Операция «П» [Борис Петрович Ярочкин] (fb2) читать онлайн

Б. Ярочкин Операция «П»

Повесть

^{_{Борис Петрович Ярочкин родился в 1922 году в городе Батуми. После окончания десятилетки учился в Астраханском военном стрелково-пулеметном училище.}}

^{_{С первых дней Великой Отечественной войны он находился на фронте, командовал взводом, ротой, потом был помощником начальника штаба части. В эти годы в армейской печати появляются его первые очерки о фронтовых буднях.}}

^{_{За боевые заслуги Борис Ярочкин награжден орденом Отечественной войны II степени и несколькими медалями.}}

^{_{После войны Борис Ярочкин окончил курсы мастеров леса и работал в леспромхозе бракером-приемщиком, затем — мастером, начальником участка.}}

^{_{Первый его рассказ «Телеграмма» был напечатан в 1953 году в альманахе «Уральский современник».}}

^{_{В 1955 году Свердловское книжное издательство познакомило читателей с первой книжкой Бориса Ярочкина — рассказами для детей о природе и охоте. Вслед за ней на следующий год вышла в свет повесть о юношестве, о месте молодого человека в жизни — «На перепутье».}}

^{_{В 1958 году, уже учась в Литературном институте им. А. М. Горького при Союзе писателей СССР, Борис Ярочкин опубликовал свое первое крупное произведение — роман «Тайга шумит».}}

^{_{В 1963 году издательство «Детская литература» выпустила его книжку для детей «По следам».}}

^{_{Борис Ярочкин — член Союза советских писателей.}}

Глава 1 Саша Ершов

Сладко позевывая, Сашка потянулся и протер кулаком глаза. Осмотрелся.

В комнате стоял полумрак — кто-то уже закрыл на день ставнями окна, чтобы сохранить прохладу.

Было тихо. Лишь на улице горланили петухи, да время от времени со двора доносился стук шлепанцев сестренки, хлопотавшей по хозяйству. Сашка вскочил с постели и стал было поспешно одеваться, но тут вспомнил, что торопиться некуда — начались летние каникулы и надо еще подумать, чем занять свободное время.

Вчера, например, он с утра помогал отцу конопатить и смолить на заднем дворе их новый кулас — плоскодонную лодку, а после обеда купался с мальчишками у парома и загорал на берегу, да под вечер, когда спал зной, играл в футбол за околицей.

А чем заняться сегодня?

— Саш-ка-а-а, вставай за-автракать, — позвала его Зинка, — а то мне надо в баню воды натаскать!..

Зинка была моложе его на год, она перешла в шестой класс и теперь воображала из себя взрослую. Но Сашке было на это наплевать, он не упускал случая поставить ее на место, и сейчас, выйдя на крыльцо, снисходительно глянул на сестренку.

— Ну и таскай, без тебя обойдусь. Тоже мне хозя-айка… — усмехнулся он и посмотрел на солнце.

Оно уже давно оторвалось от заречных ветел, что цепочкой разбежались по берегу Старой Волги, и его лучи серебристыми чешуйками рассыпались по воде.

Зинка обиженно поджала губы, поддела коромыслом ведра и ушла через сад к реке. Проводив ее взглядом, Сашка наскоро ополоснул под умывальником смуглое лицо и направился в камышанку. Ел он с неохотой. Котлеты из осетрины были слишком жирны, и мальчик едва управился с одной, скорее запив ее молоком.

Встав из-за стола, он с минуту постоял в раздумье, решая, с чего же начать день, пнул ногой проходившего мимо кота и не спеша вышел на улицу. Мальчишек не было. Пуст оказался и берег реки. Тогда Сашка решил наведаться к одному из своих дружков, Горке Щетинкину, и зашагал к его дому.

— Ушел на Сухой ерик, сказал, змей ловить, — сообщила Верка, Горкина сестра, и на ее лице появилось такое отвращение, будто ей уже предлагали взять в руки змею.

«Поймаю ужа и принесу Верке в коробочке, — подумал Сашка и, вообразив ее в тот миг, когда она откроет крышку и увидит «подарок», улыбнулся. — Вот будет потеха!»

Сразу же за околицей лежал длинный бугор, напоминающий цветом и формой огурец, что хозяйка оставила на семена, и Сашка, чтобы скорее найти ребят, поднялся на него и оглядел Сухой ерик. Он начинался от Старой Волги за водокачкой, пересекал под мостком проселочную дорогу к ферме, дугой огибал кукурузное поле, бахчу и огороды и, разрезая на две половины обширный луг, выходил опять к реке уже километрах в пяти ниже села. К осени ерик местами пересыхал, зарастая камышом и чаканом, но сейчас, наполнившись водой, выплеснулся на берега и затопил луга. На лугу Сашка и увидел мальчишек. Они бродили по щиколотку в воде, часто нагибались, что-то пытаясь схватить.

«Что они там ловят? — заинтересовался мальчик. — Змей в воде быть не должно… Рыбу?» — и бегом пустился под гору.

— Го-орка-а, — закричал он, — много поймали?!

— Ни одного-о! — откликнулся Славка Косарев, круглолицый, пухленький коротыш. — А их до чертика здесь!

— Да вот в руки не даются, — сокрушенно добавил Витька Бубнов. — Только подойдешь, а они — врассыпную…

«Еще бы! — усмехнулся Сашка, оглядывая его долговязую фигуру. — Тебя рыбе за версту видать!»

Подкатав до колен штанины, он вошел в воду и вскоре увидел в траве на отмели несколько крупных рыбин. Сазаны терлись друг о дружку золотистыми боками и, казалось, ни на кого не обращали внимания. Чуть поодаль крутился другой косяк.

«Сколько их ту-ут!» — изумился Сашка, оглядываясь вокруг.

Он осторожно шагнул вперед, сделал второй шаг, третий, и, когда до ближайшего сазана осталось протянуть руку, рыбины, будто по команде, метнулись в стороны, взмутив воду. Неудача постигла Сашку и у следующего косяка. И он уже повернул к берегу, но тут заметил, как по выбитой колесами телег колее медленно плывет впереди него сазан.

У Сашки перехватило дыхание и так громко заколотилось сердце, что он на секунду остановился, хватаясь рукой за грудь. Убедившись, что рыбине, кроме колеи, деться некуда, он немного успокоился и, загнав золотистого красавца в тупик, преградил ему путь назад.

— Е-есть, взя-ал одного-о!.. — выбрасывая на берег тяжелого черноспинника, закричал Сашка, не замечая, что весь вывозился в грязи и с одежды ручьями стекает вода.

Откинув рыбину подальше от берега, Сашка вместе с Горкой, Витькой и Славкой стал загонять сазанов на отмель, надеясь взять их в траве голыми руками, но все попытки оказались тщетными: рыба вовремя уходила на глубину.

— Хватит, ребята, — сказал Сашка, поняв, что поймал он черноспинника случайно. — Надо что-то придумать.

Мальчишки столпились на берегу.

— Может, сетку притащить? — предложил Горка.

— Пра-авильно!.. — в один голос поддержали его Витька и Славка. — Мы зараз сбегаем!..

— А как дома хватятся, что потом? — округлил глаза Сашка, и ребята огорченно вздохнули.

— Как же быть? — растерянно проговорил Славка. — Ее больше ничем не возьмешь…

Сашка почесал грязной пятерней щеку и оставил на ней черно-сизые полосы тины.

— Разве что зюзгой попробовать или круг сделать?..

— Ве-ерно!.. — одобрили ребята. — Круг лучше, им легче поймать рыбу, только нужно на длинную палку насадить!..

— Бежим! — скомандовал Сашка и подхватил пальцем под жабры пойманного сазана. — Сегодня сделаем, а завтра с утра начнем ловить!

Круг мастерили у Ершовых во дворе. Горка Щетинкин приволок толстую проволоку, Славка Косарев и Витька Бубнов принесли моток пряжи и кусок мелкой сети. А Сашка решил пустить в дело длинный шест, которым мать обычно приподнимает над землей веревку с бельем.

— Теперь ни один сазан от нас не уйдет! — закончив работу, заверил приятелей Сашка и, как бы подкрепляя слова делом, с маху накрыл кругом петуха, что важно прогуливался по двору…

Глава 2 В полоях

Мальчишки взбежали на песчаный бугор и, переведя дыхание, посмотрели вниз.

Перед ними раскинулись полои.

Золотясь в лучах солнца по затопленному лугу, они, отражая небо, голубели по ложбинкам, с трех сторон, подкравшимися к бугру, зеленели длинным языком воды, что исподволь подбиралась к колхозному саду. Постепенно меняя окраску от светлых тонов к темным, полои терялись вдали, где клубился туман, расползаясь по горизонту, и, наверное, поэтому казались отсюда, сверху, безбрежными и необозримыми. И если бы не прошлогодний камыш, что остался после зимнего укоса на топку и теперь тут и там высовывался метелками из воды, обозначивая русло Сухого ерика, да не кудрявящиеся по залитому лугу островки кустарника, то можно было бы подумать, что село опоясал ильмень.

Невдалеке плеснулась рыба.

— Ну пошли же, — Горка Щетинкин нетерпеливо дернул Славу Косарева за руку, — не видели, что ли!

— А где будем ловить? — спросил тот.

— Рыба покажет, — поучительно заметил Сашка и, подхватив круг, заторопился по откосу вниз.

Побросав на берегу припасенные под улов мешки, ребята поспешно разделись.

— Смотрите, смотрите, во-он за кустом сазаны крутятся! — закричал Витька Бубнов, показывая на спинки нескольких рыбин, высунувшихся из воды на отмели. — Кругом, кругом их!..

— Не ори, распугаешь, — одернул его Сашка. И распорядился: — Ловить начну я, а тебе с Горкой вынимать рыбу из-под круга да на берег носить…

— А я? — обиделся Славка, решив, что о нем забыли.

— Будешь улов в мешок собирать да вещи перетаскивать вслед за нами.

— И-и!.. — робко запротестовал Славка. — Я тоже хочу ловить…

— Успеешь. Потом Витек подменит тебя, понял? Ну, пошли!

Сашка, отрезая сазанам путь на глубину, зашел со стороны ерика и стал осторожно приближаться к ним. По обе стороны от него и чуть поотстав, шли Горка и Витька. Славка, с мешком в руках, наблюдал издали. Ему казалось, что рыба вот-вот почует опасность и прыснет во все стороны, и тогда все опять начинай сначала, надо бы Сашке на мешкать, а поторапливаться.

Но сазаны, всегда такие хитрые и осторожные, сейчас не замечали ничего. Они вяло шевелили плавниками, лениво крутились один около другого.

Сашка, взмахнув кругом, ловко накрыл сразу трех черноспинников.

«Вот это рыбалка, — радовался Славка, принимая в мешок от Витьки и Горки трепыхающуюся рыбу и в руке взвешивая улов, — с полпуда, наверное, будет, а сколько еще возьмем!..»

Сашка же на сазанов внимания не обращал. Его интересовали легкие разводы волн, что время от времени появлялись среди травы и кустарника на отмели, он неторопливо направлялся к ним, ничего другое не видя и не слыша, не думая ни о чем. Им владела одна мысль — не вспугнуть раньше времени рыбу, занятую икрометанием, взять косячок весь, целиком.

Вот и сейчас, заметив среди кустиков сазана, он уже повернул к нему.

— Два, четыре, пять… — насчитал он, делая осторожный шаг, потом еще один, еще, рывок вперед, и накрытая кругом рыба взбурунила воду.

Прижимая круг ко дну, Сашка облегченно перевел дыхание, посмотрел, как Горка с Витькой неумело хватают рыбу и как она выскальзывает у них из рук, и недовольно поморщился:

— Копаются, что куры в вениках! Придавите рыбину к земле да берите спокойно под жабры… Вот так!.. А ты, Славка, не лови ворон на берегу, сам подходи за рыбой!..

Теперь дело пошло быстрее. Едва Сашка накидывал на рыбу круг и Витька с Горкой стремглав бросались выбирать ее из-под сетки, как Славка спешил к ним с мешком и через минуту-другую возвращался на берег с уловом.

Уже давно рассеялся туман, уже подбиралось к зениту солнце и нещадно жарило ребячьи спины, уже Славка еле-еле волочил по берегу мешок с уловом, а ребята, охваченные рыбачьим азартом, все еще бегали по полоям.

Но вот Славка устал таскаться с тяжестью.

— Может, хватит ловить? — предложил он.

— Еще чего выдумал!.. — возмутились товарищи. — Здесь столько сазана, а он…

— В другой мешок складывай, — деловито заметил Сашка.

Сегодня он чувствовал себя героем. Приловчившись к кругу и почти без промаха накрывая им рыбу, он думал о том, как встретят их дома. Пацаны, конечно, удивятся, станут завидовать их удаче и вмиг разнесут о ней весть по селу. А взрослые? Наверное, похвалят, мол, растут помощнички. А это значит, что теперь ребятам начнут доверять не только куласы и бударки, но и рыбацкую снасть…

Глава 3 Инспектор рыбнадзора

Полосухин вышел на крыльцо, закуривая, на ступеньках остановился и посмотрел вдаль.

Над полоями повис туман. Растекаясь по сторонам, он полукругом охватил село, выполз дымовой завесой к реке и, опустившись на воду, медленно поплыл на другой берег.

— Что, Андрей Петрович, поедем? — спросил шофер полуглиссера.

Полосухин, словно раздумывая, ехать ему или нет, молчал. Его темные, глубоко посаженные глаза не спеша оглядывали реку, и шофер, перехватив его взгляд, вздохнул.

— Ну и тума-ан, самый раз браконьерничать!.. — но, не дождавшись ответа и на этот раз, спросил прямо: — Так куда поедем, Андрей Петрович?

— А никуда, — улыбнулся тот. Заметив на лице шофера недоумение, пояснил: — Днем на ямы с сетью вряд ли полезет браконьер, они все на виду! А вот в полоях по камышу есть где разгуляться. С них-то и надо нам не спускать глаз.

— Н-да-аа… — почесал за ухом шофер. — А как туда доберешься, полуглиссер не пройдет по мелякам!

— Ничего, Коля, что-нибудь придумаем. Ты пока маленькую мотолодку подготовь, а я тем временем на Сухой ерик загляну: давно там не был!

Полосухин взял с полуглиссера бинокль и крупным шагом направился к околице.

Да, Николай прав, не легко им придется в половодье. На участке более шестидесяти разных водоемов, превратившихся сейчас в полой, и попробуй везде поспеть! А кое-кто этим пользуется, губит рыбу.

Он поднялся на земляной вал, что тянется за селом, ограждая его в полую воду от затопления, и пошел по нему к Сухому ерику. Туман рассеивался. Подгоняемый ветерком, он уплывал за Старую Волгу, и взору постепенно открывались обширные полой.

Здесь, со стороны садов, бахч и огородов, все было спокойно.

А что делается за бугром?

Полосухин поднял голенища болотных сапог и напрямик, по затопленному лугу, зашагал к бугру. Взойдя на него, увидел вдали мальчишек.

«Никак сазана ловят? — подумал он и, вынув из футляра бинокль, поднес его к глазам. — Так и есть, кругом накрывают, паршивцы!» — и заторопился к ним.

— Вы что же это, сорванцы, делаете?! — издали закричал он. — А ну выпустите рыбу!

Ребята оглянулись, узнали инспектора рыбнадзора и, бросив вместе с кругом весь улов, пустились наутек.

— Куда же вы, чертенята, бежите? Я вас знаю и все равно найду, но тогда будет хуже!..

«А ведь и вправду найдет!» — понял Сашка и остановился.

Глядя на него, остановились и другие ребята, но подходить к инспектору никто не торопился.

Сашка, переминаясь с ноги на ногу, исподлобья наблюдал, как Полосухин подобрал с воды брошенный ими круг и деловито осмотрел его, как потом повернул к берегу, где лежало в мешке десятка два сазанов, и только сейчас понял, что самое страшное еще впереди.

И откуда это его принесло, инспектора, что они не заметили. А виноваты сами. Наловили немного рыбы и уходить бы надо — правильно Славка говорил. А им все мало казалось, пожадничали, вот и попались!

Что-то теперь будет?!

Неужели Полосухин отведет их в рыбинспекцию и составит акт? Конечно, отведет! Штрафуют и за несколько рыбин, если они пойманы запретным способом, а у них в мешке вон сколько!.. Ах, дураки, дураки, почему же они не подумали об этом раньше? И ведь ничем дело уже не поправишь!..

— Может быть, все-таки, вы подойдете! — услышал Сашка Полосухина.

Взглянул на него. Андрей Петрович вытряхнул на траву из мешка рыбу и, выбирая еще живых сазанов, выпускал их в воду, крупное, давно не бритое лицо его было спокойно и непроницаемо, и Сашка никак не мог понять, что же надумал рыбинспектор.

Вздохнув, Сашка посмотрел на Славку Косарева и усмехнулся. Славка, как всегда в таких случаях, перетрусил. Удрал дальше всех и теперь все время косится то на Андрея Петровича, то на них, а сам того и гляди сорвется в село. А далеко ли убежишь?.. И дома найдут!..

Сашка перевел взгляд на Витьку Бубнова. Тот, согнувшись в вопросительный знак, занялся расцарапанным коленом, будто оно для него сейчас самое важное, а сам, небось, Думает, как бы лучше выпутаться из беды. Неужто начнет упрашивать, чтобы его отпустили?.. Только вон Горке Щетинкину море по колено: стоит себе и сияет веснушками, точно ничего не случилось.

А как же поступит он, Сашка?

«Эх-х, была не была!..» — вздохнул он, трогаясь с места, и махнул Горке рукой.

Тот пожал плечами, улыбнулся еще шире и двинулся следом, а когда они подошли к Полосухину, к ним направился Витька. Славка же осилил лишь полпути. Он присел на корточки и сделал вид, что собирается вытащить из пятки занозу, а сам то и дело поглядывал на них. Сашка, разозлившись, показал ему кулак. Но видя, что даже угрозой приблизиться к ним Славку не заставишь, отвернулся и стал смотреть, как инспектор взял в руки уснувшего сазана и слегка надавил ему брюшко, как сразу же потекла на землю икра.

— Видите? — спросил Полосухин ребят. — А знаете, почему она так легко выдавливается?

— Так время же пришло, рыба икру мечет… — начал Сашка, но встретил суровый взгляд глубоко посаженных глаз и запнулся.

— Верно, нерестится рыба сейчас, — согласился Полосухин и добавил: — А вы случаем воспользовались, благо, сама рыба в руки идет! А того не подумали, что погубили не только этих сазанов, — показал он на кучу, — но и миллионы икринок, из которых бы скоро появились мальки. Или вы этого не знали?

— Учили по зоологии… — признался Сашка.

— Толка от такой учебы, коль в голове у вас ничего не оставила она!.. — Полосухин нахмурился, и его густые брови сошлись на переносице. Сердито оглядел каждого и приказал: — Берите мешки да складывайте в них рыбу.

— Мы больше не будем… — заикнулся было Витька Бубнов, но Полосухин его оборвал:

— Долго я буду вас ждать?

Мальчишки с неохотой разделили улов на четыре части, сложили его в мешки и, взвалив на спины, побрели к селу.

Полосухин зашагал последним.

Ишь рыболовы, сейчас и головы поопустили, понимают, небось, вину… А может быть, ругают себя за оплошку? Мол, втюрились, как оглобля в кузов, и теперь ждут не дождутся, когда он отпустит их. Интересно, забудут ли они теперь дорогу на полой или же станут следить, когда он отлучится из села, чтобы воспользоваться моментом и вновь попытать счастье?

А с них взятки гладки. Ну составит он акт, передаст его в сельсовет, вызовут их родителей, предупредят, чтобы глядели за ребятами. Да разве за ними углядишь! Всыпят им папы да мамы по первое число и успокоятся, а мальчишкам к этому не привыкать. А вот обозлиться могут, и назло ему станут шарить по полоям, да еще других пацанов научат…

Они пришли на базу рыбкоопа. Кладовщик, приняв у ребят рыбу, выписал квитанцию и передал ее Полосухину.

Как ему быть теперь?

Ничего не предпринимать, отпустить с миром? Так мальчишки уверуют в свою безнаказанность и завтра сделают новые круги и заберутся в полой опять, но уже осторожнее будут — наблюдателей своих выставят, чтобы не попасть впросак…

Наблюдателей? Вот если бы такие наблюдатели следили за водоемами!..

Полосухин, словно проверяя, прав он или нет, оглядел ребят. Лица их были хмуры и озабочены, и он никак не мог понять, что же больше тяготит мальчишек: сознание ли того, что поступили они плохо, или наказание, что может выпасть каждому из них.

И вдруг он вспомнил себя, вот таким же, как они, огольцом.

Тогда шла Отечественная война. Отец был на фронте, и мать одна тянулась изо всех сил, чтобы прокормить всю семью: пятерых детей да старуху свекровь. О себе не думала. Рада была и тому, что ела с рыбаками на тоне, где работала фонарщицей, что могла принести после смены домой несколько рыбин.

Но вот наступил запрет, и лов прекратился.

— Андрюша, а, сынок, — обратилась она как-то к старшему, не зная, что же приготовить сегодня на обед, — сходил бы ты на полой, что ли, может, и поймал бы там…

Андрейка каждый день ловил рыбу на Старой Волге, но сейчас, когда она ушла в полой на нерест, в реке попадалась только мелочь, да и та плохо клевала, и подчас он возвращался с рыбалки пустым.

— А сетку батину можно взять?

— Сетку? — задумалась мать, вспоминая, как муж, уходя на войну, велел беречь сети пуще своего глаза. «А шут с ней, мальцам ведь есть что-то надо!» — вздохнула она. — Возьми одну. Только смотри, не порви о коряги.

Сеть Андрейка ставил на ночь среди камышей, подальше от посторонних глаз. Но уловы не радовали его, и он стал искать выход. Ловил и на отмелях, и на глубине, потом сообразил, что рыбы должно быть больше в узких ериках, где сеть можно было с одного берега протянуть на другой. Попробовал, и дело пошло на лад. Теперь улова хватало не только на котел. Частенько он приносил рыбы столько, что не съесть ее было и в несколько дней, и тогда мать солила излишек про запас, оделяла соседок.

— Ну вот, — радовалась она, — и помощи дождалась, и работничек в доме объявился. Все легче теперь будет.

Так и жили, пока не окончилась война, пока не вернулся отец.

— За помощь матери — спасибо, сынок, — расцеловал он Андрейку при встрече, — теперь не пропадем!

Наутро мальчик принес очередной улов, и отец, увидев в мешке десятка два икряных лещей да линей, нахмурился.

— Где ловил, в полоях?

— Ага, за бугром по Сухому ерику, — радостно поведал тот. — На повороте узкое место есть, помнишь? Здорово там попадается!..

Отец промолчал. Несколько рыбин он почистил на завтрак и обед, остальной улов засолил. А вечером, когда сын опять засобирался с сетью на ерик, остановил его.

— Хватит, Андрейка, браконьерничать. Нерестится рыба, беспомощна она сейчас, покой требует…

— Так многие же ловят…

— Многие, многие!.. — перебил его отец и, заглянув сыну в глаза, добавил уже мягче, тише: — Охранять ее надо, а не ловить, иначе скоро и без рыбы и без работы останемся.

— А что есть-то будем? — робко проронил Андрейка.

— Ничего, сынок, всем тяжело… — задумчиво вымолвил отец и вдруг улыбнулся. — Наладим с тобой удочки и станем на малька и блесну судака ловить, потом на сома поедем, а там и путина осенняя начнется. Проживем!..

Были у него и потом с отцом серьезные разговоры, а этот, первый, остался в памяти на всю жизнь. Вот и мальчишки бы так запомнили сегодняшний урок!..

Они остановились у инспекции рыбнадзора, и Полосухин махнул рукой.

— Ладно, ступайте. Да помните, если я вас еще хоть раз увижу на полоях!..

Ребята облегченно вздохнули и, боясь, как бы инспектор не передумал, скорее пустились прочь.

Полосухин проводил мальчишек озабоченным взглядом и, войдя в инспекцию, доложил о случившемся начальнику.

— Зря отпустил пацанов, — сказал тот. — Надо бы наказать.

— Антон Григорьевич, так дети же они…

— Оштрафовать их родителей! — стукнул начальник кулаком по столу.

— Думаете, помогло бы?

— А что, поможет твоя доброта? — усмехнулся начальник.

— Не знаю.

— То-то. В следующий раз составляй акт, хватит церемониться!..

Глава 4 Дома

Было уже за полдень, когда Сашка Ершов подошел к дому.

«А что если как раз теперь придет к нам Андрей Петрович? — подумал он вдруг об инспекторе рыбнадзора и остановился у калитки. — Нет уж, лучше без обеда остаться, чем маме под горячую руку попасть!..»

Мальчик зашагал к реке, тяжело вздохнув: утром он завтракал кое-как, и сейчас ему очень хотелось есть.

«А если?..»

Сашка остановился, с минуту раздумывал, как же ему поступить, и вновь подошел к калитке. Чуть приоткрыв ее, заглянул во двор. Никого. Тогда он прошмыгнул в камышанку. Сунув за пазуху горбушку хлеба, он поискал взглядом, что бы еще взять, и увидел вяленую воблу. Она висела в чалке на гвозде у дверного косяка. Сашка сорвал две самые крупные рыбины.

Вторую половину дня мальчик слонялся по берегу Старой Волги. И не потому, что не мог найти занятия: томила неизвестность.

Конечно, Андрей Петрович отпустил их с миром и даже не ругал больше. Но ведь у него осталась квитанция на сданную рыбу, и по ней всегда можно составить акт!

Составит он его или нет?..

Вот если бы их накрыл начальник рыбинспекции, тогда бы несдобровать. Говорят, он рыбакам даже сущих пустяков не прощает! А вдруг Андрей Петрович доложил ему?!

Сашка немного постоял у рыбкооповского причала, где разгружалась самоходная баржа, пришедшая с товарами из Астрахани, но там ничего интересного не было, и он побрел дальше. На пассажирскую пристань даже не взглянул. Знал, что сейчас на ней никого нет, что народ там собирается лишь к прибытию речного трамвайчика и теплоходов на подводных крыльях. Миновав купающихся на отмели мальчишек, он немного задержался у мостков, где женщины полоскали белье, потом залез на рыбацкий баркас, причаленный к старому парому, и задумался.

И почему это ему так не везет!

Что бы он ни сделал, все выходит боком, куда бы ни пошел, обязательно нарвется на неприятность. Вот и сегодня: рассчитывал одно, а получилось…

Интересно, знают ли уже дома об этом? Если да, то почему не ищут? Или ждут, когда он сам придет? Нет, на мать это не похоже, сразу же бросилась бы его искать, или же Зинку послала бы. А вот отец искать не станет. Ему всегда некогда, он вечно занят своими рыбацкими делами и мало бывает дома даже теперь, во время запрета, когда его механизированное звено так же, как и другие, свободно от лова и находится в селе. То ему надо спешить на берег, где на якоре стоит их старый, видавший виды, метчик, то у кого-то из рыбаков звена собираются все, чтобы строить новую волокушу или се́крета с вентерями, то надо чинить сети да смолить их или торопиться к правлению колхоза. И даже когда нужно наказать его, Сашку, за какие-либо проделки, он делает это скоро и нехотя, лишь бы не ворчала мать…

Дома Сашка появился, когда солнце скатилось за старые ветлы. Во двор вошел с опаской, готовый в любую секунду выскочить за калитку.

— И где это тебя черти носят? — увидев его, нахмурилась мать. — Хоть бы скотину с улицы загнал, что ли!..

Сашка облегченно вздохнул: нет, не знают еще ничего дома! — и скорее выскочил на улицу.

Корова стояла в переулке у калитки, терпеливо ожидая, когда ее впустят в баз, а овец поблизости не было, и Сашке пришлось обежать несколько соседних улиц, пока он нашел их.

Вечер пролетел незаметно. Мать возилась по хозяйству, потом кормила семью. Отца дома не было. Он приехал на мотолодке поздно, когда Сашка уже собирался спать.

— Сбегай-ка на берег, — сказал он сыну, бросая в угол камышанки увесистый мешок, — замкни на цепь бударку да шест захвати.

Когда Сашка вернулся во двор, отец уже разделывал крупного осетра, две севрюги лежали на полу, лениво шевеля жабрами.

— Белуга сорвалась, — рассказывал он матери, искоса поглядывая, как она ловко пробивает через крупное решето осетровую икру, — пудов на пять, не меньше… Подвел это я ее к бударке, надо бы сперва топором оглоушить, а я впопыхах за жабры, думал, управлюсь. Черта с два! Ка-ак рванулась, чуть сам в воду не вывалился, да руку еще о жучки поранил, — показал он завязанную черной тряпицей ладонь, — да режак, стерва, порвала…

— Хватит, Аркаша, и этого, — заметила мать.

— Хватит, хватит!.. — недовольно проворчал отец. — Знаешь, сколько бы взяли с нее икры?! Но ничего-о. До жарко́й далеко, а времени свободного не занимать. Благо, нас, рыбаков, колхоз пока на другие работы не посылает, мол, отдыхайте, набирайтесь сил. Выкрою моментик, поймаю еще не такую!..

— Не жадничай. Попадешься, тогда…

— Типун тебе на язык!.. А ты чего уши развесил? — напустился он на сына. — Марш спать!

«Тоже мне, сам упустил белугу и руку порезал, — а я виноват!» — подумал Сашка и, обиженно поджав губы, поплелся в дом.

И вот так всегда! Как надо что-нибудь сделать, так о Сашке вспоминают, просят — помоги. А когда ему интересно послушать их разговор, отправляют спать или куда-либо со двора. Разве он им мешает? Чужой? Или все еще маленьким считают?

Сашка разделся, лег в постель.

И зачем отец ловит почти каждый день красную рыбу, надоела она уже! И жарят ее, и котлеты из нее делают, и уху, и пироги. Свежая в глотку не лезет, а отец целых два бочонка балыков насолил. И воблы навялил целый шалаш. И красноперки, и леща… Запасает на зиму? Ну да! И в прошлом, и в позапрошлом году он еще сазана с полоев таскал и вялил, потом мама отваривала его к картошке зимой…

«А как же он рыбу там ловил, что Андрей Петрович не видел?!»

Глава 5 Встреча

Ольга Николаевна опустила на подставку шипящую сковороду, положила сыну и дочери в тарелки жареной севрюжины и села за стол сама. Зинка тут же принялась за еду, а смуглое лицо Сашки вдруг помрачнело и скривилось.

— Ешь, а то никуда не пущу, — предупредила его мать.

Сашка, подавив вздох, взялся за вилку.

Вскоре в камышанку, где они завтракали, с улицы донесся условный свист. Сашка встрепенулся, хотел было вылезти из-за стола, но, встретившись с суровым взглядом матери, стал торопливо глотать непрожеванные куски.

Свист повторился.

— Успеешь, не горит, — заметила Ольга Николаевна, но Сашка ее не слушал.

Доев севрюжинку, он залпом выпил кружку парного молока и опрометью выскочил вон.

У дома его поджидали друзья.

— Ну как, к вам дядя Андрей не приходил? — спросили они Сашку.

— Нет. А к вам?

— Может, он забыл? — ответил Славка Косарев и смешливо наморщил маленький, словно пуговка, нос.

— Забу-удет, жди, — скептически заметил Горка Щетинкин и вдруг беззаботно улыбнулся. — А-а, пускай приходит!

