Русский вид. Тигр [Регина Грез] (fb2) читать онлайн

Регина Грез Русский вид. Тигр

Пролог

– … Клыки обнажились грозно,

Сужен колючий взгляд.

Поздно, слышите, поздно!

Не будет пути назад!

Э. Асадов

– Украина, г. Харьков.

Немецкая оккупация 1941 г., декабрь

После полудня у ворот Харьковского зоопарка остановился новенький легковой автомобиль марки «Мерседес – Бенц». Из машины вальяжно вышли два молодых немецких офицера и пожилой водитель в ранге фельдфебеля. Все трое уверенным шагом направились вглубь зоопарка по главной аллее, видимо, идущий впереди обер-лейтенант уже бывал здесь ранее.

Вскоре нежданные посетители остановились у клетки, где, уронив тяжелую голову на лапы, возлежал большой полосатый зверь. Офицер, стоящий поодаль, удовлетворенно улыбнулся, а потом сделал ряд отрывистых приказов по-немецки:

– Забрать! Завтра же провести погрузку. Дайте указание немедленно выставить охрану. Его давно ждут.

Отстоять тигра попытался только старенький служитель зоопарка Федор Ефимыч. Не понимая чужого языка, он нутром почуял, что с его любимцем хотят сделать что-то плохое. Ефимыч подскочил к обер-лейтенанту и, размахивая руками перед самым лицом офицера, начал кричать фальцетом, некрасиво брызгая слюной:

– Изверги-и! Людей-то им мало, зверюшек невинных собираются мучить. Да вы хоть знаете это кто? Это же последний Туранский тигр! Единственный на земле. Последний! Понимаете, вы-и? У него ведь даже потомства нет! Последний, Туран…

Договорить Ефимыч не успел, рослый фельдфебель наотмашь ударил его прикладом по лицу. Старик упал, чтобы уже никогда не подняться. Длинноносый офицер, ежась от холода, подул на пальцы, обтянутые кожаной перчаткой, напрасно пытаясь согреться. День выдался морозным.

– Туран? О, карашо! Его имья есть Туран, ясно! Alzo, Turan!

Обер-лейтенант сделал каллиграфическую запись в маленькой книжечке, вынутой из кармана утепленного кожаного плаща и проговорил своему нахохлившемуся спутнику уже по-немецки:

– Распорядитесь, чтобы его поместили в вагон особого назначения, груз имеет большую ценность. И, наконец, покормите животное. Он должен чувствовать себя великолепно по дороге в Вайсбах.

Тигр медленно поднялся на четыре лапы и равнодушно оглядел людей по ту сторону клетки. Потом лениво потянулся, расставив когти и прогибая спину, оттянул хвост вверх. После чего широко зевнул, обнажив острые как бритвы клыки, и принялся настороженно прохаживаться в небольшом пространстве, окруженном железными прутьями.

Зверь был в расцвете сил, он давно находился в зоопарке и усвоил, что люди заслуживают мало внимания пока не поднят затвор решетки и ему не бросают куски мяса.

Тигр даже позволял одному маленькому щуплому старичку заходить на его территорию. Человечек не представлял угрозы и успокаивал своим добродушным говором. Сейчас же «кормилец» лежал навзничь на подмерзшей земле, а рядом с его головой растекалась лужица крови.

Запах растерзанной плоти встревожил хищника, он громко фыркнул и еще энергичнее задвигался по клетке, яростно стуча длинным хвостом себе по бедрам.

Офицер прищелкнул языком от восхищения:

– Георг, смотрите, какой красавец! Природное сочетание мощи и грации! Уж не думал, что на этих конюшнях мы найдем подобное сокровище. Нам действительно повезло, зверь еще не сдох с голода, как обезьяны, о которых докладывал Сели-фан-офф.

Тигр, конечно, не знал о предстоящей поездке в Германию. Там ожидало полгода сытой, но беспокойной жизни, пока гауптштурмфюрер СС Пауль Рихтер с охотничьим азартом в бледно-голубых глазах не пристрелит его как бешеного пса, просунув холодное дуло «Вальтера» через прутья клетки прямо к пасти разъяренного животного.

Несмотря на несколько выстрелов последний Туранский тигр будет умирать долго и мучительно. Но благодаря жуткому эксперименту доктора Крафта, частица его звериной сути все-таки останется жить в крепком теле одного черноморского моряка.

А потом ради забавы офицеров особого подразделения СС, русского солдата бросят в клетку свирепого хищника и даже начнут делать ставки.

– Я уверен, что он одним ударом лапы размозжит ему голову…

– Нет же, они будут драться на равных, ведь рус теперь тоже тигр! (Общий хохот)

– Так может, сделаем ставки, господа? Пауль, мне давно нравятся твои часы.

– А мне твоя новая подружка… и если русский останется жив хотя бы еще пять минут…

– Это неудачная шутка, Рихтер, сейчас же возьми свои слова назад!

– Он уже упал! Ты проиграл Пауль, белокурая Лизхен останется с Гансом… (Смеются все, кроме Иоганна)

– Слышишь, Рихтер! Мне надоели твои намеки в адрес фройляйн Дильс!

– Не волнуйся, Вебер, мне и моей Марты до сих пор много… (Смех)

Глава 1. Туран

Наши дни

Спецсанаторий в Подмосковье

Туран не то, чтобы ненавидел женщин, для этого у него не было серьезных причин, просто с некоторых пор он старался их избегать, не замечать, иногда прикладывая значительные усилия. Если с ним пытались работать сразу и женщина и мужчина, первую он совершенно игнорировал. Даже не отдавая себе в этом полного отчета, Туран отлично чувствовал внутреннее состояние людей, которые к нему приближались, угадать их истинные эмоции не составляло труда.

И почему-то особенно хорошо ему удавалось понимать настроение женщин, хотя многие из них умело пытались скрыть свой страх и даже некую брезгливость при виде Турана. А ведь некоторых специально готовили перед встречей с ним, вероятно, им также обещали вознаграждение в случае успеха. Такая мысль была крайне противна. Подобных «самок» он распознавал сразу, другие обычно вызывали легкое сочувствие.

Если в комнату Тигра вдруг заходила миловидная девушка – приносила что-то из еды или пыталась завязать непринужденный разговор, он просто вставал перед ней и снимал футболку. А потом, оскалившись, рычал, стараясь, правда, особенно не шуметь. Обычно зрелища полуголого, злобного Турана было достаточно, чтобы гостья бледнела, пятилась или сразу же убегала. А если ей хватало выучки, чтобы задержаться и глядеть ему в прямо глаза, Туран подходил ближе и делал более угрожающий жест.

Когда за перепуганной гостьей закрывалась дверь, Тигр отворачивался. Ему было одновременно и больно и смешно. Иногда больше смешно, а порой, если девушка казалось привлекательной… Боль становилась душераздирающей, сразу нападала такая невыносимая тоска, что Туран хотел умереть.

Он знал, что за ним наблюдают и не желал забавлять людей за мониторами дикими выходками вроде самоистязания, не бился головой о стену, не рычал, не метался по комнате. Туран просто ложился на пол и смотрел в одну точку, стараясь следить за дыханием, отпустить мысли и чувства, сосредоточиться на том, как поднимается и опадает грудь, как течет по венам кровь, медленно расслабляются мышцы.

А еще ему помогали физические тренировки. Туран привык к ним, хватался за упражнения, как за спасительную соломинку. Он даже разработал свою специальную систему занятий, позволяющую максимально нагрузить все тело в условиях небольшого помещения. Но теперь ему можно было выходить в просторный двор, окруженный высоким забором. И Туран стал подолгу бегать вокруг дома, который находился под неприметной охраной.

Занимался он теперь тоже чаще всего на улице. Его упражнения чем-то напоминали асаны Йоги, по сути это и была своеобразная динамическая йога: бесконечная череда медленных повторов и подходов для каждой части тела, для каждой мышцы. Зачем ему это нужно, Туран и сам точно не знал. Когда-то из него хотели вылепить идеальную «машину для убийства». Покорную, тупую машину, беспрекословно исполняющую любые приказы. Его большое тело до сих пор помнило каждый удар, каждую рану. Он многое освоил, многому научился.

А сейчас, вроде бы на свободе, когда ему всецело принадлежал бесконечно долгий день впереди, он должен был очень устать, чтобы заслужить хоть немного сна без кошмаров. Они приходили часто, особенно теперь, когда Турану не вводили успокоительные препараты насильно, а от предложенных новых лекарств он решительно отказался. В его прежней жизни и так было чересчур много уколов, таблеток и капельниц.

Сотрудника, который приходил чаще остальных, звали Аркадий. Туран стал привыкать к его визитам. Гость вел себя тихо, не мешал. Иногда он просто ложился на пол и повторял упражнения Турана, а порой сидел рядом и что-то рассказывал. Речь его лилась спокойным потоком, убаюкивала.

Туран пристально смотрел на Аркадия, а тот долго не отводил взгляда, и это тоже внушало доверие, значит, скрывать было нечего. Сегодня гость вдруг завел странный разговор о том, что Тигру вскоре предстоит переезд в поселение, где живут подобные ему мужчины, тоже вывезенные когда-то из заграничного плена в Россию.

– У них сейчас все хорошо, – убеждал Аркадий. – Двое нашли себе спутниц, у них родились дети. Третий подружился с чудесной девушкой. Возможно, скоро они станут жить вместе. Мы решили, что ты мог бы поселиться неподалеку и наблюдать за этими людьми. Когда-то они тоже не желали общаться между собой, но со временем подружились, нашли общий язык. Мы надеемся, что там тебе станет лучше. Нельзя упускать такую возможность.

Туран хотел дать понять, что ему неплохо и здесь, но вдруг передумал. Он вспомнил по крайней мере двоих мужчин, которые находились в том же самолете, что увозил его из чужой страны на родину. Один выглядел агрессивным, постоянно беспокойно оглядывался по сторонам, другой сидел неподвижно, как каменное изваяние.

Кажется, там был еще один, но, лежа привязанный на носилках, Тигр не мог его видеть за высокими спинками сидений. «Они нашли себе женщин и сделали детей…» Как такое могло быть возможным? Что за женщины согласились разделить судьбу изгоев, отщепенцев, полулюдей? Туран вдруг понял, что хотел бы их увидеть вместе с детьми. Возникла потребность убедиться, что они справились и живут дальше. А что до него самого…

Когда Аркадий ушел, Тигр медленно стянул мокрую от пота футболку и, подойдя ближе к небольшому зеркалу на стене, стал вглядываться в свое отражение. Лицо раскраснелось после пробежки, а шрамы выделялись на нем безобразными белыми полосами. Три широких грубых следа от когтей собрата – они проходили через все лицо от правого виска до подбородка наискосок, разорвав когда-то верхнюю губу.

Туран перевел взгляд ниже – на груди «красовались» такие же отметины, только еще длиннее и ужаснее на вид. Это зеркало уже много раз пытались убрать из его комнаты, но Туран не позволял, ему доставляло какое-то извращенное удовольствие видеть свою изуродованную внешность, осознавать себя чудовищем, которого никогда не сможет принять человеческое общество, где всегда ценились гармония и красота.

Он закрыл глаза, с шумом втягивая в себя воздух. Разве какая-то женщина захочет на него смотреть, сможет без отвращения прикасаться к нему или позволит ему ласкать себя? Разве только по принуждению или за большую плату. Но такая женщина точно не нужна Турану. Уж лучше он будет один, всегда один, ничего не поделать…

Однако успокоиться сейчас Тигр не смог, внутри вдруг закипела слепая ярость, тогда он резко выбросил вперед руку, разбивая вроде бы ни в чем не повинную зеркальную поверхность, что всего лишь в который раз сказала правду о его внешности.

Костяшки пальцев немедленно отозвались жгучей болью. Чтобы заглушить ее, Туран нагнулся и подобрал с пола острый осколок. «Одно сильное движение, и я по-настоящему свободен. Я это смогу, никто не успеет мне помешать».

Но Туран решительно отогнал мысли о самоуничтожении. Ему во что бы то ни стало нужно выжить! Он обещал им выжить и должен сдержать слово. Хотя никого из них самих уже давно нет в живых…

Он будто бы снова увидел бледные, измученные лица ребят из госпиталя над обрывом. Многие были в окровавленных повязках, кто-то лишился руки, кто-то обеих ног. Турану повезло, его ранение было не опасным, и вскоре он должен был снова вернуться к орудиям на берегу. Однако уже утром город был захвачен, на госпиталь упало несколько снарядов – Турану чудом удалось спастись.

Его завалило крышей, а очнулся он связанным. Он видел, что потом сделали с теми ранеными, кто также смог пережить удар вражеской эскадрильи. Турана заставили смотреть на чудовищные преступления против беспомощных калек, пока он в бессильной злобе до крови кусал себе губы, еле сдерживая вопль отчаяния.

А молодцеватый офицер в черной форме с серебряными черепами веско заметил другому:

– Из него получится хорошее животное. Он, кажется, уже умеет кусаться и рычать!

Туран выплюнул кровавую слюну в припухшее, гладко выбритое лицо врага и потерял сознание от нового удара.

Разум вернулся, когда он был уже на корабле, увозившем его далеко от родного полуострова. Туда, где ожидало самое страшное испытание в его жизни – казематы Доктора и опыты, которых еще не знало человечество.

И еще там ждал собрат. Вернее, будущий собрат Турана. Тот, кто искалечит его, но все-таки пощадит…

Когда в комнату ворвался Аркадий и двое крепких ребят, Туран уже собрал осколки зеркала в полотенце и молча передал узелок охранникам. А потом вдруг глухо сказал, обращаясь к Аркадию:

– Я готов ехать.

И это, пожалуй, были его первые слова за целый год, проведенный в закрытом санатории под Москвой.

Глава 2. Виктория

Наши дни.

Заказник «Северный»

Конец июля выдался для Алексей Викторовича Короткова крайне суматошным. Для начала ему привезли нового подопечного с малоприятной характеристикой. Но мужик заселился в прежнее жилье Бриса, равнодушно выслушал краткие напутствия полковника и пока вел себя тихо.

Прошла неделя, вблизи поселка Тигра никто не видел, да и свои парни были начеку. Брис даже предложил организовать что-то вроде патрулирования территории базы. Кажется, втихаря они так и поступили с Броком, невзирая на все увещевания Короткова не показывать явно своей настороженности.

И только полковник стал немного успокаиваться, как вдруг ему позвонила сестра из Екатеринбурга, которой он оставил свой номер для экстренной связи.

– Лёшенька, выручай! – всхлипывала Алла. – Только на тебя надежда осталась. Они же ее убьют!

Дальше могла бы не продолжать, Короткову мгновенно все стало ясно. Двадцатитрехлетняя племянница Виктория опять вляпалась в дурную историю. Надо сказать, что единственную свою сестру, и притом еще младшую, полковник очень любил.

Алла была похожа на мать и отца одновременно, тогда как сам Алексей Викторович получился в деда, такой же неказистый коротыш, острый на язык. Только вот статной красавице сестре в личной жизни сразу же не повезло.

Первый ее муж – отец Виктории был человек непутевый, ленивый. Алла от него ушла с малышкой на руках ко второму претенденту в спутники жизни. На поверку он оказался пьяницей, да еще стал руки распускать, так что пришлось Короткову подтягивать знакомых крепких парней из особого отдела, чтобы те вправили свояку мозги. Помогло ненадолго, и вскоре Алла с подросшей дочкой переехала из Москвы в Екатеринбург за новым счастьем.

С тех пор сестра периодически снова «невестилась» и со своими личными заботами совсем запустила воспитание Вики. Предоставленная сама себе, та скоро превратилась в дерзкого, непокорного подростка, тусовалась в дворовых компаниях, правда, оставаясь в глубине души одиноким, обиженным ребенком, которому дико надоели бесконечные новые «папочки» и материны истерики после очередного расставания с «самым последним мужем».

Иногда Алла все же бралась за ум, заставляла дочь учиться, заплетала ей длинные рыжие косы, обещала, что отныне они будут жить вдвоем и «никакие кобели им больше не надобны». Вика верила и жалела мать, но через некоторое время в их небольшой квартирке появлялся очередной жилец.

Сначала были цветы и подарки Алле, но со временем она начинала замечать, что кавалеры уделяют большее внимание не ей самой, а подросшей зеленоглазой дочери. После очередной скандальной истории Вика собрала вещи и уехала в Тюмень поступать в Университет на эколога. Короткову свой порыв она объясняла так:

– Я птичек и зверюшек люблю больше, чем людей. Они молчат и все-все понимают. И еще мне за природу обидно, елочки жаль на Новый год рубить и весной ландыши жаль, что на улице старушки продают. Когда я выучусь, стану работать и у меня будет много-премного денег, я построю приют для бездомных собак. Ну, и кошек, их тоже порой выбрасывают…

Сама Вика вряд ли бы поступила на бесплатное обучение, но дядя помог, подключил тюменские связи. Все-таки единственная племянница, да еще один в один похожа на свою бабушку, то есть на мать Короткова, та еще была рыжеволосая ведьма.

Пристроив непутевую родню, Алексей Викторович вернулся в Москву, а через четыре года получил повышение и новое задание – взять на себя руководство Фондом «Норд» и поселением «Северный» в Тюменской области.

Коротков был не против, здесь жили две его дочери и внучка. А еще племянница Вика, которая с недавних пор упорно просила величать ее не иначе как Тори. Она связалась с мутными личностями и не так давно полковнику пришлось вытаскивать ее из полицейского отделения.

В машине, где находилась Вика и еще одна молодая парочка, обнаружили пакетик с героином. Короткову тогда пришлось изрядно побегать, чтобы избавить семью от позора, а после выслушать клятвенные заверения родственницы, что «гадости» она не употребляла и даже при этом деле не присутствовала. С тех пор Алексей Викторович держал вопрос с Викой на особом контроле, не доверяя мягкотелой Алле.

– Девчонке нужна крепкая рука, помочь ей надо, пока не поздно. Она в душе добрая, отзывчивая, тянется к тебе, а у тебя один только «хрен» на уме. Эх, был бы я посвободнее, забрал бы Вику к себе, да самого под старость нагрузили этим проектом. Забот по горло, а своя родня пропадает…

Последняя информация о племяннице у Короткова была такова: девушка учится на последнем курсе Университета, имеет обеспеченного жениха Дмитрия, ведет себя степенно. К тому же частенько навещает Светлану – одну из дочерей Алексея Викторовича, охотно занимается ее маленькой дочкой. Даже к поступлению в первый класс помогала.

– Тетя Света, как же я деток люблю! Вот мы с Димкой после учебы поженимся и сразу родим себе малыша. Я его буду очень-очень любить и никому в обиду не дам.

Коротков был вполне доволен настроением шебутной родственницы, а тут вдруг новость от Аллы:

– Леша, спрячь ее хоть на пару месяцев, а лучше бы на все лето, она мне звонила вчера, говорит у подъезда машина дежурит, караулит шайка отморозков. Так и знала, что от Димки-мажора надо подальше держаться. Ну, что такое, не успел парень опериться, а ему уже отец и машину и квартиру подарил, откупился от сына, а сам с молодой женой укатил за границу. Вика рассказывала, что Димка чуть не свихнулся после смерти матери, на наркотики «подсел», в игровых автоматах кучу денег проигрывает, еще задолжал каким-то бандитам. А они теперь с Вики требуют денег, а какие у нее деньги-то, Господи! Надругаются над девкой…

Алла уже навзрыд плакала в трубку телефона, Коротков тяжко вздохнул.

– Тише, тише, ладно, я разберусь… помогу. Куда вас денешь… бедных родственников. Дай-ка ее новый номер.

Так через три дня после разговора Алексея Викторовича со взволнованной сестрой в «Северном» появилась молодая симпатичная Тори-Виктория. Еще в дороге Коротков долго и нудно наставлял племянницу относительно распорядка жизни в лесном поселении. Естественно, утаив информацию, касающуюся троих мужчин, собственно, ради которых поселение и было построено.

Вика насупилась, заранее настраиваясь на скучное деревенское существование, а про себя уже все решила.

«Ну и ладно, займусь йогой и медитацией на свежем воздухе, растворюсь в природе. Оставлю все дела на месяц. А там, может, Димка сам „разрулит“, или отец его вытащит из дерьма, как обычно. Вернусь в город и начну новую жизнь. Только теперь уже одна… мне-то не привыкать. Диплом на руках, буду искать работу. Может, дядя опять поможет где-нибудь устроиться, да, хотя бы и в этом его поселке. Привыкну, и без города проживу, в городе страшно и дико бывает, хуже, чем в лесу».

Мысли о бывшем парне больно ранили. Она встречалась с Димой уже больше года, пробовали жить вместе, даже собирались пожениться после окончания «Универа». Димка был добрый, милый, но уж очень наивный и падкий на всякого рода развлечения, привыкший с детства ни в чем не знать отказа.

Друзья у него почему-то подобрались с уголовными замашками, наглые и циничные. Они подсадили «мажора» на подпольные игровые автоматы, кальян с запрещенными добавками, стриптиз, а после того, как Димка им порядочно задолжал, предложили расплатиться его хорошенькой подругой.

Парень строил из себя «крутого», а оказался трусом. Когда, угрожая физической расправой, с него срочно потребовали деньги, а отец категорически отказался выдать немаленькую сумму, Дима чуть не плача, сообщил некогда щедрым «приятелям» телефон и адрес Вики.

Ее стали донимать телефонные звонки, под окнами дома, где она снимала квартиру, теперь частенько останавливалась черная «Тойота» с двумя-тремя накачанными бритыми пацанами. Постепенно Вике стало ясно, что некто Роман по кличке «Череп» никогда не оставит в покое, даже если Димка и найдет требуемую сумму наличных.

Виктория приглянулась Роману еще на бурном праздновании Нового года в общей компании. Череп тогда глаз не мог отвести от раскованного танца стройной рыжеволосой красотки. Увести ее от слюнтяя Димона не должно было составить труда. Но к удивлению многоопытного в совращении малолеток Романа, все его хулиганское очарование и романтичный флер «плохого парня» не произвело на Тори должного впечатления.

При своем внешнем облике красивой зеленоглазой куклы, она уже успела на своем коротком веку повидать немало «плохих дяденек» в роли материных ухажеров. Она за версту чуяла будущих алкоголиков и извращенцев, а к своему-то Димке потянулась, смутно угадав в «упакованном» студенте заброшенного котенка, от которого вечно занятые родители откупались шмотками, тачками, гаджетами.

В свои двадцать пять лет Диион оставался прежним инфантильным подростком с открытой всему миру доверчивой душой. Эту хрупкость его натуры энергичная Тори еще могла понять и простить, но только не предательство. После жесткого разговора с Черепом, пряча глаза, он попросил Вику взять тайм-аут в их отношениях, а точнее, больше не встречаться и не созваниваться. Бал предельно откровенен, в выражениях не стеснялся:

– Да, я его боюсь! И готов честно тебе в этом признаться. Я не герой, не супермен, драться не умею. Ну, порежут они меня, что это изменит? Череп все равно не отступит, говорит, тебя получить – дело принципа. Вчера мне машину подожгли, отец орал, а потом пригрозил, что отправит меня к бабке на Север, там мне работу уже подыскал у своего старинного друга – в серьезной компании по ремонту и прокладке нефтяных трубопроводов.

– Так это же здорово! – обрадовалась Вика. – Я поеду с тобой! Я же теперь эколог, буду работать по профилю. Природа там интересная… Ты не думай, я не собираюсь у вашей семьи на шее сидеть, я многое умею и новому легко учусь.

– Они нас найдут, дурочка! Ты не представляешь, что это за люди! Им человека грохнуть ничего не стоит, – в голос стонал Дима, презирая себя за слабость.

