Анастасия [Юлия Мартыненко] (fb2) читать онлайн

Юлия Мартыненко Анастасия

Часть 1. Маргарита

Глава 1. Первая встреча

Я никогда не думала, что жизнь может полностью измениться всего за несколько месяцев. Что вдруг на моем пути встретится тот, кто разобьет мое сердце на миллионы осколков, встревожит душу и останется в ней навеки. А сам исчезнет, раз и навсегда.

Лето 2006 года запомнилось мне, как самое необычное, ужасное и, одновременно, самое потрясающее лето в моей жизни. До этого все, что происходило со мной, было безликим. Одинаковые дни, наполненные одинаковыми событиями, вызывали одинаковые эмоции. Я могу на пальцах пересчитать моменты, которые принесли мне по-настоящему огромное счастье, или же мучительную боль.

Я всегда считала, что не способна на сильные эмоции. Я мимолетно влюблялась в парней из популярных сериалов и молодежных поп-групп, но никогда не питала иллюзий насчет большой любви. В школе мне особо никто не нравился, и я ни разу не проливала слез по красавцу из старшего класса или симпатичному однокласснику. Реальные люди меня вообще мало интересовали. Я старалась чаще бывать одна, проводить досуг за книгами, или просмотром любимых фильмов.

Среди толпы я выделялась высоким ростом, да и только. Во всем остальном моя внешность была более чем ординарной, и я никогда не считала себя красавицей. Длинные русые вьющиеся волосы, небольшие серо-зеленые глаза и ровные белые зубы были, пожалуй, единственными моими достоинствами.

Оглядываясь на все прошедшие годы, я была более чем уверена, что в моей жизни никогда ничего не произойдет из ряда вон выходящего. Но, признаться честно, тайно мечтала об этом. И однажды, в один из самых обычных, на первый взгляд, дней, я встретила его… Но, не буду спешить, а лучше расскажу все по порядку.

В последние весенние дни погода разгулялась не на шутку. Днем стояла ужасная духота. К вечеру поднимался ветер, небо окрашивалось в серые тона и, наконец, начинался дождь, который перерастал в ливень.

В один из таких вечеров я сидела на крыльце своего дома и наблюдала, как вдалеке молния пронзает небо. Мне всегда нравились звуки дождя и грозы. Они меня очаровывали и успокаивали. И теперь, отложив в сторону книгу, я просто наблюдала за завораживающим представлением, устроенным природой.

Несколько дней назад школьный звонок прозвенел в последний раз в этом учебном году. Я, как и все остальные школьники, не считая девятый и одиннадцатый классы вынужденные сдавать выпускные экзамены, отправилась на каникулы. Десятый класс был позади, а впереди меня ожидало самое обыкновенное лето, так я, во всяком случае, думала.

Так как я предпочитала одиночество, друзей у меня почти не было. Только однажды я очень хорошо подружилась с девочкой из своего класса – Маргаритой. Не помню, как оно так вышло, но именно с Ритой у меня сложились теплые и крепкие отношения и по сей день.

В младших классах Рита была круглой отличницей. Учителя ставили ее всем одноклассникам в пример. Она носила очки, длинную шифоновую юбку со складками и белоснежную блузу. На голове у нее почти всегда красовались два хвоста. А еще она читала книги так, словно хотела поставить новый мировой рекорд по скорочтению.

Мне, совершенно невнимательному и неусидчивому ребенку было до Маргариты далеко. Училась я не слишком старательно, была скромной и тихой девчонкой, и лишь один раз получила кол за плохое поведение. Меня уж больно разозлил одноклассник, который чуть не выдрал мне копну волос, решительно стараясь обратить на себя внимание, за что схлопотал прямиком по лицу внушительным томиком по литературе. Кровь тогда хлестала у него из носа страшно, у учительницы случилась истерика, и родители разозлились не на шутку. Больше я так никогда не делала.

Итак, только я нашла лучшую подружку, как пришло время расставаться. Когда мы учились в пятом классе, родители Риты купили дом в другом городе и семья переехала. Не очень далеко, но этого хватило, чтобы наше общение свелось к минимуму. Благо, в старом доме, где жила Рита, осталась жить ее бабушка, к которой она приезжала несколько раз в год. Вот и теперь подруга обрадовала меня звонком, сообщив, что она собирается приехать на все лето.

За годы, пока Рита жила в другом городе, с ней случились существенные перемены. Длинная юбка значительно укоротилась, на место блузкам пришли короткие топы. Очки сменили линзы. Хвостикам было сказано «Прощайте», как и пятеркам в дневнике. Примерная отличница превратилась в бунтарку и сорвиголову. Милая Маргарита стала Марго, которая курила по пачке сигарет в день и не боялась делать бесшабашные поступки. Несмотря на это, наша дружба только укрепилась.

В последний раз с Марго я виделась полгода назад, и у нас накопилось достаточно тем для разговоров. А так как болтать по телефону дольше двух минут я не любила, Рите пришлось откладывать рассказы обо всех интересных событиях до приезда. И вот, наконец, настало время для того чтобы вместе провести каникулы и наговориться вдоволь.

Самое главное было то, что за все годы нашей дружбы я перестала считать ее просто подругой. Она стала мне как сестра, пусть не по крови, а по духу. Мы всегда были абсолютно разными людьми, но я чувствовала в ней родного человека.

Как только я подумала о подруге, на телефон пришло СМС: «Встречай, буду через полчаса у бабушки». Я переоделась, схватила зонтик и побежала в сторону известного мне адреса.

Дом бабушки Марго – Камиллы, находился неподалеку от моего, всего в пяти минутах ходьбы. Небольшой с виду дом внутри напоминал запутанный лабиринт. Можно было насчитать бесчисленное количество больших и маленьких комнат, раскиданных в неопределенном порядке. Тот, кто строил дом, старался не обделить каждого его обитателя собственным уютным уголком.

Когда я увидела Марго, то ли от духоты, или просто померещилось, но со мной произошла странная вещь. На мгновенье мне показалось, что передо мной стоит совсем другой человек, мне уже знакомый, но это не моя подруга. Я даже на несколько секунд застыла, рассматривая девушку, находящуюся от меня в нескольких шагах. Волосы цвета вороньего крыла мягко струились по телу, доставая до поясницы. На худеньком личике отчетливо выделялись большие синие глаза. Щеки покрывал бледно-розовый румянец.

Видение мигом улетучилось, я несколько раз моргнула, и только когда удостоверилась, что со мной все в порядке, побежала обнимать Риту. Обнимать особо оказалось нечего. Марго еще сильнее похудела с нашей последней встречи и стала выглядеть взрослее.

Наряд подруги сложно было не заметить – короткая джинсовая с рваными концами юбка едва прикрывала то, что должна была прикрывать, отчего ее длинные ноги казались бесконечными. Короткий топ тоже с трудом выполнял свою «миссию». Но самыми выделяющимися были насыщенно розовые серьги–подвески и такого же цвета длинные ногти. Рита обняла меня в ответ и сказала:

– Я так рада нашей встрече!

– А я как рада! – с восторгом сказала я, и, оглядев подругу, спросила: – Тебя что, дома не кормят?

В ответ Марго лишь улыбнулась и приподняла плечи. Можно было надеяться на то, что бабушка исправит эту ситуацию, потому как на фоне Марго я чувствовала себя толстушкой, хотя и не была таковой. Но бабушка Камилла была еще не стара и очень часто пропадала на работе. Поэтому рацион Рита могла составлять себе сама, и я догадывалась, что это будут в основном кофе и сигареты.

О том, что Рита курила, никто из ее родственников не знал. Мама и папа так много времени проводили на работе, что видели детей от силы час в день. Бабушка Камилла, как я уже говорила, также всегда отсутствовала дома, поэтому и она не могла застукать внучку за столь вредным занятием.

Почти до самой ночи мы общались. Марго рассказывала, как прошли последние несколько месяцев. Она шутила и говорила о том, как ей назначал свидание то один, то другой парень, а она долго тянула с ответом. Или соглашалась, а потом не приходила. А мне и рассказать было нечего. По большей части я либо сидела дома, либо была в школе.

– Ты знаешь, – призналась Марго, – я так хотела приехать в последнее время, меня прямо тянуло сюда. Мне даже приснилось, что это теперь мой дом, где я буду жить всегда.

– Было бы замечательно! – сказала я. – Может, и правда останешься здесь жить?!

После того, как Марго и ее семья покинули город, я так и не подружилась ни с кем. Не то чтобы я совсем отстранилась от сверстников, просто найти такого человека, с которым можно было бы поделиться всем на свете, рассказать любую чушь и не бояться показаться глупой или быть осмеянной очень трудно, уж поверьте мне. Рита была для меня человеком, с которым без опасения быть брошенной или обманутой можно пройти и огонь, и воду.

Кстати, кое-что в Рите не изменилось совсем. Она всегда могла найти приключения на свою голову. Даже там, где их нет. Совсем нет. А если я собиралась провести вместе с ней все лето, то даже не стоило сомневаться, что оно будет не совсем обычным.

Марго взяла кассету известной поп-группы, вставила ее в старый, но очень громкий магнитофон, и включила музыку. Мы пели и танцевали, пока бабушка Камилла хорошенько не отсчитала нас и велела ложиться спать. Почти всю ночь мы проболтали, и уснули только под утро. Завтра нас ожидал интересный день.

***

Вечер следующего дня наступил быстро. К счастью, дождь не пошел, и погода на улице стояла просто волшебная. Марго разложила на диване половину своего гардероба, косметику и украшения. Нужно было нарядиться к вечеринке, которая устраивалась в честь последнего звонка.

Стыдно было признаться, но за шестнадцать лет своей жизни я ни разу не была на вечеринке. И теперь я очень волновалась. Раньше мне особо не хотелось никуда ходить, да и не пускали меня родители на сомнительные мероприятия. Но этот вечер я никак не могла пропустить. Все же и отпрашиваться было не нужно, и Марго очень желала туда попасть.

Около девяти вечера мы вышли из дому и направились в сторону леса. Праздновать последний звонок было давним обычаем, но то, где проходило это мероприятие, было для некоторых полной неожиданностью.

Неподалеку от школы, где я училась, находилось старое заброшенное кладбище, которое местные так и называли – «Старое кладбище». Многие школьники прогуливали там уроки. Почему-то это жуткое место притягивало к себе и влюбленных, и небольшие компании и даже странных одиночек.

Я всегда старалась обходить его стороной. Наверно из-за суеверия я даже побаивалась этого места. Поэтому на смену душевному подъему и радости пришло неприятное чувство тяжести. Я уже подумывала отменить поход на вечеринку, но не хотела подводить Марго.

Между школой и кладбищем была небольшая роща, которая осталась, наверное, как память о том, что когда-то здесь вместо угрюмого кладбища стоял настоящий лиственный лес. В начале рощи находилась полянка, посреди которой лежали несколько бревен, служивших лавочками. Местная молодежь днями и ночами могла толпиться на этой полянке, разбавляя гробовую, в прямом смысле, тишину веселым гулом и музыкой. Гулять на поселке было особо негде. Ближайший парк и сквер находились в десяти минутах езды отсюда, поэтому выбор был очевиден.

На опушке у рощи стояло несколько машин. Из одной машины громко играла музыка, и я сразу узнала этот автомобиль – черный «Ауди», владельцем которого был Алекс Ковалев. Ему уже исполнилось девятнадцать, он два года назад окончил школу, в которой училась я, и поступил в университет. Родители Алекса держали несколько крупных магазинов в городе и всегда обеспечивали сына всем необходимым. Но избалованный отпрыск «купался» во вседозволенности – он часто прогуливал пары, отчего уже несколько раз был на пороге отчисления. Но самое главное – Алекс был бабником, каких поискать и отъявленным хамом.

Помимо прочего он курил, пил и вел себя почти всегда совершенно неподобающе. По этим причинам он нравился почти всем девчонкам в округе. В школе мне не пришлось с ним общаться, но недавно мне «посчастливилось» познакомиться с ним ближе. Прошлой зимой мои одноклассники и другие ребята из школы собирались в кафе, там мы и встретились. Ужаснее человека я еще не видела. Он постоянно грубил официантке, пошло флиртовал с девчонками, выпил невероятное количество алкоголя и ввязался в драку. А потом пьяный сел за руль и уехал.

Я тогда никак не могла понять, что нравится девушкам в этом распущенном человеке. И поэтому, когда увидела его автомобиль, мое настроение еще больше ухудшилось.

Людей на полянке оказалось немало. Со всех сторон были слышны разговоры и смех. В соседней машине в открытом багажнике лежал алкоголь, которым можно было угоститься любому желающему. Маргарита присоединилась к небольшой компании моих одноклассниц, а я пошла за выпивкой. Пока я выбирала напитки, за спиной послышался знакомый хрипловатый мужской голос:

– Неужели наша тихоня пьет алкоголь?

Этот голос я знала хорошо. Было несложно догадаться, кто стоит у меня за спиной. Обернувшись, я увидела Алекса с пивом в руке. Он улыбался и, не стесняясь, откровенно рассматривал меня.

В этот момент случилось то, чему я так и не смогла найти объяснение. Во-первых, мне снова померещилось, что прямо передо мной стоит не Алекс, а совсем другой человек. Он был действительно не похож на себя. Мальчика, которого я видела зимой в последний раз, будто подменили – его выражение лица, поза, глаза, все говорило о спокойствии и уверенности, исходящих изнутри. Только не той напускной, готовой рухнуть в любой момент при неожиданных обстоятельствах. Даже внешне Алекс повзрослел и возмужал.

Во-вторых, со мной случилась еще одна странная вещь. И это чувство я не забуду никогда. Прежде я знала, что Алекс красив, но меня не привлекала его внешность. Теперь же я не могла отвести от него глаз.

Он был одет в черную майку, на которой изображалась неизвестная мне музыкальная группа и в темные рваные джинсы. Светлые его волосы были чуть взъерошены. Но самыми необыкновенными и притягательными оказались его серо-зеленые глаза. Он смотрел на меня так необычно, словно ждал мое появление весь вечер. На секунду я подумала, что никто никогда прежде на меня так не засматривался.

– Алекс?!.. – замешкалась я. – Привет. Да, пью иногда, почему же нет?

– Я думал, что детям алкогольные напитки запрещены, – отхлебнув глоток пива, сказал Алекс. – И вообще, что ты здесь делаешь? Родители хоть в курсе, где ты?

– Ну, мне уже шестнадцать, и я ночую у подруги, – словно оправдываясь, ответила я.

– И где подруга? – поинтересовался Алекс.

– Вон она, – я указала пальцем в сторону Марго.

Алекс обернулся, и некоторое время смотрел на нее. Затем он просто взял два пива из багажника и без единого слова отправился в сторону, где стояла Рита. Я, полностью сбитая с толку, последовала за ним. Какое-то невероятное преображение произошло с ним в эти секунды. Он, не теряя очаровательной дерзости, превратился в самого милого человека на этой вечеринке. Он любезно угостил Марго и мою школьную подругу Таню пивом, и, не отрывая взгляда от первой, завел с ней разговор. Нам с Таней только оставалось удивленно переглядываться и наблюдать за тем, что будет дальше.

Неожиданно для меня, да и для всех, кто мало-мальски был с ним знаком, Алекс открылся с другой стороны. Он был очень галантен с Марго. В его шутках больше не сквозила пошлость, с ним было приятно говорить, его было приятно слушать. Алекс иногда поглядывал в мою сторону, улыбался, но почти не отводил глаз от Риты. Подруга тоже, в свою очередь, словно расцвела. Она кокетливо улыбалась ему и активно поддерживала разговор.

Пока продолжалось их общение, я чувствовала себя лишней. Я видела, как Марго и Алекс поедают друг друга глазами и понимала, что здесь что-то не так. Только не в них, а со мной. Те минуты общения с Алексом у машины совершенно изменили мое отношение к нему. И на миг я подумала, что влюбилась. Но тут же отбросила эту мысль.

Наконец, я не выдержала, и под предлогом отлучки в туалет, решила немного пройтись. Таня тоже куда-то испарилась, а больше мне говорить ни с кем не хотелось.

Я все думала об Алексе и Марго, пока не заметила, что мне стало безумно холодно. Оглянувшись, я увидела вокруг себя сплошной мрак. Только сейчас я поняла, что все звуки и цвета исчезли. Время словно замерло, остановилось. Внезапно я почувствовала, как кто-то касается моего плеча, и прямо над ухом слабым бесцветным голосом произносит мое имя:

– Ариана.

Через секунду все стало на свои места, и я увидела вокруг себя перекошенные кресты и памятники. Неизвестно как, я прошла всю рощу и забрела на кладбище. Вдалеке была слышна музыка, и виден огонек от костра. Где-то над головой каркнула ворона. Этот звук привел меня в чувство, и я испуганная и совершенно сбитая с толку, быстро направилась в сторону вечеринки.

Честно говоря, то, что случилось со мной, было необъяснимым. Охваченная суеверным страхом, я старалась быстро добраться до поляны, но не увидела ограждение и, споткнувшись об него, упала.

– Черт, этого мне еще не хватало, – ругнулась я, и, встав на ноги, стала сметать землю с джинсов.

Внезапно неподалеку послышались шаги, и я увидела, как кто-то направляется в мою сторону. От ужаса у меня подкосились колени, и я снова чуть не навернулась прямо на ближайшую могилу. Все известные мне молитвы внезапно стерлись из памяти, а голос бесследно пропал. Я нащупала телефон в кармане кофты и, достав его, хотела набрать Риту, но незнакомец был уже совсем близко. Не знаю почему, но я продолжала, трясясь от страха, наблюдать за тем, как темная фигура приближается ко мне, при этом, оставаясь стоять на месте.

– Извини, я напугал тебя? – послышался мужской голос.

Через пару секунд я разглядела в метре от себя высокого брюнета. Должно быть, в моих глазах все еще читался ужас, поэтому незнакомец сказал:

– Извини еще раз, меня зовут Стас. Я увидел тебя и решил, что может, тебе нужна помощь… Я шел домой и решил сократить путь, а тут ты. С тобой все нормально?

– Да, – наконец ко мне вернулась способность двигаться и разговаривать, поэтому чтобы мой ответ звучал убедительнее, я усиленно закивала головой.

Тут я поняла, что до сих пор стою с включенным телефоном, и он продолжает освещать мое испуганное лицо. Закрыв крышку, я сунула мобильный в кофту и зачем-то глупо улыбнулась.

– Может проводить тебя? – поинтересовался Стас.

– Я сама дойду…наверное, – неуверенно произнесла я. – Я была на вечеринке, и каким-то чудом оказалась здесь. Ну, надо же! А вообще, я туда возвращаюсь, хочу забрать подругу и пора идти домой. Так что, спасибо за предложение.

– Лучше я все-таки тебя провожу, – сказал Стас, оценив мое текущее состояние.

Я еще раз кивнула и тихонько сказала «Ну, ладно», и мы направились в сторону поляны. Когда мы подошли ближе и свет от костра осветил лицо Стаса, я снова испытала небольшое, но уже приятное потрясение. Он оказался настолько красив, что у меня опять пропал дар речи. К счастью, на этот раз ненадолго.

– Мы пришли, – сказал Стас и повернулся ко мне. – Я могу проводить тебя и твою подругу домой, если нужно.

– Нет, спасибо, мы недалеко живем, – поблагодарила я Стаса. – И к тому же, мне еще нужно ее найти.

Я взглядом окинула поляну в поисках Марго. В этот момент в мыслях моих происходило нечто чудовищное. Второй раз за вечер я испытывала глубокую симпатию к парню. И ладно, когда это был Алекс, человек, которого я знала уже давно по школе. Но влюбиться с первого взгляда в незнакомца, которого встретила при столь «романтичных» обстоятельствах, было просто невозможно. Наверное, я переволновалась, и оттого мне чудились разные странные вещи.

Когда я снова посмотрела на Стаса, то увидела в его глазах растерянность. Мне показалось, что он хочет что-то сказать, но не решается это сделать.

– Что-то случилось? – спросила я, чем вывела моего нового знакомого из задумчивого состояния.

– Красивая кофта, – неожиданно сказал Стас. – Твоя?

– Да… – ответила я. – Почему ты спрашиваешь?

– Да, так, – ответил Стас. – Просто…

Выглядел он так, словно увидел призрака, не меньше. От этого взгляда мне стало не по себе. Только я хотела распрощаться с ним, как тут же, словно прочитав мои мысли, Стас сказал:

– Ладно, я пойду. Еще увидимся.

– Да, конечно, – я улыбнулась. – Спасибо. Пока.

– Подожди, – остановил меня Стас, – ты не сказала своего имени.

– Ариана, – представилась я новому знакомому.

– Ариана… – задумчиво повторил красавец. – Необычное имя. Ладно, пока.

Попрощавшись, Стас через пару минут скрылся в ночи. Он исчез, а я все еще продолжала смотреть ему вслед. Странный парень, появившийся ниоткуда, произвел на меня сильное впечатление. Как и весь сегодняшний вечер, впрочем. И на миг я пожалела, что не узнала о нем еще что-нибудь, кроме имени. Ход моих мыслей прервала Таня, которая схватила меня за руку и потащила в сторону машин.

– Где ты была? Я тебя везде ищу! – возмущалась Таня. – Там Марго плохо, пойдем скорее.

Глава 2. От любви до ненависти

Марго была мертвецки пьяна. Она неподвижно лежала на заднем сидении машины Алекса. Позже я узнала, что пока меня не было, Марго пила пиво и дешевый портвейн. А еще, и это было для меня самое ужасное – Алекс и Рита целовались.

Алекс привез меня, Таню и тело Марго к дому бабушки Камиллы и сказал, что готов остаться с нами, пока Рита не придет в себя. Благо, бабушки не было дома, и она не могла наблюдать за состоянием своей внучки. Такой жест великодушия был совсем несвойственен Алексу, мало того, он съездил в магазин за водой, помог переодеть Риту и уложить в постель. А потом еще почти всю ночь сидел с ней, пока она не очнулась, а это случилось только под утро.

До рассвета у меня оказалось достаточно времени, чтобы проанализировать свое текущее состояние. За эту ночь случилось очень много необычного. Я кардинально поменяла свое отношение к Алексу. Если раньше я его откровенно недолюбливала, то сейчас испытывала симпатию к нему. А еще я каким-то образом забрела на кладбище, не сразу заметила это и слышала странный голос. И повстречала красавца Стаса, который мне тоже очень понравился.

Раньше я всегда думала, что влюбиться, это целое дело. И что по щелчку пальца такое чувство не возникает. Как оказалось, все возможно. Вот только Алекс, похоже, питал нежные чувства к моей подруге, а о Стасе я не знала ровно ничего. Я так и не смогла сомкнуть глаз до утра.

Алекс ночевал в комнате у Риты. Утром мы встретились на кухне и пожелали друг другу доброго утра. Он выкурил сигарету и наблюдал, как я делаю кофе. Под тяжестью его взгляда я едва справлялась со своими руками: разлила кипяток, уронила ложку и чуть не разбила кружку с кофе. Казалось, он прекрасно понимал, почему я нервничаю, но еще пристальнее наблюдал за мной.

Оставив Марго высыпаться, я, Алекс и Таня отправились по домам. Вчерашний «джентльмен» даже и не подумал предложить подвести нас и, усевшись в машину, быстро скрылся из виду. Но это было к лучшему, ведь мне не пришлось больше видеть его, а тем более разговаривать с ним.

Когда я добралась домой, то тут же, отправилась в свою комнату. Едва прикоснувшись лицом к подушке, я мгновенно уснула крепким сном.

Проснулась я от того, что кто-то настойчиво стучал в дверь. Открыв глаза, я поплелась встречать гостя и обнаружила в дверях Марго в прекрасном настроении и добром здравии. Она вся светилась от счастья и только переступив порог моей комнаты, стала без умолку болтать о вчерашней ночи:

– Ариана, я даже подумать не могла, что такое может случиться со мной. Я влюбилась без памяти. Мне так хорошо было вчера вечером, ну, до того момента, как я отключилась. Он такой чуткий, такой позитивный, такой классный! А какой он красавчик! Почему ты раньше нас не познакомила? – и, не дождавшись ответа, Марго продолжила: – Я так счастлива, что вчера мы пошли на вечеринку, лучше и быть не могло. Мне кажется, что это судьба, никак иначе!

Наш разговор, а точнее монолог Риты продолжался еще минут двадцать. Пока она говорила, а я переваривала ее слова, тяжелый камень снова поселился в груди, и сердце, недовольное новым соседом, неприятно заныло. Может это были последствия вечеринки, а может, мне просто не хотелось, чтобы Марго начала встречаться с Алексом. И это было очень печально, ведь больше всего на свете я желала счастья подруге.

Вечер мне пришлось провести дома. Моя договоренность с родителями заключалась в том, что я могла ночевать у Марго не более двух ночей подряд. Потому как было уже поздно, я проводила Марго и села за дневник. Но мысли скомкались в единый ком, описать вразумительно свое состояние я не могла, поэтому отложив его, я стала смотреть фильм. Марго же в этот вечер собиралась на встречу с Алексом.

Полночи я пролежала без сна, ворочаясь из стороны в сторону. Я достала старенький плеер и включила кассету любимой группы. Почему-то слезы хлынули из глаз рекой, каждая песня словно терзала и так мои расшатавшиеся нервы, и мне хотелось просто выплакаться. Я даже не заметила, как уснула под звуки музыки.

***

Прошла неделя с того момента, как Маргарита и Алекс начали встречаться. Они проводили каждый вечер вместе, и когда я оставалась ночевать у Марго, мы втроем засиживались на лавочке-бревне у дома до поздней ночи. Влюбленные почти все время целовались, а мне оставалось быть третьей лишней.

Позже к нашей компании присоединились два друга Алекса по школе – Женя и Рома. Рома постоянно отпускал глупые и пошлые шутки, и искренне верил, что мы с ним идеальная пара. Ухаживания Ромы я открыто отвергала. К тому же, я всегда думала об Алексе. Временами, когда я, забывшись, засматривалась на Алекса, то он словно ощущая мой взгляд, сразу же смотрел на меня. В таких случаях я немедленно отводила глаза в сторону и чувствовала, как лицо заливается краской. Его это, похоже, забавляло.

Возможно, он с самого первого дня догадывался о моих чувствах, и это тоже веселило его. Тем более, он был в курсе того, что я и Рита – лучшие подруги уже много лет, и никто никогда еще не вставал между нами.

Но как то скомпрометировать меня он не спешил. Чаще всего он делал вид, что меня совсем нет рядом. Это невероятно злило, но я держалась, как могла. После одной такой прогулки, когда Рома ужасно достал меня своим вниманием, а Алекс упорным игнорированием, я решила для себя просто оставить эту компанию. С глаз долой, из сердца вон. Решено!

Но когда на четвертый день Марго начала расспрашивать, куда я пропала, стало ясно, что ей нетрудно будет догадаться о причине моего отсутствия. Пришлось сказать, и это было отчасти правдой, что я не готова терпеть общество Ромы и его глупые шутки. Не знаю, что случилось, но Рома с тех пор очень редко приходил гулять с нами. А мне, к сожалению, следовало снова проводить время в компании Алекса.

Не представляю, как так вышло, но наши посиделки плавно переместились на территорию старого кладбища. На той самой полянке, где была вечеринка, часто собиралась молодежь. Алекса зачастую донимали поклонницы и просто знакомые, а он, как оказалось, тоже любил уединенность, и мы стали гулять на окраине погоста. Там стояли старенькие столы и лавки, на которых можно было вполне удобно устроиться, не беря во внимание местный антураж. Иногда мы даже забирались в самую середину кладбища, чтобы уж наверняка нам никто не смог помешать проводить свой досуг. Желающих побродить здесь было не много, поэтому это было идеальным местом для тихих посиделок. Но со временем я и сама привыкла к мертвой во всех смыслах тишине. В этой тишине я стала находить спокойствие.

А еще отношение Алекса ко мне немного изменилось. Теперь уже я стала ловить его взгляд на себе чаще, чем это было допустимо для друзей. И постепенно, во мне стали созревать ужасные мысли.

Один раз мне приснилось, что Алекс сидит у моей кровати, гладит меня по щеке, а затем целует в губы. Я почувствовала его прикосновение, словно оно было наяву, и сразу проснулась. Часы показывали три часа ночи. Шел ливень, гремела гроза. Окна, которые я приоткрыла вечером, были распахнуты настежь. По комнате гулял ветер, раздувая гардины во все стороны. Письменный стол у окна и полы были мокрыми от дождя. Я закрыла окна и, оставив уборку на утро, снова легла в постель. Это был один из самых необыкновенных и приятных снов, который я еще некоторое время вспоминала с большим удовольствием.

Утром я проснулась в невероятно прекрасном настроении. И как положено весь день провела в мыслях об Алексе. Как бы мне хотелось поменяться местами с Марго. Хотя бы на день, чтобы испытать нежность его прикосновений и почувствовать себя любимой.

Днем я немного больше, чем обычно, накрасилась, надушилась лучшим ароматом, что был в маминой коллекции, и надела самые красивые джинсы и топ. Вечером я, Алекс, Марго и Женя должны были идти гулять. Я немного волновалась перед встречей, и когда увидела Алекса, то заметила, что он почти не сводит с меня глаз.

Традиционно, Алекс выбрал самое, по его мнению, уютное и уединенное место. И оно, как обычно, находилось на кладбище. Но сегодня все было не так, как всегда. Я улыбалась и смеялась на все шутки Алекса. У Марго же в этот вечер совсем не было настроения, она сидела на лавке темнее, чем грозовая туча. Алекс пытался поддеть ее и ущипнуть. После нескольких неудачных шуток, она вскочила с места и ничего никому не сказав, пошла в сторону выхода.

– Ты куда? – тревожно спросила я, догнав подругу.

– Сейчас вернусь, – с неподавленным раздражением сказала Марго.

Пока мы ждали Марго, Алекс пересел ко мне поближе и мы стали общаться. Он говорил о нейтральных вещах, но было видно, что ему интересно, куда может зайти разговор. Прошло минут двадцать, а Марго все не появлялась. Ее телефон некоторое время был отключен. Я уже хотела идти искать подругу, как вдруг мне пришло сообщение от нее. Она написала, что неважно себя чувствует, и пошла домой за таблеткой. Потом ее телефон снова оказался не в сети. Только я изъявила желание покинуть компанию и отправиться восвояси, как Алекс взял меня за руку и сказал:

– Расслабься, все хорошо. Она обиделась на меня и поэтому ушла.

– Тогда мне тоже пора, – сказала я с тем расчетом, что Алекс меня не отпустит.

Расчет оправдался. Алекс посмотрел мне прямо в глаза. Снова тот самый взгляд, который я увидела впервые на вечеринке, очаровал меня.

– Ты можешь остаться с нами, – предложил он.

Долго уговаривать меня не пришлось. Это был первый вечер, когда я находилась почти наедине с Алексом. Женя сегодня, как впрочем, и всегда, молчал и курил сигареты одну за другой. Ему, пожалуй, доставляло удовольствие просто сидеть и созерцать «красоты» вокруг.

Когда начало темнеть, я поняла, что просто не желаю упускать такой момент. Алекс был совсем близко, и это сводило с ума.

– Знаешь, – сказала я Алексу, – я не хочу идти домой, и к Рите не пойду. Я слишком зла на нее, за то, что она ушла, и ничего не сказала. Ты не можешь посидеть со мной еще немного?

Судя по улыбке Алекса, эта идея ему понравилась. Он кивнул. Женя ушел, а мы пошли искать другое место для посиделок. Ночью все же на кладбище было совсем некомфортно.

Рядом с полянкой, где собиралась молодежь, находилось небольшое уединенное местечко – обычное бревно, скрываемое листвой деревьев. Место было неподалеку от дороги, но из-за густой листвы плохо просматривалось, особенно ночью. Там мы и расположились. На несколько минут повисла тишина. Со стороны кладбища повеяло холодом, и я почувствовала, что начинаю замерзать. Алекс любезно накинул на меня свою куртку, закурил сигарету и внезапно спросил:

– У тебя есть парень?

Я удивленно посмотрела на него, а про себя подумала: «Хотелось бы, чтобы им был ты». Но сказала совсем иначе:

– Нет, я ведь всегда с вами гуляю. Где же мне парня найти?

– А тебе кто-то нравится?

Этот вопрос прозвучал таким тоном, словно Алекс уже давно знал ответ, но желал услышать его от меня.

– Возможно. Почему ты спрашиваешь?

Разговор принимал неожиданный оборот. Уже несколько недель подряд я не могла нормально есть и спать, и все мои мысли занимал Алекс. Я видела, что под маской безразличия, он тщательно пытается что-то скрыть. Возможно, он также питал ко мне сильные чувства. От этих догадок кружилась голова. Меня словно охватила какая-то темная сила, которой я просто не могла противиться. Никогда ни к кому я не испытывала ничего подобного. Это было похоже на зависимость, которую нужно было удовлетворить любой ценой.

– Мне хотелось бы узнать тебя лучше, – сказал Алекс и крепко затянувшись, выбросил окурок в сторону.

Он ярко загорелся в воздухе и исчез в траве. Я продолжала молчать. Не знаю, что вообще можно говорить в такой ситуации. Моя рука опиралась об бревно, и я немного придвинула ее ближе к Алексу. В этот момент больше всего на свете мне хотелось, чтобы он поцеловал меня.

С одной стороны я безумно желала, чтобы Алекс был только мой. С другой, я боялась сделать больно подруге. Да и что я за человек такой, раз обменивала многолетнюю дружбу на отношения с мальчиком. Но как можно было в тот момент заглушить чувства и заставить себя признаться, что я дрянь, раз уж так поступаю? Трещина, которая образовалась в нашей дружбе с той злополучной вечеринки, становилась все больше, и я ничего не могла с этим поделать.

Я молилась о знаке свыше. Мне просто хотелось знать, что я могу быть счастливой и никому при этом не навредить. Но небеса молчали. Молчал и Алекс. Он смотрел вдаль и крутил в руках браслет, который напоминал сплетенный из ниток узор.

– Что это за браслет такой? – я решила прервать затянувшееся молчание.

– Это так… – Алекс замялся, – подарок от одного человека.

– Симпатичный, мне нравится. Я такие браслеты не видела. Где их можно достать?

Алекс посмотрел на руку, перевел взгляд на меня и улыбнулся.

– Нигде. Этот браслет был сделан вручную. Он плетется из шерстяных нитей. Называется науз. Не слышала?

– Нет, – призналась я. – Но мне все равно очень нравится. Человек, который сплел его тебе, явно делал это с любовью.

– Наверно да, – согласился Алекс. – Я бы подарил его тебе, но эта штука должна принадлежать только одному человеку. Это вроде как оберег.

– От нечистой силы? – сказала я первое, что пришло в голову.

Лицо Алекса мигом приняло серьезное выражение, брови его сошлись на переносице, и он прошептал:

– Может и так.

Дальше разговор у нас как-то не пошел. В мыслях я ругала себя за то, что не могла держать язык за зубами и говорила всякую чушь. Алекс казался слегка расстроенным. Он, словно витал где-то в воспоминаниях. Мне же хотелось просто кричать и очень-очень громко, что я и делала про себя. Только вот мой бесшумный крик поглотила ночь. И словно эхом вернула обратно. Я почувствовала слабую вибрацию со стороны кладбища и оглянулась. На миг мне показалось, что неподалеку у деревьев стоит человек, абсолютно черный как ночь и смотрит в нашу сторону. От этого видения у меня перехватило дыхание.

Я отвернулась, помотала слегка головой, несколько раз моргнула и снова посмотрела назад. Никого.

– Завтра будет тяжелый день, – внезапно сказал Алекс. – Есть кое-какие дела, которые мне срочно нужно решить.

Его слова отвлекли меня, но, кажется, он заметил, что я немного напугана.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Не понимаю, – прошептала я. – Что-то в последнее время происходит со мной…

Но договорить я не смогла. Меня привлек свет от фонарика, который показался у дороги. Было поздно, и мало кто мог ходить здесь в этот час. Но интуиция подсказывала мне, что это не просто случайный прохожий. Я встала и подошла ближе к дороге, чтобы рассмотреть путника. Когда человек приблизился, я узнала Марго. Она заметила меня и быстро направилась в мою сторону.

Когда она подошла совсем близко, я увидела ее бледное и слегка опухшее от слез лицо. Она была испугана.

– Боже мой, Марго, что случилось? – спросила я.

– Я искала тебя, – слабым голосом ответила подруга. – Пойдем скорей домой, бабушка волнуется.

К моему удивлению Алекс не сделал попытки проводить нас или поговорить с Марго. Я отдала ему куртку и он, снова закурив, ушел, даже не попрощавшись. В другой момент меня бы это жутко расстроило, но не сейчас. Я очень беспокоилась за Риту. Всю дорогу мы молчали. Несмотря на уставший вид, она шла довольно быстро.

Когда мы зашли в дом, первым делом, она отвела меня на кухню и плотно закрыла дверь.

– О том, что я тебе сейчас расскажу, не должен знать никто, хорошо?! – сказала Марго и, закурив сигарету, стала метаться по кухне.

Я кивнула и, затаив дыхание, стала слушать ее, не перебивая ни на секунду. То, что я услышала, поразило меня до глубины души.

Глава 3. Сербин

– Сегодня с утра я была сама не своя, – начала Марго. – Целый день у меня словно камень лежал на сердце, я не могла ни сосредоточиться, ни успокоиться. Я не стала говорить об этом, думала, что скоро все пройдет. Но, когда мы встретились с Алексом и Женей, мне сделалось еще хуже. Особенно меня раздражали глупые шуточки Алекса и его игры… Короче, я просто захотела прогуляться, и вначале свернув к поляне, решила затем пойти в магазин и сократить дорогу через кладбище. Я отправила тебе СМС, чтобы ты не волновалась, и спокойно пошла дальше. Я хотела пройтись по главной дорожке, но задумалась и свернула не туда, и оказалась в месте, которое видела впервые. Ты же знаешь, с Алексом мы все тропинки здесь изучили. Но это место показалось мне незнакомым. В это сложно поверить, но я бродила довольно долго, и не могла найти выход из кладбища, хотя, по идее, уже должна была давно выйти. Даже знаешь, этот ориентир – монумент с колоколом, где возлагали цветы погибшим солдатам, просто исчез из виду. У меня началась паника. Я бежала, уже не разбирая дороги, и пыталась найти хоть намек на выход, но тропинка становилась все уже, дорога терялась, и мне казалось, что я нахожусь в каком-то жутком лабиринте. От отчаяния и страха упав на колени, я стала кричать почти убежденная в том, что сошла с ума, как тут мне на встречу вышел парень. Вначале я даже немного испугалась, но потом, когда он подошел совсем близко, мне показалось, что он не представляет угрозы. Он поздоровался и спросил, что я здесь делаю. Я сказала честно, что каким-то странным образом заблудилась и не могу выбраться. Он сначала замешкался, словно обдумывал что-то, а затем предложил провести меня. Конечно, в другой день я бы, наверное, умерла от страха, но тут почувствовала, что могу ему доверять и согласилась. Но самое странное, что через несколько минут мы были у ворот. Я не могла поверить своим глазам! Поблагодарив парня раз сто, я спросила его имя. «Сербин», – ответил он. Я тоже представилась. Напоследок он сказал мне, что лучше молодым девушкам по кладбищу не ходить, и скрылся. Когда я добралась домой, было уже поздно, но бабушка сказала, что ты не появлялась. Твой номер оказался недоступен. Я ждала тебя, а потом пошла искать. Возвращаться на кладбище была еще та перспектива, но мне повезло, ты оказалась на опушке.

Пока Маргарита все это мне рассказывала, я почувствовала, как слабый приступ тошноты подходит к горлу. Какие-то смутные чувства одолели меня.

– Странно все это, – сказала я. – А как выглядел этот человек.

– Это тоже очень интересно, – Рита, наконец, села напротив меня и тихо сказала, – он выше меня и очень хорошо сложен. Черные волосы, карие глаза… Я бы сказала, что он очень красив.

Ее слова подтвердили мою догадку. Я совсем забыла о Стасе, которого встретила на вечеринке. Он тоже помог мне выбраться из кладбища, пусть не при таких обстоятельствах, но все же. А потом, у меня голова была так забита Алексом, что я ни о ком другом думать не могла.

– На вечеринке в честь последнего звонка я встретила на кладбище человека, очень напоминающего Сербина по твоему описанию, – сказала я. – Только он мне представился Стасом. Я его вообще никогда не видела до этого вечера, а ведь поселок маленький. Все это очень необычно.

– И что ты думаешь? – удивленно спросила Марго. – Он что, сатанист какой-то?

– Не похож он на сатаниста, – возразила я. – Но как получается, что он приходит тогда, когда он действительно нужен? Здесь явно что-то не так.

На улице уже светало. Мы еще немного поговорили о том, что случилось, но прийти к разумному умозаключению не смогли. Утром мы легли спасть, но еще некоторое время я не могла уснуть и думала о Стасе. Мне нужно было его найти и обязательно поговорить.

***

Несколько дней я безнадежно искала информацию о Стасе. Я перерыла весь интернет в его поисках, но так ничего и не нашла. Я созвонилась с Таней и другими знакомыми, но ни один человек не слышал о нем.

«Ерунда какая-то, – повторяла я себе. – Не может быть такого, что человек и есть, и его нет одновременно».

Но, по сути, было именно так. Мне пришла в голову совершенно глупая идея – отправиться на кладбище и ходить по нему, пока Стас не попадется по пути. Это конечно был полный абсурд, во-первых. А во-вторых, меня несколько пугало кладбище, после того, как Марго рассказала о том, что не могла выбраться из него. Да и после моих злоключений стоило посторониться этого места.

Спустя неделю мне подвернулся повод посетить кладбище. Слишком неожиданный и слишком неприятный. Этот день надолго останется в моей памяти.

Решив сделать сюрприз, я отправилась к Маргарите без звонка. Возле дома стояла машина Алекса. Со слов Марго я знала, что они сильно повздорили, и уже почти неделю не разговаривали. Их ссора случилась на следующий день, после того как мы сидели с Алексом возле опушки. Марго так и не сказала, что послужило поводом для скандала, хотя их было предостаточно. Они встретились там же, где и мы коротали последний совместный вечер, и долго беседовали. Мне было не по себе, ведь предположи Рита, что я хочу заполучить ее парня, то еще одного скандала было бы не избежать.

Но когда Рита вернулась и рассказала, что они расстались, она не была зла на меня. Значит, все обошлось, к счастью. Но и подробностей разговора она не выдавала.

Я повернула ручку калитки, но она оказалась закрыта впервые за долгое время. Желая узнать, что Алекс делает у Марго, при этом, не раскрывая себя, я тихонько перелезла через забор и пробралась через черный вход в дом. Бесшумно я прошла к комнате подруги и услышала голоса Риты и Алекса. Дверь была приоткрыта и я увидела, как они лежат в кровати в обнимку под одеялом и о чем-то разговаривают.

Такой поворот событий был для меня полной неожиданностью. На автомате я так же тихо вышла из дома и, облокотившись об стенку, присела на корточки. Горячая волна окатила меня с головы до ног. Боль, подобно той, что возникает, когда в тело вонзают тупой нож, пронзила мою грудь. Казалось, что меня жестоко предали самые дорогие и близкие люди.

Марго никогда не говорила, что у них с Алексом была интимная близость, и я думала, что их отношения не могут зайти так далеко.

Я снова перелезла через забор и побрела в сторону погоста. Всю дорогу, едва волоча ноги,я ожидала, что вдруг передо мной появится Алекс и скажет, что у них с Ритой ничего не было. Но, чуда не случилось, и мои убеждения уже полностью окрепнув, подтолкнули меня к ужасающей мысли.

Добравшись до первой попавшейся хилой лавки и, сев на нее, я облокотилась об стоящий рядом столик. Невыносимая боль съедала меня изнутри. Я вдруг четко осознала, что Алекс никогда не был и не будет моим. И все догадки о том, что я могла бы ему нравиться, были просто смешны.

Он прежде не говорил мне, что я симпатична ему как девушка. Более того, он знал, что я к нему неравнодушна и играл со мной. Все его взгляды в мою сторону были не более чем забавной игрой. Почти месяц я пребывала как в тумане, влюбленная в человека, которому я была абсолютно безразлична.

Глаза вмиг наполнились слезами, стало тяжело дышать. Окинув взглядом землю, я увидела пустую бутылку от пива под лавкой и недолго думая, схватила ее и с силой разбила. Стекла разлетелись во все стороны, а в руке остался инструмент, способный устранить боль навсегда.

Я повертела в руке остаток бутылки и внимательно посмотрела на стекла, стараясь предугадать, могут ли физические муки затмить душевные. Хотя вряд ли. Перед глазами постоянно стояла картинка, где Алекс и Рита лежат вместе в постели.

Почти не колеблясь, снова, словно под действием темной силы, я провела тонкую полоску по руке разбитым горлышком и не почувствовала совсем ничего. Полоска оказалась слишком тонкой, и кровь чуть-чуть стала сочиться из раны. Этого было недостаточно. Надавливая сильнее, я резко сделала еще один порез рядом. Теперь кровь начала медленно стекать по руке и капать на землю. Я опустила руку и, прижавшись щекой об грязный стол, закрыла глаза и стала ждать.

Из глаз продолжали литься слезы. Я думала о том, что скоро холодная земля поглотит мое тело, и оно станет пищей для червей. Все, кто знал меня, скоро забудут. А если и будут вспоминать, то, как жалкую самоубийцу.

Когда казалось, что сознание покидает меня, я прошептала «Прости меня, мама». Больше всего на свете мне стало жаль родителей. Они были не виноваты в том, что я приняла столь поспешное и глупое решение.

Я не слышала, как он подошел. Он приподнял меня, стал легонько бить по щекам и громко говорить:

– Ариана, Ариана, очнись, сейчас я тебе помогу. Посмотри на меня.

Я неохотно открыла глаза, и увидела лицо Стаса. Если бы порезов было больше, я подумала, что ко мне явился ангел. Первым моим чувством была радость, что он нашел меня. Он достал из своего рюкзака бутылку с водой, взял мою руку и промыл рану, а затем сорвал часть своей футболки, и туго перевязал порез. После этого он дал мне несколько глотков воды. Стало немного легче.

– Какая же ты дурочка, Ариана, – сказал он. – Зачем ты это сделала?

Я прижалась к нему и снова зарыдала. Он крепко обнял меня и сказал, что все будет хорошо. Почему я так охотно доверилась почти незнакомому человеку, я не знаю, но мне стало так тепло и легко от его прикосновений, что опять захотелось жить.

– Я искала тебя, – призналась я и посмотрела ему в глаза.

В его карих глазах можно было утонуть. Они излучали столько тепла и заботы, что мне не страшно было доверить ему свою жизнь. Он снова дал мне воды и, увидев, что я пришла в себя, сказал:

– Хорошо, что порезы неглубокие, и ты отделалась всего лишь легким шоком. Но, пожалуйста, больше так не делай никогда! – он посмотрел на землю, где осталось немного капель подсыхающей крови и тяжело вздохнув, сказал: – Ты очень зря так поступила, она учует тебя.

– Что? – я не совсем понимала, о чем говорил Стас.

Меня немного мутило, и кружилась голова, поэтому последние его слова были для меня загадкой, да и Стас не спешил с ответом.

– Земля здесь плохая, – он сочувственно улыбнулся и внимательно посмотрел на меня. Казалось, он ищет пояснение всему случившемуся в моих глазах.

– Ариана, смерть не выход, чтобы ни случилось. Всегда есть возможность выбрать другой путь. Ты понимаешь? – с горечью в голосе сказал он.

Я кивнула. Мне уже было не страшно и как ни странно – не так больно, просто я представила, что было бы, если не пришел Стас. Я понимала, что он прав и что я просто сошла с ума, другого объяснения не было. Но вот что было абсолютно непостижимо для моего слабого умишка, так это поспешное решение проститься с жизнью ради мальчишки.

– Ты хочешь рассказать мне, что произошло? – спросил Стас.

Он сидел на корточках напротив меня, и выглядел очень обеспокоенным. Мне показалось, что рядом находится старый добрый друг, который сильно желает мне помочь.

Абсолютно не колеблясь, я рассказала о себе, о Марго и Алексе, и о том, что происходило последние недели. Все это время он внимательно слушал меня, ни разу не перебивая. Под конец рассказа он выглядел крайне огорченным и задумчивым.

– Прости, что раню твои чувства, но ты сейчас могла сделать очень большую глупость из-за пустяка. Все люди рано или поздно сталкиваются с тем, что кто-то разбивает им сердце. Но боль, какая бы сильная она не была, проходит, – наконец сказал он.

– Я знаю, – мне было очень стыдно за свой поступок. – Я словно помешалась на этом парне, он занял все мои мысли. Обещаю, что такое больше не повторится.

Когда я закончила свою исповедь, то поняла, что ничего не знаю о моем спасителе. Разве что имя. Настала моя очередь задавать вопросы.

– А теперь я хочу услышать тебя. Кто ты? И откуда? И ведь это ты помог Рите выбраться из кладбища? И что вообще здесь за чертовщина происходит?

Стаса совсем не смутило такое количество вопросов.

– Имя мое тебе уже известно. Переехал я сюда пару месяцев назад. Здесь жила бабушка, и я решил остаться в городе на некоторое время. Сейчас учусь в университете и немного подрабатываю. Не удивляйся тому, что наши встречи происходят в этом жутком месте. Дом мой находится с той стороны кладбища, поэтому я часто сокращаю путь напрямик через него.

– А Рита? Ты ей помог? – снова спросила я.

– Я, – признался Стас. – Она была очень встревожена и расстроена, и я не мог ее оставить. И опережая твой вопрос, Сербин – это моя фамилия. И у меня долго было такое прозвище в школе, поэтому я иногда так представляюсь.

Все, что рассказал Стас, звучало убедительно. Мне было безмерно легко оттого, что день закончился именно так – я осталась жива и нашла такого замечательного друга. И Стас вполне мог бы помочь мне навсегда забыть Алекса.

– Уже темнеет, – сказал Стас. – Давай я провожу тебя домой.

На этот раз я согласилась, и мы пошли в сторону моего дома. По дороге мы почти не общались. Я украдкой смотрела на Стаса и думала, что мне очень повезло встретить такого хорошего человека. Когда мы прощались, я сказала:

– Спасибо тебе большое за помощь. Ты мой спаситель!

– Я очень надеюсь на это, – ответил Стас.

Он взял мою руку и нежно прижал к губам, а потом еще несколько секунд держал ее в своих руках. Я заметила на его левом запястье довольно знакомый браслет.

– Похожую штуку я видела на руке Алекса, – сказала я. – Он говорил мне, что это оберег.

Стас снова задумчиво посмотрел на меня. Улыбка, которая еще пару секунд назад украшала его лицо, сникла.

– Так и есть, – ответил он и сразу перевел тему: – Тебе нужно хорошо отдохнуть. Я оставлю свой номер телефона, звони в любое время. И помни, все станет на свои места и все будет хорошо.

Мы обменялись номерами, я еще раз поблагодарила Стаса и пошла домой. Дома я с удивлением обнаружила, что раны уже затянулись и на их месте остались две тонкие ярко-красные полоски.

Глава 4. Кулон

Я стояла у входа на кладбище. Когда-то здесь был полноценный забор с высокими кирпичными колонами и фигурной кованой решеткой между ними. Теперь же забор местами вовсе отсутствовал, а оставшаяся часть превратилась в руины. Бывшие громоздкие решетчатые главные ворота кладбища поржавели и покосились от старости. Вверху их украшал символ, наподобие полумесяца, опущенного острыми концами вниз, по обеим сторонам которого были выкованы надписи на непонятном мне языке.

– Может, объяснишь, что мы здесь делаем?! – послышался сзади голос Марго.

Я включила на телефоне камеру и сфотографировала ворота. Особенное внимание я уделила полумесяцу и надписям.

– Это кладбище очень старое, а мы так много проводим здесь времени, что ничего о нем не знаем. Я хочу почитать о его истории, и может даже найти сведения об известных людях, которые здесь покоятся.

Марго посмотрела на меня как на сумасшедшую. После вчерашнего инцидента я быстро пришла в себя, но сон, который я видела ночью, не давал мне покоя. Я была на кладбище и видела могилу, слишком не похожую на все остальные. Очертания ее были размыты, но я оставалась абсолютно уверенной, что узнаю ее, если найду. А еще я слышала ночью голос женщины. Она негромко пела какую-то песню, слова которой я конечно не запомнила. Это так впечатлило меня, что я не могла не отправиться на поиски той самой могилы, даже если она по факту окажется несуществующей.

– Пошли, – сказала я и перешагнула порог.

Не могу сказать, чтобы что-то существенно изменилось, но я вдруг почувствовала холодок по телу. Уговорить Марго на эту прогулку было не просто. Она всеми возможными способами отнекивалась от этого предприятия. Но спустя час разговора она все-таки сдалась.

– Ты все же сошла с ума! – сказала Марго, после того как мы направились вглубь кладбища. – Не уверена, что это хорошая идея, ходить здесь и всматриваться в надгробья. Если хочешь узнать его историю, может, просто поищешь сведения в интернете или в архив городской заглянешь.

– Так и сделаю! – заверила подругу я. – Но позже. А сейчас доверься мне и не бойся.

– Я и не боюсь! – возмутилась Рита. – Просто не считаю это хорошей идеей. Тем более, ты же сама сказала, мы и так много времени проводим здесь с мальчиками. Может, лучше было вместе с ними пройтись туда… куда тебе надо?

– Алекс бы не стал ходить со мной по кладбищу, сама знаешь, – сказала я, пробираясь через плотные заросли кустов.

Очевидно, я свернула не на ту тропинку и теперь, чтобы не возвращаться на главную тропу, приходилось выбираться напрямик.

– Кстати, насчет Алекса, – Марго на время замолчала, словно подбирая нужные слова.

Я стала молиться про себя, чтобы она не рассказывала о вчерашнем дне, но Марго рано или поздно захотела бы поделиться одним из самых ярких событий в ее жизни.

– Он вчера приезжал ко мне, – продолжила Марго. – Мы снова повздорили из-за того, что случилось тогда, когда я пропала. Но знаешь, это очень странно, я пыталась выгнать его и даже высказала все, что о нем думаю. Я ожидала, что он немедленно уйдет, но он остался. И…

Я почувствовала, как Марго схватила меня за запястье, и повернулась к ней. В другой раз, я сделала бы все, чтобы не слышать ее признаний. Но я сразу вспомнила о Стасе, и мне стало намного легче принять ее слова.

– …мы переспали, – на выдохе сообщила она, глядя мне прямо в глаза.

Секунд десять мы стояли неподвижно, не издавая ни звука. Но потом я улыбнулась и сказала:

– Поздравляю. Я очень рада за вас.

Не знаю почему, но на мгновение мне показалось, что я удивила Риту своей реакцией. Она как-то недоверчиво на меня посмотрела, потом тоже улыбнулась и продолжила:

– Да, ты права. И ты знаешь, все было так необычно. Я даже не ожидала, что может быть так хорошо в первый раз. Понимаешь?

Я кивнула и Марго обняла меня. Я неуверенно обняла ее в ответ. Необычное чувство легкости, которое возникло после вчерашнего разговора со Стасом, доставляло мне радость, и я действительно была счастлива, что у них все наладилось.

Внезапно я услышала голос. Прислушавшись, я поняла, что это поет та самая девушка из сна.

– Не может быть… – прошептала я.

– Что случилось? – Марго удивленно посмотрела на меня.

– Ты что, не слышишь? – спросила я.

Я стала прислушиваться к песне и направилась в сторону источника звука. С каждой минутой голос становился отчетливее. Я шла, не перебирая дороги, сворачивая с тропинки и пробираясь через кусты. Внезапно песня стала очень громкой и тут же моментально оборвалась. Наступила полная тишина. Прямо передо мной была могила из сна.

Обернувшись по сторонам, я не увидела никого. Марго в недоумении глядела на меня. Она казалась напуганной, но я была напугана значительно больше. Слуховые галлюцинации явно не были хорошим признаком. Но тут мои мысли переключились на то, ради чего был затеян этот поход.

Невзрачная на первый взгляд могила сильно отличалась от остальных. Она находилась на небольшой округлой полянке, окруженной плотным рядом высоких кустов и деревьев. Вместо креста или памятника стоял большой серый камень прямоугольной формы.

Каменное надгробье от начала и до конца покрывала резьба; символы на нем были схожи с теми, что встречались нам на воротах кладбища. Точно такими же знаками были покрыты небольшие серые камушки, обложенные вокруг могилы, которая представляла собой едва заметную горку из земли.

У самого верха надгробья была прикреплена деревянная табличка, которая совершенно не вписывалась в общий вид загадочного захоронения. Почти как новая, совсем не испорченная временем и погодными условиями, выжженными черными буквами она гласила о следующем:

«Здесь покоится Григорьева Олимпиада Михайловна. I.V.1890 – IV.VIII.1906»

У основания надгробья лежала каменная шкатулка. Пока я рассматривала камушки, Марго подошла к шкатулке. Я заметила краем глаза, как она что-то достает оттуда. Повернувшись, я увидела, что Рита вертит в руках серебряную цепочку с кулоном в форме маленького кувшинчика без ручек.

– Марго, что ты делаешь? – возмутилась я. – Зачем ты взяла это?

Но, Рита, словно меня не услышала. Она, как завороженная, любовалась кулоном, и без промедления надела цепочку на себя. Этого я никак не ожидала.

– Рита, прошу! – взмолилась я. – Так нельзя делать. Сними и положи это в шкатулку, пожалуйста.

– Почему? – спросила она, любуясь находкой. – Я нашла это украшение, и теперь оно мое. С чего это я должна возвращать его на место? Бывшей хозяйке оно явно не пригодится.

– Ты не слышала, что с кладбища ничего брать нельзя?! Ни к чему хорошему это не приведет.

– Но что плохого, если я возьму себе этот кулон? Он наверняка очень старый, посмотри на дату смерти хозяйки.

Сначала меня это мало волновало, но после ее слов я внимательно присмотрелась к датам. Девушка с довольно необычным именем умерла очень рано, в шестнадцать лет. И близилась сотая годовщина ее смерти. Все это было, по меньшей мере, странно. Но больше всего меня пугали сны и галлюцинации, которые стали преследовать меня с тех пор, как я впервые ступила на это кладбище.

