Невеста замка роз [Ольга БрусниГина] (fb2) читать онлайн

Ольга Бруснигина Невеста замка роз

Глава 1

Вблизи славного и богатого града Чаровина, на высоком берегу реки Чары стояла и по сей день стоит каменная гора. Никто уже и не вспомнит, когда на самой вершине появилась хижина из ивовых прутьев. Издалека виднелась соломенная крыша, поверх которой клубами поднимался седой дым.

На заре, когда небеса наполнились светом, король повелел узнать, что за отшельник появился в их краях. По его высокому указу собрались добровольные стражи, зауздали коней и двинулись в путь. Не ради службы, а ради развлечения, в этих мирных краях была тишь да гладь. Уже очень давно никто не вскидывал острого меча, не брался за кинжал. А с недавнего времени в королевстве были запрещены борцовские ямы, прежде почитаемые за основной вид развлечения. Король здешних мест не был приверженцем насилия и вероломства.

День минул, другой. Гонцы воротились ни с чем, не обнаружив ни одной живой души. Однако едва вечер опустился над долиной, на самом верху горы загорелся огонек, дразня и играя.

Король оставил затею, полагая, что охотники разбили временный привал, чтобы удобнее было отлавливать диких козлов, скачущих по склонам. Он и сам бы не прочь поохотиться, да годы уж не те.

– Следите, чтобы никто из пришлых с дурными намерениями не вторгся в наши пределы, – предупредил он стражу, а сам отправился отдыхать в покои. Королевские обязанности были так утомительны.

Никто и не подозревал, что под покровом лицемерия, тяги к скверным делишкам, там расположился на жилье древний колдун. В его ведении – всяческие чудеса отвратительного надувательства праведного люда. Изведал он сотни городов и сел, вводя в искушение и богатых и бедных, более подвластных влиянию темных сил из-за излишней доброты и милосердия.

Этот, с позволения сказать, лиходей умел принимать любой облик, какой заблагорассудится. Будучи злокозненным и похотливым не меньше старой обезьяны, он хитрыми уловками склонял самых неприступных дам к совершению грехопадения. Верные жены, невинные девы, державшие оборону, сдавались без боя, а их мужья – рогоносцы воспитывали чад, зачатых от чужого семени. К слову сказать, внешности разительно отличавшейся от обоих родителей, ведь колдун, носитель уникальной внешности, передавал по наследству и цвет глаз, и смуглость кожи, и курчавость смоляных волос.

В исконном виде колдун распугивал честных мирян, отличаясь чертами, присущими демоническим существам. Это был мужчина худощавого телосложения с седыми редкими волосами, козлиной бородкой, длинными руками. Время не пощадило сластолюбца, наградив его скрипучими коленями, и хриплым голосом. Порой, он сам сбивался со счета, когда пытался вспомнить, сколько ему минуло лет. Но все же он был в достаточно хорошей форме, чтобы еще и еще «седлать кобылок».

 В молодости, когда только-только приступил к изучению колдовской науки, он был хорош собой, и ловил на себе заинтересованные женские взгляды. Высокий, плечистый, с волосом воронова крыла, с величавой осанкой, с лицом и фигурой достойным полотна художника, он легко разбивал женские сердца. Но уже тогда в отражении его зрачков люди отражались вверх ногами, в доказательство его мерзкой натуры.

Обернувшись в чужой образ, колдун принимал не только его внешность, но и молодость, голос, походку и иные особенности. Жизненные силы, вновь согревшие его холодную кровь, давали краткий миг телесного голода, утолить который было не так непросто.

Славный город на реке Чара оказался на пути колдуна не случайно. Это место он часто видел во снах, хотя его нога никогда не ступала в здешние пределы. Будто кто-то специально вел его сюда, подчинив своей воле. Воочию плодородная, обильно цветущая земля оказалась еще прекраснее. Пышные сады вокруг королевского замка поражали обилием красок, роскошью фонтанов, красотой скульптур, составляющих жанровые композиции. Но ярче всех и благоуханнее были розовые кусты, сплошь покрытые крупными алыми цветами.

Сверху, с высоты птичьего полета, земля видится мизерной, с ладошку, а копошащиеся человечки, что мурашики. Только и с этого расстояния колдун заприметил юную деву в белом обличье. То принцесса, будучи уже на выданьи, более всех молодых красавиц достойная любви и поклонения, прогуливалась в саду в окружении фрейлин. Порхая легкой бабочкой, она кружилась, едва касаясь земли. Девушки плели венки, резвились на зеленой лужайке, звонко смеясь.

Колдун, вытирая слюнки, поставил себе на ум, что обязательно полакомится в королевском саду, едва новая Луна взойдет на небосклон. Жертвой своего вожделения он выбрал королевскую дочь, созревшую, будто только что раскрывшийся бутон. Фрейлины и прочие девицы из прислуги – товар дешевый, продаваемый за медную монету, а особа королевской крови – стоит куда больше сундука с рубинами. У таких прелестниц и кожа нежнее, и волосы шелковистей, дыхание, что аромат розы.

Кроме этого, дева была похожа на ту, что так часто приходила во снах.

Глава 2

В проклятую ночь, когда бушевала ненастная погода, колдун спустился с крутой горы. Кружась тайными дорожками, вытоптанными диким зверьем, он подошел к воротам города. Один-одинешенек, никем не запримеченный, он взобрался на отвесную крепостную стену, получше любого когтистого ястреба, взгромоздился сверху. Верная королевская стража в это самое время, утомившаяся за световой день, мирно почивала на заставе, и он благополучно спрыгнул по обратную сторону, оставаясь незамеченным. В тот вечер даже бродячие собаки не отметили его прибытие громким лаем. Псины не учуяли запаха чужака, защитившего себя колдовством и отвратительным смрадным духом.

Отыскав на окраине нежилую лачужку без окон и дверей, он затаился на время, пока его колдовство не возымело наивысшую силу. Подстилкой для сна стал пучок прелой соломы, брошенный на пол неизвестным бродягой, так же скитающимся без своего угла.

До полной Луны оставалось не больше двух дней. Только тогда он мог произнести оборотное заклинание, превращающее его в молодого, пышущего свежестью и здоровьем мужчину, с которым любая молодица не прочь провести страстную ночь. Но и тут тоже закавыка: оборотиться следует в желанный сердцу девицы образ.

Имея в этом вопросе обширные познания, колдун нисколько не сомневался в успехе своего замысла. В пример тому последняя история, случившаяся накануне с юной красавицей из поместья богатого землевладельца, только-только ставшего ее счастливым супругом, но по воле случая отбывшего по делам. Сличив на себя его лицо, колдун воротился обратно под предлогом случившейся непогоды: дождь как раз в эту пору хлынул, будто из ведра. Хищным вороном накинулся он на прелестницу, обнажая ее плечи и осыпая поцелуями грудь. Даже верхнюю одежду скидывать не стал.

– Что-то вы сегодня такой нетерпеливый? – удивилась новобрачная, неожидающая подобной прыти от супруга.

Надо сказать, что ее муж в интимном вопросе придерживался скромных традиций благочестивого, богобоязненного человека. Церковь запрещала всяческие фривольности, доступные грешникам. Соитие мужчины и женщины – не что иное, как акт зачатия наследников, а не утоление слабости телесной.

– Соскучился, душа моя, – прохрипел колдун не своим голосом.

Задирая кверху ворох юбок, он впился всей ладонью в мягкую плоть аппетитного бедра. Следуя пальцами все выше и выше, он, наконец, нащупал вожделенное лоно.

Девица ахнула, простонала от удовольствия. Колдун раздел ее донага, и сам снял с себя одеяние. Дальше все сложилось, как нельзя лучше и приятней для них обоих.

До самого утра, утомленный, но все еще не насытившийся, колдун принимался за дело. Стоило ему бросить взгляд на пышную грудь красавицы, вздымавшуюся от глубоко дыхания, как его естество снова было готово ринуться в атаку.

Пробыв в виде ее мужа еще сутки, он не выпускал женщину из постели, все больше наслаждаясь ее обществом. С податливой, со всем согласной простушкой он вытворял все, что ему приходило на ум. Испробовал все свои грешные замыслы без скромности, становил ее во всевозможные позы, изведал все отверстия на ее теле.

Молодая супруга не заметила подмены, очутившись в плену ласк колдуна. Только по истечении трех месяцев ее чрево начало раздуваться, что те шар. Муж был на седьмом небе от счастья, ликовал и заказывал пиры по поводу божьего благословения. К превеликому удивлению жена разрешилась от бремени кудрявой смуглой девочкой, ничуточки не похожей ни на кого из родни: светловолосой и белокожей.

Муж, опозоренный и униженный, никак не мог добиться от женушки правдивого признания, ведь она ни разу, даже в помыслах, не изменяла ему. Один вопрос мучил бедняжку: почему с той ночи, муж изменился и перестал оказывать ей знаки внимания, как прежде, а в постели вновь превратился в ханжу. Он, как и прежде стеснялся наготы, и совершал любовный акт в одежде, только чуть приспустив штаны. Она же, скромно поднимая юбку, лежала недвижимо, по причине неодобрения любого шевеления. Стоило ей двинуться в его сторону, или охнуть, как супруг сердился, называя ее порочной женщиной, а еще хуже – грешницей, которой предстояло гореть в пламени ада. После известия о ее беременности, он и вовсе перестал касаться жены, ведь «коробочка уже была полна».

Колдун ко времени рождения еще одного ребенка его крови, уже отбыл на приличное расстояние, прихватив себе на память о пышногрудой деве золотой кулон, снятый с изящной шейки. Зачем дожидаться появления младенца? По всему белу свету от него чад явлено больше двух сотен. Ни к одному из них он не проникся родительской любовью, да, и к девам прелестным он пылал только плотской страстью, без намека на возвышенные чувства.

Сейчас он вновь испытывал неутолимый голод, мучивший до судорог в конечностях. Причиной тому принцесса, навещающая теперь его воображение. Просыпаясь после сладкого сна, в котором голая дева с длинными светлыми кудрями манила его в свои объятия, колдун не находил себе места. Извела тоска – кручина.

Потирая руки от нетерпения, он вышел на рыночную площадь, где шумная толпа простолюдинов обсуждала последние новости:

– Слышали, король соседних земель к воротам пожаловал? Конница в парчовом убранстве, тысяча стражей. Пять обозов с дарами следом пришли, доверху забитые драгоценностями, шелковыми тканями, серебряной и золотой посудой. Тигра лютого в клетке для королевского зверинца доставили, щенков борзой собаки, да, еще птиц оперенья цветного, какие только в книжках на картинках рисуют.

– Утверждают, что по этому поводу приказано пятьдесят быков на вертеле жарить, три десятка овец, тысячу перепелов, без счету кур и прочей дичи. В кухнях королевских пироги пекут с форелью из горной речки, пива бочки наварили.

– Пышная свадьба ожидается. Ишь, какие приготовления затеяли!

– Чья? – не выдержал колдун, подходя вплотную к болтунам. А тем бы только языками чесать, был бы повод.

– Как же, наша Белла – наследница престола королевского венчается в церкви законным браком с сиром де Россом. Неужели не знаете? Вся молва только об этом и твердит. Всю чернь, простолюдинов и прочую челядь ждут королевские милости: бочки на улицу выставят, по чарке хмельного нальют, пирога кусок в каждый роток. На угощение наш король никогда не скупился, а уж по такому событию еще и по золотому отломится. Казначей, сказывали, уже распорядился монеты в сундуки ссыпать.

Поспешил колдун после всех разъяснений к королевскому замку, дабы убедиться в их правдивости. Прикинулся знатным господином, облачившись в драгоценный халат, с вышитыми золотом узорами, подпоясался широким поясом с каменьями самоцветными, туфли на турецкий манер с загнутыми носами на ноги надел, а сверху шляпу с пером страусинным. Всяк поймет, что перед ним важный господин, пусть и непонятно с которой стороны пожаловал. Этот образ он собирал по кусочкам из разных странствий, брал помаленьку, что особенно понравилось, а лицо и речь позаимствовал у одного купца, торгующего восточными тканями. Строгий профиль, нос с горбинкой, клиновидная бородка, особенные жесты, плавно-певучий голос, доставшиеся ему в исполнение черных замыслов, служили отличной маскировкой. Перед людьми представал серьезный, уважаемый муж, вызывающий доверие, с манерами благородного человека.

Только абы кому в королевские покои путь заказан. Два стража у ворот перед носом его копья поперек сомкнули. Пришлось ни с чем убираться прочь, ворча под нос проклятия.

Ближе к вечеру, когда шумиха улеглась, а честный люд отправился по домам, наш колдун затеял хитрость. Еще раз воротился он к королевским воротам.

– Доложите его величеству, что с дальних мест пожаловал великий художник, дабы лицезреть и запечатлеть молодоженов на полотнище. Во славу предков, да в память будущим потомкам! – пафосно провозгласил он.

Стражи помялись, помялись, да, делать нечего: отправились с докладом.

Его Величество тотчас велел пустить гостя, полагая, что художник как раз им необходим. Придворный старый малеватель, сухой руками и немощный, к тому же стал слабеть глазами. Картины его кисти с недавних пор перестали сходиться с оригиналами, позирующими часами в одной позе. Одно сплошное неудовольствие перед заморскими гостями, посещающими галерею фамильных портретов. Последний шедевр годился, что разве на потеху для коней королевской конюшни.

– Вы, как раз кстати, – вышел сам король навстречу к переодетому колдуну.

– Мое имя – Уильям Грум. Свободный художник, менестрель, к вашим услугам.

Колдун склонился как можно ниже, снимая удивительную шляпу с пером.

– Вы еще и песни слагаете? Приятно удивлен. Не порадуете меня парой строф?

Король – знатный эстет и почитатель всякого вида искусств. В его замке всегда двери открыты для талантливых подданных, радующих своими творениями, будь то картины, поэмы, песни или способность к исполнению баллад на различных музыкальных инструментах. Он и сам, порой, брался играть на лире, но отмечал полное отсутствие способностей к этому начинанию.

– С превеликим удовольствием, – ответил колдун, чувствуя, что король попался на его хитроумную уловку.

Колдун – плут еще тот. За время странствий он слышал немало легенд и сказаний, еще не дошедших до этих краев.

Выбрав один стих, более подходящий к слуху особе королевской крови, без упоминания о междоусобных войнах и прочих политических распрях, он занял позу оратора и произнес:

«В старинном замке жил король, и королева с ним,

Любовь стелила им постель, что паре лебедей.

Горел очаг, пылал огонь, сердцами горячи,

В кольцо, сплетая пальцы рук, не ссорились они.

Хозяйка замка так мила, шаги ее легки,

Чуть свет спешит испить воды из ледяной реки.

Злой гений, жуткий лиходей тем временем в пути…»

– Прекрасная история, – прервал рифму король,– я дослушаю ее в следующий раз, а сейчас у меня нет ни минутки свободного времени. Как, никак единственную дочь замуж отдаю. На родительские глаза накатила негаданная слеза, а королям не пристало плакать, тем более в присутствии малознакомых личностей, в первый раз появившихся перед глазами.

– Конечно, конечно, – с низким поклоном отозвался колдун, – я обязательно сложу новый стих, дабы уладить ваш слух. Но на этот раз о королевской свадьбе, о которой идет людская молва.

– Так и сделайте! Желаю оду, или целую поэму! Чтобы и стар и млад, учили ее наизусть! – повелительным тоном приказал король.

– Вы будете довольны, – подобострастно ответил колдун, склоняясь еще ниже.

– И портрет новобрачных во всю стену моего тронного зала!

– Будет исполнено!

Колдун заврался окончательно, следуя к намеченной цели.

Глава 3

Для колдуна выделили отдельные покои, скромные, лишенные роскоши, но с удобной мягкой постелью и кувшином для умывания. Имелась даже смена белья для переодевания. К ужину слуга подал свежего ароматного хлеба, половину жареного цыпленка и добрую чарку сладкого белого вина, приготовленного из солнечного винограда. Колдун тут же набросился на еду, и проглотил все до последней крошки. С обеда маковой росинки внутри не было. Скудный завтрак состоял из куска вяленого сыра, купленного за медный грош, да, еще кружки парного молока, выменянной у молочницы за стеклянные бусы.

Как только Луна показала свой лик сквозь окно его комнаты, внутри у колдуна все зачесалось и затрепетало. Принцесса находилась совсем рядом, на опасно близком расстоянии. Только тревожило, что до сих пор он так и не узрел внешности ее будущего супруга – это бы изрядно облегчило его задачу, а так…

Потребуется еще время, чтобы подготовиться, как следует. Ведь, как известно, скорость важна лишь при охоте на блох. С этими намерениями, он расположился ко сну, мечтая в видениях получше разглядеть прекрасные очи принцессы. Его пыл рос с каждой минутой и приближался к крайней, критической отметке. Стоит заметить, что впервые, что-то кроме телесного томления скопилось у него в груди. Раньше он всегда уклонялся от подобного рода мыслей, но сейчас они становились все навязчивее и злее.

Поутру, приосанившись, умывшись и нарядившись, колдун вновь надел на себя маску служителя Минервы. За сим угодным занятием, снабдившись папкой с бумагами, кистями и красками он вышел из покоев. Его путь через длинный узкий коридор, освещаемый целым рядом факелов, проследовал до королевской картинной галереи. В ряду прочих портретов в витиеватых позолоченных рамах, выделялся один портрет, от которого он не мог оторвать взгляда: принцесса в ярко голубом полупрозрачном платье позировала рядом с пышноцветушим кустом алой розы. Но яркие цветы меркли рядом с красавицей, мило улыбающейся навстречу восходящим лучам полуденного солнца. Томный взор из-под длинных черных ресниц, нежный овал лица с легким свежим румянцем, изящная линия плеч, плавно переходящая в высокую грудь, сияющие золотые локоны, взбудоражили коварное сердце колдуна.

Из морока его освободил служитель галереи, громко кашлянувший не к месту.

– Наша госпожа – Белла, – как бы, между прочим, продекламировал он, выполняя свои обязанности.

– Она сказочно прекрасна, – восхитился колдун.

– Поверьте, это всего лишь жалкая копия. В жизни принцесса еще краше. Все вокруг меркнет рядом с ней. Птицы начинают петь тише, ветер меняет направление, лишь бы коснуться ее бархатной кожи, цветы скромно склоняют перед ней свои бутоны, а дождь перестает лить, чтобы не испортить ее великолепную прическу и не намочить платье.

– Нет ли здесь портрета ее будущего мужа? – поинтересовался колдун, следуя вдоль стены и увлекая за собой смотрителя.

– Он пока что не член королевской семьи, – заметил тот в ответ, – но следует отметить, что сам король распорядился для удовольствия зятя расположить в первом ряду его изображение. По правде сказать, оно не передает всего характера будущего господина, да, и с внешностью имеет смутное сходство. Я, когда увидел живой оригинал, сразу же захотел в коллекцию работу другого мастера.

– Я здесь как раз по этой причине, – в тему сознался колдун.

– Что же вы сразу не сказали? Я бы вел себя с вами по-иному. Всегда мечтал познакомиться с настоящим творцом прекрасного, а то я что-то засиделся в этих стенах среди старинных полотен. Картины обветшали от времени, потускнели от света факелов, а однажды и вовсе здесь от сырости развелась моль и прогрызла несколько холстов. За это я, конечно же, получил нагоняй, но был вновь восстановлен в обязанностях, как только у короля гнев сменился на милость. Моя служба здесь подходит к полувековому исчислению.

Невероятная удача встретить вас здесь! Давно пора освежить галерею, внести в нее искру современного искусства, славящегося особенным цветовым колоритом. Вы, наверняка последователь школы славного учителя Птолемея?

– Один из его лучших учеников, – вновь солгал колдун.

– Тогда, его величеству несказанно повезло!

– Благодарю за высокую оценку моего скромного труда. Уверяю, что не разочарую ни вас, ни его величество. Многие короли заказывали у меня портреты и оставались счастливы приобретением, а я получал богатое вознаграждение золотом.

– Сир де Росс, – указал перстом смотритель, перемещаясь к портрету в самой изысканной раме, украшенной по канту зелеными изумрудными камнями.

– Великолепно! – восхитился колдун.

Он почти носом уткнулся в картину, оценивая приблизительную стоимость шедевра. Однако стоит заметить, что рама: слишком вычурная и богатая, была куда дороже самого изображения. Но дело не в этом, колдун всегда высматривал, что бы стащить, продать, а потом тратить деньги на развлечения и женщин.

– Вы о портрете или о молодом господине? – не понял смотритель.

– Вместе они составят идеальную пару, – не обращая внимания на вопрос, продолжил колдун.

В уме он уже сложил образ, в который следует обернуться этой ночью. Плохо, что на изображении не уловить полную гамму оттенков цвета кожи, глаз, волос. Рост понять тоже трудно, поскольку жених сидит на коне, прикрытый длинным плащом из-под которого не видно ног.

– Мне просто необходимо увидеть будущего супруга принцессы, – заявил колдун, – это облегчит мое положение скромного художника, а кисть в руке положит ровные, уверенные мазки на холст.

– Есть один шанс, – тут же отозвался служитель галереи, – в замке существует традиция, по-моему, мнению, давно изжившая себя, старомодная, но нашему королю особенно приятная.

Колдун затаил дыхание, боясь сбить старого служителя с мысли.

– Почему вы не спрашиваете меня, какая? Вам не интересно? – почти обиделся смотритель.

– Напротив, я боялся вставить слово, настолько заинтригован.

– К обеду, когда его величество изволит разделить яства с семьей и приближенными вассалами, дозволяется присутствие зрителей, аплодисментами, встречающими каждое вновь подаваемое блюдо. После остатки со стола делятся между ними.

– Странная традиция, – усмехнулся колдун, впервые слыша о подобном излишестве. Что ж богатые правители, порой, самые настоящие оригиналы.

– Вот, и я об этом же. Мы же не в древности живем, когда дворовые псы кости под столом подбирали, наряду с кошками и тараканами.

– Вы проведете меня в зрители? – поинтересовался колдун.

– Как раз время близится к обеду. Пойдемте, я составлю вам компанию. Хотя, напоминаю, что мне претит это действо, и я не собираюсь участвовать в разделе недоеденных остатков. От одной мысли скукоживает в животе и накатывает тошнота.

Смотритель галереи закашлялся, и схватился за живот.

– Я вас так понимаю, – дружественно похлопал его по плечу колдун, движимый и вовсе иными мотивами попасть на королевский обед. Хотя, если бы выдалась возможность полакомиться пряной ветчиной или гроздью сочного винограда, пусть и побывавшего в других руках, он бы согласился, не задумываясь. Особой нежности характера, как и брезгливости, он никогда не испытывал. За время странствий в суровых землях, ему приходилось подбирать крохи со столов грязных таверн, питаться фруктами, только что сорванными с веток, а то и отбирать еду у более слабых путников, остановившихся на привал.

Становясь во втором ряду, за спинами разряженных в пух и прах зевак высшего сословия, колдун устремил свой взор на пустеющий пока стол.

Из арки, ведущей от покоев короля, показалась процессия, впереди которой следовал глашатай.

– Его величество король с супругой! – прокричал он во все горло, стукая тростью с медным наконечником о каменный пол.

В залу величественно вошел король, ведя под руку королеву. Зрители склонили головы в глубоком реверансе, длящемся долгое время, пока король взмахом руки, не повелел всем подняться.

У колдуна перехватило дух: принцесса так похожа на мать – прекрасную даму, средних лет, своей красотой заслонившую все вокруг. И причиной не толстые нити перламутрового жемчуга, украсившие высокую грудь, ни оторочка платья, выполненная из белоснежного кружева, ни блеск бриллиантов в ушах и на пальцах, отнюдь. Королева-мать, сама по себе создавала сияние, исходящее из синевы ее глаз. Тут же развратный умишка сложил для себя иную композицию, в которой в случае неудачи с юной принцессой, можно попытать счастья на ложе ее возлюбленной матушки, сохранившей все женские прелести в идеальном состоянии.

– Ах! – раздалось в толпе, когда королевствующие особы разместились на стулья.

Тут же к возгласу восторга присоединились бурные длительные овации. Зрители, зачарованные чудесным зрелищем, ожидали прибытия принцессы с женихом.

Глашатай прочистил горло, и вновь возвестил, что есть мочи:

– Сир де Росс!.. Госпожа Белла!

Шурша подолом кремового платья, под руку со своим избранником, в зал вошла принцесса. Ее лицо, сегодня бледнее обычного, выдавало ее волнение, а трепет длинных ресниц доказывал ее тягостное настроение. Еще сложнее было скрывать дрожь в голосе, когда она приветствовала родителей.

– Садитесь, дети мои, – широким жестом пригласил пару король. Его и без того доброе лицо озарилось улыбкой.

«Что-то тут нечисто!» – догадался колдун, всматриваясь в грустную фигурку принцессы, склонившуюся над столом.

Сир де Росс устремил взгляд на сидевшую напротив королеву-мать, которая, надо сказать, поймав на себе его пристальное внимание, тут же опустила глаза, а ее щеки покрылись легким румянцем.

К трапезе прибыли гости со стороны жениха и со стороны невесты, считавшиеся ближайшими родственниками: тетки, дядьки, шурины, племянники и прочие, приглашенные по поводу свадьбы.

– Первое блюдо! – огласил глашатай.

Зрители захлопали в ладоши, а проворный стольник, наряженный, что франт в расшитый шелком камзол, красные туфли с крупными золочеными пряжками, вышел с огромным подносом, на котором возвышался сочный румяный поросенок, фаршированный яблоками, с добавлением ароматных специй, трав и зелени, приготовленный на вертеле.

До обоняния зрителей дотянулись манящие ароматы деликатесного блюда, отчего у всех потекли слюнки. Кто-то шумно выдохнул, а кто-то, наоборот, затаил дыхание, взирая, как королевская чета вонзает зубы в розовое, нежное мясо.

Следующее блюдо – форель, нашпигованная луком-пореем, далее следовали: кровяные колбаски под кисло-сладким смородиновым соусом, пироги с сардинами и перепелками, половина головки козьего сыра, десяток окороков, дюжина запеченных яиц, копченые бычьи языки с горчицей и хреном, заливное из щуки. Большой кувшин с красным сладким вином, опустошался три раза, но и этого было мало, чтобы утолить жажду всех едоков. На десерт – засахаренные марципаны, желе с вишневым пюре и взбитыми сливками, экзотические фрукты, поражающие и цветом и запахом.

Колдун во все глаза наблюдал за принцессой, лишь для вида прикоснувшейся к изысканной еде. Она лишь откусила малый кусочек сыра, да, сделала глоток вина. Ее тарелка была полна, а кубок стоял поодаль.

Ее жених, напротив, обладал поразительным аппетитом. С удовольствием отведав всех яств, он потянулся за кубком, до краев наполненным вином. Он был сыт и хмельно пьян.

– Я поднимаю сей кубок за свою невесту! – произнес он тост.

Белла равнодушно взглянула в его сторону, но кубок за свое здравие, все же подняла.

– Благодарю, Вы очень любезны.

Колдун, насытившись до пуза остатками королевского пира, пребывал в хорошем расположении духа. Прихватив про запас щедрый ломоть пирога, пару яиц, огромный кусок жареного окорока, он направился в свои покои, дабы переждать пока не придет его срок.

Глава 4

Как назло, в эту ночь Луна скрылась за плотной завесою черных туч, покрывших весь небосвод. Лишь на краткий миг она появилась в просвет, но для колдуна этого оказалось мало, чтобы обернуться женихом. Зато он смог стать проворным котом, чтобы в облике зверином посетить покои принцессы, и хоть одним глазком посмотреть на то, как она переодевается или опочивает в своей постели.

Проходя темным коридором, шарахаясь от страха будто вор, он очутился возле нужной двери, за которой по его наметкам находилась спальня прекрасной девы.

