Пташка [Владимир Говоров] (fb2) читать онлайн

Владимир сидел, развалившись, уповая от удовольствия, то ли после обильной трапезы в обеденный час, то ли от неожиданно нахлынувших воспоминаний, а может и от упоения собственным положением в обществе, достигнутые собственными трудами и талантами. Какой бы ни была причина благого настроения, ничего это не меняло. Владимиру было неописуемо приятно и спокойно. Воспоминания то и дело врывались в его сознание и заставляли на некоторые промежутки времени уноситься мыслями в те недалекие, но и не самые легкие времена, в которые пришлось жить и работать в надежде «поймать за хвост свою птицу счастья».

Владимир в очередной раз обвел взглядом свой рабочий кабинет, наслаждаясь его интерьером и мебелью. Шикарный интерьер в стиле ампир говорил о самодостаточности и деловитости его обитателя. Красное дерево богатое строгими узорами резьбы покрытой богатым слоем сусального золота придавали помещению императорское величие и чувство высокого сана. Мебель, выполненная так же в стиле ампир, богато украшенная резьбой и сусальным золотом с обивкой из натуральной бычьей кожи, дополняла интерьер и добавляла не малой важности и роскоши, давая понять входящему, какое он ничтожество и смерд по сравнению с обитателем этого кабинета.

Владимир, еще не совсем привыкнув к подобной обстановке, разглядывал ее, вспоминая какой камин в холле гостиной ему поставили и какую мебель он заказал и уже установили во всех четырнадцати комнатах его нового четырехэтажного особняка в престижном районе московской области.

Ему казалось, он пребывает в сказке или во сне, но совершенно отказывался верить, что все это может закончиться в какой-либо момент. Он был уверен, что теперь-то не выпустит удачу и сделает все необходимое, чтобы не удержать, а еще и приумножить весь этот успех, ворвавшийся в его жизнь…

***

– Нет, нет и еще раз нет!!! – Категорично зазвучало перед молодым Писателем в очередной раз от очередного издателя, в очередном издательстве.

Эти жестокие, беспощадные слова били по самолюбию, по оскорбленному достоинству и рвавшимся наружу и требующим призвания талантам.

Совершенно обессилев, молодой Писатель вышел на улицу из дорогого современного здания, в котором размещалось это издательство, взял под мышку целлофановый сверток с отвергнутой рукописью. Не замечая мелко моросящий дождик, ссутулившись и втянув голову в плечи, побрел вдоль проспекта к себе в маленькую съемную квартиру на последнем этаже высотки расположенной на самой дальней окраине Москвы.

Он шел, совсем не замечая пути. Настроение было самым поганым за долгое последнее время. Безысходность напрочь убивала само понятие желания жить. Непонимание или нежелание понимать его окружающими резало вены на горле его талантов. Писатель, написав роман-трилогию и еще несколько книжек, уже долгое время прилагает все усилия для того, чтобы издать их. Все до единого издательства отказывались от его произведений, но каждый раз при этом не забывали напоминать, что это сделать можно легко, если внести определенную сумму денег. Сумма была очень приличной. Даже, если бы эта сумма была в четыре раза меньше, то все равно найти ее для Писателя не представлялось возможным.

Писатель плелся по улицам в сторону своего дома. Он промок, но ничего не замечал. По его лицу текли капли дождя, а может быть слезы. Прохожие быстрым шагом проходили мимо, прячась от дождя и не обращая на него внимания. Он шел, опустив голову, весь погруженный в мысли. Подойдя к автобусной остановке, Писатель сел в автобус, выложив последнюю мелочь из кармана кондуктору, и доехал до своего дома. Мыслей и слез уже совсем не было, остались только дикая усталость и желание выспаться.

При входе квартиру Писатель бросил на тумбочку, стоявшую в темном углу прихожей пакет с рукописями. Они еще долго не понадобятся, так как Писатель уже начал верить в собственную невезучесть и откровенную бесталанность.

На кухне он налил в стакан воду из водопроводного крана, сделал маленький глоток и прошел в единственную комнату, сел на диван и, щелкнув кнопкой пульта, включил телевизор, не для того чтобы смотреть осознанно, просто по силе привычки ради того, чтобы в комнате присутствовал звуковой фон. Чтобы с ума не сойти в темноте, тишине и одиночестве.

Когда засветился экран включенного телевизора, боковым зрением Писатель заметил в левом углу комнаты некий светлый силуэт немного шевельнувшийся. Писатель резко обернулся, слегка вздрогнув. Зрение его не подвело.

В углу на кресле расселся мужчина лет восьмидесяти в солидном светлом костюме. Писатель замер, уставившись на своего незваного и незнакомого посетителя, пытаясь разглядеть его черты лица и соображая, не назначал ли он кому-нибудь на это время встречу.

– Кто Вы? – Быстро спросил Писатель.

– Сначала, здравствуйте, молодой человек! – Поспешил со своими нравоучениями мужчина. Костюм на нем был довольно приличный, почти белого цвета, белые туфли классического покроя, четко выделялись на темном полу. Седые волосы, длинными локонами опускались на плечи пиджака, а большая белая седая борода закрывала почти всю грудь, прикрывая собой белую рубашку, выглядывающую из-за ворота пиджака и шикарный белый галстук. Голос у посетителя был хриплым и по-старчески скрипучим.

– Как Вы здесь оказались? – Не дождавшись ответа от своего посетителя, спросил Писатель.

– Я именно тот, кого вы совсем не ожидали встретить сегодня, но узнав меня, откажетесь ожидать разлуки.

– Кто же Вы?

– Меня зовут Сергий.

Услышав имя Сергий, переделанное на старорусский манер, Писатель постарался разъяснить недоразумение.

– Почему же Сергий?

– Преподобный Сергий Радонежский Чудотворец. – Более убедительным тоном представился старик.

Писатель, услышав полное имя, обернулся к старику и пристально посмотрел ему в глаза.

– Зачем Вы так шутите? Вы хотите произвести на меня большее впечатление?

– Нет, не сердитесь, молодой человек, я не шучу. Я действительно являюсь тем, кем представился.

– Но…! Этого не может быть!!! – Возмутился было Писатель.

– Может, уважаемый, еще как может!!!

– Я был в Сергиевом Посаде в Свято-Троицкой Лавре. Я отстоял длинную очередь. Я притронулся к раке с мощами Сергия Радонежского. Я даже попросил исполнить несколько своих желаний!

– И что?

– Что, что? Не понимаю.

– Желания исполнились?

– Почему же Вы у меня спрашиваете? Ведь если я обращался с ними к Вам, то Вы наверняка бы помнили об этом.

– Но вы ведь должны понимать, что ежедневно мимо меня проходят тысячи человек и каждый просит исполнить его желания. При этом, судя по вашим словам, я должен запоминать каждого человека?

– Конечно! – удивился Писатель.

– Почему это «конечно»?

– Да потому, что если Вы Преподобный Сергий Радонежский, значит Вы святой!

– Ну и что?

– А то, что не дано простому смертному человеку, то в полной мере под силу святому. Тем более… – Писатель замолчал, не закончив фразу, пытаясь подобрать нужные слова.

– Что тем более?

– Тем более, что Вы Чудотворец!!! Вы, кажется, сами так представились?

– Да, вы правы. – Согласился Старец, сменившейся интонацией давая понять, что он сдается. – Я отлично помню всех приходящих ко мне и, не менее отлично, я помню все их желания. Я просто обязан помнить все это, ведь я, как вы выразились, Святой!

Писатель снова с недоверием посмотрел на старика.

– Я вижу, вы мне не верите? – Спросил последний.

– Да, Вы угадали. Я Вам не верю.

– Чему же конкретно вы не верите?

– Я не верю всем Вашим рассказам о святости и бесконечной памяти! Я не верю, что Вы тот, кем себя называете! Это полнейший бред!

– Чему же вы верите, находясь в этой ситуации?

– В этой ситуации? В этой ситуации я верю, что Вы совсем не Преподобный Сергий! Вы обычный домушник, которого неожиданно для него застукали на месте преступления и чтобы выкрутиться, он разыгрывает здесь спектакль с переодеваниями! Вот чему я верю! Понятно Вам! – С последними словами голос Писателя перешел с нормального тона на крик, чего он сам не ожидал.

– Что же мне необходимо сделать, чтобы вы мне поверили? – По-прежнему невозмутимо спросил старик.

– Ну, если… Вы… – Писатель немного растерялся, раздумывая, что же повелеть сделать этому человеку необычное. – Ну, если Вы… Чудотворец, то сотворите чудо!

– Какое чудо?

– Любое!

– Какое любое?

– Да, не знаю. Любое!

– Назовите конкретно, какое чудо сделать?!

– Да, любое, что здесь непонятно!

– Все понятно!

– Что все?

Мужчины начали понимать, что разговор заходит в тупик.

– К примеру, назовите!

– Ну…, к примеру… – Задумался Писатель. – Пройди через стену.

– Легко! – Старец встал с кресла и, сделав два шага, прошел через стену в квартиру соседей, затем сразу же вернулся и сел в кресло.

Пораженный увиденным Писатель застыл на месте, уставившись на стену в том месте, где проходил только что старик. Писатель подошел к стене и стал ощупывать ее руками.

– Что не верите до сих пор? – Спросил довольный собой старец.

– Нет, не верю! – Настойчиво ответил Писатель, почесав затылок.

– Отлично, теперь смотрите еще! – Сказал старец и, встав перед Писателем, вытянул в разные стороны руки и тихо без особого шума приподнялся над полом, и поплыл по комнате вокруг остолбеневшего Писателя. Молодой человек молча наблюдал за происходящим и, не выдержав такой эмоциональной нагрузки, рухнул на пол с отключенным сознанием.

***

Обморок был не долгим, но поднявшись с пола, Писатель огляделся по сторонам и заметил, что в комнате он один. В памяти рисовался образ старика, с которым пришлось общаться в этой самой квартире несколько минут назад. Молодой человек прошел на кухню, в туалет, ванную, потрогал на прочность запертый замок входной двери в прихожей и, убедившись, что в квартире он один уселся на диван напротив телевизора. Он с интересом посмотрел на кресло, на котором сидел старец и снова почесал затылок.

«Странно, словно ничего и не было. – Подумал Писатель. – А казалось, что все происходит наяву. Выходит все это сон. Видно, слишком сильно я вчера переутомился».

Через несколько минут Писатель снова вспомнил, с чем пришел в свою квартиру. Он опять осознал всю свою безысходность, весь ее горький противный вкус и, обхватив голову руками, заплакал. Он плакал от того, что ничего не получается у него с литературой, плакал, что никто его не понимает и всерьез не воспринимает, плакал, и от чувства собственной бесталанности, внушенного ему подлыми так называемыми издателями.

Писатель прекрасно понимал, но никак не хотел верить, что эти чудовища-бизнесмены – издатели специально и вполне умышленно доводят его и ему подобных начинающих литераторов до крайней точки отчаяния, дабы добиться от них получения их произведений за полнейший бесценок. Тем они и живут кровососы. Сколько их умных и талантливых людей, не имея возможности вовремя получить поддержку, остаются в полной безвестности и безнадеге до последних дней своих.

Тяжелые мысли и болезненные впечатления от последних разговоров с издателями нагоняли черную депрессию. Писатель взял свою самую удачную рукопись и начал по одному листочку один за другим сминать в комок, складывая в поставленном перед диванчиком эмалированном тазу. Затем чиркнул зажигалкой и подпалил бумажную кучу в нескольких местах. Пламя быстро поднялось, пожирая комок за комком.

Когда сгорел и превратился в черную золу последний листок трудов, Писатель упал на диван и, закрыв рукавом глаза, громко зарыдал, сотрясаясь всем телом. В этот нелегкий момент ему совсем не хотелось жить и мысли о самоубийстве все настойчивее овладевали его сознанием.

Действительно, при таком бесконечном ряде неудач волей или неволей задумаешься о смерти. Непроизвольно уже закралась мысль о способе покончить с жизнью. В памяти всплыли кадры из ранее просмотренных фильмов, где происходили сцены суицида.

– Уважаемый, вот именно этого я бы вам не советовал делать!

Голос, произнесший эту фразу, прозвучал очень неожиданно и как-то неестественно. Писатель вздрогнул. Он перестал рыдать и тихо, словно боясь кого-то, обернулся на голос.

Перед ним стоял, тот самый старик, назвавшийся Преподобным Сергием Радонежским. Писатель почувствовал слабость во всем теле. «Что же это? Что происходит?» – мелькнуло у него в мозгу.

– Я могу вам объяснить, что происходит! – Как будто прочитав мысли, ответил старец.

Писателю поплохело еще больше.

– Не бойся, уважаемый друг, ничего дурного я с собой не принес.

– Но что же…!? Что все-таки Вы хотите от меня?

– Скорее всего, вам нужен я, чем вы мне. А от вас мне нужно совсем малое.

– Что же?

– Веру истинную.

– Что?

– Я хочу, чтобы вы уверовали в силу Бога и соответственно в силы свои.

– Я и так верю.

– Нет, это вам так кажется, а на самом деле вы очень даже сильно в этом сомневаетесь.

– Сомневаюсь? Может это вовсе и не сомнения! Может, у меня нет никаких сил и способностей. Это когда-то в прошлом я считал, что у меня есть таланты от бога, что я могу делать некоторые вещи лучше других, но жизнь показала мне совсем другую сторону моих надежд. Сторону, преисполненную неудач и нищеты, презрения окружающих и непонимания родных. Они все твердят изо дня в день: «Иди, устройся на работу, как все работай, получай зарплату как все. Все равно как бы ты ни старался, все равно у тебя ничего не получится». Как все!!! – Со стоном воскликнул голосом отчаяния Писатель. – Это звучит, как скрежет гильотины, с шумом опускающейся на шею своей жертвы. Я не могу быть как все. Я не хочу быть как все. Я отдельная индивидуальная личность и я хочу быть самим собой, а не быть всеми. Разве я не прав?

Задав этот последний вопрос, Писатель уселся на пол и поднял глаза на своего собеседника в ожидании поддержки его слов.

В результате паузы, возникла тишина. Тонкая и звенящая тишина. Казалось, даже на улице все остановилось и перестало функционировать, опасаясь нарушить паузу.

– Ну, скажите мне, прав ли я? – Не выдержал молчания и первым нарушил тишину Писатель.

– Это ваше личное мнение. – Наконец ответил старец.

– Вот видите! – Воскликнул пораженный Писатель. – Вот видите! А Вы говорили о каких-то силах к вере, если всю ответственность возлагаете на меня.

– Если есть собственное, твердое и независимое мнение, значит, уже есть сила и вера.

Писатель задумался. А ведь прав старик! Боже, как же он, Писатель, сам до сих пор этого не понял. Ведь только сильные и волевые личности имеют свое индивидуальное мнение и, невзирая на мнение окружающих, твердо держатся его. И при этом достигают больших успехов. Это одно из многих причин отличия рядового человека от сильного мира сего.

– Да, все правильно. В своих рассуждениях, вы постигаете истину. – Снова, прочитав мысли Писателя, ответил Святой Сергий.

Писатель уже без доли недоверия стал всматриваться в глаза старца, словно пытаясь увидеть в них нечто важное и необходимое для себя.

– Очень интересно! – Воскликнул он.

– Да, для вас это немного непривычно. Я согласен. – Будто так и должно было быть, согласился с ним Сергий.

– Что непривычно? – Насторожился снова Писатель.

– Вы ведь удивляетесь тому, как я читаю ваши мысли. Не так ли?

– Да, все правильно. – Вытаращил глаза на своего собеседника Писатель, теряя самообладание от всего произошедшего за этот день и неизвестно, что еще может произойти.

– Это обычное дело для нас. Ничего нет здесь особенного.

– Почему только для вас? Я тоже хочу обладать такими же способностями.

– Можете обладать, но…

– Что но?

– Не время еще. Не пришло еще ваше время.

– Интересно! А когда придет?

– Вы об этом узнаете.

– Ну, когда же? Лет через сто? – Не унимался заинтригованный Писатель.

– Не надо спешить и других тоже не торопите. Единственным, чем могу вас успокоить – на это не сто лет надо, а намного меньше. Вы даже не представляете себе, как скоро это произойдет.

Писатель посмотрел на себя в зеркало. Вид у него был не совсем нормальный. Он даже подумал снова, не сошел ли он с ума. Что все-таки происходит?

– В таком случае, что означает наша с Вами встреча? – Все еще не прекращая найти ответ на происходящее, задал вопрос Писатель Сергию Радонежскому.

– Я хочу вам помочь. – Просто и коротко ответил Сергий.

– Мне помочь? Чем же Вы можете мне помочь? И почему именно мне?

– Все очень просто. В тебе есть будущее. Будущее не простое, а полезное и важное для нашего Отечества.

– Для нашего Отечества? – С язвительным удивлением переспросил Писатель. – Для этого Отечества, которому наплевать на свой народ и на себя самого? Как прикажете понимать?

– Отечество не может наплевать на свой народ и на самого себя, как ты выразился. Народ – это и есть Отечество. Земля наша, природные богатства, люди, проживающие на этой земле, звери и птицы, моря, озера и реки, одним словом все, что находится на территории нашей страны, включая нашу историю, предания предков, наследие наших отцов – все это и есть Отечество. А плюет не народ, та группа людей, которая мечтает называть себя верховной властью и делает все, чтобы взобраться и закрепиться во главе нашего Отечества, чтобы управлять, опять же не во благо его, а ради выгоды собственной. Вот эта-то кучка людей старается заполнить своей лженаукой о пустом и безразличном Отечестве все средства массовой информации и ваши головы в том числе. В 90-х годах эти люди уже пребывали у власти, ни к чему хорошему это не привело.

Писатель сидел и молча, слушал. Его поразил тот факт, что его размышления на эту тему, тему Отечества напрямую совпадают со словами говорившего Старца. Случайно, не читает ли этот Старец его мысли?

– Нет, не волнуйтесь, Ваши мысли я не пересказываю. В этом для меня нет смысла. – Снова, не дожидаясь озвучивания вопроса, Сергий ответил на него, чем в очередной раз изумил воображение Писателя. – Я здесь именно по этому, что наши мнения обоюдны.

– Интересно. – Задумчиво произнес Писатель. – Вероятно, я не единственный, к кому Вы являетесь со своей помощью. Я имею в виду, я не единственный с кем у Вас совпадают мнения об Отечестве?

– Да, вы правы, не единственный. Вас очень много, но вы почему-то скрываете свои мысли, стараясь их никому не озвучивать.

– Наверное, потому, что нам никто верить не хочет. Люди привыкли верить тому, что говорят в средствах массовой информации.

– Так оно и есть. Но о подробностях говорить нам пока еще рано. А пока вам необходимо набираться сил.

– Каким образом я буду набираться сил?

– Я сейчас все объясню. У вас есть все необходимое для достижения вершин в творчестве, бизнесе и политике. Вы талантлив, умен и достаточно предприимчив. Единственное, что вам не хватает, это удачи. Удачи заслуживают немногие и это не природное качество, которое рождается с человеком, его необходимо заслужить.

– То есть, извините, я перебью Вас, удачу кто-то людям дает?

– Совершенно верно. Удачу дают не подвластные вам людям силы. То есть мы.

Писатель еще больше поразился полученным открытиям за этот вечер.

– Удачу вы получать будете отовсюду, от каждого момента получения удачи. Ведь торговец, продав свой товар, считает сделку удачной, следовательно, присутствуя волей или неволей при этой сделке, вы получаете часть этой удачи. Так же покупатель, купив товар у торговца, считает сделку удачной для себя, то, следовательно, и от него вы забираете себе часть удачи.

– Вы хотите сказать, – не выдержал Писатель, – я имею возможность получать свой процент удачи от любой мало-мальски полученной кем-то радости. Не важно, в чем она выражается, будь то успех в бизнесе, личных отношениях, политике или творчестве. И чем более успешен человек, с которым я общаюсь, тем больше я получаю от него проценты удачи для себя?

– Да, вы правильно усвоили урок. Все успешные и удачливые люди приобретают свою удачу именно таким образом. Может, помните старую русскую поговорку: «С кем поведешься, у того и наберешься»?

Писатель снова поразился словам Сергия Преподобного.

– А ведь Вы действительно правы!

– Это еще только маленькая часть завесы таинства, какую я позволил себе приподнять для вас. Имея незаурядный ум и пытливую наблюдательность, со временем очень многое для себя откроете своим умом. А пока вам и этого достаточно, чтобы не нанести вреда сознанию. Теперь нам пора попрощаться, но ненадолго. Я буду к вам являться время от времени. До свидания!

Не дождавшись ответа от Писателя, старик исчез. Темный угол, в котором он сидел, стал еще темнее.

Писатель, еще немного посидев, ошарашенный увиденным и услышанным встал с дивана и пошел на кухню попить воды.

«Получается, – размышлял он, – судя по словам старца, я могу получать удачу везде и всегда. Я так называемый вампир удачи». Утолив жажду, Писателя осенила интересная мысль. Он быстро прошел в комнату и включил телевизор. Первым высветился на экране канал «Культура». Показывали передачу про одного известного бразильского писателя, чьи книги успешно продаются в российских магазинах. Он рассказывал, что российские издатели выпустили в свет его новый роман и в ближайшем будущем книга уже поступит в продажу.

«Очень интересная удача у этого писателя. Я бы от такой сейчас не отказался. Жаль только я свои рукописи сжег…»

Неожиданно, взгляд Писателя упал на журнальный столик, стоявший посредине комнаты. От увиденного, Писатель оторопел, и неприятные мурашки побежали по телу. На столике лежали его рукописи. Те самые рукописи, которые он всего несколько часов назад сжег, не оставив ни одного целого листочка, лежали на столе словно нечего с ними и не происходило.

Писатель медленно, словно боясь спугнуть увиденное, подошел и взял в руки стопку бумаги, плотно написанную рукописным текстом. Он покрутил перед собой ее, проверил на вес, покачивая, перелистал в руках, убедившись, что это именно те самые рукописи, которые он совсем недавно безжалостно сжег.

«Рукописи не горят» – всплыли в памяти слова Булгакова.

– Действительно не горят. – Пробубнил вслух ошарашенный Писатель.

Зазвонил телефон. Мужской голос, представившийся директором издательства, довольно известного и крупного в Москве, предложил встретиться на следующий день с утра у него в офисе, чтобы обсудить условия заключения контракта на издание книги Писателя.

Кое-как, еле ворочая языком, Писатель договорился и записал всю необходимую информацию. Отключив телефон, он сел на диван и откинулся на спинку, не выпуская из рук свои новые старые рукописи. Он только смотрел в телевизор и, совершенно, не разбирая слов произносимых ведущей программы, раскрыв рот, разглядывал бразильского писателя.

Телефон зазвонил опять. Теперь уже женский голос предлагал встретиться по поводу издания романов.

За вечер с подобными предложениями телефон звонил еще четыре раза.

Писатель, на седьмом небе от счастья, всю ночь не мог уснуть, совершенно, забыв о еде. Так и пролежал, ворочаясь под одеялом всю ночь.

Под утро уснул.

***

Утром с первым лучиком солнца, Писатель подскочил словно ужаленный. Весь произошедший диалог и вся встреча с Преподобным Сергием Радонежским крутилось в голове. Казалось, все было сном.

Писатель принял душ, приготовил завтрак, перекусил, и все это время он прокручивал в мозгу, обдумывая каждое слово, произнесенное при этой странной встрече, каждое движение, каждый жест. Писатель вспомнил о телефонных звонках, раздававшихся при просмотре телепередачи о знаменитом бразильском писателе. Совпадение ли это все? Или это именно, то о чем говорил преподобный старец? Что все это значит?

Писатель подошел к зеркалу в ванной комнате. Голова от переполняемых мыслей готова была взорваться. Он посмотрел на себя в отражении. Стоп!!! О чем вообще идет речь? Писатель на мгновение почувствовал себя сумасшедшим. Она на мгновение ощутил грань реального времени выходящего за пределы разума. Не пересек ли он эту грань? В себе ли он? Вменяем ли? Неожиданно его осенило! Это самый настоящий сон! Как же он раньше не догадался, это же просто сон!

Писатель снова посмотрел в зеркало. И снова увидел себя в нем таким, каким был всего несколько дней, обычным. Да, действительно, это сон и ничего больше! Это сон! Все воспоминания о вчерашних событиях, которые не дают покоя все утро, все это приснилось!

Словно гора с плеч свалилась. Писатель даже вздохнул полной грудью от облегчения. О, Боже! Как все просто! Эти неудачи, так долго преследовавшие его, совершенно свели с ума. Так затуманили разум, что волей-неволей потеряешь границу между реальностью и снами.

Ну, вот все встало на свои места! Дышать стало легче. Настроение поднялось. Писатель, напевая песенку, внезапно пришедшую из памяти, прошел в комнату и уселся на место, где якобы вчера вечером сидел сам святой Сергий. Вот чудо-то! В его квартире, квартире неудачника-писателя, находился в гостях сам Преподобный Сергий Радонежский! Все! Нужно хорошенько выспаться и пора бы прекращать эту бессмысленную гонку за птицей счастья. До добра, явно, это не доведет.

Писатель довольный откинулся на спинку кресла. По привычке взглядом стал искать пульт от телевизора. Надо посмотреть телевизор и выспаться. Пульта нигде не было. Писатель почувствовал под правой ногой, на сиденье кресла какой-то предмет, по ощущениям похожий на пульт.

«Как обычно. Где бы ни лежал пульт, всегда получается на него сесть».

Писатель просунул руку под ногу, но пульта там не было. За то нащупал что-то другое! Вытащив руку из-под ноги, он раскрыл ладонь. Перед глазами предстало солнце. Красно-желтое сияющее солнце. Круглый медальон, на котором было объемное изображение солнца, лежал на ладони, сияя медным блеском. Откуда он мог здесь появиться, Писатель не понимал. После того как удача от него отвернулась, отвернулись и его друзья, девушек водить домой тоже не решался, не позволяли средства.

Тогда откуда же на кресле этот странный медальон?

Писатель стал внимательно его разглядывать. Круглый, выполненный в красно-желтом металле, вероятно из золота. В центре, занимая большую часть площади медальона, располагалось изображение солнца с добрыми глазами и доброжелательной улыбкой. Внимательно присмотревшись к солнцу, Писатель увидел или почувствовал некую силу и могущество в этой на первый взгляд безобидной доброжелательности. Вокруг солнца по внешнему краю медальона размещались какие-то знаки, некоторые из них по своей форме напоминали Писателю что-то похожее на древние руны. Может быть, он ошибался. В верхней части медальона находилось отверстие для шнурка.

Писатель перевернул на ладони медальон. Обратная сторона была чистая, без каких-либо изображений. Он перевернул обратно медальон. Сверкающее солнце, располагающим взглядом и улыбкой, снова посмотрело на него.

– Очень, очень интересно… – Пробормотал в задумчивости Писатель, снова вспоминая явь-сон невольно сопоставляя его с медальоном.

«Сергий Радонежский забыл?» – Новая мысль поселилась в голове Писателя.

Ровно в девять часов утра зазвенел телефон. В трубке в ухо прозвучал мужской голос. Он напоминал Писателю о встрече, назначенной в их издательстве еще вчера вечером. Вслед за этим звонком последовали еще четыре с такими же напоминаниями.

Писатель сидел, боясь пошевелиться. Теперь все сомнения отпадали безвозвратно и более чем уверенно. Все происходящее вчера не сон, а самая настоящая реальность. Солнце на золотой поверхности медальона многообещающе улыбалось, переливаясь блеском отполированного металла.

Писателю необходимо было в своей голове разложить все по полочкам, иначе от такой кучи информации и событий можно сойти с ума. Так все неожиданно необычно.

***

Владимир встал и подошел к бару. От легкого нажатия дверка плавно отворилась, открыв взору богатый выбор спиртных и прохладительных напитков в самых разнообразных бутылках. Владимир протянул руку и взял бутылку французского коньяка, другой рукой прихватил стеклянный бокал. Стоило отойти от бара, чтобы снова усесться в кресло, как дверки сами так же плавно и бесшумно закрылись, пряча за своими спинами сокровища бара.

Владимир налил немного коньяка себе в бокал и сделал глоток.

«Да-а. – Подумал он. – Совсем недавно о таком напитке, такого качества, я даже мечтать не мог. Да, ведь он стоит ровно столько, сколько я зарабатывал за месяц, предпринимая все попытки выжить в этом неблагодарном мире».

Вкус коньяка действительно был божественным. С каждым мелким глоточком, сделанным не спеша, стараясь насладиться всеми тонкостями вкуса и аромата, Владимир все больше убеждался, что те понятия о деньгах привитые ему с детства не что иное, как оправдание всех пережитых неудач. Только прожив определенное время жизни, пережив огромное количество событий плохих и хороших и, наконец, достигнув солидного уровня достатка, начинаешь понимать, что деньги – это не зло и не навоз, как многие любят повторять. Деньги – это средство. Средство для достижения поставленных целей. А зло и навоз – это безденежье, в прямом смысле слова. Ведь из-за отсутствия денег творятся в мире всякого рода, подлости, гадости и грязные делишки с отсутствием морального и духовного начала.

***

Порывшись в тумбочке стола, Писатель нашел подходящий шнурок. Он продел его в отверстие медальона и завязав, надел себе на шею. Отличный талисман получился. Писатель встал перед зеркалом и, заценив на себе медальон, поцеловал круглое солнышко на медной поверхности.

Если непросвещенный человек, только вошедший в квартиру, немного понаблюдает за действиями Писателя, то непременно примет его за умалишенного. Нормальный человек не будет стоять перед зеркалом, и целовать медальон, примеряя его на своей шее.

