Ужас с болот [Ирина Нефедова] (fb2) читать онлайн

Ирина Нефедова Ужас с болот

Экипаж трясло просто до мрачного отчаянья. Весь зад себе отобьешь, пока доедешь. Некстати зарядил мелкий дождь и настроение стало совсем сумрачное.

« Темный у нас народ, темный. Ничего у мужиков в голове нет. Одна суеверия», -думалось мне дорогой.

Как узнал дворовой, что требуется экипаж до гостиного двора « Велыки Брыки», так закрестился и под ноги сплюнул. И молчит. Как воды в рот набрал.

Я ему : Шельмец, подавай карету, ехать надо»

А он только глазами блымает.

Ну и как тут не потерять остатки терпения.

Говорю ему: « Или ты мне, паскудник, вот сейчас всю правду скажешь, или я тебя собственноручно запорю на конюшне».

И для убедительности моей словесности, я его своей дохтурской тростью по спине то перетянул разок-другой.

А у всякого уважающего себя доктора есть такая трость- солидная, увесистая, с серебряным набалдашником. Трость я себе купил перво-наперво как только прибыл на учебу. И еще пенсню в глаз, на черной бархатной ленточке. Все это придало мне авантажности и лоску необыкновенного.

Достигнув известного возраста, отправлен я был в столицу на учебу , в которой, без ложной скромности, преуспел. В преферанс я мог обыграть всякого, а уж выезд держал лучший на всем курсе. Матушка души во мне не чаяла и червонцы переводом слала регулярно. Окончив учения, прибыл я в родные края. Маменьке уж будет чем гордится. Все же-mediciral bacalavreus-бакалавр медицины, как никак.

–Тамошний гостиный двор славится, да только слава его с душком. Говорят, что не все, кто туда попадает, выезжают назад.

Не знаю, что подействовало, мои уговоры или еще что, но дворовой все же решил заговорить. Так уж лучше было, когда молчал. Сказки мне тут рассказывать вздумал.

–А еще болтают, что в тамошних болотах живет чудовище и оно не против пообедать каким –нибудь заезжим гостем.

–Да что ты такое городишь! Это ж надо, до чего в наших людях мракобесие то сильно. Ну чему ты веришь! На дворе век девятнадцатый, просвещенный, а ты дремучую суеверию городишь. А ну быстро мне кучера веди и вели пролетку подавать. Я двойную цену заплачу, раз такое дело. Но чтобы до темноты довез меня.

Услыхав про двойную цену, мужика как ветром сдуло.

Кучер, которого мне привели, был здоровый, что твой медведь.

До глаз заросший окладистой черной бородой, он с кряканьем забрался на дрожки и мы тронулись.

Попутчицами моими были две девицы весьма смазливой внешности , в прошлом актерки, ныне суфражистки, обеими ногами вставшими на путь женского освободительного движения в России.

Ветер перемен явно выдул последнее соображение из их, завитых по последней моде, голов. И вот им пришло решение, что кабаре, где они выступала( надо отметить , весьма шарман), стало им узкО и ныне женщина способна на более.

Слова они произносили в нос, по французски щебетали бойко , туалеты носили на столичный лад. Разница в возрасте у них была года два, но в глаза не бросалась.

Обе они обладали пикантными мордашками, и ассигнации так и выпархивали разноцветными бабочками из моего кошелька и скрывались за расшитыми шемизетками их корсетов.

Знакомство мы свели за покерным столом и с тех пор были неразлучны, сопровождая их и в театр и в оперу. Поругавшись с директором кабаре и узнавши, что я поеду домой посредством паровоза, прелестницы выразили желание последовать за мной « в деревню, в глушь». Чудо –машина, движимая паром, вызвала множество чувств и эмоциональных потрясений. Заказавши шампанского вина, девы сначала всплакнули, а после разразились пением на два голоса модного в этом сезоне романса:

«Я стражду, душа изнывает в разлуке!»

К нашей группке это привлекало множество вниманий, особенно, среди джентльменов.

****************************************************************

« Мила. Безусловно, мила»– так думалось отставному полковнику, который жевал запеченный до золотистой корочки окорок. Хозяйка заведения собственноручно подала ему ужин и к мясу кувшинчик вина из местных виноградников.

« Так хорошо и просто себя держит, что трудно такому не восторгаться. И с таким участием заглядывает в глаза, что твой спаниель».

Мысли отставного военного , посредством винных паров, стали слегка путаться и соскальзывать с обаяния хозяйки на охотничьих собак и вальшнепов.

А вот, собственно, и они. Жаренные в красном соусе.

Знакомство они свели сегодня утром, да так сказать, сразу накоротке.

