Один маленький шаг. Короткие рассказы [Владимир Ворошилов] (fb2) читать онлайн

Владимир Ворошилов Один маленький шаг. Короткие рассказы

Один маленький шаг

Третий месяц "Амикецо"¹ второй серийный корабль с двигателем Довиджанича, висел в системе Альфа Центавра Б. Не прошло и трех дней пребывания научно-исследовательской миссии землян в новом для них секторе космоса, как автоматизированные системы оповестили о приближении на высокой скорости массивного объекта. Когда неизвестный объект активизировал радиопередачу сразу в нескольких диапазонах с дистанции в шесть тысяч километров, стало однозначно понятно, что это рукотворный объект. Вопрос об одиночестве человечества в космосе был снят с научной повестки. Экипаж из трех человек с интересом и тревогой разглядывал полученные с телескопа снимки объекта. Тот, кто смог построить этот многокилометровый, сложной конструкции корабль, явно превосходил человечество в развитии науки и технологий.

Больше месяца шел активный радиообмен в попытке создать протокол, пригодный для общения двух рас, сумевших покорить космос. Дешифрация получаемых сигналов отнимала серьезную часть вычислительных мощностей компьютерных систем землян. Чужой корабль оставался все это время на расстоянии полутора тысяч километров, даже не пытаясь сблизиться, несмотря на превосходство в габаритах. Все это время люди спорили о том, сколько же живых существ может вместить подобная конструкция и что ждет человечество от встречи с чужаками. А на пятой неделе протокол был найден, и начался обмен информацией. Сначала в ход пошла математика. Еще неделю люди "скармливали" учебник эсперанто и библиотеку классической музыки, литературы и кино.

Нгуен Минь Кван, астрофизик и врач экспедиции два часа назад заступил на вахту и компенсировал рутину ожидания чтением рассказов О`Генри. Старший пилот Джеймс Ле Бурне спал, а навигатор и второй пилот Александр "Саша" Бельчиков занимался обязательной для космонавтов гимнастикой на тренажерах. Неожиданно для дежурившего центральный судовой компьютер оповестил:

– Расшифровано текстовое сообщение. Озвучить?

– Да, конечно. И продублируй текстом на основной экран, – Нгуен зафиксировал библет² в специально предусмотренном крепеже на кресле.

"По какому принципу вы распределяете произведенные материальные ценности?", – прочитал он на экране текст на эсперанто. Синтезированный голос зачитал сообщение.

– Пригласи второго пилота в рубку. И переведи мой ответ в текст для отправки.

– Оповестил.

– От каждого по способностям, каждому по потребностям.

– Готов отправить сообщение.

– Подождем Бельчикова.

Второй пилот вбежал в рубку и с явным нетерпением посмотрел на Нгуен Минь Квана. Тот коротко объяснил, что случилось и какой ответ на вопрос неизвестных существ готов к отправке. Александр почти запрыгнул в свое кресло и экспрессивно махнул рукой, словно что-то перечеркнул.

– Отправляй.

– Сообщение отправлено, – оповестил ЦСК и через минуту разорвал повисшую тишину. – Получено текстовое сообщение. Озвучить?

– Выведи на основной экран.

"Здравствуйте, братья!" – прочитали люди и переглянулись.

– Я же говорил! – Бельчиков вскочил с кресла, зашел за спину Квана и ощутимо хлопнул его правой рукой по плечу. – Разбудим Джеймса?

– Ни к чему, Саша, – астрофизик выдвинул клависенс³ и начал писать.

На основном экране появился текст: "Предлагаем провести сеанс видеосвязи.".

– Согласен?

– Согласен.

– Отправить сообщение.

Три часа спустя на основном экране ЦСК появилось изображение существа с лицом, отдаленно напоминающим тюленя. Одноцветные глаза, в которых невозможно было увидеть зрачок на светло-бежевом безволосом черепе и складки, закрывающие ноздри. Ушей не видно. Когда существо открыло небольшой для широкого, на человеческий взгляд лица, люди увидели два ряда резцов и ни одного клыка. Из динамиков раздался высокий, на грани перехода в ультразвук, "голос". Если он что-то и говорил, то люди никогда не смогут повторить этот дикий набор из "т", "ы", "ч" и "щ". Похоже, что существо было прямоходящим, если, конечно, видео соответствовало обстановке на той стороне трансляции. Четырехпалые верхние руки оно держало на уровне плеч так, словно показывало пустые ладони. Три длинных, состоящих из четырех фаланг пальцев были направлены вниз, а "большие" отстоящие пальцы смотрели в стороны от тела. В целом же существо выглядело вполне человекоподобным.

Кван поморщился и приказал ЦСК снизить уровень громкости до 2 процентов. Существо на той стороне тоже изменилось в лице и выдало поток "ттчщыщщаатьчаущц". Астрофизик быстро набрал текст для отправки и без подтверждения Бельчиковым отправил парой нажатий псевдоклавиш на голоклавиатуре. Общение перешло в немое чтение текста с экрана при взаимной видеотрансляции.

К концу смены Квана они с Бельчиковым узнали, что их ожидали встретить в этом районе уже почти двести лет представители межзвездного союза двадцати двух разумных видов. Людям показали представителей всех рас. Почти все были человекоподобными. Кто-то сохранил чешую или имел иные признаки другого пути эволюции в их мирах, а одна из рас походила на обычных земных енотов.

Инопланетяне поведали, что до межзвездных перелетов добралось только одна раса, не пользовавшаяся коммунистическими принципами. Они не выдержали напора пятнадцати более развитых цивилизаций, которых хотели ограбить. Их лишили оружия и за полторы тысячи лет обучили жить общими интересами, жить для блага всех существ, попутно помогая развить технологии.

