Нанизанные строфы. Стихи [Игорь Арсеньевич Попович] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Игорь Попович Нанизанные строфы. Стихи
«Каботажная» память
Я кому обязан болью возвращением назад?!Листы пожухли, облетели — И календарь лежит в ведре. На темный снег ложатся ели, Гирлянды скинув в кутерьме. На службу вновь спешит Усталость, Забыв на кухне кофе малость (Наверно грязная вода… Но это с нами навсегда).
Так думал я, а грудь сжимала Тоска – вреднее не могло Быть у души моей изъяна, И даже дивное вино Не помогло мне затушить Пожар сомнения, убить Боль, скорбь, неясность мысли, скуку И прочую другую муку. Но что же делать, как же быть, Как лодку править вспять теченью, Быть преданным тому решенью: Судьбы порядок изменить И жизнь свою начать сначала, Хоть прожито уже немало.
Закрыв глаза я вижу годы, Когда еще юнцом совсем Я, не пугавшись непогоды, Бродил один у древних стен. И думой думу удивляя, В вопросах тупиков не зная, Весь мир себе я открывал. И что такое дружба знал. Считался музыкальным я, И не испорченный был славой, Хотя ученье шло забавой Или игрою для меня. Далекий путь мне все сулили И видно тем остановили
Полет души, волненье Музы; Я понял: что дается нам Без Мук и Творчества союза С небес свергается к ногам И разбивается во прахе… Да, надобно гноить на плахе Тех, кто твердит главе младой: «Ты гений! Выйди в мир – Он Твой!» Тогда еще не ясно было, Что в мозг посеяно зерно И всходы дать должно оно — Дальнейшее бы то открыло… Но то зерно сожрала тля… И тем заставила меня
«На каботажном судне плавать» И бегать «белкой в колесе», Соратников – в земле оставить, Подельников – глядеть во сне. Я брежу думой о склерозе И чтобы всё почило в Бозе, Сгорели в пламени на тризне События минувшей жизни, Навечно принял их к себе Погост исполненных желаний; И Ангел в перечне деяний Такое вынес резюме:
«Он жизнь свою (тупой баран!) В бульварный превратил роман…»
* * *
После развода
Тот, кто разводит кроликов – не разводит мосты.Людей забирая, оставил автобус В грязи деревенской: расплющенный глобус, Макет корабля, бескозырку, гамак… (Подкова «на счастье» не влезла в рюкзак).
На печке от кошки осталось «гнездо», Забытой осталась бутылка «бордо», Осталась игрушка, попавшая в щель. (Осталась на речке от мельницы мель).
Остались от дома лишь стены да крыши, Амбары пусты, разбежалися мыши. Теперь мотылькам не сгорать у лампады, Просторным лугам и грозе они рады.
* * *
Катрены на всякий день
Жизнь порою хороша: Плавно льется тишина Где-то в двадцать два ноль-ноль И в миноре си-бемоль. _____И днем и ночью много лет Хранит обет скала-аскет… Не поддалась она ни разу Тумана льстивого проказам. _____
Уходит солнце ночевать, Кроватку детскую качать. В ней Саламандра спит в огне — Она – как памятник себе… _____
Спрессовано все под ножом мастихина: Еловые склоны, холмы и равнины, Деревни, колодцы, дрова для камина — Так выглядит мир после схода лавины. _____
Я убедил весь мир, Что нету НЛО — Сейчас стою и вижу: Есть его! _____
Упокоив сей мир полемичный, Наконец дал послушать мне Бог Вокализ тишины мелодичный — Послезавтрашних мыслей залог. _____
Дефис в двойной фамилии как мост — Его нельзя сжигать! Возможно где-то подымать, А где-то опускать… _____
Для атомов и камень и цветок — Почти родня, Ведь безразлично им: какого рода Состоит из них материя. _____
«Я не Авель, и не Каин я… Я – пока… от покаяния». — Часто факты твоей биографии Совпадают с чужой эпитафией.