Милая хозяюшка так спешно шла по коридору, что оступилась и невольно схватила нашего полковника за рукав. Она стала извинятся и хотела уж бежать дальше по делам, но не смогла, некстати захромав.

–Позвольте, может вы лодыжку вывихнули?

–Да почем же я знаю? Но на ногу ступить не могу!– и она приподняла ворох шелестящего платья, обнажая затянутую в шелковый чулок ножку.

–Помогите мне к окну подойти. Я отдышусь, приду в себя. Глядишь, и боль отпустит.

–Не прикажите ли за лекарем?-учтиво спросил мужчина.

–Ах, оставте. Постоим тут, и боль отпустит,-сказала хозяйка, тряхнув туго завитыми льяными волосами.

Видать, и правда отпустило.

К ужину она спустилась в лазоревого цвета платье, с декольте весьма волнительным и собсвенноручно поднесла полковнику вина.

Полковник, оробевший было от таких красот, плотно поужинав и захмелев, почувствовал прилив смелости и удали, как в лучшие свои годы.

– А не пойти ли нам в сад, прогуляться после ужина. Вечер то дивен просто невозможно. Или нога ваша все еще болит?

–Не болит, благодарю вас. А вечер правда тих и чуден. Давайте пройдемся. Вы ступайте к дальней границы сада, там начнется тропа. Мимо болот, она приведет к поляне. Там, возле обожженного молнией дерева, я вас и буду ожидать.

Полковник , от слов любезницы воспарил на эмпиреи, весь воспрянул, усы его воинственно растопорщились, а плечи расправились.

Едва покончив с отменным ужином, мужчина поспешил через сад. От такой попыхи он даже не замечал, что то и дело задевает ароматные ветки жимолости, а они ломаются, и падают под ноги, осыпаясь дождем из лепестков.

Но вот и сад закончился. Всходила луна и при ее жидком, неверном свете он едва увидел тонюсенькую тропку, ведущую мимо топей.

Как вдруг ему послышался тихий смех и мелькнуло лазоревое платье, при лунном свете отливающее серебром. Полковник бросил раздумья и устремился вперед. Со стороны болот начал подниматься туман.

Через некоторое время, весьма непродолжительное, тропика действительно вывела его к небольшой прогалине. На другом ее конце виднелось поваленное дерево и как будто женская фигура. В зыбком мареве трудно было разглядеть доподлинно, отчего он слегка замешкался, но все же решил подойти.

Только полковник ступил на поляну, как кусты напротив раздвинулись и, совершенно бесшумно, сильное мохнатое тело черной молнией ударило егов грудь. Удар был такой силы, что полковник упал, как срезанная серпом трава.

Оскаленные челюсти лязгнули, словно капкан, и нашли яремную вену несчастного. Последнее, что он увидел –это мелькнувшее вдалеке лазоревое платье.

********************************************************

–Здоровья вам, maman. Вы, как всегда, очаровательны. Целую ваши ручки.

Добраться до дома и размять ноги оказалось весьма кстате.

Под изумленным взглядами сбежавшейся дворни, помог вылезти из экипажа Надин и Коко, слегка помятые дорогой и вчерашними возлияниями, но все еще прелестные.

–Позвольте, позвольте, что же это-лепетала ратерянная матушка.-Ты же не говорил, что с гостями будешь.

–Ах, маменька, извольте познакомится. Эти барышни из тех женщин, коих сейчас все более. И в этот медвежий угол они прибыли не с праздным любопытством, а с просветительской миссией: « Русские женщины в борьбе за образование»

Объявив это с должным моменту сурьезным выражением лица, я направился к дому, уверенно обходя глубокие лужи грязи.

– А стелить, стелить то ты им где прикажешь? В гостевой, али как?

–Да где вам угодно-там и стелите. Что вы, прямо уж. Я весь в думах о дохторской науке, а вы ко мне с такими безделицами.

Наутро, за завтраком, матушка принарядилась. Накинула на плечи новенькую, расписанную цветами шаль-сыновий подарок. И хоть была наряжена и завита, вид имела усталый, как если бы всю ночь плохо спала. Разливая чай, она все морщилась и губу закусывала, будто бы от нездоровья.

–Что же вы, матушка? Как вы почевали? А то я гляжу: вы как то запечалились, али больны?

Маменька вздрогнула, будто бы очнувшись от своих дум.

–Не выдумывай, право. Просто виски жмет. Может, мигрень.

–Может, и мигрень,– спорить мне не хотелось. – А что гутарят, будто бы постоялец у нас пропал? В звании отставного полковника или какого то иного военного чина?

Женщина дернулась, как от удара.

–Да что же ты болтаешь? Полковник этот известный пьяница, пил так, что засыпал где попало. А намедни он сговорился с мужиками и они его за два целковых взялись отвезти до станции. С ними он и отбыл, вместе с манатками. Снова нетрезв был, развалился на сене в подводе и храпел так, что коней пугал.

