Ничего личного. Книга 8 [Amadeo Solitario] (fb2) читать онлайн

Amadeo Solitario Ничего личного. Книга 8

Глава 1. Учитель по завещанию

На кладбище лил дождь.

Десятки людей столпились у могилы, в которой лежал гроб, украшенный белыми хризантемами. Единственные цветы, которые он любил.

Может быть, потому, что их так любила жена.

Ей пришлось уйти намного раньше, но теперь они наконец встретятся. Можно ли считать иначе? Так долго ждать воссоединения и теперь без сожалений оставить на Земле все, что было дорого.

Амадео подошел к краю ямы и бережно бросил цветок на крышку гроба. Наклонившись, он на мгновение вынырнул из-под черного зонта, который над ним держал его телохранитель Киан, и капли ледяного зимнего дождя тут же пропитали волосы. Пряди прилипли к лицу. Он не сделал попытки убрать их.

Выпрямившись, он мгновение постоял, глядя на лакированную крышку. Последнее пристанище и единственный пейзаж, что предстоит созерцать телу вечность, пока разложение и тление не заставят плоть погрузиться во тьму.

— Жаль, что мы больше не увидимся, — прошептал он и отошел от края, освобождая место другим скорбящим.

На похоронах Бернарда Мартинеса собрался цвет высшего общества. Далеко не все были с ним в дружеских отношениях, некоторые откровенно враждовали, но не могли не признавать, что своей букмекерской империей Мартинес правил твердо, но справедливо. Многие обращались к нему и с более щекотливым вопросом: занять денег. Мелочевкой он не раскидывался, отпуская солидные суммы солидным людям, и таким образом многих выручил из беды. О процентах никто из них не упоминал.

Амадео встал чуть поодаль. Многих из присутствующих он знал — все они кивали ему в знак приветствия. Кое-кто шипел за спиной, вспоминая старые сплетни и обсуждая шрам — подарок из тюрьмы. Дождь испортил безупречную прическу, и тонкая линия змеилась по лбу, теряясь в волосах, у всех на виду.

Но Амадео не волновало их мнение.

Он смотрел на небольшую группу, стоящую у самой могилы. Мужчина и женщина, обоим нет и тридцати. Он — с прилизанными дождем темными волосами и красным носом — то ли от холода, то ли от выпитого. Она — безупречно красивая, черные волосы сколоты на затылке, губы скорбно поджаты. То и дело промокает платочком глаза, которые, впрочем, ничуть не покраснели и то и дело стреляют в стоящего рядом юношу лет восемнадцати-двадцати.

Вот его никто не смог бы упрекнуть в фальши. Он с невыразимой грустью смотрел на гроб, с трудом сдерживая слезы, и кивал всем, кто выражал соболезнования. Он держал за руки двух детишек, мальчика и девочку, похожих, как две капли воды и отличающихся разве что длиной белокурых волос. За его спиной всхлипывала девочка-подросток, сжимая в дрожащих руках платок размером с небольшую скатерть.

Все шестеро были внуками Мартинеса, в которых он души не чаял. Несколько лет назад случилась страшная трагедия — сын и дочь Мартинеса вместе со своими супругами погибли в авиакатастрофе. Их шестеро детей в одночасье стали сиротами. Бернард взял внуков под крыло и опекал, как любящий дедушка, впрочем, не давая спуску во всем, что касалось учебы. Хорошее образование, любил повторять он, ключ к успеху. И если вы не гениальны от рождения, придется вам пахать, как проклятым, чтобы чего-то добиться.

И вот теперь он умер. Его наследство вызовет непрекращающиеся споры, если, конечно, он не составил справедливое завещание. Но Амадео сомневался, что все останутся довольны — слишком уж надменной выглядела притворяющаяся плачущей женщина. Слишком уж пыталась скрыть неприязнь к юноше, который, кажется, всерьез скорбел о дедушке. Борьба развернется нешуточная.

— Только наследник не плачет на похоронах короля, — пробормотал он под нос. Киан сделал вид, что не услышал.

Чуть позже все собрались в особняке Мартинеса. Все вокруг было задрапировано черной тканью, обстановку оживляли лишь белые хризантемы. Они были повсюду. Разговоры велись вполголоса, лишь изредка перебравший алкоголя гость срывался на вскрик вроде «Какой был человек! Сколько денег я проиграл с его помощью на скачках!».

Амадео вежливо приветствовал очередного знакомого, когда на плечо легла рука.

— Реми! — удивленно сказал он, повернувшись. — Какой сюрприз! Когда вы вернулись?

Реми Бенуа, адвокат, несколько лет назад уладивший вопрос о возвращении «Азар» во владение Амадео и презентовавший «Вентину», мягко улыбнулся.

— Два дня назад, как только узнал о кончине господина Мартинеса, — ответил он с легким французским акцентом. — Я его поверенный и должен уладить вопрос с завещанием.

— Вот как. — Амадео это не удивило. Реми был высококлассным адвокатом и недавно сменил на посту Люсиль Муэрте, которая свернула адвокатскую деятельность и уехала из страны, желая отдохнуть от залов суда. Помимо Мартинеса он вел дела со многими видными бизнесменами, в том числе и с Амадео.

— Только, боюсь, не все останутся довольны, — вздохнул Реми, озвучив его недавние мысли. — Но волю покойного может оспорить только он сам.

— А все шишки посыплются на вас. — Амадео покачал головой. — Неужели все настолько несправедливо?

Реми на уловку не поддался. Красивое лицо осветила короткая улыбка.

— Узнаете из новостей.

— Так вы и есть знаменитый Амадео Солитарио? — раздался певучий, низкий голос.

Амадео обернулся и увидел ту самую женщину, что притворялась убитой горем у могилы. На сей раз на лице не было печали, уголки накрашенных темно-красной помадой губ приподняты в обворожительной улыбке.

— Бьянка Мартинес. Дедушка много рассказывал о вас. Говорил, что вы единственный, с кем ему приходилось считаться. — Она обворожительно улыбнулась.

— Он мне польстил. — Амадео пожал протянутую руку.

— Мне так не кажется. — Она задержала пальцы на его ладони чуть дольше обычного, и Амадео с трудом удержал на лице улыбку. Он привык к повышенному вниманию женщин, но ради всего святого, здесь же не светский прием, а похороны!

Бросив быстрый взгляд на Реми, Амадео заметил, как тот едва заметно поморщился. Судя по тому, как старательно игнорировала его Бьянка, неприязнь была взаимной.

— Почему нет коньяка? Принесите еще! Чертов холод, чертов ноябрь, никак не согреться…

Молодой мужчина приобнял Бьянку за плечи и уставился на Амадео, пытаясь сфокусировать взгляд. В руке был зажат пустой бокал, нос стал еще краснее, и Амадео окончательно уверился, что это не из-за холода или пролитых слез.

— Так, — старательно выговаривая буквы, сказал он. — А я вас знаю.

— Разумеется, знаешь, Бартолито, — пропела Бьянка, мастерски скрывая раздражение. — Это Амадео Солитарио, владелец «Азар», дедушка нам много о нем рассказывал.

— Не-не, — отмахнулся Бартолито. — Ничего он мне не рассказывал. Я по телику видел. Самое крутое казино, да? — Он пьяно ухмыльнулся и протянул руку. — Ну, будем знакомы, Бартоло Мартинес, любитель поиграть.

Амадео, натянув улыбку, ответил на приветствие. Чистейший олух, отметил он про себя. В отличие от сестры.

— Буду рад видеть вас в «Азарино», Бартоло, — ответил он дежурной фразой, и парочка наконец отбыла восвояси. Бьянка яростным шепотом ругала брата, тот глупо лыбился и размахивал пустым бокалом.

Реми проводил их взглядом и выдохнул сквозь зубы.

— То ли еще будет на чтении завещания, — пробормотал он.

Амадео сделал вид, что не услышал.

На Старый квартал опускался вечер.

Нет, не просто опускался, он набрасывался на грязные улицы, словно изголодавшаяся псина — на протухший кусок мяса, жадно вгрызался в асфальт, скрывая все трещины и пороки под слоем темноты. И вскоре, спотыкаясь об отвратительные шрамы, на улицы выползали местные обитатели. Воры, бандиты, наркоторговцы, проститутки, бродяги, готовые перерезать кому-нибудь глотку за пару монет — всех их влекла темнота. Она плотно укутывала их, не давая порочным мыслям проступать на лицах со всей отчетливостью, прятала грязь, обещая скрыть и их уродство. Позволяя обманывать, юлить и играть. Позволяя казаться не теми, кем они были на самом деле.

Машина, слишком дорогая для этих мест и потому чрезмерно приметная, затормозила возле старого десятиэтажного здания. Оно стояло, покосившись, как пизанская башня (может, чуть меньше), и вот-вот готово было рухнуть на грязные улицы и завалить обломками всех, кому не посчастливилось найти приют в ее чернильной тени.

Так оно корежилось уже лет тридцать и никак не могло умереть.

Дверца автомобиля распахнулась, и черный лакированный ботинок ступил на мостовую, испещренную бесчисленными трещинами.

Мужчина был одет в черное, словно стремясь слиться с темнотой. Только цветок, который он держал в затянутой в черную перчатку руке, ярко выделялся во мраке. Белый пион.

Шагнув к самому подножию кривого здания, он положил пион на грязный асфальт. Темное пятно, въевшееся в трещины два месяца назад, все еще было здесь. Смерть впечаталась в эту землю, и ни дождь, ни снег не смогли изгнать ее прочь.

— Прости меня, Цзинь, — прошептал Амадео, глядя, как пронизывающий ветер дергает лепестки цветка. — Прости, что не смог тебя спасти.

Он стоял, склонив голову, еще с четверть часа. Мысли вихрились в голове, не давая поймать себя за хвост, переплетались, уносились прочь вместе и врозь. Ни один бродяга не потревожил его. Ни одна девица легкого поведения не предложила свои услуги. Ни один ловкий вор не попытался обчистить карманы.

К нему не смел приблизиться никто. Он приезжал сюда каждую неделю, без телохранителя, но никто не отваживался нарушить его уединение.

В глубине салона джипа требовательно зазвонил телефон, и Амадео поднял голову. Бросив последний взгляд на пион, он сел за руль и нашарил мобильник.

— Добрый вечер, Реми. Все уже закончилось?

Адвокат не удостоил его ответом. Лишь сказал:

— Чтение завещания состоится завтра в десять утра. Вам нужно присутствовать.

И повесил трубку.

Полночи Амадео ломал голову над приглашением Реми. Обычно завещание оглашали в присутствии семьи и лиц, упомянутых в документе. Зачем Мартинес включил туда и его? Амадео открестился от букмекерства несколько лет назад, когда ему пришлось устроить Мартинесу веселые горки с Комиссией по азартным играм, чтобы заполучить его партнерство. С тех пор каждый оставался при своем: Мартинес заведовал букмекерскими конторами, а Амадео — казино, время от времени помогая партнеру решать вопросы с Комиссией, но не пуская его выше, чем нужно. Может, Бьянка Мартинес и не соврала, когда сказала, что Амадео — единственный, с кем король букмекеров считался.

Но это не повод включать его в завещание.

Решив, что все равно не угадает, в чем дело, Амадео наконец заснул. Спал он беспокойно — то и дело тянулся вперед, пытаясь поймать падающего из окна Цзиня, но хватал лишь пальцы Себастьяна, который хохотал, наблюдая, как Амадео в страхе отдергивал руку со следами ожогов.

Это продолжалось уже два месяца.

Два месяца он погружался в этот ужас каждую ночь, но уже не пытался, как раньше, морить себя бессонницей. Со смертью Цзиня пришла странная покорность — будь что будет, пусть кошмары гнездятся в голове, как им заблагорассудится, рано или поздно им надоест донимать его.

Но пока этот светлый момент не наступил, Амадео каждую ночь видел этот треклятый сон.

Чжао Юнь Фэн, бывший торговец органами, никак не желал покидать его мысли. И пусть тело исчезло бесследно (Себастьян со свойственной ему ехидцей утверждал, что разобрал его на запчасти и продал подороже), в мыслях и кошмарах он по-прежнему жил и умирал. Раз за разом. Ночь за ночью.

В одном Себастьян просчитался: раскрыв настоящую личность Цзиня, он добился лишь того, что чувство вины, мучившее Амадео, практически исчезло. Он понял, что Себастьян так или иначе намеревался избавиться от Цзиня и сделал бы это любым другим способом, доведись ему проиграть в той роковой партии в баккара. Теперь Амадео знал, что раньше Себастьян и Цзинь работали на одной делянке, возможно, даже были партнерами, а затем врач отошел от дел и скрывался от властей за пределами Китая, сменив имя. Жаль, что Амадео так и не узнал, почему.

Если Себастьян надеялся охладить привязанность Амадео к своему врачу и заставить поблагодарить себя за то, что избавил планету от ужасного мясника, ему это не удалось.

И ненависти к Себастьяну то досье никак не уменьшило. Скорее, наоборот. Удерживало Амадео от немедленной расправы только одно — Себастьян крепко держал Ксавьера за горло договором, который тот по неосторожности подписал. Все поставки Ксавьера шли теперь с дополнительным грузом человеческих органов. Поймай такой Наркоконтроль, и Ксавьеру придется очень несладко, поскольку Себастьян обещал запеть, как птица, и сдать перевозчика с потрохами. Сам он, похоже, тюрьмы ничуть не опасался.

Ксавьер попал в патовую ситуацию, и за два месяца ни он, ни Амадео не смогли придумать, как из нее выбраться. Друг все дольше пропадал в Мексике, с помощью Мигеля налаживая необходимые связи, и искал, искал, искал слабое место Дженаро Бланко — личины Себастьяна, заправлявшей всем по ту сторону Атлантики. Амадео же рыл носом землю здесь, используя Ребекку и ее каналы по полной, но пока без особого результата. Изнуряющая медленная война истощила обоих, но прекращать они и не думали. Себастьян Арройо заплатит за все, что сделал.

Амадео проснулся в восемь утра, разбитый, будто не спал вовсе. Решил сегодня обойтись без пробежки и, приняв душ, спустился к завтраку. Тео уже был в столовой и за обе щеки уписывал омлет, приготовленный Розой. Несмотря на преклонный возраст, экономка до сих пор готовила множество наивкуснейших блюд и наотрез отказывалась уйти на покой. Правда, преемника по уборке она все же нашла — Кейси, который выл и стенал, но все же вычищал дом до блеска под ее чутким руководством. Правда, возмущался он исключительно для вида — за ее пирожки с мясом и горячий шоколад можно было убить.

— Доброе утро, пап! — Тео взмахнул вилкой, на которую был нанизан кусочек омлета. — Как спалось?

— Чудесно, малыш, — улыбнулся Амадео, зная, что Тео не поверит. — Ты почему еще не в школе?

— Первый урок отменили, дон Грегорио и Паоло за мной скоро заедут. Пап, — он с надеждой смотрел на отца, — а ты сегодня придешь пораньше? Помнишь, ты обещал сводить меня в тот огромный книжный магазин…

Уже месяц как, досадливо подумал Амадео. Тео невероятно терпелив, раз напомнил об этом только сейчас.

Мысленно он перебрал дела, с которыми нужно разобраться сегодня, а какие можно отложить, и решил, что пару часов можно выкроить. С самой смерти Цзиня у него не было выходных, он с головой нырнул в работу, надеясь изгнать кошмарные мысли, и до поры до времени это помогало. Чилли шипела на него, как рассерженная кошка, Ричард Крамер качал головой и утверждал, что эдак Амадео доведет себя до больницы, но он просто не мог иначе. И в кои-то веки Ксавьер с ним согласился.

Он взял вилку и улыбнулся сыну.

— Конечно. Заберу тебя из школы и поедем в магазин. Только чур, меньше пяти книг не брать!

Тео счастливо рассмеялся и мигом смел омлет с тарелки.

К дому Мартинеса Амадео подъехал без пяти минут десять. Охрана, не задавая ни единого вопроса, пропустила его внутрь. Вся семья уже собралась в кабинете, по стенам которого тянулись тяжелые книжные полки, и только над письменным столом висел огромный портрет в позолоченной раме. На нем было изображено все семейство Мартинес-Бенуа: сам Бернард, его сын и дочь с супругами, внуки… Массивный портрет и мебель давили так сильно, что Амадео едва справился с приступом клаустрофобии. Наконец он устроился в кресле возле большого окна и почувствовал себя легче.

Реми Бенуа сидел за письменным столом, перед ним лежала черная кожаная папка.

Бьянка сидела напротив, ее брат Бартоло топтался возле окна и изнывал от желания закурить — толстая сигара так и трещала в пальцах. Юноша, девочка-подросток и двое близнецов, имен которых Амадео так и не узнал, кучковались на длинном диване на гнутых ножках. Амадео с удивлением отметил, что, кроме него, из посторонних не было больше никого.

Бьянка поглядывала на него с плохо скрываемым любопытством и подозрением, Бартоло откровенно пялился, и только семейство на диване, казалось, ничуть не интересовалось происходящим. Юноша кусал губы, но и только, остальные дети безучастно глядели то в потолок, то в пол.

Огромные напольные часы начали бить десять, и юноша вздрогнул. Бьянка закатила глаза с выражением «ох уж эти дети», разгладила платье на коленях, и приготовилась слушать. Реми торжественно вскрыл конверт и прочистил горло.

В следующие десять минут никто из слушающих не проронил ни слова.

А потом настал кромешный ад.

— Какого черта?! — первым завопил Бартоло, швыряя сигару через весь кабинет. Она угодила в семейный портрет и оставила коричневое пятно на белоснежной рубашке его отца — пока Реми читал завещание, Бартоло непрестанно жевал ее кончик. — Ты все подстроил, грязный адвокатишка, подстроил! Такого быть не может!

Реми предчувствовал бурю, поэтому стойко выдержал удар.

— Установите подлинность подписи у независимого графолога, — посоветовал он.

— Но это же абсурд! — Бьянка метнула яростный взгляд в юношу, которого звали Даниэль. — Передать «Гандикап» ему? Мальчишке, который за всю жизнь даже косточек от вишни не ставил на кон и понятия не имеет, как это делается?!

Бедняга Даниэль совсем стушевался. Он сидел, низко опустив курчавую голову и спрятав ладони между коленями. Для него завещание дедушки оказалось не меньшей неожиданностью, чем для остальных.

Бьянка оставила кузена в покое и развернулась всем телом. Иссиня-черные волосы взметнулись, как крыло рассерженной птицы, щеки раскраснелись, глаза метали молнии.

— А вы? Уважаемый господин Солитарио? Вы какого черта влезли в семейные дела? Игорной империи стало мало?

Амадео счел за лучшее промолчать. Он и сам не ожидал услышать ничего подобного.

Согласно завещанию каждому из внуков причитались равыне доли акций букмекерской компании «Гандикап», а контрольный пакет достался Даниэлю. И он же должен был стать главой компании по достижении двадцати пяти лет.

Но Бьянка попала в яблочко: юноше едва стукнуло девятнадцать, и он понятия не имел, как управлять королевством ставок. Поэтому и понадобился Амадео, который сейчас тихо сидел в своем кресле, переваривая услышанное.

Согласно последней воле Бернарда Мартинеса он становился «регентом» юного наследника и должен был обучить его премудростям управления, получая вознаграждение в размере двадцати процентов от прибыли, до тех пор, пока Даниэлю не стукнет двадцать пять, и он не встанет во главе компании официально. Почему Мартинес выбрал его, Амадео понятия не имел. Если король букмекеров хотел натаскать парня, мог бы нанять профессионала или заняться этим сам заранее, что было бы куда эффективней.

Старик, как никто другой, умел удивлять.

— На этом все, — властно прервал поток криков Реми. Он аккуратно закрыл папку и поднялся. — Если желаете оспорить завещание, можете попытаться, но я бы не советовал. Зря потратите время, силы и деньги.

— Дружеский совет, — ядовито отозвалась Бьянка. Затем, метнув последний уничтожающий взгляд в Амадео, вышла из кабинета, громко стуча каблуками. Бартоло последовал за ней, бормоча себе под нос что-то нецензурное.

— Ну как вам? — тихо спросил Реми, когда все, включая детей, покинули кабинет. Даниэль задержался на мгновение, чтобы поглазеть на Амадео, близоруко хлопая огромными голубыми глазами, но так и не решился ничего сказать и последовал за сестрами и братом.

— Сказать, что удивлен… — Амадео не закончил и пожал плечами.

Реми понимающе кивнул.

— Это сложное решение. И бьюсь об заклад, мсье Мартинесу оно тоже далось нелегко. Впрочем, вы можете отказаться, в этом праве вас никто не ограничит. Отказ всегда оформить легче, чем оспорить свою долю. — Он сверкнул белоснежными зубами. — Я такого в своей практике навидался, что просто караул.

— Как думаете, Бьянка и Бартоло последуют вашему совету?

— Не могу ничего утверждать. Я с ними не настолько хорошо знаком. — Реми сунул папку в кейс и щелкнул замками. — В отличие от семейства Бенуа. Этих малышей я всегда любил.

— Потому что вы однофамильцы? — Амадео пытался собрать в голове все, что сегодня произошло, и вопрос задал автоматически.

— Не просто однофамильцы, Амадео. Их отец, Доминик, мой родной брат. Следовательно, я их дядюшка. — Реми едва не рассмеялся, увидев выражение лица Амадео. — Поэтому, как вы понимаете, радею за них всей душой. Это чудесные ребята. Обдумайте все как следует, а потом дадите ответ.

Тео и Паоло бегали от полки к полке, выбирая книги и настольные игры. Амадео сидел на диванчике, листая первый попавшийся под руку роман, но не видя ни единой страницы.

Завещание Мартинеса ошарашило и озадачило его. Он никогда бы не подумал, что король букмекеров доверяет ему настолько, чтобы вручить своего наследника со словами «научи его как следует», присовокупив двадцать процентов прибыли в придачу. Деньги Амадео совершенно не волновали, беспокоила основная цель, поставленная Мартинесом. Он — наставник для будущего букмекера? Большей чуши и придумать нельзя.

Из-за полок раздался громкий вскрик Тео, и Амадео тотчас же оказался на ногах. Затем последовали чьи-то торопливые извинения, казалось, виновник вот-вот расплачется.

Амадео заглянул за полки. Юноша в дутой оранжевой куртке отряхивал джинсы и свитер Тео и суетился вокруг наливающейся на лбу мальчика шишки.

— Божечки… Прости, пожалуйста! Сильно больно? Я такой неуклюжий, не посмотрел, куда иду, прости меня, прости!

Тео совершенно взрослым жестом прервал поток извинений.

— Да ладно вам, это я бегал где не положено. Ничего страшного.

— Вот, держи. — Парень поднял с пола две книжки. — Это твои? Еще раз прости…

Раскланиваясь, он попятился и уткнулся задом в Амадео. Подскочив, как ужаленный, развернулся и захлопал из-под низко надвинутой шапки огромными голубыми глазищами, не в силах вымолвить ни слова.

— Мсье… мсье Амаде… Солитарио… — наконец выдавил он так, будто каждый слог из него вырывали клещами.

— Здравствуйте, Даниэль. — Амадео приветливо улыбнулся и посмотрел поверх его головы. — Малыш, с тобой все в порядке?

Тот беспечно махнул рукой.

— Конечно, пап, просто шишка, ничего больше. И уже совсем не болит!

— Папа? — пискнул Даниэль. Вся краска сошла с лица, казалось, он вот-вот бухнется в обморок. — К-как папа?..

— Это мой сын, Тео, — ответил Амадео. — Вам нехорошо? Не хотите ли присесть?

— Ага, — выдохнул тот и на ватных ногах пошагал к дивану. — О, «Вампирские хроники». Классная книжка. Да. Больше всего мне нравится Акаша.

Амадео едва успел схватить книгу, чтобы Даниэль не плюхнулся прямо на нее. Поставив ее на полку, он опустился рядом.

— Любите читать, Даниэль? — обратился он к юноше.

— Дэнни. Читать? А, да, читать. Конечно, люблю. Помню, мама читала мне на ночь «Сказки дядюшки Римуса», а я все не мог взять в толк, почему братец Лис такой глупый, а уж когда они все вместе прилипли к Смоляному чучелку, я… — Он испуганно уставился на Амадео. — Что я несу?

Амадео рассмеялся.

— Да, сказка забавная. Одно плохо — сейчас роль Смоляного чучелка выполняет «Гандикап». Вы поэтому пришли?

— Да нет же, я просто книжку… хотел…

Врать юноша не умел совершенно и сник. Сунул ладони между коленей, опустил голову и едва слышно прошептал:

— И что вы думаете… по этому поводу? Завещания?

— Лично я в растерянности. — Амадео дотянулся до полки и взял другую книгу. — Пока не знаю, соглашусь или нет. Если вы это хотели услышать.

— Вовсе не это! — Даниэль вскинул голову. — В смысле, я-то считал, что вы даже думать не станете, все-таки вам пообещали столько денег, или двадцать процентов — это мало?

— Много, Даниэль. Это очень выгодное предложение.

— Дэнни. Меня так мама звала. И вообще, любой бы на вашем месте согласился! — воскликнул юноша.

— Да. Поэтому я все еще в раздумьях, стоит ли овчинка выделки. Не все в этом мире можно измерить деньгами и властью.

— Ага, — уныло протянул юноша. — Вы и тогда так же сказали.

— Простите?

— Не помните? — паренек широко улыбнулся, и эта улыбка показалась Амадео знакомой. — На лекции. Вы мне тогда так же ответили.

Амадео будто молнией шарахнуло. Где-то около года назад его пригласили прочитать лекцию по управлению бизнесом в университете. Аудитория оказалась забитой под завязку, преобладали в ней, конечно же, девушки, которые принарядились кто во что горазд и усердно строили красавчику-лектору глазки. За несколько минут до окончания Амадео сказал:

— Пока я вас совсем не усыпил, давайте закончим. Если у вас остались какие-то вопросы, прошу, задавайте.

Все девушки без исключения подняли руки, и Амадео рассмеялся.

— На вопрос «Какой ваш номер телефона?» не отвечаю.

По аудитории пронесся разочарованный гул, и практически все руки опустились. И только паренек с задней парты усиленно тянулся вверх.

— Слушаю вас, — кивнул ему Амадео.

Парень вскочил на ноги. Пол-лица было скрыто огромными очками в толстой оправе, он мял в руках бумаги, то и дело роняя по одной-две на парту. Наконец, решившись, спросил дрожащим голосом:

— А вы берете учеников?

Вся аудитория так и грохнула от смеха, но парень вопреки ожиданиям не вжался в парту. Он продолжал стоять, прямой, как палка, и не сводил голубых глаз, увеличенных линзами очков, с Амадео.

Когда смех мало-помалу стих, Амадео ответил:

— Честно говоря, не думал об этом, но идея интересная. Стоит того, чтобы ее рассмотреть. Скажите, у вас уже была практика?

Глаза парня засияли, он едва не показал язык смеявшимся над ним мгновение назад студентам.

— Да! — энергично закивал он. — Я проходил ее в «Гандикапе», и… Ну, в общем, вот… Уверяю, я и в «Азар» могу пригодиться!

Снова смех, который Амадео на этот раз быстро пресек.

— В «Гандикапе»? Должно быть, вы очень способный, раз Бернард Мартинес пошел вам навстречу.

Паренек расцвел так, что Амадео всерьез задумался над тем, может ли его улыбка стать еще шире.

— А если вы рассмотрите эту идею в ближайшем времени, например, до завтра? — затараторил он. — Я свободен в перемещениях, могу ездить куда угодно, даже в другую страну, с университетом проблем не будет, перейду на заочку, а учиться буду у вас и… — Он замолк, когда Амадео под всеобщие смешки показал «стоп». — Но…

— Слишком быстро. — Амадео постарался смягчить отказ улыбкой. — Эдак вы себя до пенсии доведете.

Распрощавшись со студентами, он покинул аудиторию, но у выхода из университета его догнал тот самый юноша. Киан внимательно следил за ним, но пока не приближался, решив, что никакой опасности тот не представляет.

— Вы уже подумали? — взволнованно спрашивал паренек, пытаясь подладиться под шаг Амадео. — Насчет того, чтобы взять меня в ученики.

— Это очень серьезное предложение, куда серьезнее, чем вы думаете, и сходу такие вопросы уж точно не решаются, — ответил Амадео. Настойчивость паренька скорее удивляла, чем раздражала. — Прежде закончите учебу, ее ни в коем случае нельзя бросать.

— Но у меня нет проблем с учебой! — продолжал препираться тот. — Я сдаю экзамены на «отлично», меня даже на международные универсиады отправляют! — Он понизил голос, глаза умоляюще заблестели. — А если я вам заплачу за обучение? Мне тут скучно, понимаете?

Амадео остановился и, прежде чем обернуться, сосчитал про себя до трех.

— Ладно. Раз тебе скучно, буду с тобой откровенен. У таких людей, как я, не одни союзники кругом. Ты можешь доучиться, получить диплом, и я с радостью возьму тебя на практику, а потом и на работу. Но учить тебя лично я не собираюсь, что бы ты мне ни предложил. Не все в этом мире можно купить деньгами и властью. Так яснее?

Он сел в машину, и Киан захлопнул дверцу. Больше этого парня он не встречал.

До сегодняшнего дня.

— Ох, — только и сказал Амадео, откинувшись на спинку дивана.

— Угу, — уныло отозвался Даниэль. — Я правда очень хотел учиться у вас, но понимаю, что перегнул тогда палку. Мсье Амадео, вы наверное так не думаете, но я очень способный и могу быть полезным, я многое умею, мне совсем не сложно выучить новый язык или правила покера. Я вот сегодня узнал, что у вас есть сын, а я очень хорошо лажу с детьми, а еще я привык не спать сутками, мало есть и могу задержать дыхание на… на… — он наконец вдохнул воздух. — …четыре минуты.

— Не сомневаюсь в ваших способностях, Даниэль. Но ответьте на вопрос: чего вы на самом деле хотите? Власть и деньги вас, похоже, не интересуют. Вы уговариваете меня только ради того, чтобы стать моим учеником?

Даниэль надолго замолчал.

— Не буду врать, я говорил дедушке, что хочу учиться у вас, и он даже пообещал выхлопотать мне место. Но это не объясняет того, что он наворотил в завещании! Чтобы я встал во главе «Гандикапа»? — голос сорвался и Даниэль откашлялся. — По правде говоря, я понимаю, почему он не завещал компанию Бартоло — вы же видели, как думаете, сможет ли Бартолито хотя бы час обойтись без бутылки?..

Амадео покачал головой.

— А Бьянка… Да она меня на куски разорвала бы, если бы могла. — Даниэль нервно хихикнул. — Я, честно говоря, ее боюсь. Они с дедушкой так сильно ругались после смерти родителей, она даже из дома убегала… Так вы возьмете меня в ученики?

— Не прошло и двух часов, Даниэль, я не могу решить с наскока. — Амадео поднялся и протянул юноше визитку. — Давайте встретимся завтра в кафе у Центрального парка и все обговорим. И, надеюсь, вы назовете мне более весомую причину.

Позвав Тео и Паоло, Амадео направился к кассе. Дети набрали полную тележку разнообразных книг, альбомов для рисования и настольных игр, и Амадео прикидывал, как им с Кианом дотащить все это до машины в один присест.

— Я не хочу, чтобы они все разрушили! — крикнул ему в спину Даниэль. — То есть… «Гандикап»! Это детище моего дедули, еще один ребенок, которого надо любить и защищать, как я могу позволить Бьянке и Бартоло растащить его на кусочки?!

Это заставило Амадео остановиться. Он обернулся и погрозил юноше пальцем.

— Завтра в кафе. Ровно в одиннадцать.

По пути домой он размышлял над тем, что в сердцах выкрикнул Даниэль. Растащить «Гандикап» на кусочки… Ровно того же добился и Лукас, когда получил в свое владение «Азар». Отщипывая то тут, то там, постепенно истощил компанию настолько, что Ксавьеру пришлось изрядно попотеть, по новой наращивая мясо на уже откровенно виднеющиеся кости.

Но если Бартоло наверняка управлял бы «Гандикапом» именно так, то с Бьянкой все обстояло иначе.

Она куда умнее и хитрее. И если решила заполучить компанию, то сделает это, чего бы ей оно ни стоило.

По пути домой Амадео позвонил Ребекке и запросил всю имеющуюся информацию по семьям Бенуа — Мартинес. На заднем сиденье Тео и Паоло шутливо дрались из-за карточной игры.

— Кем ты только ни был, принц, и азартным игроком, и барменом и даже заключенным, но учителем еще не доводилось. Не считаешь, что слишком много дипломов — это нерационально?

Амадео устало отмахнулся в ответ и поводил мышкой туда-сюда. Курсор описал знак бесконечности над головой Ксавьера Санторо.

Связь была отличной — Мигель предоставил собственный канал, который практически никогда не сбоил и был защищен от прослушки. В последнее время из-за местных волнений обычный интернет работал нестабильно, но пареньку, увлекающемуся «Звездными войнами» и производством наркотиков, все было нипочем.

— Я и сам не в восторге от последней воли Мартинеса, но мы с ним были хорошими партнерами, и я не могу просто отойти в сторону. По крайней мере, без убедительных аргументов для отказа.

— А вариант «не хочу» тебя не устраивает?

— В бизнесе нет такого слова, — рассмеялся Амадео. — Кому как не тебе это знать. Ты никогда не принимаешь решения, основываясь на обычном нежелании. Когда планируешь вернуться?

— В ближайшие две недели запланированы встречи с пятью шишками, одна из которых имеет непосредственное отношение к военным. Попробую прощупать почву через них. Ну а потом, — друг усмехнулся, — выбью себе небольшой отпуск. Надо же когда-то заниматься и делами «Камальон».

Ксавьер уехал в Мексику месяц назад и вместе с Мигелем пытался развернуть холодную войну против Дженаро Бланко, используя местные картели. Большинство беспрекословно встало на сторону своего железобетонного партнера, но находились и такие, которым мешала личная неприязнь. Например, Моралес-младший, с которым в прошлую их встречу на вилле в горах у Ксавьера сложились не самые теплые отношения. Сосунок затаил обиду и после скоропостижной кончины своего отца метнулся на сторону противника. Так уж вышло, что этим противником оказался Дженаро Бланко.

Семья Моралес контролировала пятый по величине картель, и ссориться с ними было себе дороже. Но теперь уже ничего не попишешь — в этой войне никто не смог остаться в стороне. Сам Ксавьер владел одним из мощнейших картелей, который великодушно передал ему Рауль Гальярдо после смерти старшего брата, и мог ответить грубой силой при надобности.

— О «Камальон» не беспокойся, — не без ехидцы ответил Амадео. — За время твоего отсутствия я превращу ее в кристальной чистую компанию, и тебе больше не придется беспокоиться о нападках Наркоконтроля.

— Благодаря тебе я и так не беспокоюсь, Байлес давно сидит у тебя в кармане, — парировал друг. — Никогда бы не подумал, что тебе удастся его заполучить, он даже на новой должности пытался под меня копать.

— Он нашел преступника более опасного, чем ты. — Амадео отпил чай и поставил чашку на блюдце. — И по своей нынешней специальности. Наркотики его больше не интересуют, исключительно живой товар.

— Должна же и от Арройо быть какая-то польза.

Ксавьер пытался шутить, но Амадео видел, что друг смертельно устал. Сказывалось постоянное напряжение оттого, что хитрый игрок в баккара занес над его головой дамоклов меч, использовав всех, до кого смог дотянуться. Он не боялся проиграть, ставил на кон все и неизменно выходил победителем. Но, в отличие от игр шанса, в которые так любил резаться на досуге, в жизни предпочитал подстраховаться. Чтобы заманить Амадео, захватил в плен его семью. Заполучив Амадео, принялся вовсю вертеть Ксавьером, зная, что тот не станет торговаться. Еще никогда друзья не сталкивались с настолько опасным противником.

Даже Мигель согнал с лица придурковатую улыбочку, когда Ксавьер рассказал ему о сложившейся ситуации. В Мексике имя Дженаро Бланко стало повсеместно известным совсем недавно — смута, всколыхнувшая преступный мир после смерти Марсело Флавио, улеглась с его появлением быстрее, чем сухой лист упал на землю. Он собрал под свои знамена разрозненные группки ловцов людей, болтавшихся без дела, и организовал их работу эффективней, чем в какой-либо корпорации. И все это за несколько месяцев! Кто он такой на самом деле, никто не знал, раньше о нем никто не слышал, не нашлось никаких записей о его прошлом. Себастьян Арройо, Дженаро Бланко — оба имени были псевдонимами, и концы оказалось непросто отыскать.

Но, сам того не желая, Себастьян дал Амадео подсказку, раскрыв настоящую личность Цзиня. Чжао Юнь Фэн был известным в криминальных кругах врачом, вырезавшим из жертв органы, которые затем продавали связанные с ним торговцы. В ячейках этой сети сейчас и вели поиски Амадео и Ксавьер, в чем им усердно помогал Мигель, бегло говоривший на китайском.

Закончив разговор, Амадео открыл досье, присланные Ребеккой. Информацию она отыскала весьма шустро, впрочем, особых усилий прикладывать не пришлось — большинство сведений находилось в открытом доступе, о чем извещала пометка на первой странице.

У Мартинеса было двое детей: Валери и Гилберт. Последний в возрасте тридцати двух лет женился на Луизе Альварес. С ее матерью, Марией Альварес, Амадео когда-то давно познакомил Кристоф Солитарио. Луиза была ее единственной дочерью, и, судя по досье, унаследовала взрывной характер матери — в семейной жизни у супругов все шло совсем не гладко и четырежды доходило до развода. У супругов было двое детей — Бьянка и Бартоло.

Амадео открыл следующий документ.

Бартоло Мартинес. Двадцать шесть лет, но выглядит на тридцать с лишним. Всему виной алкоголь — еще подростком он крепко подсел на пиво, а затем и на напитки покрепче. Родители пытались держать его в узде, но с их смертью молодой мужчина окончательно слетел с катушек. Он уже был совершеннолетним, и даже дедушка не мог запретить ему прикладываться к горячительному. С грехом пополам Бартоло окончил университет, но нигде не работал, перебиваясь мелочевкой, выигранной на тотализаторах. В чем он оказался талантлив, так это в ставках. Правда, был труслив — никогда не рисковал крупными суммами.

Бьянка. Ей было двадцать девять, и она недавно развелась с мужем, ободрав его, как липку. Бруно Чавес унаследовал известный завод по производству наручных часов, и ей удалось отобрать больше половины бизнеса плюс особняк и частный самолет. Дамочка не пропадет, присвистнул Амадео. Что опять же возвращало его к проблеме с «Гандикапом». Она не успокоится, пока не заполучит компанию в безграничное владение.

Дочь Мартинеса Валери вышла замуж за француза Доминика Бенуа, с которым познакомилась на кинофестивале. Еще учась во университете, он и его младший брат Реми открыли адвокатскую контору, которая быстро стала успешной. К ним обращались самые влиятельные люди, но зазнаваться братья себе не давали. Валери покорила простота Доминика, его честность и прямота. Поначалу будущий зять не произвел впечатления на Бернарда Мартинеса, но после того, как Доминик помог ему решить одну небольшую, но сложную юридическую проблему, тот дал добро на свадьбу.

Их первенец, Даниэль Бенуа, сейчас учился управлению бизнесом в университете, где Амадео однажды читал лекцию. Он собирался поступать во Франции, но трагедия, случившаяся с родителями, перечеркнула планы. Мартинес поселил внуков у себя, всех, кроме Бьянки и Бартоло, которые были достаточно взрослыми, чтобы жить отдельно.

Катрин Бенуа, пятнадцать лет. Девочка, что рыдала у могилы в необъятный платок. И двойняшки, Люк и Лилиан, обоим по девять лет. Дети, оставшиеся без родителей и теперь без любимого дедушки.

На плечи Даниэля как старшего в семье легла непомерная ответственность. Надеяться на помощь Бьянки и Бартоло не стоило, особенно после чтения завещания. Парень мог рассчитывать только на себя. И это в девятнадцать лет!

Бедняга еще не знал, сколько проблем свалится на него в ближайшие недели. Но если Амадео согласится ему помочь, их станет еще больше. Он разрывался между желанием закрыть документ и никогда больше не открывать и стремлением помочь мальчишке. Провести его по кишащей акулами акватории и вывести к безопасному берегу.

— Своей головной боли тебе, видимо, не хватает, — сказал он, обращаясь к портрету. Его собственные губы, тщательно выписанные Диего Торресом, загадочно улыбались.

Бартоло только-только приготовил себе большой коктейль из виски и льда (первый за этот вечер, но далеко не последний), когда в дверь позвонили.

Раскатистый «динь-дон» разнесся по всей квартире, не оставляя и шанса, что хозяин его не услышит. Несколько лет назад дедушка не смог ни дозвониться, ни достучаться до внука, когда тот спал после очередной попойки. Дверь пришлось ломать, Бартоло — волочь в ледяную ванну, и позже по распоряжению Мартинеса в квартире установили чрезмерно громкий звонок, который и мертвого поднял бы из могилы.

Разочарованно отставив стакан, Бартоло отпер дверь.

Не спрашивая разрешения, Бьянка ворвалась в квартиру, как фурия. На светлом пальто осели капли растаявшего снега, макияж слегка размазался, а волосы, обычно пребывавшие в идеальной укладке, растрепались.

— Смени лак для волос, — посоветовал ей Бартоло, но та пропустила наставление мимо ушей.

— Что будем делать? — с места в карьер начала она.

— Ты о чем? — Бартоло потянулся к оставленному бокалу, но Бьянка неожиданно ловким движением схватила его первой и осушила до дна. Треснула о барную стойку так, что по стенке пошла трещина, кубики льда, не успевшие растаять, жалобно звякнули.

— Прекрати бить посуду, — проворчал Бартоло, с неудовольствием отметив, что придется наведаться в магазин за еще одной бутылкой. Дома он лишнего не держал, потому что не мог остановиться, пока не выпьет все. — Ты же не любишь лед. И виски, между прочим, тоже.

Бьянка стянула пальто, бросила его в кресло и принялась расхаживать из угла в угол, как кошка, упустившая мышь.

— Я спросила, что мы будем делать. С Даниэлем. И с Солитарио. Или ты глухой? Они отберут нашу компанию, а мы будем сидеть и смотреть?

Бартоло выкинул разбитый стакан в мусорное ведро, достал из шкафа новый и налил в него виски.

— Дедушка оставил нам весьма щедрые чаевые, чем ты недовольна?

Бьянка замерла, и Бартоло аж икнул — ему показалось, что зрачки у сестрицы на мгновение стали вертикальными, как у змеи.

— Это, дорогой мой Бартолито, — начала она мягко, и Бартоло попятился, — наша компания. По праву. Наследования. Мы — старшие. Мы должны получить ее. А не этот сопляк!!

Бартоло зажал уши — от визга сестры едва не лопнули барабанные перепонки. Украдкой он глянул на стакан — не треснул ли и этот?.. — а затем принялся щипчиками накладывать в виски лед.

— Хочешь оспорить завещание? Но Реми сказал, что это бесполезно, мы только деньги зря потратим…

Бьянка посмотрела на него, как на идиота, затем громко расхохоталась.

— Ты что, правда такой дурачок? — сквозь смех выговорила она. — Зачем его оспаривать? На этот счет в завещании ничего не сказано, но если Даниэль не сможет занять свой пост, ну или этот его регент, — она скривилась, — то по старшинству генеральным директором стану я.

— Ну, Дэнни вроде как не против, — неуверенно произнес Бартоло, катая в стакане лед. — С чего бы ему отказываться от этой должности? Да и Солитарио предложили щедрые комиссионные…

Бьянка тяжело вздохнула, проклиная Бартолито за то, что окончательно пропил мозги.

— Послушай, — она подошла и взяла брата за свободную руку, — ты правильно понял слово «не сможет», или мне разъяснить?

Бартоло непонимающе смотрел на нее, но затем морщины на лбу разгладились, а взгляд просветлел.

— А! Так ты это имела в виду? Но погоди, — он снова нахмурился, — не можем же мы его убить. Это сразу вызовет подозрения.

Бьянка облегченно вздохнула. Наконец-то шестеренки закрутились.

— Разумеется, поэтому Даниэля мы трогать не будем. А вот его новоявленная нянька напрашивается на то, чтобы заставить его задуматься, стоит ли лезть в семейные дела. Не будет Солитарио — Дэнни не осмелится противостоять нам. Он всего лишь маленький трусливый мальчишка, у него не хватит сил. — Бьянка щелкнула по стакану ногтем. — Как тебе такая идея?

— Неплохо, — пробормотал Бартоло, пригубив виски. — А если нас поймают?

— Сделаем так, чтобы не поймали. — Бьянка беззастенчиво взяла со стойки сигаретную пачку и, постучав о ладонь, выбила сигарету. — И вот это, дорогой мой Бартолито, нам и предстоит обдумать.

Даниэль пил уже третий молочный коктейль и беспокойно глазел то на часы, то на дверь. Старенький «Таймекс» иногда отставал, поэтому он пришел заранее. За час.

Он допускал, что мсье Амадео опоздает: не такая уж важная птица Даниэль Бенуа, чтобы ради него мчаться на встречу. Но ему бы сильно польстило, приди этот классный бизнесмен вовремя. А уж если он согласится на обучение… Предел мечтаний!

Живот сводило от волнения, и последний коктейль остался недопитым. Даниэль посасывал соломинку и безотрывно глядел на дверь. Но постоянно входили не те люди! Да что ж такое…

Ровно в одиннадцать (время пришлось сверять по часам над кассой, «Таймекс» опаздывал на три минуты) вошел Амадео.

Даниэль подобрался, всем своим видом давая понять, что он сам только что зашел и совсем-совсем не ждал. Пунктуальность — вот лучшее качество успешного человека! Ну да, выпил полбокала ледяного коктейля залпом зимой, подумаешь…

— Здравствуйте, Даниэль, — с улыбкой сказал Амадео, снимая пальто и садясь напротив. — Давно ждете?

— Вовсе нет, — поспешно ответил тот, пряча соломинки от предыдущих коктейлей под салфетку. Если Амадео их и заметил, то ничем этого не показал.

— Любите горячий шоколад? — спросил Амадео, подозвав официантку. Даниэль согласно закивал, с неудовольствием подумав, что пора переходить на более взрослые напитки, чтобы выглядеть солидней. — Пожалуйста, два шоколада.

— Сию минуту, — промурлыкала официантка и удалилась, то и дело оглядываясь на сногсшибательного посетителя.

— Два? — вырвалось у Даниэля. — Вы что же, не любите кофе?

— Предпочитаю шоколад. — Амадео едва не рассмеялся растерянному выражению, застывшему на лице Даниэля. — Кофе, возможно, добавляет солидности и ассоциируется со строгими дяденьками в костюмах, но на вкус шоколад мне нравится гораздо больше.

Даниэль слегка расслабился.

— Никогда бы не подумал, — пролепетал он. — Но теперь мне гораздо спокойней.

Амадео обхватил ладонями принесенную кружку, наслаждаясь теплом. На улице с самого утра моросил премерзкий холодный дождь, перемежаясь со снегом, и сырость забиралась под самую кожу.

— Позвольте задать вопрос, Даниэль. Вы собираетесь оформлять опеку над сестрами и братом?

Тот едва не подавился шоколадом.

— Ра… разумеется, я… ну, в общем…

— Вы об этом даже не подумали, верно?

Даниэль опустил голову. Конечно, ему и в голову не пришло, что его младшие все сплошь несовершеннолетние, и без опекуна их отправят в детский дом, хоть из какой семьи они происходят. Он сам едва-едва перешагнул рубеж совершеннолетия.

— А их мне отдадут? — наконец несмело выдавил он.

Амадео покачал головой.

— Вы учитесь, у вас нет постоянной работы, а следовательно, и дохода. Вы заведомо проиграете процесс.

— А дядя Реми…

— Гражданин Франции. Процесс установления опеки усложнится. Никакой судья не станет растягивать дело и попросту отдаст Катрин, Люка и Лилиан ближайшим родственникам, то есть Бьянке и Бартоло. Другое дело, что они вряд ли согласятся взять их под крыло, и тогда их ждет приют.

Амадео видел, что парень сникает на глазах, но не замолкал. Он должен был обрисовать ему все перспективы, хорошие или плохие. Мальчишка всю жизнь прожил в розовых очках и совсем не готов к огромной ответственности.

— Вы хотите, чтобы я стал вашим учителем. Но подумайте вот о чем. Во главе компании вы встанете только в двадцать пять, до того момента только Бьянка и Бартоло могут пользоваться ее активами, которые им причитаются. Пусть по закону вы имеете доступ к счетам уже с восемнадцати, но согласно завещанию, а оно в приоритете, пока вы — лишь студент без необходимых средств к содержанию семьи. Также следующие шесть лет до достижения вами указанного возраста у вас не будет и свободной минутки, чтобы уделять им время. Это тоже огромный минус, на который департамент по делам несовершеннолетних может обратить внимание.

Здесь он преувеличил. Для департамента важнее финансовая составляющая, способность обеспечить жилье, питание, образование, на это комиссия смотрит в первую очередь. Что касается доступа к финансам, Амадео откровенно блефовал — мальчишка мог хоть сейчас снять любую сумму из тех средств, что по завещанию отошли ему.

— А теперь подумайте обо всем, что я вам только что сказал, и выберите один из двух вариантов. Первый: я буду вашим учителем, вы возглавите «Гандикап» и станете достойным преемником своего дедушки, но при этом на шесть лет забудете о семье. Второй: вы бросаете учебу, устраиваетесь на работу и берете брата и сестер под опеку, но при этом упускаете шанс стать главой компании. Бьянка и Бартоло распилят «еще одного ребенка вашего дедушки» между собой, и вы останетесь ни с чем.

На беднягу Даниэля жалко было смотреть. Он кусал губы, руки тряслись так, что чашка с шоколадом билась о блюдце.

— Значит, вот он какой, мир бизнеса? — наконец дрожащим голосом произнес он. — Дедушка говорил, что на вершине одиноко, но я недоумевал, почему, ведь у него были мы… А вот оно как на самом деле. Ладно. Раз вы поставили такое условие… Даже думать не буду. Конечно, я за семью. Сомневаюсь, что порядочный человек выберет другое.

Он резко поднялся, оттолкнул стул и рванул к дверям, на ходу натягивая тяжелое пальто.

Он пробежал целый квартал, прежде чем закончились силы и дыхание. Даниэль оперся о колени ладонями и пытался отдышаться. В горле встал ком, и воздух с трудом ходил туда-сюда. Он откашлялся, и его едва не стошнило, от сыпавшейся с неба ледяной крупы била дрожь. Мысли скакали в голове, наталкивались друг на друга, распадались на отдельные фразы и перемешивались весьма причудливым образом.

Как мог дедушка ошибаться в этом человеке? Все истории, что он рассказывал о преемнике своего доброго друга, оказались выдумкой, а дедушку просто обманул внешний блеск? Да, выглядел мсье Амадео потрясающе, этого не отнимешь, выходит, он просто пользовался внешностью, чтобы получать то, что ему нужно, а сам…

Даниэлю стало горько оттого, что он так долго восхищался этим человеком. Та лекция была даром небес, он всегда мечтал поговорить с Амадео, выразить ему свое почтение, да мсье Солитарио, черт побери, был его кумиром! Но когда он поставил его перед таким нечестным выбором…

— Да ну. — Он тряхнул головой. — Не может быть! У мсье Амадео самого есть семья… Как он мог? Нет, надо с ним еще разок поговорить!

Прохожие оглядывались на странного парня, решившего поболтать с самим собой. Он решительно развернулся, намереваясь вернуться в кафе, и тут рядом затормозил серебристый джип.

— Садись, — с улыбкой сказал Амадео с водительского сиденья. От внимания Даниэля не ускользнуло, что впервые с того памятного разговора на лекции он обратился к нему на «ты».

