Амбивалентная реальность, или Эксперимент наизнанку [Татьяна Розова] (fb2) читать онлайн

Дорога в гору становилась всё круче. Цепляясь за кустарники и крупные камни, он упорно шёл вверх. Услышав вдали протяжный свист, заработал руками и ногами ещё быстрее. Тени от валунов удлинялись, солнце садилось быстрее, чем он мог вернуться. То слева, то справа уже начинал виться лёгкий голубой дымок, то был предвестник приближающийся ночи. Плотный синий туман, разъедающий всё живое на своём пути, скоро накроет всё с последним лучом солнца, он очень хорошо знал это и торопился изо всех сил. Свист повторился ближе.

«Если удастся поймать мо́гуча, смогу добраться до места», подумал он, «правда тогда могу быть заражен и не факт, что мой организм склонится к выбору человека, взяв лишь малую толику Другого. Ведь мо́гучи потому и способны удерживать на безопасном расстоянии ядовитый туман свистом, что являют собой смесь человека и животного. И хорошо, если повезет встретить мо́гуча в спайке с домашним животным, а если дикое и хищное…бррр». На мгновение закрыв глаза он перенесся на три месяца назад… «Как 30 лет прошло. Вот говорили мне – не ставь эксперименты над животными», – усмехнулся он, вспомнив и перефразировав старый, добрый мультик.

А началось всё с овечки Долли. Именно тогда, ещё в детстве, увидев передачу о клонировании, он загорелся идеей, которая и привела его много лет спустя в лабораторию по исследованию возможности мутации генов животных. Оказалось, гены, что животного, что человека, что растения, могут легко переплестись между собой. Тогда ему казалось, что он сделал гениальное открытие, и возможности использования этого пойдут только на пользу человечества. «Гениальный дурак, вот я кто. Открыл ген, благодаря которому можно скрещивать всё со всеми. Работал много лет, искал формулу, нашел, пестики-тычинки, просчитал все риски, как же», думал он сейчас, вспоминая как упивался своим открытием на конференции ученых.

Особенно живо интересовался и подробно расспрашивал профессор кафедры медицинской генетики, известный своим интересом к оккультным наукам Василий Тихонович Седых. За глаза его звали Седой. Он не обижался, фамилия располагала. К тому же, его гордо посаженную голову с пронзительными темными с синими искрами глазами, венчала белая копна густых прямых волос до плеч. Никто не знал, чем он занимался помимо основной деятельности, но слухи ходили…ой ой ой… Поговаривали, что он работает с параллельными мирами, пытаясь создать свой, подвластный только ему мир населенный разнообразной живностью генетической мутации.

Но то, что произошло после конференции, никак не вписывалось ни в какие предположения.

Очередной эксперимент решили провести не в лаборатории, а в естественных условиях на открытом пространстве. Был специально выбран погожий день, ярко светило солнце. В момент эксперимента, как только окрыли ёмкость с исследуемым веществом, лучи солнца попали на него, и оно начало быстро испаряться, принимая в воздухе облик большой плотной синей тучи. Все происходило настолько быстро, что никто ничего не смог сделать, а только бросились в рассыпную, понимая – что-то пошло не так. И только профессор Василий Тихонович вышел из тени на открытое пространство, протянув ладони к туче. Приглядевшись, Слава с изумлением увидел или ему показалось, как от рук профессора возникла прозрачная радуга, на миг соединившая его с тучей, а потом цветной кляксой растворилась в ней. Туча набухала и ширилась, пока не пролилась дождем на землю. И все, кто попал под воздействие этого дождя и в этот момент находились рядом с живыми организмами, сплелись с ними воедино.

На этом моменте воспоминания Славы заканчивались, как не старался он вспомнить. Куда делся профессор? Что произошло дальше? «Просто амнезия какая-то», – думал он.

Свист раздался совсем близко. Воздух вокруг начал ощутимо дрожать. «Уплотняется», понял он. Глаза защипало – «всё, не успею», только мелькнула мысль, как раздался громкий щелчок и наступила темнота. Он почувствовал, как в его тело впилось множество иголок – это было похоже на то, словно рой разъяренных пчел облепил его тело, нещадно жаля.

Сильный рывок, тиски и он повис в воздухе. Боль отпускала, и он смог приоткрыть глаза. Звездное небо открылось его взору. Зажатый с обеих сторон мощными когтистыми лапами он посмотрел вниз. Под ногами стелился синий туман, из которого видны были только высокие кроны деревьев.

«Ах, да. Полнолуние» – отметил он механически, – «в такие дни туман низок и, если куда-нибудь забраться повыше – можно выжить».

Над ним раздавались мерные взмахи сильных крыльев. Только он хотел посмотреть, кто ж его спас, как резко поменялась траектория полета и его аккуратно посадили на крупную ветку сосны, в которую он судорожно вцепился. Несший его сел на ветку рядом и они, наконец, встретились взглядами.

– Ну, здравствуй, Слава, – протянул ему руку Геннадий, закадычный друг с детства и заклятый враг с той самой конференции, на которой он представил свое изобретение. За спиной Геннадия маячили два больших серых крыла, ниже от груди начиналось серое оперение, переходившее в сильные когтистые лапы.

– Да не боись, не заразишься. Я успел «поколдовать» над твоей формулой, правда несколько недоработал, – Гена усмехнулся и сделал широкий жест, показывая на себя, – результат, как видишь, на лицо… вернее на ноги.

– Генка, – Слава еле проглотил комок, застывший в горле. Взявшись за руку, он крепко обнял Геннадия, – прости меня, юродивого.

– Ну, ну будет. Помнишь, как я мечтал летать как птица, правда не таким образом, – Геннадий пошевелил крыльями и улыбнулся.

– Даа, ты всегда славился оптимистичным взглядом на мир.

* * *

В это время в другой части леса у реки, над которой также стелился синий туман, на ветвях раскидистого дуба сидел и смотрел в воду седой старик. То место, куда попадал его взгляд, было свободно от тумана и в прозрачной воде, как в зеркале старик видел разговаривающих друзей.

– Опять встретились, где ж мои расчеты не верны, – пробормотал с досадой старик и отвернулся от реки. «Зеркало» затянуло туманом. Старик вдумчиво посмотрел на луну, шевеля губами. Тут дуб задвигал ветками и застонал. Старик погладил дерево.

– Потерпи, Аркаша, скоро утро, а завтра уйдем на гору. Там туман не достает.

– Уж которую ночь обещаешь, прошелестело из ветвей, – сил уж нет.

«Где я опять просчитался?», – думал старик, не слушая жалобы, «две недели уже бьюсь над ними, всё бестолку. Хитрый этот Генка, где-то путает меня».

– Дай-ка мне расчеты, – обратился к дубу старик.

Из ветвей высунулась волосатая рука держащая планшет.

– Нет, нет. Давай по старинке, на бумажном носителе. Оно это как-то вернее будет.

И взяв, протянутую ему этой же рукой, бумагу и перо углубился в расчеты.

* * *

Ночь близилась к рассвету. Луна побледнела и становилась всё прозрачнее и прозрачнее. С востока начинался новый день, своим светом заставляя синий туман прятаться. Проговорив всю ночь до утра, Геннадий в который раз объяснил другу, что они попали во временную петлю, создаваемую им создателем синего тумана.

– Так не зря мне всё время казалось, что я по этим камням уж больно долго ползу, – протянул Слава, – делать-то что будем?

– У нас один шанс – успеть всё изменить до полудня, иначе опять по кругу пойдем.

– Как так?

– Всё просто. Лаборатория представляет собой неизменную точку, где время идет своим чередом и не изменяется. Нужно успеть добраться туда до полудня.

– И сколько раз мы уже пытаемся?

– Ой, много и не спрашивай.

– Стоп. А ты-то откуда всё знаешь? Ты не попадаешь во временную петлю?

– Попадаю, а как иначе я бы сейчас с тобой разговаривал. Просто именно тебе в момент перемещения не дают возможности помнить, что было раньше.

– Зачем?

– Затем, что только тебе приходит Решение по возвращению мира.

– День сурка просто какой-то, только с полной амнезией.

– Что?

– Да фильм такой был очень давно. Ладно, давай рули раз уж ты в курсе событий.

– Ну что ж, – вздохнул Геннадий, – сегодня опять пробуем другой путь.

– А почему сразу в лабораторию нельзя?

– Да можно. Однако, Решение к тебе приходит только после определенных встреч, а вот после каких – загадка. Так что приходится тебя снова и снова… в общем, что болтать, сам увидишь. Полетели. Для начала познакомлю тебя с Марино-Светой или Свето-Мариной, они никак не определятся, спорят всё время.

И с этими словами он подхватил Славу подмышки и взмыл в воздух.

– Даа, чудны твои дела, Господи.

– Ну ты себя с Богом-то не равняй. Натворил дел, а на Бога сваливаешь.

– Да, да, прости, это я так.

Слава смотрел на морскую рябь под ногами и вспоминал…

* * *

В бликах волн мелькнули хорошенькие женские ножки. Девушка перевернулась на спину и поплыла, красиво взмахивая изящными руками.

– Диина, – неслось с берега, – Дииинааа.

Девушка повернулась и помахала рукой, затем снова легла на спину и поплыла уже к берегу. Слава шел к ней с большим полотенцем в руках и буквально выудил из воды. Закутал в полотенце и подняв на руки понес на берег…

* * *

Воспоминания прервал странный звук слева. Краем глаза Слава заметил чайку, но что-то странно необычное цепляло взгляд, и он внимательно вгляделся в неё. «Странно, как же она летит», – подумал он, рассматривая рыбий хвост, трепыхавшийся на ветру, – «или она так управляет своим полетом?» Тут чайка повернула к нему голову и явственно произнесла:

– Дурак, а сам-то ты как управляешь своим полетом? – плюнула и сделав вираж улетела.