Не успел он, и разочек мяукнуть, как дверь отворилась и в проеме показалась Белла, одетая в черные длинные одежды, со свечой в руке. Бесшумно ступая босыми ногами по каменному ледяному полу, она остановилась возле комнаты нареченного суженого. Чуть помедлила, а затем прислонила к двери ухо.

Колдун, напрягая все кошачье обоняние и слух, так же притаился за дверью, стараясь уловить малейший шум, либо колыхание воздуха. Однако из-за плотно запертой двери не раздавалось ни звука.

Точно так же подумала принцесса, возвращаясь на цыпочках в свои покои.

«Странные вещи происходят» – удивился колдун, незаметно проникая вслед за принцессой в ее опочивальню.

Принцесса, падая на постель лицом вниз, принялась горько рыдать. Ну и ну! Мыслимое ли дело накануне счастливого венчания, обливаться слезами. Радоваться нужно, расцветать, становиться еще краше, чтобы услаждать зрение жениха. От горючих слез, и цвет лица портится, и синева под глазами проявляется, тут уж ни одна пудра, ни румяна не спасут.

Принцесса проплакала до самого утра, а как только рассвело, умылась, нарумянилась, и как ни в чем, ни бывало, направилась в обеденную залу к завтраку. В окружении родителей и королевской свиты, она шутила, смеялась, стараясь никого не обделять своим вниманием. Но стоило появиться сиру де Россу, как она поменялась в лице, стала задумчивой и грустной.

Колдун, воротившись в прежнее обличье, еще долгое время рассуждал о ночном происшествии, еще больше запутавшем его разум. Где это видано, чтобы у невесты настроение так резко менялось. Вся придворная челядь, еще вчера шепталась, что их госпожа Белла светится от счастья, в ожидании праздника, но теперь казалось, что ее замуж выдают силой. С ее светлого лица пропала прежняя влюбленность, оставив взамен тень печали.

Стоя возле напольного зеркала, уже в подвенечном убранстве, выгодно подчеркивающем все достоинства фигуры, принцесса смахнула еще одну слезинку.

– Вы само совершенство! – восхищенно бормотали верные служанки.

– Самая красивая невеста!..

– Ангел, сошедший с неба!

– Спасибо, мои любезные подруги, – откликнулась Белла, закрепляя цветок розы в волосах.

– Нет, сюда нужно одеть фату, – возразила одна из девушек, обволакивая стройный стан прозрачной вуалью и убирая прочь уже повявший бутон.

– Отпустите меня в последний раз в саду прогуляться, – взмолилась Белла.

– Нельзя, – осуждающе пробормотала одна из нянюшек, с детства занимающаяся воспитанием королевской наследницы.

– Только одним глазком взглянуть, как ясное солнышко прячется в облаках, а вольный ветер качает ветви большого клена.

– Гости уже собрались в соборе, ожидая Вашего прихода…

– А мой жених?

– Стоит у алтаря.

– А папенька, а маменька?

– Все глаза просмотрели, волнуются.

Белла, подобрав длинную юбку свадебного платья, решительно ступила вперед.

– Ваш букет!

Белла с ненавистью взяла в руку белоснежную бутоньерку. Она не любила блеклые цвета, лишенные жизни. Куда милее те розы, которые цвели сейчас в саду возле фонтана. Пусть они и наделены острыми, колючими шипами, больно впивающимися в пальцы, в них заключена особенная радость, дарованная силами матушки-земли.

– Венец, – продолжали напоминать фрейлины о традициях.

Белла приняла из рук одной из них жемчужное украшение, и надела поверх фаты. Нелепое украшение, никоим образом не украшающее, а скорее делающее нелепым, было непременным атрибутом королевских свадеб с испокон века. Белле предназначалась исполнить все каноны, соблюсти правила и обязательства, чтобы не только порадовать родителей, а подтвердить статус наследницы, почитающей древние королевские традиции.

Перед запертыми дверями часовни, она поправила фату, одернула длинный шлейф платья. Новенькие атласные туфли на изящном каблучке, специально изготовленные по случаю, больно впились в ноги. Башмачник, явно отрезал себе кусок сукна на память.

Один момент и она, в окружении фрейлин, вошла в распахнутые двери.

В торжественном убранстве, в обилии букетов из роз, свечей, шелковых лент, бантов, королевских стягов, старинный собор не был с момента венчания короля и королевы. С того времени прошло, дай бог памяти, лет двадцать, не меньше.

Единственная, долгожданная дочь короля – радость, свет очей, предстала перед гостями в образе печальной нимфы. С недавнего времени – бледна, рассеяна, не в меру молчалива, она поразила всех свое грустью.

Король, взяв ее под руку, подвел к алтарю. Улучив мгновение, он тихонечко прошептал ей на ушко: «Я люблю тебя больше жизни!»

– А я тебя еще больше, – словно возвращаясь в детство, ответила Белла, в упор, всматриваясь в его лицо.

«Если бы ты только знал, папенька!» – мысленно добавила она.

Остановив взор на высоком алтаре, на роскошной кафедре, украшенной скульптурными изваяниями, окаймленными дивными лепными кружевами, Белла встала рядом с нареченным женихом. Тот, по обыкновению, улыбчив, открыт взором, тот час устремился вниманием к будущей супруге.

Белла вздрогнула, когда звуки органа загремели над ними, наполняя весь собор. Слишком быстро началось священнодействие, и скоро над присутствующими пронеслись слова священника; «Я соединяю вас в супружество во имя Отца, и Сына, и Святого Духа».

И снова запел орган.

– Именем его Величества, короля Вильяма, объявляю вас мужем и женой!

Белла принялась вытирать слезы, а сир де Росс, напротив, сиял от счастья. Крепко обнимая плечи, теперь уже законной супруги, он ни на шаг не отпускал ее от себя.

– Я сделаю тебя самой счастливой, – пообещал он Белле.

Та, не веря ни одному слову, молча кивнула головой, а после, следуя этикету, ответила:

– Обещаю быть хорошей женой.

Свершилось! Новобрачные рука об руку вышли из святого места. Слуги, по случаю облаченные в ливреи из пламенно-алого сукна, по бортам обшитые золотыми галунами, застегнутые под пышные пелерины драгоценными пуговицами, сновали между гостями. На их серебряных подносах – изысканные лакомства и хрустальные бокалы с вином.

– За здоровье и благополучие молодых! – кричали в голос приглашенные.

– За будущих наследников!

Бокалы осушались до дна и наполнялись снова.

Глава 5

Колдун, приняв чарку, захмелел, поддался всеобщему настроению, но при этом, не забыл, по какой причине оказался в этом месте. Он следил за каждым движением сира де Росса, поворотом головы, речью, чтобы скопировать достоверно, при этом не опростоволоситься. Надо сказать, что сир де Росс не явил уникальности во внешности. Да, он по-мужски красив, но колдуну приходилось изображать куда приятнее лица. Напыщенности, хвастовства, может быть в нем и в избытке, но и недостатков тоже хватает. Например, за роскошью нарядов, блеском драгоценных камней, можно скрыть излишние округлости живота, короткие кривые ноги, начинавшие редеть на затылке волосы.

Во время поздравлений и подношений молодым играла музыка, пелись песни до самого полудня. Начало обеда возвестилось барабанным боем. После начались танцы, продолжавшиеся до самой ночи, сопровождающиеся праздничным пиршеством с обилием блюд, напитков, сладостей и деликатесов. Столы ломились от изобилия, а руки музыкантов устали от струн, певцы сорвали голос, гости валились с ног от усталости и хмеля.

Невесту в назначенный час проводили в спальные покои. Впереди несли свечи, играла музыка, одним словом, создавалось все для придания величия крайнему на сегодня ритуалу.

В парадно украшенной белыми шелками спальне, принцесса присела в кресло. Она так устала, что не было сил даже сердиться или вообще испытывать хоть какие-то чувства. Ей просто-напросто хотелось остаться в одиночестве.

– Позвольте Ваш башмачок, – огласил шафер, становясь перед принцессой на колени.

Белла послушно выдвинула ножку, но не ту.

– С левой ноги, – с укором вымолвил шафер.

Белла подчинилась, чтобы соблюсти условности, зная о древней традиции. Ведь ее башмачок предназначался в дар холостяку, отчаявшемуся устроить семейную жизнь.

Наконец, желанная тишина и наглухо запертые двери за спинами всей этой суетливой толпы. Принцесса, продолжала волноваться по поводу своей дальнейшей судьбы, теперь полностью зависящей от мужа. Мысленно она готовилась к его появлению в спальне. Почему-то ей, вдруг, захотелось повернуть время вспять, представить весь сегодняшний день сновидением, которое вот-вот закончится.

Бесспорно, во власти сира де Росса устанавливать распорядок ее жизни, манеры и прочие условности, чтобы она соответствовала статусу первой госпожи его государства. Как знать, может он окажется тираном, и облачит ее в строгие платья, лишенные украшений, а то и вовсе заточит в башню, будто преступницу. Их брак, не что иное, как союз двух королевств ради преумножения славы и богатства, а она – разменная монета, если хотите – жертва. Она не сможет перечить или выставлять условия на чужбине, вдали от родного края. Из уст менестрелей она слышала много печальных, порой страшных историй о несчастных королевах, страдающих от жестоких супругов.

А ей ведь так хорошо жилось в милом сердцу замке, где папенька и маменька окружили ее любовью и заботой. Она, летая вешней пташкой, беззаботно пела и танцевала. Рядом подруги-фрейлины, воспитываемые при ее особе с самого детства, любимые подруги, без которых она не проживет и дня.

Милая Белла вытерла негаданную слезу. Что же она делает? Не пристало королевской дочери опускаться до слабого характера. Обязательно найдется выход, а она с улыбкой будет вспоминать минуты слабости.

Пока суть, да дело, сир де Росс изрядно пьян, оказался в компании колдуна. За вечер он осушил два кувшина вина, полбочонка пива.

– Сир де Росс, позвольте представиться! – выдвинулся колдун вперед.

– С кем имею честь?

– Я скромный художник, здесь по случаю торжества, для выполнения важной королевской миссии.

– Я уже догадался какой, – отмахнулся де Росс, – только, уговор…

– Какой? – не понял колдун.

– На портрете я буду изображен в обмундировании полководца. По этому поводу согласен позировать в доспехах со щитом, мечом, в окружении верных командиров. Напоминаю, что в моем распоряжении самые доблестные воины, проверенные в боях.

– Его величество заказал свадебный портрет, – попытался вставить реплику колдун.

– Вот, оно что!

Сир де Росс явно был обескуражен ответом, даже рассержен.

– Не вижу смысла в подобном излишестве. Впрочем, если так угодно его величеству…

У колдуна новобрачный вызывал вполне оправданное неприятие. Мало того, что он главный претендент на то, чтобы «откусить самый лакомый кусочек», вдобавок, его заносчивость не мела границ.

Придумывая на ходу следующие действия, колдун наполнил два кубка.

– За счастье молодых! – поднял он вверх руку с сосудом, чуть переливая через край красное сладкое вино.

Дружный хор голосов поддержал тост.

Сир де Росс в один момент осушил кубок, становясь еще пьянее. Взгляд помутился, речь расплылась, замедлилась, а ноги чудесным образом заплетались друг за друга. Вряд ли молодая жена при таком положении, дождется его сегодня на супружеское ложе.

Колдун мысленно потирал руки, радуясь удачному стечению обстоятельств. Он вновь потянулся к кувшину, чтобы наполнить его.

– За самую красивую в мире пару, – льстиво вымолвил он.

Новоиспеченный супруг с азартом поддержал авантюру, вновь припадая губами к краям сосуда, который в снова оказался пуст до самой последней капли.

Гости валились с ног прямо там, где ими завладел Морфей. Со стороны огромный зал замка, прежде тихий и пустой, сейчас превратился в некоторое подобие содома.

Колдун же, трезв, что прозрачное стекло, решил и это использовать в своих целях. Нужно было на всю ночь укрыть новобрачного, чтобы спокойно приступить к исполнению своего замысла.

– Ваше Величество! – обратился он к нему.

– Да!? Еще одну чарку за наше здоровье?

– Пожалуй, – ответил колдун, делая вид, что делает большие глотки.

Новобрачный же вновь приложился к хмельному напитку.

Колдун озираясь, чтобы никто не подслушал, приблизился к нему вплотную и произнес:

– Там, на окраине города, я слышал, как ваше имя полоскают в грязи. Утверждают, что вы не держите своих обещаний, а богатства, описываемые менестрелями, не что иное, как вымысел. На самом деле: дворцы, принадлежавшие вашему имени – руины, золотая казна пуста, нивы обеднели, а солдаты доблестной армии погрязли в пьянстве и разврате.

– Что? Кто такое говорит? – зарычал сир де Росс.

– Один знатный господин, прибывший с вашей стороны.

– Предатель! Подать мне его голову, – прокричал сир де Росс.

– Хотите, я провожу Вас к этому негодяю?

– Конечно, хочу! Седлайте коней!

Сир де Росс преисполнился решимости отомстить обидчику.

– Пойдем одни, без свидетелей. Не ровен час, спугнет кто-то, тогда все пропало! – предупредил колдун, снова поражаясь простодушию знатного сеньора.

Они остановились возле той самой лачуги, где колдун коротал время в ожидании удобного момента.

– Это здесь, – сообщил колдун, пропуская сира вперед.

– Убожество! Прибежище для свиней!

– Кажется, в том окне я заметил его силуэт, – с тревогой в голосе заметил колдун.

– Где? – уставился в темноту сир де Росс.

Колдун, пользуясь случаем, со всех сил, ударил благородного господина по голове колотушкой, приготовленной загодя. Тот мешком повалился на земляной пол, устеленный соломой. В скором времени раздался мерный храп, исходящий из его пьяного рта.

– Так-то лучше будет! – обрадовался колдун, поворачивая обратно к замку. Пара шагов и Луна, вышедшая на небосклон превратила его в молодого, пышущего здоровьем сира де Росса. В прибавление к легкой поступи – грация, скорость, уверенность в себе. В чреслах забурлила горячая кровь, побежала по венам, доставляя ни с чем, ни сравнимое удовольствие. Он был готов. К чему, спросите Вы? Уже догадались? Следуя влечению, колдун несся стремительным ветром в спальню, где ожидала юная новобрачная, облаченная в сорочку тонкого кружева, сквозь которую можно было осязать нежное тело, высокую грудь, тонкий стан.

Глава 6

В это время прекрасная Белла, стоя у окна, загадала желание вслед за падающей звездой. Ночь, на удивление тиха, словно в сказке, сегодня окружила ее заботой и негой: тихонечко вдали стрекотали сверчки, шелестела листва старых деревьев, а соловьиная трель услаждала слух.

Став женой благородного правителя чужих земель, властителя судеб, и, по слухам, любителя женских прелестей, она пребывала в смятении. Еще бы – она невинна, ее тела никогда прежде не касалась мужская рука. Ни одному, самому пытливому взору она не являла малого кусочка своей обнаженной кожи.

Вздрагивая от шорохов и звуков, она ждала, когда дверь опочивальни распахнется, а ее суженый возникнет на пороге. Конечно же, онзаключит ее в своих объятиях, накроет ее губы сладким поцелуем, а после увлечет на ложе, преисполненное огненных ласк.

Вполне естественное желание любить, даже королевствующих особ не обходило стороной. Понравится ли она своему мужу или будет отвергнута? В ней, как ей думалось, недоставало страстности, любовного пыла, от которого у мужчин кружилась голова, а сердце бешено колотилось в груди.

По слухам, сир де Росс покорил не одну сотню женских сердец. В его холостяцкой постели побывали самые изощренные в любовных утехах дамы. И, конечно же, сравнивать ему было с чем. Пусть на ее стороне очарование юности, свежести, но в искусстве обольщения она не сильна.

Близилась полночь, а супруг затерялся где-то в пути. Скверные подозрения, с недавнего времени поселившиеся в сердечке Беллы, начинали сбываться. Да, и она с неудовольствием отметила, что на праздничном пиру он не пропустил мимо ни одного кубка, и к этому времени был изрядно пьян. И, еще, он нисколечко не походил на героя ее романа. Образ не сочетался с тем, которого увидела впервые на картине неизвестного художника. Правду говорят, что внешность обманчива, а человек познается при ближайшем знакомстве. Она так идеализировала будущего супруга, что разочаровавшись, очень расстроилась.

Как, вдруг, о чудо! Дверь широко отворилась, и на пороге появился Он.

– Моя жена!

– Мой король! – отозвалась она.

В его руках огромный букет алых роз, тех самых, которые она любила больше всего. Догадалась, что он сорвал их по пути, выбрав самые красивые.

– Вы куда прелестнее этих цветов, – с восторгом вымолвил подлый колдун губами сира де Росса.

– Спасибо, вы очень любезны.

– Эта ночь лишь для нас двоих.

Колдун встал на колено, припадая поцелуем к ручке Беллы.

– Зачем этот фарс? – неожиданно произнесла новобрачная, отдергивая руку.

– Вы чем-то обижены? – удивленно вскинул брови лже-супруг.

– Не притворяйтесь, это нелепо.

У колдуна челюсть отвисла: вот-те на сюрприз! А принцесса-то не так проста, а норов у нее, как у строптивой кобылки. Но, ведь и он не промах, чем сложнее, тем заманчивей игра.

– Я лишь немного задержался, никак не мог оставить гостей…

– Не утруждайтесь объяснениями. Ваши слова пусты, как, впрочем, и ваше сердце. Причина вашего опоздания мне и так известна.

– Вы так неясно выражаетесь, любовь моя.

– Думаю, что вы ошиблись дверью: комната матушки находится дальше.

После этих слов, Белла открыла дверь настежь.

– Извольте покинуть мою спальню!

– Но я должен быть рядом со своей женой! Это наша первая брачная ночь!

– И последняя! Возвращайтесь туда, где провели все ночи до этого дня! Иначе, я все расскажу папеньке. Тогда, поверьте моему слову, вам обоим не поздоровится.

Колдун очутился в коридоре. Почесывая макушку, он никак не мог взять в толк, что такого совершил напыщенный гусь – де Росс.

Следуя ее наставлениям, он проследовал далее. Стоило ему поравняться с дверным проемом комнаты королевы, как оттуда появилась женская ручка, унизанная жемчужным ожерельем, и поманила его внутрь указательным пальцем.

– Сир!

– Ваше величество! – робким голосом вымолвил колдун, поникая головой перед великой госпожой.

– Так, что вы решили? У вас было достаточно времени, чтобы хорошенько подумать.

Колдун встряхнул головой, убирая со лба выступившие капельки пота. От волнения его бросало то в жар, то в холод.

– Я?

– Кто ж еще? Я более никому бы не посмела довериться настолько.

– Согласен всем сердцем! – ответил колдун, вообще не догадываясь, о чем идет речь.

– Вот и замечательно, – улыбнулась она.

Прекрасная во всех отношениях женщина повернулась к нему спиной.

– Не стойте, как истукан, помогите мне развязать шнурки на корсете.

Путаясь пальцами в длинных лентах, колдун расстарался на славу. Скоро оголилась нежная кожа спины, а тугой корсет освободил из плена красивую высокую грудь.

Никогда ранее он не достигал подобных высот в своем чрезмерном желании женского тела. Конечно же, в его списке обманутых жен было много знатных особ, высокородного сословья, но с королевой ему еще не приходилось делить ложе.

– Я воспылала к вам с той первой минуты, когда вы появились здесь, – призналась королева. – Ничего не могу поделать с влечением и души и тела. Вопреки счастью дочери, я пошла на этот шаг, лишь из-за малой минуты в ваших объятиях. Скоро вы уедете в свои края, и все забудется. Белла поймет меня и простит. Она еще юна, неопытна и ничего не смыслит в амурных делах. Из нее выйдет порядочная жена, благочестивая хранительница очага, мать семейства, но она вряд ли обрадует ваше величество горячими поцелуями. Ее застенчивость не имеет границ. В лучшем случае, после появления первенца, она дозволит поменять позу или раздеться догола.

– А как же ваш муж? Нам не избежать его гнева.

– Он останется в неведении.

– Все же я испытываю некоторый страх и угрызения совести.

– Пусть Вас это не беспокоит. Вы женатый человек, скрепленный священными узами брака, но не кандалами же. Никто не смеет запрещать королю услаждаться земными радостями. Ложе своей супруги всегда останется обязанностью, трудом для создания потомства. Для развлечения же – страстные тела любовниц, более изощренных в плотских утехах.

– Вдруг его величество невзначай посетит вашу опочивальню?

– Мой драгоценный супруг сейчас видит уже третий сон. Он два часа назад заходил пожелать доброй ночи. По его привычкам, он до утра не проснется. Уже сотую Луну мы не согреваем нашу постель. Он не просто охладел ко мне, а потерял всяческий интерес к женским ласкам. Стал ленив, скучен, а причиной тому – старость. Вы ведь не в курсе?

– Теряюсь в догадках.

– Он вдвое старше меня. Его пыл угас так давно. Куча болячек, сердечко пошаливает, суставы ломит.

Несчастная жена тяжело вздохнула, показывая свое величайшее горе.

Глава 7

Колдун возрадовался немыслимо. Он и в самых заветных видениях, не мог мечтать лучшего. Пусть не получилось пошалить с юной Беллой, это не так важно, когда взамен получаешь гораздо больше.

– У нас целая ночь впереди, – нежно пропела королева.

– Да, моя госпожа!

У опытного любовника, горячая кровь забурлила, понеслась по венам, оживляя естество.

Требовательно, вместе с тем нежно, колдун накрыл губы королевы поцелуем. Та издала протяжный стон, отвечая со всем пылом.

Колдун нетерпеливо стянул тугое, тяжелое платье к ее ногам. Не желая терять времени, страстная любовница жадно впилась в его губы. Не прерываясь, даже не переводя дух, они избавились от остатков одежды. Колдун, затаив дыхание наблюдал, как королева освобождает его от штанов, развязывая пояс.

«Все-таки у сира де Росса великолепное сложение» – заметил он, между прочим, опуская глаза вниз. Мужское достоинство впечатляло своими размерами и идеальной формой.

Любовники предстали друг перед другом в абсолютно нагом виде, отчего их влечение стало невыносимым, почти болезненным.

У похотливого колдуна голова пошла кругом от великолепия, возникшего перед очами. Королева обладала всеми достоинствами настоящей красавицы: пышная грудь с маленькими розовыми сосками, плоский живот, длинные точеные ножки.

– Возьми меня! – прошептала она, облизывая пересохшие губы.

Будто простолюдинка, без тени зазрения, она предлагала себя, потеряв всяческое стеснение.

Колдуна не нужно было увещевать, обещая награду. Награда сама шла в его руки. Хотя, к слову напомнить, что прежде ему приходилось потрудиться, чтобы заманить очередную чаровницу в амурные сети. А тут – «жертва» сама проявляла настойчивость.

Он повалил ее на огромную кровать и начал страстно заниматься с ней любовью. Королева стонала, всякий раз как его упругая плоть пронзала ее, доставляя ей восхитительное удовольствие. Так продолжалось некоторое время, пока они оба не получили головокружительный оргазм.

Чуть переведя дух, колдун вновь приступил к делу. В его намерениях – как минимум пять или шесть раз, пока не застигнет рассвет, и первые петухи не предупредят о восходе солнца. Тогда, не смотря ни на что, он утратит силу, а его облик поменяется.

Забросив ноги королевы себе на плечи, он вновь страстно овладел ею. Хорошо, что у замка толстые каменные стены и крепкие дубовые двери, скрывающие звуки. Если бы не так, издалека бы были слышны их громкие стоны. Они меняли позы, услаждая друг друга поцелуями и нежными объятиями. Атласная кожа королевы таяла под сильными, чуть грубыми ладонями опытного любовника, вознамерившегося исследовать ее тело все без остатка. Он спешил испить всю сладость, изголодавшейся до мужского внимания, женщины. Та, бросившись полностью в омут разврата, закрыла глаза и поплыла по течению бурной реки. Вот она в роли наездницы, взгромоздилась сверху, а после в роли покорной кошечки выгнула спину, подставляясь сзади.

– Вы так ненасытны, – с удовольствием заметила она.

– Я только начал, – хитро улыбаясь, ответил колдун, опуская руку на ее вздымающуюся грудь.

Ее глаза ответили томным взором из-под длинных трепещущих ресниц.

Она была счастлива, что не ошиблась, когда решилась довериться этому во всех отношениях приятному мужчине. Расплата за мимолетное, запретное чувство, украденное у родной дочери, сейчас тревожила ее меньше всего.

– Мой меч снова готов к бою! – предупредил колдун.

– Требую пощады, – шутливо отозвалась она.

– Вы моя пленница, извольте получить порцию пыток!

– Да, я пленница, – прошептала она, подставляя горячие губы для поцелуя.

Королева получила сладострастное удовольствие, когда ощутила его внутри себя. Она хотела еще и еще. Главное, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась, а желанный любовник проникал в нее настолько глубоко, насколько это будет возможно.

– Мой господин!

– Нет, это вы – моя госпожа!

За длительные годы, проведенные в холодной постели, королева наконец-то почувствовала себя по-настоящему живой и желанной. Она уже и не чаяла, что когда-нибудь обретет это утраченное чувство. Сидя рука об руку на троне с властелином земель, она думала о благе государства, о приличиях, забывая о простых радостях. Небожители никогда не проявляли себя, даже когда болит сердце, плачет душа. Будучи юной принцессой, шестнадцати лет от роду, она стала женой великого правителя. Он же за славой ратных дел, политических интриг, иногда жаловал ее своим вниманием, но не любовью. Дорогие дары, золотые украшения – все тлен, когда нет радости, света. Если бы муж только мог представить…

Впрочем, его больше беспокоит мнение запредельных государств о его персоне, цены на товары, завозимые с востока, а еще раздел территорий, находящихся под спорным влиянием. В этом и есть государственный интерес, но не личный. Он хороший король, а вот, муж… это вопрос спорный, даже скорее скорбный.

Входя в тронную залу, королева держала осанку, подтверждая свое высокое положение. Кивала согласно на каждое слово супруга, осуждающе выражала недовольство, так же следуя его наставлению. Она устала, выдохлась, беря слишком много на себя. Ранимая, чувственная, все время ждущая любви, она так и не обрела ее. Даже появление дочери не изменило положения. Король все время, твердящий о желании появления наследника мужского пола, так и не предпринял для его появления ничего основательного. Накануне растущей Луны, как того требовали этикеты, он всходил на супружеское ложе, совершал вялые потуги любовного акта, а потом исчезал до следующего месяца.

Негаданный любовник смог доставить ей сказочное наслаждение. Плотское, по-земному низменное, но такое вожделенное. Она – женщина, он – мужчина, соединенные в естественном соитии.

За окном забрезжил рассвет.

– Мне пора, – с сожалением сказал колдун, все еще пребывая в виде сира де Росса.

Оставались считанные часы до его перевоплощения.

– Жаль, – ответила королева.

Она еще раз впилась в сладкие губы любовника.

– Давай пообещаем, что расстаемся не навсегда, – попытался исправить ситуацию колдун, – мы много раз встретимся, согреемся телами, а может быть…

Он мечтательно закрыл глаза.

– Воспоминания о нашей ночи навсегда останутся в моей памяти, – подтвердила королева.

– Я должен был взять вас в жены, будь на то воля высшей силы. Вы же, к сожалению, не свободны.

– Но моя дочь…

Наконец-то королева воротилась на грешную Землю.

– Милая девочка, – подтвердил он, – но я не люблю ее. Вы теперь занимаете главное место в моем сердце. Мы идеально подошли бы друг к другу.

– Бедное дитя. Она не заслуживает моей участи.

– Насильно мил не будешь. Вам ли не знать?

– Оставьте свои философские выводы для искателей смысла жизни.

– Вы будто сердитесь?

– Так и есть. Моя девочка не должна познать разочарования. Обещайте…

Королева наполнила вином кубок, стоящий возле кровати.

– Моя госпожа?

– Вы будете любить Беллу, превозносить ее. Станете для нее другом, любовником, не на день, месяц, а на всю жизнь.