Вика вспылила:

– Если ты знал, кто они, зачем потащил меня в эту компанию, похвастаться захотел, да? Зачем брал у них в долг? И по поводу странных сигарет, ты думаешь, я совсем ничего не понимаю? Дим, остановись, пока не поздно! Это кончится плохо!

– Прости, Вика… я поеду один. Так надо. Так лучше.

– И безопасней для тебя, конечно! А как же я? Со мной что здесь будет? А как же мы, наши планы? Все, конец… погуляли и хватит? Я думала, ты взрослый сильный мужчина, сможешь помочь, я бы тебя никогда не бросила из-за чьих-то идиотских угроз.

Дмитрий раздраженно замотал головой.

– Сколько тебе повторять, я обычный человек, а не герой. А ты… ты слишком яркая. На тебя все смотрят, тебя все хотят. Я не смогу так жить, постоянно в страхе, что тебя кто-то уведет, а я отстоять не смогу. А насчет Черепа… дядю попроси помочь, он же у тебя «в органах».

Вика была страшно разочарована. Милый Димочка стремительно падал в ее глазах, а под его даже небольшим весом рушились песочные замки, вдребезги разбивались стекла розовых очков. Реальность опять зажимала горло звериной хваткой. И надо было выстоять и справиться. Как тогда, зимой, в последний школьный год.

Чтобы не выслушивать дома воркование матери подле очередного «кавалера», Вика пришла на вечеринку к приятельнице из параллельного класса, родителей у той не было дома. Перевалило уже за полночь, и в веселой компании подростков появился новый персонаж, вроде бы чей-то родственник, студент военного училища.

После нескольких бокалов вина Вика и сама не поняла, как оказалась с незнакомым парнем в отдельной комнате. Она была даже не против пары быстрых поцелуев, но парень оказался настойчив и попросту взял ее силой, крепко зажав рот. Когда Вика выбралась в темную залу, курсанта уже не было, а остальная полупьяная молодежь зажималась по углам.

Потом она долго мылась в чужой ванной, искренне жалея, что не захватила из кухни нож и не может полоснуть лезвием по своим запястьям, чтобы разом прекратить тот кошмар, что творился сейчас в ее душе. При всей своей взбалмошности Вика хотела, чтобы «самый первый раз» у нее получился с любимым человеком, чтобы на другой день он ее на руках носил и слова говорил хорошие.

Она совершенно честно не хотела жить, и если бы в ту ночь у нее хватило сил вернуться в кухню за ножом, непременно им воспользовалась.

А потом Вика вдруг вспомнила о матери. «Она ведь совсем одна останется, если я сейчас помру, состарится, бросят ее все ухажеры – будет горевать, сопьется еще, заболеет…»

Мысли об Алле помогли справиться с бедой. «Родители не должны пережить своих детей, так задумано природой». Но Вика резко изменилась после той горькой ночи. Категорически перестала употреблять спиртное, порвала с прежними компаниями, замкнулась в себе и налегла на учебу. Сразу повзрослела и стала серьезнее.

Однако страх и обида свернулись змейками где-то у сердца и порой мучили в бессонные ночи. Вика стала избегать мужчин, особенно молодых раскованных парней с дерзкими липкими взглядами. Пришло понимание, что как женщина она гораздо слабее их и не сможет дать отпор в нужный момент.

Но скромная монашка из нее тоже не получалась, горячий темперамент вырывался наружу, подобно вулканической лаве из воспаленного жерла. Переехав в Тюмень, она сразу познакомилась с Димкой. Парень он оказался ласковым, не торопил, приучая к себе, и через какое-то время Тори смогла ему доверять. А дальше знакомство с Черепом и эта отвратительная история.

– Приехали, спящая красавица, вылезай!

Строгий дядюшкин голос прервал беспокойный сон на заднем сидении «Туарега». Пошатываясь, она начала разминать скованное тело возле машины, закинула руки за голову, сцепила в замок. И вдруг взгляд ее остановился на высоком симпатичном парне со спортивной фигурой. Вальяжным кивком издалека он поприветствовал Короткова, а потом обаятельно улыбнулся Вике и даже, кажется, подмигнул.

Восторженно присвистнув, она тихо спросила дядюшку:

– А что еще за Бред Питт в вашей резервации?

Алексей Викторович устало вздохнул.

– Ну, знакомься сама, не маленькая. Это Иван, его еще называют здесь Хати. Вроде второго имени, ну – обживешься, разберешься.

– Идеальный красавчик, – похвалила Вика.

– Да, я такой, я всем девушкам нравлюсь! – самодовольно провозгласил Хати, подойдя ближе.

– А у тебя подружка есть? – загорелась Вика.

– Катя сейчас с детьми, – белозубо улыбнулся Хати.

– Жаль, – притворно огорчилась Вика, – все супермачо здесь уже, оказывается, семейные и с потомством.

– Ты с ней поосторожнее, – предостерег Коротков, откашлявшись. – Виктория у нас та еще заноза! С ней надо ухо востро держать.

– А если она будет себя плохо вести, мы ее в лес отведем – на съедение тигру! – радостно выпалил Хати.

– Насчет тигра полегче, все же племянница моя, я за нее в ответе перед матерью. Отца у девочки нет, мужа пока тоже, да и ума, честно сказать, немного наблюдается.

– Ну, ты чего меня при людях позоришь! – возмутилась Вика, и тут же деловито поинтересовалась, – а где я буду жить?

– В коттедже со мной… – буркнул полковник.

– А что, одной нельзя? Я не ребенок, вообще-то!

– У тебя отдельная комната, ванную будем делить, ничего, не принцесса.

Коротков был не в духе после дальней дороги.

– Вань, помоги-ка машину разгрузить, у Влада спина, наверно, отваливается, я пока Вику к себе отведу… сумок-то зачем столько набрала, на год что ли приехала?

– Может, и на год, это уж как получится, – она вдруг стала серьезной, вспомнив городские проблемы, – а что, я не против, я могу тебе здесь помогать, я лес очень уважаю, а гимнастика на природе способствует очищению духа… Я с собой книжки привезла, могу проводить занятия по йоге для начинающих. Вдруг кому-то еще будет интересно, ты говорил, здесь и девушки есть.

– Ты себе помоги сначала, разберись, кто ты и зачем, матери сердце не рви! – буркнул Коротков.

– Ей не до меня сейчас, дядя Костя ее на море повезет в сентябре, в самый сезон. Я бы тоже хотела… на море!

Она мечтательно прикрыла глаза, представляя шум набегающих на берег волн.

– Меня мама совсем маленькой возила, я уже и не помню.

– Вот на ноги встанешь сама, ума наберешься, встретишь хорошего человека и поедете вместе, – сухо резюмировал Коротков.

– Ага… хорошего! Под ногами они прямо валяются, хорошие, – Вика кокетливо улыбнулась Хати, – самых лучших уже расхватали, как вижу.

– Что ж поделать, на всех не хватит меня – виновато вздохнул тот, подстраиваясь под ее шутливый тон.

Вика ему определенно понравилась, а потому захотелось продолжить беседу.

– Из свободных здесь у нас только Туран. Правда, он, бедняга, говорить не умеет и с дамами у него что-то не клеится.

– Ну, довольно! – сердито бросил Коротков, – чтоб я больше таких разговоров не слышал. Ваня, скажу пока тебе, потом лично каждому из вас. Очень прошу за моей племяшкой присматривать, в лес ее не пускать, на шею себе не позволять садиться. А то она такая, может и заболтать…

– На шею… – Хати хитровато прищурился, – я бы выдержал, наверно.

– Ну, ну… а Катя что на это скажет? – строго спросил Коротков.

Хати смущенно улыбнулся и отвел глаза.

– Так шутки же все это! Девочка с дороги, здесь все незнакомое, я хочу добродушную атмосферу создать.

– Смотри у меня, Иван! Мелодрамы только не доставало. У Кати характер нервный, сам знаешь чуть что не так, в город укатит и поминай как звали, а с куклы этой, – полковник небрежно кивнул в сторону племянницы, – как с гуся вода.

Вика вдруг почувствовала как внутри закипают слезы, губы задрожали, личико побледнело, явив миру светлую россыпь золотистых веснушек. Она выдернула из рук дяди свою сумку и быстро пошла вперед в сторону коттеджа с распахнутой дверью.

– Ну, вот, чего зря девчонку обидели! Стой, Вика, я помогу!

Хати догнал гостью и, преодолев небольшое сопротивление, перехватил сумку, за что получил еще одну очаровательную улыбку.

– Зови меня Тори, ладно? Мне так больше нравится, это какое-то необычное имя, не как у всех.

– Оно твоим кудряшкам подходит, и веснушкам тоже…

– Их обычно не заметно, только когда сержусь, а почему ты – Хати?

– Это тоже, чтобы… не как у всех.

– Ясно! Слушай, а ты прикольный!

– Это что еще значит?

– Ну, классный… забавный, милый. Короче, весело с тобой!

– А-а… это да, точно! В гости приходи, мы вечером на поляне собираемся, после семи обычно. Это недалеко, через аллею пройдешь и увидишь последний домик у леса. Там живут Маша и Брок, то есть Игнат. А еще будет Брис, ну, и Лиза, наверно, ей все равно гулять надо.

– Хати, а кто такой Туран? – задумчиво поинтересовалась Вика.

– Он не с нами… в лесу живет, сам по себе. Совсем дикий, вроде. Мы даже не виделись еще ни разу, его недавно к нам забросили для оздоровления. Дядька твой побаивается, говорит, мало ли что он выкинуть может. Девчонки тут одна другой краше, сейчас вот ты приехала, прямо картинка. На каникулы, что ли, к нам в лес?

– Да, я вроде как… ну-у, прячусь я здесь, – неожиданно разоткровенничалась Тори.

– Это от кого же? – ахнул Хати, возмущенно блеснув глазами, – пусть только сунутся сюда, живо получат.

Она грустно вздохнула в ответ:

– Да, здесь можно пересидеть, здесь меня не найдут… надеюсь.

– Даже не сомневайся, мы своих не дадим в обиду.

Его простые слова глубоко запали в душу, растрогали. Вика вдруг почувствовала в Хати надежного друга и защитника, ощутила себя в полнейшей безопасности, чего так не хватало последний суматошный месяц.

Новый приятель довел ее до административного коттеджа, где на втором этаже обитал Коротков, и убежал по делам. Сам начальник поселения все еще что-то обсуждал с водителем, бросая по сторонам неодобрительные взгляды. Кажется, полковника посетила мысль, что появление Тори в «Северном» может нарушить их размеренную жизнь.

Хорошо хоть, что с Тигром пока никаких хлопот – не слышно, не видно… Брис как-то заметил его издалека в лесу, но подойти ближе не решился.

«Надо же дать человеку время освоиться, сам явится к нам, если захочет, чего к нему лезть».

Глава 3. Знакомство на берегу

Турану нравилось на новом месте гораздо больше чем в подмосковной резервации. Смешанный лес – сосны, березы и ели на много километров вокруг его жилища и никаких людей поблизости. Больше никто не приходит к нему, не пристает с разговорами, не отслеживает перемещение по камерам. Даже стало легче дышать. Кажется, его просто отпустили на волю и оставили в покое.

Первые дни он тщательно обследовал обширную территорию вокруг дома, а также и саму деревянную избушку. В ней когда-то жил мужчина подобный Турану, в смутных запахах, что витали по комнатам, чудилось нечто знакомое. Человек-Зверь, обитавший здесь прежде, был очень силен и быстр, несомненно, являлся удачливым охотником, и потому не было унизительно занять его пустое логово.

Свою четко выверенную систему физических упражнений Туран теперь ежедневно практиковал на краю широкого оврага с покатыми «плечами», обильно заросшими маленькими елочками. На дне оврага, пробираясь между заросшими травой кочками, еле слышно журчал узенький ручеек. Туран умывался, а потом долго сидел на стволе рухнувшей пару лет назад березы.

Впервые за много лет он начал чувствовать себя по-настоящему свободным. В новом доме обнаружился большой склад еды, одежды и других, вроде бы нужных в быту вещей, большей частью из которых, впрочем, Туран даже не собирался пользоваться.

Например, ему совершенно не были нужны часы, бумага и карандаши, а еще книги, которых здесь была целая куча. Хотя одну из них Туран даже вытащил из коробки и подолгу рассматривал – отлично оформленный художественный альбом с репродукциями Айвазовского.

Некоторое время Тигр принюхивался к глянцевым листам и даже пару раз попробовал их лизнуть в надежде снова ощутить солоноватый вкус морской воды, неповторимый аромат утренней свежести на берегу, запах нагретой солнцем смолы на шершавых стволах сосен, растущих на побережье. Это все уже было когда-то давно в его прежней, почти забытой жизни.

И непременно корабли… много кораблей, а на них крепкие громкоголосые парни, все как на подбор в полосатых бело-голубых рубашках с подвернутыми к локтю узкими рукавами. Туран ложился на кровать, прикладывал альбом с картинами к животу и долго прислушивался к своему дыханию.

Иногда, пролежав так добрых полчаса, ему вдруг начинали чудиться крики береговых чаек, заковыристая мужская брань и плеск волн, бьющихся о борта лодки. Он отчаянно пытался вспомнить что-то еще, поймать ускользающие виденья, хотя бы тот берег, где бывал прежде… скоро начинала болеть голова, ломило виски, и Туран убегал к ручью, смочить воспаленные глаза студеной влагой.

В такие минуты мучительно хотелось, чтобы рядом оказался кто-то еще – тихий, безмолвный, кто понял бы его состояние без лишних рассуждений, хотя бы просто положил руку на плечо. И чтобы рука эта была непременно маленькой и нежной.

А вот такие мысли Туран уже старался гнать от себя, приложив все волевые усилия, на которые был способен. Потому что, мысли эти вместе с потоком крови опускались из его головы гораздо ниже, чем он мог себе позволить.

И тогда не помогали уже ни изнуряющие тренировки, ни выматывающий бег по лесу, ни даже обливания холодной водой из бочки под навесом веранды домика. Сам ненавидя себя за это возбужденное состояние и яростно отвергая естественные потребности, Туран все-таки безумно хотел женщину.

И чем более это было невозможно сейчас, тем сильнее ему хотелось… хотя бы для начала просто снова увидеть ее – какую-то пусть даже чужую женщину, услышать ее голос, смех – легкий, чистый, словно говор ручейка в лесной ложбинке.

Туран и сам четко не понимал, что он будет делать дальше, после того как встретит ее, но через три недели после своего приезда в «Северный» решился на невероятный поступок – подкрался к территории поселка, который старался прежде избегать и стал наблюдать.

Увиденное им в первый же день поразило настолько, что он не смог уснуть ночью и, едва рассвело, сократив свои обычные физкультурные занятия, снова явился к домику на краю леса.

Тигр быстро выяснил, что здесь живет семья с двумя детьми. Хозяином был крупный рослый мужчина весьма сурового вида. У него оказалась очень милая женушка, в которой хозяин дома души не чаял. А уж как он любил своих ребятишек, маленькие еще совсем – несмышленые…

Туран видел, как тот мужчина брал их на руки и его глаза теплели, губы улыбались. Тигр его понимал, и в глубине души отчаянно завидовал. Взять на руки и подбросить к солнцу свое дитя, плоть от плоти, кровь от крови, дар любимой женщины. Туран даже запрещал себе помечтать о таком повороте судьбы, ведь он навсегда обречен быть один.

* * *

Однажды вечером в гости к Хозяину пришли еще люди. Одного из мужчин Тигр сразу же узнал – тот самый, что спокойно сидел тогда в самолете, отрешенный от постороннего мира, сосредоточенный на себе. Сейчас рядом с ним была красивая женщина с белыми волосами. Животик у нее откровенно круглился, значит, она тоже скоро подарит своему избраннику малыша.

Туран, затаив дыхание, смотрел во все глаза, опасаясь немного, как бы не заметили его присутствие неподалеку. Но люди держались расслабленно, им было нечего опасаться.

Они сами по себе были достаточно сильны и обладали всеми необходимыми навыками, чтобы противостоять любой угрозе. Выглядели как уверенные собственники своей территории, способные защитить близких. Тигр также это признавал и уважал.

Ему оставалось лишь скрыться в лесу, где он еще отчетливее будет осознавать собственную никчемность и ненужность. Никому… Даже самому себе, несмотря на все усилия создать какой-то свой маленький мир, наладить свой быт. Все нудные самоубеждения напрасны.

Пора признать бесполезность попыток замкнутой обособленной жизни. Оказывается, ему невыносимо тяжело быть одному. И вид нескольких счастливых человеческих пар окончательно это подтвердил.

Туран уже хотел повернуться и убежать к себе, но вдруг заметил, что к дому подходят еще трое. Парень бурно жестикулировал и, громко смеясь, объяснял что-то двум молодым девушкам. Потом взял одну из них за руку, откровенно обнял ее, прижал к себе и поцеловал в щеку. Она смущенно отбивалась, но ее раскрасневшееся личико выражало удовольствие.

А вот вторая держалась немного в стороне, и вскоре Туран понял, что она здесь тоже одна. Веселый разговорчивый парень представил ее остальным, и девушка тихо села на деревянную лавку с любовно выточенными ажурными перильцами. Правда, вскоре гостья подключилась к общему разговору и даже стала смеяться вместе с остальными.

Ее лица Туран разглядеть не мог, девушка сидела спиной к лесу, и потому он мог только видеть ее густые золотистые волосы, тяжелыми волнами лежащие на хрупких плечах, а также точеную, прямую спину, обтянутую тонкой белой футболкой.

Сидеть спокойно гостья будто не умела, – вертелась на скамье, подскакивала с места, махала руками, а потом подбежала к супруге Хозяина и взяла с ее колен маленькую девочку. Малышка вроде накуксилась сперва, а потом принялась теребить светлые кудри гостьи. У Турана вдруг отчаянно забилось сердце.

Вид длинноногой красавицы невероятно взволновал. «Наверно, ее друг подойдет позже, она просто не может быть одна – веселая, быстрая, с гибким стройным телом, с загорелыми изящными руками, которые могут жарко обнимать…» Туран стремительно сорвался с места, чтобы умчаться дальше от этого волнующего зрелища.

Этой ночью он впервые за несколько месяцев снял напряжение надежным способом, к которому старался прибегать как можно реже, не желая потакать своим слабостям, избегая постыдной зависимости. Но пока одна его рука быстро двигалась, в голове ясно стоял образ рыжеволосой Богини в белой футболке с открытыми рукавами и в коротких шортиках, выставляющих напоказ стройные загорелые ножки.

Еще Туран представлял, как подходит к ней сзади, чтобы она не видела его обезображенного лица, как кладет руки на мягкие холмики ее грудей, на ее нежный животик, как ладони его скользят по шелковистой коже выше под футболку, а может, одна рука его даже опустится наоборот ниже, в шортики, а там… в сокровенной тесной глуби таится тот самый, безумно манящий женский рай, недосягаемый для него – отщепенца.

Ох, как много представлял себе Тигр, понимая, что это лишь обычные мужские грезы, а восхитительная девушка, увиденная им сегодня, никогда не будет даже сидеть рядом с таким уродом, как он.

* * *

Тори прожила в «Северном» всего-то неделю, но отношение к ней старожил было уже неоднозначным. Больше всего за короткое время она сблизилась с Хати – Иваном, – схожие по взрывному характеру, они быстро нашли общий язык, что не могло не вызывать недовольство у Кати Пермяковой.

А вот Лиза подругу успокаивала, советовала относиться проще к сложившейся ситуации.

– Ну, что ты себя зря накручиваешь? Вика просто озорная девчонка, у нее нрав игривый. Пусть себе смеются, дурачатся. Хати никогда тебя на нее не променяет, уж поверь мне, я твердо знаю. Вика для него «свой парень», они подружились, а к тебе у него глубокие чувства, вы близки по-настоящему.

– Я уже смотреть не могу, как она об него трется, меня это раздражает! – негодовала Катя.

– Ну, так выразисвои чувства! Хочешь, я с ней поговорю?

– Не надо, Лиза, тогда получится, что я истеричка ревнивая. Может, ты права, я больше себе напридумывала, а на молодежь наговариваю.

– Нет повода для беспокойства. Хотя, понять тебя могу. Девчонка она аппетитная, конечно… но, сама подумай, вы с Ваней не будете же до старости в лесу куковать, когда-то вернетесь в большой мир, а там много симпатичных девиц.

Лиза не успела закончить мысль, как Катя перебила ее новым вопросом.

– А если бы она так перед твоим Володей вертелась?

– Убила бы сучку… – ласково улыбнувшись, прошептала Лиза. – Шутка такая, а вовсе не руководство к действию.

Вот и пойми – дразнит или серьезно. Катя вздохнула и снова начала жаловаться.

– Я себе последнее время места не нахожу, все раздражает, какое-то беспокойство. Плакать хочется.

Лиза проницательно посмотрела на подругу.

– А дни твои женские вовремя приходят?

– Да я сюрпризов вообще не жду. С Антоном полгода жили, а что толку? Нервы себе только истрепала.

– Ты про бывшего забудь! Нашла еще кого вспоминать – озабоченного извращенца!

В это время беззаботная Вика, напевая вполголоса популярную песенку, шла на берег озера, чтобы позагорать и искупаться, благо погода в первые дни августа еще позволяла. Также она планировала почитать какую-нибудь «высокодуховную» литературу и очистить ум от житейской суеты.

Дело в том, что еще в подростковые годы, Тори пристрастилась к изучению брошюрок по самосовершенствованию тела и души. Много было времени зря потрачено на пустые, банальные книжонки о развитии в себе экстрасенсорных способностей, «просветлению разума» и «Вселенской любви», но как-то ей в руки попались любопытные книжечки А. Свияша, а потом бухгалтер – коллега Аллы, помешанная на Индии, подарила маленький томик Ошо.

Вика просто влюбилась в индийского мудреца. Читать его рассуждения было легко и приятно, они лились в неопытную душу словно медовые реки, оставляя свежее терпкое послевкусие. Свобода от авторитетов, вседозволенность и раскрепощенность, особенно в любви.

Что еще хотелось знать шестнадцатилетней девушке, которая считала себя гадким утенком за свою угловатую фигуру, высокий рост и веснушки?

Чуть позже, досыта хлебнув этой самой свободы, Тори на время забросила сладкоголосые проповеди индийского философа и обратилась к доброжелательным увещеваниям Луизы Хей. Надо сказать, книги последней и в самом деле помогли. У них с Луизой оказалось много чего общего. Например, беспокойное детство и насилие…

Истории чужой стойкости позволили Тори поверить в себя, принять себя, и дали надежду – жизнь, какой бы она не получалась, в восемнадцать лет уж точно не заканчивается, и впереди может принести еще множество приятных приключений.

А вот как раз приключения она любила и предвкушала. Одно время ее любимым фильмом был «Пираты Карибского моря» с гламурным Джеком Воробьем. Вика и сама себя порой воображала этакой отчаянной пираткой-хулиганкой, ловко взбирающейся по корабельным снастям, одной «левой» одолевающей вооруженных до зубов головорезов.

В реальности же головорезы были куда более жестоки и опасны. И уж ей одной с ними точно было не справиться.

Но, кажется, все неприятности и страхи остались позади в шумных городах, а сейчас Тори – Виктория собиралась отдыхать под расщедрившимся в конце сибирского лета солнцем.

Оказавшись на низком берегу озера со сказочным названием Дубровное, Вика отложила книжку в сторону, скинула с себя платье и, оставаясь в раздельном купальнике, подставила небесам юное тело, и без того обласканное городскими соляриями.

А из-за деревьев в сорока метрах от нее, незаметный за ивами, стоял Туран. Он будто остолбенел, просто глаз не мог оторвать от открывшегося ему роскошного зрелища. Рыжеволосая богиня сейчас стояла к нему спиной и была так искусительно близко, что можно было почуять тонкий аромат ее слегка вспотевшей кожи.

