Положительная характеристика [лександр икторович нтипов] (fb2) читать онлайн

Aлександр Aнтипов Положительная характеристика

“Остановись, мгновенье, ты прекрасно”. Вы думаете это Пушкин? Тютчев? Блок? Есенин, наконец? Вы не угадали. Эта растиражированная фраза из бессмертного творения Гёте. Перечитайте на досуге. Эти слова должен был произнести Генрих Фауст, подведённый Мефистофелем к этому самому мгновенью. Тем самым подтвердив сделку с дьяволом. Вот такая прекрасная фраза…

Он не помнил этого студента. Ну совершенно. Были раздолбаи, были умненькие ребята, были откровенные хулиганы. Но кто такой Жаров Владимир, ну ни каких картинок. Преподаватель Антонов сидел на даче и тупо смотрел на запрос о характеристике на студента Жарова Вэ Пэ. На последнем 4-м курсе в учебном заведении, где один работал, а другой учился, произошла реорганизация. В результате студентов перевели в другое здание, преподаватели разбрелись кто куда. Остался один Антонов, который перебрался на другую площадку этого-же заведения, благо там была вакансия. Так-что последний год обучения он не пересекался со студентами этой группы. И вот- запрос на характеристику. Из Службы Безопасности Президента, куда этот самый Жаров поступает на службу. Да черт с ним, напишу стандартный ответ на стандартный запрос, подумал Антонов. Учился хорошо, не привлекался, зарекомендовал себя с положительной стороны, принимал активное участие и так далее и тому подобное. Взял ручку, лист бумаги, приготовился писать, чтобы потом, осмыслив, забить в компьютер. И тут вспомнил. Вспомнил лицо, манеры поведения, высказывания, ответы на вопросы. Абсолютно четко возник образ, в деталях. Вот он, Володька Жаров, вспомнил наконец-то. Чем-то не нравился этот парень. Даже не так. Вызывал в душе какую-то тревогу, озадаченность. А так-студент, как студент, как многие, как все. Ну не ломать же карьеру парню, судьбу наконец. И написал стандартный ответ на стандартный запрос. То-есть положительный. Ведь в самом деле- не привлекался, учился, участвовал активно, зарекомендовал и т.д. и т.п.

В штабе уже никого не было. Оно и понятно- пятница. Кто- в спортзале, кто-в пивзале. Пятница! Если офицер не на дежурстве- его право, чем занять вечер. Капитан Петров, замнач особого отдела перебирал на столе бумаги, собирался пойти в тир по привычке. После недавнего ранения зал рукопашного боя был для него закрыт, а вот тир- пожалуйста! Так, сейчас быстренько напишу ответы на три запроса и пойду. Так, этот из комендантской службы ФСБ. На сержанта Федотова. Бывшего сержанта, дембельнулся весной. С хитрецой парень, себе на уме, но служил хорошо, две командировки в составе оперативно-боевой группы. Так, пишу- достоин и все такое. Второй- рядовой Козлов. Запрос из МВД. Ну- этот откровенный раздолбай и лентяй. Хотя серьезных взысканий не имел, в личном деле все чисто. Были порицания, да у кого их нет? В общем- в ментовке ему самое место. Пишу- участвовал, зарекомендовал, был отмечен и т.д. и т.п. Так, третий. Жаров Владимир, старший сержант. И все. Провал в памяти. Капитан Петров достал «Кент» и закурил. Ведь именно на этих сигаретах бросал курить, потом был «Филипп Моррисс». И все- бросил. На соседнем столе валялась пачка «Кента»– потянуло на старое. Выпустил струю дыма и задумался. По мобильному позвонил Хайновичу, заму командира части по спецподготовке. Запыхавшийся голос. Мослается или рубится на татами? Хотя, если б на татами или на ринге- не взял бы трубу. Ответ обескуражил- не помню такого. Ладно, позвоним ротному. Характерное позвякивание стекла, голоса, музыка, какой-то бубнежь. В кабаке старлей, ну да ладно, главное- на звонок ответил. Жаров? Сержант? Был такой. Какой? Да никакой! Ни рыба, ни мясо, хотя службу тащил, в неуставщине не замечен, не курил, не пил, занимался спортом. Да кто в части не занимался спортом- спецназ ведь! Ладно, черт с ним, с этим Жаровым, в тир опаздываю. Напишу стандартный ответ на стандартный запрос. То есть- положительный.

Ну почему опять не могут сами решить- брать или не брать? Ведь своя медкомиссия есть, и не простая, а с таким оборудованием- обзавидуешься! И что не врач- КМН, кандидат медицинских наук! А тут- до кандидатской никак руки не доходят. Съездить на рецензирование в госпиталь Бурденко, поговорить со спецами, обещали ведь помочь в том году. В каком том, забыл уже, наверное, поздно диссертацию дописывать. Да и реально поздно- в военкомате тихо, как на кладбище. Причем тут кладбище? Так, быстро пишу ответ и- домой. Так рассуждал майор медицинской службы Горелов, глядя на запрос на одного из его пациентов. Перед призывом на срочную службу проходил парень медкомиссию в военкомате, что-то Горелову в нем не понравилось, хотя никаких видимых причин для беспокойства не было. Но Горелов опытный психиатр и завернул парня на дополнительное обследование. Обследование ничего не выявило и парня призвали на действительную военную службу. До армии качался, занимался боксом, прыгал с парашютом в Волосово, где сам Горелов начинал свою парашютную историю. И как результат-Жаров (именно на него пришёл запрос) оказался в спецназе. А сейчас от него, Горелова, хотят получить ответ –годен ли Жаров для службы в Управлении Специального Назначения Службы Безопасности Президента? Или не годен? Ведь что-то Горелову не понравилось, раз отправил на допобследование. Ну и что, что не подтвердилось, были-же сомнения. Какие? И как объяснить всем этим врачам КМНам, что он видит ауру человека? Ну не буквально ауру. А чёрт его знает, как объяснить. Опять помянул нечистого, а ведь верующий человек, прихожанин. Но ведь тех, кого он, Горелов, от службы заворачивал, а медкомиссия всё равно пропускала, ведь с ними всегда беда приключалась. И серьёзная беда. И после того, как он завернул Евдокимова, того всё равно призвали. Был недобор, брали в армию всех подряд. А когда Евдокимов расстрелял караул у себя в части, все на уши встали. И началась серьёзная проверка. И тогда выяснилось-все, кого Горелов не советовал призывать, все совершили на службе тяжкие и особо тяжкие преступления. Поохали-поахали и успокоились. Но отныне стало так-если Горелов говорит нет-значит нет, не годен к службе в ВС. Жаров, Жаров. Что-же в нём не понравилось военврачу Горелову? Даже не так. Чем-то вызывал в душе неосознанную тревогу, нарушал душевное равновесие. Весна тогда была жаркая, но во время общения с призывником Горелова слегка знобило. Но озноб этот был не простудный, а какой-то непонятно необъяснимый. Ведь именно тогда Горелов в первый (и последний) раз опробовал один можно сказать эзотерический и ненаучный метод. Об этом методе Горелову рассказал между делом знакомый священник. После того, как Жаров прошёл дополнительное обследование, пришёл на приём к Горелову. Всё хорошо-годен, готовься к службе в серьёзной боевой части, как ты хотел. Воды выпей-жарко ведь. Вон стаканы на подносе-бери любой. Жаров взял стакан из середины, выпил и ушёл. Горелов подошёл к подносу с графином и стаканами. Стаканов было тринадцать. В двенадцати из них была святая вода, взятая в Храме, куда он периодически ходил. В тринадцатом, незаметно помеченном, была обычная из-под крана. Именно этот стакан оказался пустым. Горелов вспомнил те чувства, что испытал в тот момент, словно оказался на пороге открытия, откровения. Но Горелов-прагматик взял тогда верх над Гореловым-эзотериком. И вскоре всё забыл. И вот сейчас вспомнил, испытывая дурноту, словно не хватало воздуха. Подошёл к окну-открыл, пошёл свежий воздух. Выглянул. Темень и тишь. Как на кладбище. В углу возле шкафа, не заметный от входа, висел образ Спасителя. Трижды перекрестившись, Горелов закрыл окно и сел за стол писать ответ на запрос. Стандартный ответ на стандартный запрос. То-есть положительный.

Замначальника отдела кадров, подполковник Лихунов сидел за столом в своём кабинете. Уставший к концу недели от вороха накопившихся бумаг, от нерешённых семейных проблем, от ноющей боли в правом бедре, от переживаний за сына-офицера Управления А, направленного в командировку на Кавказ, от неимоверного количества разных забот и хлопот. Из окна кабинета, расположенного над Боровицкими воротами, открывался замечательный вид на вечернюю Москву. Скоро переезжать в новый корпус, а так привык к этому кабинету. Но приказ есть приказ. Лихунов поёрзал за старым дубовым столом, который помнил первых чекистов. И пятно в правом углу от ружейного масла до сих пор пахнет. Его предшественник рассказал историю появления этого пятна. Или байку. Про то, как замначальника 9-го управления пролил масло во время чистки маузера, подарка самого председателя ВЧК. Произошло это в момент покушения на Брежнева, когда Ильин стрелял по кортежу из двух ПМов. 11 выстрелов переполошили всю кремлёвскую охрану. Тогда погиб водитель кортежа и был ранен сотрудник охраны на мотоцикле. После этого случая охраной высших должностных лиц государства занялись всерьёз и обстоятельно. А уж какая охрана теперь-Лихунов знает не понаслышке, сам участвуя в подборе и проверке кандидатов. Время приближалось к полуночи, водителя он давно отпустил, зная, что задержится допоздна. Придётся воспользоваться разгонной машиной из ГОНа с малознакомым водителем, которому придётся показывать и объяснять дорогу по переулкам старого Переделкино к даче. Была пятница, очень хотелось за город на природу. Посидеть в беседке под старыми липами, подышать цветами, посаженными женой. Лихунов наугад выбрал папку из стопки, решив, что она будет на сегодня последней. Это было личное дело будущего сотрудника Службы Охраны. Подполковник полистал папку. Медкомиссия, тесты, запросы по месту учёбы и службы, места жительства, проверка МВД, родственники живые и умершие, спецпроверка ГБ и справки, справки, справки. Так, стоп. Зачем военно-врачебная делала запрос в призывную комиссию военкомата? Что насторожило? А вот и ответ врача медслужбы Горелова. Вроде-бы всё понятно и прозрачно. Все характеристики положительные, тесты и полиграф дают добро на зачисление. В углу за портьерой что-то крякнуло-скрипнуло-пискнуло и портьера колыхнулась. Сквозняк. Надо окно закрыть и звонить дежурному на счёт машины. Пока подъедет дочитаю и поставлю резолюцию. Взяв ручку с золотым теснением грозного щита с мечём, Лихунов на миг задумался. Тахикардия или аритмия, до сих пор путаю два этих понятия. Размашисто написал в углу папки- на оформление. И поставил подпись. Служи, боец Жаров. Лихунов убрал папку в сейф, собрал остальные документы и сунул их туда-же. На сегодня всё, пора домой-время заполночь. В груди саднило, придётся пить таблетки в машине. Лихунов вышел из кабинета.