– А как же вы?

– Я испила свою чашу до дна. Теперь не важно, что я чувствую.

– Звучит, как сожаление.

– Запоздалое. И перед дочерью теперь я виновата. Не сдержалась, поддалась искушению слабой плоти.

– Но, она лишь ваша копия. Пусть гораздо моложе, наивнее, в чем-то напористей, ну а в чем-то слабее. У нее недостает внутренней силы, заставляющей подданных бросится к ногам в подобострастном восторге.

– Моя кровь и плоть не может иметь недостатков. Она прелестна, словно утренняя заря, чиста и невинна.

– Согласен, на ее стороне запас времени, ведь она так молода. Впереди столько возможностей, дарованных королевской кровью. Но она меркнет после того, как я побывал в вашей постели.

– Это никоим образом не избавляет вас от обязательств мужа. Или вы забыли? – уже с долей злости возразила королева.

– Брак по расчету. Формальность, закрепленная печатями. Я бы назвал это сделкой, договором с взаимовыгодными условиями. В будущем мое королевство, наследуемое потомками, увеличится в два раза, продвинется далеко за пределы гор и равнин, с богатейшими недрами, а мои дети, а впоследствии внуки обретут еще большее влияние.

– Правление может превратиться в приятное времяпровождение вдвоем. Вы мне доказали свое мастерство в роли любовника. Теперь не поленитесь проявить такие же способности на супружеском ложе.

– Значит, это была проверка? – воскликнул уязвленный любовник.

– Не могла же я отдать свою любимую, единственную дочь деревянному истукану. Ваше искусство любви заставляет меня уверовать, что дочь будет в надежных руках. Ее постель наполнится удовольствиями, сладкими мгновениями. Теперь, я знаю точно!

Колдун чуть не задохнулся от возмущения.

После его пыл угас, напоминая, что он на самом деле играет чужую роль.

– Тогда, разрешите откланяться.

– Идите уже, – отмахнулась королева, чувствуя усталость.

Лже сир де Росс подобрал с пола одежду, надел ее на себя. Поправляя волосы, одергивая камзол, он еще раз взглянул на ложе, где возлегала пылкая любовница.

– Моя королева! – склонился он в реверансе.

– Что-то еще? – лениво потягиваясь, поинтересовалась она.

– У меня есть надежда встретиться с вами снова?

– Если найдете вескую причину.

– Что же может быть важнее веления сердца? Или эта ночь прошла зря?

– Не зря. Не смейте винить себя. Я ничуточки не сожалею, и вам не советую. Мы заслужили капельку удовольствия.

– Это означает, что вы согласны принять меня в любой день и час?

– Боюсь обидеть, но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Нужно уметь оглядываться на свои обязанности перед троном. Теперь только выполнение государственного долга может повлиять на мою благосклонность. Естественно, между нами сохранятся дружеские отношения, свойственные близким родственникам. Добро пожаловать в семью!

– Благодарю!

– Сделайте все возможное, чтобы моя единственная дочь была счастлива. В противном случае, я лично вырву ваше сердце из груди и скормлю собакам.

– Угрожаете? – колдун занял оборонительную позу.

– Вы любвеобилен, даже слишком. Полагаю, в вашей постели побывали все красавицы королевства, но поцелуи стали пресны, слова лживы, а сладость ласк оставляет горькое послевкусие. Вы пресытились, и ожидаете более острых ощущений, приключений, будоражащих кровь, тешивших мужское самолюбие.

– Да, такова моя натура. Вы проницательны.

– Так вот, забудьте обо всех своих любовницах и сосредоточьтесь на моей девочке. Иначе…

– Вы пойдете на меня войной.

– Если потребуется. Помните, ни одна хрустальная слеза не должна выкатиться из ее прекрасных глаз.

Глава 8

Колдун так и не понял загадочной женской души в облике прекрасной королевы: то манит ласками, то гонит хуже дикой рассердившейся кошки. Надо сказать, подобные острые коготки ему не хотелось ощутить на своей коже.

Впервые за долгую столетнюю жизнь он попал в подобный переплет. Его словно использовали в непонятно игре, а то и вовсе в исполнении замыслов, недоступных его пониманию.

Взявши за ручку двери, колдун еще раз обернулся.

– Прощайте!

– Будьте здоровы, берегите себя, – равнодушно ответила королева, опуская глаза.

Колдун, по пути возвращаясь в прежний облик, удалился в покои, предназначенные ему, как художнику. С легендой, кстати, нужно было что-то решать. Ведь с самого начала он не положил на холст и пары мазков. В скором времени, обман выльется наружу, а его ждут в лучшем случае розги палача, а в худшем – голова с плеч. В государстве по старинной традиции до сих пор существовала смертная казнь за преступления против короны. Он, конечно же, изрядно преувеличил свои способности, выдавая себя за портретиста. Даже при условии, что он использует колдовские способности и вселится в тело первого попавшегося художника, шансы на успех минимальны. Картинная галерея изобиловала шедеврами, выполненными искусными мастерами, равняться на которых не имело смысла.

Имея умеренный взгляд на присутствие жизненных испытаний, колдун, надеялся найти выход, как только «запахнет жареным». Не впервой. Однажды он целые сутки утикал от рассерженных горожан, лишь за то, что возник на центральной площади с целью исцеления болезней при помощи волшебного кристалла. Не забавы или вреда ради, а от голода. В желудке урчало который день, а кошель был пуст. Огромный прозрачный камень он по-случаю умыкнул у часовщика. Скромные манипуляции, пара мистических слов: казалось, в чудо поверили все без исключения. Только и тут нашелся умник, заставивший воплотить нереальное желание – зарастить свою лысину волосами.

Всегда с содроганием вспоминал тот случай, оттого, что довелось прятаться долгое время, пока не улеглись страсти. В пользу – несколько обманутых простаков, расставшихся со звонкой монетой, взамен на созерцание истинного врачевания.

Бросая взор на Луну, затянутую в густую пелену облаков, колдун почувствовал боль в пояснице. Все же годы брали свое. Ему теперь требовалось куда больше отдыха. Умаявшись от длительных скитаний, он считал за радость оказаться в уютной чистой постели. За удовольствие иметь ежедневно на завтрак яичницу с беконом он отдал бы полцарства. Жаль только, что он не король, а его пребывание в этих покоях – близилось к концу.

Королева, меж тем разложив карточный пасьянс, усмехнулась получившемуся раскладу.

– Ерунда какая-то!

Впервые карты изобразили несуразицу. Отчего-то два короля кружились вокруг дамы пик. Прежде она трактовала карточные подсказки с легкостью, но только не сегодня. Как будто двойник, отделившийся от основного тела, встал на его замену. Карты никогда не врали, поэтому королева восприняла это в качестве недоброго знака, своего рода предвестие расплаты за измену. Супруг-король обладал странным характером: вспыльчив до неприличия, а после столь же милостив. Если б ему стали известны подобности личной (тайной) жизни жены, он бы сначала казнил ее, а потом сокрушался, что потерял доброго друга. За время брака они стали близки скорее духовно, чем телесно. Его величество советовался с нею по любому поводу, от мелочного разбора недостач в королевской казне, до сложного, что казалось наказания преступников, или строительства нового моста.

Юная новобрачная, оставшись в одиночестве, почти не сомкнула глаз. Свадебная суматоха утомила ее, но странное беспокойство никак не покидало ее. Она маялась на белоснежных простынях, пытаясь унять внутренний пожар. Сильный аромат душистых роз, расставленных рядом с постелью, еще больше будоражил и без того разыгравшееся воображение. Ее супруг – ветреный мужчина, наверняка сообразил для себя развлечение по душе в обществе другой женщины.

Розовый аромат дурманил, принося с собой непонятный зов. Незаметно для себя Белла все же медленно поддалась заклятию Морфея и погрузилась в глубокий сон.

Во сне она еще яснее услышала этот таинственный зов, лишающий воли. Она не могла не подчиниться. Следуя влечению, она воспарила над землей, вознеслась на всю величину гор, а потом, оказалась в райском уголке, где было уютно, тепло и ее ждал он – любимый и единственный.

Глава 9

Утро наступило неожиданно для всех. Сонные, недовольные гости шарахались по замку, в ожидании продолжения пиршества. Король и королева, озадаченные отбытием дочери в иной удел, пребывали в хмуром настроении. Сама же Белла и ее муж запропастились куда-то. Слуги, помогающие по утрам принцессе, не могли взять в толк, куда исчезла их госпожа.

А Белла, уединившись среди любимых кустов роз, тем временем прощалась с родимым домом, той беззаботностью, которая жила в ее сердце. Она в раз стала взрослой девушкой, поднявшей на свои хрупкие плечи ответственность за весь свой род. Пусть ей не по душе, произошедшие события в жизни, личные переживания останутся лишь ее достоянием. Трудно, почти невыносимо, сносить на себе печальные взгляды любимого папеньки, постаревшего и загрустившего.

Вчера, сколько бы она ни силилась, оставшись в одиночестве, она дала волю чувствам, вылившимся огромным морем слез. Снимая с себя свадебный наряд, она любовалась вышивкой, тонким кружевом, сиянием драгоценных камней. Жениху было неважно, насколько она красива в этом убранстве. Она так и не дождалась его восхищения или малого комплимента.

Сир де Росс – ее муж повел себя странно. После ее укора, развернулся и покинул покои, даже не пытаясь оправдаться. А она так ждала, верила, что он вернется. Она бы потребовала объяснений, признаний, рассеявших ее сомнения.

Будучи любопытной, Белла зачастую совала нос, куда не следует. Эта оплошность сыграла с ней злую шутку. Расслышав обрывки фраз, сказанные маменькой, она сложила неприятную картину после того, как увидела жениха, выходящего из ее спальни.

– Матушка, о чем вы беседовали с сиром де Россом? – поинтересовалась она.

– О твоем будущем, дорогая. И перестать его называть, словно вы чужие.

Только Беллу не обманешь. Она заметила, как они обмениваются взглядами, шепчутся. Но стоит спросить, как в ответ лживые фразы, или прячущийся взгляд. Матушка еще так молода и красива, что по ее поводу все мужчины королевства пускают слюни. А уж разговоров о прелестях королевы: не хватит дня, чтобы повторить. Вдобавок матушка в последнее время так холодна с нею: постоянно выказывает недовольство по пустякам, то дочка одета неподобающе, то слишком резва, то, наоборот, скучна.

Белла ревновала к собственной матери. В то же время ее разум отказывался принимать открывшуюся правду.

– Матушка…

– Да, дитя мое.

– Вам нравится мой будущий супруг?

– Вы красивая пара, к тому же благословленная богами.

– Я не об этом.

– О чем же тогда?

– О его мужских достоинствах.

– Он любезен, мужествен. Замечательный воин, правитель. Говорят, что он унаследовал от родителей много земель, богатств. Брак с ним, прежде всего, взаимовыгодный союз…

– Матушка, вы не понимаете.

Королева выдохнула:

– Девочка моя, я как никто иной понимает, о чем же ты толкуешь. Только у женщин в обществе, принадлежащем мужчинам, нет права выбирать по зову сердца. Де Росс – выгодный жених со всех сторон. Конечно, он не идеален, у него имеются недостатки, но в твоей власти закрыть на них глаза.

– А если я не смогу?

– Сначала будет больно, а потом отпустит. Придет равнодушие, а потом ты найдешь иные удовольствия и смиришься с положением. Куда приятнее быть королевой, нежели прачкой или кухаркой. Поверь, у них проблемы куда серьезнее, чем страдания богатой жены. У тебя будет куча слуг, деликатесы на обед, шелка и бархат, драгоценные камни в ушах, а дети, произведенные тобою на свет, в будущем затмят своим влиянием весь белый свет.

Матушка всегда была права. Белла, порой видя в ее взгляде оттенок печали, силилась прочитать ее мысли. Была ли она счастлива? В понимании Беллы папенька – самый лучший на свете. Он с улыбкой взирал на все выкрутасы, творимые любимой доченькой. Только между родителями никогда не существовало тепла, той душевной связи, о которой известно любящим парам. Их брак, матушка повторяла не раз, заключался в целях соединения двух влиятельных фамилий. Что же остается делать ребенку, появившемуся на свет, чтобы скрепить подобный союз?

В смятении, неясном чувстве, она расплакалась, обливая слезами нежнейшие лепестки только что сорванной розы.

Шорох за спиной заставил вздрогнуть.

– Простите, я напугал вас.

Перед взором предстал нареченный супруг собственной персоной.

– Мне хотелось бы побыть одной, – отвернулась Белла, краснея щеками.

Сир де Росс проигнорировал ее замечание, подсаживаясь рядом на садовую скамью.

– Вы плачете? Тот час же велю наказать обидчика.

– Тогда вам придется наказать самого себя.

– Вы правы. Вчера я повел себя неподобающим образом. Виной мой страх. И, кажется, я слишком увлекся сладким вином.

Белла недоуменно уставилась на него.

– Страх? Разве может мужчина, победивший в жестоких сражениях, боятся собственной свадьбы?

– Признаюсь как на духу: впервые я оробел настолько, что ноги дрожали, а речь путалась. В разуме, как назло все смешалось, закрутилось. Вокруг люди, благородные господа, поднимающие заздравные тосты. Мой кубок постоянно наполнялся, а я его осушал до дна.

– Однако это не помешало вам провести ночь далеко от моих покоев.

– Представляете, – потирая затылок, начал рассказ сир де Росс, – просыпаюсь оттого, что свора дворовых котов устроила перепалку из-за куриной косточки. И где?! В каком-то заброшенном сарае, полном мусора, соломы и отвратительных запахов. Моя праздничная одежда измазана грязью, дурно воняет, а я лежу на полу, словно бездомный бродяга.

– Не может быть! – возмутилась Белла.

– Еще как может. Поднялся на ноги, и тут же присел обратно от внезапного головокружения. На голове сзади шишка величиной с орех. Вот, потрогайте!

– Действительно, – согласилась она, – проводя пальчиком по тыльной стороне шеи.

– Какой-то вероломный злодей напал на меня со спины. Только не помню, как я очутился в том месте. Память и вовсе отшибло.

– Значит, вы мне не изменяли этой ночью?

Сир де Росс чуть не подпрыгнул от гнева:

– Как вы могли такое подумать? Неужели я вызываю в ваших глазах такое нелицеприятное впечатление?

– Я слышала, как матушка беседовала с вами на очень щекотливую тему. Только не подумайте, что я любительница подслушивать, это вышло совершенно случайно.

– Ваша матушка…

Сир де Росс пытался подобрать правильные слова.

– Она устроила своего рода проверку. Ей непременно нужно было узнать, насколько мои нравственные устои соответствуют представлению о порядочности. Думаю, она, прежде всего, заботилась о благе единственной дочери.

– Она просила о свидании. Я собственными ушами слышала, как она нежным голоском твердила об истинном чувстве, вспыхнувшем, словно молния и поразившем в самое сердце.

– А я взял паузу на раздумье. Не стоит приписывать мне качества ловеласа. К тому же ваша матушка никогда бы не воплотила в реальность свои намерения. Она посчитала своим долгом вывести меня на «чистую воду», чтобы потом с позором отчитать, будто нашкодившего кота. Я сразу же раскусил ее хитрый план, поэтому поддержал игру.

– Молва о ваших подвигах на любовном поприще достигла наших краев гораздо раньше личного прибытия.

– Пусть так. Стоит заметить, не следует брать на веру все, что болтают вокруг. Злословцев всегда вокруг тьма: завистники, обиженные горожане и крестьяне, не желающие платить налоги, поэты, вознамерившиеся получить крохи славы за худые пасквили.

– То есть вы отрицаете это?

– Отрицаю. Более того, хочу заверить свою жену, что готов хранить ей верность.

На лице прелестницы Беллы появилась милая улыбка, а последние слезы, выкатившиеся уже по привычке, иссушились все до единой. Сердечко вновь наполнилось светом, и отразилось в сиянии глаз.

– Вы так очаровательны, любимая супруга! – восхитился сир де Росс, целуя ее ручку.

Он достал из кармана маленькую коробочку, инкрустированную голубыми топазами.

– Мой подарок. Вчера, в суматохе забыл преподнести. Что ж лучше поздно, чтобы хоть как то искупить свою вину.

Белла несказанно обрадовалась сюрпризу. Пусть она была чересчур искушенной дамой высшего света, у которой драгоценностей имелось свыше меры. Папенька с каждым новым куском шелка приобретал самоцветы, наиболее подходящие в тон. Некоторые из них одевались всего один раз, а после хранились в многочисленных шкатулках, заполненных доверху. Это был первый подарок от мужа, оттого его ценность умножалась в сотни, а то и тысячи раз.

– Открывайте, – предложил сир де Росс, передавая подарок.

В миниатюрной золотой коробочке лежал медальон, выполненный талантливым ювелиром. На верхней крышечке выгравирована роза – тонкая работа с вкраплениями рубинов.

– Будто капли крови…

– Красный цвет символизирует мою любовь к вам. Он такой же горячий, и ко всему прочему свет этих камней никогда не померкнет.

Белла открыла медальон и не смогла сдержать восхищение:

– Я тронута!

На внутренней стороне находился ее портрет, а с другой стороны – портрет сира де Росса.

– Если вдруг нам придется расставаться, я бы хотел всегда находиться рядом с вашим сердцем, – с пылом произнес он.

Белла одела медальон на шею, чтобы засвидетельствовать всю торжественность момента и заодно порадовать мужа.

Глава 10

В замок возвратились вдвоем, держась за руки.

– Белла! Дорогой зять!

К ним навстречу вышли король и королева.

– Мы заставили слуг обыскать весь замок, в поисках вас.

Сир де Росс чуть нахмурил брови. Уголки его губ опустились вниз.

– Прошу прощения, кажется, я совсем забыл о приличиях.

– Мы, придворные, благородные гости желали запечатлеть результат первой брачной ночи, но простыни опочивальне оказались абсолютно чистыми, – разводя руками, вымолвил король.

– Консумация нашего союза пока что не состоялась…

– Моя дочь не оправдала ваши чаяния?

– Ваша дочь – само совершенство. Позвольте мне вновь выразить искренние слова сожаления. Я был настолько пьян…

– Не продолжайте. По правде говоря, я на своем свадебном пиру тоже не стоял на ногах. Ваша ночь обязательно наступит, ведь впереди вся жизнь.

– Вы так добры, – с поклоном ответил сир де Росс.

Ситуация, и впрямь была не из приятных. Де Росс это понимал как нельзя лучше, поэтому его захлестнула волна стыдливости. Так опростоволоситься в первый день брака.

Король меж тем, довольно огладил подбородок.

– Не затягивайте, я не смогу долго дожидаться появления внуков.

– Ну, папенька! – перебила Белла.

– Так, где вы пропадали? – вмешалась королева, приходя дочери на помощь.

– Мы улучили минутку, чтобы посетить чудесный сад, где так красиво, – ответил сир де Росс, – поистине райское место. По прибытии домой, распоряжусь, чтобы вокруг моего замка возвели некоторое подобие вашего сада. Белла так любит розы!

Он даже мимолетным взглядом не встретился с глазами королевы. Лишь поклон, в знак уважения.

Его Величество король с удовольствием отметил, с какой любовью смотрит зять на его милую дочь. Надо же, как удачно все сложилось: Белла счастлива, государственный интерес соблюден, а ему можно позволить минуту покоя. Он стар, быстро утомляется, все, более отдаляясь от проблем, которые прежде заставляли волноваться. Правду говорят мудрецы, убеленные сединами, что всему свое время. Молодости свойственны порывы сумасбродства, необдуманных поступков, а зрелость требует возможности подвести жизненный итог, обернуться назад, пожалеть о совершенных злодеяниях, порадоваться за добрые дела.

Когда молодые удалились, королева вздохнула настолько тяжело, что король всерьез забеспокоился о ее самочувствии.

– Вам нездоровится?

– Отнюдь, мой король.

– И все же. Мне показалось, что вы чем-то встревожены.

– Наша дочь…

– Она уже взрослая, – продолжил король, уже предугадывая, о чем пойдет речь.

– Она еще так молода и наивна. Я опасаюсь за ее благополучие, – королева, вдруг, запнулась, понимая, что муж не потерпит ее нытья. В его присутствии она никогда не смела плакать.

– В ней наша кровь, значит, у нее не будет времени думать о глупостях. Она станет великой правительницей: справедливой, умной, смеющейся в лицо опасностям. Ее характер не позволит прогибаться под гнетом, а доброе сердце заставит подданных поклоняться ей.

– Этот мир принадлежит мужчинам, – опустила его на землю супруга, – Белла будет красиво дополнять своего мужа, сидящего на троне. И только!

– Возможно, вы правы. Ей придется рожать наследников и не раз. Надеюсь, вы подготовили ее?

Королева смиренно кивнула. Она хорошо воспитывала дочь, проводя много времени в душевных беседах. Королю неведомо, что они давно общаются словно подруги. И, да, она внушила своей девочке, суровую правду мира о том, что никого не заботит судьба женщин, даже если в их жилах течет голубая кровь. К великому сожалению, когда-то давно родители не пожалели ее саму, выданную девочкой за немолодого правителя. Он, как, оказалось, был добр, щедр, никогда не повышал голоса, но и любви так же не проявлял. Ждала ли она его внимания, засыпая одна в холодной постели? Скорее – нет: невозможно зажечь костер, когда дрова сырые.

Королева-мать откланялась, чтобы в уединении привести мысли в порядок. Каким-то неведанным ветром ее занесло в тронную залу, где светловолосая, хрупкая доченька кружила в танце. Как и прежде, в ее руке – свежесорванная роза.

– О, матушка! Я ждала вас!

– Дитя мое!

Королева прижала дочку к трепетной груди.

– Не волнуйтесь, – с улыбкой молвило дитя, – я все знаю, мама, я слышала…

– Подслушивала?

– Знаю, у меня нет выбора. Так нужно. Теперь, что бы я ни делала, для меня одна дорога – вслед за мужем.

– Прости, я не смогла защитить тебя, хотя прилагала максимум усилий. Если бы только знала, на что я была способна!

Впервые королева позволила, чтобы слезы потекли по ее красивому лицу.

– Не надо, матушка, перестаньте! Я смогу, вот увидите, буду стараться.

– Завтра поутру ты покинешь отчий дом, таковы условия твоего супруга.

– Да, завтра, – грустно подтвердила Белла, обрывая лепестки несчастной увядшей розы.

Глава 11

Поутру королева-мать внимательно вглядывалась в личико доченьки. Она словно изменилась с прошлого дня. В ней появилось спокойствие, уверенность во взгляде. В подтверждение – прямая спина, отсутствие напряжения. Никакого испуга или сожаления по поводу скорого отбытия в чужие края. Лишь малая толика смущения от повышенного внимания суетливых придворных дам. Строя глазки, хихикая, они шептали непристойности, рассматривая супружеские простыни новобрачных с пятнами крови.

Король ликовал. Наконец-то все условности позади, и нет повода для лишнего беспокойства. Как заботливый отец, он вновь втолковывал Белле о ее долге перед родимым домом.

– Не тяни с рождением детей. Обрадуй своего мужа первенцем-сыном. Будь покорна, мила и тогда…

– Слушаюсь папенька! – откликнулась Белла, чтобы только сделать ему приятно.

Матушка крепко обняла свою дочь, будто прощаясь навсегда.

– Я вижу, что ты нисколечко не робеешь перед своим мужем.

– Так и есть, – с загадочной улыбкой ответила послушная дочь.

– Тогда мое сердце, наконец-то спокойно.

– Все будет хорошо, мама. Не плачь обо мне, не скучай.

Сир де Росс спешил со сборами. Он раздавал налево и направо указания неторопливым поданным, пытающимся улизнуть от обязанностей. В славном городе они весело проводили время в объятиях прекрасных женщин, с кубком доброго вина в руке. Все милые вдовушки, в чьих постелях резвились доблестные воины сира де Росса, плакали навзрыд.

Наконец, процессия тронулась в обратный путь. Стоит заметить, что король-отец не поскупился на приданное: огромные сундуки с дорогими тканями, серебряная и золотая посуда, диковинные музыкальные шкатулки, украшенные самоцветами, мешки со звонкими монетами. Все едва поместилось на пять обозов. Пришлось вьючить коней огромными тюками, набитыми до самых завязок.

Белла собиралась недолго, взяв всего лишь несколько самых любимых платьев, да пару атласных туфелек. После, сев верхом на коня, она встала вровень со своим мужем.

– Ах! – взмахнула она ручкой.

Сир де Росс вздрогнул от неожиданности:

– Что-то случилось?

– Медальон, ваш подарок…

– Вы забыли его?

– Он остался на трюмо в спальне.

Она ловко спрыгнула с коня, и помчалась обратно. В спальне еще раз осмотрев знакомые стены, она горько расплакалась. Не могла же она признаться, что это всего лишь уловка, чтобы попрощаться с милым домом. У нее несколько раз возникала мысль о побеге. Там высоко на горе, в хижине пастухов она могла найти временное убежище на пару дней. Только куда двигаться дальше? Стать жертвой диких волков, держащих в страхе окрестные деревни? А может, пойти в услужение в богатый дом, назвавшись чужим именем? Только и этот вариант вряд ли подошел, ведь она не умела ничего делать по хозяйству.

– Моя принцесса!

В проеме открытой двери стояла ее любимая подруга-фрейлина.

– Я не хочу уезжать! – срываясь на крик, призналась Белла, – почему никто не видит, как я страдаю. Я сделала приятно всем вокруг: маменьке, папеньке, королю, выбранному мне в мужья. Почему я все время должна делать вид, что все хорошо, притворяться покорной?

– Мое сердце разрывается от боли и сочувствия, – вслед за нею расплакалась фрейлина, сжимая свою принцессу в объятиях.

– Мы обязательно встретимся, – пообещала Белла, – вот, увидишь!

– Возвращайтесь, я буду ждать!

Белла быстрым шагом покинула стены замка, возвращаясь к каравану, ждавшему только ее.

– Я готова, – пришпоривая коня, сказала она.

– В путь! – приказал сир де Росс, оборачиваясь к верным поданным, давно засидевшимся в седлах.

Белла не оглянулась ни разу. А все потому, что она едва сдерживала слезы, все время выступающие на глазах. В груди теснились, душили отвратительные думы, а сердце разрывалось от боли. Впервые за всю жизнь она покидала отчий дом, где так беззаботно шли дни, а рядом были близкие люди. Порой, она не замечала те приятные мелочи, которые ежедневно получала, пользуясь привилегиями королевской дочери.

Скоро славный городок, окруженный кольцом гор, скрылся из вида. Белла, тяжело вздыхая, словно ее везут в плен, почти не смотрела на своего мужа.

– Любовь моя, – обратился он, лишь для того, чтобы выказать свое участие.

– Мне страшно! – неожиданно выпалила принцесса.

– Пока я рядом, вы в безопасности.

– Я не о том…

– Это единственное, что должно беспокоить Вас, остальные проблемы буду решать я, как муж и как король.

– Я сомневаюсь, получится ли у меня стать той самой, на которую возлагается столько надежд. Вдруг, вы разочаруетесь?

– Милая Белла, свет очей моих, откуда такие мысли? Кроме вас мне не нужна ни одна женщина на всем белом свете!

Белла в ответ промолчала. Она не любила загадывать наперед. Пока, что она слышала в свой адрес только льстивые речи, не подтвержденные ничем. Сир де Росс – дамский угодник. Он играет женскими сердцами: легко, шутя, и так же без сожаления разбивает их.

Глава 12

Колдун, пока не завершилась свадебная суета, старался быть как можно менее заметным. Он редко выбирался из комнаты, ссылаясь на недомогание. Наслаждаясь вкусной едой, мягкой чистой постелью, он все больше склонялся к мысли, что нужно тянуть как можно дольше. Он разложил принадлежности художника, расставил мольберт, заказал краски.

В это утро в его комнату пожаловал смотритель музея.

– Как продвигается работа? – поинтересовался он, наблюдая вовсе непонятную обстановку.