– Послушай, Марго, – начала я, – я многого тебе сейчас не рассказываю. У меня предчувствие, что здесь творится что-то нехорошее. Вчера ночью я видела необычный сон, а несколько минут назад у меня была слуховая галлюцинация. Я слышала, как кто-то поет здесь. Этот кулон принадлежал наверняка не совсем простому человеку, посмотри на эти странные тексты, на надгробье. Мы можем попасть в жуткую историю, если ты оставишь его у себя. Поэтому будь так добра, сними его и положи на место.

Марго недовольно посмотрела на меня, но ей пришлось уступить. Она сняла цепочку, приоткрыла шкатулку и положила ее обратно. По дороге к дому мы не общались. Было видно, что эта вещь ей очень приглянулась.

Когда мы разошлись по домам, легче мне не стало. До самого вечера я думала обо всем, что сегодня произошло. Символы на надгробье и воротах кладбища расшифровать не удалось даже с помощью интернета. О кладбище не было вообще никакой информации кроме справочной. Оставалось отправиться в архив и попытать счастья там. Что-то здесь было не так, я точно это знала.

***

Библиотека, где находился архив газет и данных об истории города, была закрыта на ремонт. Пожилая вахтерша предложила мне подойти через пару дней, или даже через недельку, поэтому мои поиски на время остановились.

Вечером я должна была встретиться с Марго у нее дома. Алекс тоже приехал. Он был явно чем-то очень довольный.

– Что случилось? – спросила я у Алекса. – Ты сегодня прямо-таки сияешь.

– Ничего такого, просто хорошее настроение, – сказал он и хитро улыбнулся.

Марго была в доме и что-то готовила. Из колонок, стоявших на подоконнике, громко играла музыка. Мы устроились с Алексом за столом во дворе и стали ждать Риту. Когда она вышла, и села напротив меня, я не смогла поверить своим глазам – на ее шее висела та самая цепочка с кулоном.

Первые пару минут я испепеляла Риту взглядом, но подруга даже и бровью не повела. Пришлось отвести ее в сторону и устроить допрос.

– Рита, а что это у тебя на шее?

Бесстрастно и с полным отсутствием эмоций на лице она ответила:

– Новое украшение. Очень красивое, не правда ли?

– Это как понимать? Ты что, вернулась за ним?

– Да, вернулась. А что здесь такого?

– Невероятно! Ты же вроде страх как боишься одна ходить по кладбищу? И к тому же я просила тебя не брать его.

– Слушай, вот давай без нотаций. Тебе какая разница, что я ношу у себя на шее. Это мой кулон, понятно?! Теперь он принадлежит мне! – Рита слегка повысила голос и выглядела раздраженной.

Этот разговор ни к чему хорошему не привел бы. В этот раз мне пришлось уступить, и мы вернулись за стол. Ближе к ночи я решила пойти домой. У меня разболелась голова, и мне нужен был отдых. Алекс остался у Марго с ночевкой.

После последней нашей встречи Марго неохотно выходила на связь. Она говорила, что неважно себя чувствует или не выспалась, и поэтому она не хочет гулять. Единственный человек, с которым она виделась, был Алекс. Я несколько раз видела его машину возле ее дома. Вначале мне было не ясно, что такого я сделала, отчего Марго старается меня избегать. Но проанализировав все действия, я пришла к выводу, что это может быть только ссора из-за кулона.

Наконец, когда мы встретились, я заметила, как поменялось отношение Маргариты ко мне. Я пришла к ней домой и решительно заявила, что остаюсь с ночевкой. Нам было о чем побеседовать. Естественно, тот самый злополучный кулон был на ней.

– Ты его еще носишь? – не скрывая раздражения, спросила я.

– Да, а что тут такого? – ответила Рита. – Он мне нравится, я уже говорила это. Я же не спрашиваю, почему ты носишь сережки или кольцо.

– Что? – я не могла поверить тому, что слышала. – Ты сейчас немного путаешь подаренные украшения и кулон, непонятно чей, да еще из кладбища. Не очень подходящий аксессуар.

– Тогда что вот это за аксессуар? – Марго резко стянула с меня напульсник, который скрывал две тоненькие линии на руке.

Я никак не ожидала такого поворота событий, и удивленно уставилась на Марго. Она слегка покраснела и повышенным тоном продолжила:

– Ты сейчас ничего не хочешь рассказать?

Я замялась. Должно быть, Рита заметила мой напульсник в тот день, когда мы наткнулись на могилу Олимпиады.

– Почему ты молчишь? Тебе нечего сказать? Я так полагаю, что ты бы мне ничего и не рассказала. Думаешь, я не знаю, что ты приходила сюда в тот день, когда мы с Алексом переспали в первый раз? А потом, на следующий день, у тебя вдруг появился напульсник. И мне почему-то кажется, что эти события как-то связаны. И думаю, ты себе вены резала не просто так. Я с первого дня заметила, как ты недовольна тем, что я встречаюсь с Алексом. Ты ведь с удовольствием заняла бы мое место, так ведь? Только извини, я тебе этого не позволю! И я больше не хочу видеть тебя рядом с Алексом!

Последние слова Маргарита не говорила, а кричала. Откровенно шокированная, я не могла промолвить и слова. Нужно было защищаться и сказать Марго, что это уже не так. И то, что было не исправить. И что многое поменялось с тех пор, как я увидела их вместе.

– Марго, послушай, пожалуйста, – попыталась оправдаться я. – Мне нужно было сразу признаться в своих чувствах к Алексу, но все немного не так, как ты думаешь. Помнишь, тот первый вечер, когда мы пошли на вечеринку, и ты познакомилась с Алексом? Я тогда тоже немножко голову потеряла, неожиданно он показался мне другим, не тем человеком, которого я знала раньше. Но, я просто не могла тебе сказать, что тоже влюбилась, ведь в этом совсем не было смысла. Вы казались такими счастливыми, а мне оставалось либо быть с вами, либо уйти. Я думала, что это пройдет, когда я…

– Когда ты убьешь себя? – Марго была в ярости.

– Нет, конечно. Я не хотела этого. Не знаю, что на меня нашло в тот день…

– Хватит! Ты врала и лицемерила! Я больше ничего не хочу знать, – резко прервала меня Марго. – Уходи.

Мне хотелось сказать, что она мне очень дорога. И Алекс больше не сможет стать между нами. Но Марго вообще не желала меня слушать. С тех пор, как она надела цепочку с кулоном, ее отношение ко мне изменилось. Еще ни разу мы не ссорились так сильно.

Я покинула дом и услышала, как следом за мной громко захлопнулась дверь. Когда я подходила к своему дому, меня осенила безумная мысль: «А что, если украсть кулон?». Родители знали, что я ночую у Риты сегодня, и я могла подождать, пока Марго уснет, забраться в дом и похитить злополучное украшение. Обычно, она снимала все побрякушки на ночь, и у меня была возможность достать его почти без препятствий.

Вечером я устроилась на бревне возле забора у дома Марго и стала ждать, пока погаснет свет. К счастью, Алекс не приехал к Рите, и она ночевала одна. Наконец, около двенадцати ночи, лампа в окне комнаты Риты погасла и я, подождав еще полчаса, пробралась через забор во двор. Сердце мое выскакивало из груди. Сделав шаг, я останавливалась и вслушивалась в тишину. Было очень страшно, ведь я могла разбудить Марго, а она в свою очередь, могла подумать все что угодно.

Открыв дверь со стороны черного входа, которая, к счастью оказалась не заперта, я пробралась в коридор и едва ступая, стала продвигаться к комнате Марго. Стараясь шагать как можно тише, чтобы старые доски не издавали скрип, я, наконец, пробралась к месту назначения. В доме стояла почти идеальная тишина. Лишь в зале достойно отживая свой век, усердно трудились старые настенные часы, выстукивая секунду за секундой.

Я зашла внутрь и с облегчением заметила, что цепочка с кулоном висит на подставке для украшений. Прямо у изголовья кровати подруги было большое окно, в которое проникали лунные лучи, хорошо освещая комнату. Марго крепко спала. Очень медленно подойдя к тумбочке, я аккуратно сняла украшение и сунула его в карман джинсов. Оставалось так же тихо покинуть дом. Но, когда я разворачивалась, то случайно задела духи, находившиеся на краю комода, напротив кровати. Небольшой флакончик пошатнулся и плюхнулся на ковер. Марго тут же завертелась и я, понимая, что сейчас она откроет глаза и увидит меня, рванула с огромной скоростью из дома, уже не сильно беспокоясь из-за шума. Очнулась я только около своей калитки. Переведя дыхание, я облокотилась об забор и вынула цепочку с подвеской. Подвеска-кувшин блистала в лунном свете и завораживала необыкновенной красотой.

Тихо пробравшись в свою комнату словно вор, я бросила украшение на тумбочку и даже не переодеваясь, упала на кровать и провалилась в сон.

Глава 5. Тучи сгущаются

Чудесная и красивая музыка могла очаровать любого, кто хоть раз ее услышит. Я шла на ее волшебный зов. За деревьями показались знакомые решетчатые ворота, которые были любезно распахнуты для всех желающих. Нет, здесь не было места живым, приглашены были только мертвые, и я была в их числе. Над землей повисла легкая дымка, и мои ноги терялись в этом необычном тумане. Я пробиралась вглубь, четко зная, куда направляюсь. Чарующую мелодию неожиданно сменили шаманские напевы. Бесцветный голос становился все отчетливее, но говорил непонятные мне вещи.

Я уже была совсем близко, и, заглянув за поворот, увидела человека в черной мантии, нагнувшегося над костром. Незнакомец, словно почувствовав мое присутствие, обернулся и поманил меня рукой. Немедля, я вышла на полянку, и приблизилась к нему. То, что я увидела, оказалось отвратительным – вместо дров языки пламени брали свой исток и пробирались через многочисленные человеческие кости и черепа. С ужасом я посмотрела на незнакомца и увидела, как капюшон обрамляет абсолютную пустоту. Лица не было вовсе.

Холодная кисть с длинными тонкими пальцами обхватила мое запястье и резко поднесла руку к костру. Из пустоты капюшона снова прозвучали странные слова. Я попыталась вырвать руку, но существо крепко держало меня. Оно сдавило мое запястье, и из раны стала капать кровь прямо на кости. Удивительно, но я совсем не чувствовала жар от костра, вместо этого жуткий холод сковал все тело. Существо протянуло указательный палец, я посмотрела вперед и увидела зеркало. В нем отражались двое – тот странный в мантии и девушка с длинными темно-русыми волосами. Она внимательно смотрела мне в глаза.

– Найди меня, – сказала она.

Проснулась я от ужасной боли в спине. Спустя пару секунд я поняла, что лежу на земле. Повернув голову, я увидела возле себя перекошенный деревянный крест и могилу. Громко закричав, я быстро вскочила на ноги, сделала несколько шагов и почувствовала, что вступила во что-то. Это были остатки от костра.

– О, Боже! О, Боже мой! – заорала я и, задыхаясь от волнения и страха, побежала прочь.

Я бежала так, словно за мной гналось все адово войско, и уже через пару минут оказалась на знакомой опушке. Опустившись на бревно, я попыталась отдышаться. Немного успокоившись, я с удивлением обнаружила, что на шее висит та самая цепочка с подвеской, которую я бросила перед сном на тумбочку. Сорвав с силой чертово украшение, я отбросила его в сторону.

Я не помнила ничего – как надела его на себя, как пошла на кладбище. Да, я видела сон и прекрасно понимала, что сплю, но ужасное сновидение оказалось явью. Эмоции настолько переполняли меня, что я не смогла сдержать крик. К тому же на руке, именно в том месте, где еще днем напульсник скрывал порезы, был заметен отпечаток человеческой руки, а рана снова стала ярко-красной. Именно за эту руку меня схватило существо в капюшоне.

– Как? – взвыла я. – Ну как это возможно? Почему это происходит со мной?

Голова разрывалась от боли. Я не знала, куда идти за помощью, ведь все решат, что я сошла с ума. Даже Марго, если бы мы не были в ссоре, возможно, не поверила бы мне. А Стас? Он мог бы выслушать меня. Но сможет ли он поверить в то, что произошло сегодня? Я не знала этого.

– Что же мне делать, Стас? – вдруг спросила я в пустоту.

Спустя пару минут, я вдруг ясно поняла, что нужно немедленно вернуть украшение на место. Оно приносило только несчастье, и было причиной необъяснимых событий. Посмотрев в сторону, где находилось кладбище, я вздрогнула от ужаса. Идти туда одной было невероятно страшно. Но и оставлять здесь или нести эту треклятую вещь домой было нельзя.

Я отдышалась, взяла себя в руки и пошла в сторону ворот, чтобы повторить маршрут, который мы проходили с Марго. Снова пересекая границу между рощей и погостом, я почувствовала странное ощущение внутри себя. Сначала медленно, а затем все быстрее, я продвигалась вглубь кладбища, стараясь вспомнить дорогу. Но все попытки найти необычное захоронение оказались бесплотными. Я словно бродила по замкнутому кругу, и уже стала думать, что что-то специально отводит меня от искомого места.

– Да что ж это такое?! – закричала я и с силой стала пинать ближайшее дерево.

Моя нервная система не выдерживала подобных испытаний. Я сто раз перебрала в памяти дорогу, по которой мы шли, но никак не могла найти последнее пристанище Олимпиады.

– Ариана? – услышала я знакомый голос. – Что ты здесь делаешь?

Я обернулась и увидела Стаса. Он обеспокоенно смотрел на меня.

– Стас… – я была приятно удивлена его неожиданным появлением. – Это невероятно! Я ведь только что вспоминала о тебе.

– Ариана, я спрашиваю, что ты здесь делаешь? – повторил Стас и приблизился ко мне.

– Это так не просто… мне кажется, что я схожу с ума, – чуть ли не рыдая, ответила я. – Я не знаю, что происходит со мной, правда.

– Давай так, – немного взволнованным тоном сказал он, – пойдем ко мне домой. Выпьешь горячего чая, успокоишься и все расскажешь.

Я кивнула. Крепко схватив Стаса за руку, я последовала за ним. Наконец, мы покинули мертвую территорию и направились в сторону частного сектора.

В этой стороне поселка я никогда не была, но слышала о ней. Негласно эту часть величали «Старым городком». Здесь не было зданий выше одного этажа, и все дома казались древними. Поговаривали что именно отсюда город начал свою историю.

Кладбище от частного сектора отделяла неглубокая балка. Асфальтированных дорог тут и в помине не было. Как и домов, оборудованных газом. Местные жители довольствовались тем, что топили печки и посыпали улицы щебнем.

Минуя балку, я почувствовала, как ступней касается вода и сделала шаг назад. Но, ни ручья, ни даже лужи рядом не оказалось. Стас удивленно посмотрел на меня. Чувствуя, что предыдущая ночь плохо отразилась на мне, я сделала вид что оступилась и продолжила путь дальше.

Дом Стаса оказался неподалеку от кладбища. Несмотря на то, что дом наверняка отжил уже не малый срок, внутри он оказался весьма уютным.

Я провалилась в большое мягкое кресло и через несколько минут получила дымящую кружку травяного чая. Стас взял табуретку, сел напротив и сказал:

– Выглядишь ты, мягко говоря, не очень. Если хочешь, можешь принять душ и поспать.

Я улыбнулась и посмотрела в глаза моему спасителю.

– Ты тоже выглядишь уставшим. Я не хочу тебя беспокоить.

– Не выдумывай, ты меня не беспокоишь. Мне важно знать, что с тобой случилось. Если захочешь поделиться, я с удовольствием тебя выслушаю.

– Стас, – начала я, – в последнее время мне кажется, что я не в себе. Происходит то, что я не могу логически объяснить, и не могу рассказать больше никому, потому как боюсь, что меня примут за душевнобольную. И я очень не хочу, чтобы ты счел меня ненормальной, и не захотел больше видеться.

Стас посмотрел на меня так, словно был готов выслушать даже самую бредовую историю, и поверить, или сделать вид, что поверит в нее.

– Ариана, доверься мне. Я обещаю, что не сочту тебя безумной, – уверил Стас. – Мы видимся сегодня в третий раз, и снова на кладбище. Да еще и при таких странных обстоятельствах. Так что рассказывай все подробно. Я выслушаю, и может даже смогу чем-то помочь.

Это было невероятно, но второй раз я рассказывала Стасу то, что не доверила больше бы никому. Я, почти ничего не упуская, поведала о своих снах, о нашей с Ритой прогулке по погосту и о находке, которая послужила яблоком раздора между нами. Не упустила я и деталей моего проникновения в дом Риты и о сновидении, которое впоследствии оказалось реальностью. В конце, я вытащила кулон из кармана и протянула его Стасу. И, конечно, показала ему руку.

Он молчал. Сначала он очень внимательно и даже с опаской посмотрел на украшение, а потом перевел взгляд на меня. Таким обеспокоенным я не видела его даже тогда, когда он нашел меня с порезанной рукой. Затем он поднялся и стал ходить по комнате. Было видно, что он что-то обдумывает.

– Как ты сказала, вы нашли могилу этой девушки? – переспросил Стас.

– Не знаю. Мы шли по одной из тропинок, потом я услышала чье-то пение и пошла на голос, и каким-то образом мы выбрались на небольшую полянку, где и находилась эта могила. Сегодня я раз десять обошла все тропинки вдоль и поперек, но не смогла отыскать ее. Но я почти уверена, что нужно вернуть это в шкатулку, – я указала на подвеску.

Стас кивнул и ответил:

– Давай я заберу его и попытаюсь найти это место, – Стас аккуратно взял украшение, обернув руку в платок, и отнес его в другую комнату.

Вернувшись, он снова сел на табуретку, взял мои руки в свои, и сказал:

– Так, послушай меня очень внимательно. Больше тебе никогда не следует ходить на кладбище и даже находиться рядом. И ни под каким предлогом больше не бери с кладбища вещи. Даже если тебе будет казаться, что без этого не обойтись. Ты меня поняла?

– Да, – тихо сказала я.

– Ариана, я серьезно! Серьезнее некуда. Это место опасно для тебя. Если ты не хочешь проблем, тебе нужно гулять там, где гуляют все ребята: в парках, скверах, ходить в кафе и кинотеатры. Тебе не нужно впутываться в эту историю.

Стас встал, подошел к кровати и стал ее раскладывать. Затем он принес мне полотенце и свою майку, и сказал:

– Иди в душ, а потом поспи. Я лягу в соседней комнате на диване, у меня голова раскалывается после ночной смены, поэтому нам двоим нужно хорошо отдохнуть, а затем, мы решим, что делать дальше.

– Стас, – неуверенно сказала я, – не смейся, но я боюсь спать, когда эта штука в доме.

– Не переживай, – успокоил он меня. – Я рядом, ничего плохого не случится.

– Стас, – снова сказала я, – как ты думаешь, я схожу с ума?

– Нет, Ариана, – сделав небольшую паузу, ответил он. – Я думаю, что ты попала не в очень хорошую ситуацию. Но все будет замечательно, поверь мне.

И я поверила. Кровать Стаса оказалась очень уютной, и я мгновенно провалилась в сон. Благо, спала я без сновидений, а проснулась, когда уже вечерело. Тихонько встав с кровати, я подошла к дивану, где спал Стас.

Странно, но мне казалось, что мы уже давно знакомы. Я нежно провела рукой по его черным мягким волосам. Рядом со Стасом я чувствовала себя защищенной. Так, как он, на меня не действовал ни один человек. Я знала, причем твердо, что он никогда не сможет причинить мне вред. И это было самым невероятным, ведь я видела его всего несколько раз. И Стас был прав – наши встречи всегда были довольно необычными.

Встреть я три раза подряд барышню, носившуюся по кладбищу как сумасшедшую, или резавшую себе вены от несчастной любви, я бы стала обходить ее десятой дорогой. Но Стас был другой.

Стас открыл глаза и нежно остановил мою руку. Еще сонный, но безумно красивый, он приподнялся и оказался совсем близко. От неожиданно нахлынувшего чувства, я стала глубже дышать. Не знаю, как я решилась на это, но через секунду я уже целовала Стаса. Я чувствовала сладость его губ и нежные прикосновения его рук. Я проводила рукой по его телу, ощущая исходящее от него тепло.

Мою руку, которая несмело опускалась все ниже и ниже, остановил своей рукой Стас. Он немного отодвинулся и посмотрел мне в глаза. Его зрачки расширились, дыхание стало глубоким и частым. Но спустя пару секунд Стас резко встал с дивана, надел джинсы и майку, и немного побродив по комнате, сел рядом со мной и сказал:

– Ариана, милая, не подумай, что я не хочу этого, просто… Ты мне очень нравишься, правда, но ты еще слишком юная для этого, понимаешь?

– Юная? – я была удивлена. – Мне уже шестнадцать.

– Шестнадцать… – сказал Стас, опустил глаза и улыбнулся. – Прекрасный возраст. Время жить, любить, мечтать. Но, не стоит торопиться, ты еще все успеешь.

В его словах была доля истины. Я слишком рано хотела стать взрослой. Потеряв голову от чувств, второй раз за небольшой промежуток времени, чего со мной никогда ранее не происходило, я думала, что физическая близость просто необходима нам обоим.

– Давай поужинаем, – предложил Стас и отправился на кухню.

Я наблюдала за тем, как он ловко справляется с приготовлением еды. Стас сделал яичницу с овощами и оладьи с кофе. Я с удовольствием все проглотила и поблагодарила его за чудесный ужин.

– Тебе наверно нужно домой? Родители не беспокоятся? – спросил он.

– Они привыкли, что я сейчас пропадаю днями и ночами, – ответила я. – Рита приехала, а это значит, что я почти всегда с ней.

– А она случайно не может прийти к тебе домой?

– Честно говоря, я об этом даже не подумала. Но, будет не очень красиво, конечно, – я представила себе эту ситуацию и немного ужаснулась. – Но я что-нибудь придумаю. Всегда можно остаться у школьных подруг, так что все хорошо.

– Ты хочешь остаться? – спросил Стас.

– А ты этого хочешь? – нежно спросила я.

– Ты ходишь по лезвию ножа, милая, – Стас подмигнул и добавил: – Ладно, давай посмотрим какой-нибудь фильм. Завтра утром я отведу тебя домой. Договорились?

– Да, отлично.

***

Это был прекрасный вечер. Мы почти не разговаривали, но я прижалась к Стасу, так и уснув в его объятиях. Утром он проводил меня домой. Мы пошли в обход кладбища, поэтому путь составил без малого тридцать минут. Я была благодарна Стасу за его поддержку и за каждое мгновение, проведенное с ним. Он пообещал, что завтра мы снова встретимся. Стас работал по ночам через сутки, поэтому наши встречи могли проходить только через день.

– Ариана, – сказал он перед тем, как уйти, – обещай мне еще раз, что ты ни в коем случае больше не пойдешь на кладбище. Ни при каких условиях.

– Хорошо, – сказала я. – Обещаю. И ты больше там не ходи, пожалуйста.

– Договорились, – сказал Стас и на прощание нежно поцеловал меня.

Дома меня ждал приличный нагоняй от мамы. Марго, как и предсказывал Стас, вчера и вправду приходила ко мне. И даже рассказала маме, что мы повздорили. Пришлось сочинять длинную историю на ходу, о том, как я встретила школьную подругу, мы загулялись, и ее родители предложили мне остаться переночевать. А так, как телефон разрядился, я не смогла предупредить ее об этом.

Не хорошо врать маме. Я это прекрасно знала. Но представляю, что было бы, если бы я рассказала, что одну ночь провела на кладбище не в себе, а вторую ночевала у парня, с которым познакомилась месяц назад на том же самом кладбище. Год домашнего ареста мне точно был обеспечен.

Но, мама у меня самая лучшая, поэтому наша ссора продлилась не долго, а уже через десять минут она разговаривала со мной, как ни в чем не бывало. Немного подзарядив телефон, я набрала Марго. После одного гудка я услышала знакомый голос:

– Алло, Ариана, где ты пропала? – голос у подруги был явно обеспокоенным.

– Я была…в гостях, – не стала уточнять я.

Мне не хотелось сразу говорить ей всю правду, тем более после ссоры.

– Нам нужно срочно увидеться! – голос Марго меня немного встревожил.

– Хорошо, только ты ко мне приходи, мама может меня не пустить сейчас никуда.

Не прошло и десяти минут, как Марго сидела у меня в комнате, бледная, испуганная и явно уставшая. Я налила ей чай, и плотно закрыв дверь, сказала:

– Рита, ты меня пугаешь. Что произошло?

Рита отпила несколько глотков и спросила:

– Ты помнишь тот кулон с цепочкой, который я забрала из кладбища? – Я кивнула. – Я не сказала тебе сразу, но с ним явно что-то не так. Не знаю почему, но у меня было навязчивое желание надеть его. После того как мы нашли ту странную могилу, я весь день провела, словно на ножах. Вечером я пошла туда и забрала кулон. Потом я встретилась с Алексом, и он рассказал мне о тебе, поделился своими переживаниями. Он сказал, что ты в последнее время очень хмурая, и что ты ведешь себя странно. А я подумала, что ты влюбилась в него и хочешь разлучить нас. Прости, я не понимала, что говорила! – Марго опустила голову на руки. Она казалась очень расстроенной.

– У меня тоже есть причины просить у тебя прощение, – сказала я. – Я должна была тебе сразу сказать о том, что чувствую к Алексу. Но поверь, все в прошлом. Пожалуйста, давай забудем все и отпустим это.

– Давай, – согласилась Марго. – Но я должна тебе кое-что еще рассказать. Не сочти это за глупость. Когда кулон был со мной, мне снились необычные сны. Я словно переселилась в тело другой девушки, очень на меня похожей. И время было иное – я видела старые дома, людей, одетых в странную одежду. Я знала, что этой девушке очень плохо, что она мучается, и буквально сама переживала эти чувства. Я видела во сне небольшую речку, а за ней лес… Меня охватил такой страх и бессилие, что я буквально не знала, куда себя деть, как поступить. А потом все закончилось. Я не знаю почему, но когда ты пришла, я почувствовала ярость и не могла ее остановить. Это было так, словно кто-то внутри говорил вместо меня, а я лишь открывала рот. И потом, ночью, я услышала, как кто-то забрался в дом. А следом кулон исчез.

Только я хотела признаться, что украла кулон, как Марго сказала то, что я никак не ожидала услышать:

– Меня разбудил шум и чьи-то шаги по дому. Тихонько пробравшись в соседнюю комнату, я выглянула в окно, и знаешь, что я там увидела? Кто-то притаился у гаража. Я так перепугалась, что тут же побежала проверять двери, и со стороны черного входа оказались не запертыми. Закрыв дверь на несколько замков, я притаилась и стала смотреть в окно. Человека уже не было. Потом до меня дошло, что ведь кто-то пробрался в дом, а значит, он мог быть еще здесь. Я схватила кухонный нож и проверила каждую комнату, но никого не оказалось.

– Марго, – стала допытываться я, – ты рассмотрела этого человека, как он выглядел?

– Нет, – Марго тяжело вздохнула и опустила голову. – Он был одет в темные вещи, а лицо было скрыто капюшоном.

– Ты не вызывала милицию? – спросила я.

– Что ты! Я всю ночь не могла уснуть, сидела возле двери и прислушивалась к каждому шороху. Мне казалось, что это очередной сон или мне просто причудилось. Утром я все же задремала, а когда проснулась днем, то сразу побежала к тебе. Но твоя мама удивилась, потому что думала, что ты у меня. Извини, если подвела тебя, просто мне было очень страшно, – сказала Рита.

– Да уж, ситуация непростая. Нам надо быть осторожнее. Будем запираться ночью, и если кто-то появится, вызовем милицию, – только и оставалось что сказать мне.

Но сам факт, что в ночь похищения кулона во дворе был кто-то еще, откровенно пугал. Значит, кто-то следил за мной, пока я пробиралась в дом к Рите. И даже возможно, шел за мной до дома. Но страшнее всего, что этот кто-то мог видеть, как я необычно провела ту ночь.

Мурашки пробежали по всему телу. Я решила пока не уточнять, что кулон украла я. И даже не стала рассказывать о прошедших событиях. Это могло еще больше накалить сложившуюся ситуацию. Теперь оставалось узнать, кем был тот человек. Но самое главное, найти какую-либо информацию о кладбище и о таинственной девушке – Олимпиаде.

Глава 6. Городской архив

Здание архива, у стен которого я стояла, выглядело так, словно ему было лет сто, не меньше. Несколько некогда массивных колонн еле удерживали крышу, которая намеревалась каждый подходящий момент провалиться и засыпать всю гору полезной и не очень информации, находившейся внутри. Что именно можно было здесь ремонтировать, было под вопросом. Поначалу мне даже было страшно заходить внутрь, но пересилив себя, я подошла к двери и с силой в нее постучала. Бабулечка, которая открывала мне дверь в прошлый раз, была почти ровесницей здания, поэтому нужно было стучать громче. Меньше чем через минуту массивные двери открылись. Уже знакомая мне пожилая сторожила этого места, грозно уставилась на меня и недовольным тоном спросила:

– Чего тебе надо?

– Извините, – уверенно начала я, настроенная в этот раз не сдаваться без боя, – я уже была здесь около недели назад, мне сказали, что архив на ремонте и скоро откроется.

– Ну, да, – подтвердила старушка, – скоро откроется.

Я понимала, что с окончанием ремонтаточно спешить не собираются, и каждую неделю я буду получать один и тот же утешительный ответ: «Скоро».

– Простите, но мне очень нужно попасть в архив! – заявила я. – Я не могу ждать открытия, это очень важно. У меня статья горит!

– Статья? – удивленно поинтересовалась старушка. – Сколько тебе лет, девочка?

– Я закончила одиннадцатый класс, – немного приврала я, – и поступаю на журналистику. Для поступления нужна интересная и развернутая статья о нашем городе, а в интернете слишком мало полезной информации.

Должно быть старушка поверила. Она открыла дверь нараспашку и пригласила меня войти. Я ловко пробралась в огромный зал, довольная своим неожиданным триумфом. Старушка подошла ко мне и показала пальцем в сторону длинного ряда запыленных стеллажей.

– Архив газет пока находится здесь, – отрапортовала она, – воон те коробки, может чего и найдешь.

Я поблагодарила старушку и пошла к стеллажам. Ликование от того, что я пробралась в архив, было недолгим. Честно, я не ожидала, что найду столько коробок с газетами и какими-то старинными выписками. Здесь наверняка никто даже не слышал о том, что это все можно оцифровать, или как минимум разложить в хронологическом порядке. Как принесли, так и бросили.

Правда, на каждом стеллаже была приклеена бумажка с написанными от руки годами. Первая надпись гласила – «1990 – 2000г.г.». Совершенно не понимая, с чего мне стоит начинать, я решила действовать наугад.

Тяжело вздохнув, я схватила первую попавшуюся коробку и стала перебирать содержимое. Здесь были местные газеты, уже порядком пожелтевшие от времени и покрытые приличным слоем пыли. Стряхнув первую газету и хорошенько чихнув, я посмотрела на дату выпуска – 1996 год. Что конкретно мне было нужно, я пока не знала, но очень надеялась найти хоть что-нибудь полезное.

Спустя несколько часов я с головы до ног была в пыли, и смогла перебрать всего лишь с десяток небольших коробок. Но ничего интересного так и не обнаружила. Наш городок далеко не пестрил необычными событиями. И благо, неприятные происшествия случались крайне редко. Поэтому газеты только и печатали о собраниях клубов садоводов, спортивных соревнований местных команд и промышленных достижениях.

Когда я уже полностью отчаялась что-то найти и аккуратно складывала коробки на полки, на глаза мне попалась коробка с надписью «Кладбище». Название было обнадеживающее. Стоило приложить немалые усилия, чтобы вытащить коробку из-под завалов. Вытряхнув содержимое на стол, я стала внимательно рассматривать каждую газету.

В первой же я обнаружила любопытную статью о поджоге психиатрической больницы. Я знала только об одной клинике для душевнобольных в нашем городе, и, судя по всему, не она была изображена на фото. Меня заинтересовала статья и я, приняв удобное положение в кресле, начала читать:

«…Сегодня, около полуночи, западное крыло психиатрической больницы №7 загорелось по невыясненным причинам. Пожарные расчеты прибыли на место пожара спустя восемь минут после вызова. Огонь мгновенно охватил все крыло и из-за сильного ветра перекинулся на основную часть здания. Пациенты и сотрудники клиники были в срочном порядке эвакуированы… В результате пожара было найдено тело молодой девушки, ученицы школы №10 Инги Осколкиной, которая не смогла вовремя покинуть здание и вероятнее всего задохнулась угарным газом. По факту пожара было открыто уголовное дело…».

В нашем небольшом городке было около шести школ. И школа, в которой училась я, была именно той самой, под номером десять. Хотя, такое наверно бывает, когда молодая девушка сходит с ума. Я могла быть следующей претенденткой на место в психиатрической больнице, если не разберусь, что, в конце концов, здесь происходит.

Причем здесь было кладбище, оставалось не ясно, и я решила посмотреть другие газеты. Следующие несколько статей были на тему поджога. В них не содержалось ничего интересного. Все сводилось к тому, что девушка погибла, а, как и почему, история умалчивала.

В еще одной изрядно подпорченной временем газете крупным планом был напечатан черно-белый портрет симпатичной юной девушки и над ним заголовок: «Старшеклассница спрыгнула с крыши школы». Статья была за 1980 год. Я немедленно принялась ее читать:

«Ученица одиннадцатого класса Марина Белозерова утром 2 августа спрыгнула с крыши школы № 10. Как сообщают немногочисленные очевидцы, девушка некоторое время стояла у края крыши, затем, не реагируя на крики и просьбы, сделала шаг вперед и упала на асфальт. Внутренние повреждения оказались несовместимы с жизнью… Как сообщают родственники погибшей, девушка в последний месяц была замкнутой и раздражительной. Подробности трагедии уточняются…».

Второе происшествие заставило меня мысленно содрогнуться. Я достала статью о поджоге в психбольнице, и посмотрела на дату – август 1993 года. С математикой у меня были кое-какие проблемы, но мне не составило труда рассчитать, что между двумя случаями разница составляла тринадцать лет. С момента поджога также прошло ровно столько же. Я перебрала еще несколько газет и наконец, нашла статью по теме: «На «Старом кладбище» неизвестные продолжают осквернять могилы».

В статье писалось о том, что все больше могил находят развороченными, вандалы или сатанисты собираются на кладбище, рисуют странные знаки и палят костры. Несколько фотографий в статье подтверждали акт вандализма. В следующих газетах то и дело встречались странные заметки или полноценные статьи о школьниках и кладбище. «Ужасный случай со школьником на вечеринке», «В полночь жители ближайших к кладбищу домов услышали звук колокола, который исходил от монумента. Кто мешает сну мертвых?», «Неизвестные продолжают оставлять дьявольские знаки» и т.д.

Перелистывая газеты, я понимала, что оказалась права – странности на кладбище происходили уже не первый год. Только вот к чему здесь смерти девушек, было не совсем ясно. Обе они учились в одной школе и были одного возраста, обе погибли в одном и том же месяце при страшных обстоятельствах. Кладбище же здесь не фигурировало.

Я снова просмотрела все газеты, сфотографировала каждую интересующую меня статью и положила обратно в коробку. Все, что я смогла сегодня узнать, заключалось в том, что долгие годы и вправду здесь творится нечто ужасное.

Мне нужно было срочно на свежий воздух. Попрощавшись с пожилой вахтершей, я в спешке покинула здание архива. На улице, к моему удивлению, уже вечерело. Я села на лавку возле архива и еще несколько минут пыталась собрать мысли в кучу.

Телефон несколько раз издал противный звук. На дисплее высветилось несколько сообщений, оповещая о пропущенных звонках. Должно быть, в архиве не было связи. Я набрала первый номер – Стаса.

– Ариана, с тобой все в порядке? Не мог никак дозвониться до тебя, – услышала я голос Стаса в трубке.

– Прости, я просто засиделась за одним проектом, который задавали на каникулы, – соврала я. – Телефон оказался выключенным.

– Я уже начал беспокоится, – сказал Стас. – Мы увидимся сегодня?

– Да, конечно, давай я подойду к школе, а ты меня там встретишь, – предложила я.

Мне очень хотелось увидеть Стаса. Рядом с ним мне было спокойно и легко, а этого именно сейчас мне не хватало. К тому же между нами была особая связь, он словно знал, когда мне нужна была помощь, и всегда приходил вовремя.

Приблизившись к школе, я увидела, что Стас уже ждет меня. Он держал в руках букет красных роз. Это было так неожиданно и мило, потому как кроме родителей и близких друзей никто не дарил мне цветы. Я поцеловала Стаса в щеку, приняла цветы и поблагодарила его.

– Как проведем сегодняшний вечер? – спросил он.

– Ну, у меня есть пару часов, поэтому можем немного погулять, – ответила я.

Мне удалось ненадолго отвлечься и забыть про все на свете. Мы бродили по улицам и разговаривали на разные темы. Единственное, я не стала говорить ему о том, чем сегодня занималась. Да и Марго я решила сейчас не заваливать лишней информацией. Пока я не смогу понять, что к чему, буду действовать в одиночку. Хотя, было совершенно ясно, что события, происходившие со мной и Ритой, не поддавались логическому объяснению. Но я все равно надеялась, что смогу найти ответ на эти странные загадки, которые внезапно подкинула мне жизнь.

Глава 7. Рассказ журналиста

Но как бы ни прекрасен был вечер, статьи, которые я нашла, сильно меня зацепили, и весь следующий день я твердо решила посвятить своему расследованию. С самого утра и до трех дня я провела в архиве. К сожалению, что-то новое и интересное отыскать не удалось. Но меня тревожил тот факт, что кто-то положил газеты в одну коробку, и скорее всего, смог связать смерти девушек.

В той же самой коробке я нашла любопытную статью, написанную местным журналистом, который описывал свои предположения насчет пожара в больнице. Он писал, что считает странным то, что официальная причина пожара не называется, ведь погибла девочка. Власти просто решили утаить этот факт. Я выписала имя журналиста и решила в ближайшее время посетить редакцию, чтобы найти его и по возможности пообщаться.

Покинув архив, я в спешке отправилась в редакцию. Благо, она находилась от архива в шаговой доступности. Я подошла к охраннику и попросила Егора Решетина – так звали того самого журналиста, писавшего о поджоге в психбольнице. Пожилой охранник с любопытством посмотрел на меня, но ничего не спросил, а лишь попросил немного подождать и отлучился.

Через пару минут ко мне вышел невысокий лысоватый мужчина. Он осмотрел меня с головы до пят, усмехнулся и сказал:

– Добрый день, девушка. Это вы искали Решетина? Зачем он вам?

– Я пишу циклы небольших рассказов о нашем городе для своей страницы в интернете, и я случайно наткнулась на одну его статью, которая бы очень помогла развеять несколько мифов, – нагло соврала я. – Не знаете, как его можно найти?

– Вообще-то, – протяжно сказал мужчина, – он уже давно не работает в редакции, но у меня остался его телефон. Можете позвонить и поговорить с ним…если, конечно, он захочет.

Дяденька снова усмехнулся, продиктовал мне номер и ушел. Первым делом, оказавшись на улице, я позвонила Егору. С первого раза дозвониться не получилось, как и со второго. Наконец, трубку подняли, и послышался приятный мужской голос:

– Алло, я вас слушаю.

Я ответила не сразу, потому как, пока ждала разговора, позабыла, с чего хотела начать.

– Алло…да…здравствуйте, Егор, – наконец сказала я. – Меня зовут Ариана, я хотела бы поговорить с вами об одном деле. Это важно.

– О каком деле идет речь? – равнодушно спросил он.

– Знаете, гм… – снова промедлила я, – я сейчас назову причину моего звонка, только прошу об одном – не отказывайте мне, это правда очень важно!

В трубке ненадолго воцарилась тишина. Затем журналист сказал:

– Хорошо, я вас слушаю.

– Это касается пожара в психиатрической больнице, который случился тринадцать лет назад. Я нашла вашу статью по этой теме. Девочка, Инга Осколкина, умерла в этом пожаре. В то же время на кладбище происходили странные вещи. Сейчас творится кое-что необъяснимое со мной и моей подругой, поэтому нам нужна помощь. Мне бы очень хотелось узнать подробности этого дела, и если вы сможете ими поделиться, я буду очень благодарна.

В трубке снова повисла тишина. Даже не могу представить, о чем думал журналист, но, в конце концов, он сказал:

– Записывайте адрес.

***

Через полчаса я стояла на пороге квартиры, находившейся в небольшом двухэтажном доме. Открыл дверь мне высокий мужчина приятной внешности, по виду не больше сорока лет. Он посмотрел на меня очень удивленно, видно был смущен моим возрастом, но ничего по этому поводу не сказал. Мы поздоровались, и он любезно предложил мне войти.

– Будешь чай? – сказал он.

– Да, спасибо, не откажусь, – согласилась я.

Меня отчего-то била мелкая дрожь, и я решила, что чай поможет мне немного успокоиться. Егор проводил меня в просторный зал, заставленный стеллажами с книгами. Одна полка полностью была занята коробками, из которых выглядывали газеты и папки с бумагами. Широкий, старенький диван, небольшое кресло, массивный письменный стол и стул у окна, ноутбук и ковер на полу составляли остальную часть интерьера. Эта обстановка сразу как-то располагала к себе.

Егор зашел в комнату с двумя чашками чая, поставил их на стол и сел напротив. Он внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Ну, рассказывай, Ариана. Что ты хочешь узнать об этой истории?

– Понимаете… – замешкалась я. – Как бы начать? Я и моя подруга с недавних пор попали в несколько весьма необычных ситуаций. Мы живем неподалеку от старого кладбища, и иногда бываем там. А еще я учусь в десятой школе.

Трудно было сформулировать мысль и правильно подать ее Егору, ведь он мог понять меня неверно. Но мой собеседник не растерялся:

– Не переживай, за годы своей работы я повидал много необъяснимых вещей, и поэтому меня мало что может удивить. Можешь спокойно рассказывать все, как есть. И давай на «ты»?

Я кивнула, набрала полную грудь воздуха и на выдохе продолжила:

– Не могу объяснить, как так вышло, но мы с друзьями частенько гуляем на кладбище. Не спрашивай, почему я соглашаюсь на подобное, просто так сложилось. Мы не рушим ничего и не палим, а просто сидим и общаемся. Все началось с того, что на кладбище заблудилась моя подруга. Если верить ее словам, она несколько часов не могла найти выход, пока один человек не проводил ее к воротам. Когда она говорила об этом, я поначалу решила, что это глупая шутка. Но потом случилось еще кое-что – мы случайно наткнулись на захоронение с большим серым надгробьем, полностью покрытым резьбой на неизвестном языке. Моя подруга увидела шкатулку у надгробья и взяла оттуда цепочку с подвеской в виде кувшина. Она была так очарована этим украшением, что забрала его себе. Несколько дней она носила украшение, и я заметила резкие перемены в ней – она стала нервная и раздражительная. Но еще интереснее то, что ей стали сниться странные сны. Она сказала, что во сне проживает чужую жизнь, и похоже, в другое время. Мне удалось забрать украшение, но пока оно было у меня, со мной тоже случилась неприятность. Я уснула дома, а проснулась посреди кладбища с кулоном на шее. Раньше лунатизмом я точно не страдала. Но во время сна, я видела, что иду на кладбище и там встречаю странного на вид человека.

Я немного перевела дух и посмотрела на журналиста. Он очень внимательно слушал. Похоже, он заинтересовался этой историей.

– А где же сейчас находится это украшение?

– Мой парень забрал его и пообещал от него избавиться, – ответила я.

– Любопытно… – сказал журналист. – Ты не боишься, что с твоим парнем может случиться что-то подобное, как с твоей подругой или с тобой?

– Я не думала об этом, – честно призналась я. – Он знает, как оно действует на людей, и не будет оставлять его у себя.

– Это он предложил тебе гулять по кладбищу?

– Нет, конечно! – возмутилась я. – Он знает обо всем, что я вам сейчас рассказала. И он категорически против того, чтобы я даже близко подходила к кладбищу.

Егор, казалось, еще больше оживился.

– Очень любопытно…Хорошо! Что же твоя подруга, как она сейчас себя чувствует?

– Я видела ее позавчера, все было хорошо, вроде бы. А почему вы спрашиваете?

– Просто, у меня есть некоторые предположения, что происходит с вами. Я попытаюсь сейчас преподнести их в сжатом, но информативном виде.

Егор сделал несколько глотков чая и начал свой рассказ:

– Во-первых, поджег психиатрической больницы – это конец истории, которая завязалась летом 1993 года. Тогда я уже семь лет работал в редакции, до этого еще несколько лет учился и проходил практику, поэтому хорошо был знаком со всеми громкими случаями, происходящими в нашем городке. Меня заинтересовало то, что поджег больницы со смертельным исходом, просто пытаются замять. Ко мне тогда подошел мой начальник и сказал, что нужна статья, где будет подано минимум информации об этом деле, и чуть ли не по пунктам расписал, что писать можно, а что нельзя. Но я откровенно заинтересовался сложившейся ситуацией, потому как понимал, что здесь что-то скрыто. И это было ошибкой, что я ввязался в расследование этого дела. Мне предстояло поговорить с персоналом, найти адекватную соседку по палате погибшей, и пообщаться с ней и, конечно, постараться встретиться с родителями девушки. Первым делом мне удалось поговорить с медсестрой, которая ухаживала за погибшей. Она рассказала мне, что больная была доставлена в лечебницу в состоянии острого психического расстройства – она выла, рыдала, была то слишком апатичной, то наоборот – буйной. Ее мать вызвала «Скорую» после неприятного происшествия с Ингой. Девушка сначала лежала в обычной больнице, а только потом ее перевели в психиатрическую лечебницу. Ей кололи успокоительные и другие лекарства три дня, а в ночь на четвертый день неожиданно для всех загорелась их палата. Мне также удалось побеседовать и с одной больной, которая сказала, что накануне пожара Инга сидела на кровати, и как будто с кем-то общалась. После этого она сама подожгла палату и себя, хотя официально она задохнулась угарным газом, а не сгорела заживо. А вот ее мать сообщила мне то, что скорее всего будет тебе интересно. Она говорила немного, но было понятно, что Инга встречалась с молодым человеком и несколько раз была замечена на кладбище. В то же время там начали происходить, как ты сказала, странные вещи. В этой истории было многое неясно. Только мне удавалось найти одну ниточку, как тут же она обрывалась. Никто не видел парня Инги, ее подруга только слышала о нем, и то не могла описать толком, кто он и откуда. Но вот, как они познакомились, она знала – это случилось на кладбище, и, по-моему, когда та случайно заблудилась там.

Он замолчал, а меня тем временем посетила жуткая догадка, от которой внутри все похолодело.

Как будто прочитав мои мысли, Егор сказал:

– Знаешь, я не особо верю в совпадения. Хотя, конечно, и они случаются, – и немного помедлив, продолжил. – Мне не удалось докопаться до истины, и узнать, почему девушка совершила самоубийство, и поэтому пришлось остановить расследование. После смерти девочки все, что происходило на кладбище, прекратилось. Многие местные жители утверждали, что в ночь смерти Инги со стороны кладбища был слышен звон колокола и жуткий вой собаки. Некоторые даже уверяют, что видели вспышки света, но все это может быть только разыгравшейся фантазией напуганных людей.

– А вы знаете, что-нибудь о девочке, которая спрыгнула с крыши школы тринадцатью годами ранее? – поинтересовалась я.

Егор на несколько секунд задумался, поправил очки и немного сбивчиво ответил:

– Я читал об этом… тоже очень мутное дело. Мало фактов, много чего не ясно. Насколько я помню, это дело закрыли как самоубийство.

– А как же беспорядки на кладбище тогда? Их тоже спустили на самотек?

– Но ведь и они прекратились быстро, поэтому их тоже особо не рассматривали. Нашим ребятам из правоохранительных органов некогда заниматься различной чертовщиной. Пару развороченных старых могил и нарисованные пентаграммы не всегда повод заводить уголовное дело. Да и на кого заводить? Виновных так и не нашли.

– Простите, так вы считаете, что происшествия на кладбище как-то связаны со смертью девушек? Инга же просто гуляла там, а умерла в больнице.

– Я не могу утверждать, – сказал Егор. – Но все же Инга была крепкой девушкой со здоровой психикой, насколько мне известно. Ее состояние ухудшилось после того, как она познакомилась со своим молодым человеком и стала гулять там, где не стоило. Может, она что-то там увидела? Во всяком случае, мы это не узнаем точно.

– А ее парень просто исчез, что ли?

– Его никто толком не видел, а если и замечал мельком, то приметы было очень трудно описать.

– Да уж… – сказала я, не зная, о чем продолжить разговор.

Мне и не хотелось больше говорить. Я чувствовала жуткую усталость, и единственным моим желанием было поскорее отправиться домой.

– Спасибо большое за информацию, – поблагодарила я Егора. – Я пойду, наверное. Уже очень поздно.

Егор проводил меня к выходу и на прощание сказал:

– Желаю тебе удачи. Если нужна будет еще какая-нибудь информация – звони. И слушайся своего молодого человека – не следует тревожить мертвых.

Когда, наконец, я очутилась дома, то тут же легла на кровать и мгновенно уснула. Мне снилось кладбище – оно простиралось на много километров вперед, и не было ему ни конца, ни края.

Глава 8. Дом художника

Утром меня разбудил телефон. Он звонил так долго и громко, словно любым способом хотел поднять меня с кровати. Обложив неодушевленный предмет самыми отборными ругательствами, я едва встала на ноги и отправилась на поиски средства связи. Он оказался в сумке, но для того, чтобы достать его, мне пришлось все перерыть, и в итоге просто вытряхнуть содержимое сумки на пол.

На дисплее всплыла надпись: 10 пропущенных звонков и 6 новых сообщений. Неужели я так крепко спала, что не слышала столько звонков? Имена звонивших не отличались новизной – Марго и Стас. Только от Стаса был один звонок, а от Марго девять. Не медля, я набрала номер Риты и сразу услышала ее голос:

– Боже, Ариана, зачем тебе телефон? – голос у подруги был уставший.

– Спроси чего-нибудь полегче, – сказала я первое, что пришло на ум. – Что-то случилось?

– Кажется, я заболела, – сказала Марго. – Чувствую себя ужасно. Можешь прийти ко мне?

– Да, конечно, – ответила я. – Тебе что-нибудь принести?

– Себя принеси, будь так добра, – попросила Рита и повесила трубку.

Я мигом встала, привела себя в порядок и побежала к Марго. Она лежала в кровати. Оказывается, голос у нее еще был ничего, а вот вид оставлял желать лучшего.

– Ты простудилась? – спросила я.

– Нет, – тихо ответила Марго, – просто жуткая слабость. Я сейчас плохо сплю и почти ничего не ем.

– Странно, ты ведь была пару дней тому назад абсолютно здорова. Может, отравилась?

– Нет, кажется, все нормально, просто упадок сил, – поспешила успокоить меня Марго. – Все пройдет. Мне нужно хорошо выспаться.

– И поесть! – добавила я.

Марго ухмыльнулась.

– А Алекс где? – поинтересовалась я.

– Он был сегодня ночью, но под утро ушел. Он, кстати, спрашивал, где ты пропала.

– А ты что сказала?

– Что у тебя появились дела, – Марго произнесла эту фразу с явной обидой в голосе.

Ей, наверно, было неприятно то, что я отлучаюсь часто, ничего не сообщая. У меня же было достаточно причин для отсутствия. Это Алекс, которого мне видеть не хотелось. Стас, с которым мне хотелось видеться чаще. И, наконец, загадка кладбища, которую стоило разгадать, пока не станет слишком поздно.

Я просидела у Марго до обеда. Она, наконец, попила чай и съела маленький бутерброд, и даже засмеялась пару раз, что было большим прогрессом для ее состояния. Пока я находилась у нее, мне вдруг пришла мысль навестить мать погибшей Инги. Ведь Егор мог многое забыть, упустить, или просто недоговаривать, а мать девочки смогла бы мне немного помочь. Я написала СМС Егору, и минут через десять он без всяких вопросов скинул нужный адрес.

Покинув Марго, я направилась в сторону дома, где жила Инга с родителями. В сообщении Егор добавил, что, возможно, она не станет общаться со мной. Нужный адрес оказался не так далеко от дома Марго. Увидев открывшуюся передо мной картину, я немного оторопела – дом находился в ужасном состоянии. Красивый некогда дом был очень запущен: штукатурка потрескалась, краска на оконных рамах облепилась, крыша просела. Весь двор зарос сорняками так, что тропинка едва проглядывалась. На секунду я подумала, что дом заброшен, но что-то подсказывало мне, что это не так. Не найдя звонок, я открыла покосившуюся калитку и отправилась к двери.

Стучать мне пришлось недолго – в дверном проеме почти сразу появилась женщина лет семидесяти с виду. Глубокие морщины прорезали пожелтевшее лицо, глаза впали и были безжизненны, а голова покрылась сединой. Женщина безразлично посмотрела на меня, а затем спросила:

– Вы звонили? – и тут же добавила: – Я, должно быть, спала…не слышала.

– Извините, пожалуйста, – начала я, – меня зовут Ариана, у меня к вам важный разговор. Можно войти?

– Я вас знаю? – удивленно спросила женщина. – Не помню, чтобы видела вас раньше.

– Нет, не знаете, – призналась я, и немного помедлив, добавила: – Мне нужно поговорить об Инге.

После того как я сказала имя «Инга» женщина немного оживилась. Странно, но она без лишних вопросов пригласила меня в дом, который оказался также запущен внутри, как и снаружи. Видно было, что если кто и проводил уборку, так это происходило крайне редко. На всех поверхностях клубилась пыль, и в первую очередь, как я вошла в комнату, мне захотелось чихнуть. Плотно закрыв нос, я села на старенький диван, и почувствовала, как пружина пытается вонзиться мне в ногу сквозь тонкую обивочную ткань.

Единственное, что действительно украшало дом, были картины. Они висели повсюду. Великолепные пейзажи и натюрморты радовали глаз, и что самое интересное, были самыми чистыми во всем жилище. На полках старенького серванта стояли симпатичные старинные чайные наборы, хрустальная посуда и керамические статуэтки.

Женщина осторожно опустилась на кресло, стоявшее неподалеку от дивана, и внимательно осмотрев меня, сказала:

– Уже много лет никто не спрашивал о моей девочке. Я думала, что все забыли о ней. Такая она у меня была славная, хорошая девочка … А что вы хотели узнать?

– Понимаете, – сказала я, тщательно подбирая слова, – мне важно знать, что случилось с вашей дочкой. Вы можете рассказать свое мнение по поводу того, почему с ней могло такое произойти? Что послужило толчком к ее…болезни?

Несчастная женщина опустила глаза, тяжело вздохнула и сказала:

– Я всем говорила, что она всегда была славной девочкой. Училась хорошо, вела себя прилежно, слушалась отца и меня. А потом ее словно кто-то подменил…

Ненадолго воцарилась тишина. Мне казалось, что вот-вот, и женщина зарыдает. Она смотрела в одну точку, будто погружалась в те ужасные воспоминания тринадцатилетней давности.

– Простите, – тихо сказала я. – Что случилось с вашей дочерью?

– О, да, – словно очнувшись ото сна, женщина продолжила: – Она всегда у меня была девочкой домашней. Мы с отцом знали, что Инга очень ответственная, долго не гуляла, всегда приходила вовремя. Но, тем летом она стала задерживаться, чаще, чем обычно, выходила вечерами на прогулку допоздна. И еще она почти перестала общаться с нами. Всегда находила повод уйти от разговора, стала замкнутой. Я долго не могла допытаться, что с ней происходит, и вот как-то раз ей стало плохо, и она весь день провела в кровати. Мы разговорились, и она призналась, что ей нравится мальчик, и у них назначена вечером встреча на опушке. Ей нужно было срочно поговорить с ним. Я, конечно, уговорила ее отлежаться и попыталась расспросить о ее друге поподробнее, но больше она ничего не сказала. Я так боялась, что он на нее плохо влияет, так пыталась уберечь ее. Несколько дней Инга лежала в кровати, и я сразу заметила, что она бормочет что-то. Она говорила неразборчиво, сильно крутилась во сне. А потом просто начала кричать. Мы с отцом не могли разбудить ее. Она все кричала, а когда проснулась, то плакала и умоляла, чтобы мы не давали ей спать. Во сне, говорила она, с ней происходит что-то странное. Потом она немного успокоилась и попросила, чтобы я отпустила ее к мальчику. Она все повторяла, что он ждет ее. Конечно, я отказала, и она сбежала. Мы нашли ее случайно – на полянке у старого кладбища. Она была обессилена, плакала, просила, чтобы мы ее забрали отсюда. Отец взял ее на руки, и понес домой. Я просидела возле ее кровати всю ночь и под утро уснула. Наверное, она воспользовалась этим моментом и утром мы нашли ее в ванне на полу с порезанными венами. Как я себя чувствовала тогда, одному Богу известно. Врачи приехали быстро, и забрали мою доченьку сначала в обычную больницу. Я молилась за нее, и она выжила. А потом ее в психбольницу увезли, сказали, что у нее нестабильное состояние, и она может опять себе навредить. В больнице она совсем слегла – в основном была такая уставшая, безразличная ко всему. Но, иногда она вела себя так, словно в нее вселялся сам черт, – сказав это, женщина перекрестилась. – Ровно три дня она там пробыла, а ночью на четвертый день нам позвонили и сказали, что сгорела мое дитя, умерла в пожаре…

Женщина расплакалась, и, утирая слезы платком, продолжила:

– Они нам почти ничего не сообщили. Только что загорелось крыло, где она лежала, и она не смогла спастись. Когда тело отдали, оно все черное оказалось, обугленное, и лица совсем не осталось… Хоронили мы ее в закрытом гробу. Много людей пришло – и одноклассники, и знакомые, столько молодых собралось. А я все думала, за что нам это? Почему Господь Бог нас так наказал?

Женщина с трудом говорила. Мне хотелось немного успокоить ее, утешить, но я никак не могла подобрать нужные слова. Я подошла к ней, положила свою руку ей на плечо, и сказала:

– Не плачьте, пожалуйста. Может вам воды принести?

– Спасибо, не нужно.

Она посмотрела на меня, и в ее глазах отразилась глубокая скорбь. Женщина молчала, но мне казалось, что она невероятными усилиями сдерживает рыдания и крики. Тринадцать лет прошло, а в ее сердце так и продолжала жить невыносимая боль, словно это случилось вчера.

