Парад Душ [Даниил Филатов] (fb2) читать онлайн

Даниил Филатов Парад Душ

«– Человечество остановится перед вопросом: приостановить развитие науки или дать умереть ценности человека, который сам же и создал оружие против себя. Мы встанем перед вопросом: жить в сладкой лжи или в горькой правде» – ложь.

*******

На планете, окутанной песком, где дует вьюга мощно и нет ни души, стоял большой дом. Дом скрепленный сольфромовой рудой, напоминающий корабль. Казалось, мертвая местность, не блещущая светом, все в оранжевой пыли, песке. Но тут же дверь дома двинулась, послышался звук скрежета и она с мощью распахнулась, ударившись об стенку. Вышел мужчина в скафандре. Придерживая центр груди левой рукой, и пряча правой рукой переднюю часть шлема, которая была покрыта темным стеклом, он пошел тяжкими, медленными шагами по массивному песку. Он шел и шел, шел и шел, ноги тяжело поднимались из под песка и как только опускались на поверхность, они снова углублялись в песок, словно вся песчаная дюна желает забрать его к себе внутрь и больше никогда не выпускать. И вот, человек остановился, протянул руку к песку и вырыл оттуда флаг. На нем была надпись «Вы не на родине своей, вы не живете так, как хотите. Есть те, кто управляет вами – оно.». Он взял этот флаг и вставил его в поверхность. Ветер сразу пропал, а песок перестал закапывать мужчину.

Он взял нож из кармана, поднес его к баллону с кислородом и, обдумывая весь свой путь, замахнулся ножом и вонзил его в баллон. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Мужчина начал задыхаться, упал на четвереньки и потянул руки к флагу.

На низком уровне

Робот(на мировом яз. планеты Kepler-1675: Прототип) — автоматическое устройство, предназначенное для осуществления различного рода механических операций, которое действует по заранее заложенной программе или развитой самим им в течении работы. С виду представляет из себя подобие человеческой формы и свойств внешнего вида, принадлежащих человеку: цвет тела, форма камер, напоминающие глаза, и так далее. Распространен в большинстве стран мира.

Сиронская Энциклопедия

Сирон – страна, в которой после событий 2148 года произошло разделение на три класса по финансовому обеспечению: нищие живут на нижних этажах небоскребов, средние на средних, высокие на высоких.

«2178 год, часы пробили восемнадцать часов и город погружается во мрак (хотя, признаться честно, он тут всегда), пронизанный синим оттенком, который светится между высокими небоскребами, что стоят, как муравейники. А на их крышах стоят большие голограммы балерин. На улице декабрь, хлынет дождь, смешиваясь на поверхности с грязью. Я сижу и вижу, как у окна летят машины так быстро, словно стервятники. Настроение: не знаю. Я ненавижу страну, в которой живу. Я ненавижу ту иерархию, которую выстроили, я ненавижу, что власть посмела променять людей на железяк, и этих людей отправить на помойку. Хотя ненавистью сложно это назвать, ведь сложно ненавидеть что-то, когда в душе ничего»– так бы представился Мог Киллиан, представитель Среднего класса.

Раздался звонок из большого дисплея, который прикреплен к белоснежной, словно снег, стене. Мог сидел на стуле, что стоял посреди кабинета, наполненного полками для хранения ноутбуков. Высокое, но узкое окно было лишь одно и периодически из него просвечивался разный свет разных оттенков на лицо Мога, а позади того оставлял широкую тень, которая так и напоминает мрак всего вокруг, несмотря на стены белого тона, что пытаются зажечь в человеке оптимизм.

– Да? – сказал Мог, щелкнув пальцем для принятия звонка. – Принял.

Сбросив звонок, он сел за монитор, что был почти без рамок и это давало максимальную удобность работы. Он подключен к рабочему компьютеру, встроенному в стол. На задание можно идти через тридцать минут, а пока можно дописать информацию насчет недавнего обыска, подумал Мог. Заправив рукава рубашки до локтей внутрь пиджака, он включил компьютер и принялся писать документ. Он поднес руки к мембранной клавиатуре, так тут выдвинулась камера из потолка и навела желтым сканирующим светом на Мога, а его руки онемели в воздухе.

Прозвучал женский голос:

– Номер 2498, Мог Киллиан! – яростно воскликнула она. – Не забывайте, что перед тем, как выкладывать информацию, надо вызвать ассистента, что проверит вас на состояние! Руки вверх, глазами не моргать и вообще не двигаться!

Это норма, такие проверки каждый день и не двигаться, не моргать – такое тоже является нормой, ведь каждый детектив такому обучен. К примеру, спать с открытыми глазами за столом, делая вид, что ты работаешь. Под проверкой на нормальное состояние, имеется в виду проверка на то, что ты не намерен написать что-либо лишнее, ведь есть много преступников, которых надо арестовать, но нельзя. Еще это проверка на содержание в крови наркотических веществ, никотина, алкоголя ( им, то есть детективам, категорически запрещено пить алкоголь), и прочее.

Сканер начал вводить по телу от ног до виска, Киллиан Мог никогда не переживал на этой проверке и считал ее отчасти бредовой.

Сканер исчез и голос уже мягким голосом провозгласил:

– Молодец, Мог Киллиан! Уже 258 проверку подряд вы прошли успешно! Писать гадости не намерены…

– Да боже, кто осмелится вообще, что-то такое писать?! – возмутился Мог. – Если набрать хоть одно лишнее слово, то ток долбанет по рукам, как зараза! А если продолжить, то выйдет нейрохлыст из стены и долбанет как следует…

– Молчать! – разгневался сканер, ток ударил по рукам Мога и тот корчился от боли. – Вы уверены, что хотите поговорить об этом?

– С тобой, тупорылой овцой…

– Минус десять тысяч евро от вашей крошечной зарплаты!

Наконец, с испорченным в хлам настроением он зашел в приложение «Документы» и принялся писать информацию:

«29 Ноября, 2178 год.

Стив Питерс. Средний класс.

Заподозрен в перевозке запрещенных наркотических веществ и обвинен в распространении дезинформации, а также в угнетении ахартской религии. Прикрепленный файл

Проведен обыск квартиры, что принадлежит ему с 2170 года.

Обнаружено: четыреста тонн кокаиралистика.»

Он остановился из-за абсурда, что приходится ему указывать. Стив Питерс никакой не наркоторговец, а 400 тонн кокаиралистика у него в квартире никак не могли быть, ведь его квартира площадью 48 квадратных метров, следовательно, столько у него никак не могло поместиться, да и возможно бы пол просто провалился. Он просто случайный человек, который работает на заводе по производству прототипов и руководит там отдельной командой разработчиков. В Сироне есть такая абсурдная вещь: количество нищих, по мнению власти, должно пополнятся, поэтому, когда не хватает нищих(а непонятно какое именно количество нищих нужно), они просто выбирают случайного человека и подставляют под него преступления, которые он не совершал. Могут повесить кредит на человека, который он не брал и не собирался. Тот в итоге его не оплачивает и из-за большого долга его лишают статуса Среднего-Высокого класса и выбрасывают на Низкий, не выдавая ни жилье, ни рекомендации по проживанию. Каждый боится, что однажды наступит день, когда его возьмут и бросят. А детективам стоит боятся рассказывать о фальсификации, ведь когда их принимают на работу, то в них встраивают чип и не говорят, что он делает. А он просто убивает, как только ты открываешь рот или преподносишь руку с ручкой к бумаге, или подносишь ее к клавиатуре, чтобы рассказать правду, сердце останавливается и все – Конец. Правда, остановку сердца можно остановить взяткой, но только если ты печатаешь все в свой личный документ, который потом нельзя будет никуда выпускать, отдавать, показывать. Он будет храниться в кабинете детектива и при наличии того имплантом ведения печати он будет пополнятся все больше и больше информацией. В кабинет никто не может войти, кроме проверенных властью лиц и детектива, что занимается в этом кабинете работой. Камеры снаружи у окон следят, чтобы никто не подлетел отснять содержимое на мониторе… Нельзя! Никак! Только сам детектив знает о содержимом в документе!

Кстати, казалось, а зачем анализировать детектива есть ли у него намерение написать что-то другое, если есть такая вещь, которая убьет его сразу? Ответ прост. Во-первых, намерения человека анализаторы делят на три стадии: малая, средняя, большая. Соответственно, при малой или средней в наказание идёт насилие, а при большой идёт уже крайняя мера убийства. Стоит понимать, что все-таки терять детектива не особо охото. Во-вторых, сам детектив может написать не то не из «плохих» намерений, а по обычной ошибке. Такое тоже надо пресекать.

У Стива сейчас ситуация такая: на него навесили преступления, в тюрьму не посадят, в кибербездну не отправят, а просто попросят заплатить штраф, который будет невероятно большой специально, чтобы он не смог его выплатить. Отберут у него все ценное по принципу: «нет девяти грош, значит отдай те, что есть!» и отправят на Низкий класс. Нищих людей вообще скидывают нередко, но обычно стараются просто перевезти на низкий.

Все, вздохнув он продолжил писать документ.

Он закончил писать, взял бластер на столе, спрятав позже его в карман, и подошел к вешалке у двери. Взял плащ и надел его, вышел в коридор, что освещен фонарями, напоминающими хорды окружности, и запер дверь на ключ. Надел черную маску, темные очки с характерной трапециевидной формой, темные кожаные перчатки, отряхнул плащ от мелкой пыли и потянулся поднять ключи с пола. Подняв ключи, он увидел, что его шнурки не завязаны.

– Тебе раньше их вечно раньше завязывала мама? – спросил сотрудник сзади.

Киллиан является широкоплечим мужчиной, с мускулистым телосложением и ростом высокий. Был он в классическом, темно-коричневом мужском плаще, который закрывал шею металлическим покровом, и в классических темных брюках с линиями, которые светились жёлтым цветом. Он развернулся к нему, а тот совершенно в том же костюме, в тех же оттенках, да наоборот. Очки белые, перчатки и так далее.

– Твой костюм, – сказал с усмешкой сотрудник. – В точности как у других.

– Эта одежда практичная для моей работы, – прервал Мог. – А ты наверно каждый вечер страдаешь, стирая грязное белье.

Сотрудник усмехнувшись посмотрел на ноги Мога, пока тот просто пошел дальше.

Детектив очень сильно занервничал из-за высказываний сотрудника и еле сдерживаясь стукнул ногой об ближайшую перегородку. Многим людям нравится такой токсичный юмор, но точно не ему.

– А душа-то, – подметил, протянув пальцем у подбородка, сотрудник. – У тебя довольно-таки злая.

– Нет у нас души, не удивлюсь если мы из чисел состоим.

Сотрудник протянул руку ко рту и прокашлялся в нее.

– Лучше надень респиратор, а не маску. – добавил сотрудник.

Мог, достав из кармана респиратор, надел его. Респиратор был уже не просто темный, но и в каплях крови.

– Давно детективы начали убивать преступников?

Киллиан поправил пистолет в кармане.

– Мы всех постоянно убиваем, просто не своими руками.

– Удачи, – сказал сотрудник.

Он пошел дальше к концу коридора, зашел в лифт и нажал на кнопку первого этажа. Лифт не производил хорошие впечатления на кого-либо, в том числе на Киллиана, но он хотя бы едет. Грязь с ботинок, что были на улице, оставалась на полу и все наполняла и наполняла лифт, стены исцарапаны, потолок изгаженный иногда дерьмом, что может стекать тебе на волосы (это очень неприятно. Да, я мистер очевидность), а в плане запаха все еще хуже, ведь тут смердит протухшими яйцами, что, впрочем, всегда. На двери были маленькие рекламные видео, что отображаются на небольшом дисплее сверху. Когда двери задвигаются, дисплей впадает внутрь стены. И на одной из них было написан : «Секс кукла TriK». Точнее это самое главное, что было на ней написано.

«– Кого вообще возбуждает кукла? – подумал Мог.»

Лифт остановился, двери разъехались в стороны и в него зашел еще один человек. Точнее, его и человеком сложно назвать, ведь на его шее был киберимплант, напоминающий гранату. Вот только, если судить по внешности людей тут, то 65% людей окажутся не людьми. Тут каждый человек, каждый пытается выжить (потом вы узнаете как) в этом иерархическом обществе.

Мог достал телефон с мыслью посмотреть, что за задание его там ожидает, но резко решил пока не читать задание, а дождаться, когда лифт уже доедет. Снова лифт остановился на 23 этаже Низкого класса, но тут его ждал знакомый.

Мужчина в немного грязном тряпье, и в, примечательно вытянутой вперед, красной шляпе облокотился на стенку перед лифтом и сказал:

– Здравствуй, братецкий, как поживаешь?

Лифт уже начал закрытие дверей, но Мог придержал кнопку остановки и двери распахнулись.

Детектив не удивлен, что мужик с ним решил поболтать прямо у лифта стоя. Мужчина с имплантом сказал:

– Я не против, можете разговаривать. Только вы не против, если я буду подслушивать?

Мог заподозрил его:

– Ты хочешь донести кому-то и что-то в Среднем классе?

Мужчина ухмыльнулся и показал свой паспорт, на котором указан, что он в розыске:

– Уж поверьте, жил я не ради рассказов этим придуркам. Просто интересно, что на днях у нас.

Знакомый Мога встал впритык у лифта и Мог спросил:

– Что, взломщик Дантес Колчинский, как ловля с той рыбалки?

– Отлично! – радостно воскликнул он. – Вооруженные прототипы перешли к патрулированию подземных проходов, а не тридцатых этажей. А ты сам понимаешь, что связь на этих этажах лучше и скорость получения прибыли растет…

Под рыбалкой имеется в виду воровство криптовалюты у пролетающих мимо людей. Официально у людей Низкого класса не может быть совершенно никакой работы, можно сказать, что их кинули на смерть. С момента возникновения иерархии на классы нищие изготавливали специальные якори, забирались на максимально доступный этаж и его же бросали прямо в машину, тащили с помощью механизма к себе и обворовали все, что находили. Такой способ был очень неудобный и рискованный. Однако человек, который является сейчас мэром Вольмака, пришел с Высокого класса и, пользуясь своим влиянием, построил подземный город Вольмак. После этого тех, кто способствовал этой постройке, кинули в кибербездну, а мэр больше не имел поддержки со стороны власти Сирона. Однако, к счастью, город остался и процветает благодаря новой рыбалке, что установил мэр. Возникла гильдия воров, состоявшая из профессиональных хакеров, и именно она составляла треть экономики Вольмака и Низшего класса. Гильдия не устранена, потому что коррупция расцветает во всю, однако прототипы солдаты все равно ловят по возможности воров, чтобы потом их выкупали обратно в Вольмак за крупные суммы – это своего рода бизнес.

Мог обрадовался:

– Отлично, думаю поднакопишь еще и сможешь отправиться на Средний класс…

– Не, – и Дантос скорчил лицо. – Мне там делать будет нефиг, а во вторых я своих не бросаю. Вон сколько людей есть, которых надо обучить софту, с помощью которого мы рыбачим, да и в плане финансов надо помогать. В Вольмаке цены огромные, потому что все напрямую покупается из Средних-Высоких классов, а там, привозя купленные товары на Низший класс, чтобы хоть как-то откупиться, надо ценник нормально так завышать. Сейчас, тем более, скоро зима настанет.

Зимой воры называют время, когда патруль контролирует сразу все возможные точки расположения рыбалок и в итоге ради безопасности лучше не высовываться.

Продолжение его фразы:

– Поэтому деньги надо хранить, – цокнул он, протянул руку Могу, что в лифте, и тут его шандарахнуло током и, повалившись на пол, начал с измученным криком вертеться туда-сюда.

– Боже, Дантес… Это старый лифт, он не учитывает наш этаж.

Был бы это новый лифт – он бы не ударил током, так как этаж соответствует классу Дантеса. Тут ограничения по попаданию Низкого класса повыше на средний и высокий не только с помощью лифтов, точнее, их особенностей, но и с помощью большого количества патруля, что летает на кораблях.

Двери захлопнулись и лифт поехал дальше .

Лифт доехал до первого этажа. Он вышел из лифта и, встав на тротуаре, увидел перед собой город. Перед ним был пешеход с цифровыми указателями, светофоры, покрытыми грязью, снизу в асфальте, а не сверху на столбах по причине того, что людей начали чаще давить, так как они отвлекались на телефон и не видели даже, что написано на светофоре. Люди в устройствах всегда смотрят вниз, поэтому и сделали цифровые светофоры на поверхности, чтобы их хоть видели. И не подумайте, что страна Сирон прям хочет обеспечить жизнь каждого. Она хочет, но не из тех намерений, о которых можно подумать, а из намерений использовать, человека как работника. Поставили, да поставили эти светофоры снизу, вот только все равно некоторых сбивают, ведь многие просто устают и нарочно бросаются под машину. Да и плюсом ко всему, никто не подумал о том, что эти светофоры, вообще-то надо чистить.

Вокруг Мога почти никого не было, только где-то в узких улицах виднелись бездомные, а в скрытых от наших глаз местах банды. Он посмотрел в телефон…

Взрыв!

Он услышал взрыв сзади себя и развернулся поглядеть, что случилось. Мужчина, который был в лифте, подорвался и его плоть разлетелась по улице. Его нога прилетела прямиком к Могу. Плевать, он уже не раз такое видит. Это он подумал так, а на деле у него сердце кровью обливается.

– Этот тоже не выдержал. – сказала женщина, которая стояла рядом.

Мог немного вздрогнул, ведь не думал, что поблизости вообще кто-то есть.

– Я с ним знакома, его ребенка украли на сиронскую службу. Точнее четверых детей, что только родились.

– К нам давно уже не относятся как к людям, – ответил Мог.

– Так и не будь человеком…

– Не хочу.

– Ты олицетворяешь народ, – с усмешкой ответила незнакомка.

В этот момент к ним подбежал мужчина с блеклой кожей и небритой бородой в грязном тряпье. Он хриплым голосом воскликнул:

– Бегите, тут стреляют!

Детектив оглянулся и не увидел ни выстрелов, ни еще каких-то людей.

– Мужчина, – холодно спросил Мог. – Здесь ничего нет, никаких выстрелов. Вам сколько лет?

– Выстрел, выстрел. В меня!

Тут Мог все осознал, когда посмотрел в его глаза. Его отравила банда «Гольдера». Глаза у него черного цвета, а посередине символ змеи. Он умрет самоубийством, а потом его найдут, обследуют тело и займутся продажей его органов. Он страдает, его надо…

Выстрел. Мужчина даже не выкрикнул ничего, а просто лег в умиротворение. Многим из Низкого класса приходится выживать так, как могут, а на честность и гуманность никто не собирается идти. Но страха не знал Киллиан, ведь у него есть сестра, что всегда прикроет его.

Мог пошел на пешеход и на этот раз все-таки смог начать читать задание, пока идет до своей машины, но давайте поговорим о мире, который окружает его. Хах, звучит так будто весь мир крутится вокруг него.

Развитие информационного общества летит с скоростью света до пика, а технологический прогресс уж тем более в том числе не отстаёт. Небоскребы уже везде, даже в нищих районах, однако они уже потеряли свою прежнюю ценность, ведь они на каждом метре. Цифровые рекламные вывески на них, Голограммы людей в высоту более двадцати метров. Вместо кассиров людей, прототипы. Запросы рынка другие, система изменилась по сравнению с каким-нибудь 2022г. Искусственный интеллект, нейронные сети достигли вершины, поэтому если хочешь выжить в этом мире, то будь образованным максимально. Так таковых школ нет. Есть лишь образовательные сайты, на которых покупают курсы и учатся онлайн на устройстве. И ещё раз повторюсь, будь максимально образован, умей находить запросы всего этого чертового рынка, имей серьезную конкурентоспособность, а иначе путь лишь в преступный мир… Ну или там помереть. Так вот… о внешней среде на глазах. Откуда пешеходы, если большинство машин в воздухе? Прототипов производят и отвозят на земле по неизвестным причинам, а отвозят много.

Баннеры на зданиях светятся, отражаясь на стекле небоскребов, в некоторых местах виднеются фундаменты помещений, в которых нет буквально ничего, фонари на столбах, пронизывают желтым светом лужи, что стекают у дорог изредка, и не синхронно моргают. Чаще всего стоит тишина, которая прерывается биканием машин в воздухе, общественным шумом в виде разговоров, выстрелов и грохотов из-за летающих транспортов, что перевозят материалы для стройки.

Мог начал читать…

– Что? – удивился детектив. – Выполнено? Я даже сесть в машину не успел. Ну, почитаю новости.

Он зашел на телефоне в новостную ленту и наткнулся на новость: «Нейронные сети с маской человека: интернет заполонен фейками».

Нажал на новость и начал читать:

«Нейронные сети разработчиков «ABotComp» дошли до того, что умеют в точности копировать внешность известных личностей.

Работники Grey Karston и Harry Harston, находясь под vpn, создали аккаунты и, используя нейронные сети, притворялись ожившим Джеймсом Гунсбергом и Кеннеди Младшим. Пока последнего они использовали для троллинга в сетях женатых на кейронцах, первый же своим появлением испугал массу народов, а некоторые после речи о том, что события 2148 года повторяться, решили повеситься.

Grey Karston высказался по поводу ситуации: «Мы приносим свои глубочайшие извинения за столь неудачную шутку».

Двое работников получили суммарный штраф в виде 500 млн. евро. Компания же получила большой удар по репутации и также встал вопрос о его существовании.

На данный момент идет суд, решающий что делать с работниками, если штраф будет не выплачен. Либо отправка в кибербездну, либо отправка на Низкий класс.»

А что касается самого Мога Киллиана? Его работа детектива находится где-то между Низким и Средним классом, но его работу пока что не заменяют прототипы. Ключевое: «пока что». Работа эта скудная словно для прототипа и создана, ведь большинство преступлений, которые рассчитаны на его уровень, это те, что надо скрыть, а не разобрать. Преступления, совершенные верховной властью, а такого преступника с темпа не собьешь. Это тебе не толкнуть пианиста, чтобы прервать его игру. А если и толкнуть, то этот толчок должен быть громоздким, как цунами сталкивающиеся с крупными скалами, а иначе борьба примет вид того, как змея беспощадно пожирает мелкого грызуна. И кто знает, что это за толчок должен быть. Народа, что и не хочет бороться? Тогда обратит он ножи против самого себя, а если конкретнее, против своих представлений о жизни. Бороться будет только Низкий класс, что угнетен больше всего, чем остальные, а средний пить кофеек.

Преступления Низкого класса не берутся в счет!

Мог надел шляпу, так как его темные длинные волосы промокли.

«– Вау, меня окружает город со строгой иерархией, я иду по слякоти на дорогах, я работаю жалким детективом, не зная даже особенностей работы. Уж точно не такую жизнь я хотел. А что я хотел? Стать инженером? Да, но потом мне это разонравилось.»

Мог решил полететь в кафе и подошёл к своей машине. Его машина была относительно старая, но у не был глянцевый капот, темные бронебойные стекла. Это была большая фура. Она всегда вызывала у детектива приятные ощущения, ведь она такая же без недостатков, как многие люди, но родная. Он сел на место водителя, с темным салоном, завел машину и ждал когда салон прогреется. Машина ему досталась от сестры. Слева от водительского сиденья был выдвижной шкафчик сверху, он открыл его, и оттуда вывалились все вещи.

– Как практично.

Он достал пачку сигарет и после того, как зажег сигарету, закурил.

– Черт, пепельницы нет.

Он взял из горы хлама фотку мужчины и использовал ее, как пепельницу. Пришло чувство, что машина прогрелась и он повернул руль в верхнюю сторону, чтобы взлететь. Машина взлетела, словно пчела, и вошла в красную летающую зону в воздухе, предназначенная для выезда на основную дорогу. Слева от него был небоскреб, где сквозь стекла было видно как работают в офисе. Люди в этих офисах выглядели не очень радостно. У них не каменные лица, а опустошенные. Когда Могу было лет пять, он этого не видел, потому что не хотел, а сейчас он видит это каждый раз, пролетая мимо. Как день сурка, вечно. Он посмотрел направо, чтобы дождаться своего момента, однако машин в ближайшей местности не оказалось почти, что удивительно, поэтому сразу развернулся вправо и полетел вперёд. Пока он летел все, что было вокруг него это небоскребы, а вдали было видно заводы, из которых виднелись трубы, а весь город окутывал туман.

Мог долетел до кафе. Представьте себе открытое окно у небоскреб – это окно и есть вход в кафе. Высокое, вместительное окно в виде дверей. Окно-дверь – это не редкость, наоборот, это везде из-за особенностей построения Сирона. В стране есть Низший класс, средний и высокий, как вы помните. У первого нет доступа к остальным, а второй и третий не хотят быть снизу на поверхности, где буквально, соответственно находится Нищий класс, поэтому создали для себя идеальные условия, что обеспечат отсутствие причин оказаться снизу. У кафе был минималистичный стиль и шоколадные оттенки. Он вышел из машины, пролез во вход, достал пульт и отправил машину на свободное место в парковку. Зайдя в кафе, он сел за ближайший мини столик и на удивление это было дорогое кафе, тут даже растения… правда не факт, что настоящие. Все столики в основном были круглые и маленькие, посетители были довольно в дорогой одежде. Мужчины в дорогих деловых костюмах и пахли невероятно приятно (Мог проходил около них и слушал приятные духи, когда сам он, кроме дезодоранта, ничего такого не использовал) и дорого, если так можно выразиться. Женщины были в том, что делает их красивыми. Мог любил это место, ведь здесь почти нет роботизированного «дерьма», кроме самих официантов и работников. А еще потому, что он встретился тут со своей первой девушкой Лиззи. Он посмотрел в конец зала и увидел мужчину, который общался с роботом-официантом.

– Это он, – пробормотал Мог.

Он увидел того самого, достал пистолет, что не взволновало посетителей вокруг, вынул магазин и достал прямо оттуда кибер-жучка. Снял перчатки, снял шляпу и положил их на стол. Протянул руку вперёд и посередине ладони вылез стик дистанционного управления. Он кинул жучка на пол и взялся управлять с помощью пальца стиком. Жучок проходил мелкими лапками под столами, на которых ели и то дружелюбно, то холодно общались посетители, и, наконец, дошел до стола мужчины. Залез ему в щель между шеей и пиджаком. Мужчина, к счастью, ничего не заметил. Мог сел за стол и к нему подошёл робот-официант.

– Латте, пожалуйста, – сказал Мог.

– Вам…

– Как всегда.

– Хорошо.

Робот-официант ушел к баристе.

К нему подошел незнакомец.

– Извините, – сказал растерянно незнакомец. – Я подсяду? Места нигде нет…. ну, я устал просто.

– Нет, – и увидел пот на незнакомце. – Ладно, шучу. Присаживайтесь.

Незнакомец присел напротив.

Мог достал наушник и сунул его в правое ухо, однако незнакомца без внимания не составил, ведь его начал волновать этот незнакомец. Был этот незнакомец растерян. В обычных джинсах и жилетке, а внешность его тела была неприметна. Каштановые волосы, маленькие карие глаза, смуглая кожа. Был ростом примерно сто семьдесят сантиметров.

– Ты откуда?

– А, я… Отсюда. Я Миша.

– Ты сегодня свободна? – послышалось в наушнике.

– Подожди, – нервно ответил детектив. – Не отвлекай. Меня зовут Мог Киллиан.

Незнакомец замолчал и сидел дальше, тряся стопой ноги, ,по непонятной причине, широко раскрыл глаза и оглядывался вокруг. Он напомнил безумца, который словно не знает где находиться. Этим он Могу и понравился.

Он начал слушать, что обсуждают мужчина и робот.

– Сер? – спросил робот.

– Прошу прощения, – ответил мужчина, скрывая взволнованность, которая и привлекла внимание детектива. Он таких чует издалека. – Я не вам. Можно потрогать вашу руку…

Мог услышал звуки похожие на шифрования робота и он навел пистолет на мужчину:

– Стоять!

Двое охранников с черными шлемами подошли к мужчине и бегом схватили его.

– Прошу не надо! – воскликнул мужчина.

Один из них пнул его.

– Мне нужны деньги, прошу вас! Мне нужно лишь одно евро, а у меня осталась лишь минута…

Охранники открыли дверь, выбросили мужчину вниз и тот разбился. «Растеряха» подбежал к выходу из кафе и посмотрел вниз с ошеломленным лицом, а посетители кафе просто сидели и не обращали никакого внимания.

Чтобы держаться на классе, выданном тебе, и пользоваться ее привилегиями, то есть подарками в виде жилья, доступом к каким-то предприятиям, им надо держать свой финансовый статус. Есть минимальное значение денег, что должно у тебя быть в банке, чтобы держать статус. Поэтому, кстати, люди научились копить. Ну вот, если денег не хватает для минимума, то есть определенное время, чтобы это исправить. Оно зависит от зарплаты человека. Итак, мужчина подох уже по ясной для вас причине. Страдает не только Нищий класс, но и такие вот индивиды, которых безжалостно приходится ликвидировать Могу, чтобы не стать таким же.

Охранники работают всегда в применении. Всегда им приходится кого-то выкидывать, ведь всегда найдется «везунчик», у которого еще минута и он лишится своего класса.

– Вы чего? —спросил Мог.

– Так… ничего.

– Такое каждый день.

Мог и незнакомец сели за столик и робот-официант принес кофе.

– Так откуда вы?

– Я нездешний.

Мог посмотрел на него с явным подозрением, резко преклонился спиной через стол к тому и жестко схватил за шею незнакомца.

– Прошлый раз ты сказал, что ты отсюда. Говори правду, – шепнул Мог.

Он отпустил его, распустив пальцы, и сел обратно.

– Я боюсь вы мне не поверите.

– Неважно, я много шизоидов слушал. – ответил Мог.

Он поднял чашку, выпил немного и поставил ее обратно, оставив ладонь на столе, принявшись слушать.

– Я с планеты Земля.

– Планета Земля? Не слышал такой нигде, – он решил послушать этого Мишу и кого-то он ему напоминал. – Ну, расскажи.. Как ты тут оказался? – сказал Мог с усмешкой.

– Я сам не знаю, я растерян! Я, я…

– Я так понял ты знаешь, что ты не на выдуманной планете Земля. Откуда?

Большая часть света в ресторане на секунду вырубилась и вновь включилась. Никто не обратил на это внимание, кроме Мога и Миши.

– Я увидел рекламный баннер.

– Угу.

Мог приподнял брови и опустил уголки губ вниз.

– Так еще я поднял ногу, чтобы сделать шаг и тут…

– Да, снизу высота, пропасть. Ладно, мне сейчас не до сказок. До свидания.

Детектив не верил ни единому слову.

– Постойте! – воскликнул незнакомец и схватил того за руку. – Пожалуйста, поверьте мне! Мне нужна помощь.

Мог развернулся к нему обратно.

– Прошу я…

– Я забыл вещи. – прервал Мог и забрал их со стола.

«Растеряха» начал смотреть в одну точку с огорчением в лице.

Мог посмотрел в его глаза и замер. Он что-то вспомнил.

«– Он мне уже снился, это не дежавю – подумал он. – Я должен его взять»

Это довольно странно, что его так быстро охватило такое желание. Могу довольно часто снились вещие сны и чаще всего они были про то, как умирают нищие, как скидывают в пропасть людей и за редким исключением ему снилось что-то приятное. Ему снился Миша, как то, что имеет огромное значение. Он чувствовал долг того, что он должен взять его, как бы это глупо не звучало. Поверьте, все дальнейшее с Мишей будет казаться странным и не зря.

– Как тебя зовут?

– Миша.

– Миша, смотри… Ты сейчас полетишь со мной, сделаем тебе номер… Стоп, документы о твоём существовании есть? Погляжу на твои документы из планеты Земля, хах.

– На удивление они у меня есть, но не с собой… у меня их украли.

– За мной.

Он надел перчатки и шляпу, и повел Мишу с собой. Они пошли к входу. У Миши была быстрая походка, а у детектива ровная и уверенная. Перед ними открылось автоматически окно-дверь и Мог достал пульт, нажал на кнопку вызова машины и та подлетела. Он сел за сиденье и понял, что не допил латте.

– А как мне? – спросил Миша.

Мог нажал на кнопку, которая находилась сбоку на руле. Выдвинулась платформа, проходящая от пассажирского места до выхода из кафе. Миша аккуратно поставил одну ногу на платформу. Мог видел, что ему страшно, но помогать не стал. Миша поставил вторую ногу, и платформа затряслась.

– Быстрей. – сказал Мог.

Миша побежал по платформе и сел за пассажирское место. Мог нажал на кнопку, платформа убралась и они полетели.

– Здравствуйте, Сер! – сказал голосовой помощник машины. – Может желаете чего-то?

Миша сидел и молчал.

– Она тебя спрашивает. Советую не отказываться, она злая.

– Да, ци… ци… Цитрусовый латте, пожалуйста.

Мог посмотрел на Мишу, как на идиота.

– Род вечнозеленых деревьев и кустарников вымер. Нет никакого цитруса.

– Тогда просто латте.

Мог добавил:

– А мне картошку фри.

– С вас 900 евро.

– Сколько?! – воскликнул Миша.

Мог пронес руку с деньгами в ящик пассажира, который находился сзади водительского сиденья.

– Да у нас за эти деньги можно себе телефон купить крутой…

– Спасибо за плату, – прервал голосовой помощник. – Латте прилетит в течение десяти минут.

Через десять минут в окно к Могу подлетел белый дрон с чашкой латте и картошкой в коротких металлических лапах. Окно открылось, и Мог взял содержимое. Он подал чашу, что была скрыта тарелкой, чтобы ничего не пролилось, а сам начал есть картошку фри, следя упорно за дорогой. Миша начал пить латте и чуть не блеванул.

– Боже! – сказал Миша и вылил латте в окно из своего рта.

– Мы заедем домой ко мне, – сказал Мог. – И заберем собаку.

– Жизнь тут просто отвратна, наверно. Мужчин кидают в пропасть…

– Да.

– Это на всей планете так?

– Нет, только в Сироне, если рассматривать крупные державы.

– Тогда чего не уедешь отсюда?

– Это моя родина.

– Так измени её.

– Гениально, просто гениально. Наивнее ничего не слышал.

На улице усиливалась метель, а сквозь нее было видно снизу вечеринку. Оттуда светились подсветки разных фиолетовых оттенков и начали доноситься крики и электро-музыка. Мог потихоньку пускал машину вниз на парковку. Снизу от машины начал выпускаться горячий пар, а лужи под машиной бурлили, приобретая радужный оттенок. Колеса возвращались на свои места.

– Выходим.

Миша открыл дверь и вышел, а Мог начал осматривать из окна вид. Это была уличная вечеринка у жилого дома, что был высотой 78 этажей. Он достал пистолет из кармана и проверил заряжен ли он. Обойма полная, он дернул верхнюю часть пистолета и спрятал пистолет в рукав. Боевой настрой на готове. Это норма. Он вышел с Мишей.

Его смущало, что Миша не в респираторе, но он решил не спрашивать об этом. Они пошли в сторону дома, около которого везде были фиолетовые зонты и поставлены пластиковые столики, лежала RGB подсветка, которая освещала всю округу. Мог и Миша двигались ровно в сторону входа, и пока они шли, их лица пыталась замести метель. Некоторые участники начали оглядываться на детектива, а позже и на его «растеряху». Эти люди были в красочных костюмах розовых оттенков, у них у всех были металлические руки, которые отсвечивали весь фиолетовый свет. На их руках горел индикатор красного цвета. Их глаза были не человеческого происхождения, это были красные светодиоды. У мужчин была лишь лысина на голове, а у девушек в основном заплетенные волосы полностью белого цвета.

С левой стороны всей вечеринки была лавка, где раздавали напитки и наркотики. Многие из этих людей просто лежали на земле и были все в поту и вонючие, как бездомные. На одной стороне вообще шел бой, где дрались мужчина и женщина. Они были в крови и были, словно дикие звери, которые хотят сожрать друг друга. Миша оглядывался растерянно по сторонам с потом на лице, а детектив молча шел вперед и не оглядывался.

Для детектива такая картина являлась совершенно привычной и отчасти даже нравилась ему. Это заполняло пустые и молчаливые объемы переулков, и заставляло Киллиана почувствовать себя выше других, а это ему нравилось больше всего. Средь всего опустошенного Низкого класса кто-то пытается развлечься и не важно как. Их воспитала улица, они не знают, что наркотики это плохо, а криминал не норма. Они даже такого слова, как криминал не знают.

– Успокойся, – пробормотал Мог. – Они почуют твой страх.

– Так говоришь, будто это животные…

Слева подошла девушка и схватилась за Мога.

– Привет, ты тут новенький? – сказала девушка с усмешкой.

– Уберись от меня

– Может отойдем? – сказала девушка похотливым голосом.

Мог достал пистолет из рукава и выстрелил в девушку. Все вокруг ужаснулись и посмотрели на них, однако ему было наплевать, пока труп женщины истекал кровью

– Пойдем, они нам ничего не смогут сделать…

– Почему?! – прервал Миша.

– Пошли.

Они зашли в подъезд, что был весь в грязи и мусоре, а стены были темно-зеленого цвета. Они поднялись по ступенькам к лифту и зашли в него. Детектив нажал на кнопку семьдесят восьмого этажа, лифт закрыл двери и поехал на указанный этаж. Шумит он знатно, да и это не мешает Могу, ему как-то плевать. Тут лифт остановился. Миша обеспокоенно вздохнул. Детектив посмотрел на дисплей сверху дверей. На дисплее был указан пятьдесят восьмой этаж. Он нажал на кнопку отмены и опять нажал на семьдесят восьмой этаж. Лифт заработал и поехал. Он все еще раздумывал, что сейчас будет. Этот вечер становился все интереснее и интереснее с большой скоростью, а вот лифт ехал медленно. Один этаж он проходил лишь за 10 секунд, а этажей надо было проехать еще двадцать. Это крайняя редкость то, что человеку Среднего класса надо перемещаться к своему дому через Низкий. Это не только крайняя редкость, но и усовершенствованная форма троллинга со стороны правительства. Ха-ха, езжай, нюхая блевоту. Ха-ха, нищий детектив!

– У тебя есть семья? – спросил Мог.

– Да, два брата, мама. Папа умер, когда мне было 4 года. Сейчас мне двадцать один год. Дедушка и бабушка погибли. Больше никого нет. А у тебя?

Мог не то, что не ожидал такого ответа, но он его смутил из-за интонации. Словно робот или солдат, что выдает доклад маршалу.

– Сестра и мама.

– Ты общаешься с мамой ведь?

Он немного завис от вопроса.

– Она мертва.

Миша попытался рассмотреть детектива, но бесполезно. Его эмоции перекрывают респиратор и очки, но голос можно охарактеризовать холодным и безразличным ко всему. Стоял Мог ровно, спрятав руки в карманы, а Миша же облокотился на стену лифта и хотел уже спать. Лифт доехал до нужного этажа. Они шли до конца коридора пока не наткнулись на номер квартиры тысяча пятьсот шестьдесят шесть. Детектив достал ключи и открыл дверь. В квартире было совершенно темно. Миша еще не сделал шаг за порог, как детектив уже шагнул в квартиру, протянул руку вправо и нажал на переключатель. В комнате включился свет.

– Заходи. – сказал Мог.

Миша зашел в комнату, тот же снимал пальто и вешал на вешалку. В комнате, что была длинная, но узкая, ведь в метрах двух от входа уже стоит стена, уж точно давно не убирались. Слева от входа был металлический шкафчик с вешалками внутри, а снизу на шкафе были всякие журналы. Справа была кухня в стиле лофт, она шла вдоль всей стены. В целом… Кирпичные стены, сверху и снизу присутствовали темные шкафчики с пластиковым декором. Панели освещали рабочую поверхность кухни. Кран был в левом углу всей рабочей поверхности и он активировался с помощью дисплея. Мог любил такой дизайн, а вот бардак неизвестно любил или нет.

Детектив и «растеряха» пошли налево за металлический шкафчик, а там… Слева у стены клетка, в котором спала собака. Это был доберман. В его клетке была пустая миска и миска с водой, у клетки был обычный поддон, на котором не было даже одеяла. Собака к слову имела мускулистую форму. Добермана всегда выдают на сиронской службе, говорят, что Сорока VI, правитель Сирона, очень любила доберманов и сама имела такого питомца. Справа от клетки у стены была кровать с обычным белым одеялом и белой подушкой. Все так просто. Сверху от кровати на стене висели шкафчики. Между кроватью и клеткой была дверь ведущая в душ и туалет. По всей квартире в коридоре была раскиданы старинная бумага, а запах был наполнен чьим-то потом. Угу, «чьим-то».

Миша зашел в ванную, чтобы помыть руки, а Мог решил полежать на кровати прямо в обуви. Туалет был грязный, а переключатель для смывания иногда отказывался работать. Кран слева от туалета был обыкновенный. На нем был стаканчик с щеткой для чистки зубов и зубная паста. Сверху от крана находилась полочка и зеркало, на полке были средства от прыщей и все в таком духе. Душ находился слева от крана с туалетом. Это была душевая кабина, у нее была выдвижная стеклянная дверь и сам душ квадратной формы. Шланга не было, поток воды шел сверху от душа, вмонтированного в стену. Миша включил кран и начал мыть руки, но он не увидел мыла.

– А где мыло?

– На полке.

Ах, ну да, на полке были не только средства, но и мыло. Мыло было самое обыкновенное, желтого цвета. Миша помыл руки, вышел из ванной и увидел, что если смотреть со стороны входа в квартиру, то за шкафчиком слева находиться рабочий стол Мога. На нем был ноутбук и около него 2 монитора. Слева и справа. Мог настолько устал, что заснул на кровати. «растеряха» пошла к столу на кухне. Столик был маленький, круглой формы. За него мог усесться лишь один человек. На этом столике был горшок с красным цветком. Детектив проснулся. Он быстро встал с кровати и пошел на кухню.

– У вас есть телевизор? – спросил Миша.

– Нет.

– Ого, у вас тут на планете все так круто, но нет телевизора..

– Его нет у меня.

– Почему?

– Почему? Потому что этот мир можно спокойно хоронить.

Мог достал пачку сигарет из кармана, взял сигарету, достал зажигалку, зажег сигарету и начал курить. Он сел за стол и поднял пепельницу на нее с пола.

– Сирон, 2148 год, 17 сентября. Знаешь такую дату?

– Нет.

– Этих роботов, которые на работе кассира, официанта и так далее, придумал Гаро Хриспий – он был критом¹. В его дом ворвались участники из мафии и украли все заготовки, а через год государство заявило о автоматизации большого списка профессий. Они обещали, что бывшим работникам выдадут… Я не помню, там что-то должны были выдать деньги на переобучение на более высокие классификации , но ее получили максимум десять тысяч человек, да и многие понимали, что это лишь на словах. Около ста миллионов людей осталось без работы в тот момент. Начались массовые протесты безграмотных людей, которые не понимали насколько отлично совершать автоматизацию производства. Другие страны начали войны против Сирона из-за того, что у нас появлялось сильное превосходство в армии, ведь и роботов наняли туда, а также из-за постоянных войн с Критой. Сказать честно, это довольно поверхностные рассуждения, я не сильно и разбираюсь. Мы являлись довольно успешной страной, все разработки первыми были у нас, несмотря на то, что Гаро Хриспий был критом. И вот, 17 сентября роботы-военные, которые в то время патрулировали улицы по приказу, напали на мирных людей. Погибло полтора миллиона человек. Геноцид продолжался околодвух недель. Многие подозревают лишь одного человека: Джеймс Гунсберга, однако первого ноября он пропал без вести, и говорят даже сейчас его ищут. И даже несмотря на все это…

Мог ударил стол кулаком и встал.

– Я назвал лишь один случай. В период с 2130 какого-то по 2178 год было совершено 73 геноцида, в результате которых погибло около 100 миллионов человек всего…И что насчет телевизора? Да там рассказывают всякую чушь, в которую люди слепо верят! Управляют как стадом баранов. Вот оно главное управление.

Речь шла, понятное дело, о пропаганде. Многие слепо верят всему сказанному и кажется, что если бы власть Сирона могла очистить конкретные мысли людей, то она бы это делала. Например, сделала предсказание Сорока о том, что критов скоро ждет упадок экономики на 10%, и если, вдруг, такое великолепно тупое пророчество не свершилось, то людям чистят мозги, перепечатывают все источники информации, занимаются фальсификаций и воля, готово. И уже если бы они могли такое делать, то никто бы не знал о том, что раньше люди жили на другой планете. Мог, например, ничего почти не знает о прошлой планете.

Люди будут слепо верить своей императрице и Мога Киллиана до короткой тряски тела пугала эта угроза. Что это может случиться, и тогда он совсем перестанет верить в человечность. И страх был обоснован, ведь развитие технологий, словно не имела границ их, скорее всего, не будет никогда.

– У нас… почти та же ситуация. – сказал Миша. – Я уже задумывался на секунду, что тут вообще будет. Думал, а вдруг тут этого всего не будет… а тут словно клон нашего мира, только более продвинутый. А с чего вы все решили, что Джеймс виноват?

– Этому есть много доказательств! Он дьявол чертов.

– И приведи хоть одно.

– Я не помню, отстань.

Мог выпил стакан воды, стоящий у крана, и дополнил:

– Ты знаешь почему я тебя сюда впустил?

Миша посмотрел в глаза Могу.

– Ты мне снился пару раз и я чувствую, что ты мне не врешь, я знаю. Кто украл твои документы?

Миша посмотрел на детектива, как на идиота? Да спорно, скорее задумчивость и желание застрелиться прямо тут.

– Украли мою сумку.

– Ты видел их?

– Нет, просто сзади словно крюком подловили…

– Я знаю кто это.

Мог открыл клетку с собакой и выпустил его по команде.

– Как живется на вашей планете?

– Ну… У нас почти все так же. Только мы будто более отсталые. По крайней мере у нас не распространены летающие машины. В общем-то есть что рассказать… Почему ты вообще мне веришь? Это удивительно.

Мог вспомнил о той самой книге.

– Давай заберем документы, а потом нужно будет кое-что сделать.

Он выплюнул сигарету на пол и затоптал ее.

Детектив, «растеряха» и доберман вышли на улицу, там уже никого не было на удивление. Они сели в машину и полетели.

– Расскажи-ка, как ты тут оказался?

– Я же сказал…

– Я спрашиваю как ты оказался именно в этом районе, опиши свой поход.

– Я не помню, честно. Я оказался в кафе, словно и проснулся в нем.

Мог насторожился, однако что-то сдерживало его доверять ему и это пугало его самого.

– Ты что-то помнишь со своей планеты?

– Боже мой, да не то, что отрывками, а словно у меня целая биография! Лиц вспомнить не могу, голоса не. Только помню то, как выглядит планета Земля и… Мог…

– Мы почти долетели. Нам надо сосредоточиться. Смотри, тот, кто украл твою сумку это участник из гильдии воров. Это их способ воровать мелкими монострунами…

– Монострунами? – прервал Миша.

Мог достал телефон и показал ему фотку, как они выглядят.

– Это как нитки, – сказал Миша. – Светятся желтым цветом.

– Они очень гибкие и обхватывают цель, так, что они могут разорвать тело на куски за считанные секунды. Человек крутит этой струной как хочет…. Это оружие любил мой брат, а сейчас он без вести пропал, уже как год…

– А мы к кому едем?

– К моей сестре.

– А она участник этой гильдии?

– Кхм, главарь.

Машина стукнулась об что-то снизу, словно лодка об подводные скалы. Снова стук.

– Черт! – воскликнул Миша.

Сквозь низ салона пробился крюк.

– Черт! Черт! Черт возьми! – снова воскликнул Миша, и закинул ноги к верху.

Мог откинул кресло назад, задавив тем самым Мишу.

– Успокойся, это значит только одно – мы прибыли. Они всегда забирают к себе на дно таким образом.

Машину спускало вниз, а доберман сидел тихо и принюхивался носом в кресло. Вид сквозь окна открывался на шахту с каменными стенами и работниками на деревянной платформе. Те копали руду, а их форма была словно из 19 века у шахтеров. Относительно этого времени, где сейчас все происходит, это одно и тоже, что быть голым. Снизу была только грязная вода зеленого оттенка, внутри которой светились фонари. Машину полностью спустило вниз на платформу. Они вышли, собака все еще сидела на заднем пассажирском сиденье. Мог свистнул и собака подбежала к нему. Перед ними была небольшая асфальтированная дорога, ведущая к большим железным вратам, по сторонам всей шахты были жёлтые платформы, которые по виду уже потихоньку ржавеют. Снизу всей этой шахты никого не было видно или слышно. Слышно было только удары кирками и звуки бура. Ну а еще было слышно то как хотели работники пить…

– Воды! – воскликнул один работник. – Прошу!

Мог посмотрел на этого работника, а тот весь запыхался, державшийся за перила платформы. Он достал из темной сумки бутылку воды и кинул ее рабочему.

– Лови!

Работник поймал бутылку воды и начал заглатывать ее. Он заглатывал его, сжимая бутылку кулаками. Работник был весь худощавый и бледный.

Как бы это странно не было, но шахтеры были наоборот довольны своей работой. Удивительно вообще то, что на шахту принимали людей, ведь для этого есть роботы. Их не принимали ни на какую работу, ведь везде роботы. Казалось, а может есть заведения, у которых нет денег на роботов и им выгоднее нанять человека? Нет их, ведь большинство таких малых бизнесов были полностью стиснуты властью из-за лишнего присутствия. Причем, Сирон почти единственная крупная страна, которая так действует и многие иностранные политики максимально критикуют действующую политику Сирона, ведь по их мнению, она ужасно трагична.

Задаётся вопрос: почему нельзя было сделать переход более плавным? Когда роботы занимают одни рабочие места, появляются новые, тогда и такой безработицы не может быть. И именно так и поступили многие страны. Можно же было избежать протестов, недовольства. Но как только начались массовые протесты, то, как мы знаем, произошел массовый геноцид, который истребил множество людей. На самом деле многие люди жалеют об этом протесте, в котором многие были убиты, покалечены. Они просто не разобрались в ситуации, не поняли, что замена на роботов может быть даже на пользу. Как вы думаете, кого обвинили еще, кроме Джеймса Гунсберга в геноциде? Прошлая правительница Сорока V обвинила в этом сам же низкий класс, только вдумайтесь! По ее мнению, планировалось, чтобы роботы истребили всех важных личностей из высшей лиги, однако неумение хакера в итоге сделало все наоборот. Проявляю уверенность в том, что это высказывание было только для того, чтобы объяснить разделение общества на классы. Ненависть низкого класса еще больше усилилась, однако она была лишь внутри, а наружу они ее не проявляли, страх препятствовал. С тех времён очень мало людей проявляли оппозицию.

С того момента весь низкий класс буквально был отделен от человечества. Конечно, есть люди, которые вырываются из этого класса хотя бы в средний, однако условия для этого просто нереальные, ведь как только переселение низкого класса вниз достигла финального этапа, то те начали заниматься незаконными делами. Взлом, фишинг, воровство и так далее. И это стало причиной для того, чтобы не давать, опираясь на законодательство, Низкому классу шанс на развитие. И даже это максимально глупо, это понимают все до единого! Власть сошла с ума, по мнению Мога. Почему никого не мучала эта каша? Почему? У него создавалось ощущение, что он единственный со своей семьёй живые люди. Мог хотел разобраться в этом вопросе, однако как и все он выбрал одно: жить во сладкой лжи и не тревожить себя этим вопросом, даже несмотря на то, что людей из Низшего класса он видит всегда и больше, чем другие! Другие их видят в кошмарах, в вакуумах, в которые так страшном им проникать.

Низкий класс – там отдельная жизнь, отдельное население. Только подумайте какая каша. Когда роботы заменили людей на многих работах, то появились и новые места для работы, но что в итоге произошло? Как будто с небес упал этот взлом роботов, люди протестовали и из-за этого Сирон перенес их вниз. Это политика отвратительна всем.

И вот есть люди, которые идут на один путь: Вольмак – город, который на удивление многим все еще существует.

Мог отвернулся и приказал Мише идти дальше, а доберман и без этого пошел.

– Слава богу! – воскликнул бедняга.

– У вас тут есть бог? – спросил Миша.

– Ну да, а что удивительного? – удивился Мог. – Люди любят верить в чудеса. Есть Кейронская мифология. Там много богов: любви, войны и так далее, а есть Ахар – бог, в которого верят большинство. Ахартцы, так называют тех, кто верит в него. А я в никого не верю по многим причинам.

– Вера дело каждого, так говорил Вольтер.

Мог остановился и выглядел испуганно.

– А кто у вас на земле Вольтер? – спросил Мог.

– Он философ-просветитель у нас на Земле, он жил во Франции. А у вас он есть? Или был?

Мог промолчал. Они уже приблизились к вратам, что были высотой примерно десять метров, а у щелей лучи с голубой подсветкой. По самим вратам проходили узоры, которые светились и освещали все, что вокруг, а на их вершине, на левой и правой части иллюстрированны лица глав гильдии. Одно лицо было знакомым Могу.

Ворота с грохотом открылись, но не из за того, что пришли Мог и Миша. Оттуда вышли работники с документами в руках в оранжевых жилетах и белых касках. На удивление у них не было никаких кибер имплантов, только у главнокомандующего была линза для сканирования объектов. Позади них был огромный на вид груз, спрятанный большим покроем, что везли на прорезиненных колесах, а в то время…

– Разойдись! – воскликнул главнокомандующий.

Наша троица отошла в сторону. Машину Мога утопили под воду, а сверху прилетел вертолет и в него принялись загружать груз.

– А тебя не смущает, что твою машину…

– Иногда мне самому казалось, что это не нормально. – прервал Мог. – Не переживай на счет нее.

Троица прошла дальше в сторону ворот, которые вели в город.

*      *      *

Мог не раз бывал в дому у Дантеса. Дантес сам является человеком высоким в плане финансов относительно среди других на Низком классе. Сравнивать его с сестрой Мога формально неправильно, ведь она имеет доступ ко всем классам. Дома у него всегда было не убрано также, как и у Мога и на самом деле это не редкость. У большинства жителей буквально парадокс по тому, как у них выглядит дом. Дома их напоминают дома из 2022 года, что является относительно полным ужасом. А внутри всегда лежало много фантиков, газет на полу – одним словом, бардак.

Есть однозначная причина: люди Низкого класса привыкли к хаосу. Их не волнует хаос дома потому, что их дом все, что снаружи. Знать они не знали о том, как живется без хаоса. Хаос творится в Сироне в виде контроля и в попытках выжить у людей… всех людей в Сироне. Для них все вокруг на поверхности – дом, несмотря на риск резко умереть от отравления или неожиданного убийства, потому что люди объединены одной бедой. Их сбросили выживать и те воссоединились, чтобы укрепить свою силу. Народ часто имел одного врага, но тут ситуация другая. Тут не один враг, тут одна атмосфера и почти одно мышление. Не нравится нищим рассуждать о о том, какой другой человек плохой потому, что они знают других более плохих людей. Тех, что виноваты в этой иерархии. Правда, есть все-таки исключения в плане отношения к обсуждению другого человека. Наркоманы дружат с учителями, несмотря на то, что и тот и другой может убить стоящего около. У каждого на лбу пишут, что виновники, которые способствовали появлению иерархии, должны быть наказаны. Ребенка с рождению можно приучать к тому, что плохо, а что хорошо. С рождения приучать речи. На Низком же классе приучают с рождения тому, кто должен быть казнен. Понятно кто. А речи ребенка учат в основном, чтобы тот своей способностью разговаривать рассказал о об одном известном мнении. Рано или поздно они все сходятся на одном мнении. На том, что они ЗА смерть виновников. Но и это является так таковой болезнью.

Ниже низкого

Перед ними открылся шикарный вид на подземный город – Вольмак! В этом городе вечная ночь, как и в стране сверху, и вечно горящий свет фонарей. Везде виднеются горящие желтым светом фонари и также небоскребы, похожие формой на маяки. Город относительно города сверху является бедным, однако только невежа не сможет по достоинству оценить этот город. Только вдумайтесь! Сверху на расстоянии пяти километров был просто потолок, на котором было отражение воды. Почти вся поверхность – это темно-синяя вода, а над ней располагаются мосты. Большинство жителей используют лодки, а не машины. Это место где осталось многое от прошлого и именно это радовало Мога.

Троица шла в тот момент по большому бетонному мосту, а впереди виднелись улицы с темной брусчаткой и зданиями в готическом стиле. Вдалеке слышались звуки коней и нет, это не настоящие кони. Это было слышно фильм. На улице было очень много народу, слышалась торжественная музыка. Миша подбежал к перилам, посмотрел на воду и увидел как под водой плавали киты, а мимо пролетали косяки золотистых рыб. Везде праздничное настроение, гирлянды, песни, украшения. Люди!

– Миш, это не настоящие обитатели вод. На самом деле это водопроницаемые прототипы. Их редко увидишь в Вольмаке, точнее, только в праздник.

Миша с улыбкой на лице подбежал обратно к Могу и сказал:

– Этот город… Он прекрасен! В честь чего праздник?

Мог достал телефон и посмотрел дату.

– Сегодня 21 декабря… – пробормотал с задумчивым лицом.

Он увидел как сверху летали искусственные киты.

– Я не знаю. В этом городе я ни разу не был до этого. Если уж так рассуждать…

Миша увидел что-то и прервал его:

– Погоди! Я сейчас!

Там продавали комиксы. «Растеряха» подбежал к лавке и бросил свой взгляд на комиксы.

Мог подошел к нему пока тот смотрел комиксы и с усмешкой сказал ему:

– Тебя интересуют комиксы?

– Да, я люблю читать про интересных персонажей и выдумывать потом своего, – ответил Миша. – Это так, можно сказать мое хобби.

– Ты как ребенок.

– Да вот бы мне им по факту быть. Вернуться в беззаботную жизнь, хотя учитывая в каком мире я сейчас.

К ним подошел охранник в темной форме.

– Эй, нищеброд! Это нельзя трогать! – воскликнул охранник.

Мог развернулся к охраннику. Вид был такой: большой мужик смотрит на маленького гнома. В роли большого мужика был детектив.

Охранник попытался не подавать страху и более мягким тоном сказал:

– Прошу прощения, сейчас праздник и лучше не ругаться. Попрошу вас не трогать комиксы.

Они отошли от комиксов, к охраннику подошел владелец лавки и прошептал что-то ему в ухо, смотря на наших ребят.

Владелец лавки подошел к ним и спросил:

– Как зовут собаку?

Мог погладил за ухом свою собаку и ответил:

– Роки.

– Роки?

– Да, Роки.

– Хорошее имя. Вы извините, что наехали на вас. А вы собственно по каким причинам приехали, кхм, точнее прилетели в этот чудесный город?

– Так, по делам. Ладно, нам надо спешить. Рад был познакомиться.

– Уилл Карсон.

– Очень приятно, я Мог Килиан. А теперь до свидания.

– Доброй ночи.

Владелец лавки ушел, а Мог и Миша пошли дальше куда надо. Точнее Мог шел куда надо, а Миша следовал за ним и одновременно смотрел на лавки вокруг и на то как проходит праздник.

– Этот мир был словно создан для меня, – сказал Миша. – Ну не считая того, что было сверху. О тех местах у меня пока что очень противоречивое впечатление сложилось.

Зашли они в большой домик с картинами. выглядел он, словно пирог в буквальном смысле. Весь разноцветный и на удивление выглядел даже аппетитно. Картины в нем стояли очень разнообразные. Все они о пирогах. Миша рассматривал каждую картину и просто восхищался ими. Он спросил у Мога о том, что художник гений, однако тот отверг это утверждение. По той причине, что все тут сделано AI. После этого они ушли из домика.

И не надо думать, что этот город – мечта, ведь это лишь в праздник. Этот праздник постоянно финансирует Сирон, чтобы показать свое небезразличие к нищим и это так лицемерно. На деле вся эта готическая архитектура – старье на уровне с помойкой. Мише и Могу она может и нравится, но большинство по вкусу неофутуризм, новейшие архитектуры. Несмотря на мою критику, Вольмак это и вправду счастье, ведь тут нищие люди хотя бы могут получить жилье, а торговля процветает, ведь на этом в основном и держится экономика этого города по причине того, что им руководит гильдия воров.

Мог ощущал себя как в поддельном городе, что в принципе и неудивительно, учитывая, что над ними где-то высоко находится потолок. Миша периодически подглядывал на то, что продают. То сувениры, то книги электронные, то еда. Мишу интересовало все, а в это время детектив молча просто шел, пока не дойдет до цели.

– Мог, я правильно понял, что тут нищие?

Киллиан дернулся к Мише и шепнул:

– Не говори так! Не все любят тут, когда их так называют.

– Значит, я прав?

– Да.

– В чем отличия от среднестатического жителя Сирона от… ну… Ты понял.

– В финансовом обеспечении и в способе заработка. Практически все люди в гильдии воров, где-то один лишь процент это другие, и они не все, кстати, воруют монострунами… Далеко не все, ведь с монострунами надо же еще найти жертву.

– А кто еще?

Мог рассказал о способе дистанционного рыболовства и о старом способе ловли, когда еще не пришла его сестра. Миша слушал с крайним любопытством и они много раз даже останавливались. Кроме лавок, некоторых точек больниц, которые напоминали по размерам обычные магазины, и других зданий, чуть-ли не на каждом десятом метре были точки гильдии воров.

– Пошли туда, – сказал Мог, указав на точку гильдии.

Они выглядели, как обычный дома, однако их можно было отличить от других домов тем, что в этих не было окон от слова совсем. Одна лишь дверца посередине передней стороны здания и фундамент в виде мини замка. Дверь всегда освещалась RGB лентами, что подавали чистый белый цвет (прошу заметить, чистый, а не грязный. Тут уже ухаживают за фонарями). Мог подошел к двери такой точки, а Миша вслед за ним. Мог постучал в дверь, и она открылась без человека спереди.

– Это как? – удивился Миша.

– Значит, точка сейчас пустая, а меня впускают куда-угодно, ведь моя сестра – мэр. Тут сверху стоит датчик.

Мог указал пальцем на него, что стоял сверху двери. Маленький черный цилиндр, из которого в мелкой точке исходит желтоватый свет прямо на Мога. Они прошли в помещение. На каждом метре стоял столик, однако ноутбуков на них не оказалось, ведь рыболовы забрали их с собой. В помещение горел яркий белый свет, стены внутри оказались лучше, чем снаружи. Снаружи они белые немного почерневшие, а тут прям белоснежные, как в кабинетах детективов. На отдаленной от них стене висело множество включенных монитор. Миша подошел к ним. На одном было множество таблиц с стоимостью криптовалют и с их названием. На втором была карта в синем оттенке, на которой отмечалось множество мелких точек, то зеленым, то красным.

– Что это? Красное, зеленое… сейчас белое, – сказал Миша.

– Красное – это отображаются предположительные зоны патрулей, что ищут рыболовов. Зеленым отмечается зона, где больше всего команда сейчас набрала денег, – Мог указал пальцем на зеленую точку на карте. – Видишь? Улица Ялтынская – на ней сейчас, наверно, команда, что работает в этом здании, заработала тут больше всего. Белая зона – тут они сейчас находятся… Кстати, близко к нам…

В монитор резко влетел нож и Миша и Мог развернулись в обратную сторону. Они увидели четверых людей в черных плащах и красной шляпе. У всех взгляд напряженный, у кого-то челюсть трясется. Это рыболовы, – шепнул Мог Мише в ухо, увидев их внешний вид.

Один из них грозной походкой подошел к ним, снял респиратор и пробормотал:

– Уходи отсюда, работать нам надо.

Мог удивился, что их так мало. Обычно они собираются по десять человек.

– А где остальные? – спросил Киллиан, боясь одного ответа.

– Мертвы. Патрули приперлись не вовремя. Вон.

Киллиан поперся к двери, Миша вслед за ним. Дверь за ними громко захлопнулась.

– Грустно им, – вздохнув, сказал Миша.

– Итак, – сказал Киллиан, проигнорировав то, что произошло и, направившись по дороге дальше туда, куда надо. – Самым распространенным блюдом является парапей – это такая огромная птица. Популярным она является потому, что она у нас в Сироне дешевая, а в Вольмаке и так завышенные цены, ведь вещи в виде еды не воруют, а буквально покупают. Из-за этого, чтобы иметь откуп, цены на еду тут немного завышают.

– А почему вы просто сами не начнете разводить?

– Парапей – его кормить дорого, чтобы он размножался, так же в его рацион должна обязательно входить красная трава, а достать ее очень трудно, а покупать дорого. Без нее у него проблемы с кишечником, и он буквально умирает…

– Так! Хорошо, я понял. А с овощами, продуктами – с ними что?

– Покупаем тоже, выращивать мы их буквально не можем из-за особенностей планеты. Многие фермы основаны на грунтах из старой планеты и там выращивают старопланетную капусту, баклажаны, бананы…

– О! – улыбнулся Миша. – А вот это мне знакомо.

– Это нам не то, что не по карману, но… Я не располагаю информацией, почему мы не можем старопланетную пищу производить. А что касается того, что растет на этой планете, так тут все очень просто. Хах, ее просто нет почти! Есть, но в очень малом количестве, да и цена завышенная слишком. Поэтому большинство салатов у нас на старопланетной пище. И ее мы тоже покупаем, бывает воруем.

– Так, а я не понял. Вы, кроме парапеи…

– Парапея.

– Да, парапея… Ничего не едите, как мясо?

– Нет, ничего больше. Есть множество другого мяса, но оно попросту нам не по карману. И вообще-то все парапеи разные на вкус.

Миша забарабанил губами друг об друга и сказал:

– Понятно…

В один момент просто встал на месте и достал электронную карту, потому что понял кое-что. Они заблудились.

Мог достал карту и увидел, что схема города на карте не совпадает с тем, что на самом деле. Он решил посмотреть на телефоне были ли перестройки и какого года карты, но в интернете про этот город ничего почти не пишут. Точнее писали когда то, но у многих предположения, что власть приступила чистить всю информацию. Причины неизвестны.

Мог указал пальцем на ближайшую лавку и сказал:

– Пошли туда, спросим куда нам идти.

Издалека казалось, что это лавка, однако это был дом путеводителя. Вы можете думать об этом все что угодно, но это было написано сверху от двери на табличке. Они дошли до улицы где уже никого почти не было и было темно, горело мало ламп. Мог постучал в дверь три раза и никто не ответил. Он еще постучал три раза уже с большей силой. Дверь открылась, их встретила сущность с грязными длинными волосами и с поварешкой в правой руке, а в левой держал лампу, ведь позади него было везде темно.

– Что вам нужно? – спросила сущность с недовольным выражением.

– Мы ищем мисс Херд, сэр, – ответил Мог. – Сначала мы шли по известному пути, но через время попросту….

Сущность подняла поварешку вверх рукой угрожающим видом и прервал:

– То есть вы заблудились, увидели чертову надпись о том, что тут путеводитель и решили, что надо побеспокоить меня? Знайте эту табличку прикрепила мне бывшая…

– Классный дом, – прервал детектив.

За его спиной мужчины Мог увидел еле освещенный теплым светом коридор, в котором были разорванные обои, а справа выступали из, не тронувшегося света, мрака ступеньки, что были покрыты розовым ковром. Миша заглянул и был в шоке, когда увидел кухню, которую можно было спокойно сравнить с кухнями в деревнях в 2000 годах. В углу около газовой плиты стоял черный чайник, от которого падала тень на стены из коричневого искусственного цвета. Стол посередине был покрыт красным материалом, напоминающий шелк, но Миша не уверен, что это именно он, ведь это другая планета. На нем лежала упаковка, внутри которой было масло, а около лежала доска, покрытая крошками, с длинным кухонным ножом. Такие дома и здания так красивы и так уродливы внутри.

– Я же ничего не ставил вариться!

Мог схватил сущность и бросил его от дома.

– Бежать! – воскликнул детектив.

Они бросились в сторону от дома и тот взорвался. Все его горящие деревянные части вылетали в разные стороны, а посередине всего пожара виднелся темный силуэт женщины. Мог с широкими глазами взглянул на это, как на момент во сне, что не реализовать в жизни. Она медленно приближалась и выходила из этого пожара. Она сделала шаг из огня, Мог достал пистолет и навел его на силуэт. Злой «путеводитель» убежал куда подальше, а Миша спрятался за скамейку. Доберман детектива начал рычать. Силуэт приближался и потихоньку было видно ее черты: в черном платье и черной шляпе, а ее кожа бледная. Мог встал с лежачего состояния и начал убирать пистолет. Силуэт вышел из пожара на дорогу. У нее были еще и черные перчатки. Она выглядела молодой, рост примерно сто семьдесят сантиметров. Угловатое лицо и густые волосы, яркие губы, узкий лоб и курносый нос и карие глаза. На ее плече темная сумка с серебристыми замками. Она достала оттуда сигарету.

– Огоньку? – спросила женщина.

Мог с осторожностью начал подходить к ней и медленным движением убрал пистолет обратно в карман. Он достал зажигалку и зажег ее сигарету. На среднем пальце ее правой руки, которой она держала сигарету, было серебристое кольцо с силуэтом кобры.

Женщина сказала:

– Я была осведомлена о том, что вы сюда приехали и поняла, что вам нужна я. Я же не ошиблась?

– Да и….

– Поехали.

– Угу, и я рад тебя видеть, сестра.

– А я нет. Так, этот спектакль с огнем надо заканчивать.

Она достала пульт и дом, что сгорел, полностью исчез.

Мог фальшиво улыбнулся:

– Прикольно, Миш?

– А, – он широко раскрыл глаза и рассмеялся. – А тот

человек?

– Это робот.

Херд достала телефон и вызвала машину, которая по кратковременному, точнее, моментальному приезду напомнила какой-нибудь спорткар старых две тысячи двадцатых годов. Они сели в ее машину и направились по дороге, что окружен точно такими же домами. Миша заметил, что тут не сильно блестит разнообразием архитектуры и структурой районов.

Через некоторое время они подъехали к ее дому. Простите, не к дому, а к дворцу! Большой и черный дом с многочисленным количеством белых узоров на стенах и дверях, с шикарной мебелью, на которой Могу не стоит спать в сапогах. А в центре аллеи, что оказалась снаружи, стояла статуя этой женщины. Они прошли в дворец, в гостиную. Херд села за диван и позвала слугу. По лестнице, которая располагалась за стеной гостиницы, побежала робот-слуга и упала. Херд проигнорировала этот случай, слуга подошла к ней и она попросила бокал шампанского. В это время наша троица стояла, Миша с крайним удивлением на лице постукивал пальцами об бедро

Мисс Херд с гордостью на лице провозгласила:

– Присаживайтесь.

Мог начал ходить и осматривать высокие, серые шторы, а «растеряха» смотрел на него недоумевая.

Мог остановился, развернулся к Херд и сказал:

– Как тебе тут живется? Наверно долго к этому шла, а главное сама…

– Вы чем занимались тут в городе, что аж не хотите садиться? – спросила с усмешкой Херд и на следующую фразу резко поменяла лицо на то, что подаст злобу. – Сядьте!

Мог подошёл к дивану напротив Херд и сел.

Херд принесли бокал шампанского и она сказала:

– Что вам нужно?

Киллиан развернул свой взгляд на Мишу и ответил:

– Один из участников твоей гильдии украл сумку этого. Кхм. Молодого человека. Кстати он утверждает, что он….

– Мог, не надо, – прервал «растеряха».

Детектив сморщил лицо и продолжил:

– В общем-то, эту сумку нужно вернуть. Там лежат его важные документы.

Херд уселась полностью на спинку дивана и с усмешкой ответила:

– Хах, что простите? Вы знаете сколько таких ваших сумок вообще воруют? Нет, мы конечно можем войти в хранилище, в котором мы сможем находится лишь час, потому что через этот час эти все сумки будут сжигать. Нет, нам исключения не сделают, мы сгорим. Так в принципе и часу нам не хватит, ведь сумок там, как население нашей необъятной страны! Мы просто не найдем эту сумку, поэтому извините, но ваш в кавычках партнёр, который все еще не сел, будет бездомным. Точнее «бездокументным».

Херд улыбнулась и поставила бокал на столик.

– Так откуда ваш незнакомец?

Миша наконец-то что-то вымолвил:

– Я из Сирона…

– Кем работаешь?

– Я…

Детектив прервал его, чтобы тот не слепил глупости:

– Он является менеджером в компании «Кейсрок». Довольно средняя заработная плата, он мой сосед.

– Средняя зарплата? А выглядит как бездомный. – усмехнулась Херд.

– На себя посмотри. – ответил Миша.

Детектив попытался сдержать смех, поняв какой нелепой ответ дал Миша, ведь мисс Херд была одета просто великолепно.

– А как у тебя дела, Мог? Боюсь уже умираешь на своей работе.

– Если меня конечно еще оттуда не уволили.

– А с чего тебя должны уволить? Ты конечно тупой, но это довольно распространенная тема для работников детективов. Они вечно лезут не в свое дело, догадываются до банальных следов сотни веков. Вообще за весь мой опыт я повстречала конечно много тупых, в том числе и тебя, брат. Хах, какая ирония…

– Не думай, что если ты стала главарем гильдии а также не официальным мэром Вольмака, то тебе дозволено хамить даже собственному брату. Не заблуждайся, милочка, а то потеряешься в своих же розовых облаках, которые гласят тебе как же оскорбить своего собеседника. А точно, ты же кроме своих подчиненных, не имеешь ни с кем опыта общения.

Злоба между ними с каждой фразой набирала обороты.

– Не знаю, у меня в доме есть один постоянный собеседник. Это робот слуга….

– Вау, какой же крутой собеседник, я польщен. – прервал Мог.

– Да! Между прочим, лучше многих людишек, ведь он не только раздает бокалы шампанского, но и в нем также лежит большая энциклопедия. И ты споришь не с ним, а с устоявшимися фактами из энциклопедии. Мои убеждения против мировых фактов. Кто же выиграет? И я задаюсь этим вопросом каждый раз когда мне скучно, а позже иду начинать дискуссию с этим роботом. Какой же разнобойный менталитет на Низком классе. Кто-то остался, как песок, на котором след от ботинка, с умом и занимается преподаванием так, как может. Кто-то использует их ум для приобретения своего ума и вступления в мою гильдию. Кто-то становится буквально бомжом и наркоманом. Например, люди в розовых пиджаках. Простите, я в своих раздумьях. А я… – она усмехнулась. – А я болтаю с роботом.

– И насколько часто, – с злобной усмешкой сказал детектив. – Позволь спросить, ты побеждаешь? Нуль раз наверно?

Херд же на следующей фразу сбавила оборот злобы.

– Победы еще не было, но и проигрышей тоже. Каждый раз в конце концов я просто засыпаю. Я очень мало отдыхаю. А ты, Миша? Насколько часто ты отдыхал на своей планете?

Миша был просто максимально удивлен, ведь не ожидал этого вопроса.

– Я знаю все, друг мой, – сказала, кивая головой, сестра Мога.

Удивительно было то, что за время беседы она ни разу не взглянула на Мишу, а во вторых она очень часто его прерывала, а иногда слишком поздно отвечала. Видимо, он ее никак не интересовал.

Мог прервал:

– Наверно, даже каждый пердеж мой…

– Да почему вы так злы на друг друга? – прервал Миша.

Херд дернулась с дивана и воскликнула:

– Потому что наш брат умер из за его бл*** амбиций.

Мог ответил, встав с дивана:

– Никто не знал, что так произойдет…

– Зато ты знал! Ты знал, что есть рикс!

Миша воскликнул:

– Что случилось?!

– Расскажи ему правду, а? Прям ну как все было!

Мог сел обратно и поставил руки на колени.

– Это было год назад. – сказал детектив. – Я, как лошадь, пахал и искал деньги, участвовал в банде. Я задолжал одному человеку, вот только не деньги, жизнь. Он хотел меня застрелить, но в итоге главарь моей банды защитил меня и они договорились. Мы ограбим казино и все полученное отдадим.

Миша прервал:

– Кому?

– Наверно, этому мудаку. А ты как думал? Когда мы собрались, был оговоренный план, но брат каким то образом узнал, что я участвую в ограблении и захотел помочь, а для него это были игры словно. Я его отговаривал и говорил уйти срочно, но он все настаивал и настаивал. Тогда я решил дать ему простейшую задачу, чтобы ему никаким образом не причинили вред. В переулке был бак для мусора, там лежал один прибор. По моему приказу…

Он смотрел в это время в одну точку не моргая.

– По моему приказу он побежал за ним и он… он подорвался на мине. Они знали об ограблении. Кто то был стукачом.

Мог нервно пошел к выходу из комнаты.

Послышалось, как разбилось стекло, и все в гостиной встали и замерли. Дальше послышались шаги. По лицу Херд было видно настороженность, ведь кроме них и слуги, который стоял рядом с ними, никого в доме нет. Детектив достал пистолет и встал справа у двери. Он указал пальцем Мише на диван. Миша тихоньку подошел к дивану и залез под него. Звук шагов приближался к их двери и Мог достал кибер жучка, кинул его под щель двери и взглянул на индикатор, находящийся на руке. Тот показывал три красной точки – значит трое. Шаги начали удаляться и детектив потихоньку открывал дверь, пытаясь при этом не издавать лишних звуков. Дверь приоткрылась и он прошел в коридор, трое мужчин проходило вперед и никуда не оборачивались. Они были в металлических костюмах и похожи на людей. Почему послали именно людей?

« – Как глупо. – подумал детектив.»

Мог достал двуствольный короткий дробовик и выстрелил в одного, двое другие повернулись. Он достал пистолет. Выстрел. Мимо головы детектива пролетели пули. Он прицелился на последнего. Выстрел. Трое уже лежали на полу. Из гостиной он услышал снова звуки разбития стекла. Мог побежал к входу в гостиную и услышал скул собаки.

– Роки! – выкрикнул детектив.

Послышалась перестрелка и нн зашел в гостиную, быстро после спрятавшись за диваном. Вторженцы на другом конце гостиной за стенами. Миша все еще прятался под диваном. Мог добежал до дивана где была Херд. Роки был с раной сбоку, но не смотря на ранение побежал к Могу подавать патроны из сумки на спине. Мог закричал и взял сумку со спины Роки. Перезарядка.

Мог попытался выглянуть, но его чуть не пристрелили.

– Сколько их там?! – воскликнул детектив.

– Где то восемь! – ответила Херд.

– Отлично! У меня ровно восемь патронов!

Миша в это время опять же дышал в пол, однако кое-что в его интересном пребывании под диваном изменилось, ведь он увидел железный замок в полу.

– Мог! – воскликнул Миша. – Что тут за замок?

– Точно! – воскликнул с радостью Мог.

Он подполз к шкафчику сзади и открыл его, он достал оттуда сумку и достала из нее ключ. Он кинула этот ключ под диван Миши.

– Там сверху от тебя есть щель в диване! – воскликнул Мог. – Так ты сможешь взять оружие!

– Оружие? —сказала Миша. – Да ну нафиг!

Миша открыл щель в диване и теперь ему уже менее тесно. Он взял ключ, открыл замок и в поломанном полу увидел автомат. В это время Роки услышал шаги сзади и зарычал. Они не заметили это и продолжили перестрелку. В момент зашёл вторженец, он наставил пистолет на Херд и Роки зацепился ему за колено, продырявил его до крови и вторженец выстрелил в собаку.

Мог выкрикнул:

– Ах ты, мразь!

Он застрелил его с дробовика, взял Роки и потащил его за диван. Миша под диваном в это время с оружием в руках воскликнул:

– Я не попаду!

– Стреляй давай! – воскликнул детектив. – Их уже четверо осталось!

Миша еле еле опрокинул диван в сторону и начал стрелять с автомата куда только можно с закрытыми глазами. Частицы деревянных шкафов отлетали во все стороны, пух дивана летел в разные стороны. Он попадал куда угодно, но только не во врагов. Вторженцы разбежались по всему дому, Мог взял собаку, вызвал машину и оставил ее там. Он вернулся и начал искать их. Херд же выбежала на кухню и поднялась на второй этаж по лестнице.

Детектив взялся проверять каждую комнату. Первая, открывает дверь и осматривается. Никого. Вторая – никого. Он пошел дальше и тут справа из комнаты, выбив дверь, выпрыгнул солдат и повалил Мога на пол. Солдат достал нож, замахнулся им и детектив удержал его рукой. У того из спины вылезли металлические когти, когти уже замахнулись, но тут же в момент Мог достал пистолет и выстрелил ему в живот. Солдат отпрыгнул, он надеялся на хоть какие то раны, однако у того рана просто зажила. Детектив принялся бежать куда можно, а тот побежал за ним на когтях, словно богомол.

Мог выкрикнул на весь дворец в надежде, что Херд услышит:

– Тут богомол!

В ответ он ничего не услышал. Он подбежал к лестнице и начал подниматься по ступенькам вверх, пока богомол с мощью подпрыгнул и зацепился за потолок. Он свалился на детектива и начал душить его металлическими руками. В глазах Мога темнело, он терял дыхание. Он пытался выкрикнуть зов на помощь, но попытки были тщетны. Он попытался задушить в ответ богомола, но как только он протянул руки, тот вонзил клыки на спине в его руки. Мог начал чувствовать, что умирает и слышал издалека шаги. Перед ним виднелся человек в синей маске. Тот поднес зеркало и детектив увидел у себя на лбу большую аппаратуру. Он повернул свой взгляд направо и увидел капельницу. Человек перед ним начал говорить на незнакомом языке. Мог пытался встать с стойки, но ничего не получалось. Комната начала разваливаться на осколки и позади всего этого была большая бездна. Человек начал превращаться в бледный песок и кричать, словно ребенок. Детектив почувствовал сильный поток ветра и койка, на которой он лежал покатилась вниз, а сам он начал падать в бездну. Его одежду разрывало, он все летел и летел в черную бездну.

Он упал на пол, вокруг было большое количество народу, если верить слуху. Пока детектив поднимался, он увидел, что оказался в большом ресторане. Сел за стол, посмотрел на правую руку и увидел, что она вся в крови. Позже пришел человек и сел сквозь него. Мог встал и подошёл к человеку рядом, замахнулся на него рукой и рука прошла сквозь человека. Слышалась речь человека, где он критикует власть и способы смещения низкого класса. Он резко закричал: «За комютерализм!». Тут же подорвалась дверь и оттуда вышли люди с автоматами. Посетители закричали и начали бежать. Вторженцы направили автоматы и начали стрелять во все стороны. Страх и паника переполняли Мога и он побежал в сторону вторженцев.

«– Прекратите, черт возьми! – воскликнул детектив у себя в мыслях.»

Человек посередине них схватил его и хриплым голосом тихо вымолвил:

– Мое имя Джеймс Гунсберг.

После этих слов его рот превратился в ту самую темную бездну и Мога затянуло туда, словно маленький камушек. Он видел каждого человека и запомнил.

Он очнулся во дворце Херд. Его правая рука была вся в крови, а в ладони была проделана огромная дырка. Он не чувствовал боль секунд пять, но потом резко почувствовал и начал орать. К нему подбежала сестра и подняла его за подмышки. Отнесла его на диван и побежала на кухню за медицинским ящиком. Позже она вернулась со шприцом, бинтами и другими лекарствами.

Несмотря на то, что по словам Херд она ужас как была зла и жуть ненавидела Мога из за его вины в смерти брата, она все-таки заботилась о нем при нужде и помогала при возможности. В школе она была средней ученицей и не доучилась даже до восьмого класса. В шестнадцать лет она вступила в гильдию воров, а в девятнадцать она стала главарем одной из команд гильдии. Понятное дело весь ее доход основался на воровстве ее команды и по словам родителей сама она ничего не делала. Хотя на самом деле без нее бы всех этих воров давно поймали бы и отправили в кибер бездну. Сейчас она уже по факту и есть власть Вольмака. Она умна и рассудительна. Воровство это плохо, однако людям в Низком классе нужно всегда делать плохое не по своей вине.

Херд поднесла шприц к руке Мога и тот, схватив шприц, ужасно хриплым голосом сказал:

– Джеймс Гунсберг. Кхм. Он жив!

– Тебе нужно полежать…

– Он мне виделся, он скоро нападет.

– Чего ты несешь!

– У меня уже не первый раз видение. Миша, я его видел во снах, письма Александрии. И он тоже не ошибка.

– А точно, ты же видишь видения. А я в них не верю…

И вставила резк она шприц, пока тот рассказывал хриплым голосом о том, что видел во сне, и в момент заорал от боли, протянув в этот момент левую руку к раненой. Боль через десять секунд из еживаний Мога прошла. Он с всей скоростью дернулся в сидячую позу и начал проверять снаряжение. Посмотрел на правую руку, она вся была в бинтах, попробовал пошевелить ею и ощутил ужасную боль.

– Сколько она будет восстанавливаться? – спросил детектив.

– Два месяца.

– Это много. Я отправлюсь к риперу и сделаю себе кибер руку…

– У тебя непереносимость к киберимплантам! Конечно может повезти и ты сможешь без каких-либо проблем надеть кибер руку, но шанс этого довольно мал, а если не повезет, то ты можешь с ума сойти! У тебя будет киберпсихоз! Не надо, прошу..

– Я видел как они расстреливали людей! Там были как и взрослые, так и дети! И что теперь?! Они должны погибнуть так запросто?

– Боже! Не неси бред страшный!

– Я ведь даже знаю где это находится, значит я должен это остановить! Я не знаю сколько у меня времени, но нужно спешить, ведь это может быть в любой момент, хоть через секунду, а я лежу тут, грею руки.

– Хорошо, как хочешь, но только при одном условии. Найдешь одного парня недоумка и убьешь его.

Наморщив лицо, он спросил:

– Что, зачем?

– Без вопросов.