Неплохо стреляет. И с рукопашкой всё хорошо. Надо бросковую технику подтянуть немного и можно в выездную на стажировку отправлять. Старший инструктор учебного отдела Управления специального назначения майор Заикин знал толк в людях. И если он видел перед собой крепкого мускулистого парня с волевым взглядом, то понимал, что это боец, который нам нужен. О морально-этических качествах бойца он не задумывался. Если что-перекуётся как надо в горниле службы. На войне все средства хороши. А за то, что Управление ведёт бой и не всегда незримый, говорили два ранения и два боевых ордена, висящих на парадке в шкафу офицерской общаги, где Заикин проводил большую часть ночей. Квартира, которую он получил от Управления была не обжитой. Всё руки не доходили. Так как они, эти самые руки сжимали пистолетную рукоятку и цевьё автомата, или жумар и верёвку десятку. Временами нож Катран или гриф штанги. Фастроп из зависшего вертолёта, а временами-загубник акваланга или вытяжное парашюта. Вся жизнь майора-боевая подготовка своей персоны и своих подопечных. Очередная полугодовая проверка прошла успешно. Будучи замнач отдела по боевой, Заикин писал рекомендации и характеристики на направленных к нему в обучение бойцов. Пролистав диаграммы тестов по физической кондиции, стрельбе, полосе разведчика и другие немаловажные спецтесты, он делал пометки поверх результатов. За редким исключением эти пометки носили положительный характер. Так, а вот и кандидат, которого запрашивали из контрснайперского подразделения их Службы. Показатели выше средних, точность попадания, кучность, скорость реакции, вариативность мышления. Да у этого парня баллистический калькулятор в башке. Произведя расчёт дистанции, внеся поправки на ветер, давление и всё остальное, была сделана неплохая серия на дальней дистанции за короткое время. Заикин решил позвонить своему коллеге и одновременно вызвать бойца на беседу. В кабинете, где они пили тегуанинь, всё было стандартно и однообразно. Закупка мебели и оргтехники проходила по тендеру и интерьер кабинетов не отличался оригинальностью. Разве что бухты верёвок и различного альпснаряжения, висящие за оружейным шкафом, да макивара, закреплённая между окнами, вносили некоторую изюминку в окружающую обстановку. Хозяин кабинета и его гость давно знали друг друга, ещё с училища. Потом военная судьба раскидала их по просторам нашей необъятной, чтобы через десять лет свести снова, уже на службе в УСН. Гость Заикина, глотнув чая, поставил чашку на резной поднос. В дверь постучали, вошёл боец и представился.

– Хочешь продолжать дальнейшую службу в качестве снайпера?

– Хочу.

– Понимаешь все тяготы и лишения?

– Понимаю.

– Когда готов приступить к обучению по специализации?

– Сегодня.

– Нет, сегодня не надо. А вот с понедельника отправляешься в командировку в Солнечногорск. Там длинная галерея-постреляешь пару недель под контролем местных святил. Потом в Питер на 2 месяца, потом в Ленобласть на полгода. Пройдёшь обучение, съездишь в Тарусу, где тебе закажут ствол на фабрике. Чего ухмыляешься-есть такая фабрика, где Лобанов делает свои дальнобои. В том числе для нас. Командировку оформишь у себя в кадрах, а в Тарусу поедешь от нас. Всё, свободен.

Когда за бойцом закрылась дверь, Заикин подумал о своём госте. Как всегда-строг и лаконичен. Наверное, таким и должен быть настоящий снайпер. Про его курсантского кореша в определённых кругах ходили легенды. Дважды держал самого Масхадова на выстреле. Команда на открытие огня так и не поступила. В последующем занимался ликвидацией самых одиозных и непримиримых главарей бандформирований. Теперь начальник контрснайперского подразделения в Службе Безопасности нашего Главка. Рад за друга.

Командировка в Солнечногорский учебный центр, где готовят снайперов со всей страны, пролетела быстро. Выполнив все итоговые нормативы на отлично, Жаров отправился в Питер. Город ему очень понравился. Он мог долго смотреть на Северную Пальмиру из окна кабинета на Литейном, который он временно делил с хозяином-Старшим оперуполномоченным, майором Дмитрием Рожковым, душевным и весёлым балагуром. Особенно нравилось смотреть на разведение мостов. Ради этого он оставался ночевать в кабинете. После занятий отправлялись вдвоем в небольшую забегаловку неподалёку. Подвальная забегаловка была чистой и уютной. В первый же вечер Жаров сфотографировал название и отправил матери в Москву, без комментариев. Они были излишни. Название говорило само за себя: Мама, я не пил. Отучившись в Питерском Управлении, получил направление в Ленинградскую область, в войсковую часть(в/ч) охраны АЭС. Там, в запретной зоне атомной электростанции проходили тактико-техническую, тактическую, топографическую подготовки ОБГ, оперативно-боевые группы. В состав одной из которых был направлен на учёбу Жаров. В состав ОБГ по штатному расписанию входят две снайперские пары, которые в лесной безлюдной местности отрабатывают учебно-боевые задачи различной степени сложности и различные вводные оперативно-тактического характера. Снайперская пара выдвинулась на рубеж открытия огня. Необходимо было подготовить НП (наблюдательный пункт), по сути-окоп полного профиля с маскировкой, и два секрета по флангам, почти такие-же окопы. Эти боковые окопы будут являться ЗНП, то есть запасными наблюдательными пунктами, но с упрощённой маскировкой. Это значит, что при получении команды покинуть НП, снайперы расползутся влево-вправо и займут секреты до получения новой вводной. Всё это элементарная проверка на качество выбора НП, бесшумность и скрытность передвижений и работу по маскировке на местности.

– Егеря идут.

Это сказал первый номер снайперской пары лейтенант Мартынов.

– Какие ещё егеря?

Позёвывая, поинтересовался Жаров.

– А вон, два дурня с калашами за спиной, прутся в нашу сторону. Это охрана АЭС проводит выборочное прочёсывание. Видимо, командиру ПДГ чем-то наша горка приглянулась, вот он и послал бойцов проверить. Как не вовремя! Придётся расползаться по секретам и работать каждый со своей запасной позиции. До контрольного времени осталось пять минут. Если они пройдут через нас, то как раз будут в это время. Плюс минус минута. Как старший боевой пары принимаю решение о занятии ЗНП и работе по цели с двух точек одним залпом по моей команде.

Лейтенант Мартынов, сдвинув маскировочный щит, мягко выбрался из окопа и отполз назад вниз метров на пять. Привстав, он махнул рукой Жарову и начал смещаться на свой ЗНП. Скоро он пропал из виду. Бойцы приближались, о чём-то тихо переговариваясь. Жаров не спешил выполнять приказ, у него были свои мысли. Аккуратно сдвинув маскировочные кусты, он выполз наружу и прислонив винтовку к росшей позади окопа сосне, бесшумно вернулся на место. Два бойца из охраны АЭС, находящиеся по боевому расчёту в противодиверсионной группе роты охраны, выбрались на самый верх горки, отмеченной на карте их старлеем. Приказ был короткий и простой-проверить отметку 1375 и вернуться тем-же маршрутом назад. Почему именно эту высоту, а не соседнюю, бойцы не спросили, как и про маршрут движения. Внимательно присмотревшись к местности, можно было-бы понять, что с этой высоты, отметки 1375 открывается великолепный обзор на часть дороги, ведущей к третьему энергоблоку, а маршрут, указанный бойцам на карте-проход в кактусе, системе минных полей и сигнальных заграждений. И если минные поля во время учений находились не в боевом режиме, то вся система сигнализации была активна в любое время. Солдатам было невдомёк, что точку проверки на их карте поставил не их старлей, а человек, куда более сведущий в этих вопросах. Этим человеком был полковник Матвеев, начальник оперативно-аналитического отдела Службы Безопасности. Именно его отдел обеспечивал выездные бригады всей информацией по продвижению. Вероятные места засад, закладки фугасов, сектора обстрелов, господствующие высоты, дорожная ситуация, скоростной режим и так далее. Именно этим занимался его отдел, а также созданием оперативных шаблонов для филиалов Службы Безопасности в крупных городах, столицах Федеральных округов. Предстояло посещение Первым Лицом, он-же Охраняемая Персона(ОП) открытия третьего энергоблока после реконструкции. Проводились командно-штабные учения(КШУ) силовых ведомств, совпавшие с этим визитом. Участником одного из таких учений являлась снайперская пара УСН Службы Безопасности, игравшая роль террористов. По дороге на энергоблок должна была пройти колонна президентского кортежа, замыкал которую бронеавтомобиль Фалькатус, с установленной на корме мишенью. По которой должна была отработать пара Мартынова и Жарова. В свою очередь, контрснайперское подразделение службы должно было вычислить и определить, и уничтожить террористов. Не буквально, конечно, а с использованием приборов фотовидеофиксации, совмещенных с лазерными целеуказателями. Этими приборами вооружалась вся Служба Безопасности для последующего разбора, анализа проведённых мероприятий после выполнения задачи. После очередного выезда Первого Лица(ОП) за пределы резиденции и возвращения обратно. Полковник Матвеев, пользуясь случаем, всегда вносил некоторые определенные изменению в действующие оперативные шаблоны, вводные, развивающие оперативное мышление у сотрудников. Этой вводной и была идея послать бойцов на прочёсывание некоторых участков местности, в том числе высоты 1375. На которой и засела пара снайперов, играющих роль террористов. Рассчитав время и отметив на карте точку, полковник Матвеев передал её вместе с другими картами начальнику охраны АЭС, тем самым внеся некоторую путаницу в предстоящую баталию. А посланные бойцы тем временем стали обходить куст с колючками слева и справа. Глядя на этот куст, оба думали одинаково-потом не отскребёшься. И им было невдомёк, что под этим кустом, стоявшим вместе с корнями на искусственной платформе, сидит в окопе снайпер. Обойдя куст, оба увидели винтовку, прислонённую к сосне. Этих нескольких секунд замешательства Владимиру хватило на бесшумное покидание своего убежища. Прямым ударом ноги мае-гери в поясницу и эмпи, локтем в голову, Жаров вырубил стоящего слева бойца. И тут-же нанёс уракен правой наотмашь, стоявшему справа. Рука бойца, потянувшаяся к рации, отчётливо хрустнула, Жаров не остановился, а пробил серию. На добивание. Оба в сознание придут не скоро, бегом на огневой рубеж. Но не в уютный окоп с оборудованной ячейкой для стрельбы и прекрасным обзором и маскировкой. Перекинув винтовку за спину, он полез на стоящее за гребнем и чуть ниже по склону дерево. Одно из любимых занятий детства-лазание по деревьям. А после фильма о Тарзане, это стало своего рода физподготовкой. Матвеев стоял с биноклем на обочине, опершись локтями на капот машины. Метров через двести дорога делает крутой поворот, и кортеж, чтоб не улететь в кювет, вынужден будет снизить скорость. Вот здесь по нему и отработают снайперы Управления Спецназначения Главка, засевшие на высоте 1375. Должны отработать. Но его снайперы, из состава Контрснайперского подразделения Службы Безопасности Президента, его антиснайперы-лучшие из лучших. И в очередной раз утрут нос этим рэмбам из УСН. И ликвидируют их, не дав сделать ни одного выстрела. Матвеев размышлял. Что сделают в данной ситуации снайперы? Расползутся по запасным НП и поведут огонь самостоятельно? Переместятся оба на один ЗНП? Какой? Он задавал себе эти вопросы, рассматривая в хорошую швейцарскую оптику небольшую заросшую горку, обозначенную на карте как отметка 1375. Кортеж приближался. Из головной машины с эмблемой ГИБДД запросили пароль. Его водитель ответил. Секундомер пропищал контрольные 30 секунд. Полковник внимательно осматривал горку и слушал доклады своих снайперов. Первый-цель не обнаружена. Второй-цель не обнаружена. Третий-цель не обнаружена. Четвертый-высота 1375! Левее 80 ниже12! Вижу оптику! Огонь! Матвеев произнёс это слово одновременно с началом доклада второго номера четвёртой пары. Четыре лазерных целеуказателя с четырёх разных точек практически одновременно зафиксировали цель-лейтенанта Мартынова, напарника Жарова. Четыре пальца на спусковых крючках винтовок одновременно нажали на спуски, на которых были закреплены датчики целеуказателей. Оба в одном окопе? Неразумно. Потом ещё залпы, из-за отсутствия визуального контроля поражения целей. Цель (или цели) была поражена, как в лазерном тире, что и подтвердили чуткие приборы фотовидеофиксации. Матвеев, не успев принять доклады от своих снайперов, выдохнул задержанный воздух и услышал выстрел. Чуть дрогнула ветка на сосне за гребнем горки, правее пика и ниже. И тут-же силуэт человека мелькнул вниз. Спрыгнул? Нет, с такой высоты можно разбиться. Слетел вниз по верёвке, опередив антиснайперов на доли секунды. Кортеж пронёсся мимо. Полковник Матвеев оглянулся вслед уносящимся машинам и увидел манекен, закреплённый на последней. У манекена не было головы.

