Хрупкая осень [Юрий Горюнов] (fb2) читать онлайн

ХРУПКАЯ ОСЕНЬ

Хрупкая осень наших ошибок

Смотрит нам в лица, не видя улыбок.

Ей не понятно, зачем мы разбили

Счастье свое, если любили.

1

– Вот так вот! – чуть высунув язык от удовольствия, Светлана аккуратно надрезала колготки, в нескольких местах, но чуть – чуть, чтобы совсем не расползлись. Подняв их, посмотрев на свет, и оставшись довольна своим творчеством, произнесла: – Замечательно.

Наблюдавшая за ее действиями подруга Маша, что до сих пор молча сидела в кресле, недоуменно спросила:

– И что здесь замечательного? Были новые. Стали дранные.

– Ты ничего не понимаешь.

– Это точно! Это выше моего интеллектуального уровня. Так поясни, зачем ты это сделала? Зачем тебе эта вентиляция?

– Это не вентиляция, а психологическая защита, – ответила Света и, видя в глазах подруги не исчезнувший вопрос, пояснила: – Я сегодня встречаюсь с Димой.

– И какая связь, между рваными колготками и свиданием? – на выдохе удивления поинтересовалась Маша.

– Самая, что ни на есть прямая, – ответила Светка и, положив колготки на подлокотник кресла, в котором сидела, повернулась к подруге. – Вот смотри. Мы сегодня встречаемся в кафе. Как будут развиваться события, я не знаю, но не исключаю, да просто не уверена, что он не предложит пойти ко мне. – Светлана замолчала, Маша ждала продолжения. – А мне этого не хочется, а там дальше сама понимаешь.

– А кто мешает просто отказать?

– Могу, конечно, но вот захочу, ли? Я слабая женщина.

– Ты!? Слабая?

– Ну, не слабая, – согласилась Света, – но все-таки женщина и одинокая. Надоело мне это все Маш, – после паузы продолжила Света, – Мне надоела такая жизнь. Хочется обыкновенного бабьего счастья. Я повторю, не просто женского, а именно бабьего, где все предельно ясно и просто без всяких там условностей, недоговорок и прочего. Мне тридцать лет, а я все одна. Дима не плохой мужик, даже хороший, но не тот, не для меня…У него, видите ли, мама, которую он слушается во всем, а пора бы уже думать самому, а не доверять свою голову для маминых мыслей и выводов.

– Да это так, – вбросила свое мнение Маша.

– Вот именно, а с другой стороны, одной еще хуже.

– Это, смотря с какой стороны посмотреть, маму он, видите ли, расстраивать не хочет. Он прекрасно знает, что вы не уживетесь. А тебя значит расстраивать можно? – поддержала подруга.

– Получается, что можно, – вздохнула Светка. – Он хороший и нравится мне, отчасти. Предложение делал, но я-то знаю, во что это потом выльется. Вот и думаю, что наши встречи надо прекращать. Не верю я в сказки типа «стерпится – слюбится». Вранье это. Ни у кого не стерпелось, если не слюбилось, и нечего себя обманывать, чтобы потом разводится. Это в старину все было иначе, выживаемость и зависимость от мужа. Сейчас времена другие, так что нечего терпеть. А что касается колготок, то я хочу себя обезопасить от большего, сведя встречу в кафе только к кафе. Мне же тоже хочется ласки, но когда-то надо начинать сокращать встречи и их назначение.

– Я все равно не понимаю связи.

– Видишь ли, драные колготки для женщины это все-таки то, что не показывают никому. Если стрела появилась, и никто не увидел, то и ладно. Я эти сегодня одену под джинсы.

– А не упреешь?

– Если что, потерплю. Так вот. Представь всю пикантность ситуации, как я буду выглядеть, если сниму вдруг джинсы перед ним вечером? И это я, которую он всегда видел только в секс-форме. Да я сгорю от стыда. Ни одна уважающая себя женщина, даже на пике возбуждения не допустит физической близости в таком виде, чтобы не потерять свое лицо.

– Ну, да, очень ему будет нужно твое лицо в тот момент.

– Ему может, и нет. А мне?

Маша посмотрела на подругу: – А знаешь, неплохо придумала, хотя колготки жаль. А есть более щадящий способ?

– А, – махнула рукой Света, – ради такого дела, чтобы противостоять собственному соблазну, можно и не жалеть. Тебе-то зачем? Ты замужем. Есть еще способ, он менее жесткий к бюджету, но в этом случае подбирать надо, а потом вернуть первоначальный вид комплекту.

– Так. Ты вообще, о чем говоришь? О каком комплекте?

– На тебе сейчас какое нижнее белье?

– Черное.

– Все?

– Конечно.

– Вот. А как ты себя будешь чувствовать, если ты разденешься перед мужчиной, а у тебя бюстгальтер и трусики разных цветов. Можно, конечно, пойти в ванную и вернуться обнаженной, но эффект соблазна, возбуждения, потерян. Могла бы?

Маша задумалась: – Теоретически, наверное, да, если мужик завел, но вероятность все-таки мала. Это, когда никто не видит, могу надеть, что угодно. А так нет. Наверное, это возможно при случайных связях, но, к счастью, мы с тобой не из этой когорты.

– Вот она простая житейская, бытовая защита женщины, если не хочешь быть доступной при встрече. Это легкий и беспроигрышный вариант защитить себя от своей же минутной слабости, чтобы ни при каких обстоятельствах не лечь в постель. Если себя уважаешь, конечно.

– Даже не задумывалась об этом, – сказала Маша.

– А что тебе думать? Ты замужем, можешь переодеться, как тебе надо. Это мне одинокой надо о себе заботиться. Всякие отговорки могут и не сработать, которые придумаю для себя и сама же их нарушу. А так, как вспомню, что у меня драные колготки, извини, но мне надо домой, дела, в другой раз.

– Ну, не всегда же этим заканчивается?

Светка пожала плечами: – Не всегда, но меры предосторожности принять не помешает.

Обе замолчали. Каждая думала о своем, о том, что произнесенное вслух имеет свою реальность, при этом достаточно грустную реальность. Маша смотрела на это с точки зрения замужней женщины, а Света с точки зрения, которая для Маши была уже в прошлом, если подобные вещи могут быть в прошлом отдельно, без связи с настоящим.

Подруги сидели в квартире Светы, которая досталась ей от бабушки. Родители, хоть и не поощряли ее жизнь свободной женщины, но с пониманием отнеслись к желанию дочери жить отдельно. Ей нужна самостоятельная жизнь, а не существование под присмотром родителей. Квартира досталась двух комнатная. Света сделала в ней ремонт, обставила, отдав старую мебель кому-то на дачу. Теперь это была уютная квартира молодой женщины. От прошлого она оставила лишь черно-белые фотографии предков, что теперь висели на стене в прихожей. Света их там повесила, чтобы входя в квартиру, они напоминали, что они у нее были и есть, а в комнате они будут подглядывать за гостями. «Вот будет семья, тогда и перевешу», – отвечала она, если кто спрашивал, почему в прихожей.

Квартира располагалась на третьем этаже старого пятиэтажного дома постройки пятидесятых годов. Потолки были высокие, а в совокупности со светлыми стенами салатного цвета объем увеличивался. Спальная была стандартна: большая кровать, шкаф, комод, две тумбочки по краям кровати. Светка спала по очереди на каждой стороне кровати для разнообразия. В комнате стоял диван, напротив него гарнитур, у стены напротив окна два кресла с торшером и между ними журнальный столик. В углу у окна – телевизор, который хозяйка смотрела, забравшись с ногами в кресло.

Сейчас на столике стояли две чашки с чаем, которые приготовила Света с приходом подруги.

Они дружили еще со школы. Что их держало вместе, обе никогда не задумывались, хотя характеры были разные: Маша, спокойная и рассудительная, Света эмоциональная, но рассудок тоже был при ней. Наверное, каждая находила в другой то, что не доставало самой.

– Странно все-таки устроена жизнь, – произнесла задумчиво Маша. – Вроде бы все у тебя есть, карьера, материальный достаток и внешностью Бог не обидел, – Света была высокой стройной брюнеткой. Большие темно-карие глаза, темные, густые волосы спадали на плечи. Маша была крупнее, светло-зеленые глаза, русые волосы, – материально не зависима, квартира вот, – продолжила Маша и обвела взглядом комнату.

– Удачная карьера – чудесная вещь, но к ней не прижмешься ночью, когда холодно, – произнесла Света.

– Точно подметила.

– Это не я подметила, а Мэрилин Монро.

– Пусть так, и вот, вроде бы все есть…

– Вот именно вроде бы, – перебила ее Светка, – мужика нормального нет, так чтобы хотелось все делать для него, зная, что он придет и будет рядом, – и, помолчав, добавила, – просто потому, что он есть. И все. Не ища в нем положительных качеств, которые и так есть, раз любишь, а какие не стоит копаться.

– Вот и я о том же, – поддержала ее подруга. – Куда они все смотрят?

– Маш! Да на фига мне все! Мне хватило бы одного, – засмеялась Света, – но своего. А куда они смотрят, я думаю тебе не надо объяснять. Я же замечаю их взгляды и вижу в них похоть.

– Что, у всех?

– Ну, слава Богу, нет. Есть еще те, кто смотрит, не раздевая, отдавая дань внешности, как реальности.

– Успокоила, значит не все так плохо и не все потеряно – тоже засмеялась Маша, – а то пройдет время и станешь мужененавистницей.

– Надеюсь, что нет. Я их, в общем, люблю, но так чисто по-женски, как любят более слабых особей, зная их пороки и слабости.

– Тебе ли не знать, – поддакнула Маша. – Ты на их чувствах и нервах научилась играть, даже не фальшивя, не заглядывая в ноты.

– Ну как, не фальшивя, – возразила Света, – фальшивлю, просто они этого не слышат, принимая мои слова за небесную музыку.

– Что и Димка тоже?

– И он туда же, – махнула рукой Светка.

– Так он же тебе нравится, зачем фальшивить?

– Ну и что! Одно другому не мешает, да и нет перспектив в отношениях с ним, так что нет смысла играть по нотам. Все это временно, немного для души, немного для тела, чтобы уж совсем не очерстветь.

– Ну, до этого у тебя не дойдет, пока еще пользуешься вниманием.

– Вот именно пока. Время идет, подруга, и оно не придает мне юности. Морщинки у глаз приходится все чаще прятать.

– Что!?

– Да шучу. В меру придаю боевую окраску лицу. В каждом возрасте своя красота, надо только ее донести до окружающих, чтобы они поняли, что это красота, а не подделка.

– И не растерять по пути.

– И не растерять, – согласилась Света.

Их разговор проходил в легкой ироничной манере, к которой они привыкли в своем общении.

– А ты помнишь Сережку, в институте за тобой ухаживал, страдал, – напомнила Маша.

– Помню, а что это вдруг вспомнила?

– Да встретила его недавно. Не сильно постарел, правда, почти лысый. Он шел с ребенком.

– Ну, вот видишь. Ребенок есть. Значит, правильно я ему жизнь не стала портить. Нашел женщину, семья теперь. А лысый, так сейчас реже встретится мужчина с густыми волосами, чем лысый.

– Это верно. И куда у них волосы – деваются?

– Куда, куда! Во внутрь растут, мозги ищут. Хватит о них. Как у тебя дома?

– Все хорошо. Вот в выходной сумела заскочить к тебе.

Сегодня была суббота, и Маша, поехав по магазинам, заехала к подруге, оставив мужа дома, чтобы не мешал, а сын ушел в школу. Виделись подруги теперь реже. Раньше, когда Света жила у родителей, то виделись чаще, так как дома были не далеко, а теперь в разных районах.

– Ты у нас давно не была. Сергей спрашивает, почему не появляешься.

– Скажи, мужа ищу.

– Ага, так он и поверит, а если поверит, то тебе же хуже, начнет своих друзей предлагать. Но ты приезжай. Давай завтра?

– Нет, завтра не смогу, хочу к родителям съездить, давно не была, да и брат придет. Лучше в следующую субботу.

Света посмотрела на часы, что стояли на столике, они показывали четыре часа.

– Пора собираться, в пять договорились встретиться.

– А почему в субботу? Он что из дома поедет?

– На работу ездил, разве он приедет в субботу из дома. А как же мама? Она всю неделю ждет, чтобы он ее по магазинам повозил. А я рада, что в субботу. Выходные – дни одиночества, к которому начинаешь привыкать.

– Вот и приезжай.

Света встала, открыла дверцу шкафа, посмотрела на свой гардероб.

– Как всегда выбор не велик и, – не особо утруждая себя выбором, достала джинсы, блузку и белую токую, ажурную кофточку, так как уже наступила осень, и тепло осталось в лете, а вечера стали уже прохладными. Взяла порезанные колготки и с усмешкой стала их надевать. Маша смотрела на ее потуги и тихо улыбалась. Когда полная экипировка закончилась, Света сказала: – Пошли.

Маша кивнула и поднялась из кресла. Перед выходом Света надела короткий бежевый плащ, подпоясалась, подчеркивая фигуру: короткие сапоги, джинсы в обтяжку не скрывали стройность ног, и покрутилась перед зеркалом. Маша молча оделась и дожидалась.

– Все, я готова, – заявила Светка, и, повесив сумку на плечо, открыла дверь.

Выйдя на улицу, Света предложила: – Давай я тебе довезу?

– А давай, если время есть.

– Что-что, а время у меня есть, если и опоздаю, подождет. Мне время некуда тратить, разве что на себя, поэтому буду рада отдать часть тебе.

В интонации Светланы не было грусти, она не плакалась на свое одиночество, как могло показаться. Оно ее не обременяло. Она даже привыкла самостоятельно принимать решения, заботиться о себе. Плохо это или хорошо, она не думала, принимая это, как факт текущего состояния, и все ее разговоры о мужиках и том единственном, не были мольбой, сожалением. Это был просто разговор и Маша ее понимала. Светка была сильной женщиной и не любила жаловаться на свою жизнь, хотя, как понимала Маша, порой той было грустно вечерами.

Раньше Маша пыталась ее знакомить, но быстро поняла, что это неблагодарное занятие, и прекратила; она не хотела потерять подругу. Света никогда не упрекала, что Маша пытается выступить в роли свахи, но та сама все поняла, и даже строго наказала мужу, чтобы забыл об этом. Так, с тех пор они и встречались, но без знакомств.

Когда они вышли из дома, Света посмотрела на бледно-голубое безоблачное осеннее небо, которое было видно из колодца двора, что создавали дома. Ветра не было, солнце со двора не просматривалось, но оно чувствовалось, относительной теплотой последних дней, чуть освеженное первыми признаками предстоящих холодов. Жара отступала.

Подруги подошли к белому «Ситроену». Положив сумку на заднее сиденье, Света села за руль, а Маша расположилась рядом. Достав мобильный телефон, Света включила его, на режим «свободные руки», чтобы если позвонят, разговор вести через динамик, что был закреплен на солнцезащитном козырьке.

– Не люблю занимать руки во время движения, кроме того, что необходимо. Бесит иногда, когда едут не спеша, разговаривают и занимают полосу, создавая пробку. Ну, встань к обочине и наговорись. Да, ладно, что это я разворчалась. Старею, наверное.

– Не иначе, – согласилась Маша.

– Сама-то, не моложе меня.

– Так и я ворчу, бывает.

– Ты ворчишь на своих, а я на себя и на чужих.

– Ну, когда на себя, значит, не все потеряно. Самокритика бывает полезна.

– Конечно, если понимать, что корень в слове «критика» не от слова «кретин».

Света выехала со двора, ведя машину спокойно и уверенно. У нее был «мужской» стиль вождения: резкий, но в тоже время разумный. Хотя сейчас трудно найти грамотного водителя, не зависимо от пола. Главное в ее стиле вождения было то, что она не думала, как она смотрится в машине. Она ехала и все. До дома Маши доехали быстро, минут за двадцать.

– Передавай своим привет,– сказала Света на прощание.

– А ты не забудь, что в субботу у нас.

– А ты позвони и напомни, – парировала Света, – у меня память молодая. Девичья. Вдруг кто вскружит голову и забуду.

– То-то ты защиту придумала девица, наша, – засмеялась Маша и вышла из машины.

– Была девица, да осталась в прошлом, – посмотрела Света на себя в зеркало заднего вида, – но женщина стала очень даже ничего, – сказала она своему отражению, и, подмигнув, улыбнулась. – Ну, что поехали навстречу своему призрачному счастью? – Знала бы она, насколько пророческими будут ее слова, но насколько все будет тяжело.

Она отъехала, и направилась ближе к центру города, где договорилась встретиться с Дмитрием в ресторане «Бастион». Зазвонил мобильный, и она, нажав кнопку, ответила:

– Слушаю.

– Привет, дорогая, – раздался в салоне машины голос Дмитрия. – Я уже на месте.

– На чьем?

– На своем, но хотелось бы…

– Я знаю, что тебе хотелось бы, – перебила его Света, – для этого не надо много ума.

– Трудно разговаривать с умной женщиной.

– С умной женщиной трудно жить, она не только чувствует вас мужчин, она вас еще и знает.

– Неужели, ты так хорошо знаешь мужчин?

– Хотелось бы лучше, но не получается. Может быть мне не приезжать? Поговорим по телефону.

– Да ты что!

– А что тогда звонишь? Я скоро подъеду.

– С нетерпением жду встречи, но все понял, не буду отвлекать, – и связь прервалась.

Да, уж отвлекать не надо,– подумала она, – но порой хочется, чтобы отвлекли от суеты.

Света ехала на встречу, потому что не хотела сидеть дома одна. Дмитрий, которому было тридцать пять, и он ни разу не был женат, ей нравился, но не более, и сегодняшнее ее решение одеть рваные колготки под джинсы – была попыткой отстоять свое я. Она не поддавалась уговорам Дмитрия на более частые встречи, но и простые человеческие слабости ей были не чужды. Дмитрий предлагал ей замуж, но она отшучивалась, говоря, что ее жизненный путь – путь старой девы,

Света на самом деле хорошо к нему относилась, но не любила, а ей хотелось чувств. Глупо, наверное, ждать чувств, когда время неумолимо ведет к старости, но она была в этом отношении мечтательницей, хотя знала, что придет время и она должна будет сделать выбор между одиночеством и сделкой на хороший брак, что не самое плохое решение.

Мама Дмитрия не очень поощряла свидания сына со Светой. Она видела в ней конкурентку на влияние сына. Света это знала и понимала, что та будет всегда вмешиваться в их жизнь. К тому же, Света не могла понять, почему он разный: дома тихий и послушный, а на работе самостоятельный руководитель. Тем не менее, в быту он был типичным маменькиным сынком. Вот видя эти два характера в одном человеке, Светлана не была готова к замужеству с ним.

В начале шестого, она припарковала машину в переулке, в сотне метров от ресторана «Бастион».

2

В то утро Андрея разбудил звонок будильника, который он завел на шесть утра. Немного полежав, просыпаясь, он поднялся и направился на кухню, где первым делом дал корм коту Кузе, сменил ему воду на чистую, поставил кипятиться воду для кофе, и отправился в ванную. В зеркало на него смотрел уже не совсем молодой мужчина, но еще в хорошей физической форме. Приняв душ, он побрился, всмотрелся в свое лицо. «Устал ты Андрей, отдохнуть бы тебе», – отметил он про себя, заметив синеватые тени под глазами. – «А что будешь делать? Да ничего, просто отдыхать», – мысленно задавал себе вопросы и сам на них отвечал.

Потом сварил себе кофе и сидя за столом у окна, смотрел на улицу, где уже рассвело – начинался новый день.

Воспоминания, которые он не звал, пришли сами. Он вспомнил свою дочь – Настю, которой было десять лет, и по которой скучал. Уже пять лет она жила с его бывшей женой, Верой. Андрей виделся с дочерью, жена не препятствовала, их встречам. В том, что они расстались, он винил только себя, вернее, лишь за то, что дочь живет отдельно, понимая, что причина развода была в нем. Он очень много работал и мало уделял времени семье, и не выдержала семья, распалась. Слишком много времени он уделял больным, и слишком мало семье.

К своим тридцати семи годам Андрей был уже признанным хирургом. Еще с института он ассистировал профессорам, а сейчас у него у самого была обширная практика, как в больнице, где он работал, так и консультации, операции в других клиниках, в том числе и частных, также и за границей. Материально он был обеспечен. Работал, как вол, а что еще оставалось делать, оставшись одному? Но признание не сказалось на его личных амбициях, он не болел тщеславием, а результатом его работы стало то, что среди его знакомых было много известных личностей.

Его не считали за Бога в хирургии, но считали, что тот к нему прикоснулся. Сам Андрей почти ни во что не верил, кроме медицины. Его любили, уважали пациенты за то, что он умел сочувствовать. Каждая операция для него была, как операция близкому человеку. Он находил добрые слова, помогал справиться с болью, давал веру в новую жизнь, но это все для других, сам он был не способен следовать советам, что давал им. Он каждый день убеждал пациентов, что раны заживут, но ничего не говорил о душевных ранах, которые не заживают, их нельзя исцелить. Это касалось его прежней семьи. Со временем боль разлуки утихла, но шрамы остались, и его встречи с дочерью были тем ярким светом в его однообразной одинокой жизни, порой достаточно серой и унылой.

Андрей тряхнул головой, отгоняя грустные мысли. «Хватит жить воспоминаниями» – сказал он себе. Пустота, после развода, что накопилась в нем, уже прошла, он заполнял ее работой, но покоя так и не получил, потому что в душе поселилось одиночество, которое он старался занять.

Поставив бокал в мойку, он наказал коту вести себя хорошо, вышел из дома, и вскоре он выехал со двора на большом внедорожнике. Андрей не очень заботился, что у него однокомнатная квартира, правда, с большой кухней, он же в квартире почти не бывал, а вот транспорт должен быть надежным, ему приходилось ездить по городу.

В половине восьмого он уже был в больнице. Сегодня была назначена сложная операция, а потом у него была встреча с дочерью, договорились с Верой заранее.

Андрей шел по коридору, погруженный в свои мысли, настраиваясь на операцию. Без веры в успех нечего было вставать к операционному столу. Проходя мимо ординаторской, дверь которой была приоткрыта и, остановившись прочитать что-то на доске объявлений, он услышал разговор девушек-интернов:

– Сегодня операцию проводит Шухов. Такой классный мужик.

– Даже не думай, шансы сведены к нулю.

– Так он же не женат!

– Хуже, он женат на своей работе, а с ней его не разведешь.

Его мало задевали подобные разговоры, он не поддавался на лесть, как и то, что его было трудно вывести из себя. Если кто-то грубил ему, то он не обращал на это внимания, считая, что это сделано не умышленно и не относится лично к нему, что бы оскорбить. Его самообладанию завидовали, он не был строг, но к себе предъявлял повышенные требования.

Андрей усмехнулся и, вспомнив об отдыхе, пошел дальше. По пути он зашел в палату, где лежала пациентка, которой завтра предстояла сложная операция. Она лежала на кровати и смотрела за окно, в которое проглядывало утреннее солнце, первых осенних дней.

Услышав, что кто-то вошел, она повернула голову и увидев Андрея, села в кровати. Андрей видел, ее бледное лицо, понимая, как той тяжело. Коллеги считали, что он рискует, решившись провести операцию, но он хотел использовать пусть один шанс из ста, из миллиона. Без удачной операции она была обречена.

Он взял стул и сел напротив: – Как вы себя чувствуете?

– Так же как и всегда, хотя сегодня даже чуть лучше. Так, говорят, бывает, когда стоишь на пороге смерти.

– Что за разговоры. До смерти вам еще далеко. Вам сорок?

– Да.

– Ну, вот видите.

– Думаете, будет потом лучше?

– Будет, – уверенно заявил он. – Откуда у вас такой пессимизм? Есть какие-то сомнения?

– Нет, что вы! Я вам, верю…но я боюсь, – призналась она.

– А вот этого делать не надо. Я всего лишь врач, который знает, что надо делать и как, но организм ваш, и если вы не настроитесь, то он будет сопротивляться и мешать мне. Чего вы боитесь? Все будет хорошо. Поверьте в это и все. Не надо себя накручивать, – он посмотрел в ее широко открытые глаза, в которых был испуг и надежда, – я знаю, что трудно не думать об этом, но надо попытаться отвлечься чем-нибудь.

Заметив книгу на тумбочке, спросил: – Ваша?

– Моя.

– О чем?

– О любви.

– Это хорошо. О хорошей любви?

– Не знаю, я только начала читать. А разве любовь может быть плохой?

– Верно, не может, она всегда дает силы. Вот и читайте, проникаясь мыслями, что все хорошо. Так будет и у вас. – Андрей поднялся: – Не унывайте. Вы мне верите?

– Да.

– А я верю в вас и вместе мы справимся. Сегодня без посетителей. Знаю я вас больных, начнете разговоры, что да как. Читайте. Хорошо?

Она согласно кивнула головой. В палате было еще две женщины, и чтобы не оставлять их без внимания, он уделил время и им, а минут через пять вошел в свой кабинет. Сразу за ним следом вошла старшая медсестра Таня:

– Андрей Семенович, больного к операции подготовили.

– Хорошо, сейчас иду. В палату 42 заглядывай, что-то не нравится мне настроение женщины, что завтра на операцию. Посещение родственников я запрещаю. Пусть отдыхает.

– Хорошо.

– Противопоказания учли?

– Да.

– Кто мне помогает?

– Как всегда Елена Сергеевна.

– Все, иди, я сейчас буду.

Она вышла, понимая, что перед операцией ему нужен покой, чтобы настроиться. Андрей же оставшись один, вспомнил о Насте, и ему стало легко от предстоящей встречи. Затем поднялся и, выйдя из кабинета, направился в операционную.

Операция длилась почти пять часов. Во время операции надо было прочистить засорившуюся артерию, поэтому особое внимание уделялось – выдержит ли сердце. Все прошло удачно.

Вернувшись из операционной в свой кабинет, Андрей сел на диван, что стоял возле стены, налил в стакан воды и с жадностью выпил. Он старался перед операцией ничего не есть и как можно меньше пить, а во время операции лишь смачивать губы.

Затем прошел к столу, где лежали истории болезней, и стал их просматривать, до встречи с дочерью время еще было.

Вошла Таня и встала перед ним.

– Доктор, ваше время вышло. Вы сделали сегодня все, что было необходимо.

– Да, да. Сейчас просмотрю и все.

– Вас надо лечить самого от работы, – и отобрала у него папку с историей болезни. – Идите домой.

– Я сегодня встречаюсь с дочерью.

– Тем более. Вы когда были в отпуске?

– Давно. Сегодня думал об этом.

– Надо не думать, а идти и отдыхать. Уехать в какую-нибудь глушь.

– Я подумаю.

– Идите, Андрей Семенович, идите.

Он послушно поднялся, снял халат, набросил куртку и вышел из кабинета, Таня за ним.

Она стояла и смотрела ему вслед, как он идет по коридору: высокий, широкоплечий и усталый.

– Любуешься своим шефом? – спросила подошедшая дежурная медсестра.

– Жалею. Хороший мужик, а один. Отдыхать ему надо, устал он. Вон мешки под глазами.

– Да отдыхать надо, но к нему очередь.

– Эх, Надя. Очередь может и подождать. Кто их будет лечить, если он надорвется.

– Жениться бы ему, пришел домой в уют. А так куда?

– Не каждая сможет жить при его режиме.

– Ну, хоть встретился бы кто.

– Ну, это не наше дело. Что стоишь? Пошли работать.

Андрей вышел из больницы, подошел к машине и направился к парку, куда должна была подъехать Вера с Настей. Приехал он раньше и, разместившись на скамейке, у входа, наслаждаясь солнечным теплом, под голубым небом без облаков, стал дожидаться. «Бабье лето наступает» – подумал он, – Хорошее время года».

