Край воронов, или Троянский цикл [Шарлотта Лис] (fb2) читать постранично

Вместо эпиграфов

Неизвестно что

Вышло из воды,

Встало на КРАЮ…

Танцы Минус

Вышел из тени вновь

Мой враг – моя любовь…

Брошу мечту свою

И об пол разобью,

Как сломал ты мою долю

И оставил на КРАЮ…

А. Приходько

Саундтрек

Нас называют близнецы,

Мы не друзья,

Мы влюблены…

Snezhno

1.

В послеобеденный час в кафе с западной музыкой, совершенно не по-джентельменски развалясь на скамейке и накручивая на дужку массивного ключа прядь всклокоченных ниспадающих волос, вороной красавец бороздил свирепым взглядом ближайшее пространство и с интеллектуальным подходом ворошил в голове искусственно усложненную мысль о том, как он здесь оказался. Своей надуманной важностью мысль явно выигрывала в ненужности, и брюнет внешне чрезвычайно маялся. Шумная управляющая «Старого замка» ходила между столами и распугивала зачитавшихся первокурсников. Со смутным беспокойством она поглядывала в разъем между двумя дальними окнами и осознавала справедливость своих притязаний, но упрямо делала вид, что смотрит на часы, помещавшиеся точно выше указанного места. Она наблюдала его уже почти месяц, и даже когда он заваливался в несколько длинноватой грубой кожаной куртке – она лишь наблюдала… Он запоминался сразу, цеплял и притягивал, а потом отталкивал и порождал всякие мысли, в основном вертевшиеся вокруг того, что и его в данный момент занимало: как же он здесь оказался? На это честная женщина не находила ответа и склонна была ожидать с его стороны чего-то вроде кражи со взломом, но он исчезал прежде, чем она успевала представить все те яркие поступки, которые он мог бы предпринять, и оставшись наедине с собой, она понимала, что фантазирует, наполняет чрезвычайным содержанием чрезвычайную картинку и уверялась в крайней ограниченности этого портрета. Было ли что-то по ту сторону однообразно маячащих глаз кроме явного напускного безразличия и глухости к окружающему миру, кроме всей той загорней дури, благодаря которой совершенные маргиналы мнят из себя буквально совершенных – было весьма сомнительно для нее, сдергивающей с себя ощущение нереализованной власти вместе с нахлынувшим очарованием. Но бесконечное харизматичное обаяние тянуло на него взгляды женщин разных лет, пробуждая в них неудовлетворенность, раздражение и досаду на то, что берутся же откуда-то ненужные по сути мужчины неземной красоты…

Между тем, бесчувственный вороной красавец пребывал сегодня в явном ударе: на лицо синими тенями ложилось отражение темно-голубых расклешенных джинсов, хлеставшее из непроницаемых темных глаз, резко очерченных по контуру века черной линией туши; рубашка, еще на один тон синее брюк, отливающая отдаленным сизым цветом, пестрела бесчисленными изображениями джинсовых швов и заклепок; из-под одного широкого манжета гремели друг о друга развешанные по запястью несколько цветных шариков, соединенных цепочкой, и половинка плоского сердечка из потемневшего металла; на каждой руке по два пальца были окольцованы. По поясу шел сложнокрестовый узор бахромы, скользящей по ногам почти до правого колена, с левого же бока вся она, стянутая в узел, сплошным жгутом свисала с бедра. Красный пиджак из лаковой кожи лежал рядом на скамейке. Стакан был допит уже как одиннадцатую минуту, шоколадные капли стекали на дно.

Были в памяти заведения дни, когда он являлся, наглухо зашитый в матовую кожу, без косметики, с перевязанными сзади волосами, с пустыми руками, с покрасневшими глазами… Он усаживался в тот же дальний угол и заказывал полный завтрак. Почему-то это случалось в субботу и иногда в воскресенье с утра.

Сейчас шел пятый час будничного четверга. Вороной красавец вздрогнул от обожаемых им слов песни «I miss you» и стянул свой верхний наряд с пачки книг с яркими заголовками тем из области теории коммуникации. Глупая мысль была исчерпана. Занятие по философии науки в аудитории с евроремонтом отменили. Кафедра была заперта. Работа в каталогах с 15 до 16 часов принесла великолепные плоды. В половине шестого аспирант гуманитарного факультета по прозвищу Немеркнущий появился на теплом крыльце Харьковского государственного университета, и через несколько минут легкий Opel с низкой посадкой и блестящими значками выехал со двора. Его машина всегда сверкала чистотой, так же как и начищенные остроконечные носки его обуви.

Он ехал полями некоторое время, мимо длинного раскопанного котлована, над которым носилась ржавая пыль, мимо остановок с покосившимися под углом 45 градусов беседок, перед которыми никто не останавливался… Впереди двигалось лиловое муниципальное авто, которое не хотелось обгонять. Когда-то он ежедневно совершал поездку по городской траектории этого маршрутного номера до своего высшего учебного заведения – и