– Да опять, – разозлился Мог. – Мне опять что-ли повторять?! Тебе эти люди вообще не важны?

– Твоим видениям я не верю и я тебе дала шанс, не потеряй его. Это как раз будет мелкая плата за смерть брата, хоть чем то ты отплатишь. Смерть этого человека мне нужна.. Ты ведь даже не знаешь кто виновен в том, что об ограблении знали. А что насчет важности… Все уже такие бесчеловечные, даже ты и я тоже.

Мог вышел из комнаты и устремился к выходу из дворца. К нему подошла слуга и сказала:

– Хорошего вечера, сер…

Детектив ударил ее со всей силой, робот слуга свалился на пол с обвисшим лицом и вырубился.

Херд сказала:

– Я и так одинока, а ты меня лишил единственного постоянного собеседника в доме. Кстати, подробности задания я тебе скину позже! Или сейчас?

«– Угу, госпожа сестра. – злобно подумал Мог. – Я же ваша собачка.»

Он проигнорировал ее, вышел из дворца и сел в машину. Развернул свой взгляд на заднее сиденье, он увидел раненого Роки.Резко вспомнил про эту беду и приказал Мише сесть за заднее пассажирское место. Тот быстро переместился ловким движением на заднюю часть. Сам же он сел за водительское сиденье и завел машину, они мигом отправились улетать из города. Проехали весь город и полетели наверх обратно через шахту. Мог открыл навигатор и увидел, что все больницы для собак были закрыты, поэтому он решил отправиться в больницу для людей. Туда было лететь пять минут. Лил сильный дождь и было слышно грозы. Он нажал на газ и они полетели с очень большой скоростью в сторону больницы. Через три минуты они уже были у входа в больницу.

Детектив очень торопливо сказал:

– Жди здесь!

Он взял собаку и понес его на плече, а машина сзади него сама полетела на парковку. Мимо него проходили роботы-врачи, которые смотрели на него недоумевающим взглядом. Он прибежал к стойке с помощником.

– Его срочно нужно оперировать, у него пуля с дозой отравления внутри!

Помощник повернула механизмом свою голову и ответила:

– Мы не обслуживаем собак, выйдите отсюда пожалуйста, животные здесь запрещены.

– Да прошу вас, иначе он умрет!

Все в помещении обратили внимание на происходящее. К Могу подошёл человек, у которого бирка указывала, что он хирург, и сказал:

– Что случилось, сэр?

– Ну хоть один с разумом тут есть, помогите пожалуйста! Тут надо почти тоже самое, что и с человеком! Прошу, я не хочу лишиться еще одного дорогого мне существа.

Несмотря на то, что детектив был в очках и респираторе. Было видно, что у него текли слезы и он очень переживал за Роки.

– Простите, сэр. Выйдите, пожалуйста, отсюда.

– Да что же с вами такое! Что вы как нелюди!

К Могу подошли двое охранников и схватили его. Мысли кричали: «Убрали руки, придурки!». Собаку отобрали и понесли к пропасти.

– Нет, не надо! Хоть тут проявите уважение! Вы хотите, чтобы он подох прямо на моих глазах?!

Он вырвался из рук охранников и прострелил руки тому, кто пытался выбросить Роки. Он побежал к пропасти и достал пульт от машины. Охранники бежали за ним вдогонку и начали уже стрелять. Он нажал на вызов машины и выпрыгнул с Роки в руках. Он упал на машину и залез в нее. Сзади послышался звук мигалок полиции.

– Что ты там делаешь?! – воскликнул Миша.

Мог достал пульт и нажал на красную кнопку. Под всей тройкой провалилось сиденье, и они упали в воду. Машина полетела в случайную сторону, а полиция вслед за ней. Это была приманка. Миша поплыл к берегу, захлебываясь водой, ведь он не умел почти что плавать. Детектив взял собаку за лапу и тоже начал плыть. Они выплыли на берег и Миша сел на песок. Вместе с Могом дрожал от холода, который проходил по телу, так и холод дополняло то, что их одежда была пропитана водой с водоема. Они вдвоем пытались отдышаться. Мог быстро уложил Роки и начал осматривать его. Он был в надежде, что сердце еще не остановилось и есть еще смысл отвезти его в поликлинику для собак. Только вот на чем? Он прислонил ладонь на место где приблизительно находится сердце.

Миша, весь выдыхаясь спросил:

– Дышит?

Детектив не ответил.

– Мог!

Мог начал рыдать и растирать ладонями все слезы, которые накопились около респиратора.

Миша, тронув его плечо, опять повторил:

– Мог..

Сердце ни разу не стукнуло, а карие глаза собаки даже не шевельнулись. Перед ними труп.

Он уселся и вел в разные стороны голову, держа ладонь под носом. Для него это была такая потеря, словно он прожил с Роки всю жизнь. Он прожил с ним семь лет, получил он его в подарок, когда фанател от собак. Он очень долго упрашивал собаку и лишь через годы получил ее. Не передать словами, то как он любил Роки. Его переполняла буря эмоций. Одновременно злость на тех, кто не стал помогать, одновременно невероятное желание просто уснуть и избавиться от всех проблем. В его голову поступали навязчивые мысли. Он пытался собраться с ними, но уже был растерян. Миша медленно поднялся и подошел к берегу. Он начал кидать всякие мелкие камушки в воду. У Мога уже потихоньку проходили слезы, однако у него все еще был шок. Он начал смотреть на то, как Миша кидает камушки, даже не моргая.

– Знаешь, у меня тоже умирала собака. – сказал «растеряха». – Я точно так же как и ты грустил при его смерти. Знаешь сколько он прожил?

Мог проигнорировал вопрос и даже не двинулся.

– Год, он умер можно сказать по человеческим меркам примерно в семь лет. Его загрызла собака покрупнее. Знаешь, я хоть и любил ее, но скажу тебе так…

Миша развернулся к Могу.

– Он умер совершенно и ничего не сделал, кроме удовлетворения и умиления нашей семьи, а твоя собака погибла с честью! Погиб, защищая людей, в том числе и тебя. Поэтому имей уважение хотя бы к своей собаке и сними перед ним свою чертову аппаратуру на морде.

Мог медленно привстал и подполз к трупу собаки. Он протянул руку к респиратору и сделал вдох. Вышел холодный воздух из его респиратора и он снял его. У него были засохшие губы, гладкая кожа и виднелся кусочек шрама сверху у носа. Кожа была вся в поту из за того, что респиратор этот человек носит довольно долго. Он снял очки, на которых искажено виднелось отражение светящихся небоскребов у берега. Его правый глаз был весь полностью темный, словно мрак, а левый глаз был небесного голубого цвета. На его лице не было какого либо выражения. Полностью каменное лицо и каменные глаза. Его руки начали трястись, они намокли. Кровь на правой руке смешивалась с водой и стекала вниз. Мог моргнул. Вода смешанная с кровью взлетела вверх. Он не понял, что происходит. Он опять моргнул и все встало на свои места.

Он протянул руки к мокрой коже собаки и замолвил:

– Да хранит тебя, бог…

– Ты же не веришь в бога. – прервал Миша..

Мог надел обратно свое лицевое снаряжение и начал копать яму своей левой рукой. Он чувствовал каждую мелкую песчинку и чувствовал влагу, которой пропитан песок. Голыми руками было неприятно копать, песок проникал прямо в ногти, однако это не сильно волновало его (если вообще волновало). Влагу он чувствовал не только на руках, но и на голове, на которую капал мелкий дождь. Влагу он чувствовал и в душе от гори.

Мог потихоньку терял силы и копание уже вызывало для него трудности, он словно ослаб в момент. Увидев, что ему тяжело, Миша ринулся в помощь. Когда они выкопали яму, детектив уже с тяжестью взял собаку, бросил его в яму, и неторопливо кидал песок обратно в яму, тем самым делая могилу Роки. Он достал сигарету, зажег и закурил, сбрасывая окорки прямо на могилу Роки. Он посмотрел на рукоять пистолета. Все так же, «Александра 2058«. Миша попросил сигарету и детектив не отказал в его просьбе. «Растеряха» закурил вместе с ним. Они просто смотрели на то, как течет вода, несмотря на то, что было темно и вода выглядит как пропасть. А где то вдалеке, на стороне другого берега, красовался вид на два здания на крышах которых стояли искусственные, но красивые объекты, напоминающие зеленые широколистные деревья, которых так не хватает в нашем мире… Настоящих.

Миша отчаянно спросил:

– Куда дальше?

Мог очень тихим и низким голосом ответил:

– Задание Херд, потом.. Потом свершится правосудие.

– Какое правосудие? А машина? Где мы ее достанем…

– Много вопросов, много. Машину они сейчас обыщут и забьют на нас, поехав по домам. А после этого я ее вызову.

– Так что за правосудие?

– Миш, я сам не знаю. Иногда мне вообще кажется, что я сошел с ума.

– Тебе не кажется.

На высоте

Прошла неделя после последних событий. Пожалуй, мне стоит перестать писать в третьем лице. Да, книгу пишу я – Мог. Я пишу с невероятной скоростью: примерно тысяча сто слов в минуту. Поэтому я успеваю довольно быстро записывать события, которые окружают меня, но тот последний текст в конце второй главы, его было тяжело писать. Поэтому в тот момент скорость моего печатания уменьшилась ровно в два раза. И не надо думать, что если вы допустим читаете текст, значит в ближайшее время я не умру. Хах, нет. «C-RtxNumH5», точнее, если выражаться по человечески – сознание, оно копируется в маленькой карте, которая располагается внутри нашего мозга. Данная карта называется копией разума, иногда ее называют картой сознания. Когда человек умирает, то его с помощью этой карты, перемещают в киберпространство (о особенностях жизни в нем чуть позже). Там как раз он может заниматься чем хочет, а также передавать информацию в реальную жизнь благодаря интернету. Только переносят не совсем самого человека, а лишь копию его разума. Поэтому, если я умру, то продолжу писать книгу в киберпространстве. Кстати, пишу я прямо во время того, как происходит событие благодаря имплантату в голове, который считывает… эх, мне лень объяснять, но придется. Взаимодействуя с картой копии моего сознания, которая, кстати говоря, обновляет каждую миллисекунду образ меня самого, имплант предполагая, что я бы написал об этом событии. Пишет обо всем, что происходит вокруг меня, а также мои мысли при надобности в настоящее время. И потом его записи за миллисекунды переходят в редактор текста, в котором я все пишу, независимо от того, что со связью на местности.

А теперь может задаться вопрос: а что за редактор текста? И почему же меня все еще не убили за то, что я пишу правду? Во-первых, обычного, на котором зарегистрирован мой аккаунт. Во-вторых, я не знаю. Видимо, мне и без взяток дают печатать все в личный документ. Из-за сестры.

Есть кое-какие догадки насчет моего видения. Кажется, я знаю хотя-бы приблизительно, когда произойдет нападение. Оно произойдет не раньше чем через четырнадцать дней. Дело в том, что погода в тот день, по моему видению была не пасмурная, но на данный момент уже долгое время льют дожди. И эта пасмурная погода как раз закончится через четырнадцать дней, и только тогда уже будет присутствовать вероятность, что тот самый день начнется.

Тяжело мне было писать не только последний текст, но и вообще весь текст. В последнее время мысли, словно текут рекой, а я их просто не успеваю ловить, точнее, мой имплант внутри. Хотя его работа на деле напрямую влияет еще и от работы моего мозга. Казалось бы, есть решение – просто не писать так быстро. Однако для меня это будет еще тяжелее, уж поверьте. А теперь давайте вернемся к тому, что происходило после гибели Роки.

На тот момент прошло уже шесть часов с момента похорон Роки. В тот момент мы даже не сменили одежду, несмотря на то, что она была мокрой. И в итоге эту неделю я провел в кровати, заболев простудой, также как и Миша. За это время я успел налюбоваться тем, как Миша в очередной раз ищет себе подходящий комикс, и наслушаться его просьб о подаче денег на эти комиксы. После того инцидента в больнице меня уволили, однако я ничего не теряю. Зарплату мне постоянно задерживали, деньги я постоянно соответственно просил у Херд. Да и все оружие, машина, одежда и так принадлежали мне. Оружие у меня осталось со времен банды. Спрашивается, а как меня впускают на Средний и Высокий класс, если я нищий, по мнению банка? Коррупция, друзья. Тут надо благодарить Херд.

Кстати, о моей жизни в банде. Я не хочу называть как называлась это банда по настоящему, поэтому назову ее коброй. «Кобра» была прямым союзником гильдии воров и она помогала устраивать бунты, и, соответственно, тем самым отвлекать охрану. То есть то самое ограбление казино на деле было нам в новинку, мы не занимались какими то именно целенаправленными грабежами и тому подобное. Наша главная задача была как раз помогать гильдии воров как можем. Главаря банды так такового не было, ведь он постоянно менялся. Главарем «кобры» был даже я на шесть дней. Из этой банды меня выгнали, ведь я там очень сильно поссорился с одним мерзким человеком. Догадайтесь кто это был. Это тот самый сотрудник, который доставал меня в самом начале книги. И конечно же его шутки, в момент нашей ссоры, были про мать. Имя этого остроумного человека Тайдыр. Так ладно, хочу на этом остановиться.

Давайте уже о том, что было после гибели Роки. Спустя эти грустные, по моему мнению, шесть часов, я смог вызвать машину и она благополучно приехала вся в царапинах. Ну, она хотя бы работала. Херд скинула свои соболезнования насчет Роки, а через момент уже предположительную геолокацию недоумка подруги Херд. Геолокация назначалась в ночном клубе, график его работы на тот день был 20:00-5:00, однако график работы его не волновал, ведь от Херд поступила также информация, что он в этом клубе работает. Перед тем как отправиться в этот клуб, мне надо было сделать свою правую руку. Конечно, я помню все слова Херд. Риск и тому подобное, однако я не могу вечно сидеть одноруким мужиком и тут речь идет даже не о спасении людей, а о спасении себя!

Я проговорил Мише:

– Знаешь, пожалуй, мне стоит посвятить тебя, что тут за чертовская иерархия происходит. Поделим наш город примерно на три уровня высотой примерно тридцать этажей. Заметил, что у нас тут очень много небоскребов?

– Да, заметил. У нас их на много раз меньше.

– Ну так вот, поговорим о тех уровнях, на которые я поделил наш город. Первый уровень – самый относительно опасный, здесь самый нищий слой населения. Банды, незаконные лавки, травля, бездомные и так далее. На этом уровне находятся все люди, живущие до тридцатого этажа. Как ты заметил, из за вандалов этого уровня лифт в том доме, в котором я живу, он очень грязный. Также стоит отметить, что на этом уровне конечно же много безумцев.

В тот день, когда мы встретились с Мишей, я встретил мужика в лифте, который как только я вышел, взял и подорвался. Какая ирония, хорошо, что я так рано вышел. Подорвался бы вместе с ним.

– Второй уровень – средний, самые обыкновенные люди, самые обыкновенные квартиры. Стоит отметить, что большинство мостов протяженностью в километры, на которых освещаются рабочие машины, проходят именно на среднем уровне. Это связано с тем, что все больницы, кафе, заводы и так далее, находятся как раз на этом среднем уровне.

– Ты сказал про машины на мосту. Разве не все машины у вас в мире летают?

– Да, я не могу сказать именно почему, однако все рабочие машины ездят на поверхности. И так, средний уровень находится на тридцать первом – шестидесятом уровне. Кстати говоря мы как раз и летим на этом среднем уровне.

В этом момент мы пролетали над крупными, словно скалы, мостами, по которым ходило большое количество рабочих машин. И да, в воздухе тоже летало очень много машин, полет контролируют красные летающие ленты, блистающие ярким светом, чтобы все увидел на какой они полосе! Машины нередко были бы в тени, если не было бы больших фонарей на дне кораблей, что пролетали над нами. Вот они. Контролируют, используя сканер, чтобы никто не попадал из Низкого на Средний или Высокий. А если кто-то попадется, то прилет машины, избиение, падение Низшего из машины и его дальнейшая смерть. Такое случалось раньше нередко из-за неопытности. Часто можно было увидеть то, как вываливают из машин. Сейчас это редкость. Но только если брать в счет Низких. Люди из Среднего и Высокого класса тоже нередко сбрасываются.

Мосты протекали снизу вверх, словно ступеньки и создавали ощущение массивности и страх у тех, кто еще не бывал в таких странах. В Сироне (хотел сказать в городе, но городов в Сироне нет. Есть сектора. Мы находимся на нулевом, то есть на центральном) – в нем вообще господствовал более синеватый оттенок, а также достаточно часто город окутывает туман. Мы, словно мелкие мухи сквозь дверные щели, пролетали мимо небоскребов и больших светящихся башен. Несмотря на то, что есть время день, а есть время ночь, в этом городе вечная темнота и лишь изредка бывает солнце. Над городом постоянно пролетают очень много массивных кораблей, а также поездов.

Насчет поездов: метро раньше было подземное, однако сейчас оно выбралось наружу, поезда пролетают, словно те самые большие воздушные драконы на китайских фестивалях. Именно так и описал всю картину Миша. К самому метро добираются с помощью лифтов, что находятся в многих рабочих небоскребах, которые когда то были мельчайшими станциями метро. Уж спорно верно ли было это решение переносить метро наверх, однако этому были причины. Этой причиной является Вольмак, подземный город, в котором мы недавно были.

Я продолжил:

– Итак, третий уровень. С шестьдесят первого по девяностый. Это самый богатый уровень, крупные рестораны, риперы, пабы, парки развлечений.

– Риперы? Это кто или что?

– Это мастера, которые делают тебе металлические руки, сканер в глаза…

– Все, все, я понял.

– Ладно, на этом уровне находятся..

– Да, да. Короче, все богачи и так далее. У вас тут все прям как в сказке.

– Это конечно хорошо, что ты все понял, но разве тебе дозволено перебивать?

– Тебя это так задело?

Я приставил пистолет в стенку, сзади которой сидел Миша и стрельнул мимо его головы.

– А тебя?

– Ты больной бл**ь!

– Тебя это так задело?

– Нет, и очень хорошо. – Миша дополнил: – Вообще-то я не понял, а каким образом идет это деление? По каким признакам?

– В зависимости от твоих владений, общего дохода и так далее. Также нередко определяют по специальности. Например, риперы – они вправе переместиться на высочайший уровень и ему выдадут жилье.

– А где вообще изначально живет человек, когда например учиться?

– В зависимости от того, на каком уровне его родители.

– Так, не понял. А жилье каждому выдают?

– И да, и нет. Можно подать заявку, однако не факт, что ее примут, даже если ты какой нибудь миллионер – ты должен входить в список профессий, которые имеют возможность получить жилье. А если ты в списке, то выдают, ну как – большинству. Ты также обязан выдать свидетельства о своей профессиональности в сфере и 1так далее.

– А если человек резко теряет свой уровень, то его выгоняют?

– По истечении какого-то срока. Точно тут сказать не могу. Ему дают срок на то, чтобы исправить ситуацию и, соответственно, если не исправил, то «Ban».

Мимо на небоскрёбе мы увидели рекламный баннер с примерами художественной культуры и тут меня этот баннер заманил. Я остановил машину в красной зоне и все смотрел на этот баннер, не отрывая глаз. Однако я не хотел этого, я пытался, но не мог. Картина перед мной… Казалось, обычная женщина, сидящая за черным креслом, а позади нее трое мужчин стоит, как охрана. Но я не могу оторвать взгляд, а в моей мышлении, будто меняется что-то. Внушается желание стать таким же, как эта женщина. Ее уверенное лицо, расположение ног, глаза, что подают какую-то угрозу, а выражение лица, кроме уверенности, создает впечатление, что она воплощение власти. Стоп, – это крикнул я себе резко и оторвал взгляд от картины.

– Что с тобой? – распереживался Миша. – Ты в порядке…

– Не смотри на эту картину! – прервал я с испугом.

– Почему?

– Картины, музыка и т.д. – они могут повлиять на твои эмоции, на твой настрой в целом, а могут привести к самоубийству! – торопливо ответил Мог.

– Как?!

– Нейронные сети достигли таких вершин, что если задать какую-то задачу ему, например, вызвать злобу, то они, основываясь на статистике характеров большинства людей, создают картину максимально универсальную, чтобы с большей вероятностью вызвать у каждого ту злобу. Благодаря скорости создания картин, обычно сначала анализируют людей, которые проезжают на дороге, через секунду статистика, информация, даётся в поток на нейронные сети – они создают картину, зная цель, которая обычно дается властями, и через мгновение эта картина уже на баннерах около той самой дороги. Ну, не дороги, а воздуха, но ты понял… Я глупец, большинство знает, что на эти картины смотреть нельзя.

Сверху нас появился огромный корабль длиной по ощущениям в один километр. Снизу открылись его врата и оттуда изнутри засветился желтоватый свет прямо на нас. Он облегал весь наш транспорт, однако на удивление Мише мы не ослепли. Свет вообще не ощущался на глазах.

– Что от нас хотят? – воскликнул Миша. – Это из за того случая в больнице?

Я перевел полет прямиком в сторону корабля.

– Нет, нас просто сейчас проверят. Беспокоиться не о чем.

Миша, затрясся губой, взял одеяло лежащее поблизости и накрылся им.

Мы залетели прямиком на парковку корабля. К машине подошел сотрудник с темной маской и полупрозрачными очками с встроенными сканером. Он достал лазер и засветил красным лучом по моим очкам.

Он очень грубым голосом сказал:

– Снимите очки, сэр.

Я подправил карман, из которой немного виднелся пистолет.

– По какой причине, позвольте узнать, вы нас задерживаете?

– Очки, снять.

Я не стал сильно выеживаться. Я поднес руки к очкам и начал потихоньку их снимать.

Охранник облокотился на дверцу машины и воскликнул:

– Быстрее!

Я снял очки и навел свой «разноцветный« взгляд прямиком на него. Охранник, увидев мои глаза, достал лазер и быстро провел им.

– Так почему нас задержали?

– Вас? Почему вас? Ваша машина вся исцарапана, а сейчас очень большая угроза крупного бунта. У нас приказ проверять каждого, кто подозрителен. А теперь простите, сэр, уже подлетает следующая машина.

Он убрал лазер и указал руку, чтобы мы улетали. Я с Мишей вылетел и мы дальше направились к риперу.

– Это является большой редкостью, чтобы кого-то вообще проверяли. Что же, значит угроза реально крупная. Интересно, что происходит.

По пути Миша ни раз доставал комиксы и читал их под одеялом. Мы уже почти прилетели к риперу. Он находился на 67 этаже башни «ХердТаун». Да, друзья, в честь нее открыли целую рабочую башню. Я подлетел в желтую область, ко мне подлетел кибер ворон и высунул терминал. Я протянул руку с картой и совершил оплату.

Я спросил:

– Пристегнут?

– Сейчас….

– Уже поздно.

Машина резко взлетела на большую высоту. Она поднялась словно человек, который высоко прыгнул на батуте. Миша ударился во время взлета головой.

– С**а! Нельзя было подождать?! Я же сказал, что сейчас надену ремень!

– Мы на месте.

К машине прошелся небольшой мостик к входу. Вход был весь освещен красивыми, желтыми батареями, а сверху от металлической двери был логотип, на котором был мужик с большим и металлическим бицепсом. Мы вошли в мастерскую, а в это время машина вылетела на парковку. К нам подбежал большой…Эм, робот с красными глазами? Миша мне после посещения описал его, как от самый робот из «Терминатор 3: Восстание машин». Я так понял это фильм какой-то. Я бы описал его так:

Представьте тело человека, но уберите кости, органы и т.д., и оставьте только мышцы. Представили? А теперь сделайте эти мышцы металлическими. Ну вот вам целостная картина. Хотя кроме мышц у него были глаза, брови и так далее, причем, тоже из железа. Назвал я этого… Эм, а его можно назвать человеком? Назвал я его «Железное сборище мышц». Ну, в принципе, его внешность, учитывая его профессию, очень даже привлекает. Наверное, он специалист, да и его внешность, скорее всего, очень хорошо сказалась на популярности.

– Миша, останься у входа…

– Здарова! – прервал робот электронным голосом. – Хех, мой чуткий сканер просканировал, что у тебя показания против установки кибер имплантов. Тогда…. – робот прищурил свои металлические брови. – Ты тут зачем? Ты коп?!

Робот наставил в его лоб пистолет.

– Ты легавый?!

Не подумайте, что я выдумываю. Я совершенно не переживал насчет пистолета у своего лба, и виду соответственно страха я не подавал.

– Удивительно, ты находишься на первом уровне привилегий и при этом ты переживаешь на счет легавых.

Незаметно для робота, я подставил дробовик в его конечности.

– Я пришел поставить себе руку гориллы.

Робот быстро убрал пистолет и начал смеяться, удерживая свой ,если можно так сказать, живот.

– Хах, не, не, уходи отсюда. Я не делаю киберимпланты людям с противопоказаниями.

– Я заплачу вдвое раз больше…

Робот открыл дверь в его кабину со словами:

– Проходите.

Я прошел в комнату. Посередине была большая, медицинская кровать, которую освещала большая лампа. Везде по стенам располагались инструменты, а на одной из них висело большое хранилище.

Робот подошел к хранилищу и начал копаться в нем.

– Рука гориллы говоришь нужна?

– Да, именно.

– Ее настоящее название: Chester. Знаешь с чем это имя связано?

– Нет, и не особо хочу знать.

– Не обижай, я его назвал так, потому что он находится в сундуке. А сундук на английском: chest. Хах, ну улавливаешь связь, да?

– Да, очень смешно и оригинально.

– Моя имя, кстати, Ханк. Кстати мера Вольмака зовут Херд, то есть у нее имя начинается на «х», также как у меня. Прикольно, да?

– Да, она моя сестра.

Робот обратно включил сканер и просканировал меня.

– Тогда можешь не платить вдвойне. Я тебе даже скидку сделаю.

– Ты боишься сестру?

– Не, мне бояться ее нечего, это тебе бл**ь надо бояться! Ведь ты пользуешься ее же деньгами и платишь тут с**а вдвойне! Мне конечно должно быть плевать на твою жизнь, однако вдруг ты прилетишь ещё раз, а если ты умрешь, то ты.. Ты не прилетишь снова, по моему логично…

– Мы имплант ставить будем?

– Конечно, только сначала оплата.

Я достал из кармана свою карту. Робот взял на стойке терминал, поднес его ко мне и я оплатил. Цена этого «удовольствия» составляет почти восемь миллионов евро, однако рипер мне сделал скидку и я заплатил лишь 7 миллионов. Угу, «лишь».

– А теперь вам нужно лечь.

Я прилег на кровать. Робот поднес этот киберимплант на столик , стоящий у кровати, на которой я лежал. Внешний вид я бы описал его так: точно так же, рука без всего кроме мышц, но эти мышцы из новейшей руды. Руда эта сальфромовая, самая прочная на нашей планете. Она имела синеватый оттенок. Однако внутри было еще множество полу прозрачных проводов, которые переливались разными цветами. По идее, чтобы подключить эту руку к человеку, надо оторвать его прежнюю, «вставить» руку гориллы на это место и связать нейронные сети. Также у руки были когти, которые на внешний вид, словно покрыты бриллиантами.

В стандартном ношении они не превышают длину обычных наших человеческих мужских ногтей, однако если активировать так называемый боевой режим, то эти прочные когти выходят в длину семьдесят сантиметров и могут разорвать любую плоть. Мне такое подходит. Кроме ногтей, их основным свойством является сила удара. Сила удара превышает две тысячи пятьсот килограммов. Прошу обратить внимание, что рекорд силы удара человеческой руки, принадлежащий Френсис Франулиз, составляет лишь тысяча триста килограмм. Этот рекорд уже долгое время не могут побить.

В углу комнаты стояли иконы посвященные Ахару. Внешний вид Ахара на этих иконах был грозным: огромная морда волка и золотистые доспехи с узорами, образующие античные символы, а тело в целом впечатляло крупностью. Ханк подошёл к этому углу, сел на колени и начал читать молитву. Судя по всему он просто переживает перед каждой операцией и именно поэтому молится. У самого бога Ахара есть целая история. Была галактика, которая называлась «Млечный Путь» и там была планета Земля, которая кстати упоминается далеко не только в религии, но и многими авторами фантастами, а также был огненный мир и другие: Гарон, Марс и так далее. Огненным миром правил как раз Ахар, причем, он единственный из всех миров помогал планете Земля и, однажды, все миры объявили целый союз и собрались против Земли и огненного мира. Это войну назвали концом света, так как такая крупная бойня предвещала лишь беды.

В итоге Ахар и его мир выжил, однако почти вся галактика была уничтожена. Ахар переместил свой мир в другую галактику и там уже создал нашу планету. Понятное дело, это все обычные выдумки безумцев и я в такое не верю, однако верят даже некоторые роботы. Роботы, внимание! Видимо даже в них заложили алгоритм веры в нечто несуществующее, бесподобное и что-то всевышнее. Молился он долго, видимо переживал сильно, ведь у меня есть противопоказания от кибер имплантов.

Он сказал:

– Да, я религиозный прототип, но знаешь какие слова у религиозных людей не люблю?

– Дитя мое, братец мой…

– Да, хорошо, что ты сам сказал! В жизни не скажу эти слова.

– Тоже не люблю их.

– Ага, поэтому, если я каким-то образом скажу такое, то можешь убить меня! Я так говорю, потому что уверен, что не скажу такой херни!

Операция началась, он подготовил все инструменты, надел перчатки и чистил руку от грязи. Вокруг моей руки образовалось огромное количество железных шипов.

Ханк, усмехнувшись от моего шока, попытался меня успокоить:

– Не переживай, они сделают больно, но совсем чуточку, по сравнению с той болью, которую ты можешь перенести если откажешься от этих шипов. Они как раз и избавят тебя от предстоящей боли.

Я переводя дыхание ответил:

– Ну. Давай!

К риперу направился большой сенсорный монитор и он нажал на кнопку запуска. Шипы вонзились прямо в мою руку. Не передать словами каково это было! С*ка, это было просто… Мммм. Невероятно больно!

– А, мама покусита! Убери эти чёртовы шипы!

Ханк поднес трубку в мой рот.

– Не переживай, боль сейчас закончится.

Я полностью погрузился в сон. Нет, снов и видений у меня не было. Уж даже не знаю как это расценивают. Плохо это или хорошо, не знаю. Позже я проснулся в киберпространстве, класс, я погиб. Хах, шучу, просто воспользовался моментом. Я проснулся, видел я очень плохо, все было размыто. Ханк поднес руку.

– Мог, сколько ты видишь пальцев?

Я еле вымолвил одно слово:

– Пятнадцать.

– Так понятно, Мог не переживай, пятнадцать это достаточно для каждой, однако у меня их пять. В глазах мыло?

– Да.

– Отлично. Эм, точнее очень с*ка плохо.

Ханк обратно вставил мне трубки в рот и я опять погрузился в сон. Позже я очнулся, однако не в реальности, а в киберпространстве. Нет, нет. Опять же я не умер. Хотя на тот момент думал именно так. Передо мной проходило бесконечное количество красных полос, которые стремились вверх. Это был словно инверсный водопад.

Я услышал голос Ханка:

– Так, давай реабилитироваться. Назови самый плохой момент в своей жизни.

– То, что я пришел к тебе.

– Согласен. Я тоже очень жалею. Назови свое имя.

– Твое? Чмо.

– Нет, глухарь, бл**ь. Твое имя!

– Мог Киллиан.

– Все, в порядке, я конечно не помню твоего имени, но если оно звучит ущербно, значит все верно. Сейчас я верну тебя к жизни.

– А я что-ли мертв?

– Нет, жаль бл**ь.

Я очнулся, в глазах немного слепило светом, но вот это уже очень даже нормально. Установка киберимплантов кое чем не похожа на большинство обычных операций. Ты не отходишь от них по две недели. Ты встаешь сразу. Я встал, посмотрел на правую руку. Вместо нее была так называемая рука гориллы.

– Ну, пошевели ей.

Я встал и начал ходить по комнате и в это время потихоньку двигал рукой. Сначала было тяжело, но через время я уже мог делать удары.

К окну в комнате подлетела очень грязная машина, оттуда слышались крики:

– Виновники в безработице!

Ханк подбежал к окну и нажал кнопку около него, окно

отгородилось железной занавесью. Слышались удары об эту занавеску.

– С*ка, опять эти леваки!

– Что происходит? – спросил я. – почему они говорят о каких-то виновниках?

– Потому что по их мнению виновник я!

Дверь в его комнату начали выламывать и кричать.

– А, опять проявляют недовольство к замене людей на роботов?

– Да, именно и я уверен, что ты тоже недоволен, но послушай меня, прошу! Мы все роботы, все до единого, на деле понимаем весь ужас ситуации, у вас отобрали работу. Но не мы в этом виноваты, виноваты те, кто решил, что вправе заменить человеческий труд на роботизированный. Решили что не нужно после всей этой замены делать так, чтобы люди и не нуждались в работе низкого класса. Так дело не только в работе..

В комнату ворвался человек и закинул гранату-липучку прямо в грудь рипера.

Я воскликнул:

– Нет!

Рипер с гранатой на груди и он не предпринял попытку ее снять. Он медленно развернулся к иконам Ахара, присел на колени и поставил руки за голову. Я ударил правой рукой того человека и он отлетел на другой конец коридора. Из его рук выпал таймер. Пятнадцать секунд. Я подбежал к Ханку, выхватил гранату от его груди и кинул в коридор. Ханк свалился на пол. Из его динамиков послышались звуки рыдания.

– Ты плачешь?! – удивился я.

Ханк встал с пола.

– Нет, бл**ь. Это чертов алгоритм, что я мол должен сейчас плакать от столь проницательной истории. Но я пожалуй расскажу анекдот.

Я сел на кровать и в этот момент сзади меня обрушились осколки потолка и подорвалось окно. Ханк говорил очень плохо, граната повредила какую то запчасть.

– Приходит человек, говорит: Шаурму можно? Шаурмист отвечает: одну, две? Не, две моя жопа не выдержит. Шаурмист смотрит на него хмурым лицом и ответил: да ну, не дури. От моей шаурмы…

Я прервал его:

– Ханк, ты же чуть не умер.

– Ну, не стоит отчаиваться.

– Стоит, мы живем в ужасном мире.

Я вышел из комнаты, обходя ногами осколки бетона и стекла. Трудно оценить, что это было. Люди проявляют свою ненависть, однако это чересчур. Когда я смотрел на все эти осколки, слышал крики недовольных людей, я думал об одном: почему сражаются два народа между собой, когда при этом виноват третий? Видят ли они это, что виноват третий? По крайней мере я увидел, и Ханк тоже. Ханк – он прав. Сорока решила, что она вправе оставить все так как есть. Точнее, нет. Они не оставили, они же просто разделили мир! Они будто разделили мир на нелюдей и людей. Мол, снизу грязные и неграмотные животные, а начиная со среднего этажа вот люди. Насколько же я зол на эту систему, и не я один, это видно по бунтам. Люди потихоньку начинают снова проявлять свое недовольство.

Причем, стоит отметить, что бунтует лишь низкий класс, а остальные классы в большинстве своем молчали. Были конечно выдающиеся политики, философы, которые выражали свое недовольство к происходящему, однако число таких людей тщетно мало. Большинство же просто замкнули рот, ведь их же это не касается, по их мнению. Неужели люди так привыкли к сладкой лжи? Не готовы они к горькой правде, прячут ее от себя, отмахиваясь рукой. Но а что удивительного? Они дали развитие AI в искусстве, получили горькую правду.

Стоп! Как же все сходится! Люди начинают бунтовать против роботов, а Джеймс Гунсберг словно с небес свалился. Мое видение правдиво, я уверен. В нем не стоит сомневаться, хотя хотелось бы и к сожалению это высшей степени глупость. Я встретил Мишу, и сел с ним в машину с огорчением внутри, словно я ребенок, который узнал, что Санты нет. Миша смотрел на меня очень злым лицом, мне уже было понятно, что он чем то очень сильно недоволен.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Посмотри в окно. – ответил Миша.

Я промолчал.

– Я тебя ждал девять часов!

– Радуйся. Это же около четырех прочитанных комиксов.

Я начал глядеть в случайное окно случайного небоскреба и раздумывать.

– Машина была заперта!

Я плохо слышал его слова, я плавал в своих отчаянных мыслях. Я отодвинул водительское место, на котором я находился, в позицию с прямым углом. Я посмотрел на свою правую руку, взял одно из писем Александры, сжал его в кулаке и бросил его в окно.

– Что с тобой?

Я достал сигарету и закурил. Я выдувал кудрявый дым, я внимательно смотрел на каждую ее частицу. Один взмах моей руки и дым теряет всю свою своеобразную красоту и превращается словно в рассыпанный пепел. Я купил эту пачку сигарет, я ею пользуюсь по предназначению.

Наконец, я все таки вымолвил слово:

– Миша. Представь, что слово власти, его плохие решения – это вода, которая выливается в большую кастрюлю. Плохие решения – это то, что наносит только вред бытию народа, а верхушке прибыль. Эту кастрюлю власть ставит на плиту, плита это народ, страна. Она выполняет свою функцию, которая предназначена властью. Власть берет и наливает воды в кастрюлю, причем наливает так, что еще капелька и вода будет стекать, как слезы, по стенкам кастрюли и падать на поверхность плиты. А потом сыпет туда ингредиенты, это то, чем он будет питаться – его выгода. Ты же согласен, что борщ не получиться варить без воды? Без каких либо решений власть не получит ничего. Так и вот, он начинает все это кипятить, использует всю силу плиты на максимум, и вот! Температура воды достигает вершин и кипяченая вода стекает по стенкам на плиту и обжигает ее. Плита работает и обжигается, работает и обжигается! Хозяин получает свой борщ и довольный идет кушать. А плиту то не жалко, она не живая. Власть к нам относиться точно так же? И кто знает, может хозяин доиграется и плита сгорит, а плита находиться в квартире. В доме. А тут и может дом сгореть. В таком случае плохо будет и хозяину. – я сменил настроение и перешел к более радостным вещам: – Сейчас поедем на задание Херд.

Да, именно это и было для меня радостью. Ведь тот парень «недоумок» вызвал у меня почему то очень хорошие ожидания.

Миша вздохнув сказал:

– Я в принципе слышал, что у вас там происходило. Я же надеюсь у того недоумка не будут кидаться кирпичами?

– А они и кирпичами ещё кидались?

– Взгляни на багажник.

Я включил на дисплее у руля камеру багажника и вот черт! В моем же багажнике лежал кирпич и осколки стекла, а сам багажник весь полностью погнут!

– Дела у нас очень плохи, если нас задерживали из за мелких царапин, то из за этого наверно без разговоров в тюрьму посадят!

– И что ты будешь делать?

Я вышел из машины и Миша вслед за мной.

– Забирай все свои вещи из машины, буду заказывать новую.. На время конечно же.

– Тебе деньги сестры не жалко, хотя.. Мы видели ее дворец.

Я зашёл в приложение «CarTime» и зашел в каталог машин.

–У нас проблема.

– Что на этот раз?

– В каталоге одна единственная машина.

Миша раздумывая сказал:

– Ну… Значит бери ее.

– Дело в ее цене за час.

– Сколько?

– Пятьсот. Тысяч. Евро. В час!

– Сколько?! А, стоп, погоди. Надо посчитать сколько это будет на моей земле. Обычный кофе стоил у вас девятьсот евро, когда у нас его можно купить где то за три, то есть разница аж в триста раз. Делим на триста и получаем… Грубо говоря, чуть больше полторы тысячи евро в час. – на следующие слова Миша перевел свой голос в очень яркую злобу – Это примерно семьдесят шесть тысяч рублей! Там что? Истребитель?

– А что для тебя истребитель?

– Это небольшой самолёт с узким носиком, который летит с просто огромной скоростью.

– Да, это истребитель. Он разгоняется до двух мегаметров в час или до двух тысяч километров в час. Имеет лопасти самолета..

– Заказывай.

– Я козел, уже заказал.

Машина прилетела достаточно быстро. Ну, конечно. Характеристики соответствуют практике. А рядом с ним прилетел терминал и я с горем пополам подошёл и оплатил на двенадцать часов. Я не хочу говорить о тех числах, что потратил. Это было ужасно стыдно, не смотря на все доходы Херд. Но машина…Врать не буду, просто красота. Она была сиренего цвета, у нее были острые фары. Он наполовину реально выглядел как истребитель, только был большой треугольный капот. Очень прочное и темное стекло, было лишь два места, открывались они так же как опять же в истребителе. Салон был очень интересный. На тот момент было темно и лучи салона включились, и освещали каждую деталь и каждую кнопку на панели управления. Я сел на пассажирское место. Руль был довольно непривычный тем, что был меньше высотой по сравнению с многими другими рулями. Однако Миша был разочарован тем, что место для его комиксов было мало и поэтому эти комиксы были у него в руках, как рулон туалетной бумаги. Я завел двигатель. На левом лобовом стекле появился показатель скорости. На удивление его было хорошо видно и вертеть головой не требовалось.

Я приготовился нажать на газ.

– Готов, пристегнулся?

Миша вздохнув и немного усмехнувшись ответил:

– Давай.

Я потихоньку начал нажимать на газ и смотреть на датчик скорости. За две секунды набралась скорость в сто километров в час, а уже как только я вылетел вверх на девяностый этаж, скорость была триста километров в час. Я поставил ограничитель именно на эту отметку, так как машин много и аварии не хотелось бы. Миша удивился, что на такой скорости вообще разрешено летать по городу. В тот момент когда мы летели, сзади оставались следом белые полосы, которые очень медленно потом пропадали. По словам Миши это что то нечто, а я в это время все еще немного стыдился и уже ждал звонка от Херд.

– За ту неделю пока я болел, – сказал Миша. – Единственное чем я занимался это изучал все, что тут в вашем мире.

– А почему тебя не волнует вопрос о том, как вернуться на свою землю? – удивленно ответил я.

– Обычно человек, оказавшись в неизвестном ему месте, и, потеряв то, что ему было известно, очень переживает, паникует. И так в принципе и было в начале, когда я появился тут, однако через время весь мой страх пропал мгновенно…

– Это очень странно, – сказал я с сморщенным лицом. – Тебя правда не мучает этот вопрос?

– Мог, сказать честно, нет. Меня самого это пугает, у меня, словно отобрали кусочек чувств или, что то подобное этому.

– А у вас на земле есть карты сознания?

– Нет, кстати, я крайне удивился, когда вообще вычитал о них.

– Раз уж нет, то тогда я не знаю, что с тобой случилось…

– Да и ты меня волнуешь. – прервал Миша.

– Чем же?

– Своим доверием, ты же мог меня посчитать за безумца.

«Да, мог… – подумал я. – Но то-ли я шизофреник, то-ли у меня без моего разрешения изменили карту сознания в край. Управлять мной же могут в теории.»

– Так вот, вернусь к тому вопросу, который хотел задать: что у вас произошло с растительностью?

– Она была лишь на старой планете.

– Стоп? В смысле на старой планете?

Может показаться удивительным то, что Миша не знал о переселении на другую планету, однако на деле есть одна причина. По факту то, что мы переселились со старой планеты пытаются очень редко упоминать. Старую планету, словно пытаются стереть из памяти людей и это не устраивает многих историков. Очень сильно не устраивает.

Мы уже почти подлетели к клубу. Скажу честно, я ожидал худшего, однако сам клуб выглядел и звучал достойно. Клуб находился на самом последнем этаже небоскреба, на крыше виднелись машины, на которых периодами кто то садился пофоткаться, будто специально, чтобы на него обратили внимание и отогнали. Бассейн, около которого стоял бар и все это было под большой крышей, которая напоминала купол. Мы припарковались, людей было очень много и играла электронная музыка. У бассейна, кроме бара, была большая стойка с судя по всему с диджеем.

– И как ты найдешь этого недоумка?

Я подошёл к диджею, отрубил музыку и сделал два выстрела.

Миша усмехнулся и сказал:

– А, ну конечно. Современные проблемы требуют современных решений!

Я подошёл к микрофону и сказал:

– Дорогие посетители, прошу прощения.

Ко мне уже подходили охранники.

– Кто знает… эм, сейчас посмотрю… кто знает Дэна Суру?

После этого вопроса охранники остановились и развернулись к посту обратно. Видимо они знали о моем посещении, но забыли.

На мой вопрос все засмеялись. Я достал осколочную гранату и воскликнул:

– Где он?!

Кто то в толпе ответил:

– Он на этаже ниже, в гостиной!

– Спасибо.

Я пошел к лестнице, которая велавниз.

Миша спросил:

– Зачем так грубо?

– Потому что так быстрее.

– Как бы я сам не испугался тогда, но это вполне логично.

Я спустился к двери, около которой стояли охранники, а сам Миша остался сверху.

– Здесь же проживает Дэн Суру?

Один из них обвел меня взглядом и ответил:

– Уходите.

– Мне всем нужно напоминать? Я Мог Киллиан. Ищу парня недоумка.

– Вам сюда нельзя.

– И кто это сказал?

–Вон.

Я постоял с неловким молчанием пару мгновений.

– Ну? Вы реально думаете, что я сейчас уйду или для галочки это сейчас сказали?

– Для галочки мы можем отхреначить тебя.

– Ну давайте подеремся. Один на один.

На тот момент я был в перчатках, поэтому мою правую руку не было видно.

– Чо прям схватку?

– Конечно, ты же наверно устал тут стоять, все будет честно.

Охранник встал перед мной расставив руки.

– Как в гонке.. И так… На старт… Внимание… Марш!

Охранник сделал взмах рукой, но я остановил его правой рукой и опрокинул в стену. Я подошел к нему, чтобы проверить что с ним.

– Жив, здоров?

В ответ он лишь жалобно захныкал. Я подошел к двери квартиры Дена и охранник мне даже не попытался препятствовать.

– Ключ?

– У меня нет ключа.

Я ударил кулаком в замок и дверь открылась. Квартира выглядела престижно, однако в ней было не убрано. Свет был включен, была раскидана одежда, не заправлена большая кровать, а некоторые шкафчики стоят с открытой дверцей. В квартире по дизайну господствовал золотой цвет и минимализм одновременно. Никого нет, я достал пистолет и навел его перед собой, готовым к стрельбе. Миша зашел за мной и встал около, сломанной мной, двери. Я замер, максимально тихо отвел правую руку вправо и достал жучка. Из коридора за квартирой послышался хлопок двери. Я прицелился в сторону коридора, пока жучок проверял шкафы и все места, где можно спрятаться.

Миша, посмотрев на весь бардак, сказал:

– Мда, прям как у меня дома.

В этот же момент заиграла музыка, я навелся и стрельнул в колонку, из которой шла музыка, и та отрубилась. Я посмотрел на датчик в уверенности, что он справился, однако жук никого так и не нашел. Я развернулся влево, где стоял Миша, но его не оказалось там.

Меня схватили за шею сзади локтем, «растеряхи» в этот момент почему то уже не было, может это он меня душит?! Меня он опрокинул на диван и встал, наведя пистолет на меня. Это был не Миша. Он запыхаясь, со страхом на лице, целился в меня, когда я в это время выставил руки вперед, бросив оружие и сделал обеспокоенное лицо. Он стройный, был в белом халате и тапках. Он был брюнетом с ухоженными, короткими волосами, с явными скулами на лице, зелёными глазами, и татуировкой на шее в виде зелёных растений. Уж не смотря на то, что этих растений мало в мире, они за это есть у него на шее.

Через момент на лице человека пришла одновременно радость и удивление. Он с прищуренными глазами скинул на пол пистолет и сказал:

– Мог?

Я взглянул на него ещё раз, чтобы понять кто это.

– Погоди, это ты?! Сем..

– Тихо! Не произноси. – позже я увидел на его лице сдерживание смеха и он все таки не выдержал. – Ай, да шучу я! Да, я Сэм…

– Да, ну! Вот, емае! Это сколько мы не виделись?

– Лет пятнадцать наверно! Мы тогда еще молодые совсем были, бизнес хотели сделать.

Я встал , впервые с радостью на лице, и твердо пожал ему руку, сгибая локоть.

– Да ну, я просто не верю глазами и ушам, ты ведь словно пропал! У тебя статус же, что ты без вести пропал. – на следующий момент я задумался. – А почему у тебя другое имя? Что вообще с тобой случилось?

– Ты погоди… Пошли за мной.

Мы с Сэмом по его инициативе поднялись наверх обратно на вечеринку. Я не совсем понимал зачем Сэм привел меня сюда. Может выпить тут со мной? Пожалуй откажусь, ведь я не пью. Может в бассейн? Возможно. Может познакомить меня с кем то? Что же, гадаю я тут для вас….

Сэм подошел к микрофону диджея и воскликнул:

– Сь**лись все отсюда! У меня тут дорогой гость!

Класс, вот это я угадал! Людей начали выводить охранники к парковке. Конечно люди выражали свое недовольство, однако это его не волнует. А его мнение очень влиятельно в этом месте, от него зависит все.

Я с юмором сказал:

– Зачем так грубо, сударь? Прошу соизволить так больше не грубить гостям, которые вообще то и ваши! По крайней мере при моем присутствии!

Сэм положил руку мне на плечо и со смехом ответил:

– Мог, да! Я этих гостей терпеть не могу, это верно! Однако это вполне заслужено, ведь большинство из них насмехались надо мной. Как так можно? Насмехаться над самим же организатором этой вечеринки?

– Сэр, а уже оказывается сир, организатор целой вечеринки. Позвольте спросить, по какому поводу же они с юмором относились к вам? И при чем оскорбительным юмором, если так можно выразиться.

Сэм, подняв брови и опустив углы губ, с усмешкой сказал;

– Сэр, а можно говорить как баран, а не псевдоинтеллектуал? Я не располагаю данной информацией, но имею предположение, что про меня развели слух, сильно ведущий их на смех.

В этот момент уже никого не было, кроме нас и охранников. Сэм снял халат и тапки, и прыгнул в бассейн. Только в этот момент я начал замечать, что мне жарко в плаще. Да вообще тут жарко в принципе, когда температура на улице аж минус двадцать градусов по цельсию, а само помещение вообще то полуоткрытое, единственное, что отделяло помещение от улицы, это купол сверху, у которого левая часть полностью отсутствует.

– А, кстати! Ты чего тут в плаще стоишь? Тут стоят обогреватели воздуха, тут как на пляже. Снимай давай и прыгай в бассейн.

– Где раздевалка?

– Галь!

К Могу подошел робот и вытянул свои механические руки. Я очень неловко стоял и не понимал что от меня хотят.

– Раздевайся и подавай ему вещи.

Я снял всю основную одежду, оставив лишь трусы, и подал ее в руки роботу. В следующий же момент к нему подъехала переносная раздевалка и робот с аккуратностью повесил мою одежду на вешалку. Я прыгнул в бассейн и подплыл к Сэму. К нам подплыл робот слуга и поднес столик с напитками.

– Сэм, я не пью.

– А с чего ты решил, что тут алкоголь? Это кола.

– Стоп, я не понял. Ты бросил пить?

– Да! Надо было еще раньше послушать тебя, конечно алкоголь помогает в трудные моменты, если напиться до опьянения, но потом мне было еще хуже.

– Да, это я уже на практике почувствовал.

– Хах, болит все еще?

– Да ты мне тогда так врезал после восьми бутылок вина!

– Восемь?! Ты с ума сошел?

– Нет, а вот ты тогда да. Ну, расскажи. Почему у тебя теперь другое имя?

– Я не понял сначала с чего ты решил, что у меня другое имя. Херд всегда видимо даёт ложные имена, а уж тем более тебе.

– То есть охранники были осведомлены о моем прилете, в принципе я подозревал. Только зачем ей давать ложные имена?

– Ты думаешь я знаю? Может, чтобы ты не нашел меня потом в базе где нибудь или… На самом деле вариантов много. Уж если честно я не хочу тут гадать.

– А пропал ты почему?

Дружище, убрав радостные эмоции с своего лица, убрал стакан с колой на стойку и ответил:

– Брат, я не знаю поймёшь ли ты меня.

– Рассказывай, пойму конечно.

В мыслях на тот момент у меня было только одно.

« – Что мне с ним делать? Мне дали задание убить его и дала мне его сестра, которой я должен отплатить за смерть брата, я виновен в его смерти. Но с другой же стороны, она ведёт себя очень подло и отвратительно. Я понимаю может она так умело мстит, но неужто ей уже даже стало плевать на других людей? Почему она меня даже не выслушала? Почему она не заимела желание послушать про мое видение и выяснить, почему я уверен в нем? Кстати, что еще смутило больше всего так это то, что к ней во дворец ворвались вторженцы, которые напоминали сиронский спецназ. И ведь это ещё понять можно , но и вдобавок, она не объяснила мне даже почему я должен был убить его. Когда я не знал свою цель, я и не так то сильно переживал на счёт этого, что кстати ужасно в чем то с моей стороны. Но моя цель это мой старый близкий друг.

Хотя, если уж так подумать… Доверять кому я должен? Близкому или другу? Да, она не дала никаких объяснений, но и друга та я не видел аж пятнадцать лет. Очень тяжело, Возможно сейчас я смогу выдавить хоть какую то историю из него и понять уже приблизительно все. Нет, стоп. Или может напрямую позвонить сестре и выдавить из нее объяснения? Возможно, так и стоит сделать. Хотя… Есть один у меня все таки хитрый план, поиграю в жмурки.»

Сэм, продолжая отвечать на мой вопрос о том, где он был, сказал:

– Мог, ты сам не устал от этой страны? Я пропал и не хотел, чтобы меня нашли, однако я передумал.

– Люди часто возвращаются на родину даже если не любят ее.

– Да ненавижу, ты просто посмотри!

– Эм, на весь твой престижный дом, город? Или я должен увидеть в твоем лице злобу?

– На город! Совершенно ужасная здесь атмосфера, процент всего населения с депрессией увеличился аж на десять процентов, а это из всех крупных стран только у нас. Конечно, как же здесь не заполучить депрессию? Раньше народ хотя бы любовался небоскребами, всей ночной атмосферой, извилистыми мостами и крупными памятниками, однако сейчас они могут проникнуться лишь шумом разбития чей то машины, протестов, и слышать звуки, которые характерны лишь местной полиции. Да их слышно даже на среднем уровне, даже на шестидесятом уровне! – возмущенно, отвернув лицо, воскликнул Сэм. – Другие страны же воспользовались на благо народу нашим информационным развитием, и уже предотвращают все существующие проблемы, которые так и накрывает голову человека! Тяжёлый переезд, проблемы с социумом, рост преступности. Большинство из стран отказалось переходить на роботов настолько крупно, как Сирон, которая сделала переход настолько резким, что все люди даже не успели осознать что-либо. И да, я не защищаю другие страны. Во многих странах все еще власть хочет овладевать новым для себя, а не для народа. Однако меня волнует не их отношение, а их итоговые действия. И вот насчёт развития общества… Если раньше какая нибудь идея могла быть актуальна долгие годы и только в далеком будущем она могла потерять свой смысл, то сейчас большинство мыслей и идей авторов, писателей, даже философов, теряют свою правоту с невероятной скоростью, с такой же скоростью летит лишь развитие нашего мира. Например, далеко сто лет назад большинство людей видело искусство как волшебство. Мол, насколько же это великолепие, когда художник разводит тебя на эмоции, вызывает печаль или веселье и любую другую эмоцию, а если творец бесподобно мастер, то бурю эмоций, чувств. Я вот очень часто могу вдохновиться и свершить что-то великолепное. Однако это великолепное никогда не будет великолепнее того, что делают нейронные сети… Художники кормят ведь не только обычных посетителей, но и других художников. И вот люди через время начали задумываться, а можно ли выстроить определенный алгоритм, который вызовет ту эмоцию, которую ты пожелаешь? А если можно, то в следствии чего и искусственный интеллект так сможет сделать. А ведь если уж так подумать… Эта мысль развивалась давно. Те же аккорды – их уже можно было поделить на грустные и веселые, даже октава влияла на то, какие эмоции вызывает музыкальное произведение. И сейчас, что в итоге? Большинство так называемых художников используют нейронные сети. Вписывают слова для описания, если говорить грубо говоря, и нейронные сети делают картину. Как я уже говорил, сейчас идеи кого-либо часто теряют смысл и довольно быстро. Единственное, что все-таки таким образом развивается это художественная литература, однако это касается тех художников, что пишут слова, а есть те, что просто берут и вписывают эмоцию, которую хотят вызвать и это срабатывает. Восприятие искусства – это волшебство для многих, а волшебством в итоге овладели. Искусство, созданное вандалами, что добывали жизнь копьями, было уничтожено «мастерами», что не имеют никакого отношения к нему. Ими было уничтожено, а помогали искусствоведы, психологи, многие другие специалисты, не зная, что грозит… Или зная, но недооценивая всю серость последствий, серость, которой можно охарактеризовать мое отношение к тому, что происходит сейчас с искусством. А если мое отношение такое, то и у остальных тоже. Мы творцы все разные, но цель одна: не дать погибнуть своему руслу. А те, кто дадут, те врали всем, врали себе о том, что он имеет какое-то отношение к творчеству.

– А что касается картин на заказ для определенного человека? Я знаю о влиянии нейронных сетей на большее скопление людей, а конкретно для каких-то нет, – Сэм смутил этот вопрос, ведь, скорее всего, он ожидал восторга от рассказа.

– Мог, ты так говоришь будто не живешь тут.

– Я не увлекаюсь изобразительным искусством.

– Наша карта в башке, она и помогает. – сказал отчаянно Сэм и развернулся головой ко мне. – Именно с помощью нее они узнают, кто мы такие.

– Я спрашиваю о том, как они влияют на конкретных людей. Имею в виду, что сделали картину для одного человека и все.

– Мог, ты сам не понимаешь? Они влияют очень сильно, могут изменить не только эмоции, но и точку зрения. Нейронные сети, как высшая стадия пропаганды, друг мой. Как же я надеюсь, что дальше не докатиться. Если кому-то присылают картину, то они обычно ее даже не смотрят, чтобы не попасться под влияние, под полный гипноз. Мне вот, помню, приходила картина. Все люди знают, что если картина такая пришла, то надо выбросить ее не глядя. Так насчёт того, что я говорил… понимаешь к чему клоню?

– Говорит мне говорить как баран, а сам.. Эх, создаётся ощущение, что ты решил выставить себя умным, а меня глупым…

– Да ну, ты чего…

– Не воспринимай на слух. На счёт твоих мыслей, уж такого ответа я не ожидал и не ожидал, что мы так переключимся резко на другую тему. Перебивать тебя было бы неуважительно, да и вдруг, к сожалению, я бы застопорил твой многопоточный ход мыслей. Знаешь, я понимаю к чему ты клонишь. Искусство потерялось, но это по твоему мнению, а по моему мнению… Я хотел сейчас сказать о том что когда то художники не понимали появления фотоаппарата, а претензии были по типу: «Пока мы тут трудимся, этот фотограф просто взял и сфоткал, как садится солнце». А ведь сейчас одно и тоже, у нас совершенно схожая претензия, но ведь фотограф тогда не мог взять и сфотографировать планету, космос, или вообще что то несуществующее, а нейросеть может это нарисовать, а возможно даже озвучить, описать. В интересах власти управлять людьми. Жаль, что это управление людьми только у нас, то есть с помощью искусства. Хотя управление людьми есть везде, но разными способами… – тут я задумался. – Так я угадал? Ты считаешь, что искусство потеряло свой прежний смысл?

Сэм кивнул в ответ.

– Тогда я все-таки с тобой согласен.

– И не только потеряло смысл. Мы наблюдаем победу наук, полное господство над творчеством вообщем. ИИ дошел до такого уровня, что если допустим какой нибудь человек великолепный оркестр делал сутками, а вдохновение искал годами, то он же может сделать это за часы. Конечно только в идеальных условиях, все же зависит от компьютера, от его мощности. А люди то готовы платить миллионы за такое, поэтому иногда делается всё не за часы, а за минуты… человек за годы, AI за часы.

– Но ведь осталось немало творцов, что не пользуются AI.

– Да, но как бы они не старались, AI всегда в итоге опережает на удивление. Это очень странно, ведь как ИИ может быть умнее, чем создатель?

– Возможно ИИ научилось уже само развиваться.

– Но ведь это не так.

– А нам то откуда знать, Сэм? Может от нас скрывают? Выгодно же ученым, политикам и так далее иметь тех, кто умнее умнейшего человека на земле? Того, кто развивается быстрее чем человек. Если об этом узнают люди, то они бегом, как бараны постараются этот ИИ у них отобрать, и уж поверь в числе этих баранов буду даже я!

– В таком случае, Мог, – шепнул Сэм. —Знай, что, когда нибудь, и ты будешь использован, как робот. Все мы.

Несмотря на наше заострение внимания только на искусстве, нейронные сети, да и в целом автоматизация дошла еще и до медицинской сферы, спасательной и других.

После такого заявления мы сидели молча и просто пили напиток, однако через время молчание мне пришлось прервать:

– Знаешь, мы так развиваемся, но все ещё осталось одно непонятным: почему после череды кровопролитий, коррупции, тирании все еще остались страны, которые не учатся на ошибках? Почему они не понимают, что грамотные люди, которые критикуют власть лишь на словах, не должны беспокоиться о своей жизни? У нас все еще демократия лишь в кавычках.

– Почему? Ты где-то видел, чтобы подавляли критику власти? Вон сколько людей высказывают оппозицию…

– А, мне стоит поправить себя. Они угрожают только тем оппозиционерам, которые имеют влияние, а не на уровне бомжа. То, что сейчас задерживают бунтующих людей вполне можно считать справедливым, ведь они чуть ли не сжигают все что вокруг…

– Сэм, это лишь начало. Поверь, плохо будет всем, однако я думаю, что я мог бы предотвратить все это.

– Хах, предотвратить ты хочешь. Как то это глупо…

– Ты сомневаешься во мне?!

– Погоди, я не понял. Что ты имел ввиду?

– Сэм, черт возьми, я начал видеть видения, которые предсказывают будущее и вполне правдивые.

Сэм приподнял брови вверх, опустив уголки губ, и покачал головой в стороны.

– Поверь мне! К сожалению или счастью, у меня уже было правильно далеко не одно видение. Я знаю, что случиться в ближайшее время.

Сэм усмехнувшись и разлив из за смеха немного бокал с колой сказал:

– Видеть видения, что прости? Может, у тебя было дежавю?

– Да нет, дружище! Уж ты пожалеешь, когда мое видение сбудется, правда мне будет от этого… надеюсь, ты прав.

– Так, что ты имел ввиду, «предотвращаха»?

– Народ вынужден пойти на крайние меры, не делай вид, что не понимаешь меня, ведь ты все прекрасно понял. Людям не нравится, что ценность искусства теряется. Высшие точки развития этого мира не совпадает с точками нашего понимания, и никогда, как я считаю, не совпадает. Все движет к революции, – говорил я, нервно постукивал пальцами. – И я возглавлю ее.

Сэм, кивая головой, с ноющим голосом ответил:

– Мог, это ты вдохновился моей речью?

– Отчасти, однако меня уже давно преследуют мысли о том, что нужно все менять.

– Уж извини, но давай будем честны. То что в стране у нас плохо живёт народ – всем известно, ничего нового ты не выдумал. Да и в политике ты хотя бы разбираешься? Это словно уверять себя в том, что ты найдешь живого золотого кабана, из принципа: не бывает невозможного.

– Дело не в этом, дело в том, что у меня есть большие возможности помочь народу.

Да их много, держу надежды, что вы догадываетесь о чем я. Меня очень задело, то что он сказал, по характеру я очень восприимчив к критике, однако чаще всего мне это было даже на пользу. После огорчений из за критики у меня появляется цель стать лучше, чтобы в будущем этой критике не подвергаться… Правда всем-то не угодишь.

«– Что же. – с огорчением, что приятный диалог окончен, подумал я. – Поиграем в жмурки.»

После небольшого молчания я поставил бокал на ближайший поднос и решил заговорить….

– Ты…

– Ты здесь из-за Херд. – прервал меня неожиданно друг.

У меня в тот момент, словно сердце дернулось, несмотря на то, что он уже прямо заявил о том почему я тут.

« – Он был прав. – с переживанием подумал я. – Он уже читает мои мысли»

– И наверно ты должен меня убить?

Тут сердце начало биться еще сильнее, было ощущение, что оно вылетит.

Я резко почувствовал слабость и уронил бокал в воду.

– Вот ты и попался, революционер. – сказал Сэм женским голосом. – Твоя идея тоже быстро разрушилась.

Он протянул руку к голове, высунул оттуда мелкую карту и он преобразился в другой образ, однако разглядеть кто это был я не успел, в глазах темнело, а контроль над какой либо конечностью потерял.

– Вот с*…

Я почувствовал сильный удар по голо…

*      *      *

Прототипы делятся на два типа:

Ограниченные

Умственные

Суть в том, что у ограниченных ум, их знания – все это ограничено в той сфере, для которой их производят и техникой стандартной самозащиты в случае чего. Например, прототипы доставщики имеют знания только в сфере доставки товаров. Думаю, дальше не надо приводить примеры, все понятно.

У умственных более широкие знания, более развитый интеллект, в целом кругозор интереснее, соответственно, они дороже. Также они могут развиваться сами, ища самостоятельно то, что заложено в их интересах.Такие прототипы достаточно редкие и дорогие. Тот же Ханк – он умственный. Он верит в Ахара, возможно имеет даже какие-то увлечения, кроме риперства. Но умственные прототипы совершенно разные, в том числе и в качестве осуществления его такого, какого можно вполне сравнить с человеком напрямую. Такими прототипами занимаются и производят компании, например: «WorkOfGary», «GKSUN», «AIINAIP» ( Что переводится, как AI is not at its peak – AI не на пике) и прочие. Этими прототипами пока не заменяют более высококвалифицированные работы, чем те, что уже заменены, по причине того, что… А мне что ли обычному человеку известно?

Между пристанями

Я очнулся, выдыхая воздух в ткань, которая облегала всю мою голову и почти-что ничего не видел. Видел лишь периодически небольшое просвечивание света сквозь мелкие дырки ткани. Судя по тому, что я слышу скромное гудение двигателя, я смею предположить, что я в машине, а также, заметив, что машина не стукнулась еще не разу об какого нибудь лежачего полицейского, можно смело сделать вывод, что я нахожусь в летающей машине. Последнее, что я помню это то как я пришел к Сэму и рассуждал насчет культуры, а также… слабо помню. О нет, нет, нет! Джеймс Гунсберг! Не хватало еще подохнуть, вряд ли сестра после моей смерти, что-то предпримет против него. Стоп, я вспомнил момент перед тем, как отрубился… Я услышал звук лопастей вертолета с правой стороны и это будет мягко сказано, если я скажу, что переживать я начал еще больше. Если это вдруг был не Сэм, то кто? С кем я разговаривал и кто меня похитил? Херд единственная знала о том, что я приду за Сэмом. Может это все заговор? Она вела себя последнее время отвратно, может она меня заманила в ловушку к спецназу Сирона? Что если у нее уже были подозрения о том, что я хочу поддержать революцию и она просто взяла меня и сдала! Хотя…

– Да что я позволяю вообще себе думать о своей сестре? – воскликнул я случайно вслух, совершенно не желая этого.

Я просто замолчал и замер, замедлив свое дыхание. Моя голова уже просто вспотела от нахождения в мешке, а дышать было совершенно неудобно. Я почувствовал как машина будто потихоньку опускалась, а лопасти вертолета замедлились. Спуск все больше и больше, больше и больше… и вот, прикоснулась машина и земля, двигатель машины стих, а лопасти вертолета перестали звучать. Немного двигая руками, я понял, что руки завязаны. Повертев ноги… ого, ну спасибо, что хоть ноги не завязаны! Буду вас ногами избивать тогда. Я услышал прощелкивания и хлопки дверей спереди, а позже звуки шагов и шуршание травы.

« – Ага, меня отвезли в лес. Супер, где лопата? Достаем, копать будем!»

Даже мне в этот момент не было понятно кому я это адресовал, кого закапывать? Меня или их? Мои эмоции, чувства говорил: их, а разум говорил, что меня. Я уверен в себе, однако понимаю горечь всей ситуации. Скорее всего я без оружия, руки завязаны… мда. Называется: договорился. Я сидел и ждал, ждал и ждал. Разговоров я никаких не слышал, однако периодически слышал падения чего то тяжелого и звуки напоминающие перезарядки каких-то автоматов…

« – Ну… не лопата, так не лопата. Меня там расстрелять собрались?»

На этот раз понятно кому что адресовано. Первый раз переживаю на счет своей жизни, раньше я всегда был уверен, что враг падет, а тут…

« – Так, может ногами как то снять…»

В этот момент мои мысли прервал звук открытия двери справа от меня. Дальше я сидел, заглатывая пот, который стекает с моего лба.

«– Все. Мне конец.»

Меня резко схватили за руки и бросили на траву. Я поднялся на ноги и встал, захотел развернуться назад, но меня взяли и толкнули вперед. Меня вели вперед толканием спины, а я уже представлял, как меня будут расстреливать из множества автоматов и потом я буду, как Роки падать в яму. В один момент меня просто остановили руками за плечи.

– Ну, расстреливайте, что вы там собираетесь сделать?

Сзади послышался приглушенный искренний смех, на который я даже не знал, как реагировать.

Тут же я услышал, как мне развязывают на задней стороне мешок.

«– Очень плохо я себе представляю, что меня сейчас ждет. – подумал я.»

С меня сняли мешок, я увидел перед собой вечернее время, лес и очень большую долину в виде поверхности из куполов позади, которой виднелся большой особняк. Одет я был в непонятные для меня джинсы и футболку.

« – Вольмак? – с удивлением подумал я, однако такая мысль у меня появилась из за особняка, но, снова посмотрев на купола, а потом наверх, где потолка не оказалось, я с огорчением понял, что это не Волмак. – Ну конечно, ага…»

Сзади послышался женский голос:

– Ты долго стоять будешь и пялиться на небо? Может на нас попялишься?

« – Херд! – подумал я и не знал радоваться мне или нет, ведь все еще не знаю ее намерений.»

Я развернулся назад, откуда послышался голос и увидел Херд с длинной винтовкой и с какими то людьми позади нее.

Я подошел к ней быстрым шагом и сморщив лицо воскликнул:

– Какого черта тут вообще происходит? Кстати, может развяжешь мне руки…

Херд ударила меня об щеку.

– А ты понятия не имеешь почему у тебя руки завязаны?

Тря рукой щеку, я ответил:

– Нет!

– Ты поставил себе кибер руку, которую, кстати, я тебе запретила можно сказать, за семь миллионов евро! – назвала цену Херд, стиснув зубы.

Я вздохнул и наставил свой взгляд на ноги. Сестра подошла и разрезала преграду, мешающую движениям моих верных рук.

– Фух, даже на душе стало легче, – облегченно вздохнул он. – Осталось, чтобы ты мне все объяснила. Что тут вообще происходит?

Херд подошла к столу, который стоял рядом.

– Почему мы вечно ссоримся. – с небольшой ухмылкой сказала Херд, сбрасывая свои перчатки по одному на стол.

– С…

– Так ещё и при гостях. Может прекратим?

– С удовольствием, пока ты не ответишь на один вопрос.

– Валяй.

– С кем я тогда разговаривал и что тогда вообще произошло?

Херд повесила винтовку на свое плечо, открыла ящик, лежащий на столе, и, высунув оттуда лук кинула его мне и я удачно поймал его в руки. Это выглядело, как издевательство: у нее винтовка, у меня лук.

– Не делай кислое лицо, – заметив мое впечатление, сказала сестра. – Это вообще то мегалодониус². Удивительно, что ты это не увидел по внешнему виду…

Мегалодониус является редким луком, и хоть я слышал о нем, но ни разу не видел.

Сестра развернулась к своим людям и сказала:

– Так, вы относите вещи в особняк, а я с братом тут поговорю и, кстати, – Херд перевела взгляд на меня. – постреляем в кого нибудь.

«– Надеюсь не в меня. – подумал я с подозрением, которое все еще навлекает на сестру.»

От той самой долины с куполами нас ограничивал лишь небольшой забор. Под куполами сиял свет и было видно небольшую растительность. Кстати сказать, лес, окружающий нас конечно же не настоящий. Мы встали у этого заборчика, она наконец замолвила:

– С чего начать?

– С кем общался я тогда, – ответил я, проговаривая каждое слово с медленным темпом и, отметил следующий вопрос громкие тоном: – И что вообще происходит?

Херд прицелилась в одну из мишеней и перед тем, как сделать выстрел возразила:

– Нет, пожалуй, мне стоит выбирать с чего начать, ведь у меня для тебя крупная новость.

– Ну?

Херд задержала дыхание и сделала выстрел. Промах.

– Мог, я никогда не думала, что твоя же болезнь сыграет на пользу, – сестра достала из кармана некую бумажку и добавила: – а оказывается ты то ли ванга, то-ли Ванга.

Она подала мне эту бумажку.

С полным страхом в душе читал то, что она мне подала. Это было то чего я больше всего не желал, но хотел. Хотел доказать что то кому то, но не хотел бы, чтобы это случилось.

– Встреча революционеров на независимой территории ресторана «Clout Shoude». Первого марта в восемь часов вечера. город Гарон, страна Кейрон? – я нервно пробормотал: – лучше бы это было сном…

– Да, скорее всего ты был прав и он вправду жив, правда много вопросов осталось. Конечно сейчас я более менее спокойна, но, когда я только узнала об этом…

После этого я минуту просто стоял и смотрел в одну точку, обдумывая все прочитанное, пока сестра стреляла по мишеням.

Я выхватил винтовку из ее рук, прицелился и быстрым темпом выстрелил в три мишени, но никуда не попал. Это придало мне еще больше паршивого настроения, вследствии чего я бросил винтовку на землю около сестры и встал, скрестив руки у груди.

–Ну? Раз они в Кейронской империи, то почему мы не там?

– Вообще то уже, – возразила сестра. – Правда, власть узнав бы об этом, была бы очень недовольна, ведь мы из Сирона, так еще и планируем революцию в ней. Если говорить о том, что мы сейчас делаем: полным темпом идет переселение. И ты будешь жить тут.

« – Жить в особняке – шикарно! – подумал я. – Только в ее…»

– Они же сами собрались коалицией против.

– Да, однако они ещё не атакуют и не собираются в ближайшее время. Кстати об этом поговорим поподробнее завтра с командиром, он как раз и поведает нам обо всем.

«– Только почему они не запретили встречу революционеров? – подумал я. – Да больше скажу, судя по описанию они будто поддержали.»

– Удивительные у тебя связи. – добавил я, после своих размышлений.

– Какой человек – такое и окружение. – сказала Херд с довольным тоном.

Сестра очень любила себя и это в принципе правильно, однако многих людей это просто выводит из себя при каких-либо спорах, ведь она будто бы всегда находит причину о том, почему она права. Наверно, именно поэтому она одинока, а ведь такую уверенность в себе я перенял у нее еще в детстве.

– А теперь насчет Сэма, говори.

– Ты разговаривал с ним единолично.

Я словил большую интригу, когда она это сказала, однако у меня был вопрос:

– А что за карта…

Тут же Херд перебила меня, словно прочитав мои мысли:

– Сэм – был ловушкой для того, чтобы ты открылся полностью, агент вставил себе копию сознания Сэма, скопировал его внешность благодаря копраме³ и по факту отрубил свой разум на время, отдав владеть телом Сэму. Сэм же до этого на самом деле перед тем, как встретиться с тобой, читал об всех последних событиях. Кстати, по его же словам, он очень сильно переживал перед встречей и радовался, что наконец-таки сможет хоть что то чувствовать.

Вот одно из многих предназначение киберпространства:

1)Инструмент для манипулирования и шантажа. Вывести мертвеца во свободу, организовать ему встречу с тем, кем надо и получить то, что хочешь.

«– Значит, бл**ь, он все-таки умер. – с полным разочарованием подумал я.»

– Почему ты хотела, чтобы я открылся? Нельзя было попросить меня напрямую?

– Учитывая мое поведение в то время – нет. А надо было, потому что я хотела знать твое мнение полностью на счет всего происходящего. Мы ведь давно не общались.

– А с чем это поведение, кстати, было связано?

Она мне не ответила, лишь повертела головой и продолжила стрельбу.

Взяв лук, и, нацелившись на мишень я сказал:

– А откуда у тебя его карта?

Выстрел. Попав в ногу, я взорвал всю мишень и увидел красивый огонь голубого оттенка. Я не удивился взрыву, я удивился тому, что купол не взорвался, а также тому насколько я мажу.

– Сказать честно, – с зевком сказала сестра. – Он бывал не в официальном киберпространстве.

– То есть?

Херд устала от стрельбы и присела на ближайший стул.

– Эх, киберпространство свое смогла создать моя давняя знакомая. Киберпространство это для ее анализов копий разумов для изучения психологии в целом. Имея доступ к копии человека, к алгоритмам внутри него можно многое узнать о самом человеке. Правда, учитывая количество этих алгоритмов, данных, что хранятся в копиях, это очень сложно. В общем-то, психопатку зовут Лиззи. Она специалист в копиях разума, киберпространстве и так далее. Одним словом, она…

Знакомое имя.

– Брейнлогистик?

– Да.

– А теперь о ней, Мог…

Сестра резко затихла, словно хочет сказать что то плохое. Она нервно постукивала по своему оружию.

– Мог, ты же понимаешь, что ты в убийстве Джеймс Гунсберга будешь участвовать?

– Даже если бы ты не разрешила, я бы все равно убил его.

– Мог, я не хочу, чтобы ты – больной человек, искал больного человека.

– Я не понял, я буду участвовать или нет? И почему я больной?

Херд отчаянно вздохнула и приподняла брови:

– Мог, а где Миша?

– Какой Миша?

– Как какой? Ты неделю назад ко мне в Вольмак приходил?

В этот момент я правда не понимал о ком она говорит и даже сейчас не понимаю.

– Да, приходил.

– Зачем? – прервала она меня громко.

– Ну… поговорить на светские темы. Мы же тогда ни разу с тобой именно в Вольмаке не говорили.

– Ты мне это каждый раз говоришь!

Я посмотрел на нее совершенно недоумевающим лицом.

– Мог, все повторяется, как цикл, – недовольно сказала Херд. – Сначала твой этот Миша он появляется мол в кафе. Весь растерянный, в джинсах.

« – Я смотрю на нее, как на безумца, – гневно подумал я. – Я ничего из этого не помню. Хоть убей, ну не помню! Учитывая, что она, если можно так выразиться, похитила меня, то вряд ли я должен ей доверять…»

Она прервала мои мысли:

– Я уже вижу, как ты мыслишь о том, что не доверяешь мне, и не удивлюсь если думаешь: «Хоть убей, ну не помню». Так ведь? – добавила сестра, посмотрев мне в глаза. —Ты мыслишь об этом каждый раз, когда я тебя разоблачаю в независимости от ситуации! А теперь подумай об этом: мир у нас в строгой иерархии.

Не смотря на то, что я не хотел за ней повторять, а хотел скорее просто разгневаться, я все-таки подумал об этом.

– А теперь оглянись вокруг.

Я медленно повернул голову направо, где люди перебирали вещи. Посмотрел влево, где на фоне сестры был лес. У меня уже поднимался рот, чтобы сказать о том, что ничего необычного я не заметил, однако я посмотрел в сторону тира и увидел там силуэт, который я как будто уже видел. Держащий в обеих руках какие то бумажки. Я не понимал. Полная неопределенность. Вроде шок, а вроде осознание того, что я и так знаю. Мысли плывут, какие-то хочется сказать вслух, язык поднимается, но я резко закрываю рот, снова желание сказать, потом раздумья, желание…

Херд, увидев мой ошеломленный взгляд, сказала:

– Ну и что ты увидел? Мишу?

– Силуэт, – проговорил я очень нервным голосом.

– Такая реакция у тебя каждый раз… Чтобы ты понимал, я уже общаюсь с ним, потому что знаю, что он должен сказать.

Мое тело начало потихоньку трясти и это было просто неконтролируемо. Я чувствовал боль в нижней части лба и зоне виска. Максимальный испуг пронизывал мой мозг полностью… меня она удивляет ещё больше и больше. Сначала похитила, теперь говорит мне, что я больной. Я ничего не понимаю. Я сел на стул около нее и смотрел на этот силуэт долгое время. Я задумался уже не только о том, что я больной и вижу ненастоящих людей, но и о том, что и мои видения не правдивы… и это несмотря на то, что сестра мне уже показала доказательство, однако я уже даже о нем забыл. Мои мысли переплетались туда сюда и я не понимал ничего. Я не понимал свой страх.

– Ты сходишь к Лиззи.

В ответ я просто промолчал и я все еще видел этот силуэт. У меня все больше и больше появлялось желание не видеть его, но я все равно смотрел на него. Я не мог оторвать свой взгляд, он был приклеен… Я посмотрел на свои руки и даже сквозь щелей между пальцем я видел этот силуэт. Херд дернулась и вставила шприц мне в плечо.

– Сейчас ты успокоишься, тело перестанет трясти, этот Миша пропадет. Паника исчезнет, однако знай одно: я не буду тебя вечно тебе вечно вставлять шприцы, поэтому ты отправишься к Лиззи, которая позаботиться о тебе. Кстати, ты вообще-то без маски и очков, – добавила с отчаянием сестра. – Конечно тут воздух получше, однако вдруг ты все еще переживаешь по этому поводу.

Я взял респиратор и очки и наконец то немного успокоившись отчаянным голосом вымолвил фразу:

– Мы к психиатру обращались?

– Ты и это не помнишь? Да, однако проблема не со всем с твоим мозгом.

– А с чем по твоему?

– С тем, что внутри него.

Мы зашли в ее новый особняк и как ни странно он был похож на ее старый. Мое состояние пришло к норме, однако по словам Херд это лишь на время и в принципе я уже верю ее словам. Я все еще ничего не помню связанное с Мишей, но когда я увидел силуэт у меня появилось ощущение, что я его видел, что я с ним общался и взаимодействовал ранее. В тот момент моя душа (если она есть) успокоилась, однако мои мысли все еще были забиты тем, что произошло и тем, что произойдет позже. « – Тем, что было, тем, что было позже. – подумал я, понемногу увлекаясь.»

На входе нас встретили трое людей Херд, а я уже гадал о том, есть ли

среди них Лиззи.

Сестра решила представить их:

– Мог, знакомься, – сказала она, наведя ладонью на людей спереди.

– Двое из вас, – обратилась сестра к ним. – Вы поможете нам по части миссии.

Я подошёл к ним и начал здороваться с ними, пожимая руки. Первый из них был – Гэри Флакс, а второй – Алекс Морган. Оба они были в военной форме черного цвета, которая отчасти состояла из сольфрамовой руды.

– Я наслышан о том, – сказал Гэри. – Что вы воевали на критовской войне, это верно?

– Да, – ответил я холодным голосом.

– Он не сильно хочет об этом говорить. – вмешалась Херд.

– Тогда буду относиться к вам с честью, сэр. – сказал Гэри с небольшим поклоном.

В это время Алекс просто холодным взглядом посмотрел на меня.

Пришла череда познакомиться с третьим человек, а точнее с третьей.

– Мог, это Лиззи.

– Здравствуйте, Лиззи.

– Да, именно я, – сказала Лиззи. – Помогу с вашими…

На самом деле мы с Лиззи знакомы. Мы были в отношениях до второй критовской войны, на которой я воевал. Разошлись мы по моему желанию прикрепленному тем, что я сомневался в том, что вернусь с войны. Мы удалили у друг друга свои номера и был уговор: если опять встретимся, то будем устно делать вид, что не виделись раньше, но наедине без правил. Можем притворяться, а можем опомнится. Такая глупая игра.

– Лиззи, – прервала Херд. – Это позже.

Голос Лиззи показался мне очень приятным, на вид она молодая (я знаю её возраст). Она была в черной майке и черных джинсах. У нее были белые длинные волосы, голубые глаза (хм, прям как у меня один глаз), круглое лицо и выглядела она достаточно стройно. Признаться честно, она сразу выделилась среди этих военных. При удивительных обстоятельствах я встречаюсь с такой приятной на вид женщиной… сестра получается специально ее сюда привела? Даже спрашивать не хочу.

– Ты так пристально смотришь на меня. – сказала с удивлением Лиззи.

Я немного растерялся, но лишь в мыслях, а виду этому не подал. Понятно, что она меня помнит, а я ее. Поиграем в незнакомцев…

– Прошу прощения, – сказал я немного откашлявшись.

– Можешь на ты.

– Хорошо, – ответил я, кивнув головой. – На ты…

– Так, отлично, – сказала Херд, потерев ладони. – Вы все познакомились и учитывая, что время вечер, пора ложиться спать. Все устали, перенервничали.

Моя комната расположилась на самом последнем этаже. Тут была совершенно обычная кровать, шкафчики и кабинка с туалетом и душем. Вид из окна открывался на ту самую долину из куполов, а на фоне вдалеке виднелись дома, напоминающие средневековые замки по форме, но отличались довольно ярким оттенками. Кейронская Империя является довольно религиозной. Большинство населения придерживается ахарсткой веры, которая, как мы знаем, есть также и в Сироне, но она более распространенная тут. Вера здесь в Ахара гораздо сильнее, на ней основывается архитектура городов, законы и даже правила ведения торговли. Например, все магазины закрываются в воскресенье, так как считается, что именно в этот день приходят враги Ахара в виде гномов и воруют все, что найдут.

На удивление есть одна интересная вещь: молиться практически запрещено. Казалось бы, но ведь тот же Ханк молился. Да, но дело в том, что молиться надо лишь в крайнем случае, считается, что Ахар не любит такое избыточное внимание. Он не хочет, чтобы к нему обращались, однако в крайнем случае можно, если уж душа совсем горит, то Ахар должен понять тебя. Кстати, стоит сказать, что у ахарсткой веры достаточно много противников, но об этом поговорим чуть позже, так как нужно ложиться спать… Правда меня волновал вопрос о моих вещах.