– Сейчас все пройдет, – уверила она и положила свою руку поверх моей. – Просто не могу я вспоминать это без слез даже сегодня. Я ведь и не знаю, что с ней произошло на самом деле. Мне потом сказали по секрету, что она сама это сделала. Сама себя подожгла, а почему она так хотела покончить с жизнью, мне до сих пор неизвестно. Мы так сильно любили ее. Все, что могли ей дать – давали, ничего не жалели.

– Извините, что спрашиваю об этом, но вы не знаете, кем был ее молодой человек? Мог он как-то повлиять на ее состояние?

– Я никогда не видела его. Но это после его появления Инга переменилась, я знаю. Дочь и слова о нем не проронила, даже имени не сказала.

Мое настроение, до того и так паршивое, упало ниже плинтуса. Что я узнала? Да ничего! Я только растормошила чужие раны. Мне было неприятно, что я потревожила несчастную женщину, и более задерживаться здесь я не могла.

– Извините, – сказала я, и сделала несколько шагов к выходу, – мне пора идти. Простите еще раз, что ворвалась к вам дом со своими вопросами, я больше не буду вас беспокоить.

– Ох, нет! – внезапно воскликнула женщина. – Я боялась, что забыли мою девочку, а теперь знаю, что ее еще помнят. Но, – женщина внезапно запнулась, а затем спросила, – вы ведь не сказали, откуда знаете мою дочь. Вам по виду столько же, сколько и ей было, когда ее не стало.

– Я ее не знала, но случайно прочитала статью в старой газете, – призналась я, и чтобы немножко перевести разговор, сказала: – Уверена, ваша дочь была чудной девочкой, и очень любила вас!

– Да, так и было. Спасибо за добрые слова, – сказала женщина, и когда увидела, что я направляюсь к двери, поторопилась меня остановить: – Постойте, вы ведь не видели Ингу? Я вам сейчас ее покажу.

Женщина отлучилась в соседнюю комнату и через минуту вышла с большой картиной в руках.

– Мой муж был художником. Он часто рисовал чудесные пейзажи и потрясающие натюрморты. Этот дом он тоже, кстати, построил сам и обустроил его полностью по своему вкусу. Он был очень талантливым человеком, но никогда не рисовал портреты. Портрет Инги он нарисовал посмертно. Это была его последняя работа. Спустя год, после ухода Инги на тот свет вслед за ней отправился муж, оставив меня одну.

Женщина перевернула портрет, и я чуть не упала в обморок – на меня смотрела красивая брюнетка с длинными волосами и голубыми глазами. Девушка была удивительно похожа на Маргариту. Но самое ужасное было то, что на шее у нее висела цепочка с подвеской в виде кувшина.

– Правда она красавица? – спросила женщина.

Я кивнула, и едва открывая рот, сказала:

– Необычный медальон…

– Этот медальон Инга носила в последнее время. Она почти не снимала его. Не знаю, откуда он взялся, но дочь его очень любила.

– А где он сейчас?

– Мы похоронили ее вместе с ним.

***

Как я дошла домой, уже и не помню. Не помню и того, как успела переодеться и лечь на кровать. В моей голове был только один вопрос – как это возможно? Маргарита и Инга были удивительно похожи. И медальон у обеих девушек был одинаковый. Только как могла эта жуткая вещица, находившаяся в гробу у Инги лежать в шкатулке у Олимпиады? Это было просто невозможно. Да и проверить это никак было нельзя, разве что разрыть могилу бедной девушки и убедиться, что его там уже нет.

Теперь я была точно уверена, что схожу с ума. Даже и думать о таком было просто недопустимо. Но оставалось еще очень много вопросов. Неужели эти девушки могут быть связаны? Неужели их объединяет общая история? Тогда и конец может быть вполне печальным.

Мне надо было срочно увидеть родителей или друзей Марины Белозеровой. Возможно, и в ее истории я смогу отыскать много интересного. В очередной раз я была в таком замешательстве, что моя голова жутко разболелась, а ноги подкашивались от усталости. Я даже не заметила, как провалилась в сон, который снова прервался благодаря телефонному звонку. Нащупав мобильный, я не открывая глаз, ответила на звонок:

– Алло, да.

– Привет, милая. Я тебя не разбудил? – послышался знакомый мужской голос.

– Привет, Стас, – я мысленно прокляла себя за то, что совсем забыла о своем новоиспеченном парне, – ничего страшного, я просто что-то очень устала.

– Летние каникулы – это очень уморительное мероприятие, – усмехнулся Стас. – Сможешь втиснуть меня в свой плотный график?

Я засмеялась.

– Да, с удовольствием! Было тут одно дельце. Прости меня, я совсем замоталась, правда.

– Хорошо, уже простил, но есть одно пожелание, которое ты можешь исполнить, – загадочно сказал Стас.

– Какое же?

– Я стою возле твоего дома. Можешь выйти?

Я без промедления встала с кровати и подошла к окну. Стас стоял напротив моих окон. Одной рукой он прижимал мобильный телефон к уху, второй – держал букет цветов. Я помахала ему рукой и, сказав в трубку «Уже бегу», быстро переоделась и тихонько пробралась на улицу, чтобы не услышали родители.

Стас улыбался мне, и когда я подошла, нежно обнял и поцеловал. Это было самым прекрасным моментом уходящего дня. Хватит с меня смертей и жутких историй на сегодня, я решила провести часть этой ночи со Стасом. На секунду мне подумалось, что никогда в жизни Алекс не подарил бы мне цветов, никогда бы не смотрел на меня так нежно, как смотрит Стас. Но, отогнав даже воспоминание об этом человеке, я в ответ крепко обняла Стаса и с благодарностью приняла букет.

Мы просидели на лавке у дома примерно несколько часов, пока луна не поднялась высоко на небе. Стас пытался разузнать, где я постоянно пропадаю, но я ловко уходила от ответа, мол, должны быть у девушки секреты. Мне очень хотелось, чтобы эту ночь Стас провел со мной. С ним всегда было так спокойно, все плохие сны обходили стороной, а на утро я точно знала, что проснусь выспавшаяся, со светлой головой, и может, смогу дальше разбираться со сложившейся ситуацией. Но пригласить Стаса я не могла. Родители бы просто убили меня, если бы увидели парня в моей комнате, не говоря уже о кровати.

Мы распрощались, и я тихо пробралась обратно в дом. У меня не было сил переваривать новую информацию. И я могла ошибаться в своих предположениях, просто потому что я, может быть, хотела видеть мистику и обнаружить связь в этой истории. Но хотела ли я видеть такой финал? Точно нет. Этот клубок я уже взялась распутывать и теперь нельзя останавливаться.

Я легла на кровать и долго еще не могла уснуть. Перед глазами застыл образ Инги, изображенный на картине. Такая волшебная, почти неземная ее красота померкла во тьме, оставив после себя лишь воспоминания в мыслях близких, и лик на полотне и в рамке на надгробье.

Глава 9. Крыша

Утром позвонила Маргарита и сказала, что чувствует себя значительно лучше. Я пообещала, что обязательно проведу этот день вместе с ней. Вечером к нам присоединились Алекс и Женя. Я увидела Алекса впервые почти за две недели, и с разочарованием отметила, что все-таки он очень красив. Нет, мне уже не хотелось быть его девушкой. Но и сказать то, что он мне абсолютно безразличен, я тоже не могла. Я воспринимала его как друга, не более, и это очень меня радовало.

У Алекса, как всегда, появилась блистательная идея провести вечер на кладбище. Но Маргарита упрямо заявила, что никоим образом не хочет идти туда или даже гулять рядом, поэтому, посовещавшись, мы решили просто пройтись по окрестностям.

Алекс и Марго шли впереди и о чем-то разговаривали. Я и Женя плелись позади в полном молчании. Ежеминутно у меня одна мысль сменялась другой. Я думала то об Инге и Марине, и загадочном кулоне, то об Алексе, то о Стасе.

Неожиданно к нам присоединился Рома, один из друзей Алекса, которого я просто терпеть не могла. Как всегда, в своем репертуаре, он стал неуместно шутить надо мной и снова начал распускать руки. У меня появилось невыносимое желание бросить все и уйти к Стасу. Вот только он сейчас находился на работе, и провести весь вечер мне в таком случае бы предстояло в одиночестве дома.

Наконец, наш маршрут закончился у стен школы, в которой я училась. Четырехэтажное здание из бежевого кирпича утопало в объятиях ночи, отдыхая после жаркого летнего дня. Я с волнующей тоской вспомнила длинные широкие и узкие коридоры, запах свежеиспеченных булочек, доносившийся из столовой, долгие уроки и быстрые перемены. Причем мне вспомнилось все так, словно я уже давно попрощалась с этими стенами и уже почти забыла как это – быть школьницей.

Никогда еще я не чувствовала себя возле школы так, как сегодня. К щемящей тоске примешалось чувство тревоги. Ребята во главе с Алексом, подошли к пожарной лестнице, ведущей на крышу, и я почти сразу поняла, что они намерены сделать.

– Ну что, друзья мои, – бодро сказал Алекс, – разведаем, что там наверху?

– Да ладно! – воскликнула Марго. – Алекс, ты хочешь, чтобы мы забрались на крышу?

– А почему бы и нет? – Алекс близко подошел к Марго и с вызовом спросил: – Или ты боишься?

Марго загадочно улыбнулась и, не отводя глаз от Алекса, ответила:

– Нет. Я так точно не боюсь, а вот ты…даже не знаю, сможешь ли забраться по такой лестнице?

Начало пожарной лестницы располагалось так высоко, что даже человеку, рост которого был около двух метров, достать до нее было проблематично. Это видимо было сделано для того, чтобы школьники или случайные прохожие ни в коем случае не решились на романтический променад наверху. Еще один выход на крышу находился со стороны чердака, но он всегда был надежно закрыт.

Я не успела возразить против этой безумной идеи, как Марго уже забралась на шею к Алексу и цеплялась руками за перекладину лестницы.

– Марго, Алекс, вы что, с ума сошли? – запротестовала я. – Что за глупости?

– Я совсем забыл, что у нас в компании есть маленькая трусливая девочка, прости! – ехидно ответил Алекс. – Учитывая это, мы не будем настаивать на твоем присутствии.

– Алекс, прекрати! – крикнула Марго, ухватившись за перила и обозревая нас сверху. – Ариана, давай с нами, не трусь!

Алекс посмотрел на меня еще с большим вызовом, чем на Марго. В его глазах блеснул дьявольский огонек. «Ну что, сможешь или нет?» – читалось в них. Я же, как только Марго стала подниматься все выше и выше, поняла, что мне необходимо не то чтобы показать смелость, а как минимум не бросать подругу. Рома попытался мне помочь, но Алекс что-то тихо ему сказал и показал на лестницу, мол, лезь, я тут сам разберусь.

– Ну, что? – не сбавляя дерзкий тон, спросил Алекс, когда мы остались внизу одни. – Тебе помочь? Или ты все-таки останешься здесь?

– Нет, я пойду с вами, – ответила я.

– Хорошо.

Мне нужно было залезть Алексу на шею. Он присел на корточки, и когда я прикоснулась рукой к его плечу, меня словно током ударило. Я даже немного отшатнулась в сторону. Тяжелое давящее чувство накрыло меня с головой. Я посмотрела на Алекса, и вдруг наши взгляды встретились. Произошло буквально секундное помутнение, и я увидела на месте Алекса совсем другого человека, образ которого нечетко просматривался в темноте и тут же испарился. Такое уже бывало в первую нашу встречу на вечеринке, но я тогда подумала, что мне от духоты мерещится все подряд. Но тут было кое-что другое.

– Что-то случилось? – настороженно спросил Алекс.

– Нет, – мой голос звучал испугано. – Все хорошо.

– Отлично, тогда залезай.

Не нужно было лезть наверх, я это точно знала, но Марго была уже там, и теперь деваться было некуда.

Я снова медленно прикоснулась к Алексу. В этот раз разряда не было и больше ничего не мерещилось, но тяжелое чувство тревоги меня не покидало. Алекс помог мне забраться на лестницу, и когда я уже немного приподнялась, очень ловко подпрыгнул, зацепился за последнюю перекладину, подтянулся и полез вслед за мной. С каждым пролетом я чувствовала, как растет моя неуверенность, как ладошки все больше потеют и слегка соскальзывают с железных перекладин. Здание в четыре этажа показалось мне небоскребом, но обратного пути не было – позади меня лез Алекс, который точно бы не дал мне спуститься обратно.

Наконец, почувствовав рукой ровную поверхность крыши, я поднялась наверх не без помощи Ромы. Бросив вниз один взгляд, я ощутила легкую дурноту. Марго, тем не менее, была рада находиться здесь. Она с любопытством разглядывала вид, открывающийся с крыши.

– Лучше не смотри вниз, голова может закружиться, – послышался сзади голос Алекса.

Я обернулась. Алекс смотрел на меня так, словно я была мышкой, загнанной в клетку. Мне стало дико страшно, поэтому я отвернулась, примостилась подальше от края и стала смотреть на звездное небо. Благо, меня никто не трогал, и я спокойно могла погрузиться в свои мысли.

Алекс обнял Марго, и они разместились почти у края. Он что-то сказал ей, и она засмеялась. Было приятно видеть Риту в прекрасном здравии и хорошем настроении. Опасения о том, что кулон мог ей как-то навредить, немного улетучились. Зато теперь я не могла забыть того, что случилось внизу. Прикосновения Алекса влияли на меня как-то особенно. Это была точно не любовь и ее необычные последствия. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить то, что я почувствовала. Но все произошло так быстро, что даже описать это толком не получалось.

Внезапно я услышала чей-то незнакомый голос, раздававшийся за небольшой кирпичной постройкой на крыше. Сначала я не поверила, что кто-то еще кроме нас может отважиться на такой безумный поступок и залезть наверх. Но голос послышался снова. Женя и Рома, находившиеся неподалеку от меня, даже ухом не повели. Приподнявшись, я стала вслушиваться в слова, и медленно пошла на звук. Я слышала, какговорила девушка, и с каждым шагом все больше понимала, что именно она говорит.

– Я не хочу…не хочу этого больше. У тебя не получится ее забрать. Ты не сможешь подчинить меня, больше не станешь меня мучить и использовать. Я оставила записку, они должны все понять. Ты ничего не добьешься, ничего!

Последние слова девушка почти кричала. Я осторожно заглянула за угол, но не увидела никого. Только спустя несколько секунд я услышала заглушенный крик где-то внизу. Я подбежала к краю крыши, но внизу не оказалось никого. Спустя еще секунду я почувствовала легкое прикосновение к плечу, и, обернувшись, увидела девушку, синие глаза которой умоляюще смотрели на меня.

– Найди ключ! – сказала она. – Скоро все закончится, надо поторопиться!

Синие глаза вмиг потемнели и растворились в ночной мгле, как и образ девушки, явившейся мне внезапно. Мое сердце выстукивало до того бешеный ритм, что казалось, оно готово вырваться из груди. Как и призрачный образ все вокруг поплыло. Я пошатнулась, и, пытаясь удержать равновесие, сделала шаг назад и почувствовала пустоту под ногой.

Порой, когда засыпаешь, кажется, что падаешь вниз. Только это был вовсе не сон и, вздрогнув, проснуться я не могла. Наверное, вся жизнь пронеслась у меня перед глазами за долю секунды, и вдруг я почувствовала, как кто-то крепко схватил меня за руку и резко потянул на себя.

«Ты мне еще нужна» – было последнее, что я услышала. Перед глазами все окончательно померкло, и я провалилась в обморок.

Очнулась я уже лежа на бетонной поверхности. Рядом со мной сидела Марго. Она выглядела очень взволнованной. Неподалеку нервно расхаживал Алекс, покуривая сигарету, Женя и Рома стояли неподвижно у маленькой пристройки. Приняв сидячее положение, я спросила:

– Что случилось?

– Ты ничего не помнишь? – спросила Марго.

– Смутно, – призналась я. – Хотя нет, помню, что чуть не упала с крыши.

– Хорошо, что Алекс пошел за тобой, Ариана! – воскликнула Марго. – Ты ведь и вправду могла сорваться, а он успел схватить тебя за руку.

Рита чуть ли не рыдала, а я вообще не испытывала никаких чувств, кроме внутренней дрожи. Значит Алекс меня спас. И теперь я была обязана ему своей жизнью.

– Если ты уже чувствуешь себя лучше, давай спустимся, – предложила Марго. – Пойдем домой, тебе нужно отдохнуть.

Я кивнула. Женя и Рома помогли мне подняться, и мы осторожно спустились вниз. Последним был Алекс. Выражение его лица было озадаченным. Он как-то тревожно посматривал на меня и больше не проронил ни слова по дороге домой. Когда мы прощались с ребятами у дома Марго, я решила поблагодарить Алекса, и, подойдя к нему, сказала:

– Спасибо тебе большое! Правда, я очень благодарна за то, что ты спас мне жизнь.

Алекс лишь кивнул и бросил «Да не за что» и снова растеряно посмотрел мне прямо в глаза. Я не могла понять, что означает его взгляд. Любую другую реакцию можно было ожидать от этого человека, но никак не молчаливость и обеспокоенность. Неужели, он за меня так переживал? Даже Марго на прощание получила лишь скромный поцелуй в щеку. Перед самой калиткой, я обернулась, и увидела, что Алекс тоже остановился и обернулся. Снова уловив его взгляд, я вдруг четко вспомнила его слова: «Ты мне еще нужна». Но понять их значение было сложно.

Глава 10. Старинный замок

– Марина Белозерова! – сказала я, едва открыв глаза.

– Что? – удивилась сонная Маргарита. – Ты о ком вообще?

Я не стала объяснять Марго значение этого имени, а отмахнувшись, принялась быстро собираться. Меня ждал тяжелый день. Нужно было найти тех, кто знал девочку, покончившую жизнь самоубийством двадцать шесть лет назад.

Всю оставшуюся ночь, после нашей экстремальной прогулки, я почти не спала. Я думала о девушке, явившемся мне на крыше и ее словах.

«Найди ключ» – все крутилось у меня в голове. Что за ключ? Для чего он? Что скоро случится? Ко всей истории с кулоном, кладбищем и загадочными смертями добавился какой-то ключ. Прекрасно!

Под утро я уснула и видела размытые отрывки снов. И только перед самым рассветом до меня дошло, что это возможно и была девочка, которая сбросилась с крыши школы – Марина Белозерова. Пресса на тот счет не стала слишком расточаться, но, человек, собиравший подборку в архиве, наверняка уловил связь между смертями Инги и Марины. Временной промежуток ровно тринадцать лет, и после смерти Инги тоже прошло столько же. Скорее всего, призрак меня о чем-то предупреждал, и нужно было немедленно действовать.

Я не могла расспросить напрямую Алекса о том, что он мог видеть на крыше. А ведь он был рядом и явно заметил что-то странное. Его озадаченность также дала повод для размышления, поэтому я попросила Марго узнать у Алекса при случае, о том, что произошло вчера более подробно.

– Ариана, – Рита остановила меня, когда я выходила во двор, – скажи, только честно – с тобой все хорошо?

Я не знала, что можно ответить на это. Вчера я едва не лишилась жизни. И я не могла понять, это был сон или реальность. Границы между ними размывались, и я боялась, что меня ждет не лучший финал в этой истории.

– Все отлично, – наигранно бодро ответила я и улыбнулась. – Не переживай.

Узнать домашний адрес Марины Белозеровой было не слишком сложно. Архив школы, как ни странно, тоже находился в здании библиотеки. Презентовав вахтерше чай и печенье, я пробралась в здание, и спустя два часа у меня в блокноте был записан нужный адрес.

Но, когда я пришла на место, то не могла поверить глазам – это был легендарный на поселке заброшенный «замок» у болота. Он опустел много лет назад. Раньше здесь было небольшое озерцо. Теперь же на месте озера образовалось болото, над которым возвышалось красное кирпичное двухэтажное здание с интересной архитектурой, очень напоминавшей старинный замок. Почти скрывшейся за зеленой изгородью из деревьев дом очертили в народе «замком с привидениями» и обходили его десятой дорогой.

Внутри было пусто. Все, что оставили хозяева, было разграблено уже очень давно. Много легенд я слышала об этом доме, и многие из них были по-настоящему пугающими. Одни говорили, что хозяин замка убил топором свою жену и дочь, похоронил их останки на заднем дворе, и скрылся в неизвестном направлении. Другие поговаривали, что в дом ворвались бандиты, и убили всех жильцов. Но реальность оказалась такова, что дочь хозяев дома упала с крыши школы. И почему-то этой версии не было среди слухов.

Хорошо, что я додумалась переписать на всякий случай еще несколько адресов ее одноклассников. Оставалось надеяться на то, что они еще живут здесь и смогут мне чем-то помочь.

Первый адрес оказался неподалеку от замка. Дверь мне открыла приятной наружности женщина.

– Добрый день! – поздоровалась я. – Мне нужно поговорить с Ольгой Сорокиной.

– Чем я могу вам помочь? – вежливо спросила женщина, и я облегченно вздохнула.

– Здравствуйте еще раз! Меня зовут Ариана. Я учусь в десятой школе. У меня к вам важный разговор, вы могли бы уделить мне пару минут?

– Да, а что случилось? – женщина была немного растеряна.

– Ничего страшного. Просто мне нужно поговорить о вашей однокласснице – Марине Белозеровой.

Услышав имя, женщина слегка побледнела. Такую реакцию я наблюдала не впервые. Но видимо интерес пересилил, и она пригласила меня войти.

– Чай, кофе? – предложила она.

– Нет, благодарю. Можно сразу к делу?

Ольга присела напротив меня и кивнула. Казалось, она была удивлена темой беседы.

– Вы хорошо были знакомы с Мариной? – начала расспрашивать ее я.

– Да, мы с ней были очень дружны в школе, – призналась Ольга, и я снова мысленно поблагодарила небеса.

– Тогда можете предположить, что могло случиться в день ее смерти? Что подтолкнуло ее на самоубийство?

– Это не совсем так, – вдруг возразила Ольга. – Я общалась с правоохранительными органами и все им рассказала.

Тут в разговоре возникла пауза. Я ожидала продолжения рассказа, но Ольга не спешила что-то говорить. Она, видимо, думала о том, зачем мне нужна эта информация, но не торопилась об этом спрашивать. Пытаясь объясниться максимально тактично, я пояснила свою позицию:

– Поймите, я тут не просто так. Ровно двадцать шесть лет назад несчастье случилось с Мариной, а ровно тринадцать лет назад с другой девочкой – Ингой. Они погибли по-разному, но есть подозрения, что их смерти связаны. Теперь же под угрозой моя лучшая подруга, а может и я. Мне нужна любая зацепка в этой истории, любая ниточка, которая сможет помочь мне разобраться с тем, что творится вокруг.

Ольга внимательно выслушала меня, и, казалось, мои слова убедили ее снова погрузиться не в самые приятные воспоминания.

– Если честно, я не думала, что спустя столько лет кто-то будет интересоваться Мариной. Ей было шестнадцать лет, когда все это произошло. Меня много расспрашивали о ней милиция и журналисты, и я не могла ничего толкового им сказать. Мы сидели с ней за одной партой, а потом, первого сентября, я пришла в школу и поняла, что соседнее место теперь всегда будет пустым. Она больше не придет и не скажет мне «Привет». И не улыбнется своей чудесной улыбкой…

Ольга перевела дух, и сразу продолжила:

– Мы дружили с Мариной с первого класса. Она всегда была смелой и доброй, но в душе настоящей бунтаркой. Ее отец занимал должность начальника на заводе, и денег у них всегда было достаточно. Но деньги совершено ничего не значили для Марины, она хотела быть свободной, петь в рок-группе и гастролировать по всему миру. А ее отец был абсолютно не согласен с такими планами и очень давил на нее. Марина с восьмого класса частенько прогуливала школу, курила, выпивала иногда, и была самой настоящей разбойницей. Не могу сказать, что я поддерживала ее во всем, но мы всегда находили общие темы для разговоров. А еще она очень любила жизнь. И когда одним утром я узнала, что она сбросилась с крыши школы, то не сразу в это поверила.

Глаза Ольги наполнились слезами. Я понимала, что ей тяжело, но мне просто необходимо было узнать причину, по которой девушка пошла на столь отчаянный шаг.

– Но тогда почему она так поступила? – спросила я.

– Я не знаю точно, но недели за три до ее смерти она стала вести себя немного странно. Все время была вялой, апатичной, не хотела ни с кем общаться. Я списывала такое поведение на ссоры, которые происходили у нее с отцом. За день до трагедии, она пришла ко мне домой. Я очень хорошо помню этот день. На ней не было лица, я испугалась, когда увидела ее в таком состоянии. Она призналась мне, что уже несколько недель ее беспокоят дурные сновидения. После них она не сразу могла вспомнить, кто она и где находится. Она была очень напуганной, такой я видела ее впервые. Мы немного повздорили до этого и редко виделись, поэтому, когда она пришла ко мне и стала говорить о своих проблемах, мне стало не по себе.

От слов Ольги у меня по спине пробежал холодок. И без дальнейшего рассказа было понятно, что Марина точно была связана с тем, что происходит сейчас.

– Это, конечно, странно прозвучало, но я ей поверила. Она была не в себе. Но, скажу вам честно, не настолько, чтобы добровольно дойти до самоубийства. Марина была сильна духом. У нее имелось много планов на жизнь, в том числе скорее окончить школу и уехать отсюда подальше. Однажды она делала попытку сбежать, но возникли сложности, и ей не удалось это. Кто угодно мог бы так свести счеты с жизнью, но не Марина. Я милиции сказала, что она откладывала деньги на путешествие. Но мои аргументы их не убедили и все списали на самоубийство.

– Извините, что спрашиваю, но она не оставляла какой-нибудь записки? Что-нибудь, что могло намекнуть на ее непричастность, или на убийцу?

– Мама Марины на похоронах сказала мне, что нашла от дочки странную записку. Но что там было написано, мне никто не сообщил.

– А где ее похоронили? – поинтересовалась я.

– Здесь же, на старом кладбище, – ответила Ольга.

– А разве здесь можно хоронить? Оно ведь давно заброшенное, насколько я знаю.

– На тот момент еще можно было. Да и сейчас с разрешения администрация кладбища в отдельных случаях. А вообще это было решение ее родителей. У них было место на семейном участке.

– Ясно, – сказала я. – А не подскажете, были у нее еще близкие друзья, с кем она могла общаться кроме вас.

– Она дружила с некоторыми одноклассниками. Был один парень, точно, – вспомнила Ольга. – Они познакомились где-то за месяц до ее смерти. Интересная там была история, я уже и не припомню. Но вот с ним она общалась некоторое время.

– А не помните, откуда он, как его зовут? – с дрожью в голосе спросила я, готовясь услышать что-то ужасное.

– Секунду, – Ольга приподнялась и отправилась к шкафу.

Достав коробку из-под обуви она стала перебирать фотографии и спустя пару минут воскликнула: «Вот она!» и поднесла мне черно-белую фотографию, на которой были изображены три человека: две девушки и парень.

Девушки смеялись и смотрели куда-то в сторону, а парень вытянул руку так, что почти все лицо его было полностью скрыто, но даже в такой фотографии я уловила знакомые черты.

– Это он? – спросила я и, не дожидаясь ответа, задала еще один вопрос. – Вы не помните его имя?

– Нет, не помню. Я его видела всего несколько раз и то на пару минут. Марина встречалась с ним наедине. И она не любила рассказывать о нем. В день, когда было сделано фото, я гуляла с братом, и он нас сфотографировал.

– Это Марина, я так понимаю? – я показала пальцем на девушку, стоявшую посередине.

– Да, это она, – с тенью горечи в голосе ответила Ольга.

Я посмотрела на улыбающуюся девушку, фотографию которой я уже видела в газете, и снова отметила, что сходство с Марго хоть и есть, но совсем небольшое.

– Извините, я, наверное, утомила вас, но не можете ли вы вспомнить, не было ли на шее у Марины кулона в последний ее визит к вам?

– Я не припомню ничего такого. Может и был, но я не обратила внимание.

– А других фото с ее парнем нет случайно?

– Нет, это было спонтанное фото. Да и он не хотел фотографироваться.

– Понимаю, что для вас это фото ценное, но не позволите мне его взять?

– Да, забирайте, – разрешила Ольга. – Вернете, когда сможете, а не вернете, ничего страшного.

Я поблагодарила женщину и решила поскорее отправиться домой. На выходе Ольга сказала мне:

– Ариана, подождите, я вспомнила кое-что. Не знаю, будет ли вам это интересно, но у парня была такая необычная фамилия, я еще переспросила тогда – то ли Серебрин, то ли Серкин, как-то так.

Глава 11. Сомнения

Хуже новости я представить не могла. Не было никаких сомнений, что этот парень как-то связан со Стасом. Но как такое было возможно? Я сидела битый час за своим столом и рассматривала злополучное фото, все больше улавливая черты лица Стаса. Такие же волосы, такая же улыбка. Я перебрала в уме множество вариантов, и каждый был все бредовее. Папа? Брат? Родственник.

Стас жил в доме бабушки. О своей жизни он почти не рассказывал, да и я как-то особо не спрашивала, зато обо мне он знал многое. Нужно было как-то разузнать у Стаса информацию о его родных. Я снова внимательно посмотрела на фото и вдруг ко мне пришла идея, которая помогла бы сложить хотя бы несколько пазлов в этой картине. Парень на фото закрывал лицо рукой, и Ольга сказала, что он не хотел, чтобы его фотографировали.

Я набрала знакомый номер.

– Алло. Привет, милая, – услышала я голос Стаса в трубке.

– Привет… – запнулась я. – Стас, мы сегодня увидимся?

– Да. Мне зайти за тобой?

– Давай встретимся у школы через полчаса. Я могу остаться с ночевкой сегодня у тебя?

– Да, конечно, – сказал Стас. – До встречи.

Полная нерешимости и сомнений я едва добрела до назначенного места. Проходя мимо школы, где вчера я чуть не лишилась жизни, я на секунду замерла. Стас уже ждал меня. Он стоял почти так же, как и парень на фотографии, и было очевидно, что они похожи.

Я содрогнулась от той мысли, что пришла мне в голову. А может это сам Стас? Нет, это было невозможно. Я подошла к нему, водрузив на лицо подобие улыбки. Стас обнял меня и поцеловал.

– Что-то случилось? – словно уловив мое настроение, спросил он.

Да, актриса с меня та еще, но придется потренироваться. Эта роль была мне в тягость. Мне хотелось наброситься на него с чередой вопросов, обвинений и предположений. Хотелось кричать, бить кулаками по его груди и плакать. Вместо этого, я пыталась сохранить спокойствие.

– Все нормально, – солгала я. – Просто усталость какая-то, перепады настроения. Не понимаю, что со мной творится. Наверное, погода так действует.

Стас явно мне не поверил. Но, возражать не стал. Всю дорогу он пытался мне что-то рассказывать, а я, если и поддерживала беседу, то только односложными фразами.

Когда мы пришли к нему домой, я внимательно осмотрелась. Я пыталась найти хоть какие-то признаки того, что Стас не совсем тот, кем себя представляет. В доме не оказалось ни единой фотографии, что было не совсем обычно. Стас не фотографировался со мной, поэтому мне следовало проверить его реакцию, а заодно наведаться к Ольге снова, чтобы показать ей фото Стаса.

Я достала телефон, и пока Стас мыл фрукты на кухне, я сфотографировала его. Он удивленно посмотрел на меня. Оставив дуршлаг с фруктами в мойке, он вытер руки и подошел ко мне.

– Что это было сейчас? – спросил он.

– Мне захотелось сделать фото на память. Хочу на звонок поставить, – максимально спокойным тоном ответила я, хотя внутренняя дрожь уже пробивалась наружу.

– Почему ты сделала это исподтишка? – не унимался в расспросах Стас.

– Не знаю, – снова солгала я. – Просто мне захотелось сделать жизненное фото.

После недолгой паузы, возникшей между нами, я предложила:

– Тогда может, вместе сфотографируемся? Я поставлю на заставку.

– Хорошо, – ни секунды не мешкая, согласился Стас. – Только давай потом, может днем на улице, там свет будет лучше.

Я ожидала услышать отказ, но его ответ произвел на меня успокоительное действие. Наверно, и Стас заметил, как я сразу повеселела и приободрилась.

Мы сели на диван, он ласково обнял меня за плечи и под звуки фильма я незаметно уснула. Мне не хотелось сегодня расспрашивать Стаса о его родственниках и выяснять отношения. Все, чего я желала – это было его тепло, сон и спокойствие. Я снова почувствовала защищенность, словно и не было этого кошмарного дня. Слишком много мыслей, тревог и предположений поселилось в моей голове в последние несколько недель. И поэтому я постоянно жутко уставала.

Когда наступит осень и в школе спросят, чем я занималась все лето, я отвечу: гуляла на кладбище, расспрашивала незнакомых людей об их погибших родственниках, спала. Именно в такой последовательности. А, ну еще чуть не умерла несколько раз от страха и как минимум два раза просто так, но это мелочи, ничего особенного. Хотя нет, забыла о том, что превратилась в лунатика. Короче, вполне обычное лето, как я и ожидала.

Проснулась я утром в кровати Стаса. Я даже не почувствовала, как он перенес меня туда. Нужно было идти домой, потому что я уже давно не ночевала дома и нарушила все договоренности с родителями.

Я не стала будить Стаса, а оставила ему записку и тихонечко ушла. Он казался мне тоже очень уставшим, поэтому ему требовался полноценный отдых.

Возле дома меня поджидал неожиданный сюрприз. Машина Алекса была припаркована неподалеку от ворот, а сам Алекс сидел на бревне, служившем лавочкой. Когда он увидел меня, то тут же встал и пошел мне на встречу.

– Что-то случилось? – выпалила я, забыв об элементарных правилах этикета в форме приветствий.

– Нет, просто я хотел поговорить с тобой.

Алекс казался растерянным, что было большой редкостью.

– Может, пригласишь меня на кофе? – робко спросил он.

Мне почему-то совершенно не хотелось с ним общаться. Даже учитывая тот факт, что он спас меня. И даже то, что мне необходимо было знать, что он видел в ту ночь. Нужно было просто ответить «нет», но я знала, что Алекс так просто не уйдет.

– Да, конечно, заходи, – только и оставалось ответить мне.

Родителей, к счастью, не было дома, и я пригласила Алекса на кухню. Я налила ему кофе, и мы сели за стол друг напротив друга. Он внимательно посмотрел мне в глаза, печально улыбнулся и сказал:

– Я не могу забыть ту ночь Ариана, когда ты чуть не упала с крыши. Я бы ни за что не простил себе, если бы ты…

Алекс не договорил, но было ясно, что он имеет в виду. «Если бы ты умерла», – хотел сказать он.

– Все же хорошо, – уверила его я. – Да и, причем здесь ты?

– Я был инициатором этой глупой вылазки на крышу. Знаю, что это была ужасная идея, и прошу тебя простить меня за это. Хорошо, что я услышал твой голос и вовремя успел прийти на помощь.

Голос? Какой голос? Я ведь молчала, а говорила только девушка-призрак. Значит, Алекс тоже слышал ее, и мне это точно не почудилось.

– И что же я говорила? – спросила я в надежде выпытать у Алекса больше информации.

– Я ничего не расслышал, – сказал он. – Все произошло так быстро. Ты разве ничего не помнишь?

– Я испытала такой стресс, что все начисто забыла, – соврала я.

– И не помнишь, почему туда пошла?

– Просто хотела осмотреться.

Повисла пауза. Алекс сделал глоток кофе и переключил тему разговора:

– Ладно, не будем говорить о плохом. Главное, что все закончилось благополучно. Рита рассказывала мне, что ты вроде с парнем встречаешься. Почему он не гуляет вместе с нами?

– Он работает и учится, и очень занят, – сказала я, мысленно представив реакцию Стаса, если бы он узнал, что недавняя прогулка чуть не окончилась трагически.

Но Алекс не унимался:

– А как его зовут? Кто он такой? Я его знаю?

Несмотря на то, что я спала всю ночь, я чувствовала жуткую усталость. Мне хотелось вытолкнуть Алекса за дверь. Удивительно, но еще буквально месяц назад визит Алекса был бы для меня подарком судьбы. А сейчас я просто хотела лечь и провалиться в глубокий сон. И тем более мне не хотелось обсуждать мою личную жизнь с ним. Я даже Марго не посвящала в такие подробности, так почему я должна была обсуждать эту тему с человеком, которому почти на все в этой жизни наплевать.

– Ты его не знаешь. Он недавно переехал.

– Так, может, познакомишь его с нами?! Рита тоже не слышала о нем почти ничего.

– Как-нибудь обязательно познакомлю, – сказала я, скрестив пальцы за спиной. – Алекс, извини, у меня есть небольшие планы на сегодня. Давай потом поговорим, если это необходимо.

Алекс явно не ожидал, что я могу попросить его уйти так быстро. Неожиданно он стал со своего места, сел рядом со мной и взял мою руку. От этого прикосновения меня снова словно пробило током. Алекс почувствовал то же самое, я была уверена. Он посмотрел мне прямо в глаза, и от этого взгляда у меня все заледенело внутри. Он улыбнулся и придвинулся еще ближе. Я чувствовала его ровное дыхание и словно под гипнозом не могла оторвать от него взгляд.

– Ариана, – полушепотом произнес он, – ты мне очень нравишься. И я хочу, чтобы ты больше времени проводила с нами. Мне важно, чтобы ты не отстранялась от нас.

Его серо-зеленые глаза гипнотизировали меня. Даже сейчас меня словно магнитом тянуло к нему. Он медленно приблизился, и через секунду я почувствовала, как его губы прикасаются к моим губам. Наш поцелуй продлился недолго. Теперь же меня бросило в жар. Его прикосновенья обжигали мою кожу, но я была как будто парализована нахлынувшей волной чувств. Я полностью отдалась этим чувствам, и готова была утонуть в них, но… Я резко отстранилась от Алекса и, отвернувшись от него, приложила ладонь к губам.

– Уходи, Алекс! – сказала я. – Мне нужно побыть одной.

Я повернулась и увидела, как Алекс поднялся со стула и подошел к выходу. Он посмотрел на меня так, словно одержал победу в этой невидимой битве. Через секунду дверь закрылась, Алекс ушел без лишних слов, и я облегченно вздохнула. Я пообещала никогда не говорить об этом Маргарите, чтобы не сделать ей больно.

Алекс наверняка был уверен, что я до сих пор к нему не безразлична. Его визит был, мягко говоря, необычным. А поцелуй вообще стал полной неожиданностью. Что-то изменилось с той ночи, когда я чуть не сорвалась с крыши.

«Ты мне еще нужна» – снова, словно в реальном времени, услышала я.

Я посмотрела на себя в зеркало и снова прикоснулась к губам, вспоминая наш недолгий поцелуй. Самое ужасное было то, что мне было приятно. Возможно, это были последствия того, что я была влюблена в Алекса и долгое время хотела этого. Ведь он, по сути, был моей первой любовью, как бы это глупо не звучало.

Сонливость сняло как рукой. Остаток дня я решила отвлечься и провести в делах, исписывая тетрадь всеми деталями, которые мне удалось собрать о погибших девочек. Нужно было не упустить ничего, и тогда, возможно, я стала бы ближе к разгадке. А может, здесь вообще не было разгадки. Все складывалось таким образом, что разумное объяснение найти было невероятно сложно.

К вечеру я снова почувствовала дикую усталость. Меня клонило в сон так, что я чуть не уснула за столом. С трудом сделав несколько шагов до кровати, я легла на нее и моментально отключилась.

***

В густом лиственном лесу воздух был насыщен восхитительными ароматами. Здесь можно было уловить тонкий сладковатый запах ягод, насладиться дивной смесью трав и сырой земли, и невероятной свежестью окутавшей лесное царство после недавно прошедшего дождя. Вежливо отступив, дождь предоставил место яркому солнцу, которое украдкой пробиралось сквозь листву, нежно играя бликами.

Неподалеку слышалось щебетание птиц. Они исполняли чудесную мелодию, которую было необычайно приятно слушать каждому, кто оказывался случайным посетителем этого уникального концерта. Но, таких было немного. Я была здесь одна.

Оглянувшись, я поняла, что знаю все вокруг – и эти тропы, уводящие к потаенным уголкам леса, и то огромное дерево, скосившееся набок и небрежно раскидавшее корни на поверхности земли. А еще я знала, что совсем неподалеку у кромки леса простирается неглубокая река, за которой виднеется село.

Но сколь приятными не были мои воспоминания, я решила оживить их, а потому пошла в сторону домов. Дорога, как я и предполагала, заняла совсем мало времени. Пройдя несколько метров, я вышла на залитую солнцем поляну и обнаружила впереди и речку, и село. Крохотные домики, раскиданные в причудливом порядке, на фоне голубого неба напоминали маленькие белые коробочки. Река шумела, бурлила, обтачивала разноцветные камни, смиренно принявшие участь стать частью непрекращающегося потока. Вода отражала яркие лучи, и казалось, что где-то на глубине притаились настоящие залежи ограненных матушкой – природой драгоценностей, лукаво подмигивающих небесному светилу.

Я улыбалась, наблюдая за всей этой картиной, но где-то в глубине души чувствовала, что что-то должно случиться. И через мгновение на горизонте со стороны села показались две маленькие бегущие фигурки. Это были парень и девушка.

Не желая быть обнаруженной, я спряталась за ближайшим деревом и стала наблюдать. Перед речкой парень взял девушку на руки и понес ее на другую сторону. Вода едва доставала ему по колена. Он веселился и все время делал вид, что сейчас выпустит ее из рук, отчего девушка заливалась хохотом. Только ступив на землю, девушка облила водой шутника и побежала в сторону леса. Чем ближе она становилась, тем сильнее рос мой страх. Я не могла поверить, но девушка поразительно была похожа на Маргариту. Те же длинные, почти такие же темные густые волосы, большие голубые глаза и улыбка совпадали точь-в-точь. И я уже определенно где-то видела ее раньше.

Парень поразил меня не меньше. Только вот чем, я не могла понять. Симпатичный, высокий, темные волосы, смугловатый оттенок кожи. Создавалось впечатление, что и с ним мне приходилось встречаться ранее. И только я об этом подумала, как парень повернулся и посмотрел на меня. Этот взгляд был знаком мне очень хорошо, только вот вспомнить, кому он принадлежал было сложно.

Девушка подошла к нему и обняла его за шею.

– Что случилось? – ласково спросила она.

В этот момент я желала провалиться сквозь землю, но земля явно была не готова расступаться ради меня.

– Мне что-то померещилось, – ответил парень, повернулся лицом к девушке, и стал страстно целовать ее.

Мои коленки, которые были готовы подкоситься в любой миг, снова обрели опору. Я как завороженная, не могла отвести взгляд от влюбленной парочки. Пора было бы покинуть это место, но внезапно из-под вышиванки девушки показалась подвеска в виде кувшина. Это был тот самый кулон, который Маргарита нашла на могиле Олимпиады. Словно молнией, меня пронзило воспоминание о сне, в котором я видела девушку в зеркале, и, не сдержавшись, произнесла:

– Олимпиада…

Внезапно девушка вздрогнула. Она остановила пылкие объятия возлюбленного и осмотрелась вокруг.

– Ада, что случилось? – спросил парень.

– Ты разве не слышал? – воскликнула она. – Кто-то назвал мое имя.

Я закрыла рот руками, пытаясь не издавать и звука, и застыла. Каким-то чудным образом молодые люди не видели меня, но слышать могли. Внезапно подул ветер. Капли, оставшиеся на деревьях после дождя, сорвались вниз, и попали мне на руки и лицо. Олимпиада озиралась по сторонам, словно отчаянно пыталась найти меня. Наконец, наши взгляды встретились, и я ахнула от ужаса. Голубые прежде глаза помутнели, кожа потемнела и покрылась глубокими язвами. Ясное небо, зелень деревьев – все померкло, исчезло и вспыхнуло ярким пламенем. Девушка сделала несколько шагов в мою сторону и упала на колени. Протянув руку, она прошептала:

– Найди меня.

Охваченная огнем, она застыла, почернела и через секунду рассыпалась в пепел. От страха я сделала несколько шагов назад и почувствовала, как зацепилась за что-то и падаю вниз.

Содрогнувшись всем телом, я открыла глаза, и обнаружила, что нахожусь в собственной комнате. Видение исчезло. Я встала и быстро отправилась к зеркалу. Осмотрев себя с ног до головы, я убедилась, что являюсь собой, потому как у меня все еще оставались сомнения по поводу моей личности и местоположения.

Еще несколько минут я провела сидя на кровати, пытаясь проанализировать сон. Беда была в том, что я ощущала все так ясно, словно это происходило на самом деле. Пока я размышляла, на телефон пришло сообщение от Марго: «Привет. Мне нужно поговорить с тобой. Можешь прийти ко мне сегодня?». Обычно Рита звонила по несколько раз, прежде чем написать, а тут сразу скинула сообщение. Ничего хорошего это не предвещало.

Я ответила «да», быстро оделась, проглотила маленький бутерброд, на ходу запивая его кофе, и побежала к подруге. Та сидела у окна, слушала музыку и курила сигарету. По ее отстраненному взгляду я поняла, что мои подозрения оказались правдивыми. Я села рядом и приготовилась слушать, но Марго продолжала молчать. Она вообще в последнее время становилась ужасно молчаливой.

Наконец, я дождалась от подруги одной единственной фразы: «Мы с Алексом расстались». Новость оказалась неожиданной. Мне пришлось еще минут двадцать заваливать Марго вопросами, чтобы она хоть немного описала мне сложившуюся ситуацию.

– Вчера Алекс позвонил мне вечером и сказал, что нам нужно встретиться во дворе школы. Мы проговорили с ним несколько часов и пришли к выводу, что что-то не так. И договорились о том, что берем паузу, – сказала Марго и дополнила: – А знаешь, я даже рада, что так получилось. Мы перестали понимать друг друга.

Я почувствовала укор совести за то, что случилось. Мне было жаль Марго, ведь за внешней сдержанностью она скрывала более глубокие чувства. Только вот я не могла помочь ни добрым словом, ни делом. А вдруг, в разговоре между Алексом и Марго была упомянута я. Не зря ведь Алекс утром разговаривал со мной, а вечером решился на диалог с Марго.

У старенького магнитофона лежали кассеты. Марго докурила очередную сигарету, смачно затушила ее об стеклянную пепельницу, встала и переставила кассету. Из динамиков мощным потоком полилась плохо знакомая мне музыка. Смесь инструментов и грубого мужского голоса породили желание немедленно закрыть уши.

– Что это ты слушаешь? – спросила я.

– Это тяжелый рок, – пояснила Марго. – Послушай, тебе тоже понравится.

Я вспомнила, что где-то уже слышала подобную музыку. И конечно сразу поняла, что из машины Алекса. Я еще удивлялась тому, что кто-то может слушать этот ужас. А теперь и сама прислушалась, и даже вроде не плохо. А еще я не сразу заметила, что Марго сидела в черной майке Алекса, в которой он был в ту самую вечеринку последнего звонка.

– Давай напьемся! – предложила Марго.

И я не смогла ей отказать. Идея была отличной, потому как после всех событий и сегодняшнего сна мне хотелось просто забыться. Я знала, что Маргарита чувствует сейчас боль, которую хочет заглушить. Но говорить о ней она не станет, не будет резать вены как я и думать, что больше ничего хорошего не произойдет. Нет, она не станет ломаться. Ей просто нужно время, чтобы затянулись раны.

Глава 12. Обряд

Наутро я проснулась с невыносимой головной болью. А еще с пониманием того, что все мои деньги, которые я копила, не доедая школьные обеды, были почти полностью истрачены. Весь день и вечер мы танцевали и пели во всю глотку, и лишь ближе к полуночи легли спать.

Когда мы выходили во двор, чтобы покурить и подышать свежим воздухом, я заметила неподалеку от гаража силуэт человека. Он сливался в ночной тьме, и сразу его почти невозможно было заметить. Вначале я решила, что все это мне только причудилось. Но затем тень слегка переместилась, и, испугавшись, я схватила Марго за руку и поволокла в дом. Там я рассказала ей о своих подозрениях, и, внимательно выслушав, она только посмеялась.

– Да кто будет за нами следить среди ночи? – сказала она.

– Забыла, что уже кто-то забирался к тебе во двор, когда украли кулон? – возмущенно спросила я, удивленная столь спокойной реакцией подруги.

Нужно было проверить все двери, пока чужак не решил воспользоваться ими. Но Марго равнодушно наблюдала за тем, как я мечусь между входными дверьми. Она лишь сказала, что, во-первых, Алекс убедил ее в том, что ей, вероятно, показалось. А во-вторых, ей все равно. Мне было не все равно.

Утром, когда я собиралась домой, Марго как-то странно взяла меня за руку, словно не желая отпускать, и спросила:

– Ты думаешь, все будет нормально?

– Почему ты спрашиваешь?

– У меня плохое предчувствие. Что-то нехорошее происходит вокруг.

Я присела возле подруги, и уверенно сказала:

– Возможно это так. Но мы справимся. Мы обязательно найдем выход из этой ситуации.

Сейчас ей, да и мне как никогда нужна была твердая вера в лучшее. Когда я уходила, то даже не догадывалась, что покидая этот дом, вижу Риту такой в последний раз. Да и могла ли я догадываться, какая внутренняя борьба происходит в ней сейчас, в эти минуты.

В отличие от меня у Марго была одна удивительная черта – она могла очень ловко скрывать свои эмоции. Она чувствовала, что попала в ловушку уже давно, как только ей начали сниться эти сны. Но об этом не говорила никогда.

Дома я первым делом выпила большую порцию кофе и открыла тетрадь, где делала заметки. Я в подробностях написала туда свой сон с предыдущей ночи, написала о чужаке, следившем за нами во дворе у Риты. Прочитав все свои записи, я горько вздохнула – разгадка была все так же далека.

Первым делом я снова отправилась в городской архив. Пожилая вахтерша обрадовалась моему приходу.

– Я уж думала, ты больше не придешь, девочка. Ты написала свою статью?

– Осталось несколько деталей. Нужно еще немного поработать и собрать информацию. Вы не впустите меня?

К счастью, женщина была благосклонна ко мне. Я вошла в архив и снова стала перебирать коробку, которую нашла ранее. Я могла что-то упустить. Удивительно, но вытряхнув газеты на стол, я обнаружила, что в самой коробке между картонками застряла одна газета. Она была очень желтой и местами затертой, но смысл статьи на первой полосе был более чем понятен. Выпуск газеты от пятого августа 1967 года сообщал о печальной новости: «В местном пруду утонула девочка». Далее сообщались следующие подробности:

«Тело пятнадцатилетней Софии Лавренко было найдено в пруду, неподалеку от «Старого кладбища»… Следов насилия не обнаружено…Следователи выдвигают версию, что это было самоубийство…Родители девочки утверждают, что София накануне своей смерти болела, но поводов для самоубийства у нее не было…».

Пруд у кладбища. Я видела недалеко за кладбищем небольшое болото, заросшее травой и водорослями. Возможно, это и был тот самый пруд, который со временем превратился в болото. И опять в деле фигурировала одни и те же детали: август, юная девочка, болезнь, смерть по невыясненным обстоятельствам, а теперь и кладбище.

Я взглянула на календарь в телефоне. До августа оставалось почти две недели и это давало надежду на то, что у нас был шанс спастись. Я знала точно, что все девушки перед смертью чувствовали себя плохо. Инга сошла с ума, Марину что-то терзало, и она не выдержала напора, с Софией история была аналогичной.

За эти недели могло произойти все что угодно. Сны и видения, которые являлись мне, могли быть только началом. С Марго тоже что-то было явно не так. И все после того, как мы нашли кулон. Все ниточки вели к Олимпиаде и кулону. Несколько раз во сне Олимпиада просила меня найти ее. Это могла быть ловушка, но я должна была попытаться сделать все, чтобы со мной и Ритой ничего не случилось.

Не знаю почему, но когда я вышла из архива, то приняла решение снова посетить могилу Олимпиады. Стас запретил мне приближаться к кладбищу, но только там я могла бы найти ответы.

Подойдя к воротам погоста, я долго не решалась войти на его территорию. Словно невидимый страж предостерегал меня отступить назад, и не тревожить это проклятое место. Но отступать уже было некуда: сзади меня была пропасть, впереди – пугающая неизвестность. Желание отыскать правду перебороло страх, и я перешагнула порог. Тропинка к могиле Олимпиады была мне знакома, только вот парадокс заключался в том, что я могла и не найти ее. Не знаю зачем, но я вдруг громко произнесла:

– Олимпиада, помоги мне. Я хочу найти тебя.

Конечно, ничего не изменилось. Еще немного помявшись на месте, я пошла по знакомой дорожке. Временами я закрывала глаза и пыталась вспомнить тот сон, где впервые увидела ее последний приют. Прошло уже достаточно времени, и я потеряла всякую надежду на то, что смогу ее отыскать, как вдруг, совершенно непонятным образом, из-за кустов показалась нужная поляна.

Приблизившись к надгробью, я снова всмотрелась в ряд неизвестным мне слов, высеченных на камне. Я провела рукой по выбитым буквам, словно пыталась на ощупь расшифровать их смысл. Ниже лежала шкатулка. Я потянула крышку вверх, но та не поддалась. Приложив усилия, я тщетно старалась открыть шкатулку, но она была словно намертво приклеена.

Оставив это дело, я села на траву неподалеку от могилы и стала методично рассматривать серую глыбу. От земли веяло холодом.

– Кто ты? – спросила я. – Чего ты хочешь, Олимпиада? Почему твой кулон сводит людей с ума?

Странно было находиться здесь, но я продолжала ждать чего-то. Кажется, ответ был совсем рядом, но он постоянно ускользал. Хорошо, что я взяла с собой кофту, потому как близился вечер, и становилось все холоднее. Я не спешила уходить – то поднималась и бродила по кругу, то снова садилась на землю, уставившись на надгробье. Чего я ждала? Разве что Олимпиада встанет из могилы и выдаст мне всю правду. Когда стало совсем темно, я встала, отряхнула джинсы и решила отправиться домой.

– Прощай, Олимпиада, – с горечью сказала я, и тут же неподалеку в кустах послышался шорох.

Я, отступив назад, крепко схватилась за ближайшее дерево, словно за щит, и стала вглядываться в источник шума. Шорох повторился, и я увидела, как в кустах сверкнуло два глаза, послышалось рычание. В нескольких метрах от меня стоял большой черный пес. Стараясь издавать как можно меньше шума, я спряталась за дерево. Собака вышла на поляну и обошла могилу Олимпиады. Она обнюхала место, где я сидела несколько минут назад, подняла голову и втянула в ноздри воздух. На небе не было и облачка, поэтому луна хорошо освещала полянку.

У меня от страха сердце ушло в пятки. Было удивительно, что собака до сих пор не учуяла меня. Я прижалась как можно ниже к земле и не отводила глаз от черного чудища. Пес был громадный и худой. Он сделал еще пару кругов вокруг могилы и покорно улегся рядом. Мне оставалось тихо сидеть в своем ненадежном убежище и молиться, чтобы он не обнаружил меня. Страх сковал мое тело, отнимая возможность даже пошевельнуться.

Не знаю, сколько времени прошло, но пес вдруг поднялся с места и зарычал. Казалось, что он рычит на кого-то рядом. Я медленно повернула голову и увидела только кусты да темное пространство за ними. Пес несколько раз громко гавкнул и убежал в неизвестном направлении.

Еще несколько минут я продолжала сидеть на месте. Потом все же, я решилась встать. Надо было убираться отсюда, пока собака не пожелала вернуться. Я обогнула могилу с другой стороны и уже хотела уходить, как вдруг услышала заглушенный стук. Обернувшись, я увидела то, что заставило волосы на моем теле встать дыбом – на месте могилы была пустая яма, как будто только что вырытая для покойника. Через пару секунд стук повторился. Дрожащими непослушными ногами я все же сделала несколько шагов вперед и заглянула в яму. Внизу лежал полусгнивший деревянный ящик.

«Тук, тук», – снова послышалось снизу.

На погосте стояла идеальная тишина. Ни ветер, ни крик ночной птицы, ни вой собаки не нарушали эту кладбищенскую идиллию. Я слышала только собственное сердце, бешено колотящееся в груди и стук, раздававшийся из могилы. Внезапно крышка медленно и со скрипом стала подниматься, обнажая похороненную в гробу тень. Я не видела мертвеца, но чувствовала его близкое присутствие. Из могилы потянуло пронзительным хладом, который словно цепляясь за мое тело, завлекал вниз. Надо было бежать прочь как можно быстрее, но я не могла сделать и малейшего движения. Внезапно, кто-то толкнул меня сзади, и я упала в яму.

Спустя какое-то время я очнулась в полной темноте. Понемногу глаза стали привыкать и я с удивлением обнаружила, что не нахожусь в могиле, а лежу у края небольшой лесной поляны. Поднявшись на ноги, я увидела посреди поляны человека в плаще, стоявшего спиной ко мне, очень похожего на существо, уже являвшееся мне во сне. Он стоял у костра с высоко поднятыми руками и что-то шептал. Голос его теперь показался мне знакомым, но ответ, где бы я могла его слышать раньше, снова терялся.

Словно юная богиня ночи, на поляне незаметно появилась Олимпиада. Она была одета в белое длинное платье, волосы ее были заплетены в косу. Ловко распустив косу, она уложила руками свои чудесные длинные темные волосы. Человек подошел к ней и снял с нее платье, оставив абсолютно нагой. Ее тело в отблесках костра казалось идеальным. Человек в плаще продолжал что-то говорить, заставляя языки пламени плясать под егоречи и подниматься все выше и выше.

Я неподвижно наблюдала за этой картиной. Девушка приблизилась к костру и начала повторять слова, произносимые человеком. Олимпиада, охваченная диким восторгом, то кричала каждое слово, то переходила на сладострастный шепот, а затем заливалась звонким нечеловеческим смехом. После пламенной речи она пала пред колдуном на колени и опустила голову. Он надел на ее шею цепочку с той самой подвеской в виде кувшина. Потом он взял золу от костра и указательным пальцем начертил ей на лбу пятиконечную звезду.

Странная вещь приключилась после – алеющий костер вдруг покраснел, несколько раз вспыхнул вверх и вдруг лес словно ожил. Поднялся невероятный шум, полезли со всех сторон тени, бросаясь, словно нежданные гости прочь от этой поляны. Исчез и человек в плаще. Тогда Олимпиада приблизилась ко мне, и я почувствовала ее холодное дыхание. Она смотрела мне в глаза, а затем поднесла указательный палец к губам. В голубых ее глазах мерцали огоньки пламени. Они словно поглощали и сжигали ее изнутри, и за несколько секунд кожа ее снова потемнела, покрылась коричневыми пятнами и усохла. Глаза ее потеряли цвет и блеск, и вмиг стали белыми. Она схватила меня холодной костлявой рукой и очень четко сказала:

– Дойди до конца.