Она словно нарочно дразнила его, откидывая руками волосы, покачиваясь из стороны в сторону всем телом, прогибаясь назад и вперед, выполняя гимнастические упражнения, а потом…

Туран даже закрыл глаза, не в силах поверить, что все это происходит с ним не во сне. Девушка вдруг отбросила в сторону тряпочку, прикрывавшую грудь, и вышагнула из маленьких трусиков, оставшись совершенно голой. Потом засмеялась и подпрыгнула, вытягивая вверх руки.

Сейчас Вика и впрямь напоминала древнюю языческую богиню – неукротимую, страстную и невероятно притягательную для покоренных мужчин. Туран желал бы и дальше любоваться этим прелестным виденьем, но охотничий инстинкт заставил насторожиться.

Далеко в кустах молодого ивняка забеспокоились мелкие пичуги, заверещала сорока, а значит, к местечку выбранному девушкой для уединения, со стороны поселка кто-то приближался. Мысль о том, что его нимфу может увидеть другой мужчина возмутила Тигра до глубины души.

Смелую чаровницу следовало немедленно предупредить, раз сама не чувствует опасности. И Туран не смог придумать ничего лучше, как просто выйти из своего укрытия и показаться незнакомке во всей красе.

Возможно, это было опрометчивое решение и хватило бы треснувшей ветки или другого резкого звука, что заставил бы девушку накинуть сарафанчик и убежать. Но Туран шагнул вперед, пристально глядя на ничего не подозревающую Вику, по-прежнему стоявшей спиной к лесу.

– Сю-сюда идут, тебе о-одеться надо! – слегка заикаясь хрипловато проговорил он.

От звуков грубого мужского голоса, Вика вздрогнула и резко обернулась. И прежде чем Тигр в смятении опустил глаза, прежде чем девушка прикрыла руками грудь, он успел увидеть ее всю.

Больше всего Турана поразило, что там… внизу… она выглядела совсем голенькой и гладкой, будто маленькая девочка. Сердце забилось так, словно желало покинуть грудь, рот почему-то наполнился слюной. Но самым невероятным для него было то, что он не почувствовал ее страха. Зеленоглазая красавица совершенно не боялась Турана, хотя была очень удивлена.

– А ты кто такой? А-а-а! Тот самый «дикий человек»? Привет! Ой, отвернись, сейчас же, чего уставился?

Туран медленно повернулся и хотел было уже скрыться в лесу, как его остановил повелительный возглас:

– Стой! Ты куда? Мы же не познакомились еще, я – Виктория, но лучше запросто Тори, а ты – Туран, правильно? Я слышала о тебе. Ты живешь один? Приходи к нам, у нас весело, я тебе все покажу. Да постой же!

– Ти-тише, сюда и-идут…

Неподалеку раздался громкий веселый голос Хати.

– Э-эгей, То-о-ри! Ты здесь?

– А вечером придешь на берег? Поболтаем! – заговорщически прошептала Вика, обращаясь к черноволосому бородатому мужчине, что так неожиданно предупредил ее о появлении Хати.

Она успела натянуть платье и теперь торопливо завязывала поясок, успевая с любопытством поглядывать в сторону «лесного дяденьки». Туран послушно кивнул ей и исчез за деревьями.

Глава 4. Недоразумение

Размышляя о недавней встрече с обросшим лесным дядькой, Вика вполуха слушала эмоциональные упреки Хати.

– Ты чего тут бродишь одна? Тебе же четко сказали не приближаться к лесу, разве не понятно? Вот дуреха! Коротков весь лагерь на уши поднял, велел тебя срочно разыскать, ты бы хоть позвала кого с собой…

– Ага! Могла бы с тобой погулять, чтобы твоя Катенька мне потом глаза выцарапала, – процедила Вика.

– А почему именно я должен тебя охранять? – притворно сердито ворчал Хати, чувствуя себя польщенным выбором.

– С тобой здорово, ты классный, да, кого бы еще взять? Все заняты своими делами…

– А разве я бездельничаю? – немного обиделся Хати. – У меня тоже полно хлопот, сейчас вот тебя отведу к Короткову, передам с рук на руки, как говорится, а сам к Фомичу поплыву. Ты тоже чем-нибудь займись, найди полезное дело. Катюха моя вот уже вторую книжку пишет, первая история всем очень понравилась, знаешь, сколько хороших отзывов ей написали в Интернете, и ведь совсем незнакомые люди.

А новая сказка мне даже больше нравится, хоть там про волков почти ничего нет, к сожалению.

– Про любовь не писать надо, любовью надо заниматься, – с видом знатока произнесла Вика и почему-то ей опять вспомнился странный мужчина, который вышел к ней из леса на берег.

Огромного роста, с черными волосами и курчавой бородой, а уж как он глазами сверкал. «Наверно, обиделся, что я так с ним по-свойски, запросто… Он, наверно, уже пожилой, а я ему „ты“, неловко получилось. Решит, что я невоспитанная хамка… Если увижу вечером, обязательно извинюсь».

Задумавшись, она вдруг запнулась о кочку и едва не полетела на землю, но Хати успел поддержать за плечи, потом опять принялся беззлобно ворчать.

– Ну, и что такого, – засмеялась Вика, – со мной это бывает! У меня тоже порой обе ноги левые, как у Беллы Свон. Ты «Сумерки» смотрел?

– Мне своих сумерек хватает. Идешь, дороги не видишь, руку давай уже, недотепа! Одни хлопоты с тобой, то в лес убегаешь без спросу, то под ноги не смотришь – валишься.

Тут Хати пришла в голову отличная мысль напугать чересчур смелую девчонку. Он оскалился и натурально зарычал, немного пригнувшись:

– Глупая девчонка! Разве ты не знаешь, что в наших краях бродит злой голодный дядя Туран. Он высматривает себе на ужин рыженьких курносых лапочек и делает с ними ужасные вещи в своей берлоге… Бойся попасть ему в лапы, глупенькая То-о-ри!

Хати приблизился с самым суровым видом, но уже через мгновение хохотал во весь голос, вторя заливистому смеху рыжей бестии. Вика уверенно толкнула в грудь его, приговаривая:

– Пусть ваш Туран сам меня опасается! Я тоже могу его покусать, у меня зубки острые! Отстань уже, вредный дядя Хати, ты у нас совершенно безобидный, сам боишься свою Катеньку – заиньку! А та и рада тобой вертеть.

Тут Вика состроила забавную мордочку и подпрыгнула пару раз, изображая милого зайчика. Вспомнив некоторые повадки любимой девушки, Хати не смог удержаться от нового приступа веселья.

– Ах, ты кукла рыжая-бесстыжая…

В порыве исключительно дружеских чувств он одной рукой обнял Вику за плечи, а другой взъерошил ее и без того растрепанные волосы. В ответ она обхватила Хати обеими руками за талию. Но когда молодые люди обернулись в сторону тропинки, ведущей к поселку, радость их немедленно утихла. Впереди, в двадцати метрах стояла Катя, и выражение лица ее не предвещало расшалившимся приятелям ничего доброго.

Мигом оценив обстановку, Хати отодвинулся от Вики, справедливо полагая, что пора начать объяснения.

– Э-хм, меня Коротков послал…

– Далеко? – холодно поинтересовалась Катя, не двинувшись с места.

– Так это… вот эту искать… – бормотал Хати, виновато пожимая широкими плечами.

Слыша его неловкое оправдание, Вика презрительно фыркнула и закатила глаза. Пожалуй, ее вздернутый нос и заставил Катю укрепиться в своих сомнениях.

– Если бы я раньше знала, что ты такой подлый…

– Кать, ты чего? – искренне удивился Хати. – Мне Коротков поручил Вику найти, она же в лесу потеряться могла.

– Тискать ее тебе тоже Коротков поручил?

Катя шла к ним, задыхаясь от гнева, на бледном лице проступили красные пятна. Волк никогда прежде не видел любимую в таком подавленном состоянии. Он сейчас не узнавал свою милую, спокойную, сдержанную подругу. От растерянности сам едва подбирал слова.

– Так мы же посмеялись, только и всего, это шутка была!

– Хорошая шутка, очень увлекательная! А ты, маленькая дрянь, чего добиваешься? – накинулась Катя на вероятную соперницу.

– Ой, все! Началось… – простонала Вика. – Дурдом на выезде.

– Я давно за тобой наблюдаю. Думаешь, прикатила сюда на лето и все будет по-твоему, любые развлечения и услуги? – распалялась Катя, едва сдерживая слезы. – Привыкла в городе виснуть на мужиках.

– Девочки, не надо ругаться, … – огорченный Хати взял ее за руку, но Катя сердито вырвала ладонь из его пальцев.

– Не трогай! У тебя теперь своя кукла есть, с ней играй, а меня оставь в покое.

– Я не кукла! – наконец опомнилась Вика и начала бешено защищаться, – не кукла и не дрянь, и мне не надо чужого, я в состоянии свое найти. С Хати мы просто друзья, он только о тебе и говорит, он тебя любит.

– Конечно, любит! – быстро согласилась Катя, – а с тобой он просто забавляется, чего же не пощупать такую соблазнительную милашку, если она и сама готова в штаны залезть. Тебе же ничего серьезного и не надо, лишь бы на пару недель скуку развеять.

– Ну, это уж вранье! Мы с Викой не делали ничего плохого, – ужом вертясь между девушками, кричал Хати.

– Мы с Викой… – передразнила Катя и снова пошла в атаку на горожанку.

– Я давно вижу, что ты на него глаз положила, а он – мой, слышишь – мой! Надо тебе мужика, нет терпелки – беги в лес и займись Тураном! Тебе все равно кого соблазнять, лишь бы не сильно сопротивлялись. Он тоже один скитается, ошалеет от такого счастья.

– Катя, остановись! – грозно воскликнул Хати. – Запрещенный прием.

Он разрывался от противоречивых чувств, ему нужно было успокоить любимую, но и вверенную под охрану девчонку не следовало давать в обиду.

– Ладно, пойду к Турану! – насмешливо бросила Тори. – Правильно, раз вы все здесь такие ханжи и зануды. А он вовсе не страшный и не урод. Зря трясетесь, он нормальный дядька, и даже не очень на психа похож.

– Скатертью дорога, компас не забудь… и презервативы! – задыхаясь от слез, бросила Катя, чувствуя, что переходит черту, но не могла остановиться.

– Обязательно! Спасибо за совет!

Вика побежала в поселок, чтобы укрыться в своей комнате и как следует обо всем подумать. Настроение и так было паршивым, а тут еще крепко влетело от строгого дядюшки. «Где ты болталась? Да что я матери скажу…» Детский сад, какой-то, ясельная группа, памперсы забыли подвезти.

Но и на этом неприятности не закончились. Едва она улеглась на кровать, чтобы заняться разбором собственных полетов, как в двери ее комнаты негромко, но настойчиво постучали.

– Ну, и кто там еще хочет моей крови? Заходите по одному!

На пороге стояла Лиза – высокая, хмурая, с поджатыми губами, и поймав выражение ее холодных глаз, Вика со стоном повалилась обратно на постель.

«Лекция затянется до ужина! Добейте меня, чтоб не долго длилась пытка…».

Лиза комфортно устроилась в небольшое мягкое креслице напротив кровати и, поглаживая выступающий животик, начала экзекуцию.

– Знаешь, Вика, шутки кончились, давай поговорим серьезно, как взрослые люди. Ты себя отвратительно ведешь. Катя из-за тебя плачет, хочет уехать в город, Ваня в шоке, чуть волосы на себе не рвет. Я уверена, он не в чем не виноват, это все твои проделки.

– Жалкий подкаблучник… – буркнула Вика, отворачиваясь к стене.

– Дура ты малолетняя, – вздохнула Лиза, – да тебе такой как наш Ванечка не нужен, с твоим-то характером взбалмошным. Тебе мужчина требуется, чтоб железной хваткой держал в ежовых рукавицах, спуску не давал, чтоб сидела на своей круглой попке и пискнуть боялась без его разрешения.

– Чего-о? – от такого дерзкого предположения возмущенная Вика даже подпрыгнула на кровати, снова обернувшись к «матушке-настоятельнице».

А Лиза спокойно продолжила монолог:

– Я тебя уже просила, чтобы отстала от Вани. Он прятаться от тебя готов, потому что его невесте не нравятся ваши игры и зажималки по углам. Пойми, он не может к тебе всерьез относиться. По сравнению с Катей, ты ведешь себя как перезрелая школьница, которая рассталась с «бойфрендом» и весьма озабочена поискам нового. Ты словно мартовская кошка, опомнись, детка, на дворе август.

– Лиза, скажи, пожалуйста, за что вы все меня так ненавидите? – голос Вики вдруг задрожал, – что плохого я вам сделала? Нарушила идиллию? Чей розовый пони лопнул?

– Ну, молодец, фантазия что надо! – оценила Лиза. – А теперь серьезно. Мне лично ты ничего не сделала, а вот мои друзья из-за тебя сильно поссорились и меня это беспокоит. Мы жили здесь все как одна дружная семья, но появилась ты и начала мутить воду. У Кати и так все непросто складывается, она недавно развелась с мужем, хочешь, знать почему? Вернулась домой в неурочное время, а какая-то шлюха делает мужу минет, представляешь? И с Ваней у нее были разногласия…

Лиза пристально посмотрела на Вику и, не дождавшись ответа, снова повела вкрадчивую речь:

– Теперь у них все наладилось, а тут златокудрая дива появилась, как из печки пирожок. Здрастье, не ждали такое счастье! Ты совсем глупая? Ты чего лезешь к парню, на спину ему вчера запрыгнула, когда сидел у костра? Нашла лошадку! Почему ты к Игнату не прыгаешь на спину, мне интересно? Или к моему Володе?

Глаза Лизы недобро прищурились. Вика тоже смотрела сурово, кусая подрагивающие губы, а потом начала сбивчиво объяснять нудной докторше свой взгляд на происходящее в лагере.

– Игнат серьезный, у него дети, Володя – твой, да и не в моем вкусе, признаться. И вообще, мне больше нравятся жгучие брюнеты. Суровые и молчаливые… с горячими глазами. А с Хати мы просто друзья, тысячу раз всем повторю – друзья! И ничего больше! Мы обнялись, а Катя увидела… дергаться и психовать начала.

Вдруг Вика замялась, представив эту сцену глазами трепетной Кати.

– Ладно, я все поняла. Больше к нему не подойду. Очень надо! И хватит мне мораль читать, я не дура. Если надо, извинюсь перед вашей принцессой, вообще не вопрос. Пусть она считает, что это проверка чувств и силы воли. Хати ко мне никогда не приставал, а я не лезла к нему… никуда! Так и передай вашей «нюне»!

– Тебе надо найти здесь какое-то дело по душе, – голос Лизы немного смягчился, – мы тебе не враги, никто тебя не собирается здесь третировать, просто веди себя прилично и все будет отлично.

– Катя мне уже нашла дело – Турана очаровать! – поделилась Вика. – Я это запросто! Бегу и падаю…

– Господи-и! – простонала Лиза, обнимая животик обеими руками, словно желала защитить, – еще не хватало тебе в лесу потеряться, даже думать забудь! Коротков считает этого человека очень опасным, возможно, даже психически нездоровым. Будь же умницей… Викусь! Прости, что в сердцах обозвала кошкой. Я думаю, что ты хорошенькая, славная девочка, у тебя все лучшее впереди. Ты получила образование, найдешь работу, встретишь парня…

– Да, матушка – настоятельница, все так, матушка – настоятельница! – дурашливо пропела Вика. – А потом у нас родятся дети, муженек станет пить и гулять, а я превращусь в крикливую, неряшливую тетку в замызганном халате. Потом муж найдет себе свободную бабу-разведенку и уйдет к ней, а я подвалюсь к пожилому соседу…

– Вика, ты что такое говоришь! Ты с кого пример берешь? Вокруг полно счастливых, дружных семей.

– Да-а? Чудесных семей, говоришь? Где дома тишь, да гладь и послушные детки, которые покуривают «травку» за школой, а папочка наяривает в кабинете секретаршу, пока мамочка покупает вибратор, записывается на ботокс и знакомится в «соцсетях» с подтянутым голодранцем. А так все в полном порядке, картинка красивая на Новый год.

– Вика! Брось такие мысли, – ужаснулась Лиза, приподнимаясь в кресле.

– Нет, это вы здесь подобрались идеальные, просто плюнуть некуда. Мужчины ваши словно с другой планеты, на руках вас носят и в глазки заглядывают: «Катенька – заинька, Машенька – цветочек, Лизонька…» Ну, подскажи, как там тебя Володя называет, а? – не унималась Вика. – Красно солнышко? А, нет, зимнее солнышко, верно? Хотя он при мне больше молчит и твои белые ручки гладит. Вам-то повезло, у вас нереальные мужчины, просто сказочные богатыри, рыцари без страха и упрека.

Из огня вынесут, врагов победят, мамонта к дому приволокут, да еще и «отлюбят» не по-детски… Даже тошнит от сладкого сиропа! Куда я попала, Лиза? Просто заповедник идеальных семей! Осталось только Катюхе залететь, и дело в шляпе! Ванюша будет до конца дней вокруг нее пританцовывать…

– Дай мне хоть слово вставить.

Нет, Вика не хотела останавливаться. Будь что будет, а этой правильной врачихе она выскажет все, что накопилось в душе за последний месяц.

– Интересно, а Туран такой же герой-любовник? Я бы не отказалась пополнить ваши сказочные ряды. Может, и мне лакомый кусочек перепадет, а? Чем я вас хуже?

Лиза напряженно молчала, с беспокойством глядя на Вику. Перед ней сейчас сидела не бессердечная прожженная стерва, падкая на удовольствия, а маленькая, обиженная на весь свет девочка, которая остро нуждалась в сочувствии и любви. Но кое-что ей следовало бы знать.

– Ты говоришь, у нас все идеально, а ведь это, по-твоему «идеальное», надо было еще заслужить. Ты не задумывалась никогда, почему наши мужчины здесь живут на всем готовом, и о прошлом их ты ничего не знаешь, да и о нашем тоже. Маша – «аленький цветочек», приехала сюда после известия о гибели жениха, после прервавшейся беременности, Катя – «заинька» – после развода, я… у меня тоже не все было гладко.

Нас всех потрепала жизнь, и мужчин и женщин, которые оказались здесь по велению судьбы ли, Бога… кто во что верит, суть одна. Мы прибились друг к другу как корабли, выброшенные на берег после шторма, как покореженные суда, приплывшие, наконец, в тихую гавань.

Ободренная молчанием прежде строптивой собеседницы, Лиза говорила все более взволнованно и горячо:

– Мы начали все сначала и у нас получилось. Мы заработали свой покой, но этот покой зыбок и обманчив. Идеальных семей не бывает, Тори. Но главное, чтобы люди, живущие вместе как семья – были честны друг с другом и уважали друг друга. Тогда можно одолеть все напасти. Вместе!

– Ох, Лиза, у меня так не будет… я никогда не встречу человека, который бы ко мне относился искренне, а не только красивую куклу видел, которую только и хочется в постель уложить. У меня есть не только грудь и задница, но и всякие мысли в голове и чувства еще есть. И мне всех жалко бывает, потому что люди, когда вместе сходятся, делают столько ошибок, нелепо себя ведут, обижают и обижаются по пустякам. Я ведь понимаю Катю, просто…

– Просто, завидно чуть-чуть, да?

Лиза пересела на кровать, а Вика всхлипнула и, свернувшись клубочком, уложила кудрявую голову ей на колени.

– А малютка уже давно толкается? Как это чувствуется внутри? Мне можно послушать?

– Ну, послушай-послушай, только она сейчас, кажется, спит, кроха моя. Тихо в домике.

– Я тоже хочу ляльку, – притворно заныла Вика, часто моргая, чтобы не разреветься по-настоящему.

– Викусь, тебе рановато еще.

Лиза ласково убирала рыжие прядки-пружинки с высокого лба, пока Тори вдохновенно говорила:

– Твоей дочке повезет с мамой, ты будешь самая лучшая мама на свете, Лиза! Ты умеешь говорить с детьми, и у тебя хватит на это времени, даже если ты будешь очень занята. Иногда нужно всего лишь погладить дочку по голове, сказать: «Милая моя, как я тебя люблю, ты у меня такая хорошая, красивая, добрая». Им это важно, хоть они могут и не просить, и даже смущенно отводить руку. Детей нужно гладить, с ними нужно разговаривать. Для них это как воздух, как вода, как… жизнь.

– Ты тоже будешь хорошей мамой, только не торопись, папу сначала малышу найди хорошего, который тоже любит детей.

– Ага! Ты мне уже образ нарисовала, получился раскольник-старовер какой-то допетровский: «жена да убоится мужа своего…».

Теперь Лиза от души смеялась над причудами той, которую пару минут назад пришла перевоспитывать.

– А ведь все правильно, знаешь такую старую поговорку: «за мужа завалюся, никого не боюся», так и должно быть, моя дорогая. Особенно у тебя!

– А что во мне такого особенного? Почему вокруг меня никто пританцовывать не собирается?

– В узде тебя надо держать, кобылка ты норовистая, и периодически кнут показывать.

– А пряник как же? – Вика с готовностью высунула язык. – Я сладкое обожаю.

– Ну, без пряника с тобой вообще далеко не уедешь!

– Это в смысле, что я такая корыстная, да?

Лиза от души стиснула ее в объятиях.

– Это в смысле, что любить тебя надо по-настоящему, ты фальшь чувствуешь за версту. Тебе нужны искренние чувства, тогда ты сама будешь любить так, что только держись, ни за какие деньги не купишь.

– Лиза, спасибо! Ты самая лучшая матушка-смотрительница, я не хочу тебя огорчать, я помирюсь с Катей, а от Вани буду держаться подальше.

– Ох, так ведь никто вам с ним дружить не запрещает! Только без рук, поняла? Трогать его не надо, это его «половинку» нервирует…

– Какие же мы нежные, ми-ми-ми… бла-бла-бла! – взбрыкнула Вика, соскакивая на пол с постели.

– Вот когда кто-то на твое добро ручки наложит, тогда поймешь! – предостерегла мудрая Лиза расшалившуюся девчонку.

– Да мне не жалко, я могу и поделиться! И мне вообще не надо такого парня, который сам не против, чтобы его облизывала другая.

– Хм… ты хочешь сказать, что Хати не был против твоих «дружеских» заигрываний? А еще говоришь у нас идеальные мужчины. Вот оно как получается: Иван любит, когда им женщины восхищаются, ему нравится быть в центре внимания. Игнат свою Машу ревностью изводил, ни на шаг не отпускал, Володя мой тоже бывает…

Лиза вздохнула – стоило ли рассказывать о себе самое важное, поймет ли эта взбалмошная, яркая и глубоко одинокая в душе девушка все тонкости их отношений с мужем.

– Иногда хочется с ним поговорить по душам, узнать, что его волнует, тревожит, прошу поделиться – улыбается и молчит. Я тоже не болтушка, конечно, но порой мне кажется, что он меня даже не слышит, думает о чем-то своем и молчит.

Они еще немного посекретничали с Викой и расстались довольные друг другом. Лиза тяжело спустилась по лестнице со второго этажа в холл. «Надо бы добраться до своего дома и, наконец, прилечь…».

На улице к Морозовой вдруг подскочил взволнованный Хати.

– Лизочка, скорее пойдем со мной, Катя заболела, ей плохо, она ничего не может есть. Я же вижу, что она совсем худенькая стала, ее постоянно тошнит. Еще ругает, что я ей молоко испорченное привез, а оно было свежим, и рыба ей больше не нравится, а раньше любила. Ума не приложу, что же делать?

– Рожать! – тихо проговорила Лиза, устало закрывая глаза.

– Как? Как ты сказала? – вытаращил голубые глазищи Хати.

