Лило [Даниил Заврин] (fb2) читать онлайн

Часть первая

Мелодрама

Когда Дмитрий аккуратно поставил кружку, он снова почувствовал это странное чувство нереальности, что всё происходящее – это всего лишь сон. Хотя, казалось бы, пора уже и привыкнуть. Он протер глаза и посмотрел в сторону телевизора. Фильм, куда ему предстояло отправиться, был на редкость скучным.

Он вздохнул. Он ненавидел мелодрамы. По его мнению, они несли сплошное зло, разбавляя мир болтовнёй и соплями. Впрочем, после всего, что он натворил, даже поход туда выглядел более или менее перспективно.

Он снова отпил чай из небольшой фарфоровой кружки и откинулся на диване. В холле было прохладно и пусто. Так как кроме него да Травкина никого в подвале не было. А ведь несколько месяцев назад он и думать не смел о подобном прозябании. Наконец, кино закончилось, и пошли титры. Устало поднявшись, он вытащил кассету и пошёл в портальную.

Зеркало, обвешанное аппаратурой, небрежный свет, сгорбившаяся фигура. Всё же Травкин явно злоупотреблял с препаратами, так как разглядеть что-либо в подобной темноте, нормальному человеку было невозможно. Дмитрий задумчиво посмотрел на его худые руки, именно они были ответственны за его лоботомию. Услышав посторонние шаги, Травкин повернулся.

– Что, уже ознакомился с материалом?

– Да, ознакомился, – ответил Дмитрий, положив кассету на столик.

– Знаешь, – Травкин вдруг неожиданно сменил свой привычный циничный тон и перешёл на какую-то странную искренность, – зря Диана тебя послала, для такой фигни любой бы сгодился.

– Это ты на себя намекаешь?

– Нет. На Ксению. Она ведь давно рвётся в бой.

– Рано ей, пусть еще потренируется, – бросил Дмитрий и подошёл к порталу, – ещё успеет. Что там с моей дозой?

– Сам знаешь, тебе не положено.

– А вдруг опять какие-нибудь эксцессы?

– Какие? Тебе надо просто стащить браслет у старухи, это очень просто.

– Я так понимаю, Диана лично попросила?

– Видишь, какой ты умный, сам все знаешь.

Дмитрий усмехнулся:

– Мало мне одного несчастья, теперь ещё и витаминки перестали давать.

Травкин ничего на это не ответил, просто нажал на перемотку и выбрал нужный момент для вхождения в фильм. Дмитрий посмотрел в зеркало. Даже несмотря на то, что это всего лишь сопливая мелодрама, в нём всё равно начало просыпаться волнение. Да, мелодрама, но даже она существенно отличалась от окружавшей его реальности. К тому же, в мелодрамах женщин искусно подбирает режиссер-постановщик. А это грело.

Наконец, когда в портальном окне застыли дневные городские виды, Травкин снова нажал на кнопку, и по серебристому зеркалу прошла небольшая волна. Всё, теперь можно было входить.

Чирвин вставил наушник и шагнул в проём. Воздух, ветер, всё было таким же. Он приземлился на неровную поверхность крыши и глубоко вздохнул. Что-то игрушечное царило в этом мире.

Подождав пока пройдет первое очарование, он спустился по пожарной лестнице и, аккуратно вынув стекло, пролез в спальню. Там царила простота, старушка любила японский стиль и кроме выдвижных шкафов ничего не покупала.

Порывшись в вещах, Дмитрию пришло в голову, что дамочка обладала поистине уникальным даром, благодаря которому смогла запихнуть целую кучу безразмерного белья в, казалось бы, совсем не подходящие ящики. Полностью обессиленный, он сел на кровать. Его охватило ощущение острой безысходности и скорого позора, потому что не найти обычный браслет было верхом непрофессионализма.

Тут-то он и увидел её. Здоровенную черную псину. Порода твари оказалась серьезной – это был английский мастиф. Дмитрию и раньше приходилось иметь дело с этими животными, но тогда у него был пистолет, да и вколотые витамины позволяли крошить не только кости, но и бетон. В данном же случае у него не было ни того, ни другого. Он вообще кроме денег в этот фильм ничего не взял, искренне полагая, что для завершения его задачи хватит и этого.

Пёс поднял голову и настороженно вдохнул . Новый мужской запах ему определённо не понравился. Раздалось рычание. Причём было непонятно, делает ли это пёс своей острозубой пастью или урчащим от голода желудком. А затем… Затем родившийся в его глотке вопль был воистину громоподобным.

Недолго думая, Дмитрий резко ретировался на пожарную лестницу, где, проскочив несколько этажей, кубарем полетел вниз. И хотя Чирвин падал умело, это мало помогало в данной ситуации. Острые края лестницы то и дело впивались в его мягкие ткани, оставляя кровавые кровоподтеки. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он остановился, крепко приложившись головой о край кирпичной стены. В этот-то момент он и потерял сознание, на возвращение которого ушел примерно час.

Неприкрытая улыбка, взгляд сверху вниз. Она изначально поставила себя чуть выше, заранее корректируя его дальнейшее поведение. А потом возникла первая мысль: «Странно, что она не позвонила в полицию».

Дмитрий быстро огляделся. Заботливая девушка дотащила его до дивана, где рядом с небольшим столиком он в полной мере ощутил качество её домашнего уюта. Тут стоит отметить, что уют для Дмитрия был тем редким понятием, которое он воспринимал лишь у своих старых друзей, да и то только после нескольких лет упорной дружбы.

Она осмотрела его ушибы. Для этого пришлось несколько раз перевернуться, вытерпеть нарастающую боль и лишний раз вкусить мягкий аромат её духов. Всё проходило в полном молчании, словно это было черно-белое немое кино. Не выдержав этой тишины, он хотел было что-то сказать, но, резко подняв голову, снова отключился, проспав ещё несколько часов. И, опять же, никакой полиции.

Очнувшись в очередной раз, он снова увидел её. Сидя возле покалеченного незнакомца, девушка вдумчиво вглядывалась в серую потрёпанную книгу, перелистывая её страницы с какой-то неописуемой нежностью.

Как только Дмитрий попытался встать, в его ногах сразу же послышалось недовольное урчание. Черная кошка, раскинувшаяся в своём чутком сне, очень тонко реагировала на будящие её движения.

– Тшшш, Дизи… Мальчик проснулся, – девушка мягко сощурила левый глаз, – не мешай ему.

Но Дизи проигнорировала слова хозяйки и, нагло растянувшись, продолжила удовлетворять свои кошачьи потребности во сне. Заметив её неподчинение, девушка встала и перенесла животное на противоположное кресло.

Видеть такую заботу было приятно. Ведь она его совсем не знала и, тем не менее, мало того, что копам не сдала, так еще и от ран вылечила. Конечно, вытащить его из тюрьмы – дело плёвое, но неизвестно, сколько пройдет времени, прежде чем его друзья пойдут за ним в этот фильм. Время в первое посещение всегда движется по-разному, тут – дни, а в реальности – часы.

Кряхтя, Дмитрий все же поднялся. После всего, что с ним произошло, он только сейчас смог полностью оглядеть свою спасительницу. И она была красива. В ней явно ощущалось, что при её сотворении никоим образом не была нарушена хрупкая грань между пропорциональностью, целесообразностью и четкостью. Скорее всего, эту девушку создал сам фильм, по обыкновению, не уместившись в выбранные режиссером рамки. Ведь, в конце концов, должен же кто-то населять пустые этажи зданий.

– Спасибо, – улыбнулся он и тут же почувствовал запекшуюся кровь на губах.

– Не за что.

– А могу ли я узнать имя своей спасительницы?

– Лило.

– Лило? Я не слышал такого имени, но оно мне нравится. Красивое.

– А как тебя зовут?

– Сэм.

– Очень приятно, Сэм.

– Мне тоже. Спасибо, что перебинтовала и не вызвала полицию.

– Пожалуйста, – ответила она и уткнулась в книгу, – дверь не заперта, можешь идти.

– Я еще не совсем здоров, у меня сильно болит в боку.

– Тебе еще повезло, по идее, ты должен был сломать себе шею.

– Да, мне очень повезло сегодня.

– Это ненадолго, рано или поздно воров хватают.

– Я не вор.

– А кто?

Дмитрий задумался. По идее, он был именно вор, иначе и назвать нельзя, но сознаваться в этом девушке, да еще и обладающей такой великолепной красотой, было так неловко.

– Может, я беглый любовник?

– Беглый любовник? – она улыбнулась. – Интересно, чей? Наверху только старушка с псом.

– Я же любовник, мне выбирать не приходится.

– Фу, – она брезгливо поморщилась, – как так можно?

– Разные бывают случаи, может, у меня больной брат, которому нужны специальные очень дорогие лекарства?

– Что-то я сильно сомневаюсь в таком факте, но даже если бы это было так, то лучше уж выносить утки из-под больных, чем быть чьей-нибудь подстилкой.

– Ты очень качественно сделала мне перевязку.

– Я учусь в медицинском.

– Когда оканчиваешь?

– Через два года.

– Да ты у нас взрослая уже!

– Это точно, но относительно к девушке это не самый лучший способ сказать приятное.

– Согласен. У меня вообще с приятным не очень получается.

– Стоит научиться, в жизни это играет немаловажную роль.

– Ты научилась?

– Нет, – она улыбнулась, – зачем мне это?

– Это уж точно, тебе-то незачем. Расскажи, что собираешься делать дальше?

– Какая тебе разница?

– Дело в том, что я хотел бы у тебя переночевать.

– Я смотрю, ты не из стеснительных?

– Был бы стеснительным, по лестницам бы не лазил.

– Доля правды в этом есть.

– Ну, так я переночую?

– Если честно, я против. Может, я замужем или у меня есть парень.

– И, несмотря на это, ты затаскиваешь в свой дом незнакомцев?

– Я помогала тебе, это совсем другое.

– Я оплачу своё проживание.

– Много дашь?

– Пять тысяч за ночь.

– Так ты не бедный любовник?

– Я на славу поработал последние годы. К тому же, я умею готовить.

– Это существенно облегчает мне задачу.

– Я и не собирался усложнять тебе жизнь, даже наоборот, я очень надеюсь на наше с тобой сотрудничество. Послушай, ты же видишь, я еле двигаюсь, как врач ты должна помочь мне. Я даже выйти нормально не смогу. Нужно отлежаться.

– Ну, не знаю.

– Между прочим, я тоже люблю кошек.

– Прекрасно! – бросила Лило.

– А почему бы и нет, это очень ловкие и прекрасно приспособленные к природе животные. Ты же именно это ценишь?

– Нет. Мне нравится их мурлыканье.

– А еще, наверное, любишь почесать шерстку?

– Приходится.

– А мне почесывание доставляет удовольствие. Они ведь такие милые. Да и шерсть на ощупь приятная.

– Я рада за тебя.

– Ну, так что, могу я остаться?

– Но не на ночь. До вечера.

– Хорошо. Это тоже неплохо.

При этих словах Дмитрий улыбнулся и снова лег на диван. Лило поднялась и пошла в другую комнату. Провожая эти плавные движения бедер, в нём созрело стойкое убеждение, что на эту девушку ему будет очень сложно надавить, слишком уж она ему понравилась. Стало быть, пора было разбавить все эти сопли каплей материальности. Поэтому, порывшись в карманах, он достал пять тысяч долларов и положил их на край стола.

Влюбленность

Копы всё-таки пришли. Спрятавшись в шкафу, Дмитрий не смог полностью разобрать беседу, но некоторые моменты были ясны даже по интонации. Наглый лейтенант упорно не хотел уходить, то и дело обнаруживая новый предлог. Лило же держалась красиво. Умело отвечая на вопросы, она очень чутко реагировала на возраставшую наглость, умело поддерживая лишь необходимую её концентрацию.

Так прошло полчаса. Первыми отекли ноги, потом зачесалась спина. Ворочаться в шкафу было сложно, так как малейшее движение вызывало шум. Дмитрию очень редко выпадало бывать в подобных ситуациях, оружие и витамины позволяли действовать в открытую, избавляя от всякого рода засад. Он чертыхнулся. Всё-таки плохо, что со взятками в американских фильмах дело не шло. Их добросовестные копы наотрез отказывались от дополнительного заработка, аргументируя это хорошей зарплатой.

Наконец, Лило справилась со своим заданием и, спровадив припозднившихся гостей, открыла двери шкафа. Он вышел. Ломота в костях была ужасная, ноющее тело казалось чужим. Блаженно потянувшись, он благодарственно поклонился, вследствие чего хрустнула спина.

– Что, затекло? – она улыбнулась. – Не страшно, это пройдёт.

– Копы, – Дмитрий вздохнул. – Какие же они у тебя общительные! Это же надо – два с половиной часа задавать один простой вопрос.

– Вопросов было несколько, с чего ты взял, что он один?

– Один, подруга, один. Причём очень простой. И звучит он примерно так: «Слышали ли вы что-нибудь подозрительное этим днём?». Вот и всё, на этом всё общение должно было закончиться. Так нет же, давай попьём чаю, посидим, потрещим.

– Не всё так плохо.

– Спорный вопрос.

– Мне кажется или в вашем голосе мелькает ревность? – улыбнулась она.

– Какая, к черту, ревность, ты вот лучше в своём шкафу посиди часок-другой, тогда мы и посмотрим, какая в тебе ревность проснётся.

– В шкафу сидеть я не согласна.

– То-то и оно. Поэтому не надо тут о ревности.

– Есть хочешь?

– Да. Поесть я не откажусь.

– Сэндвич?

– Это булка с мясом и сыром?

– Это сэндвич.

– Послушай, я не американец, всех ваших фишек не знаю.

– Я поняла, что ты не американец, у тебя акцент какой-то странный.

– Я русский.

– Ты русский? Ты из России? Это там, где медведи?

– Слушай, ты палку не перегибай. Какие, к чёрту, медведи?

– А что, это не так?

– У нас не медведи, а Достоевский, Менделеев и история одной губернии богаче всей вашей истории за все 200 лет её существования!

– Неужели? А почему вы такие нищие?

– Это мы нищие???

– Ну да, у вас, кажется, денег как у Африки. Ну, или типа того.

– Я тебе сейчас тупо в лоб дам!

– Я не удивлена, что дикарь с севера женщину ударит.

– И убьёт. Ты вообще слышала, что такое холодная война? Это когда две сверхдержавы в своих руках мир делили. Ну так вот, учитывая, что со знаниями туго, я поясню: с одной стороны это были русские, с другой – американцы.

– Да знаю я.

– А что тогда вопросы глупые задаешь?

– Да так, интересно.

– Что-то я не верю в простой интерес.

– Я соврала насчет интереса, Сэм из России.

– Всё еще считаешь, что я вор?

– Да.

– Может, ты что-нибудь успела приготовить, я очень проголодался. В конце концов, я весь изранен, да и не ел уже несколько часов.

– Бифштекс с кровью. Он, конечно, не на жаровне, но хорош. Попробуешь?

– Давай.

Мясо было вкусным. Американки вообще неплохо управлялись с этим сытным ингредиентом, готовя из него просто замечательные блюда.      Насытившись, он прилёг на диван.       Запах женщины приятно щекотал ноздри. Неизвестные, но явно качественные духи обладали приятным успокаивающим ароматом. Вдохнув поглубже, он краем глаза заметил, как Лило пошла в ванну.

Её розовый халат слетел возле самой двери, оголив нежные хрупкие плечи. Он вздохнул. У него уже давно не было секса, так как доступ к деньгам или порталу был строго ограничен. Что же касается отношений, так тут вообще была бездна непонимания, избежать которую было практически невозможно.

Послышался первый всплеск. Дмитрий нервно заелозил. В хорошо натренированном воображении лихорадочно всплывали различные четкие картины происходящего омовения, изрядно дополненные эротическими деталями. Новый всплеск добавил красок. Он сел. Изнасилование для Дмитрия было неприемлемо, это было ниже его достоинства и никак не вязалось с новой философией жизни. Он посмотрел в зеркало. По идее, он парень красивый, возможно, если предложить еще денег, то она согласится на его новое предложение.

Подойдя к ванной, он заметил, что дверь не заперта, и это было хорошее начало. Когда он открыл ее, то первое, что пришло на ум, это факт наличия длинных красивых ног, по крайней мере, левой. Вытянув конечность во всю длину, барышня игриво подмигнула, ощутив восторженное мужское восприятие её тела.

– Красивая?

– Да, – его взгляд скользнул по сверкающей в свете лодыжке, – очень.

– Природа. У меня красивые родители.

– Наверное.

– Ты зачем пришёл?

– Полюбоваться.

– Полюбовался?

– Нет еще.

– Тогда проходи, а то холод впускаешь.

– Спасибо, такое отношение к гостю приятно.

– Тебя всё равно не выгнать.

– Да, наверное, сложно уйти от такой красоты.

– А теперь расскажи мне что-нибудь интересное, не будешь же ты просто стоять и пялиться, как доморощенный студент.

– Ты что, жила в общежитии?

– А что, чтобы сказать такую фразу, нужно обязательно пожить в общаге?

– Нужно. Наверное.

– Путаешься? Такое бывает, вдох-выдох. Иначе совсем потеряешься.

– Я видел голых женщин.

– Какой ты молодец. Ну и как? Понравилось?

– Да.

– Ну и хорошо, да пусть отпустит тебя недюжинная фантазия.

– Ты по краю ходишь.

– На изнасилование намекаешь или на убийство?

– Видно, я тебя нисколько не пугаю.

– Да, нисколько. Вот не чувствую я в тебе кровожадного убийцу. Увы. Иначе давно бы что-нибудь опасное сотворила.

– А ты умеешь?

– Могла бы.

– Хочешь заработать несколько тысяч долларов за одну ночь?

– Ой, – она широко открыла глаза, – да ты мне предлагаешь отдаться? Скажу честно, удивил.

– Это задаток, потом дам больше.

– А потом – это когда?

– Когда закончу своё задание.

– Несколько тысяч за одну ночь? Хм, звучит заманчиво.

– Потом еще и еще.

– Продолжай.

– Это всё.

– А если я скажу «нет»?

– Нет – это нет, я не насильник.

– Что, действительно займешься рукоблудием?

– Если порнуху найду.

– К сожалению, не храню.

– Грустно, – Дмитрий улыбнулся и, присев на край ванны, слегка коснулся воды. – А почему ты одна?

– Это не играет роли.

Он посмотрел ей в глаза. Она улыбалась.

– Ладно, мойся. Одна так одна.

Он вышел из ванны. Пора было уже заканчивать весь этот фарс и возвращаться обратно. Разве что сперва стоило заглянуть к старухе. Ведь работу никто не отменял.

Аккуратно вскрыв дверной замок и воткнув собаке в глаз ручку, Дмитрий бесшумно скользнул в спальню. Браслет был на руке старухи, стало быть, задание закончилось. Повертев безделушку в руках, он ещё раз подумал о Лило. Всё же что-то было в этом персонаже, что-то очень привлекательное. Но, увы, привыкать нельзя, всё равно все кассеты сжигаются. Он выдохнул и пошёл к двери, возле которой в луже крови лежала мертвая собака.

Возвращение

Травкин молчаливо принял браслет. Глаза умника заблестели, но так случалось каждый раз, когда он принимал нечто из киномира, поэтому Дмитрий уже не обращал на это особого внимания.

– Без проблем? – спросил он, убирая браслет. – Ты задержался.

– Неужели так скучаешь?

– Вовсе нет. Это любопытство.

– Всё-таки плохо, когда впервые не можешь уследить за путешествием, верно?

– С этим ничего поделать нельзя, ты же знаешь.

– Конечно, знаю.

– Ну, так что же произошло?

– У тети оказался неимоверно большой склад белья, пришлось провозиться до вечера, а там и хозяйка вернулась, разоралась, пришлось прокатиться кубарем по лестнице.

– Это всё?

– Да. А что?

– Да так, ничего особенно, – задумчиво ответил Травкин.

– Тогда я домой. Хочу немного отвлечься, – Дмитрий вытащил из видеомагнитофона кассету. – Надо пожрать чипсов, посмотреть телик, отдохнуть, в общем, это же стресс, а не работа.

– Постой, мне нужно убедиться, что кассета уничтожена.

– Ты мне не доверяешь? – Дмитрий улыбнулся. – И это после того как я доверил тебе копаться в своём мозгу?

– Просто положи её обратно.

– Да ради Бога! – сказал Дмитрий, положив кассету на место. – Расслабься ты уже. Все будет хорошо.

Покинув подвал, он забежал в магазин. Кефир, хлеб, молоко, чай – небольшое, но существенное богатство. С ним можно было смело отлежаться, наслаждаясь каким-нибудь фильмом. А точнее, фильмом с Лило. Ему вдруг захотелось узнать этот фильм получше. Пересмотреть.

Когда кефир был налит, а бутерброды утрамбованы, он сел на диван и вставил кассету. Теперь он уже смотрел её внимательно. Не как в первый раз. И стоило бы отметить, что началось всё довольно безобразно. Беспорядочный секс, отвратительная по всем меркам главная героиня. Посмотрев до середины, он нажал на перемотку, ждать появления Лило было всё сложнее. И досмотрев фильм почти до самого конца, он вдруг резко остановил перемотку.

Лило убили. Убил влюбленный ревнивец, не получивший должного внимания с её стороны. Он посмотрел в окно, там поднялся ветер, который начинал очередную подготовительную работу к зиме.

Чирвин повертел кассету в руках. Конечно, было несколько глупо затевать очередную провокацию, путешествуя без спроса по фильмам. Но, с другой стороны, что тут такого страшного? Он ведь ничего не нарушает. Кассету ведь сожгли. Устав не нарушен. Всё, что у него сейчас на руках, это просто сопливая мелодрама. Там нет ни монстров, ни тварей. Оттуда сбежит разве что ревнивец или прохожий, которого довольно легко убрать. Стало быть, почему нет.

      И вот, спустя пару часов, Дмитрий снова спустился в подвал, который, по сути, был одним сплошным куском из прошлого. Да, в нем было несколько примочек современности, но в остальном, том меньшем, что делает человеку комфорт, это было старое доброе СССР. Старые лампочки с железными ободками, стены с обвалившейся штукатуркой и толстые потолки, сделанные добротно, на века.

« Автоматика, но не полностью, хоть это радует» – подумал он, открыв одну из дверей. Внутри стояли стеллажи с великим многообразием разных видов банок, колб, пакетов, шприцов, ампул, таблеток. Все препараты были тщательно пронумерованы и имели свои сокращения, написанные, правда, не на компьютере, а изящным женским почерком на бумажке. Задумчиво повертев один из пузырьков, он положил его обратно. К Лило можно было ходить и без лекарств.

Как он и предполагал, в подвале уже никого не было. Он вытащил кассету и включил видеомагнитофон. Старик протяжно зажужжал. Дмитрий посмотрел на кассету, вот она, очередная вселенная, родившаяся простым копированием пленки.

Когда двери в волшебный мир снова открылись, Дмитрий прыгнул внутрь. В этот раз он перемотал чуть дальше, и уже было утро. Но какая разница? Если он всё правильно рассчитал, то до утра в подвал никто не спустится, а значит, у него будет минимум несколько дней. Но сперва надо спасти Лило.

Он спустился к её квартире и отмычкой отпер дверь. Лило уже ушла, оставив лишь пустоту и легкий запах вкусных духов. Дмитрий почувствовал печаль. Да, наверное, надо было перемотать пленку на вечер. Тут в дверь постучали.

Это был высокий широкоплечий брюнет, резко остолбеневший при виде гостя. То, что объясняться будет довольно сложно, Дмитрий понял сразу. Наливающиеся кровью глаза говорили о сильных и давних чувствах, которые нельзя было оставить или забросить. Молодой парень был влюблён, влюблен бесповоротно. Опустив взгляд с огнедышащего лица вниз, Дмитрий заметил небольшой букет алых роз. Юноша явно старался, розы были восхитительны.

– Спасибо, это так неожиданно, – тихо сказал Дмитрий и как можно приветливее улыбнулся. Он уже понял, что именно этот здоровяк был убийцей, – цветы мне еще не дарили. Но всегда можно начать, верно?

Избранник молчал. Его глаза как будто не замечали Дмитрия, блуждая по квартире, выискивая следы своей возлюбленной. Красные, набухшие, они были прекрасным примером того, что некоторые чувства оскорблять нельзя, потому что это нагромождает нашу жизнь одними проблемами.

– Так и будем стоять? – Чирвин еще раз улыбнулся. В его голове неустанно играла детская песенка про енота, вечно улыбающегося своим врагам. – Мне надо уходить.

– Где она? – пробасил незнакомец.

– Не знаю, – открыто признался Дмитрий, но тут же пожалел, так как степень красноты глаз заметно сконцентрировалась. – Впрочем, знаешь, кажется, я догадываюсь. Она поехала за город. Я дал ей денег, и она сказала, что поедет за город.

– Каких денег?

– Обычных, – ответил Дмитрий и, чуть подумав, добавил, – пять тысяч.

– Не понял, – по широкому лбу брюнета пробежали морщины размышлений, – ты ей дал пять штук баксов?

– Да.

– Зачем?

Тут, как понял Дмитрий, настала кульминация их разговора:

– У неё были большие проблемы, ей понадобилась моя помощь.

– И?

– А дальше сказала, что поедет за город. Кажется, на юг, – сказал Дмитрий, вспомнив, что по сюжету у неё там жили родители.

– А ты что, благотворительностью занимаешься? – не унимался с вопросами брюнет.

– У меня родители богатые.

– Богатенький сынок. Хм, у неё всегда была страсть к таким людям. Я этого никогда не одобрял.

– Я бы тоже не одобрил, будь я на твоем месте.

– Ты не на моем месте! И никогда на нём не будешь! – прорычал брюнет. – Тебе понятно?

– Да ради Бога, я ни на что и не претендую, собственно.

– Это правильно, – буркнул брюнет, – а почему я о тебе не слышал?

– Я её старый друг. Слушай, дружище, я уже волноваться начинаю, предлагаю поехать за ней, мало ли что может случиться. Ты же не возражаешь?

– Вдвоем, что ли?

– Ну да, ты её парень, я её друг, так же лучше.

– Это верно. А где вы познакомились-то?

– В Сити-колледже, – быстро ответил Дмитрий благодаря выпускной фотографии на стене, – правда, потом я с родителями переехал в Чикаго, так сказать, для большего благополучия.

– Хм, об этом периоде её жизни мне известно мало.

– А ты где познакомился с ней?

– Да, я её отвозил с Нью-Йоркского университета. Она там теперь на медика учится.

– Значит, у тебя есть машина?

– Да.

– Это существенно облегчит поиски.

– Тогда поехали.

Дмитрий вышел из квартиры. Всё складывалось вполне удачно. Не убивать же его тут, в доме. Тут и хранить тело негде, к чему эти неприятности. Прощё завалить его в лесу, где парня ещё долго будут искать. Поэтому окраина подходила лучше всего. Вопрос лишь в том, оставлять там его машину или нет.

Белый форд рвал и метал. Билли, так звали этого парня, оказался неплохим водилой, лихо проскальзывающим под высокими светофорами Бронкса. Дорогу он знал превосходно.

Когда Билли остановился на светофоре, Дмитрий открыл окно. Вечерний воздух Нью-Йорка был теплым, еще не полностью остывшим от своего прожаренного дневного состояния. Дмитрий любил такое положение воздушных частиц, когда не жарко и не холодно, только теплый городской пейзаж. Рассматривая гладкий мощеный тротуар, он вспомнил свою первую девушку и свой первый поцелуй. В тот памятный вечер был точно такой же воздух, который так благоговейно окутывал двух влюбленных. Это было славное время и очень печально, что оно закончилось.

А потом, когда они доехали до леса, Дмитрий сказал, что хочет отлить. Только вот прежде, чем выйти, он взял отвертку, лежавшую в бардачке, и всадил её в сердце брюнета. Тот тихо ойкнул и опустил голову на руль. Всё, умер злодей. Перетащив тело на пассажирское сиденье, Дмитрий сел за руль и отогнал машину в глубь леса. Сжигать он её не стал, ему ведь нужно всего несколько дней. Так что пока его найдут, он уже успеет насладиться этой прекрасной девочкой.

Старые привычки

Оставив таксисту вдвое больше обычного, Чирвин привычно подошёл к двери Лило. Её запах приятно обволакивал деревянную поверхность. Удивительно, как же эта девушка отличалась от всех его прежних пассий. В ней было что-то неуловимое, что-то зовущее.

Помучившись немного с замком, он открыл дверь. Блеклый свет уличных фонарей слабо освещал это насыщенное ароматом пространство, но этого хватило, чтобы разглядеть её.

Лило, как ни в чём не бывало, сидела в кресле и гладила кошку, которая тихо урчала. Его охватило два мощнейших чувства, первое – это радость, второе – это злость. Злость на себя и собственные эмоции. И оба чувства полыхали, как идущие навстречу пожары. Вероятно, во тьме это особенно сильно отражалось в его глазах, потому что девушка испугалась. Впрочем, было и куда более простое объяснение: она просто испугалась. Ведь, в отличие от него, она видела его впервые.

Но что он решил доказать себе, снова войдя в этот фильм? Что сможет просто подойти к ней и ничего не почувствовать?

– Кто вы? Что вам здесь нужно? – тихо спросила она, всматриваясь в его глаза.

Он улыбнулся. Знакомство, казалось, должно было быть трудным, но, к счастью, все произошло более чем легко, и вот уже он целовал её. Странно, очень странно. Не только он, но и она хотела этого. Секс? Всё ради него? Если так, то хорошо. Он просто возьмёт её тело и всё, забудет о ней. Ведь она всего лишь киноперсонаж. Ничтожное пятно, выдумка, никто.

Но это потом, а пока блаженство снова захватило обоих. Подбадриваемое сердцами, оно было столь активно, что создало настолько плавный переход в сон, что оба даже не заметили, как уснули, оставив своим защитником лишь мирно свернувшуюся клубком кошку.

Встав пораньше, Дмитрий посмотрел на Лило, ему очень не хотелось её будить. Интересный сон оставил ему прекрасное настроение, и он хотел, чтобы у неё всё было так же. Чтобы расстройство от их расставания пришло только после того, как она сама проснётся.

Они не могут быть вместе. Так бывает всегда. Она – киноперсонаж, а он – человек реальности. Ни Плеханов, ни Травкин, ни, тем более, Диана, никто не позволит ему насладиться вниманием этой девушки, они слишком далеки от этих позывов. Плеханов так вообще потерял свою первую любовь при первом кинопосещении, поэтому он воспринимает мир фильмов как одну сплошную угрозу.

Лило не уникальна, точно таких же персонажей бесконечное множество. На каждой копии этой мелодрамы найдется ровно по одной её героине. Дмитрий вспомнил, что точно так же он успокаивал себя после смерти Алёны, когда стоял перед бледным лицом покойницы. Когда он в тысячный раз повторял себе, что её смерть – вполне нормальное явление и что мир еще обладает миллионным количеством точно таких же девушек. Еще раз посмотрев на спящую Лило он заметил, что они невероятно схожи и что очень странно, что он не заметил этого раньше.

Её следует отпустить. Заставить раствориться в глубине. Она лишь попытка возродить прежнее когда-то сильное чувство, желание реабилитироваться после ужасной трагедии. Память об Алене – вот что сейчас перед ним. Его подсознание схитрило, очень грамотно заменив реальность на фантазийный мир. Дмитрий задумался о том, что после смерти Алены он начал крушить целый город. Его друзья тогда применили лоботомию, проведя целый комплекс всевозможных ужасных экзекуций. Что же они сделают, если он начнёт крутить роман с киноперсонажем? Ведь повторять пройденное неправильно.

Но, несмотря на это, расставание делать плохим не следовало. Дмитрий быстро написал записку, в которой указал, что в скором времени вернется. По крайней мере, он на это надеется. Написанное было не очень убедительным, но ничего больше делать он не стал. Это всё, что он мог ей предложить в качестве компенсации.

Он быстро оделся и пошёл к двери. Несмотря на всю свою бдительность, он так и не заметил, как из прекрасных женских глаз медленно вытекают слезы.

Подойдя к портальному месту, он вытащил переключатель и, нажав на кнопку, подождал, когда на крыше появилась небольшая воронка, которая быстро переросла в большой круг. Разбежавшись, он на секунду почувствовал, что ощущает её аромат. Уже влетая в портал, Дмитрий оглянулся, она тоже была там, на крыше.

Принципиальность

– Как я понимаю, брюнет уже не дышит? – после приземления в ушах Чирвина раздался голос Травкина. – Не удержался-таки?

– Не удержался, – буркнул Дмитрий, оглядевшись. Если тот один, то шанс сохранить всё в тайне еще не потерян.

– Не переживай, я тут совсем один, – заметил Роман, ухмыльнувшись.

– Я и не переживаю.

– А надо бы.

– Что ты хочешь, Рома?

– Понять тебя хочу.

– У меня такой вопрос: следить тебя Диана надоумила?

– Что за глупости, я разрабатываю новый сдерживатель для вторичных порталов, поэтому и пришел поработать. Лучше давай кассету.

– Что так разнервничался, всё будет тип-топ.

– Ты только что в личных целях воспользовался порталом, если бы тут была Диана, то всё. Конец.

– Но её же здесь нет. Кстати, ты ведь тоже без разрешения ходил в кино. Только вот делал ты это не долго.

– Шантажист.

– Не меньше, чем ты.

– Я вот не пойму, с чего тебе так рисковать, там же ничего особенно нет? Ты что, влюбился?

– А чему ты так удивляешься?

– По-моему, ты на это чувство не способен.

– Тебе так хочется поговорить о силе моей любви?

– Это было бы интересно.

– Уволь, а?

– Ладно, отдай мне кассету, я её уничтожу. Надо сжечь концы.

– Понимаешь ли, Роман, вполне возможно, ты не так видишь общую картину. Смотри, вот кассета, вот на ней интересующий меня материал, если я смогу спокойно продержать её дома и не попытаюсь влезть в эту картину снова, то, скорее всего, твоя лоботомия была полностью оправдана, и я излечен от пагубной привычки посещать фильмы.

– Что за чушь ты мелешь? Я не переживаю, что ты кого-нибудь там убьёшь, я переживаю, что ты влюбишься и начнёшь ходить в это кино.

– Если ты не спалишься, никто об этом не узнает, дружище. Поверь мне на слово.

– Ладно. Как знаешь.

– А ты, случаем, не хочешь меня проинструктировать насчёт последних нововведений в нашей наблюдательной системе? Диана тут говорила, что хочет полностью переоборудовать подвал, мол, слишком мало камер мы поставили. Да и те надо заменить, равно, как и пароли. Совсем от рук отбилась.

– А не жирно тебе будет? Новая система еще даже не введена, а ты уже ключи просишь.

– Я заранее беспокоюсь.

– Нет уж, в этом я тебе не пособник.

– Ну, как знаешь.

Прихватив кассету, Дмитрий направился к двери. Несмотря на то, что его приход застукал Травкин, общая ситуация от этого особо не пострадала, даже, наоборот, немного улучшилась. По крайней мере, врать надо будет значительно меньше.

Он миновал подвал и вышел на улицу. На улице было темно. Местный ветер, гонявший в различное время листья, дождь или снежинки, теперь вовсю развлекался с целлофановым пакетом, поднимая его чуть выше третьего этажа. Дмитрий посмотрел на небо. У него возникло ощущение, что за время его прогулки реальный город изменил своей старой привычке давить. Дмитрий сел на лавочку у детской площадки. Подобные ощущения требовали осмысления.

Свет в окнах медленно гас. Город впадал в сон. Наблюдая за светопреставлением, Дмитрий всё больше и больше убеждался в том, что хоть изменения и малы, они всё же очевидны. Лило, действительно, смогла облегчить его реальную жизнь, сняв привычное состояние тоски. Удивительно, но обычная девочка из дешевой мелодрамы справилась с тем, что до этого не могли сделать ни мистика, ни фантастика.

Он тихо вздохнул. С понимаем этого, казалось бы, очевидного облегчения пришло и кое-что другое. Эти процедуры важны и останавливать их нельзя. А это уже было проблематично. Ведь, несмотря на то, что так лихо отбрыкался от Травкина, сам он прекрасно понимал, что очень сильно боится исключения из команды. Он не сможет жить без киноприключений. Он и отстранение-то пережил благодаря тому, что периодически просматривал приключения своих товарищей, да гонял с Антоном вырвавшуюся на свободу мерзость.

Он достал кассету и резкими движениями стал выдёргивать пленку. Нет, он сильнее этих глупых привязанностей. Ничто уже не вернет его в прежнее состояние. Реальность – вот его место. Распотрошив кассету, он достал зажигалку и поднёс её к пленке. Несколько секунд и все, огромный мир исчез в огне.

Новый вдох

      Чай получился хорошим, крепким. Втягивая терпкий аромат, он ещё раз пришёл к мысли, что ему необходимо всё детально обсудить с Травкиным. На него имеется небольшой компромат, поэтому он поможет зачистить концы. До приезда Игоря оставалась всего неделя, важно было её использовать как можно продуктивнее.

Дмитрий выдохнул и снова посмотрел в зеркало. Игорь Плеханов. С ним он дружил с детства, этот молодой человек с необычайной легкостью улавливал все изменения в его поведении. Как ему это удавалось, Дмитрий не знал. Он прочел целую кучу книг по психологии, но ни одна из них не гарантировала ему стопроцентной защиты от проницательного взгляда его друга. История с Психозом также объяснялась отсутствием Плеханова, благодаря которому Дмитрия долгое время никто не подозревал. Лучший друг – худший враг, это сочетание обретало в их дружбе очень стойкие формы.

Вот и сейчас, когда Плеханова нет, он может снова осуществлять свои путешествия. В прошлый раз такая затея обернулась годичным отстранением от дел. В этот раз на такую кару вряд ли стоит рассчитывать.

Дмитрий сделал небольшой глоток. Да, ему чертовски повезло, что начальства не было. Именно поэтому вот уже целую неделю он мог путешествовать к Лило, и никто об этом не знал. Никто. А значит, ему хотелось все больше и больше её внимания.

В ней есть нечто такое, что выделяет её и это нужно почувствовать. Он уже почувствовал всем телом, каждой клеточкой организма. И вот теперь Чирвин снова жаждет этого ощущения, переваривая которое, он получает сладостное успокоение своей тоски.

Зазвонил телефон. Дмитрий поднял трубку. Это была Диана. Оказывается, он был просто необходим на внеочередном совещании, о котором его снова забыли предупредить. Просто удивительно, стоило ему несколько раз сходить по заданию, как он сразу же стал очень активным участником всех совещаний.

Он вылил остатки чая в раковину. Пока решения не было, он всё больше и больше вязнул во всей этой чертовщине, пора было как-то избавиться от этой девчонки. Он взял куртку и пошёл к двери. Опаздывать на собрание – плохая привычка.

В подвале компания собралась полностью. Был даже Антон Ударов, человек, в чьи обязанности входила очистка городских улиц. Впрочем, в последнее время он редко вылезал из своего тренировочного зала, так как с двойными порталами было давно покончено. При виде Антона Дмитрий сразу предположил, что речь пойдёт о новом устройстве Травкина.

Как обычно, собрание вела Диана. Дмитрий не смог сдержать улыбку, в роли босса она выглядела просто ослепительно. Особенно её тонкая талия и упругий задний элемент. Впрочем, кроме него на такой внешний вид никто внимания не обратил.

– Итак, сегодня Роман наконец-то закончил усовершенствование устройства для контроля двойных порталов. И, кстати, теперь все ваши перемещения мы сможем просматривать онлайн. Правда, в этом случае вам придется присоединиться к главным героям.

– Тебя смущает продолжительность наших походов? – заметил Чирвин.

– Ну, тебе же не зря операцию провели.

– Сложности, куда ж без них.

– И чтобы сообщить мне об этом, ты оторвала меня от отдыха? – недовольно спросил Дмитрий. – Товарищи, мне кажется, об этом эксперименте она бы и по телефону могла сообщить. Или я не прав?

– Увы, для тестирования нам нужны добровольцы, а такое по телефону не сделаешь, – ухмыльнулась Диана. – Поэтому ты и вызван.

– И какое кино ты выбрала? – спросил Никита, ещё один проникатель, специализировавшийся в основном на фантастике и боевиках.

– Фильм «Детская книжка».

– «Детская книжка»? – Никита несколько смутился. – Так это ж ужасы, к тому же, заразные, а Плеханова сейчас нет, мне что, одному идти?

– Я уверен, с тобой ничего плохого не случится, мой осторожный друг, – ехидно подмигнул Дмитрий.

– С тобой пойдет Дмитрий, – Диана улыбнулась, довольная произведённым эффектом. – Вместе вы составите хорошую команду, он тебя подстрахует на тот случай, если что-то пойдёт не так.

– Что за глупости? – попытался запротестовать Никита. – Он же только-только от своей операции отошёл.

– Ты что, боишься?

– Диана, я не боюсь, я считаю, что это неправильно! Он давно на задания не ходил, Чирвин уже отвык от подобных дел.

– Ничего, вы бойцы опытнее, не страшно, сдюжите. К тому же, я просто уверена, что наш аппарат сработает нормально, и мы вас обязательно подстрахуем, верно, Роман?

– Да, конечно, он вполне исправен.

– И когда идти? – спросил Никита и косо посмотрел на Дмитрия.

– Думаю, завтра. Антон, ты тоже подготовься, ты должен быть в хорошей форме. Надеюсь, знаешь, про какое кино речь?

– Фильм ужасов. Город, захваченный зомби. Умирают, как обычно, при прямом попадании в мозг. Взрослые особи медленные, а дети на редкость быстры. Собственно, на этом и завязка. Там еще есть любовная линия между отцом и дочкой, которой он в детстве пел колыбельные.

– Да, фильм стандартненький. Взрослые меня не особо волнуют, но дети… Там было очень много детей. Благодаря им солдаты и понесли большие потери, а я знаю, как ты относишься к детям, ты же меня понимаешь, Антон?

– Проблем не будет, Диана, я всё понимаю. Только у меня вопрос: сколько времени будет открыт двойной портал?

– Не знаю, может, несколько минут. Мы высадим их в комнате с ребенком, книжка будет рядом, им надо её просто взять.

– То есть, несколько минут?

– Да.

– Понятно.

– Теперь ты, Ксения! Проследи, чтобы ребята взяли только самое необходимое, а особое внимание удели Дмитрию. Тебе, наверное, уже рассказывали, что произошло. Поэтому будь внимательной.

– Насколько я припоминаю, книжку показали лишь тогда, когда этот город уже вовсю разрывали на части. Это ж середина фильма, не очень-то удобное время, в ужасы важно входить в начале, – заметил Чирвин.

– Я надеюсь, ты мне не будешь сейчас доказывать, что там будет беспорядок, в котором ты не сумеешь разобраться?

– Смешно.

– Итак, договорились. Завтра в двенадцать вы должны быть здесь.

– Диана, надеюсь, мне разрешат привычные пилюльки? Там хоть и мало времени придётся провести, но Бог знает, что случится, сама понимаешь.

– Получишь ты свою дозу, не переживай.

– Ты просто прелесть, если бы не ваши шуры-муры с Плехановым, я бы просто так от тебя не отстал.

– Пошёл вон.

Когда Дмитрий покинул тесный подвал, его переполняла радость, наконец-то он может вполне официально прогуляться по столь приятному для него жанру, да еще с витаминами.

О да. Витамины шли отдельной полосой в его жизни. Впрочем, не только в его. Витамины принимали все, кто входил в ужасы, фантастику и боевики.

Ведь что такое витамины? Это набор биодобавок, которые увеличивали общие рефлексы и регенерацию. К таким вещам невозможно не привыкнуть. Дмитрий был рад, потребляя их. Эти маленькие крошки разогревали его кровь и душу. Пара таблеток – и вот перед вами самое настоящее живое оружие, противостоять которому не имеет смысла. Правда, в этот раз он получит немного, но всё равно было очень приятно.

И всё же, он не в безумном восторге. А значит, проведенная лоботомия была не напрасной. Ведь прямо перед смертью Алены присутствие в его доме краденых витаминов было вполне нормальным явлением. Дмитрий вздохнул, на самом деле понимание пользы от операции придет лишь завтра, когда ему дадут его первую после лоботомии дозу, а сейчас думать на эту тему было бессмысленно. Он вышел на улицу и сделал глубокий вдох. Все-таки жизнь – прекрасная штука!

