Ухо Москвы [Вадим Векслер] (fb2) читать онлайн

Акт первый.

Лорд Владиморт играет с народом

«Ухо Москвы»! Мы узнаем обо всём первыми.

Новости.

Депутат Государственной Думы Гной Оксимилонов внес законопроект о признании «Властелина колец» и всех томов «Гарри Поттера» экстремистской литературой, так как в указанных произведениях оспаривается законная и легитимная власть Саурона и Волдеморта, имеются многочисленные призывы к сепаратизму и насильственному свержению существующего конституционного строя.

Гусева:

– А с вами Анна Гусева и передача «Особо опасен». Гость в прямом эфире сегодня – политический консультант в опале, заговорщик, астролог и конспиролог, жрец солнечного культа Станислав Желтковский.

Желтковский (с улыбкой Чеширского кота):

– Заговорщик, видимо, потому что лечу зубную боль заговорами. Это мой второй, и наиболее стабильный источник дохода.

Гусева:

– Что-то вы неважно выглядите. Простыли?

Желтковский (поглаживая пестрый шарфик на шее):

– Так простыл, что даже по дороге вам новый слоган придумал. «Ухо Москвы! Если болит горло – дышите через нос!»

Гусева:

– Слоганы – это именно то, что мы от вас и ждем в прямом эфире.

Желтковский:

– Моё чуткое ухо – не Москвы – будто бы уловило некий ехидный подтекст в вашей фразе, но я спишу это на побочные эффекты лекарства от простуды.

Гусева (строго):

– Никаких подтекстов. Оставьте их для художественной литературы и авторского кинематографа. Всё, что мы хотим сказать, мы заявляем громко и отчетливо.

Желтковский:

– Теперь уже вы заговорили лозунгами. Мы будто бы вернулись в счастливые девяностые с настоящей, открытой политической борьбой.

Гусева:

– Ой ли?

Желтковский (уверенно):

– Девяностые – было прекрасное время, и, кроме того, – единственный период за всю тысячелетнюю историю России, когда мы, населяющие её люди, были свободными. И только в последние несколько лет возникла настойчивая тенденция представлять это насыщенное свежим и сладостным воздухом время в виде жуткой эпохи разрухи и бандитизма…

Гусева:

– С чем это связано, как вы думаете?

Желтковский:

– Ну, тут всё совершенно очевидно: дискредитировать либеральную идею, нивелировать базовые принципы демократии, чтобы впоследствии постепенно урезать гарантированные Конституцией права человека. Когда Он пришел к власти, девяностые уже закончились, но Его первый срок ведь был ещё вполне прогрессивным и либеральным…

Гусева (резко прерывает):

– «Он»? Вы не называете его по имени?

Желтковский (поеживаясь):

– Боюсь ли я назвать его имя? Знаете, я маленький человек, у меня свои слабости и недостатки…

Гусева (напористо):

– Но трусость в них не входит?

Желтковский (раскрасневшись):

– Хорошо, Владиморт! Видите – не боюсь, произнес. Это не так страшно ровно с того времени, как его персонифицировал – а абстрактный страх в тысячи раз сильнее – Рэйф Файнс, сыграв его в фильме…

Гусева (уверенно):

– «Гарри…

Желтковский (довольно улыбаясь):

– «Кориолан»! Неожиданный поворот, да? Вы предполагали другое. Но именно там и рассказана настоящая Его история. Как Он победил на войне. Или сказал, что победил. Потому что когда бородатые Вольски носятся с гиканьем по Москве и палят в воздух из калашей на каждой свадьбе – странная роль для побежденного народа! Но, тем не менее, на фоне военных успехов он выиграл – первый раз ещё законно – выборы, а затем плавненько так, незаметно установил диктатуру. Народ, подогреваемый либералами и нормами действующей Конституции, вышел на улицы, на Болотную площадь, начались волнения. Очень хорошо Файнсу удались сцены, когда он отзывается о народе, о плебсе, а лицо его в этот момент искажается всполохами нечеловеческого презрения: «Понацепили гондоны!», «Бандерлоги!» Ну, и в итоге он начинает войну против собственного народа в союзе со своим бывшим врагом, а ныне главным пехотинцем – лидером танцующих с ножами лезгинку вольсков в исполнении бородатого харизматичного Джерарда Батлера, который впоследствии становится неуправляемым, видя всюду предателей народа и врагов веры (которые почему-то сразу радостно извиняются направо и налево помимо своей воли). Ну а поначалу, псевдогерои позорной войны довольно уверенно и быстро на пару подавляют народные волнения и уничтожают последнее инакомыслие. Кульминацией гражданского порабощения стала эпическая сцена. Люди бородача-пехотинца расправляются с героем на Немцовом мосту. Правда в фильме они зарезали самого Файнса/Кориолана/Владиморта. А у нас, в жуткой тошнотворной действительности, был расстрелян настоящий герой, мир его праху. А Владиморт в этот момент смотрел из башни Кремля на эту казнь и пускал слюни, или ещё что другое от возбуждения…

Гусева (испуганно):

– Стоп, стоп! На этом месте я вынуждена ограничить поток вашей бурной фантазии, нам ещё работать в эфире…

Желтковский (примирительно поднимая руки):

– Понимаю, понимаю, хотя фантазии здесь мало, просто интерпретация фактов, основная работа политолога в опале. В любом случае место убийства показательно: так кошка приносит хозяину на кровать убитую мышь, чтобы продемонстрировать лояльность вождю, лидеру стаи.

Гусева:

– Очень мрачную картину вы набросали такими жирными мазками. И что же со всем этим делать?

Желтковский (хитрой улыбочкой демонстрируя ямочки на упитанных щеках):

– Есть одна гениальная мысль, я не хочу приписывать ее себе, но буду совсем не против, если вы так и подумаете, так вот: Владиморт не человек, Владиморт – символ. А символ не может быть в чем-то виноват, символ не может ошибаться. Более того, символ не может быть избран, или переизбран, или, сейчас скажу самое страшное и кощунственное, – НЕ избран. Поэтому института выборов как такового в нашей стране не существует. И, будучи мирными законопослушными гражданами, мы не можем призывать к насильственному противодействию власти, поэтому сделать что-либо со сложившейся политической системой по сути нельзя. Если только….

Гусева (оживленно):

– Если только?

Желтковский:

– Не появится герой с небольшим симпатичным шрамом на лице от зеленки с кислотой …

Гусева:

– Шрам в виде молнии?

Желтковский:

– Вполне возможно. Только он знает, где спрятана смерть Кощея, простите, крестраж Владиморта. И лишь он настолько бесстрашен, что может пойти в открытый бой с диктатором и тираном.

Гусева:

– А что же сам угнетенный народ?

Желтковский (разводя руки):

– А народ, как всегда, безмолвствует…

Гусева:

– Даже когда последователей героя избивают, в том числе и металлическими предметами, по всей стране?

Желтковский:

– Хорошо и то, что свободолюбивые люди вообще объединились хоть в какое-то подобие организации, и, заметьте – по всей стране.

Гусева (ожесточенно и напористо):

– Да, и теперь их жестоко избивают. Что это – заказ Кремля? Садистский, бесчеловечный план, спущенный из центра?

Желтковский:

– Не думаю, что это какой-то единый, продуманный план. Как сказал один мой коллега, это не многоходовка, а многоножка, одна нога которой не знает, что делает другая. Внешнему наблюдателю может показаться, что все действия согласованы и координируются из единого центра. Вертикаль власти, как добротный осиновый кол, умасленный кровью и иными человеческими выделениями, насадила на себя всех. И они теперь как куклы только открывают рот, а мы на самом деле слышим голос чревовещателя из Кремля. Но в данном случае пресловутые перегибы на местах злят центр посильнее даже, чем взволнованную общественность.

Гусева:

– И что, стоит ожидать какую-то официальную реакцию центральной власти?

Желтковский:

– Да, но не то, что вы думаете. Если и будут наказывать, то опять кого-нибудь наугад выдернут из бесправного народа. Чтобы показать, у кого рычаги репрессий. А местные власти втихую пожурят под ковром да и наградят переводом на другую должность. А последователей героя Невольного так и будут ломать арматурными прутами и водопроводными трубами.

Гусева:

– На этой мрачной, пессимистичной ноте мы вынуждены заканчивать нашу передачу. Эфир продолжит программа «Кульминация» с Матвеем Гуляйпольским.

«Ухо Москвы». Мы слышим самый тихий шепот.

Новости.

По сведениям Министерства обороны только за последний месяц российской авиацией в Сирии были уничтожены 80 000 террористов, 16 000 командных штабов, 800 бригадных генералов, 40 лидеров ИГИЛ (запрещенная в России организация), 20 джиннов и 10 джаггернаутов. Это ровно на 8 джаггернаутов больше, чем в предыдущем месяце.

Римский папа в своих покоях с первой попытки поймал двух покемонов. Монстры были крещены и получили имена Петра и Павла.

Программа «Кульминация». Моменты наивысшего напряжения!

Гуляйпольский:

– Извините, я немного опоздал…

Петрушкин:

– Мы вам не могли дозвониться!

Гуляйпольский (беззаботно):

– У меня старенькая Моторола, она плохо работает в лифтах.

Маковкин:

– Не понял?!

Петрушкин:

– Что за намеки?

Гуляйпольский (небрежно отмахиваясь):

– Кому надо, тот понял. Давайте начинать.

Маковкин:

– Отлично. В эфире Алексей Петрушкин, Алексей Маковкин и Матвей Гуляйпольский. Мы подводим итоги недели в программе «Кульминация».

Гуляйпольский:

– Мир полон свежих красок, острых чувств и удивительных открытий. Каждый день с радостной надеждой узнаешь что-то новое и… сразу пытаешься этот жуткий кошмар как можно скорее забыть! Но по какому-то паскудному закону природы именно эта яркая, шокирующая мерзость и живет потом в твоей памяти ещё долгие годы…

Маковкин (радостно перебивая):

– Поэтому, сразу по традиции в самом начале передачи еженедельная рубрика «Продвинутые курсы доносительства и шантажа».

Гуляйпольский (раздраженно и ехидно):

– Спасибо, спасибо тебе Маковкин за руководящую и направляющую роль прямо в духе КПСС…

Петрушкин (примирительно):

– Просто у нас мало времени…

Гуляйпольский (медленно остывая):

– Ладно. Коллективный антигерой этой недели – инициативная группа, накарябавшая (по-другому не скажешь) очередной донос об оскорблении своих религиозных чувств. Травле на этот раз подвергся видеоблогер Орловский, поймавший покемона в храме. Парень решил на личном примере доказать, что тенденциозная информация, прошедшая по всем федеральным СМИ, дескать – ловля покемонов в церкви приведет к аресту…

Петрушкин:

– Просто планировал походить с телефоном по храму без плясок и провокаций?

Гуляйпольский:

– …Именно так. Хотел доказать, что эта информация не соответствует действительности, более того: противоречит действующему уголовному законодательству, а СМИ в очередной раз нагло лгут, запугивая и так забитый и растерянный народ.

Маковкин (невинно):

– Ну и как, доказал?

Гуляйпольский:

– Да, доказал. Сидит.

Маковкин (довольно):

– Как писали в школьных тетрадях по геометрии: «Что и требовалось доказать».

Гуляйпольский:

– Да, Орловский доказал очевидную вещь, что в России сажают не в соответствии с буквой закона, а по прихоти монарха или обиде патриарха…

Петрушкин:

– Инициативная группа у нас получает статуэтку Сталина из засохшего гуано летающего покемона, плененного блогером, как там он назывался?

Маковкин:

– А черт его знает!

Гуляйпольский:

– Ну, а мы продолжаем.

Петрушкин:

– А я всё не могу понять: откуда в русском народе столько злобы, обиды и искреннего неустранимого желания писать доносы во все инстанции?

Гуляйпольский (менторским тоном):

– Извечная, роковая проблема, даже беда России в том, что трагедийная суть жизни народной и почётная, в чем-то святая обязанность каждого русского человека – это испытать как можно больше страдания самолично, а, желательно, как можно больше бед и страданий принести и всему остальному человечеству. Русский так называемый «мир» продуманно устроен именно таким образом, чтобы на алтарь очередной «великой идеи» положить как можно большее количество жизней. Причем, идея здесь может быть любой – от ее сути ничего не зависит и ничего не меняется.

Маковкин (растерянно):

– Как так?

Гуляйпольский:

– Смотрите: это как истово молиться одному богу методом жертвоприношений детей. А затем, пролив миллионы галлонов крови, и убедившись, что всевышний не отвечает на молитвы, просто сменить имя бога на облицовке храма, но оставить метод действия, ритуал тот же самый: продолжать с завидным упорством в его светлое новое имя резать невинных людей и побивать камнями каждого, кто скажет хоть слово поперек, усомнившись в действенности этого лютого, бесчеловечного способа общения с непостижимым божеством.

Маковкин:

– Но в чем смысл этого ужаса?

Гуляйпольский:

– В безграничной власти за счет спаивания подневольного населения в один, наполненный воплями кровоточащий ком, с помощью единообразной идеологии и круговой поруки, плюс в подавлении любого инакомыслия угрозами неминуемой расправы.

Петрушкин:

– И если они называют это «Русский мир»…

Гуляйпольский:

– То я говорю: «Скрепоносный тлен» или «Заскорузлая мертвечина»!

Маковкин:

– К сожалению, наше время вышло, итоги недели подведет Юлия Броневая.

Новости.

«Мы не пытались сделать хоррор, просто так получилось!» – заявили авторы нового единого учебника истории России.

Следственный комитет возбудил очередное уголовное дело в отношении кандидата в президенты Алексея Невольного по новой статье: «осуществление политической деятельности». Это уже пятая статья УК РФ, принятая специально для преследования оппозиционных политиков, правозащитников и других общественных деятелей.

«Ухо Москвы». Мы слышим всё! За самым осведомленным остается последнее слово!

Броневая:

– В эфире Юлия Броневая. Это программа «Последнее слово». Среди диванных политологов, да и серьезных специалистов, растет удивление: как же удается Алексею Невольному собирать такое количество просмотров своих видео на Ютубе и поднимать уже действительно целые народные массы на протест. В связи с чем я хочу рассказать одну простую, но поучительную историю.

– Среди разнообразных психологических экспериментов (результаты которых в основной своей массе вынуждают серьезно разочароваться в природе человека) особое место занимает так называемая ультимативная игра. По ее условиям один из двух участников получает безвозмездно энную денежную сумму, но должен разделить ее в любой пропорции с контрагентом, а тот либо принимает условия сделки (и все более-менее довольны), либо отказывается – и никто не получает ничего. Результаты дают примерно такой порог: 70% на 30%. Если второму предлагают меньше 30%, он, как правило, обиженно отказывается.

– Главная ошибка базовой ультимативной игры заключается в том, что она проходит среди незаинтересованных участников. Получишь ты или нет небольшую сумму денег в результате эксперимента – не настолько принципиально. Чувство собственного достоинства не дает принять несправедливую ставку. Вот если проводить такую игру среди голодающих бомжей за кусок хлеба – жажда справедливости бы резко уменьшилась. Человек схватил бы любую подачку (а потом, поздней ночью вернулся бы и жестоко отомстил за унижение, как собирался в схожей ситуации один из персонажей Пелевина).

– Но самое важное – это понять, кто на самом деле управляет игрой. Кто главный. И это не первый легкомысленно-беззаботный участник, что делит деньги. А тот, кто принимает решение, в результате которого выяснится, будет ли вообще кто в выигрыше, либо нет.

– К чему это всё. Внутренняя политика в стране – это и есть ультимативная игра государства с народом. Властители распределяют блага и права, а люди либо соглашаются, что так справедливо (и тогда государство существует дальше), либо нет. И тогда начинается самое интересное, что заполняет учебники истории: кровавые реки и отсутствие победителей. Поэтому так необходимо, чтобы правитель (уменьшая в очередной раз размер и так унизительной подачки и лишая граждан последних прав и свобод) не забывал, кто на самом деле является источником власти в стране, и кто будет принимать решение – существовать ли им дальше в хрупком равновесии или пора ролеплеить «Судную ночь».

– Я ни в коем случае не призываю к насилию или иным проявлениям агрессии, я лишь с пыльным замшелым занудством старого университетского профессора в очередной раз пытаюсь напомнить азы юридической грамотности: «Единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ» – Конституция РФ.

Конец первого акта.

Акт второй.

Горящие дуболомы Урфина Джюса

«Ухо Москвы»! Мы слышим всё отчетливо.

Зорева:

– В эфире радиостанция «Ухо Москвы». Вы только что прослушали нашу ежедневную рубрику «Позорные проговорки официальных представителей режима». А теперь я передаю дневную вахту у микрофона Анне Гусевой. Вот и она.

Гусева:

– Спасибо, Женечка. Приступаем. Но, сначала, выпуск новостей.

Новости.

Зураб Мегалители заявил, что планирует установить в Крыму 333 метровый памятник Иисусу Христу в зеленой камуфляжной хламиде, держащему в руках автомат Калашникова, с надписью славянской вязью: «Кто к нам с повторным референдумом придет, от души из подствольного гранатомета да получит!»

Роскомнадзор запретил политическую карту мира как фэйковый документ, призывающий к сепаратизму.

Гусева:

– Итак, в нашу студию уже пробрался писатель и журналист Виктор Шершневич, и мы начинаем передачу «Особо опасен».

Шершневич (осторожно присаживаясь на стул):

– Ужом проскользнул как вражеский шпион.

Гусева:

– Смотрите поаккуратнее, сейчас шпионов и иностранных агентов особо бдительно выискивают и жестоко наказывают зеленкой, а иногда и куском ржавой трубы по голове.

Шершневич:

– Даже не знаешь, чего бояться больше: заразиться столбняком от ржавчины или бешенством от самого нападающего. Они ещё ведь лаются, кусаются, вычесывают вшей. Да и в области доносов впереди планеты всей. Вообще, тяжело нам, вражеским агентам, в современных реалиях, с тех пор как мы все официально признаны мерзкими русофобами и врагами народа.