Сверху посмеивался Гена, когтистые его лапы заходили ходуном.

– Эй, поосторожнее, – воскликнул Слава и тут же почувствовал, как рубашка рвется под когтями, он выскальзывает и летит прямо в море. Даже не успев пискнуть, Слава вертикальным солдатиком вошел в воду и плавно опустился на самое дно, дабы было не глубоко, что для моря странно. Но, не успев удивиться, только он поднял руки, чтобы выплыть наверх, как кто-то потянул его на штанину и дернул несколько раз. Посмотрев вниз, Слава от потрясения чуть не выпустил весь воздух. Снизу на него смотрел и держал за штанину совершенно седой старик, находящийся в полусфере (где явно был воздух) над обычным люком в дне, только рука его, которой он держал Славу, наполовину была вне сферы. Старик потянул Славу за собой, другой рукой сделав приглашающий жест. Поняв, что всплыть не удастся, Слава решился и начал двигаться в направлении старика. Старик скрылся в люке и потянул Славу за собой. Слава сел на дно, опустив ноги в люк, сразу увидев, как с мокрых брюк потекла вода. Это было чудно наблюдать, но размышлять было некогда, и Слава весь нырнул в люк, который тут же за ним и захлопнулся. Только он вдохнул полной грудью, как в лицо ему прилетело полотенце, брошенное стариком.

– Переоденься, – он указал на стул с сухой одеждой. И голосом, пресекающим все вопросы, продолжил, – тебя ждут.

Пожав плечами, Слава последовал его указаниям. Переодевшись, Слава подошел к единственной двери и заглянул за нее. Перед ним был довольно узкий длинный коридор, тускло освещённый свисающими с потолка лампочками. «Похоже на подвал», – отметил Слава про себя. Впереди раздалось сухое покашливание, мелькнула спина деда.

– Быстрее давай, что застрял, повар хренов, – услышал Слава и стал догонять старика.

– Почему повар-то?

– Да заварил ты кашу, не расхлебать. Ну ничего, ничего, – похлопал старик его по спине, – слушай меня внимательно.

Шли они долго, пару раз повернули, затем стали подниматься по бесконечным ступеням. Всё это время старик втолковывал Славе:

– Основное ты от Геннадия знаешь. Чтобы разорвать временную петлю тебе нужны ключи. Их семь – четыре стороны света и три стороны личности – ребенок, родитель и взрослый. Поймешь в процессе. Только совместив все ключи, ты сможешь достигнуть цели, и сейчас твоя задача забрать ключи, ну и коробочку с конфетами, если получится.

Слава покивал головой, думая про себя «Когда же ступени закончатся», при словах о конфетах он споткнулся и тут же услышал:

– Всё, пришли.

– Куда? – Слава огляделся. Ступени всё также вели вверх и конца им не было.

Старик молча отодвинул Славу в сторону, повернул к стене и взяв за руку прислонил его ладонь к выступу. Выступ дрогнул, рассыпался на много мелких частей и собрался вновь шаром с торчащими по всей окружности острыми разноцветными иглами.

– Это ключи, – сказал старик

– Но Вы говорили, что их семь.

– Так в этом-то и задача, выбрать нужные.

– Подождите, я так понял, что только я один не в курсе, что происходило в прошлые попытки изменить наше настоящее. Так что, Вы же помните, что было в прошлый раз – подскажите мне.

– Эх, – вздохнул старик, – если было так всё просто. Каждый раз по-разному. Прошлый – ты получал ключи у Аркаши и не смог этого сделать, а те, с кем ты взаимодействуешь, но что-то не складывается, переходят в подчинение к Седому. Так что думай! В прошлый раз времени не хватило, в самом конце дня ты к ключам подобрался. Сейчас решили с них начать. Может на свежую, относительно, хе-хе, голову получится.

Дед стукнул в противоположную стену и сел на выдвинутый прямо из стены стул.

– Значит так, – стал рассуждать Слава, – ключей всего семь. Четыре стороны света – это понятно, а три стороны личности? Это сначала в детстве ребенок, потом взрослый и родитель. Но ведь взрослый и родитель это одно и тоже…хотя нет, родитель что делает? Учит, т. е. он учитель, а взрослый…взрослый это друг на равных, т. е. партнер. И всё это есть в каждом из нас. Так. А семь, семь…что-то такое знакомое цепляет… из детства…ааа…это из детской считалочки – Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан. Нас так в детстве учили цвета запоминать. А поскольку в нашем измерении основные цвета красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый, то и ключи похоже именно этих цветов. Бред, конечно, но давайте попробуем? – обратился он к старику.

Тот поднялся:

– Можно, складно получилось. Ну да всё равно, выхода нет. Давай!

Слава подошел к шару и дотронулся до красной иглы. Она загорелась ещё ярче и на ее конце образовалась т-образная маленькая ручка, за которую и потянул Слава и она легко легла к нему на ладонь… Через несколько минут все семь ключей лежали у него на ладони, переливаясь своими цветами.

Темный шар втянул в себя остальные иглы и начал быстро крутиться, постепенно становясь всё светлее и светлее, пока не стал прозрачным. Внутри него стала видна маленькая, белая коробочка, перевязанная красным бантом.

– Хватай, как только шар исчезнет, – успел сказать старик, и в этот момент прозрачный шар растаял и белая коробочка благополучно упала в подставленную Славой рукой.

– Молодец, – похвалил старик, – справился.

Теперь в одной руке Слава держал ключи, в другой коробочку. И тут цвета у ключей стали бледнеть, пока не исчезли совсем и стали все они одного цвета – серого.

– Но они же одинаковые! Как я их различу?

– В нужный момент активизируются цветом, не волнуйся. Не за это сейчас волноваться надо, – ответил старик, глядя себе под ноги, – теперь надо успеть попасть в следующий круг перехода. Слава тоже посмотрел под ноги и увидел, что пол стал мокрый. Оперевшись рукой о стену, почувствовал, как по ней тоже течет вода. Тут издалека послышался явно нарастающий гул воды.

– Слышишь?

Слава кивнул.

– Пора, уже закрывается. Пойдем быстрей. Коробочку держи, там конфеты.

И они почти побежали вниз в стремительно увеличивающемся потоке воды.

«На кой нам сейчас конфеты?», – думал Слава, глядя, как пенится и бурлит вода вокруг. Всё происходило очень быстро.

– Запоминай, – почти кричал старик, вода была ему уже по грудь, и он очень изменился. Вся его фигура стала расплывчатой, и мелкая белая сетка покрыла лицо.

Гул нарастал и в следующий миг вода достигла уровня шеи. Краем глаза Слава увидел дверь, рванул к ней и рукой зацепился за ручку.

– Конфета в обертке, положи на ладонь в развернутом виде – пространство изменится, откроется… – успел прокричать старик прежде, чем полностью растворился в бушующим потоке. Слава попытался достать до старика, но вокруг была только вода. Тут ручка двери, за которую он держался мягко повернулась и Славу буквально зашвырнуло в знакомую комнату, дверь за ним тут же плотно закрылась. Пролетев полкомнаты, Слава упал. Поднявшись, огляделся. В комнате на стуле лежала его мокрая одежда, оставленная после переодевания. Круглая лампа на столе светила мягким светом. Сквозь закрытую дверь просачивалась вода, и было видно, что скоро дверь не выдержит.

Слава потрогал карман, где находились ключи и немного успокоился. «На месте, хорошо», подумал он, «таак…а что там кричал старик про конфеты…разверни…пространство изменится, вопрос, что откроется». Думая так, он машинально отступал от двери и доставал конфету – «терять-то уже нечего, сейчас дверь сорвет».

Повернувшись к противоположной от двери стене – развернул конфету и положил ее на ладонь. Конфета была необычной формы теплого, ванильного цвета. Как только она соприкоснулась с его ладонью, над ней появился легкий белый дымок – она начала испаряться. В тоже время воздух перед Славой ощутимо дрогнул и начал закручиваться спиралью. В этот момент дверь не выдержала, и вода хлынула, закручиваясь вместе с воздухом вокруг Славы.

Пропала комната, умолк шум воды, глаза ослепил яркий, белый свет. Рефлекторно закрывшись рукой и чуть прикрыв глаза, он увидел перед собой большую колышущуюся стаю мелких серебристых рыбешек. Вокруг было море. Слава стоял на морском дне весь в мелких прозрачных пузырьках с воздухом. Они лопались при его движении и тут же появлялись снова. При этом дышал он свободно. Серебристые рыбешки все разом повернулись в его сторону и подплыли поближе.

– Уф, – театрально вытер он пот со лба, – напугали.

– Напугали?! – донеслось ясно из стаи, и Слава остолбенел, на миг увидев, как из мелких рыбешек сформировалось человеческое лицо. Под ним почему-то маячила удочка. Лицо разразилось смехом.

– Весело, да? – завелся Слава, – а я не привыкну ещё к таким метаморфозам

– Да, весело. А как мне ещё отвлечься от того безобразия, что натворил кто?..

– Ладно, ладно, я же стараюсь всё изменить.

Из рыб сформировался человек в полный рост, удочку он взял в руки.

– Ты рыбачил, что ли?

– Что ли, да. Я Феликс. Пойдем – покажу, где она лежит.

Слава даже спрашивать не стал, что и где лежит, просто молча последовал за ним, разглядывая всё вокруг. Подводный мир завораживал. Необыкновенных форм рыбы всевозможных расцветок плыли вокруг, играя друг с другом, совершенно его не боясь. Крабы деловито шли по своим делам, скрываясь кто в водорослях, кто, зарываясь в песок. А на песке… лежали невиданных размеров раковины. Слава не удержался, поднял одну, ну очень красивую. Она меедленно открылась у него на руке, представив взору большую белую жемчужину. Слава только хотел взять ее, чтоб рассмотреть поближе, как…

– Привееет, – пропел ему на ушко мягкий женский голос. От неожиданности он наклонил раковину и падающую жемчужину подхватила изящная женская ручка.