Подготовка

Приготовление к походу началось с неприятного сюрприза. Оказывается, оружие и витамины подбирались не им. Чирвин взглянул на комплект напарника. СР-3М, «Винторез», бесчисленное количество патронов. Пистолет и нож отсутствовали. Что ж, это было очень похоже на Никиту.

Быстро примерив выданную форму, онубрал «Калашник» и разложил запасные магазины. Ему, в отличие от капризного Брутального, оружие досталось попроще, АК-107 и «Стечкин» с глушителем. Впрочем, Дмитрий не возражал, такой набор означал одно – в случае непредвиденной задержки в фильме он будет использоваться лишь как огневая поддержка.

Диана нервно посмотрела на часы, девочка сильно волновалась, вероятно, весь её эксперимент был расписан по минутам. Он еще раз проверил оружие, всё работало как часы, отрывая от пола небольшие бетонные кусочки.

Диана вставила подряд несколько кассет, в этот раз к зеркалу был присоединён не один видеомагнитофон, а несколько. Перемотав одну из кассет на середину, она дошла до нужной сцены. К Дмитрию подошёл Травкин и протянул круглую белую таблетку. Тб1 – стандартная доза, лишь вдвое усиливающая рефлексы, неизменная с первого прихода Аристократа. Она никогда не давала сбоя, от неё меньше всего последствий. Ну что ж, пусть будет так, на первое время сойдет и это. Чирвин проглотил её и ощутил, как в ногах и руках появилось небольшое жжение, затем ломота.

Дмитрий выпил воды. Витамин действовал быстро. Как самый простой, он очень легко усваивался, позволяя сразу же приступать к применению дарованных возможностей.

Изменилось всё. Детализация вещей, звуки, запахи, самочувствие, наконец. Всё поднялось на новый уровень. Обождав пару секунд, Дмитрий выдохнул. И всё-таки этого было мало, чтобы всё снова стало невыносимо ярким.

Комната, показанная в портале, никак не касалась основной сюжетной линии, олицетворяя собой лишь эпизодный ужас этой страшной картины, где по сюжету свирепствовала эпидемия зомби.

Обождав несколько секунд, Никита скрылся в портале. Дмитрий пошёл следом. В комнате была лишь маленькая девочка, испуганно прижавшаяся к стене. Никита подошёл к ребенку и улыбнулся, дети были его слабостью. Чирвин огляделся. Детская книжка лежала прямо на кровати, и пока Никита общался с девочкой, он поднял заветный предмет.

Книга не отличалась особенным оформлением, обычная раскраска, каких полно в любом магазине. Зачем она понадобилась Аристократу, понять было сложно. Впрочем, так было со всеми вещами, которые они доставали по его заказу.

– Эй, родитель, завязывай с ребенком, нам пора уходить, – он развернулся к порталу. – А то меня опять обвинят в том, что я специально всех задерживаю.

– Да, сейчас, – Никита поднялся с колен. – Я тут подумал, что от того, что мы кое с кем попрощаемся, ничего страшного не произойдёт.

– У нас что, гости? – Дмитрий положил палец на курок и посмотрел на потолок. Шаги были быстрыми, едва различимыми.

– Да. У тебя же есть братик, верно? – Никита мягко улыбнулся. – Или я не прав?

– Да, – прошептала девочка, – есть.

– Слишком бесшумно двигается, такого быть не может. Сколько ему лет?

– Два года, – ответила девочка.

– Кажется, в это время они уже умеют открывать двери, правильно? – Дмитрий посмотрел на ручку. – Если через дверь, то, думаю, проблем не возникнет. Хотя вряд ли он пойдёт этим путём.

– Нет, он пойдёт этим. Я видел, потому что, – Брутальный указал на ребенка, – её заразил младший брат.

– Но тут даже и лезть-то больше неоткуда, – Дмитрий швырнул книжку в портал и уселся на кровать. После чего, кувырнувшись влево, изрешетил всё одеяло. Несмотря на то, что доза была небольшой, она позволила отделить механический скрежет несмазанных петель от гулкого удара черепной коробки. Из-под кровати послышалось жалобное мяуканье.

– Идиот, это ж кот. Неужели ты не почуял запах?

– Ммм… Нет, – ответил, Дмитрий вытаскивая из-под кровати продырявленную кошку. – Хотя нет, теперь почувствовал.

– Джонии, – глаза девочки наполнились слезами, – Джонни!

– Дебил.

– Да пошёл ты! – Дмитрий снова спустил курок, и позади белой двери что-то глухо свалилось на пол. – Вот, я же говорил, что ее братец из двери пойдёт. Знаешь, что-то мне не верится, что ты лучше меня адаптирован.

Дмитрий открыл дверь, но кроме крови ничего не увидел.

– Так, либо они и вправду мегабыстрые, либо мне дозу укоротили еще больше, чем я думаю. Интересно, я вообще хоть чем-то от себя обычного отличаюсь? – он вытащил нож и полоснул себя по пальцу. Рана заживала очень медленно.

– Идиот, ты что творишь! – всплеснул руками Никита. – Ты зачем кровь пустил, эти зомби ведь на кровь идут!

– А почему ты после кошечки ничего не сказал?

– Да потому что они реагируют только на человеческую! Господи, ты сюжет смотрел?

– Это скучно. А что с её братом? Он же человек.

– У мальчика мертвая кровь. Идиот, они сейчас со всех концов города сюда хлынут.

– Печально. Прости меня, девочка, – Дмитрий повернулся к ребенку, – хочешь, я тебе пулю в лоб пущу?

– Я тебе сейчас сам её в лоб пущу!

– Не пустишь. Я знаю, ты добрый. О, ты только погляди, – Дмитрий указал пальцем на портал, который стал исчезать. – Это разве нормально?

– Вроде нет, – нахмурился Никита.

– И что мы теперь делать будем?

– Что делать, что делать, идти искать главных героев, – Брутальный прислушался к микрофону в ухе. – Только я вот думаю, раз такое дело, надо и ребенка прихватить. Нельзя её тут оставлять. Всучим главным, пусть сами разбираются, всё-таки есть шанс на выживание.

– Зря. Сюжет – штука непростая. Хотя теперь я понимаю, почему Диана меня вытащила в это кино, ты ей, наверное, здорово надоел со своими добрыми делами.

– Ты не понимаешь, если бы тут были какие-нибудь уголовники или, на худой конец, террористы, я бы её оставил, но ведь тут совсем другое.

– Не надо мне ничего объяснять. Хочешь брать, бери. Только сам с ней возись. Да, раз ты всё так хорошо знаешь, может, сообразишь, куда нам теперь идти?

– В детский сад.

– Куда?

– Они там ищут сына главной героини.

– Послушай, насколько я знаю, в садиках находятся дети, верно?

– Ну.

– То есть, мы идём к куче озлобленных голодных и шустрых как понос тварёнышей?

– Тебя что-то настораживает?

– Да не, ничё, я просто так спросил.

– Не переживай, детей там немного, их эвакуировали. К тому же, судя по сюжету, внутри здания детского сада гораздо безопаснее, чем снаружи.

– Слушай, а эта девчушка в сад не ходит? Эй, как тебя там, ты знаешь, где тут детский сад?

– Да, знаю, – девочка закивала головой, – и меня зовут Элли.

– Элли. Знакомое имя. Ах, ну да! Мы в город Изумрудный идём дорогой трудной, идём дорогой трудной, дорогой не простой… Заветных три желания исполнит мудрый Гудвин, и Элли возвратится, и Элли возвратится, с Никитушкой домой! – пропел Дмитрий и выглянул в коридор.

Проблема была в том, что, как известно, мёртвые не дышат, а поэтому звуки они производили лишь при движении. Тут он уловил неприятный запах детского говна. Видимо, перед самой смертью малыш успел изрядно испачкать штаны. Следуя своему обонянию, он вошел в родительскую спальню. Возле самой кровати лежал свежий женский труп, возле головы которого крови было больше всего. Видимо, мальчик ловко прыгает, раз исхитрился добраться до самой шеи.

Выстрелив в голову, Дмитрий вдруг неожиданно осознал, что у них нет противоядия! И если его укусят, то его организм может и не справиться с этим новым видом вируса. Сознанием неожиданно овладел маленький страх, заставивший его сердце быстро ускорить свой ритм. Этого оказалось достаточно, чтобы возросший адреналин помог точно определить местонахождение Эллиного братика.

Малыш прятался под кроватью. Изготовившись в прыжке, он был готов нанести удар, но автоматная очередь снова его опередила, прошив нижнюю челюсть и живот. Отлетев к стенке, малыш потерял равновесие и упал. Дмитрий не стал ждать, пока тварь поднимется и снова спустил курок. В этот раз он целился в голову. Маленькое тельце задрожало. Свинец проходил сквозь него легко, срывая одежду и плоть.

Закончив с расстрелом, он шепнул в микрофон, и в дверях показался Никита. Удручающе осмотрев проделанную работу, товарищ Брутальный как можно быстрее вывел Элли из квартиры. Он не хотел, чтобы девочка увидела мертвые тела своей семьи. Это было правильно, маленькие девочки не любят кровь, они её избегают. Чирвин почувствовал, что ему становится весело, адреналин вкупе с витамином произвел усыпляющий эффект на его инстинкт выживания и самосохранения, вызволив внутренние извращённые желания. Ему вдруг захотелось станцевать и поцеловать этот обезображенный женский труп, всё еще сохранявший малую печать исчезающей красоты.

Он сделал вдох. Это плохо, он не должен поддаваться этим порывам, один раз они уже сделали своё грязное дело. Однако прогнать их совсем не выйдет, по крайней мере, пока из его организма не будет выведен витамин, уж это он точно знал.

Спускаться было интересно. Каждый этаж баловал своими особыми деталями. И это не только кровавые следы на стенах, нет. Основная роль этих немых кровавых эскизов доставалась открытым дверям. На каждом этаже они разные – где вырванные, где-то просто приоткрытые, иногда встречались даже закрытые, но это было крайне редко.

На одном из этажей Дмитрий увидел чемодан. Желтый чемодан, от которого тянулся длинный кровавый след. Он уводил внутрь одной из квартир, словно этого неряшливого беглеца сперва выгнали, а потом, не удержавшись, поспешили втащить. Какая милая и приятная забота. Вряд ли это были зомби, они бы сожрали его прямо там, в коридоре. Нет, скорее всего, это были родные, которые очень сильно волновались за своего близкого человека.

О, как он давно не был в ужасах! Настолько, что ему захотелось проследить этот затухающий путь. Узнать, что же стало с этой чудесной семьёй. Справились ли они, выжили ли? Добро просто обязано побеждать, в этом его роль. Смешно. На самом деле он просто хотел снова спустить курок, снова пощекотать нервы, чтобы адреналиновый бой как можно быстрее завёл его затихающее сердце. К тому же, он очень не любил детей.

Но Никита не разрешил. Он очень сильно спешил и не хотел предаваться этим маленьким мелочам. В этом была его суть, он не любил кровавое, очень тихое, гнетущее месиво, которое возбуждает тишиной и мягкостью своих звуков. Нет, оно его не прельщало, ему важен был другой риск – громкий, резкий, головокружительный и по возможности чистый. Обычно это связывалось с полётами в небе, сражениями в поле, где царит свежий воздух и свободная атмосфера открытых пространств.

Дмитрий усмехнулся. Эх, дали бы ему его четверную или тройную дозу. Дали бы ему его любимое оружие, какой-нибудь новый стреломёт, чьи стальные болты так необычно пригвождают мёртвую плоть. Замечтавшись, он наступил на пачку рассыпанных чипсов. Послышался громкий хруст.

Никита резко обернулся. Так и есть, в глазах товарища полностью отсутствует столь важное в подобных походах удовольствие, он очень напряжен и озлоблен. Виновато опустив глаза, Дмитрий прошёл мимо, лучше он будет впереди, по крайней мере, так Брутальный будет меньше дергаться.

Толкнув ногой подъездные двери, он увидел, как прижавший их труп падает на землю. Взрослый человек. Тоже, видимо, куда-то спешивший. Дмитрий улыбнулся, в этом городе полно суетливых людей, хотя этому повезло больше, он лишился сердца уже вне квартирных стен.

Представший взгляду город доставил необычайное удовольствие. Еще бы! Эпидемия, которая с необычайной легкостью опустошила улицы, сохранила всю его инфраструктуру, нисколько не нарушив стандартную городскую красоту. К тому же, было мало трупов, а это также притягивало взор. Местные зомби испытывали острую неприязнь к свету, поэтому старались давить свои жертвы в квартирах. Дмитрий взглянул на солнце. Большое, тёплое, яркое, оно было прекрасным союзником в этой очень увлекательной борьбе.

Ступая по асфальту, он с любопытством оглядывал возросшие над ними небоскрёбы. В большинстве окон царил мрак, электрический свет был менее опасен, поэтому твари с легкостью выбивали лампочки. Дмитрий заметил, как в одном из окон к отступающей женщине приближалась тьма. Причём именно тьма, потому что жертва двигалась по светлому коридору, задние части которого постепенно лишались света. «Прыгнёт или не прыгнёт?» – родилось в мозгу. Какой именно страх возобладает над испуганным мозгом этой женщины? Страх высоты или страх быть заживо сожранной своими бывшими коллегами.

Дмитрий решил подсказать и выстрелом разбил ей заднее стекло. Женщина испуганно обернулась и упала на пол, вероятно, она вывихнула ногу, так как после падения начала медленно ползти. А потому преследовавшие её твари быстро настигли свою жертву, вцепившись в руки и ноги.

Они рвали её на части, отрывая от несчастной большие кровавые куски. Женщина практически не сопротивлялась, она словно не верила в происходящее, слабо отмахиваясь изувеченными руками. Больше стрелять Дмитрий не стал, убить их всех было очень сложно, слишком уж большое расстояние отделяло их.

Прогулка до садика прошла успешно. Освещенные солнцем улицы не давали монстрам возможности свободного перемещения, а в метро заходить не пришлось. К тому же, повсюду было бесчисленное количество брошенных машин, использовать которые никто не запрещал.

Здание детского сада оказалось небольшим и смотрелось между ближайшими бетонными гигантами карикатурно. Чирвин подошёл к главному входу. Внутри было темно, распахнутые двери позволяли осветить лишь трехметровое пространство, позади которого было полно легких чуть слышных шорохов и движений.

Он инстинктивно коснулся своего ножа. Металлический товарищ всегда служил прекрасным психологом, успокаивая в трудные моменты. Серебристый, длинный, волнующий, он был непреклонным исполнителем его воли, полностью подчиняясь своему хозяину. Подав знак Никите, Чирвин вошёл внутрь. План был прост: он будет выманивать этих тварей к двери, где под снайперским огнём товарища они быстро умрут.

Адреналин снова подкрался к мозгу. Расширяя сосуды, он методично размывал общую картинку, добавляя неописуемое удовольствие к работе. Дмитрий услышал, как впереди застучали маленькие каблучки. Первым встречающим оказался мальчик в разорванной белой футболке. Грустно улыбнувшись, он вытянул руки и попытался приблизиться. Дмитрий сделал шаг назад и краем глаза заметил его напарника, пятилетнюю девочку. Она выглядывала из-за угла, стараясь выгадать нужный момент для дополнительной атаки. «Охотятся стаями, как странно», – подумал Дмитрий, опуская палец на курок. – «Неужели они чувствуют во мне опасность». Но не успел он докончить свою мысль, как девочка атаковала.

Перехватив свободной рукой её шею, он выстрелил в мальчика. Не ожидавший такой скорости зомби даже не попытался увернуться, схватив очередь точно посередине лба. Девочка истошно завопила и не по-человечески выгнула шею, пытаясь впиться в державшую её руку. Но это ей не удалось. Дмитрий блокировал острые зубы, разбив детский череп о стену.

Его расправа быстро привлекла внимание остальных. Отстреливая бегущих на свет тварей, он инстинктивно отступал к выходу. И Брутальный не подвёл, сбивая массовое нападение еще в воздухе. Закончив с зачисткой у входа, Дмитрий углубился внутрь, его небывалый наплыв адреналина очень сильно давил на мозг, требуя активных действий.

Прогуливаясь по детскому саду, он уловил запах домашней выпечки. Кухня. Это место всегда было особенным для него. Он вошёл внутрь. Без толку подергав выключатель, он подошёл к небольшой витрине. Американцы даже в детсадовских столовых делали красивые витрины, открывающие многочисленные яства. Дмитрий проглотил один пончик, после чего, как по волшебству, замаячило что-то большое.

На этот раз это был не ребенок, а очень толстая и, соответственно, некрасивая женщина. «Повариха» – подумал Дмитрий, скривившись. Он ненавидел толстых баб, и возможность всадить несколько пуль в это обременённое жиром тело посчитал божьей милостью.

Первые три пришлись в коленку. Послышался короткий хруст, и под давлением массы нога прогнулась. Воспользовавшись нестабильностью врага, Дмитрий нанёс сокрушительный удар ногой, и повариха отлетела к стенке.

– Надо было заниматься спортом, толстая мразь, – тихо произнёс он, сняв со стенки здоровенный нож. – Тогда тело не теряет подвижности, спорт лишь увеличивает её.

Закончив с поварихой, он поднялся наверх. Здесь находилась большая спальня. Раскиданные одеяла, разорванные подушки…Видимо, дети изрядно поиграли перед тем, как превратились в маленьких бесшумных убийц.

Он толкнул одну из кроватей. Ударившись о соседнюю, она повалила остальные. Когда это произошло, между кроватями неожиданно началось движение. В этот раз попасть было проще, видимо, монстр был маленьким инвалидом, так как двигался крайне медленно, скрываясь под защитой рухнувших спальных мест. Отстреляв целый магазин, Дмитрий подошёл к поверженному зверю. Тот жалобно захрипел.

Подойдя поближе, Чирвин смог разглядеть его. Им оказался черноволосый мальчик, в глазах которого был осознанный ужас и острое желание жить. Он нагнулся, мальчик не был зомби, от него исходил обычный человеческий запах. Тут Дмитрий вспомнил, что именно его и искали главные герои, так смело ворвавшиеся в этот сад. Печально, что это вылетело из его головы. Он отвернулся от умирающего. Чёрт, во всём виноват его адреналин, он очень сильно затуманил понимание происходящего. В наушнике раздался голос Никиты, который просил как можно скорее выйти наружу.

Медленно спускаясь вниз, Чирвин решил не говорить своему товарищу об этом неприятном инциденте. Не хватало еще новых разговоров о его якобы неконтролируемом поведении, в результате которого снова погибли вполне нормальные люди. Диана и так еле-еле решилась на снятие запретов с его участием в поисках артефактов, а услышав про этого ребенка, она наверняка снова наложит своё табу. У самого входа он убрал оружие и, подождав пока глаза свыкнуться с ярким светом, вышел наружу.

На улице его ждал сюрприз. Оказалось, что Никита уже встретил главных героев и активно обменивается с ними информацией.

Выживших было четверо. Ближайшим к Дмитрию оказался высокий жилистый мужчина. Ему было около тридцати и, по всей видимости, он был лидером этой группы. Дмитрию он не понравился сразу, так как от этого мужика просто-таки несло столь неприятным его сердцу положительным элементом. Он не любил американских героев, он выглядели какими-то тупыми.

Дальше шел негр. В американских фильмах всегда должен быть негр. От этой старой и доброй традиции (впаривать в любой сценарий негра) американские сценаристы никогда, наверное, не оступятся. Причём негр должен быть обязательно здоровым, добрым и, как правило, еще более тупым, нежели главный герой. Вот и в этот раз злосчастный негр выступал в роли огромного верзилы, временно переквалифицировавшегося из асфальтоукладчика в мощный пулеметный заслон. Но к неграм Чирвин испытывал симпатию. Ему нравились эти черные губастые люди.

Третьей была подружка главного героя. Именно эта длинноногая, высокая заботливая красавица и привела всю эту кампанию в одно из самых опасных в городе мест. Дмитрий невольно покосился на её блузку, выделяющиеся груди были очень привлекательны в любой ситуации.

Заканчивал компанию старый белый дед. Несмотря на явные пятьдесят, дед выглядел довольно крепким малым, которому этот поход давался довольно легко. В глазах был опыт, а поэтому он был самым опасным среди этой четверки. К тому же, он выступал в роли неблагонадежного элемента, который только и мыслит, как оставить своих коллег в глубокой попе. Поэтому к деду Дмитрий проявил особое уважение, протянув ему первому свою окровавленную руку.

– Ты всё? – не дождавшись их рукопожатия, спросил Брутальный.

– Да.

– Я вижу, вы из детского сада, вы там не видели… моего Билли? – встряла в разговор блондинка.

– Да, видел, – вежливо ответил Дмитрий, – он на втором этаже, среди кроватей сидит. Я не стал его сюда вести, мальчик очень напуган, а я не отличаюсь внешностью мамы. Будет лучше, если вы сами к нему подойдёте. Там никого больше нет, так что, я думаю, всё пройдет гладко, тем более, с вами такие мужчины.

– Ты в одиночку уложил весь сад? – спросил главный герой.

– Они все лежат на входе, – улыбнулся Дмитрий. В его наушнике послышался еле различимый треск, это на связь выходила Диана. Он посмотрел на Никиту, тот тоже услышал её попытки.

– Ладно, ребята, нам пора. Чирвин, отдай им свой автомат.

Тут Дмитрий заметил, что у Брутального нет винтовки. Он с грустью снял автомат и передал его главному герою.

– Пора расходиться, – сказал Никита и повернулся к женщине. – Эстер, поторопитесь, безопасность вашего сына – временное явление, зомби наверняка захотят как можно быстрее занять пустующие территории.

Женщина кивнула и вопросительно посмотрела на главного героя, после чего вся четверка направилась к детскому саду. Элли тоже пошла с ними.

Как только герои отошли, в воздухе сразу же возник портал. Затем, спустя несколько секунд, второй. В одном была портальная, в другом – измочаленный осенью двор. И там, и там чувствовалась резкая нехватка света.

– Че за фигня? – недоумевающе процедил Брутальный. – Два?

Сзади послышался крик, Дмитрий повернулся и увидел, как Элли возвращалась к ним.

Ох, эти сопливые прощания! Он всегда их не любил. Никита повернулся к бегущему к нему ребенку и, подхватив его на руки, прижал к себе, девочка плакала. Видимо, успела привыкнуть. Поймав её взгляд, Дмитрий почуял неладное. Глаза отливали странной желтизной.

Дальше последовал укус. Элли впилась зубами в шею Брутального, тот изо всех сил отдёрнул девочку, а из шеи фонтаном брызнула кровь. Дмитрий подбежал к товарищу и пережал рану. Нужно было остановить хлещущую кровь, а рану регенерация залечит сама. Оторванный от жертвы ребенок бешено заорал. Трансформация девочки в зомби протекала по нарастающей, награждая малышку светобоязнью. Затравленно оглянувшись, она прыгнула в один из порталов. Дмитрий тоже не стал ждать подбегающих героев и, подхватив Брутального, выпрыгнул из этого фильма.

В портальной царил ужас. В разных углах валялись оторванные руки, ноги, вырванные с корнем кишки. Дмитрий хотел было вытащить пистолет, но Диана подняла руку.

– Всё нормально. Ситуация под контролем.

– Что здесь произошло?

– Дима, я думаю, несложно догадаться, что здесь произошло? – она с негодованием смахнула ошмётки мяса со своих рукавов. – Во время вашего похода открылось несколько порталов, оттуда повалила нечисть.

– А где Антон?

– Он наверху. Послушай, сейчас не время для твоих вопросов! В тебе еще осталось немного витамина, не так ли?

– Он отходит. Я чувствую это.

– Его хватит для поиска. Антон может не справиться. Иди и помоги ему. А мы пока займёмся Брутальным.

– Да что ему будет? Мигом как на собаке всё заживет.

– Не уверена, – она посмотрела на Травкина. – Есть основания предполагать, что витамин Никиты может не справиться с этой болезнью. Так что, давай, иди наверх.

– Мне надо пополнить боезапас.

– Подожди, у меня кое-что для тебя есть, – сказал Травки и вышел в коридор.

После его слов у Дмитрия потеплело на душе. Если Травкин умудрился довести его заказ до ума, то опробовать «Колдун» можно будет не в фильме, а в реальности. На такое он не мог и надеяться. Главное, чтобы не вмешалась Диана, она наверняка не одобрит применение крупнокалиберного оружия в пределах городской черты. Но, увы, надежда с треском провалилась. Вместо долгожданного стального гиганта ему подали странный револьвер и небольшой пузырек с темно-синей жидкостью.

– Чё за хрень? – спросил Дмитрий, разглядывая револьвер.

– Это растворитель, важно замести следы.

– Я про пистолет. Он же усыпляющими заряжен.

– Эта девочка крайне важна. Брутальный заражен, а без неё я вряд ли сумею ему помочь.

– Антон тоже с усыпляющим?

– Нет. Он же не заряжен химией.

– Господи Иисусе, как будто мы в первый раз это делаем, – покачал головой Дмитрий и побежал к лифту. С поимкой следовало поспешить, он почувствовал первые признаки того, что его доза начала отходить.

Часть вторая

Осенняя ночь

Ночь изменила этот город. Она растворила в своей темноте всё грязное и банальное, оставив в фонарном свете мокрый асфальт, срезанные ветром листья и небольшие зеркальные лужи.

Дмитрий Николаевич Чирвин, человек с глазами небесного цвета, чувствовал себя очень плохо. Глаза, привыкшие к темноте, сильно болели от яркости ночных фонарей. Голова и мышцы одаривали тошнотой, периодическими судорогами. А сердечный ритм, который отдавался эхом по пустым городским переулкам, всё время пытался вырваться из грудной клетки. Его рефлексы, которые превышали допустимые природой нормы, медленно возвращались на прежний уровень.

Он остановился и оперся рукой о стену. Шершавая поверхность была мокрой и холодной. Мысль о том, что ночные улицы вспотели от напряжения, позабавила, ведь он тоже страдал от переизбытка чувств к этому городу. Городу, где возможны самые страшные встречи, где пьяницы и проститутки были постоянным явлением, а грабежи и изнасилования никого уже не удивляли.

Дмитрий свернул в один из тёмных дворов, откуда доносился резкий запах юного тела, насквозь пропитанного смертельной болезнью. Он сразу заметил её. Бедняжка стояла возле детской площадки, заинтересованно разглядывая чёрную арку ближайшего дома. Она была невысокой и очень худой. На её белокурой головке красовался огромных размеров бант, а худое тело прикрывало серое потрепанное платье. То, что он первый нашел ребенка, его не сильно обрадовало.

Успокоившись насчет случайных свидетелей, он хотел было сделать первый шаг к цели, но здоровая бойцовская собака резко нарушила его планы. Она вышла тихо, без рычания, из арки, в которую так настойчиво вглядывался ребенок. Пасть собака не открывала, но и размера сомкнутой челюсти хватало, чтобы понять, какой ужасный вид будет у её жертвы. Тем более той, которая гораздо меньше её по размерам.

Дмитрий немного поправил пальто и вытащил из плечевой кобуры пистолет. Выстрелы прозвучали тихо, словно подражая человеческому дыханию. На некоторое время потеряв интерес к собаке, девочка коснулась рукой спины и с удивлением поднесла к глазам небольшой дротик. Вслед за первым таким же образом она вытащила и второй. Потянувшись за третьим, девочка упала без сознания, и об остававшейся в ней жизни говорила лишь работа легких, которая не прекратилась от выстрела, а лишь стала медленной и менее продуктивной.

– Антон, наш звереныш около третьего дома, пока живой. Подходи сюда, – негромко проговорил Дмитрий, снова посматривая по сторонам и медленно перезаряжая барабан – К третьему до…

Докончить фразу он не успел, неожиданное грозное рычание и его резкая остановка заставили Дмитрия позабыть о разговоре. Бедное тело животного, неожиданно ставшее союзником, под воздействием маленьких детских рук стало быстро рваться, показывая свой внутренний красный мир. Монстр в теле ребенка восполнял силы.

Три последующих дротика не произвели усыпляющего эффекта, но зато основательно привлекли внимание. Медленно подняв голову вверх, Элли стала искать глазами обидчика. Как только взгляд расширенных зрачков остановился на Дмитрии, по её бледному лицу сразу же прошлась кровавая улыбка, обнажавшая ряд молочных зубов. Вяло смахнув дротики с хилой груди, она прыгнула и попыталась вцепиться в горло своей новой жертве. Ловко увернувшись от детских ногтей и зубов, Дмитрий ударил ребенка рукояткой револьвера по голове. Послышался негромкий хруст, и маленькое тело медленно осело на асфальт, теряя при этом не только кровь из проломленного черепа, но и сознание.

Он снова огляделся. Кроме мертвой собаки зрителей не было. Вернувшись взглядом к ребенку, Чирвин заметил, как улыбка, которая сошла еще в прыжке, стала медленно восстанавливаться, а взгляд концентрироваться на нём. Он поднял револьвер и всадил дротик прямо в глаз. Не найдя препятствий на пути к мозгу, острая игла быстро достигла своей цели. Маленькое тело дернулось и замерло. Больше в нём не присутствовало столь опасного сознания…

Негромко вздохнув, он убрал пистолет и достал пузырек с темно-синей жидкостью, которым полил собаку. Тело несчастного животного стало быстро растворяться. В это время из темноты вышел Антон.

Спортивный костюм, кроссовки и черная бейсболка. Подойдя ближе, русоволосый крепыш критически осмотрел место битвы и мокрые следы на асфальте. Автомата он с собой не взял.

– Мотыль, – Антон наклонился и подобрал дротики, – а это зачем? Ты что, живой её хотел взять? Вроде приказ другой был.

– Брутальный заражен. Травкину она нужна живой, для противоядия. Я так понимаю, тебе этого не сказали?

– Нет, – у здоровяка хрустнули пальцы. – Только то, что надо срочно изолировать.

– Тебя что-то гложет, дружище?

– Да так, я чувствую, что если мы будем продолжать использовать этот новый метод, то у нас снова возникнет необходимость в зачистках.

– Я тоже так думаю. Кроме того, я почти уверен, что завтра моя жопа будет в тренировочной.

Антон удовлетворенно улыбнулся. Вид широкой улыбки, медленно расплывающейся по его физиономии, был удивительным зрелищем. Лицо, чей грозный вид отпугивал людей почище дубинки и пистолета, мгновенно преобразилось в нечто доброе и приветливое.

– Это славно, я давно не разминался, – он грустно посмотрел на валяющиеся на земле дротики, – и как результат – я в конце, а не в начале.

Дмитрий слегка усмехнулся. Он знал, почему Антон только вторым номером шёл в этой погоне. Он ведь не под дозой. К тому же, если бы не витамины, то вполне вероятно, что только жертвой в виде собаки обойтись не удалось. Антону, кстати, не раз предлагали попробовать сделать укол, но будучи поклонником собственных сил и оружия он лишь брезгливо фыркал.

– А теперь, если ты не возражаешь, я маленько прогуляюсь, – сказал Чирвин, покрутив головой, из-за чего шейные позвонки неприятно хрустнули. – В такую отменную погоду у меня пробуждаются очень сильные эмоции. Ведь осень – пора романтичных натур.

– Романтичных… – здоровяк коснулся затылка. – Девку тебе пора завести, да побойчее. Такую, чтобы желание по ночам шляться отпало.

Он расхохотался. Смеялся Ударов всем телом, словно каждая мышца старалась принять участие в общем веселье организма.

Дмитрий не ответил. Вдоволь насмеявшись над собственной шуткой, Антон, крепко стукнув приятеля по плечу, подобрал тело ребенка и направился в сторону подвала. Одинокая ночь его не привлекала, он любил действие и старался жить только этим явлением.

Прошло четыре часа, прежде чем длинный металлический ключ Дмитрия привычно вошел в скважину подвальной двери. Теперь, когда все мирно спят, ничто не мешает прогуляться по любимому фильму. Бережно придерживая прихваченную из дома кассету, он крутанул замок.

Тишина. Покой. Все мирно спят в своих кроватках. Дмитрий посмотрел на кассету. Уже две недели он не стирал запись. И эта милая особа, эта Лило, могла по праву считаться его девушкой. Она теперь узнавала его, радовалась тому, что он с ней. И всё же он обязательно сотрёт её, но попозже. В конце концов, даже ему это скоро может надоесть. Месяц, не больше, так он определил время для их отношений.

– Мы в город Изумрудный идём дорогой трудной, идём дорогой трудной, дорогой не простой. Волшебных три желания исполнит мудрый Гудвин, и Дима возвратится, тарам пам-пам, пара-рам, с любимою домой, – напевал он, подняв глаза к зеркалу. – Ну что, дорогая, я снова дома.

Красивая, она лежала на мягком кожаном диване. Её бархатистые черные волосы подчеркивали белизну гладкой белоснежной кожи, а тело, словно срисованное с богини, возвеличивало слабый пол немой песнью о прекрасном. Её рука небрежно коснулась бокала с вином, после чего поднесла его опьяняющее содержимое ко рту. Её губы, алые как кровь, медленно коснулись стекла, а полузакрытые глаза приоткрылись, создавая эффект пробуждения. Но все это фальшь, на самом деле внешность не так уж и важна.

За окном было полнолуние, балконные двери открыто впускали приятный прохладный ветер. Случайный друг лета, он, остуженный величеством ночи, был званым гостем на этом празднике жизни. Лениво, чуть повернув голову в сторону волшебного кудесника, Лило улыбнулась и сделала небольшой глоток.

Дмитрий стоял посреди комнаты, он чувствовал себя как дома. Спокойно сняв верхнюю одежду, он повесил её в шкаф и переобулся в мягкие тапочки. Далее он зашёл в ванную, набрал горячей воды, украсил её пенкой и добавил расслабляющую тело соль. После чего он опустился в слегка обжигающую воду и блаженно закрыл глаза. Время шло как обычно, стрелки часов не спешили, и десять минут в ванной показались вечностью блаженства.

Приятный белый теплый халат был накинут на тело мужчины легким движением руки. Чистый и умиротворенный, Дмитрий посмотрел на Лило. Время шло навстречу, оно слегка замирало, но делало это тонко и изящно. Оно было мудро, его действия являлись положительным моментом этой встречи.

Печально, но мокрые следы на полу раздражали её, а он обожал их оставлять и ненавидел насухо вытираться. Сощурив большие наивные изящные глаза, она внимательно наблюдала за его вольной походкой.

– Ну, здравствуй, мой незваный друг, – сказала она.

Наверное, только её губы своим касанием воздуха могли создать и впустить в мир звука такой голос. Он был не звонкий, а тихий и твердый, томный и мягкий. Словно плывший по морским волнам корабль, её голос плыл по волнам звука.

– Ты снова хочешь немного внимания? – на её лица была улыбка, он точно знал это. Из всех девушек, которых он знал близко, только у неё была способность создавать ощущение улыбки, практически не меняясь в лице.

– Внимания, ласки, теплоты, умных речей. Всего того, что я обычно получаю от тебя.

– Думаешь, что ты этого достоин?

Она нежно коснулась его руки, женственная кисть девы была меньше и элегантнее. Растопырив пальчики в разные стороны, она положила их сверху его пальцев. Дмитрий вздохнул, он знал эту игру в показательную слабость женщины. Его планы относительно немедленной страсти рушились, потому что именно так обычно подходят к массажу, который он, в принципе, любил делать, но довольно редко.

Слегка улыбнувшись, Дмитрий уверенно перевернул её. Она закрыла глаза. Крепкие руки разминали тело. Он не форсировал события и, начиная с шейных позвонков, плавно спустился к талии, постепенно увеличивая нажим и энергетику движений. Переминая мышцы, он чувствовал их мягкость и эластичность, идеальную кожу, хрупкий позвоночник. Устав, он пробежался по всей области спины играющими пальцами.

– Я думаю, ты достоин, – выдохнула она.

Перевернувшись, Лило руками обвила его шею и, увлекая за собой, подарила незабываемые ощущения близости с богиней. Скрип, скрип, скрип. Вдох рождает выдох, тишину разрывает бешеный стук сердец. На диване любили друг друга мужчина и женщина, чья близость дала наслаждение, умиротворение, лишила страха.

– Тебе хорошо?

Женский вопрос, казалось бы, прозвучал глупо, но это не испортило человека, задавшего его, не показало глупость, а лишь охарактеризовало как ранимое, требующее заботы нежное создание. Дмитрий это понял, он почувствовал, что она не ждала ответа. А еще он почувствовал, что время перестало быть другом и теперь оно неумолимо движется вперед.

– Мне хорошо, Лило. Мне всегда хорошо с тобой.

– Ты боишься рассвета?

– Нет, малыш, это в сказках плохие ребята боятся рассвета.

– Ты останешься?

Дмитрий склонил голову и почувствовал, что она смотрит ему в глаза

– Я не хочу, чтобы ты уходил. Каждый раз, когда ты уходишь, я чувствую себя слабой, но я уверена, что я не слабая, – сказала она, нежно прижавшись.

– Конечно, моя девочка, ты самая сильная.

– Тогда почему я чувствую слабость? Мы, женщины, сильны в чувствах и привыкли верить им.

– Ты все время мне задаешь вопросы, на которые знаешь ответы.

– А ты всегда пытаешься на них ответить умнее, чем в прошлый раз.

Дмитрий поднялся с дивана, накинул халат и подошел к окну. Неторопливо вдали поднималась большая звезда. Рассвет во все времена был красив. Дмитрий смотрел на его безжалостное появление, ему очень не хотелось уходить, ведь этот мир перестал быть для него другой реальностью, а эта женщина – просто кадром пленки.

Лило отпила немного вина.

– Ты уходишь? – неуверенно и мягко спросила она.

Время таяло как снег, он хотел сказать что-то успокаивающее, но понимал, что все было ясно без слов. Девушка все так же лежала на диване и пила темно-красное вино. Был рассвет, и было утро. Люди за окном начинали покидать свои квартиры, идя на прогулку с собакой или просто спеша на работу.

      Начинался новый день, который расстраивался от безразличия в глазах прекрасной богини, мирно его встречавшей. Может, просто день не знал, что дело не в нем, а том ночном госте, который оставил красивую женщину одну на рассвете.

Суббота

Стоя на балконе и вдыхая загазованный воздух своими мощными легкими, Дмитрий всматривался в родные просторы района. У него ужасно болела голова, вероятно, это было связано со вчерашней дозой Тб, которую он заново опробовал. Боль была настолько сильной, что возникло ощущение, что голова вот-вот взорвется. Дмитрий закинул несколько таблеток аспирина в рот и сделал небольшой глоток кофе. Боль стала медленно отступать, отступать неохотно, периодически пытаясь вернуться. Он вздохнул, если так будет и дальше, то, вероятно, после особо сильных доз Тб ему потребуется целый ящик аспирина.

Закрыв за собой балконную дверь, он вошел в комнату и включил видеомагнитофон. Аппарат был заряжен очередным шедевром братьев Коэнов – фильмом «Большой Лебовски». Лента была сложной, неоднозначной и положительно философской. Дмитрий любил Коэнов, эти режиссёры никогда не страдали большим желанием красивых спецэффектов, делая акцент на игре актёров, завязке сюжета и авторской подаче вполне обычных вещей. Их фильмы он мог пересматривать бесконечно, настолько грамотно они выполняли свою работу.

Когда погружение в мир Коуэнов перевалило за тридцатиминутный интервал, а третий глоток утреннего кофе пробежался по горлу, телефон, злостный нарушитель покоя, снова резко завибрировал. Он посмотрел на подоконник. Кажется, он знал, кто это вот уже в пятый раз пытается его побеспокоить.

– Добрый день, Дмитрий, – сдержанно поздоровалась Диана. – Ты занят?

– Да. Есть немного.

– Вероятно, поэтому ты пытаешься избежать нашего общения?

– Я вовсе не избегаю, Диана, просто у меня ужасно болела голова, хотелось побыть одному.

– Если надо, я найду тебе доктора, а сейчас мне бы хотелось увидеть тебя лично.

– Думаешь, это взаимно?

– Да, – сказала она и положила трубку.

– Мда, – Чирвин несколько раз щелкнул пультом. – Что за тупая привычка обрывать разговор на середине? Зараза!

Он неохотно поднялся и подошел к шкафу. Там среди множества потрепанных вещей он нашел добротный черный костюм, белую рубашку и красный галстук. Конечно, он мог бы и не пойти, но в этом случае отказаться надо было сразу, а столь важный момент он упустил. Но расстраивало не только это, у него проскользнула мысль, что Диана каким-то образом догадалась о его похождениях.

Одолеваемый расстройством от утренней боли и предчувствием нехорошего разговора, он быстро спустился вниз, слегка разнообразив свое путешествие безумным визгом бездомной кошки.

Погода стояла хорошая. Впрочем, правильнее сказать, ясной и холодной. Но что ещё ждать от осени? Он посмотрел на дверь подвала. И почему именно подвал? Там же воздух спёртый. Не могли выбрать для встречи место получше?

Диана была в тренировочном зале, большой комнате, стены и потолок которой были покрыты множеством следов от автоматных очередей. В центре её находилась небольшая платформа, которую поддерживали четыре металлические балки, расходившиеся книзу. По бокам платформы длинным обручем тянулись стальные перила, ограждая небольшой лифт, ряд мониторов и стеклянный постамент с различным оружием. Дмитрий подошёл к шефу.

Диана стояла, облокотившись на перила. Её красивые бедра и тонкая талия очень точно помогали понять, что женская внешняя красота не всегда соответствует внутреннему миру, а иногда и вовсе является лишь приманкой. Не разворачиваясь, она подняла кверху руку и поманила его пальцем.

Как он и предполагал, Антона заставили тренироваться. И хотя он сам это озвучил, идея была странной, учитывая, насколько провальным было вчерашнее испытание. Дмитрий посмотрел вниз, победа плавно переходила к тренировочному роботу.

Ударов прыгал мало, больше полагаясь на пистолет. И лишь когда гигантская пила подходила на недозволительную близость, он делал короткие неожиданные кувырки в поисках слабых мест в обороне.

– Нужны бронебойные, – донесся громкий бас, – эти не берут.

Это было зря. Как только Антон отвлекся на общение с Дианой, робот атаковал. Прыгнув в сторону стены и резко оттолкнувшись от неё, Антон ловко увернулся от лезвия, метко выстрелив между двух бронированных пластин на спине гиганта. Это производило впечатление, учитывая, что Ударов никогда не принимал витамины.

– Точно не берут! – снова прокричал он. – Даже там, где брони нет.

– Как настроение, Дмитрий? – спросила Диана, переведя взгляд со сражения на Чирвина.

– Да хорошо, – Дмитрий задумчиво потёр подбородок. Тревожных признаков догадки о его самоволке он не обнаружил.

Диана снова посмотрела вниз. Ударов медленно пятился к стене, рассматривая следы от пуль на броне надвигающегося робота. Быстро сменив обойму, он произвел несколько выстрелов подряд, после чего одна из четырех механический рук глухо стукнулась об бетон. Робот перёшел в контратаку.

Дмитрий, отвлекшись от зрелища, подошел к экрану.

– Лучше бы ему плазму освоить. К чему эти эксперименты, я не понимаю.

– Я бы не стала на твоем месте говорить о правильном поведении на месте боя, – Диана укоризненно покачала головой. – К тому же, ты прекрасно понимаешь, насколько сильно округлятся глаза у нашей милиции, если на стенах домов появится подобная отметина. Пусть лучше с металлом работает. Наши менты к этому привычны.

– Да ладно, ты же знаешь, что я прав. Да и вообще, Диана, какого черта ты меня вытащила, у меня же выходной. Я, между прочим, вчера такую конфетку сотворил, плюс прибрался! А ведь искать гадёнышей не моя прямая обязанность. В следующий раз пусть кто-нибудь другой идёт.

– Именно этим я и занимаюсь. Думаешь, Ударов сам сегодня поднялся? – она хитро прищурилась.

– Нет, – буркнул Чирвин, – но разве прошлой ночи не достаточно, чтобы остановить твой эксперимент?

– Нет, – она улыбнулась, – но не будем об этом. У меня для тебя задание. Изначально я хотела отдать его Никите, но, как видишь, он не в состоянии. Дело касается Ксении. Ей предстоит проникнуть в фильм.

