Театральное похищение [Артем Критский] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Глава 1. Марта


День, когда началась вся эта история, был на редкость скучным, ничто не предвещало никаких неожиданностей. Ведь я был самым обычным частным детективом. Совсем недавно я раскрыл одно очень запутанное дело, получил крупный гонорар и думал, что для меня наступил период затишья. Но я ошибся. Началось все с обычного телефонного звонка в моем офисе. Судя по определителю, это был майор милиции Египтин, мой лучший друг. Пару лет назад я помог ему в одном расследовании, с тех пор мы и дружим. Благодаря фамилии, Египтина все друзья (к которым отношусь и я) называют Рамзесом. Я поднял трубку:

– Привет, Саш, – с места в карьер начал Египтин, – мне нужна твоя помощь. Ты собираешься идти на премьеру фильма «Кавказская пленница: продолжение» с Борисом Багряным в главной роли?

Этот вопрос меня удивил. Ни я, ни Рамзес никогда не интересовались подобными «блокбастерами». А что касается Бориса Багряного, мне никогда не нравился этот актер. Он появился в кино полтора года назад и уже засветился в двух фильмах. Я видел оба. Сами фильмы были неплохи, но, на мой взгляд, Багряный своим присутствием только испортил их своей неброской внешностью и бездарной актерской игрой. Однако большинство не было согласно со мной. И зрители, и критики считали его новой звездой, которая будет сиять еще долгое время.

– Конечно, нет! – ответил я. – Ты же знаешь, Рамзи, что мне не нравится ни концепция фильма, ни этот актер.

– Я так и думал, – вздохнул Египтин. – А ты знаком с неким Николаем Ториным?

Второй вопрос удивил меня еще больше, чем первый. Николай Торин был моим однокурсником, в последний раз я его видел пять лет назад, когда оканчивал институт журналистики. Почему майора он заинтересовал?

– Если это тот, о ком я думаю, то я не видел его с выпускного вечера. А это было пять лет назад. Да и в институте мы с ним особо не дружили. К чему все эти вопросы, Рамзи?

– Понимаешь, Саша, – замялся Египтин. – Премьера фильма состоится только в одном кинотеатре «Юпитер», который получил это эксклюзивное право. В остальных он выйдет на экраны только через неделю. Премьера состоится послезавтра, а через день после этого здание снесут. Ты, наверное, слышал об этом?

– Читал в газетах, – подтвердил я, – по-моему, раньше здание было театром, а кинотеатром стало после реконструкции. Ему уже много лет, и общественность бунтует против сноса.

– Вот именно. В общем, снос может не состояться, потому что в дело вмешалась ОСПА.

– Кто заболел оспой? – не понял я.

– Нет. ОСПА – это аббревиатура. Расшифровывается как Общество по Сохранению Памятников Архитектуры. А его руководитель – Николай Торин.

– И что же он сделал?

– Он позвонил в мэрию и сказал, что театр – одно из старейших зданий нашего города, спасти его – для Торина дело чести, и он пойдет на любые меры, чтобы остановить снос. Мэр тут же связался с моим начальником, а тот приказал мне взять ситуацию под свой личный контроль. Я навел справки про Торина и выяснил, что он учился с тобой на одном курсе…

– Я понял, – хмыкнул я. – Ты хотел, чтобы я встретился с Николаем и как бы невзначай выпытал его планы. Рад бы помочь тебе, но это невозможно. Мы с Ториным никогда не были друзьями. Если я вызову его сейчас и начну расспрашивать, это будет выглядеть крайне подозрительно.

– Ну что ж, и на том спасибо. Больше я тебя не побеспокою, – вздохнул Рамзес и повесил трубку.

Своим звонком он пробудил в моей голове старые воспоминания. Я прекрасно понимал, почему в институте у меня не сложились отношения с Николаем. Потому что он встречался с Мартой Нагиной, без сомнения, самой красивой и самой лучшей девушкой, которую я когда-либо знал. В свое время почти вся мужская половина института была в нее безответно влюблена. Не избежал общей участи и я. Кстати, мне тогда повезло больше других, хотя это как посмотреть. Я был лучшим другом Марты, она просто не могла воспринимать меня в другом качестве, а я так ни разу и не решился сказать ей о своих чувствах. В конечном итоге, ее избранником оказался Николай Торин. Честно говоря, я всегда недоумевал, что она в нем нашла. Ничего выдающегося ни в плане внешности, ни в плане ума. Абсолютно серая, заурядная личность. Как я тихо грустил, когда Марта говорила об их отношениях, делилась со мной, как со своим другом.

Телефон зазвонил снова. На этот раз звонила моя жена. Я не стал брать трубку, пусть думает, что я на выезде. В последнее время мои отношения с ней были очень напряженными. Причем она в этом виновата не была, я понимал, что все напряжение исходит от меня. Все чаще по моей вине вспыхивали ссоры, им на смену приходила стена молчания. Я уже готовился начать разговор о разводе. Почему так? Возможно, я осознал, что мой ранний брак продиктован чувством одиночества. Может быть, мои былые чувства к Марте все еще живы во мне и, женившись, я так и не смог их победить. Скорее всего.

Кстати, в Николая Торина была влюблена еще одна моя однокурсница, Софья Гектарова. Было бы смешно предполагать, что у нее были хоть какие-то шансы в борьбе с Мартой. Соня всегда считалась замкнутым и нелюдимым человеком. Она не общалась ни с кем, и на курсе была настоящей белой вороной. Даже если бы Марты не было, Коля вряд ли бы обратил на нее внимание. Я достал из ящика стола старый фотоальбом и скоро нашел фотографию с выпускного, где мы с Мартой были запечатлены вместе. Эта фотография была единственным, что я себе позволил в свое время. «Марта, где же ты сейчас?» – подумал я, и, словно в ответ на мои мысли, дверь тут же открылась и в комнату вошла Марта Нагина собственной персоной.

– Привет, Саш, ты не занят? – непринужденно поинтересовалась она.

– Заходи, садись, – обрадовано крикнул я и пододвинул ей стул. – Это правда ты? Сколько же мы не виделись! Ну, рассказывай, как ты.

– Да нормально, – пожала плечами Марта. – Мой отец очень разбогател, и о зарабатывании денег не нужно думать. Поэтому я нашла работу для души – устроилась внештатным журналистом в одну газету. Провожу журналистские расследования, печатаю сенсационные репортажи, получаю гонорары. А ты, я вижу, частный детектив?

– Да, тоже на жизнь не жалуюсь, работа интересная и денежная. А как личная жизнь? Как Коля? – я практически сразу понял, что спрашивать этого не стоило. Марта помрачнела и процедила сквозь зубы:

– Через неделю у него свадьба с Соней Гектаровой.

– Что?! – вырвалось у меня. – Он идиот?! Как можно было предпочесть ее тебе?

– Я сама до сих пор полностью не осознала, – невесело засмеялась Марта. – Но давай не будем об этом. Я пришла к тебе совсем по другому поводу. Мне нужна твоя помощь.

– Помогу, чем смогу.

Марта достала из сумки блокнот и потрясла им:

– У меня куча компромата на одного человека. Он бы многое дал за этот блокнот. Личность довольно известная, а если я обнародую содержащиеся здесь сведения, то он может и за решетку угодить. Завтра я собираюсь посетить кинотеатр «Юпитер» и поговорить с этим человеком.

– А тебя туда пропустят? – усомнился я. – Я слышал, что премьера фильма послезавтра, а завтра в здание вообще никого не пустят.

– Не волнуйся, у меня есть надежное прикрытие. Я якобы собираюсь взять интервью у молодого талантливого актера Бориса Багряного. Завтра в театр могут попасть только несколько человек, у которых есть ключ от черного хода. Мне удалось договориться об интервью с менеджером Багряного, и теперь у меня тоже есть такой ключ, – она протянула мне ключ.

– На нем высечены буквы «МК», – сказал я, осмотрев ключ, – что это значит? Инициалы менеджера?

– Понятия не имею. Но точно не инициалы, потому что менеджер Бориса – Софья Гектарова.

– Они нашли друг друга, – вслух подумал я.

– Что?

– Я спрашиваю, ты что, виделась с Соней после того, как Николай ушел от тебя к ней?

– Лично нет, – ответила Марта. – Вчера я отправила ей э-мейл. Написала, что личные отношения не должны влиять на деловые, и попросила об интервью с Борисом. В ответ она не написала мне ничего, но прислала этот ключ. Интервью завтра в девять, так что без десяти нам нужно встретиться у театра.

– А зачем тебе я?

– Понимаешь, Саня, если я отдам блокнот в милицию, они просто арестуют этого типа, а мне даже спасибо не скажут. Я хочу встретиться с ним, бросить обвинение ему в лицо, а если он на меня нападет, ты его повяжешь и сдашь ментам. После этого я смогу написать грандиозную статью. Это будет отличной рекламой для нас обоих. Так ты мне поможешь?

– Конечно, какие вопросы. А кто… – Марта внезапно сделала мне знак замолчать.

К этому моменту я и сам заметил неладное: из-за двери раздался шорох, как будто там кто-то стоял. Я подскочил к двери и рывком ее распахнул. В комнату ввалился незнакомый тип. Он был высокий, бритый налысо, с беспокойно бегающими карими глазками. Одет был в спортивный костюм, в руке держал большую синюю спортивную сумку.

– Объясните немедленно, кто вы такой и зачем подслушивали под моей дверью! – потребовал я.

Но лысый предпочел не объяснять. Он выскочил за дверь и умчался вниз по лестнице.

– Ты его знаешь? – спросила Марта.

– Нет. А ты?

– Тоже нет. Не нравится мне все это. Он мог слышать почти весь наш разговор. Впрочем, это не заставит меня изменить планы. Встречаемся завтра без десяти девять около театра, – и Марта меня покинула.

Этой ночью я ворочался в постели и думал о завтрашнем дне. Но даже в самом кошмарном сне мне не могло присниться, что на следующие три дня театр станет ареной для драматических событий, а мне предстоит сыграть в них главную роль.


День первый


Глава 2. Борис


Я пришел к театру на пять минут раньше назначенного срока, но Марта уже ждала меня. На ее лице было написано неподдельное волнение. Она зачем-то нацепила на шею свой журналистский пропуск. Видимо, встреча обещала быть нелегкой. В тот момент я даже не подозревал, насколько.

Марта открыла входную дверь своим ключом, и мы вошли в театр. Затем она заперла этим же ключом дверь изнутри. Мы подошли к гримерке Бориса Багряного, и Марта остановилась:

– Жди здесь. Я позову, если потребуется твоя помощь, – с этими словами она скрылась за дверью.

– Раз, раз, – вдруг заработали динамики системы оповещения, – проба звука, как слышно, прием! Микрофоны работают, але?

Мои мысли вернулись ко вчерашнему разговору. Смогу ли я помочь Марте? И сыграет ли эта помощь какую-то роль в наших дальнейших отношениях? Мне суждено было узнать ответы на эти вопросы очень нескоро.

– Ааа! Саша, на помощь!!! – раздался крик Марты.

Я пулей влетел в гримерку и остолбенел. Внутри никого не было.

Я потряс головой и принялся обыскивать комнату. Другого выхода из нее не было. Мебель состояла из низкого дивана, тумбы, в которой никогда не поместился бы человек, вешалки с одеждой и стола, на котором стоял телефон. Деться Марте, на первый взгляд, было некуда. Мои поиски прервал телефонный звонок.

– Слушай меня внимательно, – раздался из трубки незнакомый голос, – если это здание взорвут, твоя подруга попадет в ад.

Я хотел что-то ответить, но неизвестный собеседник уже положил трубку. Телефон был предназначен для внутреннего пользования, и на нем размещались лампочки, указывающие места, из которых могли звонить. Я заметил, что во время разговора горела одна из лампочек, возле которой была подпись: «женская гримерка». Я хотел уже позвонить туда, но тут телефон зазвонил снова. Я схватил трубку и заорал:

– Ты, если с Мартой хоть что-то случится, я тебя…

– Але, кто это? – ответил совсем другой удивленный голос. – Борис, это ты?

Я глянул на лампочки. На этот раз звонили из проекторной. Очевидно, человек, с которым я сейчас беседовал, не имел понятия ни о моем присутствии, ни о похищении.

– Говорит Александр Соколов, – сообщил я.

– А кто это? И где Борис?

– Насчет Бориса не знаю. Я частный детектив. Я сопровождал журналистку Марту Нагину, которая пришла взять интервью у Багряного. Но ее только что похитили прямо из гримерки. Причем я абсолютно не понимаю, как.

– Подождите. Я Георгий Алексеевич Огромов, здешний механик. Я работаю в этом театре уже 50 лет. И я точно знаю, что из этой гримерки ведет потайной ход, правда, не знаю куда. Вам стоит найти его.

– Спасибо, Георгий Алексеевич, – обрадовался я.

– Не за что. Если я вам понадоблюсь, то я у себя в проекторной. Да, и если увидите Бориса, скажите, чтобы зашел ко мне.

– Обязательно. До свидания.

Не успел я положить трубку, как в гримерку вошел сам кумир молодежи. Вблизи Борис Багряный производил удручающее впечатление. Морщины, неухоженная внешность, первые признаки лысения. На экране он выглядел гораздо моложе, видимо, гримеры работали неплохо. Но было кое-что, что не в силах был изменить ни один гример: тусклый, без всякого огонька, взгляд. При таких условиях его карьера могла продлиться еще максимум год-два, после чего пришло бы заслуженное забытье.

– О, эти фанаты везде пролезут, никакого от них покоя, – выдал актер. – Ну, давайте свой блокнот, я распишусь.

Говорил он таким тоном, что создавалось впечатление, что он сам не верит собственным словам, а только подбадривает себя. Он явно нуждался в самовнушении, чтобы поверить в собственную значительность.

– Мне не нужен автограф, – разбил я его надежды.

– А что? Сфотографироваться вместе?

– Нет. Я Александр Соколов. Пришел сюда вместе с Мартой Нагиной. Но она пропала из вашей гримерки, и я должен ее найти.

– Подождите, – замахал Борис головой. – А кто это такая?

– Как?! – поразился я. – Вы что, не в курсе? Это журналистка, которая должна была брать у вас интервью сегодня.

– Впервые об этом слышу, – покачал головой Багряный.

– Ладно, разберемся. Георгий Алексеевич просил вас срочно зайти к нему. Может, пока вы сходите, я обыщу комнату.

