Нейронный портет [Алексей Ангелофф] (fb2) читать онлайн

Алексей Ангелофф Нейронный портет

Глава |

Дверь со скрипом открывается. В темном помещении промелькнул быстрый взгляд тучного человека.

– Здравствуйте, Виктор Павлович!

– Здравствуй, дорогой. Смотрю экономишь на электричестве.

Молодой парень немного замялся, Виктор Павлович увидев это сразу постарался перевести тему.

– Что ж, друг, я к тебе пришёл узнать, как продвигается работа? Да и как ты сам? После моего заказа ты как сквозь землю провалился.

– Нет, нет, что вы?! Каждое воскресенье я приезжаю к родителям, навещаю их.

– Мама уже не болеет?

– Брат о ней очень заботится, ей лучше. Лекарства покупает, двух сиделок на днях ей поставил.

– Какой молодец! Филипп я так понимаю карабкается всё на верхи? – спросил мужчина добродушно рассмеявшись.

Парень лишь развёл руками

– Его мне сложно в этом понять.

– Отчего же, друг мой, Владислав? – весело спросил Виктор Николаевич.

Молодой человек воскликнул-да ведь вместе росли, в одну школу ходили, даже музыку похожую всю жизнь слушаем, ан нет! Всё он продвигает и рекламирует новое обновление! Скоро уже подтирать за нами роботы с навороченными ИИ будут.

С блеском в глазах Виктор Павлович кинул Владиславу -а ты я так понимаю другого мнения? Это и понятно-он у тебя работу всю забрал! -и засмеялся-хотя художники с начала времен зарабатывали при дворе или рисуя судей: спроси у Кафки! -и многозначительно улыбнулся Владиславу, но последний не ответил на это, лишь вздохнул грустно.

– Да при чем тут…

– Ну этого тут нам не надо. -перебил его Виктор Павлович. -Всем деньги нужны. Кстати о них -и вытащил из кармана несколько купюр-это тебе задаток, дорогой племянник. -и протянул купюры молодому человеку- через две недели приду посмотреть наработки, дружок.

– Конечно, дядя. Вот только…

– Что ещё? – Спросил дядя нахмурившись.

– Сложно даётся ваша семейная идиллия. Времени я хотел бы чуть больше у вас попросить, Виктор Павлович.

– Это что за разговоры! Влад, мы с тобой о сроках договаривались, деньги я заплатил. На тебя большие надежды я возлагаю! А ты мне такое сейчас высказываешь! Да я у тебя последний клиент может быть!! Да ты..! -Виктор Павлович начал покрываться красными пятнами переходя на громогласный ор. Владислав грустно опустил взгляд на пол, но спину не согнул.

– Может ты думаешь, что ты такой уникальный? Закончил универ, а теперь даже на хлеб нет денег. Может я лучше к твоему брату пойду? Он мне за три дня сделает сотню портретов не только с семьёй, но с кем угодно и в любых позах!

– Идите- спокойно, но чётко сказал Владислав.

Виктор Павлович замешкался, он не ожидал такого ответа от племянника. Измерив Влада долгим царапающим взглядом, Виктор Павлович начал более спокойно, а в его голосе зазвучали примирительные нотки.

–Давай не будем, Владик, просто ты тоже пойми. Я же больше о тебе забочусь. С

«обновление 4.21» в принципе не понадобятся даже кинорежиссеры, 3D программисты и т.д. -всё будет делать нейросеть. Тебе нужно будет просто написать свой сценарий, пометив переходы и эмоции дважды и всё-фильм, сериал, мультфильм готов-дальше просто редактируешь. В этих реалиях ни музыкантов, ни режиссёров, ни дизайнеров, ни тем более, художников уже не будет. – Виктор Павлович остановился. – Я же знаю, как ты любишь своё дело, ты считаешь, что искусство важно. Но оглянись, друг мой. Сейчас искусство-это атавизм, арьергард.

Глава II

– Как вы относитесь к своей жене?

– Мы с Жанной давно вместе, у нас трое детей! Как я могу к ней относиться, Влад? -с иронией проговорил Виктор Павлович.

– Вы её любите, отлично, но какие у вас бывают недомолвки? Они же у всех есть-не отстаёт Влад

– Ну это житейское. Допрос тебе зачем, племянник? Как всё это соотносится с обычным семейным портретом?

– Очень соотносится, вы просто отвечайте или не отвечайте, если хотите. А дети Света, Максим, Родя. Какие они?

