Мистериум [Эйдэн Лунро] (fb2) читать онлайн

МИСТЕРИУМ

Дверь в ничто и во всё

Пролог

Человек не может взять да измениться. Он не может так быстро отказаться от устоев, которые росли, развивались, распространялись в нём, бросая в каждый уголочек сознания свой корешок. Для этого нужно время, и не малое. И самое главное – человек никогда не сможет измениться полностью, даже за тысячу лет. На половину да, но не полностью. В нём всегда останется частичка его самого, частичка настоящего его, та часть души, которая не изменится и через сотни и сотни веков.

Но всё же… всё же бывают в жизни такие невероятные моменты, которые способны перевернуть всю нашу жизнь вверх дном, разорвать рутину повседневности и изменить человека до неузноваемости. Но такие случаи и такие люди очень и очень редки.

Просто не забываете про ту неизменяющуюся часть души.

                         ***

Был дождливый осенний вечер. Весь день, не прекращая лил дождь, словно не из ведра, а из огромных чанов. Златовласая миловидная женщина, лет двадцати пяти кутаясь в махровую шаль и прижимая к груди двух младенцев, торопливо шагала через улочки, то и дело, наступая на лужи. Она прошла мимо ярких неоновых вывесок модных бутиков, перешла через дорогу, почти бегом преодолела не жилую часть улицы и оказалась перед железными воротами. Над воротами была чуть косая вывеска с пожелтевшими от дождя и времени, написанными на ней словами: Приют для бездомных «Тихий Лес». Странное название для приюта, конечно же. Но другого приюта, по близости не было.

Женщина заметила в паре шагов от себя коробку, не больших размеров. Коробка лежала под кустами и была сухая. Она завернула детей в шаль и положила в коробку. Открыла со скрипом железную калитку ворот и вступила на земли приюта. Торопливо преодолела дорогу из потрескавшихся плит, дошла до трёхэтажного дома из красного кирпича. Поставила коробку у крыльца, постучала в дверь, посмотрела в последний раз на своих спящих детей. В глазах её читалась грусть и безысходность. Услышав шаги по ту сторону двери, торопливо удалилась из жизни собственных детей, навсегда.

Дверь медленно отворилась. На пороге стаяла Марила Вишневская, пожилая женщина, лет пятидесяти, с собранными в пучок волосами и проседью. На ней была чёрная юбка-карандаш и белая рубашка с кружевным воротничком, поверх которого она второпях накинула цветастую шаль. Женщина посмотрела по сторонам, ничего не заметила, и хотела было закрыть за собой дверь, но её внимание привлёк шум, доносящийся снизу. Марила Вишневская склонила голову, протёрла шалью толстые линзы огромных круглых очков. И заметила в коробке двух белобрысых младенцев. Девочка спала, смачно посасывая пальчик, а мальчик проснулся и барахтался в огромном бежевом шале. Младенцам-близнецам было примерно по два месяца.

– О! – только и произнесла женщина и подняла коробку.

Вошла в дом, торопливо направилась через коридор в главный зал. Там сидели все преподаватели, живущие в приюте, и пили чай. У детей в это время был тихий час.

– Смотрите, что я нашла, – сказала женщина, ставя на стол коробку.

К ней подошла молодая учительница географии, девушка лет двадцати двух, с длинными тёмными волосами. Щёки её были усеяны веснушками, а на подбородке чернело родимое пятно. Она подошла, стуча каблуками, одетая лимонного цвета платье. Заглянула в коробку.

– Близнецы! – воскликнула она.

– Да, – кивнула пожилая женщина с очками. – Кто-то оставил их, я не увидела кто.

К ним подошёл мужчина средних лет. Волосы у него успели пробиться сединой, на носу была бородавка, но в целом, в своём строгом сером костюме, он выглядел презентабельно.

– А ну ка, может там есть какая-нибудь записка или письмо? – он покопался под младенцами и нашёл маленький квадратный клочок бумаги.

Перевернул его и прочёл следующее:

«Оставляю их на ваше попечение. Мальчика зовут Эмиль, девочку – Севиль. Им по два месяца. Пожалуйста, не разлучайте их, даже на долю секунды. Они этого не любят, особенно Эмиль»

И в самом крайнем углу фамилия: З. Эфендиева.

