Воскрешающая [Маир Арлатов] (fb2) читать онлайн

Маир Арлатов Воскрешающая

Глава 1

Моя обожаемая «Птичка» − я так ласково называю свой любимый звездолёт − с лёгким жужжанием опустилась на магнитные подковы стоянки перед огромным небоскрёбом. На его рекламных щитах и на крыше ярко мигала неоновая надпись: «Бюро по Продаже Космических Объектов».

На рекламных щитах была и другая информация типа: «Межпланетная станция «Музеум» предлагает совершить познавательную трехнедельную экскурсию на Землю. Кто знает историю Земли − колыбели человечества, тот сможет предугадать будущее своей собственности!». Или: налоговая полиция «Межкосмополишен» советует: «Собственность или налог на неё? Спит спокойно тот, кто время наше бережёт! Из двух зол выбери меньшее!». Была и такая надпись: «Мона−Виктория предскажет судьбу по древнейшим картам Таро, укажет на врагов, поможет решить многие космические проблемы». Это, конечно, очень интересно, но я спешила. Мне необходимо было как можно скорее уладить свои проблемы, которые будут не по силам Моне−Виктории.

Снаружи царило спокойствие, освещаемое никогда незатухающим искусственным солнцем и чарующее ощущением безопасности.

Поставив «Птичку» на сигнализацию, я покинула своё уютное гнездышко и быстрым шагом направилась к парадному входу здания.

У входа меня встречал швейцар в строгой ливрее старинного покроя. Он улыбался в восхищении, осматривая меня.

А должное впечатление, я умела произвести: высокая волнистая причёска «жёлтый водопад» специально придуманная мной для предстоящей встречи. Эта причёска подчёркивала красоту в настоящий момент светло−каштановых волос, обладающих редким свойством − они меняли цвет в зависимости от освещения или настроения.

Далее − симпатичное, но далекое от космического идеала личико с большими серыми глазами, плавными очертаниями тёмных бровей и ещё более тёмных ресниц. Нос, рот и подбородок меня вполне устраивали так, что на стол к пластическому хирургу ложиться я никогда не собиралась.

Одета я была в блестящую синюю блузку, белые брюки, развевающиеся при ходьбе и белые на высоком каблуке туфли.

Швейцар готов был распахнуть передо мной двери, но перед этим − того требовали правила − вежливо поинтересовался:

− Я могу вам помочь, мэм?

− Да, − ответила я, улыбнувшись, − вы можете мне помочь. Я к вице−президенту.

− Он на четырнадцатом этаже, мэм, − швейцар распахнул дверь.

− Благодарю, я найду дорогу.

В ответ донёсся вздох огорчения.

Осматриваться было некогда. Быстро отыскав глазами лифт, я вклинилась в пёструю толпу спешащих по своим делам людей.

Найти приёмную вице−президента не составило труда. Респектабельного вида мужчина – секретарь доложил шефу о моём прибытии и разрешил войти.

Помедлив несколько секунд, я взглядом проводила секретаря до его рабочего места, сделала глубокий вдох и толкнула дверь.

Больше всего на свете я боюсь мертвецов и всего, что с ними связано: кости, мумии, органы, части тел. Как меня заверила моя подруга Анатабель – в этом здании я просто не могу на что−нибудь подобное наткнуться. За исключением дохлых мух. О, как я на это надеялась!

К моему безмерному ужасу надеждам этим не суждено было сбыться.

− Здравствуйте! – поздоровалась я, увидев перед собой тучного мужчину лет пятидесяти (если брать в расчёт столетний средний возраст человека, не принимающего препараты «бессмертия»). Он был в чёрном костюме с ярко−жёлтым галстуком, чёрные волосы сплетены сзади в тонкую косичку, а на носу – очки.

В этих очках я как раз и заметила отражение, находящегося сбоку от двери, чучела пёстрого зверя из семейства кошачьих. Чтобы избежать возможных неприятностей я резко отвела в сторону взгляд и произнесла:

− Ваше Бюро настаивало на личной встрече. Меня зовут Лануф Ричард−Анна.

− Добро пожаловать! Я очень рад вас видеть, прошу, присаживайтесь. Мы действительно вас ждали. Нам удалось подыскать для вас кое−что интересное… − вице−президент интригующе замолчал.

Я опустилась в объёмное мягкое кресло, обтянутое розовым бархатом и посмотрела на его руки, сжатые в замок. Под ними лежала стопка исписанных печатным текстом листов. Стол, за которым он сидел, тоже был обтянут розовым бархатом, а немногочисленные письменные принадлежности: ручки и карандаши аккуратно стояли в резном деревянном стакане.

− Вы уверены, что, то, что вы собираетесь мне предложить совершенно безжизненно?

− Я признаться был удивлён, когда узнал, что Пустынная планета обитаема. Это наша ошибка и Бюро готово обменять её на планету, название которой ещё не придумано. Вы сами назовете её.

− Так, так, − усмехнулась я, − и в какую астрономическую сумму мне обойдётся эта сделка?

По глазам собеседника я не могла ничего узнать, так как помнила о жутком отражении в очках. Нос его недовольно вздернулся. Я, конечно, понимаю – эта сделка для него много значит, но лично я рисковала не только деньгами.

Пустынная планета, на которой я прожила едва ли более пяти лет, оказалась в дальнейшем непригодна для моего существования. Биологическая жизнь и полезные ископаемые осчастливят кого угодно, но не меня.

Вице−президент, после некоторых раздумий пододвинул мне лист, в верхней строке которого стояла двадцатизначная цифра.

− Эта сумма слишком велика, и я отказываюсь от сделки! – заявила я, даже не читая описания планеты.

− Вы богатая женщина и я знаю, что сумма для вас не имеет большого значения. В чём дело?

− А в том, что мне хочется оставить Пустынную планету себе. Я могу предложить периодически выплачивать часть доходов с платиновых рудников в счёт погашения долга.

Шеф Бюро по Продаже Космических Объектов (БПКО) погрузился в размышления. Он машинально поднялся, подошёл к бару и спросил меня:

− Что−нибудь желаете?

− Нет, − коротко ответила я.

Бар находился за пределами периферического зрения, и я не рискнула повернуться. Вполне возможно дверцы у него зеркальные, а мне не хотелось увидеть в них отражение чучела, о существовании которого я не забывала ни на минуту.

− Эта планета недавно исследована и на сто процентов гарантии лишена жизни, − произнёс вице−президент, наполняя напитком стакан.

− Вы забываете, что и Марс всегда казался безжизненным.

− Вы правы. Этот факт человечеству удалось оспорить.

На Марсе, естественно, после того, как мои ноги ступили на его красно−бурую поверхность, а разум совершенно случайно обнаружил останки людей, живших на нём сотни миллионов лет назад, таинственным образом явилось человечеству племя двуногих дикарей. Как впоследствии выяснилось, они смогли доказать, что дикарями не являются, а наличие умственных способностей у них ни что иное, как продукт эволюции, а не радиации.

О законах космоса, о перемещении во времени и пространстве они могли рассказать столько, что учёные хватались за головы и бежали исправлять ошибки в теориях. А сколько неразрешимых задач было наконец−то решено на основе знаний дикарей Марса. И виновата во всём я…

Сказать честно, я этим совсем не горжусь.

Шеф сделал несколько глотков, чтобы привести мысли в порядок и с полупустым гранёным сосудом вернулся к столу.

− Мне кажется, мы сможем договориться… − он многозначительно посмотрел на меня исподлобья. Вид у него был заговорщический и довольно странный, если не забывать про очки.

− Да? – я изобразила крайнюю степень удивления, а потом, приняв серьёзный вид, добавила: – Ну, может быть… если вы снимите… − я хотела сказать «дурацкие», но передумала, – …очки.

Мою едва заметную паузу между словами он понял и очки снял.

Скажу по секрету: очки портили его лицо, без них он был гораздо симпатичнее. Без сомнения, в молодости он не раз делал пластические операции, подгоняя лицо под идеал. Но время взяло своё: слой косметики уже не мог скрыть синюшность под глазами и красные точки на висках от частого использования электроантистара – прибора, продлевающего молодость кожи. В глаза были вставлены цветные линзы, предназначенные для окрашивания сетчатки глаза, а очки, скорее всего, служили данью моде прошлых лет.

Теперь была моя очередь выдвигать условия, и я медлить не стала.

− Как бы я уважительно не относилась к вашей компании, но вы, чую, пытаетесь меня обмануть, – на лице вице−президента не дрогнул ни один мускул. Это его маленькая профессиональная хитрость, заставляющая клиента засомневаться в своих словах, даже если он прав. Но ему меня не провести! Я продолжила: − Мне «кот в мешке» не нужен. Единственное на что я могу согласиться – это на аренду.

Шеф расслабился и допил остатки жёлтой жидкости, похоже, моё предложение пришлось ему по душе.

− Вы не хотите взглянуть на описание планеты? – вкрадчиво поинтересовался он.

− Меня в отношении планеты волнуют только три вопроса: климатические условия, воздух и отсутствие жизни. Ваше Бюро не назначило бы со мной встречу, если бы эта планета не обладала нужными характеристиками. Нет так ли? – моя улыбка не могла не заставить его сбросить показное равнодушие.

Ведь я−то знаю, что ему нужно всучить мне эту недвижимость: деньги делали его зависимым, и, чтобы их получить, он пойдёт мне на уступки. К тому же я одна из богатейших личностей своего времени и иметь со мной дело выгодно не только в денежном выражении – это ещё и престиж, реклама, перспективы на будущее.

− Вы, восхитительная женщина! – шеф не смог удержаться от комплимента.

− И потому я всё ещё здесь. Если через пять минут не решитесь на сделку, я уйду. Для вас время – деньги, а для меня оно бесценно, не забывайте об этом.

− Хорошо, я согласен. Уточним детали.

− Вот это другой разговор, − я взяла со стола бумаги, − теперь стоит выяснить кое−что об этой планетке.

И принялась читать её описание.

На обсуждение у нас ушло примерно час. Договор – аренды был составлен сроком на пятьдесят земных лет – это примерно десять лет, которые я могу прожить на арендуемой планете. Период её вращения вокруг своего солнца гораздо медленнее, чем на Земле, а мы до сих пор все процессы и время сравниваем с третьей планетой Солнечной системы. Хотя в настоящее время на ней обитают лишь некоторые племена людей, не желающих вставать на путь цивилизации.

Я немного коварна по натуре и потому вставила в договор одно условие, обеспечивающее мне пятидесятипроцентную скидку в оплате аренды, если на ней обнаружится жизнь. Уж в одном я была уверена: она там появится! При моём появлении это событие состоится гораздо раньше, чем закончится срок аренды.

Я получила копию договора со всеми соответствующими реквизитами, которые в свою очередь содержали всю информацию о сделке. Если вдруг договор будет поврежден, то «не горящие в огне и не тонущие в воде» компьютерные вставки, лазерные пломбы, оттиски ДНК и прочие, даже мне самой неизвестные составляющие документа, дадут очень много информации, позволяющей восстановить его.

Настоящий документ был помещён в специальный сейф. Шеф набрал код: дата и год, когда сейф даст о себе знать звуковым сигналом, а также пароль для случаев крайней необходимости.

− Мне приятно было иметь с вами дело, – сказала я, намекая, что больше не намерена здесь задерживаться. – Надеюсь, у нас не будет повода расторгнуть сделку.

− Я рад был пообщаться с вами и, думаю, эта планета в полной мере удовлетворит ваш столь изысканный вкус, − сказал он напоследок.

Я встала. Помня о чучеле, мой выход из кабинета был не столь эффектным, как приход сюда. Мне пришлось пятиться до самой двери, стараясь при этом сохранить умное выражение лица.

А на самом деле мне хотелось развернуться, закрыть глаза, выскочить из кабинета и бежать до самого звездолёта. Даже не знаю, что лучше: получить сотрясение мозга от столкновения моей головы с более твёрдым предметом или довести вице−президента до сердечного приступа. А приступ у него действительно мог бы быть.

Но видимо, вице−президент привык сталкиваться с разного рода странностям, происходившими с клиентами, потому что на его лице не отразилось ни капли удивления или недоумения. Я закрывала дверь, а он продолжал дружелюбно улыбаться.

Секретарь оказался очень любезным: он поздравил меня с заключением выгодной для обеих сторон сделки и проводил до лифта. Я в ответ изображала счастливую улыбку и болтала всякий вздор, всеми фибрами души желая скорее покинуть это многолюдное здание.

Гладя себе под ноги, я миновала толпу наряженных, словно новогодние елки Нелазян. Планета Нелаза была их домом, покинуть который их могла заставить лишь крайняя необходимость. Скорее всего, власти планеты не заполнили вовремя планетарную декларацию. Бедняги богачи, в таком случае им придётся раскошелиться.

Эти дружелюбные люди оказывали мне знаки внимания, приветствовали, а я делала вид, что их не замечаю. Ещё бы! Не дай мне бог увидеть хоть на одном из них талисман в виде сушёной кошачьей головы. Жутко представить, что будет…

Швейцар открыл передо мной двери и предостерегающе сообщил:

− Около вашей комеат крутится какой−то оборванец, мэм.

Комеат – это официальное название моей «Птички» − комфортабельное, многофункциональное, метеоритоустойчивое авиатранспортное средство.

− Спасибо за предупреждение, − поблагодарила я, дав ему на чай несколько платиновых монет.

− О, благодарю…− таллеры тут же исчезли в его кармане.

Рядом с «Птичкой» действительно находился худенький светловолосый паренёк лет тринадцати − четырнадцати в светло−серой с короткими рукавами рубашке и синих, видавших виды джинсах. Он не заметил, как я на цыпочках подкралась к нему и встала за спиной. Мне стало интересно, чем он занят.

Мальчик смотрел на звездолёт, запрокинув голову, и о чём−то думал.

− Считаешь сколько иллюминаторов? – поинтересовалась я, стараясь угадать, какой будет его реакция. Почему−то я ждала, что он испугается и убежит.

Паренёк действительно испугался, даже вздрогнул, но не убежал. Он резко оглянулся, и в его больших синих глазах я увидела своё отражение. Испуг его быстро прошёл. Он растерянно смотрел на меня и, наконец, собравшись с духом, произнёс:

− Я не собирался его угонять.

− Я тебе верю, это очень сложно, но вот другие могут не поверить

− Вы про них? − в его голосе послышалось презрение.

Он покосился на людей, вышедших из соседних звездолётов. Мы их заинтересовали. Мне казалось, я даже слышала, как они перешёптываются.

− Что ты здесь делаешь?

− Вас зовут Лануф? – спросил он вопросом на вопрос, безмерно удивив меня. Откуда ему известно моё имя? Я старалась не показывать, охватившего меня беспокойства, и решила не врать.

− Да, а ты кто будешь?

− Я… − он пренебрежительно махнул рукой, − пока никто. А вот в будущем стану королём.

− Значит ты сейчас принц?

− Нет, сейчас я никто. Я, оборванец, как сказал вам Открыватель Дверей.

− Откуда ты знаешь, что он мне сказал?

− Слышал.

− Но, тогда ты должен был услышать, как я подходила.

− Я и это слышал.

− Зачем же ты притворился испуганным? – недоумевала я.

− Вы ожидали этого, − он удивлял меня всё больше.

− А ещё я ожидала, что ты убежишь. Почему ты до сих пор здесь?

Будущий Король задумчиво посмотрел себе под ноги, потом таинственным полушёпотом проговорил:

− Я должен вам что−то сообщить, но здесь нас могут подслушать.

Я сообразила, что он задумал, и твёрдо решила пресечь его преступный замысел, категорично заявив:

− Ну, вот что, дружок, в корабль я тебя не пущу! Даже не заикайся об этом!

Паренёк обиженно потупился. Я же, решив, что разговор окончен, подошла к домофону, расположенному недалеко от трапа, и прошептала пароль. «Птичка», узнав голос хозяйки, радостно прощебетала: «Добро пожаловать домой!» Тут же начал спускаться трап. Едва я ступила на первую ступень, как паренёк бросился ко мне и с выражением отчаяния на лице, взмолился:

− Возьмите меня с собой! Не оставляйте меня здесь, пожалуйста!

Я остолбенела на мгновение, потом огляделась по сторонам.

− Умоляю, возьмите, − в его глазах стояли слезы.

− Но…− я растерялась, не зная, что сказать ему.

Брать с собой пассажира у меня не было никакого желания. Кто знает, что он задумал, изображая из себя великого страдальца. Может, он и не притворялся вовсе. Я на миг совсем запуталась…

− Я не могу… тебя взять… − заикаясь, проговорила я.

− Я всё объясню… Мне нужно попасть домой, − он обхватил руками поручни трапа и с горьким вздохом опустил на них голову.

− Успокойся, малыш, − мне стало его жаль, − я сейчас тебе что−нибудь принесу.

− Не надо, − остановил он меня на третьей ступеньке, − возьмите меня с собой, я здесь пропаду… Я обещаю, что буду самым послушным ребенком на свете.

− Но, я не могу тебя взять с собой, − я спустилась к нему, − если ты сядешь в мой корабль, все кто нас сейчас видят, решат, что я тебя похищаю. Ты понимаешь, что это значит? Погони, перестрелки…

Я немного преувеличивала, на самом деле все было не так страшно: погони бывали, но никто не стал бы стрелять – толку мало. Современные средства самообороны идеально защищали от подобных воздействий. Нарушителя просто отбуксируют на ближайший астероид или станцию, а там берут измором, если дипломатия не помогает.

А про похищение я сказала чистую правду. Согласно одной из статей Космического Кодекса принимать на борт звездолёта независимо от количества посадочных мест, без предварительного согласования с родителями, несовершеннолетнего запрещается.

− Они не заметят. Им не до нас.

− Откуда ты знаешь?

− Группа справа обсуждает замужество важной персоны, а группа слева беседует о том, какое средство надёжно от попадания метеорита. Они случайно попали в метеоритный дождь и получили серьёзные повреждения.

Я видела людей краем глаза и, похоже, они действительно перестали на нас пялиться. Я ему поверила, но оставался ещё один человек, незанятый болтовней.

− А как же швейцар? Он не спускает с нас глаз.

− Через минуту он откроет дверь пожилому мужчине с тросточкой, а так как тот слепой, то в обязанности Открывателя Дверей входит обеспечение безопасности клиента. Он лично поведёт его к лифту.

− Тогда для него мы должны показать, что расстаёмся.

− Так вы возьмёте меня? – глаза паренька засветились от радости.

− Я ещё ничего не решила. И вообще не понимаю, зачем мне нарушать закон? Я никогда этого не делала, но ты меня заинтриговал. Беги, пока не передумала.

Мальчик помахал мне рукой и побежал прочь от звездолёта. Когда я вошла, то сразу прильнула к иллюминатору, из которого хорошо просматривалась нижняя часть здания бюро. К швейцару, выстукивая тростью путь, приближался пожилой человек…

Я могла улететь, но что−то подсказывало, сделай я это, то до конца дней буду укорять себя, винить, если с парнем что−то случится, даже, если я об этом никогда не узнаю. Немало глупостей на моём счету, а с этой будет лишь на одну больше. Зато меня не станут мучить по ночам кошмары.

Я дождалась топота быстрых ног по трапу и толкнула в сторону перегородку, временно закрывающую вход.

− Всё живое и то, что когда−то было живым, я оставил снаружи, − весело доложил мальчик, отвечая на мой незаданный вопрос. − На мне только микробы.

Несколько секунд я пребывала в замешательстве. Потом, подняв трап, сказала:

− Надеюсь, ультрафиолет их уничтожит. А теперь, усаживайся в кресло и выкладывай всё о себе. Я буду внимательно слушать и, если ты начнёшь завираться, я выкину из звездолёта.

Будущий Король – имя, данное мною, как нельзя лучше подходило мальчику, возвеличивая его недетскую серьёзность и ум. Не принц, но будущий король. Будущий, в том смысле, что сейчас он мал годами и ростом, но в будущем, я уверена, если захочет, то сможет завоевать себе трон с такой же лёгкостью, с какой он добился моего расположения.

− У меня нет имени, − начал мальчик, усаживаясь в кресло, − называйте, как хотите. Я родился на планете Дарьяндес, в огромном королевстве. По нашему закону король имеет право на рождение только одного ребёнка, чтобы избежать распрей. Исключение составляют случаи, когда рождаются близнецы. У нас не принято убивать детей и потому им позволяют дожить в королевстве: мальчикам до двенадцати лет, а девочкам до шестнадцати. Потом девочки уходят на поиски мужей, а мальчиков отправляют на другие планеты. Вернуться они могут только после того, как совершат десять подвигов. Первый из них, кто выполнит это условие, по прошествии ста дней со дня возвращения на Дарьяндес становится королём, если его отец уже умер или его преемником, если он жив. Если в течение ста дней появится другой претендент на престол, то Бог Дарьян решает, кто более достоин стать королём. Так вот я один из близнецов, а всего нас четверо.

Мне приходилось ранее слышать о подобных обычаях и потому, рассказ паренька меня заинтересовал.

− А допустим, что все мальчики – близнецы погибнут, что тогда?

− Тогда просят совет у Дарьяна. Но такого пока не было, ведь он бережёт детей короля.

− Понятно, ты ищешь приключения, но причём здесь я?

− Вам грозит беда, и я обязан помочь.

− Да, ты просто мне зубы заговариваешь! – я не спешила верить в его историю.

− Я говорю правду! Выслушайте до конца.

Синие глаза так искренне и с мольбой смотрели на меня, что я решила повременить с выбрасыванием собеседника из звездолёта.

− Да, я соврал, что мне нужна помощь, и что я хочу попасть домой, но поймите меня, я это сделал для того, чтобы поговорить с вами наедине. Обещаю, больше врать не буду.

− Ладно, − нехотя поверила я, − допускаю, что это было не вранье, а маленькая хитрость. Можешь продолжать.

Я поставила свободное кресло напротив моего гостя и села.

− Вас не удивило, откуда я знаю ваше имя? – спросил мальчик.

Вопрос действительно на засыпку. Больше всего обо мне знает лишь налоговая полиция, меньше всего мои немногочисленные, но верные друзья. Ни к тем, ни к другим Будущий Король не имел отношения. Ещё одно обстоятельство, которое меня беспокоило – это то, что ждал он меня у моего звездолёта. А на этой планете о моём прибытии знало едва ли больше двух человек: один из них – я, а другой – вице−президент. Ну, с большой натяжкой включу в этот список секретаря, но могу ручаться, он даже под пытками не выдаст ни одного имени или фамилии.

Информация о жизни таких богачей, как я является запретной и к тому же трудно добываемой и разглашается лишь после смерти. Даже журналисту, чтобы пообщаться со мной пришлось бы заранее заручиться согласием всех органов, которые ведут мою финансовую деятельность и обеспечивают тайну денежных и иных операций. Афиширование моим положением в обществе может привести к плачевным результатам их деятельности. Чтобы эти органы дали согласие, они должны получить моё, а я такого ни одному их них не давала и давать не собираюсь. Так что я богата, но незнаменита. И такая жизнь меня вполне устраивает. А люди, чем меньше знают, тем крепче спят.

− Вообще−то, мне интересно знать, как тебе удалось это выяснить, − ответила я на его вопрос.

− Я объясню, − поспешно заверил паренёк. – Вот уж почти два года, как я блуждаю по звёздам в поисках приключений на свою голову. Про Дарьяндес я сказал правду и пока не совершу десять подвигов, не могу вернуться домой. Всё это время я не совершил ни одного подвига и пребывал в отчаянии. Подвигом считается спасение чей−нибудь жизни – это как минимум. А на что−то большее, мне казалась, я вообще не смею рассчитывать.

− Но ты же ещё не взрослый, как тебе удавалось выживать вдали от дома?

− Было трудно, но не об этом речь. Недавно наш главный Бог Дарьян посетил меня во сне и сказал, что я должен совершить единственный подвиг, который будет приравнен к десяти. Мне надо спасти Воскрешающую…

Нервная дрожь пробежала по моему телу, начиная с шеи и теряясь где−то в районе пяток. Сразу стало не по себе. Стараясь изо всех сил сохранить хладнокровие, я спросила:

− И тебе удалось её найти?

− Дарьян подсказал, где она и вот я здесь.

− То есть, ты… имеешь в виду… меня?

Мальчик закивал головой, не переставая смотреть на меня внимательными, немного грустными глазами.

− Ты ошибаешься. Я не та, кто тебе нужна, − произнесла я уверенно, надеясь посеять в его душе зёрна сомнений. − Разве мало во всей вселенной женщин с именем Лануф?

− Да, я могу ошибаться, но не Дарьян. Он знает всё!

Похоже, зёрна сомнений попали в не благодатную почву. Будущий Король был верен себе, в то время как я пребывала в полнейшей растерянности.

− Я ожидал, что вы будете отрицать свой дар, − продолжил он, − и потому у меня есть доказательство.

Я сидела в кресле и чувствовала, как леденеет сердце, а в ладонях появился странный зуд. Хотелось потереть руки друг об друга, но я не позволила себе даже пошевелиться. Мальчик полез в карман рубахи, затем медленно вынул что−то, спрятанное от моего взора в кулаке. Протянув ко мне руку, он медленно разжал пальцы, и я увидела то, отчего у меня остановилось дыхание… мертвую птичку!

Я только успела заметить ее жёлто−зелёные перья и скрюченные когти, как сработала моя давняя привычка, не раз спасавшая меня от неприятностей – я закрыла глаза.

Кажется, прошла целая вечность прежде, чем до меня донёсся голос мальчика.

− Почему вы закрыли глаза?

− Ты опять обманул меня! – с трудом сдерживая гнев, проговорила я. − Уходи, я не желаю тебя видеть!

Мне стоило больших усилий не повышать голос.

− Я не обманывал. Она никогда не была живой. Мне очень жаль…

− Что?.. − я открыла глаза.

− Она из папье−маше. Даже перья ненастоящие.

Я смотрела на птицу и всё ждала, что она вот−вот зашевелит ножками, повернёт головкой, пискнет или каким−либо другим образом подаст признаки жизни. Но она на самом деле была ненастоящей – мертвее мёртвого!

− Это Дарьян надоумил тебя устроить проверку?

− Он лишь сообщил, что Лануф боится всего мёртвого.

− Я действительно боюсь всего, что когда−то было живым, но мой страх не является доказательством того, что я являюсь Воскрешающей.

Мальчик, молча положил искусственную птичку в карман, поднялся, странно посмотрев на меня, и ничего не говоря, направился к выходу. Он явно что−то задумал. Интуиция подсказывала: мне грозит позорное разоблачение, если я не приму меры, чтобы этого избежать.

Неприятно сознавать, что какой−то юнец раскусил вас, как орех. Хотела бы я пообщаться с глазу на глаз с этим Дарьяном, пусть был бы он даже самым великим из Богов или даже его ужасной противоположностью. Уж я бы ему устроила лекцию о правилах хорошего тона!

− Куда ты? – мой вопрос догнал паренька почти у трапа. Ему оставалось лишь нажать на кнопку.

− Вам ведь нужны доказательства… − он оглянулся.

Глава 2

Если Будущий Король блефовал, то мастерски. А если нет? От него, как я поняла, можно ждать чего угодно.

− Ты где−то спрятал труп? – вкрадчиво осведомилась я.

− Да, − сознался он, − я собирался его принести.

− Не надо не приноси. Ты можешь собой гордиться, тебе удалось найти Воскрешающую. Если ты выйдешь, я улетаю без тебя.

Будущий Король пошёл обратно, остановился напротив меня и сказал, глядя по сторонам:

− У вас здесь здорово! Настоящий летающий дом!

Мне вдруг стало смешно. Скорее всего, оттого, что за своими невзрачными словами, он изо всех сил пытался скрыть радость. Каковы бы не были его планы, один из них удался: он остаётся в звездолёте!

− Вот что, королевский плут, − сказала я, посмеиваясь, − осматривать своё новое жилище будешь потом. А сейчас марш в кресло и пристегнись. Не хватало, чтобы с меня взяли лишнее за стоянку.

Мальчику повторять не пришлось. Ему не терпелось начать свою миссию. Глаза его так и бегали по экранам и клавишам приборов управления. Его нетерпение передалось и мне. Я подкатила к пульту, намереваясь дать «Птичке» разрешение на взлёт.

− А вы ведь за стоянку не платите, − сказал мне под руку Будущий Король и, встретившись со мной взглядом, продолжил: − Постоянные клиенты Бюро ПКО не платят за стоянку. Я это точно знаю!

− Что−то ты слишком много знаешь, − ответила я сурово.

− Знания позволяют выжить, особенно, если можешь, их применить.

− Ответ достоин короля. Считай до ста и не отвлекай меня. Взлёт штука серьёзная.

Вскоре «Птичка», послушная командам компьютеров, зажужжала, содрогнулась, противясь магнитному притяжению, заворчала, словно была недовольна таким препятствием и, набрав обороты двигателя, рванулась ввысь.

За считанные минуты мы вырвались за пределы атмосферы планеты Астар. Я разрешила мальчику отстегнуть ремни, после чего он долго смотрел, как быстро уменьшается, окружённая абсолютной тьмой оранжевая планета.

− Круто! – восхищённо выдохнул он, отрываясь от иллюминатора. – А вы научите меня управлять звездолётом?

− Чтобы ты его угнал?

− Конечно же, нет! Как я могу быть таким неблагодарным? Вы позволили мне лететь с вами, даёте возможность выполнить своё предназначение…

− Стоп, стоп, стоп, − прервала я его восторженные излияния. – Во−первых, перестань обращаться ко мне на «вы». Называй Лануф. Во−вторых, если у меня из−за тебя возникнут проблемы, я высажу тебя на первом попавшемся астероиде.

− Даже если там живут только преступники?

− Ну, я не такая жестокая. Лично в руки им я тебя не отдам. Там, наверняка, найдётся хоть один приличный человек, который установит над тобой временную опеку до прилёта любого грузового судна.

Будущий Король, вздохнув, нахмурился. Это условие ему совсем не нравилось.

− В−третьих, − продолжала я, − когда мне нужна будет помощь, я тебе скажу и без моего разрешения на этом корабле, прошу, подвигов не совершать.

Мальчик кивнул и спросил, глядя себе под ноги:

− А какое четвёртое условие?

− Откуда ты знаешь, что оно у меня есть? Ты читаешь мысли?

− Нет, − он поднял голову, − у вас, то есть у тебя, всё на лице написано.

− Делаю вид, что верю тебе. Да, есть четвёртое условие. Даже не условие, а так… просто хочу знать, о какой беде ты твердишь?

− Что именно произойдёт, я не знаю. Дарьян сказал, что я должен быть рядом с тобой и обещал мне помогать. Я не могу ему не верить.

Я усмехнулась: чего его не спроси, он всегда найдёт, что ответить.

Внутри звездолёта было тепло и уютно. Белый свет ламп мягко освещал его нутро: немногочисленную мебель – кресла, да большой круглый стол, стоящий перед огромным смотровым экраном, на котором, как на ладони, мы могли видеть космическое пространство вокруг себя. Сбоку располагался вмонтированный в стену шкаф – кухня, представляющая собой вакуумное хранилище разнообразных, быстрых в приготовлении продуктов питания. Вот и всё, чем был богат отсек управления. Ничего лишнего. Никаких картин, карт, панно и прочих вещей. Они не должны меня отвлекать во время полёта.

Я откинулась на спинку кресла. Полёт проходил нормально, так что можно было расслабиться. Главный компьютер лишь предупреждал о возможном метеоритном дожде, ожидаемом при переходе через Млечный путь, но до него ещё лететь часов шесть.

− Ты голоден? – поинтересовалась я у гостя.

− Да, − он не стал отрицать.

− Тогда разрешаю познакомиться с моей кухней. Прежде, чем открыть какую−либо дверцу, нажми на зелёную кнопку.

Мальчик подошёл к шкафу, долго рассматривал его содержимое сквозь стеклянные дверцы. Еда была тщательно запакована. Для души было всё что угодно: деликатесы с разных планет, сладости, супы, напитки и многое другое. Запас продуктов проигрывал ассортименту, но мне и не нужно было много всего запихивать в шкаф. Для чего тогда нужен складской отсек? Вот уж в нём еды хватит на несколько лет.

Наконец, мой попутчик решил, что взять, и как я советовала, нажал на пульте зелёную кнопку. Внутри кухни находился вакуум, обеспечивающий сохранность продуктов и теперь всё пространство наполнилось воздухом, давая возможность брать, что захочется.

− А для чего белая кнопка? – спросил он, накладывая в правую руку хлеб, кое−что из консервов и сыр.

Вместо ответа я встала, решив, что и самой тоже неплохо было бы подкрепиться. И взяв пару бутербродов и пакет шоколадного высококалорийного молока, ответила, одновременно нажимая на белую кнопку:

− Это чтобы внутри образовался вакуум, и были крепко заперты дверцы, − и заметив, что паренёк не знает, куда бы ему устроиться, добавила, указывая в сторону выдвижной панели: − Отодвинь её. Там столовая.

В столовой находился прямоугольный, покрытый серебристой скатертью стол, несколько пластмассовых стульев, посудомойка, приёмник отходов. Помещение небольшое, как раз рассчитанное на двоих, но достаточно просторное. Кухонных приборов типа: тостера, комбайнов, кофеварок я не имела, потому что не испытывала в них нужды. Был лишь компактный, универсальный прибор для нагревания или, наоборот, охлаждения воды до нужной температуры с одновременной её очисткой несколькими способами, определением состава и жёсткости, а также выдачей рекомендаций по её использованию. Истинно необходимая вещь для дальней дороги!

− А куда мы летим?

Я с трудом поняла о чём меня спрашивает Будущий Король. Его рот был набит так, что слова застревали.

− А разве ты не знаешь?

− Знаю, но не знаю, как называется твоя планета.

− У вас на Дарьяндесе всегда короли с набитым ртом разговаривают?

− Только когда очень голодны.

Мне этот паренёк определённо нравился – за словом в карман не лезет.

− Мы летим на планету, которая пока не имеет названия. Находится она в галактике Синего Веера. Она – четырнадцатая планета считая от местного солнца. На ней отсутствует всякая жизнь, так что тебе не понравится.

− А как ты назовёшь ее?

− Об этом думать пока рано, сначала надо на неё посмотреть.

− А когда мы прилетим?

− Через восемь земных месяцев.

− Так долго? – удивился он, вытирая рот рукой.

− А ты хотел бы уже завтра там оказаться?

Будущий Король пожал плечами, кажется, он не знал, что ответить. Мы молча закончили трапезу и покинули столовую.

− Можно мне заглянуть в другие отсеки? – поинтересовался мальчик.

Я разрешила ему, но предупредила:

− Ничего не нажимать и нос во всякие детали и отверстия не совать!

− Понял! – бодро отчеканил Будущий Король и умчался исследовать наш летающий дом. Я надеялась, что с ним на корабле неприятностей произойти не может.

Сама я подошла к главному компьютеру. На экране мигали цифры, обозначающие скорость, температуру внутри и снаружи, давление, и другие не менее важные данные. Я надела наушники и в уши ударила какофония звуков: скрипы, свистки, гудки – все это сигналы различных летательных аппаратов, бороздящих просторы космоса. Космос давно перестал быть безмолвным.

− Шаттл «Медиум» предупреждает, − сквозь звуки до меня донёсся сигнал грузового судна, следующего маршрутом Кассиопея – астероид Фендер, − на международной станции Голубая Луна обнаружена холера. Соблюдайте гигиену и личную безопасность. Большая просьба не настаивать на посадке. На станции установлен карантин на шесть месяцев. За дополнительной информацией свяжитесь со спутником «Икс−4».

Эта информация не имела для меня значения. Я крутанула рыле уловителя сигналов на другую волну.

«SOS! SOS! SOS!.. − из глубин космоса летел сигнал бедствия. – Помогите, теряем управление кораблём. Наши координаты: созвездие Золотой Рог − тысяча световых лет к югу от Колец Клоуна. Помогите! SOS! SOS! SOS! Звездолёт «Перун» ждёт помощи!».

Они были очень далеко от меня. Одно из негласных между нами – пилотами правил гласит: «Не можешь помочь, передай сигнал о бедствии другому». Я решила так, и поступить, и даже настроилась на передачу, как меня опередили.

«Перун, Перун, иду на вы. Сигнал принят, приём!».

И вскоре последовал ответ:

«Вас понял. Назовите себя».

«Космический разведчик «Бекас». Сообщить ли спасательной службе?».

«Большая просьба не сообщать».

«Вас понял. Ждите, мы идём. Переключитесь на низкочастотную волну».

«Ждём».

Далее разговор между двумя транспортными средствами из−за помех расслышать не удалось. На душе стало легче от сознания, что есть ещё в космосе люди, способные прийти на помощь по первому зову. Ко мне это не относится: я, вряд ли стала бы просить о помощи, а спасать вообще не моё кредо.

«Кошка подбирается к молоку», – услышала я странную фразу. Кто−то зашифровал сообщение, и мне стало интересно: каков будет ответ. Ответ не заставил себя долго ждать. Через минуту я услышала следующее:

«Тише, кот на крыше, мышеловка после дождя».

«Как быть, если сова потеряет зрение?».

«Филин заклюёт!».

На этом кодированная речь закончилась. Смутно я подозревала, что так общались между собой два пиратских корабля. Находились они за пределами чувствительности радаров «Птички». Тревожное беспокойство охватило меня. Я не раз сталкивалась с корсарами космоса, у меня даже есть среди них знакомые. В большинстве случаев от них приходилось просто откупаться: имуществом, провизией, деньгами. Поэтому я всячески стараюсь их избегать. Хотя на моей памяти найдётся пара случаев, когда меня отпускали без всякого выкупа.

Я сняла наушники и задумалась: «Если кошка – это я, то нужно срочно менять курс. Мышеловка после дождя… К примеру, метеоритного, значит, у меня назревают проблемы, ведь через несколько часов я могу оказаться в полосе настоящего ливня. Млечный путь – вот и молоко!», – я аж вскочила с места.

Мысль, что я являюсь объектом охоты, взбудоражила меня.

− Берегитесь пернатые – я вам устрою! – воскликнула я, преисполнившись решимости обвести их вокруг пальца.

− Что случилось?

Я совсем забыла о мальчике.

− Нам предстоит встреча с пиратами!

− С пиратами? – в его глазах мелькнул испуг.

− Ты не ослышался.

− Лануф, а что ты обычно делаешь в таких случаях?

− Обычно удираю, если не могу удрать, договариваюсь о выкупе, плачу его и меня отпускают. Но на этот раз они от меня ничего не дождутся!

Я сбавила скорость звездолёта и вновь надела наушники. Рукой подала знак мальчику, чтобы он не задавал вопросов. Он, послушно притихнув, вжался в кресло. Ему было страшно. Как я его понимаю… Похоже, пареньку приходилось иметь дело с пиратами.

«Кошка молоко не пьёт. Идёт к коту, − простучала я телефаксом. – Сова паникует».

Тишина в эфире.

Лишь бы сигнал дошел… Лишь бы был принят… Я занервничала, считая секунды.

«Угости кота, отвлеки кошку. Филин недоволен».

И тут же ответила настоящая «Сова»:

«Сова в дупле. В гнезде порядок. Для лохов песня!».

Филин задумался минуты на три, потом спросил:

«Кошачья песня или Садко?».

«Капитана Немо».

«Никто откуда?».

Я не дала «Сове» отозваться, перебила своим сигналом:

«Садко в дупле поёт дуэтом».

После моей фразы в эфире возникла длинная пауза. Кажется, напарник «Совы» пребывал в замешательстве. Надеюсь, он завис надолго. Теперь осталось ввести в заблуждение саму «Сову».

«Сове спать хамелеоном! Крыльями не хлопать! Филину не возражать! Приём окончен».

Если я всё хорошо продумала, то «Сова» должна затаиться и прекратить преследования кошки, то есть меня. Я сняла наушники и посмотрела на Будущего Короля.

Всё это время мальчик напряжённо следил за моими манипуляциями по компьютеру. Вся беседа была ему известна.

− Здорово ты придумала! А как же «Филин»? Мы ведь не знаем в чём его роль.

− Ты прав. На этот счёт у меня кое−что есть, − я улыбнулась довольная собой. – Сейчас мы станем метеоритом.

Я дала «Птичке» команду для соответствующей маскировки. За считанные минуты гладкая наружная оболочка звездолёта превратилась в шероховатую, имитируя поверхность метеорита. Антенны за исключением одной – уловителя сигналов, были спрятаны.

− Теперь мне понадобится твоя помощь, − сообщила я мальчику. – Пристегнись и надень наушники. Слушай переговоры и дай знать, когда услышишь позывные пернатых «друзей». Я буду контролировать полёт вручную.

Мальчик обрадовался возможности мне помочь и потому быстро выполнил просьбу.

− Ты готов? Сейчас будет темно.

− Готов! – ответил мой помощник.

Я окинула его беглым взглядом, проверяя, не расходятся ли слова с делом, затем убедившись, что с ним всё в порядке, пристегнулась сама и выключила свет.

Потом рванула на себя рычаг, заставила двигатель «Птички» замолчать. Теперь мы находились в свободном полёте. Невесомость. Возникло странное чувство, к которому я до сих пор не могу привыкнуть, легкость тела и ощущение всепоглощающего одиночества. Вокруг нас лишь беспросветная темнота и ни единого звука. Вряд ли кто мог догадаться, что в чреве летящего метеорита находятся люди. На это я и надеялась.

− Что−нибудь слышишь? – спросила я. Мой голос звонким эхом отскочил от металлических стен.

− Пока ничего интересного. Пираты молчат. Вот только что Космопрогноз передал сообщение, что комета Гейза поменяла направление. Сейчас она движется вдоль Млечного пути.

− Постой, комета Гейза? Ничего о ней не слышала. Ты все точно понял?

− Все точно. Сообщение повторили четыре раза, − заверил будущий Король.

− Чёрт! – чертыхнулась я. – Придётся менять курс. Откуда только взялась эта комета!

Развернув «Птичку» на девяносто градусов, я перевела рычаги управления в режим бесшумного полёта. Так мы летели часа два.

На смотровом экране, сквозь толстое пластичное стекло я видела лишь яркие пятна звезд. Одна из них – мерцающая красная искра, как я догадалась и была кометой Гейзой.

− Она мчится на нас? – мальчик тоже заметил её.

− Нет, это иллюзия, – успокоила я, − космический мираж.

− Слышу «Сову»: «Хамелеон меняет цвет, ветер пронес мимо зелёный лист, а голова одна». Что это может значить?

Я засмеялась. Хотя, смехом мои свистящие прерывистые звуки назвать можно было лишь с большой натяжкой.

− Это же мы промчались мимо «Совы». Думаю, он решил найти себе другое место для засады. Сейчас мы проникнем в полосу висячих астероидов и остановимся.

Прошло ещё полчаса. И вот появились первые чёрно−бурые обломки какой−то, давно взорвавшейся или взорванной человеком, планеты. Звездолёт ловко лавировал между застывшими в неподвижности объектами разной величины и формы. Я выбрала самый внушительный астероид, приблизилась к нему, замедляя скорость.

Магнитный клещ – последняя разработка фирмы «Нить Ариадны», изготовляющая приборы и различные приспособления, обеспечивающие безопасность полёта, пригодилась мне как нельзя кстати.

Это своего рода присоска, при помощи которой звездолёт прочно присоединился к астероиду. После этого я полностью выключила двигатель. Теперь найти «Птичку» будет ох как нелегко, даже комете не удастся стрясти нас с астероида взмахом своего хвоста.

− Ух, я думал, эта тряска никогда не кончится, – выдохнул Будущий Король, радуясь остановке.

− Разве это тряска, − усмехнулась я, – вот когда будет проходить комета, ты узнаешь, что значит настоящая болтанка.

− Жаль, что я ее не увижу.

− Зато останешься жив. Кто там на связи?

Мой помощник долго молчал, потом радостно воскликнул:

− Есть! «Сова» точит когти, но кошки в чёрной комнате может не быть. А вот и ответ: «Чисти перышки, в городемного бродячих кошек. Гейза опалит ей усы».

− Гейзы нам нечего опасаться, можем расслабиться. Свет я включать не буду, так что единственное, чем мы можем заняться – это поспать. Тебя это устраивает?

− Ещё бы! Я чувствую себя, как выжатый лимон.

− Привыкнешь. Под подлокотниками есть две кнопки, нажми их: одна опускает спинку кресла, а другая включает обогреватель.

После того как наши кресла приняли горизонтальное положение, в отсеке установилось безмолвие. Даже в лежачем положении я видела окружающие нас астероиды, на их поверхности мерцали редкие блики приближающейся кометы.

Температура в отсеке постепенно падала. Скоро она достигнет минусовой отметки, и лишь тепло, которое излучают кресла, спасёт нас от замерзания.

Незаметно для себя я уснула. Сон мой был так же чёрен, как всё вокруг. Если хотели сновидения посетить меня, они не могли пробиться сквозь стену тьмы, а их голоса безнадёжно затерялись в пространстве безмолвия. Сон был короток, как вспышка молнии. Он принёс мне бодрость и хорошее настроение.

Какое−то время после сна я лежала, всматриваясь в чёрный потолок. Рядом сладко спал Будущий Король. Даже дыхание его не было слышно…

Тут я встревожилась: почему неслышно?

Глава 3

Сердце лихорадочно запрыгало в груди и я, стараясь не шуметь, встала. Кресло мальчика было пустым…

Благодаря тому, что мои глаза уже привыкли к темноте, я могла различать где, что и как расположено в отсеке. Вскоре и мальчика нашла. Он лежал на полу, свернувшись калачиком и посапывал. Я облегчённо вздохнула и даже улыбнулась, подумав: «Привычка – вторая натура, чудной король…».

Затем вынесла из склада пару тёплых одеял и укрыла его. Почувствовав на себе тяжесть, он заворочался и сказал что−то на своём языке. Лишь одно слово, произносимое многократно, было мне знакомо: «Дарьян, Дарьян, Дарьян…».

Он общался с богом, а я? Во что верю я?

Я верю лишь себе, собственной интуиции и собственным силам.

Коснувшись рукой пола, я пришла к выводу, что мальчик не простудится, пол ещё хранил тепло.

Успокоившись окончательно, я опять забралась в излюбленное кресло, но мне уже не спалось. Странные мысли начали настойчиво влезать в голову. Чтобы защититься от ностальгии и глупых грёз, я надела наушники. Далекое шипение кометы перебивало все сигналы.

Поблизости не должно быть ни одного летательного аппарата. Обычно предупреждения Космопрогноза не остаются без внимания даже пиратами. Мало кто хочет рисковать своей жизнью, и при первых сигналах тревоги все мчатся от греха подальше. Я же частенько пренебрегаю его предупреждениями.

Вспомнились слова своей матери, умершей во время четырёхлетней войны между двумя мировыми корпорациями: «Доченька, если победит «Железное сердце», ты будешь богата, но несчастна. Если победит «Религия», ты тоже будешь богата, но одинока».

Её слова сбылись, хоть и носили в себе более глубокий смысл, нежели тогда я могла себе представить. Большую часть жизни, особенно несколько последних лет, я предоставлена сама себе. Я одинока, но это лучше, чем быть несчастной.

Победителем в этой короткой, но не менее кровопролитной, чем иные, войне, оказалась «Религия», а «Железное сердце» перестало существовать. Великая война разума и металла была окончена. Роботы ушли в прошлое, даже их биологические братья, останки которых до сих пор попадаются под ноги на заброшенных урановых рудниках многих планет. Лишь редкие оригиналы всё ещё предпочитают использовать их в качестве слуг.

«Религия» прозомбировала сознание многих людей на достижение во всех ситуациях компромиссов, жажду свободы, власть желаний. Короче говоря, с тех пор и развелась такая масса космических жителей, как отшельники, бродячие торговцы, корсары, и огромная армия космических преступников. С последними вообще опасно иметь какие−либо дела. О, сколько безжизненных планет и крупных астероидов является местами их заключения.

«Кот сдох. Сова рвёт когти, приём».

Пиратский сигнал вывел меня из состояния покоя. Я посмотрела на экран и затаила дыхание. Мимо проплывал звездолёт «Совы», оснащённый современным боевым вооружением. Дула ракетных установок едва не сняли маскировку с «Птички».

Корабль класса «Б» − боевой, прошёл рядом с нами, замер на несколько секунд, затем повернул влево, и резко увеличив скорость, улетел прочь. Я едва успела прочесть на его борту броскую надпись: «За свободу надо платить!». Что ж весьма впечатляюще.

− Это была «Сова»? – вопрос паренька вывел меня из оцепенения. Я вздрогнула и посмотрела на него. Будущий Король был едва различим в темноте. Он стоял, укутавшись в одеяло, и не спускал глаз с экрана.

− Да, − ответила я, − кот сдох, сова рвет когти.

− Значит можно не прятаться?

− Рановато ещё высовывать нос. Вдруг это блеф. Дождёмся, когда комета пролетит.

Гейза между тем была достаточно близко. Хоть мы и не могли её видеть, но заметили, что снаружи стало гораздо светлее. Астероиды, имеющие многочисленные раны от метеоритов и отшлифованные изменчивыми космическими вихрями, светились в лучах огненного хвостатого тела.

Чем ближе подходила комета, тем громче раздавалось в ушах шипение и треск электрических разрядов. Наш спасительный астероид покачнулся, отразив от себя волну высокотемпературного газа.

− Скоро будет жарко, − заметил паренёк.

− Ничего, переживем. Расскажи лучше что−нибудь о себе, − попросила я, снимая наушники, решив, что глохнуть мне пока рано.

− Рассказывать, в общем−то, нечего, − нехотя проговорил он, усаживаясь в кресло.

− К примеру, почему твоя планета называется Дарьяндес?

− На нашем языке это название означает – обитель Дарьяна, то есть его земля…

Мы долго разговаривали о своей жизни, делились мыслями, планами. Хорошо, когда в мире гордого одиночества возникает кто−то, способный уж если не понять, то выслушать. Будущий Король был способен сделать и то и другое.

− А как случилось, что ты стала воскрешать? – задал он вопрос, на который я долго не решалась ответить, что он вынужден был поинтересоваться: − Ты мне доверяешь?

− Мне не хочется пережить это заново. Может, позже я буду готова рассказать об этом.

Он не стал настаивать.

Грозное шипение Гейзы стало слышно даже внутри звездолёта. Становилось всё жарче. Я не сомневалась, что «перья» моей «Птички» выдержат много тысячеградусные перепады температуры. Нас беспрерывно трясло. Метеоры вокруг устроили массовый танец. Постепенно урывками они отходили в сторону от летящего объекта. Наш астероид не был исключением. По моим расчётам к хвосту кометы присоединится лишь некоторое количество близко к ней расположенных осколков. Да, и те по площади должны быть втрое меньше её ядра. До нас притягательная сила кометы даже не достанет.

Я представила, как Гейза врезается в астероиды, словно огненная стрела, и освобождает себе путь, уничтожая их, даже не почувствовав столкновения. Их расплавленные остатки застревают в огненном хвосте, делая ещё больше её неукротимую мощь. Потом надолго после неё останется чёрная дорога, разделяющая надвое Млечный Путь.

Неожиданно наш астероид совершил резкий скачек, и, ударившись о соседние, как юла завертелся на месте. Будущий Король едва усидел в кресле. Он решил не рисковать и пристегнулся. Как раз вовремя. Астероид опять подпрыгнул, но на этот раз уже оттого, что на него налетел другой. Обошлось – звездолёт не пострадал.

Вокруг становилось всё светлее. Во избежание ослепления я закрыла на смотровом окне жалюзи. Наш отсек погрузился в сумерки.

Снаружи был ад. Грохот сталкиваемых тел, которые разламывались от удара, взрывы, исходящие от каких−то ядерных процессов, происходящих внутри самой кометы, оглушительное шипение и свист.

Все эти звуки, разумеется, во много раз уменьшенные, врывались к нам, заставляя беспокойно оглядываться и замирать от страха. Если мы обращались друг к другу с вопросами, то слова наши нельзя было расслышать среди этого хаоса.

Неизвестно сколько времени прошло с тех пор, как началось это светопреставление. Но когда оно закончилось, мы долго не могли поверить, что всё ещё живы.

− Если это та беда, о которой ты предупреждал, то она миновала, − радостно сообщила я, отклеиваясь от кресла.

Будущий Король ничего не ответил, хотя ответа я и не ждала.

Мне предстояло провести проверку целостности систем звездолёта, обнаружить повреждения и по возможности устранить их.

Первым делом я проверила уловитель сигналов. В наушниках слышался посторонний треск и шум, не имеющий отношения к звукам снаружи. Скорее всего, была повреждена антенна, которую заменить не составит особого труда. Её заменой я займусь на ближайшей технической станции.

Затем включила рубильник, обеспечивающий оборудование необходимой энергией. Ожили мониторы, включилось освещение. Вроде бы всё было в порядке. Я вывела на экран главного компьютера схематическое изображение корабля, и поочерёдно проверила работоспособность узлов двигателя, целостность обшивки, и вообще всё его технические характеристики. Я более чем опытный пилот и потому даже одного взгляда на схемы мне хватило, чтобы понять – моя «Птичка» отделалась лишь парой царапин, и несколькими вмятинами, короче говоря, лёгким испугом.

Я была рада, что всё обошлось даже лучше, чем я предполагала.

− Это Дарьян нам помогает, − уверенно произнёс мальчик. – Это он нас спас от пиратов и защитил от кометы.

− Может быть, – согласилась я, заметив, что он какое−то особое внимание уделяет моим манипуляциям с разного рода аппаратурой, и спросила: − Ты запоминаешь, что и как я делаю?

− Просто интересно, − он отвёл глаза от моих рук, устремив взгляд на смотровое окно.

− Тебе приходилось работать за пультом управления?

− Немного.

− Основы знаешь?

− Да, нас обучали в школе, но за два года столько всего нового произошло, что я уже сомневаюсь, знаю ли что−нибудь.

− Когда мы пересечём Млечный Путь, у тебя будет время проверить свои знания.

− Правда? Вот здорово! Вы такая добрая!..

− Ну−ну, мы же договорились…

− Ах, да… Лануф, когда я стану Королём, я сделаю для тебя всё, что попросишь.

Я весело рассмеялась.

− Ты мне не веришь?

− Верю, но не пойму, откуда такая уверенность, что именно ты станешь королём? Вас же четверо…

− Да, четверо, но королём стану я!

Его уверенность в своём будущем меня поражала.

− Не сердись, пожалуйста. Просто я не понимаю, что произойдёт с другими твоими братьями.

− Братьев у меня только двое. Третья сестра – она мне не соперница, в шестнадцать лет она уйдёт из королевства разыскивать того, кто полюбит её и сделает своей женой. Мой брат Ларенс встретит женщину своей мечты на одной из планет двухсолнечной системы. Он не захочет возвращаться назад. Брату Нацтеру осталось совершить всего один подвиг, и он его совершит, но, к сожалению, он пошёл неправильным путем: Нацтер служит силам зла и не знает об этом.

− Хорошо, наверно, знать своё будущее? – с завистью в голосе произнесла я.

Мне лично хотелось порой заглянуть немного вперёд и сделать что−то не так как положено, зная заранее, что не придётся переживать неприятные последствия. Частенько у меня всё получается совсем не так, как я рассчитывала, и это обстоятельство всё больше делает меня одиноким космическим странником – отшельником, без пользы прожигающим свою жизнь. И только деньги поддерживают меня в живом состоянии. Не будь их, как долго бы я смогла прожить?

− Хорошо, если оно хорошее.

− Ты прав, если оно плохое, то лучше его не знать. Кстати, как мне тебя называть? Ведь у тебя должно быть имя.

− Должно быть, но теперь его нет. Называй, так как называешь меня в уме.

− Будущий Король?

− А что, хорошее имя, оно мне нравится, − он улыбнулся.

− Скажи мне честно – ты читаешь мысли?

− Нет, не читаю. Скорее угадываю. Будто кто−то в моей голове выдает ответы. Вот, например, ты только начала печатать первые буквы, а уже знаю, какое слово получится.

За разговором я совсем отвлеклась от работы. На мониторе появилась следующая надпись: «Звездолёт класса «К» исправен и готов к эксплуатации, все системы находятся в порядке, атмосферное давление в отсеках в пределах нормы».

− Как же ты объяснишь, о чём говорили люди возле своих кораблей тогда у Бюро? – я откинулась на спинку кресла и обернулась к пареньку. – И как ты узнал, что к швейцару подойдёт слепой старик?

− Со стариком просто – я заметил, что ты не смотришь по сторонам, а если бы ты тогда чуть−чуть повернула голову в бок, то тоже его заметила бы. Ну, а разговор тех людей я просто услышал. У меня очень чуткий слух.

− Замечательно! – что я ещё могла сказать?

− У меня способности врождённые также как у сестры и братьев.

Я чувствовала, что мальчик хочет продолжить разговор о способностях. И естественно его интересовал вопрос о происхождении моего дара, о котором у меня не было желания говорить. Мне трудно называть мою способность даром – это проклятье, с которым трудно жить и невозможно избавиться.

− Да, при таких суровых законах, как на Дарьяндесе, просто необходимо иметь уникальные способности. Без них не выжить вдали от дома, − высказала я своё мнение и тут же, пока он не стал с другой стороны подбираться к интересующей его теме, я встала и торжественно сообщила:

− Будущий Король, с этой минуты я назначаю тебя вторым пилотом и вверяю тебе очень серьёзное дело, − я взяла в руки наушники и протянула ему. − Отныне твоей обязанностью будет прослушивание сигналов, бороздящих бескрайние просторы космоса, следить за данными радаров и своевременно сообщать мне – главному пилоту – о любом движущемся объекте, который попадет в зону видимости и слышимости приборов. Готов ли ты приступить к своим обязанностям?

Будущий Король не ожидал такого поворота событий. Он остолбенел от удивления, но едва я закончила речь, бодро по−боевому отчеканил:

− Так точно!

− Тогда, приступай. Наше путешествие продолжается!

Мы приступили к своим обязанностям. Будущий Король воспринял новость очень серьёзно. Чувствовалось, что ему можно доверить и не такое маленькое дело.

Вскоре моя «Птичка» перестала цепляться за спасительный астероид, который как оказалось за время прохождения кометы, уменьшился почти вдвое. Теперь нам предстояло на минимальной скорости выбираться из пояса раздробленных на части астероидов, избегая при этом столкновения с метеоритами. По моим расчетам, чтобы добраться до того места, где прошла Гейза, у нас уйдёт недели две – опять же по земным меркам. Потом почти столько же времени уйдёт на преодоление оставшейся части.

Беспросветная тьма окружала нас. Свет далеких солнц редко мог пробиться сквозь каменную толщу. Благодаря прожекторам звездолёта наш полёт проходил более или менее благополучно. Временами приходилось делать длительные остановки, так как иногда астероиды и их обломки находились в подвижном состоянии. И не просто в единичном экземпляре, а в таком большом количестве, что пробираться через них было бы полным безумием. И чем ближе мы подлетали к чёрной дороге, оставленной Гейзой, тем реже нам встречались крупные астероиды. Было больше метеоритов размером с футбольные мячи. Они то и дело врезались в звездолёт, избавляясь от лишней энергии. Мы буквально кожей чувствовали их мощные удары. В такие минуты нервы наши были на пределе, а беспокойство за целостность корабля – безмерным. Казалось, эта бомбардировка никогда не закончится.

Но удача была с нами. Мы всё−таки пересекли Млечный Путь, и радости нашей не было предела в тот час, когда позади оказался последний астероид.

− Есть! – воскликнул Будущий Король. – До нас доходят сигналы Космопрогноза!

− И какую они обещают погоду в созвездии Белой Орхиды?

− А мы как раз и находимся в этом созвездии?

− Это первое и последнее созвездие, которое мы пролетим: начитается Вторая Смешанная галактика, затем идёт Третья, далее Туманная, и, наконец, галактика Синего Веера.

Мальчик выслушал меня и вновь начал сосредоточенно прислушиваться к сигналам космоса.

− Туманную галактику пересекает Холодная комета, кольцо алмазных болидов начинает вращение в обратную сторону, произошёл взрыв Зелёного Карлика – одной из пяти планет Третьей галактики, понесший за собой выброс радиоактивной плазмы. Чёрные Дыры в районе этой галактики при поглощении плазмы значительно уменьшились по площади. Исследователи полагают, что в ближайшие сто лет дыры полностью исчезнут. Вот и всё, − мальчик отложил наушники.

− Хорошие новости, особенно про Чёрные Дыры. Жаль только, что, когда они не будут стоять на моём пути меня, возможно, не будет в живых.

− Ты не хочешь долго жить? – удивился мой помощник.

− В данный момент у меня нет особого желания продлевать свою жизнь.

За время полёта между мной и мальчиком сложились дружественные отношения. Мы ни разу не поссорились. У меня даже появилось такое впечатление, будто мы знакомы, по крайней мере, лет сто. Иногда мы понимали друг друга без слов.

Будущий Король проголодался. Он при первой возможности устраивал себе в столовой пир. Конечно, звал и меня, но я обычно приходила тогда, когда он заканчивал есть. Зато, когда я набивала рот едой, он без умолку рассказывал о жизни на своей планете, а также о том, какие приключения ему удалось пережить, пока он был вдали от дома. Мой мозг в последнее время представлял из себя энциклопедию жизни существ Дарьяндеса, мифов, легенд и прочих сведений. Я даже начала изучать язык его королевства. Могу гордиться собой: у меня оказывается есть способности к языкам. Если так пойдёт и дальше, то общаться с Дарьяндесянами я смогу без переводчика

Этот знаменательный день мы отпраздновали весело. Я извлекла из недр складского отсека законсервированный торт, и торжественно внесла его в столовую.

У мальчика от счастья засветились глаза.

− Торт, настоящий! – в восхищении выдохнул он.

− У нас ведь есть повод, не так ли?

− Повод? – Будущий Король на секунду задумался. – Пересечение Млечного Пути?

− Угадал! – я зажгла на торте свечку. – Мы пережили первое серьёзное испытание, и достойны вознаграждения.

Звездолёт летел в режиме «автопилот», мы спокойно могли заниматься своими делами. Если вдруг радары засекут какой−нибудь движущийся или иной подозрительный объект, который появиться в пределах их видимости, компьютер предупредит нас звуковым сигналом.

После того, как торт был съеден, мы стали смотреть видео. Мне нравились мультфильмы, а Будущий Король предпочитал крутые боевики. День удался на славу.

Впервые за время полёта мы спали на настоящих кроватях в отсеке на дверной панели, которой красовалась табличка: «До весны не будить!».

На вопрос мальчика, что она означает, я поведала историю с разумными медведями с планеты Арктур. Медведями этих существ назвать можно было только с большой натяжкой, они на них совсем не походили. Единственное, что сближало таких разных существ – это зимняя спячка и сооружение, отдалённо напоминающее берлогу.

Я тогда впервые в жизни купила себе планету. Арктур считался безжизненным, покрытым толстым слоем вечного льда, космическим объектом третьей величины. Но наступал иногда на Арктуре такой период, когда один из его блуждающих спутников – давно угасшее, но сохранившее тепло Чёрное Солнце – проходил по его орбите почти в плотную, и тепла хватало чтобы растопить какую−то часть льда и снега.

И вот тогда на свет выползали странные фиолетовые волосатые существа. Издавая скрипящие звуки, они вытаскивали из берлог своих детёнышей и учили их искать пропитание.

А едой им служили погибшие от тепла снежные рачки, которые питались исключительно льдом, смешанным с космической пылью, и были на редкость бесхребетные, бескостные, безмозглые, то есть, проще говоря, на редкость мягкотелые создания. Фиолетовые медведи нагуливали жирок, дурачились, заводили любовные романы, последствия которых будут известны лишь следующей весной. Детёныши учились уму−разуму. Даже странно, что эти существа имели разум, но, ни к чему его не применяли. В общем, они вели растительный образ жизни.

Я прожила рядом с ними несколько бесконечно долгих зим. Каждый раз, когда медведи засыпали, зарывшись в снег, мне казалось, что следующая весна никогда не наступит. Ни осени, ни лета на этой планете не было. Лишь весна и зима.

Существа легко овладели моим языком, научились грамотно излагать свои мысли, и даже писать. Один из медведей красными чернилами на пластиковой дощечке написал: «До весны не будить!» и подарил мне из самых лучших побуждений.

Блуждающий спутник стремительно остывал. С каждым своим следующим возвращением, он всё меньше и меньше согревал их планету. Фиолетовые существа постепенно вымирали. Мне пришлось продать Арктур, так как медведи, узнав про мой дар, стали более настойчиво просить меня оживить их детей или родственников. Они буквально преследовали меня с мертвецами на беспалых лапах. Они не понимали, что если я оживлю их сородичей, то все они погибнут от голода. Живых снежных рачков им при отсутствии пальцев и когтей не поймать, а мёртвых всё труднее стало отыскивать.

Я позорно бежала с этой планеты. Много позже до меня дошли слухи, что Чёрное Солнце сошло с траектории своего обычного Полёта, и затерялось в бескрайних просторах вселенной. Бедные мои фиолетовые существа… Они заснули навсегда.

У меня никогда не возникало желания совершить остановку на этой планете. Слишком тяжёлые воспоминания до сих пор я храню в своём сердце.

Глава 4

− Лануф, ты обещала научить меня управлять звездолётом, − ненавязчиво напомнил Будущий Король, когда я надолго замолчала, погружённая в грустные думы.

− У нас впереди ещё много времени, − ответила я, готовя ему постель. – Я обязательно многому тебя научу. Теперь раздевайся, залазь в кровать и не думай ложиться на пол.

Мальчик послушно забрался под термоодеяло.

− Слишком мягко, − проворчал он, недовольно хмурясь, − и подушка мешает.

− Подушку можешь убрать, а к остальному – привыкнешь. Возражения не принимаются!

− Слушаюсь и повинуюсь! – хихикнул он.

− Засыпай, − нежно коснулась его лба и добавила, − в моей жизни ещё не встречался такой умный и послушный мальчик.

− А Будущие Короли тебе встречались?

− Ты первый. Но не забывай: скромность украшает…

Мальчик опять хихикнул, натянул одеяло до подбородка и произнес:

− До весны не будить!

− И меня тоже, − улыбнулась я и выключила настольную лампу.

***

Наше путешествие продолжалось уже пятый месяц. Кроме нескольких Чёрных Дыр, возникших на пути, которые мы удачно облетели, ничего интересного за всё это время нам не попалось.

Вот уж пару недель, как мы находились в Третьей Смешанной галактике. И здесь нас подкарауливали неприятности, о которых мы даже не догадывались.

Сигнализация сработала, когда мы крепко спали. От неожиданности Будущий Король свалился с кровати и, мало что соображая, бросился в отсек управления. Я последовала за ним. Из−за темноты я едва не наткнулась на стену и чуть не расшибла себе нос.

− Вижу движущийся объект, − сообщил мне второй пилот, протирая глаза. – Третья скоростная зона. Что это может быть?

− Пока не знаю. Подожди минутку, − я сделала компьютерный запрос.

Вскоре мы знали: «Звездолёт класса «Б» − боевой. Цель неизвестна».

− Давай спрашивай, что он здесь делает.

Мальчик кивнул, надевая наушники, и спросил:

− А как?

− Сначала познакомься.

Будущий Король умел пользоваться клавиатурой уловителя сигналов, и вскоре на дисплее появилась следующая фраза: «Я – «Птичка» назовите себя», которую он после некоторых раздумий отправил к неизвестному объекту. Знание о том, что корабль боевой для меня практически ничего не значило: это могла быть полиция, разведчик или корсар.

Ответного сигнала не последовало.

− Повтори раза три−четыре, − советовала я, − если не ответит, будем считать, что это пиратский корабль.

Мы напряжённо ожидали ответа.

− На сигнал не отвечает, − в голосе паренька послышались тревожные нотки.

− И не выходит за пределы скоростной зоны, − добавила я. – Подозрительно…

Маленькая чёрная точка неподвижно застыла на экране радара. Спохватившись, я вырубила сигнализацию, которая всё это время пиликала, как стая свистящих муравьёв с планеты Овел.

− Мне кажется, мы на крючке, − осторожно предположил Будущий Король и, посмотрев на меня, неожиданно рассмеялся.

− Что тебя развеселило? Мне что−то пока не весело…

− У тебя такой загадочный вид… − он многозначительно покрутил глазами.

Да, выглядела я необычно: волосы представляли прическу «не одна я в поле кувыркалась», всё остальное было замотано в пёстрое покрывало, из−под которого виднелись босые ноги.

− Прежде чем смеяться над другими посмотри на себя, − сердито проговорила я.

Будущий Король пребывал в одних шортах, а левая щека была краснее правой, и волосы были взлохмачены.

− Что−то здесь прохладно, − скрывая желание посмеяться, нарочно, равнодушным голосом сказал паренёк, − пойду приведу себя в порядок.

− Не задерживайся! – крикнула я вслед убегающему пилоту. − Мне тоже не хочется предстать перед пиратами без одежды.

Я надеялась, что с минуты на минуту он прибежит, но его долго не было.

«Он наверно не может двумя ногами одновременно попасть в одну штанину, − усмехнулась я, катаясь в кресле вокруг стола. – Да, меткость в таком деле определенно нужна».

Прошло минут двадцать, как Будущий Король покинул отсек управления. Решив, что за пять минут ничего страшного не произойдёт, я вскочила и пошла в спальню.

В спальне горел свет.

Будущего Короля я нашла полностью одетым и… крепко спящим. Сон его всё−таки сморил. Ещё бы! Потратить десять часов за компьютерной игрой. Наспех одевшись, я вышла, выключив за собой свет.

В подобной ситуации я не имела право спать.

Необходимо было выяснить намерения боевого корабля. В течение двух часов я наблюдала за ним и пришла к выводу, что он, как сказал Будущий Король, действительно держит нас на крючке. На просьбу назвать себя не отвечал и за пределы третьей зоны по−прежнему не выходил, следовательно, его скорость равнялась скорости моей «Птички». С одной стороны, этот «хвост» меня ужасно раздражал, а с другой – у меня ещё есть время приготовиться к худшему.

«Сытая кошка себе на уме», − напечатала я сигнал, но не отправила, чего−то не хватало…

Немного поразмыслив, я решила его позлить и добавила: «Сова играет в прятки». Пусть понимает по−своему. Если это пиратский «Филин», то данная фраза будет иметь для него значение. Если это «Сова», возможно, но необязательно, последуют какие−нибудь действия. Ну, а от незнакомца можно ждать чего угодно или вообще ничего.

Проще говоря, отправляя это послание, я мало на что надеялась. В ожидаемый промежуток времени ответа не последовало.

Тогда я переделала фразу:

«Филин злится от голода. Сове не поздоровится!».

Ответа опять не последовало.

Но я не унывала. Я что если начать звать на помощь? Допустим… полицию?

«Вызываю космополишен! Вызываю космополишен! Меня преследуют!».

И вот сигнал направляется к боевому кораблю.

Я терпеливо ждала какой−нибудь реакции. Обычно, если чего−то сильно ждешь, то можешь и дождаться.

«Заткнись!», − услышала я долгожданный сигнал.

− Значит, ты боишься полиции! – восторжествовала я, после того как шок от получения подобного дерзкого или даже наглого послания, прошёл. – Так я буду голосить на полную катушку, пока твои перепонки не лопнут!

Я говорила вслух, словно он мог меня услышать. В подтверждение своих слов, я врубила усилитель на полную мощность.

«Вызываю космополишен! Вызываю космополишен!…».

Сигнал о помощи беспрестанно исходил от моего звездолёта во всех направлениях. У меня был один шанс из ста, что этот сигнал будет услышан хотя бы в ближайшие десять лет. И причина не в том, что в данной галактике не патрулируют полицейские корабли, а в том, что большая часть сигналов исчезает в недрах Чёрных Дыр, которые здесь встречаются в изобилии. Меня подобная мысль не пугала. Если «хвост» знает об этом обстоятельстве, то у меня есть несколько хитростей, благодаря которым мне удастся избавиться от него, а если нет – то нет на свете ничего лучше, чем незнание.

Похоже, наш преследователь, знал об особенностях Третьей Смешанной галактики. Пилоты боевого корабля больше никак не стали реагировать на мои «вопли».

− Извини, я, кажется, заснул, – в дверном проёме появился Будущий Король.

− Ничего страшного. Можешь идти спать дальше. Пока нам ничего не угрожает.

− Нас всё ещё преследуют?

Мальчик подошёл ко мне. Мне не пришлось ему отвечать, понятно было без слов.

− Я вызываю полицию, так что не прерывай подачу сигналов.

Он кивнул.

− Я не хочу больше спать. Если ты хочешь отдохнуть, то я могу подежурить.

− Ты просто чудо! Я чувствую себя такой измотанной, – я встала и, похлопав его дружески по плечу, добавила: − Если случится что−нибудь интересное, разбуди меня. И…

Следующую фразу он закончил за меня:

− И если я замечу первые признаки Чёрной Дыры перед носом корабля, то остановлю его и дам задний ход.

Я с улыбкой похвалила:

− Молодец, это не повод чтобы прерывать мой сон.

Мы обменялись улыбками и разошлись. Оказывается, я действительно устала. Плюхнувшись на кровать прямо в одежде, я тут же крепко уснула.

«Беги, Лануф! Беги! – кричало мое подсознание, смысловыми фразами пытаясь разбудить меня. – Лануф! Лануф!».

Я не верю в духов, предупреждающих о бедах, и вещие сны для меня ничего не значат. Поэтому, кроме подсознания, мне не с чем было связать слова, словно удары колокола, тревожно звучащие в моей голове. Каждое слово заставляло мой организм выбрасывать в кровь порцию адреналина, и когда гормон страха достиг предела, я проснулась.

Сердце бешено колотилось, воздуха не хватало…

− Лануф, Лануф, проснись, − я с трудом сообразила, что меня будит Будущий Король.

− Что случилось? – испуганным голосом спросила я, разыскивая выключатель.

Мальчик меня опередил. Когда оранжевый свет залил комнату, я зажмурилась.

− Ты меня напугал…

− Их теперь…трое, − сообщил он трагическим голосом.

− Трое? – я почувствовала, как к горлу подкатил ком.

− Появились почти одновременно, и, кажется, они нас окружают.

− У них ничего не получится, − немного придя в себя, уверенно сказала я. – Я им покажу, где раки зимуют!

Я выбралась из постели.

− А что значит эта фраза? – полюбопытствовал мой друг.

− Это означает, что я отобью у них всякую охоту связываться с нами. А теперь иди. Мне надо нанести «боевую раскраску».

Мальчик ушёл. Я подошла к зеркалу. Несколько минут ушло на то, чтобы скрыть следы недосыпания на лице. Я должна была выглядеть бодро и красиво – это придает мне уверенность в любой ситуации.

Будущий Король пусть считает меня самой сильной и смелой женщиной. По лицу никто не должен догадаться, что внутри я тоже могу переживать различные чувства, из которых страх не является исключением.

После того, как я закончила работать с лицом, я быстро расчесала волосы и убрала их в прическу «перо в корзине». Это когда по бокам головы были заплетены косы, а средние волосы собраны вместе с концами кос в пучок, закреплены заколками−невидимками таким образом, чтобы оставалась часть волос в виде небольшого, но пышного хвостика. Красиво и удобно. Плюс последний штрих – выделяю на лбу длинную прядь, накручиваю на палец, чтобы образовались волны, отвожу в сторону правой щеки и фиксирую лаком изящным изгибом ближе к косичке. Потрясающе! Ничто так не приводит мысли в порядок, как десять минут, отведённых на красоту своего лица.

Затем я быстро переоделась. Поскольку возможность нападения исключать было нельзя, несмотря на то, что я сделаю всё возможное, чтобы его избежать, то одежду я выбрала самую скромную, которая не могла бы спровоцировать врага на необдуманные действия. Брюки и темно−синего цвета пуловер без какого−либо притягивающего взгляд выреза – то, что надо!

Затем прочные кожаные черные сапожки с крепкими каблуками и потайными кармашками. Каблуки могут пригодиться в качестве средства самообороны, а в кармашки я спрятала острые металлические предметы – мало ли, вдруг придётся использовать их в качестве отмычек или замыкателей электрических цепей. Опыт нахождения в плену у меня кое−какой имелся, так что лучше предусмотреть некоторые мелочи.

Интуиция подсказывала, что на этот раз ситуация может оказаться серьёзнее, чем все предыдущие. Возможно, одним только выкупом я не отделаюсь.

Наконец, я была готова. Моё внутреннее состояние и внешнее пребывали в полной гармонии: мысли спокойны, словно разложены по полочкам, также как тысячи волосинок нашли своё место в прическе, а чувства мои были столь скромны и тихи, как одежда без каких−либо украшений и излишеств. Но как говорят с давних пор: в тихом озере черти водятся…

Когда я вошла в отсек управления, Будущего Короля там не было – он опять «колдовал» в столовой. Первым делом я оценила ситуацию: три боевых корабля замерли на границе между третьей и второй скоростной зоной. Когда они войдут во вторую зону, то смогут использовать голографическую связь. Хотелось бы мне взглянуть на того ублюдка, который играет у них роль заводилы!

Мальчик вышел из столовой, неся в руке бокал с горячим кофе, который он поставил передо мной.

− Это мне? – искренне удивилась я.

Он кивнул.

− Спасибо! Ты самый лучший из всех мальчиков на свете! Но…

− Я знаю, − весело улыбнулся он и продолжил: − …скромность украшает.

Мы немного посмеялись.

− Они входят во вторую зону и уже на двадцать градусов разошлись в стороны, − доложил Будущий Король. – Чует моё сердце, они решили взять нас в кольцо!

− Не переживай. Просто так они с нами не справятся. Итак, приступаем к первому этапу операции по спасению. Он называется обман!

Будущий Король приготовился меня слушать.

− Сейчас ты пойдёшь в складской отсек и оденешься так, чтобы даже я тебя не узнала. Ты должен походить на пожилого человека с густой бородой и седыми волосами. Там большой выбор париков, так что используй фантазию на полную катушку, но не переусердствуй. Надень толстую телогрейку, а сверху пиджак, чтобы выглядеть солиднее.

− Понял! Уже бегу, − ему не терпелось выполнить это задание.

− Постой! – остановила я его на полпути, − на обратном пути захвати грим, он у зеркала.

− Хорошо! – крикнул он и умчался быстрее ветра.

Я тем временем отключила подачу сигнала и надела наушники. Если за время, что я спала, они пытались с нами связаться, то думаю, они ужасно разозлились, ведь их сигналы не могли пробиться сквозь беспрерывный крик о помощи.

Преследователи молчали.

Воспользовавшись затишьем, я стала рыться в ящиках в поисках голосового трансформатора, и фальшивых документов. Трансформатор нашёлся быстро, а вот с документами пришлось повозиться. Одни были устаревшие, другие в довольно ветхом состоянии, но это дело поправимое. За время моих долгих странствий я здорово научилась подделывать документы.

Заложив в компьютер необходимые данные, вскоре я имела на руках вполне достоверный паспорт на имя Гебида Раонда под идентификационным номером четыре восьмерки, два нуля и восемь единиц, уроженца с планеты Омега. Все остальные данные касались лишь его семейного положения – женат и здоровья: резус фактор, группа крови, гены наследственности, предрасположенность к видам аллергии, фобии и прочие особенности организма. Не хватало только последней фотографии, определяющий возраст от восьмидесяти до девяносто пяти лет.

− Ну, как я выгляжу? – в отсек вбежал Будущий Король.

Его было не узнать. Примерно то, что я хотела видеть: седые волосы до плеч, густая борода, подвязанная под париком, он даже догадался приклеить фальшивый лоб, щеки, усы и нос.

С минуту я молча смотрела на него, стараясь не засмеяться.

− В таком виде ты в два счёта сойдёшь за старого карлика. Просто замечательно! Теперь фото на память…

Вскоре на паспорте стояла необходимая нам фотография.

Пока компьютер колдовал над печатями, я работала над лицом моего юного друга, по ходу дела объясняя, в чём заключается его роль.

− Тебя зовут Гебид Раонд, тебе восемьдесят три года, ты женат, имеешь троих детей, родился на Омеге. У тебя аллергия на всех животных, запах цитрусовых, на зелёную пыль. У тебя все фобии, кроме клаустрофобии, понятно?

Новоиспеченный Гебид Раонд рассмеялся.

− Это значит, я боюсь всего, кроме замкнутого пространства? Это я−то?

− Не смейся. Это для твоей же пользы. Имей в виду, если наш обман не удастся, то согласно, Космического Кодекса п. 4 ст. 2581, ты как пленник имеешь право содержаться в заточении только при условии соблюдения норм, не влияющих отрицательно на твою жизнедеятельность.

− Но ведь эти нормы никто не соблюдает.

− Да, до одного времени… Если пленнику удастся оказаться на свободе и доказать, что с ним плохо обращались, то пленителям не поздоровится. Некоторые заложники умудряются сделать на этом карьеру.

− Значит, я имею право требовать соблюдения всех своих прав, так?

− Да, только не обольщайся, тебя вряд ли будут слушать.

− Ты думаешь, нам грозит пленение? – по его голосу было ясно, что эта мысль ему не по душе.

При помощи тонального крема я удачно замаскировала на его лице силиконовые фальшивки. Теперь лицо Будущего Короля казалось естественным, слегка припухлым.

− Вот этот приборчик прицепи под бородой. Он до неузнаваемости изменит твой голос.

− Здорово! – воскликнул мальчик картавым басом, после того, как прикрепил трансформатор. – Я даже не подозревал, что такие приборчики существуют. Сам себя не узнаю. А зачем этот маскарад?

− На тот случай, если преследователи выйдут на голографическую связь. Ты займёшь моё место, будешь делать вид, что это твой корабль. Постарайся их убедить, что меня здесь нет.

− А куда я лечу? Вдруг спросят курс.

− Допустим на планету Хоперос галактики Синего Веера.

− А там есть такая?

− Есть, не сомневайся. Я буду стоять напротив и подсказывать ответы. Ты пока почитай свой паспорт, постарайся запомнить сведения о себе.

Я отложила в сторону грим и надела наушники. Наши молчаливые преследователи находились уже в середине второй скоростной зоны. Я же задумалась, просить ли их выйти на связь или ждать, когда они сами до этого додумаются.

− Документы фальшивые, да? – поинтересовался мой друг.

− Да, так, что старайся их никому не давать.

«Птичка», ответьте, на связи «Красный Лев».

Я даже вздрогнула от неожиданности. Как я не ждала хоть какого−нибудь сигнала от боевых кораблей, всё же он застал меня врасплох.

− Они на связи, − прошептала я и показала, куда мальчику сесть. – Приготовься.

Он молча повиновался.

«Птичка на связи», − ответила я.

«Лануф Ричард−Анна, настоятельно советую, сделайте остановку на станции «Айсберг».

− Они хотят, чтобы мы сменили курс, − сообщила я мальчику. – Это в их духе. Думают, я так наивна, что тут же их послушаюсь и подниму лапки к верху. Единственное что меня смущает, откуда они меня знают?

− Что ты ответишь?

− Буду пудрить им мозги, − ответила я с улыбкой.

«Я, Гебид Раонд. Менять курс не намерен».

После моего ответа наши преследователи надолго замолчали. Они пребывали в замешательстве, видимо не ожидая такого поворота событий.

− Не отвечают…

− А знаешь, чем они заняты?

− Чем?

− Они роются в файлах, разыскивая тебя.

− Найдут?

− Конечно! Ведь ты же не мог просто так свалиться на их голову, − у меня внутри аж запело от предчувствия, что уловка удалась.

− А кто этот Гебид?

− Он мой давний друг. Живёт на Сириусе с женой и кучей детишек и занимается разведением страусов.

− У него есть свой звездолёт?

− Да.

− А что ему делать на Хоперосе?

− На этот вопрос придумай ответ сам. Сможешь?

Мальчик пожал плечами.

««Красный Лев» вызывает «Птичку». Гебид, можно к тебе в гости?».

− Ты готов? – спросила я фальшивого Гебида. – Сейчас появится двойник пилота одного из кораблей.

− Я готов.

− Удачи! Главное не волнуйся.

«Можно», − послала я сообщение и, сняв наушники, быстро отошла подальше от стола. Я встала напротив мальчика с листком белого картона и чёрным маркером в руке.

− Старайся смотреть только на него.

И вот над центром стола появились лазерные блики, постепенно преобразовавшиеся в неясный половинчатый силуэт человека. Но неясным он был только для меня. Будущий Король ясно видел перед собой нашего гостя, но только до пояса – таковы некоторые особенности голографической связи.

− Я капитан «Красного льва», Торопен.

− Приятно познакомиться, капитан Торопен. Я, Гебид Раонд, собственной персоной, − Будущий Король говорил так уверенно, с долей заносчивости в голосе, что создавалось впечатление, будто он только и ждёт, когда гость свалит отсюда побыстрее. – Что вам от меня надо?

− Признаться, я ожидал увидеть другого человека…

− Вы обознались, значит, я разбогатею, если следовать приметам.

Голос капитана эхом разносился по отсеку управления, заставляя меня сдерживать дыхание. Не хватало, чтобы нашему гостю почудились посторонние звуки.

− Покажите удостоверение личности, − требовательно произнёс гость.

− С какой стати? – возмутился его собеседник. – Вообще, какого чёрта вы прицепились ко мне?

«Молодец, парень, − радовалась я, − здорово играет!».

− Я представитель межгалактической организации «Империя будущего!» и желаю знать, тот ли вы за кого себя выдаёте. Это простая формальность.

Фальшивый Гебид изобразил на лице сочувствие.

− Понимаю, Устав, наверно требует…

− Вы угадали.

− Ну, хорошо, смотрите, − он раскрыл перед гостем красную книжицу и бегло взглянул на меня.

Я кивнул, показывая, что пока всё идёт хорошо.

Наш гость долго разглядывал паспорт, который Гебид лениво листал перед его носом, демонстрируя всем своим видом пренебрежительное отношение ко всякого рода проверкам. Как бы не старался капитан Торопен, определить подлинность документа, при таком осмотре он этого сделать не мог. Необходим физический контакт.

− Вы летите один? – вкрадчиво полюбопытствовал гость.

− В чём вы меня подозреваете?!! – вспылил, вскакивая с кресла мой друг, и метая из глаз искры гнева.

− Успокойтесь, наш сканер показывает, что у вас на борту пассажир. Я должен уточнить…

− Ах, шпионская крыса! Только посмей шантажировать меня! Проваливай, пока я всерьёз не разозлился и не суй нос в частную жизнь!

Будущий Король поразил меня своими актёрскими способностями. Он так реально изобразил возмущение, что даже самый современный детектор лжи, признал бы Гебида Раонда честнейшим человеком во вселенной.

Наш гость терпеливо выслушал злобную тираду и спокойно продолжил:

− Если вы не хотите представить мне пассажира, то я вынужден напомнить о последствиях перевозки людей без соответствующей документации.

Я была начеку и, показывая пальцем нафантом, изобразила бесшумный хохот. Возможно, у меня это плохо получилось, но, по крайней мере, фальшивый Гебид меня понял правильно. Отсек управления огласился безумным хохотом бородатого карлика. Пока он надрывался от смеха, я успела написать на бумаге следующие слова: «Это не в его компетенции».

Будущий Король, тыча пальцем в двойника пилота, беспрерывно вертелся в кресле, словно у него колики. Наконец, он успокоился и громовым голосом заявил:

− Ты думаешь, что я простачок? Думаешь, так глуп, что перед первым встречным начну выворачиваться на изнанку? Да, это ты должен беспокоиться о себе, если решил брать меня на «пушку»! Законы я знаю получше тебя и уж, конечно, хорошо знаю, кто и что и кому должен. Так что проваливай, иначе я сделаю заявление о вторжении в частную жизнь!

Хотелось бы мне видеть лицо этого капитана. Поверил ли он в наш спектакль? Хоть бы поверил – я желала этого всем сердцем.

− Вы можете смеяться сколько угодно, – холодно произнёс гость, − но сейчас ваш звездолёт находится очень далеко от станции по правам человека, и вы вообще можете туда не долететь.

− Что это угроза?!! – взревел карлик.

− Да, так, что советую прислушаться к голосу разума и показать мне свою спутницу.

− С чего вы взяли, что у меня женщина?

− У нас достоверные сведения, − и капитан вежливо посоветовал, − перестаньте спорить.

Будущий Король заволновался, не зная, что предпринять. Тогда я пришла ему на помощь. На листке написала следующее: «Покажи документ – в третьем шкафчике слева!».

− Может вам показать её документы? – осторожно спросил Гебид. – Она это… не одета.

Гебид «нырнул» под стол, открывая нужную дверцу.

Тут к нашему общему изумлению капитан Торопен вдруг начал смеяться.

Гебид выглянул из−под стола.

− Ты смеешься надо мной? По−твоему, если я карлик, так недостоин вкушать плотские радости? – он казался оскорбленным до глубины души.

Капитан рассмеялся пуще прежнего.

Я пребывала в растерянности, не зная, что ещё ожидать.

− Похоже, пришло моё время смеяться, − сквозь смех произнёс Торопен.

Рука Гебида потянулась к кнопке, отключающей голографическую связь, но движение это было замечено капитаном, и тот остановил его:

− Перестаньте, Гебид! Не спешите отключать связь. Почему вы лжете? Ваша женщина стоит за мной, и я уверен, помогает вам разыгрывать эту комедию.

Его слова пронзили меня, словно копьём. Оставалось одно – предстать перед капитаном и надеяться, что он никогда не встречался на моём жизненном пути

Что ж если Будущий Король намекал капитану, что я его любовница, то я решила действовать в соответствии с этой ролью.

Грациозной кошачьей походкой я «подкатила» к Гебиду, склонилась над ним и промурлыкала:

− Дорогой, я не хотела вмешиваться, но мне кажется у тебя проблемы?

И только после этого я взглянула на капитана. Это был красивый (по моим меркам) мужчина лет сорока. Он, видимо, обожал бриться, так как кроме коротких аккуратных чёрных усиков иной растительности на лице не было. Большие карие глаза сверлили меня насквозь, а мощные челюсти беспрерывно двигались, жуя жвачку.

Одет он был в тёмно−коричневую военную форму с золотыми погонами и алой семиконечной звездой в петлице.

Я обрадовалась, он был мне незнаком.

− Дорогая, этот человек утверждает, что я тебя похитил.

− Я была бы на седьмом небе от счастья, если бы это случилось на самом деле.

Тут я взглянула на экран радара и обомлела… наши преследователи вошли в первую зону и, если не предпринять экстренных мер, они возьмут нас на абордаж.

Капитан не мог не заметить беспокойный блеск в моих глазах, но ничем не выдал своего превосходства. Он всё также бесстрастно жевал жвачку. Хорошо хоть не надувал из неё пузыри. Я представила, как пузырь лопается и залепляет его щёки и широкий нос. Уж тогда бы я точно потеряла к нему всякий интерес и уважение.

− Как вас зовут? – спросил капитан.

− Вас кроме имени ничего больше не интересует? Может моё семейное положение?

−Будьте любезны, назовите себя, − вежливым тоном повторил он.

− Меня зовут Татсарас. Может, вы прекратите этот дурацкий допрос и оставите нас наедине? Мы так редко бываем вместе… − на последнем слове я глубоко вздохнула.

− Только после того, как мы отбуксируем вас на станцию «Айсберг».

− Но в чём дело? – внешне моё возмущение было в допустимых пределах, но внутри я кипела от бешенства. Ещё минута и я не выдержу этого напряжения и брошусь спасать свой корабль бегством.

− Сочувствую, но Татсарас – ваше ненастоящее имя. Вас зовут Лануф Ричард−Анна. Вот она нам как раз и нужна.

− Я не понимаю… Я не она!

− Хватит строить из себя невинную овечку!

− Вас интересуют деньги? – спросил Будущий Король.

− Нет, − рассмеялся Торопен. – Не деньги.

− Татси, дорогуша, скажи ему, что у него «не все дома», − Гебид презрительно посмотрел на капитана.

− Если он ищет женщину своей мечты, то здесь её нет.

− Капитан Торопен, так, кажется, вы представились, мы понятия не имеем, кто такая Лануф. Поверьте, мы были бы рады вам помочь, но, увы… − я развела руками, демонстрируя своим видом неспособность оказать помощь в поисках Лануф Ричард−Львиное сердце, то есть меня. И тут же пока он не успел что−нибудь сказать – это его тактика: разговорами ослабить бдительность и потом нанести удар в спину − я резко отключила связь. Голограмма исчезла, растворяясь в яркой вспышке.

После такого обращения с начальством, командующие боевыми кораблями приступят к крайним мерам. Я в этом даже не сомневалась.

За считанные секунды я дала компьютеру ввести в действие программу «невидимка» и остановила корабль. Программа была составлена на поглощение обшивкой звездолёта всех сигналов радаров, обеспечивая тем самым полную защиту от обнаружения. «Птичка» просто исчезла с экранов, будто радары никогда и не находили её.

Боевые корабли преследователей продолжили свой реактивный полёт, даже не зная, что я вырвалась из окружения.

Всё решали секунды…

Во второй скоростной зоне они остановились в растерянности и помчались в обратную сторону. Да, только ищи меня теперь, что ветра в поле. Как хотелось мне не менять, даже на короткое время, маршрут, пришлось – ничего не поделаешь.

Когда преследователи исчезли с экранов наших радаров, я почувствовала, как подкашиваются ноги, и чтобы не свалиться под стол, добралась до кресла и опустилась в него.

После этого посмотрела на своего юного помощника и, улыбнувшись ему, сказала:

− Ты, молодец! Кажется, он поверил, что ты настоящий Гебид.

− Жаль, что он не поверил, будто ты Татсарас.

− Ничего, главное мы ушли. Ты только не снимай свой наряд, вдруг опять пригодится.

− Хорошо, − согласился Будущий Король. – Я к нему уже привык, не расстанусь с Гебидом, пока не прилетим на твою планету.

Я заметила, что в голосе Будущего Короля до неузнаваемости измененным трансформатором не чувствовалось радости от одержанной победы.

− Что с тобой? Тебя не радует, что мы так дёшево отделались от этих разбойников?

− Радует, конечно… − мальчик залез рукой под бороду и отключил прибор. И теперь уже своим голосом продолжил: − Я понял, что им надо от тебя, Лануф. И это меня очень огорчает.

− Не деньги это уж точно, − сказала я, догадываясь, о чём он.

− Ему нужен твой дар. То есть ты, так как вы неотделимы. Не знаю, что он задумал, но что−то ужасное.

Я вздохнула и закрыла руками глаза. Так всегда бывает. кому−то обязательно хочется обладать диковинной вещью, способной реализовать его низменные стремления. Интересно, что на этот раз: оживить почившего родственничка?

Обидно, конечно, я так тщательно скрывала свой дар. И вот кто−то дотошный, чересчур наблюдательный, оказывается, всё время следил за моей жизнью, чтобы однажды дать о себе знать.

− Если всё так серьёзно, как ты говоришь, рано или поздно они нас разыщут, − я открыла глаза и пристально посмотрела на смотровой экран. Чёрное, беззвездное космическое пространство, изобилующее массой естественных ловушек, манило к себе, как свет пламени манит ночных мотыльков. Но если огонь забирал жизнь, то вселенная не всегда грозила гибелью – она давала жизнь, делая всё живое заложником её законов, которые даже разумным существам сложно понять.

− Ладно, хватит о грустном, ты не голоден?

Бородатый карлик отрицательно покачал головой.

− А я ужасно хочу есть!

Тут мой взгляд упал на кружку с остывшим кофе. Недолго думая, я выпила залпом всё, что осталось, а было там чуть больше половины. И взглянула на данные приборов, чтобы быть уверенной, что в ближайшие полчаса нам ничего не грозит. Всё было спокойно.

− Пойдём, перекусим мой друг, ты ведь никогда не отказывал себе в таком удовольствии, − мне не хотелось есть в одиночестве.

− Нет, не пойду. Я здесь для того, чтобы защитить тебя, и потому я останусь на посту. Мне не хочется, чтобы нас застигли врасплох.

− Спасибо, Будущий Король. Обо мне давно уже никто не заботился, − я искренне улыбнулась ему.

− Это потому что ты все время одна.

− Да, ты прав, когда−то всё было по−другому…

Чтобы не продолжать больную для меня тему, я удалилась в столовую, захватив по пути из вакуумного шкафа кое−что поесть.

Я уже заканчивала скромное пиршество, когда в столовую ворвался Будущий Король.

− Там какое−то подозрительное свечение! – тревожно сообщил он.

− На что оно похоже?

− Если бы здесь были звезды, то я бы решил, что они падают.

− Понятно…− протянула я и задала наводящий вопрос: − Радар ничего не показывает?

− Нет.

− Яснее ясного – это боевые корабли. Они в режиме полёта «невидимки» с включенными прожекторами дальнего видения.

− И что нам делать?

− Держать их в поле зрения, − я не спеша допила свой любимый фруктовый коктейль. – Не беспокойся, у нас равные шансы.

Затем я встала, отправила посуду в посудомойку и направилась в отсек управления.

Наши настойчивые «друзья» поступили так, как я ожидала. Не желая обнаруживать своё присутствие раньше времени, и в тоже время необходимость продолжать поиски, вынуждали их использовать прожектора интересным способом. Световые дорожки вспыхивали на несколько секунд, достаточных для осмотра пространства перед собой и гасли. То в одной стороне мигнет, то в другой, то на смотровом окне заметишь вспышку, то в иллюминаторе с тыла. Компьютер всё фиксирует, но ответ на вопрос: «Каков источник?» дать не может. Такое положение вещей может сбить с толку кого угодно, но меня на иллюминацию не возьмешь!

Всё это время фальшивый Гебид стоял рядом и следил за моими действиями напряжённым, сосредоточенным взглядом. Видимо, его беспокоило моё бесцельное хождение от прибора к прибору или он опять заглянул в мои мысли – в этой способности Будущего Короля я не сомневалась, что бы он не говорил − поэтому или по другой причине, он спросил меня:

− У нас ещё проблемы?

Я не стала отрицать безнадёжность нашего положения и выложила на чистоту:

− Если не считать проблемой то, что число преследователей катастрофически увеличивается, у нас есть ещё не менее серьёзная – мы в ловушке.

− Как это? С чего вдруг? В какой ловушке?

− Мы попали в зону притяжения Чёрной Дыры.

Лицо карлика исказилось в усмешке.

− Но этого не может быть! Я бы заметил изменения фона и…

− Успокойся, ты не виноват. Помнишь, несколько месяцев назад до нас долетел сигнал Космопрогноза о взрыве Зелёного Карлика в Третьей галактике?

Мальчик призадумался и вскоре кивнул, давая понять, что он вспомнил.

− Хорошо, только не стой истуканом, сядь, − я дождалась, когда он сядет, и продолжила: − Так вот по моим предположениям в результате мощного взрыва произошёл не только выброс энергии, плазмы и прочих элементов, произошло ещё и соединение нескольких средних по размерам Чёрных Дыр в одну гигантскую.

− Но ведь, как утверждали данные исследователей, Чёрные Дыры уменьшаются и лет через сто…

− Не верь! Лет через сто этой галактики вообще может не быть.

− Почему? Не понимаю…

− Всё просто. Думаю, Космопрогноз решил подстраховаться: не обнаружив на обычном месте давно знакомых Дыр, они предположили, что те уменьшились. Такое иногда случается, а вот их катастрофического воссоединения они не ожидали и даже, если вскоре обнаружили свою ошибку, то не стали оглашать новые данные. Не зря наверно последнее время спутник курсирует в центре галактики Синего Веера.

− Они сняли с себя ответственность, − предположил Будущий Король.

− Каковы бы не были их мотивы, спутник Космопрогноза сделал всё, чтобы избежать скандала. Его репутация будет незапятнанной, даже если действительно вся Третья галактика исчезнет в недрах Чёрной Дыры.

Обдумывая услышанное, мальчик молчал, остановив взгляд на смотровом экране. Да и мне нечего было сказать. Наконец, прерывая затянувшуюся паузу, он тихо спросил:

− Мы погибнем?

− Мы? С чего ты взял? – удивилась я. – Разве ты уже стал королём?

− Ну, − он замялся, − жизнь – реальность весьма относительная: либо она есть, либо её нет. Может королём я стану в следующей жизни…

Ну, что делать с этим парнем? Он всё время поражает меня своими необычными взглядами на вещи, ставит в тупик, как своими вопросами, так и ответами.

− А как же твой Дарьян?

− Он вечный. Жизнь и смерть для него не существуют. Может я просто его неправильно понял. Он любит говорить загадками.

− Постой, − я взяла паренька за руку, − ты сам лично, как считаешь: мы погибнем или нет? – и в упор посмотрела в его глаза, в которых из синей бездны светились ум и преданность.

− Нет, не погибнем, − ответил он после долгого и мучительного раздумья.

− Вот и хорошо. Верь в это, договорились?

− Буду верить.

− Твой Бог всемогущий и думаю, он не забудет нам помочь. К тому же, как ты выполнишь своё обещание, если мы погибнем?

Мальчик грустно покачал головой и, вздохнув, произнёс:

− На меня временами такая тоска находит, что я выть готов от бессилия.

− Думаешь, со мной такого не бывает? Главное не думать о плохом и чем−нибудь заняться.

− Чем заняться мне?

− Ну… − я ненадолго задумалась, − например, предупреждай меня о том, с какой стороны к нам ближе всего подступят корабли. Нам нужно сохранять инкогнито, а для этого лучше всего не попасть под свет прожекторов. Я же могу их не заметить.

Мальчик сказал: «хорошо» и склонился над компьютером. За долгое время путешествия, он основательно разобрался в технике, без труда получал нужные сведения и даже проявлял творческое рвение. Порой такое напридумывает, что я часами не могла разобраться в его программах, а он плавал в них как рыба в воде.

Сейчас он без какого−либо моего вмешательства, задействовал камеры слежения, расположенные по всем сторонам звездолёта.

− Слева, боевой, − вскоре сообщил он. – Переходит на задний фланг и исчезает.

− Прекрасно! Продолжай в том же духе.

Я направила «Птичку» вдоль Чёрной Дыры, надеясь отыскать в ней слабое место и вырваться из зоны притяжения. Антигравитатор работал на полную мощность, но он лишь на время откладывал неизбежное.

− Два боевых сверху, прошли по касательной и нас не заметили. А они что не догадываются о Чёрной Дыре?

− Хороший вопрос. Я сама давно об этом думаю. Смотри, как они ловко лавируют, словно на них сила притяжения не действует.

− Может, у них особый антигравитатор?

− Возможно.

Количество вспыхивающих точек на мониторе компьютера, поделённом на девять секторов – по числу камер внешнего наблюдения – увеличивалось с каждой минутой. Странно, почему корабли ещё преследуют нас, даже не видя? Интуиция подсказывала, что каким−то образом они определяют наше местоположение. Я перепроверила функционирование системы «невидимки» и не нашла неполадок. Радар по−прежнему не реагировал на преследователей.

В эфире сплошь помехи: треск, шум, скрипы – от такой какофонии звуков голова разболится у кого угодно. Когда я сняла наушники, тишина внутри звездолёта показалась мне чудом.

− Сверху и с тыла идут на таран! – почти выкрикнул мальчик. На его лице появилось недоумение. – Похоже, они нас видят!

− Пристегнись, − велела я, собираясь совершить крутой вираж.

Будущему Королю не надо было повторять дважды.

Глава 5

Преследователи стремительно приближались. Трудно внешне оставаться спокойной, когда внутри всё замерло в напряженном ожидании. Я ждала, остановив звездолёт. Ждала мгновения, когда прожектора обоих кораблей сомкнуться на «Птичке», и они, увеличивая скорость, выставив длинные присоски, бросятся брать нас на абордаж.

И этот момент настал. Прожектора летящего над нами корабля высветили меня, они не погасли дольше обычного. Может быть, на его экипаж напал столбняк от удивления, и они забыли на некоторое время о своих обязанностях? Мне этого никогда не узнать. Во всяком случае, дальнейшие их действия я уже знала.