Мнения участников разбора разделились. Одни высказывались категорично: травмировать людей, тем более военнослужащих на учениях не позволительно! Другие говорили про реалии и действительность, про вечный бой и т.д. и т.п. Матвеев высказал свое мнение. Всё запротоколировали, все расписались и разошлись. А в казарме, где временно расположились сотрудники УСН, спор переходил в силовую фазу. Два бойца в госпитале, ты их сука, покалечил. Старлей, командир бойцов кричал и лез в драку с Жаровым. Тот сидя на койке, пожимал плечами и откровенно не понимал, что от него хотят все эти люди, обступившие их временный кубрик. Лейтенант Мартынов раздвинув мощными плечами толпу, подошел к койке, где сидел Жаров. Схватив его за шиворот, Мартынов потащил Жарова на улицу, намереваясь выяснить причину невыполнения приказа. Его, Мартынова приказа. Он не указал об этом в рапорте, понимая, что поломает парню карьеру. Написал, что действовал согласно регламентирующим документам таким -то, номер такой-то. Жаров, видимо, не успел покинуть НП, и боясь нарушить режим маскировки и секретности, остался на месте. В общем, выставил себя полным дураком, выгораживая другого. Так как должен был убедиться в том, что оба покинули НП. Жаров искренне не понимал негодования Мартынова. Задача выполнена, все живы. Правда, двое в госпитале с серьезными травмами, им делают операцию. А Мартынов, фигурально выражаясь, застрелен на месте. Но задача то выполнена! И один из снайперской пары остался цел и невредим. И готов к выполнению другого задания. А это не мало значит. После этого случая снайперы не работали вместе, так как Жарова направили на учебу.

Во время учебы произошло одно досадное недоразумение. Именно так решил для себя Жаров – досадное недоразумение. Это недоразумение случилось в Сирии, то есть в Сирийской Арабской Республике, куда Жаров был отправлен на три месяца на боевую стажировку и прикомандирован к военной полиции, сопровождающей гуманитарные грузы. Им периодически докучали снайперы непримиримой оппозиции, а своих не хватало. Это случилось одним жарким сирийским вечером, когда вода закончилась, глаза слипались от пота и хотелось заползти в какую-нибудь сырую нору и лежать там до ночной прохлады. В наушнике гарнитуры запищало – заскрипело, и сквозь помехи Жаров услышал информацию по конвою. Его второй номер тоже всполошился. Засек снайпера. Произнося вслух все измерения, он забивал их в баллистический калькулятор что бы получить необходимые поправки и выдать их первому номеру. Так, расстояние 600, ветер умеренный 3 м\сек. Боковой с 9 часов, температура воздуха +34, давление растет, значит средняя точка попадания ниже, температура боеприпаса пониже, значит СТП ещё ниже, влажность сейчас в расчет на берем. Всё это произносил вслух, точнее бормотал под нос, внося данные в баллистический калькулятор, Витя Буров, его второй номер. Хотя по факту второй номер-главный. Он делает все измерения и все запросы в метеослужбу, делает расчёты и вносит поправки. Выдаёт их первому номеру в виде вертикально-горизонтальных поправок. Итак-две угловые минуты-два клика, то-есть поворота маховичка на прицеле. Готово. Стоп. Вижу чудилу с рюкзаком, быстро идущему в сторону конвоя с 11 часов, дистанция 650. Не успел Буров произнести этих слов, как прозвучала серия выстрелов, потом ещё серия. И ещё. Добрый бородатый декханин выкатил на дорогу перед конвоем свою тележку с барахлом и поднял руку над головой. В руке был взрыватель, от которого провод тянулся к тележке. Когда в обойме винтовки закончились патроны, Жаров сменил позицию вместе с Буровым и перезарядился. Не подвели английские оружейники. И даже модификация AW, то есть арктическое исполнение этой знаменитой десятизарядной английской снайперки, не ухудшило стрельбу в условиях пустыни. Минус три-произнёс Жаров в гарнитуру радиосвязи. Минус четыре-зацепил гражданского, точнее-гражданскую на второй серии. Всё это видел Буров в свою трубу на треноге с 50-кратным увеличением. А вообще-молодчага! Конвой цел, два шахида и снайпер в минусе. Более, чем отлично. По рации поблагодарили за отличную работу, за спасённые жизни. Особенно теплые слова от начальника конвоя. Особенно-за ликвидацию снайпера. Про девушку, случайно попавшую под обстрел и погибшую от шальной пули никто не вспоминал. Случайное недоразумение. Она оказалась не в то время не в том месте. Так подумал Жаров.

По возвращении из Сирии обучение продолжилось. Во время занятий по огневой подготовке разбирались различные ситуации работы снайперов. В том числе и его, Жарова, работа по сопровождению конвоев. Рассматривались все возможные варианты развития событий, прогнозирование ситуаций. На стрельбище полигона воссоздавалась та или иная мишенная обстановка из полученного опыта. Преподаватель подполковник Бондарев откровенно не симпатизировал Жарову. Ему просто не нравился этот парень, как говорят-всеми фибрами души. Так он и сказал своей жене за ужином, когда та поинтересовалась проблемами мужа. Не знаю, почему. Редко такое бывает. Может, из-за убитой девушки, которая не упоминалась в официальных отчётах о том боестолкновении. Может-ещё из-за чего. О подробностях он узнал от Виктора Бурова, с которым увиделся на торжественном мероприятии 20 декабря в Москве. В номере гостиницы, за рюмкой коньяка Буров всё рассказал. Его самого удивило полнейшее безразличие со стороны Жарова к случайно убитому им человеку, молодой девушке. А может так и надо-не чувствовать никаких угрызений совести? Тогда никакие ранние инсульты-инфаркты не страшны. На выпускных экзаменах Бондарев дал положительную характеристику Жарову, и новоиспечённый лейтенант отбыл к месту дальнейшего прохождения службы, то есть в УСН Главка Охраны. Не бери в голову, если с ним что-то не так, на месте разберутся и примут правильное решение. Напиши положительную характеристику и забудь, чёрт с ним с этим Жаровым. Так сказала жена Бондарева. А подполковник Бондарев любил свою жену и прислушивался к её советам. Он написал положительную характеристику Жарову. И забыл.

Не приводи его больше к нам. У меня всё из рук валится, а после его ухода я плохо себя чувствую. А сегодня икона упала, Батюшки Серафима икона, твоя любимая. Что скажешь-случайно? Как-будто нечистый в доме побывал. Так говорила жена капитана Голосова своему мужу про нового напарника мужа, лейтенанта Жарова. Голосов и сам чувствовал, что с Жаровым что-то не так. Причём, что не так, и как не так, не мог себе объяснить. После возвращения из командировки на Кавказ, где они обеспечивали безопасность Первого Лица, во время краткосрочного отпуска произошло событие, не поддающееся логическому объяснению. Чтобы не терять форму, будучи в краткосрочном отпуске, напарники каждый день ближе к вечеру или поздним вечером ходили в тир. После тира, попив пивка, разъезжались по домам. Как-то после тира вместо пива решили прогуляться по вечерней Москве, зашли в Сретенский монастырь. Жаров отказался идти в Храм, сказав, что посидит возле заборчика на скамейке-подышит свежим воздухом после пороховых моционов. Голосов набрал маленькую бутылочку святой воды-жена просила. Подошёл к скамейке, на которой сидел Жаров, присел рядом.

– Переводишься? Куда, если не секрет?

– Не секрет, в УЛО, в личку. Завтра крайний день моей службы в УСН.

– Я-же тебе деньги должен, подержи бутылку-достану кошелёк.

Жаров взял бутылку и уронил её, будто обжёгся. Растяпа, подумал Голосов, наклоняясь за бутылкой. Краем глаза он заметил, как Жаров вроде-бы пытался подуть на руку, как на ожёг. Да нет, померещилось, отдыхать надо, а не по тирам лазить. То, что напарник переводится в личную охрану Первого Лица, не удивило Голосова. Как не удивила стремительность служебного роста Володи Жарова, теперь уже бывшего его напарника. На утреннем построении Стас Голосов заметил полоски пластыря на левой руке Жарова. Жарил картошку, обжегся об сковородку. Так объяснил наличие пластыря на руке кореш Вова. А ведь ты не любишь картошку и никогда её не ешь. По крайней мере, я этого ни разу не видел. И бутылку ты взял левой рукой. Совпадение? Так думал Стас Голосов на построении, пока не объявили о поощрениях и награждениях. Среди поощрённых и награждённых был и капитан Голосов. Потом обмывали награды в ресторанчике неподалёку. Про проишествие с бутылкой он забыл в тот же вечер.