Глава 13. Пора домой

Открыв глаза, я увидела перед собой все ту же поляну, на которой провела вчерашний вечер. За моей спиной стоял надгробный камень, который послужил мне «отличной» опорой прошедшей ночью. Солнце освещало полянку, и все вокруг уже не казалось таким зловещим. Я вскочила с места и сразу посмотрела на могилу. Все было на своих местах, так же как и накануне вечером. Значит, это был очередной дурной сон.

Я тревожно посмотрела на место, где покоилась Олимпиада. До сих пор я видела перед собой этот взгляд мертвеца, до сих пор чувствовала ее дыхание и прикосновение. Мне стало невыносимо грустно и отчего-то охватило чувство отчаяния. Возможно, это была только ловушка, подстроенная Олимпиадой, но сердце подсказывало, что я должна довериться ей. Был еще кто-то третий, кто являлся мне во снах – жуткий человек в капюшоне, колдун, нашептывающий заклинания. Он скрывался в тени и не желал выдавать свою личность.

Больше оставаться здесь я была не намерена, поэтому в ту же секунду отправилась к выходу. Когда я выбежала за ворота, то вздох облегчения вырвался из груди. Эта была одна из самых жутких ночей в моей жизни. Я видела и чувствовала все, как наяву. У меня болело тело так, словно я действительно упала в могилу. Огоньки костра и жуткие тени плясали перед глазами. Как тень в солнечный безоблачный день меня преследовал ее взгляд. Последние слова снова и снова звучали в ушах.

Возле дома меня поджидал Стас. Он сидел у ворот и когда увидел меня, то стремительно приблизился. Судя по его выражению лица, он был явно очень зол. Таким я видела его впервые. Он больно схватил меня за руку, отвел в сторону от дома и весьма раздраженным тоном спросил:

– Где ты, черт возьми, была всю ночь?

Такого поворота событий я явно не ожидала. После тяжелой ночи мои мозги отказывались работать даже в пол силы, и я сказала первое, что пришло на ум:

– У Марго.

– Ты врешь, Ариана! – Стас говорил, не повышая тона, но было понятно, что он не настроен играть в «правду или ложь».

– Если я скажу тебе, где была, то ты не обрадуешься, – сказала я, одновременно пытаясь высвободить руку.

Стас немного ослабил хватку, но руку не отпустил. В его глазах играли дьявольские огоньки, такие же, как и у Олимпиады во сне. Что-то общее я уловила между ними, но мысли о том, что Стас мог быть замешан в этой истории, невероятно тревожили меня.

– Не трудно догадаться, – уже немного мягче сказал он. – Что ты там забыла, Ариана?

– Я знаю, – попыталась оправдаться я, – что обещала тебе больше никогда не ходить на кладбище. Но что-то ужасное происходит со мной и Ритой. И этому нужно положить конец. Я не могу просто сидеть на месте и ждать, пока случится непоправимое!

– Ничего не случится, если ты будешь меньше гулять на кладбище ночью одна!!!

Стас почти срывался на крик. Он отпустил мою руку, отвернулся и сделал пару шагов в сторону. Наконец я поняла, что предыдущая ночь могла стать последней в моей жизни. Я шла на риск, даже не осознавая, насколько он велик. Вокруг меня происходило столько ужасных и необъяснимых событий, что трудно было поверить в их реальность. Возможно, истосковавшись по приключениям и начитавшись книг, я думала, что смогу не только встретить испытания с гордо поднятой головой, но и успешно их одолеть. Но ведь и Инга, и Марина, догадывались, что столкнулись с бедой, из которой выбраться не смогли. Они были обычными девочками со своими желаниями и мечтами, а теперь они гнили под землей.

Я села на бревно и обхватила голову руками. Мне хотелось плакать, но не удалось выдавить из себя даже слезинку. Хотелось взять чемодан, сложить в него все необходимые на первое время вещи, и укатить, куда глаза глядят, лишь бы больше не оставаться здесь.

Все это казалось сплошным страшным сном. Вот бы сейчас снова проснуться тем злополучным майским днем и не пойти на вечеринку. Не встретить Алекса, не влюбится в него. Не желать Марго быстрее с ним расстаться и не делать попыток вспороть себе вены. И не пойти на могилу к Олимпиаде, не найти кулон…

Единственное, что меня радовало, это встреча со Стасом. Он был также необычен как все, что происходило вокруг меня. Но я чувствовала, что он не причинит мне вреда. Он был моей опорой и защитой, и сейчас мне меньше всего хотелось бы его терять.

– Стас, – сказала я, – прости меня, пожалуйста. Я была не права, но мне нужно было пойти туда. Я была у Олимпиады на могиле, и она пыталась мне что-то сказать, поверь!

Стас резко обернулся, подошел ко мне и сел напротив.

– Ты нашла ее? – удивленно спросил он.

– Да, – призналась я. – Она мне снилась.

– И что же было в этом сне? – гнев Стаса сменился обеспокоенностью.

– Сначала я видела ее в лесу с парнем, и она просила найти ее. А потом я пришла к ней на могилу, и там мне приснился какой-то обряд. Я видела Олимпиаду и кулон и еще кого-то в плаще… Потом она подошла ко мне и сказала что нужно дойти до конца.

– Это невозможно, – на выдохе произнес Стас.

Он выглядел растерянным. Опустив глаза вниз, он снова задумался о чем-то. Мне пришлось хорошенько взять себя в руки, чтобы спросить то, что уже давно не давало мне покоя.

– Стас, скажи мне, где кулон?

Мой вопрос явно не застал его врасплох. Он ответил сразу же:

– Я спрятал его в надежном месте.

– Можешь сказать где?

– Это уже не имеет никакого значения.

Меня несколько удивил его спокойный тон. Кулон был источником почти всех бед, случившихся с нами, и с погибшими девочками, поэтому его местонахождение было более чем важно.

– Ты мне чего-то недоговариваешь, Стас? – спросила я, зная точно ответ на свой вопрос. – Ты никогда не говоришь о себе, о своей семье. Я знаю о тебе только то, что ты работаешь где-то по ночам и учишься тоже неизвестно где. И то, что ты живешь в доме своей бабушки. Тебе больше нечего сказать?

– А разве в архиве нет никакой информации? – спросил Стас, глядя мне прямо в глаза.

Я хотела встать, но он положил мне руку на ногу. Его взгляд был настолько пристальным, что мне стало не по себе.

– Ты следил за мной?

– Один раз, когда понял, что ты что-то скрываешь от меня.

– И ты считаешь это нормальным? – теперь уже злилась я.

– А ты считаешь нормальным обманывать меня и нарушать обещания? Я попросил тебя только об одной вещи, и даже здесь ты не смогла сдержать слово! – Стас снова смягчил тон, и еще ближе прильнув ко мне, сказал: – Ариана, милая, я прошу тебя, потерпи. Не лезь туда, куда не стоит. Есть кое-что, что тебе знать пока не нужно. Но я обязательно расскажу тебе об этом позже. Просто держитесь подальше от кладбища – ты и Рита. Я повторяю тебе, что сделаю все, чтобы вы были в безопасности. А ты мне пообещай, что не станешь больше ходить туда! Обещаешь?

– Обещаю, – тихо сказала я.

На меня снова накатила жуткая усталость, словно я не спала целую неделю. Тело обмякло, а глаза так и норовили закрыться. Мне даже показалось, что я сейчас упаду в обморок.

– Давай зайдем в дом, – предложила я.

– Хорошо, – согласился Стас.

Дорога к дому показалась мне бесконечной, хотя стоило пройти всего пару шагов. Родители были на работе до вечера, и мне не пришлось объясняться еще и с ними. Пытаясь изобразить бодрый вид, я едва добрела до ванны. Ночь выдалась кошмарной, я чувствовала себя так, словно и вправду побывала в могиле. От волос и одежды пахло сырой землей. Я сняла одежду и нисколько не удивилась, обнаружив на теле несколько крупных синяков.

В зеркало уже смотрела не я, а другая, совершенно незнакомая мне девушка. У нее были свои секреты, новые занятия, другая жизнь. Ее сновидения становились реальнее с каждым разом. Возможно однажды, она заснет и не проснется, погрязшая целиком в мире грез.

Холодный душ не прибавил сил, не отогнал дурных мыслей. Когда я зашла в комнату, Стас сидел у окна и пил кофе. Рядом стояла еще одна кружка. Я сделала несколько глотков горячего напитка и села рядом.

– Останься со мной, пожалуйста, – я обняла Стаса за плечи. – Ты мне нужен.

Стас кивнул.

Перед глазами окончательно все завертелось. Я почувствовала слабый запах гари, услышала гул множества голосов. Они звучали где-то далеко-далеко, словно в соседней комнате тихо играл телевизор. Потом я услышала свой голос, который говорил так четко и уверенно, словно я была всего лишь немощной куклой в руках хитрого кукловода:

– Не волнуйся, Стас. Скоро все закончится. Все будет так, как должно быть.

И тут же отключилась.

***

Когда я открыла глаза, за окном уже садилось солнце. Стас сидел у окна. Первое, о чем я подумала, что мне снова ничего не приснилось. Почти. Я помнила лишь только всплеск красного света вокруг, а затем все погрузилось во мрак. Не знаю, так ли действовал на меня Стас, но страшные сны обходили меня стороной, когда он был рядом.

Я окликнула его, и он повернулся. Он был настолько идеально сложен, что казался единственным прекрасным видением, которое вот-вот рассеется. Никогда не забуду этот момент, когда он приблизился и нежно убрал выбившийся локон с моего лица. В этот момент его глаза светились радостью, а губы застыли в легкой улыбке.

– Как ты спала? – спросил он.

– Как убитая, – сказала я и улыбнулась.

– Ты помнишь то, что сказала мне перед сном?

– Смутно, – призналась я. – Я уснула, едва прикоснувшись лицом к подушке. А мои родители еще не пришли?

– Они прислали тебе сообщение на телефон, о том, что они останутся сегодня в гостях. Прости, я прочитал.

– Ничего страшного. Это даже к лучшему. В основном дома отсутствую я, теперь их очередь.

Стас кивнул. Он нежно погладил меня по щеке и губам, а потом поцеловал.

– Прости меня, – прошептал он. – Я не должен был кричать на тебя. Ты меня очень испугала сегодня.

– Ты меня извини, – сказала я и снова прижалась к его губам.

Нежный бархатистый свет утопающего за горизонтом солнца мягко пробирался в мою комнату. Я чувствовала, как сила и желание наполняют мое тело. Оно словно оживает, становится гибким и податливым в его руках. В этот момент мы были одним целым. Он целовал меня, и я хотела, чтобы это никогда не заканчивалось. Его прикосновения пробуждали в моем теле новые глубокие удивительные чувства.

Все вокруг застыло, остановилось, замерло. А потом произошло что-то невероятное, будто вокруг разлились сотни ярких красок, прозвучали десятки чудесных звуков и мир стал совершенно другим. Я крепко прижалась к Стасу и закрыла глаза. Мне очень хотелось, чтобы он полностью стал моим. И, наконец, это произошло.

Несколько часов я провела без сна. Я слушала его дыхание, ощущала тепло его кожи. Мне так хотелось продлить эту ночь подольше. Но сон снова украл у меня заветные часы, которые я делила вместе с любимым.

Когда я проснулась утром, то не обнаружила Стаса рядом. Испугавшись, что он просто покинул меня, или что эта ночь всего лишь была видением, я быстро оделась и вышла на кухню. К счастью, Стас готовил завтрак.

– Ты голодна? – спросил он и улыбнулся.

– Еще как! – призналась я.

Когда мы сели завтракать, Стас сказал:

– Я не должен был так поступать…

– Больше ни единого слова, – попросила я. – Все было просто прекрасно.

Стас снова улыбнулся. Когда мы позавтракали, я подумала, что от Марго уже давно не было вестей. Обычно она писала или звонила, но телефон продолжал молчать. Я набрала ее номер, но абонент оказался вне зоны действия сети.

– Стас, мне нужно пойти к Марго. Она не отвечает, я волнуюсь.

– Хорошо, мне тоже пора домой.

Стас дошел со мной до перекрестка улицы, где находился дом Риты и сказал на прощание:

– Ариана, я хочу, чтобы ты знала кое-что. Ты самое хорошее и светлое, что случилось со мной за много лет. Я никогда не думал, что смогу стать счастливым.

– Ты буквально прочитал мои мысли, – сказала я. – Я думаю о тебе точно также. В этой истории, что происходит сейчас со мной и Ритой, ты яркий лучик в кромешной тьме. Если бы не было тебя, я никогда не смогла найти силы двигаться дальше. Даже если ты знаешь, что происходит на самом деле, то все равно придешь на помощь к нам.

– Я бы очень хотел, чтобы ты никогда не знала, что здесь происходит, – сказал Стас и прошептал мне на ухо: – Все будет хорошо, верь мне.

Стас ушел, а я направилась к дому Марго. Дверь мне открыла бабушка Камилла. Она выглядела уставшей и расстроенной. Когда я зашла в комнату Марго, то увидела, что она спит.

– Она чувствует себя неважно, – сказала Камилла. – Почти все время спит. Не могу понять, что с ней происходит. Хорошо, что ты пришла. Мне срочно нужно на работу, посиди с ней, пожалуйста. Если ей будет хуже – звони.

Я кивнула. Когда Камилла ушла, я села на край кровати и стала будить Марго. Она не сразу открыла глаза.

– Марго, ты меня слышишь? – подруга кивнула. – Что происходит? Ты заболела?

Марго испуганно посмотрела на меня. Она немного приподнялась и шепотом сказала:

– Мне кажется, я совсем сошла с ума.

– Ты снова видишь эти сны? – спросила я.

Марго кивнула. Она словно боялась говорить это вслух. Заглянув за мою спину в открытую настежь дверь, она посмотрела на меня и шепотом продолжила:

– Они меня поглощают.

– Поглощают? – переспросила я.

– Да! – немного громче сказала Марго. – Я совсем потеряла нить реальности. И сейчас я до конца не уверена, сидишь ли ты передо мной, или это просто мне чудится.

Ситуация была мне более чем знакома.

– После того, как ты ушла, я упала в обморок и ударилась головой, и словно провалилась в бездонную яму. Очнулась я уже в совершенно другом месте. Это место я видела уже не раз. Все вокруг было как наяву: звуки, запахи, места. Я стала жить чужой жизнью, понимаешь? Потом меня нашла бабушка, уложила в кровать и я снова провалилась в сон. Она хочет отвезти меня в больницу, но я боюсь ехать туда. Что я им скажу? Что совершенно чокнулась?

– Знаешь что, – решительно сказала я. – Тебе нужно ехать не в больницу, а домой, к родителям.

– Ехать домой? Но как? Мы же не знаем, что здесь происходит! Ты ведь останешься одна. А вдруг и ты в опасности?

– Я не одна! – уверила ее я. – Поверь мне, так будет лучше. И нужно сделать это немедленно.

– Но что я скажу бабушке? Родителям? Как это будет выглядеть?

– Тебе сейчас волноваться нужно не об этом. Главное, это покинуть этот город и забыть все, как страшный сон.

Я не стала дожидаться, пока Марго снова найдет нелепые отговорки. Должно быть, она еще не совсем понимала, что мы крупно вляпались. Я стащила из шкафа чемодан и стала кидать в него вещи.

– Одевайся, – сказала я. – Живо!

Марго медленно встала с кровати и стала одеваться. Ее немного пошатывало. Я упаковала чемодан и позвонила в такси. Нам нужно было добраться до автостанции, пока автобусы еще ходили в ее город. Таксист, к счастью, приехал быстро. Я бросила чемодан в багажник и села рядом с Марго на заднем сидении. Она была очень бледна. Когда мы проезжали мимо кладбища, Марго обернулась. Я тоже посмотрела в его сторону. Деревья искусно скрывали все, что находилось на этой земле, и сразу казалось, что это обычный лес или посадка.

Автовокзал был заполнен людьми. Я пробралась к кассам и взяла билет на ближайший рейс. До отправления оставалось десять минут.

Мы стояли друг напротив друга в полном молчании. Тоска и грусть терзали мое сердце. Что, если я больше никогда не увижу подругу, с которой мы так много пережили? Что, если ее прежней уже нет, если в ней все же что-то треснуло, сломалось? Это лето подкинуло нам непростые испытания.

Без лишних слов я крепко обняла ее и на прощание сказала:

– Я уверенна, что твои кошмары не догонят тебя там. Слишком уж они привязаны к этому месту.

На лице Марго появилась слабая улыбка. Она села в автобус, посмотрела на меня и приложила ладошку к стеклу. Было страшно и больно расставаться, но это был самый лучший вариант. Когда автобус отъехал, я пошла на автостанцию. Добравшись до своей остановки, я набрала Стаса. Он ответил незамедлительно.

– Ты работаешь сегодня? Мы сможем встретиться? – спросила я.

Стас сказал, что взял выходной и через час мы договорились увидеться возле школы. Пока я шла на встречу к Стасу, мне было о чем подумать. Сразу вспомнилась Инга Осколкина, которая покончила с жизнью в сумасшедшем доме. Она встречалась с мальчиком, который ждал ее на кладбище. Почти такая же ситуация была и с Мариной.

«Другая жизнь» – сказала Рита, и я как никто могла ее понять. Мы вместе оказались в ловушке чужой жизни, из которой, возможно, и выхода не было. Меня осенила безумная мысль, с которой мне срочно нужно было поделиться со Стасом. Он уже поджидал меня возле школы.

– Стас, – набросилась я на него, – я ничего не могу понять. Мне кажется, я все сделала не правильно.

– Что произошло? – спросил он.

– Рита, она…– немного растерялась я. – Она снова видит эти странные сны, где она как будто проживает чью-то жизнь. Это меня очень обеспокоило, и я решила, что ей нужно отправиться к родителям. Полчаса назад Рита уехала на автобусе домой. А теперь мне кажется, что я сделала что-то не так. Если это ловушка, можно ли так просто из нее выбраться?

– Поехали, – Стас взял меня за руку и повел в сторону дороги.

– Куда же? – удивленно спросила я.

– Как ты могла отправить ее домой в таком состоянии, Ариана. Если все так, как ты говоришь, то возможно, она не доберется до нужного места.

– Что же делать, Стас? – в отчаянии спросила я. – Может позвонить Алексу, чтобы он взял машину…

– Нет! – перебил меня Стас. – Прости, но Алексу звонить мы не будем. Если прошло уже более получаса, она могла вернуться. Возьмем такси и поедем на автовокзал, там, у диспетчера узнаем, доехал ли автобус до места назначения, и не было ли никаких происшествий.

Стас поймал такси, и мы снова поехали на автовокзал. На платформе, где отбывали автобусы, на одной из лавочек сидела Маргарита. Она курила и смотрела куда-то вдаль. Ее лицо не выражало никаких эмоций, а было больше похоже на застывшую маску. Я подошла к ней и села рядом. Стас остался стоять в стороне.

– Что случилось? – спросила я.

– Забавная история, – сказала Рита, – автобус поломался, только мы выехали из города. Но это не самое страшное. С каждой минутой мне становилось все хуже. Даже если бы он не сломался, я бы просто не смогла покинуть это проклятое место. Оно меня словно не отпускает.

Я обняла подругу за плечи. Мой план рухнул окончательно. Стас взял чемодан, и мы поехали домой. Я заметила, что Стас старается постоянно отводить взгляд в сторону от Марго. Когда мы приблизились к дому, он даже не подошел к воротам.

– Я, наверное, пойду, – робко сказал он. – Уже поздно.

– Может, останешься? – спросила я.

– Нет, я не могу…

– Хорошо, я заночую у Марго, напишу родителям, что она неважно себя чувствует и нужно с ней посидеть.

Я уже собиралась уходить, как вдруг Стас взял меня за руку и тихо сказал:

– Знаю, что у тебя наверняка остались вопросы, но я пока не могу ответить на них. Мое условие ты помнишь – даже если не будет другого выхода, на кладбище ни ногой. Ни в коем случае! Сначала звони мне, жди пока я приду, и только тогда мы решим, что делать. Возможно, будет много еще странностей, но ты должна помнить то, что я тебе сказал. И постарайся помочь Маргарите, ей сейчас нужна твоя поддержка. Ты обещаешь делать все, как я попросил?

– Да, – сказала я.

Стас крепко прижал меня к себе и поцеловал в лоб. Он долго не отпускал меня, и это было похоже на прощание.

– Стас, – прошептала я, – ты что, прощаешься?

Он снова посмотрел мне в глаза, как делал всякий раз, когда говорил что-то важное.

– Ты все понимаешь, да? – спросил он. – Пока нам стоит ненадолго расстаться. Но я всегда буду рядом и приду по первому твоему зову.

Я тут же хотела спросить, почему он так поступает. Но он не дал мне ничего сказать. Он прижал палец к губам, отошел на несколько шагов и произнес на прощание:

– Береги себя. И Риту. Я люблю тебя. Я всегда буду с тобой.

Он уходил, и пока он не скрылся, я смотрела ему вслед. Кем был этот парень, моим спасением или погибелью? Я была уверена, что спасением, но наверняка это выяснится совсем скоро. Одно я знала точно, и сказала это вслух, как будто он стоял совсем рядом:

– И я люблю тебя, Стас.

Глава 14. Сны и видения

Две недели я провела под крышей дома бабушки Камиллы. Мне пришлось не много не мало, а где-то пару часов уговаривать родителей на то, чтобы они отпустили меня к Рите на неопределенное время. Я рассказала, что она заболела и нуждается в помощи. Тогда мама сильно возмутилась и сказала, что я, видимо, тоже хочу заболеть. Поддержку я нашла в лице папы, как ни странно. Обычно, он не вмешивался в наши разговоры, но теперь разрешил мне побыть с подругой, но, при условии, что я буду наведываться домой хотя бы днем.

Я взяла с собой необходимые вещи и переехала в зал, который находился рядом с комнатой Риты. Бабушку Камиллу срочно вызвали в командировку, и ей пришлось уехать. Теперь мне оставалось надеяться, что я смогу уберечь Риту от ужасной участи, настигшей бедных девочек, а она в свою очередь будет сильной и не сломается.

С каждым днем состояние подруги становилось все хуже. В первые несколько дней она просто спала по двенадцать часов в сутки. Я же, в свою очередь, уделяла сну минимум времени. Я боялась, что пока буду спать, что-нибудь может случиться. Прежняя усталость, которая преследовала меня уже больше месяца, исчезла. Сны и вовсе перестали сниться.

На третий день я проснулась от того, что Рита рыдает. Я подбежала к ней, но увидела, что она плачет во сне.

– Рита, проснись, – сказала я, погладив ее по плечу, но подруга продолжала рыдать и крутиться.

Я немного сильнее стала трусить ее и только тогда она приоткрыла глаза.

– Что случилось? – спросила я.

Она посмотрела на меня так, словно не могла понять, кто находится перед ней. Через минуту взгляд ее стал ясней, она потерла глаза и спросила:

– Ариана, ты?

В комнате было темно, и я включила ночник, стоявший у кровати.

– Что-то произошло? – спросила Рита.

– Это я у тебя хочу спросить. Разве ты ничего не помнишь? Тебе снилось что-то. Ты плакала.

– Не помню, – ответила Марго и повернулась ко мне спиной. – Прости, Ариана, давай спать.

Это был первый случай, который показался мне детским лепетом по сравнению с последующими происшествиями. Рита все чаще проваливалась в глубокий сон. Она мало ела и пила, и мне с трудом удавалось уговорить ее выйти на улицу прогуляться хотя бы на пару минут. Ее лицо стало белым, как полотно, а глаза потеряли живой блеск.

По ночам она стала кричать. Как-то я услышала, что из ее комнаты доносится голос. Сначала он был тихим, но потом становился все громче и громче. Я села на край кровати и попыталась разбудить Риту, но она не открывала глаза.

– Не трогай, не трогай меня, не прикасайся ко мне! – закричала Рита, и я решила, что она обращается ко мне.

Но лишь спустя пару секунд я поняла, что это продолжение сна:

– Ты не можешь меня трогать, не надо! Я закричу, я буду кричать так, что все услышат… АААААААА.

Я так испугалась, что мне пришлось с силой потрясти ее за плечи. Приподняв Риту, я просила, чтобы она проснулась и открыла глаза, но ее голова продолжала висеть, и она никак не реагировала на меня. Я облокотила ее об спинку кровати и сказала:

– Рита, проснись, это всего лишь сон, слушай мой голос.

Рита приоткрыла глаза. Она посмотрела на меня сквозь опущенные веки. В глазах ее читалась ненависть.

– Ты будешь гнить, собака. Сгниешь весь изнутри.

Голос ее звучал иначе. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы понять, что сейчас передо мной не Рита, а Олимпиада. Мне прекрасно запомнился этот голос. Я положила свою ладонь поверх ее ладони и максимально спокойно сказала:

– Олимпиада, чего ты хочешь?

Снова словно делая невероятные усилия, она посмотрела на меня, и сказала:

– Я хочу умереть.

Ненадолго в комнате воцарилась тишина. Я боялась сделать вдох, стараясь не разбудить прежнюю ярость Олимпиады. Мне было страшно оттого, что я не знала, как вернуть Риту. Если Олимпиада могла так просто управлять разумом Риты, то и навредить ей не составило бы труда. Это могло объяснить то, что девочки сами сводили счеты с жизнью. Тогда зачем было мучить бедных девушек, чтобы снова и снова умирать?

Взяв себя в руки, я набрала в грудь воздуха и сказала:

– Олимпиада, я могу тебе помочь. Скажи только, как?

Девушка посмотрела на меня и уголки ее губ приподнялись. Впервые за несколько дней я видела улыбку на лице, только это была не Маргарита. Она некрепко сжала мою руку, и я почувствовала холод, исходящий от ее кожи.

– Ты хочешь мне помочь? – спросила она.

– Да, – как можно тверже сказала я.

– Мне невозможно помочь, моя судьба предрешена.

– Что случилось с тобой? Кто тебя обидел?

– Все. Они все меня ненавидят, хотят, чтобы я страдала. Я вижу в их глазах презрение и ненависть, похоть и желание сделать больно. Им все равно, что будет со мной.

– Мне не все равно, Олимпиада. Поверь, я хочу помочь. Позволь мне сделать это.

Олимпиада больше ничего не сказала. Губами она улыбалась, но в глазах ее я видела слезы. В них было столько печали, что мне просто захотелось ее обнять. Не знаю, ожидала ли она этого, да только она в ответ обняла меня. Через несколько секунд ее руки обмякли, голова упала мне на плечи. Я отстранилась и увидела, что Рита снова спит.

Утром я ничего ей не сказала. Я разбудила Марго в восемь утра и постаралась накормить. Днем мы выбрались во двор. Телефон Риты молчал, лишь несколько раз в день звонила бабушка Камилла, узнать как дела. Я посмотрела список звонков и не увидела среди них Алекса. Он не соизволил позвонить ей хоть раз.

Мой телефон тоже молчал. С тех пор как я распрощалась со Стасом у дома Марго, мы больше не общались. Я повертела мобильный в руках, удерживая желание набрать знакомый номер. Он не сказал этого, но я поняла, что пока без веской причины нам не стоит разговаривать. Мне было плохо оттого, что я не могу просто так снова услышать его голос. Я словно ждала дня Х, когда его помощь будет просто необходима. Тогда и только тогда я смогу увидеть его.

Я отбросила все мысли прочь и закрыла глаза. Мне так хотелось лечь в кровать и уснуть крепким здоровым сном. Но, я нужна была Маргарите, а теперь и Олимпиаде. Кем бы ни была эта девушка, чтобы она ни натворила, она страдала, и теперь страдали другие. Этот порочный круг стоило прервать раз и навсегда.

В такой тяжелый для нас час я решила облегчить душу и все рассказать Маргарите. Я призналась, что кулон украла я, и что мне тоже снились страшные сны, которые иногда казались весьма реальными. Я рассказала о Стасе, и о том, что это он забрал кулон, и о том, как мы проводили время вместе. Последние воспоминания были самыми приятными. Единственное, что я утаила, это были истории девочек, которые погибли. Такое Рите сейчас точно не нужно было знать.

Следующие несколько дней Маргарита спала беспокойно, но не так, как в ту ночь, когда пришла Олимпиада. Она вертелась, постоянно что-то говорила, кого-то звала. Раз мне удалось четко услышать имя Виктор. Что оно могло означать, я не знала, но потом это имя звучало все чаще.

Вторая неделя стала для меня испытанием. Маргарита почти всегда спала. Когда последний летний месяц вступил в свои законные права, я запаслась крепким кофе, и уделяла сну часа два – три в сутки, не больше. Домой я больше не выбиралась, даже на несколько минут. Я страшно боялась, что если уйду, то могу найти подругу уже не живой.

Под конец второй недели я уснула вечером сидя в кресле. Когда я проснулась, то обнаружила, что Риты нет на месте. От страха мое сердце чуть не вырвалось из груди.

– Марго! – закричала я и бросилась искать ее по дому. – Марго, ты где?!

Риту я обнаружила сидящую у зеркала в одной из маленьких комнат. Она смотрела на свое отражение. Ее волосы были распущены, в руках она держала деревянный гребень и аккуратно расчесывала каждую прядь. Она бесстрастно посмотрела на меня и сразу же переместила взгляд в зеркало. Я сразу поняла, кто сидит передо мной. Облокотившись об стенку, я опустилась на пол, и положила руку на бешено колотившееся сердце. У меня было немного времени, чтобы перевести дыхание и снова поговорить с Олимпиадой, но та не дожидаясь моих вопросов, сказала:

– Они скоро придут. Будут меня убивать.

Я удивленно посмотрела на нее, и снова мое сердце стало в испуге вырываться из груди.

– Кто придет?

– Да ты не бойся, они придут за мной. Виктор уехал в город, и они решили в его отсутствие расквитаться со мной за все.

Я была в полном недоумении. Поднявшись с пола, я села на табуретку рядом и сказала:

– Кто такой Виктор?

– Мой жених. Ты знаешь его. Он славный парень. Он один любит меня и теперь пытается вернуть. Только я, – это она сказала уже прямо мне в глаза, – не хочу возвращаться. Я знаю все, что было и будет со мной. Я увидела это, когда расцвел цветок.

– Ты сказала, я знаю его, – мой голос дрожал от волнения. – Это он был с тобой в лесу, а потом проводил обряд?

– Да.

– Но я видела его всего несколько раз во сне.

Олимпиада засмеялась. Ее смех показался мне зловещим.

– Она красивая, – Олимпиада любовалась отражением в зеркале. – Он сделал хороший выбор, но кое-что не учел…

– Ты все узнаешь скоро, – уверила меня Олимпиада. – Она тебе все расскажет. А потом ты пойдешь в лес и поможешь мне. Ты сделаешь то, что я тебе скажу. – И после небольшой паузы она продолжила: – Он убил мою сестру, только я не виню его за это. Он хотел, чтобы я принадлежала только ему. Никому и никогда не понять нашей любви, и наконец, мы должны быть вместе. И ты поможешь мне в этом.

– Я ничего не понимаю, Олимпиада! – я была в полной растерянности. – Как я могу тебе помочь? О ком ты говоришь?

– Ты все поймешь, – спокойно сказала она. – А пока, я не буду заставлять их ждать. Я уйду, и если буду кричать, не пугайся. Это последняя ночь.

Олимпиада встала и пошла в другую комнату. Я отправилась за ней. Она дошла до комнаты Риты, легла на кровать и закрыла глаза. Некоторое время она лежала тихо и неподвижно, но потом раздался первый крик. За ним последовал второй и третий. Она кричала не своим голосом и сильно крутилась, а я не знала, чем облегчить ее страдания. Я схватила ее руки и прижала к кровати.

– За что?! – закричала она так громко, как никогда еще не кричала. – За что?

Ее тело стало горячим. Я тихо молилась, чтобы она осталась жива. В конце концов, я схватила бутылку с водой возле ее кровати и хорошенько ополоснула ей лицо. Она перестала кричать, приподнялась, приоткрыла глаза, издала глубокий вдох и снова упала на кровать. Трясущимися руками я пощупала ее пульс. Почувствовав слабое сердцебиение, я мысленно возблагодарила небеса.

Не покидая подругу ни на секунду, я всю ночь просидела возле ее кровати. Когда утром она очнулась ото сна, я вдруг увидела в глазах ее живой блеск, а на щеках румянец. Было ясно, что очередной этап, связанный со сновидениями был пройден.

Она вдруг приподнялась, посмотрела на меня также пронзительно, как и Олимпиада этой ночью и сказала:

– Ариана, я все знаю. Я видела все собственными глазами. Ты должна услышать их историю.

Часть 2. Анастасия

Глава 1. Рождение двух

У колыбельки стояла женщина и ласково смотрела на двух спящих девочек, лежавших друг возле друга. Малышки были настолько крохотные и слабенькие, что каждый день с момента их рождения молодая мать благодарила Бога за то, что он оставил жизнь им и не отнял у нее. И ежедневно молила о том, чтобы Всевышний дал им сил и здоровья.

Недалеко от них, рядом с печкой сидела в кресле-качалке бабка Аглая и внимательно смотрела на умилительную картину единения матери и дочек. Впрочем, умилительной она могла бы показаться каждому, только не суровой бабке, которая больше всего в людях не любила слабость. А единственная дочка ее, дожившая до сих пор, была, пожалуй, одной из самых слабых женщин в деревне.

Благодарить Бога бабка не спешила. Уже давно, пережившая не одно тяжелое испытание, выпавшее на ее судьбу, она твердо решила быть самой себе опорой крепче, чем любые небесные силы.

Все в деревне считали бабку Аглаю ведьмой. Она часто уходила в лес собирать травы, а дома уже варила из них чудесные отвары, которые, впрочем, помогли пережить недуг многим крестьянам в свое время. Только хорошее, оно помнится недолго, поэтому последний случай поставил большое и жирное клеймо ведьмы на бабку-травницу.

В холодный ветреный первый майский день, когда дочь ее Лизавета рожала, случилось сразу несколько ужасных, и даже можно сказать мистических происшествий. Почти одновременно в две хаты в деревне попала молния, и они загорелись. Да что загорелись – вспыхнули, словно спичка. И пока все, кто мог, тушили пожары, одна из подруг Лизаветы, тоже находившаяся в положении, стала рожать. Причем намного раньше срока.

К несчастью, погибла и девушка, и недоношенный ребенок. Для всех жителей деревни этот день стал траурным. Весть о том, что Лиза благополучно родила, да еще к тому же двух здоровых девочек, прозвучала как смертный приговор. Охваченная горем и безумием толпа сделала вывод – бабка при помощи нечистой силы отняла жизнь у одной женщины и ее ребенка, чтобы спасти внучек и дочку. Все знали, что беременность Лизы протекала нелегко, а потому с большей вероятностью могла закончиться трагично.

Трудно пришлось в тот день всем. Муж и отец погибшей собрали толпу, желая обрушить свое несчастье и гнев на первого, кто больше всего подходил на роль виновного. К тому моменту, как у дома старой травницы собрались люди, пошел дождь, который сразу перерос в ливень. Бабка Аглая бесстрашно вышла навстречу людям. Она встала на защиту своих родных и готова была пожертвовать собой, только лишь бы спасти их.

– Можете убить меня, – громко сказала она. – Только я вам скажу, что никогда злость и горе ваше не уменьшаться, если вы продолжите сеять их плоды повсюду.

Чудом удалось утихомирить разбушевавшуюся толпу. Все разошлись, и только тогда бабка Аглая зашла в дом. Она скинула мокрую от дождя одежду и села на скамью. Лизавета притаилась в углу и прижимала к себе два крохотных тельца. Из глаз ее текли слезы. Бабка посмотрела на нее, и как ни в чем не бывало, сказала:

– Брось, дочка. Нечего нюни распускать по пустякам. Все разошлись по домам и нас никто не тронет.

Несмотря на спокойный внешний вид, внутри у Аглаи бушевала буря. Никогда бы она не позволила нанести вред своим родным, даже если бы пришлось перевернуть мир с ног на голову.

После того как дочка уснула, бабка подошла к кровати, где спала дочь и внучки, и посмотрела на малышек. Они были похожи на два маленьких ангела, которые спустились на землю по какой-то счастливой случайности. Она нежно прикоснулась длинными тонкими пальцами сначала к одной, а потом и к другой крохе, затем глубоко вздохнула и пошла к своему креслу. Закрыв глаза, она уже через минуту уснула крепким сном.

Спустя месяц сидела бабка в том же самом кресле и думала обо всем, что случилось. Ей, как и другим крестьянам, не казалось, что все произошедшие ранее события случайны. Каждый день, смотря на девочек и беря их на руки, она знала, что их ждет не самая лучшая судьба. У бабки Аглаи еще от прабабки была особая сила. Только вот ей она всегда старалась пользоваться на благо. И вот сейчас, заглядывая одним глазком в туманное будущее, она чувствовала, что злой рок, который начал преследовать девочек с самого рождения их не покинет.

Особенно сильно она чувствовала это в младшенькой – Олимпиаде. Вторая девочка – Анастасия, казалось, таила в себе особый свет, которым она могла хоть немного осветить свое пребывание в этом чуждом и странном для нее мире. В Олимпиаде, чье имя было заимствовано у древних греков, была сплошная темнота внутри. Но была в ней и сила, которая могла бы стать для нее единственным спасением.

– Лиза, иди спать уже, – сказала бабка дочери, – еще успеешь наглядеться.

Лиза кивнула, поцеловала малышек, пожелала им спокойной ночи и легла на кровать. Бабка погасила свечи и тоже улеглась на печку. Утром, когда первые лучи солнца покажутся из-за горизонта, она снова продолжит думать о том, как бы уберечь свои сокровища. Но не сегодня, уже не сегодня.

***

Все лето ранним утром бабка ходила в лес, где собирала нужные травы и домой уже пробиралась так, чтобы не попадаться никому на глаза. Благо, их хата находилась на краю деревни, и бабка, да и молодая мать могли выходить во двор с девочками, не боясь попасться кому-нибудь под горячую руку.

Наступила осень, а за ней и зима, и весна. Близилась дата, которую все жители деревни не могли забыть. Пусть гнев и жажда расплаты поутихли, все помнили о несчастьях, которые случились с ними, и обходили десятой дорогой дом старой ведьмы.

Девочки тем временем росли, крепли, становились с каждым днем все краше. В первую годовщину их рождения на улице стояла прекрасная погода. Солнце приятно припекало. Птицы не прекращая воспевали гимны чарующей весне. Все вокруг словно кричало – живи и радуйся!

Бабка приготовила скромный обед и позвала Лизу к столу. Девочки неловко топали вокруг, выпрашивая у родительницы что-нибудь вкусное. К счастью, они были полны здоровья и энергии, и уже в семь месяцев сделали свои первые шаги, причем обе в один день.

– Мама, может пусть дети погуляют, хотя бы во дворе?! У них ведь день рождения сегодня, – сказала Лиза.

Аглая посмотрела на дочь исподлобья. Она уже была готова накричать на нее, но едва сдержавшись, сказала:

– Будет лучше, если сегодня, особенно сегодня, внучки останутся дома.

Лиза не стала спорить с матерью. Она непреклонно слушалась ее и всегда доверяла ей. Дома так дома, им было не привыкать.

Пока женщины ели скромный праздничный обед, Олимпиада неуверенно подошла к двери. Прикладывая немалые усилия, она толкнула не запертую дверь и вышла во двор. Настя же, обнаружив, что сестры нет рядом, села на пол и стала громко плакать. Лиза поспешила успокоить дочь и поняла, что Олимпиады нет в комнате. В этот момент что-то с ужасом екнуло в ее сердце. Она быстро осмотрела все укрытия, где могла бы спрятаться дочка, и не найдя ее побежала на улицу. Бабка поспешила за ней. Но во дворе малышки тоже не оказалось.

– Мама, – крикнула Лизавета, – мама, Оля пропала.

В тот момент обе женщины почувствовали одно и то же – дикий страх. Девочка могла быть в опасности. Бабка мигом кинулась за двор и начала звать Олю. Следом за ней побежала Лиза. Из дворов и окон высовывались удивленные лица. Несмотря на чудесную погоду, воздух было словно накален, казалось, чиркнешь спичкой, и небо запылает.

У Аглаи сердце как никогда раньше намеревалось вырваться из груди. Она почувствовала опасность всем своим нутром, ровно, как и год назад. Лиза побежала вперед, спрашивая у всех, кто попадался ей на пути, не видели ли они ее дочку. Но никто не стал с ней общаться.

Бабка остановилась, перевела дух и закрыла глаза. Еще с минуту она стояла так, пока не почувствовала, что ноги ее идут в обратном направлении, к лесу. Она ускорила шаг, насколько это было возможно, и уже через пару минут была у опушки. Пройдя несколько шагов, она увидела Олимпиаду, которая смирно сидела возле тела мужчины. Им оказался муж погибшей ровно год назад девушки. Даже не осматривая тело, бабка была уверена – он мертв.

Аглая быстро взяла Олимпиаду на руку и поспешила унести ее из лесу. Она встретила по дороге Лизу и велела ей отвести Олимпиаду домой и смотреть, чтобы девочки не выходили из хаты. Печальная история прошлого года повторялась, теперь каждый поспешит обвинить ее или ее внучку в смерти молодого мужчины. Нужно было обороняться.

Аглая вышла на середину дороги и громко сказала:

– Кто видел, как Иван повел в лес мою внучку?

Как и предполагалось, повисла гробовая тишина. Аглая осмотрелась и, собрав всю волю в кулак, сказала:

– Я нашла Олимпиаду в лесу, там же лежит Иван. Я не приближалась к нему, но возможно он отдал Богу душу. Не ведаю, что с ним произошло, но если кто-то попытается сделать виновными меня и мою семью в этом происшествии, и как-то отомстить, то тогда поостерегитесь.

Бабка, чтобы не наболтать лишнего, поспешила скрыться в доме. Вскоре она увидела в окне, как тело молодого мужчины несут из лесу. Она тяжело вздохнула и обернулась. Все несчастья, в какой бы день они не случились, могли быть приписаны их семье. Теперь же ни у кого не оставалось сомнений, что так оно и есть.

У молодого человека остановилось сердце, и никто не мог поверить, что такое возможно. Никто из всех жителей деревни даже не мог предположить, что причиной его смерти стало огромное горе, которое он каждый день в течение года носил в себе.

К несчастью своему Иван решил в трагичный для него день пройтись по улице. Когда проходил он мимо дома Аглаи, то увидел маленькую голубоглазую девчушку во дворе. Девочка не испугалась мужчины, и сама подошла к нему, протягивая крохотную ладошку. Сердце Ивана сжалось, на глазах выступили слезы. Такой же сейчас была бы и его дочка, точно так же тянула бы она ему свои ручонки.

Мужчина взял ребенка на руки, и малышка что-то неясно сказала и показала ему пальчиком в сторону леса. Иван посмотрел туда и увидел прямо у кромки леса женщину, очень похожую на его жену. Не задумываясь, он быстро зашагал к лесу, но видение его рассеялось. Прошел он еще пару шагов и только сейчас обнаружил, что ребенок все так же сидит у него на руках. Опустил он девчушку, сел на землю и горько заплакал. Не было места ему на этой земле без нее. Не мог он ни есть, не спать, покуда знал, что она и его ребенок покоятся в холодной земле. Что-то резко и сильно кольнуло у него в груди. Попытался он встать, но в глазах потемнело. Дыхание перехватило, и лишь напоследок увидел он лицо любимой жены и услышал слова:

– Скоро мы встретимся, милый мой.

Ноникто, кроме Олимпиады, не знал этого. Да и сама Олимпиада вряд ли могла бы поделиться тем, что видела. Она в растерянности стояла и смотрела, пока мужчина умирал. После этого к ней подошла женщина, погладила ее по голове и исчезла, словно никогда и не было ее.

Сплетни разошлись с новой силой. Проклятья, которых и так немало сыпалось на Аглаю и ее семью, возобновились.

– Что же нам теперь делать, мама? – со слезами на глазах спросила Лиза, прижимая дочек к себе. – Нам ведь жизни здесь не будет теперь.

– Нам и раньше здесь жизни не было. Всему свое время, дочка, – ответила Аглая. – Пока нам нужно оставаться здесь. Я вас не дам в обиду.

Слово свое Аглая сдержала. Пусть они и были изгоями, но трогать семью крестьяне боялись. К огромному счастью, на следующий год ничего трагичного не произошло. И через год тоже. Можно было бы спокойно считать злой рок отступившим, только вот к четвертому дню рождения девочек умерла Лиза.

За неделю до этого она подхватила простуду, и как бы ни старалась исцелить целебными отварами Аглая свою дочь, ничего не помогло. Утром, маленькие именинницы не смогли разбудить свою мать, чье тело уже успело остыть.

После похорон, которые устроить оказалось невероятно сложно, бабка пришла домой. Там ее ждали две заплаканные малышки. На церемонию погребения не явился никто. Старый знакомый Аглаи – Федор Петрович, помог отрыть яму и сделал гроб. Распрощавшись с дочкой, Аглая оперлась об березу, что росла рядом и заплакала. Сильное и холодное ее сердце не выдерживало навалившегося горя – она проводила в последний путь свою единственную кровиночку. Сколько раз ей уже приходилось хоронить своих детей?! Двое умерли при родах, одна не прожила и нескольких дней, еще двое погибли совсем маленькими. Одна лишь Лиза самая нежная, и самая слабая смогла дожить до двадцати двух лет.

Все, что ей оставалось на свете – это ее внучки. Нужно было их сберечь любой ценой. Дома она крепко обняла малышек.

– Все будет хорошо, мои ягодки, – нежно сказала она. – Пока я жива, вас никто не сможет обидеть, с вами ничего не случится.

В эту же ночь бабка Аглая дождалась, пока девочки крепко уснут, и пошла в лес. Никто и никогда не узнает, что именно она делала там, но утром уставшая и обессиленная она вернулась домой.

***

Во всей деревне не нашлось бы человека, который захотел бы добровольно дружить с Олимпиадой и Анастасией Григорьевыми. Поэтому девочки знали только мамину, сестринскую и бабушкину любовь. С самого детства они были опорой и защитой друг другу. Бабушка Аглая учила их грамоте, счетам и, конечно, частенько брала с собой в лес. Там они усваивали не менее важные знания – учились понимать, где полезные, а где вредные травы и ягоды, и как их лучше всего применять.

Девочки всей душой любили бабушку. Они очень внимательно слушали ее и всегда делали то, что она говорила. Вместе бабушка и внучки варили отвары, читали заговоры и молились.

Когда девочкам почти исполнилось девять лет, бабушка Аглая позвала внучек и сказала:

– Мои голубки, я должна рассказать вам кое-что, и это вас не порадует, – девочки с тревогой посмотрели на бабушку, но перебивать не стали.

– Так уж вышло, что скоро придет мой срок покинуть вас. И когда я уйду в мир иной, больше вам в этой деревне делать нечего. Люди здесь в основном злые и мстительные. Они помнят все и поэтому не погнушаются выместить злость даже на детей. Я написала письмо вашей тетке, дочери моей покойной сестры. Она скоро приедет и заберет вас к себе в село. Там вас никто не знает, и поэтому вы сможете спокойно жить, найдете друзей и станете счастливыми. А пока я не умерла, нужно, чтобы вы позвали плотника, и сказали ему, что бабушка умирает, и перед смертью попросила разобрать крышу над ее комнатой.

Девочки удивленно переглянулись.

– Да, именно так. Скажите, что бабка сильно мучается, а помереть не может, поэтому попросила сделать проем в крыше. Люди уверены, что я ведьма, и наверняка знают, что при смерти я могу передать свой дар кому-нибудь из вас. Так вот, чтобы этого не случилось, вы должны позвать плотника, и больше никого. Вы меня поняли?

Девочки были растеряны, но кивнули и продолжили слушать бабку.

– Когда же я умру, то позовете Федора Кузьмича, он сделает все, что нужно. Никому ничего не говорите, никого к себе не подпускайте. Слушайтесь только вашу тетку.

После этого разговора Настя и Оля отправились к плотнику. Выслушав их, тот перекрестился несколько раз, но пообещал, что скоро придет. Весть о том, что бабка Аглая доживает последние дни, разнеслась по деревне быстрее, чем ветер. Самые смелые пытались заглянуть в окно, чтобы удостовериться в том, что слухи действительно верны. На улице стало как никогда оживленно.

На следующий день пришел плотник. От него разило чесноком и водкой. Бабка Аглая, лежавшая неподвижно на своей кровати, едва подавила смешок. Посмотреть, как разбирают крышу дома, где живет ведьма, собралась почти вся деревня. Всем было интересно, умрет ли старуха сразу или нет. Девочки не выходили из дому, и сидели возле бабки. К счастью внучек, и к общему разочарованию всех остальных, бабка осталась жива, даже когда небольшая часть крыши и чердака были разобраны.

Все наблюдатели к ночи разошлись, так и не дождавшись радостной вести. Когда на улице воцарилась абсолютная тишина, бабка позвала внучек и слабым голосом сказала:

– Я сделала для вас все, что могла. Надеюсь, вы меня будете помнить, и поминать добрым словом. Я знаю, что вас ждет непростая судьба, но хочу, чтобы вы послушали моего совета – всегда держитесь друг друга. Никто и никогда не должен встать между вами. И тогда вы пройдете эту длинную и непростую дорогу. Чтобы ни случилось – будьте вместе.

У изголовья бабки сгорела не одна свеча. За полночь, когда Настя и Оля уже задремали, сквозь сон они услышали голос бабушки. Она бормотала что-то неразборчивое. Девочки сели с обеих сторон от бабушки и взяли ее за руки. Спустя несколько минут бабка Аглая пришла в себя. Совершенно ясным взглядом она посмотрела на обеих девочек и улыбнулась. Вначале она глянула на Настю, потом на Олю, задержав на ней взгляд, в котором девочка усмотрела явный укор. Затем посмотрела в потолок, сильно сжала руки девочек, глубоко протяжно вздохнула в последний раз и умерла.

Две девочки, прожившие в этом мире еще так мало времени, потеряли в этот миг последнюю родную душу, потеряли человека, который больше всего на свете любил их и мог защитить почти от всех бед. Но что они приобрели в этот момент, им было неизвестно. Обнявшись у ложа усопшей, девочки горько заплакали, да так и сидели почти до самого утра.

***

Утром все было сделано так, как велела бабушка при жизни. Пришел местный фельдшер, пришел и Федор Петрович. Священник, который был в деревне проездом, забежал в хату, несколько раз помахал зажженным кадилом с ладаном, поспешно прочитал молитвы, перекрестился сам и перекрестил все вокруг, и тут же убежал.

К обеду все уже было готово, и бабку отвезли хоронить, хотя девочки просили оставить ее еще на один день. Церемония прошла быстро и без всяких почестей. Правда на похоронах собралось человек десять – самых отважных и любопытных. Гром ни грянул, ни случилось всякой чертовщины, как этого ожидали многие, все прошло быстро и спокойно.

В ожидании тетки девочки стали убирать дом. Олимпиада зашла в комнату бабки и принялась мыть полы, хотя в этом не было совершенно никакого смысла – дырка в крыше все также зияла и в дом постоянно влетала пыль.

Оля наклонилась, чтобы промыть полы под кроватью и почувствовала, как кто-то хватает ее за талию. От неожиданности она подскочила и повернулась. Ткань, скрывавшая старое зеркало, висевшее на платяном шкафу, упала на пол. Внутри зеркала Олимпиада увидела бабку Аглаю. Глаза у нее были прозрачными, словно покрылись белой пеленой, кожа пожелтела и была изуродована глубокими язвами, а зубы так почернели, словно сгнили все до единого.

Она скривилась в злобной улыбке, с укором помахала длинным желтым пальцем и изо рта ее стали доносится слова, которые Олимпиада запомнит до конца своих дней:

– Что, не послушалась бабку? Вот и поплатилась.

Олимпиада закричала так, что ее могли бы услышать, наверное, в соседней деревне, и побежала из хаты. Вслед за ней выбежала Настя, испуганная криком сестры. Оля остановилась посреди улицы и закрыла лицо руками. Страшный изуродованный образ бабки стоял у нее перед глазами, а кожей она до сих пор чувствовала прикосновение холодных конечностей. Все тело девушки тряслось, а в ушах звенело зловещее предупреждение.

– Олечка, милая, что произошло? – спросила Настя и обняла сестру за плечи.

– Она приходила ко мне, – закричала Оля. – Бабушка была в зеркале… Такая безобразная… Она предупреждала меня о чем-то.

– Тебе почудилось, сестренка, – поспешила успокоить сестру Настя, опасливо озираясь в сторону хаты. – Бабушка мертва, пойдем в дом.

Лишь через полчаса Насте удалось уговорить сестру вернуться в хату. На улице собралось достаточно много зевак, которые не преминули возможностью превратить историю с Олимпиадой в изощренную и перекрученную легенду.

К счастью, к вечеру приехала тетка Анна, и уже утром девочки и тетя покидали деревню навсегда. Еще даже не отъехав толком от деревни, они увидели, как стремительно дым окрашивает голубое небо в черные краски. Родной дом, где девочки родились и выросли, горел ярким пламенем, в котором все воспоминания превращались в прах.

Глава 2. Свадьба

Олимпиада сидела у зеркала и расчесывала свои длинные темно-русые волосы. Она делала это так медленно, тщательно и методично, словно это занятие было одним из самых важных для нее на сегодня. Завтра ей исполнится пятнадцать лет. Ей и ее сестре Насте. Как быстро и стремительно пролетели годы, прожитые с теткой под одной крышей. И сколько всего успело случиться.

Настя больше не была для нее подругой. Ее родная и любимая сестра, человек, с которым она делила все радости и горести, отстранилась от нее. Только они успели приехать, как Настя тут же обзавелась подружками. И как быстро она позабыла, насколько черствыми и злыми могут быть люди.

Олимпиада же в свою очередь имела на все особый взгляд. Людям она не доверяла и даже побаивалась их. Все, кто пытался с ней сблизиться, чувствовали холод и отстраненность. Она никогда не сможет забыть те дни, когда умирала бабушка. Все – от мала до велика, ждали пока она испустит последний вздох, а потом радовались тому, что злая ведьма больше не сможет никому навредить. Ее даже похоронили отдельно ото всех – за оградкой, там, где хоронят самоубийц, которых в деревне было немного.

Забыла Настя, по мнению Олимпиады и то, что завещала им бабушка – всегда держаться вместе. И как только на пороге появлялся кто-то из ее знакомых и звал гулять, Настя сразу соглашалась. Секреты, как и важные мысли, Олимпиада бережно хранила ото всех.

Но не только Настя тревожила сердце Олимпиады. Пару дней назад к тетке пришел уважаемый в селе человек – купец Алексей Кузьмич Забаев. Ада, а теперь Олимпиада просила, чтобы звали ее только так, сидела в своей комнате и вышивала. Она услышала знакомый голос, и, отложив вышивку, внимательно прислушалась к разговору.

– Доброго здоровья, Анна Николаевна, – поприветствовал хозяйку купец. – Есть к вам важное дело, которое нужно немедленно обсудить.

– И вам не хворать, Алексей Кузьмич, – любезно ответила Анна. – Садитесь, выкладывайте, что случилось.

– Я к вам пожаловал вот с чем, – сказал он спустя минуту, – я уже человек немолодой, сами знаете. Первая жена моя померла, царство ей небесное, детей нет, а наследники нужны дело продолжать, да и всегда приятно, когда в доме хозяйка.

Повисла тишина. Ада прижалась ухом к дверному проему. Ей стало ужасно интересно, чего это купец рассказывает тетке о своих неурядицах.

– Словом, жениться я хочу, – наконец сказал он. – Сами знаете, дела у меня обстоят неплохо, семью обеспечить смогу, поэтому тут даже можете не волноваться.

– Алексей Кузьмич, право, а на ком же вы жениться хотите? – взволновано спросила тетка Анна.

– Ну как же, на вашей голубке, на Олимпиаде.

После этих слов у Олимпиады все внутри похолодело. Она застыла перед дверью, не понимая, что ей делать дальше – то ли бежать, куда глаза глядят, то ли умереть на месте. Знала она хорошо Алексея Кузьмича, знала и то, что он богат и уважаем. Но предположить, что он может посвататься к ней даже и не могла.

Ада, если и выходила из хаты, то в очень редких случаях: когда требовалось работать в поле, прибирать во дворе или собирать фрукты. Или когда Ада хотела отдохнуть, то бежала в лес. Во всех перечисленных выше случаях, она старалась, как уже говорилось, избегать людей, и с Алексеем Кузьмичом говорила не более трех раз, и то короткими фразами.

– Так что вы думаете об этом, Анна Николаевна, – спросил купец. – Вы не откажете мне в такой чести?

– Да что вы, Алексей Кузьмич, это вы нам честь оказываете. Вы же знаете, девочки сироты, толком без приданного, что ж я могу дать им, когда сама одна осталась. Конечно, я даю свое благословение.

Тогда уж Ада не выдержала и вышла из комнаты. Кулаки ее были сжаты, глаза налились слезами. Она посмотрела на огромного бородатого мужика, который самодовольно расселся на стуле и закричала:

– Да что же вы делаете? Он же старый, тетя, за кого вы меня замуж хотите выдать?

– Успокойся, девочка, – велела тетя Анна и, подойдя к племяннице, сильно схватила ее за руку. – Иди в свою комнату, и в разговоры наши не влезай!

Ада с силой отряхнула руку, снова кинула грозный взгляд на купца и удалилась прочь с криком:

– Даже не думайте, я за него в жизни не пойду!

Дверь с грохотом закрылась, и через пару секунд воцарилась идеальная тишина.

– Вы извините, Алексей Кузьмич, за поведение Олимпиады. Она еще не понимает своего счастья. Все образуется, свадьбу устроим.

Олимпиада не слышала, о чем говорили за дверью дальше. Горькие слезы бесконечным потоком лились из ее глаз. Всегда она насколько это было возможно, сторонилась людей и никогда никого даже улыбкой не одарила.

И вот сейчас, спустя два дня после этого разговора, перед самым днем рождения, Ада задумалась. «А ведь и вправду, с самого рождения нас преследовали ужасные события. А что если нам уготован судьбой такой рок – быть всегда несчастными. Если мы что-то сделали не так, и теперь приходится платить за это».

