Свои дети [Ния Ченвеш] (fb2) читать онлайн

Ее позвал ребенок. Тихо, но очень внятно, прямо над ухом.

Она потянулась сладко, вставать не очень хотелось, но дети есть дети…

И тут осознав, что дети у бабушки, она резко вскочила.

Голос и слово «мама» были настолько четкими, что она бегом побежала к входной двери и распахнула ее.

Никого.

Паника нарастала.

Пока она набирала телефон матери, мозг рисовал уйму материнских страшилок, которые одинаковы для всех мам мира, но никогда не сбываются.

– Ты точно ничего не скрываешь? – в который раз она выпытывала у дочери.

Трубку взяла бабушка.

– Ну чем тебе поклясться? Все отлично, все живы-здоровы, сыты и рады. Выпей рюмку коньку, прими ванну, что еще там делают в случае истерики? Ложись и поспи!

В течение дня она еще пару раз вспоминала этот зов, но субботние заботы вскоре поглотили ее целиком и она забыла.

Суета покинула дом вместе с детьми, дома было тихо и непривычно чисто.

Вечером они по традиции устроили с мужем холостяцкую вечеринку, дурачились и отлично проводили время. Она на секунду почувствовала желание рассказать мужу про этот зов, но очередная выходка мужа так ее рассмешила, что она забыла обо всем.

15 лет срок достаточный, чтобы секс превратился во что-то наподобие мытья посуды, но не у них.

Частые командировки мужа, ее ласковый характер, и память о подростковой войне за их любовь не давали чувствам сойти на нет. И они безгранично любили своих детей.

Утомленные свалившейся на них безграничной свободой, они заснули как подростки в летнем лагере.

Ей всегда снились только легкие сны.

Вот и на этот раз ей снился парк, красивое озеро, легкая дымка над ним в солнечных лучах.

Со стороны озера кто-то пел песенку, запнулся и позвал громко: «Мама, мама!»

Не испуганный, не плачущий, а требовательный голос ребенка. Он просто звал ее.

Она вскочила в холодном поту, сердце билось как на приме у стоматолога…

Уже светало, муж ничего не мог понять из ее разрозненных фраз. Ее мозг лихорадочно работал. Успокоившись, они перебрали все возможные варианты, но так и не сошлись во мнении.

Муж считал, что это хитрости подсознания и даже не стоит в это лезть, она же считала, что за этим кроится что-то более реальное и это просто надо понять.

Она не делала абортов, чтобы это мог быть голос совести; она не может иметь больше детей, это не так называемый зов плода…

Весь день она размышляла над этим. На всякий случай записала детей на полное медицинское обследование, но в глубине души знала, что это голос другого ребенка.

Она даже объехала близлежащие кварталы, вслушиваясь через опущенные стекла в звуки улицы.

К вечеру ее нервы не выдержали, и она разрыдалась, подумав, что это зов не рожденного ребенка, которого она так хотела, но уже никогда не сможет родить.

Вечером, еще раз обсудив все с мужем, они решили, что это самое правдоподобное объяснение: в глубине души она мучилась и страдала, что тогда, при рождении младшенького все обернулось для нее так трагично.

Они сидели на веранде обнявшись. Никогда они не говорили на эту тему, и сейчас не было смысла сдерживаться. Она вскрылась как гнойная рана.

– Мы так молоды, я всегда мечтала иметь много, много детей, – сквозь слезы, рыдая, причитала она. – Это не справедливо, мы ведь хорошие люди, мы ведь хорошие?

– Хорошие, хорошие, мы очень хорошие люди, – вторил ей муж.

– Дети подросли, они уже даже обниматься не хотят, они уже не детки! – рыдала она. – А я хочу еще обнимать и возиться с малышом!

– Но посмотри на это с другой стороны: мы можем двоим дать в два раза больше, чем четверым, например, – попробовал рационально снизить накал муж.

– Я и четверым бы много дала! Много– много любви, как ты не понимаешь, ее и на четверых хватило бы!

Муж гладил ее дрожащие плечи, волосы, в глубине души он понимал, что и его доля вины есть в том, что тогда произошло. Он не настоял на госпитализации, он просто посчитал, что лучше потратить эти деньги на что-то более осязаемое для ребенка.

Доктора не говорили ничего категорично, лениво листали медкарту и предлагали им принять решение. Он заботился о деньгах. Она не хотела расставаться с дочкой…

Отревевшись, она подняла голову и произнесла: «Нам нужен щенок».