Едва погасли прожектора верхнего корабля, как секундой позже наш тыл осветил другой. Мне понадобилась вся выдержка, на которую я была способна, чтобы держать свой корабль в неподвижном состоянии.

− Что налюбовался? – воинственно воскликнула я, когда и его прожектор выключился. – Теперь, прощай!

Рванув рычаг скорости на себя, я тут же отключила антигравитацию, и нас неудержимо понесло вниз.

Чуть позже чёрное пространство над нами осветила короткая яркая вспышка. И всё… Мне показалось, что они успели посмотреть друг на друга. Хотя вряд ли… Ослепляющий свет собственных прожекторов должно быть, сбил пилотов с толку. Они не успели разобраться в ситуации.

− Сколько, по−твоему, там было человек? – поинтересовался Будущий Король, когда на экране радара появились пятна, представляющие собой обломки кораблей.

− Минимум по три человека в каждом.

− Им не повезло…

Я лишь усмехнулась, вспомнив слова моего друга о жизни: она либо есть, либо её нет. Всё точно. Формулировка в дополнении не нуждается.

Я восстановила прежний курс и включила антигравитацию.

− Они перегруппировываются, − сообщил мой помощник, заметив, что преследователи выстраиваются в шахматном порядке над нами.

− Решили не рисковать. Этот способ называется: «Невод».

− Откуда ты так хорошо разбираешься в искусстве ведения боя?

− Научена горьким опытом.

Теперь главной задачей, стоявшей передо мной, была следующая: уйти из−под «невода», короче говоря, дать дёру. Пока боевая флотилия пребывала в замешательстве, у нас появилась примерно получасовая фора, выигранная у преследователей за счёт разницы в скорости. Этого, конечно, недостаточно, но не использовать её вообще глупо.

Я врубила наивысшую скорость, для чего пришлось отказаться от программы «невидимки». Приходилось идти на риск: наибольшая скорость не могла быть бесшумной, такой, которая дополнительно обеспечивала эффект – «невидимости».

− Они отстают! – в голосе фальшивого Гебида появилась радость.

− На сколько градусов? – спросила я, так как мы удирали по принципу «угла», то есть вниз и в сторону.

− Тридцать пять…сорок – говорить ему, как и мне, было всё труднее.

Наши кресла и стол с приборами мелко вибрировали, а зубы выбивали дробь. – Пятьдесят. Отстали! Ура!!!

Его торжествующий крик скорее походил на старческий предсмертный хрип.

− Наконец−то! – выдавила я из себя, изменив направление полёта. Скорость снижать я не спешила. Вибрация в отсеке прекратилась. Теперь ничто не препятствовало свободе общения.

− Мы спасены! – радостно воскликнула я, расстёгивая ремни. От радости я готова была скакать вокруг стола. Но вместо этого я продолжала сидеть, мысленно уговаривая своё сердце не выпрыгивать из груди. Ремень шлёпнулся на пол, звонко брякнув бляхой. От звука я вздрогнула и посмотрела на Бывшего Короля.

У него от тряски отцепилась борода, и он теперь предпринимал немалые усилия чтобы вернуть её на прежнее место. Я решила, что без меня он вряд ли справится, не смазав грим

− И как самочувствие? – поинтересовалась я, снимая с него парик.

− Зубы до сих пор щёлкают, − сказал Будущий Король, заодно проверяя рабочее состояние трансформатора. После этого подал мне завязки бороды.

− Не забываемое впечатление, не так ли?

− Ага, − согласился он. – Лануф, ты просто ас! Хорошо хоть у меня нет космической болезни.

− Не сглазь.

− Тьфу! Тьфу! Тьфу! – мальчишка, шутя поплевался по сторонам.

− Теперь, мой ненаглядный, Гебид Раонд, ты вновь в своей шкуре.

Тут моё внимание привлек монитор компьютера, который по−прежнему был расчерчен на девять секторов. Было видно, как туманное красноватое свечение неравномерными плотными клубами медленно возникает перед кораблем, рассеивая беспросветную черноту космического пространства.

− Что это? – Будущий Король тоже заметил это странное явление.

− Какая−то плазма. Скорее всего, остатки Зелёного Карлика. Думаю, нам не о чем беспокоиться.

Плотность невысокая, а вот сила притяжения Чёрной Дыры возможно из−за влияния плазменных частиц уменьшилась. Я верила, что у нас будет шанс вырваться из её объятий. Надо было попробовать.

− Трясти больше не будет?

− Нет, а почему ты спрашиваешь?

− В мои ближайшие планы входит посещение одного места – не столь отдалённого. Зов природы.

− Беги, Тарзан, – весело произнесла я, – природа долго ждать не будет.

Я осталась одна. Ещё раз, перепроверив компьютерные данные, я убедилась, что Чёрная Дыра действительно ослабила притяжение. Плазма же по−прежнему сохраняла плотность, но цвет её приобрел бурый оттенок. Неожиданно погасла камера, расположенная в передней части звездолёта. Я включила дополнительную, но и она вскоре вышла из строя. Почти одновременно с ней испортились две правосторонние. Чтобы не рисковать остальным видеооборудованием мне пришлось отказаться от их услуг. Теперь мой обзор был в пределах видимости смотрового экрана и различных датчиков.

Вскоре моей «Птичке» удалось благополучно избавиться от смертоносного притяжения. Мы вырвались на свободу. Душа моя пела от радости, и мне не терпелось поделиться с этой новостью с Будущим Королём.

Но я, как впоследствии оказалось, зря не придала значения неисправностям камер слежения. Решила, что на них сказались чрезмерные перегрузки. Это было не верно…

Едва, на радостях, я снизила скорость полёта, как оглушительно заорала сирена. На главном компьютере появилась предупреждающая надпись, которая тут же многократно, через равные промежутки времени стала произноситься вслух бесстрастным женским голосом:

− Внимание, в выхлопные турбины проникло вещество неизвестного происхождения. Работа двигателя в данном режиме полёта невозможна. Советую остановиться или изменить режим!

Я инстинктивно увеличила скорость. Звездолёт содрогнулся, словно исторгая из себя это неизвестное вещество, и, наконец, преодолев сопротивление плазмы, вошёл в нужный режим. Сирена перестала голосить, а нас перестало трясти.

В отсек ворвался Будущий Король. Он был захвачен врасплох тревожным предупреждением сирены и выглядел испуганным.

− Что это было?

− Так, пустяки, пришлось изменить скорость и теперь всё в порядке. Ты зря беспокоишься.

− Ты отключила камеры? – спросил он, забираясь в кресло.

− Да, похоже, что плазма выводит их из строя. Это нестрашно, я спешу сообщить, что мы отцепились от Чёрной Дыры.

− Вот здорово! Мы свободны!

Но недолго продолжался спокойно наш полёт. Внезапно звездолёт затрясло, а звук сирены заставил нас вздрогнуть.

− Внимание! Внимание! – раздался механический голос. − Работа двигателя невозможна. Нарушена охладительная система. Советую остановиться! Советую остановиться! Вероятность взрыва сорок пять процентов!

− Ужас! – вскрикнула я, останавливая «Птичку».

− Что происходит?

− Очень жаль, наше путешествие откладывается на неопределенное время.

− Лануф, ты знаешь, как справиться с этой ситуацией? – мальчик не спускал с меня встревоженных глаз.

Я ласково провела рукой по его парику и улыбнулась, сказав:

− Дружок мой, мы справлялись и более сложными проблемами. Вспомни пиратов и Гейзу. Нам надо лишь набраться терпения.

− У меня такое чувство, будто я ослеп: совершенно не понимаю, что делается снаружи. А если нас найдут боевые корабли, что мы будем делать?

Я бессильно развела руками и медленно прошлась по отсеку.

− Что уж будет, − наконец, тихо сказала я, – время покажет.

Повлиять на ситуацию, я пока была не в силах и потому, чтобы немного приободриться, я ушла в столовую сварить кофе. Мне, казалось, что за чашкой крепкого напитка, который я предпочитаю без сахара и сливок, в моей голове должна была родиться хоть одна полезная мысль.

Будущий Король тем временем, не желая сидеть без дела, надел наушники. Он мог лишь рассчитывать на удачу. И он, к моему удивлению, оказался на редкость везучим парнем.

− Лануф, иди скорее сюда! – громко позвал он, не дав мне возможности вскипятить воду.

− Что случилось? – ожидая худшего, спросила я.

Будущий Король не находил себе места от нетерпения.

− Скорее надень, − он протянул наушники.

Я окинула его недоуменным взглядом – что такое он услышал, что не хочет мне говорить? – затем надела наушники и прислушалась.

«Птичка», «Птичка», я – «Красный Лев» ответьте… Приём… Если вы меня слышите – знайте, что через двадцать часов от вашего звездолёта не останется и следа. Плазма разъедает обшивку, попав через выхлопные турбины в двигатель, разрушает его работу, а при взаимодействии с кислородом становится взрывоопасной. Вы слышите меня? Приём!..».

И опять: «Птичка», «Птичка», я – «Красный Лев»…

− Это блеф! – гневно воскликнула я, не желая больше слушать голос капитана Торопена. Почему−то я была уверена, что это он. – Решили таким способом обнаружить нас. Не выйдет!

− Лануф, он говорит правду, − заверил Будущий Король, − мы беззащитны перед этим явлением. Я проверил: метеоритная маскировка больше не действует – её просто нет.

− Ты уверен? – я сильно сомневалась, хотя не верить мальчику у меня не было причин.

− Правда, я и камеры включал – ни одна не работает.

− Надеюсь, это не тот случай, о котором предупреждал Дарьян? Иначе нам тогда действительно нужна помощь и, причём любая и от кого угодно: и как это неприятно сознавать – даже от флотилии «Красного Льва».

Чтобы раньше времени не впадать в панику, я заставила главный компьютер проверить системы звездолёта. К моему великому огорчению слова мальчика подтвердились, плюс к тому, что он сказал, уже серьёзно пострадали системы двигателей, происходила пока ещё в минимальном количестве утечка топлива и отказала система сигнализации.

Положение становилось катастрофическим. Компьютер оповещал о том, что скоро не сможет контролировать давление воздуха в некоторых отсеках…

Помышлять о бегстве с корабля с помощью спасательных катеров было бессмысленно, если не сказать глупо, вряд ли на катере удастся достигнуть границ плазменного облака при такой агрессивности его части, поскольку обшивка спасательного средства не идёт ни в какое сравнение с обшивкой корабля. В «Птичке» у нас больше шансов прожить дольше, хотя итог, в общем−то, один…

Мы сидели молча.

Будущий Король всматривался в неоднородную красно−бурую массу, проплывающую перед смотровым экраном, а я бездумно уставилась на мониторы датчиков. Сообщение о возможной разгерметизации эвакуационного отсека не произвело на меня большого впечатления. Я даже представила, как за счёт изменения давления срабатывает катапультирующее устройство, и два катера стремительно вылетают из чрева звездолёта и уносятся в плазменную даль. Пройдёт два часа, и катера сгорят в ней, словно восковые свечки. Что ж можно себе позавидовать: нас там не будет.

Звездолёт наш не был неподвижен, мы чувствовали, как его тянет то в одну, то в другую сторону, временами клубы едкого вещества, когда−то являющегося недром Зелёного Карлика, мягко ударялись в нас, заставляя порой крутиться на месте. Причём «Птичка» пока ещё умело сохраняла равновесие.

Внезапно задумчивую тишину нарушил громкий протяжный свист. Мы одновременно вздрогнули и, недоумевая, уставились друг на друга. Я не знала, какая пугающая мысль родилась в голове Будущего Короля, но лично я вдруг решила, что к нам, пробив обшивку отсека, стремительно врывается смертоносное вещество.

Пребывая на грани паники, я неожиданно сообразила, что это за звук, и облегчённо вздохнула. Затем последовал нервный смех, в котором я с трудом узнала свой голос.

− Вык−лю−чи… − кое−как проговорила я, пытаясь успокоиться. Кровь прилила к лицу, и мне стало жарко. Я все ещё смеялась, зная, что мой друг даже в мыслях не может прочесть, о чем я говорю, и потому мне пришлось призвать на помощь скудные знания по жестикуляции.

Надо было, наконец, прекратить этот свист! Я показала рукой в столовую. Там… свистел включенный мною прибор для нагрева воды.

Слава богу, он меня понял. Когда он вошел в столовую, то оттуда до меня донесся его смех. В хохочущем состоянии Будущий Король вернулся обратно и еле−еле доложил:

− Выкипел до критического уровня.

Я лишь кивнула головой, чувствуя, как слёзы катятся от смеха по щекам. На бородатого карлика я старалась не смотреть, боясь разразиться очередным приступом смеха.

− Как я могла забыть? Пошли пить кофе, – мне с большим трудом удалось вернуть себе серьёзное выражение лица.

− Я уж решил, сирена сработала, и ждал взрыва, − признался паренёк, перестав хихикать.

− Мне тоже, чёрт знает что, померещилось.

Потом, когда горячие чашки напитка согревали наши руки, смех опять вернулся. Я смотрела на кофе и смеялась не в силах сделать ни глотка. Нам пришлось разбежаться. Будущий Король скрылся от меня в спальне.

Оставшись одна, я спокойно, насколько это было возможно в моём взвинченном состоянии, допила кофе и вернулась к пульту управления.

«Красный Лев» по−прежнему посылал нам сигналы, и я решила ему ответить. Действовать надо было быстро, пока не вернулся второй пилот, и я не передумала.

«Я – «Птичка» − погибаем! Спасите наши души!».

Отправив сообщение капитану «Красного Льва», я прыснула от смеха. Ничего не могла с собой поделать: смешно и всё тут. Казалось, я скорее умру от смеха, чем от иных причин.

Повторять своё послание я не стала: всё равно они его уловили. Пусть думают, что положение у нас серьёзней некуда, не получив повторной просьбы о помощи, может они придут раньше, а не будут тянуть до последнего. Только благодарностей от меня не дождутся: из−за них я оказалась в этой ловушке, так что спасение наших жизней, в сущности, является их обязанностью.

Если бы со мной не было мальчика, я бы не стала просить о помощи – это ниже моего достоинства. Я привыкла со всеми проблемами справляться сама. С появлением на корабле Будущего Короля, я чувствовала себя ответственной за его жизнь и теперь могла позволить себе поступиться гордостью.

Вскоре порыв благородства иссяк, и я начала сомневаться в правильности своего поступка. Но в тот момент, когда решила превратить посланный сигнал в шутку, я обнаружила, что антенна неисправна. Всё. Мы были изолированы от связи с внешним пространством.

На экране светилась придуманная мною надпись, которая не успела выйти за пределы корабля: "Умираем от смеха! Ха, ха, ха», а под ней сообщение: «Отправка сигнала невозможна. Вышла из строя система связи».

Жаль, выглядеть дурочкой мне не удалось. Я усмехнулась и сбросила текст.

Тут появился на пороге отсека Будущий Король с пустой чашкой в руке.

− Ну, как ты? Успокоился? – поинтересовалась я. На вид мальчик был серьёзный, а вот глаза выдавали его настроение. Они хранили задорный блеск.

− Всё хорошо. Я давно так не смеялся. Вот пришёл ещё за чашкой кофе… − он улыбнулся и прошёл в столовую.

Из кухни донесся приглушённый смешок. Мои губы непроизвольно растянулись в улыбке. Ну не глупо ли? Наши жизни висят на волоске, а мы смеемся.

− Что новенького? – спросил мой друг, присаживаясь рядом. Он окончательно настроился на серьёзный лад.

− Кроме прекращения работы систем связи, ничего нового, – равнодушно ответила я.

Мне действительно всё стало безразлично. Положение наше казалось безвыходным, а смертельный исход – неизбежным. Но, я пока не собиралась рыдать и в паническом ужасе прятаться под кроватью. У нас в запасе есть почти двое суток. Для нас, когда порой даже пять минут кажутся вечностью – это очень много и в то же время очень мало, если сравнивать с прожитыми годами.

− Чем думаешь заняться, пока не прекратилось энергоснабжение? – спросила я.

− Ты обещала научить меня управлять кораблем, – напомнил он.

− Ты считаешь это уместным? Ну, да ладно… Угнать мой звездолёт в данных обстоятельствах практически невозможно, − мое веселое настроение нисколько не портилось из−за грустных мыслей, появляющихся временами.

− Тогда слушай и запоминай…

Мне было непонятно, зачем ему нужно это умение, но я все подробно ему объясняла:

− Это рычаг скорости. Шкала указывает её величины. Ставишь на тот уровень, какой нужен. В остальном справится компьютер. Ты вводишь данные: курс, режим полёта – с маскировкой или без, если с маскировкой, то какой… – я вывела на экран список возможностей звездолёта.

− А что это за маскировка «факел»?

− Понимай буквально.

− Летишь и горишь?

− Да. Часть топлива выводится на обшивку и поджигается. Горение происходит за счёт подачи кислорода. Это устаревший режим маскировки. Сейчас наиболее эффективным считается «невидимка». Если возникает у тебя вопрос или хочется что−то уточнить, то нажимай на кнопку «стоп» и печатай вопрос или произноси его вслух, а потом выбирай из списка возможных. Ничего сложного. Ручное управление интересует?

− Оно особенно интересует, − заверил Будущий Король.

Я, наверное, часа два объясняла, когда, какую кнопку нажать, зачем нужна та или иная педаль, система мелких рычагов, и так далее.

Затем он столько же времени пересказывал всё, что усвоил. Память у него была отличная. Потом я принимала, шутя у него экзамен.

− А если у тебя при приземлении откажет антигравитатор?

− Нажимаю эту кнопку и продолжу приземление на минимальной скорости на воздушную подушку.

− Молодец! А если при нормальном режиме полёта звездолёт затрясло, что будешь делать?

− Спрошу компьютер: в чём дело?

− А без него?

− Тут много причин: может метеоритный дождь, может некачественное топливо, может…− он задумался.

− Я загадала отключение вентилятора.

− Его отключение вызовет недостаточную подачу воздуха в топливный отсек, вследствие чего, топливо не будет обогащено кислородом и сгорит не полностью. С меня сдерут штраф за выброс в космическое пространство несгоревших остатков и лишат права управлением звездолётом на несколько лет.

И с улыбкой добавила:

− Удирать с места преступления не имеет смысла. Полиция всё равно найдёт тебя по следам и тогда придётся туго. Так что не забывай почаще проводить техосмотр.

По истечении десяти часов с момента полной остановки звездолёта отключилась система энергоснабжения. Компьютеры вышли из строя немного раньше, но до последней секунды их работы они добросовестно собирали данные о текущих повреждениях: «Произошла разгерметизация эвакуационного отсека, повлекшая утрату всех легких транспортных средств». К счастью для нас опасность пожара была минимальной. Из−за отсутствия кислорода огонь не смог вырваться из отсека и затух.

Последняя фраза, которая появилась на мониторе, была такова: «Остановить проникновение плазменных частиц внутрь звездолёта невозможно. Гибель корабля неизбежна».

Мне и приятелю по несчастью нечего было больше делать в отсеке управления, и мы, взяв с собой из спальни одеяла, заперлись в складском отсеке. Это помещение находилось в самом центре звездолёта и было наиболее герметично. Во всяком случае, это будет последний отсек, который рано или поздно падёт под натиском останков Зелёного Карлика. Но мы не увидим этого жуткого зрелища. Давление воздуха в отсеке упадёт до критической нормы, и мы тихо, мирно заснём… навсегда.

Вот такие вкратце были наши дела. Я не стала приукрашивать действительность, когда рассказывала обо всём мальчику – он всё равно узнает из моих мыслей. Будущий Король давно понял трагичность нашего положения и смирился с участью.

− Мне нестрашно умирать, − сказал он, получше закутываясь в одеяло, − ведь я не один. Со мной ты…

Его самообладание меня покоряло. От избытка чувств я обняла его крепко, крепко и ласково спросила:

− О, мой мужественный Гебид, помолился ли ты перед сном своему Богу?

− Да, но он молчит…

− Наверно занят, – предположила я. – Обещай мне, что, когда мы умрём, ты найдешь меня, и, если я буду находиться в каком−нибудь жутком месте, ты попытаешься меня оттуда вытащить.

− Обещаю, − сонно пробормотал он, часто и глубоко вдыхая разряженный воздух, − но так не должно было быть…

− Спокойного сна, Будущий Король, − прошептала я.

− Мое настоящее имя Иштер.

− Красивое имя.

− Но это уже не имеет значения. Спокойного сна!

И он уснул. Давление продолжало падать, но усыпить меня оно долго не могло. Я лежала, прижав к себе мальчика, и прислушивалась к предсмертным стонам своей «Птички». Звездолёт содрогался, словно в агонии, скрипел, заставляя моё сердце ныть от отчаяния.

Всё вокруг было окружено непроницаемой темнотой и холодом. Временами корабль сильно кренился на бок, и начинали падать с полок продукты: банки, коробки, тюбики с кремами, консервированные овощи. Они не удерживались в прежнем состоянии, так как из−за отсутствия электроэнергии отключились притягивающие устройства.

Дыхание моё участилось. Сердце стучало так громко, что его удары болью отдавались в ушах. Глаза сами собой закрылись. Я как рыба, выброшенная на берег, стала хватать воздух ртом. Что−то пошло не так, возможно произошёл пробой в отсеке, и воздух стремительно уносится в космос. Вскоре я потеряла сознание. Последнее, что успел ощутить мой разум – это сильный толчок где−то в верхней части звездолёта…

Глава 6

Резкий запах нашатыря заставил меня очнуться. Я вздрогнула, инстинктивно вдыхая воздух полной грудью, чувствуя, что от его избытка задыхаюсь, и попыталась открыть глаза. Яркий свет приник сквозь ресницы, вынуждая повременить с этим делом.

− Наконец−то, вы пришли в себя, − совсем рядом послышался приятный женский голос − я решила, что это врач. − Теперь будете жить.

− Где я? – мне захотелось подняться.

− Лежите, лежите, – забеспокоилась женщина, силой укладывая меня обратно. – Всё будет хорошо. Ни о чём не беспокойтесь.

Глаза никак не хотели открываться, и вообще во всём теле была странная тяжесть. Я заметила, что голова покоится на мягкой подушке, укрыта я термоодеялом, под ладонями рук, вытянутых вдоль тела, чувствовалась гладкая поверхность простыней.

Всё больше мне казалось, что я лежу в больничной палате.

На мой вопрос я так и не получила ответ. Единственное, что могла придумать в данном случае – это притвориться спящей. Что я и сделала. Только вот заснула я по−настоящему.

Резкий запах нашатыря разбудил меня во второй раз.

− Женщина, очнитесь! – настойчиво повторял всё тот же голос.

Я подала признаки жизни, и она радостно воскликнула, убирая подальше отвратительно пахнущее вещество:

− Ну, слава Богу! Вам нужно поесть.

Я отрицательно помотала головой.

− Вы отказываетесь? – удивилась женщина. – Но вам нужно восстановить силы.

Наконец−то, мне удалось открыть глаза. Первое, что я увидела – стерильное белое одноместное помещение. Женщина врач или скорее медсестра сидела у изголовья. В белом строгом халате, того же цвета колпаке, она производила на меня пугающее впечатление, несмотря на ее красивую внешность и мягкий голос. Почему−то я решила, что она – робот. Хотя насколько я знала, век роботов ушёл в прошлое.

− Не буду есть, пока вы не скажите где я, − такой я выставила ультиматум. Впрочем, есть я действительно не хотела.

Медсестра оказалась в замешательстве. Я же повторила свой вопрос, вновь не получив ответа, отвернулась к стене и притворилась спящей. На этот раз мне удалось не уснуть.

Вскоре мои надежды сбылись: женщина встала, зашуршав накрахмаленным подолом халата, и вышла, негромко закрыв за собой дверь. Выждав минуту, я открыла глаза и повернулась, затем присела на кровати и начала тщательно осматриваться по сторонам. Не обнаружив ничего подозрительного, опустила ноги на каменный пол, чувствуя, как они немеют от холода. На мне был надет синий фланелевый халат, другой моей одежды в палате не было.

Не обращая внимания на некоторыё дискомфорт, я медленно обошла палату, точнее еле передвигая ногами, обошла вокруг кровати. Кроме нее и складного кожаного стула ничего больше не было. Единственное широкое окно было занавешено массивной шторой. Освещение было исключительно электрическими лампочками.

Долго я не решалась отдёрнуть штору, а, когда собралась с духом и сделала это, то… остолбенела. За стеклом располагалась сплошная каменная стена. А что я собственно хотела увидать? Красочный пейзаж? Увы, я не на курорте.

Я быстро справилась с шоком. Вернув штору на место, направилась к выходу. Дверь легко открылась, но это ещё ничего не значило…

Длинный узкий коридор. Пол здесь такой же холодный, как и в палате. Крадучись на цыпочках, короткими перебежками, я добежала до соседней двери и нажала на ручку. Мне было жаль, что на ней не оказалось замочной скважины, я рисковала нарваться на кого−нибудь из медперсонала. Уж они−то быстро вернут меня в палату. Я же хотела найти Будущего Короля, чтобы знать, жив ли он.

Сквозь образовавшуюся щель я разглядела, молча снующих туда−сюда врачей. Скорее всего – это была операционная. Увидеть пациента мне не удалось.

Затем я поспешила к следующей двери. За ней доносилась человеческая речь. Разговаривали двое: мужчина и женщина.

− Как насчёт ужина в ресторане? – вкрадчиво осведомился мужчина.

− Не могу дорогой, у меня вечерняя смена, − пролепетала она.

− О, моя безотказная самаритянка, ты опять кого−то заменяешь?

− Угу, − её голос был почти не слышен, а потом и вовсе, кроме движений тел и вздохов ничего нельзя было разобрать.

Они даже не заперли дверь…

Что ж здесь мне явно делать нечего.

Возле следующей двери я чуть не схлопотала по носу: она открылась так резко, что я едва успела спрятаться за ней. Вышла медсестра и быстро направилась в противоположную от меня сторону, неся на разносе медицинские принадлежности. Её каблучки громко цокали по кафелю.

Когда она зашла за поворот, я осторожно вошла в эту палату. На белоснежной кровати лежал фальшивый Гебид. Борода, парик, нос – всё это было при нём, и даже грим не смазался. О, как я обрадовалась!

− Гебид, дружок, ты спишь? – шёпотом спросила я, подходя к нему.

Он что−то невнятно проворчал.

− Гебид…− я принялась осторожно его будить, − очнись.

− Лануф! − радостно воскликнул он, открыв глаза. − Лануф, где мы?

Я заметила, что голос его совсем не голосГебида и напомнила:

− Ты забыл включить трансформатор. И называй меня Татсарас, хорошо?

Он кивнул.

− Я включу, – но я опередила.

− Ладно, я сама. Вижу ты совсем без сил.

− У тебя такие холодные руки, − поёжился он, когда я коснулась его подбородка.

− Это неважно. Главное мы живы. Сейчас мы находимся в больнице тюремного типа.

− Как это? – он присел на кровати.

− За окном пейзаж ты не увидишь.

Будущий Король кисло усмехнулся.

− Так я и предполагал. Только выкуп за меня платить не надо. Я останусь здесь.

− Вот выдумал! – негодующе проговорила я. – Я тебя не брошу! Мы столько пережили вдвоём, так что героя ты мне из себя не строй. Ладно, отдыхай, мне надо вернуться в палату, а то ещё обнаружат мое исчезновение и объявят розыск. Для нас это будет отягчающим обстоятельством. Ну, до встречи, пока…

На последней фразе я спешно попятилась к двери:

− Пока, − огорченно произнёс фальшивый Гебид.

− Всё будет хорошо, − пообещала я, прежде чем исчезнуть за дверью.

К сожалению, мне не удалось преодолеть даже половину обратного пути.

− Пациента из второй палаты нет на месте. Просьба сообщить о его местонахождении! – раздался в громкоговорителе грубый мужской голос.

Я стремглав бросилась в свою палату. Тогда, открывая дверь, всей душой надеялась, что в палате никого не будет. Увы, меня там ждали: меланхоличного поведения медсестра − робот и военный человек на вид лет пятидесяти в тёмной фиолетовой шинели. Не обращая на них внимания, я залезла под одеяло, оставив снаружи лишь голову, и соображала нотацию на какую тему сейчас я услышу.

Женщина молча покинула палату, а военный, сменив обеспокоенное выражение лица на добродушное, подставил к себе стул и уселся напротив меня.

Я молча ждала. Он же с минуту всматривался в моё лицо, то ли думая с чего начать разговор, то ли пытаясь заглянуть мою душу – не знаю. Во всяком случае, игра в молчанку ему быстро надоела, и он решил представиться:

− Маршал ВКС, – он имел в виду Военно−Космические Силы. – Георгий Победоносец.

− Это, что кличка такая? – усмехнулась я.

− Не кличка, а звание, − поправил он меня.

− Меня зовут Татсарас, − без зазрения совести соврала я. – Может, мы обсудим наши дела позже? Я замерзла и хочу есть.

− Вы, я вижу, в порядке, так что, считаю, нам незачем тянуть.

− От вас просто так не отвяжешься, так? – моя дерзость постепенно пошла на убыль.

Маршал, соглашаясь со мной, качнул головой, и его лицо озарила озорная улыбка.

− Ну, давайте поговорим о наболевшем.

− Я вас внимательно слушаю.

− Дело, с которым я пришёл очень деликатное.

− Да, чего уж тут деликатничать. Называйте сумму и дело с концом!

Я продолжала надеяться, что деньги – главная цель наших спасителей. Но, глядя в большие карие глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, я всё больше убеждалась, что дело не в деньгах. В чём−то другом, о чём я опасалась даже думать.

Маршал в задумчивости провёл рукой по волосам, которые были окрашены в черный цвет.

− Назовите настоящее имя, − попросил он, складывая руки в «замок» на коленях.

− Я уже называла. Оно что вам не нравится?

− Оно ненастоящее.

− С чего вы взяли? Вы же провели осмотр моих вещей, неужели я забыла положить в карман документ, удостоверяющий личность? Если так простите, я была в панике, и немудрено что−то забыть.

− Вы всё ловко продумали, и документ на имя Татсарас Торножетина мы нашли. Он очень похож на настоящий, допускаю, что он и, вправду, настоящий. Сейчас многие богатые люди официально приобретают себе новые имена. Личность вашего приятеля не вызывает сомнений и ваша, кстати, тоже.

Мне стало неудобно находиться под пристальным взглядом этого человека − тяжёлым мне казался его взгляд – поэтому я обратила свой взор на белый потолок, демонстрируя полное безразличие.

Так я и лежала, глядя в потолок, всё то время пока маршал пытался мне доходчиво объяснить, как неразумно я себя вела, отказываясь послушно следовать указаниям капитана Торопена. Мои руки неподвижно лежали на груди поверх одеяла, ноги по−прежнему казались холодными, а под «ложечкой» противно посасывало.

Я лежала и думала, что им удалось узнать про мальчика, ведь его документы на имя Гебида Раонда остались в погибшем корабле. Если они установили, что Гебид фальшив, то, скорее всего его судьба известна – вернут на родину и прощай навсегда мечта Будущего Короля стать настоящим королём. Ещё был вариант, что его не узнают. Но даже сама эта мысль показалась мне смешной. При их−то возможностях…

− Вы меня не слушаете, − заметил маршал.

− Извините, я отвлеклась. Вы уже добрались до сути дела? – я мельком посмотрела на собеседника.

Его глаза гневно сверкнули, но он продолжал держать себя в рамках приличия.

− Мы установили, что ваше подлинное имя Лануф Ричард − Анна. Отец ваш один из титанов платиновой промышленности – Ричард дон Австрийский погиб при разработке очередного месторождения в 2435 году, нашей эры. Ваша мать Анна – русская неопределенного происхождения, как у нас говорят: без роду, без племени.

Тут я резко оборвала его монолог:

− Может, хватит! – я с силой ударила кулаком по матрасу. – Почему бы вам сразу не сказать, что вы от меня хотите, а не докладывать мне подробности жизни, какой−то Лануф Ричард Львиное Сердце!

− Я перестану только, когда вы сами назовёте своё настоящее имя.

− Зачем? Что вам это даст? – я готова была кричать от досады. – И не говорите, что это просто формальности, не поверю!

− И не надо. Я просто решил вас немного позлить, − сухо уведомил меня маршал.

− Вы что ждёте благодарностей за спасение? Думали, я стану ноги вам целовать от великой радости? – я хитро усмехнулась. – Не ожидали от меня другой реакции?

− В, общем−то, признаться, вы на редкость неблагодарны, Лануф.

− Спасибо, что признаете это. Я же не собираюсь вас благодарить, за то, что из−за вашего преследования мой звездолёт оказался в ловушке, а вы, изображая из себя героев, вытащили нас оттуда. Могли бы, кстати, и поспешить, − съязвила я. – Хотя вам выгодно довести клиента до невменяемого состояния.

− Ваш гнев справедлив. Но мы удалились от темы разговора.

− О чём речь, продолжайте. Если я засну – не обессудьте.

− Вряд ли я позволю вам заснуть.

− Что? – меня встревожили его слова, − вы собираетесь меня пытать? Это бесчеловечно так обращаться с беззащитной женщиной!

Мужчина в шинели рассмеялся.

− Что ж вы так сразу о плохом думаете? Уверен, до этого не дойдёт.

− А может? – вкрадчиво поинтересовалась я. Скорее для успокоения души, ведь чужие замыслы мне неведомы, а слова имеют свойство быть лживыми.

− Совместными усилиями мы можем избежать этой неприятной процедуры.

− Очень хорошо. Постараюсь вам помочь, а то мне как−то сразу жить захотелось.

− Я надеюсь, нам удастся поладить. Можете не переживать: ваше материальное благосостояние не пострадает.

− Ах, утешили, – я всплеснула руками. – И кого же вы собираетесь на мне женить?

− Женить? − переспросил маршал.

− Ну, да, а зачем бы вы стали так щепетильно относиться к моему имени? Если жениху меньше ста, и он не станет требовать моей верности, я готова хоть сейчас под венец.

Я догадывалась, что было на уме этого «Бедоносца», но умелой игрой надеялась сбить его с толку. Пусть сомневается во мне, моих способностях, и чем больше, тем лучше для меня.

Естественно, ни о какой женитьбе он не помышлял: ни деньги, ни знаменитые мои предки ему не нужны – это точно.

− Вы заблуждаетесь, Лануф.

− Ну, вот вы опять назвали меня чужим именем. Ох, как не хорошо получается… Как же мы можем поладить, если вы не в состоянии запомнить мое настоящее имя. Меня зовут Татсарас, Тат−са−рас!

− Не надо волноваться и кричать тоже незачем, − произнёс маршал спокойным строгим голосом. – Имя, в конце концов, не имеет большого значения. Главное − это ваша способность воскрешать.

Внутри моего организма при его последних словах остановилась всякая деятельность, и, как мне стало казаться, что тело, в том числе и лицо, начало медленно покрываться трупными пятнами.

− Вы, наверно бредите, − я ещё пыталась ему противоречить, но голос мой потерял былую твердость, и я поняла, что позорно сдаю позиции.

− Перестаньте спорить со мной. Это бессмысленно. Рано или поздно мы все выясним. А пока отдыхайте, Лануф, − он встал, − вам нужно копить силы.

− Для чего?

− Я приду к вам завтра, и мы продолжим наш разговор.

Затем он вышел, отчеканивая каждый шаг. Его фиолетовая шинель долго стояла перед глазами, а голубые погоны со звездой, о семи концах посередине, позолоченные манжеты на рукавах, не исчезали, даже когда я закрывала глаза. Уж я запомню навсегда момент, с которого моя жизнь начала превращаться в кошмар.

И прав Бедоносец, мне понадобится много сил, чтобы вынести все испытания, но это не значит, что я должна спокойно ждать завтрашних событий.

На побег рассчитывать не приходилось: удрать с неизвестной планеты, не имея звездолёт просто нереально. Чтобы похитить корабль, а такая мысль, как у всякого здраво рассуждающего индивидуума, посетила меня в первую очередь, нужно быть невероятно везучим. Стечение мелких случайностей должно быть таково, чтобы ни единому промаху в этом деле не оказалось бы места.

В данный момент я была не готова на столь рискованный шаг. Я могла лишь стать пассивным наблюдателем, который всё запоминает, собирает информацию, анализирует, делает соответствующие выводы. Масса планов, выполнение которых обещает свободу, будут появляться в голове, но со временем исчезнуть за невозможностью их привести в исполнение из−за какого−нибудь пустяка.

Я лежала, смотрела в потолок и думала, чем бы заняться. Первое, что пришло в голову (мысль о похищении звездолёта пришлось зарыть глубоко в извилинах мозга до лучших времен) − это основательно проверить окно. Что я и решила, не откладывая сделать. Вновь мои ноги ступили на холодный пол. Подпрыгивая, я подошла к окну, отдёрнула шторы и принялась его осматривать.

Ничего утешительного обнаружить не удалось. По звуку я определила, что стекло состоит из прозрачного пластика. Чтобы убедиться, что окно не разбить, я схватила стул и стала яростно стучать по нему. Внутреннее напряжение и злость постепенно вышли из меня вместе с криком и руганью. Хорошо хоть никто не вошёл, я, наверное, в тот момент была похожа на Медузу Горгону, способную превращать людей в камень.

Выдохшись, я зашвырнула стул в дальний угол палаты и бросилась на кровать. Но долго оставаться в бездействии я не могла.

Мне захотелось узнать, почему в палате нет обуви, в которой я бы смогла ходить. Это было странно, если учесть, что заведение – больница. Не слезая с кровати, я заглянула под неё, размечтавшись обнаружить хотя бы тапочки. К моему неописуемому разочарованию их там не оказалось, зато я узнала, что ножки кровати крепко − накрепко привинчены к полу. Может как раз для того, чтобы это обстоятельство не бросалось в глаза, края белоснежного матраса были обшиты длинной до пола бахромой.

Я даже усмехнулась, перебирая в руке длинные бахромчатые нити, и подумала, что, если их срезать и сплести в одну верёвку, я всегда могу повеситься, избавив себя от грядущих страданий. Не хватало только самой малости – чего−то, на что эту верёвку можно прикрепить. Но я знала, что шучу, мне не хватит мужества пойти на такой отчаянный шаг.

Тут я услышала приближающиеся к моей палате шаги. Вскоре дверь открылась и вошла медсестра−робот, толкая перед собой столик на колесиках. На нём находились кушанья в трёх белых широких тарелках, закрытых крышками. Плюс к этому, стоял небольшой графин с оранжевой жидкостью и рядом перевернутый вверх дном стакан.

− Вы должны поесть, – требовательным тоном сказала женщина, − я не уйду пока, вы всё не съедите.

Она подкатила стол к моей кровати и, подняв стул, села недалеко от двери, не спуская с меня глаз.

− Вы серьёзно намерены сдержать своё слово? – спросила я, снимая крышки с тарелок.

Одна из них была до краёв заполнена какой–то кашей, другая салатом из мелко нарезанных разных овощей, а в третьей в жирном бульоне плавали жареные кусочки мяса.

− Это же нереально, вы, наверно, меня с кем−то спутали! – протестующе воскликнула я. – Это же рацион для пятнистого толстотела с планеты Сатурн−Призрак из Солнечной системы Редус.

− Не знаю кто это. Встречаться не приходилось, − равнодушно произнесла женщина, скрещивая руки на груди.

Я взяла в руки пластиковую ложку и после долгих раздумий опустила её в тарелку с салатом. Потом подняла, пристально осмотрела и, недовольно поморщившись, принялась жевать.

− Скажите, а что с моей одеждой? Я могу её получить?

− Она в карантинной палате. Вам принесут её только завтра.

− А почему нет в палате тапочек? Пол−то холодный.

Салат мне понравился, и я отправила в свой желудок ещё несколько ложек. Больше осилить я была не в силах.

− К ночи температура пола опускается до минус тридцати градусов. Это гарантирует нам, что утром пациенты будут в своих палатах.

Я чуть не поперхнулась кусочком мяса.

− Ничего себе условия… А если надо в туалет, то, что же делать?

− На ночь вам принесут необходимые принадлежности.

− Утешили, − пробурчала я сквозь зубы. – Это действительно больница тюремного типа.

− Вы преувеличиваете, − равнодушный голос медсестры начал меня раздражать. – Условия этого медицинского заведения всего лишь временно ограничивают свободу передвижения. Для вашего же блага, поверьте.

«Я знаю для чьего блага, не моего точно», − сердито подумала я, но не высказалась вслух.

− Вы давно здесь работаете? – спросила я.

− Всегда.

− Как это? – её ответ меня озадачил. − Всю жизнь?

− Да.

− И вы нигде в другом месте не были?

− Я всегда была медсестрой. Это мой долг, и я стараюсь хорошо справляться с обязанностями.

− А другие?

− У них контракты. Они непостоянные.

− Потому что они – люди? – мне хотелось выяснить, верны ли мои предположения относительно её механического происхождения.

Женщину этот вопрос поставил в тупик.

− Да.

− А вы − робот?

− Я медсестра и всегда ею была.

Понятно, программа медсестры – робота была такова, что она не могла ответить на мой вопрос по причине отсутствия на него варианта ответа. Она просто не знала, кто она в действительности. Но она была роботом, а это, значит, знала законы механических разумов в отношениях с человеком. Главный из которых – не навреди ему! Это было её слабостью, и я решила надавить на жалость.

− А вы знаете, если я долго буду ходить по холодному полу, то подхвачу воспаление лёгких и умру?

− Пациенты никогда долго не ходят по полу. Они лежат и выздоравливают.

− Но, я не хочу лежать и выздоравливать. Я хочу умереть! – я опустила пустой стакан и оттолкнула от себя стол. Затем стала медленно опускать ноги на пол, одновременно следя за реакцией медсестры.

− Стойте, не делайте этого! – немного повышенным тоном потребовала женщина – робот. – Это опасно!

− Но я хочу так сделать! Я это уже делала, и если ещё не простудилась, то скоро своего добьюсь.

− Это опасно! – повторила она и встала.

− Очень опасно. Если вы мне не поможете, то в моей смерти обвинят вас!

Пальцы ног почти касались пола. Кто бы знал, как мне не хотелось на него вставать.

− Я должна заботиться о вас и предотвратить любой вред для вашего здоровья.

− Так, что вы предлагаете? – поинтересовалась я, наступая на пол. Температура его падала, вероятно, близилась ночь.

− Если нужно вам помочь, я сделаю всё что могу.

− Будет замечательно, если вы принесёте мне тапочки. Иначе я не сойду с места, и увезите стол, если я всё съем, то растолстею и лопну – это тоже очень сильно повредит моему здоровью.

Медсестра – робот поспешила выполнить моё требование.

Вскоре тапочки были в моих руках и, пообещав, что утром я буду лежать в своей кровати, я выпроводила женщину из палаты. Я ликовала. Этой ночью мне предстояло сделать многое для своего спасения.

Мне хватило терпения дождаться, когда принесут туалетные принадлежности. Уходя, медсестра выключила свет. Вскоре стало совершенно тихо. Тапочки были спрятаны под матрасом, и я замирала от волнения перед предстоящим путешествием по опустевшим коридорам больницы.

Когда терпение моё подошло к концу, я вылезла из кровати. В тапочках пол не казался таким уж холодным. Дверь без скрипа открылась – какая беспечность! Я её внимательно осмотрела. Никаких запирающих устройств: ни внутри, ни снаружи.

Затем я стала заходить во все подряд кабинеты и палаты. В них в отличие от коридора, свет не горел, но для меня это не было проблемой. Я легко догадывалась о примерном расположении выключателей.

Первым кабинетом, который я осмотрела – это операционная. Стерильно−белоснежный кабинет. Всё как полагается: столы, медицинское оборудование, дополнительные осветительные устройства и т. д. Только окон и хирургических инструментов в кабинете не было. Последние, возможно, хранились вмурованном в стену сейфе, который без специального оборудования я не могла открыть. Я не стала даже пытаться.

Затем были другие палаты, в которых ничего для себя важного я не находила. Комната отдыха для персонала утопала в экзотических растениях и дивной мебели. В ней я была вряд ли больше нескольких минуты. Искусственная растительность на меня плохо действует.

Я вошла так же в палату Будущего Короля. А когда включила свет, то обнаружила, что его там нет. Постель аккуратно заправлена…

Я даже заглянула под кровать, и там его не было. Мне это показалось странным. Чтобы не давать воли плохим мыслям и чувствам я продолжила путешествие. В нескольких палатах я обнаружила мирно спящих пациентов, они никак не отреагировали на внезапное вторжение на их территорию, которая сопровождалось вспышкой яркого света. У них я долго не задерживалась. Поняв, что очередной пациент не Гебид, я уходила.

Мне удалось полностью осмотреть весь этаж. На это я потратила примерно часа полтора. Этаж заканчивался лестничной площадкой, ступени которой уходили вниз. Оказывается, пол на них не замерзал, и разницу в температуре я заметила сразу, как только ступила на первые ступени.

Я очутилась перед массивной серебристой дверью. Иных дверей, указывающих на наличие каких−либо других помещений, не было.

И я вошла.

Бледно голубой свет коридора, ярким потоком ворвался в помещение, отсвечиваясь от металлических стеллажей, расположенных рядами на расстоянии метров трёх друг от друга.

За то время, что я искала выключатель, мне удалось увидеть лишь с десяток вогнутых ручек с блестящими бирками. Только когда друг за дружкой загорелись люминесцентные лампы, я поняла, куда попала. Морг!

Нетрудно было догадаться, что я увижу, если потяну за ручку. Мне совсем не хотелось этого делать.

Помещение было огромным и всюду холодильные установки с множеством отсеков, а в каждом… Зачем хранить так много трупов? И с чего я взяла, что в них трупы?

После долгого блуждания по моргу и бесконечных колебаний, я, наконец, решилась узнать, в действительности ли бирка с номером подразумевает за собой, когда−то жившего человека. И я взялась наугад за первую ручку и медленно потянула на себя.

Сначала показались седые волосы, потом лоб… Дальше смотреть было незачем. Я заглянула ещё в несколько таких холодильных гробов. И во всех были люди. Сотни, сотни умерших, если верить трёхзначным номерам на бирках.

У меня появилась идея найти бирку с самым большим числом. Ведь, если Будущий Король мёртв, то он, скорее всего, будет здесь. Хотя, с чего он должен быть мёртв?

Я принялась искать.

Восемьсот четырнадцать, восемьсот пятнадцать…

− Кажется последний, − прошептала я и запричитала, − только бы не он, только бы не он…

Я медленно потянула ручку на себя. Показались волосы, похожие на парик, который был на мальчике. Затем лоб… Его или нет? Сразу не поймёшь – он почти закрыт волосами.

Дальше закрытые глаза, широкий нос… Не он! Я даже вздрогнула, поняв, что передо мной взрослый человек, а не ребёнок с фальшивыми волосами и бородой. Пребывая в растерянности, я дольше положенного засмотрелась на покойника, а когда собралась было, задвинуть гроб на место, мужчина открыл глаза. Я испугалась и резко до упора вогнала гроб на место. Затем бросилась к выходу. Вслед за мной летел стук и дикий крик ожившего человека. Что я наделала! Я его невольно вернула к жизни, а теперь собралась умертвить во второй раз. Может, к счастью, а может, к сожалению, никаких угрызений совести, я не чувствовала. Я была лишь ужасно напугана и, заблудившись в лабиринте стеллажей, готова была сама кричать, даже не кричать, а вопить от ужаса. Я бежала, скользя по гладкому полу, так быстро, словно за мной уже гнался оживший мертвяк. Мне казалось, что я слышала за спиной его хриплое дыхание… Но это был обман. Это я так дышала. Я задыхалась от недостатка воздуха.

И вот желанный выход. На бегу я выключила свет и, выходя, на секунду замерла, прислушиваясь. Человек уже не кричал, он лишь стучался…

Нет, мне опять показалось: тот человек не стучался – так громко стучало моё сердце.

Переведя дыхание, я пошла по коридору, всё дальше и дальше от массивной двери, за которой находилось последнее пристанище многих людей.

Коридор плавно свернул влево, и я оказалась в просторном холле. Мне пришлось спешно ретироваться: путь к выходу преграждал миниатюрный кабинет с прозрачными стенами, за его столом, склонившись над бумагами, сидел дежурный в белом халате. Он был так занят, что не заметил меня. Иначе, представляю, какой бы он поднял переполох.

Ничего другого не оставалось, как возвратиться в свою палату. По пути назад я опять заглянула в палату Будущего Короля. Его там по−прежнему не было.

«Я обязательно узнаю, что с ним. Узнаю завтра у «Бедоносца», − твёрдо решила я, готовясь отойти ко сну.

Едва моя голова коснулась подушки, как я крепко заснула.

***

Не знаю, долго ли я спала, но очнулась оттого, что мне вдруг показалось, будто я нахожусь не в палате – в тёплой мягкой кровати, а лежу на полу. Вокруг темно и холодно.

Только я пошевелилась, как всюду стали вспыхивать лампы. Я зажмурилась от яркого света, успев увидеть под руками плитки паркетного пола, и почувствовала пальцами их шероховатую поверхность. Я стала осторожно подниматься на ноги, на мне была моя одежда, а на ногах вместо сапог – тапочки.

Первое на что наткнулся мой взгляд – это собственное отражение в зеркале. Выглядела я не лучшим образом: волосы растрепались, в глазах застыло удивление, смешанное с испугом.

Кроме себя, в зеркале я увидела отражение других зеркал – они в помещении были повсюду, а в них отражалась я и ещё то, отчего зашевелились волосы на моей голове. Это нечто и заставило меня оглянуться.

Посреди комнаты − она размерами превосходила мою палату раз в десять, были свалены в беспорядочные груды части тел различных существ. Кости, шкуры, черепа… Здесь же были и человеческие органы, словно хирурги нарочно складывали в этом помещении ампутированные части тел.

Это было жуткое зрелище. До того жуткое и отвратительное, что я забылась и словно загипнотизированная не сводила глаз с останков. Лишь когда запах гниющей плоти ударил в нос, меня будто пронзило электрическим током. Мне же нельзя смотреть на это! Ужас парализовал меня. Я ничего не слышала, ничего не чувствовала, за исключением нарастающего страха. Я лишь смотрела, смотрела, смотрела…

Я видела, как меняется цвет костей, начинающих обрастать плотью, как под шкурами растут тела, и они шевелятся, наливаясь силой. Причём, если тело было расчленено, допустим на семь частей, то из всех этих частей развивалось отдельное тело, совершенно повторяющее первоначальное. Происходило клонирование.

Я смотрела, как оживают разные существа: и красивые, и ужасные на вид. Эффект зеркального отражения увеличивал воскрешающую силу моего взгляда, и процесс формирования тел шёл стремительно. Я хотела остановить это, но боялась даже пошевелиться. Да и что я могла – закрыть глаза? Но ведь уже ничего не изменится. Я их оживила, и уничтожить их можно лишь физическими способами, а у меня ничего не было.

Всё же я смогла закрыть глаза. Ненадолго. Может на несколько секунд. Этого времени хватило, чтобы осознать ужасающую серьёзность ситуации. Без сомнения, всё было подстроено, чтобы проверить мою способность, добыть доказательства удивительного дара. И люди, возможно, сейчас находятся за зеркалами и наблюдают за всем, что здесь происходит. Они: ученые и военные, наверное, решили, как меня использовать, а если нет, то уже строят планы. Одного не могла я понять, как им удалось перенести меня сюда, не разбудив?

То время, что я стояла с закрытыми глазами, я всё чётче слышала звуки, которыми сопровождался процесс оживления. Скрипы, хлюпанье, шуршание… Постепенно звуки стали более индивидуальны: стоны, повизгивание, рычание.

Когда я открыла глаза, существа находились в заключительной стадии своего превращения. Здесь были животные с разных планет: косозубы, грациозные белорогие лани с Онтарио, трёхметровые жабы, двухголовые змеи, огромные насекомые, даже рыбы. Все они разношёрстные, разноликие гиганты и карлики начали расползаться от центра комнаты в поисках укрытий, а главное пищи. Первыми жертвами оказались люди, многие из них не успели сформироваться до конца и оказались беззащитными перед натиском голодных зверей. А те немногие, кто успел, не понимали, что происходит, растерялись и, вскоре ударившись в панику, забегали, привлекая внимание хищников.

Их безумные крики вывели меня из шокового состояния. Я рванулась к зеркалам и стала стучаться в них, и кричать что есть силы:

− Выпустите меня! Спасите кто−нибудь! Я знаю, что вы там, откройте!

Звери, заслышав меня, зарычали громче, некоторые начали медленно приближаться. Заблеяло какое−то существо, жизнь которого прервалась в когтях голодного мертвоеда. От этого блеяния кровь застыла в жилах.

Я металась вдоль зеркальных стен, совершенно потеряв голову от безумия. Я видела зверей крадущихся ко мне, как они дрались не в силах выносить присутствия конкурентов, как шерсть и чешуя угрожающе вздыбливалась на их телах. Они хотели меня сожрать!

Не все, конечно, многие тоже, как и я, метались по комнате, оглашая пространство дикими звериными криками, и напрасно я обзывала маршала и его людей самыми плохими словами. Они не услышали их.

Настал момент, когда бежать от кровожадных тварей стало некуда. Я перестала орать и оглянулась. Ближе всех до меня добралась огромная зубастая жаба. Её бугорчатая зелёная шкура блестела от света ламп, глаза попеременно закрывались, словно она подмигивала, а лапы, когда опускались, щёлкали крючкообразными когтями. Я знала – она выбирает момент, чтобы выстрелить языком в меня, а затем, затащив в пасть с чувством и с толком начать перемалывать мои косточки.

Я смотрела в жуткие серебристые глаза этой жабы и видела в них своё отражение. Таких, как я, она за раз может троих на язык прилепить.

От невыносимого страха у меня подкосились ноги. Падая, я успела заметить, как сбоку на меня бросилась горбатая пятнистая кошка, с горящими как угли глазами.

− По−мо−ги−те−е!!! − в отчаянии крикнула я, защищая голову от зубов хищника.

В это момент пол подо мной разверзся, я полетела вниз… и проснулась.

***

Глава 7

Я сидела на кровати тяжело дыша. Сердце лихорадочно билось, и меня пробирал озноб. Я была в ночной рубашке, халат висел на спинке кровати, волосы стали влажные от пота, как и подушка. Чтобы окончательно поверить, что я в своей палате и всё, что я сейчас пережила – лишь страшный сон, я заглянула под матрас. Там должны были лежать тапочки. Они оказались на месте, вызвав у меня вздох облегчения.

Кошмарные видения всё ещё стояли перед глазами. Мне было страшно опустить на подушку голову и закрыть глаза. Я боялась увидеть всё снова. Потеплее закутавшись в одеяло, я продолжала сидеть, осмысливая и перебирая фрагменты ужасного сновидения, пока в коридоре не послышались шаги медперсонала. Услышав их, я окончательно поборола страх и легла.

О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи.

Вскоре в палату вошла медсестра. Она включила свет и уверенная, что я сплю, минутой позже удаляясь, выключила его, оставив на стуле мою одежду.

Когда шагов её не стало слышно, я выбралась из постели, и прямо босиком добежала до стула.

Одежда была выстирана, отутюжена, побрызгана каким−то пахучим средством, достаточно приятным для моего носа, и, конечно, она прошла самый тщательный досмотр. Сапоги были начищены до блеска и к моей великой радости всё, что я в них спрятала, было на месте. Вот, что значит, потайной карман! Особенно, если он сделан своими руками. Мне оставалось лишь надеяться, что меня не станут проверять сканером или металлоискателем, тогда будь я в этих сапожках – их непременно конфискуют.

Переодеваться я не стала. Зачем мять одежду? Повесила её аккуратно на спинку кровати и прилегла в ожидании дальнейших событий.

Люди ходили туда−сюда по коридору, изредка останавливались, чтобы переброситься парой приветственных фраз. Для них начинался обычный рабочий день. Я же хотела, чтобы этот день начался завтра или послезавтра, а ещё лучше – никогда. Апокалипсис был бы очень кстати. Это именно то, что нужно, чтобы спасти меня от самой себя.

Мои грёзы были беспощадно развеяны, появлением на сцене медсестры–робота. Она вошла, вновь включила свет и громко сказала:

− Вставайте! Уже утро. Вам пора вставать.

− Я не сплю, − отозвалась я и спросила: – Вы не знаете, что с моим другом Гебидом Раондом?

− Он ещё спит.

− А где его палата?

− От вашей третья на противоположной стороне, − ответила она, направляясь к выходу с ночными принадлежностями. Она была уже у двери, и потому я поспешила задать ещё вопрос: − А можно к нему?

Женщина остановилась, обернулась и сообщила:

− В отношении вас, пациент палаты номер два, никаких распоряжений об ограничении свободы не поступало.

Она вышла из палаты.

− Вот здорово! – воскликнула я, скидывая с себя одеяло.

За несколько минут я переоделась и наугад поправила волосы, так как ни зеркала, ни расчески в палате не было. Чего уж там мечтать о косметике, если даже умыться здесь было негде.

Насколько я помнила из ночного путешествия, кое−что из средств гигиены можно было найти в комнате отдыха. Навещу Гебида и обязательно загляну туда.

По словам медсестры, получалось, что Будущий Король находится в той палате, где я его вчера нашла. И в этой же палате его ночью не было. Всё это как−то странно казалось.

Я вышла. Никто из врачей и медсестер, проходивших мимо, не обращал на меня особого внимания. В своей скромной одежде я чувствовала себя серой вороной в окружении белых, знающих себе цену врачевателей тел и их услужливых помощников.

Я быстро преодолела расстояние, разделяющее наши палаты, и толкнула дверь. Фальшивый Гебид лежал, закинув руки за голову, и смотрел в потолок.

− Привет! – улыбаясь, сказала я − Как спалось?

Гебид увидел меня, и его глаза заблестели от радости.

− Как здорово, что ты пришла! Я всю ночь не мог заснуть. Всё думал, где ты и что происходит. Пробовал выйти, но чуть ноги не отморозил.

Мальчик говорил со мной, а я пребывала в растерянности. Нестыковочка получалась: где он был ночью, что скрывает? О своём ночном приключении я решила ему не рассказывать и даже не думать об этом. Сначала надо проверить настоящий ли он Будущий Король. Если да, то не готовится ли предательство с его стороны?

Подходя к кровати, я осмотрела палату. В ней что−то изменилось. Я не сразу поняла, что, лишь ощутила присутствие чего−то, чего раньше здесь не было. Слегка подвинута кровать? Или поменяли шторы? Я терялась в догадках.

− Со мной всё в порядке, − сказала я, усаживаясь на край кровати. Мальчик тоже сел. – Тебе запретили покидать палату?

Он кивнул.

− Почему? Не объяснили?

− Нет.

− Странно… К тебе маршал не приходил?

− Приходил. Поинтересовался самочувствием. О тебе расспрашивал.

− Да? Что именно его интересовало?

− Ну, − мальчик задумался, − давно ли мы знакомы, как тебя зовут, расспрашивал про наши отношения, − на этом слове он криво усмехнулся.

− Ладно, − рассмеялась я, − я не хочу знать, что ты там обо мне наплёл. Главное, они поверили, что ты – это ты.

− Кажется, поверили.

Тут в дверь постучали. Мы удивлённо переглянулись.

− Войдите! – разрешила я.

Дверь медленно открылась, и вошёл маршал.

− Извините, что помешал, но я пришёл поговорить с вами, Лануф.

− Вы ошиблись адресом! Здесь Лануф нет! – заявил недовольным басом Гебид.

− Перестаньте! Это же глупо. Через пять минут я жду вас в соседней палате – это комната отдыха.

И он вышел, не удосужившись узнать, согласна ли я его сейчас видеть. Впрочем, он знал, что иного мне не остается.

− Ты пойдёшь? – тихо спросил мальчик.

− Он всего лишь хочет поговорить, не волнуйся.

− О выкупе?

− Наверно.

− Ведь нет же! Ты обманываешь меня! – его голос сорвался на крик.

− Я не обманываю тебя. Ты всё сам хорошо понимаешь…

− Но, я хочу быть рядом с тобой! Я должен защищать тебя! – он взял меня за руку и смотрел таким умоляющим взглядом, что внутри меня всё перевернулось. – Возьми меня с собой…

− Это невозможно. Я не смогу тебя туда перенести, а пешком ты не пойдёшь! Не хватало, чтобы ты простыл. Я сама могу за себя постоять.

− А что мне делать? – Будущий Король не скрывал своего беспокойства. Глаза его смотрели в пол, а пальцы рук нервно теребили бороду.

− Ждать и верить, что всё будет хорошо. Твой Бог всегда с нами. Ты не должен ничего бояться.

− Я ненавижу это место!

− Оно мне тоже не по душе. Мы живы, а это значит должны набраться терпения и сил, чтобы преодолеть неприятности. Ну, не отчаивайся, дружок, − я нежно похлопала его по плечу, потрепала за щеку и встала. – Мне пора…

И тут я решила проверить моего мальчика, то есть для себя уточнить кое−какие детали. Не совсем осознавая, что именно я хотела уточнить, я произнесла следующую фразу:

− Ты самый смелый и умный человек на свете, но…

После этого «но» Будущий Король должен был произнести: «скромность украшает». Это у нас был своеобразная игра слов, и мальчика невозможно было сбить с толку, даже если в уме я произносила что−то другое. Он мог отличить зерна от плевел.

Фальшивый Гебид озадаченно посмотрел на меня, улыбнулся, ожидая продолжения моей фразы, и я мысленно добавила: «если ты мёртв, тебе это не поможет».

−…Если ты мёртв, тебе это не поможет, − он ловко прочёл мои мысли.

В душе у меня что−то словно сломалось. Оставаясь внешне и в мыслях спокойной, я улыбнулась и сказала, подойдя к двери:

− Здорово, что мы встретились. Береги себя и до встречи, Гебид.

− До встречи, Лануф. Навещай меня почаще.

− Хорошо, − я послала ему воздушный поцелуй и напоследок ещё раз осмотрела комнату.

Я, наконец, поняла, присутствие чего меня смутно беспокоило. Это всего лишь маленькая деталь: вчера шторы свисали складками, а теперь они были прямые. Я догадалась, что за нами следили. Это обстоятельство я восприняла как нечто само собой разумеющееся.

Перед тем как выйти, я подмигнула мальчику и помахала рукой. Закрыв дверь, я направилась в свою палату. Заходить в комнату отдыха я не собиралась. Этим поступком я бы только ухудшила своё положение. Бедоносец хотел поговорить с Лануф, так пусть её и ждёт!

Открыв дверь своей палаты, я столкнулась нос к носу с маршалом. Он в ожидании моего появления мерил комнату «семимильными» шагами.

− Я так и знал, что вы сразу придёте сюда! – он торжествовал.

− Но вас же в той комнате не было, − решила я немного приврать, − вот я и пошла сюда.

− Вы туда даже не заходили. Я понял, что вы разгадаете мой маленький трюк, зачем вам идти туда, куда позвали Лануф. Вы же утверждаете, что у вас другое имя.

− Понятно излагаете, но ваши объяснения ерунда. В действительности вы лишь прислушались к моим шагам, − что−то ноги меня совсем не держали, и мне пришлось присесть на стул, который стоял у двери.

− Верно, не буду отрицать, − фиолетовая шинель остановилась напротив.

Я подняла глаза на маршала. Для удобства наблюдения за ними мне пришлось откинуть голову назад, а одну ногу закинуть на другую.

− Вы расстроились? – заботливо поинтересовался маршал.

− С чего вы взяли?

− Вы побледнели.

− Да, я расстроена: неужели я так громко хожу? Когда−то я так тихо ходила, что птицы просыпались лишь, когда я их брала в руки.

− Вы и сейчас очень тихо ходите. Это не повод для огорчений.

− Но у вас−то наверно найдётся для них настоящий повод, − съязвила я.

Бедоносец недовольно нахмурился, потом спросил:

− Вы себя хорошо чувствуете?

− Прекрасно! – у меня возникло огромное желание нагрубить ему. − Думаю, что, то, о чем вы собирались со мной поговорить, меня не убьёт.

− Тогда я сразу перейду к сути дела.

Я молча кивнула головой.

− Вы слышали когда−нибудь о проекте Магистр Вселенной?

− Кое−что, − ответила я, пожимая плечами.

− Раз в сто земных лет, − продолжил маршал, − на планете Земля собираются самые богатые и влиятельные люди вселенной. Собираются там, для того чтобы побороться за титул Магистр Вселенной. Они представляют на суд общественной комиссии свои проекты глобального изменения будущего человечества. Это что−то, что удивит всех и приведёт к мнению, будто без этого прогресс человечества невозможен.

− Ген Бессмертия, Цветы Счастья и что на этот раз намечается?

− Эти проекты уже устарели, они полностью реализовали себя, изжили. Так же как когда−то устарели проекты: Уничтожения радиоактивных отходов, Ликвидация СПИДа, Осушения Морей, Освоение Энергии Комет и многие другие. Человек, на которого я работаю просто гений. То, что он задумал ни с чем несравнимо.

− Ну−ну… – одарила я маршала насмешливым взглядом. – Продолжайте, расскажи мне про его гениальность.

Похоже, что маршал боготворил своего нанимателя. Его глаза по−особому заблестели, когда он начал о нём говорить, ноги беспрестанно вышагивали от окна к двери, руки то прятались в карманы шинели, то выскакивали оттуда, изображая какой−нибудь жест, словно жили своей независимой от тела жизнью. Если Бедоносец хотел произвести на меня впечатление, то не особенно преуспел. Неизгладимое впечатление на меня производят лишь мертвецы.

− Его зовут Татхенган. Его материальное состояние не поддается подсчёту. Но не это важно. Ему почти триста лет по земным меркам. Два раза он предлагал на суд комиссии свои проекты, но ему не везло. Магистром Вселенной становился кто−то другой: сначала это был Жюрс Дорман, подаривший людям бессмертие, потом Бертоминг Ку, превращающий планеты в райские кущи.

Сейчас господин Татхенган как никогда уверен в успехе. Я являюсь его правой рукой и потому мне известны его планы. Ему удалось обнаружить человека, обладающего даром воскрешения, он долго и упорно следил за его жизнью. Он заметил то, что не видели другие: жизнь появлялась там, где её в принципе не могло быть. Все считали это сенсацией, неточностями в работе разведчиков, случайными ошибками, просчётами, и только он смог понять, кто стоит за этим.

И потому дал приказ найти этого человека. Тебя… Лануф. Тебе выпала большая честь стать козырным тузом в колоде Магистра Вселенной!

Он закончил речь и остановился, глядя на меня в упор.

От такой напыщенной фразы, я на некоторое время потеряла дар речи. Внутри закипал гнев. Всё же я нашла, что ответить ему:

− Пусть ваш Татхенган подавится от злости, но плевать я хотела на то, какая мне выпадает честь!

Я вскочила и словно разъярённая тигрица принялась ходить по палате. Нам вдвоём едва хватало места, чтобы выражать свои эмоции в хождении от двери до окна. После небольшой паузы, он продолжил. Я же села на край кровати, собираясь дослушать маршала до конца. Должна же я знать, что задумал его господин−неудачник.

− Я знаю, что ты тоже богата, может не так как он, но и ты можешь позволить себе менять планеты, как перчатки. И ты независима. Я понимаю, что тебе претит сама мысль о подчинении кому−либо, но всё же я здесь для того, чтобы склонить тебя на его сторону. Будет лучше, если ты добровольно согласишься помочь ему.

− А этот ваш, Кощей Бессмертный, знает, что он нарушает мои права, которыми нас щедро одаряет Космическая Конституция? – выделяя каждое слово, спросила я.

Поставить в тупик правую руку Татхенгана было так же сложно, как провернуть подобный трюк с Будущим Королём.

− Спросите лучше себя, – маршал сел на стул и уставился на меня своим пронизывающим взглядом, – где вы, а где закон? Надеюсь, вы не забыли, в каком качестве и при каких обстоятельствах вы здесь оказались вместе с другом Гебидом? Кстати, он очень хорошо о вас отзывается.

− Что вы имеете в виду? – насторожилась я.

− Ну, в детали нашей беседы я не буду вдаваться. Скажу только, что насчёт вашего ума, я с ним согласен. Ведь это вы управляли «Птичкой» и не раз удачно избегали наших ловушек. Вы и раньше ловко обдуривали корсаров. Может вы не знаете, но они вас называют «Леди−−Призрак».

− Признаюсь, я этого не знала.

− Поймите меня правильно: положение ваше зависит только от вас. Ему не понравится ваше упрямство, и он применит любые способы, чтобы добиться своего. Вы уже несвободная женщина. Мне жаль, но вы бессильны, что−либо сделать. Сбежать отсюда невозможно, даже не мечтайте об этом. Все службы, с которыми тесно связана ваша жизнь, уже получили «ваше» распоряжение о переходе к ним полномочий по использованию средств и уплате налогов. Татхенган всё предусмотрел: ваше состояние будет расти, для всех вы по−прежнему «Леди−Призрак», так что не подкопаешься. Вы целиком и полностью в его власти.

Моё будущее представало в чёрном цвете. Стало до того страшно, что я опять потеряла дар речи. Я лишь безмолвно таращилась на маршала, чувствуя, что глаза вот−вот вылезут из орбит. Всё им сказанное не укладывалось в голове. Я не верила. Я не могла влипнуть в такую историю!

− Вы ведь пошутили? Скажите, что это шутка. Вы просто решили меня немного позлить? Ведь, так? – после долгой паузы спросила я.

Он отрицательно покачал головой.

− Это же бред…− я уже не могла скрывать своё отчаяние, – это бред…

Маршал заметил, в каком ужасном душевном состоянии я нахожусь, и потому быстро выглянул за дверь, чтобы подозвать медсестру.

− Медсестра!

− Да, слушаю вас, − женщина−робот выросла словно из−под земли.

− Срочно воды или нет лучше сладкий сок и чего−нибудь успокаивающего! Быстрее! – приказал он.

Через минуту меня вынуждали принять какие−то пилюли, потом запить их розовой жидкостью, вкус которой мозг отказывался определить.

Бедоносец встревожился не на шутку. Он строго велел соблюдать пастельный режим.

− Вам нужно как можно скорее привыкнуть к своему положению. Всё не так уж страшно, как кажется на первый взгляд, − утешал он меня. – Татхенган будет здесь через несколько недель. Думаю, он сгорает от желания лично посвятить вас в своипланы. Я здесь для того, чтобы подготовить вас к встрече с ним.

− Всё это время я буду находиться здесь? − тихо спросила я.

Лекарство начало действовать, меня клонило ко сну: речь стала замедленной, а перед глазами помутнело.

− Вы предпочитаете тюремные камеры? – ответа он не дождался. − Это лучшее, что я могу вам предложить. Не забивайте голову пустяками. Ложитесь и засыпайте.

Я, наверно, совсем перестала соображать. Иначе вряд ли бы позволила себя насильно накормить, чёрт знает чем, а потом ещё уложить в пастель, словно ребенка. Без помощи медсестры я вряд ли бы смогла оторвать ноги от пола, не говоря уж о том, чтобы снять сапожки, которые показались мне слишком тяжелыми, она же укрыла меня одеялом.

Едва голова коснулась подушки, я отключилась Последнее, что помню, это ужасно громкий щелчок выключателя. Маршал и медсестра молча покинули палату.

***

Я проснулась, чувствуя себя неизлечимо больной: тело казалось тяжёлыми, кости и мышцы конечностей ныли от боли и были не управляемы, будто я целые сутки разгружала товарный состав. Голова, словно превратилась в огромный гудящий шар или котёл, по которому методично ударяли битой.

Только при неимоверных усилиях мне удалось оторвать голову от подушки. Но она казалась тяжёлой, что шея не выдержала такой нагрузки, и голова вернулась в исходное положение.

Рук, ног, я совсем не чувствовала. Мысль о том, что их ампутировали, пока я спала, перепугала меня до смерти, заставив срочно убедиться в их наличии.

Всё же голову мне удалось приручить. Немало времени и сил я затратила на такое простое движение, как повернуть её в сторону. Мне это удалось, только великой радости я не почувствовала.

Передо мной стоял столик с едой. Во рту пересохло, и потому графин с коричневым напитком приковал мои глаза к себе цепями чудовищной жажды.

Со скрипами и стонами я заставила тело принять сидячее положение. Правая рука как−то сама потянулась к графину и чуть не уронила его. Испытав гамму противоречивых чувств, пока графин возвращал себе равновесие, расплескивая при этом драгоценную жидкость, я твёрдо решила проконтролировать это пустяковое движение руки.

Когда мне удалось наполнить стакан, я думала, умру, если не смогу донести его до рта. Скончаться раньше времени мне было не суждено.

Процесс осушения стакана протекал стремительно. Затем я наполнила его ещё раз и ещё. Вместе с остывающим чаем в меня вливались силы и бодрость. Боль в голове пошла на убыль. Где−то на четвёртом стакане я поняла, что уже всё − предел.

Примерно в это же время я почувствовала, что ноги замерзают, и мозг уже начал соображать, разыскивая способы защиты от холода. Естественно одеяло. Я сбросила его на пол и замотала ноги. Стало намного теплее. Теперь можно было приступить к еде.

Ела я всё подряд, не разбирая, что к чему. Эстетического наслаждения не получила, поскольку единственным желанием было наполнить, ставшую ненасытной утробу, чем угодно: лишь бы это можно было разжевать и проглотить.

Я съела всё до крошки. То, что ещё вчера казалось рационом для толстотела, сегодня вызывало лишь глупую улыбку. Мне еды показалось мало.

Потом я завалилась спать.

В течение нескольких следующих дней я вела исключительно растительный образ жизни: ела и спала. Ничто меня не интересовало, никого ни о чём не спрашивала. Маршал без сомнения знал о моём плачевном состоянии, потому что ни разу за это время не навестил меня. Да и не очень−то я хотела его видеть.

Спустя дни мне удалось выйти из шокового состояния. Осторожно, боясь удариться в панику, я начала перебирать в уме и осмысливать, полученную в то страшное утро информацию.

Первое, что я для себя установила окончательно и бесповоротно – это то, что фальшивый Гебид фальшив вдвойне. Фальшив уже для меня. А это значит, что настоящего Будущего Короля вывели на чистую воду, и кто−то другой сейчас занимает его место.

Если не брать в расчёт произнесённую им неправильно фразу, то самой главной ошибкой было называть моё настоящее имя. Истинный Будущий Король не позволил бы себе раскрыть при данных обстоятельствах наше инкогнито. К тому же я попросила его называть меня другим именем.

Где же тогда находится мой маленький друг? От него наверно избавились. А что если он в морге? Может, я его не там искала?

Во всяком случае, я решила продолжить игру, навязанную мне.

А морг я навещу ночью. И пусть все покойники оживут прежде, чем я его найду, но я не отступлюсь! Если он там, то рано или поздно я найду его и верну ему жизнь, а остальные пусть стучатся в своих ледяных гробах и вновь умирают от разрыва сердца.

Задумавшись, я невольно вернулась в прошлое. В тот день, когда трагедия унесла жизнь моего мужа и пятилетнего сынишку – Радомира.

Я вновь увидела бегущего по берегу спокойного моря мальчика и улыбалась ему, расставив в сторону руки.

− Мама! Мама! Я нашёл ледышку! Смотри!

− Это медуза, − сказала я, поймав его. – Давай выпустим её в море, она высохнет на солнце и погибнет.

− А их там много, − мальчик оглянулся, показывая рукой назад. – Они сами выпрыгивают. Им не нравится море.

− Ну, пойдем, посмотрим.

Мальчик в одной руке бережно держал медузу, величиной с крупную пуговицу, а другой крепко держал меня.

Это были особые медузы. Совершенно безобидные. Когда море угрожало их жизни, они из него выпрыгивали. Я не придала тогда особого значения словам сына. На берегу медузы могли оказаться и по другой причине − накануне был сильный шторм.

Мы пришли. Берег на сколько хватало взгляда был усыпан «ледышками». Живые отпрыгивали подальше от воды до тех пор, пока хватало сил. Они ещё хранили свой белый цвет, а мёртвые поблекли, а потом и вовсе стали прозрачными.

− Что с ними?

− Не знаю, сынок, пойдём к папе, он с этим разберётся.

Мужа звали Рейленд. Он не смог найти причину массового самоубийства медуз. Анализы состава воды не дали ответ. Прошло несколько дней и на берегу не осталось и следа от них.

Рано утром Рейленд и Радомир отправились к морю, порыбачить. Они столкнули лодку в воду и отчалили, обещая вернуться к обеду. Погода была отличная. Их лодку я могла видеть с крыльца нашего коттеджа.

За работой по дому я забыла о времени. Часы показывали полдень. Бросив всё, я выскочила на крыльцо, думая, что, увижу, как они подплывают, и помогу причалить к берегу.

Но их не было! Море до самого горизонта было пустым.

Потом я потеряла голову от безумия и, глядя в море, без конца кричала их имена: «Рей−ленд! Радо−мир!..»

Сердце моё надрывалось от отчаяния. Что с ними случилось?

К вечеру море выбросило на берег лодку…

Мне стало ясно, что они погибли. Но верить в это я отказывалась.

Я вызвала спасателей. И они после тщательных проверок обнаружили в море нитещупов – особых водорослей−хищников.

Глядя на чёрные заросли нитещупов, вытащенных учеными на берег, я видела перед собой убийц, и мне хотелось растоптать их, уничтожить весь их кровожадный род, но я лишь упала на колени и горько заплакала.

Ученые сказали, что море стало опасным и мне надо уходить отсюда. Я не хотела прислушиваться к их словам и осталась.

Жизнь моя потеряла всякий смысл. Подолгу я ходила вдоль берега или плавала одна в лодке, надеясь, что вскоре присоединюсь к мужу и сыну. Но напрасно я посылала проклятия в адрес убийц, напрасно старалась обратить на себя их внимание.

Однажды шагая по берегу, я нашла побелевший на солнце скелет крупной рыбины. Не знаю, чем меня привлекла эта находка. Неожиданно, я заметила, что кости изменили цвет. Мне стало интересно, что это значит. Потом кости начали обрастать мясом, чешуей, появились жабры, плавники, хвост… Глядя на такую метаморфозу, я недоумевала, решив, что схожу с ума.

Рыба ожила. Она прыгала на песке и жадно хватала воздух ртом. Я её пожалела и, поймав, отпустила в море.

Потом были другие кости, трупы чаек и прочие умершие создания. Все они возвращались к жизни. Как−то мне попалась дохлая разорванная на части рыба. И из каждой отдельной её части образовалась новая. И все они запрыгали на песке…

Я поняла, что дело во мне. Это я их воскрешаю, да ещё и клонирую к тому же. Неужели за этот дар платой оказалась жизнь двух любимых людей? Я же не хотела этого! За что?

С тех пор я не жила на обитаемых планетах. Я искала одинокую, которая была бы похожа на меня. Но все они имели память о живших когда−то на них существах, а я невольно оживляла эту память, находя их останки. Свою же память о пережитой трагедии, я скрывала даже от самой себя во избежание душевных страданий.

Но я сильно углубилась в воспоминания. Память – это мина замедленного действия с постепенно ослабевающим эффектом. С каждым разом чувства всё больше утрачивали свою остроту, детали трагедии становились расплывчатыми, утрачивая своё значение, и только лишь тоска с каждым разом становилась больше, разрастаясь, как раковая опухоль.

Смахнув набежавшие слёзы, я усмехнулась, припомнив, как первое время боялась есть мясо. Но сейчас уже ничего, если оно хорошо прожарено или проварено, то уже не поддается оживляющему действию моих серых глаз. Так что вегетарианкой я не стала.

Но всё, я решительно взяла себя в руки и перекрыла воспоминаниям кислород. Сейчас не время расслабляться и раскисать. Итак, первое, что я узнала – это то, что фальшивый Гебид фальшив вдвойне.

Второе: в моём распоряжении несколько недель. Минимум одна.

А третье: чего это я вообще оказалась в таком плачевном состоянии? Разве маршал сказал мне что−то, чего я не знала? Нет же! Просто я испугалась признать факты, а он всего лишь заставил меня это сделать. Я увидела то, что упрямо игнорировала. Ужасно, спору нет. Но разве это повод предаваться отчаянию? Этот Татхенган ещё не раз пожалеет, что связался со мной! Конечно, до мести я не опущусь, по крайней мере, пока. Для этого нужно быть свободной и злопамятной. Ни тем, ни другим в достаточной мере на данный момент я не обладала, а жаль.

О многом я подумала в тот день. И ночью, когда в коридоре установилась тишина, я решила отправиться на поиски настоящего Будущего Короля. Куда? Разумеется, в морг!

Сапог под кроватью не оказалось, зато тапочки были на месте. Самым трудным было заставить себя выбраться из постели. Но я сделала это, стараясь не думать о том, как выгляжу: на мне мятый халат, волосы, не расчёсываемые с тех пор, как я нахожусь здесь, наверняка, синяки под глазами. Моё внутреннее состояние в полной мере отражалось внешне.

И ещё… я стала слабой. Мне это совсем не нравилось. Но виновата я сама: не стоило так долго валяться без дела в кровати.

В эту ночь дойти до морга мне не удалось. Всё из−за этой ненавистной телесной слабости. Уже дойдя до конца коридора, я чувствовала себя такой уставшей, будто пробежала марафонскую дистанцию. Пришлось возвращаться.

Подходя к палате Гебида – фальшивого вдвойне, я остановилась перед дверью, отдышалась и открыла её. Свет из коридора ворвался в палату, и я увидела, что его там нет.

Следующей была комната отдыха. Я опять остановилась перед дверью, отбросив сомнения, наконец, вошла и, отыскав выключатель рукой, включила свет. Что мне здесь надо, я не знала. Просто захотелось войти.

Сбоку от двери висело огромное зеркало, и в нём я увидела себя. Я поверить не могла, что это я. Что со мной стало?

Вздохнув, я отвернулась от зеркала и обвела комнату изучающим взглядом. Два огромных окна, занавешенных шёлковыми шторами. По бокам стояли деревянные кадки с экзотическими пальмами, достающими своими причудливыми листьями до потолка.

Посреди комнаты находились несколько прижатых спинками друг к другу диванов и кресел. Тут же стоял бар и миниатюрные столики. На стенах висели многоярусные, плетёные кашпо с цветами. Пол устилали пёстрые ковровые дорожки.

Кроме этого в комнате были две двери, предназначение которых я собиралась выяснить в ближайшее время.

За дверью, расположенной на левой стороне комнаты – она была ближе ко мне, находилась душевая, мини–сауна и туалет.

Не воспользоваться моментом я не могла. Мысль принять душ пришла сразу, как я вошла в душевую комнату. Для поднятия духа мне необходим был контрастный душ. Здесь же находились шампуни, мыла, щетки, мочалки, полотенца, ножницы. Мне пригодилось всё.

Часа два я наслаждалась то тёплыми, то холодными струями воды. Пена мыла и шампуней бережно ухаживали и ласкали моё тело, а от душистого махрового полотенца я была просто в восторге.

Усталости и слабости как не бывало.

Затем в этой же комнате я высушила феном волосы, расчесала их и заколола шпильками, половина из которых каким−то чудом сохранилась на моей голове. Потом, нанеся на лицо и руки увлажняющий, защитный крем, навела за собой порядок – мне не хотелось, чтобы утром начали разыскивать того, кто здесь был – и пошла, исследовать, что же скрывается за другой дверью, расположенной напротив. Проходила я мимо окон и, конечно, решила узнать, что за шторами. Ничего нового для себя я не увидела – всё те же каменные стены за двойными рамами стекла.

За другой дверью скрывалась уютная столовая. Три круглых столика с двумя−тремя стульями вокруг. Сбоку электроплиты, столы для приготовления еды, посудомойка, шкаф для посуды и огромный запертый на замок холодильник. Поживиться здесь мне не пришлось, а я так захотела есть. Соль и перец, стоявшие на столе, меня совсем не привлекали.

Покидая комнату отдыха, я взглянула на себя в зеркало. Я уже не увидела того лохматого, бледного, изможденного существа, каким я была, входя сюда. Сейчас я видела красивую женщину с высоко поднятой головой, румянцем на щеках, с живым блеском глаз. Во мне рождался бунтарь. И скоро он наберёт достаточно сил, чтобы противостоять воле Татхенгана.

Я вернулась в палату.

Мой сладкий сон был внезапно прерван появлением ранней «пташки» в фиолетовой шинели.

− Мне сообщили, что вы идёте на поправку, − сказал он, усаживаясь напротив.

− А вам не приходило в голову, что мешать, больному человеку спать – это просто чудовищно? Если вы пришли подготовить меня к встрече со своим господином, то лучше проваливайте. И не приходите больше.

− Теперь я вижу, что вы действительно выздоравливаете. Это очень хорошо.

− Вы мешаете мне спать, − предупредила я его, − и не смотрите так, а то я ещё сглазите, и я потеряю способность, которую вы мне приписываете.

Маршал хитро улыбнулся, сказав:

− Значит, вы уже не отрицаете, что она у вас есть?

− Если стану отрицать, вы решите меня проверить. А я не хочу, чтобы сюда начали возить трупы. Не переношу запах разложений. А если не стану отрицать…− я призадумалась, − вы начнёте сомневаться: есть ли у меня такая способность. И опять решите проверить. Выбирайте, что вам больше нравится.

Я опустила голову на подушку и закрыла глаза, давая понять, что не намерена больше разговаривать.

− Скажите, как вы воскрешаете?

− Если вы решили, что я гожусь на роль чудотворца, то думайте сами, как это им удается, − его присутствие меня раздражало. – Уйдите! Оставьте меня в покое!

− Хорошо, я ухожу. Не думаю, что вы нуждаетесь в моей помощи, но все−таки, если что−то понадобится, пошлите за мной кого−нибудь из медсестёр.

Бедоносец поднялся и направился к выходу. При каждом шаге его сапоги скрипели и громко стучали каблуками по полу.

− Стойте! – спохватилась я и подняла голову. Маршал уже успел взяться за ручку двери. Он оглянулся.

− Слушаю вас.

− Я могу навестить Гебида?

− Да, вам скоро принесут одежду.

− Спасибо, это всё что я хотела знать.

Он молча вышел.

В этот день я ходила к Гебиду. Мы долго разговаривали о всяких пустяках. Я искала в его словах подтверждение того, что он не Будущий Король, а кто−то другой. Я была уверена, что за нами наблюдают. Ощущение посторонних пассивных участников нашей встречи действовало угнетающе. Гебид, казалось, ни о чём не догадывался. Хорош игрок!

Уже уйдя от него, я подумала, а, что, если это его брат – близнец? Какова вероятность такой встречи двух братьев на этой станции, астероиде или планете – даже не знаю, как назвать, этот космический объект? Ничтожна!

Но всё−таки вероятность подобной встречи существует. Что же в таком случае могло произойти с настоящим Будущим Королём? Не убил же его собственный брат? Хотя почему бы нет. Всё дело в конкуренции за трон. И убивать необязательно: достаточно создать условия, препятствующие его появлению на Дарьяндесе. Это не так уж сложно.

Этой ночью я решила устроить возвращение мертвецов с того света. Одна мысль об этом пугала до смерти. Но чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что если мне удастся контролировать процесс с начала до конца, то я смогу взять под свой контроль это заведение, а затем и выйти наружу. Кто знает, может, всю территорию этого объекта мне удастся взять в свои руки.

Почему бы не попробовать? Ведь надо же когда−то использовать свой дар для собственного спасения.

После долгого обдумывания, тщательного взвешивания всех «за» и «против», я поняла, что вполне могу осуществить задуманное. Единственным слабым местом в разработанном плане было отсутствие оружия. Именно оно необходимо для защиты от оживших мертвецов, особенно в том случае, если у них будет хоть капля разума.

Возможно, мертвяки окажутся всего−навсего бездушными зомби, готовыми на любую работу за кусок хлеба и глоток воды. Что ж поживём, увидим. Во всяком случае, оружие мне необходимо. И у меня родилась гениальная мысль…

Когда в моей палате погас свет, а затем в коридоре установилась тишина, я выбралась из кровати. Медсестра посчитала своим долгом унести мои сапожки, но я предусмотрительно вынула из них металлические предметы. Все они: ножички, пара гвоздей, кусочек проволоки, мини−отвертка и несколько разного рода булавок перекочевали в карманы брюк. Потом я облачилась в тапочки и вышла в коридор.

Поиск электростанции занял минут двадцать. Я была уверена, что она находится где−то в здании и не ошиблась. Я нашла её на территории комнаты отдыха – в столовой. Она−то и была мне нужна, для того, чтобы заставить дежурного врача покинуть своё место. Вообще−то, в своих мыслях я зашла гораздо дальше – я собиралась его убить.

Всё просто: выдрать несколько проводков и присоединить их к дверце. Соответственно произойдут перепады электричества или же полностью прекратиться подача его к осветительным приборам. Компьютер дежурного врача даст об этом оповещение, он по моим расчётам должен отправиться сюда для устранения причин этого происшествия.

Но ничто так просто не делается. Первой проблемой оказалось то, что станция, представляющая собой миниатюрный шкаф, не открывалась, а вторая мне нужны были резиновые перчатки – я же не хотела становиться покойником. Слава богу, перчатки обнаружились в одной из душевых кабинок, а в качестве лома, пришлось применять ножи и отбивные молотки – это всё, что я смогла найти. Пот лил со лба ручьём, застревал на ресницах и капал на руки. И всё же я трудилась не зря – в один прекрасный момент изрядно поцарапанная и с вмятинами дверца открылась.

Я перевела дыхание.

Внутреннее содержание шкафа оказалось вполне тем, на которое я рассчитывала. Одно движение руки и провод отсоединён от клемм. Казалось, ничего не произошло. Его оголённый конец я просунула через отверстие в замочной скважине наружу и аккуратно прикрутила к металлической ручке дверцы.

Затем выдрала ещё один провод, отчего тут же погас свет, и наугад присоединила к дверце, но уже с внутренней стороны. Этот провод в отличие от первого при соприкосновении с металлической дверцей издавал угрожающий треск и искрился. То, что надо!

Я закрыла дверцу щита, перчатки спрятала под шкафом, и пробралась к выходу. В конце погружённого в темноту коридора, прыгал от стены к стене «солнечный зайчик». Приближался дежурный, освещая себе дорогу светом фонаря.

Чтобы не попасть под луч фонаря мне пришлось вернуться обратно и притаиться за дверью душевой. Оставив себе небольшую щелочку, я могла видеть, как в комнату вошёл молодой человек. Он что−то недовольно пробурчал себе под нос, обвёл комнату лучом фонаря и прошёл в столовую. Вскоре до меня донесся короткий вскрик и звук падающего тела.

Моё сердце трепетало, словно пойманная птица. Выждав несколько минут, я решила туда пойти, чтобы убедиться, что человек мёртв. Не зря говорят, что преступники возвращаются на место преступления. Это как раз мой случай.

Первое, на что я наткнулась – это фонарь, он лежал на полу и откатился, когда я случайно задела его ногой. От неожиданности я едва не бросилась бежать прочь от этого места. Усилием воли я взяла себя в руки. Затем на ощупь взяла фонарь и включила, стараясь не направлять луч на пол. Дверца была открыта. Один из проводов отцепился и угрожающе трещал.

С замиранием сердца я нащупала перчатки и надела. После этого закрыла глаза и наугад стала искать человека. Сначала рука ударилась о его ботинок – нога была неестественно вывернута. Человек не шевелился, но мне казалось, что он вот–вот схватит меня.

Вскоре я нашла его руку. Пульс прощупывался, но был до того слабый, что, если не подоспеет помощь, (а я была уверена, что не подоспеет) человек не избежит кончины. При дальнейшем осмотре оказалось, что никакого оружия при нём нет.

Теперь мне надо было вернуть освещение. Для этого я взяла в руки болтающийся провод, затем при помощи света фонаря нашла другой и вернула их на прежние места. Раздался треск, запахло паленой пластмассой, лампы замигали. Прошло несколько секунд, и они загорелись достаточно ярко. Больше здесь мне делать было нечего.

Не глядя на потенциального покойника, я сняла перчатки, и вместе с ножами, пострадавшими при вскрытии электрического шкафа, выкинула в мусорный бак. Покидая комнату отдыха, выключила свет.

Итак, первая часть моего плана была выполнена. В случае провала задуманной операции мою причастность к гибели человека докажут легко и быстро. Ведь я нисколько не беспокоилась о сокрытии улик.

Вторым пунктом плана было исследовать рабочее место дежурного, там я рассчитывала найти хоть что−нибудь похожее на оружие.

Видимо, в удачное время я решилась на ночной подвиг, ибо мне невероятно повезло. В верхнем ящике стола лежал универсальный автомат «Универс–4 –ЛП». Эта «игрушка» была размером с ладонь и работала в двух режимах: оказывая на коротком расстоянии парализующее действие при помощи пахучего вещества и поражающее за счёт разрывных пуль мелкого калибра.

Если бы меня спросили, что я выберу для своего спасения: оружие или совет, то я бы выбрала и то и другое. Но в моём случае выбирать не приходилось. Воспользоваться информацией, хранящейся в недрах компьютеров, я не могла, они почему−то не работали. Возможно, сказалось моё некорректное обращение с электростанцией.

Теперь мне предстояло выполнить третью – самую неприятную часть плана…

Глава 8

Я отправилась в морг, предварительно захватив с собой фонарик и крепко зажав в правой руке «Универс». Я твёрдо решила, если кто−нибудь неожиданно возникнет на моём пути, он падёт смертью храбрых.

До «мёртвой» части больничного заведения я добралась быстро и без приключений. Включила свет, осмотрелась.

Начать процесс воскрешения, я решила с самого дальнего стеллажа. Туда я и направилась. Достигнув последних гробов, я остановилась, пряча временно ненужный фонарик в карман. Я ещё могла отступить, но не собиралась это делать. И медлить, предаваясь сомнениям и мнительности было нельзя.

Первым был мужчина, как потом я установила, покойниками были исключительно представители мужского пола. Он открыл глаза и увидел меня. Его спокойное лицо какое−то время было отрешённым, потом вдруг озарилось идиотской улыбкой.

Ему было лет сорок. Средней упитанности, и неизвестно какой воспитанности. Кудрявые русые волосы, отсутствие растительности на лице, делали его внешность достойной внимания привередливой половины человечества.

− Как тебя зовут? – спросила я, желая знать степень сохранности его разума.

Он ответил сразу:

− Шерк Годен−Лей.

При этом стал вертеть головой, стараясь избавиться от неудобного положения, но он не мог ничего сделать, так как снаружи была лишь его голова.

− Ты военный?

− Да.

− Звание.

− Лейтенант ВКС второй степени.

− Сколько пальцев на моей руке? – я показала ему руку с одним загнутым пальцем.

− Четыре, − безошибочно ответил он.

− А теперь скажи, что последнее ты помнишь?

− Разведка доложила о нахождении в районе алмазного кольца пиратской флотилии. Вызвав подкрепление, мы решили атаковать. О, нет…

Шерк простонал, с силой зажмуривая глаза.

− Что случилось?

− Взрыв! В нас попала метеоритная бомба! Потом я очнулся на больничной койке. Кажется, мне собирались делать операцию, − тут он поинтересовался: − Операция прошла успешно?

− Да, вполне, − соврала я, улыбнувшись. – Я тебя сейчас отсюда выпущу, но ты должен мне пообещать, что не станешь на меня нападать и вообще каким−либо образом угрожать моей свободе и жизни.

− Я обещаю! С чего мне делать это? – он был сильно удивлён.

− Ты ещё больше удивишься, когда узнаешь, где находишься. Когда встанешь, помогай другим. Мне некогда с ними возиться.

Я выдвинула его смертное ложе до конца. Человек смог сесть. Кроме нижнего белья и белой простыни, укрывавшей его, на мужчине ничего не было.

− Я… в морге? – лицо воскресшего исказилось испугом.

− И я тоже.

Разглагольствовать с ним было некогда. Я приступила к оживлению следующего покойника.

− Что ты делаешь? – спросил Шерк, выглядывая из−за плеча.

− Готовлю тебе компанию.

− Компанию?

Естественно он не понимал, что происходит.

− Ты знаешь его? – я указала на коротко стриженого блондина.

− Нет, а должен?

− Поинтересуйся между делом. Спроси, как он себя чувствует. Установи всё ли у него в порядке с головой и так далее. Вдруг он станет твоим другом.

− Что−то он на друга совсем непохож… − проговорил Шерк, пожимая плечами.

Когда я вытаскивала из холодильника следующего, то услышала:

− Ну, как ты себя чувствуешь, приятель? Хорошо? Просто замечательно! А как тебя зовут?

− Крайтон, − был ответ.

− Вот что, Крайтон, давай выбирайся отсюда, пока эта странная женщина не вернула тебя в прежнее состояние. И не доставай нас вопросами. Поверь, я сам ничего не понимаю. Думаю, ни к чему нам много знать.

Как ни мирно общались между собой ожившие и оживающие люди, я с опаской относилась к ним. Стараясь держать их в поле зрения, а «Универс» не выпускать из рук.

Людей оживало всё больше и больше. Стоило мне с минуту посмотреть на лицо очередного кандидата на вторую жизнь, как открывались его глаза, а дальше всю заботу брали на себя те, кто пережил процесс воскрешения и теперь мог свободно передвигаться. Мужчины, собранные в этом жутком месте, были разных цветов кожи, говорили на разных языках, так что иногда не хватало переводчиков, но слава Богам межгалактический язык был им известен. Поскольку в помещении было холодно, все они завернулись в простыни, став похожи на древних римлян.

Кое–кто из мужчин догадался, что мне трудно вытаскивать гробы и взял на себя этот труд, чем заслужил мою благодарную улыбку.

− Э, как его искорёжило! – не смог сдержать замечания этот человек. И было из−за чего так заволноваться: у покойника часть черепа оказалась снесённой напрочь.

Только меня вряд ли можно было этим смутить. Удивлению тех, кто наблюдал сеанс воскрешения этого человека, не было предела. Они с большей опаской стали относиться к моей персоне, а свои мысли начали высказывать друг другу полушёпотом.

Не обошлось без инцидента. Где−то через час такой работы, один из оживших, неожиданно бросился на меня, собираясь отнять оружие. Падая, я выстрелила разрывной пулей в самый центр огромной туши, стеной, надвигавшейся на меня. Что с ним было дальше, смотреть не стала. Хорошо хоть меня не забрызгало кусками его плоти, пострадали лишь те, кто находился за спиной нападавшего.

Закрыв глаза, я перешагнула через труп, собираясь продолжить работу. Кое−кому из мужчин от такого зрелища стало плохо, и они попадали в обморок.

− Если кто−то желает кончить также как этот урод, прошу выстроиться в очередь, − заявила я, глядя в толпу.

− Желающих нет, − заверил меня негр, стоявший впереди всех, и оглянулся, ожидая одобрения толпы. Мужчины загалдели, подтверждая его слова.

− Внушите это всем, кто меня не слышал или не понял, о чем я говорю. Теперь пусть здесь останутся человек десять, а остальные могут идти куда хотят.

Мужчины долго препирались, ссорились, дело чуть до драки не дошло – какой−то сто пятидесятилетний каратист выказывал огромное желание стать моим телохранителем. Апеллируя тем, что я вернула ему, кроме жизни, потерянную ногу, он просто обязан служить мне до гробовой доски.

− Я иметь чёрный пояс, я завоевать титул «Космический Боец – 2150 года», я…− скороговоркой перечислял он, потрясая деревянным костылем.

− Уберите вы этого карлика! – потребовал Шерк. − Он мне ноги отдавил! Разъякался тут!

Шерк всё время находился поблизости и стремился оказать всякую помощь.

Долго, наверное, продолжался бы спор, если бы я не взяла решение этого вопроса на себя.

− Стоп, стоп, стоп! Замолчали все! – потребовала я и затем лично выбрала десяток человек, среди них был каратист, Шерк и даже несколько мускулистых чёрнокожих парней.

− Остальные могут быть свободны. Когда вы мне понадобитесь, я вас позову. И вот ещё что, если вам встретятся люди в военной форме или в белых халатах, то сделайте так, чтобы они не успели поднять тревогу. Убивать их необязательно.

Толпа недовольно загудела, но люди не стали испытывать моё терпение и разошлись.

− Ты, ты и ты, − я указала на троих из десяти оставшихся, – выдвигайте гробы, а остальные приводите оживших в чувство и выпроваживайте отсюда.

Процесс пошёл. Я торопилась. Мне хотелось осмотреть, как можно больше контейнеров с покойниками. Я так надеялась, что в одном из них найду моего маленького друга.

Ожило ещё человек триста. Все они без лишних хлопот были отправлены подальше с моих глаз.

Совершенно неожиданно попался покойник, который не оживал. Я очень удивилась и, стоя над ним, даже засомневалась в своей способности, чувствуя, как вместе с нахлынувшей радостью − я давно мечтала отделаться от этого дара − меня наполняет страх и тоска, потому что, если дар пропал, я никогда не верну к жизни моего мальчика, окажись он мёртв.

− Он не оживает? – тихо поинтересовался каратист, первым заметивший мою растерянность.

− Нет, − с трудом выдавила я, рассматривая белокожего молодого человека, которому было от силы лет двадцать. На лбу его красовалась большая татуировка в виде паутины, на которой восседал чёрный паук с ярко−оранжевыми крыльями бабочки.

− Кто знает, что означает это знак? − спросил Шерк приятелей, опередив меня. Мои помощники собрались вокруг покойника, и только один из них знал ответ на этот вопрос. Это был длинноволосый пожилой метис.

− Он с планеты Пауков. Этот знак султана Мегрике − правителя народа, почитающего этих мерзких тварей. Они считают яд пауков эликсиром бессмертия и вечной молодости.

− Яд ему не помог, − заметил кто−то.

− Продолжим работу, − велела я. − А этот не оживает и не надо.

Способность по−прежнему была со мной, и я использовала её на всю катушку.

− Эй, да это же Джеван О, Кьюр, мой приятель! – радостно воскликнул один из помощников по имени Токо.

Его восклицание отвлекло нас от работы. Я оглянулась и стала свидетельницей трогательной встречи двух друзей.

− Токо! Как я давно тебя не видел! – они обнялись.

− Это же чудо встретить старого друга после стольких лет. Да, ещё где – в морге! – Токо весело засмеялся и опять обнял друга.

− Ты это о чём толкуешь? – спросил Джеван. Ему было совсем не смешно.

− А ты не понимаешь?

Спрашиваемый отрицательно покачал головой, посмотрел на улыбающихся людей, завёрнутых на разный лад в простыни, и медленно сошёл на пол.

− Пять минут назад ты ещё был покойником, − тут Токо обратился к нам: − Вы не против, я с приятелем оставим вас, нам надо о многом потолковать.

− Нет, не против, идите, − разрешила я, когда вопросительный взгляд остановился на мне, остальные воздержались от ответа.

Приятель Токо тоже завернулся в простыню, и вдвоём они вышли в коридор. Токо без умолку болтал обо всём, что придёт в голову, а Джеван был молчалив и задумчив.

Едва они ушли, как новый сюрприз, ко мне подошёл метис и тихо предупредил:

− Смотрите, султан Мегрике встаёт…

И я увидела, как тот человек сел и посмотрел в нашу сторону. Нет, услышать только что сказанные слова он не мог. Скорее всего, его привлёк шум, которым сопровождалась наша необычная работа.

Два моих помощника тоже заметили его оживление и бросились помогать, но гордый султан, возражая, выставил перед собой левую руку ладонью вперёд.

− Ну, как знаешь, − сказал один из подошедших. − Мы хотели только помочь.

− Я не нуждаюсь в помощи! – сердито заявил воскресший.

− Мы настаивать не будем, − заверил другой помощник.

Султан провёл рукой по коротким серебристым волосам, повертел перед собой руками, как бы проверяя их работоспособность, потом слез с ложи и направился к нам. Всё это я заметила, не отрываясь от работы.

Его, как мне показалось, заинтересовало то, чем я занимаюсь. Он подошёл и долго наблюдал за мной. Парень был в одних трусах и его нисколько не беспокоил холод в помещении, а также присутствие женщины.

− Чего тебе? – спросила я, думая, как избавиться от любопытных глаз.

