На руинах [Мария Сергеевна Ковалева-Володина] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Мария Ковалева-Володина На руинах

Я любил ее пятьдесят лет. Почти все эти годы она не разговаривала со мной. Но сейчас, когда я узнал страшную для меня новость… Мне нечего было терять.


Пусть вся моя жизнь была посмешищем, но даже я имею право попрощаться с той, кого люблю. С ней и остальными, которые презирали меня с самого моего рождения. А я восхищался ими не смотря ни на что. И завидовал, чего уж там.


Я появился на свет в день, когда заложили мой фундамент. И знал, что мне уготовано великое будущее. Я должен был стать сердцем Города. С восторгом я ощущал, как строятся мои стены, этаж за этажом. И я ждал своих людей, вместе с которыми мы сделаем Город лучше. Да что там Город – весь мир!


Мне необязательно было всегда оставаться в своих стенах. Когда я уставал от ругани строителей, ведь все шло не совсем гладко, я отправлялся гулять по городу.


В моем районе было страшно. Там лежали руины какого-то старика. Его снесли недавно, и отголоски его боли ощущались повсюду. Я слышал стоны, невнятное бормотание, но это было лишь эхо сознания.


Я не был знаком со стариком при его жизни, но чувствовал, каким мощным и прекрасным он был, как толсты были его стены. Это был замок для тех, кто правил. Но их больше нет, а время громады из красного кирпича прошло. Другие люди стали королями, и скоро настанет мое время.


Я ходил по цветущим улицам, смотрел на местных жителей, знакомился с другими душами зданий. Но таких, как я, не встречал. Было много новых жилых домов. Их души часто выглядели как суетливые домохозяйки с тазиками и кастрюлями. Или как старушки, что сидят на лавочках у подъезда.


Я часто встречал души старых зданий. Тех, кто пострадал при бомбежке. Они бродили как неприкаянные – оборванные, в саже. Они знали, что в любой момент их могут снести, как тот замок, на месте которого меня построили. Я не подходил к ним обычно – они не слишком были настроены общаться. Некоторые и вовсе сошли с ума.


Как-то я ушел далеко от своих строящихся стен – дальше, чем обычно. Я шел по брусчатке и думал: «У меня уже есть пять этажей, пять новеньких крепких этажей с прорезями для окон, как же я хорош!»


Внезапно я услышал чей-то плач. Но не человеческий. Я огляделся и увидел руины – даже сейчас они смотрелись утонченными и изящными. Похоже, раньше это была кирха. А плакала ее душа.


И хотя это было не очень корректно, я зашел внутрь. В луче света из пустой глазницы окна сидела девушка в грязном порванном платье. Она посмотрела на меня, и даже через копоть на ее лице я разглядел, какая светлая у нее кожа. Так я встретил Луизу, которую полюбил в тот же момент и не перестаю любить до сих пор.


Мы разговорились. Она рассказала, что раньше ее здание было наполнено людьми и песнопениями, все восхищались ей. И даже назвали в честь королевы. Но во время бомбежки ей все изломали, а потом забрали все оставшиеся сокровища. Теперь никто ее не любит, и даже хотели снести. Лучше бы так и было, ведь теперь эти варвары решили отдать ее кукольному театру. Ее, аристократку чистых кровей, отдать каким-то там артистишкам.


Я держал ее за руку, пока она плакала. Честно, я стеснялся и краснел, ведь по сравнению с ней я был совсем юнец, меня даже не достроили. Но я очень старался ее утешить:


– Зато тебя отреставрируют, ты снова будешь ходить в красивом платье. А еще в твоих стенах будет раздаваться смех детишек, ты снова будешь нужна. Тебя снова полюбят…


Она прекратила всхлипывать, посмотрела на меня своими большими голубыми глазами.


– Думаешь? Мне кажется, все будут только насмехаться надо мной.


– Все увидят, какая ты красивая. Да, песнопений больше не будет, но в мире все меняется, надо уметь подстраиваться. Вот и я стою на руинах какого-то бедняги…


Но Луиза уже не слушала меня, она вскочила и побежала во двор. Я пошел за ней. Она кружилась и кричала: «Меня полюбят! Я снова буду нужной!» Я улыбнулся. Ей двести лет, а ведет себя как ребенок. Кукольный театр ей определенно подойдет.


Я приходил к ней каждый день. Луизу начали реставрировать, и с каждым днем она все хорошела и хорошела. Да и во мне все прибавлялось этажей. Росла уверенность в себе. Теперь я ходил в костюме, галстуке и рубашке. В руках я носил портфель, в котором было много чистых листов – для новых законопроектов, которые будут приняты в моих стенах. Луиза говорила, что в ее время кавалеры так не одевались, но ей нравилось.