– Да, ничего, дело житейское! Ванюш, будь другом, сбегай ко мне в дом, попроси у Володи косметичку, ну, или сам возьми, если его нет дома. Она в тумбочке у моей кровати, в комнате на первом этаже – синенькая такая сумочка с замком, там всякие пластыри, бинтики, таблетки… Принесешь? Я пока дойду до Кати.

– Ага, я быстро! Ф-фух, ну та сказала – рожать. Это ж серьезное дело… это же не так сразу…

– Да-да, – пробормотала Лиза ему вслед, – срок небольшой, успеете подготовиться.

* * *

Осунувшееся личико Катюши Пермяковой выражало всю мировую скорбь.

– Лиза, я умираю! Со мной творится что-то странное, мне плохо уже третий день. Уже не ем ничего и все равно тошнота не проходит. Все хуже и хуже… Я отравилась, да? Это все Хати и его натуральные продукты. Он нарочно издевается.

– Да уж, без Хати здесь точно не обошлось! – сухо заметила Морозова, вытирая влажные после мытья руки.

– Я видеть его больше не желаю, я уеду в город!

– А как же ваш малыш? Лучшего папочки, чем Иван тебе не найти, да и сам он тебя никуда не отпустит, на краю света отыщет, благо опыт имеется.

– Какой малыш? Ты о чем? – всхлипнула Катя.

– Дорогая, могу поздравить! – пафосно начала Лиза. – У тебя налицо все признаки беременности. Как сама-то еще не поняла?

– Я думала, у меня не будет… Лиз, а, может, я все-таки отравилась? Вдруг, я тебе сейчас поверю, а это не правда?

– А вот мы скоро убедимся! Нашел?

Лиза взяла из рук вошедшего в комнату Хати свою косметичку-аптечку.

– Так… где-то у меня тут пара тестиков завалялась, ага… вот, возьми, там все подробно написано, иди вниз и проверь.

– Прямо сейчас, да? – вспыхнула Катя, покосившись на милого друга, застывшего у дверей с пылающим взором.

– Ну, а чего ждать-то еще? – повысила голос Лиза.

«Доберусь я сегодня до родного диванчика… ноги гудят, а эти все не наиграются…»

– Скажи ему, чтобы ушел! – почти вежливо попросила Катя.

– Никуда я не уйду, вы что-то тут странное собираетесь одни делать!

Хати демонстративно встал у дверей, скрестив на груди руки.

– Рукоблудием займемся на пару, – раздраженно проворчала Лиза, – или предадимся нежной женской любви, раз вы мужчины такие ветреные, мы теперь будем с Катей обниматься.

– Я при нем не хочу, пусть уйдет! – упиралась Катя.

– Слушайте, я устала, хватит уже психовать, закройся в туалете и подтверди мой профессиональный взгляд, которому не нужно никакое медицинское оборудование, – гневно заявила Лиза.

– С ней что-то серьезное? Она, правда, заболела? Это из-за рыбы?

Когда Хати метнулся к Лизе, готовый выслушать любое обвинение в свой адрес, Катя тоже сорвалась с места и пулей вылетела за дверь, чтобы проверить предположения более опытной подруги.

Хати бы точно кинулся следом, но Лиза, смеясь, удержала его за футболку, а вырываться из рук беременной женщины он не посмел, чтобы случайно не причинить боль, не обидеть.

– Да, вернется она сейчас, никуда не денется!

– Одну ее в город не отпущу, пусть даже не планирует от меня спрятаться, везде найду. Не хватало еще из-за рыжей вертихвостки нам ссориться.

Кати не было уже десять минут, уверенная в себе Лиза снисходительно улыбалась, одним глазом наблюдая за тем, как Хати ходит из угла в угол.

– Первый раз всегда хлопотно, но после третьего, полагаю, привыкнешь. Папочка! – Лиза зевнула, прикрыв рот ладонью.

– Ух, да я даже не думал, что вот так скоро! Лиза, я самый счастливый буду… я все для нее, ты же знаешь…

Они даже не заметили, что Катя возникла на пороге бледной тенью и тихо проговорила, будто обращаясь сама к себе:

– Там две полоски получилось, это значит «да», и что мне теперь делать?

– Два месяца никакого секса, и потом строго по расписанию – раз в неделю. Очень осторожно! Не более трех минут за раз, – выпалила Лиза, мстительно сузив глаза.

– Это как же? – обомлел Хати, переведя взгляд с одной женщины на другую.

– Лиза, а почему так? – недоверчиво поинтересовалась Катя, немного загрустив.

– Очень уж серьезное заболевание, дети мои, целых восемь месяцев будет длиться. Господи! Да, шучу я, шучу, что ж вы как младенцы-то, честное слово! Не-ет, Короткову премию надо выдавать за каждого малыша. Сразу в генералы его! В ма-аршалы! Та-да-да-дам…

– Катюша, у нас будет ребеночек, правда? – радости Волка не было предела.

– У меня будет, а насчет вас, молодой человек…

– Катюха моя, значит, я в самом деле стану папкой! Ух-у-у… Ур-ра, вашу мать!

– Что за реплики, – трагическим шепотом возмутилась Катя, часто моргая. – Лиза, ну смотри, он совершенно дикий человек, его невозможно воспитать. Как такому доверить дитя…

– Начались завывания! Шел бы ты в чащу, Маугли-переросток, – бесцеремонно отодвинула его Лиза, подбираясь к двери.

Невзирая на бурное сопротивление Кати, Волк обнял ее и горячо поцеловал.

– Сладкая моя, любимая моя! Я для тебя горы сверну, зайчонок! Ну, ты чего опять плакать? Ты же маленького хочешь?

– Хочу…

– Вот и все будет, как у людей.

Лиза грустно рассмеялась, надо же, сколько событий в один день, так еще и взрослых с виду людей приходится наставлять.

– А если бы не было у вас детей, что вы – нелюди сразу? Эх, ребята! Заботы ваши пустяковые оставьте и живите мирно. Не так уж много в жизни настоящих ценностей, которые надо беречь и хранить у самого сердца. А с Викой я хорошо поговорила, уверена, больше не будет проблем.

С чувством выполненного долга Лиза пошла к себе. Кажется, молодые люди, занятые друг другом, не очень вникали в последние наставления доктора, – шептались, сидя на кровати – успокоенные, сближенные общим счастьем.

Узнав о беременности, Катюша резко смягчилась, оттаяла, и уже благосклонно принимала пылкие оправдания Хати и его заверения в бесконечной верности. Правда, сомневалась, нужно ли закреплять примирение немедленным тесным контактом.

– Лиза же сказала «два месяца нельзя вообще».

– Она же пошутила, Кать, ну, если осторожненько, ведь можно. Я соскучился же за весь день, ты такая сердитая была.

– Ты осторожно не умеешь, – вяло сопротивлялась Катя.

– Ну, сама руководи ситуацией, – сейчас он был готов выполнить любой ее каприз.

– Уж придется взять командование на себя, рядовой Волков, и первый мой приказ…

– Все что пожелаете, барыня!

– Разве так отвечают командиру, рядовой Волков?

– Ну, если командир сам не знает, куда направить тяжелую артиллерию… Какой же он тогда командир?

– Какую еще артиллерию? Да еще тяжелую… Что ты делаешь, ведь сказано тебе обращаться со мной осторожно.

– Давай меняться ролями, теперь я буду главнокомандующим.

– Подожди, – прошептала Катя, переводя дыхание.

А потом вдруг взяла его лицо в ладони и отстранила от себя, чтобы сказать что-то очень важное.

– Ваня, прости меня. Я больше не буду в тебе сомневаться и устраивать дурацкие сцены. Мне ужасно стыдно за то, что набросилась на вас с Викой. Она может быть какой угодно, но тебя я уже хорошо знаю. Я тебе верю.

– И правильно… Правильно веришь, Кать, я не подведу.

Глава 5. Новая встреча

Только в девятом часу вечера Вика смогла незаметно выскользнуть из дома и пробраться к лесу. Полковник Коротков ушел к Ольге, кажется, с намерением у нее и заночевать. Хати увез Катюшу за озеро, остальные сладкие парочки тоже сидели по своим «берлогам».

Вика не была твердо уверена, что Туран явится на берег, а может, он уже ушел, прождав ее пару часов напрасно. О времени ведь она ему ничего не сказала. Гулять по лесу до темноты не хотелось, но, с другой стороны, ведь она сама пригласила человека, значит, слово надо держать.

Вика побродила немного по лужайке, где загорала в обед, а потом прошла ивовые заросли и углубилась в березовую рощу. Скоро приглядела небольшой пенек, едва успевший обрасти мхом, там и расположилась на краткий отдых.

«Посижу здесь немного, пока солнце не совсем село за озеро и вернусь в поселок. Зато не будет мучить совесть, что обманула Турана».

Однако попытки медитировать тоже не увенчались успехом по самой простой причине – начали отвлекать неизвестно откуда взявшиеся комары. А ведь полковник убеждал, что территория обработана самыми передовыми технологиями против гнуса…

«Местный комар неистребим!»

Тогда Вика замахала руками и решила подпитаться живой энергетикой от крепкого ствола старой березы, росшей поблизости, для чего обхватила дерево руками и прикрыла глаза, размышляя вслух.

– Пахнет морем и солнцем. Как же я на море хочу! Сейчас так хорошо на нашем юге. Хотя и цены, конечно, – умереть не встать… Может, у дяди денег в долг попросить и сбежать в Адлер? Так ведь не даст, старый скряга, скажет, на работу сначала устройся, и не отпустит одну. А с кем же мне ехать? Может, Турана с собой прихватить?

– Я бы не отказался… на мо-море.

Вика отпрянула от дерева, ошарашенно хлопая глазами.

– Кто здесь?

– Я… Ту-ран… ты просила прийти.

Больше Тигр не знал, что сказать. Он стоял и смотрел исподлобья на самую красивую и желанную девушку на свете. Собственно, для этого он и пришел сюда после долгих раздумий, чтобы увидеть ее хотя бы еще один раз, пусть даже последний. Вряд ли она захочет повидаться снова, особенно теперь, когда волосы не скрывают его обезображенное лицо.

– Ты сейчас какой-то другой, – задумчиво прошептала Вика. – Ну, днем ты с бородой был и усы, как у казака… Я подумала, что старенький. То есть вы… Простите, ничего что я без церемоний?

– Ни-ничего.

Она смущенно хихикнула, собираясь с мыслями, а Туран хмуро молчал, опустив взгляд в землю. Он в самом деле тщательно побрился и теперь было непривычно ощущать себя без защитного покрытия на лице.

– А кто тебя так?

Вика поднесла ладонь к своей загорелой щеке и погладила кончиками пальцев там же, где у него проходил длинный шрам.

– С тигром клетку не по-поделили, – ответил Туран.

– Ого! Ты дрался с тигром? Это в цирке было? Или на настоящей охоте… И у тебя после этого «поехала крыша»? Ой, прости, прости… глупость сморозила.

Туран растерялся. С ним обычно говорили медленно, спокойно, вкрадчиво или наоборот грубо орали и запугивали. Но речь странной девушки была сбивчивой, очень эмоциональной, проникнутой сочувствием и восхищением одновременно. Это тоже было ново и непривычно для него. А еще в ее вопросах горел неподдельный интерес. Неожиданно для себя он стал отвечать ей, как никому прежде, тем более, что вопросы сыпались один за другим.

– А того тигра убили потом? А у тебя было оружие, ты его тоже ранил?

– Нет, оружия мне не да-дали. Я ничего ему не мог сделать.

– Но тигра же усыпили? Ну, чтоб он тебя больше не трогал…

– Нет, он сам оставил меня, как на-надоевшую игрушку, понял, что я не… не соперник, просто не захотел убивать, хотя, вроде, был голоден.

– Прости, что я все спрашиваю. Тебе, наверно, трудно этот момент вспоминать. А я любопытничаю. Все равно ты герой, если дрался с тигром!

Терпение стало изменять Турану, а восторженность Вики вдруг показалась наигранной, нашла тоже героя.

– Я не дрался! – повысив голос, отвечал он, почти прекратив заикаться. – Меня затолкали в его клетку, он цапанул лапой, я сразу упал, попытался подняться, а он снова полоснул… ногти у него как бритва… Когда я очнулся, уже в углу лежал, весь в крови. Тигр больше не трогал, принюхивался. Может, они своих не едят, принцип у них такой.

Туран с удивлением осознал, что впервые за много лет может вспоминать тот ужасный день с усмешкой. Иначе рассказывать о своих ранах зеленоглазой красавице не представлялось возможным.

Зато Вика освоилась и полностью вышла из-за дерева.

– Скажи, а почему тебя считают… э-э… не очень нормальным? Потому что ни с кем не хочешь говорить, да? Но это же не показатель! Я вот могу часами без умолку болтать и что хорошего? Может, у меня тоже не все дома, значит, тоже надо выгнать в лес?

Она рассмеялась над своими же рассуждениями, а Туран судорожно сглотнул.

«Да она просто девчонка – молоденькая и глупая, чего же делает одна в лесу, когда почти стемнело! Вот дуреха! Я же ее на плечо сейчас закину и к себе утащу, она даже вскрикнуть не успеет…».

Туран вдруг ощутил, как тренированное тело отреагировало на мысли, молниями промелькнувшие в голове.

«Надо уходить и как можно быстрее, она заметит и испугается…» И это тоже было удивительно ново, пугать незнакомку ему совершенно не хотелось.

– Тебе пора домой, уже поздно. Я тоже пойду, – глухо сказал он.

– Тебя что – там ждут? – строго спросила Вика, не скрывая досады.

– Где… ждут? – растерялся Туран.

– А куда ты хочешь сейчас идти?

– Домой… к себе.

– То есть в лес! Ты ведь живешь один?

– Конечно, с кем же еще!

– И чего торопишься тогда? Давай еще поболтаем или тебе со мной скучно?

Вика нахмурилась и отступила на шажок от березы, за которую держалась рукой все время их разговора.

– Ладно! Никто здесь со мной общаться не собирается, я не напрашиваюсь! В этом «пионерском» лагере сплошные зануды, а ты на своей волне… Тогда ты зачем вообще пришел сюда, объясни? Ну?

Туран был сбит с толку переменами ее настроения. Он мог бы сейчас повернуться и убежать, но девчонка, кажется, злилась и ему не была понятна причина ее дурного настроения.

– Я хотел… у-у…

«Этого только не хватало!» В случаях нервного напряжения он начинал сильно заикаться, мучительно тянул звуки, ненавидел сам себя и надолго замолкал после. Сейчас такой приступ был и вовсе некстати. Туран глухо зарычал и попятился назад, опустив голову.

Теперь он окончательно опозорился перед богиней и если она рассмеется… Туран даже не успел придумать, что он сделает с ней в таком случае, как Вика подошла совсем близко и зачем-то смело погладила длинный рукав его толстовки.

– Не переживай. У меня такое было в детстве, ты просто глубже дыши и расслабься. Извини, что «наехала» на тебя, ты ведь не причем. У меня день сегодня нервный, все меня «достают», Катюха теперь будет ведьмой смотреть, с Хати больше не подурачишься.

Сама я, наверно, виновата… Лиза права, надо замашки пацанские бросать и становиться взрослее. А я боюсь взрослеть, боюсь становиться толстой, замотанной делами теткой, которая орет на детей, и мужа еле терпит… я много боюсь, Туран… а ты?

– Те-тебе … ч-что… до-до-до м-меня? – оскалился он и сразу же попытался отвернуться.

– Я хочу понять, что ты за человек! – грустно сказала Вика.

– За-зачем? – поразился Туран.

– Ты живешь в лесу один, совсем один. Я бы так не смогла. Я умерла бы от страха одна в лесу! Я без людей не могу, а потом оказывается, что с людьми-то еще страшнее. Я от них убегаю, прячусь, а потом снова ползу к ним, как собачонка на брюхе за порцией внимания и доброго слова.

Иногда хочу, чтобы просто выслушали меня, хоть немножко… И пусть потом снова пинают и проходят мимо. До меня никому дела нет. Дядька только из-за родства волнуется, а так и ему плевать – у каждого своя жизнь, свои заморочки, все барахтаются как могут… Я хочу быть одна, а у меня не получается. Научи, Туран!

Она с виноватой кривой улыбкой подняла на него глаза и в них стояли слезы. Пристально вглядевшись в ее лицо, он разволновался не на шутку, замотал головой.

– Д-д-да, ты чего ре-е-вешь, глупая! Правда, ду-дурочка… Чему я тебя должен у-учить? К-как п-п-по ночам на луну выть от одиночества? Как самому себя у-ублажать?

– Ты это делаешь? Серьезно? – ее и так большие глаза округлились и даже нежный ротик изобразил букву «о».

Туран окончательно смутился, это надо же было ему такое ляпнуть! Но девчонка отнеслась к его откровению как-то уж чересчур легко.

– Ну, и что такого? Я тоже иногда это делаю… только стараюсь не особо привыкать. Уж если сильно приспичит. Хм… ерунда. Да фигня полная! Было б с чего переживать.

Туран застонал и дернулся от нее в сторону. Она ненормальная – не боится его ни капельки, смотрит без отвращения, даже отпускать не хочет и наговаривает на себя. Так в жизни не бывает, это какая-то игра. Она просто испытывает его терпение! Может, нарочно прислали. Да, скорее всего так и есть.

– Все, хватит, иди к своим! – жестко сказал Тигр.

– А ты завтра придешь? В это же время, если у меня получится сбежать?

Туран молчал, отвернувшись. Он боролся с неистовым желанием удрать в чащу, но в то же время хотелось побыть рядом с Викой хотя бы еще пару минут. Смирившись, он даже смог выдавить из себя пару вопросов.

– А что, гу-гулять не пускают тебя? Ка-а-рраулят?

Вика рассмеялась, стала совсем понятная после слез, родная и близкая. Тем печальней звучало ее дальнейшее объяснение.

– Так они все тебя боятся, будто ты дикий человек, полный «неадекват»!

– Ккка-ак это? – искренне насторожился он, будто только сейчас осознал в полной мере, какую реакцию вызывает у людей.

– Ну, схватишь меня и убежишь! – отчеканила Вика.

– А т-ты сама… разве не боишься?

Туран остро глянул на нее через плечо, облизав пересохшие губы. И тут впервые в ее глазах мелькнули растерянность и испуг. Она нахмурилась и замолчала, а потом тихопроизнесла:

– Ты же не такой! Я думала, ты – как они: Игнат, Хати и Лизин… этот… Володя. Вы похожи в чем-то, вы не можете быть уродами кончеными. Я тебе верю! Ты же не гад, правда?

Туран отрицательно помотал головой.

– Не-не гад… Все, все… уже иди, мне надо тоже… домой. Я приду завтра.

– Ну, пока! Я тебе тут наговорила всего… не грузись, ладно? Накатило на меня сегодня, день такой. А завтра насчет моря обсудим, ты был на море?

– Да… нет… не помню.

– А помнишь мое имя? Ты меня ни разу не назвал.

– Да… ты – победа!

– Какая еще? Ах, да! – она восторженно рассмеялась. – Ну, конечно! Виктория… Спасибо, мне нравится.

Сердце Турана забилось часто и горячо. Он вдруг понял, что не желает расставаться с ней до следующего вечера. Хотелось слушать ее еще, и пусть говорит что угодно, даже полную чепуху. Он снова представил, как обнимает богиню и она кладет голову ему на грудь… Но Вика уже махала рукой издали, прощаясь, и Туран долго смотрел ей вслед, пока бежевая курточка не скрылась из виду.

* * *

Весь следующий день Виктория вела себя тише воды, ниже травы. Но обитатели поселка про нее как будто забыли, занятые личными делами. Дорогой товарищ Хати не отходил от своей Кати, поскольку той нездоровилось, Лиза опять помогала Маше с детьми, Игнат с Владимиром достраивали крышу бани. Дядя зарылся в своих отчетах, Ольга крутилась как белка в колесе, совмещая обязанности секретаря и завхоз.

И потому, никем не остановленная, вечером Вика беспрепятственно пробралась к лесу, чтобы снова встретиться с Тураном. И ведь пришла к нему не с пустыми руками, а притащила целый ворох красочных буклетов, на все лады рекламирующих отдых на Российском побережье Черного моря.

Буклеты привозил из турфирмы Коротков, соблазняя Ольгу совместной поездкой в Геленджик. Однако, путешествие их пришлось отложить из-за неожиданного появления четвертого подопечного. Отлучаться из «Северного» даже на две недели не разрешило руководство.

– Второй год я уже без отпуска, – жаловался полковник, – говорят, ты и так на природе живешь, в экологически чистой среде, зачем тебе еще на юга ехать…

– Зато премию каждый квартал получаешь и отпускные в денежном эквиваленте, – быстро прикинула Вика. – Вольготно устроился, дядюшка!

– Так-то оно так, – вздыхал Алексей Викторович, – Оленьку порадовать хотел…

– Ей и здесь с тобой неплохо. С милым рай и в шалаше… если милый атташе!

Туристические буклеты и пухлые глянцевые журналы были заброшены на антресоли шкафа в кабинете. Там их и нашла любопытная Вика во время набега на владения родственника.

А Туран принес на встречу две богато иллюстрированные книги, которые обнаружил, роясь в коробках лесного домика: альбомы русских художников И.К. Айвазовского и К. А. Васильева. Зачем принес – и сам толком не знал. Просто откуда-то пришло понимание, что на свидание нужно принести подарок.

Некоторые картины Вика видела и раньше, но сейчас, разглядывая их вместе с Тураном в лесу, испытала небывалое восхищение. Особенно ей понравились сюжеты на тему Древней Руси у Константина Васильева.

– Смотри, какая девушка сидит у самого омута, наверно, с ней беда приключилась… Или это русалка? Да, смотри, так и написано – «Русалка». А дерево-то какое! Каждая морщинка прописана и лишайник до волосочка, до складочки. Это кладония, мы их изучали на практике. А вот еще одна красавица, волосы чудесные… А глаза гордые, холодные. Валькирия!

– Красавица – это ты, – прошептал Туран, покосившись на Вику.

Она чуть нахмурилась и торопливо перелистнула страницу.

– Приставать ко мне нельзя! По крайней мере, пока…

– Почему… пока? – не удержался Туран, ругая себя в душе на внезапно нахлынувшую робость.

– Я еще не поняла, что ты за человек! Хотя, да – у меня на тебя самые серьезные планы.

– Какие планы? – опешил Тигр, с подозрением уставившись на Вику.

– Будешь себя хорошо вести – расскажу!

– Это… как же – хорошо?

– Ну, давай уже смотреть дальше! Или ты все видел? Ты мне можешь этот альбом оставить, я верну через неделю, дома еще раз все пересмотрю, полюбуюсь.

– Да бери хоть оба. Насовсем!

Туран не задумываясь жизнь бы отдал, если б она попросила, не то, что какие-то книжки. Вика не стала жадничать.

– Нет, про море и корабли оставь себе, ты же море любишь. Вот, держи еще буклетики, почитаешь про Крым, здесь расписано заманчиво, столько интересных маршрутов. Не вечно же тебя в лесу будут держать, поправишься и поедешь, куда захочется. Главное, чтобы была мечта! Понимаешь, когда есть какое-то сильное желание, нужно поставить себе цель, потом в этом направлении двигаться потихоньку, ну… даже по шажочку в день и непременно дойдешь.

– Правильно говоришь, – задумался Туран. – Только меня никто здесь не держит, я же не в плену. Документы надо у дядьки твоего забрать и…

Он крепко задумался, даже под ложечкой сладко заныло.

«А разве это сложно, уехать туда, куда зовет душа? Делать то, без чего не представляешь своей жизни, следовать зову сердца…»

– Поехала бы со мной на море? Ты же хотела, я слышал… – Туран и сам не понял, как вылетело у него резкое предложение. Вика вдруг загрустила.