Долго еще Ада расчесывала волосы и рассуждала о горестях, свалившихся на ее голову. А еще и Настя восприняла эту новость как само собой разумевшееся событие. Нет, конечно, она попыталась утешить сестру и найти нужные слова, но она даже и на малую часть не осознавала, что жизнь Олимпиады до того ужасная, в замужестве просто закончится. Оставалось надеяться на то, что что-то сорвется или жених передумает.

Наступило утро следующего дня. Первой проснулась Анастасия. Она подбежала к сестре и стала трусить ее за плечи со словами:

– Ада, просыпайся, ну же вставай скорее.

Ада, недовольная тем, что ее разбудили в такую рань, прилагая немалые усилия, открыла глаза.

– Что случилось, Настя? Ты что, сбрендила совсем?!

– Да нет же, – ответила сестра. – Хватит дрыхнуть! Там к тебе свататься пришли.

Сон Ады как рукой сняло. Она быстро встала, подбежала к двери и, прижавшись к ней ухом, стала слушать. В соседней комнате стоял шум. Говорило, по меньшей мере, три человека. Был отчетливо слышен голос тетки, которая все не могла прийти в себя от счастья, что скоро «пристроит», как она любила выражаться, племянницу, да еще так удачно.

Настя присела рядом с Адой. Она сочувственно взглянула на сестру и взяла ее руки в свои.

– Все будет хорошо, – прошептала она. – Он ведь неплохой человек, Ада, чего ты себя так грызешь?

Ада сама и не заметила, как снова горько заплакала. А ведь сегодня был их пятнадцатый день рождения, и этим, впрочем, все могло объясниться. Каждый год в этот день с девочками или вокруг них случалось что-то необыкновенное. И почти всегда это необыкновенное принимало мрачные оттенки.

Насколько сильно страдала в эти дни Олимпиада, знал только один человек – Настя. Только она могла чувствовать, как больно сейчас сестре. Но помочь ей не представлялось возможным. Как бы она хотела принять всю эту боль на себя. Как бы желала, чтобы Алексей Кузьмич и вовсе никогда не переступил порог их дома. Да вот только от судьбы не уйдешь. И сколько не скрывала себя Ада за семью замками, сколько ни ограждалась стенами, реальными и вымышленными, а доля ее нашла.

Настя знала, что Алексей Кузьмич хоть и был уже в возрасте, почти тридцати девяти лет от роду, но слыл очень приятным и хорошим человеком. И вряд ли он хотел сделать сестру несчастной. Настя прислушалась к разговору – Алексей Кузьмич настаивал, чтобы свадьбу справили на этой неделе. После этих слов Ада взвыла, как побитая собака и побежала обратно на кровать.

Через пару минут в комнату зашла тетка. Она плотно прикрыла дверь, посмотрела на Аду, которая ревела, уткнувшись лицом в подушку, и сказала:

– Олимпиада, тебя пришли сватать – Алексей Кузьмич и его друг Ефим Петрович. Ты оденься, пожалуйста, приведи себя в порядок, и выходи с женихом поздороваться. И чтобы никаких истерик, а то поставлю на соль до самой свадьбы.

Когда тетка вышла, Настя подбежала к Аде и сказала:

– Давай я тебе помогу расчесаться. Сейчас умоешься, и не будет видно, что ты рыдала.

Ада села, посмотрела на сестру красными от слез глазами и низким хриплым голосом сказала:

– Я хочу умереть, Настя.

– Что ты такое мелешь, глупая?! – Настя не могла поверить собственным ушам. – Прикуси свой язык. Не для того мама и бабушка защищали нас, чтобы ты сейчас так говорила, неблагодарная. Жизнь – это самое прекрасное, что у нас есть. Ты от всего мира спряталась, и думаешь, что лучше тебе жить станется? Помереть всегда успеешь, успей пожить хоть малость.

Настя принялась шуршать по комнате, наливая в таз воды, доставая из шкафа самое красивое и нарядное платье.

– Нет! – строго отрезала Ада. – Не надо мне помогать, я сама разберусь уж как-нибудь.

Ада утихомирилась, подошла к тазу и принялась умываться. Холодная вода немного привела ее в чувство. Нет, Ада не могла просто так смириться со своей судьбой и дать ей одержать над собой победу. Причесав свои длинные волосы и заплетя их в косу, Ада повесила обратно бежевое платье с кружевами и достала черный наряд.

Через пару минут Олимпиада была готова явиться гостям. Настя же только ахнула, когда увидела траурное облачение сестры.

– Мне, кстати, бабуля часто снится, – сказала Ада перед тем, как выйти из комнаты. – Говорит, что держаться нам друг друга нужно.

И горько усмехнувшись, Ада скрылась за дверью.

***

Сватовство прошло не самым лучшим образом. Как только Ада появилась в дверях в черном платье и в черном платке на голове, веселье, которое вот-вот только начинало набирать обороты, сразу утихло.

Тетка Анна была готова немедленно выполнить свое обещание, ранее данное Аде, но жених сразу же ее остановил. Алексея Кузьмича, казалось, забавляло поведение будущей супруги. Ну что ж, хочет она ходить в черном одеянии, пусть так и будет. Больше всего на свете вот уже почти год таил он желание обладать этой строптивой молодой женщиной. Именно поведение Олимпиады, ее холодность и отчужденность, возбуждали в нем чувства до этого неведомые и невероятно сильные. А ее необычайная красота вместе с характером могли свести с ума и покорить любого мужчину в селе.

Несмотря на то, что было еще утро, Алексей Кузьмич был уже навеселе. Почти всю ночь он не мог сомкнуть глаз и мечтал о том, чтобы поскорее устроить свадьбу. Он знал, что будет нелегко обуздать столь строптивый нрав, имеющийся у его невесты. Но будучи прекрасным наездником, он отлично понимал, что, как и к любой лошади, так и к любой девушке есть свой подход. Нужно лишь время, чтобы та перебесилась, привыкла, и, наконец, успокоилась. А там и до любви недолго.

Опрокинув еще пару рюмок, он продолжал беседовать с Анной, временами поглядывая на свою распрекрасную невесту. Олимпиада сидела на табурете рядом с печкой и выглядела чернее тучи. Она смотрела то по сторонам, то в пол, лишь бы не встречаться взглядами с теми, кто пировал за столом. За все время она не промолвила ни слова, будто и вправду, пребывала в глубокой скорби.

В конце концов, Алексей Кузьмич встал, поблагодарил хозяйку и подошел к своей невесте.

– Олимпиада, я тебе подарок принес на день рождения, – сказал он и протянул маленький свиток.

Но девушка сделала вид, что перед ней никого и нет вовсе.

– Ты прими, пожалуйста. Это серьги моей матушки, я бы очень хотел, чтобы ты надела их на нашу свадьбу, – продолжая держать свиток в руках, произнес Алексей Кузьмич.

Олимпиада посмотрела на купца исподлобья и громко сказала:

– Заберите их немедленно, мне от вас ничего не надо!

– Ада, веди себя прилично! – приказала тетка Анна.

– Не надо, Анна Николаевна, я оставлю серьги на столе, пусть потом посмотрит.

Алексей Кузьмич положил свиток и пошел к выходу. И тут Ада, которая до этого момента была тише воды, встала и закричала:

– Алексей Кузьмич, заберите свои подношения и больше на пороге нашего дома не появляйтесь. Знайте, я лучше сдохну, чем стану вашей женой!

– Зря ты так, – тихо сказал купец и вышел из дому.

Уже у ворот он остановился и сказал:

– Анна Николаевна, будьте любезны, не наказывайте ее, у нее ведь как-никак сегодня день рожденья. Пусть успокоится, придет в себя, а через неделю сыграем свадьбу.

Тетка Анна была решительно настроена дать хорошего нагоняя племяннице. Она проводила гостей, зашла в дом и немедленно подошла к Аде. Та сидела на табурете, скрестив руки и ноги, и со злостью смотрела на тетку. Анна, будучи человеком спокойным и уравновешенным, в этот раз не выдержала, схватила Аду за руку и на повышенном тоне сказала:

– Ты что позоришь меня? Такие важные люди пришли к нам, а ты устраиваешь что попало!

Неожиданно для себя, Ада медленно встала и очень спокойно ответила:

– Вы забрали нас тетя к себе и обещали растить и оберегать. Но, вместо этого, отдаете меня в руки этому старику. Что же я вам такого сделала, тетя Анна? Или вы хотите быстрее избавиться от меня?

Анна ничего не ответила. Она отпустила руку Ады, и девушка сразу ушла в свою комнату. До свадьбы оставалась почти неделя, а значит, Ада еще устроит немало хлопот, за что успеет отхватить по полной.

Вся неделя показалась настоящим адом тем, кто обитал под крышей дома тетки Анны. Ада не снимала с себя черное платье и всюду появлялась только в нем. Днями и ночами она горько плакала, запиралась у себя в комнате и решительно отказывалась от еды. Швачка, которая шила свадебное платье, каждый день приходила в дом Анны Николаевны, чтобы сопоставить текущие размеры невесты. К ужасу всех девушка таяла прямо на глазах.

Но как бы ни изводила себя Ада, тетка Анна была непреклонна – свадьбе быть. Настя уже и та умоляла тетю отменить все. Ей было больно смотреть на то, как издевается над собой ее родная сестра. Но видеть это одно, а чувствовать – совсем другое. С самого рождения две сестры были половинками одного целого. И каждая могла уловить настроение другой в любую минуту. Заглянув в черную пропасть, которая образовалась в душе у Ады, можно было остаться там навсегда. Утонуть в этом болоте, захлебнуться его плотными массами. А тонуть Настя была не намерена, а тем более сделать это сестре.

– Тетя Анна, надо отменить свадьбу! – решительно сказала Настя в очередной раз. – Она ведь так доведет себя до могилы, как вы не понимаете?!

– Она хочет, чтобы мы все плясали под ее дудку, Настя, – обреченно сказала Анна. – Ты посмотри на нее, она ведь делает это нарочно.

– Может и так, но все же нужно все отменить. Я же вижу, как она страдает, по-настоящему страдает. А если вы боитесь, что она больше замуж не выйдет, так я вам обещаю, что буду работать за двоих, и деньги буду приносить, и еду. Мы проживем как-нибудь, но, пожалуйста, остановите это.

В глазах Насти читалась настоящая скорбь. Она готова была пойти на все, лишь бы защитить сестру. Но Анна была непреклонна.

– Свадьба состоится! И больше никаких разговоров. Ада еще очень молода, и сама не понимает, от чего она отказывается.

Настя зашла в комнату, легла на кровать и начала думать.

«А что, если бы им убежать?» – рассуждала она. – «Взять с собой немного еды, одежды и бежать отсюда, куда глаза глядят».

Насколько жесток иногда бывает мир, Настя знала не понаслышке. А бежать в неизвестность было равнозначно смерти. Девушка взяла икону Божьей матери, прижала к своей груди и начала молиться. Только силы небесные могли подсказать, что им делать дальше.

***

Наступил день свадьбы. Все село гудело в предвкушении громкого праздника. Дом Алексея Кузьмича вымыли и вычистили до блеска, во дворе стояли длинные ряды столов, на кухне самые умелые кухарки трудились с раннего утра. Сам жених уже успел одеться, и теперь любовался собой перед зеркалом. Его идеально наглаженный костюм сидел на нем как влитой. И даже цирюльник постарался на славу, приведя в порядок волосы на голове и бороду.

Алексей Кузьмич прекрасно знал, что его ожидает тяжелый и непредсказуемый день, но от этого его счастье не становилось меньше. Наоборот, он сиял, и это было заметно каждому, кто видел его.

Наконец, когда повозка подъехала к воротам, Алексей Кузьмич и его дружка Ефим сели внутрь и отправились за невестой. К большому облегчению его, невеста вышла из дому, одетая в прекрасное белое платье. Пусть на ее лице и не было улыбки, зато вела она себя тише воды, ниже травы. Покорно она протянула ему руку и уселась в экипаж. Настя и Анна следовали за ними пешком к церкви. У Насти с самого утра было тревожно на душе, но она старалась найти в себе силы улыбаться и делать счастливый вид.

Пока они ехали, Алексей Кузьмич рассматривал невесту. На ее ушах висели те самые сережки, которые он подарил ей неделю назад. Почти предвкушая победу, он повеселел еще больше. Дело оставалось за малым – обвенчаться в церкви и справить свадьбу, да такую, чтобы все село еще много лет вспоминало ее.

В церкви жениха и невесту уже ждал священник. Он, как полагается, провел церемонию венчания, и благословил молодых.

Из церкви молодожены и все гости отправились к дому Кузьмича. Там виновников торжества и гостей уже поджидали столы, ломившиеся от избытка яств и питья. Во главе стола устроились молодые, дальше разместились родственники, друзья и знакомые. Все спешили поздравить молодоженов. Но каждый, кто был на свадьбе, мог заметить, что невеста даже ни разу не улыбнулась. На ее худом уставшем лице застыла маска покорности и равнодушия.

Все празднество она сидела за столом и совершено не прикасалась к еде и воде. Поток мыслей до этого дня, нещадно терзавший ее бедную голову, улетучился, оставив после себя лишь черную бездну. Пожалуй, если бы за столом сидела фарфоровая кукла, разницы не было бы почти никакой. Алексей Кузьмич, уже хорошо выпивший, до этого почти не трогавший супругу, стал обнимать ее и приговаривать:

– Голубка моя, ну съешь хоть немножко, ты такая бледная. А может вина? Выпей, моя красавица, тебе станет легче.

Олимпиада равнодушно посмотрела на мужа, но даже не шевельнулась. Когда кто-то из гостей, наконец, набравшись смелости, крикнул «Горько», Алексей Кузьмич повернулся к супруге и с силой притянул ее к себе. Девушка попыталась отвернуть лицо, но это ей не удалось, и впервые губы молодоженов соприкоснулись. После недолгого поцелуя, Ада, скорчив лицо от отвращения, отвернулась от мужа и закрыла рот ладошками.

Она почувствовала, как сильная тошнота подходит к горлу, и, подхватив подол платья, бросилась бежать со стола. Настя кинулась вслед за ней.

– Что случилось, Адушка? – спросила Настя, когда обнаружила сестру за домом. – Тебе плохо?

Олимпиада выглядела так, словно готова была разорвать на клочки целый мир. Она нервно расхаживала из стороны в сторону, и глубоко дышала.

– Мне отвратителен этот старик, – громко сказала она. – Мне отвратителен этот день, эти люди и вся моя жизнь!

– Ада, не говори так! – попыталась успокоить сестру Настя. – Посмотри, какой прекрасный у тебя теперь будет дом. И Алексей Кузьмич очень хороший человек. Он тебя безумно любит.

– Любит, как же! А что мне от этой любви?! Я до сих пор чувствую его мерзкие прикосновения и запах водки. И это только начало. Я боюсь представить, что будет сегодня ночью.

Наконец Ада остановилась, перевела дух и внимательно посмотрела на Настю. Лицо ее, до того красное от гнева, побледнело. С минуту Ада глядела на сестру, будто увидела вместо нее призрака. Настя, ощущая, как по телу бегут мурашки от этого пронизывающего взгляда, уже хотела прервать странное молчание, но внезапно Ада кинулась к ней, упав на колени. Она, словно блаженная, схватила руки сестры, и взмолилась:

– Милая, милая сестренка! Прошу, давай убежим! Сейчас убежим. И снова будем вместе, как хотела бабушка. И все будет хорошо, все будет по-другому.

Настю немного испугало поведение сестры. Она и сама подумывала о побеге, но теперь уже было слишком поздно. Попроси ее об этом Олимпиада еще вчера, Настя бы уступила сразу же. Но всю неделю Ада была настолько отчужденной, что девушка не решилась ей даже предложить попытку побега. Насте было жалко тетю, которая приютила и вырастила их. Она боялась покинуть место, которое за последнее время стало ей родным и любимым.

В этот момент случилось почти судьбоносное событие, которое изменило всю дальнейшую жизнь сестер. К девушкам подошла тетка Анна, и, увидев, что Ада стоит на коленях перед Настей, что-то заподозрила. Когда Настя уже почти была готова покориться сестре, вмешалась Анна.

– Что это вы тут делаете? – спросила она. – Мигом за стол! Ада, тебя ждет муж.

Но Ада продолжала умоляюще смотреть на сестру. Настя, чья хрупкая решимость совершить сумасшедший поступок, мигом разрушилась, опустила руки сестры и сделала шаг назад.

– Мы идем, тетя, – сказала она. – Аде стало дурно.

Тетка, совершенно не церемонясь, схватила Аду за руку, с силой подняла и потянула за собой. Последняя надежда Олимпиады умерла, и она снова, надев маску смирения и скорби, последовала за родственницей.

Оставшуюся часть свадьбы Настя почти не отходила от стола, чтобы постоянно находиться рядом с сестрой. Она не могла даже представить, чем закончиться пир, но точно знала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

К концу вечера, когда пьяные и насытившиеся гости понемногу стали расходиться, Ада налила себе бокал вина и выпила его залпом. За ним последовал еще один.

– Ада, что ты творишь? Остановись, тебе же худо будет, – закричала Настя.

Через несколько минут бледные щеки невесты окрасились румянцем, в глазах сверкнули искорки, и Ада подозвала сестру поближе к себе.

– Настя, знай, я только ради тебя не умру. Только, чтобы ты жива была. Ты же знаешь, что мы с тобой как половинки одного целого – уйдет одна, вторая следом потянется.

Анастасия ничего на это не ответила. Все что ей оставалось, это молиться, чтобы с сестрой не случилось помутнение рассудка, а все шло именно к тому.

Когда пришел час следовать домой, Ада была уже сильно пьяна. Настя поцеловала сестру и зятя, и вышла из двора. Внезапно кто-то сильно схватил ее сзади за руку, и она увидела, что это Ада.

– Не уходи! – крикнула она. – Не оставляй меня, пожалуйста, сестренка. Не отдавай меня ему.

Ада снова упала на колени. На глазах у нее показались слезы. Алексей Кузьмич быстро подбежал к жене и принялся ее подымать и успокаивать. Гости, коих осталось немного, с удивлением косились на невесту. Настя обняла сестру за плечи и сказала:

– Все хорошо, я завтра приду! Не переживай, я каждый день буду приходить к вам. Тебе сейчас нужен покой.

– Пощади, Настенька, – кричала Ада не своим голосом, – не покидай меня, спаси меня, милая.

Все происходящее казалось Насте страшным сном. У нее закружилась голова, и она чуть не рухнула в обморок. К счастью, рядом оказался хороший друг Насти – Тарас, который поддержал ее.

Алексей Кузьмич взял жену на руки и понес в дом. У Насти в этот момент сердце было готово вырваться из груди. Казалось, что не первая брачная ночь ждет молодых, а поминальная служба по новопреставленной.

– Настя, давай я провожу тебя, – любезно предложил Тарас.

Входная дверь закрылась, а Настя все продолжала смотреть на дом, словно и не слышала Тараса. Он снова обратился к девушке и опустил руку на ее плечо. Только тогда Настя смогла опомниться и посмотрела в голубые глаза друга. Он так нежно глядел на нее, что она тут же согласилась. Не было больше сил стоять здесь и ждать, пока еще что-нибудь случится.

Домой они шли в полном молчании. Тарас видел состояние Насти и не хотел расстраивать ее еще больше, потому как не знал, о чем говорить можно, а что совсем нежелательно. У Насти же в голове творилось бог знает что. Наконец, она резко остановилась и не с того ни с чего, спросила:

– Как думаешь, есть ли любовь на белом свете? Или же это все сказки, чушь, которую люди сами придумали?

Тарас недоуменно посмотрел на Настю, но с ответом не растерялся:

– Конечно, есть, Настенька! Любовь – это главное в нашей жизни.

Отвечал он совершенно искренне, потому как сам уже не первый год был глубоко влюблен. Но, как и оказалось, слова его еще больше расстроили Настю. Она закрыла лицо руками, стараясь всеми силами не показать выступивших на глазах слез, развернулась и быстрым шагом пошла обратно, в сторону дома Алексея Кузьмича.

– Куда же ты, Настя? – Тарас принялся бежать за ней, но тут же девушка его остановила.

– Не надо, Тарас, ступай домой, – попросила девушка. – Мне нужно побыть в одиночестве.

Она зашла во двор, где недавно справляли самую громкую свадьбу в этих краях за последние несколько лет, и села на лавку. В окнах еще горел свет. Даже сквозь закрытые двери и окна был слышен сумасшедший, устрашающий крик ее сестры.

За все то время, между днем, когда зять пришел свататься и свадьбой, Настя устала так, как не уставала никогда раньше. Даже похороны бабки Аглаи показались ей сущей безделицей по сравнению с этой свадьбой. Она закрыла глаза и зарыдала. Зарыдала так горько, как если бы весь мир вокруг нее в один момент рухнул. Да ведь так все и было. И если б можно было встать и бежать, куда глаза глядят, не думая больше ни о чем, она бы так и сделала.

Внезапно Настя услышала, как Ада кричит ее имя. Нет, больше так не могло продолжаться. Ей нужно было срочно бежать прочь от этого ужаса. Настя встала и быстро вышла из двора. Только пошла она не домой, а к лесу, где раньше часто любила бывать вместе с Адой. Пройдя по небольшому мостику, она забежала в лес и села у ближайшего дерева. Она вдруг четко поняла, что не будет больше ничего, как раньше. Любовь, которая объединяла двух сестер, в последнее время едва тлеющая, погасла навсегда. Ада больше не сможет ей доверять и навек отстранится. А еще Настя поняла, что больше никогда не станет счастливой.

И перед ее глазами пронеслись какие-то призрачные картинки, в которых сложно было что-то разглядеть, но смысл уловить было не трудно – сегодняшний день стал началом конца. Сколько еще ей оставалось прожить на этой земле, Настя не знала, но понимала, что совсем недолго. А значит, надо было насладиться отведенным ей сроком сполна.

Глава 3. Ивана Купала

Слухами земля полнится. И, как известно, не всегда правдивыми. Точнее, редко когда правдивыми. Доподлинно выяснить невозможно, кто и как узнал о подробностях первой брачной ночи Алексея Кузьмича и Олимпиады, но на следующий день по селу уже ходили сплетни. Совершенно разные по содержанию, но по смыслу более чем одинаковые.

Говорили, будто Алексей Кузьмич изрядно напился, избил свою молодую супругу, изнасиловал, а та в сердцах бросила ему жуткое проклятие. И звучало оно так: «Ты будешь гнить, собака, изнутри! Весь сгниешь».

Человек, у которого хватило совести подсматривать и подслушивать за молодыми в брачную ночь, запомнил эту фразу основательно и пустил ее по селу. А та уже преобразилась в самые различные и дикие формы. Но, как уже было сказано раньше, смысл остался – Олимпиада предсказала мужу мучительную смерть.

Все сельчане поохали, поахали, но никто особо эту брань между супругами не принял всерьез. Почти каждый, кто жил в селе, знали непростой характер Олимпиады.

На самом же деле слухи оказались более чем верными, ведь первая ночь новобрачных прошла для всех очень непросто. Алексей Кузьмич и вправду взял супругу силой, так как был сильно пьян, но не избивал ее, потому как даже будучи крепким и грубым мужиком, любил ее без памяти. Ада же в эту ночь не то чтобы сломалась, а окончательно приняла свою судьбу. Она действительно прокляла мужа, вложив в слова всю ненависть и злость, накопившуюся за долгое время. И удивительно, после проклятья ей стало легче. Она словно переложила тяжелый камень на сердце с себя на своего супруга.

Настя всю ночь провела в лесу. Горько плакала она, столько дум передумала, пока первые лучи солнца не разогнали сплошную тьму этой чудовищной ночи. Только утром она появилась в доме тетки, легла на кровать и уснула так, что проспала до вечера. Когда же она проснулась и услышала, что произошло с Адой, то в первую минуту ей хотелось побежать к сестре. Но перед самым выходом что-то ее остановило, она села у печки и застыла.

В гости к сестре она наведалась только на следующий день. Ада сидела у окна и смотрела на улицу. Настя сразу почувствовала что-то неладное, но сестра приняла ее хоть и прохладно, но без упреков, слез и жалоб. Она вообще избегала разговора с сестрой, а если Настя спрашивала у нее о чем-то, то отвечала неохотно. Словно стена стала между сестрами, прочная и надежная, которую только истинная любовь и способность к прощению смогли бы разрушить. Но, сердце Олимпиады очерствело, а разум навсегда запомнил тот день, когда все, кто был дорог Аде, от нее отвернулись.

Прошло больше месяца с момента свадьбы. Ада с Настей виделись крайне редко. Олимпиада предпочитала либо сидеть дома, либо гулять одна в лесу. Алексей Кузьмич любил свою супругу с каждым днем все больше и больше, даже учитывая ее холодность и отстраненность. Почти ничего он не запрещал ей, одаривал подарками и просил только об одном – чтобы она была ему верна.

Исполнить просьбу мужа Олимпиаде было довольно просто. Все парни и мужчины, которые жили в селе, были ей неприятны. Никогда она не чувствовала любви и даже влюбленности. А теперь, когда она увидела, до чего же доводит эта самая любовь со стороны мужчины, то просто само это слово вызывало в ней отвращение.

Случилось кое-что еще, что Ада поклялась никогда никому не рассказывать без особой нужды. Первое время Алексей Кузьмич вел себя с Адой ласково, пытался смягчить ее нрав дорогими подарками и добрыми словами. Но, жена продолжала отдаляться от мужа, и даже не скрывала, что он ей ненавистен.

В начале июня, когда Алексей Кузьмич вечером вернулся сильно пьяный из гостей и стал приставать к супруге, девушка в очередной раз отказала ему. Совершенно не контролируя свои действия, купец опять, как и в первую ночь, после свадьбы, взял силой жену. Отчаянно сопротивляясь, девушка залепила мужу громкую пощечину, и сразу же была наказана – Алексей в первый и последний раз поднял руку на возлюбленную. Удар пришелся по лицу, девушка упала и больно ударилась животом.

Боль острым ножом пронзила ее тело. Она скорчилась на полу и громко закричала. Купец, мигом отрезвевший, принялся поднимать жену. Он отнес ее на кровать и став на колени, сразу взмолился о прощении. Но девушка чувствовала такую боль, что не слышала ничего вокруг. Через пару минут она увидела кровь и сразу все поняла – беременность, о которой она только подозревала, сорвалась.

Выгнав супруга из комнаты, используя самую отборную брань, которую она знала, девушка около часа провела, корчась от боли и истекая кровью. Казалось, конец, который она так долго ждала, был близок. Но, супруг внезапно вошел в комнату, и, обнаружив Аду в крови, срочно отправил за лекарем. Роковая ночь показалась хозяину дома бесконечной. Узнав о сорвавшейся беременности, он стал перед иконой Божьей Матери, и искренне, и горячо помолился. Лекарь, которому удалось помочь молодой женщине, вышел к Алексею и сказал:

– Вы должны знать, что ваша супруга с некоторой вероятностью больше не сможет зачать вам наследника. У нее был малый срок, но внутренние повреждения оказались достаточно сильными и спровоцировали выкидыш. Ей обязателен постельный режим, хорошее питание и абсолютное спокойствие. Это счастье, что она перенесла потерю ребенка сравнительно легко, и не потребовалось никаких хирургических вмешательств.

Пока лекарь беседовал с Кузьмичом, Ада смотрела в потолок и думала о том, что ни за что на свете она не полюбит ни одного мужчину. Ни за что больше не позволит никому прикасаться к своему телу. На одну секунду ей стало жаль дитя, которому не суждено было родиться на этот свет. Но боль, терзавшая ее тело, эхом отразилась в душе. Со дня свадьбы и до конца жизни зареклась она не доверять людям и не подпускать их к своему сердцу. Но не знала она, что судьба коварна, и чаще всего любовь не спрашивается, когда ей прийти, а сносит дверь в сердце в самый нежданный момент.

***

Наступил вечер на Ивана Купала. Волшебный тихий летний вечер. Как и много лет назад, молодые девушки и парни следуя традициям, собирались у реки, чтобы повеселиться вдоволь и погадать. Незамужние девицы плели венки из трав и душистых полевых цветов и пускали их по воде, чтобы узнать свою судьбу.

На закате солнца парни собрали высокую горку из хвороста и других вещей и разожгли костер. Всю ночь сельчане будут водить хороводы, прыгать через костер и петь песни.

Еще днем подруги зашли к Насте, чтобы позвать на празднество. Настя пообещала что придет, и перед тем как присоединиться к общему веселью, побежала к Аде. Та, как обычно, сидела у окна и вышивала.

– Ада, пойдем с нами на речку. Там сейчас будут гуляния, девчата гадать собрались, – предложила Анастасия.

Ада с укором посмотрела на сестру.

– Чего я там забыла? – спросила она. – Ты видно запамятовала, что я замужем, и гадать мне уже незачем.

– Ты чего? – Настя была явно опечалена очередным отказом сестры. – Это же просто веселье.

– Ну, вот иди и веселись, – холодно отрезала Ада, встала, закрыла окно и скрылась в доме.

Ничего другого, собственно, Настя не ожидала. Это был не первый и не последний такой разговор. Уговаривать сестру девушка была не намерена. Сколько она просила ее, сколько умоляла снова полюбить этот мир, все было бесполезно. Слегка опечаленная, Настя все же пошла к подружкам. Она надеялась, что гулянья пойдут ей на пользу.

Ада же, откинув предложение сестры, дождалась пока та уйдет и переоделась в свое белое длинное платье, которое осталось в наследство от матери. У нее на этот вечер были особые планы. Тольконесколько дней назад она окрепла и теперь могла свободно гулять, не отчитываясь больше мужу, который с недавних пор вел себя смирно и тихо. Любившая более всего одиночество, Ада собиралась пройтись по лесу и искупаться в реке вечером. То, что ее утащит под воду мавка, она не боялась. Да и вообще, ей больше нечего было бояться. Самое страшное уже произошло, а смерть была бы намного лучше этой дрянной жизни.

В лесу, как обычно, царила величественная тишина и спокойствие. Там Ада находила утешение. Птицы, животные и деревья были ее лучшими друзьями, с которыми она могла поделиться любым горем, рассказать все, о чем сердце болит. Она уже давно нашла для себя небольшую уединенную полянку, где могла лежать на траве часами и смотреть на то, как солнечный или лунный свет струится через листья могучих вековых деревьев. Как же хорошо ей было в те минуты, как же ясно она чувствовала жизнь. И оттого ей становилось еще гаже, когда она возвращалась домой и видела лицо ненавистного мужа.

Пролежав на полянке до темноты, она вышла из лесу и направилась к речке. Все гулянье приходилось немного выше по реке, поэтому Аде никто не мог помешать. По воде плыли венки разных размеров. Почти на всех венках горели свечи. Но недолго пришлось им плыть – все они как по волшебству не доплывая до места, где Ада собиралась скупаться, скрывались под водой.

Погружаясь в теплую воду прямо в платье, Олимпиада чувствовала, как ее тело охватывает сладкая нега. Будто прекраснее тех чувств, которые случились сегодня с ней, раньше не бывало. Улыбнувшись от удовольствия, что делала она крайне редко, Ада нырнула и увидела потрясающую и невероятную картину – все дно освещали горящие свечи. И было их здесь не десятки, а сотни горящих огней, создающих фантасмагорическую картину иной реальности, там, где огонь и вода могли сосуществовать вместе. Это необыкновенное зрелище так потрясло девушку, что она забыла на время, кто она и где находится.

Но воздуха становилось все меньше, и Аде пришлось вынырнуть. Вдохнув глубже, она снова нырнула и в этот раз была ужасно разочарована – венки, как и свечи, пропали, и прямо перед ее взором стояла кромешная тьма.

Теперь уж вынырнув, она твердо решила, что чудес на сегодня хватит. Видение было насколько чарующим, настолько и сумасшедшим, что наталкивало на мысль, что Ада сходила с ума. Нужно было срочно идти домой, пока еще чего-нибудь не причудилось в эту дивную праздничную ночь.

Подплывая к берегу, девушка увидела, что у самого края воды кто-то сидит. Ада сначала испугалась и уже хотела переплыть реку в обратном направлении, но тут же передумала, и начала медленно ступать к суше. Белое платье прилипло к телу, отчего были отчетливо видны очертания ее фигуры.

Незнакомец, увидев ее, встал на ноги и замер. Ада приблизилась и, разглядев лицо его, сразу позабыла все на свете, настолько он был хорош собой. Пожалуй, и он был не менее впечатлен от встречи с юной красавицей. Так бы они и смотрели друг на друга, если бы парень не решился заговорить:

– Извините, я не хотел вас потревожить.

Голос его был мягким, бархатным. У Ады внутри все перевернулось. Она почувствовала, как какая-то невидимая сила тянет ее к нему, словно они уже были до этого не меньше ста лет вместе, и теперь встретились после долгой разлуки. Ей хотелось сказать: «Где же ты был все это время?». Но вместо этого Ада улыбнулась и произнесла:

– Вы меня ничуть не потревожили. А вот на берегу сидеть бы я вам сегодня не советовала, мавки в эту ночь не дремлют.

Незнакомец улыбнулся. Но как ни удивительны были эти минуты, реальность была требовательна и жестока – пора было возвращаться домой. Ада посмотрела парню в глаза, стараясь навсегда запечатлеть в память эти блаженные мгновения, затем подобрала подол мокрого платья и побежала в сторону дома.

– Как вас найти? – крикнул парень, но ответа не последовало, девушка уже скрылась за холмом.

***

Когда Ада подходила к дому, внутри у нее все похолодело и сжалось. Она обратила свой взор в сторону леса и увидела в небе яркое красное сияние. Прошла секунда, сияние исчезло, щемящее чувство внутри тоже, но никогда она не забудет эту ночь и этот момент в частности. Да, не врали люди, в ночь на Ивана Купала творятся настоящие чудеса.

Но, когда девушка зашла в дом, то первым делом увидела мужа, мерно расхаживающего по дому. Все ее мысли – и о прекрасно проведенном вечере, и о красивом незнакомце, который так стремительно и прочно засел у нее в голове, вмиг улетучились.

«Что-то не так», – подумала Олимпиада. Догадка ее была подтверждена ровно через минуту.

– Сядь, пожалуйста, – сказал Алексей Кузьмич. – У меня есть для тебя новости.

Ада насторожилась. Слушать неприятные вести ей было не впервой, но лучше это было делать сидя. Муж одобрительно взглянул на нее, но не спешил говорить.

– Вы меня пугаете, Алексей Кузьмич, – сказала Ада. – Не томите.

– Шутишь? – иронично произнес мужчина. – Разве есть такое, что может тебя испугать? Да к тебе черт сегодня явится, ты и глазом не моргнешь.

«Как бы ни так», – продолжала вести внутренний монолог Ада, а сама уже готова была плюнуть в лицо мужу.

– Мой родной брат, Федор Кузьмич, зовет меня к себе на побывку в родной хутор, где я родился и вырос. Я его предложение обдумал и решил, что нам нужно поехать к нему хотя бы на какое-нибудь недолгое время. Может смена обстановки благоприятно повлияет на тебя.

Ада, которая еще немногим час назад снова почувствовала внутреннее спокойствие, приняла известие с невыразимой горечью. Покинуть место, где хоть и прошли не самые лучшие ее годы, но где жили единственные ее близкие и был лес, в котором она проводила счастливые часы, было просто невозможно. Нет, она категорически не согласна.

Выразить свое мнение Ада не постеснялась сразу же и в совершенно недопустимой для порядочной супруги форме, но Алексей Кузьмич оставался непреклонным:

– Через несколько дней я закончу некоторые дела здесь, и мы отправимся в путь.

Единственное, что оставалось Аде – это смириться со своей участью и питать надежды, что этот кошмар в ее жизни когда-нибудь да закончится.

Глава 4. Река судьбы

Когда Настя проснулась на следующий день после гуляний, то первой ее мыслью было то, что случится что-то необычное, причем совсем скоро. Вчера, когда она запускала венок со свечой, то к разочарованию девушки, он затонул, едва отплыв от берега. От всех плохих дум ее отвлекли подруги, которые мигом закружили ее в вихре веселья. К тому же Тарас весь вечер не отходил от Настасьи.

Лишь только на миг она почувствовала что-то странное, до боли пугающее и приятно волнующее одновременно. Настя посмотрела в сторону леса, словно он позвал ее по имени, вгляделась в темноту, окутавшую древние деревья и замерла. Красное, как огонь сияние, отразилось в ее глазах. Девушка застыла на мгновение и тут же пришла в себя. Всю ночь снилось ей, что бродит она по лесу, окруженная кромешной тьмой, освещая тропинку алым необыкновенно-красивым цветком.

Утром же на удивление выспавшаяся и бодрая, она хорошенько потянулась, улыбнулась и побежала на кухню. День обещал быть более чем насыщенным. После того, как Ада вышла замуж, все домашние обязанности были на Насте. Да и в поле ей приходилось работать немало. Мужчин в семье у них не имелось, поэтому вся работа ложилась на хрупкие женские плечи. Но Настя не жаловалась. Даже в тяжком труде она старалась отыскать радость.

После обеда к Насте зашли подруги. На улице стояла ужасная жара и чтобы немного освежиться, они позвали ее на речку. Тетка хоть и была требовательной, но видя старания племянницы, всегда шла ей навстречу.

По дороге на речку Настя попросила подруг подождать ее и снова решила предложить сестре пойти вместе с ними. Стоило позвать Аду с собой, подумала Настя, даже если в очередной раз она получит отказ.

Дверь Насте открыла сестра. Внешность ее прямиком отображала внутреннее ее состояние: бледное безжизненное лицо, потухший взгляд, исхудавшая фигура. У Насти в очередной раз сжалось сердце от жалости, но виду она не подала, а лишь ласково сказала:

– Адушка, ты не хочешь пойти с нами на речку? Погода на улице стоит дивная ведь, самое время искупаться!

Создавалось впечатление, что между Настей и Адой поставили кривое зеркало. Светящаяся любовью, здоровьем и счастьем Настя и совершенно уставшая от жизни и печальная Ада были внешне похожи, как две капли воды. Но в сущности своей же отличались кардинально.

Услышав предложение сестры, на лице Ады появилась кривая улыбка. Как ей хотелось в тот момент сказать: «Да вам неплохо живется. Ходите по речкам, время проводите как вам угодно. А вы попробуйте моей жизнью поживите, тогда посмотрим, как вы запоете». Настя же, услышав от сестры такое, ответила бы: «А кто же вам не дает жить, так, как вам хочется?». Но диалогу этому не суждено было состояться. Ада тяжело вздохнула и, желая быстрее отвязаться от родственницы, сказала:

– Некогда мне, собираюсь в дорогу.

От такой новости Настя немного опешила, но тут же спросила:

– Ты едешь куда-то?

– Моего мужа в гости зовет брат из хутора неподалеку, мы отправляемся к нему, – ответила Ада с ужасным разочарованием в голосе.

– Надолго вы уезжаете? – взволновано спросила Настя.

– Ну, как получится, – и после непродолжительной паузы добавила: – Пора мне, времени мало. Зайду к вам перед выездом. А вы там повеселитесь хорошенько! – и снова закрыла перед Настиным носом дверь.

Ну, что ж, хоть сестры почти не общались после свадьбы, все же Насте было грустно расставаться с Адой. Она уж думала пойти домой, но подруги тут же отговорили ее.

Немного поразмыслив, Настя решила, что может оно и к лучшему. Ей, как и Алексею Кузьмичу казалось, что смена обстановки ненадолго отвлечет Аду от самобичеваний.

На речке, к удивлению девушек, было удивительно тихо. Прохладная вода приманила к себе только Настю с подругами, да и еще одного парня, находившегося неподалеку от них. Настя села на берегу, опустила ноги в воду и стала смотреть вдаль. Впереди на холме простирался лес. Когда девочки приехали в село, то часто вместе бегали гулять туда. С годами же все изменилось, и теперь под кронами зеленых великанов коротали они свой досуг раздельно.

Нахлынули на Настю детские воспоминания, когда она, Ада и бабушка собирали травы. С тоской в сердце вспомнила она и мамин голос, который пел им колыбельную перед сном. Как будто это все было вчера, а не одиннадцать лет назад. Помнила она эту колыбельную наизусть и мечтала о том, что когда-нибудь будет петь ее своему ребенку. В тот момент, когда она подумала о ребенке, перед взором ее чудным образом предстал мальчик: пухленькие щечки, темные маленькие глазенки, черные реснички. А улыбка такая, что можно всю жизнь на нее смотреть – не насмотреться.

И в тот же миг видение ее рассеялось, а прямо перед ней появился парень. Он улыбался и любопытно рассматривал ее.

– Здравствуйте…. – неуверенно сказал он и замолчал.

Казалось, он подбирает слова. Немного смутившись его взгляда, Настя все же не растерялась и поприветствовала незнакомца:

– Здравствуйте! Вы что-то хотели?

Парень еще немного помолчал, а потом, уже немного смелее, молвил:

– Да. Вообще-то хотел с вами познакомиться. Меня Виктор зовут. А вас как?

После этих слов с Настей случилось что-то невероятное. Она испытала чувство, будто вот точно такой разговор у нее уже был однажды, и точно этот парень уже подходил к ней. Вот только продолжение их знакомства она даже под страхом смерти не смогла бы вспомнить.

Она еще раз поглядела на паренька: высокий, смуглый, худощавый, темно-каштановые, почти черные вьющиеся волосы. Совершенно было ясно, что парень очень хорош собой. И, конечно, было еще более ясно, что встретить она его нигде раньше не могла, а уж о знакомстве и речи не велось. Тогда почему ее не отпускало чувство, что она уже хорошо его знает?

«Может, это и есть любовь?» – вдруг подумала Настя, и щеки ее вспыхнули, словно под кожу положили маленькие раскаленные угольки.

– Простите меня за назойливость, – извинился парень. – Я просто вижу, что вы очень грустная. Я могу вам чем-то помочь?

– Нет-нет, все хорошо, – быстро ответила Настя. – Меня Анастасия зовут.

– Анастасия, – мечтательно произнес он. – Я не помешаю вам?

– Пожалуй, нет, – ответила девушка.

Виктор сел рядом. Между молодыми людьми завязался непринужденный разговор. Виктор говорил и о том, как прекрасен этот день, и о том, что лето должно быть жарким. Тема погоды сменилась обсуждением урожая, а затем они обсуждали ярмарки, которые планировались проводиться в соседнем селе. Разговор их не касался личных тем, и когда пришел час прощаться, Виктор внезапно для Насти нежно взял ее за руку и сказал:

– Не откажете ли вы мне в еще одной встрече?

Настя от неожиданности отшатнулась от него. Молодой человек был очень красив и приятен в общении. Но, его прикосновение вызвало в ней особое чувство, которое невозможно было описать словами. Она посмотрела в его глаза и не сразу, но все же ответила:

– Не откажу.

– Тогда, приходите завтра, сюда же, когда угодно, я буду ждать вас.

– Чудной вы, право, – сказала Настя, и побежала к подружкам, которые уже не могли сдержать желания узнать подробнее о красивом молодом незнакомце.

***

С того момента, как Виктор увидел ее – русалку, выходящую из воды в белом мокром платье до пят, с распущенными волосами до самого пояса, покоя его душе не было ни на секунду. А эти неземные манящие очи! Об одной мысли о них, его бросало в жар.

На своем веку повидал он много разных девиц, и впервые с ним случилось так, что девушка покорила его сердце с первого взгляда. Впервые, все место в его несчастной голове занимали мысли о ней – речной красавице с чарующим взглядом и волшебной улыбкой.

Так вышло, что первым делом прибыв в село, он оставил вещи в хате и побежал на речку. На землю ласково опустилась ночь, неподалеку видны были праздничные гуляния с костром и плясками. Доносился веселый смех. Но не это интересовало Виктора. Лес и ограждающая его от села река были главной причиной, по которой молодой человек приехал сюда. Подойдя к берегу, он немедля хотел найти перевал или мост, но что-то заставило его задержаться на месте.

Теперь он понимал, что именно девушка, выходящая из реки, была той самой причиной. Сама судьба свела их вместе в праздничный вечер на Ивана Купала, и никуда от этой судьбы не было деться.

И самое главное, что увидев ее, он позабыл обо всех на свете: и про реку, и про лес, и про то, что он собирался сделать. Когда красавица скрылась, Виктор не стал бежать за ней, он был уверен, что они непременно еще раз повстречаются. Он снова удобно устроился на берегу и посмотрел на воду, которая безмятежно текла в нужном направлении, даже ни на секунду не останавливая свой ход. Не знали они преград, не ведали другого течения. Подобно времени была эта река. Ни минуту, ни секунду не повернуть назад, не заставить и этот поток свернуть с пути.

Ах, как хотелось Виктору порой щелкнуть пальцем и совершить невиданное – приказать времени замереть и стремительно двинуться назад. Что было невозможно для обычных людей, то для Виктора, человека не вполне простого, казалось очень даже достижимым. Только необходимо было потерпеть, подождать немного, набраться сил, и тогда награда придет в полной мере.

Пока Виктор думал, над лесом небо на секунду озарилось красным светом. Темные воды реки в миг же преобразились, стали прозрачными, внизу показались тысячи сияющих огоньков. Все вокруг словно застыло, тишина воцарилась в округе полная. Затем свет в небе погас, река снова приобрела былой цвет, и все волшебство в раз испарилось.

Никто, кроме троих людей в селе, не почувствовал изменений вокруг. Виктор посмотрел в сторону леса, смачно плюнул на землю и пошел к дому. Больше здесь делать было нечего.

***

Утром следующего дня, после того как Настя встретила Виктора, Ада зашла к тетке и сестре на минуту попрощаться. Достаточно быстро и холодно Ада сообщила, что будет некоторое время находиться в таком-то хуторе. Более нужных слов не нашлось ни у одной из женщин. Правда, Настя сказала, что будет скучать и писать Аде письма, на что та ухмыльнулась и немедля покинула дом.

Расставание с сестрой прошло для Насти менее болезненно, чем она думала. А все потому, что со вчерашнего дня не могла она найти покоя, все думала о Викторе. И как этот парень так быстро смог занять место в ее сердце, она не понимала.

После обеда Настя снова отпросилась у тетки и побежала на речку. Там, к счастью, она увидела Виктора, сидящего на берегу.

– Я же говорил, что буду ждать вас, – сказал он, поднявшись на ноги.

– А я и не сомневалась, – робко произнесла Настя.

– Может, тогда пойдем купаться? – предложил Виктор.

Денек на улице стоял еще жарче, чем предыдущий. Настя согласилась. Они искупались, а потом сидели на берегу, подставляя тела палящим лучам летнего солнца. Виктор лег на бок, зажал между зубов соломинку и слишком вызывающе для их второй встречи стал смотреть на Настю.

Девушка смутилась. Да и как тут было сохранять спокойствие, когда с каждой минутой она все больше понимала, что проваливается в западню под названием любовь. Никогда еще прежде она не испытывала таких чувств, да и рано было еще думать о любви. Хоть Ада и некоторые ее подружки уже успели выйти замуж в столь юном возрасте, Настя не спешила покидать теткин дом. До вчерашнего дня.

– Мне уже пора идти, – сказала Настя, резко вскочила на ноги и хотела бежать, как вдруг к ее руке нежно прикоснулся Виктор, заставив тем самым остаться на месте.

– Куда же ты спешишь, моя красавица? – тихим голосом спросил он. – Неужели я чем-то обидел тебя?

– Нет, ничего подобного…Просто дел много, да и тетка ждет, – подбирая слова, сообщила Настя.

– Побудь со мной еще немножко, еще пару мгновений, – попросил он.

И Настя осталась. Виктор смотрел на нее со всей страстью, присущей влюбленному юноше и время от времени спрашивал:

– О чем думаешь, Настенька?

Стыдно было признаться, но думала Настя исключительно о Викторе. Голова у нее кружилась, когда он глядел на нее. Каждое прикосновение его заставляло щеки Насти вспыхивать с новой силой, но душа и тело все более желали этих прикосновений.

Так незаметно прошло еще несколько часов и Насте пришлось в спешке покинуть место встречи. Домой она не шла, а словно порхала над землей. Скажи ей кто из подруг раньше, что именно так себя чувствуют влюбленные девушки, она бы просто засмеялась. А теперь и сама ощущала волшебную силу любви.

Когда пришла ночь и Настя уснула, приснился ей очень странный сон, объяснения которому найти она не смогла. Снилось ей, что идут они с Виктором рука об руку к речке, к тому месту, где вода едва доходит до колен. По ту сторону реки на холме вместо деревьев ровным строем выстроились кресты да могилки. Печально так Насте стало, тоскливо на душе, но все равно следует она вперед, ведомая незримой силой. И вот уже перед ними расстелилась река. Ступает Настя в холодную воду, и делает шаг, второй. Только Виктор стоит на берегу и идти за ней не спешит. Настя оборачивается, смотрит на него и спрашивает:

– Витенька, ты что же, не идешь дальше со мной?

– Нет, – отвечает Виктор. – Рано мне еще туда идти.

И она обреченно продолжает свой путь, понимая, что вода становится все выше с каждой секундой, пока полностью не покрывает ее с головой.

Глава 5. Подмена

Село, в котором жили Настя и Ада, имело дурную славу. Никто уже точно не помнил, с чего все началось, и наверняка слухи исказили достоверную информацию, но поговаривали, будто места здешние прокляты.

Земля, где жили сельчане, в своем первозданном виде сохранилась и по сей день. Жилая территория отделялась рекой от леса. И если можно было бы взглянуть вниз с высоты птичьего полета, то было бы видно, что река имела форму полумесяца. На западе река была шире и глубже, ближе к востоку она сужалась и становилась совсем мелкой. За рекой находился небольшой холм, на котором и начинался лес.

Древние славяне, населяющие эту землю, были язычниками и поклонялись своим богам. Здесь же, на этой территории, проживали великие колдуны и маги, которым боги послали невероятную силу. Они умели оборачиваться в животных, врачевать любые болезни и самое интересное – управлять временем. Но за все приходится платить, поэтому в один миг боги отняли все, что дали с лихвой, и все колдуны исчезли, оставив после себя лишь легенды да мифы. Говорят, будто похоронены они были в лесу и земля могла как одарить, так и погубить того, кто искал здесь источник невероятной силы.

Когда Настя и Ада приехали в село, то неоднократно слышали эту легенду, во всех мыслимых и немыслимых версиях от других детей и взрослых. Тетка же никогда не заводила речи об этом. Только один единственный раз она собрала Аду и Настю подле себя и сказала:

– Девочки, я знаю, что для вас значит лес. Ваша бабушка уважала лес и водила вас собирать травы и ягоды туда. Возможно, вы также сильно привяжетесь к нему. Я прошу вас только об одном – даже если вы пойдете в лес за рекой, не заходите далеко. И всегда идите туда, словно в гости к старому другу – с хорошими, добрыми мыслями и побуждениями.

Настя и Ада, конечно же, любили лес, и всегда негласно следовали правилу тети. И была в ее словах очень важная суть – приходили они туда всегда, словно к близкому другу за советом или просто хотели побыть в тишине, и каждый раз получали то, в чем искренне нуждались.

Другие, как дети, так и взрослые, боялись вступить на территорию леса, боялись потревожить старые кости, погребенные неизвестно где. Редко когда кто-то, кроме приезжих, мог смело находиться в лесной чаще. Эта была священная территория, покой которой нарушали лишь изредка по необходимости. Дровосеки на западной стороне леса рубили деревья, часть из которых сразу шла в дело, а часть скидывалась в воду до особой нужды.

Ада, за неимением подруг, всегда приходила излить лесу душу. Она садилась на землю, около старого дуба, закрывала глаза, и рассказывала о своих горестях, и редко когда говорила о счастье.

После того, как Алексей Кузьмич пришел свататься, Ада прибежала при первой же возможности, упала на землю и стала плакать. Поведала она деревьям, как противен ей старик и что замуж за него она не хочет. На следующий день после свадьбы Ада в истерике каталась по траве и кричала не своим голосом. Она вспоминала, как взял он ее силой, и насиловал, пока она обессиленная не упала на пол. Просила она в ту ночь, чтобы Бог забрал ее к себе. Просила и позже в лесу. Но лес молчал.

Только выговорившись и выплакавшись вдоволь, Ада почувствовала, как спокойствие охватывает ее целиком. Там же она и забылась крепким и здоровым сном.

Самая последняя их встреча с лесом была перед отъездом. Уселась она на свое любимое место, потосковала немного и сказала, что будет очень скучать. И уже подбегая к реке вдруг вспомнила она того самого парня, которого встретила в ночь на Ивана Купала. Улыбнулась и пожелала увидеть его еще раз.

***

Каждый день Настя, как только у нее появлялась свободная минута, бежала на встречу с Виктором. Но, чтобы не было сплетен, ходили они гулять в места менее людные – то на поле, когда уже все работы были закончены, то в яблоневые и вишневые сады. Место, которое влюбленные старались избегать, был лес. Почему-то, Настя остерегалась появляться с любимым там, особенно после своего сна. Только однажды, одним сентябрьским днем, случилась судьбоносная их встреча на лесной поляне под старым дубом.

Погода стояла прекрасная, несмотря на окончание первого осеннего месяца. Было невероятно тепло, так что Настя надела длинное белое платье с красными вышитыми цветами на воротнике. Виктор сказал, что ее ждет сюрприз, и повел в сторону опушки. Настя же вдруг ясно вспомнила свой сон и остановилась, никак не решаясь вступить на мост. Ноги ее отяжелели, а на душе стало неспокойно.

– Доверься мне, красавица моя, – нежно прошептал он и повел через мост.

В какой-то момент Настю снова охватило чувство обреченности. Только вот с этим чувством бороться было бесполезно, что суждено – того не миновать.

Виктор привел девушку на ту самую поляну, где частенько проводили свободные часы сестры. Сразу под дубом на земле лежало тонкое кружевное одеяло, на котором стояли корзина с яблоками, кувшин с компотом и большое глиняное блюдо с ароматным свежеиспеченным хлебом, щедро намазанным сливочным маслом.

Первым делом молодые люди перекусили. Жидкость в кувшине, которую Настя сразу приняла за компот, оказалась вином.

– Ой, ну что ты, Витенька, – сделав глоток, Настя поставила стакан на одеяло, – я ведь так быстро охмелею.

– Если выпить немножко, ничего дурного не случится, – хитро улыбнувшись, сказал Виктор. – Только станет приятно и легко во всем теле.

Выпив еще немного вина, Настя почувствовала слабое головокружение. Только вот состояние такое было у нее уже не раз, и не от напитков хмельных, а от чувств, которые испытывала она к молодому человеку.

За два с половиной месяца их встреч, она решила, что никто и никогда не смог бы подарить ей такое счастье даже за целую жизнь. Каждое утро она просыпалась с мыслями о нем, каждую ночь засыпала, вспоминая неповторимые минуты, проведенные с ним. Тетка, та уже догадывалась о чувствах племянницы, но расспрашивать об ухажере не спешила. Лишь раз она попросила девушку быть осторожной. Но, последовать ее совету было довольно сложно, ведь влюбившись, забываешь обо всем.

Вот и сегодня Настя совершенно забылась. Нежные поцелуи Виктора опьяняли, дурманили, заменяли самое крепкое вино. Откинувшись на одеяло, она закрыла глаза, обняла его за шею и отдалась ему целиком.

***

На следующее утро порог дома, где жили Настя и Анна, переступили двое мужчин. Один из них был молод и сложен очень хорошо: ростом высокий, худощавый, с ровной осанкой. Лицо его обрамляли волнистые темно-каштановые волосы. Большие глаза темно-янтарного цвета светились счастьем. Одет он был в ситцевую белую рубаху, черные брюки и такого же цвета сапоги. В руках парень держал большой букет полевых цветов.

Второй гость был много старше первого, пониже ростом, коренаст, немного ссутулившийся, чернявый и черноглазый. В селе его все знали, как кузнеца Кузьму – человека работящего, спокойного, но скрытного.

Шагнув вперед, он обратился с речью к тетке Анне, которая никак не ожидала гостей в столь ранее время:

– Доброго здоровья, Анна Николаевна. Мой друг Виктор Николаевич пришел просить руки вашей Анастасии.

Анна не была удивлена тому, что племянницу пришли сватать. Уже не раз она слышала, что к кузнецу приехал гостить дальний родственник Виктор, который и является ухажером Насти. Как бы молодые не пытались скрываться, везде были свои глаза и уши.

– Ну что ж, присаживайтесь, гости дорогие, сейчас я позову Настю, мы накроем на стол и обо всем побеседуем.

Но говорить, особо, было не о чем. Как только Настя вышла из своей комнаты, и взгляды влюбленных встретились, абсолютно все стало ясно. Тетка же второй раз за год встречала сватов, давала свое согласие, но ровно никакого счастья от этого не испытывала.

В первый раз, когда Алексей Кузьмич пришел к Олимпиаде, сердце Анны Николаевны слегка екнуло. Свадьба эта, как и вся дальнейшая жизнь молодоженов, к несчастью Анны, не обратилась ничем хорошим. Но, посудив с практичной точки зрения, она решила, что Аде лучше будет под крылом такого надежного и обеспеченного мужа.

Во второй раз в сердце словно вкололи иглу. Провожая после непродолжительной беседы кузнеца и юношу, она посмотрела на счастливую Настю и подумала, что недолго быть ее счастью. Отчего пришла ей в голову такая мысль, она не ведала. Вечером, когда совсем стемнело, Анна Николаевна впервые за многие годы снова взяла в руки карты, которые достались ей от бабки. Поставив рядом свечу, она разложила карты в нужном порядке и еще долго смотрела на них, не решаясь перевернуть рубашку.

Наконец, собравшись с духом, она открыла карты и, понимая их значение, перекрестилась. Смахнув их на пол, она быстро собрала колоду в руки и бросила ее в тлеющую печку.

***

Свадьба, как пожелали того жених и невеста, состоялась через неделю. Снова пришлось Анне Николаевне торопливо собирать приданое, договариваться со священником, делать заготовки на стол и нести прочие обязательства. Свадьбу же решили организовывать в доме невесты, хотя Виктор настоял на том, что жить они будут в хате кузнеца.

Первым делом, Анна Николаевна отправила срочное письмо Олимпиаде и Алексею Кузьмичу. Они должны были поспеть на свадьбу и это не обсуждалось. К счастью, письмо нигде не затерялось, и вечером накануне празднества, Ада и ее муж прибыли домой. Все, кто встретил их по дороге, отметили, что Алексей Кузьмич страшно изменился – похудел, побледнел, сгорбился весь. Ада же, как всегда, была не в духе. К сестре она не пошла, решив, что после дороги ей нужно хорошенько отдохнуть.