– Постой, постой, насколько я знаю, Плеханов возражал, – запротестовал Дмитрий,остро чувствуя, что сейчас получит роль наставника.

– Игорь в отъезде, насколько ты знаешь, – рот Дианы расплылся в безжалостной улыбке. – Я хочу, чтобы ты познакомил Ксению с миром грез.

– И с каких пор я нянькой стал? К тому же, она вроде не по моей специальности.

– По твоей, по твоей. Я хочу, чтобы ты провел ваш стандартный тест.

– Постой, так ты хочешь, чтобы я провел тестирование в ужасы? – Дмитрий скривился. – Может, не надо? Я так понимаю, кроме мелодрам ей ничего не светит.

– Не важно, что ей светит. Девочка сама хотела ощутить все прелести вашей работы, вот пусть и опробует.

– Может, ты уже и фильм подыскала?

– Конечно, если тебе доверить это дело, то она заикаться начнет. А мне заики не нужны, хватит и одного, – она коснулась ухоженным пальцем подбородка. – Всё стандартненько. Не переживай. Кстати, она тебя уже ждет, я не стала тянуть и назначила тестирование на сегодня. Но перед тем, как пойдешь к Ксении, я хотела бы выяснить, видел ли ты вчера что-нибудь необычное?

– В смысле?

– Вчера много электроэнергии израсходовали.

– Может, городские сумели подключиться? – предположил Дмитрий, чувствуя, как по спине неприятно поползли мурашки.

– Смелое предположение. Но я не думаю, что квалификация городских электриков так высока, – Диана вздохнула. – Хотя если только ненароком, по ошибке, но, опять же, это маловероятно. К тому же, для этого им необходимо было пролезть через нашу систему защиты, после чего включить портал.

– Да ладно, неужели это портал?

– Да. Травкин проанализировал данные, энергию потреблял именно портал.

– Странно.

– Согласна. Ты сам понимаешь, что ты первый, кого я могу подозревать. Поэтому выявить нарушителя в твоих интересах.

– А камеры?

– Ну что за глупость?! Камеры, детекторы движения, всё это для непрошеных гостей. У нас ведь всё построено на доверии, а поэтому мой вопрос о том, что ты вчера делал после инцидента, весьма уместен.

– Гулял, мне в последнее время не спится.

– Ну что ж, прогулки – это хорошо, – она недоверчиво поморщила лоб и оглядела Дмитрия с головы до ног, словно бы сканируя на предмет сознательного вранья.

– Ко мне еще есть вопросы, или я могу идти?

– Всем привет! – сказал Антон, перемахнув через перила. Вид у него был изрядно потрепанный. Небольшие порезы на груди и руках не дали возможности сохраниться одежде, оголив мощный торс бойца. Штаны, правда, он сохранил, запачкав лишь на коленях.

– Ты как вылез? – Дмитрий невольно обратил внимание на его руки. Пальцы товарища были в извести, словно он карабкался по стене.

– По стене, с ремонтом же проблемы, – Антон стряхнул пыль с волос. – Что вы мне за дрянь подсунули? Шустрый, сволочь. А чем они в кино убили?

– Пулей из пистолета, – Диана вытащила «Стечкин» из руки Антона. – Как-то слишком долго. Непозволительная роскошь так растягивать бой. Ведь зеваки прибегают рано.

– А… – Антон пожал здоровенными плечами, – А что с вашим вчерашним экспериментом? Будем и дальше в том же духе? Или по старинке?

– Пока по старинке. Но эксперимент будет продолжен, только в следующий раз его проведет Плеханов, он скоро приезжает, верно? Вот с ним и начнём продолжение эксперимента. Что касается тебя, Дима, тест пройдёшь с витамином, поэтому загляни к Травкину, он заодно и про твоё задание расскажет. А вы, господин Ударов, будьте так добры, спускайтесь вниз. Мы ведь только начали тренировки, – поворачиваясь спиной к Дмитрию, произнесла она.

Исследовательская или «пыточная», как про себя её окрестили те, кто часто бывал там, была излюбленным местом Травкина. Дмитрий плохо относился к этому кабинету, ведь у него были очень неприятные воспоминания о времени, проведенном здесь. Комната была достаточно просторной. Белый кафельный пол, большое количество света и толстое стекло, разделяющее её на две части. Первая часть являлась наблюдательным пунктом, вторая часть несла функцию операционной.

В первой половине среди бесчисленного количества всевозможных стеклянных приборов в белом халате сидел Травкин. Отличный специалист в области химии, анатомии, биологии, механики и программирования. В этот раз он изучал вирус из прошлого фильм. Чирвин подошёл к стеклу. Там на стальной кровати лежал Брутальный, его временно поместили на карантин, пока не излечится. По телу Брутального то и дело проходили судороги, а его кожа приобрела странный темный оттенок.

– И насколько всё это серьезно? – спросил Дмитрий, всматриваясь в зараженного.

– Пока не знаю, но умереть не должен. Думаю, пару дней.

– Пару дней, говоришь? Неплохо для ребенка. Никогда бы не подумал, что Никиту свалит маленькая девчонка.

– Ты в курсе, куда тебя отправят ?

– Нет, не в курсе, но буду рад, если ты поделишься. Хотя нет, постой, лучше сначала скажи, с чего это Диана в отчеты по нашей коммуналке полезла?

Травкин удивленно уставился на друга.

– В смысле – с чего? Я, как обычно, предоставил данные, она спросила, почему увеличилось энергопотребление, попросила меня провести анализ, я провел, и мы выяснили, что много энергии пошло на портал.

Дмитрий быстро выглянул в пустой коридор, после чего вплотную приблизился к Травкину и процедил:

– Ты что из меня дурака делаешь? С какого бодуна она вообще в данные полезла? Я тебе что, зря пояснял, что никто об этом догадаться не должен?! Пойми, если Диана узнает о твоей помощи, она тебе этого не простит.

– Отчет она может и сама сделать. Смысла врать нет.

Дмитрий глумливо улыбнулся:

– Это хорошо, если нет. Потому что, если есть, то нам не повезло.

– Всё было бы гораздо проще, если бы ты как-то ограничил свои посещения. Тем более что тебе приходится оставлять портал работающим. Тебе что, мало твоей операции? В этот раз приговор будет серьезнее, ведь ты открыто игнорируешь общие правила.

Дмитрий внимательно посмотрел на Травкина.

– Хорошо, я постараюсь реже посещать этот фильм, а ты тем временем будь добр, сделай так, чтобы я не мучился сомнениями в твоей правоте. Теперь, после того как Диана что-то унюхала, её будет сложно урезонить. Её подозрения не должны окрепнуть еще какими-нибудь протоколами.

– Я подумаю, – Травкин отвернулся и ткнул несколько раз по монитору. – Так, что тут у нас? Ага, Тб1.

Дмитрий стал всматриваться в надписи препаратов.

– Постой, опять Тб1.

– Зато они неплохо подействуют на Ксению.

– Понятно, ты мои покажи.

– А тебе не положено. Диана сказала, что тебе хватит и этой дозы, кино-то слабое. Тем более, что ты с оружием идешь, так что большего не положено.

– То есть, мне снова отказано в правильных витаминках? Понятно.

Дмитрий присел на край стола. Он понимал, чего боится Диана. Она боялась повторения с Психозом, когда под воздействием препаратов Чирвин потерял над собой контроль, чуть было не ликвидировав Игоря, посланного его урезонить.

– Упор на стволы. Мило, ничего не скажешь. Кстати, ты так и не сказал, что мне подсунули.

– Ни монстров, ни магии. Маньяк и жертвы. Обычный человек с комплексом неполноценности.

– То есть в плане нравственности он хромает?

– Слегка. Именно его и должна убить Ксю. Я ей кассету уже отдал, даже перемотку сделал, вам войти лишь осталось. Там, в принципе, всё просто, нужно дождаться пока маньяк вернётся к своим жертвам и убить его. Твоя задача – не дать ему первому поломать Ксю. Ну, ты знаешь, в общем. Не в первый раз.

– Ладно, разберемся на месте, давай пилюли.

Чирвин протянул руку. Травкин развернулся на стуле и отъехал к небольшому стеллажу. Немного порывшись в верхнем ящике, он достал две ампулы красного цвета.

– Кажется, эти.

– Что значит «кажется»? Ты не знаешь, что даёшь?

– Знаю. Просто у нас новая разработка. Не привык к новым цветам.

– Надеюсь. Боже, какой же ты медлительный!

Он резко встал со стула, подошел к Травкину и выхватил обе ампулы. Одну закинул в рот.

– Мда, никакой реакции. А ведь вчера неплохо так пошло. Что-то я слишком быстро привыкаю к этой дряни.

– Они только в кино заработают. Моя, кстати, доработка.

– А я уж приготовился, – он засмеялся, весело похлопав по спине нахмурившегося Романа. – Да не переживай ты, прости, если я накричал, сам понимаешь, в одной связке едем.

Травкин слегка осунулся и ответил не сразу.

– Знаешь, в связке-то мы в связке, только вот кому-то она жмет и тело режет, а кому-то наоборот.

– Не надо, Рома. Можно подумать, те барышни и вообще весь процесс путешествия тебе не понравился.

– А ты не задумывался, почему я тебя больше о подобных путешествиях не просил?

Дмитрий задумывался. Он не раз ловил себя на мысли, что, несмотря на то, что он полностью контролировал ситуацию, Травкин так и не смог расслабиться, как хотел. После этого случая самоволки он вообще потерял интерес к кинопутешествиям, предпочитая сидеть за расчетами и исследованиями данных. Хотя с оружием он обращался грамотно, как с холодным, так и с огнестрельным.

– Нет, не особо, – соврал Дмитрий.

– Я понял, что это может затянуть, Дима. Увлечь. Я испугался за тот факт, что стану наркоманом, жаждущим тешить своё самолюбие.

– Игорь и Никита, пожалуй, лучшее доказательство того, что всё будет тип-топ. Хотя, по поводу Никиты, – Дмитрий посмотрел на Брутального, – я, пожалуй, не уверен. Кстати, что у меня за оружие?

– Беретта, та, которую ты пристрелял на прошлой неделе, помнишь?

– Да, помню.

В оружейной комнате, как всегда, был полный порядок. Чирвин невольно заподозрил в такой чистоте Антона. Видимо, здоровяк, чувствуя, что его время пришло, решил наконец-то убраться, очистив не только пол и полки, но и большой металлический стол. Дмитрий заглянул на стрельбище, двести метров чистого пространства были отдраены до блеска.

Пистолет с глушителем лежал на столе. Чирвин быстро проверил оружие, после чего невольно посмотрел на себя в небольшое зеркало. Вид был приличный. Классический черный костюм, две обоймы под пиджаком, беретта. Именно такие интеллигентные люди и должны размазывать отвратительное социальное говно по жесткому полу истинного правосудия.

Покончив с разглядыванием собственной персоны, Дмитрий быстрым шагом направился к портальной. Ксения выглядела достаточно бодро, хотя милые пальчики подрагивали. Дружелюбно похлопав подругу по плечу, Чирвин дождался, пока кассета неслышно исчезнет с глаз.

Желания лишний раз нахамить или поиздеваться у него не возникло, хотя он искреннее на это надеялся. Заметив, что Ксения не торопится войти в зеркальный проём, он театрально вздохнул и первым шагнул вперед.

Тест

Резкий скачок давления, головокружение, учащенное сердцебиение, приторно-сладкий розовый цвет детской комнаты. Дмитрий улыбнулся. Подобное цветовое родство обоев, мебели, коврового покрытия и простыней всегда вызывает пикантные чувства, разбавляя их легчайшей наивностью.

Он расправил плечи и сделал глубокий вдох. Потовые выделения маньяка оставляли особый след, который сильно выделялся на фоне запаха девочек. Дмитрий прислушался к звукам дома, мертвая тишина успокаивала, прозрачно намекая на отсутствие основного блюда.

Не дожидаясь перехода Ксении, он открыл дверь и выглянул в коридор. Мертвые тела на кровати в спальне его не удивили, он еще в детской комнате почувствовал их особенный неприятный запах. Его удивило другое: оба тела были пристегнуты наручниками к кровати и друг к другу. Убийца явно отличался нестандартным юмором. Подобные типажи Дмитрий любил, с этими ребятами можно было смело провозиться не один час, наслаждаясь общением на очень интересные темы. Как правило, это была старая добрая интеллигенция, у которой желание все-таки возобладало над воспитанием, позволив внутреннему зверю вырваться наружу.

Мертвые были красивы. У мужчины оголилось загорелое прокачанное тело, довольно гармонично дополняющее миниатюрное женское. Дмитрий пригляделся. Оказалось, что женщина пострадала не только физически, но и морально. Судя по всему, раскрепощенный интеллигент сильно истомился по доступности женской красоты.

– Родители мертвы, – тихо произнёс Чирвин. – Мужчина – достаточно крепкий малый, но наш герой, видимо, не чурается схваток. Даму мучили живьем, а мертвый муж шёл в качестве психологического довеска. Скорее всего, насиловали её прикованную, так как видны сильные порезы от наручников.

Дмитрий обернулся, и по его лицу прошлась улыбка снисхождения. Бедная стажерка стояла по стойке смирно, широко раскрыв глаза, стараясь вырваться из оцепенения. Он еще помнил, как четыре года назад первый раз употребил препарат и ощутил все прелести витамина. Тогда его словно контузило, в ушах стоял странным шум, а глаза видели мир в медленных картинках. Кажется, процесс реабилитации был не долгим, примерно около получаса. Он подошел к ней ближе и как можно мягче сказал:

– Ксения, это пройдет. Это все так с тобой происходит, потому что мы в фильме. Тебе нужно примерно полчаса, и ты снова сможешь нормально двигаться. А сейчас тебе надо полежать.

Дмитрий погладил её по лицу и легко уложил на кровать. Теперь, когда он принял витамины, девушка была легкой и воздушной, словно совсем ничего не весила. Ксения в своем легком оцепенении была очаровательна, на её щечках появился легкий румянец, а губы, как показалось, живут отдельной пульсирующей жизнью. Оставив девушку наслаждаться тишиной и покоем, он продолжил осмотр этого страшного дома.

Второй этаж ничем, кроме двух трупов, не удивил. Поэтому, бегло осмотрев ванную комнату, проникатель спустился вниз. Там царил полный бардак. Всюду валялись грязные вещи, разбитая посуда, остатки еды, особенно большое скопление продуктов было возле телевизора. Разглядывая зал, Дмитрий понял, почему возле найденных наверху тел он обнаружил так мало крови. Психованный интеллигент явно увлекался живописью, а первый этаж выполнял функцию картинной галереи, стены которой были холстом для кровавой мазни. Дмитрий мысленно пожалел Ксению, бедняжке надолго запомнится первый переход.

Аккуратно обходя препятствия, Дмитрий прошел на кухню. К его удивлению, на кухне было гораздо чище, чем в зале, да и запахи заметно редели, словно маньяк понимал, что есть надо в более или менее чистом помещении. Разглядывая кухню и размышляя о пище, Дмитрий вспомнил, что ничего не ел с самого утра. Холодильник он увидел сразу. Большой и солидный, он был не столько холодильником, сколько настоящей отдельной морозильной камерой. В таком монстре можно было спрятать не только обоих родителей с детьми, но и всевозможных домашних животных, начиная от маленького волнистого попугайчика и заканчивая большой овчаркой. Открыв стальную дверцу, он достал бутылку молока и кусок колбасы. Качество американских продуктов было отменным. Чирвин вообще любил поесть в американских фильмах, что не раз служило поводом для разногласий с руководством.

Ксения спустилась через несколько минут. Её взгляд уже обрел некоторую ясность и осмысленность, но движения оставались вялыми и медленными. Дмитрий подвинул коллеге тарелку с хлопьями, из своего немалого опыта он знал, что еда неплохо снимает стресс.

– Поешь, это бодрит.

Ксю не пришлось просить дважды, и она молча принялась за еду. Видимо, кукурузные хлопья и в самом деле обладали каким-то бодрящим действием. Дыхание девушки стало четче, спина выпрямилась, а рука с ложкой прибавила скорости.

– Что будем делать? – спросила она, рассматривая пустую тарелку.

– Как я понимаю, тебе инструкций не дали?

– Нет.

– Надо дождаться маньяка, после чего ты поможешь мне его ликвидировать. Всё просто. Ты не возражаешь, если я тебя оставлю? Надо осмотреть подвал.

– Хочешь пойти один?

– Хочешь увидеть, куда делись дети?

Ксю покачала головой. Видимо, мысли о детях ей еще не приходили в голову.

Дверь легко слетела с петель, обнажив узкий проход. Спускаясь в подвал, Дмитрий почувствовал особую благодарность американскому кинематографу, да и вообще их стилю жизни. Состоятельные американцы просто обожали ухоженные подвалы и не жалели средств на их благоустройство. Везде горели лампочки, со стен не падала штукатурка, отсыревшая за многие годы. Пол был вымощен белой плиткой, которая приятно радовала глаз. Создавалось ощущение, что в этом залитом светом помещении спрятать тело нереально.

Дмитрий остановился посреди подвала, яркого трупного запаха он не ощущал, но и в отсутствие тел не верил. Дом он осмотрел полностью, наверху и на первом этаже девочек точно не было. Перебирая взглядом каждый угол на наличие сундуков и сумок, он снова наткнулся на холодильник. В отличие от верхнего, этот был очень маленький и старый, своеобразный младший брат. Открыв его, Дмитрий понял, что тела детей искать больше не надо. Когда он вышел из подвала, Ксения уже успела убрать всё со стола и навести относительный порядок на кухне.

– Зачем ты прибралась, всё равно мы скоро уйдем отсюда?

– Скоро? Я так не думаю. Ты нашел, что искал?

Дима скривился и сел на стол:

– Нашел. Все достаточно компактно спрятано.

– Я смотрю, тебе нравится иронизировать.

– Предлагаешь поплакать?

– Предлагаю не иронизировать

– Лучше давай подумаем о другом. Дело в том, что в таких фильмах обязательно должен быть главный герой, который всех спасает. В данной ситуации он уже никого не спасет, но справедливое возмездие совершить может. Вот и получается, что наш герой является главной проблемой.

– Ты, наверное, придумал план?

– Естественно, Ксю. Главный герой придёт к нам сам, равно, как и главный злодей.

– А если не придёт?

– Не придёт, так не придёт, у нас главная задача – маньяка убить, так что будем выполнять именно её. И насколько я понимаю сюжет, маньяк уже скоро объявится.

Дмитрий замолчал. У него складывалось ощущение, что девушка только сейчас приступила к тщательному перевариванию всего произошедшего. Но устраивать тяжелые душевные разговоры его не тянуло, и он решил немного поспать. Эта удивительная привычка спать в тягостные минуты ожидания выработалась у него давно. Со временем он даже стал видеть короткие, но очень красочные сны.

Спал Чирвин чутко, поэтому приход гостя не остался незамеченным. Когда проникатель поднял голову, то первое, что пришло ему на ум, это факт недооценки размеров интеллигента. Двухметровый мусорщик обладал широкими плечами, мощной грудной клеткой и очень большими руками.

Чирвин потянулся за береттой и, почувствовав холодную рукоятку оружия, немного успокоился. Справиться с таким верзилой в рукопашную было чем-то противоестественным. Незнакомец перевел взгляд на Ксю, которая испуганно отошла к окну.

– Она со мной, – заметил Дмитрий.

– Может, ты его застрелишь, в конце концов?

Ответить Дмитрий не успел. Мусорщик обладал порядочной резкостью, вследствие чего шея и правая рука проникателя оказались в стальной хватке. Пистолет выпал сразу, потом предательски хрустнул череп, и Чирвин отключился. Последнее, что он успел заметить, это умиротворенное лицо здоровяка, черную душу которого лихорадило от предстоящей расправы с девушкой. Темнота, в которой очутился Дмитрий, была привычной, он так часто терял сознание за годы работы, что превосходно ориентировался и всегда находил обратную дорогу. Ступая по темному туннелю собственного подсознания, он понимал, что именно сейчас Ксения смотрела, как убийца медленно приближается к ней и, не в силах справиться с собственным страхом, медленно теряет шансы на собственное спасение. Печально, а ведь пистолет он выронил не случайно и от того места, где стояла Ксения, дотянуться до спасительного предмета вполне возможно.

Придя в сознание, он понял, что всё, что он представлял, оказалось правдой. Ксения Павловна действительно смотрела на приближающегося убийцу, не в силах справиться с собственным страхом. Дмитрий ждал, он искренне надеялся, что первобытный инстинкт самосохранения вырвет её из оцепенения, и девушка резко ударит противника в пах. А потом, не довольствуясь разбитыми яйцами, возьмет кухонный нож и вонзит его в сердце душегуба. Но, увы, подобная надежда умерла, вызывая лишь привычное разочарование. А потому, дождавшись пока убийце останется до Ксю несколько сантиметров, Дмитрий поспешил на помощь.

Заморачиваться на красивом убийстве он не стал, и как только шея маньяка хрустнула, он сразу же отпустил тело. Здоровяк даже и не понял, что с ним произошло, а быстро заживающие раны Дмитрия позволили ему двигаться достаточно быстро. Он посмотрел на Ксению, по лицу девушки текли слезы, оставляя за собой длинные мокрые следы.

– Не переживай, в конечном счете это не твоя вина, а Дианы, – он осторожно смахнул пару слезинок. – Ладно, нам пора.

– Сзади!

Дмитрий развернулся. Одетый в черный плащ невысокий американец внимательно наблюдал за происходящим. Его лица проникатель разобрать не смог, оно было скрыто тенью спадающего наперёд капюшона. Дмитрий сразу догадался, кто это. Это был главный герой, человек, который смог выследить маньяка и найти его логово. Человек, который должен был покончить с кровавыми деяниями убийцы.

Дмитрий не стал упражняться в силовых приемах, главные герои были сильнее и намного удачливее своих злодеев. Прокатившись до беретты, он сделал три бесшумных выстрела, после которых мощное тело противника медлено осело на пол. Подойдя к герою поближе, Чирвин выстрелил в голову.

– Ты зачем его убил???

– Запомни, Ксю, – наставнически сказал проникатель, не отрывая взгляда от героя, – этих парней следует бояться больше всей заразы вместе взятой. Главные герои очень сильны и опасны.

– Прекрасно. Надеюсь, это действительно было необходимо.

– Так и есть, – Дмитрий выглянул на улицу, после чего прикрыл дверь. – Иди наверх, там должен уже быть открыт портал.

Ксения поднялась наверх. Постояв над трупом ещё немного, Чирвин пошёл следом. Она провалила тест. А значит, делать здесь больше было нечего. Пора возвращаться домой.

Улица. Реальность, увы, куда холоднее, чем кино. К тому же, тут шел дождь. Любимую детскую площадку он нашел достаточно быстро. Эти железные обручи и резиновые колеса были странными украшениями из его детства. Сейчас они помогали забыть об убийствах. Он поежился, ностальгические мысли крались, сбивались в кучу, то и дело проявляя старые любовные стихи.

Воскресный сон

Красная вода бескрайнего океана была теплой, она гладила и успокаивала, омывая крепкое голое тело. Дмитрий открыл глаза. Нависшее безоблачное небо и окружавшие со всех сторон свечи порождали иллюзорный рай, призрачно намекая на облагороженный разумом сон. Он поднял одну из свечей над водой. Стекавший воск принимал странные причудливые формы, показывая новые, ни разу не повторившиеся узоры.

Когда вдали показалась кровать, то обладающий прекрасным зрением Чирвин сразу же просчитал примерное время, за которое она покроет разделявшее их расстояние. Это был час. Кровать не обладала большой скоростью передвижения, у неё не было ни мотора, ни парусов, только большой белый медведь, лихорадочно перебиравший своими здоровенными лапами. Возле медведя была девушка, пристально вглядывавшаяся в разрастающийся горизонт. По мере приближения судна Дмитрий всё больше и больше различал знакомые черты, пока, наконец, не узнал этого странного капитана.

Это была Лило. Её хрупкая идеальная фигура выгодно отливалась в ярких красных лучах полуденного солнца. Прикрывшись белой простыней, она без устали подгоняла пушистого медведя, играла с волной и время от времени махала ему рукой. Эта девушка была, как всегда, изумительна, пусть даже в этой малопонятной роли.

Когда кровать приблизилась и коснулась одной из свечей своим темно-коричневым деревянным бортом, промокший медведь остановился, вытащил лапы из воды и уселся на попу, устремив вперед свой мощный ненавидящий взгляд. Лило, довольно похлопав волосатого по плечу, села с ближайшего к Дмитрию краю, весело улыбаясь. Её большие глаза питали нежность и счастье, в них отражался не только океан, но долгие часы ожидания этой странной удивительной встречи.

– Ну и где мой подарок?

– Подарок?

– Ну да, подарок, – в её глазах промелькнула неприкрытая радость, – мы же месяц встречаемся.

– Что-то я не помню, чтобы через месяц дарили подарки. Обычно через год вроде дарят.

– Так, значит, подарка нет? – в голосе Лило промелькнула обида, которою услышал не только Дмитрий, но и медведь, и без того недружелюбно посматривающий в его сторону.

– Ну почему нет, есть…

– Покажи…

– Вот, – Дмитрий поймал самую большую свечку, – держи.

– Свеча? Это и есть мой подарок?

– Плохой?

– Ну, нет, – ответила Лило, недовольно осматривая подарок, – просто она какая-то обыкновенная.

– Белые свечи – это идеальные свечи. Они без излишеств. Только такие свечи и стоит дарить. Тут ведь главное что?

– Что?

– Смысл. Ведь свечка символизирует огонь, который рано или поздно затухнет. Поэтому, чем больше и крепче свеча, чем дольше будет гореть её пламя и тем дольше будет её жизнь. То есть, исходя из этого понимания, можно предположить, что я хочу, чтобы наши с тобой отношения были как можно дольше.

– Ты ему веришь? – обратилась Лило к медведю. Тот отрицательно покачал головой. – Вот и я с трудом. Этих свечек у тебя вон, целая куча. Ты мне просто врешь, лгун!

Разглядывая Лило, Дмитрий снова ловил себя на мысли, что не знает подлинной причины её любви. Причину, зная которую, он смог бы объяснить ей, что их отношения – всего лишь элементарная бездуховная игра с размножением, где всё определяет естественный отбор, который никак нельзя назвать чувством.

– Ты меня любишь? – спросил Дмитрий, стараясь тем самым получить не только ответ на волновавший вопрос, но и проскочить эту довольно щекотливую ситуацию с подарком. – Точнее, то, что ты меня любишь, я знаю, лучше скажи – почему?

– Почему я тебя люблю?

– Да, почему?

– Не знаю, – Лило слегка прикусила губу и отложила подарок. – Ты вечно шляешься непонятно где, выпрыгиваешь из своей тучки только по ночам. Не знаю. Может, потому, что ты страшный. Бывает же такое, что нравятся страшные.

– То есть, тебе нравятся страшные парни? Заметь, ты не сказала некрасивые, ты сказала – страшные, а это очень существенная разница. К примеру, очень страшный молодой человек может быть внешне очень даже очаровательным. А еще тебе нравится постоянство. Это я про тучки, я ведь только из них выпрыгиваю и никак иначе. В итоге получается, что тебе нравится то, что я постоянен.

– В своих тучках? – она рассмеялась.

      Её смех был самым совершенным оружием, благодаря которому любое мужское сердце начинало неровно биться, а аналитический ход мысли сбиваться. Ведь этот дивный смех не столько разминал парализованные на неопределенное время чувства, сколько подготавливал душу, вливая в неё положительный экстракт эмоций.

– Я постоянен в своем стремлении быть с тобой. И это несмотря на то, что к тебе не пристают парни.

Лило откинулась на край кровати и внимательно посмотрела в его глаза:

– Ты и вправду думаешь, что ко мне не пристают на улице?

– Ну, скорее всего.

– Говори правду, думаешь?

– Глупая, разве можно к тебе не приставать, это ведь немыслимо, не приставать к тебе! Ты же самая красивая девушка на свете.

– Самая красивая?

– Самая-пресамая, красивее тебя нет никого. Ну, среди девушек.

– То есть?

– Если сравнивать в целом, то самый красивый из людей – я.

– Ты обезьяна.

– Ты любишь обезьян?

– Мне досталась обезьянка, мне стало её жалко.

– Значит, тебе меня жалко? Ну, держись.

Дмитрий ухватился за край кровати и попытался вылезти из воды. Этого оказалось достаточно, чтобы перевернуть этот плавучий островок. Когда Дмитрий вынырнул, то ничего, кроме грубоватой нижней доски, не обнаружил. Охваченный ужасом, он хотел было ворваться в тёмные глубины океана и выхватить из его мягких лап свою любовь, но не смог, наткнувшись на прочную невидимую стену.

Многочисленные отчаянные попытки ничего, кроме усталости и потерянного времени, не принесли. Выбившись из сил, Дмитрий выполз на появившуюся вновь пустую кровать и сделал большой глубокий вдох. Чистое дыхание пришло не сразу, этому мешал бешеный ритм сердечных ударов, без устали разрывающих грудь. Качаясь, он медленно поднялся и подошел к краю огромной кровати. Темно-красная вода, обладавшая приятными тёплыми оттенками, была зеркальной и гладкой, позволяя рассматривать самые незначительные детали своей внешности.

Он похудел. Крепкое атлетическое тело растеряло привычные габариты, а эластичная кожа покрылась большим количеством морщин, шрамов и гнойных надрывов. Дмитрий инстинктивно потрогал своё лицо и, ощутив под рукой бугристые болячки, отшатнулся от отражения. Оказывается, всё, что он там увидел, присутствовало на самом деле на его лице…

Когда Чирвин проснулся, за окном шёл дождь. Бюджетные стекла не держали удар, награждая монотонным барабанным стуком тишину комнаты. Сновидение оказалось настолько ярким и качественным, что подступившую реальность Дмитрий не захотел воспринимать всерьез, поэтому снова закрыл глаза.

– Как спалось? – услышал он голос Брутального. – Хотя не отвечай, судя по нервному пробуждению, тебе наверняка снился кошмар.

Дмитрий понял, что от наступившей реальности не скрыться. Медленно подняв голову и потерев виски, он осмотрелся. Одежда, портфель с лекциями, недоеденные макароны, компьютерный стол и старый телевизор. Единственное, что выпадало за рамки привычного, это наличие небритого голубоглазого брюнета, так нахально захватившего его рабочее место. Расстроившись от столь грустной картины, Дмитрий вопросительно посмотрел на Брутального.

– Ксю взбесилась, – ответил Никита, почувствовав вопросительный взгляд, – пришлось срочно сваливать.

– Взбесилась?

– Ну да, просто кто-то не очень вежлив с дамами. Из-за чего на пару дней просто обязан поделиться своей жилплощадью.

– Ну, если только на пару дней.

– Я знал, что ты меня поймёшь, дружище. Я ей так и сказал, что мой товарищ всегда мне будет рад, в отличие от такой стервозной суки.

– А что насчёт болезни?

– Всё тип-топ, Травкин, как обычно, творит сплошные чудеса.

– Ты давно пришёл?

– Часа два назад.

– Два часа, – Дмитрий нашёл тапочки и поднялся. – Пойду-ка я умоюсь.

После непродолжительных водных процедур последовали процедуры кофейные. Аромат крепкого напитка быстро распространился по квартире и когда достиг ноздрей Брутального, то из комнаты сразу послышался его голос, требующий своей порции кофе.

Чистых чашек было немного. Дмитрий жил один, поэтому и общепринятые нормы чистоты соблюдал не всегда. В его понимании чистота вещей заключалась не в отсутствии, а, наоборот, в присутствии микробов, с той лишь оговоркой, что эти микробы должны быть свои. Вот и получалось, что как таковых грязных вещей в квартире не было вообще. Поэтому, исходя из самых благожелательных побуждений, Дмитрий выделил для своего товарища желтую, с тёмным осадком внутри кружку. И лишь после того, как придирчиво понюхал её засохшее содержимое, где уловил устойчивый запах давнего кофе, спросил:

– Тебе со сливками?

– Нет, – сказал Никита, входя на кухню, – сливок мне не надо, они вкус сбивают. А я люблю, чтобы вкус был.

– Это хорошо. Сливок мало осталось.

Никита понимающе кивнул и сел за стол. Вид у него был мрачный. Его любовные отношения с Ксенией разлагались медленно, постоянно провоцируя конфликты, жестоко разрушавшие внутреннюю гармонию. Дмитрий знал, что подобные забавы закончатся именно так, он не раз предлагал оставить затянувшийся служебный роман и плавно перейти на обычные уличные маневры, но Никита его не слушал. Не слушал целый месяц, срок, который Чирвин определил как критичный.

– Какие планы на сегодня? – поинтересовался Никита.

– Никаких.

– Это хорошо. А то одна очаровательная особа сильно стесняется, когда идет на свидание одна. Ей нужно общество. Общество подруги, так сказать. Я заметил, что у меня есть приличный друг, и что он не только составит компанию её подруге, но и с легкостью амура её очарует.

– Это я-то приличный?

– То, что ты свинья, вопрос второстепенный. Не зря же ты в год свиньи родился.

– Я думал, ты с Ксенией встречаешься.

– Да, встречаюсь. Ну, так что, ты согласен?

– Не, я хотел бы отсидеться дома. Голова после вчерашнего болит.

– Поболит да пройдёт, а девушка, между тем, симпатичная. Ты что, против знакомства с симпатичной девушкой?

– Я не против. Но голова действительно сильно болит, а по поводу её симпатичности у меня сомнения, так как от твоей прошлой симпатичной подруги у меня до сих пор мурашки. Знаешь, я вообще не представлял, что такие животные есть.

– Нет, в этот раз всё нормально. Девушка хорошая, я фотку видел.

– Постой, ты опять познакомился в Рунете? На сайте знакомств?

– Какая разница, где я познакомился? Я тебе говорю, что телка нормальная. Таких поискать надо.

– Ну да, поискать, это ты верно подметил, особенно прошлую. Ну и когда ты собираешься с ними встретиться?

– Я еще не обговорил детали, но, думаю, шесть часов устроит всех. Девушки, естественно, не из нашего района, поэтому нам придется немного проехаться.

– Детский сад. Мы – обладатели мегапортала, мегапушек, мегатачек и мегакомпьютеров! Но ради местных баб рвемся в другой конец Москвы! Тебя это не расстраивает, а, Брутальный?

– Чё ты ноешь, ты же сам понимаешь, что всем этим добром воспользоваться нельзя, к тому же, тетки неплохие, да и ехать надо не в самый конец, а всего несколько станций на метро.

– Несколько станций. Хм. Ну-ка, покажи фотки.

      Девушки и вправду оказались довольно симпатичными. Одна была брюнеткой, вторая – блондинкой. У брюнетки были пышные формы, у второй – высокий рост и большие выразительные глаза. В их внешности не было изюминки, но это было и не нужно. Они хорошо подходили для одноразового свидания и секса, к тому же, у Никиты было стойкое чутье на дурочек, которое никогда не подводило.

– Неплохо, – резюмировал Дмитрий. – И которая для меня?

– Брюнетка.

– А почему не блондинка?

– В прошлый раз у тебя была блондинка. И ты от неё сбежал, поэтому на этот раз будет брюнетка.

– Да, но она была толстая. Эта, кстати, тоже.

– Она была не толстая, она была пухлая.

– Какая разница, мне и пухлые не нравятся.

– Какой ты избирательный стал! Но не переживай, если что, то весь бабский огонь я возьму на себя. Ты только квартиру освободи.

– Мило, снова этот дурдом с квартирой.

– Не дурдом, а вынужденная мера.

– А ты свою фотку ей отсылал?

– Да.

– А мою?

– Нет.

– То есть, меня они не видели?

– Я просто не успел ещё.

– Недавно познакомился?

– Сегодня утром, когда к тебе зашел.

– И как я не догадался!

Больше глупых вопросов Дмитрий не задавал. Пять часов, которые оставались до назревающего свидания, он решил провести как можно полезнее. Уборка полов идеально подходила под это определение, что и послужило её началом. Полы Дмитрий мыл хорошо, добротно. Мыл так, что переставлял стулья, кровать, стол, обрабатывая тем самым самые скрытые уголки квартиры. Закончив с этой неприятной для него уборкой, он невольно захотел развлечений, поэтому внезапную спешку Никиты воспринял благосклонно.

— Давай быстрее, – прорычал Никита, натягивая пальто.

– Не веди себя как девочка, подумаешь, какие-то бабы. Помни, ты редкостный мужчина, так что не позорь себя, да и меня заодно. Будь хладнокровным, мой нервностойкий друг.

– Чирвин, просто тупо ускорься. Без реплик и лишних телодвижений.

– Я делаю всё возможное, я же не Шива какой-нибудь, а обычный молодой человек, который доверился своему товарищу. К тому же, есть одно простое правило: если вы точно опаздываете, то никогда не спешите, всё равно вы уже опоздали

– Да ну. Только там не имеется в виду наша ситуация, поверь мне на слово, они нас ждать не будут.

– Ну и что тут такого, погуляем одни.

– Вдвоём?

– А почему бы и нет?

– Это у тебя от таблеток?

– Я бросил игры с таблетками, ты же знаешь.

– Тогда от чего?

– Что от чего?

– Желание погулять вдвоем с парнем в парке?

– Не знаю, я всегда к тебе неровно дышал.

– Дай Бог, я не пожалею о том, что тебя позвал.

– Это вынужденная мера, – улыбнулся Чирвин.

– Так ты готов или нет?

– Да, только ключи возьму, – сказал Дмитрий и в ботинках прошёл в комнату.

– Постой, ты же недавно полы помыл.

– Ничего, для этого я и мою, чтобы потом спокойно по ним ходить.

– Странный ты какой-то, Чирвин.

Они вызвали лифт и спустились вниз. С маршруткой повезло, её не пришлось долго ждать, так что они довольно быстро добрались до метро. Во время поездки Никита не удержался и прозвонил новым подружкам. Разговаривал он недолго, так как очень не любил оповещать остальных пассажиров о своих вечерних планах. Время и место он назначил еще перед уборкой, общаясь с девушками через сайт знакомств, поэтому кроме подтверждения свидания и общего настроения ничего не спросил. Дмитрию очень нравился подобный подход, болтать по телефону он и сам не любил.

Прогулка в парке

Природа в Коломенском парке удивительна и прекрасна. Она обладает невероятной энергией и очень сильной творческой составляющей. По сути, это отдельный организм, бурно выделяющий гормоны радости и безудержной тоски, незримый полет которых сопровождает каждого посетителя. Старые деревья, дивные сады и миниатюрные белые лавочки, гармонично вписывающиеся в интерьер старых церквей и колоколен, подчеркивая творческий потенциал древних строителей. Природа Коломенского парка доброжелательна и гостеприимна, но, правда, в её величии можно легко узнать нотки странного снисхождения.

Именно так воспринимал это место Дмитрий. В его понимании парк был живой и дышащий, он чутко реагировал на агрессию и мог сильно подпортить настроение. Поэтому неприятное отсутствие девушек и еще более неприятное телефонное общение он воспринял более или менее благосклонно, немного усомнившись в том, что моросящий дождик является откровенным ливнем, а легкий осенний ветерок – настоящим ураганом.

Пройдя пропускной пункт, оба друга целеустремленно двинулись наверх. По дороге к обрыву Дмитрий попытался поделиться собственной точкой зрения с Никитой, но, к сожалению, не все обладали изрядным пониманием человеческих проблем, вместо всеобщего прощения и наслаждения природой выбирали новые не совсем необходимые знакомства. Подобное поведение было неприятным, ведь красивых девушек в парке было мало, а при подобном стечении обстоятельств Никита не гнушался ничем. Однако всё закончилось благополучно, девушки встречались с парнями, поэтому до великолепного вида на реку они всё же добрались.

– Красиво, – Никита посмотрел вниз. – Люблю такие пейзажи.

Дмитрий молчал. Ностальгия, которая имела свойство захватывать целиком и полностью, рисовала ему картины прошлого, те времена, когда он гулял тут вместе с Аленой, девушкой, с которой у него было не только полное взаимопонимание, но и ощущение душевного полета. Сравнимых с ней не было, Дмитрий понял это после её смерти, когда четко осознал отсутствие подобной красоты. А искал он много. Возможности, подаренные интернетом и общественным порядком, позволяли это. Бесчисленное количество сайтов, дискотек, библиотек и парков неизменно расстраивали, подталкивая к миру неизведанному – миру кино. Ведь именно там, в этой проекции человеческих иллюзий, ему и удалось отыскать похожую подругу, чьё обаяние и шарм были точной копией Алены.

Дмитрий так забылся в собственных воспоминаниях, что резкий толчок Никиты буквально вырвал его обратно. Недовольно повернувшись к другу, он увидел лишь затылок, всё внимание Брутального приковывала пара брюнеток, медленно поднимающихся на холм. Одна из них была словно ожившая Афродита. Броская и манерная, она выделялась ювелирными формами и походкой. Вторая представляла резкую противоположность первой, особо выделяя лишние подбородки, кривость ног и редкие черные волосы. Кроме того, на этой невысокой толстой девушке была большая черная косуха, уменьшая и без того немногочисленную красоту.

Дмитрий знал, что Брутальный не упустит возможность познакомиться, тем более, что кроме них вблизи не было ни души. Да, одна из девушек некрасива, но зато вторая с лихвой окупит все затраты победителя. В том, что этот вечер был испорчен, Дмитрий уже не сомневался.

– Ну что, Мотыль, сыграем? Спорим, я через пятнадцать минут пойду и приведу их сюда.

Дмитрию была безразлична судьба обеих девушек, и он бы с удовольствием остался в своих воспоминаниях, но желая утереть нос и погасить огоньки в глазах Никиты, он решил подыграть. Его небольшой опыт общения с подобными Афродитами подсказывал, что внезапный натиск со стороны Брутального не принесет никаких результатов, подобные барышни заботятся о своих никчёмных подругах.

– Давай лучше я. Утирать нос таким, как ты – моё хобби с детства.

– Хорошо, иди ты.

Дмитрий поперхнулся, подобного ответа он не ожидал. Приятное чувство, которое он испытывал, наслаждаясь неудачей товарища, не могло быть спровоцировано собственным падением, поэтому и знакомился Дмитрий один, когда никто не мог засвидетельствовать его поражение. Видимо, Никита, вспомнил о подобной привычке и очень выгодно воспользовался данной ситуацией, подменив себя товарищем.

По дороге к девушкам Дмитрий дал небольшую оценку ситуации. Он не раз видел подобные пары, в среде которых зрело четкое убеждение, что использование красоты подруги притягивает, а отсутствие красоты – отпугивает. Да, подобное умозаключение приносило плоды, но они не отличались приятным содержимым и нередко выставляли обеих девушек в качестве откровенных дур. Исходя из подобных размышлений, он и решил акцентировать всё своё внимание на толстушке, тем самым отрезая возможность утащить красивую подругу. По поводу стройной, высокой и очень приятной девушки Дима не переживал, подобный типаж будет молча сидеть и всячески пытаться дать понять, что он ведет себя неправильно. Конечно, план был довольно скомканный, были видны явные прорехи, но если девушки не отличались умом, он вполне годился.

– Добрый вечер, – бесцеремонно начал Дмитрий, сразу же завладев общим вниманием. – Я дико извиняюсь, но, видите ли, я поспорил с другом, что смогу с вами пообщаться. Поспорил на три тысячи рублей и вам предлагаю ровно половину. Всего лишь несколько минут вашего дружеского общения, и мы обогащаемся за счет этого злостного нахала.

Девушки промолчали.

– Да, сейчас много парней, которые думают, что приличные девушки не знакомятся в парках. Вот бары и клубы – это да, там можно, а вот в парках – нет. Я лично не придерживаюсь такой точки зрения. Я считаю, что знакомиться в парках вполне нормально, вы же не будете раздавать номера телефонов, верно? – он вопросительно посмотрел на подруг и, не дожидаясь ответа, продолжил: – давайте проучимподлеца, заработаем денежек и купим себе по подарку. Вот вам что больше нравится: мягкие игрушки или духи?

– Духи.

– Игрушки.

– А лучше и то, и другое, – Дмитрий лучезарно улыбнулся, вызвав ответные приятные улыбки.