Через две недели представители двух видов, полный состав экипажа землян и два гостя сидели в кают-компании Амикецо. Щ'чтащчитыаю, как называли себя встреченные людьми существа, могли чувствовать себя в земной атмосфере гораздо лучше, чем люди на их корабле. Разговор продолжался уже пять часов. Это должно было быть финальное общение до отлета людей в родную систему. В это время ЦСК забивал хранилище данных научной и культурной информацией, передаваемой с гигантского корабля. Беседа велась через переводчик гостей. Благодаря тому, что он прикрывал рот инопланетян, люди не испытывали дискомфорта от их настоящих голосов.

– Наши предсказания гласят: "Когда нас будет больше двадцати, на первой звезде будут встречены Молодые. Они и смогут постичь Пространство Разума." Интерпретировать такое можно очень по-разному. И уже две тысячи лет Содружество рассылает поисковые миссии в системы с двумя и более звездами. Это очень долгий срок ожидания. Тогда в Содружестве было только семнадцать разумных видов. Сейчас – двадцать два. Больше двадцати. А ваша цивилизация – самая молодая из всех. Так сбываются ли пророчества?

– Но как вы соотносите науку и подобные пророчества? Они же могут сильно противоречить фактам?

– Мы их тщательно изучаем и даже не пытаемся ставить выше науки. Сначала факты, потом допущения. Тем более, что все они всегда несут отпечаток индивидуальности сообщившего предсказание субъекта. Уровень знаний и понимание законов природы изменился за две тысячи лет, а количество предсказаний уменьшилось.

– Но о каком постижении говорили ваши предсказатели?

– Никто не знает. Мы не готовы дать четких ответов на этот вопрос. Остается только ждать новых открытий. Вы уже постигли закон перехода количества в качество?

– Да, конечно! Мы знаем этот закон и понимаем его универсальность… Но если все предопределено, то что же со свободой воли и случайностями?

"Хранилище данных заполнено на восемьдесят процентов", – оповестил ЦСК.

– Все предопределено именно в силу существования причины и следствия. А мы в каждую секунду абсолютно свободны.

– Не понимаю, К'Щытхчын. Как это может быть одновременно абсолютно свободным и закабаленным детерминизмом? – спросил Кван.

– У каждого явления или события есть причина. Любая случайность – это непознанная закономерность. И мы свободны лишь в пределах незнания этих закономерностей. Все есть борьба противоположностей. Когда мы научились передавать информацию через свернутое пространство, мы обнаружили, что подобные передачи уже были и до нас. Но мы так и не можем их расшифровать. У нас есть мнение, что эта информация, эти передачи несут в себе все знания о событиях в нашей вселенной. А живые существа каким-то образом могут получать доступ к этой информации напрямую. Как электроника способна зафиксировать сбоем прохождение нейтрино, так, похоже , и разумные создания могут улавливать крохи информации из этих потоков информации, пронизывающих все трехмерные миры. И время там не существует. Там должны быть данные о рождении каждой звезды и самой Вселенной, а значит, и о коллапсе каждого такого объекта.

– Нет времени? И там, младенец "я" "живу" одномоментно с дряхлым стариком моим сыном, и первым человеком, приручившим огонь? Или с людьми, что будут жить через тысячу лет? – глаза Квана заблестели.

– Это как файл фильма в хранилище данных ЦСК? – спросил Ле Бурне.

– Аналогия очень упрощена. Твой брат, похоже, лучше понял, – сказал второй инопланетянин с абсолютно неповторимым именем.

– Но если Вселенная уже "умерла", уже коллапсировала, то как, черт побери…

– Она "умерла" огромное количество лет спустя. Мы еще не можем спрогнозировать время ее жизни. Только не рожденный не может умереть. Тот, кто родился, не сможет избежать смерти. Ничто составное не может существовать вечно, даже наша Вселенная. Вы умерли в момент зачатия, дорогие друзья, – заявил инопланетянин. – Или вы хотите лично увидеть момент коллапса нашей Вселенной?

Ле Бурне запустил пальцы в волосы. Инопланетянин продолжал:

– Когда ваши ученые разберутся с той информацией, что мы передаем вам, то и вы сможете присоединиться к нам. Возможно, это именно вы разрешите наши споры о существовании других вселенных.

– Но ведь может пройти очень много времени! – воскликнул Бельчиков.

– Это уже не имеет никакого значения. Встреча произошла. Мы сделали очередной шаг в нашем общем развитии, братья. Мы будем ждать вас.

– Хранилище заполнено на девяносто пять процентов. Передача данных завершена, – сообщил ЦСК. – Двигатель готов к запуску.

Полчаса Дениса Ивановича

– Ну и зачем ты это сделал, Дениска-сосиска? – Мария Андреевна стояла в открытом дверном проеме юго-восточной стены ремонтно-эксплуатационного ангара дрон-станции, и из-за её спины лился яркий свет солнца, подбирающегося к зениту.

– Тебе не понравился танец маленьких летунов? – Денис оторвался от клавиатуры и с улыбкой посмотрел на Машу.

– Какая-то эстетика в нем, конечно, была, Денис. Но мне не хочется, чтобы ты за мной следил.

Денис покраснел.

– Да не следил я за тобой, Маш.

– Врунишка ты, Дениска, – Маша улыбнулась.

– Ты опять ходила за своей ряской?

Маша посмотрела на свои ноги, обутые в резиновые сапоги, на которых остались следы похода на болото. Почти у самого верха голенища оставались прилипшие зеленые нити тины и пятна ряски.

– Да. У меня сегодня эксперимент по ускоренному выращиванию Lémna mínor.