Через полчаса подъехала машина, из которой выскочила Настя, и устремилась к отцу. Он поднялся, и когда она подбежала, широко распахнув руки, подхватил ее и закружил. Подошла Вера.

– Привет.

– Привет.

– Андрей, Настя сегодня не может долго, нам потом к зубному.

– Да, папочка, такие вот дела.

– Хорошо. Зубы надо лечить. Как у вас дела? – обратился он к Вере. Перед ним стояла стройная, миловидная, светловолосая женщина. Андрей отметил, что выглядит она хорошо, но ничто в нем не шевельнулось. Все было в прошлом. Он даже не смог бы сказать, любил ли он ее. Наверное, да, но уже не сейчас.

– Все хорошо, спасибо. А ты устал, – заметила она.

– Операция была сложная. Ну, мы пойдем и так у нас времени мало. Куда ее подвезти?

– Я сама приеду сюда через час.

Андрей и Настя повернулись и направились в парк. В течение времени, что у них было, они гуляли по парку, сидели на скамейке кормили птиц, ели мороженное. Андрей поинтересовался, как дела в школе, дома. Вера три года назад вышла замуж, Андрей, когда узнал о ее намерении, долго настраивал дочь, на изменения в ее жизни, и ему это удалось. С мужем Веры у Насти сложились добрые отношения, но она не называла его папой, а тот, надо отдать должное, не настаивал. Андрею было спокойно, что Настя живет в полноценной семье, а не просто при маме. Этого он дать ей, увы, не смог.

– Ну что ты все спрашиваешь. А как у тебя дела? Расскажи. Я же тебе рассказываю.

Андрей усмехнулся и прижал дочку к себе рукой: – Хорошо живу дочка, но вот по тебе скучаю. А так много работаю.

– У тебя сложная была операция?

– Сложная.

– Больной будет жить?

– Обязательно.

– Пап, а тебе не страшно делать эти операции Ты же режешь людей.

– Интересные вопросы ты задаешь. Нет, Настя, не страшно. Уже привык, но я не могу себе позволить ни бояться, ни волноваться. Вот ты, когда волнуешься, пишешь хуже. А вот представь себе, если вместо ручки у меня скальпель. Что тогда?

– Брр, – поежилась Настя.

– А резать? Иначе бывает нельзя, я должен быть спокоен, приходится, чтобы помочь больному.

– Ты их жалеешь?

– Жалею, как без жалости к ним. Но это не та слезливая жалость. Ты когда видишь животное, ну, там кошку, собаку с пораненной ногой, тебе их жалко?

– Конечно. Мне хочется что-то сделать, чтобы им было легче.

– Вот и моя работа в том, чтобы потом больным было легче. А что это ты стала интересоваться медициной?

– Да вот думаю, может стану врачом

– Эх, ты. Врачом надо не становиться, им надо быть. Если хочешь, возьму тебя в больницу, покажу.

– Договорились. Пап, а ты хороший врач?

Андрей внимательно посмотрел на дочь: – Настя, странные у тебя сегодня вопросы. Я не знаю, хороший или нет, я не думаю о том, что обо мне говорят. А почему ты спросила?

– Меня учительница по русскому языку спросила: – Шухов Андрей Семенович родственник мне? Я ответила, что ты мой папа, – она произнесла это с гордостью, что ее отец известен. Андрей был благодарен Вере, что она не настаивала на смене фамилии дочери, и она осталась Шухова Анастасия Андреевна.

– Не думай об этом дочка. Когда люди ждут похвалы, в моей профессии, в них умирает врач. Больные это чувствуют. Все пойдем дальше.

Они прошлись по ближайшим улицам, зашли в магазин, где купили новый пенал и вернулись к входу в парк, где их уже ждала Вера.

– Мам, – обратилась к ней Настя, – в следующий раз подольше погуляем. Папа обещал взять меня в больницу.

– Зачем?

– Показать.

– Ну, раз обещал, то пусть держит слово. Нам пора.

– Пап, ты не расстраивайся, еще увидимся.

– Конечно.

Они попрощались, Андрей стоял и смотрел вслед машине, пока она не исчезла из вида. Домой       идти не хотелось, хотя там его ждал сожитель кот – Кузя, которого он подобрал котенком. Затем сел в машину и начал бесцельно ездить по улицам. Домой еще успеет, как и выспаться, операция назначена на завтрашний вечер, только днем надо заехать в другую клинику для консультации.

Поездив по городу, он решил пройтись пешком, и, поставив машину в одном из переулков, пошел по улице, рассматривая архитектуру старинных зданий.

Возвращался он по другой стороне улицы, когда вечер уже стал накрывать город. Проходя мимо ресторана «Бастион», он вспомнил, что сегодня ничего не ел, но представив, что придется сидеть и ждать, заказывать, отказался от этой затеи, решив, что поест дома, тем, что есть в холодильнике. Едва отошел от ресторана, как его обогнала женщина, которая разговаривала сама с собой. Она была стройной и высокой. Он, из простого человеческого чувства, видя в ней в первую очередь, человека, который чем-то обеспокоен, который называет себя дурой, спросил:

– Девушка, у вас все в порядке? – и когда она обернулась, заметил, что она красива, но это было в данный момент просто констатация факта.

3

Света вошла в зал ресторан, и сразу увидела Дмитрия, который встал из-за столика, чтобы она его заметила. Она не спеша пошла к нему. Ресторан был вместительным, уютным и располагался в старинном здании. Потолки были сводчатые и дугой спускались к полу, который был из темно-коричневых плит, но покрыт ковровыми дорожками, что заглушало шаги. Стены до половины были отделаны бежевой тканью с рисунком в мелкий ромбик. Выше декора висели ретро-фотографии. В одном из залов была изразцовая печь. Толстые портьеры частично закрывали витражные окна, так, что ни улицу, ни с улицы ничего не видно. Тяжелые люстры свисали с потолка. На барной стойке стоял большой самовар с вязанкой бубликов. В углу стояло старое пианино.

Весь внутренний вид был в стиле старого купечества. Солидность придавали массивные стулья и столы. Вся обстановка как бы требовала тишины и спокойствия. Посетители говорили тихо, и легкая музыка покрывала их разговор. Между столиками ходили официанты в белых блузах, темных брюках и длинных белых фартуках. В ресторане не было специального гардероба и посетители вешали одежду на стоячие вешалки, что располагались по углам каждого из трех залов.

Дмитрий занял столик на двоих у окна: – Добрый вечер, дорогая, – приветствовал он ее, помогая снять плащ, который тут же отдал расторопному официанту. Отодвинул тяжелый стул и помог ей сесть.

– Ты что такая агрессивная сегодня? – Спросил он, усаживаясь напротив.

– Почему ты так решил?

– Мне так показалось, когда мы разговаривали по телефону.

– Ты же знаешь, я не люблю разговаривать по телефону, когда за рулем.

– Ты голодна? – сменил он тему. – Я, так жутко голоден. Днем пообедать не удалось.

– Я вообще удивляюсь, что ты сегодня сбежал из дома.

– Почему сбежал? Я работал.

– Я-то это понимаю, но понимает ли твоя мама?

– Давай не будем о маме.

Света пожала плечами, показывая, что ей все равно. Подошедший официант подал каждому меню, в коричневом кожаном переплете и отошел. Оба погрузились в изучение предлагаемых блюд, и минут через пять Дмитрий подозвал официанта.

– Суп гороховый в ржаном горшке, печень по-расплюевски под грибным соусом. Это мне. Даме – салат с раковыми шейками, форель с зеленым маслом в сливках. На общем блюде буженина с особыми приправами томленая, под ядреным соусом, отварной картофель с маслицем. Квас брусничный сейчас. Мне еще сто граммов водки. Да, и так что-то из солений – ассорти. На десерт штрудель яблочный "Боярский" с корицей, мороженное и кофе латте.

Когда официант ушел, Дмитрий обратился к Свете: – Я спиртное взял на одного, ты же за рулем. Правильно сделал?

Она кивнула головой в знак согласия. Света внимательно смотрела на Дмитрия, пока он делал заказ, и мысли крутились в голове. Она умом понимала, что вот перед ней сидит мужчина и не плохой. В меру симпатичный, не обрюзгший, хорошо и со вкусом одет, правда, вероятно, это заслуга его мамы, но в этом Света была с ней солидарна. Дмитрий был смуглый, среднего роста, в темных волосах уже пробивалась седина. Умные, живые газа. «Ну что тебе еще надо? – спрашивала она себя. – Чем он то плох? Да вот в том то и дело, что не плох, а душа не лежит, какой-то правильный, старается всегда угодить. Как он управляется на работе? Хотя возможно на контрасте и работает, что не позволено дома, то можно на работе. Душа не лежит? В постели ты лежишь и о душе не думаешь, – укорила она себя. – Только там о душе и думать, – усмехнулась она внутренне. – Я же обычная женщина и мне тоже хочется внимания, но не такого угодливого. Получается, тебя больше устраивают с ним кратковременные встречи, для удовлетворения сексуальных потребностей. Вот именно, а жизнь состоит не только из этого. Отстань, – сказала она себе, – не лежит душа. Но, пожалуй, надо все-таки причаливать к берегу, и Дмитрий не самый плохой вариант, а с мамой и душой можно разобраться, но не сегодня.

– Ты о чем задумалась? – вывел ее из размышлений его голос.

– Не о чем, а о ком. О тебе.

– Поделись, что ты обо мне думаешь.

– Да то, что ты не плохой мужик, – искренне ответила Света.

– Это уже комплимент. Но что-то в твоем голосе настораживает.

– Не бойся. Правильный ты, Дмитрий.

– Это плохо?

– Не знаю, – пожала она плечами.

– Свет, ну если я такой правильный, значит и наша совместная жизнь будет размеренной и правильной. Ты же знаешь, что я тебя люблю, но вот пока нет ответной реакции.

– Дима, а как же мама? Что она скажет относительно меня? Она ко мне не с восторгом относится.

– Это верно, – согласился он, – но переживем.

– Кого? Маму! Это вряд ли. Во всяком случае, не я, – засмеялась Света.

В это время принесли заказ. Света спросила, указывая на горшок, что поставили перед Дмитрием: – Это что?

– Это гороховый суп. Горшок сделан из хлеба. – Он поднял крышку, – видишь, – и отломил от нее кусочек, – ее можно есть. Стенки горшка такие же.

– Ни разу не видела. Интересно.

– Хочешь, закажем.

– Нет, я не так голодна.

Они приступили к еде, прерывая трапезу ничего не значащими разговорами: о погоде, о том, что наступила осень и не успеешь порадоваться ей, наступит зима.

Когда принесли десерт и кофе, Дмитрий, потягивая напиток спросил:

– Сегодня едем к тебе?

– Тебе придется поздно возвращаться домой, – начала она оборону.

– И что! Я взрослый мужчина.

– Ты так думаешь? – ехидно спросила она.

– Обижаешь, – голос его звучал ровно, и в нем не было обиды, что ее и расстроило. Хоть бы обиделся что ли.

– Ну, а как же мама? Она же будет постоянно звонить, и интересоваться где ты? А ты говоришь о женитьбе.

– А я от нее сбегу.

– Куда? До порога? Даже если тебе удастся пройти дальше, то она позвонит и сообщит, что у нее плохо с сердцем, и ты побежишь назад. Что, так и будешь бегать? Я удивляюсь, как ты руководишь. – Света откровенно издевалась над ним. И это будущий муж? – спрашивала она себя. Да я взвою от такой правильной жизни. Это только, кажется, что такая жизнь хороша.

– Я не ошибся, – ответил Дмитрий, не повышая голоса. – У тебя сегодня плохое настроение.

– Нормальное.

Света действительно чувствовала себя спокойно. С одной стороны она не прочь была провести вечер в его компании, а с другой она себя начала настраивать еще раньше, что продолжать отношения так долго не сможет. Надо будет принимать решение, а принимать не хочется.

– Свет, я соскучился, – глядя на нее произнес Дмитрий, – давай поедем?

– Еще не вечер, я подумаю, у меня есть дела, – ответила она и вспомнила о своих драных колготках. Конечно, можно переодеться в ванной, но тогда зачем было их резать? Не можешь устоять? Что-то не похоже, чтобы я сопротивлялась, хотя сильного сексуального желания нет, так что-то.

– Но не утро же, – подвел он итог.

Они пили кофе, и наступила пауза. Дмитрий ждал, что скажет Света. Она ему нравилась, очень, но вот никак не принимала предложения выйти за него замуж. В глубине души он понимал, что Света с мамой не уживутся. Это его беспокоило. Беда была в том, они обе были самостоятельными женщинами, даже в чем-то властными, обе эмоциональными, и каждая привыкла жить по своим правилам. Здесь они не уступали друг другу. Дмитрий переживал, но ничего не мог исправить, рассчитывая, что Света, как более молодая уступит и все срастется. Сейчас он действительно хотел поехать к ней. Ему нравилась ее упругая шелковистая кожа, нравилось ласкать ее.

– Так у тебя может… – неуверенно спросил он и чуть покраснел.

– Нет у меня ничего, – смеясь, ответила она.

– Что совсем? И куда все делось?

– То, что нажито трудом и дано природой, все при мне. А то, о чем ты мог подумать, то еще не приобрела.

«А может быть послать все к черту, все эти условности, – подумала она, отдаться и насладится. Сама создала проблемы, а теперь вот решай. И что скажет Машка? Что не устояла? А какое ей дело до этого? Нет уж, сегодня устою, посижу в одиночестве, в конце концов, я не озабочена. Надо только уйти одной, чтобы не провожал».

– Ну, так что? Едем? – сделал вывод Дмитрий, видя ее размышления.

– Нет, Дим. Я очень рада тебя видеть, но сегодня я вечером должна быть у родителей. Они просили приехать. Может быть, ночевать у них останусь.

– Это правда?

– Конечно, – глядя ему в глаза, солгала она

– Тогда ладно, – вздохнул он.

«Вот и весь ответ, даже не настоит, чтобы проводить, даже если я к родителям», – подумала она про себя.

– Извини, Дим, я поеду, – и Света встала из-за стола.

Дмитрий тоже поднялся, сходил за ее плащом, помог одеться.

– Может быть тебя подвезти? – предложила она.

– Не надо, я посижу еще, а потом доберусь на такси.

– Не обижайся.

– Не уверен, что получится, но я попытаюсь.

Света поцеловала Дмитрия в щеку: –Не провожай меня, – и направилась к выходу, чувствуя на себе его взгляд.

Выйдя их ресторана. Она свернула направо к переулку, где оставила машину. Шла она быстро.

– Ну и дура. Что тебе еще надо? Сама себя загоняешь в угол, а потом ищешь из него выход. Нормальный мужик, любит, а ты взбрыкиваешь. Нет, чтобы провести с ним вечер, в тишине, в спокойствии. И что будешь делать сейчас? Чего ты добиваешься? Что хочешь? Ты хоть сама себе скажи, а еще лучше напиши и прочитай. Дура, и есть дура.

– Девушка у вас все в порядке? – Вдруг услышала она голос за спиной, и, вздрогнув, остановилась, обернувшись. На нее смотрел мужчина лет тридцати пяти или чуть больше, выше среднего роста, широкоплечий. Кротко стриженые волосы, правильные черты лица. Он не был красавцем, но и не был уродом. Света обратила внимание на его темно-серые глаза, которые, как ей показалось сначала, смотрели на нее участливо. Она оценила и его одежду, все было скромно, но достойного качества: белые кроссовки, джинсы, рубашка, куртка.

– А вам то что?

– Если, в общем, то ничего, – голос его был ровным, – но вы обогнали меня и разговаривали сами с собой, называя себя дурой.

И тут она поняла, что задумавшись не заметила, как стала разговаривать сама с собой вслух.

– А что это не так? Раз я разговариваю вслух сама с собой.

– Не могу сказать точно, но думаю, что нет. В психбольнице не бывает открытых дверей.

– Я не буйная и меня отпустили.

– Тоже вариант.

Она вдруг поняла, что его взгляд не был участливым, он был обволакивающе спокойным. В его глазах было спокойствие мира. Это был взгляд мужчины, готового предложить свою помощь красивой женщине, хотя наверняка любой. Он видел в ней даже не женщину, а просто человека, который чем-то обеспокоен. И все. А это было не мало.

– Ладно, не ваше дело, какая я, и что думаю о себе.

– Согласен, но не надо думать о себе плохо, постарайтесь переключиться на добрые мысли.

– А если их нет? Знаете, идите куда шли. Я сама разберусь, как мне разговаривать, вслух или про себя. Не надо мне вашего внимания и заботы.

– Моего, может быть и нет, но в целом это необходимо человеку. Успокойтесь.

– Вам что поговорить не с кем? – сделала она предположение.

– Не с кем, – признался он, чем удивил ее.

– Но я не ваша собеседница, найдите другую дуру.

– Да где же я ее здесь найду, – засмеялся он. Смех его был по-детски добрым: – Как выяснилось в пределах видимости вы одна здесь такая, и в этом признались.

Поняв, что она сказала глупость, Света несколько смягчилась, хотя первоначально восприняла его жестко, как любителя знакомится, а она не любила уличных знакомств, хотя он и не делал попытки, познакомится. Он вывел ее из внутреннего мира и вернул в реальный.

– Извините, за жесткость, вы правы. Спасибо, что отвлекли. Всего доброго, – повернулась и пошла дальше.

Подойдя к машине, она открыла ее и сев за руль, завела, но трогаться не торопилась. «Действительно, что это я вышла мыслями из себя?» – пронеслось в голове. Света смотрела через лобовое стекло на проезжающие машины. Мысли ее были и о Дмитрии и о случайной встрече. Тут света услышала легкий стук в стекло, повернув голову, она увидела, что рядом с машиной стоит тот самый мужчина и смотрит на нее. Опустив стекло, она спросила, в некотором раздражении:

– Что еще? Опять разговаривала? Знаете, не ваше это дело. Ясно? Или решили познакомиться? – с издевкой спросила она. – Красивая женщина, одна, как про себя говорит, дура, так может быть… – не стала она заканчивать фразу, вкладывая в нее двусмысленность.

– Как много вопросов? Красивая? Да. А на счет может быть, я не по этой части.

– Неужели вы…

– Вы не правильно поняли. Я не сторонник случайных связей, но я что подошел. Вам лучше не ехать самой. Оставьте машину здесь, а потом заберете. Мало ли что случится, отвлечетесь на свои мысли – авария.

– А вам что за дело?

– Мне как раз есть. То, что вы сами себя угробите – ваше дело, хотя жаль, а если других? Лечить потом мне

– Так вы врач. Психиатр?

– Хирург. Но это не так важно. Послушайте, что я вам сказал.

Светлана задумалась. Она сама была сторонницей правильной езды. В чем-то он был прав.

– Машину жалко бросать, – посетовала она.

– Давайте я вас довезу.

– А страховка на меня.

– Поедем осторожно, а права у меня с собой.

– Покажите.

Он достал из внутреннего кармана куртки водительское удостоверение. Там она прочитала – Шухов Андрей Семенович и вернула ему. Некоторое время она колебалась, но потом, открыв дверь, вышла из машины. Если бы кто ее спросил, почему она это делает, то она не смогла бы ответить, и не только сейчас, но и потом не могла понять своего решения. Она видела его глаза и почувствовала, что он не может обмануть, хотя чувства были зыбкими и в голове крутилась мысль «дура, она и есть дура».

Света возвращает документы, открывает дверь, внимательно смотрит на Андрея, видит его участливый взгляд не торопясь выходит из машины, освобождая водительское место. Обходит спереди машину и садится на переднее пассажирское сиденье. Андрей садится за руль. Они отъезжают. В дороге Света иногда мельком смотрит на Андрея. Оба молчат. Вдруг на одной из улиц им машет жезлом сотрудник ГИБДД, появившийся из ниоткуда, требуя, остановится. Андрей останавливается.

– Ну вот, так я и знала, – вгорячах сказала Света. – Теперь еще машину отберут. Связалась с вами.

– Успокойтесь, – ответил Андрей и вышел из машины. Подойдя к инспектору, он что-то ему стал говорить, а потом достал телефон и позвонил. Через некоторое время, передал телефон инспектору и тот, выслушав, кивнул головой и что-то сказал Андрею. Тот вернулся, и они поехали дальше. В лобовое стекло проникали последние лучи уходящего дня.

– Значит вы хирург, Андрей Семенович? И вас вот так вот отпускают.

– Не просто так, но отпускают.

– Я не заметила, чтобы вы платили.

– Я и не платил.

– Конечно, позвонили по телефону начальству и вас отпустили.

– Примерно так.

– И где вы работаете?

– Можно просто Андрей. В больнице, где же еще.

– А в том районе, какими судьбами? Там нет больниц.

– Вы считает, что я должен бывать только там, где есть больницы? Странное отношение к врачам. Я живу не в резервации. Решил пройтись, день был сложный, – почему он дальше уточнять не стал.

– Работа, – сделала она вывод.

– Да, – ответил он коротко. Видя, что он не расположен к разговору, она замолчала, остаток пути они проехали молча.

Когда Андрей припарковал машину во дворе и оба вышли, он включил сигнализацию и протянул Свете ключи.

– Спасибо,– искренне поблагодарила она.

– Это было не сложно, – улыбнулся он. Ей понравился его ответ, не банальный типа «не стоит благодарности», а вот такой, какой она услышала. И тут она снова сделала то, что даже в страшных снах ей не могло присниться. Видимо сегодня у нее был вечер необдуманных поступков.

– Я бы пригласила вас на чашку чая, но, наверное, дома хватятся, – спросила она с некоторой надеждой в голосе, что не права.

– Хватятся, – просто ответил он, чем огорчил ее.

– Жена, дети,– понимающе произнесла Света.

– Стандартное мышление. Хватится мой кот – Кузя.

– Стандартный ответ, что вы не женаты.

– Хотите, верьте, хотите, нет, паспорт показывать не собираюсь.

– Странно, но вы вызываете доверие.

– Я знаю.

– Даже так!

– А как бы лечил людей, не давая и не вселяя в них надежду.

– А кто ухаживает за котом, когда вас нет?

– Еду оставляю, а если задерживаюсь, то звоню соседке и прошу ее. У нее есть ключи.

– Тогда пошли, – предложила она.

– Не боитесь?

– Как ни странно, нет. Я видела ваше удостоверение Шухов Андрей Семенович.

– Хорошо, от чая не откажусь, но только приготовлю сам.

– Попробуйте, – и она направилась к подъезду, Андрей за ней. В квартире она указала ему на кухню: – Вот здесь заваривают чай.

– А где моют руки?

Она указала ему на ванную и он, вымыв руки, пришел на кухню, где Света уже разогревала воду.

Андрей взял чай, что она ему дала и когда вода вскипела, ополоснул чайник кипятком, засыпал чай и залил на три четверти. Пока чай заваривался, они сидели напротив друг друга.

– Смелая вы женщина. Приглашать незнакомого мужчину в дом.

– Смелая, – согласилась она, – но этот незнакомый мужчина вернул меня мне, не думаю, что он хотел втереться ко мне в доверие. Кстати, я так и не представилась, Светлана.

– Даже не думал втираться, но впредь не надо себя обзывать, найдите причину, чтобы себя порадовать.

– Попытаюсь.

Андрей встал, долил кипяток в чайник, налил немного заварки в каждую чашку, чуть прогрел их, вылил снова в чайник и затем уже налил заварки и кипяток.

– Конечно, кипяток наливать не следует, но мы не на востоке, – пояснил он.

– Если так долго колдовать, то и пить расхочется. Всегда так делаете?

– Когда есть время, тогда хочется получать удовольствие от процесса, да и себя занять.

Чашки были теплые, и аромат чая разнесся по кухне. Света поставила на стол вазу с печеньем и конфетами.

– Спасибо, я так, – ответил он на ее внимание.

– А ты, в какой больнице работаешь?

– В разных, – уклонился он от ответа. – По ситуации, и в частных тоже.

– Но где-то есть основное место работы.

– Есть, но тебе зачем?

– Если в разных больницах, значит ты хороший хирург.

– Надеюсь, что да.

Он явно был не многословен и не пытался расспрашивать ее, как и не рассказывать о себе.

– А тебя сильно удивило, что я пригласила?

– Удивило. Это был необдуманный поступок, тем более незамужней женщины.

– Почему решил, что я не замужем?

– Я это понял, когда ругала себя, а уж тем более, когда пригласила. Если замужем, то опасность, соседи увидят, все расскажут. Так стоит ли рисковать? Но я хочу попросить. Больше так не делай.

– Хорошо, – ей хотелось с ним соглашаться, а почему она и не задумывалась.

Андрей пил чай, но она видела, что его мысли заняты чем-то, о чем она не догадывается. Когда чашка была пуста, он сказал: – Спасибо за чай. Мне пора.

– К Кузе?

– И к нему тоже, – улыбнулся он.

– Как доберетесь?

Андрей посмотрел за окно, солнце уже зашло и сумерки опустились в колодец двора: – На такси.

Он встал и направился к выходу. Когда уже взялся за ручку двери, Светлана произнесла: – Спасибо, ты мне помог.

Он обернулся и качнул головой: – Всего доброго, – и уже начал открывать дверь.

– А ты не хочешь меня пригласить на свидание?

– Сейчас? – удивился он, и вновь повернулся к ней.

– Нет, не сейчас, а вообще.

– Не думал об этом.

Света оторвала листочек от блока бумаги, что лежал в прихожей на столике, и написала свой телефон и имя.

– Надумаешь, позвони, – и протянула листок.

– Хорошо, – он взял листок, положил в карман, – но я не знаю когда.

– Постарайся до моего очередного кризиса разговора с собой.

– Я только врач, а не ясновидящий, но подумаю. Доброй ночи, – и открыв дверь, вышел из квартиры.

Света прошла к окну на кухне и видела, как он пересек двор и скрылся за углом дома.

4

Утром, когда Светлана проснулась, у нее было чувство, что в ней что-то изменилось; она прислушалась к себе, какое-то иное чувство, которое она пока не могла понять, поселилось в ней. Чтобы не копаться в себе она решила оставить поиски внутри себя на потом, и начать новый день, поднявшись из постели.

Посмотрела в сторону окна. Солнце уже взошло, и сквозь плотные шторы пыталось пробиться в комнату, разгоняя сумрак. Потянувшись, она встала и направилась в ванную, но в прихожей подошла к большому зеркалу, которое отражало ее в полный рост.

«Молодая, стройная женщина, красивые, хоть и заспанные глаза» – отметила она глядя на свое отражение. Поправила прядь волос, приведя их в порядок после сна. Свободная, даже великоватая футболка не скрывала стройные ноги. Все выглядело достаточно сексуально.

«Интересно, я в свои тридцать молодая или уже не очень? – задала она вопрос, рассматривая себя в зеркало. – Это, смотря с какого возраста смотреть. Для двадцатилетних уже старуха, для пятидесятилетних – молода. Нет, еще молода», – решила она. Света не страдала нарциссизмом, но сегодня все-таки задержалась перед зеркалом. Она рассматривала свое тело, которое никогда не собиралась улучшать, а уж тем более «покупать» новую грудь, которая и так была не плоха. Она хотела быт такой, какой она была – естественной, и чтобы ее воспринимали, как она того достойна.