Дальше он говорил о том, насколько окружающий их мир погряз в коварности молодых людей, которые очень часто не ценят то, что имеют. Рассуждая со стороны человека воспитанного, увлеченного идеей сделать этот мир лучше, Дмитрий как можно убедительнее попытался очернить собственного товарища на собственном фоне. Девушки охотно слушали, но, улучив минутку, попросили все же представиться. Оказалось, что у Дмитрия довольно красивое имя, но не менее красивое, чем Надежда или Инна. Уделив обсуждению значения имени Надежда, как родоначальнику всего хорошего у мужчин довольно приличное время, Дмитрий стал медленно сворачивать разговор на тему первых лет учебы в университете и прочих превратностях на жизненном пути. Он уже успел заметить, что девушки явные студентки и лет им не больше девятнадцати. Поймав нужную волну, которая так сильно их увлекла, Дмитрий быстро признался, что соврал, и никакого спора не было. После этого признания он пригласил Никиту и возложил всю вину знакомства на его плечи, обозначив его как главного виновника.

Время в общении летело незаметно, темнота всё больше и больше навязывала своё общество. Постепенно стали зажигаться фонари и парк, и без того пустынный, стал всё больше подгонять к выходу.

      По пути домой Инна то и дело странно посматривала на Дмитрия, который шел немного в стороне от Никиты. Отдав инициативу другу, он теперь лишь поддакивал, да и то, только тогда, когда Брутальный обращался непосредственно к нему, требуя поддержки.

Дмитрий чувствовал интерес Инны, в конечном счете, именно он спровоцировал его, но сражаться с товарищем из-за девушки он посчитал довольно глупым вариантом развития событий, хотя Инна ему и понравилась. Пропуская внимательные взгляды, он, давя в себе любые попытки пойти на новый контакт, смело шёл навстречу к выходу и к скорому расставанию с девушками.

– Вам куда? – спросил Никита перед самым входом в метро.

– На Каширскую, – ответила Инна – мы там квартиру снимаем.

– Понятно, а ведь нам по пути, – соврал Никита. – У вас какие на завтра планы?

Инна сказала, что надо готовиться к сессии, так как она училась на психолога и в свои восемнадцать лет старалась быть круглой отличницей. Поэтому данный вечер скорее случайность, нежели правило. Отдыхали они редко, стараясь просиживать за учебниками как можно больше времени. Выслушав Инну, Никита повел девушек к метро, где галантно открыл двери.

В метро Дмитрий также молчал. Когда пришла очередь прощаться, он снова несколько раз поймал взгляд Инны, но выдержал его и, мягко улыбнувшись, попрощался с девушками. Если бы он знал, как часто будет вспоминать данный эпизод своей жизни, то вряд ли поступил именно так.

– А почему ты номер сотового не взял? – спросил он у Никиты, когда они вышли из метро и стали ловить машину.

– Чтобы она потом про тебя спрашивала? – Брутальный удивленно посмотрел на друга. – А толстушки мне самому не нравятся.

Дмитрия кольнуло, а потом зашатало. Чувство упущенной возможности, рожденное внутри и подтвержденное другом, было обжигающим. Он хотел было задать несколько вопросов, но вовремя остановился. Не хватало еще, чтобы Никита думал, что он не взял номер по собственной дурости.

Доехали они достаточно быстро, в воскресный вечер пробок не было, а водитель был человеком опытным, существенно сократив время поездки. Попрощавшись с другом, Дмитрий медленно направился домой. Тщательный анализ ситуации не давал положительных результатов, чувство досады только росло, обеспечивая себя запасами внутренних угрызений. Остановившись на том, что эта девушка рассматривалась только как перспективное тело, Дмитрий только расстроился, ведь получалось, что он опять упустил неплохой шанс.

Возле подъезда он остановился. У него было неприятное и обычно не возникающее в реальности чувство. Чувство слежки, благодаря которому он до сих пор оставался живым. Дмитрий огляделся, если за ним следил киношный монстр, то шансов добраться до квартиры было немного, он не носил с собой препаратов, опасаясь внимательных милиционеров и прочих охранников правопорядка. По той же причине он не носил специальных приборов, без которых вглядываться в темноту было делом тщетным. Черный мрак слишком хорошо скрывал незримого врага, к тому же, Дмитрий был изрядным фаталистом и к подобному был готов давно. Храбро простояв несколько минут возле подъезда, он открыл дверь и вошел внутрь.

Внутри было темно и тихо. Мысленно проклиная вездесущего уничтожителя лампочек, Чирвин поднялся по лестнице и вызвал лифт. Когда электрические двери дружелюбно расступились, и приятный свет залил весь подъезд, он очень явственно ощутил чье-то присутствие сзади.

И тут-то плохое настроение помогло сделать правильный апперкот в область предполагаемой головы. Враг оказался мягким, теплым и очень легким, потому что отлетел на несколько метров. Ударившись об бетонный пол, противник издал нечленораздельное мычание, благодаря которому Дмитрий сразу определил врага.

Это был дядя Вася, местный алкоголик и труженик в прошлом. В состоянии тяжелого опьянения он был очень слаб, а в силу того, что двери требовали особых усилий при открытии, регулярно преследовал трезвых соседей.

Дмитрий чертыхнулся, как можно было не заметить или хотя бы не почувствовать злостный аромат от дяди Васи. Бедный старик не заслужил таких наказаний. Досадливо оглядевшись, он заметил, что, изрядно обогатившись опытом, Василий даже не сопит, притворяясь спящим или мёртвым. Дмитрий поспешил к лифту, он не хотел, чтобы безвинно пострадавший уснул навсегда прямо в подъезде.

Плеханов

На площадке пятнадцатого этажа было чисто и светло. Осенний ветер, проходящий через открытую балконную дверь, легко продувал это небольшое светлое помещение, позволяя ощутить прекрасный осенний воздух. Стальная дверь, отделяющая большой внутренний коридор, была закрыта. Дмитрий неохотно потянул пластмассовую ручку, ведь там, в глубине дома, воздух был испорчен.

Вонь была человеческой. Старая бабушка не хотела следить за своим телом, позволяя себе морально и физически разлагаться. Её старческий запах был настолько всеобъемлющ, что с легкостью осваивал большое коридорное пространство, одаривая мелким помутнением рассудка. Бороться с бабушкой было невозможно, её полуразрушенный старческий мозг не реагировал ни на слова, ни на поступки, рисуя специальную, только ей видимую реальность, основная суть которой исключала злосчастную вонь.

В квартире был гость. Его выдавал запах фаренгейта, открытое окно и черное пальто, висевшее на стене. Дмитрий медленно разулся и быстро прошёл в комнату. Игорь Плеханов был один. Его высокая фигура легко разрезала нежный свет луны, разделяя комнату на две освещенные половинки. Заломив руки за спину, он любовался видом ночной Москвы, видом красивым и притягательным, видом, достойным художественного поклонения.

– Здравствуй, Дмитрий.

– Здравствуй, Игорь. Не знал, что ты уже приехал. Как мама поживает, как съездил вообще?

– У мамы всё хорошо. Спрашивала про твои дела.

– И что ты ей ответил?

– Я, как обычно, соврал, сказав, что у тебя всё хорошо.

– А что, у меня не может быть ничего хорошего? Как-то ты грустно мыслишь, мой старый дружище.

– Ну, не такой уж я и старый. Я ведь тебя ненамного-то и старше, – Игорь развернулся. – Да ты садись. В ногах правды нет.

– Спасибо, что разрешил.

– Удивительно, как летит время. Казалось бы, еще месяц назад мы думали, что успеем вовремя со всеми заказами и времени у нас полно, а теперь – уже все, мы опять не успеваем. Как ты считаешь?

– Возможно, ты и прав. Ты же начальник, тебе виднее.

– Да, начальник. Это ты верно подметил. Я вижу, ты уже отошёл от операции. Поможешь мне с последним заказиком?

– Ты ради этого пришёл ко мне? – Дмитрий недоверчиво поглядел на Игоря. – Я думаю, все это и до завтра могло подождать.

– Этого разве мало?

– Этого достаточно, но я не думаю, что ты пришел только из-за этого.

– Согласен, я действительно пришёл по другой причине. До меня дошли слухи о пропаже медикаментов и странных отчётов по электроэнергии.

– Мне кажется, ты пришёл не по адресу. У Дианы больше информации, лучше к ней сходи.

– Думаешь? – Игорь потер подбородок – Ну что ж, вполне разумное решение. Но ты давний ветеран, поэтому твои умозаключения были бы кстати. Скажи, что ты думаешь по поводу всего этого?

– Порталом я не пользовался. А по поводу медикаментов, так ты лучше к Травкину обратись, он наверняка в курсе всех дел, да и в аппаратуре разбирается лучше.

– Что ж, хорошо, что ты не при чем, особенно с этими странными портальными энергозатратами. Ведь именно тебя подозревает Диана, так?

– Подозревает, ну и что из этого, вопрос о гуляниях спорный, потому что базируется на одних ее подозрениях.

– Может и спорный, только пойми, если ты соврёшь с гуляниями, то нам срочно потребуется принимать меры.

– Я понимаю, но, увы, ни в чём криминальном я не замешан, так что давайте, ищите, находите и наказывайте, только с доказательствами, дружище, с доказательствами.

– Мне кажется, мы слегка распалились. Это нехорошо. И подозрительные энергозатраты совсем вскружили нам голову. Надо слегка расслабиться, как ты на это смотришь?

– Смотря что ты подразумеваешь под словом расслабиться.

– Кино посмотреть, я тут кое-что нашёл, пока тебя не было, – он указал на видеомагнитофон. – Интересное такое кино. С любовью и нежностью.

У Дмитрия всё похолодело, кассету со своими похождениями он хранил дома, но говорить о том, что нарушение частной собственности было делом неправильным и требовало разбирательств, было поздно.

На экране появилась давно знакомая крыша. Умиротворенно прикрыв глаза от мягкого солнечного огня, Лило всматривалась в вечернее небо. Вокруг неё было множество свечей. Подобными картинами Дмитрий мог наслаждаться вечно, но Игорь не разделял подобной любви и оборвал показ.

– Значит, говоришь, не врёшь и нужны доказательства, я правильно понял?

– Доказательства уже не нужны.

– Да ну, удивил, прям! А ведь только месяц назад ты нарушил правила. Неужели так сложно продержаться больше месяца?

– Это случайно вышло, обещаю, больше подобного не повторится.

– Понимаю, только вот что мне теперь с тобой делать?

– Я думаю, ты уже решил.

– Да, решил. В общем, есть два варианта. Первый – ты уничтожаешь девушку лично, а я забываю обо всем, что здесь нашёл. Затем мы совершаем наш совместный поход, по результатам которого я решу, что с тобой делать дальше.

– Второй?

– Сдам тебя. Ведь именно это я и должен сделать. Нельзя же постоянно потакать в твоих низменных желаниях.

– Мне ближе второй вариант. Лило – нечто большее, чем просто кино. Если ты не знаешь, то тема любви сильно отличается от садизма, из-за которого вы вскрыли мне голову. Я не думаю, что Никита и Антон примут сторону Дианы. К тому же, Ксения целый месяц встречается с Никитой и это сыграет мне на руку, ведь я пострадаю ради девушки.

– Как грустно. Как грустно видеть человека, который сам не верит в собственные слова. Да, вполне возможно, они и примут твою сторону, но из-за страха потерять возможность проникать в мир кино поддержат меня. Ты забыл, что скоро приезжает Аристократ, а он очень не любит подобные самоходки. Я думаю, что даже твое лечение от Психоза покажется слишком незначительным наказанием. Ты же сам знаешь, насколько привлекателен новый мир, насколько сильно он затягивает, предоставляя незабываемый отдых. А что касается Ксении, даже если эта девочка и вправду встанет на твою сторону, в чём я сильно сомневаюсь, то это ничего не исправит. Так что в любом из этих вариантов ты всё равно расстаёшься с любимой, только один болезненный, а другой нет.

Дмитрий улыбнулся. Желание уничтожения Лило, пропитанное заботой, доверием и страхом за дальнейшую судьбу товарища, включало в себя еще один компонент. Игорь жаждал мести, он ненавидел киноперсонажей. Его первую любовь убили в дешевом ужастике, убили люди из кино. Благодаря этому событию любое стремление сблизиться с киногероем Игорь воспринимал как нечто противоестественное, чуждое нормальному состоянию души. И любые объяснения на тему привязанности к киноперсонажу воспринимались как заразная болезнь, требующая быстрого вмешательства в личную жизнь зараженного. Немного поразмыслив над своей дальнейшей судьбой, Дмитрий обреченно кивнул.

– Хорошо, только у меня одна просьба.

– Какая?

– Я хотел бы попрощаться.

– То есть ты хочешь сказать, что подойдёшь к своей любимой, направишь ей в лицо дуло пистолета и скажешь: «Дорогая, нам стоит попрощаться»?

– Примерно так.

– Какой интересный подход.

– Да, и попрощаться я бы хотел завтра.

– Завтра?

– Да, завтра, ведь одни сутки ничего не изменят.

– Хитришь?

– С тобой хитрить невозможно.

– Правильно, невозможно, так что любые копии только усугубят сложившуюся ситуацию, ты это хорошо понимаешь?

– Хорошо.

– Ну что ж, раз ты такой понятливый, то, в принципе, можешь отложить своё прощание на завтра. Один день и вправду ничего не решит.

– Конечно, не решит, а теперь давай просмотрим наше задание. Я почти уверен, что ты принёс фильм с собой, я прав?

– Да, кассета с собой.

.       Игорь вытащил из кармана кассету и вставил её в видеомагнитофон. На экране появилась довольно ветхая деревянная избушка, которая и послужила отправным пунктом для незамысловатого сюжета. Именно тут, следуя плавной линии повествования, появился первый истинный вампир. Вампира звали Иван, он существенно отличался от созданных им кровососов. Помимо фокусов с быстрой реакцией, мгновенной телепортацией и большой живучестью, Иван обладал ударной логикой и рационализаторским мышлением, позволяющим действовать тихо и продуктивно, похабя местное население с удивительной для одинокого вампира скоростью. Единственное, что ослабляло вампира в этом кино, это неутолимая страсть к девственницам и стойкая непереносимость алкоголя, количество которого было безмерным.

Визуальные эффекты, показывающие боевые навыки вампира, были немногочисленны и в основном базировались на замедлении времени, телепортации и регенерации.

– Ну, в общем, ситуация ясна, – Игорь глубоко вздохнул и выключил видеомагнитофон, – остальное сам досмотришь.

– Когда выступаем?

– Я хотел бы уже завтра, но благодаря твоим прощаниям придется отложить до вторника.

– Что ты так нервничаешь, вторник – это не конец недели, всё успеем вовремя. Я даже думаю, что можно было и до среды подождать.

– Думаешь? Да ни черта ты не думаешь, тебе на всё с прибором! Единственное, что тебя беспокоит – это количество дозы и вон – гулянки!

– Только наличие слабостей делает человека сильным, – Дмитрий повернулся к окну. – Так говорят мудрецы.

– Да, кстати, из всего это курятника нам следует вынести крест. Маленький серебряный крест.

– Крест? Какой крест?

– Сказал же, досмотри до конца. Там будет маленькая девочка, на её шее будет крест. Его и надо вытащить.

– Значит, ты его уже посмотрел?

– Удачного прощания. Буду ждать с нетерпением приятных сердцу новостей, – Игорь похлопал Дмитрия по плечу.

Когда он вышел, у Чирвина в голове воцарилось необычайное движение. Мыслей было много, ведь теперь вырисовывалась довольно интересная картина относительно его будущего, будущего без Лило, ради которой он чуть было не пошёл против своего ближайшего друга. А ведь это обычный кадр пленки, который повторялся на всех копиях этого фильма. Впрочем, ему еще предстоит осознать величину своего чувства и решить, пустая ли это болванка или нечто действительно стоящее, заслуживающее самого настоящего самопожертвования.

Даже больше, это предстоит решить уже завтра, когда он лицом к лицу встретится со своей любимой. Так что рассматривать то, что Игорь нашел эту пленку только в негативном цвете – глупо, ведь одну из положительных сторон он уже нашёл. К тому же, он теперь точно знал, Плеханов его ни в чём другом не подозревал и ничего, кроме убийства Лило, ему делать не придётся.

Закончив с размышлениями, Дмитрий сел в кресло и продолжил просмотр фильма. Концовка фильма оказалась достаточно скучной, хотя полураздетый священник, стойко отбивающийся от вампиров, был решением нестандартным. Искомый серебряный крестик был с ним, он использовался как вспомогательное орудие, обмотанное вокруг большого колуна, легко раскидывающего вампиров.

После окончания фильма Дмитрий пошёл в ванную. В этой небольшой комнате, помимо обычных ванных принадлежностей, был миниатюрный стеклянный шкафчик, хранивший мартини, абсент, фужеры и небольшую металлическую коробочку. Второй отличительной чертой были свечи, толстые и невысокие, они стояли по краям ванны и никогда не покидали своих насиженных мест. Это будет первый раз, когда он примет абсент до своей операции.

Когда приятный обжигающий огонь одарил своим первым теплом, а ванна наполнилась почти до самых краёв, Дмитрий сразу же погрузился в приятные ощущения. В теплой воде его мозг становился очень активным и настойчивым, предлагая различные картины из его богатого прошлого, картины, слишком красивые для утраты. Выдохнув, Дмитрий открыл металлическую шкатулку, вытащил оттуда одну капсулу и, вытряхнув её содержимое в фужер, долил туда абсент. После чего, тщательно размешав получившееся содержимое, сделал небольшой глоток и, блаженно улыбнувшись, откинулся назад, приготовившись к просмотру.

Село Константиново на берегу Оки – это часть детства. Его природная гармония слишком сильна, чтобы остаться незамеченной. Она везде: в красоте высоких холмов, в старых бревнах, в жёлтом ковре из опавших листьев. Особенной сильно она чувствуется в парке, где белые лавки хранят остатки недавнего дождя. Впечатления грандиозны, мир великого поэта открыт для всех его посетителей, но только единицы умеют видеть подлинную глубину. Дмитрий её видел, он все время хотел остаться тут наедине, чтобы никто не мешал его правильному восприятию природы. Такое с ним уже было. Несколько лет назад подобное уединение в парке помогло найти её, юную и беззаботную изящную поклонницу, музу. Удивительная Алена была в черном пальто, в красном длинном шарфе и черных бархатных сапожках.

Сердце забилось сильнее. Эта картина сметала любые преграды, полностью блокируя все средства защиты от подобной красоты. Он вспомнил, как в первый раз рассмешил её. Как она, воспользовавшись его робостью, подошла к нему и вежливо поздоровалась, даря улыбку. Девушка не соперничала с красотой этой земли, нет, она дополняла её, она приносила новые краски. Грация и нежность, величие и робость, ум и юмор… В этой девушке смешалось всё, даря новый необычный вкус.

Произошла резкая смена иллюзий. Теперь его окружали кровь, разбитое стекло, асфальт старой дороги и теплый летний воздух. Его слезы высохли и больше не мешали глядеть на её красивое лицо. Кости девушки были изломаны, а через отрытые раны вытекала кровь. Она умерла полчаса назад, когда черный автомобиль уже крылся за горизонтом. Вокруг нет людей, никто не мешал чувствовать боль, одиночество и смерть, ведь это проселочная дорога, здесь редко ездили машины.

Дмитрий выдохнул. Его сердце учащенно забилось. Память стала усиленно создавать картину разрушенных деревень, истерзанных людей, хаоса и страха. Это были последствия его альтерэго – Психоза. Теперь он нёс смерть, нёс её на руках, на теле, в сознании. Его раны быстро затягивались, позволяя очень быстро наказывать защитников женщин и детей. Он был неуязвимый представитель зла, который пришел, чтобы уничтожать и мучить, наслаждаясь видом перепуганных людей.

Выстрелы, многочисленные выстрелы, рассаженные на колах люди. Снова кровь, снова хаос, снова крики и смерть. Удивленные его бессмертием солдаты не представляли опасности. Ничто не могло остановить эту кровавую бойню. Он даже не использовал огнестрельное оружие, оно было не нужно. Метальные ножи, окровавленные руки. Пальцами он вырывал измученные жизнью сердца. Красивые бои остались в прошлом, противники бежали, не в силах противостоять ему.

Он зашел в один из домов. Входная дверь легко превратилась в щепки. Что она могла предложить? Ничего. Она не преграда. Подойдя к женщине, он наклонился к её шее. Ухватив несчастную зубами, он поднял её вверх. По шее потекла кровь. Она хотела вырваться, но её силы растаяли.

В дверном проёме застыл муж. Его обезумевшие глаза едва не вылезли из орбит, когда он увидел, как схватили его жену. Он оцепенел. Психоз заметил это и подошёл с женщиной в руке поближе. Очнувшись от соприкосновения с любимой, мужчина сразу же пошёл в атаку, но Психоз с необычайной легкостью отбил её, прижав атакующего к стенке. Мужчина видел, как его жена медленно умирает, как последние капли крови стекают по её красивой длинной шее.

Наконец, хрустнув шейными позвонками, Психоз выплюнул надкусанный труп. Мёртвые его не интересовали. Повернувшись к мужчине, он посмотрел ему в глаза. В них читалась ненависть. Ненависть, перемешанная со страхом и обреченностью. Обхватив его голову двумя руками, он раздавил её, наслаждаясь каждой секундой, каждым мигом. По рукам, груди, губам потекла багровая кровь.

Снаружи послышались голоса и вой полицейских сирен. Это была небольшая группа смельчаков, которая просила очередной маленькой войны. Он повернулся к выходу и вышел на свет прожекторов. Выстрелы. Его тело затрясло от горячего, льющего, словно дождь, свинца. Испуганные лица. Маленькие солдатики не знали, что им делать. На их глазах его тело обретало прежние формы.

Он подпрыгнул к двум ближайшим стражам и подхватил обоих за горло. Шеи мялись как бумага, как тончайший шёлк. Перекинув через себя трупы, он повернулся к остальным. Страх. Он был повсюду. Еще немного и эти воины также побегут. Ловко выдернув дробовик из полицейской машины, он выстрелил себе в грудь. Глупцов следовало приободрить, пусть видят, что он на их стороне.

Оттолкнувшись от земли, он отлетел назад. Звездное небо было черным, красивым. Постепенно к нему подошли испуганные полицейские, после чего сделали несколько контрольных выстрелов в голову. Было больно, витамины не обезболивали нервные окончания, они лишь заживляли их.

Тут Дмитрий понял, что вернулся обратно. Что он больше не там, где убивали невинных. Теперь было понятно, почему ему была проведена операция. Они не могли поступить иначе, это существо не было им самим, он нисколько не контролировал монстра, поэтому его следовало остановить. Любой ценой.

Дмитрий подлил в ванну немного горячей воды. Теплая вода была превосходным проводником для сна, надо было побыстрее уснуть, сделать так, чтобы алкоголь как можно быстрее вышел из его организма. Как оказалось, после операции он стал очень чувствителен к алкоголю.

Когда вода потеряла тепло, а свечи полностью растаяли, Дмитрий уже спал. Этот очередной ванный отдых вымотал его посильнее тренировки.

Понедельник

Утренние лекции дались тяжело. Пожилой лектор, пряча праведный гнев за толстыми стеклами очков, вводил коматозное состояние как норму. Его магическое монотонное бормотание легко усыпляло не только ослабленного от непродолжительного сна Дмитрия, но и часть закоренелых отличниц, бодрствование которых не раз спасало остальных студентов. Дмитрий покосился на Анжелу, осталось только дождаться её у выхода, отксерить лекции и вернуться домой.

Вообще, второй курс давал прекрасные возможности для отдыха, насладиться которым было древней славной традицией. И уже к трем часам дня Дмитрий сложил с себя все полномочия студента и, отобедав идеальными по стандартам корейской кухни бутербродами, поспешил покинуть это порядком надоевшее заведение.

Перед выходом из университета его остановил однокурсник. Это был невысокий, лысый, частично больной на голову студент, потные ладошки которого были самым настоящим бедствием для всех его знакомых. Тигран не обладал большим талантом в науках, а все свои студенческие достижения добывал великим трудом, выдалбливая положительные оценки. В отличие от большинства, Дмитрий никогда не обижал этого несчастного человека, поэтому Тигран при любом возможном случае старался поздороваться и пообщаться. Вот и в этот день, догнав своего коллегу, он расплылся в улыбке и протянул руку для рукопожатия.

– Как дела?

– Хорошо, – обреченно мусоля кисть, буркнул Дмитрий. – А что?

– Странно тебя на лекции увидеть, тем более, на утренней.

– Да я и сам от себя не ожидал.

– А почему ты один?

– А с кем я должен быть?

– Ну, я не знаю, ты обычно с Александром тусуешься.

– Тусуюсь, – Дмитрий посмотрел на часы, была половина четвертого. – Послушай, Тигран, если у тебя ко мне дело, то скажи сразу, я спешу.

– Дело? – на лице Тиграна проступил румянец.

– Да, дело.

– В общем-то, есть. Помнишь, ты сказал, что познакомишь меня с девушкой? Ну, тогда, когда я тебе лекции дал отксерить?

– Помню.

– Я тут подумал и решил, что сейчас у меня как раз есть время.

– Ого, да ты готов к знакомству с девушкой! – Дмитрий с интересом оглядел Тиграна. – И насколько ты к этому готов? То есть, как далеко ты можешь зайти в этом довольно опасном приключении?

– Не издевайся. Если не хочешь, так и скажи.

– Почему же не хочу? Хочу! Кстати, может, у тебя есть кто-нибудь на примете?

– У меня?

– Ну не у меня же! Хотя нет, постой, ты помнишь такую невысокую брюнетку, первокурсницу? Ну, которая к нам на лекцию приходила около двух месяцев назад?

– Ксения?

– Ого, да ты её имя запомнил, – Дмитрий лукаво улыбнулся, – может, именно из-за неё ты и подошёл? А?

– Ну, не совсем.

– Дай в глаза посмотреть. Ага, да тебе Великая понравилась! Что ж, такой выбор заслуживает уважения. Это очень хорошая, добрая девушка, у неё сейчас как раз нет парня.

– Да ладно?!

– Увы. Нет. И тут даже не в выборе дело, просто не везет ей, хрупкая натура, хочет именно чувств. Ну, ты понимаешь.

– Понимаю.

– Во! Это важно понимать. Значит так, в принципе, я могу вам свидание организовать, но только не сейчас, сейчас я спешу. А вот в ближайшем времени – легко, тут ведь главное – настроение подгадать.

– Это верно. Спасибо тебе.

– Тигран, я же обещал! К тому же, мне твои лекции реально помогли, поэтому я просто обязан отплатить тебе добром.

– Еще раз спасибо, но если что-то пойдёт не так, то…

– Не волнуйся, думаю, всё пройдет как надо, основные трудности будут потом, когда вы встретитесь.

– Думаешь?

– Ну конечно, куда ж без них. Но ты нос не вешай, у неё сейчас очень большое расстройство, поэтому даже ты справишься, главное – жалости не жалей, обогрей и приласкай максимально.

– Буду ждать твоего звонка.

– Конечно.

– Еще раз спасибо, ты уж извини, что вот так подошёл.

– Здесь нет ничего плохого. Всё нормально. Кто как не друзья должны помогать в этом нелегком поиске, приятель, – Дмитрий подтолкнул Тиграна к двери, – кто как не друзья.

Распрощавшись со странноватым студентом, Чирвин сразу же представил изумительные по красоте последствия этого сложного и практически невыполнимого знакомства. Только один Брутальный с перекошенным от злобы лицом оправдывал все потраченные средства, не говоря уже о бедной брезгливой Ксении, чьё мраморное изящное тело так брезгует этим вечно простывшим потным существом.

Оставалось только одно – достать насыщенный феромонами эликсир, которым в своё время так хвастался Травкин и обрызгать им Тиграна. Конечно, использование такого средства не могло пройти без последствий, но для этого студента такое было приемлемо. Дмитрий облизнул губы, сколько бы он отдал, чтобы хоть глазком взглянуть на их сердечные лобызания.

Прервав заветные мечты, он продолжил путь и ровно через полчаса уже стоял перед заветной разрисованной подвальной дверью. Дмитрий коснулся сумки. Кассета с любовными похождениями одарила приятным подсознательным теплом. Скорее всего, это было проявление страха, ведь теперь, когда перед ним предстал столь тяжелый выбор, эта кассета стала не просто куском пластмассы, она приобрела статус живого, преданного ему организма, доставляющего непосредственно к любимой Лило. Дмитрий остановился. Эти эмоции, начавшиеся выбираться наружу, были не нужны. И только после того, как контроль был восстановлен, он с силой толкнул рисунок и вошёл в двери лифта.

Плеханова он нашел быстро. Старый друг был в оружейной комнате, знакомился с новым кустарным творением Травкина. Внешне это оружие напоминало военный пластиковый арбалет, правда, со спиленными плечами, увеличенным барабаном и улучшенным снайперским прицелом. Весил реконструированный арбалет немного, Игорь свободно вертел его в руках, периодически прицеливаясь в невидимого противника, на ходу комментируя различные недостатки и недоработки.

– Мощное?

– Эта штука пригвоздит любого к стенке, – повысил голос Роман, краем глаза заметив Дмитрия, – очень опасная штука.

– Ты стрелял?

– Да, эта крошка пробивает сантиметровую сталь, правда, со стальным наконечником.

– Постой, но нам не надо их пробивать. Самое главное – пригвоздить к чему-либо, чтобы потом спокойно добить в голову или в сердце. Как в первый раз, ей-богу. Она скорострельна?

– Ну, не зря барабан увеличен.

– Надо ослабить убойную силу.

– Можно, – Роман расстроено посмотрел на оружие. – Только вот сказать можно было и вчера.

– Это твой единственный вариант?

– Ну да, можно подумать, у вас что-то серьезное.

– Мот, как ты считаешь, у нас что-то серьезное? – Игорь покосился на товарища.

– Просто дайте мне прежнюю порцию и подождите несколько часов.

– Настоящий боевой товарищ.

– Может, его сеткой? – неожиданно сотряс воздух Травкин. – Помеченное маленькими крестиками, такое оружие, в принципе, возможно. Только вот сетку часто менять придется.

Дмитрий задумался, он живо представил себе серебряную сетку, украшенною маленькими крестами, а главное – рожу Ивана, корчившуюся то ли от боли, то ли от удивления. Невольно задумавшись на тему издевательств над вампирами, Чирвин решил дать новое направление для фантазии.

– Кстати, вероятно, что на него действует святая вода.

– Сам пойдешь в церковь, – быстро вставил Травкин.

– Понятно, обойдемся без воды. Хотя зря ты отбрасываешь подобные идеи, этакий водострел был бы крайне полезен. Я не думаю, что наш враг ожидает войны с водострелами. Ты только представь! Я и Плеханов, вооруженные этими небольшими водострелами, реально смываем всю нечисть с земли русской. А та, что не смывается, прибитая стальными болтами, зачищается на месте контрольной струей.

– Однако, – Плеханов улыбнулся и, вернувшись к оружию, продолжил: – короче, Рома, я такую дуру не попру с собой! Так что, если ты до завтра ничего не придумаешь, нам придется прыгать со стандартным набором против упырей.

– А чем плох стандартный набор? – спросил Дмитрий.

– Ты меня расстраиваешь, Чирвин. Это ведь русское кино, я тебе что, зря кассету приносил?

– Да ладно, по-моему, ты только атмосферу нагнетаешь. Этот древний вампир Иван по любому уступает Дракуле, с которым я, между прочим, в одиночку справился. Так что серебро и осина сделают свое дело.

– Ты что, принёс задание Чирвину домой? – Травкин вопросительно посмотрел на Игоря. – И давно ты на дом всё приносишь?

– Нет.

– А почему так лично? Он что, особенный?

– Я сказал нет, значит, нет. Закончили с этим. Что там с оружием?

– А что с оружием? Я не думаю, что смогу что-нибудь новое до завтра сообразить.

– Чёрт с тобой, пусть будет стандартный. Но на всякий случай поэкспериментируй, вдруг снизойдёт озарение. Да, кстати, как там насчет освященных лезвий?

– Почти готово, подобные вещи требуют длительной подготовительной работы. А библиотека не всегда свободна. В общем, завтра к середине дня всё будет готово. Вам же два нужно, правильно?

– Круто! – Дмитрий присвистнул. – Обожаю крошить врага в капусту. Кстати, как там насчет моего «Колдуна»? Ты доработал пистолет?

– Да, он готов.

– Великолепно.

– Какой еще пистолет? – удивлённо спросил Игорь.

– Да так, сорок шесть сантиметров в длину, затвор из особого титанового сплава, заряжается девятью бронебойными патронами, пули с ртутной начинкой. Это специальное оружие для борьбы с вампирами и их упырями. Правда, ртутные пули еще не готовы, только обычные серебряные, – подытожил Травкин.

– Ничего, для Ивана и это сгодится.

– Мило, мне ты впариваешь левый арбалет, а ему на заказ пистолеты делаешь, прекрасно! Ну и кто у нас начальник?

– Ты. Но пистолет он давно заказал, после просмотра какого-то мультфильма.

– Давно заказал. Хм. В общем, так! Сейчас ты садишься и паяешь мне то, отчего я очень обрадуюсь, а если я не обрадуюсь, то вполне возможно, что ты на месяц лишишься доступа ко всем твоим исследованиям. Ты меня понял?

– Ого, как разошёлся, – Дмитрий подошёл к Травкину. – Ладно, пока он бушует, покажи мою прелесть.

Травкин снял с одной из стен огромный блестящий пистолет, с краю которого красовалась надпись «Колдун – оружие свободных». Пистолет был увесистым, поэтому Травкин положил его на стол.

– Иногда я понимаю, что ты творец. А какая отдача?

– Так не удержишь, нужна доза.

– Ну, это понятно, столько металла – это не шутки, таким и так убить можно.

– Иди, работай, – Плеханов кинул Травкину его арбалет, и когда тот покинул комнату, негромко спросил: – кассету принёс?

– Да, принёс.

– Отлично, давай её сюда, – он протянул руку и пошевелил пальцами.

– Ты забыл, я хотел попрощаться.

– Ах, ну да, точно. Хорошо. Только давай побыстрее.

– Я хотел бы до двенадцати потренироваться, чтобы сон был крепким, а потом уже начать.

– До двенадцати?

– До двенадцати.

– А не долго? Хотя время, в принципе, выбрано хорошее, все как раз разойдутся.

– Я тоже так подумал.

– Ты вот только аптеку с тренировочной не перепутай, а то больно часто некоторые виды лекарственных веществ исчезают, прям перед твоим парадом, а в последнее время и просто при твоём появлении.

– Постой, но как же я новое оружие без спецсредств опробую? К тому же, ты сам говорил, дело серьезное, поэтому и нужна эта дополнительная практика с применением спецоружия.

– Подожди, ты решил убить её из нового пистолета?

– Нет, я про тренировку.

– А, потренироваться. И всё же, как ты меня достал со своими запросами, неужели обычная стрельба не в кайф?

– Что ты жмешься, я ведь всё по правилам сделал. Кассета тут, она никуда не денется.

– Ладно, ладно, только не дрочи мой мозг своим нытьём. Хочешь – принимай, только помни, завтра я тебя и с больной головой, и со всеми прочими недугами возьму с собой, так что если хочешь, то принимай.

– Спасибо за понимание, – поклонившись, Дмитрий вышел из комнаты.

Остаток дня он провел, упражняясь в стрельбе. Тб1или таблетка номер один, которой его снабдил Травкин, позволила применить это новое оружие на практике. «Колдун», на создание которого ушло три месяца, работал четко на расстоянии до трех сотен метров, оставляя в деревянных макетах здоровенные устрашающие дыры. Отдача и шум, производимые этим гигантом, были ощутимы даже под воздействием химии, поэтому первое время Дмитрий стрелял с локтя и только через несколько часов научился им пользоваться полностью вытянутой рукой. Вдоволь настрелявшись, он еще раз осмотрел свое оружие. Блестящий гигант олицетворял собой не столько добро, сколько силу, дым которой приятно щекотал ноздри. Дмитрий нежно погладил оружие. Ощущение близкой потери, от которого он так сильно хотел избавиться, не покидало его, проявляя себя в эти прекрасные моменты отдыха. Почувствовав приближение опасных мыслей, он снова перезарядил «Колдун» и продолжил оттачивать своё мастерство.

Ближе к десяти часам вечера, когда штаб наконец-то избавился от начальства и от многочисленного шума, Чирвин прихватил своё оружие и быстро покинул тренировочный зал. У него возникло сильное сомнение в целесообразности присутствия Игоря, поэтому прощание с любимой он решил начать пораньше. Десять часов вечера он выбрал не случайно – в девять уходила Диана, любимым сопровождением которой было общество Плеханова, поэтому именно в десять часов Игорь, как правило, и отсутствовал.

К сожалению, в портальной его ждал небольшой сюрприз. Травкин, сгорбившись в три погибели, то ли чинил, то ли настраивал нависшую над зеркалом аппаратуру, испортив прекрасный по простоте план. Услышав шаги, он резко обернулся и выронил свои инструменты.

– Я тут, – начал было Травкин, но заметив пистолет, инстинктивно замолчал.

– Мне надо пройтись немного. Тебе, кстати, меня дожидаться не обязательно.

Произнеся этот небольшой монолог, он отошел в сторону и указал пистолетом на дверь, но Травкин остался на месте.

– Я бы с радостью, но у меня дела. И закончить их надо сегодня.

– Ты уверен?

– Да.

– Ладно, раз уверен, то сиди, но мне на пару минут понадобится твой замечательный портал.

– Увы, тебе нельзя.

– У меня пистолет, мне всё можно, – Чирвин подошёл поближе и вполголоса добавил: – хотя убить можно и так, руками.

– Послушай, Дима…

– Я не хочу тебя слушать, если ты еще хоть что-нибудь скажешь, то я буду вынужден применить силу.

Отодвинув замолчавшего Травкина, он вставил кассету. Привычный киношный мир детализировался не сразу, по частям. Такой эффект был странным, так как обычно глаз не успевал фиксировать подобные перемены. На крыше Дмитрий увидел диван, свечи, украшенный алкоголем и фруктами стол. Вероятно, она каждый вечер создавала это великолепие.

– Если ты сейчас оставишь её в покое и уничтожишь кассету, то ничего еще не потеряно, никто и не догадается, что произошло, – прошептал Травкин. – А вот если ты пойдешь туда, то назад пути не будет.

– Я же просил тебя помолчать, – сказал Дмитрий, резко ударив Травкина, после чего тело ботаника обмякло и упало.

Когда Дмитрий развернулся к порталу, то увидел Лило. Домашние джинсы и длинная белая майка не сильно разбавляли её красоту, придавая ей легкие черты повседневности. О да, эта девушка была прекрасна и восхитетельна. Дмитрий вдруг отчетливо понял, почему его так сильно влечёт к ней. Красота и ум – вот то дивное сочетание, которым так манил этот уникальный человеческий экземпляр. Скорее всего, актриса, которая играла эту роль, была глупа, ведь настолько красивых и одновременно умных девушек просто не бывает.

Мысль о том, что Лило умрёт, была сокрушительна и безжалостна, она сдавила сердце и горло Чирвину. Дмитрий шагнул на крышу и, приблизившись к Лило, направил пистолет ей в лоб. Она смотрела прямо на него, её красота не исчезла, а в глазах так и не блеснул огонек надежды. Вместо гримасы ужаса она лишь улыбнулась, обнажив белые жемчужины зубов. Дмитрий ощутил приятное душевное тепло. Нет, она не пустая оболочка, она личность, она еще раз доказала это.

Он взял бутылку мартини и одним глотком осушил её. Прозрачная жидкость доставила небывалое удовольствие, смешав витамин и алкоголь.

– Поговорим?

– О любви? – Лило мило улыбнулась.

– Можно и о любви. Правда, у нас совсем немного времени, этот мир уже практически совпадает с моим, особенно в часах.

– Нехватка времени – стандартный бич.

– О, тут еще одна, – Дмитрий потянулся за второй бутылкой. – Знаешь, если перепить, то мои витамины начинают чудеса творить, ведь их нельзя смешивать с алкоголем, так что через пару минут ты увидишь нечто.

– Витамины?

– Ну да, витаминки. Это отдельная большая история, на которую у нас нет времени.

– Ты меня убить пришёл?

– Да.

– А за что?

– Мне сказали, что я к тебе привязываюсь.

– И это плохо?

– Ну, раз пришёл убивать, значит – да.

– И ты действительно этого хочешь?

– Наверное, ведь ты всего лишь подобие моей бывшей девушки, и когда я тебя искал, то ориентировался на свою бывшую любовь.

– Как грубо.

– Зато правдиво. Этого очень не хватало в наших отношениях.

– Но я была с тобой честна.

– Я про себя. Я много врал тебе, очень много. Ты даже не представляешь, насколько. И мне очень жаль, что вот так всё закончится. Хоть ты и копия, но мне тебя жаль.

– Чувства нельзя подделать.

– Может, и нельзя, но таких, как ты, миллионы, в любом таком же фильме я найду тебе замену.

– Фильме?

– Ну вот, так и знал, что смысл моих объяснений будет туманным, всё равно ты ничего не понимаешь.

– Я понимаю главное – ты не хочешь меня убивать.

– Возможно, только вот сейчас я выпью вторую бутылку, и мой мозг совсем отключится. Так уж повелось, что при контакте с алкоголем витамины начинают творить настоящие чудеса. В моём случае из глубин подсознания выбирается альтер эго, Психоз.

– Этот вечер богат на чудеса.

– Что есть, то есть.

– Сам не можешь, зовешь на помощь алкоголь?

– Ты всё утрируешь, малыш. Кстати, если хочешь, можешь застрелиться сама.

– Нет уж, спасибо, я лучше на тебя пьяного посмотрю.

– Юмор – это хорошо, он смягчает.

Дмитрий прикрыл глаза и снова поднёс бутылку ко рту, к сожалению, Лило не нападала, не попыталась отнять оружие или сбежать, она всё так же сидела напротив, выдавая себя лишь дыханием. Тяжело вздохнув, он опустошил бутылку и уронил её на пол, онемевшие руки больше не слушались, словно кто-то другой использовал их.

Вторник

Это был новорождённый осенний день. Бестелесное создание обладало приятным особенным запахом разноцветной листвы и холодным северным дыханием, тонко исполненным призрачным ветром. Проснувшись, но не спеша открывать глаза, он знал, где находится. К тому же, тело ныло так, что даже поднятие век казалось чем-то невыполнимым. Болело абсолютно всё, каждая частица.

– С добрым утром, – раздался знакомый голос. – Ты уж извини, но ждать, пока ты придешь в норму, мы не можем, у нас куча дел. Надеюсь, не забыл, что сегодня у нас поход?

– Не забыл, – Дмитрий разлепил глаза и повернул голову, – поход – это прекрасно, он окрыляет, меняет обстановку.

Ухмылка на лице Плеханова была искренней, идущей из глубин его души. Как у старого доброго учителя математики, проявляющего нежную заботу о своем нерадивом ученике.

– Мда, такого бледного Травкина я давно не видел. Надеюсь, ты мне расскажешь, как ты смог вытащить Психоза, насколько я помню, мы очень тщательно его запломбировали, – Игорь протянул стакан. – На, выпей. Это тебе от Травкина, сказал, чтобы ты после пробуждения принял.

Чирвин выпил. Живительная влага быстро разнеслась по организму, оздоровляя его, забирая неясность сознания и даря новые краски. Он закрыл глаза и сел. Боль, которую он ожидал испытать на подъеме, не пришла, микстура работала.

– Паршиво как-то, – сказал он, – голова побаливает.

– Да, – понимающе кивнул Плеханов, –правильная оценка. Кстати, о вчерашнем инциденте кроме меня и Травкина никто не знает, так что держи язык за зубами. Я думаю, ты это умеешь.

– Я много настрелял?

– Хочешь подробности?

– В общих чертах.

– После того, как ты вырубил Травкина, прошло минут тридцать, у пострадавшего крепкая лобная кость и не расшатанный мозг, поэтому он пришёл в сознание довольно быстро. Побежал за мной. Когда мы пришли, ты уже вовсю отстреливал мирное городское население. Пришлось вспомнить некоторые особые приёмы, второй раз справиться с Психозом было гораздо сложнее. Но я рад, что ты поступил именно так. Не хотелось бы тебя потерять. Ведь у каждого из нас может быть своя чёрная полоса, не так ли?