Я понимал, что это уже верх наглости, и был готов, что эта звезда кинематографа пошлет меня очень далеко. Но Багряный неожиданно пожал плечами и сказал:

– Ладно, ищите. Конечно, стоило бы у вас ордер потребовать, но мне все равно скрывать нечего.

Найти потайной ход оказалось довольно просто. За висящим над столом портретом обнаружился рычаг. Когда я его повернул, часть стены за вешалкой отъехала в сторону. Я прыгнул в открывшийся проход и побежал вперед по коридору. Внезапно я наткнулся на какой-то мелкий предмет. Подобрав его, я увидел, что это тот самый ключ, которым пользовалась Марта. Думать мне об этом было некогда, и я помчался дальше. В конце коридора меня ждала деревянная дверь, открыв которую, я оказался внутри чьего-то стенного шкафа. Снаружи раздавался женский голос. Не колеблясь, я распахнул дверь, выскочил из шкафа и… столкнулся лицом к лицу с Софьей Гектаровой.

С момента нашей последней встречи Соня не очень изменилась. Нет, конечно, сейчас все выдавало в ней успешную бизнес-леди: элегантный костюм, модная прическа, аккуратный макияж, дорогие часы. Но взгляд и выражение лица остались прежними. Они выражали неуверенность и замкнутость. До моего появления она говорила по мобильному телефону.

– Минутку, – бросила она в трубку и повернулась ко мне:

– Саша, это ты? Каким ветром тебя сюда занесло? – я хотел было ответить, но она меня перебила: – Впрочем, это неважно. У меня сейчас важные деловые переговоры. Если хочешь поболтать, приходи попозже.

– Но… – попытался возразить я.

– Я сказала, потом, – отрезала Соня и буквально пинками выгнала меня из комнаты.


Глава 3. Николай


В первую очередь следовало позвонить Египтину:

– Рамзи, у меня плохие новости. Ты ждал преступления, и оно произошло.

– Что случилось? – занервничал майор. – Торин причастен к этому?

– Может быть. Не знаю, – я вкратце рассказал ему о похищении.

– Похоже на Торина. Именно ему больше всех нужно, чтобы театр не снесли. Нужно выяснить, где он был в это время. Говоришь, звонили из женской гримерки, – Рамзес задумался. – Это могла быть Гектарова. Ты не проверял, не спрятала ли она Марту где-то в своей комнате?

– У меня не было возможности сделать это, – ответил я.

– Понятно. А голос звонившего был мужской или женский?

– Хорошо, что ты спросил, – я напряг память. – Голос был глухой и бесполый, кому принадлежал, непонятно.

– Ясно. Похититель использовал голосоимитатор. Это специальное устройство, если говорить в него, то голос изменяется и становится именно таким, как ты сказал. Это расширяет круг поисков.

– Рамзи, в этом театре наверняка полно потайных ходов и комнат. Марту должны прятать в одной из них. Я поговорю с механиком, он может знать еще о каких-то из них. Но я боюсь, что не справлюсь один. Ты приедешь?

– Извини, Саша, – замялся Египтин, – не уверен. Сейчас мне нужно доложить об этом событии начальству, выслушать нотацию и так далее. Я обещаю, что приеду, как только смогу. Скорее всего, вечером.

– Ладно. Пока. Если что, звони, – я повесил трубку.

Теперь мой путь лежал в проекторную. Проходя через вестибюль, я обратил внимание на пару вещей. В углу стоял автомат «МастерКлюч», на нем висела табличка «Не работает». У другой стены на столе лежали несколько брошюр, а транспарант над столом гордо сообщал «Штаб ОСПЫ». Все брошюры были посвящены рекламе этой организации. Очевидно, Николай Торин был где-то рядом. Еще на стенах висела куча плакатов и газетных вырезок, но у меня не было на них времени.

В проекторной я увидел мужчину на вид лет семидесяти, но он выглядел и держался очень хорошо. Ни морщин, ни лысины. Выдавала его возраст только абсолютно седая голова. Когда я вошел, он протянул мне руку:

– Значит, это вы Александр Соколов. Удалось найти свою подругу?

– Увы, нет. Но я надеюсь, что вы мне поможете. Кроме того тайного хода, о котором вы мне сказали, знаете ли еще какие-то?

– Нет, – покачал головой Георгий Алексеевич. – Несмотря на то, что я проработал в этом театре больше пятидесяти лет, я знаю только один тайный ход. Но я знаю, кто может вам помочь, – он написал на клочке бумаги номер телефона и дал его мне. – Это номер городского архива. Попросите у них чертежи театра, причем сделанные до реконструкции. Все тайные ходы на планах должны быть отмечены.

– Спасибо. А где вы были до того, как позвонили в гримерку Бориса?

– Я все время был здесь. Как раз перед тем, как позвонить, я проверял систему оповещения. Вы должны были слышать мой голос из динамиков.

– Да, – вспомнил я, – вот почему ваш голос мне показался знакомым. Эта фраза «Раз, раз, проба звука…» – ваша. Тогда у вас отличное алиби!

– Очень рад, – улыбнулся Огромов.

– Я тоже. Вы, наверное, старейший работник театра. Вы любите его по-настоящему. Что же вы будете делать, когда его послезавтра не станет? Извините за мой вопрос.

– Ничего страшного. Действительно, я один остался в живых из тех, для кого этот театр был частью всей жизни. Никогда не думал, что переживу его. Но у меня есть и другая жизнь. В Подмосковье живет мой брат Яков. После сноса я перееду к нему, а театр останется только в моих воспоминаниях, – на глазах Георгия появились слезы.

– Ладно, – заторопился я, – не хочу больше вас расстраивать, поэтому последние вопросы. Сколько людей в театре?

– Четверо. Я, этот актер Багряный, его менеджер Гектарова и Торин из ОСПЫ. Больше никого не видел. Насколько я знаю, ключи от черного хода есть только у этих четверых. А парадный ход под сигнализацией и видеонаблюдением. Странно, а как вы с Мартой попали внутрь?

– Марте прислали этот ключ, – я показал его Огромову. – Вы не знаете, что значит «МК»?

– Знаю, – неожиданно кивнул Георгий Алексеевич, – это копия ключа, сделанная на автомате «МастерКлюч». Он всегда ставит такое клеймо на копии, которые изготовляет.

– Это сломанный автомат в вестибюле?

– Да. И у меня есть основания считать, что автомат сломался как раз после изготовления этого ключа. Дело в том, что я пытался починить «МастерКлюч», но у меня не хватило времени. Внутри расположен счетчик количества изготовленных копий. Я последний раз проверял автомат два месяца назад, и с тех пор счетчик увеличился на единицу. А сломалась машина около недели назад.

– Значит, – подвел я итог, – около недели назад кто-то сделал копию со своего ключа на автомате. После этого «МастерКлюч» неожиданно сломался. А копию прислали Марте якобы от имени Сони. Кстати, а где ваш ключ?

– Вот, – Огромов протянул мне его. – Опережая ваши дальнейшие вопросы, скажу: я его ни разу не терял, никому не давал пользоваться и копий с него не делал.

– Спасибо, это все, что я хотел знать. Если вспомните еще что-нибудь, я буду неподалеку.

Как только я спустился в вестибюль, услышал радостный крик:

– Саша, сколько же мы не виделись! – это был Николай Торин.

– Привет. Тоже рад тебя видеть, – тут я слегка покривил душой. – Уже слышал про похищение?

– Нет, – удивился Коля, – а кого похитили? И кто?

– Марту! А кто, не знаю. Скорее всего, ты!

Торин разинул рот, а я рассказал ему про свой разговор с Рамзесом и про исчезновение Марты, а потом задал вопрос:

– А где ты был в этот момент?

– Я руководил митингом ОСПЫ. Вернулся десять минут назад. Да меня куча народа видела, можешь проверить! И вообще, похищать людей – не мой метод. Попадать за решетку в мои планы не входит! Я позвонил в мэрию просто для того, чтобы произвести нужное впечатление. Дальше этого дело бы не пошло.

– Ладно, ладно, – замахал я руками, – я тебе верю. Просто сейчас под подозрением все. Скажи мне, как тебе удалось получить ключ от черного хода, если ты здесь не работаешь?

– Очень просто, – улыбнулся Николай. – Соня сделала для меня копию своего ключа.

– Это единственная копия? И ей кто-нибудь, кроме тебя, мог воспользоваться?

– Насколько я знаю, единственная, – Коля достал ключ и показал мне. – А пользовался им только я.

– Ладно, Коля. Мне нужна твоя помощь. Я понимаю, что шансы на успех ничтожно малы, но все же спрошу. Ты знаешь, есть ли в этом театре какие-нибудь тайники?

– Не знаю. Хотя… Я кое-что слышал, но это довольно долгая история.

– Я никуда не тороплюсь, – заверил я его.

– Дело в том, что моя покойная бабушка, Людмила Торина, работала в этом театре декоратором. Большинство архитектурных украшений, которые ты видишь здесь, сделаны ее руками. Кроме того, у нее был роман с Геннадием Рыбченко, известным фокусником, который здесь выступал. Бабушка говорила мне, что у нее и у Рыбченко был в этом театре тайник, о котором знали только они. Этот тайник якобы открывает путь всюду. А подсказка, как его открыть, содержится в работах моей бабушки. Саня, если ты найдешь этот тайник, дай мне знать.

– Ладно. А как потом сложилась судьба твоей бабушки?

– Трагично, – ответил Торин. – Рыбченко скончался, а вскоре после этого Олег Артюхов, тогдашний владелец театра, уволил мою бабушку. У него тогда были финансовые проблемы, он экономил на сотрудниках, и нашел способ не расплатиться с моей бабушкой. Это был для нее страшный удар, и она вскоре скончалась. Правда, сам Артюхов пережил ее всего на два года.

– А кто сейчас владеет театром?

– Потомок того Артюхова. Не знаю, как его зовут. Теперь ты понимаешь, почему я сказал, что спасти этот театр для меня – дело чести? Речь идет о памяти моей бабушки!

Своей речью Николай вызвал у меня глубокое уважение. Пожалуй, я был неправ, когда плохо к нему относился. В конце концов, он делал благородное дело. Да и в институте он выделялся своим рыцарским поведением и неплохой сообразительностью. Поэтому в него одновременно и влюбились две такие разные девушки, как Марта и Соня. Моя же низкая оценка его была продиктована только личной неприязнью. Но больше нам делить было некого, поэтому я мог судить о нем объективно.

– А эти пластинки тоже делала Людмила Торина? – показал я на пластинки на стене.

Коля кивнул. Я принялся изучать лепнину и заметил кое-что. На пластинке были вырезаны несколько цветочков, размещенных в определенном положении. Все они были позолоченные, но на двух краска стерлась. Я посмотрел на другую пластинку, потом на третью, на всех было то же самое. Я обратил на них внимание Торина.

– Странный дефект, – пожал он плечами.

– Нет, – возразил я, – посмотри внимательней. На каждой пластинке одни и те же два цветка более темные. Это не дефект, так и было задумано. Видимо, это и есть та подсказка, которую мы ищем.

– И что это нам дает?

– Пока не знаю. Но буду продолжать искать, – ответил я.


Глава 4. Соня


Когда я набрал номер, полученный от Георгия, услышал бодрый женский голос:

– Городской архив, слушаю вас.

– Добрый день. Меня интересуют чертежи кинотеатра «Юпитер», сделанные до реконструкции, когда он еще был обычным театром.

На другом конце провода вдруг замолчали. Мне это не понравилось. Затем голос уже строго попросил:

– Представьтесь, пожалуйста.

– Александр Соколов, частный детектив. Майор милиции Египтин может подтвердить мою личность. А что случилось?

– Просто вы не первый, кто интересуется этими чертежами. Примерно полчаса назад звонил еще один человек и тоже хотел их взять.

– А какой был голос? Мужской, женский или, может быть, глухой и бесполый? – спросил я.

– Нет, голос был мужской, но искаженный. Как будто он не хотел, чтобы его узнали. Возможно, он зажал нос или закрыл трубку носовым платком. Но это был мужчина, я уверена.

Час от часу не легче. Значит, в архив звонил не похититель.

– И что вы ему сказали? Пообещали чертежи?

– Нет, я не смогла бы дать их ему. И вам тоже не могу. Чертежи украли неделю назад.

– Кто?!

– Приходил мужчина, просил их посмотреть. Нужно сказать, выносить бумаги из архива запрещено. Но я недоглядела. У него с собой была большая синяя спортивная сумка, в ней он, наверное, чертежи и унес.

– А копий у вас нет? – спросил я без надежды на успех.

– К каждому чертежу есть копия-слайд. Но они лежали вместе, так что их тоже украли. Мне очень жаль.

– А как выглядел тот человек?

– Высокий, лысый, с темными глазами.

Значит, лысый, темноглазый, с большой синей спортивной сумкой. Тот самый тип, которого я видел вчера в своем офисе. Как я и предполагал, он там оказался не случайно.

– Спасибо за помощь. До свидания.

Поскольку чертежей мне теперь было не достать, я решил поискать указания на тайники самостоятельно. Начал я с плакатов, висящих на стенах. В основном, в них описывались фокусы, которые показывал Геннадий Рыбченко. Он умел одним махом выпускать из руки огненные шары. Также, он мог исчезнуть в одном месте, а появиться в другом. В одной из газетных вырезок рассказывалось о таком трюке. Рыбченко и его ассистентка залезли в две клетки, стоящие на сцене. Затем клетки были закрыты одеялами, а когда открылись, клетка с ассистенткой опустела, а ассистентка оказалась во второй. Сам же Геннадий Рыбченко обнаружился на одном из кресел в зрительном зале.

Особенно меня заинтересовала одна статья. Там было сказано, что Олег Артюхов заключает с Рыбченко пари на баснословную сумму денег, что тот не сумеет выполнить смертельный трюк «Бегство от пропасти». Фокусник на пари согласился и выиграл его. Правда, заплатил ли ему Артюхов, не упоминалось. Зато было сказано, что трюк выполнялся в подземелье театра. К сожалению, как попасть туда, оставалось непонятным. Возможно, через подвал?

Я решил пока допросить Бориса и Соню. Вопрос об интервью пока оставался неясным. Багряный, казалось, ждал моего прихода. Не успел я войти, как он с порога начал:

– Вас, должно быть, интересует, где я был до того, как встретиться с вами. Я отвечу. Я был в парикмахерской через дорогу. Вы же понимаете, что я актер и должен заботиться о своей внешности.