В новом коллективе все сотрудники были предельно заняты. Даже сверхпредельно. Зарплата была повыше, чем на прежнем месте, но и рабочий день удлинился. Не было привычных суточных дежурств с последующим отсыпным днём и двумя дня отдыха, находясь в резерве. Иногда это занятия, иногда просто отдых и самоподготовка. Здесь же было постоянное и непроходимое состояние повышенной боевой готовности до тех пока ОП, то есть Охраняемая Персона, он же Первое Лицо не доберётся заполночь до резиденции и не ляжет спать. Иногда и не редко, это могло продолжаться до раннего утра. Потом короткий сон, бассейн, завтрак и всё по новой. В таких случаях спали в микроавтобусах по очереди. Очерёдность устанавливал полковник медслужбы, числящийся в штате личной охраны наряду с врачами интенсивной терапии. Как этот полковник определял, кому 2-3, а кому 4 часа на отдых, было непонятно. Но факт остаётся фактом. Володя Пронников, личник из 2-й бригады, отдыхал часто, но всегда по 30-40 минут. И всегда выглядел огурцом. Для Жарова этот полковник, которого все звали Михалычем, определил время отдыха: час после обеда или перекуса, то есть где-то с 16 до 17 часов и час рано утром с 6 до 7, независимо, спал ли Жаров ночью или нет и сколько спал. А так же под его руководством заваривались травяные настои или сборы или просто обычные китайские чаи. Никакого кофе в термосах, как показывают в кино не было. В микроавтобусе Мицубиси, который все называли почему-то Мицедусей, всегда стояли чайники со свежезаваренными чаями. Эта мицедуся являлась своего рода комнатой отдыха, как и похожая на неё Тоота. С этой было всё понятно-не хватало одной буквы в названии на задней двери. В этих импровизированных комнатах отдыха, раздвинув кресла, могли спать одновременно по четыре человека в каждой. Причём в случае подъёма по тревоге, съезжали в стороны обе двери по обоим бортам и в считанные секунды отдыхавшие сотрудники могли вступить в бой. Всё было организовано по-походному, в расчёте на круглосуточную и круглогодичную работу. И действительно, благодаря продуманному и организованному быту, заспанные и усталые лица не встречались. Готовились к поездке в Иркутскую область. Там в очередной раз что -то или горело или затапливало, или и то и другое. Жаров не вникал, ему чужое горе было абсолютно безразлично. Малоэмоциональный, говорили о нём одни сослуживцы, настоящий снайпер-вторили другие. Впрочем, это всех устраивало. Как и отсутствие семьи и детей у многих сотрудников. Те-же, у которых семьи были-считались семейными чисто формально. До Иркутска добрались на военно-транспортном Ил-76 МД-90А, глубоко модернизированном легендарном Семьдесятшестом, способным садиться на грунтовку, чуть ли не в поле. Кто с 76-го не прыгал-тот не десантник, как говорят в Войсках Дяди Васи- попросту в ВДВ. Вылетев из Чкаловского, подремав на борту, добрались до Иркутска. Разгрузились и заслушав боевой приказ, разошлись по своим местам заниматься каждый своим делом. Жаров принялся разбирать свои вещи. Вещей было не много: баул с бронежилетом и двумя комбинезонами, личные вещи тут же. Пластиковый чёрно-серый чемодан с оптикой, Два длинных пластиковых-же кейса с винтовками для обычной и сверхдальней стрельбы. Теперь он был вторым номером в снайперской паре и по сути был старшим в боевой двойке. Всегда готовым стать первым номером по боевому расчёту. Он помнил эти цифры из регламентирующих документов. Если расчётная вероятность попадания по цели 30% то требуется четыре снайпера и один залп. При 10%-ной вероятности попадания и одиночном выстреле, когда на повторный выстрел не будет времени, требуется участие одиннадцати снайперов. Как повернётся дело в очередной командировке, никто не знает, может всем вторым номерам придётся стать первыми на время работы снайперской команды. Точнее-антиснайперской. Или-ещё точнее, как в официальных документах-контрснайперской. Американские антиснайперские автоматические модули не прижились, хотя давали не плохие результаты, уничтожая снайперов в Чечне и Ираке, Афганистане и Сирии. Но от них пришлось отказаться-думать не умели, а в случае сбоя программы могли и по своим лупануть не раздумывая. Нет, они, конечно присутствовали на разного рода мероприятиях, никто их на помойку не выбрасывал. Но предпочтение отдавалось человеку. И его загадочному мозгу, задействованному по словам специалистов на смешные 10%.

Примерно за месяц до поездки в Иркутскую область в квартире Жарова раздался звонок. Он жил в однушке, выделенную ему Управлением, обставленной кое-какой мебелью и имевшей на кухне всё необходимое. Жаров занимался приготовлением ужина и не ждал гостей. Открыв дверь, он был немало удивлён. На пороге стояла симпатичная молодая женщина, модно одетая и улыбающаяся. Ошиблась, наверное, этажом. Вы Жаров? Вам просили передать. Вам потом всё объяснят. Сунула в руки коробку и пошла вниз. Он подошёл к окну и посмотрел. К вышедшей из подъезда женщине подошёл некто в несуразном длинном не то плаще- не то пальто и взял её под руку. Вскоре парочка скрылась за углом. Мужчина заметно прихрамывал, а перед тем, как завернуть за угол дома, бросил взгляд в сторону окон квартиры Жарова на 4-м этаже. В отделе полиции, куда Жаров привёз посылку, его встретили с пониманием. Минут через десять дежурный взрывотехник принёс коробку и ухмыляясь, поинтересовался.

– Кралю, помешанную на вампирах, бросил, поди недавно? Нет? Они любят всякую чертовщину. Может-из семьи увёл девоньку, а теперь муж пытается порчу навести или сглаз или наговор чёрный. Тоже нет? Ну тогда чей-то глупый розыгрыш. В коробке шкатулка, в шкатулке ржавые гнутые гвозди. Гвозди выброси, а вот шкатулка явно старинная. Можешь выгодно продать, лейтенант. У меня знакомый в Археологическом институте работает, там у них аппаратура разная, спектральный анализ и всё такое. Заодно примерно оценит. Вот его визитка-позвони и договорись. И не забудь мне пузырь Хеннеси занести, в сводки твой случай не попадёт. Жду коньяк.

На следующий день Жаров отвёз шкатулку по адресу, указанному в визитке и поехал на службу. Все находились в некоторой расслабухе, так как ОП, Охраняемая Персона готовился к саммиту и второй день никуда не выезжал, работая с документами. Перед обедом позвонил мужчина из института.

– Начну с гвоздей. Им 350-450 лет, точнее попозже скажу. На них микрочастицы земли и дерева. Им 300-350 лет. Со шкатулкой непонятно, приборы разный возраст в разное время показывают. Я вызвал специалиста из метрологической лаборатории, они занимаются поверкой и ремонтом наших приборов. Обещал через 2-3 дня прийти. Я завтра уезжаю в экспедицию на Алтай, шкатулку оставлю на охране, покажешь удостоверение и заберёшь её. Через месяц вернусь-поговорим. Не всё так просто с этими гвоздями и этой шкатулкой. Надо мне переговорить с одним человеком. Сейчас некогда, через месяц вернусь-сразу позвоню.

На следующий день Жаров вечером поехал в Археологический институт. Пробиться ко входу было сложно, везде стояли пожарные и скорые. Жаров показал удостоверение и прошёл через оцепление ко входу в институт. Верхний этаж выгорел полностью, чудом потушили. Разговаривали два подполковника из противопожарной службы.

– Реактивы у них там были какие особенные-льёшь и льёшь, а он горит и горит. Особенно в угловой лаборатории. Там начальник лаборатории остался, когда все разбежались, он один пытался тушить.

Жаров прошёл на вахту и обратился к охраннику, показав свои документы.

– Какой человек был Иван Петрович, профессор, просто замечательный человек. До последнего с огнём боролся-хотел ценные экспонаты спасти и сберечь. А сам не спасся.

Причитал охранник, то и дело высмаркиваясь в старый носовой платок.

– Буквально минут за 10 до пожара я с ним разговаривал. Говорил, что на Алтай улетает, просил вам пакет передать.

Жаров забрал пакет и поехал домой. Ночью ему снились кошмары-кричащий в огне человек, разрытые могилы, молотки, заколачивающие гробовые крышки. Под утро, весь в поту, потянувшись за бутылкой воды, увидел её. Она сидела на стуле на аккуратно сложенных вещах и молча смотрела на него.

– Пей, пей и слушай. Гвоздями этими был заколочен гроб одного очень достойного человека. Ты их переплавишь и из полученной болванки выточишь пулю. А шкатулка-вознаграждение за работу, которую ты выполнишь для нас. Перед этой работой в шкатулке появятся старинные монеты, которых тебе с лихвой хватит на оставшуюся жизнь. Появление монет в шкатулке для тебя знак, что пора делать работу. Точную дату и время назову позднее.

Поморгав глазами, Жаров обнаружил что на стуле никого нет. Чертовщина. Выпил воды чуть не всю бутылку и крепко заснул. А утром, надевая брюки, обнаружил на них длинный рыжий волос. И вспомнил ночного посетителя. В гаражах бородатый дядька-умелец, державший мастерскую, молча свалил гвозди в тигель и пошёл в глубь гаража. Вернулся через несколько минут с щипцами в руках, сунул щипцы в стоявшую тут-же бочку с водой и остудив болванку, отдал её Жарову. Ночью Жаров проснулся от воя пожарных сирен. Что-то опять горит. Подойдя к окну, он увидел мощное синее с красноватым отливом пламя, пробивающееся через крыши гаражей, стоявших неподалёку. А утром, зайдя на кухню руки сами потянулись к шкатулке, стоявшей на полке. Открыв шкатулку, он увидел старинные монеты, в отличном состоянии как будто из-под чеканки. Володя пересчитал монеты. Их оказалось ровно тридцать. С одной стороны монеты была изображена голова какой -то богини, с другой-сова и надпись AOE. Это были тетрадрахмы. Тридцать серебряных тетрадрахм. На телефон транковой связи пришло сообщение. Общий сбор.

– Через полчаса выезжаем на рекогносцировку. Одежда максимально гражданская. Никаких берцев, форменных кепок, камуфлированных сумок и барсеток. Золотые цепи и браслеты, пафосные часы, словом вся бандитская атрибутика разрешается. Понятно? Понятно. Довожу боевой расчёт.

После распределения ролей, то есть определение каждому сотруднику его функционала по основным рабочим ситуациям, все получили на руки топографические карты, крайне редкие специального маштабирования. То есть наиболее подробные карты масштаба 1:500 с указанием маршрутов передвижения кортежа. Маршрутов было несколько и по какому пойдёт кортеж, и в какой машине будет находиться ОП, никто из присутствующих не знал. Решение принималось начальником личной охраны(лички) во время выдвижения с базы. В процессе движения кортежа его маршрут мог изменяться, как и количество автомобилей. Помимо автомобилей часто задействовали вертолёты и малую авиацию. А знаменитое путешествие на мотодельтоплане с журавлями-стерхами являлось отработкой одного из способов аварийного покидания опасной зоны, в которой может оказаться кортеж. Всё продумано до мелочей и результат этой скурпулёзной работы виден не всем. Главное, виден врагам. Во время очередной рекогносцировки на окраине города, Жаров фотографировал высотку рядом с кинотеатром, а точнее-определял расстояние дальномером, замаскированным подфотоаппарат. Одновременно наговаривал комментарий на диктофон в кармане. Провод диктофона шёл к ларингофону, закреплённому на горле и закрытому стильным платком-шарфиком. Достаточно было просто шептать слова практически беззвучно и чуткий ларингофон трансформировал горловую вибрацию в слова, записываемые диктофоном. Работали по одиночке, не привлекая лишнего внимания. Каждый что-то незаметно измерял, фотографировал, подсчитывал замерял и снимал на видео. Делали отметки на карте, замаскированной под кроссворд или сканворд. Шла обычная рутинная работа по подготовке безопасного проезда и такой же безопасной остановке с краткосрочным выходом ОП из лимузина. Захотелось пить. И Жаров подошёл к киоску Соки-Воды. Надпись была стилизована под старорусскую, да и сам павильон напоминал скорее ювелирный бутик. Жаров рассматривал припаркованные возле кинотеатра автомобили и не глядя сунул в окошко купюру. Что-нибудь попить. Повернув голову в другую сторону, стал фиксировать фургон, паркующийся метрах в двадцати. Выпив залпом сок, поставил стакан на место и собрался уходить. Сдачу возьмите! Не глядя протянул руку в окошко и нащупал конверт. Повернув голову к окошку, встретился взглядом той самой, принёсшей посылку, ночной гостьей.

