Прогулка по ту сторону [Николай Соляник] (fb2) читать онлайн

Вадиму все время снился один и тот же кошмар. Будто он, ночью, мчит на полной скорости за рулем автомобиля. Внезапно перед ним выскакивает на дорогу человек. Вадим отчаянно жмет на тормоза, но тщетно. Автомобиль сбивает выскочившего, и тот исчезает под капотом. Каждый раз Вадим старается разглядеть лицо своей жертвы, но безрезультатно, поскольку в миг столкновения он просыпается.

Вскакивая на кровати, Вадим хватается за голову: « Что я наделал!» , но в ту же минуту с облегчением осознает: « Сон. Господи, это всего лишь сон». Он затравлено оглядывает спальню, смотрит на спящую рядом жену. Не проснулась ли она? Нет, сны Лены в отличии от его, более спокойны и абсолютно не страшны. Лена всегда спит с полуулыбкой на лице. С самого дня их свадьбы. Он счастлива, а счастливым женщинам разве могут снится одни и те же кошмары, каждую ночь? Вадим женился поздно, но зато по любви. В жене он души не чаял и старался окружать ее заботой, иногда даже сверх меры.

Вадим не склонен к мистицизму. Он всегда считал себя человеком, рассудительным и хладнокровным. И именно поэтому, кошмар, который преследует его каждую ночь, вот уже несколько недель, выбивал его из колеи. Почему ночь? Почему он кого то сбивает?Это что, предчувствие? Бред. Вадим аккуратный водитель, со стажем почти одиннадцать лет. Ни одного ДТП, ни одного нарушения. И вдруг сразу наезд со смертельным исходом. Во сне.

«Надо меньше шариться по соц.сетям перед сном, вот что». Так думает Вадим.

Привычку листать ленту местных люберецких пабликов перед сном, он заимел уже почти как два года. Если раньше там было много интересного о жизни города, то теперь, он превратился в он-лайн версию популярной в 90-е передачи «Дорожный патруль». Там кого-то сбили, там кто-то вылетел на встречку, и почти всегда – либо тяжелые травмы, либо смертельный исход.

«Все, с завтрашнего дня, перестаю читать эту хрень. Или совсем свихнусь или буду спать как все нормальные люди». Вадим ложиться на подушку и медленно засыпает.

Кстати, после кошмара, его сон глубок и приятен. И абсолютно без сновидений.

Назавтра, они с Леной были в Лыткарино, гостили у друзей. Собралась старая компания, те с кем Вадим дружил еще с университета. Засиделись допоздна. Вспоминали студенчество, травили байки. Хозяева – приятель Вадима Костик и его жена – Жанна, подруга Лены которая их когда то познакомила, ждали прибавления. Жанна сияла от счастья и словно пытаясь распространить его на подругу постоянно намекала Лене:

– Ты тоже не затягивай дорогая. Будем вместе мелких растить. Я тебя и с врачем своим познакомлю. Отличный врач, умница.

– Хорошо дорогуша. Вот сейчас домой вернемся и начнем. Да Вадик? – отвечала Лена.

Вадим улыбался:

– Начнем, до самого победного.

И все смеялись.

Нет, конечно они планировали детей. Но чуть позже. Вадим ждал новую должность на работе, хотелось поднакопить денег. Фирма, где он трудился начальником отдела продаж, занималась оптовой торговлей бытовой техникой и активно расширялась, открывая филиалы в других городах. Вадима вот-вот должны были назначить руководителем отдела развития одного из регионов. А это более высокий оклад, хорошие премиальные. Этого должно было хватить для пополнения семейства. Ведь если Лена уйдет в декрет, то ему нести на себе бремя обеспечения семьи. А это вопрос ответственный. И Вадим не зря считался человеком рассудительным что бы подходить к нему легкомысленно. Больше всего он боялся, что из-за появления ребенка, они начнут испытывать в чем то нужду и это подорвет в глазах Лены его статус заботливого мужа.

Домой выехали в начале одиннадцатого. В Подмосковье летом темнеет поздно, поэтому когда ехали по городу были еще почти сумерки. Вырулили на Лыткаринское шоссе, и с двух сторон дорогу обступил лес. Вадиму он не нравился. Сколько раз они приезжали сюда на машине и каждый раз проезжая этот участок Вадим внутренне напрягался. Что-то зловещее было в этом лесе. Будто он возненавидел эту дорогу старался выдавить ее из себя.

Он слышал что шоссе пользовалось дурной славой у автолюбителей. Аварии здесь происходили часто, и почти всегда кто то из пострадавших умирал. Вадим некстати вспомнил свой сон.

«Так, спокойно!» – скомандовал он себе. «Ты много раз здесь ездил, просто будь внимательней».

– Венков сколько, да, Вадик? – вздохнула Лена, глядя на обочину, – надо же, как люди здесь бьются. Жанка рассказывала, позавчера они из Москвы возвращались, так видели тут машину перевернутую. Насмерть все.

– Ну да, аварии тут часто бывают. Хрен знает вроде дорога обычная. Лихачей видно много в Лыткарино живет, вот украшают венками обочину.

– А я читала где то, что место здесь проклятое. Мол, нечисть уносит водителей…

– Хватит Лен, жути нагонять. Как бабка старая, начиталась баек…

– Испугался?

– А то. Ты не забыла, что ты подруге обещала? Нам с тобой вроде как ребенка заделать надо, а ты мне весь настрой сбиваешь, – засмеялся Вадим, хотя сам заметил что с трудом.

– Да ты трусишка. Как тебя оказывается легко с настроя сбить.

Вадим не успел ответить. На обочине появилась девушка в белом сарафане. Она отчаянно махала рукой, голосуя.

– Вадь, давай возьмем- Лена тронула его за руку.

– Зачем Ленусь? Вдруг алкашка какая то или наркоманка. Что она здесь в такой время делает?

– Вадь, давай возьмем, – упрямо повторила Лена. – Она не алкашка и не наркоманка, не видишь что ли? Сделаем доброе дело. Я лет пять назад, до знакомства с тобой тоже вот так поздно из гостей возвращалась. Проводить некому было. Так меня подвезли двое: дедок и бабуля его. Еще до квартиры проводили. Мне теперь тоже кармический долг возвратить надо…

Вадим вздохнул. Спорить с женой категорически не хотелось. Он притормозил.

Девушка быстро подбежала к машине.

До Токарево подвезите, пожалуйста? – умоляюще произнесла она.

Мы вообще то мимо него проезжаем – ответил Вадим – нам в Люберцы.

Пожалуйста, хоть до въезда. Понимаете у меня денег на маршрутку нет. Мне в Токарево надо, я с парнем поругалась, попуткой думала уехать. А никто не берет. У меня мама там, прошу вас.

Лена повернулась в Вадиму как бы спрашивая: «Ну и какая он наркоманка?». Девушка действительно выглядела вполне прилично, если не считать растрепанных волос.

– Садитесь назад – кивнул ей Вадим – довезем вас до Токарево. К маме.

Их случайная попутчица села на заднее сиденье. Машина тронулась.

Вадим стараясь не отвлекаться от дороги, периодически смотрел в зеркало заднего вида стараясь разглядеть пассажирку. Девушка смотрела прямо и взгляд ее как то потяжелел.

– А вас как зовут? – нарушила молчание Лена.

– Алена – глухим голосом ответила девушка.

– Вы здешняя?

– Да.

От былой разговорчивости этой странной Алены не осталось и следа.

«По моему он все таки под веществами. Черт меня дернул ее взять»» – раздраженно подумал Вадим. Машина набрала скорость. Совсем стемнело и часть обочины выхваченная фарами вдруг запестрила разноцветными пятнами. Это снова были траурные венки. Много венков.

– Видите это место? – неожиданно спросила попутчица, кивая на правую сторону обочины.

– Ага – ответила Лена – и что?

– Здесь все и закончится-я-я-я – протянула та, что называла себя Алена. Последнее слово она произнесла с почти змеиным шипением. Вадим услышал пронзительный крик, то ли Лены, то ли попутчицы. Мельком в зеркале заднего вида он разглядел мертвенно бледное лицо, пассажирки, с пустыми глазницами и руку с неестественно длинными пальцами тянущуюся к Лене.

– Не смей тварь! – успел крикнуть он.

– Не надо, пожалуйста! – кричала Лена.

Бледная рука попутчицы наконец достигла своей цели и вцепилась жене в лицо. Вадим увидел это и опустив руль вцепился в руку что бы оторвать ее от лица Лены. В этот миг автомобиль подскочил так, словно он наехал на невидимый трамплин и страшной силы удар вырвал Вадима из сознания.

«Сон» – успел подумать он – « Это снова мой сон......»