Что же, хотелось бы посмотреть на любого нормального человека, после общения со святым у себя в квартире. Насколько способна у него пошатнуться психика?

Впрочем, неважно, как на тебя смотрят посторонние, совершенно безразлично мнение окружающих, когда все сказанное Преподобным Сергием Радонежским начинает воплощаться в жизнь.

Писатель посмотрел на часы. «Пора»! Он стал быстро собираться, тщательно подбирая детали одежды, чтобы произвести должное впечатление на представителей издательств на предстоящих встречах. День был четко расписан под назначенные встречи. Издатели, изъявившие желание сотрудничать с недавно отвергнутым ими Писателем, были уже самым первым звонком перед входом в царство будущего.

Писатель долго ждал, долго выслеживал, пытался поймать свою Синюю птицу счастья, но она упорно не позволяла овладеть собой, слишком неуловимой она была, недосягаемой. И вот наступил момент, когда эта самая птица прилетела к Писателю сама. И не просто прилетела, а пообещала поселиться у него в доме и его судьбе надолго. Писатель это все понимал, хотя разум отказывался верить в происходящее.

Закончив одеваться, Писатель внимательно посмотрел на себя в зеркало. Нет! Чистенько, симпатично, но до боли дешево. И эта опрятная выстиранная дешевизна еще более унизительна. Писатель скинул с себя все эти белые воротнички и галстук с пиджаком. Он оделся в обычную свою, повседневную одежду: джинсы, кроссовки, футболку.

Вот теперь все в порядке. Заодно еще раз проверим присутствие Синей птицы.

Синяя птица и на этот раз не подвела. В каждом издательстве выставили индивидуальное предложение издать книгу Писателя. Осталось только взять паузу и, обдумав, выбрать самое выгодное, предварительно поторговавшись, чтобы увеличить стоимость гонорара.

На следующий день, чтоб не откладывать в долгий ящик, Писатель отправился в самое крупное из всех издательств, которое ему довелось посетить днем ранее. Там еще раз, обсудив условия сотрудничества, получив при этом дополнительные проценты к гонорару, он подписал договор.

Все! Мечта сбылась! Его книгу, совсем недавно отвергаемую всеми, наконец-то будут издавать, и продвигать на книжном рынке по всей России.

Получается, что Писателю теперь подвластна реализация любых идей и планов! Об этом совсем недавно приходилось только мечтать.

***

По дороге домой Писатель прикупил две бутылочки дорогого пива, ради такого случая не грех раскошелиться, тем более со дня на день часть гонорара уже поступит на его банковский счет согласно договору. Дома он развалился на диване и с первым глотком прохладного пива, приятно освежающего пересохшее горло, включил по привычке телевизор. На экране высветился канал новостей. Диктор рассказывал о какой-то автокатастрофе, где водитель автомобиля не справился с управлением и врезался на большой скорости в неожиданно выехавший на встречу другой автомобиль, только каким-то чудом остался жив, но получил тяжелые увечья. Рассказывая об этой новости, диктор упомянул очень знакомое Писателю имя. Это имя принадлежало, тому самому, бразильскому писателю, которого накануне вечером показывали по телевизору, рассказывая о его удачной карьере и высоких гонорарах. А теперь, он разбитый и переломанный находится в больнице и от всего успеха связанного с его романами не осталось даже следа. А может, наоборот, в связи с этим происшествием рейтинг его романов взлетит еще выше. В придачу к этим тяжелым новостям показали кадры с места аварии и портрет самого бразильского романиста. Трагедия произошла по дороге из аэропорта Шереметьево в Москву. Этот самый романист прилетел в Россию на презентацию своей новой книги, изданной огромным тиражом на русском языке.

Новость, конечно, немного потрясла Писателя, совсем еще вчера этот человек казался самым счастливым на свете, а сейчас лежит залепленный в гипс с неизвестно какими последствиями для здоровья. Однако Писатель особого внимания этому не придал и, сочувствуя несчастью романиста из Бразилии, сразу же забыл о нем. Его больше интересовали собственные удачи и события, происходившие в последнее время.

Теперь необходимо было придумать новые цели и планы, реализацией которых довелось бы снова и снова проверять надежность дружбы Синей птицы, уже успевшей заселиться в маленькой съемной квартирке на двенадцатом этаже.

Неожиданно для себя Писатель подумал о девушке. Слишком давно у него не было постоянных и серьезных отношений с противоположным полом. Были в последнее время лишь разовые встречи у него дома со знакомыми девушками и случайными подругами. Благо Писатель мог особо не напрягаясь с почти любой девушкой договориться о сексе. Порой, довольно не редко девушки сами ему это предлагали. Но сейчас Писателя посетила навязчивая мысль о серьезных отношениях. Вот только с кем и где их взять, он не знал. Может надо пойти в какой-нибудь клуб. На дискотеку?

Сказано – сделано! Решено! В клуб – значит в клуб!

***

Владимир, не выпуская из рук бокал с коньяком, встал и подошел к окну. Вид из окна его нового офиса был просто потрясающим: Москва-река, Кремль. Такому расположению мог позавидовать любой уважающий себя человек, развивающий свой бизнес в Москве. Офис в центре города уже многое говорил о своем обитателе и успехе в его бизнесе.

Владимир вспомнил, как когда-то совсем недавно он, подрабатывал в одной фирме художником-дизайнером, выполняя заказ, приходил в подобный офис с таким же видом на Кремль. Вот только реки не было видно, офис находился по другую сторону Красных крепостных стен. Но уже тогда, еще, будучи практически никем, мелким трудягой-дизайнером, он ощутил все величие и мощь московского Кремля по-господски, властно расположившегося на берегу реки. И вся энергия, аура власти и роскоши, несомненно, распространялась на многие километры вокруг него, особенно сильно оказывая свое влияние на близстоящие здания и их обитателей.

Сила власти неоспорима. Она, как магнит тянет к себе великие умы и большие богатства, как материальные, так и духовные. Однако, сила магнетизма, также распространяется на всякого рода дураков и авантюристов, неизменно слетающихся со всех концов света плененные силой и блеском величия.

***

В клуб Писатель явился в сопровождении двух товарищей. Так как все его друзья успели от него отвернуться из-за отсутствия у него денег и долгов перед ними, то пришлось уговорить едва знакомых парней, пообещав все расходы взять на себя. Благо, деньги теперь хоть и не огромные, но есть. Одному ему в клуб идти не хотелось – это и скучно и полноценного отдыха тоже нет.

Все же эти два товарища, получив по N-ной сумме на карманные расходы, сразу же растворились в толпе посетителей клуба. Писатель остался один. Можно было с таким же удовольствием изначально идти без сопровождения и не пришлось бы на них тратиться. Теперь уже жалеть нечего, что произошло, того уже не возвратить.

Писатель подошел к бару и заказал себе какой-то коктейль. Почему какой-то? Да, потому что, он в таких местах никогда не был и с ассортиментом баров не знаком. Поэтому ему было ровным счетом все равно, что заказывать.

Пока готовили его заказ, он внимательно огляделся по сторонам и заметил, что хорошеньких девочек вокруг довольно много. Теперь оставалось познакомиться с какой-нибудь.

Словно читая его мысли, к нему подошла одна красотка и, мило улыбаясь, с озорством сверкая взглядом, предложила купить ей коктейль, а за это она готова с ним познакомиться.

Писатель впрочем, был не против и заказал у бармена еще один коктейль, какой указала эта девушка.

– Анечка. – Представилась она. – А тебя как зовут, красавчик?

– Владимир. – Сразу же назвал свое имя Писатель.

– Владимир? Мне очень нравится это имя! – Сразу же начала развивать тему для поддержания разговора девушка. – В нем чувствуется твердость и уверенность.

– Спасибо. – Поблагодарил Писатель. – А почему ты себя называешь «Анечка»? Это звучит несколько… ну-у…

– Глупо? – Быстро вставила девушка, то самое слово, какое Писатель не решился сказать ей в лицо.

– Ну, в общем-то,… да.

– Да, действительно, звучит глупо. Просто меня так называют друзья, родители, да и в клубе не могу же я представляться как ты полным именем. Анна звучит как-то официально, тем более не к лицу такой милой девушке, как я.

– Почему бы не называться хотя бы Аней?

– Послушай, не все ли тебе равно, как меня зовут? Тебе хочется улетно отдохнуть этим вечером? Я надеюсь, ты ради этого сюда пришел?

– Да, конечно.

– Тогда забей на все эти скучные разговоры, будь проще и веди себя более расковано. Да, и если ты готов оплачивать все мои расходы за сегодняшний вечер, то я готова тебя развлекать хоть до самого утра. Ты согласен?

– О Кей! – Согласился Писатель. – Я готов тебя слушаться во всем, а о расходах можешь не думать, они мои.

– О-о-о! – Воскликнула Анечка. – Я уже тебя люблю!

Она приблизилась к лицу Писателя и поцеловала его в щеку.

– Это для полной уверенности. А теперь отдыхаем!

Анечка с этими словами взяла за руку Писателя и потащила его в самую гущу танцующих под оглушительные звуки музыки.

***

Утром, точно как в голливудских фильмах, Писатель, проснулся и обнаружил себя в номере отеля на измятой двуспальной кровати с лежащей на подушке рядом запиской: «Люблю, целую, ты очень классный. Позвони…» и номер телефона с именем в конце записки.

В голове шумело. Писатель напряг свою память, прилагая все усилия, чтобы вспомнить или хотя бы попытаться вспомнить все происходившее с ним прошедшим вечером. Как с девушкой познакомился – помнит, как выпивали с ней, танцевали – это тоже помнит. Дальше уже воспоминания стали погружаться во все более густой туман. И чем дальше, тем гуще туман становился.

А впрочем, не важно, что происходило, скорее всего, он просто перебрал со спиртным и затащил девушку Анечку в постель ближайшего к клубу отеля. Вот только одна очень важная неясность все же заставила задуматься более серьезно – переспал ли он с этой Анечкой или не переспал, или позорно отключился, похрапывая в подушку. Очень даже интересно!

Недолго думая, Писатель откопал свой телефон в куче, брошенной на пол своей одежды, и набрал номер телефона, указанный в записке. Через два гудка ответил приятный женский голос. Писатель сразу же узнал в нем голос Анечки.

– Привет, красавчик! Ты уже проснулся? Как настроение? – Затараторила, засыпая вопросами, девушка бодрым и веселым голосом.

– У меня все нормально. А как ты? Почему так рано убежала?

– Ну, мне в отличие от некоторых с утра необходимо в универе находиться. Я же еще студентка!

Писатель осекся, услышав слово «студентка».

– Надеюсь, студентка не первого курса?

В трубке раздался веселый смех:

– Нет, не бойся, не первый курс, а четвертый. Но даже если и первый курс, то ничего не меняло бы это. Ты все равно мне очень понравился.

– Не надо лести. – С облегчением заскромничал Писатель.

– Нет, нет! Это не лесть! Ты и вправду очень классный и мы вчера вместе отлично провели время! Мне было очень хорошо с тобой!

– Ты знаешь … –Замялся он, боясь признаться, что некоторые моменты со вчерашнего вечера практически полностью ускользнули из его памяти.

– Да, да, я тебя понимаю! Тебе неловко передо мной за вчерашний подарок мне. Но я тебя уверяю, все просто отлично. Я предлагаю сегодня вечером встретиться. Ты согласен?!

– Подарок? – Еще больше озадачился Писатель.

– Ну, ладно, красавчик, ближе к вечеру позвоню еще. А сейчас не могу говорить, на пару пора. Целую!

В телефоне раздались гудки и связь отключилась.

«Подарок?» Что еще за подарок умудрился на пьяную голову он сделать Анечке?

Такое с ним случалось раньше. Как только он сильно перепьет, то может и одарить кого-нибудь безвозмездно. Но так как пил он крайне редко, то и случаи подобного рода случались не часто? Этот случай, вероятно, был из разряда тех редких.

***

Вечером все недоразумения разъяснились. Оказалось, Писатель вчера действительно выпил больше ему положенного и частично потерял память. В постели, как рассказала Анечка, он был настоящим богом и показал себя с очень хорошей стороны, в чем как кажется Писателю, Анечка сильно преувеличивает. Он себя пьяным знает, может и просто завалиться спать. А вот с подарком он, конечно же, сделал хоть и смешную, но все же глупость. Оказывается он при всех, возле барной стойки, встал на колено предложил свои руку и сердце Анечке, настаивая при этом на венчание в церкви.

Выходка была, конечно, смешной и эффективной, но все же задела чуткое ранимое женское сердце. Девчонки же совсем по-другому относятся к бракосочетанию, чем мужики. Они более трепетно и чутко ждут и идут к этому, боясь спугнуть свою птицу счастья, еще более боясь остаться старой девой, так и не насладившись семейным счастьем.

Писатель несколько раз извинился за содеянную глупость перед девушкой и, через силу, затащив ее в ювелирный магазин, приобрел ей очень милое золотое колечко с драгоценным камешком.

Этим подарком ему захотелось сгладить свою вину перед ней и собственное глупое положение.

Он надел ей кольцо на безымянный палец правой руки со словами: «Пусть это кольцо снимет твой суженный в тот день, когда будет надевать на этот палец обручальное кольцо».

Услышав эти слова, девушка заплакала, а Писатель почувствовал себя еще большим идиотом.

При этом медальон у него на груди как-то странно стал теплее обычного, согревая своим теплом кожу на груди. Вполне возможно Писателю это показалось, ведь в слишком замешанных чувствах он сейчас находился. Не совсем контролировал свои ощущения.

Получается, что он совсем не желая того надел девушке кольцо помолвки. Если так можно выразиться.

Но Анечка плакать перестала, встряхнула головой и громко рассмеялась, своим звонким и радостным смехом, вытянув перед собой руку с растопыренными пальцами и разглядывая сверкающее на вечернем солнышке новенькое колечко.

«Всему свое время!» – Сделала она мудрый вывод и поцеловала Писателя в щеку, тем самым поблагодарив его.

***

Однажды Писателю приснился очень странный сон. Странным сон был потому, что все происходящее в нем Писатель переживал словно наяву. Этот сон так впечатлил его, что в течение всего следующего дня он не вылезал из головы, самопроизвольно прокручивая время от времени отдельные эпизоды в памяти.

Сон: «Писатель, как обычно вышел из дома, чтобы отправиться на работу. Во дворе сел в машину к друзьям дожидавшихся его по договоренности. На улице была серая осенне-весенняя погода. Как раз, то время, когда деревья стояли без листьев, а земля без травы. Повсюду вдоль улицы передвигались люди скучные и угрюмые. Одни шли быстрым шагом, видимо куда-то спешили, другие же наоборот, шли медленно, погруженные в свои мысли.

Дорога лежала вдоль железнодорожных путей из области в Москву. Внезапно все вокруг оживились и стали быстро-быстро двигаться навстречу машине, в которой ехал Писатель с друзьями. Все бежали в противоположную сторону от Москвы.

– Что случилось? – Крикнули им из машины, сбитые с толку парни.

Мимо пронесся поезд с людьми, даже не остановившись на своей остановке.

– Что же все-таки произошло? – Из машины повторили свой вопрос.

– Уходите, волна идет! Наводнение! – Услышали в ответ ребята.

– Не понятно! Какое наводнение может быть в Москве? Чушь какая-то!

Писатель и его друзья не поверили словам убегающего прохожего и продолжили свой путь, не меняя направления.

Неожиданно, проезжающий мимо поезд остановился, и люди толпой кинулись к нему, чтобы в него забраться.

– Все! – Не выдержал рядом сидевший с Писателем водитель-друг. – Дальше мы не поедем, будем ждать то, от чего все так быстро убегают.

Машина остановилась и все сидевшие в ней замерли в ожидании, с интересом наблюдая за происходящим на улице.

Перед машиной на горизонте появилась грузовая «Газель». Подъехав ближе, она остановилась рядом, и из кабины вышел водитель, Писатель узнал в нем работника организации, в которой он работал и вышел из машины, чтобы поздороваться.

– Скажите. – Обратился водитель «Газели» к Писателю. – Я везу мебель, по какому адресу ее везти?

– Покажи, что за мебель? – Спросил Писатель.

Водитель направился к заднему борту машины. Писатель и вышедшие друзья последовали за ним. Водитель опустил задний борт грузовика и поднял синий тент. На полу лежали несколько панелей ДСП и несколько деревянных брусков.

– И это вся мебель? – Недоверчиво спросил Писатель.

– Да, все, что мне погрузили.

Тем временем на горизонте появился еще один спешащий и свистящий состав поезда. Он приближался, мчась именно по тем же путям, на которых до сих пор еще стоял поезд с облепившим его бесконечным числом людей. Дальше он не мог продолжить движение и стал со скрежетом останавливаться, опасаясь передавить людей.

– Ну, так куда мебель везти? – Дернул за руку застывшего от наблюдаемого зрелища Писателя водитель «Газели».

Поддавшись безумной панике, друзья с Писателем набросились на ошалевшего водителя:

– Да, вези… ты свою мебель куда-нибудь. Все равно куда увезешь! Видишь, что творится вокруг!

– Смотри! – Один из друзей вытянул руку и указательным пальцем ткнул в сторону приближающегося поезда.

Все посмотрели туда. За поездом на горизонте появилась темная, на всю длину горизонта стремительно приближающаяся и увеличивающаяся в размере полоса.

– Давай, вали быстрее отсюда, пока живой! – Заорали на водителя «Газели» друзья в один голос.

Водитель моментально оказался в кабине за рулем, завел двигатель и рванул с места, быстро исчезая из виду.

Парни уселись в машину, захлопнули плотно за собой двери, окна и затихли, наблюдая за приближающимся поездом и стремительно выраставшей стеной воды надвигающейся на весь город.

Внезапно, сидевший на заднем сиденье друг схватил монтировку и начал разбивать передние боковые стекла окошек в машине.

– Ты, что делаешь? – Заорал на него Писатель. – Сейчас же вода сюда хлынет!

– Не бойся! Так будет лучше!

С последними словами стена воды обрушилась на машину, мгновенно наполняя ее водой.

Оказавшись полностью в воде с маленьким запасом кислорода в легких, Писатель стал истерично дергать рукоятку открывания двери. Дверь не поддавалась. Тогда Писатель вылез в разбитое окно из машины, мысленно отблагодарив своего друга за последний поступок. Иначе если бы он не разбил стекло, шансы выбраться наружу из машины сводились бы к нулю.

Выбравшись из машины, Писатель стал лихорадочно перебирать руками и ногами, делая попытку выплыть на поверхность. Вода вокруг была чистейшая, голубая, прозрачная, как слеза. В поле зрения не было ни одного человека или предмета, лишь только пузырьки воздуха, то и дело выходили из носа, устремляясь вверх. Писатель, двигая очень быстро руками и ногами, тоже плыл ближе к поверхности.

Он почувствовал, как воздух в легких заканчивается. Казалось, уже все надежды спастись нет. Дышать было нечем, а вода все не заканчивалась.

Внезапно, когда Писатель уже отчаялся и, не имея возможности сопротивляться своему организму, сделал вдох, рискуя захлебнуться водой, в легкие вместо воды попал чистейший кислород. Такой дополнительный запас воздуха прибавил физической силы и самое главное надежды и силы духа. Писатель стал с удвоенной силой двигаться, приближаясь к поверхности воды.

Наконец, стало становиться светлее и светлее, и яркое радостное солнце резануло глаза через тонкую кромку воды. Писатель с удвоенной силой вырвался из водного плена в мир солнца и воздуха, жадно вдыхая кислород и выплевывая остатки воды.

О, как прекрасно дышать воздухом полной грудью!

Немного придя в себя, он огляделся вокруг и увидел повсюду плавающие предметы: деревянные ящики, бумагу, и прочий мусор. Ни одного человека или вообще, какое-либо движение вокруг себя Писатель не увидел. Лишь только одна вода вокруг расстилалась от горизонта до горизонта, словно огромное море без дна и берегов.

Писатель с горечью подумал о своих друзьях оставшихся сидеть в машине. Вероятно, они погибли. А может все-таки им удалось спастись, просто он, Писатель, их не видит со своего места на воде. Остается только надеяться на их спасение. И так, как долго болтаться на поверхности без действия не имело смысла, Писатель поплыл левее от солнца, как ему показалось, в правильном направлении в сторону своего дома. Неизвестно, далеко ли заплыл Писатель, но, в конце концов, он нащупал стены и, уже увидев их перед собой, поплыл вдоль них. На улице уже был вечер.

Так, плывя по стеночке, Писатель очутился в своей квартире на последнем этаже многоэтажке. И когда ноги коснулись пола, он вздохнул с облегчением. Он увидел свой телевизор, несказанно обрадовавшись ему, чего раньше не бывало.

Писатель подошел к окну. На улице стемнело. Вода уже опустилась ниже, и ее уровень доходил до 5-6 этажа. Свет был зажжен не во всех окнах. Писатель включил в комнате лампочку. В глаза бросились мокрый пол, мокрая мебель. Все в квартире было пропитано водой».

Писатель вздрогнул, очнувшись от сна. Сердце его колотилось в бешеном ритме. Он был весь под впечатлениями, пережитыми во сне, словно все произошло на самом деле.

Странно. К чему такой сон приснился? Ответа на этот вопрос не было. Оставалось лишь только догадываться. Но почему-то первая возникшая мысль, объясняющая увиденное была «Слава!». Ведь именно с московским издательством заключил сделку Писатель. И именно из Москвы он ожидает результатов от своей деятельности.

Слава. Что, в общем-то, не исключено. Вероятно, так оно и будет: слава хлынет большой волной, вынося талант на поверхность подальше от бытовухи оставшейся на дне».

***

Слава не заставила себя долго ждать. Уже через две недели после подписания контракта с издательством вышел первый тираж книги Писателя. В газетах, журналах, на радио и телевидении в каждой рекламной колонке и паузе присутствовала реклама его книги. Удачно сделанный дизайн обложки и выдержки из текста мелькала во всех источниках информации.

Как говорится в таких случаях: «Утром проснулся знаменитым!» Точно так же произошло и с Писателем. Книги просто сметали с полок книжных магазинов. Пробный тираж в сто тысяч экземпляров разошелся в первые же дни только в городе Москве, не успев дойти даже до области, не говоря уже о регионах.

Издательства немедленно, не теряя ни минуты, предоставили Писателю новый контракт на издание еще дополнительных три миллионов экземпляров. С расчетом на другие областные центры и области по всей России и естественно на Москву и Московскую область.

Продажи книги росли, приток гонорара оговоренного в договоре четко, без нарушений и обмана, увеличивался, оседая на счетах в нескольких банках, какие указал сам Писатель. «Теперь, наверняка, можно будет забыть о нужде и голоде».

Как следовало ожидать Писателю стали поступать предложения от различных телевизионных программ, начались преследования разного калибра журналистов вплоть до подозрительных людей с фотоаппаратами, типа папарацци.

Поначалу это Писателя даже забавляло, но когда ему и на улице перестали давать проход, начало все больше раздражать. Он даже очень сильно пожалел, что разрешил на задней корочке книги разместить свое фото с комментариями к роману. Люди требовали у Писателя на их экземпляре книги оставить подпись и написать личные пожелания, от чего у него голова пошла кругом.

Слава, она, оказывается, не только упоительно сладка, но и имеет специфичный вкус горечи. Появилась необходимость избегать столкновений с журналистами и поклонниками, таким образом, как это делали знаменитости со стажем.

В основном в результате происходящего Писатель был очень доволен собой и своей победой. Это событие он напрямую связывал со следствием встречи с Преподобным Сергием Радонежским. Каждый раз, когда на глаза попадался медальон с изображением солнца, Писатель, вспоминал встречу со святым и весь состоявшийся разговор с ним.

Появилась возможность позволить себе то, что совсем недавно мог только разглядывать в экранах телевизоров, ту самую жизнь, какую очень часто показывают в современных фильмах. Захотел, купил себе автомобиль последней марки от какого-нибудь престижного производителя, типа BMW или Mercedes. Захотел, купил себе квартиру в Москве поближе к центру. Захотел, купил билеты в любую точку мира и пригласил всех своих друзей вместе отдохнуть недельку-другую за свой счет.

Друзья. Друзей, как оказалось у Писателя совсем не осталось. В процессе обнищания от него отвернулись практически все друзья и, кроме того, большое количество родственников. По логике их вполне можно понять, ведь кому нужен нищий, голодный друг или родственник. При встрече с таким никогда не будешь знать чего от него можно ожидать, он может и денег попросить в долг, и еще что-нибудь начнет вымаливать. При таком друге, родственнике даже пройтись по улицам и прикупить себе что-нибудь нет возможности – во-первых, стыдно, во-вторых, в рот будет заглядывать и молча завидовать. А самое главное, с такого человека взять нечего, он «гол, как сокол». Выгоды практически никакой, одни только проблемы от него исходят. А без выгоды и дружба не интересна.

Как ни странно в нашем современном мире люди зачастую стали путать отношения человеческие, будь то отношения дружеские или более серьезные, близкие отношения, с отношениями делового характера. Они ставят в один ряд деньги и дружбу, в результате получая эгоистичные, меркантильные виды общения, чем тяжело обнадеживая друг друга каждый раз в надежде в этих отношениях увидеть нечто дружественное, при этом, не удосужившись заранее построить их таким образом.

Из всех друзей у Писателя остался лишь только один друг, который до сих пор не покинул его и не порвал с ним нормальных отношений, не смешивая их с деньгами. Когда надо и деньгами поддержит, когда необходимо и бодрым словом приободрит.

Женщины. Вот теперь на горизонте Писателя появились женщины. Женщины – это такие пчелки, которые очень чутко чуют запах меда, и немедленно с поражающей точностью находят… места его скопления, очаровывая обладателя это меда. А мед этот – деньги. Женщины стали окружать Писателя везде, по поводу и без повода. Приходили без приглашения и предлагали непрошенное. Женщины являлись разные, красивые и очень красивые, соблазнительные и сексуальные, шикарные и модельной внешности, молодые и не очень. Каждая из них прилагала все усилия, чтобы доказать, что именно она – та единственная и неповторимая, какую всю жизнь мечтал встретить Писатель. Они умеют вести борьбу за деньги.

***

В машине по дороге домой Писатель включил радио, чтобы послушать последние новости. Ему захотелось узнать результат игры в отборочном туре на чемпионате мира по футболу нашей команды со сборной Словакии. Посмотреть игру, как бы ни хотелось, Писателю не удалось, теперь оставалось только довольствоваться известиями о результатах матча. Писатель включил радио примерно так, чтобы по его расчетам попасть на выпуск новостей. Расчет его не подвел, и совсем скоро начали говорить о спорте. Каково же было его разочарование, когда объявили о поражении нашей сборной.

Мгновенно такая досада взяла, что впору было прижаться к обочине и, остановившись, упасть на руль и расплакаться. «Что же такое? В очередной чемпионат Россия не попадает! Ведь чемпионат Европы выиграли как в сборной, так и отдельными клубами. А на этот раз какой-то Словакии все проиграли! Последний шанс попасть на чемпионат не использовали, подарили Словакии! Обидно, нечего сказать!»

Сразу же за новостями о спорте, заиграла реклама его книги Писателя. Женский голос, томно и привлекательно расхваливающий и призывающий публику прочесть книгу молодого и амбициозного автора, хоть как-то смягчил горечь обиды за российских футболистов. Благодаря рекламе, размещенной на радиостанциях печатных периодических изданиях, листовках и буклетах, постерах наклеенных в метро и электричках. Так вот эти вся реклама обеспечивала такой объем продаж, что Писателю и не снилось. Он, конечно, предполагал довести продажи до большой по его понятиям цифры, но чтобы в отчетах фигурировали такие уму не постижимые, шестизначные цифры, такого он себе и представить не мог.

Писатель вспомнил визит Сергия Радонежского. Ведь благодаря этому визиту, благодаря действиям, Преподобного старца, в тот вечер, неожиданно явившийся в жилище Писателя, кардинально стала меняться вся жизнь, как личная, так и материальная в самую лучшую сторону. Писателю вдруг неожиданно захотелось вновь увидеться с Преподобным Сергием. Ему захотелось упасть своему спасителю в ноги и попросить прощение за поспешное недоверие в тот вечер и отблагодарить за то, что для него сделано было в последнее время. И вообще, хотелось бы еще немного побеседовать с Сергием, ведь столько много вопросов назрело, которые грозили остаться без ответов на долгие годы, а то и навсегда.

Недолго думая, Писатель отправился в церковь. Где же можно было обратиться с личной просьбой к святому как не в церкви. Тем более Писатель так давно не заходил в церковь, что стыд одолевал за себя и свое безразличие к собственной вере.

Никуда не заезжая, Писатель подъехал к первой попавшейся православной церкви. Закрыл дверь машины и направился к главному входу в храм. При входе в ворота Писатель увидел портрет и табличку под ним прикрепленные к арке ворот. На табличке было написано, что эта церковь построена в честь Преподобного Святого Сергия Радонежского.

«М-м-м, интересно! Очень интересное совпадение!» Заметил про себя Писатель и направился в церковную лавку, чтобы купить свечки. Он купил двенадцать штук и вошел в церковь, при входе перекрестившись на икону Иисуса Христа расположенную над входом в помещение.

Первым делом Писатель поставил зажженную свечку, как его научили, за упокой души усопших родственников и знакомых людей, отдав, таким образом, дань памяти и уважения им. Затем поставил зажженную свечку за здравие всех живых родственников и знакомых, мысленно попросив у Господа Бога здоровья и долголетия всем им от чистого сердца.