Даниэль несмело забрался в машину.

— Куда мы едем?

— К тебе домой. Подброшу тебя, а затем поеду в «Азар», я и так уже достаточно сегодня прогулял. Предложил бы раньше, но ты очень быстро бегаешь.

Даниэль прыснул, но тут же состроил серьезную мину.

— Зачем вы так? — спросил он. — Поставили меня перед таким выбором… Если уже решили, что не будете меня учить, то могли бы просто сказать…

— Я буду тебя учить, Даниэль.

— Вот сразу так и надо было… — Юноша захлопал глазами. — Чего?

— Я сказал, что буду тебя учить. Но если бы ты…

Продолжение заглушил радостный вопль. Даниэль подпрыгнул на сиденье и полез обниматься, и Амадео едва не съехал с дороги.

— Осторожней! В загробном мире ничему учиться не надо!

— Простите, простите. — Даниэль, лыбясь во весь рот, пристегнул себя ремнем, чтобы больше так не срываться. — Просто вы… почему вы… Вы же хотели отказаться, а сейчас… Я что, прошел какую-то проверку, или вы с самого начала…

— Насчет проверки ты прав. Если бы ты выбрал «Гандикап», а не семью, я бы отказался.

— Почему?

Амадео свернул на небольшой асфальтовый пятачок и остановился. Руки дрожали от внезапного порыва чувств Даниэля. Подумать только, он едва удержал руль! Иначе не миновать бы аварии. Киан, едущий позади на мотоцикле, наверняка словил микроинфаркт.

— Если ты готов пожертвовать всем ради компании, то моя помощь тебе не нужна, — объяснил он. — Ты отдашь что угодно и кого угодно, чтобы достичь своей цели.

— Не-е-ет, — протянул Даниэль. — Я бы не смог. Я вовсе не такой…

— И я очень этому рад. Значит, мы с тобой сработаемся.

— Но если вы берете меня в ученики, то моя семья… А как же опека? Сами же сказали, я не смогу…

— Этот вопрос мы уладим, не волнуйся. Что ж, Даниэль, — он протянул руку, — добро пожаловать.

— С одним условием, — ответил тот, едва сдерживая прущую наружу радость. — Называйте меня Дэнни.

И важно обменялся с Амадео рукопожатием.

Глава 2. Искусство управлять другими

— Кокаин — это белая смерть! Медленный убийца, заставляющий верить, что вы еще живы, а потом — раз! И вы в Аду! Белый, с виду безобидный порошок, токсичность которого даже ниже, чем у нашей любимой текилы! Но на самом деле он гораздо опаснее. Текила — это дух Мексики, жидкий нектар, дающий нам силы жить в этой стране, любить эту страну, защищать от посягательств клятых наркокартелей, которые желают лишь одного — денег! Превратить нашу любимую Мексику в притон, откуда выносят только вперед ногами?! Ни за что!

— Ни за что! — взревела толпа.

Под всеобщие аплодисменты Мигель спустился с трибуны. Ксавьер ждал его внизу, с трудом скрывая изумление.

— С каких пор вы толкаете подобные речи во всеуслышанье? — в лоб спросил он.

Удивляться было чему — Мигель торговал чистейшей воды кокаином, который обрабатывал сам в своей небольшой лаборатории. Все равно что кот призывал бы мышей бороться против его сородичей.

— С тех самых пор, как согласился помочь вам покончить с работорговлей. Наркотрафик — одно из звеньев большой цепочки. — Мигель протопал в гримерку и, плюхнувшись в кресло, аккуратно отклеил усы. — На плантациях вечно не хватает людей, Марсело Флавио как раз этим и занимался — поставлял рабочую силу. Публичные дома, органы — здесь это все второстепенно, главное — сколько листьев ты сможешь собрать и обработать. Кстати, подобной подрывной деятельностью вы и себя по рукам и ногам связываете.

— Но это… — Ксавьер окинул взглядом строгий костюм Мигеля, прилизанные волосы и начищенные ботинки. — Как-то не совсем вяжется…

— С моей деятельностью? — Мигель фыркнул. — Да бросьте. Где вы видели честных политиков? Это же оксюморон. И потом, если вы начнете войну против работорговли, заимеете ненужных врагов. Местные наркокартели сами вовсю пользуются бесплатной рабочей силой, представляете, что будет, если они прознают, что это вы лишили их такого подспорья? Картелю Гальярдо придется несладко, а я лишусь перевозчика. Вам это надо?

Ксавьер скрипнул зубами.

— Понял.

— Я приму удар на себя, а вы будете действовать под моим прикрытием. — Мигель стянул с волос резинку и растрепал их, мгновенно утратив облик лоснящегося политика. — Все равно никто не знает, кто я такой.

Под белой рубашкой оказалась красно-синяя футболка с Человеком-пауком, но Ксавьер и бровью не повел. Чудачества Мигеля уже перестали его удивлять, а вот раздражать — нет.

— На следующей неделе, — продолжал Мигель, меняя строгие брюки на «бермуды», — я проведу еще одну пресс-конференцию. В зале будет начальник спецотдела по розыску пропавших, это отличный шанс связать вас крепкой и нерушимой дружбой.

— И никто не задастся вопросом, почему глава одного из картелей и полицейский ведут между собой непринужденную беседу?

Мигель посмотрел на него, как на умственно отсталого.

— Это Мексика, — только и ответил он.

Конечно, по числу коррумпированности среди представителей власти Мексика занимала далеко не последнее место. Кому как не Мигелю, всю жизнь вертящемуся ужом то там, то сям, быть уверенным в том, что в беседе преступника и полицейского вне полицейского участка нет ничего необычного.

На Ксавьера вдруг навалилась страшная усталость. Сколько лет он работал без продыху, кирпичик за кирпичиком возводя свою наркоимперию, сталкивался с бесконечными препонами, несколько раз едва не загремел в тюрьму, а на хвосте постоянно висел Наркоконтроль — но даже тогда он так не уставал. Адреналин гнал его вперед, постоянная опасность только подстегивала. Он привык к этой гонке и уже не мыслил себя без нее. Спокойная законопослушная жизнь, к которой так стремился Амадео? Это не для него.

Но бесконечная охота за призраком Арройо измотала его. Дженаро Бланко удалось сделать то, чего не смогла ни Жаклин, ни кто либо другой — подчинить его себе. Поставить на колени. Заставить заключить кабальный контракт в обмен на Амадео. Следить за каждым его шагом, не давая ни малейшего шанса скинуть ярмо.

Всего раз Ксавьер потерял осторожность. И теперь рисковал загреметь в тюрьму не только за наркотики, но и за продажу людей. Пять лет назад Ксавьер, не задумываясь, спустил бы наглеца в море в залитой бетоном бочке, но хитрец Арройо и об этом позаботился. Все встречи и все договоренности он тщательно фиксировал на диктофон и разослал записи вместе с копиями подписанного тогда договора нескольким подкупленным детективам. Случись с ним что — и на Ксавьера откроют уголовное дело. Арройо, пусть и соучастнику, будет уже все равно, а вот Ксавьер попадет в тюрьму с гарантией в девяносто девять процентов. И ему еще повезет, если попадется добрый судья и назначит пожизненное вместо смертной казни.

Но это была лишь верхушка айсберга. По-настоящему Ксавьера беспокоила вовсе не перспектива ареста.

Форс-мажор, который они обговорили устно и который не фиксировался в бумагах. Он связывал Ксавьера по рукам и ногам, не давая даже скосить глаза в сторону возможного выхода

Принц не знал об этом пункте, а Ксавьер не собирался ему говорить. Взяв в оборот Мигеля, он дистанционно налаживал связи с другими картелями, плел сеть, чтобы выловить и мелкую, и крупную рыбу, подчиняющуюся Арройо, и умертвить ее. Умертвить всю, чтобы не осталось ни единого малька. Тогда и только тогда он сможет выступить против главаря. Как в чертовой компьютерной игре, в которые так любил резаться Мигель. Сначала уничтожь всю мелочь. Затем — кого-то побольше. И наконец доберись до финального босса.

Но пока эта глобальная задача представлялась совершенно невыполнимой. Он не мог доверять Всемирной паутине, не мог доверять аудио- и видеосвязи, разве что выделенной линии Мигеля, которую тот защитил всеми возможными способами. Но контролировать ситуацию лишь через него не выходило. Многолетняя практика доказывала, что переговоры лицом к лицу наиболее эффективны. И безопасны в плане защиты информации.

Поэтому Ксавьер месяц назад принял тяжелое решение уехать в Мексику. Он не хотел оставлять Амадео в таком состоянии, в память накрепко врезался безумный смех принца той ночью, когда ему приснился очередной кошмар. Но бездействовать он тоже не мог. И когда Амадео рассказал о завещании Мартинеса, Ксавьер напустил на себя равнодушный вид, но глубоко в душе обрадовался — пусть принц займет себя чем-то другим, отвлечется от мрачного ада, в который загнал его Арройо.

А Ксавьер тем временем разберется с охраняющими его демонами.

Распрощавшись с Мигелем, он приказал Йохану ехать в особняк Гальярдо — Рауль настоял, чтобы Ксавьер остановился там, а не в гостинице — и набрал номер Амадео по видеосвязи.

Тот ответил сразу. Небрежно собранные в хвост волосы, темные круги под глазами, но выглядит по-прежнему безупречно. И как ему удается? Принц, пожалуй, был единственным бизнесменом в мире, который располагал к себе, в каком бы состоянии ни находился. Акции «Азар» скакали вверх, стоило ему попасть в неприятности, тогда как у остальных корпораций в аналогичной ситуации резко падали. Ксавьер наводил справки — акции «Гандикапа» после смерти Мартинеса плавали на самом дне, но он не сомневался, что стоит принцу взяться за дело, все придет в норму.

Услышав голос Амадео, Йохан вперил нетерпеливый взгляд в зеркало заднего вида, и Ксавьер переключил режим камеры, пока тот во что-нибудь не врезался.

— Друг передает тебе привет.

— Привет, Йохан. Как дела? Ксавьер наверное тебя совсем загонял.

— Вовсе нет! — радостно ответил тот. — У вас все в порядке?

— Хороший вопрос. Не задал его в прошлый раз. — Ксавьер переключил камеру обратно. — Как твое состояние? Лесфор регулярно у тебя бывает?

— Вчера заезжал вместе с Сеймуром. — Амадео говорил непринужденно, и Ксавьер задался вопросом, не игра ли это. — Велел продолжать пить таблетки, но, если тебя это успокоит, разрешил снизить дозу.

— Рад слышать. — Ксавьер свободной рукой достал из кармана зажигалку и принялся вертеть в пальцах, пытаясь скрыть нервозность. — Кошмары?

— Никуда не делись, но после пробуждения я их почти не помню. Жан считает, что это хороший знак.

— Все равно выглядишь уставшим. Мне задаться вопросом, не зря ли я оставил тебя одного?

— Не надо, — перебил Амадео. — Со мной все в порядке, пусть и не в полном. Правда, Ксавьер, мне гораздо лучше.

Друг щелкнул крышкой зажигалки и бросил ее на сиденье.

— Придется поверить тебе на слово. Но не надейся, что по возвращении я оставлю тебя в покое. Заставлю пройти все возможные обследования, и не дай бог что-то будет не так — увезу в закрытую клинику, где тебя привяжут к кровати ремнями и насильно заставят лечиться.

Амадео рассмеялся, и снова Ксавьеру почудилась фальшь. Он настолько хорошо знает принца или чрезмерно себя накручивает? Как бы там ни было, ничего общего с тем безумным смехом, что уже радовало.

И принц даже не пытался трогать свои волосы. Уже несколько звонков подряд Ксавьер не замечал тревожащего симптома.

— Я сам не прочь провести пару недель в санатории, но пока все это не закончится, отдых мне не светит. — Амадео потянулся к волосам, и Ксавьер нахмурился, но тот лишь убрал выбившуюся из хвоста прядь за ухо. — Я слежу за своим здоровьем. Можешь запрашивать отчеты напрямую у Жана.

— Так и сделаю. Как там твой детский сад?

— Скоро познакомлюсь. Попросил Даниэля привести остальных. Все-таки нам предстоит оформить над ними совместную опеку.

— Ты точно на это решишься? Знал бы, что ты так любишь детей, привел бы пару десятков от Жаклин. Твой особняк затрещал бы по швам.

Амадео поморщился. Он до сих пор не мог понять, как Жаклин Коллинз могла ставить бесчеловечные эксперименты на детях, да и Ксавьер был не в восторге от своей бывшей начальницы. Но прошлое осталось далеко, Жаклин загорала в тюрьме, и Ксавьер искренне надеялся, что она состарится там раньше времени.

— Опека — не усыновление, детей у меня не прибавится. Даниэль не сможет стать опекуном сразу для всех, поэтому остается только такой вариант. — Амадео усмехнулся. — Я сам напугал его до чертиков жуткими перспективами, и когда Реми сказал ему о том, что всех он и правда опекать не сможет, парень едва не упал в обморок.

— Ты кого угодно напугаешь, если довести тебя до нужного состояния. — Ксавьер по привычке потянулся к нагрудному карману и тихо выругался. — Еще полмесяца в обществе Мигеля — и я снова начну курить.

— Полмесяца? Почему так много? Я-то считал, ты сорвешься уже на следующий день после приезда, — не преминул подколоть в ответ Амадео.

Он прекрасно знал, что Ксавьер терпеть не может эксцентричных выходок Мигеля Гарсиа, но рациональная часть неумолимо тянула его руку подписывать все новые и новые контракты. При кажущейся несерьезности и инфантильности Мигель поставлял превосходный товар точно в срок, правда, вместе с пакетиками, на которых красовались изображения персонажей мультиков. Ксавьер скрипел зубами, но не тратил времени на замену. И теперь кокаин «Мультяшный» захватил рынок по обе стороны океана. Местные торчки даже придумали кодовую фразу: «Пойдем смотреть мультики», что вызвало у Мигеля дикий восторг, а у Ксавьера — зубную боль.

— Не зли меня, принц. Иначе приеду и отшлепаю тебя по твоей прекрасной заднице.

— А я прикрою тылы, — съехидничал Амадео. Где-то фоном раздался звук дверного звонка, и он оторвал взгляд от экрана. — Даниэль пришел, мне пора. Позвоню позже. До встречи.

Ксавьер бросил телефон на сиденье.

Только шутливо препираясь, они прятали снедавшую обоих тревогу. Себастьян продолжал бесчинствовать, но был чрезвычайно осторожен, и не находилось ни единого способа его прижать.

Ксавьер даже убить его не мог!

— Езжай в «Безголовую собаку», — приказал он.

Йохан, не задавая вопросов, вывернул руль.

Амадео сказал Ксавьеру не всю правду. Ему по-прежнему снились кошмары, и он помнил их все до мельчайших деталей. Они не блекли с рассветом, не превращались к середине дня в тихий отголосок и бессвязные образы, бесследно таявшие к вечеру. Нет, они врезались в память крепко и надолго и постоянно крутились в голове. Жан снизил дозу лекарств, но Амадео пришлось применить все свое актерское мастерство, чтобы убедить его в этом. Он прекрасно знал, что врач обо всем докладывает Ксавьеру. Еженедельный отчет приходил тому на мобильник через пять минут после того, как Лесфор и Сеймур покидали особняк.

И Амадео всеми силами старался поддерживать видимость если не улучшения, то хотя бы стабильности.

Дэвид уже спешил к двери, но Амадео остановил его.

— Не надо, я сам. Это Бенуа.

Даниэль стоял впереди, почти уперевшись носом в дверь и жутко потея в толстом пальто и строгом костюме с неумело завязанным галстуком под ним. Спину он держал так прямо, что можно было ровнять стену. Кудряшки тщательно прилизал, но несколько непослушных прядей все равно стояли торчком.

— Здравствуйте, мсье Амадео! — выпалил он, явно растерявшись от вида черной спортивной рубашки и джинсов.

— Здравствуй, Даниэль, — ответил тот, с трудом сдерживая смех. Кажется, парень решил, что Амадео даже дома ходит при параде, поэтому воспринял «семейный ужин» как торжественный прием. — А где же все, ты разве один?

Из кустов, растущих у крыльца, раздался хруст, перешептывание, и в следующее мгновение показались двойняшки. Они выглядели жутко сердитыми, к пальто одинакового цвета и похожего кроя и красным шапочкам прилипли жухлые листья.

— Заставил нас спрятаться зачем-то, — ворчала Лили.

— Мы что, такие страшные? — вторил ей Люк.

— Вовсе нет. — Показавшаяся следом Катрин подтолкнула детей вперед одной рукой, второй пытаясь выпутать листву из пышной копны темных волос. — Это просто братик у нас дурак.

— Вы… — задохнулся Даниэль. Краска поползла от шеи вверх, заливая лицо.

— Здравствуйте! — Катрин схватила Амадео за руку и энергично затрясла. — Меня зовут Катрин. А вы еще красивей, чем на фотографиях…

— А ну хватит! — Даниэль оттеснил ее от Амадео. — Не обращайте внимания, она просто ваша поклонница, и…

— Кто бы говорил, — не осталась в долгу сестра. — Вы знаете, — зашептала она, сделав большие глаза, — у него даже есть альбом с газетными вырезками…

— Ты! — взревел Даниэль. — Не сердитесь, мсье Амадео, она вечно молотит все, что в голову взбредет…

Амадео откровенно забавлялся, глядя на это семейство. Лили и Люк отряхивались от листьев, поправляя помятую во время пряток нарядную одежду, и украдкой поглядывали на него. Катрин по-детски строила глазки, не забывая отмахиваться от брата.

— Проходите, — Амадео отступил вглубь дома. — На улице сегодня холодно, а в кустах тем более.

Упрашивать никого не пришлось, семейство Бенуа мгновенно оказалось внутри. Роза собрала пальто и одарила всех таким строгим взглядом, что сразу расхотелось шуметь. Амадео провел их в гостиную. Тео и Паоло радостно вскочили с дивана.

— Привет! Я Тео, а вы, наверное, Люк и Лили?

— Лилиан, — важно поправила та.

— Хорошо, Лилиан. — Тео во все глаза смотрел на пухлощекую светловолосую девочку. — А имя тебе подходит!

— Спасибо, — скромно ответила та, опустив глазки в пол, а затем, приподняв подол платьица, сделала книксен.

— А я Паоло! Рад познакомиться! Пойдемте, мы вам все покажем!

Ребята утащили двойняшек наверх, в детскую, а Амадео предложил старшим сесть. Катрин скромно сложила руки на коленях и с любопытством разглядывала гостиную.

— У вас красиво, — резюмировала она. — И уютно. У дедушки полно всякой дорогой мебели, но все такое большое и неудобное. И стерильное, будто в больничной палате. А здесь все такое живое!

— Уют — заслуга Розы, — улыбнулся Амадео. — Погодите, попробуете ее горячий шоколад…

Сверху донесся радостный смех, и Даниэль тоже расплылся в улыбке.

— Впервые так смеются после… — Он не договорил, покосившись на сестру.

— После смерти мамы и папы, — тихо закончила та, потупившись. — Уже за одно это стоит вас поблагодарить.

— Не стоит. — Амадео взял с подноса чашки с шоколадом и поставил перед ребятами. Оставшиеся экономка понесла наверх. — Чем младше дети, тем легче они переносят подобные трагедии. Вам пришлось куда тяжелее.

Катрин кивнула и спряталась за кружкой, украдкой смахнув выступившие слезы.

— А шоколад и правда волшебный! — воскликнула она, меняя тему.

— Потом скажете об этом Розе лично и станете ее любимицей. Где вы учитесь, Катрин?

— Я, — расцвела та, — учусь в школе искусств. Хочу стать художницей. К точным наукам у меня склонности нет. — Она покосилась на брата и завистливо вздохнула. — Вот у кого калькулятор в голове…

— Мой друг — художник, я вас познакомлю. Его зовут Диего Торрес.

— Ой, ну что вы. — Катрин покраснела и отмахнулась. — Он, наверное, очень занятой…

— Диего будет очень рад пообщаться. Кстати, одна из его работ висит в моем кабинете. Хотите посмотреть?

— Конечно!

От портрета Катрин пришла в полный восторг и немедленно изъявила желание получить и свой собственный. Даниэль тенью ходил следом и всеми силами скрывал нетерпение — до ужина он хотел поговорить с мсье Амадео об опекунстве. Очень неприятно было осознавать, что он не может в одиночку заботиться о своих младших, но причин не доверять дяде Реми не было. Нужно был еще один опекун, а мсье Амадео пообещал решить этот вопрос.

Вдоволь навосхищавшись как портретом, так и моделью, Катрин убежала помогать Розе на кухне, и Даниэль наконец-то остался с учителем наедине. Аккуратно опустившись на стул, он попытался уставиться на Амадео выжидающим взглядом. Но полностью замереть у него не выходило: он то постукивал пальцем по брюкам, то притопывал по паркету. Головой не вертел, но взгляд так и бегал по кабинету, стесняясь задержаться на хозяине.

Амадео позволил ему понервничать еще немного, затем сложил руки перед собой на столе.

— Ты хочешь спросить, нашел ли я второго опекуна?

— Да! — выпалил Даниэль и тут же покраснел. — Простите. Обычно я более сдержан, но сегодня…

— Тебе не о чем беспокоиться. — Амадео улыбнулся. — Я буду вторым опекуном, если, конечно, ты доверишь мне свою семью.

Лицо Даниэля осветилось радостью. Он готов был вскочить и задушить Амадео в объятиях, однако тот предостерегающе поднял руку.

— Погоди. Это еще не все, что мы должны обсудить. Возможно, тебе это покажется странным и даже подозрительным, но это вполне естественная вещь для того, кто вскоре возглавит компанию. По всем правовым аспектам можешь проконсультироваться у дяди.

— О чем вы говорите? — Даниэль нетерпеливо ерзал на стуле. — Что еще мне нужно сделать?

— Первым делом составь завещание.

Стул перестал раскачиваться, парень круглыми глазами уставился на Амадео.

— Это еще зачем?

— Как только ты вступишь в права наследования, врагов у тебя резко прибавится. Если, не дай бог, с тобой что-то произойдет, вся твоя собственность перейдет родственникам. Кому-то в большей доле, кому-то в меньшей — но на твоем месте я бы как следует позаботился о младших. Старшие, поверь, не пропадут.

Даниэль смущенно чесал в затылке.

— Как-то не думаешь в этом возрасте о завещании… Даже как-то неуютно.

— Зато так ты обезопасишь брата и сестер, чтобы они не остались ни с чем. Дальше. Хоть ты и мой ученик, я не смогу уделять тебе все свое рабочее время, поэтому определимся с расписанием. — Амадео раскрыл лежащий на столе ежедневник. — Занятия в университете заканчиваются в три, значит, к четырем ты сможешь…

Лицо Даниэля разочарованно вытянулось.

— В университете? Но я думал…

— Что я буду твоим единственным преподавателем? Послушай, — Амадео со вздохом закрыл ежедневник, — я могу натаскать тебя на практике, но теоретическую базу ты тоже должен получить. Не выйдет перейти полностью на домашнее обучение. Во-первых, у меня нет столько времени, а во-вторых…

Во-вторых, ты будешь лезть куда не просят и подставлять спину всем желающим насолить мне, подумал Амадео, но вслух не сказал. Энтузиазм бил у парня через край, и Амадео уже начал жалеть, что столь опрометчиво дал согласие взять над ним шефство.

— Во-вторых, — мягко закончил он, — я все же не профессиональный преподаватель.

Даниэль согласно закивал.

— Я просто буду ходить за вами, как мышка, и наблюдать. Ну, когда у вас будет время.

— И делать ты это будешь исключительно на работе, а не шпионить за мной в других местах. Например, в Старом квартале.

Даниэль покраснел до корней волос.

— Мне просто было интересно, — прошептал он. — Простите, я больше не буду.

Амадео заметил за собой слежку вчера вечером. Кто-то следовал за ним до самого бара Джо, но когда зашел внутрь, Амадео уже и след простыл — он выскользнул через черный ход. Позже бармен позвонил ему и описал преследователя.

— Разумеется, не будешь. Старый квартал — опасное место. Ты впервые там был?

Юноша несмело кивнул.

— А я там родился. И уж поверь — без крайней необходимости туда соваться не стоит. Рассчитываю на твое понимание.

— Я все понял! — Даниэль вскочил со стула и вытянулся в струнку. — Буду делать все, как вы скажете!

— Вот и отлично, — смягчил тон Амадео. Он поднялся и, обогнув стол, приобнял паренька за плечи. — И помни — я взял за тебя ответственность. Если с тобой что-то случится, виноват буду я. А теперь идем ужинать.

Даниэль, слегка пришибленный, последовал за ним.

— Ты уверена, что нужно это делать? — ныл Бартоло, едва поспевая за Бьянкой. — Начальники отделов не идиоты, как-то же они на свои места попали!

Бьянка резко остановилась и развернулась на каблуках.

— Ты — начальник юридического отдела, если твои пропитые мозги еще об этом помнят. Рассказать, как ты попал на свое место? — Она схватила его за галстук и принялась перевязывать узел. — Позорище, до сих пор не можешь научиться справляться даже с самыми простыми задачами…

— Эта удавка мне не дается! — заявил Бартоло, приосанившись. — Для таких дел нужны слуг… хиии… — захрипел он, когда Бьянка, зарычав, затянула узел под самое горло.

— Еще одно слово, и я завяжу так, что не сможешь дышать, — прошипела она. Затем, отпустив брата, снова застучала каблуками по вымощенному мрамором полу.

Подумать только, Солитарио согласился взять шефство над мальчишкой! Мало ему собственных проблем, решил добавить к ним еще и преподавательскую деятельность! А под шумок — Бьянка в этом не сомневалась — прибрать к рукам «Гандикап». Даниэль слишком доверчивый и наивный мальчик, чтобы заподозрить преступный умысел, но ее на мякине не проведешь. Где это видано, чтобы у бизнесмена были благородные намерения?

— Глупости, — фыркнула она и сдула со лба выбившуюся прядь волос.

Еще до того, как Солитарио дал свое согласие, она уже выработала беспроигрышную стратегию борьбы с ним. Она просто не позволит Даниэлю занять место гендиректора. Если начальники отделов достаточно умны, они не доверят свою прибыль и свои места какому-то сопляку, над которым восседает монстр, жаждущий запустить лапу в единственную не освоенную им сферу игорного бизнеса.

Все это Бьянка намеревалась высказать на общем собрании. Никому из старичков не захочется, чтобы его вытурили с насиженного места, а уж она гарантирует им право мять задницами кожаные кресла до конца их дней. Лишь бы они принесли присягу ей, а не Солитарио. По слухам, он не любитель держать рядом бесполезных людей, а именно такими начальники отделов и были — жалкое старичье, которое напрочь отстало от прогресса. Чтобы убедить их щелкнуть клавишей, надо было приложить недюжинные усилия. А Солитарио первым делом предложит освоить онлайн-беттинг, это как пить дать, его «Азар» уже вовсю окучивало делянку интернет-казино.

Что ж, Бьянка не могла не восхищаться умом прекрасного принца, но раз он оказался на противоположной стороне, восхищение не помешает ей его уничтожить.

Нацепив мягкую улыбку, Бьянка открыла двери конференц-зала и вошла. Бартоло спотыкаясь, проковылял следом и плюхнулся в свободное кресло.

Бьянка встала во главе стола, где обычно сидел Бернард Мартинес, и обвела взглядом собравшихся. Все на месте: вот главный аналитик, мнет платок в руке — с наступлением холодов то и дело схватывает насморк; начальник службы безопасности, единственный, кого Бьянка побаивалась — высокий, с безупречной осанкой, бывший солдат, в вопросах безопасности непреклонен, даже Бартоло однажды вышвырнул из конторы, когда тот начал буянить, перебрав алкоголя; глава финансового отдела беспрестанно листает какие-то папки, хотя отчетами похвастаться не может — после смерти дедушки прибыль резко упала, а Комиссия по азартным играм прислала уведомление об очередной проверке; и единственный человек моложе сорока — начальник отдела программного обеспечения. Вот он запросто может поддаться на уловки Солитарио, если, конечно ему это позволить.

Бьянка выдержала драматическую паузу и начала:

— Не только моя семья понесла ужасную потерю — компания «Гандикап» потеряла основателя, своего отца. Трудно представить на его месте кого-то еще. Но как бы нам ни было больно, мы не можем надолго оставлять наш корабль без капитана. Хороший капитан, опытный морской волк, который способен обойти рифы и не пустить судно ко дну. Тот, кто всегда выбирает верный курс и использует ветер перемен в свою пользу, и неважно, с какой стороны он дует. — Она снова сделала паузу. — Я позвала вас сегодня, чтобы решить этот вопрос. Кто встанет у руля? Кто будет и дальше вести «Гандикап» по намеченному Бернардом Мартинесом курсу?

— Вообще-то, — кашлянул главный аналитик, — нам не нужно ничего решать. Бернард оставил завещание, почему бы не последовать ему?

Бьянка скрипнула зубами, но обуздала гнев.

— Капитану, которого назначил дедушка, всего девятнадцать. Как вы думаете, сможет ли он справиться с таким большим и неповоротливым кораблем?

— Капитанами становятся и в пятнадцать, — раздался приятный низкий голос, — что совершенно не мешает им грамотно руководить, чтобы в итоге спасти команду.

Все головы одновременно повернулись. Бьянка едва не зашипела — у дверей стоял Амадео Солитарио собственной персоной. Из-за его плеча выглядывал вездесущий Даниэль, явно стесняясь выйти вперед.

— Команду, но не корабль, — ядовито заметила Бьянка, с трудом скрывая неприязнь. Она понимала, что цепляется к словам, но на руководителей отделов это, похоже, произвело впечатление. — Что же привело вас сюда сегодня? У нас собрание…

— Странно, что Даниэля на него не пригласили, — парировал Амадео, садясь и усаживая юношу в соседнее кресло. — Он должен быть здесь в первую очередь.

— Как и вы? — насмешливо спросил Бартоло с другого края стола. — Регент? Или как вас еще называть?

— Равно как и я, — так же спокойно ответил Амадео, — поскольку, как вы верно заметили, покойный Бернард Мартинес назначил меня исполняющим обязанности генерального директора до вступления в должность выбранного им наследника.

По конференц-залу прошел изумленный ропот. Начальники отделов, не посвященные в подробные детали завещания, переглядывались, вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть наглеца из конкурирующей конторы, который явился устанавливать свои порядки. Так, во всяком случае, надеялась Бьянка, поскольку не могла разгадать, по нраву им это пришлось или нет.

— Полагаю, не все здесь в курсе полного текста завещания господина Мартинеса, — заключил Амадео.

— Это смешно! — воскликнула Бьянка.

— Это юридически заверенный документ. Вы намерены оспорить то, что там написано?

— До вступления завещания в законную силу еще полгода, вы не можете…

— Компания не может просуществовать полгода без грамотного управляющего, — перебил Амадео. — Некоторым умельцам хватает этого времени, чтобы разрушить все до основания, то же самое произойдет, если место директора будет пустовать. Вы этого хотите?

— А вы собираетесь предложить себя на эту должность? — проквакал главный финансист. — Прошу заметить, вы даже не совладелец.

— Но я официальный представитель Даниэля, — возразил Амадео. — И крупный акционер. Это дает мне право выдвинуть свою кандидатуру.

Бьянка громко фыркнула, поняв, что крыть ей нечем. Но чья еще возьмет! Пока она выиграет немного времени.

— Я бы с удовольствием посмотрела на этот цирк. Итак, господа, кто за то, чтобы провести голосование через две недели?

Начальники отделов заиграли в переглядки. Даниэль старался не дышать, но выходило не очень — Бьянка так смотрела на него, что он начинал судорожно втягивать ртом воздух. Бартоло же все было до лампочки — он старался незаметно ослабить узел галстука, но так дергал за него, будто намеревался задушить себя.

Первым поднял руку молодой компьютерщик. Бьянка просверлила его взглядом, но он нарочито не смотрел на нее, вперив взгляд в стол. Следом проголосовал «за» и начальник службы безопасности. А дальше руки взлетали сами собой. Стадо.

«Все вы — чертово стадо!» — хотелось крикнуть Бьянке. Вместо этого она, нацепив улыбку, проворковала:

— Отлично. Тогда через две недели жду вас здесь. Надеюсь, уважаемый господин Солитарио не передумает. Все-таки удержать в руках две огромные компании бывает ой как непросто.

Амадео обворожительно улыбнулся в ответ, и ее сердце забилось сильнее. Усилием воли она заставила себя отвести глаза. Еще не хватало влюбиться в этого придурка!

— Если вы считаете, что я не справлюсь, почему бы вам не выдвинуть и свою кандидатуру на эту должность? Уверен, кого-то вы все же сможете очаровать. Вот только, — он усмехнулся, — одной внешности и обаяния мало, чтобы за тобой шли, как крысы за дудочкой. Кому как не мне это знать.

Бьянка вспыхнула и не нашлась с ответом.

Бартоло, спеша на свидание с бутылкой, выбежал первым, на ходу распутывая надоевший узел. Директора, неловко переглядываясь, покинули конференц-зал. Последним вышел Даниэль. Бьянка проводила его ненавидящим взглядом.

— Козлина!!

Изящная ваза из тончайшего фарфора, привезенная из Китая, с жалобным звоном разлетелась о стену. Бьянка тяжело дышала, с трудом проталкивая воздух в легкие.

— Как он посмел, — просипела она — от первого крика сорвался голос. — Как посмел явиться?! Как посмел унизить меня перед этими людьми, как?!

Она схватила декоративную подушку и рванула в разные стороны, представляя, что четвертует чертова Солитарио. О, как приятно было бы услышать хруст ломающихся костей, треск рвущихся сухожилий, как усладили бы уши его предсмертные крики!

В висках стучало так, что в глазах темнело. Она бросила подушку на пол и опустилась в кресло. Надо успокоиться. Нельзя, чтобы ее хватил удар или что похуже — какую радость это принесет проклятому Даниэлю и его покровителю! Нет, она не доставит им такого удовольствия, победа не будет легкой!

Бьянка прижала пальцы к вискам и закрыла глаза, стараясь дышать медленно и ровно. Постепенно сердце перестало колотиться как сумасшедшее, дыхание выровнялось. Оглушительные удары пульса утихли, сосуды под пальцами больше не пульсировали так, будто готовы прорвать кожу.

Хорошо. Очень хорошо.

— Итак, — голос по-прежнему отказывался ей подчиняться, но она хотя бы могла шептать, — что я могу сделать за две недели?

Мысленно она перебирала тех, на кого могла положиться. Среди начальников шансы сорок на шестьдесят — двое скорей всего проголосуют за нового директора, остальные… Она не была уверена в их лояльности, но в боязни перемен — еще как. Старичье не сдвинешь с места. Но вдруг Солитарио и к ним найдет подход? Дедушка с малолетства приучил ее к мысли, что не бывает шансов, равных нулю или ста процентам. Она лишь может увеличить вероятность, но не гарантировать успех.

Нужно подстраховаться, иначе она проиграет битву до ее начала. Схватив сумочку, она достала телефон и отстучала сообщение Бартоло:

«Живо пришли мне список крупнейших акционеров!»

Немного подумав, добавила:

«И позвони бабушке».

Ответ пришел незамедлительно:

«Какого хрена именно я должен ей звонить?!»

Бьянка ответила: «Сирых и убогих она любит больше» и бросила телефон на журнальный столик. Она справится. Порвет этого Солитарио в клочки и вместе с ним семейство Бенуа, чтобы больше никто не смог встать у нее на пути. Вопреки наставлениям дедушки обеспечит себе сто процентов успеха.

— Санторо тебя бросил, — прошептала она, глядя в потолок. — Никто не поможет, когда тебе выгрызут нутро, красивый ублюдок.

И она рассмеялась. Сиплым, жутким смехом.

— Мне правда нужно составить завещание? — робко спросил Даниэль, когда они ехали от «Гандикапа» к особняку Мартинеса.

— Сегодняшнее поведение Бьянки тебя в этом не убедило?

— Ну, как бы… — Даниэль замялся. — Она хочет встать во главе компании, точно. Она всегда была жадной, стремилась во всем быть первой, но в некоторых случаях это только плюс…

— Например, в должности руководителя? — Амадео пожал плечами. — Ее беда в том, что она думает только о себе. Даже родной брат для нее — лишь пешка. Бьюсь об заклад, в детстве он делал все, что требовала сестра, и принимал на себя ее вину.

— Как вы узнали? — округлил глазаДаниэль. — Папа рассказывал, как однажды Бартоло выпороли за поджог конюшни, а потом выяснилось, что это Бьянка тайком курила за ней…

Амадео в ответ только покачал головой.

— Мой брат убил собственного отца, чтобы завладеть компанией. Я не верю в добрые намерения, когда речь идет о власти.

— Но мне вы все-таки помогаете! — выпалил Даниэль. — Или это только из-за прибыли, как сказала Бьянка? Вот уж дудки, ни за что не поверю! Вы такой хороший, и понимающий, и добрый, и… В голове не укладывается, что у вас есть враги, — закончил он тихо.

Киан, посматривая на юношу в зеркало заднего вида, едва заметно улыбнулся. Амадео же устало прикрыл глаза. Знал бы Даниэль, насколько идеализирует своего кумира!

— Больше, чем ты думаешь. У всех, кто сидит в кресле руководителя, они есть. Реми поможет тебе составить документ так, чтобы ни Бьянка, ни Бартоло не смогли получить то, что им не причитается. Сделай это как можно скорее. До вступления в права наследования Бьянка, вероятно, не станет ничего предпринимать, но все же лучше подстраховаться.

— Ладно, — согласился Даниэль. — Буду во всем следовать вашим указаниям, мсье Амадео.

— И еще одно. — Амадео поправил перчатку на левой руке. — Не стоит во всем полагаться на меня. Если тебя что-то не устраивает, или возникают какие-то вопросы, лучше высказать свою точку зрения или переспросить. Я тоже не всегда оказываюсь прав.

— Да ладно! — замахал руками Даниэль. — Вспомнить только, как вы проводили ту опасную реформу! «Азар» тогда чуть не обанкротилась!

Он говорил о масштабной реорганизации компании и внедрении новой компьютерной системы. Кейси лично разработал ее и подключил к гигантской базе данных, что значительно упростило работу.

Далеко не все в совете директоров согласились на рискованный шаг, и Амадео пришлось взять на себя ответственность за последствия. Впрочем, «Азар» недолго стояла на краю — вскорости все затраченные средства и усилия начали окупаться с лихвой.

— Ты и об этом знаешь?

— Конечно. Дедушка Берни тогда назвал вас безумцем. Правда, при этом хихикал и качал головой.

Амадео рассмеялся.

— Впервые слышу, чтобы господина Мартинеса называли Берни. И уж тем более не могу представить его хихикающим!

— Это наша привилегия как внуков, — расцвел Даниэль.

Высадив юношу у особняка Мартинеса, Амадео проследил, пока тот не вошел в дом. Он ни на грош не доверял Бьянке и намеревался проверить всю охрану дома на профпригодность — с этой дамочки станется подстроить несчастный случай. Да хоть неудачное падение с крыльца!

Однако Амадео сомневался, что в ближайшее время Бьянка на такое пойдет. Она больше всех протестовала против вступления завещания в законную силу, все подозрения сразу падут на нее. Нет, так рисковать она не станет, скорее, попытается отнять «Гандикап» другим путем.

И задача Амадео — этому помешать. Даниэль слишком мягок и не верит, что родственники способны на страшные вещи. Жизнь докажет обратное, но будет слишком поздно.

Когда дверь за Даниэлем закрылась, Амадео приказал Киану ехать за город. Юноша незаметно перевел дыхание — боялся, что Амадео снова захочет проехаться в Старый квартал, где у Киана все волоски на коже вставали дыбом от чувства опасности. Если бы он знал, что начальник частенько наведывается туда один, его хватил бы удар.

Через полчаса петляния по улицам в попытках объехать пробки, автомобиль наконец выбрался в фешенебельный квартал «Райский сад». Он был полностью закрыт для случайных людей, на въезде располагался шлагбаум, территорию регулярно патрулировала частная охрана. Киан назвал имя Амадео, и без лишних вопросов шлагбаум подняли.

Ни единого высотного здания, только дорогие особняки. Многочисленные бутики и рестораны располагались на отдельной пешеходной улице, которую неместные величали не иначе как Бульваром несбывшихся надежд — они не могли себе позволить даже прогуляться по этим роскошным магазинам. Амадео «Райский сад» не нравился. Пусть по безопасности он и давал сто очков вперед любой улице в городе, но его изолированность знатно затуманивала мозги живущим здесь людям.

Некоторые из них даже начинали верить, что они боги.

Автомобиль остановился у ворот одного из особняков, и Амадео вышел. Киан остался внутри. Он знал, что хозяину ничего здесь не грозит, но все же предпочел бы находиться рядом на случай непредвиденных ситуаций. Он слишком долго пробыл в «Апани», чтобы не понимать — безопасных на сто процентов мест не существует. Даже союзник может вонзить тебе нож в спину.

Амадео поднялся на крыльцо, верзила у входа смерил его подозрительным взглядом.

— Вам назначено?

— Нет, — холодно ответил Амадео. — Но уверен, госпожа Альварес захочет со мной поговорить.

Он передал верзиле визитку, и тот скрылся внутри. Киан наверняка сейчас сидел как на иголках — так было всегда, когда Амадео куда-то отправлялся один. В любом происшествии, каковых в последнее время случалось все больше и больше, юноша неизменно пенял на свою плохую работу. Угораздило же его устроиться к такому бедовому начальнику… Пообещав в скором времени отправить Киана в отпуск к отцу и брату, Амадео зашел внутрь вслед за вернувшимся охранником.

Он шел по громадному, со вкусом обставленному особняку и вспоминал рассказ Кристофа о множестве мужей этой женщины. Она была богата и влиятельна, и именно это Кристоф тогда назвал «необъятным обаянием», влекущим к ней мужчин, как мотыльков на свет лампы.

Только в том пламени они и сгорали. Мария Альварес пережила уже четверых мужей и готовилась к свадьбе с пятым. С каждым разом их возраст уменьшался: нынешнему жениху едва минуло двадцать пять, а невеста разменяла уже седьмой десяток.

Громила остановился у дубовой двери и погрохотал по ней костяшками пальцев.

— Войдите, — раздался изнутри надтреснутый, прокуренный голос.

Госпожа Мария Альварес восседала на резном антикварном стуле и раскладывала пасьянс на низком лакированном столике. Этой женщины было много во всех отношениях: массивный стул под ней казался игрушечным и с трудом выдерживал вес; косметики на лице было столько, что, казалось, неловкое движение — и она осыплется, как некачественная штукатурка; на каждом пальце, кроме больших, красовалось по два кольца с огромными камнями. Пышная, крашенная в медный цвет шевелюра была уложена в высокую, унизанную изящными заколками прическу. При виде посетителя она улыбнулась, продемонстрировав идеально ровные зубы, и поудобнее устроила тучное тело.

— Надо же, сынок Кристофа! Сто лет тебя не видала, ты все краше и краше!

Амадео мягко улыбнулся и поцеловал протянутую мясистую руку.

— Вы тоже только хорошеете, госпожа Альварес.

— О, зови меня Мария. — Она небрежно присосалась к мундштуку и выдохнула пахнущий вишней дым. — Меня, знаешь ли, считают ведьмой. Должно быть, серьезное дело привело тебя ко мне, раз ты не испугался.

— Ведьмой? — удивился Амадео, садясь напротив. — Я бы назвал феей, и никак иначе.

Она хрипло рассмеялась, признавая его способность угодить.

— Ты мне нравишься. Твой брат с трудом скрывал гримасу отвращения, когда нам доводилось встречаться, что за мерзкий червяк. А ты знаешь, как расположить к себе. Так что тебе нужно? Не поверю, что ты пришел просто навестить старушку.

— Ни за что на свете я бы не назвал вас старой, — запротестовал Амадео. — И уж тем более ведьмой. Мой отец был дружен с вами, а он не общался с плохими людьми. Так что феей я считаю вас вовсе не случайно.

Альварес снова рассмеялась.

— Довольно лести, иначе я решу, что мой нынешний жених меня не достоин! Придется тебе занять его место. Итак, — она положила девятку червей на десятку треф, — прежде чем приступишь к делу, должна поставить тебя в известность. Незадолго до твоего приезда мне позвонил Бартолито. Говорят, ты устроил переполох на сегодняшнем собрании в «Гандикапе».

Амадео с трудом сдержал усмешку. Бьянка не стала тянуть быка за рога, а сразу схватила тигра за хвост.

— Я лишь исполняю волю господина Мартинеса. И искренне надеюсь, что эта небольшая неприятность не проложит между нами пропасть, Мария.

— Так твой визит не имеет отношения к моим внукам?

— Никакого.

— Тогда я тебя внимательно слушаю.

— Мне нужна помощь «Руки Бога».

Восьмерка замерла над девяткой. Мария Альварес забыла про мундштук и молча смотрела на Амадео.

— У тебя кто-то пропал? — как можно небрежней спросила она, кладя карту на место.

— Нет.

— Тогда «Рука» тебе не помощник. Мы занимаемся поисками пропавших, и только.

— А еще наказываете похитителей. На свой лад.

Мария фыркнула и открыла новую карту.

— Досужие сплетни.

Но Амадео знал, что это не так. «Рука Бога», волонтерская организация, которую основала Мария Альварес после пропажи собственного сына, которого позже нашли убитым, занималась поисками пропавших без вести и похищенных людей. Удостоенная множества государственных наград, Мария без конца повторяла с трибун, что ненайденный человек никогда не даст покоя тем, кто его ждет. Поэтому она и ее товарищи прилагают все усилия, чтобы дать живым и мертвым покой.

Люди рыдали, когда она произносила свои речи. Но ни один из них не ведал, что на поисках пропавших деятельность «Руки Бога» не заканчивалась. Горе похитителю, если человека находили мертвым! Организация объявляла охоту, пока наконец не затравливала преступника до смерти. Об этом аспекте своей деятельности члены «Руки» предпочитали с трибун не упоминать.

— И тем не менее, — продолжил Амадео, — пусть месть — выдумки, в поисках как жертв, так и преступников вам нет равных. Разве я не прав?

Он обвел взглядом кабинет: на стенах повсюду висели благодарственные письма, как от администрации города, правительства страны, так и от благодарных родственников пропавших. Мария Альварес любила признание и выставляла его напоказ.

— Возможно. — Альварес снова затянулась и открыла короля пик. — Ты бы не пришел из-за мелочевки. Таким обычно занимается «Апани». На какую шишку ты замахнулся?

— Себастьян Арройо. Он же Дженаро Бланко.

Король шлепнулся поверх остальных карт. Марии удалось совладать с собой, но Амадео видел, как на мгновение затряслись ее губы. Но когда она подняла взгляд, то казалась такой же спокойной, какой была в начале их разговора.

— Кто сказал тебе, что это один человек?

— Нашел его досье в списке торговцев людьми. Проблема в том, что оба имени — псевдонимы.

Мария, явно впечатленная, хмыкнула.

— А я считала, что он придумал отличную маскировку. Даже мне пришлось как следует покопать, чтобы связать эти имена.

— Вам известна его настоящая личность?

— Нет.

— Можете выяснить?

— Думаешь, не пыталась? — Она раздраженно смешала карты. — Из-за тебя весь пасьянс пошел к чертям. Этот тип очень осторожен и больше нигде не оставил следов. С досье тебе просто повезло.

— А если я дам примерное направление поисков? — не унимался Амадео.

Внешне он оставался спокоен, но глаза лихорадочно горели, он сжимал подлокотник кресла так, будто намеревался его оторвать. Мария смотрела на него, пытаясь понять, какую цель преследует этот одержимый. В том, что он одержим, она не засомневалась ни на секунду с тех пор, как он упомянул оба имени. Надо же, закопался так глубоко, но не понимает, что рыть еще в два раза глубже!

И вырытая яма станет его собственной могилой, если он не будет осторожен. Почему никто не удержит его от этого безрассудства? Где знаменитый Ксавьер Санторо, почему не следит за своим другом, как делал это всегда? Грозный Цербер должен охранять врата в Ад, чтобы никто не вошел туда, а этот аристократичный хрупкий красавчик ныряет в самую глубину!

Впрочем, не ее дело. Хочет себя убить — пожалуйста, она все равно не в состоянии этому помешать. Младший Солитарио и без ее помощи докопается до сути, а она получит ответ на загадку, занимающую ее уже долгое время.

— Повторю вопрос, — сказала она, собирая карты. — Это точно не имеет какого-либо отношения к «Гандикапу»?

Амадео покачал головой, понимая, чем обусловлен ее интерес.

— Никакого, — ответил он.

— Значит, мне нет резона вставлять тебе палки в колеса. — Она сложила карты и принялась их перетасовывать. — Где начинать поиски?

Амадео едва слышно выдохнул.

— Провинция Гуандун, — сказал он. — Юго-восток Китая.

Мария Альварес молча тасовала карты, затем разложила их веером перед собой.

— Определенно, — она в упор смотрела на Амадео, — мой нынешний жених меня не достоин.

Катрин оторвалась от учебника по композиции рисунка и с любопытством смотрела, как брат бегает туда-сюда по комнате.

— И куда ты собрался? Уже поздно.

— Я совершеннолетний, мне можно выходить на улицу с наступлением темноты, — скороговоркой выпалил Даниэль, запихивая в рюкзак фотоаппарат, блокнот и пачку ручек. — У меня занятия с мсье Амадео…

— …которые закончились два часа назад, он лично привез тебя домой и не велел никуда ходить, — закончила сестра, захлопнув книгу. — Думаешь, я дурочка? Ты каждый день приходишь в одно и то же время и до поздней ночи сидишь над конспектами. А сейчас у тебя внеурочное занятие? Не смеши.

Даниэль тяжело вздохнул. Эту девчонку невозможно провести. Знает его как облупленного.

— Послушай, — он бросил рюкзак на пол и плюхнулся рядом с ней на диван, — я торчу в университете до трех часов, потом еду в «Азар», где до семи вечера мсье Амадео дает мне самые ценные уроки в моей жизни, но… Мне этого мало. Я чувствую, что что-то упускаю, понимаешь?

— Понимаю, — протянула Катрин. — Хочешь залезть в незаконную сферу, куда мсье Амадео не дает тебе ходу. Дэнни, ты олух. Принципы работы там ничем не отличаются от обычных, а опасности куда больше.

— Сказала девчонка, которая ничего не смыслит в управлении бизнесом. — Даниэль закатил глаза. — Откуда тебе знать, отличаются они или нет? Я вот до сих пор не знаю! А у дедушки было множество подпольных букмекерских точек! И они все перейдут под мое начало, мне нужно знать специфику!

— И ты считаешь, что после работы твой мсье Амадео ездит по своим подпольным казино? — фыркнула Катрин. — В таком случае он правильно делает, что не берет тебя с собой — это уголовно наказуемо.

— Ну да… то есть, нет. Нет, в смысле, я не собираюсь лезть так глубоко! — в отчаянии выкрикнул Даниэль и принялся ходить кругами по комнате. — Просто управление со стороны мсье Амадео какое-то особенное, понимаешь? Он делает основной упор на персонал, его все любят, я не слышал о нем ни одного плохого слова. Но то, что я вижу в «Азар», это все как-то слишком поверхностно… Я не могу ухватить суть, не понимаю, как ему удается так эффективно руководить всеми вокруг. Хочу увидеть все стороны его бизнеса, может быть, тогда пойму…

Он замолчал, руки беспомощно повисли вдоль тела. Катрин вздохнула и, поднявшись с дивана, подошла к брату.

— Помнишь, я говорила, что ты дурачок?

Дэнни мотнул головой, что должно было означать согласие.