Гусева:

– А вы вошли в этот чудесный список?

Шершневич:

– Да, меня можно поздравить. Как и половину вашей редакции, впрочем.

Гусева:

– Так почему мы всё ещё утопаем в комфортабельных студийных креслах, а не полируем жесткую скамейку в СИЗО?

Шершневич (тихонько напевает):

– На черной скамье, на скамье подсудимых… да… (делает небольшую паузу) Ждем гневного персонального доноса от какого-нибудь встревоженного активиста. Даже в правоохранительных органах инициатива наказуема. А своевременно и усердно реагировать на… избранные сигналы – их священный долг!

Гусева:

– Доносы писать – это всегда с радостью, но глобально… Вы обратили внимание, что народ в последние годы стал политически апатичным, безынициативным?

Шершневич (разочарованно):

– Да, к сожалению, я довольно часто слышу даже от достаточно умных, активных людей, дескать, мне политика неинтересна. Я, может, сейчас кого удивлю, но она никому не интересна, она в принципе не интересная, это не новый высокобюджетный блокбастер. Здесь дело совсем в другом. И это довольно странно для меня, простите за такой мерзкий хамский образ, девушки могут заткнуть уши, даю вам на это две секунды, но, когда тебя долбят в жопу…

Гусева (испуганно):

– Мы же в прямом эфире! Это теперь не запикать!

Шершневич (продолжает с ехидством):

– …и спрашивают: «каково?», а ты поворачиваешь голову и говоришь так индифферентно: «Мне это не интересно». Да ну? Неинтересно? Тогда продолжай жить в такой позе дальше.

Гусева:

– А что в этой позе можно сделать в принципе?

Шершневич:

– Ну, для начала хотя бы заинтересоваться: почему ты на карачках, и что это за неприятные ощущения доходят из дальней части тела?

Гусева (невинно):

– Может они для кого-то приятные?

Шершневич (акцентируя первое слово):

– Эти… могут не беспокоиться, но всем остальным я бы посоветовал начать анализировать, во что превращается их жизнь в актуальных политических реалиях.

Гусева:

– Со своей стороны для менее взыскательной, но более приличной публики я могу заменить вашу излишне яркую образность на такое упрощенное сравнение: человек находится в горящем доме и, когда его пытаются вывести или хотя бы обратить внимание на полыхающий огонь уже на его собственных стенах, он легкомысленно отвечает: «Мне пожар не интересен».

Шершневич (оживленно):

– Да, и вы не будете долго дискутировать с ним по поводу методологии его выбора таких странных жизненных предпочтений, а просто окатите ведром холодной воды и станете тащить его наружу, возможно даже силком.

Гусева:

– Тут извечный вопрос: имеем ли мы право применять силу?

Шершневич (задумчиво и меланхолично):

– Опять мы пытаемся ответить на вечные вопросы в рамках одного получасового прямого эфира… Бессильные мира сего… Ладно. Смотрите: если человек сознательно желает совершить суицид, сгореть вместе с домом как настоящий пламенный патриот, тогда, возможно, его стоит оставить в покое. Но если он не понимает саму опасность пожара? Как дуболом армии Урфина Джюса сует пальцы в огонь и умиляется на эти искандеровы всполохи?

Гусева:

– Видимо, главное – это его не смешить.

Шершневич (грустно усмехаясь):

– Да, современные дуболомы имеют очень странное извращенное чувство юмора, но за этим может стоять просто кондовое непонимание текущей политической действительности.

Гусева:

– То есть всё, что нам остается – это заниматься просветительством, а со времен народников ничего не изменилось?

Шершневич:

– Ну, распространение информации улучшилось многократно, ускорилось, увеличился охват, поэтому и КПД просветительской деятельности стал несравнимо выше. Главное: не лениться и не сдаваться. Очень легко и просто уйти в депрессию, лечь на диван, скукожиться в позе зародыша, отвернувшись лицом к стенке, и тихонечко завыть что-нибудь из БГ…

Гусева (тихо напевает):

– Луна, успокой меня…

Шершневич (впечатывает):

– Именем моей тоски! Да, а продолжать долбиться в стену тупости, безразличности и ханжества большей части населения нашей огромной страны кажется занятием крайне неблагодарным и даже несколько инфантильным, но нам, как противникам насилия, не остается ничего больше.

Гусева:

– Кроме эмиграции.

Шершневич:

– Эмиграции?

Гусева:

– Зритель под ником латиницей «putincrymnash» пишет: «Ты ненавидишь Россию! Убирайся, паскуда, если здесь так не нравится!»

Шершневич:

– Нам, либералам, часто это говорят. Истерично орут с перекошенными рожами прямо в лицо, если быть предельно точным. Нет. Я люблю Россию, я ненавижу вас: мудаков, что ее населяют. Вас миллионы, может быть сто миллионов. Но и нас немало. И пока вы нас отсюда не выдавили окончательно, не перестреляли в застенках Лубянки и на Немцовых мостах, не пересажали по лагерям, не перебили бейсбольными битами и арматурными прутьями, вы, дегенераты, не будете спать спокойно, мы вам не дадим расслабиться, до тех пор пока эта страна не станет пригодной для жилья. Не вашего свиного покорного жилья, я для свободной жизнедеятельности без страха и принуждения для каждого развитого адекватного человека!

Шершневич отпечатал последнюю фразу, плавно повышая интонацию и сопровождая каждое слово не сильным, но отчетливым ударом ладони по столу.

Гусева:

– На этой оптимистичной ноте мы вынуждены заканчивать нашу передачу. Эфир продолжит программа «Среда неверия» из нашей петербургской студии.

«Ухо Москвы»! Мы приникли к каждой замочной скважине! И самое важное из услышанного незамедлительно поведаем и вам.

Новости.

Депутат Госдумы Наталья Камланская потребовала запретить все учебники истории, как порочащие честь и достоинство святого государя земли русской Николая Второго.

По условиям нового торгового соглашения с Северной Кореей Россия обменяет десять ядерных боеголовок на восемьсот тысяч рабов.

Студия в отеле «Гельвеция»

Дымковский:

– Мы в эфире? Это программа «Среда Неверия». Напротив меня сидит публицист Александр Неверов в шикарном костюме, отутюженной сорочке и традиционной импозантной бабочке.

Неверов:

– Добрый день.

Дымковский:

– Он рвется в бой. Но, чтобы не забыть, Александр Глебович, мы сразу хотели анонсировать ваше выступление, лекцию в Москве.

Неверов:

– Да, послезавтра в 19:00 состоится лекция в БДТ по теме «Методология и продвинутые технологии практического применения искусств риторики, высмеивания и оскорбления в публичных дебатах, открытых студиях и круглых столах, акцентуированные в эпоху упадка и заката империи».

Дымковский (изумленно):

– Заинтригованные и ошарашенные слушатели интересуются конкретной программой выступления.

Неверов:

– Программа выступления такова: пункт первый – лекция, продолжительность две минуты; пункт второй – ответы на вопросы, продолжительность один час сорок пять минут.

Дымковский (невинно):

– А если вызовут на бис?

Неверов (с легкой грустью):

– Тогда бонусом пункт третий – попытка ответить на все вопросы…

Дымковский:

– Попытка заведомо обреченная, но этим не менее отважная.

Неверов:

– …ещё минут тридцать-сорок максимум. Больше не гарантирую, человеческий организм имеет свои пределы.

Дымковский:

– Спешите, почти все билеты уже распроданы.

Неверов:

– Каждый раз с радостью убеждаюсь, что не окончательно ещё перевелись у нас люди любознательные.

Дымковский:

– Пытливые умы?

Неверов:

– Да, они самые.

Дымковский:

– Тогда вот для них очередная загадка: почему бывший прокурор, ныне депутат Наталья Камланская никак не уймется с запретом фильма, которого ещё никто, в том числе она сама, не видел?

Неверов (вкрадчиво):

– Человек практически никогда не отступается от своей дурости. И проблема здесь не только в миловидной пустоголовой девушке – а именно такие и должны представлять весь наш несчастный народ в нижней палате Федерального Собрания. Так сказать, адекватная репрезентация. Нет, это касается всех. И суть проблемы в том, что, как только в голову человека приходит мысль, он почему-то начинает верить в ее правильность. Он гордится, что додумался до чего-то серьезного и сильного (даже если это не так), и переубедить его уже практически нет шансов, особенно если он уверился в полном бреде (который внутри своей кривой логики структурно непротиворечив). Ведь это его мысль, его детище! Он сам себе доказал, что способен анализировать входящую информацию, работать с массивами данных, делать выводы. И о возможной ошибочности этих выводов он даже не подозревает! Они сразу бронзовеют в его уме в качестве основы мироздания, и с постамента их уже не сдвинуть.

Дымковский:

– С постамента не сдвинуть даже бюст Николая Второго, который, по свидетельству нашей героини, начал мироточить…

Неверов:

– Об этом… камлании поговорим отдельно… Суть же в том, что мы все легко допускаем ошибки, особенно на самом первом, базовом уровне – уровне мышления, но признать их даже перед самим собой нам не позволяет гордость. Но единственная возможность развития – это постоянная здоровая самокритика, непредвзятость в поиске и обработке новой информации, способность признавать свои ошибки, тем самым продолжая структурировать свое мировоззрение в качестве открытой эволюционирующей структуры.

Дымковский (заинтересованно):

– Почему бы просто не объяснить человеку ошибочность его мнения, приведя достаточно доводов, опровергающих его точку зрения?

Неверов (небрежно отмахиваясь):

– Проблема заключается в том, что человек не поверит в правду, если она ему не нравится, сколько доказательств ни приводи. Попытайтесь доказать упертому ватнику, что зомбоящик врет; укажите действительно верующему на все нелепицы и противоречия в Библии; объясните сопливому влюбленному, что его пассия ему изменяет: какими бы фактами вы не оперировали – получите не долгожданную победу в споре, а унизительное и болезненное поражение в драке.

Дымковский (хорохорясь):

– Почему же обязательно поражение?

Неверов:

– В драке чаще побеждает тот, кто нападает внезапно и со всей возможной жестокостью. А именно такая ситуация вырисовывается здесь. И происходит это потому, что мы миролюбиво принимаем только те факты, которые не противоречат уже существующей в наших умах картине реальности, хотя в идеальном мире каждый факт должен рассматриваться беспристрастно и внимательно, и лишь после такой серьезной проработки человек волен решать, как ему относиться к этим новым, зачастую неприятным данным.

Дымковский:

– Да, тяжелый выбор. Прямо-таки дилемма.

Неверов:

– Да. Отдать в бордель дочку или продать почку.

Дымковский:

– Именно перед этой нелегкой дилеммой мы легкомысленно и оставим наших слушателей на целую неделю.

Новости.

Официальный представитель правоохранительных органов пообещал в кратчайшие сроки найти преступников, сжегших автомобиль журналиста «Новой газеты» и «Уха Москвы» Юлии Броневой. Это уже восьмое невыполненное обязательство, данное работниками полиции нашим пострадавшим сотрудникам с начала года.

«Ухо Москвы» За нами всегда последнее слово!

Беневоленский:

– Сегодня мне, главному редактору Алексею Беневоленскому, придется сказать «Последнее слово» этой недели, так как наш постоянный ведущий и прекрасный эксперт Юлия Броневая была вынуждена эмигрировать из страны. Такие дела. Первые две атаки, которым она подверглась, я напомню: какие-то отмороженные недоумки окатили её ведром фекалий, а через пару месяцев её загородный дом запрудили боевым отравляющим веществом – она ещё смогла, заметьте: не проигнорировать, но выдержать, вытерпеть. Но когда подонки сожгли ее машину – тут уже прямая угроза жизни. Вот так страна из-за паскудной деятельности распоясавшихся от безнаказанности дегенератов теряет своих лучших, достойнейших людей. Государство само отдало монополию на насилие новым черносотенцам, и возникает резонный вопрос: «И где оно теперь вообще, наше государство?»

– Великий американский президент-республиканец – а вы знаете моё отношение к республиканцам – Авраам Линкольн задал очень важный, принципиальный для каждого человека, заинтересованного в политической жизни страны, вопрос: «Если кто-то умнее вас, хотели бы вы, чтобы он принимал важные решения о вашей жизни, игнорируя ваше мнение?»

– И это оказался вопрос не столько о политическом устройстве страны, сколько об инфантильном желании большей части населения переложить ответственность за свою судьбу, за судьбу своих близких на кого-то другого, а самому умыть руки и уйти в сторону. Ключевой сегмент фразы не «умнее вас», а «хотели бы».

– И у меня есть немного другая версия вопроса, своеобразное продолжение первого: «Но если кто-то очевидно глупее меня, могу ли я позволить ему принимать решения, затрагивающие и меня, и моих близких, начисто игнорируя мое мнение?»

– Это вопрос о противостоянии тоталитаризму. Главная идея не в том, кто умнее (это всегда вопрос дискуссионный, а, зачастую, и безответный), хотя диктатор – всегда человек не слишком большого ума, а в самой возможности высказываться и отстаивать свои права. И сейчас в стране сложилась такая ситуация, что тот, кто ещё смеет публично высказывать свое мнение, которое отличается от удобного и приятного для власти и присосавшихся к ней гельминтов, подвергается такому уровню преследования, что отстоять свои права, в том числе первичное право на саму жизнь, уже не в состоянии и вынужден покинуть страну.

– Мне очень хотелось бы, чтобы вы на досуге подумали над этими вопросами. Может быть, у вас найдутся свои оригинальные ответы. Тогда присылайте их на почту нашей радиостанции или прямо на сайт. Я выделю эфирное время, чтобы разобрать самые интересные.

– Ладно, время заканчивать. В следующий раз, а затем и на постоянной основе эту передачу будет вести писатель Михаил Соммер. Он уже давно у меня добивался отдельного, свободного от «докучливых журналистов с их глупыми вопросами» – это его прямая фраза – эфира. И раз уж такая страшная и неопределенная ситуация сложилась с Юлей Броневой, он получает свой шанс.

Конец второго акта.

Акт третий.

Распыление хайпа для челяди

«Ухо Москвы»! Мы узнаем обо всём первыми. И делимся с каждым без утайки в тот же час!

Новости.

РПЦ официально приравняла знание Библии к ереси. Способность цитировать святое писание теперь признается грехом гордыни и будет караться отлучением от причастия.

30-летняя депутат Государственной думы Наталья Камланская сорвала пленарное заседание, сообщив остальным парламентариям, что у неё запотел бюст. Раскрасневшиеся депутаты отказывались продолжать работу вплоть до выяснения и требовали вещественных доказательств, пока лидер Либерально-Демократической фракции не пообещал начать их расстреливать и вешать незамедлительно и в прямом эфире.

Гусева:

– А у нас в гостях в передаче «Особо опасен» писатель Дмитрий Слеповский. Как вам конфликт в Госдуме?

Слеповский:

– Я даже пожалел, что вовремя не подсуетился и сам не стал депутатом. Фигуристые бывшие прокурорши в запотевших кофточках, как на конкурсе мокрых футболок: вдохновляет невероятно сильно!

Гусева (оживленно):

– Согласитесь, это очень похоже на ваши сочные, эмоциональные гонзо-репортажи с пугающего рядового обывателя опаляющей разнузданностью фестиваля в пустыне Невада. Думаю, никто не жалеет, что вы стали писателем, а не депутатом.

Слеповский:

– Да, такая планида больше соответствует моей внутренней природе. Мне не нравится выполнять чьи-то команды. Или принимать решения под угрозой расстрела или повешения. Я уже довольно давно определил, что сам буду ставить перед собой магистральные задачи. Те задачи, что ставила передо мной жизнь, мне сначала показались слишком легкими, затем слишком трудными, а в конце и вовсе бессмысленными.

Гусева (строго):

– Загадками изволите говорить?

Слеповский:

– Тут было как. Учишься в школе, затем в институте: слишком всё просто и легко. Сначала с изумлением озираешься на своих вечно озадаченных одноклассников: неужели они не понимают, не могут найти ответ? Но потом привыкаешь к такому непреднамеренному, но и неизбежно обособляющему снобизму. Затем взрослая жизнь бьет тебя обухом: не нужны, оказывается, все те знания, на которые ты добросовестно потратил 15 лет. Нужно уметь обманывать, извиваться ужом, предавать, подставлять, интриговать, только эти «скилы» помогут с карьерным ростом. Ты меняешь своё отношение к миру: перестаёшь ему доверять. Начинаешь проверять его уже всюду, в каждой сфере деятельности, и ужасаешься: каким нелепым, и в то же время паскудным образом всё устроено. По крайней мере, в этой стране. И привычные претензии к себе, ожидания и задачи уже начинают казаться совсем ненужными – они несопоставимы с реальностью. Вот после такого разрыва с тканью мироздания я и стал немного «не от мира сего», и задачи для себя стал формулировать уже сам. Примерно таким способом и становишься писателем.

Гусева (задумчиво):

– А молодым литераторам вы посоветовали бы такой… странный извилистый путь?

Слеповский (отмахивается):

– Я бы им посоветовал даже не начинать, если они не готовы очень многим пожертвовать и почти всем рискнуть. Во времена Фейсбука, Твиттера и Инстаграма профессиональное написание книжек вообще превращается в социальное и экономическое самоубийство. Современный человек уже давно не способен сосредоточиться на протяженном нарративе, он может только залайкать остроумную фотожабу или небольшой пост как максимум, и со свободной душой вернуться к просмотру видосиков с пожиранием шавермы на Ютубе.

Гусева:

– Безрадостная перспектива. Хорошо, возвращаясь к событиям в Госдуме, как думаете, они там вообще серьезно работать собираются?

Слеповский (с наигранным испугом):

– Боже упаси, пусть лучше занимаются клоунадой дальше. Если они в поте… э-э… лица начнут принимать законы, жить народу станет и вовсе невозможно. Есть один чудесный момент у Стругацких в романе «Град обреченный». Там люди в порядке бреда или прикола предполагают введение кого-либо бессмысленного или даже безумного закона, иногда рассказывают как нелепый слух очередную дикую инициативу правительства. Все смеются и забывают. А впоследствии между делом вдруг случайно выясняется, что именно такой закон принят и действует. А люди отсмеялись, ужаснулись и со временем как-то смирились. Именно это в России и происходит прямо сейчас и на перспективу…

Гусева (с сомнением):

– Но ведь Госдуму избирает сам народ?