Официальная версия была такова: ночью на участке Лыткаринского шоссе, водитель автомобиля Форд Фокус, не справился с управлением, в результате произошел вылет на обочину и столкновение с деревом. Пассажирка сидящая на переднем сидении погибла на месте. Водитель с травмами доставлен в местную больницу.

Затем был шквал постов в соц.сетях. Пользователи сочуствовали погибшей и ее родственникам, негодовали по поводу бездействия властей которые не хотят приводит в порядок аварийно-опасный участок дороги, хейтили по поводу водителя который конечно же « летел блин как угорелый» и которому «свою мудацкую жизнь не жалко, а вот жена не за что погибла» и прочее. Буря вокруг ДТП на Лыткаринском шоссе бушевала два дня, затем пользователи переключились на падение лифта в Люберцах.

Обо всем этом Вадим узнал потом. В первые минуты после прихода в себя он еще инстинктивно пытал предотвратить аварию. Дергал руками и ногами, кричал. Затем врачи вкололи ему успокоительное и он заснул. А за дверью доктор потрясенно объяснял его родителям что при такой страшной аварии, можно считать чудом что Вадим выжил.

Уже снова придя в себя и узнав что Лена погибла, Вадим как то тупо спросил у следователя пришедшего брать у него показания:

– А вторая?

– Что вторая?

– Там была девушка, мы ее на трассе подобрали. С ней что?

– Простите, но не было там никого, – следователь сочувствующее посмотрел на Вадима, – в машине были вы и ваша покойная супруга. Мои соболезнования и скорейшего выздоровления.

«Нет, это было наяву.» – решил для себя Вадим – « И попутчица эта мне не привиделась. Он там была. Она убила Лену. И куда то исчезла. А меня нет. Почему? И что значит, здесь все и закончится?».

Он сразу решил что никому больше не будет говорить про странную Алену. Он просто потом найдет ее. Призрак она или нет, от него не уйдет. И ответит ему за все.

У него был сильный ушиб лица, от удара об руль но отделался он только переломом носа и несколькими сильными гематомами. И все. Даже переломов не было. Через три дня Вадима выписали из больницы.

«Здесь все и закончится», – вспоминал по дороге домой Вадим слова попутчицы, – «Здесь все и закончится. Что все?»

Врач осматривавший Вадима перед выпиской настоятельно советовал ему обратится к своему знакомому психологу.

– Понимаете, вы пережили сильный стресс, – говорил он, – Авария, потеря жены. Сильные эмоции в такой ситуации это нормально. А вы как то очень спокойны. Возможно вам надо с кем то выговорится. Дать выход эмоциям, это поможет…

– Доктор я не псих, – не дал ему закончить Вадим, – со мной все в порядке.

Потом были похороны Лены. Среди общего горя, которым были охвачены их родственники и друзья, Вадим казался слишком спокойным и невозмутимым. Это многие заметили, а тетка Лены (всегда его не любила) даже прошептала на кладбище: « Хоть бы слезинку проронил. Сам ее угробил и не париться даже». Судя по тому что на тетку никто не зашикал, мнение ее разделяли многие.

А Вадиму было и не до скорби. Он мысленно поддерживал себя: «Найду. Найду и отомщу. Кем бы она не была. Найду». Когда он целовал холодный и восковой лоб Лены он прошептал: «Прости, но мне нужно быть сильным. Потом, все потом… когда я найду эту тварь убившую тебя».

А в том что он найдет девушку в белом сарафане с Лыткаринского шоссе, Вадим не сомневался. У него был план.

На первом этапе плана нужно было собрать информацию.

С работы Вадим уволился. Объяснил тяжелым посттравматическим состоянием после аварии и потери жены. Дальше начался сбор информации. Целую неделю Вадим штудировал Интернет на тему ДТП на Лыткаринском шоссе. Получалось следующее: дорога действительно была аварийно-опасной. Каждую неделю вылеты на обочину, лобовые столкновения. Процентах в восьмидесяти со смертельным исходом.

«Лена тоже попала в статистику», – горько подумал Вадим.

Автоинспекция объясняла ситуацию плохим состоянием дороги и невнимательность водителей. «Требуется расширить дорожное полотно, увеличить и лучше уплотнить обочину, в особо опасных участках установить «лежачих полицейских» во избежании превышения скорости». Так говорилось в официальном комментарии.

Интересное начиналось когда Вадим стал изучать «городские легенды» связанные с шоссе.

Тут то он и наткнулся на упоминания о странной «девушки в белом». Как ее только не называли. «Невеста», «ангел смерти», «белый призрак». Но вот что странно. Вадим нигде не нашел упоминаний о том что призрак являлся в форме попутчицы. Почти всегда очевидцы утверждали что «девушка в белом» либо внезапно появлялась перед автомобилем, заставляя водителя опасно маневрировать, либо просто мелькала на обочине. Не удалось Вадиму и найти контактов тех кто видел призрака. Все источники сводились к формулировке «по рассказам очевидцев». А кем были эти очевидцы и где они сейчас не указывалось.

История появления призрака тоже была разной. Одни говорили что это была душа невесты погибшей в аварии с женихом в день свадьбы. Другие говорили что это привидение молодой девушки изнасилованной и убитой бандитами в 90-х. Мол тело выбросили в лесу, вот теперь дух и мстит.

Все это время Вадима навещали родители и друзья. Отец с матерью уговаривали переехать к ним на время. Вадим отказывался, уверял что он в порядке и просто пока хочет побыть один. Костик и Стас – институтские друзья, спрашивали что могут для него сделать. Вадим вежливо благодарил и отвечал что ни в чем кроме покоя не нуждается.

– Вадик, ты только не сходи с ума, – говорил Костя, – если что надо говори. Жанка переживает за тебя. Зареванная ходит. Нам всем жалко Лену. Но ты брат жив остался, тебе теперь держатся надо. Короче не знаю что тебе еще сказать…

– Да ничего не надо Костян. Спасибо. И Жанне передай, пусть успокоится. Ей сейчас о ребенке думать надо. Пусть бережет себя, – отвечал Вадим.

Костя бормотал что-то про врачей которые советуют его жене тоже самое, Стас похлопывал его по плечу, говорил что нужно жить дальше. После этого друзья ушли.

А Вадим на следующий день поехал на авторынок. Наступило время осуществить вторую часть плана.

На сбережения, которые они с Леной копили для тех времен когда решат завести ребенка, Вадим купил у какого то парня старую, видавшую виды «десятку». Тот видимо и не надеялся продать этого ветерана отечественного автопрома, поэтому сделку оформили быстро, без проволочек.

В понедельник вечером Вадим начал охоту. Он решил так: раз призрак убивает всех, то видимо в его случае она свою работу не доделала. Поэтому нужно просто ловить ее «на живца». А в том что он обязательно разберется с ней он не сомневался. Ярость от того что по вине этой «белой невесты» он потерял любимую женщину придавала Вадиму сил и уверенности.

Вечером, когда на шоссе начали спускаться сумерки он выехал по направлению к Лыткарино. Затем развернувшись на въезде, двинулся в сторону Люберец. И так до полуночи. Вадим точно помнил из книг прочитанных в детстве что нечисть активна только до двенадцати ночи. Первый день ничего не дал. Второй тоже. А затем Вадим уже и перестал их считать. Просто на автомате кружил по шоссе с восьми до двенадцати, а потом возвращался домой.

За это время он прекрасно изучил трассу. Прямая как стрела после развязки на Токарево, она была ничем не примечательна. Обычная двухполоска, с плохим асфальтовым покрытием. Ни опасных поворотов, ни резких подъемов и спусков. Ничего что могло бы объяснить такую аварийность. Лишь венки были безмолвным напоминанием о том сколько людских жизней забрала эта дорога.

«Здесь все и закончится», – вспоминал Вадим, фразу проклятой попутчицы, каждый раз проезжая мимо места их с Леной аварии – «Нет. Ни хрена. Еще ничего не закончилось. Я жив. Жив буду мстить тебе кто бы ты не была. Я материалист и в тебя не верю, но раз уж ты решилась перейти мне дорогу, я тебя из под земли достану».

Так прошло две недели. Каждый вечер проходил по одному и тому же сценарию. Вечер, дорога, нескончаемый поток машин редеющий ближе к полуночи. Вадим научился вглядываться в каждый автомобиль едущий навстречу. Офисный планктон на кредитных «Фордах», «Фольцвагенах» и «Хондах». Работяги на «Жигулях» и «Нивах». Местные богатеи на «БМВ», «Мерседесах» и «Поршах». Весь этот пестрый калейдоскоп каждый вечер мелькал у него перед глазами. И каждый вечер все эти люди благополучно возвращались домой. Вадим тоже. Дома он быстро перекусывал фаст-фудом, ложился в кровать, проваливался в сон, поздно просыпался, наскоро завтракал, звонил матери говорил что все у него в порядке, что он начинает искать новую работу. Потом он до вечера тупо пялился в телевизор, считая часы, спускался вниз на парковку, садился в «десятку», ехал на заправку и его охота начиналась заново.