— Ребята с минуту помолчали, раздумывая, как им быть.

— Ладно уж, — махнул рукой Сашка, — что будет, то будет. Пойдем куда-нибудь.

Друзья молча миновали размеченное на пустыре футбольное поле с воротами, поднялись на бугор, что разделяет надвое село, растянувшееся по берегу Старой Волги, и спустились к колхозному саду.

— Я на обед домой не пойду, — вдруг заговорил Славка Косарев и похлопал себя по оттопыренным карманам, — он у меня здесь: калач и вобла.

Ребята переглянулись: и как это они об этом не подумали!

— Ничего, — утешил их Славка, — сушки на всех хватит, и хлеб разделим… — Вдруг он показал рукой в сторону. — Глядите, кто-то в полоях, кажется, рыбу ловит…

И верно! В конце сада, за земляным валом, куда подобралась разлившаяся вода, возились с сетью несколько ребят.

— Бежим! — крикнул Сашка, устремляясь вперед.

— А если опять увидит нас дядя Андрей? — напомнил товарищам Славка.

— Волков бояться — в лес не ходить, — оптимистично отозвался Горка Щетинкин. — Можешь оставаться…

— Идем, Слав, мы не будем ловить, — потащил его за руку Витька Бубнов, — только посмотрим…

Славка нехотя тронулся вперед.

— Ба-а, да ведь это же Вовка Баландин со своей компанией! — узнал недруга Сашка. — Давайте отберем у них сетку!

Это предложение пришлось всем по душе, и друзья прибавили шаг.

Подскочив к земляному валу, они с ходу перемахнули его и, вздымая босыми ногами фонтаны брызг, кинулись к Баландину. Вовка сбычился, выжидающе посматривал на приближающихся ребят и продолжал со своими дружками выпутывать из ячеи рыбу.

— А ну бросайте сетку! — скомандовал Сашка.

— Я тебе так брошу, что не захочешь!

Угроза лишь раззадорила Сашку. Он налетел, словно ястреб, подхватил с воды конец сетки за верхний подбор и потянул его на себя, ему помогли подоспевшие на помощь товарищи, и вскоре уже большая часть сети находилась у них в руках. Но противник сдаваться не собирался. Оправившись от неожиданности, Баландин и его друзья поднатужились, сеть натянулась, что буксирный канат.

Минута шла за минутой, а ни одной из сторон не удавалось взять верх. Мальчишки сопели, топтались на месте, и еще неизвестно, кто бы из них испустил победный клич, если б не случилось непредвиденное. Баландинцы внезапно отпустили сеть, и Сашка с друзьями полетел в воду.

Не успели они опомниться, как, навалившись на них, мальчишки опутали их сетью и пустили в ход кулаки. Но тут в историю вмешался колхозный сторож дед Мартюхов, охранявший сад. Увидев в воде свалку, он поспешил туда и палкой разогнал драчунов.

— Вы что, рехнулись никак? — напустился он на Баландина и его приятелей. — Так и человека утопить запросто можно!.. — Оглядел ребят: — Чего не поделили-то?

Мальчишки, расходясь в стороны, мужественно молчали.

«Ну как, получили? — злорадствовал Вовка, с удовольствием глядя на промокших до нитки и измазанных в грязи соперников. — Будете знать, как совать нос не в свои дела!»

«Не беда-а, — утешал себя Сашка, ощупывая под глазом вспухший синяк, — поглядим, как в другой раз дело обернется!..» — и повернул к берегу.

Вот и опять не повезло ему!..

Но почему «опять»? Просто оплошали они чуть-чуть, недоглядели каверзы и поплатились. Зато в другой раз умнее будут. Да и сейчас бы они дали сдачи, если б не помешал дед Мартюхов. Ведь он, Сашка, уже сбросил с себя Вовку Баландина, и тот сам запутался в сетке, и Горка в долгу не остался… Вот только воды хлебнул…

Выжимая на себе одежду и счищая с нее грязь, друзья поплелись в село.

— А здорово мы им дали, правда? — поглядывая то на одного, то на другого, заговорил Витька Бубнов. — Я одному как поддал, он аж перевернулся!..

— И я!.. — неуверенно проронил Славка.

— Будет хвалиться-то, — усмехнулся Сашка и предложил: —  Может, на Волгу махнем? Там ополоснем одежку и высушим ее, сами искупнемся.

— На Волгу так на Волгу, — согласился Горка, и все повернули к реке.

Проходя мимо инспекции рыбнадзора, Сашка увидел выходящего из калитки Полосухина и хотел уже повернуть назад, но тот, заметив ребят, вдруг улыбнулся им и кивнул головой, будто старым приятелям. Сашка, сам не зная почему, направился к инспектору.

— Кто это тебя так разукрасил?

— Да так… — буркнул Сашка. — Хотели мы, Андрей Петрович, сетку отобрать…

— Какую сетку? — перестал улыбаться Полосухин. — Где?

— На полоях за колхозным садом, — подходя ближе, заговорили ребята. — Там Вовка Баландин с мальчишками рыбу ловят…

— Вот как! Пошли-ка туда!

Но спешили они зря: там уже никого не было.

— Прогнал я их, — сказал Полосухину дед Мартюхов.

Полосухин поморщился.

Зря поторопился дед! Надо было сеть отобрать, чтобы им проработка дома была, тогда и другим бы сюда дорогу заказали… Ну да ладно: не сегодня-завтра они, должно, опять полезут на полой. Только как укараулить их?..

Его взгляд остановился на ребятах.

Вот кто может помочь! Но захотят ли? Скажут, сам у нас и сазана, и круг отобрал, а теперь — помогите…

Тогда почему же они сами решили отобрать у мальчишек сеть?

А может, все же попробовать…

— Я сейчас поеду в объезд по участку, — сказал он ребятам, — не хотите ли прокатиться?

— На полуглиссере? — обрадовались друзья. — Хотим!

— Вот и хорошо: вместе веселее…

Глава 6 На полуглиссере

Полуглиссер медленно развернулся у причала рыбинспекции и, набирая скорость, понесся вниз по течению, оставляя за собой белый бурун. Не успели мальчишки развесить на спинке сидений свою выстиранную одежду, как село осталось позади, а из-за намытого водой песчаного островка, поросшего ивняком, показались белые домики общежитий рыбаков тони «Мартышка».

На тоне никого не было. Лишь престарелый пес, сидя на берегу, следил за ними тоскливым взглядом.

Пусто было и на реке. Полноводная, там и тут затопив берега, она плавно катила мутно-желтые воды, и лишь по сухим метелкам прошлогоднего камыша да кудрявым ветлам можно было угадать русло.

Подойдя к развилке, где Старая Волга распадалась на три рукава, полуглиссер повернул налево и пошел по Ежевичному ерику, куда ребята много раз в прошлые годы ходили за ежевикой.

— Дядя Андрей, кашкалдаки! — сказал Славка, увидев впереди стайку лысух, спешащих укрыться в камыше.

Полосухин улыбнулся.

— Там их будет больше, — показал он рукой вперед и, поднеся к глазам бинокль, стал осматривать залитые водой до стенки камыша и леса обширные сенокосы.

Нигде никого.

Спустя четверть часа полуглиссер причалил к мотолодке, стоящей у колхозной водокачки. Полосухин выпрыгнул на берег и позвал ребят. В трусах, словно закопченные ранним загаром, они шумной гурьбой последовали за ним.

Навстречу вышел моторист водополивной станции.

— Привет, Емельяныч, — пожал ему руку Полосухин. — Качаем воду на поля?

— Вашими молитвами, — улыбнулся тот.

— А как с предохранительной сеткой, новую поставил?

— Сразу же, Петрович. Будете глядеть?

— Как, ребята, посмотрим?

— Ага! — заинтересовались они.

Но ничего особенного ребята не увидели: сетка как сетка — металлическая, мелкая-мелкая, даже комар не пролезет. Она плотно закрывала одну из сторон объемистого бака, опущенного в ерик, из бака через толстый гофрированный рукав мощный насос подавал в канал воду.

— А для чего она, знаете? — оглядел ребят Полосухин.

— Чтобы из реки не попадали на поля с водой рыба и малек, — с готовностью ответил Сашка и тут вспомнил, как прошлым летом наткнулся на бахче на дохлых рыбешек, но тогда на них не обратил внимания. Подумал, чего, мол, тут такого! После спада воды на полях остается и погибает столько малька, что рыбешка, проскочившая на поля через водокачку, не идет с ним ни в какое сравнение.

— Правильно, Саша! — Полосухин взял его за упругое плечо и одобрительно потряс, и, словно поняв мысли мальчика, горестно вздохнул: — А ведь кое-кто на это смотрит сквозь пальцы. Дескать, рыбы в реке много, не убавится ее от каких-то там сотни-две пропавших мальков.

Полуглиссер взял курс на раскаты.

Андрей Петрович оказался прав: чем ниже они спускались к устью, тем чаще попадались стайки лысух, а у островов Два Брата, до удивительного похожих друг на друга, птицы усеяли весь плес. Были здесь лысухи и гагары, кряквы и чирки, а на отмели у камыша: бродили колонией белые и серые цапли.

Такого скопления птиц ребята еще не видели.

— Стреляйте, Андрей Петрович, стреляйте! — заволновался Горка.

— Нельзя, — улыбнулся тот. — Сейчас не только на рыбу запрет, но и на птицу.

— Птенцы у них, — подсказал Сашка.

— Верно. Глядите туда, — показал он рукой в сторону островка.

Там, стараясь скорее пересечь заводь, плыла лысуха в окружении чёрненьких птенцов и сторожко поглядывала на полуглиссер. Когда гудящая махина приблизилась, лысуха тревожно крикнула и нырнула, ее примеру тотчас же последовали и малыши. Через несколько секунд птица всплыла у камыша и, убедившись, что все семейство спряталось, снова ушла под воду.

— А для чего же тогда вы ружье с собой возите?

— На всякий случай, — рассмеялся Полосухин.

И этот случай вскоре представился.

Внимание ребят привлекли бакланы. Прожорливые, они скопом разбойничали в мелководном заливе, загоняя на отмель рыбу, где она и становилась их легкой добычей. Птицы до того увлеклись разбоем, что не заметили, как под прикрытием камыша с приглушенным мотором к ним тихо подошел полуглиссер. И лишь после дуплета разлетелись в стороны.

— Вот и ружье пригодилось, — напомнил ребятам Полосухин, подобрав убитых бакланов. — Беда с ними — столько рыбы уничтожают, а по-настоящему с ними борьбу никто не ведет!..

Дальше Двух Братьев, чтобы не пугать уток и лысух, шли малым ходом. Островки попадались все реже и реже, вскоре осталась позади стенка камыша, и полуглиссер вырвался на простор.

Впереди раскинулась неоглядная ширь раскатов. Лишь в небе парили чайки да на горизонте одиноко дымил земснаряд. Он прорывал с моря канал к банку.

Обогнув земснаряд, полуглиссер повернул к Зюдевому банку и, войдя в его устье, направился вверх по ерику. Его берега, густо поросшие камышом, были затоплены и представляли собой проточный ильмень, и только выше по течению, где стоял в воде крупный лес, цепочкой по обе стороны русла тянулись маленькие островки.

Полосухин стоял у ветрового стекла. Осматривая в бинокль полой, указывал шоферу направление, и полуглиссер сворачивал то в узкую жилку, извивающуюся камышовой или рогозовой аллеей, то скользил по простору залитых лугов.

Везде было спокойно.

— Ну, можно, кажется, и домой отправляться, — опуская бинокль и усаживаясь на сиденье, сказал Полосухин.

Мальчики огорченно переглянулись. Им хотелось ездить с инспектором рыбнадзора еще и еще, они даже забыли о еде.

— Хотите посмотреть? — предложил он им бинокль, и ребята, взяв бинокль, стали по очереди осматривать окрестности.

Полуглиссер шел по Бакланьему ерику, приближаясь к развилке Старой Волги.

Когда подошел Сашкин черед, полуглиссер поравнялся с горловиной безымянного култука. Глянув туда, он увидел, как в просвете камыша мелькнула лодка.

— Андрей Петрович, там кто-то есть! — закричал Сашка.

— Стоп, Коля! — скомандовал Полосухин и взял у Сашки бинокль.

Полуглиссер остановился и, слегка покачиваясь на волне, поплыл по течению назад.

Полосухин внимательно оглядел култук, но, кроме камыша и рогоза по его изрезанным заливчиками берегам да нескольких островков, ничего не обнаружил.

— Может, тебе показалось?

— Нет, Андрей Петрович, вон у того островка, вон, видите, где ветла растет, была лодка и ушла по ту сторону.

— Что ж, проверим твою наблюдательность, — сказал Полосухин и тронул шофера за плечо. — Давай в култук, Коля!

Полуглиссер развернулся и, набирая скорость, вошел в горловину.

— Во-он, вон они!.. — вдруг вскочили и закричали мальчишки.

Два браконьера, работая изо всех сил шестами, гнали бударку от островка к камышовой крепи. До берега им оставалось всего каких-нибудь метров пятьдесят-шестьдесят.

— Заходи справа, — скомандовал шоферу Полосухин, — отрезай им путь!

Расстояние резкосокращалось. Еще несколько секунд, и лодка браконьеров вынуждена будет остановиться.

Когда до лодки осталось — подать рукой, резкий толчок вдруг сбил всех с ног.

В первое мгновение никто ничего не понял. Все потирали ушибленные места и с недоумением смотрели один на другого. Потом, сообразив, что сели на мель, опомнились. Полосухин одним прыжком выскочил за борт и поспешил к удирающей бударке, Николай, заглушив мотор, с мальчишками последовал за ним.

Но было уже поздно. Бударка врезалась носом в камышовую крепь, и когда Полосухин с помощниками добрел до нее, в ней никого не было, лишь едва заметная дорожка угадывалась в тростнике да где-то впереди трещал старый камыш.

Беглецов преследовать не стали. Знали по опыту, что бесполезно — уж слишком обширна и густа была здесь крепь. Бударку забрали. В ней оказалось восемь мешков, три из них были с рыбой.

— А чем же они ее ловили? — удивились ребята.

— Сейчас узнаем, — пообещал Полосухин, снимая с себя мокрую одежду и выжимая ее.

Потом все вместе столкнули с меляка полуглиссер, привязали к нему бударку и тихим ходом двинулись к островку. Там и нашли несколько капроновых сетей.

— Вот так, друзья, и живем, — усмехнулся Полосухин, оглядывая мальчишек. Он уложил в бударку сети, перебрался на полуглиссер. — Пока осматриваешь одни места, в другие, глядишь, иной раз хапуги забрались. Пользуются случаем, что у нас до всего сразу руки не доходят.

Ребята удрученно молчали.

И они тоже хороши! Вчера сами лазали на полой, сегодня там Вовка Баландин со своими дружками орудовал.

«Вот бы поймать браконьера», — подумал Сашка и мечтательно закрыл глаза.

Глава 7 У костра

Полосухин посмотрел на солнце и присвистнул.

— Пора обедать, друзья, а мы намокли, словно куры, — в село показаться стыдно. Может, высушимся и перекусим?

— И то дело! — с готовностью отозвался Николай.

— А что ребята скажут?

— Как вы, так и мы, — блеснул веселым глазом Горка Щетинкин и кивнул на Славку Косарева: — У него есть вобла и хлеб!

— При свежей рыбе да сушку грызть — последнее дело, — заметил Полосухин и решил: — Будем варить уху. Так, что ли?

— Это можно, — солидно согласился Сашка и оглядел товарищей. Те согласно закивали головами. — Мы мигом соберем для костра, вон сколько плавника на островке.

Николай полез и вынул из моторного отделения закопченный ведерный котел, с десяток картофелин и несколько головок лука, миски, ложки и нож, передал все это ребятам, и они потащили все это на берег.

Пока Николай и Полосухин развешивали свою одежду на ветках старой ветлы, мальчишки занялись делом. Сашка выбрал из улова браконьеров несколько крупных сазанов и линей, для навара взял полосатых, точно зебра, окуньков и принялся их чистить и потрошить; Горка, сопя, возился с луком и картошкой; Витька и Славка, собрав огромную кучу плавника, пришли на помощь товарищам.

Когда дольки вымытого картофеля и половинки лука уже лежали в котле, туда доверху уложили крупные куски рыбы, посолили их и залили водой. Андрей Петрович разжёг костер.

— А теперь, Саша, держи ложку и кашеварь, — подвесив над огнём котёл, сказал он и, перехватив его чем-то обеспокоенный взгляд, устремленный вдаль, спросил: — Ты чего там увидел?

— О них думаю, — показал Сашка рукой на камыши, где скрылись браконьеры. — Как они выберутся отсюда без лодки? Вода кругом…

— Вода, — согласился Полосухин и объяснил: — Тут по камышу мелко, доберутся до ерика, переплывут его, а там и дом рядом. Здесь они каждую ложбинку, каждый бугорок знают.

— А если их подкараулить на том берегу?! — загорелся Сашка, и в его карих, чуть удлиненных глазах блеснул хитрый огонек. — Они только из воды, а мы тут как тут!

Полосухин ласково взъерошил его лохматые волосы.

— Попробовать, конечно, можно, но вряд ли что из затеи получится. Браконьеры не дураки, чтобы лезть на рожон. Теперь где-то затаились и слушают, куда пойдет полуглиссер. И даже если мы высадимся на том берегу и катер уйдет, то всё равно мало шансов, что они напорются на нас — этот ерик, что змея извивается, вот и угляди, где они его переплывут!

Сашка глянул на задремавший огонь костра, спохватился и подбросил в него пучок мелких веток, и вскоре язычки пламени взметнулись вверх, лизнув черное днище котла. Уха, исходя паром, нехотя всхлипнула, потом еще и еще и через минуту уже кипела, разнося окрест аппетитный дух.

— А ведь вы, ребята, могли бы нам очень помочь, — вновь заговорил Полосухин. Он бросил в уху несколько лавровых листиков, внимательно посмотрел на ребят. — Как? Следить за полоями у села. Сегодня у вас здорово получилось, особенно у Саши!

— А мы — пожалуйста! — тотчас же откликнулся Ершов. — Как, ребята?

Витька Бубнов и Славка Косарев лишь хлопали глазами, и Сашка понял, что предложение застало ребят врасплох, зато Горка Щетинкин весь просиял и расплылся в улыбке.

— Можно! — за всех ответил он.

— Только маловато вас, не углядите за всем… — вздохнул Полосухин. Искоса посматривая на мальчишек, он сжал рукой широкий подбородок и, хитро сощурив свои темные, глубоко посаженные глаза, предложил: — Вот если бы собрать пионеров да отряд организовать, со штабом, а?

— Правильно, Андрей Петрович! — опять опередил всех Горка. — Тогда ни один человек на полой не полезет!

Сашка согласно кивнул лохматой головой.

— Верно сказал Горка! Можно разделиться на группы, распределить участки и пусть сунется тогда на полой Вовка Баландин со своими дружками!..

Осторожно помешивая уху деревянной расписной ложкой, Сашка вглядывался в шумящий под ветром камыш, и ему чудилось уже, как он с товарищами спрячется вот в такой же крепи, и когда Вовка бросится в нее от погони, то нарвется на засаду, и его тут же схватят и поведут через все село в инспекцию рыбнадзора.

— Ну как, повар, не готова ли уха? — прервал его мысли Николай.

Сашка поддел ложкой кусок рыбины, попробовал.

— Сварилась!

— Тогда выбирай, — он подал ему чисто выскобленный лист фанеры, заменявший блюдо.

Обедать сели тут же, у костра. На траве расстелили брезент, в центре его установили рыбу и круто посолили ее, крупными ломтями нарезали хлеб.

Сашка принялся за сазанью голову. Обсасывая каждую косточку и облизывая стекающий с пальцев янтарный жир, он думал о том, что теперь ему с друзьями, пожалуй, некогда будет скучать, что Андрей Петрович станет их брать с собой в объезды по участку и они еще увидят много интересного, узнают, где и в какое время жирует рыба, когда и на какую приманку лучше ловить судака или, скажем, сома. Повезет он их потом и по ягоды на острова и за чилимом — в богатые этим водяным орехом култуки, а настанет пора, может быть, возьмет с собой и на охоту.

Ухой занялись после рыбы.

Казалось Сашке, что сыт, но настолько сладка и ароматна оказалась уха, настолько приятен был чуть уловимый привкус дымка, что не заметил, как опустела у него миска, а когда заглянул за добавкой в котел, там уже тускнело металлом дно.

Наскоро вымыв с друзьями посуду и котел и снеся все это вместе с брезентом на полуглиссер, Сашка уселся на заднее сиденье, нетерпеливо посматривал, как Полосухин и Николай не спеша одеваются, и мысленно поторапливал их. Сейчас уже часа три, не меньше, а до вечера надо успеть обойти в селе всех мальчишек, рассказать им, как они ездили с Андреем Петровичем на полуглиссере и чуть не поймали браконьеров, как варили уху, как решили охранять полой. Вот удивятся пацаны, вот разговоров-то будет!..

Глава 8 В селе

Полуглиссер подрулил к причалу рыбинспекции, и мальчишки выскочили на дощатый помост.

— Значит, договорились, ребята? — крикнул им вслед Полосухин. — Завтра утром встречаемся в школе!

— Приде-ом!.. — заверил его Сашка и по крутой тропинке взбежал вслед за Горкой на бугор, что разделял село на две половины.

Отсюда были видны все улицы с узкими, кривыми переулками, и мальчик прикидывал в уме, откуда лучше начать, чтобы скорее обежать с новостью всех ребят.

— Как, вместе пойдем или разделимся? — нетерпеливо спросил Горка.

— А я домой пойду…

— Что-о? — опешил Сашка и возмущенно уставился на Славкино лицо, круглое и румяное, что колобок. — Так мы же на успеем всех предупредить!

— Мне надо… — сморщил пухлые губы Славка и шмыгнул маленьким, чуть приплюснутым носиком. — Мамка велела за гусями посмотреть.

— За гуся-ами! — передразнил его Сашка. — Ну и топай отсюда, только завтра не приходи. Понял?

— А ты чего грозишься? — заступился за товарища Витька. Ему тоже надо было справить дома дела, и он вспомнил о них только сейчас. — Кто ты такой?

— Ах вот как! — вспыхнул тот. — Андрею Петровичу обещали, а теперь, как раки, на попятную?

— Это кто же обещал? — маленькие Витькины глаза на секунду округлились, потом, насмешливо щурясь, вытянулись в щелки. — Может, Славка? Или я?

— Мы все!

— Не ври!.. — усмехнулся Витька и показал на Славку. — Мы с ним и рта открыть не успели, как вы с Горкой: «Бу-удем!.. Пра-авильно!.. Приде-ом!..»

«Все хочет быть впереди других», — с обидой подумал он.

— А что, завидно? — с распускающейся на смуглом лице улыбкой начал Сашка. — Или прикажешь всегда ждать, пока вы надумаете, как быть? — и вдруг сунул ему под нос фигуру, сложенную из трех пальцев. — На-ка, выкуси!

Витька задохнулся от обиды. Ссутулившись, он сжал тощие кулаки и шагнул к Сашке, но на его пути стал Горка.

— Сдурел! — удивился он. — Чего драться-то?

— А что он из себя корчит… — кипел Витька, — чего задается?

Горка с упреком посмотрел на Витьку, как бы говоря, что зря он кипятится, бросил и на Сашку укоризненный взор, мол, и ты тоже хорош, вечно других задираешь, и опять повернулся к Витьке.

— Да ладно тебе кукситься, — ободряюще улыбнулся ему, — друзья тоже…

— Это ты Сашке говори, а то он часто забывает, — успокаиваясь, вздохнул Витька.

Он готов был простить другу обиду и ждал, что Сашка вот-вот улыбнется и протянет руку, но тот, презрительно скривив губы, отвернулся и, взяв Горку за рукав, потянул за собой.

— Ну чего ты его, как девчонку, уговариваешь? Пошли, управимся и сами.

Витька, не ожидая такого поворота дела, оглянулся на Славку, словно призывая его на помощь, но тот лишь растерянно моргал да топтался на месте.

— Да идемте же, — Горка дружески махнул рукой Славке и Витьке, улыбнулся, — ну чего еще?

Но те так и остались на бугре.

— Ниче-го-о!.. — с отчаянной и веселой решимостью протянул Горка минуту спустя. — Никуда они не денутся, прибегу-ут!..

Сашка молчал. Насчет Славки он не сомневался. Покажется дома, к гусям на луг смотается и прибежит, и еще оправдываться станет. Мол, хорошо, что побывал там, а то бы гуси ушли на полой, или еще что-нибудь придумает. А вот этот долговязик Витька упрям. Будет ждать, чтобы к нему с поклоном пришли…

Он увидел на веснушчатой физиономии друга беззаботную улыбку и позавидовал ему. Умеет Горка легко жить! Ничто его не волнует и не возмущает, в любом деле он может оставаться спокойным. Вот и сейчас, насвистывает себе, что-то под нос и уже, наверное, забыл о ссоре. Может, и ему, Сашке, не стоит расстраиваться по пустякам? Ну, ушли Славка с Витькой, подумаешь — беда! Солнце еще высоко, до вечера успеют они известить всех мальчишек и вдвоем, зато не стыдно будет смотреть завтра в глаза Андрею Петровичу…

От базы рыбкоопа они направились в разные стороны и через час встретились за сквером у правления колхоза.

— Никого не пропустил? — спросил Сашка.

— Поря-адок, — расплылся в улыбке Горка и обкусанным ногтем сковырнул с облупившегося носа высохшую кожицу. — Даже у Вовки Баландина был!

Сашка не поверил.

— Пра-авда!.. — рассмеялся Горка и с увлечением продолжал: — Иду это мимо их дома, а он у себя во дворе с пацанами в альчики играет. Я подошел к забору и рассказал про полой и отряд.

— А Вовка?

— Говорит, смотрите, как бы по шеям не схлопотать!

— А ты?

— Сказал, что это еще вилами по воде писано.

— А он?

— Сжал кулаки и ко мне!

— А ты? — накалялся Сашка.

— Убежал! — заразительно рассмеялся Горка, и веснушки от удовольствия на его лице стали еще заметнее.

— И еще смеется!.. — насупился Сашка. — Кто тебя просил ему об этом говорить? То сразу бы накрыли его в полоях, а теперь он станет в оба глядеть по сторонам…

— Вот и хорошо, будет знать, что даром ему не пройдет!

Нет, с Горкой решительно нельзя ничего поделать, все у него наоборот выходит! И, самое обидное, не докажешь, ему, что он виноват. Удивится или же хохотать начнет, будто его кто щекочет.

Сашка отвернулся и вздохнул.

— А самое смешное потом случилось, когда Вовка бросился меня догонять, — словно не замечая, что товарищ расстроился, рассказывал Горка. — Впереди поперек дороги была лужа большая, и там дремала чья-то свинья. Лужу я с ходу перескочил, и он решил перепрыгнуть ее, да, видно, споткнулся о колдобину и — на хавронью плюхнулся. А она ка-ак завизжит, ка-ак вскочит, и Вовка кубарем с нее в грязь!

Сашка представил себе поднявшегося из лужи Баландина и невольно улыбнулся.

Вот так всегда, хочешь разозлиться на Горку, а он такое выкинет, что все сразу позабудешь!

Вторую, меньшую половину села, где жили сами, мальчики решили обойти вместе. Перевалили через бугор, и тут увидели Зинку, бегущую к ним.

— Са-ашка, Го-орка! — издали закричала она. — Завтра велено всем в школу собираться, рыбинспектор в отряд записывает… полой охранять!

— Чего орешь, это же тайна! — набросился Сашка на сестру и не удержался, спросил: — А ты откуда знаешь?

— Славка Косарев сказал, он тебя что-то спрашивал…

Горка выразительно взглянул на Сашку и радостно потер руки, но тот сделал вид, что ничего не заметил.

— А Витька Бубнов не приходил?

Зинка развела руками.

«Ну и пусть сидит дома, спохватится потом, да поздно будет!» — подумал Сашка, но легче от этого ему не становилось.

А тут еще Горка!.. Уставился на него со своей дурацкой улыбочкой и сверлит смеющимися глазами, будто хочет сказать, что все это вышло из-за него, Сашки, что зря он погорячился и бросил товарища.

«А если бы они с тобой так поступили?» — вдруг обожгла его мысль.

Сашка виновато вздохнул и бросил на Горку кроткий взгляд.

— Давай к Витьке заглянем, что ли, — сказал он.

Но у дома Бубновых их поджидала новая неприятность.

— Никуда он с вами не пойдет, — встретила их в калитке Витькина мать. — Еще чего выдумали — следить за людьми на полоях! Мало, что ли, на вас жалуются?!

Глава 9 В штабе

Пионерская комната опустевшей школы опять стала шумной и людной — в ней разместился штаб операции «Полой», которую для краткости решили впредь называть операцией «П».

Комната выглядела по-боевому. Сюда перенесли из учительской часы и телефон, у входа установили дежурство. На длинном столе, покрытом кумачовой скатертью, лежали цветная карта, выполненная Полосухиным на большом листе ватмана, журналы приказов и боевых действий и папка для донесений. Журналы и папка были пока пусты. На карту же нанесено все: улицы села и все подъездные пути, песчаные бугры за околицей, колхозные сады, бахчи, огороды, русла Сухого и Морского ериков, ильмени, фермы, орошаемые участки и заросли камыша. Голубым жирным пунктиром обозначились границы полоев.

— Теперь, ребята, нужно определить наиболее опасные места, откуда могут проникнуть на полой браконьеры, — сказал Полосухин. — Сможете ли вы их назвать?

Сегодня Андрей Петрович был чисто выбрит, в новой, с распахнутыми отворотами клетчатой сорочке. Он внимательно оглядывал своими тёмными с хитринкой глазами ребят, сидящих за столом и у стены на стульях, и терпеливо ждал.

Ребята молчали.

Одни из них напряженно морщили лбы, шаря взглядом по стенам и потолку, словно где-то там был написан ответ, да они его никак не могли рассмотреть, другие почесывали виски или затылки, исподтишка вздыхая; третьи молча уставились на карту или тихонько перешептывались.

— Вот ты, Саша, как думаешь? — повернулся Полосухин к Ершову, который в этот момент ковырял пальцем в носу.

Сашка встал, и оттого, что все ребята повернулись к нему, смутился и порозовел.

— Попасть туда можно откуда хочешь, — чуть помедлив, ответил он и пригладил густые лохматые волосы.

— Пожалуй, — кивнул головой Полосухин. — Но разве браконьер не думает о том, чтобы скрыть свои следы от людей?

— Думает, — хором подтвердили ребята.

— Значит?..

— Он пойдет там, откуда его никто не заметит! — выпалил Горка и обвел всех ребят благодушным взглядом.

— Верно. Вот и давайте отыщем на карте такие места и обозначим их, — предложил Полосухин.

Мальчишки сгрудились над картой.

— За колхозным садом!

— От птицефермы по кустарнику!

— Можно подойти и от водокачки, где мост через дорогу. Там бугор скрывает от глаз.

— И со стороны ветел, что по-над Волгой за селом!

— А у кладбища? Здесь сразу же к ерику подходят чакан и густой камыш! — заговорили они.

Полосухин удовлетворенно улыбнулся: заинтересовались ребята, по сердцу пришла им игра, значит, не зря он потратил время!