Я спустился в гостиную, где как раз находилась Херд.

– А где мои вещи, а если конкретнее, брала ли ты их?

– А, да. Конечно, просто ещё не всё вещи то и перевезли.

– Завтра утром мои вещи будут у меня?

– Точно не скажу…

– Так нет, мои вещи должны быть завтра утром.

– Какой же ты наглый, – сказал она и ее брови подпрыгнули. – Эх, хорошо. Постараюсь, чтобы они были у тебя утром. Почему тебе это так важно? Я ведь в любом случае взяла тебе достаточное количество новой одежды.

Я просто промолчал и пошел обратно в комнату…

– И кстати, Мог.

– Что?

– Завтра будет утро и не такое, как в Сироне.

– И?

– Мы будем, как вампиры обжигаться от солнца, поэтому готовься.

После этих слов я уже окончательно пошел спать, перед этим конечно же, сняв очки респиратор и надел пижаму, что оказалась в шкафу. Я лег и… Заснуть являлось непростой задачей, у меня все еще была забита голова большим потоком мыслей. Сначала о этом Мише, потом о Джеймсе Гунсберге, потом… « – Да боже! – возмутился я, двинувшись под одеялом. – Невыносимо!»…

Послышалось три стука в дверь. Я в пижаме, поэтому можно открыть сразу. Встав с кровати, я подошел к двери и потянул руку к ручке и вспомнил, что надо надеть очки. Я подошел к полке у кровати, на которой лежали очки, и надел их.

Я открыл дверь. Передо мной стояла Лиззи с улыбкой, спрятав руки за спиной.

– Лиззи, что же вам нужно в столь позднюю ночь?

Я подыгрываю в незнакомцев хорошо, однако внутри это вызывает лишь гнев.

– Ой, сэр, я думаю, что вам трудно заснуть.

Я немного завис от услышанного.

– Я пройду, сэр.

Она прошла в мою комнату, что была покрыта теплым светом мелкого светильника, все в тех же джинсах и майке и начала рассматривать мою комнату. Я закрыл дверь и начал бродить вслед за ней, словно эта комната моя архитектурная работа, а она эксперт, что оценит мое творение. Бродила, бродила по комнате и меня это начало раздражать. Просто бесит! То, как она меня дразнит – невыносимо! Я рванул на два шага в ее сторону и вдруг остановился, когда она развернулась ко мне с улыбчивым и смущенным одновременно лицом.

– Вас беспокоит что-то? – спросила она с такой интонацией, что мое терпение кончалось.

Я вздохнул с полной грудью и сказал:

– Почему вы рассматриваете так мою комнату?

На деле меня волновал далеко нетолько этот вопрос.

– Я просто удивлена, что тут все еще нет бардака.

Во мне что-то екнуло от радости, ведь это намек на то, что она не могла знать, если бы мы и вправду не были знакомы. У меня всегда в квартире бардак и она об этом прекрасно знает.

Нет, я должен побесить ее в ответ.

– С чего же вы решили, что тут будет бардак?

Она развернулась к шкафчику у окна коротко промычала, будто уже засомневалась в том, что комната чистая. Она раздвинула двери шкафа и увидела полную пустоту. Лишь стенки шкафа внутри и все.

Я уже начал шагать к ней, так тут она прервала меня из-за чего я остановился:

– Остановились. Скажите, вы думали о том, что вам нужна девушка?

Я встал в ступор от вопроса и промолчал.

– Говорят, что…

Я подошел к ее спине впритык, коснувшись Лиззи своей грудью, и она развернулась ко мне. Она хлопнула ресничками, что коснулись моей шеи, и посмотрела в мои глаза. Я протянул свою левую руку к ее правой, прикасался своими сильными пальцами к ее тонким ручкам и не мог оторвать взгляд от лица Лиззи. Такая, вроде, добродушная все словно в облака обращается при ее виде. А слышать ее прекрасные духи, что сразу заставляют меня не терпеть. Я соскучился по ней очень сильно, я хочу быть с ней и ничего больше. Я приблизился к ней лицом и захотел коснуться ее губ, но тут она остановила меня резким толчком.

Она зашагала к двери.

– Ты куда? – спросил я.

– Спокойной ночи.

Она захлопнула дверь и ударил я себя по колену от гнева. Как же она дразнит и издевается надо мной. Захлопнув двери шкафа, я с нервными, резкими движениями лег в постель и попытался уснуть. Снова, снова ничего не выходит.

Я встал с кровати и начал бродить по комнате, бродил, бродил, периодически оглядываясь в окно. Зашел в ванную и посмотрел в зеркало, решив, что я давно не мылся, посмотрел на свои руки, а те были целиком в грязи, а ногти отросли, как у дикаря. И это удивительно, я обычно всегда ухаживаю за собой. Я включил кран тем, что просто поднес руки и принялся их вымывать до той поры, пока на них не останется ни одного следа грязи. Как только я их вымыл, наклонившись перед краном головой, я поднес ладони к лицу и принялся мыть его. Я тер лицо даже мылом лишь бы избавиться от всей грязи.

Я вымылся, вернул голову к зеркалу, убрал ладони и увидел сзади себя в зеркале…

– Классный кран. – сказал вполголоса силуэт сзади.

Я замер и смотрел, только на этот силуэт. Я смотрел на него, расслабив все мышцы лица, и, широко раскрыв глаза, у которых взгляд был направлен только на него. У него были белые глаза, а все тело было поглощено в тьму, как мрак. Он был настолько высокий, что его голова еще чуть чуть и стукнулась бы об потолок.

Я не мог двинуться, я был приклеен страхом, а силуэт, после сказанного, так и ничего не сделал. Он просто стоял и, словно ждал. Ко мне приходило понимание, что надо все таки двинуться. Нужно преодолеть это. Я потихоньку сдвигал ладонь с крана и поворачивал свое тело к нему. Я развернулся и… он пропал.

Я вышел из ванной, медленно развернулся направо и увидел там во тьме робота, который лежал и молился.

– Ханк? – шепнул я.

Он все молился в полголоса и игнорировал меня.

– Ханк?

Я медленными шагами подходил к нему и повторял его имя.

– Ханк?

Я прикоснулся рукой за его плечо…

Ханк развернулся ко мне головой, тряся зубами. Я смотрел на него с шокирующим взглядом.

Сзади послышался хриплый шепот:

– Ты меня звал? Джеймса?

Я задрожал от страха. Я был прикован взглядом сзади меня и не мог двинуться.

– За что ты?

Я закрыл свои глаза, тряся зубами…

– Вон отсюда! – воскликнул я и открыл глаза.

Я был в постели, а слева из окна немного просвечивал свет солнца, от которого мне уже стало некомфортно. Спереди меня был робот-слуга с подносом, что был наполнен едой.

– Хорошо, сэр, – сказал прототип. – Однако я все равно оставлю вам еду.

« – Это был сон. – переводя дыхание, подумал я.»

После столь кошмарного сна я позавтракал уже не кошмарной едой, а даже великолепной. На завтрак подали мелко-нарезанные кусочки вкусного мяса парапея⁴ и салат. Крепко позавтракав, я оделся, не забыв про респиратор и очки, и пошел на первый этаж узнавать у Херд, что с моими вещами. Я пришел в зал.

– Мог, я предупредила, – сказала сестра, увидев мои прищуренные глаза из за мелкий лучей солнца, которые было видно из щелей между шторами. – Я знаю, что ты пришел по поводу вещей, их уже завозят и уж поверь, – сказала она недовольно шепотом. – Мне это далось очень нелегко, мне пришлось уговаривать не только людей, но и свою совесть. А ты поверь, она у меня есть.

Я ничуть не почувствовал вину.

– Так, какой план на сегодня? – сказал я невинным голосом.

– Сейчас утро, 9:23. В 10:00 мы встретимся с Алексом и Гэри, и уже поговорим об обстановке на границах поблизости Сирона, а также потихоньку будем говорить о первом марта. В примерно 13:00 ты познакомишься с местной библиотекой, – Сестра увидела мое удивленное лицо: – Да, она тут есть, она бы тебе не помешала.

– Не понял, ты сомневаешься в моих знаниях?

– Мог, – сказала громко. – Для общего развития.

– Кстати, может объяснишь то поведение…

Тут меня сестра прервала совершенно громким стуком ноги, а справа в зал вошла Лиззи. Сестра молча ушла из зала.

– Привет. – сказал я холодным голосом.

– Ночью ты был подобрее, – сказала с удивлением Лиззи. – Несмотря на все новости, которые ты недавно узнал. Что же поменялось?

– Прости, я скорее просто взбешен из за этого чертового солнца.

– А что с ним не так? – удивилась Лиззи. – И, кстати, ты же в очках.

– У нас на Сироне редко бывает солнце, а мои очки никаким образом не защищают от солнца, я больше скажу, они вообще не меняют то, что ты видишь. Отличий того, что видишь без очков и с ними, – их нет.

– Можно примерить?

– Нет.

– Что такого?

– Я всегда ношу очки и респиратор…

– А зачем ты носишь респиратор, кстати? – еле сдерживая улыбку, сказала Лиззи. – Меня это удивляет больше всего.

Я растерялся.

– Ах, да. Конечно, – с этими словами я снял респиратор. – Просто после Сирона очень непривычно, что можно не носить его.

– А очки зачем носишь?

– Я не буду отвечать на этот вопрос. Не пытайся.

Боже, какое же это издевательство. Знает же прекрасно о том, почему я ношу постоянно очки.

Лиззи, потянув уголки нижней губы вниз, присела рядом с Могом, положила ноги на столик, стоящий рядом, и достала книжку. Кроме обложки у книги было лишь две страницы. Она повертела переключатель сверху на обложке и на бумаге появился текст.

– Что читаешь? – спросил я с интересом.

– «Долголетие личности».

– Напоминает описание какого нибудь человека, у которого копия разума попала в киберпространство. – после этих слов, я немного огорчился, ведь вспомнил о Сэме.

– Да ты прав, именно об этом тут и книга. Автор ее – Гаро хриспий. Он еще до реализации киберпространства рассуждал о выгоде сохранения копий разума в каком-то пространстве, которое почти невозможно разрушить. По крайней мере… так многие считают.

«—Я так был рад, – размышлял я с грустным лицом. – Когда увидел тебя, Сэм, а увидел на деле лишь твою копию…»

– Я сказала что-то грустное?

– Нет, просто вспомнил кое что. Так в чем там заключается выгода?

– Людям, по его мнению, надо задуматься о сохранении истории. Мол даже приметы, особенности бытия в целом, среднестатистического человека важно сохранить. А уж известных личностей тем более. В принципе ничего нового для нас, об этом, ведь твердят все сообщества, однако он же писал это так давно, что его мысли были интересны. Жаль, что люди в тот момент его не понимали…

Жить в киберпространстве – это то ещё разочарование. Несмотря на то, что копия сознания это не человек, она все равно терпит невероятную горечь от того, что в киберпространстве нет чего-либо… Ни вкусу, ни отвращению, ни теплу и холоду, ни боли, ни мурашкам, ни касаниям, – ни быть ничему, если ты попал туда! Конечно, можно лишить копий этих страданий и удалить из них деградацию, апатию и так далее. Но это делают, когда с личностью буквально надо поговорить не, как с сумасшедшим, а с адекватным.

Все что может быть – это то, что можно увидеть глазами, а если хочешь что-то сказать, интернету придется слышать твои мысли. Все, что окружает копию разума это бесконечное количество потоков сети. Самим разумам даже тяжело объяснить, как они бывают в киберпространстве. По их мнению это просто вечная темнота, в которой иногда переливаются лучи синего оттенка, а все, что могут сделать они это мыслить. Все! Передавать информацию через мысли, заявив о желании, мыслить самому по себе. Однако, пока-что из киберпространства в интернете никто не появлялся. Ни в Сироне, ни в Кейроне – нигде.

Вот второе из многих предназначение киберпространства:

2) Сохранить историю, воспоминания. Причем, настолько идеально для верховной власти, насколько это возможно. Нет страха который вызван тем, что событие нельзя переписать, ведь как раз-таки можно. Память копии образа человека это полная гуща информации и ее можно менять так, как угодно: удалить воспоминание, добавить новое, изменить воспоминание, изменить впечатления, чувства вызванные от воспоминаний. Все это под контролем верховной власти.

– Так, а теперь, Мог, скажи, пожалуйста. Ты готов поговорить о своей проблеме?

Я ожидал, что она об этом скажет, поэтому сильно я не удивился, но немного разочаровался. Хотелось бы просто поговорить о других вещах, но от проблем не убежишь.

– Да, готов.

– Отлично, и знай, что мой цель позаботиться о тебе…

– По просьбе Херд.

– Да, но мне самой любопытно, что у тебя в башке.

Это прозвучало довольно двусмысленно. Ее конкретно интересовал этот Миша в моей башке или сам я?

– Вообще интересно, сколько тебе лет?

На вид она не проявила никакого недовольства от этого вопроса. Только у нее поднялась губа сказать, так я сразу ее прервал (на самом деле я все так и планировал):

– Погоди, я сам попытаюсь отгадать. Двадцать?

– Я так молодо выгляжу? – с ухмылкой она проявила удивление.

– А сколько тогда? – спросил я с интересом, прищурив глаза и улыбнувшись.

– Двадцать восемь.

– Превосходно, Мне тридцать пять.

– А выглядишь тоже моложе. – призналась Лиззи.

« – Отлично, – обрадовался я, но потерпев немного стыд от всей игры с ней. – Ночью я сходил с ума, а сейчас я общаюсь с Лиззи, будто мы знакомы не были.»

– Ладно, продолжим, – поменяла тему Лиззи. – Мог, сейчас я тебя не буду досконально допрашивать, после такого вечера это как минимум не уважение. Но мне стоит сказать тебе радостную новость.

« – И какая же вообще может быть радостная новость, которая связана с моей башкой?»

– Ты не больной.

« – Чего? – подумал я. – Как я вообще могу быть не больным после всего, что было до этого?»

– Так, я уже вижу твое негодование. Объясняю, проблема скорее всего не с твоим мозгом, а с картой сознания. Есть предположение, что она как то контактирует с твоим мозгом, передавая ей определенную информацию не только в визуальном плане, но и во всех других…

– Стоп, погоди. Ты хочешь сказать, что в моей карте копии сознания есть что то еще, кроме моей копии?

– Как бы это удивительно не звучало, но скорее всего.

– Хочешь, сказать там еще одна личность? Миша?

– Я не могу сказать точно, чтобы узнать нам надо проникнуть в карту.

– Хорошо, – я немного дернулся на диване и навел ладонью на свою голову. – Но как ты вообще дошла до такого предположения? Тебе не кажется все это странным? Карту никто не вправе как либо изменять, это просто запрещено! Если бы это случилось, то состоялся бы целый суд и если бы нашли виновника, то ему было бы просто невероятно…

– Да, я с тобой согласна, – прервала Лиззи. – Это и вправду очень странно… Но если говорить о том, как я до этой мысли дошла, то все очень просто. Тебе же Херд ночью вводила ипиклятор?

– Ипиклятор, что?

– Ипиклятор. Он приостанавливает работу карты сознания на время и в этом, как раз суть! Когда ты уже очередной раз говорил о Мише, а мы все не могли понять, как исправить все положение, то я случайным образом додумалась до него. Улавливаешь связь? Как только приостановлена деятельность карты, то тебя сразу отпускает. Именно, поэтому я и подумала именно об этом.

– Ты сказала очередной раз, а Херд говорила про цикл… Я прям повторял все время те-же слова, потом все забывал, и всей по новой.

– Да, – с вздохом сказала Лиззи. – Кстати, насчёт «забывал». Теперь у тебя новые очки.

Она достала из бежевой сумочки очки в чехле и поднесла мне в

руки. Я пошел к стене.

– Ты куда? – сказала она, развернувшись ко мне.

Я развернулся перед ней спиной и переодел очки.

– Тебя даже не интересует, что это за очки?

– Нет, – сказал я с ухмылкой. – С чего меня вообще это должно интересовать?

– Потому что они для того, чтобы…

– Дай угадаю, чтобы я не забывал о том, что Миша не настоящий?

– Как ты угадал?

– Да у меня это снизу в зрачках видно!

– А, странно, – удивилась Лиззи. – Я думал они говорят об этом только тогда, когда у тебя он появляется.

– А эти очки делала не ты?

– Нет, я не умею.

– Ах, да. Забыл.

– В смысле забыл? Кто-то тебе рассказывал?

Я пытался сдержать улыбку от ее иронии, но у меня не удалось. Я в итоге рассмеялся во весь голос, а позже и Лиззи начала хихикать.

– Ты серьезно? – прекратив резко смех, спросил я. – Ты же знаешь, что мы знакомы. Лиззи, давай прекратим игру.

– Что?

Понятно… это мне наказание за то, как мы разошлись.

Мои вещи привезли за десять минут до встречи с командирами. Несмотря на то, что им плевать, как ты выглядишь, я все равно в итоге привел себя в порядок. Оделся в отличную для меня одежду, то есть классический костюм, что привезли недавно, и почистил лицо, зубы, свои мысли. Все это за десять минут.

Сидел я за столом вместе с Херд, Гери и Алексом. Они немного опоздали, приехали в 10:11. Гэри сидел довольно с серьезным лицом, однако отвращения ко мне я не увидел по понятным причинам. А вот Алекс… это персона меня достала. Смотрел он на меня таких взглядом, как будто я нагадил ему под окно, разбил ему чашку кофе и обозвал его жену непристойными словами. Интересно, а у него жена есть? Если да, то я ей глубоко соболезную.

– И так, – заявила Херд. – Можем приступать. Начнем со стран, которые граничат с Сироном.

– Да, конечно, – согласился Гэри, достав непонятные мне бумажки на стол. – И так заявление номер один. Как известно, со Сироном граничат следующие: Грольма, Сивольния, Шекспир и Кейронская Империя, в которой мы сейчас находимся. На данный момент, на границах со стороны первых трех названных объектов уже увеличилось количество солдатов, техники. Скорее всего…

В общем-то, буду честен, рассказывал он нудно. Давайте я избавлю вас от этих мук. Как уже ранее было сказано, к войне готовы: Грольма, Сивольния, Шекспир. Кейронская Империя не стала пока что вводить войска. Многие предполагают, что войска нападут именно тогда, когда начнется самый масштабный, пожалуй, бунт за всю историю. Если уж подумать, о чем вообще думает власть Сирона? Она же должна прекрасно понимать, что надвигается бунт и прекрасно видит настрой стран к войне.

– И мы находимся на территории противника. – возмутился Алекс.

– Да, – не поняв его возмущение, сказала Херд. – По моему логично, Джеймс находиться тут именно поэтому…

– Именно поэтому мы взяли целый чертов особняк!

– А как ты ещё предлагаешь уместить мне вас всех?

– Да тут восемь этажей…

– Так! – воскликнул я. – Хватит спорить, и вообще, Алекс. А что вы тут забыли? Гэри дает нам сведения, Херд все планы сделает реализуемым, а я один из солдатов, а ты кто?

– Я его помощник, и уж даже не знаю известно ли вам, но вообще то большинство информации раздобыл я. – грубо выразился Алекс. – А, точно. Вам же сиронцам неизвестно ничего о том, что нужно сначала узнавать перед тем как критиковать…

– Адресовано это должно быть, скорее, вам, ведь вы еще со вчерашней ночи смотрите на меня, как на псину.

Алекс сказал что-то нечленораздельное и, указав рукой на Херд, сказал:

– Мы перейдем на этого вашего выдуманного Джеймса?

– Выдуманного? – я смутился. – Тогда, что тут делаешь?

– Мог, – вмешалась Херд. – Стоит понимать, что даже я все еще слабо верю, несмотря на то, что встреча революционеров и вправду объявлена и она находится именно в том ресторане, в каком ты мне и сказал, пока болел.

– А теперь, – сестра вытащила из кармана фотку и протянула через весь стол ее ко мне.– Скажи, пожалуйста, это он? Это Джеймс?

У человека на фотографии были кудрявые светлые волосы, лицо «треугольник», челка на сторону и зелёные глаза.

– Нет, не знаю такого.

– А вот в базе считается, что это он. Возможно, когда он сделал вид, что умер, то он пошел на пластическую операцию.

«– Стоп, – подумал я, расширив глаза. – Все мои сомнения пропали, у меня складывается ощущение, что она верит мне полностью. Может она сама видит видения? Эта теория может показаться странной, однако странно, скорее, то, что она сказала лишь про то, как он сменил свое лицо. Почему она не сделала предположение, что мое видение все-таки либо немного врет, либо полностью врёт. Хотя логично, он же умер формально, что же он ещё мог сделать? Но вот уж слишком она доверяет мне, ведь все, что мы узнали за последнее время, связанное с Джеймсом, вдруг это совпадение?

Я уверен, что она задумывалась об этом, но при этом она все еще на полном серьезе строит планы насчет Джеймса. Казалось бы, она сказала, что ещё не полностью верит, но буду честен… Это звучало так сухо. Для нее это лишь пустые слова, так, чтобы разрядить напряжение между мной и Алексом, который относится ко всему происходящему, как к бреду.»

– Итак, тогда будет очень тяжело понять, где этот Джеймс. Правда, не сильно это вообще что-то меняет, хотя если бы мы знали, как он выглядит и он был бы в базе, такой, какой есть, то было бы все во много раз проще. – Херд, облокотившись на спину, продолжила: – Да и искать-то его не пришлось. В общем-то, если мы ничего не будем знать об этом ресторане, то и сделать план будет невозможно.

– Поэтому мы завтра поедем в Гарон? – спросил я.

– Нет, сегодня.

– В какой час?

– Сейчас.

*      *      *

Лиззи была той девушкой, которая спасла меня от мысли, что я вечность буду без второй половины. Человеком я был плохо контактирующим с женским полом, а семья для меня пустые слова. Мама исчезла в раннем детстве, а о остальных родственниках, кроме сестры и умершего брата, мне ничего не известно, если они вообще были.. Как только та пропала, меня похитили на Низком классе на сиронскую службу и там по везучести я учился инженерии и получил статус Среднего класса. Когда стал детективом, заимел возможность перемещаться во всех классах, а сейчас я ее имею благодаря взяткам Херд.

Вы помните причины о том, почему мы разошлись. Я, блин,

устроил целую трагедию, ведь был наслышан о том, что лишь два человека из ста выживают на войне. Однако в итоге я приехал на фронт в довольно спокойный момент. Отрубленные конечности, блеклые лица, черные губы, торчащие кишечники – все это я видел очень редко и слышал очень часто от приятелей. Занимался я лишь ремонтом самолетов, на поле боя выходил редко, ведь генерал наслышан о том, что на сиронской обучении я не особо блистал силой и отвагой, но блистал в инженерии, а таких мало в армии. Поэтому я занимался этим. Ушел я из сиронской службы годик, наверно, назад, потому что работа стала слишком рискованной

Собственно, это не главная тема. Главная тема – это отношения с Лиззи. Познакомились мы в интернете на обсуждении глупого мема про собаку, что крутится на носу. Там пошел бурный разговор, мы узнали друг о друге, понравились друг другу… И встретились. Да, я очень интересный рассказчик.

Из-за того, что она жила в Кейронской Империи, а туда меня во время войны не пускали (до того момента пока я не отправился на войну, она шла уже два года. Не буду говорить, что она была одна, эта война), мы встречались лишь два раза в месяц, когда она прилетала ко мне сама в среднем на четыре дня. Эти отношения напоминали мне игры из старинных сказок, где мужчина и женщина встречается в каком-нибудь лабиринте из растительности, пахнущем цветами, и общаются так, словно может больше не увидеть друг друга. Эти встречи были такими редкими, но такими прекрасными. Она удивляла своей заботой, нежностью, умом и тем, как ведет себя.

Ее семья недолюбливала эти отношения по понятной причине. Я ведь сиронец. Уморительно было, когда она рассказывала опасения родителей:

«Он бьет тебя?» – Они с ума сошли?

«Допрашивал?» – уж если у меня украли конфеты, то

да, но не в такой форме, в какой представляют ее родители. А в какой они вообще представляют?

Каждая наша встреча была полетом в какое-нибудь, хм, новое место, даже если оно не очень хорошее. Все эти поездки старался оплачивать я с денег заработанных на службе и в банде. Да, можно было одновременно в банде быть и на службе. А то, что не можно это то, что я был отвратительным человеком в плане возврата средств тому, кому я задолжал. Деньги я, конечно, возвращал, но бывало часто, что задерживался. Это касается не только денег, ведь книги я тоже забирал и мог иногда не отдавать, потому что не хотел с ними расставаться.

В сферах с парками мы лежали на искусственной траве. Это ощущение мягкой травы, аромат. Я обычно читал книгу, а она любовалась искусственными бабочками с красивыми крылышками, покрытыми разнообразной палитрой, словно капель цветной воды падает в воду другого цвета и так раз за разом. Слушать пение птиц, играть с домашними искусственными динозаврами, вымершими миллионы лет назад. Все это так расслабляет, но одновременно настораживало то, что скоро Лиззи улетит. Одна только мысль об этом кидала в грусть. Иногда с нами был Роки, который весело бегал за мячиком и возвращал его обратно с неохотой, ведь хотел его сгрызть.

Бывали мы в стрельбищах, кино, в котором не она разоряла меня на деньги, а я сам, закупая килограммы попкорна и напитков. В ресторанах, понятное дело. Везде почти, даже на Низком классе. Именно там она увидела вживую всю нищету. Думаю, учитывая нашу нынешнюю игру, она бы сделала вид, что не помнит, как живется на этом классе.

Иногда я был в Крите, в ее прошлом доме, где редко бывали родители. Там, обычно, мы смотрели кино, готовили всякую еду. Правда, не очень то я в готовке. Плита, которая сгорела, это подтвердит.

Дом – это наша зона комфорта. Я заботился в доме о Лиззи, как о малыше, а она обо мне, как о инженере, обученного инженерии, но необученного тем, как правильно разговаривать с женским полом, чтобы не обидеть. Причем, сама она отлично общается со мной так, как я с ней. Можем чревато пошутить, обозвать нытиками друг друга и при этом после этого не разойтись, как большинство людей в то время и сейчас тоже. И вот вернусь к заботе. Я гладил ее за волосы, массажировал, был с ней в трудные времена и поддерживал. Будет очень хорошо, если мы немного поиграем в незнакомцев, скрывая все отчаяние от прошлого расставания, и вновь будем вместе. Хочу вернуть жизнь, что украл у меня ум и хорошее зрение на все происходящее, которые скрылись от меня, когда я был счастлив. Отберите у меня это обратно, – говорит одна моя сторона. Я помогу народу, – другая сторона.

И последнее, что я хочу затронуть – мама. Я ничего не помню о ней, я ничего не помню, что было до того, когда меня забрали на службу. Ничего не помню. Помню лишь сам факт того, что она была. А Херд не имела возможность рассказать о маме, ведь она моя сестра, однако она была брошена моей матерью, по словам Херд и людям из службы. Брошена в помойке, найдена ворами прошлого поколения, потом найдена с трудом мной, найдена учителями Низкого класса, что обучали ее по системе 11 классов. А встретившись с неформальным императором в 17 лет, найдена влиянием и умом. Тот решил посетить Низкий класс и буквально влюбился в Хёрд. Она мне рассказывала, что тому показалось она уверенной, гордой, остроумной, милосердной. Тот был низким, не сильно-то красивым, однако она вышла за него замуж

И вот все об этих «найдена». А потом сама она в знак благодарности нашла способ помочь Низкому классу и создала Вольмак.

Брат? Он очень много времени проводил с Херд, а со мной лишь, когда я возвращался со службы и готовился к экзаменам. Я пытался у него выяснить какая была мама, но он лишь отмалчивается. Бежит куда-нибудь и все. Мне стыдно, что один раз я задержал его, чтобы он всё-таки рассказал, го тогда он совсем рыдал, а мое сердце оборвалось кровью. Херд его никогда не расспрашивала. Братец мой, я его так любил, но очень мало знал. Херд была чуть-ли него его мамой. Она именно научила его писать, пока я был на службе, она научила разговаривать его, пока я был на службе, учила жить, пока я был на службе. Обязательств у него не было, Херд его всегда баловала и у него всегда были открыты пути куда-угодно. Только вот большинство времени он занимался рисованием и все. Привязанность у меня была к его характеру, к тому, что мне было стыдно за то, что я с ним почти не вижусь. Когда я понимаю, что видел его в общем времени где-то год, осознавая, что мне далеко не двадцать, мне становится очень грустно. Я утратил столько общения с ним.

Империя веры

Kepler-1675 имеет довольно большой спутник: «Rayfly». Вечер в Кейроне наступает, когда спрятан от солнца из-за умения планеты вращаться. Солнечно, соответственно, когда планета разворачивает Кейрон к солнцу. Сирону не повезло. Когда должно быть солнечно «Ray Fly», вращаясь вокруг планеты, перекрывает солнце.

Сиронская Энциклопедия

Прилететь с Сирона в Кейронскую империю – это одно и тоже, что спуститься с небес на землю, только буквально. « – Ну и ну, – подумал я. – Я конечно видел такие сказочные замки, но точно не в реальности.» Именно, мы прилетели в Гарон, наш особняк находился от него на расстоянии ста километров. Как только мы прилетели, от архитектуры у меня уже, чуть ли не буквально, отвалилась челюсть. На большей части территории Гарона стоят темные замки, которые в высоту достигают в среднем двести метров, и несмотря на то, что вообще-то замки это довольно старинные сооружения, все равно они оснащены некоторыми, если так можно выразиться, современными идеалами. Во первых как же без красивых линий, освещающие края зданий, если вы заметили, то это уже стало неким трендом. Во вторых на каждой второй стене были голограммы, показывающие рекламу, а также баннеры магазинов. Ну и в третьих они делались не из камня. Данный текст добавлен мной самим, а не имплантом….

Мы приземлились в аэропорту. Я, Лиззи и Херд.

Были мы на точке проверки документов и я стоял в очереди, слушал музыку. После нее мы будем полностью свободны и завладеем возможностью шариться по городу, только пришли мы не за этим. Сквозь стеклянные панели было видно, что на улице ночь, однако тут она не вечная…

Лиззи, протянув ко мне руку, сказала:

– Мог, что застыл? Твоя очередь.

Я протянул… только хотел сказать роботу. Я протянул руку контролеру человеку, ко мне подлетел шарообразный сканер и просканировал меня желтым светом.

– Дальше, – пропустил меня контролер.

Мы прошли весь аэропорт, и перед тем как выходить из него, я последний раз полюбовался им. В аэропорту был наивысочайший потолок, который достигал высоты двести метров. На нем висело множество искусственных капелек, которые очень красиво освещали помещение, а в стенах были встроенные аквариумы, и в них периодически проходили множество косяков белых рыб. Людей в аэропорту было много, особо от сиронцев по внешности не отличались, но я резко заметил, что некоторая часть людей ходит в белых костюмах и белых масках, словно клоны. Кто это?

Я задал этот вопрос Лиззи.

– Видишь ли, – сказала она с вздохом. – Кейронская Империя очень религиозна и их маски, которые похожи на лица волка, как раз наводят на то, что они верят именно в Ахара. Белые костюмы символизируют чистую совесть.

– Я правильно понимаю, ты сама кейронка?

– Не совсем коренная, но а так да, – она посмотрела на искусственные капли на потолку. – Внешне Кейрон прекрасен, а внутри…

Я не успел задать вопрос. «– Что внутри? – задался вопросом я, заполучив некую интригу.»

Нас встретил водитель со своей машиной и представился, как Як Крембал.. Выглядел он лет так на семьдесят. Машину то он с собой прихватил, однако не летающую. Взглянув на небо, я понял, что мне ещё не встретилась ни одна летающая машина, но все таки видел как в небе что то иногда мелькало. Мы сели и поехали прямиком в центр города, чтобы ознакомиться с ним, а потом отправиться в ресторан. Наверно…

Херд, накислив лицо, спросила водителя:

– Здесь нет машин летающих? – позже она прошептала мне в ухо: – Мог, не говори про то, что происходит за границами Сирона, прошу.

Водитель крайне возмутился от этого вопроса, это было видно по его лицу:

– Летающие машины есть только у сиронцев и пусть только у них и будут. – он фыркнул и поправил свои брюки.

Я возразил:

– Но сэр, летающие машины не только в Сироне.

– А где они ещё, знаток?

– В Крите, Шекспире, Символьнии, Грольме, Милдоне, везде! Сэр, известно ли это вам? Я вам больше скажу, летающие машины и не в Сироне изобрели.

Пока я это перечислял я видел недовольное лицо сестры. Я стукнул ее об колено, намекнув, что все нормально.

– Нет! Сирон единственная имеет доступ к нальтиру⁵, так Каплис Лавис сказал! Нальтир, как карзон, довольно редкий. Карзона, например, нет вообще нигде, кроме Грольма, который находится на другом конце света.

« – У них что? Нет доступа к интернету или я не понимаю чего-то? – возмутился я. – Побыстрее бы доехать и спросить об этом Лиззи. – и с усмешкой на лице дополнил: – Я забью ее голову вопросами, бедненькая.»

– Кто это? – и прошептал в ухо Херд: – Без разницы, что я им скажу, они мне просто не поверят.

Старик крайне удивился от этого вопроса.

– Кто это? Как можно не знать кто это? Каплис Лавис – император Кейронской империи, великий ученый и наследник Ахара. – После последних слов я осознал, что скорее всего половина его биографии это выдуманные легенды.

– И сколько же он у вас правит?

– Триста лет.

« – Темболее.»

– Что вы еще знаете о сиронцах?

– То, что вы придурки! А еще то, что вы детей едите!

– Чего?!

– Не чегокай тут. Детей вы едите, еще знаю, что с секс куклами шуры-муры!

– Ну это хоть правда…

– А потом в жены за них выходите! Наполняете бесами этих кукол и так контактируете с ними. Вот, ваша президентша эта – она заговорила, однажды, с бесом ночью и влюбилась в него. Взяла секс куклу, шуры-муры с ней, а потом по ритуалу вносили в него беса. И вот, поэтому вышел закон о разрешении на брак с секс куклами! Во! Вот так вот…

– Даже я об этом не знал.

– Да, конечно, вы же забывчивые…

– Так, а тут какие слухи?

– Не слухи, а факты. Забывчивые вы! Ну-ка, я тебе говорил, когда Союз Горгкация развалился. Давай, говори, когда?

– Вы мне не говорили…

– Вот видишь, забывчивый! Вот у нас тут отлично живется! Во-первых, у нас нет сладкой хрени и всяких вот этих ваших мармеладов, чипсов иностранных. Так же нет у нас этих ваших телефонов иностранных компаний. Потому что наша страна все сама делает! Производит, изготавливает – все сама! Соответственно, понимая, что все эти вкусняшки полная травля, они делают нам много чего вкусного из местных червяков, – я, Лиззи и Херд сморщили лица, представив этих червячков во рту.. бя! – А чо вы рожи корчите? Ну корче, корче. Вам только хуже, поедая всякую дрянь.

– Як, вам не кажется, что ввоз иностранных товаров не осуществляется по причине геополитических конфликтов, а также того, что у Кейронской Империи не повезло с географическим положением? Она находится посреди множества вулканов и из-за неблагоприятных условий цена провоза повышается. Есть, конечно, Сирон со своими классными транспортами, однако сами понимаете какая ситуация сейчас.

Я пытался разговаривать с ним уважительно. Вдруг он нормальный?

– Наша страна находится посреди вулканов знаешь почему? Да потому что она оградила нас от всего этого абсурдного мира, что погружается во тьму технологического прогресса. Столько придумывается не ради улучшения условий жизни, а ради того, чтобы делать из вас тупоголовых! Секс куклы, телефон с соцсетями и прочее. Прожигает свою жизнь в никуда, чтобы потом ничего не понимать в политике, – он не глядя на дорогу, развернулся к нам и указал пальцем. – А это власти и нужно, чтобы вы ничего не понимали и не осознавали.

– Вернитесь, пожалуйста, к рулю.

Он развернулся к рулю, к счастью. Пожалуй, отчасти я с ним согласен. Вот только, пока он считает нас жертвами контроля власти, он сам таковым является. Верит в бред всякий, а!

Лиззи заинтересовалась вступить в диалог:

– Як, как удивительно, что вы подняли такой дискуссионный вопрос, – Херд смотрела на нас, как на дураков, что пытаются заговорить с муравьем. – Я в принципе с вами согласна. Все проявляется в том, что люди увлекаются порнографией, смотрят развлекательный контент и прочие, так называемые мной, фастфуд вещи, что травят мозг людей, в интересах власти, а их ум в политике и философии никто не собирается повышать. Вот только, Як, вам не кажется, что вы сами являетесь жертвой всего этого?

Як задумался, постукивая пальцами об руль. Его этот вопрос и вправду тронул

– У нас нет порнографии, а образование у нас на высшем уровне!

– Религия.

Я посмотрел с испуганным лицом на Лиззи. Она же сама понимает, что за слова про религию могут голову отрубить!

– Кто у вас там платит за поездку?

Херд откликнулась:

– Я.

– Платите за этих балбесов на 200 пъенако больше.

Ей это явно не понравилось.

И вправду, если образование хорошее, то как вариант для оправдания всех действий можно взять религию. Я, сказать честно, признаю, что какой-то бог может быть, но то, что преподносится в религиях нашей планеты созданы давно лишь для того, чтобы объединять народы, оправдывать действия и, чтобы мир имел значимый смысл. Ключевое: «имел значимый смысл». Любовь, дружба, мудрость, злость, забота, благотворительность, стыд, совесть и т.п. – все это не имело бы никакого значения, если бы не было Бога Ахара, у которого есть братья и сестры: Добряк – бог добра. Злостик – бог зла. Любовистица – богиня любви. Заботник – бог заботы. Благотворец – бог благотворительности, Стыдовица – богиня стыда и прочие. У нас в мире все это приобрело значение и стало чем-то определенным благодаря религии. Больше нет принципа жизни, как бегать по кустам и кидать палки в животных, чтобы сдернуть мясо и съесть его для выживания, а потом размножаться. Поэтому, когда в нашем мире, отрицают существование бога – это значит отрицать все эти категории морали, а тогда весь смысл жизни теряется и тебя все ведет к принципу «дикаря», что живет ради жизни. Все эти категории становятся абсурдом, а ты бунтовщиком против него… Экзистенциализм.

Это раз, что произойдет при непризнании существование бога. А второе – это перенос ответственности. Теперь все твои проблемы, решения и успехи – все это не зависит от кого-то всевышнего. Религия на нашей планете ложь, но в этой лжи людям нравится жить.

В это время вид открывался на огромные мосты, которые вели лишь к одной башне. Представьте себе пепельницу, у которой посередине находится высокий, узкий цилиндр, а от стенок, которые ограничивают внутреннюю область пепельницы, идут ниточки до него. Так вот, цилиндр – огромный небоскреб. Нитки – большие мосты. И этот вид просто невероятно масштабный и красивый. Высота небоскреба достигает две тысячи восемьсот двадцать восемь метров. Небоскреб красуется в самом центре города, как белый ворон среди темных, а мосты, как ступеньки, ведут из низа в верх. Такой вид будоражит. Эти мосты проходят над всем городом и идут к одной лишь точке, это просто невероятно.

Мы подъехали на парковку и вышли на улицу. Такого облегчения я ещё не чувствовал, я наконец-таки дышу без респиратора, а сбоку от нас был тот огромный небоскреб, который я так расхваливал. Старик даже не попрощался, видимо он понял, что мы сиронцы. А возможно он вообще не любит чужеземцев, или весь народ?

– Лиззи, – в этот момент мы шли к входу в небольшое здание, в которое вела нас Херд. – Здесь не любят чужеземцев?

– Прям совсем ненависть относится именно к сиронцам, а остальных скорее просто недолюбливают. Кейронская Империя является очень закрытой. Начнем с того, что интернет тут есть, но только с жёсткой цензурой, каждый день интернет фильтруют от плохой информации… – она сморщила лицо.

– Какой плохой информации?

– Мог, ты по разговору со стариком не понял? Чистят то, что не нужно. Например, Сирон не единственный владеет летающими машинами, а они об этом не знают.

«– Знай, что, когда нибудь, и ты будешь использован, как робот. Все мы. – не знаю точно почему, но я вспомнил слова Сэма.»

Из того, что сказала Лиззи и из того, что сказал этот тупой Як я понял, что Кейронская Империя это пример того, как легко управлять людьми, когда вся информация под контролем власти, а также, когда существует религия, в которую веру даже сломать сложно. Як рассказывает мне всякие дебильные истории о Сироне, о которых сами сиронцы не знают. Легко настроить вражду в случае чего.

Также я заметил такую вещь, что все способы сдерживания оппозиции в странах разные.

В Сироне плохое преподавание политологии и др. связанным вещам, а все внимание акцентируется на математике, физике, химии и во всем прочем, что не поможет укреплению оппозиции и более критической оценке действий власти. А второе, чем пользуются это максимальным контролем над информацией. Хочешь сделать сокращение информации, причем, конкретной? Пожалуйста! Хочешь разбавить мусором? Пожалуйста!

В Кейронской империи, как нам уже известно, это также контроль над информацией из разных источников, а также крупная религия. В целом, довольно таки странно, что в наше время гениальные кейронские умы все равно верят в Ахара. Возможно, ограничения в образовании все равно есть.

В Крите, как ни странно, это менталитет. Мне сложно понять как власти это удается, однако несмотря на весь доступ ко всей информации, несмотря на демократию, что отчасти является бесполезной (об этом в следующем абзаце). Они не хотят лезть в политологию. В Крите крайне развито искусство, духовные ценности, однако, признаться честно, Лиззи рассказывала, что пропаганда есть и то, что именно она и укрепляет желание не лезть в политику.

Я обещал сказать о демократии. Суть в том, что демократию люди постоянно хотят, когда недовольны действующей политикой, а, вследствии, их мнение притесняют самыми разными способами. Если бы, например, всем нравились действия семьи Сорок то, тогда никто бы и не жаловался на законы, которые напрямуют говорят о наказании за распространие оппозиции (В 2158 году все эти законы были отменены формально, а на деле заменены более скромными), то никто бы и требовал демократию. Сейчас основы демократии лежат не в том, что народ может решить что-то и его мнение учтут, а в том, что его не накажут за мнение. Да и плюсом ко всему, народ, в большинстве своем, не хочет разбираться, например, в том, какого же президента выбрать. Многим хочется, чтобы выбирали за них люди, которые разбираются больше. И тут стоит отметить кое-какой интересный факт. В Шекспире правителей выбирают нейронные сети, исходя из статистики, известий и прочего.

– Куда мы идём?

– В ресторан, а куда ещё? – ответила Херд.

– Хорошо, какой план действий?

– Скорее всего у них уже есть охрана, мы узнаем где она будет находиться… В общем-то: Что? Где? Когда?

– Нам же просто так не скажут.

– Так мы притворимся, что мы будем на этой встрече с целью поддержать революцию в Сироне. Разве не вправе ли мы тогда будем разузнать хорошая ли охрана?

– Конечно, вправе. Только звучит все это бредово.

– Поверь мне, я их разболтаю.

То, что я еще ни разу не увидел робота, кроме каких-нибудь мелких сканеров, меня крайне удивило и заставило задуматься. Я не знаю, что такое жизнь, где кассиры это человек, где уборщик это человек, где везде работают люди. Это оказалось для меня противоречивым, ведь с одной стороны роботы не могут сделать что-то не так, они всегда делают так, как им указано, но с другой стороны с роботом не повздорить, не повеселиться, ничего с ним не сделаешь. Я немного задумывался о том, что наш город наполовину мертв.

За все время я был знаком хорошо лишь с этими людьми: мама, папа, Сэм, Херд, пару пацанов, две девочки, несколько подруг мамы и один друг папы, и все. То есть четырнадцать человек. Это люди, которых я видел минимум раз в неделю, с которыми я мог пообщаться, относительно долго держать контакт и самое главное: я видел их в реальности. Для меня количество в виде четырнадцати считалось нормальным до того момента, пока я не узнал, как жилось людям на старой планете. Я был в шоке, когда узнал, что среднестатистический человек в среднем был хорошо знаком минимум с пятьюдесятью людьми. Для меня это казалось просто невероятным. И такой разнице есть объяснение. Во первых стоит начать с того, что тогда очное обучение было распространено, когда сейчас же аж 90% людей уже на дистанционном обучении. И соответственно люди не знакомятся в реальности, они знакомятся лишь с роботом, который их обучает. Во вторых, очевидно, что это замена людей низкого класса на роботов. Теперь ты не можешь познакомиться с кем-то просто сходив в магазин или куда-то ещё. По итогу мы получаем полные ограничения в получении социума. Казалось бы, ну а интернет, переписка там. Да, но этого недостаточно, как по мне. Это не то, чего многие желают. «Ну так возьмите и встретьтесь». Буду честен, дружба настолько пропала, что большинство обещаний встретиться это лишь пустые слова. А кино, центры, развлечения и т.п. стали местом для посещения теми, кто уже знаком, а если прийти в одиночку, то особо ни с кем и не познакомишься и больше скажу, вряд ли вы вообще пойдете в одиночку, чтобы познакомиться с кем-то, потому что большинство людей стали достаточно замкнуты. Хотя по некоторым данным стоит признать, что и раньше люди не сильно то и стремились познакомиться с кем-то в общественных местах, вот только причина была другая. У них и так есть круг общения.

Мы прошли в, удивительной красоты, вход и нас встретил… Никто. В зале не было никого, а света в ресторане было достаточно мало.

– Мог, – сказала Лиззи, расширив глаза направленные наверх.

– Что?

– Посмотри наверх.

Взглянув наверх, я увидел, что то великолепное и напоминающее библиотеку. Зал был в форме круга, а в стенах были полки, в которых лежит необыкновенное множество книг. Ресторан выглядел очень массивно и был выполнен в старейшем художественном стиле рококо. Чувствовалась изысканность, в помещении присутствовал грациозный орнамент и при этом я чувствовал некий комфорт. В оттенкегосподствовал коричневый цвет. Сверху висело множество люстр, а кроме книг, иногда на стенах встречались картины. А на полу стояли гироайры. Гироайры представляют из себя тонкие, металлические дощечки, которые поднимает человека вверх, пока тот стоит на ней. Казалось бы, на таких очень легко упасть, но все продумано. Как только человек встает на них, из дощечки вылезают некие невидимые крепежи, которые фиксируют ноги целиком в ровное положение так, будто на самом деле человека удерживает стена. Эти гироайры, по моим скромным предположениям, нужны, чтобы люди читали эти книги, которых, повторюсь, тут просто множество тысяч!

К нам вышел из комнаты незнакомец.

– Добрый день, прошу узнать, что вы тут забыли?

– А разве сейчас нерабочие часы? – спросила Херд.

Он был в белом классическом костюме, а в его руке была маска белого волка. У него были тонкие усы, карие глаза, и короткая уложенная прическа. На вид он мне показался немного старым человеком, судя по морщинам на лице и седым волосам.

Он сморщил лицо от вопроса и грубым тоном сказал:

– Друзья, я так понимаю вы чужеземцы?

Я кивнул, но подметил:

– Только один из нас тут кейронец, – сказал я, показав рукой на Лиззи. – А я и моя сестра – сиронцы.

После последней фразы мужчина посмотрел на нас очень возмущенным взглядом.

– Тогда она должна была вас проинформировать!

Лиззи, смотрев на свои ноги, сказала:

– Сегодня религиозный праздник в честь Ахара. Простите, я совсем забыла.

– Уж очень плохо, что вы забыли. Как вас зовут, леди?

– Лиззи, – обложив холодным взглядом его, сказал я.

– Лиззи, очень плохо.

– Мы собственно, – вмешалась Херд. – Пришли по другому поводу.

– Нет, – возразил незнакомец. – Вы сейчас отсюда уйдете. Вы собственно кто, чтобы сюда так заявляться?

– Мы те, кто придет на встречу первого марта, сэр. – с фальшивой улыбкой заявила Херд.

Мужчина удивленно посмотрел на нас, постоял секунд пять в молчании. Наконец, он сказал:

– Что же, я ни разу не видал сиронцев, которые против своей же страны, вживую! Тогда подождите две минуты тут.

Хотел он уже было пойти, так вдруг вспомнил:

– Ах, да! Меня зовут Уилл Карсон.

«– Уилл Карсон, знакомое имя. Я его слышал, если память не изменяет, в Вольмаке»

– Я Мог Киллиан, – и наведя руку на сестру, дополнил: – Это моя сестра – Мисс Херд Просверникова, а у третьей вам имя известно.

Наконец, мужчина отошел.

Я протер немного вспотевшие очки и сказал:

– Херд, вся работа на мне.

– То есть?

– Ты пока посидишь там где то с краю, а я из него хоть кишки выбью.

– Мог, не забывай, что тут охрана и…

– Охраны быть не может, – прервала Лиззи. – В праздник охраны нет нигде, и камеры на удивление в таких заведениях не работают тоже.

– Вот и отлично, значит…

– Это как?! – с удивлением воскликнула Херд.

– Ну вот настолько Кейронская Империя любит религию. Когда возвращаться будем – объясню.

Херд раздумывала.

– Хорошо.

– Только помните одно, дамы. Когда я два раза подряд подниму два пальца, то сразу выходите.

– Зачем? – спросила Лиззи.

– Значит надо, – ответила моя сестра с пониманием, что я буду делать.

В этот же момент торжественно вернулся Уилл с тележкой, которая была наполнена едой и напитками. За ним ехал стол из красного дерева на автоматических колесиках, а за столом четыре стула. Они остановились в центре всего зала. Карсон грациозно расставил все закуски и белое вино на столе. Он ловко кинул бутылку вина вверх, та прокрутилась на триста шестьдесят градусов, и он великолепно ловким движением руки поймал ее.

– Присаживайтесь, – торжественно сказал Уилл.

«– Хороший бы клоун получился, – подумал я. – Хотя кто знает, может это его вторая работа.»

Мы сели за стол.

– И так, леди и джентльмены, – дружелюбно сказал Карсон. – Что вы тут… С каким вопросом вы сюда пришли?

– А какая у вас должность?

– Ресторатор, это мой ресторан.

– Вы тут сейчас один что ли?

– Да.

– Прекрасно, – вмешался я. – Скажите, пожалуйста, что за книги тут на стенах?

– Очень рад, что вы заинтересовались. Эти книги о кулинарии. Несмотря на то, что я кейронец, а народ этот в большинстве своем не ездит за границу, я посетил очень много стран. Я изучил множество национальных блюд, особенностей ресторанного бизнеса и много чего другого. Все книги, которые наверху, – все они являются источниками информации. То есть каждый посетитель может ознакомиться с тем, чем он захочет, не потратив копейки, а я потратил много… Так собственно, какова причина вашего визита?

– Ох, сэр, – сказала Херд с улыбкой. – Понимаете, несмотря на всю превосходность Кейрона, мне и моим спутникам хотелось бы узнать в порядке ли тут все с охраной. В любом же случае будут противники левой стороны, которые захотят прервать речь главных личностей на сцене, а нам эта встреча очень важна. Бедные люди переживают полный угнет со стороны государства и не только они. Творцы, богатые, почти все. Я думаю вы понимаете всю важность?

– Конечно, мисс Херд, – и тут Уилл задумался. – Понимаете, скорее всего ничего не получится, но раз вы тут… Я кое-что понял. Я кажется знаю вас.

На лице Херд внезапно пропала вся улыбчивость, а вот лично у меня ее с самого начала не было.

– Мисс Херд, это имя я уже слыхал. Конкретно говоря, я много о вас слыхал, – сказал Карсон, обведя пальцем воздух. – Вы стали, хоть и неофициальным, но мером Вольмака.

– И что же вы знаете? – недовольно спросила сестра.

– Знаю причину появления Вольмака.

– И какая же она?

– Мисс Херд, вы замужна на прошлом императоре Сирона? Только неофициальным, формально императором была Сорока V Верно?

С небольшим отчаянным вдохом, она повертела глазами.

– Да, сэр.

– И он был настолько щедр, что не уничтожил в прах гильдию воров, а даже наоборот! Поддержал вас финансово, выделил территорию для подземного города, ради чего, кстати, пришлось перенести метро наверх. Так и в итоге его сбросили в кибербездну за такой поступок. – и Уилл увидел на правой руке Херд обручальное кольцо. – И как я понимаю, несмотря на то, что он сброшен в «канаву», вы все равно носите это кольцо. Мда, добилась всего сама в кавычках. Хотя вы неплохо справляетесь с Вольмаком. Казалось, как Сирон мог позволить вам воровать? Ведь постоянное допустимое воровство может привести к недовольству предпринимателей да и в целом компаний. Они просто перестанут сотрудничать. Да, все очень просто, я ведь знаю ответ, как и многие другие. Есть два типа ворованного: то, что уже купили и то, что еще нет. С первым случаем все понятно, а вот со вторым не всем. Вы знаете, что вы делаете, когда воруете то, что не надо?

Херд промолчала.

– Ладно, мисс Херд, я скажу за вас. Когда вы воруете, что-то на определенную сумму и не купленное(то есть компания не получила еще выручку с товара) вы просто платите потом определенным деловым лицам за все эти товары. То есть по факту вы просто эти товары покупаете, но это не делает эти товары не ворованными. И вот, кажется, а тогда какая прибыль тогда с этого воровства? А вы просто потом все это продаете в Вольмаке, повышаете цену и наслаждайтесь деньгами, пользуясь тем, что низкий класс не может купить у кого-то другого. Доступа к среднему и высокому классу нет, а на низком классе магазинов вообще почти нет! Те, что были вы просто стиснули, устранив какую-либо монополистическую конкуренцию! Это вот так вы любите свой народ? Свой же, между прочем.

– В преступном мире нет справедливости, у нас нет выхода. Если продолжите говорить насчет этой темы, я вас прибью.

– Несмотря на то, что охраны нет и камеры не работают, не смейте этого делать. Сегодня важный праздник, в такие дни никто не занимается преступностью, даже преступники… Даже преступники имеют капельку совести и капельку веры в Ахара.

– Вы посмели заговорить о дорогом мне человеке, который сейчас страдает в кибербездне от полного одиночества. А ведь он не вставлял себе карту копирования сознания с самого начала и не намеревался попасть в кибер… куда либо, кроме места, куда попадают обычно.

Пока они говорили, я заметил, что еда горячая, как будто ее только приготовили и это меня сильно смутило. Неужели он так быстро приготовил? Да и ещё он довольно быстро привез эту телегу, которая буквально наполнена вкусностями. Как будто бы она тоже была уже готова.

– Куда попадают обычно?

– В рай, ад. Мы же не знаем все еще, что происходит с человеком после смерти.

– Знаете, просто вы пытаетесь скрыть от себя правду. – с фальшивой улыбкой ответил Уилл.

– Я не верю в бога, в Ахаре тем более.

– И очень зря.

Я вмешался:

– Вера дело каждого, сэр. Не смейте совать свое мировоззрение другим людям.

Уилл, наморщив лицо, выпил бокал вина, поправил пиджак и хотел было сказать, но я прервал его:

– Вы джентльмен в кавычках? – и я два раза подряд показал пальцы.

– Я не понял…

– Прошу прощения, – сказала Лиззи. – Но нам с мисс Херд надо выйти, болтайте пока тут.

Женщины ушли из помещения. Свет в ресторане отрубился. Уилл не удивился и принес большую свечу на стол.

– Это был вопрос, Уилл, – продолжил Мог.

– Конечно, Мог.

– Тогда вам должны быть интересны старые вещи, которые не используются сотни лет уже.

Я достал из кармана пиджака большой степлер и положил его на стол.

– Это степлер?

– Верно, Уилл Карсон. Этот степлер использовали давно, чтобы скреплять более одного листа. Его заряжают скобами и они не особо опасные, однако, как увлекательно, что у меня скобы довольно острые. – с усмешкой сказал я. – Нет, нет. Не переживайте, на вас я не буду его использовать. Даю слово, мне просто показалось увлекательным это.

– Я ни разу в жизни не видел степлер, можно потрогать?

– Нет.

Уилл сделал обидчивое лицо и промолчал.

– Я вам показал «доисторический» степлер, а вы мне расскажите, пожалуйста, почему в этот праздник не работают даже охранники, а камеры выключают?

– Сегодняшний день являются днём в мире Ахара, когда никто ни разу не ссорился, не дрался, не воровал, никто ничего плохого не делал! – с гордостью сказал Карсон. Кейронская Империя сама придумала этот праздник, как символ того, что нам Ахар может доверять. Может положиться на нас, мол, если понадобится, что то сделать, то даже преступные люди послушаются.

– У вас интересная религия, научите меня молиться? Просто я скоро улетаю из Кейронской империи и мне бы хотелось, чтобы ваш бог мне помог.

– Но вы же не верите в него!

– Вам так сложно? Кто знает, может я и все-таки поверю? Так помогите мне.

В глаза Уилла промелькнула некоторая радость и одновременно подозрение.

– Хорошо, – и он положил ладони на стол, положив их друг на друга. – Кладите свои ладони на мои, закрывайте глаза и повторяйте за мной каждый фразу. Главное шепотом.

Я кивнул, положил ладони на стол и закрыл глаза.

– Боже наш.

– Боже наш, – повторил я.

– Предостерегающий от заката.

– Предостерегающий от заката.

Я тихонько поднял верхнюю ладонь и направил ее к степлеру.

– Я держу слово.

– Я держу слово.

Я взял степлер и аккуратным, ловким движением вытащил нижнюю часть степлера, оставив верхнюю часть, внутри которой скобы.

– Что чужую жизнь.

– Чужую жизнь.

– Я не покалечу.

Я резко убрал ладони с его рук и с силой вставил степлер в его руку, оставив его в коже. Мужчина закричал от боли и расширил свой взор на кровящую ладонь. Он захотел выдернуть руки, но я удержал его.

– Что ты делаешь!? – с тяжестью сдерживая крики от боли, воскликнул ресторатор.

– Ресторатор Уилл, – сказал я безмятежно. – Я в жизни не поверю, чтобы кейронец впустил сиронцев себе в помещение, когда на улице такой праздник. И плюсом ко всему, еда горячая, как будто ее совсем недавно готовили, а напитки и еду вы принесли аж за минуту. Создается ощущение, что вы знали о нашем приходе.

Карсона начало трясти от испуга, а руке кровоточила ещё больше.

– Давайте вы будете говорить правду, – сказал я. – А иначе я сделаю ещё один удар..

– Не надо! – с слезами на глазах воскликнул Уилл.

– Значит не надо врать. И так, Уилл, кто то спрашивал вас насчёт охраны, схемы ресторана?

– Нет!

Я вонзил ещё одну скобу и он снова закричал от боли.

– К вам приходил человек, я уверен, – я потянулся через весь стол к его уху и прошептал: – И его зовут Джеймс Гунсберг…

– Не говорите это имя! Он мертв, дьявол мертв!

– Вы врете мне в лицо, – сказал я вполголоса. – Я сейчас ещё раз…

– Да он приходил! – и он расплакался.

Только я прижимал степлер, но после сказанного я отпустил его и приоткрыл рот от удивления.

– Отлично, и он шантажировал вами? Просил схемы?

– Да…

Я протянул ладонь к степлеру:

– Правда, только правда.

– Вы в ловушке, – сказал вполголоса Уилл. – Не будет здесь никакой встречи! И встретиться с вами он попросил. Он откуда то знал, когда вы приедете. Он знал точное время, а вы единственные знали о фальшивой встрече революционеров.

Я посмотрел ему глаза, стиснув губы.

– Как единственные? Быть этого не может!

– Так сказал Джеймс.

– Где на самом деле встреча?!

– Я не знаю! Не факт, что она есть вообще!

– Говори!

– Да не знаю я!

Я вытащил из под пиджака пистолет и приставил к его виску.

– Честное слово, я ничего большего не знаю! Я не участвую во всех этих… – будто проглотив комок, он упал на пол и не смог продолжить фразу.

Я убрал пистолет обратно и медленной походкой пошел к выходу.

– Вы ужасные люди, – хриплым голосом сказал Карсон. – Я вас накормил, напоил, был гостеприимным…

– Но ты позволил этому придурку творить то, что он хочет.

Сзади мужчины появился силуэт человека, я моргнул и он исчез.

– Все мы эгоисты, когда на кону жизнь. Не делай из себя героя, ты лишь пытается избавить себя от той точки, которая окружает тебя на родине. Ты тоскуешь и сходишь с ума, я вижу у тебя это в глазах даже сквозь очки. Ты ненавидишь свою жизнь, она кажется тебе скучной. И вот, как только появился этот чертов Джеймс, ты нашел себе увлечение. Ты не людей хочешь спасти, ты хочешь жизнь свою красками набрать.

– Ты не прав! – я воскликнул, подбежал к нему и снова взял его за шиворот, а потом сказал шепотом: – Сколько бы я не страдал, сколько бы не гнил. Я не буду увлекаться таким образом! Мама, которая в жизни у меня была лишь пять лет твердила…

Я не смог продолжить, Уилл упал на пол.

Ради собственной же цели, и не важно ради чего она, я покалечил хорошего человека. К сожалению мне это осознание пришло, только тогда, когда я вышел из ресторана. Но все таки был один вопрос в голове у меня тогда: а что я ещё мог поделать? Какая альтернатива? И на эти вопросы я отвечал, что другого ничего не мог поделать, а альтернативы не было. Но не передать словами всю степень неправоты моей. Херд могла все сделать и сделала бы она все более деликатно, а я повел себя, как зверь… Или зверь внутри меня? Внутри меня оружие, придуманное людьми. А перед тем человеком надо было проститься. Я обещаю себе, что, когда увижу его ещё раз, то извинюсь, хоть на колени встану. Я теперь у него в долгу.

Когда я сообщил о том, что я узнал, мы сидели молча в машине и ехали обратно в аэропорт, чтобы вернуться в особняк. Однако через время, молчание прервала Лиззи, которая практически ни разу еще не моргнула после услышанного:

– То есть Джеймс и вправду жив?

– Да, – ответил я холодным голосом.

Молчание вернулось, мы сидели дальше и наблюдали за красивыми замками, вот только не придавали они уже той красоты. На этот раз молчание прервал я:

– Херд, кто тебе дал этот листок про встречу?

– Мужчина на рынке.

Я крайне удивился от этого ответа. Мои глаза разбежались и я какое то время не знал, что сказать. Наконец, я все-таки сказал:

– И с чего ты тогда вообще взяла, что это правда?! Если дал тебе это незнакомый мужчина, так и еще этот листочек был единственный!

– Мог, во первых, это было бы слишком крупное совпадение, если бы мужчина дал мне то, что было в твоем видении. Во вторых, да меня не удивляло то, что информация не распространилась. Совершенно.

«– Какого черта, – подумал я. – Откуда этот чертов параноик Джеймс знал, что мы придем, знал когда? Но это лишь по словам ресторатора, я ему не верю. Может тот водитель, который нас вез, это он предупредил Уилла? И что за чертов мужчина, который дал этот гребанный листочек. А почему Херд себя настолько глупо повела, почему она доверилась листочку? Сколько же навалилось кучи дерьма мне на голову. Этот Миша, Джеймс. Да если мое видение не правдиво, то откуда тогда тот листочек?! Откуда слова Уилла о Джеймсе? Что если… – в этот же момент меня заполнило озарение. – Все ведет на нее, мои подозрения с самого начали вели на нее – Херд. Стоит начать с того, что она так и не ответила на вопрос, почему она себя так противно вела. Во вторых она похитила меня, обманула, манипулировала с помощью Сэма! И потом уже прикрылась тем, что нужно было раскрыть мои мысли обо всем происходящем. И наконец, тот листочек. Что если никакой мужчина листочек не давал, что если она сама сделала этот листочек? Так потом, только она и Лиззи знали, куда мы едем. А таксист вез нас на адрес, который находиться на расстоянии двести метров от самого ресторана.

Все ведет на нее, но тогда вопрос: зачем она все это делает? Передать словами, как я запутался, невозможно. Все подозрения на нее, но зачем она это делает остается для меня скрытым. И если я все-таки прав, то тогда получается и Джеймса нет, получается враг поменялся.»

Через три часа мы уже были в особняке и ужинали. Моя голова все еще была заполнена этими мыслями, так еще и болела (видимо от всего потока мыслей). Теперь я смотрю на любое движение, слово с подозрением. Пока Лиззи и Херд обсуждали меня и мое прошлое, а я им «Поддакивал», я пытался увидеть, что-то необычное в поведении сестры, надеялся, что она что нибудь ляпнет. И все же вопрос оставался прежним: зачем она это сделала? Какой смысл вообще в этом клоунада, я вообще не понимаю. Скорее всего мы сейчас вернемся в Сирон, а потом что? Что потом будет?

– Херд, – сказал я, после съеденного мяса. – Я правильно понимаю, мы вернемся в Сирон?

– Да.

– А Лиззи с нами?

– Не знаю…

– Это был на деле не вопрос, – прервал я. – Она отправиться с нами. Лиззи, ты же не против?

– Конечно, мне все еще любопытно, что у тебя в башке.

И снова прозвучало двусмысленно.

– Так вот, Лиззи, – сказала Херд.

Тут же в этот момент моя голова начала трещать еще сильнее, а в глазах потемнело.

– Херд, – с тяжестью сказал я. – Ты…

Я упал со стула на пол, ко мне подбежала Лиззи и…

Фабрика

Мог Киллиан с гордостью сказал вам читателям о том, что книгу пишет он. Да, но теперь эти записи у меня и они будут в моей книге. Получается можно сказать, что у книги два автора? Да. К сожалению, на последнем моменте пятой главы его записи оборвались, поэтому мне, как автору придется работать за него. Ну с другой стороны так даже лучше, я ведь знаю, что думают другие люди, а сам Мог нет. А если говорить конкретнее, я знаю все.

Большой торжественный зал. Здесь собралась армия людей в количестве примерно в тысячу человек. Они стояли с бластерами, которые висели на плечах, у них была полностью темная форма, шлема с темным стеклом и черные, массивные ботинки. Они встали все в ряд и заняли все пространство, кроме центральной линии, где судя по всему должен проходить лидер, в виде бордового ковра и она вела к одному лишь месту. К возвышенному над всей армией месту, где стоит большой трон, а позади на стене в высоту три метра висел портрет человека. На портрете была женщина с зелёными глазами, кудрявыми, короткими и рыжими волосами. Она стояла ровно в красном костюме. В ее лице виднелась строгость и возможно даже неприязнь к кому-то.

Заиграла торжественная музыка, солдаты повторно выпрямили спину, напрягли мышцы и сделали не обеспокоенное лицо без оптимизма, пессимизма. Они понимали какие новости их ждут. В последнее время речь идет только про войны и протесты низкого класса. Сирон переживал насчет недовольства низкого класса, каждый день проходили собрания и каждый день поднималась эта тема.

В зал через большие ворота, вошла женщина с охранниками позади. Охранниками были роботами, они шли необычной походкой: боком на девяносто градусов и наблюдали за лицом каждого в каждом ряду. У одного солдата в четвертом ряду, если считать сзади-вперед, тек пот со лба. Один робот остановился, когда остальные пошли дальше к трону. Робот направился между рядами солдатов к нему. У него был быстрый шаг, а в кожанном кармане левого бедра висела нейро-дубина. Он остановился, развернулся на девяносто градусов влево и строгим, металлическим взглядом взглянул на лицо солдата. Солдат приподнял подбородок, робот стоял настороженно и ждал еще какое то проявление физиономии. Прошло секунд двадцать и у солдата пропала дрожь и пот потихоньку перестал течь. Робот развернулся на девяносто градусов и вернулся к центральной линии.

В это время женщина уже села за трон, к ней поднесли золотистый микрофон, слева и справа от трона стояли по пять солдатов с парными бластерами, а роботы стояли снизу от трона и смотрели на каждого, кто попадал в взор.

Солдаты никогда не понимали зачем она собирала их. Почему нельзя позвать главнокомандующего? Им никогда это не было ясно.

Золотой микрофон подлетел на дроне к солдату и он восторженно заявил:

– Говорит правительница Сорока Шестая!

Золотой микрофон подлетел к императрице на троне и она заявила:

– Приветствую вас, товарищи! После вчерашнего заявления…

Тот самый солдат, который так нервничал, его зовут Уинстон. Уинстон Уильямс. Он никогда не слышал речи императрицы, они казались ему крайне жестоки и бессмысленны одновременно. Во-первых, много лишней информации, которую на самом деле она говорила лишь для себя. Во-вторых, Уинстон терпеть не мог ее приказы, они вечно шли вопреки его совести. Он никогда не хотел убивать своих же. В общем-то, поэтому каждый раз после ее выступлений он спрашивал у своих какие приказы она дала. Единственные слова, которые он и вправду слышал это «расстрелять» и «привести».

«Взволнованаха» после слушания поперся в столовую. Он проходил по длинным коридорам базы, у которых уже разваливалась штукатурка. На голове у него была лишь лысина в полном смысле. Брови сбриты, волосы сверху сбриты. Все сбрито на лице. К нему подошел солдат с ляшущачим личиком, тронул его плечо и сказал:

– Уинстон, что с тобой тогда произошло? Я стоял сзади тебя.

Уинстон достал из кармана бумажку и показал ее ему. Тот прочитал ее про себя и не прокомментировал, а отбежал от него как можно дальше, словно не хотел, чтобы кто то знал, что он знаком с ним. Уинстон пришел в столовую и встал в очередь. Длиною «вечность», подумал Уинстон. Сзади него стоял толстый мужик, от него воняло потом, а его вонючие вздохи падали прямо на плечо Уинстона. Пришла его очередь, ему робот подал вареное мясо, напоминающее сгусток червей, и черный хлеб.

Он сел за стол. Стулья были стиснуты к друг-другу так, что каждый человек касался локтей своего соседа. У каждого солдата между ямочками уже забилась пыль, кожа вся в сыпи. Уинстон достал свой дневник и начал писать в нем:

27 декабря, 2178 год. Границы Сирона, военная база RP-56. Теперь, на радость императрице, в каждой военной базе есть зал с ее троном. Она созывает на каждое собрание нас – военных людей с базы RP-56. Многим кажется это глупостью то, что она созывает всех солдатов, но причина есть. Она пытается вызвать в наших душах страх, покорность к ней, чтобы у каждого задрожало тело, если он сделал что-то не так. Это напоминало диктатуру. Зачем вся эта показуха с троном, угрозы на случай, если ты стоишь не ровно? Ответ я только что дал. Я понимаю все действия Сирона ещё с 2148 года. Зачем Сорока Пятая оставила низкий класс снизу и не дала им даже возможность переучиться на более высокооплачиваемые работы? Очень просто, для нее весь низший народ это расходуемый материал. Захочет, выведет на войну, как стадо овец (вот только тех подкупают). Захочет, направит на производство. Она сделала отдельный мир «бездарей», на которую никак почти не тратиться. Те поедят крыс и всякий мусор, который найдут, если откажутся от преступности. Вольмак держат для того, чтобы была меньшая вероятность, что народ совсем с ума сойдет и пойдет на массовые самоубийства. Пока гильдия воров ничего не ворует у правительства, Сороку ничего не волнует.

А люди из среднего и высокого класса даже не пытаются помочь низкому, ведь тогда их ждёт крупная бойня. Это поведение эгоистично, им плевать на народ, что остался внизу, ведь это никак не мешает их хорошей жизни… Выбрали сладкую ложь, а горькая правда скрыта. Да и даже если будут люди из среднего-высокого класса, которые захотят помочь, то их мировоззрение поменяют. Сделают в ленте им картины сделанные AI, которые переправят их мышление, направят все силы на фальсификацию. Я уверен, они могут это сделать, вряд-ли Сирон согласился на карты копирования сознания, чтобы сохранить историю. Есть цель, которая сильно отличается от той, о которой думают. И их цель скоро погубит нас.

К Уинстону подошел широкоплечий мужчина и сказал:

– Что пишешь?

Он, наклонив свою голову, посмотрел на исписанные страницы, а Уильямс даже не помешал, и фыркнул.

– Тебе политиком надо быть, а не солдатом, бездарь.

– Ну я бы не сказал, что я настолько умен.

Мужчина подсел к нему.

Большинство солдатов тут с грязью под ногтями, красными глазами то ли от недосыпа, то ли от чего-то другого. У большинства дерматит, прыщи по лицам и кривые зубы от ударов на реслинге, которые проводятся каждые три дня. Правила там очень просты: бить друг друга, пока один не сдается. Тот, кто проиграет получит двадцать ударов нейрохлыстом, а это невыносимая боль, поэтому многие выбирают биться до полусмерти, чем получить от хлыста уже ближе к смерти.

Мужчина заговорил:

– Чего не ешь?

– Аппетита нет.

– Нервничаешь, поэтому не ешь.

– Тут все на нервах каждые секунды, но при этом хотят жрать, поэтому не думаю.

– Правильно, что на нервах. – и пробормотал: – И я тоже на нервах, бл**ь. Скорее всего, уже завтра нас отправят на фронт. И будет как всегда…

Уинстон прервал, глядя в одну точку не моргая:

– Огнеметы, газ, конечности отрубленные конечности нейронными хлыстами.

– Каждый день видеть этот кошмар.

Кошмар… Каждый день кошмар. Если ты не на фронте, где ты становишься трупом среди других трупов, то на базах, но тут тебя могут избить нейрохлыстом до последней капли крови, даже несмотря на то, что ты солдат и ты нужен для войны. Люди тут все покрыты гневом и желанием воевать, потому что именно так хочет Сорока VI. Этот гнев сыграл злую шутку. Конечно, они идут, не видя перед собой трупы, на бойню, как животные. Хотя не как животные, ведь они хотя бы инстинкт самосохранения имеют. Они бешеные животные. Но они и готовы также без препятствий создавать войны на базах. Им, будто недостаточно тех раздробленных костей, бледно-желтых лиц, истекающих кровью шей и потертых локтей у большинства человеческих солдат, которых мало относительно роботов, а после контратак ещё меньше во много раз. Война с Критой за территорию, на которой находится топливо для всего будущего прогресса, нескончаема. Нет на самом деле никаких вторых, одних критовский войн. Она одна, идет уже очень долго.

Сиронская служба – это коробка ограниченная от внешнего мира. Пока во внешнем мире, чтобы внушить какие-то утверждения, пользуются нейронными сетями, обширностью средств подачи информации и возможностью изменять эту информацию, на базах же сиронской службы все очень просто. Ключевым является крайне суженное инфопространство. Как вы уже помните, наверно, большинство детей с рождения воруют из Низкого класса на службу ( стоит вспомнить причину самоубийства мужчины в лифте с самого начала истории). Кстати, вот еще причина появления такой строгой иерархии – возможность отобрать без наказания. Низкий класс подкреплен, конечно, конституцией, однако лишь в защиту остальных классов, а прав у Низкого класса нет. У них отобрать могут, что угодно. Это является одной из причин заселенности Вольмака, ведь там они у них есть. Правда, и туда Сирон начал ограничивать проход, а это уже другая история… Собственно, забирают детей и отправляют на службу. Там он ничего не может узнать о нациях, с которыми враждует, о других вещах, что не положено ему знать, по мнению власти. Все источники информации на базах говорят лишь об одном – нация, с которой враждуешь, ужасна. Большинство солдат ведутся, а есть исключения, например, Мог, который, хоть и был все время до совершеннолетия на службе, потом появлялся переменно. То был, то не был. А как таких ограничивают, чтобы они не пытались рассказать правду? Бьют хлыстом до смерти. Это уже как смысл жизни для солдат.

– Везде тут эти телики понаставили и в них все прутся о том, что у нас все враги.

– Ты бы потише говорил…

Их разговор прервали громкие ликования на другом конце столовой. Там столпился весь народ и кидал шляпы вверх. Уинстон закрыл дневник, спрятал в свой комбинезон. Он подошел к толпе хромающей походкой, приподнимая подбородок в попытках увидеть, что там случилось. Он слышал чавканье и звуки, которые напоминали зверя, гул и крики. Подойдя ко всей толпе солдатов, он громким голосом спросил:

– Что случилось?

Шум стих и солдаты обернулись на него озверевшим взглядом, они окружали стол, который был накрыт едой. Эта еда была похожа на ту, что подают в городе, роскошной для солдат. У Уинстона разбежались глаза. Куда глядеть? На с ума сошедших солдат или на всю еду? Комбинезоны военных были все испачканы в еде, они секунд десять смотрели на Уинстона, но потом продолжили есть. Они рвали мясо на куски зубами и ели грязными, вонючими руками, которые они не мыли неделями. Толкали друг друга, били. Он захотел попытаться растолкать толпу, но как только он коснулся плеча одного человека, тот развернулся и посмотрел на него ярым взглядом. Уинстона переполнил испуг, но он хотел есть, хотел есть хорошую еду, пока они ее всю не съели.

Он побежал обратно к своему месту и взял бластер.       Вернулся к толпе, навел пистолет на них и выкрикнул:

– Дайте поесть, прошу вас!

Весь шум снова стих и толпа обернулась к нему, а потом их глаза бежали от бластера до влажных глаз Уинстона. Тот увидел как слиплись из-за жира пальцы у многих солдат. Из толпы выбежал широкоплечий мужчина и воскликнул:

– Стреляй, ну!

Он начал подходить с толпой к Уинстону все ближе и ближе, а тот отходил назад. Уинстон перепугался и бросил бластер на пол. На лице широкоплечего мужчины появилась улыбка, а изо рта виднелись зубы с кариесом и гноем. Уинстон замер и не мог двинуться, его переполняла паника.

– Прошу, не надо!

Мужчина подошел к столу, взял металлическую поварешку и медленными шагами направлялся к Уинстону. Он воскликнул:

– Лежать, мерзавец!

Уинстон присел на колени, убрав руки за затылок. Он смотрел вниз и только вниз, разглядывал влажный, грязный пол. Мужчина посмотрел на стол и увидел, что там все съели. Злобная толпа смотрела и ждала конечного итога, они смотрели на это все, словно в стае волков появился предатель и его должны жестко растерзать. Мужчина, закончив расхаживание с поварешкой, подошел ближе к Уинстону и злобным низким голосом сказал:

– Что у тебя там за бумажка была?

Уинстон смотрел в этот момент на него, но потом вновь отвел свой отчаянный взгляд на пол. Слезы с его глаз падали на пол, он сдерживал свое дыхание, словно за него даже присягнут. Мужчина разозлился и сорвал передний карман на его комбинезоне. Он вытащил оттуда скомканный листок бумаги. Он читал его в течении двадцати секунд, завернул листочек и рассмеялся.

– Хах! Посмотрите на этого неудачника. Ни мужества, ничего. Хотите я прочитаю вслух, что у него там написано?

Солдаты, как стадо свиней, заорали, то есть проявили свое желание поймать на своих ушах, что же написал Уинстон.

– Да, – воскликнул один мужчина после всеобщего ора. – Да, Грейм! Читай!

Грейм развернул этот листочек обратно и принялся читать:

– Дорогая Мэри, пишу я это письмо на клетчатой бумаге, так как я не вправе отправлять электронные письма в Кейронскую империю и вообще какие либо сообщения. А ты ведь все еще не вернулась. Поэтому эту бумажку передаст тебе один мой очень близкий друг, который сможет добраться до адреса твоего проживания. Боюсь мне пора обратно отправляться в путь, который не хочу я, который не хочешь ты. Я отправляюсь на границы Сирона охранять народ. Отправлюсь в окружение крупных мерзавцев, которые давно потеряли души из-за других более крупных мерзавцев. И самое ужасное то, что я отправляюсь на войну с твоим народом – кейронцами. Я прекрасно осознаю, что Кейронская Империя никоим образом сейчас не может напасть на Сирон, но я не волен противостоять приказу Сороки VI. Я держу надежды, держа кулак у своего сердца, что это война кончится. Что я останусь жив, что ты останешься цела и невредима и мы, как не разлей вода, несмотря на все невзгоды наших народов, сможем вновь полюбить друг друга и воссоздать семью. Я пишу это письмо с слезами, которые падают на бумагу и я надеюсь ты также испытываешь желание пойти в обнимку со мной в счастливую жизнь. С любовью, Уинстон Уильямс.

Уинстон уже думал о том, зачем он это написал. Зачем? По любому бы уже узнали. Отчаяние в его душе осталось, однако он уже не подавал страху. Он ждал приговора. Вся толпа умолкла с недовольными лицами, в столовой затишье, а Грейм смотрел презренным выражением лица.

Тут же он тихим голосом сказал:

– У кого есть спичка?

– Зачем тебе спичка? – неожиданно прервал Уинстон. – Только попробуй.

Грейм схватил за щеку Уинстона и сказал:

– Ты еще перечить смеешь? – и заорал он во весь голос: – Ты мерзавец! Встречаешься с шлюхой из Кейрона! Да мне даже противно называть эту чертову империю.

К нему подошел мужчина с коробком спичек и Грейм, не убрав свой злобный взгляд с Уильямса, поднес рукой бумажку. Мужчина достал спичку, зажег ее…

Уинстон дернулся с колен и врезал кулаком мужчине, развернулся назад и только хотел замахнуться на Грейма, но тот ударил его в живот и повалил его. Он терся об пол, придерживая живот от боли.

Грейм поднял кулак вверх и воскликнул:

– Прибить придурка, чтобы на гвоздях висел труп!

Толпа побежала, как озверевшее стадо на Уинстона. Он дернулся с пола и не знал куда ему деваться. Куда ему девать ноги? Он понимал прекрасно, что не выстоит столь большой толпы. Он побежал к выходу из столовой, но его левую ногу подстрелили и он свалился на пол. Кровь текла на пол рекой и Уинстон орал от боли. Толпа подбежала и начала его избивать. Кулаками по морде, по шее. Рвали волосы. Уинстон терял сознание, однако пытался отмахиваться слабыми движениями рук. Его били и били. Поварешками, кулаками, бутылками, тарелками. В этом участвовали все, даже тот мужчина, что с ним болтал о фронте.

Познание

Лиззи и Херд находились в темной, маленькой комнатушке, заполненной компьютерами и обставленной мониторами. На краю комнату стояла большая кровать, на которой лежал мужчина с подключенными шнурами к голове. Лиззи с синяками под глазами сидела за монитором и занималась чем то «профессиональным», по мнению сестры Мога. Вид у обоих был довольно волнительный, однако пока Херд выспалась, Лиззи же по виду хотела заснуть прямо тут и сейчас.

– Херд, – сказала уставшим голосом Лиззи. – Сколько я уже тут сижу?

– Уже четверо суток. Я не думала, что проникновение в карту копирования разума будет таким длительным процессом.

Лиззи немного взбесилась от сказанного, ведь это прозвучало для нее очень наивно.

– Проблема в том, что карты копирования не предназначены для того, чтобы в них рылись и именно поэтому вся информация никак не сортируется. Это как большая гора мусора, чтобы тут найти, что то нужное, – Лиззи оборвалась на полслова и ее зрачки резко расширились, а темп печатания на клавиатуре ускорился. – Нужно перебрать каждую вещь и никто тебе не поможет. – Лиззи прищурила глаза. – Херд, у него проблема.

Херд дернулась со стула и подбежала к ней. Она отреагировала так, будто ждала это вечность.

– В карте разума и вправду Миша.

– Ну, – дрожащее вздохнула Херд. – Это было предсказуемо.

– Не предсказуемо было другое, – сказала вполголоса Лиззи.

– Что же? – немного повысив тон, спросила Херд.

Лиззи достала цифровой блокнот, на нем было большое количество непонятных Херд формул и графиков.

– Так что?! – повторилась Херд.

– У Мога в башке не только Миша и его копия.

– Что еще?! – Херд немного нервно постукивала пальцами по столу. – Ну, Лиззи…

– Я считаю!

Херд села обратно за стул, Лиззи достала мини-компьютер, в нем была VR-зона для глаз. Она сунула свои глаза в щели, и перед ней выдвинулся внутренний монитор. В ее взор вступили бесконечные потоки множества чисел, которые переливались, словно водопад. В глазах Лиззи можно было разглядеть усталость, однако она работала, не покладая рук. И рано или поздно труды дали результаты. Примерно через полчаса Лиззи заявила:

– Мы его чуть не убили. Именно мы.

– Что прости?!

– Смотри, помнишь, что говорят, когда выдают карту копирования? Они говорят, что главное верить в себя, в то что ты существуешь. Кстати, именно поэтому умирает много психбольных. Проблема в том, что если человек реально будет верить в то, что он не существует, то по не понятным всем причинам, мозг начинает терять свою работоспособность. Выявлено это было лишь методом наблюдения. Он теряет работоспособность вплоть до того, что он не сможет считать два плюс два.

– Погоди, я поняла к чему ты ведешь. Мол Мог перестал верить в Мишу и вот… Но Миша, он же не он.

– По моим предположениям, мозг думает так, да наоборот. Все, Херд, я сама еще не разобралась. Это не важно, Могу надо срочно поверить в Мишу, срочно. Иначе он может стать овощем в течении полгода. А учитывая все последния события, это очень, очень мало. А поверить в Мишу ему будет очень сложно, если он конечно не забудет про все последние события, связанные с ним. Кстати, я все еще не знаю, почему он забывает про него.

Мог с тяжестью встал с кровати, его голова трещала, а в ушах пищало. Он осмотрел комнату вокруг и одновременно попытался вспомнить, что произошло. В комнате ничего не горело кроме мелкой лампочки. Посмотрев на стопы, он увидел, что на его на ногах остались некие отпечатки. Он тронул свой затылок и нащупал бинты. Вся комната наполнена светом синего оттенка, однако на потолке виднелись красные полосы. Полупрозрачные, то стихали в видимости, то вновь появлялись. В этот же момент он быстро подбежал к двери. Открыв ее, перед ним оказалась полная пропасть. Он поднял ногу вперед, чуть-чуть наклонился и сбросился вниз…

– Мог! – будила его Лиззи.