– Может, отложишь его до понедельника? Маш, сегодня же пятница! Давай прыгнем в Москву. Погуляем по Воробьевым? А потом в Ленинград?

– Опять будешь на руках ходить по парапету, балбесище? – Маша снова улыбнулась.

Ворота в противоположной от двери стене ангара поднялись вверх, и в них вошел высокий, атлетически сложенный мужчина лет тридцати пяти. За его спиной стоял гравитронный бездорожник с открытым багажником. В правой руке он нес свою рабочую куртку, а на левой ладони лежал восьмикилограммовый сфероид дрона-витамонитора. Нес он его, словно маленького котенка.

– Денис Иванович! Я в гневе и преисполнен ярости! – говорил он громко, с противоречащей заявлению широкой белозубой улыбкой на бородатом лице. – Будьте добры объяснить, почему мой любимый эс-эф-ка три семнадцать дробь четыре за инвентарным номером сто двенадцать отказал в полете и упал, так и не долетев до рабочего маршрута? А? Здравствуйте, Мария Андреевна!

– Добрый день, Игнат Александрович! – Маша широко улыбнулась начальнику Сосьвенской экспериментальной базы Уральского НИИ Роботехники, младшему научному сотруднику Гордееву. Денис не отводил взгляда от лица Марии Андреевны. Он почувствовал укол ревности. Ему она так не улыбалась. – Он опять Вам всё поломал?

– Ну, не так, чтобы до такой степени катастрофично, но я сейчас с него с прошу в полной мере. Как Ваши успехи в разведении модифицированной Lémna mínor?

– Вот, кстати, убегаю, чтобы проверить работу нового инкубатора. Отдувайся, Дениска!

Мария Андреевна с немного легкомысленным видом сжала зубами травинку, которую до этих пор крутила пальцами правой руки, и вышла за дверь. Когда дверь за девушкой закрылась, Гордеев уже серьезно заговорил с Денисом.

– Рассказывай, Ромео, как ты сумел поломать устройство, способное пролететь пять тысяч километров без обслуживания?

– Ну… Я немного изменил полетную программу…

– Только у сто двенадцатого?

– Еще семьдесят четвертый и сто восьмой.

Игнат снял один наушник с комм-браслета на левой руке и вставил его в правое ухо. Через пять секунд он назвал имя абонента и еще через пятнадцать секунд заговорил.

– Василий Петрович, золотой Вы мой. Снимите с маршрута облета семьдесят четвертого и сто восьмого… Там неудачная прошивка… Да… Могут, могут. И тогда придется Вам за ними скататься… Да, да… Я буду ждать Вас на станции…

Потом повернулся к Денису и, улыбаясь, сказал:

– Показывай модифицированный код, инженер-уничтожитель.

Пока Денис выводил код модулей на дисплей голотерминала и растаскивал окна так, чтобы было удобно читать, Гордеев положил дрона на стол-верстак и настроил свет. Краем глаза оценив работу Дениса, он хмыкнул и протянул руку:

– Скальпель, сестра!

Денис подал ему электровертку. Извлечение "мозгов" дрона заняло шесть минут. Когда на верстаке уже лежали платы, Гордеев надел на голову увеличитель и приготовил микроманипулятор для работы с элементами на плате.

– Давай, рассказывай. Что именно ты замудрил?

– Я хотел их научить танцевать…

– Денис, ты будущий инженер, а не киберхореограф. Оп-па… а вот, похоже и оно. Ого… Спалены контуры пространственной ориентации… Понятно… Он не знает где он. Он падает… Хорошо…

Гордеев снял увеличитель, сел на стул и откинулся на спинку. Прикрыл глаза.

– Денис Иванович, а что у Вас было по Теории Изобретательства?

– Четверка.

– Всего лишь? И ты с четверкой хочешь заниматься экспериментальной техникой?

– У меня твердая "четверка". Это хорошая оценка.

– Хорошая-то хорошая. Но не всегда "хорошо" означает "достаточно".

Игнат посмотрел на отредактированный Денисом код модулей. Один из модулей привлек его внимание, и он начал лихорадочно прокручивать текст на голодисплее вверх и вниз. Денис тем временем взялся за разборку модифицированного манипулятора для высадки саженцев из комплекта навесного оборудования беспилотного комбайна, который третий день лежал на верстаке, дожидаясь своего часа. Час этот пробил еще вчера, после обеда. В этот момент равномерное жужание тридэ принтера, занятого напылением металла очень сложной конструкции последние сутки, прекратилось и раздался Машин голос, оповещая о завершении работы. Игнат расхохотался.

– Ромео, ты когда в принтер-то залезть успел?

– Позавчера, – Денис сильно покраснел.

– До вечера откати прошивку на предыдущую. А пока напомни основной закон прогресса.

– Его нельзя остановить?

– И у тебя "четверка" по Теории Изобретательства? Основной закон прогресса гласит: "прогресс идет через преодоление противоречий". А теперь рассказывай, что за танец должны были они исполнять?

– Они должны были втроем летать по псевдослучайным траекториям, генерированным на основе Чайковского. Танец маленьких летунов… Ну, Вы понимаете…

– Хорошо. И дальше? Как ты заставил их делать?

– Проблема была в том, как получить данные о положении так, чтобы они друг дружку не сбили. И во-о-о-т тут я увеличил частоту опроса датчиков пространственной ориентации, – Денис подошел к голотериминалу и показывал ручкой отвертки в код одного из модулей.

– Понятно… Устройства, предназначенные для одиночного облета больших пространств, ты заставил сбиться в стаю на маленьком пятачке, скакать и прыгать с риском уничтожить их всех. Ну что ж, за тягу к экспериментам – "пять", за реализацию – "садись, два". Но это как раз то противоречие, которое ты можешь разрешить. Давай-ка, думай, Денис Иванович.