– Значит, Эмиль и Севиль? – сказала Евангелина Кравчик, географичка.

Марила Вишневская сняла свои очки, протёрла их о край кофточки и снова надела.

– Это значит, что у нас пополнение, – произнесла она. – Даниса, отведи малышей в комнату номер два. А я пойду и запишу их имена и данные.

Даниса Янковская была молодой девушкой лет восемнадцати, только-только поступившая на работу няньки для самых младших. Она послушно взяла коробку с близнецами и вышла из помещения. Направилась через извилину коридоров в комнату под номером два. Там уже спали пять-шесть малышей в кроватках, от двух до двенадцати месяцев. Девушка обвела комнату взглядом. Там было четыре пустых кроватки. И Даниса уложила младенцев, каждого в одну кроватку. Сменила им одежду и памперсы, нарядила в ярко-жёлтые ползунки, так что их, невозможно было различить. Всё это время близнецы спали мирным сном, не подозревая, что их жизнь с мамой окончена и начинается жизнь в приюте.

Через 10 лет.

– Сив, – позвал сестру Эмиль.

Он называл её так с восьми лет, когда прочитал книжку с красочными иллюстрациями про скандинавских богов. Так звали жену Тора.

– У Сив тоже были длинные золотистые волосы, – говорил он сестре, когда она просила его, не называть её так.

Они оба лежали в одной кроватке на втором этаже, в комнате номер восемнадцать, в ярко-красочных пижамах. Кровать стояла у окна. Был жаркий июньский день.

– Да? – сонно подала голос Севиль.

– Осталось совсем немного, – сказал мальчик.

– Чего немного? – не поняла девочка.

– Скоро мы уйдём отсюда, – пояснил Эмиль.

– Да… через… мм… восемь лет, вот, – посчитала по пальцам Сив.

– Я обещаю тебе, что однажды, ты увидишь то, что никто, никогда, и нигде не видел, – призадумался и добавил. – Я покажу тебе безумие. Я покажу тебе Мистериум.

– Мистериум? – переспросила Севиль. – Нет такого места и вообще, такого слова.

– А вот и есть, – упрямо молвил мальчик. – Я видел его в своих снах.

– Это же сны. Они – не правда, – заметила Сив.

Она перевернулась на бок и посмотрела на брата.

– А сны, создаются из того, что мы видим за день, – тоном учителя по психологии, произнёс Эмиль. (Такого учителя у них в приюте не было и в помине.)

Сив тихо рассмеялась, и посмотрела по сторонам. Убедилась в том, что все спят, и она своим смехом никого не разбудила. В комнате номер восемнадцать было три девочки и три мальчика от восьми до десяти лет.

– Правда покажешь? – спросила она.

– Правда, правда, – серьёзно проговорил мальчик. – Мы увидим безумие и сами станем безумием. А потом… потом мы будем счастливы. Счастливее всех на свете.

Глава 1. Ничто и Всё в одном флаконе

Был жаркий сентябрьский день, а солнце припекало словно летнее. Знаете, говорят, что перед тем как рассветать, бывает самая тёмная ночь. Так и с погодой. Перед тем как похолодать, она в последний раз милостиво разрешает погреться на солнышке, лёжа в ещё зелёной траве и слушая мелодию ещё не улетевших на зимовку птиц.

Вот почему все окна приюта «Тихий лес» были открыты. Дети в последний раз резвились на лужайке, после утренних изнурительных уроков. Преподаватели сидели в беседке и попивали чай и неустанно следили за детьми. Среди учителей была и директриса, а также преподаватель польского языка, истории и литературы, Марила Вишневская. А также географичка, физичка Евангелина Кравчик. Презентабельный Радослав Войцеховский – учитель английского, (он и французский преподавал) и математичка Валентина Петровская, толстушка лет сорока с круглым розовым лицом. Она не жила в приюте как все остальные учителя.

Самому младшему в приюте ребёнку было четыре, и звали его Анджей, но все звали его Клюшкой, так как он один раз попал в лоб директору приюта Мариле Вишневской и тем самым сломал ей очки. В приюте было всего двадцать детей, от четырёх до шестнадцати лет и все прекрасно знавали друг друга. Детей было мало, из-за того, что последние десять лет поступило лишь шестеро детей. Десять лет назад число детей достигало сорока. Но тем, кому исполнялось восемнадцать лет, уходили, оставив свой приют, дом детства в мир взрослых проблем.