После этого начал ставить зажженные свечи на всех иконах святых, прося прощения за свои грехи и призывая к помощи ему во всех его начинаниях. На последней свечке Писатель оказался перед иконой Преподобного Сергия Радонежского.

«Снова интересное совпадение». Успел мысленно заметить Писатель. Подойдя к иконе, зажег и поставил свечку. Затем, перекрестившись перед образом Сергия, поклонился ему и, попросив прощения за свои грехи и невежества, попросил снова встретиться с ним, чтобы получить ответы на свои вопросы. Ведь по-хорошему счету он, Писатель даже не знал, что делать дальше и как правильно поступить.

Неожиданно сзади, кто-то пошевелился, шелестя своей одеждой, и немного покашлял. Писатель на мгновение обернулся, чтобы увидеть, кто его отвлек от молитвы и… о, Боже! Сзади стоял сам Святой старец Сергий Радонежский. Писатель даже зажмурился на мгновение, чтобы убедиться, не подвели его глаза или нет. Глаза не подвели. Перед ним, облаченный в черные одежды, на фоне которых четко выделялись белые руки и лицо святого с белоснежной бородой и волосами.

– З-з-здравствуйте! – Запинаясь, поздоровался с ним Писатель, – Я-я, очень хотел бы с-с-с Вами встретиться.

– Я знаю. – Спокойным и невозмутимым голосом ответил старец. – Не волнуйтесь и ничего не бойтесь, а главное доверяйте сердцу своему, оно подскажет необходимый путь, и запоминайте грезы ночные, в них будут ответы на вопросы ваши.

– А как же я Вас еще увижу?

– Увидите. Научитесь терпению.

Писатель на мгновение повернулся, чтобы сравнить образ Сергия, изображенный на иконе с образом настоящего Сергия. Зачем он это захотел сделать, сам объяснить не мог, наверное, в душе все же сомневался в подлинности святого старца, стоявшего рядом с ним. Вот только, когда Писатель снова обернулся к старцу, то с горечью и досадой увидел, что того уже нет совсем. Только что был и исчез.

Писатель на груди отчетливо почувствовал тепло. Он схватил в ладошку медальон с изображением солнца. Он был очень теплым. Причем нагрелся он без посторенней помощи сам.

«Вероятно, это знак от самого Святого Сергия Радонежского. Пора бы уже прекращать сомневаться в подлинности всех встреч со Святым. Тем более эта последняя встреча, должна на сто процентов вселить уверенность в сердце».

«Доверяйте сердцу своему… и запоминайте грезы ночные». – Вспомнил слова старца Писатель.

«Доверять сердцу – это значит верить своему чутью, а грезы ночные – это, вероятно, не что иное, как сны» – Размышлял по дороге домой за рулем своего автомобиля Писатель.

«Что же, ничего не остается делать, как довериться наказам Преподобного Сергия». – Сделал заключение Писатель заезжая во двор дома, в котором он проживал.

***

Утро следующего дня выдалось солнечным и теплым, где-то на горизонте неба темнели тучи, собиравшиеся покуситься на солнечное спокойствие города, но никак не решавшиеся это сделать.

Писатель уже с самого утра был на ногах и, усевшись в свою машину, направился на встречу с Анечкой. С той самой Анечкой, с которой он совсем недавно познакомился в клубе. Она ежедневно добивается встречи с ним, названивая с упорством на его телефон. С чем связано это упорство Писателю было неизвестно, то ли личная привязанность, образовавшаяся за один вечер, что, в общем-то, маловероятно, то ли вся эта шумиха вокруг него, как молодого и подающего большие надежды модного Писателя, что более вероятно. Но какой бы ни была причина желания встречи, Писатель все-таки согласился на нее и, назначив время, поехал. Писателем же двигало любопытство и обычное желание любого мужчины, желание ласки.

В машине Писатель, по-своему обыкновению включил музыку и с отличным настроением двигался по заполненной автомобилями Московской улице. Особенное настроение, навеянное собственной значимостью обретенной совсем недавно и предчувствием приятной встречи с горячей красоткой, побуждало петь под играющую музыку и даже танцевать. Но кроме хорошего настроения мысли о предстоящей встрече добавили еще и легкое волнение, заставляющее немного нервничать и слегка быстрее колотиться в груди сердце. От этого едва заметного волнения пересохло в горле. Недолго думая Писатель припарковался возле первого попавшегося магазинчика, чтобы купить бутылочку холодной минералки. Вот только, когда он вернулся в машину с минералкой, машина не завелась. Как он ни старался, машина упорно заводиться не хотела. Времени оставалось совсем немного до назначенной встречи и Писатель, закрыв машину, отправился до ближайшей станции метро, рассчитывая вернуться за машиной после встречи.

В метро было удивительно немноголюдно. Поезда подходили полупустые. Писатель посмотрел в центре зала на информационной стойке схему станций метро и, определившись с маршрутом, зашел в подъехавший состав. По-своему обыкновению он прошел к противоположной закрытой двери и, опершись к ней спиной, стал оглядывать вагон, дожидаясь своей станции.

Люди, в вагоне ехали молча, занимаясь каждый своим делом, кто спал, кто читал, кто просто сидел, глядя в одну точку пустым взглядом, некоторые подходили к выходу, готовясь покинуть вагон на своей станции.

Внимание Писателя привлекла молодая девушка, стоявшая в стороне, иногда оборачиваясь и поглядывая на него. Причем внимание привлекло не то, как на него оборачивалась девушка, а необычный цвет волос – синий. Волосы на голове девушки были прибраны в ничем не примечательную прическу, с челкой впереди, опадающую на высокий лоб, а собрана прическа в короткий хвостик и перевязана, синей ленточкой из переливающегося атласа. Прическа–то ничего, но синего необычного для волос цвета. Одета девушка была в голубые джинсы и фиолетовую кофточку. На ногах были обуты летние тряпичные туфельки тоже синего цвета.

«Интересный вкус у этой девушки». – Подумал про себя Писатель, разглядывая ее не скрывая своего интереса.

Тем временем поезд подъехал к очередной станции и люди стали выходить и заходить. Девушка подошла к двери, подготовившись к выходу на следующей станции. Поезд тронулся и заехал в темный тоннель подземной ветки. Писатель посмотрел на стекло дверей, напротив которых стояла девушка спиной к нему. В отражении они встретились взглядами. Девушка смотрела на Писателя, особенно пристально не сводя глаз. Писатель не выдержал ее взгляда и отвел глаза, ему показалось, что он не совсем прилично ведет себя в отношении к ней, нагло разглядывая ее в упор.

Неожиданно, его взгляд упал на спину девушки. В особенности привлекли его внимание ее руки. Из-под коротких рукавов фиолетовой кофточки по внутренней и задней стороне рук к локтям спускались очень яркие, словно из диснеевских мультфильмов синие с красными вкраплениями изображения птичьих крыльев. Синие перышки местами в особенности рядом с их основанием окрашены красным цветом, аккуратно красивым веером формировали собой шикарные крылышки.

«Очень интересная татуировка!» – Невольно в мыслях восхитился Писатель.

Он снова посмотрел в отражение в стекле, желая увидеть глаза девушки, и сразу же встретился в отражении взглядом с ней. Оказывается, все время пока Писатель разглядывал синие крылья на руках девушки, она наблюдала за ним, почти не сводя глаз.

Писатель немного смутился от этих мыслей, но в тот же момент снова перевел взгляд на крылья.

«Интересно, что же прячет под собой фиолетовая кофточка? Какая тайна рисунка прячется под ней?»

Поезд стал сбрасывать скорость, уменьшая гул мотора и потоков воздуха, приближаясь к новой станции метро.

«Может подойти к ней познакомиться? Я думаю, она будет не против этого».

Мысли лихорадочно полетели, перебирая варианты дальнейшего его поведения относительно этой девушки, необычной и неординарной. Но предательская неуверенность, возникающая в подобных случаях, взяла верх над сознанием Писателя, и он ничего не предпринял, чтобы как-то заговорить с девушкой или хотя бы остановить ее на платформе выйдя вместе с ней из вагона. Но поезд остановился, подъехав к станции. Двери открылись, и девушка вышла беспрепятственно под чутким и беспомощным наблюдением Писателя. Объявили следующую станцию, двери закрылись, и поезд двинулся в черноту очередного тоннеля, все дальше удаляясь от объекта внимания. А Писатель, как робкий юнец стоял и укорял себя за бездействие и трусость.

Уже покинув метро и оказавшись на улице, всю дорогу по пути к Анечке, Писатель сгорал от сожаления за свои бездействия.

«Надо было все-таки с ней познакомиться». Эти мысли изнутри съедали душу и сердце, пока Писатель, наконец, не встретился с Анечкой и разговор с ней не отвлек его от встречи в метро.

Повторная встреча в ближайшем будущем с девушкой с синими волосами и крылышками все же произошла, но только во сне. Это произошло в первую же ночь. И выглядело все так, как наяву.

***

Писатель вышел из метро. Досада от собственного бездействия при встрече с девушкой с синими волосами в вагоне метро съедала сердце. Поезд отдалялся от станции, где осталась вышедшая из поезда девушка и с каждым метром таяла надежда хоть раз в жизни снова с ней увидеться.

Писатель прошел в парк расположенный рядом со станцией метро и, найдя свободную лавку, уселся на нее. Мысли о девушке с синими волосами не выходили у него из головы. Досада грызла сердце и душу.

Вдруг неожиданно в стороне, по аллее легкой походкой прошла та самая девушка, увидеть которую уже отчаялся снова увидеть Писатель. Он даже зажмурился на секунду, чтобы удостовериться, что это ему не кажется.

Но открыв глаза девушки на аллее уже не было.

«Что это?» – Писатель вытянул спину и шею, стал осматривать вокруг себя парк. Девушки нигде не было. Сердце снова тяжело затикало в груди. Потерял.

«Молодой человек, вы здесь давно сидите?» – Рядом с Писателем прозвучал женский голос.

Писатель обернулся на источник и застыл от удивления. Справа от него на скамейке сидела та самая девушка с синими волосами и нарисованными крылышками. Она сидела в непринужденной позе и с любопытством разглядывала Писателя, терпеливо дожидаясь ответа на свой вопрос.

– Нет, только что подошел. – Ответил, наконец, Писатель.

– Ну, раз только подошел, значит, я вовремя. – С облегчением выдохнула девушка, улыбаясь и удобно располагаясь на скамейке.

– Что значит вовремя? – Не понял Писатель.

– То и значит, что я пришла ни рано, ни поздно, а именно вовремя. – Уверенно пояснила девушка, все также мило улыбаясь.

– Так значит, получается, что Вы пришли именно ко мне на встречу? – До сих пор ничего не понимая, спросил Писатель.

– Да, именно к тебе. И, просьба, обращайся ко мне на «ты», не люблю я эти условности воспитания.

– Хорошо, я согласен, буду обращаться к вам на «ты», но объясни мне, пожалуйста, мы разве знакомы, что ты ко мне на встречу пришла?

– Нет, почти не знакомы.

– Не понимаю! – Вскричал, теряя терпение, Писатель, – Ты говоришь одними загадками! Как можно быть почти незнакомым?

– Почти не знакомы – это когда я тебя знаю, а ты меня нет. Вот впрочем, и все объяснение.

– В таком случае, откуда же ты меня знаешь?! В чем я для тебя представляю интерес?

– Да, в общем-то, ни в чем. Мне ты крайне безразличен.

– Что же тебя заставляет со мной общаться? И почему был?

– Да потому, что раньше ты ничем не выделялся из толпы. До поры до времени.

– И что произошло?

– Пока вокруг тебя не стал появляться более сильный и яркий ореол предназначения.

– Вот это новости! – Снова не выдержал и почти выкрикнул Писатель. – Ореол! Что это за ореол предназначения?

– Это когда человек живет себе и живет, занимается своими делами, по большей части обычными бытовыми. И своими деяниями способствует созреванию этого самого ореола вокруг себя. То есть своими делами он зарабатывает возможность быть полезным человечеству вашему и нашему Отцу Создателю.

– То есть Господу Богу?

– Вот именно. – Подтвердила девушка.

– И какими же деяниями я умудрился заслужить такую честь?

– Хорошими.

– Какими хорошими?

– Ты слишком много вопросов задаешь, даже для начала. Просто включи разум и подумай внимательно, проанализируй свою жизнь и все совершенное за время пребывания в ней.

– Пребывание в жизни? – Начал было опять задавать вопросы Писатель, но сразу же осекся. Девушка действительно права, хватит уже болтать, пора включать свои мозги.

– А кто ты вообще? И как тебя зовут? – Писатель повернулся к девушке так, чтобы видеть ее глаза и пристально впился в них, ожидая ответа на свои последние два вопроса.

– Для тебя я Птица счастья. – Совершенно неожиданный ответ выдала спокойным тоном девушка.

Писатель был поражен.

– Ты сумасшедшая?

– Судя по вашему образу жизни, среди вас людей я выгляжу несколько необычно и, следовательно, навожу вас на мысли о моем сумасшествии, тем более выслушав мою историю и вообще пообщавшись со мной.

– Мы люди?

– Да вы люди. Вообще, все, что не способен охватить и усвоить ваш скудный разум, вы с легкостью отправляете в разряд сумасшествия. Это как будто вы избавились от какой-либо вещи, спрятав ее в чулан на самую дальнюю полку, так как выбросить ее очень жаль. И не утерял, и не поимел.

– Подожди, подожди! Ты говоришь, мы люди! А ты значит не человек?

– Ну, вот все начинаем сначала! – Застонала уже уставшая девушка от непонимания Писателя. – Я же тебе ясно сказала, что я – Птица счастья или там, как у вас говорят: Синяя птица. Мне, впрочем, без разницы, как ты меня будешь называть.

– Хорошо! – Согласился Писатель. – Ты – не сумасшедшая, ты – не человек, ты – птица. И не просто птица, а птица счастья! Но почему ты в человеческом обличии?

– Ты можешь себе представить, что было бы с тобой, если бы рядом села птица и начала разговаривать человеческим языком. Ты и так не способен понять ситуацию, а в случае с говорящей птицей просто упал бы в обморок или еще чего хуже.

– Хм, логично! – Снова согласился Писатель. – Теперь два главных вопроса, может быть даже последних: первый – как ты можешь подтвердить свои слова, какими действиями? И второй – если ты действительно, та за кого себя выдаешь, то чем я могу тебе быть интересен? Я стану счастливее?

– Наконец-то, я вижу проблески разума в твоих словах. – С облегчением произнесла девушка. – Теперь слушай и старайся не перебивать. Постарайся домысливать некоторые непонятные тебе моменты из моего рассказа самостоятельно.

При этих словах девушки Писатель демонстративно уселся на скамейке как можно поудобнее и с улыбкой на лице сделал вид, что собирается внимательно слушать.

Наблюдая такую сценку, девушка в лице изменилась. Сделав недовольную гримасу, она покачала головой:

– Не надо кривляться, тебе не идет. И не рассиживайся, у нас не так много времени, как тебе хотелось бы.

– Но ведь ты же собиралась мне кое-что рассказать… – Возразил было Писатель, но предостерегающе поднятый вверх указательный палец девушки остановил его.

– Не обязательно это делать сидя на лавке. Мне надо кое-что тебе показать наглядно, а это очень далеко.

– Далеко? На чем же мы туда поедем?

– Не поедем, а полетим.

– Полетим? На самолете?

– Нет, самолет нам не нужен.

– А как же тогда?

– На крыльях.

– На крыльях? На чьих?

– На своих.

Писатель неуверенно оглянулся, чтобы на всякий случай удостовериться, что крыльев у него на спине нет.

– Да, действительно, ты их не видишь, но это не означает, что у тебя их нет.

Писатель все так же неуверенно провел рукой себе по спине.

– Даже и не старайся, пощупать их тоже нельзя. Но это так же не дает повода сомневаться в их наличии.

– Где же они? – Писатель снова уже начал сомневаться во вменяемости его собеседницы.

– Здесь. – Писатель последовал примеру девушки и тоже приложил ладонь к своей груди.

– В первую очередь, ты должен ощутить их здесь.

– А во вторую?

– Сначала в первую. Не торопись.

– Как же я должен их ощутить?

– Душой и сердцем.

– Что конкретно я должен сделать, чтобы это ощутить?

– Прислушайся к себе, своему организму, своим чувствам, душе и обрети веру в себя и свои возможности.

– Очень интересно.

– Сейчас будет намного интереснее. Поднимись вот на эту крышу.

Девушка указала пальцем на многоэтажный жилой дом. Писателя это очень удивило.

– Зачем мне туда подниматься?

– Увидишь, а пока иди и не задавай вопросы.

– Но как же я туда смогу пройти?

– Иди. – Коротко и настойчиво отрезала девушка.

Писатель, не имея больше желания возражать, покорно встал, направился к указанному дому. Немало он был удивлен, когда на последнем этаже обнаружил свободный выход на крышу. Обычно, практически во всех случаях, выход на крышу закрыт железной дверью с амбарными замками. А здесь, как ни странно, все распахнуто настежь, ходи сколько хочешь. Еще большим удивлением было то, что на крыше его уже поджидала девушка с синими волосами. Потеряв дар речи, Писатель подошел к ней.

– Девушка с синими волосами? – Спросила девушка, словно прочитав мысли Писателя. – Очень интересно. Если тебе нравится, можешь и так меня называть, тоже не плохо. Вот только мне кажется, слишком растянуто. Обычно меня называют Синяя птица или ласково Пташка. Впрочем, это твое личное дело.

– Хорошо. – Перебил рассуждения девушки озадаченный Писатель. – Буду называть тебя Пташкой, мне это больше нравится. Но объясни, как же ты здесь оказалась раньше меня? В этом доме всего лишь один подъезд и выход на крышу тоже один.

– Глупый. Извини, что я вынуждена тебя так назвать, ты сейчас выглядишь именно так. Хочешь называть меня Пташкой и в то же время удивляешься, почему я не поднималась с тобой пешком.

Писатель во все глаза уставился на девушку. Его словно током прошибло. Все о чем говорили они до встречи на крыше – сущая правда! А он никак не придавал теме разговора серьезное значение. Думал, что очередная красотка решила с ним завести знакомство или что-то в этом роде. Следовательно.… О, Боже! Писателя снова, только с удвоенной силой, словно электрическим разрядом прошибло с головы до пяток. Следовательно, обещанное обучение полету – это не блеф!

– Да, ты прав, я не даю пустых обещаний. – Опять подхватила мысли Писателя загадочная девушка.

– Ты читаешь мысли? – Осмелился спросить Писатель.

– Да. Что же здесь странного? Будешь умнее, чем ты есть сейчас, и ты сумеешь это делать. – Заверила его Пташка.

Писатель вспомнил визит Сергия Радонежского. Он тоже говорил Писателю о возможности научиться читать мысли.

– А теперь не будем терять время, нам пора. – Девушка взяла Писателя за руку и уверенно потянула за собой. Писатель легко поддался.

На самом краю крыши они предстали лицом перед огромным пространством воздуха и серой улицей под ногами с мелкими из-за расстояния двигающимися людьми и машинами. Писатель снова осознал серьезность обещания. Сердце в тревоге заколотилось в груди с бешеным ритмом, словно перепуганная птичка в клетке.

– Первое правило – «Не бойся». Запомни, страх убивает в человеке способность мыслить и чувствовать. Страх делает из человека одноклеточное существо. Страх – источник всех бед и несчастий человека и всего живого. Не позволяй ему завладеть собой. Заставь его бояться тебя самого. У страха есть свой страх.

– Правило второе – «Верь в себя», в свои способности и возможности, а они у тебя, поверь мне, безграничные.

Писатель слушал и боялся. Его трясло от страха, и изгоняемый страх не собирался покидать его. Писатель слушал и не верил в свои силы, он верил в их безграничность, но реально ощущал границу у себя под ногами.

– А третье, третье правило какое? – Он зачем-то задал именно этот вопрос, словно в ответе на него заключалось какое-то спасение для него. Предчувствие не подводило его никогда.

– А третье правило – «Доверься мне». – Резко ответила девушка.

– Что? Тебе?

– Да мне!

С этими словами девушка слегка подтолкнула Писателя в спину. И дрожащий от страха он мгновенно потерял равновесие и с диким воплем с вытаращенными глазами стал погружаться в глубину высоты улицы.

– Пташка-а-а-а! Птаха-а-а-а! – Писатель орал, переживая безумные секунды своей жизни, и инстинктивно искал взглядом силуэт Пташки, словно поверив в правило под номером три. – Я-я-я не-е-е верю-ю-ю! Я-я-я верю-ю-ю! В се-б-я-я-я! И в те-б-я-я-я!!!

Земля с бешеной скоростью приближалась, но.… Но, не долетев до земли метров пять, Писатель, уже попрощавшись с жизнью и со всеми своими близкими, внезапно приостановился и резко взмыл в верх, слегка спланировав перед этим над головами прохожих. Сердце похолодело от такого виража.

– Ура-а!!! Я умею! Я-я-я умею летать! – Захлебываясь от восторга, вскричал Писатель. Он поднял голову, чтобы найти взглядом девушку. Ему так хотелось, чтобы кто-то мог разделить с ним его радость. Пташка оказалась прямо над ним. Она загадочно улыбалась, хитро прищурив глазки, но Писатель не обратил на это внимание, ему хватило улыбки на лице Пташки. От всего переживаемого у него дух захватило, сердце колотилось в груди с удвоенной силой, а душа хотела петь.

Поднявшись повыше и немного успокоившись, Писатель, планируя вокруг Пташки, спросил:

– А это умеет делать каждый или только особенные?

– Ты имеешь в виду летать?

– Да, летать.

– Особенные.

– Ого! Получается, я – особенный!?

– Да, именно так! – Улыбнулась Пташка, аккуратно взяв за руку не на шутку разлетавшегося Писателя.

– Немного потише летай, еще налетаешься.

– О-о-о, это не единственный раз? – Писатель был приятно удивлен, ведь ощущение полета без каких-либо вспомогательных средств настолько приятно волнует душу, что с каждой секундой парения возникает желание превратить ее в вечность.

– Как же тебе повезло, что ты умеешь летать! – Обратился к плавающей рядом Пташке Писатель – Теперь я понимаю, как ты смогла так, быстро оказаться накрыше дома. Ты долетела!

– Да, это действительно так. – Пташка старалась не выпустить из своих рук руку Писателя.

– Скажи, Пташка, а нас видит кто-нибудь? Я почему-то не заметил, чтобы не нас обращали внимание.

– Нет, в данное время мы для всех людей невидимы, но возникают моменты, когда видимым быть необходимо.

– И ты можешь так сделать?

– Да.

Писатель не переставал удивляться. Сегодня был день удивлений.

– Я думаю свободных полетов на сегодня достаточно! – Словно отрезала, сказала Пташка. – Нам еще многое надо за сегодня успеть. Время крайне ограничено.

– Что мы должны успеть сделать?

– Я должна тебе объяснить некоторые вещи, к которым ты должен быть готов заранее.

– К каким таким вещам?

– Узнаешь по пути. – С этими словами Пташка взмыла в высоту, увлекая за собой ничего не понимающего Писателя, держа его за руку.

Они полетели над домами и улицами огромного города. С высоты, дома выглядели аккуратными игрушками со снующими вокруг них точками людей и автомобилей. Зеленая листва многочисленных деревьев частично закрывала тротуары и проезжую часть улиц. Зрелище было невероятно завораживающим. Еще в детстве Писатель любил разглядывать карты разной величины и масштаба: карты мира, стран, городов. Ему очень нравилось изучать какую-нибудь одну конкретную местность или город, мысленно представляя себя прогуливающимся там как в реальности. Теперь карта его города предстала перед ним в натуральном живом виде.

– Я хочу объяснить тебе, что такое Удача и Неудача. Что они собой представляют и по каким законам они существуют.

Писатель обернулся к Пташке, его заинтересовали ее слова. Заметив проявленное внимание, Пташка продолжила:

– По своей сути таких понятий как Удача и Неудача – нет, есть некое одно понятие от присутствия или отсутствия, которого зависит исход какого-либо мероприятия предпринимаемого отдельным лицом. Неважно будь ты человек, животное или растение. Это самое понятие посещает всех, но осмыслить это явление хотя бы как-нибудь может пока только лишь человек. Поэтому только у человека возникает чувство Везения или Невезения.

– Откуда же ты можешь знать, что животные ничего не понимают. Может они лучше понимают, чем мы, просто мы этого совсем не знаем.

– Вполне возможно, не буду спорить, но ведь и многие люди, живущие среди нас, не способны полноценно мыслить и анализировать происходящее, и воспринимают все на инстинктивном уровне.

– Ладно, давай не будем заморачиваться, лучше что-нибудь на деле покажи.

– Ну, что я могу тебе сейчас показать? Я могу тебе показать, насколько изменчива, и замаскирована человеческая натура. Это тоже одна из сторон нашей с тобой темы. – Пташка огляделась.

В это время они пролетали над железнодорожными путями. Прямо под ними располагалась железнодорожная станция. На платформе собралась кучка людей ожидавших электричку.

Пташка резко стала сбавлять высоту наметив приземлиться именно на платформу к людям.

Писатель, не задавая лишних вопросов, последовал за ней. Он ощутил бетонные плиты под ногами и от непривычки приземления не удержался на ногах и завалился на мило воркующую молодую парочку, Писатель уже моментально представил себе, как на него обрушится куча упреков и проклятий от них и даже зажмурил глаза, но ничего подобного не произошло. Он с ужасом увидел, что лежит у них под ногами и кроме того девушка одной ногой продавила ему грудь, совершенно его не замечая. Она так же безмятежно продолжала ворковать со своим дружком. Писатель пошевелился, никакой боли он не почувствовал. Он попробовал подняться, это ему удалось без труда. Он мгновенно понял, что происходит и в доказательство своей догадки сделал попытку схватить девушку за ногу. О, Боже! Его догадка получила подтверждение, он бесплотен, как дух и невидим для окружающих его людей. Это явление его очень даже позабавило. Недолго думая с шаловливым выражением лица он запустил руку девушке под юбку, рука провалилась глубоко сквозь нее, ничего не почувствовав. Девушка тоже никак не отреагировала, ничего не замечая.

Взгляд Писателя упал на Пташку, та стояла в стороне и взглядом полным недоумения наблюдала за его действиями. Можно себе представить, какая нелепая картина была, если наблюдать это все со стороны. Стоит парень на коленях с обескураженным видом перед девушкой, с засунутой ей под юбку рукой по локоть.

Писатель быстро встал на ноги и попробовал отряхнуться.

– Ты быстрый, однако. – Ехидно заметила Пташка. – Не успели оказаться среди людей, как ты уже под юбку залез. А мне тебя описывали совсем другим.

– Нет, нет, ты все не так поняла, я совсем не это хотел сделать… – Попытался оправдаться Писатель.

– Что видела, о том и подумала. – Отрезала Пташка.

– Я просто проверил, то, что только что понял…

– Что ты бесплотен?

– Да, именно это.

– У девушки под юбкой?

– Ну, что… Я понимаю, что это глупость, но как объяснить мою бесплотность. А ты,… ты тоже бесплотна? – С этими словами Писатель протянул было руку к Пташке.

– У меня под юбкой будешь проверять? – Вопрос попал точно в яблочко.

– Н-н-нет, извини. – Писатель отдернул руку и густо покраснел.

– Да, ладно тебе не напрягайся, разное бывает. А то что ты бесплотен это сделано для того чтобы ты смог летать. Иначе был бы слишком неподъемен.

– Это как?

– Очень просто, попробуй подумать сам. – Пташка в очередной раз таким ответом ушла от объяснений. – Единственное, за что ты можешь быть полностью спокоен, это то, что нас никто не видит и не слышит, и отражений в зеркалах от нас нет. Мы для всего живого вокруг невидимы.

– А я хоть живой или тоже уже «того»?

– Будь уверен, ты живой. Давай вернемся к тому ради чего мы здесь. Смотри.

Пташка указала на крупного молодого человека с заметно важным и наглым видом стоящим на краю платформы и с деловито деланным видом, попивающий пиво из жестяной банки.

– Вот смотри, этот молодой человек считает, что сегодня удача на его стороне и с ним ничего не может случиться.

Совсем близко просвистел прибывающий электропоезд. Люди, стоявшие на платформе, медленно потянулись к её краю, подготавливаясь к посадке. Наглый бугай, назовем его так, подошел с безразличным видом, еще ближе к краю платформы. Пташка, тихо подошла к нему сзади и положила свою руку ему на плечо. Дождавшись, когда поезд стал подходить к их месту, резко дернула бугая за плечо вперед, практически, заставив его повиснуть над рельсами и так же резко, прямо перед свистящим поездом, дернула бугая назад на платформу.

То, что стало твориться с этим «смельчаком» после этого случая полностью поменяло мнение о нем. Бугай с обмоченными штанами уселся, не в состоянии стоять, на пол платформы и не выпуская банку с пивом из рук, оглядываясь в поисках своего обидчика, горько плакал, не пряча слез. Он весь трясся в крупной лихорадке.

– Вот видишь теперь. – Обратилась к Писателю Пташка. – От Удачи до Неудачи один шаг.

– Но ты ведь сказала, что понятий Удача и Неудача не существует, а…

– Да, ты прав, именно эти понятия мы отобрали и дали этому зарвавшемуся дураку? Нам на пользу, а ему в урок.

Пташка немного присела и, легонько оттолкнувшись от платформы, взлетела вверх, оставляя людей усаживающихся в поезд. Писатель, точно повторяя те же действия, последовал за Птахой. Он ничего не понимал, но надеялся получить объяснения позднее.