– Нужно или устранить негативное влияние, то есть перегрузку и перегрев контура пространственного ориентирования. Может быть, усилить охлаждение модуля?

– Это все? Давай еще.

– Можно добавить что-то, что нивелирует негативное влияние. Снять перегрузку можно, получая данные о пространстве вокруг другим способом. Например, с других членов "стаи". Тогда частоту опроса можно будет снизить до штатной. Но тогда необходимо добавить модуль связи на коротких дистанциях, чтобы избежать задержек при передаче данных по глобальной сети… Мне так кажется, – Денис с надеждой посмотрел на руководителя станции.

– Давай посмотрим историю разработки эс-эф-ка три, – Игнат вывел данные таблицей на дисплей. Уточнил запрос и осталось только три строчки. Быстро пробежав глазами по информации, он резюмировал. – Пять лет назад модуль связи был исключен из базовой конфигурации. Слишком много потреблял энергии и не было задач, которые бы он решал. Хм-м-м.

Игнат откинулся на спинку стула и повернулся, чтобы видеть присланного на практику студента.

– Зачем, Ромео? Зачем? Извечный вопрос человечества!

– Скучно здесь… Я думал, "эксперементалка" будет интереснее. На Марс хотел…

– Ага… Экспериментами занимаемся мы, "земляные жуки", а не бесстрашные герои, бороздящие бескрайние просторы космоса… Там у них все должно работать на-деж-но. Запомни это слово, инженер-деструктор. Второй курс, а все еще не избавился от детских амбициозных мечтаний…

Денис Иванович вздохнул и вернулся к верстаку с манипулятором. Младший научный сотрудник Гордеев закинул руки за голову и продолжил разглядывать модули кода.

– Значит, на Марс, говоришь?

– Да на Марс! Что тут делать?

– Мальчишка! Ты даже не видел родной планеты. Но мы это исправим, – Игнат быстро пробежался пальцами по клавиатуре, и на дисплее высветилась карта. – Значит так, Ромео, я запрещаю вам с Машей прыжки отсюда на неделю!

– За что? – Денис резко повернулся к начальнику станции.

– Вопрос неверный, Денис Иванович. "Зачем" – вот правильный вопрос! Скажи-ка, Ромео, что ты видел кроме городов?

Денис задумался ненадолго. Вспоминал детство.

– Ну, можно сказать немногое.

– Вот и я о том же. Сегодня в полшестого предлагаю посетить одно очень красивое место. Божественно красивое, я бы сказал. Мы туда побежим. Ты, я и твоя Джульетта. Целоваться на Невском – это, конечно, прекрасно, – Денис, чтобы скрыть отчаянно покрасневшее лицо, повернулся спиной к Игнату и начал делать вид, что снова работает с манипулятором. А Гордеев продолжал. – Понимаешь, Денис, мы, человеки, тоже состоим из противоречий. Нам нужны яркие эмоции, ощущения. А потом, получив желаемое, мы перестаем этим наслаждаться. И нам снова нужно куда-то бежать за новой порцией счастья. А чтобы насладиться уже ставшим привычным, иногда приходится совершать усилия над собой. Вступить в борьбу с самой нашей физиологией. Но ты все сам поймешь через неделю.

– А бежать обязательно?

– Это не обсуждается, Денис Иванович. Ты же в борщ перец добавляешь? И не отнекивайся, я сам видел. Вот это и будет таким перцем для обострения твоих ощущений. Понятно, кстати, почему у меня такие гастрономические сравнения. Обед же. Беги в столовую и уговаривай Марию Андреевну на спортивную прогулку в легком темпе с моим присутствием.

– А если она не согласится? – Денис аккуратно раскладывал инструменты по местам.

– Ты правда думаешь, что бегунья, призер прошлогодней Универсиады Сибири откажется от легкой пробежки? – Игнат удивленно посмотрел на практиканта.

Денис ответил ему не менее удивленным взглядом.

– А Вы откуда знаете, что она призер?

– Денис Иванович, ну о чем ты с ней вообще разговариваешь? Эх ты, гормональный взрыв на ножках.

Денис разглядывал носки своих кроссовок.

– Беги, Ромео, приглашай Джульетту. И не отвлекай меня.

Когда за Денисом закрылась дверь, Игнат Гордеев повернулся к клавиатуре и приступил к работе. Через десять минут заявки были оформлены, сообщения отправлены. Он произнес имя абонента и через несколько секунд заговорил:

– Привет, Сереж! Я отправил тебе несколько схем и снимков уничтоженного моим практикантом витамонитора. Посмотри, какие чудеса может сотворить юный, не обремененный ограничителями мозг. И заявку на ресурсы для создания модификации эс-эф-ка три семнадцать дробь пять, будь добр, подпиши у руководства. Парень у нас будет еще три недели и жаждет великих свершений и серьезных экспериментов… Что?… Нет… Ситуация невообразимо смешная… Тот редкий случай, когда прогресс двигает любовь.

Повседневность

Мелодичный сигнал в наушниках сообщил, что прошел час. Этот час просмотра экономических данных требовал усилий больших, чем привычная семичасовая смена на линии из шести токарно-фрезерных станков с ЧПУ, что и было его основной специальностью. Еще только начало июля, а он уже закрыл восемь часов мониторинга из двенадцати.  Антон снял шлем дополненной реальности и вышел из индивидуальной ячейки контроллера. Из шестнадцати кабинок девять открытыми дверьми зазывали принять участие в важной работе. Значит, еще семь человек сейчас были заняты серьезнейшим делом. Мужчина пошел к выходу из узла общественного экономического контроля, стараясь не создавать лишних звуков, хоть и знал, что ячейки прекрасно звукоизолированы, а напольное покрытие практически полностью заглушает его шаги.