– Я сделан несколько набросков, определился с перспективой… Знаете, что нынче в моде? – перевел он тему.

– Что же?

– Красные тона. Люди, даже королевствующие особы, изображаются на портретах, будто в рамке из цветовой гармонии.

– Извольте не согласиться! Испокон века известно, что красный – это опасность, выражение дикой ярости, а возможно даже и кровопролития.

– Я ожидал подобной реакции, – устало присаживаясь на край постели, ответил колдун.

Вчера всю ночь его мучила подагра. Еще чуть-чуть и он бы помчался к местному лекарю за снадобьем. Хорошо, что у него нашлась баночка вонючей мази, получаемой из вытяжки змеиного яда, серного порошка и курдючного сала.

– Если позволите, у нас может получиться замечательная дискуссия по этому поводу, – оживился смотритель.

Он любил разговоры об искусстве, больше, чем сами произведения, висевшие в королевской галерее: чересчур молчаливые собеседники, взирающие из порталов резных рам.

– В древнем мире, да, и сейчас, – начал диалог колдун, – цвет красного заката символизировал могущество и власть. Короли всех стран облачались в такого оттенка плащи, в подтверждение высокого сана.

– Соглашусь, пожалуй. Очень бы хотелось увидеть результат Вашего кропотливого труда.

– Вы будете первым, – пообещал колдун.

Тем же вечером, он отправился на поиски талантливого живописца. Он уже слышал ранее о полуслепом художнике, состоявшем на службе у короля, прежде очень восхваляемого. Только, к сожалению, тот давно не брал в руки кисть. По слухам, у него имелся ученик, пожелавший быть вольным художником. Он рисовал природу, старые развалины, да оголившихся дев, побывавших в его постели. Он увяз в разврате и пьянстве, но при этом не утратил способностей к малеванию. Последний портрет его кисти, колдун имел удовольствие лицезреть в трактире, под веселым названием «Резвая ослица».

Сегодня удача явно была на стороне колдуна. Веселый, хмельной художник как раз воспевал оду одной из прелестных куртизанок в этом самом трактире. Его кружка была почти пуста, так же, как и его кошелек.

– Мари! – орал он во все горло, – еще один поцелуй!

Девица жеманно кривила личико, поправляя сбившиеся на лицо смоляные локоны, не самые опрятные, к слову сказать.

– Вы, однако, шалун! – звонкохихикала захмелевшая девица.

Художник, засовывая руку под ее юбку, уронил голову в глубокий вырез платья.

Мари снова захихикала, но не отстранилась.

– Кхе-кхе! – кашлянул колдун, приближаясь к развратной парочке.

– Чего тебе, старик? Видишь, я занят! – огрызнулся художник.

– Не извольте сердиться. У меня к вам вполне выгодное предложение.

– Сложно вещаешь. Говори, проще. Пока я ничегошеньки не разобрал.

– Слышал, что вы замечательный творец лиц.

– Да, я художник, но при этом свободный человек. Ни за что на свете не буду делать то, от чего воротится душа. Вот, к примеру, не желал бы я изображать лицо подобного индивида, как вы.

Колдун, конечно же, обиделся. Ему захотелось что есть мочи двинуть наглецу между его бесовских глаз.

Кстати, колдун всегда утверждал, что в художниках много от лукавого, помогающего водить рукой по холсту. Сам человек не способен производить фантазии, подвластные межмирью: чудесные мистические дворцы, прелестные принцессы, драконы, ведьмы, демоны и прочая нечисть, появляющаяся неспроста.

– Не стоит мне грубить, – предупредил колдун, едва сдерживаясь.

– А то что?

– Я уйду, а вы будете сожалеть, что не заработали пять золотых монет.

– Целых пять? – присвистнул художник, уже прикидывая в уме, сколько дней он может пировать.

Его картины почти не пользовались спросом. Что возводить напраслину на судьбу-злодейку, ведь кроме лени, он не отличался особым постоянством. Сначала у него было много заказов, но по истечению некоторого времени, вокруг оказалось много обманутых, так и не дождавшихся обещанных полотен. Оттого он стал рисовать, то, что получалось по случаю, и продавать за медяки.

– Покажите сперва деньги! – почти взмолился он.

Колдун вынул из кармана один золотой.

– Вы предлагали пять, – напомнил художник.

– Это задаток, остальное после.

Они обговорили условия, пообещав встретиться на следующее утро. Зловредный колдун, естественно, обманул падкого на деньги простака. Никуда он не собирался, он уже получил то, что хотел.

Вернувшись в замок, он заперся в своей комнате. Не ровен час, кто-то из слуг вознамерится сменить свечи, или принести воду. Слуги, надо сказать, были дурно воспитаны, к тому же умели передвигаться неслышно будто мыши. Столько раз колдун подскакивал, испугавшись их тени, или чуть заметного дыхания подле себя.

Как только луна в проеме окна обратила свой седой лик на колдуна, он тут же обернулся в художника. Примерив на себя не только внешность, но и способности, он возрадовался.

– Так-то лучше! – похвалил он сам себя, чувствуя внутри прилив творческих сил. Рука охотно потянулась к кисти. Чуть подумав о сюжете, колдун обмакнул ее в голубую краску. К черту обещания о кровавых тонах!

Глава 13

К утру, на мольберте стояла готовая картина. Всяк, знающий толк в искусстве, сказал бы, что она великолепна. Посреди полотна, в свадебном облачении находилась милая Белла. Ее лицо озаряла кроткая улыбка, а в глазах отражалась синева бескрайнего неба, раскинувшегося над ее головой. Сир де Росс – мужественный, герой защитник, с огромным букетом роз ждал ее возле ворот часовни, в которой они венчались.

Колдун сам не ожидал подобного результата. Он очень гордился собой, отчего тут же устремился вдоль по коридору в поисках смотрителя галереи. Он ожидал не просто слов похвалы, а лести.

– Браво! – захлопал в ладоши смотритель, как только узрел шедевр, – нужно сообщить его величеству. Он сейчас в отвратительном настроении и очень скучает по малышке Белле.

– Я старался угодить… – тихо произнес колдун.

– Превосходно, чудесно, бесподобно, – твердил смотритель галереи, не отрывая взгляда от картины.

Что-то поистине мистическое было в этом по-настоящему волшебном произведении человеческого таланта.

Действительно, король Вильям, как только увидел картину, прослезился.

– Моя доченька так похожа! Вы замечательный творец!

В тот же день, колдуна осыпали царскими почестями, выделив место за столом. Еще в награду он получил увесистый кошель с золотыми монетами, на которые мог бы безбедно существовать целый год, ни в чем себе не отказывая.

– Не желаете ли стать придворным художником? – спросил король, поднимая кубок.

Колдун в ответ склонил голову:

– Да, простит меня, ваше величество, к сожалению не могу.

– Надеюсь, у вас веская причина, иначе я не приму отказ! – почти грозно заметил король.

– Я странник. Мой путь еще не закончен. Где-то впереди меня ждут неизведанные страны, широкие моря, высокие горы. Моя нога еще не ступала по великим пескам пустыни, а руки не касались холодных льдов северной стороны.

Король, слушая такие речи замечтался.

– Знаете, а я завидую вам.

Колдун ничуточки не смутился. Побывав в этом замке, он не видел более несвободного человека, чем сам король. Он был не вправе предаваться веселью или мукам печали, не мог творить безрассудства или лить слезы. Золотая клетка со всеми привилегиями, порой была так тесна.

– Я обязательно оставлю для Вас подарок, перед тем как попрощаться, – пообещал колдун, уже видя в каком образе, появится король на его картине.

На следующее утро он вновь порадовал властителя сих земель своим творением. Портрет короля, облаченного в красный плащ с золотой вышивкой, оказался настолько ярок, что слепил глаза всем смотрящим на него.

Король Вильям не отводил глаз от своего портрета. Долго всматривался в каждую морщинку на лице, в каждую складку одежды, а затем коротко произнес:

– Вы воистину великий художник, Уильям! Только, кажется, что Вы чуть приукрасили мой образ, изобразив моложе, стройнее и …

Король минуту помолчал, а после, проведя перстом по холсту, добавил:

– …Седых волос на портрете гораздо меньше. Годов пятнадцать, наверное, мне простили.

Колдун занервничал, полагая, что король, таким образом, пытается отчитать его за недостоверность лица.

Заметив его замешательство, король улыбнулся самой добрейшей улыбкой, которая была припасена для поощрения отличившихся поданных.

– Вы порадовали меня, Уильям! Пусть на мгновение, я ощутил прилив молодости, но вместе с тем и сожаления. Да, к прискорбию, время не щадит даже королей! Но для потомков, которые будут изучать историю рода, благодаря Вашему портрету, я буду олицетворять величие, благородство, отвагу.

Король снова прервался на раздумья.

– Надо бы позвать моего портного. Этот плащ не дает мне покоя.

– Однажды, я имел удовольствие наблюдать правителя южного королевства в таком одеянии. Он не пожалел золота и драгоценных камней, чтобы расшить и без того дорогую ткань, – поведал колдун, естественно привирая. Он никогда не видел того, о чем вещал без запинки.

– Вот увидите…

– Завтра, на рассвете, я покину ваш гостеприимный дом, – внезапно предупредил колдун короля.

– Какая жалость! Если, вдруг, когда-нибудь решите вернуться, – начал его величество.

– Никогда прежде не встречал столь великодушного господина, – прервал колдун, уже догадавшись о чем пойдет речь.

– Возвращайтесь. Здесь для такого талантливого человека всегда найдется и кров, и стол, а еще – почетное звание придворного живописца.

Глава 14

Славный король и не подозревал, что похотливый лиходей задумал совершить в эту ночь еще одно злодеяние. Не мог же он уйти, не попрощавшись. Черная, до самой глубины прогнившая душонка, требовала удовлетворения своих низменных потребностей. Все скопление напряжения сосредоточилось ниже пояса. От сего все росло и множилось озлобление против всего человеческого мира.

Помнится, когда он в образе молодого красавца сира де Росса, он возлегал на ложе самой королевы в ее опочивальне, она говорила, что супруг посещает ее накануне растущей Луны. У него имелся шанс воплотить еще один любопытный замысел, совершая попытку забраться в тело самого короля.

К прискорбию, светило только-только открыло свой полный лик. Зато это давало ему сил гораздо больше, чем в остальные дни.

Только наш колдун – изворотлив и хитер. Он сделался легкой невесомой тенью, следящей за всеми передвижениями в замке. Вот он, заметил, что слуги, разбрелись по своим комнатам, а доблестная охрана заняла удобные для дремоты позы на постах. С испокон века в этих краях не было серьезных войн и нападений неприятеля. С соседями тихо-мирно велась торговля, совершались турниры и прочие этикетные любезные дела. Оттого и вся челядь не вздрагивала от испуга, не пыталась прятаться и тем более редко оглядывались по сторонам. А зря!

Его величество король Вильям, сытно поужинав кроликом, фаршированным жареными потрошками, лучком и грибами с ароматными специями, испробовав пинту молодого вина нового урожая, поднялся по лестнице на этаж, со спальными покоями. Кряхтя от переедания, он медленно преодолевал ступени, держась за перила. Пару раз даже пришлось делать остановку, чтобы перевести дух. Если так и дальше пойдет, надо будет задуматься, чтобы устроить для себя комнату отдыха рядом с обеденным залом.

В темном коридоре, где заботливые слуги уже потушили почти все факелы, король ориентировался наощупь. Ему мечталось поскорее уложить свое уставшее тело на свежие простыни, но…

Он, заранее знал, что жена не уснет, пока он не пожелает ей доброй ночи. Такова уж традиция, заложенная с самого начала их брачных отношений. Сам виноват! Чувствуя каплю вины за собой, он каждый раз был слишком любезен со своей половиной. Супруга еще так молода, с каждым новым днем цвела все пышнее и ярче, когда он увядал с такой же скоростью. В ее грации, походке, синеве глаз все было пронизано женственностью, чувственностью, нерастраченной, к сожалению. Всякий раз, когда его милая жена появлялась в обществе, все без исключения не могли сдержать восхищения.

А он? Он все понимал, ощущал каждой клеточкой тела, но исправить ничего не мог.

– Душа моя, – произнес он тихо, входя в уютную спальню супруги.

– Я ждала вас.

– Немного задержался, дела.

Королева, в глазах которой отображался отсвет свечей, была грустна. Впрочем, как и всегда.

Его величество мог лишь любоваться на великолепное создание природы, заключенное в образе его жены. Она уже приготовилась ко сну: распустила длинные косы, облачилась в сорочку из тонкого, почти невесомого кружева, подчеркивающую гибкий стан, высокую, совершенную грудь.

– Доброй ночи, любовь моя, – со вздохом вымолвил король.

– Доброй ночи, мой супруг.

Она была готова расплакаться в голос, вновь оставаясь одна. Столько раз она повторяла сама себе, что ее прокляли еще в раннем детстве, готовя столь печальную судьбу. Богатство, власть, поклонение верных поданных на одной чаше весов, а на другой – отсутствие простого женского счастья: любить и быть любимой.

Чувство вины перед мужем и дочерью за прелюбодеяние с сиром де Россом не давало ей покоя. Это как же надо оголодать, чтобы пойти на подобную подлость? Никогда прежде она не опускалась настоль низко: уподобилась уличной девке, раздвинувшей ноги перед первым встречным. Это была ее первая измена, и, наверняка последняя. У нее столько раз возникало желание завести постоянного любовника. Видя перед собой сотни поданных мужского сословия, она обнажала их тела, представляя их в соблазнительных позах.

Король задержался еще на минуточку. То ли молодое вино разгулялось в венах, то ли влияние последних событий со свадьбой и всеми этими романтическими хлопотами влюбленных молодоженов повлияли. Не нам теперь знать. Только у него вдруг возникло непреодолимое желание к поцелуям.

– Душа моя!

Он, словно резвый козлик, подскочил к супруге, сжал ее в тесных объятиях.

Та, прильнула к нему со всей страстью.

– Мой супруг!

Король ощутил то самое приятное чувство внизу живота, что радовало его в пору юности, когда он слыл знатным любовником. Все красавицы королевства, побывавшие в его постели, всегда уходили утром изможденные от утех, а слава, возносившая его мужские способности, была достойна отдельной темы.

Ну и ну! Он обтер потное лицо, поправил прядь волос, отмеченную серебром. Наваждение? Или мистика? Он почти и забыл, каково это бывает.

Только это чудо являло рукотворное причастие похотливого колдуна. Среди настоек, которыми он благополучно пользовался, оказался пузырек с настойкой корня молочая. Пусть он и давал временное действие, но то самое, от которого мужская сила росла и держалась стойко. Даже самый отчаявшийся муж, или постаревший любовник неожиданно обретал телесное могущество.

Виночерпий королевского стола, разливая вино в кувшины, не заметил, как злодей незаметно вылил туда целый флакон зелья. Естественно: ни цвет, ни вкус хмельного напитка не изменился, разве, что стал крепче.

Вильям, он же правитель славного королевства, изнывал от желания. Еще раз, пожирая глазами супругу, он зарычал, словно дикий зверь.

Она, подбирая съехавшую с плеча сорочку, пребывала в смущении. Еще бы! Ее супруг поразил ее бешеным блеском в глазах.

– Я не узнаю вас, – успела вымолвить она.

Король оборвал ее речи горячим поцелуем в сладкие уста. Словно плавящаяся карамель, королева растаяла и потекла. Срывая с себя одежду, они устремились на супружеское ложе.

Королева столько лет мечтала о подобном. Ее дыхание сделалось прерывистым и немного тревожным: «Неужели!» Она не смела, поверить своему счастью.

Вильям обхватил жену огромными теплыми ладонями и впился в нее губами, их поцелуй был долгим и страстным. Он не стал долго медлить, изучая руками вожделенную кожу супруги, которая была подобна бархатному персику. Кажется, он начал забывать, насколько идеально это тело, доставшееся ему в награду. Зарычав голодным тигром, он остановил пальцы на пышной груди. Соски королевы от возбуждения набухли и стали твердыми.

– Моя малышка, – прошептал король.

Он точно сегодня пребывал в зачарованном состоянии. Его рот остановился на пылающей груди. Ему нравилось ощущать запах женского тела, любоваться красотой утонченной фигуры своей женщины. Манящей, пышущей здоровьем, свежестью и сексуальным магнетизмом.

Диким зверем он вошел в нее упругой плотью. От восторга королева издала сильный стон. Это было великолепно! Они слились в единое целое, целуя и лаская друг друга. Все быстрее двигаясь, доводя ее до самого пика возбуждения, Вильям все еще был бодр и полон сил. Он словно возродился из пепла.

Королева горячо дышала и постанывала. Надо же, она так долго этого ждала и была счастлива, что, наконец, чувствует в себе настолько горячий и твердый член супруга.

А тот продолжал удивлять, меняя позы и доставляя все больше и больше удовольствия.

– Мой король! – облизывая пересохшие губы, повторяла она.

В ее уме вертелось только одно: «Еще, еще, еще!». Она желала отдаться полностью, чтобы показать, насколько пылко может любить своего мужа.

Наконец, они достигли незабываемого оргазма.

– Я не узнаю вас, – вновь повторила королева, падая на простыни.

– Я тоже, – признался король, ощущая вселенскую усталость. Сегодня он превзошел сам себя. Пошалил, вспомнил младые дни.

– Останьтесь со мной! – взмолилась королева.

– Не в эту ночь, – ответил он, зевая, – я так устал!

Сейчас он думал лишь о том, чтобы предаться сну. Все конечности ныли, напоминая о подагре. Что ж это с ним? Он то и дела задавался подобным вопросом. Вот уж: бес в ребро!

– Доброй ночи, любимая!

– Доброй, мой муж, – удовлетворенно выдохнула королева.

Король собрал одежду, после искренне поклонился той, которая пришла в его жизнь навсегда.

– До завтра!

Она улыбнулась в ответ. Теперь можно было погасить свечи, затворив дверь за его спиной.

Глава 15

Расположившись на мягких подушках, укутавшись теплым одеялом, она вот-вот была готова предастся заманчивым уговорам Морфея, но не тут то было.

Дверь в ее комнату заскрипела и отворилась. Королева очнулась от дремы, услышав, как хлопнул тяжелый затвор.

– Это опять я…

На пороге возник супруг в полном одеянии: все пуговицы застегнуты, манжеты заправлены, тугой воротник камзола завязан правильным узлом. Почти в том же что и был некоторое мгновение до возвращения, за несколькими исключениями: у него никогда не было привычки носить на пальцах перстни, да, еще такие массивные. Что-то новенькое! Раньше, она посчитала бы подобное излишество признаком плохого вкуса. Впрочем, после сегодняшнего рандеву, она согласилась бы на любое нововведение.

– Ваше величество, вы что-то забыли?

– Свое сердце.

– И только? – довольно усмехнулась она.

Супруг не ответил. Лишь молча прошелся вдоль комнаты.

– Вы чем-то озабочены? – поинтересовалась королева, следя за его передвижениями.

– Где он?

– Кто?

– Ваш любовник.

– Но Вам же известно, что у меня никого кроме вас нет, – гневно ответила королева.

– Как знать, как знать…

Он заглянул под кровать, зачем-то задернул шторы, а после и вовсе влез своим носом в платяной шкаф.

– Никого нет!

– Вот и я об том же.

– У такой соблазнительной женщины обязательно должен быть воздыхатель, а то и два. Вы так ветрены и соблазнительны!

– У меня их тысячи, но ни один из них не смеет даже чихнуть в моем присутствии.

– Зачем чихать, если есть гораздо приятнее занятия? Хотите, я расскажу, что происходит между любовниками?

– Ваша ревность сейчас неуместна, – возмутилась королева, – тем более после только что случившегося.

– О чем это вы?

Королева мотнула головой, отгоняя прочь сомнения. Авось все ей привиделось во сне. Теперь она пробудилась, а видение уплыло прочь.

– Нашего акта любви.

Король мерзко хихикнул:

– Было, значит? А я сомневался: такой запущенный случай. Думал, потребуется два флакона или три. Обошлись одним. Воистину счастливый случай!

Королева отвернулась к окну, всем видом выражая искреннюю обиду.

– Я ни слова не поняла, но прозвучало с долей сожаления, – заметила она, – или вы недовольны мной, или желаете ссоры?

– Отнюдь, я желаю совершенно иное.

Король шумно выдохнул, а после и вовсе издал гортанный звук.

– Ваш лик…

Колдун, а это был он в облике властителя местных земель, любовался самым соблазнительным зрелищем, какое прежде представало в его воспаленном воображении.

– Еще одно напрасное обвинение?

– Он совершенен, – продолжил колдун, – вы чаровница, сошедшая на грешную планету, чтобы будоражить сердца, вводить в исступление и лишать разума. Вас опасно держать на свободе.

– Это гнев или похвала?

– И то и другое. Я сердит, а вместе с тем чересчур доволен. Вы созданы для грешной любви, той самой от которой в венах вскипает кровь, чресла вздымаются, и кружится голова. Лучше было бы укрыть вас в высокой башне, запертой на сотню замков, чтобы ни один похотливый муж не мог пускать слюни. Или другое…

Королева напряглась, чувствуя, что с мужем творится неладное.

– Вы хотите наказать меня? Но в чем моя вина?

– Ваше совершенное тело должно быть только моим! Я единственный его обладатель. Желаю установить новое правило: всем особям мужского пола, слишком пристально взирающим на королеву, выкалывать глаза.

– Тогда вокруг окажутся лишь слепцы! – возмутилась она.

– Зато моя королевская душа будет спокойна. И мы сможем наслаждаться обществом друг друга без обвинений в изменах, подозрениях и прочих размолвок.

– Но мы только что занимались этим. Мое ложе еще не успело остыть!

– Никто не запретит нам совершить это снова! – выкрикнул колдун.

Его руки ухватили за подол ночной сорочки королевы. Мгновение и она уже валялась на полу, а полностью обнаженная хозяйка предстала перед своим лже-супругом в самом соблазнительном виде.

Он с ног до головы оглядел прекрасное тело, которое однажды уже побывало в его цепких пальцах. Только тогда он выступал совсем в другой роли, а сейчас все должно получиться гораздо лучше. Пусть он уже отделался от образа сира де Росса, сожаления об утрате молодости не наступало. Куда приятнее примерить на себя тело короля – самого могущественного человека здешних мест. Вдобавок, помимо статуса, получить еще одну привилегию в опочивальне первой дамы королевства.

Мужская плоть давно уже отреагировала на обнаженную королеву, удивленно кусающую губы. Не тратя понапрасну времени, колдун наспех начал раздеваться.

– Мой супруг! Какая муха вас укусила? Откуда столько пыла?

– Я бодр, силен и готов слиться с вами сию секунду! Смею заверить, что вы останетесь довольны!

Королева попятилась к постели, а лже-супруг тотчас же подоспел к ней и повалил ее, подминая всем телом под себя.

– Возьмите меня, – зашептала она, когда король начал гладить ее между ног, грубо вторгаясь пальцами в потаенное место.

Но он уже не мог ей ничего ответить. Его наглухо укрыла волна нестерпимой жажды удовлетворения своей похоти. Дыхание сбилось, в висках эхом отдавались гулкие удары бешено бьющегося сердца. Его член стоял как каменный, заставляя как можно быстрее опробовать нежное лоно.

Казалось бы, бери, пользуйся, укрощай, но ему требовалось гораздо больше. Он, если бы мог сейчас выдавать мудрые мысли вслух, произнес: процесс конечно важен, но еще важнее – предвкушение. Оттого он растягивал удовольствие, замирая каждой клеточкой тела, останавливаясь и возбуждаясь вновь.

Королева вся дрожала и продолжала тихонечко постанывать, выгибаясь вслед за его руками. Колдун впился губами в ее рот и принялся страстно целовать. Нагло – иначе это и не назовешь – его проворный язык изучал ее кожу, обжигая горячим дыханием, лаская и дразня. В это самое время бесстыжие пальцы мяли грудь, пощипывали до предела напряженные соски.

Горячая, почти закипевшая кровь помчалась по венам, заставляя обоих любовников трепетать от нестерпимого желания.

Колдун решил, что пришел тот самый момент, которого он ждал так долго. Прильнув губами к груди королевы, он нежно облизывал соски, теребил их зубами, доводя ее до экстаза, до стона. Королева отвечала взаимностью. Ее страстная плоть уже давно была готова принять своего господина. Он продолжал ласкать ее между ног и покусывать за шею, прижимаясь все теснее.

Королева впилась ногтями в широкие плечи лже-мужа, когда тот медленно, вошел в нее. Тот тяжело задышал, наслаждаясь каждым движением. Ощущая все больше возрастающий жар в средоточии низа живота, королева подалась вперед, чутко подстраиваясь под нужный ритм. Она постанывала от удовольствия, чувствуя приближение приятного освобождения. Колдун не позволял себе ослабить хватку, или замедлиться, пока королева не получит заслуженного вознаграждения. Вот, она чуть взвизгнула, выгнулась дугой, а после расслабленно выдохнула, содрогаясь в мощном оргазме.

Лже – король тут же перевернул ее на живот, раздвинул ножки как можно шире и продолжил вонзаться в ее лоно. Больно сжав упругие ягодицы, он продолжил с еще более бешеной скоростью. Через мгновение он начал рычать и извергаться прямо в ее нутро, обливая изнутри струей горячей спермы.

Заваливаясь рядом с королевой, лже-король пребывал в самом счастливом настроении за все свою грешную жизнь. Что еще желать? Он – король, только что поимевший королеву!

Утомившаяся от ласк королева быстро уснула, а колдун немного отдышался, после чего встал и оделся, как ни в чем не бывало, покинул спальню. Она даже не шелохнулась, не заметила, как осталась одна.

Глава 16

Рано утром колдун покинул славный город. Не без сожаления, надо сказать. Что-то неумолимо влекло его в дальние страны. Туда, где сейчас юная Белла стала королевой, рядом с мужем – сиром де Россом.

Может быть, он сто раз подумал, поразмышлял, стоило ли ему мчать вслед за эфемерными мечтами. В королевстве Вильяма ему жилось привольно: сытно, спокойно. Каждый день вкусный обед, пинта вина за ужином, чистая нарядная одежда. Опять же признание его художником сулило славу, богатство и вполне благополучное будущее.

Но иначе нельзя: проказница Белла каждую ночь являлась ему во снах. Сверкая синими глазами, она звала вслед за собой, убеждая, что их встреча не что иное, как перст судьбы. Шутливо кружа возле него, она обнажалась, распускала длинные светлые волосы по плечам, а после пыталась соблазнить его ласковыми речами. И запах! Каждый раз он отчетливо ощущал рядом с Беллой аромат масла розы, выращенной в садах этого королевства. Сладкий нектар, чарующий, но вместе с тем пугающий своим реальным присутствием.

Сначала он принял это видение, как плод своего старческого слабоумия, он ведь и раньше замечал за собой все признаки этого. Стоит вспомнить историю, как он потерял целый кошелек с монетами, закопав его под деревом, а после забыв, под которым.

В этот раз все иначе: не мог же один и тот же сон преследовать его каждую ночь, да, еще и не по разу. Он – колдун, но в этом случае, его магия была бессильна. Зелье забвения не действовало, заговор на отворот – тоже. Либо это была еще более сильная магия, или…

У колдуна не было ответа на этот вопрос. Единственный путь – найти Беллу, осквернить ее тело, а после освободиться. В противном случае, ему придется до конца дней мучиться, и просыпаться в испарине. Он находился на грани не только терпения, но и гнева, распалявшегося с каждым новым днем.

Путь ожидался длинный, полный опасностей, тяжелых спусков и подъемов, поэтому колдун, жалея свои больные ноги, купил смирную лошадку. Не такую молодую, норовистую, наподобие той, что жаловали молодые кавалеры королевской гвардии, а скромную труженицу, возившую до этого воду для кухни.