* * *
Прибрал Господь кошку мою…
Река подмывала село с двух боков И выгрызла остров со стадом домов. А лет через семьдесят только одна Осталась на острове этом изба.В ней мерила век небольшая семья: Старик, и старуха, и «дочка» – коза, И вечно голодный волчок (за рекой), Он денно и нощно следил за козой.
Всех годы преклонные звали «в поход», Все ждали: когда их Харон заберет. И он приезжал к старикам два раза: Уехал с ним волк, а вчера вот – коза.
С утра привязался дед к бабке своей: «Как сробить-то памятник Глашке моей?» Козу ведь не видел старик никогда — Когда он ослеп появилась она.
«Пусть сердце подскажет», – услышал в ответ По-бабски банальный, но верный совет. «Ну, Боже, помилуй!» Дед вышел во двор И быстро на ощупь нашел свой топор,
Он тюкал вслепую, он тряс бородой, В магическом действе общался с козой, И скоро вертел пред собой – как гончар — Похожий на сердце неправильный шар,
Старик закивал, шар в ладонях поднял И тихо ему «Сулико» напевал… Старуха, сморкнувшись, смахнула слезу: «Пошли, Микель-Миша,– помянем козу».
Лицо старика заморщинил задор, Дед встал поустойчивей, поднял топор… В секунду из сферы он вытесал куб! И «сплюнул» латынью итог между губ:
– Здесь жизнь и здесь смерть,— Здесь приводят к началам: Здесь время кроит бытие по лекалам…
* * *
Уезжая из Москвы
– Ради всего святого, Монтрезор! – Да,– сказал я, – ради всего святого.Презрев, что в храме ежечасно В исповедальне ждет икона, Фигляры делят Универсум С кривой ухмылкой Леприкона.
«Кидают кости о хитоне» И в небо тянут монументы, Все ниже в тину погружаясь, На дно идут. Но в те моменты
С последним вдохом тянут шею, Ища глазами идиота, Который – любопытства ради — Но все же сделал шаг в болото.
Их поприще – сжирать друг друга «В снедь хлеба, Бога не призваша», Их город – братская могила — В нем жизни вечной не взалкаша.
Оставь надежду на иное, Тебе здесь не с кем попрощаться. Греби, греби, весло родное,— К чему унынью предаваться!
* * *
Мартовский дивертисмент
Стоит избушка — кругом трава; а в ней старушка скрипит едва.Счастье для всех даром. И пусть никто не уйдёт обиженным.
Хор: Там март «бушует» за окошком! Пойдите, разбудите кошку!
Бас: Стоит беседка — Кругом трава, А в ней жилетка Висит едва.
На той жилетке Златой брегет «Кукует» точно, Но стрелок нет.
Здесь и днем и ночью Который год Кот-Нострадамус Прием ведет.
Он валерьянит — И в транс летит! И в нем как Ванга Оракулит,
Валторнит волком Стремглав флейтит Навзрыд гобоит И кларнетит,
Тамтамит в бубен — Не продохнуть! Не просыхает Кошачья грудь:
Все слезы мира Впитал жилет; Охрип «кукуя» Златой брегет.
Стерт до мозолей Путь в тот приют — Ведь счастье даром Здесь всем дают!
Да… Праздник требует Уже кнута!.. Да разбудите Скорей кота!!!
Хор: Март «бушевал», Но кот наш спал…
* * *
Дума об инклюзе
Что толку говорить и не сказать ни звука, Смотреть на дождь, не чувствуя дождя, От чая пьяным быть, не слыша сердца стука, И, не теряя, обретать себя.Наивные мечты седеют друг за другом, – Песок в часах наверх не потечёт. Слепцы усталые по кругу ходят кругом, И им слепец отсчитывает счёт.
Однако что-то есть противное закону, Ведь хочется порою, на заре, Одну секундочку раскрасить под икону И в ней блистать как муха в янтаре.
* * *
На пике Среднего возраста
Слепой там выходит на берег, где стукается лбом.Земную жизнь до половины Как Алигьери я прошел, И в темный лес – в «Капричос» Гойи — С Бессонницей вдвоем вошел.