— Поумнеешь, когда поймешь, что другого человека невозможно до конца узнать. Тем более такого, как Амадео Солитарио. Ты видишь лишь хорошее, и оно тебя вдохновляет, но что если, увидев нечто нелицеприятное, ты разочаруешься? Стоит ли оно того? У всего на свете есть темная сторона, да вот возьми хотя бы рисунок! — Она схватила со стола блокнот и раскрыла на незаконченном наброске. — Видишь? Эта сторона светлая, вторая утопает в тени. И не всегда нам нужно видеть, что скрывается за ней.

— По-моему, они симметричны, — пробурчал Даниэль, напряженно морща лоб. — Что на свету, то и во тьме.

— Я же говорила — дурачок. — Катрин постучала его пальцем по лбу и вернулась к учебнику. А когда Дэнни, подхватив рюкзак, направился к двери, прокричала ему вслед: — Вспомни Двуликого из «Бэтмена»!

— Он в конце концов исправился! — ответил Даниэль уже из коридора.

В Старом квартале Даниэль сбавил шаг. Район и в самом деле выглядел не очень, мрачный, угрожающе тихий, не зря мсье Амадео предупреждал не соваться сюда, но Дэнни не смог себя пересилить. Его вовсе не влекла нелегальная деятельность, по правде говоря, став гендиректором, он первым делом ликвидировал бы все подпольные точки, но он хотел понять. Узнать все возможные методы ведения бизнеса, вдруг что-то из них можно применить и в легале?

Утверждению сестры, что и там, и там все одинаково, он не верил. Не она ли убеждала его минутой позже, что тень и свет различны? Совсем его запутала!

Даниэль фыркнул. О каких только глупостях не думается, когда идешь по неосвещенной улице! Кажется, в прошлый раз он мсье Амадео где-то здесь и потерял…

Позади раздался душераздирающий мяв, и Дэнни подпрыгнул. Шапка едва не слетела с головы, и он прижал ее ладонью. Так и инфаркт схватить недолго! Чертовы кошки… Вообще он любил кошек, но в такой темноте даже маленький пушистый комочек покажется чудовищем…

Услышав музыку, Дэнни пошел на звук.

За поворотом он с облегчением увидел светящиеся окна бара. Над дверью переливалась неоном вывеска «У Джо». Оттуда и неслась орущая на всю катушку музыка. Поблагодарив высшие силы за то, что он уже совершеннолетний и не забыл взять с собой документы, Дэнни толкнул дверь и вошел.

Атмосфера ему понравилась еще в прошлый раз, но тогда он пробыл тут от силы минуту — мсье Амадео словно испарился и, побоявшись, что громила бармен его выставит, Даниэль предпочел ретироваться сам. Теперь же он чувствовал себя уверенней и прошел вглубь небольшого зала. Натертая до блеска стойка отражала висящие над ней лампочки в бутылках из-под виски. За столиками тут и там сидели небольшие компании — не так много, чтобы заполнить весь зал, но достаточно, чтобы еще один посетитель не привлек внимания. То же самое было и у стойки. Дэнни поставил рюкзак в ноги и взгромоздился на табурет.

К нему подошел улыбчивый бармен в безупречно белой футболке. В руках он держал сияющую точно такой же белизной тряпку, которой до этого полировал сверкающую стойку

— Приветствую, молодой человек! — воскликнул он, перекрикивая музыку. — Что будете пить?

— И даже документы не спросите? — вырвалось у Дэнни.

— Зачем? — удивился бармен. — И так вижу, что вам больше восемнадцати, иначе вы бы сюда не зашли. Во-первых, это бар, а во-вторых — Старый квартал!

Дэнни логики не уловил, но улыбнулся в ответ.

— Ну тогда мне пива, пожалуйста. Светлого.

— Будет сделано! — сверкнул улыбкой бармен и скользнул на противоположный конец стойки, где стоял пивной кран.

Дэнни с любопытством оглядывался, но в следующее мгновение едва не спрятался под стойку — в бар зашел Амадео в сопровождении тонкого, гибкого юноши. Как такой пацан может быть крутым телохранителем, и почему Даниэля, к примеру, мсье Амадео считает зеленым юнцом, когда такому же юнцу доверяет свою жизнь? Но Дэнни постарался особо над этим не задумываться. У мсье Амадео определенно был талант привлекать необычных людей.

«Например, меня», — гордо подумал Даниэль, старательно отворачиваясь от вошедших и прячась за кружкой с пивом.

Амадео перемолвился парой слов с барменом, и тот кивнул на двоих мужчин, расположившихся недалеко от того места, где сидел Даниэль. Они, в отличие от других посетителей, не разговаривали друг с другом, а чего-то ждали. Спрятавшись за воротником дутой куртки, которую он надел вместо приметного пальто, Дэнни скосил глаза в их сторону, молясь, чтобы мсье Амадео его не заметил.

Тот, на счастье Даниэля не оглядываясь по сторонам, подошел прямиком к ним. О чем шел разговор, Дэнни расслышать не мог — музыка глушила слова, донося до него лишь обрывки. Да он и не особо старался, сосредоточившись на том, чтобы раствориться в стойке.

И когда он уже собирался незаметно смыться, один из мужчин, здоровенный верзила с кулаками, похожими на шары для боулинга, схватил Амадео за шею и ткнул лицом в стол.

Музыка, захлебнувшись, смолкла, немногие посетители дружно ахнули, не зная, как реагировать на разыгравшуюся сцену. Бармен рванулся было вперед, но остановился на полпути, услышав приглушенный голос Амадео.

— Все в порядке, Джо. Возвращайся за стойку.

— Но, принц, — дрожащим голосом перебил бармен, удивив Даниэля. Выходит, мсье Амадео тут постоянный гость?

— Если этот тип шевельнется, — продолжил тот, — останется без хозяйства.

И тут Даниэль заметил небольшой пистолет, нацеленный точно между ног громилы. Когда мсье Амадео успел его выхватить?

Киан в свою очередь держал два пистолета: один нацелил в грудь громиле, державшему Амадео, второй — в голову мужчине, что сидел спиной к Даниэлю. В расслабленной позе не было ни капли страха, когда как громила, похоже, больше опасался за свои органы, чем за дыру в груди.

— Отпусти, — тихо сказал Киан громиле.

Тот разжал пальцы, и Амадео медленно выпрямился, не убирая оружия. Откинул волосы с лица, коснулся кончиками пальцев ссадины на лбу и недобро усмехнулся сидящему.

— Бурно же вы реагируете, Маркус. Или драка — обязательное условие для заключения соглашения?

— Вы первый начали, Солитарио, — растягивая слова, ответил тот. — И не вздумайте говорить, что то была всего лишь шутка — в бизнесе нет места юмору.

— А я и не шутил. — Амадео сунул руку с пистолетом в карман пиджака и вынул уже с пачкой фотографий. — Можете убедиться сами.

Цветные фотокарточки плюхнулись на стол, но мужчина и не подумал прикоснуться к ним. Он сидел спиной к Дэнни, и тот не видел его лица, но мгновенно заметил, как короткие волосы на загривке встали дыбом от злости.

— Это что такое, Солитарио? — прошипел он.

— Доказательства, что вы так жаждали увидеть, — хладнокровно ответил Амадео. — Ваш брат пошел на сделку с властями. Что-то не так?

— Он бы никогда не предал меня по доброй воле!

— Возможно. Но на что не пойдешь, чтобы спасти собственную шкуру. Вам это должно быть известно лучше, чем кому-либо.

— На что это вы намекаете?

— Намекаю? Что вы, вовсе нет. Говорю прямо. Когда станет известно, что вы продавали информацию Бланко через него, вас не просто вытурят из полиции, нет. Вы пойдете под суд. Если не примете мои условия. — Амадео оперся о стол и наклонился к Маркусу. — Какого рода информацию просил вас найти Бланко?

— Знаете что, Солитарио, — прошипел в ответ Маркус, приблизившись вплотную, — идите-ка вы к чертям собачьим. У меня достаточно покровителей, чтобы размазать вас по стенке и собрать совочком остатки.

Амадео, казалось, ничуть не расстроился. Он выпрямился, глянул на фотографии и пожал плечами.

— Как пожелаете. Не моего брата приговорят к пожизненному заключению за торговлю людьми. Всего хорошего.

Кивнув Киану, он направился к выходу, телохранитель, спрятав пушки, последовал за ним. Никто из них не видел, как затрясся Маркус, плечи заходили ходуном, кулаки сжались так сильно, что костяшки едва не прорвали кожу.

— Чтоб ты сдох, — прошипел он. — Чтоб ты сдох, проклятый аристократ!

Амадео уже взялся за ручку двери, когда услышал крик:

— Эй, ты!

Следом раздался звон бьющегося стекла и выстрел. Амадео и Киан развернулись с оружием наготове, но Маркус уже упал лицом в стол. Над ним стоял Дэнни с ручкой от пивной кружки в пальцах.

— Ой, — только и сказал он.

И брякнулся на пол.

Глава 3. Ценный урок

— Дэнни!

Звук пробивался глухо, будто Даниэль заткнул уши ватой. Но несомненно, кто-то звал его по имени. Он снова проспал, и мама будит его в школу? Погодите, он уже студент, а мама умерла, когда он был в выпускном классе…

— Дэнни! Ты меня слышишь?

В нос ударил запах пива, сквозь пелену начали проступать лица. Вот одно, смутно знакомое, это что, его одногруппник?.. Нет, хоть и возраст подходит. Весь в черном, как на похоронах, да и выражение лица соответствующее.

— Чего ты такой мрачный? — спросил Дэнни, но язык заплетался, и вышло «четкоймрч».

— Даниэль, — строго произнес кто-то. — Посмотри на меня.

Знакомый голос! Губы сами собой начали расплываться в улыбке.

— Мсье… мсье Амадео. — прошептал он, потянувшись за обнимашками, но бизнесмен лишь помог ему сесть. На лице его застыло беспокойство, и Дэнни прямо-таки упал в пучину счастья — последний раз он видел такое выражение у мамы, когда врезался на велосипеде в фонарный столб.

Юноша в черном быстро посветил ему в глаза маленьким фонариком и осмотрел затылок.

— Сотрясения нет, — тихо констатировал он. — Шишка пройдет.

— Слава богам. — Амадео едва слышно выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Тогда почему он продолжает улыбаться, может, все же что-то повредил?

— Я в порядке! — выкрикнул Даниэль. — Просто рад, что вы… тут…

— Что я тут? Не понимаю, что ты несешь. — Амадео приподнял его и усадил на стул. — Меня больше интересует, почему здесь ты. Джо, налей немного виски, пожалуйста.

— Сию минуту, принц! — гаркнул бармен.

Дэнни обвел взглядом помещение. Посетители разошлись, в баре, кроме него, мсье Амадео с телохранителем и бармена, никого не было. Джо сметал осколки стекла и неодобрительно качал головой.

— Жалко кружку, хорошая была, но ничего, у меня есть еще, хотя вообще-то это была ограниченная серия…

— Я заплачу за нее, Джо, не волнуйся, — сказал Амадео, не глядя на него.

— Что ты, принц, брать с тебя деньги было бы кощунством! — возмутился бармен. — Не беспокойся об этом. Но все же, какая была кружка…

Осколки, весело звеня, брякнулись в мусорное ведро за стойкой. Убрав щетку и совок, Джо достал бутылку виски. Даниэль растерянно хлопал глазами. При чем тут какая-то кружка?

И тут он вспомнил! Это же он ее разбил! О голову того типа, которого мсье Амадео назвал Маркусом!

— А пуля куда попала? — затараторил он. — Не в вас? Я просто не успел до… Вы понимаете…

— Ты, — Амадео взял у Джо стакан и поставил перед ним, — сначала выпьешь это. А потом поговорим.

— Зачем? — искренне удивился Дэнни. — Я такое крепкое не пью!

— Тебя едва не подстрелили, черт побери! — повысил голос Амадео, и Дэнни, испуганно схватив стакан, опрокинул в себя содержимое.

— О-о-о-о-й, — просипел он, стараясь не закашляться. — Что это вы мне подсунули?!

— Виски для успокоения. Ты весь дрожишь. — Амадео закрыл глаза рукой, и Даниэль заметил, как трясутся у него кончики пальцев. — Джо, и мне тоже налей. Вполовину больше.

За столом воцарилось молчание. Дэнни не знал, куда себя девать, но тепло от алкоголя приятно грело изнутри. Он и не замечал, что его трясло, пока Амадео об этом не сказал, но сейчас дрожь заметно улеглась.

Джо поставил перед Амадео наполовину полный стакан, и тот залпом выпил, даже не поморщившись.

— Вау, — вырвалось у Даниэля, но в следующее мгновение он предпочел захлопнуть рот и опустить голову — Амадео воззрился на него с такой злостью, что захотелось сбежать не только из Старого квартала, но и из города.

— Теперь объясняй, — тихим, ровным голосом сказал он, — что ты здесь забыл?

— Я? Э-э-э… Просто пришел в бар, мне сказали, что тут очень вкусное пиво. — Он мельком глянул на Джо, расплывшегося в довольной улыбке. — Вот, пришел, заказал, а тут смотрю — вы идете, хотел вас окликнуть, а потом этот мужчина вас уда… ударил, и… Вы, конечно, справились на ура, но потом тот, второй вытащил пистолет и… Ну не мог я оставаться в стороне, когда вас вот-вот пристрелят!

Тут у него кончился воздух, и он со свистом сделал вдох.

— Пристрелят, — повторил Амадео.

Даниэль закивал.

— Меня.

— Ну да…

— Тогда реши задачку, Даниэль. Какова будет траектория полета пули, если в последний момент гаркнуть «Эй, ты!», а потом, когда противник повернется, огреть его пивной кружкой по голове?

Паренек надолго замолчал.

— Ну… Наверное, она полетит не в вашу сторону, а в мою, — прошептал он. — Но я не специально, честно!

Амадео молча таращился на него, как на диковинную зверушку, затем вдруг рассмеялся. Даниэль поерзал на стуле и несмело улыбнулся. Неужели не сердится? Знай он своего учителя получше, бежал бы сейчас не оглядываясь до самого особняка Мартинеса.

А Амадео все смеялся, запрокинув голову назад. Киан с беспокойством поглядывал на босса, Джо нырнул под стойку якобы в поисках закатившейся куда-то бутылки бурбона. Один Дэнни сидел напротив и непонимающе улыбался. Что такого веселого он сказал?

Отсмеявшись, Амадео промокнул глаза салфеткой.

— Значит, ты не специально отвлек внимание Маркуса на себя, ударил кружкой по голове, а потом вырубился от потрясения.

Дэнни закивал и только сейчас заметил, что кепка куда-то подевалась. Наверное, свалилась при падении.

— Совсем-совсем не специально!

— Не специально пришел в бар именно в Старом квартале.

— Ну да, тут хорошее пи…

— Несмотря на то, что в городе бары на каждом углу.

Почуяв неладное, Дэнни попытался отодвинуться, ножки стула заскрипели по полу. Амадео вытянул руку и схватил парня за отворот куртки левой, затянутой в перчатку рукой.

У Дэнни перехватило дыхание. Он наконец понял, что имела в виду сестра под «темной стороной» — сейчас он совершенно не узнавал своего учителя, будто кто-то другой проник под телесную оболочку и смотрел на него чужим взглядом. Черные глаза прожигали насквозь, невозможно было угадать истинные намерения этого внезапно преобразившегося человека, и впервые Дэнни почувствовал неприятное ощущение под ложечкой.

А затем Амадео отпустил его и вместе с Кианом зашагал к двери. Даниэль осторожно перевел дух, пытаясь разобраться в сумятице, которую посеял в голове этот внезапный порыв. Испугался он? Или нет? Дэнни ничего не понимал, но вдруг в голову пришла запоздалая мысль.

— Подождите… мсье Амадео!

Тот остановился у самой двери, но не оглянулся. Спина заметно напряглась, кулаки сжались, и Джо поспешил заметить:

— Вон в ту стену, принц, на прошлой неделе туда угодила бутылка, бей по вмятине.

Амадео оставил замечание без внимания и ждал, что скажет Даниэль. Тот смущенно хихикнул и дрожащими руками пригладил кудряшки.

— Понимаете, я и правда не подумал, когда пришел сюда так поздно. А теперь на улице еще опасней, чем было, и… Вы не подвезете меня домой?

Киан и Амадео переглянулись. Во взгляде последнего читалось желание убивать.

— С кем сейчас твои младшие?

Это был первый вопрос, который Амадео задал после того, как они выехали из Старого квартала. Наконец за окном автомобиля замелькали знакомые яркие огни, и Даниэль окончательно успокоился.

— Они с Франком и Густавом, это наши телохранители еще с… Дайте подумать… Еще с тех времен, когда Люка и Лили даже в проекте не было. Франк присматривал за мной, Густав — за Катрин, теперь за мной уже не надо, поэтому Франку доверили близняшек, и…

— Да уж, не надо за тобой… — пробормотал Амадео, отвернувшись к окну. — Киан, езжай домой.

Тот кивнул, поглядывая в зеркало заднего вида.

— Почему домой? Куда домой? К вам? — озадаченно переспросил Даниэль. — Вы же собирались отвезти меня…

— Ты пролил на себя пиво и пахнешь, как подзаборный забулдыга, — ответил Амадео, не глядя на него. — Хочешь явиться в таком виде домой? Я позвоню Катрин и предупрежу, что ты задержишься, чтобы она не волновалась.

— А как вы…

Амадео бросил Даниэлю его телефон.

— Она послала тебе пятнадцать сообщений разной степени важности. Научись ставить на телефоне блокировку.

— Понял. — Даниэль быстренько просмотрел сообщения от сестры. «Где ты?», «Не смей таскаться в опасные места!!», «Убью тебя, если вернешься живым» и эмодзи с топором. От последнего сообщения он икнул и спрятал телефон поглубже в карман.

Амадео молчал, и Даниэль понятия не имел, о чем тот думает, да и не особо-то хотел узнать. Он все еще переваривал страшный, обжигающий взгляд, каким одарил его учитель в баре, но теперь сердце снова находилось в груди, а не в пятках, поэтому он решился спросить:

— При выстреле никто не пострадал?

— Нет, — лаконично ответил Амадео.

И снова тишина. Она буквально заставляла кожу чесаться, вызывала ощущение неловкости, и Даниэлю так и хотелось нарушить ее. Хоть бы радио включили, что ли!

— А что случилось со стрелявшим? Я ему голову не проломил?! — вдруг испуганно воскликнул он. — Это же отличная перспектива загреметь в тюрьму! Если кружка оказалась достаточно тяжелой, он мог и…

— Он жив. — Амадео наконец соизволил повернуться к нему. — А теперь прекрати трещать и дай мне спокойно позлиться на тебя!

— Ага. — Даниэль умолк, но на губах сама собой появилась улыбка. В зеркале заднего вида он заметил, как Киан чуть прищурился — похоже, юноша тоже пытался улыбнуться.

Полчаса спустя Даниэль уже стоял под душем и тщательно намыливался, стремясь изгнать пивной дух. Согревающего эффекта виски он уже не ощущал, да и вообще не чувствовал себя хоть немножечко пьяным, но ему когда-то объясняли, что в таких случаях все действие алкоголя уходит на то, чтобы погасить стресс, и на опьянение ресурса просто не остается. Да он и выпил-то чуть-чуть! Больше мсье Амадео ему не позволил.

Он вылез из ванной, растерянно глядя на кучу грязной, пропахшей пивом одежды. Когда он ударил Маркуса по голове, недопитое пиво выплеснулось прямо на него, а он этого даже не заметил. И что теперь делать, не одеваться же в это…

Кое-как завернувшись в полотенце, он бочком выскользнул из гостевой ванной, надеясь найти хотя бы халат. И едва не схлопотал инфаркт — на кровати сидел Амадео и читал книжку.

— Надень. — Он и кивнул на стопку чистой одежды рядом. — У вас с Кианом вроде бы один размер, должно подойти.

— Угу. Спасибо. — Даниэль неловко подхватил одежду и, раскланиваясь, скрылся в ванной.

Футболка оказалась чуть велика, а вот джинсы сели, как влитые. Кое-как причесав кудряшки, Даниэль вышел и закрыл за собой дверь.

— Я все еще жду объяснений по поводу случившегося. — Амадео не отрывал взгляд от страниц. Ссадина на лбу была заклеена пластырем телесного цвета, который Даниэль не сразу заметил. — Помнится, мы с тобой говорили о том, где тебе можно ходить за мной хвостом, а где нельзя.

— Ну да, я помню, просто… — Даниэль прикусил губу и плюхнулся на кровать рядом с Амадео. — Простите, я, должно быть, веду себя необдуманно и все такое, но я просто хочу понять, как вам удается быть таким крутым. Ну, то есть, у вас огромная компания в подчинении, вы успеваете столько дел сразу, что я даже не могу их все запомнить, и у вас еще куча нелегальных точек, как вам вообще удается держать их все в кулаке?.. Вы умудряетесь находить со всеми общий язык и не давать никому поблажек, ни единой слабины, и никто при этом на вас не обижается, и я хочу узнать, как у вас это выходит. — Он перевел дух. — Все. Почти.

— Почти? — Амадео вложил закладку между страниц и закрыл книгу. Перчатки на этот раз на левой руке не было, и Дэнни заметил шрамы от ожогов на ладони. Не такие уж старые… — Неужели есть что-то еще?

— Да нет, наверное, все, — подумав, ответил Даниэль, стараясь не пялиться на обожженную ладонь. — Просто я давно за вами слежу, в плане, наблюдаю, про альбом с вырезками все правда, Катрин не соврала. И я всегда хотел учиться у вас, дедушкины методы, конечно, эффективные, но он тот еще ретроград, поэтому… Почему вы смеетесь?

— Ничего такого, — ответил Амадео, кашлянув. — Просто подумал, что по части лести ты скоро меня превзойдешь. Особенно когда научишься контролировать поток слов.

— Ну, я как бы не льстил. — Даниэль почесал в затылке. — Просто сказал, что думаю…

— Твоя первая ошибка. Никогда не говори то, что думаешь. Тщательно взвешивай слова. В мире бизнеса все, что ты скажешь, может обернуться против тебя.

— Как в зале суда?

— Именно. Как в зале суда. Зачем ты за мной записываешь?

— А, ну… — Даниэль сунул блокнот обратно в рюкзак. — Мне же нужно как-то учиться…

— Ты и так достаточно сообразительный, чтобы самому это понять. Равно как и то, что доверять на сто процентов нельзя никому. Даже мне.

— Да ладно! — рассмеялся Даниэль. — Уж вам-то я могу довериться, не зря же дедушка назначил вас моим учителем!

— Никого в этом мире нельзя узнать до конца, — перебил его Амадео, повторив слова Катрин, и Даниэлю почудилась легкая горечь. — И в первую очередь ты должен был это понять на примере Бьянки и Бартоло. Они ни перед чем не остановятся, чтобы присвоить «Гандикап», если бы могли, они бы давно от тебя избавились.

— Вы так в этом уверены… — протянул Даниэль. — Мне даже немножко страшно. Неужели Бьянка и Бартоло все же решатся…

Амадео едва слышно вздохнул. Нелегко придется с этим наивным простачком… Но он и сам когда-то был таким же. Строил иллюзии насчет Лукаса. Думал, что брат не осмелится его тронуть, боясь гнева отца. Да что там, он и подумать не мог, что Лукас поднимет руку и на Кристофа! Как же жестоко он ошибался.

Амадео поднялся и начал расстегивать рубашку.

— Эй, вы чего? — Даниэль вытаращился на него.

Амадео молча повернулся спиной и убрал волосы на плечо. Среди мешанины длинных и узких шрамов, оставленных Скаем, выделялись три круглых, так до конца и не затянувшихся рубца. Два на спине, один на шее.

— Жена моего брата выпустила в меня три пули, посчитав, что я несправедливо с ней обошелся. Нет, даже не я — моя семья. Она ненавидела Солитарио, всех сразу. И тот факт, что я здесь ни при чем, ее не остановил. До этого мой брат пытался меня убить. А еще он отравил нашего отца, чтобы получить компанию «Азар». До сих пор считаешь, что родные люди не желают тебе зла?

Даниэль открывал и закрывал рот, думая и передумывая что-то сказать. Он не мог оторвать глаз от страшных следов. Да что ж за чудовище могло такое сотворить?..

— А… — наконец выдавил он. — А остальное… Это…

— Недоброжелатели. — Амадео накинул рубашку и снова уселся. — Прости, что шокировал, но другого способа показать тебе, насколько опасна твоя ситуация, я не нашел. И если ты все еще решительно настроен…

— Разумеется! — выпалил юноша. — Вот вы сказали, что никому нельзя верить, но я-то вижу обратное! У вас жизнь, несомненно, опасная, но у вас есть друзья, которым вы доверяете свою жизнь, свое собственное дело, ради которого вы так тяжело трудитесь, люди, которые вас любят… И пусть это появилось вследствие какой-то катастрофы… разве оно того не стоило?

Амадео не нашелся, что ответить.

— У тебя слишком романтизированный взгляд на некоторые вещи, — проворчал он, возясь с пуговицами. — Сегодня ты спас мне жизнь, и спасибо тебе за это, но неужели тебе нисколько не страшно?

— Ну как… Бывает, конечно. — Даниэль почесал затылок, смущенный благодарностью. — Особенно как подумаю, какой скандал закатит Бьянка, когда проиграет на выборах!

Амадео рассмеялся, мастерски скрывая тревогу за мальчишку. Бьянка не станет скандалить. Она способна на нечто более неприятное. И позже, когда Даниэль заснул, Амадео отправил Картера и Фрэнсиса из своей личной охраны наблюдать за особняком Мартинеса.

На всякий случай.

Невысокий, похожий на хорька человечек то и дело озирался по сторонам, хотя в переулке никого, кроме них, не было. Длинные тонкие пальцы теребили цветастую рубашку с таким усердием, что Ксавьер буквально слышал, как рвутся микрочастицы ткани.

Йохан охранял вход в переулок, со скучающим видом прислонившись к стене и время от времени выкрикивая по-испански комплименты идущим мимо девушкам. Но на самом деле глаза, скрывающиеся за темными линзами очков, на девушек даже не смотрели, а обшаривали все видимое пространство раз за разом, метр за метром. Никто не должен был узнать, что творится за его спиной. Если хоть одна птичка напоет Себастьяну, им всем каюк.

— Даффи Дак сказал, вам нужна помощь, — голос хорька в противовес внешности оказался низким и хриплым.

— Да. — Ксавьер подавил желание достать из кармана пакетик леденцов. Этого коротышку, согласно досье Мигеля, звали Чудилой, и он знал все подполье нескольких ближайших городов и всех полицейских, не гнушавшихся грязными деньгами наркокартелей.

— Вы знаете, против кого идете? — продолжал спрашивать человечек, заметно нервничая. Если он со всеми так трясется, грош ему цена, но Ксавьера волновал только результат.

— Разумеется, иначе вряд ли пришел бы к вам, — ответил он уже с оттенком раздражения. В этом переулке-колодце он казался себе куском мяса, засунутым в духовку. Стоит кому-то открыть огонь, и они оба поджарятся до хрустящей корочки.

— Отлично. Я просто хотел убедиться, что вы понимаете, что делаете, — тон Чудилы в одно мгновение стал деловым. — Вопрос оплаты я позже обговорю с Даффи. Дженаро Бланко — не единственное имя, его знают еще как минимум под тремя. Вот список. — Он сунул в руку Ксавьеру клочок бумаги. — Все они в списке разыскиваемых, и только один — официал, чистенький, как ваш кокс. Если раскопаете что-то про остальных, сможете продвинуться дальше.

Ксавьер кивнул и, мельком взглянув на бумажку, спрятал ее поглубже в карман.

— Дальше — список продажных placas, когда-либо работавших с Дженаро, — продолжал Чудила, шмыгая носом. Очередной клочок перекочевал в ладонь Ксавьера. — Не смог отправить по электронке, эта падла научилась перехватывать почту. У Даффи выделенка, не подкопаешься, а вот все, с кем вы, я и многие другие разговариваете в Сети, под колпаком. Будьте осторожны.

— Понял. — Ксавьера удивляла и беспокоила предусмотрительность Себастьяна. Поставить его на прослушку, чтобы не возникло ни малейшего шанса прорвать паутину — не слишком ли? Впрочем, об этом не следовало беспокоиться — Мигель предоставил линию связи в его полное распоряжение. Обычным телефоном Ксавьер продолжал пользоваться, чтобы не вызывать подозрений, но с принцем говорил исключительно тайком.

— В этом городе и вообще в стране очень многие работают на Дженаро, — продолжал Чудила, — поэтому еще раз повторю — будьте осторожны. Но к тем, кого рекомендует Даффи, можете обращаться без сомнений. Если ты однажды агент Даффи — ты навсегда агент Даффи. — Он улыбнулся во все тридцать два желтых зуба.

— То же можно сказать и о Бланко, — вырвалось у Ксавьера.

Чудила сразу как-то сник.

— Ладно. Инфу я вам дал, разбирайтесь с этим. Если еще что-нибудь понадобится, обратитесь к Даффи, он нас свяжет.

Ксавьер кивнул, и хорек выскользнул из переулка.

И тут же раздалась автоматная очередь.

Ксавьер бросился на землю и прикрыл голову руками, но выстрелы почти сразу смолкли. Он приподнялся на локтях и увидел Йохана, лежащего на асфальте.

Перед глазами мелькнула страшная, почти забытая картина — Серджио с аккуратной дырочкой посреди лба мешком лежит у него на руках. На лицо капает дождь, открытые глаза уже ничегоне видят.

— Йохан! — Ксавьер схватил помощника под мышки и волоком затащил в спасительную тень переулка. — Ты меня слышишь?

Тот застонал и прошипел:

— Руку зацепило. Ничего серьезного… думаю.

— Надеюсь. — Ксавьер мельком осмотрел рану, памятуя о несчастном Рауле Гальярдо, которого подобная шальная пуля оставила инвалидом. — Больше нигде не ранен?

— Нет, я в порядке… А тот типчик! Черт, его пополам разрезало…

Ксавьер уже видел, как месту происшествия стягиваются люди. По одному, по два — смотрели и уходили. Подобное равнодушие уже перестало удивлять — в Мехико частенько случались подобные, как называл их Мигель, инциденты. Картели грызлись между собой, а в некоторых городах, вроде Сьюдад-Хуареса, бои вообще не прекращались.

— Ноги держат? — спросил он Йохана, перетянув рану галстуком.

Тот кивнул и, пряча поврежденную руку, выскользнул из переулка. Ксавьер последовал за ним, вот-вот ожидая выстрела в спину.

Но ничего не произошло. Они благополучно миновали несколько кварталов до бесплатной парковки, где оставили машину, но там их поджидал неприятный сюрприз — все четыре колеса оказались спущены.

— Что за засранцы это сделали! — в отчаянии выкрикнул Йохан и пнул по сдутой шине.

— Это не совпадение, — констатировал Ксавьер и боковым зрением увидел остановившийся рядом автомобиль. — Совсем не совпадение.

— Buenas tardes, senor Santoro! — приветствовал его Дженаро Бланко голосом Себастьяна Арройо. — Darte una vuelta?

Йохан со свистом втянул воздух, баюкая покалеченную руку. Ксавьер выдавил кислую улыбку.

— Какая неприятность! — восклицал Себастьян, пока один из его людей извлекал пулю из предплечья Йохана. — Попасть под обстрел в Мексике — не такое уж необычное дело, но мне искренне жаль, что именно вам так не повезло, сеньор Торн.

Йохан поджал губы и кивнул.

Себастьян привез их прямиком в свою резиденцию под названием «Тронадор», где Ксавьер уже неоднократно бывал. Каждый раз его поражало количество охраны и удаленность от города. Дженаро Бланко любил уединение, но уединялся с размахом — территория размерами напоминала небольшую деревню. Почему его до сих пор не арестовали, оставалось загадкой — «Тронадор» наверняка было видно даже из космоса.

У Пабло Эскобара было огромное поместье с зоопарком, напомнил себе Ксавьер. Главное знать, кого подмазать, и не оставлять никаких доказательств своей преступной деятельности. А это теперь его работа.

Закончив с Йоханом, человек с медицинским чемоданчиком удалился. Себастьян молча смотрел ему вслед, думая о чем-то своем. Ксавьер собирался встать и поблагодарить за гостеприимство и помощь, но тут он оттаял и, поднявшись, прошел к бару.

— А вас не задело, сеньор Санторо?

— Нет.

— Это хорошо. — Себастьян уселся напротив и предложил Ксавьеру выпить. — Значит, мы с вами можем кое-что обсудить.

— И что же? — буркнул Ксавьер, таращась на кубики льда, плавающие в янтарной жидкости. Как же ему хотелось поскорее убраться отсюда подальше!

— Например, ваше категорическое непослушание.

Йохан вскинул голову и испуганно уставился на Себастьяна.

— Кажется, мы с вами договорились, что вы будете соблюдать наш контракт и не лезть, куда не просят, — от прежнего любезного тона не осталось и следа, — но вы не пожелали придерживаться таких простых условий. Как думаете, какое наказание для вас будет наиболее приемлемым?

— Любое, — слишком быстро ответил Ксавьер. — Вы можете наказать меня, как захотите.

Себастьян задумчиво грыз кубик льда.

— И почему мне кажется, что перспектива остаться без сладкого вас совершенно не пугает? Или считаете меня идиотом? — Он взял мобильник и, ткнув в экран пальцем, проговорил: — Устрой Солитарио маленький несчастный случай. Не насмерть, но покалечить желательно.

— Нет! — одновременно выкрикнули Ксавьер и Йохан, вскакивая на ноги.

Себастьян лукаво покосился на них, затем отнял трубку от уха.

— Нет — и что?

— И я больше никогда не поставлю под сомнение свою преданность вам, — отчеканил Ксавьер. У Йохана от отчаяния блестели глаза. — И вся прибыль с последней поставки будет ваша.

Себастьян задумался, постукивая телефоном по щеке.

— Хорошее предложение… Щедрое, я бы сказал. Неужели Солитарио так дорого стоит? Люди обычно — это всего лишь сумма стоимости их органов, которые еще можно продать. Видели бы вы, что паршивцы творят со своими телами! — Он сокрушенно вздохнул, затем отменил приказ.

Ксавьер перевел дух. Йохан бессильно прислонился к стене.

— Вам повезло, что я сегодня добрый. — Себастьян беззастенчиво подошел и обшарил карманы Ксавьера. Тот скрипнул зубами, но ничего не сказал, памятуя о нескольких секундах ужаса, которые только что пережил.

Найдя список своих псевдонимов, Себастьян поцокал языком.

— Надо же, эта бумажка стоила человеку жизни! Как ничтожны некоторые людишки, как дешево они себя продают! Хорошо, что некоторые дорого покупают. — Он разорвал записку в мелкие клочки и стряхнул их с ладони. — Идите. И больше не попадайте впросак. В следующий раз я уже не буду к вам столь снисходителен.

Ксавьер и Йохан вышли за ворота, понятия не имея, как им выбираться отсюда. Вперед простиралась дорога, ведущая в Мехико, но до города было добрых тридцать километров пути. Мобильник Ксавьера настойчиво вещал о том, что сигнала нет и появляться он не собирается.

— Эта скотина! — буркнул Йохан под нос. Затем первым зашагал вперед, прижимая к груди раненую руку.

Ксавьер оглянулся на особняк. Себастьян Арройо стоял у окна, сунув руки в карманы белого костюма, и улыбался.

— Сволочь, — наградил его напоследок Ксавьер и пошел за телохранителем.

Майор в отставке Финн Гаррисон сел за стойку и попросил бармена налить темного пива.

Он любил именно темное, считая светлое, а тем более светлое нефильтрованное, мочой ослов, на которых он ездил в пустыне больше тридцати лет назад. Ничто так не характеризует мужчину как сорт пива, который он предпочитает. Все ребята в его отряде пили темный «лагер», напоминающий, что есть в этом мире что-то более горькое, чем их миссия.

Да, суровая тогда выдалась осень…

Бармен поставил перед ним запотевшую кружку.

Гаррисону нравился этот бар, пусть он бывал тут не так часто, как хотел бы. Иногда попадал на спортивные вечера, и тогда приходилось брать пиво с собой и ютиться в углу, наблюдая за яростными болельщиками, в полный голос клянущих команду противника и превозносящих своих любимых «Желтоусов», и в такие дни он у Джо не задерживался. Но сегодня было относительно спокойно, бармен, как всегда, был не прочь поболтать, да и пиво отлично заходило.

Бывали дни, когда оно просто не лезло в глотку. Как, например, дождливыми вечерами, когда ныли старые раны. Но сегодня точно был не тот случай — и вскоре он попросил вторую кружку.

Ему нужно было напиться.

С самых похорон Бернарда Мартинеса он не брал в рот ни капли спиртного. Продолжал выполнять обязанности начальника охраны с таким рвением, чтобы не возникло ни малейшего сомнения — новому хозяину он будет служить той же верой и правдой, какой служил бывшему.

Вот только если это окажется чертова Бьянка Мартинес, он быстренько соберет вещички и подаст во вторую отставку в своей жизни. Эта змея никогда не была ему по нутру, слишком высокомерная, чтобы замечать такую грязь под ногтями как бывший майор Финн Гаррисон. Правда, когда он вышвырнул ее вдрызг напившегося братца из офиса, им все же пришлось поговорить по душам, и тогда Финн в выражениях не постеснялся. Ему в тот момент было абсолютно наплевать, если Бернард, вступившись за внучку, уволит его к чертям собачьим, но тот ограничился выговором и в конце заметил, что поступил бы точно так же. Не для протокола.

Золотой был человек.

— Майор! — вдруг гаркнул на весь бар чей-то голос.

Гаррисон обернулся и поначалу не понял, кто перед ним. Высокий, располневший в талии блондин широко улыбался, и именно по этой улыбке с нехилой долей хитрецы майор признал бывшего сослуживца.

— Сержант Арден! Вот уж не ожидал увидеть!

Дэвид Арден плюхнулся на табурет рядом и стиснул ладонь майора в крепком рукопожатии.

— Вот уж тридцать четыре года как не сержант. Да и ты давно не майор, нет?

— Как бы, — хмыкнул Гаррисон. — Все мы когда-то уходим из армии, вот только армия никуда не девается. — Он постучал себя по виску.

— Метко сказано. Эй, Джо, мне лимонаду!

Гаррисон нахмурился.

— А ты, никак, в трезвенники записался? Помню, тебя даже я перепить не мог!

— Вот теперь и расплачиваюсь. — Дэвид постучал себя по левой стороне груди. — В прошлом году едва копыта не отбросил, еле откачали. Старость, знаешь ли, незаметно подкрадывается, и всякие болячки тоже.

— Верно, — хмыкнул Гаррисон. — Чего поделываешь на гражданке?

— В частную охрану устроился, — небрежно бросил Дэвид, отпив сразу полстакана лимонада. — Уже почти тридцать лет на одном месте, и знаешь, очень даже.

— Я тоже частник. Примерно такой же срок.

— Похоже, после пустыни все оставшиеся в охрану и разбежались, — тихо заметил Дэвид, и Финн кисло отставил кружку. Пить почему-то расхотелось.

— Да уж, продолжать службу никто не стал, — нехотя закончил он.

Некоторое время они молчали, унесшись в неприятные для обоих воспоминания. Затем Дэвид хлопнул ладонями по стойке.

— Ладно, не будем о грустном! Все дело прошлое. Ты женат?

Гаррисон расплылся в улыбке и снова придвинул к себе пиво.

— Конечно. В жизни бы не поверил, скажи мне кто в прошлом, что женюсь. Да еще на такой мегере! А ты?

— Мне как-то не довелось. — Дэвид почесал затылок. — Я как устроился в охрану, так ни минутки свободной не было. Зато теперь руковожу! До прошлого года был личным телохранителем, но после этой неприятности, — он снова похлопал себя по груди, — меня повысили до начальника.

— Удача, что вообще не списали в утиль, — заметил Финн. — Обычно сразу на дверь указывают.

— Мне с хозяином повезло, — расхохотался Дэвид. — Что его отец бы меня не прогнал, пока был жив, что он сам сейчас. Добрый малый. Солитарио, может, слышал?

Финн замер, не донеся кружку до рта. До него мгновенно дошло, что здесь забыл Дэвид Арден, с которым они, живя в одном городе, не виделись столько лет и совершенно «случайно» столкнулись в этом захолустном баре.

Как ни странно, ситуация его до того рассмешила, что он фыркнул прямо в пиво, и пена полетела в разные стороны.

— Прическа у него не по уставу, — отсмеявшись, сказал он.

— Это верно, — широко улыбнулся Дэвид. — И сынок его старается папку копировать. Проказник тот еще… Старший тоже в свое время непоседой был, так что ничего удивительного, яблочко от яблони…

Какое-то время они болтали ни о чем и вспоминали старые времена, помянули павших товарищей и смеялись на весь бар так, что стены дрожали. Допив пятую кружку, Гаррисон хлопнул Дэвида по спине.

— Не ври, ты ж не просто так пришел повидать старого боевого товарища. Ты знаешь, где я работаю, так?

— Еще бы не знать, — хмыкнул Дэвид, допивая лимонад. — Не раз бывал в «Гандикапе» с Амадео, но с тобой как-то не приходилось сталкиваться. А сейчас у него другой телохранитель, так вообще никуда не езжу. Я, майор, от тебя ничего скрывать не буду. Вся эта ситуация с бьянкиными выборами дурно пахнет.

— Кто бы сомневался. — На лицо Гаррисона набежала тень. — Баба она жесткая, небось, слышал, как она бывшего мужа без исподнего оставила?

— Но на кой она так вцепилась в «Гандикап»? Мартинес такое завещание оставил, чтобы никто внакладе не остался.

— Жадность. — Гаррисон отрицательно покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Джо — на сегодня ему хватит алкоголя. — Она с детства была той еще стервой, все под себя гребла. А тут! Такая компания да в подчинение ее младшему братишке, которого она терпеть не может! Если бы Бернард указал Бартоло в качестве наследника, она и бровью бы не повела — этим алкашом управлять легче, чем трехколесным велосипедом. Но Даниэль другое дело. Паренек хоть на вид обалдуй обалдуем, мозги у него — закачаешься. — Финн придвинулся ближе и зашептал. — Я однажды крупно проигрался на скачках — вообще-то, нам запрещено ставки делать, Бернард на это строго смотрел, примерно как твой Солитарио, чтобы сотрудники в своем же казино не играли.

Дэвид кивнул. Всему персоналу было запрещено в свободное от работы время играть не только в сети «Азар», но и в сторонних казино.

— Я, конечно, через посредников все делал, чтобы не попасться, но мою расстроенную рожу после объявления победителя было трудно не заметить. В тот вечер Даниэль почему-то в «Гандикапе» околачивался — то ли пришел просить о чем-то дедушку и ждал его с совещания, то ли еще что… Я, видать, слишком громко выругался, а он мне возьми да и скажи: «Дядь Финн, а вы в следующем заезде поставьте на номер четыре, Вольный Ветер, и все обратно вернете». Чтоб ты знал, Вольный Ветер тогда был явным аутсайдером, никто в здравом уме на него бы и монетки не поставил. Ну а мне чего было терять, — вздохнул Гаррисон. — Я, конечно, отмахнулся от него, а потом все же поставил. Решил, чем черт не шутит.

— И что же, неужели твой аутсайдер пришел первым?! — ахнул пораженный Дэвид.

— Нет, вторым! — расхохотался Гаррисон. — Но я ставил на три первых места и мигом отыгрался. С тех пор на скачки — ни-ни. Все трясся, как бы малыш Даниэль меня дедушке не заложил, но тот смолчал. А потом показал мне полную выкладку, почему именно Вольный Ветер должен был победить или хотя бы вырваться в лидеры. Покрытие трассы, погодные условия и прочие. Оказалось, он заметил, что Вольный Ветер в жару лучше скачет, что-то там про сцепление копыт с покрытием в зависимости от температуры… Ты вообще себе такое представить можешь?

Дэвид помотал головой.

— Вообще не понимаю, с чем это связано, я думал, все зависит от грунта.

— И я! Как бы там ни было, для всех это стало сюрпризом, по большей части неприятным — проигрались прилично. Поэтому я вдвойне малышу благодарен — что не оставил меня без дома и без работы. Бернарду он так ничего и не сказал. Поэтому если ты приперся сюда спросить, буду ли я голосовать за него и твоего босса, ответ однозначный.

Дэвид расплылся в улыбке и похлопал Гаррисона по спине могучей ручищей.

— В тебе, майор, я не сомневался! Как думаешь, кто еще из начальников отделов на нашей стороне?

— Не уверен. — Гаррисон, сощурившись, изучал этикетки на бутылках, выставленных за стойкой. — Каждый за свое место трясется, ни одного идейного там не знаю. Майк, программист наш, мастак за бабами побегать, но покажи ему компьютер — и сразу интерес гаснет, будто лампочка. Не думаю, что Бьянка его своими прелестями соблазнит, если рядом будет включенный монитор.

— Кто бы говорил, — проворчал Дэвид. — До сих пор тебе не простил, что ты ту медсестричку увел. Имя-то ее вспомнить не могу! А все еще обидно!

— Ну ты и углубился! — довольно зафырчал Финн. — Дамочка и правда была ничего… Кстати, Голдман, наш главный аналитик. С ним могут возникнуть проблемы — он резко противится автоматизированным системам, поэтому с Майком они частенько грызутся, что те собаки. Джеффри такой же ретроград, как Бернард, спелись они крепко-накрепко, и если сейчас на его место кто другой сядет, Голдман резко восстанет, только чтобы в системе ничего не менять. Ну а с Карло Сандрелли, финансистом, договориться проще простого — ему главное, чтобы бабки рекой текли. А сейчас, сам понимаешь, времена непростые… И прибыли никакой. Поэтому подвесь перед ним банкноту на веревочке — пойдет за ней, как осел за морковкой.

Разошлись они за полночь. Гаррисон чувствовал себя счастливым впервые за долгое время, а Дэвид уносил с собой ценнейшие сведения, которые помогут боссу перетянуть одеяло на себя.

— Что случилось?! — ахнул Амадео, когда на экране возник бледный, как смерть, Йохан.

— Мы… мы тут попали под обстрел, — выдавил тот. — Но Санторо в порядке, не волнуйся.

— А ты? Что у тебя с рукой?

— Зацепило слегка, но говорю же, ничего страшного, пуля в мягкие ткани попала и там же застряла. — Для демонстрации Йохан покрутил рукой, стараясь не морщиться от боли. Про гудящие ноги он ничего не сказал — пришлось топать пешком почти двадцать километров, прежде чем их подобрал Мигель.

— Прекрати сейчас же! — строго сказал Амадео. — Тебе вообще нужен покой, Джейкоб не может тебя заменить?

— Он сейчас в Тихуане, вернется через два дня, так что нет. Да что ты так переживаешь? Говорю же, все хорошо.

— Хватит волновать нашу хрупкую принцессу. — Ксавьер, вытирая полотенцем мокрые после душа волосы, забрал у него телефон. — Стоит только отойти на минуту, как он тут же трезвонит тебе.

— И правильно делает. Что у вас произошло? В кого целились?

— Ни в одного из нас, это действительно произошло случайно, — чистосердечно ответил Ксавьер, радуясь, что хотя бы тут не приходится лгать. — Я не единственный наркобарон в Мексике, знаешь ли, здесь на каждый квадратный километр приходится четыре таких, как я.

— Поверю на слово, — с сомнением протянул Амадео. — Сколько вы еще там пробудете?

— Две недели или около того. И если ты хочешь знать, вернусь ли я к Рождеству, ответ — постараюсь. Мигель хотел бы, чтобы я ел вместе с ним сахарные черепа и запускал фейерверки, но я уеду только ради того, чтобы этого избежать.

Амадео хмыкнул, оценив скрытую подоплеку. Ксавьер был совершенно не семейным человеком, и такие праздники как Рождество его мало трогали, но в это время он обычно старался не отлучаться из города, зная, как много этот день значит для Амадео.

День смерти Кристофа. День его памяти.

Ежегодно в «Азарино» устраивался прием в его честь, куда приходили самые давние его друзья. Даже те, кто недолюбливал Амадео, не могли не преклоняться перед его отцом, в одиночку основавшим такого гиганта как «Азар». Все они шли отдать ему дань уважения, почтить его память и повспоминать разные истории в уютной обстановке. Кристоф, как и Амадео, не любил пышность и торжественность, поэтому Амадео старался организовать все так, чтобы гости не чувствовали себя, как на приеме у короля. Ксавьер обычно усмехался и поправлял его: у принца, дорогая моя важная персона, у принца.

— Хорошо. — Амадео все еще хмурился. — Обеспечь Йохану покой и пусть регулярно показывается врачу.

— Я помню про Рауля, если ты об этом. Но ничего подобного тут нет, не волнуйся, как он и сказал, задело лишь мягкие ткани.

Отключившись, Ксавьер выдохнул и закрыл глаза. И почему с этим принцем всегда так сложно? Слишком заботливый, слишком сует нос не в свое дело. Слишком рискует оказаться в ситуации куда худшей, чем Ксавьер мог бы представить в самом страшном сне.

— Вы так и не скажете ему? — хмуро спросил Йохан, поглаживая повязку.

— Нет. И больше не заговаривай об этом, у принца полно своих забот. — Ксавьер вздохнул. — А мы будем делать все, что от нас зависит, чтобы он не получил пулю в свой прекрасный зад. Согласен?

Йохан уныло кивнул.

— Я знаю, зачем вы пришли, — безапелляционно заявил главный аналитик компании «Гандикап» Джеффри Голдман. — Бьянка уже побывала тут до вас и, признаться, предложения она делает выгодные.

— О каких предложениях вы говорите? — Амадео опустился в кожаное кресло для посетителей, Даниэль переминался с ноги на ногу рядом, стесняясь сделать то же самое.

— А как вы думаете? — сощурился Голдман. — Вы-то должны знать, наверняка собирались сделать свое.

— Деньги? — Амадео снисходительно покачал головой. — У вас их достаточно. Власть вас тоже не волнует. Бьянка промахнулась сразу по двум фронтам, никудышный из нее полководец.

Голдман рассмеялся и поправил съехавшие на кончик носа очки в толстой оправе.

— А вы и правда проницательны. Слухи не врут. Да, Бьянка предложила мне оба этих пункта и плюсом пообещала, что аналитического отдела радикальные изменения не коснутся. Вы, согласно тем же слухам, любите все новое, включая автоматизированные системы. — Он сморщился так сильно, что очки снова едва не упали.

— Вы настолько блестящий аналитик, что никакая система не заменит вашего таланта, — спокойно возразил Амадео. — Я и не собирался отправлять вас в отставку. Ваш отдел славится точными прогнозами, считаете, бездушная машина способна учесть все самые мелкие факторы?

От такой откровенной лести Голдман оторопел.

— Но… Разве вы не собирались разработать аналитическую систему, чтобы минимизировать расходы? Мартинес, конечно, был ретроградом, — тут Даниэль сдавленно хихикнул, — но он отлично понимал, что новые системы просчета и прогнозирования…

— Собирался, — кивнул Амадео. — Но это вспомогательный инструмент для живых людей, не более. Программа поможет составить полную картину, однако окончательное решение на основе результатов будет принимать аналитик. Я не строю иллюзий насчет всемогущества компьютерных систем, как бы ни уверял меня в этом мой программист.

Голдман сложил ладони домиком и надолго задумался.

— Интересно, интересно, — пробормотал он. — Признаться, я с самого начала не собирался отступать от завещания Бернарда, но когда узнал, что он отдал управление вам…

— Засомневались в его адекватности? — робко подал голос Даниэль.

Голдман впервые взглянул на юношу, словно только сейчас понял, что тот здесь.

— Да. Вы знаете, что у Бернарда не было заместителя?

