Нанизывая бисер слов [Ирина Борисовна Бородина] (fb2) читать онлайн

Ирина Бородина Нанизывая бисер слов

Песня льётся у костра…

Песня льётся у костра,

Я тяну её одна,

Мерно-мерно, ровно-ровно…

Трещат ветки, тлеют бревна.

Ночь нежна, туман ласкает,

Скоро неги сон растает.

Тихо обнял меня друг -

Одиночество-супруг.

Окольцованы мы с млада,

Наш союз – души услада.

Нас связала навсегда

Обручальная звезда.

Ладан трав, луны лампада,

Кромки леса колоннада.

Купол неба, хор сверчков,

И венчанье среди мхов.

Смерть крадётся за туманом…

Смерть крадётся за туманом,

Мглой окутаны дома,

Месяц юный, окрик пьяный,

Старой бани сажи тьма.

В тишине ночной прохлада,

Оросилась сныть-трава,

Дед косою машет рьяно,

Успевая до утра.

Днем – стога понакидает,

Переделавши дела,

В рюмку водки наливает,

Выпивает всю до дна.

Бабки нет, пустая хата,

Не расстелена кровать,

В поле дед с косой выходит,

Ночью проще горевать.

Погост

За туманом, над рекою,

Перекинут мост дугою.

Через поле и рогоз

Простирается погост:

⠀

Пять оградок и кресты,

Намогильные кусты.

Камень, яма, пара роз,

Терпеливо ждет обоз.

Ни слезы и ни печали,

Горевать давно устали.

Хуже, лучше – все равно.

Все, что есть,

То быть должно.

Я из огненной деревни…

Я из огненной деревни,

Из горящего кольца…

Шрам от мины на коленке,

Род без деда и отца.

Здесь окоп, а там могила

Неизвестного бойца:

Неулыбчивая сила

Среднерусского лица.

Прятки в танке позабытом,

Гильз находка – как игра,

На местах былых селений

Красно-черная ирга.

Остов печки побеленный,

Сотня аистов вокруг,

В небесах огонь закатный.

Время, замкнутое в круг.

Ветхая деревня…

Ветхая деревня,

Край давно заброшенный,

Солнышком прогретый,

Сеном запорошенный.

Дряхлый пятистенок,

Старая печурка,

Пара иждивенок,

С города дочурка.

Сапоги от деда

И тулупчик сношенный,

Через лес туда,

Где недавно скошено.

В волосы – травы,

И цветок клубники,

Россыпь красноты

Принести в тунике.

Сестра

Чёрных четок перебежка

В нежно-розовых перстах,

Незаметная улыбка,

Отблеск неба на глазах.

Лес, река, кресты, ракиты,

В брод по пояс – нет моста.

Поднимая юбку лихо,

Тороплюсь я до скита.

Поцелуй в плечо, объятья,

Тонких пальцев в двери стук,

Старой матушки-игумьи

Накренившийся клобук.

С колокольни вдруг полился

Гимн воскресшего Христа,

По-пасхальному встречает

Моя милая сестра.

Осенний обряд

Прозрачный сад, листвы стеклярус,

За синей далью леса ярус.

Берез белеет талий ряд,

Сквозь кружевной златой наряд.

Ажур на тонкой статной вые,

Рябины бусы огневые.

И на ветвях осинок юных

Подвесок перезвон латунных.

Тот, кто невидим и могуч,

Чрез синеву покрова туч

Творит таинственный обряд,

Откинув с девы чёрный плат.

В осенней поздней литургии

Стопы послушницы нагие.

В хитоне снега чистом рвы,

И срезан локон с головы…

Скрипач

Не знаю, как так можно,

Но видела воочию,

Словно в немом кино

Вечности средоточие:

Вдруг в тишине – ввысь

Достал смычком звуки,

Нигде не задокументированные,

Неведомые науке.

Во тьме на струне – искра.

С пюпитра смотрел ли ноты?

Это была игра.

Игра на разрыв аорты.

Высокие ноты

Я люблю провода в небе,

Словно стан для высоких нот.

Будний день и кафе пустые

От людей, суеты и забот.

Я люблю тихий синий вечер,

Запах латте, корицы и мглы…

Свет от церкви и тень от ограды,

И как звонко смеёмся мы.