В коридоре возле входа в конференц-зал, напротив автомата с напитками стоял Васька Федоров, электрик из соседнего цеха. Антон его знал еще по техникуму и секции самбо, где они нередко оказывались противниками на тренировках. С каким-то злобно-раздраженным выражением на лице Василий пытался сделать выбор, и только когда Антон уже почти подошел к автомату, нажал одну из кнопок.

– Привет, Вась, – Антон протянул руку. – Что злой-то такой?

– Здоров, Тоха, – пожал протянутую руку Федоров. – Да ты только представь, подсунули мне, как назло, сегодня данные с автозавода… Похоже, с Ижевского… А у них там невыполнение плана на двенадцать процентов за прошлый квартал. В общественные парки транспорт поступит, а вот розница почти половины не досчитается.

– Это, конечно, плохо. А что тебя так розница беспокоит? Решил личный купить?

– Решил… Окса мне уже четвертый день кровь сворачивает. Восемь месяцев в году ей и общественных хватает, а стоит один раз неудачно на природу выехать, так сразу – всё. Небо на землю упадет, если не купить собственный. А я не хочу! Это же налог, резина, осмотры, ремонты, парковка, в конце концов. Не хочу я!

Василий помешал сахар в чае, дожидаясь, пока Антон тоже себе что-нибудь закажет. Тот выбрал стакан чистой воды. Он собирался от станции пробежать свои шесть километров, и дистанция как раз заканчивалась возле гиперраспределителя в квартале от дома. Все-таки сегодня его очередь покупать продукты, о чем ему напомнил коммуникатор.

– В смысле, неудачно выехать? – не понял Антон.

– Да мы собирались выходные с детьми на природе отдохнуть. Нужно было минивэн заказывать. Ну, ты же знаешь, у купешек и проходимость ниже, и из-за батареек на сутки не задержишь. Так в субботу оказалось, что во всем городе нет свободных "веников". В ремонте стандартные три процента от парка. А все "веники" забронированы. Пришлось ехать в другое место. Брать две купешки, в одной Окса с детьми, в другой я со всем барахлом. Палатки, ласты, еда и все остальное. А в воскресенье не до вечера отдыхать, а в обед уже собираться. И вот уже четыре дня нет мне покоя ни на секунду.

Мужчины отправились к станции скоростного поезда в город, где опять разойдутся по своим делам. У Антона мелькнула идея.

– А давай в эти выходные я забронирую "веник" и за два рейса соберемся? Твои, мои, шашлык и все такое.

– Нет уж. Я своих отвезу к теще на дачу, а сам к отцу в Березовку, на велосипеде. Ему там сарай переделать нужно.

– Это сколько же километров примерно?

– Около сорока.

– И давно он туда переехал?

– До пенсии еще. Когда там серийных домов настроили, так он лыжи и навострил. Зато сейчас ему там просто отлично. Насмотрится разных роликов в сети, начитается и роботов изобретает. Вот под такую мастерскую и нужно сарай переделать. А в воскресенье на рыбалку. Он там заводь неплохую нашел, обещал прикормить.

– Понятно, – Антон вспомнил начало разговора. – А что там с планом на автозаводе?

– Батареек в брак ушло больше любых норм, – Василий скривился. – Двое из трех поставщиков поставили просто невообразимую кучу барахла. Я им всем минус влепил. Автозаводу и аккумуляторщикам. Если консенсус наберется, пусть их там промурыжат и премии лишат.

Они молча сели в полупустой поезд. Основная масса работников уехала сразу после окончания смены. Василий на коммуникаторе заказывал беспилотное такси от станции до дома.

– Не знаю, Вась, поможет или нет… Когда моя лет пять назад взялась скупать все подряд, так я переезд устроил. Заставил саму таскать накопленные богатства. За год – два переезда и как отшептали Настюху. Стоит только заикнутся про переезд, так бежит списки составлять…

– А ты хитрый жук, Анатолий, – Василий ухмыльнулся и наморщил лоб, словно пытаясь примерить этот опыт к своей ситуации.

– Ну так пришлось, – Антон, устраиваясь по удобней на сидении, вытянул ноги и цинично ухмыльнулся. – Зато никаких проблем с отдыхом. На все есть средства. Крым, Памир, Вьетнам, Алтай… Куда хочешь, с детьми или без. Слушай, а с сараем помощник не нужен?

– Да вроде бы нет. – Василий посмотрел на товарища.

– Жаль… Я бы тоже не отказался денек с удочкой в тишине посидеть.

– Понятно. Давай приезжай в субботу к трем в Березовку, на Васильковою, шесть. Мы тебя подождем, но недолго.

Второй шанс с доставкой на дом…

Уже третий сентябрьский день кряду дождь лил как из ведра. Сегодня он пропитывал ветровку бегущего человека. Если говорить точнее, то еле переставляющего ноги мужчины под пятьдесят. Полтора километра назад дешевые кеды лишились подошвы? и кожу его ступней отделяли от асфальта лишь тонкие носки, каким-то чудом еще не порвавшиеся от встречи с дорожным полотном.

Переставлял ноги человек-контрсупермен, и его сверхспособностью было полное отсутствие силы воли. Человек-безволие. Человек "я попытаюсь сделать, но вот опять не вышло…"

В детстве, заходя в магазин Букинист, он был готов выкупить все подшивки журналов в надежде собрать хоть когда-нибудь хоть какую-то модель. В спортивном отделе универмага "Электрон" он постоянно хотел купить все удочки, лыжи, коньки, клюшки и перочинные ножи. Потому что без всего этого не устроить хороший отдых. Что уж говорить о рюкзаках, лодках и велосипедах. Когда он делал домашнее задание, стоило чему-либо оторвать его внимание на секунду, и можно было смело ставить на получение "пары".