Пройдя в ванную, приняла душ, и там вновь обратилась к зеркалу в ванной. Рассматривая свое лицо, она обратила внимание на крошечные морщинки вокруг глаз и, глядя на свое отражение уверенно произнесла:

– Я все еще могу нравиться мужчине. Могу вызывать в нем желание, – и немного подумав, продолжила, – конечно, внешних данных у меня не отнять, но вот, сколько времени мне отведено? Когда-то наступит время, когда мужчина не обернется вслед. Значит надо продумать период привлекательности, чтобы могли задерживать взгляд, или даже окликнуть…

Она замолчала. Вот в чем дело! Окликнуть. В ней поселилось чувство, что в памяти жил вчерашний случайный знакомый Андрей. Это он поселил в ней пока не окрепшее чувство интереса, что сказалось на сегодняшнем утре, ранее она никогда себя так не рассматривала. Света оделась и прошла на кухню, где сварила кофе и забралась на широкий подоконник, в задумчивости смотря во двор. Она не хотела себя обманывать, он ее заинтересовал, но пока не могла понять почему. Ничего особого в нем не было, особенно внешне, но вот внутренне в нем был тот мужской стержень, который нельзя объяснить, можно только почувствовать. Его спокойная уверенность притягивала, он не бросался комплиментами, не предлагал встретиться. Вот этим своим размеренным, полным смысла своей жизни, поведением он и привлекал ее, целеустремленную, стройную, как с обложки модного журнала. Ее, которая знала правила игры между мужчинами и женщинами, ее решительную, уверенную в своих поступках, понимающую, как подчеркнуть свои достоинства. В общем, она была не только бизнес-вумен, но и секси.

Природа наделила ее не только внешностью. Это только наивные думают, что понравиться мужчине не сложно: длинные ноги, талия, красивые глаза, высокая грудь. Глупо. Это все на раз. Света обладала всеми этими внешними данными, но она была еще и умна, а это уже взрывная смесь. Мужчины порой бояться умных женщин, а тем более одновременно и красивых, но тянуться к ним, особенно если мужчина уже вышел из юношеского возраста и сам не глуп. Им нужна женщина не как тело, им нужно еще и общение, чтобы они могли поговорить. Это только считается, что женщины болтушки, мужчины говорят не меньше и любят, чтобы их слушали, но не просто слушали, а понимали их, помогли подержать разговор, а здесь одним телом не обойдешься.

Света знала, что дав Андрею свой телефон, она вселила надежду в себя, что заинтересовала его и ей хочется внимания этого мужчины. Вот потому и жила глупой надеждой, что он ей позвонит, но понимала, что этого не будет. Не будет он звонить в ближайшие дни, если вообще позвонит. Не проявил он инициативы для продолжения знакомства.

«Ну и черт с ним» – решила она, – так, мелкий эпизод в жизни, из которых складывается жизнь. Мало ли мужиков на свете, которые меня заинтересовали? Мало, – ответила она себе с грустью. – Ну и ладно, значит не судьба, надо подождать, что будет дальше. А вдруг?»

Света решила не погружаться глубоко в подобные мысли и чтобы отвлечься начала прибираться в квартире. Около двух она переоделась и отправилась к родителям. Для поднятия собственного настроя она надела голубую водолазку, которая обтягивала грудь, прямую юбку, чуть выше колен, что не скрывала стройность ног, туфли на каблуке. Чувствуя вдохновение, слега подкрасилась. Посмотрев в зеркало, отметила, как одежда меняет человека – отражение показывало красивую деловую женщину.

– Свет мой зеркальце скажи, да всю правду доложи. Кто на свете всех милее, всех румяней и белее? – обратилась она к отражению, вспомнив слова из сказки. Только это была не сказка.

Надев плащ, она вышла из дома.

Когда она вошла в квартиру родителей, то ее брат, что был старше на три года, увидев ее внешний вид спросил:

– Ты куда-то собралась еще?

– Я поднимаю себе настроение.

– И кто же посмел его тебе опустить? Виноват, не правильно сформулировал. Кому это удалось?

– Не надейся, такого пока не встретила.

– Ты меня хочешь обмануть или себя?

– Возможно обоих. Что так и будем стоять и разговаривать в прихожей? Мам, пап, меня Виктор не пускает, – громко пожаловалась она.

Из комнаты вышел отец, а мать выглянула из кухни.

– Не верьте ей, я просто поинтересовался ее внешним видом, обычно она приходит более просто. Проходи, в ногах правды нет, – и отошел в сторону, пропуская ее.

– Если она вообще есть. – Света прошла в комнату, где села на стул возле стола. Сегодня был семейный обед, когда они с братом приезжали к родителям. Виктор в такие дни приходил один без жены и детей. Это была семейная встреча. Обоим хотелось почувствовать себя детьми, здесь, где прошло их детство и юность, и другие близкие не смогли быть дать насладится этой атмосферой. Атмосферой ушедшего детства, где чувствовалась забота родителей, для которых они всегда останутся малыми детьми, разве подросли чуть-чуть.

Родители тоже заметили, как одета дочь, но ничего не сказали.

Брат за обедом продолжил:

– Свет, а все-таки, кто повлиял на смену имиджа для семейного обеда?

– Вить, я же сказала, настроение такое. Захотелось чуть измениться. Я так тоже одеваюсь. Почему не могу сегодня?

– Ну, пусть так.

Далее обед прошел буднично: каждый говорил то, что считал нужным, родители интересовались их делами, но не выспрашивали про личную жизнь дочери. Это была закрытая тема. После семи Света с братом собрались домой и, попрощавшись с родителями, вышли на улицу вместе.

– Ты на машине? – спросила она.

– Ты же видела, что я выпил сто граммов, а значит, машину не брал.

– Тогда садись, подвезу.

По дороге они вели разговор обо всем, что приходило в голову, и лишь когда Виктор собрался выйти из машины возле своего дома, он, посмотрев на сестру, произнес:

– Свет, если будет возможность, покажи мне того, кому ты хочешь понравиться. Не ври себе и не жди. Бери инициативу в свои руки, если он того достоин.

– Да, иди ты, домой – отмахнулась она, хотя в голосе брата не было иронии. В их отношениях было доверие и дружба, какие могут быть среди близких родственников.

Приехав домой, Светлана забралась с ногами в кресло и включила телевизор. Посмотрела фильм и отправилась спать сразу после десяти, на душе у нее было легко и грустно.

Будни дни пролетели быстро. Светлана работала в юридической фирме начальником отдела. Работы было много, чему она была рада, так как это позволяло ей отвлечься от личных мыслей, которые при первой же свободной минуте выскакивали неведомо откуда, из каких уголков, и настойчиво напоминали об Андрее. Чтобы как-то их приглушить, она задерживалась на работе, чтобы как можно меньше оставалось времени для себя. Пару раз звонил Дмитрий, предлагая встретиться, но она находила предлог, чтобы отказаться, а он, понимая, вздыхал, но не настаивал, чем еще больше увеличивал расстояние между ними. Светлана даже думала, ну, пришел бы к работе, к дому, дождался ее, выяснил. Но, нет. Поэтому вечера она проводила перед телевизором, читала, или просматривала документы, что брала с работы.

«А не схожу ли я с ума? – задавала она себе вопрос. – Так я стану трудоголиком и прощай даже глубокие мысли о личной жизни, – и сама себе отвечала. – Подожди».

В пятницу позвонила Маша: – Я тебе напоминаю, что завтра ждем тебя у себя.

– Я помню.

– Да ты что! Значит память у тебя все-таки не девичья.

– Да уж, какая девица в тридцать лет.

– Это да, и голову никто не вскружил, раз помнишь.

– А вот это вопрос.

На какое-то мгновение, Маша замолчала, не сразу отреагировав на услышанное, а потом, переварив, сказала: – Все, завтра ждем к четырем часам.

Маша не стала спрашивать по телефону, что и как? Говорить об этом по телефону было не разумно, поэтому она отложила вопросы до встречи.

На следующий день Светлана к четырем часам приехала к подруге, отдала ее мужу Сергею бутылку красного сухого вина, сыну огромную шоколадку.

– Пошли, обедать будем или ужинать, как получится, – предложила Маша, когда подруги поцеловались. Разместившись за столом, Сергей открыл бутылку и налил вино в фужеры, а затем произнес:

– За нашу встречу, жаль, что я опять один против двух.

– Очень умный тост, наверное, долго готовился, – отреагировала Маша.

– Не ругайся, дорогая. Что на реальность обижаться?

Маша постаралась с обедом. На столе был салат с креветками, отбивная, а к чаю принесла пирожки с малиной. Пекла она их изумительно.

– Ты приходи почаще, Свет – пожаловался Сергей, – а то она только к твоему приходу их испекла. Я, можно сказать, и женился на ней ради этих пирожков.

– Вот чтобы не разлюбил, я и пеку их редко, чтобы держать тебя в ожидании и надежде на них.

– Ах, вот оно почему!

– Маш, я хоть и не соблюдаю диету, но мучное к вечеру!.. А, – вздохнула Света, – один раз живем. Лишний раз схожу в тренажерный зал.

– И часто бываешь? – поинтересовался Сергей.

– Раз в неделю бываю.

– Хорошо, есть настрой.

– Сергей, мы пойдем на кухню, поговорим, а ты здесь с телевизором развлекайся, – сказала Маша.

Оставив мужу пирожки, подруги прошли на кухню. За все время обеда Маша ничего не спрашивала Свету. Войдя на кухню, Маша закрыла дверь и спросила:

– Кофе будешь?

– Давай.

Маша начала варить кофе, а Света сидела за столом, рассматривая кухню, где бывала не раз. Вдоль одной из стен стоял гарнитур, у другой стол, придвинутый к окну, что давало возможность видеть улицу.

– Уютно у тебя – поделилась впечатлением Света. – Можно сидеть и смотреть за окно, наблюдая чужую жизнь.

– Что за ней наблюдать, со своей бы разобраться.

– Согласна.

За окном была широкая улица, по которой проезжали машины, а по тротуарам прогуливались люди, которые никуда не спешили. Вид улицы с ее неспешностью, уют в доме подруги, успокаивал. Субботний вечер не располагал к суете.

– А ты дома, где пьешь кофе? У окна?– спросила Маша. – Глядя на улицу?

– Да, часто на подоконнике.

– Это как?

– А так сажусь на него, ты же знаешь какой он у меня широкий, дом старой постройки. Забираюсь с ногами и смотрю во двор.

– И что ты там видишь?

– То же, что и здесь, только машин меньше.

– А кто-то смотрит на тебя.

– Ну и что! Я не голая сижу. Пусть смотрят.

Маша поставила чашки с кофе на стол и села напротив: – А теперь рассказывай.

– Да не знаю, что и рассказывать.

– Говори как есть, а там разберемся.

Света не вдаваясь в подробности, рассказала о встрече с Дмитрием, об ужине и случайном знакомстве с Андреем, об их посиделках у нее дома, что дала ему свой телефон. Маша недоверчиво спросила:

– Это все реально было?

– Нет, пока ехала в такси к вам, придумывала отдельные сюжеты.

– Да я не о том. Ты его в гости пригласила? Ты совсем, что ли Светка с ума сошла? Ты же практичная женщина.

– Я тоже так думала раньше. Знаешь, Маш, я в своей жизни встречала множество людей, веду с ними разные переговоры, личные разговоры, но вот полностью раскрыться мне захотелось перед ним. Не как с тобой, а так как женщине с мужчиной, которому она ничем не обязана, как и он ей. Простое откровение. Почему так?

Маша смотрела на подругу и своим женским чутьем понимала, даже знала, что если такое произошло с ее лучшей подругой – дело серьезное.

– На это ты можешь ответить только сама. У каждого свой путь, своя судьба. В этой жизни мы все ищем. Женщины ищут мужчин, мужчины ищут женщин. И находят.

– Иногда, – заметила Света.

– Иногда находят, – согласилась Маша, – но все-таки ты рисковала.

– Он мне об этом тоже сказал.

– Порядочный мужик, хотя бы в этом вопросе. Жаль, что не предложил встретиться. Так за неделю и не позвонил?

– Если бы позвонил, не факт, что я сидела бы здесь.

– Неужели настолько понравился?

– Даже не знаю, что сказать. Он не навязывался. Знаешь, его глаза притягивают, умные, спокойные. Он смотрел на меня, как на человека, но лишь потом я поняла, что видел во мне и женину. Я не могу многого объяснить Маш. Это не значит, что я потеряла голову и позвони он, брошу все побегу на свидание, но и не откажу во встрече. Кто знает, может быть, первая встреча была просто эмоциональной, а затем я увижу его с другой стороны, и на этом все закончится.

– Это вряд ли, – с сомнением заметила Маша – это ум можно попытаться обмануть, а сердце не получится.

– Ну не могла же я влюбиться за один вечер, всего за каких-то три часа.

– Влюбиться можно и за пятнадцать минут.

– Наверное, ты права.

– А что Дмитрий? Как с ним?

– Пока не знаю, он звонил пару раз. Я придумывала поводы, чтобы не встретиться. Я конечно эгоистка, но мне не хочется его сейчас вот так оттолкнуть. Я же не знаю, что дальше. Мне не двадцать лет, жизнь коротка, чтобы я могла себе позволить растрачивать ее на тщетные надежды. Возможно, лучше наслаждаться тем, что есть, а не лезть в чащу мыслей, где только самообман. Верю ли я в любовь? Верю. Иначе давно бы вышла замуж. Вот и живу иллюзиями, которые создала сама. Старая дуреха.

– Значит, Диму держишь, как запасной вариант?

– Не держу. Я не согласилась с ним встретиться, потому что решила разобраться в себе, а для этого мне хотелось бы встретиться еще раз с Андреем. Даже если ничего не будет, то хотя бы пойму свое отношение к Дмитрию, но, вероятнее, с Димой уже ничего не будет.

– И останешься вновь одна.

– Как получится.

– А что ты вообще знаешь об этом Андрее? Может быть он женат.

– Нет, живет с котом Кузей.

– Ну, мало ли кто с кем живет, и что сказал.

– Я ему поверила. Он не собирался предъявлять мне паспорт, сказал что хочешь, верь, хочешь, нет. Маш, он говорил так, что это вызывает доверие. Он вообще не старался мне понравиться.

– Да, чудны дела твои Господи! – сказала Маша. – А если он не позвонит? Где его искать? Он хоть что-то сказал о себе?

– Почти ничего. Хирург. Шухов Андрей Семенович.

– Откуда знаешь?

– Про хирурга он сказал, а я спросила документы, прежде чем позволить сесть ему за руль.

– Шухов, Шухов, – задумчиво произнесла Маша. – Я мельком встречалась с Шуховым. Он приходил к нам в больницу. – Маша работала рентгенологом в одной из больниц, – приезжал к нам консультировать. Он такой высокий, широкоплечий, немногословный, словно весь в себе.

– Похоже. Что? Не обманул?

– Похоже, что нет. Если это он, то он известная личность в медицине. Давай я узнаю, где он работает, и ты позвонишь сама.

– Я!?

– Ну, не я же.

Света посмотрела за окно, за которым город погружался в сумерки. Уличные фонари пятнами бросали свет на асфальт, прохожих стало меньше, зато появилась святящаяся реклама на магазинах, играя цветами, привлекая внимание.

– Возможно, ты права, и что я ему скажу, если позвоню? Попрошусь на консультацию?

– Здесь я тебе ничего не посоветую, – с сожалением, вымолвила Маша.

– Да какие уж тут советы.

– Я думаю, Свет, надо брать инициативу в свои руки, хотя бы разберешься в себе.

– Я вот думаю. А оно мне надо? А если это серьезно? Что я тогда буду делать? А так пройдет время и все успокоится.

– Ты будешь мучиться, что не сделала того, что могла бы, но в другом случае ты будешь знать, за что.

Светлана сидела в задумчивости. В словах Маши была доля истины. Возможно, это как раз тот случай, чтобы решить, казалось бы, простой вопрос, влюбилась или нет, а уж потом думать, что делать со своими чувствами. Лучше жалеть о сделанном, чем о не сделанном.

– Ты узнаешь, где он работает и телефон, – заявила она Маше, приняв решение.

– Вот, это уже лучше. Не унывай, подруга.

– Я не унываю, хотя грусть ходит всегда рядом, словно тень.

Маша смотрела на подругу. Она очень хотела ей помочь, и сейчас появилась пусть призрачная надежда, что у Светки будет личная жизнь, которую она хочет.

Вскоре Света уехала домой, где еще раз прокрутила всё в голове, оценивая, будет ли звонить, если узнает телефон Андрея. Не придя к какому-то решению, она решила подождать и уже потом по ситуации, по чувствам, принимать решение.

В понедельник вечером Маша позвонила ей домой.

– Узнала, записывай.

– Что так быстро?

– Что для тебя не сделаешь! Я думаю это он, но мне не удалось узнать, женат он или нет.

– И не надо. Все проясниться.

Света записала номер телефона, где можно найти Андрея.

– Звонить будешь завтра?

– Подожду еще недельку.

– Ну, все Светка, пока.

– Спасибо, Маш.

Светлана не звонила Андрею, все еще надеясь, что тот позвонит, но он так и не позвонил, в отличие от Дмитрия, который звонил, и не понимал, что происходит.

В пятницу днем Света набрала номер Андрея.

5

Андрей, в тот вечер, когда был в гостях у Светланы, от нее поехал к тому месту, где оставил машину. Он не стал говорить ей, что сам за рулем. Время было уже позднее, пробок на дорогах не было и такси быстро доставило его к нужному месту.

Подойдя к машине, Андрей глубоко вздохнул, и прохладный осенний воздух освежил его. Подняв голову, он посмотрел в глубокое темное ночное небо, усеянное звездами.

«Начало осени. Звездопад должен быть, – подумал он, и словно услышав его мысли по небу пронеслась падающая звезда. – Ну, вот, не успел загадать желание. А оно у меня есть? Именное такое, чтобы доверить его падающей звезде? Есть, конечно, но что об этом говорить, хотя мысли есть, да и то не конкретно здесь и сейчас».

Прервав свои размышления, он сел в машину и через полчаса входил в квартиру. В прихожей его встретил кот Кузя, который вышел встречать хозяина, услышав звук открываемой двери.

– Ну, что? Заждался? Извини, что так поздно, надо было помочь одной красивой женщине.

Кот повернулся и пошел в комнату, Андрей за ним, и, включив свет, осмотрел свое холостяцкое жилье. Комната была большая, в которой располагалась самая необходимая мебель: стенка, софа, торшер, телевизор, музыкальный центр, пара стульев и кресло в углу. Стола, как такового не было, был складной, что стоял в кладовке. Стол ему был без надобности, дома он бывал редко, обедал на кухне, а гости появлялись не часто, только дочка бывала.

Пройдя на кухню, он положил в миску коту, поесть, который уже крутился возле ног, а потом, приняв душ, застелил софу и лег спать. Сон не шел и разбросанные мысли никак не хотели приходить в порядок.

Лежа с закрытыми глазами, он вспоминал сегодняшний день, и посчитал его очень даже не плохим: операция прошла удачно, видел дочь, познакомился с красивой женщиной и побывал у нее в гостях, хотя такой цели и не ставил, но это лучше, чем сидеть вечером дома. Светлана ему понравилась, но мало ли кто ему нравился, а пользоваться состоянием женщины, он не любил. Потом все это аукнется. Да и зачем это ему. Случайное знакомство, не более, а он привык к своему ритму жизни. Так перекатывая мысли, он заснул.

Утром, когда уже оделся, сварил себе кофе, сделал пару бутербродов, сунул руку в карман куртки и обнаружил там листок бумаги. Развернув, увидел номер телефона Светланы. Повертев его в руках, положил на стол и, отпивая кофе, смотрел на номер, вновь вспомнив вчерашний вечер.

«Если дала номер, то, наверное, рассчитывает на продолжение знакомства, – подумал он. – А зачем? Вероятность, что я мог ей понравиться, конечно, существует, не урод же, но она красивая женщина и вокруг нее и без меня, наверняка много ухажеров. Очередь, небось, а я в очередях не привык стоять.

Хотя женщины народ чувствительный, у них на мужчин нюх, если конечно у них нет насморка. Не смешно. А мне она зачем? Я хоть и не убежденный холостяк, но не сейчас менять свою жизнь. Я живу в реальном мире, во всяком случае, если считать тот, который меня окружает, и лирика в нем не просматривается. Но женщины меня интересуют».

После развода Андрей первое время переживал, но потом все успокоилось. Вера ему нравилась, но прожив отдельно, он понял, что чувства не были глубокими, если они такими бывают вообще. В то время у него не было еще такого достатка, как сейчас, не был так известен. Вера его не укоряла, но в совокупности с тем, что доход был не велик, и он много работал, не выдержала, что и послужило причиной развода. Он ее не обвинял. Потом у него были непродолжительные связи с женщинами, но он старался их не затягивать. Не было в этих встречах чего-то, что задевало бы его. Была симпатия, не более. Расставался с ними он всегда по-хорошему, без ссор и обид, за что был им благодарен. Андрей знал, что на работе его считали трудоголиком, что было правдой, но думали, что он переживает развод, потому и один, а он не стремился разуверять в этом. Это его дело, а что о нем думают, его не интересовало.

Взяв листок со стола, он подержал его в руке, а потом подошел к мойке и, открыв дверку стола под ней, бросил листок в мусорное ведро.

– Пускай живет, – обратился он к коту, – не будем усложнять нашу жизнь, хотя немного жаль, может быть, она смогла бы ужиться с нами. Что молчишь? – спросил он кота, который сидел и смотрел на хозяина. – Вот так всегда, все решать самому. Не будем проводить эксперимент. Не продолжительные отношения не хочется с ней устанавливать, а на длительные я не рассчитываю. И не спрашивай почему? Сам не знаю и думать об этом не хочу. Все, я пошел на работу, остаешься один.

Ему действительно было пора, сегодня консультация в одной из клиник. Когда он вошел в кабинет, его уже ждал товарищ по институту. Виделись они редко, но отношения сложились не только рабочие, но и в какой-то мере личные, доверительные.

– Привет Андрей, – поздоровался Степан, когда Андрей вошел. – Ждем-с, его сиятельство. Светило медицины.

– Ну, если я светило, то, что вам еще остается делать, как ждать, когда я снизойду до вас, – ответил Андрей, садясь в кресло. – Что там у тебя?

Степан знал, что Андрей не чувствителен к лести и мог обращаться к нему в такой манере, зная, что тот отреагирует адекватно. Он встал из-за стола и, подойдя, сел рядом на диван, протянув историю болезни и снимки.

Пока Андрей все просматривал, Степан не нарушал его мыслительный процесс.

– Что сам думаешь? – спросил Андрей.

– Давай сначала ты.

– Я так понимаю, что болезнь запущена. Пациентка вообще обращалась к врачу ранее, в поликлинику?

– Да, в частную. Муж у нее состоятельный и может себе это позволить.

– Не верится, что они просмотрели.

– Все анализы были нормальные, а потом процесс как-то ускорился, вот тогда ее направили к нам.

– И такое бывает, – согласился Андрей. – Болезнь словно спит, а затем вдруг по неизвестным причинам резко прогрессирует, а вот почему, часто не понятно. Мы видим лишь результат. Организм – сложный механизм.

– Это ты мне говоришь?

– Это я с собой разговариваю. Пойдем, посмотрим?

Они вышли из кабинета и, пройдя по коридору, вошли в одноместную палату, где под одеялом лежала женщина лет сорока пяти. Увидев врачей, она села.

– Ложитесь, будем вас осматривать, – сказал Андрей.

– Да сколько уже осматривали, – со вздохом произнесла она, но послушно легла.

– Ну что вы ворчите, – Андрей взглянул в историю болезни, – Нина Викторовна. Вы еще молоды и успеете поворчать.

– Вы так думаете? – в ее голосе слышалась надежда.

– Вы про ворчание или про жизнь?

Она улыбнулась: – Про все.

– Первое лучше оставить для более позднего возраста, что касается второго, то да, я так думаю, но без вашей помощи мы бессильны.

– Я сделаю все, что скажете.

– Делать будем мы, а вы нам только помогать, создавая себе настроение. А сейчас помолчите.

Андрей осмотрел ее и присел на стул, Степан остался стоять.

– Значит так, Нина Викторовна, надо делать операцию.

– Да я согласна.

– Уже хорошо.

– А кто будет делать?

– Это решит Степан Николаевич, – и Андрей посмотрел на друга, и тот согласно кивнул головой. – Вы не расстраивайтесь, все удалится.

Андрей поднялся и, попрощавшись, вышел в сопровождении Степана. Уже в его кабинете он сказал: – Мужу сказали, что надо срочно оперировать? Что тянешь?

– Да не тяну я. Она у нас второй день.

– Степ, ты же не ждешь летального исхода? У нее вероятность сейчас пятьдесят на пятьдесят, а завтра будет меньше. Вызывай мужа.

– А что его вызывать, он с утра здесь. Андрей, я хотел попросить тебя сделать операцию.

– А что сам?

– Ты же знаешь, что я таких операций не делал, присутствовал, да.

– Степ, у меня плановых операций, как и внеплановых, хватает.

– Андрей, лучше если ты. Найди время.

Андрей задумался. Сегодня у него была операций, но он мог успеть: – Ладно, готовьте ее часам к семи, я приеду.

– Вот спасибо. Операция платная.

– Не это главное сейчас. Это ты решишь все без меня, не первый год работаем вместе. Устал я что-то.

– Да, я не хотел говорить, но вид у тебя уставший. Отдохнуть бы тебе. Наверное, давно не был в отпуске?

– Давно.

– А как дела в личной жизни?

– А что такое личная жизнь?

– Это, что вне работы, Андрюша, – назидательно произнес Степан. – Это когда не только ты для других, но и другие для тебя. Ты так все и один?

– С котом.

– Другого ответа и не ждал. А пора бы уже подумать. Лет пять прошло после развода?

– Пять.

– Ну, вот. Пора.

– Да все некогда, и кандидатуры нет.

– Кандидатура найдется, было бы желание.

– Желание чего?

– Желание всего.

– Вот всего не получается пока. Ладно, пора мне. Готовьте, – и, не прощаясь, вышел.

У себя в клинике он навестил пациентов. Провел плановую операцию. Закрепленных больных за ним не было, уровень уже другой. За время, после развода, он защитил кандидатскую диссертацию. Уже читал лекции в медицинском институте. Для студентов, попасть к Шухову на практику считалось удачей. Он не скрывал своих знаний и умения, рассказывал все, что и как надо делать. Брал студентов на операции. Но в его профессии нужны были не только знания, а еще и руки, а это инструмент индивидуальный, как и чутье врача. Его руки считались легкими.

– Андрей Семенович, – обратилась к нему его помощница медсестра Таня, – так вы когда в отпуск?

– Ну, что ты ко мне пристала? Некогда.

– И что!? Пожалуюсь руководству.

– Ничего. Жалуйся. Ябеда. Давай через месяц вернемся к разговору. А ты подумай, куда мне ехать? Раз взялась обо мне заботиться, то заботься и в этом направлении. Завтра у меня лекция и я буду к обеду.

Домой в тот день Андрей вернулся поздно; операцию начали в семь, и длилась она до одиннадцати. Кот встретил его молчаливым укором.

– Не смотри на меня так. Я же звонил, чтобы тебя покормили. Пошли спать.

Когда он лег, кот разместился у него в ногах.

Так пролетали дни, Андрей жил своей привычной жизнью. Выходные провел с дочерью, как и обещал, сводил ее в клинику. Настя, видя, как относятся к отцу больные и сотрудники, с гордостью сообщила матери:

– Мама, папу на работе так любят.

– Это хорошо. И как можно его не любить, если он всегда с ними.

Андрей посмотрел на Веру с укором, но промолчал.

Еще одна рабочая неделя подходила к концу, похожая на предыдущую, но с той разницей, что муж, Нины Викторовны, приезжал благодарить за удачную операцию. Он был крупным бизнесменом и вхож был во многие кабинеты. Андрей от материальной благодарности отказался:

– Спасибо, но не надо. Я делал свою работу, как вы делаете свою.