Амадео и Даниэль дружно кивнули. Если бы у Мартинеса был заместитель, то на полгода, предшествующие вступлению завещания в силу, он встал бы у руля. Этим и осложнялось дело.

— Он никому не доверял вести бизнес, — продолжил Голдман. — И тут отдает его совершенно постороннему человеку! Не обижайтесь, господин Солитарио, но вы с ним были вроде как конкурентами.

— У меня нет букмекерских точек, — ответил Амадео. — В этом вопросе мы с ним пришли к однозначной договоренности несколько лет назад.

— Возможно, возможно. — Голдман побарабанил пальцами по крышке стола. — Но с другой стороны — кому еще он мог передать дело своей жизни? Бартоло не просыхает, а этот молодой человек, — он кивнул на Даниэля, — следующий по старшинству, но все еще слишком молод.

Бьянку он, похоже, вообще в расчет не принимал.

— Ладно, господин Солитарио, — Голдман поднялся и протянул ему руку, — если вы выполните все свои обещания, я буду рад с вами поработать и посмотреть, что из этого выйдет. Надеюсь, — обратился он к Даниэлю, — вы оправдаете надежды дедушки.

— Благодарю, господин Голдман. — Амадео пожал протянутую руку. Даниэль сделал то же самое.

— Вот ваше расписание на сегодня. — Мигель сунул ему блокнот с Багзом Банни на обложке. — Третья страница.

Листы тоже оказались разрисованы мультяшными героями, и Ксавьер поморщился. С трудом разбирая каракули Мигеля, он прочел: «14:00 — посещение спа-салона “Бабочка”».

— Что это? — Он ткнул пальцем в запись. — У меня нет времени на отдых.

— Это и не отдых, — ответил Мигель, с громким шелестом разворачивая «чупа-чупс». — Там у вас встреча с тем самым полицейским из отдела по розыску пропавших, которого вы так счастливо проигнорировали после моей вдохновенной речи. Позвольте узнать, что случилось? Он прождал вас два часа и пропустил повтор «Дикой Розы».

— Срочно возникли кое-какие дела, — буркнул Ксавьер. — Я, знаете ли, не только у вас на побегушках.

— Помилуйте! — возмущенно поперхнулся Мигель. — На побегушках?! Вы?! Да кто вообще может заставить вас, великого Санторо, стать мальчиком на побегушках?! Хотя, — он с хрустом разгрыз леденец и достал следующий, — Себастьяну все же удалось вас приручить. Вы поэтому так сопротивляетесь встрече с моими людьми?

Ксавьер дернул щекой, надеясь, что Мигель не заметил.

— Нет. Я стараюсь быть осторожным и не провоцировать его лишний раз, а ваши далеко не тайные встречи не идут на пользу делу.

Мигель изучающе смотрел на него, склонив голову набок.

— Тем более вы тогда хотели бы поскорее от него избавиться. Я подкидываю вам варианты, но вы все их бракуете. Так было с Педро Санчесом, — он начал загибать пальцы, — с Габриэлем Монтеро, а теперь еще и с…

— Ни один из них мне не подходит. Я не могу полагаться на кого попало.

— Ага. — Мигель откинулся на спинку сиденья, не сводя с него подозрительного взгляда. — Шон, езжай в клуб. Кажется, мне нужно сбросить напряжение.

Ксавьер нервно сглотнул, сидящий на переднем пассажирском сиденье Йохан заметно содрогнулся. Они однажды видели, как Мигель сам вышел на ринг, хотя раньше утверждал, что любит лишь наблюдать. Бедняга противник лег с первого удара и провалялся в грязи достаточно, чтобы захлебнуться, но, к счастью, его успели вовремя вытащить. Мигель же растерянно махал руками и кричал, что он нечаянно, а потом купил пострадавшему ящик пива и оплатил счет от врача.

При этом профессиональным боксером Мигель не был. Он скорее сбивал противника с толку своим дурашливым и совсем не опасным видом, а потом неожиданно бросался вперед, как змея, и атаковал. Даже видавший виды Йохан побаивался выходить с ним на ринг из-за его совершенной непредсказуемости.

— Может быть, есть еще какие-то варианты, — продолжал рассуждать вслух Мигель. — Мы могли бы обратиться напрямую в органы власти, я же теперь вроде как политик. Нужных связей там — хоть крокодилом ешь.

— Значит, и у Арройо они тоже есть, — перебил его Ксавьер. — Если кто-то прознает и настучит…

— Да что с вами такое?! — взвился Мигель. — Не припомню, чтобы вы когда-то чего-то боялись! Жаклин Коллинз — пфе, плюнуть и растереть. Марсело Флавио — в порошок и пустить на стирку. Крейг Беррингтон? Да кто это вообще?! Даже отбитый на голову придурок Скендер пожалел, что связался с вами! А тут… С каких пор вы стали пацифистом?

— С тех самых пор, как..! — рявкнул Ксавьер, но, покосившись на вздрогнувшего Йохана умолк, и перевел дух. Не время выходить из себя. Он уже десять раз пожалел, что связался с Мигелем в этом деле, но не мог ему объяснить, почему раз за разом отказывается от его помощи.

Не мог.

— Ладно, для бокса сегодня не то настроение, — миролюбиво сказал Мигель и протянул Ксавьеру леденец. — Навестим моего друга.

— Какого еще? — устало выдохнул Ксавьер.

Мигель хитро улыбнулся и протянул ему второй, но не успел Ксавьер его взять, как в кармане у того зазвонил телефон.

— Альо, Корнелиус! — пропел в трубку Мигель, подхватив телефон двумя пальцами, а в остальных немыслимым образом зажав «чупа-чупс». — Ой. Серьезно? Сильно серьезно? Понял.

Он оторвался от трубки и протянул Ксавьеру весь пакет.

— Вам это понадобится. Автомобиль Амадео только что взорвали.

Глава 4. Школа тяжелых ударов

— Как вы его, а! — восторгался Даниэль по пути к подземной парковке «Гандикапа». Он бежал спиной вперед, подпрыгивая от возбуждения. — Бьянка предложила ему столько всего, а вы — раз! И перебили ставку! Сразу видно, что вы профессиональный азартный игрок, я бы так не смог, у меня маловато опыта, и…

— Опыт можно наработать. — Амадео достал ключи от машины. Он собирался на встречу один, однако вездесущий Даниэль выскочил откуда-то, как чертик из табакерки, и забрался на переднее сиденье с видом «я никуда отсюда не двинусь».

— Да, но вы так гладко говорили, вообще без запиночки! Правда, мне, наверное, не стоит говорить Кейси, что вы раскритиковали его новую систему прогнозирования…

— Вот видишь, ты быстро учишься, — похвалил Амадео. — Кое о чем можно и умолчать для пользы дела. Если, разумеется, это не нанесет ощутимый вред…

Он нажал кнопку снятия с сигнализации.

В воздух взметнулся столб пламени, с силой ударившись о потолок парковки. Обжигающая волна швырнула Дэнни на Амадео, и оба врезались в припаркованный неподалеку автомобиль.

Легкие забило горячим воздухом и дымом, Амадео кашлял и пытался столкнуть с себя навалившегося на него Даниэля. Парень был оглушен, но в сознании и что-то удивленно мычал.

— Дэнни, — прохрипел Амадео, пытаясь приподнять парня. — Дэнни, ты меня слышишь?

Юноша кивнул и сполз на пол. Орала пожарная сигнализация, из разбрызгивателей в потолке лилась вода. Амадео отбросил мокрые волосы с лица, и пальцы окрасились кровью.

Несколько минут спустя оба сидели в медкабинете «Гандикапа». Даниэль не пострадал — тяжелое пальто, которое он носил для солидности, приняло на себя осколки. Если бы не оно, юноша превратился бы в решето. Амадео по счастливой случайности оказался за ним — парень бежал спиной вперед, радостно разглагольствуя, и это спасло их обоих.

Сейчас Даниэль обеспокоенно поглядывал на Амадео, на левой скуле которого красовался порез. Медсестра осторожно обрабатывала его, с губ не сходила блаженная улыбка, глаза сверкали восхищением, и она что-то беспрестанно щебетала, наслаждаясь обществом красивого мужчины. Который, впрочем, практически ничего ей не отвечал, погруженный в раздумья.

— Шрам останется? — перебил ее попытки флиртовать Даниэль.

Недовольно покосившись на наглого мальчишку, она ответила:

— Нет, что вы. Никакого шрама, порез неглубокий.

— Спасибо, — поблагодарил Амадео, и та зарделась.

Амадео и Даниэль вышли из медпункта, и их тут же обступили со всех сторон. Здесь было трое полицейских и Голдман, еще несколько сотрудников топтались поодаль. Следующие полчаса пришлось отвечать на вопросы, и Амадео старался не думать о том, какая это потеря времени. Он-то прекрасно знал виновника, но предпочел не бросаться голословными обвинениями.

По пути домой Даниэль кутался в слишком большое для него пальто Дэвида и молчал, подавленный случившимся. Если инцидент в баре не особо убедил его соблюдать осторожность, то взрыв совершенно ошеломил.

— Как думаете, — несмело начал он, — это…

— Да, — ответил Амадео, глядя в окно. Дэвид за рулем хмуро молчал, бросая обеспокоенные взгляды в зеркало заднего вида.

Больше ни один из них не произнес ни слова.

Благодаря вовремя выставленному оцеплению инцидент пока не попал в новости, и когда Амадео приехал домой, Тео как следует наворчал на него за вторую царапину за последнюю неделю.

— Папа, у тебя снова неприятности? — спросил он тоном строгого родителя, чем вызвал у Амадео улыбку.

— Ерунда, малыш. Все в порядке. Ты же знаешь, твой папа не такой хилый, каким кажется на первый взгляд.

Тео обнял его и принюхался.

— От тебя пахнет горелым. Ты что, костер разжигал?

— Нет. В «Гандикапе» была пожарная тревога, но я держался подальше от огня, честно.

Даниэль слушал и заливался краской стыда. До него все яснее и яснее доходило, что автомобиль мсье Амадео взорвали из-за него. Бьянка осмелилась на такой решительный шаг! Да разве стоит какая-то компания человеческой жизни?!

— Ты как будто котят из огня спасал. — Тео продолжал морщить нос. — Даже не знаю, что для тебя опаснее!

— Ты прав, надо принять душ и переодеться, — задумчиво протянул Амадео. — А потом как насчет того, чтобы пригласить дона Грегорио с Паоло и Лили с Люком и устроить домашние посиделки?

При упоминании имени Лили Тео покраснел.

— Я только за! Приберусь в комнате! — И мигом умчался.

Амадео выпрямился и взял Даниэля под руку. Юноша вздрогнул.

— Пойдем. Тебе тоже надо привести себя в порядок. Эй, что с тобой? — Амадео заметил, что парень еле переставляет ноги и трясется, как осиновый лист. — Сильно испугался?

— Да… То есть нет, — промямлил Даниэль. — Я просто… Ну… Понимаете, Бьянка ведь не могла знать, что я тоже поеду сегодня с вами, я же сам напросился в последний момент, и она совершенно точно об этом не подозревала, но тогда получается, что…

— Что Бьянка хотела убить меня, — спокойно закончил за него Амадео. — Она прекрасно знает, что покушение на тебя вызовет ненужные подозрения в ее адрес.

— Вот именно! — выкрикнул Даниэль. — Но она пошла на это только из-за меня! Вы едва не погибли по моей вине, как я должен себя чувствовать?!

Амадео приложил палец к губам и указал на дверь кабинета.

— Не кричи, пожалуйста, Тео может услышать. Поговорим там.

Даниэль замолк и проплелся в кабинет.

— Может, мне отдать ей компанию, и дело с концом? — прошептал он. — Вы ведь чуть не…

— Послушай, — Амадео не стал садиться за стол, а присел на корточки перед плюхнувшимся в кресло юношей, — что бы ты себе ни надумал, твоей вины в сегодняшнем происшествии нет.

— Но Бьянка…

— Бьянка не единственная, кто пытается добиться своего с помощью насилия. И уж точно не единственная, с кем я сталкивался в этой жизни. Мне не привыкать. Но крепко запомни одно: ты тут ни при чем. Ты не отвечаешь за ее действия, не отвечаешь за электрические импульсы в ее мозгу, как не отвечаешь и за то, что Бартоло не отсасывается от бутылки. Они — другая семья, Даниэль. Семья, ставящая свои интересы превыше всех остальных. И когда ей что-то угрожает, ее члены используют все доступные средства, чтобы ее спасти.

— Но тогда… — Даниэль сглотнул, — я ведь от них не отличаюсь. У меня тоже есть семья, и я…

— Ты станешь взрывать чью-то машину, чтобы избавиться от конкурентов?

Даниэль заметно побледнел и облизнул пересохшие губы.

— Нет.

— Вот тебе и главное отличие между тобой и Бьянкой. В твоей голове такая мысль возникнуть не может, а если и возникнет, ты не дашь ей реализоваться. Бьянка же рассмотрит все варианты и в конце концов примет губительное решение, посчитав, что так будет правильно, и жертва того стоит. Так скажи мне: ты несешь ответственность за нарушение ее психики?

— Ну… Нет, наверное. Но если бы вы не согласились стать моим учителем, ничего этого не случилось бы!

— А вот это уже мое решение и моя ответственность, Даниэль. Я прекрасно осознавал последствия, когда подписывал договор. Поэтому прекрати винить себя в том, чего не делал, и иди принимать душ. Я позвоню Катрин и попрошу привезти тебе чистую одежду.

— Хорошо. — Юноша вытек из кресла и с удрученным видом отправился в ванную.

Оставшись один, Амадео глянул в зеркало, а потом — на свой портрет, где от царапины на лице не было и следа, и поморщился. Пустяковая ссадина, заживет, но бедняга Даниэль до чертиков перепугался и вдобавок теперь будет винить себя в произошедшем. Амадео по себе знал, насколько это разрушительное чувство, и не собирался допускать, чтобы Даниэль топил себя в этом болоте.

— Ну, Бьянка, — прошептал он, — ты за это ответишь.

Этого вечера Себастьян ждал целую неделю.

В просторной гостиной собрались пятеро — не считая охраны — и играли в так полюбившуюся ему в Китае баккара. Один исполнял роль крупье, объявляя выигрыши и проигрыши, двое ставили поочередно то на банкомета, то на игрока. Себастьян охотно играл любую роль, азарт подстегивал его, заставлял сердце биться чаще. Пожалуй, больше ничего на свете не могло разогнать его кровь сильнее, чем ощущение напряжения, которое росло с каждой секундой… пока не открывали карты.

Триумф. Триумф возносил его еще выше, триумф, доставшийся волей случая. Он не прилагал никаких усилий, чтобы взлететь — вот так просто возносился на вершину, не пошевелив и пальцем.

Разумеется, бывали и падения, но боль от них Себастьян ощущал не так явно — в конце концов, он мог позволить себе проиграть и не потерять все. Да, он ставил на кон огромные суммы, но их потеря его не особенно беспокоила. Бизнес процветал, с голоду он не умрет. Так почему бы не потратить миллион-другой на сладкое ощущение, что ему подвластен даже мир случайностей?

Вовсе не деньги радовали его при выигрыше. И не их потеря огорчала при проигрыше.

— Какая жалость, — вздохнул он, бросая тонкую сигару в пепельницу. — Сегодня карта мне категорически не идет.

— Я бы не стал так рано сдаваться, сеньор Бланко, — подобострастно заговорил Эмилио Моралес. Его бритый череп блестел в приглушенном свете ламп. — У нас впереди еще несколько партий, может статься, сеньора Суэрте приберегает свои силы для вас.

— Ах ты, беспощадный льстец. — Себастьян усмехнулся и собрал карты. — Но не могу не признать, что ты прав. Все в этом мире переменчиво, а ее благосклонность — тем более.

И моя тоже, добавил он про себя. Этот младенец Моралес быстро поднялся благодаря связям почившего отца, но сам по себе ничего выдающегося не сделал и вскоре промотал бы все доставшееся по наследству могущество, если бы Себастьян вовремя не взял над ним шефство. Жаль было бы терять такого козла отпущения. Он никогда не поставит под сомнение его авторитет и не начнет строить козни за спиной, сговариваться с противниками и прочее. Попросту не хватит мозгов и сил. Вот его отец был тем еще строптивцем, мир его праху, и мог создать много проблем, если бы так вовремя не сыграл в ящик.

— На этот раз крупье буду я! — провозгласил Фернандо Лопес и, шмыгая носом, придвинул к себе раздаточный «башмак». — А то что-то берут меня сомнения насчет честности игры…

— Считаете, я жульничаю? — оскалился Моралес. — Если бы я жульничал, делал бы это в пользу сеньора Бланко!

— Да что ты. — Лопес жевал сигару, тасовал карты и запихивал в «башмак». — В свою ты пользу делал бы, и никак иначе.

Моралес вскочил, сжав кулаки.

— Да вы…

— Сядь, — лениво протянул Арройо. — Ни к чему затевать ссору, сеньора Суэрте видит все и всех. И воздает всем по справедливости. Раздавай, — подстегнул он Лопеса.

Еще один тип, от которого следовало бы избавиться, но свой человек в Институте по борьбе с наркотиками лишним не будет. Особенно после того, как он заключил контракт на перевозки с Санторо. Лопес был никудышным игроком, но заядлым наркоманом, плотно подсевшим на «снежок», и в случае чего убрать его ничего не стоило.

Равно как и держать на коротком поводке, снабжая время от времени излишками товара.

Двое других — начальник иммиграционной службы и главный врач одной из крупных больниц — страдали от лудомании, что также позволяло удерживать их под колпаком. Эти карты Себастьян приберегал на случай, если возникнет проблема с Солитарио.

В том, что она возникнет, он не сомневался ни минуты — красивый гордец не станет терпеть неподобающее отношение к своему драгоценному другу, которого шантажом вынудили заключить контракт. От шпионов Себастьян знал, что Амадео роет носом землю, намереваясь подкопать стену неприступного замка, но пока позволял ему развлекаться. Все равно ничего стоящего он не отыщет, а если начнет зарываться, приструнить его труда не составит. Достаточно лишь пригрозить его лучшему другу, и тот сам заткнет рот своему обожаемому принцу.

До чего же легко управлять зависимыми!

Дверь распахнулась, и охрана, растворившаяся в тенях по периметру гостиной, схватилась за оружие. Игроки встрепенулись, только Себастьян не отрывал взгляда от выложенных на столе карт. Этого человека было приказано впускать в любое время дня и ночи. Вреда он хозяину дома все равно не мог причинить, а вот поводы для визита всегда были занятными.

— Добрый вечер, сеньор Санторо, — нараспев произнес он. — Кажется, мы с вами расстались не так давно, чтобы вы успели по мне соскучиться.

— Вы не дадите заскучать. — Ксавьер хмуро смотрел на него, не удостоив вниманием остальных игроков. — Надо поговорить. Наедине.

Что-то в его тоне заставило Себастьяна поднять голову. Надо же, он и правда пришел один, оставив свою верную собачку с подстреленной лапкой где-то далеко. Во дворе? Или вообще в Мехико? Отменная смелость.

— Хм. Вы ехали в такую даль только ради того, чтобы поговорить? Есть же телефоны.

— Телефон могут прослушать.

Себастьян задумчиво теребил уголок лежащей перед ним карты, раздумывая, доиграть партию или нет. Ксавьер стоял прямой, как палка, кулаки стиснуты и слегка дрожат. На лице застыло каменное выражение, и Себастьян не мог прочесть, о чем тот думает. Что же такого могло произойти, что он добровольно явился сюда, да еще и требует приватной аудиенции?

Себастьян поднял свои карты и, не глядя на них, сунул обратно в «башмак».

— На сегодня игра окончена, сеньоры. В следующую пятницу в это же время.

Никто не произнес ни слова. Все молча сняли пиджаки со спинок стульев и тихо ретировались. Только Моралес, упрямо выпятив подбородок, прошел мимо Ксавьера, толкнув его плечом. Следом за ними гуськом двинулась охрана, и вскоре гостиная опустела.

Себастьян со вздохом убрал «башмак» со стола и достал богато украшенный портсигар.

— Желаете? Ах нет, я же забыл, что вы бросили… — Он раскурил тонкую сигару и с наслаждением пыхнул, успев ухватить краткий миг вожделения во взгляде Ксавьера. — Похвальная сила воли. Мне никак не удается избавиться от этого губительного пристрастия. Что же случилось, что вы соизволили добровольно меня посетить?

Как только дверь гостиной закрылась за последним посетителем, вся выдержка слетела с Ксавьера, будто газетный лист, подхваченный ветром. Он шагнул к столу и треснул по нему ладонями. Боль наверняка жуткая, мимоходом отметил Себастьян, а этот стальной монстр даже уголком рта не дернул. Поразительная выдержка.

— Что вы сделали, черт вас подери?!

Себастьян едва успел захлопнуть рот, чтобы сигара не брякнулась на брюки. Он аккуратно обхватил ее двумя пальцами и непонимающе уставился на Ксавьера.

— Что именно я сделал, позвольте узнать?

— Вы обещали, что не тронете Амадео! Тогда как назвать это нелепое покушение?

Похоже, Солитарио все-таки допрыгался и получил сполна. Вот только Себастьяну ничего не было об этом известно — его недавние угрозы были просто блефом. Но Санторо так перепугался за свою принцессу, что принял все за чистую монету.

Что ж, раз так, надо играть роль до конца.

— Это можно назвать предупреждением, — невозмутимо произнес он, тщательно подбирая слова. — Или наказанием, как вам больше нравится.

— Наказанием? — Глаза Ксавьера сверкнули серым льдом. — Я уже присягнул вам на верность, и даже больше! Какого черта вам еще от меня нужно?

— О, не от вас. — Себастьян довольно попыхивал сигарой, наслаждаясь видом беснующегося монстра, которого с такой легкостью подчинил. — Ваш любимый принц то и дело сует нос куда не надо, считаете, ему за это ничего не будет? Как бы не так. Наш договор, — он хитро подмигнул, — касается не только нас двоих.

Ксавьер на мгновение прикрыл глаза, успокаиваясь. Себастьян воочию видел, в каком направлении движутся шестеренки у того в голове: с Амадео все в порядке, Себастьяну нет резона убивать его — в противном случае он потеряет хороший рычаг давления — и случившееся было всего лишь предупреждением. Жестоким, но все-таки не смертельным.

В том, что Солитарио жив, Себастьян несомневался. Погибни он — и Себастьян сейчас сидел бы в этом кресле с пулей во лбу.

— Ладно. — Ксавьер выпрямился и, поморщившись, согнул ладони. — Больше не трогайте Амадео, и я даю вам слово, что не позволю ни ему, ни кому-либо другому мешать вашему бизнесу.

— Вот это другой разговор. — Себастьян довольно раскачивался в кресле. — Запомните то, что случилось, и вспоминайте об этом каждый раз, как захотите сбежать. В следующий раз осечки не будет.

Когда Санторо ушел, Себастьян бросил сигару в пепельницу и закашлялся. Но не от дыма — его душил смех.

— Сейчас он в каждой его царапине будет меня обвинять? — хихикал он. — Подумать только! Да что же там на самом деле случилось?

Он вытащил из ящика стола планшет и просмотрел недавние новости. Взрыв на подземной парковке «Гандикапа» выскакивал в верхних строчках.

— Ну надо же, — присвистнул он. — Пора бы выяснить, чем там без меня занимается прекрасный принц. Враг моего врага…

Несколько касаний — и на весь экран высветилась фотография Бьянки Мартинес.

— …мой друг, — закончил Себастьян и раздавил сигару в пепельнице до основания.

Случилось то, чего ни Амадео, ни Дэвид, ни вся многочисленная охрана, ни даже Тео не ожидали.

Катрин уговорила Розу пойти отдохнуть и занялась приготовлением ужина сама.

Что было еще более удивительно — экономка поддалась на уговоры и даже показала Катрин где что лежит, чтобы та не путалась. Амадео и Дэвид с открытыми ртами наблюдали, как Роза, гордо вскинув голову, прошествовала в свою комнату и заперла дверь.

— Как у тебя получилось? — тихо спросил Амадео у Катрин. — Сколько бы мы ни предлагали ей помощь, она всех выставляла вон. Чтобы она кого-то пустила на свою кухню!..

— Мужчины! — фыркнула польщенная Катрин. — Потому и не пускала, что вы там как слоны в посудной лавке!

Амадео и Дэвид озадаченно переглянулись, вспомнив, что Роза действительно позволяла помогать себе только Чилли, когда той случалось зайти в гости.

— Никогда бы не подумал, — честно прогрохотал Дэвид. — А я все считал, что это не из-за моих габаритов…

Амадео фыркнул от смеха.

— Габариты тут точно ни при чем. Как все прошло с Гаррисоном?

— О, отлично. Мужик он мировой, я же говорил. Бьянка ему поперек горла, он ее в кандидаты даже не рассматривал. Ну а Бартоло… Небось, слышал об их ссоре?

Амадео кивнул. Этот случай ему рассказал Даниэль. Бартоло устроил жуткий дебош, когда лошадь, на которую он ставил, пришла последней. Правило «сотрудники не играют» он начисто забыл или не хотел вспоминать, считая, что ему как члену семьи Мартинес позволено все.

— Спасибо, Дэвид, я тебе обязан.

— Да пустяки, — отмахнулся здоровяк. — Уверен, майор и без моей подсказки проголосовал бы как надо. Бьянка его, кажется, немного побаивается.

Вернувшись в кабинет, Амадео без удивления обнаружил множество пропущенных звонков, как на мобильнике, так и на экране ноутбука. Если он не перезвонит сейчас, Ксавьер запустит ракету, написав на ней «Быстро ответил, что ты жив».

— Я в порядке, — сказал он, как только на экране возник Ксавьер.

— Тогда что это за царапина на твоем лице? — подозрительно тихо спросил друг. Лицо его потемнело от злости. Судя по дрожащему изображению, он едва сдерживался, чтобы не швырнуть телефон в стену. — Я звонил тебе тридцать семь раз, черт побери.

— Знаю, я видел пропущенные. Успокойся, Ксавьер, со мной все хорошо, ты же сам видишь. — Амадео хмурился, пытаясь сообразить, почему друг настолько зол, что не может разговаривать в полный голос. Этот инцидент был не первым в его жизни, но еще никогда Ксавьер не выглядел настолько…

Напуганным.

От этого открытия у Амадео перехватило дыхание. Ксавьер? Напуган? Нет, ему, должно быть, показалось. Еще никогда он не видел друга напуганным, так откуда ему знать?

— Бьянка очень хочет завладеть «Гандикапом», — осторожно сказал он, — но я справлюсь.

— С чего ты взял, что это… — Ксавьер осекся. — С чего ты взял, что справишься?

— Ксавьер, что происходит? — Амадео устало откинул волосы с лица. — Что с тобой такое?

— Я в порядке, — буркнул друг, повторив его слова. — А вот за тебя беспокоюсь, что в этом необычного? Ты вечно влипаешь в неприятности.

— Не первый раз. И что в этом необычного? — передразнил его Амадео.

Друг подколку оценил. Лицо оставалось таким же мрачным, но складка на переносице наконец разгладилась. Поговорив еще немного, они распрощались. Ксавьер не стал утруждать себя словами «до свидания» и просто выключил связь. Так друг делал, когда был чем-то сильно расстроен или злился, но сейчас Амадео видел, что ни то, ни другое не являются причиной его состояния. Ксавьер никогда ничего не боялся, но теперь Амадео казалось, что тот в ужасе.

— Черт тебя побери, Себастьян, — прошептал он, глядя в экран ноутбука. — Что ты с ним сделал?

Три хрустальные люстры переливались волшебными огнями, отражая мерцание многочисленных гирлянд. Их свет смягчался пушистой мишурой, укутывавшей все вокруг, словно снег. Конфетти сыпалось то тут, то там, повсюду разносился смех. Был канун Рождества.

Посреди зала до самого потолка возвышалась пушистая красавица-елка, унизанная разноцветными шарами и сосульками. Серпантин вился вокруг, искусственный снег мерцал в сиянии огней. Вокруг — бутафорские подарки в нарядных коробках.

Люк и Лили с визгом гонялись за Тео и Паоло вокруг елки. Катрин, одетая в вечернее платье, строила из себя серьезную даму, но то и дело фыркала, глядя на детей. Даниэль держался чуть лучше, напуская на себя строгий вид, но все равно получалось не очень. Его распирало от радости. Так и подмывало подбежать к мсье Амадео, который здоровался с вновь прибывшими гостями, и стиснуть учителя в объятиях, но он неимоверным трудом сдерживал себя. Как-никак, вскорости ему предстоит занять пост генерального директора, и такое поведение будет чрезмерно фамильярным, надо учиться этикету!

Но в том, как мсье Амадео приветствовал гостей, не было ничего чопорного и притворно вежливого. Он тепло улыбался каждому, и те отвечали ему если не таким же искренним, то хотя бы не холодным приветствием. Даниэль слышал разные слухи, самым кошмарным из которых было убийство Кристофа Солитарио собственным сыном, но не верил и половине. Людям только дай позлословить о тех, кто забрался выше них…

Амадео поцеловал руку полной даме в изумрудном бархатном платье, и та кокетливо рассмеялась. Даниэль с изумлением узнал в ней бабушку Бьянки и Бартоло. Вот это да! Неужели она была знакома с Кристофом Солитарио? Вот уж точно, тесен мир…

Покосившись на Катрин, которая о чем-то оживленно болтала с Чилли Райо, Даниэль двинулся вокруг елки в стремлении подобраться поближе к учителю.

Раскланявшись минимум с десятком гостей, встреченных по пути, он наконец подошел достаточно близко, чтобы услышать, о чем говорят Амадео и мадам Альварес. Да, подслушивать нехорошо, но любопытство прямо-таки сжигало изнутри. Если их связывает дружба, как это повлияет на родственные отношения с Бьянкой и Бартоло?..

Даниэль воровато оглянулся через плечо. Бьянка с надутым видом стояла неподалеку от сцены, на которой негромко играли музыканты, и лениво скользила взглядом по толпе. Даниэль понадеялся, что она его не заметила, и обогнул елку.

И едва не врезался в спину Амадео. Нырнув обратно за огромную бутафорскую коробку с красным бантом, перевел дух. Чуть не попался!

— …Кристоф гордился бы таким сыном, — услышал он журчащий голос Марии Альварес. — Жаль, что он не увидел, какое королевство ты создал!

— Наследовал, — мягко поправил ее Амадео. — Это отец создал все с нуля, я ему и в подметки не гожусь.

— Скажешь тоже! — Мария расхохоталась. — Серьезно, ты достойный сын своего отца. А вот кто в подметки не годится, так это Лукас. Доказывал это и словом, и делом. Но не будем об этом червяке сегодня! — Она внезапно понизила голос так, что Даниэлю пришлось высунуть ухо из-за коробки, чтобы расслышать, что она говорит. — Я проверила координаты, что ты мне дал. Чжао Юнь Фэн работал там несколько лет назад, имел дела с несколькими иностранцами, но того, кого ты ищешь, среди них нет.

— Он мог сменить имя, — так же тихо ответил Амадео.

— Запросто. Я уже попросила Ребекку покопать под каждое. Если под одним из них скрывается наш знакомец, мы об этом узнаем. И еще кое-что — в процессе мне подвернулся один любопытный субъект. — Она передала Амадео небольшой конверт, который тут же исчез в кармане его пиджака. — Обретается в Старом квартале, неподалеку от аптеки Боунса. Тебе знакомо это место?

— Еще как. — Амадео сохранял бесстрастное выражение лица. — Очень вам признателен за помощь, Мария. Шампанского?

— О, разумеется! — Она снова рассмеялась. — И отправь кого-нибудь найти моего жениха, он потерялся где-то в казино!

Сегодня праздновалось не только Рождество, не только день памяти Кристофа Солитарио. С этого дня двум крупным компаниям, «Азар» и «Гандикапу», предстояло тесно сотрудничать ближайшие пять лет, и всех подобный расклад устраивал.

Всех, кроме Бьянки.

Выборы неделю назад она с треском проиграла. На ее стороне оказался только Бартолито, но толку от него было как от петуха-кастрата. Все — абсолютно все! — заняли сторону Солитарио и малыша Даниэля. Чем он их так умаслил? Предложил деньги? Чушь! Это старичье давно нагребло себе полные карманы, таким их не заманишь… А Майкл Корсо, этот бабник, которому хватило бы одного легкого обещания! Единственный, на кого Бьянка ставила без сомнений! Она почти дожала его, почти перетянула на свою сторону, но тут произошел чертов компьютерный сбой, в систему проник хакер, или еще что там случилось с этими железками — и он мгновенно потерял к ней всякий интерес. Прождав двадцать минут, она была вынуждена уйти — Майк совсем позабыл о ее существовании, погрузившись в виртуальный мир.

Чертовы мужчины, сами не знают, чего хотят!

Признаться, она недооценила Солитарио. Абсолютно зря пренебрегла слухами о его деловой хватке. Она-то считала, что он просто пришел на все готовое, заграбастав империю после смерти отца, и теперь горько жалела, что не изучила его историю повнимательней. Ее бывший муж совершенно не умел договариваться с людьми и эффективно управлять компанией, доставшейся от родителей, поэтому ей не составило никакого труда обчистить его при разводе и развить убыточное предприятие до приемлемого уровня. А этот тип совсем не прост.

Она поискала его глазами в толпе гостей. Вон он, разговаривает с Марией Альварес. Должно быть, они старые знакомые…

Глаза Бьянки подозрительно сощурились. Какие у него могут быть дела с ее бабушкой? Неужели та помогла ему заполучить «Гандикап»? Нет, чушь, сеньора Мария никогда бы так не поступила, дети для нее всегда были на первом месте. Не мужья, нет — тут Бьянка с трудом подавила усмешку — а вот дети…

Старшая дочь, мать Бьянки, разбилась на том злосчастном самолете. А сына похитила некая группировка, и нашли его уже мертвым. Бьянка знала лишь обрывки той истории, но именно тогда появилась «Рука Бога». И если дело не в «Гандикапе», значит, Солитарио зачем-то понадобилась «Рука»…

— Выпьешь?

Бартоло протиснулся к ней, сжимая в обеих руках по фужеру шампанского. Сам он уже успел изрядно накачаться — лопнувшие капилляры в белках глаз и перегар не оставляли сомнений.

Бьянка поморщилась и отмахнулась от брата.

— Бартолито, ты вообще когда-нибудь просыхаешь?

— А зачем? — искренне удивился тот. — Сегодня нам есть что отпраздновать, разве нет? В смысле, — быстро проговорил он, поймав уничтожающий взгляд сестры, — залить горе. Мы ведь проиграли…

— Мы не проиграли. — Бьянка выхватила у него бокал и залпом осушила его. — Ничего еще не кончено. Завещание вступит в силу только через полгода, а за это время мы сумеем перевернуть его так, как пожелаем! — Она оглянулась, чтобы убедиться, что их никто не слышит. — Если бы ты так не прокололся, мы уже были бы в шоколаде.

— Я же говорил, что нашел лучшего специалиста, — начал оправдываться Бартоло, не озаботившись понизить голос. — Но что-то пошло не так…

— Вижу. — Бьянка с трудом сдержалась, чтобы не дать ему подзатыльник. Они не разговаривали уже две недели с того самого инцидента, и злости у нее накопилось столько, что, дай она ей волю, разгромила бы весь этот банкетный зал и подвесила чертова Солитарио на гирлянде. — Надеюсь, никто не сможет связать тебя и этого «специалиста».

— Не-не. — Бартоло так энергично замотал головой, что та едва не отвалилась. — Я делал все через троих посредников. Расслабься.

— С тобой только в Аду расслабишься, идиот, — прошипела Бьянка и сунула ему пустой бокал. — Принеси еще.

В ожидании она снова поискала глазами Солитарио, но тот куда-то подевался. Бабушка вовсю щебетала со своим новым женихом — интересно, она когда-нибудь угомонится? Уже пятый! И моложе Бьянки. Подумать только…

Даниэль держался поблизости от Реми Бенуа и странноватого на вид паренька. Его Бьянка видела рядом с Амадео Солитарио, но поверить не могла, что тот — его телохранитель. Больше смахивает на секретаря, но, согласно слухам, он объединял обе должности. Где Амадео только его отыскал? Поговаривали, что раньше он состоял в тайной организации, с детства тренирующей наемных убийц, но всей этой чуши Бьянка не верила. Похоже, ни об одном бизнесмене не ходило столько невероятных слухов, сколько о Солитарио.

И при этом никто не мог сказать о нем ни единого дурного слова. Скольких Бьянка обошла в попытках узнать нечто компрометирующее, что позволило бы ей свалить красавчика с трона, но все безрезультатно. Среди множества конкурентов ни один не отозвался о нем дурно, хотя он отбирал их же деньги! Уму непостижимо. Демон он, что ли?

Размышляя, она изучала яркую звезду, венчающую гигантскую елку. И вздрогнула, когда услышала низкий приятный голос:

— Позвольте пригласить вас на танец, Бьянка.

— Вы что, смеетесь? — фыркнула она, оправившись от испуга. — Меня?

— Почему нет? Я слышал, вы прекрасно танцуете. — Амадео подошел ближе и тихо проговорил: — Не надо выказывать открытой враждебности. Или вы хотите, чтобы пошли разговоры о том, кто именно приказал взорвать мой автомобиль?

Она мгновенно вскипела, но, бросив взгляд по сторонам и увидев, что многие смотрят на них, выдавила милую улыбку.

— Что ж, с удовольствием потанцую с вами, господин Солитарио, — сказала она громче, чем следовало, и подала ему руку.

Амадео вывел ее в центр зала и приобнял за талию. Зазвучала музыка, заглушая поднявшиеся было шепотки гостей, наблюдавших за ними.

— Продолжайте улыбаться, — сказал Амадео, растянув губы в тонкой улыбке. — Иначе все подумают, что вы хотите меня убить.

— Я и так достаточно мила с вами, чего вы еще от меня хотите? — пропела Бьянка, чуть запрокинув голову назад. — Вам идет этот шрам. На лбу. Сразу выглядите, как настоящий мужчина, а не кукла. Фарфор с трещинами годится только на выброс.

— Благодарю за комплимент, вне зависимости от того, что вы под ним подразумевали.

Бьянка обиженно замолкла.

Они двигались по залу, и другие танцующие пары старались не попадаться им на пути. Вскоре в центре образовалось достаточно большое пустое пространство, и Амадео с Бьянкой остались единственными, кто танцевал. Бьянка не понимала, зачем он это делает. Хочет выставить ее на всеобщее посмешище? Мог бы придумать куда лучший способ, нежели танец, уж в этом занятии ей не было равных.

— Хотел поговорить без свидетелей, — тихо произнес Амадео, будто прочитав ее мысли. — Но, к сожалению, в такой толпе кто-нибудь да услышит.

— Оригинальный способ вы выбрали. — Бьянка незаметно огляделась. И правда, вокруг них никого не было, лучше не придумаешь. Она мысленно восхитилась, но тут же одернула себя. — И что такого важного вы хотели мне сказать?

— А вы не догадываетесь?

— Полагаю, хотели поговорить об этом. — Бьянка провела кончиком пальца по почти зажившему порезу на щеке, и Амадео едва удержался от гримасы. — Кто же мог испортить ваше совершенное лицо?

— Не беспокойтесь о моем лице. — Амадео резко развернул ее в такт музыке, и Бьянке пришлось убрать руку и схватиться за его плечо, чтобы не упасть. — Лучше подумайте, как вы будете за это отвечать.

— Не понимаю, почему вы решили, что это я. С вами был Даниэль, он мог пострадать. — Она усмехнулась. — Я не могла так с ним поступить, он же мой брат.

— Именно. Он мог пострадать, но официально акция была направлена против меня. Случайная жертва… Вам знакомо это выражение?

— Будь у вас доказательства, вы бы заявили о моей виновности во всеуслышание, — Бьянка насмешливо смотрела на него, безуспешно пытаясь перехватить инициативу, но его рука, лежащая на талии, словно сжимала ее в тисках, — а не шептали мне на ухо всякие непристойности. Вы ничего не можете доказать, господин Солитарио, смиритесь.

— С чего вы взяли, что мне нужны доказательства?

На губах играла обворожительная улыбка, но глаза в одно мгновение превратились в черный лед. Бьянка отпрянула и едва не упала, но Амадео вовремя подхватил ее.

— Осторожней, мадемуазель Бьянка. — Он поставил ее на ноги. — В следующий раз я не успею поймать вас, и все может очень плохо закончиться.

— Благодарю за помощь, — пробормотала она, напуганная до глубины души.

Музыка смолкла, и гости зааплодировали. Амадео проводил Бьянку к ее месту и, слегка поклонившись, удалился. Та совсем не грациозно опустилась на стул и залпом выпила поднесенный официантом бокал шампанского. У нее дрожали колени.

— Сволочь!!

Бартоло едва успел пригнуться. Стакан свистнул над головой и врезался в стену. Во все стороны брызнули осколки, лед и виски.

Бьянка начала бушевать прямо с порога, едва вернувшись с вечеринки. Он вообще подумывал не отпирать дверь, но потом решил, что тогда сестра попросту ее выбьет, и теперь она ходила из комнаты в комнату, как разъяренная тигрица. И везде что-нибудь ломала. Вот разлетелась на кусочки тяжелая пепельница, а там полетела на пол настольная лампа. Бартоло не возражал. Он знал, что пока сестра не выпустит пар, подходить к ней попросту опасно.

А Бьянка все не унималась. Кажется, она поставила себе целью разгромить всю квартиру, но Бартоло не понимал, в чем его-то вина. Да им даже повезло, что взрывное устройство, заложенное в машину Солитарио, сдетонировало раньше! Потому что иначе погиб бы и Даниэль, а этого Бьянка не хотела. Пока не хотела.

Но сейчас она, похоже, об этом жалела.

Бартоло со вздохом достал новый стакан и наполнил его виски. Залпом выпил, пока сестрица с психу не разбила и этот.

— Ладно. — Бьянка вернулась в гостиную и грациозно уселась на диван, закинув ногу на ногу. — Это всего лишь небольшая неудача. Давай извлечем из этого выгоду.

— Каким образом? — Бартоло торопливо спрятал стакан за спиной, но она этого даже не заметила. Или сделала вид.

— Полагаю, наивно было бы считать, что Солитарио испугается и бросит малыша Даниэля на произвол судьбы. — Она открыла сумочку, достала зеркальце и принялась поправлять макияж. — Но он станет осторожнее. Этим и воспользуемся.

— Хочешь сыграть наверняка и нанять киллера? — Бартоло икнул и, уже не стесняясь, отхлебнул из стакана. — Снайпер был бы надежнее…

— И опаснее. Снайпер может привести к нам. И ты знаешь хоть одного?

— Ну, я знаю некоторых людей…

— Которые ни хрена не смыслят в бомбах, — фыркнула Бьянка. — И не могут настроить все как надо.

— Это была случайность!

— Из-за этой случайности все сорвалось! — взвизгнула Бьянка, но тут же взяла себя в руки. — Ладно. Это уже в прошлом. Нам надо самим быть осторожнее, чтобы не попасться. Малейшее доказательство — и мы можем влипнуть по самые уши.

— Не будет доказательств, расслабься. Я же сказал, что делал все через третьих лиц. Чтобы проследить всю цепочку…

— Солитарио и не надо всех отслеживать. — Бьянка закрыла глаза. У нее разболелась голова. — Он же не дурак и понял, кто за этим стоит. Насколько было бы все проще, если бы он взлетел на воздух…

Бартоло помотал головой в знак согласия, про себя думая, что Бьянка заходит слишком далеко. Конечно, «Гандикап» — это солидное наследство, но рисковать всем, чтобы заполучить его, переступать черту… Стоит ли оно того?

Впрочем, он всегда был трусом. Это ему твердили с малолетства, сначала родители, а потом, когда их не стало, Бьянка. Дедушка вообще не одобрял его образа жизни, но разговоры по душам заканчивались ничем. Бернард возвращался к работе, Бартоло — к разгульным вечеринкам, ставкам и алкоголю. Что поделать, если только последний помогал ему чувствовать себя свободным.

Бьянка с самого детства главенствовала над ним. Родители тоже. Бернард даже дал должность в «Гандикапе», и не последнюю, в надежде, что непутевый внук возьмет себя в руки. Постоянно сжимающаяся пружина в голове не давала ни на минуту расслабиться, требования, влетающие в уши, звенели почище церковных колоколов. «Ты должен, ты обязан, тебе надо…». Сплошные приказы, итить их мать.

Бернард готовил его на роль преемника, если по каким-то причинам его отец не смог бы этого сделать. Но Бартоло на корню перечеркнул все надежды и планы, когда пристрастился к алкоголю. Сказать, что это разочаровало отца — значит промолчать. Сколько скандалов прогремело в их доме! Сколько посуды перебила мать!

Но Бартоло не волновало их мнение. В кои-то веки он отказался делать то, что они говорят. Этот маленький бунт — единственное, что он мог себе позволить.

Мало-помалу его оставили в покое. Даже дедушка, окончательно разочаровавшись, отступил со своим наставничеством. Бартоло добился, чего хотел — от него все отвязались.

И вот сейчас Бьянка решила выступить против завещания Мартинеса, и он не смог отказать ей. Ему вполне было бы достаточно тех десяти процентов, что ему причитались, но Бьянка всегда умела надавить как надо. Проще было согласиться сразу, чем сопротивляться и потом все равно подчиниться ей.

Да, Бьянка умела добиваться своего.

Но раньше она никого не пыталась убить.

Это отрезвило Бартоло, но не настолько, чтобы он категорически ей отказал и больше не лез в это дело. Да, Бьянка потребовала найти специалиста по взрывчатке, но в результате же никто не пострадал. Может, она и не планировала убивать Солитарио, только припугнуть. Обычная ерунда.

— Как бы там ни было, — осторожно сказал он, — у Солитарио нет никаких доказательств нашей причастности. Расслабься.

Пока он размышлял о своей несчастной жизни, Бьянка что-то сосредоточенно печатала на экране смартфона. Когда он заговорил, подняла голову и улыбнулась. Что-то в этой улыбке Бартоло не понравилось — последний раз он видел ее такой перед судом с бывшим мужем, когда она как следует обобрала беднягу. Так улыбалась бы акула перед тем, как сожрать незадачливого аквалангиста.

— Расслабляться еще рано. — Бьянка рывком поднялась, не выпуская телефон из рук. — Раз тут не выгорело, значит, пойдем другим путем.

— И кого на этот раз нужно взорвать? — скучающе протянул Бартоло, печально встряхнув опустевшую бутылку.

— Больше никого. — Бьянка загадочно улыбалась, глядя на экран. — Пока никого. Сиди тихо и спокойно пей. Мы обо всем позаботимся.

— Мы? — переспросил Бартоло, но тут у Бьянки затрезвонил телефон. Не желая отвечать при нем, она стремительно пересекла гостиную, вышла в коридор и скрылась за тяжелой дверью.

Когда она проходила мимо, Бартоло успел увидеть на экране имя.

Но оно абсолютно ничего ему не сказало, и вскоре он его позабыл.

Даниэль радостно выскочил из ворот особняка Солитарио и помчался в «Азар». Вчерашний вечер был самым лучшим в его жизни! Подумать только, он наконец-то снова ощутил себя, как дома!

После приема в «Азарино» Амадео пригласил семейство Бенуа на рождественский ужин. Все собрались за большим столом, даже Роза, которая обычно не трапезничала с гостями. Амадео произнес небольшую речь, отметив, что очень рад новым членам семьи, и Даниэль чуть не лопнул от счастья. Давно он не чувствовал себя так хорошо. Давно ему не было так тепло. Он будто вернулся на несколько лет назад, когда они точно так же собирались в семейном кругу с родителями и дедушкой.

Когда дети ушли спать, Катрин и Роза занялись уборкой стола, а Даниэль, Амадео и Грегорио разложили подарки под елкой. Затем пожилой дон удалился в свою комнату, и Амадео проводил его до двери, пожелав спокойной ночи.

Даниэль сидел на краю дивана, любуясь елкой. Она была совсем не похожа на гигантскую сверкающую ель в «Азарино», мигала мягким согревающим светом, делая гостиную еще уютней. Наряжали они ее все вместе, и Катрин украдкой вытирала слезы, слушая смех близнецов.

Амадео присел рядом. Гирлянда бросала на его лицо разноцветные отблески, но он смотрел не на елку. Мысли его блуждали где-то не здесь, и Даниэль отважился спросить:

— Думаете о вашем друге, да?

— А? — Амадео моргнул и повернулся к Даниэлю. — Да. Редко случается такое, чтобы Ксавьер не приехал к Рождеству, поэтому мне немного не по себе.

— Но вы же позвонили ему?

— Разумеется. — Амадео улыбнулся, вспомнив, как разговаривал с Ксавьером перед приемом. Выражение лица у друга было совсем не праздничное и даже раздраженное — судя по шоколадной елке в руке, его уже навестил Мигель. Зато Йохан радостно пожелал Амадео счастливого Рождества и посетовал, что не смог приехать. — Не могу не переживать за него, когда он так далеко.

— У него все в порядке, — убежденно сказал Даниэль. — Такую глыбу как Ксавьер Санторо с места может сдвинуть только очень большое количество динамита. Не переживайте.

— Спасибо, Дэнни, ты меня утешил. — Амадео благодарно похлопал юношу по плечу и отправился спать.

Утром Даниэль, поднявшись с постели, с разочарованием обнаружил, что мсье Амадео уже уехал. Дети вовсю разбирали подарки, и он с удивлением обнаружил и свой — органайзер в черном кожаном переплете, со своим именем, вытисненным серебряными буквами, и дорогую именную ручку. Гордость мгновенно поднялась в нем, заставляя грудь раздуться, как у голубя — подумать только, он теперь и вправду важная персона, у него куча дел, которыми надо обязательно заполнить страницы! Поэтому, наскоро позавтракав, он рванул в «Азар».

Но там мсье Амадео не оказалось. Сказали, что он приезжал рано утром, но затем уехал, и никто не знает, куда. Озадаченный, Даниэль вышел на улицу и достал из кармана нового пальто телефон.

Дозвониться тоже не получилось — шли лишь длинные гудки, а потом просьба оставить сообщение на автоответчике. Может быть, он поехал в «Гандикап» или «Азарино»?

Но ни там, ни там учителя не оказалось. Еще более озадаченный, Даниэль вдруг вспомнил вчерашний разговор Амадео с мадам Альварес. Что-то они там говорили насчет Старого квартала и какой-то аптеки…

Но он же обещал Амадео не соваться в одиночку в Старый квартал! Даниэль нерешительно топтался на тротуаре, то и дело вспугивая голубей. Он может, по крайней мере, сходить в бар к Джо и поинтересоваться, не видел ли тот учителя… Бар же вполне себе безопасное место, разве не так?

Еще немного помявшись для верности и дав решению окончательно устаканиться в голове, Даниэль поймал такси и попросил отвезти его в бар «У Джо».

В подвале аптеки Боунса было холодно. Свет едва проникал сюда через расположенные под самым потолком и покрытые изморозью окна. Стены и пол источали мертвенный холод, а от дыхания валил пар, как от сигареты.

Посреди комнаты, привязанный к стулу, сидел человек.

Из одежды на нем было только нижнее белье. Запястья были сцеплены за спинкой стула пластиковой стяжкой, такая же стяжка охватывала тонкокостные лодыжки. Впалая грудь едва заметно вздымалась и опадала.

У единственной двери застыл молчаливой громадой Бернардо. Он закрыл глаза и прислонился к стене, и незнающему могло показаться, что он спит, но его ухо четко улавливало каждый посторонний шум снаружи.

Киан стоял у противоположной стены, у его ног умостилась небольшая спортивная сумка. Происходящее юноше совсем не нравилось, но он уже давно приучил себя скрывать свои чувства. И сейчас лицо его напоминало тонкую маску.

