Сокровище Морджима [Павел Вячеславович Славин] (fb2) читать онлайн

Павел Славин Сокровище Морджима

Пляжная вечеринка закончилась далеко за полночь, и я с непривычки настолько ошалел от музыки, веселых разговоров на разных языках и обилия рома в коктейлях, что даже не запомнил, как в итоге добрался до своего отеля. Не знаю, удалось ли мне сохранить свой престиж и моральный облик отставного инженера…

Когда будильник на телефоне зазвонил в девять утра, я с огромным трудом проснулся, и первое, что всплыло в сознании – это, почему-то, горы золота, бриллиантов, разных инкрустированных драгоценными камнями кинжалов и скипетров – и прочих вычурных сокровищ. Уж не знаю почему всю ночь у меня в перегруженном мозгу мелькали эти образы – возможно, вспышки клубных огней и сочетания красок в бокалах с коктейлями породили такие ассоциации. Впрочем, сновидения были довольно приятными, хотя и с осадком смутной, непонятной тревоги.

После завтрака я провел ревизию своих наличных средств и обнаружил, что у меня осталось всего восемьсот рупий (не считая неприкосновенной заначки в сто долларов, которую я всегда хранил отдельно от прочих денег). Хотя жизнь в Гоа была, в общем-то не из дорогих, этого все-таки было откровенно мало для уверенного самочувствия. Нужно было отправляться в центр Морждима, где посреди деревенской толчеи, мотопарковок, ларьков, магазинчиков и прочих торговых точек располагался банкомат. Далековато и жарковато для пешей прогулки, но наличные были необходимы, да к тому же я уже несколько дней нигде не бывал кроме своего номера, пляжа и тибетского кафе. Так что после недолгого раздумья я решил пройтись.

Погода была та же самая, что и вчера, и все десять дней, что я пробыл здесь, в Северном Гоа. Жарко, влажно, беспощадное солнце – и ни облачка на небе. Я знал, что точно такой же погода будет оставаться еще несколько месяцев, до наступления сезона дождей. В этом и была прелесть зимнего Гоа. Полная предсказуемость природы. А вот про людей здесь трудно было сказать то же самое… Во всем, что касалось человеческих отношений – коммерческих ли, романтических или творческих – всегда на добрую половину жизнью управлял странный, порой веселый и дурашливый, а порой жестокий или даже агрессивный хаос. Впрочем, и это тоже составляло местный особенный колорит.

Выйдя из номера и спустившись на первый этаж, я наскоро раскланялся с хозяином гестхауса, надел темные очки и соломенную шляпу и вышел на улицу.

Жара навалилась на меня сразу же – вместе со звуком клаксонов , русско-хинди-английской голосовой какофонией и характерным гоанским запахом воздуха – чуть сладковатым неуловимым оттенком влажного леса. Беспорядочно ездили туда-сюда байки и машины, по обочинам ходили туристы и местные индийцы. Во множестве прохлаждались в тени ленивые собаки; а порой по улице вальяжно проходили коровы или зебу.

–Такси? Такси, май фрэнд? – сразу же обратилось ко мне несколько голосов. Прямо рядом с входом в отель располагалась стоянка арендуемого транспорта, и пара-тройка индусов-водителей всегда сидела в тени под небольшим цветным навесом.

–Нет, спасибо, – вяло отозвался я и с места быстрым шагом отправился на юг, к центру деревни. Заблудиться тут было невозможно – прямая асфальтированная дорога, она же главная улица вела несколько километров до центральной развилки Морджима.

Я пошел пешком потому, что мой байк недавно вышел из строя, аккурат на третий день после того, как я заплатил восемь тысяч рупий за месячную аренду. Взять его назад в нерабочем виде хозяин отказался, вот я и сдал треклятый аппарат в местную мастерскую. Это резко снизило мою мобильность, и чтобы переместиться, скажем, из Морджима в Панаджи, приходилось искать попутчика или брать такси. Но до банкомата было всего несколько километров – вполне по силам и пешеходу.

Я добрался примерно за час. Немного натер ноги в новых сандалиях и чуть было на попал под колеса какого-то лихого грузовика, но в целом прогулка оказалась приятной. Мне еще не приелись виды потертых индийских зданий, как бы вросших в буйную пальмовую зелень, яркие сари торговок-индианок, парящие в синем небе хищные птицы, индуистские постеры, граффити с изображением Шивы – и вся прочая пестрая индийская экзотика. По пути я глазел по сторонам и старался уложить все эти необычные картинки в памяти – так, чтобы суметь потом применить накопленный опыт в работе; ведь именно за этим я и отправился на южную зимовку.

Когда я, наконец, добрался до неприметной банковской конторки, солнце стояло так высоко и припекло меня за этот час так сильно, что перед глазами плавали мерцающие точки, и безумно хотелось пить. Я купил колы в стоящем тут же маленьком продуктовом ларьке, мгновенно выпил всю бутылку и вошел в отдельно стоящую кабинку с банкоматом.

Деньги удалось снять без проблем и очередей. Но на этом и закончились обычные, стандартные туристические повседневности. Дальше началась психоделика – причем чем дальше, тем больше.

Когда я вышел из кабинки, то от неожиданности запнулся, резко взмахнул руками и уронил шляпу с затылка. Сердце в груди забилось с удвоенной скоростью.

В метре от двери стоял здоровенный черный пес, ростом мне по грудь. По виду он смахивал на что-то среднее между догом и доберманом, только с более массивной головой и тупой мордой. Невероятно огромный – ему даже не пришлось бы подпрыгивать, чтобы схватить за горло… Увидев меня, он придвинулся еще ближе ( при этом чуть не наступив на упавшую шляпу) настороженно приподнял голову, обнажил жуткие желтоватые клыки и низко зарычал.

–Хорошая собачка… Умное животное… – пробормотал я, стараясь выглядеть спокойно и не делать резких движений.

Через несколько секунд зверюга, вроде бы, утратила интерес, перестала рычать и повернула было свою громадную голову к торговому киоску, но тут вдруг зазвонил телефон у меня в кармане. “Умное животное” тут же снова пристально уставилось на меня своими маленькими, красноватыми, но на удивление выразительными глазами.

Напомнив себе, что убегать от собак опасно, я медленно вытащил из кармана телефон и посмотрел на экран. Мне пришло голосовое сообщение от Джеймса – индийца, с которым я пару дней назад познакомился на пляжной вечеринке. Мы долго разговаривали тогда, сошлись на общности интересов и вкусов и договорились как-нибудь встретиться и выпить по пиву.

–Привет, Иван. – зазвучал из телефона его веселый индо-английский говор. – Ты сейчас не в Морджиме? Если да, буду рад встретиться. Сейчас у меня свободное время.

Черный пес продолжал неотрывно смотреть на меня и легонько качал головой, словно предлагая мне отказаться от предложения Джеймса. Ох и здоровенные же у него были клыки…

У меня почему-то появилось ощущение, что этот огромный зверь не отпустит меня до тех пор, пока не узнает, что я отвечу Джеймсу. Глупое ощущение… возможно, так я подсознательно пытался объяснить себе собственный страх, боязнь сдвинуться с места первым. Дрожащей рукой я поднес телефон ко рту и послал ответное голосовое.

–Привет, Джеймс. Да, я как раз в Морджиме. Буду рад. Скинь ориентир, как тебя найти.

Как только сообщение записалось и отправилось, пес громко зарычал и тряхнул головой, продолжая глядеть мне прямо в глаза. Я огромным усилием воли поборол инстинктивное стремление рвануться с места и побежать с максимальной скоростью. Если он кинется сейчас на меня, защититься положительно нечем…

Но пес вдруг отвернулся и совершенно спокойно побрел прочь по улице. Я глядел ему вслед до тех пор, пока он не повернул на примыкающую тропку во дворы, скрывшись из вида.

Телефон снова звякнул, доставляя местонахождение Джеймса.

***

Примерно через двадцать минут, в десятый раз повернув на очередной грунтовой развилке, я, наконец-то, увидел это дерево. Впрочем, это чудо природы с натяжкой можно было назвать одиночным деревом. Баньян… Огромный, широченный ствол, окруженный со всех сторон сотнями свисающих воздушных корней. В большинстве своем эти корни, не дотянувшись до земли, засохли, но кое-где все-таки достигали зеленой подстилки, и, окрепнув, подпирали основную тушу дерева словно причудливые костыли с картины Сальвадора Дали.

“Ориентир что надо”, – подумал я, разглядывая баньян и тщетно пытаясь найти человеческую фигуру посреди этого буйства древесины.

–Хай, бро! – раздалось веселое приветствие откуда-то справа, и я тут же повернулся на голос. До сегодняшней встречи я видел Джеймса всего один раз – и то мельком, ночью и будучи в довольно-таки нетрезвом виде – и совершенно не был уверен, что сразу его узнаю; но судя по всему это был явно он самый, инструктор по дайвингу, чрезвычайно веселый и доброжелательный парень родом откуда-то с юга Индии, обожатель сериала “Друзья” и великолепный игрок на гитаре. На самом деле его имя было индийским и звучало как-то вроде Джитендра, но он просил называть его на европейский манер, так как, по его словам, не мог больше выносить бесконечные коверканья своего имени иностранными собеседниками.

–Привет, Джеймс, – с облегчением ответил я по-английски.

–Я боялся, что заблудишься. Ты же раньше в центре Морджима не бывал, да?

–Один раз, в компании, да и то вечером…

Он кивнул и белозубо улыбнулся.

–Пойдем, покажу где я живу. Зайдешь в гости?

–С удовольствием.

–Отлично, – он махнул рукой, приглашая следовать за ним, и пошел назад по узкой тропинке направо от баньяна. Я последовал за ним, отставая на пару шагов – трава по сторонам была настолько высокой, что идти рядом было неудобно.