Весна священная друидов Здесь не наступит никогда, Здесь нет зимы, здесь нет и лета, Здесь все «уже» и «навсегда».
Здесь трудоемкую задачу Мудрец-алхимик разрешил: Поймал всех бабочек Вселенной, И в общий кокон их зашил.
Но чу!.. Кто в плесени застойной, Судеб решая всех вопрос, Мотивчик песенки застольной Мычит себе под сизый нос? —
Из судеб «сборную солянку» Готовит Хронос-кулинар, И из неё в клепсидре парит Причинно-следственный отвар.
Им оросит он заготовки Из глины созданных людей,— С трудом растут из плеч головки, Запутавшись в клубках идей.
Однако из такой закваски В душе рождается кондзё… На Млечный Путь встают салазки! Не принимаются отмазки! Мы рождены, чтобы из сказки Сварганить бытие своё!
* * *
Игры в гения рождают чудовищ…
Я годы погубил на две утопии: Наивный романтизм и Омут оперы. Е. Колобов1.
Бывает миг, который в нас перевернёт всё, и за час Меняем мы бесповоротно всё бытие, и видим мы На горизонте новый свет… И клятвенный ему обет Даёт склонившись пред Джокондой безусый пасынок судьбы.
К холсту взволнованной рукой притронулся, и жизни той, Чей миг искусною рукою был остановлен на века, Дыхание, и страсть, и звук, и времени неясный стук Душа его тот час поймала и взмыла с Музой в облака.
Сомнений нету: он – Творец! и среди тысячи сердец Одно его так тонко бьется! И вот палитру он берёт И, крылья за спиной расправив, земную суету оставив, Вокруг холста легко порхает и гимны творчеству поёт.
Прошли года и что же там, где дух прекрасного витал? Обида, злость, трясутся руки, и сердце бьётся через раз, Мольберт сменился на стакан… Танцуют демоны канкан, Безумие сожрало Музу и на костях играет джаз!
Он жил, он верил, он мечтал, он счастье творчества познал, Познал добро и твердо верил, что праведней пути уж нет. Он все обрел и потерял, и лишь потом о том узнал, Что жизнь его собой являет щемящий душу трафарет.
Что делать… С сумрачной душой он покидает город свой И, словно катафалк печальный, уходит… Больше ничего Не остаётся в мире этом, и нет уж больше человека,— Освободилось «свято место» – и вновь голодное оно!
2.
Что нам не суждено, – того сильней желаем, Хотим «сложить в сундук» и обрести покой, К мечтам на подиум цветы мы возлагаем И обтираем пыль трепещущей рукой.
И словно на алтарь – святой алтарь желанья — Приносим мрачно мы, слегка потупив взор, Прах дружбы, совести, безвинные страданья Любимых грустных глаз, потом берем топор
И рубим всё в куски, и в жертвенник безмолвно Кидаем лучшее… А по щеке слеза Скатилась вниз, к ногам… Но сердце бьется ровно, Хоть подлость сделана, зато мечты звезда —
Иль это кажется – но будто стала ближе?.. И снова ищет взгляд: что б в жертву принести, Но всё, что он имел, огонь давно уж лижет, И «крест проклятия» зовёт себя нести.
Ещё один рубеж! – а силы на исходе: Жизнь пройдена почти и след почти что смыт, Пороки-сволочи резвятся на свободе, И совесть-дура не рождает в сердце стыд.
Что нам не суждено, – того сильней желаем, Хотим «сложить в сундук» и обрести покой, И слишком поздно, может, понимаем: Покоя нет у тех, кто жил одной мечтой.
* * *
Крот и студенец
Он правил к Одессе, А вышел к Херсону.Я храм в себе ищу нерукотворный — Ведь скоро лечь во гроб придет пора; И не даёт мне спать вопрос задорный: Куда ведет кротовая нора?
Смогу ли я сквозить через пространство, Одной надеждой освещая путь, И в результате, претерпев мытарства, Победного шампанского хлебнуть?