Последние восемнадцатилетки, два парня и одна девушка покинули приют в прошлом году. Хотя девушка, Августина, осталась в качестве няньки для самых младших. А Даниса повысилась в должности, став учительницей астрономии и природоведения. (Она прекрасно разбиралась в этих уроках и с детства любила астрономию.) В общем, в приюте было десять взрослых. Кроме сидящих в беседке были ещё учитель химии и биологии Анислав Зелинский молодой мужчина лет тридцати с вьющимися светлыми волосами. Он как Валентина не жил в приюте. Все девчонки от одиннадцати, сохли по этому учителю. (Да и Августина тоже.) ещё была училка арифметики и обществоведения Зофия Ожешко, женщина, прожившая полвека, худая и коренастая, но зато в отличной спортивной форме. Её тридцатилетний сын работал лётчиком.

В приюте работали ещё дядя Вась, полностью Валислав Щенкевич. Он был сторожем, учителем физкультуры, и труда для мальчиков, плотником и электриком в одном флаконе. Уроки труда для девочек преподавала Даниса. А также кухарка Владислава Судовская, пожилая женщина похожая на пирожок. Уборкой в приюте занимались кухарка, Августина и Даниса. Да и старшие дети следили за чистотой своих комнат.

Приют был большим трёхэтажным домом, построенным из красного кирпича. Левое крыло, было комнатами детей, а правое – классными комнатами.

В приюте, кроме четырёхлетки Клюшки, было ещё девятнадцать детей. Шести, восьми и девяти летки Натазя, Есения и Гавриил, две десятилетки близнецы Юзеф и Юрек, три одиннадцатилетки Амадей и Лейла с Лидией. Одна лет двенадцати Злата, две тринадцатилетки Рубен и Зарема. Елисей, Валериану и Ирена – четырнадцатилетки. А также подростки лет пятнадцати Шарль, Эмиль и Севиль, и Аниела по прозвищу Мальвина. Мальвиной её называли из-за цвета волос. В прошлом году она втихомолку купила себе в одной из вылазок в город голубую краску и покрасила волосы. Но волосы росли, так что она стала на половину Мальвиной. Досталось же ей тогда от учителей…

И самый старший шестнадцатилетний Люций, короче Юнг. Состав детей состоял не только из поляков. Из имён детей можно было понять, что в приюте есть и русские, французы, украинцы, азербайджанцы и т д.

Конечно иногда, а точнее каждый день, происходили перепалки между детьми, но в целом приют был тихим пристанищем в глуши Кабацкого леса, под стать названию.

Люций был высоким и с хорошим телосложением юношей, с загорелой кожей и рыжими всколоченными волосами. Парень он был не слишком дружелюбным, и если открывал рот, то для того, чтобы проговорить что-то не хорошее по меркам приюта. В приюте ему нравились две девчонки: Аниела (у неё были классные голубые волосы) и Севиль. (у той были классные золотистые волосы) И он пока не мог решить, кто ему больше нравиться, так что подкатывал к обеим, на всякий случай.

Мимо вихрем пронеслись мелкотня – Клюшка с Аназькой, чуть не сбив парня с ног. Тот мрачно на них поглядел. А не догнать их и дать каждому по звонкой оплеухе? Но тут, он заметил двойняшек. Сив выглядела особенно прекрасно в короткой джинсовой юбке и белой футболке. Нет, всё же Севиль красивее. И он решил, что выбирает её. Близнецы сидели у небольшого озера и кидали в водную гладь камни. Юнг подкрался сзади бесшумной походкой и резко отвесил звонкую затрещину Эмилю. Тот, от неожиданности, подскочил на месте.

– Ты что, совсем?! – заорал парень, покраснев как рак.

Люций невозмутимо так посмотрел на Миля.

– Сдрысни в куст Спица, – произнёс он, указывая на ближайший куст.

Эмиль скрестил руки на груди и приподнял светлые брови.

– Это почему же? – осведомился он.