– Странно, правда… Вроде трудно, а потом подумаешь хорошенько, и кажется, что легко. Сам говоришь, мы люди свободные, можем делать, что хотим. Только вот деньги…

– Де-деньги у меня есть, – торопливо, как мог, проговорил Туран, – мне Аркадий еще в Москве го-говорил, что я могу дом купить, где пожелаю.

– Так это у тебя есть, а я на мели, – Вика развела руками, улыбнулась смущенно. Начала объяснять.

– Я же только диплом получила, подрабатывала, правда, в цветочном салоне весной, но у них график неудобный, пришлось отказаться. Я, конечно, никакой работы не боюсь, но ее же еще найти надо.

Он молчал, лихорадочно подбирая слова, как бы правильней сказать этой милой рыжеволосой девушке, что с радостью поделился бы с ней всем, что имеет. Только примет ли она, нужно ли ей что-то от него…

Помолчав немного, Вика снова спросила:

– А где твоя семья? Ты, вообще, был женат? А дети у тебя есть?

– Никого. Я – один.

– У тебя что-то плохое случилось в жизни, кроме тигра? Ты не говори, если не хочешь, ты не обязан ничего говорить. Но, если честно, я бы все хотела о тебе знать. Я пойму. Правда…

Он принялся рассказывать неожиданно хриплым, глуховатым голосом.

– Я помню плохо. Была война… Очень страшная война, Вика. Погибло много людей. Разрушенный город. Красный от крови прибой. И тела на берегу… Они не пощадили раненых, даже тех, кто не мог ходить. Их расстреляли и столкнули с обрыва в море. Я это видел сам. Я сам видел и не мог никому помочь.

Он закрыл лицо руками, плечи ходили ходуном. Вика робко попыталась утешить.

– Т-ш-ш… Если тяжело, не вспоминай. Война закончилась, правда? Мы ведь победили? Мы всегда побеждаем, потому что мы за добро. Я не знаю, что еще сказать. Тебе ведь больше не придется туда возвращаться? Ты свое отслужил и теперь будешь привыкать к мирной жизни.

Вика отвела черную прядь волос с его опущенного лица и прижала ладонь к изуродованной шрамом щеке. А потом быстро коснулась губами его лба. Туран немедленно от нее отшатнулся, будто его ударило током.

– Ты что де-елаешь?

– Ну, я хотела, чтобы ты о плохом не думал.

– Я лу-лучше пойду.

– Мы завтра увидимся здесь? Только давай пораньше, ровно в полдень прийти сможешь?

Туран колебался.

«Может лучше сразу сказать, что ничего не выйдет, дальше будет только хуже для него». А на что надеяться?

Он привыкнет видеть ее каждый день, а ей это надоест или она уедет, а может за ней явится ее друг.

– Вика, а где твой… парень?

– Я совершенно свободна и меня это устраивает! Пока…

– Вы поругались и ты сюда приехала на время?

– Ну, был у меня «бойфренд», я думала у нас любовь, а он меня подставил. Предал, чуть ли не продал за гроши! Сама виновата, дура, надо было знать во что ввязываюсь.

Тори кратко, но очень эмоционально рассказала причину расставания с Димкой и необходимость скрываться в лесу от Черепа. Туран слушал ее, искренне не понимая, как мужчина может сбежать, оставив любимую девушку самой выпутываться из сложной ситуации. Каким же надо быть трусом и подлецом, чтобы отказаться от рыжекудрой Победы…

– Я бы тебя никому не отдал! – медленно проговорил он.

– Все так сперва говорят, а дойдет до дела…

– Я-я… – Туран разволновался так, что снова стал тянуть звуки.

– Ну, все-все, я поняла, что ты не такой!

Не задумываясь и ничего не выгадывая, она взяла в общении с ним дружеский и несколько покровительственный тон, успокаивающе погладила по руке, и тогда Туран не выдержал, схватил ее маленькую ладошку и прижал тыльной стороной к своим губам.

Несколько мгновений они сидели молча и неподвижно. Туран боялся пошевелиться и отпустить ее руку, решив, что Вика сейчас же убежит от него и больше никогда не вернется.

Нет… Она и не думала исчезать, она почему-то вообще не боялась этого огромного замкнутого мужчину, словно самыми потаенными инстинктами почувствовав свою тайную власть над ним. Ей льстило это чувство, вместе с тем рождая представление о большой ответственности. И это тоже было приятно осознавать.

– Ну, пусти… Мне идти уже надо, темнеет, – мягко и умудрено по-женски проговорила Вика, пряча лукавую улыбку.

Она тихонько высвободила ладошку из лапищи нового друга, поглядывая сквозь полуопущенные ресницы на его смущенное лицо. Желтовато-коричневые глаза Турана загорелись, смуглые щеки словно еще больше потемнели.

– За-завтра… раньше? В-в о-обед, дда?

– Ага! Придешь?

Туран кивнул. А Вика, уходя, на этот раз зачем-то вдруг оглянулась, одарив его еще одной победной улыбкой.

Глава 6. Крест на «Черепе»

На следующий день Вика обсудила с Коротковым возможные рабочие вакансии для себя в городе и решительно попросила доступ к электронной почте, чтобы разослать резюме. Дядюшка внезапно расщедрился и позволил племяннице воспользоваться интернетом в приемной, а сам ненадолго вышел из кабинета. Вика быстро открыла собственную страничку и ахнула, прочтя первое же сообщение от бывшего друга Димы.

– Вика, куда ты пропала? Они мне снова машину испортили, Череп звонит сутками, я сменил номер, они тебя все равно найдут, лучше по-хорошему поговори.

Второе сообщение и несколько остальных было от незнакомого пользователя, хотя догадаться было не трудно.

– Кисонька, надо встретиться, а то у Димыча будет совсем плохо со здоровьем.

– Кисуль, мы скоро подружимся телами, я уверен.

– Малышка, пробил твой адресок, жди в гости, уже еду! Пикничок на полянке организуешь?

А потом она увидела фото подруги – студентки, с которой вместе снимала квартиру в городе. Люда смеялась, сидя в обнимку со своим парнем, кажется, снимок был сделан недавно в каком-то кафе. А ниже фото шел текст: «Срочно позвони, я соскучилась» и незнакомый телефонный номер. Вика покосилась на прикрытую дверь кабинета, схватила рацию Короткова и набрала номер:

– Алло, алло, Люда, ты как? У тебя все нормально?

– Кисонька, ну наконец-то я слышу твой голос! Как там погода, как птички? Купальничек у тебя раздельный или сплошной?

У Вики перехватило дыхание, когда она услышала в трубке нагловатый голос Романа, которого все знакомые величали не иначе как «Черепом».

– А я все жду когда же позвонишь. Умница, киса! Слушай и делай, что скажу, иначе соседка твоя с нами за тебя рассчитываться будет. Завтра к трем часам жду тебя на остановке у Трошино, это полкилометра от поста ГАИ в сторону Ишима, сверток на деревню.

Если тебя там не будет, сами приедем к вам в гости на трех машинах. Дорогу найдем, не волнуйся. Если ментам или дядьке чего скажешь, мы-то отмажемся, а вот подружке твоей придется туго. Она хоть и не такая гладкая, как ты, но под водяру прокатит. Будь завтра на остановке! Пацанам как раз надо в Ишим, с нами съездишь, по дороге все дела и перетрем.

Конец фразы «Череп» произнес с каким-то мерзким придыханием. Вике стало противно, но мысль о ни в чем не повинной Людмиле заставила отвечать утвердительно.

– Да-да… я бу-уду, – протянула она, зажмурив глаза, и отключила телефон. Мысли закрутились в голове, словно белки в барабане.

«Завтра в три мне надо быть на автобусной остановке, что же делать… Дядю впутывать нельзя, ему придется „своих“ вызывать, а он не любит пользоваться служебным положением для личных целей, начнутся разборки, потом запрет меня под замок, нет, сначала будет мозг „клевать“ неделю: Тори-дура, с кем связалась… Надо бы самой как-то отмазаться.

Может, правда, встретиться, как и обещала, чем-нибудь припугнуть? Хотя что толку, кого они боятся… Стоп! Туран… А если его с собой взять? Их может быть четверо в машине, нет, трое – меня же собираются подвозить. Ну, что же делать?

Хати бы, конечно, помог… Боже, упаси! „Заиньке“ нашей точно плохо станет, если я его попрошу. Игнат с Белобрысым дяде меня сдадут, им нельзя доверять… Остается только Туран… Ну, почему я вечно попадаю в такую жо….»

В коридоре послышались шаги, Вика быстро положила многоканальный телефон на место, закрыла электронную почту и поднялась навстречу любимому родственнику.

– Дядь Леш, я тут подыскала себе кое-что насчет работы, мне бы в город смотаться. Ну, сколько еще тебе ясны очи мозолить, надо с квартирой вопрос решать, я сказала подруге, что на неделю еду, а сама задержалась. Люда пишет, чтобы я вещи свои забрала, она вообще куда-то сваливает, а хозяйке срочно нужны вторые ключи. Мне завтра в городе надо быть, очень нужно!

– Приспичило? Через пару дней вместе поедем, – проворчал тот.

– Я человека подведу, Люда сказала хозяйке, что я завтра буду. Меня бы только до остановки подбросили, на федеральную трассу… А там автобусы ходят каждые два часа, я сама доберусь до города. Ну, дядечка Лешечка, я уже пообещала.

Вика вообще-то умела добиваться желаемого от мужчин, а с дядькой и вовсе чего церемониться? Она ласково обвила Короткова руками за шею и, надув губки, захлопала длинными ресницами.

– Правда, что я на бабу Любу похожа? Ты же сам говорил, что я красотка вся в нее. А Ольга твоя на тебя смотрит заботливо, когда ты не видишь. Внимательно, так, умилительно-нежно… Вы отлично смотритесь вместе.

– Ох, же – лиса, ты лиса!

После недолгих пререканий, Коротков все-таки согласился отправить водителя до остановки на федеральной трассе. Про себя надеялся, что девчонка взялась за ум, не век же ей торчать в «Северном».

Теперь оставалось договориться с Тураном. Уж это оказалось совершенно легко. Встретив его на обычном месте у озера, Вика почти приказала завтра к обеду появиться за пятьдесят километров от поселка на главной дороге.

– У тебя часы наручные есть? А «сотовый»? Так и знала, что нет, бродяга лесной! На, вот – по моим будешь смотреть. Хорошо, что захватила, как украшение… Договорились? Туран, у тебя оружие какое-нибудь есть при себе? Ты драться умеешь, ну, там приемы какие-то…

Туран только усмехнулся ее вопросу. Пожалуй, он сам был одним большим оружием.

– Нож возьму – самый большой и страшный. А ты точно не хочешь дядьке про них рассказать?

– Может, ты боишься? – с вызовом бросила Вика, прищурившись.

– Боюсь, что выйду к дороге, а тебя нет… – хмуро бросил ей Туран, – а вдруг ты заблудишься, и я тебя не встречу.

– Сам, смотри, не заблудись! Иди из «Северного» лесом вдоль дорожки, она тебя к трассе и выведет. Полицейский пост должен справа остаться, пройдешь дальше с полкилометра и увидишь остановку для автобусов, у свертка на деревню – указатель должен быть с надписью «Трошино». Там и встретимся с тобой часикам к трем, только потом в лес спрячешься, сразу-то они тебя не должны увидеть.

– Не нравится мне твой план. Я рядом должен быть с самого начала. Пусть мужики с тобой при мне разговаривают. Прятаться не хочу.

– Нет, будешь сидеть в засаде! Тебя же почему-то называют тигром…

Несмотря на здоровый скептицизм Турана, сама Вика считала свой план почти идеальным. Эти крутые парни увидят большого, сильного мужчину в тельняшке, поймут, что у нее есть защитник и отстанут. Тоже мне, мафия местного разлива… Никто серьезный и грозный с ними еще не бодался по-настоящему, вот и борзеют.

Подругу Люду она уже предупредила, выпросив у Короткова телефон, – та вовремя собиралась уехать из города до осени. Оставался только разговор с Черепом. Последний, решающий разговор.

* * *

С самого утра не заладилось. Сначала по непонятной причине у Белоногова не завелся «Туарег». Вика нервничала и торопила. Потом дождь полил как из ведра, и Коротков вообще хотел отменить поездку. Наконец серебристый внедорожник медленно покатил по лесной дороге из «Северного» в сторону федеральной трассы.

В это время Туран уже давно сосредоточенно шел по лесу к той же главной дороге, успев промокнуть от неожиданного ливня, но это мало беспокоило. Он думал о зеленоглазой светловолосой девушке, о том, что должен обязательно ей помочь, раз и навсегда избавить от преследования каких-то подонков.

Белоногов высадил пассажирку на указанной остановке, распрощался и повернул обратно в поселок, беспокоясь, что дождь может здорово повредить и без того разбитую дорогу.

Оставшись одна на пустой трассе, Вика несколько минут постояла, переминаясь с ноги на ногу и растерянно глядя перед собой на мокрое поле пшеницы. Постепенно до ее шальной головы доходила опасность и глупость задумки, но отступать было поздно. Тогда с тихим, обреченным стоном, она направилась назад по трассе в сторону деревеньки Трошино.

Вика без происшествий миновала пост ГАИ у свертка на «Северный», и пошла дальше, вздрагивая от холодного ветра. Небо стояло низкое, в разорванных тучах, солнце не показывалось с утра и такая скверная погода еще больше угнетала истерзанную душу.

«Только бы Туран не подвел! Что же я одна-то с ними буду делать…»

На глаза навернулись слезы, коленки предательски задрожали.

«Идиотка, Господи, ну, какая же я идиотка! Еще и Турана сюда втянула, а если Череп с дружками нас обоих грохнут? Ладно, еще меня, так и надо, тупице… А за Турана дядя Леша отвечает, его с работы снимут, если что…»

Погруженная в невеселые думы, она уже приближалась к остановке «Трошино», как вдруг рядом взвизгнули тормоза и резко остановилась машина.

– Киса, привет!

Вика опомниться не успела, как две сильные руки запихнули ее на заднее сиденье черной «Тойоты». Автомобиль сорвался с места, как бешеный налетев на ближайшую лужу, из-под колес веерами разлетались грязные брызги.

«Что же они так рано подъехали, ведь еще нет трех часов… Как Туран меня будет искать… Мамочка!»

– Пустите, да пустите же меня, остановите машину!

Она билась в тесном салоне, как рыбка, пойманная в сеть. Роман «Череп» с явным удовольствием разглядывал давно желанную добычу. Наконец-то горячая малышка в его полной власти! Но Череп не жадный, он даже с пацанами поделится… когда насытится сам.

А Вика поздно проснувшимся шестым чувством поняла, что для нее все кончено. Трое ублюдков вдоволь поиздеваются над ней, а потом закопают где-то в лесу. В лесу… Ну, конечно! Сейчас ее мог спасти только лес, и она приняла единственно верно решение. Перестала сопротивляться наглым рукам Романа и даже выдавила из себя более-менее соблазнительную улыбку.

– Ты даже не представляешь, как я устала тащиться сюда. Мне бы в кустики надо. Стыдно признаться, терпеть сил нет – очень писать хочу. Так долго добиралась до свертка. Давай сейчас на полянку завернем, я свои дела сделаю, а потом сразу же и наши перетрем, как ты хотел… и даже все вместе.

Чтобы убедительно сыграть роль наивной искательницы приключений, Вика даже осмелилась погладить Романа по голому плечу. Там, на накачанном загорелом бицепсе красовался ухмыляющийся голубой череп с розой в оскаленной пасти. Эту прикольную татушку Ромке сделали еще на «малолетке», где он провел два года. Судя по его рассказам, там он сразу в авторитеты попал, а кто же знает, как было дело…

– Серега, давай по тормозам! В лесочке отдохнем.

Похоже, предложение Вики показалось Черепу очень заманчивым. Он тут же велел остановить машину у обочины, а потом потянул пленницу из салона.

К лесу пошли все четверо: смертельно бледная девушка на ватных ногах и трое довольных пацанов, предвкушающих долгое и приятное развлечение. Выходя из «Тойоты», Роман накинул поверх своей полосатой безрукавки темно-синюю «олимпийку», день-то ветреный.

Он шел впереди, держа Вику за ворот мягкой льняной ветровки, а дружки немного отстали, смачно комментируя вслух, что вскоре ожидает «эту маленькую красивую попку». У Вики потемнело перед глазами, она споткнулась, но Череп дернул ее на себя, стаскивая верхнюю одежду с плеч.

– Раздевайся, киса! Уже пришли. Кустики твои подождут немного.

Неожиданно один из двух парней нервно заметил:

– Слыш, Череп, я тут вспомнил… про леса эти мне бабка говорила еще прошлым летом. Там, у них в «Северном» вроде могильник радиоактивных отходов построили. Если телка рядом жила, может, ее вообще лучше не трогать. Мало ли чего она нацепляла…

– Не боись, Серый, не засветишься… – громко заржал его спутник.

– Ладно только «засвечусь», а если потом вечное «полшестого» и не встанет больше? Оно на… (ругательство) мне надо?! Не-е, парни, я пас… вы уж сами с ней.

Расслышав перебранку, Вика немного приободрившись.

– Точно, мальчики, вам лучше от меня подальше держаться. Дядя недаром таблетки дает, чтобы излучение не сильно влияло, а вам-то может и перепасть доза. Это же не лечится, сами понимаете! Дяде специально за вредность доплачивают, к тому же он старенький, чего ему терять? А вы-то, наверно, еще детей хотите, да и пожить подольше.

– Да ты че гонишь, коза? – заорал Череп, чувствуя, что его любовный запал медленно пропадает.

– Раздевайся, сучка, и соси у всех по очереди, чего не ясно!

Он разорвал тоненькую рубашку на груди Вики и чуть не до пояса сдернул бюстгальтер.

И вот тогда-то она в совершеннейшем ужасе прижала руки к груди и завопила на всю округу:

– Тура-а-ан! Я зде-е-есь!

– Ну, оглушила, сука! Череп, пасть ей закрой, а то еще кто явится на визг!

От смачной пощечины девушка полетела на землю, и Роман наклонился, собираясь сдернуть с нее облегающие синие джинсы. Подельник его стоял рядом, еле сдерживая нетерпение, а третий все еще колебался, надо ли рисковать, здоровье дороже получасового развлечения даже с такой годной цыпой.

Серый первым увидел Турана и взвизгнул фальцетом:

– Э-э-э, парни… валим… валим… мута-а-ант!

Издав еще один сдавленный вопль, он кинулся в сторону дороги, раздирая лицо до крови о сучья и ветки, что встречались на пути.

Туран даже не стал его догонять. Ему и здесь было чем заняться. Сначала одним сокрушительным ударом он превратил морду ближайшего гаденыша в кровавое месиво и больше на него не отвлекался. А вот того, кто раздел Вику… Туран определенно собирался его убить, и не просто убить, а разорвать, растоптать, стереть в порошок.

Мгновенно оценив остроту ситуации, Череп попытался вытащить нож и даже успел вскочить с колен, когда Туран нанес удар его подельнику. Но разве мог он всерьез противостоять взбешенному моряку?

Рука, держащая нож, немедленно была сломана в локте, а потом Череп получил удар коленом в живот такой силы, что сразу же задохнулся, разинул рот и выпучил глаза, как вытащенная из воды рыба.

А Туран спокойно и даже как-то чересчур бережно ухватил ладонями его шею, чтобы одним отточенным движением свернуть ее набок, как гусенку. Но остановился на полпути, потому что взгляд его нечаянно упал вглубь распахнутого ворота «олимпийки» Романа. Голубая и белая полоски… свой. Тяжело вздохнув, Тигр отбросил Череп в сторону, как мешок с песком, и круто повернулся к испуганной Вике.

Сидя на земле, она неловкими руками пыталась вернуть на место стянутые до колен трусики. Получалось плохо. Скомканные джинсы валялись в стороне. Ветровка, вместе с разодранной рубашкой были прижаты грузным телом Черепа.

Туран с шумом выдохнул из себя воздух, а с ним и остатки боевого задора. Сейчас надо было помочь девочке. Он скинул с себя серую толстовку с треугольным вырезом у горла и, присев рядом с Викой, помог ей одеться, дальше подал джинсы и замшевые грязные лоферы.

– Спасибо…

Она всхлипывала, смаргивая с глаз крупные слезы. Туран еще раз внимательно огляделся, сунул бюстгальтер в маленький рюкзачок, лежавший неподалеку, потом надел его себе на плечо, подхватил Вику на руки и понес дальше в лес, в сторону «Северного».

В разговоре с Черепом была поставлена жирная точка.

Глава 7. Наедине

– Тихо не слышно, след в след – охотничий мой секрет.

Мягкой ночною тенью двигаюсь в направлении на запах…

Спешу на мягких лапах, не просохшей тропой,

И на запах, твой чёткий свежий запах.

Будешь мой, до рассвета ещё будешь мой!

(Ю. Чичерина «На запах…»)

Первое время Вика судорожно ревела, уткнувшись носом в крепкую шею Турана. Он же отлично ориентировался в малознакомой местности и вскоре пересек глинистую лесную дорогу, ведущую в «Северный».

Однако Туран не собирался немедленно возвращать Вику в поселение на берегу озера. У него даже мысли такой не появилось. Тигр нес добычу в свою избушку возле оврага с ручейком. Нес бережно и уверенно, как любимую женщину, которую отстоял в бою. Возможно, роль сыграли его особые гены. Если они вообще имели место быть.

Так или иначе, ближе к сумеркам Туран осторожно поставил Вику на пороге своего жилища в лесу. В ответ немного опасался с ее стороны вспышки удивления или гнева, она могла потребовать возвращения к дядюшке под крло, но этого не случилось. Напротив, заметно успокоившись, Вика с интересом рассматривала убранство чужого дома.

Правда, самого хозяина ожидала пара неприятных сюрпризов: электричество отключено, а из крана в уборной текла лишь тонкая струйка холодной воды.

Чертыхаясь про себя, Туран разыскал в одном из кухонных ящиков раскрытую упаковку свечей.

– Свет частенько вырубают, я запасы сделал, в темноте не будем сидеть.

На миг он поразился тому, что говорит четко и без запинки, будто недавняя вспышка ярости избавила его от давнего речевого изъяна. Но не стоило тратить время на обдумывание таких мелочей.

– Я мыться хочу, я такая грязная, мне противно… – жалобно хныкала Вика.

– Придумаю что-нибудь, не плачь.

Туран хотел проявить себя строгим, степенным хозяином, достойно провести ночь, а наутро отвести гостью в «Северный», вот только сердце билось неровно. Впервые на его территории была женщина – отчаянная и невероятная. Его златокудрая зеленоглазая русалочка.

– Пожалуйста, дай мне какую-нибудь другую одежду, футболку, например, – сдавленно попросила Вика.

– Сейчас найду, а с кофтой моей что не так? – рассеянно спросил он.

– Она ужасно колючая. Она мне натирает везде.

В качестве невинных доказательств Вика ухватила пальчиками плотную ткань толстовки на груди и отодвинула от своего тела.

– Чего натирает? – не понял сперва Туран, а потом до него дошло…

Он словно наяву увидел ее маленькие розовые соски и представил, что может испытывать нежная кожа груди от соприкосновения с грубой тканью. Турану стало жарко.

«Ну, сейчас начнется…» – еле сдерживая досаду, с тоской подумал он, понимая, что не сможет долго скрывать свое возбужденное состояние. Не хватало еще девчонку напугать, ей и так досталось.

– Мне выйти надо ненадолго, – отрывисто пробормотал Туран, стараясь не поворачиваться к Вике.

– Я с тобой! – подскочила она.

– Останешься здесь. Я скоро вернусь.

– Не хочу, мне одной страшно.