Слеповский (жестко):

– Про выборы – это отдельная, перенасыщенная обсценной лексикой, а попросту – отборным матом, тема. Ни одной оппозиционной партии к равноправной избирательной компании допущено не было, в Госдуму важно прошествовал только выводок сытых кастрированных котов, которые приручены, лояльны и занимаются продажей избирательских душ в администрацию Президента.

Гусева:

– Страшная картина.

Слеповский:

– Да уж. «Мы строили, строили и, наконец, построили!» – сказал Чебурашка, с удовлетворением созерцая всё население самой большой в мире страны, напряженно замершее ровным каре в ожидании приказа какого-то крокодила.

Гусева (разочарованно):

– Научились-таки ходить строем.

Слеповский:

– Только такое поведение благодушно принимается восточным деспотом. А страна уже давно свалилась в излишне натуралистичную азиатчину. И всё потому, что Пулин не захотел быть правителем по западному образцу, а возжелал быть владычицей морской.

Гусева:

– По поводу социально-политического устройства России: вы обещали разъяснить вашу концепцию «Uno/dos/tres».

Слеповский (с воодушевлением):

– Да. Всё это очень просто. Россия держится на трех китах: Uno – Уховность, dos – Духовность, tres – Треуховность. Уховность – импортозамещение продуктов местными традиционными, а особенно ухой из бесплатных, что очень утилитарно в условиях кризиса, собственноручно выловленных речных рыб, лесными грибами и ягодами…

Гусева:

– Настоящая диета двенадцатого века!

Слеповский:

– Назад, к природе и скрепам! Далее. Духовность – издевательство над беззащитными в армии…

Гусева:

– Духами?

Слеповский:

– Именно, беспредел в армии, тюрьме, да и вообще – унижение бесправных и нижестоящих везде, где присутствует хоть какая-то иерархия.

Гусева:

– То есть повсюду…

Слеповский:

– Да. И Треуховность – способность ватников узнавать друг друга по горящим шапкам – излюбленным треухам, то есть традиционная и безответственная круговая порука.

Гусева:

– Ну вот, всё и разъяснилось. По поводу духовности. Как вы относитесь к передаче очередного собора в руки РПЦ?

Слеповский (раздраженно):

– Меня просто выводит из себя весь этот пустой скандал на ровном месте. Представьте ситуацию: лежит на холодной землеограбленный мужик с пробитой головой, весь в крови, почти не может пошевелиться. Лишь краешком уходящего сознания цепляет, слышит разговор над своим телом. Говорят два бандита, которые его ограбили: всё забрали: и кошелек, и документы, ботинки сняли, даже куртку стащили. И вот они спорят о том, что один бандит хочет у другого взять поносить его перчатки. Ну, а второй сначала, вроде бы, и не против: дескать, забирай. Но затем начинает сомневаться, стоит ли так запросто отдавать родное, привычное… И вот, представьте, у этого замерзающего, теряющего сознание и кровь галлонами мужика спрашивают прохожие: а ты-то что думаешь? Отдавать второму перчатки или нет? Серьезно? Да пошли бы вы на хер с этими перчатками! Какая разница, кому из бандитов они будут принадлежать? Он думает, как ему физически выжить, ведь его так окучивают регулярно уже последнюю тысячу лет то один бандит, то второй, а чаще оба одновременно.

Гусева:

– То есть это не важно, кому именно принадлежит храм?

Слеповский (разгорячено):

– Подавляющее большинство оверхайпа в современном медийном пространстве вызвано злонамеренным распылением каловых масс перед огромным вентилятором. Народ опять уводят в сторону от важнейших, насущнейших проблем этими мелкими, рукотворными, плохо срежиссированными и халтурно разыгранными псевдо-разборками. Общественная дискуссия смещается в сторону наибольшего кипеша, забывая про то, что людям жрать нечего, в мире нас считают государством-агрессором и страной-изгоем, а власть в этой стране не меняется уже почти двадцать лет. Что такое гражданские права и свободы люди вообще начинают забывать, кучка воров у власти растащила и распилила всю страну, а вы говорите про попов, захватывающих очередной храм!

Гусева:

– К сожалению, наше время вышло. Далее – программа «Кульминация»

«Ухо Москвы». Мы слышим самый тихий шепот.

Новости.

Госдума в первом чтении приняла закон, обязывающий обычную челядь обращаться к персонам из санкционных списков «Ваша Светлость», «Ваше Сиятельство» или «Батюшка Господин», с присовокуплением традиционных комплиментов домостроя, как то: «Ваша Светлость, батюшка Ротенберг» или «Батюшка Господин, Светлые очи Рогозин». Отказ от исполнения закона приравнивается к экстремистской деятельности и будет караться по всей строгости.

Программа «Кульминация». Моменты наивысшего напряжения!

Гуляйпольский:

– Вечер добрый, «Ваша Светлость Маковкин» и «Ваше Сиятельство Петрушкин», это патриотично настроенная программа «Кульминация», давайте начинать.

Маковкин:

– О да, у нас будет много великих полемик…

Гуляйпольский:

– Это называется «медиа-срач».

Петрушкин:

– Ну вот, а именно меня постоянно ругают за dumping down!

Маковкин:

– Что значит: намеренное упрощение текста, чтобы его понял каждый.

Гуляйпольский:

– Это я для тебя упростил, Петрушкин, чтобы ты не потерялся сразу. Где тебя потом искать в просторах радиоволн обожающим тебя слушателям?

Петрушкин (обиженно):

– Искреннее вам спасибо за благородство.

Маковкин:

– А я вот тут подумал об одном… и мне теперь так плохо, неуютно…

Гуляйпольский:

– Ишь чего: думать надумал! Конечно, голова заболит! Это же очень вредно, Лёшенька, особенно с непривычки! Но ничего, есть замечательный рецепт: всего пара вечеров перед телевизором, и как рукой снимет! Всё пройдет, пройдет и это…

Маковкин (грустно):

– Я думал о том высказывании вице-спикера Госдумы о черте оседлости.

Петрушкин:

– Совершенно недопустимом…

Гуляйпольский (с издевкой):

– То, что вице-спикер Госдумы, батюшка-господин, ясны очи Петр (на головушку) Худой – законченный антисемит, давно не новость и не самое страшное. То, что он обнаглевший антисемит, и куражится этим – вот это как раз тихий ужас. Значит – уже разрешено, позволено. Отмашка дана. Ждите погромов.

Маковкин (оживленно и обиженно):

– Так вот, это страшно, но меня уже перестали удивлять все эти хамские высказывания сотрудников МИДа, депутатов Госдумы, министров, президента. Всё это стало настолько привычным, практически домашним за последние несколько лет. А добрый наш народ даже радуется каждому такому перлу, каждой смачной дегенеративной фразочке.

Петрушкин (напевает):

– О-о, dumping down!

Гуляйпольский:

– Так и нечему удивляться, Маковкин, обильно унавоженная с самых верхов власти, быдло-культура расцвела и завоняла так ядрёно, только держись… И клиническая деградация мозговой деятельности у электората налицо! Ведь те же самые люди реально верят, что это Украина на нас напала. Причем три раза, и всё время у себя на Украине! Раз – в Крыму; два – Луганск; три – Донецк! Вы понимаете? Сама у себя, на своей суверенной территории, используя невидимые полчища неведомых зверей – каких-то мифических или даже мифологических укро-фашистов и жидо-бандеровцев: кто это такие? откуда взялись? – не важно! но она сама, оказывается, напала… и сама виновата!

Маковкин:

– Извечное оправдание насильника!

Гуляйпольский:

– Да. Юбка слишком короткая, сама задралась! Ну это же надо подумать: загляделись на Европу, Майдан закрутили! Как посмели? Без нашего прямого приказа! Привыкли, что в России всё только по прямому указанию из Кремля делается. А тут за четверть века как-то не осознали, не вдолбили с свои деревянные головы, что это другое государство, чужое: понимаете?! И всё, что там происходит – не вашего ума дело!

Петрушкин:

– Замечательно, но это только ваша версия событий. У меня, например, есть другие факты.

Гуляйпольский (яростно):

– Что ты сейчас сказал, Петрушкин? Что там твой нелепый рот опять исторг помимо участия головного мозга? Альтернативные факты? Я не ослышался?

Петрушкин (распаляясь и начиная тараторить):

– Я просто хочу сказать, если вы меня опять перебивать не будете, что нам не дано узнать правду о событиях. Вся информация, которую мы получаем: либо слова, либо текст. Да, у журналиста должна быть ссылка на источник информации. Но даже если что-либо утверждает очевидец, всё равно – это или слова, или текст, которые в равной степени могут оказаться ложью. Видео фальсифицируется, свидетели покупаются, до нас доводят ту трактовку событий, которая выгодна тем, кто контролирует средства распространения информации. Истина остается скрыта.

Гуляйпольский (убежденно):

– Нет, правда выживает. Она всё равно распространяется. Есть категория людей, которые ищут истину. И находят, и открывают её миру иногда даже ценой собственных жизней. Такие правдолюбы никогда не переведутся. А вот вам ещё многому надо научиться у вашего главного редактора, Петрушкин. Вы человек сообразительный и любознательный, но пока ещё совершенно профнепригодны вместе со всей своей осторожной, скользкой, конформистской позицией эпохи post-truth…

Петрушкин (оправдываясь):

– Вы знаете, в какой стране мы живем. Да, иногда приходится лавировать, подстраиваться под других, принимать их правила игры.

Гуляйпольский (почти кричит):

– Это называется лицемерие!

Маковкин (уверенно):

– Это называется цивилизация!

Петрушкин:

– Я просто против радикализма и за стабильность!

Гуляйпольский (вкрадчиво):

– Дорогой мой человек, Петрушкин, ты вообще понимаешь политический смысл этого слова в исторической перспективе?

Петрушкин (растерянно):

– Что, простите?

Гуляйпольский (повышает голос):

– Стабильность бывает только на кладбище! Запомните это, молодые люди! Даже странно мне, человеку преклонных лет, объяснять вам, почти детям с открытыми и свободными умами, ущербную суть таких вещей, которые вы должны отторгать на природном, биологическом уровне! Стабильность – консервация – отсутствие развития и прогресса – разрушение – гниение – увядание – смерть! Кладбище, как я уже сказал!

Маковкин:

– На этой стабильной и окончательной ноте мы заканчивает нашу программу.

Новости.

Житель Санкт-Петербурга получил два года колонии за оскорбление сотрудника правоохранительных органов, выразившееся в том, что он плюнул на тротуар с находившимся поблизости бойцом Росгвардии, чем причинил последнему душевные страдания средней тяжести и нанес неизлечимую психологическую травму.

Во время прямого эфира на канале «Русь-2024» Помёт Соловьев и Понос С. Киселей в ходе рэп-баттла сожрали друг друга. Оба посмертно награждены орденами «Ядовитая слюна России» 1-ой степени.

«Ухо Москвы»! Тонкий слух, острое зрение, последнее слово!

Соммер:

– В эфире программа «Последнее слово». Это Михаил Соммер. Очень, конечно, удручает и пугает жуткая и отвратительная история с Юлией Броневой, как ее выдавили, фактически, из страны. Как я понимаю, за этим стоят неуловимые ублюдки из группы SERB. Вопрос, кто стоит за ними? Как черносотенцев сто лет назад финансировал напрямую дворцовый фонд – то есть на еврейские погромы шли средства, предусмотренные для безопасности царской семьи Романовых, так и сейчас всех этих безумных террористов из БОРН или погромщиков типа НОД и «Христианское государство» подкармливают напрямую из ФСБ и ФСО. Государству выгодно держать нас в страхе, так как испуганным, забитым стадом управлять проще. До какого-то времени. Пока народу не надоест быть стадом…

– В то же время, ранее за многими нападениями на противников режима стояли наемники, выполнявшие заказы так называемого кремлевского повара Пирожкова, который давно точил свой гнилой зуб именно на Юлю. В любом случае, ниточки тянутся на самый верх.

– Чему эта история нас учит? Какие выводы мы можем для себя сделать? Неутешительные, но мотивирующие по принципу силы противодействия. Если даже ты сам уверен, что проиграешь, это ещё не повод сдаваться заранее и вообще не играть, не биться. Потому что: а что тебе ещё остается в жизни? Ты знаешь занятие лучше или важнее, чем стоять до конца, даже будучи обреченным? Я может сейчас кого удивлю, но мы все обречены, мы все обязательно проиграем битву смерти и уйдем во тьму, или куда мы там уйдем – я не знаю, никто оттуда не возвращался, но это ещё не повод не жить, и уж тем более не жить отважно и правильно.

– Сама биологическая суть человека заключается в том, что он просто обречен сделать максимум того, на что способен. Вся его натура, вся его судьба, все обстоятельства будут толкать его, просто забрасывать в ситуации, где он сможет себя проявить полностью. Любое тело постоянно пытается занять то положение в пространстве, где оно сможет выделять максимальное количество энергии. Проблема лишь только в том, что сам человек практически всегда неверно представляет свои способности. Либо слишком переоценивает свои силы, особенно в ранней молодости, когда море по колено, потому что ты ещё ни разу не тонул; либо, наоборот, даже понятия не имеет, что ему предопределено в жизни, через какие странные или страшные события придется пройти, и в решительный момент просто оказывается к ним не готов.

– Будьте готовы к испытаниям. Мир на пороге великих событий. В полном соответствии с древним китайским проклятием, мы с вами живем в интересное, но и очень страшное время. Правда, об этом уже в следующей передаче ровно через одну неделю.

Конец третьего акта.

Акт четвертый.

Серебро на алтарь Молоха

«Ухо Москвы»! Мы приникли к каждой замочной скважине! В том числе и в воротах Кремля!

Новости.

Володимир Мудинский займет пост князя Патриотической Мифологии и Пропаганды. Новое княжество образовано в результате слияния министерств культуры и образования.

«Великой империи не нужна культура! Не нужно образование! Мы и так с рождения самые культурные и образованные в мире! А тот, кто не согласен – конченая гнида, мразь и пАдонок!» – заявил Мудинский на торжественной церемонии венчания на княжество.

Программа «Полный рассвет». Мы снимаем покрывало сумрака с самых злободневных тем.

Зорева:

– Это радиостанция «Ухо Москвы». Я, Евгения Зорева, начинаю программу «Полный рассвет», посвященную теме уголовного преследования режиссера Кирилла Серебренникова и сотрудников Гоголь-центра. В гостях писатель Дмитрий Трикстеров и режиссер Иван Вакуумнов.

Трикстеров:

– Наконец-то прервалось мое одиночество в эфире. Жаль только, что по такому прискорбному поводу.

Зорева:

– Так почему именно Кирилл был избран очередной мишенью силовиков? Иван Вакуумнов.

Вакуумнов:

– Вы же в курсе, что уголовное дело, в рамках расследования по которому преследуют сотрудников Гоголь центра, было возбуждено два года назад. А людей арестовывать стали только сейчас. Это значит что. Серебренникову уже давно был вынесен ультиматум – черная метка: «Убирайся из страны, пока есть время! Ты здесь больше не нужен! Ты persona non grata». Серебренников ответил фильмом «Ученик», где в кульминационной сцене главная героиня, учительница, которую выдавливают из родной школы мракобесы, по сути прибивает себя к полам в классе и заявляет: «Моё место здесь! Я отсюда никуда не уйду!»

Трикстеров (подхватывает):

– Обратите внимание, что и его более ранний фильм «Юрьев день» именно об этом. Он снят по гениальному сценарию Арабова, но идея там, как ни странно, та же самая. Оперная певица должна была уехать навсегда в Германию…

Зорева (оживленно):

– Заметьте, у Кирилла есть квартира и престижная работа именно в Германии.

Трикстеров:

– Да, но эта уродливая, жуткая Русь-матушка при ближайшем рассмотрении оказалась настолько неухоженной, неубранной, беспомощной, больной и бестолковой, но в то же время очень опасной, агрессивной и жестокой, что наша героиня забыла про карьеру, мировую славу, взяла в руки тряпку и стала наводить порядок здесь. Причем бороться не только с грязью и физическими болезнями, но и с этой самой агрессией, всей той жестью, что расплодилась в помутненных головах, с помощью лишь искренней доброты и бесстрашия вплоть до самоотречения.

Вакуумнов:

– Поэтому Серебренников и не уехал, когда мог. Его место здесь. Он пожертвовал успехом, славой, свободой, в том числе самой важной свободой – творчества, и остался тут с нами до конца.

Зорева:

– Заметьте, что Акунин уехал, многие оппозиционные журналисты уехали, а Кирилл не дрогнул, наоборот – насупился и уперся, хотя он изначально и не выглядел самым отважным.

Трикстеров:

– Ну, человек проявляет себя в самых критических ситуациях. Выстоишь или побежишь, ты сам не знаешь, пока что-то страшное не случится.

Вакуумнов:

– Хочу уточнить, что мы ни в коем случае не осуждаем тех, кто уехал.

Зорева:

– Наоборот, если вас преследуют подонки, не знающие ни чести, ни совести, использовать возможность спастись на Западе – это прекрасное решение. Я только за эмиграцию. Мы должны ценить каждую свободную жизнь для каждого человека. Никто не обязан приносить себя в жертву этому обезумевшему от свежей крови Молоху.

Трикстеров:

– И в то же время я горжусь стойкостью Серебренникова, он герой.

Вакуумнов:

– Главная же проблема, роковая ошибка Кирилла, в том, что он сотрудничал с властью, принимал эти деньги: государственные, бюджетные, а с этими тварями нельзя иметь вовсе никакого дела. Художник обязан быть свободным и выживать сам, выкручиваться, но не идти на поклон к этим гнойным мра…

Зорева (обрывает):

– Да, да. Мы услышали. И здесь ключевой момент. Вы сами уточнили: бюджетные. А это не деньги государства. Не деньги Мудинского, не деньги Пулина. Это наши деньги. Общие. Собранные с наших налогов, и служащие для нашего же блага. Именно так должно функционировать нормальное государство. И я совсем не против, чтобы с моих налогов Кирилл ставил свои потрясающие спектакли.