Юнг хотел сказать, чтобы он растворился, и он смог бы поболтать с его сестричкой, но в этот момент заметил Мальвину, с накрученными голубыми локонами, и в ярком голубом платье собственного дизайна и забыл про Севиль. Нет, всё же Аниела была красивее. Всё, это его конкретное решение. Юнг ничего не сказав, развернулся и потопал в сторону Мальвины. Та уселась на другом конце озера с подружками Иреной и Заремой.

– Что это было? – удивлённо спросила Сив, смотря вслед удаляющемуся Юнгу.

Эмиль привёл в порядок свои светлые патлы, и сел обратно.

– Не знаю, – буркнул парень. – Но его надо проучить. Разошёлся тут…

Севиль хихикнула, потянулась и зевнула. Подобрала камешек поувесистее и бросила в озеро.

Эмиль и Севиль были очень похожи друг на друга. Оба – златовласые, взлохмаченные, стройные, с тёмно-карими глазами и загорелой кожей. У обоих были курносые носы, пухловатая верхняя губа, (из-за того, что два передних зуба были крупнее, чем надо) и ямки на щеках, а щёки круглые и розоватые, словно они всегда стояли под морозом.

Сив в свои пятнадцать была не хилых метр шестьдесят, а Эмиль опережал сестру на целых пятнадцать сантиметров. Севиль любила играть на кяманче, (азербайджанский музыкальный инструмент) а Эмиль на пианино. И они прекрасно подходили друг другу в музыкальном плане. Любили устраивать мини концерты для жителей приюта. У них были похожие характерные черты. К примеру, обе заранее могли предугадать настроение другого. Им бывало больно, когда больно другому. И всё, больше в них ничего похожего не было.

Эмиль был умным парнем. В некотором роде замкнутым в себя. Любил поразмышлять без посторонних. У него был более спокойный и расчётливый характер. Он любил в основном наблюдать за другими и тем самым его рассуждения о ком либо, были всегда правдивы, так как он, своими наблюдательскими навыками, мог заметить каждую мимику и чёрточку в вашем лице и с точностью да точки сказать какого вы поля ягода. Он слишком любил свою сестру. Для него существовала она одна, и он готов был горы свернуть для неё. А родители… он старался о них не думать. Они бросили их, бросили Севиль. Можно ли их простить? Почему они бросили их? Где они сейчас? На эти вопросы он и сам не знал ответа.

Севиль была девочка душа кампании. Она любила улыбаться, демонстрируя свои ямочки, всем вокруг, любила смеяться, веселиться и радоваться даже самым маленьким и незначительным мелочам. Если её обидеть, она этого никогда не покажет, а лишь улыбнётся вам в лицо. Девушка эта была упряма как козёл, любила настаивать на своём и всегда верила в прекрасное будущее, потому что, в этом заверял её брат. И самое главное – она была ребёнком. Растил её в основном брат, и она многому набралась у него. Может для других Эмиль и был угрюмым мальчиком, но только не для сестры. Для неё он стал не только братом, но и отцом и матерью. Он вырастил из неё большого капризного ребёнка, не понимающего жизнь как таковой, и очень далёкой от взрослых людских проблем.

Севиль любила мечтать. Особенно перед тем, как заснуть. Она мечтала о доме, маленьком, небольшом, но самом уютном во всём мире. А самым уютным он будет потому, что там будут и их родители. Ей достаточно и одной комнаты с братом. Она мечтала о том, как они будут наряжать ёлку у камина на новый год, как мама будет готовить праздничный ужин, а отец разгребать снег у порога. А потом, потом они всей семьёй будут, есть мамины выпечки, к примеру, плов там, или разнообразные салаты. И станут за ужином рассказывать всякие интересные истории, которые происходили с ними в этот день. А потом, потом она с Эмилем пойдёт спать, и мама поцелует их на ночь. И перед тем как заснуть, Севиль всегда говорила спокойной ночи, обращаясь к никогда ею не виденным родителям. Она чуть ли не каждую секунду думала о них, но у неё никогда не получалось представить их лица. Золотистый цвет волос достался им от мамы или папы? А цвет глаз? А какая была у мамы улыбка?

– Сив, – позвал сестру Эмиль.

– Да? – отозвалась она, встряхнув волосами.

– У меня такое ощущение, что сегодня случиться что-то не поправимое, – признался он.

