Молокчай [Светлана Владимировна Василенко] (fb2) читать онлайн

Планета Осинус была заселена очень неравномерно. Местами здесь обитали только коренные жители – осинцы, местами они смешивались с расами других планет. Здесь были и крепкорогие боливинцы, и незадачливые голузцы, и многоглазые степнецы, вийю, глазко, моника… Красные, желтые, синие, серые, чешуйчатые, пернатые – такого буйства красок и разновидностей живых существ нельзя было увидеть практически нигде кроме «Живой энциклопедии существ Вселенной», в которую приглашали (за оговоренную плату, конечно) особо выдающиеся экземпляры со всех известных планет.

– Почему же их так много? – спросила я у Свена – моего американского сослуживца с планеты Земля.

– Льена, – вообще-то это должно было звучать как «Лена», но произношение у Свена немного хромало, хотя по-русски говорил он очень сносно. Он, как и все мы, был одет в камуфляж и бронежилет, на голове каска. Люди по-прежнему были самыми беззащитными жителями Вселенной, поэтому при высадке на других планетах должны были быть одеты в соответствующую форму и защищены по всем правилам «Межгалактического кодекса». В этой одежде мы все казались захватчиками на любой планете, хотя нимфоиды от наших костюмов просто млели, так как они были похожи на их брачные наряды. Не удивительно, что наши мужчины так любили бывать на Нимфе, правда до того момента как выяснилось, что гуманоидные нимфоиды двуполы…

Сегодня на нашей группе отсутствовали только носары – специальные приспособления, обрабатывающие воздух с окружающей среды, делая его приемлемым для наших легких. Оружие выдали только мне, Свену и Яррену – ирландскому парню, которого к нам откомандировали совсем недавно. Мы входим в состав военной группы, защищающей человеческих туристов на разных планетах. Работа у нас спокойная, не пыльная. Времена межгалактических войн уже давно прошли. Мы научились обходиться без кровопролития, решая все вопросы при помощи дипломатии и изучая законы и традиции других существ.

Поездка на Осинус была самым обычным рядовым посещением достопримечательностей этой планеты. Правда, я здесь была впервые, поэтому многое меня удивляло, чего не скажешь о Свене.

– Так вот, Льена, их много потомь-ю что климь-ят на Осинь-юсе приемль-ем для большь-ей части сущь-еств Всель-енной. Сам воздь-юух здесь подстраив-вается под сущь-ество, в кот-торое входь-ит.

Я, видимо, вытаращила глаза, так как Свен весело хмыкнул. Я всегда была слишком эмоциональна для спецназовца. Герр Коллер – наш тренер по боевым искусствам – все время отчитывал меня за это.

– Когда вы, фройляйн Лена, падая на землю, начинаете смеяться, вы уже мертвы!!!

Герр Коллер был человеком старой закалки и помнил еще последнюю войну между землянами и инопланетными существами. Благодаря современной медицине, научившейся выращивать человеческие органы, он жил уже вторую сотню лет. Война закончилась, когда ему исполнилось 23 года. Он видел, как инопланетные роботсы уничтожили всю его семью. Говорили, что более безжалостного человека на поле боя было не сыскать. Он изучал роботсов и уничтожал, уничтожал, уничтожал… А потом война закончилась, и его взяли в военную академию в качестве тренера. Для меня – сироты – он стал почти родным.

– Льена, у тебья очень красивые глаза, но когда ты их вытаращиваешь, то выглядит очень смешно! – Свен улыбался, а в глубине его глаз зажглось что-то интригующее.

Я улыбнулась в ответ и дружески похлопала мужчину по плечу.

– Нет, Свен! Ну, ты только представь: мы сейчас дышим живым воздухом, который останется в нашей крови навечно.

– Хм. Йая об йэтом нье подумьял, Льена, – спецназовец выглядел озадаченным. – А! Поньял! Вы русские думьаете совсьем по-другому!

Испанскую речь я услышала издалека. Речевой модулятор не сразу настроился на нее, но потом начал переводить. Ничего особенного: другая группа туристов с Земли искала какие-то новые объекты. Я решила, что это гора Каклос – малоизученные разноцветные (как это ни странно) подземные образования – огромные сталактиты-сталагмиты, а, может, группа искала какие-то новые ощущения с туземцами или приезжими инопланетянами – каждому свое. Одним из троих охранников был высокий темноволосый испанец – судя по речи. Другие военные его так и величали, не называя по имени. У всех троих охранников сияли на груди красные точки за боевые заслуги – неужели им так много лет? Вероятно, участвовали в межгалактических войнах, так как больше военных действий в известных уголках Вселенной не велось.

Мы многозначительно переглянулись со Свеном. Мой товарищ по оружию чуть приподнял брови и произнес одними губами:

– Вижу.

В этот момент испанец уставился на меня тяжелым немигающим взглядом. Я подняла глаза и ответила спокойной улыбкой, но от черноты его взора все внутри перевернулось. Этот человек был сущим злом. Настоящим. С мертвым нутром. Темным.

Откуда во мне взялось это знание, я не поняла, но сразу захотелось развернуть всю группу и вернуться на наш звездолет. За толстую обшивку, которую мало что может пробить, за несколько сотен орудий, способных защитить от любой угрозы, к нашему капитану Тренту – всегда спокойному и безэмоциональному – тоже бывшему участнику межгалактических войн.

– Льена, ты тожье этьо почьювствовала? – Свен с тревогой воззрился на меня, – Он ненавьидит всье сущее.

Я кивнула. Яррен тоже не сводил глаз с испанца.

– Пойдемте отсюда, – скомандовала я.

Группа людей, которую мы сопровождали, разочарованно загалдела – они еще не все сфотографировались с говорящей многоглазой горой Зеппа. На самом деле это был один из местных – редко встречающийся вид нежно-песочного цвета осинец, покрытый мягкой шерстью. В спокойном состоянии он был самым мирным существом во Вселенной и, чтобы разозлить его, нужно было очень постараться, но если это происходило, то под шерстью обнаруживались мясорубки острейших зубов 20 см в диаметре. После атаки этого существа нападающих просто не оставалось – их съедали, а потом в процессе переваривания еще и объясняли свое поведение целой религиозно-философской концепцией о жизни врага своего в твоем теле совместно с тобой в Вечности. Осинцы жили до 500 лет, а иногда и до 600, поэтому в некотором смысле они «продлевали» жизнь своего врага ровно на срок своего существования, относясь к съеденным с превеликим уважением.

Однако и Свен, и Яррен поддержали меня, тоже поиграв с испанцем в гляделки, и наша группа, которой было наказано беспрекословно слушать военных, очень скоро скрылась в автолете. Водитель вез еще две группы туристов, но они уже заходили в летающую трехярусную машину. Потом нас должны были доставить на звездолет.

Я не могла отделаться от ощущения, что нужно действовать быстрее, еще быстрее. Свен и Яррен, казалось, прониклись моим настроением.

Мы погрузились в автолет, проверили наличие людей на борту – все на месте. Общение с другими охранниками по телетайпу помогло понять, что и у них все в сборе. Водителю дали знать, и мы, наконец, тронулись.

– Вас здесь не было, – русская туристка, полная женщина в черепашьих очках брезгливо поджала губы.

– Прошу Вас покинуть помещение, – произнесла я, еще не видя к кому обращаюсь. Каску я сняла, теперь мою короткую стрижку на темных волосах разглядывал прыщавый паренек из другой группы – глаза его масляно поблескивали. Давно его заприметила и, заранее, добавила в свой «черный список».

Я покрепче перехватила энергомет, наконец, рассмотрев человека, который не понравился даме в очках. Каким-то образом на борт автолета пробралась старая китаянка в тростниковой шляпе. «Видимо, с водителем договорилась», – подумала я, видя, как женщина на ломаном межгалактическом предлагает «совершенно «бесплатно» всего за 300 ос (деньги осинцев – прим. автора)» попробовать волшебное растение.

Большинство туристов отказывалось, кто-то просто отводил глаза, смотря в окно, делая вид, что не видит старушки. Ее трясущиеся руки и сгорбленная спина заставили меня вспомнить бабушку Нину. Жила она в поселке под названием Ореховка, какое-то время я снимала у нее комнату, находясь на каникулах. Бабушка Нина кормила меня вкусными блинами, презирала выращенные человеческие органы, считая это бесовством, и умерла совсем старенькой безо всяких трансплантаций, прожив больше сотни лет.