Перед пленником, скрестив руки на груди, стоял Амадео. Теплое пальто надежно защищало его от холода, ровное дыхание вырывалось небольшими облачками пара. Он ждал.

Наконец пленник поднял голову. Сальные волосы прилипли ко лбу, худое лицо выражало смертельную усталость.

— Ну чего тебе надо? — проговорил он и тут же зашелся в надсадном кашле. — Я тут полночи жопу морожу для того, чтобы на твою рожу полюбоваться, что ли?

— Надо, чтобы ты дошел до кондиции, — пояснил Амадео. — Иначе какой смысл тратить силы на расспросы, если ты не готов отвечать?

— Да я, черт тебя дери, даже не знаю, чего тебе надо! — выкрикнул пленник. — Ты вообще спрашивать пробовал, а? Вдруг тебе столицу Конго надо назвать!

— Так назови, Трэвис. — Амадео пожал плечами. — Только не перепутай — таких страны две.

— Чего? — в изумлении воззрился на него тот.

— Республика Конго и Демократическая республика Конго — это две разные страны. Так какую из них ты имел в виду?

Трэвис с минуту таращился на него, затем расхохотался на весь подвал.

— А тебе палец в рот не клади, красавчик! Две страны! Это надо ж!

Амадео дал ему просмеяться, затем опустился перед ним на корточки.

— По правде говоря, меня интересует другая страна. Китайская народная республика. А если конкретней — провинция Гуандун.

Смех как рукой сняло. Трэвис уставился на Амадео так, будто глаза его вот-вот выпадут из глазниц и покатятся по полу. Посиневшие от холода губы затряслись.

— Кой черт тебе там надо? — спросил он внезапно севшим голосом.

— Раз ты так испугался, то и сам догадался. Меня интересует человек, с которым ты там работал. Чжао Юнь Фэн.

— Да он уж сдох давно! — презрительно сплюнул Трэвис. — Охота тебе копаться в трупах…

— Мне — не очень, а вот вам — тебе и ему — это занятие приносило хороший барыш, так?

— Ага, отличный. Пока за него местные власти не взялись. Юнь Фэн, он такой был, знаешь… себе на уме. Когда у него жена заболела, совсем крышей поехал, начал трупы прямо потрошить! Все искал идеальные органы, то ли ей пересадить, то ли новую зазнобу себе сделать. Доктор Франкенштейн, епт! — Трэвис расхохотался, явив миру подгнившие зубы.

— И скольких же он выпотрошил? — Амадео с трудом проглотил вставший в горле ком.

— О, много. Я не успевал ему жмуров подвозить. Знаешь, принцип у него был такой — живых людей не оперировать. Даже если кто добровольно готов был почку там продать или часть печени — ни-ни. Только трупы. Его в наших кругах Потрошителем прозвали.

Амадео поднял руку ладонью вперед. Тошнота отступила, он испытал облегчение от того, что Цзинь по крайней мере не был причастен к убийствам.

— Ладно, хватить про Чжао Юнь Фэна. Теперь расскажи мне про тех, кто вел с ним дела.

И снова тот же затравленный взгляд. Трэвис осмотрел помещение, попытался подергать руками и ногами, но связали его крепко.

— Зря лезешь в это, ой зря, — прохрипел он. — И я тебе ни слова не скажу, мне еще жить охота. И тебе того же советую — забудь об Азии. Напрочь забудь.

— К сожалению, не могу. И кого же из партнеров Юнь Фэна ты так боишься?

Трэвис облизнул пересохшие губы.

— Не скажу тебе ничего. Ни словечка. Мне моя задница дороже, чем твои причины, какими бы они ни были. Хоть мамашу твою там прирезали, все равно не скажу!

Амадео вздохнул.

— Знал, что с тобой будет непросто. Киан.

Юноша отлип от стены, наклонился и достал из спортивной сумки полотенце и бутылку с водой. Затем шагнул к пленнику и запрокинул его голову назад.

Тот, поняв, что сейчас случится, завопил во всю глотку. Амадео накрыл его лицо полотенцем и принялся медленно лить на него воду.

Крик затих, сменившись бульканьем и хлюпаньем. Вскоре Трэвис начал задыхаться, все тело задергалось, стремясь вырваться, но Киан держал крепко.

Опустошив бутылку на треть, Амадео резким движением сорвал полотенце с лица Трэвиса. Тот широко раскрыл рот и с шумом втягивал воздух, прерываясь на кашель.

— Ты… ты меня чуть не утопил, гнида!! — заорал он, рванувшись вперед. Стул опасно накренился, но Киан схватил его за спинку и опустил на пол.

— Удивлен, что у тебя еще остались силы. Ты меня поражаешь, — равнодушно проговорил Амадео, не сдвинувшись ни на дюйм. — Мне еще раз задать вопрос или ты его запомнил?

— Не скажу я тебе ничего! Топи меня сколько захо…

— Ладно. — Амадео снова шлепнул мокрое полотенце на лицо Трэвиса, заглушив вопль ужаса.

И краем глаза заметил какое-то движение за окном.

Амадео успел увидеть, как кто-то метнулся прочь от оттаявшей лунки в стекле. Бернардо тут же исчез за дверью. Он вернулся через несколько секунд, взмокший, и отрицательно помотал головой.

— Desaparecido. — лаконично доложил он и протянул Амадео найденный у аптеки предмет.

Это оказалась ручка. Вдоль черного металлического корпуса шли буквы, складывающиеся в имя владельца.

«Даниэль Бенуа».

Амадео тихо ругнулся под нос и переглянулся с Кианом. В глазах обоих читалась досада.

Сидя на автобусной остановке, Даниэль невидящим взглядом смотрел перед собой. Автобусы подъезжали, распахивали двери, выпускали и впускали пассажиров, затем уезжали, а он не двигался с места.

Он не знал, куда ехать. Домой не мог — Катрин мигом заметит, что с ним что-то не так, и начнет расспрашивать. А уж она, как никто другой, умела вытягивать информацию до последней крупинки. Даниэль не мог и не стал бы ей лгать.

Но как признаться в том, что видел? Как рассказать о том, что самый добрый человек на свете, так любезно впустивший их в свой дом и семью, на самом деле с другими вовсе не так любезен? Как рассказать о том, что на досуге он любит пытать людей с самым, что ни на есть, равнодушным видом? Как будто кто-то похитил мсье Амадео и вместо него подсунул пластиковый манекен!

Даниэль застонал и закрыл лицо руками. В нем боролись два противоречивых чувства: ужас от увиденного и любовь к мсье Амадео. Самое интересное, что ни капли ненависти, презрения или отвращения к своему учителю он не ощущал и, сам того не осознавая, искал ему оправдания.

«В конце концов, это просто способ развязать язык, и не такой уж плохой, — твердил он себе. — Вот если бы мсье Амадео вколол ему сыворотку правды или еще какую гадость… Но я же читал, что пытки запрещены, а полотенце и вода… Так же можно утопить человека! Нет, если бы это было смертельно, мсье Амадео ни за что не стал бы так поступать…».

И так далее, и в том же духе. Даниэль то уговаривал себя, то ругал за подобные мысли; то ужасался поступку учителя, то тут же оправдывал его. Он не мог склонить себя на какую-либо сторону, балансируя на тонком канате. В конце концов, он окончательно запутался и обнаружил, что замерз.

Вскочив с лавочки, Даниэль принялся притопывать ногами и растирать заледеневшие пальцы. Так и простыть недолго, а у него столько дел, что нет времени отлеживаться в постели! Первым делом надо согреться, а уж потом он подумает, что делать.

Неподалеку сверкало огнями кафе. Скользнув внутрь, Даниэль попросил горячий шоколад и уселся за столик у окна. Обхватив ладонями кружку, он на мгновение забыл обо всем, наслаждаясь теплом и уютным домашним ароматом свежей выпечки. Пальцы начали понемногу отогреваться, а когда он сделал глоток, по всему телу разлилось приятное тепло.

И все вдруг стало казаться не таким уж плохим. Даниэль понял, почему Амадео ни в какую не желал знакомить его с теневой стороной бизнеса — потому что там постоянно случаются такие вот вещи, к которым он пока еще не готов. Его смятение тому доказательство. Права была Катрин — он слишком идеализировал мсье Амадео, отметая любую вероятность того, что у него есть и темная сторона.

Ну что ж, сегодня он имел счастье с ней познакомиться. Хорошо, что не сидя голышом на стуле.

Даниэль сдавленно хихикнул и второпях отпил еще шоколада, едва не поперхнувшись.

— Простите, тут не занято? — спросил незнакомый голос.

Даниэль поднял голову и увидел стоящего рядом господина в белом пальто и с черным шарфом на шее. Темные волосы были зачесаны назад, открывая высокий лоб, в уголках тонких губ притаилась улыбка. Опасным он не выглядел, скорее, был похож на бизнесмена, которые толпами съезжались сюда на зимние праздники.

— Да нет, — пробормотал он, отметив, что свободных столиков в кафе и правда поубавилось. — Присаживайтесь, пожалуйста.

— Благодарю. — Незнакомец уселся напротив. — А говорят, что в наше время не найдешь вежливой молодежи!

— Так вы вроде не очень старый, — вырвалось у Даниэля, прежде чем он успел подумать. — Простите… То есть, я хотел сказать…

Мужчина расхохотался.

— Не думал, что в тридцать восемь выгляжу стариком! Впрочем, вы же только что сказали, что это не так, к чему тут придираться? — Он заказал у официантки чашку кофе и возобновил прерванный разговор. — Приехал сюда на праздники, и не зря. Вчера в «Азарино» давали великолепный бал!

— А вы что, тоже там были? — ляпнул Даниэль и испуганно уткнулся носом в кружку. Еще не хватало, чтобы его узнали.

Но незнакомец, похоже, не обратил внимания на его оплошность.

— Был, но больше восторгался казино, знаете ли. — Он улыбнулся и отпил кофе. — Люблю сыграть партию-другую, но стараюсь не слишком увлекаться. Надеюсь, вы не подвержены этому пагубному пристрастию? — Он строго погрозил Даниэлю ложечкой.

Юноша несмело рассмеялся. Ему начинал нравиться этот неожиданный собеседник.

— Нет, я не играю. Пару раз пробовал играть в покер, мсье Ам… мой учитель меня научил, но и только.

Вспомнив об Амадео, он опять приуныл и грустно допил шоколад. Может, зря он так разнервничался? Ему-то мсье Амадео ничего плохого не сделал, а тот связанный человек… Кто знает, кем он был на самом деле, может, людей убивал!

— Интересный у вас учитель, учит студентов играть в азартные игры, — хмыкнул мужчина, вновь отвлекая его от невеселых размышлений. — Хотел бы я с ним познакомиться, может, узнал бы что-то новое. Сам-то я в покер почти не играю — мне больше по душе игры шанса. Люблю, когда победа от меня не зависит. Острее ощущения.

— Игры шанса — это вроде как монетку подбросить? — спросил Даниэль для поддержания разговора. Он уже решил, что вернется в особняк Солитарио как ни в чем не бывало. Будто и не видел ничего. Он был уверен, что у мсье Амадео были свои причины так поступать, и судить его Даниэль был не вправе.

— Именно! — Мужчина расплылся в улыбке. — Когда бросаешь монетку, ты не можешь предугадать, на какую сторону она упадет, в том-то вся и прелесть. Когда тебе раздают карты, ты не знаешь, какая будет следующей, сулит ли она победу или поражение.

— И не ляжет ли рубашкой вверх, — рассеянно продолжил Даниэль, косясь в окно. Уже совсем стемнело, и повсюду сияли рождественские гирлянды и яркие огни.

Незнакомец внимательно смотрел на него.

— А знаете, очень интересное суждение. Пока карта не легла на стол, возможно все, даже если это и не по правилам. Король может оказаться пустышкой, а жалкая двойка — выйти в лидеры. Пока шарик скачет по колесу рулетки, может случиться все, что угодно — он даже может выпрыгнуть и укатиться прочь! Кубики катятся по сукну, и каждую секунду госпожа Удача подталкивает их, выбирая, одарить ли своей милостью игрока или поводить его за нос, а затем опрокинуть в пропасть отчаяния! — Он с наслаждением сделал еще глоток. — И эти мгновения, когда решается твоя судьба, стоят того, чтобы рискнуть всем.

Он замолчал, попивая свой кофе, а Даниэль пытался осмыслить все то, что он только что сказал. Мсье Амадео, несомненно — карта, повернутая красивой картинкой вверх, скрывающая свою изнанку. Неужели Даниэль с самого начала играл не по тем правилам и поставил не на ту лошадку, и теперь король, которого он вытянул, ухмыльнулся безумной улыбкой джокера?

— Не-не-не. — Он замотал головой так, что кудряшки запрыгали. — Он вовсе не такой, о чем я только думаю?

— Простите?

— Это я не вам, — отмахнулся Даниэль. — Просто задумался над вашими словами, и какая-то чушь выходит, если следовать вашей логике.

— Это почему же? — заинтересовался незнакомец.

— Получается, что ничему и никому в этом мире нельзя доверять, кроме как удаче. Но ведь это же нонсенс! Вы ведь не полагаетесь в своем бизнесе исключительно на удачу, вы развиваете ваше дело, вкладываетесь в него, работаете без сна и отдыха — и успех вашего предприятия зависит исключительно от вас! Так при чем же здесь удача?

— Именно! — Незнакомец хлопнул рукой по столу так, что Даниэль подпрыгнул. — Все зависит только от меня, я полностью контролирую свой бизнес и весь мир! Я подчиняю себе своих сотрудников, партнеров, заключаю сделки и соглашения, все работает как часы! Но одна маленькая осечка — и целый год работы может пойти коту под хвост просто потому, что мне не повезло. Удача — единственное, что мне неподвластно, это ветреная дама, которой я, впрочем, без остатка принадлежу. Она вертит мной как хочет, то нежно целует, то поворачивается спиной и даже не разговаривает со мной! А я вынужден всячески ее ублажать, чтобы добиться ее расположения. Но я ей верю. Верю, что обида ее пройдет, и она снова одарит меня своей благосклонностью. С людьми это работает… Иногда, скажем так. С ней — всегда. Она никогда не изменяет до конца. — Он рассмеялся и потер горбинку на переносице.

Даниэль покраснел от неожиданных аналогий и лихорадочно подыскивал аргументы, чтобы возразить, как вдруг услышал знакомый до боли голос:

— Даниэль!

К их столику спешил Амадео. И выражение его лица не сулило ничего хорошего.

Глава 5. Принц-марионетка

К обеду Даниэль домой не явился, и Амадео не видел в этом ничего удивительного. Странно, что остальные Бенуа все еще оставались здесь, по всей видимости, с Катрин брат не связывался.

Амадео досадовал, что позволил мальчишке в очередной раз себя выследить и увидеть то, чего не следовало. Ошибочно посчитал, что после того, как Дэнни получит желанного учителя и компанию, то успокоится. Напрасные надежды! Любознательности мальчишке было не занимать, он хотел знать все и обо всех и не раз приставал с расспросами о теневой стороне бизнеса. Но Амадео все время отнекивался, говоря, что неплохо бы сначала изучить основы, а потом уже переходить к остальному.

И Даниэль решил выяснить все сам. Что ж, наглядное пособие по выбиванию информации Амадео ему продемонстрировал.

Время шло к вечеру, на улице быстро темнело. Катринс беспокойством поглядывала в окно, но ничего не спрашивала. Амадео же безуспешно пытался занять себя делами, но ничего не выходило, и в конце концов он, кликнув Киана, отправился на поиски.

Но где искать юношу, он совершенно не представлял. Первым делом следовало прошерстить Старый квартал, но вряд ли Даниэль остался там. Джо сказал по телефону, что паренек появлялся только за тем, чтобы спросить, где находится аптека Боунса, а после он его не видел. Амадео молился, чтобы Даниэль не убежал вглубь квартала, а вернулся в город.

Киан объезжал окрестности на мотоцикле, Амадео же рулил огромным неповоротливым джипом Дэвида. Управлять им было непросто, но это оказался единственный автомобиль, в котором его не давила клаустрофобия.

И наконец, неподалеку от автобусной остановки, ему улыбнулась удача.

Сквозь стекло с украшенной блестками надписью «Кафе Нуар» он увидел Даниэля, сидящего за столиком и разговаривающего с каким-то мужчиной. Амадео припарковался неподалеку и вышел из машины, испытывая огромное облегчение, что с пареньком все в порядке, и он в очередной раз не влип в неприятности.

Мужчина сидел спиной, поэтому Амадео не сразу разглядел его лицо. Но, миновав витрину, оглянулся через плечо, и застыл от ужаса.

В следующее мгновение он рванул на себя дверь с такой силой, что колокольчик над ней жалобно звякнул и свалился на пол. Амадео быстрым шагом пересек кафе и назвал юношу по имени.

Даниэль вскинул голову. На мгновение в его глазах вспыхнула радость, но он тут же стушевался и уткнулся носом в кружку. Собеседник же откинулся на спинку стула и, довольно улыбаясь, произнес:

— Добрый вечер, сеньор Солитарио. Какими судьбами?

— Заткнись, — прошипел Амадео сквозь стиснутые зубы. — Не знаю, какого черта ты здесь делаешь, и знать не хочу. Даниэль, идем.

— Но… — Юноша робко поднял голову и едва не отшатнулся. Лицо Амадео полыхало такой злостью, что хотелось спрятаться под стол, прорыть в полу лаз в подвал и замуроваться там навечно.

— Я сказал — идем! — Амадео, впрочем, даже не смотрел на него. Он встал между Даниэлем и его собеседником, загораживая первого от второго.

И тут Даниэль понял. Учитель злился вовсе не на него. Он прожигал взглядом мужчину в белом пальто, и в глазах его была такая ненависть, что ее хватило бы, чтобы спалить это кафе дотла.

Ой-ой, во что он опять ввязался?

— Мы всего лишь разговаривали, сеньор Солитарио, — спокойно ответил мужчина, допивая свой давно остывший кофе. — Не понимаю, чего вы взъелись.

— Не понимаешь? — Амадео говорил так, будто ему сдавило горло. — Ты? Не понимаешь? — Он хлопнул ладонью по столу и наклонился к нему. — Я сказал, что рано или поздно убью тебя, Себастьян. Не приближай этот момент своими глупыми выходками.

Он схватил Даниэля за руку и потащил за собой. Себастьян провожал их взглядом и усмехался.

— Сколько же у тебя слабостей, Амадео Солитарио! — наконец произнес он нараспев. — Прямо теряешься, какую выбрать в первую очередь…

Даниэль едва поспевал за учителем, то и дело спотыкаясь, но Амадео и не думал останавливаться. Он, как вихрь, пролетел по улице до машины, распахнул дверцу и втолкнул Даниэля на пассажирское сиденье. Сам же, обойдя автомобиль, плюхнулся на водительское место, откинулся на спинку и закрыл глаза, тяжело дыша.

Шли минуты, часы на приборной панели меняли цифры одну за другой, но Даниэль не решался нарушать тишину. В ушах звенели слова, сказанные тому человеку по имени Себастьян. Мсье Амадео выпалил угрозу в сердцах или совершенно серьезно собирался убить его? Даниэль обнаружил, что не очень-то хочет знать ответ.

— Обещай мне одну вещь, — наконец сказал Амадео, не открывая глаз. — Если ты когда-нибудь снова увидишь этого человека, то развернешься и побежишь так быстро, как будто за тобой гонятся черти. Обещаешь?

— Ну… — Даниэль почесал за ухом. — Чертей я, в общем-то, не боюсь, но ладно. А почему? Он показался мне не очень-то…

— Просто обещай. — Амадео открыл глаза и в упор посмотрел на него.

В его взгляде Даниэль прочел страх и боль, и это напугало его куда больше чем все, что он видел до этого. Впервые он понял, что мсье Амадео вовсе не небожитель, а тоже человек, который испытывает те же эмоции, что и обычные люди. На публике он казался спокойным, невозмутимым, казалось, ничто не может вывести его из равновесия. Но сейчас Даниэль видел перед собой такого же человека, как он сам. Со своими слабостями, страхами и неуверенностью.

— Конечно, обещаю, — торопливо сказал он.

Губы Амадео тронула улыбка, но глаза оставались серьезными.

— Хорошо. — Он помолчал, поглаживая руль. — Сильно испугался?

— Кого, его? — Даниэль оглянулся через плечо на кафе. — Да с чего бы, я даже не знаю, кто он такой, обычный дядечка…

— Я не об этом, — тихо перебил его Амадео.

— А… — Даниэль смущенно потеребил кудряшку. — Вы об аптеке…

Амадео прикусил губу и кивнул.

— Мне жаль, что ты увидел все это.

— Да ладно, — отмахнулся Даниэль. — Не сказать, чтобы я не подозревал… Вы же бизнесмен, а у бизнесменов полно тайн, секретов и прочего, с помощью чего они делают бизнес. Я же не наивный мальчик, знаю, что и дедушка вел не совсем законную жизнь. Это я полез куда не просят, но у меня натура такая, деятельная. Мама всегда говорила, что я без вазелина лезу в печную трубу, чтобы встретить Санта-Клауса на крыше. Вы не подумайте, я не оправдываюсь, — он замахал руками, — просто сам себе всегда нахожу неприятности, и было бы глупо винить в этом вас. — Он перевел дыхание и тихо добавил: — Уверен, у мсье Санторо методы похуже ваших будут.

Амадео покосился на него и хмыкнул.

— Вот как?

Даниэль изо всех сил пытался напустить на себя серьезный вид, но не сдержался и рассмеялся.

— Да что ж вы! Неужели думали, что я брошу своего учителя? Да, мне придется примириться с тем, что вы не придерживаетесь постулатов Женевской конвенции, но я-то в ваших темных делах участвовать не собираюсь, и вообще…

Он задохнулся от изумления — Амадео перегнулся через сиденье и обнял его.

— Спасибо, Даниэль, — прошептал он. — Большое тебе спасибо.

— Да за что? — блаженно пискнул тот — еще одна его мечта только что исполнилась.

— Спасибо за то, что видишь во мне человека. — Амадео отпустил его и поправил зеркало заднего вида. — Потому что я и сам иногда его не вижу.

— Да бросьте, — отмахнулся Даниэль, все еще довольно улыбаясь. — Вы самый человечный человек из всех, что я знаю! — Он радостно схватил ручку, которую Амадео протянул ему. — Ой, а я думал, что потерял с концами! Где вы ее нашли? Погодите, хотел еще спросить… Что это был за мужчина и почему вы так испугались, увидев меня с ним?

Амадео скривился, будто от боли.

— Это долгая история.

— Так я и не тороплюсь. — Даниэль устроился поудобнее на сиденье и приготовился слушать, но Амадео покачал головой.

— Катрин с ума сходит от беспокойства. Давай вернемся домой, поужинаем, а потом я расскажу тебе о нем. Дотерпишь?

Даниэль позабыл бы о голоде и холоде, лишь бы поскорее услышать историю таинственного незнакомца, во всем полагающегося на удачу, но упоминание имени сестры заставило его сдаться. Да и громко заурчавший живот тоже выразил свой протест.

— Уговорили, — протянул он. — Но сразу после ужина!

— Вот. — Томас швырнул пакетик с белым порошком на стол перед Ксавьером. — Нашел у этого козла.

Ксавьер хмуро смотрел на него.

— И чего хочешь от меня?

— Это чужой товар. — Томас пожал плечами. — Мы торгуем только коксом, героин у нас не в чести.

— И что? — Ксавьер все еще не понимал, куда клонит Томас.

— Значит, парень решил либо подработать на сторону, либо сам употребляет! Что с ним делать-то? Если сторчался, то просто вытолкать в шею — не вы ли говорили, что торчков не держим? А вот если решил к конкурентам перескочить — это уже другое дело!

— Ни о какой конкуренции речь не идет. — Ксавьер снова склонился над бумагами. — Товар совершенно разный. Ты достаточно долго в бизнесе, чтобы понимать разницу.

— Да я понимаю, конечно! — вспылил Томас. — Но если Дино начнет пихать свою дрянь в наш груз, у кого возникнут неприятности?

Ксавьер тяжело вздохнул, убрал документы в ящик стола и снял очки. Переносица болела, и он помассировал ее. Легче не стало, вдобавок перед глазами все расплывалось.

«Старею», — невесело подумал он. В тридцать семь ощущать себя развалиной было не слишком приятно, но именно так он себя чувствовал последние полмесяца. Он прекратил свои попытки копать под Себастьяна и сосредоточился на работе. Точнее, пытался не сосредоточиваться, но не никак получалось все бросить. Система была до того хорошо отлажена, что работала практически без его участия, поэтому поставки не страдали. Ксавьер все собирался махнуть рукой на руководство, и будь что будет, но такие активисты, как Томас, не давали ему расслабиться.

После недавних событий Томас Хендриксон снова вступил на кокаиновую дорожку. «Экспресс “Чух-Чух”» канул в Лету, Генри арестовали и приговорили к тридцати годам заключения без права досрочного освобождения, и Томас вдруг остался один. По крайней мере, он так думал, но не думал Амадео, который уговорил Ксавьера взять его на работу. О дури Томас знал много, как-никак, занимался торговлей практически всю жизнь, и такой кадр не мог пропасть втуне. Ксавьер в который раз уступил принцу и вскоре вынужден был признать его правоту — работником Томас оказался отменным и ответственным.

Даже чересчур.

Он принялся за работу с таким рвением, которое в другое время Ксавьер счел бы похвальным. Но в последние дни им овладела апатия. Он не хотел ничего делать, не хотел ничем управлять, прекрасно осознавая, что его нежелание приведет к срыву поставок. Собственно, этого он и добивался. Но внезапно этого не происходило. В последний момент ему каким-то чудом удавалось взять себя в руки — сказывалась многолетняя привычка доводить все до идеала. Она блоком вставала в сознании, не давая апатии проникнуть глубже, заставляла отрывать голову от подушки, когда не хотелось даже шевелиться, и гнала вперед. Ксавьер не желал работать на Себастьяна, всеми силами пытался сорвать хоть одну поставку, он даже готов был сесть в тюрьму, только бы утянуть Себастьяна за собой! Но ничего не выходило.

Он просто не умел работать плохо.

И сейчас, слушая излияния Томаса, он думал только об одном: пусть этот непутевый работник сколется ко всем чертям и накосячит по-крупному. Пусть его возьмут на горячем, и он укажет на Ксавьера как на своего хозяина. Тогда его посадят в тюрьму, вся цепочка поставок рухнет, и Себастьян останется ни с чем.

И принц будет спасен.

Ксавьер сам понимал, что это чушь. Амадео никогда не позволит ему запереть себя в клетке. Таков уж этот принц — все еще ищет способ вытащить Ксавьера из кабалы. Маленький глупый принц…

— Вышвырни его, — прервал он Томаса. — Пусть колется в другом месте. А еще лучше сдай его полиции, чтобы уж наверняка убрать с глаз долой.

— Я ж с самого начала предлагал его выгнать, — проворчал Томас. — Но сдать? Если его возьмут копы, он же запоет, как птичка!

— Да пусть поет, — отмахнулся Ксавьер. — И чем громче, тем лучше. Сдай его, сказал.

Томас покачал головой, но спорить дальше не стал и ушел.

Ксавьер выдохнул и с силой потер скулы ладонями. Он не спал уже вторые сутки — стоило закрыть глаза, как начинались кошмары. И везде, везде был принц!

Чего с ним только ни делали! Пытали, резали, душили, убивали всеми возможными способами. Вкалывали наркотик, давали в руки оружие и посылали убивать свою семью. Вырезали органы на живую и заставляли Ксавьера слушать его крики. Даже продавали в бордель! Флавио, будь он жив, восхитился бы.

А вот Ксавьер больше так не мог.

Еще немного, и он попросту сойдет с ума.

Но он не мог вернуться к принцу, только не сейчас. Пока Себастьян здесь, пока Ксавьер выполняет все его требования, Амадео ничего не грозит. С Бьянкой он способен справиться и сам.

Так почему же в животе все время ворочается кусок льда? Почему Ксавьер несколько раз за ночь вскакивает от кошмаров? Почему при каждом удобном случае трезвонит принцу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке?

Взгляд упал на пакетик, который забыл Томас.

Один укол — и все проблемы исчезнут, словно их и не было. Растворятся в белом дурмане и больше никогда не появятся. Не останется никаких забот, кроме одной — добыть еще. Так просто. Всего несколько знакомых, успокаивающих движений, и все перестанет иметь значение.

— Господин Санторо!

Ксавьер вздрогнул и обнаружил, что держит пакетик с героином в пальцах. Рука едва заметно затряслась, когда он понял, что едва не натворил. Йохан же обеспокоенно смотрел на босса, не подозревая, что тот стоял на краю героиновой ямы, и только его появление спасло от неминуемого падения.

Ксавьер швырнул пакетик в мусорное ведро и сцепил пальцы перед собой.

— Что случилось, Йохан?

Телохранитель выглядел донельзя взволнованным.

— Звонил Амадео. Себастьян вернулся.

Рассказывать Амадео ничего не пришлось — когда они подъехали к особняку Солитарио, Даниэль мирно дрых на заднем сиденье, сжимая в пальцах заветную ручку. Не проснулся он даже после того, как Амадео на пару с Кианом затащили его в дом и уложили на кровать в гостевой спальне. Катрин озабоченно суетилась вокруг, но Амадео заверил ее, что брат попросту переутомился, и уговорил ее не тревожить его сон.

Сам же он был только рад увильнуть от разговора — он все еще не был уверен, что Даниэлю стоит знать подробности, но как еще предупредить его о том, что Себастьян крайне опасен, он не знал. Проснувшись, Даниэль все равно пожелает услышать всю историю, однако теперь у Амадео появилось время как следует ее продумать.

Утром он, не дожидаясь пробуждения юноши, поехал в «Азар». Он не сомневался, что нетерпеливый жеребенок прискачет туда, как только разлепит глаза, и собирался урвать немного времени на неотложные дела. После Рождества Бьянка поутихла и затаилась, но Амадео все равно не отзывал приставленных к ней людей — эта дамочка могла выкинуть что угодно, и то, что она отступила, только усиливало подозрение, что она что-то замышляет.

Но едва переступив порог кабинета, Амадео и думать забыл о Бьянке.

Спиной к нему, у окна, стоял человек в белом костюме и смотрел на город.

Киан моментально оказался впереди и проговорил в рацию:

— Охрана, посторонний в главном офисе. Господин Амадео, вам нужно…

— Не нужно, — перебил его Амадео. — Я знаю, кто это. А вот как он сюда попал — тот еще вопрос. Какого черта ты тут делаешь, Себастьян?

На лице Киана отразилось изумление, но он все же подчинился молчаливому приказу Амадео и отошел в сторону. Себастьян же обернулся и радушно улыбнулся, будто кабинет был его.

— Зашел в гости. Мне запрещено?

— Будто сам не знаешь, насколько ты нежеланный гость, — отрезал Амадео, садясь за рабочий стол. — Убирайся, пока охрана не вытащила тебя отсюда за шкирку.

— Думаешь, им это под силу? — усмехнулся тот. — Я пришел просто поздороваться, ничего более. Вчера нам так и не удалось достойно поприветствовать друг друга.

— Предпочел бы вообще с тобой не встречаться. — Амадео указал на дверь. — Вон.

Киан сделал шаг вперед, намереваясь увести гостя прочь, но тот примирительно поднял руки и, не произнеся больше ни слова, вышел за дверь. Амадео провел по лбу трясущимися пальцами и без удивления обнаружил, что весь взмок. Его трясло, как в лихорадке, и он едва смог выдвинуть ящик стола.

Однако добыть лекарство из плотно закрытого пузырька оказалось для него делом непосильным. Киан мягко перехватил у него пузырек и вытряхнул на ладонь две таблетки.

— Маловато, — вымученно улыбнулся Амадео. — Не подействует.

— Жан Лесфор снизил вам дозу, — напомнил Киан. — Еще несколько недель назад.

Амадео промолчал, не желая признавать, что играл на публику, только бы убедить врача в улучшении своего состояния.

Послушно проглотив пару таблеток, он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Слава богу, эффект все еще был — пусть и куда слабее прежнего. О том, что будет, когда Жан обнаружит обман, он старался не думать.

Цзиня ему провести ни за что не удалось бы.

Губы тронула слабая улыбка. Он представил разъяренного Цзиня, грозящего непослушному принцу всеми карами Поднебесной, и из-под закрытых век побежали тонкие дорожки слез. Прошло уже два месяца, но боль нисколько не уменьшилась. Нет, она по-прежнему вонзалась тонкими иглами в сердце, причиняя страдания, которые он едва выдерживал.

Но вечно сидеть на таблетках он не мог. Обнаружив, что с каждым днем мысль о времени приема неотступно преследует его, что он считает минуты до того момента, когда можно будет закинуть в рот очередную порцию препаратов, Амадео испугался. Он хорошо помнил, в каком состоянии был Диего, как тяжело ему дался отказ от лекарств, которые позволяли ни о чем не беспокоиться, ни о чем не думать. До сих пор по коже пробегал мороз, стоило подумать, через что пришлось пройти Ксавьеру: бесконечные ломки, сменяющиеся кратким кайфом, и снова адские мучения, выворачивающие все тело наизнанку…

Нет, Амадео должен был справиться сам.

Немалых трудов стоило убедить Жана, что ему становится лучше. Поначалу доктор скептически отнесся к предложению снизить дозу, но, понаблюдав за подопечным некоторые время (немало помогло то, что Амадео не был его основным пациентом), согласился с тем, что дела идут на поправку. Днем Амадео держался изо всех сил, изображая нормального человека, а ночью метался по кровати, мучаясь то от кошмаров, то от бессонницы.

Да, Цзиня он бы точно не обдурил.

С появлением семейства Бенуа ему и в самом деле стало легче. Даниэль с его бешеной, бьющей через край энергией не оставлял времени на самокопание, за что Амадео был ему искренне благодарен. Но внезапный визит Себастьяна все испортил. Со вчерашнего дня Амадео отчаянно желал наглотаться снотворного, чтобы урвать хотя бы минуту сна. От адской смеси страха и ярости живот крутило так, будто внутри установили центрифугу, он сворачивался калачиком на сбитых простынях и старался не стонать от боли, боясь разбудить спящего в соседней комнате Тео.

Он действительно испугался за Даниэля. За себя Амадео не опасался — он прекрасно знал, что если с ним что-то случится, Себастьян потеряет рычаг давления на Ксавьера. Но превратить его жизнь в ад? Почему бы и нет.

Сегодня же он расскажет Даниэлю все. Не позволит Себастьяну манипулировать мальчишкой.

Он больше не может терять близких людей.

Мигель проявлял чудеса высшего пилотажа, лавируя в плотном потоке машин, забивших проспект Дивисьон дель Норте, но Ксавьер даже не мог оценить его мастерство. Все мысли были заняты Дино Аурелио.

Работал этот двадцатитрехлетний парень на Ксавьера почти полгода, и никаких нареканий его работа не вызывала до вчерашнего дня, когда Томас нашел у него пакетик героина. Сам ли мальчишка кололся, или же взял у кого-то на продажу, Ксавьера не волновало. Он никогда не работал с наркоманами, и выгонял каждого, кого замечал в употреблении хотя бы марихуаны или торговле на сторону.

Но на этот раз Ксавьеру пришла в голову гениальная мысль сдать Дино с потрохами. В минуту отчаяния и слабости он решил порушить всю систему, а лучшего информатора, готового за дозу продать родную мать, было не сыскать. И когда Дино покинул офис Томаса, его уже поджидал полицейский патруль.

А потом позвонил Амадео.

Себастьян вернулся.

Находился в опасной близости от принца, и любая промашка Ксавьера могла болезненно аукнуться на другом берегу Атлантики. И сейчас он спешил вызволить наркомана из-под стражи, пока тот не начал молоть языком.

Мигель подпевал Хуанесу и крутил руль, прыгая из ряда в ряд. Вскоре он свернул на узкую улочку, где даже двум автомобилям было никак не разминуться, и выскочил прямо перед полицейским участком, двухэтажным бетонным кубом.

— Прибыли! — радостно возвестил он. — С вас пятьдесят песо плюс чаевые, итого…

Ксавьер, не дослушав его трескотню, распахнул дверцу и выскочил из машины. Йохан, прихватив кейс, рванул следом, на ходу поправляя галстук.

За стойкой сидел толстый полицейский, явно разочарованный тем, что вытянул короткую палочку и не попал на допрос — хоть какое-то развлечение в этой парилке! Неделю назад включили отопление, труба проходила как раз под его столом, и во время дежурств он обливался потом с головы до ног. Мечтая о скорых выходных, он лениво листал журнал с головоломками и то и дело обтирал лысую, как коленка, голову огромным цветным платком.

Ксавьер чуть поотстал, Йохан же, шагнув к стойке, с грохотом поставил на нее кейс.

— Я адвокат Дино Аурелио, которого доставили сюда полчаса назад. Немедленно проводите меня к моему клиенту.

Полицейский вытаращился на него так, будто адвокатов никогда в жизни не видел, а может, так оно и было.

— Вот те раз, — медленно произнес он, в очередной раз приложив к лысине платок. — Прямо сейчас? Ребята его только-только допрашивать усадили, стоит ли прерывать…

— Вы знаете, что без адвоката это незаконно? — перебил его Йохан. — Если моего клиента осудят в обход правил, будьте уверены, я подам апелляцию, и ни один из ваших коллег не уйдет безнаказанным! Поэтому быстро поднимайте свой зад и ведите меня к нему!

Ксавьер мысленно восхитился. Полицейский тоже не остался равнодушным. Он вытаращил глаза и, вцепившись в стойку, поднялся со стула.

— И вовсе не нужно так кричать, — бормотал он, открывая дверь, ведущую в коридор. — Допросная у нас на втором этаже. Третья дверь. Я вас провожу…

— Не стоит, — ледяным тоном отозвался Йохан. — Я в состоянии найти сам.

Полицейский, казалось, даже вздохнул с облегчением и не обратил внимания, что вместе с адвокатом зашел еще один человек.

— Ну ты даешь, — тихо присвистнул Ксавьер, когда они поднимались на второй этаж. — По тебе театр плачет.

— Это паника, — ответил Йохан сквозь стиснутые зубы. — Если с Амадео что-нибудь случится…

Его прервал громкий хохот, донесшийся из распахнутой двери.

Там собрался весь участок, кроме дежурного. Дино Аурелио сидел за пластиковым столом и выглядел, как побитый щенок, вокруг столпились полицейские. Всего их было трое, все разнокалиберные, но всем до единого арестованный казался чем-то вроде любопытной зверюшки в зоопарке.

— Ну так что, повторишь еще разок? — спрашивал самый высокий. — Чем ты у Санторо приторговывал?

— Ничем я не приторговывал, — устало ответил парень. Черные волосы растрепались, он постоянно тянулся к локтям, чтобы почесаться, но каждый раз одергивал себя. Ксавьер поежился — слишком уж этот простой жест напомнил ему себя самого. — Я у него на полставки работал, мальчик-подметала-принеси-подавала и прочее.

— Мальчик-подавала! — заржал второй полицейский, приземистый и похожий на бочку. — Чего ты там ему давал? Нет, погоди, не говори, дай угадаю…

— Каждому из вас по условному сроку он давал, — холодно заметил Йохан, заходя в кабинет. Все трое вытаращились на него, как на пришельца с другой планеты.

Дино удивился не меньше. Блестящие, не затуманенные дурью глаза уставились на Йохана. Он хотел что-то сказать, но заметил за его плечом Ксавьера.

Глаза наполнились таким страхом, что Ксавьеру на мгновение стало его жаль. Должно быть, пацан решил, что сейчас его пристрелят прямо здесь на глазах у полиции — тут такие истории были не редкостью. Но он не сделал и попытки к бегству, только сильнее обхватил себя руками и вжал голову в плечи. Его била мелкая дрожь — верный признак ломки.

— Вы кто? — не слишком любезно спросил высокий полицейский. На груди был прицеплен бейдж с именем «Гонсалес».

— А вы угадайте. — Йохан сверлил глазами бочкообразного копа. Тот нервно усмехнулся и пригладил усы.

— Адвокат?

— Надо же, вы и в самом деле хороши в загадках! — восхитился Йохан, оттесняя третьего копа, который пока молчал. — Я его адвокат. И вести допрос в мое отсутствие как минимум незаконно. Я даю вам два варианта на выбор: либо вы отпускаете моего клиента прямо сейчас, либо после долгого и нудного разбирательства, которое всем вам стоит выговора с занесением в личное дело.

— Откуда у этого отребья такой крутой адвокат? — подал наконец голос третий.

— Задайте себе лучше другой вопрос: это вообще ваше дело? — парировал Йохан. — Я все еще жду вашего решения. Либо вы уходите и даете мне переговорить с клиентом наедине, либо уходим мы. — Он посмотрел на наручные часы. — Даю вам минуту. Время пошло.

Полицейские переглянулись. Они-то думали как следует развлечься с парнишкой, попинать его, для острастки продержать ночь в камере, чтобы поутру, ошалев от ломки, тот выложил все, что знает о точке сбыта наркоты. Перед глазами маячили перспективы карьерного роста, куча денег и прочие блага, которые им сулил плодотворный допрос. А оказывается, у этого червяка такие влиятельные знакомые… Выговора, а то и увольнения никому не хотелось, тем более в преддверии Нового года. Гонсалес первым опустил глаза. Надо же, думали, что взяли простого барыгу, а он, похоже, родственник какого-то воротилы. Чертовы анонимные доносчики.

— Валите, — наконец пробурчал Гонсалес. — Только вот тут распишитесь.

Мигель по-прежнему сидел за рулем и пускал мыльные пузыри. Ксавьер распахнул дверцу и кивнул Дино:

— Залезай. Не бойся, убивать не буду.

Парень сунул руки в карманы джинсов. Куртки на нем не было, только толстовка, и он ежился от холода.

— Ладно. Если что, лучше уж в тепле помереть.

— Сказал же, не убью, — отозвался Ксавьер и сел следом.

Йохан плюхнулся на переднее сиденье и швырнул кейс под ноги.

— Мамочки… У меня колени дрожат. Но вроде ничего так представление получилось. — Он нервно хихикнул. — Может, мне на юридический поступить? Не поздно еще?

— Учиться никогда не поздно, — философски изрек Мигель и, закрутив баночку с мыльным раствором, завел мотор.

— Что ты им сказал? — спросил Ксавьер, когда они снова вырулили на Дивисьон дель Норте. Пробка успела рассосаться, и Мигель прибавил газу.

— Вы же слышали. — Парень пожал плечами и почесал локоть, но тут же одернул себя, сообразив, что при яром ненавистнике наркоманов так себя вести не след. — Что был у вас на подработке, и все. А что еще я мог сказать? Я не rata.

— Не rata, — повторил Ксавьер. Ему вдруг стало смешно. Он увидел всю ситуацию со стороны и понял, что несколько лет назад вывез бы этого парня на пирс и сбросил в воду с пулей в голове. Сейчас же он даже злиться на него не мог. — Ладно. Давно сидишь на игле?

— Месяца три, может, больше. Плотнячком, в общем. — Аурелио шмыгнул носом. Его снова начала бить мелкая дрожь, но Ксавьер отлично знал, что это не от холода. — Мистер Хендриксон мне объяснил, почему вы меня выгнали, справедливо, не спорю, претензий не имею… Вы меня убивать не собираетесь? Тогда можно я вот тут выйду?

— Нельзя.

— Ладно, — не стал спорить Дино. — Тогда куда мы едем?

— Будет зависеть от твоего ответа на мой следующий вопрос.

— О-о-о… — протянул парень. Он по-прежнему вжимался в дверцу, но, похоже, страха в нем значительно поубавилось. Ксавьера это удивило. Он видел, с каким страхом Дино смотрел на него в полицейском участке, почему же сейчас он ведет себя так, будто рядом сидит любящий дядюшка? — Тогда отвечу честно.

— Не сомневаюсь. Врать мне ты бы не осмелился. — Ксавьер вперил взгляд стальных глаз в парня. — Ты хочешь слезть с этой дряни?

Машина вильнула в сторону — это Мигель на долю секунды не сдержал руль. Йохан изумленно обернулся, но Ксавьер и бровью не повел. Дино же смотрел на него широко распахнутыми глазами, затем твердо произнес:

— Да. Я, может, и нарик, но не дурак. Знаю, что эта хрень меня рано или поздно убьет. А почему вы спрашиваете?

— Потому что хочу дать тебе шанс.

Дино хихикнул.

— Вы никому не даете вторых шансов, об этом все знают. А если и так, то почему я?

— Не задавай лишних вопросов. — Ксавьер отвернулся к окну. Он и сам не знал, что на него нашло. Чертов принц, это все он. — Мигель, высади нас с Йоханом здесь. А его, — он указал на Дино, — отвезешь к Томасу. Пусть ждет моего звонка.

— Si, senor! — козырнул тот.

— Зачем вы это сделали? — спросил Йохан, провожая автомобиль взглядом.

— Не все ли равно, — отрезал Ксавьер, бронируя два авиабилета на ближайший рейс. — Тебе тоже следует поучиться держать язык за зубами.

— Мне хотелось бы знать причину, — телохранитель поднял голову и посмотрел на затянутое серыми тучами небо, — чтобы Амадео не счел мой рассказ полной выдумкой. Он скорее в лесных эльфов поверит, чем в такое.

— Я тоже, — ответил Ксавьер, пряча телефон в карман. Йохан вытаращился на него, а затем позволил себе то, что никогда не делал при боссе.

Громко рассмеялся.

Даниэль, прижимая к груди новый ежедневник, влетел в «Азар» и едва не сбил с ног Ричарда Крамера. Финансовый директор едва успел отпрянуть, затем добродушно улыбнулся.

— Даже гадать не буду, куда вы так спешите, господин Бенуа.

— Да, не надо, то есть, надо, в общем, я запутался, — Даниэль бешено раскланялся. — Извините!

Крамер покачал головой. Эх, энтузиазм молодых… Что учитель, что ученик, всех на уши поставят.

Даниэль же подбежал к турникету и захлопал себя по карманам в поисках пропуска. Неужели забыл?! Вот черт, пока он сбегает обратно, пока вернется, пройдет половина дня! А раз занятий в университете нет по случаю праздников, он должен получить как можно больше практики!

Он едва не взвыл от отчаяния, но охранник нажал кнопку, и на панели загорелся зеленый огонек.

— Проходи, парень!

Даниэль поспешно поблагодарил его и стрелой метнулся к лифтам. Как же хорошо быть учеником мсье Амадео, все тебя знают, все пропуска…

— Уф-ф-ф!

Не посмотрев, есть ли кто в кабине, Даниэль с размаху врезался в выходящего из лифта человека. Ежедневник брякнулся на пол, ручка заскользила по полу и едва не улетела в щель шахты. Спасла ее только нога того, в кого Даниэль так мощно влепился.

— Вы в порядке? — Мужчина нагнулся, подобрал ручку и протянул ее Даниэлю.

Тот взял ее одной рукой, второй шаря рядом в поисках ежедневника.

— Нет… То есть, да, не стоит беспокоиться, главное, чтобы вы не пострада…

На него сверху вниз смотрел вчерашний знакомец, к которому мсье Амадео строго-настрого запретил приближаться. Он участливо протягивал руку, намереваясь помочь Даниэлю встать, но тот отполз чуть дальше и только потом поднялся на ноги.

— Что такое? — чуть нахмурился Себастьян. — Вы будто призрака увидели.

— Нет, то есть простите, мне нельзя с вами разговаривать. — Даниэль хотел проскользнуть мимо Себастьяна в кабину, но дверцы закрылись у него перед носом. Пришлось поднырнуть под руку врага народа, чтобы добраться до кнопки.

— Кто же мог такое сделать? — сокрушенно покачал головой Себастьян. — Неужели господин Солитарио? Ай-яй-яй, как нехорошо впутывать во взрослые конфликты детей… Разве он диктует вам, с кем общаться, а с кем нет? Вам что, десять лет?

— Я не ребенок, — на автомате ответил Даниэль. — И никто меня не впутывал, я сам впутался.

Лифт успел уехать наверх. Чтобы пробраться ко второму, пришлось протискиваться мимо Себастьяна. И чего он тут встал?

— И теперь ваш мсье Амадео, как добрый папочка, убирает с вашего пути все капканы? — Себастьян рассмеялся. — Как же вы будете управлять компанией, когда над вами все время надзирают и не дают и шагу ступить без присмотра? Вы и впрямь принц-марионетка.

— Это сейчас. Потом все будет иначе. — Даниэль наконец юркнул в кабину и помахал Себастьяну рукой. — До свидания.

— Ой ли? — Себастьян задумчиво смотрел на него, пока дверцы не закрылись.

Пока табло отсчитывало этажи, Даниэль обдумывал слова Себастьяна. Он что, пытается настроить его против мсье Амадео? Вот же хитрый жук! Но не на того напал, Даниэль достаточно умный и знает, что мсье Амадео не желает ему зла. Пока за ним необходимо присматривать, чтобы не наворотил дел по неопытности, а вот уж потом он все сможет сам. Хотя в знакомство с Себастьяном он тоже впутался сам…

Киан встретил его в приемной. По обеспокоенному взгляду Даниэль понял, что визитер успел напакостить и тут.

— Приходил тот человек? Себастьян? — прошептал он. Киан кивнул. — Мсье Амадео сильно зол?

— Ему нужно немного времени, чтобы успокоиться, — так же тихо ответил телохранитель. — Посиди тут минут десять, хорошо?

— Не вопрос. — Даниэль тихонько опустился на диванчик для посетителей и открыл ежедневник. Но заполнить его никак не получалось — новый год еще не начался. Поигравшись немного с ручкой, он не выдержал: — Послушай, Киан, я не хочу влезать в их дела, но мне ужасно любопытно, кто такой этот Себастьян?

— Торговец органами, — последовал лаконичный ответ.

Больше Даниэль вопросов не задавал. Но в голове навязчивыми пчелками продолжали крутиться разрозненные слова этого странного человека: удача, надзиратель, контроль, игры, шансы… «Не хотите ли сыграть, Даниэль?»

Он тряхнул головой. Вот еще не хватало! От азартных игр он благоразумно держался подальше, а уж от этого незнакомца тем более следовало. Не дай бог впутаться в игры с ним! Он, похоже, совсем ничего не боится.

А чего ему бояться? Порицания учителя?

Он уставился на картину, висящую за спиной Киана, но не видел ее. Клубок мыслей катился все дальше и дальше, заманивая в непроходимые дебри, но обещая привести к вожделенной разгадке. Зачастую он помогал, например, в тот раз, когда Даниэль посоветовал Финну Гаррисону лошадь, на которую лучше поставить, но иногда жутко мешал — он не мог сосредоточиться на конкретной задаче, зацепившись за какую-то не стоящую внимания мелочь и пустившись за ней, как сказочный герой за Колобком. Она крутилась и крутилась в голове, мешая нормально соображать. Крючок цеплялся крепко, и Даниэлю приходилось выстраивать невероятные логические цепочки, чтобы вытащить его.

На этот раз роль крючка исполнил Себастьян. Опасный тип, так сказал мсье Амадео, но вместе с тем похож на загадку, которую очень хочется разгадать. Этакий сундучок с секретом — найди, куда нажать, и откроется. Вся эта болтовня насчет удачи наверняка давала ключик, но какой именно?..

Дверь кабинета открылась, и Даниэль мигом вскочил на ноги. Амадео стоял на пороге, лицо напоминало безупречную маску. Глаза блестели черным стеклом.

— Доброе утро, — механически улыбнулся он. — Входи.

Молча кивнув, Даниэль шмыгнул в кабинет. На периферии сознания клубок махнул хвостиком, будто напоминая: «Принц-марионетка».

Бьянка подошла к двери квартиры и сунула ключ в замок, но тот не повернулся. Дверь была отперта.