«Может я схожу с ума» – думал как то стоя на небольшой стоянке примерно в середине шоссе, – «может быть и не было никакого призрака. Я действительно не справился с управлением, загубил Лену, а теперь еще в добавок и умом тронулся. Есть же наверно какое то медицинское объяснение тому что делаю. Шизофрения кажется. Я реально поехал из-за смерти жены и чувства собственной вины. И теперь превращаюсь в Ивана Бездомного который ловил в Москве Воланда со свитой».

Мимо стоянки не спеша проехал Ниссан Кашкай. Вадим машинально осмотрел его. В салоне было двое молодых парней. Водитель смеялся, а его пассажир сидел вполоборота общаясь с кем то на заднем сидении. Вадим бросил взгляд и туда. Попутчиком двух веселых молодых людей была девушка в белом. Хватило и той пары секунд с которыми Ниссан проехал мимо Вадима что бы понять – пассажиркой была та самая Алена.

Вадим рывком включил первую передачу и нажал на педаль газа. «Десятка» вздрогнув от неожиданности начала набирать скорость. Ниссан удалялся.

Стой!Да стой же ты – закричал Вадим, моргая фарами.

Для верности он пару раз просигналил, но никакой реакции это не вызвало. Кашкай продолжал отдалятся и вскоре о нем напоминали лишь огни задних габаритов мелькающие где то далеко впереди. Вадим бросил взгляд на часы. Начало двенадцатого.

«Ох, не лучшее место и время вы парни выбрали для того что бы бабу на трассе подобрать», – подумал он.

Вдруг огни Ниссана погасли. Свернуть он никуда не мог, трасса прямая.

«Убила», – стиснув зубы подумал Вадим. На миг показалось что он оказался в кромешной тьме. Ни дороги, ни очертаний леса с двух сторон, ничего. Только тьма и свет передних фар «десятки» уходящий в никуда. Вадим протер глаза. Нет, вот снова асфальт, вот лес по бокам. Но шоссе было абсолютно пустым.

Тут же он увидел Ниссан. Тот стоял на обочине уткнувшись передом в ствол березы. Капот автомобиля был сильно смят, оттуда валил дым.

Вадим остановился. Схватив из бардачка фонарь, который он возил с первого дня «охоты», он вылез из салона и двинулся к месту аварии. Посветив фонарем в салон, он понял что водители мертвы. По какой то причине у Ниссана не сработали подушки безопасности. Лицо водителя было опущено на руль, по скулам стекала кровь. Голова пассажира торчала в отверстии на лобовом стекле. Видимо при ударе его, не пристегнутого, сильно швырнуло вперед. Даже на обезображенном от многочисленных порезов лице Вадим разглядел застывшее выражение ужаса. Он знал что этот несчастный молодой человек увидел в последние секунды жизни. Заднее сидение пустовало.

– Тварь! – громко простонал Вадим, – Ну где же ты? Я знаю, ты где то рядом. Ну покажись мне. Ты не доделала работу в прошлый раз. Давай же… Я сам пришел!.

Позади, со стороны леса раздался хруст, словно кто то обломал ветку. Вадим развернулся и направил свет фонаря в сторону звука.

Между двумя деревьями стояла фигура в белом. Волосы всклокочены, лицо мертвенно бледное, пустые глазницы. Правая рука вытянулась вперед, на пальцах явственно проступили когти. Фигура угрожающе зашипела, ее нижняя челюсть стала опускаться так словно призрак хотел шире раскрыть рот и проглотить Вадима.

– Попалась! – оскалился Вадим, – напугать меня хочешь. А мне похеру, я не боюсь. Я тебя сучку сейчас бить буду!

Он решительно двинулся вперед. Призрак внезапно опустил руку и издал пронзительный вопль. У Вадима на даже заложило уши. Он остановился, но тут же снова пошел.

Фигура в белом видя эту решительность стала отступать назад.

– А-а-а, испугалась, – засмеялся Вадим, – ну ка давай скажи мне что значит «здесь все и закончится?

Однако призрак был явно не расположен к разговорам. Еще мгновение, и он скрылся из пространства освещенного фонарем в темноту.

– Стой тварь. Стой все равно догоню.

Вадим побежал в глубь леса. Несколько раз в мелькающим перед ним свете фонаря он видел фигуру в белом. Та то удалялась, то приближалась, но каждый раз появлялась в поле зрения лишь на миг. Вадим перешел с быстрого шага на бег, хотя это стало непросто. Лес видимо был союзником привидения. Вадима хлестали по лицу ветки деревьев, корни то дело путались под ногами. Он несколько раз падал и поднимался что бы пройдя пару метров упасть снова. Наконец обессилев он остановился прислонившись к стволу лиственницы. Деревья вокруг него шумели листьями, словно возмущенно перешептывались обсуждая наглого визитера потревожившего их покой. Вадим направил фонарь прямо. Призрака нигде не было видно.

– Ну, где же ты?! – прокричал он, – испугалась?! Привыкла что тебя все боятся! А я нет! Слышишь? Я тебя не боюсь… Давай выходи ко мне!

Никакой реакции не последовало. Лес продолжал шуметь словно хотел выгнать Вадима.

Но ничего другого он не слышал.

Неужели все было напрасно. Он ведь доказал свою правоту. Он доказал что призрак «девушки в белом» реален. Что их с Леной авария была следствием ее нападения. Что он не виноват в смерти жены.

– Что мне теперь делать! – спросил Вадим сам себя вслух.

Лес смолк, словно деревья замерли в ожидании решения которое он примет. Вадим сделал шаг вперед.

«Я не отступлюсь. Я буду ее искать».

Он пошел вперед. Лес перестал мешать ему видимо смирившись с решимостью незваного гостя.

«Я никуда не сворачивал»,– мысленно рассуждал Вадим, – « все время бежал прямо. Несколько раз падал, это да. Так что надо идти в этом же направлении. У нее где то должно быть логово. Я чувствую это».

Он шел по лесу, между деревьями, фонариком освещая себе путь. Продирался сквозь кустарник, один раз перепрыгнул через ручей, обходил залежи валежника. Отчаянно всматривался вперед, надеясь увидеть белый силуэт, но тщетно. Впереди были лишь стволы деревьев выхваченные светом фонаря.

Внезапно лес стал редеть. Вадим ускорил шаг и через пару минут вышел на опушку, залитую лунным светом.

«Странно, луны ведь не было когда я на трассе стоял» – подумал Вадим. Луна была неестественно большой и светила ярко.

Он огляделся. Перед ним была была довольно большая поляна. Справа и слева дугой ее окружал лес. Впереди виднелись неясные очертания каких то строений, а за ними, очерчивая линию неба, кромки деревьев. Там снова начинался лес.

«Это деревня», – догадался Вадим. Он двинулся в сторону крайнего строения. Фонарь ему уже был не нужен. Поляна хорошо освещалась Луной.

Крайним строение оказалась старая, покосившаяся от времени изба. Стены ее чернели трухлявыми бревнами, окна обрамленные резными наличниками были пустыми, вместо крыши – скелет из жердей на которых когда лежала солома. Ни изгороди, ни дворовых построек вокруг не было.

Вадим обошел избу по кругу и вдруг замер. До его слуха донесся странный звук. Он прислушался и понял – в избе кто то был. Звук исходил оттуда и это был чей то вой.

«Кажется я ее снова нашел!», – ликующе подумал Вадим, – «это и есть ее логово».

Он подошел к входу. Видимо когда то тут было крыльцо, от которого осталось несколько сгнивших досок. За долгое время изба сильно осела и Вадиму пришлось наклонятся когда он вошел в дверной проем. Вой усиливался.

Войдя Вадим оказался в темном коридоре. Прямо был вход в жилую часть помещения, вправо – в хозяйственную. Доски из которых состоял пол в коридоре, давно сгнили и Вадим ступил на неровную земляную поверхность. Не останавливаясь он двинулся вперед. Жилое пространство избы состояло из одной комнаты. Посреди нее величаво стояла огромная русская печь. Вадим таких не видел даже когда в детстве гостил в деревне у родителей матери. Пол тоже был земляной из-за отсутствия давно сгнивших досок. И больше ничего. Изба была абсолютно пустой. Из двух окошек по комнате разливался лунный свет образуя в темном пространстве два освещенных прямоугольника. В одном из них сидело странное существо. Ростом с карлика, остроухий, с длинной седой бородой и такого же цвета волосами закрывающими спину. Существо сидело на земле обхватив себя руками и выло задрав голову

– У-у-у-у-а-а-а-у-у-у! – надрывно голосило оно.