Увидев, как очередной турист отвернулся к окну, я не выдержала.

– Давайте Ваш цветок, бабушка. Я заплачу Вам 600 ос. Этого хватит?

Глаза старушки заволокло слезами.

– Да, дева-сан. Спасибо, дева-сан. Вы, – и она ткнула в меня сухоньким пальчиком, – вы пить «Молокчай». Прямо из горшочка. Он освежает и выполнить одно заветное желание.

Я расплатилась, приняв от бабушки обычный цветок, похожий на денежное дерево, только рос он в странной бело-голубоватой жидкой почве.

– Вы выпить и загадай желание, – бабушка не выходила, хотя водитель уже остановился.

У меня вообще-то нет привычки пить из чужих стаканов незнакомые субстанции, но когда я увидела ждущий взгляд пожилой женщины, то сдалась, сделав небольшой глоток странной жидкости прямо из горшочка. Конечно, желание загадывать я не стала, но вкус оценила – приятный, не сладкий, освежающий, с молочными нотками. Я улыбнулась китаянке и отпила еще один глоток более спокойно, уже зная, что почувствую. Губы женщины чуть раздвинулись в ответной улыбке и, наконец, она вышла. Автолет продолжил движение.

Меня слегка качнуло.

– Льена! – Свен кинулся ко мне, но автолет дернулся и застыл. Военный потерял равновесие, водитель резко выругался. Двери машины, закрывшиеся за китаянкой, открылись. Салон стали заполнять люди в одежде цвета хаки. Я услышала испанскую речь, а потом и увидела самого испанца. Он и его люди были в носарах. На пол полетели сонные гранаты, но я отключилась до того, как они сработали.

***

Вода бликовала под крылом водолета. Мы неслись стрелой над поверхностью озера Сан, не причиняя ему никакого вреда. В прозрачном днище я видела разноцветных рыб всевозможных пород, сверкающих медуз и даже огромную дино-рыбу, названия я не помнила, но знала, что наши ученые сами вырастили ее из ДНК предка, найденного во льдах. Озеро Сан и прилегающая территория были заповедными. Здесь было собрано все самое замечательное и красивое, что когда-либо обитало или росло на Земле. Если что-то с других планет могло здесь приспособиться – любая безопасная флора и фауна – тоже было тут. В этом раю мечтал жить каждый второй житель Земли. Сегодня я должна была здесь поселиться. Правительство выделило жилье для особо отличившихся военных.

После работы на Осинус у меня начались провалы в памяти. Я четко помнила все, что видела до того как отключилась на полу автолета. Все, что было после осталось тайной как для меня, так и для военных врачей, которые работали со мной, пытаясь все выяснить. Ни один из новомодных мозговых сканеров, способных видеть прошлое глазами участника событий, не смог ничего найти. Временной промежуток в несколько часов будто исчез из моего сознания. Ни Свена, ни Яррена я больше не видела. Все данные о нашей тургруппе правительство занесло в секретные файлы. Даже я – военная и участник тех событий – не получила доступа к информации.

Потом были еще задания, переподготовка и еще задания. А теперь меня определили в запас, отметив кучей наград за особые заслуги и выделив домик на берегу озера Сан в качестве подарка за службу.

Я поглядела в окно. Прекрасные виды… Великолепный теплый климат… Рай на земле… Я глядела в окно и видела отражение молодой девушки 60 лет отроду. Я прошла уже через три трансплантации. Современный человек мог жить, совершенно не заботясь о собственном здоровье. Трансплантации могли позволить жить почти вечно, если человек не попадал в аварию, несовместимую с жизнью, например. Воскрешать людей медицина еще не научилась…

Я снова вернулась мыслями на Осинус. Эта часть моей жизни, точнее, ее отсутствие беспокоила меня. Меня по-прежнему не допускали к информации, хоть я и была заслуженным ветераном. Н-да…

А у меня ничего нет кроме этой тайны. Ни семьи, ни детей… Всю жизнь работа… Стыдно признаться, но я даже толком и с мужчиной не была. Всегда думала, что у меня есть время. И оно действительно было. Даже сейчас. Но мне никто не говорил о внутреннем взрослении, о том, что, не взирая на внешнюю молодость и свежесть, я буду чувствовать себя старухой, омертвевшей изнутри. Я так и не познала Любовь, Страсть. Я не знала, что такое семья и ощущение растущего человеческого существа у тебя под сердцем.

Сейчас у меня была солидная пенсия, не менее солидный счет в банке, но не было воспоминаний о душевной теплоте. Все мои сослуживцы приходили и уходили, менялись. Были те, с которыми хотелось закрутить роман, но они не оставались в моем окружении достаточно долго. Вся жизнь в защите других. Иногда от них же самих или подобных им. Геройство. Помощь. Это все, конечно, хорошо, но никогда не было никого, с кем можно было поделиться. Хотя, конечно, были штатные психологи…

Однако разве плечо друга может сравниться с помощью человека – специалиста, старающегося выяснить насколько ты остался нормальным после очередной операции? Психологу не интересно, что ты тоскуешь по семье, которой у тебя никогда не было даже в детстве…

– Елена, мы скоро прибудем на место, – интерактивная проводница возникла прямо передо мной.

Обычно они не называли пассажиров по именам, хотя и знали их, но сейчас в излишней конфиденциальности не было смысла – я была единственным участником этой поездки.

Мы стремительно приближались к берегу. Со стороны это выглядело, будто мы собираемся врезаться прямо в причал. Но это было иллюзией, так как двигатель отключился почти сразу, а инерционное поле причала приняло нас как муху патока, буквально засосав в себя, не причиняя вреда и, одновременно, проверяя на наличие запрещенных препаратов, пассажиров или техники.

Берег с белым песком, пальмы и экзотические цветы с нашей и других планет всевозможной расцветки и небольшое современное здание из стекла и пластика, похожее на летающую тарелку. Меня уже ожидал дворецкий из моего нового дома – симпатичная седая интерактивная голограмма. Он проинформировал меня о том, что мой багаж доставят на грузовом автолете.

– Пройдемте в пассажирский автолет.

Все-таки дворецкого мне подобрали довольно старомодного – черная ливрея, белая рубашка и манеры как из готического романа викторианской эпохи. Я улыбнулась и села в автолет.

– Елена Витальевна, почему вы носите короткую стрижку? – дворецкий материализовался на соседнем кресле. – Вам бы подошли шикарные локоны, – интерактивный помощник (я глазом моргнуть не успела) превратился в гея-стилиста в ярком пиджачке. – Детка, а еще тебе бы подошли короткая юбочка и топ к ней – такие формы нельзя прятать! – он улыбался и жестикулировал. – Belissimo (Прекрасно! – итал., прим. автора)!

Я немного опешила. Психологи постарались, подбирая для меня что-то интересное в качестве помощника по дому.

Я переключила управление автолетом на ручной режим. Не поймите меня неправильно, я не против, когда меня везут-доставляют куда-либо, но за время работы на военных, мне это надоело. Да и водить мне нравится.

– Как вас зовут? – спросила я у голограммы… и поморщилась, услышав в ответ набор цифр и букв. – А имя? Имя у вас есть?

– Имя для номерной модели не предусмотрено, – теперь это был старый добрый дворецкий.

– Тогда я буду звать вас «мистер Скрудж».

– Как вам будет угодно, Елена, – дворецкий был воплощением чопорности.

Мы летели по выделенной для автолетов трассе. Под нами проплывали верхушки известных и инопланетных растений. Особенно мне понравились пальмы с синей листвой. На их верхушках сидели ярко-розовые птицы, которые пытались схватить наше транспортное средство, но трасса проходила выше, и у них ничего не получалось.

– Что это за птицы, мистер Скрудж?

– Это не птицы, Елена. Это щупальца деревьев – ларусов. Они питаются двумя путями – через землю и ловя насекомых на лету. Нас они, видимо, приняли за еду.

– О-о! – я исколесила половину Вселенной, но такого еще не видела.

«Должно быть, здесь будет интересно жить», – подумала я, – «Будет что поизучать, да и если надоест, можно слетать на другую планету. Или завести друга».

Последняя мысль меня встревожила. Да, «друга», бой-френда, парня я так и не потрудилась завести, и постоянных отношений ни с кем у меня тоже не было. Бедная я, бедная Лена… За 60 лет жизни только работа на уме.

Солнце начало заходить, окрасив небо в великолепно-розовые оттенки, а облака добавили воздушности.