«Парикмахерская тебе не поможет», – подумал я. Актер же продолжал:

– Я вышел из парикмахерской ровно без пяти девять. Это может подтвердить мастер и другие клиенты. Выйдя, я перешел через дорогу и направился прямо в свою гримерку. Там я встретил тебя. Еще вопросы будут?

Раз уж он перешел на «ты», мне следовало сделать то же самое:

– Будут. Сколько у тебя ключей от черного хода?

– Только один, – Борис продемонстрировал ключ. – Я его никому не давал и сам не терял. Тебя же это интересует?

– Отлично. А теперь главный вопрос. Как получилось, что ты ничего не знал о сегодняшнем интервью с Мартой Нагиной?

– Очень просто. Мой график составляет менеджер, то есть Соня. А она мне ничего про это интервью не говорила.

– Значит, Соня, – призадумался я. – Тогда я поговорю с ней. Спасибо, друг, было очень приятно поболтать, – я фамильярно похлопал Багряного по плечу и, оставив его в легком обалдении, полез в секретный проход за вешалкой.

Когда я появился из Сониного шкафа, она вскрикнула, а затем возмутилась:

– Саш, что это такое?! Еще одно твое появление подобным образом, и я инфаркт заработаю!

– Скажи мне, – проигнорировав ее фразу, сходу начал я, – до моего первого появления в твоей гримерке ты ничего необычного не замечала?

Гектарова в мою ловушку не попалась:

– Извини, ничем не могу помочь. Я вошла в гримерку, у меня тут же зазвонил телефон, я начала вести переговоры, а буквально через минуту из шкафа вылез ты и чуть мне их не сорвал.

– А где ты была до этого?

– Мне не хотелось бы отвечать. Это личное.

– Ладно, Соня, – вздохнул я, – видимо, ты не до конца понимаешь свое положение. Марту, к которой ты всегда плохо относилась, похитили. Преступник ушел через твою гримерку. Меня сейчас интересует твое алиби. Если у тебя его нет, то так и скажи.

– Хорошо, хорошо, уговорил! Я была в кафе со своим… знакомым, Горой. Затем он довез меня на машине до самого театра, и я пошла к себе в гримерку.

– Со знакомым, говоришь. Я слышал, у тебя свадьба через неделю, а ты с какими-то мужиками в кафе сидишь.

– Тем не менее, это мое алиби, – пожала плечами Софья.

– А копию ключа от черного хода ты случайно для Горы не делала?

– Нет, я делала только одну копию, для Коли.

– А мог Гора или еще кто-нибудь сам с твоего ключа копию сделать?

– Исключено, – отрезала Гектарова и помахала ключом в воздухе. – Я всегда ношу его с собой во внутреннем кармане. Если бы были еще копии, я бы об этом знала.

– Да, кстати, – добавил я. – Я очень рад, что вы с Мартой снова нормально стали общаться.

– Кто тебе такое сказал?! – вытаращила она глаза.

– Ты же получила э-мейлы от Марты с просьбой об интервью, а взамен отправила ей копию ключа. А Бориса об этом поставить в известность забыла?

– Я никаких э-мейлов не получала! Ничего Марте не посылала! И вообще не понимаю, о чем ты!!!

– Видимо, это какое-то недоразумение, – успокоительным тоном сказал я. – Кто-то мог перехватить твои письма и стереть их?

– Нет. Пароль знаю только я. Если Марта действительно их послала, может, они просто не дошли.

– А откуда тогда похититель знал, что Марта будет здесь в это время?

– Может, кто-то был в курсе ее планов, – предположила Соня.

Я вспомнил лысого мужика, подслушивавшего наш разговор. А что, не исключено.

– Ты, наверное, права, Соня. И извини, если я был слишком резок. Сама понимаешь, я волнуюсь за нее, нервы ни к черту. Я со всеми сегодня так разговаривал, не только с тобой.

– Ладно, – попыталась улыбнуться Софья, – не бери в голову. Я же понимаю, издержки профессии.

Выйдя от нее, я задумался. Итак, кто же из них? Пока данных явно недоставало, поэтому я решил заняться изучением подвала.


Глава 5. Георгий


В подвале царил полумрак. Лестница, по которой я спустился, была отделена от остального подвала дверью из железной проволоки с замком. К счастью, дверь была не заперта. Слева от меня стоял старый игральный автомат, справа – саркофаг, а прямо передо мной на стене выдавались несколько каменных цветочков. Пол был покрыт ровным слоем побелки.

Для начала я изучил автомат. Он назывался «Хиромант» и выглядел как будка, внутри которой сидел механический предсказатель с хрустальным шаром. Я думал, что автомат неисправен, но, стоило включить его в розетку, как человек зашевелился и выдал замогильным голосом:

– Хочешь узнать свою судьбу?!

Я машинально кивнул. Хиромант потер свой хрустальный шар, и из автомата выпало небольшое кольцо.

– Эта вещь спасет твою жизнь! – сообщил голос и замолчал.

Подобрав кольцо, я принялся изучать саркофаг. Мне не удалось его открыть. Либо он был цельным, либо, как смешно это ни звучало, был заперт изнутри. Поэтому я оставил его и стал разглядывать стену с цветочками. И тут же наступил на что-то липкое. Это был кусок пластилина. И откуда он здесь взялся? Забрав и его, я заметил в этих цветочках что-то знакомое. Ну конечно! Точно такие же были нарисованы на пластинках, которые мне показывал Коля. Я вспомнил, какие два цветочка соответствуют более темным на пластинке, и нажал на них одновременно. Как ни странно, они легко поддались и въехали в стену, а ко мне выскочил выдвижной ящик. В нем лежали два предмета: документ и связка ключей. Очевидно, мне удалось найти секрет Геннадия Рыбченко и Людмилы Ториной.

Текст документа меня ошеломил. Это был контракт, заключенный между Олегом Артюховым, владельцем театра, и Геннадием Рыбченко. В нем было сказано, что Артюхов не смог выплатить Рыбченко сумму, выигранную в пари насчет трюка «Бегство от пропасти». Поэтому для покрытия долга Артюхов передал фокуснику в собственность половину театра. Также он отдал ключи от всех помещений театра. Внизу контракта стояли подписи обоих сторон.

Как я и предполагал, на связке среди прочих ключей находился и ключ от черного хода. Но я был уверен, что нашел его первым. Сейчас документ имел гораздо более важное значение. Мне нужно было срочно с кем-то поделиться.

Стоило мне выбраться из подвала, как снова заработала система оповещения:

– Александр Соколов, – сказал голос Георгия, – срочно зайдите ко мне в проекторную. Есть новая информация.

Проходя через вестибюль, я столкнулся с Николаем и рассказал ему о своих открытиях.

– Так это же великолепно! – отреагировал он. – Значит, нынешнему владельцу театра, потомку Артюхова, на самом деле принадлежит только его половина. А вторая – наследнику Рыбченко. И без его согласия здание снести невозможно. Нужно быстро вычислить, кто это такой, – и он умчался.

Глядя Торину вслед, я подумал, что он наверняка не имеет отношения к похищению, раз так радостно ухватился за эту возможность спасти театр. Но мне нужно было торопиться, меня ждал Георгий.

Как только я переступил порог проекторной, Огромов протянул мне клочок бумаги. Это был журналистский пропуск Марты Нагиной, который висел у нее на шее. Сейчас он был слегка вымазан в побелке, что сразу вызывало ассоциации с грязным полом в подвале.

– Откуда вы его взяли? – спросил я.

– Борис нашел его сегодня. Он хотел показать вам, но не смог найти, поэтому попросил меня передать.

– А где он его нашел?

– Он не сказал, – пожал плечами Георгий. – Сейчас Борис уже ушел домой, так что спросить вы его сможете только завтра. В любом случае, я рад, что ваше расследование продвигается.

Я не успел ответить, так как в этот момент вошел майор Египтин и с порога заорал:

– Саня, вот ты где! А я звонил тебе несколько раз, у тебя телефон недоступен, поэтому я решил приехать лично.

– Наверное, в подвале нет сигнала.

– А зачем ты в подвал полез?

Я кашлянул и красноречиво посмотрел на Огромова. Тот понимающе кивнул и оставил нас наедине. Я тут же рассказал Рамзесу обо всех событиях сегодняшнего дня. Он некоторое время подумал, а затем изрек:

– История очень запутанная. У тебя есть какие-нибудь предположения?

– Думаю, да, – кивнул я. – Если верить Огромову (а не верить ему у меня нет оснований), то ключ от черного входа был сделан на машине «МастерКлюч» приблизительно неделю назад, причем это единственная копия. Кто-то перехватил письма, которые Марта отправила Соне и стер их с Сониного компьютера (а может быть, что они просто не дошли до Сони из-за сбоя в почте). Затем этот человек отправил Марте ключ, якобы от имени Сони. Когда мы с Мартой вошли в театр, она заперла дверь. Похитив Марту, злоумышленник мог покинуть театр только в том случае, если у него был ключ от черного хода. Если нет, то он до сих пор в театре, а постороннего никто не заметил. Ключ Марты у меня, а все остальные – у их хозяев. Это значит, что похититель – один из обладателей ключей.

– А связка, которую ты нашел? – возразил майор.

– Я уже думал об этом. Во-первых, мне кажется, что я нашел эту связку первым. Даже если я ошибаюсь и кто-то воспользовался ключом со связки, чтобы выйти, то он должен был положить связку на место в подвал. А, сделав это, он не смог бы запереть за собой дверь, когда вышел.

– Логично. А что, если похититель сделал копию ключа в любой мастерской?

– Все четверо подозреваемых утверждают, что свой ключ не теряли. А значит, сделать копию мог только один из них. То есть это если и не похититель, то его сообщник. А сообщнику незачем вертеться в театре во время похищения.

– Пожалуй, ты прав, – вздохнул Египтин, – преступник один из этих четверых. Но кто?

– Пока не знаю, – пожал плечами я. – Когда ты проверишь их алиби, можно будет о чем-то говорить. Пока вне подозрений только Огромов, его алиби подтверждаю я сам.

– А что с этим лысым?

– Похититель отправил его следить за Мартой, а также украсть чертежи из архива. Этого типа нам нужно поймать в первую очередь, Рамзи. Кстати, странно, что вскоре после похищения в архив звонил кто-то еще и спрашивал про эти чертежи. Либо это простое совпадение, либо…

Я надолго задумался. Рамзес некоторое время смотрел на меня, затем произнес:

– Саня, у тебя был трудный день, а сейчас уже поздно. Иди домой, отдохни, а завтра возобновишь поиск с новыми силами.

Я поблагодарил его и направился домой. Когда я уже проваливался в сон, моей последней мыслью было: «Марта, я спасу тебя, чего бы это мне не стоило».


День второй


Глава 6. Борис


Итак, наступил уже второй день, а я до сих пор ни на шаг не приблизился к разгадке. Может быть, сегодня мне повезет больше. Хоть я и подошел к театру рано, возле него уже толпились люди. Ко мне подбежало сразу несколько журналистов:

– Как вы думаете, кто похититель?

– Правда ли, что жертва состояла в любовной связи с одним из подозреваемых?

– Где сейчас находится Марта Нагина?

– Без комментариев! – неизменно отвечал я, пробиваясь сквозь толпу.

Первое, что бросилось мне в глаза, был похоронный венок, стоящий в вестибюле. Подойдя поближе, я увидел на нем ленточку с надписью «К чему плакать на похоронах, если отменить снос гораздо проще?». Интересно, какой псих развлекается подобным образом? Или это очередной ход похитителя?

Подбежав к проекторной, я обнаружил на двери плакат. В тексте говорилось, что Борис – настоящий герой, которому суждено спасти несчастную Марту. Якобы он напал на след, упущенный другими расследователями (явный камень в мой огород). Он уже нашел пропуск Марты, а скоро найдет и ее саму. В заключение сообщалось, что сегодня в 14:00 состоится пресс-конференция, на которой любой желающий сможет задать вопрос своему кумиру, взять у него автограф и даже сфотографироваться, причем за определенную плату. Все мероприятие было не более чем попыткой содрать с фанатов денег. А организатором этого безобразия, если верить надписи внизу плаката, была Софья Гектарова.

Мысленно выругавшись, я вошел в проекторную. Георгий как раз читал какую-то бумагу. Увидев меня, он быстро спрятал ее под грудой других листов на столе, но это не ускользнуло от моего внимания.

– Доброе утро, – поприветствовал он меня. – Есть новости?

– Никаких, – вздохнул я. – А что у вас? Что за венок стоит в вестибюле?

– Не знаю. Его доставили сегодня из цветочного магазина. Кто его заказал, неизвестно. Я лично думаю, что это похититель хочет подчеркнуть свою позицию, – Огромов сменил тему: – А плакат на моей двери видели? У таких людей, как эта Гектарова, напрочь отсутствует совесть! Бедную девушку похитили, этот великолепный театр завтра взлетит на воздух, а ее волнует, как побольше денег срубить!

– Согласен, – кивнул я. – А сейчас извините, у меня еще дела.

Спустившись в вестибюль, я позвонил Египтину:

– Привет, Рамзи. Проверил алиби?

– Да. Думаю, что это дело рук твоих бывших однокурсников.

– Обоснуй.

– Насчет Огромова ты сам знаешь. А алиби Багряного тоже не вызывает сомнения. Его парикмахер помнит с точностью до минуты, когда уходит клиент. Когда твою Марту похищали, Борис как раз выходил из парикмахерской. Другие клиенты тоже это подтверждают. Он физически не мог успеть. На всякий случай я проверил точность часов в парикмахерской, она сомнения не вызывает.

– Ну а алиби Сони и Николая? – поинтересовался я.

– Крайне ненадежны. Торин руководил митингом своей ОСПЫ. Он постоянноподходил то к одному участнику, то к другому. Его видели все, но никто не мог назвать точное время. Он вполне мог отлучиться на несколько минут, похитить Марту и вернуться. А у Гектаровой дела еще хуже. Мы не смогли найти этого Гору. Его мобильный не отвечает, а зарегистрирован он на какого-то алкаша, которому заплатили за эту услугу. Заплативший себя не назвал, внешность у него не запоминающаяся, так что поиск в этом направлении бессмысленный. Мы даже проследили IP-адрес того компьютера, с которого Гора отправлял свои э-мейлы. Это в компьютерном клубе, и там его тоже никто не запомнил.