Утром следующего дня в церкви состоялось венчание Анастасии и Виктора. Молодые светились счастьем, и все вокруг подхватывали их настроение, кроме тетки Анны. Ады и ее мужа в церкви не было.

После венчания праздновать отправились в дом невесты. Все гости спешили лично подойти и поздравить молодоженов. Сельчане любили Настю, и для них этот день был особым праздником. Столько прекрасных слов, столько пожеланий было сказано. Подаркам, которые вручались молодым, уже не было места в доме.

Ада и Алексей Кузьмич пришли почти самыми последними. Ада держала в руках шкатулку, в которой лежали украшения для невесты и подкова на счастье для жениха. Так получилось, что когда Ада вошла в дом, она увидела только Настю. Жених тем временем нагнулся, чтобы подобрать что-то с пола, и когда Ада с мужем приблизились к молодым и Виктор выпрямился, Ада застыла на месте. Точно, как и Виктор, которого словно пронзила в ту минуту молния. Совершенно неподвижные, они смотрели друг на друга, не отводя глаз.

– Привет, сестренка, – Настя обняла сестру и поцеловала в щеку. – Здравствуйте, Алексей Кузьмич. Я так рада, что вы смогли приехать. Знакомьтесь, это мой Виктор.

Настя представила сестру и зятя с мужем, но Ада и Виктор так и продолжали хранить молчание, ни разу не проронив и словечка.

Наконец, все стало на свои места. И та купальская ночь вернулась в воспоминания обоих. Сколько времени провел Виктор с Настей, но ни разу не упомянул об их «первой встрече». Как был он пленен речной красавицей, и как верил в то, что все время перед ним была именно она.

Ада же каждый день думала о молодом человеке, которого повстречала на берегу реки. Хранила она его образ в памяти, надеялась на то, что их дорожки снова пересекутся. И как за спасительную соломинку держалась она за него. А ведь не были они знакомы, не знала она его имени и откуда он родом. Чувствовала она лишь то, что он сумеет ее спасти.

Но болото, которое с момента свадьбы затягивало ее в свою пучину, стало еще больше, зловоннее и темнее. Протянула Ада трясущимися руками шкатулку Насте, опустила глаза. Что-то пробормотала и пошла к столу. Алексей Кузьмич извинился за жену, поздравил молодых и присоединился к супруге. Но все, кто мог наблюдать эту картину, отметили, как поменялись в лице не только Ада и Виктор, но и Настя с Алексеем Кузьмичом.

Казалось, все всё поняли, и на этом стоило бы закончить пиршество, собрать столы и разбежаться по разным дорогам. Но разве кто мог подумать, что именно в этот миг вершатся судьбы не только двух сестер, но и всех вокруг. А праздник тем временем продолжался и набирал обороты. Со всех сторон стоял галдеж, рекой текло вино и самогон, в углу комнаты живенько играл на баяне и распевал песни сосед Иван Иванович. Подпевали ему звонкими голосами бабы в перерывах между тостами. Снова и снова летели в сторону молодых пожелания долгой и счастливой жизни.

Жених сидел возле невесты и почти совсем не касался ее, ничего не говорил, не ел и не пил. Не проходило ни минуты, чтобы он не поглядывал в сторону Ады, которая, опустив свое грустное личико вниз, сидела неподвижно. Когда начали кричать «Горько» Виктор лишь быстро чмокал супругу в губы, чтобы удовлетворить подпитую толпу. Настя в такие моменты готова была сделать все, чтобы пол под ней провалился, и она упала в самую глубокую в мире яму.

Тетка Анна, которая сидела возле Насти, осознавала, что с появлением Ады произошло нечто ужасное. Что именно, она могла только догадываться. Чернее тучи были невеста и жених. Такой же была и Ада. Алексей Кузьмич старался сохранять спокойный вид, но было ясно, что поведение жены его сильно тревожит. Но какая бы ни была причина для столь странного поведения, Анна впервые горько пожалела, что дала согласие на венчание племянниц.

Олимпиада в свою очередь, не говоря никому и слова, встала из-за стола и ушла. Как только вышла она за порог дома, сразу же пустилась бежать, куда глаза глядят. Оказавшись в любимом лесу, она спряталась за ближайшее дерево и закрыла лицо руками. Единственным ее желанием было покончить со всем раз и навсегда. Ужасная боль пронзила ее сердце. Никого больше не осталось у нее на этом свете, кому она бы смогла открыть свою душу, довериться, излить чувства. И последняя надежда сегодня погасла. Он больше ей не принадлежит, и не принадлежал никогда. Зря долгими томными вечерами Ада мечтала и думала о нем. Как и наваждение, которое способно случиться в ночь Ивана Купала, он растаял, исчез, умер.

«Интересно, сколько еще несчастий сможет выдержать мое бедное сердце?» – спрашивала себя Ада. Но вряд ли девушка смогла бы представить, какое будущее подготовила ей злодейка-судьба.

Ближе к вечеру начался дождь. Сама природа оплакивала бедных сестер, чьи дорожки простирались в темные и непроглядные дебри, из которых не было выхода.

Глава 6. Не стерпится, не слюбится

Если бы у Насти спросили накануне женитьбы, какой день она считает самым счастливым в своей жизни, она бы сказала, что, конечно, предстоящую свадьбу. Если бы спросили после праздника, про самый несчастный день, она бы ответила – конечно, свадьбу минувшую. Так стыдно и больно в своей жизни ей не было еще ни разу. В один миг любящий муж превратился в чужого человека.

Что-то было между Виктором и ее сестрой, только вот Настя не понимала что именно. Когда Ада сбежала с пира, Виктор хотел было броситься вслед за ней, но вовремя одумался. Так же как и Олимпиада полгода назад, сидел он во главе стола совершенно безразличный ко всему, что творилось вокруг. Вечером, когда гости разошлись, а молодожены отправились в дом кузнеца, Настя попыталась поговорить с мужем.

– Витенька, что произошло сегодня с тобой, ты не скажешь мне?

Виктор остановился и резко повернулся к ней. Он посмотрел ей в глаза, да так внимательно, как будто пытался что-то там найти. Но, словно отчаявшись, отвернулся и пошел дальше. В этот вечер он не сказал ни слова. Дома он лег на кровать, отвернулся и был таков. Настя села с другой стороны кровати, да так и сидела, пока на улице не стало светать. Всю ночь она провела в раздумьях.

Свою первую ночь с мужем она если и представляла, то совсем иначе. Виктор всегда был нежным, чутким и добрым. Этой октябрьской ночью рядом с ней находился совершенно другой мужчина – холодный, по отношению к ней и абсолютно чужой.

«А если он всегда теперь будет такой?» – вдруг подумала она, и сразу же отбросила эту мысль. Нет, не может человек так измениться всего лишь за день.

Но догадаться, о чем думал Виктор, было просто невозможно. Как он корил себя, как ненавидел с того момента, как увидел на свадьбе Аду, когда взглянул ей в глаза и понял, что его обманули. Что судьба подбросила ему очередное испытание, которое необходимо любой ценой преодолеть.

Первая их встреча на речке, которую он просто не мог забыть, была особенной. Именно в тот вечер понял он, что эта девушка та самая, которая должна пройти вместе с ним предначертанный ему путь. Именно в ночь на Ивана Купала Виктор должен был встретить ее. Но как же так вышло, что Настю, которую он увидел на следующий день, он принял за другую девушку. Пусть они внешне похожи, но сила у них совершенно разная. И в тот день промелькнуло в нем сомнение, которое он, впрочем, не принял всерьез.

«Ах, какой же я дурак!» – ругал себя Виктор. – «Почему я не сумел открыть глаза вовремя и не доводить дело до женитьбы? Теперь ведь Ада никогда меня не простит».

Утром, когда уже расцвело, Виктор встал, умылся, оделся и вышел из дому, так и не проронив и словечка. Настя же, совершенно уставшая и обессиленная, упала лицом в подушку и завыла от горя.

Собрав все свои мысли воедино, Виктор решил, во что бы то ни стало поговорить с Адой. Где их дом он понял еще вчера, когда Алексей Кузьмич вел разговор с другими гостями про хозяйство. Пожалуй, таких красивых и богатых домов было в селе не много.

Дойдя до нужного места, Виктор зашел во двор и постучал в дверь. За дверью послышался шорох, потом шторка на окне дернулась, и из-за нее выглянуло бледное лицо Ады.

– Что вам нужно? – спросила она, отворив створку.

– Ада, милая, послушайте, я же не знал… – начал было Виктор, но Ада тут же его прервала:

– Милая у вас дома сидит, ступайте к ней! – на этой фразе разговор был окончен, Ада закрыла окно и скрылась в доме.

Но, Виктор совершенно не собирался прислушиваться к словам девушки, и снова настойчиво забарабанил по двери. Ответа не последовало. Тогда он еще громче и сильнее постучал. Снова тишина. На этот раз Виктор стучал так, как будто хотел выбить дверь кулаком.

– Ада, да послушай же, мне нужно поговорить с тобой! Пожалуйста, нам необходимо объясниться. Я ведь не ведал, что вас двое. Вы похожи, как две капли воды. Откуда мне было знать, что Настя это не ты?!

Спустя пять минут уговоров и стука, и даже угрозы выбить дверь ко всем чертям, Ада сдалась. Все это время она сидела за дверью и не могла заставить себя сделать хоть что-нибудь, чтобы прогнать его. Алексея Кузьмича дома не оказалось, и, наверное, это было к лучшему. Хотя, какое ей было дело до чувств мужа, его первого она ненавидела больше всего на свете.

Дверь отворилась, Ада показалась в проеме, посмотрела на Виктора и сказала:

– Вы мне всех соседей сейчас распугаете. У меня вообще-то муж есть, и он скоро вернется. А у вас жена, если вы не забыли. Так идите уже с Богом домой, пока вас не хватились, и пока сплетни дурные не пошли.

– Я не пойду никуда, и наплевать мне на всех. Я хочу поговорить с тобой.

Ада не отрывала взгляда от Виктора. Еще утром он казался ей таким недоступным, а теперь оббивал порог ее дома, чтобы добиться разговора. Внутри Ада возликовала.

– Ладно, – сказала она, – вы помните, где мы встретились с вами в первый раз? Если идти по берегу к востоку река сужается, там есть мост. Переходите на ту сторону и ждите меня на опушке.

Виктор улыбнулся.

– Я буду ждать, Ада. До встречи!

Сказав это, он, чуть ли не подпрыгивая, выбежал со двора и направился в сторону леса. Место, о котором говорила Ада, было ему очень знакомо. Там же, неподалеку, любовался он совсем недавно со своей тогда еще возлюбленной Настей. Только вот двух недель еще не прошло, а о Насте Виктор даже вспоминать не хотел. Все его мысли были заняты Адой.

***

Когда Ада вышла из дому, она и подумать не могла, что возле двора ее поджидает Настя. Молодая девушка отчаянно пыталась получить ответы, и узнать, что произошло с ее мужем, и, причем здесь ее сестра. Но, когда Ада покинула двор и направилась в сторону реки, Настя решила обождать с вопросами и проследить за ней. Что-то подсказывало ей, что именно так нужно поступить.

Пока Ада шла к мосту, Настя спряталась за дерево, и внимательно смотрела, куда же пойдет сестра. Когда же Ада скрылась в лесу, девушка еще полминуты подождала и последовала за ней. Подойдя к лесу, она свернула на знакомую тропинку и медленно стала продвигаться вперед. Наконец, послышались голоса, Настя увидела Виктора и Аду, стоявших на почтительном расстоянии друг от друга. Подобравшись поближе, Настя прислушалась.

– Ты должна поверить мне, Ада, я ошибся! Я искренне думал, что это ты, – умолял девушку Виктор.

– Ну что ж, вы сделали свой выбор. Настя почти такая же, как и я. Что вы от меня хотите то?

– Настя не такая! Ты ведь тоже почувствовала это в тот вечер – силу, которая живет в нас двоих. Мы созданы друг для друга. В тебе есть то, чего нет в Насте. Внутри тебя таится мощь, о которой ты еще не ведаешь. Но, я могу помочь.

– О чем вы говорите? Я не понимаю вас!

– Я все тебе расскажу. Только вместе мы сможем сделать невозможное, поверь мне. Ты мне нужна, Ада. Я влюбился в тебя в первую минуту нашей встречи!

Услышав это, Настя чуть не вскрикнула. Она зажала ладонями рот, опустилась на землю и глаза ее наполнились слезами. Это было похоже на страшный сон, который должен вот-вот закончиться. Но Виктор продолжал говорить. И говорил подчас вещи ей непонятные. Из всего услышанного Настя поняла только то, что он любит ее сестру, а Настю даже видеть не хочет. Каждое его слово резало больнее ножа.

Больше так продолжаться не могло. Настя встала и отправилась в сторону села. Во всем теле она чувствовала ужасную слабость, ноги еле передвигались, но собрав последние силы, она добрела к хате кузнеца. Аккуратно сложив вещи, которые она успела перенести сюда, и, оглянувшись вокруг, Настя направилась к дому тетки.

Тетя Анна сидела возле стола и вышивала. На столе догорала свеча, отбрасывая причудливые тени на пол. Настя зашла в дом, посмотрела на изумленную ее появлением тетку, бросила вещи в сторону и села возле нее. Опустив подбородок на руку, она посмотрела в глаза тетке так, что у той в душе все похолодело, столько в ее синих глазах было горечи.

– У меня к вам один вопрос, – сказала Настя. – Примите ли вы меня обратно, если я скажу вам, что больше не вернусь к мужу? Или выгоните, и тогда я уйду отсюда сейчас же и навсегда.

Пусть внешне тетка Анна казалась иногда строгой и требовательной, в душе она была добрым и чутким человеком. Настя же заменила ей родную дочь, которую у нее никогда не было. И больше всего на свете она хотела ей счастья.

Без лишних слов Анна встала, сложив вышивку на столе, подошла к двери, взяла вещи и понесла их в комнату, где раньше жили сестры. Выйдя из комнаты, Анна подошла к девушке и сказала:

– Это твой дом и тебе здесь рады всегда.

Много позже, когда луна поднялась высоко в небе, между теткой и племянницей состоялся непростой разговор. В общих чертах Настя рассказала, что случилось между ней и Виктором. Она не корила и не обвиняла тех, кто ей был дорог. Просто подтвердила еще раз вслух, что больше она ни сестре, ни мужу не нужна. И после этих слов дала себе обещание – никогда, ни при каких обстоятельствах, она не проронит даже слезинки из-за тех, кто так легко может сломать все самое важное для нее в один миг.

***

Виктор, как и полагала Настя, не пришел к ней просить прощения или просто объясниться. Встретила она еготолько спустя неделю, когда шла к колодцу за водой. Выглядел он довольно счастливым, но, увидев Настю, помрачнел. Настя же, в свою очередь, мельком посмотрела на своего благоверного, и, не останавливаясь, последовала дальше.

Отставив коромысло в сторону, девушка зацепила первое ведро и стала опускать его вниз. Внезапно, голова ее закружилась, и она упала на землю. Увидев это, Виктор подбежал к Насте и, приподняв ее голову, стал легонько бить ее по щекам.

Настя открыла глаза и увидела перед собой мужа.

– Так, погоди, сейчас, – сказал Виктор и, наполнив ведро, достал его из колодца и немного окропил ее лицо водой. – Так лучше?

– Да, спасибо, – сухо поблагодарила Настя, – я уже в порядке.

Но встать девушка так и не смогла. Голова ее все еще кружилась, и к тому же, стало немного подташнивать. Виктор помог ей подняться, набрал ведра и, не обращая внимания на слова жены, донес их к самому дому.

Напоследок Виктор осмотрел Настю с ног до головы, ухмыльнулся и вроде хотел что-то сказать на прощание, но передумал и сразу ушел восвояси. Настя же занесла ведра в дом, выпила воды, присела на лавку, и вдруг ее окатило холодной волной ужаса от внезапной мысли: «Она ждет ребенка!». А если так, значит нити, которые связывали девушку и Виктора, порвать было невозможно.

Весь день, пока тетки не было дома, Настя провела как на иголках. Мало того, что она, замужняя девушка, ушла от мужа сразу после свадьбы, так еще и скоро принесет в подоле. Позора было не миновать. Но больше всего она боялась даже не осуждения людей и порицаний со стороны тетки, а того, что Виктор мог отнять дитя у нее.

Неведомо отчего, навязав себе такую мысль, Настя решила ни под каким предлогом не показываться мужу на глаза, особенно, когда будет заметен живот. А пока она постарается не давать даже возможность людям пустить сплетню о ее положении.

Тетка же восприняла новость о возможном положении Насти спокойно и даже радостно. Ей, как и девушке не страшны были сплетни. Тем более, сельчане не знали Виктора, ни кто он, ни откуда. Никогда он не вдавался в подробности своего рождения, никогда не говорил где жил до этого и кем работал даже Насте. И доверять чужаку, отстранявшемуся почти ото всех, они не собирались. А уж Аду если раньше не очень любили за плохой нрав, то сейчас будут ненавидеть за то, что она отбила мужа у сестры, и явно наслала порчу на Алексея Кузьмича.

Абсолютно все в селе знали о том, что Ада в день свадьбы в сердцах кинула проклятие своему мужу. За несколько месяцев крепкий и пышущий здоровьем мужчина растаял на глазах, исхудав почти вдвое, и выглядел внешне неважно. Зимой Алексей Кузьмич совсем слег. Местный лекарь сообщил, что дела его плохи.

По селу сразу же пошли слухи, что Ада виновна в болезни купца. А когда весть о том, что Виктор и Настя не прожили ни дня вместе, подтвердилась, все в селе уже точно знали, что Ада приворожила мужа сестры, и что она точно чертова кукла, то есть ведьма.

Глава 7. Ночь перед Рождеством

О том, что Настя ожидает ребенка, сельчане узнали только тогда, когда она находилась на седьмом месяце. До этого же времени она старалась поменьше появляться на улице или закутывалась в одежду так, что совершенно невозможно было что-либо рассмотреть. Ей как-то очень быстро простили и забыли, насколько это было возможно, брак с Виктором, потому как даже слепой мог заметить, какие отношения сложились между Виктором и Адой.

Все, кто мог, не упускали возможности рассказать Аде о ее ужасном поведении и безнравственности. Только о ней да о чужаке болтали без умолка. А им все было как об стенку горох. Как только Настя ушла от мужа, тот почти сразу же начал бегать с Адой в лес. Самые зоркие сразу это приметили, но проследить за ними как-то никто не решался, все боялись заходить в лес.

«И почему только проклятая земля не заберет себе этих адовых выродков?», – спрашивали люди. Да только все было с точностью да наоборот. Зимой умер кузнец, и дом целиком остался Виктору. После этого Ада не стесняясь, захаживала в гости к своему ухажеру.

В ночь перед Рождеством все девчата и парни пошли колядовать. Настю, как человека открытого и душевного всегда и везде рады были видеть и, конечно, ее позвали с собой. Несколько часов к ряду молодые люди ходили по домам и распевали колядки. Полный мешок сладостей и прочих яств собрали они, и уже собирались расходиться, как Вера, давняя подруга Насти, предложила ей и другим девушкам погадать. Настя уже давно так не веселилась, поэтому пожелав продлить счастливые часы, с радостью согласилась.

Девушки зажгли свечи, сели у зеркала. Настя, одетая в широкое платье и закутанная в большой пуховый платок, устроилась рядом. Всех интересовало, что же ждет их впереди.

Некоторые из девчат решили сразу испытать судьбу и стали спиной напротив окна, чтобы выкинуть сапожок. Парни же, которые уже знали об этой забаве, только и дожидались, пока девичий сапожок полетит в окно. Первая обувка видимо попала кому-то прямо в лоб. Этот кто-то негромко ругнулся, а потом крикнул:

– Эй, чей сапог?

Василиса, владелица обуви, взвизгнула от восторга, надела на ходу шубку и выбежала во двор искать суженого, которого сразу узнала по голосу. Почти также обстояло дело и с другими девушками. Когда желающие бросаться обувью закончились, в еще открытом окне показался красивый молодой парнишка. Он осмотрелся и, отыскав взглядом Настю, сказал:

– Настасья, а ты чего не бросаешь? Я ведь жду! Так и замерзнуть недолго.

Это был Тарас. Недавно ему исполнилось семнадцать лет и уже давно тайно, а, теперь совершенно не скрываясь, питал он страстные чувства к красавице. Все девушки, включая Настю, хихикнули. Пришлось Настасье удовлетворить желание друга, и кинуть сапог в окно.

Как только разговоры и смешки прекратились, пришло время для гадания всерьез. Каждая по очереди брала зажженную свечу и опрокидывала ее, чтобы воск стекал на тарелку. Фигурки, которые образовывал воск, говорили о будущем.

Пришел черед Насти. Перевернула она свечу, несколько капель воска упали на ровную поверхность. Но ничего фигурка из воска ей не напоминала – неровный круг, да и только. Наступило время самого главного ритуала – гадания с помощью зеркал. Два зеркала установили друг напротив друга, посредине их поставили две зажженные свечи. И снова каждая девушка по очереди подходила к зеркалам и ждала, пока глубины зазеркалья откроют тайны будущего.

Теперь в хате воцарилась почти идеальная тишина. Ту, которая высматривала свою судьбу в зеркальном туннеле, никто не трогал, не окликал и не подразнивал. Когда пришел черед Насти, она хотела отказаться, но девушки уговорили ее, мол, может, увидишь настоящего суженого.

Будь что будет, решила Настя и села на табурет между зеркал. Сразу же ее охватило настолько странное чувство, которое было бы сложно описать словами, но было оно точно неприятным. Устремив свой взор в середину зеркала, она стала всматриваться, и через пару секунд вдалеке появилось черное пятнышко. Сначала Настя не поверила своим глазам, но с каждой секундой пятно становилось все больше, разливалось по туннелю, стремительно заполняя пространство. Потом случилось совсем невероятное – пятно выскочило за пределы зеркала, полностью накрыло Настю, и она почувствовала, как нос, рот и легкие ее заполняются густой зловонной жидкостью. Тяжело было двигаться, почти невозможно стало дышать. Она хватала скудные остатки воздуха ртом, но все глубже и глубже погружалась в эту ужасную пучину. Не было ей спасенья, и ее ребенку. Там они и найдут свою смерть – в темных водах.

В один момент Настя почувствовала, что ее кто-то держит за руки. Осмотревшись, она увидела своих подруг, обеспокоенно столпившихся вокруг нее. Испуганная и растерянная она, ни сказав никому и слова, встала, бросилась к выходу, быстро накинула пальто и выбежала в одном сапоге на улицу. Не чувствуя холода, она добежала до дома, закрыла дверь и облокотившись об нее, уселась на пол. Во рту до сих пор ощущался горьковатый вкус, а перед глазами стояла тьма.

Тетка Анна к тому времени не спала. Она увидела племянницу, подошла к ней и сказала:

– Настя, что случилось?

Настя посмотрела на тетку. В глазах ее застыли слезы.

– Тетя Анна, – вымолвила она, – я скоро умру.

– Что ты говоришь, глупая? – Анна села возле Насти, не способная после такого заявления ровно стоять на ногах.

– Я точно знаю, тетя! – заявила Настя. – Я уже не впервые это чувствую, а сегодня увидела, да так, что до сих пор чудовищная картина моей смерти стоит перед глазами.

– Ты гадала что ли? – спросила Анна.

– Да, – призналась Настя.

– И ты решила, что это правда?! Это все от лукавого, Настя, не стоило тебе, да еще в твоем положении заниматься такими вещами.

– Вы не понимаете! Я сегодня не просто что-то в зеркале увидела, я была там. В том дне, когда все это произойдет. В это сложно поверить, но вы ведь знаете, кем была наша бабка. Ее все ведьмой считали, а перед смертью она крышу попросила разобрать напоказ. Мне кажется, что она нам свою силу тогда передала. Я уже чувствовала смерть, но не думала, что она наступит так скоро. А теперь поняла, что не только мне, но и малышу грозит ужасная участь. Тетя! – почти вопила Настя. – Обещайте мне, что вы спасете его! Обещайте, что он останется жив!

В этот миг в дверь постучались. Анна помогла встать племяннице, открыла дверь. На пороге стоял Тарас. Он держал сапожок Насти в руке.

– Простите, тетя Анна, я Насте сапог принес, она его у девчат забыла.

Анна забрала сапог и поблагодарила Тараса:

– Спасибо, Тарас. Эта девчонка вечно все теряет.

Но Тарас не спешил уходить. Он взглянул за плечо тетки Анна, но Настю не увидел. Анна поняла его намерение, но сейчас разговор у молодых людей явно бы не сложился, поэтому Анна сказала:

– А она уже спит. Если хочешь, приходи к нам завтра к обеду.

Тарас улыбнулся. Такая возможность его очень радовала. Он попрощался с Анной и ушел. Тетка захлопнула дверь и посмотрела на Настю, которая все это время стояла в стороне от нее.

– Так, успокаивайся немедленно! – Анна крепко взяла племянницу за плечи и посмотрела ей прямо в глаза. – Что бы ни случилось, я тебе обещаю, что твой ребенок будет жив и здоров. И проживет много-много лет! Я сделаю все возможное и невозможное для этого.

После этих слов Настя немного утихомирилась. Она разделась, умылась и улеглась в кровать. Впервые она почувствовала слабый толчок внутри себя. Тогда Настя положила обе руки на живот и тихо запела колыбельную, которую так любила петь ее мама.

***

На следующий день в гости к Насте и Анне пришел Тарас. Настя помогла тетке приготовить обед, но возможность провести полдня за столом ее совсем не привлекала. Тем более, ей приходилось постоянно бороться с усталостью и сонливостью.

Когда же все сели за стол, тетка Анна прочла молитву, и все принялись уплетать приготовленные яства. Вот что-что, а с аппетитом у Насти все было прекрасно. Ей, порой, бывало стыдно за то, сколько она могла съесть.

Поначалу разговор не ладился. Настя постоянно вспоминала о вчерашнем видении. Анна переживала за то, что племянница может своими думами навредить ребенку, не дожидаясь злого рока. Тарас же не мог отвести глаз от своей ненаглядной красавицы. Уж очень она была ему люба, да так, что он ночами не мог спать. Когда узнал он, что Настя выходит замуж, да еще за человека, о котором толком никто ничего не знал, то был разбит горем. Несколько дней подряд он не ел и не пил.

Когда же дошли слухи о том, что молодые неизвестно по какой причине больше вместе не живут, в нем загорелся огонек надежды. Было еще не все потеряно. Пропускал он мимо ушей все наставления матери и отца, и лишь думал о том, как бы завоевать внимание девушки. Но время шло, а Настя почти не появлялась ни в кругу друзей, ни даже на улице. Наконец, в ночь перед Рождеством, когда ее выманили из дома подруги, Тарас решил действовать. И когда тетка Анна пригласила молодого человека на праздничный обед, он почувствовал себя по-настоящему счастливым. Наконец, у него появился шанс.

Спустя некоторое время разговор за столом стал оживленнее. Тарас начал рассказывать разные смешные истории, да так увлекся, что его почти было не остановить. Зато добился он нужного эффекта – Настасья, наконец, пришла в себя, заулыбалась и тоже разговорилась. Рождественский день выдался поистине чудным.

Когда уже настало время гостю уходить, он поблагодарил Анну Николаевну за обед, та же взамен предложила ему заходить к ним чаще. Затем Тарас негромко откашлялся и попросил Настю на пару слов.

– Настенька, я так рад повидаться с тобой, даже слов нужных не могу подобрать, – робко сказал он, когда они остались одни.

– Спасибо, что зашел, Тарас, – ласково ответила Настя.

Юноша снова замялся. Было видно, что он переживает.

– Настенька, а когда мы снова сможем увидеться? – набравшись смелости, спросил он.

Настя посмотрела на Тараса, в его красивые и добрые глаза, и ей вздумалось вдруг сказать, что бы забыл он ее навсегда и больше никогда не переступал порог этого дома. Что не подарит она ему ни любви, ни счастья. Что найдет он рядом с ней только горе. Но не смогла.

Поняла она в этот вечер уже окончательно, что Виктор был для нее лишь наваждением. Что любовь может и была, да только после всего, что он сделал, ее и след простыл. А пустота, которая образовалась у нее в груди, все равно должна была когда-нибудь заполниться. И если ей осталось жить совсем недолго, что могло помешать ей стать счастливой.

На прощание Настя быстро поцеловала Тараса в щеку, улыбнулась и сказала:

– Скоро увидимся снова. Покойной ночи, Тарас.

Дальнейших объяснений не потребовалось. Молодой человек весь засиял, пожелал в ответ покойной ночи и отправился домой.

***

Зима выдалась на редкость лютая. Спустя неделю после Рождества на улице резко похолодало. Снег, который прежде сыпал почти не прекращаясь, плотно укутал землю белым саваном. Село затихло, замерло, погрузилось в глубокий и пленительный зимний сон в ожидании весны.

Тетка Анна после видения Насти долго думала, что же она может сделать, чтобы спасти племянницу. Ей не давало покоя то, что в любой момент Настины опасения могут сбыться. Первым делом она пошла в церковь и поставила свечку за здравие племянницы и ее будущего ребенка, попросила священника молиться за Анастасию. Каждый день сама она преклоняла колени пред святыми ликами, и просила Бога оставить молодую девушку и малыша в живых.

Но в одну ночь ей приснился сон, который запомнила она так, словно он произошел наяву. Приснилось ей, что приезжает она снова забирать племянниц из родительского дома, а бабка Аглая сидит в углу дома точно живая. Только вид у нее немного потрепанный: одежда вся в дырках, кожа покрыта темными пятнами, глаза почти белые, впалые, а вокруг глаз черные круги.

Подняла она свои белесые очи на Анну, смотрит так внимательно и говорит:

– Ты уж за внучками присмотри, да не ругай их, если что. Трудно тебе будет. А коли моя помощь понадобиться, то приходи ко мне.

– Куда приходить? – спросила Анна.

– А ты что ли не знаешь? Была ведь у меня. Там, где лежу, туда и приходи.

У Анны сердце в пятки упало. Схватила она девочек, чтобы бежать из дому, глядь, а бабки и след простыл.

Наутро, когда Анна проснулась, то осознала, что ей дан знак. Ответ, который она искала, пришел к ней сам. Не обошлось здесь без чертовщины, но знала Анна, что девочки, да и многие в семье по женской линии, обладали особой силой, которая передавалась из поколения в поколение. Пришлось идти на крайние меры. Как только прекратились лютые морозы, Анна оставила хозяйство на племянницу, завещала Тарасу заглядывать к ней в гости, и помогать во всем, и поехала в деревню, где родились девочки. Настасье же она сказала, что едет в город по делам.

Дорога была недолгой, но из-за того что снега была еще много, путь составил более полутора суток. Как только Анна прибыла в деревню, так первым же делом побежала в сторону кладбища. Почти не чувствуя рук и ног от холода, она, гонимая душевными муками, желала поскорее исполнить задуманное. Найти могилу бабки Аглаи оказалось не сложно. Во-первых, она находилась за кладбищем, во-вторых, кто-то снес крест, а вокруг могилы по кругу в земле торчало много маленьких деревянных самодельных крестов.

Анна перешагнула кресты и подошла к могилке. Перекрестилась она, поклонилась низко и тихо поприветствовала покойницу. Долго еще стояла она, взирая на одинокий заснеженный холмик, пока не околела окончательно. Наконец, дрожащим хриплым голосом Анна сказала:

– Ты мне приснилась, Аглая Ивановна, сказала, что я могу к тебе прийти, если что-то случится. Так вот случилось. Настя наша вышла замуж, да за человека, который подло ее обманул и бросил ради Олимпиады. Теперь Настя ждет ребенка, и говорит, что чувствует свою скорую смерть. Ты же знаешь, что обе девушки, наверное, получили от тебя силу или способность видеть будущее. Так подскажи, как быть, что мне делать, чтобы спасти Настю?

Само собой, ответа не последовало. Если только не считать сильный холодный ветер, который поднялся в этот момент. Постояла Анна еще немного около могилки, да пошла к деревне. На месте дома, где жила семья Григорьевых остались лишь обгоревшие стены и печка. Сразу же после их отъезда хату подожгли, да так и оставили останки нетронутыми.

В эту ночь попросилась она переночевать к одним добрым людям, назвала только свое имя, не уточняя подробностей приезда. Отогревшись возле печки, Анна приступила к ужину вместе с хозяйкой. За столом развязалась беседа. Анна решила узнать, как обстоят дела у жителей деревни после того, как Аглая умерла, а ее внучки уехали отсюда. Начала она беседу из далека:

– Простите, что спрашиваю, я тут мимо одной хаты проходила, так там только стены стоят обгоревшие. Почему же никто не берется отстраивать, ведь такая хорошая здесь земля?!

Хозяйка дома, женщина пожилая и с виду очень благожелательная, вежливо ответила:

– В этой хате жила старая женщина со своей дочкой и внучками. Дочка померла от хвори, а через пять годков и женщина испустила последний вздох. Внучек забрала к себе родственница, а хату сожгли, потому как считали, что там нечистые дела творились.

– Что же сделал старый человек, чтобы так его ненавидеть?

– У нас в деревне, что ни день рождения девочек, так случается лихо. Их мать, дочка старой хозяйки, уж больно слабенькая была. Очень тяжко проходила ее беременность, и многие поговаривали, что не доживет она до родов. А уж когда она благополучно родила и выжила, начали у нас твориться ужасные вещи. Уж люди придумали, да связали все эти дела с их семьей, мол, оплата нечистому за их жизни. Женщина эта людей лечила травами и заговорами, и многие считали ее ведьмой.

– И что же, прекратились все несчастья после смерти старухи? – полюбопытствовала Анна.

– Поди да, прекратилось все. Только вот к дому ее боятся приближаться. Многие молвят, что видели бабку всю седую и скорченную внутри хаты. Позвали батюшку, окропил он пепелище святой водой, но ничего не изменилось вроде. Так и обходят все десятой дорогой это нехорошее место. Даже соседи некоторые и те съехали.

– Да хватит уже сплетни распускать! – раздался мужской голос из соседней комнаты. – Нечего нашу гостью пугать всякими небылицами.

На этом разговор был окончен. Улеглась Анна на кровать, и даже не смотря на дикую усталость, долго не могла сомкнуть очей. А когда уснула, снилась ей всякая всячина, которая наутро сразу позабылась.

Глава 8. Второй шанс

Когда тетка Анна уехала, Анастасия решила, что проведет ближайшие дни дома. Но, все ее планы в очередной раз рухнули. Не прошло и часа, как Анна покинула дом, в дверь постучалась Верочка и позвала Настю на гулянья. Молодые люди собрались кататься на санях. Возле реки был крутой спуск, который в холодное и снежное время года служил прекрасной горкой для катания.

Настя пообещала подумать над предложением подруги. Иногда ей становилось дурно, особенно по утрам, и она ужасно боялась навредить ребенку. Но в этот день девушка чувствовала себя прекрасно и была бы рада присоединиться к друзьям.

Укутавшись теплыми вещами с ног до головы, Настя выкатила сани и отправилась на горку. Печку пообещала подкидывать соседка, поэтому девушка со спокойной душой могла идти гулять, и не бояться вернуться в холодную хату.

На горке, как и полагалось, собралась половина села. Повсюду слышны были разговоры и хохот. Настя осмотрелась и с облегчением заметила, что ни Ады, ни Виктора здесь нет. Обычно, она была бы рада увидеть сестру, но горькая обида, которая сидела внутри нее, не давала покоя девушке.

Каждый день она чувствовала, что поступает неправильно, что ссора, которая произошла между ними, случилась не по вине Ады, а из-за Виктора. Каждый день Настя ощущала как боль, и унижение тревожат ее душу и сердце, и не могла с этим ничего поделать. Ей хотелось, чтобы снова они стали дружны с сестрой, и чтобы этот кошмар наконец-то закончился. Но, становилось только горше.

Ни Ада, ни Виктор, ни тем более Алексей Кузьмич не появлялись на воскресных службах. Редко когда их можно было увидеть даже на улице. Алексей, поговаривали, чувствовал себя хуже с каждым днем, и не вставал с кровати. Осложнения, которые появились вскоре после свадьбы Насти и Виктора, были вызваны возможно тем, что жена его почти не скрывала чувств к мужу сестры. Позор, который свалился на его голову, окончательно ослабил его душевное и телесное здоровье.

Мысли Насти прервал Тарас, который неожиданно кинул в нее небольшим снежком. Снежок попал Насте не в плечо, как было задумано, а в левое ухо, которое было надежно спрятано за платком.

– Прости, Настенька, – Тарас быстро подбежал к девушке и аккуратно смахнул остатки снега с платка. – Я не хотел, правда!

Настя улыбнулась, увидев немного испуганное и растерянное лицо друга. Он казался ей таким милым и забавным, что она невольно сравнила Тараса с Виктором и сразу помрачнела.

– Настенька, извини, что я расстроил тебя! – снова сказал Тарас.

– Ты меня не расстроил, – успокоила его Настя. – Я просто вспомнила кое-что неприятное.

– Не грусти, моя милая, – ласково сказал молодой человек. – Пойдем лучше кататься!

Настя согласилась и не зря. Это был самый волшебный день, который случился с ней за последнее время. Девушка вдоволь накаталась, насмеялась, наговорилась с подружками. И самое главное – она впервые снова почувствовала что-то внутри себя. То искреннее счастье, которое, казалось, было забыто, затоптано и заброшено в отдаленный уголок души. Ту любовь, которая была почти невозможна после подлого предательства самых близких людей.

Несколько часов к ряду, пока Настя окончательно не замерзла, она провела вместе с Тарасом. Он окружал ее вниманием и заботой. Потом, когда мороз уже стал щипать лицо девушки, а варежки и платок полностью промокли, Настя собралась домой. Проводить ее пошел Тарас. Он занес сани в хату и, между прочим, попросился на чай.

– Тарас, ты же знаешь, я бы с удовольствием пригласила тебя. Только вот тетки нет дома, а люди могут придумать что угодно. Будут говорить потом всякие глупости, – сказала Настя.

– Ничего такого не случится, – уверенно заявил Тарас. – Тетя Анна сама наказала мне навещать тебя.

Настя замешкалась. С одной стороны ей было бы приятно, если он провел с ней еще часок за дружеской беседой и кружкой чая. С другой стороны, как бы ни любили в селе Настю, разговоры о ней, как о брошенной мужем женщине, все же имели место. Еще не хватало, чтобы и Тараса обсуждали на каждом углу.

– Тебе пора, друг мой, – тихо сказала Настя. – Увидимся завтра.

Тарас не стал настаивать на своем. Он попрощался с Настей, вышел из хаты и неспешно направился в сторону своего дома. В его голове крутились тысячи мыслей, среди которых главной была всего лишь одна – он должен сделать все, чтобы Настя была счастлива. Порой, ему просто хотелось уничтожить, стереть с лица земли Виктора. Но, каким бы сильным не было его желание, радости Насте это все же не принесет.

Находясь уже почти возле своего забора, он стал на месте, немного подумал, и тут же побежал в обратном направлении. Оказавшись у дома возлюбленной, он несколько раз громко постучал в дверь. Через минуту дверь отворилась, в проеме показалось личико Насти.

– Прошу, позволь мне войти! – взмолился Тарас, и девушка пустила его внутрь.

– Что случилось? – Настя была удивлена. – Ты забыл что-то?

– Да, забыл! – твердо сказал он. – Забыл, что время идет, и что я и так много его потерял. Настя, милая, хорошая моя, прошу, не отталкивай меня! Все мои мысли только о тебе и каждый день я боюсь, что снова могу тебя потерять. Я люблю тебя очень давно, и я более всего желаю тебе счастья. Поэтому будь моей женой!

Тарас достал из кармана маленькое серебряное колечко. Уже давно он носил его с собой и ждал, когда же сможет сделать этот непростой шаг.

– Прими его, Настенька, – сказал Тарас, и протянул кольцо девушке.

Совершенно неожиданным стал для Насти поступок друга. Она посмотрела на кольцо, затем в лицо Тараса, и очень робко и тихо произнесла:

– Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Я ведь перед Богом замужем за другим человеком. Даже то, что мы не вместе, не дает мне право совершить то, о чем просишь ты.

– Да забудь ты его навсегда! – воскликнул Тарас. – Его не было, и нет. А ты есть. И я хочу, чтобы ты знала, что дорога и люба мне. Я могу дать тебе все, что захочешь, обещаю. Все равно, что скажут люди. Мы можем уехать, оставив позади прошлое и быть вместе. Прошу, скажи мне «да»! Прими его.

И Тарас упал на колени прямо перед Настей. Он умоляюще взглянул на девушку, и ей показалось, что уже однажды она видела такой взгляд. И в тот раз на все прошения сестры она оставалась непреклонна, и пожалела об этом. Она села на колени подле Тараса, взяла его руки и очень нежно сказала:

– Милый Тарас, я очень рада, что ты оказал мне честь и предложил быть вместе. Как крепко я ошибалась раньше, и теперь, уверенна, что не ошибусь, если соглашусь на твое предложение. Но есть кое-что, чего ты не знаешь. Я уже четыре месяца как жду ребеночка от Виктора. Мне стыдно признаваться, но я скажу правду – я отдалась ему еще до свадьбы, и была наказана за это. Но кем бы ни был этот человек, я всем сердцем люблю свое дитя. Скоро все узнают о моем положении. И тогда с новой силой заговорят обо мне. Я не желаю, чтобы ты страдал из-за меня.

Тарас внимательно выслушал Настю. На секунду его охватил гнев, оттого, что Виктор так подло воспользовался девушкой. Но тут же гнев отступил, а на смену ему пришла радость. Он обязательно полюбит малыша, кем бы ни был его отец. Он примет его, как своего.

И эти мысли он сразу же искренне и горячо преподнес возлюбленной. Девушка, до того ошеломленная признанием Тараса, не смогла сдержать слез. Парень притянул ее к себе и нежно обнял. Так они и просидели некоторое время в обнимку на полу в полной тишине, стараясь не спугнуть так внезапно нагрянувшее счастье.

***

Наутро, когда Анна проснулась, она быстро оделась, поблагодарила хозяев дома за их гостеприимство и поспешила уйти. Тележка должна была забрать ее на рассвете и довезти домой. Было еще темно, и Анна снова решила пойти на кладбище. Она быстро добралась до могилы бабки Аглаи, и зажгла свечу. Совершенно непримечательная на вид могила навевала ужас даже на Анну.

Не зная почему, женщина почувствовала чудовищную тоску, которая, словно сковала всю ее душу. Ей хотелось выбраться поскорее отсюда и больше никогда не возвращаться. Но, боязнь за Настю была сильнее, и Анна снова глядя на могилу, обратилась к покойнице:

– Аглая, я опять пришла просить твоей помощи. Помоги, пожалуйста, защити Настеньку. Но ведь не виновата она, что судьба ее так не пощадила. Чувствует она свою смерть, и мне оттого страшно, что предчувствие ее может оправдаться. Ребенок ее бедный тоже ничем не повинен. А ведь и ему Настя предсказала погибель.

Тут случилось то, что Анна даже в самом страшном сне не ожидала увидеть. Внезапно снова поднялся жуткий ветер. Он загасил свечу, и женщина осталась стоять в темноте. Продрогшими руками она достала спички и вдруг услышала шорох неподалеку. Она посмотрела вперед и увидела неподалеку от себя у одного из деревьев образ человека. Даже ни минуты Анна не сомневалась, что это была Аглая. Сгорбившаяся старая женщина в длинной рубахе с распущенными волосами посмотрела на нее и сказала:

– Не послушались меня мои девочки, не смогли свернуть с назначенной им дороги. Судьба их нашла.

Вначале онемев от страха, Анна все же взяла себя в руки, и дрожащим голосом произнесла:

– Так что же делать мне? Как защитить их?

– Ты ничего не сможешь сделать, Анна. Путь у них один, они должны пройти его сами. Но помни, что коли явится к тебе странная девушка и попросит спасти мальчика, ты ни минуты не думай, а делай, как она тебе велит. Все будет так, как суждено.

После этого услышала Анна, как вдалеке кукарекает петух и тут же образ пожилой женщины растворился в предрассветной мгле. Анна, не чувствуя земли под ногами, побежала прочь из леса, гонимая невообразимым страхом. Когда же выбежала она на довольно приличное расстояние, то обернулась и три раза к ряду перекрестилась.

Никогда не подумала бы она, что сама лично встретится с нечистой силой. Никогда не поверила бы, что поговорит наяву с человеком, которого давно уже нет в живых. Все произошедшее казалось ей кошмаром.

Дождавшись повозки, Анна села внутрь и поехала домой. И только сейчас до нее дошло, что не в призраке дело, а в том, что было им сказано. Девочек ее не спасти, если же сама судьба не будет к ним благосклонна. А вот завет бабкин она запомнила, пусть даже не понимала, что он значит.

Когда же добралась Анна домой, то первым делом зайдя в хату, она обняла крепко Настю и, услышав от племянницы о том, что Тарас признался ей в чувствах и подарил кольцо, не сдержала эмоций, расплакалась и подумала: «Может еще не все потеряно, Господи».

Глава 9. Покаяние

В комнате, где доживал свои последние дни Алексей Кузьмич Забаев тридцати девяти годов от роду, все окна были завешаны темной плотной тканью, через которую почти не проникали солнечные лучи. Источником света здесь служили лишь несколько церковных свечей, окутывающих покои запахом воска. Здесь же ощущался горьковатый дурманящий аромат опиума смешанный с тошнотворным запахом гниющей плоти.

На кровати в углу комнаты лежало подобие человеческого тела. Некогда высокий, статный, пышущий здоровьем мужчина превратился в высохшего дряблого старика, измученного тяжелой хворью. Лицо его, изрезанное страдальческими морщинами, выражало глубокую скорбь. Дышал он хрипло и прерывисто, казалось, что последние свои силы он отдает на то, чтобы вдоволь насытиться драгоценным воздухом. Глаза его почти всегда были закрыты, лишь изредка приоткрывал он их, чтобы посмотреть на лик Богородицы на иконе и помолиться ей, и, чтобы отыскать взглядом женщину, которую обожествлял, словно святую и любил больше жизни.

Ужасная, раздирающая на части тело боль, мучила его день и ночь. Уж и местный лекарь, и лекарь, вызванный специально из города, сводились все к одному мнению – жить больному осталось совсем немного. Чтобы облегчить участь страдальца, ему давали опиум. Благодаря чудодейственному свойству данного вещества Алексей Кузьмич почти все время пребывал в бреду – снился ему тот самый лес, что находился за речкой. Снилась и она, в белом длинном платье, с распущенными волосами, развивающимися на ветру. Смеялась она, дразнилась, но постоянно убегала прочь, скрываясь за деревьями. Алексей Кузьмич бежал вслед за Адой, и больше всего хотелось ему поймать эту лесную фею, крепко обнять ее, почувствовать прикосновение бархатной как шелк кожи и вишневых губ. Но ускользала она снова и снова во сне и наяву, не одаряя радостью последние дни обреченного.

Крайне редко посещала больного мужа Олимпиада. Каждый раз, украдкой пробравшись в комнату на минуту, взирала она на него издалека и чувствовала отвращение и боль. Вот и сейчас, тихо отворив дверь, она робко вошла, сделала несколько коротких шагов и остановилась. Тяжелый дух, витавший в воздухе, сводил ее с ума, вызывал дурноту, но чувство неотвратимой беды грызло ее, заставляло, возможно, в последний раз увидеть мужа живым.

Сжимая нервно пальцы, Ада смотрела на Алексея Кузьмича, и вспоминала, как впервые увидела его в доме тетки Анны. Как тогда она возненавидела его всей душой, желая никогда не знать ни любви, ни доброты этого человека. И как венчаясь в церкви преклоняя колени пред иконой Господа Бога, думала она лишь о смерти, способной избавить ее от всех мучений.

Вспоминала она и тот день, когда ехали они на свадьбу к сестре. Стоял прекрасный теплый осенний полдень, и ровно ничего не предвещало беды, как вдруг показалось ей, что посреди дороги возникла старая женщина, облаченная в черную потрепанную одежду. В тот же миг вздыбились лошади, уперлись, не желая следовать дальше. Алексей Кузьмич, попытавшийся было успокоить гнедых, сам застыл, закатил глаза и упал с повозки. Ада в испуге подбежала к мужу, и увидела, что лежит тот на земле без сознания, а из носа у него течет кровь.

Посмотрела она в сторону дороги, чтобы позвать женщину на помощь, а ее и след простыл. Поливала Ада лицо мужа водой, била по щекам, упрашивала прийти в себя, и наконец, Алексей Кузьмич открыл глаза. Увидел он перед собой лицо Ады и улыбнулся. Больно кольнуло у девушки в сердце. Помогла она подняться мужу, а сама немного отошла от повозки.

Дорога, по которой они держали путь, была на вышине. С одной стороны открывался прекрасный вид полей и лесов. Где-то вдалеке расположилось родное село, любимый сердцу лес, там же обитали самые болезненные воспоминания. Одним из них был день свадьбы, когда она сгоряча кинула в лицо Кузьмичу ужасное роковое проклятие. Неужели смогла она одной лишь фразой перечеркнуть жизнь, дарованную Всевышним. Неужели сердце ее почернело, а душа навечно проклята.

По щеке Олимпиады скатилась слеза. Сзади подошел муж, нежно обнял ее за плечи, и словно прочитав ее мысли, сказал:

– Не переживая моя люба Ада ни о чем. Не терзай свою душу. Все равно уйду, рано или поздно.

Знала она уже тогда, что муж тяжко болен. Никто из лекарей не мог точно сказать, чем именно, но хворь быстро охватывала его тело.

Из тяжелых воспоминаний выдернул Олимпиаду почти незнакомый слабый хриплый голос:

– Ада…

Олимпиада подняла глаза, смахнула слезу. На нее смотрел Алексей Кузьмич и подзывал ее к себе.

– Коли не сон, подойди ко мне ближе, любушка.

Ада сделала несколько шагов, приблизилась к кровати. Не могла она спокойно смотреть на него, не могла видеть его осунувшееся бледное лицо. Одни лишь глаза мужа выдавали то, что он еще жив. Тело же его ничуть не походило на живое. Посеревшая рубашка едва скрывала обтянутые еще более серой кожей кости.

– Не плачь, Ада. Все равно уйду… – прошептал Алексей Кузьмич, не отводя глаз от прекрасного лица Олимпиады.

Одним лишь моментом он по-настоящему жил. Ничего не видел он вокруг: ни темной комнаты, ни завешенных окон, ни догорающих свеч. Лишь ее личико, такое любимое, такое прекрасное и живое, мерцающее неземным светом. Чувствуя, как боль снова стремительно проникает в его плоть, и минутная ясность сознания исчезает, Алексей Кузьмич пошевелил пальцами, желая снова почувствовать тепло тела жены, и сказал:

– Адушка, дай мне свою руку, – и когда Ада легонько сжала своей ладошкой его кисть, продолжил. – Ты должна знать, что милее тебя мне никого не было на свете. Не жалею я, что заставил тебя стать моей. Я горел тобой, а сейчас догораю. Не плачь по мне. Обещай, что будешь счастлива.

Алексей Кузьмич умоляюще посмотрел на Аду. Девушка, внимая каждому его слову, не смогла сдержать чувств. Закрыв глаза ладошками, она пала на колени перед его кроватью. Послышались тяжелые всхлипывания. Рука Алексея Кузьмича медленно опустилась ей на голову. Ощутив его прикосновение, девушка подняла взгляд и вместо мужа увидела перед собой уродливую старуху в черном потрепанном одеянии. Ужаснувшись, Олимпиада закричала и выбежала прочь из дома.

Бежала Олимпиада, не останавливаясь ни на минуту, от своей жизни, от всего того, что было с ней и что ждет ее впереди. Добравшись до леса, упала она ниц и почувствовала лбом холодную землю. Никогда еще она не испытывала такой душевной боли, как сейчас. Внутри ее боролись два противоположных чувства – жалость и ненависть. Ненавидела она своего мужа за то, что даже находясь перед смертным одром и зная обо всех ее грехах, он продолжал любить ее.

Река за спиной так и манила, журчала нежно, призывая раствориться навсегда в темных водах. Ветер легонько колыхал листья деревьев, шептал ей навеки отпустить свою боль, принять смерть, как избавление. Земля, как будто поднимала корни деревьев ввысь, обвивала слабое тело, приглашала кровью залить незажившие раны, плоти бренной стать частью леса.

Лишь один человек в этом мире заставлял ее жить дальше. Когда Ада вспоминала Виктора, сердце ее переставало кровоточить. Сейчас же, словно по волшебству, почувствовала Ада нежное прикосновение к своему плечу. Знала она, что в этот раз увидит перед собой милого, единственного, любимого Витеньку. Так и случилось. Опустился он на колени рядом с ней, крепко прижал к себе, поцеловал.

– Не грусти, моя голубка. Боль и печаль уйдут, верь мне.

И Олимпиада верила. Готова она была довериться ему, отдать свое тело и душу, не боясь ничего на свете. Странно, но неожиданный поток чувств, который внезапно обрушился на нее после свидания с мужем, исчез вмиг, будто и не бывало его вовсе. Ни вина, ни страдания больше не терзали ее.

***

В маленькой сельской церкви воцарилась праведная тишина. Священник, уже помолившийся на ночь, положив молитвенник на тумбочку, аккуратно сложил рясу, и отправился почивать, оставив дом Божий в одиночестве. В подсвечниках еще догорали несколько свечей, освещая лики святых каким-то дивным светом, отчего образы становились угрюмыми и даже суровыми. Стены здесь словно пропитаны были ароматом ладана и воска.

Анастасия переступила порог церквушки и приблизилась к иконе Иисуса Христа. Не могла она больше держать в себе чувства, съедавшие ее изнутри. Знала она, что не достойна просить прощения у Бога, потому как душа ее с рождения проклята. Весь женский род их должен расплачиваться нечистому за силу, которой он их одарил. Только вот не было Насте от этой силы ни счастья, ни радости. Чувствовала она беду, которая кралась за ней на цыпочках, поджидая удачного момента, чтобы нагрянуть.

Воскресные и праздничные службы Настя исправно посещала. Как и другие сельчане, читала она молитвы, но мысли ее были почти всегда далеко, думала она о разном: и о плохом, и о хорошем, о вещах серьезных и несущественных. Печальная ли она была, влюбленная ли порхала как бабочка, да только не видела пред собой образ Божий, к которому неосознанно взывала молитвами. Теперь же жила она верою, что сможет достучаться до небес.

Как агнец, отбившийся от стада, старалась Настя найти путь обратно, раскаяться и спасти своего ребенка. Три раза перекрестившись и приложившись в иконе, девушка опустилась на колени и горячо взмолилась:

– Отец наш небесный, Господи, прости меня за провинности мои, прости за то, что зачала во грехе дитя, за то, что была заложницей плоти своей, и за то, что плохо думала о родной сестре. Готова я понести наказание и ответить за все дурные мысли и поступки, только молю об одном, Господи, дай моему ребеночку родиться здоровым и крепким. Дай ему познать любовь твою, освети его светом твоим. Взываю к тебе, пощади душу чада моего, отведи от него беды вся…

Молилась Настя, плакала горько, понимая, как сильно желает она прервать этот порочный круг бед и смертей, преследовавший ее и сестру с самого рождения. Готова она была принять уготованную ей судьбу, принять боль и страдания, лишь бы все, кто был ей люб, смогли жить и быть счастливыми. И даже подлое предательство Олимпиады больше не беспокоило ее сердце. Сестра была частью ее самой, а значит – такой же, как она. Настанет время, когда и Олимпиада вспомнит слова бабушки Аглаи, отпустит прочь обиды и ненависть.

Господь и несколько десятков других святых ликов мрачно взирали на девушку, словно храня молчаливый укор. Свечи догорали, и казалось, что вот-вот погрязнет все во мраке и тьма заберет ее в свою обитель. Но еще оставалось немного времени перед смертным часом, чтобы отмолить своего первенца, которому возможно грозила страшная участь.

В поздний час, когда молитва была закончена, встала Настя, перекрестилась и вышла из церкви. Путь домой был не долгим, но хотелось девушке после душной комнаты надышаться свежим апрельским воздухом. Никогда еще не ощущала она так всю прелесть весны. Словно откинув прочь белый саван, настало время новой жизни. И как чудесно видеть все это, наблюдать, как с каждым днем меняется природа, насыщаясь яркими красками. А потом придет лето – яркое, жаркое, томное. Увидит ли она его? Сможет ли она, как мама, выходить во двор с младенцем на руках, и греться под теплыми солнечными лучами?

Внезапный страх одолел Настю, но как непрошеный гость, покинул ее поспешно. На все воля Божья.

Глава 10. Ведьмин костер

Утром первого мая всю деревню поразило страшное известие – умер Алексей Кузьмич. Так как ухаживать за больным мужем Аде было противно, она наняла старую женщину, давнюю знакомую матери мужа, которая приходила не только смотреть за больным, но и вести дела по дому.

Олимпиада тем временем почувствовала любовь к жизни. С появлением Виктора почти все у нее пошло как по маслу: сестра и тетка совсем не беспокоили, муж слег, а на других жителей села внимания она не обращала. Временами вспоминала она о том, что все же повинна в страданиях мужа, но чудесным образом вся боль ее исчезала, когда видела она Виктора.

Еще задолго до кончины кузнеца, Виктор предложил Аде перебраться к нему. Но было несколько причин, по которым Ада все же на переезд не решалась. Во-первых, несмотря на то, что ни Виктор, ни Ада не боялись осуждения со стороны, девушка не хотела бросать мужа в такой тяжелый для него час. Во-вторых, маленькая хата кузнеца не шла ни в какое сравнение с домом Алексея Кузьмича. Олимпиада, уже привыкшая к комфорту, не желала покидать хоромы. А в-третьих, Ада и так частенько заходила в гости к возлюбленному, так что спешить с переездом было не обязательно.

В последний день апреля Виктор пришел к Аде и предложил ей прогуляться по лесу. Уже не раз он говорил ей о том, что девушка обладает особенной силой, с которой, при правильном обращении, можно и горы свернуть. Он часто спрашивал о ее родственниках и больше всего интересовался бабкой Аглаей.