–Рад, что ты пришел, Иван… С тобой интересно – а то мне с моими русскими друзьями редко удается поговорить свободно…

Я усмехнулся и кивнул. Русскому человеку совсем необязательно было знать иностранные языки здесь, в Северном Гоа. В разгар сезона приезжих из России здесь были многие тысячи – и местные уже довольно сносно понимали кое-что по-нашему, так что купить что-либо, спросить дорогу или договориться о жилье вполне можно было и на великом-и-могучем. Однако если было желание по-настоящему общаться, рассказывать и расспрашивать, слушать местные истории, вникать в особенности – нужен был английский. Узнав, что иностранец хорошо говорит по-английски, жители Гоа, которые и так в большинстве своем были людьми радушными, проявляли еще большую радость и готовность к долгим разговорам. Я-то долгое время работал синхронным переводчиком, и английский мой был вполне хорош – тот же Джеймс, при первом знакомстве принял было меня за потомка колонизаторов, чему я, кстати сказать, даже обиделся.

Через несколько минут мы пришли к одноэтажному выкрашенному в желтый цвет старому дому со многими выходящими прямо во дворик однокомнатными номерами. Крайняя дверь справа была открыта настежь, рядом стоял припаркованный байк и лежали несколько досок для серфинга, а из комнаты слышалась мелодичная индийская музыка.

–Welcome, – пригласил Джеймс, и я прошел вслед за ним.

После обычных гостевых комплиментов жилищу и прочих вежливостей (хотя на самом деле комната была темноватая, тесная и довольно захламленная), я уселся за маленький шаткий столик, и Джеймс предложил выпивку. Причем, как он сказал, совершенно особую.

–Вот, – гордо сказал он, доставая с посудной полки стеклянную емкость с красно-коричневой жидкостью внутри. – Это круче всяких коммерческих напитков. Натуральный, чистейший, творческий продукт.

–Что это? – осторожно спросил я.

Он засмеялся и откупорил емкость. В воздухе разлился острый алкогольно-древесный запах.

–Трудно подобрать правильное название. Я называю его пальмовым бренди. Мое собственное изобретение. Выпьем?

–Нет, спасибо. Я крепкий алкоголь не пью.

–А на вечеринке, вроде, пил, и еще как, – заметил он, все еще широко улыбаясь.

Я с сомнением покачал головой. Меня уже не раз предостерегали друзья и знакомые – никогда не покупать и не пить незнакомых, особенно самодельных напитков в Гоа, если не хочу отравиться, стать жертвой мошенников, наркоторговцев и прочих “элементов”.

Джеймс разлил свое “пальмовое бренди” в два одноразовых стаканчика и демонстративно отпил из своего, а второй протянул мне.

–Попробуй, хотя бы. Ты оценишь как автор автора.

Я, скрепя сердце, пригубил свой стакан. На вкус действительно походило на бренди – но ощущалась примесь незнакомого древесного вкуса, а еще оттенок переспелого кокоса и горечь как от полыни.

–Неплохо, – сказал я, аккуратно ставя стакан на шаткий стол.

–Ты распробуешь. Привыкать к новому – здесь в Гоа это очень нужное умение. Это ведь “берег свободы”, – уверенно сказал Джеймс и снова почему-то весело рассмеялся.

–Да, Гоа это для меня постоянная экзотика, – согласился я, думая, как бы увести разговор подальше от “бренди”. – Вижу много нового и порой становится даже не по себе. Вот, например, когда ты мне позвонил, полчаса назад… На меня чуть не напала здоровенная собака.

–Где же тут экзотика?… – Джеймс пожал плечами.

–Нет, тут было что-то особенное, почти… мистическое, – возразил я, чувствуя какую-то неожиданную потребность считать встречу с черным псом чем-то необыкновенным.

–А как это было? – спросил он с довольно равнодушным видом, скорее из вежливости, чем от любопытства. Видимо, инциденты с собаками были здесь обычным делом.

Я рассказал ему, как было дело, по возможности красочнее расписав ощущения от взгляда пса и его странное молчаливое предупреждение – я именно так и выразился, и в тот момент сам в это поверил – предупреждение, которое я пока не могу разгадать. Джеймс слушал внимательно, попутно скручивая самокрутку, и под конец моего рассказа закурил, прибавив к острому запаху “бренди” в комнате еще и дымный табачно-травяной аромат.

–Может быть это был какой-нибудь перевоплотившийся колдун… – устало пошутил я, заканчивая рассказ.

Джеймс искоса посмотрел на меня и, помолчав несколько секунд, спросил:

–А что, ты уже начинаешь верить в чудеса?

–В каком смысле? – не понял я.

–Ну… Здесь, в Индии это может быть реальностью, бро.

–Колдуны и перевоплощения?

Он кивнул с серьезным видом.

Я улыбнулся.

–Да я просто пошутил насчет колдуна, что ты… – отмахнулся я. – Я ведь, как-никак, инженер… Меня учили верить фактам и логике. Я знаю, что в Индии великая духовная культура, но чтобы человек мог превратиться в гигантскую собаку – извини…

–Необязательно – превратиться, – возразил Джеймс, выпуская клубы дыма. – Он может и не превращаться. Но может заставить тебя поверить, что он превратился…

Хмыкнув, я неожиданно для себя отпил его самодельного бренди.

–То есть – внушить мне, что я вижу черного пса, а на самом деле передо мной стоит индиец-гипнотизер?

Джеймс пожал плечами.

–Я сам, лично, видел колдунов. Даже здесь есть такие люди, на Гоа.

Я приподнял брови.

–Может, расскажешь? Или даже познакомишь?

–Познакомить не могу – не знаю, как найти… Но могу рассказать, что было лично со мной.

–Вот видишь, я предчувствовал, что у нас получится интересный разговор, – улыбнулся я.

Джеймс вдруг закрыл глаза и примерно полминуты молча раскуривал свою самокрутку. Его “мхатовские” паузы и некоторая театральность в разговоре казались довольно наивными и наигранными, но в целом он мне нравился. Так что я приготовился слушать с неподдельным интересом.

–Я однажды влюбился… – начал он. – Давно, почти в детстве. В восемнадцать. Встретил на вилле у родственников девушку из родного городка в Бенгалии. Провел с ней всего несколько часов. Говорили на родном языке. И… так она меня привлекала, думать не мог ни о чем больше… Первая любовь. Глупо, наивно, но… Так ничем и не конилось, просто такое, поэтическое переживание, понимаешь?…

Я кивнул.

–Ну, вот… Много лет назад это было. А здесь, в Морджиме, один раз… После дайвинга подошла ко мне торговка. Странная какая-то… хотя красивая, если бы ей помыться и одеться как следует. Я ей улыбнулся и купил браслет, вот, видишь? – он показал неприметный бронзовый тонкий браслет на правом запястье. – И она сказала, чтобы я приходил ночью на камень возле Южного Креста. Это здесь, в конце пляжа…

–Ну, и что? Пришел?

Он нагнулся вперед и многозначительно понизил голос, смотря на меня словно иллюзионист на доверчивого клиента.

–Пришел. Но увидел там, на камне, именно ее. Ее, понимаешь?

–Кого – ее?

–Эту девушку из Бенгалии…

Я недоуменно нахмурился.

–Ту самую, которая первая любовь?

Джеймс молча кивнул. Вид у него был такой, будто он только что рассказал мне великую сакральную тайну.

–Подожди… Я не понимаю. Так она живет здесь, на Гоа?

–Нет, она живет не здесь. Она вообще на Гоа никогда не была. По крайней мере, я так думаю…

Последние слова Джеймс прямо-таки прошептал, после чего приник длинной затяжкой к своей самокрутке.

“До чего же здесь иногда люди дуреют”, – невольно подумал я, пытаясь сдержать саркастическую улыбку.

–Вижу по твоим глазам, бро, что ты сейчас посчитал меня сумасшедшим или наркоманом, – совершенно беззлобно сказал Джеймс, снова выпуская изо рта обильные клубы дыма.

–Вовсе нет… Ну… – я запнулся, подбирая корректные английские выражения. – Ну, если девушка была ненастоящая, стало быть это был сон. Или привидение. В общем…

–Я не просто так увидел призрак на камне, испугался и убежал, – снова заговорил Джеймс. – Я к ней подошел. Заговорил. Она меня узнала. Взяла меня за руку. Потом мы пошли в клуб. Выпили коктейль. Я ее касался, она держала бокал. Ветер волосы развевал… И платье – то самое. Понимаешь? Это была она. Именно она, та самая, из детства.

–Ну, может она все-таки приехала сюда… – вяло возразил я, чувствуя внезапное желание сменить тему или даже как-нибудь вежливо уйти.

Он помотал головой.

–Она не понимала, что находится в Морджиме. Из разговора я понял, что она думала, будто мы в Бенгалии.

–Ну, и что было потом?

Джеймс выпрямился, откинувшись на спинку стула, и растерянно улыбнулся.

–Исчезла.

–Как это – исчезла?

–Исчезла – и всё. Пошли снова гулять, отпустила мою руку, прошла несколько шагов вперед – и растворилась.

Это уже звучало как-то совсем неоригинально. Я пожал плечами.

–Ну, и что это все значит, как по-твоему? – мой вопрос прозвучал с почти явным раздражением, но Джеймс, похоже, этого совершенно не заметил. Он закрыл глаза, и его лицо вдруг утратило безмятежное выражение, углы рта дрогнули и опустились, он глубоко вздохнул.

–Это рыбалка, – шепотом сказал он.

–Что? – переспросил я, нахмурившись. Неожиданно я ощутил, что в затененной комнате очень жарко, захотелось срочно выйти на воздух, куда-нибудь в тень, хотя бы под тот здоровенный баньян.

–Я говорил с той продавщицей, понимаешь? – продолжил Джеймс. – С этой странной женщиной из Старого Гоа. Когда покупал браслет. И она меня спросила, чего я хочу больше всего.

–Ну? И причем тут…

–Я как раз в тот момент подумал, что желаю снова встретить ту девушку. Это как рыбалка. Приманка.

–Если это рыбалка, а ты – рыба, то почему тебя не поймали? Ты же, насколько я понимаю, жив и здоров, – возразил я, уже не скрывая иронии; но Джеймс, хотя и с улыбкой, покачал головой.

–Вот именно. Меня поймали. Только знаешь, иной раз рыбак видит, что поймал не ту рыбу – и выбрасывает обратно в море. Во мне не оказалось кое-чего, что этот рыбак искал…

–Чего не оказалось?