– Бери конверт и иди. Там паспорта, кредитные карты, водительские удостоверения и разные документы для новой жизни. Выполнишь работу и катись на все четыре стороны, как у вас говорят. Давай, топай, не задерживай очередь!

За неделю до командировки в Иркутск. Они сидели в уютной и чистой подсобке, на двери которой висела выцветшая от времени и потрескавшаяся табличка. Старший мастер. В старом здании мастерских было пусто. За бутылкой коньяка шёл неспешный разговор. По большей части говорил мастер, немолодой, уже слегка захмелевший мужчина с залысинами.

– Если б я тебя Вовка с детства не знал, ни в жизни бы не взялся за эту работу. А если для полезного дела, то оно тогда пожалуйста, всегда готовы помочь соседу. Я, когда узнал, что ты в кремлёвской охране служишь, очень обрадовался. А в форме с лейтенантскими погонами увидел-совсем загордился за тебя, прям распирает меня. Значит, хочешь первое место на соревнования занять по стрельбе? Такая мечта-идея мне понятна. И пуля тебе особенная нужна, выточенная?

Гость, пожёвывая бутерброд с сыром, кивал в ответ.

– Сделал я тебе пулю из той болванки что ты принёс. С такими допусками и припусками что ты ахнешь. Точил по старинке, но на всякий случай взял у начальства лазерный штангельциркуль, дорогущий зараза. Всё сошлось, как раз под твой калибр, нарезы канала ствола, шаг, направление нарезов-всё всё учёл и не забыл. На вот твою записку, забери и сравни если сможешь, конечно.

Старший мастер крякнул от удовольствия и налил ещё по одной. Выпили-закусили. Гость поднялся и собрался уходить.

– Только я тебе вот что скажу на счёт металла. Никакой это не спецсплав. Я же в этом толк знаю. Перед обработкой на станке я твою болванку на наждаке попробовал. И по цвету искр могу точно тебе сказать-галимая железяка это низкоуглеродистая. Обманули тебя Вовка. Когда я к бабке в деревню в Смоленскую область ездил на каникулы в детстве, то находил гвозди ржавые в старом сарае, полуразвалившимся. Бабка говорила, что этот сарай её пра-пра-прадед строил. Вот он и стоит три века-не развалится. Вот я из этих гвоздей делал заточки, чтоб от местной пацанвы оборонятся было чем. На ручном наждаке затачивал, точнее-на ножном, на педаль жмёшь -давишь и он крутится. Так вот там такие же искры были, я на всю жизнь запомнил. Так что, из старых гвоздей твоя болванка отлита, а не из спецсплава. Но я обещал-сделал. Теперь сам решай. На, забирай свою пулю.

Гость ушёл, а мастер поплёлся не торопясь, обходить свои владения. Он шёл между станками и с любовью трогал их станины. Моргнул свет на потолке, после чего один из станков включился. Что за чертовщина, от перепада напряжения что –ли такая напасть. Сейчас выключу. Он подошёл к работающему станку, тому самому, где точил пулю. Его любимому. И, вопреки всем правилам и требованиям техники безопасности, поленившись обойти станок, потянулся к выключателю через работающий вал. Он делал так сотни, тысячи раз на автоматизме. Но в этот раз всё пошло не так. Мастер жал и жал эту чёртову красную кнопку, а станок и не думал останавливаться. Из-за пазухи вывалился конец мохерового шарфа-подарок тёщи на свадьбу. Мастер наклонился ещё ниже, чтоб посильнее нажать на кнопку, в голове зашумело от выпитого и в этот момент шарф зацепился за вращающийся вал. На следующее утро полуслепая старушка-уборщица вызвала скорую, увидев кровь на полу и валявшиеся рядом с работающим станком ботинки. Обесточили мастерскую. К станку подошли двое-фельдшер скорой и сержант из вызванного наряда полиции. Обоих тут-же вырвало от увиденного.

Поздним вечером на подворье монастыря в самом центре столицы появился человек в форме полковника медслужбы. Он обратился с просьбой к подошедшему монаху-проводить его к настоятелю, есть договорённость о встрече. Монах не удивился-обычное дело принимать посетителей за полночь. Он довёл полковника до дверей кельи и постучал. Дождался ответа и ушёл. Полковник вошёл в просторную и уютную келью.

– Благослови отче!

– Господь благословит, что случилось?

– Не случилось, но скоро случится.

– Тогда рассказывай подробно, отец Амвросий.

Обратился к вошедшему настоятель монастыря отец Тихон. Полковник начал свой рассказ.

– На Пасху был я в Дивеево, -начал отец Амвросий, знакомый многим как Михалыч, врач из группы сопровождения выездных бригад охраны.

– Приложился к мощам батюшки Серафима, как обычно прошёл канавку, съездил на родники, отстоял службу. А перед отходом ко сну во время молитвы мне было видение. Я конечно слышал о подобных вещах, но чтоб такое произошло со мной, грешным, не мог даже и помыслить. Когда я стал Молитву Господню дочитывать, рядом как будто возник образ старца Саровского. И календарь, что ты мне на Рождество подарил, красочный такой необычный. Точнее даже не сам календарь, а листок из него с датой, 7 июня. Это не всё. Прошлой ночью мне кошмары всякие снились, просыпался то и дело. Наконец, встал перед образом Спасителя на молитву-полегчало. А когда под утро засыпал, то ли привидилось, то ли приснилось. Батюшка Серафим с берёзовыми веточками в руках. Смотрит с укоризной и вроде как говорит что-то. А когда я проснулся утром, у меня слова в голове: исполни свой долг. На 7 июня у нас назначена поездка в Иркутскую область. У меня к этой поездке сердце не лежит, не могу туда ехать. Пробовал говорить о переносе сроков-наотрез отказался. Дескать, график очень плотный, нельзя нарушать. И добавил, если есть сомнения-усильте охрану, но от поездки не откажусь. Вот так. Только смысла усиливать нету никакого, потому как это кто -то из своих будет, из ближнего круга.

– Так прогони всех срочно через полиграф, в гипнотическом трансе побеседуй, замени всю выездную бригаду, наконец.

– Нет, отец Тихон, это не поможет. Тут вмешались силы помощнее американских со всем их НАТО, пострашнее всех запрещенных с их шахидами. Это я тебе как человек, пять лет занимавшийся отчитками и изгонявший бесов из заблудших душ, говорю. Давно знаком я с этой бесовщиной, чую её. Тут полиграф не поможет, да и обычные методы не годятся.

Настоятель монастыря задумался.

– Так, привезёшь перед вылетом все стволы выездных смен ко мне сюда. Сам привози, один. Проведём чин освящения оружия. Всех отправишь на медкомиссию на весь день. С прививками и всё такое. По поводу оружия скажешь, что перепроверить пристрелку надо в лазерном тире без стрельбы, что бы потом не чистили до отлёта, пирамиды оружейные сам опечатай и опломбируй. Это первое. Второе. Поезжай в храм, в Старом Симонове, на Восточной, ты знаешь. Там местный настоятель освятит образок на мощах преподобных Пересвета и Осляби, я напишу записку. Образок перед вылетом оденешь на шею Самому, только что бы никто не видел, сообразишь, как сделать. И наконец, последнее, что можно и нужно сделать. Поедешь в Кремль в музейный комплекс, Елене Юрьевне я позвоню или сам к ней поеду. Так вот, в Архангельском соборе Кремля возьмёшь икону Влахернскую, в Иркутске отвезёшь икону в Знаменский монастырь. С Митрополитом Вадимом свяжусь сразу после нашего разговора, он всё организует. Когда будешь передавать ему икону, назовёшь время покушения, самое удобное, по-твоему. Главное-не ошибись со временем, отец Амвросий. Всё, ступай с Богом. Много дел предстоит успеть выполнить.

Настоятель благословил отца Амвросия и когда тот вышел, потянулся к телефону, стоявшему на тумбочке. Вот он наконец и пригодился, телефон станции АТС-1.

В проходе появился штурман. Авиабаза Белая, заходим на посадку-всем приготовиться. Метеоусловия нормальные, ясно, штиль. Самолёт слегка тряхнуло, и он плавно покатился по взлётно-посадочной полосе. Через несколько минут двигатели, взревев, остановились. Открылась рампа, пошла выгрузка личного состава и спецтехники. Разместились в отдельно стоящем пакгаузе на краю аэродрома, вдали от взлётной полосы. Выставив боевое охранение, разобрали багаж. После 2-х часового отдыха подошёл транспорт, и все выдвинулись в Иркутск. Там разместились в казарме военного училища, курсанты которого находились далеко на полигоне. После проверки оружия и снаряжения и постановке радиостанций и других приборов на зарядку, проверки всего оборудования на работоспособность, пошли в столовую. Курсантское меню не отличалось разнообразием, но было вкусное и главное-полезное. После приёма пищи всем было приказано переодеться в гражданскую одежду и собраться на плацу. Выехали на рекогносцировку. После окончания работы на местности поступило предложение посетить местный храм и причаститься тем, кто к этому готов. Остальные же ставили свечи и подавали записки-кто за здравие, кто-за упокой родственников и близких. Два напарника, снайперы первый и второй номера боевой двойки вошли на территорию Храма. После ворот Жаров и Беляков остановились.

– Ну ты идёшь?

– Сейчас. Живот закрутило от курсантских харчей, где тут туалет?

– Вон будка за кустами сирени, видишь?

– Да, ты иди, а я позже подойду.

На входе в храм стоял Михалыч и внимательно смотрел на входящих.

– А где Жаров?

– Живот прихватило-туалет пошёл искать.

Когда весь личный состав выездной бригады собрался в церкви, полковник зашёл последний, сняв головной убор и закрыв за собой дверь. Когда служба закончилась и все стали выходить из храма, Михалыч уже стоял сбоку на ступеньках и незаметно фиксировал выходящих сотрудников на диктофон. Так, Жарова нет, идём искать бедолагу. Подойдя к сооружению МЖ, он услышал характерные звуки рвоты, доносящиеся из-за сарайчика.

– Всё будет хорошо, Михалыч, выпью ещё литра два воды, окончательно проблююсь и через час буду как огурец. Траванулся чем -то в столовой, а скорее беляшами вчерашними. Жалко было выкидывать. Полчаса, Михалыч и я в норме.