И жизнь его прошла, как в одной пошлой песенке, упоминающей фруктовую кисломолочную продукцию. Он не мог прогнуть этот мир под себя, что в принципе возможно только большим массам людей. Но в его случае причина была иной.

Небольшая опухоль, обычно безвредная, все-таки оказалась ключевой проблемой в формировании такого свойства личности, как "сила воли". И она была ахиллесова пятой нашего бегуна. Кислород. Нарушение оттока крови. Во времена его юности медицина еще не очень хорошо изучила этот механизм, и в операции тогда ему было отказано.

Все дело в том, что не существует никакой "силы воли". Есть только хорошее питание мозга кислородом и белками, правильный отдых и выполнение работы, превосходящей на несколько процентов предыдущий лимит. Спортсмены подтвердят. Сила воли – это лишь способность мозга утилизировать дофамин и регулярная тренировка.

Сейчас мужчине предоставился второй шанс на пару десятилетий "нормальной жизни". По крайней мере, был шанс избавиться от раннего начала деменции. Ему предложили бесплатно пройти экспериментальную операцию. Именно ради подготовки к операции он и бежал. Бежал к жизни здорового человека. Второй, последний шанс. Ради этого он в сорок три года приучился правильно ставить стопу при беге. Он должен был сделать всё, чтобы в этот раз никакие ненужные дела и вещи не отвлекали его от самого главного.

Фитнес-браслет сообщил, что пройдена отметка в пять километров. Дождь не утихал. Бегун боялся, что даже спрятанный под куртку в поясной сумке смартфон получит смертельную для электроники порцию влаги. Но мощная музыка, переходящая из тревожной в яростную, продолжала радовать через беспроводные наушники. Был это Дженкинс или Гайдн он не знал. Памяти запомнить связку имя-музыка у него уже не хватало.

И вот заветная черта. Шесть с половиной километров. Новый предел. Веха в развитии личности через тренировку физиологии. Бегун отстановился и задрал в боксерском победном жесте руки вверх. Операция назначена на последнюю среду следующего месяца! Он станет обычным человеком! Конечно, не обойдется без реабилитации, но оно того стоило. В том центре ему предложили стать первым человеком, прооперированным по новейшей технологии, которая потом могла стать "уникальным преимуществом" этой клиники и приносить прибыль владельцу.

В небе оседало облако ядерного гриба, каким его не раз видели миллиарды людей на кинохронике, по телевизору или в Сети. Кто-то с крепкой волей был четко проинформирован о попадании в город-миллионник и гибели большей части его жителей, в том числе и почти пятидесятилетний мужчина, бежавший ко второму шансу на жизнь.

Вы держитесь!

– Денег нет, ребят! Сколько бы мы тут с вами не стояли и не обсуждали, они не появятся. Вам начислено все, что мы смогли выручить, – сказал Сергей Андреевич Щербаков, директор завода. На холеном, гладко выбритом лице было довольное выражение человека, недавно хорошо пообедавшего и успевшего отдохнуть перед встречей с рабочими. Ноябрьский ветер трепал ухоженную шевелюру на непокрытой голове Щербакова.

Рабочие недовольно роптали. Серега Смирнов, электросварщик из цеха сборки корпусов тяжелой техники, разглядывал одного из охранников, стоящих между работниками и директором. Лет тому было примерно столько, сколько и Сереге. Только он был на голову выше и здоровенной рукой покручивал "успокоитель" с какой-то наглой усмешкой. Так, словно ждал что кто-нибудь из рабочих все-таки сделает шаг вперед, чтобы быть "успокоенным" этим крепышом.

– А нам то как быть? Что делать нам? Я что дома скажу? – Раздавались возгласы из толпы.

– Дорогие мои, вы же люди взрослые! Должны понимать, что в этой тяжелой ситуации, в которой мы все оказались, мы должны экономить каждый рубль. Каждую копейку отправлять на борьбу с нашим вечным врагом – Китаем! Они, пользуясь тяжелой ситуацией в мировой экономике, последние тридцать лет беспощадно грабили всех нас! Практически даром отбирая у нас все природные достояния нашей Родины. И сейчас, особенно сейчас, нам нельзя прийти к ситуации, когда каждый будет тянуть одеяло на себя. Нельзя нам так сейчас, братцы…

Щербаков разошелся было, но из толпы кто-то крикнул:

– Так может, хотя бы плату за садики и школу снизить можно? Хотя бы временно, раз уж так все плохо!

– А вот это вы правильный вопрос подняли! Мне, как депутату известны все проблемы школ и дошкольных учреждений нашего района. Вот хотя бы взять, к примеру, детский сад в микрорайоне Светлой Радости. Здание там ветхое, кровлю надо менять. В бюджете денег на это нет. А ведь туда ходят ваши дети. Вы могли бы взять ответственность на себя и помочь с ремонтом. Ведь это наше общее дело, друзья!

Бригадир Геннадий Петрович дернул Смирнова за рукав, толкнул еще пару мужчин, чтобы привлечь их внимание.

– Пошли отсюда, мужики. Эти – (он многословно нецензурно выразился) ничего делать не собираются. Ждут пока мы передохнем, – (снова нецензурная брань).– Расходимся.

И толпа рабочих, рассыпаясь на мелкие группки, начала таять, оставляя разглагольствующего директора в компании охранников, разодетых в военную амуницию, явно импортного производства.

