Истина [Дмитрий Болтунов] (fb2) читать онлайн

Дмитрий Болтунов Истина

Часы в ночи летят, как птицы,

В камине угольки горят;

Проходят тени вереницей –

Молчащих демонов парад.

Я уношусь в иные сферы,

Читая книгу в тишине,

Когда волшебные химеры

Чаруют ум и сердце мне.

И я уже не в этом мире –

Я вижу, вижу, наконец

Дворцы и города в эфире

И цепь пылающих колец.

Г.Ф.Лавкрафт, 1920 г.

Вероятно, быть в полном неведении о том, что я хочу рассказать – лучше, нежели чем, прочитав эти строки, лишиться рассудка. Но так ли это? Я безумен, и я не боюсь расстаться с жизнью, разве это не есть истинное счастье? Разве это не есть истинный смысл, который я так жаждал обрести, будучи здравомыслящим глупцом!?

Пожалуй, я начну издалека, но не из желания отсрочить вожделенное забвение, но из надежды, что хотя бы один из немногих разумных людей, что прочтут сие послание и, несомненно, обнаружат в себе естественное желание отнестись к моим словам скептически, позже смогут осознать всю полноту ужаса, постигшего меня. Древнего, первородного и чистого ужаса, который таится в кромешной тьме далёких мёртвых звезд, готовый в любой момент, словно игла, пронзающая воздух, вторгнуться в пределы хрупкого и ничтожного человеческого разума. Ужаса, чьи чудовищные очертания видны мне теперь в любой из материй этого проклятого мира.

***

Сколько я себя помню, с самого раннего детства, я всегда умел мыслить нестандартно и глубоко. Во всех начинаниях я достигал исключительных результатов, и с удивительной быстротой я мог найти выход из любой, даже объективно сложной ситуации. Родители гордились мной, а мои многочисленные учителя то и дело рассыпались лестными эпитетами в мой адрес, – они называли меня одарённым ребенком и пророчили мне большое будущее.

Ещё в юном возрасте я начал зарабатывать приличные деньги, а к тридцати годам уже располагал состоянием, которое могло бы обеспечить меня и моих потомков на несколько поколений вперёд. У меня был доступ к любым материальным благам, о которых только можно было помыслить. Однако всё это было бессмысленно. Мирские радости давно начали тяготить меня, еда приобрела привкус тлена, а общение с людьми начало вызывать необъяснимое раздражение.

В какой-то момент я окончательно осознал, что никогда не был по-настоящему счастлив. Я жил, скрываясь под маской, за которой усердно прятал от окружающих и от самого себя тяжелую, терзающую мою душу правду.

Через всю мою жизнь, от самого раннего детства и до почтенной зрелости, непрерывной линией, пропущенной через каждую из струн моей души, меня пронизывала одна единственная мысль. Мысль о том, что в моей жизни непременно должно произойти нечто особенное, нечто, что наполнит мою жизнь смыслом, сделает меня счастливым. Из этого внутреннего чувства одна за другой рождались бесчисленные мечты о том, что когда-нибудь я открою некую великую тайну, будь то научный прорыв или философский трактат, способный перевернуть представление человечества о сущности жизни.

Но текли годы, и я с досадой обнаруживал, что кроме огромного состояния и нескольких десятков работ, с интересом принятых научным сообществом, но отнюдь не прорывных, я не имею за спиной ничего, что могло бы позволить мне избавиться от этого навязчивого чувства и обрести долгожданный душевный покой.

***

Во многих занятиях, в ходе бесчисленных изысканий я пытался найти тот путь, который мог бы привести меня к желанному открытию. Я часами мог предаваться изучению научных монографий, глубоким философским размышлениям и беседам с многочисленными представителями интеллектуальной элиты из самых разных сфер, но в конце концов, я обнаружил, что большинство из них зачастую были неспособны понять многое из того, что я считал фундаментом для гораздо более сложных суждений. Я вынужден был покинуть социум, чтобы направить весь свой интеллектуальный ресурс на поиск ответов. Так бы я и провёл всю жизнь, копаясь в себе и размышляя о сложнейших материях, суть которых в полной мере никогда бы не была мною окончательно осознана. Но два года назад всё изменилось.