— Правильно, — сказал он. — Вот здесь и выставим дозоры. Но не надо забывать и об отдаленных точках. Например, молочно-товарная ферма, там тоже живут люди. До нее километров четыре-пять, и туда надо будет время от времени направлять патруль. Или же стан колхозной бригады, что между Сухим ериком и двумя ильменями…

«Да, на стане всегда, наверное, рыбу на котёл ловят, — вспомнил Сашка, — я сам видел, как повариха стряпала уху!»

Он смотрел на Полосухина, а сам уже думал о том, как с патрулем нагрянет на стан и найдет у поварихи рыбу, и она вынуждена будет назвать браконьеров. Или лучше так: выследить рыбаков на полоях и накрыть с поличным, тогда они не отвертятся… Только как их доставить в штаб?.. С Андреем Петровичем посоветоваться?

Вот бы кого старшим пионервожатым, он бы никому не дал скучать! А то не успели отпустить их на каникулы, а Зоя Николаевна уже в отпуск укатила на целое лето!

А на сборах? Только и говорили об успеваемости да поведении, потому и ходить на них никто не хотел — скукота.

Сашка обвел взглядом ребят и, остановившись на девчонках, примостившихся у двери, озабоченно нахмурился.

Зря их пустил сюда Андрей Петрович, какой с них толк?! В дозор их не пошлешь, в патруль — тоже. Не умеют они молчать! Попробуй при них сказать что-либо или сделать, как сороки сразу же все растрезвонят по селу!

Правда, когда он с Горкой Щетинкиным и Славкой Косаревым сказал об этом, Андрей Петрович взял с девчат слово, что они будут строго хранить тайны отряда. Но все равно, сколько с ними будет мороки лишней, как они будут мешать!..

— Саша, ты о чем задумался? — спросил его Полосухин, и только когда он повторил свой вопрос, Сашка опомнился.

— Да так, ничего…

Полосухин улыбнулся.

— Тогда последнее, друзья, — продолжал он. — Нам надо выбрать командира отряда, начальника штаба и его заместителя. Кого бы вы хотели?

— Командиром вас, Андрей Петрович!..

— А в штаб Сашку Ершова и Горку Щетинкина! — назвали ребята.

— Больше предложений нет?.. Голосуем. Кто «за»?

— Все-е!.. — раздалось хором в ответ, и над головами, что частокол, поднялись руки.

— Только, чур, любой приказ должен выполняться безоговорочно. За неподчинение будем накладывать взыскания вплоть до отчисления из отряда. Иначе у нас с вами дело не пойдет. Согласны?

— Да-а!..

— Согласны!

— Тогда на сегодня все. Завтра в восемь ноль-ноль ждем вас здесь. — И вдруг повернулся к Сашке: — А где же Витя Бубнов, почему он не пришел?

Сашка ждал этого вопроса и побаивался его. Он встретился взглядом с Горкой и Славкой и, словно боясь, что они опередят его, пожал плечами.

Конечно, никто не виноват, что Витьку мать не пустила сюда. Не надо было раньше времени болтать про полой и было бы хорошо. Теперь попробуй уладить дело!..

А если Витька сам не захотел идти в отряд, что тогда?

Нет, в это Сашке не верится. Не такой Витька, чтобы остаться в стороне от друзей. Наверное, обиделся, вот и сидит дома…

«Неужто повздорили?» — удивился Полосухин, попеременно глядя то на хмурого и расстроенного Сашку, то на Горку, застывшего с таинственной улыбкой, то на Славку, отвернувшегося к окну.

Но допытываться не стал.

— Вы бы сходили к нему домой, — посоветовал он, — узнали бы. А вдруг Витя заболел?

Глава 10 Разведка

Проснулся Сашка с каким-то радостным, приподнятым настроением. Что-то смеялось и пело в груди, и хотя сразу он никак не мог сообразить, отчего ему так весело и легко, он вскочил с кровати и наскоро заправил постель. И вдруг, подумав об отряде, понял: он — начальник штаба!

Глянул на часы. До восьми ноль-ноль оставалось еще много времени. Вздохнул. Пригладил рукой лохматые волосы.

С минуту Сашка в раздумье постоял на месте, потом вышел на крыльцо, посмотрел на оторвавшееся от заречных ветел солнце и тут вспомнил вчерашний разговор в штабе, когда все ушли и они втроем остались с Андреем Петровичем.

Почему про Витьку он спросил именно его, Сашку? Случайно? Или оттого, что он стал начальником штаба?

Правда, Андрей Петрович о Витьке больше не распространялся и перевёл разговор на другое. Мол, надо так организовать дежурство на полоях, чтобы ни один из этих любителей рыбалки не остался без наказания.

И, уже расставаясь, с надеждой оглядел ребят.

— Я так на вас надеюсь, друзья! — сказал он, и они не поняли, что же Андрей Петрович имел в виду: то ли отсутствовавшего Витьку Бубнова, к которому надо обязательно заглянуть, то ли браконьеров, что порой еще наведываются на полой.

Ребята растерянным взглядом проводили Полосухина и недоуменно переглянулись.

— С чего же начнем? — проронил Славка.

— С чего-нибудь, — улыбнулся Горка и предложил: — Давайте сначала пообедаем, хорошо?

Сашка не возражал. Он зашагал к дому, но тут подумал о том, что сейчас самый момент наведаться к Витьке и, дождавшись, когда Славка с Горкой скрылись из виду, переулками заторопился к дому Бубновых.

С Витькой он столкнулся нос к носу за базом: тот граблями собирал в кучу остатки почерневшей соломы, ветром разметанные вокруг и, увидев Сашку, сделал такие глаза, будто тот вышел не из-за угла, а свалился к нему с неба.

«Не ожидал? — подумал Сашка и усмехнулся. — Может, лучше уйти? А что сказать потом Андрею Петровичу?»

— Ты чего не был в школе?.. — не глядя на него, с трудом выдавил Сашка; он наступил на высохший пласт занавоженной соломы и стал ногой растирать его, ожидая, что ответит Витька, но тот его будто не понимал. — Утром ребята заходили за тобой…

— А-а!.. — Витька, искоса посмотрел на Сашку и пожал плечами. — Овец и теленка отгонял…

«Врет», — подумал Сашка, не зная, что еще сказать.

Но Витька не врал. Он действительно был на пастбище, хотя мог туда и не ходить — обычно те, кто не успевал вовремя отправить свой скот со стадом, выгонял его за околицу и тот сам шел на луг. Но Витька погнал овец и теленка дальше и умышленно задержался там, чувствуя, что за ним могут зайти друзья, а идти с ними в школу он не собирался.

И не только потому, что мать запретила думать о полоях — об этом она уже, наверное, забыла! Вчера ему влетело за другое, влетело от нее так, что он потом часа полтора-два кряду потирал место, что чуть пониже спины, и от обиды втихомолку глотал слезы.

И за что она его наказала?! Ну, уехал с мальчишками и Андреем Петровичем на полуглиссере и забыл обо всем, что велела сделать мать. Вот и получилось: хлебный магазин закрыли, и всем дома пришлось ужинать с сухими корками; не натаскал в бочонок воды, и мать, вернувшись с поля после работы, ходила сама на Старую Волгу; не вскопал под рассаду помидоров в огороде грядки. Но он же не нарочно! А забыть может каждый…

И на сегодня мать ему задала столько дел, что он не знает, управится ли! Разве это Сашке понять?

Ему что, дома его почти ничего не заставляют делать. Сестренка хозяйничает, вот он и подсмеивается над другими, дразнится…

Конечно, нехорошо отставать от друзей да избегать их, еще подумают, что он зазнался. Да и не в восторге он от затеи Андрея Петровича. Разве пацаны смогут управиться с охраной полоев?..

Сосредоточенно рассматривая перевёрнутые вверх зубьями грабли, Витька не знал, куда себя деть. Сосало под ложечкой, точно он сутки не ел и не пил, щемило в груди, и он, хмурясь, воровато вздыхал и спрашивал себя, отчего это человек порой мучится, а не скажет другому, что у него на душе, что он думает или хотел бы сделать?

Конечно, помириться ему надо — после ссоры Сашка всё-таки первый пришел к нему! А дальше как быть?

Вихрем налетел порыв ветра и вмиг разметал верхушку собранной в кучу соломы, закружил ее по базу, и Витька, спохватившись, скорее придавил ее сверху граблями и глянул на Сашку, как бы спрашивая, что ему делать.

— Ты таки до вечера тут не управишься, — усмехнулся тот и, поискав глазами вилы, нашел их и подцепил целую охапку соломы. — Тащи спички, — бросил он Витьке, вынося солому в огород на старые грядки, — сожжем ее, и все дело!

Через полчаса на базу стало чисто и словно просторнее.

— А еще мне землю в огороде копать… — грустно вздохнул Витька, и по его взгляду Сашка понял, что вскопать грядки ему надо обязательно, иначе будет вечером трепка от матери, и дружка Витьку ему стало жаль.

— Ты вот что, — запустил в лохматые волосы пятерню и почесывая затылок, сказал Сашка, — начинай копать, а я пообедаю и тогда помогу. Идет?

К Витьке он вернулся не один, с ним были Горка и Славка. К вечеру они вскопали Бубновым чуть ли не весь огород.

— Ну, завтра тебе дома почти нечего будет делать, — уже вот почти что в сумерках расставаясь с Витькой, заметил Сашка, — а водой и с утра можно запастись…

— В общем, как освободишься, сразу же приходи к нам в штаб, — закончил за Сашку Горка, — мы там будем!..

Теперь, вспоминая все это, Сашка решил, что к Витьке еще заходить слишком рано, чего доброго, нарвешься на его мать, и лучше пока сбегать в разведку на полон и посмотреть, нет ли кого там.

«До восьми я успею обернуться, — подумал он, — и позавтракать!»

— Сашка, ты куда? — окликнула его Зинка, едва он взялся за щеколду калитки. — И я с тобой, ладно?

— Еще чего? — кольнул он сестру насмешливым взглядом. — С куклами играй!

Большие серые глаза Зинки заблестели от слёз, но она вовремя взяла себя в руки. Проследив, куда пошел брат, девочка украдкой двинулась за ним. Вот Сашка остановился у дома Щетинкиных и трижды условно свистнул. Вскоре на зов вышел Горка. Они о чем-то пошептались и зашагали по улице. За больницей повернули влево и через стадион направились к кладбищу.

«Чего это они там потеряли?  —  недоумевала Зинка, поодаль следуя за ними. — Неужто собрались одни браконьеров ловить?»

Через футбольное поле идти было опасно — мальчишки сразу же увидели бы ее, и она обошла его стороной, прячась за суслонами камыша, что стояли у задних дворов.

Ребята поднялись на кладбищенский бугор и, песчаной гривой, белеющей оградами и крестами, вышли к Сухому ерику. Отсюда полой просматривались хорошо, были видны не только близлежащие окрестности, но и дальние сенокосы, сейчас залитые водой.

— Нет никого, — огорченно вздохнул Сашка.

— Может, опоздали, — заметил Горка.

Сашка пожал плечами и пригладил рукой свои лохматые волосы.

А ещё Андрей Петрович говорил, что кое-кто сюда ходит рано поутру и даже днем. Разве только что дураки, чтобы их увидели? Нет, ловить здесь браконьеров надо вечером или перед рассветом, это уж точно!

Мальчики постояли на месте еще несколько минут и повернули назад. Когда уже спускались с кладбищенского бугра к стадиону, увидели Зинку. Девочка бежала им наперерез и махала рукой.

— Са-аша-а!.. Гор-ка-а!.. — кричала она. — Ско-ре-ее!..

— Что-то стряслось, — обрадованно проговорил Горка, — бежим!

Через минуту они уже были около Зинки.

— Пошли быстрее, — переведя дыхание, заторопилась она, — вон по той улице, что от колхозного сада начинается, кто-то пошел с мешком, а в нем рыба…

— Ры-ыба!.. — насмешливо скривил губы Сашка. — Ты что, в мешок заглядывала, да?

— Не-ет. Я у того дома проходила, — показала она рукой на угловую камышанку, — а он постучал в калитку, и когда вышла хозяйка, вынул из мешка рыбу и дал ей. Она говорит, что это много, а он говорит, что в самый раз и что у него еще полмешка…

Ребята переглянулись и, недослушав Зинку, со всех ног бросились вперед. Но на улице, однако, никого не было.

Мальчики перебежали на соседнюю, и там пусто, и лишь в одном из переулков они заметили сворачивающего за угол мужчину с мешком на спине, и припустились за ним.

Когда достигли угла, мужчины на улице уже не оказалось.

— Должно, в какой-то дом зашел, — досадливо поморщился Сашка, — теперь не найдешь…

Горка сочувственно кивнул головой.

— Ла-адно, — он обнадеживающе улыбнулся: — Поймаем!

Друзья вышли к реке. На берегу было тихо и пустынно, даже у причала рыбинспекции не стояло ни одного катера, ни одной мотолодки. Впрочем, ребят это совсем не удивило. Они знали, что все эти посудины, как их пренебрежительно называют рыбаки, сейчас на участках.

— Надо бы идти прямо к колхозному саду, — никак не мог успокоиться Сашка. — Сад на отшибе, и за ним ни чертика не видать! Да и дома крайние к нему чуть ли не дотянулись. Выскочил оттуда, раз-два, и улица, и переулки, а там ищи ветра в поле!..

— Да брось ты, — улыбаясь, махнул Горка рукой, — вон Андрей Петрович — инспектор, и то браконьеров тогда упустил в камыши, а ты сразу поймать захотел, — резонно заметил он. — Успеем!

«И то верно, — согласился Сашка и облегченно вздохнул. — А того мужика мы все равно накроем, это как пить дать!»

Глава 11 Операция начинается

Сашка сидел в штабе за столом и перечитывал только что появившуюся в журнале боевых действий первую запись о мужике, что ускользнул сегодня утром от них с мешком рыбы.

Как будто есть все: и улица, где браконьер скрылся в одном из дворов, и номер дома хозяйки, которую оделили рыбой. Нет только фамилии.

Сашка приглушенно вздохнул.

Опять не везет ему! Давеча сам подошел к той женщине, хотел узнать, кто это был, с рыбой мужчина, да обмишурился. Подозрительно оглядела она его с ног до головы и, чуть улыбнувшись, участливо опросила:

— Никак, ты, паренек, с ума спятил маленько? Так в больницу сходи, к доктору на прием, он пропишет тебе лечение, — усмехнулась, видя, как Сашкина физиономия наливается румянцем.

Рассказал обо всем Андрею Петровичу.

— Зря ходил к ней, — нахмурился было Полосухин, но в следующую секунду его темные глаза блеснули весело и лукаво. — Но ты носа не вешай, — и подмигнул. — Слыхал о медведе, что однажды на пасеке мед попробовал и опять туда наведался? А его там уже с вилами ждали! Так и с мужиком будет. А сейчас иди в штаб и обо всем запиши в журнал…

Часы пробили полдень.

Как быстро летит время! Кажется, только сейчас Горка докладывал на линейке Андрею Петровичу, что отряд построен, и тот поздравил всех с началом операции «Полой», а потом он, начальник штаба, читал первый по отряду приказ, и вскоре уже отправлял в наряд дозоры. Теперь пора их сменять.

— Дежурный, выстроить смену дозорам! — распорядился Сашка.

— Есть, выстроить! — отозвался тот и выскочил из штаба во двор, где ребята, в ожидании наряда, играли на площадке в волейбол. — Становись!.. — раздалась команда.

Сашка глянул в окно на быстро выстраивающихся в одну шеренгу мальчишек и, едва сдерживая радостное волнение, не торопясь вышел из комнаты. Он напыжился, пытался придать своему лицу твердость и спокойствие, но оно помимо его воли было слишком простодушно и каждой своей черточкой словно говорило: «Вот я такой же, как и все, а начальник штаба, могу приказывать и распоряжаться, и меня будут слушать, и поэтому мне очень хорошо и всех я люблю».

— Значит, так, — начал он, посмотрев на замерших по стойке «смирно» товарищей. — Если что случится или заметите, сразу же одного человека старший дозора посылает сюда с донесением. Бумага и карандаш у всех есть?

— Да-а! — прозвучало в ответ.

— Тогда идите по своим местам. Только так, чтобы на вас не обращали внимания. Понятно?

— Ясно!..

— Р-разойдись!

Ребята группами по три-четыре человека вышли со двора школы и направились в разные стороны.

— А что нам делать? — напомнили о себе девочки.

— Вы — посыльные и санитарки, — усмехнулся Сашка, — сидите и ждите, когда понадобитесь.

— А когда это будет? — возмутилась Верка Щетинкина, тряхнув своей подстриженной под мальчишку головой. — Нам уже надоело сидеть.

— Разговорчики! Или запамятовали, что приказ не обсуждают? — с удовольствием вымолвил Сашка.

— Вредина, — отходя от него, шепнула Зинка и показала ему язык. — Еще воображает!

Сашка отвернулся и сделал вид, что ничего не заметил.

— Эй, Ерш, тебя Андрей Петрович к телефону кличет, — забыв о субординации, выпалил дежурный, выглядывая из штаба.

Сашка поспешил в комнату.

— Ну, начштаба, как дела? — приложив к уху трубку, услышал он голос Полосухина, и огорченно вздохнул.

— Все спокойно, — упавшим голосом проговорил он.

— Что тихо, это хорошо, — весело заметил тот. — Хуже будет, когда сигналы один за другим поступать начнут. Ясно?

— Ага!.. — будто оправдываясь, что позволил себе усомниться в пользе спокойствия и порядка, бодро ответил Сашка.

— А как ребята, по дворам не разбежались?

— Не-ет. Отправил в дозоры. Да вот девчонки…

— А что они?

— Говорят, надоело сидеть и ждать…

— Пошли их всех ко мне. Я договорился с врачом, она будет учить, как оказывать пострадавшему первую помощь. Ну, бывай!

Сашка положил трубку, вышел во двор и отправил девчонок к Полосухину.

Минут через тридцать-сорок в штаб явился сменившийся наряд дозора, с окраины колхозного сада.

— Товарищ начальник штаба, — салютуя, начал старший наряда Славка Косарев, — на участке номер три за время дежурства никаких нарушений не было!

— Так-таки никого и не видели? — засомневался Сашка.

— Нет, — подтвердил Славка и наморщил свой маленький, будто пуговка, нос, потом подошел к карте и, указав на сторожку в саду, добавил: — Приходили сюда двое рабочих с судорембазы, о чем-то поговорили со сторожем и ушли. И еще Вовки Баландина брат наведывался, Геннадий, телку искал…

— А ты говоришь, никого не было!

— Но ведь они же не за рыбой…

— А ты откуда знаешь, зачем они приходили? У них что, на лбу написано?

Славка обиженно поджал полные губы. Ему стало досадно, что Сашка и на этот раз не разделяет его мнения и подсмеивается над ним, а вот возразить ему, доказать, что тот не прав, у него, Славки, не хватало сил, и это его сейчас огорчало еще больше, и он, чуть не плача, с упреком проворчал:

— Зря тоже нечего людей подозревать, и Андрей Петрович об этом говорил. Забыл, что ли?..

Сашка насупился и не сразу нашелся, что возразить.

— Запиши, что видели, — малость повременив, сказал он, — надо в журнал боевых действий занести, сам знаешь…

Сообщения с дозоров номер два, четыре и пять были похожи друг на друга, и теперь Сашка с нетерпением ожидал, что же скажет Витька Бубнов, который находился на бугре за водокачкой.

Собственно, сейчас его интересовало не столько наблюдение первого дозора, сколько сам Витька. В дозор он уходил нехотя, с такой миной на узком и бледном лице, будто его посылали делать никому не нужную и скучную работу.

«Что ж, я иду, иду потому, что вы настаиваете, но я уже знаю сейчас, что все это бесполезно», — как бы говорила его ссутулившаяся долговязая фигура, и Сашка понял, что если бы он вчера не заглянул к Витьке сам, если бы не привел к нему друзей и они не помогли ему управиться по хозяйству, Витька не пришел бы в штаб.

И почему это Витьке не по нутру их отряд? Никому не хочет подчиняться или думает, что будет неинтересно?.. Конечно, кому охота весь день сидеть в дозоре и попусту глазеть на полой, вот если бы хоть кто-то попытался туда полезть!..

Что-то долго нет ни Витьки, ни ребят из первого дозора. Не разошлись ли они по домам?

Сашка вышел из штаба и, словно опасаясь, что мальчишки действительно могут разбежаться, быстро зашагал к водокачке, но, едва миновав околицу, увидел Витьку Бубнова и его отряд. Они, поднимая по проселку пыль, торопились навстречу.

— Ну что? — с нетерпением опросил Сашка, и по разгоряченным лицам ребят и их веселым, озорным глазам почувствовал, что сидели они в дозоре не зря, и от этого у самого учащенно забилось сердце.

— Лежим это на бугре в полыни и, от нечего делать, всякие случаи вспоминаем, — торопливо проговорил Витька и только потом перевел дыхание. — Ну хоть бы кто сунулся в полой! Лишь по грейдеру движение: то подвода проскрипит колесами, то пройдет автомашина или трактор. Потом повозка у моста через Сухой ерик остановилась, а мужик стал что-то сбрасывать под откос. Мост, думаем, ремонтировать собрались. Уехала подвода, и опять никого…

Витька передохнул и улыбнулся, его долговязая фигура выпрямилась и от этого стала как бы стройнее.

— Ну, а потом, потом что? — торопил его Сашка.

— Забыли мы уже о ней, о подводе-то, — на секунду прикрыв маленькие глазки, довольно продолжал Витька. — В это время на дороге от фермы человек появился. Шел-шел, и вдруг нет его, точно провалился сквозь землю. А место там, сам знаешь, ровное — все видать!

«Куда это он делся?» — ломаем головы — просмотрели ведь! С полчаса его не было, потом увидели: из-под моста вылезает. На насыпь поднялся, посмотрел по сторонам и подался опять к ферме.

«Мост ремонтировал!» — догадались мы.

— Да что же все-таки произошло?! — не вытерпел Сашка.

Витька сделал таинственное лицо и подмигнул ребятам.

— Когда мы после смены возвращались сюда через мост, решили посмотреть, что же тот мужик сделал. Заглянули под мост, а там с обеих сторон колья вбиты, один около другого. Сразу их даже не заметишь, потому как они вровень с водой. А в центре метра на полтора проход оставлен…

— Вентерь или се́крет туда ставить хочет! — догадался Сашка.

— Не поставит, — хвастливо сообщил Витька и пояснил: — Мы колья повыдирали и спрятали!

Серые глаза Сашки потемнели.

— Шля-апы!.. — заорал он. — Чем думаете?!

— А что? — не понял его Витька.

— Теперь тот мужик и не придет туда!

— И хорошо…

— Хорошо! — передразнил Сашка. — Он другое место подыщет, поймет, что следят!

Сашка сплюнул от досады и зло посмотрел на Витьку, и тот, к его удивлению, на этот раз не обиделся. Его маленькие глаза растерянно моргали, плечи опустились, и поэтому его долговязая фигура ссутулилась, стала будто короче.

— Ла-адно, — вздохнув, сжалился Сашка и, увидев на обочине кем-то оброненные половинки кирпича, показал на них. — Берите половняк и отправляйтесь под мост — надо сейчас же вбить колья на место. И чтобы вас никто не видел!

Глава 12 Поиск

Сашка проснулся от чьих-то шагов и осторожно приоткрыл глаза. В комнате было уже светло. Мать, застегивая на ходу халат, прошла в кухню, взяла подойник и, выйдя из дома, потихоньку притворила за собой дверь.

Сашка сладко зевнул и потянулся — вставать он не спешил. Сегодня в дозоры ему наряды утром не отправлять: договорились с вечера, что очередные группы, не заходя в штаб, с рассвета сами займут свои места.

Улыбнулся.

И Витька Бубнов пойдет, схватило его вчера за живое! Предложил ему идти во вторую смену, чтобы смог домашние дела справить, так он на дыбы.

— Приду с дозора и все сделаю, — ответил он. — Сперва надо того мужика поймать!..

«Ба-а!.. — вдруг хлопнул Сашка себя по лбу. — А се́крет или вентерь под мостом? Как же это я мог забыть?!»

Вскочив с кровати, он быстро оделся и выбежал во двор. Но у калитки остановился. Подумав о том, что не мешает взять с собой что-либо перекусить, Сашка сразу же представил вяленую воблу с редиской и хлебом и глотнул слюну, но тут же отверг соблазнительную мысль. Пока провозишься там, у моста через Сухой ерик нечего будет делать — тот мужик наверняка выберет из снасти рыбу, и поминай как звали!

Сашка выбежал за ворота, минут через пять уже миновал околицу и по грейдеру зашагал к мосту.

Над полоями клубился туман. По мере того как поднималось над заречными ветлами солнце, он расползался, окутывая все вокруг, и вскоре стал густ настолько, что в пятидесяти шагах едва угадывались предметы. Сашка прибавил шаг, потом пустился бегом.

Час от часу не легче — разве в такой кутерьме что-нибудь увидишь? Перед носом прошмыгнет браконьер!

Подойдя к мосту, он спустился с насыпи и заглянул под настил пролета. Проход между кольями, чуть виднеющимися из воды, был пуст.

Неужто не приходил сюда тот мужик! Или что-то заподозрил, что не поставил здесь с вечера свой се́крет или вентерь? Тогда почему он сам не вытащил колья и не унес их? Оставил нарочно, мол, пусть их ждут здесь, а я в другом местечке ловить стану?.. Как проверить свои догадки?

Сашка поспешил на бугор к дозору, но там никого не оказалось.

Проспали или куда ушли?

Он свистнул условно раз, еще и еще. Послушал: тишина. Значит, не пришли в наряд. Ну, он им покажет, как нарушать приказ, а Витьку Бубнова, хоть он и друг ему, переведет в рядовые, пусть обижается!..

Сашка спустился с бугра и направился к грейдеру. Не доходя дорожного кювета, наполненного вешней водой, он услышал голоса. Они приближались со стороны фермы, потом в тумане показались вырисовывающиеся силуэты, и он узнал ребят.

— Где это вас носит? — набросился он на Витьку Бубнова. — Почему бросили свой пост?

— А мы не бросали, — обиженно отозвался тот, — все из-за того моста получилось, — показал он рукой в сторону Сухого ерика.

— Кого-нибудь заметили там?

— Нет. Рыбу под откосом нашли, у самого моста.

— А чего на ферму подались?

— Пойдем, покажу, — сказал Витька и, подойдя к мосту, указал на ясные отпечатки колес и конских копыт. — Смотри!

Колея, сойдя за мостом с накатанного автомашинами полотна дороги на бровку, сделала по грейдеру почти полный круг, вернулась на мост, прошла его и опять свернула вправо на обочину. Здесь, видимо, телега остановилась и стояла сколько-то минут — лошадь взрыхлила копытами землю, рядом кучей лежал свежий конский навоз.

— Теперь понял? А вот здесь, в траве, валялась рыба: два подлещика, сазанчик и линь. Наверное, выпала случайно и ее не заметили. Мы ее вон там положили, — кивнул Витька в сторону куста.

Сашка поспешил туда. Подлещики уже уснули, а сазанчик и линь еще слегка шевелили жабрами. Да, рыбу поймали здесь, и перед рассветом увезли вместе со снастью.

— А на ферме что? — спросил Сашка.

— Ничего, — развел Витька руками. — Людей там много, разве узнаешь, кто это был!..

— А телега? Где она стоит?

Мальчишки растерянно переглянулись — на нее-то они и не обратили внимания!

— Эх вы-и, следопыты, — презрительно скривил губы Сашка, и в его серых глазах было столько упрека и разочарования, что ребята смутились. — И пост бросили, и самого главного не узнали!.. — Он вздохнул и, немного помедлив, тряхнул рукой. — Ну да ладно, идите на бугор, вон уж и туман рассеиваться стал. А туда я сам схожу…

Телега была на ферме, и не одна. Первая стояла у входа в коровник, вторая уперлась оглоблями в скирду сена, оставшегося с зимы, третья притулилась к забору скотного двора. На какой же из них ездил браконьер?

Сашка огляделся. Из доильного зала вышли доярки и стали расходиться по домам, пастухи выгоняли на пастбище стадо сытых симменталок, двое мужчин грузили в кузов автомашины бидоны с молоком.

Поймав на себе любопытный взгляд одной из доярок, Сашка сунул руки в карманы брюк и, чтобы избежать возможных расспросов, независимо посвистывая, направился не спеша к стогу сена. Словно желая отдохнуть с дороги, он сел на телегу и украдкой оглядел ее. Ничего подозрительного, на ней, вероятно, подвозят в коровники сено, вот и осталась тут добрая охапка. А это значит, что телега все время стояла здесь.

Обнаружив остаток сена и на телеге, что была у коровника, Сашка едва удержался, чтобы не закричать от радости. Теперь-то уже для него не секрет, что ездили за рыбой именно на третьей телеге, она и сейчас стоит ближе других к домам. А узнать, кто на ней работает, особого труда не составляет. Он дождется, пока хозяин не подойдет к ней, и тогда побежит в штаб и оттуда сообщит по телефону весть в инспекцию рыбнадзора!..

Но и на третьей телеге лежал лишь клочок сена, и сколько Сашка ни искал, он не нашел там ни одной чешуйки и приуныл. Вот тебе и следопыт, ребят давеча упрекнул, а сам? Обрадовался раньше времени!..

Сашка, глядя под ноги, медленно брел мимо домов к грейдеру и думал о том, что на деле, оказывается, поймать браконьера гораздо сложнее, чем казалось ему, тем более что тот действует расчетливо, ночью и в туман, когда ни чертика не видно, и умело прячет концы в воду…

— Сынок, тебе кого-нито надо? — вдруг прервала его размышления старушка; она стояла у дома на его пути и держала в руках тазик с рыбой.

Сашка остановился и оторопело уставился на таз, потом перевел взгляд на старушку, и лишь когда она повторила вопрос, понял, что от него хотят.

— Не-ет, бабушка, — нашелся он, — я там был, — показал он рукой куда-то назад, — шел-шел и пить захотел…

— Так погоди малость, сейчас я принесу тебе.

Сашка глядел на таз с рыбой, что поставила старушка у завалинки, на лежащий в нем нож, и почувствовал, что в горле у него действительно пересохло. Это та, та рыба, вот и подлещики такие же, как и те под кустом лежат, и линьки, и сазанчики! Чистить собралась бабка!

— Пей, касатик, — вынесла она ему кружку молока, — на здоровьице!

Сашка вмиг опорожнил кружку, вытер рукавом косоворотки губы и, забыв поблагодарить, спросил:

— А вы кто будете, бабушка?

— Кердяшевы, сынок, Кердяшевы мы, слыхал?

Еще бы, их, считай, в селе семей десять-пятнадцать наберется, и на ферме, кажется, живут две. Который же из Кердяшевых браконьер?

Сашка заторопился в село, но не успел сделать и десяток шагов, как увидел одну из доярок с сазаном. Она сидела на крыльце соседнего дома и широким ножом сдирала с него чешую. А вон и еще одна женщина с рыбой возится, уже потрошит ее!

Нет, никак не везет ему!..

Глава 13 Дела, дела!

В восемь ноль-ноль Сашка проводил в дозоры очередную смену и побежал домой завтракать.