Он долго и выразительно посмотрел на меня.

–Сам узнаешь.

“Ох уж и фокусники эти индусы”… – звякнула у меня в голове очередная туристическая мысль. Пора было снова менять тему беседы.

Повернувшись к постеру на стене, изображавшему какую-то индийскую знаменитость, я стал расспрашивать Джеймса о его предпочтениях в музыке. Первую минуту он не мог отвлечься от своего мистического воспоминания, но потом, оживившись, стал просить меня найти для него русскую песню, которая запала ему в душу на одной из бесконечных пляжных вечеринок.

***

После того, как я распрощался с Джеймсом, я двинулся к своему отелю не по улицам, а вдоль океана – вышел на морджимский пляж и, сняв сандалии, направился на север прямо по линии прибоя.

Волны размеренно катились по пологому песчаному берегу, еще за полсотни метров превращаясь из водяных валов в пенные кипящие фронты. Это бесконечное движение завораживало взгляд. Под ногами в потоках воды то и дело сновали мелкие крабы и лениво переваливались морские звезды, а песчаный берег на некотором удалении от кромки воды, где было чуть посуше, был усеян тысячами крабовых норок. Иногда можно было заметить, как маленький краб сидит у входного отверстия, как будто греется на солнце – но когда приближается звук шагов, молниеносно прячется; а некоторые стремительно убегали по песку, двигаясь не головой вперед, а боком.

Сперва я шел по центральной, наиболее обжитой части пляжа – вокруг было множество купальщиков, серферов, загорающих русских и европейских туристов и местных гоанцев – большей частью торговцев или работников пляжных баров. Порой я проходил мимо накрытого зонтом шезлонга, на котором возлежал какой-нибудь упитанный турист, а у его ног сидела индианка и массировала ему голые стопы. Здесь это называлось “feet massage” и входило в непременный перечень предлагаемых пляжных услуг. В воздухе вместе с шумом волн разливались веселые голоса на разных языках, детский смех, собачий лай и музыка из кафе… Самое яркое, что есть в Гоа – это, все-таки, именно пляжи…

Потом, идя все время на север, я вышел из людной зоны, и началась неблагоустроенная часть – с засохшими водорослями, какими-то старыми рыбацкими снастями на песке, и почти без людей. Туристы остались позади, встречались только местные – а через несколько минут, зайдя за невысокую вытянутую скалу, выходящую из моря на половину ширины пляжа, я оказался один на один с небом и океаном.

Вид был настолько красивый, что я остановился и, вытащив из кармана телефон, принялся делать снимки. В паре сотен метров впереди, на следующем массиве камней виднелся какой-то белый крупный предмет с темной вершиной – я решил приблизиться и заснять его тоже. Через пару минут я разглядел, что это был белый постамент с христианским крестом – видимо, это и был Южный Крест, наследие того времени, когда Гоа был португальской колонией. Подойдя близко к памятнику, я снова занялся снимками с разных ракурсов, и провел за этим занятием, наверно, несколько минут.

–Хэлло! – вдруг громко произнес чей-то голос за моей спиной, и я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Голос был высокий и веселый, явно принадлежащий молодой женщине..

Обернувшись, я увидел торговку в длинном красном платье с лотком побрякушек в руках. Стройная женщина, на вид около тридцати с длинными темными волосами, свободно развевающимися за спиной. На шее у нее виднелось многорядное темное металлическое колье, на руках – бронзовые браслеты. И украшения, и одежда выглядели потертыми и дешевыми, но при этом составляли очень цельный и красивый образ. Да, она выглядела почти нищей – но при этом была очень притягательной. И у нее было очень живое лицо с большими проницательными глазами, полными губами и красиво очерченными бровями. Кожа у этой индианки была довольно-таки светлой, хотя и загорелой – я встречал очень смуглых индийцев, а эту девушку скорее принял бы за уроженку Европы, если бы не восточные черты.

“Видимо, она из потомков смешанных браков – между португальскими колонизаторами и местными гоанскими индийцами”, – подумал я, разглядывая красавицу-торговку и забыв ответить на ее приветствие. Она, впрочем, совершенно не смущалась и не стеснялась, на ее лице светилась белозубая насмешливая улыбка.

–Массаж, сэр? – снова обратилась она ко мне.

Я отрицательно покачал головой, только теперь задавшись вопросом, как она здесь оказалась – ведь я явно видел, что на всей ширине пляжа было безлюдно… Уж не солнце ли мне напекло голову…

Красавица приподняла свой лоток с бижутерией и проговорила на ломаном русском что-то вроде "купить на сувеннир".

–Спасибо, мне ничего не нужно, – по-русски ответил я, тоже улыбаясь, но уже с долей нетерпения.

–Не отказывайся, – продолжила она, теперь уже по-английски. – У меня есть все, что можно пожелать. Чего ты желаешь сейчас?

–Что я желаю сейчас? – переспросил я.

–Ты же слышал. Скажи – вдруг исполню.

И тут я вспомнил рассказ Джеймса, который он мне так театрально поведал всего какой-нибудь час назад. Торговка… желание… а потом колдовское появление любимой девушки у Южного Креста.

–Как тебя зовут? – внезапно выпалил я, смотря на светлолицую индианку.

Она гордо улыбнулась.

–Прия.

–А меня – Иван…

–Очень приятно. Так что, скажешь, чего хочешь?

Я несколько секунд подумал, затем рассмеялся (наверно, прозвучало очень наигранно).

–Не скажу. Лучше я про себя загадаю. А у тебя куплю что-нибудь, на счастье. Выбери сама, что мне купить, хорошо?

Прия понимающе кивнула и тут же протянула мне тонкую медно-красную цепочку.

–Вот. Застегни на запястье.

Я несколько раз попробовал застегнуть вещицу на левой руке, но тоненькое крепление все время выскальзывало из рук. Тогда Прия приблизилась на шаг, и взяла мою руку обеими руками. Ее касание было удивительно теплым, почти горячим.

–Давай, помогу.

Она быстрым, безошибочным движением застегнула цепочку, накрыла ее ладонью и легонько погладила меня по руке, а затем странно улыбнулась и отступила на шаг.

–Сто пятьдесят рупий, – эти слова прозвучали как явная ироническая насмешка, как будто деньги были всего лишь прикрытием, а на самом деле произошло что-то другое, более важное.

Я молча смотрел на эту необычную женщину. Она очень отличалась от бедных торговок-индианок, продающих безделушки и предлагающих “feet massage” на пляжах Гоа. Прежде всего, она выглядела очень красивой – вернее, даже не просто красивой, а магнетической, притягательной. И еще очень красива была ее речь. В говоре чувствовался вездесущий в этих краях индийский акцент, но сами английские слова она выговаривала намного правильнее и с грамотной интонацией; да и вообще во всем ее поведении чувствовался интеллект. Казалось, что лоток с дешевыми украшениями – это какая-то роль, а не настоящее ее обличье.

–Это хорошая цена, – почти смеясь, сказала она, явно наслаждаясь эффектом, который ей удалось произвести.

Я молча отсчитал сто пятьдесят рупий и протянул ей. Она быстрым профессиональным взглядом скользнула по внутренностям моего кошелька – там пачкой лежали все рупии, что я снял в банкомате, и в отдельном маленьком кармане виднелись несколько кредиток.

–Спасибо, мне нравится эта цепочка, – сказал я, просто чтобы сказать что-нибудь.

Она грациозно поклонилась, сложив ладони, затем выпрямилась, снова окинула меня прямо-таки колдовским взглядом, широко улыбнулась – и, не говоря ни слова, развернулась и пошла назад, в южном направлении.

Я долго смотрел, как она идет вдоль кромки прибоя, оставляя прямую цепочку следов на песке. Ее черные волосы развевались по ветру, бедра, обтянутые тканью платья, грациозно покачивались. Вид, достойный кадров болливудского романтического кино… Наконец, ставший маленьким, силуэт скрылся за выступающей из моря скалой.

Тогда я поднес руку к лицу и еще раз осмотрел купленную безделушку. Обычная дешевая медная цепочка. Но почему-то от нее по руке и по всему телу, казалось, расползается легкое, словно электрическое покалывание.

“Гигантский пес, мистические рассказы о колдунах, странная красавица посреди безлюдного пляжа… Либо вчерашняя вечеринка не прошла бесследно для мозга, либо я действительно вижу какие-то таинственные знаки”… – подумал я. Не в силах понять, в чем состоит растущее во мне смутное предчувствие, я медленно зашагал на север. Через километра полтора, пройдя небольшие пальмовые заросли, снова вышел на обжитое место – это был пляж Ашвем, примыкающий к Морджиму; именно в этих местах располагался мой отель.

***

Через несколько часов, когда солнце ужа начинало клониться к океану, и вездесущая жара понемногу отступала от побережья, я наведался в популярнейший среди русских туристов уличный ресторан “Лхаса”, решив за обильным обедо-ужином поразмышлять над последними впечатлениями и дальнейшими планами на зимовку.

За последние несколько дней я прямо-таки полюбил этот ресторанчик – за вкусную еду, радушных официантов и очень демократичные цены, по крайней мере в сравнении с Москвой. Всего за шестьсот рупий мне принесли здоровенное тибетское рагу с паровым хлебом, жареные пельмени-момо и фирменный “гарлик-наан”, да еще и с бутылкой местного индийского пива. Все эти кушанья подали относительно быстро (а в Индии скорость обслуживания всегда была слабым местом сервиса) – и я, расправляясь с едой, пришел в отменное расположение духа. Столик мой размещался на верхней открытой веранде, по периметру которой висели цветные гирлянды из тибетских флажков, шелестящие на вечернем ветерке, а из ресторанных динамиков доносились бесконечные буддийские мантры: “Ом-мани-падме-хум, ом-мани-падме-хум…”. За соседним столиком расположилась семья из четырех человек – муж, жена и двое детей, смешно и оживленно обсуждавшие бытовые неудобства гоанских гостиниц. Я то вслушивался в их разговор, то принимался думать о проекте мобильного приложения, которое в случае утверждения заказчиком, обещало принести хороший гонорар. В общем, вечер протекал ровно, вкусно и безмятежно; но таинственные события, как оказалось, далеко не закончились.