– Я навел о вас справки, и думаю, не ошибусь, что если бы не вы, то не известно, как прошла бы операция.

– Вы преувеличиваете. У нас много хороших врачей.

– Верно, но Шухов один.

– Пусть так, но вы не правы.

– Если будут сложности, обращайтесь, помогу, – и он протянул визитку.

Также состоялся разговор с Таней по поводу отпуска.

– Я подумала, – сообщила она Андрею, – санаторий не ваш профиль, там одни пенсионеры, разные базы, дома отдыха тоже не для вас. Вы не любите суету и множество людей. У меня есть родственник и у него в Подмосковье есть охотничьи угодья. Несколько домиков. Хозяйство расположено влесу, рядом озеро. Тихо. Все удобства для жизни, есть телефон и интернет. Я уже с ним поговорила, он выделит вам лучший номер.

– Уговорила, но недели через две, надо выполнить свои планы.

В пятницу у Андрея было какое-то вдохновение. Он сам не знал почему. Сегодня в нем жило ожидание чего-то нового, не известного, словно он стоял перед дверью, которую необходимо открыть, даже не зная, что за ней, но чувствуя, что там только хорошее. Погода способствовала этому; стояло бабье лето. Дни были еще теплыми и солнечными. После обеда раздался телефонный звонок. Сняв трубку, он услышал голос медсестры с регистратуры:

– Андрей Семенович, вас спрашивает женщина, назвалась Светланой, сказала, что ваша знакомая. Соединять или вас нет?

Андрей вспомнил Светлану и тот вечер. За работой, тот вечер остался где-то в глубокой памяти, а вот звонок вынул его оттуда. «Что ей надо?» – подумал он, но вслух сказал:

– Соедините…Слушаю.

– Андрей, это Светлана, помнишь?

– Помню.

– Ты мне так и не позвонил, вот звоню сама.

– Зачем?

– Хочу предложить встретиться.

Андрей не ожидал такого предложения: – Извини, это глупо звучит, но я повторю вопрос. Зачем? Мне показалось, что ты не нуждаешься в моем обществе в дальнейшем.

– А телефон я тебе, зачем дала?

– Разумно.

– Но не разумно с твоей стороны.

Светлана, когда решила позвонить, еще сама не знала, что скажет, но услышав его голос, решила что надо быть откровенной.

– Я бы хотела встретиться, чтобы разобраться в себе и понять свое отношение к тебе.

Андрей, не мог даже фантазировать на подобную тему, что услышит такое.

– Достаточно откровенно. На такое я не могу, даже не имею права ответить отказом. Попробуем разобраться. Где и когда?

– Вот. Это правильно. Завтра в семь ты сможешь заехать за мной? Помнишь, где живу?

– Помню.

– Тогда до завтра.

Повесив трубку, Андрей задумался и улыбнулся. Такого он представить себе не мог. Он вспомнил ее красивое лицо, фигуру.

«Завтра, так завтра. Встретимся, узнаю, что она имела в виду и что у нее за планы».

До конца рабочего дня он не раз в мыслях возвращался к телефонному разговору. Ему был приятен ее звонок и этого он от себя не скрывал.

Таня заметила радостное, воодушевленное выражение лица шефа, но спрашивать о причине не стала, вежливо промолчав, но некая мысль у нее появилась, когда узнала о звонке ему женщины.

6

Андрей ехал к Светлане с двояким чувством. С одной стороны ему было интересно, как будет проходить встреча, да и симпатична она ему была, а с другой он спрашивал себя. Зачем ему это надо? Его устраивало пока, как он жил. Но меленькая гаденькая мыслишка свербила, что он просто выстраивал защиту от этой женщины, пытаясь загнать поглубже в себя свой интерес. Он не отрицал, что: во-первых она была красивой женщиной, а во-вторых он все-таки был мужчиной. Если мужчина пытается показать, что красивая женщина ему безразлична, то он обманывает в первую очередь себя, скрывая свои слабости. Как бы он не размышлял, к семи часам он подъехал к дому Светланы и по домофону сообщил, что приехал.

– Поднимайся, – предложила она.

– Я подожду внизу, – ответил он, пытаясь с самого начала установить некий барьер, понимая его не надежность.

Светлана не стала настаивать, и минут через десять вышла. Выглядела она достаточно хорошо: стройную фигуру подчеркивал поясок, которым она подпоясала плащ, туфли на высоком каблуке делали ее еще стройнее. Умелый макияж подчеркивал ее приятное лицо. Заходящее солнце играло в черных волосах. Выйдя, она чуть задержалась, давая возможность Андрею оценить ее, и поняв, что эффект есть, произнесла:

– Добрый вечер.

– Добрый, – ответил он. – У тебя есть конкретное предложение, куда едем или на мое усмотрение?

– Решай сам, – сказала она, что давало ей возможность узнать его чуть лучше, по его вкусам.

Андрей открыл дверь машины, помог ей сесть и затем обойдя, сел за руль. Когда он отъехал, Светлана с одобрением сказала: – Хорошая машина.

– Мне тоже нравится. Во всяком случае, большая, что удобно.

– Любишь габариты?

– Не во всем.

Он вел машину спокойно и уверенно, не начиная разговора о встрече, считая, что лучше это сделать в ресторане сидя напротив нее, видя лицо. Пока ехали, их разговор сводился к незначащим темам, потому как оба понимали, что молчание может быть напряженным.

Он остановился возле итальянского ресторана. Едва они вошли, как подошел метрдотель:

– Здравствуйте, Андрей Семенович. Рады вас снова видеть. Вам столик у окна?

– Да, как всегда.

Метрдотель чуть наклонил голову в знак подтверждения и, повернувшись, направился в зал, Андрей со Светланой направились за ним.

– Заказывай, – предложил Андрей, когда им принесли меню.

– А ты?

– Я ограничусь тем, что люблю у них: салатом, лазаньей, тирамиссу и кофе.

– Тогда я возьму тоже самое. И немного красного сухого вина.

Приняв заказ, официант удалился, а Света заинтересованно спросила: – Ты здесь частый гость?

– Не частый, но бываю. Лечил когда-то владельца, потому для меня всегда найдется место.

– У тебя широкий круг полезных знакомств. В прошлый раз полицейский тебя отпустил.

– Есть такое дело. Люди, к сожалению, болеют, но я стараюсь не пользоваться своими знакомствами. Не их вина, что они заболели, и, как последствие, считают, что чем-то мне обязаны.

– Скромничаешь?

– Нет, говорю, как думаю.

Им принесли заказ и, приступая к еде, Андрей поинтересовался:

– Так чем обусловлена сегодняшняя встреча?

– Иногда трудно вот так, однозначно ответить.

– Попытайся.

– Давай скажу свое ощущение, а не буду пытаться рассказывать витиевато о чем-то непонятном. Еще в прошлую встречу, я обратила внимание на твои глаза. В них я увидела понимание, а не сочувствие, не интерес к красивой женщине, а интерес к человеку. В тебе было спокойствие и одновременно, словно скорбь.

Андрей смотрел на Светлану и видел, что она говорит откровенно.

– Скорбь? Я не святой, чтобы переживать за всех людей, но за своих близких, да и больных переживаю, вернее, последним сочувствую. Но не знаю, со стороны виднее. Иногда и я закипаю, но эмоции свои сдерживаю, не позволяя им выплеснуться наружу. Зачем кому-то видеть, особенно пациентам, что врач в нервном напряжении. Они должны видеть спокойствие и уверенность, а близкие часто вообще ни при чем, что на них срываться. А так в доме должно быть уютно, а уюта не будет, если есть накал отрицательных эмоций.

– Но близкие тоже могут вывести из состояния спокойствия?

– Могут, – согласился Андрей, – но пока этого не было. Да и где они эти близкие. Живу один, с котом. Что касается того, что я увидел в тебе, ты не права. Я увидел красивую женщину, но и красивая женщина испытывает стрессы, и ее внешность в этом случае уходит на второй план.

– Спасибо за комплимент.

– Извини, внешние данные, конечно, всегда на виду. Правду говорить легко. Но пока я так и не понял твоего звонка. В чем ты хотела разобраться?

– Как и сказала, в себе. Ты меня заинтересовал, как мужчина, как человек. Не буду лукавить, конечно, у меня есть ухажеры, поклонники, даже замуж предлагают, – Андрей чуть приподнял руки и улыбнулся, давая понять, что кто бы сомневался, – но вот такое откровенное равнодушие ко мне у меня впервые.

– Почему равнодушие? Извини, если тебя это задело.

– Конечно, задело. А как еще иначе назвать, что ты не позвонил? Вот я и решила взять инициативу в свои руки. Женщина дает телефон, значит, она рассчитывает, что ей позвонят. Разве это так сложно понять? Или мозг врача затмил мозг мужчины? Почему не позвонил?

Андрей слушал сидящую напротив женщину и видел, что эмоции ее не захлестывают, она говорила, словно рассуждала сама с собой.

– Я не видел в этом необходимости.

– Ты хочешь сказать, что я тебе не интересна?

– Нет, этого я сказать не хочу. Я подумал, а зачем я ей? К чему наша встреча? В какой-то мере я, возможно, прятался за высоким забором, а вдруг не увидят. Интересная, умная женщина. Вниманием мужчин не обижена. И вдруг я. Я оказался у нее на пути, когда у нее были личные проблемы, а в этом состоянии люди иногда совершают неожиданные для себя поступки, проникаясь к человеку доверием. Считают себя в некоторой степени обязанными, как пациенты.

– Я не пациентка.

– К счастью. А я оказал любезность, – продолжил он, – проводил до дома. А она в знак благодарности дала телефон. А потом наступает утро и начинается отрезвление. Зачем это сделала? Вот я и подумал. Ну, позвоню, а что дальше? Что скажу? Предложу встретиться и возможно получу вежливый отказ, а в лучшем случае еще одна встреча, на которой пойму о своем глупом поступке. Я взрослый человек.

– Ты глупый человек. Нельзя себя так недооценивать. Ты струсил? Не любишь получать отказ? Так это происходит постоянно.

– А кто любит получать отказ? Наше знакомство было необычным, несколько эмоциональным. Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной мне.

– Я так не и не думаю. Я похожа на женщину, которая обязана чем-то мужчине?

Андрей усмехнулся: – Права. Скорее наоборот, но не мой случай.

– А я ждала твоего звонка. Думала о тебе. Ты вот обо мне вспоминал?

– В начале, а потом текущие дела, все отодвинули, а время делало свое дело.

– Плохое время. И куда дел мой телефон?

– Выбросил, – признался Андрей.

Светлана не скрывала своего удивления: – Выбросил?! Ну, ты и фрукт. Зачем?

– Чтобы не было соблазна позвонить. Посчитал, пусть живет, наслаждаясь прежней жизнью.

– А у меня спросил? А соблазн, значит, мог возникнуть?

– Конечно, но о причинах, чтобы его не возникло, я сказал раньше. Так вот я здесь, и что дальше?

– Про тебя все ясно, женоненавистник.

– Не согласен.

– Твоего согласия я и не спрашиваю, – Светлана замолчала, пока официант менял блюда. – Ты боялся за себя. Вроде на труса не похож. Не думаю, что тебя женщины пугают. Я вот за себя не боюсь. Ты мне понравился, потому и дала свой телефон. А встреча – это не желание отыграться за несостоявшийся звонок. Мне захотелось понять насколько я права в своих мыслях, чувствах. Могу ли я им доверять.

– И как?

– Могу. А ты?

– Думаю тоже.

– Думаешь или можешь?

– Могу. Наша беседа напоминает признание.

– Все может быть, только мы оба боимся этого.

– Так может быть взять паузу?

– Зачем? Я не собираюсь гореть в огне своих чувств, эмоций, но и скрывать их хотя бы от себя, тоже не собираюсь. Так можно сгореть изнутри.

– Мы почти не знакомы, ничего не знаем друг о друге.

– И что? Спрашивай.

– Я так не могу. Это не допрос. Человека надо узнавать постепенно.

– Ерунда. Человека надо чувствовать. На данный момент мы знаем главное. Я нравлюсь тебе, ты нравишься мне. Или я ошибаюсь?

– Нет, но такая скорость пугает. Я не привык жить без тормозов.

– А зря. В этом случае не убьешься.

– Зато можно покалечиться душевно, и остаться калекой навсегда.

– Боишься?

– Нет. Я свое отбоялся, но не очень верю в быстротечность чувств, а кратковременную связь с тобой я не хочу.

– Почему?

– Зачем?

– У нас в разговоре много вопросов, ответы на которые мы оба знаем. Не надо бояться себя, тогда и другие не смогут обидеть. Вот сейчас сидя перед тобой и глядя на тебя я уверена, что не ошиблась. Для этого и хотела встретиться. Так что я сделала правильно, позвонив тебе.

– А если бы я не согласился?

– Ты такой наивный да? Я бы нашла способ увидеться.

– А если у меня кто-то есть?

– Это проблема. Но я не собираюсь это обсуждать, потому как этого нет.

– Настойчивая.

– Знаешь, наш разговор полный бред. Женщина соблазняет мужчину, обычно все наоборот.

– Ну, бывают же исключения, – Андрей смотрел на Светлану и не верил не своим глазам, не своим ушам. Эта красивая женщина, видя его всего второй раз, практически призналась ему в любви, и он ей       верил, хотя до этого был настроен на романтический ужин и все. А он сам? Безусловно, она ему нравилась, но не до такой степени, чтобы бросаться головой в омут, признаться, что она ему нужна и он не может без нее, но и она об этом не говорила.

– Какое твое любимое место в городе? – спросил Андрей, чтобы отвлечься от тонкой темы.

– Осенний рынок в районе. Мне нравится его запах свежести. Я почти ничего не покупаю, но смотрю, вдыхая, а затем иду в парк, который засыпан разноцветными листьями. Удивлен?

– Немного. Несколько необычное место.

– Зато мое.

– Возьмешь с собой.

– Посмотрю на твое поведение.

В это время принесли десерт и кофе.

– Пойдем потом погуляем по городу: – предложил Андрей, когда с десертом было покончено.

– Пойдем. Я давно вот так, не гуляла по улицам.

Они уже закончили свой ужин, и вышли из ресторана. Ночь вступала в свои права. Реклама приветливо улыбалась своими разноцветными огнями. Они шли по улицам, ведя непринужденный разговор. Часа через полтора они вернулись к машине.

– Поедем ко мне, – сказала Света просто.

– У меня дома кот один. Как сказано у Экзюпери в «Маленьком принце» «Мы в ответе за тех, кого приручили»

–Тогда поехали, навестим кота.

Кот Кузя встретил их в прихожей и с интересом рассматривал незнакомого человека, от которого исходил не привычный запах.

Андрей и Светлана прошли в комнату, кот за ними.

– Наблюдает, – заявила она.

– Присматривается. Если не спрятался, значит, признал.

– Вот, даже кот признал меня, с первого раза. А ты нет.

– Я попробую исправиться, если получиться.

– Да, уж, ты постарайся. Где я могу умыться?

Андрей показал ей, где у него ванная, дал чистое полотенце.

В комнату Света вернулась в нижнем черном белье и чулках, которые не были порваны, как для встречи с Дмитрием. Она не хотела ставить защиту, она хотела этого мужчину.

7

Утром они сидели на кухне, и пили кофе.

– А почему ты не женился снова? Почему один? Тебе никогда не приходило в голову жениться снова?

– Не задумывался об этом. А ты?

– Не получалось. Выходить замуж по расчету не хочется, а по любви было не за кого.

– Все еще впереди.

– Надеюсь. А может быть пора задуматься? Например, жениться на мне?

Андрей внимательно посмотрел на Светлану. До этого момента они сидели, пили кофе, и вели праздные разговоры.

– Я думаю, наш брак будет не долгим.

– И что? Это страшно? Почему так думаешь?

– Мне почти сорок. Я уже пять лет живу один. Избалован свободой, а ты я думаю, избалована вниманием мужчин.

– Не скрою, избалована, но это еще ни о чем не говорит.

– Не знаю, – пожал он плечами, глядя мимо нее, – мне кажется, тебе нужен иной мужчина.

– Это ты за меня решил? И можно узнать почему?

Андрей немного помолчал и выдавил из себя: – Наверное, лучше действительно сразу. Я не очень приспособлен для семейной жизни. Не многословен, мало эмоций, много работаю. А семье необходимо уделять внимание, иначе, зачем она нужна. Я уже привык жить один, радуюсь работе, что у меня есть дочь. Любое изменение в моей жизни наложит ограничение на все, в том числе на встречи с Настей. Не потому что мне запретят или будут косо смотреть. Нет. Но я должен буду больше уделять внимание семье.

Глаза Светы стали холодными: – Не прикрывайся дочерью. Ты вообще о себе что возомнил? Такая женщина перед ним стелется, а он начинает что-то мямлить про свою свободу. Да подавись ты ей. Господи, сколько вокруг мужиков нормальных, ну почему меня угораздило встретить такого, что теперь думаю. Зачем мне это?

– Прости!

– За что? За то, что ты такой болван? Так это твое обычное состояние.

– Я имел в виду, наш вечер. Я, наверное, не должен был встречаться с тобой и вообще. Но лучше уж я сразу. Люди, иногда берут паузу в отношениях, чтобы разобраться, но пауза не наш случай. Продет несколько лет, ты пройдешь мимо меня по улице и возможно станешь вспоминать. Черт, откуда я его знаю? Если вообще заметишь.

– Нет, такого я точно запомню. Я сделала тебе предложение жениться на себе. Это комплимент, такому как ты. Куда я смотрела?

Она немного сбавила накал.

– Ты увидела во мне не того, кем я являюсь на самом деле.

– Это я уже поняла. Может быть, ты думаешь, что я буду тебя уговаривать? Забудь меня. Я не жалею о прошедшей ночи. Пусть это была единственная такая ночь в моей жизни. Больше не будет.

– Я знаю, – тихо ответил Андрей.

– Тогда запомни это. Засиделась я у тебя. Ты вчера был прав, у меня наступило отрезвление. Паузы для обдумывания не будет, иначе она станет вечной. Пора прощаться.

– У французов есть поговорка «Проститься – это немного умереть».

– Верно. Я сегодня немного умерла.

Она встала из-за стола и вышла в прихожую, где оделась. Андрей вышел вслед за ней, глядя на ее сборы.

– Оставляю этот дом воспоминаниям, – и отрыв дверь Светлана вышла.

Андрей стоял и смотрел на закрытую дверь. Он понимал, что сделал глупость, сказав о своей привычке жить одному, но это было правдой. Он боялся изменений в жизни. Он даже не верил, что такая умная, красивая женщина будет жить с ним. Он отвык получать от судьбы подарки, он привык добиваться всего сам, и такое вот скоростное счастье – пугало его. Бежать за ней, сказать, что он глуп, что не прав, но умом успокаивал себя.

Он обернулся, позади него стоял кот Кузя.

– Ну, что ты на меня так смотришь? Да, я сделал глупость. Похоронил свое счастье. Обидел женщину, которая мне очень нравиться. Ладно, будем жить, как прежде вдвоем. Пошли, – и он направился на кухню, где не стал подходить к окну, боясь увидеть, как Света идет по двору, уходя из его жизни. Дверь закрыта, а ключи от этой двери он выбросил.

Светлана спустилась по лестнице. В ее глазах не было слез, была обида на себя, что позволила себе так расслабиться и сказать свои мысли, даже не попытавшись выяснить его отношение к ней. А впрочем, все верно, зато все встало сразу на свои места, отношения не затянулись. Лучше пусть больно сейчас, чем потом, когда она еще больше привыкла бы к нему.

Она шла через двор не задумываясь, смотрит он в окно или нет, она была погружена в свои мысли. Остановив на улице такси, назвала адрес и поехала домой. Таксист, видя состояние женщины, за все время пути не издал ни единого звука, понимая, что с ней не все в порядке.

Едва Светлана переступила порог дома, как все же не удержалась и слезы потекли из глаз. Она опустилась вдоль стены присев на корточки, закрыла лицо руками и плакала, плакала не от обиды, а от жалости к себе, от пустоты.

В сумке зазвонил мобильник. Она поднялась и, не раздеваясь, прошла в комнату, где сев в кресло, достала телефон. Звонил Дмитрий.

– Здравствуй, – произнес он, едва она ответила, – я пытался до тебя дозвониться еще вчера, но ты не отвечала.

– Не хотела. Меня не было дома.

– Ездила в гости?

– А почему я должна перед тобой отчитываться? – взорвалась она. – Ты мне кто? Муж? Я ни перед кем не обязана отчитываться, как ты перед своей мамой, – и тут же тихо произнесла, – извини, я не хотела тебя обидеть. Сорвалось.

– Я не обиделся. У тебя что-то стряслось? Я могу помочь?

– К сожалению, не можешь, но спасибо за предложение. Ты хороший Дим, но у нас ничего не получится. Я встретила мужчину и влюбилась в него.

– Я так и подумал, раз ты не хотела встречаться. Не знаю, что сказать.

– Ничего не говори. Мои чувства оказались никому не нужны. Любовь вещь хрупкая, и разлетается порой, как облака осенью под порывами ветра.

– Он что, женат?

– Нет, но это не важно. Не будем об этом. Эта осень мне надолго запомниться. Она разлеталась на мелкие кусочки и в каждом осколке отражается свой сюжет моей жизни, жаль, что снова их не собрать. Извини, но не звони мне больше.

– Подожди,– попросил он, боясь, что она отключит телефон, – можно я все-таки буду иногда звонить?

– Ладно, но только без чувств, а просто, как знакомый, и то до тех пор, пока я одна.

– Ты можешь быть не одна хоть сейчас.

– Я знаю, но это не тот случай. Не наш с тобой. Все, пока.

Света отключила телефон, прошла в прихожую, сняла плащ, вернулась в комнату, переоделась и забралась с ногами на кресло. Ей уже не было жаль себя, в ней была пустота. Еще недавно мир был заполнен, а сегодня пусто, и эту пустоту надо было заполнять. Не сразу, но все войдет в привычный ритм. Всего один вечер изменил ее жизнь. Что скрывать от себя. Она влюбилась. И он был ей нужен, но не она ему.

Затем она взяла телефон и позвонила Маше.

– Привет, – откликнулась та, – как дела?

– Плохо, Маш. Я вчера была у Андрея. Наше знакомство оказалось очень недолгим. Мы расстались.

– Да ты что!? Вот гад! Что ему не так? Не подошла?

– Не в этом дело. Я-то чувствую, что нужна ему, но у него комплекс, что, такая как я, достойна другого мужчины и он боится, что более серьезные отношения повлияют на его встречи с дочерью. Не поверила я ему. Он просто испугался.

– А что ты?

– Я ушла. Я гордая. Сказала, что он болван и ушла.

– Мне приехать?

– Не надо. Я хочу побыть она.

– Может быть, еще одумается. Приползет.

– Это вряд ли, хотя кто их знает этих мужчин.

– А если?

– Подумаю, но сразу вряд ли смогу вернуть всё и сразу. Я должна понять, все ли так было серьезно, а уж потом решить.

– А может быть ну его! Есть же Дмитрий.

– Он звонил недавно, я ему все рассказала.

– Ну, дела. Не поторопилась ли ты? Резко ты Светка с мужчинами разобралась. И что теперь?

– Жить, Маш, жить. Все нормально. Еще не закат жизни, это только осень. Я не собираюсь замыкаться в себе. Пустоту надо заполнять.

– Чем?

– Другими интересами. Людей вокруг много. Надо общаться, а не ходить с понурой головой. Я сильная, выдержу.

– Я знаю. Если что, звони.

– Спасибо. Пока.

Светлана не лукавила. Она уже решила, что жизнь продолжается. Она и раньше влюблялась, и все проходило, хотя в этом случае все более глубоко.

Чтобы отвлечься, она читала, не понимая прочитанного, слушала музыку, смотрела телевизор, готовила.

8

Уже неделю Андрей жил в усадьбе родственника Тани – Михаила. Осень уже вступила в свои права. Начало октября еще радовало погодой. Дни стояли хоть и прохладные, но солнечные и бледно-голубое небо было безоблачным и безумно притягивающим своей красотой. Андрей просыпался поздно, торопиться было не куда, шел завтракать в дом к хозяевам. Так получилось, что в этот период он был в доме единственным гостем, и с удовольствием общался с Михаилом и его женой – Любой, как за завтраком, так и вечерами сидя у камина в их доме. В свободное время Андрей гулял по лесу, сидел на берегу озера, наслаждаясь тишиной и легким плеском волн, накатывающих на берег. Он не жалел, что приехал; встретили его радушно, поселили в комнате со всеми удобствами. Вообще это было уютное тихое место, которое называли усадьбой, где располагались несколько домиков, куда приезжали охотники, рыбаки, да и просто отдохнуть даже семьями. А сейчас это был тихий, спокойный отдых, который ему был так необходим.

В это утро, Андрей стоял возле окна своей комнаты и смотрел на тяжелые тучи, нависшие над лесом. Еще вчера погода была ясная, а за ночь все изменилось. Тучи словно задевали верхушки деревьев, и казалось, что те своими ветками вот-вот прорвут тучи и начнется дождь. Огорчившись, что все так изменилось, Андрей, выпил кофе в комнате, оделся и вышел на крыльцо. Промозглая погода, в которой чувствовалась мелкая водяная взвесь, проникала под куртку и освежала лицо. Андрей вдохнул влажный воздух.

– Погода сегодня не задалась, – услышал он голос и, повернувшись, увидел Михаила. – В такую погоду хорошо сидеть дома, в тепле, но скучно.

– А что остается делать? – посетовал Андрей.

– Для начала позавтракать.

– Я уже выпил кофе, а есть не хочется.

– Тогда надо набираться покоя, размышлять, разговаривать с самим собой, возвращаться к тем мыслям, которые не находили места в суете дней или которые раньше отгонял. Им надо тоже дать право на жизнь, прежде чем они исчезнут, – Михаил подошел к крыльцу, держа топор в руке.

– Дрова колоть? – догадался Андрей.

– Да, приготовить к зиме.

– А мне можно попробовать?

– Попробовать можно, но колоть не дам.

– Это почему? – удивился Андрей.

– Таня, меня предупредила, чтобы я присматривал, что твои руки надо беречь, слишком они важны для медицины. Ты какие-то тонкие, уникальные операции делаешь, требуется чувствительность пальцев.

– Ну, это она преувеличивает.

– Не знаю, но наказ был.

– Так значит, не дашь?

– Пойдем, попробуешь, – согласился Михаил.

Андрей спустился с крыльца, и они направились по дорожке, что рассекала полянку с мокрой травой, к навесу, где лежали напиленные чурбаны.

– Бери, пробуй, – и Михаил протянул Андрею топор. Тот установил чурбан, расставил ноги и, размахнувшись, опустил топор, сухое дерево раскололось надвое.

– Осторожнее, дерево сухое и много усилий не надо, – предупредил Михаил. Андрей расколол еще несколько чурбанов.

– Все хватит. Умеешь, – и забрал топор.