Вадима охватило разочарование. Это был не призрак с дороги которого он так надеялся увидеть.

– Ты кто? – выдохнул он.

Существо прекратив вой, резко развернулось к Вадиму. Лицо у него было как у старика: все в морщинах, с крючковатым носом и выразительными мешками под глазами.

– Живой! – воскликнуло оно, – живой здесь.... Ахти мне…

И в тот же миг, как то по паучьему, перебирая ногами и руками странный карлик метнулся в сторону печи. Вадим не успел опомниться как освещенный участок комнаты был пуст, а из под печи горя зеленоватым цветом на него глядела пара глаз.

– Ты кто? – снова спросил Вадим и направил свет фонарика под печь.

– Убери!!! Убери его, – взвизгнуло существо, – Это мертвый свет, он жжется. Убери же…

Вадим машинально опустил руку. Мысль что этому странному карлику может быть больно успокоила его.

Еще раз спрашиваю ты кто? И что это за место?

– Кто я такой? – скрипучим голосом ответили из под печи, – дожили… Были ведь времена когда вы люди меня знали, чтили и боялись. Как только вы меня не называли и «суседушка», и «домовой», и «хатник»....

– Домовой? Так ты домовой? – спросил Вадим и подумал: «Я кажется с ума сошел».

– Какой я теперь домовой, – горько ответил карлик, – ты на дом то этот посмотри. Горе одно… А ведь каким я хозяином был. У меня в горнице всегда порядок царил, дети никогда не болели, молоко не скисало, нечистую силу я отсюда как гонял.... ни один глаз дурной не мог моих жильцов взять.

Домовой горестно вздохнул и выполз из под печки. Теперь Вадим разглядел его внимательно. Он и в правду выглядел как старичок маленького роста. Длинная, давно не чесанная борода, сморщенное плаксивое лицо. Глаза горевшие зеленоватым огоньком, были с кошачьими зрачками. Одет домовой был в какие то серые лохмотья похожие на длинную рубаху и явно давно не стиранные. Перебирая неестественно большими для его роста ступнями, домовой выполз на освещенный лунной участок комнаты и и сел обхватив ноги руками.

«Домовой-бомж» – подумал Вадим.

– Вишь теперь какого мне? – продолжил жаловаться карлик, – худо, ох худо… нет никого, старые хозяева на погосте лежат, новые не завелись.... Разбежались люди из деревни нашей… Теперь что здесь, что на кладбище все едино.

– Что же ты тоже не уйдешь отсюда?

– Куда?

– К людям.

– Да разве счас люди. Да разве я им нужен. Вы все сейчас испортились. Последнюю мою жиличку, топором убили, за икону, тому тридцать лет назад. Топором!! За икону!!! Да разве такое бывало когда нибудь. И какие же вы люди? Живете в каменных коробках, окружили себя мертвыми предметами, работать руками не хотите, в Бога не верите, в нас домовых не верите, друг с другом грызетесь, примет и обычаев не помните, едите всякую мерзость… Как с вами жить?

– Что за мертвые предметы?

– Техника ваша..... машины эти....мерзость вонючая. От них весь воздух гнилой стал, – домовой сплюнул, – раньше люди в гости к друг другу ходили, в живую общались. Раньше мужику коли в город надо ехать так это цельный день на бричке трястись. И без надобности по дорогам не шастали… Дома сидели. За хозяйством следили. А сейчас люди как перекати-поле по земле слоняются. А толку… У себя порядок навести не могут, а все норовят за другими подсматривать.

– А ты я смотрю продвинутый домовик, – усмехнулся Вадим, – ты откуда все это знаешь, если здесь безвылазно сидишь?

– Я домовой, не домовик, – взвизгнул карлик и тут же спокойней сказал, – знаю, есть кому рассказать.... А вот ты то как сюда забрел. Ты живой, а живые сюда по своей воле не приходят…

– Я девушку ищу… призрака. Она на дороге людей убивает.

«Боже, что я несу. Объясняю домовому про призрака на дороге. Я или сплю или сам у же мертв. Хотя нет этот дядюшка Ау мне говорит что я еще живой» – Вадим даже зажмурился от нереальности происходящего.

– Не убивает, а забирает, – важно проговорил домовой.

– Какая разница. Она убила мою жену!

– Большая разница. Говорю же не убила, а забрала. Такая работа у нее.

– У кого нее? Ты ее знаешь?

– Знаю. Аленка-подорожница. Наша девка здешняя. Давно когда-то тут жила. Бабки Хабисимихи внучка. Родители то ее, померли, когда мор был. А Аленка с бабкой жила. Девка красивая была. Моих тогдашних жильцов, сынок старшой, Семка, бегал все за ней....

– Ты ее живой знал?

– Конечно. Я тут с испокон веком живу, как деревня эта появилась. Сколько годков стояла, и татарина, и кромешников, и французов пережила. Все стерпела, все снесла. А как этот проклятый железный век настал, как люди от своих корней отвернулись, как машины эти появились, город всех в себя втянул. Тут наша деревня и сгинула, – домовой горестно вздохнул.

– А Алена эта от чего призраком стала? – спросил Вадим.

– Так дитя вытравила. Обрюхатил ее хлыщ заезжий. Такой же из города. Все тут по избам ходил мужикам чушь какую то про царя, про Бога, про ученых втолковывал. Аленка наша уж на что себя берегла, а тут слабину дала. Уж больно, языкастый подлец был. Горожанин этот уехал потом, а она понесла. Незамужняя, это ж позор. Хабисимиха ее из избы выгнала. Он на речку пошла и утопилась.

– Ты же говорил, она аборт сделала.

– Кого?

– Ну, ребенка вытравила.

– Так и есть. И себя убила и дитя… Ей за то такое наказание и придумали. Раз она жизни забирать любит без разбора, пусть так и мается. Души поспелые по дорогам собирает…

– Кто придумал?

– Как кто? А то сам не знаешь. Кто всех вас судит после смерти тот и придумал.

– Справедливо однако. Мужик ее огулял, бабка выгнала. А наказание ей нести?

– Те тоже свое получили на суде. Только смертоубийство грех страшный, а уж себя убить…

Вадим вдруг почувствовал страшную усталость и раздраженность. Диалог с домовым и новая информация об призраке в белом как то утомили его.

«Домовик мне зубы заговаривает», – раздраженно подумал он – «тоже мне батюшка на исповеди»

– В общем так, – сказал он подойдя к домовому и направив на него выключенный фонарик, – или ты мне говоришь где она или я буду в тебя светить пока ты в труху не превратишься.

– А коли не скажу?

– Скажешь, я тебе помогу.

Вадим схватил домового за шиворот рубахи и попытался оторвать от пола. Карлик внезапно оказался тяжелым.

– Пусти гад… – заверещал он, – пусти не то глаза тебе выцарапаю.

Домовой зашипел как рассерженный кот и попытался вцепиться Вадиму в глаза. Тот откинул голову назад, но у карлика руки были длинными. Не видя лица, он схватил его за волосы. Некоторое время они крутились так по комнате, пока домовик вдруг не ослабил хватку, прислушался, а потом крепко вцепился в Вадима.

– Тихо – зашипел он – тихо, они идут.

– Кто идет? – тяжело дыша спросил Вадим. Карлик повис на нем всей тяжестью.

– Царево шествие. Сколько лет уж здесь ходят. Тихо, а то услышат. Мне то что, а вот тебя разорвать могут.

Вадим прислушался. С улицы действительно слышался шум. Поначалу он был похож на морской прибой, но по мере приближения превращался в громкий шепот. Словно огромная толпа людей шепталась одновременно. Вадим отпустил домовика на пол и осторожно на корточках подполз к окну.

– Только сильно не высовывайся – умоляюще пробормотал домовой – они почти не зрячие, но проходят совсем рядом с избой. Увидят все тут разнесут…

Снедаемый любопытством и не обращая внимания на просьбы домового Вадим слегка поднял голову над подоконником. Увиденное заставило его замереть.

Мимо избы неспешно двигалось странное шествие. Возглавлял его человек в мантии с горностаевой пелериной вокруг плеч сходящейся двумя полосами на груди. Полы мантии некогда роскошной рваными краями волочились по земле, сама же она была настолько грязной что едва можно было разобрать ее прежний золотистый окрас. На голове идущего было некое подобие куполообразной короны из кривых металлических прутьев увенчанной крестом. Лицо человека было покрыто бородой, но Вадиму оно показалось смутно знакомым.

– Я ничего не знал .... не знал ничего … как я мог предвидеть… я ничего не знал, простите, – простонал идущий.