– Какая большая, – нежно пропела девушка с большими зелеными глазами, ободок которых был синий. Лиловые волосы обрамляли красивое лицо.

– Дай посмотреть, вечно ты всё первая хватаешь, – появилась другая, не менее красивая девушка, волосы которой были зеленого цвета, а глаза – синего с зеленым ободком.

– Ааа, – понимающе кивнул Слава, – вы всё время ссоритесь.

– Ну вот, – уже весь мир в курсе. А всё из-за тебя, – сказала синеглазая, – вечно споришь.

Казалось, обе девушки были в одинаковых блестящих платьях, едва прикрывающих грудь. Он сделал шаг назад, чтоб рассмотреть их в полный рост и…

– Аккуратнее, – закричали обе в один голос.

Слава споткнулся обо что-то крупное, скользкое и сел на пятую точку. То, что он увидел, лишило его на некоторое время дара речи.

Перед ним находились две очаровательные девушки. То, что он принял сначала за блестящие платья, оказалось чешуёй. Мало того, начиная от бёдер одной девушки, чешуйки увеличивались и переростали в множественные крупные и круглые плавники вокруг тела девушки и заканчивались они у бёдер другой девушки.

Обе одновременно протянули ему руки.

– Что расселся, вставай, – сказала одна и представилась, – я Марина.

– А я Света, – произнесла та, у которой была жемчужина, – давай мы тебя проводим, Феликса-то ты уже потерял.

– Спасибо, – только и смог вымолвить Слава, поднимаясь на ноги. Девушки подхватили Славу под руки и поплыли вслед за Феликсом.

Когда они догнали его у большого рифа, он указывал вглубь удочкой.

– Смотри, вот она, – обратился он к Славе.

Посреди разноцветного рыбками рифа зеленел островок, по которому по кругу медленно передвигалась большая черепаха, держа в зубах что-то длинное, белое, слегка мерцающее. Много маленьких черепашек сновали вокруг нее.

– Что это она держит?

– Нить времени.

– Это нить? По размеру похоже на канат.

Света с Мариной подплыли к черепахе. Света села прямо на черепаху и погладила ее по голове. Марина крутилась рядом играя с маленькими черепашками. Слава присмотрелся. Другой конец нити уходил прямо в середину островка.

– А если она бросит нить времени, что произойдет?

Не может она, – вздохнул Феликс, – ключ нужен.

– Так это, – догадался Слава, – и есть петля времени.

Феликс кивнул.

– Так есть у меня ключ.

– Это, хорошо, конечно, – произнес Феликс, – только дело всё в том, что если ты сейчас разомкнешь петлю времени, обратно возврата не будет уже. А успеешь ли добраться до лаборатории это вопрос.

– Мдаа…, – протянул Слава, – ты прав. Рисковать нельзя. Мне надо идти дальше, искать Решение, а сюда вернуться в последнюю очередь.

– Как попасть на берег?

– Разверни конфету, – напомнил Феликс.

– Ах, да. Спасибо, Феликс, – Слава обернулся и помахал девушкам рукой, – я скоро вернусь, – прокричал он им. Затем достал конфету и развернув положил на ладонь. В воде стала подниматься огромная волна с белой пеной. Эта белая пена множилась и расширялась постепенно, превращаясь в застывающую сверкающую сетку. Слава завороженно смотрел на эту колыхающуюся глыбу, всё больше напоминающую огромную растущую снежинку на гребне волны. Тут волна поднялась на критическую высоту, и «снежинка» упала вниз прямо к ногам Славы, открыв за собой проход в иную реальность, весь обрамленный льющейся водой.

В образовавшемся пространстве виднелось ярко-голубое небо, залитое солнцем, цветущий луг и река. Это было так странно наблюдать. Оглянувшись на Феликса и махнув ему рукой, Слава пошел к лугу. Под ногами похрустывала «снежинка». Ступив на зеленую траву, Слава вздохнул полной грудью воздух и пошел к реке. Он понимал, что, обернувшись уже не увидит моря-океана, но всё же повернулся. Прохода не было уже, конечно, зато вдали виднелся город. В него-то он и решил направиться.

Погода благоприятствовала прогулке. Сочная, зеленая трава мягко стелилась под его ногами, синее небо отражалось в текущей недалеко речушке, искря солнечными бликами. Слава шел, любуясь окружающей природой и всё же, несмотря на всё это благолепие, что-то цепляло его взгляд. Что-то было не так. Он ещё раз глянул на город, над которым плыли лёгкие, почти прозрачные облака, отвел взгляд на лес и замер, поняв, что не так. Легкий, но явственно ощущаемый ветерок гнал облака в сторону города. Внимательно приглядевшись, Слава увидел в кучке плывущих облаков одно странное. Подозрительное облако было несколько плотнее своих собратьев и медленно, но явно двигалось против общего потока. С трудом, но продвигалось в его сторону. Уже почти не удивляясь, Слава зачем-то заторопился ему навстречу. Откуда-то он точно знал, что ему нужно именно к этому облаку.

* * *

Прозрачная капля воды, медленно скатившись с листа дерева, упала на лоб спящего Седого. Тот открыл глаза, в них на миг полыхнуло синим, затем отразилось небо с дымкой облака и глаза вернулись к прежнему темному цвету – Седой проснулся.

– Аркаша, подними, – произнес он.

Дерево заскрипело, придавая своей кроне, на которой располагался Седой, вертикальное положение.

– Умыться дай.

Несколько ветвей дуба наклонились к ближайшему валуну и зачерпнув листьями белого, чистого снега поднесли его Седому.

Вокруг была тишина. Гора, на которую они поднялись, сверкала белоснежным снегом под лучами утреннего солнца. Ближе к подножию уже зеленела трава, извилистая речка убегала вглубь леса. За лесом виднелся город.

Седой простер обе руки над видимым пространством и начал слегка водить ими, как бы сканируя местность.

– Вот он. В город идет, – произнес, – не вижу, ключи у него или нет. Ну да сейчас узнаем. Лёву зови, – приказал он Аркадию.

Дерево вздохнуло, потом напряглось, земля явственно задрожала и меж вытаскиваемых из земли корней показалась заспанная пушистая морда зверя. Дерево буквально выпихнуло из земли льва, бережно ветвями стряхнув с его гривы остатки земли, аккуратно обходя при этом гладкую пятнистую голову змеи, уютно расположившуюся между ушами зверя. Змея открыла изумрудные глаза и поднялась в воздух, опираясь на свой хвост, сросшийся с хвостовой частью льва.

– Ну что, Лёва, – чуть усмехнувшись произнес Седой, – пора поработать.

Лев сел и стал жмуриться на солнце.

– Зачем ты обращаешься к нему, если говоришь со мной, – возмущенно прошипела змея, – ты же знаешь, это я им управляю.

Седой засмеялся, – я рад, что тебя это задевает. Злость – первый помощник в достижении цели. Нужно хорошенечко разозлиться, чтобы сломить все препятствия.

– Ты что, нашел его? – взвилась змея.

– Да, там, – он указал в сторону города, – подходит уже. Иди к нему.

Змея, сверкнув глазами, приблизилась к голове льва и стала пристально смотреть ему в глаза. Вскоре в карих глазах зверя отразился отблеск зеленых, змеиных глаз. Он вскочил и помчался в указанном стариком направлении.

– Про ключи не забудь, – прокричал тот ему вслед и, услышав ответный рык льва, удовлетворенно кивнул.

– Так-то вот, Аркаша, – мягко похлопал он дерево, – скоро закончиться это. Ни разу не было, чтоб мы так, напрямую, на след его выходили.

* * *

Расстояние между Славой и облаком сокращалось. Тут ему вдруг стало очень-очень жарко и стало казаться, что солнце резко сфокусировалось на нем всеми своими лучами. Воздух поплыл, перед лицом запрыгали черные мушки. «Похоже, сейчас у меня будет солнечный удар», – подумал Слава. Пот застил глаза, в ногах появилась дрожь. И всё же он сумел заметить какое-то движение рыжего с черным перед тем, как зачем-то поднял руки вверх. Далее всё произошло мгновенно.

Из спешащего к нему навстречу облака вырвалась часть и плотным кольцом обхватила его за подмышки, руки тут же безвольно упали. Одновременно Слава почувствовал, как его ноги обвило что-то сильное, холодное и потянуло вниз, в то время как облако пыталось поднять вверх. Всё это происходило одно мгновение, а Славе казалось – время замедлилось. У него даже успела мелькнуть мысль «сейчас меня разорвет». Тут облако изменило цвет, сверкнула молния, раздалось шипение и ноги Славы стали свободны. Облако сделало неимоверный пируэт и подхватив Славу помчалось вверх. Вслед нёсся яростный рык. На этом моменте Слава отключился.

* * *

Разговаривали двое:

– Как трудно внушению поддается, – посетовал густой мягкий баритон.

– Главное, успели, – откликнулся нежный девичий голосок.

На лоб Славы опустилась прохладная, женская рука. Он накрыл ее своей, прошептал «Дина» и открыл глаза. В дымке голубого неба, узнав нежные девичьи черты, потянулся ее обнять, но как только обнял, она растаяла белым туманом… и тут же появилась снова рядом. Слава протянул к ней руки

– Прости меня, – глаза его заблестели от слез, – что же я наделал… Дина…

Дина положила руки ему на плечи и чуть коснулась губами лба. Потом дотронулась до его висков и слегка повернула, направляя его взгляд.

