Дорога домой [Елена Юрьевна Галинская] (fb2) читать онлайн

Дорога домой

***

Патрик едет по шоссе, глаза слипаются.

В приемнике сквозь помехи пробивается какая-то надоедливая попса, но это единственный канал, который улавливает магнитола. Выключать приемник нельзя – тогда точно придется останавливаться.

      Господи, как же он устал!

Патрик трет указательным и большим пальцами глаза, проводит ладонью по буйной каштановой шевелюре, затем рука опускается на подбородок, пальцы скользят по щекам. Ощутив непривычную трехдневную щетину, Патрик морщится.

Перед автомобилем со скоростью 100 километров в час несутся два желтых конуса, освещая путь его рабочей лошадке, шевроле круз. Время от времени фары выхватывают на обочине ствол дерева, но на этом разнообразие заканчивается. Степной пейзаж утомителен и днем, а Патрик и так не спит уже 2 ночи подряд.

С резким воплем вой известного певца обрывается, и его сменяет серый гул помех.

–Да дьявол тебя разбери! – Патрик устало смотрит на радио, но оно все гудит. Он выключает приемник.

Всему виной его племянник, Виктор. Он заболел три недели назад и местные врачи до сих пор не могут определить – чем. Поэтому сестра попросила Патрика приехать и осмотреть мелкого.

Патрик может признаться лишь наедине себе, что симптомы его озадачили, поэтому он не сказал сестре ничего конкретного (как все врачи обычно и делают, если сбиты с толку), но посоветовал соблюдать постельный режим и давать побольше питья.

Патрик горько усмехается своим мыслям – ведь то же самое Аманде говорили и местные врачи.

Но он приедет домой, поспрашивает коллег в своей клинике, просмотрит несколько книг и тогда уж точно…

Внезапно желтые конусы выхватили что-то необычное на дороге, что-то, чего там определенно быть не должно.

Посреди его полосы стоял мальчик.

Сонное сознание Патрика не успело своевременно среагировать, он как будто забыл для чего придуманы тормоза, а только удивленно вытаращился на дорогу. Но уже в следующий момент срабатывает мышечная память и нога жмет на тормоз. Руки выкручивают руль – мозг осознает, что машина не остановится, не успеет остановиться на такой скорости – и посылает импульс в руки.

Машина резко бросается влево, тело, управляемое истошно верещащим мозгом, пытается выровнять и остановить ее, руки выворачивают руль вправо, заноса удается избежать.

Машина становится неуправляема, ее разворачивает на дороге и она левым бортом ударяется о ребенка, стоящего неподвижно, как ослепленный олень, на дороге.

Патрик чувствует удар.

Бешено визжат шины.

Но Патрик не слышит – стук его сердца и шок заглушают все вокруг.

Машина остановилась, развернувшись на 180 градусов.

Патрик сидит за рулем. Он не может встать.

Спустя несколько секунд – а может быть, часов – он кладет тяжелую руку на ручку двери, оттягивает ее.

Выходит.

Ночь, луны нет.

Фары и габариты дают рассеянный свет.

Он чувствует, что его тело занемело, а шея будто деревянная, он не может повернуть голову налево. Ему приходится повернуться всем корпусом, чтобы посмотреть на то место, где стоял мальчик.

Шоссе пустынно.

Патрик чувствует запах паленой резины, и он ощущает тошноту.

Постояв в нерешительности минуту, он понимает, что мальчика отбросило на обочину.

Он медленно поворачивается всем корпусом направо, смотрит в сторону обочины. Света фар уже не хватает, чтобы рассмотреть что-либо там.

Патрик разворачивается и медленно, как под водой, берет с пассажирского сиденья свой телефон, он нажимает кнопки чтобы зажечь фонарь, но его сознание не здесь. Он просто наблюдатель.

Загорается фонарь на телефоне, Патрик поворачивается в сторону обочины, делает первый нерешительный шаг.

Внезапно оцепенение покидает его и он понимает что где-то там лежит раненый мальчик и ему нужна помощь.

Он бросается к обочине и пытается увидеть все и сразу в свете фонаря. Сначала осматривает первые 2 метра пустыни, но ничего не находит. Нет ни деревьев, ни кустов, ни камней. И мальчика тоже нет. Он начинает ходить по большему радиусу, все дальше отходя от машины.

Спустя сорок минут он возвращается к машине, не найдя ребенка. Он не слышит и криков о помощи. Ночь темна и пустынна.

Подойдя к машине, он хлопает себя по лбу – как же раньше не догадался!

Подбегает к левому борту машины, светит на него. Машина черная, но на ней не видно вмятин и повреждений, нет и крови.

Обычный ровный бок обычной машины.

Патрик встал ровно и несколько секунд смотрел прямо перед собой, но не видел ни машину, ни шоссе. Он вспоминал.

Мальчик. Визг шин. Разворот. Удар.

Удар был, это он помнит отчетливо, но нет ни мальчика, ни вмятин.

Патрик скептик и в мистику не верит. Его рационалистический мозг сразу выдает решение – он уснул за рулем!

Уснул за рулем и увидел страшный сон.