– Ишь ты, – зашептал домовой, – тяжко ему. Думал бремя с себя сбросил, ан нет. Будет голубчик его до конца носить....

Вадим промолчал потрясенный увиденным. Он узнал идущего. Его лицо навсегда запомнилось ему со школьных времен. Человеком возглавлявшим шествие был отрекшийся император Николай II.

Бывший царь на миг остановился напротив избы, но тут же идущие сзади подтолкнули его в спину и он снова понуро двинулся вперед. Шепот сопровождавший шествие теперь стал таким громким что казалось заполнил все пространство вокруг. Вадим тщетно пытался разобрать сквозь этот шелестящий гул хоть какие нибудь слова, но не мог. Угадывалась лишь интонация – недовольная и осуждающая.

Все сопровождающие свергнутого царя были одеты в белые одеяния, наподобие того что носил призрак Алены, только более длинные до самых ступней. Одежда ходоков сильно контрастировала с лицами, настолько темными что невозможно было разобрать хоть малейшие их черты. В лунном свете идущие были похожи на белые столбы с зачерненными верхушками. Мертвецы качали головами в едином такте.

«Саваны», – вспомнил вдруг Вадим выражение услышанное когда то – «мертвецы в саванах»

Шествие продолжало двигаться к лесу, в ту сторону откуда он пришел.

Сам возглавляющий шествие уже давно скрылся из виду. А призраки в саванах продолжали монотонно раскачиваясь идти мимо избы.

– Сейчас пройдут, – через некоторое время прошептал домовой, – вот уже последние.

Шествие оборвалось. Последние фигуры скрылись из поля зрения ограниченного оконным проемом. Вадим некоторое время сидел молча глядя вперед, где невдалеке чернели развалины другой избы.

– Что это было? – наконец спросил он.

– Говорю тебе – царево шествие. Император грех на себя взял, от престола предков отказался. Вот теперь и ходит, с теми кого на погибель обрек, вокруг древней столицы государства своего. Такое ему наказ ему вышел…

– С кем, с теми?

– С непогребенными, заложными покойниками. С расстрелянными, от голода и болезней помершими, раскулаченными, на войне братоубийственной сгинувшими. Всеми кто по его вине без должного обычая похоронен был…

– А он то тут причем? Не он то их всех убил – вскрикнул Вадим – что за судьи тут у вас такие.

– Строгие. Но справедливые. Кабы он слабины не дал, клятву данную при коронации сдержал, не было бы войны когда брат на брата, не было бы голода.

– Да разве раньше войн не было, голода? Разве раньше люди друг друга не убивали?

– Всякое было. Но не так. Вся страна в муках корчилась, – домовой несколько секунд помолчал словно вспоминая что то, а потом вдруг заговорил зло и отрывисто, – ты ничего не знаешь. Твоя жизнь как зарница летом – вспыхнула и нет ее. А я все помню, все. И как людей на окраине деревни стреляли и как закапывали их в одной яме. Как жильцы мои с голодухи кору ели. Как детишек хоронили, которые зиму не пережили, а отпеть их некому было потому что священник с остальными в яме лежал. Как людей из домов выкидывали на мороз, как избы жгли… Я все помню! А вот у вас память больно коротка стала. Вы думаете что вперед идете, а вместо этого топчитесь на одном месте да еще и друг друга толкаете. Землю потравили своей гадостью, которой всходы кормите. Воздух загадили машинами своими. Себя травите мерзостью всякой. Раньше люди природой лечились, знахари хворых одними настоями на ноги ставили....

– Гадость которой мы землю травим, убила голод, – перебил стенания домового Вадим, – люди теперь и не знают что это такое. Знахари твои одного из десяти на ноги ставили, а сейчас медицина и безнадежных с того света вытаскивает. Дети в те времена о которых ты тут скулишь, и в сытое время умирали и пяти лет не прожив. Я тоже кое что знаю и помню. У прабабки моей семеро братьев и сестер было, трое выжили, остальные в детстве умерли.

Домовой замолк и отвернулся от Вадима. Помолчав немного он сказал:

– Что мне с тобой разговаривать. Ты глупый и самоуверенный как и все вы сейчас. Ступай отсюда. Уходи коли сможешь, коли отпустят..

– Где эта Алена? Я пока ее не найду не уйду.

– Знамо где. У хозяина у своего.

– У какого?

– У Судьи, – зловеще произнес домовой. – для кого она души собирает.

– Где мне его найти? – спросил Вадим

– Ты дурак совсем? – домовой закачал головой, – кто же Судью по доброй воле ищет?

– Я ищу. И не уйду пока не найду.

Домовой вздохнул. Потом подполз к окну и указал рукой на лес.

– Туда иди. Откуда царево шествие пришло. В лес войдешь так никуда не сворачивай. Дойдешь до реки, а там уж тебе подскажут.

– Кто подскажет?

– Сам увидишь. Я тебе говорить ничего не буду. Ох, и возгордились вы людишки. Ни Бога, ни черта, ни Смерти не боитесь. Худо вам будет, худо..

Вадим не дослушал. Он резко развернулся и вышел обратно в коридор, оттуда на улицу. Все пространство вокруг по прежнему было залито лунным светом. Он ярко освещал поляну на которой стояла бывшая деревня. Вадим огляделся. Он увидел около шести полуразвалившихся избушек, хаотично разбросанных от края леса, до края.

«Невелика у них тут была деревня» – подумал Вадим. Затем двинулся в сторону указанную домовым. Уже у самой кромки леса задержался. Из избы где он был, снова раздался вой. Тут же ему ответила завыванием соседняя изба, вслед за ней другая. И вскоре над мертвой деревней разносилась тоскливая песнь, одичавших домовых.

Вадим пошел дальше по лесу. Лунный свет не мог пробиться сквозь ветви деревьев и в лесной чаще было темно. Вадим снова включил фонарик. Идти теперь было легче. Лес был намного гостеприимней. Ветки больше не царапали лицо, корни не цеплялись за ноги. Земля была покрыта травой, настолько мягкой что Вадиму казалось будто он идет по прорезиненному покрытию детской спортплощадки. Только воздух в лесу был какой то спертый, пахло прелой листвой и гнилой древесиной.

«Интересно я попал в загробный мир?» – думал про себя Вадим,– «эта Алена утащила меня с собой, когда убила тех несчастных на Ниссане? Специально или потому что я за ней сам побежал? Но ведь я то живой. Живой!»

Вадим даже ущипнул себя за руку, что бы удостоверится жив ли он. Было больно. Значит жив, значит еще что чувствует. Но только не страх. Страха у Вадима не было. Другой бы человек увидев в пустом доме, фигуру домового бросился бы бежать оттуда без оглядки. Другой человек увидев в лунном свете шествие покойников во главе с расстрелянным императором по меньшей мере тронулся бы умом. А он нет. Он Вадим, словно покрылся панцирем скроенным из горя от потери жены и желанием расквитаться с призраком. Нет он дойдет до конца. Он встретится и с призраком и с его хозяйкой кем бы она не была. Он ее не боится. Он – живой.

Сквозь лесную крону стали пробиваться лучи лунного света. То там, то тут, они выхватывали из тьмы стволы деревьев и их подножья. Лес снова стал редеть. Воздух стал свежей, запахло тиной. Вадим приближался к реке.

Вскоре он услышал в отдалении плеск воды и женский смех

Лес снова расступился и Вадим оказался на берегу реки. Она была не широкой, около пятнадцати метров от берега, до берега. Та сторона на которой он вышел была пологой. Небольшая прибрежная полоса, шагов пять, от самой границы леса где заканчивался травяной ковер, была песчаной. На противоположной стороне реки берег был круче. У самого его края снова начинался лес. Сама речка тихая, без единой ряби на поверхности воды, была похожа на зеркало в котором отражались кромки деревьев.

Вадим осторожно подошел к краю песчаного берега. На том берегу, под низко свесившейся над водной гладью ивой, плескались две обнаженные девушки. Они брызгали друг другу в лица речной водой и задорно смеялись. У одной длинные почти до пояса волосы горели рыжим цветом, у другой волосы были каштановыми, всего лишь до плеч и вились кудряшками. Кожа их белела в лунном свете, контрастируя с темной водой накрытой тенью дерева. Третья девушка сидела на ветке ивы. Ее волосы, темные до блеска, пышной копной ниспадали на грудь. На крутом берегу над тем местом где плескались девушки сидел человек, в грязных спортивных шортах. Он был весь опухший и постоянно кашлял периодически сплевывая воду.

– Эй ты, – крикнула рыжая. – а ну иди сюда. Поцелуй меня что ли.

class="book">Человек покорно спрыгнул в воду, подошел к девушке и неуверенно чмокнул ее в щеку.