В ту ночь я впервые увидел этот странный, наполненный сладкими и манящими образами сон, который начал повторяться раз за разом, всё больше отстраняя меня от реальности. Не прошло и года, как я почти перестал покидать дом, общаться даже с самыми близкими мне людьми, всё это потеряло смысл, ведь для меня, он был теперь лишь в одном. Тогда я был уверен, что сущность этих сновидений есть ключ к потаённым уголкам моего сознания, в которых я смогу отыскать истину о своём предназначении, открыть для себя и всего мира новые смыслы, доселе недоступные. Иными словами, я получил, наконец, тот инструмент, который искал всю свою жизнь. Но когда мы что-либо получаем, мы непременно должны отдать что-то взамен. Очень скоро моё сознание претерпело пугающие изменения. В дневные часы мои мысли начали спутываться, подобно мыслям глубокого старика, чей разум поразил ход времени. Мне стало сложно выполнять простейшие бытовые задачи, мне стал противен мир, который я наблюдал вокруг себя. Напротив, во снах я чувствовал, что способен мыслить гораздо глубже, и мой ум обострялся с каждой ночью, равносильно тому, как он ослабевал с каждым днём.

***

Потеряв счет времени, вот уже много дней я проводил в туманных грёзах, находясь в полном одиночестве. Чувство реальности было утрачено мной окончательно, и каждый дневной час казался мне мукой, ибо я не мог больше выносить ни солнечного света, ни доносившихся до меня сквозь пелену затуманенного рассудка звуков жизни за окном. Даже пение птиц казалось мне угрожающим, эти резкие звуки я не выносил более всего, ибо они раз за разом выбрасывали меня на мгновение из глубочайших размышлений и чудесных видений, которые я наблюдал, будучи в полном отрыве от окружающей меня действительности, лежа в вечернем сумраке.

Ночь же была для меня истинной отрадой, меня завораживали шелест и постукивание ветвей по стеклу, гудящий за окном ночной холодный ветер и, наконец, когда наступала полная тишина, я мог полностью погрузиться в вереницу загадочных, вызывающих неописуемое чувство блаженства мыслей, туманных, будто их истинный смысл был сокрыт от меня за призрачной дымкой. Так я проводил многие часы, пока, наконец, не погружался в сон.

Во сне я видел яркие, невообразимые пейзажи, далекие страны и древние города, башни которых высились до небес. Бесконечное голубое небо простиралось над моей головой. Кучевые облака, плывущие на немыслимой высоте, приобретали в высшей степени фантасмагоричные формы, поражая моё воображение своей невероятной сложностью. Всё пространство заполняла таинственная мелодия, по своей структуре невоспроизводимая ни на одном из известных мне музыкальных инструментов. Она казалось мне невероятно знакомой, хотя я был уверен, что никогда не слышал её наяву. Я чётко осознавал, что в каждой её ноте был заключен глубочайший смысл, равно как и во всём многообразии пейзажей, что сменяли друг друга бесчисленное количество раз.

И была в этих странных волшебных снах одна деталь, которая никак не могла оставить меня в покое. Это ощущение. Оно преследовало меня постоянно, на протяжении всего сна, который казался бесконечно долгим и насыщенным тайнами, мне в тот момент недоступными. Мне казалось, будто я вот-вот должен что-то осознать, какую-то истину, откровение, ответ на все мои вопросы, но тщетными были все мои попытки добраться до сути, ибо ответ ускользал от меня раз за разом, хотя казалось, что я уже в шаге от него. Это ощущение всё сильнее дразнило меня, словно человек, который, безмолвно ухмыляясь, нарочито показывает взглядом, что он располагает знаниями, ради которых можно отдать все богатства мира, а затем бесследно исчезает.

Именно это чувство не давало мне покоя, постоянно усиливаясь, именно оно вогнало меня в жесточайшую апатию, которая поглощала мой разум не один месяц. Я знал, что рано или поздно доберусь до ответа, и моя жизнь не просто обретет смысл, это будет высший смысл, венец всего, – величайшая, могучая мысль, стирающая все грани и уничтожающая все принципы, которым я когда-либо следовал.