До встречи с Виктором Олимпиада знала о ведьмах только то, что они вредят людям и потом за это могут жестоко поплатиться. Свою бабушку Ада ведьмой несчитала, но при этом помнила, как желали ей смерти почти все жители деревни. Виктор же разъяснил девушке, что ведьмы могут многое, в том числе заглядывать в будущее и даже менять его. Что могут они управлять людьми, вершить судьбы и делать другие совершенно невообразимые вещи.

По окончанию одного из разговоров спросил он у Ады, имеется ли у нее большое родимое пятно, и девушка подтвердила, что есть на левом бедре. Сказал Виктор, что это особая метка, оставленная высшими силами. Других слов он не употреблял, потому, как и адские существа тоже являлись силами высшими. А кто конкретно наделял человека особыми способностями, значения уже не имело. Главное – конечный результат.

В дивную лунную ночь, когда на смену еще холодному и неприветливому апрелю приходил ласковый цветущий май, Виктор отправился в лес. Ада, находясь в предвкушении чего-то необыкновенного, в назначенный час последовала за ним. Встретиться они договорились на той самой полянке, которая была облюбована ими с самого начала.

Ночь дышала весенней прохладой, слегка, словно заигрывая, щипала кожу, а затем нежно ее обнимала. Одетая в легкое белое платье, Ада бежала босыми ногами к лесу, ощущая его бесшумный зов. Когда девушка явилась на поляну, то не поверила своим глазам – Виктор, облаченный в длинный черный плащ с капюшоном на голове, стоял у небольшого костра. Вместо дров в огне полыхали белые как снег кости. Молодой человек, словно обращаясь к огнищу, шептал ему странные и непонятные Олимпиаде слова.

Ада заворожено стояла на месте, пока Виктор не обернулся и не поманил ее рукой. Девушка приблизилась. Ловко и быстро он снял с нее платье, и под ним не оказалось ничего, как и велел Виктор накануне. Он снова заговорил и девушка, неожиданно для себя, стала вторить вслед за ним каждое слово. Ее тело дрожало от нахлынувших эмоций, она упала на колени, чувствуя небывалый восторг и прилив сил, голос ее звонко повторял таинственные речи. Виктор достал из кармана плаща цепочку с интересной подвеской в виде кувшина и надел ее на шею Олимпиаде. Затем, словно совершенно не чувствуя жара от огня, он дотронулся до горящих костей, и пеплом, который остался на его пальцах, провел на лбу ее колдовской знак.

Лоб от прикосновенья Виктора точно стал гореть, но Ада не двигалась и продолжала терпеливо наблюдать за ритуалом. Еще с минуту он что-то говорил низким, почти загробным голосом, затем взял Аду за руку и повел через костер. Удивительно, но даже тепла девушка не почувствовала. Наоборот, ее кожа покрылась мурашками, а внутри все похолодело. Вышла она из огня и почувствовала такую легкость в теле, что готова была тот час же взлететь над землей. Но ничего такого, к счастью, не случилось.

Церемония в лесу на том и окончилась. Виктор снял капюшон, и Олимпиада увидела, как глаза его пылают красным цветом, словно огоньки дьявольского костра. Существо, которое явно сейчас овладело телом Виктора, изобразило на лице ехидную улыбку. От этого взгляда девушке стало не по себе, но существо тут же сделало глубокий реверанс, взяло руку Ады и поцеловало ее.

– С посвящением, моя красавица, – сказало оно жутким загробным голосом. – Я в твоей власти.

Еще раз откланявшись, существо отвернулось от Ады и повернулось лицом к лесу. Девушка увидела, как в миг лес словно ожил, заколыхался, расправив плечи, грозно завис над землей. Глухой протяжный устрашающий вой пронесся повсюду. Тысячи теней, собравшиеся поглядеть на чарующий обряд, отталкиваясь тяжелыми незримыми копытами, покидали свои убежища и бежали прочь. Земля ходила ходуном, ветки деревьев трещали, шум стоял несусветный. Лишь спустя несколько долгих мгновений наступила упоительная тишина, кроны вековых великанов расступились, обнажив звездное небо.

Тут же поднялся жуткий ветер. Он моментально задул костер и к удивлению девушки кости, которые еще тлели, стали вмиг прахом и развеялись над лесом. В эту минуту во всех домах, где мерцал огонек, воцарилась тьма. И у кровати несчастного Алексея Кузьмича затухла свеча, и как будто вместе со светом забрала его душу.

Когда ветер утих, Виктор обернулся, очи его снова сияли золотом. Он подошел вплотную к Аде и крепко ее поцеловал.

– Кто ты? – вдруг спросила она, понимая, что перед ней стоит мужчина, о котором она не знает ровно ничего.

– А разве это имеет теперь значение? – также спросил Виктор. – Ты теперь такая же, как и я. Уместнее было бы спросить, кто ты.

Ада, которая после церемонии чувствовала себя, словно заново родившейся, решила обождать с вопросами. Больше не ощущала она холода. Страх и сомнения, которые частенько одолевали ее, совсем ушли. Совесть более не терзала. С этого момента Ада знала, что делает она все правильно в жизни. Что именно к нему шли все ее дороги, и теперь она вознаграждена за годы страданий и боли.

***

– С какой стороны прилетел, голубь мой? Откуда явился ты, чтобы сделать меня счастливой, забрать все мои печали и открыть новый мир? Почему не говоришь ты о своем прошлом, не поведаешь мне о том, как жил до встречи со мной? Кто твои родители? Если у тебя секреты, о которых не знаю я?

Олимпиада лежала на земле, опустив голову на колени Виктора, и смотрела на звездное небо. Ни единого облачка не было видно, звездное майское небо дышало свежестью, освещало все вокруг. Вальпургиева ночь отступала, медленно крадучись прочь. Но молодым влюбленным хотелось еще насладиться волшебным видом, сотканным на небесах. И как по заказу звезды продолжали сверкать все ярче и ярче.

Виктор молчал. Он думал о том, как удачно прошла церемония, как чувствовал он силу Олимпиады и свою, и что сможет он сотворить с помощью этой силы в будущем. Но не знал он, как сказать любимой о том, кто же он такой. Вспоминая свое детство, ему становилось и больно и сладко. Странно сжималось сердце, когда он думал о матери. Как любил он, когда она гладила его по голове и тихо говорила добрые слова. Помнил Виктор хорошо ее руки, и невольно сравнивал их с руками Олимпиады. Такими же нежными были ее прикосновения. Помнил и последние мгновения, когда мать покинула этот мир…

Молчание не могло быть вечным. Не отводя глаз от неба, Виктор тихо, словно боясь, что кроме Олимпиады его сможет еще кто-то услышать, сказал:

– Родился я далеко отсюда, в богатой семье. Отец мой был помещиком, владел большим имением и землей. Мать же моя была приезжей и хотела наняться отцу на службу, но он так сильно полюбил ее, что вскоре они поженились. Потом появился я. Когда мне было восемь лет, мать умерла от длительной болезни. А в четырнадцать я ушел из дому и стал бродить по свету в поисках своей судьбы. В разных местах побывал я, увидел и узнал многое, и лишь спустя много лет смог добраться сюда, чтобы, наконец, найти то, что давно искал.

– А кузнец? Ты знал его раньше? – спросила Ада, вспоминая то, как легко Виктор устроился в селе.

– Мой дядя, родной брат матери, хорошо знал кузнеца. Когда я прибыл сюда, кузнец ждал меня.

Ада на несколько минут погрузилась в раздумья. Много чего хотела она узнать от Виктора, но понимала, что всему свое время. Когда-нибудь расскажет он ей о своих приключениях, поведает о дорогах, которые пришлось пройти, о людях, которых удалось встретить.

Но было еще что-то, о чем Ада подозревала, но не решалась спросить. Некую тайну хранил Виктор в своем сердце, и даже ей, Аде, не решался доверить.

– Скажи мне, родной, – робко произнесла Ада, – не будь у меня этой силы, смог бы ты полюбить меня такой?

Виктор нежно взглянул на Аду, потрепал ее длинные волосы, ухмыльнулся. Какой же чудной она иногда ему казалась.

– Если и не было, все равно полюбил бы тебя. Но знай точно, что какой бы силой ты ни обладала, как бы ни выглядела, где бы ты ни находилась, я бы всегда нашел тебя. Судьба повенчала нас, и даже через много-много лет нам суждено быть вместе, лежать под этим дубом и любоваться звездным небом.

Удовлетворенная его ответом, Ада спросила:

– А что ты говорил о времени?

– Я говорил, что сможем мы управлять времени, будем хозяевами своего будущего, и даже прошлого.

– Ты бы хотел изменить свое прошлое? – удивленно спросила Ада. – Неужто и за тобой гонятся призраки былого?

– Всякое бывает, – уклончиво ответил Виктор. – Мне снова бы увидеть зорьку, и знать, что каким бы ни был день, я всегда смогу его изменить.

Признание Виктора, хоть и было откровенным, но не совсем понятным для Ады. Она чувствовала грусть в его словах, которую пробудила своими вопросами, поэтому больше ни о чем таком они не общались.

Ночь была нежна, а объятия ее ласковы. Но догорала она как свеча, уступая место новому дню. Над рекой плыл густой туман, окутывая тонким атласным облачком водную гладь. Тишина повисла необыкновенная для весеннего утра: птицы не пели, петухи не кукарекали, собаки и те, притаились в своих будках в ожидании чего-то дурного.

Олимпиада открыла глаза, приподнялась, чтобы осмотреться, и вдруг увидела, как через дальний мост идет мужчина очень похожий на ее мужа. Только тот снова был крепок и здоров, волосы его потемнели, а одеты он был в белоснежную длинную рубашку. Не веря своим глазам, Олимпиада хотела окликнуть его, но ей помешал Виктор. Он поднес указательный палец к губам и тихо сказал ей на ухо:

– Не стоит, пусть ступает себе…

Сразу поняла Ада, что еще случилось этой ночью. Невидимые нити вокруг нее разорвались, отпустив почти всех, кого она любила и ненавидела. Алексей Кузьмич покинул этот мир, и блуждала его душа по земле, в поисках вечного покоя. Но не кольнуло сердце Олимпиады, не тронула ее участь мужа. Равнодушно проводила она его взглядом, пока тот не скрылся в чаще леса.

Виктор легонько потянул Олимпиаду за собой к самому берегу.

– А не искупаться ли нам? – предложил он.

Обнажившись, молодые люди погрузились в воду. Неожиданно водичка оказалась очень теплой. Долго еще купались влюбленные, плескались, ныряли, погружаясь на глубину, не боясь ни мавок, ни других существ, которые с этой ночи подчинялись им. И в Викторе, и в Олимпиаде кипела кровь, горела небывалая сила. Но время, которым так страстно хотел повелевать Виктор, все еще продолжало течь вперед.

***

Когда Ада вернулась домой, там ее поджидало человек десять. Помимо пожилой служанки, в доме был лекарь, священник и его прислужник, пристав и соседи. Все как один уставились на нее, и одновременно словно онемели.

– Что здесь происходит? – спросила Ада.

– Олимпиада Михайловна, ваш муж сегодня утром скончался, – с прискорбием сообщил ей лекарь.

Но лицо Ады не выразило ни капли сожаления.

– Как жаль, – равнодушно сказала она и схватила с комода свежее полотенце, чтобы вытереть мокрые волосы.

Такая реакция повергла всех присутствующих в шок. Один лишь пристав взял себя в руки и спросил:

– Вы не подскажите, где вы были весь этот час?

– Я была на речке, – сообщила Ада. – Знаете ли, господин пристав, у меня сегодня день рождения, и я решила искупаться.

– Ваша служанка говорит, что вы отсутствовали всю ночь, – сказал он, стараясь подловить Аду то ли на лжи, то ли надеясь, что она попросту в чем-то проговорится.

– Я гуляла, – сказала Ада. – Мне не спалось, и я пошла подышать свежим воздухом, и уснула в лесу. А когда проснулась, то захотела искупаться. Я надеюсь, больше вопросов не будет к безутешной вдове? Мне нужно готовиться к похоронам.

Больше вопросов не было. К дому подъехала коляска, упряженная двумя жеребцами, труп положили внутрь, и повезли в дом к лекарю. Местный лекарь, который вскрывал тело, только сделав первый надрез, увидел такую ужасную картину перед собой, что раз десять тут же перекрестился. Все внутренности усопшего были черны, словно он скончался не сегодняшним утром, а гнил уже порядком несколько месяцев.

Слухи об этом распространились удивительно быстро. И сразу же, все, кому не лень, стали обсуждать и поливать бранью Олимпиаду, прямо утверждая, что во всем виновата она, чертова ведьма.

Ада пропускала мимо ушей угрозы и оскорбления. Теперь она точно знала, что даже если ее слова смогли сотворить такое с мужем, то это не ее вина. Старый дурак заслужил подобную участь.

Когда Виктор и Ада встретились днем в лесу, и Ада рассказала ему обо всем, то Виктора эта новость немного взволновала.

– Ты знаешь, что люди способны на многое, если их разозлить или напугать. Тебе нужно быть острожной, – сказал Виктор.

– Я знаю, потому что мою бабку считали ведьмой. Все ее ненавидели и презирали, но никто не посмел тронуть ее даже пальцем, потому что боялись. Пусть же и меня боятся, да боятся хорошенько, чтобы даже не вздумали мне причинить зло. А если кто и посмеет, то пожалеет об этом!

– Все же не стоит настраивать против себя народ, голубка моя. Мы должны быть осторожными. Я сам не понаслышке знаю, что бывает, когда идешь против яростной толпы. Нам нужно вести себя как можно тише, особенно сейчас.

Ада кивнула, улыбнулась и положила голову на плечо любимому. Она была уверенна, что ничего ей более не грозит.

***

День рождения был для Насти не самым любимым праздником. Чаще всего она о нем просто забывала. Сейчас же, когда до родов оставалось чуть больше месяца, она только и думала, что о своем ребенке. Отбросить прочь переживания Насте так и не удалось. Все время ей снились кошмары, большую часть из которых она вообще на утро не вспоминала, но неприятный осадок оставался.

Почти всю ночь с тридцатого апреля на первое мая провела она без сна. Долго Настя ворочалась в кровати, и одолевали ее разные мысли. Когда же сон незаметно подкрался, то подарил ей невероятное видение. Девушка, как и прежде лежала в кровати, только разбудил ее странный шум. Открыв глаза, она увидела, как свеча на столе неожиданно погасла, словно кто-то ее затушил. Приглядевшись, рассмотрела она в углу комнаты странную тень.

– Кто там? – испуганно спросила Настя, и внимательно присмотревшись, увидела бабушку Аглаю.

Выглядела бабка так, как и в тот последний день, когда попрощалась с жизнью. Только вот глаза ее были странными, какими-то потухшими, прозрачными.

– Бабушка, это ты? – Настя встала с кровати и сделала шаг навстречу видению.

– Я, внученька, – тихо ответила бабка. – Я пришла к тебе в гости в первый и последний раз.

У Насти бешено заколотилось сердце, и она как зачарованная, продолжала стоять на месте и молчать.

– Мне так хочется обнять тебя, милая, но я не могу этого сделать. Мы с тобой из разных мест будем. Я пыталась обмануть судьбу, но так и не смогла, за что и поплатилась. И ты не сможешь. Но, я хочу защитить его, – Аглая протянула длинный костлявый палец, указывая на живот. – Ребенок будет жив, если мне никто не помешает.

– Бабушка, неужели это случится? Неужели он и вправду в опасности? – Настя обхватила руками живот и жалостливо посмотрела на старуху.

– Если он выживет, его ждет очень непростая судьба. Я бы не желала ему пройти такой путь. И вам бы не желала. Но есть надежда, что ребенок будет счастлив.

Бабка подошла к внучке, и, не касаясь ее руки, положила ей в руку странную вязаную штуку.

– Носи с собой всегда, – завещала она напоследок. – Это его оберег. Прощай.

Сказав это, бабка отступила назад. Слилась она с тенью, только белые глаза блеснули напоследок и исчезли. Когда же Настя проснулась, а это было задолго до рассвета, в руках у нее лежал шерстяной браслет.

После бессонной ночи у нее ужасно болела голова и ломила спина, но Настя пересилила себя и с трудом встала на ноги. Нужно было привести себя в порядок и помочь тетке по дому. Ни на секунду не забывая сон, Настя спрятала браслет в карман платья, и вышла из комнаты. Тетя Анна уже трудилась на кухне. Из печи доносился аромат свежего хлеба, на столе стоял завтрак. На самой печи же уместились, по меньшей мере, пять котелков.

– Тетя, зачем так много еды готовится? Никак свадьба намечается? – спросила Настя.

– Хватит нам свадеб, Настенька, – ответила Анна. – Сегодня, в честь твоего дня рождения я позвала гостя. Ну, не морить же голодом парня?

– Это вы зря, тетя, – сказала Настя. – Вы же знаете, я не люблю свой день рождения. Мама умерла в этот день, и как тут веселиться?

– Царство небесное Елизавете. Только это когда было? – не унималась Анна. – Тебе сегодня шестнадцать лет. Ты еще такая юная и ждешь ребеночка. Так проведи этот день хорошо!

Настя больше не стала спорить с теткой, и принялась за еду. После завтрака головная боль ослабилась, и, закончив домашние обязанности, Настя решила немного погулять во дворе. Как только она вышла за порог, возле дома сразу же появилась ее давняя подруга Катя. Увидев Настю, она юркнула во двор и, схватив подругу за руки, увела в сторону от окон.

– Что стряслось? – спросила Настя, предчувствуя плохие вести.

– Ты что, не слыхала? – глаза у Кати расширились, говорила она быстро и не очень разборчиво. – Твоя сестра Ада такое натворила!

И Катя принялась бурно излагать все подробности. Когда же она сказала про сбывшееся проклятие, Настя едва не лишилась чувств. Она прекрасно знала и о словах Ады, и о болезни зятя, но боялась даже подумать о том, что будет после смерти Алексея.

– Все очень напуганы, – выговорившись, сказала Катя. – Говорят, Ада всю ночь провела в лесу, а пришла домой – волосы мокрые, глаза дикие, страшные, точно ведьма с шабаша вернулась.

– Катя! – возразила Настя. – Но, она ведь часто в лесу бывает, и купается в речке как все. Кто же знал, что Алексей преставится ночью?

– Да она чуть ли не смеялась всем в лицо, когда пришла в дом. Некоторые молвят, что в лесу она была не одна, а с твоим мужем. Вот что она там могла еще делать?

– С Виктором?! – словно обжегшись, воскликнула Настя. – Он мне не муж больше. Слышать о нем не хочу. Ты мне лучше скажи, как настроение у сельчан? Они ведь не причинят вреда Олимпиаде?

Катя на этот счет ничего толкового сказать не могла. У Насти перед глазами стояла толпа людей, собравшаяся у дома бабушки и требующая расплаты. Алексей Кузьмич был человеком уважаемым. Стало быть, оброненное Адой проклятие может послужить ей плохую службу.

Настя поблагодарила Катю за сведения и побежала в дом. Ей нужно было срочно встретиться с сестрой и поговорить с ней. Накинув на себя платок, чтобы прикрыть уже хорошо заметный живот, она пошла к дому сестры, но ее там не оказалось. Пришлось идти в сторону леса. По дороге, не доходя до речки, она увидела Виктора и Аду. Эта была первая встреча с ними двумя с прошлой осени. Ада действительно сильно изменилась. Она еще больше похудела, глаза у нее округлились, стали темными, в них блистал злой огонек. Волосы, казалось, и те потемнели. Виктор же совсем не изменился, но теперь его вид не вызывал никаких чувств у Насти.

Ада насмешливо посмотрела на сестру, точнее, на ее живот.

– Что, повидаться решила, сестренка? – язвительно спросила она.

– Мне нужно поговорить с тобой, Ада.

– Говори, – еще громче и дерзче сказала девушка. – У меня от Витеньки секретов нет.

– Пусть так, но все же, нам нужно побеседовать наедине, пожалуйста, – настояла Настя.

Ада молчала. Она посмотрела на Виктора. Их взгляды можно было расценить как бессловесный диалог.

– Ладно, – спустя минуту ответила Олимпиада. – Давай встретимся через час на противоположном берегу, там, где лесорубы бревна на воде хранят.

– Хорошо, я буду ждать тебя.

Ада прошла мимо Насти и та заметила, что глаза ее и вправду почернели. От этого взгляда ее бросило в дрожь. Следом прошел Виктор. Он мельком глянул на Настю, на живот, но совершенно ничего не сказал. Когда парочка скрылась, Настя подошла к речке, умылась, сделала несколько глотков и уселась на берегу. Она подставила свое лицо и тело солнышку и не с того, ни с чего, стала петь колыбельную, которую пела только перед сном каждый вечер сыну. Она была уверена, что это мальчик. Имя она уже тоже выбрала и озвучила тете.

Настя представляла его себе и больше всего на свете мечтала обнять его, поцеловать в макушку, почувствовать тепло его тела. За все время, с тех пор, как Виктор бросил ее, она научилась быть благодарной судьбе за многое. Виктору она была благодарна за ребенка, которого он подарил ей, когда они еще были счастливы. И она была уверенна, что бабушка, которая являлась ей сегодня во сне, защитит младенца.

Спустя полчаса Настя встала и медленно пошла к назначенному месту. Путь был не близкий, потому как бревна хранились в воде именно там, где никто не купался. Мало кто даже проходил в той стороне, когда не проводились работы по лесозаготовке. Место для встречи было необычным, но там их точно никто не мог потревожить.

Когда Настя пришла, Ады еще не было. Девушка уселась на траву и стала снова напевать колыбельную. Никак она не шла у нее из головы. Вдруг в воспоминаниях всплыла мать, и по щекам ее полились слезы. Почти ничего из тех времен, когда была жива мама, она не помнила, зато как молитва запомнилась ей колыбельная. Может и бабушка ее напевала потом, но голос в голове у нее был мамин, она это точно знала.

От раздумий Настю отвлекли странные плески в воде. Не было ветра и волн, бревна абсолютно неподвижно лежали на водной глади. Из любопытства Настя решила узнать, отчего шумит река, но ноги словно приросли к земле, и она никак не могла встать. Наконец, Настя поднялась и вдруг услышала, как впереди, прямо там, где лежат бревна, кто-то зовет ее по имени. Девушка испугалась, когда голос, такой знакомый и родной, прозвучал снова.

Настя осторожно подошла к бревнам, наступила на них и стала аккуратно пробираться к воде. Добравшись до края, она посмотрела в воду и увидела на дне белый силуэт.

– Настя, я здесь, – эхом отразилось на поверхности реки.

Опустившись на колени, Настя пригнулась к воде и стала присматриваться к белому пятну, которое становилось все больше. Через несколько секунд взору ее предстала ужасная картина – бледное безжизненное лицо сестры застыло под водой. Настя, не помня себя от страха, протянула руки, чтобы вытянуть тело, как тут же сестра ожила, улыбнулась, и, обхватив руки, потащила Настю за собой. Девушка мигом оказалась под водой, и, ощущая, что кто-то тянет ее вниз, попыталась высвободиться. С силой, на которую она только была способна, Настя выдернула руки и быстро поплыла наверх. Но вместо солнечного света она увидела прямо над собой бревна.

Приложив усилия, она попыталась сдвинуть одно бревно, но не тут-то было. Тяжеленое дерево никак не поддавалось. Судорожно Настя стала искать глазами хоть проблеск света, но повсюду над головой виднелись бревна. Воздух, которого и так оставалось предельно мало, подходил к концу. Настя била бревна, искала выход, но выхода не было. Когда девушка поняла это, ее охватил дикий ужас. Ей конец.

Не в состоянии более плыть дальше, она передвигала руками по бревнам, двигаясь то ли к неминуемой смерти, то ли к маловероятному спасению. Вода уже заполняла ее легкие, в глазах становилось все темнее. Еще секунда и тьма поглотила ее в свои пучины.

Глава 11. Расплата

К двум часам дня в честь дня рождения Насти тетка Анна накрыла стол. Около часа, пока готовились блюда к обеду, Анна выглядывала племянницу из окна, но той и след простыл. Когда пришел Тарас, женщина сказала ему, что Настя ушла до полудня и до сих пор не вернулась.

– Так надолго она уже давно не выходила без предупреждения. У меня сердце не на месте, а вдруг что случилось? – поделилась своими переживаниями Анна.

Тарас тоже был весьма обеспокоен. Он обещал Анне пробежаться по селу и поспрашивать о Насте. Вернувшись через полчаса, Тарас сказал, что Настю уже давно никто не видел, но утром она говорила с Катей, и вкратце пересказал ей суть их диалога.

– Ты не ходил к Аде? Она может, знает, где Настя?!

– Я ходил к ней, но служанка сказала, что дома ее давно нет.

Анна почувствовала, как в глазах у нее темнеет. Она выпила воды, немного поразмыслила и решительно сказала:

– Если не боишься, ступай за мной.

Тарас ради Насти готов был отправиться даже в ад, поэтому, не колеблясь, пошел вслед за Анной. Через минут пять они оказались у дома, где раньше проживал кузнец, а сейчас жил Виктор.

Анна забежала во двор, словно была одержима решимостью снести к черту хибару перед собой. Она громко постучала в дверь, и через пару секунд на пороге появился Виктор.

– Где она? – громко спросила Анна.

– И вам здрасьте! – спокойно поздоровался Виктор. – Вам Ада нужна?

– Если Насти здесь нет, тогда позови Аду! – еще громче сказала Анна.

– Ей было дурно, и она легла отдохнуть, – сказал Виктор. – Вы могли бы прийти позже?

– Мне нужна Ада, позови ее! – не сдержала крика Анна и тут же на пороге появилась племянница.

Действительно, выглядела она совсем неважно, но тетка, не сбавив тон, спросила:

– Где Настя?

– Я не знаю, где она, тетя, – ответила Олимпиада и опустила глаза.

– Ты что-то скрываешь, Ада? – твердо спросила Анна. – Если так, тогда вот что я тебе скажу – если с Настей что-то случилось, то тебе не поздоровится, поверь моим словам. Ты поплатишься за то, что своего мужа в могилу свела, и за то, что у сестры мужа увела. И за все прочее. Ты думаешь, что все тебе с рук сойдет? Как бы ни так! Или ты мне сейчас говоришь, где Настя, или будет худо.

– Мы договорились встретиться в лесу. Но я не пошла, – робко призналась Олимпиада.

Казалось, она была пьяной, потому что еле стояла на ногах и нечетко говорила.

– Когда это было? – спросила Анна.

– Не знаю, где-то после обеда, около часа дня.

– Не врешь ли ты часом? – не унималась Анна.

– Нет. Я не знаю, где она сейчас.

Анна развернулась и вышла со двора. Тарас последовал за ней. Потом они отправились в лес, прошлись по краю, кричали так, что почти сорвали голос, но без толку. К четырем дня Анна собрала сельчан, нужно было найти Настю. Часть из них под руководством Тараса прочесала лес. Часть – реку. Но нигде Насти и близко не было. Еще долго по всему селу и за его пределами раздавались крики: «Настя», «Настя, ты где?», «Настя, отзовись!». Но все безрезультатно.

Совершенно выбившись из сил, Анна прижалась к дереву и заплакала. Казалось ей, что все напрасно, и с Настей случилась беда. Все обещания были ложными, все молитвы остались не услышаны. Даже бабка Аглая, к которой Анна ездила просить о помощи не смогла защитить внучку.

Анна закрыла лицо руками и пожелала, чтобы все это оказалось лишь страшным сном. Вокруг ходили люди и кричали имя ее племянницы, а она была на грани полного отчаяния.

Внезапно все звуки поутихли, и она вдруг почувствовала, как кто-то бережно прикасается к ее плечам и шепчет на ухо:

– Ступай домой, Анна.

Голос этот был бесцветный, тихий, слабый, но что-то подсказывало Анне, что нужно сделать именно так, как велел он. Женщина быстро поднялась с земли и побежала искать Тараса. Когда она нашла его, то тихо, так, чтобы никто не слышал, сказала:

– Нам нужно возвращаться домой, Тарас. Пойдем скорее.

***

Договорившись о встрече с сестрой, Ада уже через минуту решила, что идти ей не стоит. Что говорить им вовсе не о чем, а слушать нравоучения сестры ей было в тягость. Весь день она полностью хотела посвятить себе и Виктору, и не омрачать его нудными беседами и подготовкой к похоронам. Но, каким бы большим не было ее желание сделать праздник веселым и счастливым, внутри все же она чувствовала что-то неладное.

Когда Ада и Виктор зашли в хату, тот взял девушку за руку, и внимательно взглянув ей в глаза, спросил:

– Ты счастлива, Ада?

– Конечно, счастлива. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что вижу, что ты опечалена. Неужели смерть твоего мужа так тебя огорчила?

Нет, не смерть Алексея терзала ее душу, здесь было что-то другое.

– Не выдумывай, Витенька. Я никогда не любила этого человека, – сказала Ада.

Виктор прилег на кровать. Бессонная ночь давала о себе знать, и через несколько минут он погрузился в глубокий сон. Ада же не могла сомкнуть глаз, и, проворочавшись в кровати некоторое время, решила заняться вышивкой. Взяв иголку и нитки, она заметила, как трясутся ее руки. Волнение и страх одолевали ее, и, бросив вышивку на стол, она стала ходить по комнате.

Никогда еще Олимпиада не чувствовала себя так, как в этот день. Она тревожно носилась из стороны в сторону и в один момент почувствовала, что задыхается. Упав на колени, она схватилась за горло одной рукой, а второй стала сильно хлопать по полу. Но Виктор не просыпался.

– Витя, – хриплым голосом сказала она, и упала без сознания.

Когда же сознание вернулось к ней, она обнаружила, что лежит на кровати, а рядом сидит Виктор.

– Что произошло? – все еще хрипя, спросила она, чувствуя, как связки ее болят.

– Я нашел тебя на полу. Ты была без сознания, – сказал Виктор.

Олимпиада немного приподнялась и ощутила резкую боль в теле. Она слегка вскрикнула, прищурила глаза и сжала кулаками простынь.

– Не вставай, – Виктор поторопился уложить ее обратно. – Тебе нужно отдохнуть. Скоро все будет в порядке.

– Тут что-то не так, – Олимпиада умоляюще посмотрела на возлюбленного. – Что-то случилось.

– Ты сейчас очень слаба. Но скоро сила вернется. Поспи.

Успокоительно подействовали слова Виктора на Олимпиаду. Она закрыла глаза и моментально уснула. Разбудил ее стук в дверь. Виктор открыл дверь и за порогом послышался голос тетки Анны. Ада встала и почувствовала, как боль снова сковала ее тело. Она подошла к порогу и когда увидела обеспокоенное лицо тетки, то сразу поняла, что произошло что-то ужасное. Ответить на вопросы родственницы Ада не смогла. Пошатываясь, она добрела до кровати и снова легла. Виктор попросил ее поспать еще немного. Девушка согласилась. Перед тем, как уснуть, Ада прошептала ни с того ни с сего:

– Это я во всем виновата, я…

Когда же она проснулась, то боль, как и плохие предчувствия, ушли. Она встала и посмотрела в окно. По улице во все стороны сновали люди. Виктор сидел возле стола и застыл, уткнувшись в одну точку. Кажется, он и вовсе не слышал, что Ада проснулась. Затем он все-таки пришел в себя.

– Ее до сих пор ищут, правда ведь? – спросила Ада.

Ответ ей был не нужен. Она и так все прекрасно знала. Возвращаться в дом покойного мужа Олимпиада остерегалась, и поэтому решила остаться с ночевкой у Виктора. Вечером молодые люди поужинали и, не обмениваясь даже словечком, легли почивать. Теперь ее дом был здесь, вместе с ним.

Наутро же весть о том, что Настя бесследно пропала, подтвердилась. Но больше всего привело в ужас Аду то, что тетка Анна и Тарас покинули город, не дождавшись утра. Никто подробностей, особенно Аде, спешить не сообщал, поэтому девушка лично решила проверить слухи.

Слухи оказались верны. Дом стоял запертым на замок, а мать Тараса совсем не стала разговаривать с Адой, а лишь перекрестилась и закрыла перед ее лицом дверь. Ада, словно гонимая неведомой силой, быстро побежала в сторону речки, затем перешла мост, и очень осторожно, чтобы не попасться кому-либо на глаза, пошла к тому месту, где на воде хранились бревна. Обойдя бережок, она не сразу заметила пятна крови недалеко от воды.

Ада в ужасе ахнула и закрыла рот руками. Обыскав все вокруг, она более ничего не нашла. Олимпиада посмотрела на реку, и в ее голубых глазах отразилась ровная водная гладь, которая с каждой секундой становилась все темнее. Девушка повернулась, почувствовала резкую слабость и впала в беспамятство.

***

Снова приближался вечер на Ивана Купала. Гуляния, которые были ежегодной традицией в этих местах, отменили. Неслышно было пения девушек и громкого смеха, не горел костер, никто не плел венки, чтобы опустить их в реку и узнать судьбу.

С того момента, как пропала Настя, умер Алексей Кузьмич, а тетя Анна и Тарас покинули село, все как будто застыло. Сельчане, словно предчувствуя надвигающуюся беду, затаились по своим хатам, и почти не высовывали оттуда нос. Дом Кузьмича и дом кузнеца обходили десятой дорогой.

История эта уже была до боли знакомой Олимпиаде Михайловне Забаевой, в девичестве Григорьевой, чья бабка была изгоем общества. Только вот в отличие от бабушки, Ада верила в то, что вместе с Виктором ей не грозит ничего.

Вечером, в начале июня приснился Аде сон, что находит она невероятной красоты огненный цветок, о котором однажды ей рассказывал Виктор. И вместе с этим цветком получает она способности невероятные. Но вдруг цветок становится больше, ярче, пламя его охватывает все вокруг и поглощает Аду целиком.

Проснувшись, поведала Ада Виктору первую половину своего сна и невзначай сказала, что только тогда они смогут быть свободными и счастливыми, когда сбудется он наяву. Об огне девушка умолчала. Виктор же с нетерпением ждал наступление праздничного вечера.

Сам же Виктор никогда не раскрывал своих истинных способностей и то, кем были его предки, и какими возможностями наделили они его. Самой большой мечтой его было покорить время, и изменить будущее, а если и надо, то прошлое. Для него вместе с Олимпиадой не было ничего невозможного.

Накануне праздника Ивана Купалы Ада и Виктор отправились в лес. В эту ночь лес становился словно живой: глубоко дышал он, окутывая землю приятной вечерней прохладой; открывал тропки для всех гостей своих, но тут же играючи менял их направления, путал и заманивал в непроходимые дебри; звал лесных и речных обитателей покинуть свои темные обители, чтобы повеселиться и позабавиться всласть.

То там, то здесь виделось молодым людям что-то чарующее, необыкновенное. Слышали они перешептывания рядом, но не было ясно, кто сбивает с пути их в эту праздничную ночь.

Долго они блуждали по лесу, уж и Ада, которая истоптала тут каждую тропинку, не могла сказать, где они сейчас. Все время она осматривалась и понимала, что может она уже и не в этом лесу, и может, это и не она вовсе здесь, а кто-то другой. Разделились они с Виктором, и пошла Ада дальше, стараясь высмотреть каждый уголок, да ничего не упустить.

Вдруг показалось ей, что впереди кто-то зашевелился. Встала она и не может шагу вступить, а только смотрит перед собой. Что-то черное и большое сделало еще несколько неловких шагов, и скрылось за деревьями. Тут перед ней открылась картина, которая даже во сне была не такой яркой и чарующей – маленький красный бутон показался в густых листах папоротника. Налитый волшебным светом он медленно раскрылся, вспыхнул алым огнем, озарив все вокруг.

Ада зачаровано наблюдала за тем, как внутри бутона переливается червонное золото. Оторвать взор от этого удивительного зрелища было просто невозможно. Протянула девушка руку и уверенно потянула на себя цветок. Вдруг он загорелся еще ярче, языки пламени растеклись во все стороны, как и во сне, сжигая как полотно деревья, кусты, покрытую зеленным ковром землю. Вместо всего этого перед очами Ады появилась другая картина, заставляющая кровь леденеть в жилах. Холодная, промерзшая земля, а в ней тысячи людей, некогда любивших и живущих, а теперь скованных по всем сторонам деревянной темницей. И слышит она их плач и молящие голоса, которые сплетаются в один несносный гул. Но нет им ни прощения, ни свободы. Застряли они здесь и обречены на вечные муки.

А где-то вдалеке грезится Аде один единственный отличающийся от всех голос. Он не стонет, не умоляет, не упрашивает, а лишь тихо говорит:

– Здесь очень-очень холодно, Ада. Возьми с собой немного огня.

Увидела Олимпиада, как землю покрывает черное болото, и медленно затягивает ее за собой. И уже погрузившись с головой, в черных водах его девушка видит все, что скрыто было от нее ранее.

Виктор, заметив красное сияние неподалеку, поспешил в его сторону. Когда же добежал он, то увидел Аду, зачаровано стоявшую у куста папоротника.

– Моя хорошая, – сказал он, – ты нашла его! Ты сорвала цветок!

Ада медленно подняла на него глаза. Столько печали и горечи никогда он не видел в них. Он обнял ее за плечи и спросил:

– Что он показал тебе?

Но Ада и слова вымолвить не могла. Виктор помог ей выбраться из лесу и дойти домой. А на земле, там, где рос папоротник, лежал тонкий стебелек с красным засохшим цветком.

***

С того времени, как Олимпиада сорвала цветок папоротника, она очень изменилась. От строптивой, веселой, озорной и живой во всех смыслах девушки осталась лишь ее блеклая тень. Виктор, как ни старался выпытать у любимой что-либо, ничего у него не получалось. Прошла не одна неделя, а Ада была чернее тучи. Каждый день видел он в ее глазах пустоту и холод.

В один августовский день нужно было Виктору срочно отправиться в город. Уже заканчивались все продукты, надо было запасаться на зиму, а никто ничего не хотел продавать им в селе. Виктор подошел к Аде, которая в это время лежала на кровати, сел на край, и молвил:

– Милая моя Ада, я смотрю на тебя в последнее время и мне не спокойно. Что терзает твою душу, скажи?!

Ада перевела взгляд с потолка на Виктора и сказала:

– Ничего, Витенька. Разве что я думаю о том, что все зло непременно возвращается к нам обратно. Как ты думаешь, правда ли это?

Виктор недоуменно посмотрел на возлюбленную. На сердце у него стало невыносимо тяжко. Но, понять причину такого состояния он не мог.

– Пойдем, мой хороший, я провожу тебя, – молвила Ада, встала на ноги и пошла к двери.

Виктор последовал за ней. Уже у самого выхода он остановился и снова посмотрел Аде прямо в глаза. Что он пытался найти в них, что хотел отыскать в этом бездонном океане, тщательно скрываемом все тайны? Ада нежно прикоснулась к рукам возлюбленного и тихим голосом сказала:

– Иди любимый мой, и ни о чем не беспокойся. Я буду ждать тебя столько, сколько понадобится.

Сложно было Виктору уйти из дому, словно неведомая сила удерживала его. Но нежный взгляд возлюбленной и поцелуй на прощание немного успокоили его, и он неторопливо вышел за порог. Уже за двором он обернулся и увидел в окне лицо Ады. Она помахала ему рукой и скрылась в доме.

Распрощавшись с Виктором, Ада долго не могла найти себе места. Она бродила по дому, решительно пытаясь отвлечься от плохих мыслей. Ближе к обеду Ада села у зеркала, расплела свою длинную косу, старательно расчесала волосы. Посмотрела она в зеркало и увидела, что сзади нее на скамейке сидит бабка Аглая. Обернувшись, Олимпиада не увидела никого позади себя. Старая женщина с желтой кожей, покрытой язвами, белесыми глазами и сгнившими черными зубами снова, как и семь лет назад, явилась ей в зеркале. Вмиг вспомнился Олимпиаде тот день, когда она мыла полы после смерти бабки, и ее зловещее предупреждение. То ли в голове у нее, то ли и вправду бабка снова вещала из того света, послышались слова:

– Я вам велела вместе держаться. А ты меня не послушала. Вот и поплатилась.

– Я все знаю, бабушка, – печально сказала Олимпиада, опуская глаза, чтобы не видеть ту, что притаилась в зеркале. – Я виновна в том, что случилось и теперь я сделаю все, чтобы попытаться исправить это.

Не услышав ответа, Олимпиада подняла глаза и увидела, как бабка уже не смотрит на нее с укором, а лишь печально улыбается. По щеке Олимпиады скатилась слеза. Больно ей было и страшно как никогда. Опустила она гребешок на комод и услышала последние слова, которые помогли ей собраться с силами:

– Иди, дочка. И ничего не бойся.

Оставалось совсем немного времени, и она впервые за много лет помолилась. Да помолилась так сильно и чувственно, как никогда раньше.

Спустя несколько минут за дверьми послышались крики. Ада встала, вытерла глаза, напоследок набрала полную грудь воздуха и вышла во двор. Картина, которая открылась ей, была далеко не радужной – весь двор оказался заполнен людьми. Злые лица смотрели на нее со всех сторон. Вперед вышел один из друзей ее покойного мужа Ефим и начал свою речь:

– Ты, Ада, натворила много разных худых дел. Поэтому мы пришли, чтобы ты во всем созналась и получила по заслугам.

– И в чем же мне сознаваться нужно? – равнодушно спросила Олимпиада.

– Говори! Ты загубила Алексея? – спросил мужчина.

– А его и губить было не нужно! Сгнил, собака, так ему и надо!

Вокруг поднялся ужасный шум. Со всех сторон только и слышна была ругань, да крики: «Ведьма!».

– Тихо! – закричал Ефим. – Ты за что так говоришь? Что сделал он тебе плохого? В еде недостатка не знала, шматья и украшений полный дом, а заботливый и любящий каких поискать был. И где он теперь? В земле гниет из-за тебя, мразь!

– Заботливый? – насмешливо спросила Ада. – Любящий? Я смотрю, вы все знаете. А как он меня силой в жены взял, как насиловал, знаете? Как ударил меня по животу, когда в положении была, и ребенок умер. Я тогда чуть не сдохла истекая кровью. Тоже знаете? Все знаете. А я не хотела так жить! Мне не нужно было этой его «заботы» и «любви». Я хотела жить для себя! А теперь у меня нет ничего. Этот дом и Виктор все, что у меня осталось.

– К твоему сожителю будут отдельно вопросы, – заявил Ефим, словно пропустив мимо ушей все, что было сказано Адой выше. – Ты еще признайся – где Настя пропала?

– Не знаю я, где Настя. Не видела я ее с того дня, когда она исчезла.

– Врешь, ведьма! Облегчи душу, если она у тебя осталась, скажи правду.

– Я не знаю, где Настя! – закричала Ада. – Знаю только, что нет ее среди живых, во тьме она. Но я ее не убивала!

Снова поднялся страшный шум. Со всех сторон на Аду летели обвинения и проклятия. Только грозный голос Ефима сдерживал разбушевавшуюся толпу от того, чтобы не наброситься на девушку.

– Тихо! – снова закричал он. – Ты говоришь, – обратился он к Аде, – что не ты сгубила сестру. Так кто же это сделал?

– Мне по чем знать! – крикнула Ада. – Вы же хотите чьей-то крови! Вы же пришли убить меня, так ведь? Так убивайте же! Смелее! Я стою здесь, перед вами, и говорю, что я ни в чем не повинна. Алексею я в сердцах крикнула проклятье, и он по случайности, а может и по справедливости сгинул, а Насте я смерти не желала.

– По справедливости сгинул, говоришь? – сказал кто-то из толпы и швырнул в Аду камень.

Тот попал в левую руку. Девушка зажмурилась от боли и обхватила ее правой рукой. Тут же с другой стороны полетел еще один камень. И еще один. Толпа обезумевших людей бросала мелкие и крупные камни в Аду, а та стояла до последнего, пока ноги ее, израненные до крови, не подкосились, и она не упала. Один из камней попал ей в лоб. У Ады закружилась голова, в глазах потемнело. Вся жизнь пролетела у нее перед глазами, и вся боль и обиды, накопившиеся за немногие годы ее жизни, вырвались нечеловеческим криком. Она закричала так, что все вмиг замерли и посмотрели на девушку, как на самого дьявола.

– За что? – воскликнула она и завыла от боли. – За что вы так?

Ответ был у каждого свой. Мстили они всем селом, за все, что случилось с ними за последние годы. И Ада оказалась той, кто должен был ответить за все эти несчастья.

– Надо сжечь ведьму! – предложил кто-то.

– Тащи ее в дом! – послышалось с другой стороны.

Только прикасаться к ней даже не стали. Как последнюю скотину, загнали они ее палками и камнями в дом, закрыли его снаружи и подожгли. Хата кузнеца вспыхнула, словно спичка. Пожар мигом охватил все стены и крышу. Люди отошли от дома и с любопытством наблюдали, как бушует пламя. На их лицах отразилось странное удовлетворение, будто сжигали они не юную девушку, аопасное дикое животное.

Дверь, закрытая на замок, стала ходить ходуном. Чудовищный крик послышался изнутри. Внезапно стая воронов закружилась над огнем и, взывая к кому-то незримому, стала громко безостановочно каркать. Сельчане, охваченные суеверным страхом, крестились и разбегались во все стороны. А дом все горел, и пока огонь полностью не поглотил его, треск пылающей древесины не смог заглушить зов о помощи несчастной девушки.

– Витенька… – было последнее, что она сказала.

Часть 3. Узники кладбища

Глава 1. Похищение

Когда Маргарита закончила рассказ, я почувствовала, будто весь мир рухнул у меня под ногами, и я лечу вниз вслед за ним. Олимпиада не просто могла управлять Ритой, но и поместила ее в прошлое, заставила прожить все и наблюдать почти за всеми со стороны третьего лица. За всеми, кроме Виктора, о котором мы не знали ничего, кроме того, что он преследовал свои цели и безумно любил Олимпиаду.

А еще Олимпиада сказала, что я знаю его лично и меня это очень беспокоило. Ведь он был опасным колдуном, который мог уничтожить всех нас. Я рассказала Рите о разговоре с Олимпиадой, который состоялся вчера, и поделилась своими опасениями. Сама Ада не была примером для подражания. Чего стоило только то, что она сгубила мужа, жила в ненависти, а потом стала любовницей Виктора, колдовала с ним и наверняка стала причиной гибели сестры. Но заслуживала ли она такого конца?

– Ей было очень больно, я знаю, – сказала Рита, словно услышав мои мысли. – Они причинили ей много страданий, жестоко убили, и это не делает им чести.

– Согласна, – сказала я. – Но что же было потом, когда вернулся Виктор?

– Я не знаю, – с горечью ответила Рита. – Моим последним воспоминанием было то, как она лежала в горящем доме на полу вся в крови и умирала.

Встав с кровати, я сделала несколько кругов по комнате. Рита выглядела хорошо, даже очень хорошо для человека, пережившего столько страданий. И вряд ли это был конец. Не могло все так просто закончиться. Я подошла ближе к Рите и почему-то очень тихо сказала:

– Ты что-нибудь чувствуешь? Мы еще в опасности?

– Я не знаю, – растерянно сказала подруга. – Мне сложно ответить на этот вопрос. Я до сих пор не до конца понимаю, кто я. Мне кажется, я прожила две жизни, одну здесь в настоящем, а другую в прошлом. Мне даже сложно объяснить, кем я была там. Олимпиадой, Анастасией, всеми ими одновременно, или просто чьей-то тенью.

– Рита, пойми, Виктор среди нас. Мы не знаем, что с ним случилось дальше, но каким-то образом он смог дожить до нашего времени и теперь желает вернуть Олимпиаду к жизни. Нам нужно быть осторожными. Стас сказал, что если мы не пойдем на кладбище, все будет хорошо. Поэтому, нам следует сторониться этого места.

Марго посмотрела на меня и в глазах ее отразилась печаль.

– А что если твой Стас и есть Виктор? – спросила Маргарита.

– Боже, нет, конечно! – возразила я. – Он совсем не похож на него, судя по твоим описаниям.

– Может и так. Только давай подумаем. Когда появился Стас, у нас начались неприятности. Ты встретила его впервые на кладбище, я тоже. Он помог мне выйти из этого чертового кладбища, а я чуть с ума не сошла в тот день. Потом ты говорила, что он немного странный и что-то явно от тебя скрывает. Не повод ли задуматься? Он ведь забрал кулон?

– Да, так и было.

– Кулон принадлежал Олимпиаде. Почему тогда он, зная его губительное действие, взял его? По мне так, проще было бы, если бы вы вместе вернули украшение на могилу Олимпиады.

Я уже и раньше задумывалась о том, что Стас может как-то быть замешан в этой истории. Но всегда старалась всерьез не размышлять об этом. И все же в словах Риты была доля истины. О Стасе я не знала почти ничего. Всегда, когда мы собирались вдвоем, мы говорили либо на отвлеченные темы, либо обо мне.

– Ты говоришь, что Виктор был жестокий человек и однолюб. Он был предан только Олимпиаде. Почему же тогда в Стасе я не увидела ни капли жестокости? А его чувства ко мне сложно назвать ложными.

– Ариана, пойми же, – попыталась убедить меня Рита, – он прожил уже более ста лет, и до этого неизвестно сколько. Если он намерен вернуть возлюбленную, он будет готов на все, чтобы это сделать. Когда вы забирали меня со станции, я видела Стаса впервые, и даже в таком ужасном состоянии я смогла рассмотреть в нем что-то необычное. Он постоянно держался от меня на расстоянии, будто что-то во мне его пугало.

В комнате ненадолго воцарилась тишина. Я не знала, что мне думать. Слишком много фактов было не в пользу Стаса.

Остаток дня мы провели в молчании. Марго старалась не трогать меня, а я пыталась отвлечься на что угодно, лишь бы выкинуть из головы плохие мысли.

Ближе к вечеру, когда солнце начало клониться за горизонт, мы вышли с Ритой на улицу и уселись на ступеньки у входа. Она закурила и крепко затянулась, так, что потом с минуту не могла откашляться. Мне эта ситуация показалась забавной.

– Эй, давай осторожней. Ты прошла так много испытаний, побывала в другом времени, чтобы подавиться дымом от сигареты? Не думаю!

– Знаешь, – Рита улыбнулась и посмотрела на меня. – Как же все-таки прекрасно просто жить. Радоваться обычным мелочам. Сегодня я впервые могу просто насладиться моментом, не боясь, что через минуту усну, и буду снова наблюдать, как кого-то убивают, жгут или проклинают. Никогда раньше не понимала этого счастья – просто быть здесь и сейчас.

– Ну, надо везде находить плюсы, – поддержала философские размышления подруги я. – Мы живем, а это главное.

До самой темноты мы просидели на улице. Когда пришло время спать, Рита попыталась успокоить меня и заверить, что сегодня сон будет нормальный, и я наконец-то смогу выспаться. Не знаю, так ли ее слова подействовали на меня, либо я просто ужасно устала, но я быстро забылась крепким сном.

***

Человек в черном плаще вышел из кладбища и направился вниз по улице. Я последовала за ним. Его лицо было скрыто капюшоном, и я снова не смогла узнать, кто же прячется за черной материей. Несколько раз он озирался по сторонам, но я для него оставалась невидимой.

Через пару минут человек приблизился к дому Марго. Ворота, как назло, оказались не запертыми, и он распахнул их и беспрепятственно проник во двор. Я зашла следом за ним и беспокойно посмотрела на темные окна. Человек дернул ручку входной двери, и когда понял, что она закрыта, достал ключ из плаща и несколько раз провернул его в замке. Дверь поддалась, и незваный гость вошел внутрь.

Дома было тихо и темно. Почти бесшумно человек миновал несколько комнат, завернул в зал и зашел в комнату Риты. Я последовала за ним и с ужасом увидела себя, спокойно спящую на диване. Мои руки, словно растворялись в темноте, и я не могла даже ущипнуть себя за плечо, чтобы проснуться.

Я быстро проскользнула в комнату подруги и увидела, что он стоит у комода и что-то пишет на листке бумаги. Затем он запрокинул Риту себе на плечо и направился к выходу. Я попыталась преградить ему путь, но он прошел сквозь меня и быстро исчез из виду. Подбежав к своему телу, я попробовала провалиться в него, но ничего не вышло. Внезапно я услышала вдалеке перезвон колоколов. Этот слабый звук взбудоражил меня, заставил содрогнуться, все вокруг померкло, и я провалилась в темноту.

Когда я проснулась, то не сразу поняла, где нахожусь. Усталость после событий последних недель навалилась на меня как огромный валун. Звук, который я слышала во сне, повторился. Я ощупала себя и, убедившись, что физическое тело на месте, быстро выбежала на улицу и четко услышала звон колокола. Внутри меня все перевернулось, я мигом рванула в комнату к Рите и увидела пустую кровать. На комоде лежала записка. Я поднесла ее к окну и прочитала содержимое:

«Милая Ариана, если ты хочешь увидеть свою подругу живой, то жду тебя в полночь на старом кладбище. Если ты не придешь, последствия будут ужасные. До встречи!»

Я скомкала листок в руке и опустилась на пол. Первое, что мне пришло в голову, тут же позвонить Стасу, но я сдержала свой порыв после того, как вспомнила слова Риты. Милой меня часто называл именно Стас, быть может, это он сам приходил сюда сегодня.

Терзаемая ужасными мыслями, я в спешке стала собираться. До полночи оставалось чуть более получаса. Времени обдумывать дальнейшие действия не было, поэтому нужно было срочно бежать на кладбище.

Уже перед выходом, я набросала коротенькую записку родителям:

«Если со мной и Ритой что-то случится, простите. Мы не виноваты в том, что произошло. Нас убили».

От одной мысли, что сегодня настал, возможно, последний день моей жизни, бросало в дрожь. Добежав до кладбища, я обернулась и в последний раз посмотрела в сторону дома. Где-то там спали мои родители, которые даже не подозревали, с чем пришлось столкнуться их дочери.

Глава 2. Прошлое

Я стояла у ворот старого кладбища в полной нерешимости. Огромной волной, словно маленький корабль в бескрайнем бушующем океане, меня накрывал страх. Еще никогда прежде я так не боялась.

Уже не раз мне приходилось бывать на кладбище ночью, видеть ужасающие и невероятные вещи, но никогда так близко я не чувствовала присутствие смерти. Человек в черном плаще не зря назначил мне встречу здесь. Маргарита была в его руках, а это означало, что он захочет сегодня закончить то, что уже давно пытался сделать – вернуть свою возлюбленную.

Я посмотрела на ворота и вновь увидела те странные надписи, которые не смогла расшифровать впервые. Среди них я заметила символ, значение которого все же удалось найти в интернете. Он обозначал «навь», которая являлась по сути «миром мертвых». Я стояла у порога ада, где обитали мертвецы, застрявшие между мирами, и не знавшие, куда им приткнуть свои неприкаянные души.

Собрав всю свою смелость, я переступила порог кладбища. В первую же секунду я почувствовала жуткий холод. Луна хорошо освещала все вокруг, и зловещая главная тропа, ведущая внутрь кладбища, была видна как на ладони. Снова сделав шаг, я услышала странный звук. Обернувшись, я увидела невероятную картину: ворота, словно живые, начали двигаться, издавая чудовищный скрип. Забор, еще несколько секунд назад, находящийся в руинах, стал расти и покрываться диким плющом. Ворота с грохотом закрылись и тут же поросли зеленой изгородью. Я подбежала к забору и стала отодвигать плотный слой из плюща. Вырвав кусок растения в одном месте, я лишь на миг увидела дорогу за кладбищем, уходящую вниз, как тут же дыра снова заросла.

Посмотрев вдаль, я обнаружила, что кладбище полностью ограждено высоким забором, оплетенным растениями. Такой поворот событий стал неожиданным. Теперь бежать отсюда представлялось затруднительно, оставалась надежда, что забор оградил кладбище не со всех сторон, или что через пару часов это невероятное видение рассеется, и все станет так, как прежде.

Пару минут я просто неподвижно стояла, стараясь понять, не очередной ли сон я вижу. Несмотря на холод, лоб мой покрылся испариной, а тело все также пробивала мелкая дрожь. На кладбище повисла тишина. Следовало бы спешить на помощь Рите, но я не могла заставить себя сделать шаг. Но и пути назад не было, поэтому преодолевая немыслимый страх, я пошла по знакомой тропинке. Озираясь по сторонам, я медленно шла в сторону полянки, где уже не раз во сне видела человека одетого в черный плащ. Я старалась ступать максимально тихо и прислушивалась к каждому шороху вокруг.

Недалеко от меня послышался шум. Через секунду я увидела два светящихся глаза в темноте, а затем и всего пса, который медленно выходил из своего убежища. Пес внимательно смотрел на меня и оскалился, уверенный в том, что его жертва попала в ловушку. Мое сердце, как и в первую встречу с черным монстром, готово было попрощаться с телом. Сделав глубокий вдох, я ступила назад, резко развернулась и рванула в противоположную сторону.

Я слышала, как собака гонится за мной, поэтому резко свернула влево, перемахнула через ограду и кусты и выбежала на другую тропинку, значительно уже предыдущей. Совсем не разбирая пути, я старалась бежать со всей силы, но не заметила корень дерева на поверхности земли, зацепилась и упала.

Открыв глаза, я обнаружила, что на улице уже светло. Голова, руки, ноги и ребра ныли, и мне пришлось приложить усилия, чтобы подняться. Оглянувшись, я к своему великому удивлению увидела вместо кладбища лес. Не составило труда догадаться, что это был за лес. Но вот мои ощущения несколько отличались от тех, что были даже в самом реалистичном сне. Я видела и чувствовала все так ясно, словно действительно переместилась во времени.

Солнце, мягко пробирающееся через плотные слои листвы, нежно согревало мою кожу. И если бы не боль во всем теле, я смогла бы насладиться этим сладким видением сполна. Сделав несколько шагов вперед, я увидела неподалеку девушку, стоявшую спиной ко мне. Она повернулась, и я сразу узнала в ней Олимпиаду.

– Ты пришла все же, – сказала она.

– Маргарита в беде. Она у него… – начала говорить я, но меня тут же резко перебили.

– Я знаю. Тебе надо поторопиться. Времени очень мало. Только сначала сделай кое-что для меня.

– Что именно?