Как кот зевнул я, думой поглощённый, Пошел к колодцу, бряцая ведром, — Там плавал крот, водою умерщвлённый, — И долго я ловил его багром…
Мы верно ждем за труд наш фанатичный На склоне лет от Бога «леденец», Но повторяем путь крота трагичный… Он к свету лез, а вылез в студенец!
* * *
На гражданской панихиде
Граф Эдерланд идет по земле — Граф Эдерланд с топором в руке…Печальней не было удела: Когда безумьем запасясь И опустившись до предела, И зло лаская, не таясь, Взошел Гордец к вершине славы, Умело обходя завалы, Других толкая под обвалы, Их трупы скидывая в грязь.
Ты ж не спи в Аида царстве, Отрекись от вечных снов, Хоть всю жизнь ты был в мытарстве, Будь сейчас к тому готов, Чтобы встать из мерзлой глины, Стиснув крест что было силы, И тащить на дно могилы Скрытых-явных подлецов.
Сердце – память униженья, Мозг – машина отомщенья — Всё восстанет в этот миг. Нет и не было прощенья Тем, кто прячет возмущенье, Справедливый глушит крик.
Только лысый череп твой Глянет страшной наготой И во тьме оскалит зубы, На их жалостливый вой Ты ответишь немотой И костей раздавишь груды.
Милосердие, забвенье, От ошибок очищенье — Это не для подлецов. Смерть им будет избавленьем От всех страшных обвинений Многочисленных грехов!
* * *
Коррекция кармы
Из углов протяну я бечёвку — И развешу бельё просушиться. Ночью встану и двину на кухню, Чтоб с похмелья водицы напиться.Вдруг замру я и вздрогну до пяток: Ангел, чмокнув меня в лоб вспотевший, Пробурчит: «Возвращаю задаток — Как поминок за век твой истлевший».
Я вернусь на кровать, посрамлённый, Позабыв, что воды не напился, Поутру вопрошая, смущённый: «Как на лоб мой носок прилепился?!»
* * *
«В деревне бог живет везде…»
Я иду, наслаждаясь пейзажем, Шаг за шагом «съедая» его. Для него каждый камушек важен — Я с собой не возьму ничего —Здесь «наемся» до сытой икоты. По заборам домой доберусь, Смою чаем дневные заботы И на койке улиткой свернусь.
Правда, ночью собаки залают, Окружив бедолагу ежа, Разгоню, не вставая, их матом — Не дойдёт до ежа дележа!
День за днем тут не будешь печальным, Когда Бог воплощает мечту! Занимаясь бездельем тотальным, Я себя в деле занятым чту.
* * *
Тост
Случился нервный срыв в природе, (На самом вышнем этаже), Все воды вздыбились, представив Морские днища в неглиже.Как очистительная клизма Поток обрушился с небес, И в пасти мегакатаклизма Мир человеческий исчез.
Однако я – бродяга, странник, Волк сухопутный и морской, Сам по себе, от всех изгнанник, В «бутылку» загнанный тоской, —
Бедой нисколько не смутился: В бутылке с детства ждал не зря (Творенье рук минималиста) Трехмачтовый корвет «Заря».
Ну, в добрый путь! Разбив бутылку, Наполнив паруса мечтой, Кручу штурвал я как пластинку И пролагаю курс простой:
От края к центру Мирозданья Мой киль дорожку бороздит, Стремясь к нулю меридианов, Где остров на китах стоит —
Здесь прах мой снова возродится!.. И я хочу вам доложить: Не нужно гением родиться, Чтоб просто, от души, пожить!
* * * A cappell а кошкам у теплой печки Старым мешком для картошки В поле избушка лежит. В небе как гроздья морошки Дым с облаками клубит.
Мошки опять всё забыли: Рвутся к огню сквозь стекло, Щели все в раме забили — В домике будет тепло.
В кухне, на печке в лукошке, Сбор урожая свершив, Спит утомлённая кошка, Снова себя окотив.
В недрах пятнистой шубейки Массово дойка идёт. — Всем хорошо в этом мире, Каждому Бог подаёт.