«Как сладкая вата», – подумала я, довольно улыбнувшись, и добавила про себя, – «Время еще есть, Лена… Время еще есть…».

***

Домик оказался и не домиком, а целым ранчо с небольшой полоской земли с речушкой и заводью, где можно поплавать. Я с наслаждением потянулась. В спине что-то хрустнуло, будто встало на свое место.

– Мистер Скрудж, неужели это все теперь мое?

– Да, Елена, вон от той голубой отметки до этой и этой, и этой, – мой интерактивный дворецкий указал в четырех противоположных направлениях, потом начертил руками прямоугольник, растянул его, подбросил в воздух – тот расширился и замигал на каждой из сторон моих владений, так, чтобы я могла видеть границы.

– Как приятно. Покажете мне дом, мистер Скрудж?

– Конечно, Елена, пойдемте, – дворецкий манерно взял меня под руку (естественно, я не почувствовала физического воздействия, но мне параллельно показывали куда идти) и повел к скрытому глухим забором зданию. Сверху из автолета я частично видела сооружение, но гораздо больше интересовалась окружающей природой, чем местом, где мне предстояло жить.

Домик был уютным двухэтажным современным сооружением с большим количеством смотровых окон на все стороны света. Крышу покрывала приятная красноватая черепица. На речку выходила длинная широкая лоджия на втором этаже. На ней я собиралась установить кресло-качалку или даже две, если заведу друзей, то можно будет приглашать их сюда посидеть, выкурить одну-две сигаретки. В мире, где тебе могут свободно заменить легкие, курение больше не было проблемой.

В доме располагались две ванных и санузла на первом и втором этажах. Была кухня, если я решу сама что-то приготовить, или панель доставки еды, если захочу заказать. Гостиная располагалась на первом этаже. Интерактивное ТВ, телетайп, робот-уборщик, уютный выдвижной диван и возможность менять цвет стен по собственному желанию. На втором этаже – три спальни. Все в разных тонах – это я тоже могла поменять, а пока розовая, жемчужная, синяя. Сбоку как раз располагалась лоджия, то есть ни к одной из комнат она не подходила, но выйдя в коридор можно было свободно пройти к ней, присесть и оглядеть окрестности.

– Если вы захотите, Елена, внизу в гостиной можно сделать тренажерный зал, достаточно рассказать мне, как он должен выглядеть и какие тренажеры для него выписать. Туда же можно добавить тир.

– Отличная идея, мистер Скрудж. Я обдумаю и скину вам эскиз.

«У меня, наконец, есть свой дом! И я могу его обустраивать по своему усмотрению!», – от этих мыслей мне стало легко и весело, как будто я 20-летняя девчонка.

– А соседи здесь есть? И город или село? Где все живут? – спросила я, выходя на крыльцо.

– С востока Егоровы, с запада Семеновы, с севера Ушков, с юга пока никого, но, возможно, скоро поселятся. Город в нескольких километрах отсюда. Если вам понадобится помощь, я вызову по телетайпу. Автолет принадлежит вам, если захотите куда-нибудь выехать, то все координаты уже загружены в его компьютер.

– Но ты можешь спросить меня, детка, я ничего не знаю о дорогах, но мода моя стихия! Обещаю, что будет небезопасно, но весело! – вклинился гей-стилист.

– А тебя я буду называть «Выскочка», – улыбнулась я.

Гей-стилист обиженно засопел, и его место занял достойный мистер Скрудж.

– Если вам не нравится эта настройка, я ее сотру, Елена, – заявил он.

– Нет. Зачем? С Выскочкой веселее, – я улыбалась от уха до уха.

Пиджак мистера Скруджа остался на месте, но лицо его приняло выражение гея-стилиста и показало мне язык. Я хихикнула и поглядела на последний лучик солнца, скрывающийся за горизонтом – красиво. Почему я выбрала профессию военного, а не художника? Теперь время есть и на это.

На кухне пискнула доставка.

– Я осмелился заказать вам ужин, Елена, – промолвил мистер Скрудж.

– Ты ешь после шести, детка?! Какой ужас!!! – тут же запричитал Выскочка.

Я улыбнулась снова. Мне не будет здесь скучно. Я познакомлюсь с соседями, буду ездить в город за покупками и в кино, буду бегать по лесу, плавать в реке, научусь рисовать, буду изучать флору и фауну этих мест, начну медитировать и… и… Да куча всего, что можно делать при наличии денег и собственной крыши над головой.

«И найду себе мужчину…», – прошептал внутренний голос.

***

Я проснулась от острого чувства страха. Ясно, что снился мне кошмар, но я не помнила о чем. Чувство безнадежности не отпускало. Я накинула толстый теплый халат. Ночами здесь было на удивление прохладно. Я вышла в коридор, прихватив сигареты и зажигалку. Вот и балконная дверь.

Легкий ветерок играет кронами деревьев. Воздух сильно бодрит, но, благодаря ему и сигарете, чувство страха постепенно ослабевает. Наконец, я успокаиваюсь.

Дыхание выровнялось. Мысли потекли совсем в другом направлении. За этот месяц я успела познакомиться с Егоровыми и Семеновыми. Первые были молодоженами из золотой молодежи, хорошо обеспечиваемой родителями. Вторые семьей военных, как и я. Они познакомились во время операции на планете Стер. Здешние жители были воинственными пятирукими существами. Их правительство постоянно запрашивало межгалактических миротворцев. Муж Вероники Алекс отличился во время переговоров. Тогда-то она и обратила на него внимание. С тех пор они не разлучались, а через месяц поженились. Мужа и жену не могли отправить в разные точки Вселенной.

«В общем, любовь-морковь…», – подумала я с затаенной грустью и (стоит признать) с некоторой долей зависти.

Егоровы были совсем другими. Они язвили и горячились, устраивали скандалы с битьем посуды и страстным примирительным сексом. Боюсь, что именно это стало причиной их «отселения» от спонсирующих родственников. Мишель (а в народе просто Маша) ненавидела эту «глушь» (как она говорила) всей душой. Ее муж Виктор был полностью согласен с ней. Пожалуй, это было единственным с чем супруги были солидарны.

Аркадий Ушков интересовался лишь местной флорой. О нем я была наслышана от словоохотливой Мишель, которая в пику Виктору попыталась флиртовать с Аркашей. Однако единственное чего она добилась, был рассказ о деревьях-хищниках, питающихся мелкими птицами, животными и жуками. Люди для них были слишком велики. В общем, Мишель ушла несолоно хлебавши, что стало очередным поводом для насмешек Виктора.

Очнувшись от раздумий, я поняла, что докуриваю вторую сигарету. От кошмара не осталось и следа. Я сидела в кресле-качалке, вглядываясь в полоску солнца на востоке.

– Елена, вы простудитесь, – мистер Скрудж пригнал робота–уборщика с теплым пледом. Тот держал его в лапках-клешнях и отпустил сразу же, как я протянула руку.

– Спасибо, мистер Скрудж, – я улыбнулась.

«Боже, как одиноко», – подумала я.

***

Он появился в моей жизни неожиданно. Пришел с юга и обнял меня теплым ароматом сандала. Алехандро…

Русский с испанскими корнями. Высокий жгучий брюнет с синими глазами, доставшимися от россиянки – матери. Сейчас она жила в Испании с отцом Алехандро. Про себя я называла последнего Сашкой.

Он поселился на юге, как и предсказывал мистер Скрудж. Об этом мне сразу же растрезвонила Мишель.

– Ты даже не представляешь, насколько он секси, Лена!

Виктор, проходивший мимо, видимо, из душа, сделал кислую физиономию. Сам-то он тоже был неплох: хорошо сложен, среднего роста, а в одном полотенце на бедрах – так вообще красавчик. Но, судя по всему, замечание Машки в этот раз его задело. Значит, посмотреть действительно было на что, точнее, на кого.

Стараясь не показать, что заинтригована, я спросила:

– Неужели настолько хорош?

– О, да, Лен! Он выше Витеньки и мускулистее, и грудь в таких волосах… Ну, знаешь, чисто по-мужски… И бедра узкие…

Не говоря ни слова, Виктор аккуратно подошел к Машке, приобнял за талию и выключил телетайп. Я собралась отходить, как экран вспыхнул снова: Машка, прижатая к стене телом Виктора рядом с телетайпом, громко стонала, требуя продолжения. Я быстро выключила связь и отвернулась, но красноречивая картинка еще долго стояла у меня перед глазами.