– Посмотри, всё, как мы мечтали…

Перед его взором предстал величественный город с белыми колоннами. Витиеватая архитектура явно старинных зданий была абсолютно разная, но в целом создавала целостную картину приятную взгляду. Город был совсем близко и можно было разглядеть его в мелких подробностях. Великолепные дома обрамляли площадь, выложенную разноцветной мозаикой пастельного теплого цвета. Люди на площади явно что-то праздновали. Но внимание Славы привлекла парочка, целующаяся на балконе. Девушка что-то сказала парню, тот засмеялся, откинув голову, и Слава с удивлением узнал в нем себя.

– Один из вариантов будущего, – ответила Дина на взгляд Славы.

Город на миг заслонило туманом и по глазам резануло зеленым. На месте города было бескрайнее болото. Зелёная жижа как будто кипела – то кишмя кишела разнообразная змееподобная живность, стекаясь к центру, где находилось высокое округлое здание из стекла. Внутри были люди. Они медленно двигались вверх на эскалаторе вдоль окон по всей окружности «башни». Крыши у нее не было и достигнув верха, люди, упираясь изо всех сил и цепляясь друг за друга падали вниз, кормя собой нечисть. Стоны, крики, хруст переламывающихся костей…

Смотреть на это не было сил, Слава зажмурился и всё смолкло. Остался лишь белый туман.

– И это возможное будущее, – мягко прошелестел явно другой голос, – организмы хищников при слиянии с человеческой сущностью приобрели способность убивать не только ради утоления голода и человеческие моральные ценности были попраны – растворились. Вот так.

Слава обернулся на голос. На него смотрело… облако. Синим небом улыбались глаза, пышные усы и борода обрамляли говорившие губы. Очертания воздушной шляпы на кудрявой белоснежный голове придавали облику законченный вид.

– Радо приветствовать, – приподняло облако шляпу появившейся рукой и представилось.

– Облако.

– Мда, – промямлил Слава и посмотрел на Дину. Та положила руку на его плечо.

– Мда-да, именно так, – ответило облако, принимая иной вид, – всё это печально, конечно, но судя по тому, что Вы у нас, шансы есть и большие, – и снова улыбнулось синим небом.

– Ну что ж, – начал рассуждать Слава, – что мы имеем на данный момент. Знаем, где разомкнуть петлю времени, есть ключи, – похлопал он по карману, затем залез в него и достал…связку, на которой по кругу располагались 6 ключей и маленький жёлтый квадратик.

– Метаморфоза, однако, – уже даже не удивился Слава, – а где ещё один? – уставился он на облако.

– Ключи активизируются в момент наивысшей важности происходящего с тобой действа. Когда ты взял их в руки произошел контакт – они «привязаны» к тебе и реагируют на всё, что с тобой происходит, – с этими словами облако взяло связку ключей и одело на левую руку Славы.

Плотно охватив запястье браслетом, ключи сверкнули своими цветами и погасли, лишь матово подмигивал жёлтым один квадратик.

– А это молния, что помогла спасти тебя, – продолжила Дина, указывая на него.

– Таак, значит они зачем-то нужны и после, – Слава разглядывал браслет у себя на руке, – пора в лабораторию, кое-что проверить.

– Нет, – покачала головой Дина, – тебе в пустыню надо к мо́хникам. Тем, кто слился с растительным миром. Им есть, что тебе показать. Геннадий будет там тебя ждать, оттуда и в лабораторию попадете, – помолчала она, – если Седого не встретите.

– Подожди, он должен знать, – проговорило облако, – дело в том, что Седого тоже затронул твой эксперимент, но он об этом не знает, так как приобрел амбивалентность сознания.

– То есть он двойственен? И в чем же это проявляется?

– Его сущность кардинально меняется во время сна. Как бы тебе объяснить… Амбивалентность бытия заключается в постоянной борьбе между добром и злом, в любви и ненависти. И в данном случае получилось два разных, абсолютно полярных человека в одном теле между сном и бодрствованием. Когда один засыпает, начинает действовать другой. Старика помнишь седого в море?

– Но он же не похож вовсе.

– Конечно. Внешность, как и суть человека приобретает иную форму, оставляя лишь общие черты. В данном случае это возраст и седина.

– А ты откуда знаешь?

– Я облако, вода легко передает информацию посредством испарения. Круговорот воды в природе, – снова улыбнулось облако, – в школе, надеюсь проходил, – и приняло форму учебника, в котором наглядно был показан этот опыт.

– Потому он так долго и не может тебя поймать, сам же тебе и помогая, периодически. А проснувшись, понять не может, где же он ошибается.

– Получается, так проявляется его разногласие в восприятии своей же реальности, – задумчиво протянул Слава, – так, так.

– Или вот до чего доводят эксперименты с параллельными мирами.

– А они всё-таки были и это сыграло свою роль…, ясно, – произнес Слава задумавшись.

– Дина, – обратился он к любимой, – а ты… со мной?

Дина обняла его.

– Нет, мой хороший, баланс нарушать нельзя, так меньше шансов. Я мысленно буду с тобой. Иди, – подтолкнула она его к лестнице из облаков, ведущей вниз.

Он начал спускаться, глядя в её лучистые глаза. Облака скрыли её образ в небе и звякнув ключами браслета Слава поспешил к земле.

Земля встретила его холодом, всё пространство покрывал белый снег, лишь вдали виделись горы. С неба начала сыпаться изморозь.

– И где та пустыня, – запрыгал Слава, похлопывая себя по плечам, чтоб хоть как-то согреться.

В горах прогрохотал гром. Вдали появился, как показалось на первый взгляд Славе, маленький смерч. Но, по мере его приближения стали ясны размеры надвигающейся катастрофы.

Выставив вперед руку с ключами, Слава думал это поможет. Но смерч приближался, а ключи не реагировали. Зато начала дрожать земля.

«Мне ещё землетрясения в этот момент не хватает», – думал Слава, – «для полного, так сказать, впечатления».

Вокруг потрескалась земля, снег с неё начал подниматься в воздух, из трещин пошел пар. Смерч приближался. Земля трескалась и начала вздыбливаться, выпуская всё больше пара. Смерч подошел почти вплотную. Наблюдая за ним, Слава не сразу понял, как начал проваливаться в ставшую рыхлой землю. Пытаясь удержаться, он подгребал под себя комья земли и камни, но накрывшая его стихия окончательно всё сравняла и из земли, где только что был Слава, виднелась лишь его рука с ключами с которой смерч явно пытался их снять. В этот момент загорелся фиолетовым один ключ и рука вместе с браслетом ушла под землю…

* * *

– Змея бесновалась, лев зевнул и почесал за ухом.

– Ну как? Как? – шипела она, разбрызгивая яд во все стороны.

– Ощущение, что кто-то опережает нас постоянно на один шаг или…, – задумчиво сказал Седой и провел по своим волосам.

– Снился мне сон давеча… зеркало, – продолжил он, глядя на спокойного льва.

У льва слегка дрогнуло ухо.

– Так вот, не всегда, что видишь, является тем, что есть на самом деле. Да, Лёва?

– Ты опять? – взвелась змея.

– Нет, я к Лёве обращаюсь, – помолчав, проговорил Седой.

– Он всего лишь тупое животное, – прошипела змея.

– А может он всего лишь хочет казаться таковым.

С этими словами Седой достал маленький пузырек и опрокинул его над землей. Из пузырька вылилась белая жидкость, приняв форму зеркала. Оно зависло в полуметре от земли.

– Покажи, – тихо сказал Седой.

Зеркало зажглось как прожектор и направило луч на льва.

В отражении, сквозь морду льва, начало проступать лицо человека, грива опала, лапы приняли форму рук и ног. В тот же миг лев с диким рыком метнулся и в лапах у него оказалась змея, у которой, несмотря на сдавленную шею, отвисла челюсть.

– Ни фига себе, – прошепелявила она, свесив раздвоенный язык на бок.

Прижав лапой голову змеи к земле, лев зарычал, – Разорву.

– Так сам же погибнешь, – спокойно ответил ему старик.

– А ты так и будешь отставать на шаг, мешая сам себе, – прорычал лев и… откусил голову змее.

В тот же миг на месте откусанной головы змеи с трудом, но вылезла формируясь соизмеримая с телом змеи голова льва.

– Неет… обманул, как всегда, – начал трясти гривой лев и голова его начала преображается в голову змеи, глаза которой были выпучены от шока.

– Больно же, – еле прошипела она.

Седой захохотал,

– Ты думал так просто?! Отомсти ему, паникерша, – приказал он змее и уже она откусила голову льву.

– Аркаша, – обратился он к дереву, наблюдая, как снова отрастают головы, – давай-ка пойдем сами поучаствуем. Хочешь сделать хорошо – сделай сам.

Дерево, вытащив корни из земли, направилось в указанную сторону. Позади понуро плелся лев, змея волоклась по земле за ним. Спустившись с горы в лесной массив, они подошли к незаметной с виду пещере и скрылись в ней.

* * *

Первое, что увидел Слава, провалившись сквозь толщу земли, был желтый песок, много, очень много. Песок светился мягким светом. Слава висел над ним в пространстве, застряв рукой с ключами всё в той же земле. Попытался освободиться и у него получилось это легко, как будто кто-то отпустил и Слава мягко шлепнулся на песок.

– Ну, вот и пустыня, – прошептал он и закашлялся, – пить хочу, – сказал он ключам и заметил сгоревший фиолетовый ключ.

Вокруг был только жёлтый песок. Слава осмотрелся. Везде, куда дотягивался взгляд, была одна и та же картина – песок. Но… Слава готов был поклясться, что только что песок ровно и гладко лежал на поверхности. А сейчас появился рельеф. Он опустил глаза вниз и зачерпнув немного песка тоненькой струйкой высыпал его обратно. Песок сыпался строго вертикально, ветра не было. Откуда рельеф? Между тем, песок сыпаться перестал, а тихий шорох сыпавшегося песка остался. Посидев так немного и прислушиваясь, Слава поднял глаза и посмотрел вокруг. Шорох перестал, а рельеф на песке стал ещё заметнее. Слава закрыл глаза и снова отчетливо уловил тихое движение песка. «Плыви по течению» услышал он сквозь него или показалось. Но, сказанное было так ясно, что он помотал головой. Открыв глаза, он увидел уже почти барханы.