–Иван!… Это правда ты?

Я мгновенно забыл обо всех рабочих планах и, оторвав взгляд от пельменей-момо, повернулся на голос.

В реальной жизни слишком маловероятны подобные совпадения… Миллиарды людей и квадратных километров, ничтожный шанс увидеться так далеко от дома. Но в нескольких метрах от столика стояла Вика Пастухова – моя первая серьезная любовь, с которой я прожил вместе все студенческие годы и на которой так хотел в свое время жениться…

Она была одета в свободную белую футболку и короткие шорты – типичную одежду девушек-туристок. Русые волосы, голубые глаза, дерзкое выражение взгляда… Все как тогда, во времена наивной влюбленности. Ну, впрочем, она выглядела явно повзрослевшей – и немудрено, ведь мы были сверстниками, а прошло не меньше десятилетия. Повзрослевшей, но ничуть не менее красивой в моих глазах.

–Вика… – пробормотал я, чуть не подавившись паровым хлебом. Вид у меня, должно быть, был в этот момент преглупый, потому что она весело рассмеялась.

–Ваня! Поверить не могу…

Я встал из-за столика, шагнул к ней, и мы обнялись.

–Как ты здесь очутилась?

–Ну, как ты думаешь? На самолете прилетела…

–Давно?

–Позавчера.

–И… ты одна?

Она понимающе усмехнулась.

–С подружками. Я без пары, если ты это имеешь в виду. А ты?

–Я тоже. Я здесь так… на зимовке. Проекты пишу на удаленке…

Она долгим взглядом посмотрела мне прямо в глаза, и вдруг снова порывисто обняла меня, прижавшись всем телом.

–Как же я рада… Мы ведь лет десять с тобой не виделись.

–Садись ко мне, – я за руку потянул ее к своему столику. – Рассказывай о себе. Все хочу знать!

Она без лишних церемоний согласилась, мы заказали пару новых блюд и принялись рассказывать друг другу о прошедших годах и о том, что привело нас сюда, в Гоа. Вид моей бывшей возлюбленной на фоне индийского закатного неба в тибетском ресторане посреди иностранцев и звуков буддийских мантр – это было что-то волшебное. Настроение мое и без того было отличным, а сейчас я почувствовал себя прямо-таки счастливым. Предвкушение новых приятных перспектив, удовольствие от чувства эмоционального сближения, избавление от знакомого каждому соло-путешественнику ощущения одиночества… Я впивался взглядом в ее такие знакомые – и в то же время новые – черты, смеялся над совместными воспоминаниями и сам говорил, не умолкая. Все истории из прошлой жизни – и мои, и ее – казались чем-то забавным и незначительным, каким-то формальным ритуалом, и я больше слушал сам звук ее голоса, чем воспринимал смысл. Все как-то понеслось само собой, как по наклонной горке на пляже, и я наслаждался неизбежной радостью. Судя по счастливому взгляду и не сходящей с лица улыбке, Вика чувствовала то же самое.

А потом мы вышли из ресторана и пошли гулять на пляж. Уже совсем стемнело, и только у самого горизонта небо было мягко-фиолетового цвета, постепенно переходя в синий и сине-черный. Разыгравшийся ветер поднимал волны, море шумело в темноте. Я никого вокруг не замечал кроме нас двоих. Вообще-то я не был склонен к таким романтическим экзальтациям, но в тот момент мне и в голову не приходило удивляться собственным эмоциям.

–Какие большие камни! – показала она на чернеющие на фоне морских отблесков валуны. – Сегодня видела, как с них какие-то смельчаки ныряли вниз головой…

–Пойдем туда, – сказал я – Зайдем на эти камни.

–Зачем?

–Просто так. Посмотрим на океан оттуда…

Ее рука тут же скользнула в мою. Мы подошли по мокрому песку к ближнему валуну и, поддерживая друг друга (в темноте трудно было различить, куда ступает нога), взобрались на плоскую поверхность в нескольких метрах над водой. Оттуда оставалось пройти пару десятков метров по камню – и вот мы уже оказались на самой дальней оконечности скалы, словно на носу корабля.

–Смотри, как светится Морджим, – показала Вика. Я обернулся и посмотрел на береговую линию по обеим сторонам от камня. Вдалеке горела россыпь огоньков в барах, отелях и гестхаусах, но нас они совсем не освещали – пляж здесь был особенно широким, и ночная тень полностью скрывала берег.

–Как же так случилось, что мы здесь встретились… – сказал я, переводя взгляд на нее. – На краю земли. Столько лет жили в одном городе, и вот только здесь…

–Если судьба такая, то и на Луне найдешь нужного человека, – отозвалась она.

В этот момент волны особенно шумно ударили по камню, брызги взвились почти до уровня наших глаз, водяная пыль овеяла скалу, и я почувствовал прохладу воды сквозь ткань шортов и джинсов. Вика вдруг прильнула ко мне всем телом, и ее руки порывисто обвили мою шею.

–А вдруг мы упадем… – прошептала она.

–Нет, не упадем.

И тут я наконец-то ее поцеловал. Если до этого момента я все еще поражался тому, насколько маловероятной была эта встреча, то почувствовав тепло ее губ и легкий цветочный запах, исходящий от ее кожи, махнул рукой на теорию вероятности. Вика ответила на мой поцелуй, и я почувствовал ее загоревшуюся смелую страсть.

–Я так по тебе скучала, – быстро прошептала она. – Часто вспоминала о тебе…

Я почти не слышал слов из-за прибоя, скорее угадывал по дыханию.

–Пойдем, – я потянул ее за собой к берегу. Через несколько секунд мы сошли на песок и снова принялись обниматься и целоваться. В голове не было никаких определенных планов, и я допускал самое красочное развитие событий – где угодно, хоть прямо здесь, на песке у прибоя – но Вика вдруг настойчиво повлекла меня за руку.

–Поедем ко мне! Покажу тебе, где я остановилась. Это прекрасное место.

Я был несколько разочарован, что нарушался такой эффектный момент, но послушался и пошел вместе с ней назад к “Лхасе” – там был припаркован ее скутер.

С этой минуты я еще сильнее поддался какому-то небывалому для меня, странному, пьянящему ощущению восторга. Где-то глубоко внутри зашевелилось сомнение, и очень тихо внутренний голос пытался саркастически и слегка тревожно говорить что-то вроде: “С каких пор ты стал таким импульсивным Ромео, куда ты едешь? Что, в конце концов, ты теперь о ней знаешь?” Но едва родившись, эти мысли тотчас же глохли и исчезали сами собой. Влечение к Вике, ее голосу, ее поцелуям и порывистым касаниям, притягивало меня с непреодолимой силой.

Держась за руки, мы быстро шли по темной тропинке, связывающей пляж с главной улицей. Тропическая ночь обволакивала меня словно черным одеялом, я не смотрел по сторонам, позволяя вести себя и думая только о том, что почувствую, когда смогу снова прижать ее тело к себе.

Вот и парковка байков на заднем дворе “Лхасы”. Вика указала на довольно потертого вида скутер, стоящий чуть поодаль от остальных. “Веди ты, я буду показывать, куда ехать, это недалеко”. Услышав этот быстрый шепот, я без раздумий сел на сиденье, завел байк и вывел его к улице. Вика поместилась сзади, обхватив руками мою талию. Выполняя ее словесные команды, я поехал по улице в северном направлении – сперва медленно, потом увеличивая скорость, но, вопреки моим ожиданиям, она не указала ни на один из отелей вплоть до самой окраины Морджима.

–Где же твой отель? – спросил я.

–Еще чуть-чуть проедь вперед и направо…

Мы уже выехали за пределы деревни и петляли по изгибам прибрежной дороги. Было темно и непривычно пусто, лишь изредка навстречу попадались мопеды и пешеходы.

–Сюда!

Я повернул направо на узкую глиняную дорогу, ведущую сквозь высокие лиственные заросли. Сперва прямая и пыльная, через несколько сотен метров дорога стала неровной и очень извилистой, начался уклон вверх. Теперь вокруг было абсолютно безлюдно.

“Куда она хочет меня привести?” – внутренний тревожный голос стал явно громче и сильнее, но тут Вика снова прижалась ко мне всем телом и, касаясь губами моего правого уха, прошептала: “Уже совсем скоро”, и это снова парализовало мою способность рассуждать.

Мы миновали несколько развилок – теперь я совершенно не представлял, где именно мы находимся. Мимо мелькали какие-то деревенские дома, лесополосы, сараи – и даже какой-то загон со скотом, где я увидел как в глазах животных отражается свет фары.

–Вот, сверни к воротам… – снова обжег меня шепот Вики, и я остановился под огромной пальмой рядом с красивой деревянной калиткой. Над входом чуть ниже увитой цветами арки красивой прописной вязью была выведена надпись: “Paradise”.

–Пойдем, – Вика спрыгнула со скутера и снова потянула меня за руку. Мы вошли под арку и попали в обширный темный сад, освещенный только окнами стоящего в его глубине трехэтажного дома. Не говоря ни слова и крепко сжимая мою руку, Вика повела меня ко входу в дом. Крыльцо с открытой дверью, пустой ресепшн, погруженная в тень лестница – и через минуту мы оказались на плоской крыше здания под соломенным навесом. Здесь, возле деревянного ограждения стояла низкая двуспальная кровать.

–Ну, вот, теперь мы пришли, – прошептала Вика, поворачиваясь ко мне лицом, и я тут же притянул ее вплотную к себе.

***

Груда блестящих сокровищ на сером шершавом полу. Золото и драгоценные камни, перстни и диадемы, ожерелья и кольца, чаши и кубки – все это сверкает и переливается, отражая серебряный лунный свет. Утопая в этой бриллиантово-золотой россыпи, посреди сокровищ лежит тело женщины в длинном белом платье. Руки женщины тоже одеты в драгоценные перстни, на груди тяжелая золотая цепь. Ее голова сильно вывернута набок, лицом от меня, так что я вижу только русые волосы, спутанные и перепачканные… засохшей кровью.