Серега шел пешком по ярко освещенным огнями фонарей и рекламы улицам центрального района. На крайней улице центра, там, где начинались спальные районы, на своем обычном месте, кучкой стояли девушки со многими из которых он был знаком. Когда до них оставалось не более десяти метров, стройная, если не сказать тощая шестнадцатилетняя блондинка Ксюха заметила Серегу и замахала ему рукой. Она подошла поближе к сверкающей витрине и показала пальцами на свое лицо, на котором ярко-красным пятном выделялись накрашенные губы. После этого она послала ему воздушный поцелуй. Значит, обмен состоялся, – понял Сергей. Возле девушек остановился дорогой автомобиль, сверкающий отполированным кузовом. Через минуту-другую высокая и рыжая Лерка села в машину, и авто тронулось. Серега перехватил пакет с продуктами в левую руку и пошел в сторону полутемных районов с неухоженными дворами и забитыми мусором контейнерами. Туда, где жили такие, как он.

Дойдя до своего дома, он первым делом подошел к бетонной плите над коллектором теплоцентрали. Осмотрелся вокруг. Никого. Он сунул руку в щель между плитой и землей. Со времен его детства это был хорошо известный всем живущим во дворе детям "тайник". Там он нащупал что-то твердое, завернутое в полиэтиленовый пакет. Серега еще раз оглянулся. Вытащил и быстро сунул сверток под куртку, зажимая его под мышкой. Вернувшись к дому, он направился к подвалу осматривая слабо освещенный двор. На лавочке у третьего подъезда лежал мужчина в расстегнутой куртке, и только неровные подергивания конечностей показывали, что человек еще жив. Сергей спустился в подвал и своим ключом открыл дверь.

Он застал жильца подвала на пути к столу, изготовленному Серегой летом из украденных поддонов. На высоком сутулящемся старике была изношенная спецовка, которую Серега выменял на две бутылки водки. Из под куртки торчал выброшенный кем-то на помойку, найденный и тщательно отстиранный Серегой свитер. Старик обернулся на звук отрываемой двери и щурился, силясь разглядеть вошедшего в тусклом свете единственной лампочки, перенесенной от входа в угол, где были стол и подобие топчана.

– А! Сергей, это Вы. Я уж было подумал, что Вы сегодня не придете.

– Здравствуйте, Андрей Васильевич. Не мог я не прийти сегодня. У Вас продукты совсем заканчиваются. Вот только придется нам пайку подрезать.

Серега обошел старика, подошел к столу, на котором стояла пол-литровая стеклянная банка кипятка, источающего пар, и поставил на столешницу пакет.

– Неужели опять снизили зарплату? И чем объясняли?

– Как всегда, "денег нет". Да тратами на оборону от Китая.

Парень выложил на стол сто двадцати пяти граммовую "полуразовую", как её называли в народе, банку дешевой тушенки и пол булки хлеба. Быстро закрыл пакет и убрал его под стол.

Старик шел к столу, еле переставляя ноги. Колени, много раз поврежденные во время отбывания срока, добили болезни. Каждый шаг он сопровождал ехидным "денег нет". Когда дошел до угла стола, то оперся на него, разглядывая принесенные продукты. Потом укоризненно посмотрел на Сергея и сказал:

– Сергей, Вы молодой мужчина, занимающийся физическим трудом. Вы должны нормально питаться. Не надо так сильно тратиться на старика.

– Я нормально питаюсь, Андрей Васильевич. Намного лучше, чем Вы, – соврал Серега.

Сегодня в пакете было ровно две банки тушенки.

Серега достал из под куртки завернутый в пленку твердый прямоугольник и нетерпеливо сорвал обертку. Недолго разглядывал открывшийся предмет и протянул его старику. Помада для Ксюхи была дорогой, но наверняка оно того стоило.

Андрей Васильевич надел очки, которые уже давно не соответствовали его зрению и требовали ремонта.

– "Занимательная физика"… Перельман… А ведь я помню эту книгу из моего детства. К сожалению, Сергей, по ней учиться читать будет невозможно.

– И что же теперь делать?

– Помните, в июле Вы нашли книгу? Попробуем по ней. Конечно, будет сложнее, чем по "Букварю""… Но раз уж особого выбора нет…

Андрей Васильевич вытащил пакет и пластиковой ложкой на самом кончике, лишь бы подкрасить воду, набрал из него цикорий и бросил порошок в банку. Жидкость медленно приобретала слегка коричневатый оттенок. Старик сел на топчан. Серега устроился на стопке кирпичей, которые он обычно использовал в качестве табурета, напротив.

– Две тысячи пятьдесят четвертый… А ничего не меняется… Значит, опять внешний враг… Нет, конечно, я помню другие времена и других врагов, но в целом…

Старик осторожно, двумя руками, с изуродованными артритом пальцами, поднял банку, но, так и не поднеся ее ко рту, заговорил.

– Нет денег. Эти прохвосты ведь сами вам всю правду расскажут. Их и вправду нет. Понимаете, Сергей?

– Нет. Ни капли.

Андрей Васильевич задумался, а Серега, глядя на него, вспоминал, как в мае, под проливным дождем, одетый в какую-то рванину, этот семидесяти трех летний человек, две недели назад выпущенный на свободу, превозмогая свой стыд и нужду, подошел к первому попавшемуся человеку с просьбой о помощи. Серегу поразило то, что Андрей Васильевич всегда, с первого момента называл его на "Вы". Такого он еще нигде не встречал. Вспомнил, как договаривался с дворниками из жилконторы, чтобы помогли приютить и спрятать старика на пару месяцев в подвале. Дворники оказались ребята добрые и отзывчивые, а не такие сволочи, как его мастер, хоть и приезжие. Уже полгода прошло, а они все покрывают и даже иногда помогают старику, как и он. Разве что книги не носят, но это и понятно, опасно все-таки с книгами связываться.