И когда я уже был почти достроен, когда видел со своей высоты Город, случился тот страшный день.


Луиза, такая яркая и веселая, в платье Коломбины, взяла меня за руку, глаза ее горели.


– Сегодня мы пойдем в сердце Города. Я уже достаточно сильна, чтобы отходить далеко от своих стен!


Мне не очень понравилась эта идея. Я не хотел, чтобы Луиза видела меня, пока я не достроен до конца. К тому же руины старика Замка по-прежнему пугали меня стонами и хрипами.


– Зачем нам туда, милая?


– Я слышала зов. Сегодня соберутся все старейшины Города. Все самые важные, мудрые и красивые здания. И я хочу, чтобы ты пошел со мной.


– А почему именно в сердце Города?


– Там стоит наш отец – Королевский замок. Он всегда собирает нас. Но после войны, видимо, всем было не до сборов…


Я молчал. Я просто не мог ей сказать правду. Мы шли в сердце Города, рука в руке. Она что-то щебетала, а я смотрел на брусчатку, не в силах поднять глаза. Я не знал, чего ждать.


Я увидел их всех сразу – старейшины сидели в круге прямо на руинах Королевского замка. Множество душ зданий собралось сегодня здесь. Потрепанные кирхи, полуразрушенные ворота, старые вояки-форты. Все, кто не потерял рассудок. Все, кто смог пережить человеческую войну и стать частью нового времени. Они выглядели по большей части как беженцы, хотя некоторых уже начали реставрировать. Их лица были полны скорби.


Луиза отпустила мою руку, когда все поняла. Ни говоря ни слова, она села на колени там, где когда-то стоял ее отец, и заплакала. А я стоял один, прожигаемый десятками глаз, и не знал, куда деться.


Все молчали, пока не поднялась высокая, властная женщина. Это была Кафедральный собор – я много раз видел ее, но никогда не подходил. Она было сильно разрушена, и я не ожидал, что ее душа не сломлена.


– Кого ты привела к нам, Луиза? – тихо сказала Собор.


– Я не знала, – еле слышно отозвалась моя возлюбленная, не отрывая рук от лица.


Кафедральный собор подняла на меня глаза. Взгляд был жесткий и холодный.


– Мы живем здесь века, а ты думаешь, что станешь хозяином?


Да, я так думал. Мне нечего было ответить.


– Ты ничтожество по сравнению с ним, – она показала глазами вниз.


И словно в ответ из под земли раздался хриплый стон.


– Ты просто уродливая каланча! – выкрикнула мне в сердцах Биржа – женщина в изношенном красном платье и облезлых мехах.


Их было так много, а я был один. Построенный на могиле их отца. Символ его смерти и поражения. Воплощение новой эпохи, которой никто из них не хотел.


– Тебе не стать его заменой, – продолжала Кафедральный собор, – да не возвеличится тот, кто строит свою власть на чужом горе и страданье. Я проклинаю тебя.


Последние слова будто прозвенели в полной тишине. Я непроизвольно попятился и посмотрел на Луизу. Она так и сидела, закрыв лицо руками. Но я разглядел, как пылают под ними ее обычно белые щеки.


– Я проклинаю тебя, – вдруг громко повторила за Собором Биржа.


И тут же ее подхватили другие голоса. Тихие и громкие, гневные и обреченные, всю свою боль от разрушений, войны, потери своих людей и своего отца – всё они сейчас вкладывали в эти страшные слова. Которые были обращены только мне одному, будто я был виновником всех бед Города.


Я чувствовал, как ноги подкашиваются. Я отступил еще на шаг и снова посмотрел на Луизу. Я ждал. Я не знал, как смогу пережить эти пугающие слова из ее уст. Моя любимая убрала руки от лица. Встала, не глядя на меня.


Мне хотелось одного – чтобы земля разверзлась и я провалился под землю, прямо в подвалы Замка, откуда доносились стоны.


– Отпустите его, пусть он идет, – сдавлено попросила Луиза у Собора.


Собор кивнула.


– Уходи и не приближайся ни к кому из нас, – сказала Собор и села. – А нам время начинать собрание. Отныне их буду вести я.


На следующий день мое строительство прекратилось, хотя оставалось каких-то пять процентов.


Много лет я еще ждал и надеялся. Меня выкупали, продавали, но что-то всегда шло не так.


Мне уже не нужна была власть. Я мечтал стать хоть кем-то. Так хотел, чтобы заняли хотя бы пару этажей. Офисами, квартирами, складами – неважно, лишь бы у меня была любая работа.


Но я стоял один на ветру, огороженный забором. Фасад облезал, сквозняки гуляли по огромным пустым этажам. И только бомжи иногда ночевали в куче вещей. А я оберегал их, чтобы они не замерзли.