Тогда уж он не сдержался и рявкнул со всей мощи:

– Ты не понимаешь, дуреха? Я мужик, а ты – молодая, красивая… Только увижу тебя или подумаю – «стоит» у меня как каменный, ясно тебе?

Вика на мгновение замолчала. Даже взгляд опустила к полу, будто смутившись, а у самой губы дергались в нервной улыбке.

– Ублажать себя пойдешь?

– Одно на уме! – громогласно рявкнул Тигр. – Водой обольюсь, вчера еще две бадьи набрал, стоят под навесом.

– Тебе хорошо, ты помоешься, а как же я? Тоже хочу купаться! – театрально заныла Вика, одним глазом озорно посматривая на Турана, прищурив другой.

«И что ты будешь с ней делать!» – с тоской подумал Туран.

– А-а, давай, пошли и тебя заодно окачу! Мне воды не жалко. Целая бочка во дворе заготовлена. Водичка мягонькая, дождевая…

– А где у тебя полотенце? А что я потом надену?

Он до последнего надеялся, что она шутит, просто дразнит его, не желая отпускать. С другой стороны, ей в самом деле надо следы чужих липких ручонок смыть, вода – она все унесет, успокоит, очистит.

Туран заготовил два чистых полотенца и плед. «Закутаю потом сразу, а то простудиться еще не хватало».

– Ну, пошли на двор, раз сама напросилась. Тебя первой облить?

– Нет, сначала ты! Я пока настроюсь… Ой, а вода-то холодная!

Он недобро усмехнулся, медленно стаскивая с себя майку.

«Ничего! Так даже к лучшему… увидит меня во всей красе, сразу отстанет. В уголок куда-нибудь забьется до утра. А там отведу в поселок и…»

На секунду он замер. Мысль о том, что Вика увидит криво зажившие шрамы поперек его груди и начнет испытывать страх или досадную жалость, больно задела.

После коротких колебаний он решительно отбросил в сторону тряпку и взялся обеими руками за бадью с дождевой водой.

– А штаны снимать не собираешься? – насмешливо поинтересовалась Вика.

Не тратя время на разговоры, Туран с глухим рычанием вылил на себя сразу двухведерный объем воды и удовлетворенно встряхнулся.

Даже Викины реплики уже не так донимали.

– Ну и зря! Голышом было бы гораздо лучше. Надо же, какие мы стеснительные. Охо-хо…

«Вот ведь заноза! Ну, смотри, коли надо…»

Туран повернулся к нахальной гостье и с вызовом глядя в ее любопытные глаза, вытащил ремень из брюк, а потом расстегнул и сами штаны.

– Выпороть бы тебя, как следует! Чтобы знала, как одной по лесам шастать! А если бы я не успел? Если б они тебя разложили…

Он разделся полностью и сейчас стоял перед ней прямо, словно ожидая приговора.

Скорбно поджав губы и сурово нахмурившись, Вика быстро пробежалась взглядом по всему его большому телу, задержавшись почему-то на поясе. Туран разозлился по-настоящему.

– Хоть бы отвернулась. Ты почему бесстыдница такая? Кто воспитывал?

– Вот еще глупости! Ты классный. Я просто балдею от тебя, честно…

И вдруг сказала что-то совсем удивительное по дерзости:

– Туран, я тебя хочу.

Он растерянно отвел взгляд в сторону, бессильно опустил руки вдоль тела. Он ожидал любой реакции – отвращения, ужаса, даже сочувствия, но чтобы откровенного восхищения… Да она просто над ним издевается, мелкая дрянь! У нее от недавних переживаний в голове помутилось. Другого объяснения нет, точнее, слишком оно хорошо, чтобы в него поверить.

Пока он раздумывал над ее заявлением, Вика начала стаскивать с себя его толстовку. Туран схватил полотенце и метнулся к дому, чтобы не впасть в откровенный соблазн, но рыжая бестия преградила ему дорогу, прикрыв ладошками свою не маленькую грудь.

– И куда это мы намылились? А меня кто будет поливать? Мне же самой бочку твою не поднять, как ты считаешь? Помогите девушке, сделайте одолжение.

Ее официальный тон мгновенно придал серьезность ситуации. Залившись краской от шеи до корней волос, Туран кое-как обмотал полотенце вокруг своих бедер и вернулся ко второй бадье. Между тем Вика уже разделась и почти целомудренно повернувшись спиной, смиренно ожидала прохладного водопада.

Тигр с большим удовольствием выплеснул ей на плечи содержимое бадьи.

«Остыть немножко не помешает, совсем распоясалась!»

Здесь реакция гостьи вышла очень даже предсказуемой. Она пронзительно завизжала и запрыгала на месте, а потом резко повернулась, кинулась к Турану и прилипла к нему, будто желая поскорее согреться. Тигр выпустил из руки железную дужку и несмело обнял ее.

Неужели все взаправду происходит, и стройное девичье тело прижимается тесно, словно в поисках защиты… Вика потерлась щекой об израненную грудь Турана, а потом вдруг жадно начала его целовать.

А он не мог усмирить радостную дрожь, еще немного и полностью исчезнет контроль над собой – человеком и можно будет превратиться в зверя, отвечающего на ласки игривой самки.

– Вика! Я же у урод! Ты не видишь?

– Да мне плевать на твои комплексы, – скороговоркой проговорила она, подняла к нему посиневшее от холода личико и всхлипнула:

– Туран, я больше не могу… Я мокрая. Я хочу, чтобы ты меня прямо сейчас любил.

От такого заявления он замер на пару секунд, прислушиваясь к себе, а потом схватил ее в охапку, кое-как набросил заготовленный плед и утащил в дом. А там уже сел вместе с ней на кровать, пытаясь получше замотать в мягкое полотнище. Вика пищала, как капризный котенок и бешено вырывалось:

– Хватит меня кутать! Я хочу согреться, хочу с тобой всю гадость забыть, иначе останется только сдохнуть. Что ты не понимаешь? Мне плохо, ты мне нужен.

– Мне тебя трогать нельзя!

– Зато мне тебя можно! Никто мне не запретит, а уж ты и подавно.

– Доведешь меня…

– Скорей бы уже…

– Выпорю!

– Это вряд ли. Ты закомплексованная дубина! Большая закомплексованная дубина, хотя с виду нормальный мужик. Брутальный, сексуальный…

– Какой? Какой я? – ахнул он.

Вика наконец перестала икать и, согревшись на его коленях, внятно пояснила:

– Ты хотя грозный на вид, но жутко в себе не уверен. А мне все равно, я и сама могу до тебя добраться. Попробуй только откажись! Получишь…

Нового оскорбления Туран не стерпел. Он мгновенно перекинул ее животом к себе на колени с явным намерением как следует надавать по упругому заду. И даже один разочек несильно шлепнул ее, а потом… Его большая грубоватая ладонь легла на ее округлые голые ягодицы и осторожно погладила.

– Разве сложно? – нервно хихикнула Вика, уткнувшись лицом в плед. – Это же совершенно бесчеловечно так девушку доводить.

– Дурочка моя, – срывающимся шепотом убеждал Туран, – давай лучше я костер разведу и согрею тебе чайку. Пожуем чего-нибудь, ты успокоишься, в разум войдешь. Не надо нам сейчас миловаться. Ты потом будешь жалеть. Ты же напуганная… маленькая, как хорошо, что я успел тебя защитить.

Туран дрожал, словно в лихорадке, а Вика прижалась к нему голой грудью и снова начала горячо целовать обезображенное лицо: лоб, щеки, губы, потом опустилась к подбородку и шее. Он только тяжело дышал и тихонечко сжимал ее талию, больше ни на что не решаясь. Он не верил до конца в то, что с ним сейчас происходит.

– Я-я не должен… Т-ты пожалеешь … или я…

– Ложись уже, – задыхаясь, приказала Вика. – Нам это нужно, пусть даже как лекарство. Я знаю, я чувствую. И никому не придется жалеть. Потом будет только лучше, не знаю как именно, но лучше. Просто поверь мне и все.

Туран покорно вытянулся на постели, предоставив ей полную свободу действий. Чего уж проще… Даже думать не надо, просто каждым сантиметром отзывчивой плоти принимать женскую ласку и теплоту. Наверно, если бы Вика трогала его молча, он бы закрыл глаза и расслабился, но смелая русалочка принялась каждое свое действие обсуждать, смеялась и восхищалась искренне.

В какой-то момент Турану показалось обидным свое неподвижное состояние, он молча подмял ее под себя и достиг предела давних мечтаний. Потом плавно двигался вместе с ней, будто покачиваясь на теплых волнах в полуденную жару, еще больше распаляясь от ее стонов и восклицаний.

– Ах, круто…. Обалдеть, ты какой! Я скоро уже все… Тура-ан!

С трудом различая слова через яркую пелену нарастающего удовольствия, он и сам задохнулся от восторга, тяжело накрыл ее своим телом, прижав к постели. Правда, тут же опомнился и снова приподнялся на локте, осыпая жадными поцелуями нежную шею и плечи Вики, пока она тихо лепетала:

– Останься еще… мне так нравится… так совсем-совсем хорошо. Ничего лучше нет.

Сейчас он особенно остро почувствовал, что она крепко сжимает его изнутри, стараясь подольше удержать в себе. Выждав немного, он все-таки улегся на спину и осторожно перетянул Вику сверху, очень стараясь, чтобы их тела по-прежнему не разъединялись. Приникнув к нему, она довольно вздыхала и улыбалась.

– Я тебе хоть спасибо сказала, Туран? Не помню что-то… спасибо… – сонно прошептала Вика с закрытыми глазами.

Нежные пальчики в это время выводили замысловатые фигуры по его плечу с едва различимой татуировкой. Синий якорь когда-то пытались вывести химическим способом. Теперь на его месте бугрились красные рубцы.

– Да… кажется…

И вдруг Туран окончательно понял, что она позволила ему быть с ней только из благодарности за то, что избавил ее от мразоты в лесу. Расчувствовалась, переволновалась, и ничего более между ними быть не может. Эта мысль заставила горько саднить душу.

Вика уже спала, сладко посапывая у самого горла, а вот он никак не мог даже задремать. Успокоив дыхание, более-менее расслабившись, Туран напряженно всматривался в темноту деревянного потолка над собой, стараясь на всю оставшуюся жизнь запомнить теперешние ощущения: вес молодого цветущего тела на своей груди, аромат сонного девичьего дыхания, шелковистую поверхность спины и полушарий ягодиц…

Он понимал, что сладкая ночь с дерзкой русалочкой никогда больше не повторится. Такой подарок судьба дает лишь один раз, чтобы он запечатлелся в каждой клеточке тела, вошел в плоть и в кровь.

Туран пытался смириться с тем, что завтра Вику придется отпустить, сама она вряд ли захочет вернуться в его неказистую избушку без воды и света, в глухом лесу. Эта страстная, огненная девушка создана для роскоши, для самых изысканных вещей и развлечений, а что ей может предложить старый Тигр? Разве только мечту о море… почти несбыточную мечту… Нет, златокудрую богиню придется забыть.

* * *

На зябком рассвете Туран проснулся от ощущения надвигающейся опасности. Волевым усилием он заставил себя не смотреть на спящую рядом Вику – теплую, соблазнительно-близкую, торопливо натянул штаны и выбрался из дома. В раскидистых кронах сосен тревожно щебетали синицы. Скоро к ним присоединились и прочие мелкие птахи, живущие поблизости.

Шумно втянув ноздрями бодрящий воздух утреннего леса, Тигр вернулся к гостье с твердым намерением немедленно ее разбудить. И вовсе не поцелуями.

– Вика, надо вставать. Думаю, тебя ищут. Свои-то переживают, небось.

– А ты разве не свой… Ну, зачем одеяло тащишь? – откровенно зевала та, – спать хочу… с тобой… пойдем в кроватку, мне одной скучно.

Однако на сей раз игривая интонация зеленоглазой нимфы вызвала у него только раздражение. Какие могут быть забавы, если на его территории чужак, возможно, не один. На первое место у Турана тотчас вышел звериный инстинкт самозащиты и сохранения пары, развлекаться некогда. Да, к тому же в голосе Вики почудились надменные командирские нотки, что не могло не возмутить.

«Ишь придумала – взрослым мужиком помыкать! Я тебе не игрушка».

Туран грубо сдернул с Вики одеяло, и, стараясь быстро отвести взгляд, кинул взамен свою чистую тельняшку.

– Одень! Куртку дам еще, на дворе холодно… Чего копаешься, собирайся живо! Кому я говорю? Да, открой ты уже глаза свои бесстыжие! Виктория!

После такого яростного напора она мигом распахнула удивленные глазищи и теперь поглядывала на Турана с недоумением.

– Ты… чего? Что случилось?

– Сказал же – домой тебя отведу!

– Уже надоела? Быстро…

Он судорожно сглотнул, сердце кольнуло предчувствием скорой потери, но решение им было уже принято бесповоротно, недаром всю ночь размышлял.

– К хорошему привыкать не хочу. А тебе надо ума набраться, уезжала бы ты отсюда к родным.

– Так у меня только мама да Коротков, ну еще дочки его, но это другое… Главное, у каждого своя жизнь. И получается, я все равно одна. Даже ты гонишь. Чем я тебе не угодила? Бесстыжей назвал… Да, я такая. Не буду притворяться скромницей и тихоней. Если чего-то хочу – от всей души и до конца. А ты мне по-настоящему нравишься. И что будем делать?

И как он только выдержал ее умоляющий, виноватый взгляд заблудившегося ребенка… После короткого молчания, Туран выдавил из себя несколько тяжелых слов:

– Жизнь тебе ломать не хочу.

И вышел из дома, давая понять, что не о чем больше спорить. По лесу они потом брели, друг на друга не глядя, выдерживая расстояние в полметра, словно незнакомые люди. Туран пробовал вызвать в душе холодное безразличие и даже насмешку:

«Ишь, ты… насупилась, как мышь на крупу… Ничего, сама же потом спасибо скажешь».

А внимательные глаза дозорного примечали каждую мелочь – подзажившую ссадину на девичьей щеке, как раз возле крохотной родинки у виска, припухшие от его поцелуев губы, паутинку, приставшую к растрепанным волосам… Милая, самая родная. Любимая. Как же тебя отпустить…

Примерно через полкилометра из-за ствола высокой старой березы появился Брок. Впрочем, только для Вики мощная фигура Медведя неожиданно выросла на пути. Туран давно почуял впереди хозяина домика на окраине поселка, за которым столько дней тайком наблюдал.

– Девочку отдай, – мрачно произнес Брок, пригнувшись, как для броска.

Вика нетерпеливо дернула плечом и побежала навстречу, с негодованием отвечая:

– Уже отдал!

Тело Турана само качнулось вперед, все его чувства – звериные ли, человеческие сейчас были обострены до предела. «Вернуть… защитить… моя!»

И только невероятным усилием он заставил себя остановиться и наблюдать, как Вика подходит к Броку и сухо отвечает на его безмолвный вопрос.

– Да ничего он мне не сделал! Я заблудилась, Туран помог, вывел на тропинку. Лучше у него спроси, может, претензии есть какие-нибудь… А я благодарна буду до конца дней. Хм… кино какое-то глупое! Пошли уже домой.

– Ну-ну… значит, заблудилась. Ага! Хорошо, если так.

Брок кинул Турана оценивающим взглядом, в котором проскальзывало явное намерение бросить вызов, но прежде надо было разобраться с «потеряшкой». Коротков уже весь извелся.

– Домой, так домой.

А Турану он напоследок кинул небрежное, но многообещающее:

– Увидимся.

Сердце Тигра бешено колотилось, желая разорвать грудь, ладони взмокли, сжались в кулаки. «Что же я… правильно ли поступаю…»

Будто угадав его мучительные сомнения, Вика помедлила и рывком обернулась, говоря грозно и полупрезрительно:

– Значит, так… чувствительный и щепетильный дядя Туран! Ты мне как воздух необходим. Но если в течение трех дней за мной в поселок не явишься – уеду навсегда. Одна на море уеду, запомни! Трусов – презираю. Предателей – ненавижу. Не забудь, буду ждать ровно три дня.

Эх, Вика, Вика… Что там три дня, Туран уже сейчас готов был кинуться за ней следом. Он точно не позволил бы хмурому «хозяину» увести любимую женщину, насмерть бы с ним дрался, реши тотпротестовать, но… эх!

Тигр постоял еще немного, провожая невидящим взглядом удаляющуюся за деревьями тоненькую фигурку в бесформенной куртке с подвернутыми рукавами, а потом медленно побрел к себе.

Глава 8. Время подумать

Низко опустив голову, Вика шла по лесной тропе за своим грозным провожатым. Брок сначала напряженно помалкивал, а потом спросил напрямик:

– Ну, что наигралась в прятки с Тигром?

– Туран хороший, – кинулась защищать Вика, – он мне помог, только ему, наверно, другие девушки нравятся. Которые глазками хлопают и «динамят» долго, а я же так не могу. Если мне что-то хочется, если я загорелась, то мне надо все сразу – «вынь да положь»!

– И что? – заинтересованно переспросил Брок, с трудом пряча усмешку. – Долго вынимал твой дядя Туран? Или положил не так?

– Вынимал как раз не долго… хотя, как сказать. Ладно, хватит смеяться, – она вспылила, угадав его ехидный настрой, – и так хреново, да ты еще лезешь со своими приколами!

– За словами следи, козявка мелкая! – загремел Медведь. – И голос на меня не повышай, ишь «фифа» нашлась! Расскажу Короткову, где я тебя встретил, всыплет по первое число.

– Пытался уже один всыпать, ничего не вышло… – буркнула Вика, и не на шутку рассердилась.

– Что вы ко мне все относитесь, как к ребенку? Как к трясогузке какой-то… Я вам что – соплячка малолетняя? Мне скоро будет двадцать пять. И все готовы мораль читать, хлебом не корми, и все учат как жить. И вечно недовольны… даже этот псих лесной. Нет, чтобы нормально встретиться и поговорить, сидит в своем доме, ничего больше не интересно.

– Понравился тебе псих? Вот ведь засада! – осклабился Брок. – Не знаешь, кому и посочувствовать при таком раскладе.

Он потянул воздух ноздрями и пристально посмотрел на Тори, остановившись. Глаза его сузились под густыми бровями:

– Была с ним?

– Была! – с вызовом ответила она, гордо вздернув подбородок. – И в полном восторге. И хочу еще. И если он за мной не придет… Ты что, думаешь, уеду, как обещала? Фигушки вам, моралистам! Да ничего подобного! Сама пойду к нему в лес, и пусть только попробует не пустить. Останусь жить с ним в чаще, никуда не денется.

– Ух, грозная какая! – невольно залюбовался Брок ее зелеными глазами, потемневшими от страсти. Потом подумал про себя:

«Маша – жаркое красное лето, Лиза – белая морозная зима, Катя – щедрая теплая осень. А ты как весна, Вика, как бурное половодье… ледоход на реке… майская гроза… душная соловьиная ночь, когда сердце трепещет в нетерпении, а горячая кровь заставляет бежать из берлоги на поиски пары, сметая все и всех на своем пути. Старому Тигру повезло. И даже веснушки твои золотые, словно первые одуванчики на песчаном пригорке…»

А вслух он так объяснил Вике свое появление в лесу неподалеку от избушки Турана:

– Коротков еще вчера вечером от Дамира сообщение получил: в километре от нашей дороги лесной хищник двух парней покалечил, там еще третий был, он до поста добрался и сообщил о нападении. Про девушку, кажется, что-то говорил, а потом в лесу женскую одежду нашли – разорванную рубашку и курточку… светлую. Коротков тебе дозвониться не мог… очень переживал, с самого утра они уехали с Владом опознавать вещи.

– Телефон! – забеспокоилась Вика, – я никаких звонков не слышала. Надо в рюкзаке посмотреть.

Порывшись в сумке, которую на прощанье передал Туран, она выудила на свет мобильник – задняя панель немного отошла, батарея торчала наружу, потому аппарат и был отключен.

– Надо скорее вернуться в поселок и позвонить дяде Леше! Представляю, как он волнуется за меня, больше не выпустит из дома или… – Вика даже замерла от ужаса при такой мысли, – или вообще в город отправит. А я больше в город не хочу, мне и тут неплохо живется. Я города боюсь.

Она всхлипнула и плотнее запахнулась в куртку.

– Игнат, как думаешь, он все-таки придет за мной из леса? А?

Медведь бросил мимолетный взгляд на расстроенное личико девушки.

– Слушай, Вика… тебе надо кое-что знать о новом приятеле. Наверно, это лучше всего Маша расскажет. Пойдем сейчас к нам, там и поговорите. Очень серьезная информация. Считаю, ты должна быть в курсе.

– Ну, тогда пошли быстрее… Мыться хочу и одежду другую! Как чучело второй день хожу, натуральное пугало, самой противно.

Последние слова ее прозвучали весьма искренне и эмоционально. Но когда Брок отвернулся и пошел вперед, Вика тайком прижала к лицу рукав куртки Турана.

Еле сдерживая слезы, она попыталась уловить знакомый запах сурового мужчины, с которым провела, пожалуй, самую незабываемую ночь в своей жизни. «Как же ты там один остался…»

До Машиного дома добирались утомительно долго, и лишь теперь Вика с досадой представила себе, какой длинный путь проделал Туран, чтобы выбраться на «федералку» к условленному месту встречи на автобусной остановке. К тому же вчера шел дождь. Вика-то ехала в машине с Белоноговым, а вот Турану из-за ее проблем пришлось бежать по мокрому лесу.

Ее охватило невыносимое чувство вины. «Как он круто с „черепками“ разобрался, я даже ничего не поняла, ревела как белуга, а потом смотрю – все гады лежат… А в гостях у него я ныла, да еще приставала к нему, как озабоченная идиотка. Хотела снять стресс. Думала только о себе».

И тут Вика похолодела от внезапной догадки.

«А если ему было нельзя заниматься сексом, вдруг он какой-то особенный обет дал по примеру монахов? Может, он в отшельники подался от соблазнов мирских, а тут я „нарисовалась“ и в искушение его ввела – невинного агнца».

Она быстренько припомнила сюжет повести Льва Толстого «Отец Сергий» о русском князе Степане Касатском, служившем при царе Николае I. Узнав, что невеста его была прежде любовницей государя, князь постригся в монахи, и стал жить аскетом в дремучем лесу, «алкая пищи духовной».

А потом одна разбитная бабенка, поспорив с подвыпившими друзьями, что совратит «святошу», напросилась в гости к одинокому монаху. «Замерзла, мол, в лесу, пустите погреться, да и переночевать заодно в тихой вашей обители».

Чтобы не впасть в грех с нахальной молодой вдовушкой, отец Сергий взял топорик и отрубил себе палец на левой руке. От этого геройского поступка гостья его ночная сильно расчувствовалась и тоже в монастырь ушла… в женский, естественно.

Вика расстроилась окончательно.

– А если Туран тоже себе… Нет, нет, не должен… теперь-то уж поздно чего-то рубить, мы уже согрешили. Впрочем, я бы его и без пальца любила, лишь бы все остальное оставалось на нужном месте.

Неожиданно в памяти ее мелькнул дикий сюжет, виденный когда-то по ТВ про секту скопцов. «Не-ет, такой хоккей нам не нужен!»

«Вдруг он теперь раскаивается в содеянном? Есть нормально перестанет, физическими упражнениями себя замучает, похудеет… И все из-за моей несдержанности и настойчивости. Довела порядочного человека до ручки. Отблагодарила!»

Вике стало искренне стыдно. К тому же она устала от ходьбы по лесистой местности, еле ноги волочила, а ведь пытаясь еще о чем-то рассуждать здраво:

«Подумать только… Два месяца всего побыла одна и в лесу на малознакомого мужика накинулась. Оба-а-алдеть! Правильно, что он меня девкой бесстыжей обозвал! Ему, конечно, подружка скромная нужна, хозяйственная, домовитая, как Катя – „зайчиха“ или Машенька – „милашенька“».