Мой ноябрь

Мой ноябрь, сладкий месяц:

Пожелтевшие иголки,

Первый раз не видно ранней

Новогодней глупой ёлки.

Под ногами мягкий коврик,

Нежный шорох – еле слышный…

Как красиво и как робко

Золотистый листвень дышит.

Ноябрь граничит с зимой…

Ноябрь граничит с зимой

Как Ветхий с Новым заветом.

Становится все темней

С очередным рассветом.

Не потому, что он – тьма,

Просто в ночи виднее:

Даже от малой свечи

Пламя как будто светлее…

С вечера до утра

Горит пусть,

Не различая,

Смену времени суток.

Минуты не разлучая.

Ночь – для луны и молитв,

Она для души неспящей.

Для Господа и стихов.

Блажен, кто обрящется бдяща…

И в этот тонкий момент

Между дремотой и явью

Мне кажется, ветер поет:

Ай лав ю…

Октябрь

Прошли вечера теплых ливней,

Настали дни серых дождей:

Бисер холодный и липкий

За шиворотом у людей.

Замёрзшие пальцы жмутся

Друг к другу в карманах плащей

И если вдруг кто улыбнется –

Украдкою от друзей.

Налей мне глинтвейн от простуды,

Себе в чай – каштановый мед.

Когда на душе слишком липко,

Так дорог, кто точно поймет.

Я бегу по льду раскорячившись…

Я бегу по льду раскорячившись,

Я скольжу по асфальту, паря

В холода и морозы первые

Из неспешного ноября.

Свежий воздух вдохну накрепко,

В грудь побольше зимы наберу.

Хорошо, что с тобой мы встретились,

В чёрном городе поутру.

В переулке тёмном подсвеченном

Жёлтым светом того фонаря,

От которого разбегается

По каналам зыбь янтаря.

Серый город стал вдруг белым…

Серый город стал вдруг белым,

Словно мертвая невеста.

Здесь сегодня неспокойно,

Не найти как будто места.

Чёрный крест – видна дорога

От порога до порога:

Через садик по бульвару

И свернуть потом немного.

В ожиданье в чёрном фраке

Грач в вечернем полумраке,

Сизый голубь, две вороны:

Сюртуки и клювья в лаке

Накрошу ржаного хлеба,

Пусть слетятся на поминки.

И кружатся в вальсе листья,

Руки, крылья и снежинки…

Луна

Цветы – весной. Кукушка – летом…

А осенью? А осенью – луна.

Огрызок ночи, ледяной осколок,

В сиене неба тонкая слюда.

И зябко корчится, как будто от мороза,

И светит жалостно на фоне фонаря.

Кренится в бок, немного сиротливо,

И усмехается, когда полна – сполна.

Окна открой, вдохни…

Окна открой, вдохни

Ветер с октябрьской стужей,

Холод и дождь не враг

Тому, кто всегда простужен.

Тому, кто давно закалён,

Тому, кто хронически болен.

Тому, кто горит как клен,

Кто в мороси с моря просолен.

Просто дыши и все,

Это совсем не мало.

Если ты жив ещё.

Если тебя не стало.

Имя твоё

Имя твоё – как ягель и снег,

Морозный таежный осенний ночлег,

Оно – мириады созвездий в пустыне,

И пряный чай, что на улице стынет.

Созвучие букв – надежда и вера,

Круглое имя – вселенной сфера,

Города тишь и музыки вечность,

Космос и Бог, и в них – человечность.

Синяя ночь, пустой ресторан,

Плечи мои накрывший кафтан.

Корица, имбирь, золотой Коран.

Ветер в страницах, закладка – шафран.

На перроне

Снег летел.

Гудел перрон:

Обнесенный серой сеткой,

Рваной клеткой ограждён,

Мелкой крупкой побелен.

Здесь отлично б срифмовались

Слово "я" и слово "он".

Только стих мой не об этом,

Не об этом и не том.

Надрывались и пыхтели,

И глядели поезда

В неизведанные дали,

Где ведет во лбу звезда.

Где сияет тусклым светом,

Бледной лунной полосой,

Отраженный рикошетом

Путь понятный и простой.

Две звенящие полоски,

Две натянутых струны:

Рельсы, рельсы,

Шпалы, шпалы.