Андрей сел на чурбан, который поставил недалеко и стал наблюдать за Михаилом, как тот ловко колет дрова. Возвращаться в дом не хотелось, там было нечего делать. Мысли, о которых упомянул Михаил, навестили Андрея, и он не стал их отгонять. Он вновь вспомнил Светлану. За все то время, что они не виделись, Андрей еще больше ушел в работу. Дома появлялся только чтобы спать. Он и уехал сюда, никому не сказав, лишь сообщив Вере, что уезжает на несколько дней, чтобы дочь не спрашивала. И лишь здесь, имея свободное время, он неоднократно вспоминал Светлану. Что было лукавить, он помнил их встречу в деталях. За эти несколько дней, он неоднократно возвращался в памяти о ней. Она ему нравилась, и как выяснилось, он ей тоже, но последние годы, которые он жил один, наложили отпечаток на его быт, привычки, менять которые не хотелось. Любая совместная жизнь, это в первую очередь поиск компромиссов между людьми, между своим «я» и чужим «я». Надо учитывать чужое мнение, привычки, вкусы, это было необходимо, а иначе, зачем совместная жизнь, поэтому он и боялся изменений, хотя он понимал, что есть и плюсы. Есть возможность общаться, обсуждать что-то с милым тебе человеком, а не с котом Кузей. Что-то делать для этого человека. С возрастом понимаешь, что приятнее не когда делают что-то для тебя, а делать что-то для другого. Его несколько смущало и то, что он не знал, как они поладят с Настей, как изменяться его встречи с ней. Будет ли у него возможность также видеться с ней, когда они сочтут возможным или придется учитывать и чужое мнение. Сейчас он один, и волен сам принимать решение. Вероятнее всего, что его мир отношений с дочерью может претерпеть изменения и останавливал его от установления более серьезных отношений. Он уехал и от нее, и от себя после того разговора. Что он мог ей сказать, все он сказал ранее. Андрей считал, что Светлана достойна более приятной участи, спокойной, уверенной в будущем, убеждал он себя.

От мыслей его отвлекла Люба, которая вышла из дома и направилась к ним, кутаясь и поеживаясь в куртку.

– Андрей, тебя ищут. Мобильный ты оставил дома, вот и позвонили мне.

Андрей умышленно оставлял телефон в комнате, чтобы отдыхать от звонков.

– Кто звонил?

– Таня. Мне она ничего не сказала, но просила тебя перезвонить.

– Вот и закончился твой отпуск, – посмотрев на Андрея, изрек Михаил.

– Видимо, ты прав, – согласился Андрей и, поднявшись, направился к дому, где в комнате на столе лежал телефон.

– Что там случилось у вас? – Спросил он, когда Таня ответила.

– К сожалению, у вас Андрей Семенович. Звонила Вера и сказала, что не смогла до вас дозвониться и позвонила мне в больницу, просила вас найти.

– Что она так ничего и не сообщила? – с тревогой в голосе спросил он, думая про Настю.

– Сказала лишь, что вы ей нужны для консультации. Заболела она. Ничего конкретного.

– Странно. У нее хорошая поликлиника, куда она ходит. – Он понимал, что просто так Вера звонить не будет, – ладно сейчас перезвоню ей, – и тут же набрал номер Веры.

– Привет, что случилось?

– Спасибо, что позвонил, я не знала, где тебя искать, а телефон не отвечает. Ты далеко?

– Нет, в пригороде, – не стал он уточнять, где именно, – так что там?

– У меня были головные боли, я обратилась к своему врачу, сдала анализы, сделали томограмму, и как результат сообщили, что надо делать операцию. Андрей, ты сможешь мне помочь и посмотреть?

– Успокойся, разберемся. Я сегодня приеду. Приезжай ко мне в больницу часам к трем. Как Настя?

– С ней все хорошо. Она дома пока.

– Что значит пока?

– Я не знаю, что будет дальше, а Виктор уехал в командировку.

– Ладно, обсудим потом. Я выезжаю.

Андрей положил телефон и в задумчивости сел в кресло. Если направляют на операцию, значит серьезно. Он знал врачей из поликлиники, и оснований не доверять им у него не было. Он осмотрел комнату и собрал немногочисленные вещи, затем вышел и зашел к Михаилу.

– Я уезжаю, – сообщил он.

– Я так и понял. Жаль. Думал, погода наладится, и мы сходим на охоту, на рыбалку. Не получился отдых.

– Почему же? Мне хватило. Будете в Москве, звоните, заходите.

– А ты, когда будет возможность, приезжай с дочкой или еще с кем. Как мороз ударит, снег выпадет, приезжай. Здесь такая красота, воздух от мороза трещит. На лыжах походим, в баньке попаримся.

– Если будет возможность.

– Андрей, если ты сам не захочешь, никто тебе эту возможность не предоставит.

– Это верно. Я поехал, спасибо за гостеприимство.

– Удачи тебе.

В машине он старался не думать о предстоящей встрече, пока не увидит документы, делать выводы рано. Машин на дороге было не много, и вскоре он въехал в Москву, где уже пришлось постоять в пробках. Москва встретила его мрачным, серым днем. Там, в лесу, эта серость воспринималась не так остро. На деревьях еще были листья, а ели и сосны вообще стояли зеленые, как всегда. Лес сглаживал мрачность природы. А здесь, среди громады домов, над которыми висели тучи, накрыв город колпаком, мягкая дождевая сыпь, нагнетала грусть. В половине третьего он подъехал к больнице.

Его появление медсестры встретили радостно: – Здравствуйте Андрей Семенович! Как вы быстро вернулись, – но увидев его серьезное лицо, замолчали.

– Ко мне должны прийти, проводите в мой кабинет и скажите Тане, чтобы зашла, – все это он сказал на ходу, направляясь в кабинет. Едва он снял куртку, как в дверь постучали и, получив разрешение, вошла Таня.

– Не удалось вам отдохнуть.

– Хватило, – махнул он рукой, – рассказывай, как тут дела?

Она кратко рассказала об обстановке и как он понял, что проблем нет. В дверь снова постучали, и вошла Вера. Таня при ее появлении, поздоровалась и вышла, оставив их одних.

– Проходи, раздевайся, – предложил Андрей, – давай я посмотрю, что там у тебя.

Вера сняла пальто, и сев напротив Андрея достала из сумки бумаги, протянув их ему через стол. Он погрузился в их изучение, а она тихо сидела, ожидая его заключения. Отложив бумаги, он внимательно посмотрел на нее:

– Если все, что я увидел верно, тебе придется остаться здесь. Я тебя не отпущу.

– То есть как это здесь?

– Я должен еще раз все проверить. У тебя давно болит голова?

– Не так чтобы очень, но я пила таблетки.

– Таблетки. Операция нужна, пока есть возможность надо делать. У тебя киста головного мозга, и судя по снимкам, появилась не вчера. Что раньше не делала снимок?

Вера пожала плечами извиняясь: – Как-то не до обращения было к врачам.

– Да, что теперь говорить. Сейчас тебя проводят в палату, сдашь анализы, сделают снимок еще раз.

– А как же Настя? Я не могу ее оставить одну.

– Да? А не хочешь, чтобы она осталась без матери? Настя побудет со мной. Виктора не дергай, он ничем не поможет, как и родители.

– С тобой? Ты же целыми днями на работе.

– Значит, буду не целыми. Машина на стоянке?

Вера кивнула головой: – Но я Виктору должна сообщить.

– Я сам позвоню. Давай номер телефона.

Вера записала номер: – Только сегодня позвони, ладно?

– Ладно. Ключи от дома оставь, я съезжу за Настей. Поживет пока у меня.

– У тебя?

– Ну, не я же буду жить у вас! Дальше решим по ситуации. Все дебаты закончились. – Андрей позвонил Тане и попросил прийти, и когда она появилась, сообщил: – Вера остается у нас. Проводи ее в отдельную палату. Минут через десять зайди я напишу, что надо сделать. Ключи давай, – обратился он к Вере, и та отдала ему ключи от квартиры и машины.

Когда они ушли, он начал писать направления на анализы и снимок, которые и передал вернувшейся Тане.

– Пойдем, загляну к ней.

Вера была уже в больничном халате, и все, что было ей необходимо, нашлось.

– Не волнуйся, все будет хорошо.

– Сам будешь оперировать?

– Сам. Все получится.

Он вернулся в кабинет и позвонил мужу Веры, рассказав ему все. Как он и думал, тот захотел сразу вернуться, но Андрей его отговорил. После переговоров тот согласился, но с условием, что будет звонить.

Закончив разговор, Андрей направился к Насте. Он никогда не был на квартире, где дочь жила с Верой, да и что ему там было делать. Едва он открыл дверь квартиры и вошел, в прихожую вышла Настя, рассчитывая увидеть мать. Андрея она явно не ожидала увидеть, но справившись с неожиданностью, подошла и прижалась к нему, чувствуя недоброе. Он обнял ее, и они стояли молча некоторое время.

– А где мама? – в голосе дочери звучало беспокойство.

– Мама осталась в больнице. Пойдем, поговорим? – предложил он, и они прошли в ее комнату, которая понравилась Андрею: большая, светлая, чистая. На столе лежали тетрадки и учебники.

Андрей сел на стул возле стола: – Настя, ты уже достаточно взрослая девочка, чтобы не понять то, что я скажу. Маме нужна операция. Остаться одна ты не можешь, вызывать бабушек я не хочу, да и ты, как понимаю, тоже. Виктору я звонил и мы договорились, что ему возвращаться нет смысла, хотя он настаивал. Ты побудешь со мной, поживешь у меня. Может быть, мы приняли не верное решение, не спросив тебя, но времени не было. Как ты считаешь?

– Я поживу у тебя, – согласилась дочь.

– Но, как ты понимаешь, жить будем по-спартански, зато вместе, а трудности переживем.

– А когда можно будет увидеть маму?

– Не сегодня. Ей надо подготовиться к операции. Она тоже волнуется и поэтому беспокоить ее не надо. После операции.

– Ты сам будешь делать?

– Да.

– Когда?

– Завтра.

Дочь смотрела не него грустными глазами, в которых вот-вот могли появиться слезы. Андрей привлек ее к себе и, помолчав, сказал: – Все будет хорошо. Собирайся, поехали. Возьми самое необходимое, если что будет надо, приедем.

Настя достала сумку и стала складывать необходимые ей вещи. Сборы закончились, и они пошли к выходу. Настя оделась, Андрей держал в руках ее сумку с вещами и портфель. На пороге дочь обернулась и посмотрела на квартиру, поняв ее состояние, Андрей сказал:

– Ты сюда еще вернешься. Не беспокойся, я все сделаю.

9

Утром Андрей приготовил завтрак для Насти, разбудил ее: – Пора вставать, у нас сегодня много дел.

– Я знаю, – ответила она сонным голосом, – мне в школу, а тебе в больницу. Ты будешь делать операцию маме, как сказал вчера?

– Еще не знаю, как анализы.

Настя быстро умылась и они, позавтракав, вышли из дома. Утро было солнечным, но холодным. Порывы ветра резко били в лицо. Андрей поправил шарф на шее дочери. Ему вдруг стало больно на сердце, защемила неизвестность. Он чуть прижал дочь к себе.

– Ты что, пап?

– Так, ничего. Я тебя люблю.

– И я тебя.

Загнав сентиментальность вглубь, зная, что не может себе этого позволить, чтобы видела дочь, они сели в машину, и он довез ее дочь до школы. Прежде чем она вышла из машины, попросил: – Ты, когда закончишь занятия, то сразу позвони мне. Если ответит кто-то другой, значит, я попросил ответить, а сам занят. Тебя заберут.

– Я поняла пап, но ты постарайся.

– Обязательно, – он поцеловал дочь, и она вышла из машины, направившись к дверям школы. Андрей догадывался, что сейчас на душе у дочери, она была, не так уж мала, чтобы не понимать всю сложность ситуации и очень наделся, что все будет хорошо, и дочь не сломается под грузом мыслей.

В клинике он первым делом попросил результаты обследования Веры. Диагноз подтвердился.

– Готовьте к операции, – распорядился он, – вот еще, – обратился он к Тане, – возьми мой телефон и если операция еще не закончится, когда позвонит Настя, то ответишь ей за меня. Я ее предупредил. Сумеешь договориться и привезти ее сюда?

– Конечно, сама съезжу.

– Тогда всё.

Через час Андрей вошел в операционную.

– Все готово – известила его ассистент. Операция длилась несколько часов. Еще ранее Андрей предупредил, что у Веры слабое сердце и попросил быть внимательнее. Во время операции у нее оно остановилось, его работу удалось восстановить, но это дало свои последствия – она не пришла в сознание. В реанимации ей подключили аппарат искусственного дыхания, и прочие датчики. Андрей вернулся в кабинет в плохом настроении. Еще перед операцией он наделся, что все обойдется, но реальность оказалась хуже. Теперь можно было только надеяться на то, что организм Веры справится. Он, как врач, помочь уже ничем не мог. Это говорил в нем разум, а сердце сомневалось.

– Не корите себя, – сказала вошедшая за ним Таня, которая была уже в курсе, – вы сделали все, что могли.

– Значит не все, – грустно ответил он. – Настя звонила?

– Еще нет.

– Когда позвонит, съезди за ней, а отвечу я сам, – и, забрав телефон, положил на стол.

– Хорошо.

Он попытался просматривать документы, что лежали у него на столе, но не мог сосредоточиться и ничего не понимал. После двух раздался звонок, он посмотрел на номер входящего, звонила Настя.

– Пап, я закончила занятия. Ты на работе?

– Да, подожди меня, я скоро приеду, – он сам решил ее забрать, так будет правильнее, чем привозить ее сюда. Что сказать ей при встрече, он еще не знал. Как воспримет то, что к маме нельзя, потому что она без сознания, да и надо ли это говорить? Вопросов больше, чем ответов. Хорошо давать советы другим, пока не коснулось самого. Он сообщил сестре, что уезжает и сегодня не будет.

Ожидая дочь в школьном дворе, он видел, как она медленно спускается по ступенькам.

– Ты делал операцию? – догадалась дочь, посмотрев на него.

– Да, но к маме сейчас нельзя.

– Почему?

– Она спит.

– Она что, долго будет спать?

– Я не знаю сколько.

– Пап, мама, что умерла? – тихо спросила она.

– Ну, что ты, нет, она жива! – и Андрей прижал ее к себе, – она жива, но сейчас она находится в специальном отделении и к ней подключена разная аппаратура, помогающая ей выздоравливать. Поехали домой?

Он взял дочь за руку, и они направились к машине. Снова зазвонил телефон.

– Слушаю, – ответил Андрей.

– Это я, Виктор. Я узнать, как там Вера?

– Подождите, не отключайтесь, – Андрей посадил Настю в машину, а сам остался на улице, чтобы дочь не слышала их разговора. – Я сегодня делал операцию, но у Веры больное сердце. Она сейчас почти в коме.

– Что значит почти?

– Комой это назвать нельзя. Она приходит в сознание и снова отключается. Она на аппарате искусственного дыхания. Я сделал все, что мог.

– Я вам верю. Как Настя?

– Она рядом в машине.

– Андрей, беда не приходит одна. Я вчера попал в аварию и сейчас тоже звоню из больницы. Лежу. Мне обещали, что через несколько дней выпишут, и я смогу приехать. У меня сломана нога.

– Зачем приезжать? Надо лечится.

– Я хотя бы смогу быть дома и встречать Настю из школы, пусть не сам, но дома уже буду я. Вам же тяжело сейчас.

– Нормально. Не надо ничего ускорять, когда сможете тогда и приедете.

– Но я буду звонить.

– Разумеется.

Сев в машину, на молчаливый вопрос дочери, ответил: – Звонил Виктор. Он попал в аварию. Лежит в больнице в другом городе и в ближайшие дни не сможет приехать. Я и сам ему не советовал торопиться. Я думаю, мы справимся.

– Пап, а когда можно будет к маме?

Андрей задумался, зная, что обязан быть с дочерью откровенным. Сейчас, ближе чем он, у нее никого не было.

– Давай завтра после школы заедем.Согласна?

– Хорошо.

По дороге домой они заехали в магазин за продуктами. Дома перекусили, и прежде чем Настя отправилась делать уроки, он попросил ее задержаться:

– Настя, я бы хотел сам контролировать процесс выздоровления мамы, а для этого мне надо будет задерживаться на работе. Виктор тоже не сможет. У меня есть предложение. Если я попрошу одну знакомую женщину, и если она согласится, то будет забирать тебя, ты согласишься?

– Пап, ты подбираешь мне новую маму?

– Да, ты что!? Как тебе такое могло прийти в голову? Это ради мамы.

– И что это за женщина?

– Моя знакомая.

– Пап, я уже не такая маленькая и понимаю, что ты не будешь просить просто знакомую Она молодая?

– Почти, как мама.

– А семья, дети у нее есть?

– Насколько знаю, нет. А с чего вдруг такие вопросы?

– Ты давно живешь один, и если кому-то решил позвонить, значит, она тебе нравится.

– Давай не будем это обсуждать. Так что скажешь?

– Я бы хотела ее сначала увидеть.

– Тогда может быть, пока ты делаешь уроки, я ей позвоню и узнаю ее мнение, и сможет ли она приехать.

– Она знает, где ты живешь, – заявила Настя.

– Знает, – согласился Андрей, – но я пока не уверен, что она согласится.

– Ты ее обидел?

– Думаю, да, хотя такой цели не ставил.

– Может и не согласится, – сделала вывод дочь, – я согласна. Тебе надо быть чаще рядом с мамой.

Настя ушла делать уроки, а Андрей набрал номер Светланы.

– Слушаю, – прозвучал в трубке такой знакомый голос.

– Это я, Андрей.

– Я поняла.

– Мне нужна твоя помощь.

– Помощь! Странно. Я просила тебя забыть обо мне.

– Как видишь, не получилось. Но мне приятно, что мой номер ты сохранила.

– Это ничего не значит. Ты не звонишь, да и прежнее развитие ситуации не располагает к общению. И после этого ты звонишь и просишь помочь.

– Извини, считай, что этого звонка не было, – огорчено бросил он в трубку.

– Ты ничего не понял. Я сказала то, что думаю. В чем у тебя проблема?

Андрей кратко рассказал ей о событиях прошедших дней.

– Хорошо, я согласна. Ты сейчас дома?

– Да, с Настей.

– Я скоро приеду.

Ближе к семи раздался звонок в дверь, и Андрей открыл, впуская Светлану. Она была, как всегда, изящна и уверенна в себе.

– Привет, – поздоровалась она, но целовать не стала, а он понял ее настрой и, отступив, дал ей возможность пройти. Из комнаты вышла Настя, и Света сразу подошла к ней.

– Здравствуй, меня зовут Светлана.

– Настя.

– Замечательное имя, – в голосе Светы не было слащавой интонации, которая бывает у некоторых, когда хотят завоевать внимание ребенка, стараясь подстраиваться под него, чтобы понравится. Голос звучал ровно, как если бы они были давно знакомы, между ними хорошие отношения, и это случайная встреча знакомых. – Твой папа попросил меня приехать, чтобы познакомиться с тобой, для того, чтобы я иногда забирала тебя из школы. Если я правильно его поняла, ты в принципе не возражаешь.

– Я согласилась, чтобы познакомиться, а потом увидим.

– И что теперь скажешь?

– Вы мне понравились, разговариваете просто, без всяких сю-сю… И, красивая.

– Спасибо за комплимент, а разговаривать по-другому не имеет смысла. Ты такой же человек, только поменьше. Отношения должны быть честными. Давай договоримся, что если что-то не так, мы об этом говорим друг другу, не утаивая. Будем искать варианты найти общие интересы. Устраивает.

– Устраивает.

– Тогда два вопроса. Уроки сделала?

– Да.

– Поможешь мне приготовить ужин, который, как я понимаю, еще никто не готовил? Не уверена, что мужчины это могут сделать лучше, чем мы. Поможешь?

Настя кивнула головой. Все это время Андрей стоял позади Светланы и слушал их диалог. Когда они договорились, он помог Свете снять пальто, и она вместе с Настей прошла на кухню. Андрей присоединился к ним.

Они обе изучали содержимое холодильника и затем, достав то, что считали необходимым, занялись приготовлением ужина. Андрей сел в углу, чтобы им не мешать и с интересом наблюдал за процессом, но потом, что-то вспомнив, поднялся и вышел в комнату, откуда позвонил в клинику, чтобы узнать состояние Веры. Выслушав, вернулся на кухню, где на сковороде уже тушились овощи и жарились котлеты.

– Пап, ты ходил звонить в больницу? – догадалась Настя.

– Да, но пока все без изменения.

Настя ничего не ответила и продолжила помешивать рагу.

– Настя сказала, что она ест овощное рагу, ну, а котлеты пошли, как дополнение, – пояснила ему Света. Он пожал плечами, давая понять, что все в их власти. Вскоре они сидели за столом и ужинали.

– Как вы здесь спите? – поинтересовалась Света.

– Я на диване. А папа стелет на раскладушке. Он всегда так делает, – пояснила Настя, с аппетитом поглощая рагу.

– Я думаю, что папе не мешало бы расширить квартиру, чтобы, когда дочь приходит в гости, было попросторнее, – укорила она Андрея.

– Не было как-то необходимости, и не задумывался об этом, – оправдывался Андрей.

– А пора бы уже. Задуматься об этом никогда не рано и никогда не поздно.

После ужина они пили чай, а когда Света хотела прибрать со стола, Андрей встал: – Это я сам, я тоже хочу внести свою лепту.

– Твоя лепта это поставить на ноги маму Насти, но пусть будет сегодня так, – согласилась она. – Мне пора. Настя, давай обменяемся телефонами, ты мне завтра позвони после уроков.

– Завтра папа обещал меня свозить в маме.

– Хорошо, тогда позвоните мне, потом и я заеду за тобой в больницу. Так устраивает?

– Да.

Они обменялись номерами телефонов, Светлана спросила, где находится школа и, попрощавшись, ушла. Оставшись одни, Андрей с Настей прошли на кухню, где он убрал со стола и начал мыть посуду.

– Она не плохая, – услышал он за спиной голос дочери.

– Я тоже так думаю. И очень рад, что вы нашли общий язык.

– А почему она не замужем?

Андрей обернулся: – Ты меня об этом спрашиваешь? Я не знаю.

– Странно, такая красивая и без семьи, – размышляла Настя.

– У каждого жизнь складывается по-своему. Все очень индивидуально.

Затем они посмотрели телевизор и легли спать.

10

Следующее утро, в отличие о предыдущих, было пасмурным, и серые тучи все плыли над городом. Светать стало позже, и Андрей, едва звякнул будильник, нажал в темноте кнопку, чтобы не разбудить дочь, тихо встал, не включая свет, взял одежду и вышел, прикрыв за собой дверь в комнату. Поставил греться чайник и отправился бриться. Когда он нарезал хлеб для бутербродов, Настя вошла на кухню, в пижаме и с сонными глазами.

– Что не спишь? Можешь еще полежать.

– Не хочется.

– Тогда иди, умывайся, у меня уже все почти готово.

Она молча развернулась и минут через пять уже сидела за столом, ела бутерброд, запивая чаем.

– Может быть, тебе на завтрак приготовить какао? – предложил Андрей.

– Не надо, лучше чай, он у тебя вкусный.

Позавтракав, они оделись и вышли к машине. Возле школы он предупредил учительницу, что Настю будет иногда забирать женщина, которую Настя знает. Учительница приняла это к сведению, зная, что Настина мама в больнице.

На работе кроме обычных, текущих дел, Андрей регулярно заходил к Вере, справляясь о ее состоянии. После обеда позвонила Настя, он съездил за ней и привез в больницу, как обещал.

– Только тихо, сюда посторонним нельзя, – предупредил он.

– Какая же я посторонняя? – возразила Настя.

– Это так говорят, – пояснил он, – посторонние все, кто здесь не работает.

Он набросил на ее плечи халат, который был ей до пола, она надела бахилы и они вошли в палату. Вера лежала с закрытыми глазами.

– Она ничего не слышит, но ты не шуми, – тихо сказал Андрей.

Во рту Веры была трубка аппарата искусственного дыхания, капельница, от которой по шлангу поступала жидкость в вену, датчики показывали состояние сердца. Они подошли и встали рядом. Тишину нарушал лишь прибор, показывающий ритмы сердца, тихо попискивая.

– Можно я возьму ее руку?

– Только осторожно, и не ту, где капельница, – разрешил Андрей, понимая, насколько это важно для Насти, почувствовать, что мама жива, и в ее теле есть жизнь, что руки теплые. Да и наоборот, возможна ответная реакция. Кто знает, что чувствует человек на подсознании. Это никому не известно, даже больному, потому, как не помнит потом.

Настя осторожно взяла пальцы Веры в свою маленькую ладошку: – Выздоравливай мама, я тебя очень жду, – тихо сказала Настя, и в этот момент Андрей увидел, всплеск сигнала. Первым порывом было увести дочь, но он остановился. Вера почувствовала прикосновение родных рук или услышала голос дочери. Это было не важно, важно, что она жива и в состоянии реагировать.

Выдержав паузу, когда сигналы вошли в ритм, он положил руку на плечо дочери, давая понять, что надо уходить. Настя, поняла его и чуть задержав руку матери в своей, тихо разжала и повернулась к отцу. В ее глазах не было слез, в них была грусть.

«Сильная у нас дочь», – подумал он, и, обняв Настю за плечи, повел к выходу.

Уже в кабинете, он взял телефон со стола, который, как и Настя, оставил, направляясь в палату, и посмотрел входящие. Один звонок был от Виктора. Андрей перезвонил и, обменявшись приветствиями, сообщил о состоянии Веры, а Виктор известил, что возможно дней через пять он сможет вернуться. Закончив разговор, Андрей повернулся к Насте: – Наверное, пора звонить Светлане, тебе пора делать уроки. Мне позвонить или сама?

– Сама, – и Настя набрала номер Светланы: – Я уже была у мамы. Ты сможешь приехать? – и, выслушав ответ, отключила связь, известив, – она приедет через полчаса.

– Тогда, может быть, пойдем, пообедаем? Здесь в столовой?

– Я в школе обедала. Света сказала, что мы заедем в магазин и купим продукты.

– Ну, это уже слишком! Что я сам не могу? А уроки?

– Успокойся папа. Делай свое дело, а уроки я сделаю.

– Легко сказать, не волнуйся.

Света приехала через полчаса, Андрей хотел дать ей денег на продукты, но она лишь прохладно – удивленно посмотрела на него: – Ты думаешь, я не смогу оплатить сама?

– Можешь, не сомневаюсь, но одно дело ребенок, другое дело я.

– И на тебя хватит. Не мелочись.

Она взяла Настю за руку, и они пошли по коридору к выходу. Андрей смотрел им в след. Подошла Таня: – как Настя?

– Держится. Мы были у Веры, и когда Настя взяла ее за руку, та отреагировала.

– Значит не все так плохо. А это кто?

– Знакомая.

– Красивая у вас знакомая. Как-то она нашла общий язык с Настей. Не заметно, что Настя идет с ней от безысходности.

– Сам удивляюсь.

Так, шли день за днем: утром Андрей отвозил Настю в школу, а Светлана забирала, и когда он возвращался, то они ужинали вместе и Светлана уходила. Разговоры были сугубо текущими и касались обычных житейских вопросов, ничего личного. С одной стороны это Андрея устраивало, но в глубине он чувствовал, что это не правильно. Он понимал, что Светлана обижена, а может быть уже даже и равнодушна, но как подступиться к ней, не знал.

Как-то Светлана, когда они с Настей возвращались из школы, предложила: – Хочешь, заедем ко мне, покажу, где я живу?

– А мы успеем вернуться до прихода папы?

– Ты его боишься?

– Нет, но не хорошо, он придет, а нас нет. Волноваться будет, а ему и так забот хватает.

– Вернемся, – успокоила ее Светлана.

Настя прошла по квартире: – Хорошая квартира, светлая. А ты одна здесь живешь?

– Одна.

– А почему?

– Так получилось.

– Это не ответ. Тебе нравится мой папа?

Светлана не ожидала подобного вопроса: – А почему тебя это интересует?

– Мне его жалко. Он почти все время один.

– Жалость унижает, и он сам выбрал себе такую жизнь. Может быть, его это устраивает.

– Нет. У него тоже так получилось. Так нравится?

– Нравится.

– Тогда почему вы не живете вместе?