Вместо ответа парень шагнул ко мне, сокращая и без того короткое расстояние между нами.

− Эй, ты! Не подходи слишком близко, − угрожающе произнёс негр, резко вставая между нами. – Ты хочешь, чтобы тебя расстреляли?

− Посторонись! – прошипел парень.

− Слушай, ты, − Шерк похлопал его по плечу и, указывая за стеллажи, добавил, − там один уже раскидал свои кишки по полу, тебе хочется составить ему компанию?

Парень зло уставился на руки негра, сложенные на груди моего телохранителя, и спокойным голосом ответил:

− Нет, я только хотел познакомиться.

− Сбавь обороты, герой, − посоветовал негр, − если не хочешь вновь заснуть вечным сном. Будет лучше, если ты уберёшься отсюда.

− Я погорячился, − нехотя признал парень, − и ухожу. Даже паук, имея крылья, не перестанет плести сети.

− Это угроза? – начал сердиться Шерк.

− Нет, предупреждение.

Татуированный юнец повернулся и горделивой походкой вышел из морга.

− Свалился, молокосос, на нашу голову, − пробурчал негр, − может мне догнать его и свернуть шею? Пока не поздно…

− Не стоит, − остановила я его.

Прошло ещё пара часов и в морге не осталось ни единого мертвеца. Последним был номер восемьсот пятнадцать – мне его уже приходилось видеть раньше.

Человек очнулся от вечного сна и, увидев меня, заявил, что я ему снилась. Но его красивый сон был так внезапно прерван.

− Я вдруг оказался в темноте, − рассказывал он, − и решил, что меня закопали. Я стучался, звал на помощь, но никто не собирался меня спасать. Потом я, кажется, умер. Жуткий сон!

− Это ничего… − понимающе протянул кто−то, − мне вообще приснилось, что я попал под пресс. И при этом меня расплющивает в лепёшку, а я за всем процессом наблюдаю со стороны. Отвратительное зрелище, скажу вам.

К сожалению, а может и, к счастью, Будущего Короля я не нашла. Но не время было предаваться усталости. Так как я себя чувствовала, затратив титанические усилия и нервы на воскрешение более восьми сотен человек, вряд ли кто−нибудь когда−нибудь чувствовал – в сто раз хуже, чем выжатый лимон. Никогда так долго трудиться мне не приходилось. Минимум десять часов! И это без перерыва на обед!

Я переложила автомат в левую руку, а то правая от напряжения затекла. Пальцы занемели. Затем оглядела всех, кто крутился вокруг меня, людей было больше чем десять человек. Они с нетерпением ждали, что делать дальше.

Я уже собралась высказать кое−какие соображения по этому поводу, но не успела даже начать. Дверь резко распахнулась, и в морг влетел Токо. Был он без приятеля и выглядел возбужденно.

− Вы ещё здесь! – воскликнул он, приближаясь к нам. − А знаете, что я только, что узнал? Оказывается, сейчас 3452 год по земному времени!

− И что? – без особой радости спросил кто−то из присутствующих.

− Вы не понимаете?!! – Токо готов был выйти из себя. − В последний раз я ужинал – это я точно помню – в 3218 году 12 февраля! Невероятно, но я проспал 234 года!

− Нашёл, чем нас пугать, − метис не спешил ему верить, − этот факт надо ещё доказать.

− Не нужно ничего доказывать, − сказала я. – Сейчас действительно 3452 год. Постепенно вы адаптируетесь к новым условиям жизни. Зачем−то кому−то понадобилось собрать в этом месте почти тысячу человек. Если вы ещё сомневаетесь, то уверяю, все вы, были мертвы! Вот ты, например, − я указала на высокого шатена, − какой последний год своей жизни можешь вспомнить?

Шатен ошарашено вытаращил глаза. Найти ответ на такой вопрос для него оказалось непосильной задачей. Он долго молчал, потом сконфуженно пожал плечами.

− Ну, может, вспомнишь, что новенького изобрели тогда? − задала я наводящий вопрос.

Тут он засиял и громко произнёс:

− Фотонный бластер «Фобл»!

− Ну, кто из вас скажет в каком году, примерно, это случилось? – я обратилась ко всем присутствующим.

Мужчины начали удивлённо переглядываться и, наконец, один из них ответил:

−3385 году, если мне не изменяет память.

− Память не изменяет, будь уверен. За время пока вы спали мёртвым сном, произошла масса разнообразных событий, о которых вы можете никогда не узнать, если будете без дела стоять здесь и таращиться на меня.

− Но, что нам делать? – спросил Шерк.

− Советую выбраться из этого заведения, завладеть летающими средствами, какие попадутся на глаза и умчаться отсюда без оглядки. Если поинтересуетесь современными законами, то у вас появится шанс начать новую жизнь. Я оживила вас для того, чтобы смыться отсюда с вашей помощью. Одной мне это сделать очень сложно. Меня зовут Лануф Ричард−Анна. Если есть вопросы задавайте, да побыстрее.

− Да, у меня возник вопрос, − из толпы выбрался последний оживший – номер восемьсот пятнадцатый, так я его для себя окрестила. – Я так понял, что вам, леди, нужна надёжная команда.

− Ты, верно, понял, − охотно согласилась я.

− Я готов стать одним из её членов. Вы мне окажите большую честь. Конечно, мои знания и навыки устарели почти на сто пятьдесят лет, но я всё новое схватываю на лету и буду очень стараться.

− И я тоже хочу войти в состав команды, − сказал каратист.

− И я, и я, и я…− желающих было, хоть отбавляй.

Я выждала, когда восстановится тишина, и сообщила:

− Время покажет, кому из вас суждено оказаться в моей команде. Всё зависит от того, захватим ли мы какой−нибудь корабль. Благодарю, за то, что согласились мне помочь. Теперь уйдёмте отсюда.

Я направилась к выходу.

Если бы со мной находился Будущий Король, то он, наверно, пришёл бы в ужас, заглянув в мои мысли. В мои планы совсем не входило то, что вообразили себе люди в простынях, молча следовавшие за мной. Я не собиралась сколачивать из них команду.

Все они − воскресшие создания мужского пола нужны мне только для того, чтобы отвлечь от себя внимание администрации этого заведения, затеряться среди них и, если придётся использовать их в качестве защиты. Их жизнь для меня ровным счётом ничего не значила. Фактически они прожили свою настоящую жизнь, теперь являясь живым противоречием всех законов природы – исключением, которого в принципе не должно быть.

Любопытно, что их жизни в настоящее время зависели от обстоятельств и в меньшей степени от личных качеств, а смерть целиком и полностью была в моих руках. Я буду их воскрешать столько раз, сколько будет необходимо, а могу и не воскрешать, если так решу.

В моих руках была вечная армия. Любой командующий военными силами о таких солдатах может только мечтать. Мне повезло, что ожившие люди сохранили свою индивидуальность, можно, если понадобится, надавить на некоторые человеческие чувства, но с другой стороны, в любое время они могли выйти из−под контроля. А это уже чревато серьёзными последствиями. С зомби в этом плане гораздо легче, но и есть свои недостатки: думаю, общение с ними вряд ли доставит удовольствие.

Коридор был забит людьми, спешащими кто куда. На многих из них была уже вполне приличная одежда. Скорее всего, они обнаружили склад или вскрыли карантинный блок, который я не смогла обнаружить. Кое−кто старательно что−то жевал так, что на счёт содержимого холодильника у меня сомнений не возникало. Все, кто нас видел, останавливались, пропуская к выходу, а потом шли за нами.

У входной двери толпились мужчины. Я поняла, что их совместные усилия по её открыванию не увенчались успехом. Да, было над чем задуматься.

Я растерянно остановилась перед дверью. Ну, уж нет! Эта преграда, внезапно возникшая на пути к свободе, не остановит меня!

− Кто−нибудь поработал с компьютером? – спросила я, направив свой взгляд сквозь толпу в сторону прозрачно−стенного кабинета.

Мужчины расступились, освобождая мне поле зрения. За компьютером сидел молодой человек в вязаном свитере, и загадочно улыбаясь, смотрел на меня.

− Не работает, − сообщил юноша.

− Дожили, − возмутился кто−то из толпы, − что−то потомки ослабели. Двери вручную открывать разучились.

− Может, не разучились, а просто лень, − ответили ему.

− Ох, и жизнь наверно, клёвая наступила, − мечтательно добавил ещё один. − Не жизнь, а сплошной кайф!

Я оставила без внимания эти реплики. Не хотелось углубляться в дискуссию.

Юноша в свитере сосредоточенно, но безуспешно стучал по клавишам.

Тут мое внимание привлекли лампы освещения. Конечно же! Во всём здесь главную роль играет электричество. Оно и пол остужает, и компьютер питает, а тот в свою очередь держит под контролем двери. Как я раньше не догадалась? Экран его включён, значит, электрическая цепь замкнута, и отсюда как результат – герметично закрытый выход из здания.

− Нужно выключить свет! Отключите питание, − воодушевлено воскликнула я. – Там в столовой есть электростанция. Только осторожнее.

− В столовой станция… нужно отключить её… − от человека к человеку по цепочке побежали мои слова, − отключить, отключить…

Слова перешли в шёпот, который словно волны шурша по камням, откатывались дальше и дальше, пока не стихли. Шли секунды. Стояла удивительная тишина. Все замерли в ожидании чуда…

И оно не заставило себя ждать.

Внезапно всё вокруг погрузилось во тьму. Кто−то коснулся двери, и она мягко почти беззвучно отворилась.

Снаружи разыгрывалось удивительное зрелище: на чёрном небе вспыхивали всех цветов яркие ленты, они рассыпались веером, извиваясь словно змеи, исчезали и вспыхивали вновь. Великолепная Аврора!

Мне стало ясно: атмосфера этого космического тела закрыта специальным газовым куполом, который, задерживая на себе магнитные потоки какого−то светящегосяобъекта – скорее всего это искусственный спутник, подражающий солнцу − и вызывает это сказочное сияние.

Всем хотелось оказаться снаружи и потому те, кто находился позади, начали напирать на впереди стоящих. Толпа зашевелилась.

Вскоре все оказались под сияющим небом. Люди казались мне нереальными. Те, кто всё ещё укутывался в простыни, походили на призраков.

Я осторожно ступала по каменной поверхности, оглядываясь по сторонам. Мне бы сейчас увидеть хоть самый маленький звездолёт…

И не надо мне никакой команды… Я взобралась бы в него и, спустя минуту, исчезла бы в непроницаемой темноте межзвёздного пространства. А потом сидя в мягком кресле отсека управления, вспоминала бы о своём приключении, как о дурном сне.

− Наденьте, а то пораните ноги, − раздался рядом знакомый голос.

− А? – от неожиданности я вздрогнула и посмотрела на говорившего.

Это был султан. Он держал в руке мои сапожки. Я покосилась на телохранителей, но их больше интересовало сияние неба, чем моя персона.

− Спасибо, − поблагодарила я, беря их. – Очень кстати.

Почему−то этот юнец внушал беспричинную тревогу. Ему удалось где−то раздобыть себе одежду: ярко–жёлтую рубаху и чёрные штаны. Выглядел он не совсем элегантно, но манера держать себя по−особому гордо, выдавала в нём величественное происхождение.

− Я готов сделать для вас гораздо больше…

− Спасибо, но я ни в чём не нуждаюсь.

Я молча кивнула. Султан не стал больше утомлять меня своим присутствием и удалился.

− Что ему было нужно? – спросил метис, глядя ему вслед.

− Это уже неважно, – махнула я рукой и начала менять обувь.

Толпа мужчин начала редеть. Группами и по одиночке они расходились в стороны. Любопытство вело их за собой на разведку.

Я тоже не стояла на месте. А начала с того, что стала обходить сооружение, внутри которого я провела немало долгих дней.

Снаружи больничное заведение выглядело огромной кучей камней. Даже наружная сторона дверей была замаскирована под камень. Неискушённым взглядом не за что не догадаться, что под всем этим нагромождением может вестись какая−либо человеческая деятельность. Зачем такая конспирация?

Не попалось мне ни одного космического корабля. Неужели люди появляются здесь лишь для выполнения рабочих функций, а затем отправляются в места постоянного проживания? Или они скрываются под поверхностью этой планеты? Первый вариант мне нравился больше.

Чем дольше мы исследовали планету, тем больше я убеждалась в правильности первого предположения. Во втором случае, в отношении нас уже были бы приняты экстренные меры – топот многочисленных ног над головами подземных жителей заставил бы их обнаружить себя.

Я и ещё человек пятнадцать миновали искусственную гору и остановились, заметив бегущего к нам чрезвычайно взволнованного человека.

− Вы не поверите! – кричал он издали. – Но я сейчас стоял на краю земли! И не я один!

Мужчина добежал до нас, перевёл дыхание и продолжил:

− Это невероятно. Вам нужно это видеть! Захватывающее зрелище!

− Идёмте скорее, − заторопился Шерк. − Я не хочу пропустить такое чудо!

− Лично я уже верю во что угодно, − заверил каратист.

− Это примерно в километре отсюда, − человек, стоявший на краю земли, указал рукой вдаль. – Видите, там уже стоят.

На таком расстоянии человеческие фигуры были едва различимы. Импровизированная одежда из простыней издали казалась серой. Я не возражала, и мы тронулись в путь.

Минут через двадцать мы оказались на месте. Зрелище действительно было захватывающим. Словно стоишь на краю бездонной пропасти, у которой нет противоположной стороны. Вообще ничего нет, кроме чёрной бездны, разрезаемой цветными волнами сияния.

− Как это понимать? – в изумлении спрашивали друг друга люди. − Что это такое?

− Это трудно понять, но я постараюсь объяснить доходчиво, − начала я говорить, когда шок от увиденного прошёл. – Мы называем такие планеты Плоскодонками. Это даже не планеты вовсе, а плоские астероиды. На одной из сторон устраивается завод по выработке и переработке атмосферного воздуха, пригодного для дыхания, а также специальных газов, удерживающих воздух и тепло в пределах астероида. Другая сторона активно используется человеком. Около подобных астероидов могут быть даже искусственные спутники, имитирующие солнце или луну. Если на Плоскодонке сделать что−то похожее на море или даже простой водоём, то будут вам приливы и отливы, зависимые от силы лунного притяжения – это безграничное поле для творческой деятельности.

Мужчины молча переваривали услышанное. На их лицах, озарённых вспышками Авроры, застыло удивление. Они были озадачены и потрясены. Уж теперь−то прежде, чем пообещать любимой: «дорогая, я пойду за тобой на край земли…», они надолго задумаются, стоит ли поражать воображение избранницы выполнимым обещанием. Ведь только обещания, которые невозможно выполнить в полной мере, позволяют женщине чувствовать себя особенной. В таком случае она будет уверена, уж если обещание не может выполнить ее мужчина, то этого не может сделать никто. Но уж если он это сделает, то естественно будет первым в мире, оказавшимся способным выполнить ранее невыполнимое обещание, данное в порыве страсти. Но если подобное обещание выполнит чей−то другой суженный, то женщина сделает вид, что забыла о таком пустяке или же заставит избранника пообещать ещё что−нибудь. И только богатое воображение спутника жизни не заставит женщину заскучать. Ведь ей всегда нужно то, чего нет, а если что−то уже есть, то оно должно быть неповторимым, особенным и в единственном экземпляре.

С каждым столетием всё труднее становится сильной половине человечества покорять женщину пустыми обещаниями. Подарить ей планету, луну, созвездие – все эти обещания давно устарели. А если солнце? Сочувствую, такой подарок может не понравиться даме сердца: она скривится, представив, как от жара начнет краснеть и покрываться волдырями ее нежная бархатистая кожа. А если её воображение разыграется, она вовсе может лишиться чувств. Ну, зачем, скажите ей необъятный, пылающий жаром, шар?

Меня бы, пожалуй, покорило бы лишь одно обещание: «я отыщу тебя, любовь моя, даже на краю вселенной». Что ж веский аргумент в пользу серых клеток головного мозга. Над вопросом о крае вселенной вот уж несколько десятков лет ломает головы человечество, и лишь та часть его, которая играет роль Ромео и Джульетты в огромном театре жизни, продолжает беззаботно предаваться любовным обманам и эйфории.

− А как насчёт безопасности? – спросил номер восемьсот пятнадцать

− Скажу по секрету, плоские астероиды пользуются большим спросом у людей, предрасположенных к самоубийству. Один прыжок и, казалось бы, конец всему. Но, пролетев вниз с полкилометра, человек приклеивается к стене астероида. Притяжение не дает ему выполнить задуманное. Самоубийце остается либо карабкаться вверх, либо звать на помощь. В противном случае человека ждёт медленная мучительная смерть от голода, которая вряд ли может ему понравиться.

Шерк поднял у ноги камень и бросил в бездну. Камень падал, кружась по спирали. Вскоре до нас донесся стук от удара о стену. Мы видели, что он намертво прицепился к ней.

Словно, сомневаясь в увиденном, мужчины принялись кидать вниз камни. Но как бы далеко от астероида их не кидали, камни возвращались, и чем с большей силой они были брошены, тем ближе к поверхности примагничивались.

− Зачем человеку, который собирается свести счёты с жизнью, приобретать такой астероид? Ведь он всё равно не добьётся, чего хочет, − недоумевал каратист.

− Это все вопросы психологии. Возможно, набивая себе шишки и синяки, они обретают вкус к жизни, − предположила я.

− Интересно, здесь есть искусственное солнце или луна? – спросил метис.

− Не знаю…− я пожала плечами. − Скорее всего, есть, ведь как без освещения возможно это сияние?

− А на той стороне могут жить люди?

− Вполне.

− Получается, они там ходят вниз головой! – послышалось сбоку радостное восклицание.

Вслед за этим кто−то приглушенно хихикнул, видимо, воображение нарисовало весьма забавную картинку по этому поводу.

− Да, для нас они ходят вниз головой, а для них мы.

Зависла неловкая пауза, после которой Шерк философски заметил:

− Если голова крепко сидит на плечах, то ничего не стоит прожить всю жизнь вниз головой, не почувствовав при этом даже лёгкого головокружения.

− Жить здесь, конечно, неплохо, но для нас будет лучше убраться отсюда, − напомнила я о цели их воскрешения. − Мне не хочется попасть на глаза хозяевам это Плоскодонки.

Я повернулась спиной к пропасти и направилась в сторону искусственной горы. Надо устроить засаду, решила я.

Все, кто стоял у пропасти, тоже стали расходиться. Несколько человек присоединились ко мне.

− Неплохо бы засаду устроить, − как из−под земли передо мной возник надоедливый султан.

− Ты угадал мои мысли, − растерянно пробормотала я.

− И мои тоже, − негр, как я потом узнала − его звали Хоршед − был начеку. Он был так любезен, что взял на себя обязанность охранять меня от каких−либо посягательств. – Парень, ты слишком часто возникаешь в поле моего зрения.

К Хоршеду подошёл Шерк, а с другой стороны от меня встал метис, каратист и номер 815. Все они были готовы в любую секунду броситься в драку с этим человеком. Им, как и мне, его присутствие было не по душе.

− Слушай, парень, тебе лучше уйти, − посоветовала я

− Ты меня боишься? – вкрадчиво поинтересовался он, буквально пронзив пристальным взглядом.

− Мне не нравится, что ты вертишься вокруг нас, − с достоинством ответила я. – Уходи по−хорошему и перестань за мной следить. Иначе, даже паука можно лишить возможности не только летать, но и ползать.

− Если он смертный, − ответил «паучий сын» и удалился.

Когда его фигура скрылась среди камней, негр произнёс:

− Может он маньяк? А что если свернуть ему шею пока он чего плохого не натворил?

− Не надо, может и от него будет польза. Время покажет… − постаралась я отговорить Хоршерда от желания совершить расправу над невинным пока ещё человеком.

Хоршерд нахмурился.

− Он мне совсем не нравится…

− На паука похож, − добавил номер 815. – Как тот, что на лбу.

− Ушёл плести сети, − смеясь, сказал Шерк.

− Нет! Если я увижу его ещё раз, то набью ему морду! – твёрдо заявил Хоршерд, многозначительно хрустнув костяшками пальцев.

Никто из нас не сомневался, что угрозу свою он обязательно выполнит.

− Скоро сюда прилетят звездолёты, и нам необходимо спрятаться, − сказала я. – Сообщите всем, чтобы перестали мелькать и приготовились к захвату. Если я увижу, хоть одного кто не спрячется, пристрелю! Распределите людей так, чтобы они были всюду. Ответственным назначаю тебя, – я указала на Хоршерда.

− А как же ты? – спросил Хоршерд.

− Я смогу о себе позаботиться. Спешите же! Найдёте меня где−нибудь здесь, − ответила я, показав рукой в сторону камней. – Это хорошее место для засады.

Они молча ушли. Наконец−то, я осталась одна! Сидеть в засаде я не собиралась. Во−первых, необходимо было убедиться, что мой приказ выполняется, а для этого надо сделать обход. Во−вторых, к моменту приземления звездолётов я должна по возможности оказаться одна, чтобы, улучшив момент, захватить транспортное средство и, пользуясь переполохом, удрать с Плоскодонки. Телохранители мне будут только мешать.

Выждав полчаса, я отправилась в обход. Навстречу мне попалась толпа молча шедших мужчин. Увидев меня, они остановились.

− Куда идёте? – спросила я.

Из передних рядов вышел пожилой длиннобородый человек в белой бейсболке.

− Меня назначили командиром и дали приказ устроить засаду вдоль правого фланга.

− Как зовут?

− Андориас Веас!

− На вершине горы поставь часовых, пусть следят за небом и сообщат свистом, если увидят звездолёты. Соблюдайте тишину и захват совершать только, когда опустится последний звездолёт. Если выскочите раньше времени, другие не станут приземляться, а могут начать стрельбу. Вымажьте одежду и открытые части тела в земле, пилоты не должны раскрыть ваше местонахождение, даже когда свет прожекторов будет светить прямо на вас.

− Слушаюсь! – по−военному воскликнул командир.

− Выполняйте!

Люди продолжили путь. Их было человек двести. Многие шли без обуви. Шорох их шагов долго стоял в воздухе, напоминая мне шорох упавших листьев во время осеннего листопада на Земле.

Я тоже продолжила путь, прислушиваясь к звукам. Ни единого человеческого голоса, лишь лёгкий шорох тел, прячущихся за камнями и ощущение множества любопытных глаз, следящих за мной.

− Кто здесь главный? – обратилась я, глядя в сторону камней.

− Он дальше, − услышала я чей−то шёпот, – метров через сто.

Я действительно вскоре нашла командира. Точнее, он сам вышел мне навстречу и представился:

− Джеффенс Доронто, к вашим услугам!

Я ознакомила его со своими инструкциями, поинтересовалась численностью подчинённых и, желая удачи, отпустила его.

По моим расчётам хоть один звездолёт, особенно, если он действительно будет один, например, предназначенный для транспортировки работников, то он непременно должен приземлиться ближе к входу в здание. Где−то в этом районе я и должна затаиться. Времени на захват будет максимум пара минут. Это мой единственный шанс!

Дальнейший обход я решила не делать, меня вполне устраивало, как выполнялись мои распоряжения. Место для засады нашла быстро. Перед тем как спрятаться, я поинтересовалась о том, есть ли кто рядом. Убедившись, что ближайшие мужчины находятся в радиусе десяти метров от меня, я проверила готов ли к стрельбе «Универс» и затем затаилась.

В воздухе повисло тревожное ожидание. Я смотрела на небо и ни о чём не думала.

− Джеффенс! – услышала я зов и осторожно высунулась из своего укрытия. Хоршерд! Только его мне и не хватало!

− Я здесь! Мы к захвату готовы.

− Женщина мимо не проходила?

− Проходила недавно. Дала инструкции. Их выполнять?

− А вы, что не выполнили? – удивлённо спросил негр.

− Выполнили, Хоршерд, выполнили.

− Правильно сделали! Она знает, что говорит. Джеффенс, знаешь, куда она пошла?

− Или в больницу, или на левый фланг, точнее сказать не могу.

− Спасибо и на этом. Да, поможет нам Бог!

Тут в разговор вмешался рядовой:

− Только на него и уповаем. Нам бы оружие, господин начальник. А то с этими булыжниками не повоюешь.

− Оружия здесь нет, и ты сам прекрасно это знаешь. А с остальным как повезёт… Всё зависит от нас. Удачи всем!

− Она нам не помешает! – ответил Джеффенс.

Вскоре Хоршерд бодро прошагал мимо моего укрытия, постояв немного напротив замаскированной двери, решил в здание не заходить, а продолжил обход.

Запечатлев в памяти момент его исчезновения за поворотом, я перевела дыхание. Если Хоршерд не повернёт обратно, то вновь он окажется на этом месте через пару часов, это при условии, что звездолёты Бедоносца и его медслужбы за это время не прилетят. Скорее бы всё закончилось – в мою пользу, разумеется.

Глава 9

Тишина навевала сон, и голод всё больше донимал меня. Мысли стали медлительными, как улитки, они застревали на полуслове, и я забывала, о чём думала.

В небе по−прежнему царствовала Аврора: широкие радужные ленты, извиваясь, грациозно исчезали за горизонтом, сменяя друг друга. Ни единой звёздочки нельзя было разглядеть между ними. Кажется, там за газовым колпаком Плоскодонки нет ничего, кроме чёрного безграничного пространства. Эта пустота звала меня. И даже, если там действительно нет ничего, если все планеты канули в тартарары, и ни единое живое существо не попадётся мне на пути, я буду рада оказаться в её холодных объятиях. И пусть потом я сойду с ума от одиночества и тишины, если не раньше от голода, холода, жажды или иных причин – это гораздо лучше, чем томиться в неволе, не имея возможности по−своему усмотрению распоряжаться всем, что имеешь, в том числе жизнью.

Как я не ждала сигнал о приближении кораблей, он прозвучал для меня неожиданно. Одинокий свист внезапно нарушил ночную идиллию и тут же был подхвачен другими. Вскоре сигнальная перекличка закончилась.

Я смотрела в небо, разыскивая летящие объекты. И не я одна. Напряжение, повисшее в воздухе, казалось невероятно ощутимым, словно воздух вокруг Плоскодонки потяжелел от мыслей множества людей. Даже дышать становилось всё труднее. А когда мне удалось заметить в небе штук шесть ярких мигающих точек, моё сердце вообще стало зашкаливать от нетерпения.

Корабли приближались. Их вхождение в атмосферу плоского астероида походило на погружение камня в воду. Аврора содрогнулась, сбилась с ритма. В потревоженном участке неба сияние перестало иметь вид широких лент, а стало похоже на круговые волны, указывая места разрыва газового колпака с частичным выходом кислорода в космос. Эти волны были тусклые, рассекаемые, словно брызгами радужными вспышками.

Потеря кислорода для искусственной планеты незначительна, а сами дыры за короткое время будут вновь заполнены газом.

Их было шестеро… Корабли класса «Б». Они опустились на поверхность планеты почти одновременно. Я чувствовала под ногами слабую вибрацию – выключать двигатели они не спешили. Дула ракетных установок угрожающе смотрели в нашу сторону. Один только их вид мог, кому угодно испортить боевое настроение. Я не была исключением.

Что делать? От первого звездолёта меня разделяет чуть более ста метров, но бежать к нему с игрушкой в руках, которая может лишь повредить человеческую оболочку − равносильно самоубийству.

Воскресшие тоже ждали продолжения «банкета». Должны же пассажиры покинуть корабли, ну хотя бы для того, чтобы подышать свежим воздухом. Чего они медлят? Может, что−то заподозрили? Или… пытаются установить связь с дежурным врачом, которого я хладнокровно убила? Только сейчас я поняла, что не предусмотрела в своём плане этот маленький пунктик. Такая оплошность! Я готова была взвыть от досады. Не зря мне показалось, что всё идёт слишком гладко…

Наконец, произошло долгожданное событие. Начали спускаться трапы и на них появились люди.

Военные. Все до единого в камуфляжной форме и обвешаны с головы до ног оружием. Их лица в свете прожекторов были суровы, а взгляды казались беспощадными.

Солдаты быстро сбежали вниз и построились в шеренги перед своими кораблями. Последними выходили командующие боевой флотилией. В основном офицеры. Из крайнего корабля по трапу медленно спускалась высокая фигура в шинели, точный цвет которой трудно было установить, но мне казалось, что она фиолетовая.

Глупо задаваться вопросом: что это здесь делает Бедоносец? А что если и Татхенган тоже прибыл вместе с ним?

Какие только дурацкие мысли не лезут в голову, пока ожидаешь удачный для захвата момент, который никак не наступает.

В одно мгновение, получив условный сигнал, солдаты выхватили висевшие за спинами внушительные обездвиживатели – инфрачувствительные «Беллы» с самонаводящимся автоматическим устройством выброса парализаторов. Кажется, нас убивать не собираются, но покалечить могут, особенно, если разозлятся.

Я внимательно следила за передвижениями солдат, за офицерами, безмолвно руками, отдающими приказы, стараясь предугадать их дальнейшие действия. На особую изобретательность надеяться не приходилось. Они поступили очень просто – решили взять в кольцо эту искусственную гору.

Весь военный состав – человек триста, разделился на две части, а затем цепочкой, соблюдая максимум осторожности, вооружённые не только «Беллами» люди, начали своё шествие. Офицеры – шесть человек собрались группой напротив входа в здание. Они ожидали, когда, наконец, фиолетовая шинель спустится к ним и даст дальнейшие указания. Бедоносец не спешил. Он стоял около звездолёта, заложив руки за спину, внимательно следя за маневрами. Его вид говорил о том, что он получает истинное удовольствие от подобного зрелища.

Слава богам, ни один из моих людей не обнаружил себя, и солдаты смогли благополучно пройти мимо меня, а также и с другой стороны сомкнув кольцо. Они остановились на расстоянии метров трёх друг от друга, держа оружие наготове.

Бедоносец направился к офицерам и, перемолвившись с ними несколькими словами, подозвал крайних солдат – один из них стоял как раз напротив меня – и велел им первыми войти в здание. Те повиновались и вскоре исчезли внутри. За ними последовало начальство. Двери закрылись.

Я с трудом дождалась этого момента. Едва они скрылись, я подкралась к двери и прислушалась. Эхо шагов постепенно затихало. Мне очень не хотелось, чтобы они вернулись в самый не подходящий момент. Чтобы этого избежать, необходимо было заблокировать двери.

Мысленно молясь, чтобы в это время пилоты кораблей, которые по моим предположениям оставались внутри них, не смотрели в мою сторону, я осмотрелась. Я могла либо завалить дверь камнями, либо заварить створки лазером. Причём в первом случае я рисковала привлечь внимание охранника, стоявшего за дверью – в этом я не сомневалась, а во втором, истратив весь заряд, теряла преимущество в стрельбе. В последнем случае, моё оружие пригодно будет лишь для запугивания, так что взять звездолёт без шума и пыли мне будет не суждено.

После секундного размышления я выбрала второй вариант.

Лазерный луч бесшумно коснулся соединяющих створок двери и, раскаляя её добела, медленно пополз сверху вниз. Я беспокойно оглядывалась по сторонам. «Универс» нервно подрагивал в моей руке. Каждую секунду я ожидала проявления активности за дверью или со стороны кораблей.

Тишина действовала на нервы.

Прошла минута, затем другая…

Внезапно раздался боевой клич, похожий на крик индейца, и град камней полетел на солдат. Раздались выстрелы. Пули, противно визжа, принялись гоняться за своими жертвами. Да, только те оказывались на редкость ловкими и догнать их было трудно. Камни непреодолимым препятствием вставали на их пути.

Потери, разумеется, были с обеих сторон. Я не имела лишнего времени, чтобы разобраться в ситуации. Да и ни к чему мне это было. Я знала дальнейшую тактику застигнутых врасплох солдат. Те из них, кто останется жив, постараются забрать оружие у погибших, или, если те ранены, заберут их с собой и удаляться на недоступное для камней расстояние. И уже оттуда начнут вести прицельный огонь.

Моим людям, если повезёт, достанутся военные трофеи – оружие. Но в любом случае, они не выдержат длительную осаду, так как военные в свою очередь могут вызвать подмогу.

Когда начались первые выстрелы и крики, я бросилась бежать к ближайшему звездолёту. К моему удивлению, ко мне присоединилось несколько воскресших. Среди них я узнала номер 815 и Токо с приятелем. Не знаю, откуда они выскочили, но бежали так быстро, что обогнали меня. На бегу я успела показать им на соседние звездолёты, и они сменили направление. У левого крайнего звездолёта − четвёртый от моего − уже появилась небольшая пёстрая толпа. Они пытались пробраться внутрь. Вообще−то, не ожидала я от них такой прыти.

Вдруг сзади раздался мощный взрыв, заставивший меня упасть на землю и прикрыть голову руками. Сверху посыпались пепел и камни. Я оглянулась.

Там, где была дверь, теперь зияла огромная с горящими краями дыра. Всё вокруг дымилось и горело. На мгновение стало тихо, словно все звуки стихли, заслышав взрыв. А потом опять: крики раненых, визг пуль, грохот камней…

Я помотала головой и вскочила. До звездолёта остались последние метры.

И тут очередной сюрприз – над трапом открылся люк. Я среагировала мгновенно: сделав пару выстрелов, кувырком оказалась под трапом. В то же время из звездолёта вылетела порция визжащих «пчел Беллы».

Из соседних кораблей тоже велась ожесточённая перестрелка. Номер 815 и Токо были подстрелены. Они неподвижно лежали в нескольких шагах от корабля.

Вокруг царил хаос. Всё перемешалось. Я смотрела на неподвижные тела моих людей, окровавленные, изуродованные тела солдат, и они вскоре начали оживать. Токо задергался, подавая признаки жизни, и вот уже опять бросился в бой. Очнулся от смертельного «шока» номер 815 и начал взбираться по трапу. Похоже, что пилот этого корабля обалдел от увиденного и решил сдаться без боя пока не поздно, и потому 815 беспрепятственно проник внутрь.

Ожил какой−то солдат. Его оружие давно кто−то присвоил. Он удивлённо смотрел по сторонам, не зная, что делать. К сожалению, он слишком долго думал, и один из воскресших раскроил ему череп камнем и принялся стягивать одежду.

Над моей головой то и дело проносились пули, не позволяя высовываться. Пойти на крайние меры меня вынудило появление на сцене боя офицеров и маршала.

Рискуя жизнью, улучшив момент между выстрелами пилота, я вылезла из−под трапа и, не давая ему опомниться, устроила такую стрельбу, что вскоре всё, что осталось от его тела, вывалилось наружу и прокувыркалось по ступеням, оставляя за собой длинный кровавый след. Вслед за ним прогрохотала «Белла».

Стараясь не смотреть на тело, я оглянулась, взяла на прицел маршала и выстрелила. Странно, но он продолжал двигаться в моём направлении, ведя по сторонам беспорядочную пальбу. Солдаты, видя, что дело приняло смертельный оборот, обкидывали безоружных людей гранатами со слезоточивым газом. Люди вокруг меня падали, как подкошенные. На их воскрешение у меня катастрофически не хватало времени. Может, я промахнулась, возможно, на нём был надет особый жилет. Что ж неудача меня не остановит! Я стала целиться в голову. Опять маршалу повезло, офицер неожиданно возник между нами и поплатился жизнью.

Ну, может хоть с третьей попытки мне повезёт! Я перешагнула, не глядя через труп. Вспомнив про «Беллу», наклонилась и, не отрывая глаз от Бедоносца, принялась на ощупь искать оружие. С «Беллой» мне приходилось раньше обращаться, так что проблем возникнуть не должно было.

Едва мои пальцы коснулись её холодной стальной рукоятки, как кто−то ударом ноги выбил «Беллу» из−под руки. Я никак не ожидала такого «чуда» и, потому вздрогнув, посмотрела на того, кто осмелился встать на моём пути.

− Как ты посмел! – зло крикнула я, глядя в глаза «паучьего сына». Кроме него на меня в упор смотрело чёрное дуло «Универса» такой же модели, как и у меня.

− Сдавайся! – громко отдал приказ человек с пауком на лбу.

Естественно ничего подобного я делать не собиралась.

− Негодяй! – прошипела я, поднимаясь с колен, а затем вдруг бросилась на парня – Предатель!

Выбить оружие мне не удалось. Он, отпрыгивая, подставил подножку и я, споткнувшись, стала падать на землю. Но даже упасть у меня не получилось. «Паучий сын» схватил меня за руку, в которой я всё ещё держала свой «Универс» и рывком поставил перед собой. Он с такой силой сжал запястье, что пальцы онемели.

− Ваша битва подошла к концу, − холодно сказал парень, забирая моё оружие.

Это казалось невероятным: какой−то юнец застиг меня в врасплох, обезоружил и выставляет себя здесь хозяином положения. Моему возмущению не было предела. Я готова была лопнуть от злости.

Мой «Универс» находился теперь в недосягаемости, но «Белла»… Она совсем рядом! Можно ногой добросить до руки или потратить секунду, чтобы наклониться за ней…

Я опять бросилась на парня. Для него это было внезапно, что он не удержался, и мы стали падать на землю. Каким−то чудом я умудрилась освободить правую руку от захвата, и уже двумя руками попыталась отнять его «Универс».

Мы вертелись на земле как два сражающихся зверя. Причём я была в бешенстве, а лицо противника не выражало никаких эмоций.

Рука, держащая «Универс», дала слабину. Мне удалось вырвать оружие, и я тут же ткнула его в лоб парня.

− Мерзавец! Иуда! Чтоб тебя черти задрали на том свете! – прокричала я и нажала на курок.

Разрывные пули должны были превратить его голову в пюре. Но выстрела не последовало… «Универс» выскользнул из моих обессиленных рук.

«Белла!!!», − тут спохватилась я и вскочила, собираясь рвануться к ней.

Но холодное дуло внезапно уткнулось мне в затылок, заставив замереть на месте.

− Ты вовремя, маршал, − произнёс парень, поднимаясь с земли. – Эта воинственная леди добилась бы своего, если бы ты настоял дать мне заряженный «Универс».

− Вы не пострадали? – поинтересовался маршал, продолжая держать меня на мушке. Затем опустил оружие и рывком повернул меня лицом к себе. – Это я вас, Лануф, спрашиваю. Вы в порядке?

− Вы смеетесь? – усмехнулась я и покосилась на предателя.

Маршал окинул меня долгим изучающим взглядом и сказал:

− Ничего серьёзного: синяки и шишки заживут.

«И что он обо мне так печётся? – с подозрением отнеслась я к его словам. – Я здесь устроила «Варфоломеевскую ночь», а он делает вид, что не замечает этого».

Между тем к нам подошли оставшиеся в живых офицеры и несколько солдат. Между ними вдали я видела бегающие фигуры своих людей, увлечённых борьбой за выживание, и понимала ждать помощи мне неоткуда.

− А теперь, Лануф, − торжественно продолжил маршал, − я хочу вам представить, − он указал рукой на «паучьего сына», так в припадке ненависти я окрестила этого парня, − господина… Татхенгана!

Я тупо уставилась на парня, а потом угрожающе произнесла:

− Ах ты… паук! Сын толстой паучихи! Ползучий мерзавец! Вонючий тарантул!

Я сжала кулаки, сдерживаясь от желания броситься на него.

Новоиспеченный Татхенган улыбался и довольно произнёс:

− Именно это я и рассчитывал от тебя услышать.

За что тут же схлопотал мощную пощечину.

Мое воображение уже нарисовало, как парень в гневе хватает «Беллу» и совершает надо мной расправу. Я ждала, как же он отреагирует, и готова была ко всему, но не к тому, как он пренебрежительно отнёсся к моему вызову.

− Лануф, − сказал он, даже не задев покрасневшую щеку, − ты собиралась умчаться от нашего общества на этом корабле, но сочувствую, сегодня не твой день. Я не хочу лишаться такой красавицы и потому – прошу на борт леди. И не заставляй повторять дважды.

Последовала напряжённая пауза.

− Ты ещё об этом пожалеешь! − сказала я и начала своё гордое восхождение по трапу.

Рядом шёл маршал. Я чувствовала себя мерзко, отвратительно, словно меня поймали при воровстве. Все мои усилия пропали даром. Свобода была так безнадёжно далека.

И этот Татхенган…

А вокруг ещё слышались крики и визг пуль. И я знала точно, на сегодня мои приключения закончились. А предстоящие разговоры − это так… будни пленника. И могут быть среди них и чёрные дни…

Маршал проводил меня до маленькой комнатки, в которой был единственный иллюминатор и складная кровать в сложенном состоянии, со всеми необходимыми постельными принадлежностями, лежащими аккуратной стопкой на ней. И больше ничего.

В общем, на большее я и не рассчитывала.

− Устраивайтесь здесь, Лануф. Конечно, это не гостиничный номер, − произнёс маршал, − и совсем не соответствует вашим представлениям о гостеприимстве, но это временно.

− Я понимаю, вы вынуждены ограничить мою активную деятельность по правам независимости, − усмехнулась я. – Вы свободны! Можете закрыть дверь с той стороны.

Я дошла до окошка, выглянула, оно было таким маленьким, что, и голова не пролезет. Им бояться нечего, что я сбегу.

− Вы не хотите меня ни о чём спросить?

Перед тем как ответить, я оглянулась: маршал стоял в проёме выдвижной двери. Я ещё успела подумать, что если он поправиться килограмм на десять, то тогда ко мне в комнату сможет пройти только его шинель.

− А чего вы от меня ждёте? Какого вопроса? Говорите, если он понравится, я вам его задам, – в моем голосе звучала открытая ирония.

− Вы решили, что я потешаюсь над вами, назвав человека с пауком на лбу Татхенганом?

− Извините, я не оценила по достоинству ваше чувство юмора. Я бы рассмеялась, но помешали обстоятельства.

Маршал покачал головой.

− Но это не была шутка.

− Так я вам и поверила! Я что похожа на идиотку?

− Конечно же, нет, − ответил Бедоносец, − скажите, вы ничего странного не заметили, когда воскрешали этого человека?

− А что я должна была заметить? Покойник, как покойник…

− Вы кривите душой, − догадался он, − этот человек не был мёртв! И вы это знаете лучше меня.

Конечно, как мне не знать. И странно, что маршал знает об этом тоже.

− Не смешите меня, зачем живому человеку лежать в морге?

− Я не отвечу на этот вопрос. Хочу, чтобы вы сами догадались, в чем тут дело, а может, мой господин когда−нибудь раскроет вам секрет, если пожелает.

− Вам удалось меня заинтриговать, − сухо сказал я. − Надеюсь, вы довольны?

− Гораздо меньше, чем доволен встречей с господином, − ответил маршал.

− Может, теперь вы уйдёте и оставите меня в покое? – я чувствовала, что злюсь.

− До встречи, Лануф. Нам придётся часто встречаться, так что привыкайте.

Сказав это, он вышел и запер дверь на ключ.

Через пять минут после его ухода, я лежала на разложенной кровати и плакала навзрыд, уткнувшись в подушку. Я дала волю чувствам, чтобы их не накопилось так много, и они не вырвались в не подходящий момент. Мне было очень плохо.

− Ну почему? – спрашивала я себя вслух. – За что?

За что на меня навалилось столько неудач, зачем мне дана способность воскрешать? И почему меня не застрелил кто−нибудь в этой бойне, ну хотя бы тот пилот, что погиб сражённый пулями моего «Универса»?

Солёный водопад казался неиссякаемым.

Я даже не заметила, как звездолёт взлетел. Уснула, обессилев окончательно от усталости и переживаний.

− Лануф, беги, беги! − тревожно кричал знакомый голос.

Этот крик внезапно ворвался в беспокойный сон, и принадлежал он моей матери.

− Ма−ма!!! – пронзительно вскрикнул Радомир.

И я проснулась с ощущением, что что−то не успела сделать. Конечно же, я не успела им ответить. А как хотелось произнести: «Радомир, сыночек… Мама, мамочка…». Хотелось попросить их помочь мне.

Едва я открыла глаза, как увидела перед собой «паучьего сына». Он был одет в длинный шёлковый халат голубого цвета с короткими, но широкими рукавами. Халат был подвязан поясом и украшен яркими самоцветами: особенно воротник и грудь. Камни сверкали, отражая от себя свет маленькой лампы.

Татуировка на его лбу казалась живой. Будто паук только, что закончил плести сеть и решил отдохнуть. На мгновение подумалось, что он вот−вот взлетит и закружит по комнате в поисках новой цели, жертвы или места, где сможет продолжить излюбленное занятие.

Лицо человека с пауком ничего не выражало. Он просто стоял в шаге от двери и холодно смотрел на меня, сложив руки на груди. Вылитый султан! Чалмы лишь не хватает.

«Раз пришёл пусть и первым начинает говорить!», − решила я и отвернулась.

Он долго молчал, но всё же не выдержал и произнес:

− Будешь, готова, приходи в мои апартаменты. Я жду тебя.

Я ничем не выдала охватившего меня возмущения.

Когда же повернула голову, чтобы посмотреть в его синие глаза и понять, что он задумал, то опешила… его не было! А ведь я не могла не услышать, как открывается и закрывается дверь. Она не такая уж бесшумная, как кажется.

Осталось проверить заперта ли она, если да, то у меня проблемы с головой: слуховые и зрительные галлюцинации – это неспроста.

Дверь была не заперта. Она легко открылась, и я с опаской выглянула в коридор. Никого. Лишь металлические стены, а по бокам вверху лампы, освещающие затемненные места.

Я вернулась, выключила свет и уселась на кровать. Никуда идти я не собиралась. Уж слишком упряма и горда, чтобы позволить кому−то управлять собой, словно марионеткой: пойди туда, сделай это.

Я потёрла лицо руками, стараясь скрыть следы слёз, если они были.

Кто−то подошёл к двери и открыл ее. Затем включил свет. Ко мне пожаловал Бедоносец, но только без шинели, так что я его не сразу узнала. На нём был надет синий строгий костюм всё с теми же голубыми погонами.

− Пойдёмте, вас давно ждут, − сказал он.

Что мне ещё оставалось делать?

− Хорошо, − проговорила я, − проводите меня к его ожившему величеству.

− Я знал, что мне не придётся вас долго уговаривать, − сохраняя серьёзность, произнёс Бедоносец.

− Конечно, я же не хочу, чтобы меня пинали и толкали до самых покоев этого татуированного мизгиря.

Я поднялась и направилась к двери. Проходя мимо маршала, попросила:

− Вы не расскажите мне что−нибудь смешное? Здесь ужасно скучно.

− К сожалению, я не могу вас развеселить. Ничего смешного на ум не приходит. Но я почему−то был уверен, что вам интересно знать, что стало с ожившими людьми.

− С чего мне интересоваться их судьбой? Они сделали своё дело.

Маршал повёл меня какими−то коридорами, пока перед нами не появилась стеклянная дверь с причудливо позолоченным узором по краям. Рядом с ней стояли два охранника в серой военной форме. Они никак не отреагировали на наше появление.

− Странная вы женщина, − сказал маршал, открывая дверь, − например, ваши волосы не успевают вовремя сменить цвет. Они всё ещё темные, хотя мы находимся под светом ламп.

− У каждого свои странности.

− Не спорю.

Апартаменты султана были просторны и скромны. Единственная роскошь – портрет самого султана в натуральную величину, висевший на противоположной от входа стене. Его презрительный взгляд и надменность, скрещенные на груди руки, богатое одеяние (кстати сказать, на портрете он был в том же халате, что и тогда, когда мне померещился) – всё это призвано было вызывать трепет у всех входящих, заставлять чувствовать себя ничтожными, подавлять всякое желание противоречить и вообще, даже дышать тем воздухом, каким дышит его живое воплощение.

И это живое воплощение сидело под портретом на диване, перед ним стоял столик с кушаньями, от аромата которых у меня закружилась голова. На еде я старалась взгляд не задерживать: вдруг повара не дожарили жаркое и не докоптили рыбу. А то, что еду для султана готовили повара, сомнений не вызывало: на столе не было и намёка на консервированный ассортимент продуктов, которым довольствуются простые смертные. Никаких полуфабрикатов и заготовок, всё натуральное, особенно фрукты, словно их только, что сорвали с деревьев.

Едва мы вошли, как этот человек поднялся. Его внешний вид меня озадачил: я ожидала увидеть его в халате, но вместо этого на нём была алая шелковая рубаха с белыми воротником и длинными белыми рукавами, белые брюки, а самое необычное и жуткое одновременно – это накинутая на плечи шкура чёрного пушистого зверя с хвостом, засохшими лапами и головой.

− Присаживайся к столу, Лануф, и ты, друг мой, − вежливо обратился к нам султан, выдвигая для меня стул.

Я протестовать не стала и на красивые останки зверя на его плечах решила не обращать внимание. Этот венценосный тип знает, что будет с его шкурой, так пусть же оживёт несчастный зверь, если конечно, шкура неискусственная.

Маршал сел напротив меня, а парень вернулся на диван.

Передо мной возникла проблема: проявить наглость и наброситься на еду или соблюсти приличия?

− Я так понимаю, вы меня голодом морить не собираетесь?

Паучий сын рассмеялся, затем послышался посмеивание Бедоносца. Мне же было не до веселья. Я села и с самым серьёзным видом принялась за еду. Этот жуткий голод, что меня в последнее время нападает, наверное, являлся результатом той «потрясающей» жизни, до которой я докатилась.

− Конечно, не собираемся, − ответил султан на мой вопрос. Он внимательно следил за мной.

− Ещё бы! Ведь у вас в арсенале найдётся более эффективное средство подчинить человека своей воле, − сказала я, собираясь приступить к рагу из какой–то птицы. − Можете начать их перечислять и не бойтесь испортить мне аппетит. И кстати, передайте мои лучшие пожелания повару. Рыба отменная и птица, похоже, тоже заслуживает похвалу, − ловким движением руки я отделила крылышко и вскоре от него остались лишь косточки.

− Это кто – голубь?

− Перепел, − ответил маршал.

Видимо он решил, что если я так стремительно буду расправляться с едой, то ему ничего не достанется, и потому тоже присоединился за компанию.

− Не слышала о такой птице. Но ничего она хоть и маленькая, но вполне съедобная.

− Георгий, ты, плохо заботился о нашей гостье? – сурово поинтересовался его господин.

Ложка маршала потонула в бульоне. Он выпрямился и спокойно произнёс, глядя в синие глаза.

− Я точно выполнял все инструкции, господин Татхенган.

− Я верю, мой друг. Лануф, надеюсь, ты пришла в себя от потрясения? – вкрадчиво поинтересовался султан.

Я забыла про еду и растерянно уставилась на него.

− От какого? – я не понимала, что он имеет в виду, так, как вся жизнь мне показалась одним большим потрясением.

− От того, что побег не удался. А тот, от кого ты хотела быть как можно дальше, оказался одним из воскресших тобой.

− Я тебя не воскрешала! И мёртвым ты не был, разве не так? А насчёт неудавшегося побега так, это бывало со мной и раньше. Вы не против? – я потянулась к вилке, чтобы воткнуть её в рыбное филе. При этом я поочередно посмотрела на обоих. – Вы беседуйте, не обращайте на меня внимания. Если я мешаю, то могу поесть в своей комнате, вот только захвачу что−нибудь со стола.

Я даже встала, собираясь взять блюдо с едой и удалиться, но парень остановил меня, поймав за руку.

− Оставайся, прошу. Я тебя пригласил для того, чтобы ты отобедала с нами. Ведь у нас для разговоров всегда найдётся другое время, − он улыбнулся.

Я перестала жевать. Вытирая руки салфеткой, я смотрела то на одного, то на другого. Мне не верилось, что передо мной Татхенган, которому почти триста лет.

− Ты здорово сохранился, − наконец нарушила я тишину. – Сколько пришлось сделать операций?

− Ни одной.

− Да? Ты действительно и есть тот самый Татхенган, о котором маршал мне все уши прожужжал?

− Сомневаешься?

− Ну… я решила, что это розыгрыш. Мне было смешно, что какой−то расфуфыренный недоросль выдаёт себя за важную особу.

− Принимаю искренность твоих слов за комплимент.

− Значит, я могу продолжить обед? А то что−то серым клеточкам моего мозга явно не хватает каких−то элементов.

Маршал продолжил нырять ложкой в бульоне, и султан тоже решил снизойти до удовлетворения естественной потребности каждого живого существа, когда−либо встречавшегося на моем пути.

Перед тем как что−нибудь съесть Татхенган долго с задумчивым видом любовался кусочком произведения поварского искусства, подцепленного на вилку.

− Не бойся, не отравлено, − сказала я, − иначе я и маршал давно бы отправились на тот свет.

− Пауку незачем бояться яда, когда у него есть и яд, и противоядие.

− Ну, тогда тебе надо бояться за меня, иначе как же грандиозные планы?

− Твоя жизнь полностью в моих руках, и ни единый волос не упадёт с твоей головы без моего ведома.

− Всё верно, Татхенган, − сказала я с усмешкой, − но жизнь – процесс необратимый. Рано или поздно она закончится.

− Нет правил без исключений, – сухо заметил султан, − жизнь можно продлить до бесконечности, а мёртвого – воскресить. Получается, что жизнью и смертью можно управлять по−своему усмотрению.

− Эта тема очень интересная, но думаю, мы поговорим об этом в другойраз. Ты сам сказал, что время у нас найдётся, − я встала, собираясь покинуть общество Татхенгана и его помощника. Мне совсем не хотелось говорить на тему о жизни и смерти, к которой невольно клонилась наша беседа. – Благодарю за угощение. Я возвращаюсь в свои апартаменты. Надеюсь, вы не станете настаивать на обязательном проведении экскурсии по кораблю и ознакомлении с его достопримечательностями.

Не дожидаясь возражений, я вышла из−за стола и не спеша направилась к выходу. Выйти мне не удалось. Двери были заперты. Напрасно я крутила ручку и толкала ее. Признав, что уйти мне не удастся, я вздохнула и оглянулась.

Мужчины смотрели на меня так, словно я блоха под микроскопом. Они изучали меня, следили за каждым действием, словно хотели подобрать ключик ко мне, чтобы заранее знать, чего им ждать. Это пока мне позволяли показывать свой характер, а потом начнут его ломать, выбивая из меня дурь.

− Вижу, у тебя вошло в привычку удирать при первой возможности, − мягко проговорил Татхенган.

− А что намечается продолжение банкета? – нашла, что ответить я. − Тогда пусть принесут десерт!

Мне пришлось вернуться на своё место.

− Сезам откройся! – хлопнув в ладоши, громко крикнул «паучий сын».

Он смотрел на дверь и снисходительно улыбался.

Дверь распахнулась. Повар в белом колпаке и фартуке внёс на подносе большой торт.

Я слегка опешила. Человек поставил его посреди стола и удалился.

− Ты удивлена? – вкрадчиво поинтересовался султан.

− Нисколько.

− Встань же, посмотри на торт и тогда узнаешь, какой у меня есть повод для праздника.

Я сделала, как он хотел.

Перед моим взором раскинулась во всей красе поверхность торта: на нем был изображен большой крылатый – точь−в−точь как на лбу Татхенгана − паук, державший в передних лапах голубой шар – Землю. То, что он держал именно Землю, я не сомневалась. Кулинары хорошо потрудились, изображая на ней материки, горы и даже реки. Сам паук восседал на чёрной тонкой паутине, накрывающий собой цветные пятна – звёзды. И лишь розы, расположенные по краям, не попали под паутину, они возвышались над всем, символизируя красоту и недоступность.

Смысл рисунка был мне ясен, несмотря на отсутствие поздравительных надписей.

− Вижу, ты любишь загадки, – вымолвила я, после того как в голове возникла одна мысль, способная испортить этому самодовольному типу настроение. О последствиях я не задумывалась. – Кажется мне, что твои кулинары немного ошиблись, но они всего лишь стремились угодить своему господину…. Их можно простить.

Я следила, как изменяется выражение лица Татхенгана. Едва заметное напряжение в мышцах выдало его. Так и есть! Он сам придумал такой рисунок. О какой ошибке могла идти речь, если он уверен в его совершенстве? Он намеревался поразить мое воображение – какой удар по самолюбию!

− Вы не против, если я немного подправлю? – продолжила я интриговать.

Мужчины молчали. Бедоносец ожидал, что скажет его господин, ну, а его господин, не найдя повода мне отказать, дал знать кивком головы, что я могу исправить ошибку.

Я взяла в руку нож для разрезания торта и аккуратно срезала одну из роз, находившуюся с моего края и положила её на чёрное посеребренное кокосовой стружкой брюхо паука. Затем щипцами осторожно вынула из его лап голубой шар и водрузила его в центре красного цветка. Получилась своеобразная композиция с глубоким смысловым значением.

− Что это значит? – глаза Татхенгана не по−доброму вспыхнули.

− Надеюсь, ты найдёшь отгадку.

− Георгий, выведи эту женщину отсюда! – сдерживая гнев, приказал он.

− Слушаюсь, мой господин!

Я не стала дожидаться, когда так называемый друг Татхенгана, вытолкает меня из комнаты, и сама направилась к двери. Бедоносец догнал меня уже в коридоре.

− Лануф, что это значит? – начал он приставать с вопросом и даже схватил за руку, вынуждая остановиться.

− Спроси у своего господина! Кажется, он хорошо меня понял.

− Вы разозлили его! Не боитесь мести?

− Мести? Разве он может придумать что−то, что ещё не придумало человечество на протяжении всего существования?

− Но зачем вы так?..− голос маршала дрогнул.

− Вам не понять, − тихо ответила я, освобождая руку. – Мы находимся в разных условиях существования, и нам никогда не влезть в шкуру другого человека, чтобы понять его сущность. И Татхенган, чтобы он там не возомнил о себе, не станет тем, кем задумал! Никогда!

Глава 10

Маршал не стал со мной спорить. Он довёл меня до места заточения. Перед тем, как войти я бросила взгляд на запирающееся устройство: на уровне груди висела маленькая неприметная коробочка. Чтобы закрыть дверь достаточно приложить к ней палец – дело в отпечатке. Преимущества такого устройства в том, что открыть дверь сможет лишь тот, кто её закрыл.

− Я тебя не закрываю, − сообщил маршал, − можешь ходить куда захочешь.

Я очень обрадовалась, что мне не придётся томиться в четырёх стенах.

− А не боитесь, что угоню звездолёт?

− Зачем вам лишние неприятности? При попытке угнать или уничтожить корабль, приобрести оружие, организовать заговор, свести счёты с жизнью или убить, вы на весь период заключения лишаетесь права распоряжаться собственной свободой, предоставленной вам в пределах корабля.

− Маршал, не подскажите, как мне побыстрее найти отсек личной гигиены?

− Направо вторая дверь, − ответил он, собираясь уходить.

− Спасибо, и ещё…− спохватилась я. − А если я случайно нанесу кому−нибудь телесные повреждения, например, зубы выбью – это будет считаться покушением на убийство?

− Вы хотите начать с меня? − встревожился Бедоносец.

− Нет, не беспокойтесь, я спрашиваю на тот случай, если кто−нибудь станет мне надоедать или подглядывать в душе.

− Мои парни не станут вам надоедать и зубы у них искусственные, просто так не выбьешь. Никто ни в чём без доказательств обвинять вас не станет.

− Считайте, что я предупредила.

− Приму к сведению.

Бедоносец ушёл.

Остаток дня я провела бесцельно слоняясь по лабиринтам коридоров. Я заходила во все комнаты и отсеки, неохраняемые солдатами. Пробовала заводить разговоры с членами экипажа, но они открыто игнорировали меня, занимаясь своими делами. Я поняла, что им приказано вести себя по отношению ко мне именно таким образом.

Я уже неплохо ориентировалась в извилистых коридорах и отсеках, но всё же, когда объявили отбой и дали предупреждение об отключении освещения через несколько минут, я растерялась. Мой номер «люкс» никак не желал оказаться на моём пути. С большей тревогой я вглядывалась в надписи и цифры на дверях, мучительно пытаясь найти нужную дверь.

Потом всё вокруг погрузилось в сумрак. Темнота была не полная, так как примерно через каждые десять метров тускло светили аварийные лампы. Стояла тишина. Даже звук шагов, благодаря особому покрытию полов исчезал, не долетая до моих ушей.

Сама того, не желая, я оказалась перед отсеком управления кораблем. Делать нечего – ведь зачем−то я здесь оказалась в такой час. Я толкнула дверь. Кресла пилотов были пусты. Корабль летел в режиме «автопилота». Отсек освещала единственная лампа, покрашенная в красный цвет, делая атмосферу отсека таинственно−сумрачной.

Исходя из данных приборов, мною было установлено, что цель полёта – Земля. Мы летели на огромной скорости, но странно было одно – за исключением десяти боевых кораблей, следующих за нами, вокруг не было ни одного намёка на астероиды или спутники. В эфире ни звука.

Я не верила, что такое возможно.

Пытаясь выяснить местонахождение боевой флотилии, я столкнулась с проблемой: незнание пароля. У меня было три попытки ввести пароль, после чего, если он неверный, а так, скорее всего, и получилось бы, сработает противоугонная система.

Угонять корабль не входило в мои планы. Глупо пытаться сбежать, не имея ни малейшего представления о том, где находишься. Единственное, чем я решила заняться – это поспать. Всё равно мне не найти свои апартаменты в ближайшее время. Приняв такое важное для физического тела решение, я забралась в кресло первого пилота, поджала под себя ноги и до устали в глазах смотрела на отбрасывающие блики экраны приборов, перемигивание лампочек на щите управления, на смотровое окно за которым была лишь беспросветная, бесконечная, беззвучная пустота.

Если бы не едва заметное жужжание двигателя, я решила бы, что мы не движемся. Просто остановились.

«Остановка навсегда…», − какие странные мысли иной раз приходят в голову. Они словно подводят черту, завершая какой−либо этап в жизни.

«Ставки сделаны, господа. Ставок больше нет…».

Мне остается лишь ждать, когда судьба вновь начнёт раскладывать свои карты и надеяться, что мне достанется не худшие из них. А пока приходится пользоваться тем, что есть.

Стоило закрыть глаза, как вспомнился Будущий Король. Такой забавный в роли Гебида. Несчастный мальчик…

Потом всплыли в памяти эпизоды боя на Плоскодонке. Интересно, а что произошло после того, как я была вынуждена войти на корабль? Что стало с людьми? Впрочем, Татхенган не сможет меня шантажировать ими: их судьбой, жизнью или смертью. Для меня эти люди не имеют значения. Я не успела сильно привязаться к ним. Симпатия к некоторым из них была, но не более того.

Остаётся Будущий Король. Только он моё слабое место и, думалось мне, что Татхенгану это известно. Рано или поздно он использует свой козырь. На его месте я поступила бы так же.

− Лануф, странно, что ты упускаешь случай угнать корабль, − в голосе Татхенгана, так неожиданно нарушившим тишину и мой покой, угрём скользнула ирония.

Я сделала вид, что сплю.

− Я бы мог разбудить тебя, если ты спишь, но не стану. Твой сон для меня дороже бодрствования. Пусть дар твой тоже спит, пока мы не окажемся на Земле. Только это невозможно твоя душа бунтует, − продолжал говорить султан. – Несчастная… Ты пытаешься нападать на паука, в сетях которого суждено было оказаться. Напрасно ты злишь его, надеясь, что он убьёт тебя раньше, чем проголодается. Этого не будет, тебе лучше принять свою судьбу. Смирись с неизбежностью.

− Уж, не от злости ли тебе не спится? – решилась спросить я.

Не услышав ответ, открыла глаза. Передо мной никого. Неужели мне померещилось? Неужели я заснула?

Оставалось лишь оглянуться назад. Да, только кресло, на котором я так удобно устроилась, словно повинуясь мыслям, резко крутанулось само. На меня в упор смотрели пара пронизывающих насквозь и кажущихся фиолетовыми, глаз Татхенгана.

Этот леденящий душу взгляд словно парализовал меня.

− Я знал, что ты не спишь, − тихо проговорил он, − ты похожа на розу, которая уколет в самый неподходящий момент.

− Чего тебе от меня надо? – мне с трудом удалось оторваться от его гипнотизирующего взгляда.

Я опустила глаза на сверкающие камни, украшавшие ворот его халата. Затем посмотрела на вход в отсек: Татхенган либо очень тихо вошёл, либо он смог оказаться здесь непосредственно, используя тайные силы или власть. Возможно, он обладает способностью к телепортации. Тогда это объясняет, как он смог проникнуть в мою комнату, но как потом дверь оказалась открытой? Может, маршал её не запирал вовсе? А может, дело в свойствах его одеяния? Мало ли что успели изобрести люди за то время, пока я нахожусь в плену?

Халат Татхенгана я решила взять на заметку. Если представится случай, я его похищу, а там посмотрю, в чём дело.

− Добровольно или нет, но ты будешь той тропинкой, которая приведёт меня к венцу Магистра Вселенной.

− Я это знаю, но в чём заключается твоя идея? Как ты собираешься склонить мнение жюри на свою сторону?

− Только глупец даёт оружие тому, кто может в него выстрелить.

− Но ведь тебе же хочется оказать на меня неизгладимое впечатление, не так ли? Ну, так порази моё воображение и насладись чувством превосходства, когда ещё тебе представится такой шанс.

Он засмеялся. Совсем не по злому, как я представила, даже, можно сказать, добродушно.

− Ты коварная женщина, Лануф. Пытаешься провоцировать. Не скажу, что я задумал. Уж лучше думай над этим вопросом, чем над другими.

− Да, ты не тот герой, который много болтает, прежде чем убить противника.

− Это обычная ошибка. Из−за неё часто погибает не тот, кто должен. К счастью, мне это не грозит.

− Так почему тебе не спится, Татхенган? – снова задала я первоначальный вопрос.

− Я бессмертный. Отсутствие сна – такова цена за вечную жизнь.

− Но это же очень тяжело…

− Ко всему привыкаешь со временем.

Татхенган ждал, когда я опять его о чём−нибудь спрошу. Почему−то сам он вопросов не задавал.

− Ты не против, если я переночую здесь? Не могу найти свой «люкс».

− Вряд ли ты здесь выспишься. Пойдём, я провожу тебя.

− Всё−таки ты боишься, что я угоню корабль! А я уж подумала, что это невозможно.

Татхенган ничего не ответил, лишь дотронулся до моего плеча, ненавязчиво намекая, что пора и честь знать. Я нехотя покинула кресло и направилась следом за ним.

Комната нашлась на удивление быстро.

− Ты ни разу не поинтересовалась о своём друге, почему? – спросил он, останавливаясь у двери.

Мне хотелось ответить его словами: только глупец даёт оружие тому, кто может в него выстрелить. Но это были лишь красивые слова. В действительности оружие уже находилось у того, кто может выстрелить. Мне же оставалось ждать, когда он нажмёт на курок. «Паучий сын» знал, как на меня надавить в случае необходимости. Так, что не зачем ему видеть моё беспокойство о так называемом Гебиде Раонде, тем самым, получая подтверждение о бреши в моей психологической «крепости».

− Я уверена, с ним всё в порядке, − равнодушно ответила я. – Надеюсь, наше свидание закончено?

Не дожидаясь ответа, я вошла в комнату. Дверь за мной тихо затворилась.

Вокруг царил инфракрасный полумрак. Горела единственная лампа, благодаря которой я не расшибла себе нос о мебель, появившуюся в комнате за время моего отсутствия: стол, стул, маленькая тумба и зеркало, занимающее полстены. На мгновение, увидев в нём неясное отражение, я вздрогнула, решив, что в комнате возник Татхенган. О, если бы я могла его никогда не видеть… К счастью, в нём отражалась лишь я.

Это была моя первая ночь на боевом корабле.

Утром, едва проснувшись, я решила навестить солдатскую столовую. Наскоро приведя себя в порядок, я вышла из комнаты. Где находиться нужное мне помещение, я узнала ещё вчера. И потому нашла его без труда. Народу там было море. Одни входили, другие выходили. Хорошо хоть они старались общаться знаками, а то здесь стоял бы такой гул, словно в растревоженном осином гнезде.

Меня никто не останавливал, ни о чём не спрашивал, будто и не замечали, всё как вчера. Да, только чувствовала я на себе пронизывающие, изучающие взгляды солдат − одинаково одетых и подстриженный бравых парней, будто только, что покинувших инкубатор.

Естественно, кто знает, когда они последний раз видели женщину? Даже, если и были на Плоскодонке женщины, то на такую ораву их явно не хватило. Что уж говорить об экипажах других кораблей.

В столовой народу было меньше. Кажется, я подошла к тому времени, когда солдатский утренник подходил к концу.

Повара, одетые в белое, стояли на раздаче и терпеливо выполняли свою работу. Часть из них то и дело перетаскивала с места на место котлы, приносили приборы, хлеб, специи.

Всюду слышался звон посуды и топот многочисленных ног.

Без всяких церемоний, я взяла поднос и положила на него всё, что мне понравилось. Я была очень голодна, чтобы толкаться в очередях и рыться в еде.

Потом я нашла свободное местечко за одним из общих столов, и с чувством, с толком, с расстановкой принялась за еду.

Я уже заканчивала второе, когда ко мне подошёл один из поваров и сообщил:

− Господин Татхенган просит вас после завтрака пройти в отсек управления.

− Э, да вы, оказывается, умеете говорить, − съязвила я. – А мне показалось, что вам отрезали языки, а потом заставили их съесть с картофельным гарниром.

На повара моя речь не произвела большого эффекта. Выслушав меня, он молча удалился. На лицах некоторых солдат появилась усмешка.

К сожалению, мой завтрак закончился быстрее, чем я планировала, а то бы я заставила поваров поволноваться. Кажется, они не понимали, как это можно пренебрегать приказами господина, и потому бросали в мою сторону недовольные недоумевающие взгляды, чем окончательно испортили мне аппетит.

На выходе из столовой меня посетила одна интересная мысль, которую я тут же поспешила выполнить. Я собиралась проникнуть в покои Татхенгана.

Сейчас был самый удобный случай, но разве я могла быть хоть в чём−то уверена? Так, что спешить не следовало.

Подходя к его покоям, я обратила внимание, что у дверей нет стражи, и она не закрыта на дактилозамок. Сквозь узкую щель внутрь проникали лучи света, частично рассеивая находящийся там мрак. В покоях полнейшая темнота. Скорее всего, это ловушка, и как бы мне не хотелось провести там обыск, я решила повременить с этим.

Только внимательный наблюдатель мог заметить в том, как я замедлила шаг перед покоями Татхенгана, что у меня на уме что−то противозаконное. Вздохнув, я направилась в отсек управления.

Там были только три пилота. Увидев меня, они засуетились, и стали закрывать журналы, переворачивать карты. Я сделала вид, что не заметила этого.

− Здравствуйте, господа, − поприветствовала я их, не рассчитывая на ответ. – Я тут с вашим господином поспорила кое о чём: я утверждаю, что до Земли нам лететь минимум полгода, а он говорит, что это не так и попросил меня уточнить у вас. Видите ли, если он скажет, я ему всё равно не поверю.

Говоря это, я с самым равнодушным видом прошлась по отсеку. Врала я так убедительно, что пилоты вопросительно переглянулись. Они оказались в замешательстве: если Татхенган действительно отправил меня за информацией, то я должна её получить, иначе, им не поздоровится, но не поздоровится и в том случае, если я обвела их вокруг пальца.

− Вижу, вы не хотите отвечать, – я изобразила огорчение, − схожу пожалуюсь Татхенгану.

Я направилась к выходу, нарочно медленным шагом, давая пилотам время подумать.

− Постойте минутку! – окликнул меня один из них.

Я обрадовалась. Уловка сработала!

− Да, слушаю вас, – голос мой был бесстрастным.

− Через две недели мы будем на Земле.

− Что? – эта новость обескуражила меня. − Так быстро? Не может быть! Мы же в Третьей галактике…

− Нет, мы в Чёрной Дыре…

Я заметила, как приятели пилота, сообщившего мне такую невероятную новость, наградили его негодующими взглядами. Кажется, он сболтнул лишнего. Что ж это его проблема.

Тут взглянув в смотровое окно, я увидела проплывающие мимо цинковые ящики. Мне стало интересно. Я подошла ближе. Свет прожекторов скользил по их гладкой поверхности, а датчики фиксировали расстояние.

− Что это? Гробы?

Глаза пилотов подтверждали, что я не ошиблась. И ещё… они очень хотели, чтобы я убралась отсюда. Но я решила не доставить им такого удовольствия.

− Вы понимаете, что будет с вами, если Татхенган узнает, что вы со мной не только разговаривали, но и выдали секретную информацию? – мне незачем было смотреть на их лица, чтобы иметь представление какое воздействие оказали мои слова. Я смотрела на увеличивающее количество гробов, проплывающих за окном. – И убить меня вы не можете… Может, договоримся?

Я повернулась к несчастной троице.

− И вы обещаете, что он ничего не узнает? – спросил один из пилотов.

− Только в том случае, если вы расскажите мне всё, что я хочу знать.

− Похоже, у нас нет выбора, − согласился самый старший из них. – Да, нас предупредили, что вы очень хитрая женщина.

− Ну, и я обычно достигаю своих целей любыми путями. Может, начнём?

Я была королевой ситуации! И они это хорошо понимали.

− Да, вы расслабьтесь, – демонстрируя полнейшее спокойствие, я села в кресло и задала первый вопрос: – Расскажите−ка поподробнее, где мы находимся?

Рассказ начал главный из этой троицы. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на его бледное лицо – это шрам, идущий от левой ноздри до подбородка. Серые густые брови нависали над глубоко посаженными печальными глазами. Две широкие морщинки, словно дорожные колеи рассекали переносицу. Лоб был широкий и гладкий, а волосы скрывались под синей пилоткой.

Этот пилот не очень−то расстроился, поняв, что придётся поневоле поведать мне то, что я хочу узнать. Насколько я могла судить, этот человек врать не станет и сложившееся положение воспринимает как самое серьёзное.

Прежде чем начать он велел чернобородому молодцу смотреть в дверной глазок, чтобы вовремя предупредить о том, кто сюда направиться.

В свою очередь я сказала, что это благоразумно с его стороны, и пообещала в случае чего спрятаться.

Другой пилот предпочёл воздержаться от какого−либо вмешательства в наш разговор. Он молча бросал на всех обеспокоенные взгляды, отчего его правый глаз нервно подергивался.

− Мы находимся внутри Чёрной Дыры. Здесь совершенно по−другому действуют некоторые законы физики – особенно в области сохранения энергии, образования полей, изменяются соотношения сил и так далее. Многое кажется невероятным, – пилот со шрамом решительно сел в кресло напротив компьютера и защёлкал клавишами. − Смотрите, − я подошла к нему, − повсюду в космосе разбросаны Чёрные Дыры. Казалось бы, несложно определить их протяженность, масштабы. Они как пылесосы втягивают в себя всё, что попадёт в зону их притяжения: астероиды, корабли, людей, плазму взорванных планет. Люди научились обходить эти ловушки, но они не знают, что это особый мир, он находиться внутри обычного в нашем понимании космоса. Мы пока сами не совсем понимаем, как они существуют и какими законами управляются. Это как два параллельных мира. Вы меня понимаете?

Я кивнула. На экране появилась примерная схема космоса Чёрных Дыр.

− Это карта Внутреннего Космоса, мы его обычно так называем. Чёрные Дыры – это выход во внешнее пространство.

− То есть, – прервала я, − если как следует во всём разобраться, то вполне можно сокращать время полёта путем проникновения в одну Чёрную Дыру и выпрыгивании обратно где−то с другой стороны галактики?

− Да, примерно так. Было бы всё просто, если бы пространство Внутреннего Космоса было свободно, но в нём море всяких препятствий. Сейчас мы пролетали кладбище. Эти гробы прибыли сюда из Внешнего Космоса, благодаря привычке космонавтов отправлять умерших в вечное плавание. Кроме гробов здесь попадаются устаревшие модели разведывательных и транспортных судов, а также масса роботов. Проще говоря, это большая космическая свалка.

− А Плоскодонки − они тоже здесь есть?

− Да, на них господин Татхенган устраивает посадочные станции.

− А откуда у него столько людей?

− Лично меня он спас много лет назад от гибели, когда спасательный катер, на котором я спасался от пиратов, оказался в недрах Чёрной Дыры. Многие завербованы.

− Как назывался ваш корабль?

− «Элизабет», − с горечью произнёс пилот.

− Помню – это случилось в 3312 году – одна из самых загадочных катастроф. Неужели только вы спаслись?

− Нет, почти все. Корабль подорвался на мине и за считанные минуты стал неуправляемым. Нам повезло добраться до спасательных катеров.

− Но это же было более ста лет назад. Здесь время отсутствует?

− Да, что−то в этом роде.

− И вы ни разу не хотели вернуться на родину? – не понимала я, как можно жить под постоянной властью. Неужели у них у всех атрофировалось чувство свободы?

− А зачем? Разве нас там ждут? Мы никто.

− Я не смогла бы выдержать такой жизни.

− Люди вполне довольны. Не умирают, не рождаются.

− Не рождаются? Как это? Что совсем?

− Законы Внешнего Космоса здесь не властны.

− У вас не было случаев самоубийств? – удивилась я. – Может мне только так кажется, но можно сойти с ума от такой вечной скуки.

− Я имел в виду естественную смерть. Не станете же вы спорить, что самоубийство – противоестественно.

− Значит, не всё благополучно в «Датском Королевстве», − заключила я.

− Нет ничего идеального, особенно там, где царит хаос.

− Ваша, правда. А теперь объясните, как можно выйти во Внешний Космос?

− Вы собираетесь сбежать? – улыбнулся пилот, пробуравив меня глазами.

− Разве это неестественно – желать свободы? – в моей душе вспыхнула искорка гнева. «Пусть только попробует мне ничего не объяснить! – подумала я, − Я переверну здесь всё вверх дном!».

Пилот не решился испытывать судьбу.

− Один корабль не сможет совершить прыжок. За несколько дней до него необходимо произвести стыковку всех кораблей флота с ведущим, то есть нашим. Тогда при переходе на автономный режим происходит образование такого поля вокруг кораблей, которое образует выталкивающую силу. Но это на словах всё просто. На самом деле необходимо постоянно следить за всем этим процессом: за скоростью, за силами, дифференциацией полей…

Пилот рассказывал, а я всё больше понимала, что путаюсь в его определениях, теориях, но одно мне становилось ясно – на одном корабле прыжок не совершить.

− Теперь вы знаете, что не сможете сбежать – закончил пилот. – Это не под силу одному человеку.

− Это мы ещё посмотрим! – я не хотела позволить отчаянию, пустить корни в моей душе.

Тут молодец, который следил за нашим спокойствием, резко повернулся к нам и шёпотом сообщил: «Господин Татхенган!».

Нас всех словно током ударило. Я едва не забыла, что собиралась сделать в подобном случае.

− Скорее подставь кресло! – велела я, прячась под столом.

Пилот оказался расторопным. Когда Татхенган вошёл, все занимались своими делами, так что с первого взгляда он вряд ли мог заподозрить неладное.

− Сюда женщина не заходила? – поинтересовался он.

− Да, заходила, – ответил тот, кто мне рассказывал про Внутренний Космос.

Я нервно съежилась от его слов. Мне ужасно захотелось его убить. Но едва он продолжил, как это желание испарилось.

− Она искала вас.

− Ни о чем не спрашивала?

− Нет. Заглянула на секунду и ушла.

На этот раз на Татхенгане была сиреневая со стразами рубаха, темно−зелёные брюки и лакированные туфли. Мне было страшновато украдкой осматривать его из укрытия, даже дышать я старалась через раз. Хотелось одного: чтобы он скорее ушёл.

− Хорошо, о любом её появлении здесь, сообщайте немедленно.

− Так точно! – отдали пилоты честь.

Татхенган кивнул и вышел.

Я облегчённо вздохнула и начала вылезать из−под стола.

Молодец, предупредивший нас, тут же занял свою позицию.

− У вас есть ещё вопросы? – спросил старший пилот.

− Пока нет, но, если возникнут, вы о них узнаете первым. Я ухожу. Надеюсь, вы не забудете о нашем договоре? – я направилась к выходу.

− Будьте спокойны!

− Чего и вам желаю.

В коридоре никого не было. Мне повезло спокойно дойти до своей комнаты. какое−то время я стояла перед дверью, тупо соображая, как же я вчера не смогла её найти. Не иначе как кому−то это было нужно. Но зачем? Скорее всего, это была очередная проверка − ловушка, и насколько я понимала, мне удалось её избежать. Если бы ловушка захлопнулась, я бы сейчас не разгуливала здесь.

Потом я полдня провалялась в кровати. Голова была заполнена мыслями. Мозг тщательно анализировал полученную информацию, и выводы, сделанные им, были неутешительные.

В этот день и последующие Татхенган не беспокоил меня. Маршал тоже не попадался на глаза.

Со своей стороны, я всячески старалась избегать их компании.

Так продолжалось чуть больше недели. Весь этот период нельзя было назвать иначе, как затишьем перед бурей.

И буря случилась.

В тот злосчастный день кто−то настойчиво постучал в дверь. Я открыла. На пороге стоял один из пилотов, тот, что при нашей первой встрече не произнёс ни слова. Как тогда, так и сейчас он выглядел встревожено.

С той встречи в отсеке управления я больше не появлялась, и случайно встречаясь в коридоре с пилотами, делала вид, что их не знаю. Всё что мне было нужно, я уже знала.

Естественно появление одного из них удивило меня, а его нескрываемое беспокойство передалось и мне.

− Слушаю, вас, − спокойно произнесла я.

− Мне нужно срочно с вами поговорить, − сказал он полушёпотом, и словно боясь, что его услышат, огляделся.

− Говорите, − мне совсем не хотелось пускать его к себе.

− Нас не должны увидеть вместе, можно войти?

Я нехотя впустила незваного гостя.

Человек прошёлся до иллюминатора, остановился и трагическим голосом заявил:

− Мы пропали! Татхенган всё знает!

− Кто это мы?

− Я, сержант Донг, лейтенант Михаэль и вы.

− Не понимаю, о чем вы говорите?

Почему−то я почувствовала в себе необычное спокойствие. Да и чего мне бояться? Новость, конечно, неприятная, но слово−то я сдержала. И если среди пилотов обнаружился предатель, то я−то тут причем?

− Ну, как же ведь вы сами… − его голос готов был сорваться на крик. Кажется, у парня начиналась истерика.

− Что я?

− Ну, ведь вы приходили в отсек управления и заставили сержанта отвечать на ваши вопросы.

«Зачем он мне это говорит?», − задалась я вопросом.

− Ты что−то напутал. Если сержант нарушил приказ, он должен бояться за свою шкуру. Чего тогда ты забегал? Метишь занять его место?

Пилот от негодования забыл, что хотел сказать, он так и застыл с открытым ртом.

− Неужели ты, думаешь, что сможешь подвести своего начальника под трибунал? Разве не ты согласился ради ночи любви дать мне информацию?

− Это ложь!

− Ну, конечно, − усмехнулась я, разводя руками, – ведь свидетелей не было.

Парень распсиховался не на шутку.

− И чего ты взбеленился? – продолжала я, как ни в чем не бывало. – Мне не было смысла говорить обо всём твоему господину, стены тоже не могли нас предать, остаешься только ты.

− Я не делал этого!

− А чего ты так орешь? Хочешь, чтобы нас услышали и явились сюда? − я продолжала стоять у двери, скрестив руки. – Ведь тогда все поймут о нашей связи.

− Лгунья! – он стал медленно подходить.

− Считай, что между нами всё кончено! Убирайся отсюда! Вон!

− Я тебя убью, стерва! – прошипел парень и бросился на меня.

Я не ожидала подобной реакции и была не готова дать отпор. За что и поплатилась: огромный кулак опустился на мою голову. Я не успела даже испугаться, как−то сразу обмякла и рухнула на пол, потеряв сознание.

***

Глава 11

− Лануф, очнитесь! – кто−то бил меня по щекам, приводя в чувство. Голова моя вертелась по подушке из стороны в сторону. – Лануф!

Голос был знакомым, но, только открыв глаза, я поняла, что это маршал «колдует» надо мной. Рядом стоял Татхенган.

− Как она? – тихо спросил «паучий сын».

− Жить будет, но мигрень замучает.

− Мигрень? – выдавила я удивлённо и потянулась к голове.

− Со временем пройдёт, − успокоил меня маршал, заметив, что я нащупала на голове отменную шишку. – Подняться сможешь?

Я обратила внимание, что всё время пока пребывала в бессознательном состоянии, тело моё почивало на кровати.

Когда я села, Бедоносец продолжил допрос:

− Не тошнит? Искры перед глазами? Или темнеет?

− Вы оказывается военный врач, а то я думала всего лишь психоаналитик.

− С этой дамочкой всё в порядке, – посмеиваясь произнёс маршал. – Колючки на языке уж точно не обломались.

Я не ответила на его колкость. Татхенган понял, что я хотела бы знать, что здесь произошло, и каким ветром их занесло в мои покои. Ничего не говоря, он подошёл к столику и отодрал от него резную планку, проходящую по переднему краю. На внутренней стороне была приклеена небольшая металлическая пластинка.

«Подслушивающее устройство!», − догадалась я, но ничем не выдала своих чувств. Лишь мысленно поблагодарила Бога за то, что я не имею привычки разговаривать сама с собой.

− Лануф, ты готова дать показания на суде трибунала?

Я кивнула. Что мне ещё оставалось? Не могла же я отказаться от своих слов. Это не в моих правилах.

− Суд состоится вечером. За тобой зайдут. А до этого без необходимости не покидай свою комнату.

Маршал пожелал мне больше не попадать в такие ситуации и вышел. Татхенган задержался на минуту, но только для того, чтобы ещё раз поинтересоваться моим самочувствием.

− Я в порядке, − холодно ответила я, − как сказал твой друг, кроме мигрени мне ничего не грозит.

− Надеюсь, это так.

Он вышел, унося с собой подслушивающее устройство.

Ближе к обеду началось событие, которого я ждала – стыковка. Корабль заметно толкало из стороны в сторону. Мимо иллюминатора совсем близко стал пролетать боевой корабль и замер на полпути. Хорошенько присмотревшись, я могла прочесть его название, выделявшееся среди прочих броских и не совсем приличных фраз, необычайной яркостью: «Неоновый Феникс». Намёк на что−то газовое, прозрачное, легендарное и в то же время удивительно живучее. Говорят же: «Как вы судно назовёте, так оно и поплывет».

Мысленно я пыталась представить, как выглядит пристыкованная, корабль к кораблю, флотилия. На данном корабле, как я уже знала, имелось три стыковочных пункта: два сбоку, а один снизу − аварийный, которым пользовались лишь при абордаже. Всё это я выяснила из соответствующих инструкций.

Следовательно, схематически пристыкованные корабли будут представлять собой линию из одиннадцати кораблей. Впечатляющее должно быть зрелище на пути, которого, по всей видимости, не предвидится ни одного стоящего внимания препятствия.

Одна из причин, по которой я так ждала этого события – это Будущий Король. Я была уверена, что он находится в одном из кораблей. Несмотря на слова маршала, я собиралась отправиться на поиски мальчика. Днём я этого сделать не могла, оставалось дождаться, когда все уснут.

Вечером за мной явились два солдата, и я вынуждена была в сопровождении военного эскорта, отправиться в зал военного суда. Об ужине можно было забыть.

Зал располагался на одном из пристыкованных кораблей. Представлял собой просторное помещение с небольшой ареной посередине и ложами вокруг − что−то среднее между древнегреческим театром и цирком. Справа на арене стоял массивный покрытый зелёным сукном стол, и четыре, похожих на троны, кресла.

Пол арены украшала семиконечная белая на синем фоне звезда. В центре звезды на скамье сидели три знакомых мне человека. Все они были прицеплены наручниками к ножкам скамьи.

Меня усадили в переднем ряду за спинами этих людей. Кроме меня здесь уже было человек пятьдесят, но люди всё подходили, заполняя зал гулом человеческих голосов. Вскоре народу было столько, что негде стало ступить. Не заставили себя ждать и так называемые судьи: Татхенган, маршал и ещё двое. Едва они появились, как всё встали, разом прекратив разговаривать.

Судьи прошли к арене, заняв свои места за столом. Татхенган объявил заседание открытым и велел присутсвующим садиться, сам же продолжал стоять.

Все как один послушно выполнили его волю.

Обзор для меня был великолепный. Судьи и Татхенган, роль которого как вскоре выяснилось, сводилась к обвинению, были в строгой темно−синей военной форме. Даже маршал изменил своей привычке – не взял с собой шинель (возможно, потому что в помещении было слишком тепло).

− Снимите с них наручники, − приказал Татхенган.

Когда наручники были сняты, он начал процесс.

− Военный трибунал в составе: обвинителя − Татхенгана−Мегрике Дордодотернзис, – на последнем слове я усмехнулась, − редко, кто осмеливается присоединить к своему имени название планеты, считавшейся запретной для посещения туристами. Интересно, что заставило «паучьего сына» покинуть ее? Или действительно дело в проекте Магистра Вселенной?

Назвав себя, Татхенган продолжил:

− Главного военного судьи, командира боевого корабля «Неоновый Феникс» − Жостен До, − названный человек встал, чтобы все имели честь лицезреть его персону, и опустился обратно.

− Его помощника – исполнителя Бендиса Кюрин, офицера с «Белладонны», − офицер в точности повторил действия Главного судьи. – Маршал «Георгий Победоносец» − Лайн Зенг будет следить за соблюдением Кодекса Военных Космических Сил, а также иных процессуальных норм.

«Слова, одни только слова! − усмехнулась я, – здорово придумано. Сплошной фарс, показуха! Лишь для того, чтобы другим была наука наперёд».

Маршал не посчитал нужным встать. Он показался мне каким−то отстраненным, задумчивым. Его занимало совсем не то, что разыгрывалось перед всеми.

Его имя я слышала впервые. Лайн Зенг − это имя состояло из названий двух планет: Лайн – на одном из наречий означает – «без солнца» и Зенг – на зенгийском языке – «странник». Получается: странник без солнца. Возможно, его родители оказались жителями этих планет, и чтобы не ссориться, подарили ему двойное планетарное гражданство. Это распространенный способ давать такие имена детям.

− Представьтесь судье, − велел Татхенган, обращаясь к обвиняемым.

Первым встал старший пилот:

− Я, сержант второй степени ВКС – Донг Олоэн Крид. Родился 3288 году, на планете ИХС – 1 – искусственном холодном спутнике первого уровня. На военной службе с 3326 года.

Представившись, Донг сел, предоставив возможность рассказать немного о себе лейтенанту.

− Меня зовут Михаэль Канпода. Лейтенант. Родился в 3322 году на Васпи. Служу в ВКС с 3360 года.

Последним представился настоящий виновник процесса:

− Меня зовут Хангс Рачистер, – он говорил не совсем уверенно по сравнению с товарищами по несчастью. Чувствовалась в нём внутренняя нервозность. – Лейтенант. Родился на Большой Луне – 2 в 3420 году. Служу в ВКС с 3438 года.

Парень сел, а Татхенган продолжил:

− Вы обвиняетесь в неисполнении приказа, данного мной – адмиралом ВКС. В процессе суда нам предстоит установить степень вины каждого и в соответствии с этим применить необходимые меры наказания во избежание дальнейших военных преступлений.

Тут слово взял судья, а обвинитель занял своё место.

− Суд располагает следующими документами: рапорт лейтенанта Хангса Рачистера…

На столе перед ним находилась объёмная тетрадь в красной обложке, похожая на судовой журнал. Судья открыл нужную страницу и зачитал:

− Шестого июня 3452 года сержант Донг и лейтенант Михаэль в двенадцать часов сорок пять минут вели длительную беседу с женщиной, имя которой ему незнакомо, тем самым, нарушив приказ адмирала о запрете с ней разговаривать. Они рассекретили ей местонахождение кораблей и ознакомили с особенностями движения в безвоздушном пространстве Внутреннего Космоса. Рапорт составлен в два часа тридцать минут этого же дня и доведён до сведения адмирала.

В зале пробежала волна возмущения. Солдаты перешептывались и кидали на обвиняемых неодобрительные взгляды.

«Предатель! – мысленно негодовала я. − Значит, Татхенган всё знал в тот же день! Он ждал удобного случая прищучить меня, но, чтобы он от этого выиграл?» Я не понимала его логики.

− Лейтенант Хангс, признаёте ли вы, что рапорт был написан вами без принуждения со стороны сослуживцев, и вы находились в здравом уме и трезвой память? Поклянитесь в этом на Кодексе ВКС.

Помощник – исполнитель подкатил к нему круглый столик на одной ножке, на котором, занимая большую его часть, лежала толстенная книга в золочёном переплёте, украшенная драгоценными камнями.

Хангс поднялся, накрыл правой ладонью название книги и громко уверенно произнёс:

− Клянусь!

− Клянетесь ли вы говорить только правду и всячески способствовать восстановлению истины?

− Клянусь!

− Садитесь, лейтенант Хангс. Сержант Донг, что вы можете сказать в своё оправдание?

Донг встал, положил руку на книгу, и произнёс:

− Клянусь говорить только правду и всячески способствовать установлению истины! – он опустил руку и продолжил по сути вопроса: – Рапорт Хангса – ложь! Ничего подобного не происходило ни в указанное время, ни в какое−либо ещё. Женщина, имя которой я тоже не знаю, заходила к нам, разыскивая господина Татхенгана. Вскоре после неё пришёл адмирал, и я ему об этом лично доложил. У меня нет повода, не выполнять приказы. Я всё сказал.

− Хорошо, − молвил судья. – Теперь мы послушаем лейтенанта Михаэля.

Лейтенант точь−в−точь, как сержант повторил клятву, и сказал в своё оправдание едва ли больше десяти слов:

− Хангс всё выдумал, я полностью поддерживаю сержанта.

Слово взял Татхенган. Он принялся ходить по арене, заложив руки за спину, как заправский обвинитель.

− Хангс, ты в личной беседе заверил, что пока Донг рассказывал наши тайны женщине, лейтенант Михаэль следил в глазок за теми, кто появлялся в коридоре, так ли это?

− Да, − ответил Хангс, беспокойным взглядом следя за ним.

− И что произошло, когда он увидел меня?

− Михаэль сказал: «Татхенган идёт!», женщина спряталась под столом и велела сержанту подставить кресло так, чтобы её не было видно. Вы её не заметили.

Татхенган повернулся ко мне и пронзил, словно шпагой, своим пытливым взглядом. Я делала вид, что меня совершенно не волнует происходящее. И, похоже, ему пришла мысль развеять мою скуку.

− Разрешаю допросить свидетельницу, − обратился он к судье, который только и ждал, когда ему позволят выбить из меня показания.

− Назовите себя, − велел судья.

Я встала. В зале установилась удивительная тишина.

Все ждали, когда я начну говорить. Кое−кто даже вооружился «чтотамами» − микроблокнотами, чтобы записать моё имя. Возможно, когда−нибудь с кем−нибудь из них меня сведёт судьба, но на большее они вряд ли смогут рассчитывать.

Мои телохранители, находящиеся по обе стороны от меня, тоже встали. Их вооруженные до зубов фигуры, безмолвно говорили всем, что приближаться ко мне опасно для жизни. Меня же в них больше всего привлекали «Беллы», беззаботно висевшие в кобурах за спинами, чуть меньше – ручные ядерные гранаты на груди.

Чего греха таить меня так и подмывало совершить какую−нибудь глупость. Можно только представить, чтобы я тут натворила. Но вместо этого я в упор посмотрела на судью и нехотя сказала:

− Меня зовут Лануф Ричард−Анна. Своё семейное и материальное положение я раскрывать, не намерена. Задавайте вопросы по существу дела.

− Суд меньше всего интересует ваше положение в обществе, нам важно знать, настроены вы помогать в установлении истины или нет?

− Вы хотите, чтобы я поклялась говорить правду и только правду? – по глазам судьи было ясно, что именно это он от меня ждёт. – Нет проблем! Катите столик сюда, и я дам вам любую клятву.

Судейский исполнитель оказался очень расторопным. Едва я закончила говорить, как уже могла клясться на священной для каждого космического солдата книге.

− Клянусь, говорить правду и ничего кроме правды, − моя рука коснулась золочёной обложки. Лично для меня эта клятва абсолютно ничего не значила. Я собиралась врать, если будет необходимо. Из свидетеля меня могут запросто понизить до обвиняемого, так что от моих слов во многом зависела целостность моей шкуры, рисковать которой без толку я не собиралась.

− Теперь поведайте нам, что вы делали в отсеке управления шестого июня в двенадцать сорок пять.

− Почему в отсеке? Я была в столовой, и многие меня там видели.

−У нас есть показания поваров. По их словам, вы были в столовой до половины первого, − сообщил Татхенган.

− Ну, не знаю, может, я потом заходила в дамскую комнату.

− Ладно, зайдём с другой стороны, – предложил судья. – Что вас связывает с Хангсом: дружба или нечто большее?

− Да, ничто нас не связывает! − вскричал, вскакивая Хангс.

− Успокойтесь, обвиняемый, иначе нам придётся надеть на вас наручники.

Хангс бросил на меня злобный взгляд и сел.

− Нечто большее, – изображая смущение, вымолвила я.

− Когда это началось?

− Не знаю точно, примерно в начале месяца.

− Кто первым проявил инициативу?

− Не помню – это как−то спонтанно получилось. Любовь с первого взгляда. У вас такое бывало?

Вопрос поставил судью в тупик, а я, воспользовавшись моментом, стала рассказывать, как мы якобы познакомились.

− Скорее всего, во всём я виновата. Я как−то вошла в отсек управления, а он там один. Я ведь не знала, что разговаривать со мной запрещено и стала приставать с вопросами о его жизни. Сама не помню, как это получилось, но через несколько минут мы были в объятиях друг друга.

− Достаточно, свидетель, достаточно. Можете упустить подробности, − судья поспешил сменить тему. – Поведайте нам, о чём рассказывал вам Хангс?

− Она всё врёт! – раздался крик со скамьи обвиняемых. Исполнитель тут же пристегнул Хангса наручниками к ножке скамьи. Теперь он не мог повернуться в мою сторону, тогда как другие двое не сводили с меня недоумевающих взглядов.

Судья проигнорировал вопли Хангса и вновь обратился ко мне:

− Я повторяю свою просьбу. Расскажите, что вы узнали у Хангса из того, что не относится к нему лично?

− Он рассказал о том, что корабли находятся внутри Чёрной Дыры, так называемом Внутренним Космосе и о том, как из неё совершается прыжок во внешнее пространство. И кое−какие законы распределения сил и энергий. Всего и не вспомнить.

− Вы собирали информацию, чтобы совершить побег? – вкрадчиво поинтересовался маршал.

− Это не относится к делу, − грубо ответила я.

Тут вмешался судья:

− Вам необходимо ответить. Суду нужно знать степень значимости для вас полученных сведений, для установления вины обвиняемого.

Мне хотелось испепелить всех взглядом, но я собралась с мыслями и холодно произнесла:

− Да, собиралась! Но можете спать спокойно, мне одной совершить побег невозможно. Есть ещё вопросы?

− Садитесь, – велел судья. – У Суда имеются сведения, подтверждающие ваши показания. В вашей комнате в помощь следствию было установлено записывающее устройство. И вот, что оно записало.

Тут же по залу пронеслось шипение, словно разбудили клубок спящих змей, затем щелчок и присутствующие ясно услышали звук открываемой двери, усиленный в несколько раз. Далее слово в слово мой разговор с Хангсом. Но меня больше заинтересовало то, что случилось, когда моё бесчувственное тело сползло на пол. Сразу после этого в комнату вбежали несколько человек, выволокли стонущего от нескольких ударов в живот Хангса, и послышался голос Татхенгана:

− Как она? Жить будет?

И тут вновь щелчок и в зале повисла гнетущая тишина.

− Лейтенант Хангс, − нарушил молчание судья, − расскажите для чего вы пошли в комнату свидетельницы?

Хангс не мог встать и потому ответил сидя:

− Я хотел, чтобы она подтвердила то, что записано в моём рапорте.

− Значит, вы знали, что в её комнате есть записывающее устройство?

− Да.

− От кого вам это стало известно?

Хангс покосился на Татхенгана и ничего не ответил.

− Это был мой план вывести нарушителей на чистую воду, − заверил Татхенган. – Не думал я, что всё так обернётся. Из вас двоих кто−то умело лжёт, − и он уставился на меня. – Кстати, Лануф, ты знала, что тебя прослушивают?

− Нет, − я опять встала. Телохранители тоже поднялись.

− Но подозревала?

− Ты поинтереснее вопросы придумать не можешь? – меня так и тянуло его уязвить.

− Ответь, пожалуйста, − само спокойствие и любезность!

− А ты на моём месте не подозревал бы подвоха?

− Значит, ты успела бы всё выдумать про любовную связь?

− Я ничего не выдумывала! Спроси лучше у него, почему, если я сидела под столом, когда ты вошёл в отсек, он ничего не сказал тебе? Неужели у солдат под командованием адмирала ВКС Татхенгана−Мегрике Дордодотернзис трусливые сердца?

Тишина стала просто взрывоопасной. Не дожидаясь следующих провокационных вопросов, я вернулась на своё место с твёрдым намерением ни на что больше не отвечать.

− Это серьёзное обвинение, Лануф, − сурово произнёс маршал. − Страх − естественная реакция любого организма на раздражители опасные для жизни, но в данном случае молчание Хангса должно расцениваться, как умышленное преступление, призванное очернить сослуживцев и дать возможность подняться путем интриг по служебной лестнице. В данном случае Суд вправе применить голосование.

− Перед голосованием, − продолжил судья, − обвиняемые имеют право сказать последнее слово. Сержант Донг хотите ли вы воспользоваться своим правом?

Сержант кивнул и поднялся со скамьи.

− Более ста лет я служу под командованием адмирала Татхенгана − Мегрике Дордодотернзис. Он спас меня и многих моих товарищей при крушении «Элизабет». Более ста лет я служу ему верой и правдой. И никогда даже в мыслях я не хотел быть неблагодарным. За время службы появилось много людей, которым я перешёл дорогу, и они будут рады избавиться от меня. К делу, которое расследует Суд, я не имею никакого отношения. Считаю себя невиновным, но, если Суд решит, что это не так – я достойно приму назначенное им наказание.

− Браво, сержант, Донг! – кто−то выкрикнул из зала и захлопал в ладоши. − Солдат, что надо! Донг невиновен! Казнить Хангса!

Другие солдаты, считающие Донга невиновным, тоже стали хлопать в ладоши и кричать «Донг невиновен! Донг невиновен!»

− Кто считает, что сержант Донг виновен поднимите руки, – велел судья.

Все притихли и стали вертеть головами, желая увидеть того, кто поднимет руки. Таких не оказалось.

− Теперь слово предоставляется лейтенанту Михаэлю.

Лейтенант поднялся, обвёл взглядом военный трибунал и начал свою речь:

− Я служу на этом корабле гораздо меньше сержанта Донга, но всегда точно выполнял приказы и инструкции. Считаю, себя невиновным и верю, что Суд вынесет правильное решение. Моя жизнь мне не принадлежит.

− Михаэль невиновен! – грянула публика. – Невиновен!

− Кто возражает, прошу поднять руки, − произнёс судья в микрофон, стараясь перекричать шум в зале.

Таких тоже не было.

Публичное единство мнений поразило меня. Я тоже хотела вскочить с места и орать до хрипоты: «Невиновен! Невиновен! Невиновен!». Лишь усилием воли я заставила себя демонстрировать холодное равнодушие. Мой взгляд то и дело останавливался на злополучной троице. Двое из них вели себя спокойно, даже улыбались, помахивая приятелям. Хангс уже понимал, что проиграл. Но он не терял достоинства и был подозрительно тих.

− Тише, тише, − судья поднял руку и, дождавшись, когда все успокоятся, продолжил: – Хангс, теперь ваше время говорить.

− Велите, снять наручники, − попросил Хангс.

− Снимите наручники, – разрешил судья помощнику.

Потирая руки, Хангс поднялся.