Ну, Лиза, пожалуй, не подошла бы – умничает много и на глобальные темы любит поговорить. Она бы стала с ним спорить, доказывать что-то свое, воспитывать и поучать, а Туран – он же не такой, как Белобрысый молчун, он не будет кивать и улыбаться кривенько. Туран, если что не так, сразу скажет:

«Ша, детка! В койку марш, там твое место, женщина!»

«Нет, Лиза такое точно не потерпит, а вот я… Ух, мне бы порой хотелось, чтобы на меня прикрикнули построже, ну, как бы в шутку, перед тем как… а, как он шлепнул меня… жаль, разочек всего… маловато поиграли».

– Ты чего мычишь? Худо тебе? Жара нет? – забеспокоился Брок, обернувшись к раскрасневшейся девушке. – Устала? На спину ко мне садись, дотащу. Куда тебя девать, куклу рыжую…

– Ага! Я не против на шею залезть и ножки свесить, да Машенька твоя меня потом измором возьмет. Тут у вас барышни нежные и деликатные на вид, а за своего парня – волосы рвать готовы.

– Разберемся… – загоготал Брок, отчего-то очень довольный.

После редких вспышек Машиной ревности примирение у них выходило особенно бурным и сладким.

Остаток нелегкого пути до «Северного» Вика дремала на могучей спине Медведя. Правда, немного не доходя до дома, Брок ношу-то свою аппетитную все же разбудил и со своей спины стащил. А то, и правда, не хватало еще с супругой ненаглядной ссорится из-за рыжей пигалицы с округлыми формами.

«Пусть лучше Турану достается, здесь еще разобраться надо кого от кого потом пришлось бы спасать… Странно, что-то уж слишком просто ее Тигр отпустил, заездила, что ли, мужика напрочь… то-то он весь бледный стоял, еле на ногах держался. Тоже мне Тигр – только на одну ночь и хватило! Смех тогда, а не тигр. Хм… это же Тори, черт ее знает. Горячая девчонка!» – не то с осуждением, не то уважительно отметил про себя Брок.

Дома он передал Вику на руки Маше и занялся своими делами, предварительно попросив супругу осторожненько ввести гостью в курс дела по поводу далекого прошлого Турана.

– Ты ей как-то попроще расскажи, чтобы не испугалась, а то еще чего натворит. Она и так дерганая… Или, напротив, в лес к нему помчится опять – отношения выяснять. Ночь они вместе провели, понимаешь?

– Может, он ей уже все объяснил про себя? – предположила Маша.

– Не похоже… уж очень она к нему хотела вернуться. И ждать собралась, ультиматум выдвинула – «через три дня не явишься ко мне – уеду, поминай как звали». Только это все – дудки! Тори теперь отсюда палкой не выгнать. Зацепил ее чем-то Тигр… Мутный он мужик, конечно. И ведь красавцем не назовешь… Чем только приглянулся?

– Сказала бы я, чем, да природная скромность не позволяет!

– Ну…

– Ладно-ладно, я же с ним лично не знакома, откуда мне знать, так… женские догадки, – смеялась Маша, вынимая из ящика чистое банное полотенце.

– И незачем вам знакомиться! – ревниво проворчал Брок.

– Вопрос закрыт. За детьми просмотришь, пока я буду лекции читать про опасность лесных походов и современные методы контрацепции.

– Кто кого еще будет учить… Она девка озорная.

Пока супруги перебрасывались шутками, радуясь, что Виктория нашлась целой и невредимой, сама беглянка отмокала в ванной, продумывая в голове всевозможные варианты развития событий.

– Решено, я к нему больше ни ногой! Не хочет плотно общаться, обойдусь. И вообще, надо становиться серьезнее, срочно взрослеть, работу искать и новую квартиру для съема. Своей-то когда еще обзаведусь.

С завтрашнего дня начинаю сознательную жизнь: утром – комплекс «Приветствие Солнцу» по методике индийского дяденьки Айенгара, а то совсем себя запустила, скоро задеревенею, не согнуться, не разогнуться. А мне нравится, чтобы все суставчики как маслицем были смазаны… особенно, когда в интимном плане… Стоп! Грязные мысли из головы – вон! Идем далее…

Пункт второй. Никаких больше шаловливых ручек и любовных фантазий. Пост, медитация и полнейшее воздержание. Хотя бы на пару ближайших дней.

– Взять бы Турана в оборот! Уговорить в люди выйти, подстричь нормально. А кто мне мешает… Ах, да, надо же сосредоточиться на высоком духовном… надежном, сильном, мускулистом, … Тьфу, тьфу, тьфу, ты – конченая извращенка, Тори! А ему нравится имя Виктория, значит, победа.

Она грустно рассмеялась, взбивая пятками и расплескивая вокруг ванны ароматную пену из обширной Машиной коллекции банных средств.

Сказать по правде, саму себя Вика обожала и ненавидела одновременно. Она многое прощала себе, прежде чем снова согрешить и назначить строжайшее наказание. Что ж поделать – проклятый «скорпионовский» характер. Они же клешнятые все такие: страстные… отчаянные… непостижимые – и очень ранимые.

В дверь ванной комнаты негромко постучали и, не дожидаясь разрешения, зашла Маша.

– Викусь! Ты скоро там, нам бы поговорить по душам.

– Так давай прямо сейчас! Я понежусь в водичке, пока будешь меня пропесочивать. Приступайте, заместительница Матушки-настоятельницы.

Разговор их продолжался довольно долго, то и дело прерываемый гневными или испуганными возгласами Вики. После настал черед и вопросов.

– Маш, получается Туран мне в прадеды годится по возрасту или я чего-то не поняла? Ай, значит и твой Игнат и Лизонькин «Белобрысый» тоже старички.

– Ну, в некотором смысле, так и есть. Но после восстановления из анабиоза наши мужчины стареют, как обычные люди. Сказка, да? Некоторым впечатлительным дамам лучше не знать нюансов.

Но эмоции уже захлестывали Вику с головой.

– И Хати тоже такой… С ума сойти. Дедушка Хати! Интересно, как наша Катенька информацию восприняла, хотела бы я на нее посмотреть в тот момент?

– В отличие от тебя – егозы, довольно спокойно, – Маша обиделась за подругу и теперь смотрела на расшалившуюся Вику осуждающе. – С Катей Ольга общалась и Алексей Викторович. Тема непростая, тебе придется еще подписать пару документов о неразглашении. А чего ты радуешься, я не пойму?

– Многое становится понятным в его поведении… – задумчиво пробормотала Вика. – Скажи, а их каким-то образом проверяют? Биоматериалы, анализ реакций, исследования разные, с ними должны лучшие специалисты общаться: историки, политики, психологи… Это же мировая сенсация!

– И мировой скандал, – тихо парировала Маша. – Ты сама подумай, они ведь живые люди, а не подопытные обезьянки. Им покоя хочется после всех передряг. Брок поначалу был жутко нервный, его многое раздражало, мы новости вместе смотреть не могли, он ругался и стулья кидал…

– Почему вдруг кидал? – удивилась Вика.

– Так по телевидению одна информация, а в интернете совсем другая, а он еще копаться полез по разным историческим сайтам. Тут у обычного-то человека в голове каша будет, а наши ребята еще этого помнят, которого… гм, не к ночи помянут. И между собой у них идейные разногласия бывают, сама же ты видела, соберутся и спорить начнут.

– Да они просто засиделись в вашей резервации, их надо по стране покатать, отправить на море… Наше море, раз за границу нельзя. Им надо помочь.

– Вот и помогай, а не устраивай дурацкие фокусы, – сухо сказала Маша. – Понимать надо… Короткову еще из-за тебя приходится психовать. Вика, объясни внятно, где ты была? Тебе точно не нужен медицинский осмотр, а то я схожу за Лизой.

– Со мной все в порядке, не суетитесь, тетя Маша.

– Полотенцем огрею, довыступаешь!

Вика нехотя вылезла из ванной, натянула предложенные футболку и спортивные брючки, наспех пообедала вместе с Русановыми, от души потискала их малышей и ушла к себе.

– Рассказать ничего не хочешь любимому родственнику? – опустив глаза, как-то обреченно спросил порядком измотанный и уставший за последние сутки Коротков.

– У меня все хорошо. Чего и вам от души желаю! Честно-честно… А тетя Оля где сейчас?

– Хватит мне зубы заговаривать! Как до «Северного» с дороги добралась, отвечай, засранка!

– Дядя Леша, не ругайся! – взмолилась Вика, даже сумев выдавить скупую девичью слезу. – Я на автобусе до свертка доехала, а сюда пешочком дошла.

– Пятьдесят километров по лесу… пешочком?

– Я шустрая, дядя Леша, – ты ж знаешь!

– Безголовая ты, а не шустрая! – брызгая слюной, кричал Коротков. – Ну, я потерплю, потерплю еще недельку… так и быть. А сейчас клянись… Ну, давай, повторяй за мной: клянусь здоровьем моих будущих детей…

– … детей, – машинально повторила Вика.

«Стоп! Каких детей… Де-т-ей!.. Фу-ух! Кажется, у меня сейчас безопасные дни… Все-таки надо к Лизе сбегать, проконсультироваться».

– … не покидать территорию поселка, не ходить в лес и на озеро… – завывал Коротков.

– … сидеть дома, как морская свинка в коробочке и носа не высовывать! – монотонно закончила Вика и вдруг поняла, что именно она пообещала любимому дядюшке.

– Эй, так не честно! Мне природу надо и лесной воздух.

– Природы и так кругом полно, на твою долю хватит! А у меня выкрутасы твои уже вот где сидят…

Полковник выразительным жестом чиркнул себя ребром ладони по жилистой шее. Вика тяжко вздохнула и поплелась в свою комнату, а там немедленно открыла ноутбук и подключилась к допустимой части ресурсов Интернета. Вика искала всю возможную информацию о тиграх.

Внешний облик, повадки, места обитания, кормовая база, даже условия размножения в неволе. И вскоре нашла кое-что весьма интересное, отчего не смогла сдержать возмущенный вскрик.

«Оказывается, реальные тигры в природе полигамны! Вот так прямо и сказано на серьезном научном сайте. Пипец! Приехали…»

– Нет, ну надо же! А с виду такой тихоня. Все они – тихони такие! Полный омут чертей. Перевоспитывать придется.

Хоть бы он меня воспринял всерьез, а не как приставучую плаксу!

Глава 9. «К нам пришел Тигр!»

День, обозначенный Викой как «второй», подходил к концу. Она слишком устала физически и морально, а потому ничего интересного не ждала. А вот завтра…

«Сама бы я пришла на третий день. Непременно! К вечеру ближе, чтобы еще немного помучить. Так, надо еще почитать что-то по истории, школьная программа выветрилась из головы удивительно быстро. Да в юные годы мне было не до учебы, гормоны зашкаливали и всякая дурь в голове».

Чтобы от скуки и тоски не лезть на стены своей маленькой комнаты в коттедже Короткова, унылая от добровольной голодовки Вика пришла в гости к Маше.

После краткого совещания они вместе решили напечь побольше профитролей со взбитыми сливками, устроить «сладкие девчачьи» посиделки. Мужчины, как обычно, готовили на улице мясо, правда, Хати и Катя на втором этаже коттеджа занимались с малышами. Вика искренне старалась вести себя непринужденно и лишь чрезмерная даже для нее веселость выдавала нервное напряжение.

«Ну, сколько можно его ждать… Я до завтра не доживу, помру как чудовище у Аленького цветочка… Туран, миленький, спаси еще раз! Просто появись, чтобы я знала, – ты рядом, жив и здоров».

Наконец Маша разместила в духовке крохотные воздушные булочки, заставив Вику взбивать сливки с сахаром. Воодушевленная нахождением в теплой компании, та ловко орудовала венчиком, «лишь бы руки занять», тихонечко мурлыкала под нос песенку из старого радиоспектакля:

И вдруг с порога раздался хрипловатый бас:

– Ну, здравствуй, кошачье племя!

Вика вздрогнула и чуть не выронила из ослабевших рук мисочку с кремом для профитролей. Радость, восторг, облегчение и легкое смущение одновременно отразились на ярком лице. Закрыв за собой дверь изнутри, на низеньком порожке коттеджа стоял Туран.

Каких усилий ему стоило дождаться вечера «второго дня» даже описывать не стоит. В ход пошли все средства из усмирительного арсенала мужчины, причем кое-какие входили в список самой Виктории. Ну, как же – пост и молитва… Правда, Турану они помогали плохо.

При виде спасителя у Вики в голове быстро-быстро закрутились колесики радостных мыслей:

«Нахмуриться… напустить ледяной вид… кинуться на шею и зацеловать… подойти и по морде дать за бессонную ночь… нет, жалко, пришел все-таки».

– Ты годный? Ссладкие сливки хочешь?

Она подошла к Турану поближе и протянула ложечку с глянцевым белым кремом. Глядя прямо в сияющие зеленые глаза, он медленно ее облизал. Безмолвно понаблюдав за пикантной сценой, Маша бочком продвинулась к лестнице и умчалась наверх, чтобы сообщить друзьям потрясающую новость.

– Ребята, вы не представляете! К нам пришел Тигр!

– Да ну! С чего бы это… – слабо удивился Хати, продолжая качать на колене сонного Мишутку.

– Сам посмотри – Вика его с ложки сливками кормит!

– И что такого?

– Так ведь он ест!

– Я бы тоже от сладенького не отказался… – мечтательно вздохнул Хати. – Катюш, ну, когда ты уже книжку свою допишешь, сидишь целыми ночами за ноутбуком, забыла про меня совсем.

– Потерпи… Последняя романтическая глава осталась, мне надо сосредоточиться.

А в это время внизу на первом этаже случилось нечто из ряда вон. После третьей ложки сливочного крема Туран, так и не говоря больше ни слова, подхватил Вику под коленки и закинул себе на плечо с явным намерением унести из дома.

Она опомниться не успела, как оказалась на дворе. Быстрым размашистым шагом Тигр нес богиню во плоти к себе в логово, но у старой лиственницы дорогу ему преградил Медведь, а рядом бесшумной тенью встал Барс.

– Никуда ты ее не заберешь. Размечтался! Хочешь общения – представься, как следует и спроси разрешения, – рявкнул Брок.

– Лу-лучше с дороги уйдите! – прорычал Туран.

Он уже прикидывал в уме, как сможет раскидать двух здоровых мужиков, держа на плече свою драгоценную ношу, но спорную ситуацию разрулила сама Вика, прошептав на ухо:

– Отпусти уже меня, неудобно. Я сама с тобой пойду, куда скажешь. Надо только народ успокоить, а то дяде донесут.

Туран ничего не ответил и только встряхнул ее легонько, крепче прижимая к себе. Он, похоже, даже на миг не собирался отрывать от себя девушку. Тогда Вика изо всех сил принялась колотить его кулачками по спине, сердито приговаривая:

– Хватит меня так держать! Поставь на землю, мне стыдно, неужели не ясно?

Туран вмиг понял всю оригинальность Викиного расположения на своем плече и немедленно поставил ее перед собой, не отпуская ни на шаг дальше, как вдруг она сама обхватила его руками вокруг пояса, зарывшись лицом в широкую грудь.

– Я тебя ждала… ждала… а ты все не приходил.

С неприкрытой досадой Брок увел взгляд к небесам и разочарованно фыркнул: «Отменяется такая занятная драка!», а Брис только плечами пожал и вслух деловито заметил:

– Устроили представление. Да пусть забирает этот пышный «репей», сам же назад и приведет! А мы еще подумаем, принимать ли обратно. Разве что за тушу оленя или связку бобровых шкур.

Со стороны крыльца раздался заразительный смех Хати, из-за его плеча выглядывали Катя и Маша. Лица у них были преисполнены искреннего любопытства, но у Кати с явным преобладанием восторга. Кажется, начинающая романистка всерьез обдумывала идею новой книги, где главным героем должен быть израненный в суровых сражениях мужественный воин.

Туран окинул присутствующих настороженным взглядом. Он впервые стоял среди людей, за которыми много дней наблюдал из-за кустов и деревьев. Только сейчас милая девушка, прежде казавшаяся недосягаемой мечтой, крепко обнимала самого, откровенно радуясь его появлению.

– Нет, в лес ее отпускать с ним все-таки нельзя! – вдруг уверенно заявил Брис.

– Мы же за нее перед Лисом отвечаем, вдруг он ей чего… Она маленькая все-таки… А кто его знает?

– Ага! Нельзя отпускать, – тут же поддержал Брок, подмигнув Вике, и тут же продолжил:

– Но я больше за Турана волнуюсь, как бы ты его совсем не замучила.

– Пусть в соседний домик идут – в тот, недостроенный, что без окон, – торопливо предложила Маша, поправляя шапочку на голове дочки, которую держала на руках все это время. – Выяснят свои отношения, а потом вернутся к нашему вигваму, как раз мясо поспеет и десерт. Как мое предложение, Викусь? На ночь останетесь у нас, места всем хватит. Чего молчишь? Друга своего приглашай. Вроде, заочно мы с ним уже знакомы.

Недалеко от дома Маши и Брока, также на отшибе у леса стоял пустой двухэтажный коттедж. Окна на первом этаже были затянуты плотным полиэтиленом, а на втором уже стояли отличные кедровые рамы. Электричество проведено, но пока не подключено, водоснабжение было только холодным. Собственно, он предназначался для Хати, но тот предпочел жить в маленьком рыбацком домишке на озере.

Быстро оценив щекотливую ситуацию, Вика обратилась к Турану.

– Правда, мне в лес сегодня никак нельзя. Я дяде Леше обещала, детьми будущими поклялась. А дети – это серьезно, сам понимаешь. Маша дело говорит. А это Катя и Хати, то есть Иван… А это Владимир… Игнат, ну, вы вчера уже встречались.

Туран кивнул, давая понять, что знакомство состоялось, задержал взгляд на улыбающейся Кате, потом обратился к Вике:

– Поговорить с тобой хочу. Наедине.

Коротко простившись со всей честной компанией, Туран с Викой направились в сторону пустого дома. Маша собрала им с собой кое-какие вещи: теплый плед, наспех приготовленные бутерброды, пакет с соком и прочие мелочи. Напоследок сказала Вике:

– Импровизированный пикник для двоих получается. Но потом обязательно приходите к общему костру, будем картошку запекать, о чем-нибудь трещать как обычно или петь, если Лиза присоединится. А Короткову скажем, что ты под надежным присмотром. Должен понять, все-таки совершеннолетняя, сама за себя в ответе.

* * *

Необжитый дом встретил отблесками красного заката на клеенчатом глянце окон, внутри было темно и тихо, запахи сосновой смолы настраивали на мирный лад, уютный быт.

Вика деловито застелила одну из деревянных кроватей возле камина Машиным пледом и уселась на нее с пасмурным видом. Туран стоял перед ней как статуя – большой, сильный, немного удивленный и словно тоже чего-то ждал. Припомнив недавние муки совести, Вика решила заговорить первой:

– А мне понравилось, как ты меня схватил и понес. Это было классно! И что теперь?

– Мне ну-нужно тебе сказать… Вика, у нас ничего не получится.

«Приехали! Опять двадцать пять!»

– Зачем тогда в лес потащил? Интересная у тебя логика.

– Ты-ты ведь ничего обо мне не знаешь! О том, что было со мной раньше. О том, кто я на самом деле.

– Знаю… – беззаботно ответила Вика. – Маша специально мне рассказал, думала, я испугаюсь. Ага, счас! Но… вот ты только не смейся. Получилось все наоборот. Ты для меня теперь еще больше герой.

Туран не удержался и презрительно хмыкнул, покачав головой.

– Да, да, герой! – горячо продолжила Вика, недовольная его отрицанием.

– Ты необыкновенный, особенный, такой один на всей земле. Словно специально по моему заказу. Мне все в тебе нравится. Даже твое прошлое, хотя страшно даже представить, что с тобой было. Ну, что поделать, надо жить дальше.

Вика указала на место рядом с собой и, дождавшись, пока Туран сядет, продолжила монолог:

– Ну, вот хотя бы я… Выросла без отца, брата у меня не было, дядя Леша – хороший, но видела его редко. Мама постоянно пыталась жить с какими-то мужиками, но все равно оставалась одна. А я читала книги про Тарзана и мечтала быть его возлюбленной Джейн. Я хотела, чтобы мой мужчина был сильным, бесстрашным, способным защитить, спасти из любой передряги.

– Вика, я не дурак! Посмотри на себя – ты молоденькая, красивая очень. У тебя все впереди, все лучшее в жизни, что только пожелаешь.

– Я желаю тебя… – упрямо и жестко ответила она.

– Зачем тебе я – старый моряк с драной шкурой? Ты со мной наиграешься и уедешь. А я с ума сойду, вспоминая, как держал тебя в руках, как был с тобой, и все безобразие, что ты со мной вытворяла, такая-разэтакая… Люблю тебя, бесстыжую, мочи нет!

Вика потупила довольный взор, задыхаясь, сбивчиво начала изливать душу:

– А с чего ты решил, что я тебя брошу? С чего ты взял, что нужен мне меньше, чем я тебе? Ты меня спас, взял на руки, понес через темный лес… Моя самая невероятная мечта с детства. Настоящая сказка! Самая невероятная греза о бесстрашном герое. Я не верила, что такое может случиться взаправду. И той ночью ты сердце мое украл, храбрый Тигр. Навсегда…

– Вика, не доводи!

– Нет, ты послушай до конца. Я знаю, мужчинам нельзя говорить такое. Мама всегда учила, что перед мужчиной надо делать холодный вид, вести себя так, будто не особенно им дорожишь. Не выказывать сильной любви и привязанности. Женщина должна снисходить, уступать на долгие просьбы. Нельзя много целовать и ласкать самой, а то мужчина привыкнет и уйдет искать другую, пока что неприступную, которую еще хочется завоевать. Мол, мужчина охотник по натуре и ему нужна борьба…

Да и многие мужчины именно этого хотят от женщин. Один поэт даже сказал в стихах: «Всех женщин, что стонали подо мной, затмила ты одним холодным взглядом!». Так вот, я признаться хочу, я из разряда тех, кто стонет. И ничего с этим не поделать. Если я кого-то люблю, то он будет это знать каждый день и не по разу… в смысле… то есть, я буду так на него смотреть хотя бы… да.

Вика тряхнула рыжими локонами и продолжила взволнованно:

– А подружки учили, что надо быть с вами стервой. Надо мужчиной управлять, хвостом перед ним крутить, чтобы он добивался тебя как желанной награды, а потом выполнял все твои прихоти, делал подарки, розовой лужицей у ног растекался. Особенно, если ты красива и кое-чего в постели умеешь…

– Ну, знаешь… – Туран развел руками и возмущенно нахмурился.

– Я знаю-знаю… – откликнулась Вика, – и я ничего не знаю, кроме того, что тоже тебя люблю. И я никогда не буду лежать под тобой как бревно. И буду тысячу раз говорить тебе, что ты самый великолепный мужчина, и что мне нравятся твои руки и губы. И когда ты ко мне прикасаешься, я делаюсь счастливой… Ну, ладно, я поняла, что ты человек скромный и вслух пока про это нельзя. О, кей, буду уважать твои взгляды и стану более тактичной. Какие проблемы…

Она судорожно перевела дыхание и, сжав маленькие кулачки, почти с негодованием посмотрела на Турана. Ее изумрудные глазищи дико сверкали.

– … если все это тебе не нужно, скажи прямо сейчас. И никогда больше тебя не потревожу. Я не собираюсь перед тобой унижаться, на шею вешаться. Я справлюсь и больше к тебе не подойду! Ну, отвечай прямо – будем мы нормальной парой или ты трус?