– Ты же позавчера их сам видел, Влад, что ты время моё тратишь?! -гневаясь сказал Дядя. – Можете не отвечать. Тут дело не в моих впечатлениях, а в ваших. Там будет изображена ВАША семья, дорогой дядя.

Виктор Павлович призадумался.

– Не могу я так тебе рассказать. Ты спрашивай конкретно чего ты от меня хочешь.

– Ну вот когда я у вас был, Родя суп пролил на себя, а Света увидела это, но вам сказала, что она пролила суп на Родю. Что думаете об этом.

Виктор Павлович улыбнулся своими тонкими губами с густыми усами-ясное дело: думала Родьку сейчас ругать будут, вот и на себя ответственность взяла. Она у нас умненькая девочка, хозяйственная. А этот Родька тот ещё проказник: то тарелку опрокинет, то в чулане перепачкается, а когда моют его-смеется во все горло! щекотно ему! -Виктор Павлович улыбался, а глаза его сияли-С Максимом они дерутся часто, понятное дело: Максим спокойный парень, весь в мать, но свои игрушки никому не отдаст, а Родька всё в рот тащит: зубы! -пояснил дядя.

– Прекрасно, дядя, продолжайте! И в семье всё хорошо, спокойно?

– Ну как же, конечно! -Виктор Павлович выпрямил грудь вперёд наматывая ус левой рукой, гордо улыбнулся-конечно! Моя Жанна-хорошая жена, убирает, стирает, готовит. Я ей говорю: «давай я тебе прислугу найму, будет тебе помогать по дому", а она: "Витя, не надо, я сама всё. Ты лучше денежку отложи, на учёбу детям", а я говорю: " Да отложил уже, всем отложил, уже внукам начну скоро откладывать", а она ни в какую. Труженица. Понятное дело: сирота. С детства всё сама делала. Бывают конечно ссоры, но это я как выпью что-нибудь скажу с дуру, работа же напряженная, а она всё спокойно, слушает, молчит. Мне самому потом совестно становится, но она виду не подаёт, что обиделась. Сама потом подойдёт, обнимет, я и извиняюсь. -Владу показалось, что Виктор Павлович утер глаза рукавом. -заговорил ты меня, Владислав! Ах ты лис, время тянешь!

–Нет, дядя, мне было нужно услышать, что вы думаете. -спокойно произнёс Владислав. Виктор Павлович немного нахмурился, но ничего не сказал. Он лишь в упор подошёл к молодому человеку, который не сдвинулся с места и не отвёл взгляда. Тогда Виктор улыбнулся и пожал руку Владу.

–Что ж, тогда давай до понедельника, племянник и смотри! Если сделаешь, плохо-то не только мне плохо сделаешь, а возможно всем художникам России. И это тебе не хухры-мухры. -он пригрозил пальцем.

–Не будем об этом. В первую очередь картину заказали вы, ваша семья. -и поднял палец вверх.

Глава III

Следующие 6 дней Владислав писал картину, почти не выходя из комнаты. Изредка его видели с продуктами и то, как он пялится на голубей возле своего дома. " Так, так-думал юный художник- концепция есть, характеры уже понятны. Но нарисую и что дальше. Чем действительно рядовому человеку будет понятно, что это картина человека, а не нейросети. И почему я так убеждён, что человек все же уникален. Нет. Не уникален. Чем он лучше машины? Снова нет… Точно! Почему искусство-это дело рук человека? С другой стороны, не было бы человека-не было бы и нейросети. Не было бы обезьяны-не было бы человека. Тоже самое, что не было бы отца-не было бы и сына. Здесь буквально спор о курице и яйце, но с изменением -кто лучше? Причём кто лучше в искусстве. Сначала Маринетти и футуристы подражали уличным звукам машин, называя это искусством, теперь эти самые машины производят "звуки", которые люди считают за искусство. Или не считают?