***

В первый раз я встретила Алехандро на утренней пробежке. Он действительно был секси, только еще лучше, чем описала Машка. Светлая футболка обтягивала мускулистые руки. Красивая улыбка… Я пробежала мимо него, он – мимо меня, отсалютовав рукой. В ушах у Алехандро были наушники, на голове бандана, а легкая небритость его только красила. Потом его пес – овчарка по кличке Афганец – забежал на мою территорию, и мы вместе с Сашей искали его. Затем были бесчисленные свидания и ночевки друг у друга. Я узнала, что Алехандро 61 год, что он долго держал свой бизнес, а потом все продал, купил здесь домик, так как давно хотел уединения. Единственное, что он оставил себе – это виноградники в Испании, перешедшие по наследству от отца.

Я обучала Алехандро приемам рукопашного боя, а он меня капойэро. Мы вместе тренировались в моем зале, а потом там же на полу пили апельсиновый сок и занимались любовью. Нам было настолько хорошо вдвоем, что через полгода мы поженились. Его родители приехали на свадьбу, но надолго не задержались. Они были поглощены друг другом до сих пор, и я мечтала, что у нас с Алехандро будет точно также спустя годы супружества.

Кошмары, как ни странно, не исчезли совсем. Они будто стали не такими острыми, и я по-прежнему не знала, что там, в границах сна, происходит. Однако теперь, когда я просыпалась, рядом был мой муж. Он обнимал, стараясь защитить даже во сне. Я прижималась к Саше, и страхи уходили.

После появились двойняшки Катя и Данила. Казалось, моему счастью не будет предела. Мой дом был побольше, поэтому мы обустроили здесь детскую. В финансах мы оба не нуждались, денег хватало на все, да и путешествовать мы могли себе позволить, но так не хотелось уезжать куда-то (пусть даже ненадолго) из нашего уютного мирка.

Иногда Алехандро ездил к родителям в Испанию. Кроме того, он не мог оставить свои виноградники без присмотра. Я, конечно, тосковала, но долго эти поездки никогда не длились. Саша возвращался с подарками и цветами, говоря, что женщину нужно баловать.

Я отрастила волосы, бросила курить, стала надевать красивые платья вместо джинсов, записалась на курсы виртуального испанского. И все бы ничего, но неясное чувство беспокойства никак не отпускало меня. С каждым прожитым днем оно все росло.

Однажды ночью я опять проснулась от кошмара. В этот раз Алехандро не спал.

– Что случилось, детка? – его глаза странно поблескивали в свете Луны.

– Кошмары снятся… Не помню что.., – я провела рукой по волосам, пытаясь успокоиться.

– Ты помнишь, просто боишься признать, – Алехандро смотрел на меня в упор.

Даже в полумраке от этого взгляда меня бросило в дрожь.

– Ты ошибаешься, Сашенька.

– Вспоминай, Лена, вспоминай…

Голос мужа удалялся, звуча многократно в моих ушах, как эхо.

Я открыла глаза, оказавшись в приветливом утре.

– Мама! Мама! – Даня и Кэт забежали в комнату, совсем не заботясь о том, что их мама только что еле-еле проснулась.

Я улыбалась, участвовала в битве подушками, завтракала с детьми (муж снова уехал в Испанию), но сон никак не желал выходить из головы.

Мистер Скрудж превратился в импровизированную няню. Даже Выскочка нравился детям. Сейчас обе личности дворецкого по очереди забавляли Кэт и Даню.

На следующий год детям в школу. Мы даже выбрали место, где они будут учиться.

Даню тянет к технике, а Кэт к воинскому делу. «Даже не знаю от кого у нее это», – я улыбнулась своим мыслям.

– Вспоминай, Лена, вспоминай…

Голос, прозвучавший в моей голове, сразу же испортил настроение.

– Ну, зачем?!! – мысленно прокричала я, и все внезапно стихло.

***

После моего мысленного диалога, кошмары стали снится чаще. Перестали помогать и присутствие мужа с детьми, и разрядка в тренажерке, и горячая ванна.

Алехандро посоветовал обратиться к врачу. Что я и сделала, так как всегда считала, что лучше предупредить, чем потом лечить.

Городской доктор проверил меня на всех своих аппаратах и вынес неутешительный вердикт – редкое аутоиммунное заболевание.

– С этим пока не научилась бороться современная медицина, Елена. Если мы заменим Вам органы, это не поможет, так как со временем болезнь подчинит и их. Вы уже не выйдете из состояния сна, полного кошмаров. Потом начнутся судороги и наступит смерть.

– С чем это связано, доктор? – я старалась не показать, насколько меня шокировала данная информация.

– Возможно, на одной из планет, где Вы побывали во время службы, был какой-то вирус. Но мы пока не знаем, что это.

– Моим детям и мужу нужно опасаться?

– Нет, случаев передачи от человека к человеку пока не зафиксировано.

Я вздохнула. Любой сказке рано или поздно наступает конец.

– Мы можем Вам предложить криоконсервацию, пока не будет найдено лекарство.

Я хотела сказать, что лучше смерть, чем думать о том, что мой муж и дети смотрят на меня как на мумию в музее через стекло, но потом решила, что надежда на выздоровление есть. Современная медицина может найти лекарство за несколько лет, и я вернусь к родным.

Алехандро стойко перенес известие. Детям пришлось объяснять, и это рвало нам с мужем душу. Как сказать малышам, что любимая мама раз и пропадет из их жизни на неопределенный промежуток времени. В конечном счете, спустя месяц я пришла на криоконсервацию.

– Вы ничего не почувствуете, Елена. Просто слушайте мой голос. Итак, начнем…

Меня положили в капсулу из особого морозостойкого материала.

– Вы слышите меня, Елена.

– Да, доктор.

– Когда я дойду до единицы, Вы уже будете спать. Итак, 10… 9… 8… 7…

Я старалась не думать о том, что дети остались дома с отцом, что Алехандро настаивал на своем присутствие, но я попросила не смотреть, что я боялась до этого и боюсь сейчас…

За секунду до завершения отсчета в голове зазвучал голос.

– Молокчай.

Я открыла глаза…

Я всегда думала, что после смерти или во время криоконсервации будет пустота, но все оказалось не так. Помещение, в котором я находилась, напоминало казарменную комнату, где я жила во время обучения в военной академии: пустые бело-серебристые стены, максимально модернизированные, то есть нажал – и вот тебе кровать, надавил – и тут же раковина из стены.

Я лежала на каком-то столе, опутанная по рукам и ногам странными проводами-щупальцами. В местах соприкосновения с моим телом щупальца были розоватыми.

Я разглядывала странную массу, пока не осознала, что не чувствую тела. «Так и должно быть при криоконсервации?» – подумала я.

Я попыталась двигаться, и через какое-то время это получилось. Чем активнее происходило движение, тем больше присосок-щупалец отваливалось с моего тела.

Я вытащила из-под странного приспособления сначала правую руку, потом ногу и ощутила пустоту. Стол закончился. Я неловко упала на пол, и поняла, что совершенно обнажена.

Обстановка все больше казалась знакомой. Где я могла видеть все это? В военной школе я уже отучилась… Тогда где? Как будто в каком-то сне? Или нет? Мой мозг сыграл злую шутку, и я теперь в созданном им виртуальном мире? После криоконсервации или смерти?

Я в раю? Нет, больше на ад похоже… Я ощупала свою голову – волосы выбриты. «Я лысенькая, как коленка», – хихикнула я про себя. Ноги и руки худы до безобразия, груди почти нет. «Выгляжу, как будто в концлагере побывала», – я снова улыбнулась. «Во время криоконсервации, видимо, плохо кормят», – опять на хи-хи пробило.

Я подползла к стене и, опираясь на нее, поднялась на ноги, куда-то нажав в процессе. С тихим щелчком открылась дверь. Странный белый коридор со множеством дверей. На дверях стекла. На моей, кстати, тоже, но изнутри это непонятно.

Опираясь о стены, я пошла вперед. За первым стеклом странное существо со щупальцами обнимало спящую женщину. Она была такой же обритой, как я. Щупальца же мерцали странным серебристым светом. В какой-то момент женщина выгнулась дугой, рот ее открылся, будто она кричит от наслаждения. Существо порозовело.

Я, наоборот, побледнела. Щупальца были такими же, как на устройстве (я приняла это существо за устройство!!!), под которым я недавно лежала.