– Она умерла?

– Иначе ты был бы на коллективном общественном собрании.

– Ботаник был с тобой?

– Ты же знаешь, как он к этим вещам относится.

– Да, знаю. Он их избегает.

– Этот раз не исключение.

– На улице холодно?

– Немного.

Дмитрий встал, ему очень хотелось как можно быстрее приступить к работе. Смерть Лило никак не вязалась с приятным завтраком и чаем. На улице было как-то по-особому светло, словно яркое солнце не желало видеть недовольство лиц и изо всех сил старалось утешить своих заблудших детей. Дмитрий почувствовал легкий озноб.

Неожиданно он заметил Лило. Её прекрасные длинные волосы всё так же привычно обвивали хрупкие плечи, словно защищая их. Среди обычных прохожих она нисколько не выделялась, как бы добавляя немного ярких красок в обыденную серость. Дмитрий улыбнулся в ответ, ему показалось, что это было правильным решением. Но потом ему стало страшно, он еще не сталкивался с такими четкими галлюцинациями. Он мотнул головой и видение исчезло. Вместо Лило была обыкновенная высокая девушка.

Игорь шёл рядом. Сосредоточённый, подтянутый, он был полностью во власти предстоящего похода. Ему очень не терпелось как можно быстрее разобраться со всеми заказами, это было видно. Дмитрий зевнул. Его друг и вправду считал их задания работой. Так, по крайней мере, ему казалось. Открыв долгожданные двери, он заметил, что к порталу опять подсоединены несколько магнитофонов.

– Не переживай, – заметив его волнение, сказал Игорь, – будем работать по старинке, одна кассета – один вход, а вот следующее задание пойдёт по новому образцу.

– Ты хоть знаешь, что произошло?

– А что произошло? Брутального укусила девочка? Так скажи спасибо, что всё это произошло именно при эксперименте.

– Да, в этом нам повезло.

Тут к нему подошёл Травкин и, засучив его рукав, хотел сделать инъекцию какого-то темного вещества. Дмитрий резко отдернул руку.

– Это что еще за мерзость?

– Витамины тебе не нужны, ты вчера ведь много принял, не так ли?

– И?

– Это новая экспериментальная сыворотка, она самостоятельно восстанавливает предыдущую формулу таблетки. То есть тебе не придётся принимать дозу. Активизируем старую. В твоем случае это только на пользу.

– Ты мне уже помог, спасибо. С остальным я сам справлюсь.

– Но…

– Никаких но, не трогай меня!

– Хорошо, не буду, – Травкин вопросительно посмотрел на Игоря.

– Сделай, как Роман говорит, не упрямься. Это ведь для дела.

– Хрен с тобой, коли, – Дмитрий отдал руку и посмотрел по сторонам. – Ну и где мой «Колдун»?

– Ты не сможешь пользоваться этим оружием в полной мере. Извини, но в этот раз не получится.

– А лезвия?

– Также отклоняются.

– Да что такое! И чем же я их убивать буду?! Твоим идиотским взглядом с фотографии?

– Всё, что надо, лежит возле портала.

Дмитрий подошёл к тележке. Арсенал был небольшой. Несколько пистолетов и дробовики. Убрав «Стечкин» в наплечную кобуру, он осмотрел патроны.

– Надеюсь, серебро?

– Это паранойя уже. Конечно, серебро.

– А где наушники? А?

– Вот, держи.

– Надеюсь, эти крепче предыдущих?

– Не веди себя как девочка неудовлетворённая. Хорошо?

– Просто получается, что у меня «Стечкин» и «дробовик», четверть дозы и прежние корявые наушники? И это вместо обещанного «Колдуна», ножей и полной заправки! Ну и где эта долбанная справедливость, а? А я ведь всё сделал правильно, загубил свою любовь по всем изложенным мне требованием.

– Тшшш, – Игорь проглотил таблетку, – не надо шума, ты же знаешь, как рождается слух. Я постараюсь сделать так, чтобы тебя никто не обидел.

– Добряшка.

– Так, всё, я готов.

Дмитрий взял сумки и подошёл к порталу. Когда кассета с отечественным хитом шумно растворилась в видеомагнитофоне, в зеркале возник изумительный по красоте вид. Зачарованно всматриваясь в столь знакомый деревенский пейзаж, Дмитрий сделал шаг вперед, мерзкая дрожь исчезла, тело обретало новый температурный режим.

Часть третья

Не та деревня

Пролетев двести метров и раздробив тело в кашу, Дмитрий вспомнил, что высоко подвешенный портал был любимой шуткой Травкина. И жаль, что потерять сознание не получилось. Увы, этому мешала медленная, избирательная регенерация, рождающая дикий, просто оглушительный крик. Смело разбрызгивая слюной и соплями, Дмитрий заорал так, что вся придорожная фауна невольно поснималась с насиженных мест, обратившись в тотальное бесповоротное бегство.

А вот Игорь Плеханов приземлился мягко, по-кошачьи. Спокойный и сосредоточенный, он долго всматривался в округленные глаза товарища, после чего исполнил глубокий долгожданный нокдаун.

Наступившая темнота подкупала стандартно, ведь кроме покоя и тишины у неё ничего не было. Но это были одни из самых приятных вещей на свете. Темнота знала это. Именно так она и заманивала своих героев, заменяя их светлую память покоем непроницаемой мглы. Дмитрий улыбнулся, его любовные образы еще не истлели. Их яркое свечение слепило и отрезвляло, не давая уснуть, не давая забыться прекрасным вечным сном. Темнота вздохнула и расступилась, она поняла, что её время еще не пришло.

Грустный вид больших зеленых и сильно обгаженных кустов Дмитрий расценил как издевательство, особенно после изумительно красивой разбитой дороги. С другой стороны, сельские дороги довольно часто играли центральную роль в природных композициях, оставляя засранные кусты на фоновых задворках, поэтому подобный жест можно было расценить как отсылку к творческой правде.

Опустив взгляд пониже, Дмитрий чертыхнулся. Оказывается, кроме обгаженных кустов, была еще и одежда. Разорванная и испачканная, она не умела регенерировать, настоятельно рекомендуя смену, которую предусмотрительный Игорь почему-то забыл оставить. Дмитрий медленно поднялся и огляделся. Оказалось, его друг не только убрал его с основной дороги, но и практически дотащил до деревни, сэкономив товарищу время и силы. Облегченно вздохнув, Дмитрий стукнул по наушнику. Наушник тихо пискнул и отвалился, демонстрируя полное неповиновение и разрушенную связь. Он злобно наступил на прибор, искать Игоря без связи было проблематично, спасало лишь то, что деревня была под боком.

Первый дом удивил, на его заборе болтался собачий труп. Собак Дмитрий не любил, он никогда их не подкармливал и любые факты о несчастной собачьей жизни воспринимал как нечто правильное, не требующие изменений, искренне веря в то, что лучший вариант совместного проживания – это собачьи питомники. Вероятно, поэтому дохлого пса он воспринял более или менее хладнокровно, не кидаясь мысленно на хозяев с резкими суждениями.

И это было правильным решением. Немного присмотревшись, он в лишний раз убедился в важности спокойствия. Возле забора, на котором висела собака, практически у самых лап несчастного животного безумно выла небольшая сука. Видимо, обезумев от женского внимания, бедный сторожевой пёс всё-таки не выдержал и прыгнул, смело укротив свою жизнь на порядок.

Молодой проникатель сочувственно покачал головой. Поступок пса он воспринял к сердцу, ведь не каждый раз ему удавалось наблюдать подобную любовь. Кроме того, бедная овчарка заметно выигрывала на фоне воющего пуделя, эту породу он вообще не переносил.

Дальше было скучно. Красные кирпичные дома были просты и однообразны, лишая интереса как такового. Ни кладбища, ни церкви Дмитрий не обнаружил, видимо, местных было настолько мало, что создавать ради них подобные сооружения было роскошью.

В конце деревни, между сине-белым небом и вольной трактовкой сельской равнины, он увидел Плеханова. Статная неподвижная фигура командора и прекрасный миролюбивый речной пейзаж неплохо контрастировали, определяя друг друга как зловредное инородное тело. Когда Дмитрий подошел поближе, то заметил в глазах коллеги странный задумчивый взгляд, который по причине незнания Игоря можно было трактовать как испуганный.

– Что тебя так задержало?

– Местное очарование.

– Что есть, то есть, – согласился Плеханов.

– А ты, я смотрю, тоже наслаждаешься местным покоем.

– Нет, не этим. Я просто думаю, что наша сюжетная, заросшая мхом серия избушек, красиво украшенная бабками, сеновалом и местным клубом для доярок, сильно отличается от новеньких кирпичных домов.

– Выходит, в начале фильма наш придурок режиссер совсем другую деревню вставил? Смешно.

– А еще мои препараты перестали действовать, – всё так же спокойно заметил Игорь.

– А вот это уже не смешно.

– Ты Травкина вызывал?

– Нет, а что?

– У меня помехи.

– У меня, наверное, тоже были бы, если б я не разбил свой наушник.

– Странно. Вроде, когда я тебя оставлял, специально посмотрел на его сохранность.

– И на старуху бывает проруха.

– Ты не заметил дохлую овчарку?

– Заметил.

– Прекрасно, я знал, что обратишь внимание. Там рядом серый одноэтажный дом, сумки в зале на столе. Хозяев нет, так что, я не думаю, что у тебя возникнут проблемы с проникновением.

– Постой, ты убил собаку, чтобы привлечь мое внимание?

– Возьмешь оружие, проверишь и перезарядишь. Я не думаю, что мы очень далеко, пара километров, не больше. В конечном счёте, по замыслу режиссера все деревни стоят рядом. Ну, если он понимал, что снимает другую деревню. А еще, я думаю, что местные наверняка знают близлежащие деревни. К тому же, одна видна уже отсюда.

Дмитрий посмотрел на другую сторону реки, там и вправду была деревня с небольшой церковью и самым настоящим деревенским кладбищем.

– Я вернусь через час, примерно два. В этом дрянном фильме даже летом темнеет быстро.

– Думаешь, это хорошая идея – ходить тут одному без витаминов?

– Думаю, да.

– Но если с тобой что-то произойдёт, то как я вообще отсюда выберусь, связь-то у тебя?

– Не переживай, кого-нибудь да пришлют.

– Злобный ты какой-то.

– Хочу побыстрее закончить. Я, конечно, понимаю, что ты у нас любитель подобных приключений, но я-то нет. Так что давай, иди.

Дмитрий вздохнул и, молча развернувшись, пошёл обратно.

Серый двухэтажный дом оказался довольно вместительным строением, архитектор которого был, несомненно, мудрым, талантливым творцом, так как сумел объединить огромный каменный камин и тяжёлую металлическую люстру в нечто целое.

Подойдя к длинному дубовому столу, Дмитрий раскрыл одну из сумок и вытащил оттуда дробовик. Это простое, но эффективное оружие было прекрасным эталоном красоты и даже не требовало особых Травкиных ухищрений. Дмитрий повел рукой чуть ниже и плавно коснулся курка. Сексуальность этой детали была велика. Она обладала особой притягательностью, повинуясь малейшим усилиям мужчины. Отложив сексуальное оружие в сторону, он продолжил извлечение.

«Стечкин». Именно с этого пистолета и разрабатывался «Колдун», самый мощный из используемых Чирвиным пистолетов. Как и дробовик, «Стечкин» не подвергался особым изменениям, сохранив все привычные черты. Вес и объем, которые считались недостатками, не играли тут особой роли, так как самая минимальная доза полностью их убирала.

Провозившись целый час с оружием, Дмитрий почувствовал первый признак приближающегося голода, его живот забурлил. Проверив весь дом на наличие съестного, он вышел во двор и продолжил поиски там. Однако кроме диких яблок и ягод ничего там не обнаружил. Сглотнув слюну, Дмитрий вспомнил о наличие лающего пса у соседа, вполне возможно, этот человек посещает свою дачу чаще.

И он не прогадал. Маринованное мясо для шашлыков было приятным подарком для голодного воина. Дмитрий не сомневался, подобное воровство только поможет уменьшить уже совместное горе, забрав часть внимания от новой невосполнимой пудельной утраты, лай которой так сильно раздражал. Закинув маринованные куски в пакет, Дмитрий еще раз осмотрел холодильник, к сожалению, для него тут ничего не нашлось, из спиртных напитков он предпочитал мартини и абсент, а не самогон.

Когда голод стал чем-то далеким, а живот приятно ворчал от проделываемой работы, безмятежный сон сразу же решил овладеть его сознанием. Дмитрий не противился, сон всегда был желанным гостем, позволяющим лучше осознать себя. Откинувшись в большом дубовом кресле, он быстро уснул.

Париж был прекрасен, особенно с высоты холма. Это был очень теплый, насыщенный солнцем день. Лило была рядом, она спала. Дмитрий снова заметил, насколько она прекрасна, а природа лишь подчеркивала её красоту, перед которой любой мужчина склонил бы колени. О да, он влюблен, он остро почувствовал это.

Плеханова он увидел не сразу. Старый друг появился из ниоткуда, словно в этот рай он имел свой собственный вход. Удивительно, но он не радовался общей красоте, его черные холодные глаза не светились счастьем, а плотно сжатые губы убивали улыбку. Бледное мраморное лицо было холодным и решительным, резкий шаг – неумолимым и четким. Даже обычные рубашка и джинсы казались зловещими и мрачными.

Первые выстрелы прозвучали тихо. Плехановский пистолет был великолепным, почти бесшумным оружием, обладающим хорошей скорострельностью и кучностью. Увернувшись от первых пуль, Дмитрий отошел на несколько шагов назад. Нападать в открытую он не мог, вооруженный Плеханов был сильнее. Отстреляв первую обойму, его друг опустил ствол.

– А знаешь, я ведь тоже люблю Париж.

– Неужели?

– Ну да, это ведь прекрасный город.

– Может, не стоит портить его? А?

– А чем я могу его испортить?

– Кровью, например, особенно невинной.

– Это твоей, что ли?

– Лило.

– Это очень спорный вопрос. Невинность – сложное понятие, хотя я тебя утешу, даже если бы она и оказалась самой невинной девушкой на земле, я всё равно застрелил бы её. Это необходимая жертва. Преподнесённая тобой жертва.

– Перекидываешь вину?

– Ну да, конечно, чтобы совесть не загрызла, – Игорь остановился и потер подбородок. – Это же я подставляю своих друзей ради киношных увлечений.

– Игорь, как ты не понимаешь, это не подстава, это любовь. И она больше не персонаж! В одно прекрасное утро я понял, что моё солнце приходит с ней.

– Нет, Мот, это киноперсонаж, кадр пленки, на которую ты променял нас всех. Точнее, это удовольствие, на которое ты променял нас всех. Такие вещи непростительны, мой друг. За это я тебя и накажу.

– Смертью?

– У тебя есть другие варианты?

– Во всяком случае, я не пользуюсь наивностью Дианы. Не трахаю её, вспоминая об Ольге.

– Старая байка, ты всё время мне Дианой тычешь. А между тем, наш с ней секс не угрожает нашему коллективу, он проходит отдалённо, не касаясь. Поэтому это нормально и позволительно. А вот твой – нет. Он напрямую долбит по нам.

– Всё это иллюзия. Ты просто боишься влюбиться. Боишься потерять контроль.

– Ты не прав.

– Я прав, ты это знаешь.

– Мот, вся твоя любовь – это ширма, под которой прячется старая слабость. Несчастная баба просто этого не поняла, в этом её проблема.

– Проблема? Может, наоборот, счастье.

– Софистика, она тебе не поможет…

– Твое желание всё упорядочить – туман. После смерти Ольги ты всё время стараешься ставить точные прогнозы, ты думаешь, что можешь что-то изменить

– Да, я сумел это пережить, я не сломался, я не стал искать прощения. Я принял вину. Вот именно в этом наше отличие. Я верен своему миру и не тешу себя иллюзиями.

– Какой ты правильный.

– Да, я правильный! И я рад, что ты признал это.

– Если ты её тронешь, я тебя убью. Прими это как факт.

– Ирония и юмор, мне это всегда в тебе нравилось, Мотыль. Мне будет недоставать тебя.

Дмитрий почувствовал боль. Пуля из новой обоймы оказалась немного быстрее предыдущих подруг. Сильно раздробив колено, она лишила равновесия и надежды. Вслед за первой пошла вторая, в этот раз пострадало левое плечо и рука. Пошатнувшись, Чирвин упал.

Игорь подошёл ближе. Прислонив пистолет ко лбу, он нажал на спусковой курок и подарил пробуждение, невероятное по силе и мощности, неплохо сдобренное обильным потом и сильной головной болью. Дмитрий вздохнул, наступившая ночь несла дурные вести, ведь, судя по всему, Плеханов с разведки так и не вернулся.

Ночь

Любая летняя ночь в деревне по-особому прекрасна. Чистых воздух, полное отсутствие автомобильных сирен, ярких огней и прочих элементов городской жизни превращает её в самый настоящий праздник, украшенный необыкновенным великолепием звезд. Кроме того, эта темнота в точности подходит под термин непроницаемой мглы, что также возвышает её. Стоявший на крыльце Дмитрий оценил это превосходство по достоинству, так как даже его зрение позволяло преодолеть пятидесятиметровый радиус обзора.

Неприятное ощущение близкой потери сильно теребило душу. Игорь Плеханов не был самым приятным в его жизни человеком, но всё же. К тому же, этот человек был единственным, кто был полностью на его стороне в этом фильме ужасов.

Вдали показался автомобильный свет. По исходящим от машины звукам Дмитрий догадался, что это старый потасканный «Москвич», только эти машины обожают подобные душераздирающие вопли измученного движка, жизненный цикл которого давным-давно прервался. Осветив Чирвина, автомобиль остановился, после чего из открытого окна вылезло взволнованное бородатое красное лицо, тонкие губы которого выражали негодование и трепет.

– Эй, ты! – пропустив вежливое приветствие, бросил бородатый мужчина. – Это Тарасовка?

– Тарасовка?

– Ну да, – пробубнил водитель, – это Тарасовка?

Неожиданно в дальнем конце деревни раздался детский душераздирающий вопль. Кричал умирающий ребенок, Чирвин без особого труда распознавал предсмертные вопли. А еще он подметил резкий обрыв крика, причиной которого могла быть только смерть. Дмитрий посмотрел на бородача, перепуганный мужчина, бестолково вглядываясь в темноту, быстро растерял былое негодование.

– Слышал? – голос бородача предательски задрожал. – Это вроде у вас? Или дальше?

– Наверное, дальше. Там у реки еще одна деревня.

– Ещё одна?

– Да, еще одна. Только дома там старее. Может, это и есть твоя Тарасовка?

– Наверное.

– Слушай, мужик, ты хоть знаешь, куда едешь?

– Теперь уже не знаю. Судя по карте, я уже приехал.

– Я не думал, что такие деревни на карте отмечены.

– У тебя телефон есть?

– Сотовый?

– Сотовый и у меня есть, не ловит ни хрена. Нужен проводной, – отстранённо произнес мужик и нервно пошарил по карманам. – Куришь?

– Нет. Здоровье берегу.

– Это правильно. Я вот тоже бросить хочу, а то Зинаида достала.

– Жена? – предположил Дмитрий.

– Ну да, жена.

– К которой ты и едешь?

– Ну да.

– Надеюсь, ты её найдёшь.

– Естественно, найду, – сердито буркнул бородач, скрывшись внутри машины.

      Проводив резко дернувшийся автомобиль взглядом, Дмитрий вернулся в дом и стал снаряжаться в путь. Оружие товарища он оставил, ведь тот мог вернуться.

Крик снова повторился, на этот раз он был громче. Дмитрий вздохнул, видимо, он был не прав, предположив скоропостижную смерть, и теперь неизвестный ребенок теряет не столько силы, сколько желание жить и надежду, правильно понимая свою безвыходность и скорую кончину. Странно, обычно вампиры не мучают своих жертв, предпочитая безболезненное, мягкое усыпление.

Сзади послышались шаги. Резко развернувшись, Дмитрий выхватил пистолет и выстрелил. Возникшая в дверном проходе фигура качнулась, но устояла.

– Сука, ты что творишь?

– Игорь?

– Нет, Дед Мороз.

– Сильно задел?

– Ты не попал.

– Странно.

Дмитрий сразу же уловил запах свежей крови. Обоняние было самым развитым его чувством, ведь наличие капусты в бабушкиных пирогах определялось исключительно носом.

– Ты куда собрался? – Игорь посмотрел на дробовики и на подплечную кобуру. – Повоевать решил?

– Ну да, повоевать.

Не включая свет, Игорь подошел к столу и сел в кресло:

– Дела хуже, чем я думал. Мы действительно ошиблись деревней, наш товарищ в нескольких километрах отсюда, в Тарасовке. Но проблема не в этом, оказывается, эти вампиры наступают не на одно поселение. Идут массово, я сказал бы больше, у них по одному истинному вампиру на деревню. В сюжете это не прописано, но факты налицо, в каждой деревне один истинный.

– Плохо.

– У вампира в этой деревне, в основном, гули. Он жадный, себя не контролирует, высасывает подчистую. Правда, одного ребенка все же обратил в истинного вампира, но ненадолго.

– Значит, это был крик ребенка?

– Да. Это он меня обнаружил. Пришлось убить. Наше серебро на обращенных действует странно, они не сгорают, как обычно, а очень медленно и мучительно умирают.

– И ты выжил? Вроде витаминки не работают.

– Работают. Всё наладилось.

– Серьёзно?

– Ну да. Что тут удивительного?

– Ничего. А почему так долго?

– Хотел узнать всё получше.

– То есть, то, что ты мне рассказал, это и есть твоё «получше»?

– Что ты до меня докопался, ты вообще ничего не сделал!

– Я и не пытался.

– На тебя похоже.

– Получается, если мы выдвинемся, то у нас будет неприкрытый тыл?

– Правильно мыслишь.

– Значит, надо его почистить.

– Твоя задача проста: отвлечь внимание.

– Хочешь лично устранить?

– Хочу.

– Какой ты кровожадный!

– Как только гули потеряют хозяина, они умрут, это сэкономит нам патроны.

– В курсе.

Когда они шли по деревне, в окнах первых домов были люди. Это обстоятельство грело сознание Дмитрия, дробовик не обладал большим боезапасом, столь необходимым для двух деревень. Он старался улыбаться как можно шире, ведь среди этих людей могли быть и союзники, хорошие парни с прекрасными большими сердцами.

– Слушай, а что, если нам взять нескольких в качестве помощников? – осторожно начал Дмитрий. – Пушечное мясо – это нормальный стратегический маневр.

– Не думаю. Постой, кажется…

– Гули? Я ничего не слышу

– Тихо идут. Местные гули отличаются от классических, очень быстры и проворны. Наш друг не спешит, видимо, понимает, что сопротивления как такового не будет. Скорее всего, он позади, а гулей пустил попастись, – процедил Игорь и тут же добавил: – так, ты иди тут, а я пойду с краю. Чем черт не шутит, может, он огородами поползет. На вот, тебе больше понадобится.

Передав дробовик, Игорь перепрыгнул через забор и растворился среди яблонь. Подобное действие было непонятным, справиться с истинным вампиром мог не каждый. Обреченно вздохнув, Дмитрий огляделся. Игорь оказался прав, переменившийся ветер принёс дурные вести.

Мертвые тела шли хаотично и тихо. Молчаливые глаза, раскрытые рты, вялые движения рук… Даже розовая лоснившаяся кожа, дающая человечность и красоту обнаженным телам, теперь выглядела иначе. Чирвин не спешил, магазин дробовика вмещал двенадцать разрывных пуль, вполне достаточное количество для маленькой войны. Подпустив упырей поближе, он начал медленный отстрел. Каждый выстрел был прицельным, только меткое попадание в голову лишало тело функциональности, обеспечивая полную победу над врагом. Опустошив оба ствола, он остановился и перевел дух. Среди разорванных тел были и детские.

Поверженные гули, в отличие от обращённых, разлагались быстро. За несколько минут спокойного созерцания эти невольные слуги оставили после себя лишь серебряную дробь. Дмитрий вздохнул, лучше бы он вооружился топором, это было бы значительно тише и продуктивней. Когда Игорь вернулся, то видимых повреждений на нём не было. Дмитрий снова принюхался, от старого друга всё так же несло свежей кровью.

– Ты достал его?

– Да, достал. Разве ты не почувствовал, что они потеряли контроль и тупо шли на убой?

– Да ладно, они же умирают без хозяина.

– Здесь иначе.

– Что-то тут всё иначе.

– Это уже не важно. Ход повествования круто меняется, эта тварь мне немного исповедалась перед смертью. Я оказался прав, Иван на том берегу реки.

– Значит, надо поскорей туда добраться.

– Как можно быстрее, завтра он уже уберется, – лицо Плеханова побледнело, а в глазах загорелся огонёк. – Упустить его нельзя, к тому же, кажется, я опять утратил боевые навыки.

– Как так, вроде всё наладилось?

– Я не знаю, карусель какая-то, то есть, то нет. В этот раз, вероятно, всё стопроцентно выдохлось.

– Мне кажется, ты какой-то нервный.

– Я не нервный, я лишь факты поясняю.

– Хорошо, хорошо, только надо машину поискать. Люди сейчас испуганные, это нам на руку.

– Предлагаешь отобрать?

– Ради благого дела можно.

– Вам нужна машина? – раздался тихий голос. – Я могу помочь.

Из темноты двора показался невысокий дед, пугливо оглядывающийся по сторонам.

– Союзник, – усмехнулся Дмитрий, опуская руку на пистолет, – это славно.

– У вас есть машина? – Игорь с интересом повернулся к незнакомцу. – На ходу?

– Да.

– Прекрасно, нам надо на тот берег, объездную дорогу знаете?

– Объездную… – озадаченно повторил мужик, – да, знаю. Только…

– Что – только?

– У вас там жена живет? – улыбнулся Дмитрий.

– Нет, внучка. Надя, Наденька.

– Давай без соплей, чем быстрее мы поедем, тем больше шансов застать её живой, – Дмитрий развернул мужика и подтолкнул его вперед.

До машины они дошли быстро. Это была черная волга, ГАЗ-21С, редкий пример прекрасной отечественной машины. Тронулись мягко, незнакомец хорошо чувствовал свой автомобиль, с которым, вероятно, прожил не одно десятилетие.

– Слушай, – Дмитрий тронул Плеханова за плечо, – а как там со связью?

– Глухо, – тихо ответил Игорь, давая понять, что слушатель в лице местного жителя его никак не устраивает.

Осознав, что полной информации он сейчас не получит, Дмитрий откинулся на заднее сиденье и опустил стекло. Ночь, которая преподнесла первую неплохую бойню, хотела угодить и в остальном. Слабый ветер, хорошо прогретый воздух. Не было ровным счетом ничего, что бы помешало правильному ощущению лета и души.

– У нас хорошо, – неожиданно пробубнил незнакомец, – все, кто приезжает, говорят, что у нас очень чистый воздух. Я сам, когда сюда приехал, только и делал, что по ночам на крыльце сидел. Особенно хорошо после баньки, когда предбанник еще не остыл. Сядешь так на лавочку и чувствуешь себя, словно младенец. Главное – всю грязь смыть. Вот и внучка тоже баньку любит, я дольше неё не могу продержаться. Вроде ребенок, а всё равно сидит дольше. Настоящий русский человечек!

– Любите русские бани? – заинтересованно спросил Плеханов.

– А кто ж их не любит?

– Ну, люди разные бывают, – вставил Дмитрий, – а как же сауны?

– Да ну их, финское убожество. Что нам эти сауны, сидишь, как дурак, потеешь. В баньке всё со смыслом. Там ведь не потеют, там парятся.

– А в чем разница?

– Как в чём? Веник – штука целебная и придумана не зря. Тут объяснениями не поможешь, тут надо испытать. Если всё будет нормально, я устрою вам баньку. Кто бы вы ни были.

Дмитрий повеселел, в бане париться ему не приходилось, но то, что это могло случиться, было, скорее, плюсом.

– А как вас зовут?

– Никита Сергеевич.

– О, надо же, у меня друг Никита есть, славный малый. Жаль, что его с нами нет.

– Да, имя хорошее, – охотно признался Никита Сергеевич, с достоинством потрогав длинные усы. – Я всегда относился к именам не просто так, ведь любое имя что-то, да значит. Вы ведь православные?

– Православные, – успокаивающе подтвердил Игорь.

– Славно, я так почему-то и подумал.

– Да это потому, что лица православные, – вставил Дмитрий.

Никита Семенович отреагировал на эту реплику спокойно, с достоинством, словно ожидал нечто подобное.

– Вероятно. Но это другое, лучше вернемся к именам. Ну, так вот, православные имена особенные, потому и значения их особенные. Сейчас мало этому вниманию придают, а вот раньше – да. Раньше по имени можно было о человеке судить. И всякие Революции и Даздрапермы слух не резали. Хотя и раньше греха хватало. Это ж надо было так изуродовать прекрасное мужское имя Александр, я про Шуру и Сашку, отвратное явление.

– А мне Сашки нравятся, особенно белокурые, – снова встрял со своим замечанием Дмитрий.

– Мою бабку Александрой звать и она тоже белокурая, – тихо добавил Никита Семенович.

Дмитрий замолчал, Никита Сергеевич со своими здравыми мыслями пришелся ему по душе, и обижать его он не хотел.

– А вы кем работаете?

– Трактористом.

– Неплохо.

– Да уж.

Чирвин замолчал, в его представлении тракторист выглядел довольно серо и непривлекательно, вызывая явный жизненный дискомфорт. К тому же, разговор на близкие сердцу темы, то есть, темы о семье, о пристрастиях и о профессии, как правило, сводился к дискуссиям – очень вредному занятию при боевом походе. Дмитрий это знал, поэтому, оборвав дальнейшее общение с Никитой Сергеевичей, отвернулся к опущенному окну. Водитель на продолжении общения тоже не настаивал, выехав на отвратительную местную тропу. Объехав пару ям, он резко вывернул руль, автомобиль дернулся и заглох. Пробормотав что-то нечленораздельное, он вылез из машины, обошел её и открыл капот.

Когда Никита Сергеевич отправился на ремонт, Дмитрий решил подложить Травкину небольшую свинью. Теперь, когда Игорь и без того всё знал о его любовных связях, ничто не мешало отяжелить жизнь ботанику. Начал он, как обычно, издалека:

– Знаешь, я бы не спешил в эту деревню. Один черт знает, сколько там уже этих трупов ходит.

– Да, да, посчитай лучше патроны.

– Что их считать, две коробки осталось.

– Немного…

– Вот именно, что немного. А в деревне, как я предполагаю, человек сорок или шестьдесят. И это минимум.

– Отлично, тогда предложи свой вариант, – Игорь раздраженно посмотрел на часы. – Чем быстрее скажешь, тем быстрее сделаю. Только без побега, это я не приму.

– Подожди, смотри: первое – упырей я почувствовал не сразу, значит, мой препарат также теряет силу, а если все мои чувства притупятся, то борьба с новообращенными вампирами будет чистым самоубийством. Второе: тот факт, что Травкин, ответственный за химические средства, так странно оплошал, очень подозрителен. Ведь Травкин еще ни разу не дал повода усомниться в себе, как в первоклассном работнике. Ни разу его препараты не давали сбоя. И теперь получается, если он имеет к этому отношение, то нам хана, возле портала остался только он.

Мысленно Дмитрий добавил, что теперь становилось понятно, почему снотворные не сработали, и девочка не упала с первого раза, а отчет по энергозатратам так быстро оказался у Дианы.

– Правда, я не могу понять мотивы, что именно подтолкнуло его на это. На маньяка и убийцу он не похож.

– Ни черта себе ты тему двинул! Только дело в том, что у меня вот экспериментальная доза. О том, что она может так среагировать, Травкин меня предупредил. Даже подсказал, какие вещества следует добавить, если будут проблемы с ней.

– Какие вещества?

– Спирт, дружище, спирт.

– Спирт? Вам нужен спирт? – вернувшийся Никита Сергеевич весело хлопнул дверью. – Так у меня его навалом, бабка гонит.

– Прекрасно, – Дмитрий откинулся, – а ты в курсе, что спирт делает с витаминами?

– Я же говорю, экспериментальная модель, у неё нет тех проблем, которые были в предыдущих вариантах, – Игорь ухмыльнулся. – Но вот вопрос, почему после его экспериментов она вдруг дала сбой, и вправду открыт. А спирт для этой витаминки вроде как электрический разряд для сердца. Вникаешь?

Дмитрий не ответил, он не верил, что при помощи спирта можно было восстановить действие витаминов, ведь при контакте с алкоголем происходило совсем другое. А еще его напрягал запах свежей крови, постоянно исходивший от Игоря, словно у него была открытая рана.

Тарасовка

Тарасовка приятно удивила. Её старые деревянные избы, стыдливо прикрывающиеся ветхими заборами, не были заменены новостройками, поэтому затейливо мешались с мраком и тягучим безмолвием, характерными источниками готической красоты. Жителей Дмитрий не увидел, вся деревня словно вымерла, хотя по самым скромным подсчетам местное население составляло как минимум пятьдесят человек.

Возле одной из изб Никита Сергеевич нажал на тормоз и, не проронив ни слова, вышел наружу. Когда сгорбленная спина исчезла в глубине дверного проёма, Чирвин глубоко вздохнул. Отсутствие тревожного крика могло говорить о двух вещах: либо там были живые люди, либо местные вампиры весьма профессиональны. И если верно второе, то союзник стал врагом. Но тут общий ход размышлений неожиданно прервался, в окне включился свет, появилось веселое лицо старика и приглашающий жест.

– Занятно, – Дмитрий вытащил пистолет, – у меня не возникло ощущения, что там, где свет, безопасно.

– Думаешь, засада?

– Не исключаю.

– Мне кажется, ты слишком подозрительный.

– Нет, я не подозрительный, я просто внимательный. Пойду, посмотрю как там дела.

– А что, подождать не судьба?

– Не хочу я ждать.

– Ну, иди, посмотри.

Дмитрий вылез из машины и бесшумно подкрался к окну. Схватившись за одну из деревянных ставней, он ловко подпрыгнул и, зацепившись за край окна, уселся на подоконник.

Но когда, чудом сохранив равновесие, он начал свое наблюдение, на него уже смотрело бледное детское лицо. Глаза этого ребенка были красивы. Большие и зеленые, они взывали к добродетели и состраданию, но возбуждённый испугом разум продиктовал совсем иные действия. Быстрым движением руки Дмитрий выхватил пистолет и направил его на ребенка. Он даже плавно коснулся курка, но Игорь опередил его, резко стукнув по пистолету, предотвратив детское убийство.

– Ты что творишь?

– Я испугался.

– Ты чуть ребенка не убил!

– Она так внезапно появилась.

– Да какой внезапно, я её еще до твоего кульбита увидел.

– Ну?

– Что ну? Что ну?

– Ну, прости. Что это ты так завелся?

– Как что? Мой напарник скачет под окном, пугает девочку, в лицо ей направляет пистолет. Это что, по-твоему, нормально?

– Тут дело не во мне.

– А в чём?

– Это был резкий адреналиновый взрыв.

– Какой такой взрыв?

– Адреналиновый.

– Ты из меня опять дурака делаешь?

– Да нет же, химическая причина этого явления проста, вспыхнувший адреналин среагировал на иммунные препараты, в результате чего сознание помутилось. Мне так Травкин пояснил. Он сказал, что это только у меня в силу частых передозировок. А еще он добавил, что многое зависит от списка принятых средств, а мой, сам знаешь, огромен. В общем, это очень сильно мешает конкретному поиску и правильному лечению.

– Это что за фигня?

– Это не фигня, просто ты об этом ничего не знал. К тому же, наш добрый доктор Айболит думал, что после моей лоботомии всё пройдет.

– То есть, то, что сейчас произошло, это по несознанке?

– Да.

– Это хорошо. Ведь если это действительно болезнь, которую надо лечить, то я постараюсь тебе помочь.

– Это было бы чудесно.

– Окей, но сейчас надо их немного опросить. В квартире живой ребенок, а вокруг ни души.

– Действительно, по фильму они там нехило месились. А тут и дома целые и, вообще, ситуация спокойная.

– Да, да, да. Так ты посиди, отдохни, понаблюдай за обстановкой, а я пока людей подготовлю, то есть, девочку от заикания полечу. Но если ты мне соврал про этот взрыв, или как ты там его называешь, то сам знаешь, как я от вранья расстраиваюсь.

– Это не враньё, это действительно так и есть. Просто я скрывал.

– Как Психоза?

– Не, ну то серьёзное, а это так, бум и всё. Все прошло. Просто это периодическое явление.

– Периодическое явление. Ну, хорошо, периодическое так периодическое.

Дмитрий сделал глубокий вдох, деревенский воздух чистил не столько легкие, сколько душу. А ещё полная луна всегда прекрасна, она вызывает дикую жажду и нестерпимое желание, она даёт полную свободу и окрыляет романтиков. А Чирвин был романтиком, его любовь цвела и пахла, наполняя окружающую среду волшебными ароматами.

Замечтавшись на тему любви и счастья, он снова вспомнил её, прекрасную богиню страсти и покоя, изящную принцессу темных ночей. Но тут его утонченный слух уловил новые мелодии, местная вампирская фауна спешила познакомиться с новыми гостями. Убрав ствол в кобуру, Чирвин достал из багажника дробовик и поспешил к Игорю. Отстреливать упырей без предварительного плана было бы неправильно.

Бедное убранство избушки не покоробило. Идеальная чистота деревянных полов избавляла не только от грязи, но и от желания различать нищету. Дмитрий уважал чистюль, ведь эти люди, прежде всего, уважали себя. Мелко кивнув в знак приветствия, он прошёл в комнату. Надежда и её дедушка сидели за большим деревянным столом, мощным доказательством их гостеприимства. При виде Дмитрия девочка побледнела и потупилась, этот ребенок знал о назначении ружей.

Чирвин сел у злополучного окна, с этой стороны отчетливо прорисовывался весь двор, что весьма затрудняло врагу неожиданную атаку. Подобное смелое утверждение о собственной безопасности подкреплял и Игорь, заслонив собой вторую дверь и чердак. Неожиданно внезапное давление сильно сдавило мозг Чирвина, ускоряя и без того разогнанное сердце. Дмитрий закрыл глаза. В случае возможного повторения иммунного взрыва главное – расслабиться и постараться отвлечься.

– Никита Сергеевич, я всё понимаю! Но, поверьте нам, только мы сможем сделать ваш отъезд безопасным и только благодаря информации, полученной от девочки. Сейчас вам ехать нельзя, вы же видели этих тварей.

– Видите ли, молодой человек, единственное препятствие, которое я вижу, это вы и ваши вопросы. Что мне мешает уехать сейчас?

– Я уже сказал – местные жители, – Игорь терял терпение медленно, словно в его родне были прибалты.

– Что-то я их не заметил.

– Если всё так спокойно и тихо, что же вы забываете о вашей бабушке. Может, пойдём, поищем её?

– Бабушка, – тихо прошептала девочка и посмотрела на деда, – а что с ней?

– С ней всё хорошо, милая, просто она вышла ненадолго, – старик немного замялся, придумывая внятное объяснение.

– В этой деревне куча чудовищ, девочка, и если твой дедушка нам не поможет, то они её съедят, – сориентировался Дмитрий, – а может, уже съели. Всё зависит от того, сколько мы тут проторчим, слушая твоего дедулю.

– Съедят?

– Да, но если ты нам расскажешь, куда она пошла, и что здесь вообще произошло до нашего приезда, мы постараемся её спасти, – поправил Плеханов, косо посмотрев на товарища.

– Спасти, – она повернулась к деду, – бабушку?

– Хорошо, – сдался Никита Сергеевич, – спрашивайте, только, умоляю, недолго.

– Как мило и покорно, – пробубнил Дмитрий, – а мне нравятся местные мужчины.

– Успокойся, – сказал Игорь и развернулся к ребенку. – Итак, куда ушли взрослые, и как это произошло?

– Это началось, когда мы сидели возле окна и пили чай. К нам еще тетя Надя пришла. Она принесла мёд и конфеты, сказала, что её пчелы не сахарный сироп таскают, а настоящий нектар.

– А дальше?

– Потом они замолчали, встали и пошли. Я еще спросила – куда, но они не ответили. Я с ними не пошла, не люблю ночью выходить. Бабушка всё время ругается, если я поздно выхожу.

– И как давно это было, сколько часов назад?

– Не знаю, наверное, часа три. Обычно они так долго не гуляют, но выходить искать я не стала, мне деда дождаться надо было, – девочка прижалась к Никите Сергеевичу и закрыла глаза.

– А ты в окно других людей не видела, может, шёл кто?

– Да, соседи шли, только они уже потом, после бабушки.

– А дети? Дети были?

– Нет. Только взрослые, правда, было несколько ребят постарше, но немного.

– Ясно, ну что ж, спасибо. Как видите, Никита Сергеевич, у нас не так много вопросов. Разве что местоположение спирта осталось выяснить.

– Вон там, – он указал на небольшой бочонок в углу, – в воде бутылка.

– В воде, – Игорь опустил руку и вытащил небольшую бутыль, – прекрасно. Дима, проводи.

– А бабушка? – взволновался ребенок. – Как же наша бабушка?

– Вернем бабушку.

Когда девочка прижалась к старику и часто захлопала ресницами, Дмитрий понял, что нужна помощь. Собрав остатки терпения в кулак, он снабдил их энергичным толчком и попутным словом. Затем, рассматривая расслабившуюся спину деда, он увидел, что прекрасное желание войны стало выкидышем.

Этот человек уже не думал о своей половинке, подобные мысли были отринуты, как нечто несрочное и не очень нужное. Дмитрий решил, что всему виной избирательный страх за родных, милейшее изобретение всего человечества. Возможно, кто-то скажет, что это скорее подлое и мерзкое чувство, но эти кто-то вряд ли оказывались в подобной ситуации, поэтому их суждения бесполезны. Проводив обрадованного деда до машины, Дмитрий облегченно вздохнул. Отъезд этого ребенка радовал, в качестве воинов совсем маленькие девочки были бесполезны.

Странно, но автомобиль остановился. Спасённая девочка Надя, громко хлопнув металлической дверью, ринулась назад. Подбежав поближе, она протянула ладошку с чем-то блестящим. Дмитрий не был фаталистом, но искомый серебряный крест в руке его покоробил. Переводя взгляд с подарка на ребенка, он не мог понять, каким образом искомый артефакт оказался у неё. По фильму крест носила совсем другая девочка, не Надя. Размышления давались тяжело, что-то тормозило мыслительные процессы, растягивая тупую улыбку благодарности. Решив оставить разъяснения на потом, он потянулся за крестом, но Надя неожиданно вскрикнула и сжала пальцы, после чего раздался глухой выстрел и жуткий вопль.

Когда он увидел лицо нового врага, то очень пожалел, что видит в темноте. Вытекший глаз, изувеченный рот, распухшая фигура. Однако, несмотря на довольно разрушенный организм, эта бабуля действовала на удивление быстро, мгновенно пережав сонную артерию ребенку.

Дмитрий произвёл очаровательный хук левой, который сломал бабке челюсть и несколько крепких коренных зубов, но злобная тварь не только устояла от первого удара, она еще и увернулась от второго, ловко подсев под руку. Промахнувшийся Чирвин хотел было продолжить атаку, но бабка выбрала путь труса, лихорадочно перебирая ногами в довольно темном направлении. Дмитрий выдохнул, таких сюжетных поворотов он не ожидал, бабуля была полноценной обращенной.

Стоявший на крыльце Игорь Плеханов, столь искусно избавивший бабку от одного глаза, тихо выругался и скрылся в доме. Едва деревянная дверь закрылась, как из машины вылез Никита Сергеевич. Похищение прошло достаточно быстро, поэтому бедный старик понял масштаб трагедии не сразу, мрачнея с каждый шагом всё больше и больше.Пропустив молчаливого старика вперед, Дмитрий пошёл следом. Несомненно, девочке грозила смерть, но тот факт, что крест был найден, легко перевешивал подобное расстройство. Плеханов, молча рассматривавший стеклянные стаканы, не спеша достал большую бутыль. В воздухе запахло спиртом.