Вскоре расселись по автобусам и поехали в училище. 7 июня, в воскресенье, на второй день визита, засобирались в область. Осмотреть наиболее пострадавшие районы. Выезд наметили на девять часов. С утра ОП плохо себя чувствовал, что случалось крайне редко и решил поплавать в бассейне, прийти в себя. Вода лечит и не только святая. Времени до отъезда было достаточно и полковник Иван Михайлович Богадельщиков, одев свою привычную форму с погонами врача медицинской службы, направился в древнюю церковь неподалёку, которую он давно мечтал посетить. Погоны свои он носил по праву, так как долгий период своей жизни был военным врачом. Полевым врачом, спасая бойцов на поле боя. Чего только не было в его жизни. Срочная служба на беспокойной погранзаставе. Военно-медицинский институт, заочно оконченный во время службы в 9-м Управлении, знаменитой Девятке. Внезапный перевод в ОУЦ, Отдельный Учебный Центр, попросту в не менее легендарную ГСН Вымпел. Где на тот момент требовались свои штатные медики с хорошей оперативной подготовкой. Боевые стажировки в составе Каскада в Афганистан, командировки в жаркие страны где сам был ранен не раз. После очередного ранения, самого тяжёлого, во время восстановления стал часто посещать один московский храм, где тесно общался с настоятелем, в лице которого приобрёл духовника, духовного отца и пастыря. Стал помогать проводить службы, так как ещё в юности интересовался православием и изучал библию, другие духовные книги. И постепенно проникался этой святостью. Так Иван Михайлович стал священником. Через некоторое время после рукоположения, оказался отец Амвросий далеко от Москвы в Приуралье. Там в нём открылся необычный дар-изгонять бесов из одержимых людей. По-современному говоря, занимался экзорцизмом. Пять лет к нему в старенький и слегка покосившийся Храм возили одурманеных и очарованных, взбесившихся и одержимых из ближайших районов и областей. А по личной просьбе своего духовника он принимал посетителей из двух столиц. Особенно много было из культурной столицы, попросту, Питера. Был один случай, которого он даже не запомнил, который случился на Пасху, когда он вёл богослужение в церкви. Отец Амвросий обратил внимание на невысокого, крепкого человека в тёмно-сером костюме и галстуке и когда встретился с ним глазами, безошибочно распознал в нём коллегу по службе в госбезопасности. Не ошибся, так как этот мужчина подошёл к нему после крестного хода и попросил о помощи. Отец Амвросий поинтересовался о роде деятельности просителя. Тот кратко всё объяснил. Да, служил в ГБ в разведке, сейчас в Питерском Управлении, увольняется, так как работает в Ленсовете. Приехал не один-привёз дочку своего начальника. С запиской для отца Амвросия от его духовника. Тот сейчас в Епархии Санкт-Петербурга, знаком близко с семейством девочки. Просит помочь и посылает своё благославление на отчитку. Не все церковные иерархи положительно относились к такого рода вещам, считая отчитки не православной традицией. А кто и кощунством, ведь только Господу дано было переселять бесов из заблудших душ в стада свиней и топить тех в море. Отец девочки, известный в демократических кругах человек, очень переживает за дочку. Что в свою очередь мешает его работе, такой нужной сейчас для людей. Человек он хороший, честный и справедливый. Врачи сказали, что это не их сфера деятельности. А в психушке девочке не место, как сказал один святило наук после осмотра. Надо идти в храм. И вот мы здесь. Помогите, отче. Отец Амвросий помог, успешно использовав свой дар. Вскоре он забыл эту историю, как и десятки похожих как две капли историй. Но не забыл её тот, кто привозил девочку. По прошествии многих лет занесло Ивана Михайловича в Северную Пальмиру. Занесло по болезни, открылись старые раны, да и здоровье пошатнулось-возраст! Сначала в Военно-медицинскую академию имени Кирова на консультацию. Оттуда прямиком в 442-й окружной госпиталь. Работали в нём когда-то Бехтерев, Пирогов, Склифосовский. И сейчас ученики их учеников продолжают лечить ратных людей. Там Михалыча посетил его духовник, ставший к тому времени Митрополитом. И обратился с необычной просьбой. Предлагалось после лечения и восстановления здоровья вернуться на военную службу. Причём очень необычную службу, узнав о существовании которой, многие обыватели покрутят пальцем у виска. И ответят со смехом рассказавшему что это полный бред. Называлась эта служба незатейливо. Отдел медицинского сопровождения выездных смен службы безопасности Главка охраны. Работали в нём как обычные медики-реаниматологи, так и не совсем обычные типа Ивана Михайловича. Михалыча, как его называли свои из-за возраста и душевного характера. Власть-она от Бога, сказал тогда Архимандрит. А эта власть особенная, при ней отечество наше возрождается и станет могущественным и нерушимым. А с ним и Церковь наша Православная. И пришлось Михалычу на склоне лет заняться необычными вещами-защищать власть от сил демонических, насылающих порчи и проклятия. Попросту говоря, от душевно больных, озабоченных и озадаченных, и разных ненавидящих власть за собственную лень и жадность. Справлялись Михалыч и его отдел с этим успешно, свидетельством тому политическое долгожительство человека, который когда-то привез к отцу Амвросию дочку своего начальника. И вот он, особый случай. Особый случай-это когда не раскрывается основной парашют и необходимо принять решение на раскрытие запасного. Термин такой- вспомнил Михалыч.

Выйдя из машины за квартал до Храма, который Михалыч так мечтал посетить, направился пешком. На паперти старой церкви сидели нищие попрошайки и с ними местный дурачок, юродивый Гришка. Михалыч достал кошелёк и роздал что мог просящим милостыню. Гришка ничего не взял, а когда Михалыч собрался продолжить путь, потянул того за китель.

– Отче, а ведь сегодня Пятидесятница. Помнишь, что тебя батюшка Серафим сказал? Отче, а про полдень он ничего не говорил, а, отче? Про полдень?

Остальные нищие зашикали на дурачка и замахали руками.

– Что пристаешь к военному человеку, дурень? Какой он тебе отче, он же полковник!

Михалыч развернулся на ступенях и пошел, почти побежал обратно к машине. Пятидесятница, по- другому Троица, ветки берёзовые в руках старца Дивеевского, полдень. В полдень всё случится! Как говорит молодёжь-пазл сложился.

Все подразделения выездной смены выдвигались в разное время. Оперативно-розыскное и мышки-наружки, то есть наружного наблюдения, выехали загодя с вечера прошлого дня. В ночь выдвинулись контрснайперское и московские комендачи. Далее-специалисты из РЭР, радиоэлектронной разведки. Эти выехали задолго-задолго до всех. Спецы из РЭБ, радиоэлектронной борьбы на своих замызганных и неприметных тарантайках с глушилками обозначали периметр запретки. Комендачи местного Управления в ДПСной форме и на машинах с мигалками отправились перекрывать дороги и просёлки. С ними спецназ УСН. Различные другие службы на различном другом транспорте. Обычная рутина для всей службы безопасности, но не для Михалыча и его отдела. Влахернскую икону, подарок царю Алексею Михайловичу, он загодя отвёз в Знаменский монастырь. И скоро вся братия, и все сёстры, и прихожане должны были приступить к особой молитве, смысл которой был понятен трём посвящённым в это таинство людям. И пик этой молитвы приходился на полдень.

Расположились очень удачно на заранее выбранной позиции. Лариску поставили на крыше водокачки, с вечера разобрав часть крыши и замаскировав антиснайперский радарный комплекс обломками шифера и досками. Сами расположились чуть ниже, на крыше коровника с односторонним скатом в удобную сторону. Обустроили лёжку, замаскировав привезённым картоном под надстройку для вентиляции. Обзор был лучше некуда. Скот и людей успели эвакуировать, никто не докучал расспросами. Коровник с водокачкой стоял на небольшой возвышенности и оказался незатопленным. Стрижа, резиновую моторку, спрятали в коровнике. Плыли по темноте пользуясь инфракрасными ПНВ и спутниковой навигацией. С крыши открывалась панорама затопленных посёлков. Как на ладони лежала искусственная дамба, которую недавно возвели бойцы МЧС и оставшиеся местные жители. Она преградила дальнейшее движение стихии. Именно здесь на дамбе планировалась выездная прессконференция, после осмотра нанесённого ущерба. Послышался звук двигателей вертолётов. Первый номер залёг на коврик, прильнув к прицелу винтовки. Второй номер, а им был лейтенант Жаров, расположился строго по оси канала ствола первого номера над ним с трубой на треноге с 50-кратным увеличением. Удобно усевшись на маленьком складном стульчике, он составлял одно целое с первым номером, словно прилёгший отдохнуть мифический кентавр. У первого номера оптика попроще-24кратная, но и задача несколько другая. Каждые пять минут Лариска, в оригинале производителя-Клэрисс, выдавала метеоданные, которые вносил в баллистический калькулятор Жаров. Скорость ветра у среза ствола, его направление, ветер в самой верхней точке траектории полёта пули, где она проводит более пятидесяти процентов времени. Что в свою очередь является очень важным фактором. Температура воздуха, влажность. Местность над которой пролетает пуля-суша, вода. Пересекая водную поверхность, пуля изменяет свою траекторию. Температура боеприпаса, холодный, то есть первый выстрел. То есть все те факторы для последующего внесения боковых и вертикальных поправок в прицеле. Все нужные параметры компьютер Ларисы выдавал в проводные наушники снайперской пары во избежании обнаружения в эфире. Вертушки прошли низко, метров 30-50 от земли. Два Ми восьмых и звено Двадцатьчетвёрок. Ми восьмые зашли на посадку, а Двадцатьчетвёрки встали в карусель, прикрывая посадку. Когда шум и ветер от вертолётов слегка улеглись, Жаров прильнул к окуляру. В зрительную трубу с 50-кратным увеличением толковый снайпер видит вихревой поток, оставляемый пулей за собой в полёте. Если очень точно соблюсти соосность ствола винтовки первого номера и зрительной трубы второго, идеально совместить параллельность двух этих предметов относительно друг друга то это возможно. Можно произвести нужные поправки ещё в полёте пули по её вихревому следу и в случае повторного выстрела мгновенно выдать коррекцию по прицельной сетке трубы второго номера, так как прицельные сетки на оптике обоих снайперов совпадают. Расстояние до ОП составляло 1020 метров, расстояние до предполагаемых целей 1590 и 2015 метров соответственно, по дальномеру в руках Жарова. Очередные поправки были внесены, Точность расчётов Ларисы и Жарова совпали, и боевая пара изготовилась к открытию огня по команде от начальства, Лариски или второго номера их пары. Лейтенант Жаров послушал переговоры по закодированной транковой связи, доклады его коллег, распоряжения и приказы начальства. Выключив радиостанцию, он отложил её в сторону, делать категорически запрещалось. Но Жаров сделал свой выбор и ему было плевать на запреты. Он последний раз взглянул в свой лазерный дальномер Лейка 21. Расстояние до свежесколоченной трибуны составляло 918 метров. Лидар и метеостанция Кестрел 4000 Ларисы выдали очередную информацию: Текущая, средняя, максимальная скорость ветра, температура воздуха, приведённая температура и относительная влажность, точка росы и высота над уровнем моря, плотность и давление атмосферные и т.п. Цели не обнаружены-заключила Лариса. Антиснайперский комплекс имел в своём нутро блок запроса Свой-Чужой. И когда Лариса обнаруживала оптику-снайперские прицелы, бинокли, дальномеры и т.п, то в доли секунды посылала запрос от блокконтроля. На который от такого же блокконтроля приходил закодированный ответ-свой! Если же ответ не поступал или код был неверный, Лариса выдавала координаты обнаруженной цели контрснайперскому подразделению для последующего уничтожения или принятия превентивных мер. Был случай, когда снайпер охраны чуть не открыл огонь по появившемуся в окне прицелу, оказавшемся подзорной трубой. Затем из-за занавески показался мужчина, который дал затрещину своему незадачливому отпрыску и отобрал оптику. Занавески задёрнулись. Если бы Лариса сама приняла решение и открыла огонь (она может быть вооружена винтовкой .50 калибра) то в комнате были бы два трупа-отца и его недисциплинированного сына. Говорили же строгие квадратные дяди-к окнам в это время не подходить. Именно поэтому последнее слово за снайпером-человеком. Жаров осторожно извлек из своего подсумка магазин от винтовки первого номера, извлёк патрон и отбросил назад через спину. Вынул из потайного кармана такой же, но с самодельной пулей, аккуратно вставил его в магазин и убрал обратно в подсумок. В зрительную трубу хорошо были видны люди, вышедшие из вертолёта и подъехавший кортеж. Лариса продолжала что-то бубнить своим монотонно-электронным голосом, и Жаров вынул микрофон из уха, сунул его в нагрудный карман разгрузки. Посмотрел на свои надёжные Сейко-без пяти двенадцать, как планировали. Вспомнил поговорку и ухмыльнулся. Сейко- разумное доброе вечное. Аккуратно расстегнул кобуру на бедре и вынул Вектор. Сначала хотел работать штатным ножом, Карателем, очень удачной разработкой Скрылёва. Но передумал. В кевларовом бронике лежащего перед ним первого номера были титановые вкладыши и нож мог изменить направление, застрять в конце концов. Началась бы возня и всё такое. А Вектор, он же СР-1, пробивает головку цилиндров автомобиля с пятидесяти метров и таких бронежилетов при стрельбе в упор может пробить пачку. Строго говоря, все четыре версии оружия, СР-1 СР-2 СР-3 и СР-4, созданные для спецназа госбезопасности, являются произведениями искусства. Оружейного искусства, конечно. Компактность, скорострельность, прицельная дальность, живучесть стволов, выдерживающих такие нестандартные, особые боеприпасы, всё говорит за исключительные качества этого комплекса. Не убирая дальномера от глаз, Жаров наклонился над спиной старшего лейтенанта Белякова и прислонив ствол к бронежилету, нажал на спусковой крючок.