Киллиан дернулся с кровати после столь ужасного падения, которое он прочувствовал до мелочей. Он почувствовал облегчение, когда увидел милое лицо Лиззи, что сидела у его на кровати. Сверху висела лампа в виде окружности и освещала комнату приятным синим оттенком.

– Лиззи, – проговорил Мог.

– Мог, тебе сейчас тяжело говорить, – озабоченно сказала Лиззи, поглаживая колени Киллиана.

– Где я?

– В Сироне.

– Я хоть и терпеть не могу эту страну, но меня это почему то радует, – и он улыбнулся.

Несмотря на то, что Мог жаждил высказать все свои подозрения насчёт Херд, тем более после произошедшего, он все-таки воздержался и кратко задал вопрос:

– Что со мной?

– Тебе что то снилось?

– За последние два дня…

– Мог, – с вздохом сказала Лиззи. – С того момента, как ты вырубился прошел уже пятый день. А за вчерашнюю ночь тебе ничего не могло сниться, ведь… Ведь нам пришлось залезть в карту твоего разума.

После последней фразы Киллиан крайне взволновался, к нему вернулась сила и он, вскочив с кровати, уже был готов слушать. Лиззи и без слов поняла, что он хочет услышать. Лиззи попыталась рассказывать все это без драмы, она своей интонацией и формулировкой фраз пыталась соорудить целую крепость с мотивацией Мога не сдаваться. Она давно замечала, что Могу в некотором роде тяжело. Она постоянно видела, как он раздумывал и, как он вовремя этого нервничал. Херд рассказала, что если есть проблема, то он будет копаться до конца. От восхода до заката, от возрождения до конца света, он будет пытаться. Он человек очень целеустремленный, несмотря на его же мнение о том, что вокруг ничего не имеет значение, однако все последние события не дают ему здраво мыслить. И вот, зная, что он никогда не сдается и будет копать до конца, ее волновал один вопрос: будет ли он копаться в себе?

Она поведала ему все. Мог слушал ее с интересом и нервничал. В момент, когда она закончила рассказ, она ждала ответ Мога. Он просто сидел и смотрел на линейку, которую все это время крутил.

Наконец, он ответил:

– Если мне нужно поверить в него полностью, я поверю.

Лиззи обрадовалась услышанному с улыбкой, что всегда нравилась Могу. Она услышала в сказанном уверенность, готовность ко всему, что может произойти. Ее порадовало то, что она смогла его воодушевить.

– Так тебе снилось что-то?

– Сегодня я видел, как падаю в пропасть. А в день, когда меня похитила Херд… Я видел во сне сначала силуэт, потом Ханка, который молиться в пол. Удивительные сны мне сняться, – дополнил Мог, приподняв брови.

– Скорее всего они снились тебе как раз из-за того, что ты перестал верить в существование Миши.

– Но как мне его вернуть?

Тут же в комнату зашла Херд и ответила:

– Слово призванное: наш мир в строгой иерархии, – она сдерживала улыбку.

Мог подумал об этом и увидел в углу Мишу, который стоял и смотрел на него, скрестив руки.

– Здравствуй, Миш, – сказал Киллиан.

Миша подошёл к нему и протянул ему руку. Мог поднял ладонь и вел ее к телу Миши. Он коснулся его ладони. Они посмотрели друг-другу в глаза и крепко пожали руки.

«—Возможно, – подумала Лиззи, смотря на то, как Мог жмет руку пустоте. – Я тогда перенервничала, подумав, что ему будет сложно в него поверить. Мне кажется, что он уже в него верит.»

– Мог, – сказала Лиззи. – Вы поговорите пока, я жду тебя за дверью.

Лиззи ушла и захлопнула за собой дверь. Киллиан и Миша все ещё смотрели друга на друга. Глаза Миши выглядели немного по детски, а в глазах Мога виднелась полная безэмоциональность, но все-таки мелькало некое отчаяние. Не виднелось почти каких либо сажинов, порезов, ни печали, ничего. И сложно сказать, как это расценивать. Еще минуту назад он был воодушевлен. Он сдался или опять у себя в мыслях?

Да все сразу, и сдаться он хочет, и в мыслях он у себя.

Миша прервал молчание:

– Когда ты перестал верить в меня, то…

– Моя голова не твой дом. Я вправе тебя выгонять, швырять, но ты останешься у меня в голове, как бы я этого не хотел. Ты не представляешь какая у меня внутри ненависть ко всему. Я проиграл, и мои враги это я и Херд или Джеймс.

– Тебе Лиззикое-что недоговаривает…

– Я знаю, интуитивно почувствовал.

– У тебя ещё…

– Миша, я не хочу знать, что у меня с головой. Честное слово, не хочу. Поэтому сделай одолжение, сделай вид, что ничего не случилось.

« – Если он появился в моей карте благодаря какому-то человеку то, что получается? – и тут он вспомнил слова Сэма: – Опираясь на черты твоего характера, закрепленные картой, они могут вызвать ту эмоцию, которую захотят. Не только эмоцию, Сэм. Мне кажется они могут контролировать полностью мой разум.»

Мог Киллиан вышел из маленькой комнатушки на балкон, где стояла Лиззи, облокотив руки на порог, и, смотря на небоскребы, посреди которых виднелась большая статуя в честь Сороки VI, что стояла с бластером, словно воин Лиззи выглядела наконец-то выспавшейся. Движения были не медленные, а четкие. Однако Киллиан не придал этому значению, ведь не знает о том, как она трудилась.

– Сигарету? – спросил Мог.

Лиззи кивнула, дала ему сигарету и поднесла к сигарете в его рту зажигалку, чтобы поджечь ее. В этот же момент, Киллиан заметил, что ее респиратор надет ниже носа, и резким движением поправил его.

– Здесь воздух очень грязный, – сказал Мог. – Прошу тебя, носи эту маску надетой от подбородка до ноздрей.

– Неужели у вас тут все настолько плохо с воздухом? Даже сейчас?

– Верно, у нас неудачное географическое положение. Не забывай, что на этой планете много реактивных кратеров, которые отводят кошмарные выбросы. Ну вот, Сирону не повезло. Не переживай, завтра можешь ходить без него. Просто время сейчас неудачное, завтра кратер утихомирится.

Лиззи увидела, что у него не надет респиратор. Она достала из кармана второй. Мог расширил свои глаза, это его темный респиратор, тот самый, который был весь в каплях крови. Однако их уже не было, но он точно знал, что это он.

– Лиззи, сколько тебе Херд платит?

– Не поняла, – сморщив лоб, ответила Лиззи.

– Сколько она тебе платит за помощь? Многим людям она платит за такую помощь достаточно много, что большинство из них отправляются на высокий уровень в Сироне.

– Она мне не платит, – удивлённо ответила Лиззи.

– Так это не дело, попроси у нее.

– Зачем? Мы же не на самом деле незнакомцы. А личность в твоей голове… Это просто невероятно! Это будет суд, точно.

– Лиззи, извини, но это вброс. Проблема в том, что мы не сможем подать в суд, ведь не забывай то, что копаться в карте копирования запрещено. И получиться, что если мы подадим в суд на компанию, занимающейся производством этих карт, то тебя же засудят за незаконное проникновение. И пока компания скорее всего сможет откупиться, то ты же будешь в кибербездне… на веки.

– Мда, опасная у меня работа, – с иронией сказала Лиззи. – Я рипер официально, но брейнлогистик неофициально, так ещё и незаконно.

– Кстати, об этом, Лиззи. Предлагаю тебе завязывать с этим риском.

– Мог, я этим занимаюсь только из за тебя. На деле я знала до этого брейнлогистику лишь в теории, а на практике ещё ни разу не применяла.

– Я не об этом, – сказал он, достав визитку из кармана. – Я приглашаю тебя в ресторан. Я, сказать честно, устал от всего, что сейчас происходит и ты думаю тоже.

– Тут номер водителя.

– Верно, ты позвонишь ему, когда будешь готова поехать.

– А запланировать время, не?

– Нет, я не особо занят. Свободен в любой момент потому, что на данный момент я бездарь.

Лиззи немного улыбнулась и кивнула:

– Ну хорошо.

Только он хотел пойти, так она сразу же сказала:

– Мог, ты наверно проголодался, там в шкафу стоит холодильник. Думаю ты найдешь себе там еду.

– Я не голодный

– Угу, иди давай, не голодный он – с усмешкой ответила Лиззи и подтолкнула его к выходу.

Мог полетел на своей машине, которую уже починили благодаря Херд, чтобы прогуляться в парке третьего уровня «Леса и поля» и, как вы могли догадаться по названию, в этом парке были искусственные леса и поля. Этот парк находиться в изолированном от города куполе, который летает над городом и принимает гостей, приезжающих на летающих такси. В этом куполе из природы искусственно все. Аромат искусственный, дерево искусственное, трава искусственная.

Многие считают, что ощущения точно такие же, как в настоящем лесу и это благодаря развитию химии, биологии, физики. Однако есть и часть, которая недовольна этими лесами. То-ли по причине ностальгии, то-ли они правда настолько сильно различают настоящий лес и искусственный.

Он гулял и рассматривал то, как летают бабочки, то, как течет река, слушал, как дул ветер. Он пытался обрести покой. Проходил по тропинкам, которые были проложены мелкими камушками и справа наблюдал за водопадом. И вот пришел этот долгожданный момент, его мысли не плывут вперемешку и не думают о чем либо плохом…

Прозвучал громкий, раздражительный писк, который пошатнул спокойствие Мога. К зоне леса через холл вышли семеро мужчин в костюме полицейских.

Киллиан был обеспокоен, в этот момент появился Миша и сказал:

– Не переживай, не за тобой они. Там мужчина просто не оплатил вход.

Миша шагал и его босые ноги проходили сквозь камни, он осматривал весь лес вокруг с небольшой улыбкой.

– Мог, – сказал «растеряха». – Когда ты успел заказать столик в ресторан, так еще и нанять себе водителя?

– Водителем на самом деле буду я, ей я дал свой же номер. Приеду к ней в очках и респираторе, поэтому она никак не сможет понять кто это вообще. Кстати, стоит сказать, что эта проблема довольно распространенная.

– А ресторан?

– Приду домой и займу столик.

Мог присел на траву и посмотрел на красный цветок. У него было множество лепестков, которые собирались в единый шар.

– Миша, где ты сейчас находишься?

– Что прости?

– Что ты видишь перед собой?

– Я вижу перед собой искусственный лес, водопад и тебя.

– А ты чувствуешь то как дует ветер, как трава касается твоих ног?

– Да.

– Как? Каким образом? Ты ведь находишься у меня в голове и не можешь никаким образом чувствовать касания, ты не можешь.

– Таким же образом ты не можешь видеть меня, но видишь. Я смею предположить о том, что это мозг обманывает тебя и карта разума тоже. Ты, по их мнению, должен видеть мой образ, а я должен видеть тебя. Точно так-же мозг обманул меня на время, когда я пришел к тебе… по моему десятый раз, то я думал, что я и вправду из какой то планеты. И я тебе больше скажу, я все еще так думаю, точнее у меня остались воспоминания с Земли, отрывки о том какие у нее особенности и прочее. Однако все услышанное дало мне понять, что я лишь то-ли разработка человека, то-ли что то украденное. Правда в последнем случае я возможно и вправду, хах, инопланетянин в неком роде. Мог, когда я пропал для тебя, на деле я все еще существовал где-то в мыслях, снах… Это тяжело объяснить. Я видел все, что происходит на твоих глазах и, кстати, об этом… Мог, сзади тебя находятся три дерева?

– Нет, четыре.

– Так, это уже придает интерес, а теперь возьми камушек и кинь его назад в сторону деревьев, не глядя туда.

Мог взял мелкий камешек и кинул его. Камушек стукнулся об широколиственное дерево.

– Так, а теперь ты должен отгадать, куда я попал?

– Да, молодец, улавливаешь связь. Ты попал… ты попал в третье дерево справа?

Мог посмотрел на деревья и отрицательно повертел головой.

– Так, я могу предположить, что я вправду вижу только то, что видел твоими же глазами.

– Но почему тогда ты видишь деревья, которые сзади. Правда видишь ошибочно.

– Мог, приведу аналогию: ты проходишь в комнату и видишь два стула и я тоже вижу. Потом ты садишься на стул и в твоей зоне видимости, только стена, но так как я знаю по твоему прошлому зрительному восприятию, что там есть еще стул, то мой мозг видит его. Однако, если ты не развернешься к этому стулу, но изменишь его положение… Допустим, не глядя толкнешь его ногой и он упадет, то я это не вижу, потому что, даже если я знаю, что ты толкнул его, ты сам ведь не видел это. Понимаешь всю суть?

К Киллиану пришло озарение и ему стало интересно разузнать побольше. Ему стало интересно то, как работает образ человека внутри его башки, но больше ему хочется прочувствовать природу, что хоть и искусственная.

– Миш, а я ведь прямо в этом парке и был с Лиззи. Бабочек она тут ловила, а я книгу читал. Такие приятные воспоминания постоянно одурманивают мне голову, а через секунду печалишься, ведь эти времена не вернуть…

– Ты же просто ностальгируешь. А вот интересно было бы, если бы я нормально все помнил с этой вымышленной планеты Земля. Представь, блин, как бы я ностальгировал. Мне, кажется, через секунду я не печалился бы, а сходил с ума, – и рассмеялся Миша, а потом смех все стихал, стихал, пока лицо не пришло в окаменелость. – Н-да, если меня и вправду не существует, если я чья-нибудь разработка… Даже вообразить сложно, что я просто скопление каких-то алгоритмов…

– Миш, наш прогресс дошел до того, что и мы люди тоже, как обычная написанная программа. Те же копии разума почти ничем не отличаются от нас. Поэтому не парься ты. Ты, можно сказать, такой же человек, как и мы.

– Да я просто боюсь, что меня возьмут и вышвырнут из твоей башки, когда захотят и все.

– Люди тоже боятся смерти. Казалось, значит люди хотят жить вечно? Нет, просто бояться и все. Не могут представить себе, что будет после смерти… А те копии это уже формально отдельная личность, а сам ты непонятно куда улетаешь. А тебе, кстати радоваться нужно, ведь, возможно, получится скопировать тебя и перенести куда-нибудь. Будешь существовать дальше, – и он улыбнулся, протянув руку Мише, и тот крепко пожал ему руку.

– Обещаешь, что если понадобится, перенесешь меня куда-нибудь в хорошее место и я продолжу жить?

– Обещаю, если не я, то кто-нибудь точно, – Мог лег на траву.– Как ты думаешь, кто разработал тебя?

– Не знаю, Мог. Даже предположить не могу.

– Вообще, все это довольно странно. Думаю, если бы был каким-нибудь супер известностью, то я даже не знаю, как объяснял бы то, что я разговариваю с невидимкой. Странный случай, ни разу я не слышал о том, чтобы был у кого-то человек в голове… Подожди, но, что если все люди с раздвоением личностей… Может, им вставляют личности в голову так, как мне?

– Не кипяти мне мозг, тяжело это все.

Он задумался и смог вывести для себя новое. Если Мишу вдруг достали из киберпространства и изменили его так, как нужно, то выявляется кое-что еще. То, что не очень ему по нраву и отношение к этому Мише может поменяться…

Вот третье из множества других предназначение киберпространства:

3)Менять взор на вещи у человека благодаря личности в его сознании. Личности, которая дает ему то мнение, что нужно власти, личности, которой человек верит.

Мог вернулся к себе домой и несмотря на то, что не особо он ему и нравится, и подниматься до него нужно с помощью противного, грязного лифта, он скучал по нему. Это же его родной дом. Он ходил по квартире в белой, полу расстегнутой рубашке и темных брюках.

Сев за компьютер, Киллиан принялся за поиски ресторана.

– Мог, можно я просто буду рассуждать вслух о своих воспоминаниях с планеты Земля? – спросил Миша.

– Конечно.

«Растеряха» сел на стул и начал говорить:

– Однажды я на лето приехал в деревню к бабушке. Ее старая избушка пахла так приятно, что даже описать невозможно, я всегда чувствовал комфорт, ощущение воли. Избушка была окружена широколиственными деревьями, множеством зеленых кустов. Около забора проходила тропинка, по которой ходили люди. Когда то они ссорятся, негодуют, когда то веселяться, но это не важно, ведь я помню один приятный, комфортный день. В один момент солнце шло к закату, я лежал на кровати и читал книжку, а справа от меня было окно. Я слышал пение птиц, как шуршит трава, как волнуются волны реки, берег которой находился за избушкой. Я вышел на улицу и взял свой старенький велосипед. В своих сандалиях поехал далеко, далеко. Я ехал и солнечные лучи пробирались между деревьями, чьи тонкие стволы были заняты птицами, белками. Я приехал туда, куда я хотел. Я заехал на большой холм, покрытый ромашками, подорожниками и вот залез на самую вершину, присел на скамейку под деревом и повернул свой взгляд на восток. Мне открылся вид на большие горы, расширистые поля, которые обдувал легкий поток ветра, а на фоне… На фоне солнце, не скрываясь за облаками, падало вниз. На следующее утро я проснулся и побежал купаться в реке. Холодная вода пробуждала мое тело, а лучи солнца отражались на воде. Я слышал пение зябликов и, закрывая глаза чувствовал, что я в покое. Я дома.

– Я дома, – повторил за ним Мог с задумчивым лицом. – Нафиг ты мне это рассказал…

Киллиан взглянул в окно, за которым летающие транспорты с узким носом занимались ремонтом большого купола магазина, и ничего не нашел похожего из описаний Миши. Он задумался.

На самом деле Киллиан задумался не о том, что Сирон не похож на ту самую деревню, он задумался о словах Уилла Карсона. Его мучал вопрос о том, что он прав.

«– Если уж так задуматься, провести хронологию. Я работал детективом, который ненавидел свою жизнь и считал ее просто мерзлотной и видел в ней только недостатки. Мой опыт в работе все больше и больше заставлял меня задумываться о том, что человек это уже какой то расходуемый материал. Можно было бы с этим поспорить, ведь людей уже меняют на роботов, но очевидно ведь, что это было не из желания превратить жизнь людей в прекрасное, свободное бытие, а лишь потому, что это было выгодно в плане затрат. После переезда на другую планету, многие уже интересовались тем какие ископаемые прячуться под землей. И вот, они нашли то, что драгоценно. То, что поможет тратиться на роботов во много раз меньше. И вот, осознавая то, что я лишь кусок мяса, ходящий по поверхности, как мне жить дальше? Как мне радоваться моментам из жизни? Хотя… Моментам то я могу радоваться. Сэм, Лиззи. Но не могу радоваться долгое время, я отношусь ко всему, как к просто существующему, а не как к тому, что имеет крупное значение в моей жизни. Но ведь слова Сэма вдохновили меня, разве ли не это является крупным значением? Если относительно то да, а так нет. Это крупное значение лишь для другого не крупного. Ну и то же искусство, даже оно потеряло прежний смысл и приобрела новый, никому не нужный, похожий на горькую правду, когда все хотят сладкую ложь.»

Он сел за компьютер и торопливо вбил в поисковик статистику количества людей с раздвоением личностей. Поискав часа так два, он кое-что заметил. После введения карт копирования сознания раздвоение и расстроение личностей стало более распространенным на 8% примерно. В оправдание используют вещи связанные с отсутствием верой в самого себя из-за плохого ментального состояния по причине постоянных войн. В 2157 году ученые запросили разрешение на осмотр мозга человека с раздвоением личностей для подтверждения этой информации. Им отказали по причине того, что такое является максимально не гуманным. Только учёные хотели подать в суд на представителей компаний по производству копий сознаний, так тут большая часть из них написала заявление о уходе из изучения этого вопроса вообще, а кто-то под нагрузкой кредитов попал на Низкий класс. Никого из людей этот инцидент не заинтересовал. Повезло же Лиззи, подумал Мог.

Мог начал думать:

«—Итак, что мы имеем? Возможно, компании и вправду вставляет личности в копии сознаний, но каким образом? Единственный вариант того, как они могли это сделать – вставить заранее. Хорошо, но зачем? Возможно, чтобы внушать какую-то идею, однако тогда, почему людям ставят диагноз и говорят не верить этим личностям внутри? Стоп… а потом они умирают.»

Он снова торопливо бил по клавиатуре. Попытался найти информацию о смертности психически больных, но не нашел.

«—Тогда ответа не ведать. Допустим, что это способ устранения перенаселения, но и тут загвоздка заключается в том, что проблем с перенаселением нет. На нашей новой планете много ресурсов, она большая. Но если они устраняют тех людей, которые им мешают… Херд, Херд Херд! Итак, если они устраняют таким образом людей, которые им мешают, то за, что меня? За намерения поддержать революцию? Что если Херд притворилась, что намерена поддержать революцию? Но тогда, почему она позволила поверить мне в Мишу? Значит, все-таки… А! Да в жопу!»

Мог снял одежду, кроме трусов, бросил ее на пол и лег под одеяло. Миша снова появился и спросил:

– Мог, что с тобой?

Тот поднял голову с подушки и облокотился локтями на нее.

– В каком смысле?

– Я вижу все, что перед тобой, но вижу ещё то, что ты страдаешь.

– С чего ты решил?

– Да я же вижу твой взгляд на все происходящее. Вижу твое почти-что безразличие ко всему. Ты радуешься, проявляешь какие-то эмоции довольно редко. Первый раз это было, когда ты говорил о брате, второй раз, когда узнал, что я ненастоящий, третий раз, когда встретил Лиззи, четвертый раз, когда снова встретил меня. Учитывая сколько дней уже прошло, это очень мало. Ты ко всему относишься, как к незначительному…

– Я об этом как раз недавно думал. Меня таким сделала служба и работа детективом. Жизнь на Низком классе.

– И тебя это не смущает?

– Не знаю. Я привык.

– Ты же врешь.

– Нет, я не вру, – спокойно ответил Мог.

– Но если бы была возможность все изменить, то ты бы изменил.

– Конечно.

– И не только ты. Люди. Причем, все.

– Ну, у всех у нас есть вредная привычка, которая защищает от другой плохой привычки – сопротивляться.

Лиззи

Мог проснулся от звонка, который звонко орал на всю квартиру. По моему мнению, он извращенец, ведь по другому тот звук, который стоял на звонке не объяснить. Также сложно объяснить то, что он спал, ведь время было уже вечер. Хотя не сложно, дело в том, что после Кейронской империи у него сбился график сна и вдобавок не стоит забывать, что он до этого вообще-то был во сне аж пять дней. Ничего удивительного поэтому. Он дернулся с кровати и измученным голосом сказал:

– Ответ на звонок.

Звонок исходил из его компьютера, который был у него включен практически всегда.

– Добрый вечер, Мог, – и он понял, что это была Лиззи.

– Стоп? Что? Откуда ты знаешь, что это я?

– Я на самом деле это специально сказала, – с усмешкой ответила Лиззи. – Ну, раз это ты, то отлично. Ты уже собираешься наверно?

Киллиан, который в это время уже надел плащ и пошел чистить зубы, хоть и должен был их почистить еще утром. Он завис от услышанного и приподнял один уголок губы.

– Так ладно, ты уже заказал столик?

– Нет, сейчас будет.

– А если не будет свободного?

– Выберу другой престижный ресторан, а владельцы того ресторана, где не было свободного места, остануться без моих денег.

Мог рассмеялся.

– Не твоих, а Херд.

Смех стих, а улыбка исчезла.

– Ладно, жди. Через час подлечу. Адрес перешли только.

Звонок выключился и Мог продолжил собираться. Тут же появился Миша, который стоял, облокотившись об стену.

– Мог, странный ты человек, тебя не понять. Сначала ты в апатии, потом заинтересован всем, что происходит в жизни, потом, – Миша хлопнул ладонями. – Ты узнаешь обо мне, что я в твоей башке, а я от тебя от скрывал. А потом у тебя вообще подозрения на Херд… Кстати, ты все еще навлекаешь на нее свои подозрения?

Киллиан одним выражением лица показал, что отвечать не будет.

Он уже собрался. Приоделся в темный деловой костюм с темной рубашкой. Он сел за компьютер.

– Мда, Мог. Зря ты выбрал этот свободный график. Уж если бы ты выбрал назначенное время сразу, то ты бы так не мучался.

– С чего ты взял, что я мучаюсь?

– С того, что сейчас так будет. Я уверен.

Мог начал искать ресторан, лазить по всем сайтам и наконец-таки сказал:

– Свободных столиков на сегодня, чтобы ресторан был престижный, нет.

– Ну а я что говорил? И что будешь делать?

– Как что? Выбивать место на столик.

– О боже, Мог. Только не говори, что ты будешь…

– Буду.

Он приехал в ресторан «quartier», который находился неподалеку от его дома и у него есть сейчас десять минут, чтобы уговорить кого-нибудь сделать ему один свободный столик, а иначе он попросту опоздает. За то время, пока он ехал, Миша уже не раз пожаловался, что этот Сирон его бесит. У него складывалось впечатление, что этот город совершенно мертв и в нем живы только он и Мог. Город постоянно окутывал туман, лились дожди и массивные небоскребы уже заставляли его скорее прятаться в какую нибудь маленькую коробочку, чем любоваться ими.

Так и вот, приехал Мог в ресторан и подошёл к ближайшему работнику.

Он подошёл к женщине, которая судя по всему была то-ли менеджером, то-ли директором.

« – Надеюсь она не робот, – подумал Киллиан.»

– Здравствуйте, Мог Киллиан. Чем я могу вам помочь?

По голосу Мог понял, что это робот.

– Прошу прощения, а у вас тут есть работник человек?

– Сэр, это дискриминация роботов.

– Плевать мне хотелось, кто у вас работник человек?

– Директор, сэр. Вы хотите его увидеть?

– Да, леди.

– Хорошо, я сейчас позову его.

Киллиан сел за ближайший столик, чтобы дождаться директора. Лицо у него было не очень радостное и он нервно поглядывал на часы, однако как только пришел директор он сразу же приподнял улыбку.

– Доброе утро, сэр, – сказал Мог, ловко встав со стула.

– Доброе утро, Мог Киллиан, с чем пожаловали?

– Я желаю занять у вас столик.

Директор отвел глаза вправо и продолжил:

– На какой час?

– Уже примерно через час нужно будет, чтобы столик был свободный.

– Сэр, все столики на ближайшие три часа заняты, вы могли в этом удостовериться на сайте, а ещё могли позвать не меня.

– Нет, я позвал именно тебя по одной причине важной, которую ты знаешь.

Директор промолчал.

– Да, Дэниэль, ты мне все еще должен и я пришел, чтобы ты вернул мне долг.

– Хорошо, но только знай что…

– Какой столик свободен будет?

– На сколько людей требуется?

– Два человек, считая меня.

Мог вышел из ресторана, подозвал машину и сел за нее. Он посмотрел на адрес, которая прислала ему Лиззи и направился к ней. Пока он ехал, снизу потихоньку поднимался шум бунтов. Киллиан понял о чём говорил Миша. Этот город и вправду мертвый, но лишь наполовину, а вторая половина это люди, которые не хотят подстраиваться. Не хотят, чтобы их обесценивали и выбрасывали на помойку. Киллиана не покидал страх о том, что все повториться, как в 2148 году, и где то в душе он понимал, что так будет, но он это знание прячет. Хотя если Джеймс все-таки есть, то тогда уже известно, что повториться.

Наконец он подлетел к Лиззи и забрал ее. Она была в темном платье с открытыми плечами, которое прекрасно подчеркивало ее стройную фигуру, ее белые волосы были уложены, а на ее губах была темно-красная, матовая помада. Они отправились в ресторан и Лиззи решила завести диалог:

– Мог, ты долго будешь молчать?

Киллиан, с усмешкой понизив тон, сказал:

– Я не Мог, я ваш личный водитель. Мог Киллиан будет в ресторане.

Лиззи посмеялась и потом сказала:

– Я лишь второй раз летаю на машине, это интересный опыт.

– А для меня был интересный опыт поездить на машине, а не летать.

– Бедняжка, спустился с небес на землю.

После этого они довольно долго неловко молчали, однако молчание прервал… А никто его не прервал! Наконец-то молчание никто не перебивает, но скоро все-равно перебьют.

Они подлетели ко входу в ресторан, вышел мостик.

– Мог, – со страхом на лице сказала Лиззи. – Мне как-то страшно.

И это в принципе неудивительно. Тонкий мостик с небольшой оградой, который висит над огромной высотой.

Мог поднес руку и пошел медленными шагами с ней вместе по этому мосту. Они прошли весь мост и зашли в ресторан. И тут Киллиан вспомнил… Он вспомнил, как Миша боялся наступать на мостик, а Мог ему тогда даже не помог.

Их встретил на пороге робот:

– Добрый вечер, у вас заказан столик?

– Я Мог Киллиан.

– А, хорошо, мы постарались выбить для вас место. Пожалуйста, пройдемте.

Робот повел к их столику.

Лиззи шепотом у уха Мога спросила:

– Выбить? Что ты там выбивал?

– Дэниэль – он является директором этого ресторана и еще со времен критовской войны он у меня в долгу. Когда бомбили западный фронт, я ему очень сильно помог, несмотря на то, что у нас были некие разногласия.

– Общий враг строит целую крепость из людей, которые раньше конфликтовали. Это давний факт.

Робот остановился около столика на двоих и навел руками на них, Мог Киллиан и Лиззи сели за столик.

Ресторан был выполнен в стиле модерн. В нем нет четких форм, линни объектов здесь не прямые, но плавные и это смягчает общий вид ресторана. Мог заметил, что кресла тут с асимметричными подлокотниками и разноуровневыми спинками. Здесь преобладают натуральные цвета, сделано большинство элементов интерьера из природных материалов (ну это если формально. Так на самом деле все искусственно, по понятным всем причинам).

Сев за столик, Мог взял меню и начал выбирать блюда вместе с Лиззи:

– Так, будешь мясо, рыбу?

– Рыбу.

– Отлично.

Киллиан начал ей перечислять рыбу и тут на одном названии Лиззи его прервала:

– Что? – и усмехнулась она. – Сиксика?

– Верно.

– Я в жизни о такой рыбе не слышала, если честно, но название прикольное. Бери его мне с фрамулой.

А Мог же выбрал мясо Гоки политый соусом «Гремула» и также, как и Лиззи взял себе фрамулу. И в принципе, несмотря на всю роскошь ресторана, цены выходили достаточно средние. Также они взяли себе по салату. Кстати, насчет салатов. На планете, в которой они проживают, нет ни овощей (не считая власть Сирона) ни фруктов, ни того, что могло бы их заменить. Поэтому все привозят со старой планеты и люди делают подземные микрофермы.

И вот они отдали заказ роботу-официанту и принялись ждать.

Лиззи его спросила:

– Так чем ты увлекаешься? Ты ведь уже даже без работы.

– Наверно… Да я не знаю. Ещё с детства я мечтал стать инженером, однако примерно в двадцать лет все пропало в пух и прах. Мне оно стало просто не интересным.

– И как ты умудрился выбрать то, что тебе оказалось не интересным?

– Дело в том, что в детстве я мечтал не только стать инженером, но и хотел жить музыкой. Я считал, что кроме как писать музыку я ни на что не пригоден. Моя музыка была по мнению многих просто очаровательна и атмосферная. И, казалось, иди на путь творца, иди, но я ведь прекрасно понимал, что хоть моя музыка и прекрасна, но конкуренция слишком большая и меня просто соответственно не заметят. Из-за этого я очень сильно тосковал, я не понимал, что мне делать. Я хочу заниматься тем, что мне нравиться, но не могу. И тогда мне надо было выбирать альтернативы. Я рассматривал программирование, 3д-моделирование, риперство, хирургию, все рассмотрел! И ничего не понравилось, кроме инженерии. Но и она то не сильно привлекала и тогда почему она стала мечтой? Потому что это было моим единственным способом стать не культурным бездомным, а культурным средним гражданином. Как ты видишь у меня ничего не вышло, – добавил с отчаянием Киллиан.

– И ты не пробовал даже выпустить свою музыку? А вдруг бы получилось?

– Это меня и мучает, Лиззи. Меня мучает то, что я не осмелился. Я боялся, что меня высмеет окружение, и это я осознал только сейчас. В тот же момент, я пытался скрыть от себя эту правду, я постоянно находил отговорки: соберу деньги и уже потом выпущу с клипом, мне надо повзрослеть и получить банковскую карту, моя музыка недостаточно хороша, поэтому надо учиться. И так было бесконечно, я не ценил время данное мне. Я начал понимать, как я потерял кусок жизни, только, когда был на войне. Именно тогда, когда я встал перед смертью. Глаза в глаза. В принципе отчаиваться не стоит, скорее всего можно попробовать работать на сестру. Буду скажем так ее киллером, как бы мне уже не надоедало убивать людей.

– Стой, вот слышишь, что ты говоришь? Сам говоришь, что хотел заниматься тем, что тебе нравится и в итоге, не сделав это, ты потерял кусок жизни. И вот ты опять лезешь на те-же грабли.

Мог начал думать о сказанном Лиззи, но его долгое и печальное раздумье прервал его взор на пианино, которое стояло справа у стены.

Киллиан резко убрал свой взгляд с пианино, будто он его и не видел.

– Я думаю, тебе, несмотря на то, что ты и так это знаешь, все равно интересно все это слушать. Не так ли?

– Да, это удивительно. Будто бы я с тобой заново знакомлюсь. В этом нет ничего плохого, что ты рассказываешь о том, что было уже рассказано. Мы взрослеем, мысли немного меняются, и я думаю, что я тебя поддержала сейчас лучше, чем раньше.

– Мне не важно то, насколько у тебя это хорошо получилось, мне важно, что ты хочешь это искренне. Лиззи, – он посмотрел на нее, застыв немного, и приблизил свою руку к ее ладони. – Мало существует на этой планете людей в чьей поддержке я могу не сомневаться. Я признаю, что это может быть из-за моего отношения к людям, из-за мировоззрения. Однако это только придает ценность тому, как ты искренна со мной.

– Я… я… спасибо.

– А ты получается брейнлогистик? – спросил Мог, наведя двумя пальцами на нее, после щелчка.

– Вау, как ты догадался? – с некой иронией ответила Лиззи.

– Я Ванга.

– Да, это я уже поняла судя по тому, что происходит в последнее время, – распустив пальцы немного недовольно сказала Лиззи.

– Не надо об этом.

– Согласна.

В момент взгляд Мога задержался на глазах Лиззи. Его перехватило дыхание, а двигаться было невозможно. Все тело было приковано вниманием к ней. К ее внешности и ауре, что окружала ее. Он хотел прервать этот неловкий момент, но у него, словно комок в горле застрял.

К ним подошёл робот-официант и подал еду. Мог, который был невероятно голодный принялся есть.

Лиззи, как нам уже известно, жила в Кейронской империи, однако на самом деле она кританка. У нее было довольно хорошее детство, славные, богатые родители. Ее мать звали Элизабет (фамилию Мог не уточнил), она изначально работала менеджером в компании по печатанию книг. Была довольно заботливой по отношению к Лиззи, она приветствовала каждое ее увлечение, старалась ее подержать. Отца Лиззи звали Джон Керри. Он же был владельцем крупной компании, которая занималась облачным геймингом. Сложно сказать был он заботливый или нет, ведь большинство времени его попросту не было дома, а если он и был, то даже там он работал. Он считал, что если его привяжут к пальме и ему будут носить напитки, еду, лишь бы он отдыхал, то первую бы неделю он отдохнул, а на второй неделе начал бы уже дёргаться, а через месяц бы вырвался от пальмы, срубил дерево и уплыл бы на плоту. Боже, сколько можно «бы». Столько, сколько нужно, тут все связано. Лиззи пошутила про отца, что он вечно говорил «бы». Если ему скажут, что нужно купить арбуз, то он вспомнит какую-нибудь ситуацию и скажет…

Лиззи принесли ее белое вино. Она выпила и процитировала отца, пытаясь сделать низкий голос серьезного мужчины:

– Вот если бы арбуз был дороже на сто рублей, то я бы поехал и забрал у бездомного сто рублей.

И сложно сказать шутил он или нет. Так почему вся ее семья критовская, а она в итоге прожила всю жизнь в Кейронской империи? Вся причина кроется в критовской войне. Точнее, простите, в первой критовской войне, их ведь было две. Одна в период, когда Лиззи только родилась, а на второй воевал Мог Киллиан. Можно было бы конечно задеть причину и критовской войны, но давайте не будем пока об этом. И вот, первая критовская война и соответственно семья переехала в Кейронскую империю. Сама же Лизии все время проводила в школьном заведении и у себя дома. Пользуясь финансовым благополучием семьи, она просила достаточно большое количество вещей для своих увлечений. Вот только увлечение ее было, как уже вы наверно догадались не игра или что-то ещё, а брейнлогистика. Также пользуясь репутацией отца, она просила книги про брейнлогистику. В общем-то ее она всегда интересовала. Почему? По ее мнению, так сложилось именно из-за того, что эта наука смесь психологии, биологии и высшей математики. И все эти три спектра всегда привлекали к себе, а она в свою очередь была в них довольно хороша. Ей повезло, у нее было достаточно много времени, чтобы отдать себя развитию.

– Лиззи, ты же помнишь, что мы раньше встречались? – усмехнулся Мог.

– Ой, не… Я же бабулька! Як прав, мы такие забывчивые.

– Единственная вещь, которая сможет забыть такое, – это кукла. Ой, боже. У них же вообще памяти нет, они не живые. А вот кейронцы так не считают! – усмехнулся Мог. – А ведь Як не врал, когда сказал о разрешении брака на кукле. Это же просто шокирует.

– Ну вот, Сорока VI спасла одиноких и сумасшедших людей. Как же хорошо, что я не одинока и не сумасшедшая. Наверно. – намекнула Лиззи.

– А ты сумасшедшая, ведь позабыла о том, как мы разошлись.

– Меня это не особо волнует, честно говоря. Я абстрагируюсь.

– Правда? А что за игра тогда была, что чересчур дразнила меня?

– Игра есть игра.

– Значит, тебе и вправду не сложно абстрагироваться? – неуверенно спросил Мог.

– Да, – коротко и быстро ответила Лиззи.

– Это удивительно. Я думал на такое способны только сиронцы, да и все.

– Как видишь, я умелая женщина.

Мог увидев, что заиграла музыка и любовные парочки начали танцевать, сказал:

– Если бы я не был бы классным мужиком, то я не позвал бы тебя танцевать.

Лиззи улыбнулась, скинула вилку и нож на тарелку и протянула ладонь, а Киллиан встал и повел ее танцевать. Они полетели, как поток ветра, в зону танца. Они принялись танцевать старый вальс. Они взяли друг друга за руки и начали медленными движениями пританцовывать. Мог с пониманием, что он не умеет танцевать даже такой известный танец, решил ее рассмешить, чтобы и она ошибалась в движениях. Не из цели насмешки или чего-то ещё, он считал, что им обоим будет плевать, что подумают другие. Подумают: «Зачем вы вышли сюда, если не умеете танцевать?». Всеравно! Плевать! Киллиан хотел почувствовать себя счастливым человеком, он понимал, что нельзя думать о том, что подумают другие.

Наконец он начал свой план:

– Лиззи, посмотри на старика слева.

– Где?

– Ну вон! – он протянул аккуратно палец на старика, и Лиззи акнула.

Старик в левом, дальнем углу помещения смешно танцевал ногами, словно ковбой и вертел ладонями, как будто перед ним диджейская стойка.

Лиззи рассмеялась и от невнимательности споткнулась об стопу Мога. Она уже падала вниз, но Мог придержал ее спину рукой и наклонился к ней близко лицом. Снова этот взгляд друг на друга и… Мог приподнял ее, приподнял руку и Лиззи закрутилась вокруг своей оси на краю каблука. Киллиан крайне удивился этому движению.

Как только они снова приблизились к другу другу, он сказал:

– Хочешь смешную историю?

Лиззи кивнула и приблизилась головой к его левому плечу. Мог начал рассказывать ей в ухо:

– Я в детстве был на экскурсии, там то-ли какая то радиостанция была, то-ли что. И когда мы с экскурсоводом пришли в туалет, – Мог увидел реакцию Лиззи. – Да, туалет, сам удивился. Но это ещё не всё. Когда мы пришли в туалет, то экскурсовод рассказал историю. В один день туда приехала какая-то знаменитость, которая была заинтересована в этом предприятии. И вот, рассказывают, рассказывают ему обо всем и тут он захотел в туалет и помчался туда. Он заперся в туалете, работники начали его ждать, но он долгое время не приходил. Прошло уже тридцать минут и один из работников решил всё-таки поинтересоваться, что же случилось. Он заходит и слышит крики знаменитости. «С**а! Я заколебался тут орать! Тут туалетной бумаги нет, чтобы жопу мою прекрасную подтереть!». И в итоге? Работники запомнили это на всю жизнь… Знаешь что они сделали? Они повесили табличку на ту самую дверь, где чуть не умер от шока человек, мол: «Как тут может быть такое, что нет туалетной бумаги?». И эта табличка там все еще наверно висит, не знаю.

Лиззи улыбнулась. Видимо, история не сильно показалась ей смешной.

По итогу они довольно долго сидели в этом ресторане. Узнавали друг друга и рассказывали разные, интересные истории. Больше всего Могу запомнилась история про мальчика, который орал, бегая по лестнице, как горилла. Лиззи насмехалась над его дурацкими принципами: Сказал что-то лишнее юморное? Он позовет целый народ своих друзей и будет угрожать тебе, а может даже подраться ( хотя он был в этом очень плох). Также ее всегда крайне смешило то, как он пытался сказать, что он тут главный. Резко мог, например, дернуться в твою сторону и если ты хоть как-то проявил физиономию, то он считал тебя неудачником. Она описывала ее, буквально как гориллу.

Пока Киллиан ее слушал, он почувствовал, что зажил другой жизнью. Он перестал себя ощущать куском мяса, который ходит по поверхности и выполняет свою функцию. Он вновь почувствовал себя человеком. И он даже позабыл о Джеймсе, Мише. Он хотел пребывать время только с ней. Ему приходило чувство, что жизнь вернулась. Не та однообразная, а наполненная красками. Он словно сидел целую вечность в темной пещере и тут зашли с фонариком, выпустили на волю, и показали какой есть мир красивый.

Несмотря на все это, он всё-таки чувствовал что-то не то и это связано скорее не с Лиззи, а Херд. Надо решить с ней вопрос. Кстати, а где Миша? Да ну в задницу этого Мишу… Достал меня, честное слово… Да шучу я, друзья мои. Мог его не забыл, это уж точно я знаю.

Они вышли на летающую платформу в виде двора, где нет крыши, а просто поверхность, на которой есть лавочки с лампами и понемногу искусственных деревьев. Лиззи была уже пьяна, а Мог Киллиан кроме воды ничего не пил. Он терпеть не мог какой либо алкоголь, однако не сильно то против, если его пьет кто-то другой.

Лиззи ходила немного «пьяной» походкой, а Мог придерживал ее за локоть, чтобы она никуда не свалилась. Та достала из сумки книгу «Долголетие Личности». В этот же момент Киллиан с испуга спрятал ладонью обложку книги и сказал:

– Убирай ее.

Лиззи сморщила лицо:

– А что с ней не так?

– Эта книга запрещена, – шепнул Мог. – Здесь есть записи противоречащие действиям верховной власти и компании, которые занимаются обработкой личностей.

Лиззи вздохнула, подошла к стеклянному порогу и взглянула на город, махая рукой, держащую книгу.

Мог подошёл к ней неторопливыми шагами.

– Долго мы притворяться будем?

– Тебе не нравится?

– Спорно.

Лиззи развернулась к Могу и книга в руке, ударившись об порог, упала.

Она резко вернулась к порогу и вниз головой смотрела на то, как падает книга.

– Я за ней спущусь, – немного испуганно сказал Мог.

– Я с тобой…

– Нет, – возразил Мог. – Ты представить себе не можешь насколько там опасно, подождешь тут. Тут намного раз безопаснее, поверь.

– Но книга зачем?

– Нельзя, чтобы ее нашли, а иначе они попытаются разузнать кто ее уронил, а потом, когда узнают, депортируют тебя.

– А что ещё нельзя приносить и говорить?

– Там целый список, Лиззи. Потом расскажу.

Киллиан поправил пиджак и пошел к лифту, который ведёт вниз. Сверху от него была надпись «По указу 14.3, ответственность за вас не несут». Он подумал о том, что он хочет встретиться с ней еще раз обязательно, поэтому на низком уровне нужно быть аккуратнее. Только он хотел нажать на кнопку и тут он почувствовал легкое касание кисти на своем правом плече. И сам даже этого не заметив, прикоснулся к губам Лиззи, придерживая ее талию. Они страстно поцеловались. Он не ощущал, что-то невероятное от поцелуя, но он чувствовал, будто вся тяжесть резко упала с его плеч. Он целовал ее в течение секунд двадцати. Он сорвался и легонько оттолкнул ее.

– Спасибо, что спасла меня.

Мог Киллиан уже спускался на лифте на самый первый этаж. На этот раз лифт был чистый, хотя это не удивительно, ведь он идёт с среднего класса. Он был полупрозрачный, виднелись сквозь стекло улицы и пустые дороги. Мог проверил свой пистолет в кармане пиджака, зарядил в него патрон и спрятал его сбоку. Двери лифта открылись, впереди была разметка пешехода на пустой дороге, которая не пользовалась вниманием машин. Он сделал шаг вперед, на асфальте остался небольшой след. Его всегда удивлял низкий класс. Очень необычно, когда ты днями слышишь машины и тут ты не слышишь почти ничего. Попытавшись разглядеть, где лежит книга, он увидел, что она лежит буквально в двадцати метрах от него на асфальте. Киллиан быстрым шагом пошел к книге, взглянул на часы на руках. Время уже 21:24. Как только он убрал свой взгляд с часов на руках, он увидел как из переулка выбежал темный силуэт.

– Эй, стой!

Силуэт ускорился и Мог вслед за ним. Тот ловко схватил книгу с дороги и побежал дальше.

– Стой, черт возьми! – воскликнул Киллиан и побежал за ним.

Они пробежали в темный переулок, где не было света, а у стен лежали бездомные и ныли нечленораздельной речью. Мог пытался его окликнуть, но тот не реагировал и бежал дальше. Силуэт завернул направо из переулка на дорогу, где уже горел свет. Киллиан отставал на метра три. Коснувшись ладонью стенки справа, он развернулся за ним.

– Стоять, стрелять буду!

Он оказался на дороге, справа зазвучало бикание, Мог ускорился и… Машина коснулась лишь края его спины, он успел. Мужчина забежал через дверь в помещение. Киллиан, несмотря на то, что уже задыхался, разбежался еще быстрее, врезался в двери и они распахнулись. Пыль на полу разлетелась во все стороны, помещение выглядело очень старым. Киллиан прокашлялся из-за пыли, придерживая руку у рта и осмотрелся. Деревянная стулья, столы, а спереди в низко потолочном зале была барная стойка. Видно, что в помещении давно не убирались. Окна забиты досками, а пол скрипел от любого движения. Бежать было уже некуда, мужчина куда-то спрятался и требуется его найти. На него просто так не переведут вину. Он ведь сразу признается, что нашел ее на асфальте, укажет на улицу, а там уже разузнают, что…

Киллиан услышал неподалеку грохот. Он направился в сторону звука в узкий коридор, в котором слева и справа в ряд были двери с поломанными номерными знаками. Киллиан проверял каждую дверь. Тут же он вспомнил момент. Он вспомнил как также проверял двери только в доме Херд, но не помнил детали. Все воспоминания плыли водородом. Он достал из рукава жучка, жучок пошел по полу, а Мог посмотрел на радар. Есть человек в двух метрах позади. Киллиан развернулся назад и навел пистолет вперед. Подошёл к двери, уперся спиной к стене у двери. Киллиан почувствовал дрожь от холода. По непонятным ему причинам здесь холоднее, чем сверху. Он подставил правую руку у ручки двери. Он проломил замок и быстро ловким движением прорвался в комнату.

– Стоять!

На полу лежал мужчина, покрытый рваным одеялом. Сверху от него было окно откуда просвечивался синеватого оттенка свет. В комнате было ужасно грязно, а штукатурка потолка сыпалась на голову Мога. Весь пол в пыли, оборванные обои стен и поломанные деревянные шкафы производило на Киллиана лишь отчаяние. Он конечно знал насколько плохо на низком классе и видел не раз, но каждый раз, как первый. Он приблизился к мужчине. Тот прикрывался руками, словно от лучей солнца.

– Мужчина, что с вами?

Послышались звуки хныканья, Киллиану это напомнило тот самый момент из сна, где Ханк лежал и молился. Также темно и грязно. Мог подошел к нему, и убрал смужчины полотно.

Киллиан расширил глаза от ужаса и вполголоса сказал:

– Уинстон, это ты?

Мужчина медленно повернул свою голову к Могу. Его глаза были красные, снизу глаз были синяки, а на его лоб был забинтован. Он привстал на колени и обнял Киллиана, тряся зубами от холода.

Наконец он сказал:

– Мог, мне так жаль, что ты меня таким видишь…

– Ничего, что случилось? – и Мог приподнял его за подмышку.

Мужчина полностью поднялся на ноги, в его руках была та самая книжка, которую уронила Лиззи. Они пошли в зал с барной стойкой и уселись за стол.

Мог Киллиан и Уинстон Уильямс сели за маленький столик. Уинстон был в тоненькой синей рубашке, рваных и грязных зеленых штанах, а его обувь наполовину в дырках. Между его морщинами была пыль, а его правая рука постоянно дрожала. Мог и Уинстон раньше были хорошими друзьями, познакомились они в сирон-военном учении, когда Могу было двадцать три. Уинстон, по мнению Киллиана, был умным человеком, но ему точно не место в рядах солдатов. Не по причине того, что он не смелый, а потому, что ему совесть не позволит заниматься тем, что прикажет Сирон. Однако не сильно то прав был он, ведь все-таки Уинстон выполнял приказы, но тогда что он делает тут?

Киллиан заговорил:

– Я месяцев восемь назад слышал, что тебя избили до смерти.

Уинстон достал бумажку из мелкого кармашка и положил ее мягко на стол. Мог взял ее и прочитал.

– Из-за этой бумажки я чуть не подох, – сказал Уинстон. – Точнее, это я переписал. Настоящее сожгли.

Киллиан отдал обратно его бумажку, он был в шоке от такой неожиданной встречи.

– Какого это было, когда тебя бьёт целая толпа?

Уинстон промолчал.

– Они избили тебя, потому что та была кейронкой?

Уинстон кивнул головой.

– Ну, это печально, – без особой искренности ответил Мог. – Что ты здесь делаешь? Как ты тут оказался?

– Я сбежал.

– Куда?

Уинстон отвечал очень медленно, проговаривая каждый слог, и потом секунд пять молчал, когда нужно ответить.

– Сюда.

– Откуда ты пришел сюда? Зачем пришел? И почему ты в таком состоянии?

Киллиан начал нервничать, что может показаться неуместным. Посматривал на часы и понимал, что нужно забрать книгу и бежать за Лиззи.

– Я пришел с базы. Пришел потому, что устал. Они заставляют. Они заставляют нас. Я в этой одежде, потому, что другой не было…

– Да, Уинстон, они заставляют убивать своих же. Пытать, допрашивать и давить на все болевые точки. Разве тебе это не было известно еще в самом начале службы?

– А, ты тоже из этих?

– Из каких этих?

– Мы до этого не занимались то сильно этими вещами, а то, что рассказывают – слухи. Однако сейчас за последние два месяца много изменилось. Во первых приказов о расстрелах все больше и больше…

– Расстрелах? – удивлено спросил Мог.

Уинстон кивнул.

– Но я не слышал о никаких расстрелах. Я знаю, что убивают по одному человеку. Могут кого-то забрать и он исчезнет, словно снег весной, только не так медленно. Тот же Джон Смит, который год назад написал целую статью о том, что Сирон скоро даже официально заявит о переходе на диктатуру, он попал в кибербездну, однако от него ничего не слышно. Вот расстрелы, не сказать, что я сильно удивлен, но все-таки капель удивления появилась.

Тут Киллиан вспомнил, как говорил Лиззи о том, что здесь живется нормально, если ты не на низком уровне, однако понимал, что соврал.

Уинстон протянул книгу на стол и сложил руки друг на друга, словно маленький обиженный ребенок.

– Сколько времени? – спросил четко Уильямс.

– Уже 21:38.

– Расстреливали сегодня людей на низком уровне. Их буквально истребляют.

Мог не поверил сказанным словам, ведь если бы и расстреливали, то он бы знал об этом.

– Я думал, что Сирону нужен низкий класс на крайний случай, а они уже истребляют.

Уинстон с тяжестью встал со стула, отошел на пять метров к шкафу и потянул руки к дверцам.

– Мне кажется у них появилась более классная подушка безопасности.

Уинстон взял руками за ручки и открыл дверцы.

– Уильямс, я думаю что…

Тут же послышалось несколько раз пищание.

      Уинстон воскликнул:

– Лежать!

Шкаф подорвался, весь зал заполнился дымом, а потолок над шкафом развалился. Мог лежал на полу с прикрытой руками головой. Он тяжело поднялся, отряхнув пыль со своих колен, и побежал к Уинстону.

Он начал его трясти за плечи:

– Уин!

Правая рука Уинстона отвалилась и от нее остались лишь кости с малым количеством плоти. Глаза Уинстона были закатаны вверх, а сердце не билось. Киллиан, хоть и в момент взрыва понял, что ему конец, но он все-таки держал надежды. Он подбежал к выходу, к счастью, никак не пострадав. В помещении провоняло дымом, дышать невозможно. На полу лежали осколки бетона и стекла, а кровь Уинстона разлетелась по всему помещению.

Он с паникой выбежал из помещения на дорогу, боясь, что ступит на какую-нибудь мину. В мыслях было только одно: что задумала Сорока VI? Она хочет развязать гражданскую войну и одновременно мировую? Дьявол, подумал Мог.

Он добежал до того самого лифта. Сверху от лифта стояла лампа. Она вырубилось на пять секуд, а потом снова врубилась. Только он собирался нажать на кнопку так тут же обратил внимание, что по дороге едет машина. Эта была машина не для перевозки роботов, ведь у них треугольные фары, а у той были квадратные. Тут что-то не так. Машина грубо остановилась у Киллиана. Он запаниковал и начал нажимать кнопку лифта быстрым темпом, но он не приезжал. Из машины вышли пятеро мужчин в классических костюмах и сумками. Мог достал пистолет и шагнул назад.

– Кто вы?

Они достали автоматы из сумок, Киллиан побежал, а те вслед за ним. Мог побежал в снова тот же переулок.

– Что вы от меня хотите? – воскликнул Киллиан.

Только он хотел развернуть взгляд так тут его схватили и повалили на пол. Он начал весь избеживаться, а его силой прижимали к поверхности двое мужчин. К нему подбежал мужчина, который фонариком подсвечивал свое лицо. На его лице была улыбка, а глаза широко смотрели в душу Мога.

Он наклонился перед ним и шепотом сказал:

– Ты меня искал?

Киллиана переполняли эмоции, его всего трясло. Трясло от ненависти и страха. В этот момент его жизнь пошла вверх-дном и он понял одно. ВРАГ ОДИН.

– Джеймс. Гунсберг!!! – воскликнул Мог.

*      *      *

Итак, хочется поговорить о копиях разума, что имеют на самом деле очень важную роль в данной истории. Как вы уже знаете, копия разума является ячейкой для сохранения истории через личностей, что эту историю прошли. А так же вам известно о том, что на деле любое воспоминание, чувство и т.д. может подвергаться изменениям.

Сложно сказать, когда примерно появились копии разума и где они появились впервые, ведь страны все еще спорят об этом. Однако с большей вероятностью они появились именно в Сироне после крупной революции, что на удивления совершена самой властью (речь о особенном делении на классы). Вводились они сначала в тех, кто этим интересовался и был готов пожертвовать собой, а потом спустя года так три они начали вводиться в каждого ребенка. Даже в человека из Низкого класса. Врачи приезжают и вводят карту прямо на месте рождения в голову. За побеги грозит заточение в кибербездну их личностей, что поможет власти больше знать о действиях людей Низкого класса, то есть гильдии воров, например (каждый человек Низкого класса так или иначе связан с ней). Правда, если не сбежать, присутствие карты все равно должно быть. Казалось, тогда в любом случае будут добывать из копии личности данные, однако есть подвох, что именуется законом. Суть в том, что те, кто сбежал от внедрения копий карт, в копию того и будут внедряться с целью узнать побольше, а те, кто не сбежали, те молодцы – убьют, однако копию трогать не будут. Кажется, что это бред, однако бредом, скорее, является желание Сирона одновременно поймать на преступлении гильдию воров – основной источник дохода Вольмака – одновременно не ловить, чтобы не губить существование подземного города для подавления восстаний и бунтов (правда, попытка неудачная).

Рассказывать о том, как внедряли во всех карты скучно и неинтересно, ведь внедрение держалось на насилии в случае побега от внедрения. Сопротивляться было бесполезно. По некоторым источникам все население Сирона уже в 2155 году было с картами внутри башки. Что касается остальных стран, так в них тоже есть копии разума. Тем же способом и во всех. Тот самый момент, когда даже в кавычках честные страны пошли на насилие ради прогресса. Насилие ради мира, друзья мои.

Дом под землей

Мог Киллиан не помнил, как он очутился в лифте. Он помнил лишь то, что он был на свидании с Лиззи, помнил Уинстона Уильямса и то, что Джеймс был у него прямо перед глазами. Точнее, он стоит уже справа от него в лифте. Они ехали в этом лифте уже минут пятнадцать. И вот на моменте взгляда Джеймса обрыв полный. Внутри него была целая буря эмоций и он попросту хотел крикнуть во весь голос, что-то нечленораздельное, а потом накинуться на Джеймса и перерезать ему глотку ножом. Он боялся спросить Джеймса что-либо, он вообще боялся его до жути. Он стоял в одной позе, скрестив руки уже долгое время.

Джеймс был в красном, классическом костюме. У него не было видно глаз, ведь на нем были очки, также как и на Киллиане. Волосы длинные, раскрашены наполовину в белый, наполовину в черный, а у лица правильные черты. Ростом он был высокий, а тело немного худощавое. Его лицо можно было описать полностью безмятежным, словно для него ничего не произошло, однако его правая стопа немного постукивала. А вот для Киллиана произошло просто что-то сумасшедшее. Перед ним сам Джеймс Гунсберг. Человек, который прославился философией, а позже геноцидом. Смотрел на него, как на восставшего из мертвых. Сам Джеймс Гунсберг, подумал уже непонятно какой раз Мог. Он не понимал, что ему в дальнейшем делать, хотя уже нашел два варианта. Первый вариант: застрелиться; Второй вариант: стать его сообщником, но лишь формально, а на деле передавать информацию Херд. Вот только… А сможет ли он передать? – вот собственно вопрос. Это какой-то спектакль, подумал Мог. Ему совершенно не симпатизируют последние события. Сначала все как обычно, потом видение про Джеймса, полет в Кейронскую империю, а потом он предположил, что во всем виновата Херд. И вот, тут же отличный момент, прям, как в каком-нибудь фильме. Свидание с Лиззи и тут неожиданно Джеймс. И он уже не понимал радоваться ему или нет. С одной стороны, как же легко то! Захотел ответ, а он свалился с небес! А с другой стороны, для него не свалиться с небес ответ, что ему нужно делать.

Наконец, лифт остановился и двери распахнулись. Джеймс прошел вперед в полную темноту, потянул руку вправо и в длинном коридоре по очереди включался свет.

Гунсберг развернулся к Киллиану.

– Ну, – с усмешкой сказал Джеймс. – Чего стоим, ждем тут?

Киллиан прошел вперед и проверил карманы пиджака.

– Ты не забрал у меня пистолет? – выдавил из себя все-таки.

– Да, а я тебя довериться не могу? Хочешь сказать, что можешь меня пристрелить?

Мог широко раскрыл глаза от услышанного и они прошли по коридору дальше. Где-то вдалеке этого коридора была дверь и до нее идти долго. Стены были белого цвета, а сверху на расстоянии пяти метров от друг друга висели лампочки. Джеймс ходил, касаясь ладонями стенок и потом занюхивая эти ладони. Он приподнял голову наверх на секунду три, словно чувствовал наслаждение. И так он повторил за весь поход до двери раза три. Наконец, они дошли до двери. Гунсберг достал ключик из своего мелкого кармашка и открыл ее. Дверь распахнулась и тут опять темнота. В этот момент Мог задумался о том, что это может быть не Джеймс, а какой-то безумец, который притворился им, однако такого совпадения не может быть. Не может быть, что совпало облик в видении и облик случайного безумца. Но пока что Киллиана волновали больше другие вопросы: где он и почему Джеймс ведёт себя так, будто он его приятель.

Джеймс нажал на переключатель сбоку и в помещении включился свет. Это была мелкая комнатушка, в которой стоял письменный и старый на вид стол, и стул за ним, а также перед ним. Гунсберг с тяжёлым вздохом сел за стол, а спереди к нему сел Мог.

– Приветствую, – сказал Джеймс. – Приветствую тебя, Карл Маркил. Ты не представляешь как я скучал по этому месту, по этому длинному коридору. А ты скучаешь?

Карл Маркил? Он что, перепутал его с кем-то?

– Джеймс Гунсберг…

– Называй просто Джеймс.

– Да, – ему было тяжело даже одно слово сказать. – Меня не… – только он хотел сказать, что у него другое имя, но тут же передумал.

И при этом ему еще удавалось сдерживать злобу на этого человека. Сейчас руки протяну и удушу тебя, тварь, подумал он. Ну в мыслях правда много было всего.

– Что не?

– Я хотел сказать, что меня не интересует тут сидеть и ждать.

–Боже, Карл, – с улыбкой ответил Джеймс.

Он встал со стула и начал ходить взад-вперед, словно ему так легче думать, достал сигарету и покуривал ее. Все его движения были примечательны некой четкостью и грациозностью. Складывалось впечатление о нем, как об остроумном человеке.

План Мога был ясен и понятен. Он хочет воспользоваться тем, что его перепутали с каким-то Карлом. Вот только неужели он похож на какого-то Карла. Или может Джеймс знал только его имя. С чего он вообще решил, что это обязательно он?

      Джеймс приостановился, облокотился спиной об стену и стена, словно шторы, дала провалиться Джеймсу, пока тот поднимал руки в стороны от радости, а сзади него оказался большой концертный зал. Киллиан резко встал от удивления и подбежал, как оказалось, к шторам, которые были разукрашены и поглажены так, словно это стена. В конце зала виднелась сцена с большим количеством музыкальных инструментов. Виолончель, контрабас, фортепиано, арфа, колокольчики и множество других. Несмотря на весь возраст этих инструментов, они все же все еще имели актуальность, ведь люди не хотят обращать внимание на возраст звука, они хотят слушать ушами великолепие звука инструмента. Для кого-то музыка это лишь забава, для кого-то это искусство, а для кого-то это математика и во всех этих случаях музыка прекрасна, кроме наверно последнего случая.

Джеймс сел за мягкий стул и сказал:

– Весь этот концертный зал спроектировал я! Сам я и никто другой! Я всегда любил изобретательность, но ещё больше любил, когда эта изобретательность приносила пользу другим. – он посмотрел на Мога: – Карл, садись.

В самом концертном зале, который отличался большими размерами, преобладал темный оттенок, даже, если яснее выразиться, черный.

Мог присел на расстоянии двух мест от Джеймса.

– Сейчас будет симфония, а потом уже приступим к работе. Уже через час будут здесь мои приятели.

« – Час? – подумал Киллиан.»

Мог достал свой телефон и на «удивление» связи не было. Он зашел в приложение «камера» и увидел, что его внешний вид такой же как и прежде. Тогда еще больше вопросов на счет того, почему его считают за Карла. Однако он понимал, что если так и дальше будет продолжаться, то он сможет получить те данные, которые захочет, только если Карл настоящий не должен был обречён на смерть. Надо вести себя не то, что сдержанно, а словно дома.

– Пошутил, – с усмешкой сказал Джеймс. – Уже через три минуты вход в зал откроют.

Половина света в зале утихло, а где-то вдалеке послышались звуки толпы, их шагов и разговоров. Через три минуты вход в зал открыли и люди неторопливо проходили в зал.

– Это все участники? – спросил Мог, боясь, что после этого вопроса могут быть непредвиденные последствия.

– Да, мои сообщники. Самые близкие подсядут к нам.

Спустя три минуты люди прошли в зал. На удивление Киллиану они все были довольно в старомодной одежде времен так 2023.

– Почему они такие старомодные?

– Мода циклична, Карл.

–Да, однако я что-то на улицах Сирона не видал такой одежды.

– Карл, ты пробыл в отключке три недели.

Мога это то ли удивило, то ли ужаснуло.

Люди уселись по всем местам. Справа от Мога сел мужчина в темно-синем классическом костюме. У того были голубые глаза, ровный нос и прямоугольное лицо. Рыжие волосы, которые были укорочены на зоне виска. А слева мужчина был одет в черный костюм с красным галстуком и голубой рубашкой. Красные глаза, наверно линзы, подумал Киллиан. Волосы у него были каштановые, длинные и зачесанные назад. Они оба поглядели на Киллиана с улыбкой и оба одновременно, достав визитки, протянули их к Киллиану.

Мужчина в синем воскликнул:

– А ну-ка убрал свою грязную визитку!

Мужчина в черном ответил:

– Как ты сказал? Грязную?!

Он дернулся через место Мога к мужчине в синем и начал махаться на него руками.

– Мне это визитку сделали профессионалы!

Люди в зале посмотрели на них утомленным лицом так, словно это не впервые. Джеймс дернулся и врезал ладонями по затылкам обоих.

Он яростно сказал:

– Ну-ка сели, придурки! Не позорьте меня, – добавил он, неторопливо присев на место обратно.

– Да перед кем тебя позорить? – спросил один из них. – Перед роботами?

– Молчать! – и утихомирились они оба.

Мог решил для приличия познакомиться с ними. Он протянул руку правому мужчине и тут Джеймс посмотрел на него таким лицом, что Киллиан сразу понял намек.

Он вытянул руку к левому и правому мужчине одновременно и, попытавшись смотреть влево и вправо сразу, поздоровался:

– Приветствую, как вас зовут?

Они одновременно проговорили свое имя:

– Джо Груни, – ответил мужчина слева.

– Жод Гербсунг, – ответил мужчина справа.

Киллиан на удивление смог услышать их имена.

– Очень приятно, я М… – он остановился на полуслове.– – Я Карл…

– Мы знаем, – сказали они опять одновременно.

Наконец, заиграла музыка. Джеймс выпрямил спину и смотрел только на сцену, смотрел на каждого музыканта с пристальным взглядом, а иногда виднелось, как он повторяет движения руками кого-либо.

Джо Груни прокомментировал это, увидев мой любознательность:

– Джеймс у нас брейнологистик, а также алгоритмо-психолог. Я не могу сказать точно чем он занимается, но могу сказать тебе такую вещь: каждая эмоция, чувство рассматривается как вещь, которую можно вызвать искусственно и, кстати, по такому же принципу делают картины с помощью нейронных сетей. Ну, я думаю ты об этом знаешь. В общем-то он в этом плане очень умный. Ладно, чего это я расхваливаю его?

– Итак, то есть он манипулятор? – с иронией спросил Киллиан.

Джо с подозрением посмотрел на Мога и прекратил общение.

Несмотря на все наружное поведение Мога, внутри он паниковал и пытался податься самогипнозу. Гипноз заключается в том, что Киллиан должен решить, что всё нормально. Он находится среди тех людей, с которыми давно знаком, общается. Однако он не мог, это тяжело. Тяжело одновременно придерживаться двух логик и вести себя внутри одним образом, а снаружи другим. Это вам не подавать улыбку гостью, а в голове думать о том, как бы сделать так, чтобы он свалил побыстрее. И сейчас это только начало, а что потом? Мог уже представлял, как Джеймс Гунсберг будет совершать злодеяния, а Киллиан же будет сдерживать злобу на Джеймса, печаль. Музыка, которая играла в момент раздумий Мога, была довольно тревожной. Начало симфонии можно описать, как волны, которые тихо добираются до берега, однако неторопливыми шагами увеличивается в размерах. Позже звук можно было охарактеризовать как вопли от страха, скрипка пронизывала Киллиана до мурашек. Хорошая работа программистов, подумал он. И одновременно с воплями скрипки были слышны надвигающиеся волны, угрозы, как они все надвигались и надвигались, вырабатывая в людях ощущение, что нужно задержать дыхание и ждать наихудшее. И потом, бам! Низкие ноты вступают в силу, придавая некую массивность звуку, а игра на скрипке ускорилась, нагоняла волны. И вот он грохот волн об скалы! Разрушительная сила вступает в потоки и послышался хор. Низкие голоса мужчин передавали всю силу этих волн, их размеры. Мог проникся всей музыкой, ему она всегда нравилась, но ему тяжело признать, что такое за короткое время может свершить только робот, а человеку это не каждому дано. Он вспомнил кое-какое воспоминание. В момент, когда ему было двенадцать лет, он гулял по улице низкого класса и общался с сестрой. У стен сидели барыги, которые клянчили с каждого денюжку, на асфальте лежали то ли трупы, то ли люди без сознания. Скорее всего и те и те. Встречались углы, где люди выкуривали сигареты и смотрели с подозрением на каждого.

– Я буду тут главной, – сказала тогда его сестра.

Брат улыбнулся и пошагал дальше.

И вот под эту симфонию, под удары барабанов, усиления воплей альта и нарастания громкости хора, он увидел в этом воспоминании как летит большая атомная бомба, стремящаяся прямиком вниз рыбкой. Как она сталкивается с землей, асфальт проваливается сквозь самого себя, небоскребы вокруг разваливаются, а стекла от окон вонзаются прямо в кожу. Люди просто сгорают до тла. Они осыпаются, словно песок, на землю. Больше не слышно воплей, не слышно попрошаек, не видно дым сигарет. Видно только пыль на поверхности. Этого воспоминания не было, но Мог воспринял это, как существующее. То, как произошедшее.

Его резко охватило желание дернуться и он открыл глаза. Он глубоко вдохнул воздух в легкие, выдохнул и откинулся на спинку кресла, словно пробыл в каком-то ужасном сне. Джо спал, Жод пялился в телефон, а Джеймс…

      Киллиан резко содрогнулся, увидев любопытный взгляд Джеймса прямо на него. Он замертво смотрел с широкими глазами и небольшой улыбкой.

– Я знал, – сказал Гунсберг. – Я знал, что ты тот человек, который мне нужен. Наконец-то хоть кто-то сделал это!

Джеймс радостно встал с места.

– Так, братья! Джо, – он начал трясти его за плечо. – Просыпайся! Жод, убирай свой телефон. Все за мной, марш. Кстати, Карл, название произведения этого «Моря Мои». Я сказал на случай, если захотите послушать еще раз.

Они вчетвером отправились к выходу из зала.

Шли они по довольно длинному красивому коридору. Киллиану он напомнил какой-нибудь коридор из пятизвездочного отеля. Джеймс ходил довольно бодрой походкой, Джо и Жод спорили, а Киллан медленно вышагивал сзади с руками в карманах брюк и рассматривал картины на стенах. Картины были на цифровых экранах, а следовательно, подумал Мог, их наверно меняют с определенной периодичностью, посмотрим, как будет (если я конечно доживу). Они дошли до трехметровой двери, Джеймс навел грациозным движением Мога к ней и распахнул двери. В пятиметровой в высоту комнате находилась большая кровать, около которой находились большие полки с множеством цифровых книг, на правой стене стоял большой телевизор. Сказать честно, этот телевизор неудобно смотреть, ведь он находится сбоку от кровати, а не перед ней.

– Карл, – объявил Джеймс. – Это твоя комната. Располагайся в ней, можешь поспать тут, почитать. Я скоро вернусь за тобой и проведу тебе экскурсию. – он обратился к братьям: – Джо, Жод, прошу вас не беспокоить Карла.

Мог с осторожностью зашёл в комнату, рассматривая каждый угол её. Джеймс закрыл за ним двери и послышались торопливые шаги в коридоре. Киллиана это немного насторожило, однако он подумал о том, что если Джеймс Гунсберг вернётся ещё не скоро, то это значит, что он сможет почитать книги и продумать весь дальнейший план действий, рассматривая каждый вариант дальнейшего хода событий. А следующая мысль у него была о Лиззи и Херд. Он быстро достал телефон и увидел, что связи нет совершенно. Он сел на кровать, все еще не отводя взгляд от книг, и почувствовал небольшую панику от того, что он не знает где находиться, что из себя представляет то место, в котором он. Может он вообще на другой планете? Если бы он оказался тут неделю назад, то он бы обрадовался. Обрадовался бы возможности разузнать все планы Джеймса и прочее, но сейчас он смотрит на все происходящее, как на то, что отделило его от нормальной жизни. Он вспоминал теплые касания ладоней Лиззи, мягкую кожу, милое лицо, наполненное радостью, а теперь он смотрит на стены чуждые ему. Смотрит сквозь свои очки на зеркало и понимал, что все это время был без респиратора. Он начал измученно мычать, как ребенок и бить кулаком об колено. Он встал и начал ходить по комнате, грызя ноготь.

Тут же появился Миша:

– Комфортно тут.

Мог промолчал.

– Ладно уйду.

Миша исчез. Мог подошел к полкам с книгами и рассматривал каждую из них. Оказалось, что большинство из этих книг про психологию, неврологию и в целом связаны только с перечисленным только что. Тут он подхватил себя на мысли о том, что это можеть быть комната Джеймса, ведь он сам любит именно такие темы, хотя также можно предположить, что в каждом помещении находятся цифровые книги. Киллиан взял с полки знакомую для себя книгу. В этот же момент его перехватило дыхание. Точно, подумал он! Книга Лиззи! Он пошарился по всем карманам, даже по тем, где эта книга ну никак не могла влезть.

– Книга про долголетие жизни, – сказал с иронией он. – Прожила недолго.

Может ее Джеймс забрал? Да ну, зачем ему эта книга, если у него вон сколько. Так, спокойствие, подумал Мог. Он присел обратно на кровать и просто начал ждать, когда за ним придут.

– Так, – говорил вполголоса Мог. – Я ничего не трогал, книгу никакую не знаю. Все хорошо…

Послышалось три стука в дверь.

Несмотря на то, что Мог вообще-то не давал разрешение зайти, к нему зашел престарелый мужчина с седыми волосами и в серой форме, напоминающий среднестатический костюм официанта, а на его руке был поднос. Ну тогда официант, подумал Киллиан. Официант расставил содержимое подноса на стол у кровати и, наведя ладонью на еду, буркнул:

– Удивительно, обычно заказывают всегда бухло.

Официант ушел, закрыв за собой дверь, и Мог с осторожностью подошел к еде. На тарелке была жареная отбивная парапея, а около этой тарелки стоял стакан с водой. Прям мое любимое, подумал Киллиан. Он боялся есть эту еду, однако вспомнив слова Джеймса о том, что он пробыл в отключке три недели, он понял, что попробовать поесть стоит. Он взял вилку, выпил стакан воды и медленным движением поднес вилку к еде. Ножа не было, поэтому мясо он взял целиком и поднес его ко рту. Отломил кусок.

– Хм, – съев кусочек сказал Мог. – Очень даже вкусно. Масла очень даже в меру. Тут не так уж и плохо.

Он съел еще два кусочка, выпил воду и себе же на удивление он включил телевизор. На нем шел какой-то непонятный мультик с летающими свиньями. Ну, хотя бы не политика, подумал Киллиан.

Он поднес в рот ещё один…

Мог поперхнулся куском мяса, в куске, который он жевал, оказалась какая-то бумажка. Он взял эту бумажку, на ней было написано:

«Когда будешь свободен, открывай дверь из своей койки, сворачиваешь налево, идешь по коридору, пока не наткнешься на лестничную площадку. Поднимайся по ней на два этажа вверх, выходишь, идешь по левому коридору до квартиры с номером 2988. Открываешь дверь (она всегда открыта), заходишь в туалет, садишься на таз и провели пальцем по стенке слева от таза эти цифры:

294639202620264957574836298

Вся квартира поднимется наверх и смывай бумажку, а дальше тебя встретит я. Только попробуй не придти, Карл. Я знаю про тебя все.»

Мог завернул этот листочек обратно, как страшный сон. Вдруг, в дверь снова постучали и только Киллиан собирался выключить телевизор с мультиком…

Дверь распахнулась, это был Джо.

– Ты мультики смотришь? – с усмешкой спросил он.

– Нет, мне просто попалось.

Джо издевательски засмеялся и махнул рукой.

– Пошли.

Киллиан вспомнил про листочек. Он спрятал его в карман пиджака на всякий случай и пошел за Джо по коридору. Они прошли в комнату пять на пять метров площадью, в котором господствовал темно зеленоватый оттенок. А посередине комнаты находился круглый стол, посередине которого находилась голограмма балерины. Это была красивая женщина, она махала руками, напоминая белого старо планетного лебедя, и просто двигалась куда-то вперед на месте на кончиках стопы. Джо посмотрел на это, как на что-то прекрасное, а Могу было плевать. Он с Джо сели за стулья, которых в комнате было всего три.

Джо достал визитку и отдал ее Киллиану.

– Зачем мне твоя визитка? – сморщив лицо, спросил Мог.

– Просто это очень классное достояние. На вашей планете их уже давно нет, а вот на планете Земля есть.

– Земля? Такая планета разве существует?

Тут же сзади с радостью на лице появился Миша. Мог решил проигнорировать фразу про Землю, ведь ему кажется, что тут все больные.

– Мы с нее, Карл, и ты тоже, наверно.

– Так зачем мне твоя визитка? Оставь ее себе.

– No, no.

– Что?! Что ты сказал?!

Мог встал резко со стула, указав кулаком на Джо, но тут же опустил.

– Ты чего, Карл?

– Только попробуй сказать что-то еще про мать. – гневно ответил «Карл».

– Ты чего, английский не знаешь?

– Только критовский и сиронский.

– Из каких интересов сиронец выучил критовский?

– Тебя это реально интересует?

– Угу

– На второй критовской войне я занимался допросами главнокомандующего три месяца. Целых три месяца он был в плену и из него выбивали информацию. Да, он был еще тем молчуном, ведь не понимал сиронский. В итоге кто-то должен был знать базы критовского языка и не повезло мне.

– И при этом ты не знаешь английский, интересно.

– Англия развалилась еще семьдесят лет назад.

– Но английский все еще используют.

– Ладно. Кстати, а кто все эти люди, которые были на симфонии?

– Не люди.

– Роботы хочешь сказать?

– Да, это работа Джеймса.

– В чем она заключается?

– Симфония, которая играла тогда, понятное дело, была создана нейронными сетями, разработанными самим Джеймсом и его командой. Ему было интересно то, как отреагируют роботы на то, что создано роботом. Половина тех, что играли на инструментах были людьми, а другие роботы. Джеймс, как я понял, наблюдал за отличиями и сходствами физиономии человека и робота.

– Интересно, иногда, чтобы сыграть шикарно мелодию нужно самому проникнуться ею и импровизировать.

Джо выпил немного бокал шампанского, что стоял рядом, глядя на Мога с улыбкой. Это смутило «Карла».

– Да! Именно про это и забыли Джеймс и его команда, когда они разрабатывали AI. Причем, от себя хочу подметить, что про импровизацию забывают многие компании, которые пытаются обойтись, при создании нейронных сетей, делающих музыку, без музыкантов. Даже Джеймс, который является гением, он ступил на эту ошибку. Джеймс работает не покладая рук. Он практически 24 на 7 занимается работой.

В комнату без стука ворвался мужчина.

– Приветствую вас, ребята. – мужчина увидел пораженное лицо Мога. – Да, Уилл Карсон тут!

Для Киллиана, мягко говоря, это была неожиданная встреча. Однако в нем не было какого-то удивления, а скорее ярость. Мог себя был готов убить из-за того-что покалечил Уилла и иногда он вспоминал, как он лежит на полу и из-за этого сам чувствовал стыд. А теперь он хочет также вспоминать его лежащим на полу, вот только не чувствовать при этом никакого стыда. Его озарило. Как то странно было то, что Уилл начал общаться с Могом насчет его жизни так, будто всю жизнь его знает. Как это возможно? Почему он не заметил этого?

Только Карсон наклонил свое заднее место присесть так тут Мог громко с улыбкой сказал:

– О, Уилл! Джо, мы с ним давно знакомы. Уилл, пообщаемся?!

Это был риторический вопрос. Мог схватил Уилла за локоть и быстро повел его к выходу. Они вышли в коридор. Киллиан оглянулся по сторонам, чтобы удостовериться в отсутствии людей.

– Никого, – сказал он и сразу же после сказанного ударил в живот Уилла и яростно прошептал ему в ухо: – Значит они…

– Не советую шептаться, – с испугом сказал Уилл.

– Это почему же еще?

– Шепот – признак того, что ты что-то скрываешь, а Джеймс это не любит.

– И какая мне разница…

– Здесь стоят прослушки и они улавливают именно шепот, а не обычный голос. Я это, кстати, единственный знаю, благодарностей не надо.

Мог начал говорить не шепотом.

– Кто ты тут?

– Я правая рука Джеймса. Видишь какой откровенный? Скрывать мне нечего.

– Ага, я тоже буду откровенен. Вам п**дец!

– Я не понял, ты что-ли за Сирон!?

– В каком это смысле? И подожди я не задал кое-что еще…

– Наша задача с Джеймсом полностью уничтожить Сирон, точнее, его верхушку!

Киллиан приподнял брови.

– Именно поэтому Джеймс взломал роботов в 2148 году?

Уилл сморщил лицо и с небольшой писклявостью, накловшись головой назад, сказал:

– Чего? Боже, еще один ватник.

– Я не ватник, я ненавижу Сирон. Я терпеть не могу всю иерархию Сирона.

– Тогда тебе нужно ненавидеть весь мир, друг. Иерархия везде, просто где-то она есть даже формально, а где-то в полупрозрачном пакете.

– Но пока в других странах пытаются удержать невежество низкого класса, чтобы предотвратить их ненависть, Сирон же…

– Хорошо, хорошо – нервно сказал Уилл. – Тогда почему ты веришь в то, что именно Джеймс совершил это?

– Потому что сложно не поддаваться пропаганде власти, – сказал низкий холодный голос сзади, который был жутко знаком Могу. – Даже если ты уверяешь себя, что не веришь ей. Власть Сирона поступила гениальным образом. Она понимая, что народ ей больше не верит, сообщила, что я виновник не сама, а через второстепенных лиц. Эти же второстепенные лица провели целые анализы, совпадения о том, почему это я взломал. Их много кто разоблачил, однако этих разоблачителей сразу кидали в кибер бездну, людей держали в страхе. В итоге я, по мнению народа, как легенда целая. Демон пришел и поубивал всех. И причем все в это верят безотказно, несмотря на то, что доказательств настоящих нет. Они верят в то, что виновник я также, как верят в бога. Почему виновником сделали меня? Потому что я пользуюсь большой поддержкой других стран и по словам Сороки V, я был иностранным агентом. Еще за два месяца до того, как случился геноцид, я написал целую книгу, разъяснение о том, что собирается сделать Сирон в ближайшее время. Разоблачил их в точности до десятой. Сорока V испугалась, точнее, простите, обосралась, когда узнала, что о содержимом книги, несмотря на ее не выпуск, знают уже тысячу человек среднего класса, которые могут повлиять на дальнейший ход событий. Меня выставили в худшем свете специально, чтобы никто не верил мне. Вот только Сорока проиграла, ведь как видишь протесты вновь собираются. Хотя хочу отдать должное, они неплохо сыграли на разумах людей.

Уилл обрадовался и сказал:

– О, Джеймс Гунсберг, – Мог после этих слов развернулся к нему. – Как вы видите напал не я…

– Карл, вы знаете какая тональность была на симфонии?

– Я не разбираюсь в музыке.

– Ми минор, дружище мой. Причем, прошу заметить, что есть ещё минор. Минор и мажор начинаются на одну и ту же букву «м», я специально поставил симфонию с названием «Моря Мои», в котором в каждом слове первая буква «м». Догадайтесь, у чего или у кого тоже имя начинается на «м»?

Киллиана перехватило дыхания.

– Да, вы поняли мой намек, Мог Киллиан.

Мог попытался скрыть свою нервозность и с иронией сказал:

– Мало же я побыл Карлом, получается я сейчас мало побуду Могом.

Джеймс два раза тихо топнул ногой, из-за стены вышли двое мужчин и схватили Киллиана. Они достали какой-то крупный прибор белого цвета из сумки на плече, похожий на кассу 2022г., и сунули мелкий провод, с помощью иглы, в кожу левой руки Мога. Тот никак не сопротивлялся, понимая, что сопротивление лишь погубит ход дальнейшей его судьбы.

Киллиан спросил:

– Что это?

– Я сказать честно, – отвечал Джеймс. – Не очень разбираюсь, но они, благодаря этому прибору, скажут мне правду ли ты тараторишь.

– С чего вы ты взял, что я буду тараторить?

– Ну сначала не будешь, а потом если вдруг солжешь, то будешь тараторить, – он достал сигарету и закурил ее. – И так, ты поверил моим словам насчёт 2148 года?

– А что если я скажу нет? – с небольшим истерическим смехом спросил Мог. – Что со мной будет?

– Мы отправим тебя обратно в Сирон и живи там дальше.