–Ну раз вы так говорите-то оно так и было. Да только вчерась, как отобедал, пошел пройтись да и вышел на дороженьку. А на ней, кой где на глине, явные следы солдатских сапог. Да что самое изумительное-туда следы есть, а обратно, сколько не искал, нету. Ну я по следам пошел. А тропинка такая, что мало приметная. Так гулял я, гулял, и вышел к опушке. Поляночка себе ничего себе, цветочки голубые. А полянку если перейти –там снова тропа. Но она уже ведет в болота и туда идти я не рискнул. На поляне, правда, я следов сапог не нашел. Но если брать по правую руку и пройти малость, то можно выйти к ручью. Вот там то я и обнаружил множество звериных следов: и старые и совсем свежие. И следы явно собачьи, а не волчьи. Вот только размеры такие, что твой теленок походил. Что же могут быть за диковины в наших краях такие?

И тут же принялся дуть на чай, который обжигал кипятком.

После обеда я решил чуть вздремнуть. Ворочался, ворочался, но сна все не было. Из головы никак не выходили следы у ручья. Потому как было натоптано видно, что зверь ходит туда регулярно. Я, было, подступился с расспросами к работникам, но ответом мне было лишь недоуменное пожимание плечами. Не знаем, мол, не слыхали. А дальнейшие мои расспросы натыкались на молчание, подобное гранитной скале.

Я, может, и бакалавр медицины, а не шпик, но дельце то явно тут нечистое. С душком дельце, прямо скажем.

Не выдержав всех этих мыслей, я встал. С трудом опустившись на колени, полез под кровать. Именно там находился нужный мне сундук, который я

вчера привез собой. Выволочь мне его из под кровати оказалось делом непростым, и я не раз костырил его крепким словом по нашему и на французский манер.

Наконец , я достал его. Будучи в пыли с ног до головы, принялся извлекать содержимое. Тут тебе и рубашки тонкого сукна, и галстуки модные, и жилеты вышитые. Да где же оно. На самом дне, завернутое в холстину, лежало то, что я искал.

… « отличается шикарностью отделки, ручной сборкой, изящной гравировкой на всех поверхностях…»

Так продавец оружейного магазина характеризовал мне «Диану»-охотничье ружье бельгийского производителя.

«Такого ружья, да за такую цену вы нигде не купите. Немецкого качеству двустволка. Такая прямизна стволов в других ружьях встречается редко. Да и прикладность у ружья отменная.»

И содрал с меня двести рубликов, морда его бесстыжая. Хотя по правде сказать, ружье того стоило.

Ну вот оно мне и пригодится. Потихоньку я вышел с заднего двора и, никем не примеченный, пошел к ручью. Еще накануне я усмотрел там схованку, где и решил сделать засаду. Авось повезет, и я увижу, что это за чудо такое.

Часа два я пролежал с подветренной стороны. Солнце уже стало цеплять горизонт своим кругом. Не знаю, сколько мне еще хватило бы терпения, потому что курить хотелось безбожно. Но боясь спугнуть зверя дымом, я не рисковал. Может, он сегодня и не придет. Может надо взять провизии и прийти сюда на цельный день. Не знаю. Но от болот уже начал подыматься туман и прохлада становилась весьма чувствительной. Да еще и комары звенели под ухом непрерывно. И вот когда я уже решился было уходить, словно волна прокатилась по зарослям камыша. Ближе. Еще ближе. И вот уже знакомое охотничье волнение напрягло мои мышцы, по спине забегали мурашки. Я боялся вздохнуть. Чувствовалось-зверь уже близко.

Кусты камыша раздвинулись и показалась лапы и черная, как смоль, башка. Уши нервно дергались, глаза сошлись в узкие желтые щелки. Вершковые клыки не помещались в пасти, приподнимая губы в постоянном оскале. Втягивая воздух, он направился к ручью, и я увидел его полностью. Может, и не с теленка, но размера он был изрядного. Или собака когда сошлась с волком, или еще какая прихоть природы, но зверюга был знатный. Прихрамывая на правую лапу, он подошел и начал лакать воду. Ручей в том месте, где морда зверя касалась воды окрасилась и по течению потянулись багровые ленты крови.

Я вскинул приклад к плечу. Шелчком взвел курки, выдохнув, нажал на спусковые крючки. И вдруг что то с силой ударило меня в плече. Рука дернулась. Пуля ушла в «молоко».Я начал оборачиваться, но подскользнулся на траве. Ружье из рук выпало, стукнувшись о камень.

По ушам мне резанул женский крик так, что я на мгновенье оглох:

–Это твой отец!

Под лапами убегающего зверя с хрустом ломался камыш.