Старенький домишко [Дарья Олесова] (fb2) читать онлайн

Дарья Олесова Старенький домишко

Летнее солнце нещадно палило, вытягивая соки из всего, до чего могло дотянуться. Густая душистая трава пожухла под натиском нестерпимого пекла, изнывавшие от жары птицы и цикады затихли, умолкли лягушки на болотах. Всё живое замерло в ожидании дождя.

Кот лениво развалился на пыльном подоконнике. Облупившаяся краска с прогнившей оконной рамы, уже давно не знавшей ухода и ремонта, грязными хлопьями осыпáлась на рыжую шерсть. Но кот и не думал уходить на другое место. Лишь кончик пушистого хвоста слегка подрагивал, выдавая раздражение.

Кот не страдал от жары – внутри заброшенной избы, которую он уже много лет считал своим домом, разливалась живительная прохлада. Даже вездесущее солнце не могло разогнать тьму внутри. И хотя затхлый воздух неприятно щекотал ноздри, это казалось небольшой платой за спасение от тягостного зноя.

Сквозь мутное оконное стекло виднелся участок просёлочной дороги, но кот не надеялся увидеть там что-нибудь интересное. Изба стояла на отшибе, вдали от остальных домов, теснившихся на двух жалких улочках, тянувшихся вдоль железной дороги. И даже в лес, куда и уводила эта пыльная грунтовка, местные выбирали другие пути, стараясь обходить старенький, заброшенный домишко стороной.

Правда, дом был не таким уж и заброшенным, ведь в нём жил он, кот, и ещё оно. Кот не знал, кем или чем оно являлось, но постоянно ощущал его присутствие, а иногда оно говорило.

Невидимого соседа кот совсем не боялся. Во-первых, оно никогда не причиняло ему вреда, а во-вторых, благодаря ему дом не беспокоили ни бродячие собаки, ни лесные звери, ни двуногие. К тому же кот был слишком стар. Он видел уже тринадцать, а может, и все пятнадцать зим, и с высоты прожитых лет считал глупостью идти на поводу у страха.

Гости редко тревожили обитателей дома, но порой это всё же случалось. И в такие дни оно оживлялось. Кот давно выучил повадки соседа и научился предугадывать события. Вот и сейчас по нараставшему напряжению, что витало в воздухе и пронизывало тело, словно электрические разряды, он понял, что скоро произойдёт что-то интересное.

Кот повалялся ещё немного, подставляя золотистым лучам рыжие бока, а когда солнечные ванны ему надоели, сладко потянулся и принялся умываться, стряхивая с себя паутину, пыль и облупившуюся краску. А оно, изнывая от томительного ожидания, бросалось на стены и проносилось мимо, обдавая замогильным холодом.

Внезапно оно замерло, и в тот же миг чуткий кошачий слух уловил невнятный шум снаружи. Кто-то постучал, и кот уставился на дверь. Возбуждение соседа передалось и ему – от проснувшегося любопытства шерсть поднялась дыбом. Коту не терпелось увидеть, кто же отважился приблизиться к проклятому дому.

– Есть кто живой?

Коту голос сразу не понравился – слишком уж неуверенный, до противного высокий, с истеричными нотками.

Дверь приоткрылась, скрипнули заржавевшие петли, и в проёме показалась нескладная фигура. Кот считал всех людей уродливыми, но этот оказался совсем уж отвратительным. К чахлому телу крепились непропорционально длинные руки. Вращавшаяся на тоненькой шее голова почти облысела, и редеющие волосы забавно просвечивали под солнцем. Крючковатый нос, походивший на клюв хищной птицы, и тонкие искривлённые губы не внушали доверия. Но больше всего коту не понравились глаза двуногого – маленькие бесцветные бусинки с красными прожилками в уголках. Колючий взгляд визитёра беспокойно метался по комнате. Такой тип запросто мог пнуть подвернувшегося под ногу котёнка. От этой мысли кот содрогнулся и негромко зашипел.

– Ау?