Я двинулась дальше. За другим стеклом находился обритый мужчина такой же обнаженный как я. На нем был железный ошейник и цепь прибитая к стене. Мужчина громко рычал и гавкал куда-то в пространство. Шея его была стерта до крови. В какой-то момент мужчина повернулся… и я узнала Яррена!

– Яррен, это я, Елена! – я кричала, но он меня не слышал.

Странных существ со щупальцами рядом с ним тоже не наблюдалось. В других камерах тоже были люди: кто-то с инопланетянами, кто-то без них. Люди без существ, как правило, были явно не в себе.

– Что здесь происходит? – я скорчилась в уголке коридора.

И вдруг со стороны моей открытой двери раздался странный шипящий звук. Я увидела, что существо, принятое мной за устройство медленно выползает в коридор, обретая знакомую форму.

– Вернись ко мне, детка, – Алехандро был как всегда хорош собой, только голос его звучал надтреснуто, как будто произносить слова ему непривычно.

– Как это возможно?! – я взвизгнула, забарабанив по стене, не сразу, но открылся следующий проход с множеством похожих одна на другую дверей. Теперь я знала, что за ними.

Где я? Что происходит? Что со мной?

– Ты знаешь ответ, – голос в голове все больше напоминал герра Коллера.

– Детка.., – Алехандро не спешил. Возможно, ему было просто тяжело двигаться в человеческом обличье. То тут, то там из его совершенного тела вываливались серебристые щупальца, потом опять погружались внутрь, и так до бесконечности. Держать форму Алехандро было все тяжелее.

– Вспоминай, Елена, вспоминай.., – голос Коллера был настойчивее. Я закрыла уши руками, но тут голос Коллера вытеснил другой голос.

– Мы отправляем Вас на ответственное задание, Елена. Мы выяснили, что роботсы захватывают наш мир все больше. Пропадают люди… Тысячами… Что с ними происходит, мы не можем понять. Нам нужен кто-то, кто будет интересен роботсам, а их привлекают эмоции.

В Вашем ДНК заложена особая программа. Вы очень эмоциональны, Елена, но это нам на руку. Вы сможете привлечь одного из роботсов или их подчиненных, знающих, что искать. Вас возьмут в оборот. Вы сможете проникнуть на их базу, понять, как и чего они добиваются от нас людей, передать нам данные и обезвредить роботсов. Передатчик активизируется, как только Вы вспомните о нем. Данные будут переданы вне зависимости от Вашего местоположения. Мы используем закрытый от роботсов канал. Как только мы узнаем Ваши координаты, то ударим спецоружием, гасящим все электроимпульсы в телах роботсов. Это вырубит их, а также всю их автоматику. Тогда мы сможем задержать инопланетных захватчиков и вернуть похищенных людей на Землю. Кроме того, наши технологии получат дополнительный толчок для развития, благодаря изучению тел роботсов и их техники.

– Елеенааа.., – Алехандро был уже совсем близко, серебристое щупальце тянулось ко мне, приближаясь миллиметр за миллиметром. Еще чуть-чуть и оно снова присосется ко мне, а что будет дальше, я так никогда и не узнаю, так как снова окажусь в идеальном мире, созданном для меня инопланетным существом. С моим реальным телом будут делать, что захотят, а в памяти ничего не останется от сегодняшнего пробуждения.

Нет! Я должна продержаться как можно дольше, чтобы сигнал дошел до наших, а там посмотрим.

Я опиралась о стены и продолжала двигаться по длинному коридору. Ноги слушались плохо. Я подумала, что, скорее всего, выгляжу со стороны просто ужасно. Худая, как скелет, лысая и голая. Я была слишком слаба, чтобы бороться. Видимо, меня, как и других узников, плохо кормили. Сколько я здесь пробыла? И при каких обстоятельствах попала?

Последнее связанное воспоминание относилось ко времени моего общения с доктором в криокамере. Видимо, жизнь с Алехандро была красивой выдумкой с целью получения живых эмоций. Моих живых эмоций!

А дети? Наши дети? Мои дети? Все было так реалистично…

Левая рука провалилась в пустоту. Дверь оказалась открыта. Не глядя, я кинулась к ней, краем глаза заметив, что Алехандро больше не двигается в мою сторону. Дверь я захлопнула, прислонившись к ней лбом.

– Здравствуй, мама.

Оборачивалась я медленно. Данила и Катя стояли в углу, чуть исподлобья поглядывая на меня. Роботсы. И они тоже. Но это невозможно!

В глазах потемнело, но сознание я не потеряла. Внезапный скачок напряжения заставил электричество мигнуть и выключиться, но за секунду до того я увидела, как сломанными куклами на пол рухнули мои дети. Наши все-таки получили нужные координаты.

***

Оказалось, что в рабстве у роботсов я провела почти восемь лет. Управление не могло меня вызволить, так как все поисковые сигналы роботсы хорошо блокировали. Меня смогли найти только после активации специального биологического устройства, которое внедрили в мозг перед секретной операцией. Оно начинало работать только после сознательного вспоминания о нем. Что и произошло, когда я очнулась в лаборатории. Откуда взялись маленькие роботсы – наши с Алехандро дети, – никто не мог мне ответить. Сам роботс молчал, хоть его и привели в чувство спустя какое-то время. Данила и Катя тоже не желали общаться.

Спустя месяц я начала потихоньку приходить в себя. Роботсы могли подключаться к сознанию человека, чтобы чувствовать то же, что и он, могли манипулировать сознанием и памятью, вводить данные, которых не было, изменять имеющиеся, так как человеческий мозг не был совершенной машиной с идеально запоминающим процессором.

Со мной работали психологи. Благодаря их помощи, я поняла, что вся моя жизнь за восемь лет была сведена к лежанию в одной из камер лаборатории роботсов, что мне повезло, так как я могла сойти сума, как это случилось с Ярреном (местоположение Свена по-прежнему оставалось неизвестным). Во время «присасывания» к человеку и внедрения в его психику роботсы выделяли особые психотропные вещества. Не все люди могли это вынести. Я пережила и держалась достаточно долго. Обычно личность людей после такого проникновения в разум стиралась через год-два. Причины моей стойкости были непонятны даже нашим ученым.

– Где теперь мой.., – я чуть не сказала «муж», но вовремя исправилась, – …Алехандро и дети?

– Они в нашей лаборатории. Мы исследуем воздействие электрического тока на мозг этого Алехандро и других роботсов. С детьми пока не работаем.

Мое сердце сжалось помимо воли. Я знала, что такое быть подопытной крысой, и не хотела такого же для других живых существ, пусть даже это они проводили надо мной свои эксперименты. Плюс я была хотя бы под своеобразным наркозом, и меня кормили при помощи специальных систем. Последний факт был подтвержден нашими учеными после взятия моей крови на анализы. В ней обнаружили особые компоненты, входящие в состав кормежной системы. Конечно, такой еды было недостаточно для моего организма, поэтому я сильно похудела за время моего содержания в лаборатории роботсов. Плюс сказалась длительная обездвиженность – мышцы как-будто усохли.

– Им больно? – вопрос вырвался помимо воли. Я жалела своих тюремщиков.

– А Вам их жалко? После всего?.. – задал встречный вопрос ученый.

– Возможно, – неопределенно ответила я.

– Они – всего лишь груда микросхем, Елена. Не более того. Они не способны чувствовать. Забудьте о них, – в голосе ученого не слышалось и тени сомнения, но мне было не по себе.

– Я могу поговорить с Алехандро? – я звала этого роботса также как во время нашей семейной жизни. А как мне его еще называть? Роботс номер 7397? Как это делали ученые?

– Нет, Елена. Вы еще в недостаточной мере можете отвечать за свои поступки.

«Он ведет себя со мной как с психически неуравновешенным человеком. Или просто боится чего-то?» – я повнимательнее вгляделась в лицо ученого. – «Похоже, все-таки боится. Но чего? Неужели меня? Или за меня?»

***

Мне все-таки удалось уговорить герра Коллера пропустить меня к Алехандро. Роботс был закреплен в капсуле. Каждое из его щупалец сковывало специальное электронное устройство. Нашим ученым пришлось потрудиться, чтобы это проделать. Только так называемое лицо (это для нас людей проще так было называть верхнюю часть, через которую роботс мог говорить) осталось свободным. Однако Алехандро молчал.