– И как ты это объясняешь? – скептически произнес я.

– Очень просто, – Рамзес не терял уверенности. – Гора должен был обеспечивать Гектаровой алиби на момент похищения. Но потом он испугался, что его могут заподозрить и посадить за пособничество, поэтому скрылся, оборвав все следы. Но ты не волнуйся! Если он еще в городе, я его поймаю и заставлю признаться во всем!

В этой фразе был весь Египтин. Всегда полная самоуверенность и довольно часто ничем не обоснованная. Тут он снова заговорил:

– Кстати, возможен еще один вариант. Я тут выкопал в прошлом твоего друга Коли интересную историю. Один раз он протестовал против сноса старого музея, и тогда пропала дочка бригадира, отвечающего за снос. Тогда тоже считалось, что она внутри здания, и взрыв конечно отменили. А потом папаша случайно увидел свою дочку в кафе в обществе Торина. Оказалось, что он ее очаровал настолько, что она тоже решила присоединиться к ОСПЕ и спасти музей, поэтому разыграла собственное похищение. Кстати, тот музей так и не снесли.

– То есть ты думаешь, что Марта может быть в безопасности у Николая. Хорошо, если так.

– Если я прав, то потом засажу их обоих на пятнадцать суток, чтобы не издевались над полицией, – пригрозил Рамзес. – Ладно, продолжай поиск, я потом еще позвоню. Пока.

Когда я закончил разговор, в комнату вошел Николай, таща в руках здоровенную пачку бумаги. Я сразу же бросился ему помогать. Вдвоем мы затащили пачку в билетную кассу.

– Спасибо, Сань, – вздохнул Коля, – еще немного, и я бы уронил.

Я отдышался и посмотрел, что нес. Это были плакаты, аналогичные тому, что висел на двери проекторной.

– Соня попросила ей помочь, развесить их по театру и по улицам. Ты не мог бы…?

– Нет! – отрезал я.

Торин уставился на меня, затем пожал плечами:

– Ладно, дело твое. А у меня новости. Я нашел троюродную сестру Геннадия Рыбченко, это его единственная родственница. И она сообщила, что не является наследницей. Но назвала адрес и телефон нотариальной конторы, где хранится завещание Рыбченко. Ты можешь туда позвонить и все выяснить?

– Без проблем, – ответил я. – Кстати, ты должен еще кое-что прояснить…

Я спросил его насчет той истории, связанной со сносом музея. Но Коля все отрицал:

– Знаешь, если бы с Мартой я поступил так же, я бы не стал скрывать это от тебя. Но, увы, я понятия не имею, где она. Последний раз я ее видел два года назад, когда мы расстались. А сейчас извини, мне нужно идти помогать Соне.

Николай взял где-то треть плакатов из пачки и ушел, а я принялся звонить в контору. Мне повезло. У нас оказались общие знакомые, поэтому нотариус согласился прислать мне копию завещания в виде слайда. К сожалению, прийти она могла не раньше завтрашнего дня. Я договорился, что курьер отдаст слайд мне или Николаю Торину.

Самое время было навестить Бориса. Когда я зашел в его гримерку, он с увлечением читал какую-то книгу. При звуке двери он тут же спрятал ее за спину:

– А, это ты, – вздохнул он. – Я испугался, думал, это Соня.

– А что, она запрещает тебе читать? – удивился я.

– Нет, просто это ее книга. Я зашел в Сонину гримерку, увидел книгу, взял ее посмотреть и увлекся. Очень интересно. Боюсь, Соня разозлится, когда узнает, что я брал без спроса ее вещи.

– Я ей не скажу, – успокоил я его. – Меня вот что интересует. Где ты нашел пропуск Марты?

– На балконе, – быстро ответил Багряный.

– Да, интересно, а мне почему-то кажется, что он был в подвале.

Это был откровенный блеф. В конце концов, следы побелки на пропуске мало о чем говорили. Мне просто не понравилось, с какой быстротой Борис ответил на мой вопрос, и захотелось его проверить. Я был уверен, что он будет настаивать на своем. Но Багряный вдруг застыл, его глаза забегали, и он нерешительно промямлил:

– А может, и в подвале.

– Что?! – я вытаращил глаза. – Ты не помнишь, балкон или подвал? Это же такие разные места!

Этот великий актер еще немного подумал, затем вздохнул и произнес:

– Ладно, я признаюсь. Я не находил этот пропуск. Его мне дала Соня. Она сказала, что я должен якобы найти этот пропуск, чтобы создать себе имидж героя на пресс-конференции.

– А она сама откуда его взяла?

– Сказала, что пропуск подбросили под дверь ее гримерки. Не знаю, правда ли это.

– Теперь мне просто не терпится поговорить с Соней, – сообщил я и полез в секретный проход, провожаемый растерянным взглядом Бориса.


Глава 7. Соня


Оказавшись в шкафу в гримерке Софьи, я услышал ее голос. Она явно разговаривала с кем-то по телефону:

– Да, ты представляешь, сколько денег я сегодня заработаю на пустом месте. А все благодаря правильно проведенной рекламной кампании! Скоро любая девушка в городе захочет оказаться на месте Марты ради того, чтобы ее спас сам великий Борис Багряный. Знаешь, это похищение очень мне помогло, я…

К сожалению, дослушать фразу мне не удалось. В шкафу было довольно пыльно, поэтому я внезапно чихнул. Соня тут же замолчала. Поняв, что больше ничего не узнаю, я вылез из шкафа, отряхнулся и, не обращая внимания на обалдевшую Софью, с достоинством покинул комнату.

В этот момент динамики сообщили голосом Георгия:

«Внимание! Пресс-конференция начнется через десять минут. Все желающие участвовать могут пройти в вестибюль театра. Там они смогут пообщаться со своим кумиром Борисом Багряным и его менеджером, а также узнать последние новости о похищении».

Я тоже решил заглянуть на эту пресс-конференцию, где я наивно рассчитывал получить новую информацию. Однако мои надежды были напрасны. Мероприятие представляло собой именно то, о чем говорила Соня: рекламу Бориса Багряного. Я не переставал возмущаться, как Соня могла так просто делать деньги на чужом несчастье. Через десять минут мне стало противно, и я ушел.

В любом случае, следовало воспользоваться ситуацией и обыскать комнаты. Начал я с Софьиной. Гримерка была не заперта, и ее сумка спокойно стояла на столе. Как неосторожно.

Для начала я заглянул в бумажник. Там, среди визитных карточек, обнаружился счет из цветочного магазина на похоронный венок с надписью «К чему плакать на похоронах, если отменить снос гораздо проще?». Значит, венок заказала Соня.

Дальше я вытащил цифровой фотоаппарат. Просматривая снимки на нем, я не верил своим глазам. На них были изображены: 1) пульт в проекторной, причем сфотографированный с пола, 2) сцена театра, 3) Марта, сидящая в клетке в незнакомой комнате, 4) саркофаг, стоящий в подвале, 5) пропуск Марты, лежащий на полу подвала рядом с саркофагом. Зачем Соне понадобилось хранить такие улики против себя? Я очень сомневался в том, что она нашла пропуск под дверью. И я понимал, что искать Марту надо либо через проекторную и сцену, либо через подвал.

Теперь меня интересовал КПК Сони. Он был защищен паролем, но я подобрал его без труда. В конце концов, я знал Гектарову очень хорошо. Больше всего меня заинтересовала папка «Входящие». Там лежало три письма: от Марты, Горы и из банка. Начал я, конечно, с Марты. Прочитав письмо, я убедился, что именно о нем мне говорила Марта. Это была просьба об интервью с Борисом Багряным. Отправлено это письмо было за два дня до похищения. Все совпадало.

Письмо из банка было не менее интересным. Софье Гектаровой в вежливой форме напоминалось, что она должна погасить долг банку в течение недели, иначе ее квартира будет опечатана. Я подумал, что деньги, которые Соня зарабатывает в данный момент, очень ей нужны. Хотя, конечно, это ее не оправдывало.

От третьего письма я не ждал никаких откровений. А напрасно. Нет, в самом письме не было ничего интересного. Гора приглашал Софью на выставку кошек. Составлено послание было в такой форме, что невозможно определить, это чисто дружеский жест или нечто большее. Но самое главное – фотография Горы, помещенная в конце письма. Я прекрасно знал этого человека. Позавчера утром он подслушивал наш с Мартой разговор в моем офисе, и он же, скорее всего, похитил из архива чертежи театра. Теперь даже если бы он подтвердил алиби Гектаровой, оно не стоило бы и ломаного гроша.

Итак, все улики против Гектаровой сложились в единое целое. Я понимал, что оставлять сумку ей нельзя, поэтому забрал с собой. Теперь нужно было найти в гримерке Бориса ту книгу, которую он, по его словам, взял почитать у Сони. Книга преспокойно валялась на диване. Называлась она «Геннадий Рыбченко – чародей или обманщик?». В книге разоблачались многие трюки великого фокусника. Написана она была через год после его смерти.

Меня заинтересовали несколько статей. В одной из них рассказывалось, как Рыбченко вызывал огненные шары с помощью кольца, надетого на палец. Внутри этого кольца размещалась миниатюрная зажигалка и свернутая бумага. Фокусник делал неуловимое движение, выдергивал бумагу из кольца, при этом она зажигалась, вспыхивала прямо в воздухе и мгновенно сгорала. Кольцо из автомата «Хиромант», которое было сейчас на моем пальце, тоже обладало этим свойством. В другой статье описывалось устройство наручников, с помощью которых Рыбченко выполнил трюк «Бегство от пропасти». На схеме была детально изображена последовательность нажатия на выступы наручников для их открытия. Сделать это легко мог даже тот, на ком эти наручники были надеты.

На самой интересной была статья о трюке Рыбченко с двумя клетками. Под сценой и зрительным залом была тайная комната – так называемая трюковая. Обе клетки имели выход в трюковую, так что находящиеся в них люди могли запросто поменяться местами. Также одно из кресел в зале было фальшивым, то есть тоже могло спуститься в трюковую. Марту явно держали там, в трюковой! Все факты указывали на это. В книге была размещена схема, как нажимать кнопки на контрольной панели в проекторной, чтобы поднять клетки на сцене. Еще требовался специальный ключ, но он наверняка был в моей связке.

Стоило мне выйти из гримерки, как система оповещения вновь заработала. Но на этот раз голос был другой:

«Александр Соколов! Своими бессмысленными поисками ты ничего не добьешься! Лучше прекрати их прямо сейчас, иначе сделаешь всем только хуже! А больше всего самому себе! Остановись, пока не поздно!»

– Не дождешься, сволочь! – крикнул я и кинулся бежать к проекторной.

Однако довольно скоро я замедлил шаг, так как понял, что торопиться не имеет смысла. Злоумышленник не стал бы сидеть в проекторной, дожидаясь меня. Я остановился и задумался: что-то в этом обращении меня насторожило, но что? И я понял. Голос, который я слышал, не был похож на глухой и бесполый голос похитителя. Скорее было похоже, что какой-то дилетант вытянул губы трубочкой и, изменив голос таким образом, угрожает мне. Видимо, это был тот же человек, который звонил в архив и интересовался украденными чертежами. Получалось, что, помимо похитителя, против меня играет еще кто-то. Но кто?


Глава 8. Георгий


В проекторной, как и следовало ожидать, никого не было, даже Огромова. Я вспомнил, как в прошлый раз он пытался спрятать какую-то бумагу. Сейчас она лежала на столе. Это была телеграмма, отправленная из Подмосковья:

«Уважаемый Георгий Алексеевич.

С прискорбием сообщаем вам, что ваш брат, Огромов Яков Алексеевич, погиб в автокатастрофе. Смерть была мгновенной. Примите наши искренние соболезнования. Вы можете забрать тело в любое удобное вам время».

Телеграмма была получена неделю назад. Зачем Георгию понадобилось врать, что его брат жив?

Я подошел к контрольной панели. Теперь предстояло выдвинуть клетки. Поворот ключа в замке, несколько нажатий кнопок, и они на месте. Тут я вспомнил, что панель была сфотографирована снизу. Я лег на пол, и мне удалось разглядеть, что внизу к аппарату как раз в сфотографированном месте присоединен непонятный прибор. Если верить моим познаниям в технике, это устройство позволяло управлять механизмами контрольной панели с помощью пульта дистанционного управления, находясь в любой части театра. Этот прибор явно появился здесь недавно, возможно, несколько дней назад.

Я помчался в зрительный зал. Клетки возвышались на сцене. Я вбежал в одну из них и дернул за рычаг. Пол подо мной спустился, и я оказался в помещении под сценой. Очевидно, это и была трюковая. На полу валялся пульт ДУ с одной-единственной кнопкой. Я подобрал пульт и нажал на кнопку, в результате чего клетки вернулись под сцену. Становилось понятно, как Марту могли быстро похитить. Ее вытащили из гримерки и занесли в зал. Нажали кнопку, чтобы поднять клетку, и спустились в ней, а затем нажали еще раз, чтобы клетки убрать. А пульт похититель бросил прямо здесь.

Я двинулся дальше и подергал дверь сбоку комнаты. К сожалению, она была заперта. Я попытался открыть ее ключом из своей связки. Он сломался прямо в замке. Но в двери было смотровое окно, очень запотевшее. Протерев его, я увидел в соседней комнате большую клетку, в которой кругами ходила Марта. Когда я ее увидел, она смотрела в мою сторону. Мне на секунду показалось, что она меня заметила. Но я ошибся. Она продолжила свое хождение по клетке.

– Марта! – заорал я и ударил кулаком по стеклу.

Бесполезно. Толстое стекло даже не шелохнулось. Мне нужно было срочно взломать дверь. Я помчался к клеткам, но вспомнил, что могу уйти и другим путем – через фальшивое кресло. Пульт управления от него располагался в центре комнаты. Я нажал кнопку, и кресло спустилось ко мне. Я уселся на него и поехал вверх, но, не доехав до конца, машина вдруг заскрипела и остановилась. Неужели это дурацкий аппарат сломался именно сейчас?!

– Ау! – заорал я в щель над моей головой. – Здесь кто-нибудь есть?

В дыре появилась голова Огромова:

– Что ты здесь делаешь?

– Я нашел Марту, но нужно взломать дверь. У вас есть топор или что-то в этом роде?

– Подожди минутку, – сказал Георгий и исчез.