– Не задавай пока вопросы. Подожди немного, время придет, и я тебе сама все объясню. А пока просто наблюдай и участвуй. – Крикнула уже на высоте догнавшему ее Писателю.

У Пташки присутствовала неотъемлемая способность чувствовать настроение своего оппонента, в данном случае Писателя, и предвидеть все ответы и вопросы, обращенные к ней. Непонятно, чем больше она обладала – способностями читать мысли или обычным чутьем, но она неизменно подтверждала это в процессе общения. Писатель чувствовал себя рядом с ней глупым младенцем, что доставляло ему все большее неудобство. Он начинал сильно уставать от этой встречи. Пташка, само собой разумеется, все замечала.

– Похоже, тебе необходим отдых. Я прекрасно понимаю, никому еще не удавалось за один раз столько увидеть и пережить, особенно усвоить услышанное. Предлагаю сделать перерыв.

– Какой такой перерыв.

– Обычный. Продолжение встречи перенесем на другой раз. Я приду за тобой.

Писатель хотел было возразить, но в глазах потемнело и исчезло ощущение присутствия Пташки. Он быстро встрепенулся и развернулся на месте, чтобы не упустить ее. Куда она могла исчезнуть? Внезапно, Писатель почувствовал потерю силы крыла и, осознавая всю серьезность ситуации, стал медленно с каждой секундой проваливаться в темную глубину, остро опасаясь на всей скорости встретиться с твердой поверхностью земли. Жуткое чувство овладело Писателем. И вот оно! Первое столкновение на пути к твердой земле – дерево. В надежде на мягкое приземление Писатель стал судорожно размахивать руками в попытке схватиться за мелькающие перед ним ветки дерева. Наконец, ему удалось схватиться за более крепкие ветви и остановить свое падение. Он прижался к веткам, как за последнюю палочку-выручалочку на краю гибели. Писатель прижался руками и ногами к веткам с зажмуренными глазами. Открыть глаза он боялся. Боялся из-за страха увидеть пропасть под собой, из-за страха того, что он не может летать, так как делал это совсем недавно. А самое главное он боялся обнаружить отсутствие Пташки рядом с собой. Его это очень пугало и еще больше заставляло зажмурить глаза. Ему очень не хотелось с ней расставаться.

Голос. Чей-то голос послышался. Незнакомый. Кто-то тронул его за плечо. Странно. Собравшись духом, Писатель приоткрыл глаза. Огляделся. И… о, Боже! Он увидел перед собой парк, деревья, аллеи и лавку, на которую он залез с ногами. Писатель так к ней прижался, что стало немного не по себе от осознания странности своего поведения.

– Неужели! – Раздалось рядом. – Неужели этот чудак пришел в себя! Ты кто такой? Позвольте ваши документы.

Писатель оглянулся на голос. Перед собой он увидел молодого полицейского в форме и фуражке, на погонах была всего лишь одна маленькая звездочка.

– Что вам надо? – Невольно задал вопрос Писатель, медленно опуская ноги с лавки на землю. Он еще не совсем понимал, каким образом оказался на лавке, но подсознательно уже догадывался, что ему неизбежно что-то приснилось, либо общение с Пташкой и путешествие по воздуху с ней, либо все снится именно сейчас сию секунду.

Каковым же было разочарованием Писателя, когда он после общения с полицейским и еще парой свидетелей, понял, что сном оказалась Пташка.

***

Проезжая мимо Кремлевских стен, Владимир с улыбкой вспомнил этот самый случай в парке на лавке. В тот момент ему было явно не до улыбок. Ужас безысходности в потере Пташки не давал ему тогда возможности здраво мыслить, от чего неоднократно вводил в заблуждение молодого лейтенанта. Лимузин Владимира подъехал к кремлевским воротам, охранявшимся двумя с иголочки одетыми в парадное обмундирование постовыми. Ворота огромные и величественные не спеша отворились, словно властным жестом приглашая проезжать. Лимузин тронулся.

***

Писатель весь день был сам не свой. Всё за что бы он ни брался, валилось из рук. Где бы он ни находился, не мог найти себе места, хотелось встать и куда-то идти. Физическая и моральная усталость одолевала всё сильнее. Особенно душу глодала досада. Мерзкое чувство безысходности и бессилия что-либо изменить как в недавнем прошлом, так и в действующем настоящем разрывало сердце на части, заставляя его заливаться кровью.

Так весь день в мучениях и прошел. По пути домой из одного издательства Писатель зашел в аптеку и приобрел снотворное. Ему так не хотелось оставаться на всю ночь в одиночестве, а еще больше ему не хотелось кого-то к себе приглашать, чтобы избежать одиночество. В общем, он решил для себя просто выпить снотворное и проспать до самого утра.

В своей маленькой квартирке на последнем этаже Писатель скинул куртку и бросил её на кресло в углу. Он сразу же вспомнил Преподобного Старца Сергия Радонежского, совсем недавно восседавшего в этом кресле. С появлением Старца у Писателя начались все приключения. Тем не менее, Писатель благодарен появлению Сергия Радонежского в своей жизни, иначе пришлось бы ему несчастному продолжать мыкаться в нищете и непонимании, что было намного мучительнее переживать, чем ту же досаду переживаемую сейчас.

Писатель вспомнил посыльную Святого Сергия Пташку. Эту безумно красивую и обаятельную Синюю птицу в обличии человека. Обаятельную девушку с синими волосами и синими крылышками.

Писатель даже и не заметил, как оказался на диване. Невидимая сила легким движением уложила его, подстелив под голову мягкую подушку, и нежно прикрыла отяжелевшие веки. Снотворное сделало свое дело.

****

– Эй, лежебока! Вставай! Не время спать! Так всю свою жизнь проспишь!

Писатель повернулся на другой бок.

– Вставай, соня! Пора просыпаться! – Ещё более настойчиво потребовал от спящего Писателя голос.

– Вставать? Не хочу.… Спать хочется. – Пробормотал сквозь сон Писатель. Снотворное держало его ещё довольно крепко.

– На пенсии отсыпаться будешь, а сейчас пока молодой жизни надо радоваться! Давай просыпайся!

Писателю не очень понравилось, что кто-то нарушает его покой. Он открыл глаза, чтобы посмотреть на этого наглеца. Словно током ударило тело и мозг. Он подскочил на своей постели, пристально всматриваясь в стоящего перед ним человека часто при этом моргая.

Нет! Ему не показалось! Прямо перед ним рядом с диваном стояла ни кто иной, как сама Пташка. Пташка собственной персоной!

– Пташка, ты вернулась! – Шепотом, растягивая удовольствие от произношения этой фразы, пропел Писатель. На лице появилось выражение наивного влюбленного. Писатель это всё понимал, но ничего не мог с собою сделать. Он мог только подчиниться ситуации и всему следствию от неё.

– Я, впрочем, никуда и не уходила. Я всегда была рядом с тобой. Мысленно. Но это не имеет особого значения. Тем более я обещала тебе, что мы ещё встретимся. – Начала было оправдываться Пташка.

– Тихо! Ничего не говори! Главное, что ты уже здесь…. Рядом…. Рядом со мною. – Как завороженный шептал и не сводил взгляда с Пташки Писатель. – И на этот раз я тебя уже не отпущу никогда.

– Хорошо. Но смею заметить, что это ненадолго. К сожалению. Всё в этой жизни не вечно.

– Пожалуйста, не надо о будущем. Главное, что сейчас ты рядом со мной.

– Мне очень приятно слышать это от тебя, но нам пора. Нам сегодня нужно проделать и понять очень много. Сколько времени тебе необходимо на сборы?

– Нам пора? Нам уже необходимо уходить?

– Не уходить, а улетать. – Поправила Писателя Пташка. – Нам необходимо улетать, если ты забыл, как совсем недавно очень хорошо это делал.

– Да, действительно, я с тобой летал. – Согласился Писатель. – А куда мы с тобой сегодня полетим?

– Мы сегодня продолжим свой путь, и в пути я тебе всё расскажу, что не успела рассказать в прошлый раз.

– В таком случае я уже готов и мы можем продолжить наш незаконченный путь.

Писатель быстро встал с дивана, поправил чёлку и встал перед зеркалом.

– Я в таком виде сгожусь или мне лучше переодеться?

– Мне вообще всё равно. Главное, чтобы ты сам морально был готов.

– Я готов, Пташка! Морально я уже был готов вчера!

– Что ж. – Улыбнулась Пташка детскому поведению Писателя. – В таком случае – в путь!

– В путь! – Повторил Писатель и подошёл к окну.

Он взобрался на подоконник и, сосредоточившись для большей уверенности, шагнул за пределы своей квартиры. Пташка озабоченно покачала головой. Она не очень одобряла подобную браваду, лишающую человека способности здраво мыслить, и мгновенно ринулась вслед за Писателем, чтобы в случае необходимости подстраховать его. К счастью страховать Писателя не пришлось. Он с довольной улыбкой на лице и искрой счастья в глазах уже летел вверх навстречу Пташке.

– Всё отлично, Пташка! Я ещё умею летать. Ты прости меня за моё поведение, мне необходимо было удостовериться в собственной уверенности.

– Ну и как? Удостоверился?

– Конечно! Я полностью готов к нашему путешествию.

– Что ж могу только похвалить тебя. – Улыбнулась Пташка и махнув в свою сторону рукой приглашая Писателя за собой, взмыла далеко в высоту. Писатель последовал за ней незамедлительно.

– Наша прошлая встреча закончилась тем, что мы с тобой проучили одного глупца на железнодорожной платформе. Правильно? – Начала разговор Пташка с воспоминаний прошлой встречи.

– Да, так оно и было! – Подтвердил рядом парящий Писатель. – Вот только ты мне не объяснила всю суть происходящего.

– Ну, а ты сам-то что думаешь?

Писатель некоторое время молчал, лавируя среди облаков, затем аккуратно формируя свои мысли, ответил:

– Знаешь, когда я очутился снова на той самой лавочке, где мы с тобой встретились в парке, я думал, всё произошедшее со мной накануне – был обычный сон. А самое ужасное чувство было чувством невозможности тебя увидеть снова. Но между тем я весь следующий день прокручивал в голове весь этот сон-быль, обдумывая каждое наше действие и слово. Особенно я обдумывал связь Преподобного Сергия Радонежского с тобой и со мной, и случай на платформе. Причем очень интересны последствия этих встреч. И знаешь, к какому выводу я пришел? Сопоставив все эти события, их последствия и результаты, я понял, что та самая Удача, которую пообещал мне Преподобный, приобретается посредством передачи от одного лица другому. То есть, берется у одного и отдается другому.

– Хм. – Удивленно хмыкнула Пташка, поражаясь столь быстрой сообразительности. От этого паренька она ничего подобного не ожидала. – Вполне логично. А мое же какое здесь участие?

– Твое? Твое участие составляет одну очень не маловажную деталь созданного механизма. Ты выполняешь именно ту работу, в которой и заключается непосредственное перераспределение доли Удачи.

– Ты хочешь сказать, что я собственноручно забираю и отдаю Удачу?

– Да, именно так я и хочу сказать.

– Что ж, ты, в общем-то, прав. Все примерно так и происходит.

– Правда? – Обрадовался Писатель. – Выходит, та самая Птица Счастья, за которой гоняется весь белый свет, в данный момент в моих руках?

Писатель посмотрел на свои пустые руки и на летящую рядом Пташку.

– А можно я прикоснусь к тебе? Я знаю, что это звучит нагло и бестактно, но все же позволь это сделать.

Пташка улыбнулась. Её всё больше и больше поражает этот молодой человек, всё время поступающий несколько неординарно и неожиданно.

– Ну, если тебе это доставит удовольствие, то можешь прикоснуться. Только аккуратно.

Последнее «только аккуратно» Пташка произнесла ради того, чтобы поиграть над чувствами Писателя сгорающего от нетерпения. На самом деле этот парень был ей очень симпатичен и будь она обычным человеком, то с огромным удовольствием завела бы с ним романтические отношения.

– Ну, давай! Что же ты боишься? – Крикнула Пташка, пытаясь взбодрить замешкавшегося Писателя. – Так ты ещё и трусишка?!

Писатель почувствовал, что его репутация в качестве мужчины в глазах девушки опускается до нуля. Он быстро протянул руку к Пташке с намерением коснуться спины. Внезапно неожиданный порыв ветра врезается ему в лицо, резко качнув все его тело. Писатель почувствовал под рукой нечто круглое. Он посмотрел и …. О, Боже! Его ладонь всей плоскостью лежала на попе девушки. Кровь стыда горячим жаром ударила ему в голову, он мгновенно посмотрел в глаза Пташки. Девушка глазами полными недоумения и удивления смотрела на Писателя.

– И это ты называешь прикоснуться? – Спросила Пташка, отлетая в сторону, чтобы сбросить с себя руку Писателя.

– Нет, нет! – Затараторил очнувшийся Писатель. – Это не то, что ты думаешь! Все произошло случайно! На самом деле я просто хотел коснуться твоей спины или хотя бы плеча, просто ветер помешал. Порыв ветра. Прости меня, прошу…

Писатель не на шутку перепугался. Ведь, если Пташка обидится, то может так случиться, что он её больше не увидит. А именно этого ему больше всего не хотелось.

– Хорошо! – Строго отрезала Пташка. – Но давай договоримся, чтобы ничего подобного больше не происходило. Согласен?

– Да, да, всё что угодно! – Писатель сейчас готов был согласиться на всё что угодно, лишь бы Пташка не покинула его.

Пташка сделала такой строгий вид нарочито, как это делают практически все девчонки. На самом деле им очень нравится, когда с ними так поступают парни. Но девочки вынуждены поступать именно так, чтобы не оставить темных пятен на своей белой репутации.

Некоторое время Пташка и Писатель медленно парили, раскачиваясь на легких порывах ветра и сохраняя неловкое молчание. Ни один не решался первым заговорить. Все напряжение от выходки Писателя уже прошло, но неловкость еще осталась.

– Что ни говори, а мне это очень понравилось! – Внезапно выпалил Писатель, сам испугавшись собственных слов.

– Ах ты, похотливый самец! – С деланной строгостью накинулась с кулаками на Писателя Пташка. Она рассмеялась и легонько поколотила хохочущего Писателя. Оба получили при этом большое душевное облегчение. Они почувствовали, что их обычное знакомство постепенно перерастает в приятную и крепкую дружбу.

– Куда мы летим? – Спросил, наконец задумавшийся над целью полета Писатель.

– Вот так вопрос! – Воскликнула Пташка, словно удивившись этому вопросу.

Не понимаю. – Насторожился Писатель. – Что же в этом вопросе необычного? Мы столько времени летим, а я даже представления не имею куда.

– Не прикидывайся! – С деланной выразительностью Пташка осмотрела Писателя с ног до головы, словно какого-то идиота. – Ты имеешь самое полное представление о цели нашего путешествия. Причем, ты сам совсем недавно мне об этом рассказывал.

– Я рассказывал? Не на шутку пораженный поведением Пташки начал теряться Писатель.

– Да, ты! – Деловито подтвердила девушка.

Писатель хотел было что-то возразить уверениям Пташки, но от переполняющего негодования не нашел подходящих слов и только с четким выражением лица взмахнул руками от чего его резко кинуло вверх.

– Ты потише маши руками, а то гляди еще какой-нибудь самолет собьешь своей головой! – Кинула шутку подлетевшему Писателю Пташка.

– Не смешно. – Отрезал он.

– Обиделся. – Пташка сделала кислое лицо. – Обижайся, но если ты хоть немного пораскинешь мозгами, то поймешь, насколько твои обиды беспочвенны.

Писатель на секунду задумался.

– Подожди, подожди. – Нахмурив брови, молодой человек уставился на Пташку. – Ты хочешь сказать…. Э-э-э…. Ты имеешь в виду…

– Да, да, именно это я имею в виду, – подхватила с улыбкой на лице Пташка. – Что конкретно?

– Так значит, мы летим, чтобы добывать Удачу? – Одним выдохом выпалил Писатель, цепко наблюдая за реакцией на лице Пташки.

Пташка не выдержала и расхохоталась, не имея больше сил сдерживать себя от смеха, наблюдая за этим человеком.

– Ах ты, хитрюга! – Вскричал Писатель, накинувшись на Пташку играючи размахивая кулаками, будто бы желая ее побить. – Ты все это время знала и водила меня за нос!

– Нет, это не я. – Пташка давилась от смеха. – Это ты сам себя водил за нос, не желая вовремя додуматься.

– Ну, лиса, я тебе сейчас покажу! – И он кинулся догонять улетающую от него со звонким смехом Пташку. Затем хохоча, он стал улетать от неё, потому что девушка неожиданно дала ему отпор.

Так вот они вдвоем и летели, весело дурачась друг с другом и заливая своим смехом всю небесную округу.

– Скажи, а как же мы летаем, если у нас нет крыльев? Это волшебство или потоки воздуха? – Неожиданно спросил Писатель.

– Почему ты решил, что у нас нет крыльев? Они есть.

Писатель был ошарашен таким ответом, словно прежде ему Пташка не говорила об этом.

– Но… почему я их не вижу?

– Ты просто не желаешь их видеть.

– Не понял. Как это не желаю?

– Полетели, покажу. – И Пташка взмыла вверх к густым белым облакам.

Писатель последовал за ней.

– Смотри! – Крикнула Пташка и нырнула в самую гущу облака, а затем вынырнула, развернулась и снова нырнула в облако.

Действительно Писатель увидел как над девушкой и вокруг нее вихрами, закручиваясь в маленькие воронки, задвигалась белая гуща облаков.

– Ну, что убедился, а? – Спросила подлетевшая Пташка.

– Да, ты права, я просто порой бываю слеп.

– Ничего, ты всему можешь научиться. Надо только очень этого захотеть.

Писатель поежился от стыда. До этого случая он казался себе вполне умным и внимательным ко всему окружающему. Но не тут-то было, появилась Пташка, молодая девчонка, и весь этот надуманный миф развеяла своими легкими крылышками.

– Не грусти. – Толкнула Писателя в плечо своим плечом подлетевшая Пташка. – Я тебя всему научу. Ты будешь самым лучшим.

От этих слов на душе у Писателя снова зацвели ромашки.

****

Владимиру нравилось вспоминать этот и многие другие моменты из встреч с Пташкой. Каждый раз при воспоминаниях он мысленно переносился в те моменты, желая снова и снова пережить возникшие тогда чувства и эмоции. Красавица Пташка, необычная волшебная девушка с синими волосами и рисунком синих крыльев на спине и руках сзади, умела очень эффектно шокировать и удивлять своими действиями и словами. В те моменты во всех отношениях она была просто неотразима.

****

– Ну, вот мы на месте! – Прокричала задумавшемуся Писателю Пташка.

– Уже прилетели? – Переспросил он, озираясь по сторонам, словно только что проснувшийся и не способный определить, как он здесь оказался.

– Да, мы уже на месте! – Снова повторила Пташка и более жестко добавила: – Давай-ка уже просыпайся, а то так всю свою жизнь проспишь. Следуй за мной.

Она быстро, вытянувшись в струнку, ринулась вниз и мгновенно скрылась в густых облаках. Писатель побоялся, что может потеряться в этом безбрежном пространстве и поспешно последовал за ней, точь-в-точь повторяя все движения Пташки. Белый пух облаков закончился и он увидел перед собой огромный совершенно незнакомый город с несколько непривычной европейской архитектурой. И на фоне этой панорамы Писатель увидел свою Пташку стремительно летящую вниз.

Немного неудобно называть Пташку своей, ведь она совершенно не принадлежала ему как девушка, но ему так хочется называть ее своей. При одном только воспоминании об этом сердце готово было выскочить из груди огромными скачками. «Моя Пташка!» – Звучит приятно. Но что это? Это любовь?

Писатель сделал большое усилие, чтобы ускориться и догнать Пташку, но все тщетно, девушка оставалась от него на таком же большом расстоянии.

– Пташка, подожди меня! – Взмолился Писатель. Ему было очень трудно лететь в таком темпе, тем более не понимая до какого времени ему придется так продолжать.

Неожиданно Пташка остановилась и обернулась с вопросом во взгляде.

– Что случилось? Чем ты обеспокоен?

– Пожалуйста, подожди. Я хочу лететь с тобой рядом. Так мне удобнее, заодно буду задавать тебе вопросы.

– Хорошо. – Неожиданно легко согласилась Пташка. – Как тебе угодно. Летим вместе.

Она снова направилась в сторону города, давая возможность Писателю лететь рядом, ведь как ни крути, все в этой ситуации происходит исключительно ради него.

Наконец Пташка улыбнулась. Писателю улыбка показалась какой-то необычной, и он не ошибся. Вслед за улыбкой последовало серьезное выражение лица с сосредоточенно нахмуренными бровями.

– Что-то не так? – Начал уже волноваться Писатель.

– Нет, все нормально. – Сразу же успокоила его Пташка. – Мы рядом с нашим местом. И скорее всего тебе придется часть работы сделать самому.

Писатель растерялся:

– Почему самому?

– Эффект будет больше. – Прозвучал короткий ответ.

– Все так серьезно? – Писатель хотел задать этот вопрос как можно серьезней, но получилось с некоторой издевкой в интонации. На что соответственно получил неодобрительный взгляд и ни слова в ответ. «Думай, мол, своей головой».

Писатель пожалел о своем поведении, но улыбка Пташки, снова возникшая на лице добрая и теплая, растопила все переживания и поманила к себе. В одно мгновение улыбка вселила в сердце надежду, что Писатель, не контролируя себя, кинулся к девушке с распростертыми объятиями.

– Не спеши. – Категорично прозвучало перед Писателем, и ладонь руки уперлась в грудь, тем самым давая понять о соблюдении дистанции.

– Пока не спеши. – Добавила Пташка.

«О-о-о это уже лучше и не совсем безнадежно!» Странное чувство стало овладевать сердцем Писателя. Каким было это чувство, оставалось только догадываться. Но приятное оно было… и не очень. Чего больше в нем было неизвестно пока, но как оно называется, Писатель уже понимал.

Это была Любовь. Собственной персоной Госпожа Любовь.

Давно уже это было и много времени прошло с тех пор, когда Писатель в последний раз испытывал это чувство. Да и стал уже забывать он, как это было. Но новая волна свежая и более мощная захлестнула его с головой, опьяняя и усыпляя его не спящее сознание.

О, как же Писателю не хотелось вообще появляться на поверхности этой волны. Пускай она навсегда поглотит его в себе, заставляя забыть о прошлом. Как же она сладка и губительна эта Любовь!

****

После визита в Кремль Владимир чувствовал себя немного уставшим или даже более опустошенным. Подобного рода мероприятия забирали достаточно много энергии, чтобы по окончании их хотелось заниматься еще чем-нибудь трудоемким и серьезным.

Владимир уже привык, приехав из Кремля, закрываться в своем рабочем кабинете и уходить с головой в свои мысли. Необходимо было обдумать и разложить по полкам все обсуждаемые темы и ответы на задаваемые вопросы, да и не мешало вообще расслабиться и отдохнуть в полной тишине хотя бы час или два, если посчастливится, но и этому подарку приходилось радоваться.

Оставаясь в полном одиночестве, Владимир брал из ящика стола белоснежный с кружевной окантовкой носовой платочек и бережно прикладывал к своим губам и глубоко очень медленно втягивал носом его запах. Так медленно, что казалось, он хотел вместе с запахом вдохнуть в себя все всплывающие воспоминания, связанные с этим платком. А воспоминаний было много, и все они были ему очень дороги.

Пташка…. Птаха…. Какое нежное и милое имя и в то же время, так круто изменившее его жизнь, его понимание жизни, вкус жизни. Как сильно захотелось снова жить, особенно с нетерпением ждать определенные моменты новой жизни. Эти моменты назывались встречами. Встречи с Пташкой, с милой и любимой Пташкой. Какими томительными и приятными были ожидания этих встреч, сладостным наслаждением были сами встречи и немного горькими были расставания. Немного горькими, но разбавленные приятным вкусом надежды на скорую встречу. И эта встреча незамедлительно наступала. О, Птаха….

****

– Лети! Лети за мной! – Мягкая рука легко подхватила руку Писателя и так же легко повлекла за собой.

– Куда? Куда все же мы летим? – За время пути с Птахой Писатель так и не смог от нее добиться ответа на свои вопросы.

Пташка же вместо ответа одарила его своей милой улыбкой.

Тем временем они стали подлетать к какому-то старинному, но очень большому и с виду роскошному зданию.

«Европа». – Пронеслось в голове у Писателя.

– Европа! – Словно прочитав мысли, объявила Пташка.

Писатель никак не может привыкнуть к тому, что Пташка отлично умеет читать мысли, как и тот Святой Старец, который являлся ему в квартире.

– Не обращай на это внимание, отвлекись! – Крикнула, невинно улыбаясь, Птаха.

– На что? – Не понял Писатель.

– Не обращай внимания, что я иногда вслух повторяю твои мысли. Это происходит непроизвольно, тем более эти способности можно поставить на один уровень с такими способностями как необходимость дышать или спать, или говорить, или слышать.

Писатель совсем не мог привыкнуть к тому, что в последнее время с ним происходит, и кто его иногда сопровождает.

Подлетев к входу здания, они увидели огромное скопление людей очень прилично и дорого одетых и людей с фотокамерами в руках, то и дело сверкающими яркими вспышками.

– Вот это то, что нам надо. – Довольным голосом произнесла Пташка и повлекла озадаченного Писателя в сторону от входа поближе к густым стриженым кустам.

Укрывшись за кустами, Пташка вынула из неизвестно каким образом возникшего у нее в руках большого пакета сверток.

– Бери, надевай. – Скомандовала она.

Ошарашенный Писатель уставился на сверток, не решаясь поднять руки, чтобы взять его.

– Бери и не удивляйся. – Уже более настойчиво повторила Пташка.

– Но где…? – Начал было выдавать свои вопросы Писатель, но тут же был прерван девушкой.

– Вы, люди, очень часто, почти всегда, не видите всего того, что доступно вашему взору. Скорее всего вы не хотите видеть и в то же время позволяете себе выражать какое-то удивление, и что хуже того недоумение. Я кстати тебе уже это говорила. А теперь бери и надевай, у нас с тобой не так уж много времени, чтобы стоять здесь и трепаться.

– Но пакет?

– Пакет был всю дорогу у меня с собой.

Писатель почесал затылок, не решаясь что-либо предпринять, и тут его осенила мысль:

– Это как крылья? Да?

– Да. – Улыбнулась, покачав головой, Птаха. – Как крылья.

Через несколько минут Пташка поправляла бабочку на шее уже одетого в приличный деловой костюм для презентаций, обутого в дорогие черные туфли и причесанного, благоухающего дорогим парфюмом Писателя.

– Вот теперь ты похож на человека. – С довольной ноткой в голосе проговорила Пташка. – А теперь отвернись, пожалуйста, я переоденусь тоже.

Писатель послушно повернулся в противоположную сторону от девушки лицом к толпе проглядывающуюся через листья густых кустов. Не успел он ничего особенного разглядеть там, как нежным прикосновением легла ему на плечо рука Пташки. Писатель повернулся и обомлел. Перед ним стояла настоящая принцесса. Шикарное вечернее платье облегало точеную фигурку девушки, открывая в глубоком декольте верхнюю часть груди и спины, при этом прикрывая до самых пят длинные ноги, обутые в открытого типа туфли на высоких шпильках.

– Ты очаровательна! – Первое что сумел выдавить из себя охваченный впечатлениями Писатель.

– Спасибо. – Вежливо поблагодарила Пташка. – А теперь нам пора. Идем, и по дороге слушай, что необходимо тебе делать. В кармане твоего пиджака лежат визитки. Ты – писатель, молодой и перспективный. Тебя многие знают в твоей стране, там ты очень популярен. Теперь тебе необходимо завести знакомства как можно с большим количеством людей.

Во-первых, это является залогом накопляемой удачи, то есть, чем больше будет знакомств, рукопожатий, любезностей и тому подобного, тем больше ты к себе привлечешь доли их успеха. Ведь ты же прекрасно понимаешь, что эта церемония собрала в одном месте отнюдь не неудачников, а самых успешных людей Европы, а то и всего мира.

Во-вторых, в будущем, в недалеком реальном будущем тебе эти знакомства очень сильно пригодятся. Можешь даже не сомневаться.

– Но как нас сюда пустят? Ведь нас никто не приглашал и никто нас не знает!

– Ничего не бойся, если ты оказался у этого входа, значит ты уже в числе приглашенных.

– Ничего не понятно, но успокаивает твоя самоуверенность.

– Кто-то из нас должен ею владеть.

– Это упрек?

– Нет, напоминание.

– Отлично. Со мной все ясно. А у тебя какая будет роль в этом представлении?

– Моя роль? Моя роль – быть твоей спутницей, дамой сердца. Ведь ты позволишь быть твоей дамой сердца на один этот вечер?

Пташка загадочно улыбнулась глядя прямо в глаза Писателя.

Сердце Писателя заколотилось от этих слов.

«Дамой сердца?! Позволишь? Да об этом стоит только мечтать! Да, конечно позволю!»

В голове у него мысли мелькали со скоростью света, но вслух он смог дать только короткий ответ:

– Да, конечно.

Пташке ничего не нужно было слышать, она все прекрасно понимала, глядя на парня. Еще более загадочно улыбнувшись, она взяла его под локоть и прижалась щекой к плечу.

Сердце Писателя от возбуждения чуть не пошло гулять по улице самостоятельно, так оно билось в груди.

