Про косильщика лужаек [Маша Скворцова] (fb2) читать онлайн

Маша Скворцова Про косильщика лужаек

4 ноября 2003 года.

После работы с остановки двадцатого трамвая я шла мимо мечети. В туманном небе светила луна. Осень и рано темнеет. Там наверху, на зеленой вышке пел иммам. Сверху, наверное, так хорошо смотреть на парк и окрестные улицы и сила грусти придает особую мелодичность его голосу.

Мне вспомнилось, как в Кабуле солдаты нараспев молились "Алла-а-а-а", подъезды, заросшие плющом, жара, горы на горизонте и беспечность детства.

10 ноября 2003 года.

Утро. Тревога, тревога, тревога. Отдел ценных бумаг. Банк. Банк – коробка, закрытое пространство. Пластиковые перегородки, электрические лампы тусклого "дневного" света, хотя от дневного солнечного света в них так же мало, как во мне от космонавта. Тесные комнаты, серая мебель, нудная работа. Мне страшно и душно здесь.

День. Тревога утихла. Жду окончания рабочего дня.

Недавно в нашем отделе говорили о Москве. Я вспомнила, как в детстве ездили в Москву на машине. Когда уезжаешь куда-то далеко, в душе растет чувство радости. Как будто что-то новое навсегда по-хорошему изменит жизнь.

Ближе к Ульяновску вдоль дороги начинаются хвойные леса и на привале хочется выйти и погулять, забрести куда-нибудь далеко-далеко в сосновый бор и лечь на спину. Смотреть в бескрайнее голубое небо, видеть высокие сосны, слушать шум ветра и представлять себя сосной, свободной и счастливой как в «Башне птиц» у Олега Корабельникова. В лесу всегда становится лучше. Воздух соснового бора – крепкий, бодрящий и радостный. Когда вдыхаешь его, как-будто не только легкие, но и голова очищается, а с ней потихоньку и душа. Становится все меньше и меньше мыслей, и больше и больше чего-то большого, вечного и мудрого, с чем нам нужно когда-нибудь соединиться и откуда мы пришли в этот мир. Все личное и мелкое отступает на задний план. Напряженный бег мыслей останавливается. Замученная совесть молчит. Наступает самое лучшее из состояний. Благодать.

Вечер.

На дисплее большими синими буквами на синем фоне написано: «Ждать Весны 111 дней». 111 дней.

16 декабря 2003 года.

Сегодня я обнаружила, что забыла начислить проценты по собственным векселям. После моего чистосердечного признания Большая начальница БЛА заставила меня написать объяснительную записку и устроила выговор маленькой начальнице ШАН. Я и узнала, что бывают исключения из правил. Меч посек мою повинную голову.

Мы почти поссорились с САВ из соседнего отдела, который и осуществлял сделку с этими векселями у Сбера в стиле "туда-сюда", он там что-то должен был мне сказать об этих чертовых векселях. Мне захотелось написать заявление об увольнении.

17 декабря 2003 года.

Из-за вчерашних процентов я стала приходить на работу как на каторгу. Конец декабря. Скоро самая длинная в году ночь – с 22 на 23 декабря.

А потом день начнет прибывать. Станет светлее, светлее и когда-нибудь, выходя с работы, я увижу солнце и небо. Надо только дожить.

18 декабря 2003 года.

Сегодня шел пушистый крупный снег! Почти весь день. Он падал с неба, и белой пеленой покрылись здания, трамвай и дома вдалеке. Город стал похож на рождественскую открытку.

Я шла в обеденный перерыв в церковь по моей любимой улице со старушками, кошками и тополями. В мой заповедный двор со старой кирпичной церковью, с еврейским молельным домом напротив и трехэтажкой в глубине, из окон которой иногда звучит фортепьяно. Церковь носит имя Веры, Надежды, Любови и Матери их Софии, надежда как нужна ты мне сейчас, надежда – инстинкт самосохранения на духовном уровне, прекраснейшее из человечских чувств, благодаря одной тебе мы столько терпим в этом мире. Снег медленно кружился в воздухе зигзагами и сливался вдали в сплошной белый туман и в этом было что-то хорошее.

Я вообще люблю зиму: свежий морозный воздух, скрип снега под ногами, лыжные прогулки, белоснежный простор. Когда после мучительной осени со слякотью, грязью, всей в черном, сожалеющей о совершенных ошибках, плачущей от обиды, вины и отчаяния и мучительных воспоминаний о прошлом, наконец-то наступает долгожданное успокоение. Как писала Анна Ахматова:"Да будет так, пока тишайший снег не сжалится над скорбной и усталой, забвенье боли и забвенье нег, за это жизнь отдать не мало". Мир зимой как библейский утешенный.

29 декабря 2003 года.