Михалыч находился рядом с импровизированной трибуной, на которой расположились журналисты. В ушах звенело, как перед прыжком с пяти тысяч и ноги налились свинцом. Михалыч отошёл в сторонку и сел на мешки с песком. Подошёл порученец и сказал, что звонили из монастыря, просили передать что основная служба началась. Михалыч отпустил его и посмотрел на часы. Пять минут до полудня. Он встал и подойдя к воде, присоединился к молитве. К древней молитве, в которой говорилось о непрестанной брани, то есть битве с врагом рода человеческого. Эта молитва читалась и велась сейчас во многих храмах страны. Священники и прихожане не понимали, почему вопреки существующему распорядку, канонам, читается какая-то другая молитва. Но, к счастью, церковь не страдала демократизмом и повсеместно в это время во многих храмах и монастырях читалась именно эта древняя и малопонятная молитва. Единоначалие часто даёт свои положительные результаты и слова молитвы, повторённые за священнослужителями тысячами, десятками тысяч верующих голосов, усиливали её действие. Многие понимали необычность происходящего, вслушиваясь в слова молитвы. И принимая надвигшуюся угрозу, молились всем сердцем, всей душою. Как когда-то молились их предки в осаждённых храмах. К полудню это священнодействие достигло своего апогея. В это же самое время Жаров прислонил ствол пистолета к спине напарника и нажал спуск. Выстрела не последовало, а напарник поднял голову и обернулся. Дело в том, что Жаров находясь в различных местах службы и учёбы, стрелял в основном из различных винтовок и автоматов. Если же дело доходило до пистолетов, то это был ПМ, Варяг или ГШ-18, Стечкин, иногда Глок. Здесь же в Службе безопасности он получил штатный CР-1, то есть Вектор. А у этого уникального пистолета два предохранителя, которые не надо перещёлкивать туда-сюда, смотря где у него красная точка под флажком предохранителя. Как это у большинства пистолетов. Причём у одних, типа Вальтера и Беретты, флажок предохранителя поднимается вверх для ведения огня, у других же, отечественных моделях надо опустить флажок вниз для снятия с предохранителя. Здесь –же надо просто крепко сжать его в ладони и нажать на спусковой крючок. И всё! Выстрел. Зажав этот пистолет крепко в ладони, компенсируется мощная отдача и одновременно выключается предохранитель, расположенный на тыльной стороне пистолетной рукоятки в виде выступающей из корпуса клавиши. Второй предохранитель расположен непосредственно на спусковом крючке в виде кнопочки, то есть миниатюрный шпенёк, который утапливается в курок при нажатии. Для производства выстрела после досылания патрона в патронник, попросту передёргивания затвора, надо сжать рукоять в ладони и нажать спуск. Этот пистолет можно носить заряженным годами, ронять его, не боясь самопроизвольного выстрела. Но в тот самый решающий момент, когда на карту поставлена собственная жизнь, опередить врага на доли секунды, не тратя их на снятие оружия с предохранителя. Вот такой пистолет оказался в руках у Жарова, которому ранее не доводилось стрелять из Вектора, хотя он был с ним знаком. А будучи инструктором по огневой подготовке и завоевав звание лучшего снайпера Главка на последних соревнованиях, не удосужился пострелять из нового для себя пистолета. Он сам принимал зачёты по стрельбе у коллег, не приобретя стойкого навыка стрельбы из Вектора. Встретившись глазами со своим первым номером, Жаров сильнее сжал рукоятку и произвёл выстрел. Ствол пистолета, застряв в складках кевлара, заглушил звук, до дамбы был почти километр и кружащие над местностью вертолёты поддержки создавали шумовой фон. Жаров оттащил за ноги старшего лейтенанта и лёг на его место. Привычно выдернув обойму из стоящей на сошках винтовки, достал свою и вставив её на место, прильнул к окуляру винтовки. Цель обозначилась в прицельной сетке так явно, что кажется-протяни руку и коснёшься пиджака ОП. Указательным пальцем правой руки он сделал два движения затвора. Движением на себя затвор освободил патрон из обоймы, под воздействием пружины подав его из обоймы. Движением от себя затвор загнал патрон в патронник и запер его. Оставалось нажать на спусковой крючок.

В жизни любого человека бывают моменты, когда он, попав в трудную ситуацию просит о помощи высшие силы. Некоторые осознано молятся Богу или божеству, духам, идолам, ками и всему во что верят. Известный учёный на вопрос о подкове, висящей у него над дверью, сказал, что неважно-верит он в неё или нет, главное-это (подкова на счастье) работает. Когда в прицельной сетке винтовки чётко обозначилась цель и часы пропищали полдень, Жаров начал плавно, как учили, выбирать спуск, задержав дыхание. Он делал это сотни, тысячи раз на стрельбищах, десятки раз в жизни по живым мишеням. Но то, что произошло сейчас, повергло его в шок. В сетке прицела он увидел двух воинов на лошадях, одного в старинных русских доспехах, другого без доспехов в простой рубахе с накидкой с вышитым крестом и копьём в руке. Лошади гарцевали, загораживая цель и поднимая пыль. Жаров прорычал богохульную ругань в адрес витязей и смахнув так некстати навернувшиеся слёзы, повторно попытался прицелиться. Но ничего не увидел. В прицеле был туман. И в дальномере, который больше не показывал расстояние до цели был туман, и в зрительной трубе, и в бинокле. Густой туман или необычный дым, или непонятно что заполнило всю местность вокруг дамбы, полностью скрыв всех, включая приземлившиеся вертолёты. Жаров бросился вниз и забежал в коровник. Выволок Стрижа на берег и столкнул в воду. Рюкзак с личными вещами лежал в лодке. Жаров завёл мотор и стал выводить лодку на большую воду. Молитва, произнесённая десятками тысяч верующих голосов, достигла своей цели.

В камере Лефортовского следственного изолятора Володя Жаров предавался воспоминаниям. Читать он не любил, компьютера в камере не было. Оставалось вспоминать свою жизнь, такую короткую, но яркую и насыщенную событиями. Чаще всего вспоминалось детство, старая бабкина квартира в Богородском, возле Лосинова острова. Вспоминалась сама бабушка, тихая добрая старушка. Будучи очень набожным человеком, бабушка брала с собой внука в Богородский храм, стоявший почему-то в низине. Родители Володи были заняты на работе весь день, поэтому летние каникулы он проводил у бабушки, за исключением двух недель в конце августа, когда они втроём ездили на море. Володя был выше своих сверстников, но рос застенчивым и молчаливым, абсолютно незлобным. Этим и пользовалось местное хулиганьё. Для них приезд Володи был просто праздником каким то, которого местная шпана ждала целый год. Когда бабушка посылала его в магазин или за газетой, или ещё куда, эти дети, стоявшие на учёте в милиции, эти так называемые дети, караулили его у выхода из магазина. А затем гоняли по всему району, как зверя. И загнав наконец в какой-то подворотне, начинали экзекуцию. Сначала это были пощёчины и оплеухи. А когда у Володи от обиды начинали течь слёзы ручьём, и он пытался отталкивать и отпихивать от себя обидчиков, они сбивали его с ног и начинали пинать его. Не сильно, не пытаясь покалечить, но максимально унизительно. При этом произнося всякие пошлости и гнусности. Было ужасно стыдно и обидно, что он такой рослый и крепкий мальчик и не может за себя постоять. Он пытался заниматься боксом, но в первом же спарринге весь сжался-съёжился в ожидании ударов. И так все три минуты раунда, терпеливо снося удары соперника. Что бы тренер не делал, как бы не пытался заставить Володю работать руками, всё было бесполезно. В конце концов через месяц занятий тренер пригласил родителей на разговор. Когда стало ясно, что родители не придут, тренер запретил посещать зал, напоследок посоветовав сходить к врачу-психиатру. Хулиганьё в очередной раз поглумилось над незадачливым боксёром, так как двое из шайки ходили в тот же зал что и Вова и были свидетелями его спортивного роста. И издевательства только усилились. Однажды, во время очередного посещения храма, бабушка, встав на колени перед иконой, предложила внуку опуститься на колени и помолиться вместе с ней. После очередного избиения с особенными глумлениями, он был морально подавлен и находился на грани психического срыва. А тут ещё бабка заставляет его встать на колени на каменные плиты в душном и тесном храме! Ни за что! Он пробился сквозь толпу верующих к выходу и вырвавшись из храма, сорвал крестик, висевший на шее. Из-за которого он подвергался самым отвратительным надругательствам. Сердце в груди бешенно колотилось, в висках стучало и всё плыло перед глазами. Володя зашвырнул далеко в кусты сорванный крестик и посылая богу проклятья, бросился вон с территории храма. Долго трясся в трамвае, наконец вышел на какой-то остановке. Это были Сокольники. Бесцельно идя вдоль Оленьих прудов, Вова наконец пристроился на полуразрушенной скамейке, вокруг которой валялись пустые бутылки окурки и разный мусор. Тупо глядя в землю, он увидел разбросанные тут и там одноразовые шприцы. Скамейка являлась апофеозом человеческих пороков. И появление очередного персонажа не заставило себя ждать. На скамейку присел опрятно одетый мужчина в лёгком летнем плаще с несуразной тростью в руках. Как будто только что со съёмок очередного фильма по рассказам Чехова. Педофил? Наркоман? Просто алкаш, спившийся интеллигент?

– Нет, Вова. Ни то, ни другое, ни третье.

Неужели я это вслух сказал-подумал Володя.

