То, что не отнять [Стас Неотумагорин] (fb2) читать постранично

***

Весна. Еще не лето, но уже не зима. Этот год, за годом обнадёживающий феномен для людей. Новая Весна. Снова надежды. С новой весной новая жизнь.

Что есть по-настоящему весенний Петербург? Это не только погода. Это люди. Это другое выражение на лицах встречных прохожих. Это что-то особое, что витает в воздухе. Это газонное соседство темного снега с первыми тощими нарциссами и маленькими кривыми голубыми цветами-пролесками. Это всегда свежий и прохладный воздух. Это влажный пегий гранит в городском пейзаже. Камень, выщербленный воздухом, водой, людскими судьбами.

Прозрачное воздушное настроение. Нежелание думать о чём-то тяжелом.

Женская часть населения укорачивает юбки. Девушки достают патроны помады. Холостых не жди. Каждый выстрел достигает цели. Мужчины подбирают живот. Вытягиваются по-военному. Чаще чистят обувь. Водители чаще моют машины и больше улыбаются. Водители и пешеходы становятся вежливее и внимательнее друг к другу. Иногда спорят на «зебре», уступают наперебой, кто, кого пропускает первый.

Детишки, внимательно высунув язык, рисуют мелками на просыхающем асфальте. Молодые мамаши ожесточенно обсуждают детские болезни, сидя на белых длинных скамейках. Профессионально катают коляски взад вперёд.

Голуби близко подбираются к старикам протирающих платком слезящиеся глаза от резких порывов весеннего ненасытного ветра.

Добродушный дворник в ярко-оранжевой жилетке из средней Азии усердно метёт уличные поверхности. Остатки льда в уступах неровного асфальта он засыпает соляным раствором с гранитной крошкой.

Город живет своими горожанами. Питается солнцем и смехом. Запахом первых цветов. Любовью и выхлопными газами. Город живет радостью и надеждой. Петербург завернулся в весну. В лёгкое покрывало из пыли и прищуренных глаз.

Нева, широко улыбаясь изгибами, сбрасывает ледяные оковы. Тёмная вода, подпертая красными берегами источает тонкий аромат весенней невской рыбы-корюшки. Рыболовные баркасы умело шныряют между медленно плывущих льдин. Суровые люди в брезенте всматриваются в водные водовороты по бортам.

Исторические здания сушат барельефы после зимней спячки. Гурьба китайских туристов отмечает фотосъемкой факт своего присутствия в Северной столице на фоне умытой Дворцовой площади. Отражение в лужах оставшихся после поливальных машин делают выпуклость арки Генерального штаба замкнутой. Замкнутая окружность впечатляет любого туриста с камерой. Фотограф готов лечь прямо в мокрое отражение, чтобы раз и навсегда запечатлеть такую архитектурную красоту.

Город всем даёт возможность, убежище, любимый сердцу уголок. Город любит каждого. Гости и горожане отвечают взаимностью. Переполняющие эмоции рождены от весеннего времени года. Люди рады оставить меньше одежды на себе, чтобы при объятиях почувствовать тепло друг друга. Люди много обнимаются. На Английской набережной, на Фонтанке у дворца Белосельских-Белозерских. Обнимаются, заворожено глядя на вечный огонь на Марсовом поле. У Спаса-на-Крови обнимаются, смешиваясь с толпой приезжих российских и иностранных туристов. Обнимаются среди бородатых художников рисующих карикатуры и виды канала Грибоедова на радость публике.

Настоящее рядом. Породистость возраста. Рука об руку прогуливаются умиляющие своим видом пожилые пары. Старики в темных суконных пальто поддерживают нежно друг друга. Хрупкие интеллигенты аккуратно уступают дорогу вечно опаздывающей молодежи. Казанская улица вечно переполнена студенческой братией щебечущей по стайкам от собора до альма-матер.

Особенно весенняя радость ощущается в петербургской подземке. Люди отложили книги бумажные и электронные. Люди разглядывают людей. Пляски букв во время поездки временно заменило созерцание противоположного пола.

Поэтическое время года весна, неумолимо ведущее к другому питерскому романтизму Белым ночам.

Сезон за сезоном меняется погода, пейзаж и люди. И только вечный северный город остаётся стеречь покой своих граждан, разводя или встречая их как мосты на своих знаменитых улицах. Добро пожаловать любовь в весенний Санкт-Петербург.

Глава 1. Плавное течение

Николая вытащил из сна звонок чужого телефона. Гитарные аккорды «The Cure» разрывались тупой болью в каждом виске. Надрывный голос молодого Роберта Смита, образца 1987 года, то ли вопрошал, то ли требовал действия:

– Show me, show me how you do that trick…

Песня играла достаточно долго. Рядом на кровати, кто-то или что-то, зашевелилось. Глубоко выдохнуло и заткнуло Смита. Николай не признавался в пробуждении, ни себе, ни чему-то его окружающему. По старой привычке, просыпаться в разных местах, он любил прощупать ситуацию для начала, или хотя бы восстановить картину предыдущего дня. Удавалось не всегда. Левый глаз, начал неспешное движение по комнатной