Человечишка с трудом распахнул перекошенную дверь и, прищурившись, попытался разглядеть комнату. Потоптавшись на месте, неуверенно шагнул внутрь, принеся в дом запах неприкрытого страха. Тревога просачивалась сквозь поры немытого тела. Каждая клеточка двуногого стонала от волнения, сердце его колотилось от ужаса, словно загнанная в силки птица.

Напряжение росло, но оно не спешило выдавать своё присутствие, играя с новой игрушкой, словно кошка с мышью. Двуногий оказался настолько противным, что коту нестерпимо захотелось напугать вторженца ещё больше. Он сгруппировался для прыжка, но тут оно, словно угадав его намерения, заговорило, не желая спугнуть двуногого и лишиться добычи. Своей добычи. Кот разочаровано выдохнул и, расслабившись, вновь плюхнулся на подоконник.

– Зачем пришёл?

Голос невидимого соседа явно не принадлежал существу из этого мира. Одновременно тягучий и резкий, безжизненный и властный, протяжный и свистящий – от него по спине всегда пробегали мурашки.

Двуногий завертел головой, выискивая говорившего. Пустое. Даже кот не видел его, что уж говорить о жалких людишках.

– Мне сказали, тут помогут… с моей… проблемкой.

Кот небрежно махнул хвостом. И почему людям не хватает духу называть вещи своими именами?

– Возможно.

– Так это… тогда… – замямлил двуногий. Пот лил с него градом, и человечишка промокнул лоб платком. – Что я должен сделать-то?

– Вещь.

– Что?

– Вещь!

В конце концов глупец сообразил, что от него требовалось. Он порылся в карманах засаленных брюк и достал небольшое зеркальце. Вещица блеснула на солнце, и по полу запрыгали солнечные зайчики. Кот с удовольствием побегал бы за ними, будь он котёнком. Он зажмурился, вспомнив старые добрые времена, когда жизнь была ещё безоблачной и простой.

– Оставь и уходи.

Двуногий замешкался:

– А когда ждать результат-то?

– Уходи!

Несмотря на полный штиль за окном, из ниоткуда возник сильный порыв ветра и едва не сбил назойливого человечишку с ног, и тот, побледнев от ужаса, бросил зеркальце на пол и кинулся наутёк.

Кот бесшумно спрыгнул с подоконника и направился за двуногим – невидимый сосед услужливо затворил за ним скрипучую дверь.

***

Двуногий, то и дело спотыкаясь на кочках и ухабинах, торопливо шагал по запылённой дороге и постоянно оглядывался, словно опасался погони. Кот неторопливо следовал за ним, сохраняя небольшую дистанцию. Человек не замечал его, а, может, просто не обращал внимания – мало ли какая животина разгуливает по деревне.

На пути им не встретилось ни единой живой души, и казалось, что в мире нет никого больше, кроме перепуганного человека да рыжего кота.

Гнетущую тишину нарушил раздавшийся вдалеке гудок поезда. Хотя кот и не любил ревущие махины, что частенько проносились мимо его крохотной деревеньки, сейчас он обрадовался даже такому шуму.

Они свернули на улицу, которую местные кликали «главной», и прошли до самого её конца. Двуногий остановился перед старым, покосившимся бараком. Выглядел тот немногим лучше жилища кота. Пока человек искал ключи и возился с замком, кот укрылся в зарослях травы и цикория.

Двуногий скрылся внутри барака, и в одном из окон загорелся свет. Кот запрыгнул на завалинку и заглянул внутрь. Сквозь кружева застиранного тюля он увидел небольшую комнатку. Дом оказался таким же отвратительным, как и его хозяин: облезлые обои, обшарпанные полы, ветхая мебель.

Человек скинул с себя одежду, в которой разгуливал по улице, и натянул поношенные спортивные штаны. Скрывать тряпками верхнюю часть своего худосочного тельца он, к разочарованию кота, не стал. Он вышел из комнаты, погасив свет, и кот прислушался, опасаясь, что ничего больше не сможет разглядеть. Но тут форточка в соседнем окне распахнулась, выпустив на улицу аромат вкусной еды. Пустой желудок тут же свело, но кот, сглотнув, откинул мысли о еде подальше. Он наведается к зелёному ящику, в который люди скидывают съестное, позже. Пока ещё рано уходить.