– Он не хочет, говорит, что всегда на работе и не может много времени уделять семье.

– Это правда, – вздохнула Настя, – он такой, но я знаю, что это не правильно, когда люди живут одни.

– Жизнь не проста, Настя, наверно мы оба гордые, хотя возможно это и неправильно.

Вечером Настя сказала отцу, что была у Светланы дома. Это она ему сообщила, когда они остались одни.

– Зачем ездили?

– Просто так, посмотреть. А ты был у нее дома?

– Был. Подвозил.

– Пап, ты ей нравишься. Почему вы не живете вместе?

– Дочь, давай оставим это разговор, он тебя никак не касается. Это дело взрослых.

– Очень даже касается, – возразила Настя, – ты же мой папа. Мы с мамой живем вместе, а ты один.

– Прекратим этот разговор, – снова сказал Андрей.

Настя промолчала, и не стала продолжать начатую тему, видя, что отец сердится.

Через неделю Вера пришла в сознание, о чем Андрей с радостью сообщил дочери и Светлане. В этот же вечер, когда Светлана уже ушла, позвонил Виктор и сказал, что он уже в Москве, и Настя может возвращаться домой.

– А как ты будешь ее забирать?

– Водитель будет.

Андрей спросил Настю: – Вернулся Виктор, ты переедешь жить домой или останешься здесь?

– Пап, не обижайся, но я бы хотела жить дома. Там у меня все вещи. Ты не обидишься?

– Для меня лучший вариант тот, который выбираешь ты. Конечно, я уже привык, что мы живем вместе, но я тебя понимаю. Надо известить Светлану. Когда хочешь вернуться?

– Завтра.

– Хорошо.

Позже Андрей позвонил Светлане и поведал, что Настя возвращается домой.

– Значит, завтра я за ней не заезжаю?

– Выходит так. Может быть, мы встретимся одни?

– А что это даст?

Андрей промолчал на вопрос Светланы, не зная, что сказать, не зная ответа на вопрос, вернее, как его сформулировать, а Светлана продолжила: – У тебя общительная дочь, и, наверное, умнее своего отца. Пока, – и положила трубку.

После того, как Светлана положила телефон, он у нее зазвонил снова, на этот раз звонил Дмитрий.

– Добрый вечер, – произнес он, извиняющимся тоном.

– Добрый.

– Ничего что я позвонил? Не отвлекаю?

– Нет, я все равно ничего не делаю.

– Может быть, вместе будем ничего не делать? Я делаю еще одну попытку.

– Напрасно.

– Может быть, все-таки попробуем?

– Не надо, Дим. Мы все уже обсудили.

Он помолчал, а затем в трубке раздались короткие гудки.

Вечером Светлане позвонила Маша: – Привет подруга, не могу до тебя дозвониться, дома тебя не застать, а сама не звонишь. Чем так занята? Может быть, встретимся?

– Маш, не могла. Я после школы забирала Настю, дочь Андрея.

Наступила тишина, Маша переваривала услышанную информацию, пытаясь найти в ней суть: – Не поняла, – наконец выдавила она из себя, – это как?

– Все просто, – и Света коротко рассказала ей о сложившейся ситуации.

– Я тебя знаю очень давно, но никак не могла подумать, что ты на это способна. Он, можно сказать, дал тебе от ворот поворот, а стоило ему позвонить, и ты растаяла.

– Не говори глупостей, но и отказывать человеку в помощи я не хочу, тем более по отношению к ребенку.

– Знаешь, Свет, я все больше узнаю тебя с той стороны, о которой и не подозревала. Я даже знаю, как эта сторона называется. Любовь.

– Да у меня много сторон, о которых я и сама не подозревала, возможно, ты и права, но какое это имеет значение? Его бывшая жена поправляется, отчим вернулся, и Настя переехала домой. Круг замкнулся, все вернулось на прежние места.

– Не говори загадками.

– Андрей предложил встретиться, но я отказалась.

– Не думаю, что ты сделала правильно.

– Я думаю иначе. Я гордая, Маш. Меня попросили помочь и я помогла. Все.

– Да кому нужна эта твоя гордость! Даже тебе самой она в тягость. Выброси ее.

– С удовольствием. А куда?

– На помойку! Может быть, ты зря так поступила? Как понимаю, вы теперь снова живете по одному. А Дмитрий? Не самый плохой вариант.

– Дмитрий в прошлом. Не хочу портить человеку жизнь, он ни в чем не виноват.

– Тебе виднее. Если что, приезжай. Я всегда рада тебя видеть.

– Спасибо, но кажется, я начинаю привыкать жить одна. Приезжай ты, как-нибудь. Посидим, поговорим. Все пока. – Света положила трубку, и сев в кресло подумала, что правильно ли она поступила, отказавшись от встречи с Андреем. Он больше не позвонит, это было ясно. А впрочем, что сделано, то сделано. Незачем больше забивать этим голову.

11

Прошел месяц, Веру выписали из больницы. Виктор навещал ее, когда разрешили, опираясь на костыль. В день выписки Вера и Андрей сидели у него в кабинете.

– Спасибо тебе, – глядя на Андрея произнесла она, – ты действительно один из лучших хирургов.

– Это тебе так кажется, я делаю свое дело, то, что умею.

– Классно умеешь.

Андрей смотрел на бывшую жену, она похудела, лицо чуть осунулось.

– Я изменилась, – сказала она, заметив его взгляд.

– Ничего, теперь все будет хорошо, дело времени.

– Я не об этом. Я только теперь стала понимать, что такое жизнь, что ее надо беречь, что значат в нашей жизни близкие люди. Только в таких ситуациях наиболее остро понимаешь, что любая болезнь – это не только твои проблемы, это проблемы твоих близких, их боль.

– Болезни приходят сами и не всегда по нашей глупости.

– Это так, но начинаешь ценить то, на что порой не обращаешь внимания. Например, то, что с ребенком надо разговаривать иначе.

– А что раньше было по-другому?

– Конечно. Я считала ее маленькой, а Настя сказала мне, что к ней твоя знакомая Светлана относилась, как к взрослой. Я даже не знаю, как ее благодарить. Она понравилась Насте. Как у тебя с ней отношения?

– С Настей?

– Не прикидывайся.

– Да никак, мы не виделись с тех пор, как Настя вернулась домой.

– Мне кажется она очень хорошая женщина, я сужу по отношению к ней дочери.

– Вер, ты это к чему?

– Жалко мне тебя Шухов. Мы с Настей устроены, я имею в виду в быту, в личной жизни, а ты все один. Неужели до сих пор не можешь забыть? Я не думала, что это у тебя так серьезно.

– Правильно, что не думала. Что было прошло, поверь, я не живу прошлым.

– Не обманывай себя. Настоящее – это миг. В твоем настоящем только работа и кот. Что ты в нем видишь, в своем настоящем?

– Людей, Вера, людей. С их проблемами, болью, переживаниями, надеждами.

– Вот видишь, у них у всех есть надежда на будущее, лучшее будущее, а что есть у тебя?

– Как ни странно, меня устраивает такое постоянное настоящее, и я знаю, что завтра будет также, и не считаю, что это плохо. Я себя не жалею.

– Ты болен Шухов. Твоя болезнь – одиночество, с которым ты смирился, как с неизлечимым, и ищешь в нем положительные стороны. Нельзя жить только работой.

– У меня есть Настя.

– Есть, – согласилась Вера, – но она вырастет и у нее будет самостоятельная жизнь.

– Вер, ты к чему клонишь?

– К тому, о чем ты уже догадался. Пора тебе перестать жить одному. Почему не складываются отношения со Светланой?

– Потому что мы разные люди, у нас разный ритм жизни. Ей нужен другой спутник.

– Это ты так думаешь, по себе меряешь, по своим взглядам. А у нее ты спросил?

– Вера, это уже мое дело. Давай прекратим этот разговор, не хватало, чтобы ты еще в роли свахи выступала.

– Ты боишься Андрей. Есть в этом и моя вина. Я же понимаю, что ты думаешь, что другая будет такая же, как я, но мы все разные. Возможно, если бы мы встретились сейчас, то все было бы иначе. Тогда мы были молоды и естественно требовали больше, чем могли дать сами. Это теперь понимаешь, что отдавать приятнее, чем брать. Время изменило взгляды. Не замыкайся в себе.

– Учту, – буркнул Андрей. Он не хотел спорить с Верой. Отчасти она была права в том, что они другие, а главное, что он не хотел ошибиться еще один раз. Выработанный им стиль жизни его устраивал и с возрастом любые изменения принимаешь все тяжелее, закладывая в фундамент здоровый консерватизм. И если, он даже иногда так и не думает, то, какое всем дело до его жизни. – Оставим этот разговор. Где твой Виктор?

– Хочешь уйти от разговора и быстрее от меня избавиться? – усмехнулась Вера.

– Хочу жить своей жизнью без подсказок.

В дверь постучали и, прихрамывая, вошел Виктор, опираясь на трость.

– Добрый день. Готова?

– Готова. Пошли, больные.

– Спасибо Андрей, – поблагодарил Виктор.

– Пожалуйста, хоть и не знаю за что, но и предлагать до встречи не буду. Не та у меня профессия.

Они вышли, а Андрей, оставшись один, попытался вернуться к работе, и открыл папку, что лежала на столе, но вскоре понял, что мысли его далеко. Вера затронула то, что он от себя гнал. Отложив папку, он оделся и вышел из клиники. Был полдень, но у него были еще консультации в других местах. Холодный ноябрьский ветер ударил в лицо. Осень никак не хотела отступать и шла борьба в природе. Ночью уже были заморозки, и небо по утрам было чистым, но потом набегали тучи и дождь нагонял на город серую мглу. Такие дни Андрей не любил. Эта мгла нагоняла тоску. Постояв под порывами ветра, он отправился в кафе, где просидел, глядя на улицу через большое стекло, на прохожих, которые старались быстрее укрыться от непогоды. Выпив уже третью чашку кофе, он отправился на консультации, а затем домой, по пути зайдя в магазин за продуктами для себя и кота.

Там, стоя в очереди в кассу, он обратил внимание на женщину лет тридцати, светловолосую. Чуть крупную. Она привлекла его внимание тем, что очень внимательно смотрела на него. Ее лицо показалось ему знакомым, но где он ее видел, вспоминать не стал. Это могла быть и бывшая пациентка, любо кто-то из персонала, где он мог быть. Всех запоминать не было смысла. Расплатившись, он вышел из магазина и поехал домой.

В один из вечеров, после выписки, Вера зашла в комнату дочери.

– Настя. У тебя остался телефон Светланы?

– Да, а тебе зачем?

– Хочу поблагодарить ее. Ты мне его дашь?

Настя нашла номер телефона и продиктовала: – Будешь звонить, передай от меня привет.

– Хорошо, – улыбнулась Вера. Виктору она сказала, что хочет встретиться со Светланой, и тот одобрил ее решение. Набрав номер, она услышала приятный голос:

– Слушаю

– Светлана, добрый вечер. Я, Вера, мама Насти. Мне хотелось бы с вами встретиться.

– Зачем?

– Я бы не хотела говорить об этом по телефону. Ничего секретного и особенного, но, если возможно, при встрече.

– Неожиданное предложение.

– Я понимаю, но если вас не затруднит. В любое удобное для вас время и удобном месте.

– А вам уже можно выходить?

– Конечно, я уже дома и выхожу на улицу. Со мной все в порядке.

В трубе повисла тишина. Светлана не понимала, зачем она ей позвонила. Их ничего не связывало, но любопытство взяло вверх: – Хорошо. Где вы живете?

Вера назвала адрес.

– Там, не далеко от вас, есть кафе «Бригантина». Я знаю этот район. Давайте завтра в семь. А как вы узнаете меня?

– Думаю, узнаем друг друга.

– Интересно как?

– По глазам.

– Наверное, вы правы. До завтра.

– Спасибо за согласие и вам привет от Насти.

– Передайте ей тоже.

На другой день Вера к семи часам уже была в кафе. Осмотрев зал, она прошла к столику, откуда был виден вход; подошедшей официантке она сказала, что ждет знакомую. Вскоре в зал вошла стройная, высокая женщина. Несмотря на то, что на улице прохладно, голова ее была не покрыта. Вера догадалась, что это Светлана, и встала, чтобы та ее заметила. Светлана окинула взглядом зал и, увидев вставшую светловолосую женщину, направилась к ней.

– Добрый вечер, – произнесла она подходя.

– Добрый вечер. Знакомиться нам думаю не надо, мы знаем, как друг друга зовут.

Обе сели за столик и заказали кофе.

– Ожидали увидеть другую?

– Я даже не задумывалась об этом. Хотя имя и внешность контрастны.

– А это родители назвали, я не участвовала. Я родилась светловолосой, но потом волосы стали темнеть, а имя осталось.

– Но вы не комплексуете? Хотя, наверное, вопросы задают?

– Уже перестали.

Принесли кофе, и Светлана не стала тянуть время: – Я слушаю вас.

Вера сделала небольшую паузу, собираясь с мыслями: – Как вы знаете, я бывшая жена Андрея. То, что со мной произошло, и для меня и для всех неожиданность. Спасибо вам, что вы откликнулись на просьбу Андрея. Ваше согласие, подсказывает мне, что Андрей вам не безразличен, – она говорила глядя на Светлану, но та пока никак не реагировала на ее слова. – Пока я была в больнице, у меня было много времени подумать, вспоминать. И вот это обилие свободного времени заставило меня взглянуть на жизнь иначе. Сегодня у меня есть все, что необходимо: семья, работа. Я благополучна, но вот жизнь Андрея, как оказалось, для меня еще что-то значит. У меня нет к нему никаких личных чувств, кроме уважения, как к человеку, как к профессионалу. Только теперь я поняла, что это такой человек, который весь в работе. Тогда я была молода и не могла этого понять, хотела больше внимания себе и дочери. Не поняла. Я ему, когда выписывалась, сказала, что если бы мы встретились сейчас, то, наверное, все было бы иначе. Но все в прошлом. Я это говорю к тому, мне его искренне жаль, но не жалость заставила меня позвонить вам. Жалость унижает. Я уверена, что вы ему очень нравитесь. Он мог позвонить с такой просьбой только либо человеку, которому всецело доверяет, как другу, а это все-таки – мужчина должен быть, либо тому к кому он не равнодушен, а значит, по его убеждению достоин доверия. Он вам позвонил, потому что влюблен в вас.

Она замолчала и Светлана поняла, что пора как-то отреагировать.

– И что это значит?

– Даже не знаю, как сказать. А! Думайте, как хотите, надеюсь, что поймете меня правильно. Наверное, я выступаю в роли свахи.

– Что? – Светлана засмеялась. Смех ее был не поддельным, а искренним. В глазах заиграли веселые искорки. – Согласитесь, что ситуация очень даже не стандартная. Бывшая жена пытается сосватать бывшему мужу невесту.

Вера тоже засмеялась, понимая всю пикантность ситуации: – Ну, а как сказать иначе? Он мне не безразличен, как человек. Как и говорила, что не жалею его, но мужчина он хороший и пропадает. Вот окрутит какая-нибудь, вот тогда будет жалко. Вы не встречаетесь, а мужики народ слабый, найдется кто-то.

– Откуда вам известно, может быть и я из той породы?

– Нет,– уверенно заявила Вера, – то, что вы откликнулись на его просьбу, а потом исчезли, говорит, что у вас нет желания заполучить его любым путем. Вы не старались его привязать к себе, чтобы он чувствовал обязанным вам. Вы просто помогли любимому человеку. Я так думаю.

– Правильно думаете. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным мне.

– Так что же вам мешает быть вместе?

– Не простой вопрос.

– Он хоть пытался с вами встретиться?

– Предложил, когда Настя переехала домой.

– И что?

– Я отказалась.

– Почему?

– Вот в этом случае, он как раз мог чувствовать себя обязанным мне, а я не хочу этого.

– Но вы же знаете, что это не так.

– Знаю. А гордость?

– А она нужна?

– Но ее просто так тоже не выбросишь. Она появилась не сразу, а росла вместе со мной.

– Отбросить.

– Не уверена, что получится. Я думаю, Андрей не звонит больше, потому что опасается ошибиться еще раз, а также изменения в жизни могут сократить его встречи с Настей.

– Но это же глупо.

– Это мы с вами понимаем, но не разжевывать же ему все.

– Так может быть, попробовать самой?

– Уже было. Мы познакомились случайно, на улице.

– На улице?

– Именно. Он помог мне, но потом пропал. Он внушил мне доверие, я увидела в нем мужчину, спокойного, уверенного, который не стремиться угодить мне. Я обеспечена. У него был взгляд понимающего человека. Я ему тогда дала свой телефон, но он не позвонил. Я сама нашла его, позвонила и напросилась на встречу. Он не скрывал, что я ему нравлюсь, но потом все. Трудно убеждать взрослого человека, что он не прав, да и гордость у меня есть. Себя надо уважать. Я уже делала первый шаг, но повторяться не хочу, не хочу повторения результата. Мне было очень больно.

– Разве любовь не стоит новой попытки?

– Наверное, но не сейчас и не со мной. Не знаю, испытывали ли вы то, что и я, когда гордость борется с чувствами. Это в молодости все легче, потом сложнее.

– Но с возрастом любовь сильнее. Ей на помощь приходит опыт, разум.

– Разум в любви не помощник, интуиция да. Просто чувствуешь, что это он. Хотя сейчас, как раз разум и вмешивается.

– У вас кто-то есть? – тихо спросила Вера.

Светлана задумалась, но по ее ответу Вера поняла, что решение она приняла только что.

– Был, до этого момента, но теперь уже нет.

– Вы хотели выйти замуж?

– Была такая мысль, но не будем об этом.

– Извините, может быть мне поговорить с Андреем?

– О чем? Чтобы он позвонил мне? Подобные решения должны приниматься самостоятельно, не по совету.

– Но вы же нужны ему.

– Значит не очень.

– И что теперь?

– Не знаю. Не хочу ничего предпринимать, не хочу вмешиваться в ход истории.

– Извините, что пригласила вас и завела этот разговор.

– Не нужно извиняться. Я вас поняла, а что свахи из вас не получилось, так значит не ваш профиль.

– Не мой, – кивнула Вера.

– Очень хрупкой оказалась осень нашего знакомства, – произнесла Светлана, – а мы не сумели ее удержать.

– Значит…

– Значит, ничего меняться не будет, и я делать шаг навстречу не буду. Извините, мне пора.

Светлана поднялась и направилась к выходу. Вера смотрела в спину уходящей женщины. Она еще посидела. Мысли ее разбегались. Она не хотела понимать, почему два любящих друг друга человека живут в одиночестве, и не было в этом виноватых. Была простая человеческая глупость, когда не хотят видеть очевидного. Кому от этого лучше? Как сломать их упрямство и заставить улыбнуться друг другу? Тут у нее мелькнула мысль, которую она удержала.

12

Вечер. Сумерки опустились на город. Первые пушистые снежинки ложатся на чуть замерзшую землю, преображая природу и делая ее чуть светлее, прогоняя черноту. В такие вечера грусть переплетается с мгновениями радости от хороших воспоминаний, которые тут же уходят. Радуют и обновления в природе, которые дают надежду на то, что мечты могу осуществится.

Светлана сидела у окна, смотрела на город, и мысленно вела разговор сама с собой, разговор, который никак не могла закончить.

«Дорогой мой! Я только сейчас стала понимать, что когда ты был рядом, пусть это было не долго, жизнь наполнялась смыслом. Я даже порой не нахожу слов чтобы передать свое состояние. Не обижайся, что я была так резка. Если бы ты знал, как я переживаю. Когда мы были вместе, краски становились ярче и даже унылый серый дождь не приносил огорчения. С тобой я чувствовала себя женщиной, в том смысле, который заложен природой. Ты даже не знаешь, как я любила украдкой наблюдать за тобой, когда ты на что-то отвлекался. В эти моменты, которые я нафантазировала, мне так хотелось, чтобы ты это почувствовал, подошел и сел рядом, а я, прижавшись к твоему плечу замерла.

С тобой у меня появилась уверенность, что я вытянула счастливый билет на всю оставшуюся жизнь. Ты моя удача. Так я считала, и считаю сей      час. Господи, как я благодарна тебе за нашу встречу. Я помню, как мы встретились глазами, и ничего еще не сказали друг другу. Хотя слово было вначале.

Чем ты сейчас занят? Неужели ты настолько глух, что не слышишь, как звонят оковы одиночества, оковы разлуки? Своим звоном не манят тебя, чтобы ты пришел, успокоил, снял с души муку, что вдруг я тебя больше не увижу? Это страшно.

Я прошу тебя, услышь и приходи, но не слишком поздно, пока одиночество не сплело свою паутину из моих невыплаканных слез.

Одиночество. Грустное слово. Оно гнетет и давит.

Теперь я снова одна и лишь теперь я понимаю, что среди своих поклонников искала только тебя, ждала твоего взгляда. Сколько одиноких вечеров прошло, а сколько еще впереди? Да, я горда, да это моя глупость, но ты должен понять меня. Но тебя нет рядом, и значит, ты меня не понял. Я вечерами придумываю нашу встречу: то ты смешной, то грустный, но никогда не злой. Так я мысленно представлю наши вечера.

Суета будней только обостряет мои чувства. Тебя нет рядом, и среди людей я живу, как в пустыне, воспринимая окружающий мир, как мираж. Я бреду по жизни, погрузившись в свои мысли.

Не оставляй меня. Я жду. Я, коротаю вечера со своей подругой – печалью, которую не звала. Странная навязчива подруга. Она приходит не спрашивая, не дожидаясь приглашения.

Я держусь мой дорогой. Я сильная женщина и слезы не зальют душу, но поверь, так хочется иногда быть слабой.

Моя душа играет только одну мелодию – мелодию грусти, и если вдруг прорывается веселая нотка, то фальшивит.

Конечно, я искала счастье, но видимо там, где его не было, и там не было тебя.

Порой душа мечется, как в огне от грустных мыслей и забот, но вспоминая о тебе, успокаиваюсь, словно ты обнял меня, прижал к себе, и все стало тихо и мирно. Если бы ты знал, как я жду прикосновения твоих рук, как хочется прижаться к тебе и выпить яд страсти.

Наверное, я раба своей любви. Не получилось у меня быть кроткой.

Гордость, эта вечная тень любви. Ее часто не замечаешь, но одно слово, взгляд, на который раньше и не обратила бы внимания, выталкивают ее вперед. Влюбленная душа ранима. Зачем, почему так случилось? Я же понимаю, что ты прятался за словами, прятал свою одинокую душу. Я не поняла или не захотела понять. Опыт жизни, и я избалованная вниманием, не смогла противостоять гордости, глупой обиде, и любовь отступила. Что я говорю? Она не отступила, она мудрая дала мне возможность понять, что она сильнее, а глупость хоть и ярка, но надеюсь недолговечна. Глупость резкостью, непониманием, сделала свое дело и ушла, а любовь осталась, хотя гордость все также живет во мне и пока сильнее. Сделай шаг и гордость упадет к твоим ногам. Услышь мою мелодию любви. Она играет для тебя»

Пушистый снег покрыл двор возле дома, где жил Андрей. Он также сидел у окна, глядя на снег, засыпающий город.

«Пусто, как пусто в доме без тебя. Одиночество ходит за мной по пятам и кричит, кричит во мне о том, что ты недалеко, но не рядом. Оно шлепает за мной и изводит меня. Я слышу твой голос. Может быть, я уже схожу с ума без тебя? Нет, я слышу твой голос и интонацию в себе. Я вспоминаю тебя каждый день. Помнишь ли ты, что я был в твоей жизни?

Прости меня за мою трусость. Да, я только себе в этом признаюсь. Я боюсь потерять ту свободу, которая сформировалась у меня за эти годы. Я боюсь потерять свою глупую, никому не нужную независимость. От кого? От себя? Я глуп, но бывают моменты, когда я даже пытаюсь радоваться своему одиночеству, что могу побыть наедине со своими мыслями, зная, никто их не потревожит. Это не упрек, что ты бы меня отвлекала. Нет.

Моя радость в том, что я жду встречи, что она будет, а печаль ждет разлуки, чтобы взять потом реванш за непонимание к тебе, когда ты была рядом.

Все последнее время я живу ожиданием встречи. Ночи в мире, где тебя нет рядом, стали безумно длинными, а поутру грусть кладет свои руки мне на плечи.

Знаешь, у одиночества оказывается серый цвет, как у поздней осени, когда опали последние листья. Я пытаюсь разукрасить окружающий мир. Все напрасно. Я уверен, что моя грусть не навсегда. Правда?

Я живу ожиданием. Я мечтаю о новой встрече, но порой мне кажется, что время, когда мы были вместе – чудесный сон, моя несбывшаяся мечта.

Мой мир сжался до размеров квартиры и больницы. Это клетка, в которой я живу в ожидании свободы, в мире, где есть ты. Своим ожиданием я заполняю пустоту вокруг себя.

На душе снова дождь, от которого не укроешься зонтом. Моя попытка встретиться слишком наивна. Я не нашел в себе мужества приехать, чтобы увидеть тебя, взглянуть в твои глаза. Я упустил свое время. Как это ни прискорбно, но я боюсь снова получить отказ от встречи. С возрастом это воспринимаешь более болезненно. Я хирург, а не врач по душевным болезням, и не умею лечить души, а свою и подавно.

Как вымолить прощение за свою глупость и перестать прятаться от самого себя, перестать обманывать самого себя, что так лучше? Кому? Мне точно нет. Время идет и, к сожалению, не делает нас ближе, а у меня так и не хватает упорства на новую попытку.

Кто знает, может быть, ты уже начала новый этап своей жизни, где нет меня, хотя верить в это не хочется».

За окном тихо падал снег, а два одиноких человека в этом огромном городе были несчастливы, по собственной глупости, меркам, правилам, которые сами установили, и не знают, вернее, боятся их разрушить.

Хрупкая осень одиноких сердец подходила к концу.

13

До наступления зимы осталось несколько дней. Земля уже была покрыта снегом, который не таял, хотя по календарю была еще осень.

Город преобразился и из серого стал белым, а за счет рекламы и цветным.

Жизнь Светланы менялась. Она не стала затворницей и все также встречалась с друзьями, но все больше избегала личных встреч, и отшучивалась ухажерам, пытавшимся проводить ее домой. Когда было весело, она смеялась, но и вымученные улыбки стали тяготить, хотя ранее просто не обращала на это внимания. Что делать? Сердцу не прикажешь. Она помнила Андрея, и укоряла себя за то, что тогда отказалась встретиться. А он больше не позвонил. А сейчас возвращаться в прошлое уже не видела смысла. Жизнь продолжалась. Зачем делать снова шаг, если однажды уже делала. Она рассчитывала, что время отодвинет память о нем, и она все больше погрузится в обычную жизнь, что была до него, и возможно встретит того, за кого выйдет замуж, хотя цели такой и не ставила. С Дмитрием она рассталась, она не хотела возвращения их отношений. В том прошлом был Андрей. Если новый знакомый, то это все новое. Лишь лучшая подруга – Маша, осталась в том кругу, который она себе создала.

В один из вечеров, Маша позвонила и сообщила:

– Свет, а я как-то в магазине видела Андрея. Он покупал продукты.

– И ты помогала ему их выбирать?

– Да, ладно. Вид у него был, скажу тебе, не веселый.

– А что в магазине радуются, покупая продукты? Не думаешь же, ты, что я буду радоваться его грустному виду?

– Думаю, он переживает.

– Его дело. Я тоже иногда переживаю.

– Так в чем дело!? Что вы оба глупостями занимаетесь. Вот скажи, кому от этого лучше?

– Самолюбию.