– Так вот, Сергей, – заговорил Андрей Васильевич. – Существовала когда-то научная теория о законах развития общества. И я ее изучал. И экономические процессы. Двадцать девять лет назад мне удалось доказать, что в цепочке производитель-магазин-потребитель исчез товар-эквивалент обмена. Все было замещено цифровыми расчетами на каждом этапе. И получилось, что мы могли наблюдать переход Бытия в Ничто. Но Ничто своеобразное. Живущее в виде данных, в виде информации. А еще возникал вопрос отчуждения информации во время расчетов. Его ведь не происходит. Понимаете?

– Ничего не понял. А это можно как-то проще рассказать?

– Вы когда последний раз пользовались наличными?

– Чем?

– Монетами, купюрами. Наличными деньгами. Или сейчас только безналичный расчет в ходу?

– Только карта. Бумажки с железками видел в последний раз в детстве. Наверное, лет пятнадцать назад.

– Аха… Значит, я ошибся, – старик все-таки поднес банку ко рту и сделал глоток горячего напитка. – Я прогнозировал, что имитация наличного оборота денег останется еще долго, но прогресс, похоже, обманул меня. Вы же сами говорите, что денег как самостоятельной вещи не видели пятнадцать лет. Понимаете, что это значит? Что все расчеты ведутся в ничем не обоснованных цифрах, как может показаться на первый взгляд. Но это не просто цифры. Это результат труда всех тех, кто производит различные товары, материальные ценности. Те самые, которые потом необходимо распределить, поделить в обществе. Понимаете?

– Нет. А это можно как-то по частям разобрать? Может, я смогу найти книжки, про которые Вы говорили?

– Сергей, тех книг, о которых я говорил, скорее всего, уже давно в помине нет. Но теория проста. Вы производите, прикладываете усилия, а Ваш труд оплачивается не полностью. Понимаете? Все, что принято называть "прибылью" это то, что не получили Вы и Ваши коллеги-рабочие. Зато все эти прощелыги живут, словно Бога за бороду поймали. И их слова "денег нет", это истинная правда. Их нет! Нет никакого волшебного ресурса, нехватка которого мешает построить завод, если есть руки, которые смогут это сделать. Или вспахать и засеять пашню, вырастить скот, чтобы всем хватало еды! Все упирается в распределение произведенных материальных ценностей. Нет причин подчиняться этим паразитам или уважать их. Так ясно?

Серега обдумывал услышанное. А Андрей Васильевич продолжал:

– Тогда мы не сумели воспользоваться пониманием теории. Большинство из нас попало на "исправление". Так я стал "последним из могикан", наверное.

– Из кого?

Старик с горечью посмотрел на Серегу.

– Как же Вас обокрали, Сергей! Бессовестно ограбили. "Последний из могикан" – так назывался приключенческий роман Джеймса Фенимора Купера. Про североамериканских индейцев.

– Значит, они крадут мой труд? Украли у меня возможность учиться? Научите меня своей теории! – на лице Сереги читалась ярость.

– Фактически они крадут время Вашей жизни, Сергей. Всех тех, кто трудится, обменивая на разных условиях воздух, идею, информацию на материальные вещи для себя и своих прихлебателей… Без книг я мало чему смогу Вас научить. Да я боюсь называть теорию её подлинным именем, чтобы у Вас не было даже шанса случайно проговориться. Это чревато заключением, Сергей.

– Научите всему, чему сможете, Андрей Васильевич! У меня хорошая память. Я свойства шестидесяти типов электродов помню по цветовой маркировке. Я справлюсь! Если надо начинать с чтения, давайте! Я готов! – Сергей осекся и стал говорить тише. – Пожалуйста, Андрей Васильевич. Время идет, а Вы еще четыре месяца назад обещали начать учить меня читать.

– Понимаю, Сергей, понимаю. Надеялся, что где-то можно будет хоть какой-то учебник для начальной школы найти… Я не помню, кто сказал: "Если научить человека только читать, то читать он будет одну лишь порнографию". Но это меткое замечание. Надеюсь, я успею научить Вас выбирать достойный материал для изучения, Сергей. Итак, приступаем!

Из-под чей-то старой шубы из искусственного меха, служившей ему подушкой, Андрей Васильевич извлек книгу и с каким-то трепетом, словно это была величайшая ценность на планете, положил ее на стол.

– Это сказка омалышах-коротышах, живущих в прекрасном городе. Когда-то я читал ее сыну, – старик горестно скривил губы.

– У Вас есть сын?

Андрей Васильевич изменился в лице, отвернулся от Сереги, снял левой рукой очки, а правой прикрыл глаза.

– Когда-то был, – протяжно выдохнув, сказал он. – Мы с женой назвали его Сережой.

Серега молчал и ждал, пока его пожилой товарищ успокоится. Ждать пришлось недолго. Тот медленно повернулся, надел очки и спросил:

– Значит, приступаем?

– Да, – жестко бросил Серега.

– Садись поближе к свету, Сережа, сынок.

И Андрей Васильевич Щербаков, некогда профессор экономики в Саратовском Госуниверситете, открыл книгу.

Примечания

1

 amikeco(эсп.) – дружба

(обратно)

2

 библет – (biblo tablet библопланшет (электронная книга))

(обратно)

3

 Универсальный прибор ввода текста – сенсор для письма и голографическая клавиатура.

(обратно)

Оглавление

Один маленький шаг

Полчаса Дениса Ивановича

Повседневность

Второй шанс с доставкой на дом…

Вы держитесь!

*** Примечания ***