Сердце заколотилось, но не слишком быстро. Грабитель? Здесь? Бьянка только фыркнула. Круглосуточно охраняемый элитный дом, да сюда даже мышь не проскользнет! Нет, скорее всего, ее дожидается гость.

Неужели Амадео Солитарио решил помириться таким оригинальным способом? Что-то не слышала она о подобных эксцентричных выходках с его стороны, несмотря на великое множество слухов.

Тем интересней, если это действительно так.

Поправив прическу и расстегнув пальто, Бьянка вплыла внутрь.

Так и есть, в гостиной горит свет. Приглушенный, мягкий, подрагивающий. Неужели свечи? Все интересней и интересней.

Первое, что увидела Бьянка, войдя в комнату, были два бокала вина, стоящие на журнальном столике. Что же, ей действительно устроили свидание? Такого не случалось уже много лет, даже ее собственный муж редко баловал ее подобными знаками внимания, предпочитая еженедельный рутинный ужин в ресторане. Бьянка улыбнулась и, бросив сумочку в кресло, сняла пальто.

— И что же привело вас ко мне в такой час? — пропела она, обращаясь к силуэту, стоящему у окна. — Еще и без предупреждения. Любите устраивать сюрпризы?

— Еще как. — Гость повернулся к ней. — Но не люблю, когда их устраивают мне, Бьянка.

Она вздрогнула и едва не отшатнулась. Это был не Амадео Солитарио.

Волосы мужчины были зачесаны назад, открывая высокий лоб. Нос с горбинкой напоминал клюв хищной птицы. Уголки тонких губ приподнялись в улыбке, он поправил лацканы безукоризненно сидящего костюма и шагнул к ней.

— Кто вы? — Бьянка собрала все свое самообладание, чтобы не броситься вон из квартиры.

На вопрос он предпочел не отвечать. Вместо этого уселся в кресло и протянул ей бокал.

— Простите, что вломился к вам вот так, но я предпочитаю встречи тет-а-тет.

На наемного убийцу непохож. Да и кому она могла досадить до такой степени? Тот же Солитарио не рискнет пойти на подобный шаг, что уж говорить о цыпленке Даниэле? Она осторожно опустилась на диван напротив и взяла предложенное вино. Гость пригубил из своего бокала и резюмировал:

— Неплохо. Я выбрал на свой вкус, поэтому ничего страшного, если вам не понравится. — Увидев выражение лица Бьянки, он рассмеялся. — Не бойтесь, не отравлено. Зачем бы мне это делать, если я пришел помочь?

— Помочь? С чем?

— С вашей проблемой, разумеется.

— С какой именно?

— А у вас их много? — Он пожал плечами. — Тогда с любой на ваш выбор! Ах да, как невежливо с моей стороны не представиться! Меня зовут Себастьян Арройо.

Вот оно что! Бьянка наконец поняла, кто перед ней. Этот мужчина писал и звонил ей на Рождество, окольными путями предлагая свои услуги по устранению «препятствий для бизнеса». Да, именно так он и выразился. Разумеется, она тут же навела о нем справки. Директор крупной фирмы по подбору персонала, с несколькими филиалами за границей. Но какой ему интерес?

— Чего же вы хотите взамен? — Бьянка пригубила вино. Себастьян поскромничал — вкус оказался отличным. — Я не привыкла ничего получать бесплатно, наверняка есть какой-то подвох.

— Я восхищен. Вы деловая женщина и сразу видите суть. Разумеется, подвох есть всегда. Например, чтобы получить компанию вашего мужа, вам пришлось сначала выйти за него замуж. — Себастьян хихикнул, а Бьянка поморщилась. — Но не беспокойтесь, становиться вашим супругом у меня нет никакого желания.

— Даже не знаю, радоваться мне или оскорбиться, — протянула Бьянка. — Мужчины совершенно разучились делать комплименты.

Сделав еще глоток великолепного вина, она совершенно расслабилась. От этого мужчины не исходило никакой угрозы, наоборот — он казался ей человеком слова и искренне заинтересованным в ее проблеме, которую пока конкретно не озвучил.

Себастьян сокрушенно покачал головой, глядя на вино, переливающееся багрянцем в свете мерцающего пламени свечей.

— Увы, это так. Раньше любой упал бы к вашим ногам, но посмотрите, что происходит сейчас. Возьмем, к примеру, Амадео Солитарио. Готов поспорить, он сильно вас обидел, не поддавшись вашим чарам, — мурлыкнул он, поигрывая ножкой бокала. — Но не принижайте свою самооценку — не вы первая, не вы последняя.

Бьянка вспыхнула. Да что этот наглец о себе возомнил? Вломился в ее дом, да еще и делает недвусмысленные намеки!

Вино сразу показалось приторным, и она отставила бокал.

— Что вам нужно? — процедила она. — Вы сказали, что поможете мне, но пока я не услышала ни слова из того, что ожидала.

— Вы слишком гоните коней. — Себастьян наклонился вперед и тоже поставил вино на столик. — Но раз уж вы так нетерпеливы, приступим.

Бьянка скептически скрестила руки на груди и приготовилась слушать.

— Вам нужен «Гандикап». Вас бесит, что какой-то мальчишка обошел вас на поворотах и вот-вот встанет во главе крупнейшей букмекерской компании.

— Это всем известно, не удивили, — отмахнулась Бьянка. — Дальше.

— Все просто — я помогу вам добиться желаемого.

Бьянка совсем не удивилась.

— Этого я тоже ожидала. Я жду, когда вы перейдете к условиям. Хватит ходить кругами.

— О, мое условие предельно простое. — Себастьян выпрямился и лукаво глянул на Бьянку. — Но, если позволите, я озвучу его позже. Не беспокойтесь — ничего такого, с чем вы бы не справились.

— И ничего такого, с чем бы не справились вы, полагаю, — парировала Бьянка. — Так зачем вам моя помощь?

— Увы, я не всемогущ. — Себастьян горестно развел руками. — Вопреки расхожему мнению, мне не все под силу. Я говорил вам об удаче? Вот она мне никак не подчиняется.

Бьянка едва скрыла гримасу. Сумасшедший какой-то. Страшно подумать, о чем он попросит, когда все будет кончено.

С другой стороны, ее загнали в угол. Себастьян был прав — все возможные способы избавиться от строптивого красавца она перепробовала. Подчинить его не представлялось возможным — тут нежданный гость попал в точку. Убить так, чтобы комар носа не подточил — тоже. Что же тогда делать?

Использовать этого мужчину. Пусть он занимается «проблемой», а она позволит себе расслабиться. И если что-то произойдет с Солитарио или с малышом Даниэлем, она сможет с чистой совестью заявить, что ни к чему не причастна.

— У нас с удачей примерно такие же отношения, — наконец вздохнула она, снова беря бокал. — Сами видите, чем все обернулось, а она и в ус не дует.

Глаза Себастьяна засверкали. Кажется, она нашла нужный подход к этому странному мужчине. Все они лишь большие дети — потянешь за нужную ниточку, и они запутываются в ней, как в силках, и связывают себя же по рукам и ногам.

Но в случае с Солитарио она чертову ниточку никак не могла отыскать!

— Вы понимаете меня, как никто другой, Бьянка. — Себастьян перегнулся через столик, взял ее руку и коснулся губами тыльной стороны ладони. — Я не ошибся, когда решил вам помочь, определенно.

Она мило улыбнулась. Капкан захлопнулся.

По дороге из аэропорта Ксавьер успел передумать множество способов наказать принца за непослушание. Он наверняка не соблюдал предписаний врача и перегружал себя работой, поэтому повод так или иначе найдется. Запереть его в санатории на месяц, отобрав телефон? Отправить отдыхать в Японию и попросить Кейси, чтобы хакнул систему бронирования обратных билетов? Возможности были одна краше другой, но Ксавьер вовсе не стремился претворять их в жизнь.

Ему нужно было отвлечься.

Весь полет из Мексики и до самого приземления он не переставая думал о Дино и его дилере. Нетрудно было узнать, где толкают героин, еще проще — отправить кого-нибудь купить дозу под предлогом изучения химического состава. Да, Ксавьер хотел бы его изучить. Прямым путем.

Перед мысленным взором все время вертелись локти Дино, он постоянно чесал их так, будто под кожу забрались муравьи. Несколько раз Ксавьер ловил себя на том, что тоже тянется почесаться, и он грубо одергивал себя. Несколько раз приходилосьвставать и идти в туалет, где он подставлял голову под кран с ледяной водой, чтобы хоть немного отрезвиться.

Еще никогда с момента полного отказа от наркотика ему не хотелось его так сильно.

Потому что еще никогда с того момента он не ощущал такой безнадежности.

Все попытки ускользнуть от Себастьяна, либо поймать его в сети, либо уничтожить к чертям заканчивались неизменным провалом. В последний момент Ксавьер пасовал, пускал все на самотек, не являлся на встречи, которые организовывал для него Мигель. Или все заканчивалось так, как в том переулке. Чудила, добывший список псевдонимов Себастьяна, оказался в морге. Двое детективов вынуждены были спешно эмигрировать в США, чтобы не попасть под горячую руку. А министр здравоохранения, согласившийся было помочь, отказался, когда его машина взлетела на воздух. Чудом он и его десятилетняя дочь остались живы, но о помощи со стороны правительства не могло быть и речи. Картели тоже помалкивали, предпочитая решать свои проблемы и общаться с картелем Гальярдо только по рабочим вопросам.

А этот чертов принц продолжал стучать в каменную стену, рискуя пробить свой красивый череп.

На город опустился зимний вечер. Снова пошел снег. Амадео отправил Даниэля домой пораньше и пытался сосредоточиться на лежащих перед ним отчетах и сметах. Но мысли его были далеки от работы, и когда вошел Ксавьер, он с видимым облегчением оторвался от бумаг.

— Ты приехал! — улыбнувшись, он поднялся из-за стола и вышел навстречу другу.

— Мне хватило Рождества с Мигелем, чтобы понять, что никакие праздники отмечать в Мексике я больше не хочу. — Ксавьер положил руки на плечи принца и внимательно всмотрелся в его лицо. — Как твое самочувствие?

— Со мной все хорошо. — Амадео же обеспокоил внешний вид друга: тот выглядел так, будто много ночей не спал, под глазами залегли глубокие тени, губы потрескались. — А вот ты себя сном совсем не балуешь, похоже. Хочешь кофе?

— Нет, в самолете выпил его, наверное, литра два. — Ксавьер продолжал испытующе смотреть на него. — Себастьян был здесь?

В глазах Амадео мелькнула злость.

— Конечно. Первым делом прибежал сюда. Хотя нет, сначала умудрился познакомиться с Даниэлем. Надеюсь, ты что-нибудь предпринял, пока его не было в Мексике?

— Предпринял? — недоуменно переспросил Ксавьер. — А должен был?

Амадео удивленно хлопнул глазами.

— А я позвонил тебе потому, что испугался его появления?

Ксавьер закрыл глаза и глубоко вдохнул и выдохнул. Нет, этот принц определенно схлопочет сегодня по первое число.

— И что же я должен был предпринять, по твоему мнению? Очередную авантюру, которая закончилась бы катастрофой? Тогда мне все равно пришлось бы вернуться, но на этот раз на твои похороны!

— При чем тут похороны? — нахмурился Амадео. — Себастьян меня не тронет, я — рычаг давления на тебя, он не такой идиот, чтобы от меня избавляться.

— Наивный принц, — процедил Ксавьер, сжав кулаки. — Себастьян избавится от кого угодно, если он встанет у него на пути!

— И тогда он потеряет выгодного партнера. Не забывай, что он — бизнесмен.

— А ты не забывай, что он чертов маньяк! — рявкнул Ксавьер так, что Амадео отшатнулся.

Еще никогда он не видел Ксавьера в таком состоянии. От прежнего невозмутимого дельца не осталось и следа, сейчас перед ним стоял измученный вконец человек, которого может повалить даже легкий толчок.

— Как давно? — тихо спросил он.

Ксавьер поднял на него больной взгляд.

— Что — как давно?

Амадео подошел к нему и, обняв за плечи, заставил сесть в кресло. Затем опустился перед ним на колени и стиснул его ладони в своих.

— Как давно ты снова думаешь о наркотиках?

Ксавьер сжал зубы. И это себя он считал проницательным? Да принц его видит насквозь, будто он стеклянный!

Облизнув губы, он ответил, отведя взгляд:

— Пару недель. Может, чуть больше. Я не осознавал, пока… — он шумно вдохнул, — пока пакетик с этой дрянью не попал прямо мне в руки. Я, черт побери, едва не забыл обо всем, и…

— Но раньше такого не было, ведь так? — Амадео продолжал стискивать его пальцы. — Ты сам торгуешь наркотиками, но я никогда не видел тебя в таком состоянии. Что случилось, Ксавьер? Что сказал тебе Себастьян?

В точку. Ксавьер, не в силах больше выдерживать его проницательный взгляд, зажмурился.

И все рассказал.

Ксавьер сидел на шатком стуле посреди ободранной кухни. Где-то в другой комнате держали Амадео. Принц, строя из себя героическую жертву, отправился на спасение своей семьи, и вот теперь один из заложников мертв, а он сам — лишь предмет сделки.

Себастьян напротив него выкладывал на столе пасьянс из старых, засаленных карт. Рядом лежали какие-то отпечатанные на принтере листки, в которые он то и дело вносил исправления ручкой с красной пастой.

— Думаю, это условие можно исключить, — изредка вставлял он и продолжал открывать и передвигать карты.

— Я пришел за Амадео, — холодно сказал Ксавьер. — Я считал, к этому времени вы подготовите договор, чтобы можно было подписать его немедленно.

— И куда вы так торопитесь? — Себастьян, разочарованно вздохнув, собрал неудавшийся пасьянс. — Мы могли бы сыграть партию, как вам?

— Никаких игр. — Глаза Ксавьера сузились. — Я подписываю ваш чертов контракт, а вы отдаете мне Амадео. Вы ведь этого хотели, поэтому хватит издеваться.

— Ладно-ладно. — Себастьян разочарованно махнул рукой, карты рассыпались по столу. — Но помимо изложенных здесь условий у меня есть еще одно.

Ксавьер стиснул зубы. Он мог бы продолжать препираться, но проще выслушать этого психа с манией величия и поскорее увести принца в безопасное место.

Себастьян же не спешил. Он медленно собирал карты в колоду, затем начал с ленцой ее тасовать.

— Это условие не будет прописано в контракте, сделаем его простой устной договоренностью. Но это не значит, что она необязательна к исполнению. — Он отложил карты и наклонился к Ксавьеру. — Если вздумаете нарушить договор, ваш обожаемый принц исчезнет. Испарится. — Себастьян сделал в воздухе руками «пуф!». — Пропадет без следа, и всю оставшуюся жизнь вы будете гадать: где он? Что с ним творят? Жив ли он? Мертв ли? Но ни на один из этих вопросов ответа вы не найдете. — Он наклонился еще ближе к Ксавьеру и доверительно подмигнул. — Никогда.

Ксавьер похолодел. От перспектив, описанных Арройо, закружилась голова, красная пелена застлала взгляд, кровь застучала в висках. И дикий, животный страх охватил все тело с ног до головы, ужас, какого прежде он никогда не испытывал, даже когда Амадео находился в реанимации после покушения, и врачи на пять минут объявили его мертвым… Ничего общего. Черный, всепоглощающий страх лип со всех сторон, заставлял задыхаться, и он едва подавил желание схватить ртом воздух.

Нужно избавиться от этого дьявола во что бы то ни стало.

— Если я вдруг погибну, не думайте, что Амадео Солитарио окажется в безопасности. — Себастьян будто прочел его мысли. — Наоборот, как только я пропаду с лица Земли, он отправится в ту самую бездну, о которой я вам только что говорил. Не имеет значения, кто от меня избавится — вы или кто-то еще. Да даже если это будет совершенно посторонний человек, о котором ни вам, ни мне ничего не известно! Автомобильная авария, упавший на голову кирпич… — Он вдруг рассмеялся. — Да вам придется стать моим телохранителем!

Ксавьер же не видел в этом ничего смешного. Перед ним сидел сумасшедший, совершеннейший псих. Как ему удавалось скрывать безумие под маской рациональности и спокойствия? Как Ксавьер ничего не заметил?

«Черт побери, принц, — пообещал он себе, — если освободимся от этого ублюдка, буду верить даже твоим предсказаниям на картах таро».

После того, как он согласился на все условия, письменные и устные, привели Амадео. Ксавьер быстро подписал бумаги и поспешил увести принца подальше от этого кошмара.

Который только начинался.

Ксавьер замолчал. Амадео потрясенно смотрел на него, не зная, что сказать. Себастьян зашел слишком далеко, так далеко, что возврата не было никому из них троих. И все трое это прекрасно понимали.

— Я считал себя сильным человеком, — с горечью произнес Ксавьер, вставая и отталкивая стул. — Но, как выяснилось, я недостаточно силен, чтобы держаться от тебя подальше.

Амадео шагнул к нему и крепко обнял.

— Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю, — прошептал он.

— Ты слишком меня переоцениваешь, принц, — горько ответил Ксавьер, уткнувшись ему в плечо. — Я могу только держать люк, но вытащить тебя из петли мне не по силам. Стоит мне потянуться к веревке, как люк распахнется, и…

— Прекрати. — Амадео обнял его крепче. — Вместе мы сможем выбраться, я знаю. С чем мы только ни справлялись! Неужели какой-то психопат сможет нас победить? Молчи, — предупредил он, почувствовав, что Ксавьер собирается что-то сказать.

Друг послушно не издал ни звука.

— Мы придумаем способ избавиться от его власти, — продолжал Амадео, успокаивающе поглаживая друга по спине. — Выход обязательно найдется. Пусть потребуется больше времени, пусть придется изворачиваться так, как никогда раньше — но мы это сделаем. Ты мне веришь?

Ксавьер едва слышно вздохнул. Если бы можно было защитить принца, просто не выпуская его из объятий! Загородить от всех невзгод этого мира, чтобы никто не смог подобраться к нему, ни единая пакость, ни единая тварь! Но он понимал, что это невозможно. Они не смогут защищать друг друга, подставив угрозе уязвимые затылки.

Нет, они должны сражаться оба, спина к спине, должны встать лицом к лицу с тьмой. И только тогда они смогут одержать победу.

— Я тебе верю, — едва слышно прошептал Ксавьер. — Верю больше, чем самому себе.

Амадео улыбнулся. Затем отстранился и ткнул друга в нос пальцем.

— Ты задолжал мне семейный ужин.

Тот страдальчески закатил глаза:

— А я-то надеялся избежать этой участи, раз праздник уже прошел!

— Впереди еще Новый год, и уж от него тебе отвертеться точно не удастся! Сегодня ты домой не едешь. Переночуете с Йоханом у меня.

— Всегда знал, что ты садист, принц. Дай угадаю: весь детский сад тоже гостит у тебя?

В дверь сунулась кудрявая голова Даниэля.

— Так точно, мсье Санторо! Здрасьте! Рад познакомиться, меня зовут Даниэль, но, наверное, вы и так это знаете, — затараторил он. — Но я, в общем-то, по делу, простите, мсье Амадео, что снова сбежал из дома, но я забыл ручку, и… — юноша на мгновение остановился, чтобы перевести дух, — и я, кажется, знаю, что делать с Себастьяном.

Ксавьер и Амадео переглянулись.

— И что же? — хором спросили они.

Глава 6. Король ничего не стоит

Ксавьер толкнул застекленную дверь и вышел в морозный ночной сад.

Особняк спал. Куча детей, от гомона которых Ксавьеру захотелось сбежать обратно в Мексику, наконец улеглась спать. Приятная девушка, сестра Даниэля Бенуа, непринужденно расспрашивала Йохана о мексиканском Дне мертвых, попутно набрасывая его портрет карандашом в блокноте. Не упустила она из виду и Ксавьера, и тот, случайно увидев рисунок, с трудом подавил изумление — в этом простом эскизе она умудрилась ухватить то дикое, голодное выражение глаз, которое, как ему казалось, он тщательно скрывал.

Мимо прошел охранник, коротко кивнув ему. Ксавьер ответил таким же кивком и поднял голову к темному небу, на котором сверкали звезды, предвещая завтра морозный день. Из-за смены часовых поясов спать совершенно не хотелось, и холодный ветер трезвил не хуже холодного душа.

Уже в который раз он подумал: правильно сделал, что вернулся. Пробудь он в Мексике еще пару дней, уже сидел бы в кабинете Гальярдо с иглой в вене и тупым блаженным выражением на лице. И никакой Себастьян, и никакой, к черту, принц его бы уже не волновали.

Ксавьер глубоко вдохнул ледяной воздух. В голове наконец-то прояснилось так, как ни разу за прошедшие два месяца. Впервые он был спокоен настолько, насколько вообще можно быть спокойным в такой ситуации.

Как бы нелепо это ни звучало, он чувствовал себя дома. В свою огромную пустую квартиру он даже не заглянул — сразу из аэропорта они с Йоханом примчались в «Азар», и Ксавьер не горел желанием возвращаться. Только не сегодня.

Сегодня, впервые за несколько месяцев, он не вскочит посреди ночи от кошмара.

Неподалеку раздалось шуршание прошлогодних листьев, и Ксавьер с удивлением услышал знакомое хриплое мяуканье.

— Какого черта? — выдохнул он.

Огромный серый кот с разорванным ухом вышел на дорожку и чинно уселся посреди, обвив лапы хвостом. Он выжидательно смотрел на Ксавьера зелеными глазами, но тому было нечего предложить гостю.

— Как ты меня все время находишь? — прошептал Ксавьер, осторожно делая шаг вперед.

На плечи легло тяжелое пальто, и он резко обернулся.

— Принц, ты с ума сошел? Тебе нельзя…

Даниэль испуганно отпрянул.

— Ой, простите, если напугал, мсье Санторо, я просто подумал, что после Мексики вам так легко простудиться, вы же в одной рубашке…

Ксавьер выдохнул сквозь стиснутые зубы. Не Бенуа напугал его — он испугался за принца и его ужасающую реакцию на кошачьих.

Но объяснять он ничего мальчишке не стал и снова отвернулся. Кот сидел на прежнем месте, все еще ожидая угощения.

— Уходи, — шуганул его Ксавьер. — Мне нечего тебе дать.

— Почему же, есть. — Даниэль потряс пакетом с сухим кормом. — Нашел на кухне. Этот кот тут частенько появляется, мне Кейси рассказал. Эй, Пушок! — Он поманил кота к себе. — Иди сюда, я тебя покормлю!

Кот не шелохнулся.

— Сам ты Пушок. — Ксавьер отобрал у Даниэля пакет и миску, насыпал корма и спустился по ступенькам. — Давай, Бандит, ешь, — тихо сказал он, отходя.

Кот не заставил себя просить дважды. Со степенностью, а вовсе не с голодной поспешностью, какая обычно отличает бродячих котов, подошел к миске и принялся похрустывать кормом.

— Так его зовут Бандит? — хихикнул за спиной Ксавьера Даниэль. — Очень подходящее имя. Мило. Это вы придумали?

— Нет. — Ксавьер уже не знал, как отделаться от навязчивого паренька и решил просто его игнорировать. Глядя на кота, вдруг задумался, кто же в самом деле придумал это имя?

Вспоминать долго не пришлось, и он подавил вздох. Как бы сейчас пригодился Цзинь Тао, будь он жив. Ксавьер не признался бы в этом ни единой живой душе, но он сумел продержаться первое, критическое время без никотина только потому, что над ним реял демонический китаец, грозящий вонзить длинную тонкую иглу в самое болезненное место.

А потом Цзинь погиб. И Ксавьер дал себе слово, что курить больше не будет. Хотя бы в память о нем.

Что, черт побери, совершенно не отменяло его тяги к любому наркотику, способному дать успокоение.

— Не смей зазывать его в дом, — перебил он трескотню Даниэля. — Во-первых, он все равно не пойдет, а во-вторых, у принца аллергия.

— Понял, — с самым серьезным видом заверил Даниэль. — Даже гладить не буду.

— Погладить можешь, — с кривой усмешкой сказал Ксавьер. — Только без руки потом трудно будет записывать свои лекции.

Даниэль предусмотрительно сделал два шага назад. Кот не обратил на него никакого внимания, продолжая поглощать поздний ужин.

— Ты толком не рассказал, в чем заключается твой план. — Ксавьер поплотнее запахнулся в пальто.

— Вы же отказались от него, стоило мне только пикнуть…

— …о том, что тебе надо получше узнать Себастьяна, и поэтому ты хочешь сыграть с ним в баккара или любую другую азартную игру. Принц не рассказал тебе, что случилось, когда он в последний раз решил испытать удачу и ввязался в глупую игру с этим человеком?

Даниэль помотал головой.

— А шрамы на ладони видел?

На этот раз юноша закивал.

— Полагаете, меня Себастьян тоже заставит прижигать руку сигаретой в случае проигрыша?

— Если бы только это. — Ксавьер потер подбородок. — В общем, с принцем я полностью солидарен. Не следует тебе лезть.

— Но я же слышал! То есть, я не подслушивал, это просто так получилось… Вы уже все перепробовали и не сдвинулись с мертвой точки! Я могу помочь, я правда…

— Нет, — отрезал Ксавьер. Кот съел последний кусочек корма и принялся величаво вылизываться. — Не имею ни малейшего желания брать на себя еще и твою смерть. Мне к мертвецам не привыкать, но не могу позволить принцу снова…

Он прикусил язык. Даниэль молча ждал продолжения.

— Короче, не лезь, — коротко закончил Ксавьер. — Суть своего плана рассказать можешь, но действовать будем мы. Если не желаешь играть по нашим правилам — просто молчи. Разберемся сами.

— Конечно, разберетесь, шлепая на лицо мокрое полотенце, — проворчал Даниэль, отвернувшись.

Ксавьер так резко развернул его к себе, что тот не удержался на ногах и упал бы, если бы Ксавьер не впился пальцами в его плечо.

— Что ты сказал? — прохрипел он. — Повтори!

— Я-я-я… Я просто… Ничего! Ничего такого, все в порядке! — Даниэль извивался от боли и пытался разогнуть пальцы Ксавьера по одному. — Вы мне сейчас ключицу переломите, честно!

Ксавьер ослабил хватку. По спине тек холодный пот. Мальчишка смотрел на него широко раскрытыми глазами, но, к своему удивлению Ксавьер обнаружил, что страха в них почти не было.

«Ох и устрою я тебе завтра выволочку, принц».

Отпустив юношу, Ксавьер забрал миску и вернулся в дом. Даниэль с несчастным видом переминался с ноги на ногу, потом сделал было шаг к коту в поисках утешения, но тот грозно глянул на него, и юноше ничего не оставалось, кроме как последовать примеру Санторо.

Никто из них не видел тени, притаившейся за углом дома. Убедившись, что оба скрылись, тень достала мобильный телефон и отстучала короткое сообщение.

Утром Амадео, не дожидаясь пробуждения Ксавьера, отправился в «Азарино». До Нового года оставалось два дня, и все необходимые приготовления были уже сделаны, но различные мелкие неурядицы могли возникнуть и за пару часов до праздника. Поэтому Амадео предпочитал лично все проконтролировать — нередки были случаи, когда высокопоставленные гости, не планировавшие оставаться дольше, вдруг решали провести зимние праздники в чудесном отеле, в котором, к тому же, располагалось не менее чудесное казино. Амадео мог поименно перечислить подобных любителей менять планы, поэтому заранее оставлял свободные номера, подготовленные в соответствии со вкусами постояльцев.

В вестибюле царила привычная суета: множество гостей прибывало к празднику; носильщики расторопно уносили тяжелые чемоданы в номера, стараясь ничего не перепутать; девушки на ресепшене с неизменными улыбками регистрировали вновь прибывших. Чилли была тут же, но они с Амадео едва успели кивнуть друг другу — лавина необходимых дел и не думала иссякать.

После новогодних праздников наступит долгожданное затишье, но Амадео знал, что вскоре оно ему надоест. Он привык к такой жизни и не мог сидеть на месте, когда выдавались краткие периоды передышки.

Амадео отдавал последние указания менеджеру, милой светловолосой девушке с прицепленным на груди бейджем «Надин», когда его локтя кто-то коснулся.

Обернувшись, он, к своему удивлению, увидел Бьянку. Черные волосы были свободно рассыпаны по плечам, обтянутым белой блузкой, в глубоком вырезе блестела золотая цепочка. Она неприязненно покосилась на Надин и снова обратила хищный взгляд на Амадео.

— Доброе утро, господин Солитарио, — нараспев произнесла она. — Могу я завладеть вашим вниманием?

— Здравствуйте. Одну минуту, мне нужно закончить разговор.

Бьянка с готовностью кивнула, но когда Амадео отвернулся, скорчила недовольную гримаску. Пренебрегать ею ради какого-то менеджера! Которая еще и страшненькая к тому же… Ну что за человек!

— Два номера на шестом этаже оставьте свободными, сколько бы за них ни предлагали. Я позже сообщу, кто там остановится. Пока на этом все, Надин, можете идти.

— Разумеется. — Светловолосая менеджер поклонилась и ушла.

Амадео повернулся к Бьянке. Она со скучающим видом наматывала прядь волос на палец и оглядывала празднично украшенный вестибюль с таким видом, будто из дворца попала в пещеру.

— Вы хотели со мной поговорить? — напомнил Амадео.

— Да. — Бьянка смерила его взглядом из-под полуопущенных ресниц. — Но тут слишком шумно. Вы вовсю готовитесь к празднику.

— Все любят Новый год и Рождество. — Амадео повел ее к большим резным дверям, отделяющим казино от вестибюля. Сейчас, ранним утром, там никого не было, кроме нескольких сотрудников, обновляющих инвентарь.

Бьянка лениво наблюдала за суетящимися вокруг столов девушками и молодыми мужчинами.

— Это обязательно? — спросила она. — Заменять кубики на новые? Чем плохи старые?

— Малейший скол на кости или едва заметная потертость на игральной карте может решить вопрос не в пользу посетителя. Или наоборот, открыть лазейку для мошенничества.

— И их меняют каждый день? Какая расточительность!

— Требование безопасности и честной игры. — Амадео остановился у приватных кабинок. — Так зачем вы пришли, Бьянка?

Та лукаво оглянулась через плечо, желая убедиться, что их не подслушивают.

— Не знала, как подступиться к вам с этим вопросом, но я хочу приобрести акции «Азар». Это возможно?

— Вы хотите купить акции «Азар»? — удивленно переспросил Амадео. — Не вы ли грозились разрушить мою компанию до основания, если не завладеете «Гандикапом»?

Бьянка мелодично рассмеялась и откинула волосы за спину.

— Вы серьезно считали, что мне это удастся? Право же, я польщена. Понимаю, вы мне не доверяете, но бизнес есть бизнес. Ваш я отбирать не намерена, да и пара акций мне в этом никак не помогут. Наоборот, принесут дополнительный источник дохода.

Амадео не видел никакого смысла в том, что она говорила. Разве что интриганка собиралась нажиться на них, но для этого ей нужно было предварительно обрушить цену, а потом покупать и ждать повышения. Но Бьянке это было не под силу, как бы она ни старалась. Тогда чего она добивается?

В следующее мгновение он получил ответ на невысказанный вопрос. Бьянка сделала шаг к нему и, невольно отступив, Амадео оказался внутри кабинки.

Бьянка не глядя задвинула за собой легкую дверцу и подошла к нему. Отступать было некуда — шаг назад, и он упрется в игровой стол. Но, разгадав ее намерения, Амадео мог только усмехнуться. В итоге Бьянка оказалась совершенно обычной женщиной, которая, помимо честолюбивых карьерных планов, вынашивала еще и личные.

— Здесь играют в баккара, верно? — пропела она, глядя на него.

При упоминании проклятой игры сердце заколотилось, как бешеное, пальцы рук похолодели. Амадео медлил с ответом, стараясь дышать глубоко и ровно, чтобы голос в итоге не дрогнул.

— Нет, — ответил он наконец. — В моем казино в баккара больше не играют. Слишком большой риск проигрыша для посетителей.

— Вот как. Странно, это очень популярная игра. И чрезвычайно выгодная для казино. — Бьянка наклонилась вперед и коснулась пальцами стола, оказавшись так близко, что Амадео чувствовал ее дыхание на лице. — Вы удивляете меня все больше и больше своим человеколюбием, господин Солитарио.

Амадео предпочел промолчать.

— Когда я узнала, что дедушка назначил вас регентом малыша Даниэля, — продолжала она хриплым полушепотом, — я пришла в ярость. Но сейчас я больше не хочу войны.

— И чего же вы хотите? — мурлыкнул в ответ Амадео. Паника отступила, и он все больше забавлялся наивностью Бьянки.

Та приняла его интерес за чистую монету.

— Я хочу править вместе. На вторых ролях, пусть так, но быть рядом с вами, господин Солитарио. Что скажете об этом взаимовыгодном партнерстве? Я оставлю Даниэля в покое, и всем будет хорошо. Могу вам это обещать, а свои обещания я держу.

Амадео не смог подавить улыбку.

— Вы предлагаете мне себя? Не очень выгодное вложение.

— Почему же? — Бьянка скользнула ладонью по его шее, ее дыхание защекотало губы.

— Потому что я боюсь.

— Меня? Да бросьте!

— Боюсь, что вы прикусите язык, пока шипите, и отравитесь своим ядом сами. И где тогда окажутся мои инвестиции?

Бьянка отпрянула. Щеки покраснели, она задыхалась от злости.

— Да вы… — выдавила она. — Как вы смеете?!

— Я всего лишь забочусь о вас и вашем благополучии. — Амадео невозмутимо поправил прическу. — Если это все, что вы хотели, то прошу меня извинить, мне нужно идти.

Он отодвинул дверцу кабинки в сторону и ушел.

Бьянка, кипя от злости, как чайник, рывком достала из сумочки телефон и перечитала сообщение, полученное вчера ночью.

— Яда боишься, значит? — прошипела она. — На тебя и яда не понадобится. Каков подлец!

Она в возмущении покинула казино, гордо вскинув голову. Чилли, едва не столкнувшись с ней в дверях, проводила ее удивленным взглядом.

— Дайте угадаю, — заявила она Амадео, — вы снова разбили чье-то сердце.

— Если бы там было что бить, — ответил тот. Усмешка так и не сошла с губ.

Даниэль осторожно выглянул из-за угла и тут же получил знатную пригоршню мокрого снега в лицо — проезжавшая мимо машина и не подумала сбавить скорость перед поворотом.

Отплевываясь и ругаясь на чем свет стоит, Даниэль в кого-то врезался спиной и плюхнулся во все то же полузамерзшее крошево. Тот, с кем он столкнулся, оказался куда легче него, поэтому тоже полетел на мостовую.

— Ой, простите! — отплевываясь, залопотал Даниэль. — Это я случайно, честно…

— Когда ты уже прекратишь за все подряд извиняться, придурок, — услышал он в ответ знакомый голос. — Честное слово, так бы и запихнула тебе твои извинения… О мое новое пальто! Погибло безвозвратно!

Проморгавшись, Даниэль с изумлением увидел напротив себя копошащуюся в снегу Катрин. Вскочив, как на пружинке, он поднял сестру и отряхнул ее от налипшего мокрого снега. Получилось не очень.

— Блин, прости, а нечего вообще-то так подкрадываться! Ты откуда здесь?

— Я? — Катрин чуть порозовела. — Гуляла! Я что, не могу гулять, где захочу?

— Ага, в этом районе частенько гуляют молодые девушки, только домой потом не возвращаются. — Даниэль поежился при мысли, что что-то могло произойти с сестрой. — А ну, шуруй домой! Гулена…

— Раскомандовался! — фыркнула Катрин. — Сам-то что тут делаешь? Ты, конечно, не девушка, но вряд ли тебя это спасет от местного хулиганья!

— Вот настырная… — Даниэль огляделся и увлек сестру за ближайший угол, чтобы не маячить у всех на виду. — Только не рассказывай мсье Амадео, но мне нужно увидеться с одним человеком.

— Это с кем? — Катрин стряхнула грязный снег с шапки и поморщилась. — И раз уж мсье Амадео знать необязательно, то мне вдвойне интересно — зачем? С каких пор у тебя появились тайны от обожаемого учителя?

Даниэль глубоко вдохнул. То, что он задумал, — чистое безумие, но при изрядной толике везения мсье Амадео ничего не узнает, а он сможет внятно сформулировать свои доводы и не выглядеть в его глазах глупым мальчишкой, который понятия не имеет о «взрослых» сложностях в бизнесе.

После того, как он закончил излагать свой план, Катрин как следует двинула его по макушке раскрытой ладонью.

— Ай! Больно…

— А получше ты ничего не придумал?!

— Нет! — выкрикнул в ответ он. — Правда, Кэт, это единственный вариант! Если уж ни мсье Амадео, ни мсье Санторо ничего не могут поделать…

— То ты решил, что сможешь додуматься до того, до чего до сих пор не додумались они. — Сестра зажмурилась. — Дэнни, я тебе говорила, что ты идиот?

— Да ты постоянно это твердишь, — обиженно фыркнул брат. — Но вспомни, я хоть раз ошибался, когда высчитывал вероятность победы для той или иной лошади? Ошибался, когда предсказывал результат боксерских поединков? Да, меня никогда — ну, почти никогда — не слушали, и я попросту перестал это делать, но раньше-то! Я ведь обо всем рассказывал тебе, и ты сама могла убедиться, насколько я хороший аналитик!

— Ну да, себя не похвалишь, — протянула Катрин. — Но если твой мсье Амадео считает, что этот человек опасен, тебе следует к нему прислушаться и не лезть на рожон!

— Я и прислушался. Предупрежден — значит вооружен. И не собираюсь соглашаться на безумные условия игры. Если мне что-то не понравится — брошу все и уйду. Найдется другой способ добыть нужные данные.

— Пафоса-то, пафоса! Тебе только очков и шепелявости сейчас не хватает, — покачала головой сестра. — Ладно, я ничего не скажу мсье Амадео, если ты возьмешь меня с собой. Зря, что ли, я столько шла за тобой по этой слякоти.

— Нет! Это исключе… — Катрин сунула кулак ему под нос, и Даниэль недовольно поморщился. — Ладно, ладно. Но только не вмешивайся ни во что. Хотя бы первые десять минут.

— Можешь быть спокоен. С удовольствием посмотрю, как тебе надерут задницу в карты, или во что ты там собрался играть. Но если запахнет жареным — ты встаешь и уходишь. И без вопросов.

Даниэлю оставалось только согласиться.

Подпольный клуб располагался в стороне, противоположной бару Джо, поэтому Даниэль не опасался попасться на глаза бармену. С превеликим трудом ему удалось выудить из Кейси адреса подпольных клубов, не подчиняющихся Солитарио (таких оказалось чрезвычайно мало, и Кейси с гордостью сообщил, что Амадео просто пока до них не добрался). Поскольку в «Азарино» и подконтрольных филиалах баккара находилась под запретом, только в немногих уцелевших нелегалах можно было испытать удачу на всю катушку.

Именно здесь, по предположению, Даниэля и находился Себастьян, любивший на досуге половить удачу за хвост.

Даниэль и Катрин не без опаски спустились по полуразрушенным ступенькам в подвал. Девушка держала наготове мобильный телефон с набранным заранее номером полиции — мало ли что может случиться. Сердце так и подскакивало к горлу, но Даниэль, казалось, совсем ничего не боялся, спускаясь в темноту, где его ждали бандиты с ножами за голенищами сапог и пистолетами, заткнутыми за кожаные ремни. Именно такую картину воображение рисовало Катрин.

Но внутри, на удивление, оказалось хоть и мрачно, но вполне мирно.

Игроки сидели за низкими круглыми столами, хаотично раскиданными по всему помещению. В глубине крутилась с непередаваемым стрекотом рулетка. У Катрин и Даниэля сразу же заслезились глаза от застилающего все вокруг табачного дыма, но игрокам он, казалось, ничуть не мешал. Тут и там сновали официантки в коротких юбках, разнося выпивку. Стучали фишки, катились по сукну кости, смеялись выигравшие, громко ругались проигравшие.

— Вы кто?

Дорогу им преградил громила в футболке с обрезанными рукавами. На лице его застыло каменное выражение, увидев которое любой нормальный человек развернулся бы и ретировался. Даниэль едва так и не сделал, но, собравшись с духом, громко ответил:

— Мы пришли поиграть. В баккара.

Громила обнажил зубы в ухмылке, говорящей «так я вам и поверил».

— Кыш, мелюзга. Баккара не для таких малолеток, как вы.

— Думаете, у меня нет денег? — повысил голос Даниэль. — Может, показать вам мою банковскую выписку?

Это озадачило громилу. По крайней мере, кошмарная ухмылка исчезла с лица. Пока Даниэль раздумывал, как воспользоваться этой заминокй, раздался зычный голос:

— Надо же!

Себастьян шел к ним, радушно раскинув руки. Он улыбался во весь рот.

— Неужели это Даниэль Бенуа? Мой мальчик, как я рад вас видеть! Вы пришли не один? Дайте угадаю — прекрасная Катрин. — Себастьян взял ее руку и прикоснулся к ней губами.

Та с трудом подавила гримасу отвращения. Впрочем, долго мучить ее Себастьян не стал — его внимание целиком и полностью поглотил Даниэль.

— Не думал, что мы с вами так скоро увидимся, мсье Бенуа. — Он обнял Даниэля за плечи и повел к столу, за которым играл. Там сидели трое мужчин и две женщины, разодетые в пух и прах. Все без исключения курили. Катрин, сморщив нос, шла следом, ежась от взглядов, которыми одаривали ее игроки.

— Я вообще-то случайно забрел, — попытался оправдаться Даниэль, садясь. Катрин приземлилась рядом и придвинулась к нему вплотную. Весь ее вид говорил: давай уйдем отсюда сейчас же, но Даниэль постарался игнорировать сестру до тех пор, пока это возможно.

— Вы, верно, до сих пор так и не поняли, что случайностей не бывает. — Себастьян перевернул свои карты и торжествующе вскинул руку. Остальные игроки недовольно загудели и придвинули к нему кучки разноцветных фишек. — Видите? Я выиграл, потому что должен был выиграть, ничего больше. Сегодня госпожа Удача одарила меня всеми ласками, на которые была способна. Желаете проверить, насколько она благосклонна к вам?

— Нет, — сказала Катрин.

— Да, — ответил Даниэль.

Себастьян усмехнулся.

— Уж простите, мадемуазель, но Удача сегодня решила выбрать вашего брата в качестве нового подопечного. Вам знакомы правила баккара?

— В общих чертах, — кивнул Даниэль. — Правда, я не так быстро подсчитываю очки…

— О, этого не требуется. Гризельда, — он кивнул на худощавую женщину в красном платье и с черными перьями в волосах, — объявит победителя. Она у нас сегодня за крупье.

Все собравшиеся за столом, кроме Катрин и Даниэля, расхохотались.

— А на что играем? — спросил Даниэль. Горло сжималось от страха, и голос едва не дал петуха.

— Вот это мне нравится, сразу к делу! — Себастьян ласково погрозил ему пальцем. — Поскольку вы вряд ли захватили с собой наличность — вам столько попросту не унести — то сыграем на что-нибудь другое.

— Только без членовредительства! — вырвалось у Даниэля, а Себастьян озадаченно нахмурился.

— Как можно! Или это многоуважаемый господин Солитарио наговорил вам обо мне ужасных вещей? Ох, этот нежный принц так любит все драматизировать…

— Э… Нет. Просто не могу я отдать свой палец как ставку, я же не якудза, — попробовал отшутиться Даниэль, и Себастьян принял его отговорку как должное.

— И вправду. Что ж, тогда как насчет этой замечательной ручки, что торчит из вашего нагрудного кармана?

Входя в игровой зал, Даниэль расстегнул куртку, и именная ручка, которую подарил ему Амадео, сверкала у всех на виду. И ее ставить совершенно не хотелось, а больше у него с собой ничего ценного не было.

Взглянув на Себастьяна, он понял, что тот планировал эту ставку с самого начала. Хитрый лис. Делает вид, что ему все равно, а на самом деле выбирает цели с поразительной точностью.

— Эта ручка мне очень дорога, — ответил Даниэль, машинально хватаясь за нее, чтобы скрыть от посторонних взоров.

— Если бы мы не ставили на кон что-то дорогое, в чем была бы тогда прелесть игры? — В глазах Себастьяна на мгновение мелькнуло что-то похожее на грусть. — В этом весь смысл, Даниэль. Мы рискуем всем, что у нас есть, в надежде взять банк. И только сеньора Суэрте решает, по вкусу ей такое подношение или нет. Да, эта дамочка иногда бывает излишне жестока, — закончил он шепотом.

Даниэль и Катрин озадаченно молчали. Себастьян же сидел, опустив голову и глубоко погрузившись в себя, пока Гризельда осторожно не потрепала его по плечу. Он вскинулся, будто разбуженный ворон, и Даниэль увидел в его глазах такое отчаяние, что чуть не разрыдался.

Правда, длилось это всего мгновение. Себастьян широко улыбнулся и указал на ручку.

— Принимаете вы такую ставку или нет?

Даниэль проглотил вставший в горле комок и вытер вспотевшие ладони о джинсы.

— Тогда почему бы и вам не поставить что-нибудь равноценное?

— И во сколько же вы ее оцениваете? — в удивлении приподнял брови Себастьян.

— Не все в мире можно измерить деньгами, — повторил Даниэль слова Амадео.

— Так что же, за вашу ручку мне отдать свою руку? — скаламбурил Себастьян, повертев кистью в разные стороны.

Лица Катрин и Даниэля перекосила одинаковая гримаса ужаса.

— Без членовредительства! — хором выкрикнули они.

Себастьян рассмеялся.

— Простите, я и не собирался предлагать что-то подобное, но у вас были такие лица, что я не удержался. Расслабьтесь, я пошутил.

Он сунул руку во внутренний карман пиджака и положил на стол заколку. Обычная пластиковая заколка лилового цвета, на одном конце — бабочка с усеянными блестками крылышками. Даниэль переглянулся с Катрин — в таком месте и в руках такого человека этот предмет выглядел более чем необычно, если не сказать — чуждо.

— Это моей дочери, — ответил Себастьян на немой вопрос. — Как видите, я достаточно серьезен и отвечаю за ценность моей ставки.

Даниэль прикусил язык, чтобы не спросить лишнего, и без возражений положил на стол рядом с заколкой именную ручку.

— Ставки сделаны! — прокаркала Гризельда.

Даниэль и Катрин вздрогнули.

— Милая Катрин, — Себастьян придвинул к ней «башмак» с картами, — не окажете ли нам честь побыть нашим раздающим? Это исключит любое жульничество с моей стороны, хотя, уверяю вас, я никогда не жульничаю, а целиком полагаюсь на удачу.

— Хорошо. — Та придвинула к себе «башмак» с таким видом, будто внутри сидела ядовитая змея. — Только скажите, кому и сколько я должна раздать.

— О, это просто! Две — мне, две — вашему брату…

Себастьян первым вскрыл свои карты. Семерка червей и король треф.

— Король ничего не стоит, — объяснила словоохотливая Гризельда. — У господина Арройо семь очков.

Даниэль перевернул свои карты. Десятка и четверка.

— Десятки сбрасываются, — скрипучим голосом возвестила Гризельда. — У вас в сумме четыре очка. Тяните еще.

— Ладно. — Даниэль облизнул губы и взглянул на побледневшую Катрин.

Та дрожащими пальцами достала из «башмака» еще одну карту и протянула брату. Тот положил ее рубашкой вниз рядом с остальными.

— Тройка пик, — объявила Гризельда. — Итого у малыша семь очков. Ничья! Все остаются при своих.

Себастьян расхохотался и протянул руку к заколке.

— Госпожа Удача решила не выказывать никому из нас своего расположения. Надо же, — тихо, почти нежно произнес он, бережно пряча заколку обратно.

Даниэль в свою очередь поспешно сунул ручку в нагрудный карман и вскочил на ноги.

— Простите, нам, наверное, пора идти, — скороговоркой пробормотал он.

— Как! — почти обиделся Себастьян. — Всего одна игра? Вы практически оскорбили меня сейчас, Даниэль.

— Пойдем, — прошептала Катрин, потянув брата за руку.

— Я надеюсь, мы с вами играем не в последний раз. — Даниэль с трудом растянул губы в улыбке. — Просто я пока не настолько готов, чтобы так нервничать несколько игр подряд.

Себастьян понимающе прищурился.

— Что ж, ладно. Но я вижу в вас азарт, Даниэль. Мне это нравится. В таком случае, не прощаюсь, мы еще не раз встретимся за игровым столом.

— Ага. До свидания. — Даниэль торопливо поклонился и вместе с сестрой ретировался.

На улице он в изнеможении прислонился к стене — ноги тряслись так, будто он пробежал марафон без подготовки.

— Т-ты видела? — прошептал он, проводя дрожащей рукой по лбу. — Мамочки, я думал, описаюсь, как младенец!

— Это не человек. — Катрин всю трясло от пережитого ужаса. — Это какой-то… робот. Монстр. Даже не знаю, что хуже! Он же совершенно ничего не чувствует! А его глаза! Две стекляшки! Боже, да он играл с нами, как с куклами! Дэнни, дай мне слово, что больше никогда, никогда не сядешь за стол с этим человеком!

— Могу тебе обещать. — Даниэль нервно усмехнулся. — Одного раза мне вполне хватило.

Хватило понять, как его уничтожить, добавил он про себя. Но ничего не сказал. Как только ноги немного окрепли, он, приобняв Катрин за плечи, потопал к ближайшей автобусной остановке.

Через несколько минут после их ухода дверь в подвальное помещение толкнула Бьянка.

— Что с тобой, дорогая сестрица?! — воскликнул Бартоло, прижав обе ладони к щекам в притворном ужасе. — Ты заболела?!

Бьянка подняла на него мрачный взгляд. Неужели ее настолько легко прочесть, что даже этому недоумку удалось понять, что ее жестоко унизили?

— Что тебя натолкнуло на подобные мысли, мой глупый брат? — съязвила она.

— Сегодня тридцать первое декабря, а ты… Ты на работе! — Бартоло всплеснул руками и плюхнулся в кресло для посетителей. — Не видел тебя в этом кабинете уже месяца два, если не больше!

— Надо же когда-нибудь заниматься и делами. — Бьянка сосредоточенно смотрела в монитор, не отрывая пальцев от клавиатуры. — Тебя на рабочем месте встретишь еще реже. Зачем пожаловал, деньги кончились?

— Как они могут кончиться с таким-то наследством? — простодушно пожал плечами Бартоло. Бьянка скривилась, но ничего не сказала. — Я был у тебя дома — тишина, зашел в твой любимый ресторан, но и там ты не появлялась! Вот я и предположил, что произошло нечто экстраординарное.

Бьянка подавила вздох и повернулась к нему.

— Даже если и так, зачем ты меня искал? Что-то случилось?

— Да вот. — Бартоло положил на стол Бьянки конверт. — Нас приглашают на праздник, но почему-то оба пришли по моему адресу.

Бьянка открыла конверт и вынула из него приглашение на бело-голубой дорогой бумаге. Изящным шрифтом там было написано, что Бьянка Мартинес приглашается на празднование Нового года в гостиницу «Азарино». Бьянку прежде всего поразил текст. Он был написан с такой теплотой и нежностью, что она невольно закусила губу. Если бы Бартоло в этот момент не зачитывал вслух свое, точно такое же, она бы подумала, что Амадео Солитарио написал это специально для нее.

— Самовлюбленный козел, — ругнулась она сквозь стиснутые зубы, пряча приглашение обратно в конверт.

— Кто, я? Ну, знаешь ли…

— Да не ты. Я о Солитарио. — Бьянка швырнула конверт в лоток для бумаг. — Как он смеет такое присылать после того, как послал меня?

Бартоло вытаращил глаза.