Прошло минут пятнадцать. Я уже думал, что он бросил меня на произвол судьбы, но тут он появился и протянул мне здоровенный молот:

– Еле нашел, – вздохнул Огромов. – Если еще помощь нужна, зови, буду здесь.

– Спасибо.

Я спрыгнул с кресла на пол. К счастью, было не высоко. Однако этот путь назад теперь отрезан. Я подбежал к двери. Одного удара молотом хватило, чтобы ее выбить. Я влетел в комнату и остолбенел: клетка была пуста. Марта исчезла.

Несомненно, комната была та же, что и на фотографии. Я заглянул в клетку. Нет, Марта мне не померещилась. Внутри валялась упаковка от китайской лапши. Значит, Марта была здесь. Оглядевшись, я заметил еще кое-что. На столе валялось зарядное устройство от мобильного, включенное в розетку. Выглядело так, что его кто-то забыл в спешке. Естественно, я забрал его с собой.

Оставалось выбраться из комнаты. Здесь была еще одна дверь. Открыв ее, я вылез из саркофага в подвале. Наверняка, похититель выбрался из трюковой тем же путем, причем уронил на пол пропуск Марты и сфотографировал его. Я двинулся к выходу, но он оказался заперт. Естественно, с моей связкой это не представляло проблемы. Я уже протянул руку к замку, но что-то заставило меня остановиться.

Моя интуиция спасла мне жизнь. Я обнаружил, что провод, который тянется от автомата «Хиромант», перерезан, и теперь один из его концов включен в розетку, а другой оголен и обмотан вокруг сетки на двери выхода. Если бы я взялся за замок, меня бы ударило током, и все. Мгновенная смерть. Тот, кто предупреждал меня через систему оповещения, не шутил.

Я вытащил вилку из розетки и дернул провод, так что он оторвался от сетки. Затем я открыл замок и выбрался из подвала. Как только я оказался наверху, зазвонил мой мобильный.

– Саш, ты зачем телефон отключил? – раздался в трубке голос Египтина. – Я тебе звоню уже двадцатый раз, а ты все недоступен.

– Извини, Рамзи, я был в подвале, там нет сигнала.

– Опять?! Ты теперь все вечера там проводишь?

– Да, – я кратко описал место, где держали Марту.

– Отлично, – ответил Египтин и ненадолго задумался. – Думаю, у меня тоже скоро будут новости, причем хорошие. Я сейчас еду к театру. Встретимся в проекторной через час, – он положил трубку.

И тут из своей гримерки вышел Борис:

– О, ты здесь. А Соня тебя уже целый час ищет, и очень злая. Лучше иди к ней поскорей.

И я пошел к Соне. Вопросов к ней у меня накопилось предостаточно.


Глава 9. Николай


Соня в своей гримерке была не одна, рядом с ней на диване устроился Николай. Лица у обоих были мрачные. Коля при моем появлении вскочил:

– Саша, то, что ты частный детектив, еще не дает тебе права…

– Спокойно, Коля, я сама, – перебила Соня и, когда он сел, продолжила: – Саня, пока я была на пресс-конференции, кто-то пробрался в мою гримерку и украл сумку. И я подозреваю, что это ты.

– Это правда, – подтвердил я.

– Что?! Ты даже не отрицаешь?!!!

– Я просто забрал улики с собой, чтобы ты их не уничтожила, – пояснил я.

– Какие улики? – возмутилась Соня. – Ты что, меня подозреваешь?

– Учитывая, что на время похищения алиби нет только у вас с Колей, это неудивительно. А улик против тебя множество.

– Послушай, я не позволю… – снова вскочил Торин, но, глянув на Соню, осекся и сел.

– Может, объяснишь, что за улики, – снова спросил Соня.

– Начнем с того, что Марту похититель унес через тайный ход в твою гримерку и звонил мне оттуда же. А когда я там появился, ты спокойно разговаривала по телефону и буквально выгнала меня из комнаты. А, может быть, Марта лежала связанная под твоим диваном?

– Я уже говорила, – возразила Соня, – что зашла туда за минуту до тебя.

– Допустим. Ты видела венок, который прислали для Марты? Чек на него я нашел у тебя в сумке.

– Ну и что? – пожала плечами Соня. – Его могли подкинуть. Сегодня в театре была толпа людей, и любой мог войти в мою гримерку так же, как и ты.

– Дальше ты заявила, что не получала э-мейлов от Марты. Но я обнаружил их на твоем КПК, причем датированы они тем днем, когда Марта их послала, то есть за два дня до похищения.

Соня растерялась:

– Может, я их просто не заметила? Отнесла к спаму? Хотя спам я всегда удаляю. Ничего не понимаю.

– Ну и последнее, – я вытащил фотоаппарат. – Это твое?

– Мое, – подтвердила Соня.

– Тогда как ты объяснишь компрометирующие тебя снимки? – и пока Соня изучала фотоаппарат, я добавил: – Кроме того, Борис признался, что это ты нашла пропуск Марты, но заставила его взять это на себя.

– Я это сделала в рекламных целях, – заявила Соня. – И это не мой фотоаппарат!

– Ты только что говорила совсем другое.

– Я ошиблась. Этот фотоаппарат той же модели, как мой, только более новый. Мне кажется, им почти не пользовались. На моем были две царапины, а на этом нет. Кроме того, на крышке должны быть мои инициалы.

– Это только твои слова, – возразил я. – Кто-нибудь может их подтвердить?

Соня нерешительно глянула на Николая, но я его прервал:

– Он не считается. Он твой жених, то есть лицо заинтересованное.

– Ну, хорошо, – подытожила Соня, – улик против меня действительно много. Но зачем мне было похищать Марту?

– Во-первых, личная неприязнь, – принялся перечислять я. – Во-вторых, благодаря этой рекламной кампании Бориса Багряного ты заработала кучу денег.

– Это бред, – вмешался Торин. – У Сони и так нет никаких проблем с деньгами. Она не стала бы зарабатывать их подобным образом. Тем более идти ради этого на преступление. Правда же, любимая?

Он посмотрел на Соню, но тут же осекся, увидев ее выражение лица.

– Боюсь, что ты не знаешь всего. У меня действительно очень большие финансовые проблемы. Фактически, Борис Багряный – последний проект, который у меня остался. Если он прогорит, я разорена. Когда Марту похитили, мне пришла в голову идея с этой пресс-конференцией и продвижением Бориса. Я понимала, что только так я смогу заработать денег, чтобы расплатиться с долгами. Хотя ты не представляешь, до чего противно мне заниматься этим, спекулировать чужим горем.

– Но почему ты мне ничего не сказала? – возмутился Николай.

– Я не хотела тебя беспокоить. Ты занят благородным делом – спасением памятников архитектуры. А тут я со своими проблемами…

– Глупости! – заорал Коля. – Ты и в институте была такая: никого к себе не подпускала, потому что не хотела нагружать. Но это же я! Запомни навсегда, нет никаких твоих или моих проблем, есть только наши.

Они обнялись и собрались поцеловаться, но вспомнили о моем присутствии. Торин повернулся ко мне:

– Тебе лучше уйти.

– Подожди, – возразила Соня. – Мне нужно еще кое-что выяснить. Разве Гора не подтвердил мое алиби?

– А Коля знает про Гору? – удивился я.

– Конечно, – сообщил Николай. – Соня рассказала мне про этого назойливого типа буквально сразу. Она дала ему понять, что между ними ничего не может быть, и он вроде бы ее понял. Теперь они просто друзья и иногда встречаются. Я знаю про все эти встречи и спокоен, потому что я Соне доверяю.

– Любопытно, – хмыкнул я. – Но сейчас мы Гору не можем найти. Телефон, которым он пользуется, оформлен на подставное лицо. Э-мейлы он тебе присылал из компьютерного клуба. И главное, если он даже подтвердит твое алиби, тебе это вряд ли поможет. Потому что Гора по уши замешан в этом похищении.

– Что?! – воскликнули они в унисон.

Я промолчал, потом заявил:

– Конечно, все улики косвенные. Но я уверен, будут еще доказательства. Лучше сразу напиши чистосердечное признание и отпусти Марту.

– Я сама решу, как мне поступать, – прорычала Соня, – а ты убирайся.

Я подошел к двери и, уходя, услышал последнюю фразу Николая:

– А мы считали тебя своим другом!

Этим двоим удалось зародить в моей душе сомнения. Я подумал, что в институте был о Соне худшего мнения, чем она заслуживала. Она всегда была одиноким и несчастным человеком. А сейчас, когда она наконец обрела свое счастье, я просто беру и его разрушаю. Нет, нельзя так думать! Я просто исполняю свой долг и пытаюсь спасти дорогого мне человека.

С этими мыслями я поднялся в проекторную и застал Рамзеса и Георгия за увлекательной беседой.

– О, Саш, заходи, – обрадовался Египтин. – Ты не представляешь, какой Георгий Алексеевич увлекательный собеседник. Он мне рассказал много всего об истории театра.

– А про тайные ходы? – тут же отреагировал я.

– Это было первое, о чем я спросил. К сожалению, хотя он и проработал здесь всю жизнь, ничего о них не знает.

– Этот театр как будто часть меня, – вздохнул Огромов. – Даже не верится, что через сутки его не станет. Только я и Людмила Торина любили его по-настоящему. К сожалению, она умерла, а я…

– Кстати, об умерших, – прервал я его. – Вы мне соврали, Георгий Алексеевич. Вы сказали, что после сноса поедете в Подмосковье к брату. Но я нашел в ваших вещах телеграмму, где сказано, что он погиб.

Георгий сгорбился и как будто постарел на несколько лет:

– Да, я соврал. Я пытался таким образом преуменьшить свою любовь к театру. Я подумал, что вы можете меня заподозрить… Пожалуй, я вас оставлю, у вас частная беседа.

Как только Огромов вышел, Рамзес набросился на меня:

– Ну и зачем ты это сделал? Обидел пожилого безобидного человека. Тем более, у него железобетонное алиби.

– Давай сменим тему. Ты говорил, что у тебя хорошие новости?

– Да. Я встречался с взрывателями, то есть с работниками фирмы, отвечающей за снос здания. Я показал им место, где держали Марту, и убедил отложить снос. Они не хотят отвечать за смерть человека. А что у тебя?

Я рассказал ему все события последних дней и отдал сумку Сони.

– Все ясно! – подвел итог майор. – Гектарова и Торин преступники, они получают от похищения кучу выгоды. А Гора – их сообщник, которому хорошо заплатили. У меня есть план, как его поймать.

– Не торопись с арестом, – попросил я. – Против Сони только косвенные улики, а против Николая вообще ничего. Я думаю, он вообще не причем. Поймай сначала Гору, а уже потом занимайся остальными.

– Ладно, я доверяю твоей интуиции. Так и поступлю. В любом случае, тебе волноваться уже незачем. И театр, и Марта в безопасности, а преступники почти за решеткой. Иди домой и спокойно спи.

Только оказавшись дома, я понял, как устал. Быстро съел свой ужин и завалился спать, даже не поставив будильник. Я был уверен, что история закончена, но я жестоко ошибался.


День третий


Глава 10. Георгий


И вот наступил решающий день. Шел я в театр медленно, в полной уверенности, что спешить некуда. Однако когда я подходил, то увидел первое плохое предзнаменование: здание было окружено барьерами, рабочие суетились и устанавливали взрывчатку.

Египтин назначил мне встречу в проекторной, и я сразу поднялся туда. Кроме Рамзеса и Георгия в комнате находился еще один человек: высокий брюнет с большой черной бородой и внимательными серыми глазами.

– Знакомься, Саша, это лейтенант Петровский, мой помощник, – представил нас Египтин, – а это Александр Соколов.

– Рамзи, – спросил я, – что происходит? Вчера ты говорил, что театр не снесут. Тогда затем все эти рабочие?

– Со вчерашнего дня ситуация изменилась, – мрачно сообщил Рамзес. – Между владельцем театра и фирмой, занимающейся сносом зданий, заключен контракт. Если они откажутся выполнять свои обязательства, должны будут выплатить крупную неустойку. Вчера мне удалось убедить их, что Марта внутри здания, поэтому они и отменили снос. Но сейчас они уверены, что в театре никого нет, и собираются выполнить условия контракта.

– А почему они решили, что Марта не здесь?

– Потому что сегодня утром, пока ты спал, Николаю Торину позвонили и потребовали выкуп за Марту. Узнав об этом, журналисты сделали вывод, что похищение никак не связано со сносом театра, а значит, Марту держали внутри только временно, а сейчас она в другом месте.

Я затряс головой:

– Подожди, ты так объясняешь, что ничего не понятно. Кто позвонил? Какой еще выкуп? Расскажи по порядку.

– Я распорядился поставить прослушку на телефоны всех фигурантов по этому делу. Неофициально, конечно. Сегодня рано утром Софье Гектаровой позвонил Гора и предложил встретиться, чтобы, как он сказал, «поставить точку во всей этой истории».

– И что это, по-твоему, значит? – скептически поинтересовался я.

– Они решили закончить свое дело с похищением, – уверенно отозвался майор. – Договорились встретиться в том же кафе через час. Петровский помчался проследить за их встречей, а мне посоветовал остаться и еще послушать телефоны на всякий случай. И интуиция его не подвела: через сорок пять минут некто позвонил домой Николая Торину и сказал следующее: «собирай пять штук баксов, иначе твоей подружке Марте хана». Голос звонившего был глухой и бесполый, как ты и описывал. А звонили из этого же кафе. Как только мы проследили звонок, помчались туда. К сожалению, приехали мы слишком поздно: Гора уже ушел. А Соня сидела за столиком и курила, и была очень удивлена, когда мы ее арестовали.

– А почему же лейтенант Петровский сам не арестовал Гору? – удивился я.

– Я сам отвечу, – вмешался лейтенант. – Я приехал в кафе, сел за столик недалеко от этой парочки. К сожалению, говорили они достаточно тихо, и я почти ничего не услышал. А потом Гектарова встала и куда-то пошла. Я сначала подумал, что она идет в туалет. Но она направилась не к женскому туалету, а к мужскому, находящемуся в противоположном конце зала, рядом с боковым выходом. Тогда я решил, что она собирается ускользнуть. Но, к счастью, снова ошибся: там рядом телефон и она куда-то позвонила. На всякий случай я запомнил время.

– Как раз тогда неизвестный позвонил Торину, – добавил Египтин.

– А что делал Гора в это время? – спросил я.