– Я знаю, как тебе помочь. Твой Бог отвернулся от тебя, и ты правильно сделал, что окончательно порвал с ним. Есть по-настоящему могущественная сила, способная тебе помочь. Церковь ненавидит эту силу, считая вселенским злом. Многие боятся этой силы, считая нечистой. А я так тебе скажу. В проклятого тобой Бога верят миллионы и ему нет дела до всей этой толпы. Да даже если бы Он был добрым и справедливым, как говорят его сторонники, хватило бы ему времени и сил помогать всем этим миллионам, слушая их бесконечное нытьё и алчные просьбы? А этой силе, которую многие просто не понимают, поклоняется столь малое число людей, что у неё находится время выслушать и понять, и помочь каждому адепту, принявшему эту веру. Да, Володя, это тоже вера, с такими же своими обрядами и канонами, ритуалами и обычаями.

Володя сидел, крепко вцепившись руками в скамейку что бы не вскочить, и не убежать, и не верил, что это происходит с ним.

– И одним из ритуалов является подписание договора. Ну, как, скажем при трудоустройстве на работу или на учёбу, или получении кредита или оформлении страховки. Сущий пустяк.

В руках у него появилась бумага какого-то песочно-горчичного цвета, похожая на картонку от обуви. На картонке был текст на непонятном языке, написанный вроде бы чернилами.

– Это древний арамейский язык-здесь всё оговорено.

Володя поёрзал на скамейке и, зацепившись за гвоздь, поцарапал палец. Поднёс руку к глазам и увидел кровь на пальце. Он поднял голову в сторону незнакомца, тот кивнул ему мило улыбаясь, как самый близкий и любимый родственник. Володя кивнул в ответ и услышал, как кровь из пальца капнула на подставленную картонку с древними письменами. Кровь в момент соприкосновения издала шипящий звук и моментально впиталась в пергамент, не оставляя следов. На миг создалось впечатление, что в этот кусок картона можно лить кровь вёдрами-он всё впитает. Володя закрыл глаза и то ли заснул, то ли потерял сознание, то ли впал в транс. Только, открыв их снова, увидел утро следующего дня. Он буквально взлетел с этой гадкой скамейки и почуствовал такой необычный прилив сил и бодрости, такое ощущение душевного подъёма и безграничных возможностей, что ноги сами вынесли его к трамвайной остановке. Вернувшись домой он не обнаружил бабки. Наверное, в храме поклоны бьёт своему Богу. И лёг спать. Проснувшись вечером, он взял сумку со спортивными вещами и отправился в зал бокса. Тренер, увидев Володю в зале, был немало удивлён. Одна тренировка и я больше не приду. Заинтригованный тренер молча кивнул и продолжил работу не лапах. Первым же спарринг партнёром в конце тренировки оказался Вовкин обидчик. Крепкий парень с наглой мордой и носом-лепёшкой. Он демонстративно выплюнул капу в полотенце тренеру и полез на ринг. После второго удара он рухнул на настил ринга. Из разбитого носа и губ текла кровь. Пока тренер приводил его в чувства в душевой, Володя стоял на ринге и оглядывал зал в поисках второго обидчика. Тот не заставил себя долго ждать, натянув боевые перчатки и зажав зубами капу, выбрался на ринг. Процедура повторилась, с той лишь разницей что очередной спарринг партнёр катался по рингу задыхаясь и судорожно всхлипывая от пропущенного в печень точного удара. Желающих работать в вольном бою больше не нашлось, и Жаров снял перчатки и вышел на улицу. Возле табачного киоска он повстречал остальную банду. Минут через пять бинты, которые он не стал разматывать в спортзале были в крови от разбитых носов, губ ушей и всего, что только можно разбить на лицах его оппонентов. Всё произошло между киоском Табака и Союзпечати и торцом жилого дома. На площадке три на три метра валялись пятеро местных хулиганов, которым некуда и невозможно было бежать, так как Вова стоял с четвёртой, открытой стороны и не давал возможности вырваться из импровизированного ринга. Многие поднимались и изрыгая угрозы и ругательства тупо пёрли на Жарова. Но получив очередную порцию зуботычин, отползали, отплёвывыясь кровью в зассаные углы своеобразного ринга. И только тогда, когда никто из них не предпринял попытки встать и прорваться, тогда Володя размотал окровавленные и порванные об обломки зубов бинты и швырнул в сторону наказанных недругов. Вечером бабки не оказалось дома, и Вова приготовил ужин и поев, спокойно лёг спать. На следующий день позвонили родители и сказали, что бабушка в больнице, она всю ночь искала внука и утром её отвезли с сердечным приступом. Надо бы к ней съездить и проведать, и отвезти фрукты. Володя никуда не поехал, а через неделю она умерла. Всё это вспомнилось Жарову в камере. Никаких угрызений совести и переживаний-простая констатация фактов. Дверь в камеру отворилась, вошёл Михалыч в своей привычной форме с погонами полковника медицинской службы. Выглядел он уставшим и постаревшим, в отличии от Жарова, отдохнувшего курортника.

– Я читал протоколы допросов. Местные следователи не верят ни в Бога, ни в чёрта, и им твои россказни про пулю из гробовых гвоздей и шкатулку с древними монетами до фонаря. Девку рыжую, которая тебе документы передавала, нашли. Да вот беда-у неё кататонический ступор и состояние только ухудшается. Пробовали разные методы допроса и гипноз в том числе-всё бестолку. На боль она не реагирует, хоть режь её на куски. Её бы и порезали-была б польза. Короче, ниточка эта считай оборвана. И узнать какая спецслужба или государство тебя наняли не представляется возможным. Спецы говорят, что все паспорта и кредитки подлинные и их невозможно изготовить в одном месте. Их возили в Ясенево, в ПГУ. Первый Главк, как он там сейчас называется? Во-во, в СВР, где наших разведчиков готовят. Там ахнули от увиденного качества и точности. Спросили-супершпиона поймали? Да, вселенских масштабов. Им невдомёк, что это всё для Володи Жарова, нашего сотрудника. Кто ж так постарался, а? Я-то тебе, Вова, верю. И для меня заключения всех этих святил из института Сербского, куда тебя направляли на обследование-пустой звук. И подписи ведущих психиатров страны-то же. Я ведь знаю, что ты, Вова, здоров. Расскажи-ка мне, Володя, как тебя угораздило с нечистой силой связаться. А особливо мне интересно знать, когда и при каких обстоятельствах ты душу свою бессмертную сатане продал.

– Вы и это знаете? – удивился Жаров.

– Ну а как же. Иначе кто, кроме нечистого, мог снабдить тебя гвоздями из гроба самого известного в истории маньяка-убийцы? Это следаки наши потешались и слушать тебя не стали, отправив к психиатрам. А я готов выслушать всё подробно.

Жаров всё подробно, как и просил Михалыч, рассказал. Он ни в чём не раскаивался. Просто работа. Долги надо возвращать.

– Меня расстреляют?

– Нет, твой первый номер, Беляков, выжил и идёт на поправку. Пуля прошла насквозь буквально в сантиметре от сердечной сумки, не задев ничегошеньки. А кровопотери большой не было-бронепластины придавили входное и выходное отверстия. Да и мы вовремя подоспели. Рука дрогнула при выстреле? Он уже бегает по утрам, толпы врачей приходят посмотреть на это чудо, не верят. А тебя отправят на лечение, надолго, может пожизненно. Хотя, я думаю толку от этого лечения не будет никакого. Содержаться будешь отдельно, учитывая твою спецподготовку и физическое состояние. Выглядишь-как с курорта. Как груз с плеч свалился, так? Спросить если что хочешь-спрашивай.

– Ты мне только скажи, Михалыч, что это были за всадники? Двое, в древних доспехах один, другой в рубахе белой с накидкой и крестом. А потом туман вас всех закрыл или не туман, пелена какая-то. Не знаю, как объяснить.

– Да, Владимир, сподобил тебя Господь узреть чудо.

В глазах полковника появились слёзы.

– А какого цвета крест был вышит на схиме? Синий, чёрный, зелёный?

– Красный! Красный был крест и как будто копьё обломано, короткое, не как у другого. Кто это был?

Михалыч вытер слёзы рукавом кителя и продолжил.

– Всадники эти преподобные святые Александр Пересвет и Родион Ослябя, в монашестве Андрей, защитники земли православной от поганой нечисти. А туман или пелена, как ты сказал это омофор-покров Пресвятой Богородицы. По молитвам верующих это происходило не раз. Впервые в 910-м году во Влахернском храме в Константинополе во время осады. В другие годы и века. Многие просто не понимали, что это за пелена, спасавшая их от нечисти. Тысячи верующих искренне молились Заступнице, пока ты винтовку готовил к выстрелу. А я ведь не только Михалыч, врач нашейслужбы. Я ещё и отец Амвросий, священник православный. И было мне откровение о тебе. И Влахернская икона не позволила силам зла ввергнуть отчизну нашу в хаос. А ещё защитники земли русской-герои Куликовской битвы. Ты, Владимир, видимо, единственный человек в современном мире, дважды видевший божественные проявления. Какая-то очень чистая и светлая душа печётся о тебе на небесах. И идёт незримая битва за твою душу. Прощай, Володя Жаров, оставляю тебе молитвослов, может захочешь принять участие в этой брани.

Эпилог

Сквозь полузакрашенные окна пробивался хмурый осенний рассвет. Тень от решёток на окнах падала на пол. Хотелось нарисовать на этой тени крестики и нолики, как в детстве. Володе Жарову не спалось. В последнее время он вообще плохо спал. Снились кошмары. Причём не какие-нибудь черти и сковородки, кухни адовы и тому подобная чушь. Снились различные цвета и оттенки мягкие, красивые и чудесно неземные, как в детском калейдоскопе в квартире, в Богородском. Только в сотни раз красивее и чудеснее. И в самый момент максимального блаженства появлялась жирная чёрно-серая клякса, уничтожавшая всю эту красоту. И так каждую ночь. Володя встал с койки и подошёл к окну. За окном, за облупившейся местами краской текла Яуза, плавали утки. Он знал это место, так как проводил все каникулы в этой округе в детстве. До Оленьих прудов рукой подать. Смешное название-Потешная улица. Подошёл к календарю, висевшему возле двери. 21 сентября. Сколько еще таких календарей пройдёт, пока он состарится и умрёт в этой больнице? Голос. Мягкий и нежный. Кто? Откуда? Ведь он один в палате и все спят, ещё очень рано. Голос. Её, бабушкин голос. Сегодня Рождество Пресвятой Богородицы. Это сказал Голос или всплыло в памяти? Володя выдвинул ящик стола и достал оттуда книгу. Это был Молитвослов, оставленный отцом Амвросием в камере. Сегодня он впервые открыл его.

Послесловие

Идея написать эту повесть родилась после получения запроса на моего бывшего студента. Запрос был из ФСО. Обсудив данную ситуацию со студентами, я был немало удивлён их позицией. В подавляющем большинстве они высказались за положительную характеристику на запрашиваемого. Причём, я объяснил им что этот персонаж-далеко не положительный герой. А вы сделайте доброе дело, а там разберутся если что. И вообще-не ломайте парню карьеру! Я так и сделал. Но червь сомнения в моём мозгу начал своё дело. В результате родился сначала рассказ, потом повесть. На мой (субъективный конечно) взгляд, это поучительная вещь. Как минимум-для моих студентов и кадетов, с которыми сводит меня судьба. По факту это гипотетический вымысел. Всё-вымысел. Кроме Веры и любви к Родине. Но даже художественный вымысел подчас перетекает в такую, далеко не художественную, реальность. И заставляет задуматься об ответственности за принимаемые нами решения.