— Он? Послал тебя? Что, прям матом? Не, не поверю, он даже от слова «задница» в обморок падает, какие уж тут посылы в пешее эротическое…

— Тем не менее. — Бьянка мрачно задолбила по клавишам. — Конечно, выражался он изящнее, этого не отнимешь, но именно туда он меня и отправил.

— А ты хотела бы прогуляться с ним, да? — осклабился Бартоло и едва успел увернуться от пресс-папье — Бьянка с невероятной силой швырнула его в брата. — С ума сошла?! Вон какая теперь дырка в стене… А вообще интересно. Тебя ведь никогда не отвергали, да? Ну как, обидно?

— Тебе ли не знать, — съехидничала в ответ Бьянка. — У тебя до университета и девушки-то не было ни разу, неудачник.

— Зато теперь мы наравне, — рассмеялся Бартоло. Бьянка поморщилась, уловив в дыхании брата аромат виски. — Так ты примешь приглашение? Я бы сходил.

— Потому что у тебя нет ни капли самоуважения. А у меня есть гордость.

— И куда она тебя завела, твоя гордость? — Бартоло вздохнул, а Бьянка промолчала.

Утреннее происшествие никак не желало ее отпускать. Вновь и вновь она прокручивала их разговор, вновьи вновь видела перед собой эту насмешливую улыбку, издевательские слова звучали и звучали в ушах, пока не начинали трястись руки. Да как он посмел?! Еще никто и никогда не отказывал ей, так чего же в нем особенного?!

Этого Бьянка никак не могла понять. Она жаждала заполучить Амадео Солитарио вместе с «Гандикапом», это было бы логично и правильно, и помогло бы ей подняться до таких высот, о которых она раньше не смела и мечтать. Тот танец, несмотря на свою неоднозначность и неприкрытую угрозу, только подлил масла в огонь.

Но сегодня Солитарио прямо дал ей понять, что ее мечты останутся лишь мечтами.

— Повыдирать бы тебе волосы и расцарапать красивую физиономию, — прошипела она.

— Этим ты его только обогатишь, — заметил Бартоло. — По слухам, он застраховал свои волосы на кругленькую сумму. Представь, какая возможность для пополнения счета! Волосы же не зубы — отрастут…

— Чушь собачья. — Бьянка подперла подбородок рукой и невидяще таращилась в монитор. — Волосы, волосы… Лучше бы застраховал свой голос, я бы вырвала ему связки за его оскорбления… Хм… А ты подал мне идею, Бартолито.

— Надеюсь, ты не собираешься прилюдно обрить его налысо, потому что за это полагается статья.

Но Бьянка уже забыла о брате. Она механически долбила по клавиатуре, а в голове набирала обороты любопытная мысль.

Бартоло перегнулся через стол, чтобы посмотреть, что же она там так яростно печатает. Всмотревшись в мешанину букв, недоуменно присвистнул.

— Кажется, у тебя не сходится баланс.

— Отвали, — рыкнула Бьянка, поднимаясь. — Раз уж мы идем на бал, следует подготовиться.

— Так мы идем? А как же твоя гордость?

— О, она нисколько не пострадает. — Бьянка накинула на плечи пальто. — Скорее, наоборот. Идем, мне нужна твоя помощь.

Бартоло опасливо последовал за сестрой. Ему не понравилась ее улыбка, но он по обыкновению промолчал.

— Что-то не так, Даниэль?

Юноша вздрогнул и оторвался от блокнота, в котором делал пометки о недавней партии в баккара. Делать-то, в сущности, было почти нечего — поиграть как следует ему не удалось, слишком был силен ужас, который внушил ему Себастьян, и если бы тот предложил еще партию, Даниэль бы с криками сбежал. Но и то, что ему удалось увидеть, вызвало множество вопросов.

Почему Себастьян так любит рисковать? Он даже поставил на кон заколку принадлежащую дочери, дорогую для него вещь. Баккара — непостоянная игра, тебе то везет, то нет, никакого мастерства не требуется, и он мог проиграть эту заколку в считаные секунды…

— Даниэль! — снова окликнул его учитель.

— А… Да нет, я просто задумался. Скажите, а почему вы убрали из казино баккара? Она ведь очень прибыльная…

Амадео нахмурился.

— Помнишь, я говорил, что не все измеряется деньгами?

— Помню. Но это же просто игра…

— Мне она ненавистна. И пока я не преодолею свою ненависть к ней, в моем казино ее не будет. — Амадео бледно улыбнулся. — Вот так все просто.

— Ненависть к игре или к игрокам? — вырвалось у Даниэля.

Улыбка погасла, будто ее и не было. Даниэль втянул голову в печи, ожидая бури, но ее не последовало. Амадео лишь печально смотрел на него, догадываясь о том, что Даниэль без дела не сидел.

— Справедливое суждение, — наконец произнес он, и Даниэля поразило равнодушие в его голосе.

— Ну это логично, — попробовал неуклюже оправдаться он. — Может быть, те, кто любит эту игру, ведут себя как-то неподобающе или что-то в этом роде… Хотя в большинстве своем это состоятельные и респектабельные люди, которые могут себе позволить потерять парочку-другую миллионов, трудно представить, чтобы они вели себя как…

Амадео поглаживал кончиками пальцев ладонь левой руки, и Даниэль, заметив это, осекся. Он помнил, что сказал ему Ксавьер Санторо о шрамах, которые, к слову, почти исчезли. Так на кой черт вообще завел об этом разговор? Еще не хватало, чтобы мсье Амадео узнал, что он играл с этим типом вопреки строгому запрету…

— Люди разные, Даниэль, — сказал Амадео и снова уткнулся в компьютер.

Дэнни осторожно перевел дух и торопливо перевернул исписанную страницу. Надо бы поменьше болтать, чуть не попался.

Какая-то мысль зудела на самой границе сознания и никак не желала принимать четкую форму. Принципы Себастьяна, его желание подчинить себе удачу и зверские ставки не укладывались в голове в цельную картину. Чего-то во всем этом не хватало, и Даниэль чуял настоятельную потребность поближе познакомиться с ним, чтобы выхватить ту самую недостающую деталь пазла. Но мсье Амадео его убьет, если что-нибудь пронюхает, поэтому действовать напрямую нельзя.

Выспросить что-нибудь у Киана или Чилли не представлялось возможным — сразу что-нибудь заподозрят. А вот Кейси… Пусть он и сидел безвылазно в своей комнате, но имел доступ к информации по всему миру, и раскопать что-нибудь для него не проблема.

Ненадолго успокоившись, Даниэль придвинул к себе стопку учебников и погрузился в учебу.

Огромная яркая елка переливалась огнями, вокруг в танце кружились пары. До наступления Нового года оставалось два часа, о чем и возвестили огромные, но изящные часы мелодичным перезвоном колокольчиков. Они являлись достопримечательностью «Азарино», вопреки негласному правилу, что в казино часов быть не должно — даже самые заядлые игроки то и дело отрывались от бесконечной игры, чтобы послушать, как они отбивают время. И в самом деле, звук их был очень приятным, он разносился по всему залу, заставляя замереть танцующих, а остальных гостей — поднимать головы к потолку и ловить каждый звук, пока не стихнет самый дальний его отголосок.

Киан, лопаясь от радости, вел под руку Этьена Тевье, своего приемного отца. На другой руке у мсье Тевье повис долговязый парень и беспрестанно что-то трещал.

— Посмотри, папа, Киан совсем с лица спал, и после этого ты будешь говорить, что он хорошо питается? Все, решено! Беру отпуск и занимаюсь его откормом!

Перегнувшись через отца, Киан умудрился пнуть Анри в лодыжку. Тот охнул.

— А что, я не прав?! Ты сильно похудел!

— Прекрати наговаривать на Амадео, сын. Киан нарадоваться не может на своего начальника.

— Вот именно. — Киан боязливо взглянул на Амадео — не разозлили ли босса слова брата, но тот лишь рассмеялся.

— Добрый вечер, господин Тевье, рад вас видеть! А уж как Киан ждал вашего приезда…

— Да, да, — улыбнулся в ответ тот и пожал протянутую руку. — Премного тебе благодарен, что дал ему выходные, уверен, тебе это было так же сложно, как и ему. Видишь ли, — Тевье наклонился ближе, — он как на иголках. Ты снова влип в неприятности?

— Ничего такого, с чем я не мог бы справиться. — Амадео покачал головой. — Не волнуйтесь так. Вы надолго приехали?

— На все праздники, — хохотнул Тевье. — Анри убедил меня устроить небольшой отпуск.

— В течение которого я буду откармливать брата на убой, — важно возвестил тот. — Дядя Амадео, официально заявляю вам, что забираю вашего телохранителя на целых семь дней!

— Но я не… — возразил было Киан.

— С твоим братом бороться бесполезно, ты же знаешь, — мягко заметил Амадео. — Не беспокойся обо мне, ты заслужил отдых.

— Слышал? — Анри ткнул Киана в бок. — Тебя официально отпустили! Уж теперь ты от моего общества не отвертишься!

— Идея так себе, — заметил Ксавьер, когда семейство Тевье направилось к фуршетному столу. — В разгар войны с Бьянкой отпускать от себя телохранителя? Ты с ума сошел?

— Бьянка не настолько опасна, — возразил Амадео. — А насчет Себастьяна ты волнуешься зря. Меня он не тронет.

— Да, ты ценный заложник, — произнес Ксавьер тоном, полным сарказма. — Йохан заменит мальчишку. И не смей возражать. В моем убийстве Себастьян заинтересован еще меньше.

— Что ж, если ты настаиваешь, мне остается только одно — не отходить от тебя, пока не вернется Джейкоб, — усмехнулся Амадео. — Почему он не приехал с вами?

— Много дел, — туманно ответил Ксавьер. — Скажи лучше, дорогой принц, с каких пор твой ученик в курсе твоих садистских наклонностей?

Амадео помрачнел.

— Выследил меня однажды. У этого парня моторчик в одном месте…

— Его моторчик меня мало волнует. Ты сказал, что тебе лучше. С каких пор ты мне врешь?

В затылок ударила волна боли, и Амадео с трудом сохранил бесстрастное выражение лица. Головные боли давно его не донимали, но сейчас волна распространилась от затылка к вискам со скоростью лесного пожара.

— Я не врал. Я нашел человека, знакомого с Себастьяном еще со времен Китая, но говорить он не хотел. Брось, Ксавьер, это обычная практика, я и раньше это делал.

Но раньше у тебя не ехала крыша, и ты не делал из людей котлеты, чуть было не ляпнул Ксавьер. Злость на принца душила его, но он понимал, что ничего не добьется, устроив выволочку.

— И что? — спросил он сквозь зубы. — Удалось что-нибудь из него выудить?

— Пока нет, — кратко ответил принц.

Праздник продолжался. В толпе ловко сновали официанты с подносами, полными бокалов с шампанским, то и дело звучали тосты, к потолку взлетал смех. Семейство Бенуа под присмотром строгой Розы и дона Грегорио расположилось за отдельным столом и играло в шумную настольную игру. Тео с Паоло были там же, они очень сдружились с близнецами. Мальчик постарше с рыжими волосами и усыпанным веснушками лицом разговаривал с Катрин, отвернувшись от играющих. Вместе с детьми за столом сидели двое франтовато одетых мужчин — оба блондины, но один — приземистый, а другой — длинный и худой, как жердь. Проигрывая, они громко восклицали, а выигрывая — радостно хлопали в ладоши. Никто из присутствующих не знал, кто они такие, и не стремился узнать — от общей толпы гостей они не слишком отличались, да и прилипший к стене неподалеку светловолосый громила со шрамом, пересекающим угол рта, не располагал к близкому знакомству.

Мужчина в строгом костюме, с зачесанными назад и забранными в небольшой хвостик волосами, изящно держал в руке бокал и разговаривал с Даниэлем, который то и дело выискивал взглядом своего учителя.

— И вот тогда-то я и провел научное исследование по этой теме. И представляете, что выяснилось? — Мужчина взмахнул рукой, едва не расплескав шампанское. — Что при таких масштабах «Звезда смерти» не могла… Прошу прощения. — Он всучил бокал Даниэлю и выудил из кармана брюк телефон. — Да, бабуль! Нет, я не в Мехико, я в гостях у принца! Какого принца? Из «Тысячи и одной ночи», конечно же! Нет, здесь холодно, но я тепло одет. И в шапке. И в варежках. И в шарфике. Полный комплект. Ага, я как раз ем, тут все очень вкусно и питательно. Все, пока, не то подавлюсь, пока болтаю. — Он отключил телефон и ослепительно улыбнулся. — Ох уж этот кибербабулинг! Так на чем я остановился?

— На «Звезде смерти», — подсказал Даниэль, косясь на Амадео, который о чем-то разговаривал с Ксавьером Санторо. Ух, как дорого бы он отдал, чтобы узнать, о чем они там говорят без него!

— Ах, точно! Так вот…

— Меня очень интересует вопрос, — Ксавьер поморщился, — что тут делает Мигель и его пингвины?

— Они прилетели сегодня утром, я забронировал для них пару номеров.

— Спасибо и на этом, принц. По крайней мере, они не попытаются вломиться в мой дом.

— Даже такой рисковый парень, как Мигель, не осмелится такое провернуть.

— Ты меня успокоил. А это не твоя подружка? — Ксавьер указал за спину Амадео.

— Что? — нахмурился тот, оборачиваясь. Голова отозвалась на это очередной волной боли. — У меня нет подружки.

— Странно, во время вашего жаркого танца вы смотрелись так, будто уже планируете детей. Да, я видел фото, Ребекка любезно прислала мне ссылку на статью. Как там было? «Слияние конкурирующих компаний»?

— А мне кажется, будто в гостинице уже не осталось свободных номеров для Мигеля и его охраны… Добрый вечер, Бьянка.

— Здравствуйте, — пропела та, протягивая Ксавьеру руку. — Кажется, нас не представляли друг другу. Бьянка Мартинес.

— Ксавьер Санторо. — Тот едва коснулся ее руки и криво усмехнулся.

— Амадео не говорил, что у него такие представительные друзья. — Она кокетливо повела обнаженными плечами. — Хотя о вас я, разумеется, слышала. У вас великолепные сигареты.

— Благодарю, — хмыкнул Ксавьер, нарочно не замечая ухмылку Амадео. Он отвернулся, делая вид, будто рассматривает елку, но тут что-то привлекло его внимание.

На ступеньках широкой лестницы, ведущей на второй этаж, стоял Себастьян. Он облокотился на перила, попивал шампанское и приветливо махал Ксавьеру.

Он стрельнул взглядом в принца — тот смотрел в противоположную сторону, дежурно улыбаясь Бьянке и стремясь как можно скорее отделаться от ее общества. Но женщина не отступала: болтала о всяких пустяках, хвалила праздник и всячески пыталась поддержать разговор, несмотря на нежелание собеседника.

Но сейчас Ксавьер был рад, что принц занят, и не подумал его спасать от докучливой собеседницы. Тем более, он все еще злился на него за самоуправство. Он скользнул в толпу и, знаком потребовав следовать за ним, прошел к распахнутым настежь дверям казино. Себастьян прогулочным шагом шел следом, раздавая направо и налево обворожительные улыбки.

— Какого черта вы тут делаете? — резко спросил Ксавьер, когда они оба оказались у приватных кабинок. — Насколько я знаю, Амадео объявил вас персоной нон грата в сети «Азар».

— Немного удачи и много денег, — ослепительно улыбнулся Себастьян, закрывая за собой дверцу кабинки. — Везде, даже среди самых преданных людей найдется тот, кто предан не хозяину, а деньгам, которые тот платит. Мне остается только перебить ставку.

— Мне вызвать охрану, чтобы вас вышвырнули прочь, или предпочтете уйти своими ногами? В присутствии хозяина вряд ли кто-то за вас заступится.

— Уж не себя ли вы считаете хозяином? — рассмеялся Себастьян. — Расслабьтесь, я не намерен никому причинять вреда. Я и правда пришел лишь повеселиться. — Он оглядел кабинку. — Но, право, жаль, что в баккара здесь больше не играют.

— Пеняйте в этом только на себя, — огрызнулся Ксавьер.

Брови Себастьяна взлетели вверх.

— Да что вы? Так это из-за той невинной забавы… Господин Амадео… Он…. — Внезапно он зашелся в громком хохоте. — Отменить игру, приносящую миллионы еженедельно, и все из-за нескольких ожогов! Право же, не думал, что он такой трусишка!

— Ожогов?! — вскипел Ксавьер. — Вы убили врача у него на глазах из-за проигрыша в азартной игре и считаете это какой-то мелочью?!

— А почему бы и нет? — Себастьян пожал плечами. — Тот человек не стоил даже нескольких карт, что определили его судьбу. Я не прогоревал бы ни минуты.

— Конечно. — Ксавьер уже взял себя в руки, на губах появилась ледяная усмешка. — Ведь он один знал, что вы из себя представляете.

По лицу Себастьяна пробежала тень. Последнее замечание его все же задело.

— Не говорите того, о чем не имеете ни малейшего представления, господин Санторо, — высокомерно ответил он. — Или я решу пересмотреть условия нашего соглашения.

Он открыл дверцу кабинки, и вместе с шумом собравшихся в казино игроков внутрь ворвались пугающие и тревожные звуки.

Сирены «скорой помощи».

Когда Ксавьер ушел, Бьянка одарила Амадео улыбкой, но на этот раз в ней не было ничего веселого.

— Вы всегда получаете то, что хотите, не так ли? — спросила она негромко.

— То, что считаю нужным, — ответил Амадео. — Думал, вы не примете приглашение.

— Отчего же. — Бьянка повела обнаженными плечами. — Я всегда любила вечеринки, тем более враждовать нам больше не из-за чего. «Гандикап» всецело в вашей власти и даже я уже ничего не могу сделать. Но проигрывать тоже надо уметь. Надеюсь, дедушка был прав насчет малыша Даниэля. — Она изобразила улыбку и, взяв с подноса проходившего мимо официанта два бокала с шампанским, протянула один Амадео. — За ваше безоблачное будущее.

Стекло тихо дзынькнуло, Бьянка сделала глоток, оставив на краю бокала отпечаток помады. Не сводя с нее глаз, Амадео тоже отпил шампанского, надеясь, что оно поможет снять все нарастающую головную боль. Неужели она и в самом деле сдалась? Это совершенно не вязалось с ее характером, и Амадео не мог взять в толк, почему она так легко отступила. Решила, что продолжать противостояние себе дороже, и, проиграв, она потеряет даже то, что ей причитается?

В зале было душно. Немудрено, народу собралось очень много. Огромные часы с колокольцами готовились отсчитать последние часы и минуты старого года, вокруг них, в непосредственной близости от Амадео, толпились люди. С другой стороны сверкала огнями и мишурой елка, занимая весь центр зала и вызывая чувство, отдаленно напоминающее клаустрофобию. Амадео ослабил галстук, но легче не стало. В толпе он чувствовал себя неуютно, хоть и не задыхался, как в замкнутом пространстве.

Бартоло подошел к Даниэлю и о чем-то заговорил. Мужчина выглядел озабоченным, и это настолько не вязалось с его обычным развязно-панибратским видом, что Амадео невольно задержал на нем взгляд. Даниэль сосредоточенно вслушивался и то и дело поглядывал на учителя. На лице застыла обеспокоенность, и он, кивнув кузену начал пробираться сквозь толпу к Амадео.

— Простите. — Амадео повернулся к Бьянке. — Кажется, возникла какая-то проблема…

— О. — Бьянка впилась глазами в брата, который топтался на месте, сжимая в руке пустой стакан. — Ставлю на то, что Бартолито не нашел очередную бутылку.

Амадео и в самом деле частенько видел это ищущее выражение лица у Лукаса, обнаружившего, что в доме не осталось ни одной емкости с алкоголем. Но что-то было не так. Не с Бартоло. С ним. Головная боль отступила, но лицо пылало, словно в огне, он задышал чаще, но воздуха не хватало. Нужно выйти на улицу, может, тогда станет легче…

Шампанское было ледяным, и он отпил еще, едва протолкнув его в горло.

— Что такое? — участливо спросила Бьянка, наклонившись к нему. — Вам плохо?

Не то слово, хотел было сказать Амадео, но изо рта не вышло ни звука. Он схватил ртом воздух, однако в легкие он не пошел. Перед глазами поплыли красные пятна, он попытался схватиться за спинку стула, пальцы соскользнули, и он рухнул на пол, судорожно пытаясь вдохнуть.

Крики вокруг. Кто-то звонит в «скорую помощь»… Его переворачивают на спину. Резкая боль в шее. Рыжие волосы, знакомое лицо, растворяющееся в красноте уплывающего сознания.

И на периферии — торжествующая улыбка Бьянки.

Глава 7. Бесплатный враг, выгодный друг

— Это я виноват, это я виноват. — Даниэль мерил шагами приемный покой, то и дело врезаясь в стены. — Если бы я был рядом с ним, ничего бы не случилось, если бы я…

— Успокойся. — Чилли схватила его за руку и усадила рядом с собой. — Все будет хорошо, повезло, что ты вовремя позвал меня.

— Недостаточно вовремя, — с горечью ответил юноша, запустив пальцы в курчавые волосы. — Если бы я сразу побежал к нему, как только Бартоло меня предупредил, если бы…

— Слишком много «если бы», — оборвала его Чилли. Затем обняла за плечи и притянула к себе. — И почему эти мужчины всегда во всем винят себя… В том, что метеорит уничтожил динозавров, тоже ты виноват?

— Чего? — раскрыл рот Даниэль. — Ну, теоретически, если бы тогда существовали люди, то…

Тираду прервал врач, появившийся в приемной. Чилли и Даниэль, не сговариваясь, вскочили на ноги.

— Что это было? — выпалил Даниэль. — Яд? Но Бьянка тоже пила, и…

Врач устало поднял руку, призывая юношу замолчать.

— Вы, видимо, любите детективы, но сейчас ядами практически не пользуются. Слишком легко обнаружить.

— Тогда что это было? Пищевое отравление?

— Аллергическая реакция, — тихо ответила за врача Чилли.

— Чего? На что?

— Вы правы, — кивнул Чилли врач. — Сильная аллергическая реакция. Что он ел или пил перед тем, как это произошло?

— Шампанское. Но на него у господина Солитарио нет аллергии.

— Уверены?

Чилли кивнула.

— У него сильная аллергия лишь на кошачью шерсть, но кошек в зале не было.

Врач нахмурился.

— Шерсть каким-то образом попала внутрь организма. У пациента был сильный отек горла, он едва не задохнулся. Это же вы сделали ему укол эпинефрина? Только благодаря вам он сейчас жив, в противном случае до больницы его могли попросту не довезти.

Даниэль охнул и присел на корточки, обхватив руками голову. Чилли побледнела, как мел, и стиснула зубы. Врач ободряюще улыбнулся.

— Все уже позади. Вы молодцы. Можете зайти к нему ненадолго, правда, он все еще без сознания.

В палате было тихо, только попискивал монитор. Амадео лежал на кровати, половину лица закрывала кислородная маска. Даниэль пришел в ужас от его вида. Там, в ресторане, его до жути напугала краснота, но сейчас все краски испарились, осталась лишь мертвенная бледность.

Прекрати так думать, оборвал он себя. Никакой мертвенности, он жив!

Чилли присела рядом на табурет и аккуратно поправила одеяло.

— Вечно вы никого не слушаете, — прошептала она. — Мне говорили быть осторожней, а сами?..

Даниэль же топтался рядом, кусая губы. В голове не укладывалось, как Бьянка могла на такое пойти. В том, что виновата именно она, сомнений не было, думать, что она откажется от претензий на «Гандикап», было бы глупо. Так почему мсье Амадео так беспечен? Почему позволил себе расслабиться?

Даниэль развернулся и бросился прочь из палаты, вытирая кулаком злые слезы.

Чилли догнала его на лестнице и схватила за плечо.

— Куда ты рванул?

— Попрошу дядю Реми составить акт отказа от наследства.

— С ума сошел? — Чилли с силой припечатала его к стене. Даниэль даже охнул — такой силищи он от хрупкой девушки не ожидал. — Господин Амадео из кожи вон лезет, чтобы помочь тебе сохранить компанию ради твоей же семьи, а ты решил вот так все бросить?

— Да, потому что тогда Бьянка наконец успокоится и перестанет ему вредить! — выкрикнул Даниэль. Проходящая мимо медсестра недовольно шикнула. — Ну вы ведь сами видите, что происходит! Почему позволяете ему рисковать собой ради других?

— Потому что сама рискнула бы ради него всем. И все, кто его окружает, тоже. Даниэль, — Чилли смягчила тон и сжала его плечо, — я долго не понимала этого. Пыталась оградить его, защитить, отговаривала от заведомо опасных решений. Но это не выход. Он не может сидеть в своей раковине, как моллюск, игнорируя всех, кто снаружи. Не такой он человек. И я не прощу тебя, если ты отдашь «Гандикап» Бьянке после всего, что с ним произошло.

— Но почему он не отплатит Бьянке той же монетой? Я же видел, он может… — Даниэль прикусил язык.

Чилли притянула его к себе и обняла.

— Господин Амадео вовсе не такой кровожадный маньяк, каким ты его себе представил, — сказала она, поглаживая юношу по спине. — Иногда ему приходится выходить за рамки, но не думай, что ему это нравится.

Даниэль густо покраснел.

— Я вовсе не…

— Использовать против Бьянки ее же методы — это последнее, что он станет делать. И только в том случае, если та додумается навредить его семье или вам.

— И нам?.. Мы тоже семья? — Даниэль начал было расплываться в улыбке, но тут же спохватился. — Но с Бьянки станется! Сегодняшнее происшествие тому подтверждение! Почему он ждет, пока она дойдет до ручки?

— Не думай, что он ничего не предпринимает. В силу определенных обстоятельств он не может посвятить тебя или даже меня в некоторые детали, но он никогда не станет бездействовать в такой ситуации. Его задача — защитить тебя от Бьянки. А твоя, моя и всех нас — не дать ему упасть в пропасть, куда он то и дело норовит сорваться. Понимаешь?

Даниэль задумался. Он снова вспомнил льющуюся на полотенце воду, вспомнил дергающегося в конвульсиях пленника… И внезапно представил на его месте Бьянку. Хотел ли он такого для сестры, пусть и той еще заразы? Хотел ли он такого для кого-нибудь вообще?

— Понимаю, — выдавил он. — Мне тоже не хочется, чтобы мсье Амадео стал монстром.

— Ты молодец. — Чилли улыбнулась и взъерошила ему волосы. Затем отстранилась и нахмурилась. — Бьянке не помешало бы уехать куда-нибудь в Новую Зеландию. И прямо сейчас.

Даниэль обернулся. К ним направлялся Ксавьер Санторо.

— Где? — без приветствий отрезал он.

Чилли указала на дверь палаты.

— Он без сознания, но его жизнь вне опасности…

Но Ксавьер ее уже не слышал. Он зашел в палату и закрыл за собой дверь. Йохан, бледный, как полотно, прилип к стеклу, пытаясь рассмотреть, что там происходит.

— Не волнуйся. — Чилли улыбнулась телохранителю. — Не убьет он его.

— Знаю. — Йохан плюхнулся на стул и закрыл лицо руками. — Скорей себя убьет, чем его, но всю дорогу сюда грозился запереть его в сундуке с кошками.

Даниэль шумно сглотнул.

Ксавьер молча стоял у кровати и таращился на принца, будто собирался испепелить его до угольков. Но гнев его был направлен вовсе не на Амадео. Принц казался таким хрупким в этой огромной больничной палате, опутанный трубками, с этой чертовой маской на лице… В памяти оживал кошмар трехлетней давности, когда целую неделю Амадео балансировал на грани жизни и смерти, а перед этим пять минут был мертв. Тогда весь мир провалился в черную бездну, и сам Ксавьер перестал существовать на целую вечность, пока сердце принца не забилось вновь.

Нет, он не мог пережить это снова.

— Как тебе удается? — прошептал он, сморгнув непрошеную слезу. — Как тебе удается все время находить самый узкий канат и бежать по нему галопом, рискуя свернуть себе шею?

— …страховочный трос…

Ксавьер наклонился к принцу, думая, что ему послышалось. Но нет, Амадео пришел в себя и смотрел на него едва открытыми глазами.

— О каком чертовом страховочном тросе ты говоришь? — процедил Ксавьер сквозь стиснутые зубы. — Шутить вздумал? Я снова едва тебя не потерял, а ты решил продемонстрировать мне свое чувство юмора?

Амадео слабо улыбнулся.

— Ты — мой страховочный трос, — произнес он уже отчетливей, хотя голос из-за маски звучал глухо.

Ксавьер шумно выдохнул и, опершись ладонями о кровать, низко опустил голову, чтобы Амадео не увидел подозрительно блестящие глаза.

— Проще самому тебя убить, чем каждый раз переживать, — проворчал он. — Не снимай маску и не говори, я спрошу врача, можно ли.

Он поспешил выйти из палаты. Бросив Чилли, что ее босс очнулся, он быстрым шагом направился к выходу, едва не сбив с ног Даниэля.

Бьянка вернулась домой в превосходном настроении. Все прошло даже лучше, чем она ожидала — подумать только, насколько сильной оказалась у Солитарио реакция! Всего парочка кошачьих волос, брошенных в бокал (Бьянке бы стать иллюзионисткой или великой карманницей с такой ловкостью рук!) привела к потрясающему результату. Солитарио едва не отбросил коньки на глазах у сотен гостей, и если бы не подоспела его рыжая бестия, все там бы и закончилось. И Бьянку никто ни в чем не смог бы обвинить — откуда ей знать, что произошло? Ах, кошка? Простите, я не знала, когда перед приездом погладила брошенного на улице котенка…

Легкая тучка омрачала ясное небо чистейшего удовлетворения. Бартоло. Какого черта он полез в это? Она всего лишь погладила соседского кота. Как же он догадался, что именно она собирается делать? Про аллергию Солитарио знали немногие, и если бы не соглядатай в его доме, Бьянка бы понятия об этом не имела.

Решив, что разберется с братцем позже, Бьянка блаженно растянулась на диване. Интересно, что скажет Себастьян? Заслужила ли она похвалу за эту небольшую шалость?

Вчера она нашла Арройо в каком-то вонючем подпольном казино. Он сидел один за столом и неторопливо раскладывал пасьянс, недовольно цыкая каждый раз, когда выпадала не та карта. Вышибала у входа смерил ее подозрительным взглядом, но не сделал попытки остановить.

— Мне нужна ваша помощь.

Себастьян поднял глаза от разложенных на столе карт и прищурился.

— Во-первых, здравствуйте.

Бьянка закатила глаза, но все же ответила на приветствие.

— Во-вторых — у вас семейный радар? Вы не первая, кто находит меня в этом месте.

— Видимо, вы хотите, чтобы вас нашли. — Бьянка не стала уточнять, кто именно из ее семьи приходил сегодня сюда. — Мне нужна ваша помощь.

— Да, вы говорили. — Себастьян выложил четверку пик на пятерку червей.

— Завтра в «Азарино» будет праздник.

— Господин Солитарио любит радовать своего ребенка. Что ж, это ему только в плюс. Многие родители так и с родными-то детьми не обращаются.

Бьянке показалось, что в голосе Себастьяна мелькнула грусть, но она привычно отмахнулась от всего, в чем не была заинтересована.

— Так при чем тут я? — продолжил Себастьян. — Меня не приглашали, я, знаете ли, у этого семейства не в чести.

— Очень жаль, потому что я хотела попросить вас о небольшой услуге. Кажется, вы на ножах не только с Амадео, но и с Ксавьером Санторо. А он вчера вернулся в город.

— Вот как. — На лице Себастьяна не дрогнул ни один мускул, будто он уже знал об этом. — И чего же вы хотите?

— Отвлеките его ненадолго.

На этот раз Себастьян заинтересованно поднял глаза.

— Зачем? Замышляете шалость?

Бьянка не удержалась от улыбки.

— Именно. Всего лишь шалость, но маячащий поблизости страж не позволит мне сыграть эту партию.

Лоб Себастьяна прорезала едва заметная морщинка.

— Любопытно, что же вы такое задумали. А мотив я могу узнать?

— Он меня оскорбил. А я такого не спускаю никому, будь он хоть богом.

Себастьян отложил нераскрытые карты и зааплодировал.

— Браво, Бьянка! Слова, достойные богини!

— Да будет вам, — отмахнулась та, не показывая, что польщена. — Так что, могу я на вас рассчитывать?

— Но вы уверены, что эта шалость безобидна?

— Вполне, лишь неприятна.

— Я лишь предупреждаю вас. Если вы серьезно навредите Амадео Солитарио, я этого так не оставлю. У меня, знаете ли, на него свои планы. — Он снова взял карты. — Что ж такое, и сегодня невезуха…

Какие у тебя на него могут быть планы, фыркнула про себя Бьянка. Жажда мести жгла изнутри, ей хотелось сейчас же претворить ее в жизнь, но нельзя. Пока нельзя. Если она поторопится, ничего не выйдет, Себастьян сможет запросто дать ей красный свет. А переходить ему дорогу Бьянке почему-то не хотелось. Выглядел он как обычный мужчина, но чертовщинка, даже какая-то безуминка, то и дело сверкающая в глазах, заставляла ее не переходить проведенную им черту.

Поэтому она мило улыбалась и убеждала его, что не причинит Солитарио сколь-нибудь ощутимого вреда.

Дверной звонок издал мелодичную трель, и Бьянка пошла открывать, гадая, кто же это может быть. Даниэль пришел умолять, чтобы она больше не вредила его обожаемому учителю? Было бы замечательно и избавило от стольких проблем…

— О, мсье Себастьян! — Бьянка улыбнулась во весь рот. — Не ожидала, что вы лично…

От сильной пощечины она рухнула на пол, как подкошенная.

— Идиотка, — тихо сказал Себастьян, перешагнув через нее. В его голосе не было и намека на сочувствие. — Кто приказывал тебе доводить его до полусмерти? Кто?

Бьянка ошарашенно прижимала ладонь к левой щеке. Рот наполнился вкусом крови.

— Н-но вы же сами…

— Что — я сам? Согласился помочь тебе заполучить «Гандикап»? Да. Но договоренности об убийстве Солитарио мы не заключали!

— Вы же сами разрешили мне небольшую шалость! — выпалила Бьянка, неуклюже поднимаясь на ноги. — Зачем тогда…

— Вот именно! Небольшую! Шалость! — рявкнул Себастьян. — Ты должна была удовлетворить свое уязвленное эго, и только, а не доводить Солитарио до комы! Неужели думаешь, что он нужен мне мертвым, а? Тогда ты еще тупее, чем я думал!

Бьянка молчала и осторожно трогала языком зуб, который от удара начал шататься. Она не могла взять в толк, за что получила пощечину.

— Зачем он вам понадобился? — спросила она. — Я считала, вы точно так же, как и я, хотите от него избавиться! А сейчас говорите, что он вам нужен живым. Какого черта вы со мной играете в свои дурацкие игры?!

— Не твое дело, — оборвал ее Себастьян. — Знаешь главное правило бизнеса? Раз не можешь избавиться от своего врага, не убивая его, значит, ты — хреновый бизнесмен. Ты ничего не можешь, Бьянка, поэтому «Гандикап» развалится, как только ты примешь руководство.

Ее затрясло от ярости, и она едва успела прикусить язык, чтобы не выпалить чего не следовало. Она обхватила себя руками, чтобы не вцепиться в рожу этой подлой твари, которая использовала ее в своих целях и теперь так нагло глумится над ней!

Но от Себастьяна ее состояние не укрылось.

— Хочешь выцарапать мне глаза, Бьянка? — промурлыкал он. — Вперед. Но сразу после того, как утолишь свою мелочную жажду мести, я прострелю тебе голову.

Это ее отрезвило. Она разжала пальцы, оставив на предплечьях лунки от ногтей, и медленно выдохнула.

— Так-то лучше. — Себастьян ласково потрепал ее по щеке, той, что не багровела сейчас, как кленовый лист. — Больше не смей связываться со мной, ты мне больше не нужна. Только врагов получают бесплатно, друзей надо заслужить. Особенно таких, как я. Раз не умеешь плясать под мою дудку, нашей договоренности конец. Иди и добывай свой драгоценный «Гандикап» сама.

— Каким образом? — выдавила она дрожащим голосом. — Если я не могу избавиться от Солитарио…

— Тогда найдешь другой способ. Ты знаешь какой. — Себастьян довольно прищурился. — Если бы ты получше изучила противника, то поняла бы, что гораздо эффективней уничтожить Солитарио не физически, а морально.

— Вы что же, предлагаете перестрелять его семью, что ли? — фыркнула Бьянка. — Нет уж, на такое даже я не пойду. Тем более, к его семейству просто так не…

— Только сделай это — и я без промедления тебя убью, — раздался чей-то голос.

Бьянка вскинула голову, Себастьян в удивлении обернулся.

В дверях стоял Ксавьер Санторо.

Он подошел и схватил Бьянку за шею. Та захрипела, пытаясь вырваться, но ничего не выходило — Санторо поднял ее, как пушинку, она едва касалась пола носками туфель.

— Хотя зачем тянуть, — прошипел он, надавив сильнее. — Я прикончу тебя прямо сейчас.

Себастьян в изумлении взирал на разыгравшуюся перед ним сцену. Бьянка побагровела и старалась вдохнуть, но ничего не выходило, она лишь беспомощно цеплялась за пиджак Ксавьера, но хватка слабела с каждой секундой.

— Погодите, сеньор Санторо! — опомнился Себастьян. — Погодите же! Вы этак и в самом деле ее убьете!

— И что? — равнодушно бросил Ксавьер, не глядя на него.

— Не спорю, ее шутка вышла за грань разумного, — Себастьян схватил Ксавьера за запястье, — но ради всего святого, возьмите себя в руки! Знаю, вы желаете попасть в тюрьму, чтобы спасти вашего принца, но простит ли он вам этот небольшой каприз? — Он понизил голос до шепота, который едва пробился сквозь сдавленные хрипы Бьянки. — Уж я точно не прощу.

Ксавьер вздрогнул и разжал пальцы. Бьянка брякнулась на пол и надсадно закашлялась. Себастьян осторожно взял Ксавьера под руку и повел к выходу. Тот шел, не сопротивляясь, будто в трансе.

— Досадная вышла неприятность. Поверьте, я не знал, что она замышляет нечто подобное, иначе непременно ей помешал бы.

— Не знали? — Ксавьер говорил так, будто его самого минуту назад душили. — Вы, черт побери, знаете все!

— Ни сном ни духом. — Себастьян втолкнул его в лифт и нажал кнопку первого этажа. — Однако я предупредил ее, что если подобное повторится, то с рук это ей не сойдет…

Ксавьер в изнеможении прислонился к стене и тупо смотрел, как загораются и гаснут кнопки этажей. Вспышка ярости дорого ему обошлась — он едва держался на ногах. Черт побери, по пальцам одной руки можно было пересчитать, сколько раз в жизни он так пугался!

И почти все были связаны с принцем.

Себастьян, как заботливый папочка, передал его Йохану, а сам исчез. Ксавьера не волновало, куда он направился. Он хотел только одного — вернуться в больницу и убедиться, что принц все еще жив. Что его состояние не ухудшилось. Что он доживет до хорошей взбучки, которую Ксавьер ему устроит.

— А я непременно устрою, — прошептал он. — Как же ты меня напугал, черт побери!

Йохан усадил его в машину, и Ксавьер откинулся на сиденье. Голова кружилась, перед мысленным взором мельтешили картинки: Амадео на больничной койке; багровое лицо Бьянки, которая силится вдохнуть, но не может; Себастьян, уговаривающий его отпустить эту змею…

Ксавьер распахнул глаза и уставился в спинку водительского сиденья. А что, собственно, там делал Себастьян? Насколько ему было известно, с Бьянкой его ничто не связывало. Так за каким чертом он явился к ней в гости?

С губ сорвался истерический смешок, и Йохан испуганно глянул на него в зеркало заднего вида. Ксавьер прикусил указательный палец, чтобы не сорваться, и попытался обдумать все, что увидел и услышал.

Даже если Себастьян решил вздуть Бьянку за покушение на Амадео, он не мог так быстро установить, что виновата именно она. Про аллергию ему вряд ли известно, да и ее адрес так быстро не достанешь. Ксавьеру его дал Даниэль. Значит, Себастьян знал обо всем заранее, но не мог предположить, что бьянкина месть едва не стоит Амадео жизни.

Принц был тысячу раз прав, когда говорил, что Себастьяну нет резона его убивать, об этом свидетельствовал разговор на повышенных тонах, окончание которого застал Ксавьер. Но это также доказывало и то, что Бьянка и Себастьян знакомы. Возможно, сговорились, преследуя каждый свою цель. И если цель Бьянки — заполучить «Гандикап», то что нужно Себастьяну?

Ксавьер застонал и сжал пальцами виски. Он больше не мог думать, голова взрывалась от вопросов. Все, чего ему сейчас хотелось — выпить бутылку какого-нибудь пойла залпом и лечь спать. В палате Амадео. Никакая охрана не в состоянии защитить того, кто сам ищет неприятности на свою красивую задницу.

— С сегодняшнего дня, — сказал Ксавьер Йохану, — не отходишь от принца ни на шаг. Если расстояние между вами будет более одного метра — уволю к чертям.

Йохан напряженно кивнул и повернул к больнице.

— Куда ты собрался?

Амадео обернулся и хмыкнул. Он уже был полностью одет, аккуратно свернутая больничная пижама лежала на заправленной кровати. В руках принц держал пальто.

— Стоило мне спустить ноги с койки, как ты тут как тут. Я в порядке, не стоит так переживать.

— Вчера ты лежал тут полуживой, — прошипел Ксавьер, — а сегодня тебя снова тянет на приключения? Ты можешь хотя бы немного подумать о своем здоровье?

— Я о нем думаю. Приступ уже прошел, ничего страшного со мной не случится, если не буду трогать кошек, почему ты, черт побери, так психуешь?!

Ксавьер зажмурился и медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Был бы тут твой врач, ты бы лежал и не шевелился. Но его тут нет, и его роль возьму на себя я. Поэтому раздевайся и марш в постель.

Амадео сжал челюсти так сильно, что на скулах заиграли желваки. Он швырнул пальто на стул и подошел вплотную к Ксавьеру.

— Захотел побыть моей нянькой? Ты прекрасно с этим справишься и дома. А теперь дай мне пройти, я не хочу тут больше оставаться.

— Я не собираюсь быть твоей нянькой! — рявкнул Ксавьер. — Но и вести себя так безрассудно не позволю! Снова хочешь в обморок? Что ж, давай, у входа в больницу как раз собралась толпа журналистов. Ты так красиво потерял сознание вчера, что все они жаждут узнать, что с тобой такое! Вдруг им повезет, и ты снова упадешь прямо перед камерами!

— Ты же знаешь, что не упаду, — вздохнул Амадео. — Ксавьер, успокойся. Ты же видишь, что со мной все хорошо.

— Да, с тобой все хорошо. Но разве ты хочешь, чтобы все узнали, что с тобой случилось? Чилли уже подкинула им «утку», что это переутомление, но если ты так быстро выпишешься, никто этому не поверит. Какой-нибудь пронырливый журналист додумается расспросить Бьянку, и та не преминет рассказать о том, что у тебя просто убийственная аллергия на кошек! Как считаешь, насколько ценна эта информация для тех, кто желает тебе отправиться отсюда прямиком в морг?

Амадео поднял лицо к потолку и закрыл глаза.

— Боже, ты преувеличиваешь. Прекрати паниковать, пожалуйста, я совершенно тебя не узнаю!

Ксавьер глубоко вдохнул и сосчитал про себя до десяти. Он ошибался, полагая, что успокоится, едва окажется рядом с принцем. Нет, все стало только хуже.

— Ладно. Одна ночь. Ты останешься тут еще на одну ночь, а потом катись на все четыре стороны.

Амадео молча смотрел на него, затем вдруг улыбнулся.

— Раньше ты не шел на компромиссы.

— Раньше меня не держал в тисках безумный торговец органами.

— Брось, дело не в этом. — Амадео убрал пальто в шкаф и стянул пиджак. — Ты правда изменился.

— Еще одно слово на эту тему, принц, и я изменюсь обратно. — Ксавьер хмуро смотрел в окно. — Не надо было оставлять тебя с ней наедине. Если бы не чертов Себастьян…

Амадео сел на кровать. Удивленным он не выглядел. Отнюдь.

— Себастьян был там?

— Да. Ты его не приглашал, и я решил выяснить, что ему понадобилось.

Губы Амадео искривились в усмешке.

— Я догадывался, что эти двое работают вместе.

Ксавьер сощурился — принц озвучил его недавние мысли.

— С чего ты это взял?

— Ясно как день. Бьянка слишком осмелела, после взрыва машины она вела себя аккуратно, пыталась пролезть мне под кожу иными путями, но вредить опасалась. И тут подбрасывает мне кошачий волос в бокал. Стала бы она так поступать, зная, что никто не защитит ее, если все вскроется?

— Я думал о том же. Правда, до твоей проницательности мне далеко. Я попросту застал Себастьяна в гостях у Бьянки. Отдаю ему должное — он помешал мне убить эту сумасшедшую ведьму.

Амадео в удивлении поднял брови.

— Мне стоит сказать ему «спасибо», что избавил тебя от тюрьмы. Любопытно, какую сделку они заключили? Что пообещала ему Бьянка в обмен на «Гандикап»?

Принц задумчиво смотрел в окно, за которым падал снег, и Ксавьер увидел то, чего больше всего боялся. Глаза принца снова начала заливать пустота, та самая, с которой он мучил Флавио, с которой едва не отстрелил Ксавьеру ухо.

И с которой все чаще и чаще смотрел на Себастьяна, когда тот появлялся в поле зрения.

Ксавьер взял его за плечи и сильно встряхнул. Голова принца мотнулась в сторону, волосы взметнулись, он потрясенно уставился на друга. Ксавьер с облегчением увидел, что пустота исчезла.

— Не смей думать о мести, — строго сказал он, надеясь, что голос не задрожит. — Бьянка этого уж точно не стоит.

— С чего ты взял, что я хочу ей отомстить? — недоуменно спросил Амадео. — Я думал о том, как вытащить ее из всего этого живой. Даниэль не простит мне, если с его сестрой что-то случится, пусть она та еще стерва.

Ксавьер закрыл глаза, чувствуя непомерное облегчение. Два месяца принц, как одержимый, гонялся за Себастьяном, не замечая ничегона своем пути, не выбирая средств и методов. У Ксавьера волосы вставали дыбом от отчетов, которые Киан присылал ему еженедельно: принц поссорился с бывшим копом в Старом квартале и едва не получил пулю в затылок; принц спутался с шайкой налетчиков; принц обратился к «Руке Бога», которая расправлялась с похитителями на свой лад… Но сейчас он выглядел нормальным.

Еще пару лет назад Ксавьера раздражала чрезмерная мягкость Амадео по отношению к тем, кто к нему пощады бы не проявил, но сейчас он все отдал бы, чтобы вернуть того нежного принца.

— Мсье Амадео!

Даниэль, хлюпая носом, вошел в палату. Похоже, он снова подслушивал у дверей, и Ксавьер сделал себе мысленную пометку избавить парня от этой дурной привычки.

— Вы… вы правда хотите пощадить Бьянку после того, что она… с вами… Вы же могли умереть!

— Но не умер же. — Амадео улыбнулся. — Между прочим, благодаря тебе.

— Благодаря Бартоло! — выпалил Даниэль, бесцеремонно плюхаясь на больничную койку. — Он меня предупредил, что у Бьянки совсем кукушечка в лес улетела, так и сказал, да… Но я все равно не успел…

— Если бы не успел, меня бы здесь сейчас не было, Даниэль. Ведь это ты предупредил Чилли.

— Но я же…

Ксавьер закатил глаза.

— Ох, оставлю вас вдвоем. Сил нет слушать ваше воркование.

— Ревнуешь? — подколол его Амадео и рассмеялся в ответ на зверскую физиономию. Когда за Ксавьером закрылась дверь, он положил ладонь на плечо Даниэля. — Не волнуйся, если Бьянка не переступит черту, я ее не трону.

— А что за черта? — Даниэль вытер нос бумажной салфеткой. — Она же едва вас не убила, причем дважды! Как вы можете быть так спокойны?

— На меня покушались множество раз. Если бы я избавлялся от всех, кто осмеливался на подобное, хватило бы на небольшое кладбище.

Даниэль поежился.

— Но если она тронет кого-то из моей семьи, — продолжил Амадео, — Тео, Ксавьера, Розу, Дэвида, Кейси, тебя и твоих домочадцев, дона Грегорио и Паоло, Чилли… Тут уж я церемониться не стану. Вот та черта, которую никто не смеет пересекать.

Себастьян пересек ее уже несколько раз, зашептал ему на ухо противный голосок. Он похитил всех, кто тебе дорог, ради грязного и подлого шантажа, убил твоего врача и близкого друга, и что же? Он до сих пор ходит по этой земле, наслаждается жизнью, проворачивает грязные делишки, вновь и вновь заставляет заключать пари и кабальные контракты, убивает сотни людей ради продажи органов, еще больше угоняет в рабство, а ты так ничего и не сделал, чтобы это прекратить.

Но он усилием воли заставил этот голос замолчать. Себастьян еще свое получит.

— Ты что, тут ночевал?

Даниэль все еще был в парадном костюме, только галстук куда-то подевался. Кудряшки встрепаны, глаза покраснели — похоже, парень совсем не спал.

— Ну не то чтобы ночевал, — хихикнул он. — Ночь-то оказалась не такой уж длинной, все же Новый год…

— Тебе стоило вернуться домой. Твои младшие, должно быть, волновались.

— Конечно, волновались. О вас. Я ненадолго съездил, уверил, что с вами все в порядке и сразу же вернулся. А то вдруг что…

— Ну, как видишь, со мной все хорошо. Правда, Ксавьер так не считает, поэтому мне придется задержаться тут до завтра. — Амадео вздохнул. — Тео опять меня не дождется. Сколько ему пришлось из-за меня пережить…

— Я позвоню Катрин и попрошу ее пригласить Тео в гости! — просиял Даниэль. — Как вам идея?

— Отличная, — улыбнулся Амадео.

Когда Даниэль ускакал, он лег на кровать и уставился в потолок. Как и Ксавьер, он задавал себе один и тот же вопрос: что пообещала Бьянка Себастьяну в обмен на свою помощь? В том, что Себастьян предложил ей «Гандикап», Амадео не сомневался ни минуты — других желаний на данный момент у Бьянки не было. Она готова подружиться с самим дьяволом, если это приблизит ее к вожделенному креслу генерального директора.

Вот только насладиться им она вряд ли успеет. Получив то, что ему нужно, Себастьян уничтожит ее.

Чтобы скрыть свою слабость.

Бартоло уже час топтался в вестибюле больницы, и на него подозрительно поглядывал охранник. Медсестры за стойкой то и дело бросали на него неприязненные взгляды, наверняка приняв за журналиста. Со вчерашней ночи их братия толклась тут беспрерывно.

Бартоло прислонился к стене и зажмурился. Бьянка просто сумасшедшая! Как ей вообще могла прийти в голову такая идея? Подбросить кошачий волос в бокал… Бартоло ни на миг не верил, будто она не осознавала последствий — у их отца была аллергия на орехи, и однажды он едва не задохнулся из-за ошибки повара.

Нет, Бьянка сознательно собиралась убить Солитарио.

— Больная, — прошептал Бартоло. Губы пересохли, язык едва ворочался — вчера он с горя напился так, что едва приполз домой. Сейчас бы выпить хоть банку пива, чтобы заглушить гудение в голове.

А потом догнаться виски. Оно поможет избавиться от неприятного чувства под ложечкой. Будто это не Бьянка, а он во всем виноват.