Продолжая машинально сыпать песок, он заметил, что в этом месте начала образовываться маленькая воронка. Отодвинувшись, Слава наблюдал, как воронка становилась всё глубже и шире. Потом как-то разом песок в середине обвалился вниз и образовался ровный круг, ход, лаз? В общем, дыра. Пока Слава прикидывал, что это, оттуда показалось ведро с немного расплескивающейся водой и державшая его рука.

– Помоги, – послышался глухой голос.

Слава вскочил и, схватив ведро, поставил его на песок. А дальше, вслед за ведром, полезли ветви, нет, кусты какие-то, следом показалась голова в какой-то пятнистой то ли шапке, то ли кепке. Послышался громкий гомон многих голосов.

– Эй, не напирай, – закричала вниз пятнистая голова и под ветвями песок начал обламываться по краям. мммм…дыры.

А дальше от увиденного Слава попятился и сел прямо рядом с ведром, дабы мягко было. Машинально зачерпнув из ведра воды, сделал несколько глотков и провел мокрой рукой по лицу.

Из-под песка посыпало много…почти людей…

Ровно половина тела от головы до ног была покрыта длинным мхом, сквозь который проступало определенное растение – у кого ветви разных деревьев (берёзы, дуба), у кого кусты смородины или крыжовника, а кто-то был в цветах или орехах.

– Ну что, касатик, – сказал тот, что с ведром, – здравствуй! – это был берёзовый человек и его голова была покрыта её пятнистой корой.

– Ааа…а я думал шляпа какая чудная.

– Да у нас, с некоторого времени, всё здесь чудно, – усмехнулся берёзовый.

– Николай, – представился он, протянув руку, – можешь звать меня просто Ник.

Слава, пожав протянутую руку, назвал себя и сразу спросил:

– Мо́хники?

Ник кивнул, – Да, мох наша защита и проклятье одновременно.

Откуда-то сбоку лихо скользнул по бархану на сноуборде парнишка лет восьми с чёлкой из пшеницы, подъехал к Славе и молча повис на нем, уцепившись за ремень.

– Я Даня. А ты кто?

Слава погладил голову ребенка и взъерошил ему челку.

– Я тот, кто постарается всё исправить.

– Правда? И у меня снова будут обычные руки и ноги? – детские голубые глаза смотрели с загоревшейся надеждой прямо в душу.

Слава сглотнул появившийся в горле комок, кивая, – правда.

– А вы откуда? – обратился к Нику Слава, смотря как из лаза появляются всё новые мо́хники.

– Это лаз между мирами, вход в зеркальную пустыню, – начал рассказывать Ник, – только с водой пройти можно, – и ухмыльнувшись добавил, – Седой не всё знает. Ну так вот, мир по ту сторону лаза является как бы отражением этого места, – Ник обвел окружающее их пространство рукой, – ну да сам поймешь. Мы за тобой, пошли.

– Как?

– Просто шагай внутрь.

Слава кивнул и как толькозанес ногу над лазом мир стремительно начал преображаться. Лаз надвинулся на него, встав вертикально, увеличившись в размерах, и Славе пришлось немного нагнуться, чтобы перешагнуть в него и лаз снова оказался небольшой дырой в песке, только с другой стороны. Вроде бы ничего не поменялось, только всё, что было справа от Славы, стало слева. Мо́хники улыбались. Ник взял ведро и начал выливать воду в лаз. И тут, глядя на это Слава медленно и осторожно, в преддверии какой-то догадки, поднес руки к льющейся воде и немного зачерпнул…песка. Попробовал снова, но как только пальцы касались воды, она тут же рассыпалась песком.

Ник разъяснил:

– Входы, выходы разные, – отдавая кому-то ведро сказал он, – противоположное отражение.

– Противоположное отражение, – повторил в глубокой задумчивости Слава озаренный догадкой, глядя на гладкую поверхность воды в песке…

Мелькнула отражением Данина пшеничная челка, мальчишка с юношеским любопытством проявлял интерес ко всему вокруг и потому лез во всё попало. Воду стал засыпать песок и уже через миг нельзя было определить и место, где был проход.

– Дааа… а это всё? Провалов больше не ожидается? – весело спросил Слава.

– Посмотрите, он ещё ёрничает, – уперев руку в бок, – обратился Ник к другим, те засмеялись.

– Вы это должны мне были показать?

– Геннадий сказал, ты сам определишь, что для тебя важно увидеть у нас.

В этот момент послышался гул, треск, песок под ногами дрогнул и начал проваливаться в появившеюся трещину.

– Что это?

– Вмешательство в процесс перехода перестраивает всё вокруг, а ты вклинился в воду закрывающую проход между мирами.

– Зачем же ты позволил? – глядя как быстро шириться провал в песке, уже почти кричал Слава.

– Гена сказал тебе не мешать, чтобы ты ни делал.

– Ну вы даёте!

Все мо́хники оказались разделены по обе стороны уже приличной пропасти.

Слава смотрел, как меняется местность. Почти весь песок ссыпался в провал, оголилась земля. Застывающей скальной массой поднималась она с обеих сторон провала.

Все отходили от образовавшегося обрыва всё дальше. Лишь Слава с Ником стояли почти на краю.

– Надо уходить, – кричал Ник Славе на ухо. Тот же, указывая вниз, спросил, – что это за река?

– Это не река…, в этот момент приличный кусок земли откололся от края увлекая Славу вниз. Ник успел отскочить.

* * *

В темноте сверкали синие, яркие глаза Седого.

Он и его свита шли уже довольно долго по уходящей вниз каменистой тропе. Вход в пещеру остался далеко позади.

«Они думают, я пойду за ним в пустыню… нееет, они сразу заберут его к себе в зеркальный мир и это плохо, очень плохо. Там он может понять в чём дело. Но, они ошибаются, думая, что я не могу их там застать… Как только он совершит ошибку, а он обязательно совершит ошибку, это даст мне возможность приблизится к нему.»

Рассуждая таким образом, Седой что-то помешивал в колбе, находящейся у него в руках. От жидкости исходил легкий пар.

Аркадий шуршал своими корнями по ставшей немного рыхлой с песком земле, лев вяло и изредка рычал на шипевшую на него змею.

Постепенно песок начал светиться, и темнота рассеялась. Они шли так ещё некоторое время, пока впереди не показалось некое свечение. Подойдя ближе, обнаружилось озеро с совершенно гладкой, зеркальной поверхностью, излучавшее свет.

– Тише, Аркаша, – почти прошептал Седой, – медленно подходи…

Дерево плавно приблизилось к берегу.

– Здесь, – произнес Седой и все остановились, – заглядывать нельзя, затянет отражение, не вырвемся.

– Аркаша, держи меня, – и прикрыв глаза проинструктировал, – подними меня над озером и через несколько секунд верни обратно.

В те доли секунды, что Седой был над озером, он капнул в него несколько капель из своей колбы. Тёмные капли, соприкоснувшись с зеркальной поверхностью шипя рассыпались как мелкий бисер. От этого гладь озера начала покрываться белой сеткой с чёрной, ячеистой структурой.

Тут же, брызнув из колбы на льва со змеёй, Седой, бормоча себе под нос по латыни, опрокинул колбу полностью над озером и вылил всё её содержимое.

Льва со змеёй скрутило в один клубок. Мелькали разные части, сворачиваясь во всё более плотный узел. Страшный вой сопровождал преображение. Клубок начал видоизменяться, сливаясь в единое целое – тёмную бесформенную массу. Масса росла, ширилась, пульсировала.

Как только белая сетка полностью покрыла всё водное пространство, озеро всколыхнулась и окрасилась в кровавый цвет, собралось волной и поднялось напротив.

– Найди и уничтожь, – прокричал Седой. В ту же секунду тёмная масса слилась с кровавой волной и ухнула вниз. Озеро снова стало зеркальным и светлым.

* * *

Слава зацепившись за что-то еле удерживался на практически отвесной скале. Ему удалось ногами нащупать выступ. Бросив взгляд вниз, увидел что-то, что он принял за реку. Это оказалось тягучей тёмной массой медленно текущей меж скал.

– Это животное, – прокричал ему пятнистый, – держись крепче.

Из этой массы периодически появлялись хищные пасти, меж оскала острых зубов которых вываливались красные длинные языки. Волосы зашевелились на голове у Славы. Вжавшись в скалу онемевшими пальцами, он старался изо всех сил удержаться на выступе, глядя как кровавые языки алчно извиваются в поиске добычи, клацают смертоносные зубы.

Выступ под ногами катастрофически быстро уменьшался, мелкими камнями осыпаясь вниз. Слава судорожно искал, за что ещё зацепиться.

– Держись, я тебя вытащу, – сверху крикнул Ник и оглядывая потрескавшуюся землю, лихорадочно думал «Начну вытаскивать с края обрыва – рухнем вместе». Отойдя от обрыва и найдя нетронутый трещинами участок земли Ник начал корнями врастать в землю, всё больше преображаясь в дерево. Всё ветви, кроме кроны, потянулись вниз и вместе со стволом стали уходить под землю. С трудом проникая вглубь земли успели в последний момент обвить тело Славы удерживая его над смертельной пропастью.

Земля трескалась всё больше и больше подбираясь к Нику…

Мо́хники, толпой стоявшие неподалеку потихоньку отступали назад. Видя, что ситуация вышла из-под контроля и сейчас в буквальном смысле рухнет их последний шанс, начали оглядываться и активно передвигаться относительно друг друга.

«Мост… нужен мост…», перешёптывались они и… начали вставать друг другу на плечи, переплетаясь ветвями. Мо́хники, стоящие на другой стороне, видя их действия начали делать то же самое. Вереницы росли, пока не достигли оптимальной высоты и, накренившись сплелись воедино, образуя своеобразный мост.