За столом не мешкал. Яичницу с жареной картошкой проглотил в несколько минут, отхлебнул из чашки несколько глотков соленоватого калмыцкого чая, что мать каждое утро варила к завтраку и, воспользовавшись тем, что ее не было в камышанке, выскочил из-за стола. Заглянув в шалаш, он взял старую отцовскую полевую сумку из кирзы, проверил, все ли на месте. Все: и чистая тетрадь, припасенная им с вечера, и остро отточенные цветные карандаши, и резинка с компасом. Сунув в сумку пучок редиски, хлеба и воблу, Сашка захлопнул крышку, надел ремень через плечо и тут же удрал со двора в штаб.

Торопился. Скоро должен был прийти туда Андрей Петрович, а он, Сашка, еще не записал в журнал боевых действий то, что произошло утром. Собственно, хорошего пока ничего не было. Если не считать неудачи, постигшей его и наряд Витьки Бубнова у моста, то за кладбищем четвертый дозор проворонил в тумане браконьера да Славка Косарев сообщил донесением, что они обнаружили чью-то сетку, выставленную по Сухому ерику за колхозным садом. В ней оказалось килограммов двадцать рыбы, которую ребята выпутали из ячеи и выпустили в воду.

Были в штабе и другие дела.

Вчера после полудня Андрей Петрович задал задачу.

— Скучают ребята, — показал он в окно на мальчишек; одни из них сидели у забора на скамейке и, в ожидании наряда, лениво переговаривались, другие — слонялись по двору. — А почему скучают? — вдруг спросил он и ответил: — Потому что в отряде плохие командир и начальник штаба с помощником.

— Это отчего же? — удивился Горка Щетинкин.

— Не догадываетесь?

Сашка и Горка, боясь подвоха, выжидающе молчали.

— Посудите сами: пришли ребята с наряда или же очереди своей ожидают, а им и заняться нечем. Об этом мы с вами позаботиться должны.

— Может, шашки принести или домино… — начал Сашка.

— И шахматы можно, и мяч, и сетку волейбольную надо, — подхватил Горка. — Только… даст ли нам все это завхоз?

— Если вы ему толково объясните, для чего это требуется, думаю, не откажет.

Бегали они с Горкой вчера вечером к завхозу домой, но он ушел в гости. Наведались к нему перед завтраком — еще спал. Надо не прозевать его сейчас, а то еще куда-нибудь уйдет!..

В штабе Сашка записал в журнал боевых действий утренние сообщения с дозоров и с Горкой отправился к завхозу. Тот что-то мастерил в сарае. Услышав, что его зовут, не торопясь подошел к калитке, закурил.

— Не могу, — выслушав их просьбу, развел он руками. — Не имею права. Будет от директора школы указание, тогда — пожалуйста, приходите!

— Но ведь директора нет в селе, он уехал в отпуск!

— Ничего не знаю. Все эти шашки-мячики вот здесь числятся, — похлопал он себя по шее, — дай вам, потом половины не соберешь. А кто отвечать тогда будет?

— Мы! — заверили ребята. — И расписку сейчас вам дадим!

— Знаю я вашего брата…

— Ну вот честное слово!..

— С козла взятки гладки, слыхали? И с вас тоже.

— Так мы что же, козлы? — оскорбился Сашка, и его выцветшие брови сошлись к переносице.

— Ну зачем же лезть сразу в бутылку! — укоризненно проронил завхоз и снисходительно похлопал его по плечу. — Не маленькие, должны, вроде бы, понимать: не мо-гу!

«Не могу!» — мысленно передразнил его Горка и презрительно улыбнулся. — У тебя и зимой снега не выпросишь!»

— Пошли, Саша, — потянул он друга за руку. — Без него обойдемся.

— И верно! — расплылся в улыбке завхоз. — Вас сколько там? Один принесет шахматы, другой домино, третий мяч или шашки. Глядишь, больше чем у меня на складе окажется!..

Сашка окинул его обиженным взглядом, повернулся к нему спиной и пошел с Горкой прочь.

«Бюрократ, жаднюга!.. Но в одном он, кажется, прав. Все игры в отряд они могут принести из дому сами. А чтобы ничего не пропало, их следует записать в журнал, и только дежурный по штабу станет выдавать желающим…»

— Я сбегаю домой за домино и шахматами, — сказал Сашка.

— А я принесу бильярд! — пообещал Горка, и друзья поспешили к себе домой.

Часа через полтора-два длинный стол штаба уже напоминал прилавок магазина культтоваров, где начался учет. Здесь было все, начиная от шашек и настольного тенниса и до «Конструктора», несколько ребят привели к штабу свои велосипеды.

— И все это вам дал завхоз? — войдя в штаб, поразился Полосухин.

Мальчики, перебивая друг друга, рассказали, как было дело.

— Молодцы, сами нашли выход! — похвалил он их. — Но нельзя прощать и таким, как этот завхоз. Мы должны ему дать хороший урок.

— А как?

— Подумайте, вас в отряде вон сколько!

Ребята долго ждать себя не заставили.

— Пожаловаться на него директору, когда он вернется!

— В газету написать!

— И сфотографировать его, — посыпались предложения.

— Нет, лучше по-другому, — робко заметил Славка Косарев, и на его круглом лице пятнами выступил румянец. — Выпустить, как в колхозе, боевой листок и там нарисовать его…

— Ве-ерно-о!.. — подхватили ребята. — Как, Андрей Петрович?

— Вы же решили, — улыбнулся Полосухин. — А когда решения принимаются единогласно, значит, они правильны.

Тут же, во главе с Славкой Косаревым, избрали редколлегию и, не откладывая дела, принялись за работу.

Глава 14 Патруль

Донесение с пятого дозора было кратким:

«Около десяти часов со стана полеводческой бригады, что на бугре между Сухим ериком и двумя ильменями, три женщины несли в кошелках рыбу в село».

— Ты, Горка, останешься в штабе, а я с патрулем пойду на стан, — принял тотчас решение Сашка, он окинул взглядом свободных от наряда ребят, сражавшихся тут же за столом в шашки и домино, и вызвал добровольцев: — Кто желает со мной?

Несколько человек сразу же вскочили из-за стола, но Сашка отобрал двоих, и патруль покинул штаб.

Ребятам повезло. Едва они вышли за околицу, как их догнал трактор «Беларусь» с прицепом, груженным мешками с минеральными удобрениями. Сойдя на обочину, мальчики подняли руки.

— В бригаду, что ли? — поровнявшись с ними, остановил машину тракторист. — Садитесь да не упадите!

Ребята залезли в кузов на мешки.

Дорога обогнула колхозный сад и повернула к берегу Старой Волги. Обойдя у подножья подковообразный бугор, желтеющий на вершине песчаной лысиной, она недавно обновленной насыпью врезалась в полой, нырнув в воду у Сухого ерика.

Вода была повсюду, насколько хватал глаз. Лишь кое-где, словно разбросанные по болоту кочки, зазеленели кудрявые кусты да на нескольких, точно изумрудные пятачки, островках, теснясь, пасся колхозный скот.

Знакомая, привычная картина! Но сейчас Сашке все представлялось иначе. За каждым кустом ему мерещился притаившийся браконьер, цепочки мелких листьев водяной лилии или же травы ему казались издали поплавками поставленной сети, толстые сухие ветки кустарника он принимал за воткнутые колья се́крета и, только рассмотрев лучше, убеждался в своей ошибке.

Ерик Сухой переехали на малой скорости вброд и опять выбрались на насыпь.

А вот впереди и орошаемый участок полеводческой бригады! Он раскинулся на возвышенных местах среди песчаных холмов, вытянутых строго с востока на запад, его плантации помидоров вдоль и поперек прорезали водогоны. Не пустовали и бугры. Зеленеющими прямоугольниками рисовались на их склонах бахчи.

Подъехав к стану, трактор с прицепом остановился на вершине бугра. Здесь, кроме повара, никого не было. Мужчины, раздетые по пояс и с закатанными до колен штанинами брюк, с лопатами ходили по полю, поливая растения по бороздам, женщины собрались там, где земля после полива просохла. Они рыхлили почву и выдергивали сорняк.

— Вам кого, хлопцы? — вытирая руки о передник, подошла к ребятам повариха.

— Никого, так приехали, — смутившись, ответил Сашка.

— Значит, в гости? — добродушно улыбнулась она. — А гостей положено угощать. Пошли, я вас накормлю, небось, есть хотите.

Мальчики растерялись. Не пойти — вызовешь подозрение, согласиться — как потом смотреть людям в глаза, когда найдешь у них рыбу и снасти? Скажут, мы вас приняли, как своих, а вы нас выдали… Но ведь рыбу сейчас ловить нельзя, разве они этого не понимают? Ну, поймали бы еще на котел — куда ни шло, а то ведь многие кошелками домой тащат!

Повариха скрылась на кухне и вскоре вынесла на стол под навес дымящиеся паром миски, нарезала хлеб, положила ложки.

— Садитесь, хлопцы, отведайте!

Ребята, видимо, проголодались, Сашка заметил, как они при виде еды глотнули слюну и вопросительно посмотрели на него.

— Ладно, давайте поедим, — сдался он.

На первое был жирный суп с вермишелью, у каждого в миске лежал добрый кусок мяса. На второе повариха принесла котлеты с гречневой кашей.

— Рыбные? — попробовав, спросил Сашка.

— Они самые, — с готовностью подтвердила женщина. — Кушайте, кушайте, — потчевала она, видя, что двое из них отодвинули миски, — на всех хватит. Давеча наши мужики мешка три притащили!

— Откуда? — вырвалось у Сашки.

— Да с ильменя же, — показала она рукой на одно из озер, — туда сейчас с полоев, много рыбы зашло…

— А чем ловили, тетенька? — поинтересовались ребята.

— Сетями, чем же еще возьмешь!

Сашка хмуро глянул на ребят и тяжело вздохнул: вот и наелись!

— Вам что, хлопцы, не нравятся котлеты? — забеспокоилась хозяйка. — Я в них и перчика не пожалела, и чесночку с луком, и картошечки с белым хлебцем. И даже пяток яичек вбила!..

— Да не-ет, тетя, — досадливо скривил губы Сашка. — Теперь запрет, нельзя рыбу ловить, а они… — кивнул он в сторону работающих мужчин, и запнулся.

— Н-да-а-а… — задумчиво протянула повариха; она перестала улыбаться и в недоумении развела руками, будто удивлялась, что не подумала об этом сама.

— Спасибо, тетя, — поднялся Сашка из-за стола, — мы пойдем.

Она не ответила. Взглянув на часы, подошла к столбу, на котором висел старый диск, подняла с земли металлический стержень и ударила им несколько раз. Люди прекратили работу и стали собираться к стану на обед.

— А мы что будем теперь делать? — спросили Сашку ребята.

— Ничего… — и вдруг решил: — Пошли в село!

— А рыба? А сетки?

— Кто же их нам отдаст? Идемте!

— Может, подождем, когда трактор поедет?

— Дождешься его, — отмахнулся Сашка, трогаясь в путь. — Еще удобрения разгружать станут, еще тракторист будет обедать!..

Сокращая путь к броду, ребята быстро шли помидорными плантациями напрямик, перепрыгивая через водогоны, наполненные водой. У Сухого ерика разделись и, держа над головой обувь и одежду, перешли на другую сторону, к дорожной насыпи. Выжимать трусы не стали: скорее натянули на себя брюки и босиком заторопились в село.

Теперь уже Сашка по сторонам не глазел. Он все время ускорял шаг и поторапливал ребят.

Успеют ли они? Пока еще добегут до рыбинспекции, да пока Андрей Петрович или кто другой доберется до стана, там и сетки спрятать можно сто раз, и улов, и пойди докажи потом, что кто-то ловил в ильмене рыбу!

Но, может быть, повариха не придала значения их разговору и не поведает о нем рыболовам? Да и откуда ей знать, с какой целью приехали ребята в бригаду, они ведь ей этого не говорили!..

Так-то оно так, но зачем его дернуло заводить с поварихой о рыбе этот разговор! Поели бы котлеты, подождали, пока тракторист управится с делами и поедет в село, и уехали бы с ним тихо-мирно. И никто бы в бригаде не догадался о причине их визита на стан, никто не подумал бы, что это они сообщили о браконьерстве в инспекцию рыбнадзора. А все сам виноват — вечно торопится, а потом готов локти кусать!..

Глава 15 Военный совет

Все давно уже сидели в штабе, а Андрея Петровича не было.

Неужто он еще не вернулся со стана! На мотоцикле туда и обратно можно обернуться в два счета, что же задержало его в пути? Может быть, ничего не нашли, а повариха отказывается от своих слов, мол, пошутила с ребятами, хотела посмотреть, что они станут делать? Или не смог преодолеть ерик? Но ведь с ним поехал в коляске дядя Коля, шофер с полуглиссера, вдвоем они запросто должны перетащить мотоцикл вброд!..

Сашка позвонил в инспекцию рыбнадзора, но ему никто не ответил, и он огорченно оглядел ребят.

Опять, наверное, их неудача ждет. Только мешают они Андрею Петровичу своей помощью — сколько уже браконьеров упустили! Поэтому, должно, он и военный совет приказал собрать…

Солнце уже клонилось к буграм, в комнате стало сумрачно, и Славка Косарев включил свет. На лицах ребят застыло ожидание, кое-кто шумно вздыхал и обменивался с другими унылым взглядом.

— Не придет уже, — заговорил Славка. — Может, разойдемся, а завтра утром прямо сюда?

— Для чего же тогда он приказал ждать? — усмехнулся Горка и предложил: — Давайте лучше подумаем, что нам делать, чтобы в дураках не оставаться.

— Язык за зубами держать, — сказал кто-то. — А то не успеем где увидеть рыбу, и уже спрашиваем, откуда она да кто поймал!..

Сашка прикусил губу: в его адрес. И поделом ему, растрезвонил всем, теперь будут глаза колоть!

— А как же ты узнаешь, ежели никого не спрашивать? — вступился за Сашку Витька Бубнов, и Сашка с признательностью взглянул на него.

— Наблюдать надо, да так, чтобы тебя не заметили.

— Оно и видно, — язвительно процедил Витька. — Нашли сеть в полоях и вытащили, а браконьер пришел за ней, увидел, что ее нет на месте, и тю-тю-у!..

— Зато вы здорово отличились, — вмешался в спор Горка. — Пост оставили, а из-под носа на телеге рыбу от моста увезли!

— И не так, не так это было!.. — возмутился Витька, вскакивая со стула и размахивая руками. — Сашка Ершов там был, знает!..

Неизвестно, чем бы кончилась перебранка, если бы в эту минуту не вошел Полосухин.

Ребята дружно встали.

— Садитесь, садитесь, друзья, — сказал он и, когда все сели, радостно улыбнулся. — Поздравляю вас с первой победой: сейчас на стане полеводческой бригады мы отобрали у трех браконьеров семь концов капроновых сетей и около двух центнеров рыбы…

— Ура-а-а! — прогремело в ответ. Мальчишки повскакивали со своих мест, окружили Полосухина. — Андрей Петрович, расскажите, как вы нашли.

— Так это не мы, ваш патруль обнаружил. Нам осталось лишь составить акт и забрать конфискованное.

Когда возбуждение улеглось и ребята опять сели, Полосухин открыл военный совет.

— Сегодняшняя удача, друзья мои, показательна, — начал он, — одни из вас заметили, как со стана бригады несут рыбу, и быстро сообщили об этом в штаб, другие убедились, что нарушение запрета налицо и, не мешкая, дали нам о нем знать. Но у нас пока еще не всегда так получается. А почему?

— Торопимся мы, — неуверенно проговорил Славка.

— Правда, спешим! — поддержали его другие.

— А что думает начальник штаба?

— Если надо, можно и поторопиться, — сказал Сашка, приглаживая лохматые волосы, — разве плохо? Только вот надо сперва подумать, а потом делать. И со мной так вышло, когда я женщину спросил, кто это ей дал рыбу, и с нарядом Славки Косарева. Не выдерни они из полоев сетку, глядишь, и браконьера бы накрыли.

— Пожалуй, — кивнул головой Полосухин, и в его глазах Сашка прочел внимание и заинтересованность. — И что же из этого следует?

— В общем, семь раз отмерь, один раз отрежь! — выскочил с ответом Горка.

— Верно. Вот и давайте посоветуемся, как нам лучше задержать браконьера, что ловит рыбу под мостом.

— Не спускать с того места глаз!

— Устроить там засаду! — закричали ребята.

— Не все сразу, — движением поднятой руки остановил их Полосухин, — вы не на улице. Кто хочет сказать? Бубнов?

Витька поднялся, и позади него на стену легла долговязая тень.

— Днем туда никто не полезет, — уверенно проговорил он. — Не понесет же браконьер засветло се́крет или вентерь! Нам следует его ждать, как стемнеет.

— А я думаю, лучше всего караулить под утро, — Сашка поднялся со скамьи и, встретив вопросительные взгляды товарищей, пояснил: — Наверное, мы его и вечером застанем, но сможем ли мы взять? Это еще бабушка надвое сказала.

— Это почему же?

— Куда он от нас денется?! — оскорбленно заговорили ребята.

— Да на все четыре стороны.

— Пусть попробует, мы его вмиг окружим!..

Полосухин, помалкивая, с интересом ожидал, что ответит на это Ершов.

— На словах мы все герои, — осадил Сашка товарищей и, о чем-то думая, напряженно сдвинул к переносице белесые брови. И вдруг улыбнулся. — Например, я браконьер, — проговорил он, оглядывая сидящих, и в его серых, продолговатых глазах мелькнули чертики. — Думаете, я так сразу и полезу под мост? Как бы не так! Я вначале посмотрю, нет ли поблизости кого, а там, сами знаете, шагов на сто все как на ладошке видать и нет даже ни одного бугорка или кустика. И еще с вечера луна вовсю светит. Поставить се́крет или вентерь между кольями — дело одной минуты. Попробуйте-ка за это время незаметно подобраться к нему!

Ребята озадаченно молчали.

— Да, лучше перед рассветом, — широко улыбаясь, сморщил свой облупившийся нос Горка. — Пока он выберет рыбу, пока уложит в мешок да снесет вместе со снастью на подводу…

— Пра-авильно!.. — согласились с ним остальные и посмотрели на Полосухина.

Тот поднял руку.

— Я — за, — молвил он. — Хочу только предложить поправку: операцию надо все же начинать с вечера. Почему? Чтобы удостовериться, что браконьер был под мостом и поставил сеть. Кто же пойдет в засаду? — сказал он и обвел взглядом сразу притихших мальчишек. — Поскольку дело ночное, штаб назначать никого не будет. Нужны добровольцы.

— Я пойду!

— Я!..

— И я!.. — повскакивали с мест ребята.

— Тогда мне придется отобрать самому. На это задание назначаю Ершова, Щетинкина, Бубнова, Косарева. Надо предупредить дома, чтобы не было недоразумений. Ясно?

— Так точно, товарищ командир! — отозвались приятели.

— А как боевой листок? — вспомнил вдруг Полосухин.

Славка развернул на столе несколько экземпляров.

— Молодцы! — одобрительно улыбнулся Андрей Петрович.

Перед ним на рисунках был изображен завхоз школы, лежащий на ворохе спортивного инвентаря, руки его цепко держали мяч и шахматы, а вдали понуро стояли мальчишки. В верху листа жирным шрифтом выделялось посвящение, под рисунком красовалась надпись: «Сам ни гам и другим не дам!»

— Утром вывесить в людных местах, — разрешил Полосухин.

Глава 16 В засаде

Луна уже висела в зените, когда солнце скрылось за буграми.

Смеркалось. Предметы серели, теряя постепенно свои цвета, и казались Сашке намного ближе, чем были на самом деле. Воткнув перед собой ветловые ветки, он лежал с друзьями за старым валом, некогда охранявшим участок земли от затопления, и время от времени смотрел в бинокль, одолженный у Полосухина.

Грейдер был пуст.

Уже давно ушел с бугра наряд дозора, уже провезли с фермы на маслозавод молоко и вслед за машиной торопливо прошли молодые доярки, боясь, видимо, опоздать в кино, а браконьер не появлялся.

Вот так же было и вчера. До полуночи проторчали они в засаде и ушли домой не солоно хлебавши. Неужто он не придет и сегодня?

— Должен прийти, — сказал Сашка, — вот увидите!

— Ты и вчера так говорил, — усмехнулся Славка.

— Ну ошибся, не учел, что у него дома могла остаться на котел рыба.

— А если и теперь осталась?

— Не должна, — вступил в разговор Горка. — На дворе тепло, испортится. Разве только что мог посолить ее?..

— Вот приедет скоро Андрей Петрович и опять скажет, чтобы шли спать, — продолжал свое Славка.

— Да замолчи ты, — разозлился Сашка. — А то я тебя сам отошлю домой да еще поддам вот…

— Так я и пойду!

— Прикажу — и пойдешь.

— Тише вы, — зашипел на них Горка, — кто-то идет!

Ребята прислушались, потом увидели темную фигуру человека. Он шел на ферму со стороны села налегке.

— Не тот, — разочарованно прошептал Витька. — Он должен с фермы притопать и со снастью…

Но человек у моста вдруг остановился, сошел с насыпи и исчез.

— Что ему там надо? — удивился Славка.

Через несколько минут человек показался на дороге, закурил, с минуту постоял на мосту, будто кого-то поджидая, и потом не спеша зашагал дальше.

Прошло еще часа полтора. На ферму проехала по грейдеру автомашина, вернулись из села молодые доярки. И опять никого. В двенадцатом часу ночи к водокачке подъехал на полуглиссере Полосухин.

— Никого не было, товарищ командир! — виновато доложил ему Сашка и шумно вздохнул.

— На нет и суда нет, — спокойно ответил тот. — Тогда — по домам, — и отвез их в село.

А утром, едва Сашка пришел в штаб, посыльный с первого дозора сообщил, что у моста опять обнаружены свежие отпечатки колес телеги и конских копыт.

— Что-то здесь, друзья мои, не так, —   выслушав новость, задумчиво произнес Полосухин.

С вечера в засаду он отправился с ребятами сам.

Примерно повторилась прежняя картина, разница была лишь в том, что на этот раз мужчина появился у моста со стороны фермы и, скрывшись за насыпью на несколько минут, направился дальше в село.

— Опять, кажется, тот же мужчина, — проговорил Витька. — Что он там делал?

— Сейчас узнаем, — ответил Полосухин и, подождав, пока неизвестный отойдет подальше, поднялся на вал. — Пошли!

Вскоре они уже были у моста.

— Андрей Петрович, стоит се́крет! — изумился Сашка, первым заглянув под настил пролета и осветив фонариком воду. — У этого же мужчины ничего с собой не было, и проход между кольями пуст был с вечера!

— А вы не догадываетесь, в чем тут дело?

— Неужто он здесь же топил на день снасть?! — хлопнул себя по бедрам Горка.

— Вот именно. Топит се́крет после того, как выберет из него рыбу… А сейчас скорее на место, как бы он не увидел нас.

Они вернулись к валу и с четверть часа наблюдали за дорогой, потом пошли к полуглиссеру. Теперь несколько часов можно было и отдохнуть.

Легли на берегу, на разостланном тулупе Полосухина.

Было тепло, в сонном молчании замерли ветлы. Только плеск речной волны да кваканье лягушек по ерику и на полоях будили мирную тишину да где-то в камышах время от времени ухала выпь.

Проснулись ребята перед рассветом. За Старой Волгой занималась заря, с реки потянуло холодком. Поеживаясь, мальчишки бросились было к земляному валу, но Полосухин предложил им умыться и сделать физзарядку. Так, дескать, скорее войдешь в норму и согреешься. И верно. После утренних процедур сон сразу же отлетел прочь, не так уже чувствовали они и прохладу, сидя в засаде.

Медленно тянулось время. Темнота исподволь уползала к дороге, одна за другой меркли на небосклоне звезды. А браконьера не было.

— Проспал он, что ли? — нервничал Сашка. — Илл решил не ездить?

— Терпение, друзья, терпение, — успокаивал их Полосухин. — Раз выставил он се́крет, обязательно за добычей придет.

Сашка до боли в глазах всматривался в темноту, в его ушах начала звенеть тишина, а сердце стучало так часто и громко, что ему временами казалось, будто стучат это по дороге конские копыта. И когда он явственно различил их приближающееся цоканье, у него перехватило дыхание и по спине пробежали мурашки.

Телега темным пятном проследовала мимо засады, простучала колесами по деревянному настилу моста и стала.

— Пошли, Андрей Петрович, пора, — нетерпеливо потянул его за телогрейку Саша и почувствовал, как на его плечо легла тяжелая рука Полосухина.

— Тише едешь, дальше будешь, — шепнул он на ухо Сашке и тихо спросил: — Почему телега не развернулась, а стоит по ту сторону моста?

— Не знаю, — признался Сашка.

— То-то и оно-то. Пойдем мы сейчас отсюда, а он увидит нас, прыгнет на телегу и был таков. Ищи его потом в поле! А найдешь, не докажешь, что это его се́крет…

— Может, на другую сторону ерика перейти? — предложил Сашка.

— Правильно. Ступайте-ка туда с Горкой, только осторожно, чтобы никто не слыхал ваших шагов. И как только мы появимся на дороге, хватайте за узду коня.

Ребята тотчас же скрылись с глаз.

Отбежав назад метров сто, они тропкой пробрались к ерику и прямо в одежде и обуви перешли его вброд. Сделав порядочный крюк, подползли к грейдеру. А вот и телега. Теперь она ясно видна на фоне разгоревшейся зари, а за нею и мост, и пустая дорога. Мужика не видно, значит, орудует под мостом.

Становится светлее и светлее.

Прокричала в камыше лысуха, над головой, свистя крыльями, пронеслась пара чирков, потом протянули бакланы. И опять тишина. Только слышно Сашке, как сопит рядом Горка, как звенят над ухом комары, да изредка доносится из-под моста плеск воды.

Сашка не отрывал глаз от моста, и все-таки появление на насыпи мужчины показалось ему неожиданным. Он втянул голову в плечи и прижался к земле так, что при вдохе в рот с воздухом влетели песчинки.

Что же Андрей Петрович, ведь удерет браконьер!

Но тот уезжать не торопился. Посмотрел в одну сторону дороги, в другую, поправил на голове кепку и сошел с насыпи под мост. Через минуту он появился вновь, уже с мешком на спине, и в это время на грейдер выскочил с Витькой и Славкой Полосухин.

— Хватай вожжи! — крикнул Горке Сашка и, подскочив к лошади, взял ее под узду.

Все это произошло так быстро и неожиданно, что браконьер не успел сделать к телеге и шага.

— С уловом тебя, Иван Кердяшев! — переходя мост, сказал Полосухин. — И часто ты так зорьку встречаешь?

— Андрей Петрович? — узнав его, обомлел тот и машинально спустил на землю со спины полный мешок.

— Что же ты молчишь, Иван?

— Да чего уж там… — промямлил он и полез, в карман за папиросой. — Один раз попробовал и вот…

— Врешь, Иван, — меланхолично заметил Полосухин, и ребятам показалось, что у него к браконьеру уже пропал интерес. — Ты и позавчера здесь был, и вчера, только рыбу на ферму увез. Почему же ты сейчас телегу не развернул домой?

— В село собрался, нынче у кума именины…

— Тогда вместе и поедем, нам по пути, — словно обрадовался Полосухин и будто между прочим спросил: — Так сколько же центнеров рыбы за тобой записать?

— Андрей Петрович, побойся бога, тут ее и центнера нет!

— А ту, что раньше поймал, забыл?

Кердяшев слезливо шмыгнул носом.

— Ладно, запишем центнер, — вдруг раздобрился Полосухин и показал на мешок. — А эту сейчас же выпусти в воду. И колья тащи на телегу, и се́крет…

Глава 17 Поединок

Днем выспаться Полосухину не удалось.

Приехав в инспекцию с Иваном Кердяшевым, он составил на него акт и ожидал, когда придет на работу начальник, чтобы доложить ему о случившемся, потом мальчишки с дозора сообщили, что за кладбищем на полоях двое рабочих с судорембазы ловят бреднем рыбу, и ему пришлось поспешить к ребятам на помощь. После обеда тоже не уснул. У начальника в кабинете было совещание всех инспекторов, а потом уж наступила пора готовиться к выезду.

На участке днем было спокойно, и это не удивило Полосухина. Он знал, что заядлых браконьеров сейчас больше соблазняет красная рыба, и поэтому он все внимание уделял тем местам, где в это время наблюдалось скопление севрюги и осетра.

Вот и сейчас, заглушив мотор чуть повыше переката, он загнал мотолодку в камыши и ждал. Ждал уже десятую ночь, не считая вчерашнего дня, веря, что рано или поздно здесь возьмет с поличным браконьера. Уж очень удобно это место, и подъезды к нему хороши, и рыбы тут много сейчас — об этом знает каждый рыбак в округе.

Правда, тут очень широко русло ерика, ночью в темноте не увидишь, что делается у другого берега, и поэтому приходится напрягать слух.

Кажется, это было в тот день, когда он задержал Сашку Ершова с друзьями. Тогда ему показался подозрительным сильный всплеск на перекате, и он уже хотел было покинуть свое убежище, но почему-то остался на месте. То ли надеялся, что услышит более убедительное доказательство того, что на плесе орудует браконьер, то ли не поверил себе. Подождав еще минут двадцать, он оттолкнулся шестом от берега и, тихо работая им, развернул мотолодку носом по течению, осветив фарой перекат. Там никого не оказалось.

Действительно ли не было никого или же он опоздал, а браконьер успел уйти Поперечной жилкой в другой ерик?

Полосухин вернулся на место и вскоре услышал, как на Жеребячьем ерике заработал мотор, и его звук стал удаляться к селу.

Значит, не показалось ему, значит, прозевал?

Идти в погоню смысла не было, на своей мотолодке он все равно бы уже не догнал его, а напугать — напугал бы, и тот сюда больше бы не пожаловал.

Но почему он не появляется здесь опять? Решил не испытывать судьбу или подался в другое место? А может быть, то был и не браконьер, а человек возвращался с острова, где собирал на зиму сушняк?

Что ж, время покажет. А люди не все злоумышленники, и ошибиться в подобном случае он будет всегда рад!..

Ночь. Хоть и коротка она в летнюю пору, но сколько передумаешь в эти часы, сколько вспомнишь горьких и радостных минут!

Полосухин улыбнулся.

Вот и с ребятами, отругал его тогда Антон Григорьевич, что не составил на них акт, потом подтрунивал, дескать, не лучше ли тебе, Полосухин, перейти на работу в школу пионервожатым, уж больно много ты носишься с пацанами, какую-то операцию «П» выдумал! А сегодня на совещании сам поставил его другим в пример, мол, здорово организовал ребят, большую помощь они инспекции оказывают. И обещал выхлопотать им премию.

Да, отметить ребят надо. Пусть почувствуют, что они занимаются не пустяками, а делают большое и полезное дело.

Верно, еще не все ребята вступили в отряд. Одним говорят, родители почему-то запрещают, другие, вроде Вовки Баландина, сами не хотят. Остановил он как-то Вовку на улице, спросил: «Что же ты, хлопец, не заглянешь в штаб?»

— На кой он мне сдался? — ответил. — У меня и своих дел полно!

Неужели его не заинтересовала затея? Или, глядя на своего старшего брата, пойдет стежкой браконьера? Правда, Геннадий Баландин что-то притих после того, как отобрали у него прошлой осенью режак с лодкой и оштрафовали, не лезет в запрет. Весной построил новую бударку, купил подвесной мотор и всю путину работал с рыбаками в механизированном звене, и звеньевой им доволен. Только надолго ли его хватит? Или решил за ум взяться?..