− Сегодня здесь решается моя судьба. Сейчас я сам не могу сказать, почему промолчал тогда. Но ничего уже не изменить. Несложно поддаться обману красивой женщины, но я это говорю не о себе, а о вас, − голос его с каждым словом становился жестче и увереннее. – Это она ввела вас всех в заблуждение. Она лжёт, даже положа руку на Кодекс Воина! Но вы видите и слышите только то, что хотите видеть и слышать! Я невиновен! Я никого не предал, и не желал очернить, просто я выполнил приказ, к сожалению, не в то время.

Хангс ни разу не повернулся в мою сторону, он смотрел на блюстителей закона и всё ещё пытался склонить их на свою сторону.

− Я горжусь, что мне довелось служить здесь. Прошу заранее прощение, но поймите, у меня нет выбора…

И тут я заметила, что происходит что−то странное. На лице судьи появилось изумление, словно ему показали нечто необычное. Он даже привстал. Что было с остальными, я не успела заметить, так как увидела, что Хангс поворачивается в мою сторону, а в руке у него застыл «Универс». За долю секунды я оценила обстановку: чёрное зияющее дуло смотрело на меня, и я не сомневалась, что сейчас оружие выстрелит.

Один из телохранителей попытался встать между нами, когда грянул выстрел. Его тело остановило пулю, но потом оно стало кусками падать на пол. Я же инстинктивно выхватила у распадающегося на части тела «Беллу» и, не целясь, дала очередь по обвиняемому.

Второго выстрела от него не последовало. Хангс был жив, но обездвижен. Позади него пострадало ещё несколько человек. «Пчелы Беллы» сделали свою работу.

Никто не ожидал такого поворота событий. Первым пришёл в себя Татхенган. Он тут же велел отнять у меня оружие и увести из зала суда. Я была не против. Это массовое мероприятие мне уже порядком надоело.

Телохранитель проводил меня до комнаты и остался у двери охранять.

Когда я увидела себя в зеркале, то ужаснулась. Вся в крови. Словно это не того беднягу разорвало, а меня. Мне необходимо было смыть с себя всё это. Я решительно направилась в помещение «личной гигиены», и, слава богу, охранник не сделал ни единой попытки меня остановить. Я находилась в таком взвинченном состоянии, что, пожалуй, убила бы любого, кто помешал бы мне добраться до воды.

Пока одежда моя отстирывалась, потом сохла и отутюживалась в прачечной, я наслаждалась ощущением чистоты своего тела в сауне.

Вновь и вновь перед глазами вставал Хангс с «Универсом» в руке и звучали его последние слова: «…у меня нет выбора…»

Если бы я не успела схватить «Беллу», то сейчас была бы мертва. Ну, почему я поспешила? Ведь я же не хочу, чтобы Татхенган использовал меня в своих планах, чего же я тогда испугалась за жизнь? Уж лучше бы я не смотрела на Хангса, а продолжала пялиться на судью! До чего же мне не везёт!

Вспомнив, как Татхенган поспешил вырвать «Беллу» из моих рук, я усмехнулась: он испугался! Даже не знаю, чего больше: он боялся, что я устрою бойню или что меня могли убить. Скорее всего, он испугался, что планы его без меня полетят ко всем чертям.

Когда я в сопровождении вооруженного «ангела хранителя» вернулась к себе, меня там уже ждал Татхенган, Бедоносец и ещё двое военных. И как только они все поместились в этой комнатёнке?

− Проходите, садитесь, − велел маршал, садясь на единственный стул.

− Может, вы по−очереди будете сюда заходить? А то что−то тесновато.

Я села на кровать, чтобы не чувствовать, как военные дышат мне в затылок. Я сразу поняла, что незваные гости что−то задумали. Сердце моё уже заныло от дурных предчувствий

− Вы его уже казнили? – спросила я и тут же иронично добавила: − Теперь моя очередь? Приступайте, а то до ужина не успеете, или вы его перенесли на завтра?

− Да, суд закончен, приговор вынесен и приведён в исполнение, − бесстрастно ответил Татхенган. – Тебя же никто убивать не собирается.

− Обрадовали, благодарю, − произнесла я. − А не будете ли вы столь любезны, сказать, как вы его казнили?

− А зачем тебе? – Татхенган удивился.

− Ну, я всё−таки была участником процесса, − своими разговорами я безнадёжно пыталась оттянуть неизбежное. Меня вовсе не интересовало, что они сделали с Хангсом. Мне просто было страшно. Сама не знаю, чего я боялась.

− Его отпортировали за пределы корабля, − сообщил маршал.

− Просто выкинули за борт?

− Да, ещё вопросы будут?

Но Татхенган не дал мне возможность спросить ещё чего−нибудь.

− Лануф, нам необходимо провести несколько тестов. Будь послушна.

− Что вы задумали? – я запаниковала. Увидев в руке у военного шприц, мои глаза расширились от ужаса.

− Мы всего лишь поставим укол, загни рукав блузки.

Мой мозг отчаянно искал способ избежать этой неприятной процедуры. По глазам посетителей я видела, что они всерьёз настроены, впрыснуть мне какую−то гадость. Что это: эликсир правды или что похуже?

− Что это?

Маршал тем временем подсел ближе и крепко сжал правую руку, одновременно закатывая рукав. Я пыталась вырваться и даже встать. Но что я могла?

− Тише, успокойся, − Татхенган положил свою руку на моё плечо, − ты всего лишь на время потеряешь сознание.

− Я не хочу терять сознание! – я уже не скрывала свой страх. – Вы разве не знаете, что у меня аллергия на уколы? Оставьте меня!

Чем ближе подходил человек со шприцом, тем яростнее я вырывалась. На помощь Татхенгану и маршалу пришёл ещё один помощник. С его помощью им удалось положить меня на кровать и зафиксировать почти в неподвижном состоянии.

− Нет! – кричала я, мотая головой. − Не надо!

Но вот игла шприца коснулась кожи, и, проткнув её, вошла в вену. Я закрыла глаза, сморщившись от боли.

Не то чтобы я боялась укола – боль была терпимой – вся эта процедура показалась мне унизительной и примитивной. В наше время давно не принято пользоваться шприцами. Есть более гуманные способы введения препаратов, не нарушая кожного покрова.

− Ну, вот и всё, − сказал человек, вытаскивая шприц.

Я почувствовала, что хватка ослабла и попыталась встать. Но вещество, попавшее в кровь, уже начало действовать: горячая волна внезапно окатила меня с головы до ног, и я потеряла сознание…

***

Глава 12

Сознание ко мне возвращалось неохотно. В первую очередь появилась возможность слышать. Вслушиваясь в тишину, показалось, что рядом кто−то есть. Этот кто−то смотрел на меня и ждал, когда я очнусь.

Ощущение присутствия с каждой секундой становилось невыносимее. Оно словно подталкивало скорее открыть глаза. Непонятно было, откуда я взяла, что в комнате кто−то находится, ведь я даже не слышала его дыхания.

И я открыла глаза. Свет лампы ослепил на мгновение. Я часто заморгала, стараясь быстрее привыкнуть к освещению. Находилась я в своей кровати, бережно укрытая одеялом. Дверь хорошо просматривалась, и можно было видеть любого, кто войдет.

Но кто−то уже был здесь, мне пришлось повернуть голову, чтобы встретиться с ним. Встреча оказалась настолько неожиданной, что я потеряла дар речи.

У изголовья стоял… мой погибший муж! Он стоял передо мной живой и невредимый, полуобнаженный, обмотанный черными водорослями и улыбался, глядя на меня.

− Рей−ленд, − я решила, что схожу с ума. – Ты?!! Это ты?

Он молчал.

− Откуда? Где Радомир? – вопросы посыпались из меня как из рога изобилия. – Что со мной? Дай, руку, помоги встать.

Но напрасно я тянула к нему руку, Рейленд был неподвижен и недосягаем. Он не собирался мне помогать.

− Рейленд, где я? Что происходит? Почему ты молчишь? Ответь, где Радомир? Что с ним?

От тревожных и радостных чувств, переполнявших меня, я готова была сойти с ума. Напряжение оказалось слишком сильным и при попытке дотянуться до мужа, сознание вновь покинуло меня. Потом ещё несколько раз я приходила в себя и вновь падала в обморок. И каждый раз я кого−нибудь видела перед собой: Рейленда, Радомира и однажды даже мать с отцом вместе. Я разговаривала с ними, но они лишь улыбались. Порой мне казалось, что они говорят со мной, но как я не старалась, не могла их понять. Вскоре я стала соображать, что это всего лишь призраки моего воспалённого воображения. Они − галлюцинации!

Поняв это, на душе стало одиноко и тоскливо. Я не хотела верить, что Рейленд и Радомир погибли в тот роковоё день, а теперь вынуждена была признать этот факт. Но как реально они выглядели…

Прошло какое−то время, и я окончательно пришла в себя. На этот раз мне не хотелось поворачивать голову. Я боялась встречи с призраками.

− Лануф, − прошептал над ухом чей−то голос. По спине пробежали мурашки.

«Все, − решила я, − теперь у меня и слуховые галлюцинации. Совсем плохо с головой…».

− Лануф, − вновь прошептал кто−то. – Это я, Гебид. Ты меня слышишь? Я настоящий.

− А… Гебид, – я повернула голову к нему, удивившись, как холодно прозвучали мои слова.

− Ты узнала меня?

− Да, а как ты здесь оказался?

− Мне разрешили к тебе ненадолго прийти.

− Ты не знаешь, что они со мной сделали?

− Знаю… − нехотя ответил он.

− Знаешь, так расскажи, я хочу знать! – я приподнялась на локтях и в упор посмотрела на мальчишку.

− Они заставляли тебя воскрешать мёртвых. Но у них ничего не получилось. Ты можешь это делать лишь, будучи в сознании.

− Они везут с собой покойников?

− Да, кое−кто из тех, из кого ты себе армию сделала и ещё много других.

− Расскажи, как ты жил без меня, − решила я сменить тему.

− Я сейчас не могу об этом говорить, − Гебид повёл глазами из стороны в сторону.

− Я кивнула, догадавшись, что он намекает на подслушивающее устройство, подумав: «Тебя это раньше не волновало…».

Он прочёл мои мысли, и на лице его появилось удивление. Гебит пытался вспомнить, где и когда он мог оказаться в подобном положении, и чем дольше он рылся в памяти, тем озадаченнее становился взгляд.

− Ладно, потом расскажешь, − прекратила я его мучения. − Сколько времени я была без сознания?

− Дней восемь. В иллюминаторе звезды видно. Я их так давно не видел…

«Рядом есть какая−нибудь планета?», − спросила я мысленно.

Будущий Король встал и прильнул к иллюминатору.

− Ух, ты! – вскоре воскликнул он. – Вижу солнце.

«Я пропала, пропала, − Гебид услышал мой мысленный стон и оглянулся. – Нужно похитить у Татхенгана халат, он с его помощью перемещается в пространстве. Ты рискнешь проникнуть к нему?».

Я очень рисковала. Если передо мной настоящий Будущий Король, то если ничего не получится, он не выдаст меня, а если фальшивый − неприятностей мне не избежать. Во всяком случае, я старалась использовать любую возможность противостоять Татхенгану.

Гебид кивнул.

«И ещё, если сможешь, узнай, сколько осталось лететь до Земли».

Он опять кивнул.

− Скоро придёт этот… − Гебид многозначительно замолчал.

«Султанское отродье?».

− Всё забываю, как его зовут. Он часто к тебе приходил?

Я не ответила, но спросила:

− Я наверно странно выгляжу?

− Нет, вполне нормально.

Я подозрительно покосилась на мальчика.

− Обманываешь ведь. Чувствую себя чудовищно.

− Я не обманываю. Тебе надо лишь немного привести себя в порядок, и ты будешь самой красивой на балу.

− На балу?

− Он состоится по прибытии на Землю. Я узнаю когда и постараюсь сообщить.

− Тогда поспеши. Мне надо вставать, а то неприлично идти на бал верхом на кровати.

Мальчик тихо засмеялся.

− Тебе смешно, − недовольно буркнула я, − надо мной опыты всякие проводят, а я, как дура, терплю все это, – и тут мысленно дала Гебиду ещё одно задание: пропадать так, пропадать! – «Стяни у кого−нибудь «Беллу», пожалуйста. Хотя нет, она слишком громоздкая, лучше «Универс» или что−нибудь другое, но такое же убийственное. Гранаты не бери – без кода не взорвешь».

Мальчик кивнул и направился к выходу. По нему было видно, как он не хочет уходить, но обстоятельства вынуждали поступать вопреки желаниям.

Напоследок Гебид оглянулся и сказал: «До встречи!». Я грустно улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Он сделал вид, что поймал его и обе руки прижал к левой стороне груди, давая понять, что помещает мой невесомый подарок глубоко в сердце. На миг мне показалось, что передо мной настоящий Будущий Король, но спешить с выводами я не торопилась.

Татхенган пришел, когда я вот уже полчаса сидела перед зеркалом, стараясь уложить волосы в прическу, сетуя на то, что шпильки и скрепки где−то растеряла.

В зеркале я хорошо видела, как он тихо вошёл, но оглядываться и встречать его громом аплодисментов не собиралась. Татхенган не обратил внимания на холод такой встречи, он прошёл за спиной, легонько коснувшись пальцами моих волос. От этого прикосновения внутри меня произошёл мини атомный взрыв негодования

− Я не кукла! – сдерживая гнев, бросила я.

Неожиданно возникло желание перегрызть ему горло. Мысленно я уже его убивала, потом воскресила, чтобы снова убить. Так у меня возникла в голове идея мести.

− Я вижу, − сказал он равнодушно.

− Тогда не распускай руки! Ну, что, добился своего, мерзкий паук?

Я смотрела в упор на зеркального двойника Татхенгана и молила Богов, чтобы они дали мне сил, испепелить его взглядом своих злобно сверкающих глаз.

Сейчас он был в однотонном темно−кремовом костюме из синтетической ткани, на ногах черные лакированные туфли.

− Гебид навещал тебя?

− А какое это имеет значение?

Я решила, что мой «дружок» ему всё рассказал.

− Большое. Надеюсь, он рассказал о предстоящем празднике?

− И что?

− Следуй за мной, я покажу тебе дамский гардероб

− Это обязательно?

− Возражения не принимаются, – для большей убедительности Татхенган положил руку мне на плечо.

Я недовольно нахмурилась, отдёргивая плечо, и встала.

Он отвёл меня в небольшую комнату, которая всегда оставалась запертой. Вдоль стены стояли старинные дубовые шкафы. Здесь же находилось трюмо с различными дамскими штучками: парфюмерия, расчёски, пудра, лаки и тому подобное.

− Через два часа ты должна быть готова. Выбирай, что понравится. Если вздумаешь капризничать, я найду тебе помощников. Они церемониться не станут.

− Всё сказал? – я выдержала короткую паузу. – Теперь проваливай!

Он не стал испытывать мое терпение. Ушёл.

Первым делом я проверила входную дверь – она была заперта. Затем подошла к зеркалу и принялась долго с чувством, и с толком наносить на лицо крема и мази. Подкрасив ресницы, брови и губы, нанесла немного румян, придав лицу здоровый оттенок, а то его нездоровая бледность внушала мне всякие опасения.

Волосы я расчесала и завила в локоны, а затем посыпала блеском, который, словно кристаллики бриллиантов будет блестеть в свете осветительных приборов или свечей.

Если освещение на балу будет ярким, а я была в этом уверена, то мои волосы приобретут светло−золотистый цвет, и изумрудное платье было бы кстати.

К примерке платьев я приступила, когда окончательно убедилась, что все работы по нанесению боевой раскраски закончены, и что даже я сама с трудом могла оторвать взгляд от своего лица. По красоте – почти космический идеал!

Я раскрыла первый попавшийся шкаф настежь. Платья были разные: от старинных из газа и кринолина, до современных. Пока я осматривала их, из шкафа стали выскакивать различные животные, шкуры которых служили украшением женской одежды. На них я не обращала внимания: песцы, белки, норки, белошкурки, некоторые виды пресмыкающихся – многие из них были не так уж безобидны, как казалось на первый взгляд: иденийские шухрики, особенно много было кассеопейских сребрецов.

Все они испуганно метались по комнате в поисках выхода и издавали тревожные и угрожающие звуки.

Я пересмотрела все платья этого шкафа и перешла к следующему. Через минуту после его открытия в комнате появилось десятка два удивительных по красоте райских птиц. Их хвостовые перья и хохолки, щедро разукрашенные матушкой природой, служили украшением, призванном приковывать взгляд мужчин к декольте особ женской половины человечества. Теперь они обрели вторую жизнь.

Я искала платье, которое бы не стесняло движений бесчисленным количеством юбок, было бы не слишком длинным и не слишком вызывающим. А также на половину экстравагантным, то есть особенным – пусть и лишённым бросающихся в глаза излишеств, которые теперь мешались под ногами. Особенно мешались шухрики – алые зверьки, отдалённо напоминающие тушканчиков. Они всё время норовили вернуться в шкаф, из которого нечаянно вырвались на божий свет. И кто только дал им такое название? Я назвала бы их шустрики. Уж очень они ловко ползали по платьям, пытаясь удрать от меня. Мысленно сочувствуя Татхенгану, что его женский гардероб безнадежно испорчен, мне, наконец−то, удалось найти то, что я искала – изумрудное платье.

Пришлось, правда, укоротить при помощи ножниц подол, прицепить шлейф из розового искусственного меха. По идее он должен был волочиться по полу, но мне не хотелось, чтобы на него случайно наступили. По опыту я знала, такое обычно случается в самый неподходящий момент.

Разглядывая себя в зеркало, я осталась довольна. Открытые плечи – на них я собралась накинуть на случай, если покажется холодно – шлейф, а пока пусть он повисит за спиной. Золотистые узоры на груди и на талии были очень кстати, возможно, они что−то значили, и я надеялась, что только хорошее.

Из обуви мне ничего не понравилось. Вообще−то, со своими сапожками расставаться совсем не хотелось.

Чем дольше я находилась в этой комнате, тем больше меня интересовал вопрос: корабль уже приземлился или ещё нет?

Осматривая комнату, я случайно заглянула за один из шкафов и обнаружила там иллюминатор. Мне показалось странно, что его закрыли. Недолго думая, я принялась отодвигать в сторону мебель. Это было не так уж тяжело, но попотеть пришлось.

Протерев стекло от пыли, я увидела землю, покрытую сочной травой, строения, далёкий тёмный лес и кусочек ослепительно синего неба. Мы прибыли на старушку – Землю! Приземление, как всегда случилось незаметно для пассажиров.

Маленькая белая птица с непомерно длинным и глазастым, как у павлина, синим хвостом, расстроившись от безрезультатных поисков путей к свободе, вдруг села мне на голову. Я вздрогнула от неожиданности, но её это нисколько не смутило: она переступила с ноги на ногу, путаясь в волосах и так же, как я с тоской посмотрела на мир за невидимой преградой.

Мне ужасно захотелось чем−то её утешить. И я решила: уж если всем этим зверям и птицам я поневоле подарила жизнь, то почему бы, мне не подарить им свободу?

И это, верно, надо спешить выполнять желания по мере их возникновения, иначе, что толку жалеть остаток жизни об утраченной возможности.

Я осторожно сняла с головы «живую шапку» и посадила её на спинку стула. Хотелось верить, что она не оставила мне на память продукт жизнедеятельности своего организма, ведь подумала я, Татхенган может оказать слишком тактичным и не сказать мне об этом. Хотя, это было бы очень неприлично по отношению ко мне.

Затем я вытащила из потайного кармашка сапог отвертку и ножичек. Этими инструментами я принялась освобождать стекло от креплений. Для этого при откручивании болтов пришлось немного попортить обшивку корабля. Я торопилась, ожидая каждую секунду появление «паучьего сына». От усилий на лбу выступила испарина.

Когда тёплый, наполненный ароматами цветов воздух ворвался внутрь, животные заволновались пуще прежнего. Я отошла от окошка.

Первыми нашли выход птицы. Гонимые жаждой свободы они стали вылетать наружу. Животных пришлось ловить руками и выпускать насильно. Я их просто выкидывала из иллюминатора. Лишь немногие из них самостоятельно нашли выход. Труднее всего пришлось повозиться с ледовитыми змеями и пятнистыми ядовитыми ящерицами с планеты Иза, которых я хватала за хвост – их «ахиллесову пяту».

Возможно, я совершила ошибку, населив земную фауну животными с других планет – они могли серьёзно повлиять на экосистемы этой планеты, но мне лично было всё равно. Многие из них обречены на гибель, если не смогут найти себе пропитание, ведь Земля их вряд ли примет с распростёртыми объятиями. Но зато, как это водится, многие ученые, увидев их и изучив, смогут сделать себе карьеру.

У меня на глазах растаяли все ледовитые змеи, оставив после себя прозрачные голубоватые шкурки с причудливым рифленым рисунком. Их шкурки в наше время используются для производства пуговиц, заклепок и аппликаций.

Последней осталась серебристая лисица. Она, словно обезумев, носилась по комнате и жалобно тявкала. Поймать её мне было не по силам. Отчаявшись и устав гоняться за ней, я приняла последнюю попытку помочь зверю обрести свободу – подставила к окошку стул, а сама отошла подальше.

Лиса успокоилась, поводила носом, косясь в мою сторону и словно поняв, что от неё требуется, подошла к стулу. Подпрыгнула, поставив на его край передние лапы, и опять принюхалась. Затем прижала уши и, прыгнув на стул, высунулась из иллюминатора. Прыгать вниз было высоко, и беспокойство лисы было мне понятно. Она переминалась с ноги на ногу, не решаясь совершить прыжок.

«Да, скорее ты!», − подгоняла я мысленно. Не выдержав напряжения, я подкралась и, ловко схватив зверя за загривок и спину, вытолкнула наружу. Лиса опешила от неожиданности и, упав на землю, несколько секунд дико озиралась по сторонам.

− В лес, в лес беги, дуреха! – выкрикнула я и махнула рукой. Если бы я могла свистеть, я бы свистнула.

К счастью, лисица быстро пришла в себя и бросилась наутёк. Проводив её взглядом, я вздохнула: хорошо, что это не слон! Как бы я тогда избавлялась от его присутствия?

Кое−как я вернула стекло на место, укрепила его болтами. Затем задвинула мебель так, как она стояла раньше.

Татхенган всё ещё не появился.

Побрызгав на себя ароматной туалетной водой, я приготовилась ждать событий, которые уже приготовило мне будущее.

Султан явился, когда я закончила покрывать ногти лаком, в состав которого входила алмазная пыльца цветов лотоса, растущего в малоизученных озерах Синей планеты. Реклама на этикетке обещала остановить рост ногтей на всё время, пока я не надумаю снять лаковое покрытие специальной жидкостью.

− Ты готова, Лануф? – поинтересовался пришелец с планеты Дордодотернзис.

− Вполне, − холодно ответила я.

− Тогда идём. Кстати, ты великолепно выглядишь.

«Благодарностей за комплимент не дождешься!», − сказала я про себя.

− Только маленькая деталь, − продолжил он. − Надень эту маску.

Маска представляла собой очки, закрывающие лоб, глаза и нос. Я надела её и возмущенно произнесла:

− Но в ней ничего не видно!

− Всё верно, мне не хочется, чтобы ты распугала всех, кто прилетел на выборы Магистра Вселенной.

− Ясно, ты не являешься борцом за права животных.

− И ты кажется тоже, − ответил Татхенган.

− В последнее время я пересмотрела некоторые взгляды на жизнь.

Татхенган накрепко прицепил маску к моим волосам и неожиданно что−то защёлкнул на запястье правой руки. Я дёрнула рукой.

− Что это?

− «Брачные узы», − ответил он.

Брачные узы – это тип наручников, они невидимы невооруженным глазом. Положение моё усложнилось до предела: если минутой раньше я ещё думала о побеге, то теперь его совершить оказалось практически невозможно.

− Ты умеешь танцевать? – спросила я, заглушая в себе мысленный крик о помощи, направленный Всевышнему.

− Я тебя не разочарую.

− Что ж с корабля на бал. Мне такое даже не снилось…

Глава 13

Перед глазами была темнота. Татхенган вёл меня долго по извилистым коридорам корабля, в пределах которого я ещё могла ориентироваться, но, оказавшись снаружи, растерялась и запуталась окончательно.

Всюду слышались голоса людей, шуршание одежд, одинокие свистки, проносившихся по небу летательных аппаратов. В нос ударяли разнообразные запахи: от духов и прочих благовоний для тела, до аромата кушаний и цветов.

− Господин Татхенган, − кто−то остановил нас. По голосу я догадалась, что это маршал. – В гостинице Магистр для вас забронирован номер люкс.

− Спасибо, Георгий.

− Сегодня ваш день, господин! − Бедоносец не скрывал радости.

− Я тоже так думаю.

− Лануф, вы замечательно выглядите, − даже в этот день он не изменил своей привычке обращаться ко мне на «вы».

− Надеюсь, что так и есть.

Мне не хотелось благодарить его за комплимент, а сказать что−то надо было.

− Я оставляю вас. Нужно провести инструктажи и техосмотр.

− Ступай, друг, − великодушно разрешил Татхенган, и мы вновь тронулись в путь, петляя среди каких−то сооружений. Я решила, что мой спутник хочет совершенно сбить меня с толку.

Кое−какие знания насчёт того, каким образом проводится конкурс на звание «Магистра Вселенной» у меня имелись. Во−первых, заседание комиссии происходило за закрытыми дверями во избежание недоразумений, плагиата и прочих нарушений.

Лишь после того, как большинством голосов будет принято решение о признании одного из участников конкурса магистром, его проект изменения будущего будет объявлен публично. А остальные проекты уйдут в архив, как несостоявшиеся.

Обычно проекты подаются задолго до назначения даты выборов, так что у комиссии много времени на их рассмотрение.

Я знала, что ими уже принято решение, и молилась за то, чтобы магистром стал кто−нибудь другой. Ведь участниками могут быть несколько сотен влиятельных, могущественных людей. О, как мне не хотелось даже в мыслях представить, что этим счастливчиком станет султан планету Пауков.

Неожиданно мы остановились. Татхенган припёр меня к стенке и прошептал, наклонившись к самому уху:

− Сейчас мы войдём в зал, Лануф, и я хочу, чтобы ты вела себя спокойно. А чтобы помочь тебе в этом скажу: от тебя зависит жизнь твоего бородатого дружка.

− Наконец−то, ты снизошёл до шантажа, − съязвила я.

− Я вынужден так поступить, − сказал он, словно оправдываясь, − твоё нежелание со мной сотрудничать слишком бросается в глаза.

− А чего ты ожидал? Уж не думал ли ты, что я стану молиться на тебя, как на икону? – я повысила голос.

− Вот как раз сейчас я решил выяснить наши отношения. К примеру, думаешь, я не знаю, зачем ты сейчас разговариваешь со мной в таком тоне? – его спокойная тихая манера говорить, действовала на меня, как красная тряпка на быка. – Чтобы на нас обратили внимание? Рассчитываешь на помощь друзей, которые могут здесь появиться?

«Хочу, чтобы ты разозлился, паук проклятый! – мысленно ответила я. Вот тогда вокруг нас соберётся толпа любопытных!»

− Я угадал? Чего молчишь? Нечего сказать?

− Раз уж ты хочешь выяснить отношения, то я тогда честно скажу: ты меня конкретно достал, и я уничтожу тебя при первой возможности. Так что берегись: любая твоя оплошность окажется последней!

− Я готов ко всему. Могу обрадовать, кое−кто уже обратил на нас внимание, но, скорее всего, они решат, что мы влюблённая парочка.

− Мне плевать, что они решат!

− И мне тоже.

− Так, что я должна делать? – после некоторых раздумий спросила я.

− Вот это другой разговор! – обрадовался Татхенган. – Начну по порядку: первое – ты должна в точности следовать моим указаниям, и второе – не открывай рот, пока я не разрешу. Если нарушишь хоть один пункт, я даю указание моему другу на ликвидацию твоего, – и тут он, увидев, как в ухмылке скривились мои губы, добавил следующее, окончательно убив во мне надежду, когда−либо с ним увидеться: − Имей в виду, если ты рассчитываешь поглядеть на его останки, то будешь разочарована – ни волоска, ни косточки, ни даже пылинки от него не останется. Ну, может разве что, ты научишься воскрешать по памяти…

Мне хотелось его убить и притом всё больше и больше. Но вместо этого я лишь крепко сжала кулаки, чувствуя, как накрашенные ногти врезаются в ладони, и спокойно произнесла:

− Может, снимешь наручники? Я не стану убегать.

Мое притворное смирение могло сбить с толку кого угодно. Татхенган не был исключением. Немного помедлив, он выполнил мою просьбу.

− А маску? – вкрадчиво поинтересовалась я.

− Не сейчас. Это в твоих же интересах.

Тут я не выдержала и рванула маску к верху. Из–за того, что она была крепко прицеплена, я не стала срывать её вместе с волосами, и потому она повисла на затылке.

На несколько секунд наши глаза встретились.

− А теперь можешь дать приказ на ликвидацию! – выпалила я.

Как мне нелегко было решиться на такую жертву. Кто бы только знал…

− Я так и сделаю, но неужели ты думаешь, что после этого ты обретёшь свободу действий?

Татхенган вынул карманный деофон и, не упуская меня из вида, стал набирать код связи. Пока устанавливалась связь, он обратился ко мне:

− Ты ещё можешь передумать. Я даю тебе шанс.

− Да, пошёл ты! – я с силой оттолкнула его, и, не дожидаясь, когда он упадёт, поспешила скрыться в толпе

Я бежала, не разбирая дороги. Меня душили гнев и слезы. Я знала, что Татхенган слов на ветер не бросает. Значит, жизнь бедного мальчика вряд ли уже висит даже на волоске.

Мимо, образуя бесконечный, пёстрый поток, шли люди. И шли всё в одном направлении. Поневоле этот поток подхватил меня и увлёк за собой.

Опомнилась я, когда оказалась в огромном зале. Сотни и сотни людей, наконец, достигнув цели своего пути, остановились. Было тесно и шумно. Я принялась оглядываться и протискиваться назад, сообразив, что это не то место где мне следует быть. Невольно взгляд задержался на огромнейшей многотонной хрустально–золотой люстре, освещавшей зал, и я успела подумать и даже представить, что произойдёт, если она вдруг упадет. Катастрофа будет сравнима разве что с падением космолейнера на спальные районы какой−нибудь из планетарных столиц.

Я ближе подходила к выходу, и всё больше меня охватывало невыносимое предчувствие, что я в ловушке. Татхенган не мог не знать, что я постараюсь сбежать. Он что−то задумал! Иначе, как объяснить то, что я так легко от него отделалась, и его пока нигде не видно? От сознания, что над головой моей собираются тучи, мне становилось жутко.

Ближе к выходу толпа редела. Кое−где раздавалось истеричное визжание дам, причину которых установить было нетрудно: я даже сама успела заметить, как внезапно открылся глаз лисьей головы, шкура которой прикрывала обнажённые плечи пожилой женщины, и как с декольте прекрасного платья в воздух взлетела перепуганная птица. Всего этого ещё некоторое время назад я не замечала, из−за того, что была погружена в свои эмоции.

Да, наделала я дел… И бежать некуда. А Татхенган, как я по опыту знала, всегда появляется внезапно.

Голова моя совсем перестала соображать. Поддавшись панике, я принялась усиленно работать локтями, освобождая себе дорогу. Вслед неслись возмущенные восклицания. Только я их почти не слышала. Да и люди стали казаться мне окруженными белым туманом.

Мне бы остановиться, взять себя в руки, закрыть глаза, но я боялась: мне чудилось, сделай я это и «паучий сын» непременно возникнет за спиной. Странно, обычно я бываю очень даже рассудительной, но в тот момент разум мой совсем помутился, и мысль об обращении за помощью к блюстителям порядка, ни разу не мелькнула в голове.

Я выскочила прямо к нему…

Татхенган так и стоял на том месте, где я его оставила

− Ну, что, набегалась? – холодно поинтересовался он

Я не могла ответить. Мою душу сковывал ужас. Я стояла, боясь пошевелиться, и не спускала с него глаз, словно загнанный в клетку зверь. Казалось ещё немного, и я потеряю сознание.

И словно, этого мало, Татхенган «запел» странную песню…

− Удивлена? Нет… Ты боишься, не так ли? – он стал приближаться, чем медленнее он приближался, тем быстрее стучало моё измученное сердце. Я же словно окаменела. – Ты не понимаешь, куда делась твоя рассудительность, смелость, хитрость, наконец. Страх – вот, что тобой управляет. Это он заставляет тебя совершать глупые поступки, он парализовал тебя. Ты не можешь даже говорить… А теперь ты сможешь кричать от ужаса и боли, но пойми, никто тебя не услышит. Эти люди не обращают на нас никакого внимание. Для них мы просто собеседники…

Он коснулся моего левого плеча, провёл рукой до локтя. Прикосновение его пальцев по обнажённой коже, казалось нестерпимо обжигающим.

Потом он согнул мою руку, так что я увидела перед собой собственные пальцы.

− Смотри, какая маленькая рука и длинные музыкальные пальцы. Чувствуешь, как в кончиках зарождается ноющая боль, словно из них медленно вытягивают нервы?

Я чувствовала эту боль, и с каждой секундой она становилась сильнее.

− А теперь, смотри… что с твоими ногтями?!! – голос Татхенгана прозвучал пугающе громко.

Он резко повернул руку. Ногти начали чернеть, трескаться и отваливаться прямо на глазах.

− Твоя нежная кожа лопается…− он опять стал говорить спокойно, медленно, словно смакуя каждое слово, а я всё это видела и не передать на словах, то чувство, которое переполняло меня. Это было больше, чем ужас.

Пальцы мои покраснели, покрылись волдырями, которые лопались, обнажая кости. И вдруг они вспыхнули, а я закричала так, как никогда прежде.

Я хотела замахать рукой, чтобы погасить пламя, но не могла. Лишь беспомощно смотрела на горящую руку и кричала. Боль была невыносимая…

Сквозь собственный безумный крик, я продолжала отчётливо слышать ненавистный голос.

− Твои пальцы уже догорают, стоит мне подуть на обугленные кости и пепел развеется по ветру.

И он дунул на скрюченные чёрные остатки пальцев, и они рассыпались. Огонь же уже поедал тыльную сторону моей ладони…

Я кричала, кричала, задыхаясь, от недостатка воздуха и не могла остановиться.

− Ты кричишь…Что может быть страшнее, когда никто тебя не слышит, а ведь люди рядом. Этот огонь может тебя уничтожить полностью. И только в моей власти прекратить твои мучения. Ты ведь хочешь, чтобы они прекратились? Конечно, хочешь. Теперь огонь возвращается назад, а прах твоих пальцев опять превращается в кости. Кости обрастают плотью. Боль утихает…

Рука опять была цела и невредима. Боль прошла, и я перестала исходиться криком.

− Но это не всё… Ты должна понять, что для тебя будет лучше не перечить мне. Запомни, этот урок.

Тут он потянулся правой рукой к своему лбу и снял с него паука. Паук ожил, несколько раз взмахнул крыльями, его ноги потеряв опору, замелькали в воздухе.

Я бесстрастно следила за его рукой, отметив про себя, что паук на лбу как был, так и продолжал оставаться татуировкой. Живого паука он посадил на мой средний палец. Насекомое доползло до третьей фаланги, прижалось к пальцу волосатым чёрным брюшком, накрепко обхватив лапами, и замерло, сложив крылья.

− Он слишком большой даже для перстня, − проговорил Татхенган и принялся сдавливать паука пальцами со всех сторон, словно кусочек пластилина. Паук становился меньше и меньше до тех пор, пока не стал похож на странное, можно даже сказать, уродливое кольцо.

− Теперь всё. Как только ты станешь делать что−то, что мне не понравится, паук будет колоть тебя жалом. Яд будет жечь огнем, напоминая о сегодняшнем уроке.

Неожиданно он толкнул меня в плечо. Я вздрогнула, словно проснувшись, и заморгала глазами.

− Держи платок, вытри слезы.

Татхенган сунул мне его в руку. Я поняла, что силы вновь вернулись, и я могу двигаться.

«Это гипноз!», − вдруг осенило меня, и я стала вытирать глаза. Я их вытирала, а слёзы текли и текли, не переставая.

На душе было мерзко, словно что−то важное у меня отняли. С лишением неволи можно было смириться, привыкнуть – это внешние обстоятельства, но, когда бесцеремонно влезают в душу и копаются в чувствах, в поисках ниточек, за которые можно потянуть, превращая тем самым человека в безвольную куклу – это чудовищное преступление против личности! И не о каком смирении в отношении меня даже не могло быть и речи!

− Чтоб ты сдох, урод! Гнилостный червь! Садист! Чёртов гипнотизер! Накачал меня какой−то дрянью и думаешь, что всё – сделал из меня овцу безмозглую? − на едином дыхании выпалила я гневную тираду. – Я устрою тебе праздник! Ты надолгозапомнишь этот день! И даже твой паук мне не помешает. Будь ты проклят, неудачник!

− Ты весьма не блещешь красноречием, − грубо прервал меня Татхенган. – Ни единого нецензурного слова…

Из уважения к положению, которое я занимала, будучи свободной, я всегда воздерживалась от нецензурных, пошлых слов. Это, честно говоря, не украшает и «крутизны» не придает. Мне больше нравятся слова с прямым значением. Меткие, точные они могут ранить сильнее, чем заштампованные с извращенным смыслом наборы букв.

− Матом пусть кроет тебя твоя мать! – бросила я ему в ответ и вдруг почувствовала, что несчастный окольцованный палец пронзила неожиданная боль.

Я с трудом сдержала стон и поднесла больную руку к глазам. Тоненькая струйка крови медленно вытекала из−под лап паука на внутренней стороне пальца. Капля за каплей и вскоре кровь достигла ладони. Я переложила в неё мокрый от слёз платок, и что было сил, сжала его, пытаясь остановить кровь.

Потом я подняла на Татхенгана полные ненависти и мутные от слёз глаза. Я ненавидела не только его, но и себя за то, что не могла остановить этот неиссякаемый поток.

− Прекращай истерику! – приказал он, не отводя от меня взгляд. – Я все равно сделаю по−своему. И ты ничего не сможешь изменить. Зачем зря тратить свои нервы?

У меня не находились слова, чтобы выплеснуть наружу свои эмоции. Я лишь всё сильнее в бессильном гневе сжимала кулаки.

− Надевай маску, или я это сделаю сам, и тогда ты начнёшь вопить, чтобы я к тебе не прикасался.

«Нет, вопить я не стану. Я сейчас возьму себя в руки и найду способ тебя уничтожить, урод ползучий! – мысленно сказала я. – Думай, Лануф, думай. Маску всё же придётся надеть. Ладно, и в этом есть свои плюсы: по крайней мере, я не буду видеть этого монстра в облике человека. Мне бы ещё заткнуть уши…».

Татхенган дождался, когда я надену маску.

− Очень хорошо. Теперь точно выполняй мои указания, и всё у нас будет хорошо.

Он грубо сжал запястье моей правой руки и потянул за собой. Несмотря на то, что избыток отрицательных эмоций в организме вреден для здоровья, мне пришлось оставить их при себе. Но я знала, при первом удобном случае, они найдут выход, и непременно жертвой моей ненависти и справедливого гнева станет он – Татхенган!

Татхенган тащил меня то в одну, то в другую сторону, словно мы обходили сложные препятствия, а не людей. Я ещё подумала, почему его султанское величество не прокладывает дорогу к цели мановением руки?

А цель его я знала: он двигался к трибуне, за которой заседали члены избирательной комиссии. Пока я могла лишь догадываться, что трибуна пуста. Об этом говорили окружающие нас люди. Их волнение выдавало, то с каким нетерпением все ждут важного события. Люди даже не обсуждали по обыкновению свои дела и не пересказывали друг другу сплетни, они лишь то и дело спрашивали: «Сколько ещё ждать?».

Вначале я услышала ответ: «десять минут», и от этого сердце моё болезненно сжалось. Я отчаянно искала способ вырваться из кабалы султана и не находила его. А если мне выкрикнуть, что этот человек похитил меня? Позвать полицию? Упасть в обморок, наконец?

Да, только глупо всё это: вряд ли кто−то бросится меня спасать в такое время. И Татхенган, наверное, уже давно решил, как будет действовать, если я выкину подобный трюк. Впрочем, я же ничем не рискую… Гебида, он уже уничтожил.

Я настолько стала во всём сомневаться, что не верила в очевидное: ведь он обещал его отправить на тот свет и это к тому же много времени не занимает, так на что я ещё надеялась?

− Ты убил его? – спросила я, когда мы вдруг остановились, и, как мне показалось, больше не собирались никуда двигаться.

− Ты о Гебиде?

«Идиот! Будто не знаешь, о ком я спрашиваю!», − мысленно вспылила я, чувствуя, что больше не в силах ничего говорить. Мне даже в мыслях было трудно произнести имя бедного мальчика.

…Иштер, так ведь назвал себя Будущий Король.

«Не тяни, отвечай же! Что тебе стоит сказать, что он мёртв!».

− Если скажу, что «нет», ты решишь… − почему−то договаривать он не стал. Замолчал. Я же подумала, что он насмехается надо мной и разозлилась пуще некуда. Но он вовремя прекратил мучительную паузу и сказал следующее: − Если скажу, «да», ты решишь, что терять тебе нечего и начнёшь брыкаться. Можешь принять к сведению – ничего я тебе не скажу. Если ты станешь молить своих Богов, чтобы проект провалился – не советую. Я его отшлифую, сделаю идеальным и через сотню − другую лет вновь буду здесь. А ты, моё бесценное сокровище весь следующий век будешь рядом со мной! Не желаешь стать моей женой? – последнюю фразу он произнёс в самое ухо.

− Всю жизнь мечтала стать женой… Кощея Бессмертного, − язвительно прошипела я.

− Считай, тебе повезло.

«Осталось узнать в какой игле у тебя смерть и в сундуке, на каком из деревьев среди бесчисленных планет она спрятана, и ещё кто охраняет. Как всё сложно. Невыносимо сложно. Проще мне самой умереть. А, что, хорошая идея!».

Глава 14

И тут как раз установилась такая тишина, что я услышала, как открывается дверь, и, к трибуне мягко ступая по ковровой дорожке, направились несколько человек. Мне казалось, что я их вижу. Мои чувства до того обострились, что я кожей ощущала любое движение вокруг себя. Словно я выросла до гигантских размеров, и мысли членов комиссии стали казаться мне порывами ветра. Секретарь мысленно обдумывал свою речь. Из всего, что летало вокруг его головы, я ясно услышала: «Татхенган−Мегрике Дододотернзис… Боже, какое сложное имя… Дордодотернзис…».

Он очень боялся ошибиться.

«Всё уже решено…Он добился своего! – мои мысли походили на ураган. – Жаль, что я не успела придумать, как умереть. Сейчас самое время…».

− Приветствую вас, Дамы и Господа и благодарю за то, что вы не оставили без внимания такое важное событие, как присвоение звания Магистра Вселенной одному из конкурсантов.

Микрофоны работали отлично. Речь секретаря могли четко слышать даже те, кто не смог пробиться к середине любопытствующей публики. Никакого эха: слова, словно чеканные монеты летели в толпу, заставляя её сдерживать дыхание. Изредка раздавался шорох платьев, который в подобной тишине казался неуместным.

− Нами было тщательно изучено более тысячи проектов, – продолжал секретарь комиссии. – Не буду утомлять вас перечислением основных претендентов на звание. Скажу, что после долгих обдумываний, путём голосования, мы единогласно решили присвоить звание Магистр Вселенной…− на несколько секунд он, как полагается, интригующе замолчал. – Татхенгану Мегрике Дордодотернзис!

Толпа взорвалась громом радостных восклицаний и аплодисментами. Я же вздрогнула, как от удара бичом. Внутри меня всё похолодело. Было поздно что−либо делать. Да и что я могла? Мне даже не известно, в чём состоит его проект. Глупая мысль мелькнула, будто издеваясь: может я здесь вообще не причём?

Идиотская мысль…

«Сейчас будет самое интересное, − подумала я, − все хотят знать, что нового нам обещает новый Магистр Вселенной. Не стесняйтесь, господин тарантул, миг вашей славы наступил. Не оплошайте…».

− Не вздумай сбежать, – отвлёк меня Татхенган от придумывания ироничных пожеланий в его адрес. – Здесь всюду мои люди.

− Надеюсь, ты потерпишь фиаско, − сухо ответила я.

− На этот раз нет. Когда попрошу всех снять маски, изволь сделать тоже самое, – он провёл рукой по волосам, ослабевая закрепители.

− Мне надо будет кого−то оживить?

− Да, ведь тебе несложно это сделать?

− Имей в виду я на взводе, и, если мой дар пропадёт в этом не моя вина.

Кажется, мне удалось немного испортить ему настроение. Он долго молчал, и, наконец, холодно произнес:

− Тогда это твой последний день. Радуйся жизни!

− Только не убивай меня быстро – это скучно. Не откажи в удовольствии помучиться.

− Не откажу.

Я дразнила его, надеясь вселить неуверенность и сомнения, чтобы в случае неудачи его месть была бы быстрой и не мучительной. Ему ведь тоже свойственен дух противоречия.

Он тихо отошёл от меня. Голову дала бы на отсечение, если он, отходя, не оглядывался, проверяя, на месте ли я или уже нет. Уж во всяком случае, во время побега ни одного человека в военной форме я не встречала. Но я сомневалась – они могли быть в гражданской одежде. Что ж он добился своего. Я стояла неподвижно, не зная на что решиться, и единственное что могла – это на что−то ещё надеяться.

По мере того, как новоиспеченный магистр восходил на почётное место рядом с членами комиссии, зрители переставали рукоплескать, их подбадривающие выкрики становились тише пока, наконец, не установилась полная тишина.

− Благодарю вас, Дамы и Господа, − начал Татхенган, − за то, что вы пришли разделить со мной этот успех. Я шёл к нему много веков и теперь могу публично раскрыть свой секрет. Уверен, вы не останетесь равнодушными, ведь моё открытие касается каждого. Я хочу подарить вам – смерть!

− Что он сказал? – стали роптать люди. – Смерть? Он сказал смерть? Он собирается нас убить?

− Да, смерть! – голос Татхенгана подавил нарастающее в толпе возмущение. – Отныне она будет в ваших руках. Вы сами сможете распоряжаться ею. Вы можете умирать, когда и как захотите – этот процесс будет мало зависеть от капризов судьбы. Но вы оживёте, если смерть вам не по вкусу и не будет на ваших телах ран, шрамов, следов болезней. Не будет в мире калек и уродов, болезней и страданий. В любое время вы сможете закончить свои дни и начать новую жизнь. И вы можете не начинать её, если идея воскрешения претит религиозным взглядам или жизненным принципам.

Люди возбужденно зашептались, повторяя слова магистра, они не верили ему, но были заинтригованы.

Тут я услышала, как что−то тяжелое вкатили в зал и оставили недалеко от меня, а точнее почти передо мной. Дамы, возбужденные предчувствием невероятности происходящего, стали усиленно обмахиваться веерами.

− Здесь перед вами саркофаг. Пусть члены комиссии скажут, кто в нём находится.

Слово взял секретарь:

− В этом саркофаге находятся останки последнего марсианского фараона. Его звали Хандозар Страдающий. Он жил более 500 тысяч лет назад на Марсе. Его останки обнаружены совсем недавно в одноимённой пирамиде, которая, кстати сказать, является одной из самых больших пирамид на Марсе во много раз превосходящих земные вместе взятые.

К сведению: именно его лицо со слезой на щеке изображено на поверхности Марса и именно его изображали на рисунках внутренних стен пирамид.

Легенды гласят, что Хандозар познал истину, но это знание ничего кроме страданий ему не принесло.

− Итак, фараон Хандозар, – продолжил Татхенган, − мёртв уже много тысяч лет. Поверит ли кто−нибудь из вас, что он через несколько минут оживёт прямо у вас на глазах и сможет многое нам поведать о своей жизни и о той истине, которую он со смертью унёс с собой?

Люди молчали. Они были потрясены услышанным, а может, боялись, что все сказанное станет правдой.

Я услышала, как саркофаг открыли, и Татхенган своей кошачьей походкой прошёлся около останков. Лёгкий запах бальзамов и благовонных масел долетел до меня, вызвав приступ тошноты. Люди зашевелились, подступая к истлевшему покойнику, защёлкали фотоаппаратами, зажужжали телекамеры, включились дополнительные экраны, расположенные на стенах. Никто не хотел упускать возможность запечатлеть в своей памяти чудо − воскрешения марсианского «Лазаря».

− Так снимите же все свои маски и взгляните на его воскрешение невооруженным глазом!

Я понимала, что это сигнал для меня. Оживив этого покойника, я буду окончательно побеждена Татхенганом. О, как тяжело признавать своё поражение!

Острая боль пронзила палец – это дал знать о своём существовании паук.

− В этом порошке, произведённом алхимиками Земли в семнадцатом веке нашей эры, − Татхенган умело блефовал, – недоставало лишь единственного элемента…

Второй укол – вторая нога паука проткнула кожу и вонзилась в кость, обжигая меня мучительной болью. Я чувствовала, как по руке течёт кровь, как её капли, просочившись сквозь скомканный платок, падают на пол. Но кроме меня никто не слышал, как они разбиваются на мельчайшие части. Этот звук напоминал мне звон бьющихся хрустальных фужеров.

− Сними маску… − кто−то прошептал мне в ухо.

Я вздрогнула, одновременно ощутив, как третья когтистая паучья лапа остервенело вбуравливается в мой несчастный палец, а в памяти всплыли жуткие видения горящей руки.

− Ты убил его? Ты убил его? – находясь на грани истерики, прошептала я, превозмогая боль.

− Жив он, чёрт тебя возьми! – это был голос маршала.

− Ты убил его? – меня лихорадило от боли и отчаяния.

− Нет, он жив!!!

Бедоносец прокричал шипящим голосом мне в самое ухо, затем сам сорвал маску.

Благо, что свет оказался выключен, и зал погружён в полумрак. Первое мгновение из−за слёз я не могла ничего рассмотреть. Никто из присутствующих ни о чём не догадывался. Их внимание было обращено на экраны или непосредственно на Магистра Вселенной, который бросал на меня уничтожающий взгляд. При этом он объяснял всем, где и как ему удалось обнаружить недостающий элемент.

Увидев, что я без маски, его взгляд смягчился, и он, преисполнившись гордости, приступил к долгожданному моменту.

Для того, чтобы окончательно запудрить собравшимся людям мозги, он принялся посыпать покойника чудо порошком. Между делом он искоса поглядывал на меня.

А я? Я, пересилив отвращение, заставила себя посмотреть на останки фараона.

Покойник был хорошо освещён светом прожекторов. Его голый череп и кости рук, сложенные на груди, которая была обмотана желто−зелёным тряпьём, едва ли похожим на бинты, наводили на меня ужас. Это омерзительно выставлять останки человеческого существа на все общее обозрение, а ведь фараон, как я догадывалась, с момента, когда был нарушен его царственный покой, выставлялся в планетарных музеях и к тому же часто подвергался исследованиям. Не хотела бы я, чтобы человечество так жестоко обошлось и с моими костями.

Рост марсианина, если исходить из длины саркофага при жизни был в полтора раза выше землянина. Всё что находилось ниже его груди, было закрыто самой обыкновенной простыней. Весьма предусмотрительно. Хватило минутного взгляда, чтобы процесс воскрешения начался.

Толпа взволнованно загалдела. Женщины не спешили падать в обморок.

Кости покойника стали выпрямляться, вытягиваться, изменять цвет, обрастая плотью. Бинты не выдерживали напора мышц и с треском рвались. Вскоре на черепе можно было различить черты лица, цвет кожи, появились первые ростки волос…

Он воскрешал стремительно. В мгновение ока.

− А это не опасно? – поинтересовался кто−то из толпы.

Татхенган поспешил успокоить:

− Нами предусмотрены меры безопасности. Не стоит беспокоиться.

− А что с ним будет потом? – спросила какая−то женщина.

− Фараон, после того как ответит на вопросы ученых, будет вполне в состоянии жить, как простой человек. Его будущее будет обеспеченным.

Фараон открыл глаза.

Толпа ахнула.

− Он ожил… Он ожил… − заговорили всюду. – Это чудо!

− Ландакихайеснеогердухсен, − скороговоркой проговорил воскресший и сел.

− Что он сказал? – спросил один из членов комиссии. − Переведите скорее!

− Хуресан! – грозно воскликнул фараон и провёл по иссиня−чёрным волосам ладонью.

− Это мёртвый язык, – крикнул кто−то из толпы, − пусть говорит, потом расшифруем.

Но я−то понимала, что он сказал, и слова были обращены именно ко мне: «И оживёт познавший истину, когда потомкам надоест рассматривать его кости. Во истину!».

− Фрокирезуцетупрохдиндренфамем!

«Когда падет мое царство, когда лишь лик мой станет украшать планету, которой я правил, явится женщина и заставит меня покинуть царство мёртвых. Я ожил потому, что похоронен согласно обычаям, но я смог обеспечить вечный покой моих предков, и она не сможет оживить их».

Хандозар вдруг повернул голову в мою сторону, и его большие изумрудные глаза, не мигая, посмотрели на меня в упор.

− Тогзорекабоберунсигтегаяяескон!

«Я не искал жизнь и не бежал от смерти, но жизнь среди беспокойства и хаоса не для меня, и я вновь изберу смерть, ибо знаю, что, воскреснув, обречён быть другим».

Он говорил и говорил, глядя на меня, словно не видя тех, кто его окружал. Мне казалось, он знает, что только я его понимаю.

«Я был последним фараоном, и истина эта сократила дни моей жизни. Я знал, что рабы не выполнят мою последнюю волю и не сожгут моё тело, и потому заранее приготовился убить себя вновь. Я велел им положить с собой мёртвый камень. Ты закрой глаза, позволь мне обрести вечный покой среди своего народа».

Следующая его фраза потрясла меня до глубины души:

− Регоспикаянедилайцыркозет. Хуресан!

«Что стоит желание Воскрешающей избавиться от дара воскрешения, если это не дар, а суть её души? Для каждого есть своя истина, но, найдя её, не всегда обретаешь покой. Во истину, истина в жизни и смерти и даже там, где нет ничего. Во истину!».

Потом он вытащил из груды, пропитанных бальзамами бинтов, маленький чёрный камешек, похожий на уголек. Пока люди, следившие за каждым его движением, строили свои догадки, фараон стал тереть камень между ладоней. Камень странным образом засветился.

Кажется, я даже ощутила, как от мёртвого камня повеяло теплом.

Затем Хандозар поднёс светящееся вещество к своим волосам, и они тут же вспыхнули. Фараон закрыл глаза, а руки всё с тем же камнем опустил на тряпье. Пламя смертельным ураганом объяло в мгновение ока весь саркофаг.

Люди с криками ужаса рванулись бежать подальше от огня. Их охватила паника, но к выходу было не пробиться, началось столпотворение. К тому времени, как кто−то догадался принести огнетушители, фараон уже догорал. Пожар длился не больше двух минут.

Я словно в трансе смотрела на горящий факел, потом закрыла глаза, и, поняв, что всё кончено, вдруг ощутила, как почва уходит из−под ног. Я потеряла сознание. Кажется, кто−то подхватил меня, но я уже ничего не чувствовала.

***

Очнулась я в просторной светлой комнате. Сомнений не было – гостиница. И я была одна.

Вспомнив, что являлось причиной приведшей к потере сознания, меня охватила такая апатия, что в пору руки на себя накладывать.

Я, наверно, целый час без всяких мыслей смотрела в белый потолок. Лишь, когда тоска пришла на смену равнодушию, я встала с софы и принялась ходить по комнате, заламывая руки. Первым делом мне пришло на ум избавиться от кольца. О побеге я и не думала – куда там!

При помощи скальпеля, который до сей поры ждал своего часа в потайном кармашке сапога, я собиралась разогнуть ножки паука или уж, если на то пошло – разрезать их.

Мерзкое создание не поддавалось на «уговоры». Напрасно я пыталась избавиться от него, паук был такой прочный, что его, наверно, и алмазом не разрежешь, не помогла даже игла, которой я, окончательно разозлившись, принялась, остервенело втыкать в чёрное брюхо и голову. У Татхенгана был бы шок, видя он, как я издеваюсь над его сородичем.

Палец мой находился в плачевном состоянии: опухший, со следами засохшей крови. Ни согнуться, ни даже пошевелиться он не желал. Я решила, что паук порвал мне связки или нервы. Можно сказать, я почти калека, ведь пользоваться левой рукой стало очень сложно. Палец побаливал, и я уже представила, как опухоль переходит на руку.

Издеваясь над пауком, я довела себя до такого состояния, что попадись мне случайно под руки топор, я, не раздумывая, отрубила бы злополучный палец.

Всё чаще я стала отвлекаться от демонтирования кольца, на то, чтобы прислушаться к тому, что творится в коридоре. Я даже подошла к двери и попробовала открыть её, мне хотелось убедиться, что она закрыта. Так и оказалось.

В коридоре то и дело раздавались приглушённые шаги, но тех, что я боялась услышать, в чём бы ни за что себе не призналась, пока не было. Но обычно сбываются мои самые дурные предчувствия и потому, страх с каждой секундой становился сильнее. Я боялась, увидеть Татхенгана и прочесть в его глазах свой приговор: нет, не смертельный… пожизненный!

Я не хотела его видеть, не хотела!

И вдруг меня осенило: зачем же я мучаюсь, стараясь избавиться от кольца? Ведь всё дело в моих глазах! Не будь их, я никогда не смогла бы оживить даже дохлого таракана. Избавиться я должна от них! От глаз!

Идея проткнуть глаза, подействовала на меня так ошеломляюще, словно луч света в вечной темноте подземных пещер. И я не сомневалась, что решение верное. Что тогда сделает со мной Татхенган? Ну, может быть, убьёт в состоянии аффекта, а это лучше, чем позволить обречь себя на пожизненное рабство.

И я решилась. Не давая себе времени представить, как мне предстоит совершить акт ослепления, и какие боли будут потом преследовать, я затаила дыхание и с криком вонзила скальпель в правый глаз. В ту же секунду, когда лопнуло глазное яблоко, а нервы ещё не успели отреагировать болью, я выдернула скальпель и, крича, ослепила другой глаз. Всё это я проделала так быстро, что сначала, кроме ярких вспышек, ничего не почувствовала. Я успела наугад схватить тонкую шёлковую подушку и, скрежеща зубами, уткнулась в неё. Кровь горячей волной прилила к лицу, смешиваясь со слезами и глазными жидкостями, она пропитывала подушку насквозь.

И тут я услышала его шаги…

Глава 15

Дверь открылась.

Я была готова выдержать его ярость потому, что приготовилась умереть.

Татхенган не сразу понял, что я делаю на полу, но когда подошёл, поднял меня на ноги и отстранил от лица подушку…

− Что ты наделала! Что ты на−де−ла−ла−а−а!!!− вскричал он не своим голосом.

Потом отшвырнул меня на софу и пулей выскочил из комнаты.

Вскоре в номере стало слишком людно. Пришли врачи – я их узнала по запаху медикаментов. Несмотря на мои безмолвные протесты, они меня усыпили, чтобы спокойно обработать осиротевшие глазницы. Утешало одно – без моего согласия, врачи не имели право, вставить мне искусственные глаза, а согласия такого они не получат!

В этот день начиналась для меня другая жизнь. Я не знала, как надолго она затянется. Всё зависело от воли султанского отродья. Но, если она будет тянуться слишком долго, я этого не выдержу. И мне плевать, что существует на свете самый страшный грех – я смогу удержать этот крест. Я подумаю над вопросами суицида потом, когда жизнь для меня потеряет всякий смысл.

− Я заплачу любые деньги, − спокойный голос Татхенгана ворвался в мое сонное, безмятежное состояние.

− Это не поможет. Ваша жена должна сама дать согласие на операцию, − ответил врач.

«Почему он назвал меня женой этого неудавшегося магистра? Ошибся? Или сам Татхенган выдаёт меня за свою жену?».

Последним предположением я была возмущена до глубины души. Скорее всего, так оно и есть.

− Доктор, давайте поговорим об этом в вашем кабинете, − попросил мой «муженёк».

Доктор, видимо согласился, потому что вскоре они вышли, осторожно закрыв за собой дверь.

«И так, Татхенган сделает всё возможное, чтобы вернуть мне зрение, но только зря старается».

У меня пока не было представления о том, что я собираюсь делать. Одно было ясно о побеге нечего и думать.

«И чего я до сих пор лежу? – спросила я мысленно себя, чувствуя, как из−за большого числа подушек под головой затекает шея. − Лень меня так и одолевает».

Я села, когда приступ головокружения отступил, принялась ощупывать голову. Пальцы рук наткнулись на повязку, словно шарф закрывавшую глазницы, концы её аккуратно завязаны на затылке. Я удивилась, обнаружив, что мои волосы подрезаны почти на половину их прежней длины. Потом сообразила, что нахожусь, в «Больнице Гуманного Обращения». Только там наиболее распространено мнение, что больным, пережившим серьёзное потрясение, следует подрезать волосы, якобы это помогает им легче переносить страдания. В общем, в этом что−то есть…

Чувствовала я себя очень даже неплохо ни следа апатии, тоски или раздражительности. Хорошим настроение не было, но я была вполне довольна собой: почти свободна. Теперь «паучий сын» не сможет терроризировать меня, и чем чёрт не шутит, может, я ему уже не пригожусь.

Дверь отворилась. Я напрягла слух.

− Вы уже пришли в себя, госпожа Лануф? – осторожно поинтересовался вошедший.

− Что вы имеете в виду? – спросила я.

− Вы способны адекватно реагировать на сложившиеся обстоятельства?

− А что такого произошло?

− Вот об этом я и пришел поговорить.

− Я слушаю.

− Меня зовут, доктор Эйшлеван.

− Приятно познакомиться, − сказала я, совсем так не считая.

− Скажите, Лануф, что заставило вас так с собой поступить? Почему вы проткнули глаза?

− Они мне надоели. Разве я не имею права не иметь то, что мне не хочется?

− Это противоестественно для человека. Вы хотели себя убить таким образом?

− Вы смеетесь? Если бы я решила умереть, я нашла бы более легкий способ поковыряться в мозгах. Через уши, например.

− Но чем вам помешали глаза? − недоумевал Эйшлеван.

И я соврала, не скрывая иронии:

− Они светятся в темноте! А этого до смерти боятся мои любовники. Может, вы прекратите допрос и снабдите меня тростью, за счёт мужа, разумеется.

− Успокойтесь, Лануф. Мы обеспечим вас всем необходимым, но вам надо пройти несколько психологических тестов.

− Для чего? Чтоб узнать, не повредила ли я свои файлы?

− Это формальности.

− Не надо обманывать! Что вы там с Татхенганом придумали? Объявить меня недееспособной?

Доктор не спешил отвечать. Он не ожидал, что я подслушаю их разговор. Но пауза слишком затянулась.

− С чего вы взяли?

− Сквозь стены слышу.

− Возможно… − доктор не стал подвергать мои слова сомнениям.

− Лучше бы моего фиктивного муженька протестировали. С ним вы гораздо интереснее проведёте время.

− Вы знаете, что из−за инцидента в выборном зале Татхенган попросил комиссию дать ему недельную отсрочку.

− А что потом?

− Через неделю он должен продолжить демонстрацию своего проекта.

− Но ведь он уже магистр, что ещё надо?

− Я не вникаю в тонкости вещей, которые меня мало волнуют.

− Разве его проект не показался вам интересным? Вы же врач.

− Скажу, честно, − Эйшлеван понизил голос, − чудится мне в этом деле какой−то обман. Но это – моё личное мнение.

У меня появился шанс кое−что для себя узнать полезное.

− Значит, шарлатану не удалось вас уговорить сделать его моим опекуном?

− Мы не совершаем незаконных сделок, но я обещал ему, что уговорю вас согласиться на операцию.

− Сочувствую, ваши усилия пропадут даром.

− Уверен, вы одумаетесь.

− Ни за что!

− Не буду спорить, время покажет. Берегите силы, они вам понадобятся для прохождения тест−систем. Сейчас вам принесут поесть.

− Спасибо за любезность, но лучше бы принесли трость.

Доктор что−то хмыкнул себе под нос и произнёс:

− Чтобы разбить окно? Обычно пациенты так у нас и поступают… впервые дни.

− С чего, это интересно?

− Кто их разберёт… ладно, оставляю вас одну. Если понадобится помощь медсестры нажмите на кнопку этого маяка, − он вложил мне в руки маленький прибор, похожий на деофон.

− А охранников нельзя нанять? – поинтересовалась я.

− Сожалею, но выполнить эту просьбу не могу. Не предусмотрено правилами больницы.

− Я так и думала.

Разговор был окончен. Как только я осталась одна, я встала и, вытянув руки, сделала первые небольшие шаги необходимые, для установления места своего нахождения.

Я обшарила стены, несколько раз едва не подвернула ногу, спотыкаясь о стулья, ножки кровати, тумбу. Я обнаружила в своей палате большое настенное зеркало – совершенно для меня бесполезное открытие, окно с широкими холодными подоконником. Окно я открыла без особых усилий: ни решёток, ни особенных запирающих устройств, даже стекла мне показались самыми обыкновенными. Это было странно.

Чтобы проверить свои подозрения, я добралась до кровати, отыскала маяк. Вернувшись к окну, я вытянула руку и разжала кулак. Глухой удар обо что−то твёрдое послышался примерно через десять секунд. Причём, это необязательно должна была быть поверхность земли. С окном было всё ясно. Мне оставалось лишь получать удовольствие от ласк ветра и тепла летнего земного солнца.

Потом мне подали ужин. Медсестра так и сказала: «Ваш ужин, мэм!».

«Значит уже вечер», − подумала я.

День, утро или ночь – теперь они для меня не имели значения, но я не жалела того, что сделала. К новой жизни в постоянной темноте я привыкну. Всё сделаю, чтобы привыкнуть…

Затем Эйшлеван отвёл меня в какой−то кабинет, усадил, сунул в руку пульт с тремя кнопками и сказал:

− Компьютер будет задавать вопросы, а вы отвечайте, нажимая на кнопки: левая − «да», правая – «нет», средняя – «воздерживаюсь от ответа».

− Много вопросов? – спросила я.

− Около пятидесяти.

− И что вы выясните?

− Узнаем, какое мнение сложилось о вас у машины. И она выдаст нам рекомендации по восстановлению вашего душевного равновесия.

− Я ограничена во времени?

− Желательно думать над вопросом не больше полминуты. Когда закончите, окликните меня.

− Хорошо.

Доктор надел мне наушники и отошел.

− Меня зовут, ЭВИМ, − начал компьютер, − готовы ли вы поговорить со мной?

Я нажала на левую кнопку. Вопросы, задаваемые механическим голосом, поначалу были несложные. И ответы я в основном давала положительные: «да» – на земле я нахожусь первый раз, «да» – она мне понравилась, «да» − умею управлять звездолётом, «да» – люблю вкусно поесть…

Где−то на втором десятке стали попадаться странные вопросы типа: приходилось ли мне участвовать в вооруженных конфликтах? Приходилось ли убивать? Верю ли в наличии божественной сущности?

Даже перед машиной я не желала выворачивать душу наизнанку и потому, не задумываясь, отвечала так, как не было на самом деле.

Вопросы всё больше и больше удивляли меня. Машина словно знала всю мою жизнь.

− Есть ли у вас близкий друг?

− Предавал ли вас кто−нибудь?

− Представьте, что вы заложник, что вы предпримете – попробуете договориться?

«Да», − ответила я.

− Вы причините себе физический вред, если решите, что вам это необходимо?

«Затрудняюсь ответить».

С этого момента я стала нажимать лишь на среднюю кнопку. Вся тестовая программа заняла не более двадцати минут.

− И кто придумал эти дурацкие вопросы? – вопросительно произнесла я вслух и повторила последний вопрос: «Есть ли в моем имени буква «Л»?». Чушь какая−то!

− Вы ответили «нет»? – вкрадчиво поинтересовался доктор.

− Угадали, Эвим не уточнил в каком из имен, − и напомнила: − Кое−кто обещал мне трость.

− Вы решили вернуться в палату, не узнав результатов теста?

− Я устала и мне всё равно, что думает обо мне ящик с микросхемами.

Доктор молчал. Что−то подсказывало, что трость давать он не собирается.

− Хорошо, − недовольно буркнула я вставая. – Как−нибудь дойду сама.

− Я провожу тебя, − вдруг произнёс тот, кого я меньше всего ожидала услышать.

Я медленно выпрямилась.

− Извините, Лануф, что не предупредил вас, – начал объясняться доктор. – Устав нашей больницы запрещает навещать пациентов в их палате, и потому я позволил организовать вашу встречу здесь, – и добавил, спеша к выходу: – Извините, у меня дела.

Дверь закрылась.

Но не стоять же мне истуканом. Я пошла следом за ним.

− Стой, Лануф! – потребовал Татхенган и в два шага преградил дорогу.

− Оставь меня, − спокойно попросила я.

− Нет, тебе от меня не избавиться. Никогда!

− Но всё кончено, разве ты не понимаешь?

− Ошибаешься, всё только начинается!

− Всё кончено, − упрямо повторила я.

На что он заявил приказным тоном:

− Ты должна сделать операцию!

− Что? – возмутилась я. – Кому должна? Тебе? Ну, что ж ты можешь проявить свою власть и принудить меня к операции. Но, нет никакой гарантии, что я останусь прежней. К тому же я могу их вновь повредить. У меня появилась особая страсть к членовредительству и опыт уже есть.

− Завтра я заберу тебя из больницы, и тогда последнее слово будет за мной! Пойдём, провожу тебя.

Я промолчала. Он взял меня за локоть и повёл за собой.

У палаты мы остановились.

− Кажется, ты это обронила, – Татхенган вложил мне в руку какой−то предмет, открыл передо мной дверь и дождался, когда я войду. Я не заставила его долго ждать.

Оставшись наедине, я принялась изучать полученную вещицу. Это был больничный маяк, выброшенный мною из окна.

Потом была долгая бессонная ночь.

Устав от бесконечных дум и обниманий с подушкой, я решила пообщаться с медсестрой, даже не имея ни малейшего представления, как это будет выглядеть. Через несколько секунд, после нажатия кнопки вызова, в палате раздался бодрый женский голосок:

− Да, слушаю вас.

− Кто со мной говорит?

− Дежурная медсестра.

− Живая или механическая?

− Ну, что вы, − удивилась женщина, − конечно живая!

− Прекрасно, сколько сейчас времени?

− По земному исчислению пятнадцать минут первого.

− Надо же, − пришло время мне удивляться, − я уж думала, утро наступило.

− Не спится? Может принести снотворного?

− Нет, не надо. Не знаете, цианид ещё не является успокаивающим средством?

− Не могу точно ответить на ваш вопрос, − кажется, она не поняла, что я шучу. – Если у вас нет больше вопросов, то я отключаюсь: меня вызывают из другой палаты.

− Извините за беспокойство, у меня всё в порядке.

Чем заняться безнадежно слепому человеку, если у него бессонница? И думать до чёртиков надоело…

Я лежала на кровати, заложив руки за голову, и прислушивалась. Сверху что−то едва слышно гудело. Как я не напрягала память, не могла хоть приблизительно предположить, что вызывает это гудение.

Потом ни с того, ни с чего размечталась. Пыталась представить супермена, которому вдруг взбрело в голову спасти Воскрешающую – вырвать муху с позолоченным брюхом из лап паука. Я представила, как он останавливает свой звездолёт на крыше больницы, и, зацепив верёвку крюком за оградительный барьер, сбрасывает её вниз. Затем, издав торжествующий крик, начинает спускаться. Ветер, угрожающе свистя, раскачивает моего спасителя. Стена предательски скользит под ногами… В общем, как полагается, нелегко супермену даётся спуск до моего окна.

И вот, наконец, раздается долгожданный стук. Я даже представила, как, не раздумывая, бросаюсь открывать окно. И мой спаситель залезает в палату.

− Вы и есть та самая, легендарная «Леди – призрак»? – оглядываясь по сторонам, спрашивает меня молодой человек очень привлекательной наружности.

− Да, а кто вы?

− Я, Джеймс Бонд, агент 007−3452. В настоящее время работаю в КРУ (космическое разведывательное управление). Мне поручено вырвать вас из лап злодея. Я давно иду по его следу, но у нас не хватало улик, чтобы вывести его на чистую воду.

− Вы слишком много говорите, не пора ли меня спасать?

− Вы правы, − отвечает он, и вдруг… мы целуемся.

Когда лимит воздуха в лёгких заканчивается, мы отрываемся друг от друга. Но парень не промах, лёгким движением руки он отрывает от моего изумрудного платья, которое всё ещё на мне, бриллиантовую брошь. И к великому моему удивлению, за брошью тянется тонкий проводок.

− Татхенган нас засёк, через минуту он будет здесь!

− Что же делать? – в ужасе вскрикиваю я и падаю в обморок.

Джеймс Бонд берёт меня на руки, и уж не знаю, как – он супермен пусть думает − но по верёвке мы вместе поднимаемся на крышу заведения, предварительно он успевает в раскрытое окно палаты забросить дымовую шашку.

Вскоре раздается беспорядочная стрельба из «Беллы», но мы уже вбегаем в звездолёт, и мчимся на предельной скорости в неизведанные дали космоса.

А через несколько месяцев «Космический Говорун» печатает статью следующего содержания: «Такого−то числа состоялась свадьба вышедшего в отставку Агента 007 − Джеймса Бонда и сверх обаятельной красавицы – Лануф Ричард−Анна, спасённой им во время одной очень опасной операции. Счастливые молодожены отправились в свадебное путешествие на край вселенной, в котором они надеются произвести на свет очередного агента 007 − под кодовым числом 3453 – Джеймс Бонда.

Впечатляющая история! Мне стало весело – вот ведь напридумывала!

Но до конца насладиться посетившим меня вдохновением, мне не дал неожиданный стук в окно. Я вздрогнула, но, решив, что это всего лишь земная птица, успокоилась. Сердечко, мгновенно лихорадочно застучавшее, вскоре сбавило темп.

И вдруг опять стук, на этот раз более громкий и настойчивый. Я вскочила с кровати и осторожно подошла к окну. Да, только открывать его не спешила. А вдруг это не какой−нибудь Джеймс Бонд, а допустим, маньяк по кличке «Верхолаз»? Уж пусть лучше меня на тот свет отправит Татхенган, чем «ночной бесконечный кошмар».

В окно опять постучали. Я запаниковала: что делать?

− Открой окно! – требовательным полушёпотом попросил незнакомец. − Впусти меня!

Стёкла хорошо пропускали звук, но только приглушали его и будь даже на месте того человека кто−нибудь знакомый, то я вряд ли бы его узнала.

− Кто ты?

− Я, Гебид.

− Кто? – переспросила я, подумав, не позвать ли мне на помощь медсестру.

− Лануф, это я – Гебид.

− Ну, не знаю… − я чуть−чуть приоткрыла окно. − Как докажешь, что это ты?

− Да, что с тобой, Лануф? Ты не узнаешь меня? Сними повязку и посмотри на меня.

− Я не могу это сделать. Я тебе не верю – ты прихвостень Татхенгана! Убирайся, иначе я позову на помощь, − я собралась закрыть окно.

− Постой, не закрывай. Я могу доказать, кто я на самом деле, − он заставил меня задуматься. – Дай руку.

С большими сомнениями и немалыми опасениями я высунула за окно руку. Что−то мягкое положил на ладонь так называемый Гебид.

Небольшой предмет, похожий на пушистый комочек. Ощупывая его, я обнаружила, что он имеет голову, крылья, хвост и две ножки с коготками. Это была птичка из папье−маше!

− Откуда она у тебя? Ты отнял её у брата? – голос мой задрожал от гнева.

− Нет же! Она моя! Помнишь, когда ты впервые меня увидела и решила выслушать, я показал тебе эту птичку. Ты тогда очень испугалась и хотела выкинуть меня за борт.

Я вернула птичку мальчику.

− Скажи, что тебе особенно запомнилось за несколько часов до того, как мы лишились корабля? – я продолжала сомневаться в нём.

− Мы смеялись до упаду оттого что, засвистел прибор для нагрева воды, а мы решили, что нам крышка. Я могу рассказать много из того, что произошло с нами, но у меня мало времени.

− О, мой мальчик! − радостно воскликнула я и распахнула окно.

Будущий Король вскоре оказался в моей палате, и я обняла его.

− Ты без маскировки?

− Долго рассказывать. Погоди, надо выключить свет!

− А разве он горит? – искренне удивилась я и услышала, как он подбежал к двери и щёлкнул выключателем.

− Я выкрал халат, который ты просила, и даже разобрался, как он действует. Он нам поможет сбежать, − «Джеймс Бонд» сунул мне его в руку. – Надевай. Меня наверно уже засекли сенсоры и скоро сюда прибегут люди.

Я без слов накинула халат.

− Я встану впереди и введу его в рабочий режим, − сказал мальчик.

− Хорошо, посмотрим, что получится.

Когда последняя пуговица оказалась застегнутой, а пояс подвязанным, в коридоре послышались шаги бегущих людей. В палате зазвучал чей−то голос:

«Просьба посторонних покинуть палату! Просьба посторонних покинуть палату! Выйдите в коридор и положите руки на стену. Не сопротивляйтесь…».

Затем голос и топот ног куда−то исчезли.

− Ну, вот мы и прибыли, – заверил Будущий Король, вылезая из халата.

− Так быстро?

− Госпожа, Лануф, добро пожаловать на борт «Серебряного Единорога».

− Где я? Кто вы?

− Не узнали? Я, сержант Донг Олоуэн−Крид − пилот «Серебряного Единорога».

Догадавшись, где я очутилась, настроение моё тут же испортилось.

− Ловко, − холодно вымолвила я. – Ловко подстроено. Татхенган обещал ведь прийти завтра. Какая муха его укусила?

Я рукой принялась искать что−нибудь, на что можно сесть. Ноги подкашивались. Такого обмана я не ожидала. Мне хотелось вытрясти душу из этого мальчишки.

− Татхенгана здесь нет! – радостно сообщил мальчишка, услужливо подкатывая кресло.

− Мы угнали его звездолёт! А ещё… мы угнали всю флотилию!

Новость была словно гром среди ясного неба.

− Что ты сказал? – я схватила его за руку. – Повтори!

− Мы угнали все его корабли!

− Только не лги мне, это правда?!

− Правда, клянусь своей будущей короной!

− Значит, я свободна? Значит, мы свободны?

− Свободны! Свободны!

Тут я вспомнила о сержанте.

− А как же он?

− А я, − сержант предпочёл ответить сам, − решил, что давно пора сменить обстановку. Вы спасли мою древнюю шкуру, и я просто не мог не помочь вам. Правда, лейтенант Михаэль придерживается другого мнения. Пришлось оставить его на Земле.

− Мы уже куда−то летим?

− Мы полетим, куда пожелаете.

− Постойте, мне надо собраться с мыслями.

Мне трудно было поверить в такой неожиданный поворот событий. Ещё бы! Только что я пребывала в прострации, воображая, что меня ждёт утром, и вот уж через несколько минут обретаю всё, чего меня лишили с момента гибели «Птички».

Слишком крутой вираж даже для меня…

− Мне кажется, что вы меня разыгрываете, − поделилась я своими сомнениями. – Будущий Король, расскажи−ка мне о себе с того времени, как ты очнулся уже не на борту нашего корабля.

− Это очень длинная история, − начал мальчик и прошептал, проходя мимо: − Расскажу наедине.

− Так какой будет курс? – поинтересовался сержант.

Я пожала плечами и обратилась к моему «Джеймс Бонду»:

− Иштер, ты ведь, кажется, выполнил свою миссию и должен стать королём. Тебе, кроме Дарьяндеса, куда−нибудь надо?

− Да, надо. Мне необходимо забрать брата. Он тоже выполнил свою миссию.

− И где он?

− На плоском астероиде внутри Чёрной Дыры.

− То есть там, где расположено заведение тюремного типа?

− Да.

− Нам обязательно лететь туда всей флотилией?

На мой вопрос мальчик не ответил. Я лишь могла догадываться, чем Будущий Король занят. Кажется, он вёл переговоры с другими пилотами, ибо вскоре окликнул меня:

− Лануф, пилот «Неонового Феникса» хочет с тобой поговорить.

− Хорошо, сейчас дойду.

− Я помогу, − отреагировал мальчик на мою неуверенную походку.

− Ты вовремя, пол всё время куда−то от меня ускользает, − я оперлась на его плечо. – Спасибо, ты сокровище, но…

По привычке я не стала продолжать фразу. Пусть догадается сам.

−…но скромность украшает. Ты это хотела сказать?

− Угадал. Это то, на чём прокололся твой брат.

− Ты его раскусила? – хихикнул Будущий Король.

− Меня нелегко обмануть.

Глава 16

Наконец, я добралась до пульта управления и получила из рук сержанта наушники.

«На связи «Неоновый Феникс», приём! – услышала я и обратилась к мальчику: – Передай, что «Серебряный Единорог» слушает, пусть назовёт себя.

«Пилот Хоршерд, жду указаний».

− Неужели? – воскликнула я. – Скорее сообщи, что я интересуюсь, как закончилась битва, и какие потери с нашей стороны?

«Мы проиграли. Когда нас стали забрасывать гранатами, где−то с полсотни отправились к праотцам, а остальные отделались шоковой терапией.Было много убитых среди нападавших, нам предложили сдаться сразу, как только взяли вас».

− Передай: нужно вернуться на Плоскодонку, − и тут я обратилась к сержанту: – Донг, сколько минимум кораблей нужно, чтобы оттуда вернуться?

− Минимум пять.

− А у нас сколько?

− Десять, один пришлось оставить на Земле.

Я опять обратилась к мальчику:

− Передай следующее: «Нужны добровольцы – пять кораблей».

Мой разговор с «Фениксом» слушали и пилоты других кораблей. Потому едва мой запрос достиг их ушей, как тут же отозвались первые добровольцы.

«Белый Ирбис» желает участвовать в походе. Нас – тридцать шесть человек».

«Приём. Говорит пилот «Красного Льва» Шерк Годен−Лей. Я счастлив, узнать, что Лануф с нами и с радостью присоединюсь к вам. Нас тридцать человек».

Согласились все. Из всего, что они сказали, я узнала следующее: оказывается, часть людей, воскресших мной, осталась на Земле, так как на ней родились. Какая−то часть была из числа солдат Татхенгана, что мне очень не понравилось. Правда, они заверяли меня, будто давно точили зуб на «хозяина» и потому при первой возможности дезертировали. Я сразу решила дел серьёзных с ними не иметь − могут предать, а поскольку возвращение в лоно Внутреннего Космоса не имело для меня большого значения, закрыла временно глаза на их присутствие.

Итого, примерно, людей в моей армии набралось человек четыреста. На Плоскодонке мы решим, что делать дальше, а пока я не стала ломать голову над этим вопросом.

− Сержант, передаю все полномочия в ваши руки. Через сколько часов совершится вхождение?

− Примерно через четыре часа появится первая Чёрная Дыра.

− Очень хорошо. Будут сложности, сообщайте. Ну, что, мой Король, не проводишь меня в каюту Татхенгана? У него там очень неплохая обстановка, хотя это уже не имеет значения.

Паренёк взял меня за руку и, выводя из отсека, спросил:

− Что у тебя с глазами?

− Я не вижу.

− То есть, как не видишь? Ты ослепла?

Я молча качнула головой.

− Давно?

− Со вчерашнего дня.

− Как это случилось? Это он что−то с тобой сделал?

− Нет, во всем случившемся виновата я сама. Я очень на себя разозлилась и уничтожила их.

− Что ты сделала?!

− Я их проткнула… скальпелем.

− Невероятно, − тихо пробормотал Будущий Король. – Не может быть. Ты сама себя? Я бы не смог…

− Не мучайся, пытаясь представить, как всё это произошло. Зрелище не для слабонервных, скажу тебе. Но я не раскаиваюсь в содеянном.

Мальчик долго молчал. Лишь когда он довёл меня до бывших апартаментов султана, спросил:

− А как он отреагировал?

− Я рассчитывала, что сразу убьёт, но обошлось. Потом стал настаивать на операции.

− А ты не согласилась, − догадался он.

− Конечно же, нет. Я таким жутким способом лишила себя дара, что ни за что на свете не согласилась бы вставить себе искусственные глаза.

− У меня нет слов. Я ожидал всего, но не этого…

− Знаешь, а я до сих пор не могу поверить, что мы свободны, − улыбаясь, произнесла я и опустилась на мягкий диван. Затем, взяв мальчика за руку, попросила:

− Начинай рассказывать, как всё было, иначе я лопну от любопытства.

− Только обещай, что потом расскажешь всё о себе.

− Обещаю. Мне скрывать нечего.

И Будущий Король начал свой длинный рассказ:

− Я очнулся на борту звездолёта. Как мне потом удалось узнать, это был «Красный Лев». Догадываешься, кто им управлял?

− Капитан Торопен?

− Да, его звали Сед Торопен. Он стал моим надсмотрщиком. Если у Татхенгана были ко мне вопросы, он направлял их Седу, а тот допытывался ответов у меня. Сначала они поверили, что я Гебид Раонд, и точно соблюдали права заложника, особенно в отношении всяких фобий. Они так обо мне пеклись, что, зная о моей небоязни замкнутых пространств, ни на шаг не выпускали из каюты. Если приносили еду, а мне, например, она не нравилась, я принимался вопить, что у меня язва. Они впадали в панику и принимались спрашивать, как облегчить мои страдания.

Если бы ты меня видела, Лануф, какой артист пропадает! Я так реально всё изображал, что любое моё желание люди Торопена спешили исполнить. Ты бы видела, как они меня ненавидели. Они от злости скрипели зубами. Я их извёл капризами, но зато отъелся всякими сладостями до отвала.

Я посмеивалась, слушая его захватывающий воображение рассказ.

− Да, только недолго длилась эта райская жизнь, − продолжал он. – В один прекрасный день дверь тюремной камеры открылась, и перед моими глазами возник… я без фальшивых усов, бороды, парика и голоса.

− Значит, я не ошиблась: в этом деле действительно был замешан твой брат. Который из них?

− Нацтер – это был он. В первую минуту я потерял дар речи и выглядел наверно, идиотом, таращась на него, как баран на новые ворота. Я не мог поверить, что наши пути сошлись. Это было невероятно!

Только Нацтер нисколько не удивился нашей встрече. Он заранее знал, кого увидит. Мы и раньше не особенно ладили между собой, и в тот момент я решил, что с моей конспирацией покончено. Я уже представлял, как тебе грозят выбрасыванием меня в открытый космос, если ты не согласишься выполнять их требования.

Мой братец подходит ко мне и говорит:

− Привет, брат, давно не виделись.

Он редко звал меня по имени, словно оно жгло его.

− Ладно, ты раскрыл меня, − вместо приветствия сказал я, − и чего ты теперь хочешь?

− Я собираюсь стать тобой, то есть – Гебидом.

− Зачем?

− Ты всё узнаешь сам. Впрочем, я сделаю одолжение и немного тебе расскажу. Я хочу, чтобы та женщина кое−кого оживила. Причём, мы пока не знаем, как крепко её дар и её сознание связаны между собой и поэтому первый опыт она должна совершить добровольно. А для этого она должна увидеться с Гебидом, место которого займу я.

− Она поймёт, что ты – это не я, будь, уверен, − я ещё сомневался, что его трюк с переодеванием поможет ему.

− Это неважно. За несколько наших свиданий её мозг получит соответствующую установку, и поверь мне… − Нацтер говорил так уверенно и спокойно, что его верой в успех проникся даже я. Знаешь, Лануф, я тогда очень пожалел, что мы остались в живых. − Поверь мне, − прикладывая руки к сердцу, повторил он, − она всё сделает правильно. Она будет уверена, что до всего додумалась сама. В этом и состоит моя цель. Сожалею, но тебе не удастся помешать мне.

− Что со мной будет?

− Я пока не решил, но ясно одно путь на Дарьяндес для тебя закрыт навсегда!

− Но почему навсегда? Разве я не могу вернуться домой, когда ты станешь королём?

− Нет. Это недопустимо. Даже слышать об этом не хочу! А теперь снимай с себя всё и облачайся в это тряпье.

Он швырнул на кровать одежду, которую принёс, и на которую я совсем не обращал внимания.

− Не буду, не заставишь! – заявил я и принял самую невозмутимую позу.

− Дурак, − усмехнулся братец. – Ты не понимаешь всей ситуации, в которой оказался. Татхенган не узнает, кто скрывается под маской Гебида.

− Давно ты скрываешь правду от хозяина?

− Не твое дело! Разве у будущего короля может быть хозяин?

− Почему бы тебе не сказать, кто я на самом деле?

− Не поверишь, но я пытаюсь спасти твою шкуру.

− Не верю, − согласился я. – Тебе это выгодно.

− Разумеется, выгода тоже имеет место. Ты попробуй представить себя в лапах паука. Будь ты настоящим Гебидом, ты бы ещё чего−то стоил в этой большой игре, но ты никто. И не думаю, что тебе понравится процесс стирания в порошок. А я запросто могу это устроить.

− Не забывайся! Мы близнецы – это значит, что ты случайно можешь занять моё место.

− Ты мне угрожаешь? – вкрадчиво поинтересовался он. – Зря. Случайности создают события, а события всегда можно взять под контроль. И если бы мы не были одной крови, я не стал бы с тобой здесь долго разговаривать. Если через минуту не снимешь маскарадный костюм, я позову кого−нибудь на подмогу, и твоё инкогнито будет раскрыто. А нам обоим выгодно сохранить эту тайну.

Пришлось идти на уступки. Нехотя я избавился от фальшивого Гебида и облачился в тёплую клетчатую рубаху и той же расцветки штаны. Во время переодевания, который я по возможности затягивал, (то усы не отклеиваются, то завязки бороды не развязываются и прочее), пытаясь узнать, что на уме моего братца. Он с равнодушным видом смотрел в иллюминатор, и ни одной мысли я не мог прочесть в его голове. К сожалению, я и раньше не преуспевал в этом деле. Он ловко прятал свои мысли, а я так и не научился это делать. Меня это жутко злило.

Несмотря на мои безуспешные попытки порыться в его мозгах, я всё же понял, что он меня обманывает. Но в чём?

На долю секунды во мне родилась абсурдная мысль броситься на брата. Убивать я не стал бы, но вырубить на время или полностью исключить всякую его возможность влиять на ход событий, я бы с удовольствием. Но приняв в расчёт, что силы не равны − Нацтер был гораздо крепче и выше меня, а также то, что я последние дни жил исключительно на сладостях, которые, как известно, дают силу лишь мозгам, а не мышцам, − решил этого не делать.

− Это хорошо, что ты передумал, − высказал Нацтер своё мнение по поводу моих размышлений.

− В другой раз, − сказал я.

− Я так не думаю.

− Мне всё равно, что ты думаешь. Скажи лучше, в чём ты меня обманываешь?

− Узнаешь со временем.

Затем он собрал в кучу вещи Гебида и с довольным видом ушёл из комнаты. Естественно, он её запер.

Потом он несколько раз на дню навещал меня, приносил еду и даже выводил на прогулку по кораблю. Он рассказывал, как продвигаются его дела, рассказывал о встрече с тобой и о том, что он обучился при помощи своих мыслей воздействовать на людей, и теперь свою способность использовал на тебе.

− Какая гнусность! – не сдержала я возмущения. − Но он догадывался, что я разоблачила его?

− Ты ловко его водила за нос. Он был так занят мысленным гипнозом, что думал, будто ты принимаешь его за меня.

− Постой, − остановила я рассказчика, − маленькая нестыковочка: я пришла в себя в какой−то больнице тюремного типа и в этот же день встретилась с твоим братом, а ты говоришь, что встретился с ним через несколько дней после того, как очнулся. Как мы могли очнуться с разницей в несколько дней? Или мне вводили снотворное? Вроде бы не зачем…

Рассказчик задумался.

− Не знаю. Может быть на нас по−разному сказалась экстремальная ситуация. Мы едва не погибли.

− Ладно, извини, что перебила, продолжай.

И Будущий Король продолжил:

− Большую часть дня я был предоставлен самому себе. Чтобы не свихнуться от безделья, я решил всерьез заняться своей мускулатурой. До изнеможения бегал вокруг кровати, отжимался, приседал и выполнял массу других упражнений. Когда приходил брат, я притворялся больным. Первое время он был уверен, что я симулирую, и не придавал этому значения. Но мышцы мои болели, и я часто был вспотевшим, так что вскоре он решил, что у меня лихорадка.

Кормить стали лучше. От сладкого я наотрез отказался, стал налегать на различные соки и белковую пищу. Я твёрдо решил стать сильным и потому каждую свободную минуту тратил на достижение поставленной цели. Мне пригодились кое−какие знания боевых искусств, йоги.

− Ты собирался с ним драться? – спросила я.

− Мне казалось, что рано или поздно мне придётся положиться лишь на свои силы. Хотелось, чтобы их было не меньше, чем у брата.

− А как же Дарьян?

− Он молчал. Обычно он не говорит, что я должен делать, если до этого я могу додуматься сам.

Тут я прервала его рассказ, вспомнив одно древнее мудреное философское суждение:

− Боги не делают того, что должны сделать люди – это значит, они молчат, но если люди делают не то, что хотят Боги, то они тоже молчат, скорбя о наших ошибках, следовательно, Боги молчат всегда, когда люди что−то делают или не делают ничего, иначе им пришлось бы заявить о своём существовании.

− Ты не веришь в Бога?

− Хорошо, хоть кто−то из нас двоих в него верит. Я опять тебя перебила, продолжай. Мы остановились на том, что ты решил стать сильным…

− Однажды корабль, на котором я постоянно находился, приземлился на какую−то маленькую планету. Через иллюминатор, я мог частично наблюдать за тем, что происходит снаружи. Первые минуты ничего не происходило, но я чувствовал, что−то случилось. И вдруг появились вооружённые до зубов солдаты. Они приблизились к сооружению из камня и стали расходиться в стороны, окружая его.

Потом началась битва. Я видел, как солдаты падали под градом камней, кто−то принимался стрелять по невидимому противнику. Трудно было из−за темноты и мигания цветных полос на небе, понять, что именно происходит. Я лишь догадывался, что это всё было, так как я описываю. Я даже видел несколько ярких взрывов.

Звуки до меня не долетали: было такое чувство, что я смотрю немое кино. Что к чему и как происходило на самом деле, я узнал лишь потом у людей, которых Татхенган взял в плен. Ты собиралась совершить побег и не могла знать, что всё заранее спланировано султаном и моим братцем. Они добились, чего хотели.

Глава 17

Слушая мальчика, я обхватила голову руками и в бессильном гневе сжала зубы. Хотелось что−нибудь сломать.

− Тебе плохо? – обеспокоенным голосом спросил Будущий Король.

− Я ведь не хотела идти в морг и воскрешать их. Просто, вдруг решила, почему бы не использовать свою способность на полную мощь? Я надеялась с помощью оживших людей захватить корабль… Как всё удачно складывалось! Я и представить не могла, что действовала не по своей воле. Мне внушили, что я должна делать… это чудовищно! Отвратительно! Если встречу этого ползучего султанского выродка, расквитаюсь с ним за всё!

Я замолчала. Мальчик выдержал почтительную паузу и вновь продолжил:

− Потом битва закончилась. Твои люди сдавались. Они подходили к кораблям, а затем под надзором, оставшихся в живых солдат, залезали в них. Пока я смотрел в иллюминатор, тихо вошёл Нацтер.

− Всё вышло, как было задумано, − сказал он, напугав меня своим внезапным появлением. – Пойдём, теперь мы должны решить свою судьбу.

− О чём ты? – спросил я, а у самого в голове жуткие картинки замелькали.

− Узнаешь…

Он взял меня за руку и заставил следовать за ним.

− Куда ты меня тащишь?

Он не ответил. Вскоре мы оказались в транспортном отсеке. Нацтер открыл люк одного из катеров и велел мне залезть, то же самое проделал сам.

И вот он при помощи пульта загерметизировал отсек, затем дал команду на взлёт. Катер, набирая скорость, покатился по взлётному трапу. Казалось ещё мгновение, и мы врежемся в стену, я даже закрыл глаза. Но вдруг стена раздвинулась. Натцер нажал на рычаг, и мы взлетели.

Я решил ни о чём не спрашивать брата – всё равно не скажет, что он задумал. Мне оставалось лишь молча смотреть в смотровое окно, на переливающееся всеми цветами радуги, небо.

Наш катер стремительно достиг края планеты и принялся, кружась по спирали, опускаться куда−то вниз. Мне казалось, что от такого полёта все мои внутренности тоже заворачиваются по спирали. Перед глазами мелькали: то неровная каменная стена, то цветные волны, похожие на змей, отчего голова совсем закружилась. Спуск был недолгим. Катер взлетел над другой стороной планеты и, долетев до высокого сооружения, приземлился.

− Вылезай, − велел он.

− Нет. Вылезай сам! – заявил я. Не покидала уверенность, что он собирается меня здесь оставить. Местность эта мне не нравилась.

− У нас есть время помериться силами. Разве ты не к этому так усиленно готовился?

− Я не хочу с тобой драться!

− А кто тебя спрашивает? – он, смеясь, покинул катер. – Хочу, не хочу. Будешь! Я жду тебя. Можешь не пытаться улететь: без пускового устройства, катер не сдвинется с места.

При этом он повертел в руке, красуясь, маленьким предметом. Но я был бы не я, если бы поверил на слово: я начал нажимать на кнопки и рычаги, но их было так мало, что кроме горького разочарования, меня ничто не постигло. Нацтер тем временем отошёл от катера на несколько десятков метров, делая вид, что любуется красотами местности.

Пришлось признать, что он не оставлял мне выбора. Меня просто тошнит от крайних мер, но что делать: драться, так драться.

− Наконец−то! – обрадовался братец, увидев, что я покидаю уютный салон катера. – Я уж думал, ты приклеился к сиденью.

Я стал подходить, не спуская с него глаз, стараясь понять, что он задумал.

− Теперь слушай, − начал брат, − побеждённый останется здесь. А чтобы ты захотел драться, раскрою маленький секрет: я знал, что ты очень хочешь избавиться от меня, но ты был гораздо слабее. И потому я решил, что мы устроим меж собой состязание. А чтобы силы были равны, я внушил тебе желание стать сильнее. Ну, что, тебе не хочется убить меня за это?

Он действительно задел меня за живое. Он потешался надо мной, по−прежнему оставаясь внутренне недоступным для понимания.

− А если я не стану драться? – немного придя в себя от потрясения, спросил я.

− Тогда ты останешься здесь, − и посвистывая, направился к катеру.

Я не выдержал. Не мог я допустить, чтобы брат сел в катер и улетел. Так не должно было быть!

− Не−ет!

В два шага я догнал его и уронил на землю. Мы начали драться, как взбесившиеся звери. Первые минуты я не чувствовал боли, лишь слепая ярость клокотала во мне.

Нацтер ловко защищался, он, словно не дрался, а играл. При этом колко подшучивая: «Ну, ещё раз и попадешь мне в глаз. Удар второй и я расстанусь с головой…».

Мы кувыркались по земле, беспощадно нанося, друг другу удары кулаками. Я готов был даже вцепиться ему в шею зубами.

Неожиданно он поддел меня ногой, и пока я, согнувшись, приходил в себя, Нацтер поднялся с земли и, подразнивая, произнёс:

− Уж, не у сестры ли ты учился драться? Нападай, будь мужчиной, хватит пялиться, я не принцесса из сказки!

Я вобрал в грудь побольше воздуха и бросился в атаку. Хоть он и подставил мне подножку, я удержался на ногах, а, подойдя вплотную к нему, принялся молотить кулаками, словно боксерскую грушу. В какой−то момент Нацтер растерялся от такого натиска и даже пропустил несколько ударов, за что лишился пары зубов.

− Честно говоря, не ожидал, – удивлённым голосом проговорил он, выплевывая кровь. – Теперь держись! Я начинаю по−настоящему!

− Давно пора, − тяжело дыша, сказал я.

Если раньше Нацтер в основном защищался – ему хватало пары мощных выпадов, чтобы заработать небольшую передышку, пока я загибаюсь от боли, то теперь он перешёл в наступление. Я едва успевал отбиваться.

Улучшив момент, мой противник повалил меня на лопатки и, не давая возможности подняться, упёрся коленями в грудь. Его руки крепко прижимали к земле мои. Сколько я не вертелся, напрягая последние силы в попытке сбросить его с себя, ничего не получалось.

Брат повис надо мной, его синие глаза смотрели в упор. Он не смеялся, лишь так же, как я тяжело дышал. Лицо его было в кровоподтеках и ссадинах. Когда, наконец, я перестал вырываться и затих, не ослабевая хватки, он спросил:

− Почему ты такой честный? Столько раз был шанс треснуть меня камнем по голове, но ты ни разу об этом даже не подумал. Или ты так на меня злишься?

− К чему эта болтовня? – вызывающе спросил я.

Тут он повернул голову в бок. Я проследил за его взглядом и ужаснулся… там лежал увесистый булыжник.

− Ты хочешь… меня убить?

Нацтер молча поднял камень правой рукой, повертел его и посмотрел на меня. Я ужасно испугался. Чтобы хоть как−то защититься, я отвернулся и прикрыл голову свободной рукой.

Но тут, к моему немалому изумлению, он освободил от захвата мою другую руку, а ту, которой я защищал голову взял за запястье и привлёк к себе, вынуждая сесть. В неё он вложил камень и, удерживая его двумя руками, произнёс следующее:

− Убей ты меня… Что тебе стоит? Размахнись и ударь, − он убрал руки.

− Что ты говоришь? – тут же возмутился я, отшвыривая камень. − Я не могу! Я не буду! Ты мой, брат!

− Вот видишь, ты не хочешь убить меня, я тоже не хочу лишать тебя жизни. А теперь слушай не перебивая. Татхенган знает, кто ты на самом деле.

Я перебил его:

− С тех пор, как я появился на его корабле? Значит, ты это от меня скрывал?

− Неужели ты мог думать, что так трудно установить, кто такой Гебид? Это при современных−то технологиях? Так вот, у меня была договоренность, что Татхенган тебя не тронет. Он соблюдал это условие до сегодняшнего дня. И именно сегодня он вдруг решил, что ты лишний. Он приказал мне избавиться от тебя, а точнее – убить. Я не должен возвращаться, пока не выполню его приказ.

− Так, в чём дело? Размахнись и ударь…

− Я отвечу твоими же словами: ты – мой брат, и я не стану этого делать.

− Тогда к чему весь этот спектакль?

Нацтер лукаво улыбнулся.

− Я хотел лишь удостовериться, что ты достоин, стать… королём Дарьяндеса.

− Ты забываешь о другом нашем брате, − напомнил я.

− Иштер, ты лучше меня знаешь, что он забыл о своей родине и никогда не вернётся на Дарьяндес.

− Но ты ведь тоже достоин занять королевский престол.

Мои слова его рассмешили.

− Ты, что же, хочешь избежать своей участи? Никому это пока ещё не удавалось. Королём станешь ты и точка! Теперь самое главное, чтобы ты закончил свою миссию, ты должен стать орудием моей мести человеку, которому я преданно служил все эти годы.

− А как же ты?

− Я буду ждать тебя здесь, – он слез с моих ног и сел рядом. – Если ты не прилетишь за мной, я не обижусь. Просто, мне бы хотелось хоть на денёк побывать дома.

− Но ведь ты сказал, что проигравший останется здесь. А проигравший – это я.

− Не верь всему, что говорят, и о чём думают. Я хотел лишь немного тебя позлить. Кстати, ты здорово машешь кулаками, брат, особенно когда разозлишься, − он вдруг порывисто обнял меня, как тогда, когда мы прощались перед отправлением на ратные подвиги.

− Я первый раз дрался в полную силу, − признался я.

− Этого я и хотел, Ваше Высочество.

− Да, ну тебя… Моя миссия может провалиться.

− У тебя всё получится!

− Если я должен стать королём, то какая участь ждёт тебя?

Нацтер отстранился.

− Ты уверен, что хочешь это знать?