Сядешь напротив на копчик, Голову вставишь в ладонь — Вот оно – счастье простое… Правильно сжёг я гармонь!!!
* * *
Странник Буриме и его пёс Плагиат
Чужие люди присутствуют в нас; и через нас – вместо нас.Жил некогда великий Затейник Буриме; Носил он крышку гроба На сгорбленной спине.
Как истый лозоходец Он истину искал, Но ни один колодец Нигде не раскопал.
С собакой Плагиатом Он свалки обходил И там, в культурном слое, Шедевры находил.
«На свалке им и место Достойней всех наград», — Ведь объявили «лисы» Зеленым виноград.
В зеркальном отраженьи Удобно «лисам» жить И шубы наизнанку Иглой без нитки шить.
Но Плагиат их тырит И рвёт всё как Самсон; А Буриме сшивает, Меняя им фасон.
Портняжит он искусно, Не стопорясь никем, Чтоб в мире больше было Занозоострых тем.
Удел таких клевретов, Чего уж тут скрывать, Ежей под череп людям Втихушку запускать.
По суше и по морю Они всегда вдвоём Внутри под крышкой гроба, Прихваченной гвоздём!
* * *
Чёртополох
Наш разум – парадоксов враг, Но лучший друг самообмана, То – умный, то опять – дурак… И, лоб наморщив, обезьянаПрипомнила далёкий век, (Про это в книжке все читали), Как греки всех своих калек В младенчестве с горы кидали.
От страха тут вспотел примат: Ведь может снова в человеков Произойти его «откат»? И как тогда спастись от греков?!
Не спать! чтоб не нашли врасплох,— Решила тут же обезьяна. Такой в мозгах чёртополох! Такая, братцы, «Рамаяна»!
* * *
Анатомия д-ра Декальянса
Глядите! Хо! – Он пляшет как безумный! — Тарантул укусил его!Подметив, как кота всегда Ума лишает валерьяна, Чёрт людям мостик сотворил На небо с помощью кальяна. —
Из фарша образов и снов Кальянщик «стряпает котлеты» И шлёпает без спросу их На плечи всем как эполеты. —
И вот уже в мозгу растёт Могущества фата-моргана, Почти до Бога достаёт Своим перстом рука Адама!
Так близок Гения триумф… Но подлый Чёрт пращу вращает, И камень, точно бьющий в лоб, В червя героя превращает.
Герой стремглав несётся вниз, Проклятием клеймя Денницу: В какой уж раз не удалось Пожать ему Творца десницу!
Печальный вот такой регресс — Его свели как бородавку! Тут поневоле будешь псих, Да лучше б выдали удавку!
Психеи психу крестят лоб И дарят – как на день рожденья — Удавку, компас, микроскоп И три сосны для заблужденья.
Весь мир на атомы разъял Наш псих под линзой микроскопа… Так в детстве тайно он продрал Картонный бок калейдоскопа
И внутрь залез, чтобы узнать Секрет узоров фееричных, Но было в тубусе лишь пять Стекляшек малосимпатичных…
Нет! видно, всё ж-таки кальян Назначен нам на роль факира, Который, погрузив в туман Реальную картину мира,
Лоботомию совершит Психоделическим ланцетом. И тихо Истина скулит Посттравматическим фальцетом:
«Три точки–три тире–три точки — Грузите Диогенов в бочки!»
* * *
Одинокая песнь на родном пепелище
Старые песни забыты, Бьет тишиною вечер, Двери теперь открыты, В доме гуляет ветер.Не волки мы, но на луну Права такие же имеем, Хотя, в отличие от них, Выть «нараспашку» не умеем.
Наш вой не терпит суеты, С годами крепнут обертоны, Не слышимы, и тем страшны, Как жертву ждущие питоны.
Я песню старую спою С беззубой совестью дуэтом, Потом в стакан сто грамм налью, Над ним воздвигну блин с паштетом,–
Поставлю памятник мечтам И всем, кто их достичь не смог… «…Так храм оставленный – всё храм, Кумир поверженный – всё бог!»