Туран посмотрел на нее, чуть прищурившись, снова грустно улыбнулся:

– Выбора не оставила, ведьма. Да как я от тебя откажусь? Ну, нет… больше бороться не стану. Сдаюсь. Ты мне в душу вошла еще с той минуты, когда увидел тебя с ребятишками возле дома, а потом голенькую на берегу. Я ничего никогда не боялся, даже там, в клетке с собратом. Я был готов умереть, умереть в бою не так страшно, Вика. Когда товарищи рядом, когда все мысли только об одном миге, который надо пройти, проползти, прожить не зря…

Но когда услыхал в лесу твой крик, подумал, что не успею, и с тобой случится что-то плохое. Я никогда еще так не бегал, никогда так не хотел убивать. А еще боялся испугать тебя, подумал, что ты меня оттолкнешь потом. А я же люблю тебя, котеночек мой рыженький, озорница!

– Как, как ты меня назвал? – Вика даже засияла от удовольствия.

Туран поерзал на матрасе, будто проверяя его на прочность, а потом притянул ее к себе.

– Я ведь давно тебя разгадал. Ты кошка. Настоящая дикая кошка. Маленькая тигрица. Отчаянная и смелая… Я вижу это по тому, как ты ходишь, как наклоняешься, волосы свои поправляешь, как смеешься и смотришь на меня.

Еще ты очень любишь играть, и тебе нравятся все новые игры, которые еще не пробовала, выдумщица. Я на все твои причуды согласен. Буду с тобой играть, сколько захочешь, как пожелаешь, я все смогу. Моя Победа. Моя Виктория…

– Мне нравится, как ты обо мне говоришь, и даже запинаешься реже, меня голос твой тоже вдохновляет на интимные подвиги, – глаза Вики таинственно замерцали, тон ее речи изменился, стал взрослее и глубже.

Туран на мгновение представил, какой она станет лет через десять – пятнадцать, когда достигнет полного расцвета своей красоты. Какая это будет роскошная, великолепная женщина, полностью осознающая силу своего обаяния и взрослой грации.

Рыжекудрая нимфа хочет остаться с ним. Теперь Туран не уступит, никому ее не отдаст. Он сам будет холить и лелеять свою милую, доставлять всевозможные радости, воспитывать, если нужно и чуточку баловать, – ему хватит сил, чтобы любить ее долго-долго… всегда.

– Знай, кисонька, теперь ты – моя. Всю жизнь тебя ждал, но…

– Что «но»? – на губах у нее заиграла лукавая улыбка.

Вика даже заинтересованно приоткрыла один глаз.

– Проказничать все равно не позволю!

– А то что же?

– Золотце, лучше не дразни. Драть буду! И в хвост, и в гриву.

– Ой, как страшно… Уже боюсь! Какой же все-таки ты у меня грозный…

– Испугаешься! – и Туран сам засмеялся до слез, совершенно счастливый.

К общему костру возле дома Русановых в этот вечер они так и не собрались.

Глава 10. Вслед за мечтами

Когда на следующий день Коротков вышел из столовой после приятного завтрака, у крыльца его ожидала странная парочка – Виктория и новый жилец «Северного», тот самый, за которым требовался особый надзор. А как осуществить полный контроль, если нельзя человека в клетке держать? Ладно-ладно, зато с ретивой племянницей всегда можно разобраться по-свойски.

Полковник тихонько выругался и сосредоточился на предстоящем разговоре, не без удовлетворения заметив неподалеку Брока и водителя Белоногова. Те, похоже, знали ситуацию с Тигром намного глубже, потому посматривали с нескрываемым любопытством. Следовало начать с родственницы.

– Тебе, Вика, все неймется? – почти ласково начал Коротков. – Новых приключений на задницу захотелось? Мало мне было с последней вылазкой разбираться, ты опять за свое? Все, терпение кончилось, ты допрыгалась… вещи свои собрала и сидишь на чемоданах, ясно? Влад завтра же отвезет тебя в город.

– Я никуда не поеду, – твердо заявила Вика, прячась за широкую спину Турана. – Я буду здесь работать. Экологом. Изучать природу заказника и его обитателей.

– И кто же тебе разрешит, птичка ты моя перелетная?

– Виктория взрослая, сама может занятия выбирать, а при желании останется у меня в гостях, – вдруг четко выпалил Туран, прожигая полковника свирепым взглядом.

– Так, интересно… очень интересно. Ты здесь, оказывается, и говорить внятно научился, – забывая прежнюю осторожность, воскликнул Коротков, – а как у тебя со слухом? Вот послушай, а если она сама от тебя сбежит через две недели? Что тогда будешь делать? К нам сюда придешь все громить или сразу повесишься?

– Если захочет уехать, держать не буду, не имею права. Только и отказываться от нее тоже не собираюсь. Пока она намерена у меня гостить, так и будет… Я и на два дня согласен, только бы с ней. Может, мне этих двух дней хватит до конца жизни помнить. И ничего громить не собираясь, тем более вешаться. Уедет, значит, буду жить дальше. У вас в поселке есть к чему приложить руки.

Отрывистые фразы, сказанные Тураном, падали перед Коротковым как тяжелые булыжники. В глазах недавнего отшельника горела суровая обреченность принять судьбу из рук Виктории. Полковник даже немного стушевался, как нарочно всплыли из глубин памяти слова песенки, которую любила напевать повзрослевшая дочь: «Я душу дьяволу продам за ночь с тобой…» Шутка, наверно. Кто из мужиков на такой обмен пойдет трезвым?

И стоящий перед ним грозный человек, может, был не очень умен и дальновиден, раз связался с зеленоглазой попрыгуньей, но вызывал невольное уважение. Однако отдавать ему племянницу так просто Коротков не собирался. Хотя бы для поддержания собственного авторитета.

– Она тебя младше по возрасту и по характеру егоза, вдруг ей кто-то из ровесников понравится? Как котенка тогда придушишь?

– Я Вику люблю, зачем же душить? – степенно рассудил Туран. – Ну, придется поговорить по душам, не без этого, а потом пусть идет к кому хочет, если он еще нужен ей будет… калека.

– Вот это правильно! Это по-нашему, – усмехнулся Брок, проникаясь симпатией к новенькому, который, оказывается, даже умел шутить.

«Держится с Лисом уверенно, шапки не ломает… Будто в тельняхе своей и родился, полосатый черт!»

– Ты слышала? – патетически воскликнул Коротков, обращаясь к племяннице, – поняла теперь, что за фрукт? И тебе нужны такие проблемы в будущем? Ты жизни еще не нюхала, сопля.

– Зато я нюхала клей у подружки на даче. И пробовала в клубе таблеточки, чтобы мультики поплыли в голове. Два раза по чуть-чуть… Но подростковая фигня давно выветрилась. Забудь! Тем более сейчас в ходу «нагрузки» поинтересней. Но я не в теме, ты вовремя вразумил. Я тебе страшно благодарна за все, что для нас с мамой делаешь.

Вика выглянула из-за спины Турана и спряталась обратно, обнимая своего заступника вокруг пояса. Коротков устало потер себя по обросшей щеке, вторые сутки не брился, как только Оленька терпит.

«Вот и поговори с с дурехой… а, почему, собственно с дурехой?»

Он на секунду откинул родственные чувства и начал рассуждать здраво.

«Туран – мужик взрослый, с виду степенный, психически уравновешенный, если верить отчетам, на людей зря не кидается, в конфликты не лезет, мыслит вообще-то правильно. Может, так для нее даже лучше пока, Туран ее железно держать будет, не придется как Алле прыгать по чужим *** (нецензурно). Примеры остальных парней вдохновляют. Но тут уж больно разительный контраст…»

Коротков тоскливо поглядел на смуглую ручищу Турана поверх маленькой белой ладошки Вики.

«А может, она уже допустила до себя, вот он и присмирел! Нашла за какое место взяться. Наша порода – коротковская!»

– Ладно, – примирительно опустил голову полковник, – благословения я вам, конечно, не дам, но и запретить, по большому счету, ничего не могу. Хотите дружить – дружите, но только на территории поселка. В лес ее тащить не позволю! Заселяйся в недостроенный дом, парни помогут с ремонтом, заодно и покажешь, каков из тебя хозяин.

А пока Вика будет жить в коттедже со мной и Ольгой, как прежде. Ну, встречаться будете, если надо… А там посмотрим, что из этого получится.

Коротков кровожадно ухмыльнулся, потирая руки.

– Только учти, Туран, ответственность за нее теперь полностью на тебе, признаться, я уже не в том возрасте, чтобы за молодежью присматривать. С этой минуты Вика твоя головная боль, считай, я тебя предупредил и потом не жалуйся!

Речь свою полковник закончил на торжественной ноте, даже воздел маленькие аккуратные руки к небесам, как пророк. Не надеясь, правда, что предостережения насчет взбалмошной девчонки остановят тигриные амбиции. А Туран вдруг церемонно поклонился ему едва ли не в пояс и пробасил важно:

– И на том спа-а-сибо, батюшка. Дальше сами справимся. За доченьку свою не волнуйся, баловать ей не дам.

После короткой паузы, поляна перед столовой взорвалась от хохота Брока и Владислава. Пунцовая Вика тоже сдержанно хихикала, прижавшись лицом к Турановой спине. А он изо всех сил прятал улыбку, пытаясь осторожно переместить девушку вперед.

– В столовую хотела? Пошли уже, а то каша твоя полезная скоро остынет.

– Погоди, еще есть тема… Дядя Леша, мы хотим на море!

– Чего? – от такой откровенной наглости Коротков едва не потерял дар речи.

– Может, найдется такая возможность… Туран раньше жил у моря, он очень скучает. Он мне про корабли рассказывал интересно.

– Ага… может, в Крым вас отправить за государственный счет?

– В Крым! – уверенно подтвердил Туран, – мне еще под Москвой говорили, что деньги где-то для меня приготовлены. Должно хватить на первое время. Документы только дайте и разрешение какое надо, мы с Викой поедем в Севастополь. Это мой город, я там раньше жил.

Коротков ладошкой вытер испарину со лба. Вокруг повисло напряженное молчание.

– Так… спокойно, без суеты и нервов. Мне позвонить надо насчет тебя, посоветоваться, все разузнать. Вопрос непростой, но решаемый. Это еще «наказание» тут вертится.

Видимо, последние слова адресовались Вике, и Туран понял, что пришло время для решительного шага.

– Пожениться бы нам. Ну, чтоб все по-людски…. – сказал он, задумчиво поглядев на притихшую девушку.

– Доигралась? – ехидно ухмыльнулся Коротков, – теперь вовсе спуску не даст. Попалась, стрекоза!

– Я согласна, – опустила глаза Вика и вдруг поцеловала Турана в голое плечо.

– Уф! – шумно выдохнул Коротков, – пошли-ка со мной, дорогой товарищ, надо поговорить по-мужски.

– И я с вами! – запротестовала Вика, но тут к ней обратилась Ольга, погладила по взъерошенным рыжим кудрям и без единого замечания повела в столовую, как опоздавшую школьницу.

Отпустив, наконец, от себя подругу, Туран направился за полковником в административный коттедж. О чем они долго разговаривали в кабинете Короткова, никто так и не сознался, как Вика их позже не допрашивала порознь. Только Туран загадочно улыбался уголками губ да щурил глаза, как большой сытый кот перед миской сметаны.

* * *

Ближе к вечеру ребята пришли к дому Игната на пионерский костер, как снисходительно пошутила Вика. Собралась вся их обычная «северная» компания, правда, настроение было немного грустным – чета Морозовых на следующее утро уезжала в город.

Будущей мамочке нужно было проходить полноценное медицинское обследование, а Владимир давно освоил маленький «Хантер» Короткова, осталось пройти практику на городских улицах. С молниеносной реакцией Барса проблем на дорогах не должно появиться.

– Скоро у меня будет личный водитель! – горделиво заявляла Лиза, любуясь мужем.

Броку же больше по душе пришелся впечатляющий мощью «Туарег». С помощью Влада он быстро познакомился с джипом и уверенно катался по территории поселка. Потом к таким поездкам присоединился и Хати. Парни откровенно не понимали, почему Брис выбрал более миниатюрную машинку полковника, когда есть возможность покататься на настоящем «звере».

– Не люблю танки, даже серебристые, – процедил Брис сквозь зубы.

Кутаясь в ранние сумерки, Вика и Туран чинно сидели на бревне-лавочке, прислушиваясь к общим разговорам. Сегодня в гостях у Маши была Ольга, возилась с детьми в общей комнате на первом этаже, о чем-то советовалась с Катей. Вика бросила на ревнивую «заиньку» быстрый взгляд, раздумывая, как бы невзначай помириться. Скоро представился и удобный случай, не без маленького скандала, правда.

– Блюдо еще принеси из дома, я на столе приготовила, – попросила Маша. Поднявшись на крыльцо, Вика чуть ли не носом столкнулась с грудью Хати, – тот выходил из дома с посудой в руках и широко улыбнулся в знак приветствия.

– Как жизнь молодая?

– Все хорошо, – осторожно ответила Вика.

– А чего хмурая? Дядя Туран обижает? Так предупреждали тебя, надо было старших слушать…

– Дай уже пройти! Опять скажут, что я к тебе пристаю.

– Да, ладно, чего ты! Кто старое помянет – тому глаз вон.

– А кто забудет – оба? Ну-ну…

Так уж случилось, что вернулись на поляну они вместе – серьезная, хмурая Вика и ухмыляющийся Волк. Он-то вообще последние дни не ходил, а летал по лагерю. Но самое интересное ожидало впереди. Стоило Вике подойти к костру, как она остановилась, не веря своим глазам. Рядом с ее Тураном сидела Катя и, приобняв Тигра за шею, что-то с улыбкой нашептывала ему на ухо.

Туран держал в руках какую-то яркую книжку и тоже улыбался смущенно ирадостно, как мальчишка. В голове у Вики все помутилось… Она чуть ли не с кулаками набросилась на Катю.

– Ты сейчас нарочно, да? Из-за Ванечки своего… Ты думаешь, я такая же как ты – плакать буду в подушку, кукситься по углам, жаловаться подружкам… а вот не дождетесь! Я тебе сразу скажу – мне это не нравится! Сейчас же от него отойди и больше никогда не трогай.

Туран растерянно глядел на взъерошенную Вику, а Катя немедленно убрала руку и отодвинулась. Лиза тут же невинным тоном спросила:

– Вика, а ты чего разошлась? Никто на твоего товарища не претендует, но, думаю, ему интересно и с другими девушками пообщаться. Почему бы ему и с Катюшей не дружить? А что такого – просто друзья, гулять по кустам за ручки, кататься друг на друге и в обнимашки играть! Не одна же ты на свете…

– Одна… Для меня одна, – вдруг тихо сказал Туран, поднимаясь навстречу Вике.

– Ну, чего ты, маленькая моя, не плачь, я же с тобой, с тобой…

Вика и сама не могла понять, откуда взялись у нее сейчас эти глупые слезы, она вцепилась в его колючий свитер и прижалась лицом к груди.

– Сты-ы-дно…

– Ой, глупая-я, да кому я кроме тебя понадоблюсь …

– А это вы зря так думаете, – вежливо вставила Маша, – вы очень даже интересный мужчина, вы на древнего викинга похожи, а это сейчас в тренде.

– Ох, уж викинги твои… – недовольно проворчал Брок, – волосы мне что ли отрастить да заплести в косу, или побриться наголо, как твой Лодброк ненаглядный?

– Ага, – засмеялась Маша, – а еще можно татуировку на плечо.

– В виде головы волка! – радостно завопил Хати.

– Медведя лучше тогда, – добродушно прогудел Брок, кажется, идея с рисунком на теле его всерьез заинтересовала.

– А тигр тоже красивый зверь, сильный и грозный, его все боятся и уважают, – многозначительно поглядывая в сторону бывшей «соперницы» заявила Катя.

– Никому не отдам! – тут же воскликнула Вика, покрепче обхватывая Турана обеими руками.

Вокруг засмеялись.

– Да, твой я, твой, успокойся уже, пойдем на место, неловко перед людьми, словно дети, ей-Богу!

Туран на секунду даже зажмурился от волнения, а потом снова посмотрел в изумрудные глазищи любимой. Прижался губами к ее загорелому лбу, легко коснулся щеки, стирая соленую дорожку слез.

«Ты – солнце мое, ты мой воздух. Ты одна нужна мне, моя радость, мой свет, моя жизнь!»

«Правда? Так всегда будет? Всегда-всегда?»

«Пока я жив!»

«Тогда живи со мной долго-долго…»

– Повезло тебе, тигрище, такую рыжую катастрофу отхватить, – вдруг шумно вздохнул Брок, хлопнув себя рукой по коленке.

– Всем нам тут повезло, – веско добавил Брис.

Лиза потерлась лбом о его плечо, озабоченно вздохнула. Ее немного тревожила завтрашняя поездка и собственное состояние, с каждым днем все тяжелее ходить, малышка крупная, подвижная, сильно беспокоит ночами. Лишь бы все завершилось благополучно.

А Хати смотрел на Катю, крепко держа ее за руку. Потом начали шептаться:

– Все же хорошо, да?

– Хорошо, хорошо…

– Может, сбежим – сказку твою новую дописывать, а то уже второй день ничего не сочиняешь.

– Я обдумываю сюжет.

– Вдохновения не хватает? Могу лично парочку сцен продемонстрировать, с твоей помощью, конечно.

– Сюжет не про волка…

– А про кого же еще? – немедленно насторожился Хати.

– Думаю вот… может, про тигра теперь написать.

– Нарочно меня подразнить? – Хати бросил неприязненный взгляд в сторону обнимающейся пары.

Туран наконец уселся на прежнее место, и Вика уверенно разместилась у него на коленях, словно не в силах оторваться. Тигру было не по себе от внимания остальных присутствующих, которые исподтишка бросали любопытные взгляды на новенького.

Ему хотелось унести Вику в недостроенный дом и снова остаться с ней наедине, но в то же время приятно было находиться в дружной, веселой компании единомышленников – надежных товарищей. Каждый со своим нравом и опытом, но все они как одна большая семья-община.

На следующий день Коротков озадачил Турана необходимостью выбрать «хорошее имя» для документов.

– Может, останешься Тураном? Мне так очень нравится. Оригинально! – попросила Вика.

– Будто турок какой-то… – проворчал полковник, – а, впрочем, дело твое, как хочешь.

– Русское имя надо бы в документы, – рассудил Туран, а Вике подмигнул, – дома называй, как душа просит.

Проще всего оказалось с отчеством и фамилией. По установившейся в «Северном» традиции, Туран стал зваться Алексеевичем, а фамилию, поразмыслив немного, придумал себе – Кораблев. А вот имя действительно выбирали долго, пришлось подключить прочих «семейных». Когда были озвучены длинные списки мужских имен, неожиданно помогла Катя:

– Вот «Ваня» – хорошее, да, получается, занято уже Хати, а ведь «Иван» – это самое известное русское имя. У меня бабушка старенькая, знаете, как говорила – «Горе, горе, муж Григорий, хоть бы худенький, да Иван!»

– А почему вдруг «Григорий» – горе? – задумался Туран.

– Так судьба особая у Гриш на Руси… Ну, сами смотрите: Отрепьев, Орлов, Потемкин, Распутин… У нас под Ишимом, во времена становления советской власти был такой крестьянский предводитель – Григорий Атаманов. Он поднял восстание, когда солдатики-коммунисты пришли хлеб у зажиточных хозяев отбирать. Постреляли всех несогласных, конечно, Атаманова тоже убили – жестоко. У писателя Николая Олькова есть книга о народных бунтах во времена становления советской власти за Уралом, – продолжила Катя.

– Гришей буду! – вдруг твердо решил Туран.

– Имя колючее на слух, несчастливое, наверно, – надулась Вика, – вот еще выдумал. Как будто нарочно, чтобы судьбу испытать.

– Как сказал, так и сделаю! – сурово отрезал Туран, и тут же смягчился, – все равно будешь иначе звать, я ж тебя знаю.

* * *

Через две недели, в начале сентября, Вика и Григорий прилетели в республику Крым. Жилье им нашлось в городе Севастополе, в районе Северной бухты. А работу, как Туран и желал, ему подыскали в Музее Старинных кораблей Черноморского Флота, официально – механиком, а точнее «смотрящим» за экспонатами.

Туран был очень доволен. В памяти его постепенно прояснялся величественный образ большого русского линкора длиной 186 метров и водоизмещением 30 тысяч тонн.

В сорок первом году этот корабль защищал Севастополь и весь Керченский полуостров от немецких захватчиков. Зенитная артиллерия линкора яростно отражала атаки вражеской авиации, орудия главного калибра уничтожали танки, автомашины с грузами и пехоту противника.

Григорий сам плавал когда-то на этом знаменитом дредноуте, что участвовал еще в Первой мировой войне, пережил Революцию, даже поддержав знаменитый кронштадтский мятеж, после чего, правда, вся команда корабля была заменена.

С болью в сердце Туран узнал, что в шестидесятых годах прошлого века орденоносный линкор был разобран на металлолом на Севастопольской базе «Главвторчермета».

– А какой бы сейчас отличный музей получился, Вика! Там шесть зенитных пушек было на орудийной башне, були противоторпедные, площадка для самолета… Эх, жаль!

Музей Старинных кораблей открылся в Севастополе совсем недавно, но туристы со всего мира уже ходили сюда толпами. Энергичная Вика быстра вникла в курс дела и первое время работала экскурсоводом, но после пары интересных проектов-инициатив была переведена на административную должность, где и оставалась до первого декретного отпуска. Сынишка походил на Турана, вот только глаза получились зеленые, озорные – мамины.

Два года спустя

Брок с Машей перебрались в село Ершово, поближе к городу Ишиму. Это родина русского сказочника Петра Ершова – автора знаменитого «Конька-Горбунка». Русановы завели здесь настоящую усадьбу – большой дом, сад и пасеку. Малыши их, наконец, пошли в Детский сад, куда Маша устроилась воспитательницей. Брок остался следить за большим хозяйством, ему и дома хватало забот.

Пара Волковых прижилась в Тюмени. Катюша сидела дома с маленьким Васяткой, потихоньку писала новые приключенческие сказки. Две ее первые книги были выпущены крупным издательством, получили широкую известность и любовь читателей, что вызывало невероятную гордость Катиного отца, журналиста и краеведа.

Хати – Иван нашел работу инструктором по экотуризму в детско-юношеском центре «Русич». Здесь он был в своей стихии – ориентирование в лесу, палатки и костры, песни под гитару и захватывающие истории на ночь. Подростки души не чаяли в своем «вожаке».

У Морозовых-Зиминых тоже все сложилось хорошо. Когда маленькая Снежана немного подросла, семья переехала на Дальний Восток и обустроилась в городке неподалеку от военной части, где Владимир смог применять профессиональные военные навыки. Обучал контрактников приемам рукопашного боя, проводил специализированный инструктаж (разведка, маскировка, обращение с холодным и огнестрельным оружием). Лиза планировала найти работу по врачебной специальности.

Туран-Григорий и Виктория Кораблевы прочно обосновались в Севастополе, воспитывали Тимофея. Правда, Вика уже через год после рождения сына стала рваться на работу в Музей. Мальчику нашли няню.

В поселении «Северном» постоянно находились теперь лишь несколько человек: бессменный лесничий Андреич, раз в неделю заглядывал молодой егерь, да «вахтой» обитала пара человек из обслуживающего персонала. Даже Коротков с супругой Ольгой бывали только наездами.

Оглавление

Пролог

Глава 1. Туран

Глава 2. Виктория

Глава 3. Знакомство на берегу

Глава 4. Недоразумение

Глава 5. Новая встреча

Глава 6. Крест на «Черепе»

Глава 7. Наедине

Глава 8. Время подумать

Глава 9. «К нам пришел Тигр!»

Глава 10. Вслед за мечтами