С сожалением перекладывая в ладонь теперешнего хозяина лошадки два золотых, он поморщился. До этого, он часто ловил себя на мысли, что отличается завидной скупостью, склонен к накопительству. Каждый раз, расставаясь с деньгами, он чувствовал невосполнимую утрату, будто терял близкого друга.

– Ее зовут Чара, – сказал продавец лошади, передавая поводья.

Животное всхрапнуло, взмахнуло ушами.

– В честь реки? Ведь именно так называется та водная полоса, протекающая вдоль всего королевства?

– Наверное. Мне сие неведомо. Я не первый ее владелец.

– Вы заверяете меня, что этот чудо-конь выдержит длительное путешествие?

– Будьте спокойны. Эта скотина…

Продавец хлопнул ладонью по упругому крупу. Лошадка продолжала стоять, будто вкопанная, никак не отреагировать на такой знак внимания.

– Вынослива, словно дюжина чертей. К тому же спокойна, мудра и неприхотлива к еде. Помнится, она очень любит морковку и яблоки, растущие на диких яблонях.

Колдун взобрался на Чару, уселся поудобнее, поправил дорожную суму.

– В добрый путь! – сказал он вслух пожелание самому себе.

Чара взмахнула длинным хвостом, закусила удила и сделала первый шаг в сторону горизонта.

Глава 17

Могущественный король сир де Росс восседал на своем престоле в величественном тронном зале. Он с удовольствием взирал на верных подданных, склонившихся у его ног. Ощущение великого счастья переполняло его сердце, ведь рядом, ему под стать находилась его молодая супруга. Гордиться было чем: свет ее красоты слепил глаза. Даже самые главные злословцы его королевства, все время шепчущие гадости за спинами, в этот раз лишь завистливо прикусили язык.

Белла – возвышенная, прекрасная слегка смущалась от излишнего внимания незнакомых людей, во все глаза пытающихся рассмотреть ее получше.

– Моя королева! – прошептал сир де Росс, нежно сжимая ее пальцы.

Только поддержка супруга позволяла ей быть сильной, спокойной в случае, когда другая бы трепетала от страха.

Она ответила милой улыбкой, чуть опуская ресницы.

– Все в порядке, не извольте беспокоиться.

Сегодняшнее пышное празднество было в их честь. Всего несколько дней назад она прибыла сюда, чтобы стать первой дамой королевства. Да, по согласию обеих сторон, она стала женой сира де Росса, тем самым упрочив положение и своего отца и своего супруга, но что греха таить, ко всему прочему она была влюблена. Но им предстояло пройти одно важное испытание.

Белла по-прежнему оставалась девственницей. Да, да, я ничуть ни кривлю душой! Такова была воля сира де Роса, вознамерившегося провести свадьбу еще раз в стенах главного замка своего королевства. Будучи человеком суеверным, почитающим традиции предков, он был просто-напросто обязан соблюсти древний порядок, ревностно выполняемый всеми представителями его рода. И еще: он дал обет своим родителям, давно почившим с миром. Мысленно он представил, как бы всплакнула матушка от счастья, а скупой на любезности отец, одобрительно кивнул бы головой. Жаль, что они не дожили до столь чудесного события в жизни единственного сына.

Пиршество было в самом разгаре. Король и его суженая прибыли как раз вовремя – наступил день летнего Солнцестояния: тьма сравнялась по силе со светом, уступая ей свое место. Благословенная пора, обещающая щедрые дары. Ни для кого не существовало тайны, что именно в эту ночь молодожены, впервые взошедшие на супружеское ложе, могли зачать идеальное дитя, в будущем награжденное всеми достоинствами: мудростью, красотой. К прочему, королевский отпрыск мужского пола получал могущество, власть, огромную тягу к завоеваниям, удачным войнам. Именно того всем сердцем желал сир де Росс, вступая в брак с Беллой. Об их ребенке менестрели будут петь песни, поэты слагать поэмы. Слава о его подвигах переживет века.

В здешних краях существовали иные ритуалы, разительно отличавшиеся от тех к которым Белла привыкла. Ей, к примеру, было сложно отвечать на любезности гостей, складывающих к трону ценные дары. Кажется, все жители королевства опустошили свои закрома и принесли их сюда. Но у всех поступков имеется вполне разумное объяснение: приглашенные на свадебное пиршество гости, проходя вереницей возле тронного возвышения и преподнося подарки, надеялись запечатлеть королевскую благосклонность.

Белла опускала глаза всякий раз, когда заискивающе раскланивающийся представитель богатого сословия в расшитой золотом одежде, склонял перед ними колени.

– Это всеми уважаемый сир Баристан, – представлял сир де Росс своего вельможу.

– Мне приятно, – отвечала Белла.

Она выполняла обязанности хозяйки со всем терпением и смирением.

Постамент перед троном постепенно заполнялся драгоценными дарами: золотой и серебряной посудой, тончайшими шелками, кубками, украшенными драгоценными камнями. Один ремесленник, чеканящий монеты, по счастливому поводу создал памятную медаль, отображающую прекрасный лик Беллы. На обороте монеты, к своему удовольствию она увидела розу.

– Моя королева, – обратился он, вставая на колено.

– Вы порадовали меня, – ответила она из вежливости.

– Обещаю, что и впредь буду это делать.

Сир де Росс тут же отреагировал:

– Назначаю вас придворным заместителем главного казначея!

Мелочь, чтобы вызвать на лице милой Беллы улыбку.

Внезапно в зале наступила тишина. Все расступились, пропуская вперед ссутулившегося старца в золотой мантии. Сам сир де Росс не смог усидеть на месте, приветствуя его.

– Мой первый министр, рад встрече.

– Я не мог пропустить столь значимое событие. Простите, мой король, я опоздал к началу. Виной тому внезапно разыгравшаяся мигрень. Сладу с ней нет!

– Я ждал! Знал, что вы придете благословить меня.

Этот старик заменил ему и отца и мать, а теперь должен был сказать напутственное слово. Именно оно имело самое главное значение для молодого короля, только-только изучающего сложную науку правления большим государством.

По слухам, министр обладал не только великой мудростью, ему были подвластны тайные мистические науки, дозволяющие видеть мир с обратной стороны. Его проницательность не раз выручала молодого господина.

Министр подошел к Белле настолько близко, что она смогла различить, на удивление живые глаза почтенного старца. Она поежилась от его внимания, сжала пальцы в замок.

– Не бойтесь меня, моя госпожа, – вполне миролюбиво сказал старец.

В его голосе было столько доброты, что она тут же улыбнулась.

– Мне кажется, что я знаю вас очень давно, – призналась она.

– Это от того, что мы сразу же прониклись доверием друг к другу. Вы – королева, моя властительница, а я – ваш покорный слуга, готовый служить до самого последнего вздоха.

У Беллы на глазах выступили слезы. Она так скучала по родимому папеньке. А этот пожилой господин напомнил ей о том, кого она оставила дома.

Министр вдруг побледнел.

– Я со своей стороны сделаю все, что от меня зависит, чтобы оберегать вас от врагов.

Тут же всполошился сир де Росс.

– У вас было видение? Какие враги?

– Только что. Я заметил, как черная, отвратительно липкая тень зависла над королевой. Она распростерла хищные крылья, затмевая и отравляя все вокруг.

– Ей угрожает опасность?

– Она придет с тех мест, откуда она родом.

– Вы сможете защитить ее?

– И не только! – хитро сощурив глаза, ответил министр, – я смогу навсегда рассеять тучи над ее головой.

Взгляд сира де Росс напряженно уставился в усталое, испещренное морщинами лицо старца.

Опираясь на посох с набалдашником, украшенным диковинной резьбой, старец перевел дыхание. По его виду было понятно, что каждое слово, движение дается ему с великим трудом. Трясущимися руками он достал из складок мантии перстень с кроваво-красным камнем.

– Придется королеве надеть его на палец, – приказал он.

Белла, как только взяла в руки украшение, тут же водрузила его на средний палец. С виду оно было велико, но как только ее кожи коснулся позолоченный ободок, как перстень принял нужную форму, удобно располагаясь по размеру.

– Не снимайте его, пока в вашем чреве не зародится новая жизнь, – предупредил старец.

Белла тут же от смущения покраснела. Подобные темы она никогда не обсуждала настолько открыто на людях, ведь свидетелями беседы было более сотни придворных, в это время внимательно следивших за каждым ее словом.

– Вы так милы, – вновь оголосился старец своим скрипучим голосом, – Отнеситесь к моему дару со всей серьезностью. Я не в том возрасте, когда интересуют глупости. Я скромный слуга на службе Его Величества, но смею доложить, что в состоянии совершить чудо. Пусть даже для этой цели мне придется растратить остатки своих сил.

– Мне бы не хотелось терять столь дорогого друга, – вмешался сир де Росс.

– Постараюсь остаться как можно дольше подле вас. При этом смею напомнить, что у нас накопилось много дел, ожидающих королевского внимания. К примеру, строительство нового крыла замка, все еще не завершено. А сад, о котором Вы так много твердите, все еще пребывает в запустении. В наших краях я так и не нашел хорошего садовника, занимающегося разведением роз.

– Т-с-с-с! – сир де Росс приложил палец к губам.

Он готовил подарок для своей жены, как и обещал. Только хотел держать столь приятный поступок в секрете до поры, пока в саду не заблагоухают розы, фонтаны не оросят живительной влагой тенистые аллеи, а статуи с изображением прекрасных нимф не займут положенные места на постаментах.

– Я собственноручно приготовил настой лечебных трав, – переменил министр тему.

– Для чего, я не больна? – замотала головой Белла, уже догадавшись, что настойку придется пить ей.

В детстве, когда она болела, лекарь ее королевства заставлял два раза в день принимать горький отвар, от которого судорогой сводило живот, во рту жгло, будто после перца, а после и вовсе клонило ко сну. Отвратительное действие лекарства до сих пор сохранилось в памяти.

– Этот отвар не для лечения, – усмехнулся старец, – один глоток и вы, душа моя, на следующий день будете вспоминать меня с благодарностью. Все дело в том, что сбор этих трав, облегчит переход от девушки к женщине, одним словом, дозволит свершится акту без боли и травм.

– Благодарю, – тихонечко вымолвила Белла, принимая из его рук склянку.

Пить лекарство она не собиралась, но сообщать об этом кому-либо посчитала опасным. Она с легким недоумением смотрела на первого министра, не зная как поступить. И ничего с этим не поделаешь: она слышала много историй, когда королевам подливали яд в кубок. Но чтобы так открыто предлагать странное зелье?..

Глава 18

Кто друг? Кто враг? Белла пока что не разобралась даже с этим. В ее королевстве придворные не плели интриг, не скандалили, но это было заслугой ее отца. О здешних законах королевства, фаворитах при дворе, она много наслышана из уст бродячих поэтов. Как сейчас помнила: «Там до сих пор жгут преступников, уличенных в колдовстве, а воров и насильников, сбрасывают с высокой башни в глубокую пропасть. Убийц сначала подвергают жестоким пыткам, а после четвертуют на центральной площади города». У Беллы мурашки шли от тех рассказов, многие из которых она принимала за правду. Кроме того, доподлинно известно, что у сира де Росса до нее имелась другая невеста. По слухам – красавица принцесса с Восточного берега. Но почему их свадьба не случилась, она не смела даже догадываться. Вдруг, та самая девушка будет творить козни, взяв себе в союзники кого-то из придворных? Или вовсе попытается ее убить, чтобы потом занять ее место?

Белла смотрела на мужа сквозь полуопущенные ресницы. Почему-то в этот момент ей снова захотелось расплакаться. Но она так сильно сжала кулачки, что на ладонях остались ярко-красные следы от ногтей.

Ну, уж нет! Она – дочь своего отца: сильная, гордая. Никто и никогда не увидит ее слез. Уж, она-то покажет, с каким достоинством может выдерживать любые испытания.

Оглянувшись на своего супруга, и увидев его одобрительный взгляд, она приняла расслабленную позу. Ей предстояло выдержать знакомство еще с несколькими уважаемыми людьми. Она уже приготовила улыбку для следующего дарителя, преклонившего колено. Богатый владелец замка Плюссе, приглашенный на свадьбу, преподнес великолепный ковер, тонкой работы. После подобострастно сгибаясь и пятясь задом, откланялся. За ним следовала двоюродная тетушка короля, держащая в руках невиданной красы диадему.

Белла смертельно устала от нескончаемой процессии и с трудом терпела, когда же, наконец, церемония представления подойдет к концу. К своему стыду, Белла не запомнила ни одного имени, ни одного лица. Все слилось в однообразную картину из дорогих одежд, надушенных волос. От слов благодарности, улыбка на ее лице застыла, отдаваясь болезненной напряженностью, а золотой обруч короны, стягивавший лоб, вызвал жуткую головную боль.

Взгляды мужа, то и дело останавливающиеся на ее лице, заставляли вздрагивать, ведь она знала, чем завершится сегодняшний вечер. Она сто раз слышала о своем предназначении, почти уверовала в благость этих намерений, но от того было не легче. Все сводилось к тому, что ее используют в каких-то чужих замыслах, не считаясь с ее чувствами. Ей было очень страшно до дрожи. Сердечко в груди то замирало, то билось с сумасшедшей скоростью, так, что захватывало дух. К тому же, казалось, что всем вокруг заметно ее волнение, отражавшееся в глазах.

Да, да! У нее есть долг перед своим государством, перед родителями и перед мужем – родить достойного наследника. Только она не желала стать всего лишь объектом для создания потомства. Она хотела любить и быть любимой.

И ее голову вновь посетили скверные думы: сир де Росс не был отшельником до поры, покуда не встретил ее. У него было много женщин, возможно, более соблазнительных, чем она. Она не могла уподобляться им и принимать любовные ухаживания мужа, чтобы стать его очередной игрушкой. Для короля она должна стать единственной, чтобы у него не возникало желания смотреть по сторонам. Знать бы еще, что он любит, когда остается с женщиной наедине. Одно дело много слышать об этом, другое – хоть разочек попробовать. У Беллы как раз второго никогда не случалось: всего один поцелуй, да и то на собственной свадьбе в присутствии кучи гостей. Толком и понять-то ничего не смогла, кроме неловкости ситуации.

Осматривая замок, она находила самые неожиданные места, где ее муж мог бы уединиться с тайной любовницей. Представляла, как он норовит затянуть юную прелестницу в прохладные, затемненные альковы, после обнажиться и предаться с нею прелюбодеянию. Наверняка, у него имелся большой выбор дам для утех. Ни одна бы не устояла перед его мужскими чарами и его высочайшим положением. Знакомство с особью королевской крови сулило множество заманчивых привилегий.

Странные мысли, скажете вы. Отнюдь! Белла, как, оказалось, была жутко ревнива и мнительна. Даже в этом зале, где было много народа, она выделила несколько девушек с привлекательными личиками, изящными фигурками и всеми теми достоинствами, от которых у мужчин кружится голова, а кровь начинает бурлить в венах. Она была готова испепелить их своим взглядом.

Сир де Росс, взирая с высоты своего трона, на свою красавицу-жену, никак не мог дождаться назначенного срока, когда сможет уединиться с нею. Он нервозно кусал губы, воображая, как ее гибкое тело прогнется под его тяжестью, а золотистые локоны обовьют его лицо.

Тяжело вздыхая, он кивком головы поприветствовал еще одного важного гостя. Ох, уж эти этикеты, никуда от них не скрыться!

После его мысли вновь вернулись к жене. Чувствуя нарастающее напряжение во всем теле, он едва сдерживался, чтобы не сбежать из зала, прихватив и ее с собой. Сир де Росс с каждой минутой все яснее видел, как его «меч войдет в ножны», как выгнется от боли и страсти хрупкий стан жены, как в ее чреве его королевское семя даст благородные ростки. Так и будет!

Видя перед собой по-прежнему пугливую девочку, он чуточку сочувствовал ей: одна на чужой стороне, вдали от дома, она еще не освоилась, не успела воспрять духом и обрести спокойствие. Но еще в день их первого знакомства от его взора не укрылось, насколько сдержанна она в эмоциях, и с каким достоинством принимает превратности судьбы. Договор с ее отцом возник спонтанно, навсегда лишив ее права выбора.

Сир де Росс вновь привлек ее внимание, ласково сжимая ладонь.

– Устала, дорогая?

– Нет, мой король, – слукавила она, вновь сражая его своей кротостью.

Король осознал, что из этого «полу раскрывшегося бутона» вырастет прекрасная нимфа, затмевающая своей красотой и умом всех дам его королевства. А он, уже изведавший муки любви, познавший много женщин разного сословия, будет припадать к ее коленям, моля о взаимности. Не в силах больше сдерживаться, он трепетал от одного мимолетного взгляда на свою желанную жену.

Длинная процессия, наконец, подошла к концу. Наступило время танцев и всеобщего веселья. Пары благородных господ выстроились в ряды, взялись за руки, ожидая музыки.

– Разрешите мне уйти в свои покои, – тихонечко вымолвила Белла.

Ее присутствие на финале вечера было не так уж и важно. Все условности соблюдены, а гости обласканы ее вниманием.

Сказать по правде, ее голова раскалывалась от боли, а узкий корсет белоснежного платья так сдавил грудь, что дышать становилось все сложнее. С каким бы удовольствием она сейчас сняла с головы корону, развязала тугую шнуровку, избавилась оттесных туфелек, пусть и представляющих из себя произведение искусства…

Сир де Росс благосклонно кивнул. Он и сам был бы не против покинуть этот зал, но впереди еще заздравные тосты, обмен любезностями с послами иных государств, которые вот-вот должны были прибыть по его приглашению. Все-таки, король не такой свободный человек, чтобы пренебрегать политически выгодным сотрудничеством.

Глава 19

Сопровождаемая свитой, Белла прошла в покои, с недавнего времени выделенные ей, как первой даме королевства. Обстановка в коих была чересчур дорогой и слишком кричащей. Муж продемонстрировал, насколько ценит ее общество. В отделку вложена поистине баснословная сумма: массивная мебель красного дерева, бархатные шторы, обилие золотых подсвечников, статуэток. Ковер из пушистой шерсти приятно согревал ступни, а широкое ложе в обрамлении балдахина из прозрачной тафты, воистину было достойно королевы.

Но милой Белле нравилось вовсе не это роскошество, а просторный балкон с узорной балюстрадой. Пусть виды с него были не самые прелестные, отличающиеся от тех, которые ей доводилось наблюдать из окна своей комнаты в родительском замке. Там, каждое утро она выходила на балкон, чтобы насладится видом пышного сада, встретить восходящее солнце, выкатывающееся из-за горного хребта. Здесь же, в местности, кругом опоясанной лесами, вся округа выглядела однообразно: густая зелень вечнозеленых сосен и елей, темное, тяжелое небо, нависшее над землей, мало открытых мест, обласканных светом, одна сплошная тень. Исключение – темная гладь пруда, светившаяся словно зеркало. Да, и то в этом водоеме, студеном, словно лед, не находилось смельчаков омыть тело.

Белла незаметно для слуг вздохнула, снова скрывая свою тоску по родимым местам. Она уже усвоила, что нет смысла попусту горевать, тем более об утраченному навсегда. В противном случае, она никогда не смирится с новыми порядками в этом замке, ставшем ее домом. От старой няни, она прежде слышала, что от тоски можно даже усохнуть и умереть. Только таких планов у Беллы пока, что не возникало. Не пленница же, хозяйка – жена короля!

– Госпожа, позвольте помочь вам, – вернула ее из раздумий вежливая компаньонка.

Две проворные служанки помогли ей снять свадебное платье, в котором Белла была так чудесно мила. Белый цвет всегда подчеркивал глубину ее синих глаз, нежность гладкой кожи. Впрочем, ей все было к лицу. Такое прелестное личико, изящная фигурка украшали любой наряд, а не наоборот. Даже если, ей бы пришлось выйти на люди в простом холщовом сарафане простолюдинки-крестьянки, она бы затмила все вокруг, а дешевизну платья никто бы и не заметил.

Быстрые пальчики девушек легко справились со шнуровкой на спине, освободили голову от короны, после которой на лбу осталась розовая полоса.

– Госпожа! – возмутилась компаньонка.

– Что-то не так?

– Почему вы не избавились от украшения, досаждающего вам?

– Какого?

Белла сделала вид, что не понимает о чем идет речь. Она по прежнему строго следовала принципу: никаких жалоб, не дозволительно особи королевских кровей уподобляться до снисходительного отношения к себе.

Она расправила плечи, подняла высоко подбородок и как ни в чем, ни бывало, произнесла:

– Я в полном порядке и ничуточки не утомилась.

– Как скажете, моя госпожа, – поклонилась компаньонка, понимая, что ее госпожа имеет стальной характер.

Девушки сняли с шеи Беллы золотые тяжелые украшения, массивные жемчужные серьги. Она же сбросила туфельки и наконец-то выдохнула, ощутив облегчение.

В прилегающей к спальне комнате, была приготовлена ванна, над которой клубился пар. Белла зажмурилась от радости. То, что нужно! С превеликим наслаждением она опустилась в горячую воду, наполненную ароматной пеной. Ее уставшее тело живо отреагировало на приятное тепло. Она сидела в ванной, пока вода полностью не остыла. Служанки тут же подоспели, помогли выйти из воды, одеть прозрачную сорочку.

Только они успели расчесать и высушить длинные пряди ее золотистых волос, дверь в покои распахнулась, и в проеме появился сир де Росс, собственной персоной. По его частому дыханию, становилось понятно, что он очень спешил.

Девушки мигом сообразили, что пришла пора оставить супругов вдвоем. За сим, поклонились и удалились, плотно затворив за собой дверь.

Белла, хоть и ожидала этого момента, готовилась, но все же ей было сложно скрывать волнение. Она с опаской всматривалась в красивое лицо супруга, мечтая о способности прочитать его мысли.

– Я пришел пожелать вам спокойной ночи, – слегка заикаясь и говоря нарочито медленно, проговорил король.

Белла приблизилась к нему и посмотрела прямо в глаза со всею покорностью.

– Мой король, я ждала вас.

Эта близость сильно тревожила ее, ведь она питала к нему самые нежные чувства. Супруг был прекрасен в ее глазах и совсем не имел недостатков. Все, от кивка головы, до взмаха руки или звука голоса было идеальным. Он достаточно молод, по-мужски красив, силен. И, как она убедилась, добр и милосерден.

– Сегодня наша ночь, – ласково вымолвил молодой супруг.

Его милая жена закусила нижнюю губку, соблазнительно поправляя съехавший с плечика рукав сорочки. Да, пришел тот назначенный час, когда ей суждено выполнить то, что от нее требуется с достоинством присущим девушке ее происхождения.

Сир де Росс ослабил воротник камзола, и опустился в кресло, вытягивая ноги.

– Скажите, душа моя, вы приняли лекарство?

– Ах, – вспыхнула она щеками, – совершенно об этом забыла.

– Не стоит пренебрегать этим важным условием. Мой первый министр никогда не ошибался, и не желал зла. Он сильнее меня ждет появления наследника. Все уши мне прожужжал, что сможет покинуть этот бренный мир лишь тогда, когда сын моей крови первым криком напомнит стены замка.

Флакончик с отваром стоял на столе. Белла все еще раздумывала, стоит ли пить это зелье, приготовленное чужой рукой, ведь состав его был неизвестен. Взяв его в руку, она на свет попыталась определить цвет жидкости.

– Не бойся! Это по моей просьбе министр готовил смесь. Ночь не сомкнул глаз. Это лекарство поможет с благосклонностью принять предстоящие вам испытания и сделает ваше чрево плодородным для моего семени, чтобы зачатие нашего сына произошло именно сегодня.

– Да, мой король, – сдалась Белла, открывая флакон и выпивая содержимое.

Горький вкус резко обжег рот. Захотелось выплюнуть сразу же обратно, но она сдержала этот порыв. Проглотив отвратительную жидкость, она тут же почувствовала странное ноющее тепло внутри себя. Ощущение, будто что-то тревожит, но вместе с тем побуждает к совершению необъяснимого пока что действия.

Сир де Росс тем временем наблюдая за нею, пребывал в состоянии абсолютного счастья. Еще бы! Обладание такой красотой, прежде даже и не снилось ему. И эта женщина принадлежала только ему! Дойдя до нее, он крепко обнял ее тонкий стан, прижав к своему сильному телу. Его пальцы запутались в ее шелковых волосах, а губы стали покрывать ее лицо и шею поцелуями.

Белла замерла, прислушиваясь к зову своего тела, но она вовсе не умела отвечать на ласки. Она неуклюже двигалась, позволяя губам мужа, обследовать ее кожу. Руки супруга, все больше распаленные ее податливостью, гладили ее спину, спускаясь все ниже на упругие ягодицы. Потеряв разум от желания, король подхватил ее на руки и понес на постель.

Одним движением руки он избавил ее от кружевной сорочки, а после так же быстро сам освободился от одежды. Хотя ранее на одевание он потратил почти четверть часа.

От зрелища, возникшего перед его глазами, голова пошла кругом, а остатки мыслей растворились полностью. Он с еще большей пылкостью начал покрывать горячими поцелуями белую плоть, распростертую перед ним.

Белла лежала перед ним слабая, разметав вокруг золотые локоны. Ее алые губки приоткрылись, от прерывистого дыхания. Он навис над ней и скользящим по гладкой коже ее бедра движением руки заставил ее задрожать. Она накрыла его руку маленькой ладошкой,  бессознательно желая защититься.

Сир де Росс на мгновение остановился, боясь напугать ее или, того хуже – оттолкнуть. От его сегодняшних намерений, будет зависеть вся их дальнейшая жизнь на супружеском ложе. Негоже превращать столь приятное времяпровождение в обязанности, выполняемые по расписанию. Его милая жена должна получать море удовольствия от соития, а уж он приложит к этому максимум усилий. Видимо, все было нормально: она доверчиво улыбалась ему, стараясь угодить. Сама природа распорядилась таким образом, что женщина отдается либо по любви, либо ее берут силой, но рано или поздно мужчина овладеет ею. Таков закон, и его не исправишь, не изменишь и не обойдешь.

Сложно выдержать свой первый раз: Беллой руководит чувство страха, а в жилах ее мужа кипит дикая смесь радости первообладания и в то же время таланта быть нежным. Грубость и напор тут не в чести. Когда-нибудь Белла научится оказывать мужу должный прием,  извиваться и стонать от наслаждения, но сегодня ей будет больно. Ничего с этим не поделаешь…

Сир де Росс покрывает ее лицо многочисленными поцелуями, опускается за ушко, потом скользит губами по шейке. Его жадные губы уже исследуют невинную грудь: нежную, с белой гладкой кожей, с розовыми маленькими сосками, похожими на бутоны розы. Ему нестерпимо хочется подчинить своей воле это гибкое тело, которое извивается, вздрагивает, отдаваясь его ласкам. Мелкая дрожь охватывает все его тело, когда он сжимает пальцами округлости грудей.

Руки мужа, как, оказалось, обладают волшебной силой, от которой у Беллы случилось внутреннее томление, нарастающее с каждой секундой. Или это лекарство министра наконец-то возымело свое действие?..

Ноги ее непроизвольно раздвинулись, освобождая путь руке мужа к самому сокровенному и доселе неприкосновенному. Желание разливалось по ее венам стремительным потоком, отчего она отключилась от реальности и полностью отдалась его ласке. Тело ее выгнулось, из груди вырвался слабый стон, когда палец мужа осторожно начал пробираться внутрь ее лона. Да, она чувствовала себя на вершине блаженства.

Сир де Росс почувствовал, что ее возбуждение достигло такой степени, что стало невыносимым и терять времени нельзя: путь к достижению цели открыт. Он опять накрыл ее тело своим, плотно прижимая к постели.

Белла ощутила нежное прикосновение его мужского органа у себя между ног. Но это было лишь начало, скоро он проскользнул и стал углубляться все дальше. Почувствовав давление внутри, соединенное с сильной болью, Белла от страха широко открыла глаза и дернулась, силясь вырваться, но было уже поздно. Она вскрикнула криком, который неизбежен, и оказалась полностью насаженной на член мужа. Тоненькая струйка алой крови заструилась из ее лона, растекаясь по белой простыни.