– Не знаю, – растеряно ответил Петровский, – следя за Софьей, я упустил его из виду. Позвонив, Гектарова вернулась за стол и отдала Горе какой-то мелкий предмет. Он сразу спрятал его в большую синюю спортивную сумку, которая при нем была.

– Она всегда при нем, – пробормотал я. – А что за предмет?

– Тогда я не понял, а сейчас думаю, что это был голосоимитатор. Гектарова им воспользовалась и отдала. Они еще некоторое время разговаривали, а потом вдруг поссорились.

– С чего ты взял? – не понял я.

– Ну, Гора вдруг встал и начал на нее орать.

– Повтори, что именно.

– Да там и повторять нечего, сплошной мат. Потом Гора встал и пошел на улицу. Я выскочил вслед за ним и растерялся. Я понимал, что за ним нужно проследить, но не хотел оставлять Гектарову без присмотра. Я собирался уже позвонить майору, но тут он сам подъехал. Гора в этот момент скрылся за углом. Я с двумя ребятами побежал за ним, но когда мы завернули за угол, Горы уже и след простыл.

– Наверное, он заметил слежку, – подытожил Египтин. – Увидел вас и затаился. А сейчас, пока мы тут разговариваем, он уже наверняка пересекает городскую черту.

Лейтенант опустил голову, но Рамзес похлопал его по плечу:

– Ладно, не расстраивайся, мы все равно его поймаем.

Я задумался. Хотя все к этому шло, новости меня не порадовали. Оставалась еще пара вопросов:

– А Николай?

– Он возмущен действиями следствия, кричит, что это какая-то ошибка, обещает жаловаться. Знаешь, – задумчиво произнес майор, – он кажется очень искренним. Теперь я думаю, что Гектарова провернула все это без его ведома, взяв в сообщники своего нынешнего любовника Гору. А он оказался трусом и сбежал, оставив ее отдуваться.

– А что говорит сама Соня?

– А что ей говорить? Назвала нас позорными ментами, продажными сволочами и еще по-всякому. А потом заявила, что есть только один честный человек, которому она доверяет и с которым будет разговаривать. Это Александр Соколов.

– Ладно, – кивнул я, – я с ней поговорю. А ты, Рамзи, попытайся найти владельца театра и уговорить его отложить снос.

– Это невозможно, – покачал Египтин головой, – мы не располагаем никакой информацией об этом человеке. Известно только, что он потомок того самого Артюхова и, следовательно, его фамилия тоже Артюхов. Правда, взрыватели говорили, что он, возможно, псих.

– В каком смысле? – удивился я.

– Он хочет взорвать этот театр независимо от того, есть ли там кто-нибудь. Просто навязчивая идея какая-то. Даже создается впечатление, что он хочет смерти Марты.

И тут мне пришла в голову мысль:

– Подожди, Рамзи, я кое-что вспомнил. Марта говорила мне, что у нее есть компромат на какую-то известную личность. Компромат, достаточный для того, чтобы этот человек попал за решетку. Марта боялась, что ей может грозить опасность, поэтому попросила меня пойти с ней.

– Так почему же ты раньше молчал? – возмутился майор.

– Честно говоря, я забыл. Столько всего произошло за последнее время, что эта линия как-то потерялась. Если предположить, что человек, про которого говорила Марта, – владелец театра, то тогда все сходится. Он узнал о похищении, о том, что Марту держат в здании театра, и теперь хочет его взорвать, тем самым избавившись от нее.

Тут в разговор вмешался Огромов:

– Но тогда ему невыгодно, чтобы вы, Александр, продолжали свои поиски. Он вполне мог без проблем проникнуть в театр во время пресс-конференции и предупредить вас, чтобы вы прекратили искать. Но вы пренебрегли его предупреждением, и тогда он решил вас убить, подведя электричество к двери подвала.

– Ну, конечно, – вдруг воскликнул Петровский, – вот кто это сделал!

Мы оторопело уставились на него. Лейтенант смутился:

– Извините меня, я просто не могу сдержать эмоции. Расследование такое сложное и интересное.

– Я очень люблю этот театр, – продолжал Огромов, – и не хочу его потерять. Найдите этого Артюхова. Вы можете предложить ему сделку: вы не выдвигаете против него обвинение в покушении на убийство, а он отменяет снос.

– В принципе, неплохая идея, – подытожил я. – Рамзи, найди максимум информации по Артюхову. А я поговорю с Соней, посмотрим, что она мне скажет.


Глава 11. Соня


И вот я сижу напротив Сони Гектаровой. Чувствовалось, что в ней что-то изменилось: в глазах читалась тоска и обреченность.

– Итак, – я начал разговор, – Соня, я не знаю, виновата ты или нет. Но если да, то тебе необходимо признаться. Я это говорю, как твой друг. Сейчас Марта находится в театре, который взорвут. Если она погибнет, тебе светит обвинение в убийстве. Единственный способ этого избежать – вытащить Марту оттуда до взрыва. Скажи мне, где она.

Соня невесело засмеялась:

– Поверь, Саш, я сказала, если бы знала. Я прекрасно понимаю свое положение. Но, увы, я не похититель и не знаю, где Марта сейчас. Меня подставили. Я не знаю, кто и как. Но ты же умный, Саня. Ты всегда считался гением. Я уверена, что ты найдешь настоящего преступника и снимешь с меня это ужасное обвинение. Это под силу только тебе.

– Где Гора? – спросил я.

– Я понятия не имею. Он всегда находил меня сам. Я даже не знаю, как с ним связаться. Это он меня подставил, но я ума не приложу, зачем ему это понадобилось.

– Ладно, расскажи мне, что случилось сегодня утром. Не упускай даже самых мелких подробностей. Я хочу понять, как Гора мог тебя подставить.

Соня вздохнула и начала рассказ:

– Гора позвонил мне рано утром. Он сказал, что нужно встретиться и наконец-то поставить точку в этой истории.

– Что он имел в виду? – тут же спросил я.

– Ему надоело делать бесплодные попытки меня завоевать. И он хотел знать, есть ли у него хоть какой-то шанс. В кафе мы заказали кофе и начали говорить. Я буквально сразу поняла, что разговор бесполезен. Гора настаивал на своем, я отказывала. Я попыталась поговорить с ним о похищении, но не могла и слова вставить. Потом он вдруг заявил, что ему надо в туалет, и ушел. А когда вернулся, устроил настоящий скандал. Наговорил много чего, обозвал последними словами. А потом плюнул и ушел через боковой вход.

– А почему не через главный? – удивился я.

Соня пожала плечами:

– Ну а потом я выкурила сигарету. Я всегда курю, когда надо нервы успокоить. Тут внезапно ворвалась милиция и арестовала меня.

– Соня, – задал я вопрос, – а во время вашей беседы с Горой сколько раз ты вставала из-за стола?

– Ни разу, – уверенно ответила Соня.

Я задумался. Мой мозг пытался увязать воедино рассказы Сони и Петровского, но ему это не удавалось. Получалось, что Соня врет, но тогда она была превосходной актрисой.

– Ты мне веришь? – спросила Соня с надеждой.

– Я очень хочу, – мне приходилось старательно подбирать слова, – но факты мне не позволяют.

– Тогда… получается, что ты должен найти Марту до сноса. А я ничем не могу тебе помочь. Я могу только сидеть тут и ждать, пока на меня не обрушится обвинение в убийстве, – и тут Соня внезапно стукнула кулаком по столу. – Да будь она проклята, эта Марта!!! Сплошные неприятности из-за нее!

Я ошалело уставился на Соню:

– Ты что, так ненавидишь ее? За что?

И тут Гектарову прорвало:

– Лицемерка твоя Марта! Ты же знаешь, что у меня финансовые проблемы. А знаешь, кто их вызвал? Марта Нагина! У нее полно связей, некоторые от папаши достались, а остальные она сама добыла как журналистка. Она на кого-то надавила, кому-то заплатила, где-то договорилась. В результате на мой бизнес начали сыпаться неприятности: проверки, наезды, интриги конкурентов. Сейчас я на грани разорения. Моя последняя надежда – Борис Багряный, но рассчитывать на него не приходится.

– А Коля тебе не помогает?

– Да он вообще ничего не знал, пока ты вчера не сказал. Он ушел от Марты ко мне, а она мне за это мстит. Сволочь, пусть бы она вообще погибла в этом чертовом театре! Ой…

Я смотрел на Соню не мигая. Она ухватилась за голову:

– Мне не стоило всего этого говорить. Теперь я добавила себе еще один мотив для похищения. Мне конец.

– Этот разговор останется между нами, – твердо пообещал я.

– Спасибо…

Мы немного помолчали, затем я сказал:

– Если ты не знаешь, как найти Марту, то остается единственный шанс. Нужно найти владельца театра и убедить его отменить снос. Но как найти в нашем городе человека, если я знаю только его фамилию – Артюхов.

– Артюхов? – вдруг переспросила Гектарова. – Интересное совпадение!

– А что? – не понял я.

– Я, как агент Бориса Багряного, знаю его настоящее имя. Багряный – сценический псевдоним, а на самом деле он Артюхов Борис Викторович.

– Так может, он мне и нужен? – спросил я и, не получив ответа, продолжил: – Мне надо идти, Сонь. Держись!

Покидал я Софью Гектарову с тяжелым сердцем. Не верилось, что человек, знакомый тебе с институтской поры, может быть преступником. Злился на факты, которые сложились таким неумолимым образом. Кроме того, была какая-то неудовлетворенность, как будто я упустил что-то, неучтенный фактор, который не давался в руки. Да и новые сведения о моральном облике Марты, конечно же, не могли меня порадовать. Но я понимал, что сдаться я не могу. И Борису придется ответить на несколько неприятных вопросов.


Глава 12. Борис


Я постучал в дверь гримерки Бориса. В ответ раздался глухой удар, как будто что-то упало на пол. Я постучал еще раз, громче, но ответа не последовало.

– Борис, ты там? – крикнул я.

Я подергал дверь, но она была заперта изнутри. Находящийся там человек затаился.

– Ну, погоди, я до тебя доберусь!

Я помчался в гримерку Сони, залез в шкаф и двинулся по проходу. Внезапно впереди что-то блеснуло. Я остановился и присмотрелся: на моем пути была протянута веревка. Я двинул ее ногой, веревка порвалась, и сверху упали несколько кирпичей. Веревка явно была привязана к противовесу, удерживающему кирпичи в висячем положении. Если бы я не заметил веревки и прошел по коридору, кирпичи упали бы прямо мне на голову. Еще одно покушение.

Когда я, наконец, добрался до гримерки, там уже никого не было, а дверь была незаперта. Пока я разбирался с ловушкой, злоумышленник успел сбежать. Оставалось выяснить, что он тут делал.

На диване валялась папка. В ней среди фотографий позирующего Бориса обнаружился блокнот «Записки Марты Нагиной». Мне сразу вспомнилась картина: Марта трясет этим блокнотом и говорит:

– У меня куча компромата на одного человека. Он бы многое дал за этот блокнот.

Я быстро пролистал страницы. В блокноте содержалось целое досье на Бориса Артюхова-Багряного. Он действительно владел театром, но при этом не выделял ни копейки на его ремонт или благоустройство. Более того, городские власти неоднократно выдавали ему гуманитарную помощь, однако все деньги Борис благополучно потратил. Марта проделала поистине титаническую работу: в блокноте были указаны точные даты и суммы. В конце упоминалось, что со дня на день в театр должна была нагрянуть проверка, чтобы проверить рациональность использования средств.

– И что это ты здесь делаешь? – раздался голос от двери.

Увлекшись чтением, я не заметил прихода Багряного. И сейчас он стоял прямо напротив меня, как будто собираясь напасть.

– Тебе в комнату подкинули этот блокнот, – сообщил я. – К сожалению, тому, кто это сделал, удалось ускользнуть. Это блокнот Марты и в нем очень много интересного про тебя.

– Что ты имеешь в виду? – напрягся Борис.

– Например, что ты присваивал государственные деньги, рассказывая, что тратишь все на театр. Когда ты узнал, что скоро нагрянет комиссия, ты устроил снос театра, чтобы спрятать концы в воду. Однако Марта Нагина собрала на тебя компромат и могла его применить в любой момент, если бы не это похищение.

– У меня алиби, – прорычал Артюхов, – ты не сможешь повесить похищение на меня.

– А я и не собираюсь. Когда ты узнал, что Марта похищена и находится внутри театра, ты, конечно, не стал останавливать снос. Потому что тебе было выгодно, чтобы Марта погибла, а вместе с ней и вся информация про тебя. Но оставалась еще одна помеха – я. Ты боялся, что я найду и спасу Марту. Покушения на меня – твоих рук дело?

В глазах Бориса появился безумный блеск. Он достал из кармана небольшой нож:

– Нет, до этого я на тебя не покушался. Но теперь, видимо, придется. Лучше отдай мне этот блокнот, и никто не пострадает…

Но в этот момент открылась дверь, и на голову Багряного обрушился железный кулак майора Египтина. Спустя мгновение Борис валялся на полу, а лейтенант Петровский застегивал наручники на его запястьях.

– Мы стояли за дверью и слышали почти весь ваш разговор, – сообщил Рамзес, – когда он начал угрожать, я решил, что пора вмешаться.

– Ты прибыл как раз вовремя, – ответил я, – но почему ты здесь оказался?

class="book">Египтин глянул на Петровского, а тот протянул мне листок бумаги. Это был один из тех плакатов, которые вчера Соня развесила по всему театру. На обратной стороне черным фломастером было написано: «Борис Багряный, он же Артюхов, имеет мотив и возможность для убийства Марты Нагиной. Доказательства этого содержатся в блокноте Марты, лежащем в папке с фотографиями в гримерке Бориса».

– Эта записка была прилеплена скотчем к скамейке возле театра. Я нашел ее и сразу же помчался к товарищу майору, – пояснил Петровский.

– Это ничего не изменит, – злорадно заявил с пола Артюхов, – театр все равно будет снесен, и Марта погибнет.

– Подумай, Борис, – обратился к нему я, – зачем удлинять себе срок? Отмени снос!

В ответ он только захохотал.

– Уведи его, – поморщился Египтин, – нам с Сашей надо поговорить наедине.

Когда за Петровским закрылась дверь, он продолжил:

– Боюсь, что Борис прав. Он все еще является владельцем театра, и только он может принимать решение о сносе. Конечно, можно начать судебное разбирательство, но это займет как минимум несколько дней, а снос сегодня. У нас просто нет времени.