– Итак, у нас проблема, – Плеханов выпрямился и разлил содержимое по стаканам, – эта старушка – вампир, не истинный, но тем не менее.

– Извините, – Никита Сергеевич хотел было опорожнить стакан, но Дмитрий, легко стукнувший по руке, помешал.

– Никита Сергеевич, третий стакан налит из вежливости, а не для употребления. Вы нам трезвый пригодитесь, ведь вы же хотите внучку вернуть, верно? – Игорь выждал паузу.

– Итак, этот вампир Иван в ходе нашего приближения резко изменил своё поведение, и об этом говорят много факторов. Например, он использует зов и гулей, что расходится со сценарием. Кстати, насчет гулей и вампиров я думаю, уважаемый Никита Сергеевич, что вы не знаете разницу между этими двумя тварями, поэтому я поясню. Итак, гули (или упыри) получаются в том случае, если вампир выпьет из жертвы практически всю кровь. Если же он оставит там больше половины, то получится еще один вампир или, как мы их называем, новообращенный, так как совсем молодой и неопытный. Гули полностью подчинены своему хозяину и никогда не могут освободиться от его влияния, а вот новообращенные могут, для этого им надо отведать крови укусившего их вампира. Гули медлительны, раны их не заживают, и внешне они похожи на обычные разлагающиеся трупы. Новообращённые вампиры – полная им противоположность, они быстры, красивы и легко заживляют свои ранения. Последствия укусов тоже разные: если вас укусит гуль, то вы тоже станете гулем.

– И роли полноценного вампира вам не видать, – добавил Дмитрий, – так и будете в низах промышлять в полутрупном состоянии.

– Бабка, похитившая вашего ребенка, не гуль, а новообращенный вампир, что очень странно. Как правило, истинные вампиры заражают молодых, а не старых. Ну, вы понимаете меня, на кой черт ему старухи, если есть молодые да красивые. Так что объяснить старушку можно лишь тем, что народу тут немного и это первая хорошая новость.

– Либо бедная бабушка всего лишь пушечное мясо, которым можно смело пожертвовать ради небольшой разведки, – снова вставил Дмитрий. – Впрочем, я вас перебил, мон шер, продолжайте.

– Спасибо. Вторая хорошая новость в том, что Надя жива. Иначе они бы сразу её убили.

– Вы с ним справитесь?

– Скорее всего, – Игорь осушил стакан и, выждав несколько секунд, осушил второй.

– Ну и как? – поинтересовался Дмитрий. Пьяного Плеханова он видел крайне редко, поэтому очень сильно надеялся, что препарат подействует не сразу.

– Ничего, легкое опьянение и всё.

– Грустно. Пьяные бойцы – это плохо, – Дмитрий покачал головой, радостно отметив, что Игорь не укушен, так как в этом случае этиловый спирт его бы убил.

– Пьяные бойцы – не совсем плохо, алкоголь вампиры не любят, – поправил Никита Сергеевич, восхищенно рассматривая Игоря. Вероятно, он редко видел, чтобы вот так, три стакана спирта, да за раз, – так что легкое опьянение может быть полезным.

– Это если они крови жаждут, нам же они просто башку отвернут или что похуже.

Чирвин повернулся к Плеханову:

– Ну и что там у нас? Работает?

– Нет.

– Хорошо еще, что я знаю, где крест.

– Крест? – Игорь удивленно поднял брови.

– Ну да, крест.

– Ну и где он?

– У Нади.

– Это хорошо.

– Хорошо? Ты что, спьяну не врубаешься, что происходит? Крест не должен быть у Нади. Ты же со мной кино смотрел, там черненькая была.

– Взяли да перевесили, – Игорь задумчиво посмотрел на икону. – Слушай, а я, кажется, догадываюсь, почему он зов использовал. Наверное, наличие подобных углов здорово нечисть пугает, они же нас не трогали пока мы тут были. А вот в новостройках такого угла нет, поэтому там напасть проще.

– А может, он её похитил, потому что знал, что она нам нужна? – у Дмитрия от подобной догадки округлились глаза. – Слушай, а помнишь, в конце фильма священник бился?

– Священник?

– Ну да, – Дмитрий тоже посмотрел на икону. – Здоровый такой. Можно сказать, это единственный положительный персонаж. Кстати, такой человек нам бы здорово помог, помнишь, как он крошил гулей? Оставлять его в нерабочем состоянии глупо, такая мощь должна быть использована.

– Что, один не управишься?

– Управлюсь, но с батюшкой интереснее, он вносит необходимый колорит.

– Меня твоя тяга к боевой церкви раздражает.

– Ты о тех монашках? Ну, так это не к церкви, просто девушки симпатичные были, к тому же, нуждались в помощи.

– Какой ты заботливый.

– Так я пойду за священником или нет?

– Сходи. В принципе, подкрепление не помешает.

– Отлично, это очень верное решение.

– Эй, Никита Сергеевич, давайте, подымайтесь! – пьяно сощурившийся Игорь подтолкнул деда в бок. – Как только этот молодой человек покинет нашу избу, мы станем довольно легкой добычей, поэтому надо очень внимательно следить за окном и прочими местами, вполне вероятно, что вампиры начнут штурм.

– Вот уж не думал твоей паники увидеть.

– Кто тебе сказал, что это паника?

– Ага, просто страх.

Дмитрий поднялся и пошёл к двери. Все же ему повезло, что его препараты действовали. Так, едва он отошёл на десять шагов, так тут же наткнулся на разведчика. Это был немолодой обращенный мужчина, слишком медленный для побега и слишком неопытный для грамотной атаки. Сломав атакующую руку, Дмитрий с небывалой легкостью вырвал его язык. Кровь вампира имела темно-бардовые тона. Увлеченно расправляясь с захлебывающимся в собственной крови вампиром, Чирвин на минуту остановился и прислушался, опасаясь за свою скрытность.

Тропинка, бравшая свое начало в конце длинной шеренги огородов, оказалось довольно пустынной. Не встретив должного сопротивления, Дмитрий расстроился, одна жертва не могла утолить его нарастающий голод. Предыдущая смерть была слишком непродолжительной и слишком быстро проскользнула среди его пальцев.

До церкви он добрался быстро. Высокое полуразрушенное строение служило прекрасным ориентиром, пропустить которое было довольно сложно. Подойдя к массивной деревянной двери, он постучал, в результате чего первоначальное безмолвие сразу же сменилось приближающимся гулом, прямым последствием степенного, размеренного шага.

Двухметровый батюшка обладал массивной грудной клеткой и очень широкими плечами. Одет он был в простую черную рясу, поверх которой висел большой железный крест. Дмитрия он увидел не сразу, во-первых, этому мешала темнота, а во-вторых, он был заметно выше проникателя.

Когда взгляд добрых, но суровых глаз опустился на молодого человека, батюшка удивленно поднял брови и внимательно посмотрел на кобуру.

– Иннокентий.

– В смысле?

– Отец Иннокентий.

– О, простите я…

– «Стечкин», – он деловито ощупал взглядом незнакомца, – за молитвой пришел, сын мой?

– Не совсем, отец Иннокентий, – Дмитрий попытался протиснуться внутрь, но батюшка твердо стоял на ногах.

– Время позднее, сын мой, господь и утром молитву услышит, поэтому ступай домой. Ночь тревожная сегодня.

– Послушайте, мне с вами переговорить надо. И если вы не возражаете, я войду, святой отец, – Чирвин снова попытался протолкнуть священнослужителя внутрь.

– Я понимаю, но время уже позднее, – батюшка основательно зевнул. Зевок получился долгий, так сказать, от души. Оружие Дмитрия батюшку не смущало, и он продолжал загораживать проход.

– Я очень не люблю, когда люди по ночам в церковь ходят. Ты, видно, городской и местных обычаев не знаешь. А между тем, обычаи довольно просты, ночь для сна, день для работы и молитвы.

– Я редко хожу в церковь, святой отец, редко езжу по деревням, ваших обычаев действительно не знаю. Так что, если хотите, поговорим и здесь.

Батюшка наклонил голову и стал всматриваться в лицо ночного гостя. Видно, разглядев нечто хорошее, он выпрямился и пробасил:

– Ладно, если так уж невмоготу, то пойдем.

Отец Иннокентий

Дмитрию достался очень внимательный слушатель. Нежно поглаживая крест, батюшка не перебивал, позволяя ночному гостю рассказать свою историю. Правда, Чирвин сказал не всё, не хватало еще, чтобы батюшка услышал о портале.

– Значит, вам нужна помощь, – дослушав его, пробубнил сидевший на стуле батюшка. – Ну, что ж, это понятно.

– Да. И желательно как можно быстрее, – Дмитрий подошёл к входной двери и тихо приоткрыл её, тактично указывая на важность скорейшего реагирования.

– Хорошо, я помогу. Только есть у меня одна небольшая просьба.

– Какая?

– Дай-ка на минутку свой пистолет, – он протянул руку и, заполучив оружие, поднёс его к самому носу. – Зря вы так оригинал испоганили, но ничего, при правильной сноровке можно и этим обойтись, я надеюсь, ты не возражаешь?

– Нет… – соврал Дмитрий. – Я так понимаю, вы умеете обращаться с подобным?

– Умею…

– Давно практиковались?

– Было дело, и уже искренне верил в то, что это в прошлом.

– А можно узнать, чем вы занимались раньше?

Отец Иннокентий недобро посмотрел в его сторону. Складывалось впечатление, что мысли о прошлом не приносили ему удовольствия.

– Это не важно. Ты говорил, твои друзья пьяны?

– Только Игорь.

– Постой, у меня есть кое-какая трава, так, для местных заблудших душ, но вашим тоже поможет.

Батюшка, переваливаясь с ноги на ногу, скрылся за небольшой деревянной дверкой, уходившей внутрь церкви. Когда через две минуты он вернулся, то держал в руках небольшой вязаный мешочек. Внезапно в ночной деревенской тишине раздались выстрелы. Дмитрий сразу же определил оружие, это был дробовик Плеханова.

– Надо же, и вправду стреляют! Так вот понесешь, да смотри, не потеряй, – наставительно произнёс батюшка, доставая старый фонарь внушительных размеров, – я хожу быстро.

Дмитрий поблагодарил его и быстро открыл дверь, времени на разговоры ушло предостаточно. Идти огородами отец Иннокентий отказался. Чувство собственного достоинства, изрядно подкрепляемое пистолетом и внутренним убеждением, не давало святому отцу иди в обход вражеских позиций.

Вампиры набросились сразу, но это было их ошибкой. Обожженные крестным знамением, они шарахнулись от батюшки как от прокаженного, недоуменно разглядывая своего нового врага. Выбив вампирскую массу из колеи, отец Иннокентий приступил к грамотному и спокойному добиванию. Прижимая большой стальной крест к бледному вампирскому лбу, он быстро прочитывал тихую молитву, после чего бедный вампирский силуэт исчезал в праведном огне. Через несколько минут подобных действий в его больших волосатых руках истлело около пятнадцати полноценных обращенных бестий.

Подойдя к пустым тряпкам, Дмитрий осмотрел останки. Уничтожение было абсолютным, даже костей не осталось. Такой подход ему понравился. Было понятно, что отец Иннокентий был настоящим духовным человеком, который искренне верил в своё призвание. Священник подошёл к присевшему на корточки Чирвину и, положив руку на плечо, грустно произнёс:

– Не печалься, сын мой, эти заблудшие души встретили покой, они благодарны нам.

У крыльца дома Никиты Сергеевича Дмитрий насчитал три изуродованных серебряной дробью трупа. Он принюхался, рассеянный в воздухе дым позволял предположить, что огонь прекратили несколько минут назад.

Он подошёл к двери, через которую легко ощущалось мрачное душевное состояние защитников человеческой расы. Он громко произнёс свое имя и немного помедлил с ручкой. Получить заряд дроби и умереть на пороге от дружественного огня было бы неправильным концом его жизни. Затем он открыл дверь и вошёл.

Бледный Плеханов был мрачен. У него не было видимых ран, но его белоснежная кожа говорила о более страшном явлении. Он повернул голову и Чирвин чертыхнулся. На шее друга были следы от укуса. Теперь было понятно, откуда такая прыть у вампиров, напавших на них у церкви. Ублюдки знали, что вторая часть бойцов уже не опасна. Он повернулся в сторону Никиты Сергеевича. Перебинтованный, тот был в сознании.

– Витамины так и не заработали?

– Нет.

– Даже спирт не отпугнул?

– Как видишь. Давай, переходи к главному.

– Отец Иннокентий.

– Добрый вечер, – Игорь повернулся к батюшке: – я Игорь, а это Никита Сергеевич.

– Здравствуйте, Игорь.

– Как видите, все не так хорошо как планировалось. И, к моему большому сожалению, нам надо срочно контратаковать, время не на нашей стороне. Но всё не так плохо, главное – достать главаря, убьём его, остальные сами умрут. И желательно всё это сделать до того, как он покинет деревню.

– Думаешь, сбежит? – Дмитрий пошел к окну. – Впрочем, я уже ничему не удивлюсь. Этот Иван хитрый малый.

– И очень сильный.

– Я понимаю. Только ты ранен, поэтому пойду я, отец Иннокентий и старик.

– Дмитрий, можно тебя на минутку? – Игорь поманил его пальцем. – Вам не справиться, тем более, оставлять меня здесь одного – не самый лучший вариант, они просто окружат и убьют. Или что похуже.

– Я знал, что ты парень смелый, – Дмитрий отстранился и сказал без шепота: – всё, все на выход! Вас, Никита Сергеевич, это тоже касается, с нами вам безопаснее будет. Я думаю, что лучше, если мы будем идти открыто. Так что идем, стреляем. Вампиры при благословении отца Иннокентия сильно теряются, и из них получается отличная мишень.

– Эх, жаль, что освященных лезвий не взяли, – пробубнил Чирвин, но, уловив недоброжелательный взгляд отца Иннокентия, дальше тему развивать не стал.

Как и любой сильный игрок, Дмитрий пошел впереди, его комментарии о передвижении врагов были наиважнейшим стратегическим ресурсом, повышающим общие шансы на выживание.

Но обращенные вампиры не нападали. Безустанно прыгая по крышам избушек, они лишь демонстративно провоцировали на меткие выстрелы. Рассматривая эти странные выкрутасы, Дмитрий не удержался и спустил курок. Простреленная голова вампира была отвратительна, а через пробитое отверстие отсвечивало яркое звездное небо и столь же яркая луна. Опешившие от подобной скорости кровопийцы резко попрятались за свои укрытия, этот выстрел немного отрезвил их сознание.

Когда избушки закончились, а темный и изящный силуэт церкви прикрыл часть природного пейзажа, вампиры пошли в атаку. Прыгали со всех сторон, стараясь распылить концентрацию. Дмитрий стрелял метко, и детские тела падали еще в воздухе. Они не кричали, пули мгновенно достигали своей цели, раздирая череп и мозг. Кадры стремительной бойни были медлительны и прекрасны. Отстрелянные гильзы, перекошенные злобой глаза, пламя выстрела… Засмотревшись на изумительно медленные картины, Чирвин обрел новое желание, желание обильной рукопашной схватки.

Уклоняясь от многочисленных ударов, он убрал пистолет и немного отдалился от друзей, предоставляя тварям возможность для полномасштабной круговой атаки. Обезумевшие от счастья вампиры с удовольствием воспользовались этим предложением, массово отделившись от общего числа.

Поймав первого за горло, он сразу же ощутил шейные позвонки, так как мякоть мышц уже перестала быть барьером для его могучих рук. С треском выдернув позвоночник, Дмитрий отбросил изувеченное тело в сторону, запоров остроконечной костью следующего смельчака.

От такого поворота событий нападавшие дрогнули, в их исковерканных злобой глазах появилось понимание невозможности победы, но убежать они не смогли, истинный вампир всё еще владел их разумом.

Пробитые грудные клетки, вырванные сердца, переломанные рёбра… Бессердечные кровопийцы умирали быстро. Разогнанное тело Дмитрия, усиленное химией и страстью к разрушению, требовало кровавой бойни, лишая противников последних шансов на выживание.

Последним вампиром, который попал в его руки, оказалась красивая молодая девушка. Он быстро смял её сопротивление, переломав несчастной руки и ноги, и, обхватив её голову руками, медленно раздвинул губы. Небольшие белые клыки нисколько не умаляли её красоты, наоборот, они лишь подчеркивали ровные чистые зубы.

Дмитрий нежно погладил её по щеке и убрал со лба челку. Красота её глаз была безупречной, они словно были продолжением великого звездного неба, которое нашло в них своё отражение. Вампирша почувствовала сильную боль и жажду, в ней горел внутренний огонь, хотя бледная кожа была мягкой, холодной. Нагнувшись к ней, он вспомнил о Лило. Эта красивая и грациозная женщина была мощным барьером, она тормозила любые подобные неврозы, выдавая им по чистому белому флагу.

К великому его сожалению, поцелуй не состоялся. Выстрел со стороны Плеханова оборвал её тонкую жизненную нить, забрав притягательное холодное тепло. Он выпрямился, безобразная летальная поза, в которой мёртвое тело опустилось на землю, была отвратительна.

Дмитрий подошёл к товарищам. Потерь среди коллектива не было, большинство нападавших были заняты им, позволив остальным наблюдать. Отсюда и полученное удивление, которое читалось на их лицах. Удивление было разным. На праведном лице отца Иннокентия оно было преддверием к страшному пониманию, которое должно было поставить широченный забор между их сотрудничеством, предъявив Чирвину кучу ненужных порицаний. В этом оно совпадало с выражением лица Плеханова, чей выстрел оборвал жизнь этой бледной красавицы. А вот у деда оно было совсем другим, у него проявилась та самая заинтересованность, по которой Дмитрий сразу же определял скрытого гедониста, пробужденного от спячки кровавым эпизодом.

– Так, – Игорь отвлек общее внимание от Дмитрия, – мы неплохо справились с задачей, продолжаем путь, осталось немного.

– Путь, – отец Иннокентий посмотрел на убитую, – мне кажется, нам стоит это обсудить.

– У нас нет времени на обсуждение, святой отец, нам надо срочно ликвидировать эту тварь, иначе таких, как она, будет слишком много.

– Я с вами, Игорь, согласен, но внутренний голос мне подсказывает, что оставлять подобное отношение к врагу нельзя, это не обычное плотское желание, это нечто другое.

– Тут вы правы, это не любовь, – встрял в разговор стройный мертвенно-бледный вампир, обнажая ровные белые зубы. Его длинные темные волосы, острый нос с волевым подбородком и нежная кожа выдавали в нём главного злодея картины, истинного вампира Ивана. Удостоверившись, что всё внимание обращено в его сторону, вампир, положив руку на шею стоявшей возле него Нади, продолжил:

– Это желание, чистое и открытое желание. И я его вполне понимаю, девушка и вправду была красива.

– Наденька! – вырвавшись вперед, закричал Никита Сергеевич, словно очнувшись от кошмарного сна. – Наденька…

– Надя мне нужна, – виновато произнёс Иван, сбив старика взмахом левой руки, – она своего рода гарант. Победить вас гораздо сложнее, нежели я ожидал, Дмитрий.

– Надо же, по именам знает, – Чирвин выхватил пистолет и пальнул, но выстрел хоть и был резким, цель не поразил, так как Иван ловко увернулся от летящей в его голову пули.

– Глупо, – вздохнул вампир, – истинного вампира нельзя убить с подобной скоростью, уж кому-кому, а вам, Дима, это точно известно

– Попытка не пытка, – сказал Чирвин и медленно убрал пистолет в кобуру, – вдруг бы получилось.

– Что ж, вполне могло получиться, но только не со мной, ваша скорость и реакция подходит лишь для обращенных.

– Заметь, он ко мне на вы, – Дмитрий демонстративно поклонился в знак принятия комплемента. – И всё же, смею вас уверить, в следующий раз я не промахнусь.

– Это хорошо. Я всегда уважал упорство, молодой человек, на ней слишком многое держится.

– Не всё, твоя безопасность держится на моей внучке, – процедил поднявшийся Никита Сергеевич.

– Согласен, именно на ней, – Иван одобрительно погладил Надю и висевший на ней крест, – именно на ней. Кстати, вы заметили, насколько прекрасна луна, да и ночь в целом? В подобные ночи рождаются звёзды, свет которых несет покой и забвение.

– Размножение, – Дмитрий улыбнулся. – Но сказано красиво.

– Я люблю красоту слов. Это дивное старое искусство. А еще я люблю сделки, когда стороны находят общие интересы и выходят, таким образом, из сложных ситуаций, практически ни в чём себе не уступая.

– Сделки?

– Да, сделки, обычные сделки.

– И что ты можешь нам предложить? – Игорь поднял свой пистолет. – Дима, когда дернётся, попытайся попасть, уворачиваться от двоих посложнее будет.

– Неувязочка, у Дмитрия пустой магазин. Его серебро растрачено. Так что, может, всё-таки выслушаете, прежде чем в рукопашную бросаться?

– Говори.

– Я предлагаю вам то, ради чего вы сюда пришли. Ваш крест. Не удивляйтесь, я умею читать мысли. Причем на больших расстояниях. Если честно, я был очень удивлен, что за свое рождение я должен благодарить не дьявола, а русского сценариста. Я даже удивлен, что вы раньше не догадались, что я всё знаю. Ведь сюжетный ход нарушен, так как по сценарию я должен был открыто напасть на эту деревню, а этот преподобный священник должен был открыто мне противостоять. Но когда вы сюда пришли, ничего подобного здесь не было, святой отец и не подозревал о моём присутствии.

– Если ты такой умный, почему ты нас не убил, пока мы были либо беспомощны, либо порознь? Зачем ждать, когда Дмитрий встретится с батюшкой, и мы пойдём за тобой?

– Любопытство. К тому же, это такой переворот в моём сознании. Вся обычная позиция рухнула в один момент. Моя цель изменилась, теперь я сам создаю свои желания, а не какой-то там сценарист. Ваши мысли, они как эликсир, на ходу изменили меня. Честно говоря, я сам удивился переменам. Не поверите, сидел, размышлял. Сначала было острое желание разорвать этот порочный круг и попасть к вам, в реальный мир, но потом сыграл свою роль возраст. Я же стар и все эти гонки с судьбой не по мне, этот тихий мир прекрасен, и я останусь тут, где тишина, покой и гармония.

– Любишь отдых?

– Это не важно. Давайте лучше вернемся к сделке. Итак, вы сильны. Но, вероятно, я задуман как более сложный персонаж, нежели мой предшественник, которого вы так легко одолели.

– Именно, что легко.

– Не обольщайтесь, в тот раз у вас обоих была доза. Теперь её нет. По каким-то неведомым мне причинам ваши, Игорь, витамины действуют хаотично, проявляясь время от времени. Вам всего лишь повезло, что на тот момент они работали.

– А как же я, – ухмыльнулся Дмитрий, – у меня всё работает!

– Увы, ваши силы успели заметно уменьшиться, вероятно, вследствие растворения вашего препарата. Именно по этой причине я и смог увернуться, а вот мой коллега нет. К тому же, в отличие от него, я успел подготовиться к вашему прибытию.

– Тебя послушать, ты уже победил.

– Если бы это было так, я бы не предлагал сделку.

– Ваше предложение заманчиво, но не подходит, на нашей стороне численное преимущество.

– Игорь, вы не правы. Особенно по части ваших сил, – Иван небрежно щелкнул пальцами. – Оглядитесь.

Земля кладбища загудела. Тела вставали медленно, устрашающе и немного карикатурно представляя многочисленное пополнение. Кроме того, позади Ивана возникло несколько теней, плавные движение которых выдавали обращённых вампиров.

– Всех не увидите, разве что Дмитрий сможет. Но, поверьте, эти ветхие упыри отлично устранят оставшиеся пули, позволив моим вампирам перегрызть вам горло. К тому же, ваше сопротивление постепенно ослабевает, не так ли?

– Это он о чем? – нахмурился Дмитрий.

– Об этом не переживай, – Игорь качнул головой в сторону батюшки, – с нами святой человек.

– Ну и что из этого?

– А то, что этот священнослужитель – грозная испепеляющая сила, благодаря которой мы тебя разорвём на куски. Он за один раз приложит всех твоих обращенных. Я думаю, ты видел, как он их освятил.

– Опять же, это всего лишь обращенные. Пока вы сюда добирались, к этой деревне подтянулось несколько моих истинных собратьев, заботливо заявленных в начале этой ленты. Так что теперь нас трое! – Иван ткнул пальцем в своих друзей. – Поэтому количество гулей так велико, мои собратья привели их с собой. Боже мой! Ну что ж мы так торгуемся из-за мелочей, моя ночь не так длинна, давайте ближе к делу. Берете вы крест или нет? После деревенской пожилой плоти эта маленькая городская девочка – ужасный раздражитель для моего сознания.

– Предлагаешь оставить святого отца? – Дмитрий скривился. – Это даже для меня слишком.

– Вы правы, Дмитрий, именно так и предлагаю. И, к слову, нравственные мысли просты и понятны, так что я стараюсь прислушиваться к отдельным интересным личностям. К вам я прислушивался долго. Вы мне даже понравились, правда. Но Париж я не оценил, я любитель готики.

– Прага?

– Не исключаю.

– Только вот ты не всё, видимо, прочитал. Я остался верен своему братству.

– Какие громкие слова. Братство! Да вы мелкие прислужники у своего Аристократа. Кстати, я тоже аристократ.

– Ага, аристократ! Ты – сельская интеллигенция, сельский граф Иван. Простите, Ваше Высочество, я вас не узнал.

– Держите, – Иван бросил крест к ногам Игоря, – может, так вы поймете, что любые дополнительные секунды укорачивают жизнь вашего друга. Помните, на его шее укус, я специально за этим проследил.

Дмитрий остолбенел. Такого поворота он не ожидал.

– Уходите, – спокойно сказал отец Иннокентий, – ваш друг действительно болен, если ты ему не поможешь, то он станет вампиром, а преследовать они не станут, я это обещаю.

– Неужели ты думаешь, что трое гадов нас сдержат? – Чирвин отбросил пистолет в сторону. – Да мне даже оружие не нужно!

– Их будет больше, я это чувствую. Только у меня к вам просьба, заберите этого ребенка. И вампир согласится с этим условием, я прав?

Глаза мертвого злобно блеснули, но вместо отрицания он утвердительно кивнул, подтолкнув ребенка вперёд.

– Вот и славно, – отец Иннокентий потёр руки, – господь с нами.

– Пошли, – мрачно сказал Плеханов, – нам тут делать уже нечего.

Чирвин не поверил своим ушам. Игорь Плеханов быть очень редким человеком, он обладал природной блокировкой от телепатии. Ни один вампир из фильмов, которые он посетил, не смог прочитать его мысли. Именно по этой причине у них еще оставались шансы на победу. Да и наличие трёх истинных вампиров было под вопросом. И всё же спорить он не стал.

До точки проникновения они добрались быстро. Встав на поляне, Плеханов что-то прошептал в наушник, в результате над травой возник портал. Дмитрий задумчиво потер переносицу, подобные ночи не должны проходить бесследно. План Плеханова был прост и изящен, однако в нём не хватает изюма, сладкой мести. Он развернулся и ощутил непреодолимое желание маленькой войны, желание внезапное и мощное, странное и всесильное. Дмитрий вздохнул, не смотря ни что, он продолжает быть романтиком, для которого смерть невинных людей – не пустые слова.

– Послушай, я не хочу вот так уходить, дай мне тридцать минут. Ты уже в безопасности, – голос Чирвина был тихим, уверенным. – А ещё, может, поэтому мы и предпочитаем действовать раздельно.

– Возможно, именно это я и хотел в тебе увидеть, когда брал сюда. Хотел удостовериться, что ты всё еще человек, для которого смерть ни в чём не повинных людей не просто какая-то форма речи.

– И что это значит? Проверка?

– Нет, всего лишь наблюдение.

– Ах, ну да, тот самый вердикт, о котором ты говорил. Тебе ведь мало того, чтобы я свою любовь пристрелил, тебе необходимо дополнительное наслаждение.

– А ведь ты прав, ты действительно пошёл на серьёзные жертвы, а вместо благодарности я тебя лишь инспектирую.

– И?

– Вот, держи, – Игорь что-то шепнул в микрофон, и из портала вылетел «Колдун». – Вот! Я думаю, ты с удовольствием применишь своё новое оружие в действии.

– Мне необходимо подкрепиться.

– Бери. Здесь Сб1, но в совокупности с прежним, я думаю, хватит для Ивана. Только быстро, нам уже пора уходить.

Дмитрий принял новую таблетку. Теперь, когда доза перешла на привычный для него уровень, он сможет сотворить чудное, изумительное по своей силе добро. Он подобрал пистолет, и лунный свет вмиг отполировал металлическую поверхность. Вдохнув влажный воздух, Чирвин явственно ощутил первые признаки тумана, утреннее покрывало которого обязательно скроет многочисленные искромсанные тела.

Бойня

Бег вызывает эйфорию, попутно улучшая кожу и тренируя сердечную мышцу. Он даже борется с остеохондрозом и ожирением. Так что бег – один из самых преданных друзей человека. Дмитрий ловко увернулся от дозорного упыря. В беге он был неуязвим, мгновенно реагируя на любое движение.

Брызнувший из пробитого черепа мозг оказался чересчур тошнотворным, новая доза витамина на порядок увеличила обоняние, позволив вдохнуть новые ароматы. Расправившись со старым дозорным, Дмитрий пришёл к мысли, что в этом фильме он больше не будет убивать стариков руками, слишком сильно эти жертвы воняют.

Смахнув остатки коричневой жижи, он вытащил из-за спины «Колдун». Отполированный красавец сидел в руке как влитой, демонстрируя своему хозяину полною боеготовность. Зачарованный его великолепием, Дмитрий даже испугался. А вдруг кроме Ивана и этого дряхлого старика никого не осталось? Неужели испытать прелесть бойни у него не получится? К счастью, это оказалось домыслом.

Возникший в тишине шёпот Ивана не смог укрыться от его ушей. Мягкий и настойчивый, он отдавал многочисленные приказы, подзывая к проникателю дополнительное мёртвое мясо. Прислушавшись к тону вампира, Дмитрий уловил долю раздражительности, но это не было странным явлением, впереди шла ожесточённая битва, в которой отец Иннокентий медленно, но верно проигрывал.

Встречающих было двое. Дмитрий узнал их, это были те истинные вампиры, которых призвал Иван. Его желание маленькой войны обретало новый размах. Впрочем, данное обстоятельство не было утешительным. Если вампир отдал таких помощников, то дела батюшки были хуже, чем предполагалось. Медлить было нельзя, каждая минута играла на сторону падшего врага, уютно расположившегося на крышах. Дмитрий сделал шаг вперед, нападать должны они.

Истинный вампир слева первым не сдержал свои внутренние порывы и первым ощутил всю мощь пистолета Чирвина. Его разорванный в клочья пах разлетелся на несколько метров, серебряный патрон был разрывным.

Мгновенная боль породила истошный визг и странные приказы. Вывалившиеся из домов упыри действовали вразнобой, кусая себя и друг друга за различные участки тел. Искривленный страданием вампир уже не мог руководить этим войском. Единственное, что его сейчас волновало, это обжигающие серебряные осколки, пронзившие его нижнюю часть, причиняя дальнейшие внутренние разрушения.

– Небесный огонь, так прозвали напалм американцы. Небесное серебро, так прозову я твою смерть, – улыбчиво сказал Дмитрий и, повернувшись ко второму вампиру, крикнул: – Дружище, не бойся, слезай, мы сделаем всё красиво!

Но, разглядев своего врага, он осознал бесполезность нового оружия. Высокая статная женщина, красота которой оттеняла звездное небо, не могла быть убита этим новым разрывным серебром.

Вампирская красота не знает никаких границ. Её кожа отличается особенной белизной, а тело никогда не страдает ожирением, язвами и прочими дарами человеческого существования, обеспечивая этот род подлинным совершенством форм. Чирвин снова оценил это.

Упыри этой вампирши не доставили особых проблем. Во-первых, их было немного, а во-вторых, они были далеко не молоды. В три выстрела он положил всех. Переломанные шеи сохранили черепа, он всё еще помнил данные себе обещания.

Галантно убрав пистолет за ремень, Дмитрий подошёл поближе к деревянной крыше. Непроизвольное слюноотделение вызвало злобную улыбку, но он и не скрывал своего желания. А женщина не стала изобретать велосипед и прочие ненужные для такого момента вещи и, грациозно присев на корточки, изогнулась и прыгнула, сбив проникателя с ног.

Давно он не испытывал такого возбуждения. Эта вампирша была божественна, её дыхание сводило с ума, а сердце выдавало особенный возбуждённый ритм. Впившись в его шею, она жадно глотала теплую багровую кровь, прижимаясь к нему мягкими холодными губами. Это действие опьяняло, доставляло немыслимую эйфорию, погружало в сон, но зная весь процесс подобного блаженства до конца, Дмитрий вовремя остановил его, повалив изящную проказницу на спину.

Удивление сменилось испугом. Рванувшись, что есть силы, она попыталась выбраться из его цепких объятий, но вместо этого только пролетела дополнительные метры по воздуху, сбив крепкие деревянные двери. Войдя внутрь избы, Дмитрий заметил, что разорванная по бокам одежда наделяет её дополнительными эротическими чертами.

Приблизившись к бессмертной, он обнял её, сжав горло и талию. Сопротивление гасло, выбиваясь из сил, она всё время пыталась то укусить, то оцарапать его, но ничто так не заводит одурманенного наркотиком мужчину, как сопротивление красивой женщины.

      Прижимая побежденную к деревянному полу, он слышал её тихий шепот, крик о помощи, взывающий непосредственно к Ивану. Он чувствовал её страх, понимание своей судьбы. Невероятно, но он не был чем-то привлекательным для неё, только обычной добычей, грубо завладевшей охотником.

Раздражение от такого факта мощной волной охладило рассудок. Чирвин не считал себя неудачником. Быстро встав с колен, он вытащил «Колдун» и спустил курок. Смерть была мгновенной, этот подарок был ему по силам.

На улице всё было по-прежнему. Праздно шатавшиеся упыри всё так же не внимали замученному внутренним горением вампиру. Подойдя к одному из них, Дмитрий что есть силы схватил его за рукав окровавленной куртки и, крутанув вокруг себя, впечатал в деревянный столб.

Когда окровавленный хребет вылез через задницу, пропоров всю заднюю кишку, лютая смерть не принесла убийце той доли удовольствия, на которую Чирвин так рассчитывал. Настроение было испорчено, женщина-вампир ткнула в самое уязвимое место, в его почитание себя. Оставив вопивших позади, Дмитрий побрёл к полю боя, кастрированное чудовище уже не представляло опасности.

Когда он дошёл до кладбища, то увидел, что батюшка стоит на коленях, пригвожденный длинным металлическим прутом к земле. Вокруг него было множество обожженных костей, одежды и прочих атрибутов мгновенных погорельцев, натравленных Иваном. Кроме батюшки среди могильных камней никого не было, зловещая тишина и нахлынувший сзади ветер отлично замаскировали врагов. Услышав его шаги, священник с трудом повернул голову. Несмотря на обильное кровотечение, он всё еще отличался теплотой и живостью, словно даже перед смертью не хотел быть похожим на врага.

– Вот и всё, – отец Иннокентий хрипло вздохнул. – Теперь можно спокойно отойти.

– Ну да… – Дмитрий осмотрел прут. Сквозное ранение было смертельным, сильно задета печень, – жить вам недолго осталось.

– Это не страшно. Совершенных грехов я не боюсь.

– Хотите исповедаться?

– Думаю, не стоит. Ты, Дмитрий, не тот человек, кому можно было бы исповедаться.

– Считаете меня плохим?

– Да.

– А исправиться у меня получится?

– При сильном желании у всех есть шанс исправиться.

– И первое, что говорит об этом, это то, что я пришёл сюда.

– Сюда тебя привела несправедливость, тебя влекло желание убивать, к сожалению. Вот и сейчас ты думаешь не о том, как облегчить мои страдания, а о том, где скрывается мой враг.

– Да, от вас ничего не скрыть, святой отец.

– А от меня и не надо ничего скрывать, Дмитрий. Всё равно не получится.

– Значит, я, по-вашему, не исправлюсь? А что вы скажете о моем товарище? Он хороший?

– Твердость и жесткость не источники зла, это следствие. Сам по себе он не несёт ничего плохого, всему виной окружение.

– Значит, ему мешает окружение быть хорошим, а мне нет.

– Именно так.

– Странно, вроде мозг не задет… Впрочем, может, ты и прав, отец Иннокентий. Мне не суждено стать кем-то славным, но это не самая волнующая меня тема. Меня больше волнует, правильно бы я поступил, променяв девушку на друзей.

– Если променял, значит, не любил её. Поверь, если бы любил, такие глупые вопросы не задавал.

– Весомо, – Дмитрий хотел задать еще один вопрос, но тут хриплое дыхание стихло, святой отец умер.

Схватившись за металлический прут, Чирвин с силой вытащил его, вырвав значительную часть спины. Присмотревшись, он заметил, что штырь заботливо раздвоен, что и позволило нанести столь мощное повреждение трупу. У него сразу же возникло острое желание опробовать новое кустарное орудие, показавшее такой впечатляющий результат.

Сев на близлежащий камень, он положил штырь возле себя. У него создалось твёрдое ощущение того, что Иван не побежит. Логических оснований для подобного умозаключения было мало, но исходил он не из них. Скорее, тут сработала интуиция, а ей он доверял гораздо больше, нежели твердому расчёту. Да и смерть отца Иннокентия немного подорвала желание поиска.

Ждать пришлось недолго. Подосланный Иваном вампир шел тихо с подветренной стороны. На этот раз это был молодой хромой парень с крепким, возбужденным, еще не ведающим о смерти своих коллег, сердцем. Слушая шаги доверчивого врага, Дмитрий расплывался в улыбке. Томительное ожидание было самым приятным моментом его работы, оно позволяло вот так вот сидеть и предвкушать еще одно радостное событие, которое, пусть на мгновение, пусть на пару секунд, но обязательно очарует своим великим по силе полётом.

Дернувшийся воздух, грозное шипение и вот противник вновь ощутил всю силу доброго, хорошего человека. Схватив вампирёныша за горло, Чирвин притянул его к себе, прорезав ножом широкую глубокую рану. Воевать с недавно обращёнными он любил, зеленые кровососы обладали преимуществами обоих сторон: с вампирской стороны они получали красоту, а с человеческой – эмоции. Медленно теряя кровь, бедный мальчик не сдавался, он всё время пытался напасть, подобная смелость была приятна и заслуживала тёплой похвалы.

– Шшшшш, – тихо прошептал Дмитрий, ворочая длинным прутом, – боль – она как хороший алкогольный напиток, сперва надо немного потерпеть, а уж потом вкушать её достоинства.

Смерть прошла мучительно и медленно, изумленные глаза вампира не верили в подобные человеческие возможности. Мучить было приятно, новорожденная тварь не растратила человеческих привычек, остро проявляя страх.

Когда раздвоенное тело коснулось земли, Дмитрий, наконец, увидел Ивана. Истинный пришел настолько тихо, что проникатель даже не услышал его приближения. Черные глаза вампира не выражали никаких эмоций, они не были зеркалом души, так что о чувствах или мыслях можно было судить только лишь по лицевым мышцам. Расползающаяся по губам улыбка была отвратительной.

– Я вам не помешал?

– Я почти закончил, – Дмитрий покосился на тело, – бывает, увлекаюсь, но кто вас считает.

– Всегда есть счетоводы. Как ни прискорбно об этом говорить.

– Я смотрю, ты любишь общение?

– Прожить столько лет и не любить общение сложно. Хотя оно бывает разным, местные люди меня не прельщают.

– Иван, ты тупой бездарный урод! Если ты проник в мой мозг, то наверняка видел более качественные копии вампиров, по сравнению с которыми ты – ничтожество! Все твои изречения – это туалетные обрывки. Первоначальная твоя роль настолько убога, что, как ни крути, ничего особого не выжмешь.

– Я раздражаю тем, что вежлив?

– Вот смотрю на тебя и чётко вижу такое выражение: ваша попа обладает возможностью недюжинной – возможностью сжиматься, так используйте это качество по-максимуму.

– Зря вы так, Дмитрий! Хотя какой с вас спрос, вы всего лишь человек, вам свойственно распылять самих себя в неожиданных припадках гнева.

– Всего лишь человек?! Можно подумать, ты лучше.

– По крайней мере, я пожил подольше, поэтому явно умнее и терпимее, ведь на моей стороне огромный двухсотлетний опыт.

– Я чувствую, ты решил меня заговорить, вероятно, малочисленность твоего войска уже не может позволить новую полномасштабную атаку, поэтому ты решил дождаться ослабления дозы.

– Ну что за глупости. Просто я рад нашей встрече, ведь вы особенный.

– Давай, подлижись, пусть на фоне такой прекрасной луны моя попа сверкает как бриллиант.

– Луна действительно прекрасна. Наверное, в моих устах это банально, но именно в такую ночь я и обрёл своё бессмертие.

– Кто же твой хозяин?

– Это была женщина, но она умерла.

– Какой печальный рассказ, вероятно, она была красивой девкой, раз ты о ней перед своей смертью заговорил.

– О, да! Я заметил вашу страсть к моим подругам. Если честно, то я такое вижу впервые. Да, многие попадают под их чары, но чтоб так…

– Лучше так, чем маленьких девочек.

– Вы же понимаете, что она всего лишь прикрытие.

– Тебе важно оправдаться передо мной?

– Не люблю, когда на меня лишнее наговаривают. Это неправильно.

– Правильно или неправильно, зачем нам это сейчас разбирать, мой «Колдун» – универсальное лекарство от всех твоих болезней, требующее незамедлительного применения. Я не знаю, почему ты не удрал, но, видимо, такая твоя судьба, поэтому давай закончим этот бессмысленный разговор.

– Не люблю я бегать, возраст ставит свои ограничения, да и статус. К тому же, хочу предложить некоторые ответы на волнующие вас вопросы.

– На какие еще вопросы? Какие, к чёрту, ответы? Что ты перед пулей елозишь?!

– Вам не показалось странным, что ваш наркотик, в отличие от наркотика вашего товарища, действовал? Хотя, по идее, принятые вами лекарства были одинаковы. Да, Игорь назвал это экспериментальной моделью, но разве ваш товарищ Травкин раньше ошибался? Может, он сознательно упустил некоторые детали?

– Ты можешь это доказать?

– Вполне, но я не люблю кричать, можно мне подойти поближе?

– Может, мне и оружие выбросить?

– Не стоит, вам с ним будет спокойнее, – сказал Иван и сделал два шага вперед. – Итак, вам важно понять, что в вашем коллективе есть человек, который не хочет больше играть по вашим правилам.

– Да ладно?

– Когда мой друг укусил вашего товарища, то спустя определенное время мне стали доступны его мысли. Да, он обладает природной блокировкой для телепатии, но при заражении это не работает.

– Слишком мало времени он был укушен. Как я понимаю, читать его мысли ты мог лишь в последние минуты, когда мы оставили нашего батюшку, а это не более десяти – пятнадцати минут.

– Примерно так, но иногда этого бывает достаточно, чтобы предложить ещё одну сделку.

– Я смотрю, ты большой любитель сделок.

– Отрицать, что мне нравятся договоры, глупо, они гораздо полезнее конфликтов.

– Ты можешь доказать, что твои слова не ложь?

– Да, но мне нужна ваша кровь, вы же понимаете, что, получив доступ к вашей крови, я смогу сопоставить ваши мысли.

– Постой, причём тут я? Ты можешь просто прочитать мои мысли и всё, я ведь не обладаю блокировкой.

– Я, прежде всего, вампир. Никакие мысли не заменят крови. Вкусив вашей, я смогу осмыслить гораздо больший объем вашей жизни. Фактически – я надкушувашу душу.

– Если ты хотел меня этим привлечь, то у тебя это не получилось.

– Вы сильнее меня, Дмитрий, вам ничего не угрожает.

– А ты не такой уж и дурак! И как ты предлагаешь тебя угостить?

– Вот вам нож, – Иван быстро вытащил небольшой кухонный нож и медленно протянул рукояткой вперед. – Всего лишь небольшая капля и полная картина ваших недомолвок становится открытой и понятной.