Вакуумнов:

– Да, я понимаю. Но суть-то здесь не в юридических, экономических и налоговых тонкостях, по каким бы статьям не возбуждались эти фиктивные уголовные дела. Просто власть считает, что если ты берешь ее деньги – ты ее раб. Ну, или по крайней мере – слуга. И не имеешь никакого права вякать там что-то против государя и церкви. Становись, как все, на колени, бери за щеку царский леденец, сочно причмокивай с энтузиазмом и не забывай нахваливать!

Зорева:

– Именно здесь и проходит линия фронта. Потому что воры и бандиты, которые захватили власть в стране, окопались в Кремле, ощетинились всеми этими безумными, бесчеловечными, безграмотными законами-новоделками, только так и считают. И именно потому что они преступники, сами-то живут не по законам, а по понятиям, сформированным в их гнилой блатной среде. «Друзьям – всё; врагам – закон!» А если мы планируем строить здесь действительно правовое государство, мы должны до упора отстаивать все наши права, гарантированные каждому гражданину всенародно принятой Конституцией.

Трикстеров:

– Хочу обратить внимание ещё на тот момент, что наезд на Кирилла мог быть инициирован именно церковью, а не властью, не силовиками. Ведь он очень жестко в своем творчестве проходился по РПЦ. Обвинял их и в бездуховности, и в жадности, в коррупции, продажности, лицемерии. Мы знаем, что сейчас такое не прощается. По крайней мере, не каждому.

Вакуумнов (убежденно):

– Не каждому – да. Кирилл – буддист. А нам, буддистам, вообще очень тяжко последнее время в стране, где насаждается силовым методом православие везде, за исключением мусульманских регионов. Так как ислама РПЦ сильно боится, там есть крыша в лице Казнадырова, а остальных можно легко и незатейливо под нож. Свидетелей Иеговы, этих безобидных пацифистов, уже запретили официально и преследуют, до чего опускались в мировой истории практически только Сталин и Гитлер. И это лишь начало.

Зорева:

– Но неужели вся эта охота, эта травля затеяна только из-за обиды на его творчество?

Трикстеров (уверенно):

– Искреннее и талантливое авторское высказывание всегда пронзает до самой глубины, до печёнок. Рассекает скальпелем и выпускает на свет божий гнилые потроха тех, против кого оно направлено.

Вакуумнов:

– Тут важно попасть в самую больную точку. А у РПЦ таких позорных, протухших мест предостаточно.

Зорева:

– Что ж, нам остается только пожелать Кириллу силы и стойкости справиться с тем, что его ожидает. За сим мы заканчиваем передачу. Далее – «Среда Неверия».

«Ухо Москвы!» Мы слышим всё! И всё, что мы услышали, вам тут же перескажем.

Новости.

Следственный комитет официально информирует, что в соответствии с новейшими изменениями в уголовном и административном законодательстве, знание Конституции РФ является административным правонарушением, а цитирование международных договоров и конвенций – уголовным преступлением.

Группа «Опять серебро» заняла второе место на международном музыкальном конкурсе «Голосящая проститутка 2017».

Дымковский:

– Можем начинать? Это программа «Среда Неверия». Напротив меня сидит публицист, борец с мракобесием и просто свободомыслящий человек Александр Неверов в безупречном смокинге и строгой бабочке.

Неверов (поправляет бабочку):

– Я только с приема. Встречался с Ричардом Докинзом. Должен был соответствовать.

Дымковский:

– И как вам светило современной этологии и главный мировой борец с религией?

Неверов:

– Бесподобен и убедителен. Заявляю как главный борец с религией и мракобесием в России.

Дымковский:

– Начнем по традиции с анонса лекции здесь, в гостинице «Гельвеция».

Неверов:

– Да, послезавтра в 17:00 состоится лекция по теме «Искусство дворцового переворота как оптимальной смены власти в России, и деградация института выборов и всеобщего избирательного права до состояния смехотворных, никчемных и бессмысленных на примерах выборов в России, США и Франции».

Дымковский:

– Прекрасная тема. А главное – простая и понятная. Но для дворцового переворота в нашей стране, даже для мысли о нем, требуется изрядная доля мужества.

Неверов:

– Помните, как изрек наш искрометный, остроумнейший президент? Если бы у дедушки были яйца, бабушка не была бы такой вредной.

Дымковский:

– Она бы вообще про маленькую пенсию забыла.

Неверов:

– Да. Мужество, крепкие яйца и готовность идти до конца. В любом случае, такой способ передачи власти, как правило, самый прогрессивный: быстрый, экономичный и бескровный.

Дымковский:

– Но некоторые… хм… патриотичные теоретики считают, что в основе русского мира всегда должна лежать сакральная жертва.

Неверов:

– Чудесно! Лежать и помалкивать! Русского человека хлебом не корми – дай чем-нибудь пожертвовать; желательно – жизнью, предпочтительно – чужой. В идеале – нерусской.

Дымковский:

– Но что же вы предлагаете делать?

Неверов:

– Интеллектуалы в такой ситуации обычно стараются для начала хорошенько всё обдумать. Вообще, думанье всегда приуменьшает пафос. А для хорошего умственного процесса необходима правильная постановка основных вопросов. Из той серии, что неожиданно ставят патриотов, православных активистов, и иных увлекающихся бессмысленными абстрактными концепциями в тупик.

Дымковский:

– Нужно помнить, что всегда есть выбор.

Неверов:

– Да, именно. Преодолевать зеркальные границы лабиринтов ложной дилеммы с помощью двуручного молота здравого смысла и логики. А любая дилемма почти всегда оказывается ложной. «Победа или смерть!» «Мертвый герой или предатель!» Как там было в старой сказке? Мальчиш-Кибальчиш пожертвовал своей жизнью за Советский Союз, а Мальчиш-Плохиш свалил на запад, где получил бочку варенья и корзину печенья. Вывод: жизнь в свободной Европе приносит процветание, а наша Родина пожирает наивных патриотов за просто так. И на хрена ему теперь приветы от пароходов и кашалотов, или кто ещё там ему салютовал?

Дымковский:

– Самолеты.

Неверов (удивленно):

– Серьезно? С высоты, значит, могилку разглядели. Но бедный мальчонка-то даже толком не пожил, с глупой радостью сложил буйну головушку за тоталитаризм, Гулаг и безумную идею мировой революции: вот как качественная пропаганда мозги детишкам промывает!

Дымковский:

– Современные мальчиши вообще свои жизни в ДНР непонятно за что отдают. За красочные изощренные бредни телевизионных пропагандистов и наглую ложь официальных представителей власти.

Неверов:

– Ужас. Когда я по случайному недомыслию включаю зомбоящик, через две минуты во мне просыпается тот самый Мальчиш-Плохиш, который начинает биться в двери Евросоюза и причитать: «Не нужны мне ни бочка варенья, ни корзина печенья, а только заберите меня отсюда, пожалуйста, в свое проклятое буржуинство!» Шучу, конечно… прямо обожаю этот зоопарк: столько возможностей бесплатных исследований для небрезгливого этолога! Хотя, по правде говоря, в Донбабве едут из России не мальчики-идеалисты, а натуральные бандиты: пограбить, понасиловать, поубивать. Ведь когда тебе гарантирована безнаказанность, да ещё и полная государственная поддержка, устоять невозможно!

Дымковский:

– По поводу буржуев. В теме лекции ещё указаны выборы в Америке. Выборы Трампа?

Неверов:

– В американском обществе внезапно появился запрос на добровольную деградацию. Может быть, они уткнулись в потолок развития, но так осознанно и радостно ухнуть в новый примитивизм: видимо, какие-то терминальные процессы, которые происходили в самой глубине социума, ни мы, ни даже местные социологи и политологи не сумели обнаружить заблаговременно. А теперь абсцесс прорвался совершенно неожиданно для всех. Что ещё раз говорит о том, что ни социология, ни политология, ни психология – не науки вообще, так как, имея все необходимые экспериментальные данные, они не могут предсказать даже наступление простейшего события.

Дымковский:

– А у нас всё на виду. Ловцу покемонов в храме Орловскому прокурор требует 5 лет лишения свободы. И не нужно быть оракулом, чтобы предугадать вердикт суда.

Неверов:

– Ничего удивительного. Не устаю повторять: религия – это, в первую очередь, инфантилизм. Потому они и обижаются как дети на любое сомнение в их адекватности, и бегут к властителям жаловаться на выставки и песенки, хныча и требуя засадить поганцев в клетку. И уж тем более ловец покемонов! Это сегодня он покемонов, а завтра – и ловец человеков! Будет сидеть!

Дымковский:

– Для этого и принят закон об оскорблении чувств верующих…

Неверов:

– Самое бестолковое и зловонное испражнение Госдумы. Вы понимаете, что верят люди в разные вещи, и ты не знаешь заранее, в какую невероятную чушь может верить человек перед тобой. Соответственно, ты абсолютно любым своим действием, а также бездействием можешь кого-то оскорбить. Причем, я даже не имею в виду какие-то редкие на среднерусских просторах, но довольно серьезные в своих регионах и жуткие религиозные явления, типа культа жестокой богини Кали или культа Вуду. Нет, речь может идти о вполне распространенном исламе, к примеру. Просто выход женщины на улицу без сопровождения мужчины или без специальной одежды, скрывающей почти все части тела, совершенно натурально оскорбляет каждого правоверного мусульманина в его лучших религиозных чувствах. И по действующему российскому законодательству такая женщина – каждая женщина – должна идти под суд и получать свой срок.

Дымковский:

– Я так понимаю, этот закон нацелен специально на противников режима или врагов РПЦ. Он применяется избирательно.

Неверов:

– Конечно. Но по факту – закон принят и действует. И так получается, что мы все под статьей ходим, потому что каждый человек абсолютно любым своим действием, любым своим словом, хоть кого-нибудь да оскорбит непременно. Причем, абсолютно ненамеренно. Даже нашего Орловского официально осудили-то не за самих покемонов, а за длинный ядовитый язык в его видеороликах. Но просто человеческая психика так устроена, что она ищет максимальных ощущений. То есть другой человек сам, по своему собственному почину будет искать, на что бы ему посильней оскорбиться, и обязательно найдет! Это сделать совсем несложно, особенно в Интернете! Ткнул мышкой на любую ссылку, и оскорбился, и донес! А лез-то зачем? С какой целью? Именно для того и рыскал, прочесывал мировую сеть, чтобы найти какую-нибудь жертву для своего сладостного произвола – механизм-то репрессий уже запущен!

Дымковский:

– В Интернете вы можете найти и записи нашей программы и оскорбляться сколько угодно, а мы должны заканчивать. Далее – «Последнее слово».

Новости.

Только за предыдущий месяц в Сирии противниками Башара Асада, запрещенными к поименованию на территории РФ, было пленено 9 «ИхТамНетув», что ровно на 5 «ИхТамНетув» больше, чем попало в плен на Донбассе за аналогичный период.

Центробанк анонсировал выпуск серебряного рубля с изображением профиля президента Владиморта Пулина, который по себестоимости будет приравнен к минимальному размеру отката «туда».

«Ухо Москвы»! Тонкий слух, острое зрение, последнее слово!

Соммер:

– В начале двадцатых годов прошлого века был опубликовал фундаментальный и во многом пророческий труд Освальда Шпенглера «Закат Европы». Со многими тезисами этого великого философа можно не соглашаться, но главную линию он прочертил верно. И теперь мы столкнулись со всеми прелестями гибели западной цивилизации, так сказать, а’натюрель, в красочном и контрастном прямом эфире. И кто бы что ни говорил, но Россия – также часть Европы. И все те бедствия, что уже обрушились на западные страны, со дня на день ждут и нас.

– В эфире программа «Последнее слово» и я, её ведущий, Михаил Соммер, призываю каждого умного человека: «Нужно всегда вычленять суть». Любого события, любой новости. Ищите настоящие причины, они всегда спрятаны от лениво блуждающих глаз. Например, как только не унижали Трампа, только коровьими лепешками его не закидывали. Но народ за него проголосовал. Как так?

– Для людей, которые имеют соответствующий вышеупомянутый вторичный продукт в качестве наполнителя черепной коробки, я объясню доходчиво. Трамп – это протекционизм своего собственного производителя и неустанный контроль: над границей, самоидентификацией нации и зарвавшимися элитами. Вот за что голосовал рядовой американец, которого достала коррупция, левачество демократов и их неадекватная, перешедшая все границы, лицемерная политкорректность!

– А это и есть причины гибели Европы! В эпоху развитого глобализма западные государства потеряли свой суверенитет. Услужливо пустили на свою территорию миллионы голодных и ленивых арабов, которые мало того, что не хотят работать и сидят на социале, но ещё и понастроили тысячи мечетей, распространили радикальный ислам и взрывают, и давят грузовиками, и режут ножами европейцев как покорных овец. А те просто подставляют горло! Вот это я называю «генетическое рабство»: человека ещё не сгибали, а он уже гнется.

– «Мирная» религия ислам изначально, с 7-го века новой эры завоевывала страны и территории, племена и народы только огнем и мечом. Джихад как состояние души. Убийство неверных как гарантированная путевка в рай к 72 девственницам. Мировая революция в духе большевизма. И каждая женщина мира без прав и в парандже как конечная цель. Вот что такое ислам. Вы этого хотите, идиоты?

– Просто замечательно, что, наконец, и в Европе и в Америке начали серьезно воспринимать угрозу захвата и уничтожения западной цивилизации со стороны наглых, агрессивных, необразованных и жестоких дикарей. Вот что я хочу сказать вам, господа исламисты, с вашей мирной религией ислам, что только и умеет, как побивать камнями женщин и резать головы неверным: хрен вам тертый на оба глаза, а не Европа! Елдак вам моржовый, а не Америка! Трамп уже победил, теперь Марин Ле Пен в президенты!

Конец четвертого акта.

Акт пятый.

Смерть в прямом эфире

«Ухо Москвы»! Тонкий слух, острое зрение, хорошо подвешенный язык!

Новости.

Министр и светлый князь Патриотической мифологии и пропаганды Володимир Мудинский сумел составить собственный гороскоп, после чего присвоил себе научную степень доктора астрофизики.

Дональд Трамп нанял 14 тысяч китайских рабочих и 88 китайских инженеров для постройки Великой стены на границе с Мексикой. Директор организации-подрядчика «Китайской Каменотесной Компании» (ККК) заявил: «Америка для американцев! Ни одной мексиканской рожи…» На этой фразе эфир был прерван.

Гусева (растерянно):

– Это программа «Особо опасен». И совсем неожиданно в гостях писатель Михаил Соммер. Мы вас сегодня не ждали. На это время была запланирована историческая передача.

Соммер (возбужденно):

– Я не могу ждать до конца недели, когда происходят такие события. Да, я надавил на главного редактора, но дело того стоит. История подождет, она уже никуда не денется, лишь только будет изменяться, деформироваться под давлением очередного авторитарного правителя и его покорных лизоблюдов, типа нынешнего министра пропаганды, получивших доступ к учебником истории.

Гусева:

– Его диссертация, кстати говоря…

Соммер (отмахивается):

– Вообще никого не волнует! Тема сегодняшнего эфира – закономерная гибель Европы, а в частности – теракты и результаты выборов во Франции.

Гусева (немного испуганно):

– Я вас немного огорчу, но тему эфира у нас определяет ведущий, а не гость программы. У вас же есть собственная еженедельная передача, где вы вольны делать всё, что пожелаете…

Соммер (перебивает):

– Но вы же должны понимать, что сейчас является главной новостью?!

Гусева (обреченно):

– Боюсь, сейчас я об этом узнаю во всех неприглядных деталях.

Соммер:

– Эта дутая пешка Макрон во втором туре! И он даже не собирается бороться с исламским терроризмом! Не собирается их высылать…

Гусева (пытается вставить слово):

– Но если бы он заранее точно знал, кто террорист…

Соммер (повышая голос):

– Не перебивай меня! Всех арабов высылать! Но бедная Европа совсем развалилась. Её уже в России иначе как Гейропа не именуют!

Гусева:

– Интересно только…

Соммер (очень быстро, практически без пауз):

– Замолчи! Я не договорил! Гейропа! И это не случайно! Да, несчастные геи боролись веками за свои права. Сначала, чтобы их хотя бы не сажали на кол – символичная, кстати говоря, казнь; затем, чтобы отменили уголовную статью за мужеложство; потом за прекращение уже любой, всяческой дискриминации. В итоге они получили всё, в том числе право вступать в однополые браки. Казалось бы: всё прекрасно, пора бы и честь знать: успокоиться, расслабиться и просто получать удовольствие от своих радужных оголтелых непотребств. Но они уже не могут остановиться! Гей-парады, усыновление детей, ЛГБТ-лобби, и уже в каждом американском фильме или сериале обязательно присутствует ЛГБТ тематика – только в положительном стилистическом окрасе – и даже, иногда натурально показанный, однополый секс! Причем, нормальный, разнополый – запрещен, иначе – рейтинг 18+! А геев – пожалуйста! То есть, маятник качнулся в другую сторону, и гомики уже получили привилегии по отношению к нормальным людям! Вот это уже вырождение, вот это уже деградация! Парады эти наглые…

Гусева (находит микропаузу, чтобы сказать):

– Но это тоже люди, они же не виноваты, что такими родились…

Соммер (начинает ожесточенно размахивать руками):

– Я же сказал тебе не перебивать меня, тупая ты…

Соммер спохватывается и замолкает.

Гусева (медленно и отчетливо):

– Тупая я кто?

Соммер (агрессивно):

– Мы поступим так: я буду говорить, ты будешь молчать! Как я уже сказал: Франция. Марин Ле Пен какие-то идиоты называют фашисткой…

Гусева (тихо):

– Мне всё-таки придется задавать вопросы, потому что…

Соммер (перебивая, кричит):

– Вот же тупая ты скотина!