Сдерживая себя, сир де Росс начал движение бедрами. Белла не заплакала, не закричала, а терпеливо снесла ту боль, которой наградило ее собственное тело. Она кусала губы до крови, в то же самое время, царапая ногтями простынь.

Через какое-то время боль постепенно исчезла, сменяясь новыми ощущениями. Это доселе неведомое явление и пугало и радовало Беллу, наконец-то изведавшую мужскую любовь. Сладко и вместе с тем запретно. Она так чувствительно-ранима, а ее тело так давно ждало ласки. Но она не такая, не простолюдинка, отдающая себя в усладу за пару монет, она дочь короля и жена короля, ей не пристали эти низменные чувства и желания. Не так уж и страшно, как оказалось. Ее муж, властелин, сегодня получил удовольствие от общения с нею, а завтра – она сможет вновь порадовать его. И, уж поверьте, теперь она знает, что происходит в спальне между двумя влюбленными.

Глава 20

Колдун, погоняя старую кобылку, преодолел еще один косогор. Который день в пути он проклинал последними словами и больную спину, и ломоту в суставах, при этом, не забывая вспомнить «добрым словом» непогоду, так сильно влияющую на его самочувствие. Все же старость – не подарок. Сколь не пыжься, а время не обманешь. Чара, все время, всхрапывая и прихрамывая, под стать хозяину, с трудом выставляла копыта. Того гляди свернется, свалившись наземь.

– Шевелись, травяной мешок! – ругался он громогласно, разгоняя криком окрестных птиц.

Невоспитанное животное, будто игнорируя его, медленно продолжало путь: пусть назойливые насекомые облепили глаза, в тощем брюхе дня два не было малой горсти овса и глотка родниковой воды. Кобылка пыталась захватить вялыми губами сухой ковыль, да, испить стоялой воды из грязной лужи. Продавец не обманул – животина и впрямь отличалась спокойным нравом и неприхотливостью. Такую и понукать не нужно.

Что касается колдуна, его скромные запасы пищи закончились, кошель с монетами опустел в придорожной таверне. Там, радуя свой живот, урчащий от голода, он выложил последние крохи сбережений, полученные в королевстве щедрого Вильяма. Утолил жажду большой кружкой сладкого вина, заказав на обед жареного барашка с овощами и пряными травами, во славу заведения, приготовленного отменно. Неизвестно, когда в следующий раз посчастливится насытиться вволю.

Все равно, чувствуя, что вот-вот, достигнет нужной цели, колдун двигался и двигался навстречу горизонту, будто зачарованный или ведомый чьей-то уверенной рукой. То притяжение, которое преследовало его день ото дня, становилось все заметнее, в то же самое время лишая его остатков сил. Что же делать, когда тревожный сон окунал его в видения на грани реальности? Вновь Белла в платье цвета утренней зари, с улыбкой на устах манила за собой, обещая сладкие объятия.

– Иди ко мне! – звали сладкие уста.

– Иду! – кричал колдун, просыпаясь в холодном поту.

И так каждую ночь, где бы ни прилегла его буйная голова: будь то корень старого дуба, иль мягкая душистая трава.

Уильям Грум не мог сопротивляться влечению. Впервые, за столько лет, он сдался и подчинился высшей воле. Именно к проискам всевидящего Владыки он равнял сие событие. Внутри его черной душонки боролись два абсолютно различных мнения. Вступая в спор с самим собой, он так и не решился признаться, что слаб. Так трудно принять, что тебя используют, а не наоборот. Что же в этой принцессе такого, с чем он никак не мог справиться? Да, она прелестна, мила, но это не повод терять рассудок! Для услаждения своей похоти, он мог увлечь любую, лишь приложив чуточку магических способностей. В его руках таяли девы, пусть и уступающие в красоте и это вполне устраивало его плоть. Загораясь, выбирая жертву для себя, он каждый раз получал желаемое. Азарт, опасный греховный всплеск томления утолялся. Но этот случай никак не вставал в положенное русло – жар все возрастал, никак не находя удовлетворения.

Колдун все тверже убеждался, что Белла обладает колдовской силой, превосходящей его собственную. Иного объяснения не было. Да, она – ведьма! Другой вопрос, каким образом она выбрала его, отметила своим взором и какова ее цель? Почему же она не оставит его в покое?

Он передумал слишком много. Сначала, в его голове родилась идея, что девочка мстит ему, выстраивая хитроумную ловушку. Если так: его путь – плаха. Столько государств, встретившихся на его пути, мечтали бы поквитаться с ним. Сотня? Две? А может, даже целая тысяча? За столько лет «подвигов» накопилось на огромный судебный том. Через минуту он «отметал» подобную версию, ведь до этого времени, ни с одной родственницей Беллы он не имел удовольствия встречи. Что же тогда?

Утренний туман рассеялся, унося вслед за собой остатки сомнений. Что бы ни ждало впереди, Уильям был готов пройти это до конца. Его сердце почему-то чувствовало, что судьбина несет его в нужном направлении. И пока он не получит, то, что предначертано, сны не покинут его. Пусть это лишь иллюзия, ему не жаль себя. Куда уж хуже – засыпать в страхе и просыпаться с желанием освободиться от пут, невидимых, но крепких, словно канаты.

С тяжелым сердцем, изнеможенный от долгого путешествия, Колдун к исходу второго месяца наконец-то приблизился к королевству сира де Росса. Издалека город впечатлил его не только своим размером, но и грозным видом. Внушительный замок, своими стенами подпирающий облака, выглядел вовсе недружелюбно. Грубой отделки камни величиной с человеческую голову, составляющие кладку крепостной стены, являли собой непреодолимое препятствие. Со всей сноровкой Уильям не смог бы преодолеть подобное укрепление, даже при условии, что обломает все ногти и обдерет кожу рук и живота. При отсутствии здоровья, он не мог обернуться в юркое животное. Несколько раз оглядевшись, он похвалил мысленно местных строителей, удобно расположивших крепостные стены за глубоким рвом, наполненным водой.

Проходя по мосту через ров, Уильям зачем-то посмотрел вниз. Б-р-р! Вот это высота! Интересно, сколько минут кувыркаться, прежде, чем черные стоялые воды накроют его с головой? Он же признавал, что явился не с самыми честными намерениями. Первое правило он уяснил раз и навсегда: оказавшись в новом государстве, поинтересуйся, как здесь карают нарушителей закона. До этого, ему приходилось быть в местах, где четвертовали, раскатывали на дыбу, живьем снимали кожу, жгли и топили, вешали, а то и обезглавливали. Он не слишком жаловал зрелища, проводимые по четвергам на центральных площадях. И все же свидетелями нескольких пришлось стать. Зрелище, скажем прямо, вызывало у него тошноту. Всякий раз он пытался представить себя на месте жертвы, трепыхающейся в руках палача и издающего предсмертные жуткие вопли.

Пока не отворились ворота, у него был шанс передумать и повернуть назад, но нет…

– Откройте! – громко произнес он.

– Ваша грамота! – спросил страж, глядя на него из смотрового окна.

– Какая? – недоуменно вскинув брови, ответил колдун.

– Правило королевства, – равнодушно ответил стаж.

– Впервые встречаю такое. Я долгие мили в пути, едва добрался до этих мест, но никто и никогда не предупреждал меня, что существуют подобные условия. Ни одно королевство не закрывало перед моим носом двери.

– Мы сторонимся чужаков. Получите грамоту, и милости прошу!

– Опять незадача, – всплеснул руками колдун, – я ума не приложу, где я смогу получить сей документ?

Страж, строго выполняющий обязанности, был обучен всем премудростям. Перед ним был неизвестный господин. По виду сразу не поймешь, из каких краев, и с чем пожаловал. Послы других стан прибывали по приглашениям, имели законные свидетельства на передвижение по территории их государства.

Уильям Грум тем временем, включил свою магию, обрызгав себя благовониями, внушающими доверие. Флакончик дивного средства всегда имелся под рукой, совсем крошечный. Достаточно было малой капли для того, чтобы показаться в глазах соперника милым добряком.

– Я пришел с миром, – нежнейшим голоском изрек он, глядя стражу прямо в глаза.

– Представьтесь, я доложу распорядителю.

– Художник короля Вильяма – Уильям Грум, собственной персоной. Прибыл с вестями для его дочери – вашей королевы.

– Сию минуту, – зачем-то низко поклонился страж.

Его лицо озарила искренняя улыбка. Для этого господина он был готов уже открыть ворота и без прочих объяснений. Хорошо, что он был опытным служакой и четко придерживался приказов. Оттого ни одного шага он не мог делать без разрешения, себе во благо.

– Буду пренепременно ждать, – ответил колдун, – но поспешите, я смертельно устал. Валюсь с ног.

Через краткое время, колдуна, словно почетного гостя, пригласили войти в город.

– Я провожу вас в замок, – вежливо произнес тот же самый страж.

Он все еще считал, что ему выпала огромная честь сопровождать столь важного господина.

– Красивый город, – соврал колдун.

– Каждый житель гордится родиться в столь великолепном месте, где правит столь великий король. Народ не устает прославлять его и благодарить за милости. О щедрости и милосердии нашего короля слагаются легенды.

– Несколько не сомневаюсь. Позвольте все ж поинтересоваться, какого вы мнения о новой королеве?

– Она достойная спутница для нашего короля. Иначе и быть не может!

– Из чего вы сделали такой вывод?

– Лично я видел ее только издали. Только наш правитель никогда бы не выбрал себе в жены недостойную женщину. Мы все с огромным нетерпением ждем рождения наследного принца.

– Вы правы, – перебил колдун, – Белла самая прекрасная из принцесс, обладающая массой достоинств, одно из которых – добродушие к поданным.

Открывая перед носом колдуна парадную дверь замка, страж еще раз низко поклонился.

– Надеюсь, вы с добрыми вестями?

– С самыми преприятнейшими, – солгал колдун, заходя внутрь.

– Далее вас проводят.

Навстречу вышел лакей, разряженный, будто на парадный выход в свет.

– Следуйте за мной. Я покажу вам замок, прежде чем господин управляющий освободится.

Вместо ответа, колдун задрал высоко голову, разглядывая высокие сводчатые потолки в золоченой лепнине.

Ступая по коврам и лаковому покрытию полов, ослепленный роскошью, он боялся дышать. Такого богатого убранства ему никогда прежде не представилось наблюдать. Все в замке на своих местах. И цветовые решения – лучшее подтверждение тому. Парадная лестница из белого мрамора уводит в длинную анфиладу парадного зала. Вдоль главного фасада тянутся изумительной красоты залы, причем каждый из них неповторим: фарфоровый и стеклянный будуары, гобеленовая гостиная. Дальше, выстроенные по цветовой гамме: красная и синяя гостиные. Танцевальный зал удивлял изысканной роскошью зеркал, хрусталя, золотых люстр. Огромная часть интерьера – шедевральные произведения искусства – скульптуры, фарфор, бронза, картины, гармонирующие с мебелью и декором.

«Вот, это я попал!» – пронеслось в уме хитроумного преступника.

Мало того, что он присмотрел парочку скульптур с драгоценными камнями, чтобы спереть в случае чего, спрятав в складках длинного плаща, он с неудовольствием отметил, насколько стража следит за каждым его поворотом головы, движением.

– Господин управляющий желает с вами познакомиться, – наконец-то объявили ему.

– Входите! – пригласил его в приемную краснощекий, полноватый господин, с внушительным орденом на груди.

– Уильям Грум, – с поклоном представился колдун.

Это имя никогда не подводило его. Даже, скорее выручало. Колдун позаимствовал фамилию настоящего господина, когда-то ставшего жертвой его интриг. С его славной женушкой он кувыркался, пока тот охотился на дикую свинью. Имя, же просто возникло само собой. Колдун уже привык ко второму имени, навсегда избавившись от первостепенного, менее благозвучного. Все же простолюдины, к сословию которых он принадлежал, не особо церемонились с выбором имен. Могли и скотским именем наречь себе в назидание или на потеху. Ладно, хоть не привелось выправлять бумаги, по законам некоторых государств, в которых метрики спрашивали со всей строгостью. Тогда в его бумагах отразилась бы и местность, откуда он родом и его низкое положение. Куда-то вдаль давно исчезла память о близких родственниках, навсегда потерялось в пространстве скитаний по пыльным дорогам и его истинное имя. Зато в одном городе ему посчастливилось познакомиться с фальшивомонетчиком за скромную плату, выправившему ему рукописное свидетельство личности, описываемое внешность, цвет волос, рост, а главное – нужное прошлое. По этому скромному документу колдун слыл благонадежным и порядочным господином.

– Наслышан. Слава о вашем таланте настигла наши пределы быстрее, – внезапно сказал франтоватый толстячок, одергивая камзол.

– Неужели, – всполошился колдун. О какой, интересно славе идет речь?

– Вы великий живописец, – восторженно продолжил управляющий.

– От души благодарю, – с облегчением выдохнул колдун.

В сердечке тем временем кольнуло. В последнее время любая тревога заставляла вздрагивать до боли. Да, к прискорбию организм сорокалетнего мужчины, давал сбои. Не то, что в юные годы, когда внутри все пело и требовало новых впечатлений, иногда даже граничащих с риском.

– Его Величество король Вильям расписывал ваши достоинства в письме, прибывшем за пару дней до вашего прибытия.

– Приятно удивлен. Я был обласкан всеми почестями, подобающими мне по заслугам.

– Мне, как управляющему делами короля, поручено от его имени встречать столь важную персону в нашем королевстве.

– А сир де Росс? Я мечтал о личной аудиенции.

– Король сейчас отбыл по важным делам за пределы государства.

– А королева? Я могу встретиться с нею?

– Это исключено, пока его величество не возвратится. Не подумайте, что у нас неуважительно относятся к персонам вашего порядка. Вовсе нет. Мы опасаемся гнева короля. Для всего требуется его милостивое разрешение.

Толстячок приподнялся на носочки, чтобы стать чуточку повыше. Надо заметить, что колдуну не доходил до плеча.

– Придется подождать пару дней. Вам предоставят лучшие покои.

– Вы так любезны. О лучшем я не мог и мечтать, – с поклоном ответил колдун.

Главное, что он пробрался внутрь замка, а дальше… Он уж найдет способ для осуществления своих замыслов.

– Я приставил к вам лучшего лакея. Он в вашем полном распоряжении. Если возникнет особая нужда, только дайте знать, он вмиг исполнит приказание.

– Премного благодарю!

Колдун вдруг замялся, переступая с ноги на ногу.

– Вас что-то беспокоит? – всполошился управляющий, нахмурившись.

– Что вы! Все благополучно, только – моя лошадь…

– Не извольте беспокоиться. О ней позаботится наш конюх.

– За долгую дорогу ее копыта истерлись, бока похудели. Видите ли…

– Наш конюх лучший мастер своего дела. Из его рук лошадки выходят посвежевшими, будто только родились. Шерсть у них лоснится от вкусной травы и фуража, гривы расчесаны, хвосты убраны в косы.

– Извините, я не хотел быть невежливым, – попытался оправдаться колдун.

– Ваш путь был долгим и не таким простым, – добавил распорядитель.

– Верно.

– Отдыхайте. Вас ждет добрый ужин и теплая постель. Я уже отдал распоряжение затопить в вашей комнате камин. Ночи у нас сырые и холодные. Жителю южных стран легко подхватить простуду.

Засыпая на мягкой постели после приятной горячей ванны, колдун вновь поплыл в сновидениях, от которых сердце билось чаще. И, что ни говори, он был так близко к своей цели. Как нельзя, кстати, король отбыл, сделав свободным путь.

Глава 21

Проведя весь следующий день в постели, ленясь и потягиваясь Уильям Грум восстановил силы. А после вкусного обеда, состоящего из ароматного жаркого из молодого барашка, сырных лепешек и крепкого хереса, тут же разогревшего кровь, он воспрял духом и настроился на легкую победу. Ему благоволил темный Владыка, посылающий одни блага за другими. Простаков на жизненном пути встречалось все больше. Прежде бы его гнали взашей, а теперь он – знатный господин, имеющий собственного лакея.

– Эй! Человек! – громко позвал он.

– Что господину угодно? – отозвался молодой слуга, стоящий за дверью и тот час, примчавшийся на зов.

Колдун решил поразвлечься. У него никогда не было слуги. Почему же не воспользоваться случаем?

– Там, откуда я родом, – начал он, – для гостя моего сословия следует устраивать представление. И состояться оно должно именно сейчас.

Слуга ничуть не смутился, всем видом показывая смирение и желание угодить.

– О каком действии идет речь?

Колдун рассердился не на шутку, обескураженный покорностью слуги. Он-то ждал противостояния, почти был готов навешать тумаков этому чересчур воспитанному малому. Эх, ладошкой бы да по щеке! Скрипнув от злости зубами, он процедил:

– Мой святой покровитель Просперо, как тебе будет известно, воспарил в воздухе со множеством ангелов. Их белоснежные крылья затмили Солнце, укутывая Землю в сумрак.

– Мне известна эта история, – с улыбкой на лице ответил лакей.

– Тогда, чего же ты ждешь?

– Вашего дозволения.

– Желаю…

– Сию секунду.

Слуга умчался, след простыл.

«Убежал, испугался» – решил колдун, переворачиваясь на другой бок. Этот он, к сожалению, отлежал до ломоты. Жаль, что развлечение оказалось таким скучным.

Но не тут то было. Слуга вмиг обернулся, да, не один. С ним прибыло несколько ангелов в белоснежных одеждах. За их спинами шуршали крылья из чудесных перьев.

У Уильяма рот широко распахнулся от удивления, когда ангелы затянули ангельскую песню. В хороводе, среди лиц с действительно райским обликом, внезапно возник святой Просперо – по преданиям мужчина внушительного телосложения. Еще больший восторг, когда тот, взмахивая пухлыми ручками, вознесся над остальными.

– Подари нам ключи от рая, – пели ангелы.

Просперо распростер руки широко в стороны:

– Дети мои! Пойте гимн во славу! Дарую вам свое благословение.

Ангелы, кружась в танце, пели дивные строфы, сплошь содержащие дифирамбы властителю неба. Представление завершилось возложением венка на голову Просперо, сияющего от благодати.

Колдун, ошалевший от всего происходящего, сидел на постели, обхватив колени руками.

– Доволен ли господин? – поинтересовался слуга.

– Более чем…

– Если потребуется еще что-то, только скажите.

– Непременно.

Колдун уже сожалел о просьбе. Еще один урок. Он недооценил здешнего гостеприимства.

– Могу ли я доложить господину управляющему, что полностью удовлетворил ваши потребности?

– Конечно.

– Знаете, благодаря вам я получу внушительное жалование.

Уильям Грум усмехнулся. В этой ситуации он вновь оказался в дураках. А этот молодой слуга использовал его в своих интересах.

«Старею, глупею» – промелькнуло в его голове.

Слуга будто прочитал его мысли:

– Я к вашим услугам. Если нужно я наряжусь лично, хоть в черта.

– Пошел вон!

Настроение испортилось. Плохой знак. Колдун встал с уютной постели, чувствуя холод в руках и ногах. Эта суровая местность не благоволила к его возрасту. Он слышал, что люди на севере отличаются суровым нравом, полностью очерствев сердцами. Играть на чувстве таких сложно, почти невозможно.

– Владыка! – обратился он к своему покровителю.

Произнес слова тайной молитвы. Все еще надеясь на покровительство.

– Действуй! – услышал он в ответ.

Может явь, или старческое слабоумие отвечало на его призыв.

– Держись, пташка! Я иду к тебе, – прошептал он, облизывая пересохшие губы.

Осталось только определить, где находятся покои королевы здешних пределов.

– Белла, Белла, где же ты? – вслух произнес колдун.

– Вы звали? – возник в проеме двери надоедливый слуга.

Колдун осмотрел молодого человека с ног до головы:

– В тебе чувствуется порода, – соврал он.

– Правда?

– Осанка, взгляд выдают в тебе потомка знатной фамилии.

Пришло время колдуну пользоваться хитростью.

– Вижу, что в твоих жилах есть отпечаток голубой крови. Бастард?

– В глаза такое не говорят, – со вздохом ответил лакей.

– В тех местах, откуда я родом на это не обращают внимания. Всех детей крови принимают и воспитывают, как равных. Право наследования для всех общее в независимости от сословия матери. Просто дети, зачатые в любви.

– Жаль, я родился в ином мире. Моя мать – всю жизнь служила лорду, ставшему моим отцом. Он не отвергал меня, но и не торопился стать родителем.

Лакей явно был расстроен.

– Однажды мой отец взял меня на охоту. Но там произошло страшное.

В глазах молодого человека появилась слеза.

– Отец погиб от клыков дикого вепря, а я так и не познал отцовской любви.

– Может он просто не успел?

– Теперь это я не узнаю. Я нищий без рода и сословия. И всяк, вроде вас может помыкать, указывать всяческие непристойности. За время службы я видел много странных людей. Ваши причуды, в отличие от них – детские шалости. Мне приходилось становиться скакуном для богатой дамы, оруженосцем для выжившего из ума старца, любовником для вдовы разорившегося рыцаря. Знаете…

На парня явно снизошло откровение. Ему почему-то захотелось выговориться.

– Знаете, – продолжил он, – каково быть мальчиком для битья?

Колдун вдруг проникся. Близкая тема.

– Каково?

– Все равно, что собаке: пинают, потом ласкают. А я готов пресмыкаться, чтобы услужить. Ведь мое место – лакомое. Столько есть желающих на замену. Так, что можно сказать: мне повезло. Спасибо маменьке, проявившей чудеса убеждения. Не знаю, как ей удалось войти в доверие к господину управляющему.

– Вижу, что вам не чуждо тщеславие, – заметил колдун, – и возможно, вас может ожидать счастливое будущее. При определенных условиях, конечно же.

– Где уж там!

– Не теряйте надежду.

Уильям снял с пальца перстень с молочным опалом, повертел в руках. Украшение дорогое, но бестолковое. Прежний хозяин потерял голову на плахе за кражу государственной казны. По всем приметам, украшение имело дурную славу, принося неудачу владельцу. Но лакею это было неизвестно.

– Я подарю вам это чудесное кольцо.

– За что?

– Оно стоит целое состояние.

– Несомненно.

В глазах пронырливого слуги загорелся хищный огонек.

– Вы умеете хранить тайны? – спросил колдун.

Лакей встряхнул длинной челкой. Его ладони вспотели от волнения. Еще бы! Он, как только увидел перстень, тот час оценил его стоимость. Желание обладать драгоценностью затмило его разум.

– Умею, – шумно дыша, ответил он.

– Перстень ваш. Естественно за услугу.

Колдун доверился алчности этого обиженного судьбой бастарда.

– Говорите. Все исполню, – воодушевленно прошептал тот.

Внезапно его осенило:

– Я не из тех… кто ложится в постель с мужчиной.

– Я тоже, – усмехнулся колдун, пораженный порочностью мыслей этого жалкого паренька.

– Что же?

– Я прибыл из дальних мест с посланием для вашей королевы. Что бы ни случилось, должен безотлагательно передать ей весточку от родителей. Только ваш управляющий настрого запретил мне приближаться к ней.

Лакей нахмурился:

– Наша королева охраняется. Пройти через охрану не так-то просто. Если случится попасться в их руки – тюремные решетки, суд, а потом казнь, без возможности оправдания. Вы готовы рискнуть своей жизнью?

– Но ты же можешь указать мне безопасный путь?

– Могу. Будет проще, если я передам ваше послание.

– Нет, – категорично возразил колдун, – я обязан лично. Эта новость не должна стать достоянием чужих ушей. Я дал клятву, нарушить которую смерти подобно.

Лакей протянул раскрытую ладонь навстречу колдуну.

– Плата вперед.

Колдун, равнодушно бросая взгляд на опаловый кабошон, с небрежной легкостью передал его в раскрытую ладонь негаданного соучастника.

– Ждите.

– Не буду сыпать угрозами в случае неудачи нашего замысла, – предупредил колдун, – придется отвечать обоим.

Лакей, видимо полностью оказавшийся во власти жадности, будто не заметил последней фразы.

– Ждите, – повторил он.

Глава 22

Белла уже дремала в постели. Завершился еще один скучный день среди слуг, лестных слов, однообразных светских бесед. По-прежнему чужая в этой суровой стороне, она никак не могла почувствовать себя, как дома. Между тем, околдованная любовью супруга, она старалась вникать в государственные дела. Определив мысленно границы королевства, его богатства, скрытые в недрах она восторгалась его величием. Одни только золотоносные шахты по добыче драгоценного металла давали королевской казне неограниченные возможности. Алмазы, рубины, аметисты сверкающие изумруды, разноцветные турмалины и великолепного качества аквамарины и прочие самоцветы буквально «лежали под ногами». Казна росла, королевство строилось, возводя новые замки, множилась армия. С тех пор, как Белла оказалась женой сира де Росса, ее шкатулка украшений заполнилась доверху, а в ее честь состоялось больше десятка пышных балов. На каждом из них она поражала придворных роскошью одеяния, при этом платья она не надевала более раза. К каждому новому приему шилось новое – лучше прежнего.

Но, что бы ни происходило, Белла редко была в прекрасном расположении духа. По причине, известной только ей одной, она выискивала во всем тьму, а не свет. Она смотрела на мир сквозь призму серого цвета, такого же, как это огромное пустое небо над головой. Покоя не давала обыденная для этих мест обстановка: здешняя земля так неплодородна, воды рек холодны, ледяные ветра неумолимы, а народ, населяющий государство безграмотен и озадачен только добыванием пропитания. Придворные не раз докладывали о множестве разбойников, затаившихся среди густых лесов, в основном промышляющих нападениями на обозы. Столько раз иноземные торговцы добирались до их пределов в оборванной одежде без товаров.

Белла частенько плакала по прежней жизни в теплом, милом сердцу Чаровине, где маменька и папенька в согласии со своими подданными не ведали таких потрясений. Скучала, представляя в воображении вершины гор, укутанные белоснежными облаками. Порой ей казалось, что она слышит журчание ручейка, впадающего в великую Чару. Во сне зачастую видела любимую скамеечку в королевском саду среди пышноцветуших роз, где благоухание чудесных цветов всякий раз услаждало дыхание. Как давно это было и осталось в прошлой жизни, к величайшему сожалению.

Любимый супруг был слишком занят. Его деятельный нрав не позволял ему усидеть на месте. Сир де Росс быстро загорался новыми начинаниями, стремился к изучению наук, устанавливал законы, улучшающие правление. Следуя веяниям более развитых государств, он окружил себя деятелями искусства, философами, астрономами, поэтами, дающими ему дельные советы. Вот и в этот раз любимый муж не мог пренебречь государственными делами: занимался вопросом раздела спорной территории маленького островка на краю королевства. По его замыслу на голом каменном обрыве, куда не ступала человеческая нога, а только перелетные птицы останавливались для отдыха, следовало возвести удивительное строение, будто порожденное самой скалой. Проект сего славного замка уже был начертан на бумаге, а архитектор, подавший идею, был слишком воодушевлен. Оттого сир де Росс возомнил себя созидателем, способным произвести шедевральное сооружение. Что-то вроде базилика – крепости, в которой большие башни, массивные стены и маленькие узкие окошечки. Внутреннее убранство изысканное, украшенное мозаиками и фресками. В воображении молодого короля возникали картины совмещения мощи и величия внешних стен, вкупе с изяществом и богатством внутреннего интерьера.

– Возьмите меня с собой, – молила Белла, наблюдая за сборами супруга, – я буду скучать!

– Душа моя, – с улыбкой отвечал он, – любовь проверяется разлукой. Поверьте, такая тоска – разговоры о правах, закононаследии и прочих мудреных вещах. К тому же климат там настолько суров, что я опасаюсь, как бы вы не простудились. Ветра сваливают с ног, беспрестанно льют дожди.