Женщина пошевелилась… нет, это движется сама груда сокровищ. Ручейки золотых монет текут между рук и ног мертвого тела. Раздается низкое глухое рычание – и огромная черная собака поднимается на ноги рядом с головой женщины. Эта собака смотрит прямо на меня – ее морда оскаливается, глаза горят бешенством. Чудовище приседает на передние ноги, словно готовясь к прыжку… Но вдруг, вместо того, чтобы ринуться вперед, резко наклоняется вниз и вгрызается прямо в шею лежащей женщины, дергает вбок и вверх… Тело сдвигается – и я вижу мертвое лицо Вики, наполовину скрытое темной головой монстра.

Тогда я кричу от ужаса, и звук крика разбивает отвратительное изображение. Все смешивается, становится темным – а затем я открываю глаза и вижу над собой соломенный навес, ощущаю легкий теплый ветер на коже, слышу шелест деревьев и крики птиц.

–О, Боже… Это сон.

***

Сев на кровати, я приложил руки к вискам и сдавил, пытаясь унять неожиданно возникшую боль и головокружение. Какое-то время пришлось просидеть совершенно неподвижно – наконец, бьющий в мозгу, пульс утихомирился, и я смог перевести дыхание и осмотреться.

Я был один на плоской, широкой крыше. Большая низкая кровать, смятые пестрые простыни. Моя одежда и сумка валялись неподалеку. По периметру крыши шли деревянные перила, а за ними виднелись древесные кроны и далекие горы, покрытые зеленым лесом. В воздухе пахло травой и какими-то незнакомыми цветами.

Я медленно встал, подошел к своей одежде (а на мне, как оказалось, не было ничего кроме медной цепочки на запястье) и осмотрел карманы. Телефон, кошелек, деньги – все на месте. Вещи были беспорядочно разбросаны, как будто я снимал их в спешке и, не глядя, бросал за спину.

–Второй раз подряд просыпаюсь и ничего не помню… – пробормотал я вслух, натягивая шорты.

Я много раз слышал, что зимовки на островах и тропических курортах вроде Гоа – занятие опасное для карьеры и самоконтроля. Мол, люди здесь слишком много расслабляются, развлекаются, а настроиться на дисциплину и продуктивно работать очень сложно – слишком много искушений, экзотики и доступных удовольствий. В эту минуту я искренне был готов с этим согласиться.

Сперва я вспомнил, как вечером встретил Вику, мы долго и радостно разговаривали, потом пошли на пляж… – а дальше все как-то ускорялось и размывалось: темная тропа, байк, шепот над ухом, ступени в темноте, обнаженное женское тело в свете взошедшей луны, поцелуи и быстрое дыхание. Наморщив лоб, я пытался припомнить, разговаривали ли мы о чем-то после того, как оказались здесь – не вся же ночь ушла на страсть – но как ни пытался, не смог вспомнить ни единой фразы.

Да, фраз никаких точно не было. Но в памяти помимо воли стали всплывать лунно-серебряные картины близости на темной крыше – и с каждым таким флешбеком я все больше и больше терялся.

Все было красиво и страстно, даже художественно: и обстановка, и легкий ночной бриз, и эмоциональный шквал, разделяемый на двоих. Все было как надо, за исключением одного – в моей памяти лицо женщины, которую я держал в объятиях, не было лицом Вики.

–Что такое?.. Что со мной? – громко произнес я, чувствуя, как голос задрожал от внезапного страха.

Позвольте! Я ведь встретил ее вчера в ресторане… Мы говорили целых… Не помню сколько времени, но долго. Говорили о прошлом! Она рассказывала мне о своих… О том, как…

И вот тут я чуть не застонал, поняв, что совершенно не помню, о чем именно я с ней говорил. Более того, сейчас я начинал явственно понимать, что тот радостный наплыв студенческих воспоминаний был каким-то иллюзорным, наигранным, искусственным; да и вообще, как я мог говорить с Викой по-английски? А ведь я отчетливо вспомнил, как там, в ресторане, подбирал английские слова и старался, чтобы речь была плавной и правильной…

Даже не знаю, почему, но это ощущение было невероятно пугающим. Как будто кто-то выхватил из мозга часть жизни и воспоминаний – и теперь медленно на их месте проявлялись другие. Настоящие.

Нет, здесь, на этой крыше посреди индийских предгорий, я провелночь не с Викой. Здесь была другая женщина. Я видел в памяти ее лицо – красивое и умное, но страстное лицо, ее полные губы приоткрытые в момент прерывистого вдоха, ее длинные темные волосы. струящиеся по спине…

–О, Боже, – снова пробормотал я. – Чем эта торговка меня опоила?..

Чувствуя, что если не проясню собственные мысли, то могу совсем потерять рассудок, я торопливо оделся и спустился по лестнице с крыши. На первом этаже никого не было, но выйдя в сад, я столкнулся с маленьким смуглым индийцем, несущим поднос с чаем масала.

–Добрый день, сэр, – поклонился он.

–Добрый день… А вы можете?… Где тут… – я запнулся, не зная толком, что спросить.

–Леди сейчас вон там, в конце той тропинки, в цветнике, – индифферентно сообщил индус и прошел мимо меня как раз по этой тропинке.

Леди? Неужели она теперь леди? Была нищенка, стала леди?.. Что происходит?

Я неуверенным шагом побрел вслед за этим индусом, и вскоре увидел расположенный между клумбами прозрачный тканевой навес-балдахин, накрывающий низкий столик и несколько плетеных кресел. На одном из них и сидела “леди” – та самая Прия, красавица-индианка, встреченная мной на пляже Морджима вчера днем… и та самая, с которой я, думая, что она моя бывшая возлюбленная Вика, провел вчерашнюю ночь. Теперь она была одета в шелковое платье светло-оранжевого цвета.

“Я свихнулся” – эта печальная мысль пульсировала в голове все время, пока я приближался к ней и наблюдал, как ей подают чай.

Прия лучезарно улыбнулась и, поманила меня, указывая на свободное кресло.

–Я уже думала, что ты проспишь весь день, – с ласковой насмешкой сказала она, когда я вошел под навес. – Но это простительно, здесь такое место, что релакс длится бесконечно.

–А который час?… Разве сейчас не утро? – пробормотал я.

Она звонко рассмеялась.

–У тебя, наверное, джетлаг. Скоро уже закат.

–Закат? Скоро закат?.. Я что, проспал весь день? Как это может быть?

–Наверное, ты очень устал, – явно насмехаясь, сказала она.

Пытаясь взять себя в руки, я уселся в кресло и в упор посмотрел на улыбающуюся Прию.

–Объясни мне, что со мной произошло. Ты что, вчера подмешала мне какое-то вещество в… не помню во что? У меня в голове бардак!

–Никаких веществ я тебе не подмешивала, – с деланным огорчением отозвалась она. – Но ты так перевозбудился… Сам по себе. Я-то думала, я тебе просто очень сильно понравилась.

–Ты каким-то образом внушила мне, что я вижу не тебя, а…

–Кого? – подхватила Прия, проницательно и без малейшего удивления смотря на меня. Я запнулся и замолк, понимая полный идиотизм своих претензий. Она звонко рассмеялась.

–Расслабься, Иван. Мы прекрасно провели время, ты был очень милым. Наслаждайся моментом и тем, что видишь сейчас. Сейчас-то все реально, ты же это чувствуешь?

–Ты знаешь Джеймса? – все еще обвинительным тоном спросил я.

–Какого Джеймса?

–Он рассказал мне о твоих фокусах… Было точно так же. Ты встретила его на пляже, а потом каким-то образом выведала старое воспоминание – и одурманила его. Он мне рассказывал, что встретил девушку из прошлого… А потом она исчезла. Это на самом деле была ты, да? И я вчера вместо тебя видел… Тогда, на пляже, когда ты спросила про желание – я вспомнил Вику… А это была не она, это была ты! Как ты это делаешь? Гипноз?

Прия с улыбкой выслушала мою дурацкую речь.

–Ты же сам понимаешь, как все это глупо выглядит. Еще раз тебе говорю, расслабься и прими то, что случилось. Нам было хорошо. Ты навсегда запомнишь меня.

Последние слова она произнесла с какой-то странной интонацией полунасмешки-полуугрозы, и ее брови чуть нахмурились, а глаза внезапно блеснули, как будто отразив солнечный блик. Я замолчал, почувствовав, как на мой разум начинает давить внезапно появившаяся неуверенность.

–Видишь, чем я занимаюсь? – она показала на столик.

Там, посреди рассыпанных блестящих деталей, лежали несколько причудливых металлических украшений с вставками прозрачных камней. Цепочка-браслет, кольцо, что-то вроде заколки… Выглядели эти вещи не так, как выглядят обычные дешевые побрякушки – в них ощущалась некая особенная творческая система или цель – как будто предназначались не только для красоты, а для чего-то еще.

–Кто ты такая? – тихо спросил я.

Она усмехнулась и довольно долго не отвечала. потом грациозно нагнулась к столу и взяла в руку предмет, сплетенный из тонких металлических проволок. Шероховатые железные нити формировали что-то похожее на колючее кольцо терновника, а между нитей крепился крупный темно-красный кабошон.

–Я мастер, который ищет сокровища, – наконец, сказала она.

–Ювелир? Ты сама делаешь эти украшения? И потом продаешь?

–Это гораздо шире, чем ты думаешь. Посмотри на эти предметы – это не просто украшения. Все зависит от того, какую энергию ты используешь. Энергия может управлять. Может узнавать. Может убивать или возвращать к жизни того, кто уже умер.

Прия говорила эти странные слова тихо и веско, в ее речи внезапно появился сильный индийский акцент, интонация стала напевной, и этот напев вызывал острое ощущение тревоги.

“Джеймс прав” – подумал я. – “Есть на свете колдуны”…

–И много у тебя таких… сокровищ? – осторожно задал я вопрос.

–Мало. Нужно больше. Не все можно создать своими руками. Есть такие сокровища. которые повезет найти только раз в жизни.

–Какие?

Она взглянула мне в глаза и вдруг улыбнулась быстрой хищной улыбкой, почти оскалившись.