– Я совершила много плохого за свою жизнь. Но я любила сестру, пусть даже редко это показывала. Мы всегда были половинами одного целого. Когда она умерла, я сразу это почувствовала. Будто кто-то отнял у меня что-то важное, то, без чего я бы не могла жить дальше. Я не убивала ее, меня очернили. Это сделал дорогой мне человек, сам не понимая того, что подписывает мне и себе приговор. Он принял мой облик и провернул это так, словно я затащила Настю в воду. Теперь же я ничего не могу изменить. Я всего лишь призрак, который спустя век пытается вернуть все назад. И ты можешь мне помочь. Анастасия находится там, – Олимпиада указала рукой вдаль. – Ты должна спасти ее ребенка и потом отнести его в дом тетки Анны. Дойди до места, где через реку перекинут небольшой хрупкий мостик, там будет протекать неглубокая река. Перейди мост, и ты увидишь за холмом дом с коричневыми ставнями и березой у двери. Притаись там и жди пока придет невысокая худая женщина с темными волосами. Скажи ей, что Настя умерла, а это ее ребенок. Она должна будет срочно увезти его подальше отсюда и никогда не возвращаться. Если ты сделаешь все, как я велела, то я помогу тебе спасти подругу.

– Боже мой, неужели ребенок останется жив? Неужели я смогу помочь ему?

– Сможешь, если сделаешь все, как я сказала. А теперь ступай быстрей. У нее осталось мало времени.

Сказав это, Олимпиада скрылась за деревьями, а я побежала к реке. Через пару минут я увидела лежащие на реке бревна – все, как рассказывала Рита. Я услышала слабый плеск и, не мешкая, бросилась к воде. Добежав до места, где заканчиваются бревна, я прыгнула вниз и увидела под водой темный силуэт. Сразу же я подплыла к нему, схватила за руку и с силой потянула наверх. Вскарабкавшись на бревна, я с большим трудом вытащила Настю. На поверхности она оказалась невероятно тяжелой. Сделав огромное усилие, я подняла ее руки к себе на плечи и потащила к суше.

Не знаю, как мне хватило сил, но мне удалось вытащить Настю на берег. Девушка была бледна как полотно, но каким-то чудом без моей помощи смогла откашляться. Когда вода вышла, ее лицо свело от боли, она слегка приподнялась и сильно закричала.

– Ребенок… – хриплым голосом сказала она. – Начались роды.

Вспомнив слова Олимпиады, я взяла несчастную девушку за руку. Мои познания в акушерстве были нулевыми, поэтому оставалось надеяться, что Настя сможет справиться сама.

– Настя, я помогу тебе, только скажи как?!

Но девушка так больно сжала мою руку, что, казалось, она переломает все кости до единой, и снова закричала. Я высвободила руку, и максимально спокойным тоном сказала:

– Так, все будет хорошо, успокойся. Тебе надо медленно глубоко дышать и тужиться.

Все, что происходило дальше, показалось мне бесконечным кошмаром. Настя так кричала, что я не сомневалась, что с минуты на минуту сюда сбегутся все жители села. Но, к сожалению, никто не пришел. Она рыла пальцами землю, выгибалась так, что ее спина, могла легко сложиться вдвое. Лицо Насти покраснело и покрылось испариной, на глазах полопались сосуды. Я старалась всеми возможными силами ее успокоить и помочь ей. Затем все существенно усугубилось. У нее открылось кровотечение. Сначала крови было немного, но потом большое красное пятно расплылось под роженицей. Как губка, земля впитывала кровь, оставляя на поверхности отпечаток боли и страданий. Нужно было бежать за помощью, но бросать ее я боялась. Я думала, что когда вернусь, она и ребенок будут мертвы.

– Настенька, послушай меня, – умоляюще сказала я. – Попробуй толкать ребенка изнутри, постарайся изо всех сил! Только так ты сможешь спасти его.

Не знаю, помогли ли мои слова, но Настя зажмурила глаза, стиснула зубы, а затем громко закричала не своим голосом. Наконец, показалась головка малыша, и следом все его тело. Я сняла кофту, и обмотала в нее ребенка. Кстати пригодился и маленький складной ножик, который я взяла как средство для самозащиты. Малыш был весь в крови, кожа его отливала синим цветом. К счастью, признаки жизни он подал сразу, закричав чуть тише, чем его мама. Первое время, пока я занималась ребенком, Настя лежала неподвижно. Я уже решила, что она отдала Богу душу. Но, девушка слабым голосом подозвала меня к себе.

– Мой ребенок…с ним все в порядке?

– Да, все хорошо, это чудный мальчик, – ответила я и поднесла его к Насте.

Настя, прикладывая последние усилия, подняла голову, взяла малыша и нежно посмотрела на него. Она заплакала и прижала маленькое тельце, обернутое в кофту, к себе.

– Мальчик… – совсем слабым голосом сказала она. – Я знала, что это будет он.

– Я отнесу его к твоей тете и попрошу о помощи. Ты должна держаться.

Встав на ноги, я уже готова была забрать ребенка и бежать в сторону села, которое виднелось вдалеке, но Настя задержала меня.

– Подожди, – прошептала она. – Сядь.

Я присела возле нее.

– Мне уже конец, я умираю, – продолжила девушка, едва выговаривая каждое слово. – Скажи тетке, чтобы увезла его отсюда. Она должна спасти его.

– Я знаю, – сказала я. – Его увезут, он будет в безопасности.

– Возьми кольцо, – Настя приподняла правую руку, на безымянном пальце которой было надето серебряное кольцо. – Скажи Тарасу, что я ему очень благодарна. Я любила его.

– Хорошо, – я сняла кольцо с ее пальца и снова хотела встать, как Настя сказала:

– Подожди. Ты в опасности. Убегай от Виктора и Ады. Они погубят…

Насте с трудом давалось каждое слово. Белые потрескавшиеся губы ее едва шевелились. Я подбежала к реке и набрала в ладошки немного воды. Смочив ей губы, я видела, как жизнь стремительно покидает ее тело. Бледная кожа девушки отливала синим оттенком. Боль, которая еще минуту назад терзала ее тело, ушла навеки. Она еще дышала, стараясь продлить моменты нахождения с сыном. Кто знает, может именно перед смертью ей чудился маленький двор залитый солнцем, колыбелька с ребенком внутри и Тарас, нежно обнимающий ее за плечи.

Мне очень хотелось, чтобы она знала правду, поэтому я поспешила сказать:

– Тебя убил Виктор. Ада не причем. Она любит тебя и всегда любила.

Услышав это, Настя посмотрела на меня, и глаза ее наполнились слезами. Удивительно, но в этот же миг губы девушки сложились в блаженной улыбке. В последний раз она обратила свой взор на маленький сверток у себя на груди и умерла.

Было странно наблюдать смерть. Она являла собой нечто ужасное и необыкновенное одновременно. Лицо Насти, изможденное страданиями и болью после смерти казалось, обрело умиротворенность. Я закрыла ее глаза и поцеловала холодный лоб. Нам пора было прощаться.

Взяв ребенка, я прижала его к себе и в последний раз посмотрела на девушку. Ровно шестнадцать лет назад в холодный майский день она увидела свет. Сегодня же ей суждено было покинуть этот мир, подарив новую жизнь.

Малыш начал хныкать, словно почувствовал, что его матери больше нет. Быстрым шагом я направилась к селу. Дорога показалась мне недолгой, потому как все время я находилась в раздумьях.

Спустившись с холма вниз, я перешла мостик и направилась к домам. Я опасалась встретить кого-то из сельчан, поэтому от реки пустилась в бег. Нужный дом я нашла сразу. Аккуратно пробравшись во двор, я подошла к двери и стала стучать, но никто не открыл. Рядом показались люди, и я спряталась за кустами у дома. Малыша видимо укачало, и он крепко спал. Прошло достаточно много времени, но никто не появлялся. Люди, то и дело сновали по улице, и я боялась, что ребенок проснется и выдаст нас.

– Что же делать? – тихо спросила я у себя, находясь на грани отчаяния.

Просто так бросить малыша я не могла. Но и Рита была в опасности. Я не знала, как вернуться домой и что делать дальше. Мне было даже невдомек, как объясниться с теткой Анной или Тарасом, чтобы они не решили, что я убила Настю.

Прошло еще некоторое время, которое показалось мне вечностью. Людей на улице становилось все больше. Были слышны крики, звали Настю. Ребенок проснулся и стал плакать.

– Тшшш, – попыталась укачать его я, но кроха не унимался. – Пожалуйста, мой маленький, не плачь.

Я уже была готова взять ребенка и убежать обратно в лес, как вдруг во дворе появились женщина и парень. От волнения сердцебиение усилилось, но нужно было совершить задуманное. Я медленно вышла из своего укрытия и оказалась прямо перед женщиной.

– Тетя Анна, не кричите, пожалуйста, я вам сейчас все объясню.

Женщина отшатнулась от меня, но сразу же взяла себя в руки. Мой вид, наверняка трудно было назвать нормальным. Несмотря на одежду, которая в это время казалось чем-то экзотическим, я к тому же была измазана кровью.

– Послушайте, – сказала я, – Настя чуть не утонула в реке. Я смогла вытащить ее, но начались роды, и они были очень тяжелыми. Она истекала кровью, и я не могла ее бросить. К сожалению, она умерла, и мне ничего не оставалось, как выполнить ее последнюю волю и принести ребенка вам.

Тетка Анна решительно подошла ко мне и посмотрела на малыша. Она взяла его на руки и сделала несколько шагов назад.

– Кто ты? – спросил парень.

– Это сложно объяснить, – призналась я. – Вы Тарас? – обратилась я к парню, и он кивнул. – Она отдала мне это, – я протянула ему кольцо. – Она сказала, что благодарна вам за все. И еще, она просила передать, что любила вас.

Пока мои собеседники пребывали в шоке, я подошла к ним ближе и сказала:

– Увезите ребенка и не медлите с этим. Он не должен оставаться здесь ни минуты. И никогда не возвращайтесь. Здесь творится что-то плохое. Удачи вам, – добавила я на прощание и поспешила ретироваться.

Мне пришлось немало потрудиться, чтобы пройти незамеченной. Настю искали повсюду. Ее доброта, открытость, умение сопереживать и бескорыстно любить сделали свое дело. И теперь сельчане не жалея себя и позабыв о древних сказаниях, топтали проклятую землю, окликая ту, чья жизнь так быстро и трагически прервалась.

Когда же я миновала опушку, пробралась в чащу и побежала по знакомой тропинке, вокруг стало очень темно. Или в глазах у меня потемнело. И я упала.

Глава 3. Виктор

Падать, вставать и снова падать было для меня не в первой. И я подозревала, что это было не последнее падение. Ребра, о которых я забыла, пока бегала с малышом по лесу, снова заныли, голова тоже жутко болела. Я поднялась и оглянулась вокруг. Снова все стало на свои места – повсюду было кладбище.

Недалеко послышался шорох. Я вспомнила о черном страже обители мертвых и сделала несколько шагов назад. Но вместо пса из темноты вышел человек в черном плаще. На голове у него был накинут капюшон. Он все также скрывал свою личность. Мне стало дурно, как только я подумала, кем может быть человек напротив меня.

Человек стоял неподвижно и молчал. Он наверняка тянул время, чтобы запугать меня сильнее. Я была уверена, что он читает меня, словно открытую книгу. Время шло мучительно долго, и вся эта ночь была адом.

– Что, не терпится узнать, кто стоит перед тобой? – послышался низкий мужской голос.

Я ощутила дежавю. Голос был мне определенно очень знаком, но мой разум отказывался распознать его. Сделав еще несколько шагов назад, я уперлась в дерево позади себя и замерла.

Длинные белые пальцы потянулись к лицу. Человек неспешным движением снял капюшон, и я увидела его. Если бы не шок от увиденного, я бы издала вздох облегчения.

– Алекс?! – вырвалось у меня. – Это ты?

– А кто же ты думала? – с насмешкой спросил он. – Может ты решила, что это твой таинственный женишок?

– Так это ты все делал?

– Я думал, что ты подозреваешь меня, – абсолютно спокойно сказал Алекс. – Так было забавно наблюдать за тем, как ты носишься по домам, архивам и ищешь совершенно бесполезную для тебя информацию.

– Нет, я много чего узнала. И была готова, что нас с Ритой ждет нечто ужасное, – сказала я. – Да как ты можешь так поступать, Алекс? Ты же любил Риту!

– За всю свою жизнь, дорогая, – Алекс подошел ко мне ближе, – я любил только одну девушку. А жизнь, поверь мне, была у меня не самая короткая.

Наконец, все карты сошлись. Передо мной стоял человек, который был виновен во всем, что здесь творилось.

– Виктор?! Но как это возможно?

– А ты сама подумай, – предложил он. – Может в этот раз удастся понять.

– Да как такое возможно понять? Я знала Алекса со школы, он не родился в прошлом веке, а рос вместе с нами.

– К сожалению, физическое тело имеет свойство стареть. Я могу использовать его лишь то время, пока оно мне хорошо служит.

Потрясенная новой информацией, я сопоставила теперь уже очевидные факты.

– Боже, я ведь еще в первую нашу встречу на вечеринке заметила, как ты поменялся. Тот Алекс, которого знала я, был совершенно другой. Но где он сейчас, что с ним случилось?

– Он очень кстати за несколько дней до вечеринки пришел на кладбище и перекачался наркотой. Мне почти ничего не пришлось делать.

– Алекс умер?! – воскликнула я.

От этой мысли мне стало не по себе. Мне вдруг вспомнился тот парень, который прожигал жизнь на вечеринках, часто напивался и гонял на авто, как сумасшедший. Каким бы он не был, я не желала ему смерти.

– Почему ты так расстроилась? – Виктора удивила моя реакция. – Ты влюбилась не в него, а в меня, поверь.

Его слова задели меня еще сильнее. Первая наша встреча снова как наяву предстала перед глазами. Его взгляд тогда поразил меня, и когда он прикоснулся ко мне, я на миг увидела перед собой другого человека. Это и был Виктор. Я была так слепа от чувств, что даже не могла подумать о причастности Алекса–Виктора в этом деле.

– Где Рита? – спросила я.

– В надежном месте, – ответил Виктор. – Возможно, ты увидишь ее, когда наступит время. – И после некоторой паузы спросил: – Неужели у тебя больше не осталось вопросов?

– У меня один единственный вопрос – зачем тебе это все?

– Ариана, ты меня удивляешь, – возмутился Виктор. – Неужели ты и вправду настолько глупа?

– Я знаю, что ты хочешь вернуть Аду, но она не хочет возвращаться. Все твои жертвы были напрасны.

– Как ты можешь такое говорить? – наигранно удивленно спросил Виктор. – «Ада не хочет возвращаться», что за бред?! Да ты ничего не знаешь о нас. Вместе мы непобедимы. Ты ведь еще не в курсе, что случилось тогда, когда она умерла? Я вернулся, приехал с города и увидел на месте нашего дома пепелище. Когда я был в городе, я почувствовал, что случилось несчастье, но не знал, что эти твари могут сотворить подобное. Они забили ее, как скотину, и втолкнули в дом умирать. Но, поверь, они все пожалели об этом. Спустя неделю село опустело. Я сделал так, что они издохли почти все, кто не смог уехать и скрыться.

– Ты убил их всех? – еле слышно произнесла я.

– Я был так зол, что мне пришлось проклясть всех этих тварей. Они умерли быстро, но мучительно. Я взял то, что осталось от ее тела, и похоронил здесь, на этой земле, где мои предки обладали силой и могуществом. Кулон, который я подарил ей, наделен потрясающим свойством. Он может управлять тем человеком, который его носит. Поэтому я оставил его у нее на могиле, пока кто-то из потенциальных жертв не сможет достать его и надеть.

– Ты монстр, – громко сказала я. – Гореть тебе в аду, а не жить здесь и убивать невинных людей.

– Ты считаешь невинными тех, кто убил Аду? Они делали это осознанно и знали, на что шли. А девушки, которые надевали кулон, сами обрекали себя на погибель, принимая свою судьбу.

– Конечно же! Они умерли, чтобы ты смог удовлетворить свое желание, не более, – закричала я. – А чем же тебе Настя не угодила? Она ведь была твоей женой! Она носила под сердцем твоего ребенка!

Лицо Виктора скривилось в гневной гримасе. Он сжал кулаки и сделал шаг вперед. Между нами оставалось всего пару метров.

– Настя обманула меня. Она почти никогда не говорила об Аде, никогда не упоминала, что у нее есть сестра-близнец. Я подозревал, что с ней что-то не так, но никак не мог понять, что именно. Она также обладала силой, и это ввело меня в заблуждение. Настя была помехой и могла бы навредить нам. А ее чертов ребенок вообще не должен был родиться. Когда я пришел к реке в своем обличье, Настя лежала на берегу мертвая в луже крови. Осмотрев ее, я понял, что ребенок исчез. Кто-то помог ей и унес его.

У меня язык чесался сказать, что это была я. Но что-то подсказывало, что этого делать пока не стоит.

– И ты не нашел его? – спросила я, в надежде услышать отрицательный ответ.

– Нет, – Виктор посмотрел на меня так, словно уже почуял неладное, но тут же продолжил. – Должно быть, Настя передала ему свою силу, кто-то спрятал его, и я не смог выследить его потом. Ни его, ни его бабку Анну, ни женишка Насти Тараса. В ней был огромный потенциал, но она никогда им не воспользовалась бы, никогда бы не смогла пойти по головам, ради достижения своей цели. И за это ей пришлось поплатиться жизнью. Я утопил ее в болоте, неподалеку от реки. Там ей и место

– Я надеюсь, твои кости будут гнить в месте много худшем, – откуда-то в моем голосе появилась смелость.

Рассказы обо всех убийствах и гнусностях, что он совершил, придали мне сил. Я не могла поверить, что смогла влюбиться в этого ужасного человека. Видимо его «сила», как он ее называл, повлияла на мой разум. Я вспомнила лицо Насти, ее глаза, наполненные слезами, и мне захотелось в этот же миг уничтожить Виктора.

– Ты чувствуешь ярость, это хорошо, – сказал он. – Ты не многим отличаешься от меня и Ады. Никогда не задумывалась, сколько в тебе этой самой гнили, что ты ищешь во мне? Ты же больше всего на свете хотела, чтобы я был с тобой, а не с твоей подругой. Разве это честно по отношению к ней?

– Ты сравниваешь абсолютно разные вещи! – воскликнула я. – Может я и желала тебя, но это чувство быстро прошло, и я смогла вовремя остановиться. Я бы никогда не убила живого человека, потому что он мне просто мешает. Да и вообще, совершить убийство я бы не смогла!

– А сейчас ты разве не хочешь убить меня? – снова с насмешкой в голосе спросил он. – Если бы у тебя появилась такая возможность, ты бы не медлила.

– Ты – монстр! – закричала я. – Ты заслуживаешь смерти!

– А кто ты такая, чтобы судить чего я заслуживаю? Я борюсь за свою любовь. Ни единого человека я не убил, пока не возникла угроза моей жизни. Настя мне угрожала, она могла забрать у меня Аду. И ее ребенок тоже был угрозой, уж поверь мне. А когда толпа «мирных и невинных», как говоришь ты, жителей, забили Аду и подожгли дом, у меня не оставалось другого выхода, как уничтожить их. Это была месть, я бы никогда не поступил так, будь она жива.

– А сейчас ты убиваешь парней, чтобы забрать их тело себе, и девушек, чтобы вернуть возлюбленную! В чем же они виноваты?

– Мне нужна Олимпиада! Я верну ее, и все прекратится. Кулон сам выбирает хозяйку, я лишь могу направить подходящего человека. И к тому же, ты сама привела Риту к могиле Ады, и теперь говоришь, что виноват я?! Прости, но нет, только ты обрекла себя и свою подругу на гибель. Это ваша судьба.

– Я не верю в это! – твердо сказала я. – Ты можешь делать меня виновной сколько угодно, но я так не считаю. Может я и совершила много глупостей, но готова их исправить.

– И как же ты собираешься это делать? – Виктора развеселили мои слова. – Кладбище закрыто со всех сторон, выбраться ты не сможешь, да я и не дам тебе этого сделать. Процесс скоро будет завершен, и утром твоя подруга исчезнет навсегда, а проснется совсем другой человек.

Я оглянулась по сторонам в поисках выхода. Нужно было каким-то образом оторваться от Виктора, найти Риту, и попробовать бежать.

– У тебя нет шансов, – сказал Виктор и сделал еще шаг ко мне.

Нас разделял всего метр. Я стояла прижатая к дереву, понимая, что сложно будет совладать с Виктором, но все еще надеялась на спасение.

Я попыталась рвануть в сторону, но Виктор тут же больно схватил меня за руку, и последнее, что я увидела, была его рука, поднятая над моей головой.

Глава 4. Могила

Открыв глаза, я не увидела абсолютно ничего. Меня окружал сплошной мрак. Я лежала на спине, на твердой ровной поверхности и не понимала, где нахожусь. В голове гудело, кости ужасно ныли. И лишь эта боль говорила о том, что я еще жива.

Испугавшись, что я ослепла, я попыталась приподняться, но тут же ударилась головой об какую-то преграду. Приподняв руки, я стала ощупывать поверхность над собой. Я быстро перебирала пальцами по твердой шероховатой верхушке и боковинам. Тяжелый сырой воздух с примесью гнили стремительно заполнял мои легкие. Клянусь, но в этот момент я почувствовала, словно душа покидает тело. Оно полностью онемело, а затем обмякло.

Руки, которые еще пару секунд назад старались нащупать выход, послушно лежали по бокам. Единственное, что подавало признаки жизни, было сердце. Оно быстро и сильно билось в груди, нарушая идеальную тишину. Мысли, которые до этого сумбурно блуждали у меня в голове, сжались в один большой в ком и я закричала. Я кричала так громко, как никогда раньше.

Почувствовав, что дыхание перехватывает, я стала с силой, на какую только была способна в этот момент, бить стены пленившего меня ящика.

Я была в гробу.

Хуже концовки придумать было невозможно. Когда истерика прекратилась, я попыталась взять себя в руки. Я не знала, насколько мне хватит воздуха, но очевидно было, что ненадолго. Стараясь успокоиться, я закрыла глаза и представила, что нахожусь дома, в своей постели. Это было сделать почти невозможно, но спустя пару минут я почувствовала, как дыхание немного восстановилось.

Мой мобильный, как и ножик, находились в кофте, в которую я завернула малыша. Теперь у сельчан остался чудесный сувенир из будущего. А я лишилась единственного шанса на спасение. Я снова собрала силы в кулак и попыталась выбить доску коленкой. Но боль, которая отдала в колено после удара, говорила, скорее о том, что велика вероятность покалечиться, чем выбить крышку. Скрутившись от боли, я поняла, что воздух стремительно уходит, так мне становилось тяжело дышать.

Вряд ли Виктор выбрал для меня гроб плохого качества, поэтому, оставалось надеяться только на то, что случится чудо.

– Помогите, – закричала я. – На помощь! Прошу!

Я стала стучать кулаками по крышке от бессилия и беспомощности. Горло пересохло, и то и дело перехватывало дыхание. Все тело трясло от предчувствия скорой мучительной смерти.

– Олимпиада, – заорала я так, словно надеялась любым способом докричаться до нее, где бы она ни была. – Ты ведь обещала помочь. Я спасла ребенка. Неужели все это было зря? Неужели, ты меня обманула?

Я была в полном отчаянии. Каждую секунду я понимала, что вот-вот начну задыхаться. Глаза наполнялись слезами, и мне просто хотелось разрыдаться, но я сдерживала свой порыв, потому как понимала, что станет еще хуже.

– Держись, – шептала я сама себе, – держись, Ариана. Я не верю, что все так закончится, все не может быть так печально.

Ужаснее всего было то, что я даже не знала, где нахожусь. Никто, кроме Виктора не знал этого. И никто не сможет меня найти.

Я снова откинула прочь все мысли. Легче всего было просто закрыть глаза и уснуть. Уснуть так, чтобы не проснуться.

Когда я услышала шорох в первый раз, то подумала, что мне показалось. Когда же он повторился и стал громче, я открыла глаза и принялась с силой стучать ладошками по крышке.

– Помогите! – закричала я. – Я здесь, на помощь!

Шорох становился все отчетливее, и я поняла, что кто-то роет могилу.

– Я здесь, здесь!

Что-то тяжелое стукнуло по крышке. Потом еще пару раз. Следом я услышала треск дерева и крышка открылась. Глаза не сразу привыкли к лунному свету. Я увидела, как кто-то протягивает мне руку. Охотно приняв помощь, я выбралась из ямы. Не успела я опомниться, как кто-то крепко прижал меня к себе. Это был Стас. Невозможно было описать словами эмоции, которые я испытала в тот момент. Когда казалось, что я обречена на погибель, и выхода нет, случилось настоящее чудо.

– Стас, о Боже! – голос мой охрип, а ноги подкосились.

– Пойдем, нам нужно убираться отсюда, – голос Стаса звучал спокойно, но я чувствовала, что он слегка дрожит.

– Как ты узнал, что я здесь? – спросила я, но он ничего не ответил.

Могила, в которой я находилась, оказалась местом погребения Олимпиады. Только Виктор похоронил меня выше ее гроба. Он почему-то решил подселить меня к своей возлюбленной. Когда мы вышли за пределы поляны, Стас взял меня за плечи и посмотрел в глаза. Уже не в первый раз я видела в его глазах гнев, и одновременно боль.

– Как ты могла? – спросил он. – Как ты могла пойти сюда, не предупредив меня?! Ты же пообещала, что ни в коем случае не вернешься на кладбище!

– Я боялась, что это ты виноват в том, что здесь происходит, – мой голос дрожал. – Я отказывалась в это верить. Но с Марго происходили ужасные вещи, особенно в последнее время. А потом человек в черном плаще украл ее, пока я спала. А ты пропал, не звонил, и не писал. Ты исчез! Что мне нужно было думать?

Стас слегка ослабил хватку. Он все также пристально смотрел на меня.

– Я не мог сказать всего, пока с тобой не поговорила Маргарита. Ты бы так и решила, что я причастен ко всему этому. Но все намного сложнее. Я бы никогда не причинил тебе боль, Ариана. И я не знаю, чтобы было, если бы ты…

Стас не договорил. Он снова крепко прижал меня к себе. Я обняла его за плечи и наконец, дала волю слезам. Это было невероятным счастьем, что он спас меня. Что он рядом. Наконец я чувствовала себя защищенной.

– Ариана, – Стас слегка отстранился от меня и сказал, – у нас мало времени. Если Рита у него, нам стоит поторопиться. Когда он завершит обряд, мы уже ничего не сможем сделать.

– Но, Стас, – замешкалась я, – он опасен. Нам нужно придумать, как отвлечь его. Он ни за что не отдаст нам Риту просто так.

– Знаю, – сказал Стас. – Я постараюсь с ним справиться.

Мы быстро шли по кладбищу. Стас двигался очень уверенно, словно знал, где находится Виктор. Когда мы приблизились к нужному месту, я вдруг поняла, что это и есть та поляна, где Виктор и Ада проводили колдовские ритуалы. В центре поляны была нарисована пятиконечная звезда, посреди которой лежала Рита. Я забыла обо всем на свете и хотела броситься ей на помощь, но Стас вовремя схватил мою руку.

– Погоди, – прошептал он, прячась за кусты и уводя меня с собой.

Немного левее горел костер, возле которого стоял Виктор. Он застыл, безмолвно обратив лицо к небу.

– Что с ним? – спросила я.

– Наверное, он ждет чего-то, – ответил Стас.

– Так что же нам делать? – взволновано прошептала я.

– Я сейчас выйду на поляну вместе с тобой и попытаюсь его отвлечь. А ты в это время сделай все, чтобы увести Риту отсюда как можно дальше. Только сначала скажи вслух: «Это тот, кого ты искал. Теперь ты можешь его видеть».

На моем лице отразилось явное недоумение, поэтому Стас уточнил:

– Это важно. Пойдем.

Мы вышли из укрытия, и пошли на поляну. Виктор повернул голову. Я шла впереди.

– Какие люди! – воскликнул Виктор. – Надеюсь, тебе очень понравилось лежать в гробу? Как бы ты ни выбралась, тебя все равно не продержаться до утра.

– Еще увидим, – сказала я. – Посмотри, Виктор, это тот, кого ты искал. Теперь ты можешь его видеть.

На свет вышел Стас, и я впервые увидела в глазах Виктора неподдельный ужас. Он начал усиленно моргать, словно не верил картине, открывшейся его взору.

Стас сделал несколько шагов вперед и стал так, чтобы Виктор не смог добраться до меня.

– Не ожидал меня увидеть, отец? – спросил Стас.

Глава 5. Узники кладбища

Виктор явно был поражен таким поворотом событий, но не меньше была поражена я. Вместо того, чтобы бежать к подруге, я застыла на месте, разглядывая Стаса, словно впервые. На минуту он показался мне чужим человеком, будто я его раньше никогда и не знала.

– Ты думал, что я умер? – спросил Стас.

– Честно говоря, я на это искренне надеялся, – растерянным голосом произнес Виктор. – Но, твое появление весьма эффектно.

Виктор, наконец, пришел в себя, и я увидела на его лице подобие улыбки.

– Так все же тебя спасли! Интересно, я ведь никак не мог увидеть, что с тобой произошло. Кто же это был?

– Это не имеет никакого отношения к делу, – спокойно произнес Стас. – Ты жестоко убил мою мать, вот что главное. Она не заслужила такой смерти.

– Она умерла при родах, а не от того, что я слегка ее припугнул. Это ее судьба, от которой никуда не уйдешь.

Виктор сказал это, не скрывая удовольствия. Он посмотрел на меня и шутливо подмигнул. В его глазах отражался огонь, хотя костер горел у него за спиной. Оставшуюся часть диалога я просто не слышала. В голове что-то сильно загудело. Я прижала указательные пальцы к переносице и закрыла глаза. Все, что происходило этой ночью, у меня в голове не укладывалось. Значит, то, что я сегодня пришла на кладбище и вернулась в прошлое, так существенно изменило и мою жизнь. Стас, хранивший так много тайн и никогда ничего не рассказывающий о себе, был тем самым ребенком, которого я спасла. Еще пару часов назад я бежала по лесу с новорожденным мальчиком на руках и даже не могла подумать, что это Стас. Но тогда получалось, что он был одним из них. Ему должно было исполниться сто лет, а выглядел он на восемнадцать, не более.

Я открыла глаза и посмотрела на Стаса, который стоял между мной и Виктором. Он готов был пойти на все, чтобы спасти нас, так я считала вплоть до его признания. И теперь мне уж надо окончательно определиться – доверить ли ему наши жизни сейчас, или нет.

Марго лежала на холодной земле без сознания, и каждую минуту силы покидали ее тело, душа отделялась, уступая место совершенно иной душе, не принадлежавшей миру живых. Было страшно представить, что будет, если Стас окажется предателем, и станет на сторону темной силы. Но деваться было уже некуда, ставка была сделана.

Я подбежала к Рите и стала будить ее, но она не приходила в себя. Ее тело было холодным, кожа покрылась легкой синевой.

– Рита, – я стала слегка бить ее по щекам, – очнись, пожалуйста. Нам нужно срочно бежатьотсюда.

Мои действия обратили внимание Виктора. Он попытался сделать шаг вперед, но тут же меня загородил собой Стас.

– Вы ничего не сделаете! – крикнул Виктор. – Процесс необратим. Ты зря стараешься.

– А вот это мы посмотрим, – ответил Стас Виктору и сразу крикнул мне: – Ариана, попробуй увезти Риту. Чем дальше она будет отсюда, тем больше у нее шансов выжить.

Я схватила Марго за плечи и аккуратно потащила ее в сторону выхода. Виктор бросился к нам и сразу же получил удар по лицу от Стаса. Завязалась драка. Я могла ожидать любой потасовки между этими людьми, даже магический бой, каким бы он ни был, но двое парней перешли врукопашную.

Марго, пусть и весила совсем немного, но была невероятно тяжела. Довольно медленно я вытащила ее за пределы полянки и потянула дальше по тропе. Путь был не близким. Мы находились чуть ли не в центре старого кладбища. Каждую секунду я ожидала, что на дороге появится Виктор, ударит меня по голове и снова засунет в могилу, а Риту заберет обратно. Поэтому мне пришлось свернуть с тропы. Я оттащила подругу в сторону, где кусты плотно скрывали бы нас от всех, кто решил пройтись рядом.

Чувствуя, что силы окончательно меня покинули, я села возле Риты и облокотилась об дерево. Мне нужно было вернуться на поляну и помочь Стасу. Но руки и ноги решительно отказывались выполнять свою работу. Пережив ужасные события этой ночи, мое тело словно парализовало.

Я даже не заметила, как погрузилась в легкий и долгожданный сон, в котором я словно падала в темную глубокую бездну. Наконец, нащупав опору, я услышала, как кто-то зовет мое имя:

– Ариана…

Такой же бесцветный тихий голос я слышала впервые тогда, когда случайно забрела на кладбище с вечеринки. В тот вечер я еще даже не подозревала, что ждет меня и Марго дальше. Тогда же я впервые повстречала Виктора и Стаса…

Я открыла глаза и прямо перед собой увидела Олимпиаду. Она сидела на коленках и смотрела мне в глаза. На ней было белое платье, а поверх него был накинут черный плащ.

– Ариана, – снова сказала она уже громче и отчетливее. – Я пришла попрощаться.

– Ты уходишь? – спросила я.

– Да, сейчас мы видимся с тобой в последний раз.

– Но куда теперь лежит твой путь?

– Туда, где обитают души всех умерших людей. Сегодня я, наконец, смогу покинуть этот мир, и отправиться в место, где моя душа обретет вечный покой.

– Это хорошее место? – спросила я, боясь даже спросить, ад ее ждет или рай, но Олимпиада ответила несколько запутано:

– Это новый этап для моей души. Сто лет я неприкаянно блуждала среди миров, изнывая в агонии страха, боли и неизвестности. Я была заточена в этом месте, как узница. Теперь же я смогу идти дальше, и может, когда-то заслужу прощения.

– Мне очень жаль тебя, Олимпиада. Жаль, что ты так рано погибла, и что так долго не могла найти покой.

– Не нужно, дорогая Ариана. Мой путь, это только мой путь, который я должна пройти от начала до конца. Я сама выбрала свою судьбу и заслужила все, что случилось со мной.

– Но ведь это несправедливо, что тебя так жестоко убили! – возмутилась я.

– Моя смерть не самое худшее, что случилось со мной, поверь. И к тому же, смерть, это часть жизни. По-другому не бывает. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что я так и не смогла попросить прощение у своей сестры. И я никогда не смогу вернуться в прошлое, чтобы это исправить, как бы я этого не хотела.

Я не понимала, как столь могущественная женщина, как Олимпиада, сумела закинуть меня в прошлое и изменить ход истории, а сама ничего сделать не могла. Но, видимо, мне это было никогда не понять.

– Рассвет близится, скоро все закончится, – Ада протянула мне небольшой серебряный кинжал. – Возьми его и отдай Стасу. Он знает, что делать дальше. Виктор потерял много сил, и теперь он слабее, чем когда-либо. Его науз на руке позволяет ему обращаться в пса, и он может бежать. Поэтому нужно поторопиться. Как только кинжал коснется сердца Виктора, он снимет все его проклятья, и Маргарита очнется. Но я должна предупредить тебя, и это, наверное, самое худшее – когда Виктор будет мертв, все, что было создано им, тоже умрет. Надеюсь, ты понимаешь, о ком я говорю. Порой, нам приходится делать сложный выбор, который меняет всю дальнейшую жизнь.

Ада встала, приблизилась ко мне и поцеловала меня в лоб. Затем она выпрямилась, горько улыбнулась и сказала на прощание:

– Спасибо тебе за все. Иди, и ничего не бойся.

И скрылась. В последний раз я видела Аду, девушку, чья любовь, когда-то сгубила и переломала сотни душ. Но я не была зла на нее, наоборот, я желала ей найти тот покой, который она так давно ищет. Теперь же мне оставалось поставить точку в этой истории.

Оставив Маргариту в убежище, я встала, покрепче схватила кинжал, и пошла обратно, к поляне. На кладбище, как и в первый день, когда я очутилась здесь, все еще было невероятно тихо. Не нарушал покой мертвых перезвон ночных птиц. Ветер огибал круг, обнесенный забором, не смея вторгаться во владения смерти. Я вспоминала вечеринку в честь последнего звонка, и тоска наполняла мою душу. Мне повезло встретить Стаса и открыть для себя новый мир. И теперь этот мир нещадно забирал его у меня.

Несмотря на тяжесть в груди, я, не мешкая, продвигалась вперед, стараясь прислушиваться ко всему вокруг. За то время, что я отсутствовала, могло случиться что угодно. Виктор мог убить Стаса и, обернувшись в пса, искать нас по следу.

Когда я добрела до полянки, то не обнаружила там никого. Костер так и продолжал гореть, трава была во многих местах примята, но Стас и Виктор исчезли. Я шла по полянке, как вдруг, сзади кто-то напал на меня и повалил на землю.

– Попалась, тварь, – услышала я позади голос Виктор.

Когда я падала, кинжал отлетел в сторону, поэтому я осталась безоружной.

– Отпусти меня, – закричала я.

– Тебя надо было сразу убрать, тогда бы ничего этого не случилось, – Виктор сидел на мне, прижав мои руки к земле. Лоб его был рассечен, из носа текла кровь. – И как же ты это сделала, а? Как ты спасла этого недоноска?

– Тебя это не должно волновать, – ответила я, всеми силами пытаясь высвободить руки.

– Силы во мне сейчас не так много, как хотелось бы, но я даже и подумать не смог бы, что ты такая же, как и я! Как ты смогла вернуться в прошлое и спасти ублюдка?

– Этот ублюдок – твой сын! – со злостью крикнула я. – И раз тебя так интересуют мои способности, то знай – меня вернула Олимпиада. Она сделала все, чтобы ты никогда не смог возвратить ее душу. Она не хочет смертей, и никогда не хотела! Ты не заслуживаешь такую хорошую и добрую девушку.

Казалось, мои слова на несколько секунд сбили Виктора с толку. Он растеряно смотрел на меня, словно искал в моих глазах подтверждение только что сказанных слов.

– Ты все врешь, – неуверенно сказал он. – Она бы так никогда…

Он не успел договорить. Стас подошел быстро и незаметно. Он схватил кинжал и вонзил его Виктору в сердце. Его глаза вмиг помутнели, хватка ослабилась, и он навалился на меня всем телом.

Стас быстро откинул его и помог мне подняться. Без лишних слов он крепко прижал меня к себе. Так мы стояли еще некоторое время, пока он не сказал:

– Все закончилось, родная.

После этих слов он сделал несколько шагов в сторону, пошатнулся и упал на колени.

– Стас! – закричала я. – Что с тобой?

Он сел на землю, облокотился об ближайшее дерево и посмотрел на небо. Уже начинало сереть.

– О, Господи, – сказала я, опустившись на землю рядом с ним, – значит, то, что сказала Олимпиада, правда?! Ты умрешь так же, как и все они?

Мне стало до того дурно, что я почувствовала, как в груди снова не хватает воздуха, а в глазах темнеет. Сделав глубокий вдох, я постаралась сохранить самообладание, и взяла руку Стаса.

– Милый мой, останься со мной, прошу, – взмолилась я.

– Прости, Ариана, это не зависит от меня. Будь моя воля, я бы никогда не покинул тебя.

– Но почему ты уходишь сейчас? Ты ведь столько лет прожил на этой земле…

– Все это сложно. У меня осталось мало времени, и я могу, наконец, попытаться объяснить тебе все, что произошло. Теперь то и я знаю, как меня спасли. – Стас сделал глубокий вдох и начал рассказ. – Когда я был маленький, бабушка Анна и отец Тарас рассказали мне, что мать погибла при родах. Что нужно было срочно бежать из села, где я родился, потому что там было небезопасно. Когда мне исполнилось восемнадцать, они поведали мне все, как было на самом деле. И о Викторе, и об Олимпиаде. Бабушка дала мне в руки сверток, в котором я нашел странную на вид кофту и еще более странную вещь – раскладную коробочку неизвестного назначения и происхождения. Только потом я узнал, что это телефон, – Стас улыбнулся. – Бабушка сказала, что та, кто меня спасла, завернула меня в эту одежду, а внутри лежала эта штука. Мне все до последней детали рассказали о том, что случилось до и после нашего отъезда. Все, кто не смог выехать вовремя, были мертвы от загадочной и неизвестной болезни. Бабушка запретила мне когда-либо ехать в село, но я не послушался ее и сбежал. Когда я приехал сюда, то здесь уже кипела жизнь, несмотря на ужасные истории, которые ходили об этом месте. Я поселился в доме бабушки, который, к счастью, оказался не занят, и в первый же день пошел в лес, на болото. Я очень хотел разобраться, что случилось, но меня поджидала беда – как только я вошел на территорию леса, все мое тело сковало. Я упал на землю и стал задыхаться. Мне казалось, что я умираю. Когда я очнулся, я не сразу понял, что произошло. Лишь спустя долгие месяцы нахождения здесь я узнал, что я стал узником этого леса, который постепенно превращался в кладбище. Виктор невольно проклял меня, даже не зная, жив я на самом деле или мертв. Те, кто погиб в то страшное лето, были похоронены здесь же. Могилу Олимпиады я нашел позже. Она была скрыта от меня все время, но каким-то чудом я смог отыскать ее. Я не сумел уехать отсюда больше никогда. Каждая моя попытка сопровождалась чередой странных событий, и я понял, что моя жизнь теперь зависит от этого леса. Больше я не старел. Прошло много времени, а я выглядел все так же, как тогда, когда приехал сюда. Люди стали это замечать, шептались у меня за спиной. Я жил один и не мог подпустить к себе ни единого человека. Я мог употреблять пищу, а мог совсем обходиться без нее. Мне было жутко оттого, что я закончу жизнь так же, как и Ада. Тогда мне пришлось скрываться в лесу, где я соорудил себе небольшую хижину. Время шло, село становилось больше и превратилось в поселок, а потом и в город. Кладбище тоже расширялось. Впервые я почувствовал что-то неладное летом 1967 года. Я не мог видеть его, но постоянно чувствовал присутствие другого человека, от которого исходила невероятная сила. В один июньский день здесь заблудилась девочка София. Она была первой, с кем я заговорил после долгих лет одиночества. Она была очень растерянной, и я помог ей выбраться. Я видел ее лишь несколько раз. В один из них она рассказала мне, что повстречала замечательного парня, который ей очень понравился. Затем я нашел ее тело в пруду. Это был первый случай, когда Виктор попытался вернуть Аду. Тогда я еще не знал этого. Через тринадцать лет все повторилось. С Мариной я виделся только раз. Я слышал ее голос, чувствовал аромат духов, но Виктор скрывал ее. Когда она все же повстречалась со мной, то сказала, что я удивительно похож на ее нового парня. Спустя тринадцать лет девушка Инга заблудилась здесь. Тогда процесс был почти завершен. Я ничего не мог сделать, он каким-то образом ограждал меня от своих жертв, сам того не зная. Она хотела убить себя еще на кладбище, но вовремя пришли родители. Тогда она сожгла себя в больнице. Я стоял неподалеку, когда были похороны. С огромной тяжестью на сердце я думал о том, что через тринадцать лет все может повториться. И вот тогда, в последние майские дни, я встретил тебя. Когда я увидел твою кофту и телефон, то подумал, что возможно ты и есть та самая, кто сможет спасти всех нас. К тому же, все эти мучительные годы одиночества стоили того, чтобы повстречать тебя. Еще никогда я не испытывал таких чувств. Я слишком боялся отпугнуть тебя. Когда ты говорила о Рите и Алексе, я предполагал, кто есть жертва, а кто охотник. Каждый день мне хотелось рассказать тебе, что происходит вокруг, но если бы ты начала рано действовать, то спугнула бы Виктора, и тогда все бы пропало. Но самым большим моим страхом было то, что Виктор мог навредить тебе. И сегодня, когда ты была в могиле Ады, мои опасения подтвердились.

– Но если бы я не пришла сюда сегодня, ты возможно бы и не родился! – сказала я. – Как ты мог запрещать мне идти на кладбище?! Ведь только ты мог убить его, правда?

– Да, так и есть. Ты бы смогла ему только навредить. Он бы выбрал другое тело и сделал бы попытку еще через тринадцать лет.

– Тогда я совсем ничего не понимаю, – сказала я. – Почему ты не доверился мне? Почему не сказал всей правды?

– Потому что знал, что все будет именно так, как нужно. Ты никогда не слушала меня, и все равно пошла бы спасать Риту. А я единственный помимо Виктора, кто может сегодня открыть и закрыть кладбище, и помочь выйти вам. Это мое предназначение. Я и есть тот самый узник и ключ кладбища.

– Но это же Виктор устроил мне ловушку, и сделал так, чтобы мы не смогли выйти из кладбища, не так ли?

– Виктор обладал невероятной силой, когда был с Олимпиадой. В настоящем он был лишь слабым подобием себя прежнего. Да, у него были силы на то, чтобы заставить кладбище закрыться, но он не знал, что есть я. Моя мама при смерти дала мне защиту – Виктор не смог бы увидеть и почувствовать меня, пока меня не покажут ему. Как ты сделала сегодня. Он не был готов к тому, чтобы в его игру вмешался кто-то еще.

– Но что же будет дальше? Почему ты должен умереть?

– Виктор убит, больше нет проклятия, некого защищать и нечего охранять. Я слишком долго прожил на этой земле, и теперь мне пора покинуть ее.

Я закрыла лицо руками и зарыдала. Сквозь слезы, я прошептала:

– Но ведь за столько лет ты не знал ничего хорошего и светлого. Вся твоя жизнь – это кладбище, одиночество и сплошная тьма.

– Но вот здесь я с тобой не соглашусь, – Стас слегка сжал мои руки. – Меня очень хорошо воспитали бабушка и отец. Тарас, хоть и не был для меня родным отцом, но любил меня, как собственного сына. Он всегда оставался предан матери. А потом, я встретил тебя. Ариана, милая, это время, проведенное с тобой, было самым счастливым в моей жизни. Я бы отдал все на свете, чтобы остаться и всегда защищать тебя. Но это мой путь, и нам пора прощаться.

На горизонте темное августовское небо медленно, но необратимо, становилось все светлее. Ночь полнолуния, принесшая с собой столько кошмаров, заканчивалась, но я молилась, чтобы рассвет задержался как можно дольше.

– Я умру здесь с тобой, – сказала я, ощущая, как мой голос дрожит.

Я прижалась к Стасу и закрыла глаза. Впервые мне отчаянно захотелось остановить момент, запретить времени двигаться дальше.

Стас поцеловал меня в макушку и сказал:

– Ариана, ты проживешь еще очень много лет. И они будут наполнены радостью, любовью и счастьем. Я знаю, каково тебе сейчас. Но эта боль пройдет, поверь мне.

– Она никогда не пройдет, – прошептала я, прислушиваясь, к слабому сердцебиению возлюбленного.

– Все проходит рано или поздно.

Я запомню эти слова навсегда. Все проходит, только разве возможно в это поверить, когда душа разрывается на части…

– Я не понимаю одного, Стас, почему все так сложилось? Почему Олимпиада простила Виктора, после того, как он убил ее сестру.

– Она была несчастна, – ответил он. – Помнишь, как я увидел тебя во второй раз? Ты хотела резать себе вены, потому как не видела взаимности со стороны Алекса. Ты желала избавить себя от минутной боли. А у Олимпиады почти вся жизнь была болью. Она считала, что все ее предали. Только Виктор, которого она горячо любила, остался ей верен. Он околдовал ее, дал ей силы, от которых ее разум затуманился. Лишь в купальскую ночь, когда она нашла цветок папоротника и увидела будущее, все стало на свои места. Только тогда она поняла, как ужасно поступила с Настей, и как важно было прощение.

– Но почему она выбрала меня? Она ведь не могла знать, что я справлюсь и найду силы прийти на кладбище, спасти тебя и тут же вынести тебе приговор.

– Я не знаю, видела ли она твое будущее, когда нашла цветок, и потому была уверена в том, что ты справишься. Но точно могу сказать тебе, что Олимпиада чувствовала тебя, и потому знала, что ты готова на самопожертвование и обязательно придешь спасти подругу. Может она увидела в тебе себя и пожелала остановить Виктора и его убийства.

Мне было жаль Олимпиаду, но сейчас я могла думать только о том, что эта ночь поставила точку не только в необычных жизнях Виктора, Ады, но и Стаса. Еще некоторое время мы молчали. Потом он немного приподнялся и сказал:

– Я люблю тебя, и всегда буду любить. Но пообещай мне, что сможешь жить дальше, и будешь ценить каждое мгновение! Только не соври в этот раз, пообещай и выполни свое обещание.

Я посмотрела на Стаса мокрыми от слез глазами. Время бесследно уходило, и больше тянуть было некуда.

– Обещаю, – сказала я. – Я сдержу слово.

Тяжело было это говорить. Стас поцеловал меня в губы. В последний раз.

– У меня есть кое-что для тебя, – напоследок сказал Стас. – Я хотел отдать его раньше, но никак не решался.

Стас достал из кармана джинсов маленькое серебрено колечко и протянул его мне:

– Прими его, пожалуйста, – попросил он. – Это кольцо, которое Тарас подарил моей маме.

Я взяла в руки колечко во второй раз за эту ночь. Тонкая полоска серебра хранила в себе самые важные воспоминания. Тарас, покупая кольцо для юной возлюбленной, долго носил его у себя под сердцем, не решаясь преподнести его. Кольцо стало свидетелем их нежных объяснений в любви. Затем ему суждено было увидеть рождение и смерть, проделать путь длиною в век и вернуться в это Богом забытое место.

Сто лет прошло, а для меня – лишь несколько часов, и снова я держу его в руках. Сжимаю так крепко, как будто хочу, чтобы оно впечаталось в мою кожу. Я унесу эти воспоминания с собой, и как бы мне сейчас не хотелось остаться вместе со Стасом, я сделаю все, чтобы память о нем жила еще много лет.

– Ты пообещала мне жить, сдержи слово, – прошептал Стас и нежно прикоснулся к моей щеке, легонько смахивая слезу. – Помни меня, но никогда не живи прошлым.

Он обнял меня крепко, и, нежно прижавшись к шее, прошептал:

– Я люблю тебя. А теперь иди. Забери Риту, и уходите отсюда сейчас же.

Я встала на ноги, и сделала несколько шагов. В последний раз я обернулась и посмотрела на Стаса. Он сидел на земле, облокотившись об дерево, и смотрел на меня. В этот миг мне показалось, что все это только снится мне. Что я проснусь через некоторое время в своей кровати, наберу номер Стаса и снова услышу его голос. Но этому не суждено было произойти.

В его карих глазах отразилась боль, и мне тут же захотелось вернуться к нему, но Стас, словно прочитав мои мысли, отрицательно помахал головой и одними губами произнес «Прощай».

Развернувшись, я буквально понеслась к Рите. Еще секунда, и я просто не смогла бы уйти. Рита сидела недалеко от того места, где я ее оставила. Она растеряно смотрела на меня. Я взяла ее за руку, и сказала:

– Уходим! Быстро!

Мой голос дрожал. Руки тоже. Когда мы добрались до выхода, ворота уже оказались открытыми. Забор снова стоял в руинах, а весь плющ, недавно обвивавший забор, сгнил. Мы выбрались за ворота, и я упала на колени. Слезы, так старательно сдерживаемые все это время, покатились по щекам. Я прижалась лбом к земле и почувствовала, как прерывается дыхание. Мое лицо исказилось от боли, я сжала зубы и почти беззвучно закричала.

Солнце показалось на горизонте. Первые его лучи уже в полную силу освещали землю, прогоняя прочь все тени. Все было кончено.

Глава 6. После

Мы сидели с Ритой на ступеньках на крыльце ее дома в полном молчании. Еще несколько часов я не могла вымолвить и слова. Тяжкая бессонная ночь полностью надломила мои силы, и силы Марго.

Бледное, словно полотно, лицо подруги не выражало никаких эмоций. Глаза ее были направлены в одну точку. Слегка трясущейся рукой она подносила к губам сигарету и плотно затягивалась. Рита еще не знала, что Виктор больше не представляет опасности.

Оставив подругу одну, я зашла в ванную комнату, открыла кран и долго смотрела на поток воды. Я вспоминала все, что произошло ночью, вплоть до секунды, и не могла поверить, что такое возможно. В аптечке у бабушки Камиллы я нашла флакончик успокоительных таблеток и выпила сразу целую жменю.

Рита не требовала от меня объяснений. Она лежала в своей комнате, уставившись в потолок. Я легла рядом и закрыла глаза. Я молилась о том, чтобы сон мой оказался крепким и без сновидений. К счастью, я уснула. И когда проснулась, на улице уже темнело. Мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы взять себя в руки и, наконец, привести мысли в порядок.

Пришло время поговорить с Ритой и поведать ей обо всем, что произошло. Она еще не знала, что Алекс был мертв. И Стас тоже. Она еще ничего не знала. Мы вышли на улицу, сели за столиком во дворе.

– Сейчас я расскажу тебе все, что случилось прошлой ночью, – начала я. – Прошу, не перебивай, дослушай до конца. Это очень важно, ведь это касается всех нас.

Я выложила Маргарите все, как на духу. Когда я сказала о Викторе, и о смерти Алекса, Рита не сдержала слез. Она не могла поверить в то, что рядом с ней все это время был совершенно другой человек. К счастью, во время ритуала она не помнила ничего и не испытывала физической боли. Марго словно крепко уснула, и проснулась уже перед тем, как я ее нашла.

Потом мы еще недолго поговорили. Было принято решение, что утром Рита покинет город. Больше ее ничто не держало здесь, а мне нужно было просто побыть в одиночестве. Когда утром она села в такси и уехала, я взяла сумку и пошла домой. Родители очень обрадовались, увидев меня, так как я уже почти неделю не появлялась дома.

Алекса нашли спустя трое суток. Кто-то совершенно случайно наткнулся на него, когда шел через кладбище. Странно, но официальной версией смерти стала передозировка наркотиками. Почему-то и это дело милиция не стала сильно разглашать. На похороны я не пошла. Мне было страшно смотреть на него, видеть его тело и понимать, что я отчасти виновна в его смерти.

Тело Стаса исчезло. Весь август я просидела дома, почти не выходя на улицу. Никто из знакомых мне не писал и не звонил, поэтому я старалась больше спать и отвлекать себя делами по дому лишь бы не сорваться на кладбище и не обыскать его вдоль и поперек.

Только лишь спустя месяц мне представился случай навестить место, где я в последний раз видела своего любимого. Когда пришло назначенное время, не пошли месячные. Первое время я не обращала на это внимание, но меня то и дело стало тянуть на кислые продукты. Когда я подумала о последней нашей совместно проведенной ночи со Стасом, я вздрогнула. Тест я купила в тот же день, и уже через час знала, что жду ребенка.

Эпоха колдунов, которая еще месяц назад канула в лету, снова могла возродиться. Великим счастьем было то, что частичка Стаса теперь может быть со мной. Я гладила живот и постоянно разговаривала с ним. И я, почему-то знала, что это будет мальчик. С первого же дня.

Я переступила порог кладбища. Старая покосившаяся и поржавевшая от времени калитка, как и прежде, была открыта настежь. Надпись вверху ее все также хранила тайный смыл, обращенный ко всем, кто решался потревожить сон мертвецов.

Только осень вступила в свои права, как тут же листья поспешили окраситься в приятный желтый цвет. Несмело, подхватываемые легкими потоками ветра, они слетали с деревьев, оголяя ветки, и устилали золотистым ковром землю.

Двигаясь по знакомой тропинке, я вдыхала доносившийся издалека запах костра. Все вокруг уже не казалось таким зловещим и ужасным, как месяц назад, но здесь, как нигде, воспоминания снова оживали. Они уводили меня в ту ночь, где я могла бы быть сильнее, смелее, где я могла спасти его…

Оказавшись на месте, где я в последний раз оставила Стаса, я села на землю и облокотилась об дуб. Странно было находиться здесь и снова проживать те роковые мгновения. Странно было понимать, что я могла столько времени провести на кладбище этим летом, и здесь встретить свою судьбу. Но это был мой путь, как говорили герои моей истории, и я должна была его пройти. Без жизни не бывает смерти, без смерти теряет смысл жизнь.

Я сняла с пальца серебряное кольцо и повертела его в руках. Месяц назад, когда я пришла домой от Маргариты, лежа в своей комнате, я увидела внутри кольца гравировку. Тонкими изящными буквами было выведено имя: «Анастасия». Я тогда прошептала: «Ана Стас и Я». Эта история была обо мне.

Представляя, что Стас рядом, и сейчас слышит меня, я сказала:

– Привет, Стас. Прошел целый месяц с тех пор, как я оставила тебя здесь умирать. Ты исчез, и я не знаю, куда я могу прийти, чтобы рассказать тебе обо всем. Ты говорил, что боль понемногу будет утихать, что мне станет легче через время. Но ничего не проходит… Мне все еще больно. Остается последняя надежда на спасение. Я верю, что ты слышишь меня и сможешь порадоваться вместе со мной. Помнишь последнюю ночь, которую мы провели вместе у меня дома? Тогда ты подарил мне не только самые незабываемые мгновения, но и ребенка, которого я ношу у себя под сердцем. Если это будет мальчик, я назову его Стасом. Я буду любить его бесконечно, обещаю. И когда-нибудь я расскажу ему историю о том, что его отец был самым смелым и отважным человеком, которого мне довелось встретить. Я люблю тебя, милый, и никогда тебя не забуду.

Конец

Оглавление

Часть 1. Маргарита

  Глава 1. Первая встреча

  Глава 2. От любви до ненависти

  Глава 3. Сербин

  Глава 4. Кулон

  Глава 5. Тучи сгущаются

  Глава 6. Городской архив

  Глава 7. Рассказ журналиста

  Глава 8. Дом художника

  Глава 9. Крыша

  Глава 10. Старинный замок

  Глава 11. Сомнения

  Глава 12. Обряд

  Глава 13. Пора домой

  Глава 14. Сны и видения

Часть 2. Анастасия

  Глава 1. Рождение двух

  Глава 2. Свадьба

  Глава 3. Ивана Купала

  Глава 4. Река судьбы

  Глава 5. Подмена

  Глава 6. Не стерпится, не слюбится

  Глава 7. Ночь перед Рождеством

  Глава 8. Второй шанс

  Глава 9. Покаяние

  Глава 10. Ведьмин костер

  Глава 11. Расплата

Часть 3. Узники кладбища

  Глава 1. Похищение

  Глава 2. Прошлое

  Глава 3. Виктор

  Глава 4. Могила

  Глава 5. Узники кладбища

  Глава 6. После