Я кивнул.

− Знаешь, я всегда тебе завидовал.

− Мне? – уж что−что, а в его признание я не мог поверить. – У меня нет ничего, чему можно завидовать.

− Ты можешь разговаривать с Дарьяном…

− Но ты ведь тоже, – перебил я.

− Я делаю вид. Я хочу с ним общаться, но почему−то не могу.

Его слова поразили меня.

− Отправляясь на свершение подвигов, я ещё надеялся, что в один прекрасный день, произойдёт чудо. Только всё зря. Разве истинный король Дарьянедеса может быть тем, кто не слышит голос Бога? Ты помнишь, какая судьба постигла брата нашего отца?

− Его… призвал к себе Дарьян, − вспомнил я.

− Так вот Дарьян заберёт меня к себе. Поверь, это лучше, чем влачить жалкое существование вдали от дома или даже умереть. Конечно, это случится лишь в том случае, если ты вернёшься за мной. Ведь ты постараешься вернуться?

У меня не осталось сомнений, что он говорит искренне. Он действительно решил уйти к нашему Богу. Я был потрясён той душевной переменой, которая в нём произошла, и не хотел, чтобы ради меня он приносил себя в жертву.

− Ты давно так решил? – вспылил я, вставая на ноги. – Долго, наверно, думал? Не хочу я, чтобы всё так было! Сейчас мы полетим обратно, и ты отдашь меня в руки Татхенгана! – твёрдо заявил я. − Он сам решит, что со мной сделать. Вставай!

− Хочешь знать, чем закончится то, что ты предлагаешь? – он горько усмехнулся, продолжая сидеть. – Татхенган не станет долго думать, он вышвырнет нас обоих в космос. Ты предпочитаешь умереть?

− Дарьян не допустит этого! – я даже от досады топнул ногой.

− У тебя всегда один ответ на вопросы, на которые ты не знаешь, как ответить: Дарьян, Дарьян, Дарьян. Не трудись переубеждать меня. В споре ты проиграешь, также как в драке. Ты не рождён для этого, – он поднялся, подошёл ко мне и, обняв за плечи, тихо произнёс: − Ты должен лететь. Теперь ты – это я. Татхенган ждёт. Женщину необходимо спасти, иначе страшно представить, какие беды обрушатся, если этого не сделать. Держи, − он вручил мне металлический предмет, − ты сумеешь справиться с катером. Я видел, как ты следил за моими руками. И надеюсь, я не зря водил тебя по кораблю. Иди!

В моём горле, словно застрял ком. Нацтер говорил со мной так, будто он старший брат или наставник, который не терпит возражений. Своим взглядом он словно толкал меня к катеру.

«Ты уже тогда всё решил…», − догадался я, но вслух ничего не сказал.

− Даже ещё раньше. Когда ты был на грани жизни и смерти. Я поклялся, уступить тебе все права на престол, если ты выживешь.

− Лучше бы ты меня убил! Мне не нужна такая жертва! Как, по−твоему, я должен буду теперь жить? – я уже не мог сдержать слёз.

Нацтер продолжать оставаться спокойным и уверенным в своей правоте.

− Я провожу тебя, − он подтолкнул меня к катеру. – Нет с моей стороны никакой жертвы. Так должно быть и так будет. И не вини себя за то, что ты не в силах изменить. У тебя нет выбора.

− Это как с глупой дракой, − возмутился я. – Ты хотел ее устроить, и ты сделал всё, чтобы я принял вызов.

− Высшим силам было всё равно, состоится наша драка или нет. Я мог позволить тебе победить, но от этого исход нашей встречи остался бы прежним. Ну, может быть с той разницей, что я не рассказал бы тебе всего, так как ты поспешил бы отнять силой пусковое устройство и избавился тем самым от меня, улетая на огромной скорости. Я лишь выбрал наилучший вариант.

− В том варианте не предусмотрено, что я за тобой возвращаюсь? – поинтересовался я, немного успокоившись.

− Поэтому он мне и не понравился, − ответил Нацтер.

− Я обещаю вернуться!

− Я надеюсь на это. До встречи!

Я открыл люк и забрался внутрь катера. На душе скребли кошки. Я вставил устройство в замок, но не спешил улетать.

− В чём ещё дело? – сердито спросил брат.

− А как ты будешь тут один?

− Я обо всем позаботился. Видишь, − он указал на сооружение, − это завод по выработке тепла и воздуха. Я буду жить там. Еда и вода есть. Тебе не о чём беспокоиться. Торопись!

Я последний раз взглянул на брата. Мы обменялись мысленно наилучшими пожеланиями и на этом расстались. Он не стал ждать, когда я взлечу, махнул рукой и, повернувшись спиной, зашагал к заводу.

Я вернулся к флотилии Татхенгана. Поле битвы уже было очищено от трупов поверженных воинов.

Зная, что Нацтер жил в «Красном Льве» лишь из−за меня, а, так как теперь меня уже как бы не существовало, отпадала необходимость возвращаться на этот корабль. Я сразу направил катер к «Серебряному Единорогу». Без каких−либо проблем влетел в транспортный отсек и приземлился на свободной платформе.

Затем я пытался представить, что дальше на моём месте сделал бы брат. Скорее всего, поспешил бы доложить о выполненном приказе самому Татхенгану.

Вскоре мне стало ясно, почему Нацтеру понадобилось тратить своё время на прогулки со мной по «Красному Льву». Схемы расположения отсеков на этих кораблях оказались одинаковы. Не вызывая подозрений, которые непременно возникли бы, если бы я долго наугад разыскивал нужные мне помещения, уже через несколько минут я шёл по главному коридору, а навстречу шёл сам Татхенган. Я никогда не видел его раньше, но интуиция подсказала, что именно он всем здесь заправляет.

Одет он был в простую рубаху и брюки, совсем как простой смертный, только его сущность выдавала медленная, уверенная походка, пронизывающий взгляд и паук на лбу. Я слышал от брата, как он называл его султаном паучьего мира. Татхенган, приближаясь, молча изучал меня, а, когда расстояние между нами сократилось до метра, мы остановились, и он спросил:

− Хорошо, когда нет конкурентов?

Я кивнул, выдержав его взгляд.

− Всё прошло нормально?

− Никаких проблем, − ответил я, стараясь подражать речевой манере брата. В это же самое время, я пытался определить, появились ли на мой счёт у Татхенгана хоть какие−то мысли, но он был слишком занят думами о произошедших событиях. Мои дела его ничуть не волновали.

− Женщина в жилом отсеке каюта пятая. Не попадайся ей на глаза, но глаз не спускай. С трёх ночи до трёх дня следишь ты, а потом тебя сменят. Каждый вечер докладывай где, когда и с кем она встретится или даже словом обмолвится. Я всё хочу знать!

− Что−то ещё случилось? – я почувствовал, что настроение этого человека было не очень хорошим. Его что−то беспокоило, хоть виду он не подавал.

− Ты догадлив, как никогда. Я потерял своего друга. Сед погиб. Эта женщина убила его, когда пыталась пробраться в корабль.

− Мне очень жаль.

Кажется, я зря сказал последнюю фразу. Татхенган тут же отреагировал:

− С чего ты вдруг стал таким жалостливым? На тебя непохоже.

− У меня серьёзно изменились взгляды на некоторые вещи.

− Значит, ты повзрослел.

− Я давно не ребёнок! – возмущенно бросил я, по своему опыту, зная, что Нацтер никому не позволил бы делать в свой адрес унижающие достоинство намёки.

Татхенган подозрительно посмотрел на меня, а затем, чуть улыбнувшись, произнёс:

− Обещаю месяца через два доставить тебя домой.

На этом мы разошлись. С тех пор я вынужден был стать для всех Нацтером, хоть эта роль была мне не по душе.

Я поселился в его каюте: брат сам мне как−то будто бы случайно сказал, где она находится. Странно, но в ней совсем не было его вещей, он словно не хотел оставить о себе, хоть какую−то память.

Мне пришлось следить за тобой. Я ни разу не пришёл к тебе, так как догадывался, что ты могла подозревать, что он − не я и мне трудно было бы убедить тебя в обратном. Я, конечно, мог это сделать, но не хотел рисковать.

Ты в основном была в своей каюте, один раз обедала у самого Татхенгана и вышла от него какая−то загадочная. Мне показалось, что тебе удалось досадить ему. Я даже слышал, как он что−то кричал.

− Было такое, − прервала я рассказчика. – Ты видел, как я входила в отсек управления?

− Видел. Ты была там минут двадцать. Я понял, что ты пытаешься получить информацию. Мне пришлось доложить об этом Татхенгану. Но я сказал, что ты была там лишь минуту.

− Ты всё правильно сделал. Если бы ты промолчал, а твой хозяин узнал об этом, тебе бы не поздоровилось.

− Мне−то повезло, а вот моему напарнику нет. Помнишь, на суде ты говорила, что с Хангсом встречалась, так они подумали, что это было вечером или до трех ночи, а так как напарник божился, что не видел, как он к тебе приходил, было решено, что он врёт, и без лишних разбирательств его ликвидировали. Вообще−то, хороший был парень, только слишком исполнительный и тихий. Если бы он думал побыстрее, то остался бы жив.

− Каждому своё. Продолжай.

Будущий Король немного помолчал, прогоняя воспоминания о безвинно погибшем человеке и продолжил рассказ.

− Однажды ты пришла к себе, и вскоре к тебе вломился Хангс, и вы стали громко спорить. Я понял, что ты хочешь, привлечь внимание и потому вызвал подмогу. Я даже испугался за твою жизнь, уж слишком громко вопил тот лейтенант. На мой зов, кроме группы солдат, явился сам Татхенган с маршалом.

− Причём вовремя. Ещё немного и из меня сделали бы отменную отбивную котлету.

− Потом был суд. Да, ты сама об этом знаешь.

− Ты тоже там был?

− Совсем рядом. Я всё слышал. Я так за тебя переживал, но ты была молодцом. Держалась отлично!

Я улыбнулась.

− Спасибо за комплимент. Вот только меня едва не убили. Я потом очень пожалела, что этого не произошло.

− Это было что−то! Ты так быстро обезоружила охранника и начала пальбу, что все были в шоке. Ты видела, как изменился в лице Татхенган? Он испугался!

− Ему было чего бояться.

− Но почему ты позволила отнять «Беллу»? Это был шанс избавиться от него раз и навсегда.

− Ты хоть представляешь, чем бы всё могло закончиться для нас? Уж очень все легко на первый взгляд. Но я−то знаю, как переменчива фортуна.

Мальчик продолжил:

− После этого события Татхенган отменил слежку, но я продолжал тайно следить за тобой. Вскоре я понял, что они что−то с тобой сделали. Ты совсем перестала говорить и всё время молчала. Первое время они тебя водили смотреть на покойников, наверно, Татхенган хотел, чтобы ты оживила их. Случись это, тогда бы ты стала навсегда роботом, куклой. С тобой у него тогда не было бы ни каких проблем. Но ничего не вышло! Татхенган был вне себя от злости. Он оставил тебя в покое, но ты ещё долго оставалась такой странной.

− Они мне что−то вкололи, возможно, это действие долго не проходило

− А хочешь знать, чем ты занималась, когда тебя оставили в покое?

− Если это что−то неприличное, лучше не рассказывай.

Будущий Король хихикнул.

− Ты целый день пропадала в столовой.

− Надеюсь, я к поварам не приставала? – я вообразила, что−то подобное, и мне стало не по себе.

− Нет, не приставала, но они всё равно не знали, куда от тебя деваться. Ты всё время рыскала по кухне в поисках еды. Ела всё, что попадалось под руку.

− И помои тоже? – ужаснулась я.

− Нет, но одного из поваров ты едва в них не утопила, когда он у тебя из−под носа утащил противень с булочками и попытался спрятать его в шкафу.

Будущий Король старался не рассмеяться.

− Какой ужас! – я с трудом подавила смешок.

− Если тебе попадался закрытый на замок шкаф или холодильник, ты не могла пройти мимо. Тебя так и тянуло их открыть. И так ловко получалось: до десяти не успеешь досчитать, а ты уже там роешься.

− Как же я взламывала замки? У меня, что, способности по открыванию замков появились?

− Ты в этом деле ас! Вход шли любые подручные средства.

− А повара не могли меня остановить?

− Никто не мог. Ты как глянешь на них выпученными, безумными глазищами, так у них всякое желание связываться с тобой враз пропадало. Плюс к этому твои волосы почти дыбом стояли. Если, что, и в драку кидалась с криком, а поводом мог послужить даже кусок хлеба. Повара стали отказываться готовить еду.

− Ужасно, а Татхенган что?

− Сначала он не обращал внимания, но голодные солдаты стали подумывать о бунте, и тогда он велел запереть тебя в каюте и не давать есть. Сказал, что так ты быстрее в себя придёшь. Вот уж ты над ними поиздевалась. С трудом тебя изловили и заперли.

− Хорошо, что я ничего не помню. Это чудовищно! Как можно доводить человека до животного состояния!

− Ты очнулась, когда мы совершили прыжок из Внутреннего Космоса. Татхенган велел мне одеться Гебидом и проведать тебя. Что я и сделал. Ты казалась такой несчастной, что моё сердце разрывалось. Ты подсказала идею похитить телепортационный халат, который я похитил, когда ты и он отправились на вручение звания «Магистра Вселенной». Затем я испытал, как он действует.

− Вообще−то, я не рассчитывала, что ты выполнишь мою просьбу, ведь я думала, что ты не тот, за кого себя выдаёшь. Я знала, в худшем случае всё узнает султан. Мне было всё равно, что он станет после этого делать.

− Когда Татхенган и кое−кто из его людей сошли на Землю, я разыскал сержанта Донга и лейтенанта Михаэля и попросил их спасти тебя, так как они были обязаны тебе жизнью. Михаэль испугался мести хозяина и не захотел ни в чем участвовать. Донг сначала решил, что я их проверяю на верность адмиралу, так как для него я был чуть ли не правой рукой Татхенгана. С трудом мне удалось убедить его в обратном. Сообща мы собрали в отсеке одного из кораблей всех пилотов и закрыли их, предварительно обезоружив и забрав деофоны. С остальными стали вести переговоры. Встать на нашу сторону, не раздумывая, согласились те, кого ты оживила.

Потом появились желающие из военного состава. Всех, кто был против, мы попросили добровольно покинуть корабли. Всё прошло без происшествий и стрельбы. Это была самая тихая смена власти в мире. Недовольных было меньшинство, и они не рискнули поднять шум. Только внезапное появление маршала едва не испортило дело. Повезло, что он не встретил никого из своих солдат, покинувших корабли. Мы позволили ему войти, обезоружили и запихнули в каюту к пилотам. Всех их потом мы высадили на военной базе одного из искусственных спутников Земли.

− Ты клянешься, что Бедоносец не мог покинуть каюту? – я вспомнила голос маршала, заставляющий снять маску и взглянуть на останки фараона.

− Бедоносец? – удивлённо переспросил Будущий Король.

− Я так маршала окрестила.

− А− а… понятно. Он не мог выйти из каюты даже, если бы захотел. Я лично проследил за его высадкой на базе. Опять нестыковочка?

Я мотнула головой.

− Я потом расскажу, у меня появились соображения, которые надо обмозговать.

Глава 18

Я вдруг подумала, а, что, если голос маршала мне померещился, или в маске был мыслеуловитель, преобразующий мысленные приказы Татхенгана в слышимый мною голос. И голос по его замыслу обязательно должен быть не его, а того человека, которого я знала, иначе я бы сообразила, что меня хотят обмануть. Значит, людей Татхенгана в толпе не было… А кто же тогда сорвал с меня маску? Я сама? Непроизвольно? Такое возможно?

− Продолжай, − попросила я.

− Одного каратиста, который надоедал своей просьбой помочь, я отправил не спускать с тебя глаз. Он утверждал, что может всюду проникнуть, всё узнать и даже банковский сейф не устоит перед его возможностями. Как оказалось, он не врал: каждый час он сообщал нам обстановку. Много интересного рассказал о проекте Татхенгана и ожившем марсианском фараоне. Хотел бы я на него взглянуть хоть разок.

− Это неприятное зрелище, особенно его вторая смерть. Представь, он ещё до первой своей смерти знал, что оживёт, но не хотел жить в наше время. Он оказался очень предусмотрительным: уничтожил останки своих предков, чтобы они избежали страшной участи, и велел рабам спрятать после его смерти в бинтах легковоспламеняющееся вещество.

− Я слышал, он сгорел, но до этого успел что−то сказать.

− И только я его поняла. Он всё знал, и знания эти доставили ему много страданий.

После недолгой паузы мальчик продолжил:

− Этот каратист по деофону доложил, что тебя принесли в номер гостиницы «Магистр», а уже через несколько минут прибыл больничный эскорт, и тебя увезли в больницу «Гуманного Обращения». Вечером Татхенган после общения с тобой вынужден был присутствовать на балу и не мог до самого утра оставить высшее общество. Оно требовало его присутствия, что нас очень устраивало. Решено было после полуночи тебя похитить. Я надел телепортационный халат и оказался на крыше здания. Я ждал, когда ты выключишь свет, но ты не выключала. Пришлось спускаться по канату до твоего окна, а дальше ты знаешь. Выключенный свет стал сигналом для пилотов, они должны были ждать нас за пределами атмосферы Земли.

− А зачем ты, сразу не появился в моей палате – это же рискованно лезть по канату? Да и погода была ветреной. Ты мог погибнуть.

− Я берёг энергию халата, её могло не хватить для перемещения. Дело в аккумулирующем устройстве. И к тому же я боялся проскочить, а о плохом старался не думать. Я беспокоился, что ты меня не пустишь к себе.

− Как я понимаю, всё получилось просто замечательно. Как, по−твоему, мы надолго избавились от Татхенгана? – спросила я, прижимая к себе мальчика.

− Хочется думать, что надолго.

− У меня рассказ будет такой же длинный, только мысли путаются, не знаю с чего начать. Может, на корабле найдётся что−нибудь перекусить? Я голодна, как зверь.

− Повара нам готовят отменное пиршество. Думаю, оно уже ждёт нас. Пойдём?

− Ты просто чудо! – обрадовалась я.

− А я был уверен, что на свободе у тебя повысится жизненный тонус.

Будущий Король взял меня за руку, и мы покинули каюту бывшего хозяина «Серебряного Единорога» и ещё девяти вооруженных боевых кораблей.

Я догадывалась, что мы идём не куда−нибудь, а в солдатскую столовую. Наш приход был встречен громом аплодисментов. Я от неожиданности остановилась.

− Они встречают тебя. Отныне ты занимаешь место адмирала флотилии.

«Ты наверно шутишь?», – мысленно сказала я.

Но на шутку его слова не походили. Люди стали скандировать: «Ла−нуф! Ла−нуф! Ла−нуф!..».

«Сюрприз удался, пусть расходятся».

− Лануф, это правда. Помнишь, я обещал, что сделаю для тебя всё, что захочешь.

− Да, но, когда мы прибудем на Дарьяндес, − напомнила я.

− Мы прибудем на него, но позднее. Разве плохо, если кое−что из обещанного я могу сделать сейчас?

− Я, вообще−то, ничего не ждала от тебя.

Люди между тем затихли и с интересом прислушивались к нашему разговору. Мальчик выдержал небольшую паузу, видимо собираясь с мыслями, и произнёс:

− Я знаю, как тебе жаль свою «Птичку», и я не могу тебе её вернуть, но вместо неё я дарю тебе все десять боевых кораблей, вооруженных от носа до хвоста.

− Но это же незаконно, − пробовала я протестовать.

− А всё, что с нами случилось законно? – Будущий Король не ждал моего ответа. – Здесь собрался экипаж «Серебряного Единорога», они ждут твоих указаний.

− Спасибо за подарок, Будущий Король. Я потрясена твоей щедростью, – тут я подняла левую руку и обратилась к собравшимся: – Приветствую вас, друзья мои. Если бы не вы, я не стояла бы сейчас перед вами. Моей свободой я обязана ещё и этому пареньку, у которого львиное сердце. Спасибо, что вы не отказались ему помочь. Сейчас мы вернёмся на Плоскодонку, чтобы доделать кое−какие дела, и там окончательно решим, как нам быть дальше. Если у вас есть вопросы, спрашивайте, постараюсь ответить.

После моей мало красноречивой речи возникла долгая неловкая пауза. Я чувствовала, что меня хотят о чем−то спросить, но не решаются. Мне нетрудно было догадаться, в чём состоят их вопросы. Ну, конечно, их интересует, что произошло со мной, что стало с моими глазами и так далее.

− Ну, что, у матросов нет вопросов? – наивно желая избежать их, поинтересовалась я и, не давая возможности задать, а ими буквально был пропитан воздух, я добавила: − Тогда прошу расходиться. Я очень голодна, так что беда тому, кто попадётся на моем пути. Я велю его немедленно поджарить и подать к столу.

Раздражающая своим мысленным напряжением обстановка вокруг меня мгновенно разрядилась. Люди зашевелились, и, посмеиваясь, стали расходиться. Едва я смогла сделать несколько шагов по направлению к столу, к которому меня повёл Будущий Король, как меня остановил вопрос одного из членов экипажа:

− Госпожа, Лануф, вы потеряли зрение?

Голос мне показался знакомым.

− Кто это говорит? Я тебя знаю? – я повернулась на голос.

− Это я, Чеко Син, вы меня узнаете?

− А, − я вдруг вспомнила каратиста. – Я знаю тебя, мне казалось, ты хотел остаться на Земле.

− Я боец. Тихая жизнь меня убьёт.

− Понятно… я уважаю твоё решение. Да, я потеряла зрение, но это неважно… Все что−нибудь теряют. Иногда лучше потерять палец, чем руку.

− Я хочу вам помочь. Что я могу сделать?

− Ну…− я призадумалась. – Мне необходима трость. Я должна уметь обходиться без помощи моего друга.

− Я сделаю её вам, − горячо пообещал каратист.

Я качнула головой, и, опираясь на плечо Будущего Короля, продолжила путь. Кто бы знал, как трудно есть с закрытыми глазами, но если они закрыты, то ещё можно подсмотреть, где и что расположено на столе, и как всё получается, а если их нет, то пользоваться приходится лишь своей интуицией и памятью.

Наше скромное пиршество проходило в полном молчании. Лишь иногда оно прерывалось приходом поваров и моими недовольными восклицаниями по поводу потеристолового прибора или того, что на нём должно было быть.

Мальчик вёл себя, как истинный джентльмен. А что мне особенно в них нравится, так это то, что они не придают значениям пустякам. Проще говоря, Будущий Король делал вид, что ничего смешного не происходит. Я же всё с большим трудом сдерживала накатывающую к горлу волну смеха.

Когда в очередной раз поднесла ко рту пустую вилку я, наконец, спросила:

− Друг мой, не ответишь ли мне на один каверзный вопрос: в какую часть стола переместилось содержимое моей вилки?

− Я не заметил, − серьёзно ответил Будущий Король.

− А если честно?

− Мм…− странно хмыкнул паренёк, − кажется обратно в тарелку.

− В чью?

− В твою, разумеется.

− Ты уверен?

− На все сто!

− А сам только что сказал, что не заметил?

− Я задумался.

− О чём, если не секрет.

− Над тем, когда ты мне расскажешь и своих приключениях, и кто такие Рейленд и Радомир?

− Это тоже длинная история… Закончу с десертом и начну свой рассказ, − пообещала я.

Я действительно всё ему рассказала. Наконец−то, он узнал страшную историю, произошедшую с моим мужем и сыном. Часть этой истории он узнал ещё в столовой, а остальное я дорассказала в покоях Татхенгана. Мы могли долго проговорить, но сообщение, посланное сержантом Донгом через одного из помощников, о приближении к Чёрной Дыре, вынудило нас оставить разговоры и пройти в отсек управления.

Вскоре мы благополучно совершили вхождение во Внутренний Космос. Затем нам предстоял двухнедельный полёт к Плоскодонке. Дни бежали так быстро, что я и не заметила, как прошёл этот срок.

За это время каратист Чеко Син подарил мне трость. Причём не просто удобную прочную палку, а резную с вкраплениями каких−то камней, и, самое главное, с секретом: на конце её было ловко спрятано острие иглы.

− Когда на вас будут нападать, поверните набалдашник и ткните в противника. Яд действует мгновенно, − проинструктировал он меня.

− Яд смертельный?

− Нет, всего лишь заставляет терять сознание на несколько минут. А потом из−за телесной слабости у вашего противника пропадёт всякое желание нападать на вас.

− Надолго хватит яда?

− Если покажется мало, вы всегда можете вставить шприц в это отделение, − Чеко помог моей руке нащупать потайной панель и отодвинуть её. Я нащупала часть внутреннего механизма удивительного средства защиты, и, в общем, принцип его действия стал мне ясен.

− Великолепная вещь, спасибо, Чеко Син.

− Я рад, что угодил вам, – заверил каратист и бесшумно удалился.

А я ещё подумала, что с тех пор, как я его оживила, он здорово научился разговаривать, и если бы не его весёлый тонкий голосок, то я вряд можно было догадаться, что это он и есть – тот самый карлик−каратист.

При помощи трости я часто совершала прогулки по кораблю. Будущий Король был освобождён от необходимости, сопровождать меня, но старался не оставлять одну.

С жизнью в постоянной темноте я освоилась очень даже неплохо. какое−то дополнительное чувство позволяло мне избегать препятствий, я сама себе напоминала летучую мышь, которая при помощи эхолокации видит окружающий ее мир.

Больничные бинты, закрывающие глазницы, я давно уже сменила на чёрную повязку. Порой я о ней забывала, и вспоминала только когда рука, непроизвольно отправляясь успокоить внезапно зазудевшие раны, натыкалась на преграду. А раны отчего−то время от времени давали о себе знать, и тогда в мою «чёрную» жизнь приходила незваная гостья – бессонница. Она бесцеремонно нарушала мой покой, вызывая в душе смятение и беспричинный страх.

Покои Татхенгана я использовала исключительно для деловых разговоров с членами экипажа и разрешения конфликтов, в ней была такая обстановка, что присутствующие сразу понимали истинную значимость произошедшего с ними события: возмущенные люди усмиряли свои чувства, а те, кому было тяжело на душе, находили утешение. Ночевать я предпочитала в другой комнате.

Пришёл день, и флотилия, возглавляемая «Серебряным Единорогом», опустилась на Плоскодонку, на ту его сторону, где как видел Будущий Король, располагался завод.

Атмосфера была пригодной для дыхания, никаких серьёзных перемен или катаклизмов на астероиде за время нашего отсутствия не произошло, и потому уже вскоре экипажи кораблей ступили на её твердую каменистую поверхность.

Это было радостное, волнующее событие. Встречались друзья, обмениваясь объятиями и крепкими добрыми словцами. Всюду радостные голоса, слышался смех и шуршание ног по земле.

Моё появление было встречено массой радостных восклицаний.

− Лануф, вы уже решили, куда мы отправимся? – спрашивали нетерпеливые и слишком любопытные. И тут же с разных сторон слышались необычные ответы и предложения: «Давайте, организуем пиратское сообщество! Нет! − кричал кто−то: – Освободим от наёмников Ценеру! Очнись, − отвечали ему, − ты уже в тридцать пятом веке. Она двести лет как освобождена…».

− Успокойтесь, не спешите. У нас будет время, всё обсудить, − говорила я, уклоняясь от желающих рьяно проявить свои чувства. Я позволяла лишь жать себе руку, продолжая улыбаться.

На выручку мне пришёл Хоршерд. Появился он неожиданно и громовым басом заявил:

− Разойдись! Налетели на женщину, как мухи на мёд! В сторону, кому говорю! Дайте ей сойти на землю!

Я услышала, как толпа, расталкиваемая им, раздалась в стороны, и осторожно сошла с последней ступени трапа.

− Спасибо, Хоршерд, – я была ему признательна. – Я вряд ли заслужила такой тёплый приём.

− Какая это была битва, мадам! – горячо воскликнул кто−то из толпы.

− Не грех повторить! – его тут же поддержали другие. – Да, жаркая была – то, что надо!

− Думаю, на ваш век битв хватит! Вы ещё повоюете!

Внезапно возникла тишина, такая звенящая, что я растерялась, не зная, что предположить.

− Что случилось? – спросила я.

− Нацтер идёт, − ответил Будущий Король, он всё это время держался рядом со мной.

Мужчины начали расходиться, проявив тем самым тактичность. Я расслышала их удаляющиеся шаги и тихое перешёптывание о близнецах.

− Здравствуйте, госпожа Лануф, − поприветствовал Нацтер.

Только тонкий слух мог различить едва уловимую разницу в тембрах голосов двух братьев.

− Здравствуй, Нацтер.

− Вижу, мой брат выполнил свою миссию.

− Мы прилетели за тобой, – сказал Будущий Король.

− Вы готовы лететь на Дарьяндес?

− Да, если Лануф не возражает.

− Я не возражаю. Только вот мы не можем взять с собой все корабли. Ваш народ ещё решит, что мы нападаем на них.

− Ты хочешь от них избавиться? – взгрустнувшим голосом спросил Будущий Король.

− Извини, друг, но твой подарок мне не по зубам. Я благодарна за всё, что ты сделал для меня, но пойми, я не рождена быть адмиралом военного флота. Да и неженское это дело. Нам вполне хватит одного корабля, чтобы благополучно долететь до Дарьяндеса.

Немного подумав, Будущий Король обратился к брату:

− Как ты тут жил?

− Неплохо, − и добавил, смеясь: – И не подумаю! Я всегда шёл судьбе навстречу, а не бежал от неё, поджав хвост.

Я догадалась, что Будущий Король мысленно упрашивает брата изменить своё решение.

− Ты распоряжаешься чужой собственностью, как своей, − продолжил Нацтер. − Зря ты так щедр. Ведь ты осознаёшь, какие могут быть последствия.

Я поняла, что он получил предложение брата, взять командование кораблём или всей флотилией на себя.

− Ты тоже отказываешься? – спросил Будущий Король.

− Разумеется! Летим домой, и прошу, давай не будем больше возвращаться к этой теме. А насчёт кораблей – не забывай, Татхенган не будет сидеть сложа руки. И даже я не могу предугадать, чем он занят в это время. Может уже мчится по вашим следам. Единственное, что я могу посоветовать, это сделать так, как уже решила Лануф.

− Мы так и сделаем, − согласился со мной брат Нацтера.

Тут в их разговор вмешалась я:

− Думаю вам о многом надо поговорить. Прошу подняться на борт, но только, чур, не устраивайте «петушиные бои».

− Не беспокойтесь, − весело проговорил Нацтер. – Мы больше предпочитаем мысленные баталии, не так ли, брат?

− Ни то, ни другое мне не нравится.

− Ну, ещё бы! Ведь ты всегда проигрываешь.

Будущий Король промолчал. Обидно, конечно, когда собственный брат выставляет тебя в дурном свете, но не думаю, что Иштер очень уж на него рассердился. Что поделаешь, если Нацтер правдив до язвительности – уж такая у него натура.

«Не сердись», − попросила я Будущего Короля. И нашла рукой его плечо.

− Уверяю вас, − ответил за него Нацтер, − мой брат совсем не сердится.

− Правда, я не сержусь, − заверил Будущий Король. − Я давно привык к его нападкам. Это он должен сердиться на меня за то, что я на них не отвечаю.

− И поверь мне, Иштер, – послышался смех его брата, − тебе удавалось порой вывести меня из себя.

− Я очень этому рад.

− Лануф, − обратился ко мне Нацтер, − вы не находите моего брата слишком правильным? Это же скучно… Ведь все поступки правильных людей так предсказуемы.

Я пожала плечами.

− Мы понимаем друг друга, а это самое главное.

− Вижу, вам повезло.

− И тебе, Нацтер, тоже повезло, − воодушевлено произнесла я, − у тебя такой чудесный брат!

− Согласен, Иштер, замечательный брат. Он лучше, чем друг и даже слишком, а я этого просто не переношу.

− Сочувствую…− тихо сказала я.

− И никто мне в этом не поможет, − и вздохнув, Нацтер добавил: − Пойдём брат, нам о многом надо поговорить.

− Погоди, − остановил его Будущий Король. – Лануф, ты идёшь?

− Нет, я хочу немного побыть здесь. Мне надо подумать в одиночестве.

− Мы будем недалеко, если что зови. Мы не закроем дверь.

− Хорошо, − я улыбнулась, − идите.

Братья молча поднялись до верхних ступеней трапа, и Нацтер вопросительно произнёс:

− Брат, надеюсь, ты расскажешь, как тебе удалось уговорить Донга перейти на твою сторону?

− Это было не так уж сложно, как я предполагал…

Потом их голоса стихли.

Я одиноко стояла, оперевшись одной рукой на трость, а другой о перила трапа. Тёплый воздух обдавал меня со всех сторон, играя волосами и подолом платья. Хоть ветер и был теплый, меня все же иногда пробирал озноб. Я потеплее укуталась в пушистую шаль и опустилась на одну из ступеней. Рядом с соседними кораблями слышались мужские голоса, взрывы смеха. Если бы не эти звуки, я бы решила, что я здесь совсем одна. Одна, на этом странном астероиде, пригодном для существования, затерянном в бесконечных глубинах Внутреннего Космоса.

Глава 19

Мне нравилось ощущение одиночества, беззвучного касания ветра и абсолютная темнота. Я казалась, наверное, задумчивой, но только не было мыслей в моей голове. Голова была пуста, как чугунная сфера, установленная перед резиденцией Президента Космической Федерации.

− Вам плохо? – спросил кто−то, прервав свой путь.

− Шерк, это ты?

− Это я, госпожа Лануф, вы узнали мой голос?

Я в подтверждение его слов покачала головой.

− Со мной всё в порядке, Шерк. Просто я хотела побыть одна.

− Я помешал?

− Не очень. Слушай, ты не знаешь, есть ли среди экипажей человек, способный избавить меня от этого кольца.

Я протянула левую руку. После его минутного изучения он воскликнул:

− Странное кольцо! Я скоро приведу нужных людей, но мне кажется, снять его будет очень сложно.

− Нужно его снять. Очень нужно.

− Подождите немного, я сейчас.

Ждать пришлось минут десять. Шерк привёл не одного, а трех человек.

− Меня зовут, Арсен, − представился один из них, и, подойдя ближе, взял в свои жесткие мозолистые руки мою. – Когда−то давно я был знаменитым ювелиром…− он странно умолк.

− Вы удивлены? – осторожно поинтересовалась я. – Не узнаете из чего оно сделано?

− Это кольцо ставит меня в тупик. Я действительно не узнаю камней… из чего оно?

− Сама не знаю, – соврала я. – Его можно снять?

− Не уверен. Оно словно вросло в палец.

− Попытайтесь.

Арсен вертел мою руку из стороны в сторону, оценивая свои возможности, и, наконец, вынес приговор:

− Можно попробовать распилить, но будет больно.

− Вытерплю, − уверенно сказала я. – Приступайте.

И он, немного помедлив, распорядился:

− Грег, подай инструменты, а ты, − он обратился к другому помощнику, − постарайся неподвижно зафиксировать руку. Будет больно, мадам…

− Но ведь не больнее, чем без анестезии отрезать палец, − бесстрастно ответила я, чувствуя, как куда−то испаряется моя решимость избавиться от кольца.

− Шерк, приготовь медикаменты и перевязочные бинты.

Шерк тут же поспешил вверх по трапу.

Второй помощник между тем сел рядом, положил мою несчастную руку себе на колено и крепко прижал её.

− Вы не хотите для храбрости выпить чего−нибудь крепкого? – поинтересовался у меня Арсен, дожидаясь возвращения Шерка.

− Мне не хочется, а вот вам это может быть необходимо.

Шерк вернулся быстро.

− Подложи под руку бинты и дай мне стерилизатор.

Распоряжения бывшего ювелира выполнялись незамедлительно. И вот он протёр палец стерилизатором и приступил к операции.

Рука вскоре онемела от крепкой фиксации. Душа моя тянулась к пяткам и от каждого очередного металлического звука, издаваемого пилкой, всё ближе и ближе приближалась к ним.

Несколько долгих минут всё шло для меня хорошо. Хорошо в том смысле, что в ходе операции палец пока не пострадал.

«Врач» тем временем поменял уже несколько пилок, но как я догадывалась по его недовольному хмыканью, дела шли неважно.

− Придётся изменить тактику, − вконец измучившись, буркнул он.

− Чем теперь? – спросил Шерк.

− Есть пара средств…

− Мадам, вы точно не знаете из чего кольцо? – в который раз спросил Шерк.

− Не знаю. Это подарок Татхенгана. Используйте любые средства, чтобы от него избавиться.

− Сделаю всё возможное, − пообещал Арсен.

С каким нетерпением я ждала, что вот−вот этот человек скажет: «Вот и всё мадам, ваш палец свободен, можете оставить себе на память всё, что осталось от кольца». А я бы поблагодарила Арсена, и швырнула бы эти остатки на землю, по которой вряд ли ещё когда−нибудь будет ступать моя нога.

Внезапно резкая боль пронзила палец, яркой вспышкой вспыхнула в мозгу. На этот короткий миг у меня дыхание остановилось…

− Что за чёрт? – недоумевая, воскликнул Арсен. Его голос вывел меня из шока.

− Что случилось? – встревожено воскликнул один из помощников

− Ножки паука проткнули палец – это невероятно… Такого кольца я ещё никогда не видел. Ничего похожего…

− Что ты сделал? – задала я вопрос.

− Я капнул лишь каплю обсидианового реакциана. Это вызвало сокращение… А больше я никак не могу объяснить подобную реакцию кольца.

− Что с пальцем?

− Он продырявлен до кости в восьми местах. Неужели вы не почувствовали этого?

− Я в ужасе оттого, что, по всей видимости, мне придётся избавиться ещё и от пальца. Вы хоть кольцо повредили?

− Оно не поддаётся реакциану.

Я вздохнула.

− Тогда режь палец!

− Но, мадам, мы не хирурги, − возмущённо произнёс Арсен. – Может, вы к нему привыкните? Кольцо не выглядит таким уж уродливым…

− Найдите хирурга! Неужели я должна исходиться кровью и мучиться от боли всякий раз, когда пауку вздумается выпустить когти? К этому трудно привыкнуть.

Мужчины молчали. Я представила, как они вопросительно переглядываются и пожимают плечами.

Тут я почувствовала, что ножки паука постепенно выходят из моей плоти. Ощущение походило на то, как игла шприца медленно выходит из тела, закончив своё назначение.

− Постойте! Скорее чем−нибудь отделите паука от пальца, пока он вытянул когти.

Арсен обтёр мой палец бинтом и удивлённо хмыкнул.

− Смотрите, кольцо отцепляется! – воскликнул Грег.

− Уничтожьте его скорее! Не дайте взлететь! – закричала я.

− Как взлететь? Он ползает…

Арсен проявил максимум расторопности: сжал ожившее кольцо и с силой содрал его с пальца. Паук странно скрипнул, успев меня напоследок оцарапать, и я услышала, как его тельце звонко шмякнулось о металлическую ступень трапа.

− Уничтожьте его! − я вскочила на ноги и попятилась, желая быть подальше от кольца.

− Чем?

− Не знаю! Скорее! Кислотой облейте. Я должна быть уверена, что он исчез.

Кто−то подал мне трость.

− Лануф, что случилось? – к нам прибежал, обеспокоенный моими криками, Будущий Король. – Что с твоей рукой?

− Нам удалось избавиться от кольца.

До меня донеслось свистящее шипение.

− Я его растворил, мадам. От кольца лишь пятно осталось.

− Слава Богу! Благодарю вас. Спасибо, Арсен.

− Всегда к вашим услугам, − ответил бывший ювелир и стал собирать инструменты.

− У тебя кровь течёт, – напомнил Будущий Король.

− Давайте я забинтую, − предложил Грег.

Я протянула ему руку.

− Ну, вот и всё. Не туго?

− Нормально. Большое спасибо, − и прежде чем подняться в корабль, обратилась к Шерку: − Шерк, пожалуйста, пригласи ко мне командиров всех кораблей или их заместителей. Жду через полчаса.

− Будет сделано.

Через полчаса в бывших апартаментах Татхенгана собрались представители флота. По моим расчётам должно было присутствовать десять человек, но, сколько было в действительности, я могла лишь узнать, попросив их представиться. Увы, меня это мало интересовало, и потому подобную церемонию я опустила, решив, перейти сразу к делу. Среди присутствующих рядом со мной на софе расположились по левую руку сержант Донг, а по правую братья близнецы. Остальные устроились на стульях, принесённых из соседних кают или же сидели прямо на полу.

− Сержант Донг, вы вычислили координаты расположения выхода во Внешний Космос Второй Смешанной галактики? – поинтересовалась я, перед тем как попросить собравшихся соблюдать тишину. Я дала ему несколько часов назад такое задание и была уверена, что он его выполнил.

− Да, вычислил. Думаю, цифры вас вряд ли интересуют.

− Меня интересует время.

− Мы достаточно близко. В пределах трёх дней пути.

− Вы уверены?

− Абсолютно.

− Внимание! Прошу тишины, − требовательно произнесла я. Разговорчики мгновенно прекратились. – Вы хотите знать, куда дальше лежит наш путь? Каковы цели? К сожалению, вынуждена вас огорчить…

− Вы бросаете нас на произвол судьбе? – кто−то слишком быстро догадаться, куда я клоню.

− Бросить можно куклу на пол, а вы на неё не похожи, или я не права?

Атмосфера каюты погрузилась в раздумья. На мою иронию никто не отреагировал. Выждав паузу, я продолжила:

− Во Внешнем Космосе нам предстоит расстаться. Если есть желающие расстаться раньше, я не возражаю.

− Значит «Серебряный Единорог» летит в одну сторону, а мы к чёрту на рога? – сурово спросил Хоршерд.

− Нам всем надо затеряться: перекрасить корабли, сменить названия… Честно говоря, за неправомерное завладение космическими судами по нам давно плачут тюремные колонии пожизненного режима. А я предлагаю вам присоединиться к корсарам. Только так вы сбережёте свободу.

− Стать пиратами?

− Я не вижу другого выхода. Ваши корабли слишком заметны. Ни продать, ни обменять их без ведома налоговой полиции, вы не сможете. У них наверняка найдётся эффективное средство против вашего военного оборудования. Мы для всех – террористы. Можно, конечно, разбежаться по разным планетам и затеряться в землянках или уйти в пещеры, не высовываясь на божий свет. Но кто сможет долго жить с постоянным страхом, быть разоблаченным в один прекрасный день? Среди экипажа есть дезертиры, а также те, кто, образно говоря, выпал из времени. Это, конечно, моя вина. Лежали бы они себе до сих пор покойничками, и всё было бы нормально. Только учтите, если у кого−то возникла идея свалить вину на меня или братьев, я очень рассержусь, и не смотрите, что я слепая. Я не разучилась убивать!

− Сурово… − выдавил один из собравшихся.

− Может быть, но необходимо. Корсары капитана Тредока постоянно базируются на Чёрной Планете, внутри Пурпурной туманности межгалактического пространства. Они найдут вас раньше, чем вы их. А чтобы не было проблем, я обеспечу вас рекомендациями. Тредок мой старый знакомый, так что от безделья вы не умрёте. Но я лишь предлагаю, стать пиратами, спрятавшись под крыло того, кто в этом деле больше разбирается. Вы можете сами организовать своё сообщество.

− Звучит заманчиво – романтика пиратской жизни! – с ноткой иронии воскликнул Хоршерд.

− Понимаю, идея не из лучших. Но поймите, и вы меня: летать с планеты на планету в сопровождении ощетинившихся боевых кораблей, я не могу. Представьте, какая паника охватит население планет. Они естественно позовут на помощь. Столкновения с силами правопорядка ни к чему хорошему не приведут. Нам ничего не останется, как принять бой или сдаться. Может повезёт, и мы умрем красиво.

− Сколько у нас времени на раздумье?

− Сержант Донг, введите всех в курс дела.

− До выхода во Внешний Космос, – начал Донг, − примерно семьдесят два часа сверх реактивного полёта. За тридцать шесть часов до этого необходимо произвести линейную стыковку кораблей. Тот, кто решит остаться − без помощи уже не выберется отсюда.

− Мы подумаем, − сообщили командиры кораблей. – Поговорим со своими людьми.

− Не тяните, − попросила я. – Может, в ваши головы придёт что−то лучшее, чем я предлагаю. На этом можете быть свободны. Экстренное совещание закончено. Думаю, больше незачем задерживаться на этом астероиде.

Мужчины молча вышли.

Вскоре мы улетали прочь от Плоскодонки, давшей кратковременный отдых двигателям наших кораблей. Дни тянулись удивительно медленно. Экипаж «Серебряного Единорога» напоминал о своём существовании лишь короткими приветствиями. Все были молчаливы и задумчивы.

Даже братья, не зная, чем себя занять ходили туда−сюда по кораблю, изредка односложно отвечая на вопросы друг друга. Казалось, они уже выяснили всё, что их волновало, и теперь больше молчали, погрузившись в себя.

Мне не нравилась тягостная атмосфера, царившая на корабле. Осточертело одиночество, неизменно всюду преследовавшее меня. Первое время меня развлекало общество Донга. Он с упоением рассказывал о своей жизни, о работе, тактично не упоминая о Татхенгане. Его живо интересовало всё новое, что появилось в мире, а также волновали многие проблемы развития человеческого общества. О собственном будущем он старался не думать, но я чувствовала, что он его боится. Мне и самой порой казалось, что жизнь моя кончилась. Тупик.

Вообще, как мне дальше жить?

Будущий Король вернётся на родину, займёт трон – я была в этом уверена процентов на восемьдесят, будет обременён властью… Его судьба ясна, как день.

А я? Куда податься слепой, молодой женщине? Ведь я не смогу вести прежний образ жизни. У меня нет корабля, а если бы и был, то это ничего не меняет – я не смогу им управлять. Мне предстоит навсегда проститься с излюбленным местом жительства пиратов, торговцев и отшельников – бесконечным космическим пространством.

Глава 20

Возможно, мне повезёт, и какой−нибудь пассажирский космолайнер довезёт меня до галактики Синего Веера, и я поселюсь на взятой в аренду планете. Потом я буду тратить миллиардные суммы на обустройство своей планеты, если она мне понравится. Хотя зачем мне теперь безжизненная планета?

Можно найти кого−то кто станет выполнять мои прихоти, но нет гарантии, что он однажды не наложит лапу на моё состояние или не прихлопнет меня каким−нибудь экзотическим способом, не оставив улик.

Общество Донга мне вскоре наскучило. Мной овладела апатия. Теперь свобода не казалась даром божьим, исцелением всех моих бед. Всё чаще воображение рисовало чудовищную картину моего будущего, от которой меня пробирал озноб: «Лануф Ричард−Анна, встаньте! Верховный Межгалактический Суд постановил: за организацию и подстрекательство к совершению террористического акта, назначить наказание в виде пожизненного лишения свободы в астероидной колонии строгого режима с принудительными работами сроком на двадцать лет, с конфискацией имущества и обезличиванием всех имеющихся счетов в пользу судебной инстанции. Приговор привести в исполнение немедленно! Уголовное решение Верховного Межгалактического Суда является окончательным и обжалованию не подлежит!».

…И где−то в первых рядах, сохраняя невозмутимое выражение лица, сидит Татхенган. Я буду чувствовать на себе его холодный взгляд и может быть даже радоваться, что не смогу его видеть.

Думаю, он не решится напасть на колонию, чтобы похитить меня и насильно вернуть зрение. Может быть, к тому времени его покинет мысль выполнить свой проект. И будет тогда до конца дней меня утешать осознание того, что мне удалось избежать кабалы паучьего султана с планеты Дордодотернзис и навсегда избавиться от дара воскрешения.

Если подумать, разве может со мной произойти что−то более страшное, чем рисует воспалённое бессонницей воображение?

Вот такие мысли и видения преследовали меня даже тогда, когда произошла стыковка кораблей, и мы приблизились к выходу из Внутреннего Космоса. За это время я переговорила со всеми командирами. Они заверили, что принимают моё решение, и поступят на службу Тредоку, хотя бы для того, чтобы приспособиться к новой жизни.

Помню перед окончанием последнего совещания, которое состоялось за час до прыжка, я велела раздать видео рекомендации командирам. Хоршерд, в порыве чувств, крепко пожал мою руку, а потом вдруг поцеловал её:

− Я восхищаюсь вами! Я хочу проститься заранее, потом будет некогда. Чтобы не произошло в будущем, я всегда буду предан вам. Я явлюсь на зов сразу, как только позовёте, − пообещал он, осторожно опуская мою руку.

− Может, когда и свидимся, – проговорила я. – Мне приятно было иметь с вами дело. Прощайте, друзья!

− Прощайте, Лануф, − произнёс Шерк. – Если я увижу, что на рекламных щитах мегаполисов или космодромов наши портреты, с надписью: «Их разыскивает космопол». Я их уничтожу, чтобы никто не разыскал даже наши следы. Я обещаю, что ваш покой не будет нарушен охотниками за вознаграждением.

− Я верю тебе, Шерк. Желаю вам удачи! Прощайте!

− До встречи, − стали прощаться присутствующие, покидая каюту.

Последнее совещание не могло быть долгим, нас звали дела: необходимо было подготовиться к межкосмическому прыжку, проверить показания приборов, устранить неполадки, если такие вдруг возникнут. Основное беспокойство вызывал не сам прыжок в целом, а его заключительная часть: тот момент, когда сопротивление Внутреннего Космоса у самого выхода – здесь оно имеет наибольший коэффициент – внезапно перестаёт действовать. Тогда пристыковавшиеся корабли, словно пробка из−под шампанского вылетят из Чёрной Дыры, и любые столкновения даже с небольшим метеоритом могут грозить серьёзными неприятностями.

Чтобы ничего такого не случилось, пилотами ведётся постоянное сканирование внешнего пространства за выходом из Внутреннего Космоса. Появление в зоне сканирования любых объектов, вынуждает произвести расчёт возможной траектории его сближения с Чёрной Дырой, и при необходимости принимается решение об изменении курса.

Неоднократно, как рассказывал мне Донг, флотилии приходилось отменять прыжок, из−за обилия всасываемых Внутренним Космосом объектов. Однажды прыжок едва не закончился для «Небесной Колесницы» и «Белого Кентавра» трагедией, причиной которого мог стать метеорит размером с кулак. Повезло, что этот камешек состоял из графита и потому, столкнувшись с обшивкой стыковочного узла, рассыпался в прах, и только небольшая вмятина осталась на память. По всей видимости, из−за кратковременных помех сканеры не засекли стремительно летящий маленький объект. Это достаточно сложно сделать на большой скорости, для освоения Внутреннего Космоса необходимо усовершенствовать приборы дистанционного наблюдения.

Я надеялась, что ничего страшного с нами не случится. Я почти верила в это.

Сидя в кресле отсека управления, и прислушиваясь к собственным ощущениям, я старалась определить момент прыжка. Я сидела молча, пристегнувшись ремнями, так как сержант заверил, что прыжок иногда сопровождается короткими всплесками гравитации, которые наиболее ощутимы в носовых отсеках кораблей, то есть там, где я сейчас находилась. Кроме этого, пришлось надеть наушники, чтобы уберечь перепонки от ультразвукового эффекта.

Судя по ощущениям, у меня складывалось впечатление, будто мы движемся сквозь толщу густой киселеобразной среды, с трудом преодолевая вязкое пружинистое сопротивление.

− Ну, с богом! – нарушил молчание Донг, отмечая наступление важного момента.

Корабль завибрировал и вдруг – тишина. Тишина такая, что казалось, скажи я хоть слово, не услышу его. В теле появилась легкость, которая периодически из чувства плавного полёта превращалось в ощущение стремительного падения. Время растянулось до бесконечности.

И вот, наконец, сквозь наушники пробился протяжный свист, в то же самое мгновение, корабль содрогнулся, и толчком преодолев невидимую преграду, вырвался из недр Чёрной Дыры.

− Отлично! – не скрывая радости, воскликнул Донг. − Мы прорвались! − и обратился к пилотам: – Командирам кораблей срочно доложить обстановку и приступить к отстыковке.

− Включи громкую связь, − попросила я, подойдя к пульту.

− Постскриптум, можете сказать последнее слово.

− Говорит «Красный Лев», на левом фланге порядок. Радар отдыхает. До встречи! Удачи всем! Отчаливаем.

− Удачи «Красный Лев»! – крикнула я в передатчик.

Через минуту на связь вышел следующий корабль.

− Говорит «Белый Кентавр». «Красный Лев» отчалил. Кроме звёзд иных объектов не замечаю. Счастливого пути! Через тридцать секунд приступаю к отстыковке.

Мы прощались по очереди с пилотами всех кораблей. Говорили им тёплые слова, иногда перебрасывались шуточками. Мне было немного жаль. С каждым очередным отделившимся кораблем, мне казалось, что я становлюсь более одинокой и слабой. «Серебряный Единорог» уже не казался мне оплотом безопасности и военной мощи.

− Говорит «Жёлтый Лотос»: «Сапфир Рифат» отчалил. На правом фланге всё спокойно. Передаю слово Шерку.

И тут же:

− Привет, «Серебряный Единорог»! – в голосе его совсем не чувствовалась радость. На лицо явное противоречие душевного состояния и фразы, произнесённой им.

− Шерк, ты что−то перепутал, мы, кажется, расстаемся, − удивлённо проговорила я.

− В соответствии с обычаями моего народа я приветствую вас в надежде, что мы, расставшись друзьями, не встретимся врагами.

− Хороший обычай. Привет, Шерк! Привет «Жёлтый Лотос»! Лёгкого звёздного пути!

− Я знаю, что по громкой связи меня слышит каждый в «Серебряном Единороге» и потому, если случайно кто−то из вас окажется в лапах пиратов, скажите пароль: «До свидания! Тогда мы будем знать, с кем имеем дело. Удачи всем! Привет!».

− Привет! – попрощалась я за всех, и связь прекратилась.

Это был последний корабль.

− Они направились в сторону Чёрной Планеты, – вскоре доложил сержант. – Каков будет наш курс?

− Планета Дарьяндес.

− Включаю автопилот.

− Хорошо. И ещё… постарайся, как можно скорее достигнуть её орбиты. Не хотелось бы, чтобы нас случайно встретил патруль.

− Не беспокойтесь, Лануф. Исходя из данных компьютера, через четыре дня будем на месте.

В последующие дни не произошло каких−либо важных событий. Настроение экипажа было приподнятым, в основном от предчувствия, что наш корабль находится во Внешнем Космосе. Внутренне даже я воспринимала Чёрные Дыры, как тоннели в безвестность. Их мир – пустой, беззвучный, абсолютно чёрный вызывал в душе смятение и трепет. По своей воле я вряд ли ещё когда−нибудь рискну пересечь меж космический барьер.

Но, кто знает, что будет? Я не спешила себе в этом зарекаться.

Близнецы всё время были где−то поблизости. Несколько раз Нацтер пытался ввести меня в заблуждение, умело выдавая себя за брата. Если я звала Будущего Короля, то часто вместо него являлся Нацтер, спрашивая: «Лануф, ты звала меня?».

Было в его голосе что−то такое, что сразу выдавало его. Мне стало интересно, зачем он является на зов вместо Будущего Короля – своего брата? В тоже время, если на зов отвечал Нацтер, я сразу понимала, что его брата поблизости нет, иначе Иштер не позволил бы себе не явиться, а уж тем более промолчать, видя, что брат пытается занять его место.

Однажды я нарочно спрятала трость и, услышав одиночные шаги, изображая беспокойство, принялась её искать.

− Будущий Король, это ты? Помоги мне трость найти. Я без неё как без рук.

− Я сейчас её найду, − это был Нацтер.

− А где твой брат? – спросила я, делая вид, что не догадываюсь, кто передо мной на самом деле. Поскольку парень мог читать мысли даже лучше, чем это делал Иштер, мне пришлось потрудиться, чтобы не разочаровать его.

− Я его с обеда не видел. Кажется, он собирался с кем−то из экипажа сыграть в голографический бой с монстрами. Последнее время его тянет вспомнить детство. А вот и твоя трость!

Изобразив вздохом облегчение, я приняла из его рук такую необходимую мне вещь и попросила его побыть со мной.

− Мы давно не разговаривали по душам, − как бы между прочем сказала я.

Нацтер принял мою игру. Я услышала, как он сел в кожаное кресло и приготовился меня слушать.

Да, только я не собиралась раскрывать перед ним свою душу. В мой план входило понять намерения Нацтера и действовать потом в соответствии с ними.

− Вы что−то в последнее время порознь ходите, − проговорила я, переходя через комнату к софе. – Поссорились?

− Нет, не поссорились. Повода не было. Что ты думаешь о моём брате? Как он тебе?

− Хотелось бы на него взглянуть. Мне трудно судить о ком−либо объективно, не имея возможности посмотреть ему в глаза. Я почему−то не очень−то верю в его благородный поступок.

− Ты находишь его благородным? По−моему, просто человечный, – естественно Нацтер пытался уменьшить значимость своего поступка, его брат поступил бы иначе. Во время беседы я старалась не допускать мозг к анализу услышанных фраз.

− Что тебя беспокоит? – поинтересовался собеседник, после небольшой паузы, потраченной на прослушивание моих мыслей.

− Я не знаю, чего ждать на твоей планете. Как воспримут моё появление твои подданные? Может мне остаться на орбите?

− Тебе обязательно надо присутствовать на коронации, − убеждённо произнёс Нацтер.

− Для чего?

− Дарьян сказал, ты должна там быть.

− И давно он тебе об этом сказал?

− Сразу, как только мы покинули Внутренний Космос, − было ясно, что он врёт. Ведь он не может слышать голос Бога, тогда зачем я должна ступить на Дарьяндес?

− Скажи честно, что ты задумал… Нацтер?

Паренёк вздохнул.

− Ты давно догадалась, что это я?

− Сразу. Кстати, ты давно пытаешься оказаться на месте брата. Для чего?

− Вас связывают узы дружбы, что мне захотелось узнать, на чём она основана.

− Просто мы много пережили, а неприятности, как известно, делают сплочённее.

− Я не имел друзей. Не испытывал в них необходимости, и не представляю, что это такое.

− Если хочешь, я буду твоим другом, − искренне предложила я.

− Правда? – недоверчиво переспросил Нацтер.

− Только обещай больше не врать мне и не строить козни.

− Клянусь!

− Ну и что ты теперь чувствуешь?

− Мы друзья – это здорово! Скажи, как ты нас отличаешь?

− По голосам, − ответила я, улыбнувшись.

− Иштер рассказал, что с тобой произошло. Это так ужасно… Если бы не моё желание вернуть к жизни людей, которых тебе пришлось оживить, ты была бы зрячей. Это всё моя гордыня!

− Не бери в голову. Ты выполнял свой долг. И всё уже в прошлом. Давай забудем о плохом. Не вини себя. Так должно было случится.

− Да, конечно… Я должен идти.

Я молча кивнула. Нацтер тихо выскользнул из каюты, и вскоре стихли вдали коридора его торопливые шаги.

Удача была на нашей стороне. Возможно, именно ею объясняется благополучность нашего полёта, несмотря на обилие кораблей, то и дело появляющихся в зоне видимости даже невооруженным глазом.

Вторая Смешанная галактика была практически полностью изучена и использовалась, вряд ли меньше, чем Солнечная система. Пожалуй, по пригодности планет к жизни она могла претендовать на первое место. В ней солнц было в десять раз больше, чем во всех остальных, известных человечеству галактиках.

Жаль, что я была лишена возможности созерцать красоты этой галактики – самой светлой из всех. Не видела я цветных туманностей, фиолетовых призраков, давно сгинувших по воле вселенной планет, сверкающих в лучах солнца золотых астероидов, радужных газообразных сфер, формирующих планеты и так далее.

Но я старалась не придавать своему физическому недостатку, мешающему полноценно наслаждаться жизнью, большого значения и не впадать в апатию.

Большую часть свободного времени – уж его−то у меня было больше, чем когда−либо раньше – я сидела за переговорным устройством. Не ввязываясь в разговоры пилотов, я старалась быть в курсе событий, будораживших человечество.

Несомненно, меня интересовали новости с Земли, но даже особо словоохотливые пилоты не могли удовлетворить мой интерес. Они либо не знали новостей, либо новости уже устарели.

Только послание полицейского патруля, прошедшего по границе галактик, информировало о похищении боевой флотилии и просило оказать посильную помощь за соответствующее вознаграждение. Приводился список кораблей и лиц, предположительно участвующих в похищении. Среди них указывался сержант Донг. Про близнецов и меня ни одного слова, тоже самое про оживлённых мною людей. Похоже, об их существовании никто даже не догадывался.

Когда близнецы доложили мне, что Дарьяндес перед нами, я сообщила сержанту и экипажу, что расстаюсь с ними и, попросила дать посадочный катер и пожелать мягкой посадки, а затем «Серебряный Единорог» мог улетать вслед за другими кораблями флотилии или туда, куда они решат.

Сержант больше всех не хотел расставаться с нами. Он привёл массу доводов и причин, к которым, по его мнению, я должна была прислушаться, но я твёрдо решила навсегда покинуть «Серебряного Единорога». К чему мне этот корабль и его боевой арсенал? Для чего человеку мирному, содержать экипаж в постоянной боевой готовности? Но только я не могла ответить на эти вопросы. У остальных ответы были. Были свои ответы и у братьев, но они предпочли оставить их при себе.

− Как только мы отчалим, − давала я последние наставления, залезая в катер, − покиньте орбиту Дарьяндеса. Иначе я попрошу местное правительство сбить вас.

− Лануф, вы шутите так серьёзно, что можно подумать, будто угрожаете, − заметил наш корабельный повар.

Ему доставляло удовольствие придумывать новые блюда, оценить вкус, которых я непременно должна была первой. Любую критику он принимал слишком близко к сердцу, и, зная это, я старалась её избегать: может потому, что на корабле не было другого человека, способного обеспечить нас привычной пищей. Никому не хотелось довольствоваться консервированными продуктами. Я же не могла представить себя в столовой за приготовлением еды. Мне всё время чудились обрезанные, дергающиеся собственные пальцы, а то и обваренные кипятком кисти рук.

− Я не шучу. Я просто хочу сжечь мосты в прошлое.

− Вы, похоже, решили вычеркнуть нас из своей жизни, Лануф. Возможно, на вашем месте я поступил бы также, − тихо сказал сержант.

− Вам всем повезло, что вы те, кто вы есть. Даст бог, свидимся! Всё пора!

− Прощайте! – это последнее, что я услышала, закрывая люк.

Близнецы не нуждались в помощи. Управлять катером было не сложнее, чем детским автомобилем.

Приглушённое гудение двигателей действовало успокаивающе. Полёт проходил в полном молчании. Я старалась ни о чем не думать. Мне не хотелось, чтобы кто−нибудь из братьев прочёл мои мысли.

Вскоре преодолев атмосферное сопротивление, наш катер опустился на поверхность планеты. Двигатели замолчали.

− Мы прибыли, − нарушил молчание Будущий Король.

Вдвоём они быстро ослабили фиксаторы люка и тот, жужжа, отодвинулся в сторону.

− Опишите мне, где мы, − попросила я, осторожно ступая на землю.

− Мы на востоке от королевского дворца, на космической стоянке, − ответил Нацтер.

− Далеко до дворца?

− Метров двести.

− Если нам точно надо туда, то не будем медлить. Идёмте. А как у вас с охраной?

− Проблем не возникнет. Нас уже встречают.

По удивленным голосам приближающихся людей я поняла, что они рады нас видеть. Ещё издали я расслышала имена братьев.

− Отец! – радостно воскликнул Будущий Король.

− Иштер! Нацтер! Сыновья мои! – недоумевая и радуясь одновременно, проговорил мужской голос.

− Дети мои! Я так ждала вас!

Несомненно, это была их мать.

− Мама! – нежно произнёс Нацтер, подбегая к ней.

Вокруг нас столпились люди, слышались дружеские объятия и поцелуи.

− Я удивлён, что вы вместе вернулись, − признался король. – Может и ещё один брат с вами?

− Нет, он не вернётся, – заверил Иштер.

− Жаль.

− Знакомьтесь, это Лануф.

− Знаю, знаю, – весело проговорил отец близнецов, пожимая мою руку, и обратился ко мне, − Дарьян сказал, что мы должны оказать вам всякое почтение и выполнять любое ваше желание.

− Приветствую вас, Ваше Высочество, − несколько взволнованно произнесла я, радуясь, что не зря потратила время на изучение их языка. – Я рада посетить ваше королевство.

− Вы отлично говорите на нашем языке, − заметила королева.

− Спасибо.

Честно говоря, я не ожидала такой радушный приём и была растеряна. Король не стал делать вид, что не заметил этого.

− Понимаю ваше беспокойство. Вы не могли знать, что мы ждём вас.

«Это Дарьян предупредил вас, − подумала я, − конечно, кто же ещё».

− Вы так скептически относитесь к нашему Богу? – король прочёл мои мысли. Его не остановило то, что я думаю не на языке населения Дарьяндеса. Может, сам Бог помогал ему даже в этом деле?

− Я с уважением отношусь к любым верованиям, если только меня не заставляют их принять.

Король рассмеялся.

− Вы сами Богиня, а кто может вас винить, если вы не верите, ни во что больше.

− Богиня? – удивилась я.

− Только Боги могут давать жизнь мёртвым.

− Вы преувеличиваете… попробовала я отмахнуться от подобных эпитетов. – Все это в прошлом.

Внимание короля к моей персоне смущало. Назвать меня Богиней!

«Я надеюсь, вы не собираетесь заставить королеву ревновать? Изменить со слепой женщиной, которая не в силах оценить ваше величие, это, право, неприлично».

− Конечно же, нет! – я ожидала услышать голос короля, но ответила его жена: − Ваши мысли настолько чисты, что подслушать их одно удовольствие.

К голосу королевы прибавилось добродушное посмеивание братьев.

Мне стало неловко, и я покраснела.

Чёрт бы побрал эту телепатию! Кажется, я так даже подумала.

Глава 21

Нового взрыва веселья у королевского семейства не последовало. Отчего я вдруг почувствовала, как внутри рождается ужас. Они лишь одновременно замолчали, а королева принялась утешать:

− Не переживайте, вы так. Ничто тайное не скроется от нас – это правда. Мы так устроены.

− А как же слуги? – мысль о том, что и они в курсе разговора была мне неприятна.

− Их нет, − сказалкороль. – Идёмте во дворец.

− А понятно, − молвила я, догадавшись, что их отослали. И уже не отдавая отчёта в своих мыслях, подумала: «Какой ужас! Увидеть бы этого Дарьяна, уж я сказала бы ему всё, что о нём думаю! Что я здесь делаю? Не лучше было бы…». Я даже не знала, что могло быть лучше: остаться на орбите, улететь в логово пиратов со всей флотилией или остаться жить во Внутреннем Космосе с теми, кто продолжал трудиться и жить там. А может, лучше было бы надеть скафандр и отправиться в безжизненное путешествие по бесконечным просторам вселенной, надеясь, что лет так через двести мой труп будет найден, идентифицирован и предан окончательному уничтожению?

Тут вдруг вообразив, что меня подслушивают, я мысленно попросила прощения.

− Не извиняйтесь, − сказала королева. – Дайте мне вашу руку, я поведу вас.

Я протянула руку.

− Король и сыновья оставили нас вдвоём.

− Я не слышала, как они ушли, − удивилась я.

− Вы не могли этого слышать. Они улетели тихо и быстро. Они будут ждать во дворце.

− Улетели дать последние распоряжения по поводу предстоящего праздника? – вкрадчиво поинтересовалась я.

Королева весело засмеялась.

− Оказывается, и вы умеете читать мысли.

− Иногда получается.

− Вы правы, но не только это, у них много своих дел: переодеться, напудрить носики…

− А нам разве не надо напудрить носики?

− По обычаю всё женское население при возвращении принца на Дарьяндес, должно быть лишь в своей природной красоте. Вдруг, да принц выберет себе спутницу жизни. Он должен знать, как она выглядит без пудры, теней и прочей косметики.

− Но мы ведь не годимся в спутницы жизни принцу. Или я ошибаюсь?

− Конечно, не годимся. Это необходимо, чтобы придать смелости все тем, у кого есть такой шанс.

− Интересный обычай. Надеюсь, к одежде он не имеет отношения?

− Когда−то был обычай обнажаться, но он давно отменён.

− Замечательно! – я улыбнулась. – Ничто не остается неизменным.

Королева остановилась. Я тоже.

− Мы пришли. За этими воротами нас ждёт праздник.

− А может, немного подождём? Вдруг они ещё не готовы?

− Лануф, мне не нужно проникать в ваши мысли, чтобы понять, что вы сами не готовы веселиться. Вы боитесь оказаться неловкой, зависимой. Перестаньте мучиться сомнениями. Я постараюсь успокоить вас, сказав, что выглядите вы великолепно. Своей красотой вы способны затмить всех наших женщин, в том числе и меня. И платье такое красивое, оно будто часть вас. У меня ещё не было такой прекрасной гостьи.

− Не пугайте меня ещё больше. Я хотела бы стать менее заметной.

− Перестаньте терзать себя. Гоните дурные мысли. Веселитесь от души! Если что−то понадобится, слуги всегда рядом. Я открываю…

− Постойте минутку! – попросила я. – Я хочу вам сказать, что впервые встречаю женщину, способную понять другую. В наше время – это большая редкость. Спасибо вам за поддержку.

Королева, пожимая мне руку, мудро произнесла:

− Мы же женщины…

Ворота распахнулись. Нас ждали. Я поняла это по тишине, которая встретила нас. И вдруг тишина разорвалась:

− Да, здравствует король! Да, здравствует королева! – торжественно хором провозгласили бесчисленные голоса подданных. – Да, здравствует принц Нацтер! Да, здравствует принц Иштер!

Затем вновь установилась тишина, и слово взял король:

− Жители Дарьяндеса, все мы с нетерпением ждали этого дня и долго готовились к нему. Мои сыновья вернулись, теперь они достойны называться принцами. Согласно обычаю, через сто дней один из вас займёт трон. Я уже стар и мне надлежит отойти от дел. Итак, дети мои вы должны были решить, когда Королевская Гора решит ваши судьбы? Каково ваше решение?

Все затаили дыхание. Братья могли назвать любой день из ста. Я хотела, чтобы это был последний. Мне было жаль Нацтера. Его решение уйти к Дарьяну, казалось мне неправильным, слишком поспешным. Внутри меня зарождался протест: несправедливо уходить из жизни в расцвете сил. К протесту всё время клеилось сомнение, а что если всё будет наоборот? Уйдёт к Дарьяну Иштер? Ведь в принципе он совершил всего один подвиг, хоть и приравненный к десяти. Кто знает, вдруг его Бог передумает? И ещё, я не очень−то доверяла Нацтеру. Что если он до назначенной даты избавится от своего конкурента? Как известно легче всего это сделать, когда противник всегда в поле зрения, а не где−то там за пределами планеты: тогда нельзя было бы гарантировать, что в самый последний час он не явится и не заявит о правах. Конечно, если рассуждать здраво, Нацтер мог избавиться от брата раньше, или он просто развлекается, щекоча наши нервы?

Чем дольше тянулась пауза, тем больше дурацких мыслей лезло в голову. Я даже не стремилась их контролировать. И только когда я представила, как брат Будущего Короля насмехается надо мной, читая их, наслаждаясь моей душевной агонией, пауза закончилась.

Слово взял принц Иштер:

− Во избежание споров, хочу предоставить право выбора принцу Нацтеру. Я приму любое его решение.

− Спасибо, брат, − поблагодарил Нацтер и торжественным голосом произнёс, обращаясь к народу: – Жители Дарьяндеса! Я готов назвать этот день. Возможно, многие будут огорчены, но я желаю, чтобы праздник состоялся лишь для одного из нас. Идёмте к Королевской Горе сейчас! Немедленно!

Все ахнули. Засуетились. Похоже, ничего подобного давно не происходило.

Сердце моё ёкнуло и ноющей болью разлилась в душе тоска. Мне нестерпимо захотелось оказаться за миллиарды световых лет от этой планеты и ничего не знать об этом мире и его жителях.

Королева судорожно сжала мою левую руку. Ей тоже было нелегко. Она не хотела терять ни одного из сыновей. Ведь она даже не успела с ними пообщаться.

Я тоже сжала тонкую кисть её руки, украшенную многочисленными кольцами. Тепло ладоней походило на утешение, которого ждали наши сердца, но, увы, в этот момент в нас не было никакой надежды на чудо. И чудо не произошло.

С трудом могу вспомнить путь до Королевской Горы. Мне лишь хотелось, чтобы дорога не кончалась или эта гора рассыпалась в пыль. Но ни того, ни другого не произошло.

Вокруг шли люди. Тысячи людей. Земля под их ногами должно быть содрогалась до самых недр, ибо шум, издаваемый их шагами, напоминал ночные градовые дожди, случавшиеся на планете Бредовой, в созвездии Эпогея. Эта планета не зря получила такое название: от звука падающих ледяных булыжников можно сойти с ума, начать бредить, если, конечно, ещё раньше несчастного не убьёт градом. Ну, а если повезёт пережить все последствия первого ночного дождя, то вас, кроме галлюцинаций ничто больше беспокоить не будет. Только проживёте вы недолго. Все силы уйдут на борьбу с невидимыми врагами или на любовь с воображаемыми красотками. Кому как повезёт. В любом случае в одну прекрасную ночь вы окажетесь вне своего убежища, а сверху, словно хищный зверь, на вас падёт беспощадный убийца – град. Он раздробит даже кости, так что всё, что останется от несчастного, утром испарится под ярким радиационным солнцем Бредовой Планеты.

Люди остановились. Я же в сопровождении королевского семейства ещё какое−то время продолжала двигаться в прежнем направлении. Под ногами ровная дорога начала ощутимо подниматься вверх и вскоре появились ступени – широкие, словно бетонные плиты, но с небольшим подъёмом. Возле каждой ступени королева притормаживала, давая мне время отыскать тростью препятствие.

Впереди шёл король, шёл он неторопливо, уверенно, каждый шаг его сопровождался мелодичным звоном пряжек или шпор. В последнем я сомневалась, но кто знает, если на его сапогах шпоры, то, скорее всего, они были предназначены для красоты, чем для укрощения зверей.

Где−то между нами и королём шли близнецы.

В тот момент, когда мы остановились, я вдруг почувствовала, что успокоилась, словно смирилась с тем, чего была не в силах изменить. Мне оставалось лишь принять неизбежное, как должное.

− Мы пришли, − шёпотом сказала королева.

− Где мы? – спросила я.

− Перед нами храм и двери его открыты. Бог ждёт.

− Бог ждёт, − повторил её слова Будущий Король. – Я не хочу, чтобы ему пришлось ждать слишком долго.

− Иштер! – выкрикнула я.

Чувства мои менялись каждую секунду: мгновение назад я была спокойна, словно сытый удав, а сейчас готова была впасть в отчаяние.

− Я ухожу, Лануф, прости, если что не так… Прости, если не вернусь.

Я промолчала. Мне нечего было сказать. Он и так понял всё то, о чём я не стала говорить и старалась не думать. Я не могла и не хотела прощаться с ним. Подходящие слова никак не шли на ум.

Как хорошо порой не иметь глаз, потому что никто не сможет увидеть в них слёзы.

Безмолвно простившись с родителями, обняв напоследок брата, Иштер зашагал к храму. Я не могла его видеть, а теперь, возможно, я навсегда лишилась возможности слышать его и знать, что он жив.

− Двери закрылись, − дрожащим от волнения голосом сообщила королева−мать, не переставая сжимать мою руку.

Я не слышала, как это произошло.

«Сколько ждать?», − мысленно спросила я королеву.

− Несколько минут, может дольше. Двери сами откроются, и мы всё узнаем. Лануф, я должна утешить мужа. Он хорошо прячет свои мысли, но я−то знаю, что он переживает.

− Да, конечно, идите. Со мной ничего не случится.

− Я побуду с Лануф, мама, − отозвался Нацтер. – Нам тоже есть о чем поговорить.

Королева нас оставила. Окликнув мужа по имени – Фроуд, она попросила его прогуляться с ней вокруг Храма, на что король молча согласился.

− Ты хотел о чем−то поговорить? – спросила я, стараясь скрыть нежелание с ним разговаривать.

− Ты сказала, что мы друзья…− с ноткой иронии произнес паренёк.

− И что?

− Разве можно сомневаться в друзьях? Разве я давал тебе повод во мне сомневаться?

− Я злюсь на этот обычай. Он кажется мне жестоким.

− Нет, ты злишься на то, что первым ушёл в Храм принц Иштер, не надо не отрицай этого.

− Я не хочу тебя обидеть своими подозрениями, − мне всё труднее было с ним разговаривать.

− Я вряд ли смогу тебя убедить в обратном, но объясню, почему Иштер ушёл первым. Мы ещё при возвращении на Дарьяндес пытались решить, кто из нас назначит день, и кто первый войдёт в Храм. Вот поэтому мы иногда подолгу не общались. Однажды я попросил его дать мне право назначить день, мне хотелось уйти пораньше к Дарьяну. Я боялся, что передумаю за сто дней, а я знал, что именно сотый день выберет брат. Тогда Иштер сказал, что он войдёт первым, так как знал, какой день я выберу. Даже не знал, догадывался. На этом и порешили. Поверь, Лануф, я пытался его отговорить, мы едва не принялись драться, но он стоял на своём: либо я называю день, а он первым идёт к Дарьяну, либо всё с точностью наоборот. Он глупец, если думает, что сможет упросить Бога изменить обычай. Этим он только всё усложнит.

− Прости. Прошло слишком мало времени для того, чтобы я могла забыть недавний кошмар. И у меня нет его, чтобы узнать тебя поближе. Я даже не могу посмотреть на тебя. Хоть я и понимаю, что ты копия брата, но ты другой. Ты мне кажешься слишком взрослым, и это меня беспокоит. Я не хочу, и поверь, никогда не хотела, чтобы ты уходил. Так не должно быть!

− Но так будет. Я не собираюсь тянуть.

− Но почему? Ведь должен быть другой выход.

− Я не хочу, чтобы он был. Я должен уйти.

− Но разве справедливо лишать родителей сына? Все неправильно! Неправильно!!! – я чуть не оступилась, вовремя спохватилась и убрала ногу с края ступеньки.

− Не мы придумали такой обычай. Мы должны лишь ему беспрекословно подчиняться. Я же добровольно сделал свой выбор.

− Я раскаиваюсь в том, что моя нога ступила на эту планету!

− Храм открывается… − таинственным голосом сообщил Нацтер и вдруг радостно воскликнул: − Иштер идёт! Сейчас узнаем, что ему сказал Дарьян.

Иштер приблизился. Не обращая внимания на вопросы брата, он молча взял меня за руку и удивлённым голосом вымолвил:

− Дарьян ждёт… тебя.

− Меня? – я удивилась не меньше его, − он, что, решил забрать меня к себе?

− Я не знаю, что задумал Дарьян, но ты не обязана идти. Ты не рождена на этой планете, и он не вправе требовать.

− Но я оказалась здесь. Судя по тому, что ты утверждал, будто он спас меня, сделав тебя лишь своим орудием, получается, что я должна чувствовать себя обязанной ему. Исходя из этого и того, что он в любое время может повлиять на моё дальнейшее здесь пребывание, я делаю вывод, что выбора у меня нет.

Иштер в подтверждение моих слов лишь крепче сжал мою руку.

− Веди меня, − равнодушно попросила я.

Где−то у входа паренёк опустил мою руку, сказав, что дальше я должна идти сама. Я мысленно сказала: «Прости, если не вернусь».

Братья промолчали.

Я прошла шагов десять вглубь Храма и услышала, как, тихо шурша, закрываются за спиной двери.

Не останавливаясь, я прошла ещё несколько шагов. Вокруг было тихо, как в склепе. Чем дальше я шла, тем сильнее становилось чувство, что идти нет смысла. Откуда−то сверху до меня долетел сильный порыв тёплого ветра. От неожиданности и внутреннего ожидания чего−то необычного, у меня по спине пробежали мурашки. Волосы, выскользнув из заколок и шпилек, разметались по спине.

Я остановилась.

Мне вдруг показалось, что всё это шутка, фарс и никакого Бога здесь нет. Ведь если бы он был, то почему он молчит? Вообще−то, я осведомлена в вопросах общения с Богами, но никогда ещё не общалась с ними лично. От людей требуется волевая отстраненность от земных забот и успокоение мыслей, для достижения которых полагалось читать молитвы, а иногда и приносить жертвы.

Читать молитвы я не собиралась. Кроме «Отче наш…», я ни одной не помнила. Не думаю, что молитва, предназначенная другому Богу, сможет удовлетворить Дарьяна. А насчёт жертвоприношений, то подобный способ в этом мире не практиковался.

− Эй, Дарьян! Я на контакт не напрашивалась! Если звал, говори, чего надо. Иначе, считаю до десяти и ухожу.

В ответ донеслось лишь приглушенное многоголосое эхо собственных слов. Ветер куда−то исчез. Вновь стало тихо…

Я честно досчитала до десяти и подумала: «Пока возвращаюсь надо придумать, что сказать близнецам и королевской чете», которая узнав, куда я ушла, будут с нетерпением ждать моего возвращения. Кое−какие мысли на этот счет уже стали появляться. Да, только едва я собралась начать путь обратно, как каменные своды глухо прошептали: «Боги−и−ня−я…».

Признаться, я страшно испугалась. Но решив, что у меня слуховые галлюцинации, тут же успокоилась, и, выстукивая по полу тростью, сделала несколько шагов к выходу.

− Бо−ги−иня−я… − вновь прошептали каменные своды Храма.

Я вынуждена была остановиться. Затем повернулась туда, где звучание голоса казалось наиболее сильным.

− Ты ничего не помнишь? – спросил шепчущий голос, похожий на морской прибой.

− А что я должна помнить? – во мне нарастало странное возмущение.

− Помнить, что ты Богиня.

− Что ж приятно знать, кто я на самом деле, − усмехнулась я.

− Но знание, ничто без памяти. Ты всё забыла. Я предупреждал об этом. Ты ушла в жизнь ради исполнения миссии и стала простой смертной.

− Дарьян, ты что−то перепутал! Говори, зачем позвал?

− Не спеши смертная часть бессмертной души Богини. Самая одарённая из всех остальных и потому больше соответствующая ей. Я звал тебя, чтобы подарить частицу памяти, вдохновить на исполнение миссии. Иначе суровые законы вселенной заставят тебя пройти весь путь воплощений, претерпевать козни кармы, которые сложным препятствием встанут на пути к божественному величию. Ты сама решила стать смертной, но просила меня оказывать помощь, когда окончательно запутаешься в жизни, увязнешь в болоте забот и суеты, и, когда нежелание смертного существования будет овладевать тобой. Я выполнил твою волю. И буду выполнять её, когда возникнет необходимость.

− Я ничего не понимаю…− мне и не хотелось ничего понимать. Как я была бы рада покинуть этот склеп и ощутить кожей тёплые лучи дарьяндесовского солнца.

− Я не смогу тебе помочь, если ты не захочешь меня выслушать и понять. Можешь идти, я не намерен удерживать тебя, но перед тем, как ты это сделаешь, не согласишься ли встретиться с душами тех, воспоминания о которых дороги тебе?

От подобного предложения я вдруг заволновалась, сердце запрыгало, словно зайчонок и страшно, и ужасно хотелось повидать маму, Рейленда, Радомира… Конечно, если именно их имел в виду Дарьян. Эх, если бы я могла их увидеть!

− Нет, не хочу! – против воли выкрикнула я. – Это обман! Я не верю…

− Ты хочешь их увидеть, но боишься. Неужели Богиня боится призраков? – Дарьян расхохотался разноголосыми раскатами эха.

− Смейся над чужими страхами и сомнениями, раз своих не имеешь. Это очень смешно!

− Ла−нуф! – неожиданно голос ребенка окликнул меня.

Переведя дыхание, я возмущенно воскликнула:

− Зачем ты мучаешь меня, Дарьян? Я не верю в голоса, им можно подражать.

− Почему бы, тебе не посмотреть на них?

− А почему бы, тебе не посмеяться над тем, что я не вижу!

− Разве Богине нужны глаза, чтобы видеть? Она умеет видеть душой и сердцем.

Мне нечего было сказать в ответ.

− Ма−ма! – звонкий крик мальчика вывел меня из состояния растерянности. – Ма−ма, ты видишь меня?

Я повернула голову в сторону сына и обомлела… я видела его! Радомир предстал передо мной таким, каким был в последний день своей жизни: даже одежда – коричневые сапожки, брючки, джинсовая куртка, из−под которой высовывался воротничок голубой рубашки. Не было лишь удочки в руках и сачка для ловли рыбы.

− Радо−мир, − заикаясь, прошептала я, не веря в реальность происходящего. − Я вижу тебя, мальчик мой, подойди ко мне, дай обнять тебя…

Слова водопадом исходили от меня, я едва держалась на подгибающихся ногах.

Мальчик рванулся ко мне, протягивая руки навстречу моим и я, поддавшись физической слабости, пала на колени и обняла его. Обняла крепко, крепко…

Он не был неосязаемым фантомом, бестелесным созданием, он был простым ребенком. Самым настоящим: теплым и живым.

Руки мои гладили его шёлковые кудрявые волосы, а губы беспрерывно целовали лоб и щеки. Я не могла наглядеться на него. Он походил на бескрылого ангелочка.

− И когда же настанет моя очередь? – с ноткой ревности произнёс мой покойный муж, появление которого мною пока не было замечено.

− Рейленд, − заплетающимся языком выговорила я, поднимая на него глаза. – Ты тоже… настоящий?

− Да, вполне. На некоторое время нам было позволено принять физическую форму.

− Я так рада тебя видеть! – я встала и обняла мужа.

− Мы всегда были с тобой, переживали, общались с тобой во сне.

− Но я не вижу снов, Рейленд

− Ты их просто не помнишь, мама, − вместо отца ответил сын.

− Как вы тут поживаете?

Рейленд хитро прищурился и переглянулся с сыном:

− Неплохо. Скучать некогда. Радомир собирается уходить в жизнь.

− Мальчик мой, − я взглянула в самую глубину его голубых глаз, − ты хочешь жить?

Радомир радостно улыбнулся и ответил:

− Да, я решил вновь родиться на свет и даже знаю, кем буду. Я уже выбрал себе родителей.

− И кто они?

− Они пока ещё не знают друг о друге, и я постараюсь их познакомить: ее зовут… Лануф Ричард−Анна.

− Это я?

− Да, мне не нужна другая мама – только ты!

− А кто же он? – я затаила дыхание.

− Он тебе очень понравится! Вот увидишь!

Энтузиазму ребёнка можно было позавидовать.

− Его зовут, − он подмигнул отцу, – Лорд Эшнер с планеты Диво−Инкогнито! Но это будет нескоро.

− Рейленд, а ты чем занимаешься? К чему готовишься? – мне не хотелось даже касаться темы о какой−то миссии. Её наличие казалось мне слишком обременительным. Ненавижу, когда что−то ограничивает мою свободу. Даже не зная ничего о миссии, я начинала понимать, что у меня мало шансов возложить её на другие плечи.

− Особых планов я пока не строю. Занимаюсь коррекцией душевной материи: уничтожаю пороки, очищаю энергетические каналы. Так сказать, замаливаю грехи, но тебе это, наверно, не совсем понятно.

− Но интересно, Рейленд, − заверила я.

− Он учится, − таинственным голосом сообщил сын.

− А ты?

− Я учился очень−очень давно так, что теперь ему помогаю.

− Учусь! – несколько сердито воскликнул Рейленд. – И ничего в этом такого нет. Просто так получилось, что неоднократно матрица моей души была на грани полного разрушения из−за плохих жизненных результатов. А теперь, кажется, я уверенно встал на верный путь.

− Я горжусь тобой, Рейленд, успехов тебе, – и я посмотрела на мальчика, − и тобой горжусь, Радомир. Как тебя назвать при жизни?

− Для лучшего выполнения программы мне подойдёт имя с сочетанием следующих букв: А, Р, М, О, Н, Д.

− Армонд?

− Тебе нравится? – мальчик заулыбался.

− Красивое имя. Обещаю так тебя назвать, сыночек мой.

− Только я буду девочкой, мама, − поправил он меня.

− Армонда? Ты уверен?

Я была удивлена и потрясена услышанным.

− Нам пора, − осторожно напомнил Рейленд. – Энергия, необходимая для физического воплощения, подходит к концу. Пойдём, Радомир.

Рейленд легонько коснулся моего плеча. Я опять обняла его, грустно улыбнувшись.

− Мне тебя так не хватает…

− Мне тоже… Но я ушёл вовремя. Оказывается, мы по космическим законам не походим друг другу. А вот Лорд Эшнер… Он тот, кто сделает тебя счастливой.

Рейленд отстранился от меня, попятился. Радомир подошёл к нему, грустно улыбнулся и помахал мне ручкой.

Мне бы что−то сказать, поплакать, наконец, ведь я их больше никогда не увижу. Я потеряла их один раз, перестрадала эту потерю, а теперь увидев их, понимала лишь одно: этого не может быть! На лицо феномен противоречивой реальности. Да, я разговаривала с ними, обнимала, удивляясь, чувствовала радость, но чувства эти неестественно быстро сменяли друг друга, словно во сне. И как я могла их видеть? А уж плакать я не могла и подавно.

Они уходили, медленно растворяясь во тьме, а я чувствовала себя бездушной куклой, подвешенной за ниточки между небом и землёй.

Они ушли, а может, их не было вовсе. Вокруг опять была темнота и неясность, ставшие в последнее время нормальным состоянием моей души.

Вздохнув, я направилась к выходу, хотя я уже сомневалась, действительно ли выход там, куда я иду. Разве я могла быть хоть в чём−то уверена?

− Лануф! – окликнул по имени женский голос.

− Ма−ма? – оглянулась я и бесстрастно взглянула на возникшую из ничего молодую красивую женщину.

Именно такой она сохранилась в моей памяти: в серебристом костюме – что−то среднее между изящным вечерним платьем свободного покроя и амазонской бойцовой полуобнаженностью, с чёрными волнистыми волосами, исчезающими за спиной, запоминающийся, пронизывающий душу насквозь взгляд карих глаз. Ямочки на её щеках и искренняя улыбка, смягчали обычно строгое выражение лица. Она вообще редко улыбалась. И сейчас эта улыбка, едва появившись, исчезла.

− Ты не рада меня видеть? – поинтересовалась она.

− Зачем ты пришла? – женщина нахмурилась, услышав мой вопрос. – Я рада тебя видеть, но не верю, что это ты. Ты умерла…

− Я переживаю за тебя. И твой муж, и сын, мы все переживаем за тебя. Мы предупреждаем, пытаемся помочь…

− Но ведь я всё равно ничего не могу изменить, мама. Зачем? Зря это.

− Глупышка, ты всегда спешишь с выводами. Возьми себя в руки. Сама посуди, зачем Дарьяну тебя обманывать? Или, думаешь, ему нечем заняться, как тратить силы на физическую проекцию давно умерших людей? Я знала, что моя дочь особенная, но то, что ты Богиня узнала только здесь. У тебя действительно есть важная миссия. Брось трость и давай обнимемся! Ведь мы так давно не виделись.

Я сделала, как она попросила.

− Ты стала красивее, чем при жизни, − сказала я, крепко обнимая её, и вдыхая сладкий аромат цветов, исходящий от её тела.

− Здесь всё меняется только к лучшему, дочка.

− Как тебе Лорд Эшнер?

Мой вопрос заставил её улыбнуться, она лукаво посмотрела на меня и спросила:

− С каких это пор тебя интересует моё мнение?

− Наверно с тех пор, как я осталась одна.

− Мне пора дочка… − и шепнула: − Он не в моём вкусе.

− Уже уходишь? Постой, что ты знаешь о миссии?

Она резко посмотрела поверх моего плеча, и я инстинктивно оглянулась. Там никого не было, но ощущение было такое, словно во тьме кто−то притаился. Обратно голову я поворачивала медленно, почему−то ожидая, что мать больше не увижу. Но она не исчезла, чем меня удивила.

−Наконец−то, ты задала серьёзный вопрос. Только я не стану ничего рассказывать. Просто не успею. Мне действительно пора…

− Зачем ты приходила?

− Мне хотелось тебя увидеть, но не так как обычно мы здесь это делаем. По−настоящему. И я счастлива, что мне позволили это сделать.

− А почему ты без отца?

− Мы поссорились. Всё, я ухожу. Желаю счастья, Лануф!

− Ма−ма! – отчаянно прокричала я.

Мне так хотелось её о многом расспросить. Но в ответ я увидела лишь лёгкий взмах её руки и добродушную улыбку, исчезнувшую вместе с ней в яркой вспышке света. Вновь меня окружила темнота. Без трости в руке я чувствовала себя неуверенно, словно бы пол ускользал из−под ног. Где, я её уронила? Где её искать?

Сами собой руки потянулись к глазам, и наткнулись на повязку. Конечно, мне всё померещилось!

− Хорошо, Дарьян, я готова тебя выслушать, − громко произнесла я, − говори, в чём заключается моя миссия.

− Мне не нужны одолжения, Богиня, − отозвался Дарьян. – Ты сама просила пробудить в тебе память, когда придёт время, я не принуждаю тебя ни к чему. Если ты передумала – это твоё право. Ты свободна в выборе.

− Раз уж я Богиня, то желаю знать, с чего вдруг я решила стать смертной. Надеюсь, это не просто женский каприз? И не могла бы я видеть, с кем говорю?

− Увы, мы находимся в разных измерениях. Если я на время обрету физическую оболочку, то буду вынужден контролировать проход между измерениями, через который сущности с низшим духовным развитием могут проникнуть в более развитые духовные сферы. Я буду часто отвлекаться, прерывать наш разговор, и это к тому же займёт много времени и энергии.

− Ясно, как−нибудь обойдусь без твоей видимости. Начинай, я внимательно слушаю.

И Дарьян начал своё повествование с вопросов, на которые ответить должна была я.

− Вернись в своё недалекое прошлое. Вспомни те планеты, на которых ты побывала. Вспомни тех существ, с которыми ты встречалась. Ты помнишь их?

Перед глазами стали проплывать видения странных существ: многостворчатые песчаные улиты едва ли не единственные обитатели песчаной планеты. из−за гигантских размеров улитками их трудно было назвать.

Молчаливые гарпии с планеты Овел, полумухи, питающиеся рыбой − любители разорять гнезда свистящих муравьев.

Вспомнились несчастные фиолетовые медведи… были ещё поющие травы, грибы−скороходы, медузы Калипсо, рогатый мох, полые камни, сом Водяной, роскошные, но ленивые рыбы−русалки, полосатые гигантские шмели… Много чего я успела, оказывается, повидать.

− Что общего между этими созданиями?

Да, общее, несомненно, было: оно бросалось в глаза для каждого, кто хоть раз имел случай с ними пообщаться.

− Разум, − ответила я.

− И только?

Я задумалась.

− Они на грани исчезновения.

− Правильно. И ещё все они, а это лишь малая часть из тех, что обитают во вселенной, не могут покинуть своих планет самостоятельно. До того, как человечество смогло покинуть Землю, и разбрелось повсюду, иной разум совершал такие попытки. Представители цивилизованных планетарных сообществ долетали даже до Земли. Ещё недавно – какие−то триста−четыреста лет назад эти полёты были так обычны, что люди, воспринимавшие братьев по разуму, как чудо вскоре привыкли к ним, ведь те не пытались захватить их планету, и всех поработить. Конечно, нечто подобное происходило, но не в крупном масштабе, не вызывало паники.

Шло время, и люди отправились на поиски этих самых братьев. Увы, поиски до сих пор не увенчались успехом. Всё что они нашли – это пародию на мечту человечества, и это даже не представители «меньших братьев», как до сих пор называют тех, кто не похож на человека, скорее эти находки свидетельствовали о вырождении разума, будто это остатки чего−то большого и великого. И даже эти остатки исчезают, уходят в небытие. Остается человечество, но оно, несмотря на многочисленность уже приближается к роковой черте, за которой его ждёт судьба погибших цивилизаций вселенной.

Я слушала внимательно, стараясь понять, к чему клонит Бог Дарьяндеса. Неужели моя миссия состоит в том, чтобы спасти человечество? Только не это!

− Но почему они погибли? – спросила я.

− Только потому, что оказались на низшем витке спирали развития вселенной.

− Не совсем понимаю… Разве они не могли спастись?

− Они пытались. Переселяясь с планеты на планету, они всё дальше уходили от своей родины. Их родные планеты погибали, а сами сообщества под воздействием чужеродных планет и эволюции вырождались, изменялись и гибли в распрях и катаклизмах…

Порой одно мгновение, исчисляемое секундами или их долями, способно полностью изменить мировосприятие человека. Так случилось и со мной. Я взглянула на вселенную другими глазами. Неважно, что заставило мой мозг поменять ориентацию: может, проснулась память, может, оказал на меня психологическое воздействие Дарьян, а может, и вовсе подействовала другая сила – главное одно: на меня обрушился поток знаний, разрушивший все мои неверные представления о мире. Знания были ошеломляющими, пугающими, противоречащими в больше части тем, что вдалбливали мне в школе, аспирантуре, мозговитые представители рода человеческого. О многом я не имела даже малейшего представления.

Рухнула вся теория расширения вселенной. Ничего подобного! Оказывается, она всего лишь переходит из одного состояния в другое. Как бы на время выныривает из абсолютно мёртвой зоны, расцветает, достигая абсолютного развития и с ускорением всех ранее замедленных процессов, ныряет обратно. Нет ни конца, ни начала вселенной, но есть беспрерывное движение от точки А к точке Б. Исчезает планета и вот уж её место занимает другая, уходит в небытие галактика, зато другая в это время переживает небывалый расцвет все возможных жизненных форм.

На ум пришли песочные часы старинной конструкции. Вот из верхней части посыпались песчинки, но не сразу вниз, а по постепенно расширяющейся спирали. Они крутятся, постепенно увеличивая скорость, и достигают середины. Двигаясь по самой длинной, почти ровной части спирали скорость их не так велика, в какой−то момент кажется, что они остановились, но вот песчинки достигли критического уровня, и срываются вниз. Сначала медленно, но с каждым очередным витком спирали скорость увеличивается пропорционально уменьшению длины витка. Наступает момент, когда их ничто не держит, они просто падают в нижнюю часть часов. Возможно, когда−то эти часы перевернут, и песчинки вновь пройдут свой необычный путь. Всё начнётся сначала, и первый может стать последним.

Мне было ясно, почему люди решили, что вселенная расширяется. Мы вошли на виток спирали, который обманчиво замедлил движение вселенной, и мы можем спокойно оглядеться. Развитие достигло максимума, но ведь не может оно остановиться, на неё уже напирают «идущие следом», подталкивая к пропасти.

Я видела тех существ, которых люди считали гуманоидами, инопланетянами, а их аппараты – «летающими тарелками» или НЛО. Я поняла, что заставляло их лететь к Земле. Они искали пристанище. Им верилось, что, если на высших витках вселенной обнаружить пригодную для жизни планету и обжить её, они, набравшись сил и опыта, смогут вновь совершить прыжок на другую планету, когда эта достигнет критического уровня. Это значит, их сообщество смогло бы жить вечно.

Но, если раньше эти существа казались идеалом развития разума, то теперь они были мутантами. Они теряли части тел ненужные для выживания на чуждых планетах, становились с каждым поколением слабее, ведь они не могли остановить процесс эволюции в своём кругу. Они создали клонов, чтобы те искали пригодные для жизни планеты, пока их хозяева совершенствуют способы выживания в чужеродной среде. Единственное, что было развито у них довольно мощно – это сверхъестественные способности.

Вот поэтому им нужен был генный материал, вот почему они производили эксперименты над людьми, исследовали окружающую человека среду, и поэтому ученые находят порой кладбища инопланетян, потомками которых себя считают многие первобытные племена людей.

Инопланетные создания оставили им свои знания, единственное, чем они были богаты, надеясь, что их потомки или земляне смогут воспользоваться ими, ибо сами были уже не в состоянии бороться с судьбой.

− Неужели я собиралась спасти человечество? Ведь это невозможно!

− Если не знать всю суть проблемы, невозможно её устранить ликвидацией последствий или созданием новых. Богиня возложила на себя эту миссию, будучи уверенной, что это возможно. Иначе, она не стала бы рисковать делением своей божественной души на части, зная, что любая из них, наделённая пороками и святостью в равной мере, может, нарушить это равновесие, а значит, в последствии изменить саму себя.

− Кто же остальные? Я их знаю?

− Ты не помнишь их, но лишь после смерти тебе удастся стать вновь целой сущностью. Себя ты знаешь лучше…

Вскоре я узнала и остальных.

Первой, которую показал Дарьян, была уже пожилая женщина. Её звали Энтония Крозейронеп, жила на Бетельгейзе созвездия Орион. Жила неплохо: семья, состоящая из восьми детей, муж старше её на полсотни лет, но достаточно состоятельный, чтобы позволить себе жить на этой скудной планете. Поскольку земли Бетельгейзы трудны для обработки и малоплодородны, он завёз несколько многотонных контейнеров плодородной почвы с Земли и смешал её с лабораторной почвой, той которую учёные получали за счёт смешивания почв в разных пропорциях с разных планет, они утверждали, что это повышает урожайность любых культур.

Её муж построил огромные теплицы, разумеется, без наёмников не обошлось, и стал одним из крупнейших фермеров. В общем Энтония жила неплохо. Если она и догадывалась о «шалостях» супруга с обслуживающим персоналом «Весёлого дома» на планете Денеб созвездия Лебедя, то закрывала на это глаза. В конце концов, она не единственная, кому на роду написано терпеть измены мужа. Вот уж он точно не догадывался, что вытворяла она в его долгое отсутствие.

Второй частью Богини был мальчик лет восьми, живущий на одном из островов Океании. Он целыми днями играл на берегу океана со своим верным другом – драконёнком Рофи. Драконёнок (не дракончик, как было бы правильно, существо совсем не будет драконом, когда вырастет, просто похож) он был размером с пони и отлично плавал, летать же ему было не суждено, так как несколько лет назад Морской Гад лишил его крыла. Драконёнку повезло, что его смертельный враг был сыт.

Мальчик и Рофи часами сидели на берегу и слушали шипение волн. Они общались телепатически. Проголодавшись, друзья расходились. Мальчик возвращался к своей бабушке, которая как всегда отчитает его за то, что он долго находится под солнцем, а он будет говорить, что Солнце не попадало на него, так как Рофи всегда раскрывает над ним крыло. Естественно, это было не совсем, правда.

Третьим оказалось какое−то насекомое на одной из планет созвездия Рыб. О его жизни я ничего конкретного не узнала. Да и на вид оно, кроме отвращения ничего не вызывало. К тому же иногда нападало на людей.

Четвертым моему взору предстал представитель мужского пола племени Юхо−Токо, который ничего кроме своих джунглей знать не хотел. Он достиг половой зрелости и был занят думами, как добыть хвост зверя, напоминающего льва, и не пострадать самому, чтобы затем преподнести его в качестве свадебного подарка, той, на которую укажет вождь. На какой планете он обитает, я не знаю до сих пор.

Пятой была космитка–проститутка, зарабатывающая на жизнь обслуживанием владельца или членов экипажа космических лайнеров. Вся её жизнь протекает в вечных перелетах. Её звали Мериса. Космитки считаются лучшими в своей отрасли. В отличие от прочих, они имеют право даже не смотреть на пассажира, если у того нет собственного лайнера. Было в ней что−то от Клеопатры и гейши одновременно.

Шестой телесной формой души стало дерево. Оно так измучилось в борьбе за лучик света в густом лесу, что выглядело хрупким, того гляди ствол переломится от случайно упавшей ветки тех, кто стоял рядом.

Вот и всё. Семь частей одного целого раскиданные по вселенной!

− Между вами существует связь, благодаря которой поддерживается в какой−то мере качественное равновесие души. Последствия каких−либо действий одного из вас эхом откликаются на остальных. Вы получаете радость и беды друг за друга.

− Что будет, если я не справлюсь с выполнением миссии?