–Иногда мне нужна помощь, чтобы найти новый источник. Бывает так, что только определенный человек может навести на нужную энергию.

Я не понимал о чем она говорит, и мне не очень хотелось углубляться в эту тему.

–Лучше расскажи, зачем ты тогда подошла ко мне… – попросил я. – Ведь не только затем, чтобы продать цепочку? Я просто тебе понравился, или еще есть какая-то цель?

Ее лицо снова расслабилось и стало спокойным, она откинулась на спинку кресла и пожала плечами.

–Ты показался не таким, как все. Я отметила тебя среди других. Захотелось узнать тебя получше. Я знала, что судьба сблизит нас, и все произойдет так, как и произошло.

–Не таким, как все? А что во мне не так?

–Ты много думаешь, все ставишь под вопрос, но в то же время сам веришь в то, во что не верят обычные люди. Ты взрослый и умный – но ты и как ребенок. И это может привести тебя туда, куда обычный человек не сможет прийти.

Почувствовав, что опять начинаются какие-то мистические разговоры, я попробовал сменить тему и, собравшись с моральными силами, улыбнулся ей, постарался посмотреть с восхищением.

–Ты тоже мне показалась не такой, как все. Это правда так. Ведь ты не обычная бедная девушка, торгующая сувенирами. Ты в сотни раз красивее всех их вместе взятых. Ты выглядишь как… всезнающая и опасная богиня.

Прия довольно усмехнулась.

–Я вот только не понимаю, – продолжил я льстить. – Не понимаю, зачем ты ходишь по пляжу и предлагаешь безделушки этим… Ну, туристам. Я не думаю, что каждому дано оценить твою красоту. Или массаж – ты ведь и массаж предлагаешь? Неужели это твое постоянное занятие? Это как если бы королева делала массаж слуге на конюшне…

–Ну, не слишком старайся, милый, – отозвалась она, смеясь. – Спасибо за твои слова, но ты не совсем понимаешь мои цели и мои удовольствия.

–То есть? – не понял я.

–Я исследую жизнь, – тихо, но с внутренней силой в голосе сказала она. – Я пробую людей. Ищу того, кто нужен в поисках сокровища. Пусть многие глупы, слабы или отвратительны – иногда вижу тех, кого хочу, и это стоит того. Это как найти алмаз в грязи. Или испытать экстаз посреди боли. Найти нужную строку, прочитав тысячу бессмысленных. Если ты этого не понимаешь, то ты еще не понял вкус жизни, Иван.

Я немного подумал над ее словами. Философские выражения, вроде бы вполне стандартные, отдающие рафинированной книжной психологией… Но она как-то так это все произносила и смотрела, что на душе становилось тревожно. Мне вдруг захотелось уйти отсюда – из этого “Парадиза” и с глаз этой подозрительной женщины.

–В любом случае, Прия, знакомство с тобой сильно меня продвинуло в понимании вкуса жизни, – слюбезничал я снова, думая, как бы потактичнее распрощаться.

Она согласно кивнула и вдруг, наклонившись над столом, протянула руку и коснулась медной цепочки на моей руке.

–Ты еще далеко не полностью почувствовал вкус настоящего Гоа. Вкус здешних снов, радостей и тревог, здешних загадок, жизни и смерти. Здесь все это может приносить удовольствие.

–Тревог и смерти? Нет, спасибо, этих вкусов мне не надо, – ответил я с натянутой улыбкой, в то время, как внутри у меня даже как-то похолодело. Эта особа явно владела навыком гипноза или, я не знаю… умением контролировать эмоции и поступки других людей, что ли. Не по себе было в ее присутствии… и я вдруг начал осознавать, что уйти так просто не получится.

Ее ладонь накрывала мое запястье… Она слегка сжала пальцы, затем легонько погладила… и я почувствовал все усиливающееся жжение – словно медь цепочки внезапно разогрелась. Сильнее… еще сильнее – так, что мне стало больно. Я резким движением отдернул руку и схватился за запястье правой ладонью, и только тогда все прошло.

–Ну как? Ведь это тоже приятно? Я же сказала, ты запомнишь меня, – сверкнув глазами, прошептала Прия.

–Д-да… Спасибо тебе за прекрасный опыт… – торопливо ответил я и встал с кресла. – Ну, я думаю, что мне уже…

Она сделала короткий жест правой ладонью, как будто приказывая молчать и слушать – и я в ту же секунду замер на месте. Не знаю почему…

Прия грациозно поднялась с кресла и положила руку на мое плечо.

–Пойдем. Покажу тебе прекрасный пейзаж.

Я без возражений пошел вслед за ней на задний двор “Парадиза” – заросшую невысокой травой площадку, на которой стояли пара байков и винтажного вида мотоцикл. С этой площадки открывался замечательный вид на безлюдную долину – желто-зеленые холмистые угодья, пальмовые лесополосы и предгорья Западных Гатов. Живой пейзаж из приключенческого кино про Индиану Джонса… В другое время я бы смотрел с восторгом и долго фотографировал, но сейчас мне было не до того. Ведьма, колдунья, экстрасенс или искусная клофелинщица – я не знал, кто такая эта Прия на самом деле, но освободиться от ее влияния у меня не получалось, и все мысли как магнитом притягивались только к ней..

–Красиво? – спросила она, кивая на горы. – Так тихо тут. Чувствуешь Вселенную вокруг себя.

–Да… – невнятно отозвался я, стараясь не смотреть ей в глаза.

–Это ведь совсем не похоже на вашу русскую природу?

–Да, непохоже…

Она вдруг засмеялась – легким и мелодичным смехом; но у меня по спине опять пополз холодок. Несмотря на все мои сарказмы и насмешки над историей Джеймса, я прямо-таки боялся.

–Видишь эту тропу? Спускается с гор, мимо озерца, через лес – и мимо нас, туда, к морю. Видишь?

Я пригляделся и действительно разглядел пересекающую пейзаж узкую и извилистую тропу – судя по всему, по ней редко ходил кто-то кроме коров и луговых грызунов.

–Да, вижу…

Прия выразительно посмотрела на меня.

–Здесь, вот в этой долине, на этой тропе – давным-давно – произошло очень страшное событие. На эскорт знатной португальской семьи напали местные жители – и почти всех убили.

–Зачем напали?

–Хотели отнять сокровища, которые везли в порт. И кроме того местные жители хотели заполучить дочь богача, девушку по имени Деуза.

–Красивое имя…

–Оно означает “богиня”. Ее считали колдуньей, способной притягивать сокровища. Из-за нее, как все считали, отец и стал таким богатым.

–И что с ней стало? – спросил я, смотря на узкую желтую полоску тропы. На секунду показалось, что у дальней излучины возле большого камня на дороге что-то движется, но, моргнув, я решил, что это просто искривленный куст.

–Всех охранников перебили, отца на ее глазах отдали на растерзание огромному псу. А саму Деузу схватили и привели к главарю местных разбойников. Он хотел использовать ее дар и сказочно разбогатеть.

Прия вдруг шагнула ко мне, приблизившись почти вплотную, и улыбнулась откровенно хищной, почти злобной улыбкой. Я завороженно посмотрел ей в глаза. У меня в голове все еще звучали слова “на растерзание огромному псу”…

–Зачем ты мне все это рассказываешь?

–От ненависти до страсти – один шаг. Так случилось и у Деузы с индийцем-предводителем. Они стали любовниками. И у них родилась дочь.

–Так у этой истории хороший конец? – попытался я улыбнуться.

Прия покачала головой.

–Не совсем. Он боялся ее все сильнее и сильнее. И любил, и ненавидел… Чувствовал, что она не просто женщина. Что есть нечто большее.

–И что случилось?

–Убил ее. Спрятал тело в каменном гроте, а рядом насыпал все золото, которое заполучил.

“Что за бредятину она мне тут рассказывает?.. К чему все это? Денег, что ли, хочет? На прелюдию к сексу как-то непохоже”… – вертелись где-то на периферии моего мозга обыденные мысли, но большая часть разума была прикована к ее лицу, глазам и голосу.

–А дочь? Что с ней стало?

Прия отступила на шаг и повернулась лицом к заходящему солнцу, словно давая оранжевым лучам хорошо осветить ее стройное тело.

–Дочь осталась жить. У нее со временем тоже появилась дочь. И так далее. По цепочке жизни…

Меня осенила внезапная догадка, и я удивленно вздохнул, смотря на нее расширенными глазами.

–Хочешь сказать, что это были… твои предки? Да?

Прия кивнула с серьезным видом. В этот момент она совсем не была похожа на пляжную торговку.

Я был почти загипнотизирован ее словами и интонацией, но все же мой саркастический характер не мог не найти здесь повода для иронии. Я встряхнул головой, как будто пытаясь проснуться, и улыбнулся.

–Красивая история, Прия. Как будто диснеевский фильм-сказка. Пираты Карибского моря… Вернее, Аравийского.

–Думаешь, это просто сказка? – спросила она с оттенком вызова в голосе.

–Ну, стало быть, тебе как наследнице той Деузы известно место, где спрятаны эти сокровища? Где этот грот, куда злодей заманил несчастную?

Ее лицо вдруг стало ожесточенным.

–Думаешь, если бы я это знала, то стала бы каждый день бродить по пляжу и предлагать побрякушки бездельникам-иностранцам?

–Как же так? – насмешливо подхватил я. – Надо обязательно это разузнать. Ведь те горы бриллиантов по праву твои. Тем более, что ты мастер…

–Да, надо узнать. – кивнула она, и вдруг цепко схватила меня за запястье. Ее глаза решительно сверкнули.

–Идем!

–Что? Куда?!

Она с неожиданной силой прямо-таки потащила меня прочь от “Парадиза” – туда, в центр залитого солнцем пейзажа, прямо через широкий луг, по колючей траве и пыльной сухой земле – на тропу.

–Прия? Куда ты меня ведешь?