– Недомолвок? Ну что ж, насчет недомолвок ты прав, они действительно есть, – Дмитрий чиркнул по пальцу лезвием ножа и быстро надавил на разрез, мелкие ранки заживали быстро. Кровь была алой, Дмитрий неохотно смазал край лезвия и передал нож обратно. От вкуса этого божественного энергетического напитка зрачки вампира слегка шатнуло.

– Знаете, я думал, всё будет не так. Мне казалось, что ваша химия должна не привлекать, а, наоборот, отпугивать.

– Я рад, что тебе понравилось, надеюсь, результат не заставит меня ждать.

– Нет, не заставит, я вижу, что с утра вы выпили микстуру от головной боли, кажется, из-за девушки. О, да! У вас любовь с Лило, как прекрасно. Но влюблены вы в несуществующую душу, как романтично.

– Видно, я о ней много думал.

– По крайней мере, в этом месте.

– Ну, так почему наркотик не подействовал? Дави свою теорию.

– А может, вы сможете принести кровь Травкина, тогда я точно смогу рассказать обо всём, что произошло.

– Его кровь?

– Да, его кровь, её я могу прочитать точно так же.

– Ни ума, ни фантазии! Подлая тварь, ты очень плохо понял своё положение.

– Я вижу, что Игорь вашей любви не хочет, это опасно, но вы решительно настроены на победу. Всё элементарно и просто, вы прям как дети.

– Неужели?

Дмитрий выхватил пистолет и выстрелил. Скорость вампира была пугающей, еле увернувшись от брошенного ножа, он выстрелил снова. Вторая пуля оцарапала лицо и сбила противную улыбку с истинного, проделав тем самым главную работу предшественницы. Стрелять с вытянутой руки было просто и приятно, небольшая отдача бодрила, а всплеск огня подогревал. Пули, не смотря на плохую кучность, шли ровно, упорядоченно, разбивая путь Ивана на одинаковые отрезки.

Растворившись в воздухе, истинный вампир проделал славный пространственный кульбит, телепортировавшись в неизвестном направлении. Дмитрий развернулся, подобные фокусы он не любил, особенно в исполнении кровососущей братии. Опустив пистолет, он прислушался к тишине. Мерзкий Иван прыгал тихо, оставляя после себя лишь гнилостный запах. Подобные пространственные прыжки были редким явлением, обычно они сопровождались своеобразным щелчком, предупреждающим об их открытии, по крайней мере, так было в «Щелкунчике», фильме с очень шустрым кровососом.

К сожалению, Чирвин так и не смог уловить нужный момент атаки, поэтому, сломав проникателю правую ногу, Иван резко выхватил пистолет и крепким ударом в подбородок отбросил его к бревенчатой стенке. Мощная боль плавно разошлась по телу, больше всего облюбовав поясницу и голову. Выбросив пистолет, Иван поспешил закрепить успех и перебил Дмитрию позвоночник.

– Печально, не так ли? – Иван облизнул пальцы. – Честное слово, я думал, вы сильнее. Такие отважные ребята, опытные бойцы. Мой милый мальчик, неужели ты думал, что твои таблеточки смогут справиться с опытом? Неужели ты думал, что, добравшись до моей скорости, ты сможешь меня одолеть?

Дмитрий молчал, его обостренные нервные окончания выли синхронно, издавая хоровой вопль боли. Плавный силуэт Ивана то и дело смешивался с пейзажем, предупреждая о том, что сознание спешило как можно скорее покинуть этот сложный и малопонятный мир.

– Ну-ну, не стоит так быстро умирать. Как я понимаю, ваше тело залечивает раны довольно быстро, – Иван засунул руку Чирвину в живот: – тепло. Знаете, я тоже люблю мучить людей, но проблема в том, что они быстро дохнут, даже разогреться не получается. К примеру, с этой девочкой, Надей. Слишком быстро, хотя, признаюсь, небольшое удовольствие я всё же получил.

– Она же уехала.

– Естественно, уехала, именно по этой причине я и задействовал всех своих собратьев на вашем пути к кладбищу, мне пришлось её догнать.

– Ах ты, подлая тварь, я знал, что вся эта вежливая болтовня – просто ширма.

– Не стоит так перенапрягаться, вы слабы, вам нужно беречь силы. Кстати, я открою вам маленький секрет, убить вас я смог из-за насыщенной химией крови. На истинных вампиров она действует укрепляюще. Я узнал это после того, как один из моих подчинённых укусил вашего товарища, на небольшой момент я явственно ощутил увеличение его сил, после чего сделал определённые выводы.

– Я рад, что тебе понравилось.

– О да, четвертая группа, резус фактор отрицательный. У людей такая группа крови – не самое приятное наследство. Я очень ценю таких людей, вас надо разводить, как кроликов, ведь нет ничего плохого в разведении кроликов, это очень славное нежное мясо, де-ли-ка-тес. Но ничего, у вас еще будет возможность осознать мои замыслы. Ваша сила велика, но всегда есть возможность обуздать её. Главное – не спешить, не поддаваться дурману.

– Приглашаешь в гости?

– Конечно, вы же особенный. Я не буду этого отрицать. Ваша маниакальность поможет вам ощутить всю прелесть ваших мучений. К тому же, вы будете не один, еще с прошлого века я понял, что люблю большие камеры пыток. Скорее всего, это от родни, граф Дракула также любил мучить толпами.

– Я не маньяк.

– Это вы зря, порывшись в вашей памяти, я обнаружил кое-что обратное, а именно – вашего подсознательного друга Психоза. Я не особо силен в психологии, но вы явно ошибаетесь, думая, что раздвоение личности как-то связано с вашими препаратами. Вовсе нет, оно ваше, целиком и полностью. Нервная система ваших коллег страдала не меньше, но у них же такого нет.

– Обвиняешь?

– Нет, я лишь хочу, чтобы вы понимали: вы такой же, как я, может, даже хуже. Поэтому всё, что вы испытываете – заслуженно, мой необыкновенный друг.

– Хорошо, но ты хотел поговорить о моем друге, который играет не по правилам.

– Про вашего друга? Извините, начал немного увлекаться, я не знаю про это, мне было важно ощутить привкус вашей крови, а не заниматься детективной деятельностью. Мне это просто неинтересно.

– Схитрил!

– Немного. Впрочем, вы сами любитель проворачивать различные аферы, да еще какие.

– Это ты о чём?

– Вы ведь специально выпили алкоголь перед вхождением в фильм с Лило, верно? Чтобы ваше подсознание завертелось в иммунной пляске, выворачиваясь в самых различных формах. Чтобы вами в первую очередь двигали инстинкты, а не разум. Так вот, ваши инстинкты немного провели вас. Ваша девушка Лило, в которую вы, по всей видимости, так сильно влюблены, всё еще жива.

– Лило жива?

– Тихо, тихо, если вы умрете от перерасхода сил, я, право, расстроюсь. Да, ваш Психоз отставил Лило живой и невредимой.

– Но где?

– Неровное дыхание, бледность… Вы опять меня пугаете! Право, истинное лицо человека проявляется в двух случаях: перед смертью и перед любовью. Но ничего, мы справимся, ведь теперь в вашей жизни появился смысл.

– Где спрятал?

– В вашей квартире, в большом сером чемодане. Но не беспокойтесь, там есть небольшие дырочки, ну, наверное, есть.

– Они бы узнали.

– Хриплый голос, люблю такое звучание, оно успокаивает. Да, наверное, ваши компаньоны и заподозрили вас, это вполне вероятно. Но вашу девушку они не нашли, так что она сидит и ждет вас, аккуратно завернутая в этот славный контейнер.

Иван застыл. Дмитрий плохо видел его лицо, но то, что он внимательно оглядывается вокруг и прислушивается к мертвой тишине, можно было понять и так. Немного успокоившись, он вернулся к разговору.

– Знаете, ваша кровь – просто авиационное топливо. Разгоняет так, что силы удваиваются, а то и утраиваются! Всё еще не могу привыкнуть к ощущениям.

– Бывает.

– Да, мой юный друг, вы абсолютно правы. Бывает.

Иван снова отвлекся от разговора и огляделся. На этот раз он поднялся и стал всматриваться более внимательно, обеспокоенно втягивая запахи. Дмитрий ничего похожего на помощь извне не ощущал, полученные травмы были слишком серьезными и болезненными.

– Невероятно, но это ваш друг. Как интересно, кажется, он тоже наглотался похожей прелести. Ну что ж, как я уже говорил, отступать – не самое приятное занятие. Осталось только выбрать, кого из вас оставить, – он наступил ногой на переломленный позвоночник и легонько нажал, вызвав мощнейшую болевую бурю. – Наверное, всё-таки вас, уважаемый Дмитрий, вы мне больше нравитесь.

– Спасибо.

– Да, точно, вас. Кстати, а почему вы не спросили про другого вампира? Наверняка вам интересно, как ваш Игорь осилил его. Но ничего, времени у нас предостаточно, а сейчас мне надо немного подстраховаться.

Иван нагнулся и, прижав Дмитрия к одному из могильных камней, пробил его штырём, но на общее заживление это повлияло мало. Иван, видимо, подумал так же, поэтому, повторно нагнувшись, он немного подкорректировал свой труд

Вырывал конечности он умело, осмысленно, наслаждаясь хрустом ломающихся костей и бьющей во все стороны крови, пленительный запах которой кружил и манил. Жадно причмокивая, Иван использовал кровяные ресурсы, как мог, высасывая кровь из оторванных рук и шеи. Наблюдая за беснующимся вампиром, Чирвин заметил, что заботливая тварь всё же боится Игоря, это грело.

Когда, крепко насосавшись, Иван нехотя оторвался от изувеченного уксусами тела, его то и дело била небольшая дрожь, иногда перераставшая в кратковременную судорогу. Было видно, что заправленная препаратами кровь действительно увеличивает его силы, насыщая погань невиданной до этого момента энергией.

– О да, – Иван расправил худые плечи. – Настоящее блаженство! Всё-таки, есть в нас что-то животное, мон шер, что-то древнее. Не зря же мы охотники на охотников. Верхняя ступень пищевой цепи.

Опустив голову вниз, вампир облизнул влажные губы. В его черных глазах не было зрачков, но и без них Дмитрий видел жадность, с которой тот смотрел на него. Мерзко улыбнувшись, вампир прижал палец к губам и исчез, оставив после себя небольшое темное облако.

Вскоре дальняя темнота сменилась мгновенными скачками света, это были яркие отголоски небольшого сражения центральной битвы этого мира. И это немое кино лишь украсило тёмную ночь, добавив необычные кадры безмолвной мрачной природе, кадры немых далеких звёзд и прекрасного открытого неба, не затуманенного привычной городской дымкой. Всё это было как бы игрушечным, как бы ненастоящим и от этого непревзойденно привлекательным.

Спустя несколько минут он увидел Плеханова. Старый боевой товарищ шёл размашистым уверенным шагом, держа в левой руке автомат Калашникова. Дмитрий почувствовал радость, он понял, что спасён и снова встретит свою Лило, столь чудесно возвращенную из небытия.

Подойдя поближе, Игорь присел, внимательно наблюдая за процессом регенерации. Заживление проходило быстро, притормаживая лишь на руках, где отсутствовали сами кости. Плеханов учёл этот важный момент и вовремя приложил оторванные части, благодаря чему заметно ускорил общее выздоровление. Внешне он был спокоен, хотя уголки рта немного подрагивали. Закончив с лечением, он помог ему подняться, возвратив потерянный «Колдун».

– Идти можешь?

– Теперь да.

– Это был последний раз, когда я с тобой ходил.

– Я так и понял. Наверное, мне стоит взять отпуск, небольшой такой. Недельки на две.

– Это много, никто тебе такой отпуск не даст. Дня два максимум.

– Четыре.

– Два с половиной.

– Три.

– Три – хорошее число, пусть будет три.

– Спасибо и на этом. Надеюсь, наш босс не против такого решения.

– Не против.

– Значит, на три дня я полностью свободен?

– Но не более! Не заставляй меня тебя искать. Скоро приезжает Аристократ, я не хочу нелепо выглядеть. Ты и так доставил кучу проблем.

– Ты думаешь, я могу пропустить приезд главного ловчего?

– Ты у нас всё можешь! Ты даже на высокой дозе можешь проиграть обычному деревенскому вампиру, которого даже новичок закатает.

– У тебя не возникло с ним проблем?

– Как видишь.

– Это явное повышение профессионализма. Я думаю, что ты просто перерос всех нас. Слишком много внимания уделяешь тренировкам. А может, просто природное мастерство.

– Мне кажется, этот вампир тебе что-то интересное рассказал.

– С чего ты взял?

– Твой язык слишком глубоко залез в мою жопу.

– Такое неприятное ощущение я бы сразу почувствовал.

– Ты просто свыкся.

– С таким не свыкнешься.

Перед ними открылось чёрное окно портала. Вспомнив о первом приземлении, Дмитрий предпочел прыгать вторым и галантно уступил Игорю. Когда товарищ исчез в проеме, он еще раз посмотрел на этот темный и печальный мир, прогоняя через себя полученную информацию.

Картинка изменилась, теперь она выглядела светлее и очаровательнее, так как смелая надежда о любви, выданная этим монстром, смогла бы украсить всё что угодно. Дмитрий сделал глубокий вдох. Этот деревенский Иван изменил его жизнь, добавив новые цели и желания. Чёрный портал начал медленно закрываться. Покачиваясь, Чирвин разбежался и прыгнул. Два метра – не высота, особенно для тренированного человека.

Часть четвертая

Операция

Вывалившись из портала на пол, Дмитрий сразу же уловил, что в холодном подвальном воздухе победно царил только один аромат, аромат духов «Донна». Этот мягкий и теплый букет почти никогда не вызывал отрицательных эмоций, и в этом поведении он очень точно соответствовал своей хозяйке.

Дмитрий медленно поднялся. Обоняние не обмануло, одетая в черный строгий костюм Диана лично встречала своего посланца. Поравнявшись с боссом, Дмитрий невольно подметил, что открытая белая блузка очень выгодно подчеркивала небольшую грудь, чувственное дыхание которой было прекрасным. Он поднял взгляд выше и предстал перед изумительным карим великолепием.

– Я слышала, у вас были проблемы с препаратом? – Диана не стала медлить с вопросами, хотя заметила, что регенерация прошла не полностью. – Опять без меня экспериментируете?

– Это Игорь. Я не знал.

– Может, у тебя есть какие-нибудь предположения?

– Нет, пока нет.

– Что ж, нет так нет, но, тем не менее, тебе придется сдать некоторые анализы.

– Какие еще анализы?

– Кровь и мочу.

– Это стёб?

– Считаешь, этого делать не стоит? – в прекрасных глазах мелькнул огонёк. – Тогда скажи, почему?

– Потому что я здоров.

– Незаметно что-то, – она ехидно кивнула на искалеченное тело.

– Это временно, скоро всё снова обрастет стабильностью, – Дмитрий пробежался по себе взглядом, вид у него и вправду был не совсем здоровым.

– Мне нужно, чтобы ты сдал все анализы. Сразу же после Плеханова. Я думаю, он через несколько минут освободится.

– То есть, просто так отдаться Травкину? Да он же маньяк, с ним и пять минут как вечность. А ты не думаешь, что это могут быть его проделки? Может, вместо того, чтобы тестировать нас, ты проследишь за ним?

– Я слежу за всеми вами. К тому же, чтобы правильно следить за Травкиным, нужно дать ему понять, что всё проходит в его пользу. Понимаешь, о чём я?

– Понимаю. От анализов мне не отвертеться.

– Именно! Но, если честно, то идея с Романом маловероятна. Раньше я не замечала за ним никаких подобных вещей, а вот за тобой замечала. И раз уж ты вспомнил про старое, то я тут проанализировала наши записи и пришла к выводу, что отчет об этих злободневных энергозатратах – единственная вещь, которую нельзя подделать.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Вчера наш портал снова сожрал огромное количество энергии. А еще я провела инвентаризацию аптеки до и после инцидента, не хватает средств.

– У тебя есть прямые доказательства моей вины? Или ты так и будешь меня косвенными пытать?

– Прямых нет.

– Вот когда они появятся…

– Когда они появятся, будет уже поздно.

– Хочешь сказать, что чистосердечное признание избавит меня от наказания?

– Да. Ты же понимаешь, что скоро приезжает Аристократ, и к его приезду я должна разобраться со всеми этими странными явлениями.

– Так он же в воскресенье вроде приезжает, у тебя всего четыре дня. Неужели ты думаешь, что успеешь выявить нашего хулигана? Судя по почерку, это не любитель.

– Ты немного сгущаешь краски, я уже его выявила, осталось только доказательства найти.

– Надеюсь, ты успеешь.

– Конечно, успею, – она лукаво улыбнулась. – Но ты не думай, что я только ради этого тебя подождала. Мы решили устроить пикник. Насколько я знаю, ты любишь пикники.

– Приглашаешь на пикник?

– Ага, в этот четверг.

– Это из серии: групповые прогулки сплачивают коллектив и улучшают межличностные отношения?

– Из этой, из этой.

– Я подумаю. В конце концов, если я соглашусь сейчас, то это будет не совсем корректно, ведь у меня всё болит и многие решения продиктованы не здравым смыслом, а желанием поскорее освободиться. Пойми правильно, ты не моя девушка, а гулять с четырьмя мужиками и двумя девчонками – сомнительное удовольствие.

– Сомнительное? Ты меня обманываешь, я ни за что не поверю в то, что прогулка с нами – тяжкое времяпрепровождение. А насчет девушки не переживай, в компании с Антоном и Никитой, я думаю, ты обязательно кого-нибудь да подцепишь.

– Обычно так про болезни говорят.

– К сожалению, большинство из тех, кого они очаровывают, именно под этим обозначением и проходят, однако я слышала, что болезни болезнями лечат, так что у тебя все шансы на выздоровление. Ладно, шучу, не принимай всерьёз, а то я уже вижу, как ты насупился.

– Я же говорю, мне очень больно.

– А теперь, – Диана подошла к двери и потянула за ручку, – прошу.

– Вы так любезны, – поблагодарил Дмитрий и вышел в коридор. Он не хотел этих странных анализов, он вообще плохо относился к анализам, к тому же, он твердо знал, что Травкин с необычайной легкостью упразднял некоторые важные врачебные детали.

– Ступай, он тебя, наверное, заждался, – Диана кивнула в сторону исследовательской. – Так что поспеши.

Дмитрий поежился, иди в исследовательскую не хотелось. У него появилось странное ощущение опасности, объяснение которому он нашёл после, когда увидел как Рома Травкин, лучший химический и биологический эксперт, деловито обхаживает излюбленное стальное кресло. Увлекшись процессом очищения, молодой ученый даже не заметил вошедшего, так что Дмитрий без особо труда просмотрел результаты Плеханова.

Оказалось, что Плеханову дали дополнительный препарат, ТБ3А. Специальный витамин, который, помимо тройного увеличения рефлексов, обладал чесночными органическими сульфидами, делавшими человеческую плоть недоступной вампирам. Дмитрий отодвинул листок и сел. Теперь стало понятно, почему Игорь победил Ивана. Он посмотрел на Травкина. За стеклом его движения были бесшумны. Впрочем, скорее всего, и там Роман не производил особого шума.

– Эй! – резко крикнул Чирвин, нагнувшись над микрофоном. Подвальный лаборант дрогнул, дернулся и замер.

– Идиот, – выдохнул Травкин, – вечно всякой фигнёй страдаешь, давай, проходи, я тебе тут место приспособил.

– Место? Неужели кровь из пальчика требует подобного места?

– Тут не только пальчик, мне надо сделать общий медосмотр.

– Зачем?

– Тебе Диана не рассказала?

– Она сказала, что ты анализы возьмёшь, но чтобы так, она не говорила.

– Так сходи и еще раз спроси, думаю, она с удовольствием пояснит все детали, которые ты недопонял.

– Зачем же так? Вера – главное среди нас, друг мой, ибо она скрепляет коллективные узы, – Дмитрий открыл стеклянную дверь и вошёл внутрь второго отделения. – А коллектив, по крайней мере, для меня, всегда стоит на первом месте.

– Охотно верю, руки под ремни просунь.

– Это еще зачем?

– Как будто сам не знаешь, – Травкин усадил его в кресло и положил его руки на подлокотники, которые тут же затянул ремнями.

– Эй, подожди! Ты что творишь-то?

– Что ты так разнервничался, это же элементарное процедурное правило! К тому же, я хочу проверить остаточную память. Оказывается, мы не всё убрали. Скажем так, кое-что может возвращаться в виде снов, понимаешь?

– Да ты что, спятил? Что за фигня? А моё согласие?

– Тут твоё согласие не нужно, это же прошлая недоработка.

– Ах ты, сука, дождался ведь, пока усядусь. И что, это будет так же больно?

– Не совсем, во всяком случае, не должно. Так, сначала я уберу остатки твоей дозы, – он вытащил шприц. – Вот, это наш новый стимулятор Ст-5, позволяет убрать остаточный витамин, скажем так, практически мгновенно.

– Ты бы хоть жгут наложил, медик хренов.

– Это практиканты жгут накладывают, да и то только старым бабкам, твои же вены всё еще видны, – он медленно набрал полный кровяной цилиндр. – Ну, вот и готово.

– Что-то мне нехорошо… Ты этой дурью Плеханова обрабатывал?

– Нет, стандартной.

– Ах ты, гнида! Опять подопытные, что ли, закончились? – Дмитрий закрыл глаза, голову сдавило так, что глаза плавно, но уверенно поползли наружу. – Твою мать!

Кровяной настил опустился быстро. Чувствуя, что сознание уходит, Чирвин инстинктивно рванул закреплённые ремнями руки. Сразу же послышался треск суставов, искалеченные руки зажили не до конца и поэтому легко переломились. А затем произошёл мышечный спазм, который так легко сломал всё желание к сопротивлению. Спазм представился в виде электрического заряда, полностью сковавшего организм. Бивший с недюжинным размахом, он не церемонился в поиске, обдавая болью практически всё тело. Дмитрий вспомнил лица больных раком, всё существование этих людей, столь печально отображенное в их глазах, обретало иной смысл.

– Так, – раздался голос Травкина, что-то вколовшего в шею, – теперь должно полегчать.

      Боль действительно отступила, но связавший организм мышечный спазм отступать еще не собирался и боролся до последнего конца.

– Ну как?– сквозь голос Травкина сквозила тревога. – Отошёл?

– Чё? Что это было? – с трудом разлепляя губы, прошептал Дмитрий. – Что ты мне вколол?

– Я же сказал, наш новый стимулятор Ст-5.

– Гнида. Ты хоть понимаешь, что я пережил?

– Это маленькая недоработка, зато теперь мы можем приступить к операции, точнее, к антибиотикам, не могу же я на живом тебе проводить эксперимент.

– Какая забота.

– А теперь сон, – Травкин достал еще один шприц.

– Только просьба: не ройся в воспоминаниях, я тут на днях онанировал, не хотелось бы всех оповещать, – попросил Дмитрий, чувствуя, как веки становятся всё тяжелее и непослушнее.

Очнулся он тут же. В кресле. Послеоперационные ощущения очень сильно напоминали предыдущие. Казалось, что в мозг воткнули несколько расплавленных игл, которые постоянно состязаются в степени своего накала. Дмитрий свесил ноги. Под креслом он заметил целую лужу густой крови. Вероятно, Травкин очень спешил, даже убраться толком не успел. Спрыгнув в лужу собственной крови, проникатель подошёл к зеркалу.

Вид его был незауряден. На полголовы растянулся след скальпеля, бравший начало от виска и кончавшийся где-то у затылка. Дмитрий потрогал лоб, касание пальцев он не ощущал.

Он вышел из кабинки и сел за стол, голова раскалывалась. На глаза попался журнал Травкина. В нём описывалась сама операция и последствия. Оказывается, он еще должен был спать. Чирвин перевернул страницу. Травкин соврал, он не просто хотел убрать остатки его прошлого, он хотел убрать Лило, все его воспоминания о ней. Именно об этом и говорилось в операционном журнале. То, что к этому подмешан Плеханов, было очевидно. Друг решил, что не стоит рисковать и лучше всего провести еще одну лоботомию.

– Тоже мне, сообщник, лучше уж Дианины подозрения, чем такое вмешательство друга.

Дмитрий, шатаясь, вышел в коридор. Где-то сбоку жужжал компьютер. Это означало, что в подвале были еще люди. Травкин, Брутальный, Диана… Все эти персонажи переплелись и запутались, они словно стали какими-то размытыми. Словно их подменили тенями. Но только не Лило, она стала, наоборот, отчетливей. Дмитрий как можно тише шел к выходу. Он понимал, если его сейчас обнаружат, то не вполне ясно, что с ним сделают.

На улице уже был вечер. Всюду царил полумрак, приятное сочетание темноты и света. Он остановился возле лавки. Несмотря на перенесённую операцию, в его голове выстроилось очень ровное понимание того, что с ним произошло. Ему просто повезло, что каким-то чудом он не забыл всего того, что с ним произошло за последние дни. Почему это произошло, он не знал, то ли Травкин не справился с задачей, то ли еще что. Может, даже само провидение вмешалось в его судьбу. Так или иначе, он всё помнил, хотя по журналу Травкина операция прошла успешно.

Подниматься было тяжело. Испорченный лифт, вездесущий срач, братские алкаши на первом этаже рождали знакомые нотки отчуждения и презрения, но подъездный секс, исполнение которого он встретил на восьмом этаже, немного подправил ситуацию. Наблюдая за эротичной розовой попой, лихо ездившей по грязной штукатурке, Дмитрий понял – настоящую красоту не испортить. Аккуратно обойдя влюбленных, он ощутил приятное тепло, вырабатываемое этими телами.

Стальные двери были открыты, поэтому небольшой коридор, постоянно закрываемый доброжелательными соседями, практически не вонял. Дмитрий подошёл к двери и, опершись головой, остановился. Его мозг вспомнил о том, что Лило жива и заперта в квартире. А еще он вспомнил строчку в журнале, где было сказано, что он должен очнуться в операционной без каких либо следов насилия. Мол, так проще будет объяснить, что с ним ничего не происходило. Вот и получалось, что как только друзья обнаружат его пропажу, то они обязательно пойдут его искать и, соответственно, найдут его Лило. Друзья… Как странно теперь их так называть… Да, они это сделали ради него, но всё равно это слишком. Даже очень.

Пропустив эти мысли, Дмитрий вздохнул, открыл дверь и, быстро нащупав переключатель, включил свет. Холостяцкое одиночество взвыло, после чего бросилось из темноты навстречу, рисуя перед ним привычные предметы интерьера. Мысленно отбросив докучливого зверя, он выключил свет и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Ему казалось, что всё нереально, что он всё еще спит на операционном кресле.

Касаясь мечты

Лило здесь нет – фактом озарило сознание. Ведь даже ее касание изменило бы структуру этой комнаты, подарив ей чисто женский уют. А затем раздался шелест платья, и вместе с ним из гнетущей темноты появилась знакомая фигура. Чирвин моргнул, не растворившийся в крови витамин очень редко вызывал столь реалистичные галлюцинации. Тем временем видение не только не исчезало, но и, приложив палец к губам, всё ближе и ближе подкрадывалось к его кровати, учащая собственное дыхание и сердечный ритм проникателя.

      Дмитрий, нежно обхватив предполагаемый призрак, стал его раздевать. Любовная битва велась стихийно, возлюбленные то и дело растворялись в темноте, периодически освещая отдельные части тела.

Когда пришёл занавес из мокрых капель, Дмитрий открыл глаза. Изящная фигура не исчезла, она лежала рядом, подставляя чарующие глаза под лунные, очищенные стеклянной ширмой лучи. Вкрадчиво улыбнувшись, она подняла его руку и коснулась ею своей щеки. Дмитрий облегчённо вздохнул, это был не призрак.

Всё. Он не отпустит её! Ни за что её не отпустит. После этой операции, которую так славно провели его друзья, он больше не питает к ним особой симпатии. Да, они сделали это из добрых побуждений, но разве это меняет суть произошедшего события? Разве это отменяет последствия? Кто они? Боги? Почему вот так запросто они вольны решать его судьбу?

Он повернул голову. Лило лежала рядом, её красивые глаза светились нежностью, беззащитностью, доверием. Она была полностью в его власти. Она единственная, кто смело пошёл за ним. Он коснулся её челки, густые волосы были послушны, они с легкостью ложились на другой бок.

– Я тебя не сильно помял?

– Когда только притащил сюда или несколько секунд назад? – спросила она по-английски. Дмитрий улыбнулся, он и забыл, что она американка.

– Когда притащил сюда.

– Когда я была в чемодане, то не очень помню, потому что ты галантно меня отключил.

– Так было надо, – Дмитрий покрутил головой в поисках подушки. – К тому же, как я вижу, я ничего тебе не повредил.

– Ты не хочешь мне ничего объяснить?

– А что конкретно ты хочешь знать?

– Ну, хотя бы то, почему я здесь.

– Потому что моё подсознание не захотело тебя убивать.

– Твоё подсознание?

– Да.

– И поэтому ты двинул мне в лоб и перенёс сюда?

– Перенёс настолько лихо, что даже не понимаю, как это у меня получилось, у нас в подвале неплохие охранные системы.

– И что теперь?

– Теперь, если тебя найдут, то, скорее всего, ликвидируют, а мне проведут внеочередную лоботомию.

– Это как?

– Постараются стереть мне память. Хотя это у них очень плохо получается, как, например, сегодня. Операция сорвалась. Я помню всё. Знаешь, мои друзья не сильно любят, когда я отхожу от общих правил.

– Ты будешь как десятилетний мальчик?

– Я не думаю, что они настолько кровожадны, хотя заниматься этим делом я начал давно.

– Заниматься чем?

– Ах, ну да, ты же даже не знаешь, с кем имеешь дело.

– Я же влюблена.

– Значит, ты хочешь правду?

– Самую чистую.

– Ну, правду так правду.

– Прекрасное вступление, ждем продолжения.

– Продолжение такое. Давным-давно несколько молодых людей получили возможность проникать в мир кино. Я опущу часть про то, кто им помог в этом деле, это не особо увлекательно, я перейду сразу к финалу, когда один славный красивый парень влюбился в девушку из фильма.

– В меня?

– Да, в тебя. И после того, как это произошло, он стал совершать свидания. Естественно, это привлекло внимание, так как его друзья боялись, что он может что-нибудь испортить, так как ради встречи с этой прекрасной девушкой он был готов на все. В общем, они всего боялись и всё время ему мешали. А его умный и хитрый друг решил сделать так, чтобы влюбленный принц сам убил свою девушку и отправил его в мир дамы. Но любовь штука сложная и вместо того, чтобы убить, он, наоборот, притащил её к себе в реальный мир.

– Достаточно коротко.

– Я не закончил. По счастливой случайности тот факт, что он притащил её к себе, никто не обнаружил, дает влюбленному принцу реальный шанс сохранить свою любовь. Вполне возможно, что он даже уничтожит портал и сбежит с ней в какой-нибудь иной фильм. Я, правда, не знаю, в какой, но можно поискать.

– Ты готов расстаться с собственным миром?

– Но ты же рассталась со своим!

– Я думала, что я одна такая.

– Нет, нас двое, – Дмитрий повернулся в сторону окна. – Знаешь, я тут подумал, что мне всё-таки стоит сходить на пикник с коллегами. Время отказов прошло. Теперь надо быть приличным работником, который очень старательно выполняет все распоряжения своего начальства. Понимаешь?

– Да. А когда этот пикник?

– Послезавтра.

– А ты бы пошел, если бы меня не было?

– Вряд ли.

– Тогда это покажется слишком подозрительным.

– Хм. В твоих словах есть доля правды. Действительно, излишнее рвение не к месту. Останусь с тобой.

– А что мы будем делать?

– Постой, это же ты придумала.

– Нет, придумай ты.

– Смотреть телевизор.

– Фи.

– Пить вино?

– Можно.

– Хочешь напиться вина?

– Не напиться, а вкусить.

– Ого, да ты образованная женщина.

– Кто бы сомневался.

– Ну, сомнение рождает мудрость.

– Нахал.

– Немного, – он легко смял первое сопротивление и пододвинул её к себе.

Лило не сопротивлялась. Ослабив руки, она прижалась к его груди и, ткнувшись копной душистых волос в подбородок, спросила: – а ты и вправду думаешь, что мы сможем уйти?

– В принципе, это возможно, хотя, я не спорю, сложно. Но есть и другой вариант, мы можем всех перестрелять.

– Я не хочу, чтобы ты кого-то убивал.

– Я тоже не хочу.

– Вот и не убивай.

– Хорошо, я всё равно склонялся именно к побегу.

– Я хочу в Амстердам.

– Это дорогой город.

– А ты прихвати с собой какую-нибудь штучку, которая сделает нас богатыми, я думаю, тебе это не сложно.

– Продуманная женская логика.

– Да, и она говорит, что эта продуманная маленькая деталь побега очень даже пригодится.

– Сказывается желание прожить как можно дольше. Девочка, ты становишься женщиной, теперь тебе мало ночного секса, ты строишь планы на дальнейшую жизнь.

– Ну и что тут такого?

– Ничего, просто так, еще оно наблюдение. А теперь давай, спи, у нас обоих был очень сложный день, – сказал Дмитрий и обнял хрупкую Лило.

Сегодня он не хотел ей объяснять, что побег из этой реальности связан с одним неприятным фактом, а именно смертью. Ведь самое главное – сохранить кассету, через которую они убегут. Сделать это крайне сложно, потому что взрывная волна неминуемо повредит пленку. Дмитрий не знал, как этого избежать, да и, если честно, он считал это невозможным. Единственный способ, благодаря которому они могли быть уверенными в собственной сохранности, заключался в том, что им поможет кто-то третий.

Дмитрий вышел на балкон. Как странно, но он не чувствовал её страха, словно этот маленький человечек обладал нерушимым барьером, мощная защита которого неприступна. Невероятный факт: он боялся, а она нет, хотя назвать её глупой – непростительная ошибка.

Словно ночной мотылек она летела на свет, подставляясь губительному ожогу и стопроцентной кончине. Привычно облокотившись на локти, он еще раз прокрутил в памяти последние несколько часов. Операция, пробуждение, журнал, оставленный на столе. Такое ощущение, что кто-то специально сделал так, что бы он узнал о приказе Игоря и Дианы. Или нет? Или это просто наваждение? В любом случае, завтра он всё узнает. Осталось только дождаться этого завтра.

Лило вздохнула и перевернулась на бок. Будучи богиней, она не совершала зла лично, она толкала к этому других. Хотя нет, зачем лукавить, эта девушка – самое главное, а всё остальное уже не важно. Отбросить лишнее и выжить – вот настоящая трактовка для мужчины. Именно так он и должен поступить, обезоружив своих друзей внезапным и мощным ударом.

Дмитрий присел на кровать, утро подошло медленно. Странно, но яркие лучи вернувшегося солнца не смогли разбудить Лило, хотя они бились в её глаза, то и дело пытаясь пролезть под ресницы. Солнечное стремление было понятно, оно не любило долгого пробуждения.

Погладив Лило по щеке, он лишний раз убедился в её реальности. Его одиночество ушло, близость этой женщины, так слабо ощущаемая в кинореальности, здесь увеличивалась в разы и уничтожала последние сомнения. Он усмехнулся и прилёг рядом, на ум пришла фраза, что друг обязан дарить счастье, путь и рискуя при этом собственной жизнью.

Осталось немного

Раскрывшийся букет ароматов чего-то жареного, подкрепленный запахом крепкого кофе, бодрил не хуже холодной воды. Утро было прекрасное. Яркое и солнечное, оно взывало к жизни, к улучшению быта и настроения. Дмитрий встал. О, увы, мозг причинял мучительные головные боли.

Дмитрий повернул голову в сторону кухни. Оттуда доносился звук посуды. Лило. План действий вырабатывался крайне плохо. Может, ему стоило пойти сейчас к друзьям и повести себя так, будто операция прошла успешно? Это было бы очень разумно. Хотя и слишком уж хорошо они его знали. Мог возникнуть вопрос, зачем ему так быстро появляться перед их очами? Поскорее убедить? А зачем?

Тем не менее, предпринять что-то он обязан. Не может же он вечно скрывать её. Вчера он говорил про побег. Идея, конечно, хорошая. Правда, сегодня она не кажется так легко выполнимой.

      Он поднялся и прошёл на кухню. Синяя мужская рубашка и короткие летние штаны смотрелись на Лило великолепно. Держась на почтительном расстоянии от плиты, она проводила заключительный этап приготовления завтрака. Он не часто видел подобные картины. Шлюхи, с которыми ему приходилось иметь дело после гибели Алены, ни разу не дождались утра.

– С добрым утром, – она приветливо улыбнулась, – я тут решила немного похозяйничать, надеюсь, ты не возражаешь?

– Не возражаю.

– Уверен?

– Ну да.

– У тебя такой вид, будто ты не рад.

– В этой квартире очень долго никто не оставался до утра.

– Из женщин?

– Да.

– А когда оставались не до утра в последний раз?

– Ревнуешь?

– Просто интересно.

– До нашего знакомства, я ведь однолюб.

– Я заметила.

– Что за ирония, ты мне не веришь? – Дмитрий хотел было подойти, но она выставила руку.

– Умыться и зубы почистить!

– Ай, не порти утро, ты тоже зубы не чистила.

– Это потому что щетки нет.

– Ты выходила на улицу?

– Пришлось, у тебя в холодильнике пусто.

– Постой, а где ты деньги взяла?

– В бумажнике, где же еще?

– Да понятно, что не в банке, но как ты нашла мой бумажник?

– Ну, это не очень сложно.

– А как ты объяснила, что хочешь? Ты же не знаешь русского.

– Жестами. А теперь, пожалуйста, не отвлекай, не то подгорит моя стряпня, попробовать которую ты можешь только с чистыми зубами.

Дмитрий молча развернулся и пошёл умываться. У него снова возникло неприятное ощущение контраста, словно вместо одной девушки он притащил другую, у которой начищенные зубы затмевают всё. Данный факт был неприятным и неожидаемым. Перенёсенные из кинореальности твари никогда не менялись в своих характерах, оставаясь верными своей кровожадности. Хотя, с другой стороны, в личных отношениях их никто не проверял, вполне возможно, именно там они с легкостью и менялись.

Смачно сплюнув остатки пасты, он поднял голову. В зеркальных глазах зрела прежняя мысль: что делать дальше? Побег – это почти неосуществимое мероприятие. Никто из его друзей не то, что взрыва, хлопка возле уха не допустит. Вот и получается, что единственный выход – это тупо их перестрелять, не иначе.

– Ты там что, уснул? Я думала, твои зубы не такие грязные.

– Я старателен во всём, даже в том, чего не одобряю.

– Иди сюда, неодобрительный, пора кушать, – она взяла его за руку и посадила за стол. – Вот, смотри. Красиво?

– Оладушки и сметана – это должно быть красиво?

Дмитрий посмотрел на девушку. Огромные влюбленные глаза. Но бесстрашность этих глаз, обуреваемых мелким расстройством, пугала. Чужой мир, чужие люди, а они боятся плохо приготовленного завтрака.

– Прости, я просто не разглядел суть, на самом деле это очень даже красиво, к тому же, главное тут – вкус, а я еще не попробовал. Ммм. Как вкусно!

Он не соврал, оладьи и в правду были вкусными. Впрочем, он вообще мало врал по утрам, предпочитая для этого ночь.

– Тогда почему такое лицо?

– Какое?

– Снова недовольное.

– У меня снова недовольное лицо?

– Да.

– Что ты сочиняешь, у меня обычное лицо.

– Не кричи на меня!

– Я не кричу.

– Кричишь.

Красивая барышня встала и ушла. Всё-таки стоило ей сменить реальность, как многие черты поведения изменились, утратив былое очарование. Кто бы подумал, что эта вечерняя принцесса окажется стервозной утренней бабой. Дмитрий помешал ложечкой кофе и снова вспомнил их прекрасные вечерние прогулки. Может, у нее тоже своя цикличность?

Закончив с завтраком, он вышел на улицу. Извиняться не хотелось, а сидеть в квартире с обиженной дамой было неприятно. Он уже давно заметил в себе это упорное желание ни перед кем ни в чём не извиняться, оставляя глубоко обижающихся людей с их обидами наедине, так сказать, для полного взаимопонимания. А тем более, Лило. Девочка явно перестаралась со своими капризами и теперь должна была проанализировать своё поведение, после которого прийти к наполненному извинениями выводу.

На улице было прохладно, дул сильный ветер, а грязный городской воздух отдавал обычной осенней сыростью. Людей было мало, даже вечные подъездные старушки растеряли своё немалое количество, явив миру только трёх. Оккупировав скамейку, бабушки бесстрашно вглядывались в глаза прохожих, цепляясь за малейший взгляд, за малейшую возможность общения с новыми собеседниками, в уши которых они бы яростно вцепились. Дмитрий знал их добротные питбульи хватки, поэтому возле подъезда дольше двух-трёх минут не стоял. Это, как правило, помогало избежать неприятных конфликтов. Но только не в тот раз.

– Не работает, поди, – донеслось со скамейки. – Да и не студент, портфеля-то нет.

– Наверное, лоботрясов сейчас много. Ишь, квартиры понакупили и живут, – ровно в таком же интонационном исполнении дополнила вторая бабушка, чья зловредная физиономия формировалась не только старостью, но и поистине сатанинскими глазами, яростный огонь которых прожигал насквозь. – Этот-то точно, он выше меня живет, постоянно бездельничает, вот уже третий час, а он всё дома сидит.

– А зачем ему работать, коли деньги шлют? – задумчиво вставила третья. – Коли деньги есть, так и нужда не нужда.

– Я работаю по ночам, – ответил Дмитрий не сдержавшись, – понимаете? По ночам.

– Таксист, что ли?

– Нет

– В скорой?

– Нет, – ответил Дмитрий.

– А кем тогда? – исчерпав свой запас знаний ночных профессий, спросила нижняя соседка, к которой он питал особую ненависть, так как она постоянно стучала по своему потолку шваброй.

– Барменом.

– Людей спаивает! – ухватилась бабушка.

– Да ладно тебе, захотят спиться – сопьются! – вступилась вторая. – А много получаешь?

– Хватает, чтобы медикаменты купить и деду отправить, он у меня больной, а пенсия маленькая.

– Какой молодец! – не выдержала защитница. – А вот у меня внук – бестолочь, не то, что деньги выслать, слово доброго не скажет.

– А мой сам у меня тащит, – грустно добавила третья.

Общение на тему нравственного тления родилось достаточно быстро, и всего за несколько минут неутомимые старушки коснулись правительства, коммунальных услуг, медицинского обслуживания и, в частности, медбрата Феди, который не умел правильно колоть уколы и вместо профессионализма дарил только боль. Дмитрий и не заметил, как его мозг погряз в этой тине обывательских размышлений, частью надуманных, частью вполне реальных. Дожидаться полного умственного коллапса было глупо и, воспользовавшись междоусобным спором, он покинул бойких старух.

Забитый до отказа полученной информацией, он автоматически дошёл до подвала, где вовсю кипела работа над упаковкой последних добытых ими вещей. Комната, в которой хранилось всё награбленное, первоначало была больничной, где измученные в кинобоях проникатели залечивали свои раны. Но постепенно эту функцию переняла исследовательская, и необходимость в больничке отпала.

Комплекс отдельной электронной защиты именно этой комнаты разрабатывался после Аристократа, поэтому обладал только электрической составляющей, полностью спроектированной Травкиным.

Обычно на упаковку приходили лишь Диана, Травкин и Плеханов. Так уж повелось. Но благодаря недавней операции, Дмитрий вспомнил про это лишь тогда, когда встретил непосредственно самих упаковывающих.

Комнату он видел впервые. Кладовая была квадратной и полностью изнутри стеклянной. В центре стоял сейф, где лежали девять артефактов.Старый серый фотоаппарат, кинжал, красный пластмассовый кубик, маска бледного героя, трусы подружки бледного героя, чётки, браслет, детская книжка и серебряный крестик. Каждая из вещей была близка. Так как многие из них добыл непосредственно он. Разве что фотоаппарат и кубик были исключением.

Наблюдая за тем, как аккуратно возится возле сейфа Диана, Дмитрий вздохнул, Всё-таки странные у него отношения с боссом, восприятие которого проходит исключительно с сексуальным подтекстом. Травкин был рядом, периодически трогая лоб и растирая грязные участки. Плеханова не было.