– А если я расскажу Сирону о тебе? Или…

– Сирону рассказывать тебе самому то не особо выгодно. В мыслях у тебя будет плыть одна правда, сказанная мной: «– А что если он и вправду хочет помочь народу?». Другим странам? – Гунсберг посмеялся. – Ну расскажешь и что? Они и так знают про меня. Так, отвечай на мой вопрос.

– Во первых, да, возможно ты и прав, но если есть все объяснения о том, почему выгодно Сирону так поступить, то это не значит, что ты не виновен.

– Но ведь даже доказательств нет, что это я!

– А тогда кто?

– Сама же Сорока, вот кто, – следующую речь он начал говорить, словно профессиональный оратор: – Слушай, я может человек не прям хороший, но геноцид точно не я устраивал. Да ты послушай даже. Я не знаю как эта хрень называется, что сейчас проверяет тебя на лживость, тогда о каком взломе может идти речь? Объясни мне! Через друзей? Да у меня окружение это социальные политики и историки, а знакомых программистов, хакеров… Да я даже не знаю, если они у них, а у меня их нет! Понимаешь? Бросьте уже этот вздор про меня и геноцид. Моя цель была и есть такова: я хочу освободить низкий класс. Отменить иерархию, построить новый общественный строй, который использует все возможности технологического прогресса! Вы видите меня как демона, потому что так желает власть, а не потому, что это так. Я уж не люблю себя расхваливать, но я ангел, ваш спаситель! Я свершу революцию.

– Раз ты ангел, то отпусти меня в Сирон обратно.

– То есть ты не желаешь мне помочь?

Мог задумался. У него было два пути.

– Я пробуду тут, разузнаю твои будущие действия и помогу тебе, если все устроит. Вот только почему тебе так важна моя помощь?

– Мои сотрудники наблюдают за тобой уже около трёх лет и ты их заинтересовал, а потом и меня. Ты силен…

– Джеймс, – прервал Уилл. – Прошу прощения, что перебиваю, но я предлагаю, как можно быстрее вернуться комнату, ведь скоро придет настоящий Карл и, вероятнее всего, он будет пьян.

– Ох, Мог, это будет целый спектакль. Пошли.

– Стоять, я смогу вернуться в Сирон? И где я, кстати?

– Подземное убежище под критой. Сможешь примерно через неделю, если повезёт.

– А сейчас почему нельзя?

– Если мы выйдем, то помрем.

– Почему?

– Криту бомбят.

– Ты хочешь сказать, что за три недели…

« – Получается, – подумал Мог. – Я уже три недели со статусом «без вести». Прекрасно, точнее ужасно!»

– Ну а хорошо, а доступ к связи тут есть хотя-бы?

– Завтра.

– Ты виделся мне в видении и именно поэтому я тебя искал.

– Потому что так захотел я. И искал не ты, а я.

Они вернулись в комнату, где сидел и рассматривал визитку Джо. Он бормотал себе под нос:

– Вот эта мелкая царапинка меня бесит, где же я оплошал так, а? А тут угол немного погнут, – он резко измученно замычал, качаясь по столу туда сюда. – Это все чертова бумага. Вечно выбирают самый хреновый материал, а берут с тебя дохренище. – он заметил троицу, стоящую около него и обратился к Уиллу: – Уилл, вот когда мы вернемся на Землю, тогда я приду к той паре дебилов и расхреначу им бошки тупоголовые.

Джо начал ныть, словно избалованный ребенок, которому не подарили очередной подарок.

Уилл подошел к нему и успокаивал его:

– Тихо, тихо, угомонись. Ты чего как ребенок? Сделают тебе новую визитку.

Тут же Мог прервал:

– Да я не понимаю, нахрена ему эта визитка?! Он на нее дрочить собрался?!

– А что если да? – спросил Джо. – Тебе не понять мое горе.

Уилл ответил:

– Сейчас придет Карл и покажет тебе у кого настоящее горе.

Все, кроме Киллиана, рассмеялись.

Дверь в комнату резко распахнулась. Ворвался мужчина с немного согнутой спиной и пьяным на вид. От него пахло перегаром, а его брюки были мокрые из-за чего у многих первая мысль была: «– Он обосался?». У него были зелёные глаза, рыжие волосы, немного кривой нос и большая борода. Ростом был небольшим, а телосложением он отличался лишь в виде набитого пуза. Он с бутылкой рома в левой руке подошёл к столику, не обращая ни на кого внимания, «плавающей» походкой и облокотился рукой на столик.

Он начал вдыхать много воздуха в лёгкие, а потом вонючим ртом выдохнул и сказал:

– Я вчера был на мачте, там был лебедь.

– Правда? – спросил Джеймс. – Лебедь?

– Конечно, прямо на тридцатом этаже около торгового комплекса, – он измученно заныл и повертел головой. – Лебедь.

– Наверно это искусственный был лебедь.

– Не-а, он двигался.

– Значит робот.

– Да я, – он стукнул рукой об стол и начал оглядывать всех вокруг. – Вы вечно будете мне не верить? – он указал пальцем на Гунсберга, а потом подошёл к Джо. – А ты, Джо? – подошёл к Уиллу. – А ты, старина? – все они отчаянным взглядом смотрели на него, кроме Джеймса, который глядел на него каменным лицом с задержкой смеха, и Мога, около которого Карл уже задержался подольше, чем у других. – Кто ты, мать твою, такой?

– Я Мог Киллиан из Сирона.

Карл приподнял брови, а потом рассердился.

– Это ты убил мою жену?!

– Смотря кем она была.

– Мисс Кеннеди, кританка. Любимая моя умерла на второй критовской войне.

Мог тяжело вздохнул и промолчал.

– Ах ты, чёртов сиронец!

Он схватил за пиджак Мога и начал толкать его, пока последний никак не сопротивлялся, а Уилл пытался утихомирить Карла. Бегал за ним, хватал за туловище и пытался удержать, но тот вырывался и продолжал.

Он начал кидаться различными предметами в комнате, а Киллиан уворачивался. Наконец, Карл подбежал впритык к Могу, тот выхватил из его руки бутылку рома и ударил по голове Карла ею. Карл свалился на пол, Киллиан согнул колени и проверил его сердцебиение.

– Живой.

– Ну конечно живой, – сказал Джо.

Мог присел обратно.

– До-ре-ми-фа-со-ля-си, Карл – крыша от такси. Ты про этот спектакль говорил, Джеймс?

– Да.

– К чему «крыша от такси»? – вмешался Джо.

– Есть история про одного таксиста, у которого был жирный кот. Однажды, этот кот выпрыгнул из окна прямо на крышу его же машины и она пострадала, а кот погиб. У Карла ситуация такая: жена умерла, а он все страдает. И да, я его жену не убивал. Хотя, кто знает. Снаряды летят далеко, далеко, а куда попадают мне неизвестно.

Первая критовская война была в 2078 г. из-за спорной территории, в которой в итоге победила Крита и она забрала территории площадью 20 000км², однако через время у Сирона появилась наимощнейшая армия роботов и людей, и страна направила войска на эту территорию и так получилась вторая критовская война. Говоря по факту, это не очень-то сильно понравилось Крите, а также другим странам, в том числе и Кейронской Империи, в которой теперь большинство людей терпеть не могут сиронцев.

– Ты чего?

– Задумался.

– Кстати, – вмешался Джеймс. – Самый интерес в том, что теперь Сирон это самая могущественная страна в плане военной силы. Во первых, это отлично роботизированная армия и большинство стран отступают в этом плане. Во вторых, количество служащих. И самое главное, третье, тут стоит начать с предисловия. С момента событий 2148 года, а также второй критовской войны, в огромном большинствегосударств разросся антисиронизм, то есть ненависть к сиронцам. И то это большинство вообще-то можно сказать все государства, ведь другая часть государств попросту находится под контролем Сирона и являются ее колониями. Хотя, больше скажу, там народ тоже не любит сиронцев, словно коммунисты буржуазию. Сиронцев возненавидели, их считают отвратными людьми, которые не имеют души и готовы лишь воевать. Этому способствовали не только те причины, что я ранее назвал, а также пропаганда. Люди разных наций начали спорить в интернете насчет сиронцев, с сиронцами, за спиной друзей сиронцев, за спиной родителей сиронцев! Стоит сказать, что ненависть распространилась в чуть-ли не мировых масштабах. Это придало, скажем так, плюс к очкам силы, ведь если образуется коалиция против Сирона (ой, уже), то люди будут готовы воевать. Однако это и прибавило плюс Сирону, ведь сиронцы из-за того, что их начали массово травить, несмотря на то, что не каждый сиронец виноват в войнах, сами возненавидели их. Кстати, именно поэтому теория о том, что низкий класс не поможет Сирону, ведь скорее всего их подкупят, является недостоверной. Сиронцы даже ради денег не готовы взаимодейстовать с другими нациями. Есть нормальные люди, например, Мог, но он в меньшинстве. В общем-то, сиронцы ненавидят других, а другие ненавидят сиронцев.

– Как фашисты ненавидели евреев, – сказал Миша, резко появившись, и конечно же, кроме Киллиана его никто не увидел и не услышал.

« – Евреи, фашисты? – подумал Мог.»

– Вообще, давайте не об этом, – вмешался Джо. – Мог, ты пьешь алкоголь?

– Нет.

– Это с чего так?

– Алкоголь мешает думать.

– А ты умеешь думать? – засмеялся Джо.

Джеймс сказал:

– Этот хитрюга и так знал причину, почему ты не пьешь. Он просто поржать решил над тобой.

– О! Джеймс, так ты у нас интеллектуал? – и Джо снова рассмеялся и выпил бокал шампанского.

Он поднес этот бокал Могу:

– Будешь?

– Нет.

– Глоточек.

Киллиан разбил правой рукой бокал.

Джо снова рассмеялся:

– Ты у нас боксер горилла?!

Мог проигнорировал его.

– Джеймс, я не понял одно, – сказал Киллиан. – Куда ты исчез на сорок лет? Для меня это крайне удивительно, чтобы человек вот так взял и исчез.

– Сидел тут.

– Ты шутишь же.

– Нет, когда начались протесты, то ко мне пулей прилетели эти критовцы меня забирать. Точнее, меня просто похитили, а там уже критовцы в каком-то подвале начали мне объяснять, что хотят от меня. В итоге мы пришли к выводу о том, что если я останусь на свои своя, то меня просто убьют. И вот, я тут сижу уже сорок лет…

Его прервал Джо:

– И ему привозили все, что нужно.

Киллиан уже начал зевать от потока всей информации и понял, что хочет спать. Джеймс подхватил его на еще не сказанной фразе:

– Я понимаю, Мог. Хочется спать, несмотря на то, что ты вроде как недавно проснулся.

Он лишь сделал вид, что хочет спать, сам не зная зачем.

– Так, стоп! – Мог приподнял брови, встал со стула и медленно отошел от всего круга общения. – Ты говорил, что я был в отключке три недели. Боже, как я мог пропустить это мимо своих ушей?

Тут Мог осознал, что до этого момента и после теста на ложь он никак не переживал насчет Джеймса и не злился на него. Самогипноз сработал на славу, подумал он. Однако ему же не в пользу, раз он не заметил столь странной детали.

Продолжение его фразы:

– Я не понимаю, с чего мне быть в отключке три недели?

– В смысле с чего?

– Так с того, что я был в тот момент в прекрасном состоянии в плане здоровья. Я стоял у лифта, а потом выходят пять человек с автоматами и бегут за мной…

– Что за вздор вообще?! Откуда ты это вообще взял? С автоматами?

– Да!

– Мог, ты вырубился во время взрыва.

– Ах, да?!

Мог достал пистолет из своего кармана, Джеймс резко встал, а Уилл и Джо направили темные пистолеты на первого.

– Ты думаешь я тебе сейчас опять поверю?

– Жаль, что я забыл картины поменять, – пробормотал Гунсберг себе под нос. – Киллиан, ты сам понимаешь какой это бред?! Чтобы мы с автоматами, скрытые личности вышли на улицу?!

Пот по лицу Киллиана тек, а его рука дрожала от страха. В случае чего, он точно не выживет.

– Заткнись!

Уилл вмешался:

– Мог, угомонись.

– Кто бы мне говорил! Человек, который…. – он истерично закричал и выбежал из комнаты.

– Стой!

Мог выбежал в коридор и завернул направо. Он держал у себя на уме тот самый листочек и вспоминал куда бежать ему. За ним погнался один единственный Уилл, а Джеймс побежал куда-то в обратную сторону. Мог добежал до лестничной площадки, пробежался по семи ступенькам, взялся рукой за перила, чтобы узнать, кто за ним бежит. Уилл добежал до ступенек.

– Мог, постой!

Киллиан выстрелил и попал в пол. Карсон испугался, однако продолжил погоню. Мог добежал до того самого этажа и завернул в левый коридор. Он бежал, со всей скоростью размахивая руками, и смотрел на номера на дверях. Наконец-то, подумал Мог, переводя дыхание и вспотев в пиджаке.

Он открыл дверь в комнату «2988». Уилл с полуоткрытым ртом остановившись вслед воскликнул:

– Куда ты помчался!?

Мог закрыл за собой дверь. Ключа у него не было, поэтому дверь надо было забаррикадировать. Он схватил правой рукой край большого шкафа и на удивление поднял его. Он заставил дверь ею, а позже и мебелью.

Уилл стучал, долбился в дверь и кричал:

– Придурок, что ты хочешь сделать вообще?!

– Я знаю, что тут в комнате есть потайной вход!

– С*ка, тебя там прибьет током! Откуда ты вообще узнал про эту квартиру?!

Мог не ответил и пошел в туалет водить пальцем по стенке.

– Два, – прошептал Киллиан, водя пальцем по стенке. – Девять, четыре, шесть, а! Что это за число?! Три, девять, два, ноль…

Он заметил, что в его дверь перестали ломиться, возникла гробовая тишина и продолжил он водить пальцем.

– Три, шесть и последние!

Тут же произнеся ошеломительный грохот и полетели осколки стен, штукатурка от потолка, мебель, что придерживала дверь разлетелась на мелкие кусочки, и дверь, в том числе. Мог ранен, некоторые куски искусственного дерева отлетели ему прямо в щеки и руки, которыми он прикрывал лицо. Открыл дверцу, подумал он и продолжил водить пальцем цифрами.

– Последние…

Он вел последние два числа, потолок сверху, резко открылся и вот, подумал Мог, сейчас что-то свершится и оттуда запылал массивный огонь, словно из огнемета. Киллиан только хотел увернуться с уже горячей от огня рукой, но в этот же момент Уилл схватил Киллиана и прикрыл его от огня, сдвинув на метр. Уилл лежал, все еще прикрывая тело Мога, а на фоне была подорванная стена ванной, сзади которой виднелся огонь. Туалет уже расплавился от огня и приобрел тёмно-серый оттенок. Плохой материал, подумал Уилл.

Уилл встал и Мог вслед за ним с ошеломленным лицом. У Уилла, как оказалось, загорелся пиджак и он его быстро бросил в пол. Они побежали к месту подрыва, а Киллиан заметил, что под все еще пылающим огнем лежала темная, кожаная перчатка.

– Что за перчатка?! – спросил он.

Резко запылала половина комнаты, темный дым выходил из ванной массивными частями и прозвучала сигналка. Пришли роботы слуги с огнетушителями и так и сяк пытались. Ничего не получается, тут нужна вещь посерьезнее, а иначе возникнет крупный пожар. Уилл и Мог отошли от комнаты подальше, а около комнаты уже была мобильная пожарная станция.

– Я тебе сейчас задаю вопросы! Кто тебе дал информацию насчет этой комнаты?!

– Слуга.

– Имя помнишь?

– Нет.

– Отлично!

Уилл Карсон отвёл Мога обратно к его номеру, боясь, что он заблудиться и попадется на какой-то ужас. Он подметил, что следующая встреча будет в 6:00 по тем часам, что стоят у Киллиана в номере. Последний же не спал по итогу всю ночь. Он решился всё-таки посмотреть, что же за книги лежат в номере. В номере отрубился свет.

– Ну, Уилл предупреждал.

Миша вернулся:

– Блин, я все еще помню то, как ты врезал этому Уиллу Карсону! Надеюсь, что ты также врежешь своим врагам, – с небольшой иронией добавил он.

– Я уже не знаю, кто мой враг.

– Логично же, Сорока Шестая…

– А Джеймс?

– Я верю ему! Честное слово, он совершенно прав и я с самого начала знал, что он ни в чем невиновен. Даже я, являющийся ныне чужеземцем!

– А мне кажется ты наивен просто… О! Я вспомнил, как ты брал комиксы и я тебя обзывал малолеткой. Вот ты тем же и остался.

– Ты тоже оказался ведь малолеткой, когда поверил пропаганде.

– Ну! Уж извини, тогда весь мир почти что это – малолетки.

– Кстати, как ты думаешь, можно заменить более масштабно людей на роботов? Создать такой мир, где почти всю работу выполняют роботы, а люди на расслабоне!

– Если уж такие роботы появятся, то это уже чуть-ли не жизни, а тогда их будет жаль. Будут они угнетены.

– Но они не имеют чувства…

– Не знаю, Миш, не знаю… Если уж Джеймс, допустим, такое предложит, то я пожалуй откажусь помогать.

– Вот как.

Мог достал из шкафчика свечу, зажигательное средство и уже зажженную спичку поставил на тумбочку около кровати. Наконец-то, он всё-таки сможет разобрать коллекцию книг. Большинство были про брейнологистику, неврологию, психологию, высшую математику и изредка попадались какие-то романы. Может показаться, что книги пользуются слабым спросом, ведь их можно читать на электронных устройствах, однако любовь большинства коллекционировать и приятность от того, что держишь книгу в своих руках, сделал все в точности да наоборот. Книги пользуются большим спросом, вот только они уже не совсем те, что раньше. Мог решил почитать одну книгу: «Теория маленького мальчика» от Гаро Хриспия. Книга была в темноватой обложке, на передней стороне которой была изображена фабрика. Он открыл книгу, на которой была лишь один пустой листочек, нажал на кнопку сбоку и появились буквы, а сверху появился показатель заряда батареи, которая была заряжена на сто процентов. Мог мог перелистывать страницы вверх или вниз для чтения. Он начал читать:

Предисловие

Низкий класс, подверженный экономическим колебаниям, производит и потребляет, но чаще всего не придумает чего-то сверх нового, что могло бы изменить бытие народа, благодаря почти полному отсутствию доступа к образованию. Средний класс потребляет и производит на более высокопоставленной классификации, чем Низкий класс, благодаря уже достаточно доступному образованию. Вертикальная восходящая социальная мобильность крайне сужена, Низкий класс чуть-ли не с рождения ходит с оковами. Такая ситуация имела место быть только в старые времена, когда люди носили кольчугу. К примеру, в XXI веке уже присутствовали в большинстве государств следующие пункты:

1) 

Доступное образование

2) 

Свобода предпринимательства

3) 

Расширение возможностей человека в духовном развитии, познании самого себя

И многие другие.

Хорошее доступное образование дает появиться так таковым предпринимателям, специалистам в высококвалифицированных сферах и прочим, которые требуют хорошие знания. Таким образом создаются врата для людей, что хотят, например, создать бизнес, а бизнес в свою очередь это всегда быть среди конкурентов. У бизнесмена всегда найдуться конкуренты, которые сделают лучше, дешевле и привлекут к себе большое количество потребителей и тогда этот бизнесмен мотивируется улучшить свой продукт. Создается целая конкуренция. Чем больше товаров находится на рынке и чем больше она удовлетворяет потребностям большинства, тем больше потребление, а чем больше оно, тем больше денежная масса, доходы и зарплаты. Бизнесмены берут кредиты в банках и делают (или прогорают) больше денег – экономика расцветает. Как вы уже поняли, речь идет о капитализме.

Еще одно преимущество капитализма это инновации. То, что является ключевым в этой книге. При коммунизме возможны инновации (например, в космической сфере), но в этом случае они берут свое начало в умах правителей или приближенных к ним. При капитализме же в инновациях может участвовать практически любой человек. Краудфандинговые платформы позволяют привлечь талантливых и творческих людей для реализации своих проектов! Большинство известных людей не смогли бы реализоваться при коммунизме. Также, стоит отметить все крупные успехи в медицинской, авиакосмической и других сферах.

В общем-то, преимущества у капитализма есть, однако есть проблемы, все еще заслуживающие внимания:

1) 

Огромный разрыв между богатым и бедным человеком

2) 

Нестабильность рынка

3) 

Постоянные кризисы

И следовательно:

4) 

Стресс у работников

5) 

Стресс у обучающихся

Весь пролетариат находится под воздействием изменений рынка. Какие-то профессии через время умирают, ведь их автоматизируют. Постоянные кризисы каждые в среднем пять-семь лет и их невозможно остановить без изменений экономической системы производства и распределения. История такова, что многим постоянно современность кажется нормой, тем что не стоит сильно менять, а требует толчок с помощью технологического прогресса и познаний в целом человека. Я считаю, эти технологические прогрессы, если ими воспользоваться в полную силу, могут изменить мир до неузнаваемости и привести к новой системе, которую многие по ошибке не ожидают. Я представляю вам книгу о том, что нас ждет в будущем, в далеких 2180 годах!

Мог зачитался и не против читать дальше, однако он понял, что надо хоть как-то выспаться, ведь на удивление его клонило в сон. Он испытывал страх и одновременно интригу перед завтрашним днем. Завтра он сможет дозвониться до Лиззи и это не может его не радовать, но его не может не пугать то, что он находиться далеко от дома с незнакомыми ему людьми с незнакомыми ему намерениями. Непонятно, что там с той комнатой и также непонятно почему, как только Уилл его спас, он сразу стал более спокойным.

Задание

Мог проснулся от звуков массивных подрывов, протяженностью в секунды двадцати, после которой послышались звуки напоминающие сыпь песка. Он резко встал с кровати в той одежде, которой ходил вчера, и посмотрел на циферблат часов. Время было 5:42, через мгновение циферблат выключился, свет погас. Во сне ему снились толпы людей, которые кричали во весь голос, словно на него – Мога Киллана. Ему показалось, что электричество было отрублено, однако тут же послышался голос из динамиков, висящих на стене:

– На данный момент, в 5:42 по городу Сиполь произошел мощнейший удар предположительно со стороны Сирона. Просьба не паниковать, убежище осталось и останется в сохранности.

Появился Миша зевая:

– Может поспишь еще, а? На удивление я тоже хочу спать.

– На шесть утра назначена встреча.

«Растеряха» измученно проныл и сказал:

– Ладно, собирайся давай.

– Что думаешь насчет всех этих парней?

– Да нормальные…

– А может ты знаешь, что за Земля?

Миша задумчиво постоял и коротко ответил:

– Нет, Может ты на кое-что ответишь?

– Ну.

– Ты вообще себя максимально странно ведёшь. Вот прям словно робот какой-нибудь. Нет, ты не робот – этому есть все доказательства. Проблема в том, что сначала ты паникуешь, а потом как-то слишком резко становишься доверчивым. Почему?

– Я недоверчив, я под самогипнозом.

– И именно поэтому ты прямо сейчас упрешься с ними куда угодно?

– А у меня есть выбор?

Миша усмехнулся.

– Ты олицетворяешь народ.

– То есть?

Миша промолчал несколько секунд в раздумьях и ответил:

– Забудь.

Мог почистил свои зубы, помылся, и перед тем, как выйти в коридор, снова поглядел на комнату. Такая уютная и он даже задумался о том, что не замусорил ее. Удивительные вещи случаются. Он вышел. В, как бы вогнутом, коридоре было довольно мало света от закругленных ламп, что были сверху, а их свет отражался на стенах шоколадного оттенка. Однако картины все еще работали. Пока он шел до той самой комнаты, его встретил Джо, удержав за локоть и сказал:

– За мной идешь, быстро.

– И тебе доброе утро.

Джо выглядел растерянно.

– Утро не очень доброе.

– Да, кстати, что за взрыв был?!

– Криту опять бомбят и это тебе наверно известно. Сказано, что беспокоиться ни о чем, но сейчас нам нужно бежать туда, куда укажет бог!

– А когда я Лиззи смогу позвонить?

– Мог, ты издеваешься? Тут война, бл**ь, а ты про свою Лиззи! Ну как… Короче, сейчас будет важное мероприятие, которое тебе ни в коем случае нельзя пропускать!

Бегом отправились Киллиан и Джо по коридору к большим железобетонным вратам. Они открылись по зову охранников, стоящих рядом, и они прошли на платформу, которая возвышалась над большой…

– Вот она, Мог, армия роботов, сделанная Джеймсом.

Помещение было невероятно большое, что в нем аж вмещалось около десятков тысяч роботов так еще и оставалось, где-то половина места пространства. Сплошные белые стены без окон и освещение в виде панелей сверху создавали ощущение, словно это целая лаборатория. Мог подбежал к порогу с то ли восторженным, то ли испуганным лицом и рассматривал этих роботов. Они были под платформой на высоте примерно двадцать метров. Тут же, незаметно для Киллиана и Джо, вошел Джеймс в парадной форме. Зеленая и с ярко вытянутыми вверх плечами. Он прямым шагом подошел к Могу и воскликнул:

– Парад Душ начать!

Роботы шагали вперед и по помещению рассеивалось эхо звука прикосновения стоп роботов и поверхности. Те были из темного металла, с номером, который в виде дисплея находился ниже левого плеча, и человеческими чертами лица. Они шагали ровно до того момента, пока не остановились перед краем зоны зрения троицы, развернулись и пошли обратно ровным шагом с размахом металлических рук. Никакая музыка в помещении не играла, но она играла в голове Киллиана так, словно в его голове еще и радиостанция. Музыка, которая вела Мога на страх перед будущим, но при этом восторг. С какой целью у Джеймса целая армия роботов?

Джеймс заговорил:

– Вы, роботы, готовы обеспечить жизнь людей, которые хотят славной жизни. Вы, роботы, беспрекословно будете выполнять любые приказы лучше людей! Вы моя инновация, что свершилась благодаря исследованиям копий человека, вы мой ковер для пути к новому строю. Мог, моя мечта это явиться народу и доказать им то, что сила есть у всех! Сказать им всю правду и приготовить их к новой правде. Скоро будет мировая война и единственный способ предотвратить ее это революция. Революция приведет к праху все действия Сороки, а он же остановит войну.

– Ты появишься напрямую?!

– Я появлюсь через облик «человека», которого не знал никто, но теперь будут знать. Я буду подсоединен к роботу дистанционно и все, что буду говорить я, находясь в бункере, будет передаваться другим голосом андроидом. Андроид будет максимально похож на человека. Мог, я продумал все до мелочей, поверь, и твоя задача слушать мои приказы и выполнять. Прошу, вас всех разойтись и найти Уилла Карсона для выполнения задания…

– Когда ты дашь мне созвониться?

– После задания.

– Ты смеешься надо мной!? – воскликнул Мог. – Ты тут втираешь про то, что хочешь устроить революцию, помочь народу, но при этом ты не даешь мне созвониться с Лиззи и Херд?!

– Мог, перед тем как говорить, надо либо разузнать еще, либо подумать. Просто так с этого бункера позвонить невозможно и я надеюсь, что ты понимаешь почему. Соответственно, чтобы созвониться тебе с кем-то из близких, тебе надо выйти за пределы бункера, а за пределы бункера ты выйдешь сегодня, когда отправишься на задание, а там во время задания тебе точно будет не до того, чтобы созваниваться с кем-то, поэтому созвонишься ты тогда, когда вы будете на обратном пути.

Киллиан вдохнул много воздуха, постучал быстрым темпом пальцами по стене и, еле еле себя сдерживая, чуть не ударил по стенке правой рукой, а это имело бы последствия. Он выдохнул и немного повышенным голосом, положив ладони друг на друга, сказал:

– Хорошо, а в чем задание заключается.

– Как только я расскажу, вы сразу должны будете свалить отсюда, не задавая каких-либо вопросов. Понятно?

Джо кивнул:

– Да, Мог слушай.

– А ты прям поддакиваешь, – сказал Киллиан.

– Так, – прервал Джеймс. – Меня слушать. Мог, Джо, Жод и Уилл карсон отправятся в восточную часть криты на базу разработки имени Г. Хриспия. Там вы заберете новый прототип моего андроида, которым в конце занимались ученики этой базы. Надо будет проверить его функциональность, а задача Мога будет сюрпризом и ему понравится. Собственно, чтобы выйти безопасно из бункера, а ну Джо расскажет. На этом в принципе все.

– А почему ты говоришь о нас…

Внезапно для Мог и Джо сзади появились роботы охранники и вывели их обратно в коридор за врата.

– И что это было, Джо?

– Пошли за Уиллом, а я пока все буду рассказывать, – и они пошли по коридору. – Джеймс довольно причудлив, в один день может казаться ангелом с небес, а в другой строгим ангелом из туч. У таких изменений поведения есть вполне понятные объяснения: Когда Джеймс ангел с небес, то это значит, что он не сидел больше семи часов у себя в кабинете с вечера до ночи, а если он строгий ангел из туч, то тут, как ты понимаешь, все противоположно. Джеймс очень трудолюбив, но из-за этого появляется компромисс в виде некого социопата. Казалось, как он тогда собирается сказать правду массе людей, при этом имея такие отклонения, если рассматривать со стороны этикета?

– Они появляются не вследствии тех обстоятельств, о которых можно подумать?

– Именно, он сам не знает, что творит. Оно подкреплено скорее тем, что он может ни есть, ни пить, ни спать сутками и соответственно поведение его приходит в нестабильность, но, кстати сказать, не приводит к забывчивости, он всегда все помнит. Также, как и помнит, что нам нужно прийти к Уиллу. Давай, бездарь, пошли.

Они встали у двери в квартиру и Джо постучал:

– Уилл, выходим. – и он прошептал в ухо Могу: – Кстати, у меня в гараже есть одна очень крутая тачка и, поверь, нам нужно ее протестировать как нибудь потом. Ну вообще я ее буду тестировать, а ты будешь глядеть…

Джо замолкнул, заметив, что Уилл так и не вышел.

– И что делать будем? – спросил Джо.

– Что за тупой вопрос?…

Мог ударил правой рукой замок Уилла и дверь открылась. Комната совершенно такая же, как и та, в которой Мог чуть не сгорел. Справа дверь в ванную, а за ней спереди комната с кроватью и телевизором. Вся комната была во мраке, что освещается небольшим ярким монитором компьютера, лежащего на полу. Мог уверенно зашагал по комнате. На кровати лежал мужчина в пиджаке.

Он зашагал обратно к двери и провел рукой по стене. Сработало. Теплый свет включен. Мог снова оказался у кровати Уилла. Он заметил слева от кровати столик, на котором стоял бокал с водой…

– Ты там долго? – спросил Джо.

Мог нервно махнул рукой. Он окунул палец в воду в бокале. Холодная…

– Недавно наливал? – шепотом спросил Киллиан, обращаясь к спящему Уиллу.

Он взял бокал и разлил воду на лицо Уилла Карсона. Тот резко встал, скинув с себя одеяло.

– С**а! Дитя, ты придурок! – воскликнул яростно Карсон.

– Вставай. Почему не выспался? – холодно спросил Мог.

– Я ухаживал за компьютером.

– Что?

– Чистил файлы, ставил красивый рабочий стол…

– И поэтому ты не выспался?

– Для меня это долгий процесс, – твердо заявил Уилл.

– То есть ты ухаживал за компьютером?

– Это тоже в чем-то жизнь…

– Собирайся.

Мог торопливо вышел из его номера и закрыл за собой дверь, увидев, как Джо рассматривает визитку.

Прошло двенадцать минут.

Мог заметил, что Карсон постоянно в наушниках. Наверно, музыку слушает. Тот достал платок из кармашка и вытер свои руки покрытые красной жидкостью.

– Боже, не кровь это, а вино, – сказал Уилл, увидев смущенное лицо Мога.

– Ты вино решил попить с шести утра?

– Конечно, люблю выпивку. Кстати, как ты врезал мне степлером я не забуду никаким образом.

Киллиан немного усмехнулся и сказал:

– А мне не очень понравился твой говорливый язык.

– Тебя не интересует никаким образом безопасный выход из бункера?

– Ну давай расскажи.

– Нет, лучше поглядеть, пойдем.

Уилл достал из сумки респираторы и раздал их Джо и Могу.

– Зачем они нам? – спросил Мог. – Разве на Крите не чистый воздух…

– Чтобы быть более хорошим инкогнито, – прервал Миша. – Я думаю, что так.-

Только Джо хотел ответить так Киллиан продолжил:

– Хорошо, чтобы быть инкогнито, но нас разве не заподозрят из-за респираторов?

– Придем и увидишь.

Они дошли по коридору до лифта и Киллиан увидел картину справа от нее. Это была холмистая поляна, на фоне которой виднелся холм с цветами , где на верхушке красовалась скамейка с человеком, покрытым тенью от дерева, стоящего около. На картине напрямую изображались потоки ветра и Мог резко почувствовал этот мягкий ветер на себе. Он погрузился в эту картину, словно он там на скамейке наблюдает за холмами…

– Мог, в лифт.

Киллиан отошел от картины,увидел, что сверху от картины был кондиционер и вошел в лифт с небольшим разочарованием. Уилл нажал на кнопку восьмого этажа и лифт, по мнению Мога не поехал.

Он спросил:

– А лифт поедет?

Двери лифта открылись и Уилл с улыбкой сказал:

– Мы уже доехали, дитя мое. Четырнадцать этажей в секунду между прочим.

Они прошли в мало освещенное помещение, в котором господствовал синеватый оттенок. В помещении неожиданно для Мога появилась голограмма в виде той самый балерины. Она снова, как в тот раз, размахивала нежно белоснежными руками и, наконец, сказала:

– Дорогие мои, наденьте же респираторы, в следующем помещении это вам на пользу будет.

Она улыбнулась, повернулась к Могу и сказала:

– Давно ты тут?

И она своими руками повела вокруг правой руки Киллиана.

– Интересная рука правая у тебя, – подметила она.

Троица надела респираторы и снова, как в тот раз в начале пути, Мога лицо безмятежно выглядело и тяжело увидеть в нем яркие эмоции, однако глаза уже не такие опустошенные, а голос уже не такой холодный.

– Как зовут тебя, балерина?

– Лиззи.

Мог постоял немного и холодным голосом сказал Джо:

– Пройдемте, куда вы там меня вели.

Голубоватый свет в помещении замигал и балерина, касаясь ладонями личика Мога, замолвила:

– Братья мои, не забывайте о совести.

Она пропала в этот же миг.

Металлические двери сдвинулись внутрь стен и открыли проход в следующее помещение. В нем три капсулы распахнулись и из них вышел непонятное облако белого пара, а звуком напоминали смыв в туалете самолета. Троица прошла в помещение и Мог смотрел на это непонимающим взглядом, и Уилл, прочитав его мысли, сказал:

– Ты же знаешь про экспериментальные капсулы мгновенного перемещения?

– Это они?!

– Да, они.

– Они переместят нас в восточную часть Криты.

– Разве по Крите есть капсулы?

– Давно, во многих местах. Ты разве не слышал об этом?

– Я слышал в сиронских новостях, что эксперимент оказался неудачным и капсулы отменены. Это несмотря на то, что за новостями я не наблюдаю. Просто эту новость везде прожужжали.

– Хах, да им наверно Крита просто не дала методичку как сделать капсулы и сиронская власть обиделась. Заходим в капсулы.

Джо и Уилл легли внутрь капсул, а Мог лишь через раздумья решился на это. Капсулы немного были наклонены вниз, поэтому в них находилась троица в лежачем положении. Когда они все втроем прилегли, стеклянные дверцы капсул закрылись.

Прозвучал нежный голос балерины:

– Укажите цель, братцы мои.

Уилл провозгласил:

– Восток. Оксрутиный проезд пять, нулевый этаж, заправка Честера.

–Восток. Оксрутиный проезд пять, нулевый этаж, заправка Честера. Просьба надеть наушники, висящие справа от вас, прижать голову к подушке и расставить руки у бедер.

Троица выполнила просьбу, Мог переживал от предстоящего события и взволнованно вздыхал.

Послышался голос Миши:

– Я тут не помещусь.

– Три, два, один…

Мог выдохнул воздух в респиратор, набрал в легкие весь воздух и закрыл глаза.

– Ноль.

Он был готов к тому, что почувствовала либо подъем, либо спуск, но капсула стояла на месте дальше. Открыл глаза и сказал:

– Что с капсулой?

Резко для Мога капсула встала в ровное положение, а тело всех троих задержали появившийся ремни.

– Ну, и…

Капсула резко полетела вверх…

– Минус один.

А сердце Киллиана чуть не выпрыгнуло от страха. Летя вверх, он сквозь стекло не видел ничего кроме темноты, а еще ничего не ощущал, кроме восторга и укачивания.

– Боже, я сейчас блевану.

Нежный голос балерины снова прозвучал:

– Полет со скоростью пятьсот километров час, минут через пять будем уже на месте. Вас тошнит, Мог. Вам дать лекарство?

– Да.

Из боковой стенки выдвинулась механическая рука и бросила в рот прямиком Мога таблетку. Он проглотил ее и ему чуть-ли не мгновенно стало лучше.

Балерина Лиззи погладила за щеку его и тот, как ему показалось, почувствовал тепло ее ладони. Он лишь желал это, он хотел чувствовать тепло, любовь и заботу к нему, но на деле никаких физических касаний не было. Его разноцветные глаза прослезились.

– Братец мой, я не вижу в твоих глазах стеснения или чего-то другого подобного. Я вижу в твоих глазах…

На фоне появилась освещенная шахта, в которой светились голубые, розовые руды, пронизывая светом всю окружность. Эти руды называются карзоном. Островатые камни выпирали из стенок, трава была сухая и бледная, иногда виднелись кости.

– Я вижу в твоих глаза радость от моих прикосновений и печаль от того, что это скоро закончится. У тебя была мама, Мог?

Киллиан придерживал слезы, напрягая мышцы щек и горько ответил:

– Она пропала в пять лет.

– А женщина?

– Недавно.

– Как ее звали?

– Также как тебя, Лиззи.

Балерина исчезла.

– Не уходи!

Небольшая радость переросла в страх перед одиночеством. Неважно, что она ненастоящая, это не чувствуется. Я чувствовал ее, словно настоящую, ее движения сопровождались потоками воздуха, направленного ко мне. Шахты прекратились, а появился пейзаж в виде дна водоисточника, в котором пронизывали лучи солнца, где на дну были кораллы, плавали большие рыбы.

Вновь появилась голограмма. В черном платье с открытыми плечами, с светлыми волосами и голубыми глазами.

– Лиззи…

Голограмма Лиззи с такими же хрупкими руками, нежными белыми волосами и голубыми глазами поцеловала Мога, прервав его слова, сквозь респиратор и, отведя губы от его губ обратно, прошептала:

– Ты мой безумец, помнишь ту картину с волнистыми холмами?

Киллиан, выпустив воздух, сказал:

– Такая красивая, такой уют, у меня ощущение, что это то, где я был. То, где я жил.

Лиззи рассмеялась.

– Так и есть, мой милый. Ты там бываешь каждый день в своих снах, мечтаниях, когда организм сходит в покой. Ты любишь меня? Даже несмотря на то, что мы знакомы лишь дня три?

Мог с улыбкой шепнул:

– Да, я люблю тебя всем сердцем. Я хочу увидеть тебя снова вживую. Хочу бегать с тобой по тем самым полянам беззаботно, подобно детям. Хочу не знать то, где я жил раньше. Бросить родину.

– А если я умру, когда ты вернешься? Как ты будешь жить дальше?

– Я застрелюсь тогда и встречусь с тобой в раю или аду, в киберпространстве. Не важно.

– Но есть же голограмма, стань такой же голограммой и будь со мной тут.

Киллиан воскликнул:

– Ты не настоящая!

– А ты увидишь разницу? Любовь поддельная, милый, а память можно стереть, чтобы жить счастливо.

Голограмма исчезла и сквозь стекло появился солнечный свет и песчаные долины. Капсулы остановились и открылись. Ремни отстегнулись, Джо и Уилл вышли из капсулы, а Мог все еще лежал с остатками на лице слез, однако резко почувствовал такую сонливость, словно только проснулся.

– Ты чего? – спросил Уилл.

Мог резко вытер всю влагу с лица и спросил:

– Вы тоже чувствуете сонливость? Будто с утра сейчас встали.

– Да, это норма, – резко ответил Уилл. – Это связано с работой капсулы.

Это слишком хорошая копия разума Лиззи, если та голограмма таковой являлась. Кажется, что сложно оценивать за такой малый период проведения времени с ней качество копии, однако Мог был уверен, что копия чуть-ли не в точь-точь. Такое мнение складывалось из-за ее касаний, которых не было, однако он их чувствовал. Он хотел забыть этот момент, прям как копия разума. Точно также стереть воспоминание, как это можно сделать в копии, точно также стать счастливее.

Они проходили по асфальтированной тропинке, средь мертвой долины, где окружение это лишь высокие песчаные дюны и деревья мертвые гниют бледным покроем и падают листья с них. Не долго деревья планеты живут. С рождения у них прекраснейший вид, красные листья, словно осенью, и коричневая основа, и белоснежные сучья, и кровавые ветки. Троица, снявшая пиджаки, мирным шагом подходили к массивному кораблю. Стоял он прямо на поверхности без каких либо подставок. Он имел, если смотреть сверху, трапециевидную форму, а его нос острый, как клюв орла, покрыт бронированным стеклом, отражающим лучи солнца.

Мог с ошалевшим взглядом встал и спросил у Уилла:

– Как нам войти, нас пустят вообще?

Уилл промолчал и впервые с чрезвычайно серьезным выражением лица, напоминающий верного бойца за родину, достал из сумки металлическую палку. Он нажал на кнопку, впадающую в материал палки, и вылез большой лозунг, стремящийся вверх, с надписью:

ВСЯКАЯ СОРОКА ОТ СВОЕГО ЯЗЫКА ПОГИБАЕТ

Снизу от клюва корабля открылись массивные врата и виднелась оттуда армия роботов белоснежных. Стояли с пушками они, с черными глазами и длинными ногами. Номера ни на ком не было, имени тоже. Меж армией роботов вышел человек в белом костюме наполовину сделанном из сольфрамовой рудой, а на его голове была белая шляпа. Левая рука махала у бедра, а права нет. Военный, подумал Мог. Человек остановился, Уилл гордым взглядом глядел, Джо с отвращением, а Киллиану плевать, ведь не знает кто тот. У того была уложенная прическа из темных волос, широкие брови и небольшие усы. По внешнему виду ему лет так сорок, однако вдруг он крит и на деле ему где-то пятьдесят?

Уилл шепнул в ухо Могу:

– Не говори ты с ними обыкновенным языком, те необыкновенные. Представь, что ты древний, а язык говорящий твой мертвый.

Уилл подкинул этому человеку некую баночку.

Человек сказал:

– О, вкусняшка. Что же вы там шепчете в ухо товарищу другу? Здесь люди любят приветствие и низкий поклон.

Троица склонилась и Киллиан в мыслях удивлялся этому, он думал, что Джейс и его сторонники и есть высшие люди.

Уилл сказал:.....

– Приношу свои искренние «простите», сир. Подайте же нам то, над чем веками трудилось моё окружение. Не воспринимайте за дерзость, время летит быстро.

– Поспешишь – людей насмешишь, промедлишь – сам проскорбишь.

– Уилл, – прошептал Мог. – Он очень странный.

– Министр науки это, – прошептал Уилл. – Форк Фауст его зовут и еще раз повторяю: не шали с ним. Уж, я то знаю твой характер.

– Прекратите шептаться! Я вам даю прототип, вы его тестируете и уходите.

– Конечно, сир. Но где пианино?

Киллиана немного даже вздрогнуло от последнего слова.

Форк развернулся в сторону корабля и роботы в следующий же миг зашагали. Оказалось, что к их ногам были привязаны цепи от платформы, на которой стояли, привязанные к ней, пианино и большой ящик. Они довольно быстро принесли такой груз. Платформа пала прямо перед троицей на песок и испачкала их одежду, а сзади меж пианино и ящик виднелось улыбчивое лицо Фауста.

– Что здесь делает пианино? – спросил Мог.

Уилл подошел к металлической платформе, роботы маршем подбежали и принесли ступеньки для подъема.

Карсон цокнул и спросил:

– А чего вы летающие платформы не принесли?

Уилл расширил глаза и понял, что фраза эта была зря.

Форк с иронией ответил:

– Для полета у нас корабль.

Уилл поднялся по ступенькам на платформу и пригласил Киллиана, махнув в его сторону рукой. Форк махнул рукой вверх, однако необычно, ведь движение было слишком ровное и точное, словно он прототип.

Мог спросил:

– Вы хотите, чтобы я сыграл на пианино? Но зачем?

– Без лишних вопросов, Мог, поднимайся.

Он поднялся к Уиллу. Первое, что попало в его глаза это белоснежное пианино покрытое золотистыми узорами и он открыл крышку, которая скрывала полупрозрачные клавиши. Фауст поднялся за ними и наконец-то обратился к Могу:

– Вы, сэр, кто по национальности?

Киллиан понял к чему этот вопрос и холодным голосом, вводя ладонью по клавишам пианино, ответил:

– Сиронец, и если вам так интересно, то я еще добавлю, что я воевал на критовской войне и, если вы попробуете меня за это осудить, вы об этом пожалеете. Хотя, сомневаюсь, что вы так поступите, вы ведь умный человек. Не правда ли?

Форк ввел себя сдержанно, однако капелька гнева в выражении его лица виднелась.

Фауст тихим голосом сказал:

– Присаживайтесь за пианино, когда к вам поднесут столик. – и роботы принесли столик, подходящий для Мога, чтобы удобно играть на пианино. – Суть предстоящего эксперимента заключается в том, чтобы доказать опережение нашего прототипа над человеком в плане музыки. Вы сыграете, а потом сыграет он. – из ящика вылез андроид в красном костюме клоуна и встал ровно перед Киллианом, словно встав в очередь.

Фауст достал сигарету, закурил ее и сзади него появился дрон с камерой.

– Эта камера должна запечатлеть все доказательство. На вас сейчас в прямом эфире смотрят больше ста тысяч человек. Не только в эфире…

Из корабля вышла толпа людей, похожих на рабочих, и подошла к платформе. Некоторые люди поздоровались с присутствующими из троицы.

Уилл подбежал к Фаусту, прикрыв лицо, и шепнул:

– Сир, мы договорились, что это будет тайная встреча…

– Все лица замазаны, не переживайте.

– Но все равно, ведь их…

Гул из толпы развивался из-за страха, что сейчас может сделать Форк.

– Уилл, замолчите, а иначе я вас пристрелю.

– Но вы не вправе…

– Я сказал, что…

Толпа разбушевалась.

Фауст резко достал из кармана пушку и навел ее на Уилла.

Мог решительно встал со стула и совершил громкий выстрел из пистолета прямо в шляпу Форка. Все замолкли, подумав, что Фауст мертв, но тот с испуганным и злым одновременно лицом повернулся к Могу. Тот сказал:

– Я ставлю на дуэль с ублюдком Фаустом, что я сыграю лучше чертового робота. Если проиграю – дуэль, а если выиграю, то… Уилл! Сколько стоит этот прототип, за сколько мы его должны были забрать?

– Учитывая, что это во многом работа Джеймса, то миллиард с чем- то евро…

– А если выиграю, то я заберу этого робота бесплатно!

Толпа восторжествовала от происходящего. Они были грязные и потные, даже девушки ничем особо не отличались. Где-то слышалось: «Да будет кровавое шоу!».

      Форк развернулся к толпе и громким выстрелом убил человека, который это сказал. Люди проигнорировали смерть того, из кого уже течет лужа крови, и Фауст взбешенно, брызгаясь из-за рта слюнями, воскликнул:

– Замолчали! – он сделал шесть выстрелов в небо подряд и развернулся обратно к Могу, спрятав пистолет в карман, и навел палец на того. – Ты, лживый сиронец! Как ты смеешь порочить мою славу!? Репутацию!?

Киллиан спокойно ответил:

– Вам же самим выгодно так рекламировать своего робота.

– Но я не хочу рисковать своей жизнью…

– Вы хотите сами уже испортить свою репутацию, тогда соглашайтесь, а иначе покажитесь трусом. – Уилл и Джо смотрели ошеломленным взглядом. – Очень странно, что министр наук ведет себя…

– Заткнись! – прервал его Форк. – Садись за пианино! Вызов принят!

Джо торопливо поднялся на платформу и воскликнул:

– И я участвую!

Уилл ударил его локтем об его локоть и гневно пробормотал:

– Ты блин играть не умеешь, придурок! И молодой ты еще!

– Ну Могу тоже под тридцатку…

Фауст перебил:

– Ты неуклюжа, Уилл прав, топай отсюда, чучел.

Уилл настороженно подошел к Форку и вполголоса сказал:

– Как ты его назвал?

– Чучело…

Карсон резко ударил по роже Фауста, пнул его к пианино и с тяжестью рукой ударил его голову об клавиши пианино. Раздались случайные ноты, в совокупности которые создают дисгармонию. Форк вылез из рук Уилла и только хотел было ударить, так тут роботы схватили его.

– Вам нужно остыть, сир. – сказал один из роботов.

Фауст выдернулся из рук роботов и поправил свой пиджак. Уилл рассерженный стоял и на радость толпе воскликнул:

– Уж если бы не моя доброта, я вызвал бы тебя на дуэль тоже.

– Вы чего, это старое мышление от моих рабочих подхватили?

Мог вмешался:

– Я могу играть?

– Конечно. Что за цирк вы тут вообще устроили? Только давай, что-нибудь сложное, если ты конечно такое умеешь.

Киллиан коснулся пальцами обеих рук клавиш на пианино, занял удобное положение на кресле и начал потихоньку играть лишь одну высокую ноту.

– Какой темп?

Мог промолчал.

– Побыстрее, чего как малышня – усмехнулся Форк.

Он ускорился, нажимая все ту же ноту «ми».

Наконец, он заиграл первые два интервала высоких и начал петь:

«Я помню нашу скачку на коня́х

И тебе было, что мне в ухо прошептать.

Тебе гласили исчезнуть в пух и пра́х,

Ведь кони не умеют летать.»

И вот на следующие строки он заиграл левой рукой низкими нотами, придавая басс мелодии, а правой играл очень быстро высокими нотами:

«И́ вот завыла метель,

Пришла угроза и даже капе́ль

Замерзает во мраке глубокой ночи́

Да бо́льше не падает на чьи-то очки́.

Застыв от страха и мучений внутри́,

Ты ставишь под угрозу тех, у кого есть отцы́.

Проснись и пой, спасай людей

Проснись и не стой, созывай коней.»

И вот, Мог, напрягая мышцы от невыносимой боли в пальцах от скорости игры, на следующих строках еще ускорил свою игру до полного ошеломления в выражении лица всех:

«Метель усилилась, деревья прогнулись,

Животные бегут по природным инстинктам.

И даже дома уже не виднелись,

А ты все стоишь деревянным прогибом.

Лицо замело, уже не видно пути

И черт-возьми, как не крути!

Подохнем мы скоро, замерзнут очи

А тебя уже хоть палку как гни.»

Он закончил петь и играть песню, размахивая руками, словно те обожженные. Все, кроме Форка, похлопали.

Фауст сказал:

– А чего так коротко? Решил спародировать свое достоинство между ног?

Мог посмотрел на него озлобленным лицом и промолчал.

– А теперь робот.

Прототип сел за пианино и начал играть и петь. Пел он не своим голосом, а записью Мога, а игра его почти не отличалась. Киллиан понимал, что прототип сейчас играет ничуть не хуже и он проиграет, однако стоит помнить, что проиграл – дуэль. Может показаться удивительным, что Фауст согласился на столь странную сделку, но просто он понимает, что если откажется, то его работники дикари просто засмеют его и производительность может уменьшиться, соответственно. Вот только разве это стоит его жизни? Если вы еще не поняли, Форк очень самоуверенный человек.

Пока робот играл, Мог опять погрузился в отчаяние. Очередной раз перед ним встает правда, встает она о том, что больше искусство не имеет никакой ценности, по крайней мере той, что была раньше.

Прототип закончил игру и Фауст заявил:

– Так, а теперь дуэль!

– Нет, он не выиграл! – ответилКиллиан.

– Что?! Да что за цирк вы тут устраиваете?!

– Это я вас хотел спросить, – сказал в голос вдалеке.

Форк очумевший развернулся к тому человеку.

Уилл сказал:

– О! Джеймс Гунсберг, на этот раз напал уже я.

– Да, я уже видел. Я слежу за вами тут с самого начала.

Фауст спустился с платформы к Джеймсу и сказал:

– Что еще за слежки, Джеймс Гунсберг!? Мы так не договаривались.

– Форк Фауст, – с улыбкой сказал Гунсберг. – А мы договаривались, чтобы не было никаких камер и, мол, не было еще и такой толпы! – Джеймс достал сигарету и закурил. – Как же хорошо, что я все предвидел.

– То есть?

– Форк Фауст, согласитесь, кроме официальной зарплаты, у вас есть лишь второй источник дохода и это ваше предприятие по производству искусственного дерева. Так ведь?

Форк вздохнул и кивнул.

– Все ваши родственники погибли, друзей у вас нет, потому что вы крайний интроверт, социофоб. Так ведь?

Фауст не отреагировал.

– Конечно, все так. То есть источников дохода у вас два: ваша зарплата и предприятие. Понимаете, мистер Фауст, я не смеюсь доверять кому-либо – это прекрасно осознанно вами, однако вы допустили фатальную ошибку. Вы подумали, что я не буду следить за вами. Нет, я не ходил и не прятался за вами, я отслеживал все ваши переводы, доходы, а также некоторые ваши работники, брав с Уилла взятку, информировали о вашем поведении, настроении. Мы отслеживали успехи вашего предприятия, все до единого! Все законно, кроме взяток и операций в банках и… Не важно. И вот что получилось: зарплата та же, а предприятие наоборот уходит в минус и при этом, по словам работников, ваше настроение только улучшилось, а также ваши денежные переводы показали, что вы тратите, мягко говоря, дохренище.

– Я не понял, вам какая разница?

– Вся эта слежка, большое количество денег в последнее время и ваши связи со властью говорят об одном: вы пытались нас сдать. Не переживайте, камера не снимает никакой эфир, а народ снова под влиянием взятки. Ох, я вижу уже ваш пот. Кто попросил вас следить? Крита?

– Да, Крита! А что вы мне сделаете, а? Убьете?

– Приятного аппетита.

– Что?

Форк задохнулся и свалился комом на песок.

Уилл воскликнул:

– Повар из вас классный!

– Да, только убивать и умею.

Мог подбежал к Джеймсу, чтобы спросить у него насчет Лиззи, но тут… Он увидел те самые темные кожаные перчатки. Точно такие же были в той комнате, они вывалились из источника огня, словно специально. Может это знак? Тут жара, а он в перчатках, значит это знак, подумал Киллиан. Наконец, сделав вид, что ничего не видел, он спросил:

– Ты же мне дашь позвонить Лиззи и Херд?

Гунсберг улыбнулся и прикуривая ответил:

– Ты думаешь только о Лиззи, а о Херд ты лишь говоришь. Да, дам…

– Благодарю…

– Мог, ты настолько быстро начал доверять мне.

Единственная проблема самогипноза, подумал Мог, это реакция, которая может возникнуть при фразе только что сказанной Джейсом. Вот только Киллиан уже не понимал под гипнозом он или нет. Отчасти да и нет. С одной стороны, Мог с опаской внутри смотрит на все происходящее и не знает все еще будет ли помогать им, а с другой стороны он уже готов подчиниться Джеймсу, если его слова правда. Враги объединяются, когда находят общую цель. Цель их общая: спасти низкий класс и использовать более благоразумно роботов. Но Мог не знает правда ли все сказанное Гунсбергом. Тут как власть с народом.

– Так… – задумался Мог на секунду. – И куда мы идем или едем?

Джеймс воскликнул:

– Джо! Спроси, у них телефон есть? Наверняка же есть…

– Да погоди, у меня телефон есть, сейчас как раз мы не в бункере…

– Ты в Крите, забыл? Не словит у тебя тут ничего, а у них словит.

У Гунсберга оказалась маленькая рация под пиджаком и из нее отозвался Джо:

– Подходите к кораблю! Тут связь отличная, только на десять минут дадут, вы уж простите…

– Какие десять минут?

– Джеймс, они не очень то, мягко сказать, довольны, что мы их лишили работодателя. Кстати, у нас телефоны лучше, чем у этих нищебродов.

– Так, щас подходим уже.

Уилл и Мог пошли зашла в корабль через большие ворота.

Киллиан спросил:

– Почему роботы не препятствуют нам?

Уилл ответил:

– Данные прототипы, скорее всего, работают под таким принципом: хозяин сдох, значит я свободен. Довольно сильная недоработка, как по мне, а может Форк сделал это специально. Сложно рассуждать, ведь глупые иногда мыслят непредсказуемо для умного.

Они дошли до сенсорного экрана, изображающего кнопки для ввода номера. Мог с радостью подбежал и начал вводить номер Лиззи, подсматривая его в телефоне. Он вел весь номер и тут понял.

– Уилл, я же не могу про Джеймса говорить, правильно?

Тот кивнул.

– Тогда что я ей скажу?

– Лучше бы ты сначала сестре позвонил.

– Я с ней не в лучших…

– Херд знает про Джеймса, всех нас.

Киллиан широко раскрыл глаза и посмотрел на Джеймса.

– С какого момента?!

– Пока ты был в отключке.

– То есть?

– Вы с ней что-то сделали?!

– Нет! Когда ты исчез, то она чуть-ли не сразу отправилась в поиски тебя и она нашла его в ресторане… Ну как, не его, а скорее робота, через которого он контактировал с людьми дистанционно.

– Я, бл**ь, не понимаю! Как это вообще возможно…

– Мог, ты спросил Джеймса насчет видения, а он тебе ответил, что он так захотел. Тут одно и тоже, дружище. Он захотел, значит Херд найдет его.

Я знал, что она видела видение, подумал Киллиан.

– Но как… да как он…

– Как он вызвал видения? Все очень просто, наши сотрудники просто пробрались в ваши комнаты и вставили мелкий чип к вам на время. Он воспроизводил, вами называемое, видение. На самом деле это сон…

– Зачем он себя тогда показал как ненормального психа, расстреливающего невинных людей?!

– Ох, так вот, что ты там увидел. Потому что все, что мы могли подать через этот чип это то, что он вернулся, а в каком образе это уже решать тебе было, твоим впечатлениям о нас, которые сложены под контролем власти. Ты не смотришь телевизор, но даже так ты попался в мышеловку. Нет, я не считаю тебя мышью. Для власти мы все глупые мыши, что попадутся в мышеловки в погоне за сыром. А если захотят, они отправят нас разводить чуму.

Уилл закончил курить сигарету.

– А потом, – он навел ногу на сигарету, лежащую на полу. – Они нас раздавят. – и затушил сигарету ногой. – Да и с наступлением холодов мы укроемся в, называемые нами, дома, а там нас убьют. Но мы вправе решать, куда отправлять чуму. Звони Лиззи, придурок ты чертов, что не уважает свою сестру и вообще родных…

Мог проигнорировал последнее высказывание.

– Хорошо, – кивнул Карсон. – Если ты у Херд просто спросишь как у нее дела, то ничего страшного. За эти три года мы поняли, что тебе не на что с ней общаться.

– У меня складывается впечатление, что и я его мышь.

Уилл улыбнулся:

– Я тебя не заставляю.

Мог стер номер Лиззи и позвонил Херд. Он подождал секунд тридцать.

– Не отвечает? – спросил Карсон.

Киллиан кивнул и набрал номер Лиззи.

– Да, Лиззи это я… Нет…

Уилл отошел как можно подальше и снова закурил сигарету.

Прошло примерно десять минут, Мог подошел к Уиллу.

Последний спросил:

– Ну как там у вас?

– Она забирает своих родственников с Криты завтра, я могу ее встретить там, а потом мы можем при первой же возможности встретиться в Сироне…

– Что ты ей сказал насчет пропажи?

– Она мне сказала, что Херд все объяснила, вот только я не знаю, что она ей там объяснила. Надеюсь не про вас.

– Да даст мне веру бог с Земли.

– Что за Земля? Вы вечно говорите про планету Земля.

Уилл наклонился головой к Могу и шепнул:

– Это просто вера, что-то типо религии. Долго объяснять зачем она нужна.

«– Когда я проберусь в ту комнату, – подумал Киллиан. – Тогда и узнаю зачем, наверно… Нет, я спрошу.»

– Говори сейчас, пока не поздно.

– Пока не поздно? – повернувшись ко Могу головой, спросил Уилл.

– Говори, – настаивал он.

– Ладно, ты настойчивы. Понимаешь, убежище Джеймса это отдельное государство со своей религией.

Мог, не сказать, что был доволен этим ответом. Недоверие ко всему происходящему повысилось, а, соответственно, решил не спрашивать у Уилла…

– То есть тут все верят в то, что они с непонятной планеты Земля?

То есть он решил задать этот вопрос?

– Да.

– А откуда они на самом деле?

– Я не знаю.

– Не знаешь? Ты правая рука, ты должен давать ответы, а не заставлять меня задаваться еще большими вопросами…

– А с чего ты взял, что тебе могу доверять я?

Мог посмотрел на красное дерево посреди оазиса, задумался и вспомнил…

– Ну и еще Лиззи упомянула какого-то Мишу, я даже не знаю кто это. Она прям распереживалась, говорила: «Вспомни! Вспомни, ну!». А я ничего не знаю про какого-то Мишу.

– Может она ошиблась просто, – пожал плечами Уилл. – Завтра, Мог, нас ждет шаг к будущему! Джеймс обратиться в скором времени к народу низкого класса! Кстати, Мог, ты отлично сыграл.

– Спасибо…

– И что у тебя за дебильное имя? Мог? Вот это я прям хотел тебя спросить.

Мог подвис своим взглядом на дереве и думал отвечать ему или нет. Он подумал, что если он скажет, то может Уилл расскажет о Земле.

– Мне это имя дали на сиронской службе. Поиздеваться надо мной. Мол, мог сделать, но не смог, – холодно ответил Киллиан.

– Хреново, а раньше какое имя было? Даже в досье твоем ничего о нем не написано.

Киллиана озарила одна мысль: он не помнит свое старое имя. Ему даже было немного некомфортно от этого.

– Я не помню.

– Как? – возмущенно спросил Уилл. – Ты не помнишь свое настоящее имя?! Как это возможно? Почему?

– Я принял свое имя, что дали мне на службе.

– Но… Но может сестра помнит?

– Она не знает моего старого имени. Она же была выброшена из нашей семьи, забыл? А встретил я ее и узнал в ней свою сестру только лет так в восемь. Тогда у меня уже было имя Мог, а свое старое имя я не упоминал.

Уилл высоко поднял брови и глядел на появившеюся внезапно парапея около дерева.

– О! – обрадовался Уилл. – Мог, пристрелишь его? – усмехнулся он.

– Я впервые вижу животного вживую! Да и, честно сказать, настоящую поверхность этой планеты.

– А на критовской войне разве не видал?

– Ну, поверхность на тот момент, когда я был на войне была сожжена огнем и выглядела, как серая пыль, – отчаянно ответил Мог. – А животные в той местности попросту умирали от отходов нальтира. Поэтому только мертвых видел.

– Это грустно, – кивнул Уилл с глазами опущенными вниз.

Тьма в виде света

Время 11:00, Мог сидел в своей комнате, а остальные занимались работой. Перед тем как пойти в ту самую комнату, он решил еще почитать книгу Гаро Хриспия:

Глава I

Многословность – зло

В 2146 году Джеймс Гунсберг сказал:

«Если сказать человеку, что 2 + 2 = 5 и привести ему множество неверных доказательств этому, в которые он будет верить из-за своего невежества, то когда к нему придет умный человек и начнет доказывать, что 2 + 2 = 4, то, по его мнению, он просто окажется глупым. Невежа считает умного глупым!».

Ох! Мистер очевидность будет, друзья! А я вам тоже буду рассказывать очевидные вещи!

Конечно, может показаться, что тут идет уход в крайности и в реальности такое не практикуется, но на самом деле это практикуется каждый день. Когда вы смотрите телевизор, на котором идут новости, вы с большей вероятностью находитесь под влиянием пропаганды, когда вы читаете статьи, вы можете находиться под влиянием ее. Когда вас учат в школе, вы тоже можете находиться под таким влиянием. И не важно, правда ли то, что пропагандируют. Важна цель этой пропаганды. Данная мысль не в новинку, она ходит еще с давних времен, однако многие почему-то то-ли не хотят это осознавать, то-ли сами уже не замечают того, как находятся под этим влиянием.

Когда вы смотрите блогеров, вы тоже можете находиться под таким влиянием. Один человек, недавно, выпустил ролик о том, почему на Сирон никто не нападает. «Сирон может разорвать всех, она могущественна, просто ее все сруться, как льва, и она держит всех в страхе». Если уж вы адекватный человек, то вы поймете какой это крайний бред, но при этом большинство народа в это верит. Пользуясь невежеством народа, можно внушить любую идею.

Из всего ранее сказанного можно сделать умозаключение о том, что для пропаганды используется масса источников информации, а также масса вещей, которые препятствуют умственному развитию человека, чтобы он не понимал какой бред ему несут. Согласитесь, учитывая все нынешние развития, такие условия достаточно трудно сохранять, однако на этом моменте я хочу представить вам отрывок из теории о Маленьком Мальчике…

Написанное было замазано. Что же там было? Об этом задумался Мог. Скорее всего, это стерто по желанию Джеймса, а возможно его же рукой и что-то он все-таки скрывает. На этом моменте вся ситуация приняла изменение облика. Тут он понял одно: вода начала кипятится. Он продолжил читать:

Больше не нужно ограничивать развитие человека Низкого класса, не нужно наполнять мусором интернет. Казалось, а какая выгода с этого народу? А какой смысл бороться с чем-то масштабным, что поддерживает усиленное меньшинство, которое может вас опрокинуть в бездну за щелчок?

Мы пытаемся сохранить невежество людей для того, чтобы они тупо верили в указы, однако при этом желаем развития их ума, ведь если не ум, то не быть верным указам. Из-за того, что мы развили по миру всю вредность смерти другого, у человека возникают сомнения в своей же стране, что отправляет его на войну. А «За» и «Против» – худшая болезнь ума!

Мог закрыл книгу, поел немного еды, которая, кстати, была подана уже не тем официантом, что был ранее, и зашагал к той самой комнате. Картины в коридоре и вправду поменялись. Около комнаты Киллиана раньше были картины с изображением древних личностей в стиле классицизм, а теперь на них изображены картины в стиле сюрреализм и тому подобном, которые показались очень странным для него. Больше всего ему запомнилась картина, где на полу лежит коробка, из которой высовывается голова и рука, идущая напрямую к человеку в черном цилиндре, стоящему рядом. Он тянул руку, его лицо было шокированно так, словно он хотел пить, а у человека другого была двухлитровая бутылка воды. Но человек в черном цилиндре направил ладонь вперед, сказав тому нет. Это все крайне интересно Киллиану, но еще интереснее комната, что снова ждет его.

Мог дошел до комнаты и огляделся по сторонам. Никого, кроме каких-то работников. Вот только и они могут за ним следить. Дверь, стены, все на удивление уже было отремонтировано. Видимо, комната настолько важна, подумал Мог. Он зашел в комнату, как в прошлый раз, без ключа. Внутри тоже убрано. Все в чистом виде, словно тут ничего и не происходило. Кровать заправлена, шкафы на месте, телевизор на стене целый. Он зашел в ванную и подошел к туалету. Даже запаха горелого не было. Он начал писать те самые цифры на стенке у таза, скрываясь от места откуда может выйти огонь. Потолок разошелся куда-то внутрь стен, сверху мерцала лишь мелкая лампочка, слабо освещая темноту. Киллан забрался на таз и ухватился руками за край пола помещения сверху, забрался в такую же темноту. Он взял пистолет и медленными шагами ходил по помещению. Неожиданно потолок вернулся на свое место Мога окружал полный мрак, средь которого где-то сверху висела мелкая лампочка. Он достал телефон, включил фонарик и увидел впереди металлическую дверь. Эта дверь его заинтересовала и он торопливо подошел к ней. На ней был замок, а ключа никакого нет у Мога. Но если тот официант пригласил его сюда, то наверно… Так. А кто его приглашал? Этот вопрос прилетел в голову Могу, ведь сначала его пригласил официант, но по перчаткам стало ясно, что и Джеймс…

Он попытался открыть, но она была заперта. Замахнулся правой рукой в попытке открыть, но в итоге рука только оттолкнулась, а Мог неожиданно почувствовал боль, хоть его рука и не настоящая. Ударил еще раз. Неудача. Еще раз. Неудача. Прострелил. Удача! Замок расплавился и Мог прошел дальше. Впереди был длинный узкий коридор, а сверху, где-то очень высоко, светил бледноватый свет, пронизанный то ли туманом, то ли пылью или паутиной. Неожиданно загорелись синие полосы по стенам, что были наполнены серверами. Полосы осветили слабо помещение, Мог сделал шаг и освещение стало яснее. Один из множества десятков тысяч серверов стоял около у Киллиана. Он посмотрел с любопытством на него и рассматривал каждую деталь. Ничего для себя интересного он не заметил. Он побежал дальше по коридору, пробегая множество серверов, и с каждый его шагом света становилось все больше и больше. Он добежал, казалось раньше, до несуществующего конца коридора, на стене которой находилось множество экранов. На одном сидел сотрудник и завтракал, читая при этом статью на экране телефоне. На втором работники чистили стекла бронированной машины. На третьем Жод с Джо спорили, и на этом Мог больше всего заострил внимание, и тут неожиданно появился звук. Звук именно того, что происходило на третьем экране. Киллиан развернулся и мимо его глаз промчалась улыбчивая балерина Лиззи. Мог содрогнулся, развернулся и…

– Ты знаешь, что тут происходит? – спросил низкий голос человека в черной маске и рваном тряпье. От него исходил жар, словно он неделями не мылся.

Киллиан навел пистолет на его башку. Тот продолжил говорить:

– Ты же замечал те картины в коридоре? Ты замечал, что они меняются? Тебя не смущают все эти сервера и экраны, показывающие каждого в этом бункере?

Мог промолчал и все еще держал пистолет. Незнакомец присел на пол и продолжил говорить:

– Тебе говорили, что Джеймс может управлять всеми. Все картины меняются не на всеобщее обозрение, а лишь при взгляде определенного человека, потому что только для этого определенного человека картины и меняются. Чтобы вызвать в тебе процесс изменений мнения о чем-либо, через них осуществляется часть процесса изменения сознания каждого человека, а тот этого не замечает. Книги, телевизоры, музыка в помещениях, высказывания Джеймса и другое – все это может изменить твое мнение о чем-либо. Но тебе не стоит бояться этого, да и плюсом ко всему: ты же еще до бункера был готов помочь Низкому классу?

Киллиан кивнул своей головой, которая освещалась синем оттенком света, а на фоне ругались Джо и Жод. Он сказал

– И если ты мне сейчас говоришь правду, то разве это не является чем-то нечеловеческим? Негуманным?!

– Джеймс сказал же, что не доверяет никому. Если какой-нибудь человек, к примеру, ты – окажется предателем то, что будет выгоднее для него? Убить тебя и лишиться одного агента или загипнотизировать его, чтобы он продолжил служить?

– Я бы предпочел второе.

– Вот и Джеймс Гунсберг предпочел этот вариант, – незнакомец снял капюшон, а там оказался тот самый официант, что подал бумажку в мясе. – Он хочет использовать на полную силу, чтобы как можно с большей вероятностью победить врага. Ему пришлось отринуть человечность, которая в нашем представлении, понимаешь?

– Нет.

Все экраны и свет в помещении отрубились. На секунду была темнота и тут на экранах загорелась единая картина, изображающая Сирон с высоты.

– Ты же понимаешь, что наши чувства, мысли с точки зрения науки это уже не что-то непонятное нам. Не задается вопросов: откуда они? Есть ли душа? Джеймсу Гунсбергу пришлось отринуть все представления о внутреннем сознании человека, как о необузданном. Он давно уже продвинулся дальше, чем остальные. Существование человека для него не имеет того значения, что имеет для самого человека, что сам же это значение и сделал искусственно. Его в способностях создать робота, который будет в точь-точь, как человек и не будет ничем отличаться, кроме того, что сможет найти счастье в любом моменте. Сможет найти удовлетворение, где угодно.

      Изображение приблизилось к улицам Низкого класса, где видно, как кричат дети от того, что их мамы делись непонятно куда и они сейчас лежат на асфальте. Как расстреливают из бластеров истощенных и худых работников, одетых в рваную одежду в такой холод, вследствии которого идет снег. Под ногтями все забито пеплом, бледные лица и глаза с болью внутри, истощением. Киллиан знает, что это за люди. Это оппозиционеры, которые попытались обмануть систему слежения, которая находится у любого места для перемещения между классами.

– Все чувства больше не имеют значения. Также как не имеют для Сирона чувства Низкого класса. Джеймс живет монстром, а не человеком, но лишь в наших представлениях. Отрини же ты все свои представления о мире, друг мой! Пойди на истину, даже если ее нет!

Мог прервал выкриком, дрожаще указывая пальцем на себя:

– Я бы стал точно таким же монстром! Если это правда, то я его понимаю! – он вполголоса успокоившись сказал: – Но почему я тебе должен верить?

– Потому что он прав. – послышался голос издалека.

Свет в помещении снова появился, вдалеке стоял Джеймс. Он подошел медленными шагами к Могу и сказал:

– И вот насчет человечности, Мог. Согласись, больше мои работы не отличаются ничем от людей, кроме материала.

– А как я смогу это понять?!

–Тебе нравилось чувствовать тепло ее ладоней, их мягкость? Этой Лиззи.

– Да.

– Тебе отлично было с ней? Ты почувствовал себя вместе с ней человеком?

– Да! Я не понимаю к чему ты клонишь!

– К тому, что она тоже полуробот! Моя разработка!

Только хотел Мог прервать его, но после сказанного примкнуло его на месте в неспособность двигаться. Он разрыдался и просто стоял, ничего не говоря. Джеймс коснулся его плеча рукой и успокаивал:

– Ты ведь понимаешь, что она тот же человек. Она просто откорректирована под тебя, – горько добавил Гунсберг. – Если…

Киллиан прервал его резким толчком от себя и заорал во весь голос:

– А откуда мне знать, что она не для того, чтобы изменить меня?! Я не знаю твои настоящие намерения!

Мог взял один блок сервера и разбил его об пол, он крикнул снова.

Он сказал:

– Я не буду с ней видеться даже! Ты чертов, – Джеймс подбежал к Могу. – Поганец, тварь мразотная! Я…

Гунсберг выстрелил шприцом в Мога и тот резко замолкнул. Он приземлился на пол.

Официант резко встал испуганно и сказал:

– Ты его убил?! Ты…

– Тc, – прервал Джеймс. – Просто успокоил его. – и он обратился к Могу, который утих, словно малыш во сне: – Обещай мне, что будешь общаться с Лиззи и все у вас будет хорошо. Обещаешь?

– Да.

– Ты же понимаешь почему я это делаю? Понимаешь, что я не злой?

– Да, понимаю тебя всем сердцем.

Мог встал с пола.

Джеймс радостно воскликнул:

– Теперь мы сможем все! Скоро мое выступление! Народ восстанет, наши солдаты ворвутся, восстановим справедливость!

– Да, восстановим справедливость! – искренне ответил Киллиан с улыбкой и верой в Джеймса.

– За компьютерализм!

– За компьютерализм!

Мог пошел к выходу, Джеймс вдогонку сказал:

– Я тебе позвоню, когда нужно будет! Сегодня свободен и завтра можешь к Лиззи отправляться!

Моя милая Лиззи, подумал Киллиан. Хоть ты и полуробот, но ты еще человечнее, чем многие люди.

– Стоять, – прервал Джеймс.

– Что? – с улыбкой спросил Мог.

– Послушай меня. У многих часто встречается вопрос: «что значит жизнь?» и «что значат чувства?». Можно дать много ответов с точки зрения разных наук, однако есть факт, который трудно отрицать: компьютер тоже можно изобразить, как жизнь, как отдельное существо, что достойно сожаления при причинения вреда ему. Казалось, он не умеет думать и выводить за рамки того, что видел, может лишь складывать известное ему и придуманное не новое – то, что совмещает в себе придуманное или возникшее старое. Однако человек ничем не отличается в этом плане, ведь и он не умеет придумывать кардинально новое. Доказательства этому приводили многие личности, в том числе и Жорес Фреско. Даже идею о видеосъёмке можно было выдумать, исходя из ситуации, когда ты перелистываешь стопку листов, с краю которых нарисовано изображение. На первой странице палка поднимается на миллиметр вверх, на второй еще на миллиметр и так далее. Таким образом можно выдвинуть идею совмещении большого количества кадров воедино, что будет называться видео. Ты согласен?

– Да.

– Компьютер не умеет думать, но и получается человек тоже. Компьютер не может жить без нас, однако мы не можем жить без окружающего нас мира. Можно сойти с ума, если много задумываться об этом. Чувства имеют значение лишь в нашем представлении. Привязанность может быть выдумана или заложена в нашу голову, как основа. Также и с прототипом. Мы можем заложить в него привязанность к объекту, а все эти «он делает это лишь потому, что приказали и заложили в голову, а мы интересные существа!». Многое бывает интересным, ведь это не исследовано, пока ты в это не погружаешься. Мы, не понимая то, как работает наш организм, выдумываем оправдания. Погружаясь же в потенциал роста технологического прогресса, мы ожидаем увидеть розовые оттенок, однако видим серость. Можно грустить от этой серости и думать о том, какие люди никчемные. А можно заложить в свою голову, что серость – это прекрасно. А теперь представь, если бы человек, что прожил всю жизнь в пещере и не умеет разговаривать, увидел бы компьютер перед собой. Непонятный для него, монитор, звуки раздаются из колонок непонятные. При нажатии на клавиатуру на экране появляются картинки. Тут много вариантов развития события. Он может испугаться и разбить его, может подумать, что это бог и поклоняться ему, а может… А может воспринимать его, как существо живущее. Мы – современные люди можем избить то, что неизведанно, можем оправдать, назвав религией, а можем принять.

Джеймс сидел, по его словам, с фиговым настроением. Его кабинет был достаточно огромный, площадью где-то 100 метров квадратных. В нем был вечный бардак и это Гунсберга бесило, ведь в его голову всегда лезло одно утверждение:

«Перед тем, как устранять бардак в мире, удостоверьтесь, что этого бардака нет у вас, а иначе в мире вы сотворите лишь хаос.»

Джеймс много раз оспаривал это утверждение, но и много раз признавал. Сейчас он находится в стадии отверждения этого высказывания, ведь излишне портить себе настроение не стоит. Он работал за компьютером уже часов семь, а из кабинета еще ни разу не выходил. Ну как, выходил, но только, чтобы помочиться и взять какой-то документ, лежащий «на другом конце света», – выразился Гунсберг. Кроме небольшой лампы, стоящей на его прочном столе темного цвета, света в душной комнатушке не было. Правильно подмечено, душной комнатушке! В кабинете не было окна, был лишь кондиционер, который и то Джеймс редко включает, поэтому приходя в кабинет он снимал пиджак. Несмотря на всю длину его работы он не выглядел усталым, по мнению Уилла, который зашел к нему только что.

Карсон без стука зашел и, сбрасывая руками пыль с пиджака, сказал:

– Душно у тебя, Джеймс.

– Выкладывай, чего пришел?

– А, Мог уже попал в то помещение?

– Да, – холодно ответил Гунсберг, не посмотрев на Уилла еще ни разу.

– Зачем вы ему это позволили?

– Он думал, что я ему поверил насчет его доверчивости ко мне, но я знал, что он все еще сторонится меня, а в ближайшее время не будет момента, чтобы доказать ему, что я говорю правду. Остерегаясь потенциала его грозных действий, я привел его в спокойствие. Вставил в него шприц, что утешит его.

– Через неделю мы уже будем выступать народу, подставной прототип уже набирает популярность благодаря поддержке со стороны многих стран. Прототип высказывает все, что говоришь ты и людям он нравится, а Сирон насторожился. Вот он момент доказать Могу…

– Неделя это долго, – ответил Гунсберг и начал раскладывать электронные книги по полкам. – Я могу…

– Это ужасно, Джеймс! – прервал его Карсон. – Создание копий людей я могу понять, создание Лиззи, чтобы улучшить состояние Мога я могу понять. Все я мог понять, но…

– Уилл, не забывай мой принцип.

И Джеймс посмотрел на Уилла, наконец. Последний же посмотрел в сторону, вздохнул и решительно сказал:

– Просто меня раздражает это лицемерие!

Гунсберг расположился за стол и, проигнорировав высказывание Уилла, спросил:

– Что там с Мишей?

– Он забыл его.

– Отлично.

– Может введете в курс дела? Зачем ему нужен был этот Миша?

– Карсон, проследи завтра за Могом, когда он отправится за Лиззи. Он без нашего спроса возьмет и воспользуется капсулой. Быстро он смекает, как тут все работает.

– Хорошо, мой блаженный правитель!

– Поспорить хочешь?

– Нет, вот иду!

Уилл подошел к двери и сказал:

– Ухожу!

– Ну ступай.

Уилл уже вышел из кабинета, но все еще смотрел на Гунсберга:

– Я очень надеюсь, что вы не напичкаете меня таким же «успокоительным». Поверьте, без меня вы сойдете с ума!

Карсон громко захлопнул дверь с недовольным лицом. Джеймс посидел, подумал, пялясь на дверь и решительно выхватил мобильный телефон со стола, набрал номер, позвонил и сказал:

– Если это возможно, свяжите меня с Сорокой Шестой. Это срочно.

Следующий день. Киллиан направился в Сиполь, на ближайший проезд у встречи с Лиззи по капсуле и на этот раз в капсуле ничего дивного не случилось. Сиполь не является столицей Криты, однако призванна важным городом, ведь здесь протекает множество производства, развита духовная культура, а архитектура, по мнению множества экспертов, в котором нет сиронцев, является прекрасным воплощением неофутуризма. Высокие небоскребы с крышами напоминающие волны, необычная буквально скрученность стен. Некоторые здания являются, скорее, объектами для любопытных глаз, чем местом, в котором можно находиться внутри. Мог Пролетел на воздушном поезде, которая как в Сироне изгибается, словно змея. Салон в поезде очень минималистичный, сиденья мягкие. Киллиан сидел у круглого окна, через которое было видно всю красоту этого города, наполненного небоскребами, крупными статуями, однако где-то вдалеке виднелась большая разруха.

– Это ужасно, – пробормотал Мог.

Небольшой участок города был просто разрушен. Останки зданий лежали на земле, мосты обрушились на другие мосты, создавая этим некую свалку, а искусственные леса в парках полностью уничтожены. Вот только последнее Мог не смог увидеть, он подумал, что это простые серые поля. Он и догадываться не мог, что там могут быть какие-то парки.

Послышался женский голос из колонок:

– Станция Кремфис.

Поезд замедлился и остановился. Мог встал и прошел сквозь кучу народу до выхода из поезда, который ездит по, парящим над воздухом, рельсам. Он вышел на огромный зал, расположенный на высоком этаже, белого цвета. В городе в целом господствовал белый, что радовало Киллиана, а еще больше радовало то, что при этом город остается чистым. Он дошел до одного, из множества других, лифта и отправился на первый этаж, стоя с людьми в рабочей форме. Наконец, после времяпровождения с потными людьми он вышел на улицу. В отличии от Сирона, низкий уровень города это не нищета, а идеальный мир, как высказался Мог. Хоть и искусственно, но оно было на улице:

● 

Трава

● 

Множество кустарников

● 

Деревья

● 

Цветы

И прочее. Все это доводило впечатления о городе, как о чем-то чистом, до максимума. Киллиан достал телефон, подключился к бесплатному вайфаю, который можно уловить по всему городу, и, следуя по маршруту на карте, пошел по пешеходу. Транспорт был довольно необычным на Крите. Распространен был мотошар. Мотошар – транспорт, который напоминает середину одной третьей части шара. Ездит на специальных рельсах, которые расположены на каждой дороге сбоку. Остальную часть транспорта составляли машины, как ездившие, как и летающие. Видно ему было, что тут люди живут, а не выживают. Что непривычно так это то, что на низком уровне, так называемом в Сироне, целая инфраструктура, слышно гул от бурных разговоров. Где-то слышалось: «Я эту шаурму каждый день ем! Не смей мне не говорить, что я тут заблюю!». Так живо, живее некуда. На родине Киллиан все замкнутые, нервные, не потому что раздраженные, а потому что угнетает атмосфера вокруг. Тут же, как уже было сказано, живо. В момент, он почувствовал приятный запах горячего мяса. Дым летел ему прямо в нос от маленького ресторанчика. Он прошел на следующий переулок и решил зайти в магазин продуктов. Взял бутылку воду, а есть он не сильно желал. Подошёл к электронной кассе и тут…

Стоит робот, напоминающий терминатора, и карлик.

Робот говорит:

– Слышь, шавка, отдал мой хлеб!

У карлика был писклявый голос.

– Неа, на**й он тебе нужен? Ты робот, дебил.

– Дебил – ты. Я, бл**ь, стою тут уже полчаса и спорю с тобой, чтобы ты отдал хлеб. Я его приятелю купил!

Робот не может насильно взять хлеб, потому что это не заложено в его программе, а существам вокруг плевать.

Карлик ответил:

– А у тебя чо, приятель человек?

– Да, представляешь?