– Фу, вонища от тебя, – рыжая шлепнула его по лбу, – И что вы за брагу такую мерзостную пьете? Как из выгребной ямы несет..

– Я п-пива ч-чуть выпил – заикаясь произнес человек.

– Пива? Чуть? – засмеялась шатенка с кудрями. – Да ты на ногах еле стоял когда в воду полез. Чего полез то?

– Я э-это…освежится х-хотел – человека снова начал душить кашель и он отвернувшись в сторону выблевал воду.

– Фу-у-у – протянули хором девушки.

«Утопленник, – догадался Вадим начавший разбираться в местных жителях. – «А это видимо русалки. Ну конечно, кто же еще».

Девушки снова засмеялись и начали брызгать водой в лицо утонувшему.

– И охота тебе сестрица было его топить. – заговорила сидевшая на ветвях черноволосая русалка. – А если бы он от тебя вырвался. Да своим дружкам рассказал кого под водой видел?

– От меня? Вырвался? – рыжая русалка снова рассмеялась. – да из моих рук еще ни один мужик не вырывался. И потом – кто бы ему пьяни поверил, что он под водой женщину видел. Решили бы что до помрачения напился и делов. Они ночью то, в воду когда тверезые лезут? Почитай всегда под хмелем. Хватай любого на выбор и тащи к себе.

Она вдруг рывком прижала утопленника к своей груди и спросила:

– Хорошо тебе болезный?

– Хорошо. – глухо ответил тот.

– Ну, вот видишь сестра. Хорошо ему. А ты говоришь зачем я его утащила. Да я ж его теперь до смерти любить буду. А ты? Ты меня будешь вонючка?

– Буду. – промычал утопленник.

Обе русалки стали кружить вокруг него, периодически толкая утонувшего руками от одной к другой. Он покорно опустив голову, раскачивался на месте в такт их толчкам.

Вадим вышел из тени деревьев, на песчаный берег и сказал:

– Бог в помощь девушки!

Русалки взвизгнули и метнулись под тень ивы. Утопленник остался стоять на месте.

– А ты кто такой? – спросила черноволосая, пока ее сестры, прижавшись друг к другу, стояли под веткам и разглядывали Вадима.

– Грязный то какой. – с жалостью произнесла русалка с каштановыми волосами. – Ты где так измазался бедненький?

Вадим оглядел себя. Джинсы на нем действительно были черными от грязи, на коленках зияли рваными краями дыры. Видимо от падений в лесу. Белая некогда толстовка – вся в темных разводах, с зелеными пятнами.

– Грязный, зато блондинчик. – игриво промурлыкала рыжая. Она осмелев вышла из под ивы и пошла к середине реки и когда вода дошла ей до плеч остановилась.

– Тебе чего здесь надо? – спросила брюнетка.

– Я ищу девушку-призрака. Зовут Алена. Алена-подорожница. – ответил ей Вадим.

– Сдалась тебе эта малахольная. – фыркнула рыжая.

– А что за Алена? – спросила шатенка.

– Дура одна, которая в нашей речке когда то утопилась. – ответила ей брюнетка. – Ее водяной к Судье отнес, он ее помощницей себе и сделал. Так это ты, ее так напугал. Весь лес переполошила. На что она тебе?

– Я ее спросить хотел кое о чем.

– О чем?

– Это мое дело.

Брюнетка усмехнулась и с интересом оглядела Вадима. Рыжая же, оттолкнувшись от дна, переплыла середину реки. Она остановилась в нескольких шагах от берега где стоял Вадим. Вода в этом месте доходила ей до пояса.

– Спроси меня о чем нибудь. – промурлыкала она. – Спроси, а я тебе на ушко скажу.

Она откинула волосы назад, обнажив грудь и стала водить пальцем левой руки вокруг соска. Вадима это картина оставила равнодушным.

– Нет, – сказал он, – мне нужна Алена. Только она ответит на мой вопрос.

– А ты в воду зайди. Ко мне подойди. Я тебя миленький за ручку возьму, да дорожку покажу, – продолжала заигрывать рыжая глядя Вадиму прямо в глаза.

– Тебе сестрица одного мужика сегодня мало? – засмеялась брюнетка, – еще себе полюбовничка хочешь?

– А что? Ты же знаешь я шустрая. Мне и двоих мало будет.

Она протянула к Вадиму руки. Он вдруг почувствовал что ноги вопреки его желанию, сами сделали шаг ей навстречу.

– Ну, иди же, – томно говорила русалка, – иди же, милок, я горю вся.

Вадим достал фонарик, включил его и направил его ей в лицо. Рыжая расхохоталась.

Ее смех подхватили брюнетка и шатенка. Только утопленник продолжал стоять на месте без движения, понурив голову. Шатенка по прежнему стояла под ивой, брюнетка сидела на ветке. До края водной глади оставался один шаг и Вадим уже занес ногу что бы сделать его.

– Вот вы где где, потаскушки проклятые!!! – загрохотал над рекой чей то голос. Рыжая скривилась и опустила руки.

– Водяной, – разочаровано прошипела она, – не вовремя старый хрен.

Вадим посмотрел влево, откуда слышался голос. По центру реки он увидел плывущего на бревне, пучеглазого старика. Он был в набедренной повязке, кожа его покрытая чешуйками лоснилась, зеленая борода была растрепана как у домового. Он греб широкими перепончатыми ладонями.

– Я их по всей реке ищу, а они здесь игрища устроили! – продолжал возмущаться водяной, подплывая ближе.

– Ну, че ты разорался, дрючок старый, – огрызнулась брюнетка, – че тебе от нас надо?

– Кто мужика сегодня утопил? – спросил водяной, – мне люди всю реку перебаламутили. Лодками своими, да баграми. Житья нет. Пока не найдут не успокоятся. Я сколько раз говорил – сидеть тише воды, ниже травы!

– Ой, ну подумаешь, беда какая, – усмехнулась брюнетка, – одним больше, одним меньше. Будут тонуть, перестанут на речке гульбища устраивать. Мы ж не для себя, для всех стараемся. И так нам все реку загадили мусором своим. То помои какие то сливают, то объедки скидывают. Добро бы съедобно было, а так отрава одна…

– Стеклом все дно замусорили, наступить у берега нельзя, – вставила шатенка.

Водяной молча подплыл к утопленнику, развернул бревно и схватив мужика за волосы потянул с собой.

– Ты куда его? – заголосила рыжая, – отдай, мой утопленник.

– Цыц, сучка рыжая. Людям его отдам. Сразу успокоятся. Тебе с него какой толк, он через два дня облазить начнет, что ты потом с костями делать будешь?

– Мое дело, отдай, – закапризничала рыжая хватаясь за бревно.

– Я сказал, людям отдам. Не лезь, прибью! – водяной даже замахнулся на настойчивую русалку.

– Козел старый, – проворчала та и поплыла под иву.

Водяной поглядел по сторонам и наконец заметил Вадима.

– Да твою ж мать, не хай, вы что еще одного утопили? Когда успели? – снова загрохотал он.

– Да он сам сюда пришел, – ответила брюнетка, – не чуешь что ли, живой еще.

Водяной потянул носов воздух и закачал головой.

– Тебе милок чего здесь надо? – спросил он, – ты на этих шалавых глядеть пришел? Думаешь они в правду любиться с тобой будут? Хрена лысого. Гляди, в воду не наступай, а то утащат. И катись отсюда по добру, поздорову.

– Они мне нужны. Я в другую ищу.

– Ишь ты. И кого же?

– Да ему к Судье надо, – подала голос брюнетка, – он помощницу ее, Аленку-подорожницу ищет.

– Так это тебе, мил человек, туда идти надо, – водяной махнул рукой в противоположную от себя строну, – вдоль речки иди, до самого мостика. Речка там сужается, через нее мостик перекинули. Перейдешь, по тропинке к погосту поднимайся, там Судью увидишь.

– Спасибо, – сказал Вадим и побрел в указанную сторону. Водяной не ответив, поплыл в свою, держа утопленника за волосы.

– Эй, красавчик, – раздался голос рыжей, – коли передумаешь, возвращайся. Я с тобой в жмурки поиграю, пока не зажмурю.

Остальные русалки рассмеялись. Вадим шел молча и смех все затихал и затихал, пока не прекратился вовсе.

Песок вдоль берега, по которому шел Вадим, вскоре закончился. Теперь ему приходилось продираться сквозь камышовые заросли. Лес отступил и прибрежный камыш сменялся лугами заросшими густым разнотравьем. Стояла тишина. Ни шороха ветра, ни всплеска воды, ни криков ночных птиц и зверей.

Луна продолжала неподвижно висеть на небе. Вадим заметил, что за все время пока он бродил по этому странному миру, она не сдвинулась с места.