Его изучали, пробовали пытать, но не знали, есть ли у роботсов болевые центры, так как существо никак не реагировало, поэтому прекратили это и теперь просто наблюдали. Только вот в битвехарактеров безэмоционального электронного организма и человеческого эмоционального проигрывали люди. Наши ученые были бессильны.

Данила и Катя впали в странное состояние оцепенения. Их не стали изучать. Человеческая чувствительность не позволила этого, пока мы не поняли природу роботсов, и являются ли электронные дети детьми в полной мере похожими на наших человеческих.

Когда я вошла, Алехандро поднял голову. Его лицо состоящее из щупалец, дрогнуло и начало приобретать человеческие очертания, каким я его запомнила.

– Еленааа.., – это было первое, что я услышала, подойдя к нему.

– Здравствуй, Алехандро… или роботс?

– М-не… больше… нра-вится… Алехандро…

Мне показалось или роботс попытался улыбнуться левым уголком рта? Я впилась в его лицо взглядом, пытаясь понять, действительно ли заметила какие-то эмоции, или он играет со мной?

– Мииилая… подойдиии ко мнееее, – кажется, эта фраза далась ему чуть легче предыдущей.

Мне захотелось убежать. Эта фраза напомнила о нашем счастье, оказавшемся ложью. А еще захотелось ударить его, но ведь роботсы бесчувственны. Или нет?

– Задавай свои вопросы, Лена, – голос в моей голове звучал четко и ясно, губы же роботса передо мной не шевелились.

Видимо, удивление отразилось на моем лице, так как голос произнес:

– Когда ты вошла, я настроил индивидуальную защищенную передачу данных между нами. Здесь это называется телепатией, у нас – информационный обмен.

– Ты подлец, – произнесла я мысленно, выделив эту мысль из вихря других мыслей.

– В какой-то мере, да.

– В какой-то мере?!! Ты меня использовал!!!

– Милая все люди друг друга используют, манипулируют, играют на чувствах друг друга.

Спокойный тон этого роботса взбесил меня. Всегда есть люди, способные вывести из себя конкретного человека, даже если этот человек – сама прелесть. И уж, конечно, нет ничего удивительного в том, что такими людьми являются наши родственники или друзья, ведь никто иной, как они знают наши самые больные места. Я поняла, что за все те годы, что я провела в плену (читай «замужем») за Алехандро, он стал мне родным. Открытие потрясло меня. Я бы так и стояла, открыв рот, но роботс вовремя привел меня в чувство.

– Леночка, если ты так и будешь стоять, то выдашь нас с головой.

Я могла поклясться, что в его голосе была улыбка. Меня же разрывали противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось его убить, сделать ему больно, а с другой, я была рада этому разговору. Но более всего было любопытно, к чему приведет наш диалог. Что нужно Алехандро?

В реальности, зная, что за нами наблюдают, я спросила:

– Скажи, Алехандро, а роботсы чувствуют что-либо?

– А как ты думаешь, Лена? – ответил роботс, мысленно же добавил: – Прости меня, Леночка. За все эти годы ТЫ научила меня чувствовать.

Я покраснела. Всего несколько слов и ты растекаешься лужицей. Фу, гадость! И это я! Законопослушная гражданка, военная, человек, поклявшийся защищать людей нашей планеты от таких как он паразитов!

Вслух же я ответила:

– Я не знаю. Хочу, чтобы ты сам рассказал.

– А что мне за это будет? – снова спросил Алехандро, явно играя роль плохого парня.

Мысленно же добавил:

– Если я расскажу, то невольно выдам тайну, которая мне не принадлежит.

– Попробуй, – также мысленно ответила я.

– Это может причинить тебе боль, Лена…

– Валяй. Я не боюсь боли. Лучше правда, чем сладкое неведение.

Вслух же я сказала другое:

– Мы отпустим тебя и всех остальных роботсов, – конечно, я была неуполномочена на это, но… Надо же было поддержать видимость разговора…

Мысленно Алехандро засмеялся. Да так громко и заливисто, что я снова чуть не вытаращила глаза, но вовремя спохватилась.

– Вы не обладаете этой властью, – вслух совершенно спокойно произнес Алехандро.

Далее разговор пошел в ключе торговли за лучшие условия. Говорить и не терять нить мысленного диалога было тяжело, однако все-таки удавалось.

В конце я уже знала, как поступлю. Мы сошлись на том, что роботс подумает над моим предложением. Я вышла из лаборатории. Герр Коллер почти сразу подошел ко мне.

– Елена, Вы добились больших результатов за один разговор, чем мы за длительное время.

– Не думаю, – скромно ответила я.

– Не принижайте своих достоинств.

Мы немного помолчали, главным образом для того, чтобы я избавилась от мнимого смущения.

– Я всегда готова помочь своей планете, – улыбнулась я и развернулась, пытаясь уйти, но была остановлена следующим вопросом герра Коллера.

– Елена… Ответьте еще на один вопрос, пожалуйста…

– Да, конечно, – я развернулась.

– Мы засекли подозрительный трафик из лаборатории… Какое-то защищенное соединение…

– Да, возможно. У меня было какое-то странное ощущение, герр Коллер. Роботс странно себя вел. Не так как в моем многолетнем сне. Может быть, он пытался пролезть в нашу базу данных?

– Это возможно, так как сигналы были электронными… Спасибо за помощь, Елена.

– Служу планете, герр Коллер! – отрапортовала я.

Во время разговора мы двигались по длинному коридору, прочь от лаборатории, где держали Алехандро. Внезапно электричество мигнуло и погасло, а когда снова зажглось, герру Коллеру тут же позвонили по наручному видеофону. Ученый на голограмме выглядел взволнованным.

– Герр Коллер, роботс номер 7397 пропал.

– Что??!

Первый раз в жизни я увидела, как мой преподаватель испытывает какие-то эмоции. Сначала он побледнел, а потом резко побагровел.

– Это еще не все, герр Коллер.., – неуверенно лепетал ученый.

– Что еще?!!

– Все остальные роботсы пропали…

***

После исчезновения роботсов все, конечно же, попытались повесить на меня. Все решили, скрытый информационный обмен происходил между мной и Алехандро, хотя взаимодействовали два технических устройства. Однако выяснилось, что роботс действительно проник в головной процессор во время беседы со мной. После нашего разговора он на несколько секунд сделал себя и своих сородичей объектами защиты нашей системы, а нас ее врагами, но остановил запуск ликвидации чужеродных объектов буквально за долю секунды до его начала. Этого времени ему хватило, чтобы освободить других роботсов и открыть множественные телепорты по всей базе для их совместного перемещения в неизвестном нам направлении.

Он знал, что я приду к нему на встречу и подготовился заранее. Почему только не сделал это раньше? Может, хотел отвлечь внимание герра Коллера? Но при такой мощи, сбежать роботсы могли в любой удобный момент. Проконтролировать движения Коллера после подключения к камерам труда не составляло.

Причину нашептывало мне сердце, но… я отмахивалась. Если бы не безэмоциональность роботсов, то я бы решила, что он любит меня и таким своеобразным способом признался в своих чувствах. Благодаря центральному процессору с нашей базы, мы все уже могли бы быть мертвы, но Алехандро не позволил. Потому что заботился? Хотел, чтобы мы жили? Я жила? Зачем? Хаос из противоречивых мыслей крутился у меня в голове. Были ли у него ко мне какие-то эмоции, чувства или нет? Во время беседы внешне это никак не проявлялось, но вот мысленно он и смеялся, и улыбался, и был серьезен, и говорил с нежностью. Я совсем запуталась…

Я помнила, что Алехандро собирался сообщить мне что-то очень важное, что-то, что могло причинить мне боль, но не помнила что. Видимо, он заблокировал информацию. Но как? Я же не роботс…

Прошел месяц с момента нашего последнего разговора с Алехандро, ситуация с исчезновением роботсов разрешилась. Полетели со своих постов военные и ученые, в том числе и герр Коллер. Меня понизили в должности и отправили во внеочередной отпуск на неопределенный срок. Я не жаловалась.

Герр Коллер сильно постарел за этот месяц. Мы иногда встречались с ним. В одну из этих встреч он передал мне видеокассету с записью нашего разговора с Алехандро. Однако я так и не решилась посмотреть ее. Уж больно свежи были воспоминания…

Время шло… Вот и другой месяц прошел, за ним еще один и еще… Я чувствовала себя осенним садом перед долгой снежной зимой: деревья расставались с листвой, прощаясь с жарким летом, полным цветения. Я готовилась заморозить все чувства… Но когда они уже покрылись корочкой льда, я решилась посмотреть, что же находится на кассете герра Коллера.