– Поверьте, я не стану для вас обузой. Обещаю не жаловаться и сносить все трудности.

Сир де Росс поцеловал Беллу в губы. Так нежна и мила его молодая жена, что сердце трепещет, а лицо сияет от счастья.

– Любимая, поверь моим словам. Я не могу подвергать вас опасности. Наверняка до вас дошли слухи о разбойниках, заполонивших леса?

– Неужели это представляет серьезную угрозу?

– Их главарь отменный мошенник. Два раза он убегал из тюрьмы, ломая железные засовы. Ему терять нечего. В случае, если он попадется королевской охране, отдан приказ убить его на месте. Его шайка – такие же головорезы, не щадящие ни старика, ни юной девы. Слышал от одного бедолаги, что они убили его соседа за три дешевые пуговицы с камзола.

– Но, вы мой король… Я беспокоюсь за вас.

– У меня большая охрана. К тому же, я умею пользоваться мечом. Поверьте, не раз приходилось проверять его острие.

И не поспоришь. Супруг, конечно же, прав, да, и она не капризная дама, в угоду своих желаний, становится барьером между королем и его долгом.

– Буду ждать вас в добром здравии и молиться.

– Обещаю не задерживаться. Ваш светлый лик всегда возле моего сердца, – указал он на медальон.

Умчался. Уже минула неделя с того времени. Всякий раз, выходя на балкон, Белла всматривалась вдаль, пытаясь заметить приближение королевской конницы. Вновь не дождавшись любимого супруга, она готовилась ко сну. Взбила ручкой пуховую, воздушную подушку. Только-только ее ушко коснулось нежнейшего шелка, как дверь в спальню отворилась.

– Моя супруга!

Удивленная внезапным появлением мужа, Белла соскочила с постели. Легко будто пташка. Перед нею – свет очей, без тени усталости после долгого путешествия.

– Вы вернулись! – счастливым голосом воскликнула она, смахивая со щек слезы радости.

– Я так спешил! Не мог больше и минуты прожить без вас, душа моя. До сих пор не верю, что мне в награду досталась такая красота!

Сир де Росс пожирал глазами совершенное женское тело, как будто видел его впервые.

– А я ждала, очень-очень. Не могла сомкнуть очей, потеряла покой и сон. Эти проклятые дни в разлуке тянулись бесконечно.

Белла вспорхнула босыми ножками по холодному каменному полу, чтобы заключить любимого в объятия.

– Иди ко мне! – дрожащим голосом вымолвил супруг, двигаясь навстречу.

Издалека было слышно его нетерпеливое дыхание. Белла видела сияние его глаз, милую улыбку, которая делала ее счастливой. Но что-то едва уловимое, почти эфемерное встревожило ее. Изнутри разлился жуткий холод.

– Здесь так холодно! – поежилась она.

– Отнюдь, я весь горю! – ответил сир де Росс, в доказательство, потянувшись за ее поцелуем.

Его пальцы сомкнулись за спиной Беллы, все теснее сжимая объятия. Оказавшись в плену ласк, она, смутилась, опустила голову к его плечу. Никак еще не научилась скрывать возникающее из ниоткуда стеснение. Острое чувство желания, трепет предстоящей близости с любимым мужем, смешивалось со сдержанностью.

– Моя Белла, ты такая нежная, – шептал король, исследуя пальцами атласную кожу.

Пройдя ладонями по высокой груди, он на миг замер, отстраняясь:

– Позволь лучше рассмотреть тебя.

Белла догадалась, что муж желает видеть ее без одежды. Потупя взор, она взялась за край подола ночной рубашки, задрала до пояса.

– Любимая! – прошептал муж, шумно выдыхая, – поцелуй меня!

Белла зажмурилась крепко-крепко, поднялась на носочки и коснулась его губ своими. Она осязала мужа каждой клеточкой кожи, вдыхала его запах, млея и тая будто свеча. Ее любимый – высок и подтянут, красив, словно античный бог. В его глазах цвета неба столько доброты и бескрайней любви, что можно утонуть с головой. Его мягкие чувственные губы целуют с нежностью. Так больно отпускать любимого из объятий, не насладившись вдоволь. Белла прижалась всем телом к нему, выгнулась в струну. Тело сладко заныло, возбуждаясь от ласк.

– Желаю любить вас бесконечно, – шептал ей на ушко супруг, обжигая горячим дыханием шею.

Внезапно Белле стало не по себе, у нее вновь все похолодело внутри, а сердечко стучало где-то в пятках.

– Жуткий холод! – стуча зубами, вымолвилаона.

– Это от волнения, моя дорогая. Вероятно этот озноб для того, чтобы я имел возможность согреть вас в своих объятиях.

В миг Белла очутилась у мужа на руках, а он уже нес ее к супружескому ложу. Волна возбуждения пробежала между ними, и они слились в поцелуе.

Белла оторвалась, чтобы глотнуть воздуха, в то время, когда рука мужа обвила ее талию. В ее легких вовсе не осталось воздуха, и она чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Она медленно овладевала дыханием, после чего вновь начинала задыхаться. Прежде такого явления она за собой не замечала, что показалось странным.

Всякий раз, когда руки мужа касались ее, приступ удушья повторялся.

– Вы не здоровы? – спросил сир де Росс.

– Кажется да…

Он нахмурился, выражая свое недовольство. Он-то настроился на романтический лад, а тут сплошное разочарование.

– Вы не хотите меня? – спросил он.

– Я… хочу… наверно, со мной что-то не так. Голова кружится, дыхание перехватывает, а сердце бешено стучит, того гляди выскочит наружу.

– Никогда не слышал, чтобы от радости возникал такой недуг. Обычно, после разлуки жена с большим рвением услаждает мужа.

– Простите меня.

Белла сама потянулась за поцелуем, но стоило ей коснуться губ супруга, как она взвизгнула и соскочила с постели.

– Больно! Очень больно!

– Что случилось? – испугался сир де Росс.

– Моя рука!

Она протянула ему ладонь. Перстень на безымянном пальце странным образом раскалился докрасна.

– Жжется, – пожаловалась Белла.

Сир де Росс гневно ухватил необычное украшение и попытался стянуть с пальца. Мистика какая-то. От его вмешательства огненно-кровавый камень ожил, зашипел и выпустил клубы дыма.

– Не могу терпеть, больно, – плакала Белла, – пожалуйста, снимите его скорей!

– Не получается!

Король крутил перстень на ее пальце, но тот намертво впился в кожу.

– Проклятие! – выругался он, – тысяча чертей! Знать бы того умельца, который это колечко выковал. Я бы его «отблагодарил» от души. Знал я одного колдуна, ставящего защитные средства на неверных жен. Никогда бы не подумал, что мне придется встретить подобное препятствие.

– Но, это же ваш первый министр, – напомнила Белла, удивляясь, что супруг забыл о такой важной вещи.

– Мой министр? – переспросил сир де Росс.

– Да, на нашем первом балу, в честь женитьбы. Это же подарок.

– Да, да, конечно, припоминаю. Но вовсе необязательно постоянно носить его.

Король взъерошил волосы на макушке, вытер пот со лба.

– Моя Белла, неужели вы никогда не снимали это кольцо? Вижу, что это далеко не верх изящества. На ваших тоненьких пальчиках оно выглядит нелепо. Неужели в нашей сокровищнице не нашлось более достойного украшения?

– Вы же сами велели мне не снимать его! – возмутилась Белла.

Кольцо в это время уже остыло, вновь становясь холодным. Но снять его все равно не удавалось.

– Я?

– Вы, мой король. Ничего не понимаю, – рассуждала Белла.

С той самой поры, когда ее пальчик увенчал этот подарок, она хотела избавиться от него. Но, не тут-то было: муж каждое утро интересовался: «Где кольцо?» и ей приходилось подчиняться, вновь надевая его.

– Я строго следую вашему указу.

Сир де Росс всегда отмечал важность кольца: «Душа моя, этот талисман убережет вас от бед!» Белла знала, что муж по-прежнему безоговорочно слушается мудрых советов министра. Она же, в желании угодить ему смирялась с ношением тяжелого украшения, далекого от совершенства – вычурный красный камень в обрамлении широкой шинки золота с выгравированными символами. Однажды, она предположила, что его изготовил не ювелир, а кузнец, да, и то не самый искусный.

Каждую ночь, перед сном Белла убирала перстень в шкатулку, а каждое утро опять одевала на тоненький пальчик.

– Пусть так, но сегодня я не покину эту спальню, пока не получу свою награду, – зло бросил сир де Росс.

Отдуваясь от гнева, он приблизился к Белле, обхватил ее руками и прижал к себе.

– Будь ласковее со мной, я заслужил немного любви, – почти моля сказал он.

Никогда Белле не приходилось слышать подобное из уст мужа. Она была готова бросится в его объятия и без просьбы.

– Я люблю вас, – призналась она.

– Тогда покажи это!

Белла, если честно, не понимала, что она должна показать. Приняв желание любимого супруга, она стала стягивать с него одежду. Когда она забралась руками под его рубашку и коснулась обнаженной спины, то вновь не смогла сдержать крика.

– А-а-а-а-! Больно!

Высоко взмахивая руками, она начала метаться по комнате и визжать. Ненавистное кольцо снова окрасилось в огненный цвет и выпустило клубы дыма.

– Снимите его! Скорее! Сил нет терпеть! – просила она.

– Сейчас, сейчас! – суетился вокруг нее сир де Росс.

Он ухватился со всей силы за перстень и потянул. Одна попытка, вторая – безрезультатно.

Тут, как оказалось, его ждал еще один неожиданный сюрприз и ему тоже пришлось взвыть от боли.

– Черт тебя возьми! – во весь голос крикнул он.

Его ладони почернели и покрылись волдырями, словно их сунули в пчелиный улей. Сумасшедшая боль на миг, превратила Сира де Росса в незнакомца неприятной наружности, отчего у Беллы случилась истерика.

– Кто вы? – громко вскрикнула она.

– Я ваш муж – король сир де Росс. Неужели не узнали?

Человек, принявший облик ее мужа, резко побледнел и задрожал.

– Моя Белла, что с вами?

– Я догадалась – вы демон, оборотень. Но, что вам нужно?

– Вы бредите. Возможно, у вас жар. Не зря вы жаловались на холод.

– Вы пытались соблазнить меня. А я – глупая почти попалась.

Белла из милой, нежной кошечки превратилась в жестокую правительницу, обладающую огромной властью.

Колдун не на шутку испугался, а это был именно он – Уильям Грум, собственной персоной. Узнав путь до королевской опочивальни от лакея, он воспользовался моментом, пока настоящий король не вернулся домой. И у него почти получилось бы осуществить свой замысел, если бы не злополучное кольцо.

Ну, надо же было случиться такой оказии! Мало того, что его затея провалилась, у него имелись все шансы поплатиться собственной шкурой. В королевстве сира де-Росса уличенных в колдовстве живьем сжигали на костре, предварительно подвергнув жестоким пыткам. Чего-чего, а оказаться в руках местного палача, не входило в его ближайшие планы. Слава о его изощренной фантазии широко была известна за пределами королевства. Поговаривали, что особенное удовольствие он получает от запаха жженной человеческой плоти.

– Моя королева! – плюхнулся он на колени.

– Кто вы? – повторила она вопрос.

Этот коленопреклоненный, как две капли воды похожий на ее мужа, без сомнения являлся оборотнем. О его намерениях она догадалась, и оттого страшилась, что могла бы совершить с ним в постели, в этой самой комнате. Вряд ли она могла бы с этим жить дальше. Тем более смотреть мужу в глаза. Пусть и невольно, но она бы совершила прелюбодеяние.

– Признайте меня, я ваш законный муж, – тихо-тихо шептали лживые губы, которые минуту назад осыпали ее тело поцелуями.

Белла содрогнулась от противной мысли. Внезапно все смешалось в ее голове:

– Помогите! Стража! – закричала она.

Колдун, подхватив полы длинного плаща, бросился наутек.

– Ловите его! – приказала Белла, слугам, прибежавшим на ее истошные крики.

– Кого?

– Человека, оборотившегося в моего мужа. Тому, кто его поймает первым, я дарую все, что он только пожелает.

Глава 23

Уильям так и бежал в облике правителя этого королевства. Его больные колени скрипели, стреляли острой болью. Охая и вскрикивая, превозмогая страдания, он ловко преодолел длинный узкий коридор, спустился с длинной лестницы и оказался у выхода.

– Владыка, не оставь верного своего слугу, – молил он.

Выглядывая из-за темного угла, он перевел дух. До его слуха уже доносились крики слуг и топанье их быстрых ног. Злые псы, состоящие в охранной службе, рычали от желания крови.

«Какой же я все-таки дурень!» – подумалось ему. Все имущество, собранное в дорожной суме, теперь для него было недоступно. Пусть там, на взгляд иного человека старый хлам, но для него каждая вещица имела ценность. Не зря же он никогда не расставался с этим «богатством». Несколько склянок с лекарствами, обоюдоострый кинжал – верный спаситель, амулеты на все случаи жизни и огромное количество фальшивых безделиц, которые в случае особой нужды он представлял за оригиналы, закладывал у ростовщиков, а после возвращал обратно. Ну, прикипел он к ним и на то имелся повод, к примеру, статуэтка нефритового божка, досталась ему ценой ожога на спине. До сих пор в непогоду шрам чешется и напоминает о том самом дне. Горел богатый дом, и он с такими же расхитителями уже проник внутрь. Летели искры, валились сгоревшие стены, визжали зеваки. Опасно, но для него – отличный шанс поживиться. Голод подгоняет и азарт легкой наживы. Уильям уже сунул в карман подсвечник, пару чаш отправились в суму, туда же богатое покрывало. И тут его внимательный взор заметил статуэтку из светло-зеленого камня. «Занятная вещица» – решил он и протянул руку, но тут же получил удар в нос. Это конкурент по ремеслу не хотел уступать находку. Завязалась нешуточная борьба. Оба не заметили, как над их головами обрушился потолок. Уильям все же успел отскочить и подхватить божка. Его противнику не повезло, и он оказался полностью погребенным под горящими обломками. До сих пор Уильям вспоминал тот случай с содроганием, ведь один, всего лишь маленький шажок и он бы отправился к праотцу. Статуэтка, к прискорбию, оказалась подделкой, почти не имеющей ценности, зато Уильям считал, что она приносит ему удачу, поэтому всегда имел ее при себе.

Внутри все разрывалось от обиды на собственную глупость. Что ни говори, но возраст давал о себе знать и ум был не так быстр, как прежде. Ему под стать дряхлое тело, то и дело, ноющее от усталости.

Обратив свой взгляд на ночное светило, колдун вернул облик художника. Крепко сжав зубы, он еще раз обернулся назад: «Может все-таки вернуться?»

– Ищите! Быстрее! – раздалось поблизости.

– Окружайте!

– Не уйдет!

Все. Обратно путь точно заказан. Если он попадется, слуги не станут церемониться. Сначала спустят собак, после отпинают по бокам, а потом уже станут разбираться. Ладно бы синяки – он привык, только выбитые зубы жаль, да, и сломанные ребра долго срастаются. Ну, а собачьи острые клыки, вряд ли он сможет пережить. Псы, учуяв теплую кровушку, станут рвать на клочья, пока не насытятся.

– Чарушка, – позвал от тихо-тихо.

Он озирался вокруг, пытаясь понять, где находятся королевские конюшни.

– Чара!

Издалека, где в окне чуть тлел фитилек свечи, он услышал конское ржание.

– Спасибо, родная!

Уильям припустил что есть духу. На его удачу он так и не был обнаружен. Всякий раз, выходя на улицу, он опрыскивался дурными каплями, отбивающими собачье чутье. Шаг, другой, вот его рука уже схватилась за ручку ворот, за которыми в стойлах стояли кони. В первом стойле – удивительной мощи скакун с высокой холкой, длинными ногами. Такой унесет вдаль в мгновение ока и не одна погоня не страшна, но Уильям прошел мимо.

– Чара!

Кобылка дремала после вкусного клочка свежего сена, большой меры овса и целой колоды свежей родниковой воды. От голоса хозяина она встрепенулась, захрипела.

– Пора, милая! Нужно уходить!

Чара недовольно вскинула голову, насторожив уши. Ее ноздри начали широко раздуваться. Здешнее гостеприимство было ей по душе. С утра вычесали, помыли, накормили до отвала. В теплом стойле мягкая подстилка и никаких сквозняков. К тому же она приглядела для себя вполне симпатичного жеребца.

– Не время нежиться. Видишь, беда у меня, – зачем-то сообщил ей колдун.

Лошадка, будто поняв его слова, покорно подставила спину. Уильям набросил на ее спину седло. Выведя ее под уздцы из конюшни, он вставил ноги в стремена.

– Неси! – вскрикнул колдун.

Чарушка поплелась по дорожке к воротам из города, пока еще открытым.

– Ты, что плетешься!

Уильям вдарил ей в бока пятками.

Чара удивилась такому обращению, взбрыкнула и помчалась, высоко вскидывая копыта. Громко цокая копытами по подъемному мосту, она разбудила всю округу. Проскакав рысью целую версту, она задохлась и вновь превратилась в тихоню. Ее шаг, ленивый, неспешный, теперь был как нельзя кстати. Уильяму тоже не по силам подскакивать в седле.

– Умница, – похвалил ее Уильям, – не подвела. Не зря я выложил за тебя те золотые.

Погони за ними не обнаружилось. По догадкам, королевские стражи носились по городу, обыскивая переулки. Собаки, сбившись со следа, ходили по кругу, еще больше запутывая ищеек.

Уильям облегчено выдохнул, налажая Чарушку на Восток.

– Прости, Чара! Так нужно было. Давай быстрее покинем это место.

Чара мотнула головой, принимая его извинения. Эта скотинка со смирным нравом, успела привязаться к столь странному хозяину. Ей нравилось путешествовать, ночевать под открытым небом. Тут и голод за радость, когда спина кнута не знает. Куда скучнее возить воду, наблюдая изо дня в день одни и те же картины. Прежний господин морил голодом, колотил без повода.

Почему-то колдун знал, что больше никогда не вернется сюда, даже под страхом смерти. Предчувствие его никогда не подводило. Это королевство он будет обходить за версту, это точно. Тот противник, что снабдил Беллу мистическим перстнем, имел силу, ни в чем ему не уступающую. Таких на белом свете не так уж много, по пальцам пересчитать. Знать бы наперед, не смел, сунуться без подготовки. Но теперь, задним умом сокрушаться поздно.

Передвигаться в ночи, конечно же, опасно, но не для наших путников. Темнота, как нельзя, кстати, скрыла их, давая шанс удалиться на приличное расстояние. Лунный лик, холодный и одинокий стал единственным их спутником. Уильям вздрагивал от шорохов, пугался от крика ночных птиц. Где-то среди вершин высоких елей ухнула сова, хохотнул филин – у Уильяма душа сразу в пятки. Чарушка же никоим образом не выказывала страха, брела, ровно выставляя копыта.

К утру они очутились на берегу широкой реки. Плотно укрытая седым туманом, водяная гладь представляла непреодолимое препятствие. От одного берега до другого вряд ли переплыть.

– Что же дальше? – задал колдун самому себе вопрос.

Он просто-напросто не представлял, что ему делать и куда следовать дальше. Всю жизнь он бежал куда-то, стремился за новыми приключениями, а теперь, будто уперся в стену. Цели нет, сил не осталось, и кажется, вот-вот завершится и его земной путь.

Оставляя на песчаном берегу следы, путники пошли вниз по течению. Река, сначала тихая, чистая с прозрачной водой, текла по равнине. После ее русло, расширяясь, понесло неспокойные воды среди перекатов. Петляя по высокому берегу, Уильям разглядывал свое отражение в зеркале реки, пытаясь угадать, куда же приведет его это путешествие. Берег все круче, деревья выше.

И тут, вдруг…

Колдун радостно привстал в седле.

– Чара! Радость-то какая! Нас ждет отдых, и возможно, обед.

Река вновь сделалась спокойной, а почти возле самой кромки воды, обнаружилась рыбацкая деревушка. Колдун сразу же, на первый взгляд определил, что здесь живут добрые, трудолюбивые жители. Несмотря на раннее утро, деревня не спала. Вокруг невысоких домиков суетились мужчины, подтаскивая утлые лодки к реке. Мальчики-подростки собирали сети, развешанные на сушилках, а женщины, выносили сумки с обедом для своих мужей.

Глава 24

Без страха Уильям приблизился к селянам, на вид миролюбивым людям. Их лица, без намека на злобу, были озадаченно грустны. Серое утро, с небом, затянутым иссиня-черными тучами, предвещало грозу с ливнем. Выйти на открытую воду в такое ненастье – огромный риск.

– Утро доброе! – поприветствовал он их.

– Доброе, славный путник, – не переставая заниматься своими делами, ответил один из мужчин.

– Не такое уж оно и доброе, – буркнул другой, намекая на погоду.

– Не могу ли я остановится у вас для отдыха и сна? – поинтересовался колдун.

– Милости просим, – ответил самый крепкий из мужчин, почему-то взмахивая веслом.

Чара уже настроилась на привал. Не взирая на наездника, она тянулась губами к сухой травине.

– Иди, погуляй, – ласково предложил он лошадке, спешиваясь.

Та послушно пустилась жевать все, что росло поблизости. Даже горький конский щавель с толстыми стеблями пошел лучше сочного клевера.

– Не подскажете… – вновь обратился колдун к рыбакам. Он бы тоже не прочь перекусить и промочить горло.

Один из мужчин с густой рыжей бородой, видимо не особо жаловал чужаков, поэтому сквозь зубы процедил:

– Не слишком ли вы любопытничаете?

– Я всего лишь хотел узнать, смогу ли я получить в вашей деревне немного еды? Поверьте, я голоден настолько, что скоро от усталости не смогу передвигать ноги.

– У нас и так едоков хватает. Оглянитесь – старики, дети. Мужчин осталось так мало.

– Куда же они подевались?

– Те, кто помоложе и посильнее пополнили ряды королевской гвардии. По вновь изданному указу сира де-Росса всякий отрок, достигший семнадцатилетия, должен обучиться ратному делу и отслужить пять лет. Наши места славятся сынами. У них крепкие мускулы, сильные руки, высокий рост, ведь они с малолетства умеют управлять лодкой, грести на веслах.

Тут в беседу встрял мужчина, виски которого покрыла седина, а глаза излучали мудрость:

– Мы не можем отказать путнику, попавшему в беду. Наша вера подразумеет милосердие за основу жизни.

Рыжебородый нахмурил густые брови. Ему с первого взгляда не понравился незнакомец с черными глазами.

– Наша доброта обходится слишком дорого. Думаю, не стоит напоминать, что месяц назад нас обокрал такой же …

– То был плохой человек.

– Откуда знать, что этот мужчина приехал с добрыми намерениями?

– Не откуда, – с вздохом ответил мужчина, – но если мы перестанем верить людям, нам грош – цена.

Пожилой рыбак, как, оказалось, был старостой этой деревни и к его словам прислушивались все без исключения.

– Вам виднее, – сдался рыжебородый.

– Не злись, друг мой. Как знать, может этот мужчина пришел сюда по воле счастливого случая. Провидение вело его своей рукой, указывало путь.

– Лишь бы он не оказался преступником. Хуже того – засланцем от сборщика податей. Срок подходит, а платить нечем. Снова придется отдавать последнее. Вдруг – шпион? Высмотрит наш быт и решит, что мы живем слишком богато для простолюдинов.

– Скоро узнаем, а пока отдайте распоряжение женщинам, чтобы они угостили его кашей.

– Премного благодарен, – поклонился колдун.

– Милости просим, располагайтесь. Надеюсь, наша скромная пища придется вам по вкусу.

Мужчина на минуту замолчали, встречая юную деву, вышедшую из деревни.

– Дня доброго, Бьянка! – поприветствовал ее рыжебородый.

Девушка остановилась, поправила волосы:

– Что-то вы сегодня долго собираетесь, – ответила она, – солнце уже высоко поднялось, а вы лодки на воду не опустили.

– И то верно! Запоздали. Теперь до самых сумерек придется качаться на волнах.

– А что толку, в прошлый раз вернулись без улова.

– Рыба ушла на глубину. Сети так низко не поставишь.

– А это еще кто? – спросила Бьянка, указывая на Уильяма.

– Путник. Только сейчас прибыл вон на той старой кобыле.

– Мне кажется, что я раньше где-то видела его. Может быть даже встречала в прошлой жизни.

Рыжебородый усмехнулся:

– Странная ты, право! Правду говорят, что на уме у тебя одни глупости.

– А у тебя… а у тебя…

Бьянка топнула ножкой от обиды, а после убежала обратно в деревню.

– Огонь девка, – зачем-то доложил рыжебородый, – вспыхивает вмиг.

Только Уильяму все нипочем. Он застыл на месте. Дар речи пропал, а сердце в груди трепетало.

– Не может быть, – прошептал он пересохшими от волнения губами.

– Чего не может? – не понял рыжебородый.

После махнул рукой на странного незнакомца и отправился назад к лодкам. Солнце уже освещало землю прямыми лучами, заставляя жмуриться. Погода внезапно переменилась, а огромные серые тучи уплыли далеко, освобождая небосвод. Спешно заполняя утлые суденышки, мужчины встали на весла и отчалили от берега.

Уильям закрыл руками лицо. Щеки горели адским огнем. «Как же так? – задал он самому себе вопрос, – Так не бывает!»

Тут из деревушки вновь появилась та же самая девушка: светловолосая, синеокая. Кто бы мог предположить, что существуют настолько похожие люди? Эта красавица, ростом, поступью и даже лицом имела точное сходство с предметом его вожделения. Ни дать, ни взять – Белла, только одетая в скромную одежду и босая.

Бьянка с корзиной белья направилась к реке, проходя мимо его. Легкий ветерок подхватил юбку ее длинного льняного платья, обнажая стройные лодыжки.

На колдуна было больно смотреть. Его рот открылся от удивления, а глаза были готовы вывалиться из глазниц. Не моргая и не шевелясь, он превратился в каменную статую.

Красавица заправила золотистую прядку волос за ушко, закатала рукава и принялась полоскать белье.

До колдуна донеслась песенка, которую она мурлыкала себе под нос. Нежный голосок приятно ласкал слух: ангельское пение. Ему даже показалось, что мелодия ему не просто знакома. Когда-то давно, когда он был ребенком, его мама – добрая женщина пела похожую песню перед сном.

– Кто эта девушка? – очнувшись, спросил он у старушки, собирающей сухие ветки для костра.

– Наше горе.

– Не понял? Как может такая прекрасная девушка быть чьим-то горем?

Старушка состроила жалостливую гримасу:

– Судьбина ее горька – сиротка. У нее в прошлую зиму родители в проруби утонули. Здесь на реке.

– Страшная смерть, – согласился Уильям, но как же так?

– Река часто забирает жизни. Опасно выходить на лед, когда он тонок.

– А другие родственники?

– Так, нет же никого. Замуж Бьянка так и не вышла, выдерживая траур. А жених ее…

– У нее есть жених? – перебил колдун, с сожалением в голосе.

– Уже нет. Не стал дожидаться, другую встретил. У нас все девушки, как на подбор – красавицы.

– Бедняжка! Столько потерь!

– Жаль ее, столько слез пролила, – с мокрыми глазами ответила старушка.

– Кажется, ее зовут Бьянка?

– Родители так нарекли. Оно означает – белокурая. Одного взгляда достаточно, чтобы полюбить эту милую девушку с солнечными волосами.

Внезапно старушка сменила настроение:

– Чужак, чего это ты интересуешься? Смотри, ежели чего худое задумал, у нас разговор короткий. Один заезжий кавалер своего достоинства лишился, оттого, что девушку непорочную склонил к сожительству, а после бросил. Мы своих в обиду не даем! Мужчины у нас добрые, но в случае – спуска не дадут.