Я смотрю и смотришь ты

Гул отчаянный раздался,

В проводах – протяжный стон

"Провожатым: отправленье!"

Пять минут, покинь вагон.

Что-то сердце моё расстучалося…

Что-то сердце моё расстучалося

И заныло как ветер в трубе.

Я в заснеженном лесу спрячуся

В ледяной и пустой избе.

Я скукожусь в углу цапелькой,

Кочергой достану угли.

Раскидаю золу по полу

От стихов, что мы пачками жгли.

Пепел выгребу весь до капельки

Из остывшей большой печи

И рассыплю его тропками,

Чтобы путь не терять в ночи.

Нет, не болит голова…

Нет, не болит голова

И не немеет тело.

Ноябрь растаял сперва.

Декабрь ещё незрелый.

Мне очень хотелось бы стать

Томиком Ахматовой –

Лежать на сукне стола

Рядом с прибором агатовым.

Чтобы листал его

Лишь северный жесткий ветер.

И разметал стихи,

Которых никто не встретил.

И были б кругом холода,

Смеркалось с утра чтоб пораньше.

Дети и старики

Вдруг становились старше.

В лесах бы стояли храмы,

И дым чтобы шёл из труб,

Кондуктор в желтом автобусе

Был как обычно груб.

В окно заметало б снег

Колючий, пронзительный, гадкий.

На сердце как по стеклу

Царапал все те же загадки.

И каждый рассвет становился бы

Все позже, гуще, темнее.

И в нем поцелуй твоих губ

Был бы всего нежнее.

Киты

Ветер, вечер, кофе стынет

На окне сидит – простынет

Курит, курит… не в затяжку…

Рама с сердцем нараспашку …

Капли снега,

Дождь на коже…

Ну на что это похоже?

Ты мой муз, я твой поэт.

В междустрочиях ответ.

На вопрос что нету смысла

Задавать.

И ночь повисла.

Ты говоришь, бесконечность…

Ты говоришь, бесконечность

Немыслима, но конечна.

Мне кажется, это правда,

Но непонятна, конечно.

Ты спросишь, что значит время,

И как я его понимаю.

И в этот момент в стакане

Сахаром миг растает.

Молчанье, суфле с лавандой,

Крошечный аметист.

Неловкий вопрос не к месту,

Ответ в тишине повис.

Не знаю, что значит время,

И где бесконечности край.

Мне кажется, главное это –

Где расположен рай.

Фантом

Первый и верный признак

Жизни – её череда.

Начало всегда – в понедельник,

За вторником будет среда.

Исчезнешь как будто призрак,

Фантом в голове без следа.

Внезапная остановка.

Надолго ли? Навсегда.

Вечер, кафе, гирлянды.

Стакана пустого слюда.

Плесни мне виски в колу,

Пожалуйста, безо льда.

Колючий, шипучий, пряный

Сладкий раухтопаз –

Напиток слегка пьянящий

Как блеск твоих скрытных глаз.

Янтарный берег

Иглой серебряной взмывает в небеса,

Пунктиром прошивая вату туч,

Мой самолёт. И он летит туда,

Где воздух прян, прозрачен и тягуч.

Где набегает серая волна,

О камни разбивая вдребезги мечты.

Билет в руке, и я сижу одна,

Смотрю в окно: в нем солнце, море, ты.

"В России расстаются навсегда…" *

Закрыв глаза, увижу наяву,

Как каждого ведёт своя звезда,

И тот удел, куда не попаду.

Там средь песков скрывается ответ,

Который вдруг найдешь на берегу,

Повесь себе на шею амулет –

Танцующей сосны янтарную слезу.

* Б. Рыжий «В России расстаются навсегда»

Дым, туман, дорога, слякоть,

Дым, туман, дорога, слякоть,

Желто-розовый рассвет.

Иней в поле. Хочет плакать

Свежесрезанный букет.

Наберу цветов последних –

Все равно им погибать.

И, роняя капли с веток,

Будем вместе горевать.

Как любим ты, декабрь тёплый…

Как любим ты, декабрь тёплый.

Как ты нежен, безветрен, тих.

Свеж как воздух и прян как кофе,

Беззаботный и лёгкий стих…

Даже если жизнь вечная,

Снег принес мне благую весть,

Что зима – это смерть беспечная,

И в беспечности счастье есть.