С раскатов подошел к перекату полуглиссер и, сбавив ход, осветил фарой реку. Полосухин условно свистнул.

— Внизу все спокойно, Андрей Петрович, — подъехав к нему, доложил помощник. — А у вас как?

— Тоже, — ответил Полосухин и дал задание: — Езжайте по Бурлаковскому ерику да у Трех Тополей часа два-три посидите. Потом к девятой огневке наведайтесь со стороны моря.

— Счастливо оставаться! — ответил тот, и полуглиссер тотчас скрылся за поворотом ерика.

И опять один. Лишь изредка плеснет у берега рыба, сонно прокричит в камыше лысуха, да налетевший порыв ветра, запутавшись в кустарнике, нарушит тишину.

Чтобы разогнать сон, Полосухин достает сигарету. Прикрыв полой телогрейки зажигалку, высекает огонь, прикуривает и смотрит на часы. Уже наступил новый день, часа через два с половиной забрезжит рассвет.

Выкурив сигарету, вздохнул: пуще прежнего спать клонит. Голова валится на бок, слипаются веки глаз.

Умыться, что ли?

Полосухин грудью ложится на борт мотолодки и пригоршнями плещет воду в лицо, на волосы. Теперь как будто бы легче. Но ненадолго.

«Нынче днем надо как следует выспаться», — лениво думает он, и его голова медленно опускается на грудь.

Много ли дремал или же всего несколько минут, Полосухин сказать не мог. Встрепенулся он от резкого стука, и когда продрал глаза, прямо перед собой увидел черный силуэт лодки и в ней двух человек с шестами. В первое мгновение он не поверил себе, но бударка проплыла мимо и остановилась метрах в десяти-пятнадцати ниже по течению.

— Вот он конец, нашел, — услышал Полосухин голос. — Выбирай!..

«Режак или снасти снимают», — понял он и, ткнув шест в берег, рывком вытолкнул мотолодку из камыша.

Все остальное произошло в одну минуту.

Мотолодка ударила носом бударку в борт, и в это мгновение Полосухин прыгнул к браконьерам, схватив одного из них за шиворот. Но тут случилось непредвиденное: он поскользнулся. Падая навзничь и таща за собой браконьера, он ударился рукой о лежащий поперек бударки шест и от острой боли в предплечья у него потемнело в глазах.

— Гони скорее! — вынырнув, услышал он тот же голос и теперь узнал его.

— Баландин, сто-ой!.. — закричал Полосухин, но его заглушил взревевший мотор.

Бударка рванулась с места, описала полукруг и понеслась к селу.

Полосухин бросился к мотолодке, взмахнул рукой, но другую поднять не смог — она не слушалась. Тогда поплыл на правом боку и здоровой рукой уцепился за борт. Но подняться на него не удалось: одежда намокла и тянула вниз, резиновые сапоги были полны воды.

«Что же делать, что?! — сцепив зубы от боли, думал Полосухин. — Бросить лодку нельзя и забраться в нее не могу… Может, скоро течение прибьет к берегу?..» — и с ужасом вскоре почувствовал, как начала постепенно неметь здоровая рука…

Глава 18 Будни

Сашку перед рассветом разбудил какой-то шум.

Открыв глаза, он увидел в горнице свет — горела керосиновая лампа, на табуретке сидел одетый отец, и мать, смачивая в кружке кусок марли, вытирала ею его окровавленный лоб.

— Носят вас черти где не надо, — раздраженно ворчала мать, — допрыгаетесь, тогда поймете, чем это пахнет…

— Помолчи, — устало отвечал он, — детей разбудишь.

— В больницу бы тебе сходить, там перевязку сделают.

— Еще чего выдумала, — разглядывая в зеркальце ранку, отмахнулся отец. — Заживет, завязывай!

Потом он скинул с ног болотные сапоги, завернутые у колен, разделся и отправился спать. Мать прибрала за ним в горнице, взяла лампу и заглянула в спальню. Сашка сразу же сделал вид, что спит.

Где это отца угораздило налететь, опять, что ли, ездил за красной рыбой? Не похоже. С вечера его уже не было дома, а мотолодка, когда Сашка ложился спать, стояла у берега на привязи.

Выждав, пока отец захрапит и мать с подойником уйдет к корове, Сашка мигом оделся и прошмыгнул через сад на берег. Мотолодка на том же месте, где и вчера, отделение мотора закрыто на замок и нигде не видно никаких следов ночной поездки. Сухими оказались во дворе и весла, и шест, не было, как обычно после отцовских вылазок на реку, в камышанке рыбы.

Сашка успокоился.

— Чего это тебе не спится? — спросила мать; она выгнала корову на улицу, и тут увидела Сашку. — Опять на полой собрался? Гляди, нарвешься на неприятность, потом не рад будешь.

— Это почему же я нарвусь?

— Не ведаешь? Шастаете везде, суете свой нос куда не просят. Послушал бы, что люди о вас говорить стали!

— И пусть, не полезут в запрет ловить рыбу!

— Гляди ты на него, — обомлела мать, — а сам-то ты чего ешь?

— Теперь не буду, — насупил белесые брови Сашка.

Откровенно говоря, Сашка немного кривил душой — вяленую рыбу, особенно воблу, он любил, и она ему не приедалась. Вот и сейчас в его полевой сумке лежало несколько штук, и он, вспомнив о них, слегка покраснел, и чтобы скрыть от матери смущение, поспешил выйти со двора за калитку.

По улице разносились хлесткие выстрелы пастушечьего кнута, и на этот звук из хозяйских ворот выходил скот.

Сашка с минуту постоял на месте, как бы раздумывая, куда пойти, и зашагал впереди стада к птицеферме. Там, на пригорке в кустарнике, расположился дозор. Поглядывая время от времени за полоями, ребята играли в шахматы, и едва Сашка подошел к ним, предложили ему сразиться с победителем.

— В другой раз, ребята, мне до завтрака надо обойти все посты, — сказал он и спросил: — На полоях никого не было?

— Не-ет, — беспечно отозвались мальчишки, — сюда уже, наверное, боятся ходить!..

Спокойно было все и у дозора за кладбищем, и за колхозным садом. Ничего нового не сообщили ему и на посту Сухого ерика.

Сашка повернул к селу.

Интересно, что это о них говорят люди? Должно быть, повариха со стана растрезвонила, мол, это дело рук пацанов — приехали в бригаду, разузнали все и в инспекцию, а следом за ними Полосухин нагрянул. Да и Кердяшев Иван понял, кто выследил его! Не зря же он всю дорогу, пока ехали на телеге от моста к инспекции, зло косился на ребят. Тогда еще Сашке подумалось: попади он к Кердяшеву в укромном уголке, он не замедлил бы пустить в ход кулаки.

А те двое рабочих из судоремонтной базы, что попались вчера? Их ведь мальчишки с дозора предупредили, когда они с бреднем подошли к полоям, что ловить нельзя, так они прогнали их да еще обругали и пригрозили расправиться, если начнут болтать.

Верно, потом в штабе, куда Андрей Петрович привел их, они извинялись, мол, никого не тронут, пошутили. И они могли обо всем рассказать знакомым. А на селе секреты не держатся. Достаточно узнать новость одному, как через час-другой о ней узнают все!..

Проходя мимо правления колхоза, Сашка обратил внимание на толпу у витрины «Колхозные новости» и, подойдя к ней, остановился.

Ба, так это их боевые листки висят, это они привлекли к себе столько людей! И Сашка вспомнил, как еще вчера Славка Косарев показывал их всем в штабе, и Андрей Петрович вечером похвалил, что сделали быстро и хорошо.

— Глядите, глядите, как Ваньку Кердяшева разукрасили! — восхищался моторист баркаса из механизированного звена, указывая на рисунок. — Теперь, небось, и сам уже не полезет и другим тоже закажет на полой путь…

— А-а, заплатит штраф и опятьза старое примется! — отозвался кто-то из толпы.

— Ежели бы только штраф! — возразил моторист. — А глаза-то куда от позора девать?

— Кому позор, а таким, как Ванька, вся беда что с гуся вода, — зло проговорил тот же голос. — Под мостом не вышло, в другое место подастся.

— А инспектора?

— Их раз-два и обчелся. А сколько водоемов?

— Ничего, — вмешался в разговор сторож колхозного сада дед Мартюхов, — у них теперича помощники есть.

— Это кто же? — заинтересовались у витрины.

— Да все они же, наши пацаны. Разве от их глаз что укроется?

Рыбаки одобрительно загудели.

— Молодцы мальчишки! И им по душе пришлось, и нам, рыбакам, польза выйдет.

— Ве-ерно!..

Сашка не хотел, чтобы на него обратили внимание рыбаки, и потихоньку отошел прочь.

«Так, значит, они не осуждают нас?» — с радостью подумал он и вдруг припустил к школе.

Надо же скорее в штаб, надо рассказать обо всем и мальчишкам. Пусть порадуются и они, пусть как следует разрисуют в боевом листке и тех браконьеров из судорембазы, которых задержали вчера!..

Глава 19 Аркадий Васильевич

Проводив взглядом за калитку сына, Ольга Николаевна тяжело вздохнула и, взяв подойник с молоком, пошла в камышанку.

Вот ведь дела какие! Лишь тринадцатый минет Сашке, а он уже себе на уме, уже разбирается, что хорошо, что плохо, и попробуй его в чем-либо разубедить!.. Посоветовался бы с матерью, так нет же: то ли стесняется, то ли не желает свои секреты выдавать. А Аркадию и дела нет до сына, все с друзьями-приятелями занят!

И что это с ним приключилось? То старался по хозяйству что-нибудь сделать в свободный час, с работы всегда домой спешил. А как с весны попал в одно звено с Баландиным, все и забыл. Чем это его Генка приворожил?.. Ох, чует сердце, бедой кончится эта дружба, а сказать Аркадию — упаси бог: тебя же и оскорбит, и обругает, а сделает все равно по-своему…

Вот и сегодня, опять где-то шлялся до третьих петухов да лоб расквасил. Неужто его Генка угостил? Поссорились бы они…

Ольга Николаевна процедила молоко и вышла во двор за кринками, что висели вверх дном на штакетнике забора. И тут услышала в доме сдавленный крик. В недоумении она бросилась в комнаты.

Кричал муж. Он лежал вниз лицом, уткнувшись в подушку, и как-то по-смешному дергался и хрипел.

— Аркадий, что с тобой?.. — трясла его Ольга Николаевна. — Да проснись же!

Ершов открыл глаза и, тараща их на жену, никак не мог понять, что же происходит, потом тряхнул головой и, словно сбросив видения, шумно вздохнул, спустил с кровати волосатые ноги, сел.

И приснится же такое — будто он вывалился из бударки и, захлебываясь, пытается залезть в нее, а Полосухин его в воду, в воду!..

И вдруг вспомнил случившееся.

А как он там, выплыл ли? Петрович, кажись, больно ушибся, когда упал вместе с ним в лодку, не зря же он вскрикнул и потом выпустил его из рук… И за борт как-то вывалился!..

Ершов зажмурился и сильно потер ладонью лоб.

— Что стряслось-то, Аркадий? — тормошила его жена.

— А-а-а, отстань, — оттолкнул он ее и неожиданно спросил: — Ко мне никто не приходил?

— Рань такую?..

Он не ответил.

«Но как, как же Петрович в воде очутился? — не давала покоя мысль. — Неужели я его в горячах спихнул?»

Ершов попытался вспомнить подробности и не мог — тогда спешили скорее запустить мотор, выскочить из запретной зоны, дабы не попасть кому на глаза. И только поэтому, наверное, Баландин не остановил мотолодку, когда он, Ершов, предложил ему вернуться назад и вытащить человека из воды.

— Ты никак белены объелся? — зло выкрикнул тот. — Или тебе охота в тюрьму садиться? Помалкивай теперь, мы с тобой одной пряжей связаны, не забывай!..

— А как же человек?!

Ершов поискал глазами одежду и, поднявшись, стал поспешно одеваться, не обращая внимания на жену, что следила за ним беспокойным взглядом.

— Ты куда?! — не вытерпела она, когда он взял шест и топор и зашагал через сад к берегу. — Слышь-ка, Аркадий?

— Скоро приду, — отмахнулся он, торопливо отстегивая цепь; открыв моторное отделение, он оттолкнул лодку от берега.

Сколько же прошло с того часу времени? В село они с Генкой приехали на рассвете, шли оттуда более часа. А теперь, должно быть, около семи, солнце уже на ладонь от ветел оторвалось!

Запустив мотор, Ершов направил мотолодку вниз по реке. Проезжая инспекцию рыбнадзора, оглядел причал. Лодки Полосухина там не было, и от предчувствия бе-ды у него сжалось сердце.

Скорее, скорее туда, еще, может быть, он Петровичу чем-то поможет!

Мотор стучал на предельных оборотах. Корпус лодки дрожал мелко и часто, за кормой бурунилась волна, но Ершову казалось, что бударка плывет тише обычного, и он тоскливо озирался по сторонам.

Эх, надо было тогда самому повернуть лодку, а не Баландина слушать, или, на худой конец, поехать сразу же на своей. А то спохватился!..

Миновав тоню, он на развилке реки повернул направо и пошел по Зюдевому банку.

Небо заволокло тучами, серыми и густыми, и вокруг стало также хмуро и тоскливо, как и на душе у Ершова. Даже чайки, всегда занимавшие его плавностью полета с неожиданными и резкими поворотами, сегодня скопом кружились над перекатом и кричали с каким-то жалобным надрывом, и он в сердцах обругал их, подъезжая к старому и куцему осокорю, метрах в тридцати от которого разыгралась недавно короткая схватка.

Сбавив ход до самого малого, Ершов напряженно огляделся вокруг, но вода не земля, на ней не осталось никаких признаков борьбы, и он спустился до раскатов, осматривая по пути все островки, куда могло бы течением прибить лодку Полосухина.

Где же Петрович, что с ним?

А может, зря он беспокоится? Полосухин на реке себя чувствует не хуже любого рыбака и, конечно, сам выбрался из воды… Но почему же тогда он не бросился за ним в погоню, почему не выстрелил ракетой?!

Возвращаясь назад, Ершов уже подходил к жилке Поперечной, когда его взгляд упал на топор, что лежал в лодке, и причалил к островку, где стояло несколько сухостойных ветел. Свалив с корня два деревца и разделав их, он перенес в бударку.

«Теперь уж никто не подумает, что он ездил в запретную зону с какой-то иной целью», — усмехнулся Ершов, но легче от этой мысли ему не становилось.

Успокоился он лишь в селе, когда, разгрузив дрова, пришел к Баландину.

— А у меня только что Полосухин был! — встретил его Геннадий и ухмыльнулся. — Стыдить было начал, мол, совести у тебя, Генка, никакой нету, даже с дружком своим не подобрал меня, а ведь мог утонуть!.. Сам зубы сцепил, глаза злые-злые, ну разорвал бы на части!.. И рука у него чего-то бинтом замотана, никак ушибся где.

— А ты что?

— Гм, что я, дурак!.. Знать, говорю, ничего не знаю, обознался ты, Андрей Петрович, говорю. Конечно, не поверил он, но чем доказать? Ладно, говорит, еще встретимся!.. — и насмешливо покосился на Ершова. — А ты хотел вернуться к нему, помочь. Он бы тебе та-ак помог!..

«Что верно, то верно, спуску уж бы не дал!» — согласился с Геннадием Ершов и увидел, как тот достает из кармана висящей на гвозде телогрейки бутылку водки.

— Присаживайся, Аркаша, это дело обмыть требуется!..

Глава 20 Нападение

Завтракать домой Сашка не ходил — недавний разговор с матерью был еще слишком свеж, и он решил обойтись вяленой воблой и редиской, что были в полевой сумке.

Обедать пришел, но есть не просил.

— Ну чего слоняешься по углам? — усмехнулась мать. — Мой руки да садись за стол, нынче я щей из свежей капусты настряпала.

«Ага, значит, поверила, что рыбу не стану есть!» — обрадовался Сашка, но вида не подал.

После обеда он вернулся в штаб, сел за стол и занялся донесениями с дозоров.

У моста через грейдер, что идет на ферму, останавливалась автомашина, и шофер спускался с насыпи к ерику. Что-то смотрел по сторонам, заглядывал под мост, затем в радиатор залил воду и уехал. Проверили, не утопил ли он, как Иван Кердяшев, там сеть или се́крет заблаговременно. Нет, ничего не нашли, хотя и ныряли с четверть часа и палками шарили у берегов по дну.

«Наверное, слыхал о Кердяшеве, вот и посмотрел, где ставил тот снасть, и попался!»

Дозор, расположенный на пригорке у птицефермы, наблюдает за куласом. На нем дед с тремя поплавочными удочками, выехал он недавно и стал на якорь посреди ерика на самом глубоком месте, что напротив ветловой рощицы. Клюет у него, кажется, хорошо, он часто дергает то одно, то другое удилище.

«Пусть ловит», — подумал Сашка и мысленно пожелал деду удачи.

Ловит удочками рыбу и грузчик рыбкоопа. Он выбрал себе место вдали от колхозного сада за бугром и приезжает туда после работы третий день подряд. Удилищ у него нет, он предпочитает донные удочки со сторожком и колокольчиком. Якоря не бросает, а привязывает лодку к колу, вбитому в дно ерика. Домой уезжает с сумерками.

«А вот как ловится у него рыба, не сообщают, — взъерошил Сашка свои лохматые волосы. — Верно, с поста трудно разобрать, особенно, если спиной к ним в куласе сидит».

Донесение с пятого дозора было о Вовке Баландине и его компании. Пришли они к устью Сухого ерика в полдень и минут двадцать там о чем-то совещались, заходили по колено в воду, затем один из них переплыл на другую сторону и что-то возился у берега в камыше, остальные смотрели. Потом берегом Старой Волги все вернулись в село.

«Неймется Вовке, — вздохнул Сашка, щуря чуть длинноватые серые глаза, и задумался.  —  Чего они там крутились? Ведь не от нечего же делать приходили туда!»

— Горка, — позвал он своего помощника и показал ему донесение, — читал про Вовку Баландина?

— Ага, — весело отозвался тот. — Видно, задумали они что-то.

— Пошли посмотрим?

— Давай! — охотно согласился он.

Тут же собрались и отправились в путь. Придя на пост, попросили ребят показать им место, где был Баландин с приятелями.

— Вот здесь, — подойдя к ерику, показали те. — Мы уже смотрели, ничего не видно.

— А где переплывали?

— Вон от начала чакана.

Сашка с Горкой посмотрели туда. Место — ничего особенного: редкие заросли чакана у обоих берегов да кое-где темно-зеленые островки молодого камыша. И все-таки Сашке не хотелось верить, что Баландин наведался сюда просто так. Может быть, он на разведку пришел, чтобы вечером поставить сетку?

— Надо будет засаду устроить, — сказал он товарищам, — они сюда обязательно придут!

— Засаду так засаду, — согласился Горка и улыбнулся. — А я сейчас искупаюсь!

Он сбросил с себя одежду и вошел в воду. Глядя на него, разделся и Сашка. Но не успел он отплыть от берега и пяти шагов, как Горка вдруг заорал не своим голосом.

— Ты чего? — удивился Сашка.

— Ногой… ногой зацепился за что-то! — испуганно вытаращил тот глаза, барахтаясь на одном месте. — Де-ержит!..

Сашка подплыл к нему, осторожно нырнул и, нащупав какую-то веревку, вытащил ее наверх. Это была толстая капроновая пряжа, от нее через равные интервалы отходили поводки, сделанные из тонкого капрона.

— На перемет поймался, — определил Сашка и сказал: — Держись, Горка, сейчас освободим!

Перехватывая руками пряжу и не думая о том, что сам может попасться на другой крючок, Сашка у берега нащупал утопленный в воду кол, к которому был привязан конец, второй кол ребята нашли среди чакана на противоположном берегу.

— Вот что они здесь делали!.. — возмутился Сашка, вытаскивая на берег перемет. — Ну подождите же вы!..

Крючок из голени извлечь не удалось, он крепко увяз в мышцах, и Сашка, отвязав от перемета поводок, повел товарища в больницу. В приемной никого не было. Усадив Горку на стул, он заглянул в кабинет врача и, увидев, что врач и сестра кого-то перевязывают, тихонько отошел в сторону.

— Вот и все страхи позади, — услышали ребята из-за двери голос. — А теперь, Андрей Петрович, мы вам выпишем больничный лист…

«Никак Андрей Петрович заболел?» — насторожился Сашка и опять просунул голову в кабинет врача.

Так и есть! Сидит перед докторским столиком на табуретке, его левая рука загипсована и висит на груди на марлевой повязке.

— Тебе что, Саша? — заметив Ершова, спросил Полосухин.

— А у вас что?

— Говорят, перелом, — чуть улыбнулся тот и, предвидя очередной вопрос, пояснил: — Поскользнулся ночью и упал на руку.

— А тут Горка сидит, — не оглядываясь, показал на него Сашка через плечо большим пальцем. — Попался на перемет!..

— Ну ладно, — усмехнулась врач, — веди его сюда.

Пока она возилась с Горкой в перевязочной, Сашка сидел в приемной с Полосухиным и рассказывал ему, как было дело.

— Вот и у вас уже есть раненый, — думая о случившемся на реке, невольно вздохнул Андрей Петрович, но тут же ободряюще посмотрел на Сашку и положил ему на плечо руку. — Что ж, парень, без борьбы и потерь победа не дается, ты в этом теперь сам убедился на опыте. Главное, не падать духом, в свои силы верить, и тогда никто и ничто не сможет одолеть тебя!..

Эти слова Сашка вспомнил уже через несколько часов.

Он шел из штаба домой, довольный прошедшим днем. И не мудрено: все село сегодня только и говорит об операции «Полои», их боевые листки наделали много шума и в правлении колхоза, и на судоремонтной базе, обсуждали новость и на берегу Старой Волги, где обычно собираются рыбаки поговорить о своих делах. Крючок у Горки из ноги в больнице вынули и сказали, что опасного ничего нет, а ранка заживет через несколько дней. Зато Вовке Баландину не поздоровится — Андрей Петрович, занеся в инспекцию его перемет, пошел прямо к нему домой!..

Было уже темно. Электрическим светом рисовались окна домов, кое-где по улицам на столбах горели лампочки, а в переулках — хоть глаз выколи! Но Сашку это не смущало, он шагал напрямик, хорошо зная здесь каждую кочку, каждую канавку.

И вдруг, когда он повернул за угол, ему на голову кто-то накинул старый мешок и, подставив ножку, свалил на землю.

В первое мгновение Сашка ничего не понял, но когда его, придавив к земле, начали колотить, догадался, чья это работа. Сцепив от боли и обиды зубы, он несколько секунд не двигался, потом сжался в комок, подбирая под себя ноги и неожиданно рванувшись, сбросил с себя мальчишек.

Но силы были неравны. Его окружили со всех сторон, и опять на него посыпались удары.

— Вот тебе за все!.. Вот!.. Вот!.. — тяжело дыша, сопел Вовка Баландин. — Будешь знать, как подсматривать… как жаловаться…

И тут Сашка, изловчившись, ударил Вовку в подбородок так, что тот отлетел назад и растянулся у забора.

— А ну, кто еще хочет получить?! — закричал Сашка, выдергивая из забора кусок обломанного штакетника, но желающих не оказалось — Вовкины приятели пустились наутек…

Бить же лежачего противника не стал. Не спеша подошел к Баландину и, наблюдая, как тот, сидя на земле, шмыгает носом и ощупывает лицо, ждал, когда он встанет на ноги, чтобы новым ударом свалить его еще раз, но Вовка подниматься не торопился. И Сашка скоро остыл…

Глава 21 Ссора

Всего ожидал Сашка, но только не того, что случилось дома.

Во двор он вошел через сад с берега реки, где отряхивал с одежды пыль и умывался, и заглянул в камышанку.

— А тебя давеча папа спрашивал, — увидев его, сообщила Зинка, и ее большие серые глаза расширились. — Где это ты фонарь подхватил?

— Много знать будешь — скоро состаришься!

— Подумаешь, как стал начальником штаба, так к нему и не подступись!..

Сашка даже не удостоил сестру взглядом. Он взял со стола ломтик хлеба, намазал маслом; откусив кусок и жуя его, заглянул в кастрюлю, стоящую на керогазе, но она оказалась пуста, хотел было проверить сковородку, но помешала мать.

— Беда мне с вами, — входя в камышанку, горестно вздохнула она, — то один есть заявится, то другому подавай! Когда разом станете за стол садиться?!

— Мам, ну я был занят…

— Вижу, — показала она на его синяк. — Удивительно, как еще у тебя голова цела!

Она взяла тарелку, положила в нее со сковороды кусок жареного сазана и поставила ее перед сыном. Сашка тут же отодвинул тарелку в сторону.

— Не хочу…

— Еще чего!.. — рассердилась мать. — Может, для тебя специально кур-несушек или телка в жару резать?.. — и уже мягче: — Ешь, любишь ведь рыбу, знаю.

— Только не такую, — буркнул Сашка.

— Ты же ел…

— Когда можно было…

— Ах, вот оно что! — наконец поняла мать, и ее карие глаза гневно сузились. — Тогда ничего не получишь, убирайся из-за стола!

Сашка демонстративно бросил на стол кусок недоеденного хлеба и направился к выходу, но на пути своем неожиданно увидел отца. Он, слегка покачиваясь, остановился в дверях, взялся рукой за косяк и взглядом измерил сына с ног до головы.

— А-а, ты вот где, — протянул он, — заявился домой. Ну, кого же ты еще из моих друзей выследил, кого еще из своих товарищей под монастырь подвел. А?

— Я никого не подводил!.. — глядя прямо в помутневшие от водки глаза отца, резко ответил Сашка и сам испугался своего тона. — А что в полоях кого поймали, так сами виноваты, пусть не лезут туда… — уже мягче закончил он.

— Значит, ты бы и на меня не посмотрел? — вкрадчиво проговорил отец и вдруг, шагнув за порог, схватил сына за плечо.

— Папа, не тронь!.. Слышишь, папа?.. — быстро заговорил Сашка, пытаясь вырваться из его цепкой руки, и, когда отец, размахнувшись, наотмашь ударил его по щеке, он замер на месте, будто ему этого было мало и он ждал другой пощечины.

— Да беги же ты, беги! — заслонив собой сына, подтолкнула его мать в спину к двери, но Сашка и на этот раз не побежал.

Он повернулся к отцу, проглотил подкативший к горлу комок.

— Бей, бей еще, бей!.. — сдерживая слезы, с вызовом прокричал он ему в лицо, и столько в его голосе было отчаяния, невысказанных злости и упорства, что старший Ершов, уже было замахнувшийся во второй раз, в растерянности опустил руку.

— Сам виноват… — неуверенно пробормотал он, отводя от сына глаза и расстегивая ворот сорочки.

Он подошел к столу, устало опустился на табуретку и задумчиво уставился куда-то в угол. Сашка стоял на месте и смотрел на отца. Он словно ждал, что тот одумается и скажет, что поднял на него руку спьяну, не подумав. Но отец молчал и, закурив, лишь усиленно дымил сигаретой. Тяжело вздохнув, Сашка шагнул за порог.

— Что, получил на орехи? — услышал он за собой голос матери.

— Будет тебе молоть, — огрызнулся отец, — и так тошно…

А каково ему, Сашке?

Он прошел через сад на берег реки, сел на корму мотолодки и задумался. Ну, от Вовки Баландина и его друзей досталось — понятно: они мстят ему за свои неудачи, за бессилие что-либо изменить. Но почему ударил отец?

Ах, да, он с ребятами помог Андрею Петровичу задержать несколько браконьеров, вот, должно быть, кто-то из них и нажаловался на него отцу, мол, проучи своего сына, а то за каждым шагом глядит, сообщает в инспекцию… А откуда он узнал, что сегодня засыпался с переметом Вовка Баландин? Или отцу рассказал Вовкин брат Геннадий?

Наверное. Отец и Геннадий теперь в одном мехзвене работают… Только непонятно, зачем отец заступается за них, разве он, Сашка, не прав в своих поступках, разве он все это делает из-за корысти или желания кому-либо досадить или отомстить?

Щека все еще горела от отцовской руки, и хотя боли уже не было давно, осталась обида за несправедливость, и от сознания того, что отец не понял его, что ударил зря, ему становилось горше и тяжелее, хотелось убежать, все равно куда, лишь бы ничего и никого не видеть. Может быть, тогда бы спохватился отец, стал бы искать его, Сашку, чтобы извиниться?..

Скрипнула калитка сада, и на берег вышла мать.

— Ну будет, сынок, будет, — присев с ним рядом на мотолодке, сказала она, — пойдем ужинать. Я тебе яичницу приготовила и молока холодного из погреба принесла…

— Мам, ну скажи, — не слушая ее, заговорил Сашка, — за что он меня ударил, за что? — и, вдруг расплакавшись, уткнулся лицом ей в грудь.

— Ну ошибся, ну погорячился он — с кем не бывает? — пыталась оправдать она мужа. — А тут еще под хмельком пришел!..

Она хотела сказать еще что-то, но, глянув на плотно сжатые губы сына и его убитый обидой взгляд, поняла, что отцовская пощечина что-то переломила в Сашке, что он не только взял ростом. Вырос ее сын, вырос…

«Да, одними словами да подзатыльниками Сашку теперь не переубедишь, — со вздохом подумала Ольга Николаевна, чувствуя под руками его словно сбитое, литое тело, — а Аркадий этого не хочет понять. Что же дальше будет-то?.. Как их помирить?..»

Глава 22 Противники

Спроси сейчас Вовку Баландина и Сашку Ершова, с чего все началось, и они вряд ли припомнят подробности.

Жили они в разных концах села, и хотя встречались по нескольку раз на день, особой дружбы не водили. Дерзкий и нахальный, Вовка во всем любил верховодить и поначалу пытался подчинить себе и Сашку, но тому не по душе пришлась самоуверенность одноклассника, и он этого не скрывал.

— Чего задаешься? — не раз говорил он в глаза, когда Вовка начинал командовать или кого-либо обижать. — Давай по-честному, чтобы никому не было обидно.

Вовка на компромисс не шел.

— Не хочешь — не надо, без тебя обойдемся! — обычно отвечал Сашка, бросал игру и вместе со своими друзьями уходил.

Кажется, еще в пятом классе, не выдержав словесного поединка, они как-то подрались из-за сущего пустяка, но их разняли, и тогда каждый из них громогласно пообещал другому, что докажет свою правоту на кулаках. С тех пор они не упускали друг друга из виду, и Вовка Баландин старался при каждом удобном случае подстроить противнику какую-либо каверзу.

Сашка, хоть и не оставался в долгу, больше как-то отражал нападения, чем предпринимал их сам. И если случалось первому задеть недруга, то делал это скорее по необходимости, чтобы дать почувствовать Вовке свою силу, чтобы опередить его.

Нападение из-за угла на него Сашка расценивал как трусость противника.

— Что, дрейфишь один на один, так помощничков с мешками прихватил? — язвительно спросил Вовку Баландина Сашка, когда тот поднялся на ноги после его удара в подбородок. — Или уже шарики не работают? — коснулся он пальцем виска.

— Вот встретимся еще раз, тогда узнаешь, — угрюмо пообещал Вовка и, то и дело оглядываясь, точно боялся удара в спину, пошел за своими приятелями.

Эта встреча состоялась на другой же день.

А произошло так.