Вопреки моим ожиданиям там была вовсе не наша встреча с Алехандро. Голографический герр Коллер прокашлялся с экрана видеофона.

– Елена, здравствуй. Я решил, наконец, очистить свою совесть.., – учитель замолчал, вздохнул и снова продолжил. – Много лет я хранил эту тайну…

Во время войны с роботсами мы искали идеальное оружие против них, мы хотели контролировать ситуацию, но они были сильнее во всем.

Однажды нам удалось захватить одного из них, мы не знали, что они могут телепортироваться. Только недавно, благодаря тебе, Елена, это выяснилось. Возможно, не все их особи, а только самые сильные способны на это.

Так вот, мы захватили одного. До того как он самоуничтожился удалось взять немного его генетического материала. И тут нашим ученым пришла (на тот момент казалось) гениальная мысль. Они решили скрестить геном человека и роботса, создав новое существо, способное на сильные эмоции, которые (как мы давно заметили) привлекали роботсов. Тела этих существ оказались созданы не только из деталей и микросхем. В них содержались, прекрасно совмещаясь и биологические клетки, похожие на наши человеческие.

Мы начали работать над проектом «Молокчай» – это шифровое слово для кодировки первого созданного в проекте существа. Мы назвали их биороботами, но это неверное на мой взгляд название. Уж больно человечными получились наши образцы. Было их немного. И с каждым разом получалось все хуже. Некоторые из них становились агрессивными и, когда вырастали, пытались убить своих создателей или себя. У них были явные проблемы с самоидентификацией и жизнью в обществе. Однако семь самых первых образцов проявили себя идеально. Всех их отправили на службу к военным, всех запрограммировали на проникновение на территорию роботсов, а с привлечением последних проблем не было, так как высокая эмоциональность наших биороботов была для этих существ как мед для пчелы. Всех наших моделей роботсы рано или поздно похитили. Свен, которого ты знаешь, Елена, также у них в плену. К сожалению, связь с ними была потеряна. Со всеми… кроме тебя, Елена…

Я воззрилась на экран, не веря своим ушам. Я же сирота! От меня отказались родители! Я не могу быть биороботом! Но головоломка складывалась как нельзя лучше (вспомнилась китаянка с молокчаем перед (теперь уже понятно) нападением подручных роботсов), а герр Коллер, тем временем, продолжал:

– Прости меня, Елена. Ты заменила мне дочь, которой у меня никогда не было. Я почти позабыл, что ты биоробот…

– Но так и не рассказал ничего.., – прошептала я голограмме. Даже сейчас я вынуждена общаться не с человеком, а с его видеокопией! Он струсил! Не смог поговорить лицом к лицу!

Я с силой сжала кулаки, не обращая внимания, что ногти больно впиваются в ладонь. Кажется, я знаю, почему поздние модели убивали своих создателей…

– Лена… Я знаю, что тебе сейчас тяжело, но выслушай меня. Ты – первый созданный нами биоробот. В тебе заложено все самое лучшее от человека и роботсов, все самое сильное. Ты одна можешь найти его и других роботсов. Ты можешь помочь нам победить их. В тебе достаточно от человека, чтобы сделать выбор в нашу сторону.

Голограмма погасла. Я сидела опустошенная, непонимающая, больная от кончиков пальцев ног до макушки. Меня обманывали все. За мной следили, направляли, программировали. Я сидела, как муха, в огромной паутине, а мной манипулировали, как хотели. Отныне и навсегда: ХВАТИТ!

***

Почти год я скрывалась от военных конфедерации. Я меняла внешность, паспорта, места. На одной затрапезной планетке мне вырезали несколько следящих устройств, но оставался еще мой поддающийся программированию мозг.

Один из знакомых хакеров посоветовал поставить хороший антивирус, что и было сделано. Однако я не знала, остались ли еще какие-то установки «Молокчая» во мне. Это тревожило, если не сказать, напрягало. Я не знала, принадлежу ли сама себе.

Кроме того, в течение последнего месяца почти каждую ночь я стала видеть странные сны. В них Алехандро общался со мной. В них я видела Даньку и Катю. Дети рассказывали, как проходит их жизнь на планете роботсов, как их учат разным премудростям для выживания как среди роботсов, так и среди людей.

Я так скучала по ним, что ночами просыпалась от слез, не понимая, по-прежнему ли я Елена – человеческая женщина, родившая двоих детей, или безэмоциональный биоробот без души.

Проснувшись в одну из таких ночей, я решилась найти Алехандро и детей. Я хотела, чтобы на мои вопросы ответили, хотела понять, что я есть такое, но больше всего я хотела увидеть реальное положение вещей. Возможно ли, что я действительно мать Дани и Кати? Может ли роботс испытывать ко мне какие-либо чувства? Могу ли я любить Алехандро и детей? И не важно какими бы были ответы на все эти вопросы – отрицательными или положительными, ведь потом вставал главный вопрос: «Как мне жить дальше?». После этого сразу же появлялся следующий более пугающий: «А стоит ли жить?».

Стоит ли жить, если все, во что верила, разрушено? Стоит ли жить, если все, кому верила, предали? Стоит ли жить, если больше не знаешь, кто ты?

Друзья и враги перемешались. Разум и чувства восстали друг против друга. Плюс еще какие-то программы, о которых я не имела ни малейшего представления… Точнее, основные мне назвал знакомый программист, но кроме них были еще сотни, и я не знала, как ими пользоваться… Хотя компьютерщик сказал, чтобы я не заморачивалась, ведь собаки и кошки не думают, как они передвигают сразу четырьмя лапами, также как человек двумя ногами, но стоит только задуматься и… Оп! Проблемка!

– Прекрати думать! – хлопнув меня по плечу, по-дружески посоветовал Денис. – Просто живи!

Этой же ночью я снова увидела Алехандро и детей. На этот раз они ничего не рассказывали. Дети просто посмотрели мне в глаза и сказали:

– Мы скучаем, мама. Приходи к нам.

– Но я не знаю, где вы… Не знаю как…

– Ты знаешь, милая, – Алехандро улыбался, и было в этой улыбке столько нежности, что у меня защемило сердце.

Я проснулась в слезах. Одна моя рука тянулась в пустоту к мужу и детям… Но это был лишь сон… Или нет?..

Что он имел в виду, говоря, что я знаю? Я понятия не имела, о чем говорил Алехандро.

Единственное место, где мы были счастливы вместе это…

***

Я летела к озеру Сан. Я знала, что такое место у нас на Земле действительно существовало, но в реальности все выглядело совсем не так как в моих сновидческих фантазиях под воздействием роботса. Озеро было ярко-желтого цвета за счет какой-то невероятной водоросли, растущей в глубине.

Деревья и кустарники были скрыты защитными полями и увидеть их можно было только ступив на землю в непосредственной близости от них. Рядом, как правило, висело несколько табличек с обозначением видов, произрастающих здесь. Животные и птицы двигались в своей рекреации, к которой были прикреплены. За ее пределы выйти они не могли. Откуда эти животные и птицы, и что собой представляют, также говорилось на табличках перед входом. В общем, озеро Сан со всеми своими невидимыми до поры локациями, флорой и фауной представляло собой достаточно сложную систему.

Пока я летела в транспортнике, то видела только желтую гладь озера, к которой было запрещено приближаться ближе чем на 30 метров (некоторые представители фауны отлично прыгали из воды и могли нечаянно нас съесть). Никаких поселений рядом с Сан не было, так как его территория считалась охраняемым заповедником. Кроме того, никому не хотелось стать случайным обедом для инопланетных хищников, также нашедших здесь свое пристанище. Их изучали и кормили, стараясь самим не стать их кормом.

В общем, без сопровождения меня отпускать не хотели, как я ни настаивала. А мне очень не нужно было это сопровождение, если я собиралась (и эта мысль казалась мне, как минимум, неправдоподобной) искать здесь Алехандро и детей.

На табличке с локацией нашего дома (такие координаты я запомнила, пока спала в лаборатории роботсов) значилось «Гористая местность, населенная драконами с планеты Драго. Очень опасная локация! Без спецсредств и костюма не входить!». Далее шло подробное описание природных условий и самих драконов.

– Туда нельзя, Лизавета Петровна, – предупредил командир спецназовцев из моего сопровождения.