Соммер разбивает кружку об стену, вырывает микрофон, резко вскакивает и быстро уходит из студии, бросая через плечо:

– Скотина! Ничего, посмотрим ещё, чья возьмет! Кто будет решать, какие вопросы обсуждать в эфире, а какие…

Гусева:

– Так. Михаил Соммер бросил кружку и ушел. И что мне теперь делать с эфиром? Кто-нибудь мне поможет?

«Ухо Москвы». Только авторитетные мнения!

Новости.

Строительство Боголюбовской фабрики презервативов остановлено огромным гусеничным степлером с духовными скрепами. В Боголюбовском районе теперь ожидается неконтролируемый всплеск рождаемости, абортов и взрывной рост ЗППП по экспоненте.

Президент РФ заявил о триумфальной победе и полном выводе войск из Сирии. Это уже пятая окончательная победа над ИГИЛ (запрещенная в России организация) с начала года. Следующий бесповоротный разгром теперь ожидается не ранее начала предвыборной кампании.

Программа «Кульминация». Моменты наивысшего напряжения!

Гуляйпольский:

– Очень нездоровая реакция была на мои посты про Гиви и Моторолу. Убитых бандитов из ДНР. Так вот, невзирая даже на казни военнопленных и все остальные безумные художества этих мертвых преступников, главный посыл был вовсе не в этом. Я считаю, что именно о мертвых можно говорить всё, что угодно, так как они уже не слышат, им навредить это никак не может. А живых нужно жалеть и по возможности уберегать от критики, так как человек очень остро реагирует на любое сказанное в его адрес слово, и никакая критика почему-то никогда не идет ему на пользу. И в то же время живой тем и отличается, что ещё может исправить хоть какие-то свои ошибки. Вот поэтому я постоянно и шучу про мертвого Моторолу, и хрен бы с ним. Он уже растворился на атомы, и ничего из себя не представляет, как, собственно, не представлял и при жизни. И жаль, что не существует посмертного суда, потому что для этой сволочи стоило бы изобрести персональный ад размером метр на метр на метр – куб вечного страдания, чтобы его туда запихнуть скрюченного и скулящего хотя бы на пару миллионов лет. Полагаю, такой experience был бы соразмерен его прижизненным выкрутасам…

Маковкин:

– Прекрасно. В эфире Алексей Петрушкин, Алексей Маковкин и Матвей Гуляйпольский. Мы подводим итоги недели в программе «Кульминация».

Гуляйпольский:

– Снова приходится начинать с Трампа. Куда деваться: в таком веселом мире мы живем.

Петрушкин:

– Как же без него, любимого… русским народом, а особенно – сентиментальными и трепетными нашими депутатами.

Гуляйпольский:

– Теперь уже сложно поверить, что в начале 90-х Трамп получил «Золотую малину» за худшую роль второго плана в каком-то абсолютно проходном фильме. Худшую? Второго? Сейчас у него бенефис. Театр одного актера, которому внимают сотни миллионов зрителей. И где тот Станиславский, что крикнет: «Не верю!»

Маковкин:

– Не верю!

Гуляйпольский:

– Спасибо, хоть ты, Маковкин, меня поддерживаешь. Его благодарная, благодатная аудитория – рэднеки, неадекваты, психопаты. Люди, обделенные умом и обиженные природой или богом. Но проблемы наметились не только с Америкой. Брексит уже случился: тоже выбор британских деревенщин и пустоголовых приматов, разогретых массовой истерией в СМИ, до краев заполненных ложью, недостоверной статистикой и воплями популярных в народе провокаторов и троллей; хотя в Брексит этот никто не верил. А что же в других странах, Маковкин?

Маковкин:

– Утенок Дональд, к сожалению, не уникален. В политическом пространстве любой страны найдется синонимичный популист, крикливый лжец и лицемерный клоун, а то и не один. У нас, например, из старичков – Жириновский…

Петрушкин (удивленно):

– За него всё ещё голосуют?! Кто эти люди?! Я реально могу столкнуться с ними на улице?

Маковкин:

– …из новых – Мальцев, превративший приличную до своего вторжения на праймериз партию «Парнас» в самодовольную визжащую истеричку и нагло вангующий революцию на конкретную случайную дату. Потом, отсидевший Удальцов с программой Шарикова: всё отнять и поделить.

Гуляйпольский:

– Добрейшие, человечные, альтруистичные леваки. Ровно до того момента, пока не придут к власти с холодным сердцем, чистой от рефлексии головой и горячим маузером в штанах.

Маковкин:

– Во Франции целый семейный подряд Ле Пен…

Гуляйпольский (с сарказмом):

– Приятно осознавать, что прогрессивные идеи фашизма неизменно передаются из поколения в поколение даже самым недоразвитым своим потомкам…

Маковкин:

– Ещё ушедшая в нацизм Венгрия, «Альтернатива для Германии», список можно продолжать. И везде эти… несвободные радикалы имеют серьезную поддержку в народе, в основном среди быдла, которое даже в самых развитых странах до сир пор составляет большинство.

Гуляйпольский:

– Что нас в очередной раз возвращает к принципам равноправного всеобщего голосования. Если ты достаточно хороший пи… хорошо, балабол, чтобы бессовестно обмануть эту, признаемся, довольно легковерную публику – ты можешь победить на любых выборах.

Петрушкин (воздевая руки):

– Как же мы дошли до жизни такой?

Гуляйпольский:

– Прекрати камланья, Петрушкин, опять спидами перед эфиром закидался?

Маковкин:

– Виноваты, в любом случае, мы сами. В свое время мы просто расслабились и отдали власть кучке воров добровольно и даже с некоторой мазохистской радостью. А теперь любое, в том числе мирное, сопротивление уголовно наказуемо. Народ не верит в демократические процедуры и уходит в радикализм.

Петрушкин:

– Как же происходит такое политическое размягчение у электората?

Гуляйпольский:

– А очень просто. И довольно быстро. Люди больше всего любят слушать то, что им нравится. Со временем надоедает всё: изысканная еда, любимые актеры, даже секс надоедает. Только не эта царская услада: беспардонная, наглая, сиропом затекающая в уши лесть, самодовольная отрада слышать своё же мнение из уст другого человека. Тебе говорят ровно то, что ты хочешь услышать, и ты сразу начинаешь любить этого человека без учета его адекватности и личных качеств.

Петрушкин:

– Какговорится: «Будь попроще…

Мелиотопольский (резко прерывает):

– Замолчи, Петрушкин! Вот в самое больное место чуть не тюкнул! Я тебя не виню, ты ж не специально, а, как обычно, по жесткому незнанию. Но это самая ненавистная для меня быдло-пословица. Если ей воспользоваться, то интеллект на Земле в довольно короткий срок вообще исчезнет как явление. Но она актуальна и используется популистами на полную катушку. Спичрайтеры намеренно упрощают речи политиков, чтобы достучаться до самого тупого избирателя. Этот принцип, мы про него уже говорили в прошлых эфирах, называется «dumbing down» – упрощение текста до уровня понимания последнего кретина. В политике всегда больше значит лучше, а так как голов, наполненных опилками, гораздо больше, чем содержащих аутентичное серое вещество, – на безмозглых и рассчитывают. К сожалению – только на них. Поэтому трампы и орут в толпу свои безумства, ведь уже давно было доказано, что интеллектуальный уровень любой толпы ниже самого недоразвитого ее участника.

Маковкин:

– И это уровень той критической массы, которой достаточно, чтобы победить на выборах.

Гуляйпольский:

– С чем я вас всех горячо и поздравляю. До встречи в Дивном Новом мире победившей тупости и клоунады. Что там у нас дальше по программе?

Петрушкин (радостно):

– В Чечне осудили первого в России человека по закону Ирины Ярыйвой о недоносительстве!

Гуляйпольский (с издевкой):

– Приятно осознавать, что самый прогрессивный и развитый регион и тут впереди России всей. Что я могу сказать? Спасибо тебе, Рамзан Казнадыров, за грамотное использование половины Российского бюджета. Скрепоносный слой стал ещё более густым и вонючим. Но суть не в этих мифических скрепах, которые существуют только в больных умах религиозных фанатиков. Единственная причина изобретения этих неадекватных законов – проверить, как отреагирует народ. Его раз за разом тыкают палкой как животное в зоопарке через решетку и ждут, когда же оно разъярится. Но зверь забился в угол и только скулит. И делает это по вполне понятной причине. Он уже всё понял.

Петрушкин:

– Я тоже всё понял.

Гуляйпольский:

– Молодец, Петрушкин. Ты растешь в моих глазах. Так вот, отношения с государством сейчас напоминают встречу с бешеной собакой. Ты осознаешь угрозу, увидев количество людей, уже зараженных бешенством (на федеральных каналах, например). Примерно знаешь меры предосторожности, но даже и предположить не можешь, что она сделает в следующий момент. Здесь могут принять ЛЮБОЙ абсолютно закон: своеобразный чемпионат по абсурду. Уголовному преследованию может подвергнуться ЛЮБОЙ человек, и не нужна никакая доказательная база. Достаточно только слишком близко, как несчастный Серебренников, подойти к бешеной собаке. Здоровым людям остается лишь пытаться вырвать из ее зубов случайных жертв. Если хватает мужества. Либо спрятаться в самом темном углу и выть.

Маковкин:

– Мне уже давно хочется выть, но я сдерживаюсь.

Гуляйпольский:

– Ты можешь повыть, Маковкин, мы тебя не осудим. Только, пожалуйста, не в прямом эфире, или тогда отключай микрофон. Да. К чему я веду. Теперь в этой стране нет смысла жить по закону. Это ничего не гарантирует. «Был бы человек, а статья найдется». Её даже не надо искать. Расширительное толкование размытых правовых норм, менее 1% оправдательных приговоров в судах, отсутствие состязательности процесса и чудесные безумные законы дают на выходе забавную вещь: на данный момент – мы все уже преступники. Просто нужно дождаться своей очереди на отсидку – мест не столь отдаленных на всех не хватит.

Петрушкин:

– Мы остаемся обреченно ждать мест для отсидки, а эфир продолжит программа «Последнее слово».

Новости.

Новым ведущим передачи «Культурная революция» и главным редактором канала «Культура» стал рэпер Антихайп Гнусный.

«Я долго шел дорогой трикстера

К сладкой должности ликтора,

Посту цензора и диктора

Судьбе послушный

Сквозь строй радушный

Ваших телок, сестер, матерей,

Их ненасытных, сочащихся щелей

Отважным путем тру-ноунейма,

Вдоль по краю бассейна,

И безумно устал,

Но хоть мой член опал,

Час для Славы настал!» – зачитал заслуженный деятель современного искусства на торжественном собрании работников телеканала.

«Ухо Москвы» Мы слышим всё! За самым осведомленным остается последнее слово!

Беневоленский:

– В эфире «Последнее слово» с Алексеем Беневоленским. Я снова на подмене, как в старые добрые учительские времена, когда растерянные второклассники называли меня Бонифаций Алексеевич. Со следующей недели эту программу будет вести Алексей Маковкин. Настало время дать дорогу молодым. Теперь что касается инцидента с Михаилом Соммером. После всего, что он наговорил и натворил в передаче с Анной Гусевой, он вообще больше не переступит порог радиостанции. С этого момента он persona non grata. Очень нелегко принимать такие решения, я знаю, что его программа была очень популярна в народе, да и сам он воспринимается массами как волхв, мудрец, постигший тайные знания, но я обязан защищать своих сотрудников, тем более оберегать честь, достоинство и просто физическую безопасность женщины.

– Уж не знаю, с чем был связан этот срыв: то ли с преклонным возрастом, в котором нельзя заниматься столь интенсивной медийной деятельностью; то ли с комплексом агрессивных реакционных ультраправых идей, которые обуяли нашего заслуженного мэтра… Но только мне кажется, что в любом случае, в самой трудной ситуации нельзя забывать про совесть, взаимное уважение, и какое-никакое, а всё-таки благородство и достоинство.

– Соммер давно забыл про объективность, он считает его мнение единственно возможным и заведомо правильным, он уже физически не готов выслушивать возражения или отвечать на неприятные, острые вопросы. Он может только вещать «идиотам» – кем он всех нас и считает – свою великую мудрость, а мы должны пасть ниц осчастливленные, что такой великий гений снизошел до общения с нами убогими и тленными.

– Нет. Я десятилетиями выстраивал эту открытую структуру, выращивал эту живую организацию не для того, чтобы её основные принципы попирались просто чьим-то раздутым авторитетом. Для нас первоосновой является объективность; правда о событиях, освещенная со всех возможных точек, чтобы люди отчетливо видели ее во всей сложности и многогранности. Помните, что мир удивителен и невероятен, он труден для понимания, он гораздо интереснее и разнообразнее, чем одна, всё объясняющая концепция, зародившаяся пусть в развитом и одаренном, но таком несовершенном человеческом уме.

Экстренный выпуск новостей.

Оппозиционный политик Алексей Невольный был вчера вечером убит 13 раз в ходе двухчасового стрима. Четыре раза с помощью М416, по три – с помощью АКМ и UMP-9, единократно нокаутирован кулаками и два раза безжалостно забит чугунной сковородкой – своеобразным символом и счастливым талисманом «Player Unknown’s Battlegrounds».

Конец пятого акта.

Акт шестой.

Героизм дезертирства и молитвы о репрессиях

«Ухо Москвы». Мы слышим самый тихий шепот.

Новости:

Параолимпийский комитет полностью отстранил российских спортсменов с ограниченными возможностями от зимних Олимпийских игр из-за очередного оглушительного скандала с допингом.

Представители России заявили, что проведут собственную Параолимпиаду в традиционном русском стиле с анаболическими стероидами, черной икрой, водкой, блэкджеком и шлюхами. По требованию патриотов «блэкджек» будет переименован в «народное очко».

Патриарх Московский и Всея Руси освятил новую баллистическую межконтинентальную ракету «Адский Сотона».

Гусева:

– В эфире программа «Особо опасен» и у нас в гостях писатель Виктор Шершневич. Надеюсь, вы не станете бросаться чашками, кружками, а также другими легко бьющимися керамическими предметами.

Шершневич (невинно):

– А что, у меня будет для этого повод?

Гусева (осторожно):

– Возможно. С тех пор, как вы ласково пообщались в народом в прошлом эфире, к нам на почту поступило множество писем от благодарной публики. Вот лишь некоторые из них: «Сволочь…» – пишет вам Владимир С. из Москвы, – «Убирайся из России!» «Вам, либерастам, тут не место!» – вторит ему Захар П. из Донецка. «Ну, не подонок?» – задается нелегким вопросом Дмитрий К. из Москвы, и сам же на него уверенно и положительно отвечает. «Валите в свой Израиль!» – указывает конкретное направление Александр П. из газеты «Послезавтра». Задаются в письмах и другие животрепещущие вопросы: «Что тебе тут не нравится, скотина?», «Если так всё тут обрыдло, почему б не подтянуть клетчатые штаны и не свалить на Запад?» Ну, и далее в таком же роде на протяжении ста двадцати страниц. Ста двадцати двух. Пяти…

Шершневич (умиротворенно):

– Чудесно. Особенно понравилось про клетчатые штаны…

Гусева:

– Вам есть, что ответить своим поклонникам?

Шершневич (с холодной улыбкой):

– Мне есть, что ответить. «Узколобые кретины!» – а именно так я обычно начинаю встречи с поклонниками такого ранжира. «Выродки, корпо– и копрофаги! Я тоже умею ругаться, но вы от меня этого больше не дождетесь! Я стану спокойным и самоуверенным как буйвол в Индии». А теперь по сути самих вопросов: они заданы идиотами, мозг которых регулярно насилует… стоп, стоп!

Шершневич сделал паузу, медленно выдохнул и глотнул водички.

Шершневич:

– Извините, это было лирическое отступление: я немного сгорел. В этом… неумном вопросе уже заключена логическая ошибка. Между «не нравится» и «давай, до свиданья» нет никакой смысловой связи. Представьте ситуацию: к вам в форточку залезает воришка и начинает при вас грабить квартиру. Вы возмущаетесь, дескать, что происходит? А он отвечает: «Не нравится, убирайся отсюда!» Что?! Я не собираюсь сваливать, здесь мой дом! С какой стати мне убираться? Вам – ватникам, доносчикам, неадекватам – вот не нравится, что у нас в стране осталась одна последняя радиостанция, где человек может свободно высказывать свое мнение. Так чего же вы сами, следуя своей кривой логике, не убираетесь? Нет, вы начинаете бороться с тем, что вам не нравится. Так и я. Захочу – уеду. Нет – буду бороться здесь. Я свободный человек. Я сам реализую свой выбор.

Гусева:

– Продолжая тему ваших взаимоотношений с восторженной публикой. Вы читали комментарии под вашей последней статьей о допинге у инвалидов? Там же патриоты только что вас живьем не сожгли!

Шершневич (обреченно выдыхает):

– Когда читаешь комменты в интернете, причем, неважно – после вдумчивой философской статьи или под дегенеративным видео на Ютубе…

Гусева (заинтригованно):

– А…

Шершневич (отмахивается):

– Не спрашивайте, как я мог там оказаться, сам не понимаю. Так вот: испытываешь отвратительное ощущение, что уже твой мозг насилует слабоумный истерик. Естественным образом возникает резонное недоумение, требующее немедленного ответа. Хотя, немедленный ответ, к слову говоря, – это далеко не лучший способ разобраться в ситуации.

Гусева:

– И всё же?

Шершневич (терпеливо):

– И всё же. Вариант первый: весь мир населен идиотами, а пользователи Интернета – всего лишь адекватная репрезентация народа. Это маловероятно: не было бы большого андронного коллайдера, любопытного марсохода, всех достижений цивилизации. Мы до сих пор сидели бы по пещерам.