– Вот, именно. Какие новости, неожиданности! Я уже начинаю привыкать, что они у тебя должны быть.

– Я как-то встречалась с бывшей женой Андрея. Она попросила.

– Свет, твоя жизнь полна сюрпризов, я не ошиблась. Что ей от тебя надо?

– Ей ничего. Она пыталась меня убедить в том, что Андрей не плохой человек, что он видимо, любит меня и что нам надо быть вместе.

– Вот это да! Впервые слышу, чтобы бывшая жена беспокоилась о бывшем муже, пытаясь его женить.

– Вот я ей так примерно и сказала.

– И что убедила?

– Нет. Я осталась при своем мнении.

– Ну, что с тобой поделаешь!

– Ничего, все хорошо.

– Все, я еду к тебе.

– Ну и что дальше? – спросила Маша, едва оказавшись у Светланы дома. – Ну, встретишь ты кого-то, но чем он будет лучше Дмитрия? Его ты хоть знаешь. Любви там все равно не будет?

– А вдруг?

– Перестань. Мы с тобой столько лет знакомы, что я не буду подбирать слова. Возраст уже за тридцать, о чувствах хорошо думать, но пора подумать не только о душе, но и простых житейских вещах, которые занимают почти все наше время. Что ты приходишь домой, а дома есть человек, который тебя ждет, с кем ты можешь поговорить, не о высших материях, а о жизни, о текущих делах. Когда у тебя будут дела по дому, будет не до души и копания в себе. А если родить, так вообще в первые годы не до души. Все время будешь отдавать ребенку, а там глядишь, и мужу перепадет внимания. Со временем, если не любовь, то простое уважение к нему придет.

– Хотелось бы.

– Поверь. Я когда выходила замуж, конечно, питала к мужу чувства, а потом уже эти страсти как-то улеглись. Что словами любви сотрясать воздух, надо жить семьей. Надо радоваться своим близким.

– Да что ты мне рассказываешь! Не маленькая, все понимаю.

– А если понимаешь, то нечего сидеть девицей на выданье. Или хочешь сделать еще попытку?

Света поняла, что имеет в виду подруга: – Нет, напрашиваться не буду. Что ворошить прошлое.

– Вот и я о том же! Он живет своей жизнью, ты своей. Я тебя поддерживаю, что проявила гордость.

– Вот и сижу теперь сней вечерами. Вот почему так Маш? Живешь, испытываешь чувства, а гордость держит на коротком поводке. Иногда, кажется лучше подойти и все сказать. Ну и пусть что еще раз услышу неприятный ответ, но зато наверняка знать. А в голове, гнусавый голосишко, тихо нашептывает: – «А тебе это зачем? Чтобы потом идти домой и укорять себя за глупый поступок? А куда смотрела гордость? Ты же ни в чем не виновата, так зачем показывать свою слабину?»

– Ну, это уже не мысль, а целая тирада. А кстати, если бы тогда ты не попросила узнать его телефон и не позвонила, то сейчас в худшем случае уже забыла бы о нем, а в лучшем была бы замужем за Дмитрием. А с мамой его разобралась бы. А я пошла у тебя на поводу. Лучшая подруга называется. А вдруг это любовь, как же иначе не помочь. Вот и помогла. Маразм это все. Может вернуться к Дмитрию?

– Не известно, какой вариант худший. И кстати, я ни о чем не жалею. А к Дмитрию не хочу возвращаться. Он мне ничего плохо не сделал, чтобы так поступать по отношению к нему, используя, как запасной аэродром.

Маша, которая до этого говорила достаточно уверенно, пытаясь приободрить подругу, вдруг тихо сказала:

– Да я понимаю. Это я так, чтобы не молчать, иначе в этом доме будет гнетущая тишина.

– Я так долго живу одна, что уже привыкла к этому и, кажется, не представляю себе иной жизни.

– А зря, надо Свет чаще бывать среди людей. Когда вокруг люди они отвлекают от собственных мыслей, заставляя переключатся на них. А свои мысли еще придут, никуда не денутся, тогда и пожалеешь себя и поругаешь.

– А что! В этом есть доля правды. У тебя как со временем? Домой торопишься?

Маша посмотрела на часы, которые показывали три: – Сегодня суббота. Сейчас позвоню домой и предупрежу, что мы пошли поболтать в люди. Я тебя правильно поняла?

Света лишь кивнула головой в ответ. После этого Маша позвонила мужу и дала наставления по поводу ужина и известила, что пойдет со Светой прогуляться: – Дома буду, не задержусь, так что еще успею увидеть, что вы там без меня делали. Все, пошли, – сказала она, закончив разговор.

Уже выйдя из дома Света предложила: – Давай без машины. Пойдем, посидим, на людей посмотрим.

Маша не стала возражать, и они направились вдоль улицы. Снова пошел снег, все более укутывая город. Легкий мороз приятно освежал лицо. Рекламные огни, приветливо играя, радовали глаз. Подруги шли не спеша, переключив тему разговора на житейские темы и минут через двадцать подошли к одному из многочисленных кафе. Решив зайти, они увидели достаточно уютное помещение, где еще были свободные места и расположились они возле окна.

– Мне нравиться сидеть и смотреть на улицу, когда мимо идут люди, а ты в это время не торопишься и наблюдаешь за жизнью.

– Для меня это не позволительная роскошь, хорошо хоть ты вытащила, – вздохнула Маша.

Они взяли по бокалу вина и кофе.

Минут через пятнадцать подошла официантка и поставила на стол бутылку вина.

– Это такое же, что и у вас, – пояснила она, – вам прислали вон из-за того столика, – и она указала на столик, за которым сидели двое мужчин лет под сорок, выглядевшие очень не плохо.

– С чего бы вдруг? – поинтересовалась Маша.

– Мое дело передать, – ответила официантка и ушла.

Едва она отошла, как один из мужчин поднялся и подошел к их столику: – Извините, это я набрался смелости. Мы здесь с приятелем. Редко видимся, вот выдалась возможность и зашли. Увидев вас, захотелось что-то сделать приятное красивым женщинам.

– И бутылку вина вы считаете приятным? – с некоторым возмущением спросила Маша.

Он немного смутился: – Нет, конечно, но на что хватило фантазии в данной обстановке.

– Скудноватая фантазия. Так что вы хотите?

– Если разрешите, то присоединиться к вам?

– И на что вы рассчитываете? На продолжение вечера? Мы похожи на …?

– Да что вы! И в мыслях не было. Я не в том смысле, что вы подумали. Просто посидеть, а дальше, не сегодня, как получится. Я и мой друг не любители приключений.

Света до этого не вступавшая в разговор, произнесла: – Хорошо, присаживайтесь, – и, заметив взгляд Маши, – но только поговорить.

– Конечно, – радостно ответил мужчина и направился к своему столику.

– Я вообще-то замужем, – сказала Маша. – Мне это зачем?

– Да мне тоже не надо, так поговорим и уйдем через часик.

– Ну, смотри.

К столику подошли оба мужчины. Тот, что с ними разговаривал, представился: – Николай, а это мой друг Сергей.

Света и Маша назвали себя. Николай взял бутылку и налил всем вина: – За знакомство, пусть даже кратковременное. Пусть вечер будет приятным и неожиданным.

Они отпили вина, и тут, у Светы, зазвонил телефон.

– Слушаю, – ответила она. – Добрый день, – голос ее звучал несколько удивленно: – Спасибо, все хорошо…Сейчас в кафе сижу с друзьями…В «Диалоге»…А тебе зачем?…Хорошо, позвони мне завтра…Всего доброго.

Убрав телефон в сумку, она бросила Маше: – Потом расскажу.

– Вы не сочтите нас за наглецов, – продолжил Николай, пока все ждали окончания Светиного разговора, – не буду скрывать, захотелось посидеть в обществе красивых женщин. Не думайте о нас плохо.

– Мы пока вообще о вас никак не думаем, – сообщила им Маша.

– Тоже верно, но чтобы вы имели о нас представление, скажу. Я врач, Сергей – инженер. Оба холосты. Уже холосты, – уточнил он.

– Врач, – усмехнулась Света.

– А что у вас не приятные ассоциации с нашей профессией?

– Ну, это личное.

– А я вот замужем, – сказала Маша.

– Понимаю, – вступил в разговор Сергей, – и если вас увидят в компании мужчин, могут быть неприятности.

– Могут, – не стала она отрицать.

– Давайте просто поговорим, – предложил Николай, и перевел разговор со скользкой темы в другое русло. Мужчины оказались достаточно вежливыми, с чувством юмора и разговор стал более непринужденным. Маша иногда бросала взгляд на подругу и видела, что та уже не так грустна, как ранее.

Неожиданно Маша увидела взгляд Светланы, который устремился к входу, обернувшись, она увидела в дверях Андрея, а рядом девочку лет десяти. В этот момент девочка обратила внимание на их столик и, потянув за руку Андрея, направилась к ним. Мужчины, видя некоторое замешательство на лицах женщин, повернулись к подошедшим Андрею и его дочке.

– Андрей Семенович, здравствуйте, – сказал Николай.

– Добрый вечер, – ответил тот.

– Всё, мужчины, спасибо вам за беседу, но вам пора идти. Ваше время истекло, – заявила Маша. – Надеюсь объяснять ничего не надо?

– Не надо, – сказал Николай и поднялся: – Пошли Сергей. Нам пора. Всего доброго, удачи,– пожелал он. Сергей также попрощался, и они направились к выходу.

Андрей и Настя стояли возле столика. Настя не стала ждать приглашения и села на освободившийся стул возле Светланы, а Андрей продолжал стоять, глядя на Светлану.

– А ваше время только начинается, – обратилась к нему Маша. – Присаживайтесь. Ты будешь мороженное? – спросила она Настю.

– Буду.

Маша подозвала официанта, попросила убрать вино и принести мороженное и сок. Андрей сел рядом с Машей, напротив Светланы.

– А теперь, Настя, расскажи все, что ты задумала, – попросил он.

– Пап, то, что я задумала уже сделала.

– И у кого день рождения?

– Не знаю, – улыбнулась она, пожав плечами, – наверное, у кого-то сегодня, но не здесь.

– Рассказывай.

Все взрослые устремила на нее свои взоры.

– А что рассказывать? Все ясно. Я уже не такая маленькая, чтобы ничего не понимать. Вы никак не можете договориться, и я решила помочь вам, вместе с мамой, – уточнила она.

– Значит, здесь еще и мама?

– А как бы я без нее смогла? Она бы меня не отпустила. Я позвонила Свете, как будто просто так, но захотела узнать, где она и насколько занята. Сначала хотела напроситься к ней в гости, а отвез бы меня ты, но она оказалась в кафе, вот я тебе и соврала, что надо к подруге на день рождения, а мама отвезти не может. Теперь все ясно?

– И ты думаешь, что сделала правильно, вмешиваясь в дела взрослых? – сурово спросил Андрей.

– В этом случае, да. Мама знает.

– Я с ней потом поговорю.

– Зачем потом? – Настя достала телефон: – Ты где?… Уже подъехала! Заходи, – и, отключив телефон, обратилась к отцу, – вот сейчас и поговори. Пап, ты у меня замечательный, но сейчас ты не прав. Послушай своего ребенка.

– Пока слушаю.

Светлана и Маша не встревали в их разговор. Принесли мороженое, и тут к столику подошла Вера. Андрей взял свободный стул от соседнего столика.

– Вы извините нас с Настей, – присев, обратилась Вера к Светлане, – но это шанс, упускать который нельзя. Непростительно. Осень, конечно, хрупкое время года, но не всегда ее надо разбивать. Ее можно сохранить, если захотеть. Меня зовут Вера, – обратилась она к Маше, – а это Настя, наша дочь.

– Я поняла. А я Маша, подруга Светы. А на мужчин, что были, не обращайте внимания, они случайный эпизод сегодняшнего вечера, – сказала она, оправдываясь перед Андреем.

– Я понял.

– Настя не увлекайся мороженным, – обратилась Вера к дочери, – нам пора возвращаться. Я на машине и могу вас подвезти, – предложила она Маше.

– Конечно, Мне, как и вам, здесь уже делать нечего. Пойдемте.

Они встали и, попрощавшись, направились к выходу из кафе.

– Здравствуй, – произнес Андрей, когда они остались одни со Светой.

– Добрый вечер.

– Он действительно добрый. Ребенок знает нас лучше, чем мы себя.

– У них более открытые сердца и чувствуют они лучше. А ты, как всегда популярен. Даже здесь знакомые.

– Я бы хотел быть сегодня популярным, да и не только сегодня, а всегда только для одной женщины. Для тебя.

– Согласна.

Н.Новгород 2014 г.

РЫЖАЯ ГРУСТЬ

1

Волны тихо накатывались на песок и также тихо возвращались назад, привнося в окружающую реальность нотки грусти. Грусти, которая заполняет полностью, и не знаешь, что с ней делать. Она просто поселяется и замирает.

В этом реальном мире, в неподвижном состоянии на большом плоском камне, что вдавался в море, сидел мужчина, чуть ссутулившись. Тряхнув головой, словно освобождаясь от нахлынувших мыслей, он посмотрел вдаль, где вечернее Солнце уже коснулось своим диском края горизонта. Его яркие, но уже не палящие лучи, лишь чуть пригревали, давая вечернему бризу остудить воздух.

Мужчине было около тридцати, одет он был в джинсы, на ногах кроссовки, на футболку была наброшена легкая куртка. Он чуть поежился от прохладного ветерка, посмотрел направо вдоль берега, который был пустынным. Он знал, что лишь редкие отдыхающие изредка прогуливались по асфальтовой дорожке вдоль моря у него за спиной. Не сезон. Отдыхающих мало и небольшой южный городок погрузился в тишину, отдыхая от бурного лета.

– Вы заняли мое место, – услышал он за спиной, и обернулся на голос. На него смотрела девушка, лет двадцати с небольшим. Ему сразу бросились в глаза ее волосы, огненно-рыжие, при этом он отметил, что это были натуральные волосы, а не крашенные. В этих волосах, которые слегка теребил ветерок, играло Солнце своими лучами, придавая им еще более фантастический вид. Мужчина с интересом окинул фигуру девушки и по достоинству оценил ее. Девушка была одета согласно погоде: на ногах туфли без каблука, юбка чуть выше колен и светлый короткий плащ, подпоясанный тонким пояском. «Хорошо, что глаза не зеленые, а серые, – подумал он, – а то вообще получился бы стандарт». На весь его осмотр ушло несколько секунд.

– Извините, я не знал, что это место забронировано, – улыбнулся он, – билеты на него не продавали, и оно пустовало, вот я и занял.

– И при том давно, – заявила девушка.

– Давно это как? – удивился он.

– Несколько дней.

– А вы что уже несколько дней наблюдаете за мной?

– Еще чего! Чем вы можете быть известны, чтобы представлять интерес, чтобы за Вами следить, наблюдать?

– Ничем, – согласился он с ее мнением, – но возможно, что я просто человек, и во мне тоже есть индивидуальность. Так что Вас так смущает в моем присутствии здесь? И почему место Ваше?

– Я люблю вечерами сидеть на этом камне, но вот уже несколько дней Вы его занимаете.

– А чем можете доказать, что оно Ваше?

– Ничем, и доказывать не собираюсь. Оно мое с детства, а Вы здесь чужой.

– Чужой, – снова согласился он, и в его голосе прозвучала грусть. – А Вы значит местная?

– Да.

– А вдруг это место не Ваше и Вы решили познакомиться со мной.

Она от возмущения широко раскрыла глаза, и было видно, что она пытается подобрать слова и высказать все, что она о нем думает по этому поводу.

– Успокойтесь, я пошутил, может быть неудачно, – произнес он миролюбиво. – Извините.

– Ладно, – неожиданно смягчилась девушка.

– Если Вы не возражаете, то я еще посидел бы здесь немного, а Вы тоже присаживайтесь, места хватит.

Камень был достаточно большой и на нем могли разместиться не то, что двое, а четверо.

Девушка ловко забралась на камень, чуть приподняв юбку, и села от мужчины в стороне, обхватив ноги ниже колен руками, устремив взгляд к горизонту.

Мужчина чуть повернул в ее сторону голову, полюбовался волосами и затем глядя, как и она на море, сказал:

– Если на нас сейчас посмотреть сзади, то мы выглядим, как поругавшиеся влюбленные.

– Вас это смущает? – спросила она, не поворачивая к нему головы.

– Нисколько. А почему Вы любите это место?

– Здесь можно посидеть и любоваться морем, его шумом, когда волны накатываются и омывают камень. Как на острове. Летом здесь много отдыхающих и не присесть, а в это время года становится тихо, особенно это чувствуешь после летнего сезона. Даже уютно как-то.

– Согласен. Наверное, поэтому я тоже прикипел к этому месту. А Вы, значит, заметили, что я здесь часто сижу.

– Как не заметить. Утром иду – сидите, вечером иду – сидите.

– И куда Вы ходите туда-сюда?

– Я работаю администратором в одном из пансионатов, и мой путь на работу проходит мимо этого места.

– Тогда, да, Вы часто меня видите. Я просыпаюсь рано и утром прихожу сюда начать день, а вечером ближе к закату завершить его. Днем место свободно.

– И почему Вы здесь почти все время?

– Думаю, вспоминаю, грущу.

– Грустите? Это не место для грусти. Это место для успокоения. Здесь хорошо отдыхать после работы и иногда ни о чем не думать, а просто смотреть на море и солнце.

– Ну, все зависит от настроения. Вы еще молоды и Вам надо, как можно меньше грустить, и как можно больше улыбаться. У Вас должна быть красивая улыбка.

Девушка повернулась и улыбнулась: – Такая?

– Такая, – подтвердил он. – И как долго Вы здесь сидите?

– Когда как, но не до темноты.

– Боитесь?

– Нет, я здесь живу и всех знаю, а чужие здесь редко бывают в это время года, да и местные ребята защитят.

– Много поклонников?

– Хватает, но не в том смысле, что Вы могли подумать. Мы вместе росли.

Они замолчали, и каждый думал о своем, глядя на море. Солнце уже наполовину погрузилось в море, и его полукруг сообщал, что скоро окунется совсем и наступит густая южная ночь.

Девушка поднялась, расправила плащ. Мужчина понял, что она уходит.

– А можно мне немного Вас проводить? Мы как-никак с Вами теперь соседи по партеру, выступая в роли зрителей морского пейзажа. Должен же я как-то загладить свою вину, раз занял чужое место.

Она пытливо поглядела на него: – Вы мне ничего не должны, – но помолчав, согласилась. – Хорошо, проводите.

Он легко поднялся, спрыгнул с камня и подал ей руку, помогая сойти. Они рядом направились в сторону дорожки, которая уже подсвечивалась фонарями.

– Давайте познакомимся, – предложил он. – Меня зовут Денис.

– Ася. А что Вы приехали, когда сезон закончился? Или работа не позволяла?

– Работа ни при чем. Я приехал, чтобы оставить здесь свою память.

Ася, не останавливаясь, взглянула на него: – Оставить память? – спросила она удивленно. – Обычно приезжают на старое место, чтобы ее освежить, закрепить, чтобы она жила и дальше.

– Обычно это так, но в моем случае все иначе. Я хочу ее оставить.

– Удается?

– С трудом, по чуть-чуть, но время еще есть.

– Значит Вы здесь надолго, – сделала она вывод.

– Нет, я не буду занимать Ваше место, не бойтесь. Я уеду через несколько дней. И Ваше место в партере снова будет только для Вас, как и море.

– Ну, я еще пока могу поделиться.

– Значит, Вы не возражаете, если я там еще буду появляться?

– Надо с сочувствием относиться к больным людям, – с усмешкой сказала Ася.

– Почему я больной?

– Да только ненормальный может приехать на старое место, где живет его память, чтобы освободиться от нее.

– А, ладно, не большая ненормальность мне не мешает. Да, Вы не бойтесь. В других случаях я нормальный. Справку, конечно, не ношу, но все в порядке.

– А что Вас так вынудило попытаться забыть свои воспоминания? Прошлое слишком тянет к себе?

– Тянет. Здесь я провел свои лучшие дни в моей жизни. Я был счастлив.

– Лучшие могут быть еще впереди.

– Могут, но до сего дня это были лучшие. Я был любим. Мне так казалось.

– Что значит был?

– Был, значит, был, – ответил он, не замедляя шаг. – Я понял, что любовь не бывает вечной.

– Не знаю, может быть и бывает.

– Значит, мне не повезло.

– А может быть, ее и не было? Была влюбленность?

– Тоже может быть, но это я должен понять, а для этого необходимо время и новый объект влюбленности.

– Вы здесь были с девушкой, – уверенно заявила Ася.

Денис вместо ответа, засмеялся, и Ася, поняв, какой можно вложить смысл в ее слова, тоже засмеялась.

– С девушкой, – подтвердил Денис, закончив смеяться. – Это были замечательные дни.

– Тогда зачем оставлять здесь свою память? Этими днями надо дорожить.

– Не хочется.

– Почему? Это же так замечательно! Красивые закаты, восходы и вы не замечаете никого вокруг. Вы видите только сияющие влюбленные глаза.

– Кому как.

– И где она сейчас?

– Не знаю. Она вышла замуж.

– Тогда ясно, приехали не терять память, а ее подпитать. Вы давно ее не видели?

– Давно. Мы с ней познакомились здесь. Живем в разных городах. Когда расставались, договорились встретиться здесь снова, но, увы.

– Все ясно, – засмеялась Ася. – Курортный роман. Здесь таких встреч и клятв знаете, сколько бывает?

– Нет. Романа не было, были счастливые дни, и все имело продолжение. Я ей часто звонил, даже приезжал. Но вот незадолго до приезда сюда я ей позвонил, и она мне сказала, что выходит замуж. Я не стал ничего ей говорить, спрашивать, упрекать. Я молча отключил телефон.

– Грустно.

– Грустно. Я сначала не хотел ехать сюда, а потом все-таки решил вернуться. Вот потому и попал, когда сезон закончился, да это и к лучшему.

– Зря Вы приехали. Вы же наоборот только хуже себе делаете. Здесь Вам все напоминает о прошлом.

– Сначала так и было, но потом потихоньку память стала отступать. Медленно, но отступать. Я стал чаще слышать море, а раньше слышал только его шум.

– Значит, не все так плохо. Значит, пройдет.

– Я уверен.

– Вот мы и пришли, – остановилась Ася. Они стояли возле невысокого забора, рядом с калиткой, которая через двор вела к красивому двухэтажному дому, окна которого были освещены.

– Ждут, – кивнул на окна Денис.

– Конечно, а разве может быть иначе, чтобы дома не ждали?

– Это, смотря какой дом. Меня вот не ждут. Живу один.

– Это пройдет. Спасибо, что проводили.

– Вам спасибо, а то я здесь начал привыкать к одиночеству, все больше предаваясь грусти. Не о прошлом, а вообще непонятной грусти.

– Грусть не бывает не понятной. Грусть имеет материальную причину. Она бывает о ком-то или о чем-то.

– Логично.

– Так что, Вы еще не поняли, о чем Ваша грусть. Не унывайте. Она пройдет.

– Да я вообще веселый человек. Люблю компании, у меня много знакомых. В обычной жизни скучать некогда.

– Вот и не скучайте. Мне пора.

– Ася, – впервые обратился он к ней по имени, – приходите завтра. Посидим вместе. Вы помогаете мне выйти из моего сонливого состояния.

– Я подумаю, не обещаю. Утром я обычно тороплюсь.

– Приходите вечером, после работы.

– Увидим. До свидания.

– Всего доброго, – лишь успел сказать ей Денис, когда она уже открыла калитку и направилась к дому по дорожке выложенной плиткой, что освещалась фонарем, висевшим перед входом.

Денис не стал дожидаться пока она войдет в дом, а повернулся и с легкой, еле заметной улыбкой на лице, направился к гостинице.

2

Придя в номер гостиницы, Денис разделся и лег, пытаясь уснуть, но сон не шел. Ему вспомнилась Ася, ее волосы, глаза, но на смену, как в кино пришло прошлое, связанное с той, единственной, как он тогда думал.

– Денис, давай махнем на юг, к морю? – предложил его друг Кеша. Они сидели в кафе, и пили пиво, а за окном был теплый августовский вечер. Холодное пиво приятно растекалось по организму.

– А почему Денис? – подал голос Василий. – А я?

За столом их было трое. Они были знакомы еще со студенческих лет, познакомились на какой-то вечеринке, хотя учились в разных институтах, но сдружились и частенько встречались вечерами. Все были холосты, но у Иннокентия дело шло к свадьбе, а другие пока не вступили на этот тернистый путь.

– А что ты? Ты уже свой отпуск отгулял. Не так ли? Кто же тебя отпустит?

– Ну и что? Я решу эту проблему.

– Ну, если сможешь, решай.

– Кеша, а давай устроим мальчишник. Никого не возьмем из девчонок, – предложил Денис.

Кеша почесал затылок, сделал глоток пива, и, вздохнув, произнес. – Это, конечно, здорово, только что скажет Света?

– Она у тебя учится, а мы поедем в сентябре. Объясни, придумай, что-то. Скажи, что это последняя возможность, а потом холодно и не получится.

– Надо подумать.

– А ты хотел с ней?

– Была такая мысль.

– Кеш, ты ей эту мысль озвучивал?

– Еще нет.

– И молодец, а то зародил бы зерно надежды девушке, а потом обрывай этот росток. А так сошлись на обстоятельства. И, кстати, а как ты себе представлял эту нашу поездку втроем? Я в качестве кого? Носильщика? «Насильник, потаскун» будут меня кликать? А вечерами будем гулять втроем?

– Я думал ты поедешь со своей девушкой.

– Нет, Кеш, – заявил Денис, – у нас так далеко не зашло и я не готов ехать к морю с девушкой, которых и там не мало. Буду женат – другое дело.

– Это я не подумал, – растерянно сказал Кеша.

– Думать, Кеша, надо иногда и о друзьях. Ладно. Решай вопрос со Светой. А так я согласен. В сентябре тепло, народу мало, нет суеты.

– Я тоже готов, – оживился Василий.

– Кто бы в тебе сомневался, – засмеялись Денис и Кеша, – ты разберись со своей готовностью.

– Поедем дней на десять, хватит, чтобы отдохнуть, и продлить лето.

В течение нескольких дней, Денис и Кеша решали вопросы с отпусками. Со Светой было сложнее, но к ее убеждению подключился Денис.

– Света, ну что ты дуешься? Он у тебя знаешь, какой стойкий? Ты не смотри на меня или Василия, это мы повесы, а он у нас человек серьезный.

– Да я знаю, сколько там соблазнов, сколько девушек и все в купальниках, полуобнаженные, выставляя фигуры напоказ.

– А ты откуда знаешь про соблазны? – задал Денис провоцирующий вопрос. – Тебя там что, соблазняли?

– Да, ну тебя. Но я же не слепая была.

– И он не слепой, но надо отпустить в последний путь к морю. А дальше вы вместе. Я можно сказать его от сердца отрываю, провожая в длинный путь под названием семейная жизнь. Так дай нам возможность попрощаться на перроне холостой жизни, сидя на чемоданах. Подумай. Ты же умная. Ну, если бы он задумал что, уехал бы командировку. А здесь? Он ничего от тебя не скрывает. Честный он. Ты ему доверяешь?

Света задумалась, а Денис воспользовался паузой: – Вот видишь, задумалась! А повода нет. Как же дальше будет?

– Да, я ему доверяю, – начала оправдываться Света, – но как-то не по себе.

– По тебе, по тебе, – заверил ее Денис, – и поедем мы куда-нибудь в маленький городок, где уже отдыхают в это время одни пенсионеры. Молодые учатся. Вот как ты.

– Ладно, – согласилась Света, – езжайте.

