Украина и мы [Дмитрий Ефимович Фурман] (doc) читать постранично

«Свободная мысль» 1995, №1
Д.Е. Фурман
УКРАИНА И МЫ
Национальное самосознание и политическое развитие
Отношения русских и украинцев до сих пор в громадной мере — отношения «старших» и «младших», «великороссов» и «малороссов». Русские и украинцы слишком близки по языку и культуре, чтобы ощущать друг друга «очевидно другим» народом, как «совсем другими», «очевидно другими» являются для них, скажем, армяне или эстонцы. Но из этих двух действительно «братских» народов русский создал великую империю и великую «имперскую» культуру, украинский же имел «полноценную» государственность только тогда, когда еще не выделился из древнерусского этноса, его культура нового времени была, пользуясь выражением украинского историка и публициста прошлого века М. Драгоманова, «плебейской», его национальное самосознание складывалось поздно и медленно.
У русских (и у русских правительств, и у русского общества, и у русских революционеров) никогда не существовало враждебности к украинцам как к индивидам и стремления изолировать или дискредитировать их (как это часто было по отношению, например, к евреям любой степени ассимилированности). Но отношение к украинцам как к народу всегда имело массу вариаций. От категорического отрицания того, что это — особый народ, а не этнографическая группа русских, что украинский язык — это язык, а не простонародный южнорусский говор, что украинское национальное движение — «серьезное» движение, а не искусственная конструкция, чуть ли не «оперетта», каковая виделась в нем еще М. Булгакову. И вплоть до некоторых порой не осознаваемых до конца сомнений в этом (даже у ранних большевиков с их искренним интернационализмом серьезное и внимательное отношение Ленина к украинским национальным чувствам являлось скорее исключением). Современный украинский публицист пишет об «иронической несерьезности русского взгляда на Украину», о том, что украинская национальная атрибутика вызывала у русских смех, причем «не смех над чужаком, а смех родственный и оттого гораздо более обидный»1.
Такие же сомнения в самих себе, в том, действительно ли они — особый народ, а не часть русского, «стоит ли» развивать свой язык (да и язык ли это) или проще перейти на более развитый русский, «стоит ли» добиваться собственной государственности, всегда были свойственны и многим украинцам, причем не только проживавшим в Российской империи, но и австро-венгерским, с их традицией «москвофильства».
Такого рода отношения складывались веками и под влиянием причин серьезных и объективных. А потому быстро измениться они не могут — для этого нужно время. В значительной мере сохраняются они и сейчас, придавая специфическую окраску российско-украинским отношениям как межгосударственным, так и общественным, и нашему восприятию политической и социальной жизни друг друга. В частности, мне думается, этим объясняется и то, что наши средства массовой информации, постоянно говоря об украинских экономических трудностях и неудачах (это укладывается в стереотип — если старшему брату трудно, то младшему должно быть еще трудней), почти не «заметили» и во всяком случае — не оценили важнейшего достижения украинской политической жизни — того, что парламентскими и президентскими выборами 1994 года Украина, осуществив мирный и демократический переход власти от одного президента и политического блока к другому, резко обогнала в своем политическом развитии Россию. Украина сдала, если так можно выразиться, экзамен на демократию, который мы провалили в октябре 1993 года, и все еще не ясно, когда решимся на пересдачу. И то, что это произошло на фоне страшных экономических трудностей (в громадной степени порожденных объективными причинами, а не незадачливостью украинского руководства), лишь увеличивает украинские заслуги (экзамен сдавался «на пустой желудок»). В политическом аспекте, аспекте построения демократии, «младший брат» оказался более «талантливым», чем «старший» — факт, который, видимо, просто не дошел еще полностью до сознания «старшего», ибо как бы подрывает саму идею «старшинства».
Цель настоящей статьи - попытаться в какой-то мере понять, почему и как это получилось. Политическое развитие русского и украинского народов за последние десять лет можно сравнить с творческим процессом двух художников, пишущих картины на заданные сюжеты. Художники эти — люди с очень разными индивидуальностями. Но вначале сюжет настолько подробно разработан и жестко, канонически задан, что их разные индивидуальности проявляются на картинах лишь в очень незначительных стилистических различиях, заметных лишь опытному взгляду искусствоведа. Такие практически тождественные картины являла собой политическая жизнь Украины и России в «предперестроечный» период. В следующий, «перестроечный», контроль ослабевает, сюжет задается лишь «в общих чертах», а стилистические различия становятся все заметнее. Наконец, в «постперестроечный» период внешний контроль вообще