Двуногий хлопал дверцей белой коробки, в которой хранилась еда, и гремел посудой. Вонь от кислых щей, которые кот ненавидел, смешивалась с манящим запахом аппетитного мяса.

Задумавшись о еде, кот не заметил, как мимо пронеслась ещё одна двуногая.

– А ну, брысь отсюда! – крикнула она, замахнувшись увесистой сумкой.

Одним прыжком кот скрылся в зарослях травы, но как только гадкая двуногая зашла в дом, вернулся на прежнее место.

Человек тем временем жадно поглощал пищу, громко чавкая и прихлебывая. Женщина вошла в комнату и окинула ее беглым взглядом.

– Опять дома торчишь? – сказала она. Мужчина ничего не ответил. – Ты посмотри-ка на него, ещё и последние котлеты сожрал.

– Я мужик. Мне мясо нужно.

– Мужик нашёлся, – всплеснула руками женщина. – Был бы мужиком, денег в дом приносил бы.

– Отстань.

– А вот и не отстану! Не отстану! Время три часа, а ты уже дома торчишь. Все нормальные мужики на работах пашут, а чем ты занят? Чем?

– У меня есть работа!

– Сам-то веришь в то, что говоришь? Работа у него! Завхоз на полставки.

– А где тут ещё работать? – Двуногий вскочил из-за стола, едва не опрокинув тарелку с супом. – Много ль работы в деревне?

– А ничего, что до города рукой подать, а? Кто хотел, уже давно уехал. Только ты всё тут торчишь.

– Дался тебе этот город! Только о нём и талдычишь. Да и вообще только о деньгах думаешь!

– А как о них не думать-то? – возмутилась двуногая. – Крыша протекла, завалинку поднимать надо, баня рухнет скоро, а ты о деньгах приказываешь не думать! На какие шиши нам всё это делать-то?

– Вот иди сама и заработай, раз такая умная-то.

– А я и работаю! И вообще не забывай в чьём доме живёшь! Отец его мне оставил. Ой, говорил же он, что не надо за тебя замуж идти.

– А ты и рада лишний раз напомнить!

Двуногие продолжали перебрасываться колкими фразами, но слушать их не было ни сил, ни желания. Кот спрыгнул с завалинки и отправился домой, не забыв сперва наведаться в свою «столовую». Другие коты и собаки попрятались где-то в тени, и он наслаждался трапезой в одиночестве, выбирая самые лакомые куски.

В единственной комнате, служившей когда-то первому хозяину дома и гостиной, и спальней, и кухней, сейчас пахло сыростью и плесенью. После прогулки на свежем воздухе потребовалось время, чтобы вновь привыкнуть к духоте.

Невидимый сосед уже поджидал – кот чувствовал его нетерпение. Каким-то образом оно умело залезать в голову и рыться в мыслях. Кот не противился этому и позволил ему увидеть всё, чему только что стал свидетелем. Его пронизывала невыносимая щекотка, но он стойко терпел, пока оно не закончит.

К вечеру жара спала, и жизнь вновь закипела: защебетали птицы, заквакали лягушки, застрекотали кузнечики. Кот вновь лежал на подоконнике. Из сладостной дрёмы его выхватил шелест травы – кто-то приближался к дому. Он приоткрыл один глаз. Вслед за шагами послышались голоса – неуверенный шёпот детёнышей двуногих. Иногда они прибегали сюда, чтобы развлечься, пощекотать нервы и доказать друг другу и самим себе, что не трусы. Кот не винил их. Будучи котёнком, он и сам любил подкрасться к цепным собакам как можно ближе, а потом удирать без оглядки. Порванное ухо непроизвольно дёрнулось – увы, рассчитать длину цепи удавалось не всегда.

– Ну, чего встал? Давай же, – подгонял кого-то звонкий голосок.