Ребёнок человека перерос самого человека. Во всех ли смыслах? Самая большая загвоздка в том, как это обыграть. Как действительно вложить много, не нарушая концепции и при этом чтобы это было живо, эстетично и кратко. Мой братец достиг успеха в том, как нужно набирать команды программе, чтобы получить прекрасное изображение. Изображение… Да… Изображение! Теперь мы можем просто сказать-создай произведение искусства-и вот. Готово. Песня, проект дома, новый вид истребителей, фильмы, сериалы, построчное изображение книг с музыкой и озвучиванием диалогов. И всё это только нейросеть. Что мы можем ей противопоставить? И нужно ли это противопоставление людям? Безработица колоссальных масштабов, при этом технологии удешевили и улучшили в сотни раз жизни тех, кто не попал под руку сокращения из-за новых возможностей нейросети. Виктор Павлович говорит, что через пятьдесят лет люди забудут, что такое писать сочинения, в ходу будет только наука и покорение космоса. За всё остальное будет отвечать нейросеть. Люди перестанут вдохновляться, читая литературу, созерцая картины и статуи, архитектуру. Искусство станет трендом-каждый станет творцом. А если все творцы, то никто не творец. Как литература давно стала массовой, так и искусство высокое станет массовым. Как и всегда будут самородки, которые филигранно набирают текст для нейросети, понимая её алгоритмы. Этакие программные скульпторы, зодчие программного кода. И видится мне, что этот мир может потерять нить гуманизма полностью. Начало 20 века отбросило гуманизм и сострадание к личности на второй план с приходом технологий, теперь о ней забыли вовсе. Идеи морали и нравственности просто никто не будет знать, не то чтобы их обыграть, задать вопрос, раскрыть общечеловеческие смыслы всего на одном холсте из Лабиринта, всего на 10 страницах измятой тетрадки первоклассника. "

Смотря на пруд возле своего подъезда, он смотрел на небольшие волны от взлёта птиц с поверхности воды, на переливающий свет солнца, на движение природы. Но пруд окружает песочное кольцо. Песчинки по одной взлетают и падают в воду, когда прохожий проходит мимо. Пески здесь и на дне.

Глава IV

– Что ж, дорогой племянник. Важный день настал! Надеюсь ты готов представить свою работу.

– Да, Виктор Павлович. –сказал Влад

– Показывай свою работу, племянник!

Влад хитро улыбнулся и произнес-Дядя, вы ведь сказали, что на выставку провезете картину.

Виктор немного замялся, но тут же собрался-верно! Говорил. Но до выставки я хочу посмотреть на то, как ты изобразил мою семью. Всё-таки заказчик я. -Виктор Павлович немного насупился, но довольный вид племянника его повеселил -что, я смотрю ты доволен? Думаешь обойти нейронку? Ох, ну ты и фантазёр.

–Виктор Павлович -торжественно произнёс парень-я , прежде всего , рисовал портрет

вашей семьи, а ваша семья -часть моей семьи.

– И что же? Это что-то меняет в рамках конкурса? Как бы не так. Я выбрал тебя, потому что некоторые твои работы понравились Жанне, да и сам я понимал, что хоть какой-то заработок нужен тебе. Но насчёт призового места -это увольте. Ты такой же участник, как и все.

– Вы меня не поняли, дядя-начал Влад-я рисовал свою семью, и я был счастлив в это мгновение. Мне сложно это объяснить. Считайте это своеобразным продолжением рода в творчестве.

Виктор Павлович усмехнулся сквозь густые, длинные усы и посмотрел сверкающим взглядом на Влада-вот загнул. Как бы это не вышло тебе боком. Ладно, грузи в машину свой "шедевр". -подумав, Виктор Павлович добавил – нейросети проиграть не стыдно. Стыдно думать, что не проиграешь нейросети.

Они доехали до места проведения конкурса. Виктор Павлович так и не взглянул на полотно.

В большом помещении с низкими потолками проводился конкурс " Кто кого" между художником-кодировщиком, известным Луи Де Вуколом, четырежды удостаивающегося призом "творец Немезиды», который противостоял художниками со всего города. Такие конкурсы давно проходят в каждом городе, но со временем люди привыкли к одному и тому же исходу битвы.

Обе стороны представляют свой вариант картины за три месяцы до конкурса. Такие большие сроки оставили как дань уважения старой живописной традиции.

Решение принимается тремя судьями. В их число входят братья Люк и Георгий Рээм-знаменитые критики, современной живописи из Дублина и Оливер Ханиф – немецкий иконописец, детство которого прошло на лугах Баварии в семье землепашца и учительницы. Братья Рээм всегда единогласно принимали решение, тогда как Оливер часто не был с ними согласен, после чего происходил долгий спор между ними.

Вукол уже победил одиннадцать претендентов, следующим был Владислав. На помосте уже стояла экран Луи. Публика была немногочисленная. Большинство были мужчинами за пятьдесят, интеллигентного вида. На рукавах нескольких были видны яркие пятна, другие же постоянно меняли во время конкурса.

Владислава никто не встречал аплодисментами. Обычно взгляд их был напряжён только в момент судейского решения.

–дорогие друзья! Следующий претендент на звание "творец Немезиды" Владислав Венчанов. Молодой художник написал семейный портретов нашего многоуважаемого Виктора Павловича Сухорукова.