Потом Кеша благодарил Дениса за поддержку. Василий был в курсе их сборов и даты отъезда, но признаков присоединения к ним не подвал, а они не спрашивали.

В назначенный день Денис и Кеша вошли в здание аэровокзала. Каково же было их удивление, когда они, стоя в очереди к стойке регистрации, услышали позади себя знакомый голос?

– Привет.

Оба обернулись.

– А ты что здесь делаешь? – спросил Кеша.

– Еду с вами.

– А работа?

– А ну ее. Я и так ходил на нее, как на каторгу. Думал уходить, а так повод для себя нашел.

– И как произошло?

– Я начальнику сказал, либо он дает отпуск за свой счет…

– За его? – ехидно спросил Кеша, перебивая Василия.

– Нет, к сожалению, за мой. Либо меня отпускают, – продолжил он.

– И!?

– И я уволился. Положил заявление на стол и ушел. Пусть сам думает, что со мной делать: отпустить или уволить. Мне все равно.

– Хорошо иметь папу начальника, – с завистью произнес Кеша.

Отец Василия работал начальником в каком-то госучреждении.

– Ну, что же, полетели, – подвел итог Денис.

И через три часа они вышли на площадь перед аэровокзалом, под палящее южное солнце.

– Красота! – произнес Василий, – а какие девушки уезжают! – увидел он подъехавших к аэропорту девушек.

– Девушки, а там еще кто-то остался, чтобы такие же красивые как вы? – обратился он к ним, когда они проходили мимо.

– Увы, предлагаем вам поехать назад, чтобы не разочаровываться. Одни серые мышки, да и те по углам сидят, – засмеялись они, – раньше надо было приезжать.

– Раньше мы не могли. Ну, что же придется искать, – притворно вздохнул Василий.

– Так, ребята, я пас, – заявил Кеша, – Я обещал. Несколько дней воздержания мне не повредят.

– Только помогут, – добавил Василий.

– Куда едем? – подошел к ним таксист.

– Если бы мы знали куда! – ответил за всех Денис, – но пожелания есть. Чтобы это был небольшой городок, но цивилизованный, чтобы было, куда вечером сходить.

Они еще в Москве определись со своими пожеланиями, но без привязки к месту. Они знали, что таксист заломит цену, но это их не смущало.

– А здесь больших городов и нет, а маленький и уютный найдем, – авторитетно заявил таксист.

Договорившись о цене, они отправились в дальнейший путь. Место, куда он их привез, им понравилось; до пляжа было минут пять пешком, комната была большая со всеми удобствами, а главное, в доме уже не было отдыхающих, только хозяева.

Начался заслуженный отдух, во всяком случае, хотя бы у двоих их них. Море встретило их теплыми волнами. Отдыхающих действительно было не много, поэтому проблем с местами на пляже не было.

Городок, где они остановились, был не большой, очень зеленый, с пансионатами, разбросанными в округе.

В тот же день, Василий обратил внимание друзей на трех девушек, расположившихся не далеко от них.

– О! Пацаны, вон девчонки. И тоже три.

– Я же сказал, я пас, – отреагировал Кеша.

– Их ты еще не пас, – ответил Василий, – но поговорить то, можешь?

– Только поговорить.

– Да подожди, ты, что ты бросаешься, вечером сходим на танцы, оценим контингент, – подал голос Денис.

На танцах, парней было меньше, чем девушек, и Василий начал поиски подруги, Денис и Кеша остались на месте и наблюдали за другом. Тот подходил к девушкам и задавал один и тот же вопрос:

– Можно с вами познакомиться?

И получал один ответ: – Нет.

Обойдя по кругу всю площадку, Василий вернулся к друзьям, которые встретили его смехом.

– Ну, что? Казанова!

– Сегодня не мой день.

– Ты не немой, ты говорливый, – переиграл Кеша слово.

В тот вечер они, придя в дом, сидели на террасе, и пили сухое вино, которое предварительно купили. Вели неспешный праздный разговор, в тишине ночи, которая разрывалась стрекотом цикад.

На другой день Денис и познакомился с Татьяной. Они были на пляже, но на этот раз Василий познакомился с теми тремя девушками, и Кеша с Денисом присоединились к ним, чтобы поговорить. Интереса они у Дениса не вызвали, и встречаться он ни с кем не собирался.

Решив искупаться, он зашел по колено в воду и остановился, и в это время его окатило волной брызг от вбежавшей в воду девушки, которая засмеялась на его испуг от неожиданности.

Дождавшись, чтобы она вышла из воды, Денис посмотрел на нее внимательно, и она ему очень понравилась. Когда он вернулся к друзьям, то те три девушки ушли, а озорница, оказалось, расположилась не далеко с подругой.

– Все я пошел, – сообщил он и направился к ней.

Что он говорил при знакомстве, было не важно, но как результат договорился о встрече вечером. Подруга из вежливости отказалась пойти с ними куда-то. Дома он сообщил о своем свидании, на что Василий заметил.

– Жаль, одна из трех положила на тебя глаз, всё интересовалась тобой.

Денис подошел к Василию: – Будь другом, сними ее глаз с меня и отдай хозяйке. Ты же с ними встречаешься?

– Кеша не хочет, пойду один.

Этот вечер друзья встретили каждый по своим планам.

Все оставшиеся дни Денис встречался с Таней. Они приехала из Санкт-Петербурга. Днем они проводили время вместе со всеми, а вечером вдвоем. Она как-то сразу вошла в его жизнь, и он понял выражение, «знакомы сто лет». Раньше у него такого не было. Через неделю Таня уезжала.

– Я буду тебя звонить, – сказал Денис, провожая ее.

– Попробуй не позвонить.

– И приеду.

– А я буду ждать. А сможешь?

– К тебе смогу.

В оставшиеся несколько дней, он загрустил, и сколько Василий не склонял его к встрече с другими девушками, он отказался.

В Москву Денис вернулся с мыслями о Тане и в тот же день позвонил ей. Звонил он часто и всегда с замиранием набирал ее номер. Осенью и после Нового Года он приезжал к ней, где они чудесно провели время.

Но уже весной, Денис почувствовал, что у нее появились нотки отчуждения. Еле заметные. Сердце влюбленного оголено и всегда замечает, что обычным людям не видно. Денис никогда не спрашивал ее, об отношении к нему, но раньше голос выдавал ее симпатию и голос был добрый, открытый, а теперь в нем появились деловые нотки, и она часто ссылалась на занятость и что не может долго говорить. Денис стал реже звонить, в расчете, что она соскучится по его звонкам. Наивный. Ехать к ней он не хотел. Возможно, кто-то решил бы этот вопрос, появившись перед ней, но не он. Лишь раз намекнул, что может приехать, но она отреагировала, что занята и не сможет уделить ему время.

В середине августа Денис позвонил ей и напомнил, что они договаривались встретиться, где он и собирался все выяснить. В трубке повисла тишина и после непродолжительной паузы, Таня сказала:

– Извини, Денис. Я не приеду. Я выхожу замуж.

Он не сразу понял, что она сказала, а когда ее слова поблуждав по извилинам, достигли нужной точки, он все осознал. Он ничего не сказал, а лишь отключил телефон, прервав разговор. Он не стал ничего спрашивать, не стал прощаться и желать ей удачи. Зачем? Смысла спрашивать не было. Прощаться не хотелось, как и желать удачи. Пусть она у нее будет, но без его слов.

К такому результату он иногда склонялся, но упорно гнал от себя подобные мысли, хотя в их отношениях было ясно что-то не так.

Денис переживал известие. Блеск в глазах сменился мутным созерцанием реальности. Сердце тихо сжало, и он ощутил внутри себя пустоту. Ему не было больно, ему было пусто. Теперь в этом мире стало на одного человека меньше, кому он доверял. Он потерял ее, а чем восполнить потерю? Разумом он понимал, что сам создал ее образ и жил им. Строил планы, мечтал. Все рухнуло. Морская волна разрушила его замок из песка.

В квартире было тихо-тихо. Тишина пыталась вместе с ним понять, что реально произошло. Ревновал ли он ее? Да, конечно, но гнева не было. Вдруг нахлынула тоска по уходящему безвозвратно прошлому, его мечтам, фантазиям. Денис понимал всю свою беспомощность, зная, что ничего изменить не сможет. Он сидел на диване, держа в руке телефон. Реальность услышанного подвергалась сомнению, что все это не серьезно, но другая мысль сверлила – серьезно, все так и есть. Произошел разлад гармонии души и чувств.

Ну, что остается? Вычеркнуть ее из своей жизни. Кто знает, может быть, ее мир также как и его разделился на до и после. Не известно, как она, но там, в совместном прошлом, он был действительно счастлив, но теперь ему надо было научиться прощать свое прошлое.

Придется привыкнуть и не обращать внимания на то, что она где-то ходит, грустит, смеется, но не с тобой.

Он решил не ехать на юг, но потом передумал и наперекор здравому смыслу, который твердил, что туда ехать не надо, где память будет цепляться за каждый уголок того мира, где он был с ней. «Клин клином вышибают. Надо пережить еще раз воспоминания. Где все было, там все и оставить» – решил он.

Никому, не сообщив, он уехал в тот маленький городок, отключив для всех телефон.

3

Утром Денис проснулся с ощущением нового, что его ждало, а ранее просто спало. Было легко и спокойно. Он вспомнил, о чем размышлял ночью, и это его прошлое, как-то померкло перед неизвестным будущим, стало не таким значимым, как до приезда сюда, но еще продолжало цепляться. Он знал, что все дело в его новом, случайном, знакомстве с Асей, которая и послужила катализатором в процессе расставания с прошлым, что жило здесь.

«Что такое случайность? – подумал он. – Одно из событий в жизни, которое может повлиять на будущее. Да, вся наша жизнь состоит из случайностей. Случайные встречи. Случайные находки, случайные обиды и расставания. Нет, есть и плановые поступки, но кто знает, не являются ли они следствием какого-то случайного события? Не успел, опоздал, не подумал, а в итоге что-то появляется неожиданное. Как эта встреча. Разве ее можно было спланировать, предугадать? В Москве он мог бы познакомиться, но сюда приехал, даже не имея такой мысли. И вот случайность, занял чужое место на каком-то камне».

Денис понимал, что то его прошлое не вернешь, а завоевывать Таню он не хотел. Он не считал это поражением, так как не видел соперника. А сейчас не очень и хотел его возвращать. Ася? Да, как возможность, но она не занимала его на столько, чтобы броситься в пучину будущего. Он осознал, что уже тогда его шансы на совместное будущее с Таней были призрачными. Это только в редких исключениях, да в книгах влюбленные, живя, далеко друг от друга, живут мыслями о совместном будущем. В жизни все реальнее. Влюбленность требует постоянного напоминания, присутствия. Отсутствие рядом любимого человека размывает образ. Ты не чувствуешь его настроения, не видишь его глаза, и текущие заботы все больше поглощают. Это он понял сейчас, но не тогда, когда звонил, приезжал. Она, как и он, жила своей жизнью, в которой есть друзья, знакомые, появляются все новые знакомые. Их не избежать. Теперь факт остается фактом, она вышла замуж. Денис даже не обиделся на нее. За что? За то, что предпочла другого? За то, что не полюбила? Так она про любовь никогда и не говорила, как и он. Не было между ними обещаний, а у него была надежда на счастье.

«А может быть это и к лучшему? – подумал он. – Значит, у нее не было сильных чувств, и возможно, все потом развалилось бы. Ладно, что об этом думать, надо принимать реальность такой, какая она есть».

Он поднялся и подошел к окну, из которого видел гладь моря, уходящую за горизонт. Зеркальная поверхность отражала лучи Солнца. Море было тихим и умиротворяющим. «Пора домой, – решил Денис. – Здесь мне больше делать нечего. Побыл с собой наедине и хватит».

Он позавтракал в баре, прогулялся по поселку. Радости эта прогулка не доставила, а лишь скуку. В это утро он впервые не пошел к морю, а купил билет на самолет на завтра. Остаток дня он провел, читая книгу, а ближе к вечеру пришел к камню, в надежде, что Ася придет. Вообще мысли о ней не раз посещали его в течение дня; ему вспоминались ее улыбка, волосы, глаза.

Он был погружен в мысли о том, что скоро поедет домой, когда услышал позади себя хруст песка и обернулся; Ася подходила к камню. Денис поднялся и соскочил на песок.

– Привет, – радостно улыбаясь, произнес он, когда она подошла ближе.

– Добрый вечер, – был ее простой ответ.

Они стояли напротив друг друга. Денис смотрел в ее глаза и начал чувствовать, что тонет в их серой бездне.

– Тебя сегодня утром здесь не было, – произнесла она.

– Да, я сегодня впервые нарушил привычный уклад.

– Болезнь отпускает, – в ее голосе звучало утверждение.

– И это к лучшему. Пойдем, поужинаем вместе? Составь компанию.

Она не возражала, и они отправились в один из немногочисленных ресторанов, который работал в это время года.

Зал был почти пуст, и обслужили их быстро.

– За знакомство, – предложил Денис, поднимая бокал с вином.

Они приступили к ужину, за которым Денис узнал, что Ася учится на психолога и собирается работать в одном из пансионатов. Время за ужином пролетело быстро, они разговаривали, просто разговаривали, не погружаясь в сложные вопросы бытия. День подходил к концу; за сумерками пришла ночь. Было еще не поздно, но темнота уже опустилась на землю, когда Ася сообщила, что ей пора.

– Подожди, – попросил ее Денис, – я хочу сказать, что завтра уезжаю.

Ася не удивилась, во всяком случае, на ее лице ничего не отразилось, а лишь спросила: – Ты собирался через несколько дней?

– Утро внесло свои коррективы. Я вчера ночью много думал и понял, что пора. Ты помогла мне.

– Я?

– Ты. Встреча с тобой позволила мне увидеть себя со стороны. Я вдруг увидел серого, унылого человека, разочарованного в людях, хотя это не так. Случайная встреча с тобой дала новый импульс. Я увидел, что все-таки краски жизни не померкли. Если бы ты не подошла, не знаю, как бы все развивалось дальше. Конечно, все потихоньку улеглось бы, но когда? А ты помогла мне. Спасибо.

– Пожалуйста, но не вижу своей заслуги.

– И не надо видеть. Важно, что ты есть, что я познакомился с тобой. Тебя я точно не забуду. Не сочти за банальность, но когда я увидел тебя, твои изумительно рыжие волосы, в которых играло Солнце, то тогда и понял, что грусть должна уйти. Ты повлияла на мое состояние.

– Получается, что не я, а мои волосы.

– Все ты. Я не умею говорить красиво, но ты меня очаровала. Не смейся. Это так. Мне с тобой спокойно и уютно. Но я должен уехать.

– Мы совсем не знаем друг друга. Откуда тебе знать какая я в реальности? Любая могла оказаться на моем месте.

– Не могла, и ты не любая.

– Это верно, – охотно согласилась она и засмеялась.

– Почему я не встретил тебя год назад?

– Ты был увлечен другой, и прочие женщины для тебя не существовали. Да и что дала бы тебе наша встреча? Во время курортного сезона предложений знакомств у меня множество. Твое тоже было бы отклонено.

– Но не сейчас.

– Но не сейчас, – снова согласилась она.

– Ты даже не представляешь, как я рад нашему знакомству.

– Стоп, – прервала его Ася. – Только не надо фраз, что попросишь телефон и будешь звонить, возможно, приедешь, что хочешь увидеть еще. Все это у тебя уже было, не надо повторений.

Денис удивленно посмотрел на нее.

– Не совсем так, но что-то подобное вертелось в голове, но я боялся тебя обидеть и потому решил не говорить и ничего не предлагать. Но не факт, что потом не сказал бы.

– Все предсказуемо. Считай, что я тебя уберегла от ненужных фраз, которые хоть и не связывают тебя, но были бы озвучены в пустоту. Я бы им все равно не поверила.

– А если я захочу их озвучить?

– Сделай мне приятно. Не разочаровывай. Не говори глупости, которые я не раз слышала. Не порть о себе мнение.

– А оно есть?

– Разумеется.

– И какое?

– Я его оставлю при себе. Скажу лишь, что не отрицательное. Не надо банальностей. Хорошо?

– Хорошо, но…

– Никаких но, – снова перебила она его. – Оставь о себе положительное мнение. Я если вспомню, то о том, что больной излечился.

– Благодаря тебе.

– Пусть так, – чуть поморщившись, ответила Ася. – Мне пора, – вновь напомнила она.

Они вышли в темную ночь, и некоторое время шли молча.

– А чем ты занимаешься в свободное время? – нарушил молчание Денис.

– Учусь.

– А что дальше?

– Ничего особенного. Потом работа, семья.

class="book">– Значит, есть кандидат?

– Он всегда есть, но это не значит, что я готова к замужеству. Придет время, решу.

– И продолжать жить здесь?

– А что? Мне здесь нравится. Есть контраст. Летом жизнь яркая, шумная, а потом наступает тишина, и начинаешь наслаждаться спокойствием, хотя все может быть иначе. Я не заглядываю так далеко. А ты?

– Я тоже не знаю, – пожал плечами Денис, – но знаю, что как прежде уже не будет.

Они подошли к дому Аси, который был не далеко от ресторана.

Денису расставаться не хотелось, но он чувствовал, что его предложение будет отвергнуто. Кто он? Отдыхающий, каких она видела не мало. Просто отдыхающий со своими проблемами, а она живет своей жизнью, которая ее видимо устраивает.

– Удачной тебе дороги, – пожелала Ася.

Денис смотрел на Асю и печально произнес: – А мне жаль с тобой расставаться. Видимся второй раз. Я не буду говорить глупости, чтобы не разочаровывать тебя. Хочется оставить приятное впечатление, но повторю, спасибо тебе моя рыжая случайность. Наверное, я излечился.

– К сожалению, я подозреваю, что ты вновь заболел, и эта болезнь может быть заразной, и боюсь, как бы ты не заразил ею меня, – и, не дожидаясь ответной реакции, повернулась, открыла калитку и пошла к дому, не давая ему возможности ответить, оставляя поле для мыслей.

Денис смотрел ей вслед, и ему было жаль расставаться с ней. Что-то в нем поселилось, но он пока не понял что, кроме того, что эта девушка ему нравится.

На другой день он улетел домой.

4

– Ну, ты удивил! – высказал Иннокентий Денису, когда они на другой день после его приезда сидели в кафе. – Никому не сказал, телефон отключил. Исчез, испарился. Теперь рассказывай, где был, что делал?

– Я ездил туда, где мы были в прошлом году.

– И зачем тебе это было надо? – удивился Кеша. Какого черта тебя туда понесло? Денис, ты же не глупый парень и должен был понимать, что там каждый закоулок подстерегает тебя и кричит своей памятью! Зачем все бередить?

Друзья были в курсе того, что Таня вышла замуж, но ни разу ему не говорили о своем отношении к произошедшему, щадя его чувства.

– Я решил, что клин клином выбивают и поехал, чтобы вернуть свое прошлое туда, где было не прочное настоящее.

– Вернул? – ехидно спросил Василий, который до этого молча потягивал пиво.

– А ты знаешь, почти, – в тон ему ответил Денис.

– Почти говорит о многом, как о многом и умалчивает. Давай рассказывай, что там было.

– Там было замечательно, правда лишь под конец, – и Денис рассказал друзьям, как он проводил время и о своем случайном знакомстве с Асей.

– Ты не исправимый романтик, – вздохнул Кеша. – Еще не оставил одну память, как приобрел другую. И как они обе уживаются в тебе?

– Пока не мешают друг другу.

– А она, из какого города? Куда теперь будешь ездить и звонить?

– Она там живет, и учится на психолога.

– Вот, это как раз для тебя, жаль что далеко, но мы тебе и здесь найдем специалиста. Звонить и ездить не придется далеко.

– А звонить и приезжать я не собираюсь. Она просила.

– Ты не только романтик, но оказывается и глуп, – резюмировал Кеша. – Ты что рассказал ей о Тане?

– Да.

– Твое поведение даже на глупость не тянет. Это слишком мягко по отношению к тебе.

– Пусть так. Но знаете, парни, эта встреча мне помогла.

– Ты больной.

– Да что вы все о болезни!

– Кто все?

– Ася тоже сказала, что я больной.

– Вот прислушайся к гласу народа. Как она не побоялась с тобой общаться.

– Но я же не маньяк.

– Пока нет, но заводить знакомства в одном и том же месте – система. Ты как будто специально ездил туда в поисках проблем.

– Проблем нет, есть вопросы. Мне она понравилась.

– На сколько хватит твоей памяти в этот раз? Два раза виделись и влюбился. Влюбился? – поинтересовался Кеша.

– Не уверен, но все возможно.

– Понятно, старая память еще держит. Может быть пора освободиться.

– Там все было проще, а вернулся как-то все по-старому. Думаю надо проверить.

– И как собираешься проверять?

– Не знаю.

Василий глубокомысленно произнес: – Утоли свои печали.

Денис и Кеша уставились на него с выражением вопросов и недоумения на лицах.

– Надо съездить в Питер, и понять, что все в прошлом, – пояснил он.

– У тебя бывают умные мысли, – отреагировал Кеша.

– Они у меня всегда есть, только я держу их для себя.

– Мне не очень хочется видеть Таню.

– А надо, – продолжил Василий. – Ты посмотри на нее издалека, ну, если удастся, то поговори немного.

– Я подумаю.

– Вот, вот, подумай.

На этом тему закрыли, и вечер прошел спокойно без разбора личностей. Друзья давали возможность другу принять решение.

Идея Василия поселилась в голове Дениса. Он несколько дней обдумывал ее, прикидывая, как все это будет выглядеть., и в итоге решил, где и как можно увидеть Таню, зная ее место работы.

Вскоре он взял два дня на работе и поехал в Питер.

Темнота еще не накрыла город, когда Денис расположился недалеко от здания, где работала Таня. Он не хотел ждать возле выхода, чтобы не показывать себя, да и не компрометировать ее в глазах коллег.

Когда Таня вышла, Денис почувствовал, что ничто в нем не дрогнуло. К его удаче, она попрощалась с коллегами и направилась вдоль улицы одна. Денис принял решение, он быстро обогнал ее по другой стороне улицы и, перейдя на ее сторону, направился ей навстречу.

Неожиданность оказалась спланированной. Они встретились глазами, и словно привязанные двигались навстречу друг другу. Уже когда оказались рядом и остановились, Таня удивленно произнесла:

– Ты?!

– Я.

– И что ты здесь делаешь?

– Убиваю вечер. Приезжал по делам и сегодня отбываю домой.

Билет у Дениса был на завтра, но он уже понял, что уедет сегодня. Сначала он боялся, что увидев Таню, заговорив с ней, на него нахлынут воспоминания, но был поражен, что этого не произошло. Он сначала не мог понять почему, а лишь когда в памяти появилось лицо Аси, он все понял. Он сравнивал Таню с Асей, и Таня проигрывала. Не по внешности, а по какому-то внутреннему состоянию, по тому, как он помнил себя с той и другой.

Он смотрел на Таню, и ему было легко; он переболел своим прошлым. Денис ощутил, что это замечательно видеть человека и ничего не чувствовать к нему, хотя память напоминает, что у вас было совместное прошлое. Ощущение было такое, что он встретил случайную знакомую, с которой и поговорить было не о чем.

– А ты не изменилась, – сказал он, чтобы дальше не молчать.

– Рано еще меняться, не так много прошло времени, что мы не виделись. Не постарели еще. Извини, я не могу с тобой долго поговорить. У меня дела.

– Даже если их нет, их следовало бы придумать. Пойдем, я провожу тебя немного, чуть-чуть.

Они пошли в направлении, куда шла Таня.

– Сдается мне, что и ты на этой улице не случайно, – заметила она.

– Не случайно, – не стал отрицать Денис. – Я захотел разобраться в себе.

– Разобрался?

– Да.

– Извини меня. Я тебе обидела, но я же не давала тебе никакой надежды, – оправдывалась Таня.

– Тебе не в чем оправдываться. Ты права. И я не обижаюсь. Я рад, что увидев тебя, во мне ничего дрогнуло.

– Это приятно слышать, что все так хорошо закончилось, но и обидно, как женщине.

– Ладно, забудем. В памяти останутся положительные впечатления. Не будем задавать дежурные вопросы о том, как живем. Ответы мы знаем. Рад был тебя увидеть и попрощаться. Не буду дальше провожать. Пока.

Они остановились. Он смотрел в ее глаза, в которых появились слезинки. Денис понимал, что это не слезы жалости, от их разлуки, это слезы памяти, в которой они были счастливы. Счастье с другим человеком – это другие эмоции, а они всегда разные.

– Удачи, – пожелал он.

– Удачи, – как эхо ответила Таня.

Денис повернулся и пошел в противоположную сторону.

Утром он вернулся в Москву.

Осень уже вступила в свои права, не спрашивая разрешения на свой приход. Денис шел по бульвару. Легкий моросящий дождь сбрасывал листья с деревьев ему под ноги, и немым вопросом были красные, почти рыжие листья, которые, напомнили ему пустынный пляж и рыжую грусть, как эта осенняя пора. Липкая мыслишка твердила и что дальше? Доволен? Конечно, ничто не цепляет. Он не ощутил в этот момент одиночества. Сначала сам не мог понять почему, но постепенно понял, что ему не давал пребывать в одиночестве образ Аси. Он вспомнил, как ему было легко с ней. Он правильно сделал, что съездил. Теперь понял, что была одна жизнь, где жила Таня, а теперь другая, без нее. И как-то он не почувствовал тяжести. Память иногда выборочно доставала образ Аси даже по аналогии с кем-то, с каким-то событием. Он понял, что заболел ей, но лечиться не хотел. Денис понял, что его поездка в Питер была важной, и он излечился от прошлого. Он больше не возвращался в то время, когда он был с Таней. Он научился его не замечать. Он уже не спешит к двери своего прошлого, а куда дел ключ от нее, даже не пытался вспомнить. Он радовался своему настоящему, не бросаясь в пучину иллюзий на будущее.

Денис шел по бульвару, и в нем поселилась навязчивая мысль увидеть Асю еще раз. Зачем? На это у него не было ответа, да он и не хотел его знать. Он захотел ее увидеть. Он не считал, что это любовь, но возможно это ее легкое дыхание. И не важно, как она к нему относится на данном отрезке его жизни. Все потом. Если предчувствие его не обманывает, то он будет бороться.

5

Он остановился на краю тротуара и посмотрел вдаль, где на краю пляжа, на камне виднелась одинокая фигура женщины. Ему не надо было даже думать о том, кто это. Он знал. Он смотрел на одинокую фигуру, и приятное ощущение легкой радости защемило его, и понял, что приехал не зря.

В его глазах появились искорки радости, а на губах заиграла улыбка, в предвкушении приятной встречи. Он распрямил плечи. Идти к камню тихо, не нарушая покой женщины, он счел не нужным, и не честным. Он не хотел, чтобы его увидели случайно, словно чужие мысли подслушиваешь. Он собирался нарушить тишину.

Денис глубоко вдохнул и громко крикнул:

– Ася!

Его крик разнесся над пустынным побережьем. Женщина обернулась, и вот тогда он ступил на песок и направился к ней. Ася сошла с камня и ждала, когда он подойдет.

Денис смотрел на Асю и все, что только мелькало у него в голове в Москве, обрело в этот миг реальные очертания, в ее глазах, в ее взгляде. Денис вымолвил:

– Я приехал. Я приехал без звонка, без обещаний.

– Ты приехал, чтобы снова вернуть на место свою грусть, но уже новую?

– Я приехал за свой грустью.

Он приобнял ее, уткнулся лицом в ее рыжие волосы, вдыхая запах моря.

– Ты моя рыжая грусть. Я приехал за тобой.