Самое главное – правильно сыграть, подумал Дмитрий, наблюдая за расфасовкой. Судя по всему, они были твёрдо убеждены, что операция прошла успешно, и он ничего не помнил. Только так он мог объяснить, что вместо того, чтобы искать его, они занимались раскладыванием артефактов.

– Как дела? – как можно громче спросил он. – Смотрю, готовитесь к приезду дяди?

– Дела? – Диана косо посмотрела на Травкина. – Всё хорошо, а ты что тут делаешь, у тебя же выходной, за который ты так сильно боролся.

– Выходной, – Дмитрий глупо улыбнулся, – да? Что-то я не припомню.

– Да, я дала тебе выходной. Даже несколько.

– Моя бедная память, – ему приходилось сильно импровизировать, – вы её так раздолбили. Я даже не помню, как вчера домой добрался.

– Это от переработок, Дима. Ты слишком сильно перебрал с витаминами. Ты прям на стуле отключился, когда я тебя решил подчистить от доз, – вмешался Травкин.

– Неужели? Вот так взял и отключился?

– Да. Взял и отключился. Правда, прояснить всё я не успел, ты домой удрал.

– Жесть. Видимо, надо твою процедуру до конца довести. Последние несколько дней как в тумане, помню лишь обрывки.

– Это можно. Ты же знаешь я всегда за лечение.

– Ещё одно дополнительное лечение, – Диана потрогала подбородок, – да. Видимо, пенсия твоя уже недалеко.

– Возможно и так, преемника найти, в принципе, не сложно, – на последние слова Дмитрий поставил ударение. – Тем более, если я сам займусь этим.

– Я это учту, – Диана вышла из комнаты. – Я на мостик, Роман, а этого лечи аккуратнее, он мне еще понадобится.

– Пошли чаю попьём.

– Я уже пил, спасибо.

– Попьёшь ещё раз.

Дмитрий легонько подтолкнул Травкина вперед, в небольшой закуток, сделанный в виде сферической комнаты, где стоял большой круглый стол, обставленный мягкими пуфиками.

Он налил Травкину чаю. Это был ароматный дешевый «Черный лебедь». Благодаря российскому качественному производству чай обладал странным побочным действием – лишением сна. И в этом качестве он давал фору даже очень хорошо сваренному кофе.

– Как думаешь, Аристократ в этот раз магии обучит?

– Надеюсь.

– Я тоже. Очень уж хочется опробовать себя в роли какого-нибудь мага. Представляешь – белый конь, белый плащ, посох и целая орда драконов. Или вот еще вариант – ты на горе, в руках огненные шары, а к тебе ползет какой-нибудь гад, желательно, выполненный из камня.

– Фантазия тебя никогда не подводила.

– Не, почему же, бывало.

– Довольно редко.

– Слушай, давай опустим эту хрень. Я о другом хочу поговорить.

Тут двери лифта открылись, и на пороге появился Плеханов. Осмотревшись, он расстегнул своё черное пальто и, недолго думая, подошёл к ним.

– Вот и подбосс, – Дмитрий налил третью чашку. – Эй, дружище, на вот, чайку хлебни. Тебе, я думаю, не повредит. Выглядишь хреново, да и злой как чёрт.

– Типа шутишь? – Игорь опустил кружку. – Шутник.

– Ты на пикник идешь?

– Пикник?

– Да. Завтрашний.

– У нас завтра пикник? – он вопросительно посмотрел на Травкина. – Ах, ну да, пикник. А где, собственно?

– В парке.

– В каком?

– Скорее всего, в Коломенском.

– В Коломенском, так в Коломенском. С товаром разобрались? – он снова повернулся к Травкину, и тот утвердительно кивнул. – Славненько. Мотыль, ты тут надолго?

– Не знаю, может, часа на два. У меня последнее время голова сильно пошаливает, хотел провериться.

– В испытаниях?

– Ну, не совсем.

– Уж лучше в испытаниях, я как раз хотел испробовать последнюю версию убийцы, – Травкин хищно улыбнулся. – Он, как новый витамин, требует проверки.

– Ну, раз так, то ладно. Вы Диану не видели?

– Она на мостике.

– Понятно. Так, а ты не уходи без меня, надо кое-что обсудить, – Игорь развернулся к мостику и, открыв дверь, исчез в проёме.

– Я, кажется, понимаю, о чём ты хочешь поговорить, – Травкин с интересом посмотрел на Дмитрия. – Но это лучше сделать у меня, не люблю ушей.

– Какой ты осторожный.

Они поднялись и прошли в исследовательскую комнату. Устроившись в кресле, Чирвин заметил, что у Травкина дрожат руки. Шприц так и прыгал в его руке.

– Что это с тобой?

– Не знаю, переутомление, наверное.

– От переутомления руки трясет? Это вроде с похмелья такое бывает.

– В моём случае – скорее от переутомления.

– Ты сказал, что догадываешься, о чём я хочу поговорить?

– Да. Думать тут особо не надо. Как ты уже понял, твою прошлую операцию я провёл не совсем так, как хотели наши начальники.

– Продолжай.

– Это я сделал так, чтобы ты смог улизнуть. Также я подделал данные в журнале.

– Это для того, чтобы я их прочитал и знал как себя вести в случае возвращения?

– Да. Мне было важно, чтобы твои действия совпали с моими прогнозами, ведь, по идее, операция прошла успешно.

– И зачем? Зачем так подставляться?

– Я подумал, что это уже явный перебор.

– У тебя заиграла совесть?

– Вероятнее, я просто устал. Три года с вами – это довольно большой срок.

– Ты хочешь уйти?

– Наполовину. Ведь еще так много не изучено. Тем не менее, я бы не хотел работать так, чтобы мои товарищи столь легко ложились на стол для операций. К тому же, меня даже не спросили, сказали – надо и всё. Раньше мы всё решали на собраниях, а тут чёткий приказ. Тирания какая-то. Хотя я, конечно, понимаю, какой ты большой прибор на всех положил. Но, тем не менее, вот так решать вопрос я считаю неправильным.

– И поэтому ты пошёл против системы?

– Да.

– Ну и каков твой план в дальнейшем? И почему ты так уверен, что меня не расколют. Как ты заметил, хранить тайны у меня не получается.

– А этого и не надо. Надо лишь дискредитировать Диану в глазах Аристократа. Сделать так, чтобы он понял, что доверять ей всю нашу работу не имеет смысла. Мол, спеклась девочка.

– Хм. А что, это мысль. В таком случае он выбрал бы кого-нибудь другого, например, Плеханова.

– Сомневаюсь я в этом. Но это далёкие перспективы, давай не будем на них отвлекаться. Я знаю, что в этот раз Диана очень жаждет реабилитироваться перед Аристократом, именно поэтому она и замутила всю эту чехарду с двойными порталами. Хочет показать свою полезность.

– А ведь на самом деле всё сделал ты. Заиграло самолюбие?

– Заиграло. Почему бы и нет.

– И что мне нужно сделать?

– Немного повредить портал. Главное, чтобы зеркало не треснуло. Аристократ на это обращал особое внимание.

– Если ты меня подстрахуешь, я смогу заложить мину. Главное, чтобы в определенное время камеры, датчики и всё остальное было отключено. Не хотелось бы, чтобы они узнали, как я это сделал. Я даже боюсь предположить, что тогда Диана сделает со мной, а потом и с тобой.

– Если мы всё сделаем по моему плану, всё пройдет на ура.

– А у тебя уже есть план?

– У нас очень сжатые сроки, Ты же знаешь, что на этой неделе приезжает Аристократ. Поэтому я решил провести диверсию завтра.

– Завтра?

– Завтра все пойдут на пикник и в подвале никого не будет. Очень удобное время. Кстати, именно я предложил эту идею с пикником.

– Ты хочешь, чтобы я пробрался в подвал, пока вы будете на пикнике?

– Я поставлю всю охранку на таймер, Диана очень мощно усилила защиту, без моей помощи ты её не пройдешь.

– Ты думаешь, они не догадаются, кто это сделал? Я ж один буду отсутствовать.

– Риск есть, не спорю. Но пойми, у меня не было желания закладывать бомбу ранее, всё произошло после приказа о твоей повторной операции. Если честно, было бы у меня больше времени для планирования, я бы придумал кое-что посложнее.

– Я согласен. Во сколько отключится вся защита?

– В шестнадцать часов.

Дмитрий улыбнулся. Это ж надо, как всё славно получалось. Самый неприязненный ему человек в коллективе – и так помог. Сам продумал все детали и спланировал побег. Взорвать портал? Ха. Именно это и было нужно. Травкин даже подсказал то, как остаться живыми. Надо лишь сделать так, чтобы треснуло портальное стекло, а для этого подойдет любая направленная взрывная волна. Тут Чирвина неожиданно осенило:

– Слушай! А может, не будем изобретать велосипед? Знаешь, я тут подумал, что лучше всего будет, если я не вернусь обратно. Я давно уже об этом думал. Возьму какой-нибудь фильм да рвану в запретные дали.

– Ты хочешь навсегда остаться в фильме?

– Да, хочу. Раз уж с твоей стороны пошло такое доверие, то я, пожалуй, тоже откроюсь. Мне так всё надоело. Хочу просто спокойно жить, а здесь, как ты понимаешь, мне этого не дадут, либо память сотрут, либо что похуже. Поэтому лучше всего, если я просто убегу. Правда, важно, чтобы ты стащил кассету. Не хотелось бы умереть там. Как ты помнишь, именно так нам сказал Аристократ: нет носителя – смерть.

– Если ты исчезнешь, у них будут вопросы.

– Разве сложно спрятать эту кассету?

– Хм. По-идее – нет.

– То-то. Это такая малость.

– А почему ты думаешь, что я не уничтожу кассету сам, это же улика?

– Да. Я, конечно, мог бы предположить, что ты это сделаешь, и что твоя доброта – лишь предлог, чтобы всю грязную работу сделал я. Но, понимаешь, не всегда же нам верить во всё плохое, хочется и светлого, – сказал Дмитрий, остро понимая, что у него просто нет другого выхода. Верить в то, что он может скрывать Лило вечно, глупо. – Я просто решил довериться тебе, вот и всё.

– Какой ты, однако.

– Моя жизнь в твоих руках. Но это детали. Мой побег подходит в качестве новой основы для твоего плана?

– В принципе, да.

– Главное, чтобы в эти дрязги не полез Аристократ, от него ты ничего не скроешь.

– Не полезет, для него главное – добытые вещи. А что тут творится – не его забота. Он же сам говорил, что за всё ответственен руководитель. Если он не справляется, то надо его просто заменить.

– Значит, договорились?

– Договорились. Ты выбрал фильм?

– Пока нет.

– Жаль. Но ничего, потом узнаю, – Травкин улыбнулся. – А теперь пора. Нам надо заняться экспериментом.

Он вытащил небольшой шприц. Дмитрий усмехнулся, он давно заметил, что у Травкина была очень странная привычка. Все свои экспериментальные препараты он вводил через кровь, а уж потом, доведя до ума, приспосабливал под желудок.

Тренировка

Спустившись на самый нижний ярус тренировочного зала, Дмитрий выбросил небольшие металлические шарики, так как главная суть витамина Тк – это работа с телекинезом.

       Рассматривая их блестящую поверхность, Дмитрий невольно покосился на трехметрового металлического богомола. Робот обладал привлекательной сверкающей поверхностью, среди которой особенно отмечались передние полукрюки-полушипы. Это был новый вариант для тренировки, так как предыдущий уничтожил Ударов. На стене до сих пор красовались грозные отпечатки предыдущего сражения.

Дмитрий протянул руку. Шарик, на который он указал, зашатался и через несколько секунд поднялся в воздух. Обмен происходил легко, Чирвину даже показалось, что слишком легко. Полностью контролируя предмет, он притянул его к себе и немного повертел. Для взаимодействия с шариком он использовал руку, словно дальний манипулятор, который контролировал его поток энергии.

– Я думаю, в дальнейшем нам не нужно будет визуальное оформление, так что ручная работа отпадет. Немного тренировки и ты сможешь полностью контролировать весь процесс глазами! – крикнул с балкона Травкин. – Диана, картинка чёткая?

– Да, вполне, – послышался голос босса, видимо, шла прямая трансляция на мостик.

– У меня тоже всё тип-топ. А теперь подбрось его вверх, отпусти и попытайся поймать.

Дмитрий легким движением руки подбросил шарик вверх. Эксперимент начинал ему нравиться и, поймав шарик при падении, он поднял еще несколько. Двумя руками работать было сложнее, поддерживание шаров требовало большой концентрации. Дальше пошли фокусы с постановкой шариков друг на друга и другими непривычными построениями.

На девятой минуте эксперимента Травкин спустил небольшой ящик с различного рода предметами. Дмитрий сразу обратил внимание на банку из-под пива. Пить он не собирался. К счастью, делать этого не пришлось, Роман всего лишь хотел проверить силу телепатического сжатия. Банка сжалась легко, точно так же Дмитрий сжал и разбил несколько бутылок. Оказалось, что телепатически он даже сильнее своего физического состояния, так как с легкостью раздавил бутылку из-под шампанского.

В азарте Травкин включил своего робота, видимо, ему не терпелось проверить полную силу способностей проникателя. Глаза робота загорелись нехорошим красным цветом. Дмитрий невольно отшатнулся. Одно дело – мять баночки, другое дело – вступать в схватку с трехметровым металлическим богомолом. Да еще без оружия.

Он телепатически поднял один из шариков и что есть силы кинул его в робота. Робот легко увернулся. Поворот серой головы, выполненный в быстрой и плавной манере, оказался пугающим зрелищем. Ощущение естественности и какой-то человечности брали за живое, хотя Дмитрий четко понимал, перед ним обычное железо.

– Номер шесть быстро учится. Постарайся использовать разные приемы! – послышалось с балкона.

Робот посмотрел наверх. Там воцарилось молчание. Травкин, видимо, понимал, что, вбивая крюки в бетон, его подопечный может добраться и до его платформы.

Неожиданно Дмитрий почувствовал, как в ногах образовалась ватность. Не в силах сдержать свой вес, он сел на бетонный пол. Рядом лежали куски стекла. Силы в ускоренном порядке покидали его тело. Создалось ощущение, что через несколько секунд их не хватит даже на слабое дыхание. Он прислонился к стене, благо она была рядом.

Робот начал движение. Шаги были плавными, быстрыми. Он тупо хотел завершить заданную задачу. Дмитрий почувствовал это, собрал остатки своих сил и попытался направить их точно. Богомола качнуло.

Сверху послышалась какая-то ругань. Видимо, прибежало начальство. После небольшой перебранки робот выключился.

Поднявшись через несколько минут, Дмитрий всё еще чувствовал слабую дрожь и легкое опьянение. Виляя, он добрёл до подъёмника, опустил рычаг и поднялся наверх. Сил было катастрофически мало.

      Схватившись за металлический поручень, он почувствовал сильную головную боль. Черепное давление, вмиг потерявшее всякие нравственные рамки, сдавило мозг так, что глаза, только что находившиеся в сносном состоянии, стали быстро ползти наружу. Схватившись за голову, он снова потерял равновесие и упал. По телу пошли мощные судороги, сжавшие бесконтрольные мышцы. Закрыв глаза, Чирвин попытался овладеть ситуацией, но не смог. Даже закричать не получилось. Зато он услышал голоса.

– Чёрт, опоздал! – сказал Травкин. – А ведь проверял. Черт, как же я мог забыть!

– Забыть? – спросил Плеханов.

– Ну да. Давай, бери за ноги, потащим. Еще не всё потеряно, главное – чтоб не помер по дороге. Вот уж невезуха. Слава Богу, что я на мышь глянул, если бы не она, то, наверное, всё.

– Я тебе сколько раз говорил, проконтролируй до конца. Третий раз за неделю человека в больничку отправляем, он у нас так инвалидом станет.

– Да понимаю я! Осторожнее. Просто не всегда успеваю, дел много. К тому же, насколько я слышал, вы и так собираетесь его списывать.

– Я так понимаю, он нас не слышит? – осторожно заметил Плеханов.

– Если бы он находился в сознании, я бы заметил.

– Что бы я без тебя, такого умного, делал. Рано еще со списанием, слишком много лет вместе проработали.

– Вот из-за подобной терпимости у нас и возникают проблемы. Как можно нам, людям с очень высоким уровнем секретности, терпеть подобного человека. Да он нас всех в могилу затащит. Я, конечно, понимаю, что он как родной, но действовать всё равно надо! И очень быстро, а не ждать приезда Аристократа.

Тут сознание отключилось. Дмитрий не хотел этого, но справиться не смог, всецело отдавшись судьбе и провидению. Когда он очнулся, возле него сидел Травкин. Удовлетворённо улыбаясь, он периодически посматривал то на него, то на компьютер.

– Ну, вот видишь, всё прошло как по маслу. Теперь ты – выжатая груша и никуда не пойдешь. Постельный режим и ничего более.

– В смысле – постельный режим?

– Тут переночуешь. Не правда ли, нам повезло? Теперь тебе не придётся покидать этот подвал. Всё пройдёт как по маслу, ты только скажи, какой фильм тебе нужен, и я тебе его принесу.

– Так не пойдёт.

– Это почему?

– Мне нужно еще кое-какие дела уладить.

– Подожди, какие еще такие дела?

– Я завтра покину этот мир навсегда, ты думаешь, у меня не осталось неоконченных дел?

– Думаю, да.

– Я не такой, как ты, я не могу уйти ни с кем как следует не попрощавшись.

– Да, это весь план ставит под угрозу.

– Приходится чем-то рисковать. Ты уж прости, дружище.

– Но хоть обожди пару часов. Я тут всем наплел, что ты еле дышишь, будет очень странно, если ты сразу очухаешься и побежишь на улицу. А еще лучше – выйди ночью, когда никто тебя не будет видеть. Да, я тут еще подумал, будет лучше, если ты подорвешь еще несколько комнат. Взорви системную и аптеку, важно навести беспорядок. Взрывчатку я тебе оставил.

– Хорошо.

– А ещё Диана хотела тебя проведать, постарайся выглядеть больным.

– И какие у меня симптомы?

– Полное онемение конечностей, я бы сказал, ты даже губами еле двигаешь. Единственное, что ты можешь – это говорить. Но, как у нас часто бывает, завтра ты будешь наполовину здоров.

– И когда она будет?

– Как-то без особого энтузиазма, неужели я так неугодна? – спросил приятный женский голос.

Диана была, как всегда, прекрасна. Её белокурые волосы, серьезные глаза и нежная белая кожа вдохновляли и покоряли, Дмитрий сокрушенно вздохнул.

– Это всё от головной боли, не хочется ни с кем разговаривать.

– Дай я на тебя посмотрю. А ты, Роман, выйди, я хочу с ним побыть наедине.

Когда Травкин вышел, она подошла поближе, взяла его за шею и посмотрела в глаза. Аромат духов, опьяняющий и манящий, действовал почище Травкиных витаминов, подрубая опытного проникателя под самый корень. Дмитрий размяк. Близкий контакт с боссом он воспринимал как нечто изумительное, редкое и очень для него привлекательное.

– Мне Травкин сказал, что ты с нами не сможешь завтра пойти.

– Увы.

– Мне тоже жаль. Я очень хотела всех вас собрать. А то всё заказы да заказы. Одна работа – не самый лучший способ сохранить наш коллектив.

– Ты и правду так считаешь?

– Да.

– А ты не бесчувственная.

– Ты не поверишь, но я также полагаю, что твоя лоботомия – тоже не совсем правильное решение. Представляешь?

– У вас был выбор – либо убить, либо вылечить.

– Ты думаешь, ты полностью вылечен?

– А что? Есть повод сомневаться?

– Нет. Повода нет.

– Значит, ты просто винишь себя за то, что спасла мне жизнь? Право, Диана, не стоит. Ты всё сделала правильно. Ты хороший босс, мы все это понимаем. Ну, а мой периодический сарказм, так это от любви к тебе, ты же так красива.

– Если бы я не знала, что с тобой приключилось, подумала бы, что ты здоров, очень уж голос у тебя бодрый.

– Я всегда стараюсь выглядеть бодрым. Даже когда на мне экспериментируют.

– Травкин сказал, что ты был не против.

– Я и не говорил, что был против, речь же о бодрости шла, а не о том, чтобы я был против.

– Ладно, мне пора, еще раз – очень жаль, что тебя завтра не будет с нами. По идее, ты просто обязан быть с нами, потому что большую часть заказов выполнил именно ты. И это – несмотря на смерть твоей Алены. К слову, она была очень хорошей девушкой.

– Ты же её почти не знала.

– Я же умная девушка, а нам, умным девушкам, иногда хватает и одного взгляда, чтобы понять, насколько другая девушка хороша.

– Так странно, раньше за тобой таких душевных разговоров не замечалось. С чего это ты так расщедрилась?

– Просто сердце подсказало, что надо к тебе зайти. Знаешь, есть такая штука, как женская интуиция.

– Скоро вещие сны сниться начнут.

– Давай выздоравливай побыстрей.

Она хлопнула его по плечу и вышла. В коридоре еще долго слышался стук её высоких каблуков. Он тихо вздохнул. Мысли о женских походках кончались плохо, ведь от изящной ступни можно было легко перейти к не менее очаровательной лодыжке, а там и упругим крепким бёдрам. Убрав эти мысли подальше, он направился к лифту. Ведь в его квартире была прекрасная Лило.

Леон

В квартире было чисто. Развеянный хаос, видимо, недооценил возможности новой гостьи, бесследно сгинув за неполноценные сутки. Вместе с ним исчез и неприятный запах грязного постельного белья, уступив пальму первенства запаху жареного мяса.

Он посмотрел на Лило. Она была тут, в прихожей, стояла возле стены и мило улыбалась, ожидая заслуженных объятий. Прижав хрупкую девичью фигуру к груди, он ощутил мягкое женское тепло и учащенный стук ее сердца. Природная сердечная мелодия играла тихо и чарующе, словно просила прислушаться и осознать всю глубину мудрого исполнения.

– Почему ты так долго?

– Строю планы на побег.

– Получается?

– Получается. Но, в принципе, я больше решаю другую проблему: надо ли мне вообще куда-то с тобой бежать. Может, если я тебя пну под задницу на улицу, это будет не так уж и плохо.

– Я тебе мясо приготовила.

– Хитрюшка.

– Вкусное.

– Я же говорю – хитрюшка.

– С кровью, как ты любишь.

– А как ты узнала?

– Ты же сам мне об этом говорил.

– Прости, просто я, когда тебя вижу, забываю обо всём на свете.

– Давай раздевайся и проходи есть.

Дмитрий снял одежду и прошёл на кухню. В тарелке, стоящей на столе, лежал добротный говяжий кусок, хлеб и обычный огуречно-помидорный салат, заправленный майонезом. Пристально осмотрев приборы, Дмитрий отрезал небольшой мясной кусок, закинул его в рот и очень медленно прожевал. Это было действительно вкусно.

Когда желудок заполнил ноющую пустоту, мрачный реальный мир немного изменился, расправив задние скомканные крылья. Возникли любовные мысли, плотское влечение, привлекательные образы. Все это так сильно перемешалось, что в итоге вылилось в простое человеческое чувство, больше известное как страсть. Дмитрий протянул руку и коснулся её шеи, щеки, лба. Лило не сопротивлялась, она вообще мало сопротивлялась при подобном нежном подходе. В итоге показательные ласки прошли достаточно успешно, и после их окончания яркая холодная луна смогла вновь увидеть две обнаженные фигуры.

Сердца, как всегда, брали свой природный спринт. Как обычно, они не пытались обогнать, они хотели лишь скорости и достойного исполнения, а не глупых гонок наперегонки. Ритмичное вдохновение, вот что было самым главным в этом скоростном забеге, когда один уступает вровень второму, ощущая синхронность движений. Это пылкое состязание было простым и красивым, виртуозно исполненное обоими участниками.

Закончив с обязательной программой, оба влюбленных слегка успокоились, использовав полученный перерыв для привычного созерцания ночного светила. Это было одно из любимых занятий, оно всегда приносило обильные фантазийные плоды. После того как луна скрылась из виду, Дмитрий повернулся к Лило. Жажда нежного поцелуя возникла спонтанно, поэтому он не смог ничего противопоставить.

Она спала. В ночном лунном безмолвии её природное очарование приобретало дополнительную силу, разрушая великое чувство самосохранения и наводя на странную мысль о двоедушии. Такое двоедушие существенно отличалось от привычного сочетания добра и зла, представляя собой идею о том, что его душа была поделена две равные половинки, каждая из которых жаждала воссоединиться. Исходя из этой фантазии получалось, что смерть – не препятствие, а лишь долгожданный выход.

Поймав себя на мысли о смерти, Дмитрий невольно представил красивый пейзаж и волнующий холодный блуждающий ветер. Вся эта последовательность мыслей была повторна и предсказуема, он не раз прогонял её в такие полнолунные ночи, предаваясь вольным размышлениям о собственном конце.

Дмитрий взглянул на стекло, стремительные капли дождя были любопытны и навязчивы. Они разбивались о невидимую преграду, стараясь заглянуть за отведенные судьбой рамки. Их короткая жизнь была не самым лучшим примером для отчаявшихся людей, но это, наоборот, только украшало их.

Чирвин подошёл к окну и открыл его. Ночной дождь требовал быстрых и безрассудных решений, ведь он взывал к отчаянным и отчаявшимся людям, которых покинул безмятежный сон. Дмитрий сделал глубокий вдох и выдох. Душевность этого воздуха была настолько могучей, что даже он ощутил её. Подойдя к перилам балкона, он подставил лицо и принял холодный влажный душ, смывший последние разумные участки.

Дальше было просто, ведь только так и творится всё гениальное. Легким движением руки он разбудил Лило и вкратце пояснил простой надежный план, первая часть которого начиналась с того, что они должны немедленно одеться. После того как на изящном женском теле появилась одежда, а в спонтанном объяснении пошла вторая часть, в её глазах проявилась некая хладнокровная фаталистичность, придавшая особенное очарование этому хрупкому существу.

Дмитрий замолчал. Мысль о том, чем он сейчас рискует, остановилась, растаяв перед робким отчаянием девушки. Она была готова на всё, в её понимании любви границ для жертв просто не существовало. Ни чуждый мир, ни внезапная смерть, ничто не могло испугать или остановить её. Он нежно погладил её щеку, нежный бархат был, как всегда, приятен.

Закончив с нежностями и ласками, Дмитрий взял небольшую сумку, кинул туда пару летних вещей, деньги и кассету с фильмом «Леон», так как они оба любили романтичные и взывающие к глубоким чувствам драмы. Закрыв дверь на несколько оборотов ключа, он невольно посмотрел на пальцы, они дрожали. Это было довольно редкое явление, особенно в последние годы.

Спустившись вниз, Дмитрий проводил Лило до портальной, после чего запер двери на ключ. Это будет последняя комната, куда он войдет после установки всех бомб. Дальше было сложнее, минирование проходило очень медленно, так как в свое время Дмитрий крайне неохотно постигал азы подрывного дела. Потратив около двадцати минут на закладку всей аппаратуры, он вытер пот и вернулся к любимой.

Лило смотрелась в зеркало. Большое, цельное, монументальное… Оно влекло её, завораживало и околдовывало, словно мотылька, летевшего на свет. Она даже не расслышала его шагов, всецело погрузившись в глубокое созерцание отраженного мира. Поддавшись мимолетному искушению внезапно испугать девушку, Дмитрий тихо подкрался и, резко коснувшись узких девичьих плеч, присвистнул. Лило вздрогнула. Мелко, испуганно, совершенно не защищаясь, полностью отдавшись в страшные неведомые руки.

– Прости, – он нежно подхватил её, – я не хотел тебя напугать.

– Ты меня обманываешь, ты только этого и хотел.

– Да, согласен, я хотел тебя напугать. Но это так, подготовка. Впереди нас ждут еще большие неприятности.

– Какие?

– Нам надо будет заново обустраивать нашу жизнь.

– Ничего, я справлюсь.

– Знаю, человечек, я знаю, что ты справишься! И я помогу тебе в этом. Я уже заминировал этот подвал, так что моя помощь будет очень даже ощутима.

– А дом провалится?

– Ты хочешь, чтобы и дом провалился?

– Нет, наоборот, не хочу.

– Я не думаю, что дом провалится, этот подвал был построен очень дальновидными людьми, так что вряд ли дом сможет провалиться. Более того, по моим скромным предположениям, даже эти стены не обрушатся.

– Только оборудование?

– Только оборудование.

– Значит, они могут всё восстановить и вернуться за нами?

– Могут, но после взрыва это будет второстепенная задача, на реализацию которой уйдёт слишком много времени. Вполне возможно, мы успеем не раз состариться и умереть.

– Ты взял свои волшебные таблетки?

– Нет, я ничего не взял, зачем портить славные дни, ты так не считаешь?

– Считаю, – она нежно прижалась к его плечу, – просто мне страшно, хотя я и понимаю, что это единственно верное решение.

– Ты у меня умничка.

– Самая красивая?

– Единственная и неповторимая.

– А еще?

– Добрая, обаятельная, исключительная, потрясающая, воздушная, подобная богине! Ну, ты понимаешь.

– Не совсем.

– Хитрюшка, – он нежно потрепал её по волосам, – я знаю все твои ходы.

– А какое кино ты выбрал?

– «Леон».

– Мы превратимся в цветки, которые никто не найдёт?

– Вечно ты всё портишь. Неужели тебе не нравится Франция, Париж?

– Нравится, просто в фильме он превратился в цветок, значит, и мы должны.

– Никто ни во что не превратится, останемся людьми.

– А ты французский знаешь?

– Да.

– Значит, ты будешь меня учить. Давно хотела обучиться этому языку.

– Можно и обучиться. Я думаю, что за пару лет ты его освоишь.

– А где мы будем жить?

– Слишком много вопросов! Я не знаю, где мы будем жить, но на первое время денег нам хватит. К тому же, качество моих знаний позволяет ориентироваться на приличную работу и зарплату.

– Работа. Дом. Семья. Неужели это реально?

– Вполне реально, только я в этом тоже сомневаюсь.

– Вот, вот, вот.

– Подойди лучше вот к той клавиатуре и нажми большую толстую кнопку, – он указал рукой точное расположение клавиши.

– Готово.

Привычное для одних, это зеркальное перевоплощение было целым событием для других. Дмитрий с интересом наблюдал за её реакцией, ведь для девушки это было новым, еще не виданным чудом.

– Да уж, – не отрывая взгляда, прошептала Лило, – наверное, так себя и ощущала Алиса.

– Мне не нравится это имя.

– Зато мне нравится.

– Какие незнакомые нотки. Значит, мое предположение верно.

– Предположение?

– Да, предположение. Видишь ли, в этой кинореальности мы как бы меняемся, но, увы, это происходит не у всех. Такие цельные товарищи, как Плеханов или Брутальный, изменениям не подвержены, а вот ты или Травкин – очень даже. В основном меняются те, у кого в реальной жизни присутствует некое раздвоение личности.

– А ты?

– Я о себе вообще молчу.

– А ты не молчи.

– Смотри, – он показал на зеркало. Портал открылся.

– Выходит, я неуравновешенная?

– Это заблуждение. Раздвоение личности бывает разным, да и проходит по-разному. Но, опять же, это только теория. В нашем коллективе слишком мало людей с раздвоенным сознанием, только я и Травкин.

– Я давно знала, что ты псих.

– Зараза, – Дмитрий подошёл к ней, обхватил за талию и, подведя к порталу, вытолкнул на небольшую зеленую лужайку, куда в дальнейшем приземлилась и сумка. На последней бомбе, которую он прикрепил непосредственно к порталу, он поставил самый маленький заряд, хотя этот взрыв был самым важным из всех.

Встав перед исчезнувшим зеркалом, Чирвин молча обернулся на столь привычные стены. Он никогда не сможет забыть этот мир, тут прошло его детство, сознательная юность. Здесь он встретил первую любовь и первых друзей, здесь он познакомился с Аристократом. Здесь он получил большие возможности, затем породившие большие желания. Здесь останутся его родители.

Неожиданный звук из двери отвлек его внимание. Он вышел в коридор. В конце него из открывающихся дверей выходили Диана, Плеханов и Травкин. Точнее, не выходили, а выбегали, сразу же обозначив цель. Этой целью был он, все трое смотрели только вперед, они знали, где и кого искать. Первым закричал Игорь, но Дмитрий быстро закрыл дверь и молниеносно нажал на детонаторы первых двух бомб. Взрыва не произошло.

Он посмотрел в портал. Лило безмятежно прогуливалась по лужайке. Она еще не повернулась, не посмотрела в его сторону, она еще не знала о возникших проблемах. Он подошел к порталу. Если последняя бомба также была испорчена, то единственный способ закрыть проход – это из фильма повредить аппаратуру. Хотя, с другой стороны, что им помешало бы снова вставить кассету или просто уничтожить её? Дмитрий кинул взгляд на дверь, времени на раздумья оставалось мало.

Понимая, что медлить нельзя, он повернулся к её изображению. Следовало войти так, чтобы он мог выдернуть несколько проводов, это их задержит. Пусть ненадолго, но задержит. Жалко, вот руку придется тут оставить, но ничего, наверняка поблизости от высадки окажется аптека.

Дальше был мощный взрыв, взрывная волна которого снесла с петель двери, которые, в свою очередь, сбили Дмитрия. Падая, он не увидел белый свет, он увидел только большие наполненные ужасом глаза, перед которыми исчезал портал.

Конец

Первой была боль, вездесущая и обязательная. Она как бы играла, разрывая тело на части непродолжительное время. Дмитрий терпел, он знал это ощущение. Скорее всего, его бедный организм был просто собран из нескольких больших и маленьких кусков. Такая процедура проводилась достаточно редко, особенно если в проникателе не присутствовало стимулирующих витаминов.

Дмитрий открыл глаза. Белая простынь, белая наволочка, белая накидка, привычные белые стены. Подняться не получилось, этому мешали большие кожаные ремни, накрепко прикрепленные к медицинскому столу. Всмотревшись в скованность рук и ног, он подумал, что подобное времяпрепровождение скоро войдёт у него в привычку.

– Как ты себя чувствуешь? – раздался знакомый механический голос.

Дмитрий посмотрел в стекло. Несмотря на то, что звук был прилично обработан, он узнал его. Его был Травкин

– Нормально.

– Удивительно, после таких операций процент выживания равен тридцати. Видимо, я совершенствуюсь. Скажи спасибо, что тебе не оторвало яйца, на них я практиковался мало.

– То-то тебя к бабам не тянет, – он опустил голову, держать её было больно, да и бесполезно.

– Ты не расслабляйся, тут у определенных людей накопилась целая куча вопросов.

Чирвин не ответил. Отвечать было трудно, неудобно и больно. Да и желание как таковое отсутствовало. Не говоря уже о том, что умные люди и сами всё поймут. Единственное, что волновало и жгло, это странное перерождение внутренней пустоты, разрастающейся с ужасающей скоростью.

Источник этого явления был сух, черен и очень мал, олицетворяя выжатую душу, выпущенные соки которой создали новые пустые пространства. Это было прекрасным, удивительным моментом, позволяющим заметить, что его душа хоть и изменилась, но своей источниковой сути не потеряла.

Несколько забывшись, он не сразу заметил склонившееся лицо, голубые глаза которого обладали удивительным уничтожающим взглядом. Это был Игорь. Его небольшой и широкий лоб морщился, а скулы были сжаты. Видимо, намечался серьёзный разговор.

– Привет. Я смотрю, ты снова на поправку. Это хорошо.

– Стараюсь. Это ты весь цирк придумал?

– Цирк? Это ты о моей проверке так отзываешься?

– Да.

– Я. Но не всё так продумано, как ты считаешь, я не знал, что твоя девка жива. Такое даже я предсказать не в силах. Да и на побег ты раньше пошёл. Мозг твой иногда работает на удивление исправно. Кстати, знаешь, я ведь до конца верил, что ты не поведешься на предложение Травкина. Одумаешься и вернешься к нам. Первый раз – ладно, лоботомия, там всё понятно. Мог не долечиться. Но потом?! Это ж надо так всех подставить! А ведь мы с тобой не первый год дружим. Ты вообще понимал, что делал?

– Да. Понимал.

– Хм. Тогда принимай последствия. Ты отстранен от всех операций. Единственное, что ты можешь, это найти преемника. Дальше мы либо стираем тебе память, либо скидываем в фильм. Последнее я лично для тебя выпросил.

– Спасибо. Значит, фильм я выбираю сам?

– Да.

– Тогда «Леон».

– Твоё право. Только с преемником не затягивай.

Когда Игорь вышел, Дмитрий посмотрел в зеркало. За одни сутки он не сильно изменился: широкие плечи, крепкие длинные руки, коротковатые ноги. Пропорции тела отличались прежним атлетическим строением, выгодно отличавшим его еще в детстве, когда он только начинал заниматься спортом. Основные перемены были в лице, точнее, в глазах. Глубоко посаженных серых глазах.

Несколько дней назад эти глаза точно так же отображали произошедшие душевные перемены. Несколько дней назад эти перемены так же отличались глубиной познания проблемы и острым желанием её исправить. Всё повторялось с той лишь разницей, что в первом случае ими двигало маниакальное членовредительство, а во втором – любовь. Дмитрий усмехнулся. Маниакальное членовредительство и любовь – вот тот злополучный судьбоносный союз, который положит конец его несбывшейся проникательской карьере.

Он закрыл глаза и попытался заснуть, но сон не шёл, его разум все время тянуло на сложные и труднопереваемые мысли о потерянной навсегда любви. Увлекаемый внутренним потоком ностальгии, бедный мозг рисовал всё очень живописно, восстанавливая давние картины в мельчайших деталях. Они были разнообразны, неодинаковы, цепляясь между собой посредством одной лишь Лило, получавшейся отменно на любой из них. Её шикарные бархатные волосы, мягкий взгляд и загадочная улыбка выходили очень естественно, словно она была рядом, на расстоянии вытянутой руки. Осознав, что сна как такового не получится, Дмитрий протер глаза, поднялся и сел, снова уставившись на зеркальное стекло.

– Выпустишь? – он подошел поближе и постучал по собственному отражению в зеркале. Получилось смешно. – Алё, там есть кто-нибудь?

– Что, любовь прошла? – ответил через громкоговоритель Ударов.

– Прошла, прошла, давай открывай.

– Уверен? Вдруг ты сейчас бросишься и перегрызешь мне горло?

– Идиот чёртов, открой дверь! – Дмитрий стукнул кулаком по металлической обшивке. – Я не думаю, что ты не знаешь о недавнем разговоре с Плехановым.

– Мне кажется, ты сейчас не в самом лучшем состоянии, очень нервничаешь, ругаешься. И по предписанной мне инструкции я могу подождать с твоим освобождением.

– Открой мне дверь!

– Скажи «пожалуйста».

– Пожалуйста.

– Другое дело, – ответил Антон, и стальная дверь бесшумно отъехала в сторону.

– А вы, Дмитрий, фрукт, – сузив большие глаза, заметил здоровяк. – Я-то думал, вы маньяк, а вы, оказывается, романтик.

– Слушай, Ударов, отвали, а?

– Отвалить? – Антон приподнялся на стуле и коротким боковым отправил Дмитрия на пол. – Строго говоря, я тебя не сторожу.

– Успокоился? – Дмитрий подвигал челюсть, та хрустнула, но работать продолжала. – Это всё?

– Всё от тебя зависит.

– Какие же вы, быки, стандартные… – но фразу закончить не получилось, Антон ударил снова, и Дмитрий опять распластался на полу.

– Лучше тебе фильтровать словечки, дружище. Ты поступил неправильно.

– Не напрягай мозг, треснет.

– Слушай, может, тебе понравилось? – Антон замахнулся для еще одного удара.

– Хватит, – раздался тихий женский голос. – Ему надо подышать свежим воздухом.

Диана была, как всегда, прекрасна. Привычный серый костюм, белая блузка и тонкие черные туфельки только подчеркивали её мощь, сливая воедино внешнюю красоту и внутреннюю силу. Антон остановился. Дмитрий неловко поднялся, придерживаясь за столик. Несмотря на средний размах и силу, удары неплохо потрясли мозжечок, расшатав и без того плохое равновесие.

– Вот, не успела занести, – Дина протянула небольшой пакет, – тут твоя одежда.

– Спасибо.

– Сюда не приходи, я сама тебя вызову.

– Хорошо.

– Тебе Игорь передал, что я хочу?

– Ты про замену?

– Да, я про замену.

– Передал, как видишь.

– С тебя три-четыре месяца, полностью обучать не надо, главное – чтобы психика была подходящей. Понял?

– Да.

– Ну и отлично, а теперь переодевайся и уходи.

– Ладно, ладно. Надеюсь, двери закрыть можно? Я вас стесняюсь.

Дмитрий распаковал пакет. Внутри была черная рубашка, синие джинсы, кроссовки и теплая кожаная куртка с вязаной черной шапочкой. Переодевшись, он вежливо поклонился и, не говоря ни слова, направился к выходу.

Когда он выбрался наружу, то первое, что бросилось в глаза, это прекрасное, жизнерадостное, освещенное ярким солнцем утро. Ночной дождь придавал ему свежести и красок, подкрасив черный асфальт большими зеркальными лужами. Острая схожесть с жизнью была настолько явной, что подвальный гость непонятно по какой причине расправил руки и вдохнул, спугнув проходящих мимо людей.

Дышалось легко. Утро окрыляло. Оно пыталось слить всё произошедшее в одну большую чёрную яму, где уже покоились прошлые дела. Поначалу это получалось. Дмитрий действительно почувствовал кратковременное облегчение. Но, дойдя до дома, на него обрушился мощный ураган из печали и тоски, заставивший его присесть. Лавочка оказалась сырой, эта физическая неприятность помогла смыть всеобщее ликование и легкость, наделив их подмоченной тяжестью.

Дмитрий вспомнил свою первую советскую мелодраму, он легко мог найти её на прокатных полках среди старых фильмов. Он помнил каждый кадр, каждый миг этого отечественного кино. Он первым проник в советский кинематограф, влюбившись в него с первого посещения. Да и как в него не влюбиться, когда мощнейший коммунистический оптимизм, дающий постоянную наркотическую эйфорию, дарит такое ощущение счастья, что остаться в этом фильме кажется самым лучшим решением. Конечно, печально, что советские фильмы больше не поощрялись, Диана быстро наложила табу на подобного рода путешествия..

Мимо шли люди. У них были свои дела, только им ведомые. Их лица выражали заботу, настороженность, радость. Они были очень разные, эти природные дети любви. Каждый из них был поистине уникальной частицей, периодически в чем-то повторяемой семейным генофондом. Смешное слово генофонд, оно так лихо объединяет миллионы людей, не гарантируя ни качество, ни подлинность, которые так важны при выборе любимой. А вот кино это может. Новый фильм дает не только возможность повторной встречи, но и возможность встречи только с ней, одной единственной любовью. Только кино дает гарантию повторной любви, не говоря уже о гуманной стороне этого вопроса.

О да, его Лило жива, даже не жива – она бессмертна, её невозможно уничтожить простым человеческим оружием. В каждой купленной мелодраме она как феникс будет возрождаться из прошлого пепла, схоронив в нём не только их прошлые воспоминания, но и печали. Чистая и непорочная, она снова известит мир о своём прибытии, подарив ему новые приятные встречи. Никакой грусти, только один сплошной позитив.

Дмитрий поднялся. Его Лило жива, и она требует нового внимания. Всё достаточно просто и решаемо. Игорь и Диана великолепные начальники, четко определившие его дальнейшую судьбу. Благодаря им он получит новую порцию счастья, столь необходимую для полноценной человеческой жизни. Дело за малым – найти преемника.

Оглавление

Часть первая

  Мелодрама

  Влюбленность

  Возвращение

  Старыепривычки

  Принципиальность

  Новый вдох

  Подготовка

Часть вторая

  Осенняя ночь

  Суббота

  Тест

  Воскресный сон

  Прогулка в парке

  Плеханов

Часть третья

  Не та деревня

  Ночь

  Тарасовка

  Отец Иннокентий

  Бойня

Часть четвертая

  Операция

  Касаясь мечты

  Осталось немного

  Тренировка

  Леон

  Конец