И действительно, в тот же момент он чувствует себя, будто только что вынырнул из сна. Приходит ощущение дежа вю.

Все еще держа в левой руке телефон, правой он трет глаза, лицо, ерошит волосы. Стоит так с закрытыми глазами 15 секунд, 30, минуту. Наконец открывает глаза, еще раз оглядывается вокруг, будто увидит что-то новое. Светит телефоном во все стороны, под ноги, на машину.

А затем садится за руль.

Поворачивает ключ, двигатель оживает. Патрик смотрит на себя в зеркало – глаза уставшие и напуганные, затем медленно и аккуратно разворачивает машину. Ощущение сна снова возвращается. Но спать не хочется – адреналин все еще циркулирует по венам.

Патрик едет теперь медленно, 50 километров в час. Тишина становится гнетущей, и он нажимает кнопку, включается приемник. Диджей на радио весело тараторит что-то о только что, видимо, выступавшем артисте. Голос другого человека действует успокаивающе. Из динамиков начинает литься следующая песня, помех как не бывало.

Патрик погружен в свои мысли.

Внезапно впереди ночь разрывает голубая вспышка далекой молнии. А затем красной.

По мере продвижения по трассе, Патрик замечает отсветы дома или придорожного отеля, а вспышки – вовсе не молнии, а сигнальные маяки «скорой».

Проехав около 3 километров, Патрик сбрасывает скорость до 30 – впереди не «скорая», а патрульная машина.

Фары выхватили на обочине копа, который делает знак Патрику остановиться.

«Это уже за мной» – проскакивает в голове Патрика параноидальная мысль, а затем скрывается в недрах сознания, оставив отголоски истерического смеха.

Он сворачивает к обочине и глушит двигатель, выбирается из машины. Замечает, что ноги немного трясутся.

– В чем дело?

– Сэр, мне нужна ваша помощь. На пункт поступил вызов, я был ближе всех, но я сегодня без напарника, а дверь мне не открывают.

– Вызов?

– Да, на пункт 911 поступил вызов с просьбой о помощи. Звонил ребенок, сказал, ему хотят навредить, а взрослых в доме нет.

Патрик вытаращил глаза.

– Оставили ребенка одного – в таком месте? – Он смотрит налево – на пустынную трассу, направо – его круз стоит, а дальше – темнота и пустота. Только напротив через дорогу мигают огни патрульной машины, да на крыльце старой двухэтажной придорожной развалины горит тусклая лампочка.

– И чем я могу вам помочь? – не очень вежливо спрашивает Патрик.

– Сэр, мне нужен понятой. В таких случая инструкция приписывает нам дождаться помощи, но внутри никто не отвечает и я беспокоюсь за мальца. А если нет напарника – то нужен свидетель. Ну вы понимаете, бюрократия…

Патрик высокомерно улыбается одним уголком рта, но у него по спине от копчика к затылку побежали мурашки, а кожа стала холодная и влажная.

–Окей, то есть мне нужно просто постоять здесь, и посмотреть, как вы будете заходить внутрь?

– Точно! – коп дружелюбно улыбается, но голубые глаза остаются холодными, оценивающе смотрят, следят за Патриком.

– Ну что ж, тогда идемте – Патрик пытается улыбнуться в ответ, но понимает, что вместо улыбки вышла жалкая гримаса.

– С вами все в порядке?

– Да, просто… (просто я убил как раз одного ребенка тут, недалеко, влепил ему бочиной своего корыта, и он улетел на луну наверняка, не иначе, где ж ему еще быть) просто когда едешь ночью, сон подкрадывается, а тут иногда бегают дикие кошки, понимаете.

Коп бросает на Патрика внимательный взгляд. Затем смотрит на его машину, но ее перед не виден.

– Мы разберемся с этим – пробурчал он. Патрик сделал вид, что не услышал.

Они идут через дорогу к дому, подходят к крыльцу.

– Останьтесь здесь, пожалуйста. Не подходите к окнам и дверям. Я не заметил никакого движения в доме, но если возникнет опасность – бегите к машине.

– Без проблем.

Патрик вдруг задумался, с каких это пор полиции разрешили привлекать к своим операциям гражданских. Тем более, если может возникнуть опасность.

Он хмурится, а коп в это время идет к крыльцу. Стучит в дверь. Ответом ему служит гробовая тишина.

– Сэр, мэм, меня зовут Рэй Джонсон, я из полиции штата, откройте дверь! Нам поступил вызов из вашего дома, что требуется помощь малолетнему ребенку! – Стоит возле двери, вглядывается в темноту. Если за стеклом и можно было что-то рассмотреть, то из-за бьющего в глаза света лампочки сейчас этого сделать точно нельзя.

– Я захожу внутрь, так как не слышу ответа – коп на секунду повернулся к Патрику чтобы сказать это, затем разворачивается, ощупывает револьвер, достает его, второй рукой берется за ручку двери. Замок щелкает, дверь отошла от косяка на сантиметр, Рэй замер, настороженно прислушиваясь. Внутри все тихо. Проем между дверью и косяком начинает увеличиваться, выпуская темноту на крыльцо.