Муж даже не стал пытаться возражать. Это было не самое плохое разрешение проблемы. Ночь она проспала как младенец, а на следующий день забрала из приюта рыжего ушастого и очень шаловливого щенка. Весь день прошел в хлопотах с ним, и она получала огромное удовольствие от присутствия в доме этого шерстяного клубка энергии и непосредственности.

Ночью ей впервые приснился тяжелый, детально прорисованный в темных тонах сон. Серое казенное здание с неухоженным подъездом. Темный коридор, отделанный дешевой серой пластиковой панелью. Тусклые лампочки в дешевых плафонах.

Каждой клеточкой своего тела она защищалась от разрушительной энергии этого места. Она шла по длинному коридору в абсолютной тишине, пока не услышала за спиной тихое: «Мама!»

Она медленно, как будто понимая, что сейчас встретиться глаза в глаза с кем-то, кто хочет, чтобы она знала о нем.

Этот тошнотворный ужас парализовал ее и она, как будто потяжелев на сотни килограмм, медленно поворачивала голову.

Вот уже край глаза выхватывает силуэт, вот уже она различает детали одежды, и через несколько единиц времени она уже смотрит в глаза маленького мальчика.

Маленького, худенького, кудрявого огненно рыжего мальчика.

Он тихонько одними губами зовет ее, как будто понимает, что крикни он во весь голос – она исчезнет.

Но в его глазах было столько громкого раздирающего душу вопля, что она кинулась к нему. Ноги как будто магнитом притягивало к полу, она пыталась кричать, но слова сливались в сплошной вой, от которого она проснулась.

Она детально видела его: цвет глаз, длину ресничек, кудри, сколотый передний зубик…

Она вдруг отчетливо поняла – этот мальчик существует. И он ждет ее.

Она металась по комнате, то кидаясь к справочнику, то к компьютеру.

Ей надо было с кем-то поговорить, но она не хотела пугать мужа своим состоянием.

В голове звенело от напряжения.

Как сейчас ей пригодилась бы подруга. Но цену дружбе она узнала, когда ее лучшие подруги предали ее и встали на сторону родителей, пытавшихся упрятать ее в психбольницу от, как им казалось, ненужной ей любви. С тех пор она не сближалась с женщинами.

Она металась по комнате, не в силах сосредоточится, спланировать. Вдруг вспомнилась девушка–полицейский, читавшая в школе лекцию для родителей об обеспечении безопасности детей.

Она, наспех одевшись, бросилась в полицию. Девушка выслушала внимательно и абсолютно спокойно ее сумбурный рассказ и предложила начать с просмотра базы пропавших без вести детей. За ней она и провела весь день, но безрезультатно.

Ее мучил вопрос, как мог ей присниться мальчик, которого она никогда не видела. Следующий день она провела с психологом, потом с психиатром, потом в кабинете МРТ.

– Не принимаете ли вы наркотики? – спросил психиатр. – Алкоголь, таблетки?

– Не ударялись ли Вы сильно головой, может Вас били? – спросил невролог.

Анализы на токсины, гормнограмма, снимки МРТ никаких нарушений, которые могли бы вызвать галлюцинации, у нее не обнаружили.

– Понимаете, многие явления наука не может объяснить, – успокоил ее психолог. – Все может быть, может мальчик реальность, а может – плод Вашего воображения.

Ей никто не помог.

Уставшая и истерзанная она поехала в аэропорт, чтобы встретить прилетевшего из командировки мужа.

Пробка на автостраде выводила из себя не только людей, но и машины, асфальт, светофоры.

Навязчивая реклама просто переливалась в мозг прямо с придорожных баннеров не зависимо от твоего желания.

Корм для котят смешивался в мозгу с гелем для бритья и невероятно красивыми пирожными. Прокат лимузинов пропихивал в мозг «горничных на час» и все это сплавлялось на жаре в ком ненужного мусора, который угрожал порвать мозг. Экспериментальная школа раннего развития обещала превратить детей в прилизанных, улыбающихся гениев.

Вдруг ноги ее стали ватными и она на секунду впала в ступор. Машина смачно въехала в зад впереди тащившегося «ягуара».

Но она это просто не замечала. Она не могла оторвать взгляд от огромного плаката с личиками идеальных деток.

Водитель ягуара колотил в стекло, оплевывая его слюной с матами.

Где-то замаячила полицейская машина. Но она ничего не видела.

Она отупело смотрела на мальчика с плаката. Того самого мальчика!