− Ты ещё не вспомнила, что это за миссия, а уже настраиваешь себя на неудачу, − и звонко рассмеялся. − Типичный принцип выживания: чтобы победить, готовься к поражению. Но в нашем случае эта установка сыграет лишь отрицательную роль. Запомни: любая неудача признак большой победы. Даже, если тебе не удастся спасти человеческое сообщество – это прибавит опыта, и тогда другая форма высокоразвитых существ будет обязана тебе жизнью.

− Не хочешь ли ты сказать, что я уже однажды провалила эту миссию?

− Тогда это ещё не была миссия. Ты всего лишь хотела помочь. Это ты, Богиня, внушила идею существам покинуть гибнущую вселенную, и отправиться на поиски других, пригодных для существования вселенных. Ты знала, что на них скажется влияние чуждых галактик, но ты хотела выиграть время, чтобы понять, как их спасти. Тогда ты решила стать смертной. Только так можно ощутить время, и не спеша принять спасительное решение. Это твоё первое воплощение, спустя сотни миллиардов световых лет по земному исчислению. Но ты можешь отказаться от него и уйти со мной, если считаешь, что всё−таки твоя затея неосуществима.

− Ты же говорил о последствиях, о карме… − напомнила я.

− Они никуда не исчезнут. Чтобы стать прежней Богиней, тебе придётся от них избавиться.

− Это значит, я снова должна буду жить в физическом мире?

− Да, так что, не лучше ли сразу решить, чего ты хочешь?

− А остальные части души как?

− Уйдешь ты, уйдут они…

− Я подумаю… Но какие у меня были планы? Я же не помню. Нас разделили…

Я уже подумала, не стоит ли мне заняться поисками душевных родственников и даже пыталась представить, сколько это займёт времени, как Дарьян бесцеремонно прервал мои размышления.

− Они тоже ничего не помнят. Поиски не дадут успех. Тебе придётся положиться на свои силы. Недавно ты была в той части космоса, в которую уходят живые вселенные.

− Чёрные Дыры? Ты это имеешь в виду?

− Да. Но ты лишь едва коснулась их своим разумом и даже не представляешь всю их мощь.

− Но там все мёртво…

− Нет, там лишь начало рождения. Это тоже космос, и он живёт. И живёт так же как этот, погибает, переходя сюда. Это бесконечная цепь перехода из жизни в жизнь с периодом абсолютного её уничтожения.

− А сами планеты… они тоже полностью уничтожаются?

− Не все. У некоторых срабатывает иммунная система. Гладя на планеты Солнечной системы, я уверенно могу сказать, что Юпитер и Сатурн благополучно переживут переход в иное космическое пространство. Изучи их. У тебя есть сто дней, чтобы принять окончательное решение. Если решишь выполнить миссию, я буду помогать тебе, если решишь уйти, я жду тебя здесь, но ты можешь просто жить.

− Хорошо, я подумаю…− и тут я вспомнила, зачем шла сюда. – Дарьян, прошу, не забирай одного из принцев. Измени законы, ведь это в твоей власти.

− Но ты ведь не хочешь, видеть, как Дарьяндес гибнет в конфликте между двумя царствующими сторонами. По−другому нельзя. Изменять законы я не стану, даже для тебя Богиня. И ещё, ты естественно не помнишь, но как−то обещала не вмешиваться в мои дела.

− О, как я могла такое обещать! – воскликнула я, не веря ему. – Это жестоко!

− Возвращайся, тебя заждались друзья. И позови ко мне Нацтера.

− Пожалуйста, не забирай его! – взмолилась я, услышав имя принца.

− Иди! – приказал Дарьян.

В моей руке возникла трость, и появилось ощущение, что меня толкают к выходу. Я вздохнула. Какая я Богиня, если не могу спасти даже одного человека? Что уж там говорить о человечестве. Я горько усмехнулась и направилась к выходу.

− Прибереги гнев для смертных врагов, − сказал напоследок Дарьян, зная, что я испытываю, − и не гневи напрасно бессмертных друзей.

Разумеется, говоря о бессмертных друзьях, он имел в виду себя.

Глава 22

На выходе меня ждали. Едва солнечные лучи своим теплом коснулись моего лица, как донёсся радостный возглас Иштера:

− Лануф! Как хорошо, что ты не ушла с ним!

Ну, что я могла сказать? Я лишь улыбнулась в ответ. Честно говоря, мне показалось, что пробыла я в Храме никак не меньше суток, а потом выяснилось, что я отсутствовала всего лишь несколько минут.

− Вы нам можете поведать, о чём говорил с вами наш Бог? – вкрадчиво поинтересовалась королева.

− Наверно могу, но… пока мне не хочется, − призналась я. – Может потом…

− Понимаем вас, − участливо молвил король. – Пережить такое нелегко.

− Нацтер, − окликнула я.

− Да, я знаю, − донеслось в ответ. Он стоял где−то рядом. Как я жалела, что не могла его видеть. – Не расстраивайся. Ты сделала, что могла. Прощайте!

Голос его не был печален, он был твёрд и спокоен.

Королева взяла меня под руку и, доведя до большого камня, попросила сесть и успокоиться. Я горько вздохнула.

− Мы подождём его… − судя по голосу, она не была уверена, что снова увидит своего сына.

Я кивнула и посоветовала идти к мужу. Мне отчего−то казалось, что он стоит у входа в Храм.

Королева молча удалилась. Оставшись в гордом одиночестве, я решительно гнала от себя мысли о принце Нацтере, заставляя себя думать о миссии. Выполнима ли она, и что вообще надо делать?

Прошла минута, другая. Время шло так медленно, точно его, как кота зачем−то тянули за хвост. Вообще−то, коты – это звери в прошлом одомашненные, а ныне одичавшие. В своей жизни я видела некоторые из их пород, выставленных на обозрение в одном частном специализированном зоопарке. Ходили слухи, что некоторые из пилотов держат их на кораблях во время долгих перелетов, якобы для снятия стресса и уничтожения мышей, то и дело норовивших сунуть нос, куда не следует.

При изобилии меньших братьев на других планетах, коты и кошки не смогли конкурировать за право жить рядом с человеком. Совсем недавно человек производил специально для них корма, строя для этих целей заводы, а теперь точные сведения об этих животных хранятся в многочисленных архивах Земли, покрытых густым слоем пыли. Ныне в зоомагазинах вам расскажут все про какого−нибудь квачика, шухрика, журика, но, услышав про кота, разведут руками не в силах помочь. Я, наверно, никогда не смогу понять, почему выражение «тянуть кота за хвост» до сих пор сохранилось в нашей речи. Зачем всё−таки и куда тянули за хвост наши предки этих животных?

Но я отвлеклась, ибо не о котах думала я в это время.

Внутри меня медленно и неотвратимо разрасталасьпустота, вытесняя горечь душевных переживаний, и заглушая тоску предстоящей разлуки. Хотелось вырвать эту пустоту из сердца – она так походила на ту, что я испытала, осознав безвозвратную потерю мужу и сына, хотелось кричать: безумно и дико. И я кричала: безмолвно, уткнувшись в отчего−то похолодевшие ладони. Хотелось плакать, и мне, казалось, что я плачу.

Неожиданно до слуха долетел стонущий вздох королевы. Эта женщина крепилась до последнего, и вот не выдержала напряжения. Я решила, что она упала в обморок, как вскоре оказалось, это действительно было так.

Возникшая после этого вздоха суета насторожила меня.

− Что случилось? – спросила я, принявшись лихорадочно разыскивать упавшую трость.

− Нацтер… не вернулся, − ответил Иштер.

Будущий Король отыскал мою трость и вложил её мне в руку. Я встала.

− А королева?

Я не узнавала свой голос. Он стал тихим и бесцветным.

− Она упала в обморок… Но… вот она уже очнулась. Всё нормально. Ой, а что у тебя с повязкой? Она мокрая.

− Мокрая? Не знаю, может… открылось кровотечение?

Я же забыла, что ещё в больнице врачи меня просили поменьше беспокоить раны. Возможно, я слишком крепко прижимала к лицу руки.

− Я сейчас позову лекаря. Он здесь, рядом, − забеспокоился паренёк. − Подожди минутку.

Разумеется, не по деофону вызовет он придворного лекаря. Поскольку все жители Дарьяндеса находились у подножия горы, то телепатия – это самое быстрое средство связи, если уметь им пользоваться. Уж кто−кто, а Иштер умел.

Иштер никуда не уходил. Всё это время я чувствовала рядом его присутствие. Вскоре послышалось пыхтение с трудом взобравшегося на последние ступени лекаря.

− Скорее, − торопил Иштер, − сделайте что−нибудь.

− Что случилось? – слабым от волнения голосом спросила королева.

Она и её царственный муж, обеспокоенные поведением сына, подошли к нам.

− Не знаю, − сказала я, – думаю, ничего серьёзного.

Пыхтящий врачеватель тел, наконец−то, добежал до нас и, отдышавшись, поинтересовался:

− Раньше такое с−с−лучалось? – по голосу я бы дала ему лет пятьдесят. Говорил он спокойно, но присвистывая букву «с».

− Первое время, а потом прошло. И вот, кажется опять. Мне хорошо помогает мазь из алоэ, у вас, её случайно нет?

− Нет, такой мази нет. Но, у меня ес−с−ть другое с− с−редс−с−тсво, − он потрогал мою голову кончиками пальцев, словно проверяя всё ли с ней в порядке. – Боль где−нибудь чувс−с−твуете?

− Нет… а должна?

Лекарь проигнорировал мой дурацкий вопрос.

− Я с−с−ниму с−с ва−с повязку. Будет лучше, ес−с−ли вы с−с−ядете и ус−с−покоитесь.

Я выполнила его просьбу.

«Королева, это не очень приятная процедура, − обратилась я к ней мысленно. − Вы слишком взволнованны. Вам лучше не видеть этого».

− Мы не будем вас смущать, − ответил за неё король. – Моя жена и правда очень перенервничала.

Я услышала их удаляющиеся шаги.

− Я могу, сама снять, − попробовала я перехватить инициативу, но лекарь возразил:

− Ни в коем с−с−лучае! Я вс−с−ё с−с−делаю с−с−ам. Я не хочу, чтобы, по−моему недос−с−мотру вы получили заражение крови.

Он начал осторожно распутывать бинты.

− Я что с−с вашей рукой? Может мне её тоже пос− с−мотреть?

− Нет, с ней всё нормально, − и поинтересовалась: − А из чего сделано ваше целительное средство?

− Хм−м, − хмыкнул лекарь, − перечис−с−ление вс−с−ех компонентов не дос−с−тавит уовольс−с−твия для ваших ушей.

Больше я не стала его отвлекать своими вопросами, ответы на которые меня совсем не интересовали. Лекарь делал свою работу не торопясь, с особой вдумчивой медлительностью. От него приятно пахло сушёной травой.

Наконец, пришло время для последнего витка материи вокруг головы, и ещё немного он начнёт манипуляции со своим целительным снадобьем. У меня даже мурашки по спине побежали, когда я представила, как его пальцы касаются ран. Мне чудилось, что прикосновения непременно будут холодными.

Вдруг я вскрикнула от неожиданной яркой вспышки… это была не боль − я к ней привыкла. Это был свет: настоящий, яркий, всепроникающий! Вскрикнув, я закрыла глазницы руками. Сердце застучало так быстро, что я не на шутку испугалась.

Странно, но свет приникал сквозь пальцы…

− Что со мной? – задала я вопрос.

Лекарь почему−то молчал.

− Свет… я же не могу видеть свет. Я же не могу… Что со мной?!!

В воздухе повисло напряжение, словно все знали ответ, а я его не знала.

− Уберите руки, − тихо попросил лекарь.

Они не слушались меня, будто приклеились к лицу. И я боялась… чего−то, чего не могла понять. Лекарь осторожно коснулся моих рук и отнял их от лица.

В лицо бил яркий солнечный свет, я увидела подол изумрудного платья, закрывающий колени, увидела разноцветные камни под ногами… Я видела! Но как?

Находясь на грани истерики, я принялась ощупывать свои раны. Вместо пустых глазниц были глаза: настоящие, мокрые от слёз… Меня затрясло от нервного шока.

− Я… вижу. У меня есть глаза… Я вижу! Этого не может быть!

− Это чудо! – изумлённо воскликнула королева.

− Дарьян сотворил его! – добавил король.

− Лануф, ты опять видишь! Это здорово! – ликовал Иштер и обнял меня.

Потом я встала, повторяя, как в бреду: «я вижу…я вижу…», и заплакала, не в силах остановиться. Королева, утешая, прижала меня к себе. Сквозь пелену слёз я не могла никого разглядеть.

Я долго не могла успокоиться: то смеялась, то плакала. Я чувствовала себя такой счастливой, что боялась в это поверить.

− Извините, − произнесла я, когда смогла взять себя в руки. – Я не ожидала этого. Была не готова…

− Ну, что вы, − с улыбкой молвила королева, − Дарьян благоволит вам.

− О, лучше бы я осталась незрячей! Я просила его не забирать Нацтера. Зачем мне глаза? От них у меня одни проблемы.

− Не надо так расстраиваться, − сказал, подойдя, король.

Это был статный, красивый мужчина, на его суровом лице затаилась глубокая печаль.

– Вы сделали для наших детей гораздо больше, чем могли сделать мы. Нам не дано было даже поговорить о них с Дарьяном. Мы благодарны вам, и вы заслуживаете это чудо.

− Нам пора уходить, − тихо сказала королева. – Мы давно свыклись с мыслью, что только один из сыновей будет охранять нашу старость.

На самом деле королева не была старой. На вид ей было лет тридцать пять. Бледная нежная кожа лица, выразительные карие глаза, чёрные без седины волосы, стройная фигура. Она могла дать фору многим женщинам её возраста.

Я вытерла рукой глаза, вздохнула, подняла трость. Она мне теперь была ни к чему. Ну, разве, что как память. Мне просто не хотелось ничего оставлять в этом, священном для жителей Дарьяндеса, месте. Священном для них, но не для меня.

Король и королева, взявшись под руки, направились к ступеням, ведущим к подножию горы. Она была в длинном бело−золотистом платье, вся увешана ожерельями, бусами из самых разных каменьев, руки по локоть в ярких блестящих обручах, расположенных так, что не звенели, касаясь друг друга. Ноги от колен обнажены, а ступни лишь слегка прикрывали белые сандалии. Король был одет в синий тонко тканый камзол с золотой вышивкой на груди и спине, а также на средней части того же цвета брюк. На ногах коричневые сапоги на тонком каблуке и с колокольчиками вокруг голенищ, которые я принимала раньше за шпоры. Его темно−русые волосы были собраны в хвост, но при помощи чего они удерживались вместе, я не смогла разглядеть.

Вслед за ними слегка прихрамывая на левую ногу, шёл лекарь − бодрый такой старичок, весьма привлекательной наружности, чем−то похожий на звездочёта из земных сказок. На нём была серая длинная рубаха с красными рукавами и высоким воротником.

Иштер ожидал меня.

Прежде, чем идти обратно, я взглянула на ворота, закрывающие вход в Храм или скорее пещеру. Они были из хрусталя. Вся их поверхность представляла собой множество опасно блестящих граней, расположенных в беспорядке. Камень вокруг ворот был гладкий, словно отшлифованный и по цвету темнее, чем серо−зелёный фон горы.

Хотелось подойти и потрогать эти камни и прозрачные грани хрусталя, но я удержалась.

Вдруг между створками ворот образовалась щель. Она возникла так неожиданно, что я вздрогнула, и мысль последовать за королевской четой враз пропала. Иштер проследил за моим взглядом и напряженно замер.

− Что это значит? – шёпотом спорила я мальчика.

Он пожал плечами и окликнул родителей. Те остановились, и, поняв, что происходит что−то серьёзное, поспешили к нам.

И вот створки ворот полностью исчезли в каменных стенах, открывая нашему взору чёрный зев пещеры. Оттуда, из самой мрачной глубины появилась фигура паренька в ярко−оранжевой рубашке. Он точь−в−точь походил на Иштера… Это был его брат!

− Призрак! – испуганно вскрикнула королева и побледнела пуще прежнего. Потом она закрыла рот рукой, и лишь по взгляду можно было понять, в каком смятении находится её душа.

Все остальные, в том числе и лекарь, который тоже присоединился к нам, не решались высказываться на этот счёт.

Быстрее всех от изумления в себя пришёл Иштер.

− Нацтер, брат!!! Это ты? – он сделал шаг ему навстречу.

Братья были лишь одеты по−разному, а на лицо не отличишь.

− Да, это я, − откликнулся Нацтер.

− Что это значит? – сдерживая волнение, спросил король.

− Так решил Дарьян.

Нацтер дошёл до меня. Его взгляд немного лукавый, но сияющий внутренней радостью, поразил меня.

− Тебе, Лануф, ведь нужен помощник для выполнения миссии?

− Это Дарьян так решил? – сухо поинтересовалась я.

− Мы вдвоём.

− А если нет?

− Я успел побывать в том мире, − он многозначительно посмотрел на лазурную синеву безоблачного неба. – Мне понравилось. Я готов обменять его на жизнь полную приключений рядом с тобой.

Я растерянно посмотрела на королеву. Её взгляд был красноречивее всяких слов, она и я понимали, что это шанс сохранить ему жизнь.

− Но… я ещё ничего не решила.

− Это неважно, − лицо паренька озарилось улыбкой. – У нас впереди сто дней.

− Это правда? Дарьян дал тебе отсрочку? – не скрывая радости, спросила королева и бросилась обнимать сына. – Нацтер, сыночек мой! Это чудо, это чудо…

Лекарь незаметно удалился. Я догадалась, что он побежал рассказывать народу о произошедших чудесах.

Королева плакала и смеялась, так же как несколько минут назад делала я.

− Ты позволишь? – король коснулся плеча своей супруги. По щекам его текли крупные слёзы, оставляя за собой мокрые дорожки.

Он прижал к себе взволнованную женщину, не в силах как−то по−другому успокоить её.

− Нацтер, обещай, что ты с братом не станешь ссориться.

− Обещаю, отец. Мы же братья!

Отец и сын обнялись.

− Ничего подобного раньше не было, − тихо сказал король, обращаясь к нам. – Лануф, вы принесли нам радостные перемены. Я искренне благодарен вам за участие.

Иштер стоял рядом со мной. Он был спокойный и величественный, как вековое каменное изваяние. Трудно было понять, что творится в его душе.

Нацтер оставил отца и подошёл к брату. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Выдержав томительную паузу, Нацтер поклонился, изображая реверанс, и молвил:

− Ваше Королевское Высочество, отныне и навсегда, я слагаю с себя привилегии принца, − он выпрямился. – Если я недостоин, быть тебе братом, я буду просто гостем. Если хочешь, я уйду за пределы королевства и за весь отпущенный срок ни разу не попадусь тебе на глаза.

− Брат, я не хочу этого, ты же знаешь. Я не позволю тебе стать скитальцем на этой земле. Всё моё принадлежит тебе. Пусть мы не всегда понимали друг друга, мы старались это делать.

Они обнялись, с трудом сдерживая слёзы.

− Будь рядом, − искренне попросил Иштер. – Ты нужен не только мне.

− Я понял, − Нацтер посмотрел в нашу сторону и улыбнулся.

− Ну, что, пойдём, − позвал Иштер брата. − Нам есть, о чем поговорить. Они нас догонят.

Нацтер кивнул, и они побежали.

− И нам пора, − проговорил король. − Подданные ждут объяснений. Думаю, Будущий Король вряд ли справится один. Ему могут не поверить.

Нас встречали приветственными криками и массой радостных восклицаний. Подданные королевской семьи шёпотом произносили моё имя. Отчего−то я внушала им благоговейный страх. Мне было неприятно, но я делала вид, что этого не замечаю.

Иштер и его брат оказывается, уже успели успокоить, взволнованный рассказами лекаря народ и убежали по своим делам. Нам лишь оставалось идти во дворец в сопровождении несмолкающих криков, прославляющих короля, королеву и… меня. «Да, здравствует Лануф, благословенная Дарьяном!».

− Это Иштер велел им повсюду прославлять вас и оказывать всяческие почести, − шепнула мне на ушко королева. – Мне кажется, я выгляжу счастливее вас, так не должно быть!

− Да? – я удивлённо посмотрела в её карие глаза.

− Скорее улыбнитесь, а то принц расстроится, увидев вас такой задумчивой. У нас не принято скрывать эмоции.

− Но даже если бы я захотела, от вас невозможно ничего скрыть, − пробовала возразить я.

Королева промолчала.

До самого дворца мы шли молча. Поддавшись всеобщему ликующе−восторженному настроению, я как−то незаметно для себя развеселилась, чем доставила королевской чете немалое удовольствие. У самых ворот мы вместе смеялись над забавными выкрутасами размалёванных клоунов.

Потом был пир…

О том, что меня раньше тревожило, я забыла ровно на девяносто девять дней. Все эти дни были сплошным праздником. Всевозможные конкурсы, турниры, скачки на летучих рыбах, орлиные бои, балы, даже юбилеи высокопоставленных членов королевской власти. Ежедневно мне вручали список мероприятий, на которых я непременно должна была присутствовать вместе с королевской семьей. Мне дарили странные подарки, драгоценности и за какие−то мне неведомые заслуги награждали знаками отличия. Я лишь улыбалась и всеми силами пыталась сохранять умное выражение лица.

Дни проплывали словно сон. События сменяли друг друга, не успевая надоесть и не вызывая усталости. Засыпая, я спрашивала себя: «А что будет завтра?» и с улыбкой вспоминала забавный эпизод прожитого дня.

Эти дни я была в полной мере счастлива. Мне всё больше нравилась такая насыщенная событиями жизнь.

О том, что отпущенный Нацтеру срок подходил к концу, я узнала при помощи своего внутреннего чутья. Королева становилась более молчаливой, король временами впадал в глубокую задумчивость. Близнецы хоть и продолжали пребывать в весёлом расположении духа, подшучивая друг над другом, всё же иногда бросали в мою сторону беспокойные взгляды.

Они ждали. Я же ничего ещё не решила. Почти ничего…

Случайно оставшись наедине с Иштером – хотя случайно – это громко сказано: случайности в королевстве бывали лишь по воле тех, кто считал их необходимыми – он прямо спросил меня: «Что я решила?»

Вопрос не застал меня врасплох. Рано или поздно он должен был прозвучать.

− Иштер, − начала я, – мне предстоит выполнить странную миссию. Возможно, я не справлюсь – это всё так сложно… Мы вдвоём сделали всё, чтобы продлить Нацтеру жизнь. Если бы я оставалась слепой, то, пожалуй, сама бы ушла к Дарьяну.

− А сейчас ты не собираешься это делать? – глаза его заблестели. Казалось, скажи я, то, что он с нетерпением ждёт, он запрыгает от счастья. Было жаль его разочаровывать, но я не спешила с ответом.

В зале, в котором мы расположились, было тихо, даже шторы на огромных окнах трепетали беззвучно, позолоченные статуи причудливых животных, казалось, прислушиваются к нашему разговору. Я была уверена, что никаких подслушивающих устройств в помещении не было. Зачем они, если все замыслы итак становятся всем ясны?

Мы сидели в широких качающихся креслах. Наши взгляды то и дело обращались к оранжерее, раскинувшейся перед нами, где на причудливых цветущих растениях дремали откормленные попугаи, а в круглых бассейнах плавали цветные рыбки, размером с форель, они перепрыгивали через фонтан, бьющий в центре, и с шумом плюхались в воду.

− Я не видела на Дарьяндесе ни одного корабля. Как вы покидаете эту планету?

− У нас есть корабли! Под дворцом аэрокосмодром находится. Ты можешь выбрать всё, что захочешь.

− Прямо сейчас? – удивлённо спросила я.

− Если ты не возражаешь, конечно.

− Я могла бы возразить, но не буду. Идём.

− А как же Нацтер? – Иштер мигом вскочил с кресла.

− Если я выберу себе корабль, считай, что этот вопрос решённый.

− О, Лануф… Я так хотел, чтобы мой брат летел с тобой! Спасибо! – кажется, принц был уверен, что корабль я себе найду.

Я обняла принца и поблагодарила его за чудесно проведённое время, за всё, что он делал для меня в меру своих сил и возможностей.

Пройдя через оранжерею, мы вошли в королевский сад, оттуда тропинка, извиваясь между благоухающих цветников и плодоносящих аккуратно подстриженных деревьев, вывела нас на пустующее поле. Сквозь утрамбованную, растрескавшуюся и пышущую жаром от солнца почву, местами пробивался редкий красный мох, веющий по ветру, собранные в клочки белого пуха, споры.

В одной из сторон дворца в стене были устроены массивные двери. Используя цифровой код и голосовой пароль, Иштер заставил их распахнуться. Едва это произошло, как на потолке рядами стали вспыхивать сигарообразные осветительные лампы, заливая пространство вокруг нас ярким светом.

Здесь было на что посмотреть: комеаты последних моделей, «Энергозеры» индивидуального пользования, торговые суда, несколько космолайнеров, разведывательный транспорт, военные корабли в полной боевой готовности. Техника была накрыта специальной сетью, защищающей от пыли и всевозможной живности, которая не прочь отведать вкус топлива или изолирующей проводки.

− И это всё в рабочем состоянии? – поинтересовалась я у принца.

− Разумеется.

Мы ходили от корабля к кораблю. Иштер взял на себя роль экскурсовода. Он объяснял, откуда у них тот или иной корабль, разъяснял, в чём заключаются, по его мнению, достоинства или недостатки.

Я же с удовольствием исследовала внутреннее содержание многих из них, проверяла работоспособность приборов, интерьер. Как никак я выбирала себе дом, и в нём меня должно всё устраивать.

Кроме космической техники в подземном гараже было много других летательных аппаратов. Каждый из катеров, челноков, самолетов, различных планеров, махокрылов, скутеров занимали определённую территорию. Всё было так организованно, что любое транспортное средство могло быть беспрепятственно выведено на взлётную полосу в любое время. Всё предусмотрено для максимального удобства использования техники. Лёгкая техника выводилась на поле при помощи соответствующих команд контрольного аппарата, расположенного в самом центре, а более громоздкий транспорт ещё проще – достаточно лёгкого движения рычагом и тот запускает в действие мощный механизм, скрытый с глаз глубоко под полом, который вскоре выводит летательный аппарат наружу.

Я выбирала долго и тщательно. Один корабль лучше другого. Но к комеатам у меня была особая душевная слабость. Конечно, не могу ничего плохого сказать о «Энергозерах». У них масса преимуществ перед моими любимцами: их размеры, блеск брони, мощь двигателей, безотказность систем безопасности, и прочие достоинства, делали их похожими на царственных орлов, полностью отдавших себя во власть искусственного интеллекта. Кому−то это нравится. Я же уверена, кроме лени мозгов с последующей деградацией умственных способностей, подобная блажь ничего не приносит. Не верю я в безошибочность, абсолютную логику искусственного разума. Никакого творческого процесса − слишком пресно.

Вот комеаты как раз для тех, кто предпочитает стоять у руля. Наличие на них автоматизма устраивает меня в том, что как бы не был высок её контроль, последнее слово всегда остается за мной. На комеатах имеется стандартный набор систем защиты, они менее безопасны, обладают меньшей маневровой способностью, но это гораздо лучше, чем оказаться в интеллектуальной банке посреди, к примеру, одной из ледниковых планет, и быть не в силах покинуть корабль. И всё, видите ли, потому, что корабль считает, будто: «…окружающая среда опасна для вашего здоровья». Плюс к тому же закончилось топливо, и кроме вызова спасательной службы «Энергозер» вам ничем помочь не может. Несмотря на то, что вам до безумия захочется уничтожить свой корабль, этого делать не советую: для вашей же безопасности, он запрет вас в одном из жилых отсеков, и для того, чтобы продлить страдания ни разу не забудет выдать вам суточную норму калорий.

Не советую идти войной на собственный корабль, если вы решили окончательно от него избавиться. Он найдёт своего хозяина и под землёй. Нет, не убьёт – это слишком гуманная техника. Единственное, что изобрело человечество для борьбы с этими надоедливыми механическими созданиями – это ядерная бомба. И ещё вам пригодится невероятное везение, чтобы остаться в живых после взрыва.

Иногда людям удается обхитрить «Энергозеры». Сколько одиноких, лишённых топлива великанов, притаились на разных планетах. Они готовы, при долгом отсутствии хозяина, любому оказывать свои услуги, пока время и климат не превратят их в окаменевшие изваяния.

Я уже придирчиво осмотрела не меньше дюжины комеатов. Иштер следовал за мной, рассказывая о незапатентованных разработках лиги королевских учёных в области усовершенствования качества топлива, его полноценного использования, решения проблем, связанных с конечным продуктом сгорания и прочее.

− Извини, − прервала я Иштера, − ты что−то сказал о червях, заменяющих топливные фильтры. Это что шутка? Или я что−то неправильно поняла?

− Это не шутка. Пока подобное новшество установлено на двух кораблях.

− В чём суть?

− Черви живут в топливе, предназначенном лишь для двух последних моделей комеата. Они пропускают его через себя, задерживая тяжелые частицы и изменяя его до такой степени, что, сгорев, отходы представляют собой всего лишь соединения кислорода и водорода.

− Воду?

− Да, но в таком ничтожно малом количестве, что определить источник воды невозможно. Догадываешься, что это значит?

Я пожала плечами и сказала первое, что пришло в голову:

− Мавр сделал своё дело, не оставив улик…

− Верно! – обрадовался принц, − ты сама можешь во всём убедиться. Один из кораблей здесь на платформе.

Иштер повёл меня к усовершенствованному учёными комеату

− Ты сказал два корабля, а где второй?

− Второй был куплен лордом Эшнером с Диво−Инкогнито.

− Лордом?.. − на несколько секунд я потеряла дар речи. Оказывается, такой лорд существует!

− Ты его знаешь? – поинтересовался Иштер, заметив моё замешательство.

− Пока, нет, но нам предстоит встретиться. А ты его видел?

− Тоже нет. Я был с тобой, когда это случилось.

Становилось интересно. Если лорд летал на Дарьяндес специально за кораблем, то, возможно, тот стоил того.

− Пойдём, посмотрим, только ли черви понравились лорду с Диво−Инкогнито.

− В общем, ты угадала. На корабле есть масса других полезных изобретений.

Первый отсек – отсек управления – поразил меня до глубины души. Он точь−в−точь напомнил мне отсек «Птички». Скрыв удивление, я прошла в другой отсек – спальная каюта. Она до мельчайших подробностей, вплоть до складок штор на иллюминаторах и зеркалах, всё как на «Птичке»!

− Тебе нравится?

− Это ведь не «Птичка», не так ли?

Я уже стала сомневаться. Может, мне приснилась её гибель в плазме Зелёного Карлика? Такое бывает…

− Я только не успел прибить вот это… − Иштер покосился на металлический квадратный листок, лежащий на тумбе.

Я взяла его в руки и перевернула… О, боже! Красными чернилами до боли знакомым медвежьим почерком была выведена дорогая сердцу надпись: «До весны не будить!».

− О, Иштер… Я не ожидала… Когда ты только успел приготовить мне такой сюрприз?

− Так, ты выбираешь этот корабль? – пареньку было нетрудно понять, что это именно то, что мне надо.

− Разумеется! Только дам ему новое имя. Я назову его «Мой Принц». Иштер… Ты так много сделал для меня. Не нахожу слов… Я люблю тебя!

Не выдержав нахлынувших чувств, я крепко обняла мальчика.

− Я тоже тебя люблю, Лануф. Не забывай про меня. Навещай хоть иногда. Я буду всегда тебя ждать.

− О, мой принц… Я обещаю, что буду прилетать к тебе.

− Вместе с Нацтером, − несмело предложил Иштер.

− Обязательно!

− Можно, я скажу о твоём решении брату?

− Конечно! Но только перед тем, как ты к нему побежишь, выведи меня отсюда, а то я долго здесь проплутаю в поисках выхода.

Иштер выполнил мою просьбу и, оставив меня в саду, умчался разыскивать брата. Едва я успела дойти до дверей своих апартаментов, как принц догнал меня и взволнованно сообщил:

− Лануф, его нигде нет! Он не откликается! Мои способности не в силах его найти!

Принц был на грани нервного срыва. Я никогда ещё не видела его таким встревоженным.

Глава 23

Мысль о том, где он может быть, пришла к нам одновременно. Мы смотрели в глаза друг другу и понимали, если то, что мы подумали, окажется правдой, то как напрасны оказались наши усилия, молитвы и просьбы. Неужели для Нацтера это не имело значения?

Я почувствовала, как внутри зарождается чувство вины, словно я приобрела экзотического зверя за баснословную сумму, и вдруг среди ночи просыпаюсь с гулко стучащим сердцем, вспомнив, что забыла его покормить.

− Срочно на Королевскую Гору! – воскликнула я. Каждая минута, казалась, подобна смерти.

− Внизу нас ждёт орланер! – крикнул Иштер и, не чуя под собой ног, мы бросились на первый этаж дворца в приёмный зал. Ещё издали, через окна можно было увидеть плавные очертания летательного аппарата – самого скоростного из используемых в атмосфере Дарьяндеса. Пользоваться им – исключительно королевская привилегия.

Иштер взял управление на себя. Я устроилась на сидение позади него и машинально пристегнула ремень, затем закрыла люк. Иштер проигнорировал систему безопасности, лишь закрыл за собой люк и немедля ни секунды вывел орланер на взлётную полосу.

Мы стремительно набрали скорость, высоту и за считанные минуты увидели в окнах заснеженную вершину Королевской Горы.

Затем так же стремительно до головокружения и тошноты, подкатывающей к горлу, начали снижение, похожее на крутое пике.

Иштер первым выскочил наружу. Я задержалась: руки тряслись, а пальцы никак не могли открыть замок ремня безопасности. Почва под подгибающимися ногами не казалась твёрдой, она норовила уйти в сторону и ушла бы, не держись я за овальное крыло орланера.

Нацтера мы нашли, сидящим на камне напротив входа в пещеру Дарьяна. Он не слышал, как мы прилетели. И даже мышь не услышала бы не только полёт аппарата, но даже и то, как он приземлился на шуршащие при ходьбе камни.

Услышав наши шаги, он медленно встал. Мне показалось, что Нацтер был недоволен нашим появлением.

− Брат! – окликнул издали Иштер. − Я искал тебя…

− Ты решил, что напоследок я нарушу своё обещание? – насмешливо отозвался Нацтер.

− Для чего ты сюда пришёл? Почему не отзывался?

Наконец−то мы подошли к нему.

− Хотел побыть один.

− Если бы ты нас предупредил, − начала я, − мы не стали бы тебя беспокоить.

− Зачем вы искали меня?

Я переглянулась с Иштером. Взглядом он дал понять, что я должна сказать ему сама.

− Я выбрала себе корабль и завтра улетаю… − лицо Нацтера казалось бесстрастным, словно каменным, а взгляд потускнел. − Если ты не передумал, то можешь лететь со мной.

Паренёк нахмурился и косо посмотрел на принца. Потом сказал с упрёком:

− Я же просил…

− Помню, − перебил Иштер, − но никакого давления на Лануф я не оказывал. Это правда, клянусь!

− Я сама всё давно решила. Дело в том, что я не знала, как скоро смогу покинуть Дарьяндес. Вы мне ничего о наличии кораблей в королевстве не говорили, и в небе я не видела ни одного.

− Значит, я могу лететь с тобой? – он сомневался в искренности моих слов, но в правдивость мыслей не поверить не мог.

− Конечно!

− Но, я не Иштер. Мы разные…

− Я уже давно это поняла.

− И я не буду тебе обузой?

− О чём ты говоришь, Нацтер! − возразила я. – Нашёл, чем голову забивать. Да, я буду на седьмом небе от счастья, если ты будешь рядом. Мне одной с миссией не справиться.

Лицо Нацтера вдруг озарилось улыбкой.

− Значит завтра?

− Но ты можешь передумать… − шутя, серьёзным тоном сказала я. Сердце моё запрыгало от рвущейся наружу радости.

− Передумать?! Ни за что на свете!

− Вот и договорились. Теперь марш в машину, нужно приготовиться к полёту.

Весь остаток дня слуги помогали нам загружать складские отсеки корабля провизией. Королевский художник скрупулёзно вырисовывал золотой краской на его борту «Мой принц!». Женщины, помогавшие нам, закрепляли на стенах, полученные мной подарки, награды. Я им не мешала, но решила при удобном случае всё убрать. К чему в отсеке управления причудливые чучела птиц, причём исключительно самых искусственных, изящные хрупкие вазы, невянущие цветы, драгоценные камни?

От живого букаруса – зверка, похожего на миниатюрного дельфина с лапами и горбом на спине я отказалась бесповоротно, мотивируя тем, что не смогу обеспечить ему должный уход. Почитатели букарусов – как символа удачи, мудрости и долголетия – вошли в мое положение и больше не приставали со своим зверем.

Последняя ночь на Дарьяндесе была не для сна. В эту ночь состоялся праздник в честь Нацтера. Король и королева не отходили от меня ни на шаг. Братья всё время были вместе. Имя «благословенной Дарьяном» − то есть Лануф – не произносилось вслух, только эти два слова, обозначающие моё присутствие, вместе с пожеланиями мне и Нацтеру счастливого пути, здоровья, удачи и прочее.

− Пусть да прославятся ваши имена! – начинал кто−нибудь из празднующих, а другие подхватывали: − Пусть миссия «благословенной Дарьяном» будет легка, как горб букаруса! А к Нацтеру навеки приклеятся удача и счастье, будто они листья липкой путаницы. Да, будет путь – пухом, а земля – морской пеной!

И воздух содрогался от радостных криков. Люди будто соревновались за то, кто выскажет лучшее пожелание нам в дорогу.

Рассвет наступил удивительно быстро. Я так привыкла к этим людям, что сердце сжималось в печали. Может быть, я никогда их не увижу. Как не жаль, но судьба свела меня с ними: с королём и королевой, чьи имена находились в забвении для своих подданных, пока они не передадут власть Иштеру – это должно было состояться незадолго до нашего отлета.

Попрощаться с королевскими учёными – молчаливыми, сосредоточенно думающими над вопросами, которые сами себе поставили, даже в самый разгар празднества.

С королевским лекарем, любящим для поднятия настроения принять внутрь несколько капель дурман травы. Благодаря ему, несчастный палец на моей левой руке был практически полностью исцелён. Лишь восемь белых шрамов напоминали о страшном «подарке» паучьего султана.

Были мне знакомы многие из слуг и служанок, королевские садовники и охранники, артисты, поэты, певцы… Все эти люди достойны занять место в моих воспоминаниях, которые будут согревать душу в дальних странствиях, когда промозглый космический холод будет пытаться проникнуть через оболочку корабля с единственной целью − уничтожить в нём жизнь.

Когда с неба исчезла последняя звезда, все представители королевской элиты собрались в тронном зале. Король должен был возложить на голову принца корону, а к его ногам сложить свои полномочия.

Это было величественное и трогательное зрелище. В зале стояло многоголосое эхо собравшихся, обсуждающих большей частью не сплетни или свои проблемы, а вопросы, связанные с проведением церемонии. Музыканты настраивали инструменты, готовясь поразить слушателей маршами и королевским гимном. Танцовщицы под общий шум корректировали свои движения, много раз повторяя сложные па.

Я появилась в зале за несколько минут до начала церемонии. Увидев, меня на мгновение воцарилась тишина, словно присутствующие испугались, что я тут же побегу к королю и выложу ему все их секреты. Затем беспокойство прошло, и их дела вошли в прежнее русло.

Я рассматривала людей, одетых строго, но элегантно, даже шуты и клоуны были в одноцветных костюмах с бабочками. На дамах, которые не годились в невесты будущему королевичу, сверкали украшения, их причёски поражали не только разнообразием цвета волос, но и экзотическими формами с вплетенными в локоны цветами, лентами, бусами, перьями, серпантином и прочими привлекающими взгляд предметами, но косметики ни на одной из них не было.

Нацтер в стороне что−то объяснял одному из организаторов церемонии. Видимо его указания были ценными, так как тот время от времени кивал головой, выдавая редкие короткие фразы.

Потом, подойдя ко мне, Нацтер сообщил:

− Нам отводится место справа от трона. Мы должны быть там, через две минуты начнётся церемония.

− Тогда идём, − согласилась я.

Все спешили занять свои места. Волнение в зале возросло.

Седой старец с длинными кудрявой бородой, стоявший у самой двери, вдруг поднял руку, и все замерли. Прекратилась беспокойная ходьба бесчисленных ног и шелест платьев.

Двери распахнулись бесшумно. Я затаила дыхание.

Первыми вошли в зал король и королева. Они грациозно под торжественный гимн дошли до золотого, обитого по краям красным атласом трона, и остановились.

Оба были одеты в королевские мантии с золотистыми и чёрными пятнами – под леопарда, с воротниками из алых – у короля и белых – у королевы, перьев. Король сел на трон и принял правой рукой от подданного символы королевской власти: державу. Другой подданный возложил на его голову алмазную корону. Королеве вручили меч, и она осталась стоять по правую руку от супруга. На их лицах и лицах подданных застыло выражение торжественного ожидания.

Я старалась ни о чём не думать, боясь глупой мыслью нарушить величие и красоту церемонии. Всё чаще мой взгляд обращался к открытой двери. Двери, за которой через весь коридор пролегала зелёная ковровая дорожка с широкой золотой каймой по краям. Именно по ней минуту назад шла королевская чета, а теперь медленно и грациозно в сопровождении танцующих балерин в белых пачках, танцовщиц в длинных платьях, а также двух нарядным мальчиков – пажей, шествовал принц Иштер.

Гимн, наконец, закончился, и в этот самый момент в зал вбежали первые танцовщицы. Все захлопали в ладоши. Когда появился принц, аплодисменты стихли, люди зашевелились в почтительном поклоне. Поклонился Нацтер, когда брат поравнялся с ним, затем я.

Принц одарил нас мимолетным взглядом, избегая в этот торжественный момент оказывать кому−либо больше внимания, для этого всегда будет другое место и время.

Понять, что он чувствует, мне было сложно, но думаю, он гордился собой не меньше, чем я им.

Иштер был прекрасен, как и подобает принцу: в строгом белом костюме с коротким алым шлейфом позади, он напоминал жениха, спешащего к алтарю.

− Приветствую тебя, принц Иштер! – такими словами встретил его отец, продолжая сидеть.

Принц молча поклонился.

− Готов ли ты выполнить волю Дарьяна и отречься во славу Королевства от своего имени?

− Готов, если вы, обретя имена свои не отречетесь от сына и не оставите его без совета вашего и поддержки в трудный час, − гордо отвечал принц.

− Пока я жив мой совет и любовь будут с тобой, − король поднялся.

После молвила королева:

− Моё сердце принадлежит тебе сын мой, и, если потребуется моя жизнь, я с радостью положу её к твоим ногам.

Выждав небольшую паузу, принц произнёс:

− С этого часа я принимаю слова ваши за клятву.

Король подошёл к сыну.

− Возлагаю к ногам твоим державу мою, − сказал он, положив перед ним символ власти и могущества, отступая на шаг, продолжил: − Пусть воля твоя будет непреклонной и глас Дарьяна ведёт тебя дорогой мудрости и справедливости.

С этими словами он снял корону и тоже положил её к ногам сына. Иштер перешагнул через державу.

− Пусть исполнятся слова твои.

Принц сделал шаг к трону, перешагнул корону и остановился.

− Отныне ты, отец мой и имя твоё Фроуд. Да будет так!

− Да, будет так! – ответил король и отошёл в сторону.

Тут на сцену вышла королева. Она спустилась по ступеням к сыну, и, остановившись перед ним, торжественно произнесла:

− Пусть не дрогнет рука твоя, если кто−то решит попирать ногами твоё королевство. И пусть враг всегда будет у ног твоих и кротостью своей превосходит руку, дающую тебе этот меч.

Как я потом узнала, королева была не просто супругой короля, она была хранительницей его спокойствия. Пока муж занят государственными делами, она старалась быть в курсе, возникающих временами среди подданных, конфликтов, разногласий, приходилось порой усмирять тех, кто был недоволен волей короля, прекращать распространение слухов, которые могли бы пошатнуть единовластие в королевстве, следить за компетентностью лиц, обслуживающих её семейство и гостей. У неё было много дел, но, даже отдавая меч сыну, она не собиралась избавиться от своей ноши, по крайней мере, до тех пор, пока королевич не изберёт себе супругу. Я могла не беспокоиться за безопасность Иштера, ведь кроме недремлющего ока матери он всегда будет находиться под защитой Дарьяна.

Иштер принял меч со словами:

− Отныне ты мать моя и имя твоё Вирока. Да, будет так!

− Да, будет так! – согласилась королева и присоединилась к мужу.

Глядя на них, я невольно поражалась тому, какими порой бывают красивыми и похожими друг на друга семейные пары. А эта – будто специально создана, чтобы быть обличённой королевской властью и с достоинством выдерживать испытания, выпавшие на их долю.

Вдруг тишину разорвал орган. Его торжественные звуки полились откуда−то сверху громким волнующим водопадом и вскоре заполнили весь зал.

Двери в зал вновь распахнулись, и на пороге появился слуга в синей ливрее, который нёс в руках на уровне груди алую подушку с алмазной короной, подогнанной по размерам к голове королевича.

Иштер повернулся. Орган умолк.

Слуга поравнялся с бывшим королём и замер в неподвижности. Фроуд осторожно поднял ладонями корону и возложил её на голову сына. Часть алмазов оказалась скрыта под светлыми кудрями, но это обстоятельство не мешало их граням излучать искры под ярким светом люстр.

− С этого часа волею Великого Дарьяна, я расстаюсь со своим именем, и являюсь единым и полновластным властелином Дарьяндеса! – возвестил молодой король.

− Да, будет так! – в один голос крикнули подданные и склонились на одно колено, опустив головы. Каждый, даже женщины и дети, даже его мать и отец, брат и я.

Все встали только, когда королевич взошёл на трон.

Я догадывалась, о чём он думал, сидя на троне. Сейчас будет бал и ему предстоит осчастливить своим вниманием одну или несколько девушек, подарив им танец. А их было так много, словно они цветы на выставке. Причём кроме платьев на них ничего не было, ни единого украшения, даже волосы не убраны в причёски, в отличие от многих дам в возрасте.

Заиграла музыка. Первыми закружились в танце балерины, стоявшие во время церемонии в передних рядах. Они кружились и на ходу подхватывали за руки приглянувшихся им кавалеров, приглашая их присоединиться. Те, скрывая за улыбками смущение, выходили из толпы и начинали танцевать. Вскоре к ним стали присоединяться остальные, но уже не дамы приглашали кавалеров, а наоборот.

Подолы длинных платьев с шуршанием скользили по мраморному полу, заглушая шаги профессиональных танцоров, не позволяя им сбить с ритма всех остальных.

Нацтера успела пригласить на танец одна из балерин, а мне, честно говоря, танцевать не хотелось, и потому я направилась к выходу, стараясь избежать столкновений с танцующими парами. На выходе я оглянулась: трон был пуст. «Новоиспечённый» король кружился в паре с симпатичной блондинкой в розово− жёлтом платье. Бывшие король и королева затерялись в толпе. Я лишь раз заметила чёрные, как смоль волосы Вироки и светло−русые Фроуда. Блеск, посыпавшейся сверху конфетти, скрыл их от моего взгляда.

Коридор был пуст.

Ноги мягко и бесшумно ступали по зелёному ковру, ведущему, кроме основного приёмного зала, в банкетный. Я прошла мимо открытой двери банкетного зала, заметив краем глаза суетящихся вокруг многочисленных столов слуг. Они меня не заметили. Нос успел уловить ароматы приготовленных для праздника кушаний, и я вспомнила, что с утра у меня во рту не было даже маковой росинки. Но это было последнее, о чём я думала в тот момент. Больше всего мне хотелось незаметно выйти из дворца и найти орланер.

Только бы найти орланер!

Странно порой бывает, когда внезапно появляется навязчивая мысль, не выполнить которую, кажется, просто нельзя. И у меня засела одна такая мыслишка: «Хоть, что, но я должна идти в пещеру Дарьяна!».

Будто на зло на стоянке не оказалось ни одной способной летать техники. И к подземному ангару я напрасно прибежала: охранная система не поддавалась ни на какие уговоры.

Пришлось идти пешком. Точнее бежать. Не хотелось, чтобы моё отсутствие было замечено и вызвало беспокойство.

У подножия горы я остановилась, чтобы отдышаться. Вид выбитых в ней ступней, уходящих по наклонной поверхности вверх, вызвал у меня сердечный спазм. Мне их ещё придётся преодолеть!

Пересилив несвойственный мне страх, я стала по ним взбираться. Главное забыть, что с них можно упасть. Преодолев последнюю ступень, я подошла к пещере. Дарьян действительно ждал: может меня, может ещё кого−то, а может, всего лишь проветривал свою пещеру… не знаю. Во всяком случае, сверкающие ворота были открыты, и ничто не мешало мне войти в Храм.

Оставив за спиной яркий свет, я оказалась в голубоватом сумеречном тумане. Туман окружил меня со всех сторон сразу, как только я прошла вглубь пещеры на несколько шагов. Я остановилась. Идти куда−либо было бессмысленно.

− Дарьян, ты звал меня или мне почудилось? – выкрикнула я, слыша, как мои слова превращаются в шёпот и гаснут, словно вода, впитываясь в песок.

− Я ждал тебя, − прошептал из тумана шуршащий голос.

Я приготовилась его слушать, но вместо этого во мне проснулось ясновидение, и взору предстали физические воплощения других частей моей божественной души.

Энтония Крозейронеп прогуливаясь верхом на молодом, но капризном сумчатом страусе, вдруг не удержалась, когда тот резко отпрыгнул в сторону, и упала, почти с двухметровой высоты. Для её возраста это падение оказалось фатальным, а мужа, как всегда не было рядом…

Страус – полуптица, полузаяц, удивлённо остановился, лишившись всадника и нахохлившись, жалобно скуля, принялся склёвывать крупных насекомых, пытавшихся устроить себе жилище в складках её пестрого костюма. Это было всё, что он мог сделать для своей хозяйки.

Энтония была ещё жива. Она понимала, что смерть неизбежна, и даже удивлялась, что не чувствует боли.

Глаза её были открыты, но свою Чоги она различала с трудом. В сердце закралась жалость: бедное, несчастное животное! Муж наверняка убьёт его, когда догадается, что произошло. Лучше бы он её сейчас бросил, ушёл в степь и одичал. Пока не поздно…

Вокругтихо. Ни единого звука не доносилось до её ушей. Но она знала, что это не так. Просто она сама ничего не слышит. Перелом позвоночника, сотрясение мозга и ещё, бог знает, что… Чувствуется лишь, как сердце стучит. Неровно, медленно, с трудом приноравливаясь к постепенно снижающемуся давлению крови. А её всё меньше – она струей льется из разорванного о камни бедра и груди, проткнутой острой, словно пика веткой. Она не дышала. Хотела вдохнуть воздуха, но не могла. В последний момент ей это удалось, но хлынувшая носом кровь, стала пределом её стараний. Она содрогнулась в агонии, успев услышать, где−то далеко – там за стеной темноты, возникшей перед её открытыми глазами, капризный плач Лексо − самого младшего из её детей и умерла.

Я опешила, увидев смерть Энтонии. Я словно была внутри этой женщины и умирала вместе с ней. Это было ужасно, и ощущение потери, появившееся сразу после показа «видеоклипа», оказалось настолько мощным, что я потеряла дар речи.

Воспользовавшись моим замешательством, Дарьян показал мне другую не менее страшную картинку.

Гроза. Тучи тяжело ползут над верхушками деревьев, окрашивая небо в свинцово−синий цвет. Ослепительные вспышки молний разрезают их, сопровождаясь оглушительными раскатами грома.

Но дождя нет. Ураганный ветер, завывая, скручивает по спирали деревья. И надо же такому случиться, чтобы молния ударила в тонкое, едва державшееся корнями за землю, деревце. До того, как пошёл сильный дождь, пожар успел уничтожить несколько сотен гектаров, высохших от небывалой засухи джунглей.

− Что происходит? – вне себя от ужаса вскричала я, но ответа не получила.

Вместо него вдруг появилось перед глазами чёрное пространство. Космос. Лайнер, издали похожий на мерцающую звездочку, мирно шёл к своей цели. Как вдруг, его передняя часть вспыхнула и в мгновение рассыпалась в пыль. Взорвалась нейтронная бомба! Опять какой−то террорист – фанатик решил увековечить своё имя в истории космических перелётов.

Спасательные корабли прибыли на место катастрофы, используя гиперпространственный прыжок, в считанные часы.

Спасти удалось почти половину пассажиров, но космитки Мерисы среди них не оказалось. Её смерть была мгновенной, что даже я не успела ничего почувствовать.

− За что?!! – меня охватила паника.

Индеец племени Юхо−Токо издав воинственный вопль, бросился с копьем на огромную змею, угрожавшую вползти в его жилище – шалаш, в котором, замирая от страха, притаилась красавица жена с годовалым ребенком на руках.

Змея оскалилась, шипя, плюнула ядом в смельчака, преграждавшего путь. Индеец успел увернуться. Плевок упал в траву и принялся её выжигать. Изловчившись, парень нанёс чудовищу болезненный удар пикой в хвост, и, обрадовавшись удаче, радостно завизжал.

Змея, преисполнившись гнева, развернулась и бросилась преследовать обидчика. Индеец побежал, уводя её дольше от жены, давая той возможность выбраться из жилища, ставшего ловушкой и спастись. Змея ловко заскользила меж стволов деревьев, норовя схватить беглеца за ноги.

Добежав до края оврага, индеец остановился. Далеко внизу виднелись сине−зелёные верхушки сосен.

Змея заметила, что жертва остановилась, и не стала ждать, когда она опять начнет убегать: не снижая скорости, она приблизилась к человеку почти вплотную. Парень, выкрикнул что−то презрительное на своём языке и бесстрашно бросился вниз. Змея, не желая лишаться добычи, тут же метнулась к нему, успев вонзить в бок падающего индейца острые зубы, но она поздно поняла, что тело её лишилось опоры, и потому с безумно кричащей добычей в зубах, полетела, извиваясь вниз.

Не уверена, но, кажется, я закричала индейцу вдогонку: «Нет! Не−ет!».

Картинка тут же сменилась, не давая опомниться. Под градом парализующих «пчел Беллы» оказывается странное существо размером с бегемота. Оно беспомощно под действием снотворных веществ, неспособное сопротивляться, становится легкой добычей разведчиков. Из их редких фраз, мне становится ясно, что по прибытии на корабль существо будет направлено на исследование. Значит, остаток жизни оно будет подвергаться опытам! Вряд ли оно проживёт долго, а ведь существо – это я!

− Пе−ре−стань… − взмолилась я, обращаясь к Дарьяну.

− Но ты должна это знать, − бесстрастно сказал он.

− Зачем?

Вместо ответа я увидела мальчика. Уже подросшего. Он всё ещё дружит с драконёнком Рофи. Тот нисколько не вырос, такой же бойкий и игривый.

А мальчик болен. Его медленно, но верно убивает солнечная болезнь. Она изнутри высасывает по капле его жизнь. Последнее время он почти не бывает дома, всё сидит, глядя на изумрудную гладь океана. Теперь нет бабушки, чтобы ругать его. Несколько дней назад её увезли в больницу, а мальчика оставили на попечение одной из её подруг.

Когда бабушка вернётся, на берегу найдут лишь его обувь и медальон с оранжевым камешком внутри. Рядом будут лежать чешуя и перья Рофи, который погиб, отчаянно защищая друга от когтей Морского Гада, однажды вышедшего на берег в поисках пищи. Гаду, в тот роковой для двух друзей день, повезло вдвойне.

− Теперь ведь моя очередь, верно?

И зачем я спрашивала? Ведь и так ясно. Мне оставалось немного проявить терпения, и узнаю, что ждёт меня. Уж точно кирпич на голову не свалится – это банально, слишком просто.

− Я напугал тебя? – странно, что Дарьян вообще поинтересовался моими чувствами.

Я могла соврать, но что толку, если меня трясло от страха, как осиновый лист. Я промолчала, собираясь с мыслями.

− Ты однажды спросила, что с ними будет, если ты откажешься от миссии. Я показал тебе это сейчас, раньше ты была не готова к подобному знанию.

− А сейчас… значит, они живы? – с надеждой спросила я.

− Они живы, − последовал ответ.

Страх вдруг исчез, словно его и не было.

− Так, ты для этого меня звал? – я уже начала злиться за то, что так бурно проявляла свои эмоции.

− Ты сделала правильный выбор.

− А ты… я не просила тебя возвращать мне зрение!

− Но тогда не было бы смысла оставлять Нацтера среди живых.

Дарьян был прав. В том положении, в котором пребывала я сто дней назад, я отказалась бы от поводыря, уж тем более в лице Нацтера. А как отказаться от друга, жизнь которого зависит от твоего решения. Получается, что, желая сохранить ему жизнь, я практически не имела выбора. И чем я недовольна? Ведь получила даже больше, чем могла ожидать.

− Прости, я неблагодарное чудовище!

− Не стоит извиняться, я всего лишь стараюсь помочь тебе встать на истинный путь. Ты сама об этом просила и неважно, что ничего не помнишь.

− Спасибо.

− Если сможешь спасти вселенную – это будет лучшей благодарностью за мой труд.

− Не обещаю. Мне кажется, сделать это будет невероятно сложно, я могу не справиться.

− У тебя много друзей, воспользуйся их помощью, − посоветовал мудрый Бог.

− А способность воскрешать ушла из меня? − поинтересовалась я, вспомнив, как первые дни зрячести пыталась оживить мёртвых насекомых, но это было бесполезно. Мёртвые оставались мёртвыми.

Ответ хозяина Дарьяндеса меня разочаровал:

− Она всегда с тобой. Просто все, кто рождён на этой планете, уходят в мир иной один единственный раз.

− А если что−то произойдёт с Нацтером, я смогу вернуть его к жизни – ведь он уже не будет больше жить здесь?

Бог задумался. Скорее всего, он просчитывал возможные варианты наших судеб, зависящих от разнообразных поступков. Его молчание показалось мне слишком долгим, и я, было, решила, что наш разговор окончен.

− Я подарил ему жизнь, второй раз ему не повезёт.

Я вздрогнула, услышав ответ. Считая, что власть над смертью принадлежит мне безгранично, я теперь стояла перед фактом, что нет правил без исключений.

− Если он умрёт, я этого не переживу, − прошептала я, больше для себя, чем для невидимого собеседника.

Но голубой туман услышал меня и изрёк:

− Сочувствую, но в данном случае ничем помочь не смогу. Я буду вам помогать – уж это обещаю!

− Но мы будем думать, что твоя помощь всего лишь случайность – так и должно быть, верно? – заметила я.

− Верно, для всех лишь случайность. Но помнишь, как говорили предки людей: «На Бога надейся, а сам не плошай».

Я понимала это древнее изречение буквально.

− Но, надеюсь, ты поставишь подножку Татхенгану, когда тот захочет броситься на меня и перегрызть горло?

Дарьян ответил шуткой на шутку:

− Я материализую кирпич и обрушу его на голову твоего врага.

− Если так, тогда мне можно не опасаться за сохранность своей физической оболочки.

− Лёгкого, как пух пути и мягкой посадки! – пожелал Дарьян.

− Спасибо! – от всей души поблагодарила я.

Туман закружился вихрем и ушёл голубой змеёй вглубь пещеры, вслед за ней потянулась моя тень.

Выход был открыт. Я повернулась. После сумерек пещеры вид снаружи был необычайно ярким и красочным. Где−то далеко запела свирелью невидимая глазам птица. Стайка синих мотыльков, пролетая мимо, едва не столкнулась со мной, не желая разделяться, они резко рванулись в сторону, и скрылись за ближайшим горным выступом.

Это были последние часы на Дарьяндесе, и почему−то именно эти незначительные события сохранились в памяти гораздо лучше, чем те, которые в действительности были важны для меня.

Мне казалось, что я слишком долго отсутствовала, но, несмотря на это, праздник был в полном разгаре. Разгоряченные танцами участники бала штурмом взяли банкетный зал, и с катастрофической скоростью принялись опустошать разносы и вазы со сладостями, фруктами, сосуды с напитками. Всюду слышался радостный смех и восторженные восклицания.

Я тоже воспользовалась случаем. Отыскав глазами стол, за которым о чём−то весело болтали близнецы, я направилась к ним. Вокруг них весело щебеча о своём, толпились девушки, стараясь привлечь к себе внимание королевича.

− Лануф, − обрадовано произнёс Нацтер. – Мы собирались тебя искать.

− Аа−а, − улыбнулась я, махнув рукой, − не стоило волноваться, друзья, − и обратилась к королевичу: – Ты был просто великолепен!

− Я старался, – поскромничал он.

Втроём мы методично расправились с бутербродами: тонкие кусочки хлеба с жёлтыми листьями какого−то растения по вкусу напоминающие мёд, запивая их фруктовыми соками. Затем опустошили вазу с пирожным – чудо кулинарного искусства, неподдающееся описанию.

Всё это мы проделали стоя у столов, так как народу было больше, чем могло расположиться за ними сидя, то подобный способ удовлетворения своих гастрономических аппетитов, был очень удобен: люди подходили то к одному, то к другому столу в зависимости оттого, что им хотелось попробовать. Всюду куда ни глянь, кто−то что−то несёт, кто−то что−то жуёт, кто−то спешит к фонтану, расположенному посреди зала, чтобы, словно играючи с ручейками воды, смыть с пальцев крем, жидкую карамель или сахарную пудру, а может и то и другое вместе.

− Нацтер, а почему ты до сих пор не познакомишь меня с сестрой? – случайно поинтересовалась я.

Ведь действительно я ни разу её не видела, и это обстоятельство почему−то именно сегодня показалось мне странным.

Он на мгновение растерянно замер, затем поднял на меня глаза. На стол посыпались крошки от пирога с ярко синими ягодами – вешевикой (генетически измененная ежевика).

− Можно, я тебе о ней расскажу потом?

− Конечно, − тут же согласилась я.

Было в его словах что−то таинственное, что сразу заинтриговало меня. Я знала, если есть тайна, рано или поздно, я её узнаю.

− Наверно нам пора… − произнесла я после некоторой паузы.

Нацтер кивнул головой.

− Я только заберу с собой немного пирога.

С невозмутимым спокойствием он сложил на широкую тарелку пирог и отправился вслед за мной.

У корабля к моему удивлению уже собрались провожающие, среди которых выделялась бывшая королевская чета. Когда мы приблизились, то Вирока отвела меня в сторону и тихонько сказала:

− Мне грустно расставаться с тобой.

− Я буду иногда навещать вас, − искренне пообещала я.

− Я очень на это надеюсь. Всегда буду ждать. И ещё… − она замялась, потупив взор. − Это очень нескромно с моей стороны… и у меня нет привычки лезть с вопросами в частную жизнь гостей, но…

− Вы что−то хотите обо мне узнать? – я тоже понизила голос почти до шёпота.

− В общем, да.

− Спрашивайте, постараюсь ответить.

− Не обижайтесь только… Поймите, я обычная женщина и всё женское мне не чуждо. Скажите, как вам удается придавать своим волосам такой странный эффект? Вы пользуетесь каким−то средством?

− Нет, − улыбнулась я, − это генетическая аномалия. Но если ученые изобретут способ изменять цвет волос от освещения, я обязательно вам сообщу, если смогу, конечно.

− Это будет очень мило! Мне так нравится смотреть, как волосы меняют цвет, а когда вы нервничаете, они, словно забывают об этом, − и спохватилась: − О, я вас задерживаю.

Вирока оглянулась. Нацтер разговаривал с отцом, получая последние наставления.

− С вами ещё хотят проститься мой муж и… королевич, − она посмотрела по сторонам. Среди присутствующих королевича не было.

Иштер, хотя по имени его уже нельзя было называть, как раз появился в поле нашего зрения на орланере. Его тупоносая с овальными крыльями бесхвостая «птица», сделав крутой вираж, спикировала в десяти шагах от нас.

И вот из неё выбрался молодой король в королевской мантии и спешно направился к нам.

− Лануф, есть ли ещё что−то, что я могу для тебя сделать? – он сразу обратился ко мне.

Я призадумалась.

− Пожалуй, есть: постарайся обойтись без вооруженных конфликтов с другими планетами. Сохрани Дарьяндес. Помни, у тебя много друзей. И ещё… Интересно, королю возбраняется обниматься на прощание?

− Конечно, нет! – выкрикнул он и бросился в мои объятия.

Невольно навернулись слёзы.

− Я хочу тебе сделать последний подарок. Лануф, закрой, пожалуйста, глаза и протяни руку.

Я выполнила его просьбу. И вскоре почувствовала, как в неё опустилось что−то лёгкое, мягкое и неподвижное.

«Надеюсь, это не дохлая мышь? – предположила я мысленно, чтобы разрядить обстановку. – Я ужасно недолюбливаю мертвецов».

До меня донёсся приглушенный смешок Нацтера.

− Я знаю, что ты на дух не переносишь мертвецов, и поэтому не дарю тебе дохлую мышь, это всего лишь… мёртвая птичка.

− Да? – удивилась я и открыла глаза.

−…птичка из папье−маше, − с грустью произнёс королевич.

− С неё всё началось. Спасибо, безымянный король! Это самый ценный подарок, который я когда−либо получала.

Я говорила искренне, от всей души. Комочек зеленовато−жёлтых перьев будет служить мне вечным напоминанием о моём попутчике, друге, Будущем короле, ставшем безымянным королём – властителем дивной планеты Дарьяндес и просто Иштере – четырнадцатилетнем парнишке, спасшим меня от вечной кабалы Татхенгана.

− Спасибо за всё, нам пора, − я ещё раз обняла королевича, его мать и отца. Они едва сдерживали слёзы, желая нам счастливого пути, удачи, а когда мы поднимались по трапу, все провожающие махали вслед.

− Мы будем ждать, − обещали они. – Дарьян с вами!

И я надеялась, что это так.

Перед тем, как исчезнуть с их глаз, мы оглянулись и послали им прощальный взмах руки.

Глава 24

Затем я закрыла выдвижную панель, подняла трап и молча подошла к пульту. Досчитав до десяти, нажала контрольную кнопку: включились экраны, замигали счётчики…

«Все в порядке. Системы двигателя к работе готовы, неисправности отсутствуют, недостатков нет, комеат к взлёту готов, − говорил главный компьютер. – Введите координаты».

Координаты? Пока рано. Я их введу, но после того, как «Мой Принц» покинет орбиту Дарьяндеса. К тому же я пока не решила, куда лететь. Вот так бывает: к полёту готов, но куда лететь не знаешь сам. На такой случай у пилотов есть даже ироничный стишок:

«Лететь желаешь, но куда не знаешь −

Свой выбор случаю бросаешь.

О нём, чтоб скоро пожалеть,

Хотя бы надо бы взлететь».

Нацтер стоял у иллюминатора и смотрел на брата, родителей, иногда касался стекла рукой.

− Стартуем, − напомнила я. – Тебе лучше сесть и пристегнуться.

− Сейчас.

Я не торопила. Возможно, он больше их никогда не увидит.

Пара минут понадобилась «Моему Принцу», чтобы преодолеть атмосферную оболочку планеты – вырваться из света и тепла в бездну вечного холода и тьмы.

Справа за сотни тысяч световых лет полыхал огненный шар. Алые вихревые потоки, горящих газов, словно множество змей рассекали поверхность солнца, выплескивая в космос колоссальное количество энергии. Каждое солнце для вселенной, что капля воды в безжизненной пустыне.

Одно из правил Одвенской аспирантуры, в которой мне пришлось проучиться три не самых худших года своей жизни, обучаясь искусству выживания в космосе, гласило: «Ищешь жизнь – ищи солнце!». Двухсотлетний молодой человек неандертонской расы непременно после этой фразы ироничным тоном добавлял: «Солнце – это единственное космическое тело, где вы навсегда можете скрыться от вездесущей налоговой полиции».

Я однажды поинтересовалась:

− А как же Чёрные Дыры?

Профессор, словно ожидал этого вопроса и потому ответил сразу:

− Если решите скрываться там, то предупреждаю – это слишком неразумно: рано или поздно у вас закончатся все источники искусственного освещения, а естественных там, насколько я знаю, никто не находил. Как вы будете пересчитывать скрытые доходы?

Студенты сдержанно захихикали. Профессорское «навсегда» было всем понятно, но кто−то спросил:

− Скажите, неужели лететь на Солнце разумнее, чем в Чёрные Дыры?

− Конечно! – оживлённо воскликнул профессор. – Что, по−твоему, лучше: умереть сразу или перед этим помучиться?

Даже не знаю, зачем я об этом вспомнила…

Долгих полчаса мы сидели в пилотских креслах, провожая взглядом жёлто−зелёную планету. По размерам она была вполовину меньше матушки – Земли, по экватору её окружали два оранжевых пояса, из осей в космос устремлялись спиралевидными столбами туманные фиолетовые облака. Багровые солнечные лучи застревали в осевых облаках и падали на атмосферу Дарьяндеса жёлто−белым дождём. Дарьяндес – драгоценный камень среди множества других, обретший своего Бога, там, где его могло не быть. Державшийся за мир и гармонию среди вселенского хаоса, живущий своими законами и, почитавший при этом другие, но готовый отразить любое нападение, если кому−то вздумается захватить эту драгоценность для своей сокровищницы.

Когда планета превратилась в зелёную точку, я включила автопилот. Вставать не хотелось. Было непривычно ощущать себя пилотом другого корабля, ведь я привыкла к «Птичке». Но опыт не забывается, когда есть возможность применять свои знания независимо от обстоятельств.

− Ты меня научишь управлять кораблем? – спросил Нацтер, заметил, что я отстёгиваю ремни безопасности.

Меня его вопрос очень удивил.

− Я думала, ты умеешь всё.

− Я слишком молод. У меня не было времени научиться.

Я слегка откатила кресло назад, повернулась к нему, и нарочно серьёзным голосом произнесла:

− А я уж начала было подумывать, не нанять ли мне второго пилота на ближайшей станции.

− Но тогда тебе придётся заплатить ему аванс и страховку, а у тебя нет ни таллера.

− Ты прав, и как это я сразу не догадалась, − продолжала я ломать комедию. И подумала неплохо бы навестить своего поверенного в финансовых делах. Как бы и, вправду, не оказаться на мели.

Затем изобразила на лице мучительное раздумье, хотелось, чтобы мой юный друг хоть немного понервничал, но он был спокоен и невозмутим, как море в штиль.

− Получается, как не крутись, без тебя не обойтись.

Нацтер кивнул.

Его показная серьёзность насмешила меня. Наконец−то, синие глаза паренька потеплели, и он улыбнулся.

− Ты такой серьёзный бываешь временами, − заметила я, − что так и тянет тебя немного подразнить.

− А ты такая предсказуемая, что так и тянет тебе подыграть.

− Здорово, нам скучать не придётся!

Нацтер широко улыбнулся, продемонстрировав жемчужную белизну зубов, и спросил:

− И чем обычно занимается второй пилот?

Для начала я доверила ему прослушивать эфир. Но пока кроме редких щелчков, свидетельствующих о ядерной активности солнца, ничего не было слышно. Самое интересное ждало нас впереди, за пределами этой солнечной системы.

− Тебе повезло, Нацтер, если вдруг надоест космическая болтовня, ты всегда можешь записать на отдельный носитель. На моей бедной «Птичке» подобное устройство вышло из строя после нашествия магнитных блох, которые в изобилии населяют дюны Песчаной планеты.

− Ты расскажешь о ней?

− Расскажу, только после того как ты расскажешь про свою сестру.

Нацтер потупил взор, потом встал и, облокотившись на спинку кресла, задумчиво посмотрел на меня.

− Если не хочешь, не говори. Наверно что−то серьёзное произошло, раз такая таинственность.

− Она умерла… не справилась с управлением орланера и разбилась.

− Но… как же так? – у меня не нашлось слов, чтобы выразить скорбь и возмущение. Ведь я ни о чём даже не подозревала. То, что Нацтер говорил правду, я не сомневалась, трагичность произнесенных им слов не была поддельной.

− А как же Дарьян, он ведь мог предупредить?

− Он предупреждал, она не стала слушать…

− Прости, я даже ни о чём не догадывалась.

− Ты всё равно ничего не смогла бы для неё сделать… Это случилось задолго до нашего появления на Дарьяндесе.

Через шесть часов «Мой Принц» достиг границы данной солнечной системы. На самом деле это была не просто солнечная система: в соответствии с космическо−планетарной классификацией она относилась к категории МС− 5– многосолнцевые системы (цифра означает количество солнц). В ней три последних солнца выстроились в ряд. Неподвижный и безжизненный. Но их жар не мог причинить нам вред, он лишь возмущал немое спокойствие галактики, и даже их ядерное величие не производило на нас впечатления, как это непременно произошло бы лет триста назад, когда эра космонавтики только начинала набирать обороты.

За это время я приняла два важных решения: посетить своего поверенного Лукрецио Громми, а затем приступить к активным поискам лорда Эшнера. Мне хотелось взглянуть на них обоих. Второе решение плавно истекало из первого, хотя бы по той причине, что с пустым карманом в гости ходить неприлично.

Мой поверенный обычно безвылазно сидит на маленькой планетке Аийк, он держал в своих могучих геркулесовых руках одну из корпораций по работе с недвижимостью, специализируясь на проведении инвентаризации имущества богатых клиентов. Я с ним знакома с детства, кажется, он приходится мне одним из дальних родственников по материнской линии – седьмая вода на киселе. Несмотря на то, что он иногда беззастенчиво грабит меня, я продолжаю ему доверять, ибо знаю, без средств меня он не оставит, а часто удачные доходы с моих капиталовложений стоили того, чтобы идти на риск. Моё состояние росло, как если бы оно было его собственным. Ну и его, разумеется, тоже.

Хотелось бы знать, коснулись ли лапы Татхенгана моих дел в корпорации. Я, конечно, не держу все яйца в одной корзине, моими финансами занимаются ещё несколько других организаций, называть которые не в моих интересах. Но всё же только Лукрецио мне хотелось повидать. Его мудрые советы должны были поднять мой боевой дух, вселить уверенность, поскольку мысли мои рассеянно блуждали от одной цели к другой, беспокоя и порой пугая меня. Мне нужна была стабильность хотя бы в финансовых делах.

− Пилот, что интересного за бортом? – спросила я, задержавшись перед входом в отсек. Я вдруг заметила странную серо−зелёную массу какого−то вещества, беспризорно лежавшую у самой стены. Что−то она мне напомнила, но смутно. Решив, что Нацтер обронил часть содержимого из пищевого тюбика, я выбросила подозрения из головы.

− Президент Роунс подал в отставку, и теперь Партия «Вселенский порядок» пытается продвинуть на эту должность своего представителя.

− Это неинтересно.

− Комета Гейза врезалась в Долину Солнц и рассыпалась на части.

Комментировать это событие я не стала. Мой друг и сам понял, что эта информация мне безразлична.

− Уже сто четырнадцать дней ведутся поиски вооруженной флотилии Татхенгана, но они пока не дали результата. За предоставление сведений о местонахождении госпожи Лануф Ричард−Анна предлагается награда в полтора миллионов таллеров.

− Вот это да! – воодушевилась я.

Кто, как не Татхенган, мог привлечь для моих поисков охотников за вознаграждением?

У меня от восторга аж мурашки по спине пробежали. Я представила, как дотошные поисковые группировки преследуют наш корабль, словно дичь, они−то ведь не представляют, с кем связываются. Азарт предстоящей погони взбудоражил меня, жить с каждой минутой становилось всё интереснее и интереснее.

− С нами никто в связь не вступал?

− Пока нет.

− Прекрасно! До Аийка мы должны долететь тихо, как летучая мышь. Никому не отвечай.

− Но в том районе много патрулей.

− Ничего должно получиться. Задействуем нейтрализатор сканеров, – потом помолчав, спросила: − Ты уже три дня как выполняешь функции второго пилота, ещё не надоело?

Мальчик удивлённо посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.

− Просто мне кажется, ты совсем не отдыхаешь. Не забывай, отдых для пилота главное дело – устать ты всегда успеешь.

− Мне нравится.

− Только не злоупотребляй. Я не хочу, чтобы ты превратился в худого Дон Кихота с большими ушами.

Для того чтобы помочь его воображению, я изобразила руками эти самые уши на себе. Он отреагировал коротким смешком и, словно оправдываясь, добавил:

− Я просто рано встаю и бегу сюда.

− Знаю, ты не хочешь, чтобы нас застали врасплох. У нас масса автоматики, которая обязательно просигнализирует о любых проблемах.

Нацтер пожал плечами.

− Не доверяю я этим устройствам.

− Если ты заболеешь манией преследования или подслушивания, я перестану тебе доверять.

− Хорошо, − бойко ответил Нацтер, отодвигая подальше наушники, − тогда я побежал «заморить червячка».

− Удачной охоты! – бросила я вслед.

Вскоре паренёк скрылся в пищевом отсеке. Я представила, как он роется в холодильнике, в вакуумном шкафу среди изобилия продуктов в поисках чего−то необычного, и весёлая улыбка скользнула по моим губам. И исчезла, когда взгляд застыл на смотровом экране. Всюду, где хватало взгляда, мелькали искрами бессчетное количество всевозможных космических судов. Одни из них исчезали, уходя в сверхсветовой режим полёта, другие ползли медленно, третьи мчались, словно падающие звезды в августовскую ночь на Земле.

Перед тем как отправиться спать, я заметила, что неприятного цвета кучка исчезла. Мысленно порадовалась, что мне не придётся наводить здесь порядок.

Затем заглянула в каюту Нацтера. Мне казалось, он давно должен спать, но его постель была заправлена и пуста.

Я растерянно огляделась. И чем был занят мой друг? Прождав несколько минут, я, задумавшись, прошлась по его комнатке. Вещи аккуратно разложены по полочкам и закреплены магнитными лентами, вокруг не пылинки, но воздух… в нём был посторонний запах, запах сырой земли с добавлением каких−то пряностей.

Затем я вышла и направилась в столовую. И там Нацтера не было. В отсеке «личной гигиены» тоже было пусто.

Спросив у компьютера о местонахождении мальчика, я удивилась и испугалась одновременно, получив ответ такого содержания: «В шлюзовом отсеке замечено присутствие двух существ». Причём при дальнейшем выяснении оказалось, что второе существо на данный момент идентификации не поддаётся.

Сердце кольнуло от недоброго предчувствия, и я бросилась проверять полученные данные. По пути вытащила из скафандра бластер, проверила заряд парализатора.

В шлюзовом отсеке было темно и подозрительно тихо.

− Нацтер… − шёпотом позвала я и, дождавшись, когда включится освещение, огляделась.

Три катера ожидающе замерли, словно преданные собаки, готовые служить по первому зову хозяина.

− Нацтер, − позвала я погромче, − выходи, зачем ты прячешься?

− Я не прячусь, − отозвался паренёк, но появиться предо мной не спешил.

Я торопливо пошла на голос.

Он сидел на корточках у шасси одного из катеров, и казалось, был недоволен, будто его оторвали от великих дел.

− Ты чего здесь?

Глазами я пыталась найти другое существо, и даже заглянула внутрь катера, но только лишь обнаружила ещё одну серую кучку на полу под сиденьем. Догадавшись, что это помёт животного, я брезгливо поморщилась.

− Кого ты прячешь?

− Никого.

− Врёшь! – рассердилась я. – Ты боишься, что я выкину его за борт?

Нацтер понуро опустил глаза.

− Он не опасен…

Я украдкой взглянула на своё оружие и спрятала в широкий карман пёстрого халата.

− Я уже догадалась. Извини, но пойми меня, мне жутко не нравится узнавать о новых членах экипажа из данных детекторов контроля.

− Я сам обнаружил его только сутки назад.

− Но кто это?

− Он принесёт нам удачу… − заверительно произнёс Нацтер.

− Букарус! Твои люди всё−таки подкинули его нам. Покажи хоть мне его.

Паренёк открыл дверцу катера и потянул из−под сидения упирающегося фыркающего зверя.

Таких зверей я в изобилии встречала на Дарьяндесе, но желания знакомиться с ними поближе у меня никогда не возникало.

− Ты его не выбросишь за борт?

Нацтер старался скрыть беспокойство за судьбу горбатого, дельфинообразного существа с синевато−серой чешуйчатой кожей.

− Если только ты будешь держать эту удачу под постоянным контролем и убирать за ним те метки, что он оставляет. И не проси меня от него избавиться, когда он тебе надоест.

− Никогда! – Нацтер просиял.

− Что никогда?

− Я с ним не расстанусь никогда! Я буду за ним ухаживать.

− Надеюсь, что так.

Я ещё немного посмотрела, как он бережно прижимает букаруса к себе, чувствуя, как в нос ударяет запах земли и пряностей.

− Ты его помой, хорошо?

Нацтер кивнул, и мы втроём вышли из отсека.

Первое время я проявляла к существу полное безразличие. Но, глядя на его ужимки, неуклюжие выкрутасы, постепенно сердце моё оттаивало.

Где−то примерно через неделю я первый раз разрешила Буке взобраться себе на колени. Нацтер откровенно радовался моим успехам в преодолении безразличия к новому члену экипажа. Бука издавал мягкие булькающие звуки и скрёб плоскими коготками по материи брюк.

Путешествие наше продолжалось достаточно спокойно. Несколько раз проходящие мимо суда, выходили на связь, но «Мой Принц» молчал. Под маскировочными щитами было спрятано название корабля, и потому вскоре он был окрещён ими «Белым Призраком».

«Внимание! «Белый Призрак» приближается к Альфа – Центавра. Признаков агрессии не наблюдается».

Если так пойдёт и дальше нашим молчаливым появлением непременно заинтересуется космопол. Цена за голову «Леди−Призрак», вместе с телом и желательно без признаков разложения, с полутора миллионов таллеров выросла до двух с четвертью, и последние двадцать четыре часа оставалась без изменений.

Радует, когда тебя так высоко ценят…

Необходимо было продержаться ещё пару дней, тогда Аийк встретит нас ярким светом искусственного солнца.

За это время мы втроём так сдружились, что мне страшно становилось от мысли, чтобы я делала без них. Без них одиночество было бы моим постоянным спутником, которого не замечаешь, если не знал иной жизни.

Сутки бежали для нас так быстро, что мы не замечали их. Всё время мы были чем−то заняты, обычная житейская суета, прерываемая взрывами смеха от проделок «талисмана удачи». Я уже не сердилась, если случайно наступала на «мины» − кучки, которые Бука оставлял, где попало, не обращая внимания на наши попытки научить его правилам хорошего поведения.

Нацтер раз в сутки, вооружившись мочалкой и куском ароматного мыла, принимался отмывать это вонючее создание. По звукам, доносящимся из ванной комнаты, трудно было понять, кто кого моет. Во всяком случае, оба выходили оттуда мокрые с ног до головы, недовольно фыркая, разбрасывая в стороны мыльную пену. Я не могла пропустить такое весёлое событие и смеялась до колик, глядя на мокрую парочку.

− На этот раз я смог отмыть его задние ноги, − с гордостью сообщил Нацтер. – Я бы и передние отмыл и горб, и хвост, но… − он хмуро покосился на зверя, − он проглотил мыло.

Я опять залилась смехом.

Бука до конца своего биологического дня ходил из отсека в отсек и икал, пуская пузыри. Запах мыла надолго изгнал из помещений его естественный запах.

− А ему плохо не будет? – беспокойно то и дело спрашивал Нацтер.

− Не думаю, − ответила я, поглаживая спящее существо. – Ты сам говорил они живучие.

Искусственное солнце Аийка мы заметили ещё издали. Сердце моё запрыгало от радости, предчувствуя богатырские объятия дядюшки Лукрецио или Луки, как я ласково его называю. Но на этот раз встрече не суждено было состояться. Когда мы подлетели к орбите Аийка, то… такой планеты просто не было! Было солнце – огромная линза, улавливающая далекие лучи солнц, накапливающая их и сеющая их вокруг себя, но Аийка не было. Всё что я смогла найти это кольцо остывающих астероидов, свидетельствующих о мощном взрыве.

Моё состояние мог понять только Нацтер. Но он не мог утешить меня, так, как и сам сильно переживал. Я была в ужасе. На этой планете жили и трудились миллионы людей, и вот теперь рай цивилизации превратился в куски безжизненных камней.

Наш корабль кружился вокруг кольца астероидов, словно детеныш над мёртвой матерью. Сердце обливалось кровью, а глаза мои оставались сухими. Я готова была винить в этой трагедии всех и вся, в первую очередь на ум пришла мысль о мести Татхенгана. Я лишь надеялась, что люди спаслись.

Даже букарус, взобравшись на колени Нацтера, был необычно тих и малоподвижен, будто он проникся атмосферой горя, внезапно возникшей в отсеке управления.

Увидев огни приближающего патруля, я пришла в себя, развернула «Моего Принца» и дала дёру. Возможно, это было безумием с моей стороны, но общаться с ними в такой момент было выше моих сил. К счастью, засечь наше присутствие в районе разыгравшейся трагедии им не удалось. Нас никто не преследовал.

− Нацтер, − тихо проговорила я, – я не знаю, что здесь произошло, но я должна это выяснить!

− Это не твоя вина…

− Не моя, но… я должна знать причину! Надо лететь на Астар. Там должны знать, что здесь произошло.

− Я ничего не слышал о взрыве Аийка. Это странно.

− Я тоже ничего не понимаю.

Через тридцать часов мы достигли орбиты Астар. Почему−то я ожидала увидеть её взорванной. К счастью, она оказалась цела.

Вскоре получив разрешение на посадку, «Мой Принц» опустился на магнитные подковы стоянки перед зданием «Бюро по Продаже Космических Объектов». На этот раз рекламный щит Мона−Виктория занимала другая суперкосмическая гадалка Вера Грозная. Этот щит зазывающе уставился в смотровой экран, но, как и предыдущий, он не мог привлечь меня красивыми словами.

Наспех наложив яркий макияж и взбив волосы в причёску «не отвести взгляд», я переоделась в одно из королевских платьев. Выбрала кремовое с боа из голубых перьев, чтобы гармонировали с цветом теней и туфель.

− Ты можешь пойти погулять с букарусом. Но только прицепи его на поводок. Он хоть и медленно бегает, но иногда на него находит невероятная прыть.

Нацтер оторвался от разглядывания близ расположенных витрин супермагов.

− У меня, увы, нет ни таллера, и в ближайшее время я вряд ли смогу заглянуть в банк. Возможно, мне удастся взять кредит, но не стоит загадывать.

− Мне не хочется выходить, − ответил Нацтер. – Я лучше здесь подожду.

− Никому не открывай.

− Не беспокойся. Не задерживайся.

− Через полчаса вскипяти воду для кофе. Я, наверно, приду от них очень злая.

Мальчик проводил меня до трапа.

− Не скучай, − попросила я.

− Мне тоже кажется, ты придёшь от них злая и голодная.

Швейцар услужливо осведомился о цели визита и лишь после этого открыл двери и даже проводил до лифта. Как и в прошлый раз, я старалась не смотреть по сторонам во избежание неприятных инцидентов. Слава богу, народу было очень мало.

В считанные секунды лифт доставил меня на четырнадцатый этаж, и уже через минуту я сидела в мягком кресле розового цвета перед вице−президентом. То была все та же знакомая мне личность с косичкой и в очках. Увидев меня, очки он тут же снял и засунул в ящик стола.

− Лануф, как я рад вас видеть! – изобразил он восторг. Но в его взгляде блеснула искорка беспокойства.

− Я тоже рада встрече и надеюсь, мой визит не причинил вам хлопот.

− О, что вы, что вы, какие хлопоты между деловыми людьми? Я готов выслушать вас.

Вице−президент заложил руки в замок и принял серьёзное, внимательное выражение лица.

− Меня интересует, как обстоят мои дела с недавно приобретённой планетой, и есть ли у вас ко мне претензии.

− Вы ничего не знаете?

− А что я должна знать?

Вице−президент нажал кнопку и обратился к секретарю:

− Дени, приготовь отчёт для госпожи Ричард−Анна, − и повернулся ко мне. – Выпьете что−нибудь?

− Нет, спасибо. Что−то серьёзное?

Он помедлил с ответом.

Пока он приближался со стаканом к столу, дверь в его кабинет отворилась, и вошёл мужчина−секретарь, положил на стол тонкую пачку бумаг и вышел.

Я ожидающе взглянула на вице−президента.

− Прочтите, – предложил он.

«Данными экспертной группы установлено, что планета галактики Синего Веера, перешедшая в собственность госпожи Лануф Ричард−Анна, после массированной метеоритной атаки, претерпела необратимые изменения поверхности.

В связи, с чем в целях безопасности запрещается какое−либо её заселение желанием владельца, а также запрещается присутствие самого владельца на этой планете. Сделка должна быть расторгнута в соответствии с нижеизложенными фактами, подтверждающими катастрофическое состояние планеты…».

Далее, и вправду, перечислялись данные, красноречиво объясняющие невозможность использования моей собственности в соответствии с любыми целями.

− Мне ужасно повезло, что в тот роковой момент я была далеко от этой планеты, − с облегчением сказала я, перелистывая отчёт.

− Вы нисколько не расстроились?

− С чего вдруг? Или… может быть вы решили, что это я во всём виновата?

По его молчанию, я сделала вывод, что он именно так и думает. У меня пересохло в горле. Вице−президент предусмотрительно налил мне стакан минеральной воды.

− Вас разыскивает космопол… − как бы между прочим уведомил он.

− Это касается только меня!

Видит бог, я не хотела грубить. Может, он рассчитывал, что я введу его в курс личных дел?

− Согласен. Извините.

Единственное, что меня утешало – это уверенность, что ни через минуту после моего ухода, ни через час, ни через день, год и так далее вице−президент Бюро не донесёт на меня в космопол.

− Исходя из данных отчёта, я не увидела информации о том, что вызвало метеоритную атаку.

− Это расследование не относится к нашей компетенции.

− Но вы, наверное, в курсе, что случилось с Аийком.

Мужчина вернулся в кресло и нехотя произнёс:

− Вы и этого не знаете?

− Я бы не спрашивала, если бы знала.

− Террористы направили на Аийк метеорит, начинённый ядерным зарядом. Благодаря тому, что охранная система планеты сработала заблаговременно, людей удалось эвакуировать.

− Какие же требования они выдвигали?

− Никакие, − он пожал плечами, − космический вандализм не поддаётся логике.

− А куда поселили людей?

− Раскидали по колониям.

Я сразу прикинула масштаб поисков своего единственного родственника. И… ужаснулась.

− Хочу узнать, были ли перечисления в счёт арендной платы за безымянную планету?

− Да. Приблизительно через два месяца после заключения нашей сделки регулярно поступали ежемесячные суммы.

− Откуда?

− Из банка «Вест Сектор Юнион».

− В связи с тем, что сделка расторгается, какие шаги были вами приняты?

− Поскольку нами не было получено сведений, что к моменту катастрофы вы вступили в полноправное владение планетой, то сумма возвращается на ваш счёт за вычетом налогов и комиссионных. Если у вас есть возражения или замечания я приму их к сведению.

− Будьте добры, откройте счёт на моё имя в любом другом престижном банке и все перечисления делайте туда.

− Вы не доверяете «Весту»?

Это мягко сказано. Но без доказательств я ничего не хотела обсуждать. Чтобы избавить его от возникших подозрений, я сказала:

− Я открываю для себя новые горизонты.

− Благодарен, что вы доверяете нам, − обрадовано произнёс вице−президент. − Мне искренне жаль, что всё так неудачно для нас обернулось. Если хотите, мы будем продолжать поиски исходя из ранее предоставленных характеристик.

− Нет, пока не надо. Я некоторое время буду занята.

Я сделала несколько глотков холодной воды и вздохнула. Мне пора было отсюда уходить. Спиной вперёд, как обычно. В прошлый раз у стены находилось чучело зверя, а на этот раз я так увлеклась беседой, что не успела убедиться там ли оно. Все же предосторожность не помешает.

− Спасибо, что приняли меня, – сказала я, приготовившись удалиться.

Случайный взгляд, брошенный на зеркальную поверхность стакана, из которого я пила, заставил меня содрогнуться. Чучело было на месте!

− Я вас провожу.

Странно, обычно вице−президент себе такого обращения с клиентами не позволял раньше. Возражать, было бы неприлично.

− Благодарю.

Пришлось−таки скользнуть взглядом по чучелу. Будь оно неладно! Я даже заметила, как дрогнуло у зверя пушистое веко. Оно не оживёт – это точно, для необратимого процесса необходимо больше времени.

Меня проводили до лифта. Я поблагодарила вице−президента и нажала кнопку вызова.

− Хочется верить, что я вижу вас не в последний раз, − с надеждой проговорил он.

Скорее всего, в этих словах не было даже намёка на что−либо не касающееся дел фирмы.

− Я по−прежнему остаюсь вашим клиентом, − искренне заверила я.

− Мы всегда к вашим услугам!

Я кивнула, и вскоре двери лифта скрыли меня от его бездонных гипнотизирующих глаз.

На этот раз швейцар остался разочарован. Я не могла материализовать по собственному желанию платиновый диск достоинством в один таллер. Даже у богатых людей иногда бывают чёрные дни.

Звездолётов на стоянке было не больше десяти, а праздношатающихся людей и того меньше.

Тёплые солнечные лучи приятно ласкали кожу, ветерок робко заигрывал с волосами. Под ногами моховым ковром стелилась мягкая фиолетово−красная растительность. Дышалось легко и свободно. Рассматривая пестреющие всеми цветами радуги цветочные клумбы, расположенные вокруг магнитных подков и под рекламными щитами, я казалась себе необычным цветком, который кому−то не даёт покоя.

Странно, но вокруг было так спокойно, словно ещё секунда и начнется невообразимое: налетят корабли, появятся толпы людей, бесконечным потоком штурмующие здание «Бюро…».

Глава 25

Проходит минута, другая и ничего не происходит. Мне же кажется, что−то непременно должно случиться. Но со мной или с этой планетой?

Я невольно жду и пытаюсь внять разуму, говорившему:«улетай, улетай скорее, пока не поздно!».

При подходе к «Моему Принцу» беспокойство усилилось. Я ещё оглянулась, перед тем как назвать пароль, в наивной надежде заметить прячущихся шпионов или, в крайнем случае, солнечные блики в линзах биноклей из окон здания. Но кроме видеокамер, укреплённых на деревьях, зорко следящих за безопасностью клиентов, никто за мной не следил. Чего только не взбредёт в голову, корда душа, запутавшись в желудочно−кишечном тракте, ищет спасение в пятках.

− Мой Принц, есть ли кто на борту?

«Нет никого», − ответил автоответчик корабля голосом Нацтера.

Я помедлила. Нацтер обещал не уходить. Куда его черти унесли? И, что, интересно, успел натворить букарус, если только он не с ним на прогулке? С такими мыслями я вызвала трап. Отстучав стандартное количество ступенек, я коснулась мизинцем выемки на выдвижной панели, и через пару секунд уже находилась внутри.

Не спеша, прошла по узкому коридору в свою каюту, заменяющую мне спальню, костюмерную, а также косметологический салон. В голове вертелись обрывки разговора с вице−президентом. Его чрезмерная любезность в общении, излишняя внимательность показались мне подозрительными. что−то за всем этим кроется…

Задерживаться на Астаре не имело смысла. Дождусь Нацтера и вперёд на Диво−Инкогнито!

Стоять у пульта управления в королевском платье, конечно, можно, но неудобно. И потому я скинула его и облачилась в более скромную одежду: широкие чёрные брюки, расклешённые до колен и жёлтую блузку с невероятно широким подолом, который можно завязать узлом на животе или закрепить брошкой на спине. Я закрепила на спине – сегодня так мне нравилось больше.

Затем расчесалась, завязала волосы резинкой, сняла макияж… В общем, из недоступной красавицы превратилась в немного тусклую женщину. Глядя в зеркало на своё лицо, мысли о неприятностях проходили даже у меня самой.

Где же Нацтер?

Засунув ноги в кожаные сандалии, я направилась в отсек управления. Вдруг мой юный друг оставил для меня сообщение.

− Нацтер?!! – вскрикнула, я, остолбенев у входа в отсек. Мой взгляд уперся в кресло, повёрнутое спинкой к пульту, словно нарочно, чтобы входящий сразу видел того, кто в нём сидит… В кресле сидел Нацтер.

Голова паренька свешивалась на грудь, и, если бы не ремни безопасности, он бы упал на пол. Он находился без сознания.

Той пары секунд, что потратила я на невольный испуганный вскрик, мне хватило, чтобы понять, что на корабле, кроме нас есть ещё кто−то… Мысль об отсутствии в руках оружия и невозможности приобрести его в ближайшие несколько секунд, зашевелила волосы на голове и жгучей морозной волной прошлась вдоль позвоночника.

Посторонний, скорее всего, враг – иначе, зачем связывать ремнями мальчишку? – притаился где−то рядом, может, отошел справить нужду или даже… ещё проще… сидит в одном из кресел, повёрнутых к смотровому экрану. Из−за высоких спинок его не видно… А может их?

Я с трудом перевела взгляд с мальчика на кресла и сжалась от ужаса… Одно из них медленно поворачивалось в мою сторону. Сначала я увидела серебристые мужские туфли на чёрной подошве, затем тёмно−синие брюки, руки, сложенные в замок, лежащие локтями на подлокотниках… и паук в центре широкого лба.

Я узнала его. Да, и как не узнать, я ведь не зря опасалась, что однажды мы встретимся. Я лишь не думала, что это случилось так скоро. И я не просто опасалась, я боялась думать об этом.

И сейчас, встав перед фактом неизбежного столкновения с несостоявшимся – я была в этом уверена – «Магистром Вселенной», вдруг поняла, что не Татхенгана я боюсь больше всего, а того, что месть его уже нашла свою первую жертву – его бывшего помощника − претендента на королевский трон − моего юного друга.

Сознательно проигнорировав незваного гостя, я бросилась к Нацтеру и приложила пальцы к шее. Первые секунды не могла различить пульс, и беспокойство за его жизнь достигло предела. Стараясь держать себя в руках, я подняла его голову и проверила зрачки. Слава богу, они реагировали на свет!

− Нацтер, очнись, − чуть не плача прошептала я, не зная, что делать: хотелось освободить его от ремней и отнести на кровать.

Едва я подумала об этом, как руки сами вцепились в ремни, и тут же голос Татхенгана заставил меня остановиться.

− Оставь как есть, Лануф, − велел он.

Я медленно выпрямилась. Поймав холодный взгляд своего мучителя, выдержала паузу, задавив в зародыше приступ истерики, рвущейся наружу. И без дрожи в голосе проговорила:

− Что ты с ним сделал, гад ползучий?

При последних словах его глаза хитро прищурились.

− Он жив… к сожалению. Через полчаса должен умереть.

Спокойный голос Татхенгана действовал мне на нервы, как скрежет железа по стеклу.

− Ты!.. − у меня не нашлось подходящих слов, чтобы выразить возмущение.

− Да, так. Он заслужил смерть. Предательств я не прощаю. Но ты можешь его немного помучить, − он взмахнул рукой в ничего незначащем жесте. – Сними с затылка паука, и через десять минут он очнётся. Но, прости, я не позволю ему долго жить.

А я уже отыскала в густых волосах Нацтера многоногую тварь и, преодолев отвращение, сорвала с его головы. Паук был размером с таллер и походил на зеленоватую медузу, он имел шип, пронзающий свою жертву. Задергавшись всем телом, гадкое создание попыталось схватить меня ножками, но не успело, так как я резким взмахом откинула его от себя прочь. Паук шмякнулся об металлическую перегородку и тонко запищал.

Забыв о пауке,ещё представляющем угрозу нашим жизням, я обратила своё внимание к мальчику. Когда его ресницы затрепетали, искра радости вспыхнула и согрела мое испуганное сердце.

На бледных щеках Нацтера появился румянец.

− Я знал, что рано или поздно ты объявишься здесь. И сделал всё, чтобы наша встреча состоялась как можно раньше, но ты заставила себя ждать. Где ты была всё это время?

− Это ты взорвал Аийк… − догадалась я, заметив, что едва сдерживаюсь, чтобы не закричать и не запустить в Татхенгана какой−нибудь весомой штуковиной. Глаза то и дело цеплялись за механические приборчики, отцепить которые было плёвым делом.

− Ты разочарована, что не обнаружила на месте катастрофы человеческих останков? – он засмеялся над собственной остротой.

Сжав до боли губы, я вновь схватилась за ремни, но к великой досаде лишь туже затянула узлы.

− Оставь его, я сказал!

Рука Татхенгана грубо схватила меня за плечо. Я вздрогнула от неожиданности. Надо же он успел встать с кресла и подойти к нам, а я этого не заметила.

В этот момент Нацтер дёрнул головой, глубоко вздохнул и открыл глаза. На миг в них отразилось непонимание и беспокойство, но они тут же сменились бессильной яростью. В невольное подтверждение нахлынувших чувств он сжал кулаки. Он даже не попытался избавиться от пут, понимая, что только лишь позабавит тем самым своего врага.

− Здравствуй, дружок, − презрительно бросил Татхенган, − ты не можешь понять, как это я здесь оказался, не так ли? Это очень забавная история, но я не намерен сейчас её рассказывать, − и обратился ко мне: – Лануф, поскольку это твой корабль, я даю тебе возможность порулить.

− Мы куда−то летим?

− Разумеется, дорогая, − меня покоробило от его вызывающего тона. – Но, если ты возражаешь, я могу взять управление на себя и тогда буду вынужден ограничить твою свободу передвижения.

«Мне придётся играть по его правилам», − мысленно сказала я Нацтеру. Губы мальчика дрогнули, словно он хотел что−то сказать, но передумал или не хватило сил произнести слова вслух. Я лишь нежно коснулась его сжатых кулаков, желая приободрить, и самой окончательно не пасть духом. Затем подошла к главному компьютеру и стала готовиться к взлёту.

Татхенган занял своё кресло и с довольным видом следил за нами. Когда «Мой Принц» был готов взлететь, я села в кресло напротив смотрового экрана, пристегнулась, и нажала кнопку «взлёт».

Через минуту мы покинули оранжевую планету. Я вопросительно посмотрела на незваного гостя.

− Курс на Белый Астероид, − сказал он.

Путь был неблизкий, решила я, скорее всего, где−то нас ждёт его корабль. Мне же совсем не хотелось оказаться на его борту. Чтобы как−то потянуть время, я рискнула пойти на обман: до предела снизила скорость и около летометра – прибора, измеряющего скорость – положила магнитный болт, благодаря которому стрелка упрямо показывала нужную мне скорость. Чтобы болт не бросался в глаза, я прикрыла его попавшимся под руку журналом.

− А у тебя здесь уютно, − прервал Татхенган мои размышления об очередных уловках.

− Чего тебе от меня надо на этот раз?

− Наконец−то, ты об этом спросила. Я как раз обдумывал, как бы приступить к разговору о нашем будущем.

Я повернулась лицом к нему, стараясь понять, куда он клонит.

− Я не оговорился. О нашем будущем. Это хорошо, что ты вернула себе зрение. Отличная работа, даже следов не осталось. Адресок не дашь?

− Ближе к делу, − напомнила я.

Вдруг какой−то визг отвлёк нас от разговора. Оказалось, в отсеке появился букарус и учуял живую добычу. В доли секунды от зелёного паука – паразита осталось только воспоминание.

− У тебя вижу, изменились вкусы, − Татхенган, уставился на зверя. – Это же талисман удачи! – воскликнул он – Впервые вижу, но много наслышан. Поздравляю, удача вам сопутствует!

Я закрыла глаза. Болтовня Татхенгана меня ужасно раздражала.

«Он чего−то ждёт, − поняла я, − тянет время».

Букарус тем временем взобрался на колени Нацтера, мурлыкая что−то на своём языке.

− И так, к делу, − начал Татхенган. – Лануф, ты сделала всё, чтобы испортить мне настроение, и тебе это удалось. Магистром Вселенной я не стал, но сто лет пролетят быстро, и я наверстаю упущенное.