Примерно, через пару часов несколько десятков визиток полученных от довольных и расположенных к общению гостей праздника лежали в кармане дорогого костюма Писателя. Почти столько же визиток было роздано в ответ. Было пожато множество рук, сказано и услышано огромное количество лестных слов, сколько Писатель не слышал за всю свою жизнь. Даже самочувствие и самооценка заметно поднялись и вселили чувство необходимости в этом мире.

Пташка рядом с Писателем была безумно красивой и обаятельной. Он увидел столько завистливых взглядов от мужиков разных возрастов, что окончательно по самые уши влюбился в эту очаровательную девушку.

– Ну, что? Много мы раздобыли для себя удачи? – Задал вопрос высоко в воздухе по дороге домой Писатель.

– Много, не много – это не важно на данном этапе. Но хочу заверить, чтобы не разочаровывался, результат есть и не самый худший. – Ответила Пташка.

– Я не понимаю, почему ты говоришь «не важно». Разве перед нами не стоит задача найти как можно больший источник удачи? – Возмутился спокойному отношению к его вопросу со стороны Птахи.

– Нет, ты же слышал, что я произнесла еще и другие слова, как например «на данном этапе». Это означает, что сейчас не важно, сколько мы получим, а важно как это сделаем. Понимаешь?

– Ну, в принципе да. – Поспешил согласиться с девушкой Писатель. Ему очень не хотелось разжигать спор и, возможно, скандал впоследствии. Он решил более спокойно и тактично разузнать ответы на все волнующие его вопросы.

– Вот скажи, Пташка, а ведь это один из самых верных способов заполучить максимально большее количество удачи, общаясь в толпе самых удачливых и успешных людей?

Пташка пристально посмотрела на Писателя, улыбнулась своей загадочной улыбкой и произнесла:

– Ты имеешь в виду, чем больше количество людей обладающих всеми благами мира, тем большее количество удачи можно заполучить, общаясь с ними?

– Да, так я и думаю.

– Да, примерно так. Ты мыслишь довольно правильно. Никогда не увидишь в обществе богачей и видных деятелей бедняка и неудачника, соответственно и в толпе бедняков никогда не появится успешный человек, если конечно у него нет в этом прямой выгоды.

– А все потому, – неожиданно перехватил инициативу в развитии мысли Писатель. – Что удачливому человеку постоянно необходима подпитка для пополнения уровня удачи. А подпитаться можно ни у кого иного, как у удачливого человека.

– Молодец! Именно это я и хотела сказать. – Похвалила Писателя Пташка.

– Ну, скажи. – Не унимался Писатель. – А более эффективный способ пополнения уровня удачи есть?

– Есть, только тебе этим голову забивать еще рано. Узнаешь со временем.

После такого ответа Писатель больше не решился надоедать Пташке. Ему очень хотелось оставаться ей другом как можно дольше.

****

Владимир очень часто впоследствии вспоминал об этом случае. Ведь именно тогда он действительно понял, какие чувства в нем рождаются в отношении своей спутницы.

Еще были их, так называемые вылеты на подобного рода мероприятия ради пополнения процента удачи для него, но именно тот случай запомнился особенно. Может потому, что этот случай был началом не только его обучения, но и началом необычных и теплых отношений между мужчиной и женщиной.

****

Вскоре карьера Писателя пошла резко в гору. Издательства разных мастей наперебой предлагали свои услуги с довольно заманчивыми условиями. На его произведения обратили внимание представители кинематографа и театра. Все газеты без исключения пестрили заголовками с его именем и фотографиями под ними. Его повсюду стали преследовать личности, выдающие себя за журналистов и репортеров. Популярность Писателя набирала немыслимые обороты. Однако он чувствовал, что это еще не все, еще не вершина, тем более Пташка своим присутствием давала понять, что самое важное еще впереди, а это все подготовка.

Пташка появлялась не так часто, но появлялась, и Писатель с нетерпением отсчитывал минуты и часы до встречи с ней. Хотя они о разлуке ничего не говорили, Писателя тревожила мысль, что в одно прекрасное мгновение все происходящее, все встречи вдруг неожиданно закончатся, и он потеряет ее, Пташку, свою любимую, нежную Пташку. Он уже не стеснялся ее так называть, но только в своих мыслях. А наяву робость сковывала Писателя даже тогда, когда позволял себе сказать ей комплименты. Пташка видела его робость и мило улыбалась, наблюдая заслабостью человека.

Однажды во время очередного полета Писатель и Пташка расположились на густом облаке, чтобы немного передохнуть перед дальней дорогой.

– Мы как ангелочки на картинах художников, так же нежимся на пушистой перине большого облака. – Высказал вслух неожиданно посетившую мысль Писатель.

– Мы и так ангелочки. – Совсем неожиданно выдала ответ Пташка.

– Да, действительно. А может я уже того? Умер? Ведь совсем недавно я ходил ногами по земле, а сейчас валяюсь на облаках рядом с ангелом! – Сердце вздрогнуло, отдавшись острой болью в груди, мороз пробежал по коже. Писателю от таких мыслей стало не по себе. Он с осторожностью посмотрел на Пташку. Пташка спокойно сидела рядом с ним, покачивая своей красивой ножкой.

– Смотри не сойди с ума. – Смерив его взглядом, ответила она.

– Это что значит? – Не понял Писатель.

– Это значит не нужно серьезно воспринимать всякую чушь, неожиданно приходящую в голову.

– Но что очень примечательно в этой истории, это то, что история сама началась с появления самого Преподобного Сергия Радонежского! Того самого чей лик можно увидеть в любой православной церкви на иконе. Значит, при переходе из состояния живого в другой мир к человеку приходит святой. Что ему нужно? Какова миссия его в данном случае? Он приходит за душой? Или ему что-то другое нужно? Ты можешь ответить на эти вопросы, Пташка? Ведь я же не могу быть самым особенным, чтобы ко мне на яву являлся святой, причем святой не самый последний по своей значимости?

Писатель не на шутку разошелся. Мысли одна за другой врывались и вертелись в его голове. Чтобы их все озвучить пришлось бы болтать без умолку еще долго.

– Ты все? – Пташка дождалась, когда Писатель замолчит. – Теперь ничего не говори и дай мне сказать.

Пташка четко расставила все акценты в разговоре.

– Во-первых, я объясню по поводу Святого Сергия Радонежского. При явлении к тебе он объяснял, по какой причине это было сделано. И если ты не веришь Святому, то кому ты вообще веришь?

«Убедительно». – Подумал Писатель.

– Во-вторых, есть ли вообще смысл возиться с тобой мертвым? Как у тебя язык повернулся такое сказать?

На последней фразе голос Пташки непроизвольно дрогнул. Она даже сама этого испугалась. Писатель пристально посмотрел в глаза девушки. Она резко отвернулась в попытке скрыть свои чувства отразившиеся в ее глазах. Но этого было достаточно. Достаточно для того, чтобы понять, что происходило с Пташкой в тот момент.

«Боже! Боже мой! Да ведь она неравнодушна ко мне!» – Эта шальная догадка так резко врезалась в мозг, что даже заныло в висках.

– Это правда? – Не стал тянуть Писатель.

– Что? – Не поворачиваясь, спросила Пташка.

– Это правда, что я тебе небезразличен? – Задал уже полностью свой вопрос Писатель. Буквально десять минут назад этот вопрос он не осмелился бы задать, но сейчас он был уверен в себе.

Пташка молчала, отвернувшись в сторону.

– Ответь мне, пожалуйста! – Взмолился Писатель. Тишина и молчание Пташки просто разрывали сердце.

Пташка молчала.

– Хорошо, ничего не говори. Молчание – это тоже исчерпывающий ответ, особенно в этом случае. Молчание – знак согласия. Ведь я прав, Пташка?

Пташка вздрогнула от этих слов. Ей стало немного не по себе и, чтобы снять напряжение, навеянное этим разговором, она резко вскочила на ноги и, не поворачиваясь к Писателю лицом, махнула ему рукой, чтобы он следовал за ней, мгновенно оттолкнувшись от облака, полетела в сторону дома.

Сердце Писателя готово было вырваться из груди. Он понял! Он понял наверняка! Он ей небезразличен! О, это чудо! Самое настоящее! Как же он счастлив!

Переполненный приятными чувствами Писатель свободно оттолкнулся от облака и последовал за Пташкой. Теперь ему было легко вдвойне, ведь кроме недавно приобретенных крыльев ему помогали парить и крылья любви.

– Любой человек даже самый неудачливый обладает собственной долей удачи. Неважно беден человек или богат, здоров или болен, сильный или слабый, он в любом случае несет в себе определенный процент удачи. В случае, если этот процент самый минимальный, он все равно есть и от этого никуда не уйти.

Представь себе обычные жизненные ситуации, к примеру, когда человек успевает в последний момент запрыгнуть в уходящий автобус, вовремя просыпается утром и приходит в назначенное время на работу, успел найти укрытие от дождя вовремя, приобрел новую какую-либо вещь. Ситуация впрочем может быть совершенно банальной, на которую никто из людей не обращает внимания ибо это происходит с ними изо дня в день. Например, удачно прошел путь от припаркованного автомобиля до подъезда, ведь за этот маленький промежуток времени с ним ничего не случилось. Он мог упасть и сломать руку или ногу, тяжело простудиться от неожиданного рывка холодного ветра, выронить портмоне с документами и деньгами и не заметить этого, забыть закрыть двери автомобиля, из которого только что вышел. Подобные ситуации ежедневно с людьми случаются в огромной массе и каждую по-своему необходимо ценить. Каждая такая ситуация является символом олицетворением удачи, ведь каждая из них прошла удачно без происшествий состоящих из неудач.

Следовательно, необходимо сделать вывод, что ежедневно мы производим обмен собственными удачами, делая удачливым себя и своего оппонента, в свою очередь, получая порцию удачи взамен.

Безнадежных неудачников в мире не существует вообще, существуют люди особенно удачливые и особенно неудачливые. Особенно удачливые люди для увеличения своей удачливости из каждой благоприятной ситуации, даже если эта ситуация незначительна, извлекают максимум выгоды. Соответственно неудачливые люди совершенно не замечают возникающие удачные моменты и, как правило, не стремятся или не могут из них что-либо извлечь для себя.

Если внимательно присмотреться к окружающим вас людям, к их образу жизни и их окружению, то мы четко заметим, что вокруг удачливых людей находятся удачливые люди или люди желающие увеличить свою удачливость. Соответственно, вокруг неудачливых людей очень много неудачливых. О чем это говорит?

А говорит это о том, что жизнь разделяет людей по их интересам и желаниям. То есть человека желающего приобрести удачу сознательно или подсознательно влечет к людям удачливым и успешным. Не потому что от них можно что-либо получить, хотя и это тоже играет немаловажную роль, в основном из-за окружающей их атмосферы удачливости, если так ее можно назвать.

Эта атмосфера несет в себе мощную энергию, способную из любой золушки сделать принцессу, из чудовища – красавца, одним словом кардинально изменить жизнь любого попавшего в ее границы человека. Эта атмосфера питает и обогащает своим воздействием мир взаимоотношений каждого человека, как с себе подобным, так и с материальным миром ценностей.

То же самое только в негативном цвете можно отразить и сторону неудачливости.

Но эти две половины отличающиеся друг от друга непримиримым контрастом объединяет одно единственное качество. В каждой из этих половин неизменно присутствуют частички своей противоположности. Каждый неудачник имеет частичку регулярной удачи, вспомним ситуацию с переходом от автомобиля до подъезда без происшествий, как пример, и так же каждый даже самый удачливый несет в себе частичку неудачи, тот же самый пример перехода от автомобиля до подъезда, но уже с негативными последствиями.

Вывод: Нужна удача? Будь при ней. Приучай ее к себе и себя к ней. Думай о ней, желай ее, находись всегда там, где она живет. Извлекай из любой удачливой ситуации еще больше удачи для себя. Включи для этого свой мозг».

– Ты думаешь, что я не знаю и не понимаю всего того, что ты мне сейчас объясняешь? – Перебивая речь Пташки, вставил Писатель.

– Я отлично знаю твои способности и интеллект, но очень хочу, чтобы ты еще лучше понимал и всегда помнил. Тем более лишний раз не помешает послушать и уяснить.

– Спасибо, ты очень любезна. – В голосе Писателя проскользнула нотка обиды.

Пташка это сразу же заметила:

– Прекрати обижаться. Я тебе сейчас объясню причины моей настойчивости. Дело в том, что за время, проходившее до нашей встречи, ты практически полностью утратил свои качества удачливости. Каким образом тебе удалось утратить, я распространяться не буду. А ты, если конечно тебе это интересно, чтобы узнать причины прокрути в голове все те дни, в которые ты жил и сопоставь происходившее и мною только что сказанное. Ты четко увидишь все проделанные тобой ошибки, приведшие к такому плачевному состоянию.

– Да. – Согласился Писатель. – Я прекрасно понимаю, каким я был идиотом и разгильдяем. Ведь поступай я в те дни совсем по-другому, то и жизнь моя сложилась бы совсем иначе.

– Вот видишь. – Развела руками Пташка. – Иной раз дополнительная лекция способствует правильному анализу.

– Да, Пташка, извини меня, я был не прав. – Писатель от стыда опустил голову.

– Все нормально, тебе нечего стесняться. Все попадают в подобные ситуации. В таких случаях на помощь приходим мы и делаем практически чудеса в судьбе человека. Но приходим не ко всем, а только к избранным.

– Избранным? – С удивлением переспросил Писатель.

– Да, избранным. И ты можешь этим гордиться. Имеешь право.

****

К сожалению Писателя, Пташка не всегда была с ним рядом. Ему необходимо было заниматься своими делами, а у нее были свои обязанности перед своими покровителями. Но они оба с нетерпением ожидали момента встречи и откровенно наслаждались обществом друг друга. В такие дни, казалось, ничего не может их разлучить.

Где бы ни был Писатель, на улице, в магазине или дома всегда вспоминал и думал о Пташке. Очень часто вспоминал ее учения. Писатель четко старался запомнить все сказанное Пташкой, ведь он видел в ее словах неисчерпаемую кладезь мудрости, какой ему очень не хватало.

Любое встреченное Писателем удачно совершенное действие любого характера напоминало о сказанном Пташкой. Вот какой-то человек бежал и успел в уже отходивший от остановки троллейбус. В большом магазине на кассе рассчитывается кассир с покупателем. Одна такая передача денег из рук в руки с взаимным удовлетворением, да еще в таких огромных количествах раз за день уже является нескончаемым источником получения микродоз удачи.

Идут по улице два прилично одетых господина, вышедших из своих дорогих авто. Они поздоровались, пожав друг другу руки, этим рукопожатием произошел обмен их удачами. Кто-то из них получил даже большую дозу, будучи более сильным приёмником удачи. От этого тоже многое зависело в приеме-передаче успеха.

Даже случай с девушкой ловко увернувшейся от брызг грязной лужи созданных проехавшим автомобилем, тоже свидетельствовали о проценте полученного успеха.

Так же люди зачастую теряли и без того немногочисленный запас удачи. К примеру, неудачно ступив, спускаясь по ступенькам или попав под ливень, не имея при себе зонтик. Много подобных случаев происходящих с людьми ежедневно не значимых или более значимых, свидетельствовали о правоте слов Пташки.

«Интересно. – Подумал Писатель. – Если была бы возможность увидеть сразу же всех действующих ангелов в данный момент вокруг себя, то, сколько ангелов он увидел бы?»

Но, к сожалению или к счастью эта возможность исключена, подчиняясь какому-то негласному закону, что впрочем, очень даже правильно с точки зрения самого Писателя.

Кстати, заметил Писатель, это очень интересная и необычная тема для написания безошибочного бестселлера или, если можно так сказать, книги жизни. Недолго думая, Писатель достал из кармана блокнот, который всегда носил с собой для подобного случая, и стал быстро записывать родившиеся мысли, пока они не испарились окончательно.

Однако мысли о самой Пташке навязчиво сидели в голове и отпускать, вероятно, не собирались. Писатель на улицах города видел не только случаи, напоминающие слова Пташки, но и саму Пташку, а точнее ее образ.

Вот, казалось бы, Пташка покупает цветы в цветочном ларьке, но повернувшись лицом, оказывается совсем не ей. Или очень похожая незнакомка стоит на остановке в ожидании своего автобуса очень похожая на Пташку, но в результате она остается незнакомкой, обернувшись на голос.

Пташка Писателю мерещилась везде и повсюду. Он видел ее образ, чувствовал ее запах, слышал голос. Он полностью был увлечен ею. Да, как ни уходи от этого факта, а он был по уши влюблен.

Но эта влюбленность была отнюдь не односторонней, Писатель видел и понимал, как сама Пташка была к нему не равнодушна. Как она ему откровенно радовалась при встрече. Каким взглядом она смотрела на него, не стесняясь встречи взглядами. Ее глаза горели не искрой и не огнем, а огромным жарким пламенем, перерастающим в пожар. А когда она брала его за руку, в ее прикосновении чувствовалась глубокая нежность и неисчерпаемая энергия ласки и доброты, любви, наконец. Да, именно любви, как бы ни хотелось избежать и не затрагивать этого факта, а любовь, безусловно, была.

Пташка была тоже очень влюблена. Она тоже, как и Писатель, целыми днями, находясь в разлуке, думала о нем и грезила им. Ей так же слышался его голос, мерещился образ, и запах его никогда не покидал ее обоняния. Пташка ощущала его присутствие во всем и везде.

При встрече с Писателем она всем своим существом наслаждалась обществом с ним и мучительно больно с ним расставалась, делая неимоверные усилия, чтобы не разрыдаться в его присутствии от отчаяния. Хотя разлуки были не долгими.

Одним словом Пташка и ее поведение очень изменились и, к сожалению, эти изменения были заметны не только Писателю.

****

Однажды, вернувшись в свою квартирку на последнем этаже под самой крышей, Писатель по своему обыкновению уставший и одухотворенный, налив себе стакан воды, уселся на свой диванчик и с наслаждением развалившись, вытянул ноющие от усталости ноги.

Сделав несколько глотков минералки и частично утолив жажду, он по привычке стал искать взглядом пульт от телевизора, чтобы включить его. И, о Боже! От неожиданности Писатель даже вздрогнул, чудом не пролив воду на себя. В углу слева от него в кресле тихо восседал ни кто иной, как сам Преподобный Старец Святой Сергий Радонежский. Он был одет в белоснежный костюм современного покроя, в не менее белоснежную рубашку с таким же белоснежным галстуком, а на ногах красовались шикарные лаковые туфли тоже белоснежные, прячущие под собой шелковые белоснежные носки.

Старец сидел, молча, внимательно разглядывая Писателя из своего угла и тихо поглаживая левой рукой белоснежную бороду, правая же рука лежала на подлокотнике кресла. Весь вид Преподобного – осанка, взгляд, каждый его жест свидетельствовали о Его величии и благородстве.

Писатель мгновенно вскочил на ноги, быстро поставил стакан на столик и вытянулся во весь рост перед Старцем. Старец не сводил глаз с Писателя, он осмотрел его и, улыбнувшись малозаметной улыбкой, жестом правой руки указал парню сесть на свое место. Писатель сразу же повиновался. Он не мог не повиноваться.

– Здравствуйте. – Кивнув, пробормотал в знак приветствия Писатель, напрочь потеряв недавнюю уверенность. Чувство тревоги мгновенно проникло в его сердце, от чего оно стало колотиться с учащенным ритмом, добавляя дозу адреналина в кровь.

– Что-то произошло? – Не дожидаясь ответа, сразу же спросил Писатель.

Старец, не шелохнувшись, продолжал внимательно наблюдать за молодым человеком. Его забавляло зрелище, когда люди без всякой причины начинали волноваться и метаться словно зверь, загнанный в клетку. От чего возникало у людей подобное волнение?

Старец, не торопясь, размышлял над поведением Писателя, а последний тем временем предложил налить чай, попросил разрешения переодеться, но не переоделся, задал несколько вопросов о погоде и спросил о здоровье, в результате обессиленный просто уселся на диван.

После такой продолжительной паузы Старец, наконец, пошевелился, выйдя из раздумий, кивнул белой сединой и произнес:

– Здравствуй, уважаемый. Извини, что заставил тебя ждать. Сам должен понимать – возраст у меня уже не маленький, научился доставлять мне сюрпризы. Вот и на этот раз тоже казус вышел.

«М-да, на возраст сразу же все списывает. А на что же еще? Возраст ведь не наругаешь и не накажешь!» Возмутился мысленно Писатель, не шевелясь, опасаясь, выдать вид своих сомнений и широко улыбаясь, ответил:

– Да, ничего страшного. С кем не бывает.

– Действительно, с кем не бывает. – Удивительно легко согласился Старец. – Каждый списывает свое невнимание на возраст.

С этими словами Старец словно прошил взглядом Писателя. Но кроме взгляда Писателя поразили последние слова, произнесенные только что Старцем.

– Я забыл, Вы тоже умеете читать мысли. – Робко, не скрывая удивления, пробормотал Писатель.

– Что значит «тоже»? Я умел это делать всегда, сколько помню себя.

– Я понял. – Наконец-то понявший бесполезность говорить мысли вслух, успокоился Писатель.

До сих пор неподвижно сидевший Преподобный Сергий сделал усилие и встал на ноги, представ перед Писателем во всем своем великолепии роста и одеяния. Оставаясь сидеть, Писатель был вынужден задирать голову, чтобы ни на секунду не упускать из вида лицо Святого. Старец тем временем неторопливо стал расшагивать по комнате, словно измеряя ее шагами. Вид у него был весьма сосредоточен и задумчив. Вероятно, Старец обдумывал тему для разговора, ради которого вполне вероятно он и явился перед Писателем в этот вечер.

Действительно, Святой Сергий не стал заставлять долго ждать себя и, остановившись у окна, повернулся лицом к Писателю и заговорил:

– Скажи мне, пожалуйста, после первой нашей встречи твои дела начали исправляться в лучшую сторону?

Многозначительный взгляд Старика впился в сидевшего на диване Писателя. Парень взгляд выдержал.

– Да, большое спасибо! – Поспешил поблагодарить своего спасителя Писатель. – Очень даже существенно дела пошли в гору. Вы наверно сами уже знаете, что меня скоро будут продавать на каждом книжном прилавке.

– Конечно же, я все знаю. – Согласился Старец. – В этом плане у тебя все хорошо.

С последними словами, создав паузу, Старец снова заходил по комнате медленно размеренными шагами.

– Ну, а как у тебя обстоят дела на личном фронте? – Не останавливаясь, спросил Старик.

Писатель от услышанных слов насторожился, словно пес на охоте, притаился, заострив весь свой слух и внимание, прислушиваясь к добыче. Правда, на сей раз, по всей вероятности, жертвой был как раз он сам.

– Как у тебя дела с любовью? Есть любимая девушка? – Не дожидаясь ответа, снова стал задавать вопросы Старец.

Вопросы он задавал вслух только ради Писателя, потому что для себя все ответы на свои вопросы мог найти в действиях самого Писателя.

***

Каждый раз, когда Владимир вспоминал моменты этой встречи, сердце сдавливала нестерпимая боль, боль досады и безысходности, боль предчувствия разлуки. Ведь именно с этой встречи появился ветерок между ним и его любимой. Они в то время еще совсем ничего не подозревали и любили друг друга. Но им уже начинали противостоять очень большие силы. Силы, которые нельзя ничем остановить или изменить. Эти силы следовали своим законам.

Владимир смахнул слезу со щеки и быстро уставился в окно, чтобы хоть как-то отвлечь себя от нахлынувших воспоминаний о его любимой Пташке.

***

Писатель, заметив суть цепочки вопросов, начал догадываться о ком конкретно сейчас пойдет речь – о Пташке.

«Неужели все сейчас закончится. Неужели мне сейчас скажут, что все мои полеты с Пташкой необходимо прекратить? Нет, что угодно, только не это!»

Сердце то сжималось до безумной боли и замирало, то наоборот скакало, словно заведенное, билось в груди, предчувствуя что-то неладное.

– Не волнуйся. – Вонзил в Писателя свой проницательный взгляд Сергий Радонежский. – Хотя я на твоем месте тоже волновался бы. Как ты уже догадался, я явился к тебе поговорить о нашей Пташке.

– Что с ней? – Невольно вырвалось у Писателя.

– С ней все хорошо, напрасно ты нервничаешь. – Преподобный Сергий заметил, как эмоции его собеседника просто взорвались. Писатель стоял перед Сергием бледный с умоляющим взглядом.

– Что Вы молчите? Ну, скажите хоть что-нибудь! – Взмолился он перед Старцем.

– Успокойся и выслушай меня. – Произнося эти слова, Преподобный Сергий Радонежский чуть едва прикоснулся кончиками пальцев правой руки головы Писателя.

Блаженное успокоение потекло от места прикосновения по всему телу. Спокойствие заселило скачущее сердце, уверенно возвращая его к своему обычному ритму. В голове прояснилось, заменив собой панику. Писатель обмякшим телом уселся в угол дивана.

– Тебе очень везет. Тебя уверенно можно назвать везунчиком. К тебе только что прикоснулся Святой, а это огромная удача. Моя сила частично перешла к тебе и мудрость моя в тебя вселилась. Помимо этого тебя полюбила моя самая лучшая ученица. Тебя искренне полюбил Ангел. Ни кто иной, а самый настоящий Ангел. Этот факт говорит о том, что тебя причислили к избранным, а это поверь мне дозволено не многим, единицам. Все бы хорошо, но есть одна проблема, с виду простая, а на деле серьезная, Ты – человек.

– Я знаю. – Влез в монолог Писатель. – И что в этом такого?

– Ты – человек. – Снова повторил Сергий. – Не Ангел, не Святой и даже не священнослужитель. Ты просто человек. А людям….

Писатель зажмурился в ожидании следующих слов. Ему вообще хотелось остановить время на вечность и вечность оставаться в этом состоянии влюбленности. Ему хотелось продолжать наслаждаться обществом Пташки. Ему совершенно не хотелось слушать то, что хочет сказать ему Преподобный Сергий.

– А людям…. – Продолжал Святой. – Не дозволено любить и получать взаимную любовь от Ангела. Этой связи не должно существовать как таковой.

Эти слова подобно гильотине молнией обрушились на голову Писателя, обрубая все надежды и мечты.

«Где же ты моя Пташка?!» – Мысленно простонал Писатель.

– Знаешь. – Продолжал Старец. – Я тебе даже завидую. Я очень тебе завидую. Ангелы не влюбляются, а в тебя влюбилась. Ты действительно избранный.

– Ну, если Вы мне завидуете, тогда помогите мне. Оставьте нас с Пташкой вместе. Пожалуйста.

Писатель встал перед Преподобным на колени. Слезы потекли из глаз. Такого Писатель себе никогда не позволял. Никогда, но только не сейчас.

– Завидую, поэтому я уже помог тебе.

– Помогли? – Удивился Писатель. – И где же она Ваша помощь? Как она выглядит?

Писатель с этими словами огляделся вокруг.

– Я прикоснулся к тебе. Я поделился с тобой маленькой долей своей святости. Ты теперь не просто человек, ты теперь ближе к святым. А значит пока проходит твое обучение, можешь спокойно подготовить Пташку к разлуке.

– Разлуке? – Вскричал Писатель. – Уже? Вы уже все решили? Как же Вы без меня решили за меня?

– Ничего нельзя поделать, закон есть закон. Его необходимо чтить и исполнять. Иначе нельзя. К тому же мое прикосновение дало тебе реальный шанс сделать безболезненно для вас обоих.

– Безболезненно?!! – Вскричал Писатель. – Да, что Вы об этом понимаете?! Как можно так легко говорить о разлуке двух молодых любящих друг друга людей? Вы сами-то когда-нибудь любили?

– Во-первых. – Сделав строгий вид, перебил Писателя Святой. – Не повышай на меня голос! Не забывайся.

– Да, действительно. – Опомнился Писатель. – Извините.

– Во-вторых, не надо никого попрекать отсутствием чувств. Прежде чем обвинять в чем-то своего собеседника, разберись сначала в нем. Узнай кто он такой и как жил до встречи с тобой.

Писатель от этих слов готов был провалиться сквозь землю. Его сейчас отчитывали, словно провинившегося школьника.

– Да, что я тебя учу, как родитель. – Будто прочитав мысли Писателя, проговорил Святой. – Взрослый мужчина уже и жизнь, хоть и не долгую, но все же прожил и должен был кое-чему научиться, хотя бы для того, чтобы оставшиеся немалочисленные годы прожить с копившимся из года в год опытом.

– Ладно, извините еще раз. – Согласился с Преподобным Писатель. – Только перестаньте меня отчитывать, я все прекрасно осознал.

– Это очень хорошо. Но все равно хочу заметить, что, когда тебе советует человек в солидном возрасте, с огромным жизненным опытом и наделенный даром глубокой мудрости, то не надо от него отмахиваться, а необходимо прислушиваться к его словам и делать соответствующие выводы.

– Спасибо за напоминание.

– Подумай о Пташке. Обязательно здравым умом пораскинь и не упрямься впустую.

– Как я не могу упрямиться? – Вспылил, было, Писатель, но вовремя вспомнил только что данные обещания и сразу осекся.

Старец заметил реакцию Писателя и еле заметно в самую гущу бороды улыбнулся.

– Не расстраивайся! – Поспешил взбодрить Писателя Старец. – Все будет отлично!

Писатель обессиленный уселся в кресло и с превеликой тяжестью на сердце задумался, уставившись в одну точку где-то на полу.