– Спокойно, Рамзи, – ответил я, – я что-нибудь придумаю. Лучше скажи мне, как ты думаешь, кто подкинул блокнот в папку Багряного и написал эту анонимку?

– Похититель, чтобы замести следы, – ответил Египтин, не колеблясь.

– Но ты же уверен, что похитительница – Соня. А когда блокнот подкинули, она сидела в камере.

Рамзес на секунду растерялся, но тут же нашелся:

– Тогда это Гора. Запутывает следствие, чтобы выгородить сообщницу.

– Помнится, сегодня утром ты говорил, что он уже наверняка пересек городскую черту. Что ему делать здесь? Это же огромный риск.

– Кто знает, что у него на уме, – пожал плечами Египтин. – В любом случае, меня устраивает эта версия.

– А меня нет! – отрезал я. – Я очень сомневаюсь в вине Сони. Нет никакого повода для этого, просто интуиция. Я чувствую, что есть какой-то неучтенный фактор, который никак мне не дается. Но я продолжу поиск!


Глава 13. Николай


У меня оставалась еще одна зацепка. Плакат, на котором была написана анонимка, явно был взят из билетной кассы. Возможно, преступник, побывав там, оставил какие-то следы. Я понимал, что вероятность этого ничтожно мала, но проверить мое предположение все же стоило.

Проходя через вестибюль, я заметил, что с автомата «МастерКлюч» исчезла табличка «Не работает». Я подумал, что это очень типично для наших людей: починить автомат именно тогда, когда до сноса остались считанные часы, и он все равно будет уничтожен.

Зайдя в кассу, я сразу понял, что не ошибся. Ранее аккуратно лежавшая стопка с плакатами была сдвинута на бок, причем несколько плакатов валялись на полу. Рядом лежали черный фломастер со снятым колпачком, скотч и ножницы. Человек, побывавший здесь, очень торопился. Я нагнулся, чтобы поднять с пола плакаты, и заметил, что под столом что-то чернеет. Я вытащил это из-под стола. Моей добычей оказалась большая синяя спортивная сумка. Сумка Горы! К сожалению, она была почти пуста. Я вытащил из нее какой-то предмет и поднес его к лицу.

– Странно… – вслух подумал я и сразу услышал эту фразу, сказанную глухим бесполым голосом. Этот предмет наверняка был голосоимитатором, которым пользовался похититель.

В сумке блеснуло еще что-то. Я вытащил слайд. Присмотревшись к нему, я увидел какую-то схему, однако подробнее разглядеть не получалось. Я сразу вспомнил: работница архива говорила, что Гора вынес чертежи театра и их копии на слайдах в этой сумке. Значит, он вытащил их и уничтожил, а этот слайд не заметил, и он провалялся в сумке все это время.

Я провел рукой по дну сумки, чтобы убедиться, что там больше ничего нет, и нащупал какой-то бугорок. В сумке был еще какой-то мелкий предмет, провалившийся за подкладку. Через несколько минут поисков мне удалось обнаружить дыру в подкладке и просунуть туда руку. Я вытащил небольшую крышечку непонятного назначения. Перевернув ее, я обнаружил инициалы «С.Г.».

У меня в мозгу как будто щелкнуло. Я наконец-то нашел тот самый неучтенный фактор, и моя вера в невиновность Сони стала абсолютной. Но оставалось еще найти Марту.

Я пулей взлетел в проекторную. Но там меня ждало разочарование: как только я включил проектор, он щелкнул и погас. Нужно было срочно поменять лампочку. В шкафу была куча запасных, но я не мог использовать ни одну, поскольку проектор был заперт на ключ, а искать Георгия у меня уже не было времени. И тут мне пришла в голову идея: можно сделать копию ключа на автомате «МастерКлюч», не зря же его починили. Из пластилина, который я нашел в подвале, получился идеальный слепок, снятый с упаковки от ключа.

Я спустился в вестибюль и загрузил слепок в автомат. На экране появилась надпись: «Ждите, идет обработка».

В это время в комнате появился Николай. Он подошел ко мне и собирался что-то сказать, но я его перебил:

– Коля, ответь на личный вопрос. Почему ты расстался с Мартой?

– Как тебе объяснить, – задумался Торин. – Просто я понял, что она не такой человек, каким я ее считал. Следовало познакомиться с ней поближе, чтобы заметить это. Она оказалась какой-то жадноватой, злой, невеликодушной. Мы не могли найти общий язык, все чаще стали ссориться из-за мелочей. Не подумай, что она была плохим человеком, просто не лишена недостатков. А ведь я считал ее идеалом.

– Я тебя понимаю, – пробормотал я.

– А потом я решил попытаться встречаться с Соней. Я знал, что она уже давно меня любит. И с ней было совсем по-другому, она оказалась именно такой, как я и представлял. Через несколько дней совместной жизни мне уже казалось, что мы вместе всю жизнь. Я понял, что это судьба, что я люблю Соню, а Марта была лишь увлечением. В конце концов, ты знаешь, что в нее был поголовно влюблен весь институт журналистики.

– Абсолютно весь, – грустно согласился я.

Мы немного помолчали, затем я спросил, есть ли какие-нибудь новости. Николай оживился:

– Прибыл слайд из нотариальной конторы с завещанием Геннадия Рыбченко. Нужно просмотреть его на проекторе.

– Сейчас, – ответил я, – как только закончу ключ, посмотрю.

– Машину починили? – поинтересовался Коля.

– Как видишь. Работает, как часы.

Зря я это сказал. Машина выплюнула готовый ключ, но сразу после этого изнутри раздался треск, пошел дымок и экран погас.

– Поздравляю, Саша, – хмыкнул Торин. – Не успели автомат починить, как ты его опять сломал. Что же ты такого с ним сделал?

Я открыл рот, чтобы ответить, но Николай перебил меня:

– Хотя дай я угадаю. Ты изготовил ключ на основе пластилинового слепка.

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

– Очень просто. Автомат сломался в первый раз именно из-за этого. Георгий рылся в механизме и сказал, что пластилин залепил какие-то важные части, и поэтому они перегорели…

Он продолжал что-то говорить, но я его уже не слышал. Цепочка умозаключений наконец получила последнее звено, куски головоломки сложились в единое целое, и я пришел к единственному верному выводу. Конечно, оставалась еще парочка белых пятен, но они были уже не важны, поскольку я знал главное: имя преступника.

– Эй, Саня, – вклинился в мои мысли голос Торина, – ты меня вообще слушаешь?

– Коля, – резко спросил я, – скажи мне честно, ты веришь в виновность Сони?

Он не колебался ни секунды:

– Нет, я уверен, что она непричастна ко всему, в чем ее обвиняют!

– И ты абсолютно прав, – сообщил я, похлопал Николая по плечу и пошел вверх по лестнице, оставив его стоять с открытым ртом возле сломанного автомата.


Глава 14. Георгий


Когда я вошел в проекторную, Георгия там не было. Вероятно, он сейчас бродил по театру, прощался с каждым плакатом, каждой лампочкой, каждым гвоздиком. Но его отсутствие было мне только на руку.

Я открыл проектор ключом и вставил туда новую лампу. Затем загрузил туда слайд, который мне дал Коля. На экране появился текст завещания Геннадия Рыбченко. Согласно ему, Рыбченко оставил все имущество, в том числе и свою половину театра Людмиле Ториной «за выдающиеся заслуги в оформлении театра, а также по причине личной симпатии». Значит, после смерти Людмилы наследником оказался Николай Торин. Это подало мне новую идею. Я позвонил Египтину:

– Рамзи, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал…

Закончив разговор, я вставил в проектор второй слайд. Он оказался не в фокусе. Я начал крутить ручку-регулятор фокуса, но она вдруг отвалилась и упала на пол. Подобрав ручку с пола, я вдруг заметил, что внутри нее в полости спрятан какой-то предмет. Я вытащил оттуда аудиокассету, вставил ее в магнитофон и включил произведение.

– Раз, раз, – раздалось из колонок, – проба звука, как слышно, прием! Микрофоны работают, але?

Это была та самая запись, которую я слышал при похищении Марты. Железное алиби Георгия Огромова рассыпалось в пух и прах.

Но главным сейчас было не это. Я прикрепил обратно ручку и настроил фокус. На экране появилась четкая инструкция, как попасть в подземелье театра. Для этого надо было всего лишь повернуть выключатель около двери из проекторной. Я подошел к двери, но она вдруг распахнулась, и в комнату вошел Огромов. Его взгляд устремился через мое плечо прямо на магнитофон, в котором все еще проигрывалась злополучная кассета.

– Ты слишком много узнал, – пробормотал Огромов, – но ты это никому не расскажешь.

В этот момент за спиной Георгия раздались шаги. Он моментально выскочил из комнаты и закрыл дверь.

– Георгий Алексеевич, – раздался голос Петровского, – вы случайно не видели…?

– Преступник в комнате! – заорал Огромов. – Стреляйте на поражение!!!

На всякий случай я запер дверь изнутри.

– Но я не имею права…, – попытался возразить лейтенант.

– Тогда дайте мне пистолет!

Раздался шум борьбы, затем звук выстрела, и пуля врезалась в дверь. Я не стал дожидаться развязки. Я быстро повернул выключатель, и проектор поехал вверх. Под ним обнаружилась винтовая лестница, ведущая вниз. Сбоку от лестницы на стене виднелась кнопка. Когда я нажал на нее, проектор у меня над головой опустился на прежнее место.

Сделал я это как раз вовремя. Было слышно, как дверь слетела с петель, и эти двое ворвались в проекторную.

– Ну и где преступник? – спросил Петровский.

– В шкафу! – рявкнул Огромов, после чего раздалось еще четыре выстрела. После каждого выстрела старый шкаф скрипел. Затем послышался звук открывающихся дверец шкафа и удивленный голос Георгия:

– Здесь тоже никого.

– Немедленно отдайте мне пистолет! – потребовал лейтенант. – Георгий Алексеевич, вы арестованы за вооруженное…

Закончить он не успел. Раздался глухой удар и звук удаляющихся шагов. Очевидно, Огромов врезал Петровскому и убежал с пистолетом. Слышно было, как лейтенант медленно поднимается с пола, постанывая.

– Ну, скотина, – пробормотал он, – ты мне за это ответишь.

Когда он вышел из комнаты, с улицы раздался голос: «Через пятнадцать минут будет произведен снос. Всем немедленно покинуть здание! Повторяю…»

Я помчался вниз по лестнице, пока не наткнулся на дверь, ведущую в подземную студию. Открывшаяся передо мной картина была похожа на кадр из фантастического фильма. Я находился на узком мостике, перекинутом через пропасть, в которой шипела и бурлила какая-то зеленая жидкость. На другом конце мостика виднелась еще одна дверь. А рядом с серединой мостика на веревке в наручниках была подвешена Марта Нагина. Видимо, именно здесь знаменитый фокусник Геннадий Рыбченко и тренировал свой трюк «Бегство от пропасти». А Марте теперь приходилось этот трюк повторить.

Я бросился к ней, но тут же открылась вторая дверь, и вбежал Георгий Огромов. Подбежали мы к Марте с разных сторон почти одновременно, но Огромов вытащил пистолет и направил его на меня.

– Зачем вы все это делаете? – спросил я.

– Я так любил этот театр, – всхлипнул он, – это единственное, что было у меня в жизни. А эти уроды решили лишить меня его. Я не знал, что мне делать, кто может мне помочь. Но тут это похищение. Естественно, я проработал в театре столько, что прекрасно знал все его тайные ходы. Но я бы тебе ничего не сказал, я не хотел, чтобы эту девушку нашли, иначе театр сразу бы снесли, а так у меня была хоть какая-то надежда. Как только я узнал о похищении, я сразу же решил украсть чертежи из архива. Но когда я позвонил туда, мне сказали, что эти чертежи уже пропали. Поэтому я мог спокойно дать тебе их номер, зная, что ты все равно ничего не найдешь.

Но ты продолжал упорно рыть землю носом. Я по динамикам предупреждал тебя, что это может плохо кончиться, но ты не послушал. Когда ты нашел трюковую, мне ничего не оставалось, кроме как убить тебя. Я запер дверь в подвал и подвел к ней электричество. Когда она не сработала, я установил ловушку в проходе между гримерками. Но, как показала практика, все-таки самое надежное оружие – это пистолет.

Я в ужасе смотрел на этого человека, которого его страсть лишила рассудка. Но требовалось еще кое-что уточнить:

– Значит, Марту похитили не вы? Тогда где вы были во время похищения?

– Я поставил эту кассету и пошел по театру. Это мне было нужно только для того, чтобы узнать, хорошо ли слышен звук в разных уголках театра. Когда я подходил к гримеркам, я услышал женский крик. Я на всякий случай притаился за углом и стал ждать. И я увидел, как из гримерки Сони выходит…

– Кто? – не выдержал я. – Кто похититель?!

«До сноса осталось три минуты!» – раздалось с улицы. Огромов улыбнулся:

– Теперь вы этого уже не узнаете. Мне не удалось спасти театр, но по крайней мере вы погибнете вместе с ним. За то, что сорвали мой план!

Огромов ничего не знал о кольце на моем пальце. И когда он в меня прицелился, я резко вырвал бумажку из кольца. Перед глазами Георгия словно пронеслась шаровая молния. Он попятился, сделал неверный шаг и полетел с моста вниз прямо в неприветливую жидкость.

Я быстро расстегнул наручники на Марте. Как я и предполагал, конструкция их соответствовала изображению на схеме в книге про Геннадия Рыбченко, и открыть их без ключа ничего не стоило.

«Осталось двадцать секунд!» – раздалось с улицы.

– О Боже, нет! – закричала Марта. – Саша, сделай что-нибудь!!!

Я схватил Марту и сжал ее в объятиях.

«5-4-3-2-1», – и наступила тишина.

Марта в ужасе зажмурила глаза и прижалась ко мне. Молчание, казалось, длилось целую вечность, после которой Марта открыла глаза, взглянула на меня и спросила:

– Мы еще живы?

– Живее всех живых, – улыбнулся я, – сноса не было и не будет. Пошли!

С этими словами я двинулся к двери, из которой раньше вышел Огромов. Как я и ожидал, она привела нас с Мартой к самому выходу из театра. Снаружи нас ждала потрясенная толпа людей, спереди которых стояли Рамзес, лейтенант Петровский с фонарем под глазом и Николай Торин.