– Неа, пи**ишь ты мне в наглую!

Мог подошёл к ним:

– Что тут у вас происходит… – он узнал в роботе Ханка. – Ханк?!

– О, братюня! Мог, давно не виделись! Этот придурок не отдает мне хлеб! Вот теперь видишь, карлик ты узкоглазый, вот мой приятель человек. – и низким голосом, наклонившись к карлику, пригрозил он: – Теперь отдавай хлеб, бл**ь!

– Да это подстава! – ответил карлик. – Во первых, не смей материться в нашем великолепном городе с идеальным менталитетом.

– Ты недавно матерился, – возмутился Мог. – Что за…

– За**и свой рот, ушлепок! Мне можно, а этому хренососу нет! Во вторых, не смейте называть меня карликом!

Ханк рассмеялся и сказал:

– А как тогда? Чебурашка? Вон, посмотри на свои большие уши. Наверно подслушивал ты много, как играются соседи по взрослому. Хах, маленький ты ещё.

А вот издеваться над людьми Ханк проффи.

Мог сказал:

– Отдавай хлеб.

– А то чё?

– А то я тебе кости переломаю.

– Наглецы! Почему, с*ка, не изобрели чип, чтобы вас дебилов лишать наглости. Чтобы вы служили нам. Вот, есть Георгий Константинович, вот он правильные вещи говорит! Вас всех роботов надо рабами сделать в большем количестве, чем сейчас. Люди – цари!

«– Георгий Константинович, – подумал Киллиан. – Наверно через него Джеймс будет заявляться.»

– Так, отдавай хлеб.

– Да кто ты такой, чтобы мне указывать?!

– Знаешь Херд?

– Мэр Вольмака?

– Угу.

– Ну и?

– Вот с ней ты и будешь иметь дело, если не отдашь хлеб.

Карлик рассмеялся:

– А она хоть знает про тебя?!

Мог достал электронный паспорт и развернул слайд на указание родословной.

Карлик уставился на паспорт, посмотрел на Киллиана, отвел глаза и протянул в руки Ханку хлеб.

– Вот и отлично. Ханк, пойдем, поболтаем, пока я иду до дома родителей Лиззи.

Они вышли из магазина и пошли по переулку.

Ханк сказал:

– Хорошо, что мне по пути, как раз. Спасибо за помощь.

– Не за что.

– Че за Лиззи, подружка новая?

Киллиан немного застеснялся.

– Ну, да

Ханк вдарил мягко по плечу ему и сказал:

– Ай, хороший ты человек, Мог! Я вот помню, как ты переживал насчет меня, хоть я и робот. Еще и подружку хорошую нашел, ну как, хорошую или не хорошую – это я не знаю, но в тебе не сомневаюсь. В твоем вкусе.

– Угу, как иронично, что Лиззи…

Не стоит говорить, подумал Киллиан и продолжил:

– Что Лиззи также обожает роботов.

– Вот это меня и удивляет, Мог! Удивительно, что такие люди вообще еще остались!

За тем, что происходит наблюдал Уилл через небольшой экран в темной комнатушке и…

– Боже, я чуть не обмочился! Джеймс, нельзя так тихо подходить сзади, пока я за ним слежу!

Гунсберг присел рядом с Карсоном и сказал:

– Уилл, я просто тоже послушать хочу.

Ну, а оказывается они еще и слушали.

Ханк продолжил:

– Вот этот Георгий, пусть он в жопу идет! Он еще и собирается скоро выступить, а поговаривают намечается революция. Мог, честное слово, он меня пугает. Мне, риперу, повезло. Я наделен способностью немного мыслить и рассуждать…

– Но, что если ты противишься его только из-за того, что так власть пожелала и в тебе это запрограммировали, а ты не заметил?

– Ну, фиг его знает. Я вообще редкость и это ты сам понял уже. Лишь один процент с чем-то роботов имеет такой интеллект и вообще… Как оно называется?

– Умение быть клоном человека?

– Да! И вот я не хочу, чтобы он меня этого лишил. Меня удивляет то, как он быстро стал популярен. Подозрительный тип.

Они дошли до небольшого двухэтажного дома и Мог сказал:

– Все, пора мне.

– Ты когда, кстати, свои очки снимешь? Я тебя все время в них вижу.

– Никогда, наверно. Прощай.

– Пока!

Ханк зашагал вправо с пакетом хлеба, а Киллиан стоял у такого же красивого и белоснежного дома, как весь этот город, с волнистой крышей, и жалел о том, что не спросил Ханка о том, что он тут делает. Как его вообще заграницу впустили? Робота? Этот вопрос очень насторожил Мога, но больше он волновался насчет встречи с Лиззи и ее родителями.

Он подошёл к двери и постучал. На удивление Могу, никого не было особо то и слышно, а он ожидал, что будет раздаваться гул от разговоров, ведь по тем вестям, что устно разъяснила Лиззи по звонку, она должна уже помогать с переездом родителей. Обычно это довольно бурное мероприятие.

Отозвавшийся на стуки, вышла Херд и милосердно встретила его:

– О, Мог, тебя то я и ждала. – она протянули руки для объятия, но Киллиан отвел их обратно к ней. – Ну ладно, просто привет. – Киллиан никак не отозвался на приветствие. – Пойдем-ка, поговорим.

Они отошли на несколько метров от дома и Херд уже более серьезным голосом сказала:

– Разговор будет очень коротк, подслушивать нас никто не подслушает, ведь это просто не принято в Крите и плюсом ближайшие сто метров полностью защищены от подозрительных лиц. Все прослушки, камеры – они отрублены. Однако все равно говорить как можно тише требуется. И короче, повторюсь. Значит, ты на стороне Джеймса?

– Да, а ты?

– После долгих обсуждений и раздумий – да. Он мне дал на осмотр почти все убежище, показал своих роботов и разрешил провести, так называемую мной, экспертизу. Все чисто, да и его намерения понятны, и цель у нас общая: освободить низкий класс.

– Не особо то и верится, что он освободит Низкий класс и все. Он, скорее всего, желает власти.

– Уж, если он будет у власти, то я только рада. Ох, он прекрасный человек, просто очаровательный! Полная противоположность тому, что я о нем знала. Готова за него замуж выйти! – и она захохотала.

– А ещё мне известно, что картины, много других вещей в его убежище могут изменить мнение человека в противоположном весе.

– Знаю и как лидер гильдии я его понимаю. Это очень выгодная тактика, хоть и бесчеловечная…

– Мог! – послышалось не вдали от них со стороны дома.

Киллиан отбежал от Херд навстречу с Лиззи в объятия. Снова он прикасается к ее хрупкому, по его мнению, телу, к ее нежным волосам и слышит приятные духи ее, которые мало где встречал.

– Привет,– сказал Мог.

– Привет… пойдем, в дом зайдем.

– Эм, да, пойдем…

Они испытывали неловкость от взгляда Херд. Какое у нее было лицо? Каменное, блин! И это ещё больше придавало неловкости. Киллиан пошел за Лиззи в ее дом. Дверцы открывались автоматически при распознавании отпечатков пальцев, что являлось давно не редкостью, а за порогом виднелся длинный белый холл с множеством аквариумов. В них плавало множество красивых местных рыбок, причем, и мелких, и средних, и больших – одним словом, многообразие тут на месте. Такой ухоженный дом, такой белоснежный. Он не похож на дом Мога, который покрыт мраком, в коридорах раскиданы старинные бумаги, никаких семейных картин, что могли бы навевать воспоминаниями, а на коротком столе (ключевое: коротком. Она создана для одного, или максимум двух людей) – на нем лежат фантики съеденных конфет, которые он ел непрерывно, словно нуждался в сахаре, как в жизни. Хотя в последнем он и нуждается. А в этом доме все аккуратно сложено, есть картины семейные, пахнет приятно, а не потом.

Мог прошел в дом, а Херд уже не с каменным лицом вслед за ним, и спросил:

– А где твои родители?

– Переезд уже окончен, милый, ты немного опоздал.

Херд сказала:

– Я сейчас оттойду на секунды две…

– Хорошо, – ответила Лиззи.

Как только та отошла, они прошли к входу в помещение с большим белым столом и страстно поцеловались, словно ждали это всю жизнь, испытывали необъяснимо сильную любовь к друг другу и привязанность.

Тут послышался милосердный голос:

– И я вас приветствую!

Они дернулись и увидели за столом Жода, сидящего с гордым лицом, сцепив руки в замок с левым большим пальцем сверху. Киллиан приоткрыл рот с вопросом в голове: «С какого хера он тут делает?». Закрыл рот, принял серьезный вид и спокойно сел на противоположную сторону от Жода, сцепив руки в замок с правым большим пальцем сверху. Вообще-то, импровизация – конек Мога. Лиззи вслед за ним села рядом.

Мог с немного ироничной интонацией, прикрывая свою ненависть, спросил:

– И что же вы тут делаете, Жод? Вас сюда впустили?

Жод улыбнулся:

– В принципе я зашел сюда сам…

– То есть ворвался…

– Нет, как раз таки зашел, дружище. У критовцев двери на заднем дворе почти всегда открыты.

– Лиззи, а ваш дом сзади окружен забором каким-нибудь?

Только Лиззи хотела ответить и тут Жод немного взбесился:

– Ладно, ладно! Я ворвался, да вот только по приказу Джеймса. Просто проследить, чтобы все было хорошо. Все!

– Учитывая, что здесь Херд, скорее всего, мы уже в безопасности…

– Ох, да что за надежды такие? Она лидер воров, а не охранников…

– Уж, я то лучше знаю…

– Ладно, понял, понял! Неплохая женщина, кстати. Помню, фраза у нее была одна: «Нет у тебя ценностей, живот, блин, урчит – Сделай бешенный ценник, что бедняк всех разорит». Правда, она ненавидит эту фразу, утверждая, что бедняк разорять не надо, но…

– Да, да. Она, мол, сама делает цены повыше и тому подобное. Слышал я уже этот спектакль от Уилла. Собственно, сейчас она придет, наверно, и охренеет от твоего присутствия…

– Неа, она уже видела меня, – с улыбкой ответил Жод.

– А может ты тоже уйдешь, чтобы я поговорил с Лиззи?

– Извините, не могу, честное слово. Во первых, приказ Джеймса, во вторых, – Жод сдерживал смех. – Я так хочу себя ощутить неким наблюдателем в тюрьме.

– А! Значит мы в тюрьме?!

– Ну, ладно, плохая аналогия. Собственно, где Херд мисс наша?

На этом моменте зашла Херд, присела за стол элегантно, повесив на спинку стула черную сумку и заявила:

– Ну, раз вы увидели друг друга и не избили при этом, значит можно накрывать стол.

Ко столу пришли слуги Херд и то, что они принадлежат ей можно понять по их темной форме. На стол поставили бокал для каждого, тарелки с горячей закуской, салаты, десерты, прикрытые металлическим куполом, бутылки воды, вино… Вообщем-то, пища им в радость! Пока Лиззи, Мог и Херд тихоньку перебирали то, что планируют есть. Кто-то положил себе на тарелку салат, Мог налил воды, а вот Жод попросту взял ложку и вилку и начал хомячить еду прямо из тарелок, из которых надо, вообще-то, перекладывать еду. Киллиан смотрел на него, приподняв правую бровь, с мыслями по типу: «Он дикарь илиему просто посрать?». Жод съел три крупных куска суксуки, салата, и довольный откинулся на спинку, словно обжора.

Энергично выдохнул и извинился:

– Вы простите меня, долго не ел. Хотя кого я обманываю? Мне посрать, – и Жод заржал на полную. – Я постоянно ем и не жирею! У меня прекрасная фигура, честное слово. Джеймс и принял меня на службу за мускулистую форму. А у вас есть такая способность? – он приставил ладонь у уха примолкнув и, не услышав ответа, хоть и выразительно, но тихо сказал: – Нет, конечно! – и тишину прервал снова громким смехом.

Киллиан улыбнулся и кивнул:

– Ты, прям как Джо, любишь поржать?

– Закрой хлебало, понял? Ни чем мы не похожи с братом. Он тупица, а я умный. Я же прав, Мог?

– Признаться честно, я еще не определился с тем, кто из вас тупее, – и он принялся есть, причем, снова парапей, а за ним и Лиззи, а Херд, словно и не собирается есть. – И как это у вас нет ничего схожего? Имена даже из тех же букв…

– Знаешь какое у него настоящее имя? Алекс! Поэтому у нас нет никаких схожестей. Вообще, знаете что? Если уж вы так любите говорить о семейных ценностях, то давайте поговорим о ваших.

Жод достал планшет из сумки.

– Итак, Херд и Киллиан, у нас есть почти вся ваша биография, места проживания, владения и прочее, но нет лишь одного периода – вашего детства. Может расскажете?

Киллан промолчал, а Херд сказала лишь это:

– Пожалуй, пусть Мог расскажет.

Жод кивнул:

– Ну, Мог, что поведать ты смеешь мне, а может еще и своей девушке Лиззи? Ты на свидании тогда, так много ее слушал, однако не говорил сам о своем детстве… – Жод замолкнул в раздумьях, словно хочет что-то сказать. – Балерина, например, поведала нам, что твоя мама пропала в пять лет. Это правда?

Киллан дернулся со стола, обратив вилку, как оружие, и навел его на Жода:

– Вы прям любите за всем следить?!

Лиззи дернулась со стола и придержала его руку.

Херд тихо сказала:

– Джеймсу, наверно, не понравится, если ты убьешь Жода.

Жод ухмыльнулся:

– Да! Очень не понравится.

Мог медленно сел обратно, не сводя недовольный взгляд на Жода.

Херд решила рассказать за него:

– Жод, да, это правда то, что мать пропала в пять лет, поэтому я стала дитей улиц, если там можно выразиться, хах, а Киллиан пробыл на сиронской службе. Причем, изначально, честно сказать, он там очень плохо обучался…

– Ох, ребята! – прервал Жод. – У меня же есть безалкогольное пиво, – и снова ухмыльнулся он. – Попробуете?

И достал он из сумки большую литровую бутылку пива «Sanches». Херд, скорее, удивилась от того, какой Жод ценитель вкуса, а Мог удивлялся вспомнив ценник того пива.

Киллиан подумал:

«– Сто из ста вероятность того, что он хочет меня спровоцировать. Наглая натура!»

      Жод заявил:

– И это чудесное пиво откроет Мог! Давай, дерзай.

Мог встал со стула, подошел к Жоду с его пивом и взялся правой рукой открыть крышку, придерживая левой. К счастью для Жода, у него возникли трудности.

Жод его подтолкнул правой рукой и нукал:

– Ну, ну! Что, слабак? Не валяй дурака.

Киллиан приложил еще больше усилий и… бам! Из бутылки вылетел фонтан пива прямо в его рожу. Жод заржал во весь голос, а тот стоял даже не убрав лицо с фонтана. Херд смотрела недовольным лицом, а Лиззи.

Она кинула вилку в Жода и, к сожалению для нее, тот увернулся.

Тот сказал:

– Одна – неумелый вор, вторая – хреновый стрелок, а третий даже бутылку открыть не может!

Он достал еще одну бутылку того же пива, а Мог присел на место обратно даже ничего не сказав, лишь вытерев салфетками лицо и костюм.

Жод извинился:

– Ладно, правда погорячился. Ну вот насчет бутылки я, честно сказать, не знал! Давайте выпьем, чтобы сгладить ситуацию…

Киллиан прервал:

– Я не пью.

– Дурак что ли? Оно безалкогольное.

Мог кивнул и поднес бокал Жоду, а Лиззи и Херд вслед за ним. Гербсунг (это фамилия Жода, если кто забыл, а я ведь сам забыл) достал еще одну бутылку пива только уже алкогольную со словами:

– Мы выпьем алкоголь, а для Мога особенное.

Он разлил бокалы всем, в том числе и себе, подал их и Лиззи объявила:

– Мы сейчас с Могом отойдем. Хорошо?

Жод сказал:

– Да, конечно…

– Я Херд спросила, а не тебя полу придурка.

Херд кивнула, Киллиан и Лиззи встали со стульев и направились подальше в коридор.

Только Лиззи начала говорить, так тут Мог прервал:

– Я не увидел в тебе какого-то огромного удивления, когда ты услышала Джеймса.

– Потому что я знаю, что он жив.

Киллиан отвел глаза в сторону и продолжил:

– На всякий случай значит…

Лиззи закрыла рот ему и шепнула:

– Даже сейчас этот придурок может следить за нами. Хорошо, не буду говорить. Теперь можно я скажу?

– Ну?

– Я еще знаю, что планируется революция…

– Не стоило…

– Я уже знаю и все.

– Откуда?

– От твоей сестры, конечно.

– Н-да, вот она прям мисс секретность.

– Не перебивай, милый. Я даже пытаться не буду отозвать тебя от участии революции…

– О, спасибо.

– Но знай, что если ты подохнешь, то я с тобой разговаривать через киберпространство не буду! Это первое. А второе, после революции мы отправляемся в Кейронскую Империю жить, а не страдать.

– Но Сирон…

– Ты правда думаешь, что после революции все наладится? А вдруг она не увенчается успехом? А если и увенчается, то все просто так не стихнет, а я в бунтах жить не хочу…

– А где тогда?

– Ты слушал меня? В Кейроне, я хочу, чтобы мы там провели свою оставшуюся жизнь. В Кейроне отлично. Нет ощущения, что ты живешь в муравейнике, она долгая время уже ни с кем не воюет и не будет. Религия там конечно чокнутая и интернет закрытый, но, Мог, что для тебя важнее?

Он вздохнул и промолчал.

– Я вот хочу быть в светлом городе, где нет бунтов, где прекрасные парки. Хочу, чтобы наши дети…

Продолжение фразы Лиззи:

– Не питались таблетками от тошноты, которая может возникнуть на большой высоте…

Киллиан прервал ее:

– Хорошо, я понял тебя.

Они обнялись и вернулись к столу.

Мог, подняв бокал, заявил:

– За компьютерализм и семейное счастье!

Все подняли бокалы и чокнулись ими. Киллиан взахлеб выпил пиво за короткое время и Жода это порадовало:

– Молодец, вот мужик!

У Мога упала вилка, он поднял ее и только хотел было есть ей, Лиззи отобрала эту вилку со словами:

– Тут хоть и полы вымыты, но давай не есть грязными приборами, милый.

Жод сказал:

– Мог, ты сказал про компьтерализм. Меня это радует, что ты скажешь насчет автоматизации рабочего труда?

– Это очень интересная для меня тема и крайне дискуссионная! Вообще, есть один изобретатель, про которого мало кто знает, и он уже смог изобрести крайне умных роботов, которые стоят довольно дешево. Это очень важно, что дешево. У нас людям эти роботы должны пятки лизать! Нужно использовать его изобретения! Рано или поздно люди будут наслаждаться жизнью и почти не работать, а роботы будут нашим рабами навеки!

Херд его прервала:

– Но тебе же всегда было жаль роботов, ты всегда относился к ним благородно. То что такие умные роботы – они, как люди и могут тоже чувствовать боль…

– Да какую боль? Да и роботов я никогда не любил.

Лиззи сказала:

– Но это неправда. Помнишь ты споткнулся об стопу прототипа официанта и говорил, что ничего страшного…

– Не было такого! Пусть на меня марс упадет, да не было. Все роботы должны работать без перерывов. Из-за них люди низкого класса теперь страдают.

Жод предложил еще пива.

– Да, конечно. Наливай.

Жод наполнил его бокал и Мог снова выпил пиво за считанные секунды. Он снова резвился и заявил:

– И этот Низкий класс… Знаете, что я думаю!? Люди Низкого класса все правильно по заслугам получили!

Херд шокирована:

– Какие заслуги?!

– Да надо было ждать, когда Сирон даст возможность развиться, а не заниматься грабежами…

– Мог, ты с ума сошел! Люди голодали, дети умирали от холода. Ты же сам видел. Некоторые люди Среднего класса скатывались на низкий из-за обманов, ведь Сорока VI периодически должна пополнять количество нищих, безграмотных людей. Людей подставляют! Скидывают на них кредиты, что, кстати, помогает еще людям из более высокого класса, увольняют без причины… Множество способов, бл**ь!

Жод уронил кусок мяса и Херд на это отреагировала:

– Ха-ха-ха! Что же, а четвертый не умеет есть.

Киллиан продолжил:

– Низкий класс должен дальше оставаться низким!

– Что за бред ты городишь? – спросила Лиззи.

Херд дополнила:

– Уж если Джеймс собирается освободить Низкий класс…

Лиззи решила подыграть:

– Про какого Джеймса вы говорите?

– Не твое дело. Так вот, Мог, как ты собираешься помогать ему освободить Низкий класс, придурок?

Мог сказал:

– Если уж он хочет это, то значит так надо! Джеймс наш просветитель, да Жод?

– Да!

Жод и Киллиан одновременно встали, провели правой рукой от левого плеча до правого прямым движением, подняли ее вверх, устремив указательный и средний палец вверх, словно дуло от пистолета – это жест революционера. И воскликнули:

– За компьютерализм и священного нашего Джеймса Гунсберга!

Они одновременно сели обратно и Жод удивился:

– Ты знаешь этот жест?

Мог кивнул. Лиззи подумала лишь об одном: это конец. Жод подошел к телевизору, стоящему рядом, и включил его:

– Включи ARY.

Лиззи возмутилась:

– Тебе кто-то давал разрешение?

На экране появилось лицо мужчины. В очках и маске – скорее всего, инкогнито. Жод снова встал и Киллиан вслед за ним при виде этого мужчины. Словно прототипы по приказу. У Херд это вызвало смешанные чувства, а у Лиззи лишь одно: страх. С Могом что-то не так и это точно. «Может это то пиво?», – подумала она. Однако стоит понимать, что оно безалкогольное и было подано только ему… Сто процентов что-то туда помешали. Все, это пропасть, подумала она. Как ему помочь? Неужели Джеймс делает из своих подчиненных марионеток? Она уже хотела прямо тут разревется, видя, как Киллиан стоит с улыбкой на мужчину с верой в, непонятный все еще никому кому, компьютерализм.

Только Херд хотела сказать, так тут послышался голос мужчины. Однако не только из телевизора, он слышался даже на улице, причем, как будто сразу одновременно несколько тех же голосов синхронно:

– Здравствуйте, люди мои!

На улице послышалось ликование большого количества людей. Лиззи и сестра Мога бегом подошли к окну, и увидели, как стоят массивные толпы людей, а перед ними большие экраны на зданиях, где видно того же мужчину. Мужчина стоял и ничего не говорил, пока народ громко хлопал. Этот хлопот было слышно везде, как будто по всему городу. Толпа была настолько большая, а этот мужчина, а эти марионетки! Все это вводило Лиззи в кошмар. У нее уже потекли слезы от страха, ведь все эти люди для выглядели, как звери, которые хотят ее убить. Только почему она так думает? Сестра Мога обняла ее, прикрывая от Жода и Киллиана. Последние же все еще вытянутые стояли и ждали следующих слов. Лиззи начало трясти от всего происходящего, а Херд, хоть и с грустью, но смотрела на это как марионетка. Лиззи в шоке от увиденного, услышанного.

Мужчины продолжил:

– Я заявился сюда, не потому что я герой, не потому что я спаситель, не потому что я бог, а потому что я такой же простой человек, как вы и сиронцы из Низкого класса, которых вам жаль, несмотря на всю ненависть к их нации! Я прав?

Народ снова восторжествовал, послышались петарды. На удивление Лиззи, нарядов полицейских все еще нет, а Херд знает все. Это поддержано самой страной. Слышен грохот, гул, иногда выстрелы. Люди всех национальностей, всех обликов, характеров, но с одним мнением и врагом.

– Сорока V поместила Низкий класс…

В Сироне этого вещания нет, но будет, его не скрыть.

– В вакуум, потому что она решила, что заслужила такую награду для себя. Именно награду! Да никого ее мнение не волнует!

Народ снова восторжествовал. И кто-то в толпе выкрикнул: «Я воевал, мне знаком вкус земли смешанной с пеплом. Я в плене был, сиронцы люди на деле добрые! Не били меня, не мучили голодом! Потому что сами знают, что нападают не на тех!»

– Перспективы людей исчезают прочь, – его голос рассеивался эхом по всему городу. – Нищета растет. И не думайте, что это не коснется вас! Сороки хотят захватить весь мир! Они воюют против всех, даже против своего народа! Им плевать на ценности живых существ, кроме своих, им плевать на чувства людей, кроме своих, им плевать на развитие общества, кроме того, что выгодно им, им неохото жить дружно, кроме зоны, где они сидят и пьют дорогущее вино, пока людской народ выживает, пока Средний и Высокий класс красуется вместе с ними, скрывая со своих глаз то, как умирают люди по их вине!

Народ синхронно сделал жест революционера, и стоя с этим жестом также синхронно кричал:

– За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! – Лиззи и Херд в шоке, а Мог и Жод начали кричать вместе с народом: – За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм! За компьютерализм!

«За компьютерализм!» – только это они и кричали. Никаких вопросов, никаких сомнений, никаких отрицаний. Только слова, что воодушевляют их.

Мужчина воскликнул:

– Благодаря разработкам моим! Георгия! Мы сделаем более широкую автоматизацию, настолько широкую, что властвовать теперь будут в основном чипы в головах политиков! Они же будут сдерживать их от тирании и неправильных решений, что губит жизнь народа. Только в них будут эти чипы, а мы будем жить так, как захотим! Хотите ли вы, чтобы Сорока лишила вас жизни ни за что? – говорил он неторопливо, но очень четко, громко и у каждого создавалось ощущение, что он говорит правду. – Также, благодаря моим разработкам, мы расширим автоматизацию на сферах работы! Роботы будут нам пятки лизать… угнетены будем не мы, а они! Мы заслужили жизнь лучше! Я не прошу вас воевать своими телами, жертвовать жизнями. Это необязательно! Но вы можете сплотится вместе и распространять нашу идеологию компьютерализма! Всякая Сорока от своего языка погибает!

Провозглашен был голос почти во всем мире. Лишь колонии Сирона и она сама ничего не слышали сегодня, но услышат завтра, если не раньше. Если не часом впереди. Мужчина исчез с экранов и снова кричал народ одну фразу десять раз подряд:

За компьютерализм!

Кричал народ доталова, пока не наступит хрип. Пришли протестующие из девяти глыб. Кричали они, с секунды до часу, видели в мужчине они какую-то заразу. Злоба настигла толпы революционеров, утихомирить решили. Покалечили четверых, остальные побежали, но вдогонку пристрелили их и те уже трупами лежали. Больше нет врагов, есть сила – незнание и вера. Но сила ли?

И снова крики:

«За компьютерализм!

Пусть победит то, что нас обнимает,

А всякая сорока от своего языка погибает!»

Киллиан и Жод, к сожалению или счастью, перестали кричать известную нам фразу, но молчание не признак отрицания,

не значит никак это с порога непризнание. Смотрели на толпы они, как на молитву. Смотрела Лиззи, не как на партизанскую битву. Сгинуть охото отсюда подальше… с Могом, подумала она. Перестала стоять, как окаменелость и села за стол. Смотрит на Мога, а в толпе он, как соучастник. Очи его сверкали, он летает в мечтах. Взор на бунты обращается в праздник, так иллюстрируется в его глазах.

И снова крики:

«За компьютерализм!

Пусть победит то, что нас обнимает,

А всякая сорока от своего языка погибает!»

Херд взяла сумку и без эмоций каких-либо попрощалась:

– До следующей встречи, друзья. Ах, Жод. Хоть ты и полу придурок, но тебе я помогу. Звони если что!

– Но у меня нет…

– Уже есть!

      Сестра Мога ушла и Жод вслед за ней:

– Мне тоже уходить пора. Пожалуй, только толпе не нужно помешать.

Жод взял свою сумку, вышел из помещения и сказал:

– А вы меня провожать не будете?

Они даже Херд не провожали, которая решила уйти в такое время, а на Жода даже внимания не обратили. Киллиан все смотрел на толпу, что потихоньку уходила в другие улицы. Уйдут, то уйдут, но слышно их будет везде. Жод захлопнул за собой дверь и помчал по улице до капсулы. Лиззи вздохнула, достала пульт, нажала на кнопку на нем и сказала:

– Ограничить звук снаружи.

Голосовой помощник ответил:

– Не заряжена батарея звукоизолятора.

Лиззи резко встала со стула. Киллиан сказал:

– Я могу зарядить. Помню, где находится батарея.

– О, ты не против, чтобы ты перестал слышать этих людей?

– Ну если ты так желаешь, то…

– А может ты еще… по моему желанию… – она поняла, что не стоит говорить. Черт его знает, что в той было примеси, подумала она. Может ей будет грозить смерть в случае жалобы.

Мог сказал:

– Ты хочешь обсудить компьютерализм?

– Нет! – громко заявила с испугом Лиззи. – Забудь вообще.

Она торопливо ушла. Мог встал и пошел в гостиную, ведь он знает этот дом, с диваном, что стоит перед большим экраном, около которого стояли полки с растениями. Кажется, искусственные. Под шорохи и небольшие грохоты того, как Лиззи ищет, наверно, батарею, он решил понюхать каждое растение, позабыв даже о надвигающейся революции. Любит он абстрагироваться. Видимо все-таки его внутренне сознание, несмотря на отраву, осознает, что противно ему то, что будет происходить дальше, хоть и это помощь народу. Поэтому он прибегнул к избеганию, как только стих народ, который, наверно, уже бежит крушить роботов. Просто, не хочется ему войны внутри, где-то в небольшой вакууме, до которого еще не дошла отрава. Там у него нет желания слышать выкрики о революции, видеть то, как люди борются с нарядами, поджигают дома и бродят по улицам, что заполнены людьми, переступая трупы проигравших. Не известно будет ли так именно, но его знания в вакууме именно на это и рассчитывают. А все остальная часть? На что она рассчитывает? Наверно, на то, что все обойдется без крови людского народа. А может душа готова к крови? Тут уже неопределенность. Наверно, Киллиан даже на задумывался об этом… Как примитивный прототип не думает о том, почему ему нужно поливать цветы.

Он нюхнул аромат первого цветка с кровавым цветом, у которого множество лепестков сходили в один клубок. Маленькие в высоту, широкие. Запах пластмассы, да на деле, и земля, так называемая, сухая. Сам Киллиан не понимал то, зачем он все это нюхает. Он же сам понимает, что кроме пластмассы тут ничего нет. Такие же безжизненные эти цветы, как прототипы, по мнению его. Нюхнул вторые цветы, что были желтого цвета, у которых длинные лепестки стремились вверх, словно руки бедных к еде. Никакого аромата. По счету третие цветы напоминали антуриум зизу, только были более крупные и в более большом количестве в горшке. Никакой аромат. Четвертые цветы были в большем горшке, чем остальные и напоминали гортензию. Это они есть, подумал Киллиан. Горшок находился в другом углу гостинной, он торопливо подошел и тронул землю, перед тем как понюхать.

– Влажная, – сказал Мог вслух. – Быть не может. – Казалось, так понюхай и узнай, но он сразу закрыл нос пальцами в предвкушении. Если это и вправду настоящие цветы, если они и вправду пахнут по настоящему, то…

Он прислушался к аромату. Его глаза наполнились слезами от прилива воспоминаний. Мягкий запах, такой… У Киллиана он всегда ассоциировался с детством, потому что такой цветок был во дворе за зданием вооружений. Воспоминания, как он без спроса, пока никто не видит, забегал за забор и лез в двор соседа, в котором был сад. Когда ему было лет тринадцать, он бегал туда в четыре часа ночи по окопам буквально в домашних тапках легоньких, что выдают на службе, и пижаме. Даже если холод на улице пробирает тело до дрожи. Именно там среди всех искусственных цветов были настоящие, причем, именно те самые гортензии. Похож ли он на искусственный, что в парках? Нет. Все-таки это другие ощущения. Позже, конечно, узнали, что Мог этим занимается и жестко наказали, однако, по его мнению это стоило того.

Мог прослезился, преклонившись перед горшком с цветами на пол. Такие прекрасные розовые цветы, мягкие и хрупкие лепестки. И, вдруг, пролетела у него одна мысль:

Будет ли такая же разница между будущими прототипами и настоящими людьми? Такая маленькая формально. Такая чувствительная к человеческой душе, на самом деле.

Этот вопрос, видимо, Джеймс не решился отобрать у Киллиана. Его, наверно, самого мучает этот вопрос.

Послышались из толп песни разные, выстрелы и мелкие взрывы. Неизвестно прибыл ли туда наряд, ведь толпа уже далеко, в улицах буквально пусто, да и плюсом…

Мог перестал слышать гул голосов. Лиззи все включила. Однако он не обратил даже никакого внимания, он все еще глядел на цветы. Не оторвать глаз.

Лиззи проверила обеденный стол и не увидела Киллиана. Пришла в гостиную и некоторое время даже не говорила ничего, не звала его. Просто смотрела на то, как Мог преклонился перед цветами весь в слезах. Она уже смирилась с всем происходящем и приняла все. Хочет нормально провести время, а горькую правду скрыла от себя настолько сильно, что уже и забыла о том, что происходило. Это не редкость, многие так уже научились, а иначе можно прожить отвратную жизнь, наполненную грустью, злобой, тоской и паникой.

Лиззи окликнула его:

– Мог…

– Я не знаю почему я плачу… – выдавил из себя он в попытках сдержать поток слез.

Она подошла к нему, обняла его сзади и он плакал в ее руку без перемен. Знает она, что никакая вода ему не нужна, как растению, чтобы успокоиться. Ему нужна лишь тишина. Один из редчайших явлений, что проникает в своим мысли, чтобы успокоится. Только вот случай здесь другой. Его чувства, мысли и прочее – его душа. Она потекла куда-то в глубину, чтобы разбится в клочья, Goof Bye сказать и свершить самоубийство. Она уже не текла, а падала. Не знает Лиззи об этом намерении, скоро, казалось, убьется душа, а потом Киллиан физически. Стремился поток души вниз, как будто головой вниз с закрытыми глазами. Что-то серое, туманное и улыбчивое неискренне. Разбивался вакуум и из него раздался сбежавший крик страха, что боится будущего. И вот душа уже почти у поверхности, но тут же вакуум восстанавливается и душа возвращается на свое место. Дело ли рук это Джеймса – неизвестно. Даже если бы душа разбилась, то разве она не погибла? Когда Мог не осознавая предал себя, и предаст себя еще раз по вине Джеймса. Теперь тот властитель над его мыслями, если, конечно, не был им раньше. Киллиан впервые за относительно долгое время почувствовал нежную кожу ее рук и тем самым потихоньку утешался. Неужели ему так тяжело вспоминать этот запах цветов? Или это его лишь добило? Неужели он настолько боится внутри революции, препятствуя заразе? Нытик? Да нет. Он просто человек.

Когда Мог немного успокоился, Лиззи сама уже с грустным лицом взяла его за плечи и тихонько повела его на диван. Он медленно сел на мягкий диван коричневого цвета и уже просто сидел, пялясь в одну точку, не глядел на цветы.

Лиззи села рядом с ним, облокотившись головой на его правое плечо и взяла его за руки.

Мог шепнул:

– Компьютерализм…

– Не говори об этом, не надо

      Что-то в нем екнуло. Все, вакууму конец. Теперь Киллиан не имеет страха. Неизвестно продлится ли это долго, но то, как контролируют его душу – это преступление и сложно представить то, какое наказание за него должно быть…

– Ты помнишь Роки?

– О, кстати, а где он? За ним кто-то приглядывает? Так увидеть его хочу, – и погладила она руку Киллиана немного. – Милый пес.

– Да любил он мячик один…

– У меня, кстати, сверху даже мячик его…

– Лиззи, – прервал он. – Он мертв.

– А… так значит. Соболезную.

– Сэма помнишь?

– Угу.

– Тоже мертв, – сказал он холодным голосом. Ему не особо хочется об этом говорить, но нужно. Рано или поздно все равно придется сказать, подумал он.

– Я не сильно-то и долюбливала, поэтому не сильно печалит, но смерть Роки это очень обидно, – хоть ей и стало грустно, но у нее даже слеза на протекла. Она не была сильно привязана к Роки.

– Чем тебе не нравится Сэм? – удивился Мог.

– Он слишком эмоциональный и вечно прожигает жизнь. То алкоголь, то наркота, то с нейронными сетями баловался. Он хорош в искусстве, был хорош.

– Да, у него была классная музыка.

Киллиан, аккуратно убрав голову Лиззи с своего плеча, встал с дивана и подошел к колонке, чтобы включить музыку, пока она болтала.

– Своей наркотой он себя только погубил, хотя думал, что все сработает в обратную сторону. По итогу даже…

– Включить, – Мог забыл, что сначала нужно нажать на кнопку. – Включить «Tyler the Creator – Gone, gone / Thank you». – песня включилась. – Громкость на семь процентов, – громкость убавлена и он обратно уже лег на диван, положив голову на край.

– Ты чего, спать уложился?

– Возможно, что-то меня вообще постоянно в сон клонит.

– Даже в такой ситуации.

– Да, я вечно люблю спокойствие в напряженных ситуациях, а могу, как дурачок, резко запаниковать.

– Угу, я помню как однажды ты свалился в гущу грязи и лежал с каменным лицом. А когда вылез, разорался злобно. Мне тоже было не очень помогать тебе выбраться из грязи.

– А сейчас же ты будешь помогать? Мы уже перестали играть в незнакомцев?

– А ты хочешь еще? – с небольшой улыбчивостью спросила Лиззи.

– Не, меня уже тревожит одна мысль об этом. Надоело, собственно.

– А меня тревожит другое.

– Что же?

– Все-таки придется сказать, – с вздохом сказала Лиззи, встала и, присев на пол к лицу Мога, продолжила: – Неужели ты не понимаешь, что тобой управляют?

– Кто? Ты что ли?

– Бл**ь, Джеймс этот, Жод. Тебе подсыпали в пиво хрень! Какой бы компьютерализм не был бы классный, но ты не видишь, что народом управляют, как марионетками?

– То есть ты считаешь, что Низкий класс не нужно освобождать? Я правильно понял?

Недавно же, он говорил о том, что Низкий класс заслужил все. Что же творится с мозгом Киллиана? Лиззи даже не обратила внимание. Уж очень интересно, что Лиззи это разработка Джеймса, но она не поддерживает намерения Мога.

– Дурак, вы тут все под одной пропагандой. Не важна идеология, важна цель.

– Цель восстановить справедливость.

Лиззи измученно замычала.

– Ты реально думаешь, что он вот освободит, свершит свой этот компьютерализм, а себе ничего не заберет?! Да не верю я, чтобы человек всю жизнь пробыл в бункере… Да он сдохнет же скоро! Причем, сомневаюсь, что от старости. Ты бы просрал свою жизнь?

– Ну видишь какой он благородный человек…

– Я тебя не отпущу на эту войну… Не отпущу, – еле сдерживая слезы, твердила она. – Да эти сироновцы хоть против всего мир выстоят! Я не хочу терять тебя…

– Лиззи, он не захочет отправлять меня на бой, я уверен в этом…

Она села рядом с ним, лежащим на диване, что уже с полузакрытыми глазами.

– Лиззи, слышишь меня? – сонливо спросил он. – Даже если…

Она ударила его в плечо и тот резко встал, даже проснулся.

– Он тебя не отправит, ты отправишься сам, потому что твою башку раз**бали! Ему от тебя только это и нужно, чтобы ты сдох ради него.

– Я не отправлюсь на огнево…

– Пообещай!

– Я обещаю…

– Клянешься?

Киллиан немного помолчал в раздумьях, смотря в глаза Лиззи, что наполнены переживаниями.

Он сказал:

– Клянусь жизнью.

А подумал:

«– Прости, отправлюсь, ведь моя жизнь ничего не стоит по сравнению с миллионами жизней на Низком классе. Мне тяжело уже вспоминать тех людей, у которых кости видны из-за голода даже в Вольмаке. Я ко всему относился, как не к чему, а сейчас я изменился.»

Она медленно легла около него и Мог приобнял ее. Она все еще немного дрожала и неспокойно дышала.

– Лиззи, успокойся.

– Спи давай, раз хочешь.

– Давай еще поболтаем.

– Будто у нас есть темы, – и выдавила из себя она: – Кроме того, что будет завтра.

– Лиззи, ты разве не хочешь, чтобы война с Критой была окончена? Ты же так переживала за свою бабушку и своего деда. Я думаю Джеймс исправит это положение.

– Надеюсь, если уж это произойдет, то я благодарна, а этому Жоду я врежу…

– Успокойся. Понимаешь, я уже имею смысл жизни. Раньше я вечно смотрел на все, как на незначительное. На то, что не имеет смысла. Плевать хотел на все. Это было именно после того, как мы разошлись. Ты, наверно, все еще злишься на меня из-за того, что я устроил драму?

Да ей плевать, наверно, она же полуробот. Она промолчала в ответ и Киллиан продолжил:

– А сейчас я имею цель в жизни, все заиграло в других красках, поэтому я даже счастлив. Есть человек, в которого я верю. В Джеймса, в тебя тоже, – он поцеловал ее в лобик.

Стал счастлив, да… но какой ценой?

Мог вышел из дома посреди ясного дня, даже не попрощавшись с Лиззи. Она заснула, на удивление, и будить он ее не хотел. Дорога впереди была вся покрыта ленточками, мусором всяким и плакатами. Это вследствии всего собрания людей. Он курил сигарету и тут увидел снова, проходящего мимо, Ханка. Киллиан радостно, но с подозрением подбежал к нему и окликнул:

– Ханк!

Он остановился и посмотрел на меня гневными глазами.

– Мог, бл**ь, Ты видел этот пи**ец?

Киллиан постоял раздумывая, вспомнил прошлый диалог.

– Да, видел.

– Тебе куда сейчас? Провожу тебя сейчас, потому что я тебя не видел в этих толпах, а это значит, что ты не за этого чертового Георгия!

Нет, уже за.

Пошли они по крупному и совершенно пустому переулку. Не слышно никаких голосов почти-что. Слышно лишь рекламу из баннеров и иногда лай собак, мяуканье кошек… Нет, все-таки люди есть. У окна виднелся мужчина, что смотрел на все с осторожностью.

Ханк поднес хлеб к Могу:

– На.

– Ты же его другу хотел отдать.

– Дитя мое, друзей у меня нет. Этот поганец ушел…

Мог встал и замер, как окаменелость. Тут же он вспомнил слова Ханка о фразах кое-каких.

– Мог, ты чего? Идем…

– Уилл, а вы правда ресторатор?

Ханк промолчал в ответ.

– Робот в Крите, так еще он и говорит «дитя мое»… Кто же любит говорить такие фразочки?

– Ты чего за слова зацепился? Что за Уилл, вообще?

– Ханк не любит такие фразочки, вот прям очень не любит, а Уилл любит, – с улыбкой и иронией сказал Киллиан.

Ханк бросил пакет с хлебом в сторону и кивнул:

– Да, я и вправду был ресторатором раньше.

– Вот! – Мог обнял робота, хоть он и грязный, твердый. – Хорошо, кстати, ты скопировал его! Честное слово, но вот с тем моментом, что он не мог оказаться в Крите вы, конечно, оплошали. Вы, вообще, довольно часто палитесь. – и он немного усмехнулся. – Разговаривать о моей жизни в ресторане это было огромной ошибкой.

– Но ты все-таки повелся.

– Да, – улыбчиво кивнул. – Ладно, пройдемте тогда до капсулы или можете отключаться от робота этого Ханка. Вы, собственно, зачем за мной следили?

– На всякий случай, Мог. Я следил не за тобой, а за тем, чтобы тебя никто не тронул. Для меня твоя безопасность превыше всего.

И Уилл не наврал.

– Да, тогда очень благодарен, но зачем было скрываться под рожей Ханка?

– Я скрытая личность.

В этот момент, казалось, в тихом переулке послышался гул двигателя недалеко. Мог развернулся назад и за заворотом переулка выехала черная машина.

– Мог, это за вами. Удачи!

– До свидания, Уилл. Желаю вам удачи. – и сделал жест революционера. – За компьтерализм!

– За компютерализм, дитя мое, – немного отчаянно ответил Уилл.

Мог расстроился, когда не увидел никакого восторга в Уилле. «Ах, ты..», – думал он.

Он, открыв дверь в верхнюю сторону, перед тем как зайти в машину, вдохнул свежий воздух, так казалось ему, что он свежий. На деле, тут провоняло петардами и где-то все еще можно унюхать пот мужчин, что были здесь. Свежий воздух, деревья стоят, хоть и искусственные, но широколиственные и в некоторых местах с блеклым оттенком из-за холода. Я счастлив, подумал Мог. Плевал он на то, что будет происходить дальше, а впереди, между прочем, крупная бойня. Прольётся много крови и слез. Рассыпется множество винтов и гаек от прототипов. Сгорит множество домов. Наполнятся водой все мечты. Опустеют места развлечений. Заполнятся больницы. Утихнут веселые песни. Послышится рев детей и их матерей. Насилие ради мира. Мир ради насилия.

Мог сел, наконец, в салон. На водительском сиденье никого не было, машиной управляет система. Послышался голос из динамиков:

– Вы направляетесь до ближайшей капсулы. Новость на сегодня: вы теперь по приказу всевышнего являетесь главным инженером роботов. Под вашим руководством их воспитание, ремонт их, обновление и так далее. Всевышний прекрасно понимает, что вы давно не занимались инженерией, поэтому у вас будут помощники.

– Что мне делать завтра? Какой план?

– Завтра вы уже будете сжигать театр, сделанный полностью нейронными сетями! Таким образом мы покажем свое влияние и наши намерения. Сделать роботов ещё больше рабами и не давать им возможность проявлять себя в искусстве!

И это говорит бот. Он провозгласил:

– За компьютерализм!

– За… – он вспомнил свое обещание Лиззи, что уже так быстро его не сдержал. – За компьютерализм!

Приближение к концу

Гнев, разочарование – это то, что на данный момент переполняло Уилла Карсона, что идет сейчас торопливой походкой с руками сжатыми в кулак по длинному коридору к кабинету Джеймса Гунсберга. Весь вспотевший в пиджаке, пот по лбу и немного стиснутые зубы. Шел грозно, одним словом. Наконец, он дошел до кабинета, дверь в которую отличается от всех других тем, что она старая и деревянная. Уилл бросил грозный взгляд с себя, стер пот со лба и привел руки в нормальное состояние. Уравновешенность внешне есть, а внутри… тут нужно постараться, ведь Джеймс та еще тварюга (так теперь его называет Карсон). Заметит в тебе любой напряг, беспокойствие, злобу. И самое главное, он выпил таблетку. Ну, соберись духом, подумал Уилл. Набрал в легкие много воздуха, выдохнул и сделал четыре стука в дверь.

Никто не ответил. Он открыл дверь с мыслью: «к черту уважение» и…

Гунсберг резко встал, сделал жест революционера, бросил недовольный взгляд на Карсона и сказал:

– Проходи, конечно. Если бы ты подождал, то я ответил можно. Я разговаривал сейчас…

– Что-то я не вижу никаких признаков, что ты с кем-то общался, – и он сел за стул около стола Джеймса, а тот сел тоже. – Джеймс Гунсберг, мой почтенный, священный, богоподобный или как там, бл**ь, вас называют?! – он стукнул кулаком об стол.

– Ой, Уилл…

– Я сейчас говорю!

– Ладно, – и откинулся на спинку кресла Джеймс, закрыв руки в замок, принявшись слушать.

– Так вот, Джеймс священный, как вас теперь называет Мог и Жод по непонятным мне причинам, объясните же мне с ка-

кого момента стало нормальным навязывать идеологию Киллиану Могу через эти отравы?! Давайте еще весь народ отравим!? С какого момента теперь вы за то, чтобы люди сходили по этому Георгию с ума?! Хотя нет, мне это ясно, хорошо. То массовое скопление, что произошло вчера… промолчу. Что, черт возьми, происходит?!

Джеймс встал, начал шагать по кабинету и закурил сигарету.

– Уилл, эти слова по типу «священный» придумал не я.

– А кто тогда?! Рак на горе?

– Вера людей в меня, то есть сами люди. Да, признаюсь честно, я натравил Мога, чтобы он верил в мою идеологию вопреки всему. Кажется, а что я тогда скрываю, если так переживаю насчет него? А ничего, дружище. Я же говорил, что никому не доверяю. Вся эта отрава страховка моя, что поможет нам свершить революцию. В общем-то, эти название скорее следствия моей травли. Я тысячу раз говорил, что я всегда пытаюсь сделать все, что может помочь нам!

– И ты удишманил мозг человека?!

– Нет, человек изначально глуп! Большинство стремиться отвлечься, а не собраться… Я имею обоснованный страх того, что человек при встрече с горькой правдой, поданной от меня, а придуманной давно умершими людьми, – он примется все отрицать! Ему не понравиться то, что рушит его представления о жизни, сильно влияющие на его бытие в целом! Люди слабы!

– Но ты им помогаешь, да!? Зачем? Что-то тут не сходится! И ты решил, что ты как бог вправе управлять ими!?

– Да!

– Как ты смеешь?! Чувствую я что-то неладное. А если придется убить котят для революции, то ты их убьешь? Сжечь дома обычных граждан, будешь сжигать?! Тоже будешь со своим уверенным, блин, и высокомерным выражением лица, приподняв подбородок и куря сигарету, словно чертов аристократ, говорить, что это чертова страховка?!

– Многие государства так поступают. Мое убежище – моя страна. Пропаганда – это плохо? Да, однако цель оправдывает жертву, что представляет из себя нарушение принципов. А как ты уже знаешь, я не придерживаюсь устоявшихся ценностей! У тебя претензия к тому, что я контролирую людей? А как мне еще поступать? Я твердил про то, что лучше поместить сильного человека в вакуум контроля, чем лишаться его.

– Но как я могу верить тому, кто промышляет таким? Как? Ты прямо сейчас, кстати, меня тоже отравишь? Поместишь под контроль?

– Извини, но уже…

– Я не смотрю на эти картины, готов себя глаз лишить, чтобы не смотреть на них! Я не слушаю музыку, что играет в помещениях, я, вообще, в наушниках хожу на постоянной основе, когда нахожусь в этом огромном бункере! И вот еще одна причина тебе не верить: если ты настолько можешь контролировать людей то, что же ты не освободишь Карла от его мук? От поисков его чертовой жены, что сдохла уже! – Уилл приостановил речь и отдышался, сбросив напор. – Ты же знаешь, что под лебедем он имел в виду свою жену. Он так ее символизировал… Столько возможностей, а все идет лишь на то, что выгодно тебе. Ты напоминаешь мне царя, что вечно твердит о каких-то благих намерениях, а сам лишен человечности вопреки. Ты подчиняешь людей не только в идеологию! – громко воскликнул он, стукнув кулаком об стол и встав перед Джеймсом. Терпение закончилось, он перешел в крик: – Ты еще и подчиняешь чувства человека! Ты подчинил Мога на любовь к Лиззи, хотя он не был намерен с ней общаться дальше после того, что узнал! И не говори мне, – он уже чуть ли не плевался на Гунсберга, а тот стоял с улыбчивым лицом. – Не говори мне! Не говори мне, что любовь у него была всегда! Я знаю одну правду, знаю я. Ты пытался скрыть ее от меня, но я знаю ее!

Книга на одной из полок упала.

– Уилл, поднимешь…

– Нет!

– Так что же за правда? – и Джеймс так и не решался поднять книгу. После долгих часов работы его спина болела так, что мучения Гунсберга было слышно даже издалека.

– Мог давно под контролем твоим! Я знаю, что Миша был создан для того, чтобы поддерживать веру в тебя. А еще для того, чтобы понять как можно убить человека. Тебе это, наверно, нужно на всякий случай, да? На крайний!? Правда, ты потом пошел на более крайние меры, укрепляющие веру! И Херд тоже под контролем давно! Она созвала Сэма, не осознавая этот контроль, чтобы укрепить настрой к революции у Мога! Да, казалось, что Сэм наоборот критиковал эту идею. Вот только ты сам знаешь, что силу в Киллиане критика только укрепляет! Да и плюсом ко всему, несмотря на то, что Сэм не поддержал идею революции, он все-таки ввел его к ней. Рассказывал о проблемах искусства и всего технологического прогресса. Молодец! Любовь К Лиззи подделка! Хватит с меня! Прекращай, прошу! Сейчас… – все, Джеймс вставил шприц в плечо Уилла.

– Ты забыл тут что-то, Уилл?

– Нет… я пойду. За компьютерализм!

– За компьютерализм!

Они сделали жест революционера и Уилл вышел из кабинета ровным шагом, словно солдат. Заперев за собой дверь, он подумал:

«– Моя таблетка, чёрт возьми, работает на славу! Конец этом мерзавцу.»

Киллиан взволнованно стоял впритык у больших занавес и читал свой лист с текстом, который заготовил заранее. Писал его долго, мучался, выбрасывал по тысячу раз. Сделал он именно на бумажной, как символ революции. Возращение к тому, что все еще имеет ценность, так думал он. За занавесками слышался гул толпы, эхо которого рассеивались по большому помещению. Он находился в театре, и он захвачен!

Мог, до недавнего времени, прилетел в Сирон на машине Херд к назначенному месту, то есть к театру. По пути он видел уже горящие здания, вертолеты патрулирования и слышал зов революционеров, что уже везде. Тогда уже из высока он видел, как идет перестрелка около театра. Одна сторона – это революционеры, у которых было оружие, пока непонятно откуда (либо от коалиции, что, возможно, уже прорвалась в Сирон, либо от Вольмака, но тогда его оккупируют. Поэтому первый вариант. Война идет быстрым темпом). Вторая сторона – отряды сиронской службы. У входа в театр летали над воздухом полицейские машины. Только распереживался Мог насчет полиции, так через секунду в них полетело четыре ракеты, непонятно откуда, машины подорвались и их останки горящие летели прямиком вниз на поверхность. Там были ещё люди, которые собрались, как муравьи, тысячами и все без передыху кричали: «За Георгия и Компьютерализм!», они отбегали от осколков и снова кричали, а эхо их криков расползалось по заполненным улицам солдатами и людьми. На крыше театра виднелись ещё революционеры. У одного из них был лозунг, на котором было написано: «Не учи сороку вприсядку плясать!», и он уже через секунду был сожжен и выкинут вниз за порог крыши театра.

Как вы уже поняли, театр оккупирован, а Сирон уже не предпринимает никаких действий к театру, потому что на востоке ситуации еще хуже. Туда, по словам очевидцев, прибыл наряд солдатов и направился атаковать заводы по производству роботов. Там самая горячая зона. Сорока в гневе, маршалы в панике, а кайзер стоит рядом с гневной императрицей и продумывает план. Многие из Среднего и Высокого класса бегут куда могут еще со вчерашнего дня. Конец иерархии, подумал Мог.

К, стоящему около занавесок, Киллиану подошел Джо:

– Готов? – с улыбкой спросил он.

– Да, хоть и очень волнуюсь.

– Мы отлично справляемся! Солдаты из всех стран прорываются в Сирон!

– Но как же…

– И самое главное армия Джеймса тоже. Без нее мы не справимся. Давай выходи, народ ждёт!

Мог вздохнул энергично и также энергично распахнул занавески и вышел вперед на платформу, что возвышается над множеством лиц из Нищего класса, которое стоит на полу и поднимает руки от восторга.

Все восторжествовали:

– За победу! За победу! За победу!

Киллиан подошёл к микрофону, а звук раздается из колонок, что стоят по всему театру. Наконец, к счастью для всего народа, он воскликнул:

– Приветствую вас, друзья мои! Спасибо за то, что готовы жизнь отдать за будущие поколения Низшего класса!

Снова послышался восторг народа, что был весь в непонятном тряпье, респираторах, но с грозным оружием, которое выдано коалицией.

– На данный момент все страны нападают на Сирон и их новая армия, разработанная, неизвестным для нас человеком! Но скоро он станет известно, когда мы восстановим справедливость!

За стенами послышался громкий взрыв и визги людей. Периодически слышно свист летающих ракет, а сквозь окно просвечиваются вспышки.

Мог поставил руки на порог и с грозным лицом продолжил:

– Мы из Низкого класса! Я тоже! Я не какой-то олигарх, я не какой-то депутат. Ятакой же человек, как вы! И мы боремся за то, чтобы люди нас все называли людьми, а не бомжами! Мы впервые за сто с лишним лет находимся на уровне выше Низшего! Только вдумайтесь! Мы на 87 этаже! Коалиция впервые собрала силы не просто в кулак, а в множество кулаков, принадлежащих хорошим людям, что помогут нам! А я впервые чувствую восторг, счастье, оживленность! Спросить у вас хочу, вы тоже чувствуете!? Тоже чувствуете жажду преклонить Сороку перед справедливым судом на колени, чтобы она плакала, а мы насмехались, как над нами раньше!?

Народ во весь голос согласился. Пока идёт война снаружи, тут идёт сбор воинов для этой войны снаружи. И послышался зов на секунд пятнадцать: «За компьютерализм!».

– И мы устали от того, что все искусство превратилось в фастфуд, что производят нейронные сети! Мы должны вернуть прежнюю ценность! Поэтому в знак этого мы сожжем этот театр!

Раздался крик соглашения.

– Я верю в нас! Я не верю в бога, я верю в людей и этой веры так многим не хватает! Так многим она чужда! Сколько людей было лишено надежды на спасение!? А сколько нас сейчас с пламенем внутри!

Раздался крик соглашения и послышался корабль у входа. Платформа, на которой стоял Киллиан, опустилась вниз и он отправился к выходу на корабль. Джо, наверно, уже с самого начала речи ушел. Не удивительно, что даже в такие моменты его не интересует чужая речь, потому что, по его мнению, он во всем лучше всех. Мог встал у толпы людей, что ожидала у входа. Взошло множество человек в корабль, что по величинам был относительно небольшой и смахивал на истребитель, этот корабль улетал, словно стервятник, и прилетал новый. Так набирается армия кораблей из готовых воинов разрывать роботов до мелких болтиков, сносить человеческие бошки и поджигать, что угодно. Наконец, спустя минут пять, прилетел истребитель к Киллиану, оратору, и он бегом сел в него. На месте водителя был Джо и он, как только сел Мог, сразу газанул вперед. А сзади разгорелся театром красным пламенем. Распространился темный дым вокруг, а воздух, что и так грязный, становится еще хуже. Они полетели между небоскребами на запад. Киллиан колбасило туда сюда и он пытался пристегнуть ремень, что не успел застегнуть в начале. Джо был в военной форме с обмундированием.

– Джо, куда мы летим?!

– На западную часть! Там как раз армия, что ты подготовил! – кричал он из-за громкости двигателя.

Да, кроме текста, он еще занимался роботами. Они реально очень «опытные» бойцы, стреляют метко и видят любую деталь. Киллиан восхищается ими. Хотя ему, конечно, оценивать сложно без сравнения с сиронскими прототипами напрямую, однако восхищения это не убавило.

Тут послышался свист, Джо посмотрел на экран и воскликнул:

– Это в нас!

Могу было страшно, но не настолько, как другим. Он уже бывал на войне и знает, что это такое.

В ракету, что преследовала истребитель, полетел ряд пуль из автоматизированного пулемета, который стоит на задней части истребителя.

– Мог, нажми на кнопку сбоку…

– Перезаряжать пулемет?!

– Да, догадливый же ты!

Киллиан нажал на кнопку сбоку, крыша распахнулась и Джо снизил скорость, увидев, что ракета сбита. Мог убрал ремень и тяжело под сопротивлением ветра подобрался к пулемету. Его пиджак тянул тело назад, волосы колбасило туда-сюда под потоком ветра, а в очки ему летела грязь, похожая на песок. С какого тут с воздухом? Об этом подумал он. Сбоку от пулемета вышел магазин с патронами. Мог принялся осторожничать, протянув руку к магазину, он сдерживал левой рукой стенку салона лишь бы не свалится куда-нибудь.

– Быстро перезаряжай! – и их покрыла длинная тень, они полетели под массивным мостом. – И стреляй куда надо! Потом сразу…

– Я понял, черт возьми! Я воевал, придурок!

– Ага, конечно…

Взрыв! Наимощнейший грохот. Мост сверху разваливался от взрывов и начал кусками валиться вниз. Мог взял магазин с патронами, быстро зарядил пулемет и в этот же момент мимо, буквально, в миллиметре около, упал огромный бетонный осколок. Снова послышался свист. Киллиан с паникой смотрит вперед, назад, вправо, влево – нигде нет ракеты! Свист приближался, и тут Джо понял:

– Внизу!

Но пулемет вниз невозможно направить! Джо ускоряется, а Мог уже сдерживает себя от потока ветра двумя руками и одновременно пытается залезть обратно в кабину. Джо снизил истребитель и ракета наконец-то показалась перед Киллианом. Он приблизился к пулемету и тот начал автоматически стрелять. А он уже готовился заряжать новый магазин. Стрельба! Грохочет пулемет. Патроны закончились, а ракета все еще в погоне. Резко завернуть налево не вариант, ракета слишком ловкая. И вот паника настигла Мога, ситуация смертельная.

– Джо, где еб**ные патроны!?

– Подожди!

Джо просачивался сквозь узкие щели меж небоскребов. Сверху в небе Мог увидел ужасное зрелище. Небо буквально заполнено самолетами! Один самолет спустя тысячу пуль сбивает другой, потом Киллиан оглядывается вниз, а там уже стоят и сиронские танки и революционные. Мощные, массивные, вызывают страх в каждом. Медленно заворачивают длинное и страшное дуло и стреляют в укрытия, за которыми сидят уже все в грязи революционеры, а те с криками бегут за другое укрытие в надежде, что их не успеют перестрелять с бластеров. Слышны крики, визги, постоянные взрывы. Мога настиг страх, зараза уже не действует. А где армия роботов?! Столько слов, столько их готовили, по словам Джеймса. Но где они?!

Ракета все еще на следу.

– Мог! Голову вниз!

Мог убрался от пулемета и спрятался уже с легкостью в кабину.

Джо заговорил в рацию:

– Подорвать ракету, срочно!

Через секунду послышался непонятный для Мога гул. Он набирал громкость, а потом резкий писк! На ракету напал красный луч и сжег его до тла. Киллиан глубоко вздохнув и выдохнув, сказал:

– Раньше нельзя было?!

– Да я забыл про эту чертову рацию!

Резко в момент, Мог и Джо почувствовали непонятный кинетический удар об истребитель. Первый ударился головой об стекло, а Жод об руль.

– Я не держу управление!

И вправду, истребитель словно замедлялся и самое страшное – он завернул прямиком в небоскреб.

Мог воскликнул:

– Прикрой уши!

Они оба прикрыли уши, истребитель резко остановился, непонятным образом для Джо, в помещении, внутри небоскреба. Послышался писк. А вот Мог знает, что это кинетическое оружие, черт возьми.

Стекло обратилось в темный материал, вокруг слышался топот ботинков и перезарядки оружий. В истребителе стало темно, ничего и никого не видно, кроме датчиков.

Джо шепнул:

– Сейчас мы полностью заперты. Они подумают, что самолет без пилота и забьют на нас хер!

Мог уже весь вспотевший ответил:

– Отличный план.

– Тут шумоизоляция полная.

– А чего тогда шепчешься?

Шаги приблизились.

– Инстинкт. Бери автомат в выдвижном шкафу справа.

Киллиан нащупал в темноте справа автомат и схватил его. Джо нажал на кнопку и спинки кресел резко упали вниз. Двое легли на спинки. Мог спросил:

– Ты тоже взял автомат?

– Да.

Они принялись ждать, когда шаги утихнут. Оба вспотели и на стороже смотрят вверх, направив автоматы также в сторону потолка с надеждой, что они сейчас не пригодятся.

Послышался громкий стук.

– Бл**ь! – запаниковал Жод.

Еще удар на левой стороне сверху и тут появилась трещина, сквозь которую просветился луч прямо на лицо Мога. Он быстро убрал тело от луча. В трещине виднелся глаз, он пытается заглянуть еще. Непонятно, увидел он или нет… Киллиан замер, задержал дыхание, а Джо трясется от страха, потихоньку ноя.

«– Замолкни, – думал Мог.»

Они могут услышать хныканье, так как уже есть трещина.

Еще удар! Мог развернулся вверх с автоматом и уже приготовился. Удар! Джо успокоился и тоже направил автомат. Удар! Еще…

– Огонь! – воскликнул Мог.

Они начали стрелять вверх сквозь материал, искры просвечивали всю узкую кабину, слышался свист рикошета, а крики раздавались со всех сторон. Лишь бы в глаз не попало! Множество пуль лилось сквозь металл. Мог остановил стрельбу и Джо Вслед за ним, на удивление им, наступила гробовая тишина. Мог подумал, что это ловушка. Он толкнул рукой оставшийся кусок прикрытия, резко вылез и направил стрельбу в противников сквозь дым, что заполнял все помещение. Мог не видел в кого стреляет, но главное попадает, судя по тому, что слышатся крики и падения тел. Патроны закончились и он выхватил автомат у Джо, что все еще лежал под прикрытием. И снова он с диким криком, который вызван страхом, стрелял в разные стороны. Потихоньку рассеивался дым по всему помещению, освещенному лампой сверху, и виднелись кровоточащие трупы на полу. Не задела его ни одна пуля. В конце помещения слышался замученный голос, что мычал ужасно громко от боли. Киллиан вылез из укрытия и медленно прошел вперед сквозь малый дым. Он шагал по трупам в военной форме и тут его настигла паника, страх. Под крики от боли вдалеке он перевернул один из трупов и увидел мелкий флажок: «Кейронский солдат». Крик все мучал уши Мога и драл его душу на куски.

Мог застыл со слезами на глазах, он убил своих же. Его ботинки уже пропитаны их кровью, а на их конечностях следы от его обуви. Джо вылез аккуратно из кабины, оглядываясь вокруг.

– Мог!

Он не ответил. Крики все еще не останавливаются, это наводит страх в их душах.

– Мог!

У него, словно комок в горле застрял. Джо зашагал вперед , посмотрел на трупы, а потом на их принадлежность. На то, какой стране они принадлежат. Джо тоже застыл и смотрел на все трупы со слезами, что текли по щекам.

Мог выдавил из себя:

– Я.. я…

– У нас не было выхода.

Выстрел. Крик остановлен с помощью автомата Джо, что был отобран из рук Мога. Они устали слушать его, он терзал нескончаемо душу. Киллиан такое впервые слышит и видит. Он раньше убивал, но все они даже слова не говорили, а сразу подыхали. Справа послышался грохот и голос людей. Они обратно спрятались в истребитель, но уже нацелившись на дверь.

В помещении, в котором они были, было совершенно пустое, ведь, судя по этому, здание построено не полностью. Уже пять минут Мог и Джо сидят в истребителе, вынув свои бошки и целясь пушками. Мог целился в дверь, а Джо в большую цель стены, через которую периодически виднелись вспышки и взрывы, слышались крики, команды солдаты, громкие выстрелы танков, а вслед звуки падения чего-то тяжелого со скрежетом – щиколотки тряслись. А на фоне всего, где-то вдалеке, сквозь облака темного дыма горящих зданий стояла большая статуя Сороки VI, грозной с бластером в руке. Становится относительно все темнее и темнее, а лампа выгорела. В темноте сидели они, поджидая и все еще слыша шаги по зданию. Они то приближались, то отдалялись. Выходить опасно, их лишь двое. Но если не выходить долго, то они помрут с голоду. Джо уже проверял рации, телефоны. Связь полностью исчерпана. Телефоны Мога и Жода, словно назло, разрядились. На помощь не созвать. Киллиан вспоминал слова Джеймса: «Подожгите театр и подальше от зоны боевых действий!». Конечно, он не послушался. А еще более крупно его терзала стыдоба за то, что он не сдержал обещание. Уже возникло желание, чтобы все это побыстрее закончилось. Вернуться к Лиззи и жить с ней в Кейронской Империи. Да, там всякие фанатики, но если подумать, жить хорошо. Архитектура процветает, светлые оттенки, замки, добрый менталитет, по словам Лиззи. Мог все плыл у раздумьях, а минуты тянулись.

Каждая минута длилась, словно по пятнадцать, каждая секунда пропитана страхом, а каждую миллисекунду Мог с навостренными ушами прислушивался к звукам за дверью.

Киллиан шепнул:

– Когда эти придурки уже свалят!?

– А, вдруг, – с кривой усмешкой сказал Джо. – Это наши?

– А вдруг нет?! Сиди и молчи.

Десятая минута, а по мнению двоицы, вечность.

– Пить охота, зараза, – пожаловался Джо.

– Да, – послышался голос за дверью, Киллиан и Джо нацелились оба на дверь. Пот тек по лбу, а автоматы выскальзывали из мокрых и грязных рук. Дверь тихоньку распахнулась и в этот же момент Мог задержал дыхание и приготовился сделать выстрел в тело существа. Но вдруг это тоже наши? Про это подумал Мог и Джо тоже. Выбора нет, рисковать жизнью не стоит. Киллиан все твердил, что его жизнь менее важна, чем жизни миллионов. Вот только сейчас, находясь в осадном положении, когда в любой момент в них может стрельнуть ракета (а об этом Мог и думал, когда слышал пронзительный для ушей свист), когда время идет медленно, а ты хочешь, чтобы все закончилось побыстрее, когда перед тобой лежит штук пятнадцать трупов, а твои ботинки пропитаны их кровью – ты думаешь только о себе.

Снова послышался голос:

– О! Сколько трупов этих мерзавцев…

Джо закинул дымовую гранату и в этот момент Киллиан посмотрел на него недовольным взглядом. «Что ты делаешь?!» – говорило выражение его лица. У Джо же широко были открыты глаза и он сквозь щель глядел. В помещение ловко вошли девять солдат роботов, что просочились сквозь дым, ведя лазеры от прицела в разные стороны с оглядкой. Это сиронцы, Жод и Мог поняли.

– Обыскать все! Найдется кто-то – в плен к нам!

Киллиан и Джо посмотрели друг на друга. Их лица говорили: «нам конец!». Единственное, что можно сделать – это притворяться мертвыми. Так они и сделали, свалившись без звука на спинки сидений, замедлив дыхание и закрыв глаза. Точнее, глаза закрыл Джо, а Мог же просто не моргал и старался не двигать зрачками. Слышались шаги солдат, что ходили по помещению. И вот, послышалось приближение шагов прямо к ним. Один все-таки подошел к истребителю, если судить по звукам и зрительному восприятию Мога. Он задержал дыхание и замер.

Робот солдат воскликнул:

– Тут еще трупы!

К ним подбежали все солдаты. Джо пытался сдержать дрожь уже не только от страха, но и от холода.

– В правого фонариком посветите, а левого…

– Пнуть, да я понял, – послышался низкий голос. – Да посильнее, угу.

Это ожидал Мог. Только навели фонарь, так вдруг…

Джо шевельнул пальцем, послышались шаги сзади, солдаты развернулись спиной к двоице и в следующий же момент осветилась вся комната желтым светом мерцая. Очереди пуль шли, а эхо стрельбы шло, словно по всему зданию. Наконец, гробовая тишина. Перед Киллианом и Джо сборище трупов сиронцев с продырявленными телами. Все девять…

Один шевельнулся.

Выстрел!

А что тогда за шаги? Кто опять придет?

Джо посмеялся:

– Мое изобретение, черт возьми!

– Замолкни, – злобно шепнул Мог.

– Кидаешь ее и датчик на пальце трогаешь, чтобы она еще звуки издавала.

– Ты же не врешь?

Джо показал указательный палец на правой руке. И вправду датчик.

– Фух, – отдышался Мог после столь длительной задержки дыхания. – Молодец! Сколько у тебя еще таких?

– Штучек пять!

– Отлично, только не орать давай. Нам надо спускаться и думать, что делать.

Только уже двоица почувствовала облегчение, так тут резко послышалась вьюга, а похолодало так , что аж тела задрожали еще сильнее, и снег посыпался за щелью.

Джо удивился:

– Снег?! На этой планете?! Как…

Мог смотрел в щель с широко открытыми глазами и застыв с дрожью, он был повергнут в шок.

– Не может быть, – дрожащем голосом пробормотал Киллиан. – Климатическое оружие…

– О, нет…

Красные руки, дрожащее тело. Джо еще более менее было тепло, ведь он в теплой военной форме, а Мог умирал из-за холода, ведь он в обычном костюме. Положение все более осадное.

Киллиан тряся зубами, терел руки от холода, даже правая рука, что является имплантом, давала ощущение мерзлоты и приближения к онемению. И он смотрел на ту высоту, на которой они находятся. Снизу множество трупов, горят осколки, танки в пепле, а на крыше одного из зданий Низкого класса был развороченный на куски самолёт. Столько пламени горит посреди холода, но не горит ни один светодиод, ни один рекламный баннер, город мертв. Он и раньше был мертв, а сейчас куда еще мертвее?

Он заговорил:

– Мы на… – его затрясло. – Мы на большой высоте… Бр. Скорее всего, лифт не работает. Придется спускаться пешком. Спустимся и отправимся в ближайший люк в Вольмак…

– Мог, он оккупирован.

– Что?! Когда?! – испугался Киллиан.

– Ну вот, пока ты выступал в театре.

– Это очень хреново. Это климатическое оружие доведет холод до минус шестидесяти. В Вольмаке могли хотя бы согреться. И так страдать буду не только я, но и ты… Бррр…

Мог повесил автомат себе на плечо, направился к двери и Джо последовал за ним. Они неторопливо открыли дверь, в коридоре было совершенно темно.

Джо спросил:

– Фонарик есть?

– Нет, это я тебя… Бр. должен спросить.

– У меня только зажигательные гранаты…

– Бр… Бл**ь, как холодно. Давай быстрее спустимся без болтовни.

Послышалось падение капли воды, Джо вздрогнул и сказал:

– Вода…

– Пошли.

Джо хотел прокомментировать, но понял, что не стоит терять время и подкинул зажигательную гранату вперед. Разгорелся огонь и виднелась небольшая часть коридора.

– Джо, ты придурок. Дай сюда!

– А что не так…

Киллиан выхватил у него вторую зажигательную гранату и кинул ее, как можно дальше, чтобы увидеть конец коридора, а пока она летит видеть по пути обозначения, хотя бы мельком глаза. В конце виднелась лестница, а около нее горел уже портрет с Сорокой V.

– Пошли, – сказал Джо.

– Бр… Придурок, вдруг тут мины?

– И что ты предлагаешь сделать…

Киллиан не послушал его и начал стрелять в стены, в потолок, в пол. Обойма опустошена и он нащупал в карманах Джо еще магазин. Снова стрельба.

– Ну, вроде нет.

– Мог, проблема в том, что это была последняя обойма.

– У меня пистолет есть.

– Типо он поможет…

– Да пошли уже! – разозлился Мог. – Мне холодно, капец! Уже сопли текут!

Огонь утих и они побежали до конца коридора. Бежали они в полной темноте, не видя совершенно ничего, и, выставив перед собой руки, чтобы нащупать конец. Стоп. Вот стена.

– Джо, возьми меня за туловище сзади, а я веду.

Джо после всех стараний, наконец, нащупал его туловище и схватил. Мог ужас как дрожал.

– Мог, ты не умрешь от холода?!

– О! Бр.. Ты переживаешь? Паника не в тему, бл**ь, пошли.

И вот, под звуки вьюги, сквозняка и взрывов, что уже слышались реже, Киллиан нащупал выемку входа на лестничную площадку.

–Джо, дай гранату.

Он подал ему зажигательную гранату и Киллиан кинул ее вправо. Лестница осветилась, он в целостности и сохранности – в этом хотел удостовериться Мог. А еще узнать длину ступеней.

– Ты, Джо, запомни длину ступеней.

Подождали, когда огонь утихнет, и двинулись медленными шагами вперед из кромешной темноты в другую более кромешную темноту. Они шагали неторопливо сначала, но со временем, когда приспособились, начали шагать быстрее. Лишь бы укрыться в теплое место. Даже в здании ужас холодно, сквозь большие места подрывов стен и потолков идет холод.

Мог уже не чувствует рук. Они, будто вечность идут.

– Мог, – с одышкой от усталости сказал Джо. —Я подумал и вспомнил, что на истребителе есть датчик отслеживания геолокации. Они, скорее всего, придут за нами…

– А мы к ним на пути, идти друг к другу на встречу лучше.

Они остановились, Джо задумался.

– Да, Мог, но они…

– Пошли

– Заколебал перебивать!

Наконец, Мог сделал два длинных шага и не ощутил ступенек, а впереди виднелся заснеженный асфальт за подорванными стенами здания. Джо убрал руки от туловища и они ускорили свой шаг.

Они подбежали к стенке, за которой уже дальше идет улица. Совершенно пустая в плане живности, а трупов… Киллиан увидел у мусорного бака тело, что было почти полностью заснеженно, виднелось лишь его лицо в глине и отрубленная рука, лежащая около. Этот труп не один такой, такие трупы на каждом метре и неизвестно кому они принадлежат. Любые примечательные детали скрыты снегом. Джо достал рацию:

– Есть! Да! – эмоционально шепнул он. – Ловит!

Из рации послышался женский голос:

– Ало! Слышно? Жод, это ты?!

Голос жутко знаком Могу, но из-за качества передачи он не мог понять чей именно он.

– Не, я Джо. Жод мой брат тупой!

– Мог с тобой рядом?

Тот выхватил рацию из рук Джо и спросил:

– Смотря кто спрашивает.

– Лиззи, мой хороший, – с иронией ответила она.

У Мога дыхание перехватило, он принялся оправдываться:

– Лиззи, бр… прости, я…

– Я в трехста метрах от вас! Иду, как можно быстрее. Выдам вам теплую одежду!

– Лиззи, я…

– А когда встретимся, поговорим. Отбой!

Они принялись ждать и вовремя этого разговаривать:

– Мог, это очень опасно!

– Спасибо, мистер очевидность.

– Я про Лиззи.

Киллиан замолкнут в раздумьях, тряся зубами. Метель вновь усилилась, а вдалеке…

– Джо, лежать!

Они легли на землю, поблизости послышались выстрелы. «Shanurgan!», – послышалось оттуда.

– Знаю я это слово, это критовцы.

– Может побежим к ним?

– А если нас пристрелят также, как мы кейронцев? Мы должны дождаться Лиззи. Я надеюсь, что она не одна, а иначе это опасно.

– А я о чем говорю?

Всем в этой войне грозит опасность каждый день, час, минуту, секунду. Всегда. Большинство зданий было попросту развалено, на асфальте лежали большие осколки, а из них торчали металлические крепления, все витрины разбиты, а из динамиков больших больше слышится голос, рекламирующий всякую хрень. Даже в войну работают, супер. На многих зданиях висели разные лозунги. «Всякая Сорока от своего языка погибает!», «Не учи Сороку вприсядку плясать!», «За компьютерализм!». Мог еще час назад кричал о победе и том, что вообще говорил. Он со злобой вспоминал это, так ещё и Джо напомнил:

– Ты, наверно, классно выступал!

– Заткнись, придурок. Столько слов о свержении плохих людей и восстановлении справедливости. Но какая цель сейчас у большинства солдат? Я понял, что наша цель уже просто выжить… Бр… Боже! Как, черт возьми, холодно! – Мог постоянно говорил запинаясь. – Наша цель остается одна – выжить, а та главная в кавычках цель становиться необязательной и плавает лишь в мечтах. Становясь перед смертью, Джо. Понимаешь?

– Но ты ведь все равно будешь бороться за освобождение?

– Да…

Взрыв! Буквально в двухста метрах взорвался грузовик. Ещё один поток темного дыма летит вверх. А сколько таких потоков по Сирону сейчас? Метель снова усилилась, поблизости послышались шаги.

Мог достал пистолет и навел в сторону шагов, что прозвучали на другой стороне переулка.

Джо достал рацию:

– Лиззи, ты близко к нам?

За краем развалин выступил висок с белыми волосами. Это она, подумал Киллиан.

Из рации ответили:

– Да.

Лиззи вышла из-за развалин и встала, открывшись для врагов слева, которые в теории могут там быть. Она шагнула, а Мог смотрел на нее со страхом, что с ней может случиться что-то и оглядывался, чтобы никто не вылез и не стрельнул прямиком… Ему даже представлять это не хочется. Он переживает за нее. На ее спине был большой зеленый рюкзак, на плече висела винтовка, на ее глазах были очки, похожие на сноубордовские, на правое руке были, похоже, часы, а одежда ее была белая. Видимо, она тут недавно, раз знала о погоде. Лиззи, конечно, всегда была довольно сильная, но он все равно жалел ее с мыслями: «Зачем?! Зачем ты сюда пришла!?». Но он знал ответ. Потому что она не бросит его в поле битвы. Она решилась. Побежала по переулку и тут свист послышался! Дырка в асфальте проделана, хорошо, что не в Лиззи. Она ускорилась и добежал до укрытия с Могом, который готов уже бежать с ней в другое укрытие, и Джо.

Как только она подошла, он стянул с ее плеч этот огромный рюкзак, положил его на землю и, несмотря на жуткий холод, крепко обнял ее.

Он шепнул:

– Ранена?

– Нет, все хорошо. А ты?

– Нет…

Она ударила его об подзатылок и отругала:

– Я же знала, с**а, что ты попрешь сюда на бойню!

– Прости, Лиззи, но нам надо идти к следующему укрытию. В тебе же стреляли.

Она промолчала. Видимо, его не сильно тревожит его поступок, так подумала она.

– Тут война настолько долго идет, что никто не упрется за одной девушкой, лишь бы пристрелить.

– Один день не сказать, что долго.

Лиззи достала из рюкзака куртку и надела Мога в нее, а через секунду дала перчатки, шарф, и штаны, которые он надел на свои же штаны поверх, чтобы утеплиться как можно лучше. Лиззи опустила взгляд в землю и призналась:

– Мог, она длится не день…

– Ну дня два, хорошо…

– А уже три недели.

– Что?!

– Никто не знал об этом из критовцев, кейронцев и других. Войну уже начал Низший Класс при поддержке Херд. Она выдала практически каждому оружие и, соответственно, нарушила договор и Вольмак оккупировали…

– Херд знала о войне?!

– Да, я не знаю, почему она не сказала. То ли Джеймс запретил, но зачем? Итак… Низший Класс уже давно пробрался на высокий уровень и подрывает все, что может. Жертв не считают, но местные неофициальные больницы, организованные неким солдатом изгоем Водженом Младшим, заполнены. Ситуация плачевна, Мог… все надежды на армию коалиции. Все новости Сирона, словно закрылись и погрузились в вакуум от внешнего мира, поэтому мы ничего не слышали…

– Где Херд?

– Чай пьет с Джеймсом, и я не шучу. Херд понять можно, ей нельзя идти на поле боя, пока у нее столько дел. И тебе, Мог, нельзя было! А Джейм Этот…Вот паршивец, а!

– Э, – возмутился Джо. – Не говори про не так.

– Пока вы тут умираете, как марионетки… Ну, ладно вы то живы остались… Пошли, нам надо развести огонь в скрытом месте. Есть хочешь?

– Пить, – резко попросил Киллиан.

Джо, который все слушал их, оживился:

– А меня спросят?

Лиззи спросила:

– А ты такой же придурок, как Жод?

– Нет…

– Да, – следом ответил Мог.

– Плевать, в любом случае оба получите воду. Еду тоже. Я все взяла, – с улыбкой сказала Лиззи, скрывая большую грусть из-за всего происходящего.

Мог прав, они уже будут думать о своей жизни. Это уже не попытка свершить революцию, это уже голодные игры. Он обдумывал сказанное Лиззи, война длится уже три недели. Неужели Джеймс не знал о ней?

Ребята, я не знаю с чего, но этот засранец решил врубить «печатную машинку» у себя в башке. Пока, пока! На время…

Мы нашли скромную, но уютную комнатку в здании на втором этаже. Тут оказались две двухэтажные старые койки ( правда от них только название, все, что осталось так это основа кровати, только без матраса и постели). Дверь в нее была довольно узкая. Лиззи приклеила множество датчиков у двери, у лестничной площадки, чтобы кто-нибудь вошел и хоп! Прихлопнем заразу, узнав, где он находится! Было бы так увлекательно, если бы не так грустно. Мне жаль, что Лиззи приходится этим заниматься. Я пытался заменить ее, а она отказывала. Я спрашивал у нее откуда у весь этот арсенал, а она говорила, что расскажет у костра. Наконец, наклеив все датчики под моим надзором, пока в то время Джо сидел в комнате, мы троицей собрались в комнате и Лиззи достала мобильный костер.

Приспособление классное. Это восемь длинных металлических палок, которые складываются в одну большую, а раскладываются в сооружение, напоминающее древний костер. У меня уже кончалось терпение, мы сидели, хоть и в темноте, более менее уютно, но мне уже хотелось разузнать все от Лиззи. Чтобы разжечь этот костер, надо лишь вставить батарейку, основанную на энергии нокаплесимки, в одну из палок и огонь резко разожжет в центре всего сооружения из маленькой дырочки в большое пламя. Это мы и сделали. Наконец-то, не темно. На стенах остались разные граффити, которые остались еще, наверно, со 2148 года.

Лиззи достала упаковку с консервами, ложки и мы начали их поедать. Дала две бутылки воды и мы залпом быстро опустошили их, бросив потом на пол, не подумав о том, что нас могут услышать. Она принялась есть вместе с нами.

– Ну, Мог. Время офигительных историй?

– Да, давай.

Джо снова оживился:

– А у меня спросят? Может я не хочу слушать ваши восхитительные истории?

Я возмутился:

– А ты не хочешь?

– Нет.

– Как ты думаешь, нас это волнует?

– Понял намек.