Притих и сам Святой Сергий, он тоже все прекрасно понимал. Он понимал, какие чувства стали развиваться между этими двумя безумцами. Первые подозрения у него возникли из-за изменения в поведении всегда милой и работящей Пташки, ведь ее ему приходилось видеть намного чаще, чем Писателя. Нет, Пташка не стала хуже выполнять свои рабочие обязанности и грубее она тоже не стала. Изменения в ее чувствах наоборот сделали из нее неотразимую красавицу, очень добрую, приветливую, улыбчивую. И много-много этих самых изменений навлекли на Пташку подозрения Преподобного Сергия Радонежского.

Почему это увидел именно Сергий и почему Он смотрел именно за ней объяснить легко, Пташка была его внучкой. Эта милая девушка была его родной кровью, поэтому Святой Старец уделял ей особое внимание. Ему совсем не хотелось, чтобы, нарушая законы их мира, его любимая внучка была строго наказана Высшим Судом. Всеми путями необходимо было оградить ее от наказания, а для этого нужно было предпринимать решительные и безошибочные действия.

Словно прочитав мысли Старца, Писатель задал уже серьезный вопрос:

– Скажите, а если я, мы не будем следовать вашим законам? Я же все-таки человек, значит подчиняться должен только земным законам! Пташка… тоже человек….

На последнем слове Писатель запнулся. Он не знал, как ему поступать в данную секунду, либо продолжать считать Пташку человеком и требовать подчинения для нее земного суда, либо считать ангелом и не иметь никаких прав на ее права, чтобы защищать ее. Здесь Писатель растерялся не на шутку.

– Не продолжай. – Поспешил на помощь Святой Сергий. – Я хорошо понял, о чем ты хочешь сказать. Пташка, как и я к твоему сведению, если ты не заметил, не являемся обитателями земного мира, хотя было время, жили на земле среди людей. Сейчас мы живем в небесном мире, но все равно очень часто посещаем людей в своем прежнем образе. В этом-то заключается наш труд. У каждого из нас есть свои обязанности и задачи, и все мы должны исправно нести свою службу, и, не смотря на все, мы должны, обязаны следовать нашим законам, так же как и вы в свое время начинаете следовать нашим законам. Это, как правило, происходит до вашего рождения и после смерти вашей. Получается, что все мы рано или поздно подчиняемся одному закону – небесному. Все мы ходим под небесами.

– Логично. – Пробормотал обезнадеженный Писатель. – Но какое же наказание могут вынести в таких случаях?

– Не думай о наказаниях. Поверь мне, не стоят они этого. – Уверенно сказал Старец. – Думай лучше, как поступить дальше, чтобы не пострадала твоя любимая. А я буду в свою очередь делать все необходимое и со своей стороны.

***

Встреча с Пташкой была как долгожданная, так и нежеланная. Нежеланная не потому, что Писатель не хотел этой встречи, а потому что требовала та встреча объяснений в лучшем случае, а в худшем – мучительное и предательское молчание, на что Писатель при всем своем желании согласиться не мог. С таким вот удрученным видом и пришел к Пташке Писатель, стараясь делать вид, что все у него отлично.

Пташка умная и проницательная девушка, она только взглянула в глаза своего любимого, как все поняла, улыбнулась, села рядом и положила голову на его плечо.

– Я все знаю. – Тихо, но спокойно проговорила она.

Писатель от неожиданности вздрогнул. Он совсем не ожидал такой реакции Пташки.

– Что… знаешь? – Запинаясь, спросил он.

– Все…. Все, что знаешь ты, знаю я. – Не теряя спокойствия, проговорила Пташка.

– Как все? – Не поверил своим ушам Писатель.

– Я знаю о твоей встрече с дедушкой и о разговоре вашем тоже знаю. Хочу заметить, решение, к которому вы пришли, очень благородное, достойное двух мужчин.

То ли ирония прозвучала в голосе девушки, то ли обида, Писатель не мог разобрать, но понял, что ситуацию надо спасать.

– Я тебе сейчас все объясню, милая! – Начал было наступать Писатель.

– Нет, не надо мне ничего объяснять. Ты здесь совершенно не причем. Не ты начал, ни тебе и заканчивать.

Писателя возмутили услышанные слова.

– Как это не я начал? С меня все началось! Это я просил, я молил Господа о помощи.

– Не спорь. Все то, что ты знаешь лишь очень маленькая часть того что происходит. Та самая часть, которую тебе дозволено знать, не потому что тебя держат здесь в полном неведении, как ты только что об этом подумал, а потому что это сделано только во благо тебе.

Вот это новость! Совсем недавно Писатель собирался признаться во всем Пташке, а вместо этого получил признания в свой адрес. Причем признания очень даже неожиданные.

– Моя вина в том, что эта новость не была доведена до тебя еще раньше. А это необходимо было сделать. Но ничего, я все исправлю.

Они снова взялись за руки и взмыли ввысь с видимой легкостью. С «видимой» означает то, что только посторонний и несведущий наблюдатель может сказать, что парят они легко и свободно. На самом деле, на душе у них осел очень тяжелый осадок от пережитых впечатлений. И летели они, на этот раз, молча, и смотрели в разные стороны, грустными глазами, словно их совершенно не интересовал путь, по которому направлялись.

Писатель попытался взбодриться, как он делал это раньше, когда досада и разочарование постигало его. Он вдыхал воздух, наполняя легкие, и протяжно выдыхал, и мысленно произносил: «Все! Хватит! Возьми себя в руки. Мужчина ты или не мужчина! Будь мужиком! Не раскисай!» Такой способ часто помогал, но не в этот раз. В этот раз, казалось, ничего не могло подействовать на повышение настроения. Казалось бы ничего! Но…. Слава Богу, что только казалось!

Пташка не была бы Пташкой, если бы не могла сотворить из невозможного возможное. Пташка – есть олицетворение самого Чуда.

До недавнего времени летевшая преспокойненько рядом с Писателем Пташка вдруг резко взмыла вверх и скрылась за густыми белыми облаками. Писатель от неожиданности обомлел. Он не сразу понял, что произошло, а главное почему. Не успел он прийти в себя, как так же внезапно, как исчезла, появилась Пташка. На лице ее читались прекрасное настроение и детский беззаботный задор. Она подлетела к Писателю и, игриво чмокнув в правую щечку, снова взлетела вверх. Писатель еще более был озадачен таким поведением девушки. Он уже стал подумывать, что все произошедшее до этого, то есть встреча и разговор с Преподобным Сергием Радонежским и разговор с самой Пташкой, являлись обычным розыгрышем и теперь Пташка готовит разоблачение. Неожиданно из гущи облаков появилась Пташка и, подлетев к Писателю, сделала попытку поцеловать Писателя в левую щечку, но Писатель крепкой хваткой прервал попытку и прижал к себе вырывающуюся Пташку. Она вырывалась совсем недолго и буквально через полминуты смирилась и прижалась к груди Писателя.

– Знаешь… – Пташка снизу вверх посмотрела в лицо Писателя. – Я должна тебе очень многое и важное рассказать.

Писатель почему-то подумал о своей встрече со Святым Сергием Радонежским и итогах разговора с ним, но Пташка без особого труда прочитала эти мысли и прервала поднятой правой рукой.

– Нет, не об этом. – Проговорила она более чем убедительно, посмотрев в глаза Писателя. – Я тебя очень даже понимаю, ты взволнован в результате произошедшего, но еще больше из-за ожидания предстоящего, но то, что я должна тебе рассказать и показать является совсем другой темой, хотя в данной ситуации напрямую связана и с твоим случаем.

– Подожди. – Не выдержал совсем сбитый с толку Писатель. – Ты окончательно меня запутала.

– Если хочешь узнать более точно, тогда не перебивай. – Поставила ультиматум Пташка.

Писатель подчинился, другого выхода у него не было.

– Дело в том, – голос Пташки дрогнул. – Как бы мы этому ни противились, но время наших встреч неумолимо истекает. Ты уже многому у меня научился. Я тебе смогла дать даже больше, чем когда-либо кто-то получал и хочу дать еще больше.

Писатель попробовал что-то сказать, но Пташка остановила его взмахом руки.

– Ты очень хороший ученик, легко и с особым желанием учишься. Более того … я тебя полюбила. – Голос Пташки снова дрогнул. Она часто заморгала, пытаясь спрятать подступившие слезы. – Но существует закон и силы, подчиняющиеся этому закону, которые очень ревностно следят за отношениями и сроком общения между нами и людьми. К великому сожалению этого избежать невозможно.

Пташка отвернулась и посмотрела куда-то вдаль. Затем она резко обернулась, глубоко вдохнув, и одарила Писателя взглядом полным любви и боли.

– Все. – Выдохнула она и, набрав полные легкие, продолжила. – На тему разлуки я закончила, теперь о самом главном в моем разговоре. Так как ты уже многому научился и хорошо это освоил, предлагаю прослушать еще один урок последний и немаловажный, но без практики. Почему без практики? Ты это вскоре сам поймешь. Речь пойдет о самом сложном и опасном способе приобретении и отдачи процента удачи. Этому способу людей почти не учат, а если учат, то только избранных и то, зачастую очень приходится сожалеть об этом.

– Я понял. – Не выдержал Писатель. – Речь пойдет о жизнях человеческих?

– Да, я всегда говорила, ты очень умен и проницателен, что довольно сильно помогает тебе в учебе. – Пташка улыбнулась. – Ты действительно прав речь пойдет о жизнях и в особенности человеческих. Как ты уже знаешь или догадывался, жизнь, то есть приобретение жизни – это самая большая удача для каждого живого существа. Ведь с приобретением жизни даются реальные шансы на приобретение всякого рода удач, достижения различных целей ради получения дополнительного успеха. Тем самым каждому живому существу за период выделенной ему жизни отведена собственная особая роль, которую он обязан выполнить.

– Стоп-стоп. – Снова прервал Пташку Писатель. – Ты хочешь сказать, что каждый из нас приходит в этот мир наделенный собственной миссией? Это значит, что мы должны, прежде чем уйти на покой выполнить свои функции?

– Ты снова прав! – Воскликнула Пташка. – Но немного не воспитан, если перебиваешь.

– Извини, Пташка, я просто уточняю. – Извинился Писатель.

– Ничего страшного, я не сержусь. Это вполне нормально для людей. Люди отличаются особенным любопытством.

– Скорее любознательностью.

– Ну, хочешь так назови. – Уступила Писателю девушка.

– Ну, а такой вопрос! А что если человек не понимает, что вообще он должен делать в своей жизни или что еще хуже не хочет этого делать? Как тогда вы поступаете с ним?

– Все идет своим чередом. У него забирается его главная удача и передается другому.

– Ты хочешь сказать, что если человек умер, то значит, он не справился со своей миссией?

– Да! Либо уже ее выполнил.

Писателя очень ошарашила такая новость, и он задумался с растерянным видом.

– Вот оно как бывает!

– Но и это еще не все. – Продолжила Пташка. – Если самым большим процентом удачи является жизнь человека, то забрав ее, другой человек приобретает огромное количество, так называемого позитива, то есть солидного количества удачи.

Писатель словно каменный с белым, как мел лицом замер перед Пташкой.

– Ты хочешь сказать. – Выдавил он из себя, заикаясь. – Ты хочешь сказать, что ради огромной удачи необходимо убивать людей.

– Да, ты прав. – Согласилась Пташка. – Но есть одно очень большое «НО»! Это очень большой грех. Грех, как для вас, людей, так и для нас, ангелов. Недозволенно Господом нашим убивать себе подобных.

– Вот значит, почему всякого рода гады и мерзавцы, живя нечестно и кроваво достигают довольно больших высот.

– Ты снова прав. – Прочитав мысли Писателя, Пташка решила вмешаться в рассуждения Писателя. – Очень крупные деятели бизнеса и политики зачастую не считаются как с мнением народа, так и с его жизнью. Они это делают не случайно, они очень хорошо об этом знают. Ведь ты сам наверно уже заметил, что все перемены и прочие решительные введения властей государств и представителей большого бизнеса влекут за собой довольно немалые жертвы и страдания целых народов. За счет этих последствий эти представители бизнеса и власти получают баснословное количество успеха. Такое количество, какое делает из палачей героев наций, из мерзавцев и воров – великими политиками и превозносит на высокие пьедесталы истории. И таких огромное множество. Возникает истина: нет огромных успехов без жертв, на основе которых они созданы. Это очень опасно, но в то же время неизбежно.

– Но, Пташка! Если это очень опасно и нечисто, то зачем же ты мне все рассказываешь? Может было проще, если бы я не знал всех этих подробностей? Соответственно не было бы вероятности на соблазн.

– К сожалению, все кого мы обучаем должны знать всю правду об успехе. И эту тоже.

– Но ведь вы же сами толкаете их на преступление против человечества! – Возмутился от полученного ответа Писатель. Он даже подскочил на ноги, и зашагал вокруг Пташки.

– Что ж, – неожиданно заключила Пташка. – Каждый сам выбирает себе дорогу.

Волна негодования захлестнула Писателя, он даже какое-то время не в силах был слово вымолвить, так сильно захлестнули его эмоции. Он непрерывно шагал вокруг Пташки, размеренно вымеряя шагами расстояния, и о чем-то сосредоточенно размышлял. Вдруг совсем неожиданно Писатель остановился и, пристально посмотрев в глаза Пташки, спросил:

– А если я воспользуюсь вашей наукой? Если я стану мерзавцем и палачом? Ты же сама говоришь, что победителей не судят. Что им все сходит с рук. Зато, какой огромный процент удачи на меня свалится! Игра стоит свеч! Ты не боишься этого?

Пташка спокойно вынесла этот натиск вопросов, даже не смутившись. Вероятно, она ждала этот момент и была готова к нему.

Пташка медленно подняла голову и умным взглядом посмотрела в глаза Писателя.

– Боюсь. Конечно, боюсь. – Спокойно ответила милым голосом девушка. – Но я защищу тебя от этого. Я не дам тебе возможности сделать жестокость ради большой прибыли.

– Как же ты сможешь меня защитить? – Тепло надежды вселилось в сердце Писателя, он так не хотел расставаться с Пташкой. – Ведь мы же… Мы скоро… расстанемся…

Последнее слово Писателю особенно тяжело было произнести. Ему всей душой хотелось верить, что вдруг все можно изменить и Пташка навсегда останется с ним. Тогда он никогда ее от себя не отпустит. Никому, никому ее не отдаст.

– Не загадывай. Всему свое время.

Пташка одарила Писателя нежными и в то же время многообещающими взглядом и улыбкой, от чего Писатель был окончательно сбит с толку, но спорить с девушкой, так нежно прижавшейся к нему, не стал.

***

Каждый раз, вспоминая происходившее, Владимир давал себе обещание написать книгу о милой Пташке и Писателе, но всякий раз не решался взять в руки тетрадь и ручку. Скорее всего, не потому, что не хватало времени или желания. Больше всего Владимир боялся неправильно сформулировать, передать более четко и доступно историю на страницы рукописи. Он боялся что-то забыть и упустить из внимания при написании.

Но сила, которая постоянно двигала им, та самая сила, которая не давала покоя всю его жизнь, все-таки заставила достать из ящика стола новую большую тетрадь, открыть ее на первой странице, взять в правую руку шариковую ручку и написать вверху страницы первое предложение, которое стало названием повести «Пташка». И яркое воображение, подогреваемое теплыми воспоминаниями, понесло его в тот самый далекий мир, мир Пташки и Писателя.

***

Популярность Писателя с каждым днем все больше и больше возрастала. С момента встречи с Пташкой жизнь Писателя развернулась на 180 градусов и вошла совсем в другое русло. Из нищего и никому ненужного писаки-самоучки, он превратился в очень популярного, самого читаемого Писателя с большой буквы. Доход от его таланта кормил и обеспечивал не только его, но и всех кто имел с ним дело. Такого количества успеха мало кому доводилось получать в столь короткое время, и даже самому недалекому по своему образованию наблюдателю без труда было заметно, что здесь без чьей-то посторонней помощи не обошлось. Ну, а так как в поле зрения не попал ни один влиятельный человек способный оказать поддержку Писателю, то тотчасвозникали мысли о нечистой силе. Как в случае с Паганини или Моцартом, якобы продавшим душу дьяволу взамен на успех.

Было время, Писатель и сам откровенно верил всем этим россказням, пока не встретился с Пресвятым Сергием Радонежским и его очаровательной внучкой. Теперь, очень хорошо понимая всю суть случившегося, Писатель только с улыбкой наблюдал за страхами несведущих представителей человечества.

О, Боже! Как же он, Писатель благодарен Господу Богу, Святому Сергию Радонежскому и милому ангелочку Пташке за то, что они наделили его этой наполненной чудом и глубоким смыслом судьбой, наделяющей его, Писателя безграничной перспективой и великим Будущим.

Господи, спасибо за все, что Ты для меня делаешь!!!

***

Однажды Писатель сидел за рабочим столом в своей квартирке под крышей. В той самой квартирке, куда впервые явился Пресвятой Сергий Радонежский. Эту квартирку Писатель вскоре выкупил, успех в литературе приносил ему немалую прибыль.

Так вот, однажды в окно этой квартирки влетел голубь, белоснежный лишь только одно синенькое перо в правом крыле выделялось на белом фоне.

«Точно, как у Пташки». – Подумал Писатель.

Голубь стал по подоконнику важно расхаживать, не сводя взгляда с Писателя.

Писатель подумал, что вероятно голубь голоден и просит, чтобы его покормили. Он сразу же полез в тумбу стола достать оттуда печенюшку. Когда он закрыл выдвижной ящик и выпрямился, то увидел, что голубя уже нет. Он раздосадовано положил печенюшку обратно ящик и, чтобы удостовериться окончательно в том, что голубя нет, еще раз окинул взглядом всю комнату и снова подоконник. На подоконнике Писатель увидел маленький белоснежный сложенный лист бумаги. «Очень интересно». – Подумал Писатель и, протянув руки, взял этот листок. Развернув, Писатель увидел на листе – написанный очень аккуратно каллиграфическим почерком текст.

Прочитав, Писатель побледнел. Что это? Неужели это уже все? Неужели все уже закончилось? Пташка! Милая Моя Пташечка! Они хотят нас лишить друг друга! Что же делать? Что?

Текст, ввергший Писателя в отчаяние, гласил о приглашении Писателя на суд. Судить должны нет не его, а Пташку. Бедненькую, беззащитную девочку Пташку.

Сердце Писателя от одной только мысли, что Пташку будут судить, сжималось до нестерпимой боли. Хотелось выть и не хотелось жить. Писатель рыдал, как маленький ребенок. Он ничего не мог с собой сделать. Ему было очень плохо.

Внезапно, он заметил в кресле в углу комнаты белую фигуру. Писатель протер глаза и, проморгавшись, всмотрелся в темень угла. Так и есть. В кресле тихо, закинув ногу на ногу, в белоснежном дорогом костюме сидел Преподобный Сергий Радонежский. Заметив, что его увидели, произнес:

– Не надо так убиваться. Эта записка является приглашением на суд, а не на похороны. Поэтому плакать совсем нет причины. Лучше возьми себя в руки и подумай, как будешь себя вести.

– Здравствуйте. – Первым делом поздоровался Писатель. – Что вообще происходит? Что это за суд такой?

– В этом нет ничего страшного. Слушание, на которое тебя приглашают, слишком громко названо судом. На самом деле будет совсем небольшое собрание, но не самое простое. Разница в том, что будут на нем присутствовать в качестве судей и присяжных представители с обеих сторон…

– Что значит с обеих? – Внезапно перебил Писатель. – Это ангелы и люди?

– Нет! Ты слишком высоко возвысил людей. Люди в расчет никогда не принимаются. Две стороны – означает светлая сила и темная сила. Как у вас говорят – Рай и Ад.

– В таком случае, раз люди не имеют для вас значения, зачем меня приглашают?

– Людей обычно если приглашают, то только в качестве свидетеля. Но учти, учитывая вашу способность говорить неправду, тебе дадут испить из чаши зелье правды и прочитать две строчки заклинания. Ты не сможешь лгать, и этим они могут очень умело воспользоваться. В этом случае умение владеть собой и происходящим тебе очень сильно понадобиться.

– Ну, а судить-то, за что будут Пташку? – Вскричал Писатель.

– Подумай сам!

– Из-за меня?

– Нет, не совсем. Даже совсем не из-за тебя. Она сама сделала выбор.

– Выбор? – Не понял Писатель. – Какой выбор?

– Все мне пора! – Святой встал на ноги. – Ты же не хочешь, чтобы и ко мне тебя вызывали. Шучу!

– Постойте! – Не унимался Писатель. – Объясните, что вообще происходит?

– Все, я достаточно долго провел здесь времени. Мне пора. – И с этими словами Пресвятой Сергий Радонежский исчез, так же как появился.

Писатель, окончательно сбитый с толку, уселся на диван и обхватил обеими руками за голову. До суда, судя по записке, оставалось два дня. Было время привести мысли в порядок. И сосредоточиться на предстоящем событии. Как же было бы неплохо повидаться с Пташкой.

***

Все было не так уж просто, как хотелось, но на самом деле намного проще, чем казалось.

Суд, о котором было столько разговоров, не заставил себя долго ждать. Приглашение Писатель получил в письменном виде от голубя. То есть письмо с приглашением было принесено голубем. Время назначено.

Писатель ко дню суда изнервничался не на шутку. Но каково же было его удивление, когда он явился на этот суд.

Казалось суд как суд. Присяжные, судьи, обвинительная сторона, сторона защиты. Но здесь все было совсем иначе.

Посреди зала стоял длинный обеденный стол, ломящийся от яств. За столом сидели …, Писатель не поверил своим глазам… Люди. Кого-кого, а людей Писатель увидеть на суде совсем не ожидал. Он представлял увидеть чертей и дьяволов – представителей нечистой силы и ангелов – представителей рая. Но люди, тем более сидящие за накрытым обеденным столом. Такого Писатель даже представить себе не мог. Но никуда не деться, факт есть факт.

«Может это такие же святые, как Преподобный Сергий Радонежский? Только в обличье человека?» – Мысленно задался вопросом Писатель.

«Нет, это люди, совсем не святые, но и не принадлежащие себе».

Писатель вздрогнул. Голос он услышал, а говорящего эти слова рядом не было. Стало немного не по себе. Он огляделся вокруг себя. Никого не было обращающего на него внимание. Вдруг в последний момент взгляд зацепился за очень знакомое лицо. Да! Точно! Вот кто заговорил с Писателем силой мысли на расстоянии. Сам Святой Сергий! Какая удача!

Писатель улыбнулся и с довольной миной направился было в сторону хорошо знакомого Старца. Ведь, как же Писателю было не обрадоваться, когда кроме жути нагнанной одним только пониманием суда еще давило присутствие совсем не знакомых и не очень приятных на первый взгляд людей, он встретил уже полюбившегося ему человека. Да и Старец, тоже относился к Писателю очень даже доброжелательно.

Писатель уже сделал несколько шагов к Святому Сергию, как в голове прозвучал голос:

«Погоди не спеши. Успеем поздороваться, а пока занимай свое место в зале и наблюдай за действиями. С тобой ничего плохого не случится, будь уверен».

Писатель посмотрел на Старца. Тот в свою очередь подмигнул ему и наградил доброй отеческой улыбкой вселяющей надежду в сердце. На душе Писателя стало тепло и спокойно.

***

Владимир, потом неоднократно вспоминал этот случай и поражался собственной наивности и простоте. Почему он мог удивляться, что увидел в зале заседания в качестве судебных заседателей людей. Ведь кому как не ему знать, что все святые являются людьми в образе человека. Вполне возможно, что причиной этому является с детских лет впитанное до мозга костей убеждение, что представители темной и светлой силы выглядят совсем не как люди. К примеру, бесы выглядят как козлы, а святые в виде белых голубей или ангелов с крыльями. Но ни в коем случае не ожидал увидеть обычных людей.

***

Писатель, преисполненный верой в справедливость и надеждой приподнявшись на цыпочки, искал взглядом среди большого количества людей свою Пташку.

Все присутствующие и вновь приходившие рассаживались по своим местам в кресла, расставленные вокруг стола, за которым уже расположились заседатели суда, разглядывающие какие-то документы в виде листов бумаги. На юристов они не были похожи совершенно.

Писателю очень хотелось увидеть Пташку.

Раздался звон колокольчика. Люди в зале мгновенно прекратили шумную возню и, замерев на месте, прислушались. Один человек из группы заседателей встал со стула и, держа перед собой лист бумаги, зачитал присутствующим суть собрания. Затем он еще некоторое время представлял, называя имена, всех судебных заседателей. И, наконец, в продолжение слушания дела предложил ввести в зал виновную.

Писатель увидел долгожданную Пташку. Он словно поедал ее взглядом, стараясь заметить каждую мелочь, указывающую на то, в каком настроении она, что у нее на душе, чтобы судить о серьезности ее положения. Но судя по выражению лица и взгляда, Пташка унывать и не собиралась. Казалось, все было хорошо и как никогда лучше. Пташка даже улыбнулась и подмигнула взволнованному Писателю.

Пташка прошла к столу с заседателями и аккуратно села в кресло с торца стола в противоположной стороне от судей.

Снова зазвонил колокольчик. Зал притих.

По собственному незнанию судебной системы и полной некомпетентности в этом вопросе Писатель очень многое пропустил. Он совсем ничего не понимал, что вообще происходит вокруг него на этом заседании и почему его пригласили сюда, он тоже не понимал. Единственное, что дарило спокойствие и уверенность ему то, как великолепно держала себя Пташка в течение всего этого процесса и улыбка, уверенная осанка самого Сергия Радонежского, непрестанно наблюдавшего за ходом всего процесса. По его поведению и выражению лица можно было предположить о благоприятном исходе дела. Что, в общем-то, подтвердилось в скором будущем. Пташку отпустили сразу же в зале. Она подошла к Писателю и под взором сотен пар глаз обняла его и, прижавшись, положила голову ему на грудь. Вот теперь-то Писатель успокоился окончательно, хотя еще не совсем понимал, что все-таки произошло. Вероятно, Пташка была прощена.

Девушка внимательно посмотрела в глаза Писателя и мило, как только могла одна она, улыбнулась.

– Прощена? – Спросил он.

Писатель опять спохватился, вспомнив, что Пташка очень хорошо читает мысли.

– Не переживай, милый, все нормально. – Девушка снова улыбнулась, заметив замешательство Писателя. – Так ты думаешь, что я прощена?

– Да. – Пока ничего не понимая, заикаясь, ответил Писатель.

– Нет, я не могу быть прощенной! – Проговорила спокойно Пташка. – Я не могу быть прощенной, потому что я ни в чем не виновата. Меня просто не за что прощать. Нет причины!

– Не понял. А что же было несколько часов назад? Суд?

– Нет, милый, не суд. – Тихо, очень спокойно проговорила Пташка. Она очень хотела прижаться к Писателю, обнять его за шею. – Прости меня, пожалуйста, я не хотела тебя волновать. За последнее время столько перенервничала. Я ведь боялась, очень боялась. Но я боялась не за себя, со мною ничего не сделали бы. Я боялась за тебя, любимый. За тебя мне было очень страшно. Я боялась, что с тобой могло, что-нибудь произойти.

Писатель до глубины души поразили эти слова. Он уставился на Пташку, пытаясь что-то сказать, но не мог. Мысли в голове мгновенно замелькали, путаясь между собой. Но железная логика при помощи догадки пыталась расставить все на свои места.

– Подожди. – Наконец, обратился он к Пташке. – Ты хочешь сказать, что кто-то из вас, ангелов, мог причинить мне какой-либо вред?

– Да, могли бы. – Четко ответила Пташка. – Но не все. Если ты заметил, пребывая в помещении суда, присутствующие все без исключения, кроме тебя человека, конечно, были в одеяниях трех цветов – это белый, серый и черный.

Писатель, не замечавший на заседании лиц присутствующих, напряг свою память. О, Боже! Действительно очень многие, за всех он не решился говорить, были одеты именно в эти цвета одежды. Что это могло означать?

– А означать это могло … – Пташка по своему обыкновению стала отвечать вслух на мысленные вопросы Писателя, чем каждый раз приводила его в изумление. – Означать могло, то, что расцветки эти были даны неспроста, не случайно. Здесь ничего случайного не бывает, как и в вашей жизни.

– В нашей? – Переспросил Писатель.

– Да в вашей человеческой, земной. Так вот в белых одеяниях были те, кто был по своей принадлежности и убеждениям, вере ближе к Богу. В черных костюмах были те, кто себя относил к противоположной стороне. Как вы говорите, дьяволу. Ну, а серые костюмы принадлежали к …

– …Тем и другим. – Не выдержав, вставил Писатель.

– К сожалению, нет, они отдельная обособленная сторона. И она, к сожалению самая опасная.

– Почему они? Мне казалось, что черные самые опасные.

– Хотелось бы так думать, но все совсем иначе. А опасные они потому, что готовы на все ради того, чтобы как можно тверже укорениться в нашей системе. Если белые и черные за многие тысячелетия приобрели постоянство и некую предсказуемость, то серые – это направление новое и неизученное, следовательно, от них следует ждать всего, что угодно, тем более предсказуемость наша для них огромное преимущество.

– Очень интересно. – Почесал затылок не на шутку озадаченный Писатель.

– Еще как! – Поддержала его Пташка.

Писатель оглядел Пташку:

– Интересно, а у тебя крылья ведь не белые, а синие. Что может это означать?

– Синий цвет родственный белому. Мы синие крылья принадлежим белой стороне и выполняем те функции, которыми наделил нас создатель. И задачи мы выполняем тоже поставленные им. Мы ему принадлежим.

– Понятно. – Пробормотал Писатель. – И много подобных вам подразделений?

– Хватит. Ты даже не догадываешься сколько.

– Охотно верю, – согласился Писатель.