Гусева (убежденно):

– Мы любим наш народ и не считаем его таким глупым. Потому и продолжаем эту неблагодарную и во многом опасную просветительскую работу день за днем. Проблема в том, что это отношение далеко не взаимно…

Шершневич:

– Да, искры летят, чашки бьются… или чашки летят, нервы рвутся… проблемка. Тогда вариант второй: это именно Интернет забит идиотами, которым заняться нечем, лишь только комментировать что ни попадя. А серьезные разумные люди увлечены в это время чем-то более серьезным и креативным. Это уже интересней, но только если не знать, о чем говорят на кухнях и в цехах люди, у которых нет аккаунтов в социальных сетях. Поверьте, там всё ещё бодрее и лихорадочней: диагнозы можно раздавать пачками.

Гусева:

– В глубинке вообще нет Интернета. Но не думаю, что там люди добрее или сильно умнее.

Шершневич:

– Вот вариант третий: заниматься троллингом – именно это и есть одно из клинических проявлений острой и терминальной деменции, а нормальным людям это просто не придет в голову. У здорового человека развита эмпатия: он всегда думает наперед, как его слова или действия могут повлиять на другого человека. А троллит и кочевряжится в комментах всегда социопат, на которого обращать внимание – себе дороже.

Гусева:

– Их просто привлекает безнаказанность, которую гарантирует анонимность…

Шершневич:

– Лучший мед для человеческого отребья! Но, вообще, это довольно странное занятие – высказываться под чужой работой или мнением. Если тебе есть, что сказать – пожалуйста, реализуй это через собственное творчество или иные проекты. Никто же не мешает. А реагировать на любой посторонний звук своим обязательным лаем – этим занимаются дворовые шавки, но не развитые люди.

Гусева:

– А если ещё им кидают сытную кость, как на фабрике троллей кремлевского повара… Но, по поводу того, чем ещё не занимаются развитые люди. Очередной скандал с Натальей Камланской и фильмом «Матильда»…

Шершневич (прерывает):

– Стоп. Сразу стоп. Это вообще не событие, достойное обсуждения серьезными людьми. Это даже не новость. Это плохо разыгранная слабоумными дилетантами клоунада, имеющая своей целью только одно: отвлечь народ от действительно серьезных проблем и ужасающих событий, которыми наполнена наша действительность.

Гусева:

– Которыми являются…

Шершневич (обреченно):

– Думаете мне лень это каждый раз повторять? Не лень. Тотальное обнищание народа по причине системной коррупции; урезание, а то и полная отмена гарантированных Конституцией прав и свобод методом принятия безумных законов; оголтело агрессивная внешняя политика, выраженная в аннексии чужих полуостровов, вторжениях в ближние и дальние страны целыми армиями «ИхТамНетув», сбивание мирных Малазийских Боингов и затягивание расследования с массовым вбросом фальсификаций. Этот список можно продолжать почти до бесконечности. Преследование каждого свободомыслящего человека в стране, имеющего отличную от официальной и лживой пропаганды позицию; наглая попытка повлиять на выборы американского президента; отсутствие собственных свободных выборов как явления; этот несчастный сыр запрещенный, et cetera, et cetera…

Гусева:

– Последний вопрос. Всё-таки по поводу допинга, параолимпийцев, народ волнуется…

Шершневич (кривится):

– Людям неймется потеребить наш олимпийский позор. Хорошо. Можете хоть обмазаться. У меня лишь один встречный вопрос: это какой гнидой нужно быть, чтобы заставлять инвалидов жрать допинг? Подумайте хоть на секундочку обо всех остальных спортсменах с ограниченными возможностями, со всего мира приезжающих на Олимпиаду! Их вам не жалко? Они честно готовились, преодолевая невозможное. А тут приперлась делегация, от каждого представителя которой несет стероидами, льющимися чуть не из ушей! Позорище! Поэтому полный запрет – вполне адекватное и правомерное решение со стороны параолимпийского комитета.

Гусева:

– К сожалению, наше время вышло, мы вынуждены заканчивать.

«Ухо Москвы! Мы слышим всё!» И всё, что мы услышали, вам тут же перескажем.

Новости.

В Агинском Бурятском автономном округе на аллее чабанов установили памятник Иосифу Кобзону, который при ближайшем рассмотрении оказался памятником Фрэнку Синатре.

МИД РФ заявил, что Секретные протоколы к пакту Молотова-Риббентропа официально объявлены: во-первых, снова секретными; во-вторых, выдуманными нац. предателями и врагами народа; в-третьих, патриотичными, глубоко стратегичными и полезными для государства и населения. Сомнения в этой трактовке приравниваются к государственной измене.

Студия в отеле «Гельвеция»

Дымковский:

– Мы в эфире? Это программа «Среда Неверия». Напротив меня сидит публицист Александр Неверов в карнавальном пиратском костюме с костяной ногой и наплечным горделивым попугаем.

Неверов:

– Добрый вечер. Я только что с абордажа. «Аврора» наша! Дворцовый переворот подготовлен.

Дымковский:

– Замечательно. Но приходится начинать, к сожалению, с ужасных новостей. Вчера от многочисленных травм скончался активист, избитый на прошлой неделе на Немцовом мосту, когда он охранял мемориал Бориса Немцова. Преступники до сих пор не найдены, и что-то мне говорит, что и не будут найдены, хотя есть видеозапись с их лицами, более того, их уже опознали в интернете. Тем временем вынесено ещё несколько обвинительных приговоров по статье «экстремизм» за простой выход на мирную оппозиционную демонстрацию.

Неверов:

– С тех пор, как у нас в 2014 году официально ввели Скрепостной строй, любое общечеловеческое, проповедующее принципы абстрактного гуманизма, адекватное высказывание, а тем паче – действие, преследуется по закону и наказывается со всей строгостью и беспощадностью традиционного русского милосердия.

Дымковский:

– За исключением таких посконных, доходчивых и скрепонесущих инструментов, как дыба, осиновый кол и шпицрутены. Они всё-таки остались в прошлом.

Неверов:

– Ну, это пока что. Знаете, как быстро начинает падать в пропасть любой объект, если его не сдерживает сила трения или иное… сопротивление, если вы понимаете, о чем я… Да, а скрепостные крестьяне, также известные как «Русский народ», к сожалению, приняли этот новый духоподъемный порядок как данность, а некоторые, особенно излишне одухотворенные – даже с искренней радостью, игривыми песнопениями, усердными молебнами и лучезарными хоругвями.

Дымковский:

– Они так игриво и настойчиво теперь каждую неделю какой-нибудь праздник отмечают. Причем, не только, к примеру, день Победы, но и 22 июня – день начала войны.

Неверов:

– Ну, во-первых, любой образованный человек знает, что война началась 1 сентября 1939, а не 22 июня 1941. Пакт Молотова-Риббентропа и раздел Польши ещё никто не отменял.

Дымковский:

– Только что отменили.

Неверов:

– Как, уже? Быстро работают ребятки. Похвально. А во-вторых, вы, конечно, слышали, что недавно всемирная организация здравоохранения признала патриотизм головного мозга смертельным и неизлечимым заболеванием.

Дымковский:

– Патриоты кричат «Можем повторить!», но что конкретно они собираются повторять? 27 миллионов погибших только с нашей стороны? Или то, как драпали советские войска в 41-м и сдавались в плен целыми дивизиями, армиями!

Неверов:

– Любое проявление трусости на войне я приветствую! Это значит, что человек ещё не потерян для общества, он способен соображать и может принести пользу себе и другим людям. А те бессловесные бараны, которых можно загнать на заклание во имя лживых целей, пафосно провозглашенных с трибун и амвонов хитрожопым государством и лицемерной церковью, – эти патриотично настроенные дурачки, с улыбкой на устах испускающие свой несчастный дух по колено в крови, грязи и говне на полях сражений… Что ж, их, конечно, можно пожалеть, но человек сам в ответе за свою судьбу и тот выбор, который он делает. Поэтому – сами виноваты!

Дымковский (с сомнением):

– Вопрос в том, был ли у них выбор?

Неверов:

– Выбор есть всегда! Нужно только мозг держать постоянно включенным, и какой-никакой выход да найдется. А тут всё вообще просто. Я считаю, что именно дезертирство – это подвиг, а героизм в бою – проявление скудости ума и отсутствия сострадания к другим, таким же несчастным, силком загнанным на бойню людям, только разукрашенным в другие цвета.

Дымковский:

– На войне каждый считает себя правым и выступающим на стороне добра. А по другую сторону видит захватчика, даже если сам находится на чужой территории, как наши на Донбассе.

Неверов:

– Хотя на самом деле с обеих сторон воюют только одураченные идеалисты, скудоумные патриоты и просто несчастные подневольные люди, которых разыграли в большую политическую карту обрюзгшие дяди с окровавленными державами и анальными скипетрами.

Дымковский:

– Людей теперь легко разыгрывать, когда со всех телеэкранов раздаются истеричные вопли, что мы в кольце врагов, и весь мир желает нам только зла и скорейшей гибели.

Неверов:

– Заметьте, эта зомбификация работает в любой, даже самой очевидной ситуации, как с допингом! Ведь никто и не отрицает, что у наших спортсменов этот мельдоний чуть не из ушей льется. А они ещё недовольны, что всю федерацию вместе с флагом и гимном в очередной раз отстранили от Олимпиады! Опять Запад виноват! Неужели? Да эти перекаченные скудоумные биатлонисты как жители чумного города, закрытого на карантин – кто может быть уверен, что под внешней благопристойностью и воплями о патриотизме там не кроется темная подноготная с кровью, замененной на термоядерное топливо? Кто из них гарантированно чист от подозрений? Да они все, выражаясь единственным понятным патриотам языком – блатным – полностью зашкварены, им теперь не отмыться.

Дымковский:

– А патриоты говорят, что это нам запад гадит…

Неверов:

– Да, и в лифтах мочатся Трамп с Макроном, а посевы по ночам сжирают обнаженные Тереза Мэй и Ангела Меркель на скоростных летающих метлах.

Дымковский:

– На этом впечатляющем красочном образе мы вынуждены заканчивать нашу программу.

Новости.

В Историческом музее на Красной площади были выставлены на поклонение чудотворные мощи Сталина. Очередь на камлание протянулась до третьего транспортного кольца.

Роскомнадзор запретил «Фейсбук» за оскорбление своим существованием чувств пользователей «Одноклассников».

«Ухо Москвы»! Тонкий слух, острое зрение, последнее слово!

Маковкин:

– Это Алексей Маковкин и программа «Последнее слово». Недели не пройдет без новости о том, что в каком-нибудь регионе собрались ставить стелу или бюст Сталина, либо где-то на улицы выползли очередные неадекватные хоругвеносцы с Людоедом на иконах. Это до какой степени разложения должен дойти человеческий мозг, чтобы намалевать Сталина на иконе? Беда в том, что человеческая память очень короткая, и мы уже начинаем забывать, как всё это было, с каким кошмаром пришлось столкнуться нашим несчастным предкам.

– Мы привыкли думать, что все ужасы тоталитаризма в далеком прошлом, которое не повторится. А это миллионы замученных невинных людей, если кто не в курсе – сейчас уже многие сознательно хотят быть не в курсе. Я именно для них повторяю: миллионы замученных! Так вот, откуда такая наивная уверенность, что наше поколение минует чаша сия? То, что гайки закручиваются довольно медленно – так это еще страшней, потому что нас сварят незаметно, как ту лягушку из притчи. И мы не успеем выскочить из котла. Устаревшая аббревиатура НКВД легко может заменяться без потери качества на любую современную – ФСБ, МВД, ФСО. Люди, что идут работать в такие организации, либо изначально имеют дефекты психики, либо профессиональная деформация приканчивает всё разумное и доброе, что могло в них быть. Им только дай отмашку – и они не уступят своим паскудным стальным героям из прошлого.

– Но эти «герои» хотя бы получают зарплату за службу очевидному злу, а упертые альтруистичные сталинисты – кто все эти люди? Давайте попытаемся разобраться. Во-первых, это очевидные социопаты. Только начисто лишенный эмпатии человек не сочувствует миллионам жертв сталинских репрессий и их несчастным родственникам. А эти сталинисты, эти бессовестные биологические машины, язык не повернется назвать их полноценными людьми, начинают спорить, сколько именно миллионов замучили шакалы Сталина, будто это отменяет сам факт массовых репрессий! Второй причиной любви к Сталину может быть клиническая дислексия. Только неспособностью читать в принципе можно объяснить отсутствие знаний о том, что такое был на самом деле Сталин. «Он принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой!» Кретины! Он захватил власть в России, уничтожив всех своих друзей и соратников. Устроил голодомор, организовал массовые репрессии, переселение целых народов, втянул СССР во вторую мировую войну, поделив с Гитлером Европу пополам и начав захватывать страну за страной… Да, да, тот самый пакт Молотова-Риббентропа…

– И я уверен, что одобрять политику Сталина и радоваться современной тенденции по его реабилитации могут только законченные дегенераты или бесстыдные подонки, которые рассчитывают половить рыбку в мутной воде нового тоталитаризма, который рано или поздно настанет, если мы будем всё так же безропотно подчиняться как овцы любой прихоти обезумевшей власти и молчать, пока у нас отбирают остатки свободы.

– И в этом свете уже совсем запредельным идиотизмом выглядит возведение памятников Ивану Грозному – какое-то совершенно нарочитое презрение к человеческой жизни, гуманизму и элементарному милосердию и состраданию.

– Мне хотелось бы попросить всех наших слушателей: пожалуйста, будьте людьми, не оставайтесь равнодушными… ах да: и включайте мозги хотя бы по самым важным поводам! Ясный ум обмануть гораздо труднее.

Конец шестого акта.

Акт седьмой.

Невольный дракон рвет скрепы

«Ухо Москвы»! Если болит горло – дышите через нос! А если заложило уши – все стенограммы есть на сайте!

Новости.

Восемь избранных народом на прошлой неделе губернаторов сегодня подали президенту заявление об отставке по собственному желанию. На их места уже назначены шесть бывших сотрудников ФСБ и две служебные овчарки.

Администрация президента отказалась комментировать странность такой одновременной рокировки, лишь заявила, что процедура всеобщих выборов губернаторов демократична, конституционна, неизменна и бессмысленна.

Программа «Полный рассвет». Мы осветим самые темные углы российской политики.

Зорева:

– Это радиостанция «Ухо Москвы». Я, Евгения Зорева, начинаю программу «Полный рассвет», посвященную наглому и преднамеренному срыву общероссийского предвыборного тура Алексея Невольного. Началось всё с уже привычного запрета митингов – демонстративного и циничного плевка в Конституцию, а затем оппозиционера в очередной раз упрятали с глаз долой под арест на 30 суток в расчете на то, что осклизлая тюремная баланда охладит его протестный пыл. Со мной в студии политический консультант в опале или оракул в отставке, как он сам себя величает, Станислав Желтковский и профессор запрещенного Европейского университета Дмитрий Правин.

Правин:

– Здесь важно сразу прояснить одну деталь. На настоящий момент в нашей огромной стране существуют только два политика федерального масштаба. Это Владиморт Пулин и Алексей Невольный. Все остальные – не политики в прямом смысле слова. Так как они не определяют политику в стране никоим образом. Они могут заседать в факультативных государственных органах, коими уже давно являются и правительство, и обе клоунские палаты парламента. Они могут делать громкие заявления, но их онтологической сути никакое телодвижение уже не поменяет – они просто говорящие попки в телевизионном ящике. Да и сам динозавр Пулин – это, по факту, не живая политика, это просто символическое обозначение курса государства на стагнацию и изоляционизм. Это застывший, окостеневший памятник самому себе сытых, довольных и относительно свободных времен, которые уже давно прошли и никогда не вернутся. По крайней мере при этой власти.

Зорева:

– Но помимо Невольного есть и другая оппозиция. Гучков-младший и его команда сильно провели муниципальные выборы, а Ксения Собдашьяк, видимо, станет кандидатом в президенты.

Правин:

– Дима Гучков, Илья Третьяк и другие, конечно, – молодцы, но это, как вы сами заметили, – муниципальный уровень. А Ксения уже получила фигурально по башке от Алексея Анатольевича, даже ещё официально не вступив в предвыборную гонку.

Зорева:

– С чем связана такая жесткая реакция Невольного, ведь они же по одну сторону баррикад? Станислав Желтковский.

Желтковский (вкрадчиво):

– Там где есть один герой, не может быть другого. Так устроено социокультурное пространство, на этом стоит весь мировой эпос. А то, что Невольный – эпический герой, в смысле – герой эпоса, в этом нет никаких сомнений. Он и пышнопоножный Ахилл у стен Трои, и безрассудный Ланцелот, вышедший на поединок с бессмертным драконом. Сомнений нет и у самого Невольного, что понятно по его уверенному цитированию пьесы Евгения Шварца, поэтому он со спокойной душой беззастенчиво вытаптывает, зачищает оппозиционную площадку вокруг себя. Никаких конкурентов в этом пространстве он не потерпит.

Зорева:

– Необходимо заметить, не в обиду Ксении, что президентские выборы и вся предвыборная гонка – это не думская клоунада, не новогодний корпоратив, не развлекательное телешоу. Алексей поставил на карту всё. Своё будущее и будущее своей семьи, свою свободу, свою жизнь. Он уже в течение многих лет подвергается несправедливому и абсурдному уголовному преследованию. Его брат в тюрьме по надуманному и бессовестному приговору. Но Невольный не сдался, не отступился. Он организовал предвыборные штабы во всех регионах России, объехал всю страну, сталкиваясь везде с активным противодействием и беззаконием местных властей. Это не одно и то же, что просто выдвинуть свою кандидатуру, лишь для того чтобы легализовать выборы, придав им иллюзию демократичности фэйковой, но условно либеральной кандидатурой. Ровно так произошло на прошлых выборах с Пороховым.

Правин (возмущенно):

– И как может быть хоть сколько-нибудь реальной альтернативой Пулину человек, который в принципе не рассчитывает победить на выборах и не собирается даже быть президентом? Просто не знает, что делать, если вдруг каким-то чудом выиграет! Какой тогда смысл за него голосовать вообще? Это не только Собдашьяк касается, а и всех остальных формальных и замшелых конкурентов от коммунистов или ЛДПР. Никто из протестного электората – а это десятки миллионов человек – просто не пойдет на избирательные участки, и выборы опять превратятся в простую формальность, или даже в эпический фэйк.