Колдун содрогнулся от представленного зрелища. Ему доводилось видеть, как оскопленный насильник истекал кровью из причинного места. Тогда, будучи проездом в маленьком городке, он застал сцену казни несчастного, пойманного с поличным с дочкой пекаря.

– Не подумайте плохого, просто увидел, насколько она грустна и сердце наполнилось болью, – нашелся, что ответить он.

– Она до сих пор в невестах ходит, только не сватает никто, – старушка противно захихикала.

– Почему не сватают? – удивился колдун.

– У тебя есть все шансы. Авось, повезет. Пойди, познакомься, видно, что ты тоже один маешься.

– Как вы узнали, не по лицу же почитали?

– У одиноких особая грусть в глазах. К тому же видно, что одежда не женщиной приготовлена. Если бы заботливая супруга собирала в дорогу, обязательно смену белья положила в сумку и о еде позаботилась.

Колдун послушно отправился выполнять поручение.

– Бьянка! – произнес он тихо, подходя со спины.

Красавица обернулась. Она долго в упор разглядывала его лицо, будто ища что-то знакомое. После широко улыбнулась, обнажая белоснежные зубы.

– Почему ты так долго шел? – задала она неожиданный вопрос.

Он застыл без движения, вновь удивляясь невероятной схожести девушек.

– Почему же? Я спешил, но на пути встречались неожиданные препятствия, – запинаясь, ответил он.

– Я так звала тебя! А ты искал не в том месте, – с упреком вымолвила она.

У колдуна побежали мурашки по спине:

– Так это ты приходила в мои сны?

– Каждую ночь. Ты – моя судьба! С самого детства, я чувствовала твое присутствие, знала, что однажды ты явишься, чтобы остаться навсегда.

– Никогда не слышал о подобном колдовстве.

– Это не колдовство, – качая головой, ответила Бьянка.

– Что же, тогда? Другого объяснения не нахожу.

– Это веление высшей силы, отвечающей за слияние сердец и душ.

– Но, я стар и беден, а ты молода и прекрасна. Если бы ты только знала, насколько у меня проклята душа и какие мерзкие поступки я совершал.

– Поверь, я знаю. И меня этим не испугать.

Девушка бросила корзину с бельем и приблизилась к колдуну на расстояние вытянутой руки.

– В любви нет равных, – с жаром произнесла она, – Кто-то стар, а кто-то млад, кто-то ангел, а кто-то демон. Никакого значения поступкам нет, если два человека предназначены друг другу, а их влечение, не что иное, как дар свыше.

У колдуна что-то внутри взорвалось, отчего его глаза наполнились слезами, а озлобленное сердце – теплотой.

– Ты готова принять меня? Такого: облезлого, побитого, словно пса? Я же вижу себя со стороны и зрелище это трудно назвать приятым. Лицо мое испещрили морщины, волосы поседели и поредели, колени скрипят при ходьбе и болят в предвестии непогоды. Зачем тебе старая развалина, когда вокруг много молодых, сильных мужчин?

– Я ждала тебя столько дней и ночей…

– Неужели? – Колдун схватился за сердце.

– Поверь, мне не нужен никто другой.

Бьянка подошла еще ближе. В ее глазах светилась искренняя любовь. Отчего колдуну сделалось стыдно.

– Но я не заслуживаю тебя. У меня нет ни одного достоинства, одни недостатки. Я воровал, обманывал, спал с разными женщинами, притворившись их мужьями. Во мне нет ни капли света, лишь тьма. Иногда я сам страшусь совершенных злодеяний, покаяния мне нет.

– Мы начнем все снова, забудем о том, что было. Прошлое, оставим прошлому. Впереди нас ждет новая жизнь. Обещаю, что ни разу не упрекну тебя.

Девушка улыбнулась, выказывая свое расположение.

– Темноты я не боюсь, после нее так сладок день, а солнце ласковее и теплее, – заметила она.

– Это еще не все, – продолжил он, пытаясь образумить девушку.

– То, что ты колдун, я знаю.

– Откуда? – всполошился он.

– Между нами незримая, но такая прочная связь. Мы то, что мы есть. Это наша натура, но не выбор. Хорошо, хоть не родились белками или зайцами или другими лесными тварями, тогда бы было гораздо хуже. Все же нам, несомненно, повезло быть теми, кто мы есть: иметь человеческие тела, разум и душу.

– Но колдунов везде преследуют, уничтожают, даже имени настоящего не спросив. Знала бы ты, сколько раз я, «поджав хвост», прятался в лесах, пещерах, прозябал в голоде и холоде, чтобы сохранить свою никчемную никому не нужную жизнь.

– Оставь тревоги позади. В моей деревне не проклинают колдунов, а учатся у них мудрости. Пройдет время, ты станешь уважаемым человеком, с мнением которого будут считаться.

– Я одинок и никому нет до меня дела. Если завтра я сгину где-то в дороге, мой хладный труп станет достоянием дикого зверья, а о том, что жил такой человек и не вспомнит никто.

Бьянка взяла его за руку.

– Теперь твоя жизнь нужна мне. Никогда, слышишь, никогда больше не повторяй таких страшных слов. Ты больше не одинок, у тебя есть я.

– Думаешь, я заслужил подобно право?

– Это мы узнаем чуть позже, – сказала она уже ему на ухо.

Поднявшись на носочки, Бьянка поцеловала его прямо в губы.

– Желанный мой, наконец-то ты дома!

Глава 25

В славном королевстве Чаровине тем временем случился переполох. Королева – женщина строгих правил, праведная и величественная, появилась перед очами верных поданных с явными признаками беременности. И, уже было сложно скрывать интересное положение за ворохом широких юбок, длинными плащами и накидками.

Король Вильям, не мог скрывать своей радости. Да, он уже стар, но от той ночи, когда в его ребро вселился бес, до сих пор хранил приятные воспоминания. Они с супругой получили неожиданный, но такой желанный подарок.

В первое утро, когда королеву застигли все признаки дамы в положении, слуги суетились, не понимая, что делать. Бедняжка, то бледнея, то вспыхивая, мучилась тошнотой. После жаловалась на изжогу и головокружение.

– Что с вами, душа моя? – тревожился король.

– Вероятно, съела что-то несвежее, – предположила она.

Тут же была поднята на ноги вся королевская кухня. Стали выяснять, что готовили на обед, ужин и прочее.

Повара, славящиеся своей безупречной репутацией, почти обиделись на нелестные слова. Но король был настойчив.

– Ваше величество, – обратилась к нему краснощекая повариха, – вы откушали тех же яств, и ничего плохого не произошло!

– И то верно, – согласился король, – ужин был приготовлен на славу. Свежайшие овощи, нежное сочное мясо, все – выше всяческих похвал, впрочем, как и всегда.

У королевского управляющего тут же возникла версия про отравление.

– Но кто мог желать королеве смерти? – тут же спросил Вильям.

– Ее Величество все обожают, у нее нет врагов, – нашелся, что ответить управляющий.

– На простуду не похоже, – продолжал рассуждать король.

Внезапно его жене сделалось лучше, и она попросила большой кусок мяса, сдобренный острым соусом, а после ее вкус стал отличаться странным излишеством: клубника со сливками, жирная форель, горсть орехов, ложка меда. В довершение, ей захотелось черного хлеба с щепотью соли. Все отошло на задний план, когда королева, следуя прихоти, запросила вяленой рыбки, пойманной на противоположной стороне реки Чары.

Откушав, она довольно зевнула, после чего проспала почти целые сутки.

На следующее утро ей снова сделалось невыносимо плохо. Ссылаясь на головную боль, ее величество провела целый день в постели. Ни глоточка воды, ни кусочка еды она, ни пригубила. Лицом бледна, телом слаба, несчастная едва могла говорить.

– Зовите лекаря! – приказал король.

Придворный врач, покачивая головой, сразу же определил причину неожиданной хвори. Ему выпала великая честь объявить о счастливой новости. Он потел, кряхтел. Не оратор ведь, чтобы складно говорить, но хотелось показать свою значимость перед ликом королевской персоны.

– Ваше величество! – обратился он к монарху.

Тот, видя на лице лекаря волнение, сам чуть не начал трястись.

– Вы пугаете меня! Что с королевой?

– Благая весть! – завопил лекарь, высоко закидывая руки.

– Я теряю терпение, – прервал его король, – моя жена почти при смерти, а вы скачете и вопите, будто сумасшедший!

– Извините, ваше Величество, не могу сдержать восторга. Наша госпожа находится в положении. Скоро она осчастливит вас еще одним наследником. Поздравляю!

– Быть такого не… может…

Король прервал гневную тираду, вспоминая, как после свадебного пира добросовестно исполнил супружеские обязанности, кажется даже не единожды.

На его глаза навернулись слезы.

– Какое счастье! Так кстати. А я уж и не чаял, что господь смилостивится над нами и пошлет свое снисхождение.

Он заключил в объятия любимую жену.

– Дорогая, спасибо!

Волнуясь, со светлой улыбкой на устах, он приложил ладонь к животу жены.

Королева, алея лицом, прошептала:

– У нас будет девочка.

– Почему? – удивился король.

– Сердцем чувствую. Эта малышка уже сейчас проявляет свой характер: никак не может угомониться, пытаясь устроиться внутри поудобнее.

В тот же день по радостному событию на все королевство было организовано пышное торжество.

В положенный срок у королевы родилась милая девочка – светленькая, румяненькая, как две капли воды, похожая на свою старшую сестру.

– Как назовем нашего ангелочка? – спросила королева у супруга.

Тот в эйфории никак не мог насладиться моментом. Он будто летал на невидимых крыльях над землей.

– А как вы бы хотели, душа моя?

– Помниться, вашу матушку звали Жанной, что означает – Дар богов.

– Замечательное имя, – согласился Вильям.

Он склонился над белоснежной колыбелью, в которой мирно спала его новорожденная малышка. В его сердце пели ангелы.

– Она будет самой красивой, – нежно прошептал он.

– И самой счастливой, – добавила королева.

В королевство пришла весна, принося с собой обновление жизни. В славном городе Чаровине вновь цвели сады, щебетали птицы. Полноводная Чара тихо несла свои воды в далекие края, где жила еще одна королевская дочь – Белла.

Через месяц прибыл гонец из королевства сира де-Росса, принес еще одну радостную весть.

– Письмо для вашего Величества, – передал он свернутый свиток.

Король Вильям давно уже не получал весточки от дочери. Иногда даже сердился, что она не пишет.

– Так, так. Что тут у нас, – бормотал он, разворачивая бумагу.

Король-отец протер полуслепые глаза:

– Это не почерк моей дочери! К тому же такой неразборчивый, кажется, что накарябано наспех. Буквы все прыгают, сплетаются в кучу. Скажите на милость, что это за литера с длинным хвостиком?

Он водил пальцем по неровным строчкам и бормотал себе под нос: «Мы… надь… буду… чадо… знать…»

– Это послание принадлежит руке его Величества сира де-Росса, – сообщил гонец.

– Почему же моя дочь собственноручно не составила письмо? Весточку ее руки я бы прочел в момент. У нее такой красивый почерк и слог.

Король явно начинал сердиться. Оттого гонец, вздрагивая плечами, поник головой.

– Наша госпожа не могла…

– Что с ней произошло? – зарычал Вильям, – если хоть один волос упал с ее головы, клянусь честью, я сотру все вокруг в порошок!

– Что за шум? – поинтересовалась его супруга.

– Вот, полюбуйся! И как это понимать!?

Королева взяла в руки свиток, пробежала глазами по рукописным строчкам.

– Супруг мой, вы так горячи, – пожурила она, – с Беллой все в порядке. Более того, есть счастливый повод сегодня открыть бутылочку вина и поднять заздравный тост.

– Ту самую, что мы оставили для особого случая?

Вильям порой поражал своей непредсказуемостью. Его характер, твердый словно сталь, внезапно становился по-детски сентиментальным.

– Неужели?

– Так и есть. Вы, ваше Величество теперь можете носить гордое имя дедушки.

Тут оживился гонец и вставил:

– Госпожа Белла подарила нашему монарху наследника. Его нарекли в честь прославленного героя Рагнара. Кстати, так звали прадеда сира де-Росса, полководца стотысячного войска. Его ратные подвиги воспеты в легендах, а все воины королевской гвардии мечтают быть похожими на него.

– Подожди! – перебил король-отец, я надену корону и приглашу придворных министров. Опять же: все фрейлины, до сих пор вздыхающие по милой Белле, будут несказанно счастливы приятной новости.

Сам же достал из кармана шелковый платок и утер щеки, мокрые от слез.

– Теперь объявляйте, – позволил он гонцу, когда тронная зала наполнилась людьми.

– У госпожи Беллы родился наследник, – выпалил он, гордо вскидывая голову. Приятно быть вестником такого известия.

Толпа зашумела. Отовсюду слышались аплодисменты и дружные возгласы.

– Виват!

– Да здравствует!

– Хвала господу!

– Хвала госпоже Белле!

– Да восславится в веках имя Рагнара!

Вильям поднялся с трона:

– Мой внук станет правителем двух королевств. Он обретет великую славу и память в веках!

Никто и не сомневался в его словах.

Глава 26

На крутом берегу реки сидел мужчина. Покачивая ногами с обрыва, он пребывал в задумчивости. В узком, с тонкими чертами и плавно заостряющимся подбородком, лице ощущалось что-то почти зловещее. Такие лица притягивают к себе своей таинственностью. Во взгляде – печать порока, жизнелюбия и огромного разочарования, скорее даже скорби.

– Уильям! – издалека раздался женский крик.

Мужчина обернулся, шумно выдохнул: «Нашла-таки». Он, как и прежде, любил уединение, в котором находил покой. Это укромное место он облюбовал совсем недавно: кругом ни души, лишь шелест деревьев, да журчание воды. Садился на кромку берега, подставлял лицо дуновению теплого ветра и наблюдал, как в воде кружатся и плывут опавшие кленовые листья.

– Иду! – ответил он, поднимаясь с земли, без тени раздражения.

Отряхнул сухую траву со штанов, чуть размял затекшую спину, нахмурился. Ему совсем чуть-чуть не хватило времени, насладиться тишиной.

Красавица, с пламенем в синих глазах, появившаяся перед ним, была готова расплавить его одним взглядом.

– Не сердись, дорогая, – тихо вымолвил он.

– Ответь, почему ты все делаешь мне назло?

– Это неправда, Бьянка. Наоборот, я стараюсь изо всех сил угодить тебе.

Та, кусая губки, явно настроилась на скандал.

– Почему бы тебе не перестать витать в облаках и наконец-то заняться настоящим мужским делом? Ты испугал меня!

– Так я…

– Иди за мной! – перебила она.

А у самой отлегло от сердца. Иногда ей чудилось, что муж в один «прекрасный» момент соберет вещи и отправится в дорогу тайком. В его крови так много свободы, тяги к авантюрам. Несмотря на уже немолодой возраст, он все еще пребывал в хорошей физической форме, достаточно внезапного влечения, чтобы он оседлал старушку Чару и помчался в неизвестном направлении. Больших усилий стоило удержать его рядом, навсегда прервав кочевой образ жизни.

Уильям поплелся вслед за своей женщиной, которая всю дорогу до дома, жужжала, что большая пчела. Он и половины не расслышал из ее монолога, но по интонации догадывался, что она сердится не на шутку.

Бьянка обернулась на мужчину всей своей жизни и улыбнулась. Много раз признавала факт, что влюблена в этого странного человека, бывшего старше ее на целую жизнь. Когда она только-только делала первые шаги под столом в родительском доме, молодой колдун Уильям Грум получал наслаждение от плотских утех в объятиях красавиц.

Она боялась потерять мужа из-за своей глупости, неловкого слова или иной причины, по которой мужчины предают. По свойствам, данным только женскому роду, сомневалась, терзалась, но вместе с тем была готова открыть сердце ему одному. Закрывая глаза на злые смешки односельчан за спиной, она обожала своего любимого, в ее понимании – серьезного опытного мужчину. Не то, что эти рыжеволосые конопатые сверстники, способные только обслюнявить, да полапать. Да, к слову сказать, по-настоящему Бьянка до этого времени не любила.

Некоторые порывы своего сердца она не могла объяснить словами. Ей было просто хорошо рядом с ним и ничего больше не требовало объяснений. Хотя злилась, когда он напоминал ей о разнице в возрасте, или пытался усомниться в искренности ее чувств. Когда заканчивались слова, она нежно целовала его в губы и ссора сходила на нет.

Уильям по-своему тоже был счастлив. Дни совместной жизни с супругой возносили его до небес. Ласковые слова, объятия – идиллия. Гармония в постели, сплеталась с единением душ, ведь они понимали друг друга с полуслова, а иногда хватало лишь взгляда.

В их любви так много романтики. Уильям обожал свечи. Мелькающий, дрожащий огонек всегда завораживал его. Прыгающие тени, и плавно очерченные тела в тусклом свете зажженных свечей – особая интимность. Малейшее движение руки, тела – игра теней, игра ощущений.

Перед сном, когда за окном кромешная тьма, Бьянка расставляла свечи по комнате. После садилась напротив Уильяма, брала ладонями его красивое лицо.

– Спасибо, что ты нашел меня.

– Спасибо, что дождалась.

Уильям показывал ей, как следует медленно и чувственно невесомыми движениями касаться кожи. Без слов. Тени на стене показывали, как ловко они управляют руками и телами. Без спешки, без резкостей. Лишь мягкое тепло.

Изящные пальцы колдуна скользили по шее Бьянки, ложбинке между ключиц, пробегали по плечу. Задержавшись кончиками пальцев на обнаженной груди, он останавливался, чтобы напряжение ее нервов достигло наивысшей точки. Дождавшись сладкого стона, когда каждая клеточка горячего тела ждет прикосновений, пальцы следовали дальше.

Ловя малейшее движение, Уильям пристально всматривался в глаза любимой. Та полуопускала веки, дрожала ресницами, накрывала ладонью его руку, чтобы продлить ощущения. Невероятное чудо слышать его горячее дыхание, говорящее о страсти. Движения все активнее, требовательнее прикосновения, дыхание чаще. Следующий поцелуй сливал тела в унисон. И это уже не игра.

– Возьми меня! – шептала она, облизывая опухшие от поцелуев губы.

Они оба понимали, что в их страсти нет запретов и условностей, лишь жгучее желание обладания друг другом.

Уильям притягивал Бьянку к себе еще теснее, и ее щёки начинало сильно жечь, а горло пересыхало, будто она не пила целую вечность.

– Я умираю, – стонала она.

– Нет, любимая, живи.

– Ты сводишь меня с ума! Нет больше сил.

– Тогда мы умрем вместе. Там наверху решили, что мы достойны друг друга.

Бьянка со смущением смотрела в его глаза, они так манили и завораживали…

– Почему ты вся дрожишь? Тебе холодно? – спрашивал он с такой любовью, что она вновь теряла голову.

– Только не отпускай меня! Держи крепче, – просила она.

Уильям счастливо улыбался. Стоит заметить, что делал это он достаточно редко. Обычно его черная душа радовалась только от совершенных пакостей. Перед этой женщиной он был слаб, а ядовитая душонка внезапно становилась нежнее лепестков роз.

В подтверждении чувств он покрывал любимую поцелуями.

– Люби меня, – шептала Бьянка, пьянея от ласк.

Поцелуи все жарче, до сладкой боли в опухших губах. Биение сердец в едином ритме. Бьянка тихонечко стонала, когда низ живота наполнялся некой приятной силой.

Впервые в жизни Уильям думал не об удовлетворении своей похоти. Он следил за каждым движением любимой женщины, каждым вздохом. Теперь его главная цель доставить как можно больше удовольствия ей. Никогда прежде его не посещали подобные мысли, а девушки в постели использовались, словно бездушные куклы.

Он часто задавался вопросом: что же изменилось? Может он размяк или сделался безвольным? Его околдовали? На других красавиц из рыбацкой деревни он не реагировал, хотя там находились прелестные экземпляры, как раз в его вкусе. Удивительно, его нисколько не манило на сторону.

– О чем ты задумался? – тревожилась Бьянка, всматриваясь в его лицо.

– Так, – отмахивался он, – пустяки. Не бери в голову.

Бьянка хмурилась, без того зная причину его грусти. Видела, насколько он борется с желанием вновь обрести свободу.

– Если ты уйдешь, я не приму тебя обратно. А мое сердце лопнет от горя, – с угрозой в голосе предупреждала она.

– Не волнуйся, Бьянка. Тебе не придется жить с разбитым сердцем. Я твой и никуда не денусь.

Черный колдун, державший в страхе столько городов, боялся до жути потерять расположение капризной деревенской девушки. Кто бы мог подумать!

Чтобы окончательно успокоить ее, Уильям нежно целовал ее в шейку. Именно от этого касания она вздрагивала, закрывала глаза, становясь ласковой словно кошечка.

На столе, полу уже стояли зажженные свечи. Внезапно Уильямзамирал, ощущая в комнате свежий аромат роз. Оглядывался вокруг, но визуально нигде не обнаруживал букета. «Почудилось!» – думал он, зарываясь носом в белокурые локоны жены.

Их длинные тени танцевали удивительный танец на стенах. От малейшего вздрагивания пламени, отражение дышало, жило собственной жизнью. Губы соединялись, и Уильям осторожно проникал языком в ротик Бьянки. Как в их первый раз, он снова брал инициативу на себя. Под напором его страсти, она плавилась, будто воск, становилась податливой, а ее сознание полностью растворялось в сладких ощущениях. От каждого прикосновения тело пронзало тысячей искр.

Уильям целовал ее за ушком, шептал ласковые слова, отчего голова у Бьянки шла кругом. Словно дразня, он слишком медленно покрывал ее тело поцелуями. Его нежные ладони останавливались на ее груди, а горячее дыхание обжигало живот. Еще мгновение, и Бьянка ощущала, как его орган пульсирует внутри, как заполняет ее, сделав их единым целым.

«Я не смогу жить без него!» – мелькало у Бьянки в голове, когда она оказывалась на пике наслаждения.

Ночное время делало их счастливыми, но день приносил массу поводов для ссор. Не зря мудрецы твердили о жестокости быта, где, правда, всегда на стороне говорящего громче. Бьянка, будучи слишком прямолинейной, высказывала все, что ей не нравилось, и как любая женщина, пыталась перевоспитать своего мужчину, для его же пользы.

Никто из рыбацкой деревни не предупредил Уильяма, когда тот вознамерился взять Бьянку в жены об этой особенности ее характера. После объявления их супругами, жена взяла власть в доме в свои маленькие, но сильные ручки. Пусть она ставила мужа во главу угла, но не давала ему ни минуты покоя:

– Не думай, что будешь сидеть у меня на шее или я буду за просто так кормить тебя, – как-то поутру заявила она, подпирая бока руками, – если думаешь оставаться здесь, иди, работай.

– Но я никогда прежде не работал, ты же знаешь!

– А теперь – будешь!

Бьянка не терпела возражений. Топая ножкой, она продолжала «пилить».

– Это ты должен кормить и содержать семью. От меня достаточно того, что я стряпаю еду и стираю одежду, слежу за чистотой в доме.

– Я же не умею ничего, кроме колдовства, – пытался он образумить жену.

– Учись! Колдовством сыт не будешь, разве что устроишь развлечение на потеху ребятишкам. Оглянись, все мужчины из деревни работают, приносят в дом добычу.

Уильям, все же пытался отвертеться:

– Я могу делать настойки, лечить, насылать проклятия. Раньше в больших городах мне щедро платили золотом.

– Здесь не город. Кого ты собрался здесь обманывать? Вряд ли наших женщин заинтересуют подобные услуги, им некогда. Пока мужья на рыбалке, они трудятся не покладая рук, да, и за детьми приглядывать надо.

– Я могу съездить в город, где зевак, хоть отбавляй!

– Ну, уж нет! – сердилась Бьянка, – никакого города. Теперь твое место здесь, рядом со мной. Думаешь, я просто так отпущу тебя, невесть куда?

– Но мы могли бы жить куда богаче, – возражал он, – только представь: золотые монеты, вкусная еда, новые платья, драгоценности…

– Обманом? Я не желаю таких грязных денег! Зачем мне наряды? Куда я, по-твоему, могу пойти в шелках с короной на голове? Я же не принцесса из замка.

Уильям усмехался: Бьянка даже не подозревала, что в замке находится ее копия, точь-в-точь. Вот была бы потеха, представить их вместе.

Бьянка тем временем продолжала:

– Представила, как выхожу на реку полоскать белье или в лес за грибами в атласном платье, сафьяновых туфлях на каблуках. Смехота! Ставить силки на зайцев куда удобнее в старой льняной юбке.

– Если у нас будут деньги, мы наймем прислугу, и тебе не придется самой стирать, готовить и натирать котлы.

Бьянка вспылила:

– Еще чего? Ты в своем уме? Чтобы у тебя был повод глазеть, как другая женщина возится у очага!

Уильям никак не мог взять в толк, отчего его женщина так чурается жизненных благ. Прислуга – это удобно, и вполне разумно, чтобы наслаждаться жизнью, когда другие гнут спину.

– Ты видел здесь прислугу? – спросила Бьянка.

– Нет.

– Мы свободные люди. Всяческое притеснение осуждается. Всяк сам добывает пропитание.

– Жаль. Во всех странах, где довелось мне побывать, есть господа, и есть слуги.

– Придется учиться жить по новым правилам.

– Может, я все же попробую колдовать?

– А проку? Останешься голодным.

– Отчего же. Наверняка найдутся желающие насылать проклятия, делать отвороты-привороты. Я, надо напомнить, в этом деле – мастак. Если нужно, я войду в каждый дом, но отыщу нам пропитание.

– Денег здесь почти ни у кого нет. Велика невидаль – проклятия, – сердилась Бьянка, – попробуй намазать колдовство на кусок хлеба или засолить в бочке.

Уильям понимал, что Бьянка клонит к чему-то определенному, но говорит намеками:

– Чем я могу, по-твоему, заниматься? – спросил он напрямую.

– На этот счет я побеспокоилась, – призналась Бьянка.

– За моей спиной!

– Не сердись. Я все ждала, когда ты своим умом дойдешь, что пришло время остепениться.

– То есть, я в твоих глазах не совсем хорош?

– Хорош, даже слишком. Но для полного счастья тебе нужно занятие. Завтра, на рассвете, староста возьмет тебя с собой на рыбалку, поделится снастями, обучит управлять лодкой.

– Рыбак… Я же никогда не сидел в лодке, да и о снастях знаю понаслышке.

– Удачной рыбалки! Попутного ветра! – пожелала Бьянка.

– Издеваешься?

– Нисколечко. Мой мужчина просто обязан быть лучшим во всем. Река кормит нас не один век. Все мужчины, без исключения – рыбаки. Удел жен – кормить мужей и отправлять их за уловом.

Уильям, внезапно согласился: почему бы и нет?

– Обещаю, во имя тебя, я поймаю самую большую рыбу! – с уверенностью в голосе сообщил он.

Уже на следующий день он садился в рыбацкую лодку с сетью в руке. Ежедневно он выплывал на середину реки за крупной рыбой вместе с остальными мужчинами.

– Сегодня не удачный день, – жаловался он, возвращаясь с кулем мелкой рыбешки.

– Завтра обязательно повезет, – успокаивала Бьянка.

– Я присмотрел рыбное местечко, – с азартом в глазах подтверждал ее слова Уильям, – там точно сидит огромный сом.

– Значит, завтра ты его изловишь для меня.

– Завтра. Вот, увидишь!

Почему-то вокруг темного колдуна струился яркий свет. Он явно был не тот, кого отметили печатью тьмы.

С тех пор не родилось дня, чтобы он сожалел, что Чара привезла его в местные пределы. Он не переставал, благодарил провидение, что не нужно скитаться, у него есть дом, а главное – красивая молодая жена, от взгляда на которую в венах закипала кровь и без всякого колдовства.

Те самые сны, которые лишали покоя, канули в небытие. Теперь они стали явью, а реальная белокурая девушка заключала его в свои объятия и была теплой и осязаемой.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26