Пласт скалы, на которой висел Слава постепенно отделялся от основной массы обрывая ветки Ника и Слава начал падать… Мо́хник, который был ближе всего к Славе, протянув свои ветви и успел обвить его ноги удерживая над опасностью. Следующий мо́хник попытался зацепить его руки, но промахнулся, и Слава повис вниз головой руками изо всех сил пытаясь достать до тянущихся к нему веток. В этот момент язык животного коснулся с правой стороны головы Славы, оставляя белый след на его волосах. Раздалось шипение, зубы вцепились в ворот его рубашки. И тут вспышка красного цвета ударила прямо в пасть животного, то загорелся красный ключ. Раздался утробный вой. Скосив глаза в бок, Слава увидел, что весь в разных ветках и его держит множество разных рук.

– Щас, щас, щас, – неслось со всех сторон и множество рук мгновенно сорвало рубашку и этих нескольких мгновений хватило, чтобы мо́хники подхватили Славу. И так дальше по цепочке, с трудом, пару раз опять чуть не уронив, они перенесли его на другую сторону и положили на землю. Даня, который всё это время, переживая, бегал по краю пропасти, подбежал и обнял его.

– Тебя задело.

Действительно, волосы Славы с правой стороны стали седыми. Он провел рукой по посеребренным волосам и потрепал Даню по плечу.

– Ничего, прорвемся. Главное понять, в каком направлении двигаться дальше…

Помолчали. И тут Даня встрепенулся:

– Ты знаешь, мы все связаны на уровне растений и сейчас я слышу мысли Ника. Он говорит, тебе надо к трубе забвения – для тебя это возможность попасть обратно наверх.

– А ты со мной? – еле прошептал Слава.

– Нет, печально показал головой Даня, – нам нельзя на солнечный свет, испепелит. Так что для нас это действительно труба забвения.

– А как попасть к этой трубе?

– Пойдем, я покажу.

– А как же Ник… и другие? – обернувшись и глядя, как мо́хники рассыпаются по обеим сторонам провала, спросил Слава.

– Нику они сейчас нужнее, пойдем.

И они быстро, как могли стали двигаться в указанную Даней сторону. Быстро, это конечно громко сказано, Слава еле шел. Скоро земля закончилась, опять появился песок, идти стало значительно труднее. Начался подъем вверх.

– Всё, дальше иди один, – сказал Даня и обнял Славу, – тебе надо подняться и спуститься с той стороны.

– А ты?

– А я верю в тебя, – ответил Даня, подняв голову.

Слава потрепал его по плечу и поплелся на бархан. Кое-как добравшись до вершины, весь ободранный и в песке он упал немного отдышаться. Привстав и пытаясь обернуться в сторону Дани, не удержался на ногах и съехал с бархана, с другой стороны. Сел и откашлялся.

– Где труба-то? – просипел он и огляделся.

Рядом из песка торчал маленький зелёный тоненький росток.

– Как тебя угораздило здесь появиться-то, – обратился к нему Слава, – интересно, где ты воду берешь? Умираю – пить хочу.

Как бы в ответ, росточек качнул листиком, и на нём появилась капелька воды. Интуитивно Слава подставил ладонь, и вскоре у него уже была полная горсть чистейшей воды. Напившись и умыв лицо, оглянулся на росточек и обнаружил, что тот начал быстро расти. Слава завороженно смотрел, как росточек тянется вверх, выпускает новые листики, и вот уже зелёные стебли стали виться широкими длинными листьями, заполняя пространство. Слава попытался встать, но обнаружил, что стебли, обвив его ноги, не давали ему это сделать. Более того, он почувствовал, как его снова стало затягивать вниз уже в песок или песок начал подниматься наверх. В тот же момент с листьев выросшего растения начала литься вода, много и сразу. И вот, стоя по пояс в песке под, практически, каскадом льющейся воды Слава отчетливо понял «Внутри, надо искать внутри, на стыке противоположностей, мне же всё кричит об этом, – мать ее генная инженерия. Как я сразу-то не понял?», и тут почувствовал, как начинает скользить по мокрому песку увлекаемый образовавшимся течением.

– Опять, – простонал он, но вспомнив шепот «плыви по течению», расслабился и подняв обе руки вверх понесся по импровизированной песчаной водной горке посреди барханов.

«Однако, это не течение, а водоворот какой-то», думал он, несясь всё быстрее и выписывая на поворотах виражи. Пейзаж вокруг менялся. То тут, то там из песка появлялись зеленые широкие стебли, как будто они в песке…плыли. Впереди Слава слышал нарастающий шум. «Что это может быть?», – лихорадочно думал он, – «водопад? Как в кино. Только я-то не Индиана Джонс».

Весь в песке и мутной воде, захлёбываясь, он как-то ухитрился увидеть куда его несёт и непроизвольно содрогнулся. Впереди зияла огромная воронка, в которую с шумом и пеной уходила вода с песком. И его несло в неё, возможности выбраться не было. Он вспомнил о конфетах, но в этой круговерти не мог даже дотянуться до кармана. В последний момент закрыл лицо руками и…почувствовал, что он то ли летит, то ли… «Я падаю, что ли?», – подумал он, но ощущения падения не было. Было ощущение невесомости, лёгкости и…он плюхнулся на пятую точку.

Шум стих, только тихонечко журчала вода мягким течением. Слава сидел в ней на песчаном дне почти по пояс. Вода была прозрачная и зачерпнув её ладонями, понял, что ещё и пресная. Попив и умыв лицо, он взъёрошил себе волосы, пытаясь стряхнуть песок, и бросил взгляд вперёд. Прямо перед ним шёл дождь, падая отвесной стеной, сквозь которую виднелось…нет виднелся…лес, что ли?

Слава медленно протянул руку в дождь и уперся во что-то твёрдое и гладкое. Поводив рукой понял, что это стекло. Встал и уже двумя руками начал ощупывать эту стеклянную стену с льющимся по ней стихающим дождём. Подняв взгляд вверх, он увидел сквозь всё то же стекло яркое голубое небо, а, посмотрев на противоположную сторону, стал догадываться, что… тут он резко нагнулся и ладонями разгрёб песок на дне…и да, увидел всю ту же прозрачную стеклянную поверхность. Дождь тем временем перестал. Слава находился внутри совершенно прозрачной трубы, подвешенной примерно в километре над сплошным лесом не имеющей в ближайшей видимости ни начала, ни конца. «Вот мне и труба», мысленно усмехнулся он, отстраненно удивляясь своей способности иронизировать в такой момент. Подул лёгкий ветер.

– Уже хорошо, – пробормотал Слава, – таак, что мы имеем на данный момент. Не знаешь, что делать – расслабься, плыви, так сказать по течению.

С этими словами он лёг на спину и отдавшись медленному течению поплыл тихонечко, разглядывая всё вокруг.

В нём что-то неуловимо менялось. И не волосы, поделенные ровно пополам – справа белые, слева тёмные были тому причиной. Однако, произошедшие внешние изменения, странным образом переплетались с тем, что происходило у него внутри.

Вдали прозрачной дымкой сформировался город. Слава смотрел в сторону города, понимая, что это мираж. Над простирающимся лесом плыли облака. «Где-то Дина сейчас…», с тоской думал Слава, наблюдая, как меняется пейзаж.

Вдали, чуть справа, появились синие горы, одна из которых была как бы разрублена ровно пополам и по отвесной её стороне низвергался водопад. Чуть-чуть за ним и сверху что-то блестело.

– Словно стекло на солнце, – пробормотал Слава и сел на песчаное дно.

– Таак, – медленно поднимаясь, сказал он, – значит, без водопада всё-таки не обойдёмся, – поняв, что именно туда и несёт его течение.

* * *

Итак, Слава сидел в трубе забвения, впереди его ждал отвесный водопад. У него была теория, которую надо бы проверить. Сделать это можно только в лаборатории, разорвав предварительно петлю времени.

«Как же это сделать?», подумав так, Слава хлопнул себя по лбу и без надежды начал ощупывать свои карманы, приговаривая:

– Вряд ли от них что-нибудь осталось… а мне бы надо к Феликсу попасть.

К его удивлению, он обнаружил конфеты в абсолютно сухих фантиках.

– Однако… да, это замечательно, но по заказу менять пространство никто не обещал, кто его знает, куда выбросит, – пробормотал Слава, оглядываясь, так как почувствовал, что течение неожиданно усилилось. И не успел он развернуть конфету, как мощный толчок воды в спину выбил конфеты из рук Славы, они веером рассыпались по трубе и исчезли в бурлящей пене. Однако, одну конфету Славе каким-то чудом удалось зажать в кулаке. Течение усиливалось столь стремительно, что Славу буквально несло к водопаду. Вода прибывала. К тому же, Слава с ужасом видел – труба становилась всё уже и уже. Вытянув руки вперед, он с огромным трудом пытался развернуть конфету. В момент, когда это у него почти получилось, он вылетел из трубы, как пробка из бутылки шампанского. Труба захлопнулась и рассыпалась множеством осколков в брызгах водопада.

Падая, Слава увидел, что внизу весь водопад обрушивается на огромные камни. «Мне конец», мелькнула у него мысль и, глядя на них, он зубами выдрал обертку от конфеты, зажатую в кулаке. Сквозь пальцы тут же начал просачиваться белый пар, то испарялась конфета. Пар мгновенно стек вниз на приближающиеся камни и образовал круг воды, в который и рухнул Слава.

* * *

Марина со Светой толкались.

– Надо было шире делать, я говорила, – беспокоилась Марина.

– Куда шире-то, – парировала Света.

– Девочки, собрались, – пресек их спор Феликс, – дай Бог, чтоб вообще получилось. Зачем вы вообще начали эти водоросли убирать, для перехода это не имеет значения.