− Уверен, Лануф будет против, − с вызовом заявил Нацтер, в упор глядя на него.

− Голос прорезался? Может, ты хочешь отправиться в ад?

Татхенган вскочил и, выхватив из рукава рубахи мини «Револ», направил его на мальчика. Я тоже вскочила и, чтобы предотвратить расправу, встала между ними, угрожающе пообещав Татхенгану:

− Если ты его убьёшь, ты – покойник!

− Чего ты встрепенулась? Какие здесь могут быть покойники, если ты – Воскрешающая? Или уже что−то не так?

Повисла напряженная пауза.

− Ты не воскрешаешь больше? – вкрадчиво поинтересовался «паучий сын».

− Воскрешаю, доволен?

− Ты что−то темнишь… − он играючи покрутил «игрушку» на пальце. – Может скажешь правду сама?

− Что ж, если ты сам что−то знаешь, давай выкладывай! – отчаянно выкрикнула я.

− Думаешь, я блефую?

Нацтер с равнодушным видом взирал на нашу перепалку. Букарус при первых словах, произнесённых на повышенных тонах, испуганно спрыгнул и спрятался под креслом.

− Я, конечно, не могу знать, что у тебя на уме, кровожадный клещ, но, если ты хоть пальцем тронешь Нацтера – тебе не жить! А я слов на ветер не бросаю…

Татхенган улыбнулся.

− Теперь я уверен: во−первых, что передо мной Нацтер, признаться, я сомневался, а во−вторых, ты боишься, что он не оживёт.

− Если ты хочешь удостовериться в моей способности, то убей лучше его, − с трудом мне удалось вытащить из−под кресла, упирающегося букаруса. – Ну, стреляй в него, чёртов ублюдок!

− Тихо, тихо, − примирительным голосом произнёс султанский отпрыск. – Не нервничай. У меня будет возможность проверить твои способности. Через несколько минут мы должны подлететь к «Розовой Мечте».

Татхенган спрятал оружие и, подойдя к пульту, уставился в смотровое окно.

Я посмотрела на мальчика. Бука недовольно зашевелился в моей руке.

«Прости, я не знаю, что делать», − я опустила любимца на его колени и прошептала:

− Скажи, что он задумал.

− Хочет на тебе жениться.

Нацтер произнёс эту новость так тихо, как мог, стараясь не привлекать внимание «паучьего сына».

Эта новость мне совсем не понравилась.

«Только этого не хватало! Дарьян, где тебя черти носят? Ты же обещал помочь».

− Мы должны быть на месте, ничего не понимаю, − недоуменно пробормотал Татхенган.

Словно о чем−то догадавшись, он стал сверять данные. Задержался у летометра…

− У тебя, кажется, неполадки в системе ядерных реакций. Кто последний раз поставлял тебе топливо? Мы ползём, как черепахи.

Нацтер, хитро прищурившись, посмотрел на меня и улыбнулся уголками губ.

«Ты понял, что я сделала?».

Он кивнул.

«Мне нужно его отвлечь. Не дай бог поймет, в чём дело».

Нацтер опять кивнул, пощекотав Буке пальцами живот.

− Может, счётчик барахлит? – Татхенган продолжал искать причину, замедлившую полёт.

Услышав, как я подхожу, он в упор посмотрел на меня и велел:

− Разберись, дорогая. Будет лучше, если перестанешь хитрить.

− Не знаю, о чём ты…

− Ты знаешь, о чём я. А пока мудришь с техникой, я расскажу, что ждёт тебя в ближайшие полчаса.

Несостоявшийся Магистр Вселенной вернулся в кресло, вероятно для того, чтобы держать пленников в поле зрения.

− На борту моего корабля нас ждут на церемонии бракосочетания. Да, дорогая, ты станешь моей женой, уже все готово.

− Ты свихнулся, − усмехнулась я. – Я не стану твоей женой!

− Станешь – дело лишь в переговорах − к сожалению, не первой и не единственной, кажется, восемнадцатой, но поверь горячо любимой и бесценной жемчужиной султанского гарема.

− Ты псих! Это абсурд!

− А через сто земных лет, − продолжал он, – мы будем вновь участвовать в шоу Магистр Вселенной.

− Постараюсь не дожить до такого события, − горячо воскликнула я.

− Тебе не придётся долго ждать. На Дордодотернзисе время течёт слишком быстро. Вот поэтому, чтобы представать перед подданными молодым, мне приходится часто покидать родной мир.

− Ты не можешь заставить меня быть твоей женой. Это невозможно!

− О чём речь, Лануф. Нет ничего невозможного, когда невозможно богат. Тебе понравится быть моей женой.

− Никогда! Этого не будет никогда, ты слышишь меня, урод!

В ярости я неудачно махнула рукой, и журнал, прикрывающий болт, с шуршанием полетел на пол. Да, зрение Татхенгана не подвело…

− Так, так…− многозначительно протянул он, вставая. – Я пытался общаться с тобой мирным путем. Ты будто не понимаешь, что оказалась в безвыходном положении. Думаешь, я тупой болван? Вздумала играть в кошки−мышки?

Он вдруг опять вытащил из рукава мини "Револ". Я нервно пробежала глазами по помещению, разыскивая то, что можно использовать в качестве оружия. Что−то знакомое лежало около кресла, на котором сидел Нацтер. Какая−то палка, принесённая букарусом…

− Нет! – выкрикнула я, когда чёрное дуло уставилось в грудь несчастного мальчика.

− Ведь он не оживёт больше, не так ли? Закон Дарьяндеса этого не позволяет. Рождённый на Дарьяндесе умирает лишь один раз!

Нацтер тоскливо посмотрел на меня. Он знал, что обречён.

− Что скажешь, Нацтер, напоследок? Ты ловко меня обманул, заставив поверить в гибель брата. Неужели Иштер оказался настолько сообразительным, что спихнул тебя с королевского трона?

Я подбежала к мальчику с намерением прикрыть его своим телом от выстрела, но Татхенган резко оттолкнул меня, и я упала. Букарус, испугавшись, бросился бежать прочь из отсека.

− Ты не поймешь, – презрительно сказал Нацтер.

− Ещё один принимает меня за полного кретина… − он снова оттолкнул меня, добавив: − Мне надоело видеть тебя живым, − … и выстрелил.

Щелчок «Револа» показался мне пушечным грохотом.

На левой стороне груди появилась аккуратная маленькая дырочка, из которой фонтаном хлынула кровь. Нацтер судорожно вздохнул и сник.

− Ты убил его! Ты убил его!

Я обезумела от горя.

− Думаю, контрольный не понадобится, − словно сквозь густую пелену тумана донеслись до меня слова убийцы.

И я не выдержала. Внезапно сорвалась с места и побежала… Мне нужно было оружие. Я хотела убить этого мерзавца! Мне и в голову не пришло, что весь мой боевой арсенал в его руках. Со звериным остервенением, обшаривала я всё места, где должно было быть оружие, расшвыривая скафандры, сбрасывая коробки, не обращая внимания на звон бьющихся приборов.

И, наконец, поняв, что мне не найти не то что «Универс» или «Беллу», но даже завалявшийся атомный зарядник, я с криком швырнула в стену какой−то увесистый инструмент для ремонта корабля и остановилась. Что я делаю? Не хватало сойти с ума.

Я решительно взяла себя в руки, несколько раз глубоко вздохнула, потом пройдя через запасные двери в столовую, отыскала бутылку швапса – алкогольного напитка из пророщенных семян швапса, которые произрастают лишь в высокогорьях одного из спутников Регии.

Опорожнив бутылку залпом до половины, я стала обдумывать своё положение. В голове сразу прояснилось, алкоголь заглушил чувство безнадежности и горя, лишь ненависть продолжала гореть в моей душе. Свежие мысли, возникшие в процессе осмысливания произошедших событий, удивили меня: я вдруг поняла, почему Татхенган не стал шантажировать меня жизнью Нацтера, а сразу покончил с ним. Он владеет каким−то козырем в этой партии, и потому ведёт себя хозяином положения. У него есть что−то, что заставит меня принять любые его условия. И даже выйти за него замуж.

«Чушь какая−то! – в сердцах возмутилась я. − Дарьян, ну сбрось ему на голову кирпич, прошу. Хочу увидеть, как его мозги полезут из ушей. Ведь ты же знаешь, что мне нечем его прикончить. Не с ножом же мне кидаться!».

Вспыхнувшее было чувство вины за гибель Нацтера, быстро сменилось ещё большей яростью. Я должна что−то сделать! Должна!

Оставив швапс на столе, я направилась в отсек управления. В мои намерения не входило бросать «Моего Принца» на произвол судьбы, позорно бежав на одном из катеров. Возможно, попасть в лапы космопола или охотников за вознаграждением гораздо лучше, чем когти, в которых я оказалась, но сдавать без боя свой летающий дом и свободу я не собиралась.

Татхенган ждал моего возвращения, вольно расположившись в кресле.

− Успокоилась? Не стоит так бурно реагировать на мелочи жизни, − увещевал он.

− Не твоё дело на что мне реагировать! – зло буркнула я, бросив быстрый взгляд на безжизненное тело мальчика. Пятно на жёлтой рубашке мальчика увеличилось вдвое, окрасив её в багровый цвет.

− Мы подлетаем, − сообщил убийца детей и мучитель женщин, − уже видны огни «Мечты».

Время поджимало, а я всё ещё ничего не решила. Стоило начать прощупывать почву.

− Ты приготовил сюрприз своей будущей жене, не так ли? – вкрадчиво поинтересовалась я.

− Ты как всегда сообразительна, любовь моя.

− Перестань нести чушь! – негодующе воскликнула я. – Какая любовь может быть между нами?

Он засмеялся.

− Не сердись. Ты права, на большее, чем взаимовыгодное сотрудничество, мы претендовать не можем. Тем не менее, сюрприз тебе должен понравиться: на борту «Розовой Мечты» ждут нашего появления все твои друзья, − я бесстрастно смотрела на увеличивающийся перед экраном серебристый лайнер. Татхенган начал перечислять:

−… Анатабель Деги−Н−Года, Лукрецио Громми…

«Что ж мне не придётся долго разыскивать дядюшку Луку».

−… Линда Фокс, Рендольф О, гью… Причём все они прибыли не одни – со своими друзьями, они не могли пропустить свадьбу «Леди−Призрак». Так что народу набралось много. Свадьба обещает быть грандиозной и впечатляющей!

− Надеюсь, − я горько усмехнулась, − им предоставили должный комфорт и внимание.

− Разумеется! Они уверены, что мы жить друг без друга не можем. Я ведь умею произвести нужное впечатление.

− Что ж будет жаль их разочаровывать…

Я украдкой посмотрела на мальчика. Мне чудилось, что он дышит. Я просто обманывала себя, хотела, чтобы он был жив, но с пулей в сердце это вряд ли возможно. Даже моя способность воскрешать была бесполезна в этом случае.

− Я вынужден был покончить с ним, − Татхенган заметил, куда я посмотрела, − не хотел тебя обманывать. Забудь о нем. Теперь между нами не будет маячить этот дарьяндесовский телепат!

Тут ненавистный претендент в мужья вдруг встал, быстро подошёл к мертвому мальчику и взялся руками за спинку кресла с намерением укатить его из отсека.

Я спохватилась.

− Что ты делаешь? Оставь его!

− Не беспокойся. Я лишь запру его с глаз долой. Ты сможешь похоронить своего друга потом, где пожелаешь.

− Оставь его! – настойчиво потребовала я и, поняв, что он не собирается выполнять мое требование, схватила с пола палку – как оказалась это была моя трость – и с размаху ударила султана по спине.

Конечно, чтобы нанести увечья, нужны были не мои силы. По крайней мере, Татхенган остановился.

Он с легкостью отбил мой второй удар, направленный в голову, и тут же вырвал трость из рук. Только вдруг он резко отбросил её в сторону, и в его синих глазах отразилось удивление. Он поднёс к лицу ладонь правой руки, словно собираясь изучать линию жизни и судьбы, и опять взглянул на меня. На этот раз взгляд его помутнел, веки нервно дрогнули, и он… рухнул к моим ногам.

Несколько секунд я, недоумевая, смотрела на неподвижно лежащее тело, потом склонилась, ожидая, что Татхенган вот−вот схватит меня за горло и задушит.

Но ничего не произошло. На его ладони красовался тёмно−синий след от укола. И я с благодарностью вспомнила каратиста – ведь его подарок был с секретом!

Тут же принялась за дело: распутала ремни, связывающие Нацтера, и связала ими руки и ноги его убийцы. Я делала эту работу так спешно, что, когда закончила, почувствовала себя безмерно уставшей. И главное – свободной!

Прежде, чем изменить курс я несколько раз проверила, крепко ли связан мой враг, и нет ли на нём чего−либо, что может помочь ему освободиться. Кроме этого, я присвоила себе его оружие. Мини "Револ" − миниатюрная модель револьвера – было в двадцатом веке такое оружие, но оно быстро ушло в историю. Чёрная блестящая «игрушка» стреляла исключительно серебряными пулями. Роскошное убийство достойное рук психа – одиночки султанского происхождения!

«Розовая Мечта» напрасно ждала нас, открыв шлюзовой отсек.

«Парковки не будет! – с горьким вызовом подумала я. − У нас предсвадебное путешествие!».

Услышав вскоре тихую возню, я оглянулась. Букарус фыркал, обнюхивая моего пленника. Даже, если укусит – не велика печаль! Присутствие букаруса подействовало на связанного человека оживляюще. Татхенган проморгался, соображая, что к чему. При попытке встать, свалился на пол.

− Что, влип, толстокожий гниюн?

Он перестал дергаться и насмешливо уставился на меня. Он пока не понимал, даже представить себе не мог, как страшна будет моя месть.

− И что ты будешь со мной делать? Ведь ты вне закона. Какой смысл держать меня связанным?

− Ты тупой проходимец! Безмозглый болван! Я теперь с тебя живьем шкуру спущу, если пожелаю! Ради мести. Ты мне всю жизнь испортить хотел, так ты заплатишь за свою глупость!

− Ты не летишь на мой корабль? – не без удивления спросил он.

− Свадьбы не будет, жених недоделанный! Ты указал курс на Белый Астероид – будет тебе Белый Астероид! Могилой он тебе будет!

Теперь я могла покуражиться над ним, поиздеваться вволю, могла сделать всё, что захочу. Во мне рождался Зверь! Но этого всего, как не крути, будет мало – ведь убитого им паренька не вернуть с того света.

− Может, не стоит спешить? – голос пленника потерял былую твёрдость.

− А я не буду спешить. Ты сам будешь умалять меня подарить тебе смерть. Но тебе надоест умирать много раз. Так что сиди тихо и не доставай меня своими воплями.

Некоторое время Татхенган и, вправду, сидел тихо, хотя вряд ли тому виной были мои угрозы. Букарус деловито ползал вокруг него, но приближаться слишком близко не решался.

− Убери его, − требовательно произнёс пленник.

− Не любишь животных? – съехидничала я.

Мне не было никакого дела до его проблем, сидя в кресле с наушниками на голове, я изучала близлежащую обстановку. Кроме вопрошающих сигналов с «Розовой Мечты» вокруг было спокойно.

Белый Астероид только−только появился в пределах видимости радара.

Татхенган понял, что поблажек не дождётся, и потому решительно попытался взять ситуацию в свои руки. Ему стоило немалых усилий, чтобы встать, затем, рискуя грохнуться из−за потери равновесия, допрыгать до ближайшего кресла. В последний момент, подвернувшийся под ноги зверёк, едва не испортил всё дело. Связанные за спиной руки причиняли ощутимое неудобство.

Татхенган перевёл дыхание.

− Я… люблю тебя, − видимо по его замыслу это признание должно было подействовать на меня шокирующе. И он не ожидал от меня, что я в ответ рассмеюсь.

− Неужели? Ох, насмешил, – сквозь смех проговорила я. Гневные искорки, блеснувшие в его глазах, рассмешили меня ещё больше. – Ты что−то слишком много болтаешь.

− Это правда…

− Так я тебе и поверила! Великий храбрец, считающий за честь убить беззащитного ребенка, безнадёжно влюблён… Какая трогательная история! Извращенец!

Я с отвращением посмотрела на Татхенгана и, прицелившись, выстрелила ему в лоб. Секунду спустя он умер.

Глава 26

Я отвернулась: пусть его душа мчится по чёрному тоннелю навстречу со своими грехами. Далеко ей вряд ли удастся уйти. И если через пару минут он будет уже в аду, я вырву его оттуда, чтобы вновь ввергнуть в жизнь. Я могу, конечно, подождать и дольше – его тело безжизненно и на него вряд ли позарятся свободные бестелесные сущности, бороздящие пространство вселенной в поисках полноценной физической оболочки и жизненной энергии. Но Белый Астероид уже на виду и его правая сторона, попавшая в солнечную зону, сияет, как гранёный алмаз наивысшего качества.

Крылатый оранжево−чёрный паук превратился в сплошное кровавое пятно. По мере того, как я продолжала смотреть на свою жертву, паук проявлялся всё чётче, огнестрельная рана уменьшалась пока, наконец, внутреннее черепное давление не выплюнуло наружу серебряную пулю. Татхенган дернулся и открыл глаза. Его лицо исказилось в мучительном переживании воскрешения.

− Понравилось? Согласен ли ты быть мне мужем в болезни и здравии, в радости и горе, пока смерть не разлучит нас?

− Если ты этого хочешь…

− Всю жизнь мечтала выйти замуж за труп. И только когда, разлагаясь, он начнёт портить воздух, можно не открывать окна для проветривания, а оживить его. Или ещё лучше, спрятать в шкафу его скелет, который при необходимости можно воскресить и демонстрировать гостям, расхваливая его достоинства. Весело, правда?

− Что ты собираешься делать?

− Догадайся с трёх раз.

Кажется, он воспринял мои слова слишком серьёзно.

− Оставишь меня умирать на астероиде?

− Ответ неверный! – я тут же выстрелила ему в колено. – Я пока только собираюсь приземлиться.

Татхенган мужественно корчился от боли. Его терпению можно было позавидовать.

− Тебе… − прерывистое дыхание мешало ему говорить, − надо−ест изде−еваться надо мной.

− Ошибаешься! Тебе удалось разбудить во мне зверя, так что мучить тебя я буду долго.

− Пожалуйста, не надо… − тихо попросил он.

− Что? Что? Я не расслышала.

− Но я ведь подарил Нацтеру быструю смерть.

− Но ты и жил дольше. Даже слишком долго и потому достоин той смерти, что ждёт тебя.

«Пара выстрелов, и он сделает, что угодно лишь бы спокойно умереть», − знала я.

Тут в наушниках послышался сигнал полицейского корабля: «Мой Принц» остановитесь, «Мой Принц» остановитесь…».

Предчувствие, что дела плохи, изрядно испортило мне настроение. Между тем, сохраняя видимость спокойствия, я начала переговоры с полицией.

«Я «Мой Принц», требую объяснений».

«Простая формальность: получен сигнал тревоги с «Розовой Мечты».

«Что им надо?».

«Установить, что произошло с их капитаном».

«Капитан на борту «Моего Принца» с ним всё в порядке».

«Назовите себя».

Я не стала скрывать.

«Лануф Ричард−Анна.»

Пока патруль пребывал в замешательстве, я приставила «пушку» к животу Татхенгана и прошептала:

− Это ты натравил на меня космопол! Они, как шакалы принюхиваются к каждому кораблю в поисках моей головы. Если ты сейчас не скажешь, как охладить их пыл, я сделаю решето из твоих кишок или ещё лучше…− «Револ» ткнулся ему между ног.

Он не выдержал моего взгляда и с ужасом уставился на руку, державшую «Револ».

− Я могу подать заявление об отказе от поисков.

− Не можешь, а должен! Записываю…

Я сунула ему под нос диктофон.

Татхенган излишне поспешно продиктовал своё заявление, и вскоре передатчик «Моего Принца» беспрерывно заголосил во всю длину радиочастотных волн.

«Я Татхенган – Мегрике Дордодотернзис, султан…− Далее шло перечисление всех его многочисленных регалий – заявляю об отказе от поисков Лануф Ричард−Анна. Выдача вознаграждения аннулируется».

«Желаем, счастья в семейной жизни!», − отреагировал общавшийся с нами полицейский патруль.

− Грозные мальчики в погонах пожелали нам счастья в семейной жизни, − усмехнулась я.

Татхенган выглядел подавленным. Лицо его приобрело серый оттенок.

− Ах, я забыла, ты же истекаешь кровью! Нельзя, чтобы за доброе дело ты так мучился.

При этих словах пленник вздрогнул. Я равнодушно нажала на курок. Но вместо выстрела, раздался лишь щелчок.

− Надо же кончились патроны, − разочарованным тоном произнесла я. – Но не печалься муженёк, я что−нибудь, придумаю.

Я отдала бесполезную «игрушку» букарусу, который, не зная, чем себя занять, начал проситься ко мне на колени. Получив подарок, счастливый зверёк ускакал из отсека.

− Дай воды… пожалуйста, − попросил Татхенган.

− С чего вдруг? Ты и так скоро умрёшь.

− Пожалуйста, − взмолился он, − мне плохо…

− Поздно давишь на жалость, ублюдок. Скоро тебе будет ещё хуже.

Я не смотрела в его сторону. Была занята посадкой корабля на астероид. Само космическое тело было не более пятисот миль в обхвате, обладало незначительным весом – тонн тридцать пять, и самое главное, что его отличало от других собратьев по планетарной классификации – это слишком большое притяжение. Так что опуститься на отшлифованную сверкающую белизной поверхность − быстрое и верное самоубийство, если конечно, заранее не приготовишься к смертельному сюрпризу.

Повинуясь моей воле, корабль завис над астероидом, не долетая до поверхности метров сто. Затем при помощи трех трубкообразных присосок зафиксировал своё положение.

Сейчас мы находились на затемнённой стороне астероида – это Денд отбрасывал свою огромную тень. Через полчаса их орбиты разойдутся, и лучи Огненной Планеты – Солнца Люцифера, полоснут по белой поверхности всё убивающим мечом света.

Я оглянулась.

Татхенган сидел, скрючившись и свесив голову. На миг я испугалась, что он развязал руки и ждёт, когда я подойду к нему, привлеченная его страдающим видом, и тогда мне не жить.

При взгляде на лужу крови медленно расползающуюся у его ног, я укорила себя за преждевременные страхи, и подошла, проявляя крайнюю осторожность: взяв на всякий случай трость.

Он не шелохнулся, когда я проверяла, связаны ли его руки. Он не был мёртв, всего лишь без сознания.

Не желая тянуть время, я взялась за спинку кресла и покатила умирающего к шлюзовому отсеку. По пути надела скафандр и, взяв запасной баллон с кислородом, продолжила путь.

Обвязав паучьего султана тросом, я начала спускать его в его будущую могилу. Я, конечно, могла просто сбросить его вниз и улететь, но чувство мести не желало удовлетвориться такой казнью, оно требовало нечто изощрённого.

Я опускалась рядом с неподвижным телом, мне нужно было, чтобы Татхенган встал на ноги, если он случайно коснется поверхности любой другой частью тела, то выпрямить его будет не в моих силах.

Всё получилось. Благодаря тому, что астероид удерживал атмосферу, и, причём давление воздуха понижалось на сорок атмосфер каждые тридцать сантиметров от поверхности, поэтому любое тело могло находиться в вертикальном положении. На уровне человеческой головы воздух был сильно разряжен, дышать им можно, но недолго. Вот поэтому я решила пожертвовать баллоном воздуха.

Пока я надевала на Татхенгана баллон, успела заметить, что рана на его ноге исчезла, похоже он успел умереть, пока я его сюда спускала. Что ж нет необходимости вновь его убивать, чтобы выполнить задуманное.

Вскоре он дёрнулся и открыл глаза. Быстрым движением я надела ему кислородную маску и разрезала веревки на руках. Здесь он был не опасен, как дитя.

Через несколько секунд сознание окончательно вернулось в воскрешенное тело, и надо было видеть, какой ужас мелькнул в его глазах. Заметив меня, свободно стоявшую в нескольких шагах, его страх сменился облегчением, словно он обрёл надежду на спасение.

С трудом ему удалось протянуть руку к маске и снять её – это было необходимо, чтобы говорить.

− Лануф, не оставляй меня…− в разряжённом воздухе слова казались растянутыми.

Ожидая ответа, он вынужден был надеть маску.

− Как тебе обстановочка? – поинтересовалась я.

Мне было удобно говорить, не приходилось каждый раз снимать шлем: в скафандре был предусмотрен способ общения не только с помощью рации.

− Тебе холодно, дорогой? Через несколько минут здесь будет жарко.

− Ты… собираешься распылить меня на атомы?

− А что тебя не устраивает? Ты же собирался издеваться надо мной всю жизнь. Или думаешь, я была бы в восторге, нося в своем чреве татхенганчиков?

− Ты же не знаешь, как бы мы жили. Я никогда не обидел ни одну из жён, – ему не хватало воздуха.

− Меня не волнует, как ты обходился с ними, они были обречены, но со мной ты связался зря!

− Ты не должна меня уничтожать. Ведь из−за тебя моя планета останется без повелителя.

− Об этом надо было раньше думать! И я, возможно, пощадила бы тебя, если бы ты сохранил жизнь мальчику, но этого не произойдёт.

− А я не прошу, чтобы ты меня пощадила!

− Да, гордыни тебе не занимать. Ты не просишь, ты привык, что все вокруг угадывают и тут же исполняют твои желания.

− Но ты же не сможешь меня больше воскресить, − в его голосе прозвучало отчаяние.

− И не стремлюсь к этому. Я и так уделила тебе слишком много своего времени.

Татхенган видел, как я свободно хожу перед ним из стороны в сторону, и попытался оторвать ногу от поверхности, но чудом сохранил равновесие, так и не сделав ни единого шага.

− Лануф, прошу, давай решим наши разногласия по−другому, − поняв безнадежность своего положения, он всё больше превращался в простого без султанской напыщенности человека.

− Ты уже умирал за последний час два раза, что тут страшного? Пора и привыкнуть, – холодно прозвучал мой голос.

Тут мы увидели, как горизонт пробили первые ослепительной яркости лучи Люцифера.

− Пожалуйста, умоляю, прости за всё, что я тебе причинил. Я всё исправлю. Сохрани мне жизнь!

Гордость и спесь клочьями сходили с него на нет.

− Не надо унижений, султан. Ведь ты достоин красивой смерти, так прими её!

− Ты не оставишь меня одного? – он явно не хотел меня видеть.

− Конечно, нет, − поспешила я развеять его надежды на одинокую смерть. – Я должна убедиться, что от тебя ничего не останется.

− Я никогда не встречал такой жестокой женщины, − он горько вздохнул.

− Я тоже.

− Ты даже не даёшь мне времени прочесть Богу последнюю молитву Идущего к нему.

− Это твоя проблема! – откликнулась я на его обвинительный тон. – Ты слишком много болтаешь.

− Я не успею… − Татхенган бросил отчаянный взгляд на приближающийся столб света и закрыл лицо руками.

Я промолчала. Чтобы обезопасить себя от солнца, мне пришлось закрыть глаза специальными очками с защитным стеклом, которые в обычном состоянии находятся внутри шлема.

Скорее всего, мой пленник так и не успел прочесть молитву, забыв её слова. Уж я бы точно забыла.

Шквальный поток света стремительно накатил и обрушился на него всей силой необузданной энергии. Несколько секунд я видела сияющую фигуру Татхенгана: он не горел, он, казалось, светился изнутри даже сильнее, чем это было снаружи. Я видела его насквозь. какой−то момент ему удавалось контролировать себя, он повернулся лицом ко мне. Но глаз уже не было… Пустые огромные светящиеся глазницы и горящие волосы, словно ореол вокруг черепа. Потом череп откинулся назад, а нижняя челюсть осталась на месте, будто умирающий зашелся в безумном крике.

И всё… ещё секунда и Татхенган превратился в туман, который тут же подхватили энергетические вихри и закружили в диком танце.

Прошло несколько жарких минут, и световой поток оказался позади нас.

Мне осталось лишь проверить, всё ли получилось так, как я рассчитывала. Я сняла защитку. Татхенгана, разумеется, не было, но там, где он только что находился, остались его следы: баллон с воздухом и ступни ног, вдавленные в расплавленную подошву обуви. Сильное атмосферное давление сохранило в целостности даже кожный покров. Они под моим взглядом начали восстанавливаться, но у меня не было желания доводить процесс до конца.

− Прощай, паучий сын! Возможно, когда мне станет скучно, я прилечу сюда, и тогда нам будет, о чём поговорить.

Таковы были мои последние слова, обращённые к погибшему. Я включила ускорение и вернулась на борт корабля.

Я знала, прилетев сюда даже через несколько сотен лет, моим глазам предстанет та же картина, что я видела несколько минут назад. Если только космические вандалы не разрушат Белый Астероид на кусочки в знак какого−нибудь протеста.

Кресло, на котором недавно сидел уничтоженный мною человек, я выбросила за борт. Ненавижу, когда что−то напоминает о смерти. Проследив за его падением, я закрыла шлюз, сняла скафандр и направилась в отсек управления. Мне надо было решить, что делать с ещё одним – на этот раз близким сердцу – покойником.

Букарус мирно спал у ног Нацтера, как это часто он делал, когда мальчик был жив. Сердце защемило от обиды – так не должно было быть!

− Бедный мой мальчик, − сквозь слезы проговорила я, опускаясь перед ним. – Мы возвращаемся обратно, мы летим на Дарьяндес. Наверно так угодно твоему Богу. Это все так несправедливо!

Я нежно касалась его волос, лица. Руки мои дрожали и из глаз ручьём текли горькие слезы.

Не могла я так взять и отвезти его в вакуумное хранилище, где при нулевой температуре его тело благополучно перенесёт многодневный полёт на родину. Не могла и всё!

Наплакавшись от души, я подкатила кресло к пульту, к той его части, где среди приборов связи и слежения по обыкновению занимал место второй пилот.

− Сегодня ты всё ещё второй пилот… − тихо проговорила я.

Мне стало немного легче, словно оставив мальчика рядом, я чуть−чуть отдалила неизбежное одиночество.

Букарус недовольно фыркнул, внезапно проснувшись и обнаружив отсутствие друга, завертел головой. Он быстро определил его местонахождение и без лишних церемоний устроился на коленях Нацтера.

«Неужели он не понимает, что его друг мёртв?», − сердито подумала я. Поведение животного по отношению к Нацтеру показалось мне кощунством, но я подавила в себе желание согнать его.

Меня ждали дела: пора было покидать Белый Астероид – могилу того, по чьей милости мне предстоит возвращаться на Дарьяндес, чтобы выполнить печальную миссию.

Вздохнув, я переключила своё внимание на компьютер. Данные о воздействии энерго−лучевого потока на трёхногое стыковочное щупальце «Моего Принца» были весьма утешительными. Я пару раз ещё могу воспользоваться подобным чудом техники при посадке на негостеприимные планеты.

Корабль дёрнулся, преодолевая притяжение астероида и едва ощутимо завибрировал. Но я знала, дискомфорт скоро пройдёт.

− Не на…до… на Дарьян… дес… − услышала я, как мне показалось, свой собственный голос.

− Да, а куда мне лететь, после всего, что здесь произошло? – с сарказмом спросила я вслух, немало не беспокоясь, что разговариваю вроде бы сама с собой.

− Не на…до на Дарьян…дес… − странно, но голос разума был каким−то хилым и походил на чей−то… но явно не мой.

Когда голос повторил это ещё раз, я вдруг сообразила, что слова звучат не в моей голове. Они произнесены кем−то рядом – не букарусом же! Я изумлённо посмотрела на Нацтера… он смотрел на меня!

Большего потрясения я, пожалуй, за всю жизнь не испытывала. Поверить в увиденное было невозможно!

− Не−уже−ли…− дрогнувшим голосом пролепетала я, чувствуя, что ноги будто приросли к полу.

Нацтер слабо улыбнулся, понимая мою растерянность, граничащую с паникой. Он сделал попытку пошевелиться и закрыл глаза, не желая выдавать, как это мучительно его раненому телу.

− Нацтер! – я бросилась к нему. Мной овладел первобытный страх, я боялась опять пережить его смерть.

− Ты живой?!!

Глава 27

Я не верила, что это правда, не знала, что делать. Он дышал! Ровно и спокойно. Почувствовав, как я ищу на его шее пульс, он смог снова открыть глаза.

− Ла−нуф…

− Ты жив, ты жив, − от калейдоскопа эмоций я не могла найти слов.

− Букарус знал это…

− Тише тебе нельзя разговаривать, − но попытки вразумить его были бесполезны.

− На «Розовой Мечте» должен быть… врач, он вылечит меня. Не беспокойся… Лануф.

− Но как же не беспокоиться? Если бы я знала, что ты жив я… но я не знала… я бы…

− Я не хотел… чтобы ты это знала.

− Ты истекал кровью! – укоряла я себя. – Всё это время, ты был жив…

− Так было нужно.

− Не надо разговаривать, − взмолилась я. – Это вредно, я сейчас поверну корабль и полечу к «Розовой Мечте». Потерпи маленько. Только не умирай.

Пока я говорила, ноги сами понесли меня к панели управления, а руки спешно начали отдавать нужные команды.

А я что−то говорила и говорила, просила потерпеть и не умирать.

− Я не умру, – тихо пообещал Нацтер и улыбался всякий раз, когда я подходила к нему проверить, жив ли он.

Далекий серебристо−розовый огонёк стал для меня желаннее всех маяков во вселенной. Я гнала «Моего Принца» безжалостно, словно одержимая.

Я опять подошла к Нацтеру, потрогала лоб и уже наверно в десятый раз спросила: «Как ты?».

− Лануф, я… не думал, что так много… значу для тебя.

− О чём ты говоришь! Ты очень много значишь для меня, Нацтер. Мы с тобой отличная команда!

− Извини, я не помню… как случилось, что здесь… оказался Татхенган.

− Ты не виноват. Теперь всё кончено, его больше нет в живых. Не думай о нём. Только не говори, что нам помогал Дарьян.

− Я не говорю, но ты его просила, как−то… материализовать кирпич, − улыбнулся хитро паренёк.

− Да и сбросить его на голову Татхенгану и что?

Он покосился в сторону. Я оглянулась: в воздухе появился настоящий красный глиняный кирпич, провисев несколько секунд, он упал на пол. Ковровые дорожки заглушили его падение.

− Он всегда… с нами, − заверил Нацтер.

− А где он был, когда я просила выбить тому негодяю мозги? – негодующе заявила я.

Вдруг лежащий на полу кирпич с треском раскололся, привлекая, таким образом, вновь наше внимание. Одна из двух половинок подпрыгнув, отлетела метра на три по направлению к выходу и замерла рядом с тростью.

Мы переглянулись.

− Так это… − я начала кое−что понимать, и в памяти всплыли моменты, связанные с ней. – Значит, не Букарус принёс трость сюда.

Нацтар пожал правым плечом и поморщился от боли, сказав:

− А может и он по его воле.

− О, Дарьян, прости! Ведь ты спас Нацтера, а я неблагодарная женщина ещёчто−то требую.

Нацтер коснулся моей руки. Его пальцы были холодными и непослушными. Я сжала его руку в своих, затем поцеловала в лоб и проговорила:

− Мы уже подлетаем. Потерпи маленько. Если они не смогут нам помочь, я уничтожу этот корабль!

− Только его, а людей?

− Потом решу. Ты, главное, не засыпай, а то я подумаю, что ты умер.

− Я не умру… − с искренней верой произнёс паренёк.

− Я надеюсь на это. Иначе не смогу жить.

«Розовая Мечта» медленно проплывала перед смотровым экраном – мне пришлось снизить скорость. В иллюминаторах мелькали лица, узнать кого−либо не представлялось возможным.

Увидев закрытый шлюзовой отсек, я едва не закричала от ярости, но сдержалась, вовремя заметив, как между дверными панелями появилась увеличивающая на глазах щель. Командующий кораблем, о существовании которого я могла только догадываться, понял мои намерения, он ни о чём не спрашивал и не возражал.

Парковку я старалась произвести как можно аккуратнее, без резкой встряски и долгого торможения. Тут же убедилась, что паренёк ещё дышит.

Затем стремглав выскочила наружу и, натолкнувшись на радостно−взволнованную толпу, подходящую к кораблю, закричала:

− Врача! Скорее врача!

Люди ошеломлённо умолкли и остановились.

− Врача скорее! Что среди вас нет никого, кто может спасти жизнь человеку?

Если бы моё внимание не привлёк идущий через толпу по направлению к моему кораблю солидный молодой человек, я бы, пожалуй, сказала бы ещё что−нибудь презрительное, а может, перешла бы к угрозам.

− Кому нужна помощь? − поинтересовался он, улыбнувшись одними губами.

− Поспешите, пожалуйста, иначе, если он умрёт, я тогда не знаю, что сделаю…

Я последовала за ним и закрыла двери, не желая впускать внутрь корабля любопытных, мужчина подошёл к мальчику. Увидев, что с ним, улыбка медленно сползла с его губ, он посмотрел удивлённо на меня и спросил:

− Сколько времени он в таком состоянии?

− Больше двух часов.

− Мне нужна… срочная операция, − уверенно сказал Нацтер.

− Он ещё разговаривает! – возмутился врач. − Да, по тебе давно ангелы скучают.

− Вы спасёте его? – с надеждой спросила я.

− Сделаю, что смогу, но давать прогнозы рано. Слишком большая потеря крови… И мне придётся унести его в более подходящее помещение.

− Да, конечно, только спасите его, умоляю…

Мужчина, попросив мальчика потерпеть, осторожно взял его на руки и направился к выходу. Нацтер держался мужественно, но видно было, что из последних сил.

Я шла перед ними, открывая двери и расталкивая людей. Увидев, кто умирает, во взглядах присутствующих появилось сочувствие, и толпа добровольно раздалась в стороны.

Мальчика внесли в просторное светлое помещение, положили на прямоугольный стол, предварительно убрав с него цветы и застелив чистой скатертью. Причём всё это проделали сострадательные добровольцы, от меня толку было мало, я только лишь волновалась и мешалась всем.

Врач был на удивление спокойным. Своим видом он внушал уверенность, что ему ничего не стоит вырвать человека из лап смерти. Потребовав принести из его каюты инструменты и лекарства, он в достаточно вежливой, но строгой форме велел всем удалиться.

Анатабель взяла меня под руку и силой увела к себе в номер.

− Подружка, я не видела тебя тысячу лет! – проговорила она. – Я так рада, что ты решила выйти замуж.

Я обратила внимание, она нарочно не спрашивает о мальчике. Ох уж эта её тактичность!

− Я познакомилась с твоим будущим – он такой восхитительный молодой человек. Султан! У тебя отличный вкус. Я так рада за тебя, дорогая.

Я посмотрела на неё в упор и истерично засмеялась.

− Что с тобой? Принести успокоительное? – я отрицательно помотала головой. – Мальчик будет жить, я уверена. Он в надёжных руках.

− Нет, нет, − я поспешила ее удержать от поисков лекарства. – Я вспомнила… ты говорила, что у них нет ничего мёртвого, разве что мухи.

− У кого?

− У вице−президента «Бюро…» на Астаре.

− Я ошиблась? – Анатабель села напротив меня на тумбу.

− У него в кабинете чучело хищного зверя, − я опять рассмеялась, потом с трудом добавила: − И… свадьбы не будет!

− Как не будет? Здесь собрались твои друзья и знакомые. Столько народу… Что случилось? Вы поссорились?

− Бери выше: мы расстались. Навсегда!

− И что же теперь будет?

− А что такого? – совершенно равнодушным тоном спросила я. – Все погрузятся в свои корабли и отправятся по домам.

− Да здесь же собрались элитные представители всех солнечных систем. Они нас просто не поймут!

Моё удивление после её слов стало непомерным: вот так свадебку запланировал отгрохать убиенный мною женишок.

− Ну не надо, − фыркнула я, – им, что, негде больше развлекаться? Скажи ещё сам «Магистр Вселенной» сюда явился.

У Анатабель округлились глаза, нижняя челюсть её несколько раз опустилась и поднялась, словно она перешла на рыбий язык. Затем взмахнула правой рукой, блеснув ярко−синим перстнем на среднем пальце. Взмах был нервным, словно она, собиралась покрутить указательным пальцем у виска, показав, что я не в себе, но в последний момент передумала

− Ну, подружка… − Анатабель встала и прошлась по комнате, собираясь с мыслями.

На ней было вечернее аквамариновое платье с отделкой из перламутровых нитей. Оно облегало стройную фигуру, ярко подчёркивая её достоинства и в тоже время было таким длинным почти скрывающем, синие туфли, что навевало мысли о сексуальной труднодоступности. Что в прочем едва ли скажешь о характере владелицы платья.

Кроме того, шею Анатабель – длинноволосой, зеленоглазой блондинки – украшало колье из денебских жемчужин, меняющих свой цвет от зелёного до почти фиолетового в зависимости от настроения хозяйки. Сейчас они были ярко−голубые обозначающие крайнюю степень взволнованности.

Я следила за её хождением и пожимала плечами, не понимая, что такого странного было в моих словах.

− Ну, ты даёшь, Лануф… − загадочно протянула она и, наконец, остановившись, в упор посмотрела на меня.

− Ты вообще с какой луны свалилась? Или может, ближайшие полгода в анабиозе пребывала?

− Что я так плохо выгляжу? – испуганно вымолвила я, бросаясь к зеркалу. – Мне некогда было нанести макияж, но, в общем−то, ничего ужасного. В чем собственно дело?

− Да ты сама пять минут назад просила Магистра Вселенной спасти мальчику жизнь.

Внутри меня всё перевернулось. Мне вдруг стало страшно.

− Если он не врач, то, что он с ним там делает?

− Спасает ему жизнь, разумеется, а ты, о чём подумала?

− Ты уверена, что он разбирается в медицине?

− Да, благодаря своим знаниям, он в этом году заработал себе право называться «Магистром Вселенной», а вот твоему не повезло.

Я вздохнула с облегчением. Анатабель решила ещё немного надо мной поиздеваться.

− А может, ты не знаешь, как его зовут? – с сарказмом спросила она.

− Что хочешь, думай… − с вызовом произнесла я, – но я не знаю! Я вообще за истекшие несколько месяцев не в курсе вселенских дел.

− Тяжёлый случай, − несколько смягчилась подружка.

Но договорить она не успела. В дверь настойчиво постучали.

− Войдите! – разрешила Анатабель.

Нашим взорам предстал мой любимый дядюшка Лукрецио.

− Лануф! – с порога радостно воскликнул он.

Мы встретились по−деловому: с крепкими рукопожатиями и похлопываниями по плечам. Более нежно демонстрировать свои чувства – я имею в виду объятия – мы предпочитали в отсутствии посторонних. Мы берегли безупречную репутацию каждого и старались не впускать кого бы то ни было в наши отношения

− Давай рассказывай, что с тобой приключилось на этот раз, − начал дядюшка.

Анатабель, сказав, что идёт проведать мальчика, тактично удалилась.

− Дядюшка, я рада тебя видеть, но сейчас не время и не место говорить о моей жизни, да и о твоей, кстати, тоже.

Мой намёк на шпионские обстоятельства был им понят.

− Ты права, − он коснулся своих губ двумя пальцами (нем, как рыба).

− Я слышала, Аийк взорвали?

− Ничего с этими вандалами не поделаешь. Представляешь, ходят слухи, будто это была акция против колонизации планет Пурпурной туманности.

− Все знают, что там одно из пиратских гнезд.

− Да, без сомнения пираты всему виной.

Мы болтали о пустяках, серьёзные разговоры будут потом, к которым мне и моему собеседнику хотелось перейти побыстрее.

− Я вижу, ты всё хорошеешь.

− Ну, что ты! Я не была готова к встрече и не успела привести себя в порядок. Случайно не подскажешь, где каюта новобрачных?

− Я провожу, − он лукаво улыбнулся, крутанув чёрный ус.

Я согласилась.

В коридоре оказалось многолюдно, так что с провожатым идти было спокойнее. Знакомые почти не попадались.

Перед входом в каюту новобрачных, обозначенную причудливым сплетением колец, мы остановились. Дядюшка сказал:

− Вот и пришли. Будет время, заглядывай ко мне. Именной люкс номер восемь во втором секторе.

− Обязательно.

− Буду ждать. Можем созвониться, и я тебя встречу.

− Хорошо, договорились.

Я вошла в каюту. Помещение оказалось просторным, а его убранство могло поразить кого угодно. Всюду лежали, висели яркие венки из цветов и листьев, сверху свисала белая люстра в виде двух ангелочков с бокалами в одной руке и розовыми венками в виде сердца в другой.

Стены из голубого пластика, местами, обклеенные зеркальными обоями, создающие иллюзию простора. Натыкаясь всюду на собственное отражение, любой оказавшийся в этой каюте, перестанет чувствовать себя одиноким, даже если соберётся провести здесь всю оставшуюся жизнь.

В центре располагался овальный стол, накрытый голубой скатертью с изображением чудесных птиц: и больших и маленьких, которые весьма однообразным способом занимались воспроизведением себе подобных. Причём из всего увиденного вскоре становилось ясно, что эти представители планетарной фауны, отличаются от всех остальных птиц тем, что они были живородящие.

На столе стояли вазы с фруктами, какие−то сладости и множество всяких видов коробок и коробочек, красиво оформленных, перевязанные ленточками, а в центре каждой непременно были прикреплены из драгоценных каменьев колечки с колокольчиками между ними.

«Нас подарками завалят…», − вспомнились слова Татхенгана, и его ухмылка, изредка появляющаяся на губах, словно он знал, что ничто на свете не может быть иначе, чем хочет он.

Слева, завешанная полупрозрачными шторами, угадывалась спальня.

Я прошла вокруг стола, ступая по мягкому синему ковру. Замечательно, как всё предусмотрено этим чёртовым паучьим сыном! Нет ничего живого. Никто не ползает, не летает, не шуршит вокруг меня. Тишь и благодать!

Вдруг штора мелодично зазвенела, и я оглянулась. Из спальни вышла красивая стройная девушка. У неё были короткие до плеч серебристые волосы, белая кожа лица и рук, изумрудные глаза и того же цвета длинные ресницы. И никогда я ещё не видела, чтобы губы красили белой помадой.

Некоторое время мы молча изучали друг друга. На ней было надето короткое голубое блестящее платье с длинными облегающими рукавами и без декольте, а ноги прикрывала длинная юбка, изрезанная на тонкие ровные полоски. Она была без обуви и каких−либо украшений.

− Кто ты? – наконец, спросила я.

Девушка непонимающе покачала головой и беспокойно пробежала взглядом по комнате. Затем быстро выдвинула из−за стола большое белое кресло, и радостно улыбнувшись, взяла с него прямоугольный предмет. Это был карманный переводчик.

− Кто ты? – я снова задала свой вопрос.

− Я, Ирлиса, − ответил переводчик нежным девичьим голосом.

− Что ты здесь делаешь?

− Я здесь, чтобы прислуживать моему господину и вам.

− Мне?

− Он хочет видеть вас своей женой. Вас ведь зовут Лануф?

− Да, да она самая.

− Чем я могу вам помочь?

Я задумалась. Чем собственно я собиралась заняться?

− Я сделаю, что прикажите, − заверила она.

− Принеси чего−нибудь поесть, хорошо?

Девчушка, улыбаясь, кивнула и выбежала из каюты. Пока она бегала в поисках еды, я заглянула в спальню: вдруг там ещё кто−нибудь скрывается. Там никого не оказалось. Огромная массивная кровать и великолепное свадебное платье, надетое на безголовый манекен, производили шокирующее впечатление. Интересно знать, чего я лишилась.

В каюту постучали.

− Войдите! – разрешила я, выходя к гостям.

Гостей оказалось трое: двое мужчин с разносами в руках и Анатабель. Мужчины оставили еду на столе и удалились.

− Лануф, я не понимаю… − начала подружка. – Где Татхенган? Нас известили, что он отправился тебя искать.

− Не переживай, дорогая. Со свадьбой всё образуется.

− Но отменить её нельзя − это будет вселенский скандал!

Я подошла к столу и приподняла крышки, закрывающие широкие тарелки. От запаха настоящего тушёного мяса в овощном гарнире и соусов закружилась голова.

− Давай поговорим об этом после того, как я поем. И вообще ты, кажется, ходила проведать мальчика.

− Меня не пустили. Ещё идёт операция.

− Присаживайся, − пригласила я.

− Я не голодна.

Я пожала плечами и приступила к еде. Аппетит мой возрастал по мере того, как уменьшалось содержимое тарелок.

Анатабель не могла найти себе место от беспокойства.

− А где Ирлиса? – я вдруг вспомнила о девушке.

− Она за дверью, − холодно бросила она.

− Почему?

− Чтобы не мешала разговаривать.

− Давай выдадим её за Татхенгана, − предложила я. − Она без ума от господина.

− Ты с ума сошла! – Анатабель вытаращила глаза.

− В чём проблема? Свадьба же состоится.

Я закончила со всем, что было на первом разносе, и приступила к десерту.

− Позови, пожалуйста, девушку.

− Нет, ты точно свихнулась… Она−то, может согласится, но Татхенган, ты об этом подумала?

− Я с ним поговорю.

Фруктовое мороженое показалось мне необыкновенно вкусным, а малиновое вино просто божественным. Девушку всё же Анатабель позвала. Та робко застыла при входе.

− Сядь, пожалуйста, − попросила я её.

Ирлиса замялась, искоса взглянув на стоящую рядом женщину, словно не зная, можно ли ей выполнить мою просьбу, но, не получив возражений, подчинилась.

− Послушай, Ирлиса, скажи честно, твой господин хорошо обращается со своими жёнами?

Девушка загадочно улыбнулась.

− Он их… любит. Все женщины мечтают стать его женой.

− А ты?

Она смущённо опустила глаза.

− Значит, любишь его, − сделала я вывод.

Тут девушка вдруг всхлипнула, ресницы её задрожали.

− Почему ты плачешь? – удивилась я.

− Мне никогда не быть его женой, − с горечью воскликнула Ирлиса. – Он даже не смотрит на меня! Я ему не нравлюсь! – она разрыдалась.

От подобной реакции у меня пропал аппетит.

− Не надо так расстраиваться, − проговорила я, подав ей бокал с вином. – Выпей успокойся. У меня к тебе серьёзный разговор.

Девушка хмыкнула ещё пару раз, вытерла глаза и с грустью посмотрела на меня, но к бокалу даже не притронулась.

− Ты мечтаешь выйти замуж за господина?

− Да, но он любит вас, – глаза Ирлисы вновь слёзно заблестели. − А я… я некрасивая. Его жены смеются надо мной, называют «вечной наложницей».

Губы её задрожали, и от её плача мне тоже захотелось заплакать.

− Ну, всё, всё, − тихо прошептала, разжалобившись Анатабель. – Лануф может тебе помочь. Перестань плакать.

− Помочь? – Ирлиса ухватилась за её слова. – Но… как?

− Мне нужно только знать: ты выйдешь за него замуж, если он тебя об этом попросит?

− Я? За него? – радостно воскликнула девушка. − Да, выйду! – и вдруг вздохнула. – Но… он не попросит.

− Попросит, вот увидишь! – заверила я.

− А вы как же? – тихо спросила девушка.

− Я не буду его женой.

− Не будете? – Ирлиса сильно удивилась. Она не понимала, как можно не хотеть быть женой Татхенгана.

Тут вмешалась Анатабель:

− Как ты заставишь его жениться на наложнице, Лануф? Как это вообще возможно?

Я засмеялась.

− Ирлиса, он будет умолять тебя стать его женой и если придётся, в ногах ползать будет!

− О, какие странные вещи вы говорите, − испуганно пролепетала девушка.

− Я тоже подобной ерунды давно не слышала, − заявила Анатабель. – Насколько я знаю Татхенгана – он вряд ли на подобное способен.

− Ты многое о нём не знаешь, подружка. Люди иногда вытворяют невероятные вещи, − и обратилась к Ирлисе: – Я видела свадебное платье – оно великолепно! Так что поторопись с примеркой.

− Это, правда? – ей от волнения не хватало воздуха.

− Честное слово. Обещаю.

− Мне не верится, − искренне призналась Ирлиса, − но и вам я не верить не могу.

Перед девушкой встала дилемма: верить или не верить мне.

− Когда должна состояться свадьба, Ан? – спросила я подружку.

− Завтра в полдень по−земному.

− Ирлиса, не сомневайся. Завтра в это же время ты уже будешь его женой!

Глава 28

Анатабель открыто насмехалась надо мной, и, когда после моих слов девушка встала и скрылась за шторами спальни, забыв на столе свой переводчик, она спросила:

− И как ты собралась провернуть эту затею? Не забывай, у тебя мало времени.

− У меня, его даже слишком много. И если ты не станешь мне мешать, у меня всё получится.

− Мешать? – удивилась Анатабель. – Помилуй, боже! Я прилетела на твою свадьбу, но, если ты не выходишь замуж, что ж, я приятно проведу время на другой, если она вообще состоится. Ну, в крайнем случае, буду свидетельницей грандиозного скандала.

− Я влипала и не в такие переделки, − ответила я и бодро направилась к выходу.

− Ты куда?

− Проверить, как прошла операция.

− С тобой можно?

− Не возражаю.

Возле импровизированной операционной мы прождали полчаса, прежде чем двери отворились, и оттуда вышел Магистр Вселенной, отдавая на ходу женщине−ассистенту рекомендации:

− Парню нужен полный покой и никаких посещений!

Оба были, как и положено по специфике работы в стерильно−белых сплошных комбинезонах с прорезями для рук и глаз. Причем из многочисленных нагрудных карманов выглядывали медицинские инструменты. На его туфли были надеты прозрачные мешки.

Я с трудом удержала себя на месте, меня так и подталкивало подбежать к врачу и завалить его вопросами. Пока дверь была открыта, я пыталась увидеть своего друга, но вот врач нас заметил, и, оставив женщину, подошёл к нам.

− Как он? – от волнения у меня во рту пересохло. Я уже поняла из ранее произнесённых им фраз, что Нацтер жив, и была неописуемо рада этому.

− Будет жить. Пуля прошла сквозь левое лёгкое и застряла в позвоночнике. Пришлось заменить два позвонка.

− А что с сердцем? – мне казалось, уж оно−то должно было пострадать больше, чем все остальные органы.

− Парнишке невероятно повезло, − глаза врача весело заблестели, − у него редкая особенность организма – централизованное расположение органов.

− То есть… − пыталась выяснить я.

− Все единичные органы находятся в центре.

− А− а… понятно. А когда он сможет ходить?

− Он сейчас в барокамере под действием веществ, усиливающих процесс восстановления, так что через несколько часов будет на ногах.

− Я не знаю, как вас благодарить. Если бы не вы…

− Это мой долг, − перебил он меня. – И я счастлив, что мне удалось спасти жизнь такому юному созданию. Но, я спешу, извините.

Мы посторонились, пропуская спасителя Нацтера.

− Слава Богу! Слава Дарьяну! – прошептала я, глядя вверх. – Теперь мне надо вернуться на борт «Моего Принца».

− Куда ты собралась? – полюбопытствовала подруга.

− Должна же я как−то выполнить свою затею, не так ли?

Анатабель пожала плечами. Провожать меня в транспортный отсек она не стала.

А там меня ждал сюрприз. Оказавшись на корабле, едва я изъявила желание покинуть «Розовую Мечту», как получила сигнал−отказ.

«Назовите причину», − потребовала я.

«Запрет Татхенгана – Мегрике Дордодотернзис».

«Ваше действие нарушает моё право свободы передвижения».

«Это вынужденная мера. Просим простить за неудобства».

Ответ меня возмутил до глубины души.

Минуты мне хватило, чтобы составить план действий, результат которых откроет мне путь из западни мёртвого султана.

Я подняла с пола трость, проверила, работает ли иглоукалывающее устройство. Затем опустила трап и начала спускаться с самым невозмутимым видом.

Важным пунктом плана было следующее: найти и привести во временно недееспособное состояние того, кто в данный момент контролирует выполнение запретов на выход в открытый космос.

Искала я такого человека недолго. В решётчатой полупрозрачной будке в окружении нескольких десятков мониторов и прочей техники сидел тучный мужчина. Он видел, как я направилась к нему, и по мере того, как сокращалось расстояние, его лицо всё больше расплывалось в улыбке, которая сначала была похожа на усмешку, затем на смесь робости и удивления и, наконец, просто радость при виде такой шикарной женщины с волосами цвета хамелеон.

Предугадывая моё следующее действие – стук – он открыл дверь и вопросительно посмотрел на меня.

Нападать на служивого при входе в помещение было бы непростительной глупостью, поскольку его объёмное тело, облачённое в серо−зелёную военную форму, непременно перегородит проход, а убрать его в одиночку мне будет не по силам, к тому же оно быстро привлечёт ненужное внимание.

− Не можете ли вы объяснить, – начала я, − что вынудило Татхенгана пойти на такие меры?

− Дело в пиратах. Они всюду суют свой нос, − мужчина с интересом посмотрел на вещицу в моих руках.

− И на какое время мы все тут заперты?

− До особых распоряжений капитана.

Охранник всё ещё стоял в дверях: ни вперёд, ни назад, а время поджимало.

− Из вашего кабинета можно переговорить с командующим?

− Он сейчас отдыхает, − задумчиво протянул он, − и я бы не советовал его беспокоить. Но… ради вас…

− Мы ведь сможем договориться, не так ли?

Отказать прекрасной даме с чарующей улыбкой, было просто невозможно.

− Заходите. Я сейчас ему позвоню.

Наконец−то, дело сдвинулось с мёртвой точки! Я не позволила охраннику подойти к рации, едва он повернулся ко мне спиной, как трость ткнулась ему в шею. Этого было достаточно, чтобы человек рухнул, так и не поняв, что произошло.

Не теряя времени, я связала охраннику руки за спиной его собственным ремнём от брюк. Затем села за компьютер и после некоторых умственных усилий смогла перевести контроль за шлюзами на дистанционный пульт. После этого ввела программу «отдых» на ближайшие двенадцать часов.

Закончив работу, я взяла пульт, трость и огляделась. Остановив взгляд на неподвижном охраннике, стала его обыскивать и, найдя «Универс», решила его позаимствовать на время. Напоследок я обратилась к мужчине:

− Извини, ненавижу, когда мне мешают.

И вышла, тщательно заперев дверь на кодовый замок.

Быстро, почти бегом я добралась до своего корабля и подняла трап. Далее заблокировала вход в транспортный отсек при помощи пульта. Это временная мера, но в данный момент необходимая. При открытых шлюзах содержание кислорода катастрофически снижается так, что случайным свидетелям моего побега не поздоровится. Открывать все шлюзы для одного корабля я не собиралась – достаточно и одного. Чем меньше шума, тем лучше.

Двигатели набирали обороты. На дисплее шёл отсчёт времени до старта… «Мой Принц» оттолкнулся от магнитных подков стоянки, на некоторое время завис и с реактивной скоростью устремился к выходу. Вскоре комеат оказался снаружи. Улетая прочь, я поспешно нажала на кнопку пульта. Сигнал достиг цели: глядя через экраны дальнего видения, я видела, как шлюз, похожий на чёрную дыру, медленно закрывается серебристо−розовой плотью огромного судна.

Теперь я могла расслабиться.

Букарус помешал мне насладиться уединением. Зверёк скачками подбежал к ногам и уставился на меня внимательными блестящими глазками, он словно не мог понять, почему двуногим существам не живётся спокойно.

− Что, дружок, я разбудила тебя?

Бука издал тихий фыркающий звук.

− И чем это ты недоволен, сэр? Ах, да, − поняла я в чём дело, − ты наверно хочешь есть. Пойдём, поищем что−нибудь.

Бука действительно хотел есть, увидев, что я пошла в сторону столовой, припустил за мной галопом.

− Знаешь, я ведь не знаю, что ты предпочитаешь. Был бы здесь Нацтер, он нашёл бы, чем тебя накормить, но его нет.

В столовой царил лёгкий беспорядок. На столе в гордом одиночестве стояла пустая бутылка швапса, остатки содержимого испарились. Вакуумный шкаф находился в нерабочем состоянии, похоже, Нацтер не успел или забыл его, как следует закрыть, и система не сработала.

Я вынула из шкафа пакетик с мясным паштетом, и, распаковав, предложила зверьку, который терпеливо ждал своего «звёздного часа». Сунув нос в пакет, Бука тут же вытащил его и, презрительно фыркнув, отвернулся.

− Что не нравится? – озадачил он меня.

Я понюхала содержимое пакета и сморщилась.

− Ты прав, такое не едят.

− А может, это тебе подойдёт? – я вытащила овощное рагу и прежде чем дать, принюхалась. – Пахнет съедобно.

От такого предложения талисман удачи отказываться не стал.

− Кажется, этот вопрос решен.

Я выложила перед Букой всё, что было в шкафу овощного, налила в блюдце немного молока и довольная, что усилия не пропали даром, оставила его одного.

Подумав о кровавом пятне на полу посреди коврового покрытия, которое совсем не украшало отсек управления, я решительно отправилась в склад на поиски чего−нибудь, чем можно прикрыть следы преступления. Кроме коврика, я ещё захватила вакуумную пленку, а в последний момент уже на выходе вспомнив, что воскресший султан окажется обнажённым, захватила кое−что из мужской одежды.

До Белого Астероида я долетела без каких−либо трудностей. Переждав очередной световой поток, «стреножила» корабль, облачилась в скафандр, и, взяв с собой вакуумную плёнку, отправилась на поиски останков Татхенгана.

Благодаря тому, что астероид вращался вокруг своей оси очень и очень медленно, выполнить задачу было несложно. Сначала я заметила четыре ополовиненные ножки кресла. Они были на колесиках и их легко можно было перекатить с места на место, но оторвать от поверхности невозможно, если не знать особого секрета. Только эти ножки для меня не представляли интереса, я взглянула на них лишь мельком, чтобы обозначить примерное местонахождение других.

Те, что я искала, оказались в метрах десяти. По пути я вынула вакуумную плёнку и, подойдя, накинула на полу расплавленную пару обуви со ступнями ног. Пленка, к сожалению, была прозрачной, и за то время пока она выталкивала из себя воздух, образуя внутри вакуум, плотнее обтягивая их, в ступнях начался процесс роста. Я закрыла глаза, стараясь приподнять обувь с обрубками, и вскоре мне это удалось. Обмотав, поднятые предметы плёнкой, я закрепила их на поясе и начала подъём на корабль.

К появлению следующего энерго−лучевого потока «Мой Принц» был уже далеко.

Пора было начинать воскрешение.

Включив режим «автопилот», я подошла к брошенным в угол обрубкам конечностей ненавистного мне человека. Теперь главное умело держать ситуацию в своих руках.

Проверив на всякий случай состояние «Универса», я сняла с шевелящихся ступней плёнку. Смотреть на процесс воскрешения – мало приятного. Он продолжался минут пять. Уже в первую минуту мне надоело стоять, и я удобно устроилась в кресле.

Воскресший всё больше походил на Татхенгана. Когда процесс закончился, и сознание вернулось в тело, глаза воскресшего открылись. Я надеялась, что в теле находится истинный его хозяин, а не кто−нибудь из астральных существ.

В общем, мне повезло.

Татхенган удивлённо взглянул на меня, затем согнул руки и перевёл взгляд на них. Повертел. Он явно не верил, что жив и долго не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства.

− Надеюсь, ты помнишь, как тебя зовут? – первой начала я.

− Ты… ты оживила… меня… − заикаясь, приговорил Татхенган. – Но как? Это невероятно! Я жив! Я опять жив… − он как−то истерично рассмеялся. – Я жив! И я помню все… О, ужас!

Его вдруг затрясло от страха.

− Это хорошо, что помнишь. Назови себя.

− Татхенган Мегрике Дордодотернзис, − и вздохнув, попросил: − Пожалуйста, Лануф, не убивай меня больше. Если бы ты знала, как мне было невыносимо плохо без тела. Я стучался в небо, но земля не отпускала меня, она твердила, что я рано ушёл из жизни.

− Какая земля? О чём ты?

− Не знаю… Чёрная Планета. И я был один…

Было видно, что он говорит правду. На лице его опять отразилось страдание и, не выдержав нахлынувших чувств, он закрыл его руками, и горько заплакал, став как−то ниже и ещё несчастнее.

Я такого, честно говоря, не ожидала, но утешать не собиралась.

− Одевайся! – велела я. – Ты хорош собой, но лично на меня впечатления не производишь.

Мои слова подействовали на него, как удар электрического тока. Сообразив, что стоит передо мной в обнажённом виде, а на ногах какая−то пародия на обувь, он быстро пришёл в себя и огляделся. Одежда висела рядом на спинке кресла, и он без возражений облачился в неё.

− А теперь, думаю, ты готов к серьёзному разговору. Можешь сесть.

Татхенган неуклюже опустился в кресло. Султанская кровь постепенно брала вверх: он выпрямил спину, гордо поднял голову, приготовившись к неизбежной беседе. Он был неподвижен, словно окаменел, а в глазах затаился страх. Этот страх становился всё меньше, но не исчезал окончательно.

− Ты не хотела меня воскрешать. Что изменилось?

− Я случайно встретила Ирлису, знаешь такую?

− Нет, − не задумываясь, ответил он.

− Но это неважно. Она твоя наложница.

Не сомневаюсь, что Татхенган пребывал в растерянности, пытаясь понять, к чему я клоню.

− И что?

− Ты ведь пригласил на свадьбу столько влиятельных особ, нехорошо их разочаровывать.

− Но… почему именно она? – кажется, он начал кое−что понимать.

− А почему нет?

− И кто будет её мужем?

Я весело рассмеялась

− Неужели не догадываешься? Зачем, по−твоему, я тебя оживила?

− Ты хочешь, чтобы я женился на наложнице?!! – он вскочил с кресла и принялся ходить из стороны в сторону. После нескольких шагов туфли его окончательно развалились, и он скинул их.

− В общем, я не настаиваю…

Холодность, с которой я произнесла эту фразу, напугала его.

− Ты ведь не оставила мне выбора?

Он остановился и в упор посмотрел на меня. Я коротко кивнула, указав рукой на кресло.

− Хорошо, − он вернулся на своё место, − говори, что меня ждёт, если я откажусь.

− Ничего нового: ты вернёшься в то состояние, в котором пребывал до воскрешения. Или может, я не ясно выражаюсь?

− Яснее не бывает, − сердито буркнул Татхенган.

− Времени думать у тебя почти нет. Если не согласен жениться, я поворачиваю звездолёт к астероиду. Но только женитьба – это ещё не всё, что от тебя требуется.

В его взгляде мелькнула искорка интереса.

− Все остальные условия ты узнаешь, когда дашь согласие. Думай быстрее.

Паучий сын долго молчал, разглядывая свои руки, потом спросил:

− Она хоть молодая?

− Молодая и красивая.

− Не понимаю, в чём твой интерес?

− Ищешь подвох? Я просто хочу предотвратить крупнейший скандал.

− Но почему именно она? – он не спускал с меня вопрошающего взгляда.

− Потому что она тебя любит, и это благодаря ей, ты сейчас разговариваешь со мной. Считай, что я воскресила тебя просто из каприза, желания кого−то осчастливить. Учти её счастье – это одно из условий, которое накладывает на тебя женитьба. Странно, что ты так задумался, будто женишься в первый раз.

Татхенган усмехнулся.

− Первый раз… по принуждению. И какие другие условия?

− Так, ты согласен? Я пока ещё верю твоему слову. Ты, конечно, можешь попытаться обмануть, но учти, это для тебя плохо кончится, – не дожидаясь ответа, я встала, взяла в руки маленький приборчик, спокойно лежащий всё это время на столе, и спросила:

− Догадываешься, что это?

− Голограммный преобразователь.

Я нажала на кнопку, в центре стола появилась уменьшенная вдвое копия Татхенгана, умоляющего не убивать его. Голограмму можно было переместить куда угодно и увеличить до невероятных размеров, и речь его тоже претерпела бы соответствующие изменения. Татхенган это хорошо понимал.

Провела я демонстрацию его воскрешения не только для того, чтобы произвести должное впечатление, а для того, чтобы самой убедиться, что всё получилось, как надо.

Татхенган спокойно просмотрел запись. Моё следующее действие должно было добить его: я вынула из преобразователя лазерный диск и ввела его в дисковод главного компьютера. Теперь информацию эту уничтожить будет очень сложно. Когда появится свободное время, я хорошо её засекречу и размножу. Во время всей процедуры я не спускала глаз с султана, не хотелось подставлять ему спину для удара.

− Это твоя гарантия безопасности, − сухо произнёс он.

− Да и всех моих друзей, − добавила я, − если я узнаю, что ты кого−то используешь с целью надавить на меня, я без зазрения совести выдам эту информацию на публичное обозрение, причём в самом неприглядном для тебя виде.

− Это всё?

− А разве мало?

− Достаточно. Хорошо, твоя взяла. Я женюсь на Ирлисе.

Я вынула диск и спрятала его в карман блузки.

− Учти, если в последний момент ты откажешься жениться на ней, пострадает твоя честь, а если вдруг откажется она – жизнь. Ты уж постарайся убедить её. Она очень робкая.

− Спасибо, − вдруг после небольшой паузы сказал он.

− За что? – удивилась я.

− Ты вернула меня к жизни.

− Но я не простила и никогда не смогу тебя простить.

− Я знаю, − и продолжил, − ты заставила меня почувствовать себя ничтожеством.

− Приятно слышать, − усмехнулась я.

− Но я совсем не злюсь на тебя. Я согласен, что заслужил твою месть, мне давно пора было измениться. Если я что−то могу для тебя сделать…

− Мне от тебя ничего не надо! – перебила я. Его болтовня начала меня раздражать. – От кого угодно приму помощь, но не от тебя!

− Несмотря на это, прошу: прости меня.

− Все, заткнись! Или ты трупом долетишь до «Розовой Мечты»!

Переход Татхенгана к извинениям, показался мне подозрительным. Возможно, он был искренен, но я желала думать, что его слова предназначены лишь для того, чтобы притупить мою бдительность и, потому немного подумав, добавила: «Тронешься с места, получишь пулю в лоб без предупреждения».

«Розовая Мечта» яркой звёздочкой появилась в поле нашего зрения. Мы оба следили, как она увеличивается на глазах и молчали.

Неожиданно взвизгнула сигнализация. Я вздрогнула, «мороз» пробежал по спине, а душа в мгновение ока ушла в пятки. Стараясь не показывать страха, я подошла к системе слежения, отключила «механические вопли», и, забыв о Татхенгане, уставилась на экраны радара.

Чёрные точки – не менее десяти − двигались на меня со всех сторон. Ещё мгновение и одна из точек появилась во второй зоне, ещё несколько минут и они возьмут меня на абордаж.

− Пираты? – встревожено спросил Татхенган.

− Заткнись!

Мне было не до него в такой момент. Я понимала, что мой пленник может воспользоваться обстоятельствами и свести со мной счёты и потому, чтобы напомнить о его положении, я заявила:

− Возможно, они будут рады захватить такую крупную дичь, как ты.

− Это правда, пираты? Сделай что−нибудь…

Что я могла? Сказался фактор внезапности. Их было слишком много, и они быстро окружили меня, скрываясь до последнего момента за «Розовой Мечтой». В пиратской флотилии я заметила несколько боевых кораблей, а с ними шутки плохи.

− Мне что оскалить зубы и зарычать, и они испугаются? – с сарказмом поинтересовалась я. – Или может, ты сможешь разогнать их дикими воплями?

− Ты ведь знаешь, что делать?

Тут замигал индикатор связи. Я надела наушники.

«Мой Принц» немедленно остановитесь, и беспрекословно следуйте нашим дальнейшим указаниям».

Татхенган принял невозмутимый вид.

Я остановила корабль. И вскоре по коротким многочисленным толчкам, от которых затрясло корабль, поняла, что абордаж начался. Магнитные присоски обездвижили мой летающий дом. Перед смотровым экраном замер пиратский флагман «Гроза Свободы».

«Откройте шлюзы».

Прежде, чем подчиниться, я решилась на отчаянный шаг. Передала им через передатчик сообщение следующего содержания:

«До свидания, друзья!».

После некоторых раздумий пираты поинтересовались:

«Кто управляет «Моим принцем?».

Я облегчённо вздохнула, ведь они не повторили своё требование и не приняли попыток вломиться сюда.

«Лануф».

«Ваш курс?».

«Розовая Мечта».

«Вы свободны, Лануф. Мы даём гарантию, что никто из гостей «Розовой Мечты» не пострадает».

«Я рада вас видеть».

«Привет, Лануф!»

«Привет!».

После приветственного прощания присоски, удерживающие «Моего Принца» отцепились, и корабли, перемигиваясь прожекторами, разлетелись по сторонам, покружились немного и ушли на поиски другой добычи.

Я чуть сдержалась, чтобы не запрыгать от радости. Татхенган не спускал с меня изумлённо−восторженного взгляда. Он не знал, о чём я говорила с пиратами, но результаты его потрясли.

− Они тебя послушались. Невероятно! Они ушли…

Игнорируя его восторг, я направила корабль прежним курсом. Мне хотелось поскорее сплавить пленника его будущей жене.

− Лучше оказаться в твоих руках, чем в лапах этих варваров! – искренне признался он.

− Ты меня утомил своей болтовней. Я начинаю думать, что зря решила предотвратить скандал. Катилось бы все в Чёрные Дыры!

− После того, как я согласился на твои условия, ты же не уничтожишь меня? – он натолкнулся на мой гневный взгляд и изменился в лице, даже паук на его лбу показался мне блеклым.

− Я могу передумать, − твёрдо заверила я. – Любая твоя оплошность может быть роковой для тебя.

− Понимаю. Меня есть за что ненавидеть.

Я промолчала.

«Розовая Мечта» увеличивалась на глазах. Я пыталась представить, что буду делать, когда окажусь в транспортном отсеке – главное продержаться в качестве хозяйки положения до момента, когда смогу покинуть космолайнер. И чем быстрее я смогу это сделать, тем лучше.

Я вытащила из кармана «Универс» и направила на пленника, приказав:

− Вставай!

− Не убивай, пожалуйста, − взмолился Татхенган, растерявшись от неожиданности. − Я же ничего не делаю…

− Мне придётся повторять дважды? – сурово спросила я.

Татхенган сообразил, что ещё сидит в кресле, и смиренно встал.

Я молча подошла к двери столовой и открыла её. Оттуда лениво вышел довольный букарус, уркнув что−то, ускакал в спальные районы «Моего Принца».

− Твоё присутствие в отсеке нежелательно, если не хочешь быть трупом иди сюда.

Надо было видеть с каким облегчением, он воспринял мои слова. Повторять дважды не пришлось. Прежде чем запереть дверь, я сказала ему:

− Будет скучно, сделай харакири.

− Если я это сделаю, ты обещаешь меня воскресить?

− Когда освобожусь, − ответила я.

Теперь я была свободна от тревожных пристальных взглядов невольного попутчика и уже без опасений приняла управление кораблем в свои руки. Вот и шлюзы возникли перед смотровым экраном. Быстрое нажатие кнопки и тот, через который «Мой Принц» покидал чрево гигантского космолайнера, приветливо распахнул перед нами гидравлические двери.

Мой корабль влетел в транспортный отсек. В ярком свете прожекторов я легко нашла свободную платформу, напоминающую огромную серебристую подкову. Пока корабль зависал над ней, готовясь опуститься на пневматические шасси, шлюзы закрылись, и снаружи начали работать воздушные насосы. Их пульсирующее гудение проникало даже внутрь моего корабля. Индикаторы сообщали, что через пару минут я могу его покинуть.

Корабль опустился на подковы, мягко качнулся, гася в амортизаторах остатки энергии. Только после этого я выключила двигатели.

Стало очень тихо.

Ради интереса я выглянула в ближайший к трапу иллюминатор, никакого столпотворения в радиусе обзора не наблюдалось, что меня очень даже обрадовало.

Пора было заняться пленником.

Я открыла дверь столовой, огляделась по сторонам и, не увидев Татхенгана, окликнула его.

− Эй, ты где? Задумал в прятки играть? – подобная перспектива меня не устраивала.

На всякий случай я зажала в руке «Универс» и начала медленно обходить обеденный стол. Татхенган лежал, скорчившись на полу.

− Черт! – выругалась я, когда, перевернув тело, увидела торчащую из живота рукоятку ножа, которую крепко сжимала его правая рука. Лицо мертвеца с открытыми глазами не казалось страдающим, на губах его застыла странная полуулыбка. Вокруг тела расплылась лужа крови. На харакири его самоубийство совсем не походило.

− Псих! – выкрикнула я и, резко отпрянув, отвернулась. – Ну и лежи тут, кретин!

Затем поспешно вышла, опустила трап. Спускаясь по нему, я заметила, как в транспортный отсек открывается дверь. Я решила, что кому−то вдруг приспичило проверить, как охраняется его летающая собственность.

К великому душевному облегчению в проеме двери появилась Анатабель, и она же первой нарушила тишину:

− Ты вернулась? Надо же я была уверена, что тебе не удастся вылететь. Этот дурацкий запрет….

− Что ты здесь делаешь?

− Тебя жду.

Я остановилась на середине пути, и посмотрела в сторону контрольной будки. Охранник сидел слишком уж тихо, безучастно следя за нами.

− А этот как? Наверно донёс командующему?

− Да, ну его, – махнула Анатабель, подойдя совсем близко. – Не я ведь его заперла там и не мне что−то менять. Давай рассказывай.

Её интерес показался мне подозрительным. Подруга подругой, но чрезмерное любопытство ей раньше было несвойственно.

− Что тебя интересует?

− Ты договорилась с Татхенганом о женитьбе на Ирлисе? Вообще ты его нашла?

− Нашла и свадьба состоится, я обещаю. Ты довольна?

− Он там? – она кивнула в сторону корабля.

− Если ты мне поможешь, то сможешь скоро его увидеть.

− Говори, что делать. И поскорее, а то здесь жутко холодно.

Действительно было холодно, меня и её бил озноб. Анатабель обняла себя руками, безуспешно пытаясь согреться.

− Принеси мужскую одежду. Что−нибудь приличное, на твой вкус.

− Он что там… голый? – она вмиг перестала дрожать, а глаза сделались необычайно большими и удивлёнными.

− Не совсем. Потом поговорим.

Я стала подниматься вверх по ступеням, давая понять, что ничего объяснять не собираюсь.

Цокот каблучков по полу вскоре стих. Анатабель поспешила выполнить странное поручение.

Глава 29

Я вошла внутрь. Меня обдало теплом, и я вскоре забыла о холоде снаружи. Сев в кресло, я стала ждать возвращение своей подруги. Я была уверена, надолго она не задержится.

Какое это блаженство просто сидеть и ничего не делать, даже не думать, закрыть глаза, чувствуя, как исчезает из тела усталость и напряжение. Появляется ощущение покоя, в которое погружаешься больше и больше, и вот уж будто плывешь в безбрежном море черноты и пустоты без всякого смысла и цели. Плывешь со знанием, что море бесконечно и на пути не возникнут айсберги сомнений, и подводные рифы беспокойства, и неважно, куда направят тебя его ленивые течения.

Я задремала.

Настойчивый стук разбудил меня. Я быстро подошла к двери и выглянула в иллюминатор. Пришла Анатабель. На этот раз, кроме аквамаринового платья на её плечи, была накинутаабрикосового цвета длинная с капюшоном шуба.

На всякий случай я поспешила отвернуться.

− Лануф, это я, − сказала она в домофон.

− Ты принесла одежду?

− Да, а ты мне не откроешь?

− Анатабель, на тебе искусственная шуба?

− Ты смеешься? Я не могу себе такую позволить – это при моих−то деньгах. А в чём дело?

− Ты же знаешь, я не переношу запаха мертвечины.

− Это из грибной ваты. Я купила её месяц назад на аукционе в Дельта−Рио, – её ответ меня успокоил.

Помедлив, я открыла дверь, но решила, что впускать подругу не буду, о чём сразу её предупредила:

− Извини, Ан, я не могу тебя пустить.

− Хорошо, − огорчилась она, – держи.

Я взяла у неё одежду.

− Не сердись.

− Не сержусь. Я понимаю… Подожду здесь.

− Мы скоро.

Оставив её в одиночестве, я вернулась в столовую.

Затем вытащила нож из живота покойника и стала ждать, когда сила моих глаз вернёт в тело жизнь. В который раз меня посетили сомнения: стоило ли вообще освобождать султана из лап небытия ещё тогда… два часа назад, ну, были бы его остатки конечностей до сих пор приклеены к Белому Астероиду, что такого? Неужели мне так сильно хотелось избежать скандала? Ничего подобного!

Скорее всего, его смерть на астероиде не принесла мне удовлетворение. Неудовлетворенное чувство мести толкало меня на непредсказуемые для простых смертных выходки. Я знала, что рискую: на космолайнере я вряд ли смогу долго держать его в руках.

Прошло немного времени, и воскресший самоубийца очнулся. Вставая на ноги, он бегло осмотрел себя, дотронулся до рваной окровавленной рубахи и уставился на меня так, как смотрят фанаты на своего кумира. И вспомнив, что произошло, произнёс:

− Стало… скучно.

− Переоденься, − велела я, кидая ему одежду. – И выходи.

Он вышел минут через пять. Я находилась в отсеке управления и вводила в действие охранную систему.

Татхенган был одет в ядовито−зелёную рубаху и чёрные брюки, а на ногах ничего не было. Обойдётся без обуви – ближайший обувной салон находится на расстоянии около миллиарда километров отсюда.

− Иди и помни, что находишься на крючке.

− Так? – Татхенган посмотрел на ноги.

− Выкручивайся, как знаешь – это твой лайнер.

− Понял, − он направился к выходу. – Я был уверен, что ты сдержишь обещание. Спасибо.

− Проваливай, наконец! – только его благодарностей мне и не хватало!

Закончив анализ охранных систем, я отключила источники питания, кроме контрольных, и начала спускаться по трапу.

Татхенган и Анатабель о чём−то вполголоса разговаривали, причём глаза моей подружки светились гневом. Она была раздражена, но в этот момент я не придала её поведению должного значения.

Моё приближение заставило их замолчать.

− Поговори с наёмником, − велела я Татхенгану, кивнув в сторону запертой будки. Тот молча повиновался.

Не останавливаясь, я направилась к выходу из отсека. Анатабель удивлённо проводила взглядом султана и присоединилась ко мне.

− Ты с ним обращаешься так, словно он никто.

− Почему бы и нет?

− Лануф, − возмутилась она, – ты не имеешь право так к нему относиться!

Мы вышли из отсека. Я свернула в сторону каюты, где находился на излечении мой друг. В коридоре было тихо и безлюдно, я догадывалась, что многие уже спят. Мне же спать не хотелось.

− Чего ты взбеленилась? Не узнаю тебя, честное слово. Я о нём и думать забыла.

− Извини. Не знаю, что на меня нашло.

− Всё, забыли.

− У нужной каюты мы остановились.

− Надеюсь мне можно его проведать, − неуверенно проговорила я.

− Ты мне до сих пор не сказала, кто он. Ведь не сын, правда? – любопытство так и лезло из Анатабель. − Не сын, скажи, ведь это правда?

− Потом расскажу, хорошо.

− Не доверяешь?

− Не в этом дело. Всё очень сложно, и я не хочу пока ничего говорить.

− Ладно, − буркнула она и улыбнулась. – Тебя всегда окружают тайны. Ох, и завидую я порой тебе.

− Чему завидовать−то?

− Это я так в шутку. Чао! – она махнула рукой в прощальном жесте и поспешила ретироваться.

Я вошла в каюту.

За журнальным столиком сидела медсестра в белом халате и беззвучно перелистывала толстенный журнал.

− Можно? – робко спросила я.

− Кто вы? – она удостоила меня оценивающим взглядом.

− Я к мальчику.

− Мать?

−… Да, да.

− Только ненадолго.

Сама она вышла, захватив с собой журнал, позволив мне побыть с больным наедине.

Нацтер был уложен в кровать и заботливо укрыт одеялом. Голова его покоилась на розовой подушке, отчего его лицо казалось очень бледным. Глаза паренька были закрыты, а на лбу блестела испарина.

Стараясь не нарушать его покой, я тихонько пододвинула к кровати стул и села. Дыхание больного было ровным и глубоким. Неожиданно я вдруг увидела, как Нацтер улыбнулся.

− Так ты не спишь, проказник, − нарочно сердитым голосом произнесла я.

Он открыл глаза.

− Здравствуй… мама, − и подмигнул. Улыбка не сходила с его лица. Мы были рады видеть друг друга.

− А как, по−твоему, я могла ещё прийти к тебе? Медсестре было велено никого не пускать, а у матерей всегда имеется неотъемлемое право быть рядом с сыном. Так, как ты, сынок?

− Завтра смогу даже бегать. А у тебя что нового? Ты говорила, что убила его, почему же до сих пор думаешь о нём?

− А… − отмахнулась я от слабых попыток заглушить поток неконтролируемых мыслей. – Я очень хотела его убить.

− Помню. Ты заставила его помучиться.

− Ты всё слышал?

− Почти. Что случилось на астероиде?

Он рукой потянулся ко мне, и я взяла её в свои. Она показалась мне сухой и холодной.

− Я его там оставила. Он умер, но потом…

Договорить помешал робкий стук в дверь.

− Войдите, − нехотя разрешила я, ожидая появления медсестры, и обратилась к мальчику: − Ну мне пора… Завтра расскажу.

− Извините, − раздался голос вошедшего.

Я оглянулась. В тот миг, когда я увидела Татхенгана, мне показалось, что я превращаюсь в разозлившуюся тигрицу.

− Убирайся!!! – произнесла я, словно прорычала.

− Успокойтесь, я ничего вам не сделаю, − заверил он приблизившись. – Я зашел лишь подтвердить свою догадку.

− Тебе нечего здесь делать! Уходи! – я вытащила «Универс». – Ещё шаг и ты покойник − на этот раз навсегда!

− Я знаю, ты слов на ветер не бросаешь, − он остановился и посмотрел на Нацтера.

− Парень, я рад, что ты оказался живучим. Тебе невероятно повезло и мне тоже. Лануф, я, как и ты, отвечаю за свои слова и клянусь, что не причиню вам вред. Поверьте, прошу. Надеюсь, Нацтер убедит тебя в правдивости моих слов.

− Он говорит правду… − отозвался Нацтер, он всё это время с подозрением смотрел на неожиданного посетителя и после паузы добавил: − Даже не верится. С чего вдруг такие перемены?

Босоногий султан добродушно улыбнулся.

− Лануф, тебе расскажет. Я попрошу медсестру вам не мешать. Выздоравливай.

− Сама любезность, − бросила я вслед, уходящему Татхенгану. – С каких пор пауки стали есть нектар?

Ответа не последовало. Я повернулась к Нацтеру, пряча оружие в кармане.

Он ждал объяснений.

И я ему не спеша рассказала нашу историю. Если бы он стал меня в чём−либо упрекать, был бы прав.

− Он странный стал, − заметил Нацтер, когда я закончила рассказ. – Но оставил всякие мысли связываться с тобой. И очень хочет угодить.

− Надеюсь это так. Пока мы не улетим, нам придётся часто сталкиваться с ним.

− Думаю, это ненадолго.

− Тебе что−нибудь нужно? – помолчав, спросила я.

− Нет. Я посплю, пожалуй.

− Засыпай, − я накрыла его руку одеялом. – Утром зайду, и мы договоримся, когда сделаем отсюда ноги.

− Мамы обычно целуют детей перед сном, − хитро улыбаясь, напомнил Нацтер. – Я так себе завидую, ведь у меня самая добрая и благородная мама во вселенной!

− Но скромность украшает меня ещё больше, − подхватила я его шутливый тон. – Хорошо, уговорил. Я поцелую тебя в лобик, если только ты не станешь прятаться под одеялом.

− Не стану.

Я выполнила своё обещание: поцеловала, пригладила волосы, нежно прошептав:

− Выздоравливай. Ты самый мужественный из всех, кого я когда−либо знала. Спокойной ночи!

− Спокойной ночи!

Я вышла. Медсестра терпеливо ждала за дверями. Потом она молча вошла и заняла свой охранный пост. Стоя в коридоре, я соображала, что делать дальше, куда идти? И неплохо бы поспать немного.

Дядюшка Лука! Точно!

Я отправилась искать люкс номер восемь во втором секторе. Где именно находится этот сектор, я не имела ни малейшего понятия. Слава Богу, что по пути встретился охранник, у него−то я все выяснила.

− Войдите, − сонным голосом проворчал дядюшка.

Я вошла.

− Я сразу понял, что это ты. Кто ещё в такое время мешает другим спать?

− Извини, что разбудила. Просто завтра, возможно, я не смогу с тобой поговорить.

− Хорошо, что пришла. Здесь нам никто не помешает.

Лука был в тёмно−бардовом халате и шлепанцах, его домашний вид вызвал на моём лице невольную улыбку, мне редко приходилось видеть его в неофициальной одежде.

− Присаживайся. Можешь говорить без опаски. Я вывел из строя системы слежения, даже те, которых не заметил.

Мы проговорили несколько часов. Я досконально ознакомилась со своими финансовыми делами, подсчитала убытки, дала кое−какие рекомендации, рассказала кое−что о своей жизни – не всё, конечно, а он в свою очередь поведал немного о себе. В общем, когда нас окончательно потянуло в сон, я вышла из каюты дядюшки. Сосредоточившись на полученных сведениях, я шла по коридору, словно лунатик, и как мне казалось в сторону транспортного отсека. А где мне ещё можно было поспать? Только на борту своего корабля я могла чувствовать себя в полной безопасности.

Неожиданно при очередном повороте коридора я столкнулась нос к носу с Татхенганом и тут же забыла про всякий сон.

− Наконец−то, я тебя нашёл, − опережая меня, произнёс он.

Я решительно отступила на шаг и запустила руку в карман. Холодная рукоятка «Универса» согревала душу.

− Ты решил за мной шпионить?

Он делал вид, что не обращает внимания на мою готовность сделать в нём дырку, а то и не одну.

− Нет. Я должен проводить тебя в твою каюту.

− Должен?

− Не в коридоре же ты будешь спать. Я, как хозяин, должен побеспокоиться о гостях.

− Здесь больше некому этим заняться?

− Разумеется, есть. Мы будем спорить или показать тебе каюту?

− Пошли, − согласилась я.

Мы вошли в лифт, поднялись до седьмого сектора, затем продолжили путь по коридору.

− Ты наверно думаешь, я нарочно хочу поселить тебя подальше от мальчишки, чтобы без помех от него избавиться.

Я замедлила шаг. Такая мысль холодной змеей уже проползла в моей голове, но я промолчала.

− Возможно, раньше я так бы и сделал. Вот твоя каюта. – На золоченой табличке тускло светилось число пятнадцать. − Если захочешь среди ночи его проведать, то один из этих лифтов, – он указал на лифты, которые находились чуть сбоку, − довезёт тебя прямо к его каюте. Спокойной ночи!

Он удалился, оставив меня посреди коридора в полном замешательстве с ключами в руке. Я даже не заметила, когда он мне их вручил. Первым делом я бросилась проверять, правду ли он сказал насчёт лифтов. Лучше сразу во всём убедиться, чем думать об этом всю ночь.

Лифт открылся прямо напротив коридорчика, ведущего к палате больного. Всё было в порядке. Тёмный силуэт женщины, листающей журнал, свидетельствовал, что покой Нацтера под бдительным присмотром. Первым, порывом было обратиться к медсестре с убедительной просьбой, не пускать к мальчику никого, кроме меня, в том числе и хозяина «Розовой Мечты», но я передумала. Если Татхенган решит нарушить клятву, то ему никто не помешает. Оставалось взять себя в руки и поверить ему на слово. Я вернулась в седьмой сектор к своей каюте.

Вошла. Быстро осмотрела помещение, затем заперла дверь на все возможные задвижки, ключам я не доверяла, даже их присутствие в замке не помешает тем, кто решит ворваться в моё временное пристанище. Надо сказать, что это гнездышко оказалось уютным и просторным. В моём засыпающем на ходу состоянии необычайно привлекательной выглядела спальня. Последнее, что помню прежде чем уснуть это то, как я засовывала под подушку «Универс».

Ночь для меня закончилась на одном дыхании, под чей−то настойчивый стук. Стучали тихо, но, похоже, долго, так как, очнувшись от сна, я сначала приняла постукивания в дверь за стук молотка и несколько минут прятала голову под одеяло, стараясь ухватиться за исчезающие сновидения. А снилось мне деревце, вокруг которого танцевали дикари и приносили в жертву воду. Этим деревцем была я. И мне это очень нравилось. Увы, ухватиться за сновидение мне не удалось.

− Ну, кто там? – простонала я, вылезая из постели. – У меня голова сейчас взорвётся от вашего нетерпения.

Я могла обругать того, кто разбудил меня самыми нецензурными словами, но это ничего бы не изменило, ведь услышать меня он не мог.

− Иду, иду…− я кое−как отыскала тапочки. − Нельзя же так издеваться над человеком… Будить его в такую рань!

Из предосторожности я вытащила из−под подушки «Универс», решив, что, если это Татхенган, убью его не раздумывая.

− Кто там? – спросила я, включая домофон и поспешно завязывая пояс халата.

− Извините, госпожа Лануф, − произнёс механический женский голос.

− Ирлиса – это ты?

− Это я.

− Ты одна?

− Да, мне очень нужно с вами поговорить.

Я открыла дверь.

Ирлиса проскользнула в комнату. Она походила на хрупкий цветочек. Лёгкое светло−оранжевое платье развевалось при ходьбе, словно лепестки от ветра, оно было до колен и без рукавов, по−особенному оттеняя её белую кожу.

Девушка едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.

− Что случилось? Тебя обидели?

Она отрицательно помотала головой. За неё ответил прибор−переводчик, который висел на шее.

− Я так счастлива!

− Ты видела своего господина?

− Да… Он просил меня стать его женой… – она разрыдалась.

Я усадила девушку на диван и налила ей воды из графина.

Она отпила несколько глотков прозрачной жидкости. Прошло несколько минут, прежде чем волнение Ирлисы улеглось, и она смогла продолжить разговор.

За это время я успела украдкой взглянуть в зеркало и, как могла, поправила волосы.

− Ты согласилась? – поинтересовалась я, сев рядом.

− Как я могла не согласиться? Он готов был встать на колени передо мной, всё как вы говорили…

− Так, чего же ты плачешь? Ты должна радоваться.

Ирлиса попыталась улыбнуться, и слёзы вновь хлынули из глаз.

− Я так счастлива, что плачу и плачу. Не могу успокоиться. Я вам так обязана за это счастье. Скажите, как я могу вам отплатить за него? Я всё сделаю.

− Мне ничего не надо, Ирлиса. Главное, чтобы ты не раскаивалась в своём решении и была счастлива. Давай договоримся, − я взяла её за руку и заглянула в глаза. − Я каждый раз, пролетая около твоего дома, буду отправлять тебе сообщение, а ты пообещай, что будешь отвечать мне честно и без утайки.

− Обещаю! Клянусь! – твёрдо заверила она и для большей убедительности прижала мою левую руку к своему сердцу.

− Это не всё, твой муж о нашем договоре не должен даже догадываться.

− Это наша тайна. Он ни о чём не узнает, обещаю.

Она вздохнула.

− Мне очень жаль, что вы не захотели стать его женой…

− Не жалей, я очень рада, что этого не произошло.

Ирлиса пожала плечами и встала.

− Извините, что побеспокоила вас. Я, наверное, вас разбудила, госпожа Лануф.

− Ничего страшного, – поспешила я её успокоить. – Мне давно пора было проснуться.

− Я пойду. Через три часа состоится церемония. Мне не верится… Я боюсь, что мой господин передумает.

Я крепко обняла её, сказав:

− Не передумает, глупышка. Он слов на ветер не бросает. Будь счастлива и ещё попроси у своего доктора успокоительное, у тебя нервы никуда не годятся.

Она кивнула, молча соглашаясь с моими словами. Потом вытерла слёзы и произнесла:

− Я схожу к доктору… Вы ведь будете на церемонии? Не улетите? – Ирлиса отстранилась, пристально взглянув на меня. Глаза её блестели, словно драгоценные камни в оправе из длинных зелёных ресниц.

− Хорошо, я не улечу. Я должна убедиться, что ты станешь его женой.

− Спасибо вам за всё! – вздохнув, она порывисто обняла меня и, всхлипывая, выбежала в коридор.

После её ухода я в растерянности походила по каюте, приводя чувства в порядок. В памяти всплыли слова девушки о том, что церемония состоится через три часа. Я поискала глазами часы, но ничего похожего на них не обнаружила. Исходя из её слов, мне следовало поторопиться с подготовкой к церемонии: причёска, макияж, платье… придётся возвратиться на свой корабль.

Немного приведя внешность в надлежащий вид, я отправилась проведать Нацтера.

Медсестра, увидев меня, молча удалилась.

− Как ты? – спросила я паренька.

− Скоро должен прийти доктор и снять электростимуляторы. А недавно приходил этот…

− Что ему нужно было?

− Сказал, просто проведать.

− И всё?

− Всё, – и спросил: – Ты останешься на время свадьбы?

− Только на саму церемонию.

Вошёл знакомый мне доктор. Я встала у изголовья кровати.

− Извините, что помешал.

− Нет, не помешали.

− Как самочувствие? – он приблизился к мальчику.

Нацтер улыбнулся, коротко ответив: «хорошее».

− Может, мы познакомимся? А то неудобно получается. Лечу пациента и не знаю, как его зовут.

− Нацтер, − ответил пациент.

Доктор посмотрел на меня, тоже ожидая ответа.

− Вы говорят, стали Магистром Вселенной, поздравляю, − я не спешила называть себя, не зная имени собеседника.

− Спасибо, – он смутился, отводя взгляд, − меня зовут Айрен.

− А меня Лануф. Я вам обязана за спасение Нацтера. Если бы не вы…

Айрен не дал мне договорить.

− Вы бы взорвали этот лайнер, − догадался он и с улыбкой взглянул на меня. – Я бы уж точно взорвал, окажись на вашем месте.

Я неожиданно забеспокоилась:

− Я наверно, вас отвлекаю?

− Нет, ничуть, − доктор отодвинул с груди мальчика одеяло и принялся снимать с него круглые металлические пластины. На циферблате каждой из них находились данные о внутреннем состоянии организма.

− Неплохо. Очень даже неплохо, − произносил доктор, изучая данные. – Приглашаю вас обоих позавтракать со мной. Согласны?

− Я уже могу встать? – поинтересовался мальчик.

− Разумеется! Негоже здоровому парню без дела валяться в постели. Нацтер тут же воспользовался разрешением и сел, но не без помощи Айрена.

− Ничего не болит?

− Нет.

Минуту спустя Нацтер покинул кровать и, надев на ноги тапочки, не спеша прошёлся по каюте.

− Ну, что, надевай штаны и пошли завтракать, − весело велел Айрен.

Нацтер вопросительно посмотрел на меня.

− Ладно, − согласилась я и подала мальчику брюки. – Мы принимаем ваше предложение, но до этого нам необходимо приодеться.

Мы направились к выходу.

− И букаруса проведать, – поддержал Нацтер моё желание попасть на корабль.

− Прекрасно! Жду вас через час в третьей каюте первого отсека.

Доктор поднялся, собираясь нас проводить.

− Мы придём, − пообещала я.

− Буду ждать с нетерпением. Нацтер, надень халат, а то в коридоре прохладно, ещё простынешь.

Айрен накинул на него свой халат. В нём Нацтер стал похож на маленькое симпатичное привидение.

− Можешь оставить его себе на память, − разрешил добрый доктор.

Мы поблагодарили Айрена и вышли. Мы шли и разговаривали, не обращая внимания на людей. Первым разговор об Айрене начал мой друг.

− Ты ему понравилась.

− А может всего лишь мои волосы?

− Волосы тоже. Знаешь, с кем он тебя сравнивает? – спросил Нацтер, хитро улыбаясь, и ответил, заметив, как я пожимаю плечами: − С амазонкой.

− Я амазонка – каннибал со Стронга? Ну, и воображение у него.

Нацтер засмеялся.

− Нет, он таких и не видел. Он сравнивает тебя с амазонками Земли, но не такими, какие были давным−давно, а с такими, о которых пишут в книгах, которые мустанга запросто укротят…

− Понятно, но мне сейчас не до ухаживаний этого Магистра Вселенной, если ты на это намекаешь.

Глава 30

В транспортном отсеке народу было много. Люди спешили на свои корабли, чтобы подготовиться к церемонии. На всех, кто выходил, были яркие изумительные одежды. Сосредоточенные выражения лиц, говорили о серьёзности предстоящего события. Только изредка среди кучкующейся молодёжи раздавался весёлый смех или громкая перебранка, а так было достаточно тихо.

Мы быстро оказались внутри корабля. Букарус, уставший от одиночества, бросился к своему другу.

− Я его вчера покормила, так что голод ему не грозил, − сообщила я, направляясь в свою комнату.

− Бука, Бука, − Нацтер осторожно склонился над зверьком и погладил, − сейчас я тебя накормлю. Пойдём за мной.

Я остановилась при входе, вспомнив о вчерашнем харакири Татхенгана, и крикнула ему вслед:

− Нацтер, там возле стола лужа крови, не обращай на неё внимания.

− Хорошо, − откликнулся паренёк, − надеюсь, букарусу она не понравится.

Примерно через полчаса мы были готовы. Я была в шикарном сиреневом платье, на шее висело рубиновое ожерелье с крупным сапфиром в центре, плюс к этому бриллиантовые серьги и такая же заколка на волосах, а на запястьях браслеты из самоцветов. На ногах туфли под цвет платья из искусственной кожи –поскольку всё натуральное всегда успевает от меня убежать.

На Нацтере тёмно−синий костюм с большим пушистым белым воротником. Костюм был расстёгнут, и наружу выглядывал красный жакет. В целом он легко мог сойти за юного, но очень богатого сыночка какого−нибудь шоумена или артиста эстрады, например, с созвездия Козерога.

Отпуская друг другу комплименты, мы торопливо покинули «Моего Принца». Народу в отсеке поубавилось. Наступило время завтрака, и мало кто не хотел воспользоваться случаем поесть за чужой счёт.

У самого выхода дежурил охранник. Он притаился за тумбой, похожей на кафедру. Раньше я его не замечала, а вот теперь подходя к арке, расположенной перед входом увидела его и ощутила лёгкое беспокойство. Его отсутствующий взгляд был направлен в сторону выходящих из отсека людей. Он явно скучал от безделья. Я ускорила шаг.

Под аркой пройти мог только один человек, и потому после того как через неё прошёл Нацтер, это самое предстояло сделать мне. Такое препятствие на пути обычно не замечаешь и не задумываешься о его назначении. Ничего плохого не предполагая, я покосилась на охранника и бодро ступила под арку.

За считанные секунды предо мной, преграждая путь, просвистели стальные пружины, и пронзительно заорала сирена.

Я испуганно отскочила назад, совершенно не понимая, что происходит.

Охранник сразу приободрился и направился ко мне. Нацтер с беспокойством следил за ним. Казалось, что он ждёт удачного момента, чтобы пролезть между пружинами и броситься мне на помощь. Но преграда между нами угрожающе гудела. Что ждёт его, если он случайно коснется одной из пружин?

Вокруг стали собираться любопытные.

− Извините, госпожа, − вежливо начал охранник, предварительно отключив на пульте сигнализацию. – Прошу, сдайте оружие.

− Что?

Я была так ошарашена его требованием, что не сразу поняла, о чём он говорит. Колоритная фигура охранника (к счастью, это был не тот, что вчера получил от меня укол тростью) при близком рассмотрении действовала не менее угнетающе.

− Оружие? – переспросила я.

«Универс» был спрятан у меня в складках платья, и расставаться с ним я не хотела ни за что на свете. Я начинала понимать, что таким образом Татхенган пытается не просто предупредить возможные инциденты во время церемонии, но самое главное обезоружить своего врага – то есть меня.