Далее все закрутилось как в воронке: полицейский, выслушав ее крики о спасении ее ребенка из сна, невозмутимо отправил ее в участок на алкотест, машину забрали на штрафную площадку.

В участке она с такой силой орала и отбивалась от полицейских, что ее закрыли до выяснения ситуации в камеру. Приехавший муж даже не стал с ней спорить – настолько безумный вид у нее был.

К утру, получив результаты алко и нарко теста, ее выпустили из участка, выдав порванные ею о крепкие торсы полицейских босоножки.

Только по их виду она поняла, в каком состоянии была накануне.

У входа в участок ее ждали муж и девушка полицейский, нашедшая по ее описанию ребенка в базе детей, подвергшихся домашнему насилию.

Далее все было сокращено на нет ее решимостью и напором: все вопросы решались, все документы оформлялись.

«Мой ребенок!» – звучало однозначно и бесповоротно.

Через четверо суток они сидели в кабинете директора приюта.

Видавшая виды гибрид Мери Попинс и Халка монотонно объясняла правила знакомства и поведения потенциальных опекунов с подопечным.

– Нам не нужно никакого знакомства, нам нужно его забрать домой! – прервав монолог, отчеканила она.

Директриса ехидно улыбнулась. Она была не прочь избавиться от вредного мальчишки, который доводил до исступления детей своими рассказами о маме, которая его скоро заберет.

Но при этом каждый раз, когда его забирала семья, он устраивал шоу, на которое собиралась посмотреть вся школа.

Он рычал, отбивался, плевался и орал во всю мочь, требуя спасения. Новоявленные родители с выпученными глазами запихивали его в авто надеясь, что это пройдет.

Через несколько дней он неизменно возвращался и рассказывал, что его хотели похитить злые люди, но он должен быть здесь, ведь скоро его мама его найдет.

Получая от детей оплеухи за озвучивание запрещенной мечты, он научился так работать кулаками, что вскоре заменил этим все виды коммуникаций.

Он наказывал любого, кто позволял себе усомниться в его уверениях. Персонал и учителя не были исключением.

Сейчас, глядя на очередных усыновителей, директриса взвешивала радость от возможности распрощаться с мальчишкой и нервотрепку от назревающего скандала.

– Давайте пока остановимся на посещениях каждый день, скажем с 11 до 13. Если через три дня…

– Вы не поняли, нам не нужны посещения, мы готовы подписать все и забрать мальчика сегодня! – прервала она директрису.

– Вы хоть посмотрите на него! – взмолилась директриса.

– Мы его знаем. Он наш.

Быстро заполняя бланк, директриса поглядывала на эту странную пару: женщина уверена, что это ее ребенок, а муж даже бровью не ведет. «Вот уж точно они стоят друг друга!» – ехидно подумала директриса и стала раздраженно тыкать во все графы, в которых требовались подписи опекунов.

– Следуйте за мной! – официально прорекла директриса.

Они шли по бесконечным серым коридорам, сердце колотилось от смелости содеянного.

– Предупреждаю, у ребенка негативная реакция на усыновителей. Чтобы он вас не поранил, советую не приближаться к нему близко, пока его не посадят в машину.

Сердца стучали все громче и громче

– Вы имеет полное право вернуть его если …

Она не успела договорить, дверь одной из комнат распахнулась, и под ругательство воспитателя в коридор вылетел рыжий мальчуган и замер, глядя на приближающуюся делегацию.

– Быстро уходите вон в ту дверь, – прошептала директриса и указала, куда-то за спину.

Но она и малыш уже медленно шли друг к другу …

Вдруг мальчишка подпрыгнул, с громким воплем: «ура!» пронесся все расстояние, разделявшее их, и остановился перед ней как вкопанный.

Они обменялись с малышом взглядом заговорщиков, которые лучше других понимают происходящее, крепко взялись за руки одновременно кивнули потерявшим дар речи директрисе и воспитательнице. Развернувшись, чинно пошли к выходу.

– О, че делается то, – удивленно произнесла воспитательница.

Дома их ждали обалдевшие от двойного счастья дети: уехали на неделю, а по приезду и щенок и новый братик!

Глядя на детей и щенка, катавшихся большим счастливым комом по газону перед домом, они молча обнялись.

– Надеюсь, теперь ты будешь спокойно спать? – с улыбкой произнес муж, влюблено глядя на нее.

– Не знаю, не знаю… – тихо прошептала она.

Через два года в их доме появилась тихая голубоглазая маленькая девочка…