В одном из своих донесений Витька Бубнов между делом сообщил, что вода в полоях пошла на убыль, а Сашка этому не хотел верить. Рыба только-только закончила нереститься, и если ребята из дозора не ошиблись, то на траве после спада воды могут остаться миллиарды оплодотворенных икринок.

Впрочем, такое уже случалось раз. О гибели икринок в прошлом году Сашка слышал и даже сам обратил внимание на камыш, словно ожерельями, обвитый высохшими икринками. И сейчас ему невольно вспомнилось, как возмущались тогда люди и недобрым словом поминали волжские гидростанции, что раньше времени, в период нереста рыбы, начинают придерживать воду.

Сашка снял трубку и позвонил в инспекцию рыбнадзора Полосухину, чтобы с ним поделиться тревогой, но там его не было.

«Может быть, Андрей Петрович дома?» — подумал Сашка и поспешил туда, но и там его не оказалось: жена сказала, что куда-то ушел.

Сашка хотел было уже пуститься на розыски, но тут подумал, что ребята в донесении могли ошибиться и, прежде чем поднимать шум, надо сначала убедиться, так ли на самом деле. Он зашел в штаб, предупредил Горку Щетинкина, что скоро вернется, и поспешил к мосту через Сухой ерик.

Проходя по грейдеру мимо судоремонтной базы, он мельком взглянул на старые, полузатопленные половодьем сейнеры, стоящие в конце забора у берега, и ему почудилось, что на одном из них что-то промелькнуло и скрылось за штурвальной рубкой.

Сашка остановился.

Кто бы мог это быть? Сейнеры давно списаны и уже несколько лет стоят на отшибе никому не нужные, за это время они обветшали, покрылись по бортам слизью и обросли мхом, и даже мальчишки перестали заглядывать сюда.

Минута проходила за минутой, а на палубе сейнера никто не появлялся. Померещилось, что ли?

Сашка хотел было пролезть в одну из многочисленных дыр забора и спуститься к берегу, чтобы со стороны ветел или же нефтянки взглянуть на заинтересовавший его сейнер, но тут он вспомнил, зачем шел к ерику, и, махнув рукой, зашагал дальше.

Вскоре он остановился на мосту и внимательно оглядел полои. Казалось, они ничуть не изменились. Воды было столько же, сколько и несколько дней назад, и сейчас она так же, как и всегда, сияла золотисто-серебряными бликами да там и тут морщинилась легкой рябью под ветерком.

Сашка оторвал щепку от измочаленной колесами доски настила и бросил ее в ерик. Щепка описала по воде круг, успокоилась и тихо поплыла под мост.

«Но, может быть, ее гонит ветром?» — подумал он, и только потом заметил, как с уходящей водой к мосту медленно-медленно плывет с полоев мусор.

Да, ребята не ошиблись. Правда, вода уходит еще совсем незаметно и даже сразу на глаз это не определишь. И если спадать она станет потихоньку, малек должен успеть проклюнуться из икринок, а там ему уже ничего не страшно: он сам скатится с водой в реку.

А если вода быстро пойдет на убыль?!

Если, если… Чего это он гадать начал? Надо скорее найти Андрея Петровича и предупредить его, а уж он, конечно, знает, как лучше поступить!

Сашка повернул назад.

Поравнявшись с судорембазой, он посмотрел на старые сейнеры и, задержав шаг, внимательно оглядел их один за другим. Ничего подозрительного.

Он немного задержался на месте, раздумывая, идти ли к берегу или не стоит, и уже зашагал было к околице, как вдруг услышал звук, слишком похожий на скрип уключин. Прислушался. Нет, ему не показалось, хотя на реке лодок близко не было вообще. Скрипело что-то за сейнерами.

Сашка мигом прошмыгнул в дыру забора, зашел со стороны причала, где стояла нефтеналивная баржа, и от удивления присвистнул: на борту скособочившегося сейнера за рубкой сидел Вовка Баландин и хваткой — эдакой сетью, насаженной на металлическую крестовину, ловил рыбу.

Ну и ну, только получил нагоняй за перемет — пожалел его Андрей Петрович, не составил акт, — а сегодня полез за рыбой с другой снастью!

Сашка сделал полукруг и зашел к сейнеру так, чтобы его не видел Вовка Баландин. На палубу поднялся по спущенной в воду полусгнившей мачте, прислоненной к носу, и, спрятавшись за разоренным кубриком, стал наблюдать. Вот Вовка ухватился за конец веревки, пропущенной через блок, висящий на наклоненном к воде шесте, и быстро потянул ее на себя. Блок заскрипел, завизжал, и из воды показалась хватка: в ней плавало несколько тарашек и красноперок, а снизу в ячее запутались окунь и два судачка.

Вовка выбрал из хватки улов и бросил его в мешок. В нем уже было порядочно рыбы.

— Ну хватит ловить, — выходя из-за укрытия, сказал Сашка и остановился на полпути. — Здорово ты замаскировался, вот только не сообразил блок смазать, чтоб не скрипел — у околицы слышно!..

— Опять ты?! — как ужаленный, подскочил на ноги Вовка. — Чего тебе от меня надо?!

— Чтобы не ловил рыбу запрещенной снастью да еще в запрет, — спокойно ответил он, искоса примеряясь, куда лучше отскочить, если Баландин вдруг бросится на него.

— Я вот тебе сейчас покажу, как ходить за мной!.. — пообещал Вовка, схватив подвернувшийся под руку деревянный обрубок, и двинулся на Сашку, зло прищурив раскосые, как у татарчонка, глаза.

— Попробуй!.. — вооружаясь таким же обрубком, предостерег его Сашка и неожиданно выпалил: — Вот сейчас Андрей Петрович подойдет, посмотрим, что ты тогда говорить станешь.

Весь Вовкин пыл сдуло как ветром. Он сник, швырнул деревяшку за борт и стал торопливо разбирать хватку, все время посматривая на берег. Сашка наблюдал за ним и не знал, что делать дальше. Соберет сейчас Вовка снасть и уйдет, и не докажешь потом, что он опять браконьерничал! Эх, надо было не трогать его пока, а позвать ребят или Андрея Петровича!

Закончив сборы и убедившись, что Полосухина близко нет, Вовка дерзко глянул Сашке в глаза и шагнул вперед.

— Куда торопишься? — загородил ему Сашка путь. — Подожди…

— Что-о? — сделал удивленно-насмешливое лицо Вовка. — Ты пойди сперва своего папаню задержи, вот кто первый на селе браконьер!

— Он уже давно никуда не ездит… — неуверенно возразил Сашка, чувствуя, как что-то кольнуло в груди.

— А где он был ночью третьего дня? — хихикнул Вовка. — Где это он себе лоб рассадил?

— На что-то наткнулся в темноте…

— Ха! А может, в бударке той он сцепился с Андреем Петровичем да оба упали, вот и досталось обоим?

— Брешешь!

— Сам слыхал, как твой отец с моим брательником, Генкой, разговаривал. Мол, нам еще повезло, что Полосухин вывалился за борт, — успели удрать…

Сашка разинул рот, хотел что-то сказать и не мог.

— Ты уж лучше помалкивай да не лезь на рожон, — посоветовал ему Вовка, словно сжалившись, — а то отец с тебя семь шкур спустит.

Он плечом отстранил Сашку с пути, бросил на берег связанные прутья хватки и мешок с рыбой и по мачте, прислоненной к носу сейнера, спустился вниз.

— А если хочешь, давай дружить будем, — неожиданно предложил Вовка и, как бы поясняя, добавил: — Чего нам делить-то?

Сашка молчал, и Вовка, не дождавшись ответа, ушел.

Так вот почему отец заступился за Вовку Баландина и других браконьеров, вот почему ударил его вчера!..

Глава 23 Раздумья

Сашка в штаб не пошел…

Как-то сразу пропал интерес и к отряду, и к его делам, не занимали его больше и разные ухищрения браконьеров. Все казалось однообразным, постылым и никому не нужным, и он удивлялся, как это он мог так увлечься таким скучным делом.

Может быть, переехать на другой берег?

Сашка направился к перевозу, но вспомнил, что денег у него на переправу нет, и повернул домой за веслами. Открыв калитку, он увидел отца в компании Геннадия Баландина и незнакомца — горбоносого мужчины с маленькими черными усиками. Они сидели в беседке, увитой виноградными лозами, на столе перед ними стояли две бутылки вина и поллитровка водки, на тарелке лежали редиска и ломтики вяленого осетрового балыка, в стеклянной банке была зернистая икра. Порожнюю бутылку из-под водки Сашка заметил под столом и, встретившись с веселым взглядом Баландина, подумал, что не зря он у них в гостях, значит, правда и то, что отец вместе с ним ездил за красной рыбой и чуть не попался.

— А, Сашок, иди сюда, — обрадовался ему отец, будто и не было вчера между ними размолвки, и когда Сашка, хмуря белесые брови, подошел к столу, тот представил его гостю. — Сын мой, семиклассник уже!

— Маладэц! — сверкнул золотыми зубами незнакомец и рукой пригладил свои усики. — Тоже рибак?

— Еще какой, — горделиво улыбнулся отец, обнимая Сашку одной рукой, — любую рыбу может поймать!.. — и, налив вина, протянул ему стакан. — Держи, сынок.

— Не хочу.

— Почему, геноцвале? Это чистый виноградный сок, лучший сорт — цинандали!

— Я не люблю вино, — отрезал Сашка, высвобождаясь из-под руки отца и, зайдя в шалаш, где висела в чалках вяленая рыба, взял там весла и с ними направился к реке через огород.

«И чего это отец притащил их к нам? — выходя на берег, подумал он. — Опять что-нибудь затеял?»

Сашка прыгнул с мостка в кулас, отвязал чалку от мотолодки и, оттолкнувшись веслом от берега, вставил его в уключину. Переплыл реку. Но от мыслей нельзя было спрятаться и там.

Что же ему делать теперь? Не сегодня-завтра все в отряде узнают, что его отец стал браконьером, и тогда из дома хоть не показывайся. Начнут смеяться над ним: мол, других на полоях ловил, а об отце помалкивал… Но он же не знал, и если б не сказал Вовка Баландин!..

Гм, не знал! А разве не видел, как отец приносит рыбу домой, разве не ел сам из нее уху и котлеты? Почему же тогда не обратил на это внимание? Или привык, что дома всегда есть рыба?

Сашка не знал, что ответить себе на это.

Конечно, все это так, но все знают и другое — так уж повелось исстари, что у любого рыбака на столе всегда есть рыба, что она стала у него основной едой! И в самом деле: рыба утром, рыба в обед, рыба вечером; рыба весной и летом, осенью и зимой; рыба круглый год, если не считать короткий период запрета. Вот и примелькалась она ему, Сашке, и ни над чем он не задумывался, хотя рыба порядком приелась ему…

Но как теперь быть ему с Вовкой Баландиным? Помириться? И что же станет потом?

Сашка прикрыл глаза, и ему вдруг, точно наяву, представилась следующая картина. Вот к их дому подходит Вовка Баландин и условным свистом вызывает его на улицу, а отец, увидев их вместе, радостно улыбается и одобрительно говорит, что давно пора бы им подружить так же, как он дружит с Вовкиным старшим братом Геннадием.

Но им не до отца и его разговоров. Вовка отводит его в сторонку и по секрету сообщает, что нашел на полоях отличное местечко, где полно рыбы, и уже разведал, как туда можно незаметно для других пробраться. Они горячо обсуждают план набега и с наступлением темноты устанавливают там сеть. А на следующее утро Сашка, пользуясь властью начальника штаба отряда, снимает дозор с кладбища и отправляет его в другое место, и в это время Вовка спокойно выбирает из сети рыбу и тащит ее домой.

А в штабе переполох! Патруль вот уже несколько дней подряд замечает, как мать Вовки Баландина чистит на берегу Старой Волги по полному тазу рыбы, как оделяет ею соседей, а узнать, откуда у нее берется она, — не в состоянии.

И вдруг…

— Но ведь это же предательство! — внезапно появляется перед ним Горка Щетинкин, и в его глазах Сашка читает ярость и презрение.

— Значит, всех нас променял на браконьера? — требует ответа Витька Бубнов.

— Надо сегодня же выпустить боевой листок и рассказать обо всем людям, — не желая на него даже взглянуть, говорит Славка Косарев. — Пусть все знают, кем стал наш бывший начальник штаба!..

У Сашки даже мороз пробежал по спине. Он тряхнул головой, словно хотел освободиться от навязавшегося видения и, открыв глаза, облегченно вздохнул.

Не-ет, пусть Вовка Баландин и не надеется, что они скоро будут друзьями, он не желает ничего общего иметь с браконьером, ябедой и подлизой!..

А что ему делать, если Вовка опять полезет в полой или станет ловить рыбу запрещенной снастью? Задержать его? А он снова про отца напомнит да еще скажет кому-нибудь… Или сделать так, чтобы его поймали ребята, а самому не показываться? Но ведь он может про его отца выболтать и им, и об этом узнают Андрей Петрович, все ребята в отряде. Как тогда ему людям в глаза глядеть, как оправдаться перед ними?!

Да нет, ничего Вовка не окажет никому. Ведь если уж говорить о Ершове, то ему надо будет с ним заодно выдать и своего старшего брата…

И что же? Ну Вовка промолчит, но рано или поздно о проделках отца все равно узнают на селе. Да, повезло ему на этот раз с Баландиным — ушли они от Андрея Петровича. А уйдут ли в другой раз или следующий? Неужто думают, что всегда смогут увернуться?..

Вот сделать бы так, чтобы они не ездили!.. Но как это сделаешь, как? Подсказал бы кто-нибудь…

Сашка тяжело вздохнул и скользнул взглядом по реке. Мимо, распустив, словно квочка, подводные крылья, прошла в город очередная «Ракета», потянув за собой белый бурун, гудок котельной судорембазы известил о конце рабочего дня, и вскоре из проходной стали выходить группами рабочие, растекаясь по улицам. Потом он увидел ребят. Они стояли у калитки школы и, горячо жестикулируя, о чем-то спорили, затем побежали за угол, в переулок.

Что еще там произошло?

Сашка выбрал из воды якорь и, будто решив обязательно догнать мальчишек, стал усиленно грести по направлению школы. Но вдруг развернул кулас и бросил весла.

Чего это он спешит, без него, что ли, пацаны не обойдутся?!

Сашка дождался, пока течение дотащит его к своему дому, и направил кулас к мотолодке. Закрепив чалку, он взял весла и понес их во двор.

В беседке уже никого не было, и это Сашку обрадовало — по крайней мере никто не станет допытываться, почему это он сегодня торчит дома, отчего у него такой унылый вид. Удивило другое — в шалаше, куда ставил весла, наполовину убавилось вяленой рыбы.

«Должно, сушку отец на подлавку убрал», — взглянул Сашка на чердачную дверцу дома, но лестницы у фронтона не было, не оказалось ее и нигде поблизости.

Тогда он бросился к бочонку, снял с него крышку и, ахнув, закусил нижнюю губу: в нем остался лишь тузлук.

«Продал, тому мужчине с маленькими усиками продал, — догадался Сашка, — и балык, и воблу. Вот они и сидели за столом, договаривались и обмывали… Ой, худо будет, худо!..»

Глава 24 Опасения

Сашка не знал, куда себя деть. Дома сидеть у него не хватало ни сил, ни терпения, не решался он и куда-либо пойти. А вдруг наткнешься на ребят, а вдруг они уже все узнали и теперь станут допытываться, как это он мог обманывать всех!..

И в то же время он понимал, что рано или поздно, а встречи с друзьями ему не миновать, и, как набедокуривший ученик пытается отдалить час расплаты, так и он старался оттянуть ее, смутно надеясь, что ему еще сможет что-то помочь.

Встреча произошла на другой день. Сашка позавтракал и, изнывая от безделья, сидел во дворе и думал, чем бы ему заняться, когда с улицы его позвали друзья. Не получив ответа, они тут же заглянули во двор и увидели растерявшегося товарища.

— Ты чего это дома сидишь? — удивился Горка. — И вчера тебя полдня не было!

— Зуб… зуб!.. — схватился за щеку Сашка.

— Сильно болит? — сочувственно вздохнул Витька Бубнов и сделал такую гримасу, будто у него самого заболел зуб.

— Ага. И вчера ныл, и всю ночь спать не давал, и сейчас дергает, — врал Сашка и сам искоса поглядывал на приятелей: верят ли ему или нет.

Ребята все приняли за чистую монету.

— Ты возьми у отца табак, пожуй его хорошенько и на больной зуб, — посоветовал Витька.

— Ерунда, — авторитетно заявил Горка. — Мой батя так лечится: возьмет в рот водки, подержит-подержит ее на больном зубе и проглотит. Здорово, говорит, помогает!

Жевать табак Сашка не захотел, а водку во рту подержать согласился, тем более, что недопитая отцом и гостями бутылка стояла в камышанке на виду и мальчишки сразу же заприметили ее.

— Ты не бойся, полный рот набирай, — учил Горка, наблюдая, как Сашка берет в рот водку. — Так, еще, еще. А теперь держи, сколько сможешь…

Но долго держать водку во рту Сашка не мог, его начало тошнить, и он хотел уже выплюнуть ее, но Горка сделал такое лицо, гневное и возмущенное, что он невольно проглотил ее к, поперхнувшись, сильно закашлялся.

— Ну как? — подождав, пока Сашка переведет дыхание, спросили ребята.

— Будто бы легче, — вытер тот выступившие на глазах слезы и, чтобы не горело в груди, хотел выпить воды, но друзья не разрешили.

— Потерпи, а то ничего не поможет.

Пришлось подчиниться.

— А мы за тобой, — вспомнил Горка, — Андрей Петрович сейчас в штабе ждет нас.

— Зачем?

— Не знаю. Спросил, где ты, потом велел сбегать да узнать, не случилось ли что с тобой.

Сашка задумался: значит, Андрей Петрович еще ничего не знает о его отце. А может быть, нарочно не сказал им, чтобы они его не предупредили, может, велел им молчать пока?

Он посмотрел на ребят — не притворяются ли? Кажется, нет. Шагая с ним рядом к штабу, Витька и Горка, перебивая и дополняя друг друга, с увлечением рассказывали, как вчера вечером они разоблачили еще одного хитреца — грузчика с рыбкоопа.

— А здорово голову морочил! — восхищенно говорил Горка. — Подумать только, станет это он под вечер у своего кола, что вбит в русло ерика, привяжет к нему кулас и забрасывает донки. Не придерешься! Посидит час-другой и, как стемнеет, к дому. А рыбы всегда столько, будто целый день ловил!.. Вот Андрей Петрович и послал нас проверить, когда его не было на полоях, не стоит ли там по дну сетка. И точно, к колу была привязана одним концом, а груз большой, и все балберы-поплавки в воде — ничего не увидишь сверху!..

— Вечером его и забрал Андрей Петрович, — рассмеялся Витька, — прямо к его куласу на полуглиссере подкатил!

— Сейчас Славка Косарев с ребятами готовит боевой листок, — добавил Горка и ухмыльнулся: — Вот будет опять разговоров на селе!

Чего-чего, а в этом Сашка не сомневался: его бы только не затронули, ого бы не разбирали по косточкам!..

В штаб он вошел после всех и настороженно посмотрел на Полосухина. Продубленное солнцем и ветрами скуластое лицо Андрея Петровича было весело и беззаботно, он приветливо улыбнулся Сашке и, подойдя к нему, протянул здоровую руку.

— Где же это мой начальник штаба пропадает, а я ничего не знаю? — шутливо нахмурился он, и не успел Сашка открыть рта, как Горка и Витька поведали своему командиру обо всем.

— Тогда — другое дело. А сейчас зуб не болит?

— Перестал, — облегченно вздохнул Сашка, радуясь, что немного отлегло от сердца, что легче стало на душе.

И то ли от того, что его опасения оказались напрасными, то ли усыпляюще подействовала выпитая водка, но уже не было той тревоги, что все время томила его и держала настороже, хотелось что-то делать, что-то говорить, и тут он вспомнил о своем вчерашнем наблюдении у моста.

— А с полоев, Андрей Петрович, вода начала уходить, — сказал он. — Я давеча по Сухому ерику проверял. Не погибнет ли там икра?

— Вот поэтому, ребята, я вас и собрал сейчас, — перестал улыбаться Полосухин. — Надо по ерику и на полоях выставить вешки и два раза в день замерять спад воды. Если она станет убывать медленно и равномерно, бояться нечего — скоро весь малек вылупится из икринок!..

— А если быстро? — спросил Сашка.

— Тогда что-нибудь придумаем, — успокоил его Полосухин. — И еще, друзья, — продолжал он, — сейчас в село приезжает много людей. Одни из них — по делам, другие в отпуск пли на каникулы, а кое-кто и в надежде поживиться. Предупредите всех ребят, чтобы присматривались к незнакомым, и если заметят, что кто-нибудь будет скупать у рыбаков вяленую рыбу…

Сашка встретился взглядом с Полосухиным, и ему показалось, чтотот, говоря о спекулянтах, хочет дать ему понять, что его тайна перестала быть тайной, и он, инспектор, уже все прекрасно знает о его отце, вот только не говорит об этом во всеуслышание, а ждет, когда Сашка решится и скажет ему сам.

Он отвел от Полосухина глаза и, чтобы скрыть от него свое вдруг вспыхнувшее краской лицо, отвернулся к окну.

Нет, он так больше не может! Надо уйти отсюда как можно быстрее, а то он сам выдаст себя. Но как это сделать, какую придумать причину? Ах да, зуб!

Сашка схватился рукой за щеку и несколько минут сидел неподвижно, ожидая, когда на него обратят внимание, потом, словно от сильной боли, у него на лице появилась гримаса и он слегка застонал.

— Что, опять? — заметил Полосухин. — Ты вот что, иди-ка сейчас прямо к врачу на прием, чем-нибудь помогут… — Сашка было замотал головой, но тот стоял на своем. — Иди, иди, и за дело не беспокойся: ребята справятся.

Сашка, ни на кого не глядя, вышел из штаба и быстро зашагал к больнице. Не дойдя до нее, оглянулся и, убедившись, что за ним никто не следит, убрал со щеки руку и свернул к дому в переулок.

А что же дальше, опять слоняться из угла в угол, опять сидеть дома? И до каких это пор?.. Уж взаправду бы ему заболеть, что ли!

Глава 25 На рыбалке

Сашка ногой оттолкнулся от мостков, сел за весла и погнал кулас через реку наискосок.

В заводях у старых ветел, что днем и ночью полощут в воде свои ветви, малька всегда было много, и Сашка, приманивая его крошками хлеба, быстро наловил сачком несколько десятков рыбешек и пустил их в ведро с водой. Потом поднялся по течению чуть выше судорембазы и бросил якоря у суводи.

Забрасывать удочки не торопился. Не спеша распустил леску, за спинной плавник насадил на крючки живца и, размахнувшись, кинул донку подальше от лодки. Когда грузило легло на дно, натянул жилку и закрепил ее за сторожок, чуть спустя проверил, не ослабла ли, потом попробовал колокольчик — сразу ли зазвонит, как дернет рыба, и только после этого принялся разматывать следующую леску.

Вторую и третью донки Сашка тоже насадил мальком, а на крючки двух последних зацепил лягушат, зная, что в этой суводи частенько попадается сом, и замер.

Вот так же несколько часов провел он в безмолвии на реке и вчера под вечер, и хотя поймал всего лишь два бершика да несколько мелких тарашек, время пролетело незаметно. Правда, если бы он ловил, как сейчас, на глубине, а не у берега под ветлами, то, вероятно, уловом довольны были бы не только кошка с котятами.

— Ты бы и нам, что ли, рыбки принес, — упрекнула его мать.

Тогда Сашка промолчал, а наутро, едва рассвело, в огороде накопал червей, на берегу поймал несколько лягушат и поехал на рыбалку, решив угодить матери.

Пусто теперь его ищут на селе сколько хотят! Мать ничего не скажем мальчишкам — предупредил ее, чтобы молчала, а сами не догадаются, что он уехал ловить рыбу. И даже если увидят с того берега лодку, то все равно не узнают, кто это сидит: слишком уж широка здесь Старая Волга!..

И все-таки на душе у Сашки было неспокойно.

Кто знает, может быть, он зря прячется от ребят! Ну не найдут они его ни сегодня, ни завтра. А дальше? Не станет же он все дни хорониться от них на рыбалке, рано или поздно попадется им на глаза. Что тогда сказать товарищам, чем объяснить им свое нежелание быть с ними?..

— Дзинь… дзинь!.. — оборвав Сашкины мысли, предупреждающе звякнул колокольчик, и через несколько секунд залился серебряным голоском.

Сашка схватил жилку, резким взмахом руки подсек рыбу и, чувствуя сопротивление, потянул ее на себя. Не успел он с крючка снять пойманного судака, как затрясся в яростном звоне второй сторожок, за ним еще один.

Вот это рыба, в трех судаках килограмма два с половиной будет. А сколько он поймает еще?!

Но минуты шли за минутами, а поклевок не было, и постепенно рыбачий азарт унялся, мысли вернули Сашку к действительности, и он тяжко вздохнул.

О чем он задумался? Ах да, о мальчишках. А вдруг они узнают, что он с больным зубом ловить рыбу подался и заподозрят неладное. Скажут: как идти на полой ставить вешки да замерять уровень воды, так он болен, ему нельзя ходить, а целыми днями сидеть на реке в лодке — можно, и ничего у него не болит. Почему? Или не хочет с ними знаться, что воротит свой нос?..

Попробуй, объясни им тогда! И Андрей Петрович решит, что неспроста это он прячется от них!..

Опять зазвенел колокольчик, но теперь Сашка взялся за жилку уже с безразличием и, не подсекая рыбу, стал спокойно ее выбирать.

— Ну как, Ершов, берет судак? — услышал Сашка за спиной голос.

Обернулся, увидел подплывающего к нему на лодке завхоза школы.

— Так себе… — нехотя буркнул ему, подводя к куласу рыбу, и рывком вытянул ее из воды.

— Ого судачок, — позавидовал тот, — а говоришь — плохо! — и чуть поодаль от его куласа бросил якоря.

В другое время Сашка наверняка обрадовался бы соседу, тем более, что уловом можно было смело похвастаться и рассказать, как за одну минуту выудил три рыбины. Но сегодня ему было не до этого. Насадив на крючок нового живца, он бросил донку по течению и стал наблюдать, как разматывает свои лески завхоз и торопливо укрепляет по борту лодки сторожки.

Добро ему: никаких тебе дел, никаких сейчас забот — занимайся чем душе угодно, никто ничего не скажет, не подумает… Ребята как-то написали о его жадности в боевом листке, только на него это, видно, не больно подействовало. Пришел он на другой день в штаб, увидел у них разные игры, что ребята принесли из дому, и еще возмущаться начал. Мол, у самих всего полно, а они в газетку написали. Плюнул он тогда, повернулся и ушел. И тут же, наверное, забыл об этом.

Может, и ему, Сашке, на все махнуть рукой, обо всем забыть и не вспоминать больше? Хорошо бы, да как это сделать, если не хочешь ни о чем думать, а оно думается!..

И вновь звонок колокольчика отвлек Сашку от невеселых думок.

Сашка покосился на дергающийся сторожок, помедлил, будто не верил, что приманку схватила рыба. И лишь когда сторожок согнулся в три погибели и затрещал, он схватил жилку и сразу же почувствовал, что на крючке сидит крупная рыбина, и что, прежде чем ее вытащить, с ней придется повозиться.

— Что же ты ждешь, выбирай скорее!.. Скорее… скорее!.. — торопил завхоз, с завистью глядя, как Сашка с усилием перебирает струной натянутую жилку.

— Да не слушай ты его, — вдруг услышал Сашка голос и, покосившись на берег, увидел там Вовку Баландина, — леску порвешь!.. Отпускай ее потихоньку, раз не идет больше! Так… так… еще отпусти, — подсказывал он, заходя по колено в воду. — А теперь тяни снова. Да не торопись, спокойненько веди ее!.. Что, не хочет идти?.. Тогда пусть чуточку погуляет, но воли ей не давай. Та-ак, хорошо… Ну зачем же тащишь, куда спешишь?.. Эх, упустит ведь, а!..

Вовка скинул штаны и, бросив их на берег, поплыл к Сашкиному куласу. Ухватившись за борт, он подтянулся на руках и перевалился из лодку, и пока Сашка кряхтел и тужился, то подтягивая к борту, то опуская жилку с добычей, поспешно выбрал якоря, сел за весла и стал скорее грести к отмели.

— А теперь прыгай с жилкой в воду, — едва кулас зашуршал днищем о песок, крикнул Вовка, — и выводи рыбину на меляк!..

Через несколько минут все было кончено. И хотя серовато-черный сомина, распустив усы и шевеля хвостом, уже лежал у его ног, Сашке не верилось, что борьба позади, что он сам справился почти с метровой рыбиной. Счастливо улыбаясь, он вытер рукавом рубахи вспотевший лоб и, переведя дыхание, встретился взглядом с Баландиным.

А, Вовка?.. Кто знает, привелось бы Сашке вытащить этого сома, если бы не Вовкина помощь!..

Что же делать?

Сашка потупил взор и сдержал вздох. Он понимал, что сейчас надо ему что-то сказать Баландину, как-то выразить свою благодарность, но все добрые слова будто вылетели из головы, и он лишь часто-часто моргал да, чувствуя свою неловкость, злился.

Вовка, точно поняв его состояние, пришел на выручку.

— Давай его на кукан посадим, — показал он на сома, уже развернувшегося головой к суводи, — а то уйдет!

И опять Вовка прав!

Сашка последовал совету, и когда сом уже сидел на куске толстой пряжи, привязанной к кулагу, он с удивлением посмотрел на Баландина: оказывается, Вовка не настолько вреден и плох, как казался ему все это время!

Но ничего не сказал и на этот раз.

Кто знает, может быть, Баландин нарочно подлизывается, чтобы добиться какой-то своей цели, может быть, таким хорошим он поэтому и стал?

Вспомнил встречу с ним на старом сейнере.

Нет, не должно быть. Наверное, видит он, как дружат Сашкин отец и брат Генка, самому надоело враждовать, вот и решил помириться. А что, кому от того станет худо, что они помирятся? Никому. И язык он умеет за зубами держать, и про его отца никому не разболтает… А если Вовка сейчас помог ему потому, что он ничего не сказал Полосухину про хватку, которой тот ловил рыбу с сейнера?

Сашка пытливо уставился на Баландина, точно ждал, что он разъяснит ему непонятное, но Вовка не знал, что от него хотят.

— Ты как, еще будешь ловить или домой пойдешь? — спросил он Сашку таким тоном, словно между ними никогда не было никакой вражды, словно он должен был перед ним по-приятельски отчитываться, и Сашка, глянув на стоящее в зените солнце и сам удивляясь себе, ответил просто и доброжелательно:

— Поеду. Надо отвезти рыбу, мама еще успеет из нее обед приготовить!

— Правильно, — подтвердил Вовка, помогая ему смотать лески. — А сюда можно будет наведаться под вечер…

Но ловить рыбу после обеда Сашка не поехал: было не до нее.

Глава 26 Выход

Озираясь по сторонам, Сашка выскочил из дома через калитку сада, скорым шагом дошел берегом реки до судорембазы, обогнул ее и со стороны грейдера пролез в дыру забора к старым сейнерам. Подойдя к ним, он забрался на тот, где недавно застал с хваткой Вовку Баландина и, устроившись за штурвальной рубкой на палубе, сейчас вспоминал, с чего все началось.