Охранник терпеливо ждал. Глядя на его хмурое лицо, было ясно, что договориться не получится. Я мучительно искала выход из этой ситуации. Люди за моей спиной уже начали терять терпение.

− Ладно, чёрт с вами, − сердито сказала я и положила оружие на его протянутую ладонь. – Теперь могу идти?

− Я должен буду сообщить об этом капитану.

− Сообщайте кому угодно!

Охранник, честно выполнивший свой долг, вынул из нагрудного кармана прибор связи и, набрав код, приложил к уху. Я, как неприкаянная грешница, смиренно ждала своей участи, подумывая о том, не пора ли «рвать когти», пока не стало слишком поздно.

Наконец об инциденте было сообщено, куда следует. Охранник коротко дал мое описание, односложными «да» ответил на адресованные ему вопросы и передал трубку мне, буркнув: «Вас».

Я не удивилась, услышав голос Татхенгана.

− Лануф? Я так и знал, что это ты.

− Что нужно на этот раз вашему величеству? – с сарказмом поинтересовалась я.

− Соскучился.

− Так сделай себе…

− Харакири, − опередил он меня. – Это я уже делал, не помогает.

− Не тяни время! Говори, что надо.

− Ты можешь выслушать меня спокойно?

− Хорошо, постараюсь, − сухо ответила я.

− Я понимаю, что никому не нравится отдавать своё преимущество в руки того, кого ненавидишь, но это необходимо в целях всеобщей безопасности… Надеюсь, ты придёшь на церемонию? Очень хочу тебя там видеть.

− Конечно, приду, − твёрдо обещала я, − я же должна убедиться, что условия выполняются.

− Прекрасно! Передай, пожалуйста, трубку охраннику.

Я выполнила его просьбу.

О чём говорил охранник с султаном, меня не интересовало, я рванула к выходу. Проходя под аркой, где среди узоров на колоннах притаились стальные пружины, я старалась не думать, что происходит с несчастными, которые могут случайно оказаться в их холодных объятиях. Я шла, затаив дыхание, боясь, что всё повторится.

− Как ты? – участливо спросил Нацтер.

− Нормально. Идём скорее, мы опаздываем.

Мы торопливо направились к ближайшему лифту. Уже внутри Нацтер спросил:

− Ты с ним говорила?

− Да. Он сказал, что охрана при входе поставлена в целях всеобщей безопасности, − и вспылила: – Знаю я его безопасность!

В лифте мы были одни, но, несмотря на это, я вовремя замолчала, вспомнив о возможностях приборов слежения. Я не хотела сказать что−нибудь лишнее. Кто знает, какое слово может мне в будущем принести вред.

Лифт опустился до первого отсека. Нужная каюта нашлась быстро.

− Ну, что, идём? – спросила я, остановившись перед дверью.

− Я не иду, − отходя в сторону, сообщил Нацтер. – Поблагодари его за спасение моей жизни.

− Постой, ты, что меня бросаешь? В такой момент…− я растерялась. – Нам нельзя расставаться.

Нацтер загадочно улыбнулся и, помедлив, сказал:

− Насчёт Татхенгана не беспокойся, он не сможет использовать меня, чтобы изменить события.

− Я в этом не уверена.

Паренёк продолжал отходить.

− Но… куда ты?

− Развлекаться.

− И где мне тебя искать?

− Там, где много людей, − весело ответил Нацтер и скрылся в толпе.

Я всегда старалась придерживаться следующего принципа: «Если остановился перед закрытой дверью, то должен, хотя бы узнать, куда она ведёт».

− Что−то случилось, Лануф? – с такими словами встретил меня Айрен, не скрывая волнения.

− Извини за опоздание. Меня задержали в транспортном отсеке, но ничего серьёзного. Маленькое недоразумение.

Айрен сделал вид, что его удовлетворяет мой ответ и проводил к столу. Он был одет в синий расшитый золотыми узорами фрак, из−под рукавов которого выглядывали белые манжеты. Каблуки блестящих золотом туфель уверенно отчеканивали каждый шаг. Айрен легко мог сойти за представителя элитного общество не только по экстравагантному стилю одежды, но и по манерам. Так учтиво и внимательно и в тоже время бескорыстно мог относиться к гостям только человек богатый, оберегающий честь семьи и добившийся многих титулов наследственным путем.

Что ж на «Розовой Мечте» собран весь элитный свет, так почему бы и ему не быть, например, маркизом, графом или герцогом с приставочкой «звёздный» перед титулом, неплохо звучащем на разных языках. Начинать разговор о его происхождении так сразу мне показалось неприлично, к тому же зачем зря говорить, если стол заставлен кушаньями, вести беседу о которых было бы куда интереснее.

− Благодарю, − сказала я, усаживаясь.

Айрен обошёл стол и устроился напротив. Между нами оказалась плоская корзина с фруктами, поверх неё мы некоторое время с интересом изучали друг друга.

− Я рад, что ты пришла… одна, − пряча взгляд в персиках, сообщил он и осекся. − Кстати, а где твой сын?

− Сын? Он… занят. Просил поблагодарить тебя за спасение его жизни.

Я с беспокойством подумала, не пора ли приступить к завтраку. С чего начать? Вокруг меня стояли изысканные яства, манящие к себе обилием будоражащих воображение запахов. Увы, увидеть творение космолайнерских поваров и кулинаров через непрозрачные крышки я не могла, может, это к лучшему, мне не хотелось, чтобы мой знакомый решил, что я самая голодная женщина на свете. Во избежание проявления внешних признаков заинтересованности в еде больше, чем в хозяине, я принялась исследовать взглядом его каюту.

− Прибытие твоего корабля все так ждали. И вдруг ты бежишь с криком по трапу: «Врача, скорее врача!». Я просто не мог остаться безучастным. Ты походила на фурию, казалось, ещё мгновение ты окончательно рассвирепеешь и обрушишь на людей свою ярость. Это было впечатляюще!

Айрен говорил так эмоционально, что глаза его вспыхивали в сумеречном свете ламп. Он совершенно забыл о еде, конечно, это был лишь повод излить на другого пылкую молодость своей души, но я преследовала другие цели.

− Ничего, если я приступлю к завтраку? – робко спросила я, изобразив улыбочку из серии: «попробуй откажи!».

− Конечно, − он ничуть не рассердился, что я сбила его с темы. – А для чего ещё ты бы согласилась посетить одинокого мужчину в такое время суток?

− Если это вопрос, я вряд ли отвечу на него. Айрен, недавно я узнала, что тебе присвоили титул Магистра Вселенной. Расскажи о своём проекте, пожалуйста.

Если он удивился, что я не в курсе недавних событий, то ничем не показал этого. Пока я изучала на предмет съедобности содержимое стола, он поведал о своём проекте. В нём мало, что меня заинтересовало, в основном детали каких−то болезней, но как покажет будущее, информация эта будет для меня очень полезна. А пока я с самым заинтересованным видом пропускала мимо своих ушей его длинный рассказ.

− Вы слышали о болезни Постенхизоса?

− Кое−что… − неуверенно поддакнула я.

− Так вот результаты показали, её симптомы полностью исчезают. А ведь это были необратимые стадии разложения внутренностей человека, спиралевидные язвы, сморщивание конечностей… извини, что я об этом говорю.

− Ничего, ничего, продолжай. Мой аппетит не пострадает.

Айрен так разошёлся, что залпом опорожнил бокал розового шампанского. Я надеялась, что он не был голоден, иначе его мог сморить сон.

− Люди выздоравливали и это ещё не всё, они могли вернуть себе молодость, но не более трёх десятков лет, далее шёл регрессивный процесс омоложения, последствия которого трудно контролировать.

− То есть, если мне шестьдесят я могла помолодеть на тридцать лет, так? – вклинилась я и, дождавшись его одобряющего кивка, продолжила. – До двадцати мне уже нельзя?

− Увы. Возможно, в скором времени ситуация изменится. А пока, если кто будет настаивать на более большем периоде омоложения, он не застрахован от случайности оказаться в необратимом процессе регрессивного развития до эмбрионального состояния и далее вплоть до одноклеточного уровня.

− Самоликвидация, − уточнила я.

− Да, примерно так, но тебе наверно интересно, как я могу это делать?

− Очень.

− Я создал прибор, расширяющий время.

− Да? – искренне удивилась я, перестав ковырять вилкой в салате. – Как это возможно?

− Я тоже бы не поверил, но мне удалось. Только об этом сейчас я не расскажу – это для того, чтобы у тебя был повод прийти сегодня ко мне на ужин. Ты придешь?

− Спасибо, за приглашение, но я вынуждена от него отказаться. Извини.

Мой ответ его огорчил. Глаза сразу потускнели, улыбка исчезла, на него невозможно стало смотреть без сострадания. Я старалась думать, что Айрен только лишь увлёкся мной и ничего более серьёзного – каприз души, так сказать. Он забудет об этой встрече также быстро, как я.

− Почему? – тихо спросил Айрен, пристально глядя в мои глаза. – Я что−то сделал не так?

− Нет, всё в порядке и завтрак замечательный. После обеда меня уже здесь не будет.

− Улетаешь? – и вдруг его окрылила надежда. – А может, мы договоримся о встрече? Или…− он понизил голос, − я напрасно надеюсь на взаимность?

− Не хочу обманывать – это было бы нечестно по отношению к тебе. Я разыскиваю одного человека и, скорее всего он станет мне мужем. Это наверно звучит наивно, но в моём случае афоризм «от судьбы не уйдешь» реален, как никогда.

Айрен немного повеселел.

− Но ты его ещё не нашла?

− Нет.

− Может, это я?

− К сожалению, нет.

Айрен так расстроился, что даже приступил к завтраку. Пока он молча расправлялся с лобстерами, которые к счастью для меня оказались приготовленными до не оживляемого состояния, я с удовольствием потягивала через соломинку яблочно−шоколадный коктейль. Когда первый лобстер превратился в кучку несъедобных составляющих его тело частей, он коснулся губ салфеткой и спросил:

− Ты ищешь человека исходя из каких−то примет?

− Я знаю, где он преимущественно живёт.

− И это всё?

− А разве этого мало?

− А где, если не секрет?

− Не могу я этого сказать.

− Не сердись, что пристаю к тебе с дурацкими вопросами. Я наверно не слишком тактичен. Это твоя жизнь и я не имею права вмешиваться.

− Я не сержусь. Мне очень приятно, что удалось встретить в своей жизни такого интересного человека, как ты. Не считай меня неблагодарной, я обязательно оплачу лечение Нацтера в любое время, как только ты или твой представитель свяжется с моим поверенным Лукрецио Громми, его контора теперь находиться в Ландик−Сити на Омеге – 4.

Айрен грустно улыбнулся.

− Не стоит беспокоиться. Мне уже оплатили операцию.

− Кто?

− Капитан «Розовой Мечты», у него тут намечается грандиозная свадьба.

− Татхенган?..

«Только этого не хватало!», − рассердилась я.

− Ты удивлена?

− Очень. Хотя, он сам решает, как тратить своё состояние.

− Это очень благородно с его стороны, − высказал мнение Айрен.

Я едва могла сдержаться от едкого словца в адрес благодетеля. Вместо этого спокойно сказала:

− Он знает, что сейчас у меня финансовые трудности.

− Я могу тебе чем−нибудь помочь? − ненавязчиво предложил собеседник.

− Нет, не надо. Это всё временно. Ты и так мне очень помог.

В каюте повисла неловкая пауза. Мы не знали, о чём ещё спросить друг друга. Айрен вяло ковырял вилкой гарнир, а я, наконец, допила свой коктейль и собралась поблагодарить его за завтрак, как в дверь постучали.

− Кто бы это мог быть? – вставая, проговорил Айрен. Он вытер руки салфеткой и подошёл к двери.

Я, считая, что не моё дело интересоваться его гостями, не оборачивалась, и, чтобы занять себя, взяла из корзины апельсин и начала снимать с него кожуру. Его запах моментально заполнил пространство каюты. На чёрном шестиугольном тавро было выдавлено название фирмы «Райские сады Земли» и сорт «Золотой шар». Совсем недешевое удовольствие!

− Входи, друг, − обратился Айрен к гостю.

− Извините, что помешал.

Татхенган! Чтоб ему провалиться!

− Я очень рад, что ты пришёл, − меня разозлило то, с каким радушием хозяин каюты встречал гостя. – Проходи, разделишь с нами трапезу?

− Не откажусь, если твоя гостья не против.

Я позволила повернуть голову в сторону султана. Интересно, что он задумал? Он был как всегда вызывающе красив, а на лице никаких эмоций – манекен в воздушном свадебном костюме цвета голубой ночи от Шоренг Стьюарт. Манекен, да и только!

Я отложила затею с апельсином, пожалев, что не придётся попробовать даже его дольку, и встала.

− Мне пора, спасибо за всё, Айрен.

− Уже уходишь? – в его голосе послышалась печаль.

Но спокойно уйти, мне было не дано.

− Постой, не уходи.

Татхенган остановил меня у самой двери, схватив за руку, чем вызвал в душе бурю негодования. Я резко отдернула руку и с вызовом посмотрела на возмутителя спокойствия, угрожающе проговорив:

− Мы, кажется, обо всём договорились…

− Я намерен вернуть тебе это, − он вложил мне в руку «Универс» и прошёл к столу.

Я переглянулась с Айреном. Тот ничего не понимал и ждал объяснений, бросая на нас вопросительные взгляды.

Что Татхенган хотел сказать, отдавая мне оружие? Я на всякий случай проверила в боевой ли оно готовности, затем сняла атомный зарядник. Оба с интересом следили за моими действиями и ждали, что я буду делать дальше. А дальше я подошла к столу и положила оружие, ставшее бесполезным без зарядника, перед Татхенганом. Пусть теперь гадает, зачем мне понадобился зарядник без «Универса». Если он уверен, что я безоружна, то мой поступок должен был посеять в нем зёрна сомнений − блеф чистой воды!

Сжав в руке зарядник, я, перед тем как повернуться к нему спиной, на несколько секунд задержалась, глядя в самую глубь его синих глаз. Этого времени мне хватило, чтобы заметить, как маска напускного равнодушия растаяла, он не смог скрыть растерянности и беспокойства, охватившие его в этот миг.

После этого я гордо удалилась, решив больше не иметь дел с Айреном – друзья моих врагов, мне не друзья!

До церемонии осталось меньше двух часов. Об этом я узнала у первого проходящего мимо официанта. Что ж у меня есть ещё время пообщаться с Анатабель. И где сейчас Нацтер?

На стене между лифтами висела красочная афиша, предлагающая всем желающим бесплатно посетить выступления Удельвийских Циркачей, воздушные аттракционы, дрессированных сирен с планеты Волн и многие другие развлекательные мероприятия.

Теперь я точно знала, где искать своего друга. Пусть развлекается, не стану мешать, решила я и отправилась на поиски подруги, найти которую оказалось гораздо труднее. Но кто ищет, тот находит. К сожалению, её каюта оказалась закрытой на кодовый замок.

Мне ничего не оставалась, как бесцельно ходить по коридорам, изучая афиши и плакаты. На людей я старалась не смотреть, но не всегда это удавалось. Многие будто нарочно сталкивались со мной нос к носу, то, желая узнать, незнакомы ли мы, не желаю ли я познакомиться, то извинялись, неся всякий словесный бред. Всё это продолжалось, пока я не очутилась перед дверью молодожёнов, спеша избавиться от навязчивого поклонника, увешанного искусственными павлиньими перьями, который был довольно−таки наглого поведения. Я толкнула дверь. Мне повезло – она не была заперта. Молодой человек не решился последовать за мной.

В каюте находились Анатабель и Ирлиса, но, будучи в спальне занятые выяснением отношений, они не заметили, как я вошла. Они ругались из−за платья. И это очень меня удивило.

Я решила им не мешать. Тихо села в кресло, с интересом наблюдая, как тень Анатабель нервно перебегает из стороны в сторону по занавеске, периодически исчезая за непроницаемыми стенами.

− Но господин разрешил мне быть в этом платье, − робко вымолвила Ирлиса. − Я даже подогнала его под себя…

Я представила, как девушка, сжавшись, стоит в углу спальни, держа перед собой переводчик.

− Не понимаю, как Лануф смогла запудрить мозги тебе и султану? Ты не должна выходить за него замуж! Откажись, пока не поздно, − голос Анатабель звучал угрожающе.

− Почему?

− Ну, какая ты жена султану Татхенгану − Мегрике Дордодотернзис? Вот я другое дело: я представительная, образованная, знаю языки и вообще тебе никогда не сравниться со мной. Ты даже без этого переводчика обойтись не можешь и… рассеянная. А если однажды ты его потеряешь?

Неужели Анатабель хочет стать женой Татхенгана? Подобное предположение казалось абсурдным. Я могла ручаться что, то, что она выпалила в ссоре в свой адрес, было не более чем красным словцом. Если она когда−нибудь станет его женой, то пусть лучше не шлёт мне приглашение на свадьбу!

Напыщенная речь подруги странным образом подействовала на Ирлису. Она перешла в наступление, с гордостью заявив:

− Я буду его женой! Нравится тебе это или нет! Если я откажусь – это убьёт его.

− Не мели чушь!

− Это правда! Он купил свою жизнь ценой моего счастья. Я знаю, ты боишься, что, став его женой, я смогу занять твоё место, не беспокойся, этого никогда не случится!

«Что же связывает Анатабель и султана?», − задалась я вопросом. Чтобы выяснить это я решила вмешаться в разговор.

− Анатабель, − окликнула я подругу, − так, какое ты место занимаешь в жизни султана?

На некоторое время воцарилась полная тишина. Наконец, мелькнула тень Анатабель, и занавеска раздвинулась.

− Лануф? – подруга была озадачена.

Вслед за ней вышла Ирлиса. Увидев меня, её милое личико озарилось весёлой улыбкой.

− Я нечаянно стала свидетельницей вашего разговора и жду ответа на свой вопрос. Надеюсь, ты сможешь всё объяснить, подружка?

Анатабель колебалась. Её пальцы почти незаметно теребили подол серебристого с жемчужной вышивкой платья.

− Что ты здесь делаешь? – она явно хотела уйти от разговора. Голос звучал неуверенно, и она знала, что попытка неудачная.

− А ты? – спросила я.

Ирлиса удивлённо покосилась на Анатабель. Думаю, она была бы не прочь ответить за неё. По лицу было видно, что девушка в курсе дел.

− Темнишь, дорогая, − в моей памяти вдруг всплыли моменты, на которые я не обращала раньше внимания: слишком уж она интересовалась султаном и сердитые взгляды, бросаемые в его сторону ещё тогда у «Моего Принца». – Ты его любовница?

Анатабель вздохнула, словно тяжёлая ноша упала с плеч.

− В общем да, а что тут особого?

И я ей почти поверила − не мне судить, только Ирлиса развеяла враз мои иллюзии.

− Она его жена! − сообщила она и, выдержав паузу, добавила: – Семнадцатая.

− Что это правда!!!

Я встала. Анатабель гневно сверкнула глазами в сторону невесты, прошептав:

− Вечно тебя везде суют, паршивая девчонка!

− И давно? – спросила я, взяв себя в руки.

− Уже три года.

− Поздравляю, – усмехнулась я. – И что ты его тоже любишь?

− Не силой же он меня под венец тащил.

− Значит, да.

− Это моя жизнь, Лануф, и я делаю с ней что хочу, − начала оправдываться Анатабель.

− Не спорю. Мне теперь ясно, откуда Татхенган так много о моей жизни знает, − обида комом встала в горле. − Я тебе доверяла…

− Так получилось…

− Ну, всё! – выдохнула я. – Хватит об этом! Запомни, Анатабель, если ты хочешь сохранить жизнь своему мужу, ты должна беречь Ирлису. Если она случайно что−то не то съест или откуда−нибудь упадёт, или ещё что−нибудь случится, то Татхенган – покойник! Я не шучу, и он знает об этом. Думаю, твои нападки на Ирлису доведут тебя до развода по его инициативе.

− Почему я должна выслушивать этот бред?

− Ты меня выслушаешь, потому что из−за тебя моя жизнь превратилась в ад. Больше между нами нет ничего общего, прощай!

Анатабель застыла, как каменное изваяние. Я уходила, так и не услышав её последних слов.

Нацтера я нашла в зале, где давалось представление Удельвийских Циркачей. По арене под громкие аплодисменты скакали трое горбунов на двуногих конях, перекидывая друг другу огненные шары.

Мальчик замахал мне рукой, зовя к себе. Оказывается, он занял для меня место.

«Весело?», − мысленно спросила я. Перекричать шум, царящий взале, было невозможно.

Нацтер кивнул. Я могла и не спрашивать, всё и так было видно по его счастливому выражению лица.

На смену скакунам вышел фокусник, одетый по старинке в чёрный плащ и цилиндр, он начал удивлять своим искусством. Зал затих, заворожённо следя за его манипуляциями.

Взмахом руки он вынул из яркого шёлкового платка белую птицу, затем другую и вот уже целая стая полетела к зрителям. Но стоило кому−нибудь из них попытаться схватить их или даже задеть, как те сразу рассыпались разноцветными лепестками цветов и с шуршанием падали на пол. Две птицы, которые по особому везению оказались живы, вернулись к фокуснику, но тот, взяв их в руки, подкинул в вверх, и птицы исчезли, превратившись в сияющую радугу. Взрыв эмоций!

Когда на сцену вышли эквилибристы, мне стало скучно. Их смертельные выкрутасы в десяти метрах над ареной меня нисколько не впечатляли. Я думала об Анатабель, и на душе от мыслей было совсем нерадостно.

− У тебя неприятности? – спросил Нацтер.

− Да.

− Выступление скоро закончится, и мы можем сбежать.

Я с улыбкой посмотрела на паренька.

− Мы сделаем по−другому: дождемся, когда все пойдут на церемонию. Тогда нас хватятся нескоро.

− Значит, посмотрим выступление «Театра бородатых гномов»?

− Разумеется! Я ведь так редко уделяю внимание чему−то кроме своих дел. Будем развлекаться.

− Вот здорово!

Во время антракта Нацтер раздобыл в кафе сладости и мороженое, которое мы с удовольствием съели, внимательно следя за развитием событий в пьесе под названием «Упавшая луна».

Артисты так умело изображали вельмож, а женщины – гномы кокеток и нищенок, что невольно зритель проникался их чувствами и переживаниями.

Когда сэр Чезер узнал о готовящемся покушении на свою избранницу Итек, и не успел вырвать её из рук похитителей, зал рыдал. Впечатлительные особы, как водится, теряли сознание. Даже мне захотелось заплакать.

Бедный сэр Чезер превратился в мстителя, но, даже уничтожив убийц возлюбленной, остался несчастным и одиноким. Он бесцельно скитался по миру, как луна, которая сорвалась с орбиты, и которая больше не может вернуться обратно. Он жил своими воспоминаниями, как луна ожиданием падения. Наступил долгожданный момент, когда жизнь столкнулась со смертью, стерев границы, и Чезер смог обнять свою Итек. Их встреча была подобна словам эпитафии на каменных глыбах их могил. На могиле Итек была выгравирована фраза: «Я, Итек, свободная, как ветер, верящая в любовь и ждущая её». А на могиле Чезера были такие слова: «Здесь покоится Чезер, чьё имя означает «Луна». Даже падая, ему не суждено было разбиться, ибо она освещает себе путь любовью». Но слова исчезли, так как они уже ничего не значили. Влюблённые встретились, они были молоды и прекрасны, и ангелы кружились вокруг них и играли на свирели.

Счастливы были все. Зрители смеялись, украдкой смахивая слёзы, и аплодировали так громко, как могли.

Потом мы терпеливо дожидались, когда зал освободится, и покинули его, пожалуй, самые последние. Пробираясь опустевшими коридорами до транспортного отсека, я чувствовала себя заключённой, совершающей побег из места заключения. В сущности, это так и было.

Нацтер был задумчивый.

− О чём думаешь? – полюбопытствовала я.

− Сэр Чезер из головы не выходит.

− Понятно. Пытаешься поставить себя на его место?

− Да, мне кажется, он мог о заговоре догадаться заранее.

− Он был влюблён, − пояснила я, − и кроме Итек ни о чём не думал.

− А что в старину, кроме мечей, лучшего оружия не было?

− Не было.

Дверь в отсек была открыта. Прежде, чем пройти под аркой, я вынула из кармана атомный зарядник и оставила его на полу на всякий случай, не желая нарушить тишину отсека воем сирены, если она не отключена. Охранника не было, и мы благополучно добрались до своего корабля.

Я оглянулась. Контрольная будка тоже была пуста. Скорее всего, наёмники ушли на церемонию, а это значит, что шлюзы контролирует компьютер. Мне остается заблокировать его посредством специального кода, и тогда автоматически контроль перейдёт на дистанционный пульт. И для этого мне не придётся взламывать, несомненно, закрытую будку. Я просто войду в систему защиты через свой компьютер. Не поверите, это возможно совершить даже через подключение к магнитным подковам стоянки.

Через несколько минут мы оказались в открытом космосе. Всё прошло без сучка и задоринки.

Нацтер отстегнул ремни безопасности.

− Как прошла твоя встреча с доктором?

− Неплохо. Если бы Татхенган не заявился, мы бы ещё поболтали. Айрен меня на ужин приглашал, но сам понимаешь не до этого.

− Ты про Диво−Инкогнито думаешь, что это?

− Это планета. Кстати, тебе не кажется, мы в состоянии привести в порядок наш летающий дом?

− Думаю, да, − с неохотой протянул Нацтер.

− Чур, кучки букаруса на твоей совести. И… − я оглянулась, отыскивая все ещё лежащие на ковре половинки кирпича, − поинтересуйся у Дарьяна, не может ли он сделать так, чтобы кирпич исчез.

− Не может, − ответил Нацтер.

Я подозрительно посмотрела на паренька.

− Помнится, ты не мог раньше общаться с Дарьяном.

− Откуда ты знаешь? – и добродушно усмехнулся. − Наверно Иштер сказал. Точно он – больше некому.

− Иштер солгал?

− Нет, он всё честно сказал. Мой брат никогда не лжёт. Это я сказал ему неправду.

− Ладно, забудем. Приступаем к уборке.

− Только, чур, то, что в столовой убираешь ты, − весело сказал Нацтер.

Моя вымученная улыбка развеселила его ещё больше.

Наша космическая одиссея продолжилась. И протекала она в спокойной домашней обстановке ровно сто семьдесят два часа. Как обычно бывает, внештатные ситуации возникают, когда их совсем не ждёшь.

Так случилось и на этот раз.

Пронзительный вопль сирены разбудил нас. До смерти перепуганные, наспех замотанные в одеяла, босиком, мы ворвались в отсек управления почти одновременно. Я бросилась к мониторам, а Нацтер занял своё место и надел наушники.

Главный компьютер завис. На его мониторе ярко мигала предостерегающая надпись: «Внимание! Корабль в зоне активных силовых потоков «Автоматический контроль и управление невозможны!».

Тут внезапно отключилась сирена. Стало так тихо, что я услышала, как тревожно стучит собственное сердце. Нацтер медленно снял наушники и посмотрел на меня. Его лицо было белым, как бумага. То, что он услышал в эфире, потрясло его, и это потрясение застыло в широко раскрытых глазах, ставших тёмными в свете мигающих ламп.

− Там такой вой, будто стая волков на живодёрне, − с трудом произнёс он.

− Возьми себя в руки и не поддавайся панике, − строго велела я. – Наушники больше не надевай.

− Что случилось?

− Мы внутри мощного силового потока, который, если следовать данным карты… − я отыскала в атласе нужную галактику и примерные схемы силовых течений, − несёт нас прямо к Изумрудному Титану. В лучшем случае, нам предстоит стать вечным спутником этой планеты без права на отпуск, в худшем, мы просто разобьёмся о её поверхность при нечаянном столкновении с одним из бесчисленных торнадо.

− Метеорит его! – с досады воскликнул Нацтер. – Надо же так вляпаться!

− Это ещё не всё.

− Не все?

− Автоматика истощит все ресурсы, через час сядут аккумуляторы, двигатели заглохнут чуть раньше. Погаснет свет, упадёт температура, понизится давление, и, в общем, итог неутешительный – с летальным исходом.

− Ты не расстроилась? – моё спокойствие удивило его.

− А… и не спрашивай, − отмахнулась я, задержав взгляд на смотровом экране.

Снаружи стояла непроглядная тьма. Зеленоватого свечения Титана пока не было видно – это утешало. И ещё «Мой Принц» летел достаточно ровно. Это означало отсутствие встречных, перекрестных, либо вихревых потоков. Отключать двигатели не имело смысла: смертоносные частицы потоков ворвутся через сопла в систему реакций, разрушая всё на своём пути. Затем они проложат себе путь до жилых отсеков, где и встретятся с нами.

Я дала себе полчаса, чтобы принять решение. За отведенное время успела одеться, привести в порядок волосы и сварить кофе. Нацтер продолжал сидеть в кресле, недоумевая по поводу моих действий, он не скрывал ужаса, закравшегося в его душу.

− Выпей кофе и успокойся. Всё не так страшно, как кажется. Извини, что напугала тебя, расписав, что нам грозит, но ты ведь всё равно прочёл бы это в моих мыслях.

Нацтер принял из моей руки чашку, но пить не стал.

− Я с твоим братом однажды в плазму взорвавшегося карлика влетели, наш корабль по частям разлагаться начал, а мы приготовились к смерти, но ничего обошлось. Да, ты и сам эту историю знаешь.

− Ты успела попросить о помощи, и пеленгаторы Татхенгана засекли ваше местонахождение, а сейчас за миллиарды миль ни одной живой души.

− Правильно. Ждать помощи нам неоткуда. Но знаешь, что всё время любил повторять твой брат? – Нацтер вопросительно посмотрел на меня, ожидая продолжения, а, скорее всего, пытаясь прочесть мои мысли раньше, чем они станут словами. – Он утверждал, что Дарьян нас не оставит в беде. Он поможет. Почему−то я уверена, что и сейчас Бог Дарьяндеса с нами. Мы выкрутимся, уверяю тебя.

Нацтер робко улыбнулся.

− Знаешь, я не боялся умереть, когда Татхенган стрелял в меня. А сейчас мне не по себе. Я много слышал об этих потоках.

− Ты знаешь, а я тоже жутко боюсь умереть. Меня пугает сам процесс.

− По тебе не скажешь.

− Нервничать я буду потом, по ночам, если, конечно, мы сможем выбраться из потока. А пока спешу поздравить нас обоих: мы самые смелые люди во вселенной, так как мы смогли признать свои страхи, а значит… − я ждала продолжения.

− Победить их, − догадался Нацтер.

− За удачу!

Мы «чокнулись» чашками с остывающим кофе и не спеша, выпили их.

Ставя, пустую чашку на стол, я бодро произнесла:

− А теперь приступим к борьбе за выживание. В нашем распоряжении тридцать одна минута и двадцать секунд. Слушай мою команду: надеть аварийные шлемы!

Аварийные шлемы находились в аварийном секторе между столами и представляли собой пластичные головные уборы с кислородной маской. Их предназначением было защитить уши, глаза и лёгкие от перегрузок. Кислородных баллонов как таковых не было: шланг от маски был непосредственно вмонтирован в систему воздухообеспечения. Его надежность была гарантирована отсутствием каких−либо вентилей и прочих приспособлений, ограничивающих доступ воздуха в маску.

Прежде, чем надеть шлем, я попросила Нацтера повернуть один из рычагов вправо и не отпускать его ни за что на свете.

− С Богом! – остальное предстояло сделать мне.

Корабль нехотя повернулся боком к потоку, энергетические невидимые глазом частицы вдруг искрами засверкали перед нами. Они немилосердно врезались в корабль, проверяя на прочность обшивку. Должно быть, стоял невероятный шум вокруг нас, смешиваясь со скрежетом металла, но мы ничего не слышали. Нацтер с трудом сдерживал рычаг. От напряжения пот крупными каплями стекал по его лбу. Я беспокоилась, что он не выдержит или рана на груди даст о себе знать. Я уже жалела, что поручила ему это дело. Но, Нацтер ощутив своим телепатическим талантом мои сомнения, попытался улыбнуться, одновременно показывая кивком головы, что он будет держать рычаг до последнего. Любой другой не понял бы, что он хочет сказать….

«Мой Принц» наращивал скорость. Двести тысяч километров в секунду… Двести пятьдесят тысяч…

От напряжения тряслись руки.

Главный компьютер на несколько секунд приобрёл контроль над ситуацией: «Выведены из строя системы внешнего наблюдения» мигнул монитор и погас.

На мгновение я отвлеклась, чтобы прочесть сообщение – лучше бы я этого не делала! – и вот результат: нас закружило, как волчок, затрясло, словно мы оказались в огромной центрифуге вселенской прачечной.

Опять всё заново: поворот, ускорение…

Двести пятьдесят… двести семьдесят.

Панель ускорителя раскалилась, обжигая пальцы.

«Только держи рычаг, не отпускай! − мысленно кричала я пареньку. − Немного осталось. У нас получится! Должно получиться!».

Тела наши с трудом подчинялись. Хотелось бросить всё и замереть, вжавшись в спинки кресел.

Двести восемьдесят пять…

«Держи! Держи! Это наш единственный шанс!».

Двести девяносто… Слишком долго стрелка не доходит до скорости света! Она должна до неё дойти! И шагнуть дальше! Тогда… всё будет кончено… И ясно лишь одно: если мы не погибнем, то будем жить.

Внезапно раздражающее мигание ламп прекратилось. Всё погрузилось в темноту. Но длилось недолго… Вдруг рычаги с силой вырвались из моих рук, и, заглушая отчаянный крик души, корабль внезапно оказался объят сверхскоростными волнами света. Мы смогли совершить гиперпространственный прыжок, и если повезёт, останемся в живых!

Ощущение было близкое к беспамятству, будто пропали все чувства, осталось только сознание, которое хваталось за воспоминания о процессах, происходящих внутри организма.

Мы будто и не летели вовсе. Время стало вечностью, а значит, уже не имело значения. Вокруг только свет, но не обычный − дневной, он словно соткан из острых ярких стрел, летящих прямо в нас. Их так много, что нет места для малейшего проблеска темноты. Кажется, кроме света ничто больше не существует. И мы тоже вот−вот станем его частью: неотъемлемой и бесконечной.

Такое состояние длилось так долго, что мы успели привыкнуть к нему. Я смогла почувствовать переживания Нацтера, а он дотронулся до моих. Нас оставили всякие страхи и одиночество. Вдруг стало необычайно радостно – это была странная, не поддающаяся описанию эйфория. Мы погружались в неё глубже и глубже, стремясь раствориться в ней, слиться навсегда.

Но неожиданно всё прекратилось. Яркая вспышка и от эйфории остались обрывки воспоминаний и сожаление, что всё закончилось.

В отсеке включилось освещение, а за смотровым экраном расстилалось бесконечное чёрное пространство. Замерцали цветными волнами мониторы, но главный компьютер молчал.

«Вышел из строя», − равнодушно подумала я, снимая шлем.

− Ты жив?

− Кажется…− Нацтер с трудом избавился от своего. – Я не смог удержать рычаг.

− Это уже неважно. Главное у нас получилось!

Я кое−как отделила себя от кресла, собираясь встать. Хотелось прыгать от радости, вопить от восторга. Я осторожно встала. Ноги, словно не мои, подкашиваются. Держась руками за кресло, я медленно обошла его, но когда отцепилась, то потеряла равновесие и упала. Стояла гробовая тишина…

− Лануф? – окликнул Нацтер, забеспокоившись моей неподвижностью.

Мне стало смешно, и я засмеялась: сначала тихо, потом громче.

− Что с тобой?

− Не могу…− сквозь смех простонала я, − встать не могу…− и опять засмеялась. – Кажется, я… рассыпалась на части…

Нацтер что−то хмыкнул, едва сдерживая смех.

− А что будет со мной, если я встану?

− Не надо, − смех мой становился всё неудержимее. У меня от него в животе закололо. Я, скорчившись от боли, продолжала смеяться. Боль помогла прийти в себя, между приступом колик, захватывая воздух ртом, мне удалось принять сидячее положение. Вытирая навернувшиеся слёзы, я сказала, обернувшись к Нацтеру: − Кто нас тогда соберёт? За миллиарды миль ни одной живой души. Не надо так рисковать.

Мы опять рассмеялись.

Нацтер, несмотря на моё предупреждение, рискнул отклеиться от кресла, на подгибающихся ногах кое−как дошёл до меня. Потом мы долго сидели, обнявшись на полу, забыв обо всём на свете.

Глава 31

«Мой Принц» мог врезаться куда−нибудь, мог, если бы он продолжал полёт, но интуиция подсказывала, что двигатели безнадежно заглохли из−за отсутствия топлива. Мы дрейфовали, выписывая круги. Скоро остаточная энергия закончится, потом сядут аккумуляторы… Столько проблем возникнет, думать о которых совсем не хотелось.

− Я проверю Буку.

− Проверь, − согласилась я. – Если его вывернуло наизнанку от перегрузок, не принимай трагедию близко к сердцу. Я постараюсь его оживить.

− Ты не сможешь. Он рождён на Дарьяндесе.

− Да, извини, забыла. Но с другой стороны, он никто−нибудь, он – буракус!

Нацтер улыбнулся и, не спеша, поднявшись, вышел из отсека.

− Надеюсь, с ним всё в порядке, − тихо проговорила я для себя.

Надо сказать, тело моё просило пощады: мышцы ныли, кости, казалось, превратились в желе, конечности изображали «пляску мертвеца», даже шея едва удерживала голову. Я походила на куклу, которую дергают за верёвочки.

С большими усилиями мне удалось добраться до столовой. Мысль о горячем кофе согревала душу. Кто знает, когда мне ещё представится возможность в будущем испить этот чарующий напиток.

Нацтер застал меня за изготовлением бутербродов.

− С ним всё в порядке. Спит без задних ног.

− Замечательно! Присоединишься?

− Трудно отказаться.

После лёгкого завтрака мы приступили к более серьёзной оценке положения, в котором оказались. Контрольное оборудование требовало особого внимания, но в данный момент даже, если «Мой Принц» был бы способен летать, от них было бы мало толку. Главной проблемой было топливо: где его взять?

На ближайшие несколько миллиардов миль ни одной живой души, способной оказать нам помощь. Можно, конечно, ухватиться за проплывающий мимо астероид и выжать из него нужные элементы, но вот беда ни одной взорванной планеты в округе, ни одного намёка на какой−нибудь катаклизм.

− Нацтер, я вынуждена выйти наружу, нужно заменить прожектора, а ты в моё отсутствие принеси в отсек управления тёплые вещи и все, какие найдёшь аккумуляторы и батареи со склада.

− Ты надолго?

− Может на полчаса. За это время со мной ничего не случится. Ты ведь не боишься оставаться один?

− Не боюсь.

− Вот и хорошо.

Я быстро нашла нужные инструменты, лампы, а также провода и суперклей для обшивки на случай обнаружения трещин и других незначительных повреждений. Затем, облачившись в скафандр, взяв дополнительный баллон с воздухом, я вышла через шлюз в открытый космос.

«Мой Принц» походил на обугленный астероид, обнаружить который в вечной темноте без радара невозможно. Из серебристого, обшивка корабля стала ржаво−чёрного цвета, она крошилась под ногами. К счастью, серьёзно пострадал лишь внешний слой, который в данном случае восстановлению не подлежал. В среднем слое были лишь частично разорваны синхронно расположенные стальные нити. Эти повреждения не представляли собой повод для беспокойства, и потому я направилась в носовую часть корабля.

Прожектора и приборы наружного наблюдения вышли из строя. От многих из них почти ничего не осталось. Демонтировав из гнезд основания прожекторов, я вмонтировала те, что взяла с собой, и при помощи портативной батареи проверила их работу, затем присоединила провода, которые всунула в кабельные каналы, ведущие внутрь корабля. От старых кабелей остались одни воспоминания.

Здесь же я установила сигнальную установку. Максимум сто часов она будет бесперебойно вещать на несколько тысяч миль вокруг и нашем бедственном положении.

Больше здесь делать мне было нечего. Я оглянулась. Меня окружало пространство без звёзд. Абсолютная пустота и чернота. Свет ручного фонарика едва освещает мне дорогу.

Но нет тишины в этом пространстве: я слышу, как грозно свистит силовой поток, кажется, он рядом и невольно рождается желание убраться прочь из этих мест. Этот свист перебивает сигналы маячка, но у меня, увы, нет иного способа обозначить местонахождение своего корабля. И не хочется думать, что я зря стала слишком часто надеяться на авось.

Нацтер ответственно отнёсся к моему поручению. Когда я вернулась, он занимался своим любимцем, пытался научить его стоять без поддержки на задних лапах. Буке это совсем не нравилось.

− Он делает успехи, − отметила я, увидев, как зверь, отчаянно помахав передними лапами, неловко нырнул носом вперёд и повалился на бок.

− Он только спать лучше всего умеет! – недовольный результатами дрессуры, выпалил Нацтер.

− Терпение и тогда Бука, будет радовать нас хождением по канату.

− Уж скорее я этому научусь.

Я осмотрела всё, что он принёс. Если тратить энергию экономно, то наша жизнь будет в пределах комфортабельности протекать недели две. Что ж у нас много времени подумать о смысле жизни.

Расположив оборудование так, чтобы оно всегда было под рукой на случай необходимости, я занялась починкой главного компьютера. На его оживление ушло около часа. После этого я вставила в него игру «Планета Змей» и позвала Нацтера составить мне компанию. Вдвоём мы сражались со змеями, пробираясь к недрам планеты в поисках волшебного кольца, дарующего вечную жизнь. Кто только не попадался на нашем пути: волосатые гоблины, вампиры, существа, обозначенные как «каждой твари по паре» − это двутелые разнополые мутанты и прочие монстры. Мы неплохо провели время за этой игрой (других у меня не оказалось) до того времени как освещение в отсеке погасло, и компьютер отключился. Подключать его к аккумулятору я не рискнула, чтобы видеть друг друга, включила резервное освещение.

− Я выиграл! – радовался Нацтер.

− Зато я заработала больше жизней.

− Это уже не имеет значения. Кольцо−то моё!

− В следующий раз я отыграюсь, – заверила я. – Кстати, тебе не пришлось сражаться со змее−акулами.

− Они самые опасные, − согласился Нацтер, − и потому от них лучше откупиться.

− А… − в этот момент в моей голове мелькнула догадка, − я тут удивляюсь, почему у меня имеется только одна игра. Это потому, что она тебе больше нравится? Ты нарочно подсунул её мне!

Нацтер смущённо потупился.

− Ну, ничего страшного в этом нет, − смягчилась я, − только нечестно заранее знать всё про игру. Ты должен был меня предупредить или дать фору, − и немного подумав, предложила: – Может, сойдёмся на ничьей?

− Сойдёмся! – быстро согласился Нацтер.

− По рукам?

− По рукам.

И мы хлопнули друг друга ладонями правых рук.

− А теперь чем займёмся? – спросила я. − Есть не хочешь?

− Вроде нет.

− А я бы на твоём месте поела.

Я встала и начала разминать косточки, а то суставы совсем задеревенели. После пространственного прыжка в теле ещё чувствовалось странное онемение.

− Это не поможет, − сказал Нацтер.

− Кому не поможет? – поинтересовалась я, переходя к приседаниям. В коленях щёлкало, словно это были ветки в самую морозную ночь на Земле.

− Нам не поможет сократить ожидание.

− Почему же не поможет? Положение наше не сахар, но и не такое уж плохое, как было несколько часов назад. В крайнем случае, мы погрузимся в анабиоз, и рано или поздно нас обнаружат.

− Не привык я к бездействию. Нам остается только есть, и спать, а я не хочу ни того, ни другого.

− Так недолго подружиться с депрессией, друг мой. Жаль, что я не успела закупить книги на какой−нибудь из распродаж, а то бы мы могли приятно провести время за чтением. – И вдруг меня осенило: − А может, поучить тебя управлять кораблем?

Глаза паренька вспыхнули весёлыми искрами.

− Я уж думал, ты об этом забыла!

− Возможно, я стану склеротичкой лет так через сто, но сейчас у меня с памятью всё в порядке.

− Лануф, ты, правда, меня научишь?

− Почему бы и нет? Но после того как что−нибудь съем, а то эти кровожадные змеи во мне вызвали волчий аппетит.

− Тогда я с тобой!

Так, в общем−то, за развлечениями, которые удавалось придумать и учебой искусству пилотирования, некоторая часть времени, отпущенная нам на более или менее комфортную жизнь, прошла незаметно. На сигналы о помощи никто не отвечал. Я старалась пореже прослушивать эфир, чтобы не отчаиваться раньше времени. Я продолжала верить, что Дарьян с нами и в беде не бросит.

К великому счастью, мы не дожили до момента, когда должна была наступить самая суровая по выживаемости часть ожидания. Случайно увидев в смотровом окне маленькую белую искорку, нас окрылила небывалая надежда на чудо.

− Это корабль! – обрадовался Нацтер. – Они спасут нас!

− Да, должны спасти. Пусть даже, если это пираты – они просто не могут пройти мимо! А лучше, если патрульные.

Чтобы привлечь внимание к «Моему Принцу», я впервые за время бездействия включила прожектор. «Он нас увидит, − думала я, − непременно увидит!».

Маяк продолжал подавать сигналы. И теперь моя уверенность, что Дарьян с нами, возросла до невероятных размеров.

Объект приближался. С каким нетерпением желали мы прочесть название на его борту. В течение нескольких часов мы неотрывно следили за ним и прослушивали эфир. Объект не реагировал на сигналы, но мы старались подбадривать друг друга шуточками и не отчаиваться раньше времени.

− Пусть только попробует свернуть в сторону, − угрожающим тоном проговорил Нацтер.

− И какие неприятности ты нашлёшь на его голову? Лично я пожелаю ему асфальтовой посадки.

− А я… − он быстро сообразил, − пусть на этом корабле канализация в обратную сторону работать начнёт.

Я сдержанно засмеялась.

− А ещё, ещё… пусть на борту поселятся жуйские блохастые крысы. Пусть он вечно кружится вокруг Титана, и пусть его всегда преследуют метеоритные дожди, Чёрные Дыры и прочее. Я придумаю больше, когда он пролетит мимо.

− У тебя богатая фантазия. Особенно мне понравился первый вариант.

Неожиданно наше томительное ожидание закончилось: летящий объект вышел на связь. Мы готовы были запрыгать от радости, услышав его первое послание: «Получен сигнал о помощи, вас вижу, назовите себя».

Ему не пришлось долго ждать. Его корабль очень скоро закрыл собой смотровое окно. Это был «Чёрный Ангел», капитан, предпочёл скрыть своё имя, но согласился взять «Моего Принца» на буксир, а членов экипажа принять на борт. Несмотря на зловещее название – пиратами здесь не пахло. И даже, несмотря на конспирацию, имя нашего спасителя я была уверена, мы скоро узнаем.

«Мы согласны».

Ещё бы нам не соглашаться! Будь его капитаном какой−нибудь космический маньяк или даже псих, для меня не имело значения. Если капитан решил себя не называть, значит, у него есть на то веские причины. Что ж сразу он нас, если мы ему не понравимся, убивать не станет.

«Приступаю к стыковке», − сообщил капитан.

Помочь нашему спасителю мы не могли. Чтобы произвести должное впечатление на него, нами было решено привести свой внешний вид в приятный для обозрения. Оружие брать не имело смысла: я опасалась, что может среагировать контрольно−пропускной пункт. Зачем сразу навевать на спасителей в отношении нас нехорошие подозрения? Единственное от чего я не могла отказаться – это от сапожек с секретом.

К открытию шлюзов мы успели как раз вовремя закончить работы над собой.

Вместе с клубами морозного воздуха мы быстро, почти бегом преодолели стыковочный тоннель, и оказались в шлюзовом отсеке «Чёрного Ангела». Тепло отсека окутало нас, словно одеялом, и мы вскоре забыли о лютом холоде, царящем во многих отсеках «Моего Принца».

Встречать нас вышел сам капитан.

− Айрен! – увидеть его в качестве нашего спасителя, я никак не ожидала.

− Очень рад видеть вас вновь! Добро пожаловать в мой дом на крыльях.

Айрен светился от счастья, я даже, что бывает со мной очень редко, смутилась.

− Я не ожидала, что мы так скоро встретимся…

Айрен подошёл к нам и за руку поздоровался с Нацтером, поинтересовавшись:

− Ну, как здоровье?

− Уже гораздо лучше, − ответил паренёк. – Если бы вы не пролетали мимо, мы бы успели состариться от скуки.

− Вам невероятно повезло: из−за смены силовых течений я собирался изменить курс.

− Что же тебя заставило его не менять? – спросила я.

− Судьба, наверное. Ой, что это мы здесь стоим, проходите внутрь.

Мы последовали за ним.

− А вам, я вижу, не удалось избежать силовых потоков.

− Да, у нас было очень тесное знакомство с ними. Едва не сдружились навечно, − ответила я.

− А куда вы курс держите? – спросил капитана Нацтер.

− Называй меня Айрен, хорошо?

− Хорошо, Айрен.

− Я лечу на Диво−Инкогнито.

− Диво−Инкогнито? – удивлённо воскликнули мы почти одновременно.

− А что? – Айрен остановился. − Нам не по пути?

− Нет, что ты! – я расплылась в улыбке. − Даже очень по пути, а если бы не по пути, то выбор у нас всё равно невелик.

Айрен вздохнул с облегчением.

− Вы так бурно отреагировали, что я решил, будто эту планету взорвали.

− Извини, что напугали.

− Ничего, я уже пуганный.

Мы вошли в жилой отсек, оборудованный по последнему слову техники. На стенах автоматизированные аквариумы с представителями разных планет, какие−то растения, причудливые зверьки в клетках, которые сразу затихли при нашем появлении. Всё было так красиво сделано, что походило на огромную, картину с живым пейзажем.

Ошеломленные мы замерли у входа.

− Впечатляет? – улыбаясь, спросил Айрен.

− Здорово! – выдохнул Нацтер и принялся за детальный осмотр достопримечательностей.

Я краем глаза заметила пёстрый ковер, застилающий пол, на нём красовались диванчики и кресла, а также прозрачный стол−шкафчик с вмонтированным в него компьютером.

− У тебя случайно ничего натурального здесь нет? – спросила я.

− Я в курсе, − произнес Айрен, приглашая сесть на диван. – Татхенган предупредил, что у тебя навязчивый страх перед мертвечиной. Здесь всё искусственное.

Теперь была моя очередь вздыхать с облегчением, и я последовала его немому приглашению. Мы сидели напротив друг друга. Он не скрывал своей радости, постоянная улыбка делала выражение его лица глуповатым и таким милым, что я была не в силах не улыбаться каждый раз, глядя на него.

− Скажи, − начала я, считая, что ещё глупее в нашей ситуации молча пялиться друг на друга, − ты один путешествуешь?

− Не совсем, у меня на борту пара роботов, которые скрашивают моё одиночество. А можно теперь я задам тебе вопрос?

Я кивнула.

− Если не секрет, вы случайно не на Диво−Инкогнито летели?

− Это уже не секрет, я ведь говорила…

− Да, помню, к своему будущему мужу…

− Не надо так категорично. Если этот человек придётся мне не по душе, я не стану приносить себя в жертву семейной жизни.

Айрен сразу оживился:

− А как же твоё: от судьбы не уйдёшь?

− Это длинная история, в которую трудно поверить. Я не буду пока её рассказывать, хорошо? Кстати, как прошло бракосочетание?

Моему собеседнику не хотелось перескакивать на обсуждение другой темы, но он, как добродушный хозяин вынужден был удовлетворить мой интерес, как гостя.

− Всё прошло превосходно. Невеста была просто божественна, а султан поражал своей величественностью, щедростью и красотой. Он был очень расстроен, когда заметил ваше отсутствие. Почему вы так быстро покинули «Розовую Мечту»? Это походило на побег…

Я ловко укрылась от проницательного взгляда Айрена, делая вид, что увлечена тем, чем занят Нацтер. Паренёк играл с листочками оранжевого растения, державшиеся корнями за специальные отверстия в стенках аквариума. Круглые, как шары листья то надувались, то сдувались от его прикосновений.

Айрен проследил за моим взглядом и, усмехаясь, приложил палец к своим губам, прося меня сохранять молчание. Я честно не понимала, что он замышляет.

Буквально не прошло и минуты, как вдруг один за другим листья растения стали взрываться, забрасывая обидчика зеленоватой жидкостью и чем−то ещё, похожим на камешки. От неожиданности испугался не только Нацтер, но и я. Нацтер успел отскочить, избегнув снарядов второго листа, и теперь удивлённо смотрел то на нас, то на растение.

− Не пугайтесь, друзья, − поспешил успокоить нас Айрен. – Это не опасно. Это Оходорская орхидея. Она всего лишь, таким образом, отпугивает любопытных.

− А что это? – Нацтер отыскал на рубашке несколько прилипших комочков.

− Её семена.

Паренёк быстро оправился от потрясения и вскоре вновь продолжил исследование космической флоры и фауны, но идти с кем−либо на близкий контакт не рискнул. А мы продолжили беседу. Первым делом Айрен осторожно напомнил:

− Ты не ответила на мой вопрос, Лануф. Тебе что−то не понравилось?

− Ты не заметил, что я нахожусь в плохих отношениях с султаном?

− Не заметить очевидное было невозможно.

− Так вот, я его не переношу органически, как мертвечину. Конечно, мой ответ недостаточно объясняет причины неприязни, но это пока всё, что я могу сказать тебе, извини.

− Тебе не за что извиняться. Это я должен просить прощение за навязчивость. Ты мне не безразлична…

Я понимающе опустила глаза.

− Сейчас закажу ужин, составите мне компанию?

Его вопрос относился к нам обоим.

− С радостью, − согласилась я.

− А ты, Нацтер, что скажешь?

− Я не против.

− Тогда замечательно! – Айрен улыбаясь, подошёл к компьютеру, и, стукнув пару раз по клавишам, вернулся назад.

Он долго молчал, разглядывая свои руки, по его виду я догадывалась, что он хочет о чём−то спросить, но не решается. А поскольку, я сама не знала, о чём говорить, то решила ему помочь, избавиться от нерешительности.

− Ты хочешь о чём−то спросить меня?

− Ты боюсь, не ответишь на мои вопросы.

− Отвечу, если они не касаются моей жизни.

− В том−то и дело, − разочарованно произнёс Айрен. – Меня интересуешь только ты и всё, что с тобой связано.

Я пожала плечами, давая понять, что не в силах ему помочь.

− Ну, может хоть на один? – надежда не покидала его.

Я отрицательно покачала головой.

− Ну, пожалуйста… умоляю, Лануф. Всего один и я отстану.

В его взгляде было столько мольбы, что в моей душе зашевелился червячок сострадания. И я махнула рукой на свои принципы.

− Хорошо, только один, и он не должен быть мне неприятен.

Айрен, наконец, получил желанный шанс и стал сразу серьёзным, как студент на экзамене.

− Только один…− трагическим голосом произнёс он. – Скажи, как его зовут?

− Поскольку ты всё равно когда−нибудь узнаешь… отвечу: лорд Эшнер.

− Лорд Эшнер? – Айрен вскочил от удивления и побледнел.

Я испугалась за него.

− Что с тобой? Ты знаешь, кто он?

Нацтер отвлёкся от своего занятия и теперь внимательно следил за нами.

Айрен сделал глубокий вздох, заломил руку, словно боялся ответить на мои вопросы. Потом начал ходить от стены к стене, пока его волнение не улеглось. В тот момент, когда он повернулся ко мне, в дверь постучали.

− Войдите, − велел Айрен.

Дверь открылась, и в каюту вошли два симпатичных механических «человека», они молча подошли к столу с разносами в руках, составили с них еду и удалились.

− Айрен, кто этот человек?

Он улыбнулся, но от моих глаз не укрылось, как дрогнули его губы, словно ему трудно было даже вспоминать о таком человеке. Ожидая ответа, я посмотрела на Нацтера, тот лишь пожал плечами. Затем, стараясь не смотреть в мою сторону, прошёл к столу.

«Так… − обратилась я мысленно к телепату, − дружок, ты решил не вмешиваться?».

Нацтер поднял на меня глаза и, смущённо улыбнувшись, покосился в сторону Айрена.

− Лорд Эшнер…− холодно начал наш спаситель, − это занудливый уродливый старик! И Лануф… извини, я не думаю, что он придётся тебе по вкусу.

− Я должна его увидеть, − твёрдость с которой я произнесла эти слова, должна было лишить его всякой веры в возможность отношений между нами в ближайшее время.

Мы молча приступили к ужину. Нацтер украдкой наблюдал за нами, а я делала вид, что меня ничто не интересует.

− Мне кажется, этот лорд должен быть не из бедных, − рискнула я нарушить молчание.

Айрен едва не подавился.

Нацтер затаил дыхание.

− Ну, думаю, у него осталось… кое−что после покупки титула, − равнодушно ответил Айрен.

− Ты с ним знаком?

Он не стал отрицать.

− Очень давно. Я бы рассказал о нём, но боюсь, мои слова покажутся слишком грубыми, и ты решишь, что я нарочно пытаюсь выставить его в дурном свете.

− Это очень разумно, − заметила я. – Может, ты поможешь нам найти его, если конечно, моя просьба не затруднит.

− Что ж охотно помогу вам. Но давайте забудем о нём на время.

Я согласилась. И мы забыли о нём на несколько дней.

Диво−Инкогнито ещё издали поразила нас своей красотой: голубовато−зелёная планета с оранжевыми пятнами пустынь и красными рядами гор. Её освещало солнце почти такое, как на Земле, с той разницей, что оно было окружено зелёным кольцом, то и дело вспыхивающим огненно−красными лентами взрывов. Вокруг него висел белый туман, вздрагивающий от каждого такого взрыва. Незабываемое зрелище!

Я долго смотрела на солнце и… тосковала. Странное это было чувство, больше похожее на обречённость, словно я заранее прощалась с тем, что пришлось пережить, и готовилась с жалостью к себе окунуться в неизвестность. Я заранее просила прощения у Радомира, за то, что он вполне вероятно не родится, особенно, если этот инкогнито лорд Эшнер будет мне противен. Уж скорее я вышла бы замуж за Айрена. Есть в нём и благородство, и достоинство, и многое, что мне нравится. А насчёт недостатков – разве я сама святая?

Пока «Чёрный Ангел» рассекал атмосферу Диво−Инкогнито, я пребывала в глубоком раздумье. Нацтер и Айрен были заняты буксировкой «Моего Принца». За прошедшие дни полёта они сильно сдружились, что водой не разольёшь. У них появились общие интересы, тайны. Их подозрительные взгляды в мою сторону смешили меня, я, конечно, пыталась из отрывков разговоров и по жестам понять, что они от меня скрывают, но недостаток времени играл не в мою пользу. Я махнула рукой на их шпионские заговоры и простила Нацтеру его чрезмерный интерес к нашему спасителю.

Посадка обоих кораблей прошла успешно.

На выходе нас ждали два красивых, словно игрушечных, автобуса. Они только что избавились от пассажиров и готовились отправиться в обратный путь. Кроме наших кораблей на посадочной платформе красовались ещё несколько, к ним как раз и направлялись, решившие улететь с этой планеты, люди.

Резиденция лорда находилась далеко, о чём нам своевременно сообщил Айрен. Он также любезно согласился нас проводить, чтобы мы не затерялись в бескрайних просторах таинственной земли.

И вот мы одетые нарядно, не хуже, чем какие−нибудь пижоны с Плеяды, взошли по ступеням внутрь салона и удобно устроились на мягких диванах. Второй автобус, оставив пассажиров на платформе, вскоре присоединился к нам, он ехал следом порожняком.

− Ты всё ещё намерена познакомиться с лордом? – поинтересовался Айрен.

− Разумеется.

Магистр Вселенной с досады покачал головой.

− Нацтер, ты можешь представить Лануф женой древнего старика, который только и делает, что придирается к слугам по всякому пустяку. Он, конечно, будет рад жениться на молоденькой красавице…

Нацтер не ответил, но по его глазам даже я могла понять, что он думает на этот счёт. Слова Айрена меня удивили: «Неужели он с Нацтером ещё не поговорил на эту тему? Вряд ли, − решила я, − скорее всего, он ведёт какую−то игру». Я тогда не придумала ничего лучше, чем подыграть ему и немного позлить.

− Айрен, неужели ты ревнуешь?

− С чего вдруг? Меня вообще не волнует, что будет после того, как мы въедем в его резиденцию.

− Да, я тебе верю, только вот с чего тогда ты так печёшься об этом старике? Боишься, что он умрёт раньше, чем успеет жениться на мне?

− Да. Это будет страшная потеря… для тебя.

Я с трудом сохранила серьёзное выражение лица. Нацтер нетерпеливо посматривал в окно. Кажется, его тревожило возникшее между мной и Айреном напряжение. Айрен сердился на меня, и я это чувствовала. Конечно, самолюбие моё взыграло, я представила себя невероятно значимой личностью, что даже загордилась, а потом в мыслях укорила себя за вредные мысли и рассмеялась. Когда резиденция лорда блеснула позолотой остроконечных шпилей и вершинами идеальной формы пирамид, я стала прежней Лануф: обворожительной и скромной, уверенной и трусливой одновременно.

− Я должен его лордство предупредить о визите, − сообщил Айрен и направился к стражникам, охраняющим вход. Те с поклоном пропустили его.

− Как тебе Диво−Инкогнито? – спросила я у Нацтера.

− На первый взгляд неплохо. Инкогнито, да и только.

Автобус, следовавший за нами, не стал останавливаться, а проехал по асфальтовой дороге дальше и скрылся за поворотом. Наш автобус тоже уехал, так что я и мальчик, как две белые вороны растерянно топтались у ворот, избегая сталкиваться взглядом с удивлёнными стражниками, по старинке державшие в руках топоры на длинных топорищах.

Ожидание затягивалось.

− Интересно, здесь есть гостиница? Может нам стоит отложить визит?

− Тогда придётся идти пешком, − нехотя выдавил Нацтер.

Я вздохнула.

− Но не лучше ли подождать, раз уж мы здесь.

− Пойдём хоть вокруг замка обойдём. Может, что−то интересное увидим, − предложил мой друг.

Так мы и сделали. Какое−то время идти пришлось по дороге, на которой временами попадались разъезжающие по своим делам жители Диво−Инкогнито на легковых автомобилях типа: «кабриолет». Пару раз над дворцом пролетал маленький пузатый, но бесхвостый беспилотный вертолёт. В его появлении я заподозрила слежку. От подобного предположения стало не по себе.

− Нацтер, ты ничего странного не замечаешь?

− Что именно?

Нежелание Нацтера отвечать, мне показалось не менее подозрительным.

Солнце совсем нежаркое, песок, поблескивающий в его лучах, тёплый ласковый ветерок, зелень, ползущая по белым каменным стенам. Такой спокойный мирный пейзаж и вдруг… вертушка! Сделает круг над нами и исчезнет за оградой дворца. Появление вертолёта всегда было бесшумно и неожиданно.

Люди старались избегать нас. Редкие домики, встроенные в стенах, при нашем появлении закрываются, буквально перед самым носом. И хозяева молча, но категорично дают понять, что не намерены общаться с незнакомцами.

Атмосфера отнюдь не была озлобленной, но всё же она пугала. Я не знала, чего ждать от этого мира, и стоило ли мне вообще сюда прилетать. Может, несчастье с «Моим Принцем» должно было послужить предупреждением, а я не прислушалась к нему?

Нацтер неожиданно взял мою руку и сжал её со словами:

− Не беспокойся, всё будет хорошо.

− Почему ты не говоришь мне то, что знаешь? Только не надо лгать мне!

− Я лучше буду молчать.

Незаметно мы вышли к парку. Могучие крупнолистные деревья, словно атланты, подпирали небо ветвями, преграждая путь солнечным лучам. В парке было прохладно и сумрачно. Люди шпионили за нами, прячась в кустах цветущих роз. Не скажу, что ощущение из приятных. Возмущение во мне постепенно возрастало. Наслаждаться красотами не приходило в голову. Мы прошли парк и вновь оказались возле стен резиденции.

− Смотри, дверь, − заметил Нацтер. – Может это запасной вход?

− Может быть. Давай войдём.

Дверь была тоже каменной и почти незаметной. Если бы на ней не было ручки, Нацтер вряд ли бы её обнаружил.

Дверь поддавалась с трудом. Кое−как со скрипом и охами нам удалось её открыть. Оглянувшись напоследок, и не увидев ничего подозрительного, мы шагнули в тёмный коридор. И вовремя − дверь почему−то стала закрываться. У нас не было времени выскочить наружу.

И так, впереди тёмный коридор: стены которого на ощупь казались немного влажными и заросшими мхом. Где−то далеко с трудом угадывался осветительный прибор. Глаза наши вскоре привыкли к темноте, и мы молча зашагали к мигающему маяку.

Послышались человеческие голоса. Вскоре из тёмного лабиринтакоридоров мы добрались до светлого помещения. Украдкой выглядывая из−за угла, мы видели суетливую толпу поваров в белых халатах и высоких колпаках. Помещение было заставлено алюминиевыми котлами и всякого рода кастрюлями, в которых что−то шипело, кипело, а пара было так много словно это не кухня, а сауна. Звон посуды, ругань поваров могли вывести из себя кого угодно.

− Жорес, я велел тебе выгнать Пончи отсюда! − закричал один из поваров. – Ты хочешь разозлить лорда?

− Пончи, Пончи, − запричитал некто Жорес, увидеть его в тумане было трудно, но, судя по голосу ему было не больше десяти лет. – Иди сюда, мальчик!

− Жорес! – опять закричал повар.

И тут я увидела, как поварёнок выводит собаку из кухни за ошейник.

− Закрой дверь! Не ровен час, лорд придёт.

− Да, закрываю.

Бесхвостый внушительных размеров чёрный кобель тяжелым галопом проскакал мимо нас, и, судя по его виду, голодать ему явно не приходилось. Я со страхом ожидала, что пёс нас учует, но он пронёсся мимо, не оглядываясь.

− Кто это? – тихо спросил Нацтер.

− Кажется, их собаками называют.

Я вздохнула с облегчением. Только мы собрались пройти мимо кухни, как впереди послышались шаги. Недолго думая, мы вбежали в тёмный коридор.

По направлению к кухне шёл, опираясь на трость, старик. Одет он был в сине−зелёный костюм с красной лентой через левое плечо, на голове парик − уж я не сомневалась в этом. Причём цвет волос был салатного цвета с чёрными прядями по бокам. Он шёл, и время от времени останавливался, проводил пальцем по стенам, долго смотрел на него и начинал ворчать. Когда подошёл ближе, слова стали понятнее.

− Лентяи! Грязнули! За что я их кормлю? Вот я им уши−то надеру! Вот я им покажу!

Я удивлённо переглянулась с Нацтером, тот в ответ лишь пожал плечами.

А дальше этот человек с силой рванул дверь кухни на себя. На секунду воцарилось полное молчание, кажется, даже в котлах вода перестала кипеть. Лицо старика обдало паром, после чего от его громкого вопля задрожали стены.

− Обжо−ры! Лен−тя−и! Я час назад приказал всё вычистить! Чем слушаете, олухи!

− Лорд Эшнер, извините, − подскочил к нему главный, − мы сделали, как вы просили…

− А это что? – лорд затряс указательным пальцем перед носом испуганного повара. – Как я могу привести сюда гостей! Меня засмеют. Я мало вас учил тростью?

Старик прыгал перед поваром, словно сумасшедший, его голос срывался на визг.

− Мы всё исправим, лорд, дайте нам ещё немного времени. Простите… Мы всё исправим.

Кажется, мольбы повара оказали на старика должное воздействие. Его гнев испарился.

«Прости Радомир, − я мысленно обратилась к сыну, − не быть тебе Армондой».

− У меня гости. Если я увижу грязь, я сгною вас в помойной яме!

После этого лорд прошествовал дальше по коридору. Нас он не заметил. Зато я хорошо разглядела медальон на его толстой шее.

− Кто это Радомир? – спросил Нацтер.

− Сейчас не могу рассказать. Пойдём за ним.

− А если заметит?

− Что уж получится…

Повар долго провожал взглядом лорда, и когда тот скрылся за поворотом коридора, понял, что и сам может уйти. Я же рассчитывала, что он устроит всем взбучку на кухне, но прошло всё подозрительно тихо.

Дальше лорд Эшнер решил разобраться с портными. Через открытую дверь мы могли за ним наблюдать.

− У меня в кармане дыра! – завопил он, засунув руку в карман пиджака, его указательный палец смешно выглядывал оттуда и извивался, словно червяк. – Шить не умеете! Может мне вас научить?

Портные, казались застигнутыми врасплох, но я была уверена, что они приготовились к его появлению, ведь не первый же раз лорд катит на них «бочку», все они выглядели испуганными и при этом делали вид, что продолжают работать. Всюду шелест тканей, кто−то рассыпал пуговицы…

− Мне нужен другой костюм! В этом я похож на пугало!

Лорд начал лихорадочно снимать его, даже не снимать, а срывать, словно пиджак жёг его тело.

− Пойдём отсюда, Нацтер.

Мы молча добежали до коридорчика, ведущего к запасному выходу.

− Это жуткий тип! – немного успокоившись, сказала я. – Нам здесь делать нечего.

− Да, − согласился паренёк, − но он должен помочь тебе выполнить миссию.

− Только я даже из−за этой миссии не стану его женой!

Глава 32

Кое−как мы выбрались наружу. Солнце показалось мне райским блаженством по сравнению с тем, что нам пришлось наблюдать.

− У нас неисправен корабль, − напомнил Нацтер.

− Не думаю, что у этого лорда мы найдём помощь. У него, пожалуй, и песка в пустыне не допросишься.

В парке нас остановил молодой человек в форме охранника. В глаза бросалась важная особенность его одежды: на шее поверх стоячего воротника белой рубашки красовалась бабочка, но она была не просто бантом, а самой настоящей бабочкой с большими бело−синими крыльями. Крылья бабочки то складывались, то раскрывались.

У охранника были карие глаза, чёрные волосы и строгие черты лица.

− Вас ждут, госпожа. Мне велено проводить вас.

− Хорошо, ведите.

Проводник провёл нас через ворота, в широкий с фонтаном двор, а затем по мраморным ступеням мы вошли в холл замка. Розовый пол казался почти прозрачным, а стук каблуков по нему раздавался необычно звонко.

Благодаря огромным окнам, задрапированным белыми шторами, зал был достаточно светлым.

Возле камина в чёрном кожаном кресле сидел знакомый нам старик. Он шевелил тростью угли и, услышав наши шаги, оставил это занятие.

− Приветствую, вас лорд Эшнер, − начала я.

− Очень рад, очень рад. А вы, я полагаю и есть, госпожа Лануф? – на Нацтера он даже не взглянул. Такое открытое пренебрежение оскорбило меня.

− Вы правы, лорд.

− Что же привело вас сюда?

− Нам нужно починить корабль. Вы можете помочь?

Старик смачно плюнул в огонь. От этого звука я вздрогнула и почувствовала жуткое отвращение к этому человеку.

− Откуда вы летите? – после долгой томительной паузы спросил лорд, и, спохватившись, указал нам на кресла.

Я подумала, что лучше отвечать ему стоя, так как всё равно надолго здесь не останусь. Нацтер тоже не стал садиться.

− У меня нет постоянного дома.

− Чем же вы занимаетесь, госпожа Лануф?

Пронизывающий взгляд старика действовал на меня раздражающе. Чтобы чувствовать себя увереннее я сменила тактику: не дожидаясь повторного предложения села в кресло, приняв самый невозмутимый вид: нога на ногу, руки в замок на коленях.

Причём на мне было платье королевского покроя, но коричневого цвета, которое должно было навевать мысли о скромности, а обнажённые ниже колен ноги, давали старику намёк на мои скрытые достоинства.

− Я трачу наследство, − холодно ответила я.

Лорд даже бровью не повел.

− Вы замужем?

− Была, если это вас интересует.

− Замечательно! – лорд дёрнул за золотой колокольчик, висевший за камином. Звук его едва успел утихнуть, как в зал вбежали два мальчика, одетых, как хористы в православных храмах. В руках один нёс хрустальную пепельницу, а другой на серебряном разносе распечатанную пачку сигарет с изображением чёрной лошади. Мальчики, на вид им было не больше шести лет, поставили пепельницу и сигары на полочку, встроенную рядом с камином, и поспешно скрылись с глаз.

− Последний раз я был женат лет десять назад, − продолжил лорд, зажигая сигару об уголёк, появившийся на конце его трости. – Ей было лет восемнадцать.

− И где она сейчас? – я уже начала догадываться, что с ней стало.

− Она умерла, − сухо ответил лорд.

− Извините, что я потревожила ваши воспоминания.

− Я никогда об этом не жалел!

Лорд закурил. Наше присутствие нисколько его не смущало. Дым от сигар был просто отвратителен: смесь жжёной шерсти, серы и других запахов.

− Это ваш сын?

Не желая отвечать на последующие вопросы, я ответила коротко: «Да», надеясь, что Нацтер возражать не будет.

− А где ваш муж?

− Он умер. Несчастный случай.

Между тем дышать мне становилось всё труднее. Чувствую, ещё немного и мне будет плохо. Необходимо было срочно закругляться. Я посмотрела на Нацтера, он побледнел, а взгляд затуманился. Одной мысли провести хоть день с этим курильщиком, было достаточно, чтобы раз и навсегда расставить все точки над «i».

− Я благодарю вас за прием, это большая честь для нас…

Я встала, не сразу заметив, что проигнорировала вопрос лорда: «Не собираюсь ли я снова выйти замуж?».

Лорд удивлённо уставился на меня. Только сейчас я смогла, как следует заглянуть в них. Ничего хорошего там я не увидела: правый глаз закрыт бельмом, а левый косился к носу.

− Я должна откланяться. Поскольку вы не намерены мне помочь, я должна искать помощь в другом месте. Ещё раз вас благодарю за то, что уделили нам внимание.

− Но, я могу вам помочь… − старик оживился.

− И что вы за это хотите?

Вид Нацтера всё больше беспокоил меня. Когда он вставал, то покачнулся и едва не упал. Мне пришлось броситься ему на помощь и поторопить события.

− Мы должны это обсудить, − продолжал лорд.

− Сожалею, я не смею вас беспокоить. До свидания, лорд Эшнер.

В ответ донеслось его ворчание.

Не дожидаясь возражений, я поспешила к выходу, поддерживая паренька.

Нас никто не остановил.

До корабля идти пришлось своим ходом. Но это испытание было пустяком по сравнению с теми ужасами, на которые я могла себя обречь.

− Я думал, что умру от этого запаха, − произнёс Нацтер.

− Зря я всё это затеяла. Ничего нам здесь не светит.

− Не расстраивайся, мы что−нибудь придумаем.

«Мой Принц» представлял собой печальное зрелище, но я была рада его видеть. Корабля Айрена уже не было, кажется, он говорил что−то насчёт Лагуны Паллады, которая располагалась на другой стороне планеты. На платформе не осталось ни следа от опор «Чёрного Ангела».

− Что будем делать? – спросила я, скорее себя, чем паренька.

− Без топлива взлететь не удастся.

− В этом всё и дело. Хорошо хоть нам есть, где ночевать.

Поскольку я была лишена возможности покинуть Диво−Инкогнито, ничего не оставалось, как постараться приспособиться к здешней жизни. Местные жители наотрез отказывались мне помочь, и, промаявшись несколько дней, я прекратила это бесполезное занятие.

От Айрена не было никаких известий, он и не обещал, что будет с нами общаться.

Как−то утром один из слуг лорда застиг меня за ремонтом корабля.

− Чего тебе? – крикнула я недовольная тем, что отвлекают от работы.

Вместо ответа он потряс какой−то бумагой. Я нехотя спустилась на землю и прежде чем взять её, долго вытирала замасленные руки.

− Лорд Эшнер, шлёт вам это письмо. И ждёт ответ.

− Давай сюда.

Послание было коротким, но убедительным.

«Госпожа Лануф, нам известно, что вы до этих пор не покинули земли лорда Эшнера. Вы должны немедленно уплатить налог за стоянку в размере тысячи таллеров за каждый день простоя, либо в течение суток покинуть стоянку».

Я опешила.

− Я сейчас напишу ответ. Ждите.

И не спеша, поднялась в свою каюту. Только внутри позволила себе излить эмоции: едва я закрыла дверь, как схватила первую попавшуюся вазу – одну из тех, что оставили на память жители Дарьяндеса – и яростно швырнула в стену.

− Негодяй! Мерзавец! Шут гороховый!

На звон разбитого сосуда прибежал букарус, он беспокойно забегал среди осколков, бросая на меня испуганные взгляды.

− Урод! – кричала я, зная, что снаружи меня не слышно.

− Что случилось? – в проёме двери появился Нацтер.

− Ничего серьёзного. Этот старикашка дал нам сутки, чтобы убраться отсюда или же заплатить за каждый день пребывания по тысяче таллеров.

− За шесть дней – шесть тысяч! Да, он издевается над нами.

− Мне надо ответить ему. Что же написать?

− Я бы послал его к чёрту!

− Интересно, что он сделает, если мы не заплатим?

− Это наверно всего лишь угрозы, − неуверенно предположил Нацтер.

Немного подумав, я взяла со стола лист бумаги, маркер и написала следующее:

«Уважаемый лорд Эшнер, благодарю за гостеприимство. Спешу сообщить, что к утру «Мой Принц» покинет ваши земли. Лануф Ричард−Анна».

− Что ты написала?

− К утру нас здесь не будет. И не видать ему моих денег, как собственных ушей без зеркала!

− Уверен, у тебя есть план…− Нацтер ещё сомневался.

− Мы утрём ему нос! Знай наших!

После этого я вручила бумагу посыльному, и приступила к детальной разработке плана. Нацтер обо всем догадался, прочтя мои мысли. Идея ему понравилась, она воодушевила нас совершить невероятное.

До полудня я проверяла работоспособность шасси: кое−что заменила, подкрутила, смазала. Нацтер выполнял не менее важное поручение. Он должен был, как можно быстрее обнаружить, где заканчивается стоянка, и чем она заканчивается. Если мой корабль лишен топлива, это ещё не повод предаваться унынию.

Если приглядеться энергия вокруг нас: ветер, солнце. Ее лишь необходимо направить в нужное русло. Несколькими днями раньше я уже укрепила на поверхности корабля солнечные батареи. Электричества нам хватало, чтобы обогревать жилые помещения и приготовить еду. Но при сложившихся обстоятельствах количество батарей необходимо было увеличить.

Идеи меня переполняли: я боялась упустить хоть одну, то и дело их записывала.

− Установить ветряки… − говоря вслух, делала я очередную запись, и мысленно высчитывала возможности. – Лопасти есть, генераторы должны быть, если нет снять с двигателя, − и подумав, записала, − штуки три минимум.

Вскоре обугленная поверхность звездолёта заискрилась от обилия солнечных зеркал, три ветряка со свистом рассекали воздух. Настроение моё повышалось с каждой минутой. И Нацтер принёс добрые вести.

− В часе ходьбы стоянка заканчивается, − сообщил он, поигрывая ремешком бинокля. − А дальше лес начинается. До него я не дошел – далековато.

− Ночью выезжаем, − сказала я.

− Здорово!

В течение дня над стоянкой несколько раз пролетали пузатые вертушки.

− Шпионы лорда, − предупреждал Нацтер, подглядывая за ними в окно.

− Пусть развлекаются. Им видимо, нечем заняться.

К вечеру мой корабль был готов совершить невозможное. Конечно, взлететь он не мог – это было сверх невозможно. Но до леса мы доедем, если придётся, я толкать буду. А там из недр Диво−Инкогнито «Мой Принц» выжмет нужные элементы, и прощай лорд Эшнер. Чтоб глаза мои его больше не видели!

Перед сумерками пролетела ещё одна вертушка, покружилась и полетела прочь. Я стояла у трапа и, посмеиваясь, махала ей вслед.

− Олухи! Передайте лорду, что он старый кретин! – крикнул им вслед стоя на ступенях Нацтер.

− Надеюсь, они тебя услышали. Всё уезжаем.

Мерное жужжание двигателя казалось мне райской песней. Всё шло, как по маслу. Корабль послушно повернулся носовой частью к востоку, и мы покатили. Мощный прожектор освещал дорогу, а специальные щетки заметали за нами следы.

К полуночи мы добрались до леса.

Дальше ехать стало сложнее: кочки, корни, деревья – каждое препятствие казалось непреодолимым. «Мой Принц» всё время качался из стороны в сторону, то круто сворачивал, иногда приходилось надолго останавливаться, чтобы спилить мешавшее дерево.

К рассвету мы окончательно застряли в непролазной сельве. Вокруг мутные болотца, пускающие пузыри и гниющие стволы. Из растительности высокие папоротники с толстыми стеблями.

− Будь осторожен, здесь могут быть неизвестные и опасные существа, − предупредила я своего друга, прежде чем он собрался выйти наружу. – Идём вместе, нужно замаскировать корабль, снять ветряки и солнечные батареи, чтобы не привлекать внимание.

Вдвоём мы быстро справились с поставленной задачей. Найти нас в этих джунглях могли лишь по чистой случайности. Пока нас ищут, если лорд вообще решит нас искать, мы успеем заполнить резервуары топливом и помахать ручкой Диво−Инкогнито.

− Как ты собираешься добыть топливо? – поинтересовался Нацтер.

− Это несложно, но займёмся этим делом ночью, чтобы никто ничего не видел. Днём наши действия легко засечь с воздуха. А сейчас я собираюсь отсыпаться.

− И я тоже.

Ночью «Мой Принц» вонзил насосы в дно болот, а молекулярные распределители ловко отделяли нужные элементы, направляя их в резервуары, а ненужные сбрасывая обратно. Затем одни нужные вещества смешивались с другими в определенной пропорции, в реакторе происходило накапливание реактивов и так далее. В общем, кое−как починённая система вела строгий контроль за загрузкой топлива, нам понадобится несколько ночей, ведь я загружаю не готовое топливо, а его составляющие – это трудоёмкое занятие.

Прошло несколько дней.

За это время здешняя растительность полностью скрыла нас под листьями и стеблями. Вода, обогащенная кислородом, действовала на неё благотворно. Большие белые цветы, раскачиваясь за иллюминаторами, радовали глаз. Мы довольные результатами работы сидели на кухне и ели горячий завтрак.

− Следующей ночью мы можем улететь, − с гордостью сообщила я пареньку.

− Ты наверно не первый раз пользуешься этим способом получить топливо.

− Ты прав, Нацтер. Если хочешь, расскажу, как это было в первый раз.

− Конечно, хочу! – обрадовался Нацтер. – Расскажи.

− Это было, когда я была ещё ребенком. Лет восьми. Я с матерью летала на Райосдебу.

− Это Райская Осень! Ты была на Райской Осени? Здорово! – восхищённо воскликнул паренёк.

− Долететь нам не удалось. Вышла из строя система охлаждения, и мы вынуждены были приземлиться на Лунном астероиде. Хорошо, что там оказалось много озёр, так что нужные элементы находились в жидком состоянии. Мать научила меня, как выжить в космосе, и я очень ей за это благодарна. На Райосдебе она подхватила местную лихорадку и вскоре умерла. Несколько лет я жила одна, пока в один прекрасный день за мной не прилетел дядюшка Лука, он сообщил, что я являюсь единственной наследницей моих родителей и могу жить, как хочу. Я быстро наполнила складские отсеки провизией, поплакала напоследок на могиле матери, положила ей охапку цветов и улетела навстречу своей судьбе…

После завтрака мы собрались, как следует выспаться, но настойчивый стук по обшивке корабля испортил все планы. Стука, как самого мы не услышали, но среагировал охранный детектор и не услышать его пронзительный визг было очень трудно.

Как вскоре выяснилось снаружи тарабанился какой−то человек. Одет он был в робу защитного цвета и сапоги с высокими голенищами. Бедняга выглядел изрядно измученным.

− Нас нашли, − возмущенно произнёс Нацтер, опережая меня. – Нам надо срочно улетать!

− Давай всё же выясним, что нужно этому человеку.

− Ты пустишь его сюда?

− Нет, конечно. Здесь ему делать нечего!

Встречать незваного гостя вышли мы вдвоём.

− Слушаю, зачем пришёл?

− Лорд Эшнер шлёт вам письмо.

− Что на этот раз?!!

Я не ожидала ничего хорошего.

«Госпожа Лануф настоятельно рекомендую вам посетить мою резиденцию для решения неотложных вопросов. Посылаю за вами эскорт. Лорд Эшнер».

− А где эскорт? – спросила я слугу лорда.

− Ждёт за болотами.

− Замечательно! А что будет, если я не поеду?

Слуга ничем не выражал своих чувств. Казалось, ему было всё равно, выполнит он задание лорда или нет.

− Обычно он накладывает арест на транспортное средство, а нарушителей садит в подземелье.

− Восхитительно! Передай хозяину, что я не еду.

− Лорд Эшнер был готов к отказу. У вас есть полдня, чтобы явиться в резиденцию. Эскорт будет вас ждать.

Сказав это, человек повернулся к нам спиной и, перепрыгивая через кочки, исчез среди зарослей.

− Как этот лорд нас так быстро нашёл? – удивилась я.

− У него повсюду шпионы…

− Не сомневаюсь. Пошли внутрь. У нас есть немного времени, посвятим его добыче топлива. Один не выходи, не хочу, чтобы тебя похитили.

Но работа застопорилась. Отчего−то отказали насосы. В первую очередь я решила, что это проделка шпионов. К тому времени, как я поняла, что искать причину неполадок бесполезно и лучше сматывать удочки, обнаружилось отсутствие Нацтера.

− Нацтер! Где ты?

Я забеспокоилась и спешно осмотрела все помещения. Странно, но букаруса я тоже не нашла.

− Что−то случилось, он не мог просто так исчезнуть. Скорее его похитили.

Мысль о похищении казалась мне более вероятной, чем предположение, что он просто вышел подышать свежим воздухом или даже утонул.

Одевшись по−спортивному, я закрепила волосы резинкой, засунула под рубаху пару «Универсов» и отправилась выручать несчастного.

Проплутав несколько часов, промокнув с ног до головы – не обошлось без падений в воду – я, наконец, выбралась на то место, где меня должен был ждать эскорт. Он меня ждал, но я, увы, опоздала. Стоя на поляне, я ещё слышала гул уезжающих машин.

− Надо же! – рассердилась я. – Эй, вы, я пришла! Вернитесь!

Мне ничего другого не оставалось, как остановиться и обдумать, что делать дальше. Расстояние километров десять до резиденции казалось мне чудовищным, но я была уверена, что за несколько часов дойду, а там как повезёт.

Остаток дня я провела на корабле. Необходимо было дождаться подходящего времени и оказаться на посадочном поле, когда станет темнеть, а также подготовить «Моего Принца» к экстренному взлёту. Обратный путь я рассчитывала преодолеть на каком−нибудь автомобиле, захватить который казалось мне делом первостепенной важности.

К полуночи я была у стен резиденции. Вокруг кромешная темнота и тишина, даже неслышно шороха листьев в парке, а мои шаги по песку казались мне барабанным боем.

Повсюду мне мерещились шпионы, и чудилось, что до чёрного хода мне никогда не добраться.

Провидению было угодно, чтобы прежде, чем найти нужную дверь в стене я наткнулась на одиноко стоящий джип. Никого поблизости не оказалось, зато тот, кто оставил среди розовых кустов эту машину без сомнения страдал склерозом. Кроме машины с полным баком горючего он забыл и ключи зажигания. Не воспользоваться чужой забывчивостью при сложившихся обстоятельствах я просто не могла. Потому недолго думая, я присвоила ключи, чтобы при случае воспользоваться этим транспортным средством для побега.

Оказавшись перед потайной дверью, я долго прислушивалась к тишине, ожидая, чьих−либо крадущихся шагов, и вглядывалась в темноту, надеясь заметить тени шпионов или любые другие признаки засады. Ничего подозрительного − это−то и пугало больше всего.

Только внутри я смогла перевести дыхание и избавиться от мнительности. Немного подумав, я решила идти в ту сторону, где в первый раз увидела лорда. Столовая была открыта, но в ней никого не было. Да и кто в такое время мог бодрствовать?

Я шла медленно, сохраняя осторожность, но уже не боялась так, как это было снаружи. С каждым шагом во мне росла уверенность, что я непременно вырву пленника из костлявых пальцев лорда. Всё чаще моя рука касалась «Универса» и прохлада металла согревала душу.

Вскоре я вышла на лестничную площадку: с одной стороны, лестница вела вверх, с другой уходила вниз. Помня слова охранника о подземелье, я решила узнать, где я окажусь, если пойду вниз. Я представила себя девой−спасительницей, готовой прийти на помощь невольникам, томящимся в сырых зарешеченных камерах.

На потолке узкого коридора через каждый десяток метров горели лампы в шарообразных плафонах.

Это действительно была подземельная тюрьма, но вот невольников я не видела и даже ни единого стона, не долетало до моего слуха. В любую камеру я могла зайти свободно и также выйти, только в них не было ничего стоящего внимания: ни скелетов, ни орудий пыток, даже кандалов нет, лишь нары. Причём только в одной из одиночных камер нары были застелены матрасом и теплым одеялом. Подушка была т накрыта шелковым покрывалом. В этой камере было отдельное освещение, тогда как другие были скрыты во мраке.

«Похоже, здесь проведёт ночь мой мальчик, − подумала я. – Только чем ты сейчас занят, Нацтер?».

Я собралась устроить засаду. Для этой цели хорошо подходила камера напротив. Долго ждать не пришлось: даже ноги не успели устать от неудобного стояния за дверью.

− Может, ты не станешь здесь ночевать? – поинтересовался лорд Эшнер.

Эхо шагов искажало произносимые вслух слова до такой степени, что я бы поверила, будто говорит знакомый мне человек. Голос лорда Эшнера не очень походил на тот, который я знала, исчезла присущая ему визгливость.

Но вот я увидела, подходящих к камере Нацтера и ненавистного лорда и всякие сомнения исчезли.

− Лануф придёт сюда, я уверен. Она не оставит меня в беде.

− Надеюсь, ты прав, Нацтер, – голос старика вновь изменился. – Здесь прохладно… Если что−то будет нужно, позвони. Ты ведь знаешь, что делать, когда она появится?

Нацтер не ответил. Он покорно вошёл в камеру и позволил себя закрыть.

Тут на сцену явилась я. Внезапное появление должно было напугать лорда, давая мне шанс взять ситуацию в свои руки.

− Лорд Эшнер! – изображая радость, воскликнула я, предварительно громко хлопнув дверью выходя из камеры.

− Не ждали?

Лорд, готовый было уйти, повернулся ко мне лицом искажённым злорадной ухмылкой.

− Ты… пришла…

Я уже выставила перед собой «Универс» и приказала:

− Открывай двери чудовище! Пока я не пустила в ход эту игрушку. Тебе не стоило его похищать.

− Тебе грозят большие неприятности, если ты меня убьёшь.

− Ещё больше их будет, если я этого не сделаю! Открывай!

Лорд не казался испуганным.

− Я и не закрыл камеру. Можешь проверить, – я засомневалась, ибо точно помнила клацающий звук замка.

− Посторонись, − потребовала я, направляя «пушку» ему в живот.

Дверь, и вправду, оказалась незапертой.

− Нацтер, как ты? Выходи скорее.

Ответ паренька меня поразил:

− Я в порядке. Но отсюда не выйду.

− Почему? Этот урод, − я гневно посмотрела в большие глаза лорда, − тебя чем−то шантажирует?

− Нет, никто меня не шантажирует. Это я так решил.

− Объясни, я ничего не понимаю.

Нацтер показался мне каким−то чужим и равнодушным. Он спокойно лёг на кровать, головой в мою сторону и уставился в потолок.

− Что ты с ним сделал? Ты его загипнотизировал!

Старик отрицательно покачал головой.

− Я, правда, в порядке, Лануф. Просто вы должны сами во всём разобраться без меня.

− В чём разобраться?

− Идите за мной, − велел лорд.

− Слушайте, вы − ваше скотское высочество! Не знаю, что у вас на уме, но я забираю Нацтера с собой и ухожу! Не советую мне мешать!

− Так, вы не желаете больше выйти замуж за лорда Эшнера? – смеясь, проговорил старик.

−Ещё чего! Я же не сумасшедшая. Посторонись!

Но лорд Эшнер, вместо того чтобы дать нам «зелёный свет» схватился за «Универс», заламывая мою руку.

− Ненавижу, когда на меня наставляют оружие, − шипя, проговорил он. Сила у него была богатырская.

Я опешила от неожиданной боли и выпустила из руки «Универс». Падение его огласилось громким стуком об каменный пол. Я была вне себя от ярости.

− А теперь мы можем поговорить серьёзно, − заявил лорд, откидывая ногой в сторону «Универс».

− Думаете, это всё? Прощайте, лорд Эшнер. Никому не позволено посягать на мою свободу безнаказанно!

Я выхватила второй «Универс» и без промедления всадила в лорда всю обойму. Некоторое время он стоял, истекая кровью, сохраняя удивлённое выражение на уродливом лице.

− Вот и всё! – подвела я итог и, закрыв глаза, добавила: − Падай!

И он упал.

Я повернулась к Нацтеру. Он сидел на кровати, с ужасом глядя на меня.

− Что с тобой? Уходим скорее. Сейчас стража сбежится. Автомобиль ждёт снаружи.

Я торопила его, а Нацтер не двигался с места.

− Ты убила его?

− А что мне ещё оставалось делать? Он ведь не оставил бы нас в покое.

− Но ты убила его… Что ты наделала! Ты должна оживить его!

− И не подумаю! Что с тобой, Нацтер. Тебя словно подменили.

− Оживи его, оживи…

Паренёк медленно, словно в трансе, встал и, выйдя из камеры, бросился к старику. Я была в растерянности.

− Ты не понимаешь…− с отчаянием проговорил Нацтер. – Он спас мне жизнь. И я согласился ему помочь.

− О чём ты говоришь? Мы же видим его впервые, − я старалась не смотреть на убитого.

− Посмотри на него, ты же знаешь кто он…

− Это мерзкий старик, и ему давно пора было умереть!

Между тем я заметила, что руки Нацтера касаются мёртвого тела, и заставила себя посмотреть на покойника.

И простонала…

− О, нет… как же так…

− Это лорд Айрен Эшнер! – трагическим голосом сообщил Нацтер. – Ты должна его оживить.

− Да… да, конечно. Успокойся, малыш, я сейчас, сейчас.

В это время послышались торопливые шаги бегущей к месту преступления стражи. Я смотрела на бескровное лицо Айрена, его тёмные волосы, широкий лоб, стекленеющий взгляд… Рядом с головой в луже крови лежала уродливая скомканная маска и парик.

Раны на груди постепенно затягивались. Когда под давлением мышц наружу показались позолоченные пули, стражники схватили меня. Я сопротивлялась: мне хотелось видеть, как он воскреснет, а они оттащили меня от тела, втолкнули в ближайшую камеру и, угрожающе что−то крича, заперли.

Нацтер что−то им втолковывал, но они его проигнорировали и тоже заперли. Я ухватилась за решётку и не спускала глаз с Айрена. Я ждала, когда он зашевелится, боясь, что его унесут раньше, чем я удостоверюсь в том, что он действительно жив. А вдруг он не оживёт? Напряжение было столь велико, что в глазах потемнело, и вскоре силы оставили меня…

***

− Лануф, очнись, − знакомый голос нарушил мой покой. Возвращение в реальность показалось мне страшной пыткой.

Нарушитель спокойствия нежно коснулся моего лба. Я попыталась увернуться от ласковых рук, но голова казалась чугунной, и резкое движение в сторону причинило жуткую боль. Зато я сразу всё вспомнила и резко открыла глаза.

− А… это ты, − равнодушно произнесла я, увидев ожившего и вполне здорового Магистра Вселенной.

− Ты не рада меня видеть?

Айрен улыбался, а мне было совсем невесело.

− Чему радоваться?

− Я счастлив: только, что был убит и вдруг ожил, такое не каждый день происходит.

− Тебе не стоило наряжаться в старика и злить меня.

− Стоило, ещё как стоило! Иначе я бы никогда не узнал твою страшную тайну.

− Ты уже решил, как будешь меня использовать?

Я не могла смотреть, как он откровенно радуется, и закрыла глаза.

− Использовать? О чём ты?

− Татхенган хотел с моей помощью стать Магистром Вселенной.

− А… так вот почему вы не ладили. Нацтер мне рассказал.

Я напрягла свои силы и села. Потом открыла глаза и огляделась. Айрен заметил удивление в моих глазах.

− Где это я?

− Это твои покои в моём дворце. Надеюсь, ты не возражаешь?

Взору предстала уютная светлая комната в бледно− розовых тонах. Наверху горела шикарная хрустальная люстра, на полу розовый ковер, посредине я на большой кровати и Айрен, в чёрном костюме, сидящий у ног. В общем, романтическая сцена.

− Интересно, на окнах решётки есть?

Вместо ответа Айрен подошёл к окну и отодвинул в стороны шторы. За окном властвовала ночь… А решёток не было, но это ещё ничего не значило.

− Ты, правда, лорд Эшнер?

− Для тебя я по−прежнему Айрен.

− Хорошо, Айрен, выкладывай какие у тебя планы на будущее?

− Никаких.

Я с недоумением посмотрела на него и, пожав плечами, спустила ноги на пол. Ничего удивительного, что кроме тапочек, другой обуви поблизости не оказалось. Я представила, как в розовых пушистых шлепанцах бегу по лесу, скользя по сырой почве. И в тот момент, когда вижу «Моего Принца» спотыкаюсь и после долгого барахтанья в грязи достигаю финиша босиком.

− Только ты не думай, что я собираюсь ограничивать твою свободу.

− Нет, конечно, я так не думаю, − ирония в голосе выдавала мои истинные чувства.

− Твои сапожки скоро принесут и вот ещё что, − он взял с подоконника «Универсы», − они твои.

− Как мило с твоей стороны.

Я посмотрела на оружие и поинтересовалась:

− Они заряжены?

Айрен, улыбаясь, кивнул.

− И ты не боишься, что я здесь могу устроить пальбу? У меня в последнее время характер стал неуравновешенным. Взрываюсь по любому поводу.

Лорд Эшнер сел на край кровати, продолжая держать в руке «Универсы».

− Прости, я не думал, что всё так может получиться. Я хотел лишь немного позлить тебя.

− Зачем? Ты наверно сам разозлился на меня за что−то.

− Глупо, правда? – он опустил взгляд. – Даже неловко об этом говорить. Я ревновал к лорду Эшнеру.

− То есть к самому себе, − добавила я. – Если бы ты всё сразу рассказал, было бы гораздо проще. И Нацтера в сообщники взял, а я−то думала, о чём вы всё время шушукаетесь.

− Ну, так, ты меня прощаешь?

− Хорошо, прощаю, но с одним условием: ты не станешь заставлять меня выходить за тебя замуж.

− Если вдруг я стану посягать на твою свободу, застрели меня, − он говорил серьёзно.

− Я ведь так и сделаю.

− Не сомневаюсь.

Он вручил мне смертоносную собственность и выглядел при этом таким счастливым, что вся моя серьёзность улетучилась. Я тоже улыбнулась.

В дверь тихо постучали.

− Войдите, − разрешил лорд.

Вошёл слуга, неся на подставке мои уже вычищенные до блеска сапожки. Поставив их у моих ног, он с поклоном удалился. Рядом с обувью лежали вещи, вынутые из потайных кармашков: ножичек, проволока, отвертка, иголки, не было только скальпеля, он остался в больнице «Гуманного Обращения».

Я переглянулась с Айреном и бесстрастно сказала:

− Теперь ты знаешь ещё одну мою тайну.

После этого стала рассовывать предметы по кармашкам.

− У тебя неверно ещё много осталось тайн?

− Да, не мало.

***

Через четыре земных месяца мы поженились.

Айрен помог мне выполнить миссию. Его изобретение по расширению времени оказалось очень кстати. Задача было не из лёгких, но мы вчетвером: я, Айрен, Нацтер и Дарьян решили её. Вся изюминка скрывалась в защитных кольцах Юпитера, Сатурна и других окольцованных планет. При переходе в другой космос стерилизация их была не полной и жизнь сохранялась. Нами решено было окольцевать живые планеты, защита эта увеличивалась по мере того, как поле колец уходило вглубь времен.

Мало кто понимал, что происходит с планетами. Да, мы и не афишировали свои действия. Главное при переходе планет сохранится жизнь в той форме, в которой она уже существует.

Первое защитное кольцо мы установили на Земле, сделав так, чтобы оно проявилось на тысячу четыреста лет раньше моего рождения. Учёные двадцать первого века в своё время утверждали, что это они первые увидели кольцо, а если поискать сведения глубокой древности окажется, что уже тогда люди подозревали о его существовании. Вот такая шутка получилась.

После свадьбы мы оформили опекунство над Нацтером и при первой возможности слетали на Дарьяндес. Это, можно сказать, было наше свадебное путешествие.

Жизнь моя переполнена счастьем. Айрен сомневается, что первой родится девочка, но от определения пола ребенка в медицинских учреждениях наотрез отказывается. Он всё время подталкивает меня принимать какие−то таблетки и почаще делать анализы, а я посмеиваюсь над его страхами, делая вид, будто точно выполняю его рекомендации. Он по натуре хирург и с трудом принимает на веру волю случая, считая, что судьба человека не может быть написана кем−то свыше. Я мудро помалкиваю, подмигивая Нацтеру.

Букарус действительно принёс в нашу жизнь счастье, мы с ним никогда не расстаемся, и прощаем все шалости, как забываем мы о шалостях судьбы, когда она одаривает нас своей щедростью.

Когда я вижу во сне части своей души, обретающих своё счастье, начинаю верить, что я настоящая Богиня.

Индеец смог добыть желанный хвост и подарить его своей невесте, после свадьбы организовал облаву на страшного змея и с помощью хитрости уничтожил его, за что вскоре был избран вождём племени.

Энтония Крозейронеп неожиданно выиграла огромную сумму в лотерею и вместе с мужем и детьми отправилась путешествовать.

Страшный мутант тоже был по−своему счастлив. Его никто не беспокоил так, как планету объявили запрещённой, и освоение её просторов было отложено на далекое будущее.

На Океании, благодаря неожиданному нахождению очень ценных минералов, вдруг было решено построить большой город. Мальчик вовремя попал в руки мед специалиста и тот, обнаружив в начальной стадии развития солнечную болезнь, смог его вылечить. А после исцеления он был принят на работу в цирк, где вместе с драконёнком показывал зрителям веселые номера. Морского Гада изловили и куда−то увезли с этой необычной планеты.

Космитка Мериса случайно встречает человека, с которым решает начать новую жизнь. Семейная жизнь её складывается удачно, и они уже начали подумывать, не завести ли детей.

А тонкое деревце превратилось в священное дерево для дикарей. Теперь солнца и влаги ему хватало с избытком.

Казалось бы, счастье в их жизни появилось случайно, но я как никто знаю, что случайность – это хорошо подстроенная закономерность.

Сейчас я заканчиваю своё долгое повествование, и улыбаюсь, представляя наше будущее. Армонда временами даёт о себе знать, выказывая желание оказаться снаружи. Все мы ждём её появления и с нетерпением считаем оставшиеся дни. Я стала такой неповоротливой и медлительной, что ничем заниматься не могу. Чтобы не позволить ожиреть своему мозгу, я взялась написать воспоминания о своих приключениях. Они неприкосновенны даже для мужа, а посвящаю я их тебе, моя маленькая девочка, Армонда.

Текст окончен. Пароль: Армонда.

Кому: Армонде Эшнер.

От кого: Лануф Эшнер жены лорда Айрена

Эшнера.

Время вручения послания: через 16 лет.

Антивирусная программа: введите дополнительный код…

Дополнительный Код: ВОСКРЕШАЮЩАЯ

Внимание:

Доступ к посланию закрыт сроком

на шестнадцать лет.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32