Я была закамуфлирована под пожилую даму-ученого, отличавшейся полнотой и плохим зрением, и по этой причине носившей очки.

– Послушайте, это же тема моего доклада. Я должна быть там, – я ткнула пальчиком за табличку.

– Давайте для начала оденем костюм. Даже если Вас проглотят, Вы сможете продержаться достаточно долго, прежде чем Вас вытащат. Подобные случаи уже были…

Я в нетерпении взглянула за табличку, но пришлось надеть костюм. Он был оснащен защитным огнеупорным покрытием, дополнительными баллонами с кислородом, тюбиками с космической едой, выдавливающейся прямо в рот и даже телетайпом, по которому можно было смотреть любимые TV-передачи, чтобы как-то убить время, пока сидишь в драконьем желудке. Как говорится, если вас съели, то у вас два выхода… С новым костюмом появился еще и третий.

Представив сидящего в недоумении дракона с говорящим животом, я чуть было не начала смеяться, но вспомнив, что я серьезный ученый, нахмурилась, вслушиваясь в инструктаж спецназовца. Я даже немного ему посочувствовала, вспомнив, что сама также являюсь военной, защищающей мирных граждан, вечно рвущихся на подвиги.

Наконец, дозволение ступить на территорию драконов получено, и мы с четырьмя спецназовцами (они окружили меня, чтобы защитить, если что-то пойдет не так) оказываемся за табличкой. Я впервые в жизни видела дракона. Огромный, красный, крылатый и извергающий пламя на ни в чем не повинный кустик… А нет.. Это барашек… был. Меня слегка замутило, когда после своеобразного приготовления барашек был разорван и скушан.

– Все еще хотите писать доклад по драконам? – спросил, заметив мое состояние, командир спецназовцев. В его тоне не было даже намека на иронию. Видимо, он успел многое здесь повидать.

– Хочу, – ответила сумасшедшая я, – и не поняла, что происходит. Мои ноги вдруг оторвались от земли и резко взмыли ввысь вместе с моим бренным телом. С трудом задрав голову (костюм сильно мешал), я увидела черное чешуйчатое брюхо и цепкие лапы с огромными когтями. Они ухватили меня за костюм на плечах и несли высоко в небесах.

Последнее, что я услышала от спецназовцев, было:

– Не стрелять! Упадет и ее придавит.

Меня кинули на землю достаточно быстро. Я кувыркнулась и осталась лежать, притворяясь мертвой (авось падаль они не едят), но просчиталась. Столп огня накрыл меня почти мгновенно. Последнее, что я увидела на экране костюма, была фраза «Цель достигнута». Именно сейчас я находилась в точности там, где стоял наш с Алехандро дом.

***

– Объект потерян. Объект потерян. Объект потерян.

– Да заткни ты этот долбанный компьютер! – герр Коллер был в гневе.

Военный программист нажал несколько кнопок, и сирена перестала звучать.

– Роботсы никогда не уничтожали наших биороботов.., – произнес он.

– До сего момента. Она слишком близко подобралась к ним, – герр Коллер в ярости сжал кулаки. – Столько лет наблюдений… Последний биоробот… Последняя надежда… Лучшая из всех наших роботов! И на тебе!!! – герр Коллер ударил кулаком по столешнице. Лицо его перекосилось и покраснело от злости. В этом человеке Елена бы никогда не узнала своего выдержанного учителя.

***

– Лена, милая…

Кто-то гладил меня по лицу и говорил приятные вещи о том, что ждал так долго, так хотел увидеть, так мечтал прикоснуться… Какой прекрасный сон… Но пора просыпаться.

Елена открыла глаза, но ничего не изменилось. Она действительно лежала в объятиях Алехандро на прекрасной солнечной поляне.

– Я опять сплю? – слабо спросила я. – Или опять в лаборатории? Меня же… Съели!!! – последнее слово я в ужасе выплюнула и начала бороться с Алехандро.

– Нет, нет, нет.., – он ласково уговаривал, блокировал мои руки и крепко прижимал к себе, – Ш-ш-ш… Тихо, милая. Все прошло. Все в порядке. Ты в безопасности. Если ты позволишь, я все объясню.

Я лежала в его объятиях и плакала, уткнувшись в сильную грудь в клетчатой рубашке. Когда я немного успокоилась, Алехандро начал свой рассказ.

– Все началось с планеты Матрикс. Это наша родина.

– Но мы ее обследовали, там ничего нет.

– Для вас, может, и нет, а для посвященных есть, – Алехандро лукаво подмигнул мне.– Но вернемся к началу. Итак, планета Матрикс. На ней жили два народа роботсы и унироботсы. Первые были ученые по природе, а вторые воины. Именно последние начали войну с Землей и землянами и продолжают действовать до сих пор, пытаясь поработить людей, сделав их своими рабами и, заодно, подпитываясь от их эмоций.

– Но вы действуете также. И я тому отличный пример.

– Я прошу прощения, Лена, что так получилось. Ты действительно попала к нам как объект изучения, но не только для этого. Мы сами учимся у людей. Учимся любить, верить, надеяться. Наш народ вымирает. Мы долго искали причину, и, наконец, поняли, что дело в эмоциональности. Раньше мы все были полны эмоциями. Наши предки больше походили на тебя – биоробота с кучей мыслей, чувств и реакций, но со временем мы стали вырождаться и теперь роботсы могут быть только бесчувственными био-машинами. Раньше у нас были большие семьи (мы ведь живородящие, Елена), но сейчас дети перестали появляться. В унироботсов заложена воинственная программа, но даже они хотят продолжить свой род, а для этого нам всем нужны подходящие люди. Когда мы нашли первого биоробота, созданного людьми, мы думали, что он такой же как наши изначальные предки. Он многому научил нас. Все биороботы с планеты Земля нас многому научили. Они живут и по сей день среди нас. Кроме того… Посмотри на меня, Елена.

Я вгляделась в лицо Алехандро. Щупалец почти не было видно, он напоминал обычного человека.

– Что с тобой случилось? – удивилась я. – Щупалец нет.

– Да, милая. Теперь я по многим параметрам почти такой же биоробот как ты. Ты научила меня чувствовать. Ты научила любить… И я совершенствуюсь день ото дня…

Я снова начала плакать, но уже от счастья. Внезапная мысль осушила слезы.

– А как же дети?

– Они действительно наши дети, любимая. Дети, рожденные тобой.

– Но как?! – я в изумлении уставилась на мужа.

– Обыкновенным способом, – хмыкнул Алехандро, но потом стал серьезным, – В какой-то момент я сам выпал из реальности и перестал тебя изучать. Я влюбился как идиот и потерял голову и контроль. В общем, так получились Данила и Катя.

– Они еще помнят меня?

– Всегда. Они помнят о тебе всегда. Я попытался установить между нами всеми духовную связь. Поначалу это не получалось. Ты была во власти обиды и сердилась, но потом… потом твое сердце открылось.

– Где мы сейчас, Сашенька? – я не сдержала нежности в голосе.

– Мы на Матриксе, милая.

– Но как?!

– Я вывел портал с того места, где ты теоретически могла бы оказаться, к нам сюда.

Я вспомнила про дракона и почувствовала, что опять закипаю. Что-то уловив в выражении моего лица, а, может, и в мыслях, Алехандро примирительно поднял руки, будто говоря, что сдается.

– Лена, стой. С драконом мы договорились давно, но только чтобы он тебя доставил на нужное место, а не чтобы поджарил. Это уже его личная инициатива.

– Ах, его личная инициатива?! – я пнула Алехандро локтем под ребро. К моему удивлению он слегка скривился.

– Есть и некоторые минусы в чувствовании.

Потом, будто что-то вспомнив, муж серьезно поглядел мне в глаза и произнес:

– Теперь тебя уже никто не достанет, Леночка. Герр Коллер может сколько угодно приезжать на Матрикс. Все скрыто несколькими слоями защитных полей. Он может быть где угодно, даже здесь, где мы сидим с тобой сейчас, но нас он не увидит и дотронуться не сможет.

– Что-то наподобие параллельной вселенной?

– Сложнее, но похоже.

Мы немного помолчали. Алехандро обнял меня за талию. Из леса послышались голоса Данилы и Катеньки.

– Мама! Мама! Мы так ждали тебя! – дети кинулись ко мне, а я снова заплакала. Что ни говори, но Любовь – то единственное, ради чего стоит жить. А проекту «Молокчай» от всех нас огромное СПАСИБО!