Я пытался вырваться, но что-то такое приключилось с моим телом и сознанием, что время как будто ускорилось, а я сам утратил контроль над собственным движением. Мы очень быстро – с неестественной скоростью, как при перемотке видео – шли по тропе, стремительно приближаясь к небольшому пригорку посреди дикого луга. На пригорке сидело несколько крупных птиц – по-моему, орлов; они встревоженно замахали крыльями и взлетели, по спирали набирая высоту. Через несколько секунд мы оказались на том самом месте, где только что сидели птицы – это был большой и плоский нагретый солнцем камень. Тропа, идущая с гор, огибала этот валун с обеих сторон.

Тут Прия отпустила мою руку, и ко мне сразу вернулся самоконтроль. Я резко вздохнул и изумленно уставился на нее.

–Как? Как ты это делаешь?…

Заходящее солнце заливало все вокруг каким-то сверхъестественным золотым светом. В этот момент Прия показалась мне не обычной женщиной, а ожившим бронзовым изваянием. Ее глаза блестели, как зеркальные, отражая закат. Это было и красиво, и жутко.

–Здесь. Именно здесь на нее напали. – свистящим шепотом сказала она.

–Что ты хочешь…

Я не договорил. Она молниеносным движением бросилась ко мне, обвила руками шею и, притянув меня к себе, впилась губами в мои губы. Это был скорее змеиный укус, чем поцелуй – но я не почувствовал боли, только неожиданный обжигающий жар. Момент был мистически-страшный, но в то же время невероятно приятный, я ощутил какой-то внутренний подъем, бьющий из подсознания бессмысленный экстаз, растворяющий мысли. Еще мгновение – и я перестал чувствовать собственное тело, оранжевый свет солнца вспыхнул с особой силой – и медленно угас, оставив после себя полную темноту.

***

Темнота была не сном и не забытьем – я не потерял сознание, и чувствовал ход времени. Но все ощущения исчезли – зрение, слух, осязание… Абсолютная тишина и пустота, словно вакуум космоса, только без звезд. Я даже тела своего не чувствовал. Пытался сказать что-то, закричать, хотя бы вдохнуть – и не мог.

Меня охватил панический страх. А вдруг это и есть – смерть? Может быть, всех в финале ожидает что-то такое? Ведь даже самый убежденный атеист в глубине души допускает вероятность загробной жизни. И каждый наверняка пытается представить себе эту странную послежизнь. Пространство, залитое светом, где сплетаются струи эфира, престол Божий, райский сад – или огонь и ужасы. Я сам много раз пытался это представить. И всегда страшнее всего были мысли о пустоте. Бесконечное темное ничто. Причем не просто забвение, когда тебя самого больше нет, ты “выключился”, и не мыслишь – нет, самый ужас для меня был в вечном тоскливом осознании темноты и пустоты.

Именно это я сейчас и испытывал. Неужели все кончено, мои дурацкие приключения бесславно завершились, пустота навалилась на меня навечно, и впереди – пытка темнотой и одиночеством? Не может этого быть! Вместе со страхом в мыслях начало расти сопротивление, даже негодование. Я пытался заставить эту темноту развеяться или как-то измениться. Невыносимо хотелось закричать, пошевелиться, сделать хотя бы что-нибудь…

Не знаю, сколько продолжалось это тягучее темное состояние. Может быть всего несколько секунд, а может быть и неделю. Но в конце концов изменение все же произошло. Темнота постепенно приобрела неоднородность. Посреди черного пространства появились бледные блики, собираясь в движущиеся линии. Они постепенно становились яснее и четче – и вот, произошло как бы проявление, словно тысячи мелких элементов собрались в единое осмысленное целое. Я увидел прямо перед собой движение блестящей воды и фосфоресцирующую морскую пену. Стали слышны звуки шумящего моря. Затем появилось осязание – и я почувствовал холод.

***

Я лежал на пляже у самой воды, на мокром песке, куда каждые несколько секунд набегала мелкая вспененная волна. Голова располагалась так, что глаза смотрели прямо на колеблющуюся водную поверхность – видимо я лежал на боку. Все тело дрожало мелкой дрожью словно на морозе. Я попытался встать на четвереньки – но оказалось, что мышцы слушаются очень плохо, и получилось только слегка сдвинуться, пропахав лицом мокрый песок.

–Помогите… – мой собственный голос прозвучал как невнятное слабое бульканье.

После нескольких болезненных попыток мне все-таки удалось приподняться, а затем и встать на колени. Контроль над телом понемногу возвращался, озноб стал стихать. Я огляделся по сторонам.

Широкий, абсолютно пустой пляж, залитый лунным светом и усеянный крупными каменными валунами. Полоса мерцающего песка, испещренного крабовыми норами, а за песком – никаких ресторанов, отелей и огней, только темные деревья и силуэты гор вдали.

Это был не привычный пляж Морждима, где даже ночью светились огни и встречались люди. Какой-то пустынный дикий берег. Похоже, меня кто-то отвез в глухой уголок вдали от туристического сектора, и теперь…

Я осмотрел и ощупал самого себя. Та же одежда, что была в “Парадизе” – только, естественно, насквозь мокрая. Ни телефона, ни сумки с документами. Похоже, меня обобрали в бесчувственном виде и бросили неизвестно где, в глуши, хорошо еще в живых оставили. Вот до чего доводит интерес к мистическим историям…

Я снова повернулся к океану, медленно поднялся на ноги. Вид девственной природы был, безусловно, очень красивый, но настроение, понятно, от этого совсем не улучшилось. Хотелось ругаться и вымещать нахлынувшую досаду – причем все приходящие на ум слова были матерными и очень оскорбительными – по отношению к Гоа, к историям о сокровищах, колдовстве и красоте загадочных женщин, но прежде всего – по отношению к самому себе.

И вот в этот горький момент, когда все уже казалось понятным, произошло нечто настолько странное, что я до сих пор не могу это стройно уложить в своей памяти.

Луна вдруг сдвинулась с места, полетела к морю, разрослась до невиданных размеров – а море на горизонте подалось луне навстречу, выгнулось, выплеснулось гигантским кристальным фонтаном – и соединилось с луной. Это было похоже на немой взрыв огромной силы. Беззвучные огромные потоки серебряной пены обхватили облако взрыва, стянули его – и образовали гигантскую мерцающую фигуру. Фигуру человека. Фигуру прекрасной женщины в струящейся одежде из морской воды и в диадеме из лунного света на голове.

Я, застыв на месте, смотрел на эту невероятную картину. Море у моих ног никак не изменилось – не было волн цунами, грома и ветра – только бесплотное гигантское видение у горизонта, высотой, пожалуй, в километр. Совершенно невозможное – но в тот момент я поверил в его реальность.

Эта женщина смотрела на меня. Видела меня. Ее глаза сверкали как две звезды. Ее глаза говорили со мной без звуков и слов – над пляжем царила тишина, но в моей голове появлялись ее мысли.

“Ты запомнишь. Запомнишь навсегда”.

Полупрозрачное гигантское лицо было очень похоже на лицо Прии. Отличались только глаза – сверкающие, пронизывающие, наполненные сверхчеловеческим разумом. И выражение лица было другое, разительно другое – как будто один и тот же человек, будучи гениальным актером, вчера играл роль мелкого воришки, а сегодня преобразился в олимпийского бога.

–Я в тебя не поверю, – шепотом отозвался я. – Если вернусь к обычной жизни, то пройдет время, и стану думать, что ты была просто галлюцинацией”…

“Нет никакой разницы” – сказали ее глаза, и огромная рука медленно поднялась, указывая в мою сторону. Она улыбнулась.

“Ты не такой как все. Тебе доступны другие пути. Дарю тебе то, что не дарила никому уже очень давно. Воспользуйся даром правильно”.

Ее тело стало медленно распадаться. Глаза по-прежнему жили и светились, но руки и ноги, грудь и бедра истончились и стянулись вокруг остова костей, прозрачная плоть сморщилась, а затем отпала неровными кусками, которые сразу же растворялись в воздухе. Волосы стали похожи на тончайшие перистые облака, и тоже исчезли, струящееся платье упало в океан.

Это была отталкивающая и завораживающая картина – призрак на горизонте, за секунды превращающийся из прекрасной богини в тлеющего мертвеца. Я смотрел на нее, чувствуя, что разум балансирует на грани.

Огромные кости стали терять форму и растворяться в воздухе, но протянутая рука все так же указывала на меня. Сверкнула вспышка на ладони, и от нее стали исходить волны серебряного света. Горящий взгляд сместился, рука тоже сдвинулась и указала чуть правее от места, где я стоял. Невольно повинуясь этому жесту, я посмотрел направо – и увидел тонкий змеящийся ручей, пересекающий пляж и впадающий в океан. Волны света за несколько секунд пронеслись над морской гладью, достигли ручья и впитались в его воду. Пляж вокруг русла осветился призрачным светом. Я понял – это была дорога.

“Воспользуйся даром правильно” – повторил в моей голове бесплотный голос гигантского создания. Я снова посмотрел на нее – и через несколько секунд понял, что вижу две яркие звезды на ночном небе и клубы прозрачного тумана вокруг них. Видение исчезло.

Но ручей продолжал мерцать серебром. Этот свет притягивал мои мысли и мой взгляд, словно колдовской магнит. Быстрым шагом я пошел к ручью, за полминуты достиг его русла и, вступив прямо в воду, вброд пошел вслед за волнами света.

Идти пришлось недолго. Ручей нырнул в пальмовые заросли и несколько десятков метров вился между плотными темными кустами, а затем я увидел несколько больших валунов – выше человеческого роста, неправильной формы здоровенные камни, каким-то образом оказавшиеся здесь, вдали от приморских скал. Волны света, струящиеся по ручью, подбегали к одному из валунов и ныряли в узкую расселину у его основания. Это был конец пути – дальше валунов русло ручья было темным, как и полагается обычной воде в ночном лесу.

Я действовал как лунатик или как загипнотизированный. Мне не было страшно, не хотелось убежать, не хотелось говорить и рассуждать. Я просто поступал так, как должен был поступить. Так, как хотела эта гигантская прозрачная богиня.

Я наклонился и, почти полностью погрузившись в холодную воду, пролез в расселину огромного камня. Узкий лаз вел в открытый кверху грот, нерукотворный колодец, составленный из прислоненных друг к другу камней. Неровное каменное основание этого грота полого выступало из воды, и уже на высоте полуметра образовало что-то наподобие ступени шириной метра в два. На этой ступени лежал человеческий скелет.