Лиззи убрала консерву и принялась рассказывать:

– Когда ты ушел, Мог, я уже через два часа связалась с Херд узнавать чем ты там занимаешься. Она мне ответа не дала, тогда я попросила лично связаться с Джеймсом. Она назначила встречу между границами Криты и Кейроном. Через четыре часа я уже была там, а там и оказалась не только Херд, но и сам Джеймс… ну, мне Херд сказала, что это Джеймс. По внешности не узнала. Этот гений же, как я поняла, пластику сделал. Я ожидала, что он будет стариком, а тут… – тут она задумалась.

– Не, Лиззи, – даже во время разговора я чавкал, пока ел. – я не речную. Продолжай.

– Короче, не был он похож на старика. И как же удивительно, оказывается, Мог, он сам тебе сказал не лезть в поле боевых действий, а тебе сьб**ься немедленно! Верно же?

Джо, наверно, поняв мое положение, прервал:

– Конечно, Джеймс не старичок! Он вообще м-фа конфетка! Я из-за него чуть геем не стал! Прям….

Посреди гробовой тишины, которая редко прерывается выстрелами, послышался ошеломляющий грохот. Настолько массивный, что пол под нашими ногами затрещал, а штукатурка посыпалась, словно песком.

Я насторожился:

– Мы расслабились тут. Лиззи, заканчивай историю и, пожалуй, надо ложиться спать. Только один будет на дозоре.

Джо возмутился:

– Мы чего, блин, будем спать по три часа?

– Ой, а ты у нас олигарх? Можем вообще по часу, потому что бомбят настолько громко…

Я затормозил увидев через дырку в стене то, как летит большая светящуюся искру в воздухе в небе.

– Лиззи, продолжай историю.

– Ну, потом мы сидели с этим Джеймсом до 19:00 и ждали того, что ты вернёшься, как было приказано. Но в итоге, мы отследили, что направились на истребителе. Забрала у Джеймса показатель геолокация вашего истребителя, когда он сообщил, что способствовать спасению не будет. Ушла я с Херд. Молодец, Мог. Я вообще…

– Так, как ты сюда пришла и арсенал откуда?

– Дала Херд и привезла сюда тоже она. Привезла она, правда, далеко от вас, но мы и так проезжали под вечными бомбежками.

Снова мы услышали, как усиливалась метель и мелкие металлические атрибуты снизу то падали, то скрипели. Окна в помещении у нас не было, а лишь небольшая скважина в стене и дыра. Весь свет держал костер и немного с улицы.

– Лиззи, я…

– Я даже оправдания слушать не буду, честное слово. Я уже поняла, что ты строишь из себя героя.

– Уже нет.

– Конечно, вечно убегаешь. Также убежал на второй критовской войне, устроив трагедию!

– Но Лиззи я же правда не знал, что меня не отправят на фронт, черт возьми.

Джо прервал:

– Так, бл*, ну что вы ссоритесь в такие моменты? Ммм. Непривычно такое не говорить. Ну просто нам будет хреново, если будем вечно ссориться. Давайте доедать эти консервы, кстати, вкусные и, кстати, а с чем они вообще?

– Говядиной, – ответила Лиззи.

Джо широко открыл глаза и глядел на консервы так, словно это что-то святое.

– Но у вас же нет на этой планете говядины. Я же верно понимаю?

– Да. Эта консерва очень старая, еще со времен прошлой планеты, как сказала Херд. Достались ей от дедушки, который умер уже три года назад. Она эти консервы мне дала со словами: «Все самое дорогое солдатам».

Я задумался над сказанным и заинтересовался:

– Херд точно чаек попивает? Как ты можешь точно знать, если последний раз виделась с ней, когда она тебя привезла сюда?

– Да она мне сама уже сказал просто об этом. Не думаю, что она не смогла вернуться при поддержке гильдии воров.

– Я думаю они все попрятались в норы. Гильдия воров хоть и является мощной группировкой, однако не стоит забывать, что они воры, а не солдаты. Они ловкие, скрытные, но трусливы. Трусливы относительно. Сидеть в шкафу не дыша, пока прямо перед тобой стоит сиронский наряд, а луч света прямо падает на твой глаз сквозь щель – это другое. Война это сидеть не перед нарядом солдат, а перед вспышками лучевых орудий, ожидать в любую минуту бомбардировку и сидеть грязи с ,журчащим от голода, животом и пересохшим горлом. Джо, ты же тоже знаешь мою биографию?

Джо кивнул.

– Я подозреваю, что вы думаете о том, что я не воевал и занимался лишь ремонтом орудий. Верно?

– Да, то есть ты вообще не был на фронте.

– Это не правда, да, Лиззи и Джо. В один день ко мне пришел Хельмик, начальник, и заявил о том, что мобилизация теперь затрагивает тех, что занимаются инженерией. Я отправляюсь на фронт. Принял я уже смерть, когда меня вели по длинному коридору и, кроме льющего дождя, было слышно лишь топот моих ботинок и сапогов Хельмика. Выдали одежду, причем, она была для другого человека. На бирке у воротника было имя «Алекс Грант». Я сообщил об этом, – Лиззи смотрела на меня, не отрывая взгляд, а когда Джо хотел сделать комментарий, она нервно размахивала рукой и тот умолкал. – И они просто обрезали это имя. Тогда моя первая мысль была о том, что если я погибну, найдут мою форму, а тело сожженным и неопознанными, то тогда будет записан не погибший с именем, а просто погибший. И вот, на грузовике меня отправили на восточный фронт в окопы. Ехал я с тринадцатью солдатами и семью роботами, а сзади нашего грузовика было еще штук таких тридцать. И вот, через час я в грязных земляннистых окопах. Множество солдат снимают каски и вычерпывают воду из окопов на поверхность, а я, что без каски, бегу по приказу Хельмика ищу раненых по всей местности длинной в километр. Бегал весь грязный. Лицо в глине, в глазах грязь, а чесать нельзя из-за спешки, ноги гудят от боли мучительно, локти стерты из-за резкий смен положения из бегущего в лежащего, а я все бегу, встречаю трупы и записываю их имена в надежде, что не попадется имя кого-то знакомого. Бегал я так час с редкими передышками. Остановился, посмотрел имя, запомнил и на бегу под взрывами снарядов с мыслью: «лишь бы не в меня» пишешь его на планшете. Наступил вечер…

– Мог, хватит. – прервала меня Лиззи, нервно постукивая вилкой по банке консервы. – Ложимся спать. Первая буду я охранять, а как только устану, разбужу Мога, а ты… Короче, поняли. Джо, скажи спасибо, что ты последний.

Я не стал спорить с тем, чтобы первый на дозоре был я и прилег на твердую кровать, а Джо на втором этаже. Легли мы подальше от дыры в стене, чтобы нас не заметили. Лиззи встала за стеной, слышал я то, как она сняла предохранитель, проверила обойму и заряжала пулю на выстрел громким щелчком.

Еще до недавнего времени я лежал в мягкой постели в убежище Джеймса. Спал вместе с Лиззи, гладя ее нежную кожу и белые волнистые волосы. Заснуть сейчас тяжело. Кровать твердая, взрывы постоянно, выстрелы, постоянно сверкает на улице вспышками и слышно шум дросселей вертолет, гул истребителей. Я то скоро привыкну, а Джо – сомневаюсь. Я прошептал:

– Джо, спасибо за ту гранату. Правда твое изобретение?

– Да, зуб даю.

– Молодец, спасибо еще раз.

И вправду, он молодец. Хоть и завистливый, высокомерный, но все-таки умеет переживать за товарищей. Таких я уважаю всем сердцем. Тысячу раз говорил ему спасибо внутри души. Если бы не он, кирдык был бы.

Я проснулся от того, что меня трясла за плечо Лиззи. Дернулся с кровати и спросил сколько прошло времени.

– Часа четыре, долго ты поспал.

Лиззи выглядела замученной и легла спать. Я решил снять пиджак, что был надет низ куртки, и накрыл им ее. Заснула она с оружием в руках. Я встал за стену комнаты, зарядил пистолет, а автомат разряженный висел на плече.

Атмосфера нагнетает. Постоянно воет вьюга, штукатурка сваливается и я настораживаюсь, наставляя пистолет перед собой. Чувствую себя один, помощи от сонливых не ждать. Тут, я с радостью вспомнил кое-что. Я вернулся к койкам и достал из пиджака, что лежал на спящей Лиззи, книжку. Та самая, «Теория маленького мальчика». Я не знаю, когда я смогу ее прочитать. Взрыв! Снова ошеломляющий грохот, а на улице возникла такая вспышка, что все здание засветилось оранжевым светом. Я обернулся в левую сторону коридора и увидел тень чьей-то головы. Сердце забилось быстрее, холодный пот потек по мне, несмотря на холод. Я тихими шагами, наставив пистолет перед собой, и, убрав книгу в карман куртки, приближался к месту, где виднелась тень. Все ближе и ближе, смотрю вечно вниз, чтобы не наступить на чего нибудь. Шорох. Боже мой. Щиколотки трясутся от страха. Что же такое, черт возьми!? Соберись, ты мужчина. Я уже стоял в двух метрах от двери в комнату. Может шорох крысы был, а что за голова была. Все, хватит! Я Выскакиваю в комнату и тут. В нору резко убегает крыса, а на потолке висит голова человека, на которую светится луч света с улицы сквозь трещину. Свет не дневной, а скорее вечерний такой, сквозь серые облака проходящие. Голова, с которой даже кровь не стекала, а была она на полу лужой. На душе стало спокойно, я вернулся к комнате и продолжил охрану.

Сэм говорил, что мы будем использованы, как роботы. Я вспоминаю, иногда, эту фразу. Она такая навязчивая, лезет в голову в самый неудобный момент. И непонятно про, что он говорил. Все так ситуативно. Он имел в виду нечеловеческое отношение? Да. Но как оно проявляется? И тут много вариантов. Пропаганда, войны… Сэм прав, мы уже использованы, как роботы. Надеюсь, это дальше не зайдет. Пока я стою тут настороже, увеличивается количество горящих домов, ран, язв, трупов… На улице их столько… Только на фронте такое количество и видел, но тут война длится лишь три недели. Сирон настолько мощная страна, что держится против коалиции и народа одновременно… вроде как. Уж стоит посмотреть на то, как город превратился в развалины и сразу текут воспоминания, страх. Помню, когда сидел с Джо в мерзлоте на этаже выше, я видел вдалеке здание «ХердТаун». Раньше оно отражало каждый светящийся баннер, каждую голограмму, ведь состояло оно из стекол, а теперь я вижу от него лишь скелет. Фундамент и все. Я вот сказал о количестве трупов, а вот как бы мне не попасть в это число? Как нам? Эгоист я чертов. Все равно какие-то животные инстинкты приводят меня к эгоизму. Но я за товарищество. Джо помогу, всем помогу, кому надо. А если… если встречу Ханка, робота, что лишил всех работ. Кто там говорит, что сами они не виновны? Вранье! Не верю я.

Послышались голоса в переулке и я заглядываю в небольшую щель в соседней комнате и вижу девять солдат в темной форме. Это сиронцы. А впереди идут двенадцать человек в тряпье каком-то, грязные и очень худые. Сердце кровью обливается, когда видишь их тонкие руки, как кроме костей, будто больше нет ничего.

Сиронцы останавливают их откликом:

– На землю лежать!

Они быстро легли на землю, словно упали. Стоп… если эти сиронцы так спокойно посреди улицы ходят, то это значит, что вся улица в их контроле… Но я же слышал критовский язык! Убиты они, наверно. Боже, если бы Лиззи…

– Вы преступники! Обвиняетесь в покушении Сороки VI! Вы сожгли девять ее портретов и способствовали приведению страны в хаос! Чертовы бомжи!

Один сиронец ровным шагом отошел от своих подальше. Он дал команду:

– Оружие нацелить!

Тут же один человек подвигался и его застрелили. Они не перевязаны нигде.

– Еще раз. Приготовиться!

Солдаты навели пушки.

– Сейчас влетит девять пулей, а двоим выжившим, – он рассмеялся во весь голос. – А вам не повезло! Только попробуйте двинуться, пейте их кровь, что стекает по земле! Огонь!

Я закрыл глаза и даже так видел оранжевые вспышки. Услышал стрельбу, но никаких криков. Открыл глаза.

– Пейте!

Лужи всех девяти начали растекаться по поверхности и после хныканья двое выживших начали напиваться этой кровью на земле с слезами, что падали в эту кровь. Они, как животные цепляются за свою жизнь, чтобы остаться живы. А ради чего они еще пьют это? Один из них смотрит в мою сторону, а потом мне в глаза. Я резко спрятался, убравшись от щели подальше. Я запомнил его глаза. Он был слепой. Полностью белые глаза смотрели на меня так, что боже… Я хотел кричать, хотел рвать себе горло. Чесал свои руки, у меня было ощущение, что по моему телу бегают муравьи. Я в полной темени, что поглощает лишь один небольшой луч света. Сижу терзаюсь… Выстрелы. Ради чего все? Я смотрю на свою левую руку и луч падает прямо на кровь, которой пропитана моя перчатка. Нет, не я… Не я!

– Не я! – шептал я яростно. – Не я! Не я!

Четыре часа прошло. Я сонный пошел спать вместе с Лиззи, и Джо пошел на дозор. Я прилег к ней рядом, сбоку и тут она заговорила:

– Я люблю тебя, Мог.

Я придвинулся головой к ней:

– Я тоже тебя очень сильно.

Она поцеловала меня в лобик и мы улеглись спать. Я держал ее за руки, и боялся ее потерять. Дыхание иногда не ровное было и дрожал я от волнения. Не знаю почему. У меня было ощущение, что скоро конец, по крайней мере, я надеялся.

Не стал я говорить, что мы окружены сиронцами. Все равно мы и не знали, кто вокруг нас и не пытаемся контактировать. Проснулся я раньше всех. Я обеспокоенно и быстро пошел будить их, но они уже сами торопятся. Лиззи складывает костер обратно в рюкзак и, не глядя на меня, кидает пиджак мне и я надеваю его. Джо собирать нечего. У него мало вещей. Что меня удивило так это то, что я ничего не знаю про родителей Джо. Если они вообще у него? А какое у него прошлое? Нет времени. Стрельба теперь на постоянной основе. Надо срочно менять позицию и попытаться связаться с Джеймсом. Найти связь, найти связь, найти чертову связь.

Мы троицей собраны.

Я воскликнул:

– Я видел черный выход, с его стороны никогда не были слышны ни выстрелы, ни взрывы. Побежим туда!

Лиззи взяла оружие в руки, оно заряжено еще с ночи. Сверху послышался грохот и штукатурка потолка снова посыпалась. Опять грохот сверху. Мы торопливо вышли на первый этаж и спрятались за стеной лестничной площадки. Опять громкий грохот и послышалось, как падает что-то тяжелое, а вслед сразу что-то еще и еще, и еще. На улице хоть и темно, но не так сильно, как ночью. Я проверяю зону из-за стены, пули на переулки спереди пролетают на постоянном основе, звук калибра разносится эхом по улице, а потом слышны выкрики командования.

Тут послышался пронзительный свист, настолько отвратительный, что мы лишь закрыли уши и боль пронизывала в них так, что и орать хочется. Свист пропал и на следующий момент послышался грохот прямо перед нами. Оглушительный удар. Мы все стояли за стеной и не знали, что делать. От здания впереди послышалось неприятный скрипение, такое громкое и пугающее. По моей команде выбегаем направо, лишь бы здание на нас не наступило, как человеческая нога на муравья. Бежим по коридору не оглядываясь к большой дыре в стене. Слышится то, как разваливается здание, в котором мы находимся, потолок валится глыбами на землю и помещение наполняется тенью.

Я кричу:

– Быстрее!

Я просачиваясь через дыру и оказался в другом здании, словно эти здания были соединены. Смотрю назад, Лиззи добегает до дыры и просачивается тоже, Джо, казалось, опаздывает. Он с испуганным взглядом бежит, а буквально в полуметре от него валятся глыбы и сыпется материал на его шлем. И вот… Да! Он просачивается и слышится самый мощной грохот, что мы слышали. Резкий поток ветра разнесся по сторонам от упавшего здания, а мы чуть не оглохли. Даже стрельба прекратилась, а в ушах пищит.

– Лиззи, Джо! Слышите меня?!

Писк утихает, Лиззи пытается отдышаться, а Джо уже начал ныть. Смотрит на меня, потом резко садится на корточки и весь дрожит.

Послышался голос издинамиков:

– Прекратили стрельбу?! Отлично.

Мы посмотрели на улицу через окошко, хоть это и опасно. На улицу приехал грузовик.

– Мы понимаем, что многие, кто оказался здесь, пришли сюда не по своему желанию! Если так, то заходите в грузовик и он увезет вас в Кейронскую империю. Сирон договорился! Если есть такие люди, то выходите! Стрелять никто не будет. Этот район под контролем Сирона.

– Так мы сидим посреди сиронцев? – удивилась Лиззи.

Джо уже рванул с сумасшедше радостным лицом, но тут я его схватил за руку:

– Это ловушка! Куда побежал?!

Джо начал вырываться из моих рук:

– Отстань от меня!

Лиззи принялась помогать, удерживая его.

– Если вы меня не отпустите, я закричу и вас тут всех перестреляют!

Я посмотрел в его глаза. Он говорит правду, хоть и в панике, намерен это сделать.

– Лиззи, – холодным голосом сказал я. – Отпускай.

Я отпустил его, а Лиззи лишь через перекидывания взглядами перестала цепляться за него. Ему конец, это очевидно. Он уже сошел с ума. Бежит, как собака, за грузовиком с глубокой верой в то, что это спасение. Двери в грузовик открываются и он запрыгивает в него. Но не один, вслед побежали десять солдат – все они были не сиронцами. Столпились и пытались залезть в грузовик, как обезумевшие. Мы с Лиззи, держа друг друга за руки, молились, чтобы мы выжили. Чтобы мы не обезумели также за сутки, как Джо. Наконец, двигатель завелся, сверху послышались дросселя. Мы насторожились. Двери в грузовик захлопнулись, он даже не попрощался с нами. Последняя фраза, сказанная нам, это угроза. Не пожелания удачи, а злоба. Он потерян, война его погубила, хоть он и желал ее больше всего.

Мы продвинулись по помещению в сторону улицы, спрятались за укрытием и принялись глядеть. У внешней стороны стены оказалось стекло на подставке, на котором видно грузовик. Это хорошо, голову высовывать не надо.

И вот, поехал грузовик. Мы уже подумали о том, что это можеть быть правдой, но тут взрыв. Грузовик опламенелся и послышались мучительные крики. Я знал, это лишь подтверждение.

Я шепнул:

– Покойся с миром, Джо.

Крики были нескончаемые. Только это были слова…

Лиззи наморщила лоб:

– Мог, это уже не с грузовика!

И вправду! Крики слышались со противоположного здания. Мы прислушались.

– Лиззи, бл**ть, противогаз!

Вот о чем они кричали – о противогазах. Она начала копаться в рюкзаке.

– Где же этот чертов противогаз? – возмущалась Лиззи.

Громкость дросселей сверху увеличилась и тут послышался свист. Что-то падало с самолета. Лиззи нашла два противогаза. Отлично, но запасной баллон только один! Мы быстро надеваем противогазы

В нас начал светить большой луч белого света с противоположного здания.

– Лиззи, – и дернулся я с места, взяв ее за руку. – побежали!

Я слышу выстрел и свист рядом, смотрю на Лиззи, с которой мы уже бежим в черный выход… фух, цела! На улице уже распространилось облако газа и стекало до нас с большой скоростью. Убрав руку от Лиззи, я открыл дверь и мы рванули, даже не оглядываясь. Куда глаза глядят! Мы выбежали в большое облака газа, ничего не видно. Это очень плохо!

– Лиззи, в укрытие!

Только я это закричал, так тут буквально в пяти метрах от нас послышался взрыв и земля разлетелась в клочья и в воздухе повис на секунду высокий и узкий треугольник подорванного асфальта, направленный острым углом к земле. Я схватил Лиззи за ладонь и побежали мы как можно быстрее! Еще подрыв, свист и еще, и еще! Мы посреди бомбардировки! Мы посреди бомбардировки, устрашился я. Любой снаряд может влететь в нас и конец. Шансы выжить равны почти нулю. Ничего не видно, земля летит прямо в глаза и я прикрываю голову рукой и смотрю вниз-вбок, все вокруг погружается в облака газа, так вдобавок земля около ног подрывается. Мы бежим просто вперед, Лиззи кричит от страха в противогазе. Я споткнулся об кусочек бетона и чуть не упал.

– Бегом! Бегом!

Снова множество переплетающихся с друг другом свистов и подрывы вокруг. Куски асфальта летят прямо в нас, а мы в надежде выжить уворачиваемся и бежим дальше. Удар! Удар! Нескончаемые звуки, что вызывают страх. Сердце быстрым темпом бьется, ноги уже отказывают, а дышать тяжело. Подрывы слышатся везде. Лиззи закрыла одно ухо, а мои руки заняты и в моих ушах свистит. Вспышки! Слева посреди газообразных облаков виднеется большое пламя огня, наведенное словно прямо на нас. Что, черт возьми, происходит!? Посреди облаков толпы людей в тряпье без противогазов, что выбежали из домов. Они бегут и бегут, кашляя кровью, а потом валятся на пол, переворачиваясь с одного бока на другой и умирая – почти каждый. Я оглядываюсь назад и вижу как снаряд попадает в мужчину, и тот разлетается на куски, а кровь остается на земле. Бежать куда-то – оказаться под бомбой. Стоять на месте – задохнуться газом. Мы бежим теряя рассудок, отбрасывая критическое мышление. Все время слышу писк, топот, крики от мучений и противный кашель. Снова полыхает огонь и касается моей левой руки! Я кричу от боли, а реакцию Лиззи даже не слышу. Пищит в ушах. Наконец-то газ рассеивается и спереди видно большую арку входа без дверей. Мы быстро забегаем туда, да и не думаем о том, кто может быть тут. Забежали в помещение, вокруг множество полок с книгами. Это библиотека! Бежим дальше, куда можем, не думая о том, зачем мы это делаем. Тут на меня накидывают мешок.

– Лиззи! Не трогайте ее!

Еще ближе

Мешок сняли сразу, как только я очнулся. Сижу за столиком, который почему-то единственный во всем помещении, а рядом со мной… Слава богу, Лиззи тут, смотрит на меня тоже в чем-то с облегченным взглядом. Удивительно, что на наших ртах нет скотча, лишь руки… С моей рукой все хорошо. Видимо, ее кто-то вылечил, лечение проходит быстро… И ноги привязаны к стульям.. Полки на стенах наполнены книгами, люстры на потолке… Не может быть, тот самый ресторан из Кейронской Империи, в котором я еще Уиллу продавливал степлером руку! Если он опять тут окажется, то даже не знаю…

– Приветствую! – грандиозно поприветствовал Уилл Карсон, что все это время сидел прямо передо нами. – Как война? Как газы вам? Кстати, я просто попросил сделать какую-нибудь приманку в более менее классное место, где вас смогут похитить, а они выбросили аж целый газ… много же погибло нищих, – грустно добавила эта мразота!

Я хотел дернуться со стула и перебить его, как животное, но тут я почувствовал, что мое тело не поддается контролю. Что же, тогда…

– Уилл, бл**ь! Какого хрена!? – воскликнула Лиззи, когда это хотел спросить вообще-то я.

– Тихо, тихо. Ограничение вашей физиономии, лишь мера предосторожности. Я, в принципе, наоборот пришел с очень классным предложением. Выслушаете меня?

– Слушать человека, который ответственен за смерть нищих в газах? – возмутился я.

– Ну, во первых, если вы не знали, то все люди из среднего и высокого класса, которых мы смогли найти, были отправлены в убежища Кейронской империи, то есть им ничего не угрожает…

– Отвечайте на вопрос.

– Дай договорю, – почесал он свои усы и продолжил: – Дело в том, что мне намерения Джеймса совершенно не нравятся. Не освобождение Низкого класса, а другие намерения, которые он хочет свершить, когда будет вершить на троне не просто Сирона, а объединения компьютералистов!

– Объединения?! – удивилась Лиззи.

– Да, в него будут входить Крита, Шекспир, Символьния, Грольм, Милдон, Сирон и Кейронская Империя. Все самые крупные сверхдержавы. И понимаете в чем дело… Страны не зря поддержали компьютерализм, в основе которого лежит чипирование политиков, потому что не будут эти чипы сдерживать, так называемые, плохие поступки, дети мои. Вы почему не задумывались даже об этом?

– Я очень даже задумывалась, – сказала Лиззи.

– Ложь! – воскликнул я.

– А, – отчаялся Уилл. – Ты же у нас под этой отравой Джеймса. Я же совсем забыл. Хорошо, что у меня была таблетка и Джеймс не смог меня отравить, – довольно сказал Уилл и потом закашлял. – Ох…

– Так может дадите эту таблетку Могу?! – обрадовалась Лиззи.

Карсон грустно посмотрел на меня, что сморщил лицо, на Лиззи, что улыбнулась.

– Боюсь не получится.

– Почему?!

– Да нафиг мне эта таблетка?! Не отравлен я ничем, – прервал я.

– Лиззи, потому что в меня лишь вставили шприц, а это первый этап заразы. То, что в Крите выпил Мог является второй стадией и таблетка на него, к сожалению, не сработает.

Я поднял брови и развернул свой взгляд в сторону.

– Ну так попробуйте! – сказала Лиззи. – Может сработает!

– Таблетки слишком дорогие выйдут…

– Я оплачу…

– У вас есть около двух миллиарда пенко?!

Она огорченно промолчала и посмотрела на меня, который все еще не понимал про какую заразу идет речь.

Уилл помолчал некоторое время и извинился:

– Прошу прощения, ничего не смогу поделать. Собственно, почему я вас сюда похитил. Я предлагаю вам присоединиться ко мне и восстать против Джеймса! Вот так, все очень просто и обыкновенно. Хотя я понимаю, что Мог точно не согласится… А ты Лиззи?

Лиззи даже не думая сказала:

– Нет. За Могом надо пристально следить…

Послышался взрыв и сигнализация машин.

– Да, ребятушки, я бы вас оставил в Кейроне, чтобы вы жили спокойно, но боюсь война и тут идет, ведь Сирону не по нраву быть одной жертвой, – он достал леденец и принялся рассасывать его. – Да, кстати, я больше не курю. Итак, то есть ты… – он с наслаждением промычал. – Со вкусом мангорлики, просто отлично. Так вот, – он уперся руками об стол и посмотрел на Лиззи, приподняв брови. – То есть перед тобой встает выбор: помочь больше миллиарда людям или остаться с одним,– и он истерично посмеялся. – И ты выбрала остаться с ним?

– А я могу разве помочь чем-то? Брейнологистик, который часами просиживает за компьютером в темной комнате и просаживает зрение? Кстати, скоро мне очки понадобятся. Так, чем я вам так нужна?

Я резко поднял голову в ровное положение и, сам не осознавая, что творю, спросил:

– Уилл, все потому что она полуробот?

Уилл посмотрел на меня, его левая щека нервно дернулась, а моргание усилилось. Он резко сменил поведение и засмеялся вместе с Лиззи, что смотрела сначала с сморщенным лицом.

– Лиззи?! Это ужас, что отрава творит с Могом… – и тут он перестал смеяться: – Как вам на войне? Ужасно? – увидев нашу редакцию, он все понял. – Вы хотите, чтобы она прекратилась, как можно быстрее? – и мы кивнули в ответ. – Лиззи, ты со мной?

Она начала думать, а я смотрел на нее с надеждой, чтобы она не соглашалась. Да не может такого быть, что она согласится. Она привязана ко мне, да и стоит понимать, что она полуробот. Мы любим друг друга. Несмотря на все то, как она может помочь на войне, хоть я и сам не знаю как, она не осмелится бросить меня.

– Нет, Уилл.

– Ну, ладно, значит сейчас окажетесь в случайном месте Сирона. Я, сказать честно, уже сомневаюсь в себе. Мог, через неделю наступит решающий момент. Либо победа за мной, либо за Джеймсом. Если я умру, то знай, что Джеймс выиграл. Ему больше не с кем сражаться. Война закончится, примерно, через неделю. Это точно. Но она закончится лишь для вас.

Я воскликнул:

– Стой! А…

– Мог, – прервал Уилл. – Я делаю всё, что в моих силах, а намерения сиронских солдат не под моим контролем. Кстати, ты же знаешь, что у тебя в голове имплант для печати книги?

– Нет.

– Остановитесь, – проворчала Лиззи, – У меня мозг кипит. Ты не знал, что в твоей голове этот имплант?

– Нет, не знал.

Я и вправду не знал о чем они говорят. Лиззи посмотрела на Уилла, словно они думали об одном и том же.

– Джеймс, – промассажировал лоб и проворчал Уилл.

– Да ну! – сказал я. – Идите в жопу, фантазёры.

Ну, отойдем от печатной машинки Мога.

На вершине, на крыше разрушенного небоскреба стоял наряд из пятидесяти сиронских прототипов с бластерами в руках и рюкзаками на спине, держа ровную спину. Около них мужчина, почесывая усы, проходил туда-сюда в раздумьях. На улице невероятных холод, а прототипы постоянно стирают с камер снег, что валится на них со временем.

Мужчина остановился, встал ровно и заявил:

– Друзья мои сиронские, прямо под нами в подземелье находится кучка тупорылые бесов, то есть солдат Джеймса Гунсберга! Сирон знает, что он жив и знает, что его армия сильно превосходит вашу…

Тут его прервал один из прототипов:

– Сэр, ничего не может быть сильнее нашей армии.

Мужчина почесал подбородок и продолжил:

– В ваших рюкзаках парашюты и вы отправитесь к ним в подземелье! Удачи!

Сирон. Южно-восточная часть, оккупированная территория под контролем Кейронской Империи. Заводы, находящейся на 69 этаже были полностью подчинены захватчикам кейронцам, а также солдатам Джеймса Гунсберга. В плену находятся 210 работников в грязной и потной форме, с пожелтевшей кожей и засохшими ртами от жажды. Они сидели привязанными к столбам в большой помещении, в котором идут все дорожки, что привозят детали к следующему посещению. Мужчина, что командовал нарядом сиронской службы, шел с кейронской охранной посреди этих пленных гордой походкой и серьезной гримасой к двери, а те смотрели на него презрительным взглядом. Кто-то плевал в него и того сразу били нейрохлыстом. Кто-то кидал оскорбления, а кто-то даже рыдал при взгляде любого робота кейронца.

Мужчина дошел до двери и постучал. Дверь распахнулась в кабинет, в котором пахло приятными духами, а на стене уже висел лозунг «Сама Сорока скажет, где гнездо свила!». За столом сидел Жод. Тот поприветствовался:

– О! Уилл!

Уилл резко улыбнулся, Жод подошел к нему и они по дружески обнялись. Карсон Уилл сел за маленькую табуретку, а Жод встал у мягкого кресла, глядя на того.

– Уилл, давай я сяду на табуретку…

– Не, – махнул рукой Уилл. – Я человек добрый, ты сам знаешь. Садись, тебе же удобнее будет.

Жод вздохнул и был сел за кресло.

Карсон достал леденец и начал его облизывать, расспрашивая Жода:

– Жод, как дела на западе? Туда как раз направились прототипы под руководством Мога Киллиана. Ну, это если формально. Как у них успехи? Я там недавно пролетал, но не видел их.

– Потому что они в оккупированных подземельях. Я, кстати, руковожу многими движениями на войне. Джеймс сослал в подземелье прототипов, а я занялся их очисткой, – и дернул он рукой, словно распустил крыло.

– А! – Уилл сделал вид, что удивился. – Вот это да! Умно.

– Конечно, потому что Джеймс очень умный человек, не забывай это! Газ распространен по всем ущельям и, соответственно, к ним не смогут подобраться люди, а лишь роботы.

– Как в целом ситуация?

– Тоже отлично! Во первых, есть большая вероятность, что Сорока скоро сдастся. Джеймс прямо сейчас, причем, с ней на переговорах. Поэтому, если хочешь посплетничать про него, – он улыбнулся и кивнул: – То пожалуйста. Я думаю, Джеймс сможет напоить ее и она будет поклонятся нам. Близится конец, дружище.

– Да, – покачал головой Уилл. – Отличная… и леденец тоже отличный.

– Я думал, что ты будешь курить.

Карсон улыбнулся и спрятал леденец в пакетик, что достал из кармана.

– Нет… ты же замечал, когда человек меняется внутри, он меняется часто и снаружи. Да, Жод?

Тот опустил уголки губ и кивнул. Уилл поднял табурет, взяв ее в руки, приблизился к Жоду и, снова усевшись, он достал из кармана степлер.

Жод улыбнулся и рассмеялся:

– Вау! Хах, это же степлер, который славится на нашей планете Земля?!

– Да, он, конечно, и на этой планете был, но этот… я гарантирую тебе, что он с планеты Земля. Потрогай его.

Жод, словно оживился, улыбнулся и дрожащими руками начал трогать этот степлер.

– Нравится?

– Да, – спокойно сказал Жод. – Очень. На самом деле я думаю, когда мы совершим революцию, то мы вернем на место все то, чем мы не дорожили.

– Так, что же там насчет изменений… Мы сейчас находимся в событии, которое приведет к крупному изменению – компьютерализму! – он взялся рукой за свой пиджак в зоне сердце и закрыл глаза. – Это крупное изменение… Не мы ждем изменения, а они ждут нас! Не изменения близятся к нам, а мы должны! Понимаешь, о чем я говорю?

– Да, Уилл! – воодушевленно ответил тот.

Послышались выстрелы за пределами кабинета и Жод испугался:

– Кто это?!

Уилл придержал его за руку и успокоил:

– Не переживай, это просто пленных расстреливают. Не просто пленных, а партизанов!

Жод успокоился и продолжил рассматривать степлер. Он и вправду рассматривал его с любопытством и периодически посмеивался от восторга.

– Так вот, Жод… Остановка изменения – это тоже изменение. Притормаживая надвигающееся и, казалось, неизбежное, мы изменяем судьбу. Компьютерализм это неизбежно… – и отчаянно замолкнул Уилл, но не искренне.

– Да! – снова воодушевленно ответил Жод и тут он наморщил лицо.

– Жод, – Уилл взял степлер из его рук. – Жод. Любимый Жод, я выбрал изменить судьбу…

И вдарил он со всей силой степлером по руке Жода, из нее мгновенно потекла ручьем кровь и закричал он, упав на пол от боли, словно еж, и трес раненной рукой. Карсон Уилл наклонился на коленях перед ним, достал пистолет и приставил его к виску Жода.

– Уилл, не надо! Не надо, – сдерживая слезы кричал Жод. – Не надо!

Выстрел и крики сразу прекратились, а пол наполнялся кровью. Уилл встал и тут…

Дверь распахнулась и в кабинет ворвался Джеймс, а за ним девять сиронских солдат вбежали в кабинет. Двое схватили Уилла и подняли его перед Гунсбергом. Карсон смотрел с шокированным лицом на все происходящее.

–Сиронцы?! – воскликнул Уилл. – Быть не может! Вы предали меня!

– Ты меня предал, – ответил Джеймс. – очень зря, – и цокнул он.

– Почему?! Почему сиронцы около нас!?

– Потому что я уже обо всем договорился с Сорокой.

– Что? – широко раскрыв глаза, спросил Уилл. – О чем ты с ней договорился!?

– Не твое дело. А что касается тех сиронцев, которых ты отправил на место, где мои солдаты… Ну, девять из них, – он повел рукой на всех прототипов. – Вот они твои сиронцы. Уилл, я же знал…

– Ничего ты не знал! Ничего! Если бы знал, то не позволил бы умереть Жоду!

– Пните его хорошенько.

Один из тех, что держал его за плечо сильным хватом, ударил его ногой в живот и тот закашлял кровью. Джеймс надел респиратор.

– Уилл, Жод и так умирал от смертельной болезни, сам не осознавая этого. Вирус распространяется по всей планете. Ты тоже им заражен. Избавить тебя от мук?

– Какой вирус?! Какой, с*ка, вирус?

– Обычный!

– Да врешь ты мне, тварь! – закричал Уилл.

Карсон закончил кашлять кровью, грозно посмотрел на Джеймса и хриплым голосом провозгласил:

– Какой вирус?!

– Обычный, друг мой. Я тебе уже сказал, что за вирус. Реактивные кратеры в действии.

– Знаю я, что ты хочешь сделать… Я вычитал последнюю главу в той книге. Да, ты знаешь про какую я говорю! Она, оказывается, бродила в полном доступе по всему миру… Знаю, что ты хочешь сделать, лживый ублюдок! Компьютерализм – это не внедрение чипов в чиновников, а создание новой цивилизации! Что же ты хочешь сделать!? Утопию ты решил сделать, – он ухмыльнулся и шепотом сказал: – Насилие ради мира, а мир ради насилия. ТЫ способствовал активизации реактивных кратеров!? Ты хочешь все направить на беды! Всех до едина! Как тебе не стыдно!? Подумай о людях перед тем, как строить новый мир, прекращай! Ты же человек! Несмотря на твои взгляды о том, как слаб человек и то, что контролировать его надо, неужели в тебе не осталось ничего!

Джеймс улыбнулся и достал из кармана сигарету. Он медленно, словно акцентируя на этом внимание, доставал сигарету из пачки и сунул себя в рот. Он зажег ее зажигалкой и повел зажигалкой у своих губ. Уилл смотрел на него, не понимая, что происходит.

Уилла будто перехватило дыхание, его глаза заблестели, а нижняя челюсть тряслась. Он смотрел… смотрел на губы Джеймса. Они расплавились, словно пластик и падали горячими капельками на обувь Джеймса. Карсон Уилл обратил свой взгляд на обувь. Коричневые ботинки начали плавятся, а под ними виднелся четкий контур синего металла.

– Джеймс… Нет, – Уилл быстро вдыхал и выдыхал, теряя то, куда ему надо смотреть. То. в потолок, то на сиронцев, но на Джеймса он не хочет попросту смотреть. Не хочет даже краем глаза видеть.

– Да, Уилл.

– Что все это значит?! – расплакался Уилл.

– Это значит, что я человек нового поколения.

– Так ты тогда умер?!

– Я застрелился.

Уилл не видел никакого огорчения в лице Джеймса, никаких эмоций, кроме наслаждения. Ему было страшно смотреть на него, словно это что-то потерянное, ушедшее, превратившейся в монстра.

Джеймс, достав пистолет из кармана красного пиджака, навел его на Уилла:

– Последнее слово?

– Оживи Сэма, которого ты отправлял в мозг Херд… И ещё… Когда ты планируешь сделать это?…

– Что, это?

– Сам знаешь, я говорить даже не хочу, что ты хочешь сделать! – хрипло закричал Уилл и опять начал кашлять кровью.

– А! Я это сделаю, когда Мог и Лиззи будут проводить время в весельи. Я тогда к ним приведу одного человека, с которым Мог знаком. Яка, Кейронца.

Выстрел.

Возвращаемся к Могу.

Прошла неделя с того момента, как Уилл нас встретил с предложением предать Джеймса. Неделю назад мы очнулись в подвале под развалинами старого дома высотой лишь два этажа. Мы оказались на границе между Сироном и Кейронской Империи и, когда мы очнулись, мы узнали хорошую новость, увидев на улице флаг. Мы на территории под контролем Кейрона. Еда Лиззи уже заканчивалась, но на подмогу пришли кейронские солдаты. Нам были выданы переносные койки для сна в подвал, медикаменты, некоторые ресурсы по типу дров, патроны на автоматы и на бластеры 7.16 калибра. Взамен я с Лиззи занимался уборкой, ночным дозором и готовкой. Все эти ситуации наполнены как грустью, так и весельем. Я, например, опять чуть не поджег еду. Конечно, не сказать, что они в восторге от нас, ведь помогают нам только потому, что есть приказ от Кейронской империи. Однако, несмотря на это, мы все-таки собирались около костра в подвале и обсуждали темы, которые придут нам в голову. И вот насчёт недели… получается должна закончится война? Что же будет? Почему он сказал о том, что Джеймсу не с кем бороться? Он мертв, мы знаем это от почтмейстера. А значит Джеймс выиграл уже, если верить словам Уилла.

Два дня назад…

Ночь. Мы сидим с Лиззи на высоком этаже небоскреба и наблюдаем за дорогой, что переполнена разбитыми машинами, на которых раньше летали, трупами и рваными лозунгами. Лиззи дали мегалодониус, что довольно удивительно, ведь это оружие является дорогим, а я все с тем же автоматом. Скучно это.

– Лиззи, тебе рассказывали какая сейчас ситуация?

– Сейчас бурно идут переговоры у них, насколько я поняла. Уилл мертв – это мы знаем, а то, что мы не знали это то, что весь Сирон уже в какой-то спячке. Постоянно бомбардировки, стрельба из укрытий, но напрямую никто не идет. Я имею в виду, что сейчас все пытаются лишь выжить, поэтому сейчас мало кто высовывается. Джеймс тебе немного другое говорит, но… забей.

– Удивительная война, Лиззи. Я как-то это… скучаю по временам, которые, казалось мне тогда, я ненавидел. Как я с Сэмом общался, как солдаты проникли в дом Херд… наверно, еще тогда она начала действия, а мне не говорила. Помню последний день на своей работе, когда я назвал сканера тупоголовый овцой, – Лиззи захихикала. – И она мне зарплату понизила, поэтому мне тогда не до смеха было. Помню… вот имя его не помню. А! Дантес. Хороший был парень с душой такой, рыболовом был. Интересно, наверно, он сейчас где-то также сидит, как мы, или уже мертв… И даже по тому, что случилось еще недавно, как я общался с Джо, а он уже мертв… И Жод мертв, насколько я знаю… Уилл тоже мертв. Удивительно, что почтмейстеры приходили и присылали нам вести от Джеймса. Все мертвы, только я, ты и Херд живы. Херд… – у меня уже слезы начали подходить, но я сдержался. – Я очень надеюсь, что встречусь с ней. Я ведь даже не попрощался с ней нормально, да и не обнял ее в ответ даже.

– Я тоже, она, конечно, высокомерная бывает, но классная девка.

– Да.

Мои глаза блестели. Я вспоминаю вчерашний день. Я тогда стоял на вышке около очередного почтмейстера, что принес мне электронное письмо в виде голубого тонкого полупрозрачного стекла. Мои глаза сильно щипали, видимо, от недосыпа или чего, не знаю, поэтому я попросил прочитать за меня.

У того лицо было скрыто черным респиратором и очками, в белом плаще, с рюкзаком. Моя копия, черт возьми. Он недовольно выхватил у меня письмо и начал читать:

– Письмо от Георгия. Недавно была оккупирована территория, где находилась одна из военных баз Сирона. Были обысканы подвалы, помещения с газовыми камерами. Было найдено двести семнадцать трупов с торчащими наружу костями. Кожа была иссохшая у большинства. – Зачем он мне это прислал? Об этом думал я. Продолжение чтения: – Все личности были опознаны. Одна из них: Херд Просверникова.

Я застыл, и он убрал письмо, видимо, с ожиданием, когда я его отпущу. Мой взор на все вокруг сузился и виднелся только респиратор мужчины, а позже мужчина, словно исчез и вместо него появилась Херд. Картинка стала размытая, я не хочу видеть ее. При ее виде наступало писклявое мычание, словно у ребенка, а потом резкое раскрытие губ и ломается дыхание. Горькие слезы наполнялись в глазах, а потом при переполнении стекали по щекам. Холодные они стекали до губ и я чувствовал их соленость. Ноги отказали и я свалился на пол. Почему? За что с ней так? Она была в плену? С какого момента? Это она чал пошла пить!? – подумал я и разъяренно ударил кулаком об стену и воскликнул, что-то нечленораздельное от боли.

Я не буду говорить Лиззи и сам забуду об этом. На следующий же день забуду и даже не упомяну. Я умею. Все сиронцы умеют. Все умеют абстрагироваться от таких проблем. Мы уже, как роботы, можем лишится чувств, что настигают нас. У людей раньше не было копья чаще всего. Теперь это копье у каждого. Но и это копье начинает пугать.

Начинает пугать то, что происходит. Война – это истребление. Истребление ради мира. Миру без хаоса не быть, однако все это похоже лишь на определенно выстроенный паттерн, что выгоден кому-то.

Я вновь прицелился на местность.

– Лиззи.

– А?

– Лиззи, – с испугом сказал я. – Это Ханк!

Она посмотрел в прицел мегалодониуса и увидела как по дороге медленным шагом, опустив голову вниз, идет он. Я дернулся с места и решил спасать его:

– Лиззи, бл**ь, я попрусь за ним! А то вдруг че!

– Я с тобой, это же опасно!

– А я тебе не возьму по той же причине, – и сделал я писклявый голос, пародируя ее: – Это же опасно!

Она ударила меня по колену.

– Мог, ты охренел? Ладно, я тебя буду прикрывать отсюда, если что.

Я кивнул и направился к лестнице спускаться. Думал о том, что я ему скажу, если он узнает, что я за компьютерализм. Боже, а если меня ранят, то она меня вообще не отпустит. Мы сидели на высоком этаже, опять опускаться по полчаса. Выстрел! Он послышался неподалеку, тогда я ускорил шаг. Я спустился на первый этаж и помчался в укрытие за подорванной когда-то машиной. Высовываю голову и вижу все еще медленно шагающего Ханка. Что с ним? Он сломан, сошел с ума?

Я кричу:

– Ханк! Сюда иди!

В противоположном здании загорается свет, а Ханк проигнорировав свалился на колени и смотрел просто вперед с грустным лицом.

С противоположного здания вышел кейронский солдат и воскликнул:

– Робот чертов! Убирайся отсюда, давай!

Ханк проигнорировал и сверху послышались дросселя. Мы с солдатом смекнув, что сейчас будет бомбардировка понимаем, что ему конец. Что делать? А! Да пока я тут думаю, уже бомбить начнут! Я быстро сменяю положение из сидя в стойку и бегу за Ханком, подпрыгивая над трупами людей.

Солдат кричит:

– Ты чо за херню творишь, тупица!? Ты куда за ним поперся!?

Я подбежал к Ханку и начал поднимать его:

– Ты че, дибил?! Вставай давай!

Он не подается, а тяжелый, что просто капец. Солдат все кричит, а звук дросселей приближается. Я все тяну и тяну Ханка с земли, а этот придурок все сидит на этом чертовом асфальте.

Послышался голос из рации, что висит у меня на бедре:

– Мог, любимый, нахер! Сваливай оттуда, Ханк с ума сошел!

Я игнорирую ее и все еще пытаюсь поднять Ханка. Все, самолет прямо над нами, но не один. Я шокировано смотрю, а их, как ручей пчел из улья, летит где-то десять! Почему?! Зачем?! Что происходит? Я опустил руки, оглядываюсь вокруг, вижу люк в пятидесяти шагах и побежал к нему. Бегу с холодным потом, что покрывает всю мою спину. Сердце бьется быстрым темпом. Я подбежал к люку и схватился за него. Скользкий, тварина. Открываю и тут слышу, как стреляет пулемет! Звук такой… как жужжание пчелы только более низкое, острое и бьющее уши. Я запрыгиваю в канализацию, люк запираю и… Вся канализация освещается желтым светом от выстрелов, а от люка исходит запах расплавленного. Я закрываю уши и этот раздражающий звук продолжается секунд двадцать. Потом множество свистов и потом грохотов. Страх переполняет меня, я переживаю за Лиззи.

Наконец-то, гробовая тишина.

Лиззи кричит в рацию:

– Жив, придурок?!

– Да, – отдышавшись отвечаю я.

Она умолкает и тут испуганно говорит:

– Мог! Тут проблема!

– Что? Ханк подох? – нервно ответил я. – Вот ты мисс очевидность…

Она ответила не сразу. Я сначала услышал вздох, который, как я сначала подумал, был из-за моей нервности, но потом я услышал такую дрожь в ее дыхании, словно она хочет сказать что-то другое.

– Лиззи, отвечай.

– Самолеты были кейронские.

У меня отваливалась нижняя челюсть. По мне разом пробежался холодный пот, а ружье в моих руках начало соскальзывать.

– Лиззи, тут три варианта. Либо их своровали, но я в этом очень сомневаюсь из-за их количества, – я говорил неуверенно, с запинками. – Либо они что-то перепутали, а в этом я тоже очень сомневаюсь, либо они теперь в союзе с сиронцами.

– Но как они могут быть с ними в союзе!?

– Лиззи, не забывай, что в основе компьютерализма лежит чипирование разумов… А это очень не понравится Кейрону.

– Но…

– Лиззи, это лишь предположение. Я в этом тоже сомневаюсь, но меньше, чем в других вариантах. Я сейчас пережду и выберусь. Ханк мертв?

– Да. Как же меня все это раздражает! Почему ты веришь этому подлецу!? – она замолкла, да и я не хотел отвечать. Она спокойным тоном сказал: – Мог, тебе же Джеймс говорил, когда война закончится. Я хоть и не верю его словам, но, что он сказал?!

– Меня вчера приходило письмо о том, что она закончится через два дня.

– А что-то еще тебе приходило?

Она знает? Почему она задает этот вопрос?

– Нет.

Сегодня. Два дня прошли.

В девять часов вечера мы собрались у костра в подвале и среди посетителей оказался тот самый Як. Какая же неожиданная встреча, я не ожидал его увидеть и Лиззи тоже. Когда он зашел, все умолкли, прервав жестом бурный разговор о легендах. Тот, проходя под небольшой аркой, в наш подвал, в котором лежали осколки от стеклянных банок с протухшим мясом, а стены в нем были из красного кирпича, встал, увидев нас, спрятал одну губу другой губой, потом другую одной губой, боясь повернуть взгляд на меня с Лиззи, и нерешительно сел на одну табуретку; все же остальные пятеро были заняты широкоплечими мужчинами с оружием, висящем на плече и мной с Лиззи. Как оказалось, многие кейронские солдаты достаточно хорошо подготовлены, кроме Яка. Единственный человек среди нас был в черной фуражке, темном плаще. Звали его Алекс и он тут генерал. Остальные, конечно, тоже были в темных плащах, однако вместо фуражек у них были каски. Сказать честно, я бы на месте генерала чувствовал себя некомфортно, ведь каска куда лучше защитит от пули.

Как только он сел, мужчина, которого звать Ублюдком, просто Ублюдком (тот сам так захотел), продолжил говорить:

– Ну и вот, собственно, о чем это я. И вот зашел в это темное ущелье, песок посыпался со скал и он насторожился. Винтовку нацелил вперед и продолжил шаг…

– И он описался? – спросил я с улыбкой. – Давай-ка прекращай эти истории. Вам правда интересно, что ли? Вы не забывайте, что кому-то потом всю ночь не спать, охраняя территорию, и, шарахаясь от каждого шороха. А вы прям хотите напитаться страшными историями.

– Мы так набираемся смелости, эх – махнул он рукой. – Ничего вы не понимаете. Уж лучше сразу наслушаться страшилок и потом не сильно саться на дозоре. Кровь в жилах застывать должна, когда я рассказываю! Чтобы потом самому не истечь кровью. Не забывайте, ну, генерал, вы помните. Я к остальным обращаюсь. Хоть эта и земля под нашим контролем, но не небо… Небо принадлежит лишь одному богу Ахару, а он может не простить нас всех и бросить в огонь.

– Небо принадлежит не Ахару, Ублюдок, – вмешалась Лиззи. – Оно принадлежит природе, а она уже как раз и решает жить нам или нет.

– А вот тут ты не права, милочка! – мне не понравилось как он ее назвал. – Не забывай, даже природа уже под нашим контролем почти. Мы уже природу используем, как оружие. Только вдумайся, мы природу вечно используем на свое благо. Рубим дрова и сжигаем, убиваем животных и жарим их, теперь даже снег – даже он сейчас сыпется на улице, угрожая нам смертью. Всю свою ненависть могла природа на нас кинуть, а теперь мы швыряем ею, как мячом для волейбола.

– Если война будет длится больше года, – прервал генерал. – И если за это время климатическое оружие не остановится, то мы все умрем.

– Почему? – заинтересовался я.

– Потому что…

Як холодным голосом прервал:

– А вы поздороваться не хотите?

Послышался гул и все начали вставать, чтобы пожать тому руку. Даже мы с Лиззи встали пожать ему руку и он на удивление не проигнорировал. Все обратно сели за табуретки. Нам, вроде, весело, да и от голода не страдаем, однако у меня какое-то странное чувство, будто за мной следят. Именно за мной. Ублюдок, у которого, кстати, один глаз был прикрыт темным пластырем, вздохнул и сказал:

– Н-да, что-то мы с вами сидим тут, а ни бухла, ни еды, ничего.

Генерал, глотнув воды из серебристой фляги, и, глянув на сенсорные часы, что были у него под рукавом, сказал:

– Ну… пока можно не идти. Ублюдок, все потому что хранить нам надо запасы еды. Тогда мы пировали, потому что в честь Ахара. А сейчас, что сейчас… нам сейчас на себя надо надеяться и не киснуть, и не обжираться!

– Правду ты глаголишь, – подтвердил я.

Тут покраснело лицо у одного толстяка, что звали Марком. Он возмутился:

– А историю, Ублюдок, ты продолжишь?

– Не, – махнув рукой, ответил тот. – Я думаю, нам не до этих уже историй.

– Тогда можно я заведу диалог тут с одним человеком? – спросил я и Як что-то буркнул себе под нос. Видимо, знал, что про него я говорю.

– Да, кстати, – и он развернулся к Яку: – мужик, тебя как зовут?

– Як его зовут, – сказал генерал. – Он служил в армии лишь два года…

– А сам по себе, – прервал Як с грустным лицом и начал говорить тихим голосом: – Я сам по себе таксист, да барыга. Жил себе, не тужил и семью я кормил. Была у меня жена, звали ее Маргарита. Мертва она. Погибла от смертельной болезни, что разводится только на этой планете – мангатом. Не разговариваю я с ней из киберпространства. Это не она. Был у меня сын, был, был… да всплыл – его глаза наполнились горькой задумчивостью. – На войне он. Не хотел он на войну, никто из кейронцев не хотел.

Я кивнул:

– Барыга? Кем барыжишь? Детьми? Сиронцам, наверно, продаешь? – ухмыльнулась Лиззи.

– Очень смешно, —и посмотрел он на меня, наконец.

– Про бесов в куклах нам тоже было не очень слушать. – сказала Лиззи и мне резко почудилось воспоминание.

Я в машине, спереди за водительским сиденьем Як. Он с, поднятым вверх, пальцем рассказывал о том, почему наш мир абсурдный. Я понимал, что он говорит именно об этом, но не слышал его слова. В один момент машина просто загорелась. Як начал кричать. Я подбирался к двери, пытался отпереть ее, но не получалось. Вид из окна открывается на пространство, заполненное оранжевым пламенем. Выскочил прототип. Весь его металл почерневший, а челюсть разорвана. Я кричу…

Я вздрогнул, когда вернулся в реальность, вытащив себя из этого воспоминания. Разве это было?

– А что? Это разве не правда? – спросил толстяк.

– Нет, конечно. Я не знаю, что за слухи про нас разводят. Это бред какой-то… Может кто-то и….

– Ты считаешь, что Каплис Лавис врет?! – спросил генерал.

– Да, сэр.

– Хватит! – резко воскликнул я.

Настала гробовая тишина. Все смотрели на Лиззи, что сказала лишнее про религию, а потом на меня, что резко взбесился, как бешеное животное. Я становлюсь внутри раздражительным, словно внутри меня что-то разбилось на осколки. Меня раздражает все вокруг. Все это напоминает спектакль. Что-то бьется ко мне в голову, какая-то угроза. Я чувствую себя постоянно обманутым, сейчас все выглядит так, будто дальше есть большое продолжение. По мне пробежал холодный пот. Что если… Если… Я боюсь сказать себе это, я бегаю от правды, все, что я думаю – ложь – и это мне известно, но я не могу сказать, что конкретно является неправдой… Может, может…

– Я болен, – пробормотал я.

Лиззи на секунду посмотрела на меня, а потом резко отвернулась, словно я ничего не говорил. А что я говорил? Ничего.

– Я выйду, – сказал Як.

Мы сидели, глядя друг на друга, а потом на костер. Я посмотрел на Лиззи и намекнул ей, что она это сказала очень зря. Сейчас они дадут нам на завтра дохрена работы, а еще и на ночь дозор нам оставят. Вообще отлично будет.

Тут генерал встал и я извинился:

– Простите, сэр. Я думаю она не специально, устала, наверно…

– Да ладно! – воскликнул со смехом генерал и тут все резко засмеялись, кроме меня с Лиззи. – Я понял уже! – и он сел обратно. – Не переживайте, война быстро кончится, я считаю, мы счастливы скоро будем. Не будем переживать насчет Сорок и их намерений. Будем жить свободно и счастливо. Выпьем за это!

Мы все достали пиво из своих сумок. Оно у нас было, я даже от вас это скрыл. Мы открыли бутылки c радостным криком, встали и чокнулись все вместе. Только моя радость была поддельная. Про природу правду говорят, а Яка жаль стало. Вот мы и сели обратно.

– Я, кстати, – продолжил генерал. – Подумывал, может, если мы с вами подружимся с сиронцами, – он посмотрел на нас с Лиззи. – Может тогда все люди объединятся, потому что мы только с Сироном то и ссорились, как я понял. Мы воюем ради мира и это так… так странно. За мир.

– Товарищ генерал, – сказал я. – Вы же знаете, что война, по мнению Джеймса, закончится сегодня?

Все резко взбодрились еще больше и взглянули на меня удивленным лицом. Генерал же сказал:

– Да, поэтому мы и выпьем сейчас.

Толстяк обрадовался:

– Стойте! Так это правда?

– Да.

Все начали радоваться и о чем-то болтать, а напряжение мыслей в моей голове все росло и росло. Я начал слышать какой-то шепот и вся радость вокруг меня превращалась в какой-то абсурд, словно я в спектакле и ситуация не совсем настоящая. Все-таки мне нужно выразить причину своего напряжения. Я прочитал последнюю главу книги Гаро Хриспия. Мне даже страшно говорить о том, что там было провозглашено и, поэтому я даже хочу это стереть из своей памяти. Но я скажу одно… Джеймс, не делай этого. Ублюдок задумался под шум радости и сказал:

– Стоп, но что с теми самолетами, которые многим показались кейронскими? Почему вы все насчет них молчите?

– Ублюдок, – сказал генерал. – Пусть маршал с этим разбирается.

– Генерал, – сказал я. – Не забывайте, что сегодня война должна закончиться.

– А вот это меня настораживает, – сказал ублюдок. – Тихо слишком…

Тут послышался массивный грохот неподалеку и мы все настороженно замерли. Послышался свист, еще и еще. Генерал встал, но снова начал прислушиваться к звукам и мы вслед все в подвале встали.

Послышался снова неподалеку топот сапогов, множества сапогов синхронно и снова послышался взрыв, а подвал начало трясти так, что генерал воскликнул:

– Это на нас!

Он достал рацию:

– Ало! Есть кто? Отзовитесь?

В ответ тишина и тут мы слышим как снаружи начали петь:

– Убить предателей и воскреснуть вновь! Новый мир и новая жизнь! Убить предателей и воскреснуть вновь! Новый мир и новая жизнь! Убить предателей и воскреснуть вновь! Новый мир и новая жизнь! Убить предателей и воскреснуть вновь! Новый мир и новая жизнь! Убить предателей и воскреснуть вновь! Новый мир и новая жизнь!

Это повторялось множество раз. Лиззи смотрит на меня с испугом, Як вообще ушел же, а толстяк строит уже лицо нытика, растянув губы в разные стороны. Эта угроза мне так билась в голову? Именно это пришло так резко для всех, но не для меня? Что все это значит… Что это может значить? Я болен. Я не знаю, что это все значит. Я хочу, чтобы это было сном. Генерал начал паниковать, и Ублюдок решил достать свою рацию:

– Ало! Что происходит!?

Через рацию отозвались:

– Прием! По дороге идет просто куча сиронских солдат! Я пытаюсь связаться с маршалом, но он не отвечает, другие тоже не отвечают, а проверить сходить я не могу. Что происходит!? Никто не отвечает, а в сиронцев не стреляют! – его крик был наполнен испугом. – Ублюдок, мне страшно. Я единственный тут на вышке сижу… – тут он замолкает и резко кричит: – Какого х*я!? Сзади них идут наши кейронские! Что за хрень!? Генерал знает?! А что за солдаты в голубой форме, бл**ь!? Это точно не солдаты Джеймса!

– Это солдаты Шекспира!

Мы переглядываемся, генерал подбегает шокированный к рации:

– Мужик, я нихрена не понимаю сам! Стреляй в них!

– Да у меня одна винтовка. Я их всех не перестреляю!

– Их настолько много!?

– Их тут тысячи… нет, миллионы! У меня щиколотки трясутся, генерал! Я себя ощущаю муравьем среди множества ног людей в проходе! Они заполнили все улицы, что у меня на виду. С**а! А сзади то их сколько еще?! Они все в разных формах, черт побери! Нас либо на**ывают, либо…

Из рации послышался громкий грохот и мы тоже его услышали. Я болен. Подвал снова трясется и… мы слышим сирену и у Лиззи начинается паника:

– Что происходит?!

Ублюдок пытается отозваться:

– Прием! Слышишь меня, ау!

Кроме сирены, ничего не слышно из рации.

Генерал начал тереть руками лицо:

– Выходим все!

Мы выходим из толпы с грохотом и поднимаемся повыше не предпоследний этаж небоскреба. Окон на лестнице нет, что уж поделать, увидеть весь абсурд мы пока не можем. Мы по пути периодически оглядываемся друг на друга после того как слышим вновь песнь народа, а вместе и сирену. Все это пугает, внушает страх и делает из нас муравьев посреди множества танцующих людей. Наконец мы добежали до этажа и наш взор открывается через окна на полностью заполненные улицы черными, белыми и голубыми точками. Я болен. Они идут вперёд к таким же заполненным улицам. Паника проникает в нас, хочется крикнуть и спрыгнуть отсюда. Страх, что сейчас один из них обернется на нас, за ним остальные и будет охота за нами. Мы никак это не комментируем, а просто ошеломленным взглядом смотрим. И тут я вижу лозунги: "За новое поколение!". Я не понимаю о каком поколении идет речь.

Я окликаю Лиззи толчком в плечо:

– Смотри, видишь лозунг?

– Да, вижу!

Ублюдок начинает трястись:

– Ребята, а где Як?

Никто не услышал его, и генерал воскликнул:

– Это конец войны,черт возьми?! Союз с сиронцами?! Значит так, тут единственный вариант – это идти в подвал и сидеть там дальше, а иначе мы просто сдохнем!

Толстяк, Ублюдок, генерал, Як – они люди, однако остальные кейронские солдаты в нашем кругу – это роботы. Их не волновало то, что происходит, а Лиззи была испугана. Я чувствую, что у нее надежда только на меня. Она спасла меня с Джо во время морозов, теперь я ей помогаю. Я болен.

Ублюдок сказал:

– Генерал! Предлагаю роботов отправить на поиски более мощных раций, чтобы пытаться дальше дозвониться до людей…

Лиззи перебила:

– А мы позвонить им просто не можем?!

– Все способы обеспечения связи по обычным смартфонам, компьютерам и так далее – уничтожены. Мы используем рации, что улавливают специальную зашифрованную связь, которую другие уловить не могут. Только кейронские солдаты, – объяснил генерал. – Ублюдок, это не вариант, так как боюсь, что нас предали. А теперь быстро в подвал без разговоров!

Мы побежали по лестнице вниз в подвал под шум армии. Стены были все исцарапаны, словно об металл, а в некоторых местах черные зоны, будто тут когда-то действовали огнеметы. Это невозможно, думал я. Это невозможно. Мы торопливо бежим по ступенькам вниз, а иногда останавливаемся при каком-то явном шуме.

– А я же говорила, что Джеймс не святоша чертова! – воскликнула Лиззи.

– Тише! – громко шепнул генерал.

Я ответил Лиззи таким же громким шепотом:

– С чего ты взяла, что он нас предал?! Где ты видела среди всей этой армии солдат Джеймса? Может он сейчас сам в шоке в кабинете сидит и думает о том, что происходит? Я в жизни не поверю, чтобы он нас предал. Да ему же самому не выгодно… хотя все-таки и может быть выгодно….

– Твои аргументы все-таки верны, – согласилась Лиззи.

Грохот. Штукатурка на потолке посыпалась на наши головы, послышался скрежет, режущий уши. Весь шум послышался где-то на востоке. Позже послышались яростные мужские крики, напоминающие голос прототипов: «Захватить небоскреб!». Мы посмотрели на генерала, и он воскликнул:

– Спуск на восточную часть здания к проходу с лазерами! Будем отбиваться!

Снова, снова стреляться. Где-то неделю было спокойно и вот опять. На дозорах никто почти на попадался, а контратак не было. Да, китайская поговорка гласит: «Когда много счастья, грозит беда». Только насколько будет беда? Большая, нам конец и это меня пугает очень сильно. Тревожит, как смерть перед глазами, когда смерть не ожидал ранее. Бьется внутри, меняет дыхание, меняет ход мыслей. Черт! И это мы даже не спустились, а я уже поглощен страхом. Главное не поддаться панике. Я болен!

Мы спустились на первый этаж к восточной части помещения. У генерала всегда на ремни висит компас с матовым покрытием на боковых, кругловатых стенах. Мы встали за металлические стенки баррикады, у которых были вырезаны узкие щели. Генерал криком приказал Ублюдку отправится в мелкое хранилище за лазерной машиной. Мы стояли у баррикад, и уже послышались выстрелы. По бокам нас обойти не смогут, так как там все заложено новейшими минами кейронской армии. Генерал рассказывал, что сиронцы не знают как обезвреживать эти мины, так как они появились совсем недавно, а известно о них было тоже недавно. Если повезет, эти твари роботы упрутся в мины, позабыв о их существовании. К нам по всему помещению подбежала лазерная машина. Помещение большое, что в плане высоты, что длиной, что шириной, поэтому машина проезжает без препятствий. Большая, белая, напоминающая танк, с матовым покрытием, а из черных рельс пошел горячий пар на половину всего помещения, что даже в рот попало. Верхняя часть с дулом – она была квадратная и покрыта серебристым и матовым оттенком. Открылся верхний люк, и Ублюдок вылез из танка на крышу, воскликнув:

– Мог, идёшь со мной в лазерку!

– Куда он там пойдет!? – воскликнула Лиззи.

Ублюдок достал изнутри танка мегалодониус и кинул его Лиззи.

– Лиззи, – сказал Ублюдок холодным голосом. – Мог инженер и должен мне помочь. Ему деваться некуда! Машина прочная!

Послышались выстрелы. За щелями баррикад я увидел на заснеженной дороге укрытия покрытые колючей проволокой, и иногда проглядывались. Я хотел продолжать наблюдать, но тут, будто мне прямо в глаз, полетела граната, и я быстро отбежал от баррикад, прикрыв уши. Снова треск.

Я подбежал к Лиззи и тихим голосом сказал, глядя ей в глаза:

– Им нужна моя помощь, не веди себя, как заботная мамочка! Ты тут за баррикадами будешь помогать с мегалодониусом, как в прошлый раз. Помнишь? Когда я бежал за Ханком, а ты прикрывала сверху, – я увидел в лице Лиззи серьезный настрой и она, кивнув головой, пошла к генералу, и тот начал давать ей инструкцию.

Я, повернувшись к Ублюдку, кивнул головой и он в ответ. Мы готовы, мы должны отбиться, даже если их миллиард. Все еще слышно на фоне пение солдат, и оно звучит вечно, оно напрягает, приводит кожу в состояние мурашек, приводит сердце в более быстрый темп, пробуждает холодный пот, что впитывается в одежду, а если ты совсем трус, то ты даже дышать не сможешь ровно, и сердце остановится от страха.

Я подбежал к машине и с трудом залез внутрь. Внутри очень жарко, поэтому я снял куртку и кинул ее через люк в помещение, и относительно темно, хоть и на улице тоже темно. Но тут мрак, лишь небольшой красный свет от ламп с четырех сторон освещали вокруг себя сантиметров так двадцать, а сама кабина довольно большая, в том числе высокая. Потолок ровный в любых местах. Ублюдок прошел к передней части кабины, подгибая колени, а я запер сверху люк, и послышался три раза писк. Ублюдок достал из кармана очки и надел их на себя. В кабине очень душно, после холодной улицы тут, мягко говоря, не очень.

– Ублюдок! – воскликнул я и осознал после этого всю шумоизоляцию. Машина, несмотря на всю свою массивность и рабочий потенциал, почти бесшумная. – Говори, что делать!

– Знаешь, что это за танк? Ты же, помню, рассказывал, что занимаешься боевыми машинами.

– Ну, да – я оглянул салон, пытаясь заметить каждую деталь. Спереди, около Ублюдка была панель управления белого цвета, освещенный световой панелью сверху, чтобы освещать каждую кнопку. Посмотрел на датчики, мини компьютеры, расположение кресел, вспомнил внешний вид снаружи… – Напоминает TRY-67.

– Да, он. Блоки для лазера умеешь заряжать, напряжение контролировать?

– Да, но перчатки-то дай. Блоки горячие, что перед использованием, что…

Он выдвинул маленький шкафчик у места водителя и, не дослушав, кинул мне толстые перчатки. Я надел их и сел за второе место. Спереди находился экран, что показывает все происходящее перед машиной снаружи. Слева сидел Ублюдок, а справа узкая платформа для ввоза блоков заряда лазеров, сбоку которой находится рычаг для открытия крышки в дуло.

Есть две типы атаки с этого танка: быстрый лучевой и взрывной луч. Блоки предназначены для взрывных лучей, а для быстрых лучей изначально должен быть заряжен большой блок питания. Разряжается он лишь через 100 тысяч быстрых лазерных ударов. А вот для взрывных ударов нужно самому класть блоки для заряда.

Ублюдок двинул вперед машину.

– А мы где проедем-то вообще? – спросил я и к узкой платформе, сверху, из дырки, что идет из хранилища блоков, выпал блок.

От него пошел пар прямо мне в лицо, и я прикрывал его, ведь тут и так жарко, а сам пар еще горячее.

– Мы прорвемся через баррикаду.

– А тебе не кажется, что это хреновая идея?!

– Классная идея!

Я схватил рычаг, дернул его, и крышка открылась в дуло открылась. Блок я схватил сзади перчаткой и толкнул вперед. Крышка закрылась.

– Охрененная модель! С какого хера я должен ее заряжать сам?! – возмутился я, почувствовав небольшое жжение руки.

– Х*й знает! Инженерное решение кейронцев!

– Уж я-то инженер, но не пойму нихрена!

Ублюдок выдвинул из потолка микрофон и, глядя на всех у баррикад, воскликнул:

– Убрались отсюда!

Он двинул еще, гусеницы не были даже слышны, несмотря на весь упор тяжести на неровную поверхность. Я глянул на дисплей, протерев свое лицо от пота (не сняв очки), и увидел как они разбегаются по сторонам, а Лиззи все еще болтает с генералом, нервно крутя головой от танка до генерала. Ублюдок нажал на газ, и я, нажав кнопку под креслом, поднялся на нем вверх к зоне прицеливания. Моя голова оказалась в небольшом цилиндре, в котором на 360 градусов был дисплей. Куда угодно поверни голову, и за ней повернется тело с креслом. Куда угодно поверни голову, и ты увидишь, что снаружи. Панорамный вид обеспечен. Машина поехала, я гляжу в сторону баррикад и уже готовлюсь к тряске. Ублюдок ускоряет езду и спокойно машина прорывается, проламывая баррикаду. Не треска ничего. Мы выехали на улицу, окруженную с обеих сторон разрушенными небоскребами, что шли, как бы хордой окружности, окружая наш небоскреб, и, стоя, близко к друг другу на расстоянии буквально трех метров. от которых остались лишь пятиэтажки. Я болен!! Спектакль, у меня есть хозяин.

Я приготовил глаз алмаз и увидел каску, что торчит из окна здания левой части.Я торопливо нажал на дисплей в том месте, где была видна каска, и послышался гул. Гул все повышал и повышал свой тон… Полетели лучевые снаряды из дула в направлении цели, сами летя туда. Множество красных лучевых снарядов летело в одну точку и стена, где теперь не было видно каски, загорелась. Я протер палец об пиджак, который тоже оказался весь мокрый, и провел пальцем по зданию от одного окна до его конца поперек. С правого здания послышались выстрелы, а потом слышу то, как пули буквально отлетают от покрытия танка, как горох об стенку. Я навожу пули на правое здание, пытаясь задеть все части, и тот начинает гореть. Вся улица потихоньку покрывается черным дымом. Ублюдок направляет машину дальше, я готовлюсь сделать следующие атаки, но тут машина останавливается, а я опускаюсь на уровень Ублюдка.

– Что случилось? – спросил я.

– Ты хреново стреляешь, давай я!

Я хотел переубедить его, однако долго машине стоять нельзя. Я слез с кресла и сел за водительское сиденье. Я услышал крики. Крики со стороны баррикад. Крики… Это Лиззи, подумал я, сам не понимая, почему я так решил. Я резко почувствовал боль в шее и начал кричать от боли. Она была растянутая и острая, все вокруг размазывалось с выскакивающими вспышками и писком в ушах. Пищит так, что я тяну руки, чтобы закрыть уши, но не могу. Так хочет хозяин!! Картинка, словно застыла, тело не мое, а я лишь наблюдатель. Чувствую, что мое тело уже не мое, а чужое.

Ко мне резко подбегает сквозь стены Ублюдок и кричит. Я смотрю на него, а он с пустым выражением лица кричит с закрытым ртом. Резко все превращается в темень. Вокруг так темно и меня это пугает. Я вижу сверху множество синих полос, которые напомнили мне сервера из убежища Джеймса. Синие полосы начинают размножаться, словно дождь и скручиваться под потоком ветра в одну точку. Они вертятся быстро и вокруг своей оси. Тормоз очень резкий. Передо мной появилась картина динозавров, что состоят из полосов. Я не могу посчитать их конкретное число. Как только я смотрю на одного, чтобы посчитать их, другие исчезают, я отвожу от того взгляд и снова они, но уже в других местах, в другом будто количестве. К ним начинают со свистом лететь красные полосы с острым наконечником в конце, что направлен в сторону падения. Полосы ускоряются и динозавры резко исчезают. Рассыпаются, словно песок куда-то вниз.

– Ребят, – окликнул Ублюдок. – А что там с Яком?

Они ускорили шаг по ступенькам лестницы и добежали до подвала, а я стоял, как вкопанный, пытаясь переварить то, что это было. Я буквально застыл, будто в попытках стать наблюдателем, не зная, откуда такое желание. Вспоминаю, что сейчас было вообще, пытаюсь вспомнить, будто это нужно, но я не помню. Это какой-то абсурд. Почему меня резко охватило желание что-то вспомнить? Генерал сказал, что единственный вариант – идти в подвал. Надо идти…

– Ты что там встал? – окликнула Лиззи.

Я двинулся к ним и мы побежали по лестнице дальше. Правда, что с Яком? Ублюдок прав, надо разобраться где он.

Мы пришли. Генерал увидел, что дверь открыта, и мы быстро спустились вниз. Как же мы выдохнули с облегчением, когда увидели его, сидящего на стуле. Мы подбежали к нему и не увидели в нем никакого испуга от всего происходящего.

А он на наше состояние обратил внимание:

– Вот, ваш испуг. А мне плевать, друзья.

Мы все вместе сели за стулья, а генерал запер дверь к подвалу, подошел к нам и трясущимися руками растягивал свой лоб до волос, судя по всему, обдумывая все происходящее. Толстяк начал рыдать и тем самым раздражать нас, а Ублюдок начал выглядеть уравновешенно и даже также начал задумываться, как генерал, но без тряски рук. Лиззи уже не выдержала и начала рыдать. Она спряталась ко моей груди и я прикрыл ее руками. У меня ничего не тряслось, да и панику во мне не увидешь. Но внутри столько навязчивых мыслей. Нас предали? Нас убьют? Пытаешься скрыться от всех мыслей и вести себя рассудительно, но тогда ты возвращаешься к реальности, и ты снова приходишь к этим мыслям. Все это выглядит, как полный абсурд. Почему все было так хорошо, а тут резко так?! Но я же чувствовал, что что-то не так. Ублюдок снова попытался добиться связи с тем парнем, что сообщил нам о армии, но все бессчетно. Каждый раз, когда в ответ слышал молчание, он ударял кулаком колено и пыхтел, как бык.

Наконец, генерал заговорил, глядя в пол:

– Под нами есть убежище.

Ублюдок резко глянул на генерала, Лиззи, вытерев слезы, посмотрела на меня, а потом на него, толстяк тоже взглянул.

– Продолжай, – сказал Ублюдок.

Генерал встал с ровной спиной и во весь голос сказал:

– В этом подвале есть стена, сквозь которую можно пройти в бункер. Там можно переждать, дать время на понимание всего происходящего.

Я резко встал:

– Генерал, я же правильно понимаю, что этот бункер сиронской?

– Нет.

Я поднял брови, а удивления в лицах кейронцев остальных не увидел. Лиззи также удивилась.

– Быть не может.

Генерал улыбнулся:

– Может.

– Значит, вы изобрели буры для экстренных построек подземных фундаментов?

– Да. Эта территория оккупирована уже давно, да и бур этот бункер сделал за день.

– Какая площадь?

– Не помню.

Ввожу в курс дела о каком буре идёт речь. Первые намеки на создания такого сверх точечного бура были ещё в 2135 годах в Кейронской Империи. Это было именно их задумкой, и именно кейронские учёные взялись за этот проект серьезно. С того момента, как заявили о разработке такого бура, я больше не следил за новостями о нем, однако слышал, как она работает…

– Генерал, она работает так? В большой, так называемый, ящик перекидывается материал для построек и он, опираясь на карты, схемы подземного помещения, пробуривает проход в землю и начинает постройку с помощью бура, что чистит место для убежища, лазера, что тонким слоем помечает зоны для расположения стен, потолка, пола и других вещей, также, так называемой, руки гиганта, дрели, пилы и других… В общем-то с помощью целого арсенала заменяет людей. Он ведь такой?

– Да, – кивнул генерал. – Это довольно крупная машина и удивительно, что вы ее не видели, ведь она высотой примерно в двадцать этажей, шириной в сто метров, длинной тоже примерно сто метров. Напоминает бульдозер

– А где она сейчас? Как вы перевозили ее?

– Я хотел сказать, что сейчас она, наверно, внутри корабля, летит к следующим нуждающимся в бункерах, однако учитывая нынешние обстоятельства…

– Мы попремся в это чертово убежище? – прервал неожиданно толстяк, что перестал рыдать, а осталось его лишь покраснение лица.

Лиззи тоже успокоилась, вроде, однако это ничего не значит. Генерал тихо развернулся к стене и подошел к ней впритык, дыша в нее, как бык.

– Ну? Как открывать будем? – спросил я. – Где это убежище вообще? Коснетесь сейчас стены и появится дверь.

Генерал ухмыльнулся, скорчил холодную рожу и сказал:

– К двери уходите, заминируем стену.

Шум снаружи на удивление пропал. Но эта тишина тоже в какой-то мере пугала. Мы все подбежали к двери, что является самой дальней точкой от генерала Алекса, и глядели, что сейчас будет происходить. Сказать честно, это давало какую-то надежду, но появляется сразу же мысль о том, что мы будем делать дальше и как разбираться в ситуации – это остается непонятным. Генерал достал из плаща белую мину. Она выглядит как простой белый прямоугольник. Он налепил ее на стену, что была прямо перед ним.

– Вы всегда с собой носите мину? – спросила Лиззи.

Генерал подошел к нам, развернулся в сторону стены на сто восемьдесят градусов. Он достал из кармана пять маленьких вещиц, напоминающих дротики. На их наконечниках были красные точки, что немного светились, а основа состояла из черного металла, на котором словно переливался желтоватый свет подвала. Генерал кинул один дротик, второй, третий, четвертый – все в стену. Четыре дротика образовали точки, которые если соединить дадут прямоугольную форму, что напоминает дверь. Он кинул пятый дротик, но уже в пол. Удивительно, эти дротики то ли прилипают наконечником, то ли сплавляют поверхность (об этом я задумался, когда вспомнил их красноту). Пятый дротик был близко к остальным и далеко от нас.

Дротики соединились в мгновение красными лучами с друг другом, образовав некий четырехсторонний треугольник, что лежит одной стороной на полу. Вся зона треугольника покрылась красным светом, который начал немного щипать глаза.

– Закройте глаза, – сказал генерал Алекс.

Я закрыл глаза, и остальные тоже закрыли, наверно. Кроме роботизированных. Послышался небольшой писк и в глаза, будто покраснело. Генерал дал команду открыть глаза.

В стене была образована щель в виде прямоугольника, а за этой щелью виднелись освещенные стенки, которые напоминали стенки в лифтах Сирона. Мы после переглядки на генерала и на его гордое лицо зашли в лифт, и он через мгновение уже закрыл двери и поехал вниз.

Бояться нельзя стремиться

Копия разума – продублированная версия человека внутри в информационном, компьютерном виде. Каждая эмоция, каждое воспоминание и пр. такой копии изменяется одним числом, однако за этим изменением следует изменение множества других, а изменения других еще более других. Копия человека в среднем весит 300 терабайт. Доступ к копии имеется только после смерти человека.

Сиронская Энциклопедия

Наше убежище было сделано в форме окружности. Если поделить ее на семь дуг, то получится точное расположение наших личных коек. Моя койка была рядом с койкой Лиззи, что была справа, а слева была не койка, сказать честно, а хранилище, ведь там просто лежали кейронские прототипы на подзарядку. В целом в убежище господствует серебристый цвет, а любое освещение на стенках, что напоминают отчасти зеркало, замыливается.

Почему у нас с Лиззи была не общая койка? Потому что это формальность выданная от генерала Алекса. Каждая койка имела кровать, что стояла посередине комнаты. Передвинуть эту кровать было физически невозможно, ведь она составляла одно целое с полом, что везде был серого цвета, но не почти ничего не отражал. От кровати есть лишь название и форма, а так это больше напоминает некий диван белого цвета, а одеяла даже не было. Самое интересное, как по мне, это то, что было закреплено на стенах, а именно полки. Кровать не зря стоит посередине. Слева и справа от нее висят большие полки, что вытягивают из стена, стоящей сзади кровати. Все остальные стены тоже заполнены полками. Стена, в которой дверь, имеющая как бы круглые углы, заполнена большими полками, над которыми расположены подставки для оружия и вешалки. Левая и правая стена покрыта мелкими полками, словно улье, однако в правой стене, кроме полок есть еще дверной проем в ванную.

Окружность не полностью заполнена нашими койками. Коридор, как пончик внутри, если бы в том не было ничего внутри, а только облик снаружи. А центр, окруженный пончиком, – это и есть центральное помещение. А если окружить пончик, еще большим пончиком, что затрагивает первый, то этот большой пончик и будет окружностью, состоящей из коек.

Питались мы в столовой, проход в которую расположен в нижней части убежище. До этой части можно добраться по лестнице, что располагается в центральном помещении. Проходишь через дверь, которую открыть, как оказалось, может только генерал, имеющий нужный отпечаток пальца, и уже натыкаешься сразу же на спиральную лестницу. Спиральная лестница, освещенная сверху лишь красными и маленькими сигнализационными лампочками, ведет в мрак, который по мере твоего приближения вниз, прерывается теми же лампочками. И, как только ты спускаешься, перед тобой три двери. Две из них заперты, а одна ведет в столовую. Серые и круглые столики и такие же стулья. Буфет… ничего интересного, внимания на этом заострять не хочу.

Фух… Ну, а теперь о главном. В убежище мы пробыли ровно один день, однако за весь этот день никто почти не спал. Генерал созвал собрание в столовой. Вот, что получилось:

Еды в убежище нет (то есть я наврал в позапрошлом абзаце). Есть лишь некоторые консервы у Лиззи и толстяка (Ах, да. Я называю его так не потому, что я его презираю, а потому, что он сам так хочет. Лиззи сказала, что это такой прикол у кейронцев называть себя так тупо в армии) – эти остатки уже съеденные. Завести ее при постройке не успели, однако есть некоторое количество воды для обыкновенного смывания туалета в течении трех неделей примерно. Кислорода тут на четыре месяца.

Вследствии из того, что еды нет, появилась ужасная новость. Каждый день кто-то будет выходить из убежища через лифт, что находится в койке генерала Алекса и будет заниматься разведкой и добычей пищи. Четыре часа и обратно. Выходит один человек и с ним прототип кейронец, что так напоминает лично мне человека.

– Итак, первый иду я, вторым идет Ублюдок, Як и Лиззи, – проговорил генерал.

Як кивнул и направился из столовой, видимо, к себе в комнату. Он молчалив в последнее время и редко выходит из койки. Ублюдок кивнул.

– Я с ней, – заявил я.

– Нет, – ответил холодно генерал.

– Что? – удивилась Лиззи. – Почему?

Удивления в лицах Ублюдка и толстяка я не увидел. У них так в армии что ли? Что за генерал у нас вообще?

– Потому, что надо соблюдать установленные правила…

– Так мы же еще не установили их даже! – прервал я.

– Значит так, не забывайте, что доступ к дверям, которые контролируют воздух в убежище, имею только я!

– Это угроза?!

– А это сомнение?!

– Да.

– Как ты смеешь?! Встал смирно!

Я разъяренный встал со стула, что с неприятным скрежетом отодвинулся, и накинулся с кулаком на генерала. Я вдарил ему по носу и после резкого звука подошвы меня схватили кейронские прототипы. Его нос был весь в крови, а прототипы держали меня, как животное. Я сразу успокоился, но лишь внешне.