У Эмиля была такая особенность: предчувствовать. И предчувствия его никогда не обманывали. Если он говорил, что произойдёт что-то хорошее или плохое, то всегда случалось то, что он предсказывал. Он еще ни разу не ошибался. Нет, он не был экстрасенсом или что там ещё бывает. Просто, у него была очень хорошо развита интуиция, (в отличие от сестры) Она никогда его не подводила. Да и, в общем, он был слишком ко всему подозрительным и наблюдательным малым.

– Что, правда? – рассеянно спросила девушка.

– Ага, – кивнул тот. – Сегодня постарайся быть рядом со мной, ладно?

– Ладно, – согласилась девочка. – А как же ночью?

Эмиль призадумался. Что же делать ночью? Он был в одной комнате с Шарлем. А тот был нормальным парнем. Ему можно доверять.

– Тайком проберись в нашу комнату. Будем вместе спать, как в детстве, – наконец нашёлся Миль.

– Ладно. Попробую, – вымолвила она.

– Не ладно, – укоризненно проговорил юноша. – А есть командир.

Севиль хихикнула и встала.

– Пойдём, чем-нибудь перекусим, – обратилась она к брату.

Эмиль тоже встал и потянулся.

– Давай, – согласился он.

Они направились в столовую. Столовая была построена с западной части здания, прилегающая к левому крылу. Столовая была просторным светлым помещением, с огромными окнами и круглыми столами и стульями, разбросанными по всему залу.

Сив уселась у столика у окна. Эмиль направился к кухарке бабе Вале, хлопотавшей у плит, готовя еду на вечер.

– Баба Валь, – позвал он кухарку, облокотившись о стойку и обворожительно улыбнулся, продемонстрировав ямочки на выпуклых щеках, когда кухарка повернулась, дабы узреть посетителя.

– Чего тебе? – недовольно пробурчала старушка, нарезая тонкими кругами морковку. Она хотела испечь морковный пирог.

– Баб Валь, ну дай булочку, а? И чаёк, – попросил парень, пытаясь выглядеть самым милым и невинным ребёнком на свете.

Кухарка искоса поглядела на Эмиля. Тот выглядел самым милым и невинным ребёнком на свете. Умилилась. Она давала себе слово, что не будет попадаться на трюки а-ля милая мордашка, и не раз давала, между прочим. Но каждый раз попадалась.

– Ну, хорошо, – смилостивилась она и положила в белую тарелку целых четыре булочки. Две с маком, две с яблочным джемом.

– И две чашки чая, – напомнил Эмиль. – Если вам не трудно.

– Что и для сестрёнки? – усмехнулась старушка, наливая чай в пластиковые стаканчики.

– Ага, – кивнул юноша.

Поблагодарил кухарку, поставил всё честно нажитое добро на поднос и отнёс к столу, где сидела сестра.

Та похлопала в ладоши, предвкушая вкусные тёплые булочки бабы Вали.

– Две с маком, две с джемом, – сообщил Эмиль, водрузив на стол поднос и уселся сам. – Те, что покрыты белой стружкой – с джемом.

– Мм… повидло какое?

– Яблочное.

Парень взял одну из булок. Это была булка с маком. Откусил не хилый кусок и принялся энергично жевать. Севиль остановила выбор, как и брат на булке с маком. Засунула сперва кончик булки в чай, а потом надкусила, только кусок поменьше. Не из-за того, что она была девчонкой, и надо было соблюдать приличия и всё такое. Просто рот побольше не открывался. Он у неё был меньше, чем у брата. Она не любила заморачиваться всякими девчачьими штучками.

В помещение ввалилось ещё парочку ребят и расселись на соседних столах. Это были модница Мальвина, Ирена по прозвищу Сирена, (из-за голоса у неё было такое прозвище) а рядом с подружками развалился Юнг. Они о чём-то болтали. Люций что-то сказал девчонкам и встал. Подошёл к кухарке и хотел выпросить у той пару сдобных булочек, но у него ничего не получилось. Он раздражительно передёрнул плечами и повернулся на сто восемьдесят градусов. Заметил близнецов и две целёхонькие булочки засахаренные сверху. Развязной походкой и противной улыбочкой на губах подошёл к ним.

– Так, Спица, а не лопнешь от такого количества булок? – осведомился он.