«Здесь видимо всегда ночь», – подумал он, – «Только Луна. Никаких звезд, никакой другой жизни кроме этой нечисти».

Река стала сужаться. Берега ее стали выше и обрывистей. Лес снова подступил к воде. Вадим теперь маневрировал между стволами берез, спустившими ветви к речке. В другое время эта картина могла бы показаться ему красивой: березовая роща, вдоль реки, тихая гладь воды с лунной дорожкой по центру. Они с Леной когда то любили гулять по Подмосковным лесам. Вадим собирал грибы, Лена полевые цветы. Нагулявшись, они устраивали себе пикник, делали фото, выкладывали в соцсети, что бы потом поминутно заглядывать туда и уточнять скольким друзьям они понравились. А теперь Лена в могиле, а Вадим неизвестно где, гоняется за призраком убившем ее.

«Здесь все и закончится», – вспоминал Вадим.

Деревянный мостик о котором говорил водяной был перекинут через реку в том месте где ее берега максимально сближались друг с другом. Вадим заметил его издалека и ускорил шаг. Добравшись, он увидел что мост довольно старый. Перила идущие вдоль правой стороны покосились, доски в нескольких местах провалились. Как только Вадим ступил ногой на одну из них, мост начал потрескивать и раскачиваться грозя развалится. На каждый шаг он отвечал скрипом, словно проверял Вадима на решительность.

«Я уже почти дошел», – подбадривал себя он.

Но как только нога его ступила на противоположный берег, мост успокоился. Снова наступила тишина.

Сразу от моста начиналась хорошо вытоптанная тропинка. Петляя между деревьями она уходила вглубь леса. Вадим ускорил шаг, он чувствовал что его цель близко.

«Куда ты тропинка меня завела», – подумал он вспомнив слова из песни Трубадура.

Лес здесь был совсем другой. Ровные стволы берез возвышались к небу на расстоянии друг от друга. Их ветви не сплетались у крон и позволяли лунному свету ярко освещать пространство. Не было затхлого запаха сырости и гнили. Идти по этой березовой роще было легко и приятно.

Внезапно Вадим увидел впереди яркий, желтоватый свет. Словно кто то развел посреди леса костер. Он пошел еще быстрее и вскоре вышел на небольшую лужайку. В центре ее стоял плоский камень. На камне сидел молодой человек, одетый в белое одеяние наподобие монашеской рясы. Лицо у него было белым как кожа у русалок. Правильные черты лица и темные слегка вьющиеся волосы до плеч, делали его похожим на молодого средневекового рыцаря каких Вадим с Леной видели в исторических фильмах. На коленях молодого человека лежала огромная книга в переплете из потертой кожи. Рядом с камнем ярко пылали два костра – один с левой, другой с правой стороны.

«Это, видимо и есть судья», – подумал Вадим, прислонившись к стволу березы на краешке лужайки.

Молодой человек его не замечал. Он озабоченно глядел в раскрытую книгу. Через несколько секунд, удовлетворенно кивнув, он воскликнул:

– Следующий!

Из пламени левого костра на поляну вывалился мужчина, крепкого телосложения, с бритым черепом. Он был одет в спортивный костюм. Лицо его было растерянным.

– Из больницы? – спросил его судья.

– Да, – плаксивым голосом произнес здоровяк.

– Ясно, – молодой человек пробежал глазами по странице книги, – пятьдесят три года .... угу… горный туризм....без вредных привычек (тут судья покачал головой)

– Я спортом занимался, не болел почти никогда, – запричитал мужик.

– От судьбы не уйдешь, – пожал плечами судья, – ну за что ко мне попал, не знаешь?

– Нет.

– Точно?

– Ну, не знаю я.

– Зато я знаю, – молодой человек указал пальцем на книгу, – здесь вот все записано. В 1995 году на Эльбрусе был?

– Был. Мы тогда первый раз на вершину поднимались, – голос мужика стал трагичней, – в снежный буран попали. Друг мой Витька там остался…

– Вот вспомнил. А ты ему что обещал перед как поднялись на гору?

– Мы слово друг другу дали. Что если кто то погибнет другой его тело домой привезет, родным.

– Вот. А слово не сдержал, – укоризненно произнес судья

– Так как сдержать то было, – затараторил бывший альпинист, – нас так накрыло, что мама не горюй. Витька отстал, я за ним вернулся, а найти не смог… сам чуть насмерть не замерз… нас местные спасатели через шесть часов нашли. А Витьку искали, искали так и не смогли… местные сказали так надо… Эльбрус мол должен одного забрать… я потом два раза еще приезжал, хотел найти его там. И не нашел. Ну что я мог еще сделать..

– Надо было дальше искать, – строго сказал судья, – Эльбрус чужие клятвы уважает, он бы тебе его рано или поздно отдал. А ты два раза попытался и все. Сдался. Кто так слово держит. Поговорку знаешь? Дав слово держись, а не дав крепись. Витьке твоему какого, не погребенному, там среди камней лежать. Долго уж лежит, ждет когда друг его слово сдержит.

Мужик молчал, понурив голову. Замолчал и судья. Он глядел в книгу, то на бывшего альпиниста. На лице его появилось выражение озабоченности, которое бывает у людей которым предстоит принять трудное решение.

– В общем так, – заговорил судья, – отправляешься сейчас на Эльбрус. Там находишь своего друга Витьку. Тебе на месте покажут где он лежит. Берешь его прах и исполняешь обещание. Витька где жил?

– В Челябе, – тихо ответил мужик.

– Где?

– Ну, в Челябинске, город такой.

– Город такой я знаю. А вот Челябу нет. Что за манера у вас имена городам коверкать? В общем берешь друга и несешь его в Челябинск, на кладбище, где его родственники похоронены. Идти будешь по ночам. Две ночи вперед, одну назад. И не возражай, это тебе наказание за то что слово не держишь. Сроку тебе.....ну.... три года. Так что сильно не задерживайся. Исполнишь все в срок, отправишься наверх к остальным. Нет, значит будешь вечно скитаться с трупом друга по земле. Все свободен.

Альпинист послушно кивнул, затем подошел к правому костру, стал на него и тут же скрылся в пламени. Судья вздохнул, затем поглядел в сторону Вадима.

– Пришел, наконец, – сказал он, – иди сюда, чего там стоишь.

Вадим подошел к камню. Молодой человек, закрыл книгу и спросил:

– Ну и что мне с тобой делать Вадим Горяйнов?

– Откуда вы меня знаете?

– А как тебя не знать, если ты мне весь лес на уши поставил. Помощницу мою напугал. Тебе чего от нее надо? Она ж вроде тебе лично ничего не сделала?

– Как не сделала? – задыхаясь от гнева спросил Вадим, – он мою жену убила. Всю жизнь мне перековеркала. Я ведь не хотел, не хотел ведь, ее в тот вечер в машину сажать. Лена настояла. Проехали бы мимо, ничего бы не случилось. А эта тварь так просила подвезти. Убийца…

– Хватит уже, – оборвал его судья, – она не убийца. Она только тех собирает у кого срок вышел, у кого свеча догорела. Лена твоя обречена была, увы. Хотя признаюсь, сработали неаккуратно. Но делать было нечего, сроки подгоняли. Тебя вот сохранили. Живи дальше, времени у тебя полно. Другую женщину себе нашел бы, с ней семью завел.

– Мне не нужна другая. Я свою жену любил. Ты видимо не знаешь что это такое, раз так запросто о другой говоришь.

– Не знаю. У меня уважаемый, задачи глобальней и долгосрочней чем ваши людские. На эмоции и чувства времени нет. Сам видишь какая работа. А помощников в обрез. Все на износ работают. Алена всегда свои обязанности через силу выполняла, не любила души забирать. Ну что поделать, наказание ей такое вышло..

– Я знаю, про наказание, – проговорил Вадим

– Ну вот, знаешь. Чего тогда за ней гоняешься? Она думаешь со зла в тот вечер твою жену забрала. Нет, говорю же срок ей вышел. Торопилась Алена очень, тебя обработать забыла. Кто же знал что такой памятливый. Да еще и упертый. Дежурил по дороге каждый вечер, следил. И выследил же. Да еще и в портал нырнуть успел. Для чего? Чего тебе от Алены надо было?

– Ответ. Ответ на вопрос. Что значила ее фраза «Здесь все и закончится»?

– И это все?

– Нет. Зачем она убила Лену?

– Не убила повторяю. Забрала. Лене твоей недолго прожить суждено было. Так уж ее судьба была предначертана. Помощница моя лишь забрала ее. Здесь все и закончится – значит жизнь ее закончится. Таков обычай. Перед тем как забрать – надо объяснить. А времени тогда мало было, вот она лучше слов и не нашла.