* * *
Под «знаком Агасфера»
Бродяга, солнцем утомлённый, Мусоля фильтр от сигареты Глядел с восторгом, изумлённый, Как турман крутит пируэты.Он захотел оседлой жизни, Так, чтобы заново родиться, Иметь семью и дом – с забором! Чтоб было где от всех укрыться.
В поклаже, правда, нет богатства: Под пылью снов фантазий грядка… Вот если б из заноз дом делать — То в них не будет недостатка.
Но тут заныл в степи далекой Варган, сменяясь волчьим воем, Сигнал давая, что опасно Кочевнику дружить с покоем.
Всё, что сулит он – то оковы! Долой дурман! Пробило время! Заржали ржавые подковы, И ноги сами ищут стремя!
Уходит странник, не прощаясь, — Сам капитан себе и штурман, — А на плече его, качаясь, Как ангел спит уставший турман.
* * *
Святое безлюдье
Когда подымешься к вершинам синим, Где достаешь руками небосвод…Смотри – за вершиной вершина, Вершина и бездна за ней, Здесь мира всего пуповина Хранится вдали от людей.
Здесь время стоит у порога — Ждут выхода годы и дни — Здесь рай для уставшего Бога, Здесь лечит он нервы свои.
Вода здесь – зерцало событий,— И кванты в дрожаньи своём Прядут судьбоносные нити, Как пчёлы «танцуя» на нём.
Здесь небо ложиться на землю Роняя со звёзд семена, И тундра, покрывшись щетиной, Трубит, что настала весна.
Вся живность полезла наружу, Предчувствуя бал-маскарад,— Ведь солнце раз в год на полгода Выходит на свой променад.
Оно потянулось лениво, С трудом разлепило глаза И бросилось тут же шкодливо Играть как дитя-егоза:
Горам поправляло манишку, Ручьи заплетало в косу, И бликом гоняло «зайчишку» На мокром оленьем носу. —
Замучило всех за полгода Своей неуёмной игрой! Но быстро потом облысело И спать улеглось под горой.
Сейчас до его пробужденья Сюда Бог шлагбаум закрыл, Но кто-то в залог возвращенья Штатив на утёсе «забыл»…
* * *
Остров Сан-Микеле в Венеции
В кафе за столиком дымит В губной помаде сигарета… Шлепками мерно бьёт волна По мшистой ляжке парапета…В тумане трутся бок о бок Разноголосые гондолы… Их сплетни слушают мосты, В смущении задрав подолы…
Несуетно, без звезд одна, Мигает маяка колонна… Когда-то полная луна Сейчас к самоубийству склонна…
Скульптур кладбищенских миманс Стоит под ветром, завывая, И вместе с ним поёт романс, Нетрезвых сторожей пугая.
* * *
Как мы ходили смотреть самую большую в году Луну
Вот выплыла луна, И каждый мелкий кустик На праздник приглашён.Как брага закат вспузырился, и в нем Кальмары разлили чернила… Луна, пробивая ночной чернозем, Кусочек себя оголила.
Втянула с воронами вместе туман — Так щеки она наедала, И стало заметно – она не обман, Она в самом деле большая.
Зверьём, как опятами, берег покрыт Они все покинули лёжку И вылезли вместе на небе смотреть Большую «коровью лепешку».
Она выплывала, тесня темноту, Она заполняла пространство, Она добавляла всему чистоту И, может, немножечко чванства.
Она низвергала фотоны гурьбой, И тени ушли в бесконечность. Она была точно довольна собой, Улыбкой являя беспечность.
«Она улыбается!.. Зубы… Смотри!» — И тут дикий люд испугался И так ломанулся сквозь норы свои, Что берег тот Сырным прозвался.
Но мы: две большие собаки и я, (И шайка волков небольшая), Стояли, хвостами восторг шевеля И лунный загар получая.
Луна нас объяла и как на волне В небесной коляске качала. С волками вопили мы песни Луне, И йодлем она отвечала.
Последние комментарии
15 часов 48 минут назад
1 день 7 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 16 часов назад
3 дней 23 часов назад
4 дней 3 часов назад