Когда он связался со специалистом по взрывным устройствам, тот заверил его, что во время взрыва в автомобиле никого не будет. Бомба должна была только напугать, но не покалечить. Но она взорвалась раньше, и если бы Даниэль с Солитарио оказались чуть проворнее, уже взлетели бы на небеса. Бьянка не придала этому большого значения, наоборот, досадовала, что сладкая парочка все еще топчет землю, не давая ей, Бьянке, получить то, что она хочет. А вот Бартоло несколько дней после происшествия беспробудно пил, стараясь заглушить голос, вещавший в голове не хуже оглушительного дверного звонка.

«Это твоя вина. Это твоя вина».

И так до бесконечности.

Вскоре он поутих, но еще долго Бартоло просыпался среди ночи от неясных кошмаров. Притом, что он обычно накачивался так, что спал, как убитый до утра!

Но сейчас все оказалось гораздо хуже.

Соседи держали шикарного персидского кота, красивого, но необычайно тупого. Сколько раз он пытался самоубиться, разгуливая по тоненькому карнизу и забредая иногда на балкон к Бартоло! Сколько раз выскальзывал из квартиры на лестничную клетку и юркал за решетку, запирающую выход на крышу! Необычайно тупой кот.

Но тут он оказался весьма кстати. Бьянка как раз была у Бартоло в гостях, они обсуждали акт об отказе от наследства — вдруг Даниэль все же решит уступить — когда в запертую балконную дверь начал кто-то скрестись. Открыв ее, Бартоло обнаружил вездесущего кота, схватил его и поволок отдавать соседям, но Бьянка внезапно остановила его.

— Какой красивый котик, — промурлыкала она. — И какой пушистый!

Она взяла кота из рук Бартоло и гладила, гладила без конца, восхищаясь длинной, ухоженной шерстью. Бартоло никогда не видел, чтобы сестра проявляла хоть какой-то интерес к животным, поэтому с удивлением взирал на эту сцену. Потом, когда сестра наигралась, отнес кота хозяевам.

А вернувшись, увидел, как Бьянка прячет клок шерсти, оставшийся на ее блузке, себе в сумочку.

Поначалу Бартоло решил, что она попросту задумалась о чем-то и не осознала, что делает. Поэтому немало удивился, когда в ответ на его шутливый вопрос, не носки ли она собралась вязать, рявкнула, что это не его дело.

Но только на празднике все наконец встало на свои места. Видя, как Бьянка безмятежно протягивает бокал Амадео, Бартоло все понял.

Он сам не знал, почему не остался в стороне. Обычно он предпочитал отсидеться, пока буря не пройдет стороной, не желал лезть в самую ее гущу. Но тут понял, что Амадео Солитарио может умереть.

А его дура-сестричка — надолго сесть в тюрьму за убийство.

Он схватил проходящего мимо Даниэля за локоть и яростно зашептал ему об эпинефрине. Не было времени объяснять, что это такое — он видел, что Амадео уже сделал пару глотков. Даниэль побледнел и бросился не к учителю, а к рыжеволосой девице, и, как выяснилось впоследствии, правильно сделал.

Бартоло тяжело вздохнул и поплелся к кулеру. Налив воды в бумажный стаканчик, он залпом выпил и наклонился налить еще, но его повело в сторону, и он едва не упал.

Чья-то рука мягко подхватила его под локоть. Он выпрямился и уставился на ту самую рыжеволосую. Кажется, ее фамилия Райо. И так ей подходит… Сияет, как солнечный лучик.

— Вы в порядке, Бартоло? — участливо спросила она.

— Я-то? Ага. — Бартоло бросил стаканчик в мусорное ведро и одернул пиджак. — А вы что тут делаете?

Только спросив, он понял, какую сморозил глупость. Ее босс здесь, что она может тут делать?

Чилли кивнула на ряд стульев у стены.

— Может, сядем?

Бартоло подчинился. Он торчал тут с самого утра, надеясь узнать что-то о состоянии Солитарио, но не решался задать вопрос. Да никто ему бы и не ответил.

Хотя, может, ответит она.

Он прокашлялся и, вытерев внезапно вспотевшие ладони о брюки, спросил:

— Как, э-э-э… Как ваш начальник?

— В порядке, — улыбнулась Чилли. — Благодаря вам.

Краска поползла вверх от шеи, заливая лицо. Бартоло закашлялся, надеясь скрыть смущение.

— Да что вы, — просипел он. — Я-то что сделал?

— Сказали Даниэлю про эпинефрин. Знали, что собиралась сделать Бьянка?

В ее голосе не было ни намека на осуждение, мол, ты знал и не помешал заранее, и тому подобное. Давно с Бартоло не разговаривали так, будто он никому ничего не должен. Давно его ни за что не благодарили.

Давно с ним не обращались, как с человеком, а не куском грязи.

— Ну, прямо она не говорила, — кашлянул он. — Но когда я увидел, что она прячет шерсть в сумочку вместо того, чтобы выбросить…

Чилли фыркнула, и Бартоло напрягся, но презрение, прозвучавшее в ее голосе, адресовалось не ему.

— Да уж, это еще додуматься надо. Любопытно, как она узнала об аллергии. Амадео не разглашает эту информацию на каждом углу.

— Понял. — Бартоло поднял руки. — Я никому ничего не скажу.

— Да я не об этом. — Чилли снова улыбнулась. — Вы правда спасли ему жизнь, Бартоло. Спасибо.

В груди разлилось тепло. Бартоло не осознавал, что губы растянулись в широкой улыбке, пока скулы не свело от напряжения.

— Хотите с ним поговорить? — спросила Чилли, вставая.

— С кем? С Солитарио? — Бартоло смущенно выдохнул. — Да нет, что вы. Мы пока не настолько накоротке, чтобы я так просто…

— Да бросьте, — рассмеялась Чилли. — Он будет рад вам.

Рад ему. Черт побери, Бартоло давно забыл, что это значит. Ему никто не радовался. Ни подчиненные, ни Бьянка. Сестрица вообще всегда обращалась с ним так, будто он ей что-то должен. Радоваться тому, что он существует? Пха!

Бартоло почти согласился и даже начал вставать со стула, но тут в кармане завибрировал телефон. И всю решимость как ветром сдуло.

— Простите, — пробормотал он. — Простите, мисс Райо, срочный звонок.

— Ничего страшного, — кивнула та. — Тогда до встречи.

— До встречи. — Бартоло проводил ее взглядом, подождал, пока она скроется в лифте, а затем ответил на звонок.

— Если хочешь искупить свой промах, — прошипела в трубке Бьянка. — Немедленно привези мне кое-что.

В горле снова пересохло, и Бартоло с сожалением посмотрел на кулер в нескольких шагах от него.

— Конечно. Куда мне подъехать?

Бьянка назвала адрес, и телефон едва не выпал из пальцев. Дрожащими пальцами дав отбой, Бартоло, как во сне, сделал несколько шагов к лифту, но потом вдруг передумал и бросился к выходу.

Бьянка, должно быть, рехнулась.

Первого января в офисе никого не было, и Бьянку это полностью устраивало. Она пришла сюда не работать — находиться дома после вчерашнего было выше ее сил. Ей все время чудились шаги на лестничной клетке, она десятки раз проверяла, заперта ли дверь, накинута ли цепочка, но все равно не могла избавиться от ощущения, что в нескольких метрах от нее стоит киллер, целящийся в глазок из пистолета с глушителем.

По той же причине она задернула все шторы и не включала свет. Захоти Санторо — и снайпер снимет ее в считаные секунды. На защиту Себастьяна больше рассчитывать не приходилось — вчера он недвусмысленно дал понять, что помогать ей не намерен.

Она осталась одна. Сама по себе.

Поэтому, кое-как убедив себя, что за дверью никого нет, Бьянка выбралась из дома и поехала в офис. Тут, по крайней мере, круглосуточно дежурила охрана.

Бьянка допивала уже третью чашку кофе, когда в дверь постучали.

— Госпожа Мартинес! — позвал охранник. — К вам посетитель!

Внутри все похолодело. Бьянка отставила чашку и сцепила пальцы, стараясь унять внезапно охватившую ее дрожь.

— Я никого не принимаю! Сегодня нерабочий день, пусть уходит!

— Он настаивает, госпожа Бьянка. — голос охранника звучал смущенно — наверняка ему предложили денег. Вот же продажная скотина.

Сделав себе пометку уволить падкого на вознаграждение засранца, Бьянка сдалась.

— Пусть заходит.

Без всякого удивления она увидела на пороге Себастьяна Арройо и сжалась в ожидании очередных громов и молний, но он, казалось, полностью забыл о вчерашнем инциденте и лучился учтивостью.

— Добрый день, Бьянка! Как ваши дела? Надеюсь, после шампанского голова не болела? Кажется, я вчера немного перебрал. — Он смущенно улыбнулся. — Вы знаете, как это бывает.

— Если вы пришли извиняться за вчерашнее, — холодно ответила она, — то не стоит.

— О, что вы, я и не собирался. — Себастьян примирительно поднял руки. — Хотя, признаться, я и правда слегка вспылил. Но ведь и вы не ангел.

Бьянка поморщилась и постаралась повернуться к нему правой щекой. Левая после его удара распухла, как диванная подушка. Синяки на шее она спрятала под воротом свитера.

— Зачем тогда вы здесь? — равнодушно спросила она, не отводя глаз от монитора. — Разве не вы сказали, что я не заслужила вашей дружбы?

— Я решил дать вам еще один шанс. Но все зависит от того, кем вы хотите меня видеть: бесплатным врагом или выгодным другом.

Определенно не врагом. Бьянку до сих пор била дрожь при мысли о вчерашней ночи, и Себастьян заметил, как дернулись ее плечи. Он мягко улыбнулся и устроился в кресле для посетителей.

— Мне нужна услуга. Помните? Мы заключили с вами договор. Я помогаю вам заполучить «Гандикап», а вы…

— Вы так и не сказали мне, чего хотите. — Бьянка раздраженно дернула плечом. И, прошу заметить, «Гандикап» все еще в руках Солитарио.

Себастьян нахмурился.

— Я сказал, что помогу вам, это не значит, что я преподнесу его вам на блюдечке. И вы должны пошевелить своей очаровательной задницей, чтобы что-то получить, разве не так?

— Ну и где же ваш чудодейственный рецепт?! — взвилась Бьянка. — Я только и слышу от вас: помогу, помогу, помогу, но пока вы не помогли ничем!

— Я могу лишь дать направление. Двигать туда свою очаровательную задницу, — не без сарказма повторил он, — вы должны сами.

— Так дайте! — рявкнула она и поморщилась — горло все еще саднило после встречи с Санторо. Мерзавец!

— Ох, Бьянка, Бьянка. — Себастьян сокрушенно покачал головой. — Если бы вы так не зациклились на Солитарио как на мужчине, который вам совершенно не светит, вы бы и сами нашли его слабое место. Думаете, он печется о себе? Ничуть. Для него важнее всего — семья и друзья. За них он отдаст жизнь, не моргнув глазом. Если хотите что-то получить от него — заберите самое дорогое.

— Так говорите, будто это два пальца, — фыркнула Бьянка. — Я слышала, сына у него неоднократно похищали, поэтому сейчас до него и дотронуться нельзя, чтобы не завопила сигнализация! И каким образом вы предлагаете его похитить?

— Вы опять метите слишком высоко и слишком мелко. — Себастьян прикурил и щелкнул крышкой зажигалки. Бьянке он сигарету не предложил. — Конечно, Матео — самая вероятная цель, потому на его защиту выделено больше всего ресурсов. Но вы забываете о других вероятностях. — Он встал, взял маркер со стола Бьянки и прямо на оконном стекле начертил простую схему. — Смотрите. Самая вероятная цель для шантажа — разумеется, сын. Дадим ему, скажем, процентов девяносто. — Рядом с именем Матео Себастьян нацарапал «90 %». — Дальше, по нисходящей — его домашние, экономка, начальник охраны… Да-да, не удивляйтесь, эти люди важны для него примерно одинаково. Но никому в голову не придет похищать дряхлую старушенцию или пузатого охранника — в глазах похитителя они не кажутся вероятным средством для достижения цели. А ведь они чрезвычайно ценны для Амадео! Я сам имел возможность в этом убедиться пару месяцев назад. — Он внезапно захихикал, и Бьянка вздрогнула — очень уж звук напоминал скрежет пенопласта по стеклу. — Чилли Райо — еще одна вероятная цель. Какой мужчина не пойдет на рыцарский поступок ради девушки? Скажем, дадим ей семьдесят пять процентов… А есть еще престарелый дон из Мексики, его сынишка — для детей этот показатель всегда выше… И, разумеется, Ксавьер Санторо. — Себастьян обвел одним большим кругом написанные на стекле имена. — У вас такой богатый выбор целей, а вы зациклились на ребенке! Право слово, я считал, что вы мыслите шире.

Бьянка хмуро смотрела на испорченное стекло. Что, черт побери, он пытается сказать? Что Солитарио запросто отдаст «Гандикап» за каких-то людей, которые ему даже не родня? Экономка, охранник, какой-то старик с ребенком… Какая чушь! Она бы и пальцем не пошевелила ради тех, кто ей невыгоден!

— Не верю. — Она скептически сложила руки на груди. — Какой бизнесмен отдаст свое детище из-за угроз людям, которые ему даже не родственники? Сам Солитарио — подкидыш, все, кого вы назвали, ему никто! Даже сын! И вы сейчас пытаетесь меня убедить, что ради них он…

Она замолкла, озаренная внезапной мыслью. Которая уже много раз приходила ей в голову, слишком много, но Бьянка каждый раз отбрасывала ее из-за трусости. Из-за возможных подозрений. Но сейчас она вовсе не прокралась в сознание, как раньше, нет, она ворвалась вихрем и закружила все мысли в водовороте, увлекая за собой все глубже и глубже.

Пусть у Солитарио не было родни, ради которой стоило бы так рисковать. Зато она была у Даниэля.

Чем больше Бьянка думала, тем привлекательней казалась идея разрубить гордиев узел одним ударом. Она уже все испробовала, абсолютно все. Оставался единственный способ заполучить желаемое, и что ее теперь остановит?

Ничего.

— Вижу, на тебя наконец снизошло просветление, — не без сарказма заметил Себастьян. Учтивый тон как ветром сдуло. — Иди и греши, дочь моя, но помни — если с твоего благословения с головы Солитарио упадет хоть волос — я обрею тебя налысо. А потом привяжу к своему автомобилю и протащу по главной улице города. Ясно?

Бьянка содрогнулась, прекрасно понимая, что это не пустые угрозы.

— Разумеется, — выдавила она. — Не волнуйтесь, Солитарио я больше не потревожу. Физически.

Себастьян рассмеялся добрым, сердечным смехом. Бьянка, как ошпаренная, рванула в ванную комнату, где ее стошнило. Ее трясло, как осиновый лист, зуб не попадал на зуб, а в голове раз за разом прокручивался страшный сценарий, который обещал прописать ей Себастьян.

Ополоснув лицо, она уставилась на свое отражение и сама поразилась своей бледности, которая делала уродливый синяк на щеке еще заметней. После вчерашней ночи, когда Себастьян едва не выбил ей зуб, а потом по-рыцарски спас от Санторо, она не могла находиться с ним рядом дольше нескольких минут. Невероятным усилием она держала себя в руках, но его смех проник под самую кожу и вывернул ее наизнанку.

Она попросту боялась его. Непредсказуемый, неуравновешенный и явно страдает биполярным расстройством. Кошмарный тип.

Тряхнув головой, она отбросила ненужные мысли. Теперь у нее остался лишь один способ заполучить «Гандикап». Может быть, с самого начала следовало так поступить. И сейчас, пока Солитарио в больнице и никак не может ей помешать, самое время.

Дождавшись, пока ноги перестанут трястись, она вернулась в кабинет. Себастьян развлекался тем, что листал ее ежедневник. Подавив возмущение таким неприкрытым вмешательством в личную жизнь, Бьянка уселась за стол.

— Это все, о чем вы хотели поговорить? — как можно равнодушнее спросила она. — Если так, то мне надо работать… Над моим планом, который вы так любезно мне подсказали.

— Я верю в вас, Бьянка. И раз уж вы наконец нашли выход, будьте добры рассчитаться со мной.

Он положил перед ней лист бумаги, на которой она обычно писала письма особо важным клиентам. Сверху изящным шрифтом была набрана ее фамилия, внизу стояла личная печать. Никто, кроме Бьянки, не смел пользоваться этой бумагой, пачка была заперта в сейфе, так как этот дьявол добыл ее?!

— Прошу вас написать рекомендательное письмо.

— Кому?

— Вашей бабушке. Марии Альварес.

Глава 8. Чего бы это ни стоило

Близнецы рассорились из-за того, в какую настольную игру поиграть сегодня вечером, когда Тео придет в гости, и Катрин вышла из себя.

Такого с ней не случалось уже давно — после смерти родителей жизнь стала серой, но относительно спокойной. Просто продолжалась, как ни в чем не бывало, просто ушли двое самых дорогих ей людей. Катрин все так же продолжала ходить на занятия, играть с близнецами, присматривать за не в меру пылким братцем — как будто ничего не произошло. Иногда, правда, она закрывалась в ванной, когда все ложились спать, и там беззвучно плакала, но год за годом это случалось все реже. Она и правда приспособилась, поняла, что ничего не закончилось.

А потом умер дедушка.

И все в одночасье переменилось.

Чертово завещание! Катрин с удовольствием порвала бы его на мелкие кусочки или закрасила черной краской так, чтобы ни строчки нельзя было прочесть! Какого черта он так поступил? Почему взвалил на Даниэля такую ношу, зная, что он всего лишь мальчишка? Разумеется, он не мог предполагать, что так рано умрет, может, надеялся, что Даниэль успеет подрасти, но все равно! Как можно было обречь Дэнни на такое?

На ненависть собственной семьи!

Конечно, они с Бьянкой и Бартоло и раньше не особо ладили. Точнее, практически не общались, особенно после смерти родителей. Бьянка просто вела себя так, будто Бенуа не существует. И сейчас Катрин хотелось, чтобы все снова стало так же. Пусть Бьянка живет своей жизнью и не трогает никого из них!

Но Катрин понимала, что это возможно лишь в том случае, если Даниэль откажется от завещания. А он этого не сделает. Не только из-за мсье Амадео, о котором Даниэль талдычил сутки напролет. Но из-за нее и близнецов. Он не мог отказаться от всего из-за груза ответственности, который водрузил себе на плечи. Пусть не по своей воле, но все же… Таким уж он был с самого детства.

Но Катрин боялась. Действительно боялась того, на что брат себя обрек. Уже несколько раз с начала этой истории на Амадео покушались. Едва не взорвали машину. Теперь еще и потеря сознания в разгар праздника. Катрин ни на секунду не поверила, что это было переутомление, как написали журналисты. Это было покушение на убийство.

Достаточно было взглянуть на Даниэля, чтобы убедиться в этом. Братец едва приволок ноги в ту ночь, лицо было белее простыни, волосы всклокочены, а в глазах плескался страх. Вот только не за себя этот балбес боялся. А стоило бы.

После выволочки Люк и Лили поутихли и только шепотом ворчали друг на друга, а Катрин, ненавидя себя за вспышку гнева, заперлась в своей комнате и яростно возила кистью по мольберту. Это всегда помогало, правда, иногда она сама пугалась образов, что появлялись на холсте.

Вот и сейчас она с ненавистью и страхом смотрела на карикатурное лицо, в котором, однако, безошибочно угадывались черты Бьянки. Тела не было — вместо него извивалось змеиное туловище, обернувшееся вокруг кривого дерева. Катрин хотелось разрубить змею пополам, чтобы она больше никого не могла ужалить, и она уже погрузила кисть в краску, намереваясь иссечь рисунок толстыми штрихами, но тут раздался стук в дверь.

— Войдите, — механически произнесла она.

Наверняка близнецы помирились, потому что приехал Матео. Пока Амадео не было дома, Даниэль предложил пригласить мальчика в гости. Бедный малыш совсем приуныл из-за случившегося с папой, ему стоило отвлечься. Катрин слегка улыбнулась. Чудесный паренек, наверняка никогда не капризничает, не то что эти мелкие…

— Это я? — услышала она мелодичный голос.

И вздрогнула. Бьянка стояла за ее спиной и разглядывала монстра со своим лицом.

— А что, похоже? — Катрин положила кисть, чтобы Бьянка не заметила дрожи ее рук. — Как ты сюда попала?

— Густав впустил. А почему не должен был? Мы ведь семья.

Последнее слово она будто выплюнула. Катрин подавила дрожь и покрепче сжала палитру.

— Даниэля нет дома. Зачем ты пришла?

Бьянка продолжала разглядывать портрет. На губах играла усмешка, и Катрин не могла понять, нравится ли ей то, что она видит, или она сейчас схватит холст и швырнет в окно.

— У тебя несомненный талант. Общее сходство ты улавливаешь отлично, даже если отдельные черты непохожи. — Она задумчиво коснулась своего носа. — Мне казалось, он не такой уж длинный.

— Зачем ты пришла? — нетерпеливо повторила Катрин. Ей стало холодно, зубы начали едва слышно стучать, и она попыталась взять себя в руки. В доме же охрана, что Бьянка может сделать?

Та отвернулась от картины и нацелила дуло пистолета на Катрин.

— Пойдем в гостиную, и я все тебе расскажу.

Франк лежал на полу, и Катрин едва не запнулась о него. Вскрикнув, она отскочила, но Бьянка нетерпеливо подтолкнула ее пистолетом вперед.

— Не волнуйся, он не мертв. Просто оглушен. Сейчас Густав его свяжет, так, на всякий случай, и мы поговорим.

— Г-густав? — прошептала Катрин, уставившись на охранника, который когда-то катал ее на широких плечах и втихую от родителей угощал конфетами.

Тот выглядел виноватым, но все же склонился над напарником и связал ему руки и ноги мотком бечевки. Только сейчас Катрин заметила в углу еще одного связанного человека. Он был не из их охраны, а значит, привез сюда Матео.

— Густав работает на меня. Неужели ты не догадывалась? — Бьянка уселась в кресло и жестом велела Катрин занять диван напротив. Там же съежились и Матео, и до смерти перепуганные близнецы, и Катрин прижала их к себе, пытаясь охватить всех троих. Лили сунула в рот большой палец и таращилась на Франка, а Люк, храбрясь, громко сопел.

Катрин вдруг разозлилась. После смерти мамы и папы Лили начала сосать большой палец, совсем как в глубоком детстве, и Катрин отчаялась ее отучить, прекрасно понимая, что это реакция на стресс. И только совсем недавно, после знакомства с Тео и Паоло, Лили наконец избавилась от этой привычки, а сейчас опять! Чертова Бьянка, чтоб ей пусто было…

Бьянка, должно быть, тоже заметила ее злость, потому что с любопытством уставилась на нее.

— Ну? Ты хочешь что-то мне сказать?

— Зачем все это? — рыкнула Катрин. — Ты устроила это представление ради «Гандикапа»?

— Браво! — Бьянка похлопала себя свободной рукой по запястью — пистолет она ни на мгновение не выпускала из рук. Катрин узнала оружие Франка — должно быть, Густав разоружил его. — Разумеется, это все ради «Гандикапа». Будь твой братец поумнее, сразу бы отказался от него. Тогда сейчас ничего этого не было бы.

— Дедушка хотел видеть преемником его, а не тебя, — огрызнулась Катрин. — Теперь понятно, почему.

Лицо Бьянки застыло.

— Помолчала бы ты, милая, — пропела она. — Не думала, что от тебя так много шума, ты всегда была тихой девочкой.

Ее прервал звонок в дверь, и дети встрепенулись. Катрин надеялась, что это помощь, но до ужаса боялась, что Даниэль наконец-то оторвался от любимого учителя и явился прямиком в лапы Бьянки.

Густав пошел отпирать дверь. Нежданным гостем оказался Бартоло. Он прошел в комнату, оставляя грязные следы на ковре, и водрузил на журнальный столик между креслом и диваном новехонький «дипломат».

— Ты чего это? — Он покосился на пистолет, который Бьянка держала на коленях. Слава богу, целиться в Катрин она перестала. — Не ожидал, что ты к этому прибегнешь. Не слишком ли прямолинейно?

— Мне надоело ходить вокруг да около, не гунди, — отмахнулась Бьянка. — Ты принес то, что я просила?

— Конечно. — Он глянул на детей, и Катрин почудилась неуверенность в его взгляде. Затем он щелкнул замками «дипломата» и достал тонкую папку. — Здесь документы об отказе от наследства в твою пользу. Даниэль их подпишет, я как юрист заверю и…

— Да ни за что! — воскликнула Катрин. Близнецы вздрогнули, и она сильнее притиснула их. — Дэнни не подпишет ваши бумажки!

— А я думаю, что подпишет, милая. — Бьянка широко улыбнулась. Дуло пистолета вновь смотрело на Катрин. — Еще как подпишет.

— Ты сделал что? — переспросил Амадео.

Даниэль, ожидавший бури, втянул голову в плечи.

— Пробрался в Старый квартал, хотя вы мне строго-настрого запретили, и нашел подпольный игровой клуб, где играют в баккара. Я просчитал, что найду там Себастьяна, с небольшой вероятностью отклонения от…

— Я не о том! — Амадео повысил голос, и Даниэль подпрыгнул. — Зачем ты вообще задумал такую глупость?

— Принц, твой ученик — точная твоя копия, — съехидничал Ксавьер, перекатывая во рту леденец. — Когда тебе говоришь не соваться в адский котел, куда ты лезешь в первую очередь?

— Это не смешно! — рыкнул Амадео и снова повернулся к красному, как рак, Даниэлю. — Повторяю: зачем?

— Ради моего плана, — пискнул Даниэль. — Я же говорил вам, мне нужно было…

Амадео сжал виски пальцами. Голова готова была лопнуть.

— Ты с ним играл, — констатировал он.

Ответа не потребовалось. Даниэль покраснел еще гуще и спрятался за воротом свитера.

— В баккара. В эту опасную игру, в которой не можешь предугадать, победишь или проиграешь.

Кудряшки едва заметно подпрыгнули — Даниэль кивнул. Амадео устало откинулся на подушку.

— Боюсь предположить, что ты поставил на кон. Но судя по тому, что все твои пальцы на месте, то и мозги тоже. Или тебе просто повезло?

— У нас вышла ничья, — нервно хихикнул Даниэль. — Поэтому свою ставку я не потерял…

— Я даже не хочу знать, что ты ставил. — Амадео зажмурился. — И почему с тобой так сложно?

— Я отказался играть еще! — выпалил Даниэль. — Катрин заранее предупредила, что…

Амадео распахнул глаза и сел.

— С тобой была и Катрин? Ты совсем из ума выжил?

Юноша выставил вперед руки, защищаясь.

— Она сама за мной пошла! Я вообще заметил ее только у клуба, и…

— Тогда тем более ты должен был немедленно развернуться и шагать в сторону дома, а не тащить ее с собой в игровой зал!

— Принц, принц, угомонись. — Ксавьер зашуршал оберткой нового леденца. — Это уже случилось. Нет смысла ругать его, толку никакого. Давай лучше послушаем, что он узнал. Чтобы это страшно рискованное предприятие не прошло даром.

Даниэль заметно воодушевился и даже выглянул из-за ворота свитера.

— Да! Так вот, Себастьян всегда в легком возбуждении, когда садится играть, но это только поначалу. Как только раздают карты, он кажется самим спокойствием, но это не так. Зрачки расширяются, кончики пальцев чуть дрожат… Он заядлый лудоман.

— Это не новость, — перебил Амадео.

— Принц, я привяжу тебя к кровати и заткну рот кляпом, если не желаешь слушать молча, — пообещал Ксавьер. — Дальше, юный Бенуа.

— Но его лудомания какая-то… нетипичная. — Даниэль почесал в затылке. — Конечно, он, как и многие, стремится к выигрышу, но у него это прямо идея фикс. Знаю, знаю, что вы скажете, большинство игроков именно такие, но есть разница! Правда, я пока не могу сформулировать точнее. Как будто удача для него — все. Его даже не выигрыш волнует, он может разом проиграть или выиграть кучу денег, и бровью не поведет, но сам факт выигрыша — чего угодно, хоть ручки, хоть детской заколки — радует его неимоверно.

— То есть, ты хочешь сказать, что он гонится не за выигрышем как таковым, — Амадео накручивал прядь волос на палец, — а за самим фактом победы?

От Ксавьера не укрылся хорошо знакомый жест, и он нахмурился.

— Да, — облегченно выдохнул Даниэль. — Разумеется, богатые люди играют, не считая денег, просто ради удовольствия, но если бы он проиграл в тот раз, он бы сильно расстроился. Просто потому, что ему не повезло.

— И это все, что ты понял? — Ксавьер настороженно поглядывал на Амадео, гадая, когда тот заметит, что снова утратил контроль.

— Мы сыграли всего одну партию. — Даниэль развел руками. — Но я уже составил примерную последовательность действий… Ах да, и еще! Я узнал, что у него…

Его прервало жужжание мобильника. Он уставился в экран широко распахнутыми глазами, губы задрожали.

Амадео подался вперед.

— Что такое?

— Бьянка, — еле выговорил Даниэль. — Бьянка взяла в заложники мою семью.

— И где его носит? — Бьянка бросила взгляд на наручные часики. — Когда обычно твой брат приходит домой?

— Когда как, — хмуро ответила Катрин. — Может вообще не прийти, останется на ночь в больнице. Такое уже было.

— Что ж, ему же хуже. — Бьянка пожала плечами. — И вам. Придется всю ночь прокуковать на этом диване. Вы же сильные детки, правда? Выдержите?

Лили спрятала лицо в волосах Катрин. Тео зло смотрел на Бьянку.

— Мы-то выдержим, а вот вы вряд ли.

— Какой боевой! — рассмеялась та. — Весь в папочку. Честно говоря, на такой подарок я не рассчитывала, но раз уж ты решил заглянуть в гости, я могу добиться даже большего, чем собиралась.

— Папа и не таких обламывал, — фыркнул Тео.

— Да, но твой папа не знает, что ты здесь, милый мой. Даниэль может артачиться сколько угодно, считая, что несет ответственность за свою семью сам, но что он будет делать, увидев тебя? — Бьянка театрально вздохнула. — Бедный мальчик, мне его даже немного жаль. Жду не дождусь, когда увижу его растерянную физиономию. А когда все закончится, мы с тобой нанесем визит и твоему папе.

Тео тихо зарычал и едва не вскочил с дивана, но Катрин вовремя схватила его за плечо.

— Тише, — прошептала она. — Не обращай на нее внимания. Знаешь, как я ее нарисовала только что? В виде змеи. Противной такой, зеленой. С длинным носом. Правда, похоже?

Тео кивнул и сдавленно хихикнул.

— И с раздвоенным языком?

— Точно.

Лили по-прежнему сосала палец, а Люк смотрел на Бьянку с таким нескрываемым презрением, что она рявкнула на него:

— Отвернись, гаденыш! Густав, милый, ты же забрал у них телефоны? Еще не хватало, чтобы они предупредили этого сосунка.

Тот кивнул, стараясь не смотреть на подопечных. Катрин с каждой секундой все больше ненавидела его. Он же знает их всю жизнь! Как он мог вот так просто их предать, переметнуться к Бьянке?! Ух, дайте только выбраться из этой передряги, она позаботится о том, чтобы этот засранец сел в тюрьму надолго!

Бартоло развалился в кресле и сосредоточенно тыкал пальцами в экран смартфона. Когда он наклонился, чтобы почесать ногу, Катрин увидела какую-то глупую игру. И разозлилась еще больше.

— Надеюсь, Дэнни сегодня не придет, — громко сказала она. — А там, может, и вы устанете ждать. Возьмет вас измором.

Бьянка сощурилась.

— Ты ведь совершенно не умеешь молчать, да?

— Если хотела взять заложников, достаточно было бы и меня одной. Зачем усложнять?

— Что сложного в том, чтобы присматривать за мелюзгой?

— Я хочу в туалет, — вдруг заявила Лили.

— И я, — эхом отозвался брат.

— А я хочу есть, — не остался в долгу Тео.

— Туалет! — ныла Лили, ерзая.

— Сильно хотим! — вторил ей Люк.

— А ну цыц! — рявкнула Бьянка, вскакивая. — Вы меня с ума сведете! Густав, отведи этих в туалет! Даю две минуты! А ты, — она ткнула дулом пистолета в Тео, — потерпишь.

— А попить можно? — жалобно протянул он, хлопая огромными зелеными глазищами. — Мы тут сидим уже целый час, я хочу пить.

— Потерпишь!

— Но я хочу пить!

— У тебя что, совсем нет терпелки?! — взвизгнула Бьянка. — Что еще тебе надо?!

Катрин со вздохом пожала плечами.

— Сразу видно, что ты не присматривала за Бартоло в детстве.

— Факт, — отозвался Бартоло, не отрываясь от смартфона. — Только огребал за нее. Особенно за те конюшни… Неделю сидеть не мог.

Бьянка закатила глаза.

— Что за вечер воспоминаний вы тут устроили? Бартолито, принеси воды. И побыстрее. Ненавижу детское нытье!

Катрин вся подобралась. Они останутся наедине с Бьянкой, и, может, получится разоружить ее. Лишь бы схватить ее руку под правильным углом, чтобы она выстрелила в потолок или пол…

Останавливал ее только Матео. А что, если не выйдет, и пуля угодит в него? Катрин никогда себе этого не простит. Она напряженно прикусила губу, пытаясь просчитать, как лучше подобраться к Бьянке, как вдруг раздался звонок в дверь.

Бьянка моментально насторожилась.

— У Даниэля есть свои ключи. Так?

Катрин покачала головой, про себя проклиная так не вовремя явившегося брата.

— Он часто их забывает. В любом случае, у тебя пистолет. Чего ты боишься?

В голосе прозвучало разочарование, и Бьянка мигом все поняла и рассмеялась.

— Деточка, ты правда надеялась отнять у меня пушку? Да ты еще наивней, чем я думала! А этот маленький гаденыш, — она погрозила Тео пальцем, — хотел меня отвлечь. Коварно и умно! Да ты действительно сын своего отца, хоть и приемный!

Тео презрительно фыркнул и отвернулся.

Вернулись Густав и близнецы. Бьянка жестом приказала охраннику отпереть дверь и впустить Даниэля.

Тот вихрем ворвался в гостиную. Следом шел Амадео.

Бьянка на мгновение застыла. Она не ожидала, что кузен явится со своим учителем, по слухам, Амадео едва вставал с кровати после того, как вернулся с того света! Так откуда… И почему явился сюда?

Амадео, увидев прижавшегося к Катрин Тео, оторопел не меньше.

— Малыш, ты что тут делаешь? — выдавил он, стараясь обуздать мгновенно охвативший его ужас.

— Пришел в гости, — отозвался сын. В его голосе почти не было страха, и Амадео немного успокоился. — Ты же сам разрешил.

— Чего тебе надо? — дрожащим голосом спросил Даниэль, стиснув кулаки. Бьянка с удовлетворением отметила, что мальчишка больше боится, нежели злится, а значит, добиться желаемого будет легко.

— Догадайся сам. — Она кивнула на разложенные на столе документы. — Подпиши их — и я уйду. Все твое драгоценное семейство не получит и царапинки.

Даниэль плюхнулся в кресло и потянулся за бумагами.

— Акт об отказе от наследства? — прохрипел он. — Как я и думал… Ты совсем рехнулась.

— Согласен. — Амадео встал между Бьянкой и детьми. Черный зрачок дула уткнулся ему в грудь. — Каким чудовищем надо быть, чтобы взять в заложники детей?

— Дети, старики — какая разница? — сладко улыбнулась она. — И раз уж все так удачно сложилось, следующей остановкой станет твой дом.

— И чего бы ты потребовала от меня? — фыркнул Амадео. — Брачный контракт? Ты сошла с ума.

— Идея интересная. — Бьянка продолжала сверкать улыбкой. — На самом деле я еще не решила, чего от тебя хочу. Твой сын оказался здесь случайно и в мои планы не входил. Дай мне время. А ты подписывай! — прикрикнула она на Даниэля, отступая на несколько шагов, чтобы видеть всех заложников. — Иначе превращу твоих обожаемых девочек в решето. А потом займусь и мальчиками.

— Не подписывай, Даниэль, — твердо сказал Амадео, не глядя на него. — Даже не думай.

— Н-но… Мсье Амадео, я… Не могу это не подписать. — Даниэль кусал губы, бумаги громко шелестели — так тряслись руки.

— Можешь. — Амадео сделал шаг вперед, к Бьянке, загораживая собой остальных. — Ты принял завещание ради них, так и защищай свое решение до конца.

— Но…

— А ну стоять! — рыкнула Бьянка, поднимая пистолет выше. — Еще шаг, красавчик, и я выстрелю!

— Папа…

— И убьешь меня. Чего же ты этим добьешься? — Амадео продолжал неумолимо надвигаться на нее, изо всех сил стараясь игнорировать дрожащий голос сына.

У Бьянки от ярости затряслись губы, она сделала еще несколько шагов назад.

— Не твое дело. Ты для меня все равно бесполезен, так что…

— Так что стреляй. Ну же!

— Думаешь, не выстрелю? — нервно рассмеялась она. — Кишка у меня тонка? Ошибаешься. Выстрелю, еще как!

Рука с пистолетом судорожно дернулась в сторону Даниэля, как вдруг сзади раздался окрик:

— Бьянка!

Та обернулась, и стеклянный кувшин разбился о ее лоб.

Раздался выстрел.

Катрин вскрикнула. Лили зажала уши руками, Люк прижал сестру к себе. Тео вскочил и бросился к отцу.

— Папа! Папа, ты ранен? Папа!

Амадео схватил сына и крепко обнял.

— Нет, малыш, я в порядке.

Даниэль ошарашенно таращился на распростертую на полу Бьянку, затем вскочил и, схватив пистолет, отшвырнул подальше. Правда, выстрелить еще раз она бы все равно не смогла — она не шевелилась, лицо заливала кровь.

А в дверном проеме лежал Бартоло.

Рубашка на груди пропиталась кровью.

Катрин позвонила в «скорую» с телефона Даниэля, и скоро дом наводнили люди. Полицейские по кругу задавали одни и те же вопросы, врачи осматривали детей и уходили, убедившись, что с ними все в порядке. Амадео с трудом отделался от властей, пообещав завтра явиться в участок и дать показания о произошедшем. Ксавьер держался в стороне и молча испепелял его взглядом — принц снова, не раздумывая, бросился грудью на амбразуру, рискуя получить пулю. Но высказывать претензии в присутствии Матео не стоило — мальчик и так испугался, решив, что Бьянка попала в него.

— У тебя все руки в крови, папа, — прошептал Тео.

Амадео рассеянно потер ладони. Он прижимал кухонное полотенце к груди Бартоло, пока не приехала «скорая», и кровь проникла в мельчайшие трещинки на коже.

Почему-то он вспомнил, как отмывал руки после того, что сотворил с Флавио. По телу пробежала такая сильная дрожь, что Тео испуганно уставился на него. А затем крепко обнял за талию.

— Не переживай, пап. Все будет хорошо.

Бьянку и Бартоло увезли.

Теперь они лежали в соседних палатах. Оба — без сознания. Состояние Бартоло оценивалось как тяжелое — пуля пробила легкое и там же застряла. Хирургам удалось ее извлечь, но гарантировать, что он придет в себя, они не могли. Оставалось только ждать.

Это Бартоло втихаря написал сообщение Даниэлю о том, что Бьянка взяла его семью в заложники. Вот почему Амадео пришел с ним, наотрез отказавшись отпускать ученика одного. И Бартоло спас их всех.

Бьянке же тяжелый стеклянный кувшин пробил череп.

Даниэль долго стоял у двери палаты, не решаясь войти. Смотрел на то, во что превратилась когда-то красивая женщина. Теперь, в бинтах, она больше напоминала мумию. Белая кожа обтянула скулы, нос еще больше заострился, и ему казалось, что там лежит вовсе не его двоюродная сестра, а какая-то пародия, один из неудавшихся портретов Катрин.

— Это я виноват, — прошептал он. — Она ведь теперь всегда будет… такой?

— Врачи не могут дать никаких прогнозов, — ответил Амадео. — Возможно, онаочнется, возможно, нет. Но ты ни в чем не виноват. Помнишь, о чем я тебе говорил? Ты не несешь ответственности за действия других людей. Они сами выбирают, как им поступить. Бьянка выбрала не тот путь, но не ты подтолкнул ее.

— Но она из-за меня…

Амадео обнял его за плечи.

— Знаешь, когда я появился в доме Солитарио, мне часто казалось, что я незаслуженно забираю себе любовь отца. Я видел, как страдал от этого Лукас, знал, что он ненавидит меня за то, что я взялся из ниоткуда и перетянул одеяло на себя. Когда отец решил отдать «Азар» мне, Лукаса это сильно подкосило. Настолько, что он пошел на страшное преступление. С тех пор я много думал об этом, гадал, как бы все сложилось, если бы меня не было. Мой отец был бы жив, Лукас получил бы в наследство «Азар»… Все были бы довольны и счастливы. Если бы только меня не было.

Даниэль шмыгнул носом.

— Но каждый вечер я прихожу домой и вижу счастливые глаза Тео. Мальчика, который погиб бы, если бы однажды не повстречался со мной. Не сказал бы, что жизнь его стала безопасней, — Амадео горько усмехнулся, — но у него, как и у меня однажды, появилась семья. Помнишь, ты спросил у меня как-то: разве оно того не стоило?

Даниэль вытер мокрые щеки. Пока в их доме крутились полицейские и санитары, Люк и Лили цеплялись за него так, словно боялись, что он исчезнет. Катрин не отходила ни на шаг. Семейство Бенуа держалось друг за друга как никогда прежде, и Даниэль понял, что этот маленький семейный круг он никому не даст разорвать.

Чего бы ему это ни стоило.

Мария Альварес сидела в своем излюбленном кресле и раскладывала карты.

За десятки лет обычный пасьянс не надоел ей — он был единственным способом отвлечься от действительности, которая обрушивалась на нее всем весом, не давая даже вдохнуть. Спасали только карты и молодые любовники.

Она улыбнулась, выкладывая карты по порядку. Что поделать, если все ее мужчины оказывались такими хиляками? Может быть, Фелипе продержится подольше, как-никак, ему всего двадцать пять! Иллюзий насчет любви Мария давно не строила — всем им нужны были лишь ее деньги и власть. Но ее это вполне устраивало.

Пасьянс снова не сошелся. Странное дело — за сегодня ни одного удачного расклада. Обычно ей везло хотя бы на одну игру. Мария вздохнула и смешала карты.

Перетасовывая их, она лениво скользила взглядом по стенам, увешанным благодарственными письмами в тонких рамках. Вся ее жизнь была здесь, на этих четырех стенах, ее дело, ее «Рука Бога», которая помогла тысячам людей не остаться безвестными костьми, а то и вовсе вернуться домой живыми. К сожалению, первое до сих пор перевешивало второе, как ни старались члены организации.

Рядом, на небольшом столике, стояли две фотографии. На обоих были запечатлены молодые люди. Юноша улыбался, сощурив глаза, девушка надменно смотрела в объектив. Тем не менее, сходство так и бросалось в глаза — эти двое были братом и сестрой.

Аккуратно сложив карты в коробку, Мария потянулась за пухлым альбомом, который всегда лежал здесь, в ее кабинете, куда без ее приглашения не смел ступать никто, даже очередной муж. В этом альбоме хранились фотографии ее драгоценных детей.

Мария принялась листать альбом с самого начала. Какими они были ангелочками! Пухлощекий Алонсо, мамина прелесть, обожал дуться на камеру, словно знал, что так выглядит еще милее. А вот Луиза с младенчества смотрела так, будто считала себя королевой. Впрочем, она ей и стала. Никто так не баловал своих детей, как Мария.

Примерно в середине альбома фотографии Алонсо исчезли.

Мария пролистнула еще несколько страниц, потом со вздохом закрыла альбом и промокнула глаза вышитым платком. Столько лет прошло, а она все еще не может смириться со страшной участью, постигшей ее детей. Злой рок навис над семьей Альварес, все ее мужья умерли, дети погибли такими молодыми, и только она продолжает жить и изо всех сил старается, чтобы ее жизнь не прошла напрасно.

А теперь еще и внуки… Какая страшная трагедия! И никого Мария не могла обвинить в случившемся, эти оболтусы сами друг друга едва не поубивали. Что бы сказала на это их мать? Наверняка корила бы себя, как это делала сама Мария после того, как Алонсо и Луизы не стало.

Стук в дверь отвлек ее от горестных дум. Она убрала альбом, тщательно вытерла глаза и спросила:

— Кто пожаловал?

— Гость, госпожа. С письмом от госпожи Бьянки.

— От Бьянки? — удивилась Мария. Если внучка прислала кого-то с письмом от себя, это действительно выдающийся человек. Бьянка ненавидела бывать у нее в гостях и не знакомила со своими друзьями и приятелями. Марии вдруг пришла в голову шальная мысль: неужели внучка снова собиралась замуж? В таком случае, она, похоже, хотела повторить жизненный путь бабушки.

Не сдержав грустный смешок, она велела:

— Впусти.

В кабинет зашел мужчина.

На вид ему было лет сорок, волосы были зачесаны назад, но слегка растрепались. Хищный взгляд впился в хозяйку, словно он прикидывал, как бы половчее клюнуть ее своим орлиным носом. На губах играла вежливая улыбка, которая, впрочем, ничуть не обманула Марию.

Она схватилась за сердце и не смогла вымолвить ни слова.

— Здравствуйте, — вежливо поклонился посетитель. — Меня зовут Себастьян Арройо. Премного благодарен, что согласились меня принять, сеньора Альварес.

— Я знаю, кто ты, — прохрипела она, вцепившись в платье на груди так, что оно едва не лопнуло по шву. — Ты… Как ты посмел сюда явиться?!

— Тише, сеньора Альварес. — Себастьян сел в кресло напротив. — Нас с вами связывает непростое прошлое, но, уверяю, я пришел вовсе не для того, чтобы вам навредить.

— А для чего же тогда? С чего я должна поверить, что ты пришел с добрыми намерениями?!

Себастьян сидел перед ней, смиренно склонив голову.

— Я уже признал, что у нас с вами непростые отношения. Я не могу попросить у вас прощения — это не то, что можно простить. Но я прошу у вас помощи.

— Помощи! — вскричала Мария. — Ты, душегуб, торговец людьми, ты просишь помощи у меня?! У той, которая наказывает таких, как ты, подвешивая их над болотом с крокодилами! Ты, верно, из ума выжил, если считаешь, что я тебе помогу!

— Боюсь, у вас не будет выбора, — так же тихо ответил Себастьян. — Вы охотитесь за мной уже больше десяти лет, не так ли? И вот я здесь, сам пришел к вам, и что же? Вы совершенно не рады моему появлению. Ох, сеньора Альварес, я-то считал, что мы с вами быстро договоримся.

— Мне не о чем с тобой договариваться, паршивец, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Убирайся туда, откуда пришел!

Но Себастьян и не подумал сдвинуться с места. Он сцепил пальцы перед собой и задумчиво смотрел на колоду карт, лежащую на столике перед Марией.

— Вы играете в баккара? — спросил он.

Мария настороженно перевела взгляд с него на колоду.

— Какое тебе дело?

— Хотел предложить вам пари. Сыграем одну партию. Если выигрываю я — вы исполните мою просьбу. Уверяю вас, ничего предосудительного в ней нет.

— А если выиграю я?

— Тогда вы тут же позвоните «Руке Бога». Я сам сдамся и отвечу за все свои преступления. Можете подвесить меня за ноги над болотом с крокодилами, мне все равно. Делайте все, что сочтете нужным.

Мария в ужасе смотрела на него. Да этот человек совершенно безумен! Почему она никогда не понимала этого? Гоняться за этим призраком двенадцать лет — и не понять, что он выжил из ума! Только сумасшедшие умеют так хорошо прятаться!

— Так что же? — Себастьян выжидательно смотрел на нее. — Всего одна партия. Вы согласны?

А что она, собственно, теряет? Ей наконец представился шанс отомстить убийце Алонсо! Разумеется, она могла бы позвать телохранителя, но Арройо столько времени выпутывался из ее сетей, что она не сомневалась — даже такой громила с ним не справится. Этот тип скользкий, как угорь, ему ничего не стоит ускользнуть, и тогда она уже никогда его не найдет.

— Ладно. — Она с трудом уняла дрожь в руках. — Ты предлагаешь сыграть в баккара? Смотри же, эта игра изменчива. Не отрекись потом от своих слов.

— Что вы, сеньора Мария, — сказал он, подняв на нее глаза, в которых застыла такая мука, что она едва не отшатнулась. — Я всегда держу свое слово. Просто по большей части удача мне благоволила.

— Посмотрим, что она скажет сегодня.

Мария уже взяла себя в руки. Как бы там ни было, шанс она упускать не собиралась.

Она тщательно перетасовала карты, досадуя на то, что уже смешала их ранее. Так хотя бы можно было примерно предсказать их расположение и вытянуть для себя наиболее подходящие… Но она быстро отбросила эту крамольную мысль. Жульничество не для нее. И, судя по воспаленному взгляду Себастьяна Арройо, и не для него тоже. Похоже, он действительно полагается исключительно на удачу! Что за глупец!

Мария раздала себе и оппоненту по две карты, остальные бросила рубашками вверх рядом. Себастьян без тени колебания протянул руку и вскрыл свои.

— Валет и восьмерка, — хмыкнул он. — Надо же, вам придется призвать на помощь всю удачу, что у вас есть, госпожа Мария.

— Не смей звать меня по имени, — огрызнулась она и перевернула свои карты.

Две тройки.

Черт, черт, черт!

Она едва не взвыла от отчаяния. Шесть против восьми, однозначный проигрыш!

На губах Себастьяна заиграла улыбка, глаза заблестели. Он выпрямился в кресле и закинул ногу на ногу.

— Удача любит смелых, — довольно протянул он. — Забыл спросить: вы-то свои обещания держите, Мария?

Она скрипнула зубами, досадуя, что не наняла больше охраны. В этом «Райском саду» совершенно забываешь о подстраховке! Уж двое громил скрутили бы Арройо в мгновение ока…

— Не думайте о том, что могли бы хитростью меня поймать, — перебил ее мысли Себастьян. — Я бы сдержал свое обещание, выиграй вы, но сейчас вам нужно сдержать свое.

Глаза его снова приобрели болезненное выражение. Так выглядит человек, долгое время мучающийся от неразрешимой загадки. Он не спит днями и ночами, пытаясь найти хоть одну подсказку, а если таковая появляется, тут же устремляется проверить свои догадки. И ничего не находит.

Мария видела множество таких людей. Их глаза загорались надеждой, стоило случайному свидетелю сообщить, что он встречал пропавшего человека там-то и там-то. Но эти свидетельства практически никогда не оправдывались — людям свойственно думать, что они что-то видели. Особенно когда лицо пропавшего человека смотрит на тебя отовсюду: с листовок, со страниц газет, с экранов телевизоров и смартфонов.

— Ладно. — Она собрала карты. Возможно, она совершает ошибку, но сейчас другого выхода у нее не было. — Я тебя слушаю.

Себастьян наклонился вперед, глаза лихорадочно блестели. Осторожно, будто величайшую драгоценность, он достал из внутреннего кармана фиолетовую заколку с блестящей бабочкой и положил ее поверх колоды карт.

— Прошу вас, — он облизнул губы, — найдите мою дочь.

5 марта 2023 г.

Оглавление

Глава 1. Учитель по завещанию

Глава 2. Искусство управлять другими

Глава 3. Ценный урок

Глава 4. Школа тяжелых ударов

Глава 5. Принц-марионетка

Глава 6. Король ничего не стоит

Глава 7. Бесплатный враг, выгодный друг

Глава 8. Чего бы это ни стоило