– Ну что, народ, – обратился я к ним, – едем ко мне и отмечаем удачное окончание этой истории.

Народ выразил согласие, после чего я отвел Египтина в сторону и сказал:

– А ты не мог бы выполнить еще одну мою небольшую просьбу…


Глава 15. Гора


Как только мы оказались в офисе, Марта тут же попросила:

– Саш, мне кажется, что ты уже достаточно нас заинтриговал. Может, расскажешь всю историю с самого начала?

– День, когда началась вся эта история, был на редкость скучным… – начал я рассказ.

Прошел час. Моя история подходила к концу:

– И тогда я задумал ловушку. Как только я посмотрел завещание Рыбченко, я сразу позвонил Египтину, и они с Николаем Ториным тут же добились, чтобы театр не сносили до выяснения обстоятельств. Причем они должны были скрывать этот факт, чтобы все до последней минуты считали, что театр все-таки будет снесен. Даже финальный отсчет сделали. Конечно, это «5-4-3-2-1» сильно действует на психику.

– И Огромов попался в твою ловушку! – заключила Марта.

Кроме нас, в офисе сидели Петровский и мрачный Николай. Рамзеса не было, поскольку он был занят выполнением моей просьбы.

– Так ты можешь мне объяснить, неужели Соня преступница? – воскликнул Коля.

– Конечно, – хмыкнула Марта.

– Это уже давно было очевидно, – добавил Петровский.

– Нет! – возразил я.

Все уставились на меня.

– У меня есть неопровержимые доказательства невиновности Сони, – заявил я. – Более того, я знаю, кто настоящий похититель! Но сначала пусть Марта скажет, кто ее похитил.

– Ну, – замялась Марта, – вообще-то я не уверена. В гримерке я увидела человека в плаще с капюшоном, я только успела завизжать, как он меня оглушил. И в трюковой он тоже был в маске, так что его лица я не видела. По фигуре мне показалось, что это была Соня, но опять-таки ручаться не могу.

– Зато я знаю все, – заявил я. – Сначала все улики против Сони так удачно складывались, что у меня ни разу не возникло даже малейших сомнений. Но сегодня… Когда я говорил с Соней, она упомянула, что Гора ушел из кафе через боковой вход, а не через главный. Это меня сразу насторожило. Если рассказ Сони был лживым от начала до конца, то ей незачем было сочинять эту мелкую деталь.

Затем я обратил внимание на странные действия Горы. Зачем ему вообще понадобилось подставить Бориса Багряного? Очевидно, причина была очень веской, иначе бы он не стал бродить по театру, рискуя попасться на глаза мне и двум сотрудникам милиции. Обвинить Багряного все равно бы не удалось из-за его непробиваемого алиби. В общем, поступки Горы диктовались то ли полной тупостью, то ли повышенной наглостью.

Кроме того, он бросил сумку в билетной кассе. Получается, он хотел, чтобы она погибла при взрыве. Но я нашел сумку, а в ней, кроме голосоимитатора, лежало нечто, что Гора точно предпочел бы скрыть: слайд, показывающий, где искать Марту, и… это, – я выложил на стол крышечку с инициалами «С.Г.».

– Судя по подписи, вещь принадлежит Софье Гектаровой. Но что это, кто-нибудь знает? – я обвел взглядом присутствующих. – Никто? Тогда давайте спросим саму Соню.

В этот момент в комнату вошли Египтин и Соня в наручниках. Рамзи подмигнул мне и открыл замок на наручниках.

– Что это, Соня? – спросил я, указав на крышечку.

– Это крышка от моего цифрового фотоаппарата, – ответила Соня.

– На том фотоаппарате, который я нашел в сумке Сони, была такая же крышка, но без инициалов. Значит, ей подкинули другой фотоаппарат с нужными фотографиями. А раз эта улика против нее сфабрикована, сфабрикованы и все остальные.

И тут Петровский стукнул кулаком по столу:

– Нет, нет и еще раз нет! Я видел, как Соня звонила, и не собираюсь отказываться от своих слов!

– Значит, – улыбнулся я, – мне придется найти место и для тебя в своей теории.

Лейтенант не успел опомниться, как мой кулак столкнулся с его лицом. Когда он упал на пол, я быстро сорвал с него фуражку вместе с париком, отклеил бороду и усы и вытащил из нагрудного кармана небольшой пакетик.

– Ну, привет еще раз, Гора! – поздоровался я и бросил пакетик на стол. – А это – цветные контактные линзы, делающие серые глаза карими.

Гора вскочил и бросился к двери. Рамзес издал короткий звук, и в комнату вошли два вооруженных милиционера, полностью закрыв собой выход. Гора в растерянности остановился.

– Твоя задача, – обратился я к нему, – заключалась в том, чтобы украсть чертежи из архива, лишить Соню алиби на время похищения, а затем окончательно скомпрометировать ее связью с собой. Сегодня утром ты сделал последний шаг. Ты позвонил Соне с мобильного прямо из отделения милиции и сказал ей, что нужно встретиться и наконец-то поставить точку в этой истории. Ты специально выбрал такую туманную формулировку, чтобы Египтин, прослушивающий этот разговор, сделал нужные тебе выводы. Ты вызвался сам ехать в кафе, а майора оставил слушать телефоны. Поговорив с Соней в кафе, ты пошел якобы в туалет, а на самом деле позвонить Николаю с угрозами. Ты знал, что звонок проследят, и скоро здесь будет Египтин со своими людьми. Ты наскоро попрощался с Соней и ушел. Ты верно рассчитал, что Соня после разговора разнервничается и захочет выкурить сигарету. Ты пошел в туалет, быстро переоделся в лейтенанта Петровского и вышел через боковой вход, находящийся рядом с туалетом. Затем ты обошел здание и стал около главного входа ждать прибытия милиционеров, которым изложил свою версию. Ты даже ложную погоню за самим собой организовал. После такого Соня была обречена.

Кроме того, ты спрятал свою сумку в билетной кассе. Ты подложил блокнот Марты в папку Бориса (кстати, я чуть не застал тебя в его комнате). Ты написал анонимку, которую сам же и нашел. Ты сделал очень много, но у меня остался к тебе главный вопрос: на кого ты работаешь?

– Я ничего не скажу без своего адвоката, – отрезал Гора.

– Можешь и не говорить, – пожал я плечами. – Я и так знаю, кто преступник. Это ты, … Марта!


Глава 16. Марта


– Что?! – возмутилась Марта. – Как я могла похитить сама себя?

– Элементарно. Зайти в комнату, завизжать и сбежать через тайный ход, а потом спрятаться.

– Но зачем?!

– Чтобы засадить Софью Гектарову за решетку. Тогда между тобой и Колей никто бы не стоял.

У Марты забегали глаза. Она спросила:

– С чего ты вообще это взял?

– Мне помог пластилин. Я знал, что ключ от черного хода, который был у тебя, сделали на автомате «МастерКлюч». Потом я узнал, что автомат сломался из-за того, что кто-то использовал пластилиновый слепок. А куски пластилина я нашел в подвале, там, где лежал ключ Геннадия Рыбченко. Значит, слепок делали именно с этого ключа. Но у всех четырех подозреваемых по этому делу (Сони, Николая, Бориса и Георгия) были свои ключи. Я в этом убедился. Копию ключа в подвале мог делать только тот, у кого не было оригинала, то есть ты!

Марта мрачно уставилась в пол.

– Я расскажу, как все было, – начал я. – После того, как Николай ушел от тебя к Соне, ты ее возненавидела. Сначала ты использовала свои связи для того, чтобы ее разорить. Думаю, именно тогда ты нашла себе помощника – оборотня в погонах лейтенанта Петровского, он же Гора. Ты считала, что когда Соня лишится своих денег, Николай сразу ее бросит. Но ты просчиталась – он наоборот стал ее всячески поддерживать. Тогда ты решила бить с другой стороны и велела Горе ухаживать за Соней. Для этого он сменил внешность до неузнаваемости – сбрил волосы, бороду и усы, вставил контактные линзы. А чтобы в милиции не возникло вопросов, он носил парик и накладную бороду. Ты думала, что Соня изменит Николаю, а ты затем предоставишь ему доказательства измены. Но тебе снова не повезло – навязчивый поклонник вызывал у Сони только раздражение, и она все рассказывала Николаю. Но потом тебе в голову пришла лучшая идея – Соню нужно посадить!

План был довольно прост: инсценировать собственное похищение и сфабриковать улики против Сони. Естественно, в твои планы не входило погибнуть вместе с театром, поэтому нужен был человек, который спас бы тебя из заточения, а заодно обнаружил бы все улики. Я показался тебе самой подходящей кандидатурой, потому что был твоим старым другом и частным детективом. В первый день вы с Горой очень убедительно разыграли спектакль в моем офисе.

Затем ты исчезла из гримерки Бориса Багряного. Мне нужно было еще тогда обратить внимание на временное несоответствие. Ты завизжала, я вбежал в гримерку, но там уже никого не было. Преступник не смог бы так быстро оглушить тебя, затащить в дыру и закрыть дверь. Очевидно, ты сама открыла проход, зашла внутрь, завизжала и быстро захлопнула дверь, так что я ничего не успел заметить. По дороге ты выбросила ключ, чтобы дать мне понять, что преступник не мог выйти из здания. Позвонив мне из женской гримерки, ты побежала в зрительный зал и на одной из клеток спустилась в трюковую. При этом тебя и заметил Огромов. Тем же вечером ты вышла оттуда, чтобы сфотографировать свой пропуск в подвале и подбросить его под дверь гримерки Сони, а затем спряталась назад.

На следующий день, когда все были заняты пресс-конференцией, ты встретилась с Горой в подвале и передала ему фотоаппарат и голосоимитатор. Остальное было делом техники. Гора подкинул Соне в комнату фотоаппарат и чек за венок, который он же и заказал. Настоящий Сонин фотоаппарат он унес в своей сумке и не заметил, что крышка отделилась и упала за подкладку. Кроме того, он подкинул книжку, которая совместно с фотографиями явно указывала на место, где ты прячешься. Вы с Горой не могли предположить, что Борис возьмет эту книгу почитать. А еще ты отправила со своего мобильного Соне на КПК э-мейлы, в которых договаривалась об интервью. Естественно, перед этим ты перевела дату на телефоне назад, чтобы письма были датированы двумя днями до похищения.

Но потом мне удалось обнаружить твое секретное убежище. Ты заметила, как я заглядываю в комнату (хотя и притворилась, что смотришь в другую сторону), и решила, что я не должен найти тебя, пока Соня не арестована. Поэтому ты сбежала и спряталась в подземелье. Ну а дальше все пошло совсем не по плану. Гора сообщил тебе, что кто-то мне угрожал и пытался убить. Сегодня утром после нашего разговора с Египтиным Петровский решил, что за покушением стоит Борис Багряный, и высказал свои соображения тебе по телефону. И ты велела ему срочно выводить Бориса из игры, что он с успехом и сделал.

Оставался последний штрих. Гора подкинул в театр сумку, в которой лежал слайд, указывающий, где можно найти тебя. Вы пытались убедить меня, что слайд оказался в сумке случайно, а саму сумку подкинули, чтобы ее уничтожило взрывом. К сожалению, Гора не заметил крышку от фотоаппарата, действительно попавшую туда случайно. Я сам с трудом нашел ее за подкладкой. Далее по вашему плану, я должен был пойти в секретное помещение и спасти тебя задолго до сноса. Если бы я не успел, ты бы просто открыла бутафорские наручники Рыбченко, сбежала бы и потом рассказывала бы, как тебе чудом удалось вырваться из оков. Но к тому времени я уже узнал, почему сломался «МастерКлюч», понял, что преступница ты, и приготовил ловушку. Я остановил снос, но все по-прежнему думали, что он состоится. Я собирался пойти в секретное помещение, притаиться за углом и ждать, когда начнется финальный отсчет. Тогда бы у тебя не выдержали нервы, ты бы выскочила из наручников и побежала к выходу. Это было бы лучшим доказательством твоей вины. Но тут вмешался Огромов и внес коррективы в наши планы.

Я замолчал. Марта злобно заявила:

– Ты все равно не сможешь ничего доказать! Твои байки про пластилин никто слушать не будет!

– У меня есть более веское доказательство, – улыбнулся я. – Когда тебе пришлось бежать из трюковой, твой телефон как раз заряжался, ты схватила его, а зарядное устройство забыла. А я его нашел, и это навело меня на определенные мысли. Помнишь, как я обнял тебя, когда вытащил из наручников. В этот момент я достал твой мобильный у тебя из кармана.

Марта побледнела и лихорадочно начала рыться в карманах, после чего посмотрела на меня беспомощным взглядом.

– Да, Марта, – продолжал я, – похититель не стал бы оставлять тебе твой телефон, раз уж он забрал блокнот и пропуск. Я просмотрел телефон при первой же возможности. В записной книжке у тебя абонент «Гора», в списке разговоров – куча бесед с ним за последнюю неделю. Да и э-мейлы для Сони там есть. Кстати, дата так и переведена назад на несколько дней, ты даже не удосужилась вернуть ее в нормальное состояние.

– Арестуйте их обоих, – приказал Египтин подчиненным.


Эпилог


Через час мы сидели в моем офисе в новом составе: я, Египтин, Соня и Николай. Гору и Марту уже увезли.

Египтин откинулся на спинку кресла, немного подумал и заявил:

– Прекрасно! Значит, похититель, его сообщник и все улики по делу у нас, остается только оформить пару бумаг и можно передавать дело в суд. Тогда я пошел! Спасибо большое, Саня.

Он пожал всем нам руки и исчез за дверью.

– Мы с Соней тоже пойдем, – сказал Коля, вставая, – у нас еще много дел. Нужно позаботиться о театре, кроме того, наследство наверняка поможет Соне решить ее финансовые проблемы. Правда, любимая?

Они нежно посмотрели друг на друга. Хлопнула дверь, и я остался один.

Я немного посидел, потом вытащил из ящика стола нашу фотографию с Мартой с выпускного вечера и, не раздумывая, порвал ее на мелкие кусочки. И тут зазвонил телефон.

– Дорогой, – раздался в трубке голос моей жены, – ты сегодня с работы вовремя придешь или опять задержишься?

– Я уже выхожу, – радостно крикнул я, – через полчаса буду дома! И еще одно, родная: я люблю тебя.