Я подошел к этой каменной ступени и остановился прямо напротив скелета. Кости тускло освещались отблесками серебряного свечения воды и лучами лунного света, проникающего через верхнее отверстие колодца. Это было по-настоящему странное зрелище – никогда не думал, что когда-нибудь воочию увижу такое.

Скелет был, несомненно, очень древний, кости почти истлели. Облекающая их плоть давным-давно распалась и исчезла. Не ощущалось ни запаха, ни страха, присущего картине смерти – скорее эти останки выглядели, как исторический артефакт или таинственный знак для кладоискателей.

Знак, говорящий, что сокровище уже найдено.

“Сокровище Морджима. Вот оно какое”…

Череп был одет в мерцающую бриллиантами диадему. Массивные многорядные золотые бусы с целыми гроздьями драгоценных камней лежали на ребрах. Истлевшие руки и ноги были унизаны роскошными перстнями. а чуть поодаль, в изголовье скелета грудой была навалена какая-то блестящая утварь – кинжал, что-то вроде нагрудника, тиара, кубки и еще много вещей, смутно различимых в полутьме.

–Воспользуйся даром правильно… – пробормотал я.

Мерцание бриллиантов на диадеме заворожило меня. Я протянул правую руку и, глядя в пустые глазницы черепа, медленно стянул бесценную вещь с головы португальской красавицы – я уже не сомневался, что это именно та самая средневековая пленница.

–Спасибо за подарок, Деуза…

Серебряный свет вдруг ожил. Он поднялся от поверхности воды и окружил диадему, которую я держал в руке. Еще секунда – и свет впитался в бриллианты, они вспыхнули как звезды. Их сияние обожгло мне глаза, я сдавленно вскрикнул – и все заслонила белая вспышка.

***

-Эй, друг! Уважаемый! Ты живой или нет?… – донесся до меня настойчивый голос, и чья-то рука бесцеремонно встряхнула за плечо..

Я медленно открыл глаза и закашлялся.

–Ну, слава Богу, живой! – облегченно выдохнул широкоплечий бородатый парень склонившийся надо мной. Чистокровное русское лицо на фоне лазурного дневного неба. Слышался шум моря и веселые голоса купальщиков.

–Где я? – только и смог я проворочать языком. Турист засмеялся, смотря на меня с добродушным сочувствием.

–Я смотрю, ты слишком много смешал за один вечер, брат…

Чувствуя ломоту во всем теле, я осторожно приподнялся. Перед моими глазами катились обычные утренние гоанские волны. Я лежал на белом пластиковом шезлонге. Вокруг была обыкновенная утренняя курортная жизнь.

–Это Морджим? – хрипло выговорил я.

–Это Арамболь, дружище, – успокаивающе ответил парень. – Ну что, вспомнил? Давай, бери себя в руки и ступай поспи в отеле. Или где ты там живешь… Может, тебе помочь дойти?

Встав, я осмотрел и даже ощупал себя. Никаких ран или переломов, ничто особенно не болело. Только вот на запястье – там, где раньше была купленная у Прии цепочка, виднелся красный след, словно от ожога. а самой цепочки, разумеется, уже не было. Как не было при мне и кошелька, телефона и вещевой сумки.

–Ничего не понимаю… – совершенно откровенно сказал я, и бородатый турист весело хлопнул меня ручищей по спине.

–Бывает. С непривычки здесь со всеми бывает. Это Гоа, брат. Берег свободы.

Поблагодарив бородача, я побрел прочь с пляжа. Действительно, это был Арамболь – северо-гоанская деревня с известным на весь мир хипстерским пляжем. Отсюда до Морджима было километров шесть-семь. Кто и зачем меня сюда притащил?.. Что со мной в реальности произошло за прошедшие сутки?

Попросив о помощи встретившегося на улице очередного русского туриста (а в Арамболе народ в основном встречается веселый и понимающий такие ситуации), я вместе с ним на байке доехал до своего отеля. Ни ключа, ни денег у меня, естественно не было, и слава Богу, что хозяин гестхауса тоже оказался человеком добрым и впустил меня в номер. Там я нашел в чемодане долларовую заначку и мысленно поблагодарил своих родителей, которые еще в пионерлагерные времена научили меня этой спасительной привычке. Видимо, само провидение пожелало, чтобы я выбрался из этой передряги без больших потерь, потому что загранпаспорт, как оказалось, я тоже забыл в отеле еще вчера утром. Таким образом, исчезли только телефон, кредитки и наличные деньги. Ну, это уже было не смертельно.

В полицию обращаться мне откровенно не хотелось – да и что я мог им сказать? Что колдунья-гипнотизерка, потомок средневековой Деузы, заставила меня искать волшебное сокровище, а потом ограбила и исчезла? Думаю, местные правоохранители слышали истории и поинтереснее этой… Пара часов у меня ушло на то, чтобы дозвониться в Россию, заблокировать карты и договориться о денежном переводе на имя русскоязычного менеджера отеля. После чего, снова вернувшись в номер и махнув на все рукой, я заказал фирменный куриный стейк от отельного шефа.

***

Прошло три дня, и я уже начал было думать, что история на этом благополучно закончилась. Первое время меня подмывало хотя бы пойти опять к Джеймсу или в тот “Парадиз”, расспросить подробнее о торговке или поискать ее на пляже, но едва собравшись, я начал испытывать пренеприятное ощущение тревоги и, откровенно говоря, какого-то подсознательного мистического страха – и в конце концов, решил вообще эту тему не ворошить. Даже на море первые дни ходил только в компании, а большую часть времени проводил либо в номере, либо в ресторанах, дегустируя всевозможные гоанские блюда. Вскоре поступил денежный перевод, а спустя еще два дня вернулся из ремонта мой байк, и я, чтобы развеять мысли, поехал в Панаджи и целый день гулял там по улицам, храмам и кафешкам. Даже познакомился с очень симпатичной и веселой девушкой из Италии – оказалось, что она, как и я, удаленно разрабатывает приложения и хочет сотрудничать. Настроение понемногу возвращалось к южной безмятежности.

И вот, когда я возвращался из Панаджи в Морджим, солнце уже садилось. Золотистые лучи освещали фасады отелей, ресторанов и прочих индийских строений, мимо которых я проезжал. Освещение, сама атмосфера, звуковой фон – все было как всегда… но что-то неуловимое пряталось во всем этом… что-то, неожиданно резко напомнившее мне тропу посреди предгорий, камень, на котором сидели черные птицы, и женщину с блестящими глазами, которые хищно смотрели на меня.

Стиснув зубы, я пытался прогнать из головы эти образы. Чтобы отвлечься, усиленно рассматривал вечернюю уличную жизнь. Гуляющие туристы. Пестрые наряды. Смеющиеся женщины. Грузовик, в котором несколько индийцев исполняли какое-то танцевальное религиозное действо. Строящийся отель. Ювелирная мастерская. Аюрведический салон…

И вдруг я увидел, как из пыльного переулка рядом с очередной лавкой, выходит огромный черный пес. Его тупомордая голова поднялась, и раздалось рычание… хотя, может быть, это был только звук мотора.

Я резко крутанул газ и помчался по улице с неприемлемой скоростью. Со всех сторон раздались учащенные звуки клаксонов и многоязычные ругательства. Проехав в таком режиме около минуты, я немного успокоился и снизил скорость, вслух уговаривая сам себя:

–Возьми себя в руки, Иван… Не придавай такого значения. Знаки, мистика… Все бред…Восьми себя руки, расслабься и отдыхай.

Но и это был не финал истории. У самого Морджима, на въезде в поселок образовалась пробка. Я медленно пробирался на байке по обочине мимо машин, грузовиков и праздно глазеющих зевак.

Авария. И довольно трагичная. Полицейские и медики суетились возле громоздкого фургона с деревянной надстройкой. О широкую морду фургона вдребезги разбился скутер. Кто-то на большой скорости вылетал из Морджима – но до цели доехать бедняге было не суждено. Такое тоже случается в Гоа…

Я медленно проезжал мимо, и поневоле мой взгляд скользнул по самому эпицентру аварии. И вот тогда мое сердце сперва ухнуло куда-то вниз, а потом заколотилось с утроенной силой, а по всему телу разлился противный холодный озноб. Я остановился и изумленным взглядом уставился на носилки, которые уже поднимали чтобы задвигать в “скорую”.

На разбившемся байке ехали двое. Мужчина и женщина – оба были без шлемов. И оба погибли – тела лежали тут же, на травмы было трудно смотреть, тошнота подкатывала к горлу…

Это были Джеймс и Прия. Джеймс лежал с повернутым в сторону от меня лицом, но я узнал его. А Прия, казалось, смотрела прямо на меня стеклянным взглядом. На ней было то самое красное платье, то самое ожерелье. На пальце руки я заметил кольцо с красным кабошоном. Окровавленное лицо улыбалось.

–Проезжай, проезжай! Не нужно смотреть! – неприязненно бросил в мою сторону усатый индиец-полицейский. Я молча послушался и медленно тронул с места.

Словно сомнамбул, я доехал до своего отеля, поставил байк, пошел на пляж. Когда дошел до моря, солнце садилось за горизонт. В пляжном баре я заказал коктейль с виски и, не глядя в бокал, сразу все выпил. Озноб все еще мелко тряс мое тело. Я неотрывно смотрел на закат и пытался осмыслить все то, что случилось.

Почему они были вдвоем? Зачем им нужен был я? Что означала эта авария – трагическое совпадение, или?… Что вообще за последние дни было реальным, а что нет – сокровища, грот, призрак, гипноз, ночь на крыше…

“Воспользуйся даром правильно”…

Горизонт светился нежно-розовым, переходя кверху в фиолетовый и синий. Веселые разговоры туристов и расслабляющая музыка сливались в один уютный фон.

–Не хотите купить сувенир, сэр? – незаметно подошедшая торговка, очень молодая смуглая индианка, улыбнулась мне и протянула блестящий браслет.

2021. © Павел В. Славин.