***

Следующая встреча с Пташкой произошла не скоро. Писатель весь извелся в ожидании ее. Он не мог ни писать, ни работать с издательствами в результате, как следствие, пошли сбои в налаженном процессе. Но упадок возникший таким образом продлился совсем не долго, его даже нельзя было назвать упадком, так просто небольшие изменения в подъеме.

Пташка тоже не могла найти себе место без своего любимого Писателя. Ей так сильно его не хватало. Она почти каждую минуту мечтала, как прикоснется к нему, как положит голову ему на плечо. Ей не хватало даже просто преданного и преисполненного чувств взгляда. Пташка очень любила Писателя.

Разлука хоть и казалась величиной с вечность, но все же закончилась. Наконец-то они увиделись друг с другом. И Писатель с особым блаженством заключил в свои пылкие объятия тающую от нежности и любви Пташку.

– Я знаю, что у тебя не все в порядке с делами. – Наконец, Пташка выбрала время для разговора.

– Есть немного. – Вздохнул Писатель. – Я без тебя не мог ни о чем думать, из рук все валилось. Ну и дела конечно пошли наперекосяк.

– Я знаю, как тебе тяжело было без меня, мне без тебя тоже было очень плохо. Но все прошло, мы снова вместе, а значит, у нас появилась отличная возможность исправить ситуацию в свою пользу. Тебе нужен ошеломляющий успех. Заодно мы…

С этими словами Пташка замолчала, не договорив фразу, и задумчиво посмотрела куда-то в пустоту.

Писатель встревожился:

– Что? Что-то произошло? Что мы заодно? – Он прямо завалил ее вопросами в нетерпении услышать ответы.

Пташка посмотрела на Писателя очень грустными глазами, слезинка стекла по щеке.

– Заодно мы испробуем последний урок, заключительный.

Писателя словно током ударило:

– То есть будем убивать людей?

– Почти. Что-то в этом роде.

На этот раз голос девушки уже звучал более твердо и категорично.

– Не надо раскисать! – Воскликнула она бодро. – Как у вас людей говорят? «Это жизнь»! И ничего здесь не поделаешь – закон джунглей. Либо тебя съедят, либо ты сам насытишься.

Пташка выпрямилась и взглядом полным уверенности в победе посмотрела Писателю прямо в глаза.

– Ты должен это увидеть. Кроме того ты должен научиться делать это сам.

– Людей убивать? – Ужаснулся Писатель.

– Нет, не убивать. – Поправила его Пташка. – Завладевать их удачей, их успехом. А умереть они сами смогут без нашей помощи. Каждому свое.

– Ты готов? – Пташка провела рукой по волосам своего любимого и, не дождавшись ответа, решительно скомандовала. – Тогда вперед к победе!

И увлекая за руку Писателя, потянула в самые небеса.

Лететь пришлось довольно долго. Далеко под облаками мелькало искристое зеркало воды, много воды. Должно быть поверхность океана. Наконец, Пташка скомандовала сменить высоту и потянула Писателя вниз к земле. Действительно, за рассеявшимися густыми облаками показалась поросшая зеленью земля.

«Как же, все-таки, она красива!» – Отметил красоту земли в мыслях Писатель.

– Да, ты прав! – Ответила вслух Пташка, очередной раз удивляя Писателя своим умением читать мысли. – Каждый раз, наблюдая землю с высоты, я поражаюсь ее красоте. Несмотря на старания людей, она держит себя достойно в полном порядке.

– Я люблю тебя! – Прошептал Писатель.

– Что? Я не расслышала!

– Я люблю! – Громко прокричал Писатель.

– Меня или землю? – Не поняла Пташка.

– Тебя, милая, тебя! Я люблю только тебя!

С этими словами Писатель накинулся на Пташку и стал ее целовать в лицо, шею. Он с безумной страстью стал целовать ей руки, грудь.

Пташка не сопротивлялась, она даже отвечала на ласки, мило улыбаясь и хихикая от щекоток. Она тоже очень любила своего Писателя.

Земля и здесь оказалась прекрасной, укрыв пышной травой влюбленных.

***

Дом, к которому подлетели Пташка и Писатель, трудно было назвать домом. Для Писателя, не видевшего за всю свою жизнь ничего подобного, дом выглядел дворцом в современном стиле, почти современном. Рядом с домом располагался большой голубой бассейн. И все это утопало в густой зелени деревьев. Красота!

Писателю всегда нравились такие дома в таких местах, но до этого времени ему приходилось видеть их только на фотографиях и видео. Но в реальности все это выглядит в тысячи раз впечатляюще.

– У тебя тоже будет такой! Очень скоро! – Прокричала Пташка. Из-за шумевшей от легкого ветерка листвы деревьев приходилось говорить намного громче, чем обычно.

Писатель посмотрел на нее с удивлением. Он хотел разглядеть в выражении ее глаз, ее лица, мимики хоть минимальную долю признака, указывающую на шутку в словах.

– Нет, не смотри на меня так! – Улыбнувшись, крикнула Пташка. – Ты просто на это обречен!

– Обречен? – Не понял Писатель.

– Да, обречен! Все, разговоры потом! Сейчас возьми себя в руки. Мне необходимо, чтобы ты сосредоточился. У нас очень мало времени. Двигаемся к главному входу.

– Почему через дверь? Можно ведь в окно? – На всякий случай спросил Писатель.

– Мы же не дикари. – Отрезала Пташка и пояснила: – У нас хорошее воспитание, да и уважение к хозяину дома тоже должно быть. Кем бы мы ни были – мы гости.

Писатель возражать не стал. Они приземлились во дворе дома и предстали перед массивными дубовыми дверьми. Двери были открыты.

– Почему двери не заперты? – Удивился Писатель.

– Сейчас узнаем.

Писатель и Пташка вошли в дом. Они очутились в небольшом холле. Пол был устелен дубовым под старину обработанным паркетом. Углы белых стен, плинтус, двери и дверные проемы облагорожены лакированным красным деревом справа и слева находились запертые двери. Впереди справа располагалась массивная дубовая лестница на второй этаж, слева широкий проход в залу первого этажа. Над проходом с высоченного этажа свисала огромная золоченая люстра, выполненная под старину с лампами в форме свечей в подсвечниках, освещающая сразу проходы первого и второго этажа.

Пташка заметила, как Писатель разглядывает интерьер дома и, подтолкнув слегка в бок, прошептала: «Насмотришься, когда приобретешь свой». И вслух добавила:

– Пойдем, время уходит.

Пташка повлекла Писателя по лестнице на второй этаж.

Поднимаясь по лестнице, Писатель услышал голоса людей. С каждым шагом, он отчетливо услышал, что голоса принадлежат двум мужчинам, и они о чем-то спорили. Слов нельзя было разобрать, но становилось понятно, что один мужчина в чем-то уверял второго. Он уговаривал его.

Пташка подошла к приоткрытой двери. В проем было видно, как на большой кровати лежал мужчина, лица не было видно, его перегородил сидящий на стуле второй мужчина и, судя по интонации, уговаривал лежачего что-то сделать.

– Я ничего не понимаю, это английский. – Прошептал Писатель. – Что он говорит?

Пташка в ответ улыбнулась и притронулась пальцами ко лбу Писателя. В это мгновение Писатель услышал от сидящего мужчины внятную русскую речь. «Что это?»

– Это чтобы ты понимал. Идем.

Пташка неслышно отворила дверь. Дверь не издала ни звука и так же неслышно прошла в комнату. Писатель последовал за ней, стараясь не шуметь. Он очень боялся, что их увидят и поднимут панику.

– Не бойся, они нас увидеть не смогут, зато услышат легко. – Прошептала Пташка.

Писатель заметил, что Пташка шепчет, не двигая губами, мысленно.

Она повернулась к нему и одобрительно кивнула.

– Ты только заметил?

– Получается, что «да». – Признался тоже мысленно Писатель.

– Ты начинаешь учиться и этому. – Одобрила Пташка.

В это время мужчина на стуле не унимался, она даже встал и нервно стал расхаживать по комнате.

– Майкл, если ты не выпьешь эти порошки, тебе может стать еще хуже, как ты этого не понимаешь. Доза очень маленькая, она только поправит твое самочувствие. – Твердил мужчина.

Писатель с любопытством посмотрел на мужчину, лежащего на кровати, и … обомлел.

– Это же…! Это…! Он! – Пораженный увиденным пробормотал Писатель.

– Тихо, пожалуйста! – Прошипела Пташка. – Да, это он! Именно тот, кого ты имеешь в виду. Только, пожалуйста, веди себя тихо, иначе ничего не получится.

Писатель, наконец-то понял, что они пришли именно за этим человеком, за его душой.

– Милая Пташка, прошу тебя, не делай ему ничего плохого. Это мой кумир. Я вырос на его музыке, на его песнях. Прошу тебя оставь его живым.

С этими словами Писатель, словно обезумевший схватился за руки Пташки, не давая ей их высвободить. Он надеялся таким образом защитить своего кумира.

Пташка без труда высвободила руки и прижала к себе своего Писателя. Она отчетливо понимала, что происходит в душе этого человека. Ей было очень жаль, но времени для объяснения не оставалось. Мужчина снова подошел к лежавшему:

– Если ты мне не доверяешь, то сам насыпь ту порцию, какую считаешь нужной. Я только посмотрю со стороны. Но в любом случае принять это лекарство необходимо.

Лежавший мужчина очень тяжело дышал. Он был необычайно бледен и слаб. Он с большим трудом приподнялся на кровати и, взяв в руки пакетик с порошком, стал слабыми движениями пальцев ссыпать редкой струйкой порошок в бокал с водой.

В это время в дверях появились двое, еще несколько лиц появились в окне. Пташка, заметив их, вздрогнула.

– Это наши. Их необходимо остановить.

В дверях появились еще. Через окно уже было видно огромное количество подлетающих.

– Откуда они взялись? – В ужасе пробормотал Писатель, пятясь задом от двери.

– Осторожно! – Вскрикнула Пташка, заметив, как Писатель подходит к серванту, но было поздно. Он локтем задевает стекло и от удара сервант покачнулся. Маленькая хрустальная статуэтка мальчика со скрипкой, потеряв равновесие на стеклянной полке, падает в приоткрывшуюся дверку прямо на пол и разбивается вдребезги.

Оба мужчины, вздрогнув, оглянулись на сервант. Порошок в руке лежачего просыпается в бокал с водой и растворяется. Мужчина хватается за сердце и вытаращив глаза прохрипел:

– Это конец. Они пришли за мной.

Второй мужчина повернулся к нему и спросил с удивлением:

– Кто? Кто пришел? Я никого не вижу.

– Они. Они уже здесь.

Лежачий как ватный свалился на кровать и закрыл глаза.

– Господи, прошу тебя, прости меня, если я нагрешил. Что бы я ни делал в своей жизни, я делал без злого умысла.

– Что ты такое говоришь? Перестань причитать, выпей лучше.

Мужчина взял бокал с лекарством и, приподняв голову лежачему стал помаленьку вливать в горло. Он боялся потерять пациента.

– Все! Сейчас все произойдет. Готовься. – Прошипела решительно Пташка.

Прилетевшие за дверьми и окнами тоже стали проявлять активность, имея желание подобраться к больному.

Пташка напряглась. Она подняла правую руку вверх, на ней выступили вены от напряжения, и что-то шепча, медленно провела в воздухе круг. От чего на лицах, прилетевших появился ужас сменяющийся горькой досадой. Они стали медленно отступать и исчезать в небе.

Тем временем лежачему уже была влита вся жидкость из бокала. Мужчина поставил опустошенный бокал на столик и, достав из внутреннего кармана пиджака платок, вытер свой вспотевший лоб. Он выдохнул с облегчением, бормоча:

– Ну, вот, Майкл, все позади. Сейчас проспишься и снова в бой. У тебя еще столько впереди не сделанного. Он подошел к диванчику и, развалившись на нем заснул.

Лежачий на кровати не шевелился. Он практически не дышал, глаза были закрыты. Казалось, он спал.

– А теперь смотри, что произойдет. – Пташка провела рукой по волосам оцепеневшего Писателя. – Все будет хорошо.

Писатель, следуя совету Пташки во все глаза уставился на лежачего. Последний лежал неподвижно. Вдруг из глаз показались тонкие струйки то ли дыма, то ли пара. Они поднимались над лицом и вытягиваясь в две ниточки соединились в одно целое. Когда ниточки закончились, они, соединившись, образовали небольшое облачко, туманное, полупрозрачное, размером с яблоко.

Писатель сразу вспомнил, как когда-то слышал от людей, про белую птичку, увиденную ими в таких случаях.

Пташка подошла к облаку и, протянув руку ладонью вверх, коснулась его пальцами. Облако легло на подушечки пальцев. Затем Пташка приблизила его к своим губам и что-то стала нашептывать. Губы ее не шевелились, но Писатель отчетливо слышал тихое шептание. Что именно шептала Пташка он не слышал или не понимал, казалось, это был незнакомый ему язык.

Закончив шептать, Пташка вытянула руку впереди себя и, направив вверх, подула на облако. Покачнувшись, облако оторвалось от пальцев Пташки и плавно полетело через высокое окно в небо, вскоре скрывшись за облаками.

Пташка подошла к Писателю и, снова что-то нашептывая, не открывая рта, прикоснулась кончиками пальцев, теми на которых лежало облачко, середины его лба. Пальцы были холодные и влажные. Пташка одним движением мазнула влагой с пальцев снизу вверх и, закончив шептать, устало опустилась на пол. Писатель уселся рядом и прижал к себе Пташку.

– Что произошло? – Спросил он, отдаленно догадываясь об истине произошедшего.

– По дороге расскажу, а сейчас нам необходимо оставить этот дом.

Она взяла его за руку и, легонько оттолкнувшись, плавно направилась в окно к небу вслед за улетевшим облачком.

Мужчина на кровати лежал словно спящий, а на диване спал мужчина, словно мертвый.

– Что это? Что это было? Что мы такое сделали? Мы убили его? – Куча вопросов в истошном крике, наконец, вырвалась из окончательно потерявшего терпение Писателя, когда они с Пташкой отлетели уже на порядочное расстояние от дома.

У Пташки был очень уставший вид. Казалось, она находилась в предобморочном состоянии. Но Писателя это не останавливало. Эмоции переполняли его. Он не мог себя контролировать. Он кричал и размахивал руками перед лицом Пташки. Пташка плыла по волнам ветра спокойная и отстраненная от внешнего мира. Она совсем не замечала истерики своего Писателя, что еще больше раздражало его и заводило. Наконец, она остановилась, подняла перед собой руку, остановив тем самым плывущего вслед за ней Писателя, и посмотрела ему в глаза. Такого взгляда Писателю видеть еще не приходилось. Этот взгляд был полон глубоких чувств и боли. Ей было очень тяжело.

Дальше, в течение всей дороги домой, Писатель не смел проронить ни слова, ему было безумно стыдно перед девушкой. Он вел себя совсем не по-мужски.

Летели они медленно, намного медленней, чем утром по делу и оказались дома уже поздно вечером.

– Иди и хорошо отдохни. – Наконец очень заботливо по-матерински проговорила Пташка, поцеловав в губы и слегка прикоснувшись, добавила. – В другой раз поговорим.

Она, помахав ему рукой, растворилась в дымке густых облаков нависших над его городом.

Впереди себя Писатель снова увидел мучительные ожидания встречи со своей Любимой.

***

Несколько дней от Пташки не было известий, не приходил и Преподобный Сергий Радонежский. Писатель весь извелся, из рук снова все валилось, мысли не могли собраться в одно целое. Ему не хватало этого создания, этой милой девушки, его Пташки. Ему хотелось хотя бы просто ощущать ее присутствие рядом, слышать ее присутствие рядом, видеть ее, но время тянулось очень медленно, вытягивая боль ожидания из него тоненькой ниточкой.

Но в то же время Писатель заметил одну особенность, хоть дела у него не делались, более того он бездействовал, а популярность, продажи и рост дел резко подскочили вопреки предсказаниям самых профессиональных аналитиков. Имя Писателя стало известно и не слетало из уст людей всего мира. Даже в самых удаленных уголочках земного шара без труда знали имя Писателя и его произведений.

Что это за феномен? Писатель мог только догадываться, но твердого ответа дать не мог, пока не поговорит с Пташкой. Но Пташки до сих пор не было.

***

Неужели, чудо свершилось! Долгожданное чудо! Она пришла! Ранним утром с первым лучиком солнышка, вошедшим в окно комнаты, Писатель, проснувшись, открыл глаза и увидел мираж. Перед ним на стуле сидела девушка. Эта девушка очень похожа на Пташку, милую, любимую Пташку. Писатель боялся быстро пошевелиться, он боялся вообще пошевелиться, он опасался спугнуть мираж, ему казалось, он видит ее сквозь сон, еще окончательно не проснувшись.

Однако, непослушный сон упрямо отступал, оставляя Писателя наедине со своими страхами. И как он не сопротивлялся, сон все-таки улетучился окончательно. Писатель медленно открыл глаза и… Чудо! Девушка сидела на том же стуле и кроме того это была ни кто иной, как Пташка.

– Милая Пташка! Как я по тебе соскучился! – Писатель взял Пташку за руки и потянул к себе. Пташка поддалась. Влюбленные, наконец-то встретившиеся после длительной разлуки, заключили друг друга в объятия, лаская нежными поцелуями. О, Боже! Как долгожданны были эти мгновенья!

– Пташка, милая, расскажи, что произошло тем днем в доме у этого музыканта. – Писатель повернулся в постели на бок и, подперев голову левой рукой, приготовился слушать.

– Ты действительно, хочешь слушать это прямо сейчас? – Очень лениво и неохотно пропела Пташка, нежась в мягкой постели.

– Да, мне очень хочется все узнать. Если бы ты знала, как я переживал те моменты. Это же случилось со мной впервые в жизни. – Не унимался Писатель, пытаясь уговорить Пташку на откровение.

– Хорошо, я тебе все расскажу, но с одним условием – никаких истерик. Ни сейчас, ни в другое время в будущем. Договорились? В конце концов, мужчина ты или нет?

Пташка – молодец. Знала, как повлиять на своего любимого. Она наступила на больную тему любого мужчины, на его мужское «Я». Писателю ничего не оставалось, как согласиться с ее условиями.

– Все очень просто. Как я тебе уже рассказывала, мы можем приобретать удачу, не затрагивая жизнь чью-либо, или забирая удачу вместе с жизнью. Что впрочем, произошло в нашем последнем случае.

– Но ведь… – Начал было вставлять возражение Писатель.

– Не перебивай. – Отрезала Пташка. – Я знаю, что ты хочешь сказать, мол, мы убили великого человека.

Писатель снова от удивления вытаращил глаза, он все не мог привыкнуть к способностям Пташки читать мысли. Но перебивать ее он больше не решился.

– В этот раз мы жизнь не отбирали, мы просто воспользовались случаем в тот момент, когда жизнь покидала это тело сама. Этому человеку жить осталось два дня, причем в очень тяжелых, болезненных муках. Организм его был истощен до предела. Столько различных операций и процедур, сколько ему пришлось перенести на себе, хватило бы на двадцать человек. Кроме того, он регулярно принимал стимулирующие и многие другие препараты. Поэтому дольше тех лет он прожить уже не имел возможности. Мы ему просто помогли, избавили от мучений, а он за это нас отблагодарил своей гигантской удачей. Сделка, если все произошедшие можно так назвать, проведена на взаимовыгодных условиях.

Писатель задумался над услышанным, вспоминая все подробности той сцены, всплыла в памяти последняя фраза умирающего: «Это конец. Они пришли за мной». А ведь и правда, люди перед собственной кончиной чувствуют ее приход. И этот человек, тоже был готов к ней.

– Но ведь вся вина за смерть этого музыканта может лечь на его доктора, который уговорил выпить лекарство.

– Да, он в любом случае будет отвечать за содеянное. Он виноват не меньше. Это его вина. И свою долю удачи он, сам того не подозревая так же передал тебе, тоже совершенно ничего не подозревающему. Не переживай, милый, тебе остается только довольствоваться полученным.

– Но это не справедливо, он же не виноват.

– Ничего не происходит просто так. Ни кто иной, как вы – люди должны знать от любого действия следует последствия. Так что каждому по заслугам его.

Писатель это прекрасно понимал и согласился.

– Облачко, которое поднялось от умершего, как ты догадался, была его душа. Оно отдало мне каплю масла. То самое, что я намазала тебе на лоб. Это, то необходимое, ради чего мы с тобой и прибыли в тот дом. Еще бы чуть-чуть позднее прилетели, и нас постигла бы участь всех опоздавших, заглядывавших в окна и двери. Всегда все нужно делать своевременно и вовремя, тогда не будет ошибок. Ты согласен со мной?

Писателю ничего не оставалось, как кивнуть головой в знак согласия. Ничего не поделаешь, а Пташка всецело была права.

– А теперь готовься. Завтра мы с тобой повторим урок для полного закрепления.

– С ним же? – Вырвалось у Писателя.

– Нет, его уже будут хоронить. Мы прибудем к другой Звезде не менее яркой.

– Кто же это?

– Всему свое время. Увидишь.

– Ответь мне на последний вопрос.

– Говори.

– Этот Майкл он ваш ученик? В смысле, как я?

– Да, он тоже наш ученик. Он один из избранных. Как ты. – Последние слова Пташка добавила с улыбкой на губах и нежно поцеловала Писателя в губы. – Вот только ты лучше. Еще ни в одного человека не была так влюблена Птица Счастья. И это для тебя огромный плюс. Ты больше, чем избранный. И прошу не зазнаваться.

Пташка захихикала и словно хищница накинулась с поцелуями на своего любимого мужчину.

***

Владимир едва заметно улыбнулся. Завести роман с самой Синей Птицей! О таком совсем недавно даже мечтать не приходилось. И вот! Он, собственной персоной в самом центре событий. Он и Она – Птица Счастья! В объятиях горячих и страстных с любимой он не особо понимал всю серьезность положения. Он совсем не вдавался в подробности предстоящих последствий. Он просто любил и был взаимно любимым. Его любила сама Синяя Птица – Птица Счастья! В то время, когда миллионы людей предпринимали массу попыток не то что поймать, а просто мельком увидеть, он страстно обнимал ЕЕ, ту самую Синюю Птицу в обличье человека.

Но к счастью это сейчас приходит некая гордость или тщеславие от осознания происходившего в то время. Иначе неизвестно, как могли бы повернуться события. Можно было быть уверенным в том, что ничего хорошего это тщеславие принести не могло. Однако, гордость все же осталась.

Однажды, Пташка в разговоре подала очень хорошую мысль. Скорее всего, это была не просто мысль, а прямое руководство к действию. Она сказала, что Ему необходимо всю их историю от начала встречи и до момента расставания со всеми приключениями и полетами описать в книге и издать ее. Эту книгу должны прочитать как можно больше людей. Она упомянула следующий факт: каждый читающий эту книгу будет мысленно соединяться с главными героями этого повествования, тем самым наделяя их истоками своей удачи. Это будет являться постоянным источником удачи для Писателя, пока книга продается и читается.

Владимир неоднократно размышлял над этими словами, над этим фактом и сделал для себя следующие выводы. Эти слова объясняли успех самых успешных людей, не важно, чем бы они занимались, важно насколько велика их популярность. Это истина.

***

– Сегодня я хочу, чтобы ты сам сделал, то, что в последний раз я показывала тебе. – Пташка тянула высоко в небо ничего не понимающего Писателя.

– А что ты раньше мне показывала?

Пташка внимательно посмотрела в глаза Писателя.

– Далеко в особняке…. Твой кумир…

Писатель наконец-то вспомнил, о чем и о ком идет речь, и холодок пронзительно пробежал вдоль спины.

– Но, я…. У меня может не получиться. – Писатель заволновался. – Я никогда такого не делал и возможно никогда не смогу этого делать.

– Не бойся, – спокойным тоном поспешила успокоить его Пташка, – у тебя все получится. Сначала всегда тяжело, зато в последующем будет легко. Ты сильный – ты сможешь. В случае чего, я рядом.

Писателю от этих убедительных слов стало спокойнее.

И снова Пташка очень решительно потянула за руку Писателя вверх в небо.

В этот раз путь был короче и совсем скоро они оказались в небе над огромным городом. С высоты было видно, как улицы города кипели жизнью. Машины и люди находящиеся в постоянном движении создавали впечатление огромного муравейника. Нечасто видевший такое зрелище, Писатель был восхищен зрелищем, глаза его горели зажженные восторгом. Пташка, наблюдая за ним со стороны, нежно улыбнулась и, поцеловав, ему в ушко прошептала: «Нам надо торопиться». И с этими словами потянула Писателя в самую середину этого муравейника.

Внезапно мимо них промелькнула тень, следовавшая точно в направлении их цели, затем еще и еще одна тень.

Выражение лица Пташки стало серьезным, она крепко сжала руку Писателя и, крикнув: «Похоже, мы опоздали!», рванула, завлекая его с собой к большому с виду дорогому старинному зданию. Подлетев ближе, они увидели, как возле нескольких окон одного этажа столпилось большое количество парящих на воздухе теней, в которых угадывались очертания людей.

«Неужели и мы со стороны такими кажемся?» – Вздрогнув от такого зрелища, подумал Писатель.

– Да, ты прав, примерно так и выглядим. – Не сводя взгляда от теней и о чем-то думая, проговорила Пташка.

Писатель уже не удивлялся способностям Пташки, а только улыбнулся в ответ и сжал покрепче ее ладонь в своей.

– Так. – Решительно отрезала Пташка. – Нам здесь делать нечего. Давай, пока нас никто не заметил, уходим. У нас есть дела в другом месте.

Пташка медленно, чтобы не привлекать к себе внимание, увлекая Писателя, попятилась в противоположную сторону от здания, а затем от города. За ними никто не последовал, похоже, не успели заметить их.

Через некоторое время, утопая в густых облаках, Писатель спросил Пташку:

– Что же там было такое?

– Где там? – Сделав вид, что ничего не понимает, ответила Пташка.

– В том здании. Почему там собралось так много теней.

– Я уже объяснила тебе почему.

– Ты не хочешь об этом говорить?

– Я хочу, чтобы ты сам подумал.

– Хорошо, скажу вслух свои предположения, а ты их откорректируешь. Договорились?

– Отлично, начинай.

– Насколько я понимаю, чем значительнее личность человека, тем больше скопление удачи в нем. Правильно?

– Ну, примерно так.

– Следовательно, личность там была не простая. Кто же это?

От такого построения мыслей Пташка засмеялась:

– Ты прямо профессор какой-то, так все сложно и официально, если так можно сказать. Говори просто и прямо. Ну, ладно, не важно. Продолжай.

Немного сконфуженный, таким замечанием Писатель задал один вопрос, с которого впрочем, и следовала начинать:

– Кто же это был?

– Неужели это так важно?

– Для меня да.

– Завтра узнаешь из новостей. Скажу только одно – Звезда.

Писатель больше спрашивать ни о чем не стал. Ему стало не по себе. Какое-то странное чувство начинало его одолевать, ложась тяжелым грузом на сердце. Некое чувство вины, либо ответственности – непонятно, но очень даже больно отражалась эта тяжесть в груди.

– Не думай об этом. Хотя бы сейчас. – Вмешалась в переживания Писателя Пташка.

Писатель вопрошающе с долей упрека посмотрел на Пташку.

– Не сейчас, пожалуйста. – Взмолилась Пташка, довольно убедительно. – Милый, прошу тебя, нам необходимо сосредоточиться, у нас впереди очень ответственное дело.

Писатель резко остановился, как только мог, лавируя в облаках.

– Стоп, ничего не говори. – Опередила назревающиевозражения Пташка. Она поднесла руку к лицу Писателя и нежно прикоснулась пальцами губ его. – Не надо, прошу тебя, возьми себя в руки. Не поддавайся эмоциям. Эмоции еще никогда хорошего не советовали, необходимо ситуацию воспринимать разумом. Разум – главная составляющая нашего естества. Все наши действия и все, что мы получаем от них следствие эффективности нашего разума. Ты очень умен, ты все поймешь. Все, что я делаю, я делаю ради тебя. Только для тебя. Если сейчас ты этого не замечаешь, то увидишь позднее. Увидишь и поймешь. Все ради тебя. Потому что я люблю тебя. Я тебя люблю.

Пташка все более страстно и горячо шептала последние слова прямо в лицо Писателя, обжигая кожу раскаленным дыханием. «Я люблю тебя!» – С этими словами Она прикоснулась губами Его губ и с очень волнующей нежностью переходящей в необузданную страсть поцеловала его. Затем она посмотрела на Писателя глазами полными чувств и слез, потянула за руку в облака.

– Нам необходимо лететь. Времени очень мало.

Писатель, очарованный действиями девушки, покорно повиновался ей.

Совершенно невозможно сопротивляться Синей Птице Счастья.

Облака заполнили все небо. Казалось, они гигантским густым слоем накрыли всю небесную поверхность, мягко застилая все до самой земли. Черный, еще не успевший надеть на себя зеленые платья весенний лес очень бледно проглядывался через облака, даже находясь в непосредственной близости от него.

Пташка остановилась паря в воздухе, плавно покачиваясь на перине облаков. Она слегка наклонила голову в бок, старательно прислушиваясь к ее окружающим звукам. Но ничего необычного среди звуков природы не было слышно.

Отставший по дороге Писатель подлетел к Пташке и, видя ее занятие, тоже стал прислушиваться, не произнося ни слова.

Наконец, Писатель не выдержал:

– Что мы хотим услышать?

– Т-с-с. – Зашипела на него Пташка. – Тихо! Слушай и услышишь.