Тот не удостоил Юнга даже взглядом.

– Нет, – сказал он и запихнул остаток булочки в рот.

Хотел было взять следующую, но Юнг с молниеносной быстротой схватил тарелку.

– Я же сказал, лопнешь, – учительским тоном произнёс парень.

– Верни булки, – вставая, проговорил Эмиль.

Севиль тоже встала, поправила кофточку.

– Юнг, – позвала она Юнга. – Это вообще-то не твои булочки.

– Милая Сив, фигуру испортишь, если будешь столько лопать. Я же о тебе забочусь, – елейным голоском отозвался тот.

Мальвина с Иреной заинтригованно следили за нарастающей потасовкой. Кухарка была в этот момент в кладовке и ничего не видела и не слышала и не знала.

– Не смей так говорить с моей сестрой! – крикнул Эмиль, покраснев от злости.

Люций с любопытством взглянул на пацана.

– А то что, заноза кое-где? Ударишь меня? Смотри, а то сегодня поговаривают, страшная ночка будет. Как сестричку не похитила бы, – он ухмыльнулся и добавил. – Как дражайшую Тиону.

Эмиль не сдержался и заехал кулаком по физиономии Юнга. Напал на него, и стал колотить, куда попало. Девочки завизжали, от чего из кладовки выбежала кухарка и ахнула, да охнула.

Юнг пытался отбиться от Эмиля. Он думал, что сможет побить того и превратить в сухомятку, но просчитался. Прогневав Миля, он не подумал, что у того случиться прилив сил.

В столовую вбежали учителя и другие дети. Учитель химии и биологии Анислав Зелинский, схватил Эмиля за шиворот и еле оттащил. Юнга оттащил Радослав Войцеховский.

– Что здесь происходит? – строго осведомилась Марила Вишневская.

– Этот, придурок напал на меня! – вскричал Люций, выплёвывая изо рта кровь.

– Неправда! – заорал Эмиль, всё ещё пытаясь высвободиться из хватки учителя.

Марила Вишневская посмотрела на целёхонького Эмиля, лишь с маленькой ссадиной на щеке. Перевела взгляд на Люция. У того кровоточила щека, виднелся нехилый фингал, под правым глазом и футболка была порвана.

– Так Эмиль, – в конец сказала директриса. – Выходные будешь под домашним арестом. Начиная с этого момента. А также будешь целую неделю помогать сторожу Валиславу, в его работах с шести до восьми вечера.

– Но Марила Вишневская! – возмутился такой не справедливостью провинившийся.

– Так! Немедленно в свою комнату! – тоном, не терпящим возражения, сказала директриса.

И Эмилю ничего не оставалось, как поджать губы и повиноваться.

– А ты, Люций, быстро в медпункт, – велела она после ухода Эмиля.

– Слушаюсь Марила Вишневская, – чопорно проговорил Юнг и вышел из столовой.

Медпунктом заведовала Августина. Медицинская комната находилась на первом этаже правого крыла. Юнгу нравилась Августина, пусть даже та была старше его на три года.

– Манила Вишневская, – подала голос, до сих пор молчавшая Севиль. – Вы несправедливы! – заявила она.

– Севиль! – воскликнула директриса, поражённая до глубины души таким поведением девчонки. – Ты грубишь взрослым?

– Я не грублю. Я говорю правду, – ответила девочка, гордо подняв голову и смотря прямо в глаза пожилой женщине.

– Ох! – только и вымолвила пожилая женщина. – Вы с братом одна лишь головная боль! В каждой передряге только вы!

– Не нравиться, так не держите нас в приюте! – огрызнулась та.

Она никогда не умела вовремя заткнуться и всегда страдала из-за своего языка. Ну не любила она врать. Брат учил её, что надо говорить только правду, и только то, что ты думаешь на самом деле. А не то, что от тебя хотят услышать другие. Для неё, конечно, было странно такое поведение, но всё же, её нервы не из стали. Дети тоже способны злиться. А она ненавидела несправедливость. А здесь пахло несправедливостью.

– Так, юная девушка! В комнату, немедленно! Ты под домашним арестом! – взорвалась Марила Вишневская. Она не любила, когда дети приюта возражали ей и её поступкам.