– Что за чушь? – воскликнул Вадим, – что мне за херню тут впариваешь? Судьба, обычай… Вы кто такие что бы за нас решать? Ты что ли определяешь кому сколько жить? И почему одни живут до старости, а моей жене так мало предначертано было… Она в чем таком провинилась? Я в чем провинился? Это в книге твоей написано было что бы молодую женщину, будущую мать убить надо было…

– Что-то я не помню что бы у нее ребенок родится должен был.

– Мы планировали, мы хотели…

– Хотели? – судья посуровел, – чего ж не завели? Все вы сейчас такие. Все вам обстоятельства мешают. Раньше детей заводили без планирования.

– Да пошел ты… Пошли вы все, – закричал Вадим, – верни мне мою жену.

– А то что?

Вадим вместо ответа, подскочил к камню и попытался ударить судью в лицо. Но какая то неведомая сила отбросила его назад. Он вскочил и попытался еще раз. Тот же результат. Судья, продолжая сидеть на камне, глядел на него сочувственно.

– Ты и правда безумец, – заговорил он, когда Вадим обессилев упал на колени, – только безумец решился бы пролезть в подлунный мир и не сойти здесь с ума от увиденного. Ты спрашиваешь кто я такой? Я судья. Я все лишь сужу тех кому нельзя сразу попасть наверх. Такая работа у меня. Нас таких много на Земле разбросано. У каждого свой участок. Ты спрашиваешь кто решает кому сколько жить? Не я. Решают там наверху, когда зажигаю новую свечу. Они и определяют кому сколько жить. Но у них ты можешь спросить только тогда когда сам туда попадешь. А тебе до этого еще ох как долго ждать.

– Почему? И что за свечи, которые зажигают? Ничего я не понимаю…– вздохнул Вадим.

– Ты прав. Так ничего не понятно. Думаю лучше тебе показать.

Судья ловко соскочил с камня, аккуратно положил книгу на траву, затем одним рывком сдвинул камень, на котором сидел, в сторону. Под камнем открылся проход, в виде уходящих под землю, каменных ступенек.

– Пойдем, – пригласил Вадима судья. Вадим послушно двинулся за ним.

– Раньше проще было работать, – говорил на ходу судья, – люди умирали хоть и чаще, но как то предсказуемее. От болезней, от старости, от ран. Просто приходи к тому у кого свеча догорает, произнеси какую нибудь фразу и забирай его. А теперь все по другому. Куда вы люди только не влезли. И под воду, и в воздух, и выше уже пытаетесь забраться… и все с риском для жизни. Столько способов умертвить себя находите. Помощники наши с ног сбиваются что бы за всеми поспеть. А главное если не успеешь, весь график собьешь. Столько потом подчищать приходится....

Ступени закончились и они оказались в огромной пещере. Своды ее уходили в высь и терялись в полумраке. Размерами она была с четыре футбольных поля, по крайней мере так на глаз определил Вадим. С двух сторон в стенах пещеры, зияли проходы. Видимо там были проходы в соседние подземелья. Все пространство вокруг было заставлено свечами. Их были тысячи, сотни тысяч. Свечи были разной величины. Высокие горели ярким прямым пламенем, маленькие мигали дрожащими огоньками.

– Ну вот, все мое хозяйство, – гордо сказал судья, – разрослось за последнее время. Много вас здесь сейчас живет.

– Что это? – потрясенно спросил Вадим.

– Свечи – это людские жизни, – ответил судья, – сколько свеча горит, столько человек и живет. Вот смотри например, эти две свечи совсем недавно появились. Значит родились двое, кому по жизни вместе идти. Свечи видишь большие, крепкие. Значит и жить будут долго и счастливо.

– То есть все уже с рождения по парам разбиты?

– Конечно. А как иначе?

– Но ведь люди и по одиночке живут. Без мужа или жены.

– Значит так и не встретил пару свою. Или встретил, но по глупости не понял, что этот человек ему свыше предначертан. Сводить – не наше дело. Для этого другие есть, но им тоже сейчас не просто.

Судья подошел к двум другим свечам. Одна была крупной, горела ярко. От другой остался огарок и огонек ее метался в разные стороны как от ветра.

– А вот этому недолго осталось, – сказал судья, – видишь догорает. А жена его еще молода и полна сил. Останется вдовой. Хотя судя по всему горевать долго не будет. Оставит ей муженек хорошее наследство.

– Этих тоже заранее свели, – спросил Вадим.

– Да. Судьбы ведь разные бывают. А те кто их пишет, иногда проявляют такие фантазии что диву даешься…Хотя мне то что мое дело, исполнять. Как свеча догорает, я к человеку помощника посылаю. А сам в книгу смотрю. Есть ли за ним какие дела, недоделанные, поступки непростительные. И наказание определяю.

Вадим потрясенно молчал. Тысячи людских жизней горели вокруг него, мерцающими огнями. Тысячи судеб, заранее написанных и идущих по начертанной им колее. Так же как и их с Леной судьбы. Все запланировано и ничего не изменить.

– Так, теперь пойдем тебя искать, – сказал ему судья.

Они пошли сквозь пещеру, вдоль горящих свечей. У развилки судья остановился и подумав повернул налево. Миновав проход они оказались в следующей пещере, не уступающей предыдущей по размерам и количеству свечей. Судья подумав еще несколько секунд, уверенно повернул вправо. Пройдя с десяток шагов он остановился. Здесь в углублении стены стояли две свечи. Одна высокая полная сил, другая погасшая.

– Ну вот, – объявил судья, – это твоя свеча. А это твоей жены. Твоя как видишь еще долго гореть будет. А ее уже погасла. Такая судьба.... Тебе жить еще и жить. Понял наконец.

– Понял. Все понял, – Вадим вздохнул, – только мне без Лены жизнь не нужна.

– Ты не дури. Возвращайся назад. Это мы устроим. Очнешься на дороге, все решат что ты опять в аварию попал. Ну пострадаешь годик. Потом заново жить начинай. Еще не все ведь потеряно.

– Нет, – упрямо повторил Вадим, – не начну.

– О родителях подумай, – напомнил судья.

Вадима кольнула мысль, о матери и отце. Что им лучше? Видеть как их сын превращается в безумца одержимого идеей вернуть жену с того света? Видеть как он будет превращаться в овоща, без воли к жизни. Нет. Уж лучше порвать со всем этим сразу. Никогда он не станет прежним. Никогда для него не начнется новая жизнь.

– Я все решил, – твердо сказал он судье, – я не хочу назад. Я хочу к жене. Может быть там я найду ответы на все вопросы.

– Какие?

– Почему? Почему наши с Леной судьбы были написаны именно так.

– Ну как хочешь, – ответил судья.

И выдохнув, загасил свечу Вадима.

Несколько недель, все Подмосковье и Москва с жаром обсуждало происшествие случившееся на Лыткаринской трассе. На днях, на обочине, было обнаружено тело мужчины тридцати двух лет. Опознание показало что им являлся Вадим Горяйнов, недавно потерявший в результате ДТП на этой трассе жену. Признаков насильственной смерти полиция не обнаружила. Врачи констатировали внезапную остановку сердца. Вадима похоронили рядом с женой. Но обстоятельства его смерти взбудоражило все медиа-пространство. Журналисты различных изданий наперебой рассказывали о трагической истории любви, оборванной несчастным случаем. О том как безутешный муж, не смог пережить гибель любимой жены. О том как страдая он раз за разом возвращался к месту ее гибели пока его сердце не выдержало разлуки.

Нашлись свидетели которые видели, как Вадим курсировал по шоссе каждый вечер. Друзья погибшего наперебой рассказывали о том, каким замкнутым он стал после похорон жены.

– Я сразу понял что дело неладно, – комментировал происшествие врач лечивший Вадима, – слишком уж спокоен он был. Знаете, после такого стресса, люди наоборот должны выплеснуть эмоции, а он замкнулся в себе. На вопросы коротко отвечал, от помощи психолога отказался. Видно же что дело, неладно было.

– Я еще на похоронах Леночки обратила внимание, что он, какой то не такой, – рассказывала родственница погибшей Елены Горяйновой, – сидел пред гробом какой то задумчивый. Ни слезинки не проронил. Он уже тогда убить себя надумал. Да-да. Самоубился он, как пить дать. Отраву какую то выпил и все.

Находились и специалисты по паранормальным явлениям, которые объясняли происшедшее новыми проделками призрака с трассы. Предполагали даже что Вадим и Лена стали жертвами какой то сатанинской секты действующей на территории Подмосковья. Много было разных версий.

Потом все стало забываться. Происходило много других событий, трагических, скандальных, комичных. Постепенно случай на трассе стирался из людской памяти. В соцсетях еще некоторое время помнили о люберецких Тристане и Изольде (так прозвали их пользователи). А потом забыли и там.