Мне не нравятся мои бедра, мой живот и талия. Мне не нравится, что вместо тихого обеда устроили шумный корпоратив и я не могу пойти гулять, мне не нравится выпитый в обед мартини. Мне не нравится мой начальник. Мне не нравится слащавое "господа" в отношении клиентов-нуворишей и властное тыканье подчиненным из одного и того же рта. Мне не нравится сине-желтый свет надо мной в нашем кабинете на работе, из-за которого мы выглядим как дети подземелья только без Тыбурция. Мне не нравится дорожка под пасмурным небом на двадцать пятый автобус и сам двадцать пятый автобус, который каждое утро везет меня в серый офис. Мне не нравятся усталость и тяжесть, распространяющиеся от глаз в голову и на все тело. Мне не нравится каждое утро говорить «здравствуйте» "любимым" коллегам по работе, которые любят меня также как и я их. Мне не нравится входить в тесный кабинет на пять персон и включаться в составление договоров покупки-продажи ценных бумаг, когда я никого не хочу видеть и уже тем более, не хочу слышать о ценных бумагах. Вот уж верно, либо "ценные", либо "бумаги", вы уж определитесь. Мне не нравится, что в нашем тесном кабинете – камере САВ не пользуется антиперспирантом, а ШАН обсуждает этот момент, скривив тонкие губки. Я – ваятель проводок в Отделе ценных бумаг. В десятом классе я бредила фильмом «Косильщик лужаек», который так и не посмотрела. Наверное, поэтому и стала ваятелем проводок. Наверное, если бы посмотрела про косильщика лужаек, моя жизнь сложилась бы иначе. Хотя, у меня ведь не самая паршивая жизнь. Вон у той собаки, которую я видела в обед на улице, куда хуже: ни будки, ни куска, а то и пнёт кто-нибудь за просто так. Это всё она, безнадёга отчаянная.

Мне не хочется готовить вечером однообразные завтраки, обеды и ужины. Мне не нравится авоська с банками для продуктов, с которой я хожу на работу, "а это та, которая с авоськой в розочках?" Мне не нравятся складочки на рукавах дубленки. Мне не нравится липнущий к сапогам грязный бежево-кофейный снег. Мне не нравятся дурно пахнущие мусорные контейнеры рядом с нашим домом и то, что в этом доме на этой улице в этом городе мне жить еще много-много лет.

Я устала от длинных бесконечных ночей. Я устала от чувства отвращения к себе и ненависти. Я устала от бесконечных поездок на работу и обратно строго по одному и тому же маршруту. Я устала от одежды, всегда однообразной и черной. Я устала смотреть в отражение в пластиковых перегородках нашего кабинета, где я вижу свой расплывшийся силуэт и круги под глазами.

Я устала приходить в эту маленькую чужую квартиру. Я устала каждый день отмывать сапоги от песка и соли, отмывать от сапог полы в прихожей, отмывать посуду на кухне. Я устала каждое утро гладить свою одежду – черную юбку и черный свитер.

Я устала вспоминать мое последнее счастливое лето 2002-го года. Устала вспоминать солнце, ощущение здоровья и покоя, запах увядающей на солнце травы с мятой, прохладные струи речной воды, прикасающиеся к моему лицу, голубое и чистое небо надо мной, дорогу в Чистое озеро вечером и днем, исчезающий вдалеке лес.

Я устала вспоминать сентябрь 2002-го года, когда я была счастлива, как никогда в своей жизни.

Я устала вспоминать обаятельного стоматолога Татьяну Васильевну, ее рассказы о японских хокку и джазе.

Я устала вспоминать джинсовую юбку и голубую футболку. Я устала вспоминать лыжные прогулки, «День влюбленных в снежную пустыню».

Я устала от того, что теперь моя подруга Вера сменила фамилию и я не могу позвонить ей запросто как раньше.

Я устала от распоряжений, актов и договоров. Я устала от нехватки денег. Я устала от своих сослуживцев. Я устала от необходимости качать пресс и соблюдать диету. Я устала от срывов и обжорства.

Мне не нравится фальшивый гнусавый голос какого-то иностранного певца по радио.

Я устала от гнева, раздражения, чувства вины, угрызений нечистой совести и слез от отчаяния из-за бессилия что-либо изменить.

Я устала сравнивать то, что было тогда, с тем, что есть сейчас. Я устала быть ленивой. Я устала проигрывать.

Я устала от разочарований. Я устала бесконечно ждать солнца.

Я устала строить планы, я устала строить планы, я устала строить планы. "И всё идёт по плану-у-у-у-у, а план идёт по кругу-у-у-у".

Я устала от одиночества.

Я устала жить.

31 декабря 2003 года. Новый год.

Через три часа закончится 2003 год. Вчера, 30 декабря я наконец-то подала заявление об увольнении.

Что будет со мной дальше? Не знаю. Мне страшно и в то же время я чувствую какое-то освобождение. Вчера вечером, 30 декабря, мне хотелось выпить несколько пачек разных таблеток и в ночь на 31 декабря уснуть, уйти с работы и уйти из жизни. Я убрала квартиру, погладила чистое белье, вымыла полы и танцевала до изнеможения, как хорошо, что на шестом этаже глухие соседи с толстой кошкой. Наверное, у кошки тоже депрессия и поэтому она весь серотонинин получает из еды, поэтому эта кошка мой друг по стечению обстоятельств. В два часа ночи я легла спать. А утром 31 декабря все перевернулось на 180 º. Я увидела мир в другом свете, и мне так захотелось жить.

8 января 2004 года.

Я увольняюсь с работы.