Сквозь щель внизу двери виднелись пляшущие тени. Детеныш был совсем близко. Оно напряглось. Тьма в комнате сгустилась, заволновалась: ему нравилась эта игра. Оно терпеливо выжидало, приготовившись к решающему броску. И когда с той стороны дёрнули за ручку, оно распахнуло дверь, ударив незадачливого детёныша. Послышался глухой стук, в воздухе разнёсся аромат свежей крови, и перепуганный мальчуган, зажав расквашенный нос руками, вместе с дружками бросился наутек, истошно вопя на всю округу.

Дверь захлопнулась, и вновь воцарилось спокойствие. Кот чувствовал, что оно веселилось. Что ж, каждый развлекается как может.

***

Ночью погода резко изменилась, и до самого утра крупные капли дождя шумно тарабанили по прогнившей крыше. Двуногий вернулся ближе к полудню, принеся с собой холод, сырость и кое-что ещё.

Кот никогда не пытался выяснить, каким образом визитеры узнавали, что именно нужно делать. Тем не менее все они выполняли определённые указания, словно кто-то оставлял для них инструкции.

– Принёс?

Двуногий неуверенно кивнул и вытянул руку, в которой сжимал небольшую тряпку. Кот принюхался и уловил медный запах крови.

– П-повезло, – объяснил двуногий, будто кто-то спрашивал об этом. – Думал, придётся проткнуть ей палец булавкой, пока она будет спать, но эта растяпа сама порезалась, когда готовила ужин.

– Оставь и уходи, – ответило оно. Подробности его явно не интересовали.

На этот раз двуногий не осмелился задавать лишних вопросов или требовать пояснений. Он послушно положил окровавленный платок на стол и ушёл. В этот раз кот не последовал за ним. Ещё вчера он утолил любопытство – и своё, и соседа, к тому же мокнуть под дождём совсем не хотелось.

Вместо этого кот растянулся на любимом подоконнике и, вглядываясь в унылый пейзаж за окном, размышлял о том, стоило ли жалеть ту двуногую? Оно приняло подношение, и теперь ничто не могло спасти ее. Но не заслужила ли эта женщина подобного исхода? Ведь кот помнил случаи, когда оно отказывало визитерам. Обладало ли оно чувством справедливости, или то была простая прихоть, но всё же, оно «помогало» далеко не всем.

В очередной раз двуногий явился неделю спустя.

– Спасибо, спасибо! – ликовал он, обращаясь ко тьме. Его маленькие глазки сияли недобрым блеском. – Всё прошло как по маслу! Врачи сказали: сердце. Тут уж никто на меня не подумает.

Он заулыбался, обнажив жёлтые подгнившие зубы:

– Больше никаких скандалов, никаких! Уж теперь я заживу! Ой, заживу!

И глупый человечишка ушёл, пританцовывая от счастья. Оно же никак не выдавало своего присутствия. А кот фыркнул, подумав, что на месте двуногого не радовался бы так сильно.

***

Прошло немало дней. Луна успела полностью сменить цикл, когда покой жителей старого домишки вновь потревожили. Кот насторожился: кто бы ни стоял на пороге, от него несло гнилью так, что перехватывало дыхание. Зато оно проснулось, заворочалось, задрожало в предвкушении.

Дверь отворилась, и кот увидел существо, в котором с трудом угадывался человек. Сгорбленная фигура гнулась к земле, источая удушливое зловоние. Из-за накинутого капюшона разглядеть лица визитёра никак не получалось.

– Что со мной? – прохрипел он. Слова явно давались ему с трудом. – Что ты со мной сделал?!

Голос показался смутно знакомым: такие истеричные, визгливые нотки кот уже слышал. Только вспомнить бы когда. Существо откинуло капюшон и открыло лицо, покрытое нарывами и гнойными язвами. С трудом, но кот всё же узнал того самого двуногого, что приходил месяц назад.

– Плата, – бесцветным голосом ответило оно.

– Плата? – взвизгнул двуногий. – Но никто не говорил!

Оно не потрудилось ответить.

– Ты меня обманул! – закричал взбесившийся человечишка. – Обманул! Я тебя уничтожу! Уничтожу!

Только теперь кот заметил, что двуногий держал в руках канистру. Судорожным движением он отвинтил крышку и выплеснул вонючую жидкость на пол. От резкого запаха подступила тошнота, но кот не сдвинулся с места.