***

С каждой ночью я чувствовал, что всё ближе подбираюсь к истине. Я путешествовал по волшебным мирам, ведомый необъяснимыми неясными ощущениями, которые, подобно интуиции, подсказывали мне верное направление. Я почти не обращал внимания и на то, что с каждой новой частичкой этого “пазла сознания” мои сны становились всё мрачнее. Я зашёл слишком далеко, чтобы оставить свои поиски, я пожертвовал всем, ради этой цели, и ничто не могло в тот момент остановить меня.

А тем временем образы и пейзажи стремительно менялись, превращаясь из прекрасных и завораживающих, полных зелени горных долин, перемежающихся невероятной красоты архитектурными шедеврами в виде титанических размеров городов и целых царств в цепи черных горных хребтов, одернутых туманом. Небо заволокло тучами, а редкие деревья на склонах этих мрачных гор выглядели безжизненно, и их ветви сухо скрипели на холодном завывающем ветру. Вместе с этим мелодия, что пронизывала всю материю этих видений, начала приобретать угнетающие ноты. Она становилась тягучей и густой, гулкой и утомляющей. Неизменной оставалась лишь одна тенденция. Я чувствовал, что близок к истине. Она виделась мне за каждым поворотом, каждым новым пиком, что я преодолевал. Так я шёл, казалось, вечность, пока ноги не привели меня в самое пугающее место, что я когда-либо видел во сне и наяву.

Сначала изменилось небо. Оно постепенно покрывалось странным красноватым заревом, которое мерно и медленно мерцало, своим видом вызывая во мне необъяснимое беспокойство. Затем начались видения. Я видел страшные образы и жестокие картины, которые, сменяя друг друга, то и дело проявлялись в небесах. Я не мог постоянно не поднимать голову, ибо чувствовал постоянную угрозу, исходившую откуда-то свыше. Затем контуры окружающих меня зловещих пейзажей начали мутнеть и смазываться, будто бы всё вокруг было нарисованным каким-то безумным художником. Однако чудовищные образы в небе оставалось предельно четкими. Но самым страшным был тот факт, что по собственным ощущениям я давным-давно должен был проснуться. Я действительно находился в этом проклятом сне целую вечность, и мои нервы были на пределе. В мелодии слышались теперь насмешливые и нелепые нотки, вызывающие во мне чувство страха и злобы одновременно.

Затем с окружающим меня миром случилось то, что описать я решительно не способен, всё вокруг, черные горы, земля под ногами и даже непрерывающаяся доселе мелодия – в один миг как будто провалилось, исчезло, испарилось, и я оказался на гигантской равнине, однородной, безжизненной и пустой, насколько хватало взора. Моему страху не было границ, и в это же мгновение, едва успел я оглядеть пространство перед собой, я почувствовал чьё-то присутствие. Кто-то или что-то безмолвно наблюдало за мной, и я четко осознавал, что оно прямо сейчас находится позади меня. Тогда…я осмелился обернуться.