Зорева:

– Получается, что легализовать выборы может только допуск Невольного, иначе всё это в очередной раз превратится в цирк.

Желтковский (загадочно):

– Я могу попытаться вам объяснить, для чего идти в кандидаты, не рассчитывая на победу. Так как я сам именно это и собираюсь сделать.

Правин (удивленно):

– Вот это новость!

Зорева (устало):

– Я о чем-то подобном уже слышала, но не думала что…

Желтковский (радостно и бодро перебивает):

– Я иду в президенты! Да, так вот: идея заключается в свободной, самоуверенной, даже наглой реализации своего конституционного права, а именно – избираться и быть избранным, про большую часть которых у нас в стране вообще давно позабыли. А они есть, их нельзя из Конституции вырезать, выскрести… только если отменить ее совсем к чертям собачьим, приняв новую на всеобщем референдуме!

Зорева:

– Более того, что раньше было гарантированным Конституцией правом, сейчас одновременно становится преступлением! И ни один суд даже не пытается обратить внимание на это дичайшее противоречие!

Правин:

– Но в то же самое время даже признаться в том, что ты занимаешься политикой, становится стыдно и опасно. Как? Он хочет захватить власть? Свергнуть Пулина? Но это именно то, что и происходит в каждой демократической стране. Любой гражданин может поставить своей целью прийти к власти и делать всё, что не запрещено Конституцией и уголовным кодексом, для этого. Это нормально и естественно для всех развитых стран, за исключением России, будто мы уже давно живем в абсолютной монархии. Просто делаем это неофициально по преступному сговору с властьимущими.

Желтковский:

– Да, и в этот преступный сговор, по меткому определению Пелевина, вовлечено всё взрослое население России.

Зорева:

– Что ж, нам остается только пожелать Алексею Невольному силы, стойкости и поддержки сподвижников, чтобы одолеть этот преступный сговор. На этом мы заканчиваем передачу. Далее – «Среда Неверия».

«Ухо Москвы». Тонкий слух расслышит каждый слух!

Новости.

Патриарх Московский и всея Руси заявил, что изучение иностранных языков является ересью и впредь будет наказываться отлучением от причастия, а упорствование в овладении «аглицким бесовским наречием» приравнивается к одержимости и приведет к отлучению от самой церкви. Для проверки на одержимость уже создается специализированная инквизиционная палата.

Студия в отеле «Гельвеция»

Дымковский:

– Можем начинать? Это программа «Среда Неверия». Напротив меня сидит публицист Александр Неверов в настолько стильном классическом фраке, будто бы он только что вернулся из Букингемского дворца, где был на приеме у английской королевы.

Неверов:

– Good evening, dear powerless citizens. Now, finally you have no right to study legendary and overwhelming English. My congratulations!

Дымковский:

– What can I say? Oh my god! Poor kids, they will be grounded here forever! That is a real madness! What should we do?

Неверов (напевает):

– What can I do? What can I do… Unbelievable stupid situation… Вот, смотрите. Тут в очередной раз возник традиционный национальный вопрос: разрешить или запретить. Вопрос безальтернативный, общественная дискуссия проведена не будет, ответ и так все знают заранее. Государство надело на скрюченный народ ошейник, кандалы и посадило на цепь. Дескать, ты, народ, – сволочь и преступник в душе, я тебе не доверяю, поэтому и ограничиваю твою свободу, как только придумаю. Скрепы, понимаете? Но люди и вырастают с этим ощущением, что они латентные, потенциальные преступники, а природа их порочна. Со временем они сами начинают в это верить и потихоньку действительно превращаются в преступников. Они привыкают боятся своих естественных стремлений и самостоятельно отказываются от гарантированных Конституцией прав.

Дымковский:

– Очень неприглядно в данной ситуации выглядит официальная церковь…

Неверов:

– Нет, здесь всё логично и продуманно. Христианство требует от последователей одновременно предаваться грусти из-за врожденной, первородной грешности и порочности каждого человека, вброшенного в эту юдоль скорби и слез, и в тот же самый момент быть радостными, так как уныние – это грех. Всё это неизбежно провоцирует биполярное расстройство, шизофрению и другие патологии. Чего, собственно, и добивалась церковь. Потому что все эти запутанные, испуганные, невротичные массы начинают метаться туда и сюда по городам и селам и неизбежно забегают по дороге в заботливо возведенные на их пути часовенки и храмы. Где их уже и поджидают горделивые попы с кадилом, окуривают, гипнотизируют песнопениями, выслушивают на исповедях, то есть проводят банальную психотерапию, а потом просто пересчитывают немалые денежки от подаяний, продажи церковной утвари и иных полумошеннических доходов.

Дымковский:

– То есть сами невротизировали, а потом сами и излечили. Хитро!

Неверов:

– Здесь главная задача стоит не излечить, а снять симптомы. Церковь – это паллиатив. Только такой подход гарантирует источник стабильного дохода.

Дымковский:

– Если люди с одной стороны останутся невротиками, а с другой – будут получать облегчение в церкви, то они будут ходить туда всю жизнь.

Неверов:

– Да. И всю жизнь добровольно приносить в потасканной, прохудившейся и облегченной многочисленными поборами мошне свое последнее злато и серебро.

Дымковский:

– Это ужасно.

Неверов:

– Напротив – прекрасно. В данном случае мы имеем удивительную возможность лицезреть вживую такое редкое, практически уникальное в данной локальной части Вселенной явление, как справедливость. Люди получают именно то, что заслужили своей слабостью, глупостью, да и не только. Больше всего поражает это невероятное высокомерие христиан – пучить напряженно глаза и уверенно говорить, брякать о той теме, в которой они вообще ничего не смыслят…

Дымковский:

– Например, об эволюции.

Неверов:

– О да, но было бы очень странно, если бы они знали врага хорошо. Для этого необходимо хотя бы пару книжек прочитать. Но главный же позор в том, что они же совершенно ничего не смыслят в собственной религии! Их теоретическая подготовка вгоняет в стыд даже меня, их противника в спорах! Неприятно находится с ними на одной площадке, даже на одной планете! Наибольшая проблема в дискуссиях с верующими и религиозными людьми заключается в их обычной неспособности различать как минимум семь абстрактных понятий, важнейших для их доктрины, которым у них, как правило, соответствует лишь одно экстатическое переживание и ни одного толкового объяснения или определения. Эти понятия: вера, религия, конфессия, трансцендентность, мистицизм, метафизика, духовность. Более того, эти понятия в принципе довольно сложно разграничить из-за стены языка…

Дымковский:

– Но стена языка – это отдельная, очень сложная тема о причинах несоответствия абстрактных понятий как комплекса привязок, ассоциаций, референций и коннотаций, соответствующих уникальному индивидуальному субъективному опыту, внутри одного ума – тем же именам понятий внутри ума другого. Надеюсь, мы не будем в нее углубляться.

Неверов:

– Вы сейчас мне все планы на день порушили, но хорошо. Вторая проблема – плавное перетекание одного понятия в другое. Например, сложно определить навскидку, где заканчивается вера и начинается религия; где разграничить понятия мистицизм, метафизика, трансцендентность; в чем отличие веры от духовности (верующие люди не признают, что духовностью обладают и неверующие люди), а религии от конфессии.

Дымковский:

– Что проявляется в…

Неверов:

– Том, к примеру, что западный человек привык считать буддизм и даосизм религиями, когда они таковыми не являются, как не являются и верой, но в то же время насыщены под завязку настоящей духовностью и оперируют метафизической догматикой, по сути являясь скорее мистицизмом и в современных формах организованы по принципу конфессии, в отличие от первоначальных устремлений их основателей – практикующих на свежем воздухе философов, которых какие-то неадекваты зачем-то впоследствии стали почитать на уровне богов, чем исказили оригинальное учение на самом глубинном, базовом уровне.

Дымковский:

– Человек может быть религиозным, но не быть при этом верующим. Он будет ходить в церковь, совершать все ритуалы, слушаться священника, соглашаться с догмой религии, но при этом глубоко внутри не верить в Бога. Либо наоборот: верить истово и отрицать религиозность, церковь как посредника и все принятые ритуалы. Считать, что человек напрямую может или даже должен общаться с Богом, а организованная религия со своим бессмысленным культом и лицемерной продажностью будет только мешать.

Неверов:

– В то же самое время человек может быть высокодуховным атеистом – таковы гуманисты: Бертран Рассел, Чехов, Махатма Ганди и другие.

Дымковский:

– Но главная сила церкви не в ее шаткой теоретической основе, а в навязчивой поддержке государства, которому сильная церковь очень полезна.

Неверов (отмахивается):

– Никакой особой пользы государству это не принесет. Когда придет очередное время великих потрясений, попы побегут первыми.

Дымковский:

– А чиновники вплоть до самых высших – вторыми!

Неверов:

– Да, невзирая на их запредельный рейтинг и посредственный интеллект. Вспомните, как сверкали пятки Януковича… Да, забавно было… Так вот. Вся история России в большом масштабе и мелких деталях нам недвусмысленно дает понять, что от личности непосредственного лидера, как бы он ни назывался: великий князь, царь, император, генсек или президент, зависит не так уж и много. Обычно здесь два варианта: или этот человек у руля осознает, куда несет эту огромную трухлявую лодку бездумная стихия истории, и тогда он делает вид, что сам ей управляет – в таких случаях мы говорим овеличии такой личности как Петр Первый или Екатерина Вторая; или он не понимает, что руль на самом деле никуда не поворачивает, а существует только для понта, как держава и скипетр, и тогда мы имеем страшную трагедию на выходе, как с Николаем Вторым.

Дымковский (помрачнев):

– Выходит, что большая политика по факту вообще бессмысленна.

Неверов:

– Потому я и утверждаю, что ваш ненаглядный Невольный ничего не изменит. Ведь главная причина бессмысленности любой политической активности, которая блестяще изложена в старой дальневосточной сказке о драконе – это то, что кто бы ни пришел к власти в результате выборов или переворота, заговора или хунты, – не важно – он всё равно превратится в такого же дракона, что и правил до него. Власть разлагает со временем каждого. И какие бы ты цели ни ставил, ни озвучивал в предвыборной агитации, – у тебя останется только одно желание, которое и станет твоей единственной функцией – управлять всеми людьми, увеличивая свою власть над ними день ото дня, и делать всё, чтобы эта власть продлилась вечно.

Дымковский:

– Вот в этой безвыходной ситуации мы и оставляет нашего запуганного слушателя на целую неделю.

Новости.

Министр и светлый князь Патриотической мифологии и пропаганды Володимир Мудинский сумел самостоятельно почистить зубы, после чего выдвинул себя на соискание Нобелевской премии в области физиологии.

Правительство запретило продавать шампанское в радиусе двух километров от каждого отдела полиции.

«Ухо Москвы» Мы слышим всё! За самым осведомленным остается последнее слово!

Маковкин:

– Это программа «Последнее слово». Сегодня итоги недели подведу я, Алексей Маковкин. Очередная мирная демонстрация сторонников Алексея Невольного была разогнана в Петербурге с применением спецсредств и физического насилия. Сотни человек задержаны, избиты в участках и отпущены без предъявления каких-либо обвинений и составления протоколов. Людей просто промурыжили в обезьянниках, немного помучили и вышвырнули на улицу. И я понимаю, что сотрудники органов правопорядка выполняют госзаказ, но откуда столько сладострастия и добровольного усердия в этом паскудстве?

– Правопорядок, понимаете? Право и порядок. Но сотрудники полиции уже давно иначе как держиморды околоточные, потерявшие остатки совести и чувства собственного достоинства, не воспринимаются в массовом сознании. И вполне заслуженно. Возникает резонный вопрос: неужели там вообще больше не осталось нормальных людей? Ответ неожиданно прост. А их оттуда просто выдавливают.

– Главная проблема и опасность ментовки в том, что там любой начальник даже из самого тихого и интеллигентного сотрудника в первый же год его работы сумеет достать, выцепить – из глубин его естества – самое дикое, мерзкое, бесчеловечное, что прячется на дне каждого человека. И эта вонючая липкая масса очень быстро загустеет на поверхности и превратится в твердую толстую корку. И делается это только для того, чтобы потом спокойно ходить по этому – бывшему – человеку, по каждому человеку, не рискуя случайно провалиться во что-то доброе, гуманное, настоящее, так мешающее осуществлять обычную ментовскую работу, как то: пытки, взятки, откаты, рэкет, фальсификацию улик и целых уголовных дел. Естественно, любой адекватный человек бежит оттуда как от огня. Ну, либо достаточно быстро деградирует в ту самую держиморду, которая сажает на бутылку случайных людей с целью выбить признание и улучшить тем самым показатели раскрываемости…

– Так, ещё была одна тема, которую я… сейчас, подождите…

Маковкин замолкает, смотрит в одну точку растерянно. Вдруг лицо его ожесточается и он хватается на микрофон.

Маковкин (голосом Соммера):

– Я обещал ещё сюда вернуться и я возвращаюсь! Никто меня не удержит, когда настолько важные, определяющие события происходят в мире! Услышьте же, жалкие, недалекие…

Голос Соммера обрывается.

Маковкин (крутит головой, трет ладонью лоб, говорит едва разборчиво):

– Что… Извините… эфир идет? Сколько ещё у меня времени? Простите, что-то мне нехорошо, будто помутнение какое-то…

Он будто на секунду теряет сознание, затем его глаза наливаются ненавистью.

Маковкин (голосом Соммера истерично кричит):

– Мы обречены! Европа гибнет! ИГИЛ (запрещенная в России организация) наступает! Запрещенный… организация… Ислам повсюду… Гей-парады… Марин Ле Пен… Марин… ПРОИГРАЛА!

Эфир наполняют сдавленные рыдания.

«Ухо Москвы!» 25 лет непрерывного эфира!

Экстренный выпуск новостей.

Станислав Желтковский арестован на следующий день после выдвижения своей кандидатуры на президентские выборы. В его квартире проводится обыск.

Депутат Наталья Камланская заявила, что понесла от святого духа.

Конец седьмого акта.

Акт восьмой.

День, когда закончилась нефть

«Ухо Москвы». Только проверенные слухи!

Новости.

Сегодня, 7 октября, страна отмечает новый государственный праздник – «День вечности». По регионам прокатилась волна торжественных мероприятий с песнопениями, хороводами и гей-парадами.

В честь юбилея президента РФ запланирована высадка праздничной аллеи в количестве 65 саженцев. Первыми саженцами должны стать Кирилл Серебренников, Аркадий Бабченко и Вячеслав Мальцев.

Гусева:

– Это программа «Особо опасен» с главным редактором Алексеем Беневоленским, который спешно вызван из своего уютного кабинета на замену нашему гостю.

Беневоленский:

– Да. Станислав Желтковский после попытки выдвижения своей кандидатуры на президентские выборы был вчера арестован. В его доме проводится обыск и уже осуществлена выемка астрологической документации, в которой сотрудники ФСБ ищут дурные прогнозы, чтобы подкрепить уголовное обвинение в подстрекательстве к сепаратизму, государственной измене и призывам к свержению конституционного строя.

Гусева:

– К нам уже поступил запрос от следователя на предоставление данных со всех эфиров с несчастным.

Беневоленский:

– На сайте всё и так выложено бесплатно. Пусть оторвут свои ленивые жирные жопы от диванов и нажмут две кнопки.

Гусева (вздрагивает):

– Ох! Да, тяжелая тема. Но и у нас собственная трагедия. Алексея Маковкина после последнего прямого эфира и этой жуткой необъяснимой истерики увезла скорая.

Беневоленский:

– Просто какое-то проклятье с программой «Последнее слово». Мы теряем уже третьего ведущего за последнее время. Броневая в эмиграции, Соммер в опале, а Маковкин в психиатрической клинике, ума не приложу, что с ним стряслось. Как будто Михаил Соммер вселился и начал вещать из Маковкина свои самые праворадикальные идеи.

Гусева:

– Про Соммера шепчутся, что это он сам нанял уголовников, чтобы запугать Броневую. Так сильно хотел занять ее место, а потом…

Беневоленский (резко обрывает):

– Так, стоп! Давай сразу договоримся не озвучивать не подкрепленные слухи в эфире. Да, такая информация циркулирует, но доказательств у нас никаких нет. Как нет и уверенности, что какая-то неведомая мистическая сила овладела Маковкиным или в него вселился непосредственно дух Соммера. Официальная позиция врачей – нервный срыв.

Гусева (смотрит в точку перед собой):

– Очень жаль Алексея, но я могу понять, что с ним произошло. Мне самой так тяжело становится после каждого выпуска новостей, прямо жить не хочется.

Беневоленский (жестко):

– Так, отставить пускать слюни! Соберись! Я понимаю, что и на тебя много тут вываливали в последнее время, но такая профессия, надо терпеть.

Гусева (едва слышно):

– Хорошо. Я терплю. Всё в порядке.

Беневоленский (мягче):

– Молодец, я на тебя рассчитываю. «Последнее слово» возвращается Юле Броневой. Она будет вести эфир дистанционно из-за рубежа. Что там у нас дальше?

Гусева:

– Волнения в Крыму. Поговаривают о новой депортации крымских татар. В Европарламенте снова заговорили о незаконности аннексии полуострова Россией.

Беневоленский:

– А что тут говорить. В 2014 провели референдум, который очевидно был незаконным и недемократичным.

Гусева:

– А у нас говорят, что в Европе тоже полно сепаратизма: баски, каталонцы, шотландцы, южный Тироль…

Беневоленский (жестко):

– Кто говорит?

Гусева:

– Ну, патриоты в Думе и на телевидении…

Беневоленский:

– И они действительно не видят принципиальнейшей системной разницы между правом нации на самоопределение через волеизъявление народа и аннексией одним государством части другого государства с фэйковым референдумом?