– Получилось, получилось, – заверещали обе, глядя как круг над их головами становится прозрачным.

– Ну-ка, отплыли быстро. Не ровен час, врежется ещё в вас.

Девчонки захихикали и отплыли в сторонку.

В этот момент в воду бухнулся Слава и не успел он коснуться дна, как Марина со Светой подхватили его под руки и быстро помчались к черепахе не заметив, что вслед за Славой в круг проник кто-то ещё…

– Девочки, хорошие мои, как я рад вас видеть, – приговаривал Слава, глядя то на одну, то на другую.

– А уж мы как рады, – отвечали девушки.

– Мы ждали тебя, – справа вышагивал Феликс, – потрепало тебя.

Вся одежда Славы была изрезана.

– Осколками задело, – ответил Слава.

Они быстро продвигались в сторону рифа.

– У тебя на волосах отметина Седого, – заметил Феликс.

– Не напоминай, до сих пор страшно.

– Да уж, мир спасать, это тебе не в лаборатории опыты проводить.

– Феликс, дружище, когда всё закончится, мы славно порыбачим с тобой на каком-нибудь озере.

– Нет уж, я на всю жизнь нарыбачился.

Света заглянула в глаза Славы.

– А в кино пойдешь со мной?

– Вот, – закричала возмущенно Марина, – только я хотела его пригласить.

– Девочки, не ссорьтесь, выбраться отсюда надо, да и невеста у меня есть.

– Ну и что, – помолчав, сказала Марина, – мы тоже невесты… потенциальные.

– Так, так, так, – пресек разговоры Феликс, – хватит, мы на месте.

Они подплыли к рифу.

Слава положил руку с ключами на панцирь черепахи, загорелся зелёный ключ. Изумрудный свет окутал черепаху со всех сторон и медленно начал распространяться вокруг. Феликс, девочки и Слава отплыли на некоторое расстояние, дабы не мешать происходящему. Нить исчезла, черепаха плавно оттолкнулась от земли, подождала пока все её черепашки соберутся на панцире, и, медленно и грациозно, сделав полукруг, подплыла к Славе. Глаза у черепахи были карие, бархатные со светлыми искорками. Она приблизила свою голову к лицу Славы, а он зачем-то автоматически положил свою руку ей на голову.

– Берегись себя, – услышал он ее голос, – тебе предстоит выбор. Она чуть повернула голову и маленький черепашонок, блеснув золотыми глазами, соскользнув с панциря, поплыл к Славе и залез к нему в нагрудный карман, чудом сохранившийся целым на изрезанной рубашке.

Черепаха, мягко развернувшись, уплыла. Море стало обычным. «Дурдом, стою на дне моря, разговариваю с черепахой», – подумал Слава.

– Встряхнись, ученый, – услышал он снизу и посмотрел на свой карман. Оттуда на него золотыми бусинами внимательно глядел черепашонок.

– Да, да. Это я так, видимо, перегруз, – произнес Слава вслух.

– Как тебя зовут?

– Гриня.

– Ну что ж, будем выбираться.

– Что она тебе сказала? – спросил Феликс.

– А вы разве не слышали, – удивился Слава.

– Нет, вы общались на ином уровне, – ты обрел новые способности, – было видно, Феликс напрягся.

– Она сказала, чтобы я остерегался себя и что мне нужно будет делать выбор. Ты знаешь, что это может значить?

– Даже, если и догадываюсь, ты сам к этому должен прийти, – и помолчав, добавил, – всё, обратной дороги нет.

– Не волнуйся, – проговорил Слава, – я знаю, что делать. Мне бы только до лаборатории добраться, вопрос как? По идее, Генка меня встретить должен был ещё у мо́хников, но что-то видимо не сложилось…

– Пора на берег, – вздохнул Слава и посмотрел на девушек. Они переглянулись и внезапно попятились, потемнело. Черепашонок вскочил на плечо Славе, пока тот разворачивался посмотреть, что случилось, глаза-бусины вспыхнули ярким светом и как две мощные фары высветили темную массу, надвигавшуюся на них.

– Опять, как они меня нашли? – простонал Слава, успев заметить, как метнулся вперед Феликс под визг девушек.

– Стой, куда? – прокричал Слава, протянув руки к Феликсу, но был подхвачен с обеих сторон девушками и оттащен назад.

– Успокойтесь, я её держу, – проговорил Гриня. Из глаз его лился золотой свет, который при соприкосновении с темной массой преображался в голубой, обволакивая её и не давая продвигаться вперёд.

Феликс фонтаном стал рассыпаться крупными рыбами, которых становилось всё больше и больше так, что они создали сплошную ровную стену от самого дна до солнечной поверхности. Рыбы поблескивали чешуей и чуть шевелили плавниками.

– Вперед, – закричали девушки и понеслись вверх со Славой рядом с живой стеной из рыб.

– Закрой глаза, – услышал Слава голос Феликса, – что ты видишь?

Перед глазами у Славы всё ещё плыл золотой свет, сквозь который проступили очертания крыльев.

– Геннадий где-то рядом, – отчетливо понял и проговорил вслух Слава.

Посмотрев вверх, он увидел стремительно приближающуюся поверхность моря, сквозь блики волн действительно различил… очертания крыльев. Протянув руки, Слава был подхвачен Геннадием, тут же взмывшим в небо. Бросив взгляд вниз, Слава увидел, как Света с Мариной махнули ему вслед, и стая блестящих рыб на миг выпрыгнула из воды, сделав замысловатый пируэт.

* * *

Они летели молча. Вдали показался скалистый мыс с маяком. Рядом с ним на ровной площадке сферой располагалось белое овальное здание, состоявшее из огромных валунов разной формы, в целом, при этом, выглядящее очень гармонично. Фасад обрамляли выпуклые окна из темного стекла, в которых пламенели блики солнца.

– Лаборатория, – почти прошептал Слава.

Однако, почти подлетев к цели, Геннадий вдруг начал как-то странно мерцать и заговорил обрывками слов:

– Связь…мешают…устал…застрял…слева от башни…дерево…

И, померцав ещё немного, пропал. Слава рухнул в море почти у самого берега и, чуть проплыв, пошатываясь, вышел на берег. Упав спиной на песок, отдышался и стал осматриваться.

– Гриня, ты живой?

– Да здесь я, здесь, – раздалось сбоку. Гриня уже успел вскарабкаться на небольшой камень, – вставай.

– Надо Гену найти, – садясь проговорил Слава, – что он там говорил? Дерево… ммм …слева от башни, – и посмотрел наверх.

Над ними высился зелёный холм, уходящий вверх довольно крутой горы. Примерно с середины зелёная растительность становились всё меньше и реже. Выше небольшие кустарники перемежались с крупными камнями, которые становились всё крупнее и плотнее друг к другу, пока равномерно не перетекли в мощную монолитную скалу. На самом верху виднелся маяк из красного кирпича обвитый стальными прутьями.

– Вон он, – подал голос Гриня, усиленно кивая в сторону, – наверное.

Проследив направление Слава увидел активно шатающуюся верхушку дерева.

– Будем надеяться, – с этими словами Слава подхватил черепашонка и ринулся в лес.

* * *

Геннадий бился из последних сил у поваленного дерева в силках, тряся ствол растущей рядом берёзки пытаясь ее расшатать. Увидев друга, он обнял ствол и обмякнув, съехал по нему вниз на землю. Слава кинулся к нему.

– Вишь, присел отдохнуть. Помнишь, силки с тобой ставили, ещё до всего этого. Теперь сам в силках, выбраться не получается. Пришлось свой фантом к тебе посылать, сил теперь почти нет.

– Да я уж понял. Ничего, ничего, сейчас что-нибудь придумаем.

– Славка, времени нет. Не успеем.

– А мы постараемся, – встрял в разговор друзей черепашонок.

– Это кто? – опешил Гена.

– Конь в пальто, – был ему ответ, – замри, чтоб я тебе чего лишнего не откусил, – и Гриня, нырнув к запутанным силкам, быстро справился с путами.

– Крыло повреждено, лететь не сможем, – с грустью констатировал Геннадий, поднимаясь и пытаясь расправить правое крыло, но тут же охнул.

– Ничего, справимся, – подхватил друга Слава и потащил его в сторону маяка, – и молчи уже, без тебя никак. Ты ключ к доступу формулы. Капля именно твоей крови является последним штрихом к изменению, поскольку ты являешь собой симбиоз моей изначальной формулы с ясным разумом. Тем более, ты что-то изменил, мне надо это увидеть в химическом процессе. И не спрашивай пока, как я понял. Буду формулу ваять – объясню, если успеем.

– Тихо, – встрепенулся на плече у Славы Гриня, – слышите?

Со стороны моря послышался невнятный шум. Все замерли и стали внимательно вглядываться. От моря в их сторону понуро брёл дуб, оставляя на песке мокрые следы. С его листвы… стекали капли.

– Это дуб Седого, – оповестил всех Гриня, – но, похоже он один. Странно.

– А ты откуда знаешь?

– Я же принадлежу к касте хранителей времени, я много знаю.

– Дааа? А что же мы здесь время теряем, – улыбнулся Слава, – укажи путь, направь.

– Ну…, мои возможности ещё не так велики, – ответил Гриня, водя лапкой по песку, – но я чувствую ближайшее будущее и вижу совсем недавнее прошлое. Поэтому мама мне и позволила пойти с вами, в помощь.

Гринина мордашка стала такой трогательной, что Слава взял его на руки.

– И я тебе очень благодарен, – серьезно сказал он, сажая черепашонка себе на плечо.

– Его Аркадий зовут, – шепнул на ухо Гриня.

Слава сложил руки рупором и закричал, – Аркааадий!

Дерево на миг замерло и качнув ветвями резво потопало в их сторону, как будто только и ждало оклика.