Красный угол

Бог мой – в углу.

Не наказан – распят.

Очи открыты, пока все спят.

Повешен, поставлен, гвоздями прибит.

Рядом. Живой. Хотя был убит.

Гранат

Плод, словно сердце – винного цвета,

Зерна – упавшие звенья браслета.

Размером с приличный мужской кулак,

В секунду сломался и тут же обмяк.

На пальцах твоих сок от граната,

"Выпей бокал" – ладонь разжата.

В прозрачном стекле сладкий как кровь

Терпкий насыщенный сок и любовь.

Ночь нежна, снежок пушится…

Ночь нежна, снежок пушится,

Странно как-то и не спится.

Тайны смотрятся в окно:

Ночь, январь, темным-темно.

Шорох вдруг и искры звонки:

Сфера лопнула на елке.

На макушке – шпиль-звезда,

Сказка. Детство. Навсегда!

Слезы ангелов в ветвях,

Жизнь проходит второпях.

В огоньках, шарах и вате

Ель у маминой кровати.

Года смерть, печаль зимы.

Новый год, и жизнь, и мы.

В феврале

Моя мысль скачет зайцем

Через снежную равнину,

Я бреду за ней неспешно

В своей силы половину.

В половину своей силы,

В две десятых своей лени.

А на небе изумрудном

Летят звездами олени.

В небе зимнем и морозном

Шар луны совсем негрозный

Завтра будет по прогнозу

– 30, в окнах – розы.

Белый иней в проводах

Звон стекла в чужих стихах.

Слишком свежий кислород

И дыханье через рот.

Слезы будут, но от ветра

Будут варежки из фетра.

Будет утро, день и вечер.

Может ждёт кого-то встреча.

Будет тьма и будет свет,

И вопросы и ответ.

Буду я, и будут сказки.

Дверь, забытые салазки.

Опоздавший за ребенком

И игрушка с серым волком.

Никуда не торопясь,

Снег летит, слюдой искрясь.

И ложится как суфле

В ночь в покойном феврале.

Чу, весна!

Чу, весна!

Ещё немного,

Станет светлым город хмур.

Птицы!

Счастье!

Тротуары!

В золотистой пыли пудр

Я смотрю, смотрю высоко

Через веток абажур.

В белом облаке из платья

Ожерелевый ажур.

Подмигну.

И мне, на небе,

Зарываясь в перламутр,

Жемчуг солнца улыбнется

В это доброе из утр.

Имя моё

Имя моё – ранний рассвет,

До дыр перечитанный Новый Завет,

Осеннее тихое тёплое солнце

Чрез слюду облаков оконца.

Треск от огня, зола из камина,

На небе ночном – луны лучина.

Рокот от моря, упавший браслет,

Ведущий вдоль берега стершийся след.

Горящая красная в обжиге глина,

Холсты на полу, пятно керосина.

Аквамарин, хрусталь, слеза.

По сердцу прошедшая сталью фреза.

Разбитый стакан, вода из графина,

Сто раз переписываемая картина.

Лобзание ветра: шёпот и вой,

Стрельба карабина, казённый конвой.

Крепость. Октябрь. Поздний рассвет

Солнечный луч, зажигающий цвет.

Держи мою руку, веки закрой.

Рядом с тобою мир и покой.

Капли дождя. Поцелуй. Щетина.

Имя моё в переводе – Ирина.

Оглавление

Песня льётся у костра…

Смерть крадётся за туманом…

Погост

Я из огненной деревни…

Ветхая деревня…

Сестра

Осенний обряд

Скрипач

Высокие ноты

Мой ноябрь

Ноябрь граничит с зимой…

Октябрь

Я бегу по льду раскорячившись…

Серый город стал вдруг белым…

Луна

Окна открой, вдохни…

Имя твоё

На перроне

Что-то сердце моё расстучалося…

Нет, не болит голова…

Киты

Ты говоришь, бесконечность…

Фантом

Янтарный берег

Дым, туман, дорога, слякоть,

Как любим ты, декабрь тёплый…

Красный угол

Гранат

Ночь нежна, снежок пушится…

В феврале

Чу, весна!

Имя моё