Гусева:

– Под стволами автоматов захватчиков – зеленых вежливых человечков.

Беневоленский:

– Дело даже не в автоматчиках. Когда они оттяпали Крым, они нарушили кучу, да что там – практически все международные договоры. Так называемый референдум проведен с грубейшим нарушением украинских законов и всех необходимых для такого серьезного события процедур и условий.

Гусева:

– А они говорят: мы не признаем ни Майдан, ни новое украинское правительство, ни международные договоры.

Беневоленский:

– Если вы не признаете правительство, не признаете по сути после Майдана Украину как государство, вы должны были отозвать посла своего, выдворить посла украинского, прервать официально все дипломатические, политические и экономические сношения: разорвать все международные договора официально, перестать подавать газ, и т.д. и т.п. Ничего из этого не было сделано. Следовательно, по всем нормам международного права Россия Украину признает как государство, а правительство киевское признает и после Майдана.

Гусева:

– А они говорят: нам плевать на международные нормы, враги повсюду, это не мы, они первые начали!

Беневоленский (отмахивается):

– Это уже отмазки пятилетнего ребенка, который ещё не научился врать связно. Но самое изумительное в том, что пусть даже проблемы с легитимностью режима у соседей, но всё равно, по факту: вы сразу взяли и отобрали у исторически и культурно близкого, братского государства часть территории; на другой части развязали войну на ровном месте, которая унесла тысячи жизней. Два миллиона беженцев, а причина – какие-то нелепые слухи о мифических укро-фашистах, жидо-бандеровцах? Детский сад, младшая группа.

Гусева:

– Именно в этот момент дискуссии они обычно от отмазок переходят к физическому насилию.

Беневоленский:

– Да, разумный человек всегда должен быть готов получить по морде, когда у его разгоряченного оппонента кончаются слова. А слова у таких людей кончаются очень быстро. Лишь только они понимают интеллектуальный уровень противника в споре и то, что на него не действует всё это лицемерное словоблудие, которым их закормили с телеэкранов пропагандистских каналов.

Гусева:

– Но они даже не пытаются осознать, что может существовать и другое мнение!

Беневоленский:

– Отношение к инакомыслию в России сейчас как к трезвому на тяжелой пьянке. Народ ненавидит, когда кто-то ведет себя более адекватно, рационально и гуманно по отношению к их собственным истеричным безумствам, наблюдая те со стороны. Они сразу начинают чувствовать себя неуютно, интуитивно, спинным мозгом подозревая (головной-то уже почти отключен!), что выглядят глупо, что с ними что-то не так. Поэтому устранить любое инакомыслие для них становится задачей первоочередной. Это самый жестокий, а значит – и самый быстрый способ избавиться от когнитивного диссонанса.

Гусева:

– По поводу дальнейшей рассады инакомыслия. Андрей из Краснодара интересуется, когда наша радиостанция начнет вещать и в его прекрасном городе?

Беневоленский (ожесточенно):

– Какой Краснодар? О чем вы говорите? Вы знаете, что последние четыре года мы теряем город за городом. И чем дальше – тем быстрей. Нам просто говорят, что мы больше не нужны. Но мы всё равно приходим с заявкой на каждый тендер в каждом городе-миллионнике. И всегда эфирною частоту отдают кому-то другому, как правило – локальному ноунейму без какой бы то ни было профессиональной истории. Вы поймите, Андрей, что правда нашим властям не нужна, она опасна, разрушительна для их насквозь прогнившей из-за коррупции и застоя системы. И я не знаю, сколько мы ещё продержимся, я только знаю, что мы будет выходить в эфир до конца. А победного или нет – история покажет.

Гусева:

– С надеждой на лучшее будущее мы передаем эфир Дмитрию Трикстерову.

«Ухо Москвы». 25 лет живительной правды!

Новости.

Президентским указом 7 октября каждого года объявляется комендантским днем, в который челяди запрещено выходить на улицу. Надлежит собираться перед телевизором и славить правителя методом выпивания горячительных напитков и произнесения остроумных, но пристойных и благожелательных тостов.

По сообщениям из регионов народ принял новый указ с воодушевлением и умеренным восторгом.

Конституционный суд Российской Федерации в очередной раз разъяснил, что Конституция Российской Федерации не действует на территории Российской Федерации в следующий случаях…

Трикстеров:

– Добрый вечер, дорогие друзья. В эфире программа «Локи»: лукавые игры, интеллектуальные загадки, трюкачество трикстера. Начинаем с вопросов, присланных на электронную почту. «Может ли скромный, тихий, но талантливый человек стать великим поэтом или художником?»

– Знаете, теоретически, в этом самом странном из возможных миров хотя и возможно в принципе всё, но без великих же испытаний и переживаний это крайне маловероятно. Впрочем на долю любого, даже самого спокойного и неприметного человека могут выпасть невообразимые страдания и страсти, которых он, естественно, совсем не хотел. И они научат его глубинному пониманию жизни в принудительном порядке. Но проблема тут в другом. Без оголтелой наглости, самоуверенности и харизмы такой, даже гениальный, творец никогда никуда не пробьется. Так и будет писать в стол.

– Вот смотрите. А.С. Пушкин пишет повесть про своего предка Ибрагима – арапа Петра Великого. И эпиграфом к одной из глав ставит цитату из… самого себя! Из «Руслана и Людмилы». А в «Романе в письмах» героини читают и обсуждают Вяземского и его же! Самого автора! «Ай да Пушкин…» – помните? В воображаемом разговоре с Александром Первым он заявляет, что императору стоило бы прочесть третью или шестую песнь, а ещё лучше целиком всю поэму, опять таки – «Руслан и Людмилу»! Вот это вот уровень наглости и самоуверенности, я понимаю… Без этого в нашем деле никуда…

– В который раз меня спрашивают об отношении к Балабанову, и в частности к дилогии «Брат». Про «Брата-2» я ничего хорошего сказать не могу, это омерзительно тупой, нацистский и расистский, бессмысленный и ненужный боевик, снятый для того только, чтобы набить кассу на недалеких любителях дуболомного криминала и портящий впечатление от почти гениальной первой части. Оригинальный же «Брат» – это глубокая философская притча, современная былина, где богатырь, плоть от плоти народной, Данила Багров сидел 20 лет на печи в далеком поселке, а затем отправился в большой город правду искать.

– Квартал сразу предлагает герою несколько квестов, заданий, на первый взгляд необязательных, но только выполнив их, можно понять истинную суть этого практически живого существа, к постижению которой герой безотчетно, но неудержимо стремится… Я сказал «Квартал»? Простите, оговорился – «Город». Естественно, всё оказывается не так просто. «Город – это злая сила. Сильный приезжает – становится слабым. Город забирает силу. Вот и ты пропал…» – говорит Немец, единственный персонаж фильма, в которого не проникла эта самая злая сила города именно потому, что он бездомный, то есть по факту не являющийся в полном смысле его частью.

– Но Немец не понял самого главного – с кем на самом деле он столкнулся на мглистых, подернутых сепией улицах. Даниле не может повредить злая сила города, он просто пустая оболочка, которая этой темной энергией постепенно наполняется. Он – вампир, о чем нам ненавязчиво задним фоном подсказывает песня «Нау» из саундтрека. Он впитывает в себя всех, кого встречает, оставляя от них самих лишь пустые оболочки. Он становится в каком-то смысле персонификацией, объективизацией самого города, его иммунной системы. Он концентрирует всю энергию города в одной точке (в самом себе) – как наконечник клевца, а потом просто пробивает все преграды на пути своего квеста. Так он и движется, собирая воедино разрозненные детали пазла – души этого города, чтобы открыть, наконец, эту искомую жуткую правду.

– Но герой так и не поймет, что он стал просто карающей рукой города, что он только сосуд, заполненный гневом и яростью трехсотлетних камней. Поэтому Данила ещё долго будет выяснять – в чём сила, где правда, кто виноват в его когнитивном диссонансе, и что же теперь делать со всей этой силой, которая разрывает его изнутри, как Зверь в очередном шедевре «Нау» ближе к финалу…

– Переходим к вопросам на форуме. «Классика очень унылая. Не могу читать долго. Что мне делать?» Да вы что?! Классика невероятно захватывающа и интересна, загадочна и порывиста! Нужен просто острый взгляд и правильный подход. Как вам такая мистическая, а, быть может, детективная история: Юрий Олеша и Джеймс Джойс. Две вершины литературы эпохи модерна: «Зависть», 1927 года выпуска, и «Улисс», опубликованный в 1922 году, но в Советском Союзе в двадцатые практически неизвестный. И поражающее количество совпадений в первых сценах романа.

– В 1904 Джойс оказался без дома, без денег и некто Оливер Сент-Джон Гогарти дал ему пищу и приют в башне маяка. Впоследствии они серьезно поссорились и Гогарти выдворил Джойса из башни. Эта история описана в первой главе «Улисса», где трикстер Бык Маллиган – это Оливер, а протагонист Стивен Дедал – сам Джойс.

– Теперь «Зависть». Андрей Бабичев также дает стол и кров Кавалерову, буквально подбирая пьяного на улице. Прототипом Кавалерова также является автор – Олеша. Первая глава «Зависти» начинается с подробнейшего описания как огромный, жирный Бабичев просыпается рано утром и будит тем самым Кавалерова, смачно совершает утренний туалет, фыркает и плещется – тазик с мыльной пеной, зеркальце – бодро напевает песенки, завтракает молоком. Особый акцент на этом молоке. Заспанный Кавалеров тайком, мрачно, внимательно следит за ним, рефлексирует и ненавидит…

Трикстеров (после небольшой интригующей паузы голосом довольного бонвивана):

– Всё один в один с первой сценой «Улисса»! Невероятно! Образы персонажей, их предыстория, мизансцена, яркие детали! Вот вам сюжет для самостоятельного расследования: Олеша читал где-то в оригинале «Улисса» и своровал первую сцену, или все совпадения случайны, или здесь какое-то мистическое откровение, или просто банальное столкновение архетипов и психотипов (перечитайте, к примеру, «Письмо отцу» Кафки). Ищите, ответы присылайте мне на почту, вы знаете, как я люблю подобные загадки.

– Очередной вопрос про творчество Квентина Тарантино и «Омерзительную восьмерку». Здесь история довольно печальная. Культовый статус для режиссера всегда тяжелое испытание. И отдельные представители кино-бомонда, зачастую, не справляются с таким неожиданным бременем. Вот и друг наш Квентин после неплохих «Бешеных псов» и «Криминального чтива» не снял ровным счетом ничего достойного пристального внимания.

– Возьмите любой фильм Тарантино и посмотрите спокойно, без всего того нездорового хайпа, что преследует каждую его премьеру: сначала в течение часа персонажи ведут пустопорожние разговоры на отвлеченные темы, из хода которых становится ясно, что у героев IQ не выше сорока. Затем всё завершается кровавой перестрелкой. Порой этот ненавязчивый мотивчик повторяется 2-3 раза, потом титры. Какой умник от мира киноискусства первым назвал этого режиссера гением, тот явно недалеко ушел уровнем интеллектуального развития от описанных персонажей. Воспринимать со всей серьезностью такое может разве что неискушенный двенадцатилетний подросток с дефицитом внимания или, в крайнем случае, ангажированный критик-хайпожор.

– Так и с «Восьмеркой». Потрясающе красивая первая сцена в снегах и последующий неизбежный провал. Сюжет, прочно обосновавшись в одной-единственной убогой локации, незаметно перевалив через экватор хронометража, рассыпается, выдувается сквозняком с улицы после назойливого пятикратного повторения никчемного гэга со сломанным затвором двери. Явные сценарные ляпы постоянно мозолят, в прямом смысле мучают глаза: эти герои, что бодряком часами прячутся в промерзшем подвале и хоть бы хны…

– Хотя, сдохнут, рано или поздно, все, поэтому вдаваться в сюжетные тонкости и перипетии особого смысла нет. Тем более по причине отсутствия последних. Жанр любого произведения Тарантино – аркадная стрелялка, как на 8-битной приставке. И сюжет будет двигаться примерно в том же направлении: слева направо от экрана к экрану, последовательно уменьшая количество действующих лиц на площадке путем их методичного отстрела. Но фанатам именно такое кино нравится, оно приносит кассу, так что особо напрягаться для режиссера нет резона. А в таких случаях на выходе всегда будет товар не первой свежести и качества.

– Возвращаемся к родным реалиям. Вопрос про очередной новый роман Виктора Пелевина… Как бы тут сформулировать помягче, чтобы не вываливать на ваши неповинные головы всю накопившуюся боль, всё разочарование… «Нах.. творчество, ты продуктивен. Как конвейер! Свиноматка!» Именно так Оксимирон охарактеризовал Джонни на рэп-баттле лишь за то, что соперник выпускал по альбому в год один никчемнее другого. Понимаете, беда Пелевина не в том, что он использовал почти половину последнего романа на жалкое нытье, дескать, достали критики, они ничего не понимают в настоящем искусстве и творчестве, так как по сути он в этой истерике прав. Беда в том, что эта хаотичная, невротичная, матерная и неожиданно искренняя исповедь – лучшее, что он написал за последние пять, если не десять лет.

– Идем дальше. «Вас не пугает то, что исторически закрепленное за «святой Русью» понятие «духовность», о которой так любили рассуждать писатели и философы 19-го и начала 20-го века, вдруг как-то незаметно заменили на почти обратное по смыслу фэйковое понятие «духовные скрепы», используя которое, нам навязывают покорность обезумевшей власти и ее симбионтам?» Знаете, когда я слышу в очередной раз про эти странные скрепы, мне представляется огромный степлер, ржавыми скрепками которого нас всех пытаются спаять, сжать и запихнуть в пыльный ящик письменного стола проворовавшегося чиновника средней руки где-то между сводками из кровавой «Новороссии», а также разбомбленной в пыль Сирии, и пачкой безумных законов об оскорблении чувств, принятых для услады психически больных православных экстремистов и возобновления традиционного российского развлечения – массового доносительства. А духовность-то была больше о доброте, совести и милосердии.

– Чего я и вам всем желаю даром и побольше, а встретимся через неделю.

Новости.

Министерство выкачивания ресурсов официально заявляет, что запасы нефти не только не уменьшились, но наоборот – растут день ото дня благодаря народным молитвам, ночным бдениям, жертвоприношениям крупного рогатого скота, камланиям и хороводам.

Экстренное сообщение! Под чутким контролем мобильного десанта вежливых желтых человечков 98% крымчан на повторном референдуме высказались за присоединение к Северной Корее. Пресс-секретарь президента отказался комментировать неожиданное отторжение сакральной территории, запутавшись в новых законах и побоявшись присесть на пять лет за неточность формулировок.

«Ухо Москвы» За нами всегда последнее слово!

Броневая:

– Это программа «Последнее слово» и меня можно было бы поздравить с возвращением, но возобновляются лишь наши встречи в эфире, а сама я физически нахожусь очень далеко, и даже не особо хочу возвращаться. Так, знаете ли, спокойнее. Слишком много агрессии и насилия последнее время прет из всех щелей дорогих соотечественников по отношению к любому инакомыслию, в то же самое время застывших в позе сладострастной покорности преданно подрагивающим тазом в сторону ненаглядного несменяемого властелина. И это может показаться довольно странным наблюдением, но иногда у меня создается впечатление, что русскому народу исстари присуще страдать латентным мазохизмом. И это малоприятное явление в последнее время обрело масштаб и размах полноценной эпидемии.

– Тут необходимо вкратце про БДСМ пояснить. Ведь дело не в боли. Основная идея мазохизма – это подчинение. Полностью отдаваясь чужой воле, человек снимает с себя всю ответственность за принятие решений и попадает в сказочное состояние инфантильной расслабленности. Он не знает, что с ним будут делать превосходящие его силы, но понимает, что от него ничего не зависит, а значит и не будет чувства вины. Именно этот комплекс ощущений и вызывает ни с чем не сравнимый кайф, так как сдерживающие центры мозга обмануты и отключены, в результате чего естественное чувство стыда не помешает оторваться по полной.

– Всё это к чему? Такая безответственность свойственна большинству наших соотечественников исторически. И взаимоотношения с правителем они здесь издревле моделируют в рамках своеобразного садо-мазо. Царь-батюшка грозно возвышается с хлыстом, толпы челяди покорно падают ниц. Готовы терпеть любые страдания и унижения от власти, даже жертвовать своими жизнями на бессмысленных бойнях, лишь бы самим не принимать решения, требующие воли и ответственности.

– Являются ли эти слабость и нерешительность проявлением национального менталитета (если это явление вообще существует в сколько-нибудь влияющих на исторический процесс масштабах)? Кажется более вероятным, что в данном случае виновата просто многовековая традиция, которая заключается либо в нежелании (обычно в форме лени) либо в неспособности (из-за тупости или необразованности) каждого конкретного человека взять, наконец, собственную жизнь в свои руки, перестать грозить придуманным мифическим врагам на Западе и попытаться преобразить мир за своим окном. По крайней мере, именно с этого необходимо начинать, чтобы действительно подняться с колен.

– Понимаю, сейчас раздадутся стоны, что ничего не изменить, шансов нет, зачем же даже пытаться… Так вот. Если даже ты сам уверен, что проиграешь, это ещё не повод сдаваться заранее и вообще не играть, не биться. Потому что: а что тебе ещё остается в жизни? Ты знаешь занятие лучше или важнее, чем стоять до конца, даже будучи обреченным? Я может сейчас кого удивлю, но мы все обречены, мы все со временем обязательно проиграем битву смерти и уйдем во тьму развоплощения, но это ещё не повод не жить, и уж тем более не жить отважно и правильно!

Экстренный выпуск новостей.

Сегодня в 21:05, сразу по окончании эфира, ведущая Анна Гусева подверглась вооруженному нападению в коридоре радиостанции. Неизвестный мужчина нанес ей ножевое ранение в горло с криками «Чем ещё заткнуть ваши глотки!?» Преступник задержан, Анна Гусева в критическом состоянии доставлена в НИИ им. Склифосовского.

2017

V.V.