– Сэр! Мэм! Меня зовут Рэй Джонсон, я из полиции штата – коп делает шаг за дверь, – нам на пульт поступило сообщение, что требуется помощь малолетнему ребенку.

Голос копа постепенно удаляется, становится тише, но все еще слышен. Патрик расслабляется – видимо, дом пуст, а на пульт позвонили хулиганы.

–Сэр! Мэм! Меня зовут…

Внезапно голос копа обрывается на какой-то захлебывающейся ноте, а в следующий миг раздается отчаянный истошный вопль. Вопль этот не может принадлежать человеку, никак не может.

Все волосы на теле Патрика от этого вопля встают дыбом, дрожь пробирает от затылка до пяток. Он отскакивает назад как от огня, затем, опомнившись, кричит:

– Сэр? Сэр, вы в порядке?!

Дикий, нечеловеческий вопль повторяется на высокой ноте, и вдруг Патрик понимает, что слышит «БЕГИ»*

*to run (англ.) бежать.

Его глаза вылезают из орбит, инстинкт толкает пуститься галопом прочь, но что-то другое подталкивает его вперед. Патрик приседает, и на полусогнутых ногах крадется к двери. Он вытягивает шею, как будто это поможет ему увидеть или услышать опасность.

Поднимается на три ступени крыльца. Слушает.

Какие-то звуки доносятся до него.

Что-то скребется, как будто кошка точит когти о когтеточку. Булькающий звук. Хрип. А потом звук, будто рвут старую материю.

Снова раздается крик – это крик агонии.

Инстинкты Патрика уже кричат во все горло, в голове молоточками стучит кровь, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Он кидается вниз с крыльца, бежит через дорогу, почти падает на водительскую дверь своего шевроле, не сразу может ее открыть – мокрые от холодного пота пальцы соскальзывают.

Он в панике оглядывается на дом, не сомневаясь что за спиной у него уже стоит чудовище, или коп без головы (конечно, ведь этот мерзкий звук – звук рвущихся сухожилий, не иначе), но дорога пустынна.

Только в окне он видит два уголька от сигарет.

Мурашки снова бегут у него по плечам, спине, животу, бедрам и сходятся в паху – Патрик понимает, что это не сигареты. Эти два желто-оранжевых, ярко горящих уголька. Они находятся на уровне сантиметров пятнадцати над подоконником. Как раз там, где были бы глаза ребенка лет двенадцати, стой он за окном и глядя на улицу. На Патрика.

Патрик взвизгивает и наконец распахивает дверь машины, едва не сорвав ее с петель, кидается на сиденье, дрожащей рукой хватается за ключ, как утопающий хватается за спасательный круг. Проворачивает его, двигатель оживает, фары взрезают плотную, почти физически ощутимую темноту. Пот струится по шее Патрика, мерзкими каплями затекает под свитер.

Патрик жмет на педаль, шины взбивают фонтан мелких камней и придорожной пыли, затем наконец толкают машину вперед.

Патрик давит на газ, он наклоняется к рулю, будто пытаясь подогнать машину. Его глаза расширены от страха, пот струится по лицу и шее, и где-то в глубине его сознания уже начинает распускать свои лепестки цветок безумия.

Так он летит по шоссе не замечая, что стрелка спидометра остановилась на отметке 160 километров в час. Это слишком большая скорость для круза, но натужное дребезжание машины не вызывает ровным счетом никаких эмоций у Патрика, всегда так ревностно следящего за состоянием авто.

Справа от дороги высится щит с радушной надписью «Добро пожаловать в Долину привидений! Каньон Шамана 1,7 км!»

Остекленевшие глаза Патрика смотрят на дорогу, но не видят ее. В ушах все еще стоят истошные вопли, доносящиеся из дома, и звук рвущейся плоти.

Ему вспоминаются всполохи полицейской мигалки – они как будто оставляют негативы снимков в его подсознании. Словно набор фотокарточек, в его памяти всплывают мгновения, запечатленные вспышками мигалки. Пустынное шоссе. Черная машина рядом с полицейской. Белая разделительная полоса. Холодные голубые глаза копа. Неестественно белая словно кость, стена дома.

Он судорожно вздыхает, прикрыв глаза. Затем открывает их и смотрит на себя в зеркало.

В отражении на заднем сиденье он видит темную фигуру мальчишки. Это он, сбитый им мальчик – это не догадка, эта мысль приходит ему как знание. Мальчик открывает глаза и смотрит через зеркало прямо на Патрика.

Два ярких оранжевых уголька приближаются к затылку доктора.

***

Резкий свист шин разрывает тишину ночи. Мчащаяся на огромной скорости машина взлетает на небольшом пригорке обочины, а затем задние габариты описывают неровный овал, и машина устремляется в пропасть. Раздается хлопок и столб оранжевого пламени вырывается из дыры в земле.

***

Темная фигура мальчика едва заметна на дороге. По пустынному шоссе стремительно мчится белый форд. Жена Джоша спит на пассажирском сиденье, а сам он лишь в последний миг успевает заметить стоящую на дороге фигуру, после чего отчаянно бьет по тормозам.

08.10.18

Галинская Е. Ю.