Писатель послушно стал прислушиваться к тишине. Но, оказалось, Пташка была права. Где-то вдали, непонятно с какой стороны послышался гул мотора. Сначала очень тихо едва различимо, затем гул стал громче, и с каждой секундой этот звук нарастал, и уже не приходилось прислушиваться к нему. Он был отлично различим громкости, но по местонахождению неопределим.

Писатель сразу догадался, что это самолет. Но что он может делать в таком тумане? Погода совсем нелетная была.

– Мы его ждали? – Спросил Писатель у Пташки.

– Да, его.

Внезапно гул стал быстро нарастать и справа от них буквально разорвались густые облака, вывалив на них темной массой огромный самолет, сопровождаемый оглушительным гулом работающих двигателей.

Писатель с Пташкой в испуге едва успели ускользнуть от этого железного монстра в сторону.

Самолет очень быстро промчался мимо и снова стал растворяться в густоте облаков.

Пташка схватила Писателя за руку и очень быстро повлекла за собой вслед самолету.

– Поторопись, нам надо его нагнать! – Прокричала она.

Писатель, ничего не говоря, последовал за ней.

Самолет они догнали очень быстро и сблизились с ним так близко, что Писатель смог разглядеть в нем пассажирский ТУ-154.

Пташка дернула его за руку и крикнула, стараясь перекричать, гудящую махину:

– Летим, покатаемся!

И полетели прямо на крыло самолета. Она без труда встала на поверхность крыла, подтягивая за руку к себе Писателя.

– Не бойся, придерживайся одного темпа с ним! И тогда не упадешь!

Писатель с опаской коснулся подошвами своей обуви к металлу крыла и после недолгих колебаний, не отпуская руки Пташки, основательно встал на ноги.

Не так уж просто было заставить себя встать на крыло летящего самолета.

От их веса самолет слегка покачнуло в стороны.

– Ты можешь даже пройтись. – Прокричала Пташка. – Попробуй!

Писатель, опасаясь потерять равновесие, сделал маленький шаг, крыло покачивало. Зато сердце от восторга, переживаемого в радостном ритме, скакало в груди, норовя вот-вот выпрыгнуть. Таких ощущений Писатель еще не испытывал. «Нужно будет Пташке, за такой аттракцион отдельное спасибо сказать». И, подумав об этом, он сделал еще два шага. Ему понравилось. Пташка стояла рядом и мило улыбалась. Радость Писателя ей тоже приносила удовольствие.

Неожиданно он почувствовал, как самолет наклонило вперед, а внутри груди Писатель ощутил некое щекотливое состояние. «Похоже, идем на посадку». – Догадался Писатель.

– Да, мы снижаемся, чтобы приземлиться на аэродром.

Прокричала сквозь гул Пташка.

Писатель обратил внимание на светящиеся окна самолета, в них он увидел, смотрящие на них, испуганные лица людей. Они активно жестикулировали и переговаривались друг с другом.

Странное не очень приятное предчувствие вдруг посетило сердце Писателя. С каждой секундой это чувство перерастало в тревогу очень быстро увеличивающуюся.

Писатель вспомнил неоднократно услышанные рассказы о том, как люди перед смертью, а точнее перед гибелью видели необычные видения. Они эти видения так и называли – «вестниками смерти».

О, Боже! Так получается, что в данный момент они с Пташкой являются именно этими видениями. Вот почему в самолете паника.

Что задумала Пташка?

Писатель резко повернулся к Пташке, чтобы задать этот вопрос, но встретил очень серьезный полный решительности взгляд.

Нет, нет! Только не это! Писатель обо всем догадался: Пташка решила собрать, как она выражается, большое количество удачи.

В это время перед самолетом стали расступаться густые облака и появилась темная поверхность земли. Через полминуты Писатель уже разглядел большой черный лес.

Лес приближался очень близко и вот уже под крыльями замелькали макушки самых высоких деревьев.

Пташка быстро подошла к своему любимому и, сильно прижавшись к нему, поцеловала и прошептала, обжигая горячим желанием лица Писателя: «Я тебя люблю! Очень, очень. Все, что я делаю, я делаю ради тебя!»

С последним словом Пташка отпустила Писателя и быстро прошла к концу левого крыла.

Лица людей в иллюминаторах самолета все это время наблюдали за происходящим по обратную сторону салона и были искажены от охватившего их ужаса.

Пташка, не обращая ни на что внимания, поцеловала кончики пальцев правой руки и отправила оцепеневшему Писателю воздушный поцелуй. Затем она присела и плавно оттолкнувшись от крыла подпрыгнула, через мгновение сандалии девушки снова коснулись поверхности крыла, самолет накренило еще сильнее в левую сторону и крылом задел первую макушку дерева, затем вторую и третью…

После чего, самолет потерял равновесие и высоту уже окончательно разбивая крыло о деревья. Его так сильно крутануло и с огромной силой весь фюзеляж швырнуло на мощные стволы деревьев, разбивая в щепки корпус самолета и деревья. Вспышка огня, ослепившая темную туманную округу, взметнулась над лесом, раскидывая вокруг куски искореженного металла и пластика, пылающие факелами.

Когда Писатель открыл глаза, под ним на месте крушения самолета валил огромный столб черного дыма, а вся округа была усеяна мелкими огоньками горящих частиц.

Пташка парила рядом с ним, держа его за руку.

– Что это было? – Обезумевший от увиденного Писатель прошипел первый, пришедший на ум вопрос.

– Твоя гигантская удача! – Очень уставшим и потухшим голосом проговорила Пташка.

– Зачем? – Простонал уже Писатель.

– Ради тебя, любимый…

– Зачем? Зачем такие жертвы?

– Они все равно были обречены! Мы просто оказались здесь первыми.

– Но почему…? – Писатель не мог говорить. Чувства, нахлынувшие на него, захлестнули разум.

Внезапно, подул сильный ветер. Высоко над головой сверкнула молния, и грохнул оглушительный гром. Сильный порыв ветра резко развернул Писателя, что тот еле удержал равновесие в воздухе. Когда же он посмотрел в сторону Пташки, то увидел, что никого рядом не было. Пташка исчезла. В этот момент ветер прекратился, пропали и гром с молнией, даже запах дождя исчез вместе с самим дождем. По-прежнему вокруг стояли густой туман, без движения воздух и мертвецки глухая тишина. Лишь далеко внизу сверкали точки горящих частичек погибшего самолета с пассажирами.

«Пташка, родненькая, что же ты натворила?» – Разрыдался навзрыд Писатель.

***

«В тот момент жить совсем не хотелось. – Вспоминал Владимир. – Пришлось пережить очень тяжелые чувства».

Действительно, тогда казалось, что никто иной, а сам Писатель виноват был в гибели полного пассажирами самолета. Впервые в жизни ему пришлось присутствовать при такой аварии. Присутствовать и не мочь ничего не изменить. Понимание собственного бездействия добавляло особую ноту вины к общим угрызениям.

Тогда казалось, исчезновение Пташки столь неожиданное без прощания было особенно предательским. Он не знал в тот момент, что в действительности с ней происходило.

Впоследствии именно после того случая с самолетом его карьера пошла резко вверх. Дела все без исключения, словно сами собой стали решаться. Продажи неимоверно увеличились, книги одна за другой становились бестселлерами и получали огромную популярность. Имя его самого не сходило с уст телеведущих всех каналов во множествах телепередачах. Газетные заголовки в каждом издании пестрили его именем и фотографиями.

Популярность Писателя вырастала, делая его культовой фигурой, очень обожаемой особой из мира творчества. Голова от нахлынувшего успеха пошла кругом. Даже обозлившаяся организация, подавшая на него в суд, смягчилась и отозвала все претензии и иски. Таким образом, все судебные тяжбы получилось избежать и получить все гонорары, ему причитающееся сполна. Жизнь стала налаживаться.

Вскоре Писателю пришлось узнать очень многое, что могло объяснить такой всплеск удачи. Но Пташку увидеть Писатель никак не мог.

***

В тот момент, находясь в полном одиночестве над обломками самолета, Писателю действительно не хотелось жить.

Гибель людей, отсутствие возможности помочь и предательское исчезновение Пташки, создавали гипер-ядовитую смесь негатива. Этот негатив сковал все тело и сознание Писателя.

Немного оклемавшись от произошедшего, Писатель собрал в себе все эмоциональные и физические силы, направился в сторону дома. В какой стороне была сторона дома, Писатель не имел представления, но плыл по воздуху, просто в инстинктивном порыве полагаясь на судьбу.

Судьба не подвела. Неизвестно сколько точно времени прошло, а Писатель все же долетел до дома. Там его ждали сюрпризы и довольно неожиданные, тоже отличившиеся своей улыбкой удачи.

Добравшись домой, Писатель камнем упал на диван и уснул глубоким сном. Он так сильно устал за этот день, что силы покинули его, погрузив тело в сон.

Спал он ни много, ни мало, а одиннадцать часов прошло. Писатель мог бы еще поспать, но при пробуждении мгновенно закралась мысль о произошедшем случае накануне. Чувство досады и боли овладело его сердцем. Писатель снова застонал и накрылся подушкой в надежде, что сейчас с наружи все изменится и решится без него.

– Даже и не думай! Ничего у тебя не получится. – Неожиданно прозвучал голос из затененного угла комнаты, где стояло кресло.

Писатель вздрогнул от испуга. Он очень хорошо узнал голос, что еще больше напугало. Пташка исчезла после падения самолета. Наверняка, исчезла она не по своей воле, а значит сейчас пришли за ним.

– Нет, я тебя забирать не буду, незачем мне это. Не за этим я явился сюда. – Продолжал говорить голос.

– Зачем же Вы, Преподобный Сергий, посетили меня? – Спросил обладателя голоса Писатель.

– А затем! – Отрезал, не шутя, Святой. – Разговор есть очень серьезный.

– Ко мне? Чем я мог заслужить…

– … мое внимание? – Коротко закончил Святой.

– Да, именно так! – Уже ничему не удивляясь, подтвердил Писатель.

– Я хочу от тебя в подробностях услышать происшествие с самолетом. Как вы там оказались с Пташкой.

– О-о-о, Вы тоже называете ее Пташкой!

– Да, называю. Мне тоже очень понравилось это имя. Ей оно точно к лицу.

– Что есть – то есть! – Согласился Писатель.

– Однако не хотелось бы отклоняться от основного вопроса.

Тут-то Писатель задумался. Ведь получается, что если он расскажет что-то не в выгодных красках, то в первую очередь может подставить Пташку.

– Не бойся за Пташку, говори все, как было.

– Если Вы все можете. – Писатель вспылил, и вспылил не из-за того, что сказал Святой, а из-за того, что не успеет он, Писатель, подумать о чем-либо, как Святой уже произносит вслух его мысли. Не очень приятно общаться с таким собеседником. – То зачем мне задаете свои вопросы?

– Кому же мне их задавать, ведь единственным свидетелем произошедшего случая с самолетом являешься ты.

– Как это я? А Пташка где? Что с ней случилось? – Испугался не на шутку Писатель.

– С Пташкой все в порядке, за нее не бойся. А за себя тебе просто необходимо задуматься.

Писатель был окончательно введен в заблуждение. Надо разбираться в сложившейся ситуации. Он в задумчивости по привычке взял пульт от телевизора и нажал на кнопку. На экране появилась программа новостей. Сначала писатель не особо прислушивался к словам диктора, но когда увидел осколки разбившегося самолета, присмотрелся к ним. И до его слуха донеслась суть произносимого диктором.

Из его слов Писатель понял, что, не долетев до полосы посадки и зацепившись крылом за кроны деревьев, потерпел крушение пассажирский самолет ТУ-154. При крушении никто не выжил. Но в самолете летело все центральное руководство одного европейского государства.

Писатель оцепенел.

«Так вот почему Пташка так быстро полетела туда! Она знала и понимала, какую ценность несет в себе этот самолет».

Писатель представил лицо девушки смотрящей на него любящими, преданными глазами, она наклонилась к нему и отчетливо прошептала на ухо: «Это все я делаю для тебя. Ради тебя!»

Эта хрупкая невинная девушка ради него, Писателя, пошла на такие жертвы. Ведь вполне вероятно ее за этот поступок по голове не погладят. Наказание неизбежно. Вполне возможно ее внезапное исчезновение напрямую зависит от этого поступка. Это прямое последствие!

У Писателя от таких мыслей пробежали мурашки по спине. Страшно подумать, где и в каких условиях сейчас находится его Пташка. Его любимая Пташка.

– Я же тебе сказал, Пташка в безопасности. Она в безопасности только в данный момент, но над ней нависла угроза, как ты уже успел подумать, угроза наказания. – Вмешался в мысли Писателя Святой Сергий Радонежский. – У нас не приветствуются такие серьезные поступки ради одного человека. Для одного человека это неслыханная роскошь получать такие дары.

Писатель внимательно посмотрел в лицо Святого и спросил:

– Вы считаете это даром?

– Да, конечно. А как же все произошедшее воспринимать? Девчонка потеряла голову от любви к тебе и вероятно, что-то задумала, раз вытворяет такие поступки.

– Нет. – Сделал попытку успокоить Старца Писатель. – Нет, она ничего мне не дарила. Мы просто проходили стандартное обучение. Она мне показывала очередной урок.

– Урок говоришь? Все уроки давно уже закончились! Последний был, когда вы были у звезды и все, все должно было закончиться!

Писатель оцепенел. Получается, Пташка обманула всех?

– Нет, она никого не обманывала, она просто тебя любит. А влюбленные очень часто совершают необдуманные поступки. Вообще, тебе несказанно повезло. Не каждого может полюбить Птица Счастья! Многие ее даже не видели ни разу в жизни. А тебе повезло влюбить ее в себя.

– Влюбить? Да, я сам влюбился, как мальчишка! Я жить без нее и часа не могу!

– Я знаю. – Улыбнувшись, прервал Писателя Преподобный Сергий. Он поднял свою руку и провел по волосам своего собеседника. – Я знаю, что у вас взаимная любовь и это вас, и тебя в частности, оправдывает.

***

Утреннее солнце ярко светило в окно, освещая уже давно не видевшую хорошей уборки комнату.

Писатель, приоткрыв глаза, сразу зажмурился. Он не помнит, как уснул. Последнее, что отложилось в памяти разговор с Преподобным Сергием Радонежским. Все было как во сне, и если бы Писатель раньше не встречался со Святым, то посчитал бы недавнюю беседу сном.

Обдумывая каждое слово предыдущего разговора, Писатель неожиданно ощутил некую пустоту, одиночество. Как? Неужели он остался один? Хотя Святой Сергий ничего не сказал о судьбе Пташки, Писатель все же чувствовал сердцем, что Пташку увидит скоро.

Сердце сжалось в нестерпимой тоске по любимой девушке. Как же она милая себя чувствует сейчас? Что с ней? Очень хочется увидеть ее, прижаться к ней.

По телевизору на всех каналах говорили только о трагедии случившейся прошлой ночью в лесу перед аэродромом. Такого количества важных персон одновременно в самолете, не летало и тем более не погибало. Пташка на деле решила показать, насколько сильное влияние производит гибель большого количества на 100% удачливых людей на возмещение удачи отдельного человека.

В течение целой недели любое известие, предложение, либо обычное действие влекло за собой шлейф событий потенциально являющиеся залогом успеха. Многие проблемы, наросшие за несколько месяцев, решались, словно по мановению волшебной палочки. Писатель заключил несколько очень выгодных контрактов с издательствами о сотрудничестве, с которыми ему совсем недавно и мечтать не приходилось. Кроме всего популярность Писателя поднялась настолько, что стали поступать предложения сниматься в фильмах у очень известных режиссеров, а самое главное эти самые режиссеры предложили снять фильмы по его произведениям. Даже вопреки всем законам подлости, приехал создатель «Титаника» и «Аватара» с предложением Писателю написать сценарий для его нового фильма.

Слава о Писателе донеслась даже до Голливуда, а это сулило славу мировую.

Писатель с упоением купался в лучах удачи, одно обстоятельство огорчало его – отсутствие рядом любимой.

Однажды ночью во сне Пташка явилась Писателю. Она была очень задумчивой с любовью во взгляде, отдающем оттенком грусти, как показалось Писателю.

– Где ты была? – Спросил он ее. – Почему так давно ко мне не приходила? Я так скучаю по тебе милая.

Пташка, засыпанная вопросами, улыбнулась:

– Потерпи, милый, скоро увидимся. Навсегда.

Сон неожиданно прервался из-за зазвонившего телефона. «Какой придурок решил звонить среди ночи…?» – Простонал, испытывая глубокое сожаление о прервавшемся сне, Писатель. Назло всем он решил не брать трубку, но телефон не унимался, звонил и звонил. На несколько секунд затих и снова зазвонил, как бешеный. Было бы намного проще, если бы он лежал рядом, чтобы рукой достать и выключить, но он звенел в противоположном углу комнаты. Чтобы его взять, нужно было подняться с постели и пройти по холодному полу босиком.

Писатель из последних сил взял себя в руки и, кряхтя, поднялся с постели. По темноте ступая голыми ступнями по холодному полу, он протопал к не унимающемуся телефону. Сначала, взяв аппарат в руки, Писатель хотел выключить его, но в последний момент остановился. Раз уж встал и подошел, разгоняя остатки сна, то зачем выключать просто так, надо теперь ответить, хотя бы для того, чтобы услышать голос этого подлого человека, посмевшего оторвать от столь приятного сновидения.

«Увидимся. Навсегда». – Прозвучали в памяти два последних слова Пташки из сна.

– Алло! – Рыкнул, показывая все свое недовольство, Писатель сказал в трубку.

– Алло, дорогой мой! Разве можно в такую минуту спать?! – В ухо Писатель прокричал до боли знакомый голос его первого редактора, почему-то решившего, что является теперь другом. Может это к лучшему?

– А что же мне делать ночью? – Проворчал недовольный вопросом Писатель.

– Все что угодно, только не спать! Праздновать! Теперь уже праздновать!

– Что праздновать? – Не понял Писатель.

– Готовься выслушать две новости, раз уж ты ничего еще не знаешь! Первая новость: тебя переводят на японский язык. Ты понимаешь, что это означает? Тебя распробовали и одобрили японцы! Теперь тебя будут издавать и читать в Японии. Целое государство, причет такое не простое в плане отношения к литературе тебя признало, твое творчество!

Писатель на мгновение растерялся, отодвинув от уха трубку с быстро тараторящим свои новости редактором.

Интересно, в Японии. Это радует. Япония к себе не каждого готова запустить.

– Ну, а вторая новость? – Спросил в трубку Писатель, уже готовый простить за нахальный звонок среди ночи.

– А вторая! – Подхватил громкий голос звонившего. – Тебя приглашают в Кремль!

– Зачем?

– Да, ничего не бойся! – Услышав реакцию, засмеялся звонивший голос. – Тебя хотят представить награде. Не простой награде, а Президентской. Это многое значит.

– А за что?!

– Вот ты даешь! – Удивился голос. – За что же еще? За вклад в Художественную литературу страны.

Вот на этом моменте, ноги Писателя подкосились, и он уселся в кресло.

– За вклад? – Растерянно пробормотал Писатель.

– Да, за вклад! Слушай, что с голосом. Тебе нехорошо? Давай я приеду. Может скорую вызвать?

– Нет, нет, не надо. Со мной все в порядке. – Поторопился успокоить звонившего Писатель. – Ты извини, после таких новостей нужно сначала прийти в себя, а потом все обдумать. Спасибо тебе большое.

– Ну как знаешь! Может все-таки приехать?

– Нет, нет, не надо. Давай с утра все решим.

– Ну, что ж, ты молодец! Поздравляю тебя еще раз!

– Спасибо, спасибо!

Писатель выключил телефон. Сходил на кухню, выпил стакан воды и уселся в кресло. Теперь он более отчетливо видел и понимал суть и последствия науки преподаваемой ему Пташкой.

***

Значимые люди – значимый успех.

В последующие дни приходили известия из Франции, Италии и еще четырнадцати стран мира. Происходили удивительные вещи, все люди словно потеряли разум, совсем недавно так ловко им манипулировавшие. Богатые и бедные наперебой выражали свою признательность и предлагали свои варианты сотрудничества. Происходили вещи еще недавно не вписывающиеся в привычные рамки. Весь мир словно развернулся на 180 градусов, относительного самого Писателя. Весь мир повернулся к нему лицом, ослепляя доброжелательной улыбкой.

Наверное, именно это состояние и называется Славой. Эта Слава ощущалась везде, куда бы ни пришел Писатель, Слава ползла позади него, Слава шла рядом с ним, Слава летела впереди него. Писатель, наконец, стал любим и обожаем людьми, всеми без исключения. Его стал узнавать каждый представитель любого уголка земного шара. Писателя знали и любили все, но ему очень не хватало любимой. Везде и всегда, чем бы ни занимался, он думал о Пташке. Сердце сжималось в тоске при каждом воспоминании о ней. Но, к сожалению, от Пташки не было ни весточки.

Однажды, Пташка пришла к Писателю во сне. В тот вечер он пришел домой поздно и очень уставший. Он даже не стал проходить на кухню, чтобы выпить привычный вечерний чай. Он просто прошел в комнату и не раздеваясь увалился в постель. Вот в этот момент и пришла Пташка. Она была чистая, белая, белое платьице смотрелось на ней легко и обаятельно.

Писатель, увидев ее, очень удивился, но удивление мгновенно сменилось радостью – искренней, приятной радостью. Он сел на постели и протянул правую руку к Пташке:

– Здравствуй, милая! Куда же ты пропала? Я так по тебе скучал!

Пташка улыбнулась, но промолчала.

– Иди ко мне, любимая! Сядь рядышком, расскажи, что случилось.

Пташка подошла к Писателю и прикоснулась рукой к его руке:

– Я люблю тебя!

Услышав эти слова, на сердце Писателя разлилось приятное тепло.

– Я тебя тоже очень люблю. – Ответил он ей.

– Прости меня, я ненадолго. Скоро мы будем вместе.

Пташка с такой уверенностью произнесла последнюю фразу, что у Писателя не осталось сомнений в достоверности ее обещания.

– Спасибо, я буду ждать. – Прошептал он в ответ. – Когда же настанет этот день?

Пташка грустно и таинственно улыбнулась. Улыбка получилась как у Джоконды на портрете, написанном Леонардо да Винчи.

– Ты узнаешь об этом, милый. Об этом дне услышат все.

Писатель встревожился:

– Что ты опять задумала?

Ведь после последней встречи с Пташкой Писатель ожидал развития любых событий.

– Что…?

Он открыл было рот для нового вопроса, но Пташка уже исчезла, а сам Писатель сидел на краю своей постели освещаемой утренним светом из окна.

Во сне это было или наяву, Писатель так и не смог разобраться, но, чтобы это ни было, оно не давало ему покоя в течение нескольких дней.

Однажды солнечным утром Писатель проснулся как обычно под щебетание птиц за окном. Он потянулся с огромным удовольствием в постели и, чтобы не расслабляться дальше быстро подскочил на ноги, сбрасывая при этом одеяло. По дороге в ванную заскочил на кухню и щелкнул кнопку включения на электрочайнике. В ванной ополоснувшись под освежающим душем, умылся, почистил зубы и бодрый, с отличным настроением проследовал на кухню, чтобы позавтракать.

Казалось, душа готова была порхать от прекрасного настроения. Все вокруг готово было петь вместе со счастливой душой Писателя. Солнце в небе, птички за окном, квартира и все находящееся в ней освещенные ярким утренним солнцем. Все излучало искренний позитив.

Писатель налил чашку чая, достал бутерброды и включил телевизор, чтобы посмотреть утренние новости.

На экране показывали какое-то стихийное бедствие. Много разрушенных домов затопленных водой, люди в слезах, полураздетые на обломках. Прислушавшись к диктору, комментировавшему видеокадры, Писатель понял, что ночью произошло мощное землетрясение и гигантское цунами в Японии. Землетрясение и цунами, кроме нанесенных разрушений и жертв еще спровоцировали трагедии техногенного характера, разрушив две атомные станции. Огромный выброс радиации в атмосферу и радиоактивных отходов в воду произвели большую панику не только в самой Японии, но и во всем мире.

От неожиданно врезавшейся в мозг мысли Писатель чуть не подавился бутербродом, мощный всплеск тревоги больно запульсировал в груди.

Нет! Нет… нет… нет… нет…!!! Писатель схватился обеими руками за виски. Нет!!! Не может быть!!!

Но как он ни старался отгонять от себя эту мысль, но все больше и больше убеждался в ее правоте.

«Да, как ни крути, это она. Это она сделала, Пташка!»

Писатель вспомнил последние слова Пташки из недавнего сна: «Ты узнаешь об этом, милый. Об этом дне услышат все.»

Теперь после этих слов он был убежден на сто процентов в том, что в трагедии в Японии приняла участие Пташка. И как она в таких случаях утверждает – ради него.

Что же теперь делать? Что ожидать?

Писатель почувствовал в теле сильную слабость, голова закружилась. Он сделал усилие и переместился из кухни в комнату на диван. Там, развалившись поудобнее, начал размышлять.

То, что трагедию совершила Пташка это однозначно без сомнений. Следовательно, должны начать происходить удивительные события, как после крушения самолета.

С одной стороны Писателю были до ужаса противна мысль, что Пташка на такое способна и ее действия влекут за собой большие человеческие жертвы и беды. А с другой стороны льстила противная мысль, что все чудовищные события сотворенные Пташкой несут в себе для него огромный, в данном случае гигантский всплеск успеха в его делах и жизни. Ведь трагедия случилась в нигде ином, как в одном из их самых развитых и богатых государств мира, значит и концентрация удачи в этом государстве неимоверно велика.

«Что же теперь будет с Пташкой?»

Сердце Писателя сжалось от мысли о судьбе любимой. Немного отсидевшись, он понял, что ничего другого в ближайшее время сделать не сможет, решил пойти на улицу прогуляться, свежим воздухом подышать, мысли и чувства привести в порядок.

На улице Писателя встретил свежий воздух и яркое веселое солнце, что уже немного прояснило голову и придало сил физических. Сразу же отказавшись от появившегося желания посидеть на лавке, он решил пройтись пешком, подышать утренним воздухом.

Писатель уже сделал несколько шагов и внезапно увидел перед собой…. О, Чудо!!! Мираж!!!

Прямо перед ним навстречу ему шла никто иная…, а Пташка. Да, да…, сама Пташка! Собственной персоной! Она шла пешком и улыбалась! Шла, а не летела.

Мысль вселила сомнение. Случайные прохожие оглядывались ей в след, оценивая взглядом ее легкое платьице на гибком стройном теле.

«Она идет пешком, и ее видят!?»

Ноги Писателя стали подкашиваться: «Неужели не она?»

Он встал, как вкопанный посреди дороги. Писатель боялся самого ужасного, того что это не она, что он обознался.

Девушка с обаятельной улыбкой подошла к Писателю и остановилась перед ним. Электрическим током обдало все тело Писателя от пяток до кончиков волос, он перестал дышать.

– Здравствуй, любимый! Наконец-то мы вместе!

Пташка крепко прижалась к ошарашенному Писателю, обнимая руками.

– Как я по тебе соскучилась! – Горячо выдохнула ему в шею жарким дыханием.

Напряжение словно улетучилось, и размякший Писатель обхватил руками нежное тело любимой женщины, прижал к себе. Он прижал и не отпускал. Он целовал ее в лицо, волосы, шею, и не отпускал. Он безумно боялся, что если сейчас расслабит объятия, Пташка снова упорхнет от него. Ему не хотелось ее больше терять.

– О, Боже, как я тебя люблю! – Безостановочно шептал он ей. – Как же я тебя люблю!

Два любящих человека стояли посредине двора дома и ничего не замечали вокруг себя.

– А почему ты пришла, а не прилетела? – Прошептал Писатель. – И тебя все видят, ты заметила?

– Да, я знаю. Я теперь навсегда с тобой. Я твоя и никуда не пропаду больше.

– Почему?

– Меня освободили от моих обязанностей.

– Как так?

– Вот так. Я очень плохо себя вела. Ради тебя.

– Я сегодня уже видел. Как ты могла?

– Смогла. Я ведь тебя люблю.

– Зачем? Не надо было.

– Надо было. Но за это пришлось расплатиться. Меня наказали смертью.

– Как смертью? Тебя убьют?

– Нет, меня лишили бессмертия.

– Ужас, как они могли?

– Не страшно, я сама этого хотела. Теперь мы будем вместе до самой смерти и умрем в один день.

– Как в сказке?

– Как в сказке.

Они стояли обнимались и перешептывались. Они так сильно друг друга любили и очень сильно боялись снова друг друга потерять.

В стороне на лавочке сидел седобородый Старик в белоснежном костюме и мило, но с грустью наблюдал за влюбленными. Люди проходили мимо него и не замечали его присутствия. Старик встал и медленно подошел к Писателю с Пташкой. Он положил ладони им на макушки и прижался к ним. Слезы текли из его глаз, слезы горечи и искренней радости, слезы расставания и любви.

– Будьте счастливы! Пусть Господь хранит вас и ваших деток.

– Спасибо, дедушка! – В один голос прошептали ему влюбленные.

– Я вас люблю! – Прошептал в ответ Старик.

Он поцеловал их и, приподнявшись над землей, плавно поплыл в небо, помахивая на прощание рукой. Он улыбался и плакал.

Писатель и Пташка, обнявшись, смотрели вверх на седобородого Старика улетающего ввысь и со слезами на глазах махали ему на прощание.

Лишь только случайные прохожие с недоумением смотрели на странную молодую пару. Они даже и не догадывались, что им так и не суждено увидеть недоступное!

КОНЕЦ.