– Я спалю эту проклятую дыру! – вопил двуногий. – И тебя вместе с ней!

Покрытой струпьями рукой он достал из кармана зажигалку. Раздался негромкий щелчок, и маленький огонёк затрепетал у самого лица безумца. Но в этот самый момент тьма встрепенулась и отделилась от стен. Беспросветная чернота сгустилась, став материальной и заполнив собой всё пространство.

Человечишка мгновенно спасовал перед мощью, исходившей от вязкой темноты. Он выронил зажигалку, так и не успев привести свой план в действие, и бросился к выходу, но дверь гулко захлопнулась, отрезав путь к спасению: от него ещё никому не удавалось сбежать.

Оно кружило вокруг обезумевшей от страха жертвы, окутав её тягучим угольным покрывалом. Двуногий широко раскрывал рот, но криков не было слышно – из его кокона не могли вырваться даже звуки. К запаху бензина добавился едкий запах мочи, и кот пожалел, что тьма не рассеяла и зловония.

А оно играло с жертвой, то налетая, то отскакивая, то обволакивая, то жаля обессилевшее тельце двуногого. И в моменты, когда оно отступало, до кота всё же доносились истошные вопли, от которых стыла кровь.

Вдоволь наигравшись, оно принялось за трапезу. Кот смотрел, как оно вгрызалось в немощное туловище, в исхудавшие руки и ноги, в перекошенное от ужаса лицо, смотрел, как оно отрывало маленькие кусочки плоти и растаскивало их по укромным уголкам, где с жадностью пожирало. Гной смешался с кровью, крики и стоны жертвы тонули в довольном чавканье и хлюпанье.

Кот брезгливо отвернулся. Он закрыл глаза и не открывал их до тех пор, пока всё не затихло. Мурлыча от удовольствия, тьма рассеялась. Жуткое пиршество закончилось, и от главного блюда не осталось и следа. Лишь старая канистра на полу напоминала о чьём-то недавнем вторжении.

***

Время шло, и кот совсем забыл о неудачливом поджигателе, пока однажды, прогуливаясь по окрестностям, не оказался около покосившегося барака, в котором жил тот двуногий со своей сварливой женой. Кот заглянул в окно – внутри было темно и тихо. Ни запахов еды, ни горевшего света.

Чуткий слух уловил приближавшиеся голоса, и кот нырнул в заросли сухой травы, прислушавшись к разговору двух женщин.

– А где Петька-то? Давненько его не видно.

– Да пропал, уж три месяца как. Говорят, как Машка слегла, он совсем запил.

– Бедняга. Так любил её, что не выдержал.

– Да ты что! Они ж как кошка с собакой жили. От счастья небось запил. А ещё, —добавила двуногая, понизив голос, – поговаривают, он в проклятую избу ходил. За Машку просил.

– Да что ты, Верка, говоришь-то! – перекрестилась её спутница. – Неужто веришь во все эти россказни? Ими же только детвору пугать. Лучше скажи, Валерка, правда, налево ходил? Ирка говорила, что видела его с…

Сплетницы прошли вниз по дороге, перемывая косточки соседям. Кот лениво проводил их взглядом, но больше не вслушивался в их глупое чирикание.

***

На смену знойному лету пришла хмурая осень. Коротать угрюмые дни приходилось, устроившись на подоконнике и наблюдая за опадавшими листьями клёна за окном. Кот скучал, но затяжные дожди превратили дороги в грязевые ванны, а промозглый ветер немилосердно хлестал бока, и покидать сухое убежище совсем не хотелось.

Кот мечтал, чтобы хоть что-нибудь нарушило монотонность и развеяло скуку. И сегодняшний день обещал удовлетворить его каприз: в воздухе снова повисло знакомое напряжение, а невидимый сосед оживился, хищно урча.

Наконец изнурительное ожидание подошло к концу. Раздался робкий стук, и дверь нерешительно отворили.

– Простите, что беспокою, – заикаясь от волнения, произнесла коренастая женщина. – Мне сказали, что здесь могут помочь.