Луи Де Вукол, пожалуйста, продемонстрируйте вашу работу в стиле семейного портрета. -говорил ведущий.

Луи Де Вукол был высоким, очень худым человеком лет 45. Своими длинными руками в белоснежной рубашке он резким движением откинул полотно с огромного экрана (снова дань уважения традиционному живописному конкурсу).

На публику глянула счастливая семья из двух родителей и трёх детей. Мужчина улыбался белоснежной улыбкой с небольшим желтым налётом на одном зубе, в домашнем халате и теплых, пушистых тапочках, он сидел за столом с газетой в руках и смотрел на свою жену. Трое детей -две девочки и мальчик, играли перед родителями в игрушки. Девочки в умилительных голубых платьицах тянули, каждая к себе, куклу, а мальчик в чёрной рубашке матроса ровно стоял и кусая свой маленький кулачок, любопытно смотрел на сестёр. Мама в красивом бардовом платье с курносым носиком и обворожительными глазами улыбалась отцу семейства, показывая ладонью на детей, дескать "смотри какие у нас милые проказники! ". Всё это было в большом зале на фоне уютного камина без огня, с многочисленной посудой и четырьмя яркими носочками, предвещающие скорое Рождество.

Зрители довольно улыбнулись, кто-то начал хлопать такой замечательной композиции, кто-то просто следил за реакцией судей. Каждый увидел здесь тепло, благополучие,

идеал, к которому всё хотят стремиться, а некоторые уже достигли этого и лишь довольно улыбаются своему триумфу. После такого реалистичного и тёплого изображения семьи многие уже сделали вывод для себя об исходе формального конкурса.

Владислав не стал выводить своё полотно на огромный экран. Он лишь попросил приглушить свет и направить один прожектор на картину.

Спокойным движением руки молодой человек стащил покрывало с холста.

Тишина нависла в зале. Люди стали щуриться от непривычки, кто-то начал вставать и ближе подходить к картине. Виктор Павлович тоже увидел свою семью на полотне.

На картине также были нарисованы пять фигур: папа, мама и трое детей. Цветовая гамма была странной. Так как Жанна и Виктор Павлович были по бокам, то в середине дети был контраст цветов. Виктор Павлович сидел справа в большом кожаном кресле. Его массивная фигура была в чёрном костюме, он спокойно смотрел прямо на зрителей с папиросой во рту. На фоне была видна стена дома из массива грубого дуба. Под густыми, словно балканский лес, усами была спокойная линия губ, а если присмотреться в уголке губ был небольшой кирпичик, и ещё, и ещё. Будто лицо состояла из железобетонных плит, но эта была иллюзия из-за щетины.

Слева картины была изображена добрая жена Виктора Павловича- Жанна. Она ярко отличалась от других. Ее женственная фигура уже немолодой женщины была облачена в теплую вязаную кофту, поверх которой была цвета лучистой речки мягкая шаль. Её выцветшие со временем волосы, заплетённые в тугую косу, напоминали крону благородного, молодого дерева, защищающего всё, что попадёт под его тень. А светлая улыбка Жанны вызывала лишь тёплое чувство материнской любви и заботы о детях, на которых она нежно глядела. Сзади женщины стоял старенький торшер и освещал пространство приглушенным, но животворящим светом.

Между родителями в центре картины играли трое детей

Маленький проказник Родя был огненно-рыжим мальчиком в красной футболке с рваным рукавом (след недавней драки братьев) и в зелёных шортиках. Он усиленно размышлял над игрушкой, руку которой держал в другой своей руке. То ли он только что её сломал, то ли пытался починить любимую игрушку, а его немного высунутый язык и прищуренные глаза говорили о работе мысли.

Света стояла радом с Родионом и держала его за плечи, будто успокаивая или наставляя о том, как починить игрушку. Её светлое зеленое платье очень подходило к её светлому личику, а голубые, как ясное небо, глаза снисходительно смотрели в сторону брата Максима, стоявшего чуть поодаль от брата и сестры, ближе к отцу.

Максим смотрел в сторону. Он был в голубом комбинезоне и сверкающих туфельках. Его глаза цвета океана, а взгляд только и мог тягаться по степени глубины лишь с озером Байкал. Его мудрый спокойный взгляд устремлён на игрушечные домики, которые он строил уверенной, спокойной рукой. В другой руке он держал кусочек Красной ткани. Всем своим видом он напоминал водную стихию, которая была моментами спокойна, но если её потревожат -превращался в неизбежную бурю.

Над детьми в центре комнаты было небольшое, немного пыльное окно, в котором на синем небе горело утреннее солнце и лучами освещала центр комнаты. Окно было закрыто.