Кажется, было около часа, когда он, причалив к мосткам, привязал к мотолодке кулас, и, забрав лески и кукан с рыбой, открыл калитку сада.

— Вот это — рыба-ак! — увидев его с уловом, присвистнул Геннадий Баландин и подмигнул Сашкиному отцу. — Придется, Аркадий, нам к нему на харчи проситься.

Тот окинул сына горделивым взглядом.

— Что ж, — улыбнулся он, — рыбак рыбака голодным не оставит, верно, Санька? Сегодня ты нас частиком угостишь, а подфартит нам, мы тебя потчевать будем!

Сашка изумился.

Опять они, что ли, за красной рыбой собираются? Тот режак бросили в реке, когда их чуть Андрей Петрович не поймал, теперь новый делают. Неужели им ничего не страшно?!

Он посмотрел на отца и на его дружка. Отец, о чем-то задумавшись, хмурил широкие брови, ладя к верхнему подбору режака поплавки из пенопласта, и по его замедленной работе Сашке казалось, что он делает ее нехотя, спустя рукава. Баландин, насвистывая какой-то веселый мотив, возился с нижним подбором, быстро насаживая на него одно за другим свинцовые грузила, и задорно поглядывал на своего напарника.

Сашка окинул взглядом длинную сеть. Уже готовая, с крупной ячеей, она, ужом извиваясь между деревьями, лежала на земле, смеченная из толстой капроновой пряжи.

«И вправду они готовятся к лову, — поверил он, — и не боятся никого. Но почему же, почему?!»

Сколько раз за последние дни он задавал себе по разному поводу этот вопрос, и ни разу не смог на него ответить, хотя на первый взгляд все казалось просто и понятно.

Взять хотя бы вот этот режак. Каждый мальчишка на селе знает, что им нельзя ловить никакую рыбу. Тем более это известно рыбакам. И все же некоторые из них ловят им исподтишка. Знают рыбаки и то, что в запрет не разрешается ловить рыбу, кроме как удочкой себе на котел, знают, что инспектора рыбнадзора днем и ночью стерегут водоемы, и опять-таки иные на это смотрят сквозь пальцы и лезут на рожон будто нарочно, будто им нравится играть с инспекторами в кошки-мышки!..

Проходя во двор мимо отца и его дружка, Сашка встретился с веселым взглядом Баландина и тут вспомнил, что такой же лукаво-иронический и в то же время бесцеремонный взгляд был и у Ивана Кердяшева, которого он недавно повстречал случайно на улице.

— Ну как дела, герой, все ловим браконьеров! — насмешливо оглядел тот ого с ног до головы и хитро сощурился. — Давай, давай. Только смотри в оба, как бы самому не втюриться куда-нибудь… — и зашагал дальше.

Что он хотел этим сказать? Мол, его мало трогает случившееся у моста через Сухой ерик, что ему и штраф нипочем и то, что о нем думают и говорят на селе люди? Или же хотел дать понять ему, что рано или поздно смеяться будут и над ним, Сашкой, как только попадется инспекторам его отец, и тогда он на себе почувствует, как выставлять на посмешище других?

Сашка бросил весла у шалаша и положил рыбу в беседке на стол.

Что ж, все может быть. Вот поедет отец с Баландиным ставить новый режак, напорется, и тогда…

Вышла из камышанки мать, увидела рыбу и обрадовалась.

— А я голову ломаю, что бы приготовить на обед!.. Аркадий, — позвала она мужа, — займись рыбой, а то я с керосинками завозилась.

— Ладно, — отозвался он из сада. — Сейчас, закончу с режаком…

— Тебя дождешься!.. Сынок, может, ты мне поможешь?

Сашка взял в камышанке нож, положил в таз рыбу, и на заднем дворе принялся чистить и потрошить ее, а мысли не давали покоя.

Может, напугать отца? Сказать, что сам слыхал из-за двери, как Андрей Петрович докладывал в кабинете своему начальнику, будто узнал тогда ночью на реке и его, и Баландина, да вот взять их не удалось, а утром ходил к Баландину, да тот отказался, знать, дескать, ничего не знаю. И они теперь решили сделать вид, что поверили ему, а сами во все глаза следят сейчас за каждым их шагом?

А если отец не поверит ему, что тогда делать? Наверняка усмехнется он, мол, когда же ты мог это слышать, если вот уже несколько дней не показываешься в инспекции, а пропадаешь дома или на реке! И кто знает, не наврал ли ему на сейнере про его отца Вовка Баландин, чтобы он его отпустил с рыбой и хваткой?!

— Ну, Аркадий, у меня все готово! — услышал Сашка голос Баландина. — Тебе много еще осталось, или помочь?

— Сам управлюсь, — недовольно ответил ему отец. — Ты лучше пока сеть собирай.

Сашка опотрошил последнего судака и понес рыбу в беседку.

— Теперь не мешало бы режак поллитровочкой освятить, — сказал за его спиной Баландин, — чтобы Полосухин и его не отоб… — он вдруг замолчал на полуслове, услышав предупреждающе-сердитое покашливание отца. Но Сашка уже давно все понял.

Да, Вовка сказал ему правду! Нарвались они на Андрея Петровича, бросили свой режак и удрали, а теперь сметали новый и думают, что больше не попадутся…

Нет, будь на их месте он, Сашка, не полез бы уже в запрет очертя голову. Андрей Петрович, видно, узнал тогда одного Баландина, раз ходил домой к нему, а не к ним, Ершовым, и, конечно, теперь глаз с него не спустит. Почему они этого не понимают? Или надеются перехитрить инспекторов?

Сашка побежал на берег, разделся и, положив одежду на мостки, бросился в воду. Купался долго: плавал и нырял, загорал, лежа в куласе, пока мать не позвала обедать.

Стол был накрыт в беседке и, когда Сашка подошел к нему, отец с Баландиным уже выпили по стаканчику и закусывали вяленой воблой и зеленым луком.

От ухи он отказался, но мать на этот раз не ворчала, что ему никогда не угодишь. Она принесла из сарая большую и глубокую сковородку с рыбой, которую жарила там на костре, и Сашка с удовольствием уплел два добрых куска. Потом он съел миску холодной простокваши, посмотрел на захмелевшего отца, добившего с Баландиным водку, и решил, что сегодня обязательно скажет ему про Полосухина, вот пусть только он останется один.

Но Баландин после обеда увел отца к себе.

Сашка было расстроился, но, подумав, решил, что, быть может, это и к лучшему: когда отец трезв, с ним легче договориться. Он увидел весла, брошенные им у шалаша, и, подняв их, понес на место: ставя в шалаше в угол, случайно зацепил ими шест, висящий под крышей на проволоке, через который был перекинут режак. Шест качнулся, но Сашка не обратил на это внимание и пошел к выходу. И лишь услышав, что позади что-то глухо шлепнулось на землю, обернулся и увидел сеть. Она лежала на затухшем очаге, где мать недавно готовила рыбу.

«Так она ведь расплавится на углях!» — испугался он и тут же схватил ее в руки, внимательно осмотрев.

Нет, пряжа ячеи цела, капрон не успел расплавиться, угли сверху уже потухли, покрывшись пеплом, и только глубже, когда Сашка ковырнул щепкой очаг, он нашел красные глазки головешек.

«А что если я?..» — мелькнула мысль, и он на мгновение обомлел, почувствовав, как у него вдруг громко заколотилось сердце.

Вот он, кажется, выход, да еще какой!..

Сашка перевел дыхание, поднял голову и бросил взор на шест, затем выглянул из шалаша. Во дворе никого не было. И, уже не думая о том, чем может все это кончиться, он разгреб горящие угли, как следует раздув, бросил на них режак и скорее пустился наутек.

Теперь пусть они попробуют поймать рыбу!..

А вдруг отец догадается, что режак с шеста упал не сам, а его сбросили на угли нарочно?.. Не должно. Шест висит как раз над самым очагом, и сеть вполне могла с него сползти. После того, как мать вынесла из шалаша сковороду с жареной рыбой, туда никто больше не заходил, а то, что он был там, никто не узнает.

Сашка успокоился и, облегченно вздохнув, улыбнулся своей находчивости. И теперь уже недоумевал, как это он не сообразил такое сделать раньше! Но ничего, не поздно и сейчас. Что было, то прошло, и больше отец не полезет в запрет за рыбой. Сетью с мелкой ячеей и тонкой пряжей осетра не поймаешь — порвет, а сметать новую не сможет. Нет у него больше толстой пряжи, сам слыхал, как он говорил об этом Баландину…

Сашка огляделся и лишь только сейчас с удивлением заметил, что он сидит на палубе полузатонувшего сейнера. И чего это он сюда забрался? Ребята, наверное, что-нибудь делают, а он схоронился сам не знает от кого. В штаб надо идти, в штаб, и опять все будет хорошо и ладно!..

Глава 27 На плотине

Подбегая к школе, Сашка не заметил, что двор пуст, и, только ворвавшись в калитку, с недоумением посмотрел по сторонам. Потом он перевел взгляд на широкие окна пионерской комнаты и, не увидев и там никого из ребят, удивился еще больше.

Куда это они делись?!

Он хотел уже повернуть назад, но для пущей убедительности решил проверить, заперт ли штаб, и завернул за угол к крыльцу. Тут его внимание привлек лист бумаги, прикрепленный к двери конторскими кнопками.

«Все ушли на перекрытие Сухого ерика», — прочитал он объявление, написанное крупными печатными буквами, и подумал, что вода на полоях, должно быть, резко пошла на убыль.

Ну вот, товарищи делом занимаются, а он притворился больным и отсиживался дома да еще развлекался — ловил рыбу!.. Но ведь и его надо понять: не хотел он, чтобы ребята кололи ему глаза отцом-браконьером, как это сделал Вовка Баландин, вот и маялся, не знал, что предпринять, пока не нашел выход. А теперь он готов делать все, что потребуется, и не пожалеет для этого ни сил своих, ни времени…

Выскочив со школьного двора, Сашка побежал к околице, затем свернул к реке и берегом — к устью Сухого ерика. Но там уже все было закончено. В самом узком месте, где два длинных пологих холма стиснули ерик, воду пересекла узкая насыпь, земля по обоим берегам была разворошена и зияла свежими желтовато-серыми ямами и канавками.

Опоздал! Куда же они отсюда ушли?

Сашка мысленно представил себе весь ерик, от верховья до его устья, и подумал, что за мостом у водокачки, где они караулили в засаде Ивана Кердяшева, ерик хотя и шире, чем здесь, но зато мельче, и там раньше чем где бы то ни было всегда после спада воды пересыхает русло. А раз так, то и ребята сейчас должны быть там, значит, ему надо спешить туда!

Он повернулся и берегом зашагал обратно, но тут услышал гул мотора и увидел идущую с полеводческой бригады автомашину. Побежал к дороге, поднял руку. За рулем ехал знакомый шофер. Он остановил самосвал, посадил Сашку в кабину и через несколько минут доставил его в село.

Остальной путь Сашка проделал пешком и еще издали, не доходя моста, увидел ребят.

Так и есть, они перед водокачкой у ерика. Скопились у насыпи, суетятся. Одни, орудуя лопатами, копают землю и бросают ее в ведра и на носилки, другие снуют с ними от ерика к валу и обратно, сбрасывая землю в воду на перемычку.

Сашку встретили так, словно его давно уже не было в селе и он толком ничего не знает о делах.

— А мы сегодня с самого утра работаем, — едва он подбежал к ребятам, похвалился Славка Косарев. — Уже сделали одну плотину, это где ерик впадает в речку…

— И после обеда сюда пришли, — добавил Витька Бубнов.

— С тех пор, как у тебя заболел зуб, мы каждый день по три раза замеряли на полоях воду, — рассказывал Горка Щетинкин. — Сперва она убывала совсем незаметно, на один-два сантиметра в сутки, потом как будто даже остановилась и вдруг за одну ночь ушла сразу на четверть!

— Вот Андрей Петрович и поднял весь отряд по тревоге!..

И тут Сашка увидел Полосухина. Все еще с загипсованной рукой на перевязи, он сидел на сухой кочке перед редкой порослью камыша и, не торопясь покуривая сигарету, внимательно наблюдал за ним, Сашкой.

Сашке не хотелось идти к нему, он почему-то опасался неожиданных вопросов и боялся при ответе на них попасть впросак, но ноги сами несли его невольно к Полосухину.

— Как зуб, Саша, — не спуская с него глаз, спросил он, — не беспокоит?

Сашка мотнул головой и почувствовал, как у него загорелось лицо.

— Я… я к ребятам пойду, — растерялся он, — помогу… землю буду таскать…

Полосухин чуть помедлил, что-то раздумывая, и кивнул головой. Сашка, не сдержав облегченного вздоха, бросился к товарищам.

Что с мальчишкой происходит?

То был веселый, жизнерадостный, энергия из него так и била через край. А сейчас будто подменили. Стал грустный, задумчивый, глаза потускнели, и в них словно какой-то испуг застыл, а когда говорит с тобой, старается отвести взгляд в сторону, точно в чем-то виноват или ему стыдно за что-то, но он не может об этом сказать и переживает…

Да и с зубом у него, кажется, что-то не так.

В тот день, когда пожаловался Сашка в штабе на зубную боль и пошел по его, Полосухина, совету, в больницу, он случайно узнал, будучи в амбулатории, что на приеме у врача Сашки не было. Почему же мальчик не захотел показаться ему? Испугался, что врач предложит вырвать больной зуб? Или же он у него вообще не болел?

Да нет же, что это ему взбрело в голову заподозрить мальчишку в обмане! Зубная боль — дело известное: то схватит так, что света белого не видать, и тогда готов кричать во весь голос, то вдруг отпустит, и человек сразу же забывает о своем намерении — он это по себе знает. Так и с Сашкой могло случиться. Пока шел к врачу, боль и утихла, вот он и повернул домой…

Полосухин поднялся с кочки, подошел к ребятам, стал наблюдать за работой. Землю на перемычку таскали беспрерывно, но та росла слишком медленно. Земля здесь была песчаная и, намокая в воде, быстро раскисала и расползалась в стороны. Он поморщился, глянул на часы и, словно не веря им, посмотрел на солнце. Оно уже клонилось к закату, пластая тени в сторону востока.

Не успеют они нынче перекрыть ерик, а за ночь вода может сильно уйти, и в полоях погибнет много оплодотворенной икры! Как же ускорить работу? Пойти к председателю колхоза, у него попросить помощи? А найдет ли он его сейчас?!

Полосухин скользнул взором вверх по ерику и остановился на зарослях камыша и чакана.

А если накосить камыша и чакана и запрудить русло? Тогда и земля сразу ляжет на место, и дело пойдет на лад!

— Ребята, перерыв! — крикнул он и, собрав всех мальчишек вокруг себя, поделился с ними своими мыслями. — Итак, у кого дома есть серпы и косы? — закончил он.

— Мы принесем, — вызвался Горка Щетинкин и с несколькими товарищами пустился бегом к селу.

Вернулись они минут через тридцать-сорок, и работа закипела с новой силой. Сашка таскал срезанный камыш и чакан. Бросив охапку в воду на перемычку, он поспешил к зарослям, где косили ребята, за следующим снопом. Собирая его, услышал Горку и заинтересовался его рассказом.

— Вышел это я с серпом из дому, — говорил он, ловко срезая под корень пучок рогоза, — а навстречу какой-то дядька. Спрашивает, не знаю ли я, кто здесь продает воблу. Я оказал, что не знаю, но потом вспомнил Вовку Баландина и нарочно послал его к ним домой. А он и поверил, потопал туда…

— А какой он из себя? — спросил Горку Полосухин.

— Обыкновенный… — потом, подумав, добавил: — Ростом вроде немного ниже вас. Черненький, худой…

— А усов у него не было?

— Да, Андрей Петрович, и усы, усы у него!

Сашка, собрав охапку камыша, взял его в руки и задумался.

Никак это тот самый мужик, что на днях с отцом и Баландиным у них в беседке выпивал… И отец сейчас как раз у Баландиных. Ну как опять он приведет того в дом!..

Сашка пошел с камышом к перемычке, но его, окликнув, догнал Полосухин и пристроился рядом.

— Я схожу в село, а ты понаблюдай за работой, — сказал он и поймал его обеспокоенный взгляд. — Что с тобой, Саша?

— Нет, ничего… — смутился тот и, будто вспомнив, показал только что порезанную ладонь. — Руку поранил о камыш… Болит!..

Глава 28 Как быть?

За неделю вода в Старой Волге упала на полметра и вот уже несколько дней держалась на одном и том же уровне.

Полосухин удовлетворенно улыбнулся: вовремя они перекрыли Сухой ерик! Не сделай этого, большая часть вымеченной икры осталась бы на сухом месте, пропала. Теперь страхи позади. Малек из икринок вылупился, и можно спускать воду в реку.

Обойдя с Ершовым и Щетинкиным полон, он остановился у земляной перемычки, сел на траву в тени старой разлапистой ветлы, что распростерла свои ветви над ериком, и, глядя вслед ребятам, удаляющимся бегом по грейдеру к селу, задумался.

Вот и окончилась операция «Полой». Сейчас Сашка и Горка приведут к плотинам мальчишек и те пророют в них канавы, и вместе с задержанной в полоях водой в реку скатится и малек.

Казалось бы, радоваться надо, что все обошлось спокойно и хорошо, что тебе здорово помогли в работе мальчишки и сами научились кое-чему, а на душе почему-то грустно и печально. Привык уже к ним, что ли, и теперь жаль расставаться?

Но почему расставаться? Разве он куда-либо уезжает или уже не нуждается в помощи ребят? Браконьеры, к сожалению, еще не перевелись. И спекулянты время от времени наезжают в село, шастают по дворам рыбаков и, смущая легким заработком, по дешевке скупают кое у кого рыбу.

И тут ребята могут здорово помочь. Ведь задержали же того, с усиками, о котором сообщил ненароком Горка Щетинкин, с вяленой воблой, увезти собирался. Больше не повезет. Верно, не назвал тех, у кого купил. Мол, спросил у двух мужиков, есть ли рыба, они и принесли ее в мешках на берег, а с собой в дом не водили. Может, так все и было, теперь не проверишь.

Нет, не расстанется он, Андрей, с ребятами. Надо только что-нибудь придумать, как-то заинтересовать их, и дружба станет еще крепче…

Полосухин подумал о Ершове и огорченно вздохнул: не получается у него с Сашкой! То ли не сумел подойти к пареньку, то ли в чем-то просчитался, только нет между ними искренности. Чует сердце — скрывает что-то от него мальчуган.

А что если отец ему запретил ходить в отряд?

Не верится. Ведь поначалу все шло хорошо, и мальчик целыми днями пропадал то в штабе, то мотался по дозорам… А впрочем, не исключено и такое. Аркадия Ершова в последнее время можно частенько встретить в компании Кердяшева и Баландина. Уж не они ли натравили его на сына, дескать, приструни пацана, а то житья от твоего Сашки и его дружков нет — лазают везде, за каждым шагом следят да в инспекцию сообщают?..

Кто знает? Известно одно — произошло что-то в последние дни. Может, оттого у него и зубы «заболели», может, потому и уходил от ребят. И если верить завхозу школы, то в это время Сашка ловил рыбу, ему еще Вовка Баландин помог вытащить крупного сома…

Постой, постой, а не в Вовке Баландине тут дело все? Сашка и Вовка давно не дружат, это известно всем. И вдруг один начинает помогать другому, и тот принимает его помощь. Почему? Или Вовке стало завидно, что остался в селе с несколькими дружками не у дел, понял, что разгуляться им мальчишки из отряда все равно не дадут, вот и надумал пойти на мировую, и в нужный момент, словно между прочим, оказался со своей помощью у Сашки под рукой? А тот воспользовался случаем, чтобы привлечь его на свою сторону, в отряд?

Почему же тогда он сам никак об этом не заикнулся? А может, у них появилось в отношениях что-то иное, и Сашка об этом не хочет распространяться, может быть, как раз это-то и мешает ему стать прежним, и все время держит его настороже?

Попробовал было поговорить с ним начистоту, но Сашка сразу же замкнулся. Отвечал односложно, нехотя, не решался встретиться с ним взглядом, и он, Полосухин, отлично видел — мальчуган вынуждает себя говорить неправду и переживает поэтому, избегает всех, не хочет, чтобы ему лезли в душу.

Однажды встретил на улице его мать, решил поговорить с ней.

— Я, право, не знаю… — замялась она, выслушав Полосухина. — Никто его не ругал и в отряд не запрещал ему ходить. А почему хоронится, ума не приложу. Никак что-нибудь натворил?..

Нет, не то, не то. Видно, не хочет сказать она правду. А не знать ее она не может.

Так в чем же она, правда? Не отца ли уж заподозрил или уличил Сашка в браконьерстве и теперь мучается совестью, что других на чистую воду выводил, а с отцом так поступить не в силах? Не должно быть. За Ершовым пока ничего похожего не замечалось, и в колхозе Аркадий на хорошем счету, и рыбак отличный, и товарищ неплохой будто бы!..

Но как же ему все-таки поступить с Сашкой: оставить его в покое и наблюдать, чем все кончится? Так будет не честно. Надо помочь Сашке, сделать так, чтобы он почувствовал, что его беда касается и других, чтобы поверил, что и они, его друзья, тоже переживают вместе с ним, и тогда он откроется…

Вдали показалась грузовая автомашина, и в кузове Полосухин вскоре разглядел ребят. Они доехали до моста через ерик, попрыгали на землю и, помахав шоферу рукой, с лопатами побежали к земляной перемычке.

— Андрей Петрович, всю плотину разбирать или сделать для воды проход только в серединке? — еще издали заговорил Сашка.

— Проройте по центру русла метра три и хватит, — ответил он. — На следующий год вам же будет легче перекрывать ерик!

Он подошел к Сашке и удивился: его лицо сияло улыбкой, взгляд был деловито-весел и невозмутим. Он шагами отмерил на плотине нужное расстояние, обозначил его вешками, и ребята приступили к делу.

Сашка опять был прежним, словно ничего и не случилось… Но почему именно случилось, может быть, действительно ничего не было, а просто болели у парня зубы и он не знал, куда себя деть, чем заняться?

Полосухин усмехнулся.

Ну и паникер же ты, Андрей, вообразил шут знает что, морочил голову разными предположениями, переживал. А дело-то выеденного яйца не стоит!..

Перемычку раскопали в несколько минут, и в проран с полоев хлынула вода. Закончив работу, ребята вылезли из воды на берег и окружили Полосухина.

— Андрей Петрович, а ведь все равно с большой водой не уйдет в речку вся рыба и малек, — заметил Горка Щетинкин, — сколько-то да останется по глубоким местам, а как ерик пересохнет…

— Рыба-то почти вся с водой скатится, — возразил Сашка, — правда, Андрей Петрович? А вот малек — он глупый…

— Ничего, — обняв его рукой за плечо, успокоил Полосухин, — малька после спада воды, как и в прошлые годы, будут спасать колхозные рыбаки…

— А нам можно? — вырвалось у Сашки.

Полосухин готов был хлопнуть себя по лбу. И верно, как это он сам об этом не подумал! Ребятам спасать малька — одно удовольствие, а для колхоза лишние руки освободятся, тем более сейчас, когда начался сенокос, когда на плантациях зреют помидоры и вот-вот наступит уборочная страда…

Да и чего греха таить: небрежно еще занимаются спасением малька колхозники. Где покрупнее водоемы, кое-как вычерпают из них рыбную молодь или пророют к ерику, к реке канавки, а на озерки, что помельче да на те, что находятся поодаль от реки или ерика, не обращают внимания. Дескать, стоит ли из-за нескольких сот штук рыбешек мучиться!

И расставаться с ребятами уже не придется, они опять будут все вместе, делать одно общее дело!..

— А ты, Саша, прав, — проговорил Полосухин, радуясь неожиданно найденному выходу. — Пошли в правление колхоза к председателю, о работе договориться надо!..

Глава 29 Тревога

Вода с полоев сошла в ерик в несколько дней. Обнажив заливные луга и пастбища, она осталась лишь по пересыхающим в лето ложбинкам, старицам да канавкам, и когда ребята подходили к этим крохотным озеркам, они неизменно встречали в отстоявшейся, прозрачной воде одну и ту же картину: пугливые стайки малька.

— Сколько их ту-ут! — удивлялся поначалу Сашка, потом как-то посуровел и стал поторапливать друзей — они составляли карту водоемов, оставшихся после паводка.

Работу закончили на другой день в самую жару.

— Искупаться, что ли?! — крикнул Горка и, подбежав к ерику, первым разделся на берегу и прыгнул с обрыва в воду.

За ним последовали остальные.

— А как здорово есть хочется! — после купания объявил Славка Косарев и вдруг предложил: — Давайте пойдем домой через плантации помидоров, там уже много спелых, сам видел!

— Пошли! — согласились друзья и зашагали гуськом по тропке.

У шалаша остановились, спросили сторожа, можно ли сорвать по нескольку спелых помидорин и, получив разрешение, разбрелись по рядам, выбирая приглянувшиеся.

— Э-эй, пацаны-ы!.. — вдруг донесся до них чей-то окрик, и ребята увидели на соседнем поле Вовку Баландина. Он стоял неподалеку, на гребне чернеющего землей водогона и махал рукой. — Идите сюда-а!..

— Чего это он надумал? — насторожился Витька Бубнов и посмотрел на товарищей.

Славка переводил с одного на другого вопросительный взор, Горка, морща конопатый, облупившийся нос, загадочно улыбался, словно знал, да не хотел говорить, зачем зовет Вовка. Сашка почему-то смутился и стал смотреть в сторону.

— Ну чего стали, идите же скорее!.. — нетерпеливо звал Вовка.

— Здесь тоже есть спелые помидоры, — отозвался Славка и тут же взглянул на друзей — не осуждают ли, что заговорил с Баландиным.

Мальчишки выжидающе молчали.

— Да не-ет же, — махнул Вовка рукой. — Малек дохлый валяется, малек. Ясно?.. Много малька!..

— Где?! — в один голос закричали Сашка и Горка, трогаясь с места, и побежали к Баландину.

Вовка не врал. В еще влажном водогоне и в бороздах плантации они увидели там и тут снулых и уже полувысохших рыбешек.

— Побежали на водокачку! — загорелся Горка.

— Успеем, — остановил его Сашка, — сперва надо узнать, когда поливали этот участок, может, сюда малек попал давно, и с тех пор сетку на водокачке исправили или заменили новой.

Вместе с Баландиным подошли к сторожу, спросили его.

— Когда? — проговорил старик и, наморщив темный от загара лоб, закатил кверху глаза. — В понедельник с этого участка снимали спелые помидоры, а на другой день туда пустили по бороздам воду. Нынче пятница, стало быть…

— А другие плантации не поливали?

— Как же, как же, вчера вон то поле залили, — показал он рукой, — там земля еще не просохла…

Ребята бросились туда.

— Глядите, и тут дохлый малек, — торжествующе заметил Вовка Баландин, — свежий еще. Значит, с прорванной сеткой работает водокачка!

На водонасосную станцию бежали сломя голову, но она оказалась на замке. Не нашли они моториста и дома, не было его и в правлении колхоза, и мальчишки, вспомнив о Полосухине, повернули в инспекцию рыбнадзора. Там, в кабинете начальника, шло какое-то совещание, и ребята решили подождать в коридоре.

— …И последнее, товарищи, — услышали они из-за двери приглушенный голос. — Сейчас в реке много красной рыбы, и поймать режаком севрюгу или осетра не составляет особого труда. Об этом не хуже нас знают и рыбаки, и кое-кто пользуется моментом. Значит, надо на участках усилить наблюдение, особенно по Главному и Зюдевому банкам… А ты, Андрей Петрович, как следует проинструктируй своего помощника…

— Я сегодня сам поеду по участку.

— А рука? У тебя же больничный лист!

— Ничего, я буду на полуглиссере не один, да и что руке сделается — в гипсе же!

Распахнулась дверь, и в коридор вышли инспекторы.

— Что-нибудь стряслось? — увидев обеспокоенные лица ребят, спросил Полосухин, и они рассказали ему о случившемся. — Молодец, Володя, что заметил беду и предупредил о ней, сколько ведь могло пропасть еще рыбной молоди! Ну да ладно, этим делом я займусь сам. А вы, друзья, известите всех, что сбор отряда завтра в восемь утра. И приходите сюда, я буду вас ждать!

Проводив мальчишек на улицу, Полосухин посмотрел им вслед.

Интересно, пойдет ли теперь вместе со всеми Вовка Баландин или опять останется один? Тогда отказался идти в отряд, дескать, чего я в нем не видел! Потом перемет поставил, наверное, был уверен, что обманет дозорных и посмеется над ними. Не вышло, самого накрыли… И вдруг тревогу забил, позвал ребят и с ними прибежал в инспекцию. Или надоело одному маяться? Что ж, так оно и должно было случиться. Только вот как мальчишки примут его? Сюда могли идти с ним потому, что он им о погибшем мальке сообщил. А сейчас?..

Сашка шагал вперед, за ним в ряд торопились Горка, Славка и Витька, о чем-то переговариваясь. Вовка Баландин порядком приотстал.

Неужто не позовут с собой, неужто забыли о нем уже?

Нет, вспомнили. Вон оглянулся Горка Щетинкин, что-то весело сказал, и на Баландина посмотрели остальные, приостановились, и тот быстро догнал их, оживленно заговорили.

«Значит, помирились, — улыбнулся Полосухин и, вспомнив о погибшем мальке, нахмурился. — Но как говорить еще с председателем! Ведь клялся, что в этом году на поля колхоза ни один малек не попадет, что все предусмотрено на водокачках, и вот, пожалуйста!..»

Все, хватит. Сейчас он составит акт, и пусть отвечают. И пусть знают, что больше ни один подобный случай им не пройдет даром!..

Пока Полосухин разыскал председателя колхоза и бригадира овощеводческой бригады, на полях которой погиб малек, и они вместе с мотористом водополивной станции осматривали плантации и составляли акт, ребята успели обежать на селе всех мальчишек. Потом он получил на складе колхоза необходимое для работ по спасению рыбной молоди, и они все это перевезли в школу.

Домой разошлись, когда наступил вечер.

Сашка шел веселый и довольный.

Вот оно как получается! То разговаривать с ним не хотел Вовка, задавался, а тут вдруг сам предложил помощь. Должно, понял, что спуску ему не будет теперь, вот и пошел на попятный… Да и другим он стал вроде за последнее время… Дружить предлагал… Помог сома вытянуть из воды… И опять же — про малька сказал вовремя!..

Может, и он не хочет, чтобы на селе плохо говорили о его брате, вот и переживает и к нему, Сашке, тянется? Эх, договориться бы с Вовкой действовать заодно, тогда бы уж легче было сделать так, чтобы отцу и Геннадию нечем стало ловить, не на чем стало ездить!..

— Ма-ам, кушать хочу, — войдя во двор, простонал Сашка.

— А попозже прийти не мог?.. Подумать только, ночь на дворе, а он еще и не обедал!

— Некогда было…

— Я вот оставлю тебя голодным день-другой, тогда будешь помнить обеденное время!

— А с завтрашнего дня я не буду приходить на обед.

— Это почему же? — насторожилась мать.

— Мы начинаем спасать малька, и колхоз дает нам продукты на весь отряд!