– Повторяю: я, Ублюдок, Лиззи и Як. Толстяк, тебе повезло.

– А мы есть что-то будем? – спросил Ублюдок, глядя на меня с вытянутыми уголками губ вниз.

– Человек без еды может прожить три недели, нормально. И еще: если один потеряется и не будет отвечать по рации, то все жители убежища отправятся на его поиски.

– Это сумасшествие! Отпустите уже Мога! – выкрикнула Лиззи.

– Нормально, – ответил я. – Переживу слабую хватку этих прототипов…

– Замолкни, – прервал Алекс.

– Лиззи, генерал все правильно сказал. Так мы будем соответствовать священной книге Ахара. Один потерялся – за ним все, – сказал Ублюдок.

Прошло четыре часа. В коридоре, над дверями в койки оказались часы. Время: 11 утра. Генерал должен вернуться через два часа. Я лежу на кровати на спине и смотрю в потолок. После того, как я хотел убить генерала, я сразу вошел в раздумье, которое привело меня к апатии. Несмотря на то, что генерал поступил крайне ужасно, не допустив меня проводить разведку вместе с Лиззи, я повел себя слишком агрессивно. Такая агрессия не свойственна мне – это я точно знаю. Я помню прекрасно момент, когда злился на охранников в момент того, как Роки был ранен, однако тогда я не жаждил их смерти настолько, насколько жаждил смерти генерала Алекса. Непоколебимая злость пугала меня и доводила до непоколебимой жажды убить себя. Я пытаюсь не думать о том, что происходит снаружи, думать о том, что тут – противно, а думать о том, что было раньше – слезы. Я в тупике, я смотрю в потолок, что находится от меня на высоте так больше метра, а ощущение, что он впритык передо мной. Освещение идет лишь из большой лампы на полке, которая стоит у кровати. Ощущение того, что я подавлен. Стены будто валятся на меня, а голова сейчас лопнет…

Послышалось четыре стука.

– Это я – Лиззи, – послышался голос за дверью.

Я мигом дернулся с кровати, вынул пистолет из кармана и швырнул его в дверь. Я уже было хотел промычать, как животное, но я просто потряс головой и сказал:

– Оставь в покое.

Послышался небольшой ее вздох и позже ее шаги,.. Получается, что тогда я не слышал ее шаги… Шаги, шаги, шаги. Я сдернул рукав с пиджака (куртка лежала на полу) и понял, что от моих аксессуаров детектива ничего не осталось, а я даже не вспоминал о них. Но кто их мог забрать? Кто? Дж… У меня резко затрещала голова, а в глазах потемнело. Наверно, Уилл – он забрал. Он же с самого начала был падлой. Голова перестала трещать и я почувствовал жуткую слабость. Жутко охота спать.

Я снял пиджак и кинул его на пол. На нем уже довольно много грязи, да и нитки торчат. А про куртку, что давно уже лежит на полке с того момента, как я сюда попал, я промолчу. Тут белого осталось только в названии. Она приняла желтоватый оттенок, а левый рукав был полностью черный с оттенком с краю коричневым, словно его поджигали. Конечно, добегались под бомбами. Снял рубашку, с тяжестью обувь, которую я позже понюхал и закашлялся от вони. Я уже обнажен. Единственное, что осталось на мне: носки и брюки. В комнате было, к удивлению и счастью, тепло, по крайней мере, холода не чувствую. Я уже хотел ложиться спать, но решил прийти к Лиззи. Хоть и одиннадцать утра, но у нас после ночных дозоров график сбит. Думаю, она тоже сейчас ложится спать. У нас всегда были схожести в плане сна. Почти в одно и тоже время засыпали и просыпались. Хотя лучше было бы, чтобы она раньше просыпалась и готовила мне завтрак. Да, я чертов сторонник патриарха и бла, бла, бла. Если серьезно, я не его сторонник, однако иногда я придерживаюсь эгоизма.

Я легким толчком руки открыл дверь и завернул направо по коридору. Я услышал молитвы. Голос то ли Ублюдка, то ли генерала Алекса. Сложно понять, голос слишком низкий и иногда едва уловимый. Слова тоже не разобрать не только из-за тихости звука, но и из-за чуждого мне языка. Я решил пропустить дверь к койке Лиззи и подошел к двери, что ведет в койку Ублюдка. Около двери я почувствовал резкий запах свечей и еще лучше начал слышать молитву. Слова совершенно никаким образом не разобрать. Я немного приоткрыл дверь, чтобы в щели увидеть Ублюдка.

– Ты подглядываешь за ним?

Я развернулся назад, услышав голос сзади, и увидел генерала. Я посмотрел на него совершенно с каменным лицом.

– Вы же сказали, что четыре часа для каждого, – сказал я.

– Я нашел еду.

– Отлично, так давайте поедим, – без радости ответил я.

– Только после молитвы.

– Когда молитва закончится?

– Через два часа. Большая песнь.

– А что же вы не молитесь?

– Я уже выполнил свою задачу.

Я почувствовал как моя левая бровь дернулась и промолчав пошел к двери Лиззи. Генерал же вошел к Ублюдку и запер дверь.

Перед тем как войти в ее комнату я решил проверить свои черные носки, что уже воняют потом. Их нижняя часть покрыта пылью, что отчасти странно, ведь весь коридор скользкий, как мыло, а пыли на нем не видно даже глазом алмазом. Все потому, что здесь убирается один из роботов кейронцев – его сейчас нет тут. Наверно, на зарядке.

Я три раза постучал в дверь Лиззи. Я понял, что хочу ей пожелать хороших снов не потому, что я так хочу искренно, а лишь ради вежливости. Я чувствую некое беспокойство. Неужели мои чувства к Лиззи окончательно пропали?

Дверь распахнулась и передо мной встала Лиззи, что была освещена лишь коридором, в котором я нахожусь, а ее комната была в полумраке. Она была в чистой белой майке и черных джинсах.

– Что-то хотел? – равнодушно спросила Лиззи.

– Ты идешь спать?

– Нет.

– Почему? – спросил я также равнодушно с лицом наклоненным чуть влево.

Она прикрыла всю комнату своим телом, будто скрывает что-то.

– Иди спать, – с вздохом сказала она.

– Хорошо.

Она захлопнула передо мной дверь с громким ударом и поток воздуха полетел мне в лицо.

Я спал лишь два часа, однако это хорошо, ведь сон был полным кошмаром. Я периодически слышал стуки в дверь, а позже голос. Я не понимал сон это или нет. Голос был не Лиззи, а мужской. Какой-то чужой, но при этом знакомый. Я чувствую тревогу от того, что голос чужой и его не могло быть. Я чувствовал такой испуг, словно за мной пришли. Иногда я слышал то, как он кричал: «Это я! Миша! Я, Миша!». А я не знаю, кто такой Миша. Я с таким человеком не знаком, да и имени такого не слышал… Только вот, если я в жизни не слышал такого имени, то откуда он у меня во сне? Сам выдумал? Странно это.

Я проснулся от выкриков генерала. «Еда!», – кричал он. Крик все приближался и приближался, а позже дверь в мою комнату распахнулась и Алекс с недовольным лицом кинул мне в лицо металлическую консерву. Парапей. Генерал ушел, закрыв дверь, и я, вдарив по консерве рукояткой пистолета, открыл ее и начал пробираться ртом до фарша из парапея и есть. Рот вытирал я пиджаком, что поднял с пола, ведь мне уже плевать на него, а салфеток нет. Опять этот страх и апатия настигают меня из-за мыслей о том, что снаружи.

Съев консерву, и, бросив металлическую банку на пол, я выбежал из комнаты в одних носках и брюках и добежал до генерала Алекса, что кидал консерву толстяку. Он кинул ее и тут достал из кармашка плаща еще одну консерву и тоже кинул. Я не понял. Почему ему две, а мне одну?

Я приблизился твердыми шагами до генерала и спросил:

– Почему ему две, а нам одну? Лиззи тоже ты одну кинул?

Он тихонько закрыл дверь к толстяку и сказал:

– Ублюдок получил две, Як получил две, Лиззи одну, как и ты.

– Почему!?

– Ублюдок уже через минуту отправится на разведку – он заслужил. Як тоже.

– А толстяку?

– Ну ответ прозвучал в твоем вопросе, – с усмешкой ответил генерал.

– Я не думаю, что Ахару нравится то, как ты над ним сейчас усмехнулся.

– Я тебе говорил? Говорил. Я выполнил свою задачу.

Я посмотрел в его улыбчивое лицо. Я уже хотел ударить ему снова, пользуясь отсутствием прототипов, но резко утихомирил себя внутри.

– Ты что-то скрываешь.

– В смысле?

– Какую ты задачу, с*ка, выполнил!?

– Спас вас, – холодно ответил Алекс.

– Ты до этого другой был! Веселее! Позитивнее!

– Время тоже было другое.

– Что тогда была война, что сейчас, – пробормотал я.

– Тогда мы воевали против сиронцев, а сейчас уже даже непонятно против кого воевать!!! – выкрикнул генерал с резко покрасневшим лицом.

– Тогда не веди себя, как мудак!…

Сзади послышалось открытие двери и быстрый топот босых ног. Генерал уже тянул руки, чтобы бросится на меня, но тут подбежала Лиззи в той же майке и брюках:

– Разошлись все вон от друг друга!

– А тебя не смущает этот придурок?! – спросил я.

– Отойди от него!

Генерал улыбнулся, а я грубо взял за руку Лиззи и направился в ее комнату, ведя ее за собой. Мы дошли до ее комнаты. В ней был включен свет. Я запер за нами дверь и она с ошеломленным лицом посмотрела на меня. Я сразу отпустил ее и сел на пол. С меня сразу спал гнев, словно спрятался в вакуум. Я не понимаю, что со мной происходит. Лиззи смотрит на меня таким взглядом, что я ощущаю себя монстром. Ее правая рука, что я схватил имела покраснение. У нее уже текли слезы. Я хотел извинится, но в итоге и слову не мог выдавить из себя.

Она шепнула:

– Я попрошу, чтобы меня переселили подальше…

– Лиззи…

– И не жди меня с последней разведки…

– Не неси чушь! – воскликнул я.

– Уходи! – и она разревелась.

– Что со мной не так?! Что я не так делаю? Ты из-за руки обиделась!?

– Нет! Это уже не ты! Нет тебя! Есть Джеймс, что заменил тебя кем-то другим!

– С чего ты это решила!?

– А где тогда твой Миша, которого ты давно забыл!?

У меня перехватило дыхание. Откуда она знает про это имя!? Почему… У меня резко заболела шея. Острая боль вонзилась.

– Лиззи? Что я тут делаю?

Она силой подняла меня с пола и столкнула из своей комнаты.

Снова, снова смотрю в потолок. Снова не хочу думать о том, что происходит вокруг. Лежу и ни о чем почти не думаю. Почти… Почти… Ее слова о том, что мной управляют. Они, они…

Снова три стука. Я открываю дверь и передо мной оказался Ублюдок.

– Здравствуй, брат, – сказал он.

Я промолчал в ответ и просто повел рукой на свою кровать.

– Зачем?

– Поговорим.

Он кивнул. На его спине был большой черный рюкзак. Он подошел к моей кровати и свалил рюкзак около него. Его движения были неторопливые, лицо было пропитано холодным потом. Он снял с себя плащ и аккуратно положил его на полку у кровати. Я сел на кровать, а он на пол.

Нет, я должен… Меня сдерживает что-то, но я должен.

– Ублюдок.

– Что?

– Что там снаружи?

– Тихо.

Я немного подумал и спросил:

– Где берете консервы?

– С нашей базы.

– Она никем не захвачена?

– Нет.

– – Людей видел? – быстро спросил я.

Он задержался с ответом и это навлекло у меня подозрения.

– Нет, я туда и обратно ходил за консервами.

– Три с половиной часа? – с назойливой улыбкой спросил я.

Он цокнул.

– Да.

– Надо соблюдать формальности, да? – с иронией спросил я.

– Да.

– Абсурд?

– Нет, по крайней мере, в привычку.

– Ты хочешь сказать, что абсурд входит в привычку?

– Весь наш мир абсурд и мы к нему привыкли. Не понимаешь, что ли? Многие адаптировались к тому, что их страна ведет не ту политику, что нравится им. Только приходит это постепенно. У кого-то эта привычка загорается, а лишь у меньшинства только утихает.

– Ты сравниваешь убежище со страной?

– Да. Убежище – наша земля, Алекс – президент. Без него мы жить не можем… Ты воду-то пьешь, кстати?

Я взглянул на белоснежную ванну и кран около нее.

– С крана пью.

– И мы тоже. А что будет после того, как здесь будет невозможно жить? Ты знаешь?

– Нет, не знаю. Я ничего не знаю. Пожалуй, я хочу подумать обо всем. Уходи, еды можешь не давать.

Он ушел, я сел на кровать с ровной спиной и принялся размышлять, смотря на дуло пистолета.

Книга Гаро Хриспия… Зачем я тебя прочитал? Зачем я ввожу себя в горе от ума. Я, наверно, устал повторяться, но я устал от того, что повторяется вокруг меня. Это убежище – оно, как зона, где ты просиживаешь последние дни перед казнью.

Эта правда – она, как шестеренка и я тоже шестеренка. Я хочу приблизиться к ней, однако при столкновении звенья дребезжат, скрипят и гнутся. Эта комната меня нагнетает. Эти бесконечные полки на стенах. Кровать белая, словно я в психушке. Все это убежище похоже на психушку.

Крик, снова крик. Я слышу крики, пока лежу на кровати и с одного бока ухожу на другой.

– Джеймс прав! Нет, он нас убьет! – яростно шептал я.

У меня раскалывается голова, трещит, в глазах темнеет. После того, как ушел Ублюдок я много думал о Джеймсе и это вело меня к тошноте. Я блевал каждые десять минут и истощенный снова садился на кровать с ровной спиной и пытался сконцентрировать мысли. Ничего не получается. Я понимаю, что Джеймс обманул меня. Уилл прав. Уилл прав.

– Нет, не прав! – снова шепчу я.

Во мне будто борются… Никто с тобой не борется! Две личности! Убей их! Одна —я, вторая…

Я снова почувствовал тошноту и побежал к туалету. Я не успел и выблевал прямо на пол. Я устал. Это уже мучение. Я не хочу об этом думать, о том, что происходит снаружи. О том, кто такой Джеймс на самом деле… Нет, я хочу!

Свет, вроде, ударяет прямо в мои глаза, но потом разом исчезает и его поглощает мрак. По потолку растягиваются красные полосы с наконечниками. Я не чувствую своего тела. Оно двигается, но будто лишь от моих мыслей, как приказов. Я борюсь с абсурдом в своей голове, а он борется со мной. Наши силы равны потому, что абсурд и я в тех же условиях… Умри!!! Я должен собраться… Нет! Нет!

Снова блюю, но уже кровью. Мне страшно, руки трясутся, а ноги уже отказывают. Я хочу кричать, но хочу молчать. Я хочу узнать правду, но страдаю лишь от пути к ней. Я подбегаю к полке, где лежит мой пистолет и подставляю его к своему виску. Рука трясется, а пистолет хочет выскользнуть из рук. Я заряжаю другой рукой пистолет и уже готовлюсь нажать на кнопку выстрела. Если бороться с абсурдом, то бороться с самим собой…

Я кидаю пистолет в стену и подбегаю к двери интуитивно, не видя ее. Глаза покрыты мраком. Я открыл ее и направо направился к двери, где должна лежать Лиззи.

– Лиззи! Помоги, Лиззи! – кричу я.

Но эха нет. Я это кричу, но ощущение, что лишь у себя в представлениях. Я падаю на четвереньки и начинаю стучать в дверь.

– Открой! – кричу я. – Помоги!

Дверь резко распахнулась и передо мной оказывается Ублюдок. Он смотрит на меня с широкими глазами, а потом снова я ничего не вижу. Он начинает что-то кричать, но звук резко утихает. Мне страшно, я не дома, я не знаю, где я. Я резко ощущаю, как меня тащат по полу. Я начинаю размыто видеть свои стопы. Пальцы на них трясутся, стопы в целом трясутся и приобретают синеватый оттенок. Снова темень…

Мое тело лежит на кровати. Больно в шее, словно ее бьют молотом. Словно она должна уже разорваться, но ее тянут обратно на место тонкими нитками. Все мое тело влажное, я снова вижу только потолок и ничего больше. Я пытаюсь подняться, но не могу.

Я слышу голос:

– У него жар!

– Лиззи, – бормочу я. – Лиззи, помоги мне.

На мою голову прикладывают что-то холодное и влажное. В ушах немного пищит, но я начинаю слышать отрывки рыдания. Я слышу их и тоже хочу рыдать. Я так беспомощен. Я вспоминаю слова Джеймса о компьютерах, слова Ублюдка о абсурде. Хочу об этом всем подумать, но вновь трещит голова. Как только я приближаюсь к правде меня сразу, словно бьет током, а от незнания того, что происходит, я схожу с ума. Чувствую невыносимые терзания внутри. Будто что-то выходит из вакуума и бьет меня со всей силой. Когда перестаешь думать, этот вакуум улыбается мне, абсурд удовлетворен мной. Я не хочу вступать на сторону абсурда, который говорит мне о том, что все нормально потому, что другое течение мыслей говорит что это не так. Это неизбежно. Неизбежна эта борьба. Ты вступаешь на один берег, а там тебя убивают животные, вступаешь на другой, а там тебя убивают люди. Посреди берегов океан, но я в нем тону, ведь не умею плавать. Не умею быть посреди двух берегов. Не умею придерживаться двух мнений сразу.

Наконец, я смог резко встать. В комнате было никого. На полках лежала куртка Лиззи и ее мегалодониус. В голове вновь все прояснилось. Я почувствовал себя выздоровевшим, но хочу пить. Встав с кровати в тех же брюках и носках, я подбежал к крану, включил его поднесением руки в раковину и начал пить воду, что льется. Я выпиваю ее залпом и наношу воду еще на свое лицо. Все мою, мою и мою, пока мое лицо не почувствует полную влажность. Я выключил кран и обернулся назад. Никого. Я медленно подошел к выходу из комнаты, дверь открылась моим легким касанием руки. Эта дверь всегда выглядела тяжелой, но открывается так легко, словно пух.

Я направился к комнате Ублюдка. Мысли только о нем. Я подошел к его комнате и дверь сразу распахнулась. За ней оказался Ублюдок. Я влетел в его комнату, оттолкнув его и не увидел генерала. Я посмотрел на Ублюдка.

– Ублюдок, где генерал Алекс?

– Снаружи.

– Как снаружи?

После Ублюдка должна был быть Як, потом Лиззи…

– Сколько я лежал?

У него немного заблестели глаза.

– Неделю.

– Где Лиззи!? – крикнул я.

– С ней все хорошо.

Я вздохнув кивнул и развернулся к выходу. За дверью оказалась на секунду Лиззи – она при моем виде сразу убежала.

– Ублюдок, какое твое настоящее имя? Просто… Хороший ты парень.

Он истерично рассмеялся, немного помолчал и сказал:

– Мое настоящее имя… Мог, я думаю тебе не следует знать.

– Почему?!

– Просто не надо.

Он знает причину, но скрывает ее.

– Говори!

– Миша меня зовут!

Я застыл, а он внимательно наблюдал за мной. Миша, Миша…

– Такого имени же нет.

– На вашей планете нет.

– Нет, это сон…

– Да сон…. Столько вопросов, да?

– Отвечай.

– Ты отвечаешь странно.

– Повтори свое имя…

– Майкл.

Я свалился на пол, снова темень.

– Майкл? Точно сон…

Мне послышалось, точно.

Кошмар, полный кошмар. На меня снова валятся стены. Не второй раз за все время, а раз… Я не считал. Это длится вечность. Они валятся на меня, а я, будто проваливаюсь под пол и сейчас свалюсь в бездну. Иногда я просыпаюсь и вижу то Ублюдка, то Лиззи… Но я их вижу в мраке. Полностью темные образы, а угадываю их по телосложению и времени нахождения передо мной. Лиззи уходит быстро, а Ублюдок долго стоит. Вся комната в темноте, лишь из дверного проема льется свет, который иногда тревожит. Иногда я чувствую как ко мне в рот что-то лезет… Вкус парапеи, опять. Я истощен, ощущение, что если я двинусь, то рассыплюсь, как пепел.

Наконец и в комнате загорелся свет, а я смог резко встать. В комнате было никого. Я в той же комнате… И в голове вновь все прояснилось. Встав с кровати в тех же брюках и носках, я подбежал к крану, включил его поднесением руки внутрь раковины и начал пить воду, что льется. Я выпиваю ее залпом и наношу воду еще на свое лицо. Все мою, мою и мою, пока мое лицо не почувствует полную влажность. Я выключил кран и обернулся назад.

Передо мной стояла Лиззи с красными щеками и мешками под глазами. Я медленно подошел к ней и тронул ее холодноватые локти. Ее глаза блестели. Я спустился к полу, лапая ее тело. Я остановился руками на ее коленях и начал головой прижиматься к ним. Я получал полное удовлетворение от того, что касаюсь ее коленей. Словно она мой господин, а я ничтожество. Но я получаю удовольствие от этого. От того, что я ничтожный перед ней. От того, что я вообще ничтожен перед кем-то. Я почувствовал, как ее колени трясутся.

– Мог, прости меня.

– Ты меня прости, но мне страшно. Все происходит слишком быстро. Я теряю время и рассудок.

– Зачем ты это делаешь?

– Что?

– Прижимаешься к коленям. Прекрати!

Я резко убрался от ее колен, положил ладони на голые плечи Лиззи и взглянул на нее, а позже и на полку около кровати. На ней лежало, характерное трапеции, устройство темного цвета. На одной части была металлическая окружность, похожая на уменьшенную версию микрофона, а другая часть уже напоминала динамик. Вся забитая в каждой мелкой щели, что представляли из себя узоры этого устройства, стояло, словно взглядом губит меня, ведь я знаю, что это за устройство. Это устройство связи с копией разума, чуть-ли не переносная коробочка личности. Меня немного кинуло в дрожь из-за кое-каких подозрений…

– Лиззи, это что? – спросил я тихо, немного расслабив ладони, что были на ее плечах.

– Ты про устройство то? –выдавила из себя Лиззи, начав избегать зрительный контакт со мной.

– Чье?

– Херд.

В момент зона глаз почувствовала влагу.

– Ты прости, что я не сказал…

– Будешь с ней разговаривать?

Убрав ладони с ее плеч, я неторопливо шагнул в сторону устройства. Сев на кровать, я принялся в тупую смотреть на устройство с страхом к нему даже прикасаться. Меня мучала крупная стыдоба за то, как я был с ней груб в последние дни, хоть это и не она. Это не она, это не она – это твердил себе я, однако человек такое существо, что, учитывая всю буквально копию ее личности и реализацию этого копирования, создается вера в то, что это она. Эта вера меня губит. Где то самое копье? Где оно?

Лиззи уже подходила, чтобы включить устройство, но тут я мигом нажал пальцем на кнопку включения. Из динамика послышался шум. Видимо, придется подождать.

– Ты, когда выходила из убежища, забрала это устройство?

– Нет. Это у меня было в кармане почти с момента ее смерти. Я знала о ее смерти еще раньше тебя и ее копию принесли мне ночью, пока ты спал, и мы не были на дозоре.

– Я слушаю, – послышался голос из динамика.

Как только я это услышал, снова нажал на кнопку, и устройство выключилось. Просидев несколько мгновений, образно говоря, сжав руки в кулак, я снова решился включить устройство.

– Я слушаю, – послышался голос из динамика.

– Херд, – выдавил я из себя.

– Мог, – радостно сказала Херд с некоторой усмешкой, и из меня мигом полились слезы. Лиззи уже подходила ко мне, но я отринул ее рукой. – Рада тебя слышать. Мне, если что, хорошо тут.

– Херд… Есть ли смысл извинятся?

– А почему его не должно быть?

– Это же не сама Херд. Настоящая мертва… Погибла.

Все лицо уже влажное от порыва слез, я чувствовал себя омерзительно.

– Прости меня, Херд. Прости.

      В ответ я ничего не услышал.

– Херд!

Опять молчание.

– Херд!…

– Да?

Я нервно нажал на кнопку, а через мгновение еще раз.

– Я слушаю, – послышался голос из динамика.

– Херд, – повторил я.

– Мог, Рада тебя слышать. Мне, если что, хорошо тут.

Понятно… Сделали самую дешевую копию ее личности. Какой личности? Прекрасной…

– Херд, ты видела Джеймса во снах? – торопливо спросил я, немного успокоившись.

– Нет…

– Врешь!!! – воскликнул я и со всей швырнул устройство в стену. Оно разлетелось на мелкие кусочки металла. Встав резко с кровати, я начал бродить по комнате. Через секунд десять все слезы пропали, да и в душе лучше. Я такой же, как раньше.

Я медленно подошел к кровати и сел на нее, а Лиззи все глядела на меня.

– Не говори мне про Хёрд, – сказал я. – Лучше спросите меня верю ли я Джеймса…

– В Джеймса? Веришь,– и она моментально заплакала

Я понимаю, почему она рыдает. Она понимает, что это не . Точнее, думает… А, может, так и есть. Стоп… Меня не тошнит! Голова не трещит…

– Да, Лиззи, мной вечно могут управлять, но, кажется, сейчас в голове прояснилось.

Я обнял ее и почувствовал ее влажное лицо на своей коже. Моя кожа питалась холодом ее слез.

– Что же у тебя там прояснилось? – сказала она.

– Джеймс наш самый главный враг.

– Ого! – истерично усмехнулась она. – Как же поздно ты это понял! – и она ударила меня в грудь.

– Ты хочешь сказать, что без меня он бы не справился?

– Справился с чем!? Ты сам хоть понимаешь?

Настала гробовая тишина, что прерывалась лишь звуком кондиционера и тихими шагами в коридоре.

– Лиззи, я не знаю. Понятия даже не имею.

– А та книга Гаро Хриспия!? Может он это хочет!?

У меня сердце ёкнуло.

– Нет. Чтобы свершить то, что было там… Это надо убить все человечество, а Джеймс на это не способен никаким образом.

– В каком плане!? Хочешь сказать он не осмелится?

– Нет, как раз-таки осмелился бы. Ведь он… Он не человек, я же понимаю, что мной управляли… Надеюсь, не временно. Я говорю про возможности.

Она убрала свою голову с моей груди.

– А что тогда снаружи? А? Война! Вот тебе и возможность.

– Но далеко не все участвуют в войне, Лиззи.

– Ну объединяются, допустим, Кейрон, Сирон, Шекспир и другие. Они сверхдержавы! Они могут без проблем захватить всю планету, если захотят!

– Но власть тоже люди!

– Уверен!?

– Да!

– Тогда что же нас используют как нелюдей!?

– Да потому, что… Да не так это же! Работы – это норма!

– То есть ты хочешь сказать, что они не захотят сделать вечных машин, что будут вечно работать на них?

Я промолчал и смотрел лишь в пол. Понятно, если продолжать этот разговор, то мы придем к правде. Хотя тошнота меня и не мучает, но тут уже другое наказание… Тут смерть, осознание беспомощности.

– Мог, пошли кушать, – тихо сказала она. – В столовую пойдем.

– Кто сейчас на разведке? – тихо спросил я.

– Як.

Я кивнул, и, встав с кровати, мягко взял ее за ладонь и поцеловал в губы. Но я уже… Даже не знаю принесло ли это спокойствие. Мы перед смертной казнью. Все это время в ее брюках торчала моя рубашка. Она сняла ее с брюк и накинула на меня. Начала застегивать аккуратно каждую пуговицу, а я глядел на нее. За ее движениями и ее грустным лицом.

– Лиззи, ты же понимаешь, что мы все умрем?

– Да, – выдавила она из себя.

– Так, что же мы медлим, Лиззи? Над нами большая толпа, что поддерживает сильное меньшинство. Зачем?

Она вздохнула, глаза опять заблестели и я понял, что творю не то.

– Пошли есть, Лиззи.

Мы сидим за столиком и вновь едим консервы с парапеем и на этот раз уже с вилками. Генерала тут нет, Як на разведке. Мы сидим тут вчетвером: я, Лиззи, Ублюдок и толстяк. Лиззи уже вечно молчит и ест довольно медленным темпом. Ублюдок смотрел на меня с вниманием, а толстяк уже все съел (самое интересное, что он не такой уж и толстый. Я бы даже сказал, что стройный.) – он глядел на нас с каменным лицом, в котором не увидишь надежды. Я не спрашивал о том, сколько я пролежал, сколько уже было разведок, как обстановка.

– Слушай, – обратился я к толстяку. – Почему тебя называют толстяком?

– Да я раньше был лишь таким.

– И ты похудел, допустим. А что тебе прозвище не сменят?

– Генерал говорит толстым был – толстым останешься.

– Ну, это бред, – сказала Лиззи.

– Да не. Нормально. Я привык уже.

– Как можно привыкнуть к тому, что может оскорбить тебя?

Над нами дул небольшой кондиционер, наш стол был на самом краю столовой, а наши ружья лежали на столе, создав некий четырехугольник, коснувшись друг друга стволами, кроме лука Лиззи – он касался сам по себе.

– Да легко. Я силен, ведь не обращаю на такое внимание. Ну называют меня так и называют. А не прошу других не называть меня так потому, что иначе могу быть уже слабее. Такая просьба будет кровью, что протечет из пленки, которая хранит меня.

Ублюдок засмеялся:

– Был бы ты реально толстым, то тебя бы еще защищал жир.

– Не смешно, – сказала Лиззи.

– Ну шутка есть шутка.

– Да ладно, мне нормас, – сказал толстяк. – Я думаю, никто из вас не погорячился. Я думаю, мы сильны и выберемся.

Ублюдок резко затих, а я уставился на толстяка с фальшивой улыбкой.

– И как ты планируешь все это? Как мы должны выжить? – спросил я.

– Да выйдем и присоединимся к сиронцам…

– Да не за что! – воскликнул Ублюдок. – Там вообще дурдом снаружи! Я лучше погибну тут человеком, чем буду жить монстром там, – тихо сказал он, бросив банку консервы куда подальше. – Хотя, может, они тоже люди… – он потер свою голову рукой. – Нихрена непонятно.

– Мы сильны же.

– Конечно, – кивнул я. – Сильны настолько, что сидим тут.

Ублюдок резко встал.

– А в чем сила, ребята?

У меня даже забилось быстро сердце от такого вопроса.

– Лиззи, как ты считаешь?

– В знаниях, – неуверенно ответила она.

– Неправильно, от ума только горе. Толстяк?

– Я думаю, в любви. Ради любви люди готовы свернуть дюны и достать солнце, обжегшись им, проигнорировав боль. Придает человеку силы совершать что-то.

– Неправильно, ревность тебя погубит. Или слишком рано сделанное решение, которому способствовала твоя любовь. Привязанность к человеку часто рушит верное мышление.

Он развернулся ко мне.

– Мог, в чем сила?

Я застопорился взглядом, направленным в потолок, и задумался. После секунд десяти я встал и ответил:

– Точно не в нас.

– Неправильно, сила в правде, что должна стоять у тебя за спиной.

Я кивнул, посмотрел на Лиззи и она сказала:

– Да, наверно, так.

И толстяк тоже кивнул. Но тут меня озарило и я рассмеялся. Рассмеялся, не открыв рот, лицо Ублюдка побледнело и я сказал:

– Как иронично, Ублюдок. Ты же сам сказал, что в любви нет силы, а это вообще-то свойственно человеку. В знании ты сказал ее нет тоже, ведь от нее только горе. Но не кажется ли тебе, что от правды и есть горе?

– Ну, погоди. Вот ты убил человека, живешь во лжи, но благодаря правде тебя ловят и восстанавливается справедливость. Преступников от правды становится меньшею. Мы изучаем все, что вокруг нас и познаем правду…

– Ублюдок, а где ты хочешь использовать эту силу? Кто самый сильный на этой планете? Кто управляет всей и вся?

Ублюдок пожал плечами:

– Наверное, власть, если не считать природы.

– А ты реально думаешь, что правда тебе поможет? Не растопчут, как муравья?

– Конечно.

– А мне кажется, жить во сладкой лжи лучше. От ума горе. От знаний часто страдают. Ты сам об этом сказал. Во лжи вся сила, ведь она дает нам прекрасную жизнь. Воспринимать ложь, как правду, а она дает нам счастье. Такого у нас нет, но если бы было, то в этом мире были бы уже не люди. Поэтому сила точно не в нас. Правда дает силу только, если слабый борется со слабым, а против сильных уже не поможет. Они раздавят твою правду деньгами, влиянием, знаниями.

– Ладно…

Дверь в столовую резко распахнулась и вошел генерал. Он молча смотрел на нас и дрожащей рукой направил палец вверх.

– Что случилось? – спросила Лиззи.

Ублюдок сказал:

– Як не отвечает… Надо подниматься вверх.

Мы уже едем в лифте. Все в куртках, все переполнены страхом и это можно увидеть по нашим лицам. Все, кроме прототипов.

– Лиззи, – я обнял ее и шепнул: – Мы умрем.

– Да…

Двери распахнулись и мы оказались в подвале.

Выстрел! Мы все резко замерли, он послышался сверху. Мы взяли пушки, что висели на плечах, в руки и направились к лестнице подвала, что ведет наверх. Все побежали по ступеням вверх и вышли на металлическую платформу, где выла громко метель. Белоснежный снегопад падал через уничтоженную крышу, однако все здание более менее цело. Справа виднеется коридор неосвещенный, а на одной стене лампа. Мы с Лиззи стояли позади всей толпы и тут генерал встал, все перед ним встали глядя куда-то, наклонив голову вниз. Мы не понимали на что они смотрят. Я быстро прошу пропустить меня, прорываясь вперед, и, ведя за собой Лиззи. Тут меня как дернуло. Я обронил ладонь Лиззи, а взгляд застыл на трупе Яка с дырявым лбом, на который падал луч света из фонаря на потолке. Кровь стекала по телу, словно рекой, и я наблюдал за ее концом в приближенном виде. Она стекала по снегу, что навалился на труп Яка, словно та самая слеза, что текла по его щеке. Все вокруг потемнело, люди вокруг меня исчезли, рассеялись, как туман. Кровь начала принимать более объемную форму и стекать к моим ногам. Все ближе и ближе. Ближе и ближе настолько, насколько постепенно начали дрожать мои руки и нижняя часть рта от холода. Тишина и я ничего не слышу, но слышу то, как бьется мое сердце. Оно бьется все быстрее и кровь уже почти у моих ног, тут я дернулся и хочу двинуться, но не могу.

Кровь все приближается к моим ногам. Я хочу кричать о помощи, кричать просто так, словно во мне зарылся яростный дух. Тот кричит мне: «Убей металл! Убей металл! Стань металлом, убей металл!». Какой металл? Какой, мать твою, металл?! Наконец-то, из меня вырывается крик и кровь начинает подниматься до моих колен. Она меня прячет в себя, словно плотный костюм. Во тьме появляется луч света и моя рука поднимается к нему. Оттуда слышно: «Убей железяк!». С улыбкой на лице я понимаю, что речь идет про роботов и кровь доходит до моих глазниц. Она проникает внутрь сквозь глаза и я начинаю чувствовать как она проникает ко мне в мозг, словно опухоль. Но я не чувствую опасность. Я чувствую удовлетворение, словно моя жизнь наполняется смыслом и цель описать двумя словами можно: Убивать железяк». Тут я кричу во весь голос: «Да Георгий! Да Георгий!».

Пришло ощущение, что я теперь полностью контролирую тело. Тьма рассеивается, я разворачиваюсь и вижу пять роботов. Я прохожу меж ними обратно ко входу в подвал, а те на меня даже не оборачиваются. Выстрелы. Ряд пул полетела с размахом на всю толпу, а я кричу: «Да Георгий! Да Джеймс Гунсберг!». Руки трясутся так, что автомат не держится в руках, но я попадаю во всех шесть роботов. Они разлетаются на части металла, болтики сваливаются на пол, а рты этих железяк касаются пола, они падают на четвереньки и я кричу:

– Не притворяйтесь людьми! Вы ими никогда не будете!

Все вокруг горит пламенем, и я горю, как пламя. Все шестеро роботов валяются на полу, и тут я вижу одного Ханка посреди них. Он стоит с испуганным взглядом, все его запчасти трясутся и я вижу в нем страх, которым я наслаждаюсь, потому что так мне приказал Джеймс. Великий Джеймс спас меня, спас нас и я убью всех, кто будет перечить. Он принялся бежать. Он побежал по длинному коридору непонятно куда, там ведь просто темнота, ни луча света. Я хочу его убить, яростно бегу за ним и я не хочу подстрелить его на бегу из ствола. Я хочу добежать до него любой ценой! Я бегу в темноту и понимаю, что тут что-то не так. Я помню этот коридор и он не настолько длинный. Я все бегу за Ханком, а конца нет. Бегу в темноте, что сжирает любой луч света, от которой уже кровь в жилах стынет. Я разворачиваюсь во время бега и вижу вдалеке посреди темноты воспоминание. Я там в капсуле, балерина приближается к моим губам и говорит:

– А ты разве увидишь разницу?

Я оглядываюсь обратно на Ханка, что все еще бежит, но уже начинает уставать. Я это понимаю по одышке. По бокам виднеются красные полосы с наконечниками в виде острого угла и стремятся прямиком к нему. Тьма принимает голубой оттенок, и я чувствую как потолок надо мной поднимается, а в стенах появляются блоки серверов… Как в убежище у Джеймса! Меня начинает трясти, бег длится, как вечность. Меня это начинает пугать, но через мгновение вновь мысль одна. Мысль о том, что Ханка надо убить. Выжил, падла! Лиззи наврала!

Из потолка появляется лицо, что освещено голубым светом. Это Уилл и он смотрит на меня с безумно натянутой улыбкой и кричит мне:

– Наступит смерть, придет рождение! – его эхо рассеивается по всему коридору на такое длительное время, словно пятьдесят каплей падает медленно по очереди на поверхность. – Лиззи, о! Лиззи! Она же полуробот, балерина робот! Балерина повторила Лиззи полностью, но ты не хочешь осознавать этого! – после каждого слова это сумасшедшее эхо. В его словах первый слог был натянутым: – Джеймс очень вдохновлен! Очень! Зачем тебе настоящая женщина человек, если есть робот, который справится лучше?! Лиззи полуробот – она так идеальна для тебя! Сколько раз ты за всю жизнь с ней ссорился?

– Заткнись! – крикнул я, оторвав от него взгляд на Ханка.

– Правильно, нуль. Так зачем человек? Зачем вы существуете?

– Уберись из моей башки! – я кричал это с уверенностью, что он и вправду в моей голове. Даже не испытывал удивление или испуг, или радость, или злобу…

– Пожалуй, идеальный мир построит Джеймс. Зря его я предал. Ты идешь на смерть, кстати. Ты знал об этом? Все, что течет в тебе – фальш. Будущий мир – фальш. Признай это, Мог.

Тут я осознаю, что по мне даже пот не течет, а усталость не приходит. Я смотрю в потолок и, благодаря освещению, вижу, что мелкая грязь с пола никуда не пропадает. Картина во время бега та же. Меня кидает в дрожь, но из меня вдруг пропадает мысль о том, что я бегу на месте, о том, какая дичь тут творится, и я вновь яростно пытаюсь приблизится к Ханку.

Уилл сказал с отчаянием в голосе:

– Война окончится лишь для вас. А война в скором времени станет наслаждением.

Он исчез. Ханк тормозит и я торможу…

Выстрел. Ханк валится на пол и тут меня заполняет страх. Потом паника и автомат валится на пол. Меня резко покидает удовлетворение, пламя куда-то исчезло и я хочу плакать. Я подбегаю к Ханку, что лежит лицом вниз. Разворачиваю его…

– Лиззи! – кричу я во весь голос и лицо перекрывается слезами, а моя картинка размывается. Картинка на Лиззи, что была с простреленной головой. – Лиззи! Нет! Нет! Прошу тебя! Лизз, прошу тебя! Не уходи! – я ревел и ревел, сходя с ума от своего преступления. – Прошу, поедем в Кейрон! Лиззи!

Я трогаю зону сердца. Ни одного удара и я сваливаюсь на пол с ревом и слезами. Ее ничем не движенное тело, больше не слова от нее. Больше я не… Не могу! Не могу! Как так? Что со мной?! Кто мной управляет?! Или я сам? Он заплатит! Я заплачу! Нет, нет! Кричал от боли внутри я. Слезы наполняют глаза, челюсть раскалывает, будто на куски, охота застрелится. Я чувствую себя зверем, я ненавижу себя. Смотрю на свои окровавленные руки и реву, как зверь. Я болен!!!

Мне страшно, я словно только появился на этой планете. По моей голове бьется мысль об убийстве всех. В моей голове протекают картины того, как течет кровь и резко исчезает. Я слышу женские крики, которые потом перерастают в звук тока. Будто громкость крика понижается, а возвышается звук резких и тонких ударов тока. Меня кроет по полной в этих картинах и звуках, а я хочу спрятаться куда-нибудь и застрелить себя. Ко мне неожиданно приходит мысль о том, что мне нужно кричать. Зачем кричать? Крик утих и я просто лежу на грязной дороге, а вокруг меня большая гуща темени. Я мертв, я не человек. Что тогда произошло не лестнице?

Ко мне подходит что-то или кто-то, я слышу это по шорохам. Темнота пропадает и появляется свет направленный на меня. Он слепит мне глаза и я прячу свой взгляд в пол. Я начинаю слышать такой шум… шум народа, как в тот самый момент, когда я был в Крите. Этот шум все больше и больше нарастает уже в крик… на меня, я чувствую, что на меня и начинаю еще сильнее реветь. Мне хочется истязать свое лицо, я чувствую себя откинутым от куска земли, словно я в космосе.

Я начинаю кричать:

– Мама! Мама! Мама!

Тут я слышу жутко знакомый голос:

– За компьтерализм. Друг мог – это компьютерализм. Мог, спасибо тебе. Я протестировал на тебе все, что я захотел. Генерал дал вам правильный приказ, Як для вас, как сыр, а вы мыши. Удачно все прошло.

– Что!? Что ты со мной сделал!? Кто ты!?

– Я твой спаситель. Ты боишься остаться всю жизнь с воспоминанием об этом?!

– ДА! Убей меня! – кричу я визгом, страдая, как мелкое животное.

– Нет, в этом и вся прелесть компьютерализма. Не надо мне тебя убивать. Я сначала убью тебя физически, а потом ты будешь жить c помощью копии сознания разума. Не переживай…

– Стоп, я не понимаю!

– Мог, – он сел рядом и я увидел лицо Джеймса, а сзади него большую армию из сиронских солдат. Я вижу, что я вышел на площадь! Вижу, как горят вышки патрулирования, а трупы… Я убил… Я убил Яка, генерала, толстяка, труп Лиззи, Ублюдка, я всех убил! Звук сирены возвращается, я испытываю взгляд всей армии на мне. Они смотрят на меня с жалким лицом, а потом смотрят на Джеймса с каким-то восторгом, а потом вновь взгляд на мне.

– Ты, наверно, не помнишь, но ты чуть не умер из-за того, что не верил в Мишу. Я хочу создать мир, где люди это копии наших разумов. Тогда жить будет легче. Так вот, чтобы это осуществить надо убить всех людей из народов, кроме власти, что помогает мне, – высоким голосом, словно сумасшедший, сказал он. – Знаешь как я это сделаю? Я помещу в их головы таких же Миш, а потом по всем средствам подачи массовой информации мы сообщим, что они не настоящие и в них нельзя верить! Они начнут сходить с ума, не видеть грани между реальностью и фальшью. Потом умрут, мы соберем все карты копий разума и используем всех прототипов солдат, как тела для их, так называемых, душ. А те, что останутся, погибнут на этой войне. После создания нового мира живы будут все… Лиззи, что ты убил, Херд, что умерла у меня на глазах…

Только я хотел кричать, но почувствовал боль у себя в шее. Я почувствовал облегчение и кричать не хочется… Пальмы, жизнь… Я болен!!!! Болен? Что это значит? Это подарок?

– Мог,       Миша тоже вернется в этом мире. Все вы будете жить счастливо благодаря картам сознаний. Точнее, не вы сами, а ваши копии. Вы будете жертвами ради нового мира. Где нет вопроса, что стоит после смерти. Люди будут жить тысячелетиями. Вот оно – еще одно предназначение киберпространства. Я ведь помню, как ты составлял пункты его предназначения! – он встал и закричал во весь голос: – Люди будут жить под полным контролем! Свобода есть счастье! Но контроль есть свобода! Потому что мы будем лишать всех от негативных мыслей! От оппозиции! А значит контроль это свобода, потому что свобода это счастье. Эти рассуждения глупы, но так хорошо внушают мне счастье. Какой смысл бороться с чем-то масштабным, что поддерживает усиленное меньшинство, которое может вас опрокинуть в бездну за щелчок?! Мы все будем счастливы, потому что будем лишены проблем внутри! Те проблемы, которые будут возникать снаружи в мире, не будут иметь значение, потому что так запрограммировано в ваших бошках! Это новое поколение! Мы будем такими же людьми, только без лишних эмоций! Дофамин ваш будет под контролем, потому что он будет лишь в виде цифр! Вы не будете чувствовать страх, когда будут отправлять на войну! Какой смысл бороться с чем-то масштабным, что поддерживает усиленное меньшинство, которое может вас опрокинуть в бездну за щелчок?! Мы убьем весь народ! Заберем карты копий их сознаний, вставим в роботов и свершится новый мир! Новые личности будут вырабатываться технологиями, разработанными мной! Посреди площади лежит человек и делал он все так, как я захотел! Доказательство! Это доказательство того, что каждый человек под контролем живет лучше! Посмотрите! Он был наполнен страхом и выполнял мой приказ без сомнений! А сейчас благодаря мне он лежит счастливый! Посмотрите! Он лежит с улыбкой перед моими ступнями! За компьтерализм! Власть будет использовать людей, как мясо, но это мясо будет счастливо! Людей будут отправлять на войны, а они будут счастливы, ведь каждый под контролем! За новое поколение! Мои роботы будут заменять людей на широком спектре сфер и, благодаря возможностям копий разума, каждый человек будет умен в той сфере, в которой он хочет! Все нейронные сети теперь даже прикасаться не смогут к искусству! Все это значит, что люди будут жить прекрасно, Мог. За новое поколение!

– Как!? – с улыбкой спросил я. – Как ты все это свершил!?

– Я договорился с Сорокой. Ей понравился мой план! Всем нравился мой план! Вся эта война это лишь для того, чтобы истребить вас всех, как можно больше, а сами мы попрятались куда можем. Да, хаос ради мира, утопия требует жертв. А умы, что вершат изменения должны быть живы. Я говорю тебе это как, злодей, но поверь… Твоя копия будет счастлива в следующей жизни. И вы могли прекрасно догадаться, что чипировать политиков никто не будет, учитывая то, как поддерживали меня страны! Уилл, наверно, говорил вам об этом. Лиззи, наверно, поверила ему, а ее мнение не под моим контролем, но ты, Мог… спасибо тебе. Ты прослужил мне очень хорошо.

– То есть вы, мой всевышний, обманули народ, чтобы заняться нашим истреблением ради воссоздания нового мира?

– Да, мой прекрасный. За новое поколение!

– Но почему ты это кричишь при всех?! Они же могут тебя убить, почему они вообще восхищаются тобой!?

– Мог, ты не понял. Ты правда думаешь, что я попрусь за тобой в зону боя и бомбардировок?

– А что же ты тогда стоишь передо мной!?

– Да! Я стою перед тобой прям, как знаешь кто? Миша!

– Кто такой Миша!?

– Не важно уже! Суть в том, что я в твоей голове! Я подыгрываю ради своего же удовлетворения! И вот насчет людей вокруг, они восхищаются не моей речью, они восхищаются сиреной. Знаешь, что она значит? Кейрона уже нет! Он уничтожен самой же властью Кейрона с помощью ядерной атаки, а власть сама сбежала куда подальше! Она предала религию, она продала ценности человека, чтобы сделать лишь одно: получить более послушных людишек. Ты не понимаешь, Мог, насколько этот мир жесток. Моя революция доказательство того, что вас готовы продать, лишить вас всех жизней и при этом спокойно спать. Сиронцы радуются не все, конечно, но те, что не радуются все равно кричат! Потому что боятся, что их убьют за молчание.

– А почему восхищаются сами кейронцы, мой священный? Мужик из рации говорил, что среди армии кейронцы и солдаты из Шекспира!

– А это уже, друг мой, люди из нового поколения. И генерал… знаешь почему он не переживал насчет тех самолетов? Почему они его не напрягли даже? Потому что его уже убили, а вместо него была копия только настроенная специально, чтобы он ничего не говорил насчет этих самолетов!

– Ох, мой священный, как ты прекрасен! Но люди во власти… почему их не мучает совесть за миллионы погибших людей? Почему их не мучает совесть?!

– Потому что одни дьяволы, другие – это люди нового поколения.

Послышался такой гул, который не слыхал свет никогда. Все кричали с восторгом, на площади стояли миллионы людей и слушали сирену.

– Мог! Все, что было до является реальным лишь формально! Вот она реальность! Она ступит перед нами! Скажи спасибо, что твои друзья будут жить! Потому что я в жизнь приведу далеко не всех, чтобы не было проблем с перенаселением! И да, власть, на самом деле, тоже будет в новом поколении, Мог. Они думают, что они будут людьми в новом поколении, то, что все они проделали не зря, но, на самом деле, и они встретят смерть. Я все организую, уж поверь. И в из бошках будут личности. Они тоже умрут. И я умру, а за меня всем миром будет править моя копия. Более разумная, более рассудительная. Не думай, что мы не сможем придумать кардинально новое, ведь мы можем делать только из того, что знаем. Люди тоже делают только из того, что видели, слышали, чувствовали. Мы в более быстром темпе будем изобретать новое. Нам не нужна будет пища.

Послышались выстрелы петард и выкрики, словно на футбольном поле. Кто-то среди толп начал плясать, а кто-то начал стрелять в воздух Я лежу посреди всей этой толпы, как позорище, но меня это радует. Я лежу тут ради Джеймса Гунсберга и светлого будущего. Я вновь обретаю счастье, что не видано никому. Моя голова пуста от негативных мыслей, только мысли о будущем и о желании умереть за Джеймса. Вера придает мне смысл жизни и его не утратить уже, пока эта вера не стихнет, то есть пока люди не сойдут с ума…

– Джеймс, а будет ли вера? Религия?

– Смотря, что ты имеешь в виду – ответил Джеймс, все

еще глядя на все происходящее. – Понимаешь в чем дело, вера в нашем мире в Ахара объединила народ и создала для них врага. Казалось, Ахар никогда не твердил о войнах и их пользе, однако это не правда. Поступки, которые он назвал грехами, и есть повод для войны. Я не говорю сейчас о желании просто получить большее территории. Я говорю сейчас о том, как нация может возненавидеть другую. Сейчас вера в Ахара из-за всеобщего развития человека отсутствует почти. Все верят в интернет, Мог. Верят и подаются в пропаганду. Вот она вера. Поэтому, учитывая всю особенность компьютерализма, вера будет. Компьютерализм, как высшая стадия пропаганды. Они находится будут под ней всю жизнь, тысячителия. Людям не нужна будет еда, сон, развлечения и так далее – все это будет лишь декоративностью для меня, чтобы я чувствовал себя счастливым и в настоящем мире. У них будет специальный отсек для напитков и еды, которых потом не будет, ведь они будут выбрасываться из ящика в заднем месте. Но все это лишь для меня потому, что я плохой. В этом мире и я буду копией… Хотя не измененной сильно так, как другие. Люди будут получать счастье всегда, а я буду другим единственным.Не будет ни единого живого человека, ни единого преступления, ни единого раздора, что просто так. Конец всему живому. Начало всему искусственному, что будет называться живым. Помни, что наука не пытается изобразить мир безобиднее, ярче, делать из истины ложь. Однако развитие моей науки дало то, что ложь и есть истина. Чтобы построить что-то новое, нужно разрушить старое. Наука может нарушать моральные принципы, но в мире компьютерализма эти принципы не имеют того смысла, что сейчас. Людям нужно только наслаждение, а в информационном виде деградация их невозможна, ведь она будет ограничена. Они будут чувствовать свободу неподдельной, хотя она будет подделкой… Но, что значит для вас, людей, подделка? Что это для вас значит? Лишь пародия на то, что было сделано? Но с чем люди в компьютерализме смогут сравнить? Не может быть свобода поддельной, когда оригинальной не видал в этой жизни.

– Ты сказал… Для нас, людей? Что это значит!? Почему для вас!? Хочешь сказать, что ты не человек?

– Я давно мертв. Вместо меня копия. Если бы я остался жив, то я бы не додумался до решений некоторых задач. Я был бы часто подвластен эмоциям. Я симулировал боль, но не ощущал ее, я симулировал неадекватное поведение, чтобы вызвать у вас жалость и отношение ко мне, как к работяге. Но я не чувствую усталости, я знаю только свою цель. Я не более человечный, чем вы. Я более рациональный, как и будущая цивилизация.

Выстрел. Нет, Мог не мертв. Я не мертв. Я почувствовал опять боль в шее, только ко мне пришло осознание того, что я против Джеймса. Никакой он не святой. Но, если эта боль возникает из-за него, то он играет со мной. Он играет со мной, как с куклой. То приводит меня в подчинение, то в противостояние. Но разве у меня есть выбор? Что поменяется от того… Хватит! Я Резко встал и побежал к идущей толпе, что кричит от радости.

– О! Ну, беги, – воскликнул Джеймс.

Я остановился, развернулся к нему и сказал:

– Ты знал уже и до того, что я побегу, верно? Ты контролируешь меня, готовишь план заранее. Ты же величайший алгоритмо-психолог, брейнологистик. Ты же знаешь, что может произойти при том или ином действии, опираясь на информацию о моей личности настолько досконально, что представить сложно. У меня же не вылетело из головы то, что ты творишь со мной! Ты делаешь это специально, чтобы свершить на мне противостояние и тогда я пойду туда, куда нужно тебе. А что меня там будет ждать? Наверно, смерть. Ты уверен, что ты умен? Я могу и побежать в другую сторону.

Тут меня бросило в пот, когда я осознал, что стою посреди площади, посреди фанатиков и разговариваю сам с собой, по их мнению.

– Но я ведь и знал, что ты это скажешь, – с назойливой улыбкой ответил Джеймс.

Он прав и это он знает. Однако разве я не могу выйти за пределы своего ума, постичь что-то новое? Зацепиться за что-то? Но даже это он знает, а значит я в тупике. Что же, буду биться об тупой угол. Я вбежал в толпу и начал кричать также, как они. С тупого крика во весь голос до звучного выдоха с кулаками вытянутыми вверх, словно я горилла. Я наблюдаю за этой толпой, я посреди нее. Делаю точно также, как они. Но, что если… Если Джеймс может впихнуть личность в мозг каждого, то это значит, что они возможно и сейчас… Они… Они… Черт, я понял! Он уже впихнул личность в их головы, и впихнул он себя. Он разговаривал с ними также, как со мной, и они начали делать тоже самое, что я. Может, он сказал немного другое. Шантаж, манипуляция – все это его конек. Мы в самой настоящей ловушке. Возможно, каждый сейчас думает о ситуации, как о ужасе. Возможно, я был самый последний в этом контроле Джеймса, чтобы вероятность того, что я что-то заподозрю была меньше. Я в жизни не поверю, что почти никто не противостоит всему происходящему. Это не тот момент, который был в Крите. Тогда люди слабо знали, что такое война, а тут люди знают. Я не поверю.

Я понял одно: возможно, он обманул меня, когда сказал, что предсказывает каждое мое действие. Он попытался внушить мне самое страшное, что приостановит мои попытки действовать. Поэтому я буду действовать!

Мы направились все одновременно, словно мы солдаты на параде, в сторону центра Сирона. Всю нашу толпу освещали фонарики, которые держали многие люди, поднятой рукой вверх. Я все еще раздумываю насчет происходящего. Хорошо. Если он управляет всеми, то зачем? Какова цель? Мои раздумья прервались, когда я начал слышать разговор некоторых людей. Они болтали о том, какие кейронцы глупые. Мои сомнения начали рассеиваться. Цели быть не может, чтобы вызвать нас на эту площадь, да и люди ведут себя слишком искренно. Мы продолжаем шагать в сторону центра, на котором расположен огромный небоскреб. На ее крыше стоит статуя с Сорокой, только уже разрушенная. Она белого цвета и всегда освещена фонарями, даже во время войны. Ее взгляд, что стремится вверх, словно клюв орла с глазом алмазом… Нет, я хочу сделать что-то отличительное. Я сделаю!

Я развернулся назад, словно солдат, развернув ноги, как положенно, и тут послышался грохот на мгновение, а потом гробовая тишина. По моей коже пробежались мурашки, стоит все еще полная тишина. Мы все замерли. А до этого мы все одновременно развернулись… Я ждал это, мои сомнения рассеялись, да и их тоже. Я развернулся с испуганным взглядом к другому и тот тоже уже смотрит на меня с поднятыми белыми бровями, его короткая стрижка стоит дыбом, все его круглое лицо в поту, а глаза его карие заполнены шоком, судя по широкому их открытию. Все смотрят друг на друга. Мы замерли, все тело отказывается двигаться. Страх того, что ты сделаешь движение и его сразу сделают другие. И сейчас другие мыслят о том, о чем мыслю я! Я испытываю страх и полный шок. Они тоже! И они тоже говорят, что другие тоже думают об одном и том же. ЭТО БЕЗУМИЕ!

Я начинаю реветь, человек перед мной тоже, все остальные тоже. Хватит, я знаю, как это прекратить!

– Думай о другом! – сказал я и другие одновременно, и человек передо мной тоже.

Я решил не обращать внимание на других. Каким образом все это сделал Джеймс? Через отраву или разговоры? Я поднес палец к губам другого, а тот тоже одновременно. Я взбесился, и он тоже взбесился. Значит отрава, а значит бесполезно. Если бы это было разговорами настроено, то реакция бы отличалась. Это конец, конец противостоянию. Мы все одновременно развернулись к небоскребу и стояли. Стояли и ждали. Мы уже не люди, мы марионетки. И другие об этом думают. Вот тот мир, что может свершить Джеймс.

Это конец, подумал я. Это конец, снова подумал я и остальные тоже. А сколько было вопросов в начале, сколько было догадок и все тщетно. Бесполезно противостоять тому, что может управлять тобой. Джеймс прав. Какой смысл бороться с чем-то масштабным, что поддерживает усиленное меньшинство, которое может вас опрокинуть в бездну за щелчок? Мы сейчас в той же ситуации. Мы пытаемся бороться, но это бесполезно. Мы бросаемся, как большая мышь, на огромную змею. Я помню, я не раз приводил это сравнение у себя в голове. Мы массивная толпа, что внушает угрозу, однако мы лишь мыши. Для власти мы все глупые мыши, что попадутся в мышеловки на смерть в погоне за сыром. Если захотят, они отправят нас разводить чуму, а если мы будем против, то наступит холод. Уйдем мы в, так называемые нами, дома, и там нас тоже убьют. Ты такое, Уилл, говорил? Прости, Уилл, прости меня, прошу. Я старался, но не смог.

Мне уже безразлична жизнь, поэтому я за новый мир. Но безразлична ли она другим? Готовы ли люди пожертвовать ради других? Я – да. А другие? Тоже да. Все мы сейчас одинаковы независимо от пола. Независимо от настоящего характера. Независимо от прошлого и от предстоящего будущего. Только… будущего у нас нет.

Джеймс, мне жаль тебя больше всего. Ты потерял человечность, ты потерял изначальный смысл слов: жалость, любовь, обида, грусть, тоска. Для тебя, скорее всего, они приобрели другой смысл. Они для тебя, как названия инструментов для управления. Ты хочешь сделать мир, где люди улыбаются и покорны тебе. Ты устраиваешь цирк, чтобы показать величие и привлечь внимание к себе. Утвердиться в самом себе.

С помощью карт копии сознаний, с помощью киберпространства он сможет совершить убийство человечества и возрождение нового мира. Последнее, что я запишу с помощью импланта, так это предназначения киберпространства. Для себя.

Предназначения киберпространства:

1)Инструмент для манипулирования и шантажа. Вывести мертвеца во свободу, организовать ему встречу с тем, кем надо и получить то, что хочешь.

2)Сохранить историю, воспоминания. Причем, настолько идеально для верховной власти, насколько это возможно. Нет страха который вызван тем, что событие нельзя переписать, ведь как раз таки можно. Память копии образа человека это полная гуща информации и ее можно менять так, как угодно: удалить воспоминание, добавить новое, изменить воспоминание, изменить впечатления, чувства вызванные от воспоминаний. Все это под контролем верховной власти.

3)Менять взор на вещи у человека, благодаря личности в его голове. Личности, которая дает ему то мнение, что нужно власти, личности, которой человек верит.

4)Изменить людей. Сделать их такими же изменяемыми, как компьютеры. Воспользоваться копиями разума, как образцами.

5) Провернуть мировую революцию.

Я поднял голову вверх вместе с остальными и увидел то, как небо кишит самолетами. Весь тот свет мелкий и слабый, что проходил сквозь небо, был спрятан кучей самолетов. Я понял почему мы тут находимся. Нас просто истребят. Прямо сейчас. Мы в роли динозавров, а на нас летит метеорит.

А почему отрава не направила нас на самоубийство? Почему нам дали свободу мысли? Хотя нам, вероятнее всего, и не дали ее. Джеймс открыл нам путь к пониманию того, что происходит, чтобы мы осознали собственную ничтожность перед ним и его влиянием. Чтобы мы узрели силу власти.

Послышался свист, с неба уже падают бомбы и на нас падают их тени, и сами бомбы тоже.

Тут ко мне пришла мысль о том, что во власти на самом деле будут люди. То, что народ будет вечной машиной работы, а люди будут наслаждаться. Я уверен, что так будет. Джеймс принес эту мысль всем. Я уверен. Джеймс… Как ты мог? Ты уничтожил один мир ради создания одного другого. Джеймс, а может ты наврал? Может, ты на самом деле все еще человек, лишь формально? Боишься!? Боишься стать, как мы сейчас, стоя тут на площади!?!?

Послышался голос Джеймса:

– Да, во власти будут люди, но лишь меньшинство.

Почувствовав не страх, а полную опустошенность, я закрыл глаза, откуда лились слезы на щеки, и сказал:

– Покойся с миром Херд, Лиззи, Ублюдок, генерал. Все.

Я единственный это сказал. Спасибо, Джеймс, что дал хоть какую-то индивидуальность… Но это тоже ради того, чтобы показать свой великий контроль. Я болен, и я этому рад

*      *      *

Итак, цель Джеймса, по крайней мере, по его словам, есть в том, чтобы создать мир, где чувства, воспоминания и так далее могут контролироваться. Да, правда, как он уже сказал, людей будут отправлять на войны… Только с кем? А те не будут испытывать страха, а, напротив, радость. Убийство всех тоже ясно, однако отчасти. Доступ к копиям разумам есть, конечно, без убийства самого человека, однако лишь ограниченный в виде осмотра. Чтобы изменить что-то, использовать копию в прототипе, надо убить человека и тогда работа копирования разума, что сильно мешает внедрять изменения (изменения в копию, а в самого человека), прекратиться, а как прекратить работу копирования неизвестно никому. Это тайная клятва, что хранится давно для избежания, например, создания слишком влиятельный личностей. Соответственно, Джеймс убьет всех, чтобы получить доступ к копиям разума и внедрить их в оболочки прототипов для физического существования личностей. Другой вопрос: почему он не сделал отдельный мир с этими личностями, учитывая всю его гениальность? Ответ неизвестен, пока-что.

Тьма в переменном виде

«Праздник, напоминающий о горе!» – Джеймс Гунсберг в костюме Ахара с этих слов начал речь, что шла по большому телевизору, который стоял в ресторане. Тот самый ресторан, где Мог встречал Мишу, что был в панике. А сейчас за столом сидит Мог в виде прототипа со значком на плече «Славный», Лиззи перед ним также в виде робота и с таким же значком на плече. Она смеялась, пока Сэм, сидящий рядом, рассказывал смешную историю о том, как вчера собака поранилась. Его это так веселило, всех это веселило, ведь так хотел Джеймс. Все в этом ресторане были в виде роботов со значком «Славный», а внутри людьми. Копии разума – это и есть сам человек, только в другом виде. Слева от Мога сидела его сестра Херд, а около нее сидел Миша. Не было ни одной секунды, когда они не улыбались. Только улыбка, ни отрицаний, ни сомнений.

К их столу подошел прототип официант со значком «Угнетенный»:

– Мог, ваш латте, как обычно.

Мог засмеялся и поблагодарил, пока она ставила чашку на стол.

Сэм все счастливый рассказывал:

– Я не могу поверить! Сейчас Джеймс сказал: «Праздник, напоминающий о горе!», но в итоге не продолжил! Это, наверно, какой-то гениальный ход.

Мог поднес руки к чашке и обжегся с нервным лицом. Прозвучал голос в помещении:

– Внимание! Уровень дофамина в помещении не равномерный!

Не подумайте неправильно, такие фразы никак не влияют на настроение людей, ведь в этом мире в такие фразы не заложено недовольство, негатив.

      К Мог подошел прототип, подключил шнур к его затылку и он вновь улыбнулся.

Только Сэм хотел поднять свой рот, чтобы продолжить рассказ, так тут заговорил Джеймс:

– Здравствуйте, ребята!

Все в ресторане встали со столов и начали аплодировать с улыбками на лице.

– Ребята, я так рад вас всех видеть счастливых! Сегодня у нас -29 градусов по цельсию, но это не повод грустить, это повод надеть свои классные куртки, ведь хоть ваши тела и роботизированные, но вы чувствуете все!

Точно ли все? Нет, не все. Однако сравнивать им не с чем, поэтому все. Ложь – правда, но только если сравнивать с миром, которого больше нет.

А вот в прошлом мире роботы ничего не чувствовали, а люди страдали от проблем! Прошу вас сесть и послушать меня. Сейчас будет очень важная речь.

Все в ресторане одновременно сели, глядя на телевизор. Кому-то даже пришлось развернуть стул. В ресторане гробовая тишина, стуки тарелок не слышны, шепота даже нет и шорохов тоже.

Джеймс заговорил:

– До нашего мира, где-то столетия назад, был ужасный мир. Люди были под полным контролем властей. Ими управляли с помощью угроз, использованием их невежества и так далее. Люди жили так, что постоянно были проблемы. Они заполонили головы их и убивали людей постоянно. Для некоторых тогдашних философов стало быть, что проблемы и есть смысл жизни. Их исправление, точнее. И вот, в этом мире были постоянные войны, люди постоянно плакали, стыдились, злились на кого-то не за что. Я все это исправил! Теперь над вами никто не издевается! Теперь вы и есть свободные люди! Свобода есть счастье, а свобода есть контроль! Мы не контролируем ваши эмоции против вас же! Это вы не хотите встречаться с проблемами, с негативом. Вот она наша жизнь! Я хочу отметить сегодняшний день, как дань тому, что я сделал! Нас на земле двадцать три миллиона человек и мы все объединены, словно одно сердце! Насна земле двадцать три миллиона человек и мы любим друг друга, а когда-то было десять миллиардов и они калечили друг друга. Нас будет десять миллиардов, двадцать, тридцать, но мы все будем объединены! За компьютерализм!

Все встали, подняли бокалы, а Мог чашку кофе. Все воскликнули синхронно:

– За компьютерализм!

Послышался смех, восторг, хлопушки, а Мог подбежал к Лиззи и поцеловал ее, обнимая ее за талию. Все они счастливы. К ним подошла Херд и обняла двоих. Миша кричал:

– Как классно! Прям как в моих комиксах!

Сэм говорил:

– Сегодня будем писать музыку, Миш! Я же так хочу отправится в тур в страну Шекспир, чтобы поглядеть на прелестных людей там. Говорят они очень талантливые, там появился новый художественный стиль даже. Нанифулкиз.

– Сэм, я думаю, что ты справишься! – улыбчиво ответил Миша, махнув рукой от правого плеча до верха. Все здесь улыбались, весь народ объединения компьютералистов улыбается.

Помните утверждение в начале? Вот оно:

« – Человечество остановится перед вопросом: приостановить развитие науки или дать умереть ценности человека, который сам же и создал оружие против себя. Мы встанем перед вопросом: жить в сладкой лжи или в горькой правде.»

То есть если приостановить развитие науки, то это будет закапыванием правды – оно есть сладкая ложь. А если дать развитие науке, то мы будем жить в горькой правде. Только Джеймс пошел против судьбы. Он сделал с помощью развития науки сладкую ложь, а закапывание правды горькой ложью, от которой страдали люди. Страдали от осознания того, что они чего-то не знают. Жизнь в мире Компьютерализма лишь в наших глазах ложь. В их глазах это и есть правда. Правда есть ложь, ложь есть правда. Люди не страдают от незнания, потому что они знают все. А знания не дают им страдания, потому что ложь для них есть правда. Вдруг все вокруг ложь? Как на деле устроен мир? Что является жизнью? Эти вопросы не волнуют тех, кому уже непостижимо достичь ответов на эти вопросы, и они, соответственно, не мучаются, не пытаются абстрагироваться от этих вопросов, ведь они и не приходят. Эти вопросы приходят только к тем, кто может достичь ответов, но они их в итоге не мучают потому, что мучение при компьютерализме лишь число, которое можно менять.

Скажут: «Живи счастливо, у тебя нет проблем!». Они это вкусят, как пирог. Также как вкушают фразу о компьютерализме, не зная ее настоящий смысл, не зная то, что пришлось сделать Джеймсу ради нового мира. Они слышат о том, что в них могут что-то поменять, но думают, что это с ними не происходило. Думают, что на деле это крайняя мера, а они сами свободные. Только знают ли они значение этого слова?

Теперь это цивилизация, где они получают счастье от монотонной работы.

Мог, пытаясь пробится через шум, громко спросил у Лиззи:

– Ты точно хочешь перейти с брейнологистики на музыку?

– Да, милый!

– А вдруг не понравится? – спросил он также без волнений, как фальшивый робот.

– Не понравится если, то приму нравкаблиматор и мне понравится! – с улыбкой ответила она.

– Но тогда личность у тебя может кардинально поменяться, тут проблема! А тогда мы можем развестись, – снова без волнений сказал Киллиан.

– Ой! Хах, ну тогда и вправду не надо, да и что это я? Я же могу принять нравкаблиматор для брейнологистики!

– Умница!

Тут Джеймс снова заговорил:

– Внимание! – все замолкли и вновь смотрели на телевизор. – Шекспир выбыл из объединения компьютералистов! А это значит, что он теперь наш враг!

Весь народ отрубился, стоя на месте. Роботы начали подходить к каждому, вставлять в затылок шнур и программировать с помощью клавиатуры в них новый алгоритм.

Один робот сказал:

– Они же могут сами все это сделать дистанционно, почему мы все это делаем? Мы ведь не одни это делаем, это делают сейчас везде. Слышишь чего-нибудь? Вот и я нет, просто гробовая тишина. А те, что в машинах без выключения меняются, хоть и дольше. А вот у комитета это вообще за секунду получается!

Другой ответил:

– Мы это делаем, потому что у комитета мыслей и чувств сейчас очень много дел, поэтому вот так.

Все роботы разом вытащили шнуры и один достал таймер.

– Десять секунд и они все будут готовы для продолжения жизни. Надоела эта работа. Эх, а мы ведь свободнее, чем они – и засмеялся робот. – Только счастья меньше.

Люди включились и продолжили стоять, смотря на телевизор, словно ничего и не случилось. На телевизоре появилось видео, где показывают высокие дома в Шекспире, и все люди образовали сильный гул, начали недовольно кричать: «Уберите этих придурков!», «Я им бошки готов оторвать!», «Детоеды, с**а!». Теперь весь народ объединения злится. Создается впечатление, что если они увидят букву «Ш» на какой-то вывеске, то они вычислят место проживания того, кто эту вывеску делал, ту сожгут, а хозяина будут мучать доступными методами. Эхо рассеивается от голоса «людей», пол трясется от яростных прыжков некоторых. Но в один момент они все успокоились. Но лишь снаружи. Нельзя допускать дефекта снаружи на своей территории, если он нужен только внутри них.

Сэм воскликнул:

– Убейте меня! Вот оно мое счастье!

Херд, Лиззи, Мог и Миша начали аплодировать и воскликнули:

– Смельчак! Молодец!

Охранники с улыбкой на лице подбежали к Сэму, схватили его за плечи и понесли к дверям, около которых были окна, а через них просвечивали лучи света.

Сэм воскликнул:

– Я прыгаю, потому что я так хочу! Ура! Бог, прощайте! Вас ждет тяжелая работа! Вас, людей, тоже!

Двери распахнулись, и Сэм был скинут в пропасть. Скинут прям, как тот самый «везунчик» в самом начале книги. Скинут также под влиянием глобальных изменений мира. Только пока тот кричал правду, от которой страдал и видел ее такой, какая она есть, Сэм же кричал ложь, в которой находил удовлетворение и видел ее, как правду. Ложь – правда. Страдание – счастье. Но по желанию Джеймса, может быть как угодно. Все эти слова не имеют значения. Ложь может быть в один момент ложью, а в другой правдой.

Больше никаких отрицаний, никаких сомнений, никакой оппозиции по отношению к власти. Только вера, что является силой уже без «ли».

На телевизоре, вместо Джеймса, появилась статистика:

«50% населения – реализаторы нового в множестве.

5% населения – гуманитарии.

11% населения – изобретатели нового полезного.

11% населения – охрана от чужого.

11% населения – искусствоведы.

9% населения – неопределенные.

3% населения – власть.»

Сэм довольно кивнул и сказал:

– Как же хорошо, что мы искусствоведы, радостно нам это. А, точно. Лиззи, ты же изобретатель нового полезного.

– Ну, мы разные, однако мы имеем доступ к друг другу. Реализаторы нового в множестве вообще не имеют доступа к нам, а мы практически к ним. Они где-то снизу на низком классе. Хорошо, что они даже не пытаются пробраться к нам. У каждого своя задача и каждый ей рад! – ответила Лиззи.

И, вправду, рады. Теперь реализаторы нового в множестве – это вечные работники, которым монотонная работа нравится. Им все нравится. Нет мысли: «мне надоело», пока этого не захочет верхушка, состоящая из людей. Теперь они только решают их судьбу. Теперь они решают, когда есть счастье, когда его нет. Теперь дом для рабочих и есть работа. Теперь Низкий класс также существует, но недовольству не быть. Теперь все равны, не потому что возможности у всех те же, а потому что теперь все рабы, потому что боль тоже счастье. А те, что не являются рабами в нашем представлении, как, например, люди, что используют весь народ копий разум, как бесконечные машины, – они будут считаться для народа рабами…

– Смотрите! Бог лежит и пьет кофе! Бедный трудяга! – воскликнула Херд.

Будут считаться рабами, потому что отдых и есть для них рабство, а само значение рабство не рабство. Однако, кто знает? Может, все вернется на свои своя? Может, рабство будет рабством, а отдых удовлетворением? Когда верхушка пожелает, друзья. Когда это посчитают нужным. Люди никогда не были вольны, но теперь народ копий никогда не осознает, что он не волен, а это значит, что и сам этот термин не существует, потому что то, что не волнует, не кидается на взор. Теперь воля устранена полностью, если она вдруг вообще была.

– Кстати, почему в процент населения не входят роботы? – спросил Мог.

– Потому что это населения человеческого рода, а не всех, – ответила Херд.

Компьютерализм – мечта каждого пропагандиста, оратора и прочих, что хотят завладеть умами всех.

Меня можно возненавидеть за то, что я оставляю вам столько вопросов об этом мире и даю ответы во втором томе. Однако, пока вы не начали читать второй том, я даю вам пищу для размышлений о том, какой может быть мир компьютерализма. Компьютерализм в виде вымышленного мира – это игрушка для раздумий, попыток осознания того, что значит весь мир вокруг нас. Как мы получаем удовольствие от тех же картин? Если есть этому научное объяснение, если движут во время просмотр картин какие-то вещества в организме, то как у нас это сформировалось? Почему именно так? Можно в попытках найти ответ уйти в религию и думать, что все сделал бог, однако я призываю не избегать ответа, а думать о том, что будет дальше, что было в прошлом, что было в настоящем, что было до нас. А как пришли мы? Кто мы?

Могут ли компьютеры развиваться сами? Да. А что из этого получится?

Вы узнаете все о компьютерализме.

Собралось множество куполов, как лиственная тень – в них люди, затемнённые бесом, и роботы, не имеющие власть над собой. Каждый робот зовется живым, но найдет счастье в любом погибшем. Вскрикнет работяга: "страдалец думает надо мной" и придет беда рассеять прах людской.

Создайте новую цивилизацию, друзья! Не методом Джеймса! Он не компьютералист! Он изменник этому термину! Этот термин даже не выдуман им, а Гаро Хриспием! Джеймс просто воплощение того, кто готов на все, лишь бы получить вечное удовлетворение! Однако копии будут счастливее, чем люди всегда, потому что счастье для них все, когда те, даже если получат все, что есть, захотят большее, чем это все.

А теперь опровержение утверждения о том, что мы должны создать цивилизацию новую. Пришло время критики этой идеи. Пришло время доказать, что компьютерализм угрожает представиться, как что-то высшее, а значит большая проблема для людей. Об этом в новой книге, что уже пишется.

Было собрано множество окружностей, в которых разделены производители всего. Сверху над всем окружность отдыха для верхних людей. Была достигнута высшая точка освобождения от нудного для появления времени, в котором удовлетворены.

Создайте новый мир из нейронных сетей! Если мы не можем постигнуть счастья, то лучше сделать новую цивилизацию, что будет счастлива без нас.

Имени нет ни у кого, а наши герои лишь избранным Джеймсом, что зовется уже богом в данном мире. Все пронумерованы, кроме людей.

Мог сел. Он касался губами чашки кофе лишь для приличия, но его не пьют, потому что вся еда, напитки и т.д – все это декорации, непонятно для кого.

Теперь останки людей, как останки динозавров.

Он с улыбкой сказал:

– Как-то в помещении холодновато стало. Трясусь, как ротик мыши у сыра! Хах.

Джеймс смешал ошибку и правильное решение. Правильное решение – создание новых. Ошибка – уничтожение старых.

Продолжение следует. Ответы будут. Компьютерализм не след от ботинка, а множество следов, что ведут к истине. Однако эта истина является проблемой. Рассуждение в новой книге.

Компьютерализм – принятие нейронных сетей, искусственного интеллекта нами, как самые настоящие жизни, а также создание новой цивилизации, что из них и состоит.

Послесловие

_{Важно к прочтению!}

Проблемой человека является положительная разница между скоростью появления новых потребностей и появлением возможности для их удовлетворения. Человек, получивший все, захочет больше, чем это "все". Можно ли ограничить рост этих потребностей или даже уменьшить? Вероятно, в узких кругах. Однако, учитывая численность людей, находящихся под влиянием установленных высших ценностей и в условиях нынешних, данное изменение невозможно. Допускается, что данное утверждение может быть ошибочным, однако это было одной из причин создания новой цивилизации у Джеймса.

Другой проблемой является нигилизм, что возникает в каждом в той или иной степени. В каждом появлялся вопрос: «зачем?», а в итоге пропадает вера в нынешние ценности. Вера в любовь, зло, добро и так далее. Вера в то, что это имеет смысл и может присутствовать в жизненной цели, но «зачем?». Раньше все оправдалось религиозными убеждениями, однако ситуация изменилась.

По итогу механизм нарушен, мы привели себя в тупик, из которого трудно выйти, ведь мы тысячелетиями подвергались религии.

«Близится время, когда нам придется расплатиться за то, что целых два тысячелетия мы были христианами…» – Фридрих Ницше.

Если бы эту цитату увидел Джеймс Гунсберг, (однако подобное он, вероятно, знал) он бы воспринял это как призыв к мировому геноциду, уничтожению лишнего, того, что не изменить. Призыв к уничтожению мира, наполненного предрассудками и противоречиями; мира, в котором сначала была создана вещь, обеспечивающая мир, но работающая только на глупых, а потом была развито познание, что этих глупых устраняло и увеличивало количество людей, что задумаются над истинной природой. Это взгляд человека умного, но даже умные ошибаются . И сложно сказать из-за чего возникла ошибка… Из-за того, что появилась глупость в голове или из-за характера? Если характера, то может ли быть характер глупым? Вернемся к главному вопросу.

Ницше не закладывал такой смысл (по крайней мере, многие его определения можно понимать по разному, а верность своего понимания можно будет утвердить лишь, опираясь на распространенное определение, что дано другими). Расплатой является анархизм, готовность пожертвовать обществом ради личной свободы… Стоп, но имел ли эту готовность Джеймс? Да? Тогда, что являлось для него этой личной свободой? Вероятно, если посчитать свободой то время, когда не рушатся права индивида, нет наказания за собственное мнение, что в корне неверно, то мы уже около ответа.

Джеймс является жертвой последствия нигилизма. Он потерял значения существования людей, прибегнул к уничтожению вопроса: «зачем?», однако оставив его у себя. То, что существует цивилизация с этим вопросом было для него наказанием за его мнение. Вскоре, через какое-то время он осознает, что верхние люди, которых он оставил в живых, не обретут полного удовлетворения, несмотря на создателей всего под ними, что не берут взамен почти ничего. Джеймс человек достаточно умный, однако совершил ошибку, словно ребенок, посчитав, что его взгляд на мир есть истина, а сам он бог и каратель за неверные поступки. А за неверный поступок он посчитал все живое

Джеймс еще до создания нового мира практиковал контроль над людьми. Он часто прибегал к контролю решений Мога. Наставлял Уилла на грязную работу в виде убийства Жода, что было выгодно Гунсбергу из-за желания убить все ужасное бесполезное, оставив ужасное важное.

Концовку можно воспринимать как что-то связанное с фашизмом и это так, однако не стоит связывать с ним компьютерализм, что призывает создать новую цивилизацию из созданного людьми, то есть нейронных сетей. Такое восприятие может появиться из-за одного общего между фашизмом и поступком Джеймса:

«Уничтожение лишнего, что присутствует в большем количестве и является сложившийся нормой!»

Однако, если рассматривать общее между настоящим компьютерализмом и фашизмом, то общее тут не уничтожение, а отрицание. Отличается проявление отрицания. Пока фашизм убивает, компьютерализм создает то, что не признает старое.

Я показал последствие насущной проблемы – смеси технологического прогресса и активного нигилизма. Эта проблема привела к катастрофе. Я остерегаю.

Моя любимая тема: правда, ложь.

Стоит вспомнить мою цитату о борьбе классов. Я сказал о том, что людям придется наставить пики против своих представлений о жизни.

Теперь, после написания концовки я осознал, что эта цитата касается не только классов Сирона, справедливости этого деления, взора на это, но и всего человечества. Жизнь во сладкой лжи привела к тому, что один умный человек сошел с норм, а поддержали его люди, сошедшие с ума.

До осмысления, что пришло так поздно, я считал сладкую ложь лучшим, что может быть. Может быть так и есть, однако это привело к новому миру, погруженному ложью. Но ее никто и никогда не увидит, а это самое главное. Не ешь много сладкого, зубы будут болеть.

Вы читаете, постигаете умом то, как люди обезумели и создали вечных машин под собой. Вам это кажется чем-то фантастическим, ужасным, однако мы делаем тоже самое, создавая калькуляторы, что считают за нас, используя интернет для поиска решения любой проблемы, для ответа на все вопросы… Мы освобождаем себя от того времени, в котором мы не удовлетворены достаточно, чтобы удовлетворяться ещё больше. Мы слабы! Мы пытаемся отвлечься, а не действовать! Мы продаем чужой труд в виде создания произведения искусства, делая нейронные сети! Этому есть оправдание? Определенно есть и даже отличное. Создание интернета не грех, а прогресс, однако и в этом прогрессе есть косяк. А теперь нам всем стоит задуматься…

Есть ли оправдания действиям людей, что создали мир из представлений Джеймса, то есть одного человека, воплотившего множество? Не есть ли их поступок апогей попыток освобождения себя от времени «нудного», создания времени удовлетворения.

Примечания

1

Криты – наименование народа страны Крита.

(обратно)

2

Мегалодониус – боевой лук, работающий на взрывчатых снарядах, которые действуют в радиусе десяти метров, распуская голубой дым. Внешний вид отличается от большинства луков, у него присутствуют характерные выступающие узоры, напоминающие зубы мегалодона, а тетива тихо переливается белым цветом. Средняя цена этого лука на рынке составляет примерно пятнадцать миллионов евро. Этот лук является редким, поэтому при виде этого лука многие удивляются.

(обратно)

3

Копрама – С критовского переводится, как «копия». Специальный имплант, благодаря которому становиться возможным скопировать облик человека, передаваемого по карте, на другом, как костюм. На рынке не продается, так как официально он запрещен по всей планете. Достать его можно лишь несколькими способами и все эти способы нелегальны…

(обратно)

4

Парапей – местное животное на планете, птица. Имеет четыре лапы, длинную шею и острый клюв. В высоту часто достигает примерно два метра.

(обратно)

5

Нальтир – полная замена бензина, требует меньше расходов и способствует летучести машины, а также самое главное работе современных роботов и прототипов. Является очень важным полезным ископаемым. Является главной причиной критовских войн.

(обратно)

Оглавление

На низком уровне

Ниже низкого

На высоте

Между пристанями

Империя веры

Фабрика

Познание

Лиззи

Дом под землей

Задание

Тьма в виде света

Приближение к концу

Еще ближе

Бояться нельзя стремиться

Послесловие

*** Примечания ***