– Как хорошо, что я вас встретил.

– Куда Седого дел? – Гриня направил свои глаза-фары на дуб.

У того снова с листьев полились капли:

– Он льва погубил, единственного друга моего. Мы так хотели избавиться от Седого. А как произошло это несчастье, так и сбежал я от него.

И Аркадий рассказал о произошедшем в пещере.

– Я рад, что нашел вас в добром здравии, – закончил он.

– Ну это, как сказать, – проговорил Гена, – лететь-то теперь не могу.

– Это мы поправим, – сказал Аркадий и посмотрел вверх, т. е. чуть наклонил ствол дерева назад и чуть поднял ветки.

– Эээ… стесняюсь спросить, – обратился к нему Геннадий, – а чем, собственно, ты смотришь?

Аркадий подошёл поближе и Гена увидел, что на ветвях, начиная примерно с середины ствола и выше располагались по две маленькие выпуклости, что ли, под которыми что-то синхронно перекатывалось. Их было по две на каждой ветке и это было похоже на…веки…и тут они открылись и моргнули. Гена шарахнулся.

Аркадий захохотал. На Гену смотрело много глаз с разных веток.

– Да ладно, шарахаться-то. На себя посмотри, – протянув руку из недр веток, сказал дуб, – будем знакомы.

Гена улыбаясь, пожал руку.

– А ты, вообще, где?

– Внутри, где ж ещё, – вздохнул Аркадий.

– Алё! Друзья по генетической деформации, – послышалось сбоку, – как бы нам бы побыстрее к лаборатории подняться.

– Ну что ж, – Аркадий огляделся, оценивая ситуацию, и ветками подхватив Славу с Геной стал быстро карабкаться вверх горы. Корнями цепляясь за камни дерево быстро и ловко добралось почти до вершины и верхними ветвями зацепившись за стальной каркас маяка аккуратно поставило друзей рядом с ним, а затем вскарабкалось само.

* * *

Добравшись до лаборатории, они подошли к двери. Но, двери как таковой не было. Было лишь её очертание и посередине валуна отпечаток ладони.

– Открывай, только ты можешь открыть – прохрипел Гена и закашлялся, – запаролил, так запаролил.

Слава прижал свою ладонь к выемке и открылся вход. Как только они вошли внутрь, вход закрылся, оказавшись из ударопрочного стекла, хоть снаружи и выглядел, как камень, изнутри позволяя обозревать окрестности.

Слава тут же кинулся к огромному столу, находящемуся посередине и заставленному множеством разнообразных колбочек, колб, банок, баночек и других сосудов. В центре стола находился прямоугольный короб, разделенный на много мелких ящичков, из которых Слава начал быстро доставать какие-то пакетики.

– Гена, помой руки и надень халат, чтоб не одна бяка не попала в раствор, – говорил Слава, колдуя над склянками.

Аркаша маячил у двери снаружи. Гриня, оставленный на высоком стуле, внимательно наблюдал, как Гена пытался надеть халат, мешали крылья.

– Да наоборот же, – подсказал Гриня.

– Ах, да, – хлопнул себя по лбу Гена и надел халат не как обычно, а наоборот.

– Пятнадцать минут осталось, – Слава замешивал что-то густое в колбе из тёмно-синего стекла, – что ты там возишься, – давай руку.

Отставив колбу, Слава взял Гену за руку и опустил его ладонь на подготовленный белый лоток, в котором находилась желеобразная масса с торчащими из неё по всей поверхности микроскопическими иглами. Положив свою руку сверху Гениной, Слава щелкнул по тумблеру находящейся рядом панели с приборами. В тот же миг иглы, выдвинувшись, на доли секунды вонзились в ладонь Геннадия, окрасив белую массу в красный цвет.

– Больно, – прохрипел Геннадий.

– Естественно, – ответил Слава, убирая руки.

– А говорил о капле, – забинтовывая ладонь, проворчал Гена.

– Пугать не хотел.

– Куда уж больше всего, что произошло.

Достав специальной лопаткой из лотка чётко очерченную кровью ладонь, Слава положил её в тёмно-синий сосуд. Масса зашипела, растворяясь в жидкости и стала… бледно зелёного цвета. Жидкость бурлила и постепенно изменяла цвет, пока… не разделила их на два – зелёный и белый. Цвета были яркие, плотные и совершенно не смешивались между собой.

– Получилось, – шёпотом произнес Слава и взял сосуд со стола намереваясь выйти из лаборатории.

И в этот момент…

– Наконец-то, – сказал Гриня не своим голосом и спрыгнул со стула. Коснувшись пола, он начал быстро расти, преображаясь в высокого, худого, седого старика.

– Что ж, благодарю, – сказал Седой неуловимым движением забрав сосуд у Славы и рассматривая его на свет, – это было великолепно. Я не сразу понял, что проще дать тебе возможность добраться до лаборатории, чтобы, наконец, завершить всё.

– Осталось несколько минут, – Седой посмотрел на часы, висящие над входом, – и всё окончится, а я помогу этому. С этими словами Седой разжал пальцы, сосуд стал падать вниз…

«Нажми оранжевый ключ», возникли слова в голове у Славы и золотой свет резанул по глазам. Он увидел Гриню, распластавшегося тряпочкой на полу позади Седого, включившего свои фары прямо на него.

Всё замедлилось, как во сне. В то время, как сосуд падал на пол, Слава поднес руку с ключами к лицу и сильно сжал один из оставшихся ключей с двух сторон. Ярко полыхнуло оранжевым и время остановилось. Боковым зрением он увидел, как застыл в прыжке с протянутыми руками к сосуду Геннадий. Сосуд завис над полом в полуметре. Слава оглядел застывшие вокруг фигуры в оранжевом свете.

– Бери раствор скорее, – услышал он слабый голос Грини. Слава схватил сосуд и подняв черепашонка, положил его на стол.

– Использовал, как шкурку. Ужасные ощущения…, – прошептал Гриня. Слава погладил его по голове.

– Хороший ты мой, ты же всех нас спас, хранитель времени.

– Преувеличиваешь, каждый вносил свою лепту. Иди быстрее с раствором на солнце. Я долго не могу держать время. Только есть один момент, важный.

Слава наклонился ближе.

– Переход между двумя диаметральными противоположностями на стыке рождает возможность перемены состояния для всех, кроме того, кто является источником нарушения баланса.

– А источник это я, – полуутвердительно сказал Слава.

– Да, но есть шанс. Только он, ммм… очень, – подбирал слова Гриня, – своеобразный и с последствиями.

– Таак, выкладывай.

– Весь мир вернется к своему прежнему состоянию, ты же наоборот…

– Я понял и это не важно. Лишь бы…

– Не перебивай. У тебя будет возможность остаться собой, но только в определенном месте и не покидать его пределов никогда…, – глаза Грини заблестели, – быстрее, у меня больше нет сил.

Оранжевый свет начал рассеиваться, секундные стрелки дрогнули. Слава кинулся из лаборатории и подбежав к обрыву вылил раствор в каменную чашу выступа скалы под прямые солнечные лучи. Жидкость тут же начала испаряться, собираясь в воздухе зелёным облаком, которое росло, ширилось и преобразовывалось в белый туман, заливший всё вокруг.

Тут Слава, стоя на самом краешке обрыва, буквально почувствовал взгляд стоящего за ним Мо́гуча и, медленно поворачиваясь, уже точно знал, кого сейчас увидит. Мир вокруг всколыхнулся, дрогнул, на миг рассыпался мозаикой и тут же начал складываться снова всё убыстряясь и убыстряясь… пока Слава делал шаг навстречу с самим собой, к кому, как оказалось, стремился весь долгий, полный препятствий путь.

«Используй шанс, обратного пути нет» – услышал Слава словно издалека и рядом с Мо́гучем возник мост, уходящий в туман. Слава несколько секунд помедлил…и пошёл по мосту. Дойдя до середины, он остановился и повернулся в сторону солнца, босыми ступнями ощущая, как мост начинает еле заметно вибрировать. Расправив плечи, он весь сосредоточился на этих ощущениях. Вибрация усилилась, появилось тепло, мост нагревался и усиливаясь, тепло мягко поднималось через ступни по ногам и дальше, заполняя всё тело. Подняв лицо к солнцу, он чувствовал, как становиться легче. Воздух перед ним уплотнился и раскололся, открывая взору вход в его новый мир. Медленно оттолкнувшись от поверхности моста, Слава стал плавно перетекать в открывшееся перед ним пространство, чувствуя, как меняется его тело, принимая форму сначала Мо́гуча, оставленного у начала моста, а затем возвращаясь к себе. Он ощущал себя, как во сне, протискиваясь в щель в воздухе. И по мере проникания в другой мир видел, как меняется всё вокруг. Полыхнуло синим, то сгорал последний ключ. Вокруг всё заискрилось и дикое, животное чувство свободы и радости заполнило его существо. Белый туман растаял и яркий, теплый свет солнца залил всё вокруг.

* * *

Он лежал на цветочной поляне среди полевых цветов ярким солнечным днем и смотрел в голубое небо. Рядом сидела Дина, на её хорошенькой головке красовался венок из цветов. На руке блестело кольцо всеми цветами радуги.

Эпилог

Дина восхищенным взглядом смотрела на открывшийся светлый, разноцветный город.

– Здесь всё, как мы мечтали, – Слава обнимал Дину, глядя в ее светящиеся радостью глаза. Она, одной рукой обвив его шею, другой нежно провела по его посеребрённым волосам. Они стояли на балконе, глядя на город своей мечты. В небе рассыпался фейерверк.

Вдали слева виднелся остов разрушенной башни смерти. Бросив туда на миг мимолётный взгляд в глазах Славы, как отблеск фейерверка, полыхнул синим взгляд Седого…

* * *

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора Татьяны Усмановой, художественная студия «Memorysto».