Мать критически оглядела сына и усмехнулась. Тоже работничек, с такими мороки больше, чем пользы от них. Небось, полдня проработают и удерут… А может, и нет. Ведь караулили же они полой, не надоело им целыми днями на солнцепеке торчать. Чем же это их присушил к себе Полосухин, что слушаются его?

А-а, какая разница! Главное — ребята при деле, не гоняют по селу собак, не шкодят…

Она налила Сашке тарелку лапши, разогрела в чугунке пшенную кашу и подала к ней парного молока. Потом спохватилась, достала из шкафчика миску с зернистой икрой.

— Будешь есть? — спросила его, ставя миску на стол. — Свеженькая, отец только утром принес.

Сашка чуть не поперхнулся кашей: значит, отец все-таки ездил за красной рыбой, значит, не помогли его, Сашкины, уловки? А он-то старался, а он-то надеялся!..

Сашка вспомнил, как расплавил он на углях отцовский режак и боялся вечером идти домой, как с трепетом ждал, чем кончится это дело, и уже рисовал себе самое худшее — порку, готовился к ней. К его удивлению, все обошлось как нельзя лучше. Отец, обнаружив испорченную сеть, набросился было на мать, мол, это ты виновата — жарила тогда в шалаше рыбу на костре и, уходя, чем-нибудь зацепила шест, и режак упал на угли. А мать ему в ответ свое — дескать, так тебе и надо, не будешь где попало бросать свои рыболовные сласти да надеяться, что другие уберут их на место. И только о нем, Сашке, не подумал никто из них.

Благополучно окончилась и вторая проделка.

Увидев, что отец все-таки достал где-то моток толстой капроновой пряжи и ремонтирует режак, Сашка задумался, что бы ему еще предпринять, чтобы задержать отца дома. И тут на ум пришла дерзкая мысль — отпустить на гребном вале гайки, что удерживают на месте винт, чтобы тот на ходу мотолодки слетел с вала и утонул.

Расчет оправдался. Отец и Баландин, отправившиеся около полуночи на промысел, на полдороге потеряли винт и, проклиная неудачу, работая веслами и шестом, кое-как добрались к восходу солнца домой.

— Что такое, не везет мне в последнее время, — жаловался матери за завтраком отец, не замечая, что Сашка сидит в беседке и все слышит, — то лоб рассадил да снасть с Баландиным упустил, то режак на угли упал, теперь винт с вала сорвался. А, помнится, гайки я подкручивал…

— И поделом тебе, — не обращая внимания на егопоследнее замечание, зло проговорила мать. — Сиди дома, и все будет хорошо, а то связался с Баландиным…

— Помолчи, — оборвал ее отец. — Тебя не спросил, с кем дружбу водить!

— А не мешало бы, — не унималась она. — Не якшался с Генкой, и душа спокойна была, а теперь… — мать опустила голову и концом головного платка вытерла со щеки слезу.

Но у отца на этот счет были, очевидно, свои соображения. Он поехал с Баландиным на его бударке, и вот на столе свежая икра…

А вскоре после ужина Сашка услышал, как отца вызвали на улицу.

Понимал он, что следить за другими нехорошо, тем более стыдно подслушивать разговоры взрослых, но поделать с собой ничего не мог: пришел Баландин, а Сашка знал, что попусту тот звать отца ночью не станет. И не ошибся.

— Ты собирайся да чуть погодя иди к устью Сухого ерика, — сказал Баландин отцу, — я туда в бударке по течению спущусь, на веслах, чтобы в инспекции не слыхали, что вниз пошла мотолодка.

— Куда думаешь ехать, на какую-нибудь тоню?

— Можно и на тоню, а потом по жилке на Зюдевый выедем.

— У меня все готово, самому только собраться…

Отец вошел в дом, взял свою рыбацкую одежду и стал одеваться в сенях. Увидев в дверях сына, подмигнул ему, мол, жди утром свежую рыбку, но Сашка хмуро наблюдал за его сборами.

— Ты чего это? — удивился отец.

— Не надо, пап, не езди с Баландиным, — прерывающимся голосом заговорил Сашка. — Попадетесь ведь…

— Что-нибудь в инспекции слыхал?

— Ага, они нынче по Зюдевому и Главному банкам следить будут, — обрадовался Сашка, что своим сообщением отпугнет отца от затеи, но тот лишь усмехнулся.

— Пусть следят, а мы поедем в другое место, — сказал он и, вскинув через плечо на спину мешок, сошел с крыльца во двор.

— Но они везде станут ездить!.. — с отчаянием вскричал Сашка, поняв, что выболтал тайну, свидетелем которой случайно оказался в коридоре рыбинспекции. — Не ходи, папа, не надо!

Сашка опередил отца, загородил ему собой путь.

— Ты, никак, сдурел? — опешил он, но поняв, что сын не шутит, разозлился: «Скажи, пожалуйста, и этот туда же, что и мать!» — А ну иди спать, быстро!

— Не пойду, — вызывающе процедил Сашка, вытирая кулаком со щеки слезу, — и тебя никуда не пущу, понял?..

Споря с отцом, в отчаянии, что все усилия его оказались напрасными, что отец все равно сделает по-своему, он проговорился, выболтал лишнее.

— Так это ты сбросил режак на огонь, ты отпустил на гребном винте гайки!.. — загремел отец и, схватив его, как щенка, за шиворот, поволок в комнату…

Глава 30 У ерика

Сашка пробрался к берегу сквозь стенку молодого камыша, но вместо воды увидел перед собой сплошные заросли водяной лилии, ряски и чилима — водяного ореха.

Та же картина была и слева, и лишь в другой стороне озерка его взору открылась зеркальная гладь. Там, над водой, плавно кружились чайки, время от времени то одна, то другая камнем падали вниз и тут же взмывали вверх уже с рыбешкой в клюве, и тогда по воде медленно расходились круги; в конце озерка важно расхаживала по отмели белая цапля, высматривая лягушек, две другие, что были поближе, настороженно вытянув шеи, прислушивались к доносившемуся шороху; лысуха, напуганная треском камыша, тревожно крикнула, предупреждая свой выводок об опасности, и едва он скрылся в зарослях рогоза, поплыла за ним, не оставляя за собой ни ряби, ни бороздинки.

Все это Сашка увидел сразу и подумал, что сеткой здесь малька не выловишь — уж слишком длинно и широко это озерко, и почти одна треть его покрыта зарослями, а придется до ерика, как говорил Андрей Петрович, рыть канаву, чтобы с водой туда спустилась и вся рыбная молодь.

Он прошел по берегу в конец озерка, подняв на крыло белых цапель, и, отыскав там чуть приметную в траве ложбинку, идущую к ерику, крикнул подъезжающим на телеге ребятам.

— Сю-да-а, здесь копать будем!

Лошадь ребята выпрягли сообща и, стреножив, пустили пастись на луг, потом взяли лопаты, растянулись цепочкой по ложбинке и принялись за работу.

Сашка копал отдельно, поодаль от друзей.

Нет, он ничего не боялся — сегодня тоже все обошлось. Отец благополучно вернулся под утро с промысла и еле приволок в мешке трех здоровенных осетров; синяки на его, Сашкином, теле никто не видел, а про тот, лиловый, что сидит на скуле, он сказал, что подхватил его дома, когда загонял в хлев овец.

Мальчишки поверили и больше не расспрашивали ни о чем.

А как Андрей Петрович? Хоть ничего он и не сказал утром в штабе, но что-то уж подозрительно покосился на его синяк. Неужто он догадывается обо всем?

Да не-ет, если бы он что-нибудь знал о его отце, то давным-давно сказал бы об этом, и отцу досталось бы тогда в первую очередь. Просто, наверное, Андрей Петрович заметил, что он, Сашка, будто не в своей тарелке сейчас, вот и наблюдает за ним, и ничего не может понять.

Сашка ладонью стер со лба пот и оперся о черенок лопаты.

Скорее бы уж запрет кончился, что ли! Отец тогда уехал бы со своим механизированным звеном на раскаты и промышлял рыбу по ерикам сетками и се́кретами, и ему было бы не до браконьерства…

Принимаясь опять за работу, Сашка вспомнил сегодняшнее утро. Проснулся он от протяжного скрипа калитки, затем во дворе послышались знакомые шаги, хлопнула дверь камышанки, и он понял, что с ночной вылазки вернулся отец.

Сашка глянул в окно — там только-только забрезжил рассвет.

— Мать, помоги-ка, — вполголоса позвал ее с порога отец, но, к удивлению Сашки, на этот раз она даже не пошевельнулась на кровати. Тогда он подошел к ней и тронул ее за плечо. — Мать, а, мать…

— Чего тебе?

— Пойдем, говорю, я трех осетров принес, икряные…

— Пропади ты пропадом вместе с ними! — зло ответила она. — Уходи, детей разбудишь, — и отвернулась к стене.

Отец с минуту потоптался на месте, видимо, ожидал, что мать переменит свое решение и вот-вот встанет, потом махнул рукой и на цыпочках вышел во двор, что-то бубня себе под нос.

Уснуть Сашка больше не мог. Он лежал с открытыми глазами и, блуждая взглядом по потолку, думал о том, что произошло в последние дни, и никак не мог понять, почему отец ударился в браконьерство.

Ведь не жаден он, нет! Бывало, принесет рыбу, и всегда оделит соседей, даст любому, кто ни спросит, и если уж оставляет про запас, то солит ее только для семьи, на зиму.

Почему же отец так изменился теперь, даже его, Сашку, выпорол за то, что он желал ему добра?!

Мать подняла Сашку с постели завтракать, когда солнце стояло уже высоко. На столе шипела в сковородке яичница, и на тарелке лежали разрезанные дольками сорванные с грядки огурцы.

С глубокой сковородкой вышел из шалаша отец, увидел в беседке накрытый стол и нахмурился.

— Ты чего это, мать, яичницу стряпала, я ведь осетринки с картошкой нажарил!

— Вот и ешь ее на здоровье, а мы как-нибудь и без нее обойдемся, — отозвалась она из камышанки.

— Да ты чего в пузырь-то лезешь, — вскипел он, заглядывая в камышанку, — чем тебе еще не угодил?

— А, ты уже забыл! — язвительно бросила ему мать. — Так на синяки глянь, что вчера сыну ремнем понасадил, — распалялась она, — или это не в счет?.. Скоро из-за своей рыбы ты нас всех из дому выживешь!..

— Ольга, да ты что это…

— Ничего! — отрезала мать. — И заруби себе на носу: чтобы я больше ни осетров, ни режаков в доме не видела, понял? Сама все сети пожгу или порежу!..

— Ну ладно, ладно, не кричи, — примирительно заговорил отец и вдруг заторопился: — На днях нам обещают в рыбинспекции выдать билеты на отлов сома, так что дел хватит и без красной рыбы…

Сашка воткнул лопату в землю, перевел дыхание.

Вот это было бы хорошо, а там с августа и путина начнется!.. А если попросить Андрея Петровича? Мол, пожалуйста, помогите рыбакам звена, где работает папа, чтобы они на лов сома скорее разрешение получили. Он может помочь. Поможет!

Сашка посмотрел на солнце — оно исподволь подбиралось к зениту, а Полосухин обещал наведаться в отряд лишь после полудня. Пойти самому в село и найти его там?

Он готов был сорваться с места, но помешал ему Косарев.

— Мы же устали, — крикнул Славка, — давай отдохнем малость!

— Перерыв! — согласился Сашка и, подумав, решил, что бросать ребят одних не к лицу, это может не понравиться Андрею Петровичу, и лучше всего ждать, пока он придет сюда сам.

Мальчишки побросали лопаты, разделись и побежали к ерику. Хотелось было скинуть вспотевшую одежду и Сашке и последовать за товарищами, но вспомнил о своих синяках и шумно вздохнул: придется ему потерпеть, пока они не сойдут с тела или же купаться там, где его никто не увидит.

Ребята ныряли, плавали и плескались, Сашке стало завидно, и он глянул по сторонам. Невдалеке шумела под ветром рощица камыша, чуть дальше, за поворотом ерика, виднелась заводь, и он направился туда. Искупался, потом растянулся в тени под кустом лоха и прикрыл глаза.

«Надо бы к ребятам Горки Щетинкина сходить, посмотреть — как там дела, — засыпая, подумал он, — да узнать у девчонок, варят ли нам обед…»

И вот он уже шагает вдоль ерика к старым ветлам, где давеча сообща смотрели навес, где установили на кирпичах котлы.

Обед у девчонок готов, и молодые поварихи спрашивают, скоро ли придут ребята. А он, Сашка, важничает, с ответом не торопится. Мол, ваше дело приготовить, а мы свое время знаем. Он садится у дерева на траву, и ему приносят пробу. На первое сегодня суп мясной, на второе — рисовая каша. Суп вкусный, с перчиком, и лавровым листиком пахнет. Только взял ложку да зачерпнул гущину, а тут за плечо тронули.

— Сейчас, сейчас… — нетерпеливо бормочет Сашка, но снять пробу ему так и не дают, и он со вздохом открывает глаза.

Перед ним, опустившись на одно колено, стоит Полосухин.

— Ну и здоров же ты, брат, спать, — смеется он. — Вставай, пора обедать — ребята уже ушли на стан…

Глава 31 Отец

Домой Сашка возвращался в приподнятом настроении, хотя и сам не мог объяснить себе, что же произошло.

Его радовало все: и то, что дневное задание его группа отряда выполнила раньше, чем группа Горки Щетинкина — часам к четырем по прорытой канаве из озерка в ерик хлынула вода и с ней вместе стали скатываться рыба и малек; и то, что поглядеть на их работу приезжал на «Волге» председатель колхоза и, похвалив ребят за старание, посулил каждому к началу учебного года справить хороший подарок; и то, что его просьбу о билетах на лов сома Полосухин обещал выполнить, и даже не спросил, почему это не рыбаки и не отец его, а он, Сашка, старается за них; и то, что сегодня со своими дружками к отряду присоединился Вовка Баландин и работал вместе со всеми, и никто из мальчишек не упрекнул его.

Ныли с непривычки натруженные руки, порядком горели ладони, натертые о черенок лопаты, и ему было приятно сознавать, что нынче он потрудился не меньше других, что тоже спасал рыбную молодь, и теперь мальку расти да расти!

Мать встретила его радушной улыбкой, хотела тотчас же чем-нибудь угостить, но Сашка есть не хотел.

И вдруг из шалаша раздался голос отца:

— Сынок, а, сынок, помог бы ты мне с сомовниками управиться.

Сашка изумился — такого, чтобы доверить ему рыбацкие снасти, еще не было. Обычно за помощью к нему отец обращался очень редко, да и то по мелочам: подай то, принеси это. И если Сашка начинал что-либо делать по собственной инициативе, отец на его помощь смотрел как на детскую забаву и не принимал ее всерьез, хотя старался и не показывать вида.

Что же случилось, почему отец вдруг переменил к нему свое отношение?

Впрочем, через секунду Сашка об этом уже забыл. Его больше занимала просьба отца, она и волновала его, и радовала своей новизной, и он взглянул на мать, как бы спрашивая ее, идти ли к отцу или не надо.

Мать кивнула головой, шепнула:

— Иди, иди, — и слегка подтолкнула его в спину.

Сашка подумал о том, что, наверное, после того, как он утром ушел в отряд, мать разговаривала с отцом, иначе ни за что не послала бы к нему сейчас его, Сашку, и он с легким трепетом и любопытством заглянул в шалаш.

Отец сидел на перевернутом ящике и, разматывая перемет, проверял, не развязались ли где поводки, крепко ли держатся на них крючки; несколько других сомовников лежали на земле рядом с ящиком.

— А что мне делать? — спросил Сашка.

— Надо, сынок, счистить с крючков ржавчину, сможешь? — словно ничего вчера между ними не произошло, сказал он и, протянув ему лист наждачной бумаги, показал на примере, как это надо делать. — Понял? А теперь садись на чурбак и принимайся за дело.

Сашка молча взялся за работу. До блеска надраивая крючки, он время от времени украдкой посматривал на отца и каждый раз ловил на себе его смущенные взгляды, видел, как он курил сигарету за сигаретой, слышал, как он приглушенно вздыхал.

Никак, ему стало жалко его, Сашку, и он раскаивается, что наказал его вгорячах, пустил в ход ремень?

Сашка был от истины недалек.

Отца возмутило вчера не столько признание сына, что это он испортил режак и мотолодку, сколько злорадство, с каким он об этом сообщил, сколько его обещание изрубить топором и бударку и все рыболовные снасти, если он, отец, еще хоть раз поедет с Баландиным. Позже, уже на реке в лодке, он корил себя, что слишком уж грубо обошелся с мальчишкой и решил утром загладить свою вину. Но примирению с сыном помешала жена, потом Сашка ушел.

— Гляди, Аркадий, еще раз-другой поднимешь на сына руку и, кто знает, может быть, перестанешь быть для него отцом, — сказала жена. — Неужто не видишь, что сын вырос, что своим умом жить начал?..

Это было похоже на правду.

Теперь Ершов вспомнил, как разговаривал с ним сын в тот раз, когда он упрекнул его, что с мальчишками выслеживает, мол, на полоях его дружков и передает об этом в инспекцию рыбнадзора; вспомнил и предупреждение жены, что сын отказывается есть рыбу, добытую им в запрет и запрещенной снастью, и, конечно, стыдится отца-браконьера; вспомнил и вчерашний вечер: несмотря на очевидную боль, Сашка даже не заплакал, не вскрикнул ни разу, пока он стегал его ремнем, и только после того, как вмешалась жена и выпроводила его во двор, из комнаты донесся до него приглушенный всхлип сына.

— Все равно я сожгу его сети, — плача, говорил он матери, — и мотолодку, и кулас… оболью керосином и подожгу!..

«А что, такой сделает, и глазом не моргнет, — с гордостью подумал Ершов, глядя на хмурое и решительное лицо сына, — весь в своего батьку уродился!»

Но как же заговорить с ним, с чего начать? И поверит ли ему сын, что он понял свою ошибку и что признает за ним право поступать самостоятельно? А как убедить в том, что ему и самому уже осточертели эти ночные вылазки за красной рыбой?

Надоели? Тогда почему он вот уже который раз дает себе обещание никуда больше не ездить, но появляется Баландин, и он собирается опять? Из-за того, что у них общие снасти? Или смущает возможность поживиться, тянет его за длинным рублем?..

Да, права была жена, не стоило связываться с Баландиным! Не послушался ее, и теперь у него такое ощущение, будто кто-то все время следит, за ним, будто уже занес руку и только ждет подходящий момент, чтобы сразу схватить за шиворот. Неужто это предчувствие беды? Неужто такое может случиться?!

А что, далеко ли до греха! Раз случай помог вывернуться, нельзя надеяться на него еще…

— Аркадий, — донеслось с улицы, — выйди на минутку!

А вот и он, Генка, — легок на помине! И чего притащился? Договорились же…

— Ты, сынок, заканчивай — на сегодня хватит, — сказал он, поднимаясь с ящика, — а я сейчас…

Сашка проводил отца тревожным взглядом, хотел было крикнуть ему вслед, чтобы не выходил к Баландину, но почему-то промолчал. Дочистив очередной крючок, он скорее смотал перемет и вышел из шалаша. Глаза его лихорадочно блестели, чаще, чем минуту назад, билось сердце. Ожидая еще одну неприятность, он готов был закричать во весь голос, чтобы прибежали люди и помешали разговору отца с Баландиным, но тут подумал, что криком делу не поможешь, а заработаешь только очередную трепку, что надо придумать что-нибудь другое, более действенное.

Но что же, что, что придумать, как поступить ему?!

Сашка беспомощно оглянулся, словно искал поддержки, ему хотелось реветь от обиды, что ничего путного не приходит в голову, и он, сам не зная зачем, направился вслед за отцом на улицу.

— Вот тебе и винт уже готов, держи, — неторопливо начал Баландин, присаживаясь на скамейку у забора. — Хорошо сработали ребята на судорембазе!

— Ничего, — согласился отец, со всех сторон осматривая винт. — Завтра и поставлю.

— А почему не теперь?

— Куда спешить? Успею.

— У меня что-то хандрит подвесной мотор: чихает, а не заводится сразу. Так я думал, сейчас поставим на мотолодку винт и махнем — опробуем на ходу к вчерашнему месту…

— Вот что, Гена, ты как хочешь, а я не поеду…

— Да брось ты! Пока есть возможность…

— Не поеду! — повторил отец, и в его голосе Сашка, почувствовал и раздражение, и гнев.

— Неужто испугался?

— Нет. Просто не хочу больше. Тошно.

— Та-ак!.. — вызывающе протянул Баландин. — А как же будем делить снасти? Может, — и они тебе уже не нужны?!

— Са-ашка!.. — крикнул отец и, повернувшись, увидел его у калитки. — Там в шалаше висит мешок с режаками, принеси его. Да три новых сомовника захвати. Слышишь?

В первую секунду Сашка не поверил своим ушам: решение отца было для него столь неожиданно и бесповоротно, что у него перехватило дыхание, и лишь когда отец спросил, понял ли он его, Сашка сорвался с места.

— Вот, принес! — торжествующе выпалил он, передавая снасти отцу и не сводя с него восхищенных глаз.

Тот ответил ему понимающей улыбкой, затем повернулся к Баландину и кивнул на снасти.

— Забирай, Геннадий, и не поминай лихом. Кажется, больше я тебе ничего не должен!..

Глава 32 Операция продолжается

Сашке было до того легко и радостно, что ему хотелось и петь, и кричать, и дурачиться, и это состояние сразу же заметил Полосухин.

Нет, не показалось ему тогда, что с мальчишкой что-то происходит, у него действительно были какие-то неприятности. А вот сейчас, кажется, все тяжкое минуло, и он об этом позабыл, и ног под собой не чует!

Полосухин стоял у забора школы и, делая вид, что ждет, когда ребята погрузят на подводу бредни и весь необходимый для работы инструмент, искоса наблюдал за Ершовым.

Но что же случилось с Сашкой? Неужели так и останется для него загадкой вся эта история, так никогда и не раскроет мальчик ему свою душу?

Конечно, и приятно, что паренька ничего уже не тревожит, что он успокоился наконец и целиком отдался своим незамысловатым делам, и в то же время сердце бередит обида, что тот почему-то не доверяет ему. Спросил было Сашку, отчего это, мол, он так ныне весел и возбужден, и хотя Сашка попытался изобразить на своем лице недоумение, от него, Полосухина, не ускользнуло его секундное замешательство.

— Нет, Андрей Петрович, ничего, — слишком уж поспешно откликнулся он, отводя в сторону глаза.

Он, будто вспомнил главное, вдруг повернулся к ребятам и крикнул, чтобы те не забыли захватить косы и серпы, хотя в подсказке этой уже не было необходимости — Витька Бубнов и Славка Косарев показались с ними из дверей склада.

А что если он зря обижается на мальчишку?

В самом деле, кто он ему! Чужой дядя, который еще ничего, по сути, не сделал хорошего ни для него, ни для других ребят, а только-только пытается их чему-то научить…

Почему же пытается, разве нет никаких результатов?!

Ну и что, пусть они есть и даже заметные, и пусть в этом его заслуга. И тем не менее это еще не говорит о том, что ему все должны открывать свои секреты. Может быть, позже, когда он и ребята ближе узнают друг друга, когда подружатся и не будет между ними никаких тайн, а пока надо мириться с тем, что есть.

— Готово, Андрей Петрович, — доложил ему Сашка. — Трогаться?

— Все взяли? А кто получает в колхозе продукты на обед?

— Горка Щетинкин с девчонками пошел!

Полосухин махнул рукой.

— Пое-ехали! — скомандовал Сашка и уже ринулся было к тронувшимся подводам, но тут заметил отца, стоящего поодаль на берегу реки, и в нерешительности остановился.

— Ты чего, Саша? — спросил его Полосухин и, глянув в ту сторону, куда смотрел Сашка, увидел его отца и улыбнулся ему. — Привет, Аркадий Васильевич, — приподнял он над головой руку, — а я хотел было сына твоего за тобой посылать, — и пошел к Ершову навстречу.

Сашка двинулся вслед за Полосухиным.

— А что стряслось? — встревожился отец и вопросительно взглянул на Сашку.

— Не-ет, — перехватив его взор, засмеялся Полосухин, — он тут ни при чем. А впрочем, чего же скромничать — это по Сашиной просьбе я выхлопотал вашему звену билеты на лов сома, вот они! — и, достав их из кармана, протянул Ершову. — Можете с понедельника и выезжать на промысел.

— Спасибо, — растерянно проронил отец и изумленно посмотрел на сына.

Он хотел что-то сказать ему, но лишь шумно вздохнул и, бросив под ноги недокуренную сигарету, растер ее сапогом и вытащил из пачки новую, прикурил.

Вот оно как в жизни случается: он Полосухина чуть не утопил в реке, а тот с его сыном возится, билеты достал на лов в первую очередь!.. А Сашка, Сашка-то каков!..

Ребята, отъехав на подводах, увидели, что Сашка чего-то задержался с Полосухиным, и остановили лошадей.

— Ты поезжай с ними, Саша, а я пройду пешком, — сказал Полосухин, и когда мальчик побежал к товарищам, повернулся к Ершову и протянул ему руку. — Ну, желаю удачного лова, Аркадий Васильевич, или, как у нас говорят, ни хвостика, ни чешуйки!

— Благодарствую, — растрогался Ершов и, сам не зная почему, пошел рядом с Полосухиным.

Пройдя с полсотни шагов, опомнился.

Чего это он с ним увязался? У Петровича дела — надо поглядеть, как мальчишки с мальком обращаются… А ему, Ершову, почему нельзя посмотреть, ведь и его сын спасает рыбную молодь!

И, кивнув головой в сторону ерика, спросил:

— Как там у них, получается что-нибудь?

— Еще как! — с гордостью глянул на него Полосухин. — Сейчас сам все увидишь!

Вскоре они подошли к маленькому озерку, уже полувысохшему и превратившемуся в длинную лужу, и остановились у берега.

И верно: ребята работали не хуже, чем взрослые, и хотя у них больше шума да смеха, зато дело идет веселее. Стараются. Молодцы! Вон как аккуратно ведут бредень по дну, ни одну рыбешку не упустят!

Мальчишки подтянули бредень к берегу и подняли его, и тут же, не трогая малька руками, вытряхнули его в ведра с водой, и пошли с бреднем дальше.

— Сашка, куда их — в бочку с водой выливать или нести в ведра к ерику? — спросил Славка Косарев.

Сашка измерил взглядом расстояние.

— В бочку далеко таскать-то, — сказал он. — Эй, кто там за кучера, подгоняй сюда бочку!.. А вы чего рот разинули? — упрекнул он ребят. — Идите сами к подводе, или не знаете, что в ведрах долго малька держать нельзя?!

Полосухин легонько толкнул локтем в бок Ершова.

— Ну как, — показал он на Сашку, — хорош у меня помощник?

Ершов промычал что-то непонятное, достал сигарету и закурил.

— Не скромничай, — одобрительно хлопнул его по плечу Полосухин. — Таким сыном гордиться можешь — добрый у тебя рыбак растет. Сейчас — рыбу беречь научится, а придет час, и добывать ее станет не меньше, чем ты. Верно говорю?

Ершов попытался улыбнуться, но улыбки не получилось, и он виновато вздохнул.

Удивился: что это нынче творится с ним? Заметил у школы Полосухина, хотел пройти мимо, а остался на месте, пока тот не увидел его; не собирался идти с ним и сюда, и вот пришел; радоваться бы сейчас надо, что он хвалит сына, а у него словно камень на груди висит…

— Спасибо тебе, Петрович, если бы не ты… — он машинально взял его за руку, но заметав, что тот поморщился, понял — потревожил его больную руку и тотчас же отпустил ее, испугался. — Прости, запамятовал…

— Ничего, она уже почти зажила.

— Я не о том, — с горечью поднял он взор на Полосухина и, неожиданно для себя кивнув на его больную руку, сказал: — Из-за меня ты ее сломал-то…

Полосухин изумленно взглянул на Ершова.

— Да, Петрович, с Баландиным тогда на бударке я был, я, — торопливо вымолвил он, точно боялся, что тот ему не поверит или не даст договорить. Вздохнул, развел руками, как бы говоря, что ничего теперь не поделаешь, что было, то было.

Потом добавил:

— Можешь составлять протокол: подпишу… — и почувствовал, что дышать ему стало легче, что с плеч будто свалилась тяжесть.

Полосухин смотрел куда-то в сторону, удивленно молчал.

Не первый год работает он в инспекции рыбнадзора, случалось не раз бывать в переделках, встречал разных людей. Все, кажется, видел. Но чтобы человек, спустя время, сам назвал себя браконьером!

Оступился, да понял свою ошибку и уже не может о ней молчать. Знал, видимо, обо всем этом и Сашка, вот и кручинился, переживал…

— Давай, что ли, Васильич, закурим, — протянул он к Ершову руку, и тому показалось, что Полосухин не слушал его, что мысли того были заняты чем-то иным, не имеющим к разговору никакого отношения.

— Что же ты молчишь?! — нетерпеливо спросил он.

— Да иди ты к черту, — отмахнулся Полосухин и, закурив сигарету, крикнул Сашке: — Я сейчас уйду, а ты проверь потом, чтобы в этом озерке малек не остался — здесь есть несколько глубоких ям.

— Хорошо, Андрей Петрович, сделаем!

Полосухин улыбнулся, помахал Сашке рукой и повернулся к селу.

— Ну, Васильич, извини, мне с ночи отдохнуть надо.

Он сказал это просто, не рисуясь, и Ершов подумал, что не только ночью работают инспектора, что таким, как Полосухин, есть до всего дело, и уж если они что задумают, начнут, то оно уже не заглохнет, а живет, продолжается…

ОПЕРАЦИЯ «П»

Борис Петрович Ярочкин

Редактор А. И. Шадрин

Художник Н. Д. Будников

Худ. редактор С. И. Ижболдина

Техн. редактор С. В. Горюшина

Корректор 3. Л. Белая

НМ 07014. Сдано в набор 17/Х-68 г.

Подписано к печати 16/I-69 г. Бумага тип. № 2. Формат 84×108 1/32.

Печ. л. физ. 4,25. Печ. л. усл. 7,14 Уч. — изд. л. 6,96. Авт. л. 6,44.

Тираж 30 000. Заказ 285. Цена 36 коп. Темплан 1969. № 56.

Нижне-Волжское книжное издательство, Волгоград, ул. КИМ, 6

Типография издательства газеты «Волгоградская правда». Волгоград, Привокзальная площадь.

Оглавление

Глава 1 Саша Ершов

Глава 2 В полоях

Глава 3 Инспектор рыбнадзора

Глава 4 Дома

Глава 5 Встреча

Глава 6 На полуглиссере

Глава 7 У костра

Глава 8 В селе

Глава 9 В штабе

Глава 10 Разведка

Глава 11 Операция начинается

Глава 12 Поиск

Глава 13 Дела, дела!

Глава 14 Патруль

Глава 15 Военный совет

Глава 16 В засаде

Глава 17 Поединок

Глава 18 Будни

Глава 19 Аркадий Васильевич

Глава 20 Нападение

Глава 21 Ссора

Глава 22 Противники

Глава 23 Раздумья

Глава 24 Опасения

Глава 25 На рыбалке

Глава 26 Выход

Глава 27 На плотине

Глава 28 Как быть?

Глава 29 Тревога

Глава 30 У ерика

Глава 31 Отец

Глава 32 Операция продолжается