Мне открылась картина, которую ни один человек никогда не был бы в силах забыть. Первобытный, чудовищный ужас молнией ударил мне в самое сердце, сначала из моих уст вырвался короткий звук, подобный визжанию свиньи перед убоем, затем я стиснул зубы с такой силой, что раскусил язык, и горячая кровь тотчас прыснула из моего рта. Глаза, казалось, вышли из орбит, мой взор застилала красная пелена помешательства. Я не мог дышать, мышцы свело, и я оцепенел. Холодная дрожь одной сильнейшей волной, не переставая, раскатывалась по всему моему телу. Я УВИДЕЛ ИХ. Я УЗРЕЛ ИХ УЖАСАЮЩЕЕ ВЕЛИЧИЕ. Огромные. Поражающие всякое воображение своими размерами, омерзительные, чуждые всему земному твари сидели друг напротив друга в безмолвии, склонив головы, смотря сводящим с ума взглядом в бесконечную пустоту разверзшихся перед их жестоким взором бездн, каждая из которых представляла собой огромное кольцо, объятое пламенем. Их было трое. Я не могу в точности передать их истинный облик, он был воплощением неземного безымянного ужаса, и с содроганием я вспоминаю это порочное, демоническое подобие собачьих голов: широко раскрытые пасти и глаза, будто бы лишенные разума, но наполненные абсолютной злобой. Огромные бордовые глаза с черными, глубокими, как бездны зрачками. Их титанические тела были частично скрыты под покровом тёмной субстанции, которая не могла называться ни газом, ни жидкостью, она непрерывно и хаотично изменялась, и в этом движении я мог различить жуткие, отвратительные очертания их пульсирующих конечностей. Чёрные, поражённые скверной участки плоти, не имевшие явной формы, то вздымались, превращаясь в волдыри, готовые вот-вот лопнуть, то оседали, сморщивались и исчезали. Головы же стояли неподвижно, будто бы не принадлежали телу, и являлись чем-то вроде монолитных изваяний. Исполненный хтонического ужаса, царапая лицо руками, стоял я на коленях и скулил, как умирающий пёс, не в силах пошевелиться. Неведомая демоническая сила вынуждала меня свозь залитые собственной кровью пальцы смотреть на эти чудовищные отродья, я был не в силах оторвать от них взгляда и непрерывно молился всем богам о собственной смерти. Вдруг в одно мгновение все три головы повернулись в мою сторону с такой неистовой скоростью, что я не был способен уловить ни малейшего движения. Все 6 дьявольских красных бездн их глаз смотрели на меня, испепеляя обрывки моего разума и это заставило меня выть во весь голос и рыдать от ощущения катастрофической беспомощности и ничтожности перед лицом этого смертельного ужаса. Ещё мгновение, и я почувствовал, что среди безумной агонии моего кипящего сознания начинают всплывать мысли, появляться образы, содержание которых я не в силах описать в полной мере. Я осознал ужасающую и окончательно сведшую меня с ума в то же мгновение истину. И перед смертью я должен открыть её, пусть только моих слов и не хватит, чтобы передать её чудовищную суть:

Ибо я видел!

Тысячи миров, которые поглощала смерть, миры, тонущие в кровавом хаосе.

Существа, что в безумной исступленной злобе резали друг друга, в то время как их стонущие души вздымались в небеса, где их безмолвно пожирали омерзительные пёсьеголовые отродья.

Тьму. Бескрайнюю тьму космического пространства, в которой таилось незримое и абсолютное зло, прячась за мерцающими звёздами, холодными и мёртвыми.

И ВИДЕЛ Я, ЧТО НАСТАНЕТ ДЕНЬ, КОГДА НЕБО ПОКРОЕТСЯ КРОВАВОЙ ЗАВЕСОЙ, КОГДА ВСКИПЯТ ОКЕАНЫ И ОБЕЗУМЕВ, НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ РОД ЗАВОЕТ ХОРОМ ИЗ МИЛЛИАРДОВ МОЛЯЩИХСЯ ГОЛОСОВ, А ЗАТЕМ РАЗВЕРЗНУТСЯ НЕБЕСА, ОБРУШИВ НА НИХ ВЕСЬ СМЕРТЕЛЬНЫЙ УЖАС И БЕЗУМИЕ, КОТОРОЕ ТАИТСЯ ВО МРАКЕ ВСЕЛЕННОЙ…

Эпилог

Мартин Фридрих воистину был достойным человеком и как его близкий друг, я был шокирован пугающими подробностями о развитии его умственного недуга, приведшего его к окончательному безумию и печальной кончине. В память об усопшем, коль скоро на излёте его жизни я остался единственным человеком, которому была небезразлична его судьба, а также по просьбе профессора Ганса Фогельбаума, уважаемого нейробиолога и моего хорошего знакомого, я решил опубликовать предсмертную записку Мартина в журнале “Deutsches Ärzteblatt” с целью ещё раз обратить внимание общественности на проблемы, связанные с недостаточным финансированием программ по изучению шизофрении.

Для удобства я разделил записку на фрагменты в соответствии с предполагаемыми этапами развития болезни, дабы молодым ученым и работникам в сфере здравоохранения было сподручнее использовать эти сведения в своей медицинской практике.

Все до цента средства, оставленные моим дорогим другом по завещанию, было принято направить в благотворительный фонд на изучение и борьбу с недугом, погубившим этого человека.

Дорогой Мартин, память о тебе останется в моём сердце, покуда я жив. Пусть земля тебе будет пухом, и я благодарен Богу, что ты, наконец, обрел свой долгожданный покой.