Иногда подростки карабкались на мою крышу, чтобы выпить там дешевого вина и посмотреть на Город. И я следил, чтобы они ничего не повредили и благополучно вернулись назад к своим семьям. Несколько раз приходили самоубийцы. И я нашептывал им, чтобы они спустились, что они все исправят, еще найдут себя, встретят свою любовь, что у них еще все впереди…


Раз в несколько лет на руинах Замка, так близко от меня, собирался совет старейшин. Это было так больно и одновременно так долгожданно. Я незаметно выглядывал из своих пустых глазниц без стекол – ждал, когда придет она.


И Луиза приходила – всегда молчаливая, бледная. Она ни разу не посмотрела в мою сторону, но она знала, что я ее вижу. Боже, как же она была прекрасна. И как сильно я ее любил. Как же тяжело было не иметь права даже приближаться к ней.


Мой серый костюм совсем износился с годами, а бумага в портфеле пожелтела. Я старался не покидать своего фасада – мне стыдно было показаться кому-либо. И каждый день я слышал, как экскурсоводы внизу рассказывали туристам: «А это уродливое здание было построено на руинах восхитительного памятника архитектуры». И туристы недовольно восклицали: «Какой кошмар! Вот так всегда в нашей стране!»


Тем временем совет старейшин все разрастался. Там появлялись новые здания. Они были младше меня, часто не такие высокие, но их с легкостью принимали. Я разглядывал их в окно. Среди новичков была яркая и эпатажная Драма – душа театра. Она весело хохотала и не знала, что под ней находятся руины королевского замка. И уж тем более не знал качок, одетый по последней моде, – Стадион. Он жутко гордился собой после того, как в нем провели Чемпионат мира, и ему ни до кого не было дела. Им было можно общаться с легендами этого Города, сидеть рядом с Луизой, говорить с ней. Но не мне.


В затворничестве и одиночестве я провел лет сорок. Только один раз на первом этаже открыли какое-то арт-пространство. На моих стенах появились картины, запахло кофе, пришли люди. Честно, я не верил, что это возможно. Мужчины с бородами и девушки в цветных платьях ходили по моим полам, общались, смеялись и даже говорили: «Ого, здесь так атмосферно».


Но потом они всё собрали, сняли картины и ушли навсегда. А я еще много дней бродил по первому этажу и ждал их возвращения.


А после уже вообще ничего не ждал. Пока сегодня не услышал разговор двух мужчин под своими окнами.


– А ты знаешь, мне даже жалко, – сказал один.


– Да ладно, чего жалеть, – отозвался другой. – Построят что-то посовременнее.


– Не слышал, дата сноса уже назначена?


– Да, в газетах писали февраль-март, но это не точно. Только фундамент на потом оставят.


Они ушли. А я замер, глядя в свое окно. Мое сердце бешено колотилось.


Вот и все. Дата сноса. Дата моей смерти уже назначена кем-то. Как была назначена раньше для Королевского замка. Не проработав ни одного дня, не принеся никому пользы, я умру.


Вот тогда-то я и решил снова увидеть ее, мою Луизу. Она не прокляла меня тогда, когда все это сделали. И сейчас она не оттолкнет того, кому осталось жить совсем недолго.


Я хотел немедленно выйти и пойти по брусчатке прямо к ней… Но я не покидал фасада несколько десятилетий. Может, уже и нет никакой брусчатки. Город так изменился, а я все еще одет в этот паршивый костюм.


Я пытался заставить себя выйти наружу, пойти по улицам, но никак не мог. И вот я услышал зов. Совет старейшин. Зов, конечно же, не был адресован мне, но в этот раз я приду. Мне ведь больше нечего терять. Я приду.


Я вновь увидел, как все они собирались, радостно приветствуя друг друга. Пришел новичок – свежепостроенный Музей океана в виде стеклянного шара. Его душа выглядела как модный подросток в зеркальной косухе и зеркальных темных очках. Когда издалека я увидел Луизу, я решительно направился вниз по одной из своих уцелевших лестниц. По дороге я отбросил портфель – хватит уже таскать то, что никогда не пригодится. Ветхий истертый пиджак я тоже скинул, оставшись в рубашке и брюках. Поймал свое отражение в стекле и пригладил волосы. Глаза лихорадочно горели.


Я вышел и двинулся к этому сакральному кругу, который образовывал совет старейшин. Мне было страшно, но я напоминал себе, что мне нечего терять, и шел дальше.


Я быстрыми шагами зашел в круг, и все голоса смолкли. Кажется, некоторые даже не сразу поняли, кто я такой. Некоторые начали перешептываться.


– Приветствую вас, старейшины, – я удивился, как спокойно звучит мой голос. – Простите, что нарушаю запрет. Но я пришел попрощаться.