Виктор Павлович сначала не узнал ни себя, ни свою семью. Он хотел было выкрикнуть из зала Владу что-то, но подойдя ближе он остановился.

Когда все увидели картину, кто-то начал ругаться, кто-то хлопать. Но в основном в зале оставалась гробовая тишина.

Луи улыбнулся, взглянув на картину оппонента. По его лицу нельзя было определить – это была ирония, или картина ему действительно понравилась.

На лицах судей Люка и Георгия Рээм не отображалось эмоций. Они с невозмутимыми лицами почти одновременно нагнулись к блокнотам и записали что-то. Оливер Ханиф, подперев голову и прищурив глаза некоторое время смотрел на картину, потом на Влада, после на Виктора Павловича, будто примеряясь, точно ли это они всё придумали и

презентовали.

Глава V

Молчание нарушил ведущий

– Дорогие друзья! Наш конкурс под конец приобрёл интересный ход! Луи, скажите, вы ожидали такой работы от молодого человека, едва закончившего худ граф?

– Я кажЕтся, немногО шокировАн. Это достойнаЯ габотА ВладА. Я очень гад. – проговорил Луи улыбаясь.

– Конечно, мы всегда рады молодым талантам. Владислав Венчанов -один из таких людей! – Давайте перейдем к критике. – закончил Георгий Рээм.

– Что касается Владислава, конечно цветовая гамма интересна. Этакая смесь расцвета Ренессанса с работами экспрессионистов. Есть огрехи с полутенями на изображении ножек кресла и странные тени на лице мужчины. И почему у Вас, Владислав, тени идут не от источника света в виде торшера и… Как его…

– Окна-помог Георгий.

– Ах да, окна! Это уже непростительный промах, -подытожил Люк Рээм.

– Это превосходный академизм, но что касается экспозиции-начал Георгий, -у вас смещены акценты. Другими словами, вы не соблюли пропорцию. Мужчина…

– Виктор Павлович -помог люк.

– Виктор Павлович да, он раза в полтора больше их всех вместе взятых. Лучи солнца, которые будто можно потрогать руками, льющиеся из окна -красивый приём, но больше подходит для икон и библейских сюжетов. -сказал Георгий.

– Я хотел бы вмешаться. -сказал Оливер Ханиф. -Да, конечно, коллега. -протянул Люк.

– Нам всем, в этом зале был дан лист бумаги, где Виктор Павлович кратко рассказал о своей семье. Вы ведь его получили?

– Да, да-заголосили братья.

– Так вот, как по мне мы видим неплохое изображение характеров героев, их жизнь и иерархию. Каждый характер гиперболизирован для большего контраста, но тем не менее, это не выходит за рамки традиционного академического стиля. И да, господин Георгий, материализованные лучи света используются не только в иконописи и божественных сюжетах, но и традиционного символического света Божьего в разных стилях. Например, для Кабанеля в его самых значимых работах свет не был ключевым фактором.

– Но позвольте, Кабанель рисовал не только Падшего Ангела! -начал Люк.

– Я не закончил. -сверкнул глазами Оливер. -почему мы не оцениваем работу господина Луи Де Вукола? Я не заметил у него экстравагантных композиционных решений

– Но Оливер, мы ещё не успели сформировать своего мнения-заискивающе начал Георгий. -Почему же? Я сформировал -отозвался Люк.

– Поделитесь, коллега-прыснул Оливер Ханиф.

– Господин Луи проделал тонкую работу. В его проекте совмещены человеческие, добрые чувства комфорта, с семейным бытом счастливой семьи.

– Но это больше похоже на рекламу дешёвого отбеливания зубов -процедил Оливер. -возмутительно! Как вы не поняли, что налёт на зубе-это дань уважения и отсылка к гиперреализму! -воскликнул Люк

– Деревенский критик… – прошептал Георгий.

– Грош цена таким отсылкам, если они просто для галочки.

– А что скажут зрители?! -вдруг завопил ведущий

Толпа молчала. Уже полный зал людей, которым не хватает стульев почти весь молчал. У всех было разное выражение лиц. Кто-то улыбался, кто-то злился и иногда выкрикивал бранные слова в сторону Влада. Кто-то с открытым ртом переглядывался с картины на экран Луи и обратно.

Долго ещё были споры судей.

Поздно вечером Виктор Павлович шёл с Владом по заснеженной улице и в руках бережно нёс нечто, когда-то бывшее обычным холстом бумаги.

15.04.2023 год.

Оглавление

Глава |

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V