– Попрощаться? – Кафедральный собор выглядела удивленной.


Я непроизвольно отметил, как она помолодела и похорошела. Недавно ее отлично отреставрировали.


– Да, я слышал, что для меня назначена дата сноса.


Все души зданий перестали шептаться и замолчали. Все понимали, что такое снос. Некоторые непроизвольно стали коситься в сторону тетушки Администрации.


– Да, это решено снести, – по-деловому ответила Администрация, поправляя очки.


Я наконец-то решился повернуться к Луизе и заглянуть ей в лицо. Она смотрела на меня широко распахнутыми голубыми глазами. Щеки были мокрые от слез. Она почти не изменилась, только была одета в платье и пиджак по какой-то современной моде.


– Луиза, – я говорил четко и уверенно, ведь я так много лет ждал этого момента, – ты – лучшее, что было в моей никчемной жизни. Я всегда помнил о тебе, всегда любил тебя. И я счастлив, что ты смотришь на меня и… Плачешь по мне.


Я осмотрел всех присутствующих. Они выглядели смущенными, а новенькие попросту удивленными. Качок-стадион с усмешкой снимал меня на мобильный телефон. Даже не представляю, зачем ему эта запись.


– Я хочу снять проклятье, – раздался приглушенный голос Кафедрального собора, – мне жаль, что тебя сносят…


Я усмехнулся.


– А мне не жаль. Какой был смысл во всем моем существовании? Я не проработал по назначению ни дня. Меня обзывали каланчой, уродом и позором Города. Я никому за всю жизнь не принес никакой пользы. Я никому не нужен. Они приняли правильное решение. Пусть меня не станет.


Я почувствовал комок в горле и вышел из круга, не глядя на Луизу. Быстрыми шагами я пошел обратно, не оглядываясь. Мне хотелось забиться в собственные подвалы и рыдать о том, чего никогда в моей жизни не было и уже не будет.


За спиной я услышал быстрый стук каблучков и замер. Она бежала за мной.


Я медленно обернулся. И вот она подошла по мне так близко, что можно было протянуть руку и коснуться ее лица.


– Это неправда, – сказала она.

– Что неправда?

– Что ты никому не нужен.


Она достала из сумочки мобильный. Надо же, все теперь с ними ходят, даже она.


– Я всегда помнила тебя, смущенно сказала Луиза, – и собирала кое-что, чтобы показать тебе при встрече. Смотри.


Она еще приблизилась, чтобы показать мне экран, и стала листать картинки.


– Это магнитики с твоим изображением, это футболки, это открытки.


Множество цветных картинок мелькали передо мной, и везде был я.


– Смотри, эта смешная, – продолжала она, – тут над тобой летит НЛО и написано: «Истина где-то рядом». А это статья на сайте: по последним данным, большинство горожан против сноса и считают тебя символом и сердцем Города. А это музыкальная группа, которая назвалась в твою честь. Это рисунки – художники любят тебя рисовать. Это сценарий фильма про тебя – его написал парень по имени Арсений. А это рассказ о тебе.


Я удивленно смотрел на картинки и тексты. И не верил, что это про меня. И выглядел я, кстати, весьма неплохо, особенно на фоне заката.


– Но как же так, я думал, что меня все ненавидят…


– Кто-то – возможно. Но есть и те, кого ты вдохновляешь. Те, кто хочет квартиру с видом на тебя. И кто рассказывает о тебе, вернувшись в свои города.


– Я не знал.


Впервые за эти годы я чувствовал такое тепло на душе. Неужели во мне и правда есть смысл? Неужели Луиза действительно сейчас находится рядом со мной? И, словно ангел, показывает мне со стороны мою жизнь.


Будто в подтверждение она взяла меня за руку.


– Я так давно хотела это сделать. Простишь ли ты меня когда-нибудь?


Я молча сжал ее руку в ответ.


– Покажешь мне Город? – робко улыбнулась Луиза. – Говорят, с твоей крыши самый лучший вид.


– Что ж, пойдем, пока она еще цела.


Мы молча вошли в мои двери. И впервые в жизни я не стыдился разрухи, сломанных лестниц, выбитых окон. Я такой, какой я есть. Значит, так надо было. Ведь если бы я был зданием правительства, а не самой большой заброшкой, вряд ли я бы стал этим романтическим образом, который вдохновляет людей.


Мы с Луизой смотрели на Город с моей крыши.


– Я не верю, что тебя снесут. Но, если это случится, я хочу, чтобы ты знал: твоя жизнь была ценна. Ты останешься в памяти миллионов. И в моей. Сколько бы дней тебе не осталось, позволь мне быть рядом…


Что я мог ответить на это? Я набрался смелости и впервые в жизни ее поцеловал.

___


За коррекцию спасибо Надежде Шкутко