Севиль ничего не ответила. И с такой же гордо поднятой головой, покинула столовую, словно не она, а они были виновные. Из-за этого её характера многие из девчонок недолюбливали её, и теперь злорадно улыбались ей в спину.

Девушка потопала в свою комнату, на третьем этаже, левого крыла. Комната была под номером двадцать пять. В двадцать шестом была комната Эмиля с Шарлем. Она с силой захлопнула дверь. Комнаты в приюте мало чем отличались друг от друга. Маленькие, простецкие, с одним окном, занавески в цветочек и обои в серо-голубых тонах. Две кровати, каждый у противоположной стены, рядом тумбочка. Один шкаф, с двумя половинками, (у комнаты номер 14, была ещё одна тумбочка, так как там жило целых три девочки) трюмо, с всякими тюбиками, кремами. И каждый ребёнок приюта пытался украсить свою половинку так, чтобы можно было знать, что вот эта половинка – его половинка. (Ванные комнаты и туалет, в каждом этаже были по два: один для девочек, другой для мальчиков.)

Севиль прошлёпала босыми ножками до кровати, (сандалии она сняла у порога) убранной пастелью с пёстрыми рисунками клубник. И развалилась на ней. Кровать находилась на левой стороне комнаты. Свою половинку она украсила вазочкой, которую откапала на чердаке, (на чердак запрещалось ходить) наполнила его водой и поставила туда собранные в саду розы, всех оттенков красного. На стене, на изголовье её постели, среди множества масок, висел на гвозде футляр. Она взяла его, уселась обратно, скрестив ноги. Вытащила из футляра музыкальный инструмент под интересным названием кяманча. Подпёрла инструмент к левой ноге, взяла смычок в правую руку, слега прижала к струнам.

Для того чтобы научиться играть на кяманче, Севиль пришлось потрудиться и немало лет. Когда в пять лет, её с братом спросили, на чём бы они хотела играть, Эмиль ответил, что на пианино. Он видел, как на этом инструменте играли на концерте, который показывали на чёрно-белом телевизоре. Маленькая Севиль ничего не ответила. Сказала лишь, что хочет подумать. Тогда, в кабинете директрисы, был допотопный компьютер и Севиль попросила разрешения найти инструмент, который будет ей по душе. Помогала ей вводить слова одна из старших девочек приюта.

Это после был открыт компьютерный кабинет, которым заведовал Анислав Зелинский. Кабинет был открыт на третьем этаже правого крыла, через шесть лет после этого события.

Так вот, Севиль тогда уже знала, что происходит она с братом из страны под названием Азербайджан. Она досконально изучила эту страну по компьютеру и в отделе музыкальных инструментов натолкнулась на кяманчу. Инструмент ей пригляделся, и она заявила о том, что хочет научиться играть на кяманче. Ей ответили, что учителя, который мог бы научить её играть на этом предмете, нет.

– Не побоюсь этого слова, даже во всей Варшаве, а может быть и в Польше, – тогда ответила Марила Вишневская.

Но маленькая девочка так разревелась, так билась в истерике, что быстренько заказали этот инструмент из рубежа. И через неделю с половиной этот самый инструмент вручили Севиль, и сказали, что научиться она должна сама игре на этой штуке. Немало дней и ночей потратила на это дело Севиль, смотря уроки по компьютеру. Потратила она на это целых восемь лет. Но зато теперь, играла на кяманче, не побоюсь этого слова превосходно.

Она плавно провела смычком по струнам и решила сыграть на азербайджанском музыкальном инструменте английскую мелодию, а точнее «Лунную сонату» Бетховена.

***

Эмиль лежал в своей комнате, прибывая в мрачных раздумьях. Он вспоминал Тиону. Тиона была лучшей подругой Эмиля, кроме сестры. Когда ему было три, она поступила в приют. Двухлетняя девочка, напуганная и беззащитная. С того времени они и дружили все втроём. Но после десяти Эмилю хотелось уединяться с Тионой, болтать с ней обо всём и может, если повезёт, даже за руку подержатся.

Тина была красивой девочкой, худенькой брюнеткой с голубыми глазами, кажущимися огромными на маленьком овальном личике, (у Эмиля с Севиль лицо было треугольное, с заострённым подбородком) Волосы она всегда тайком подрезала до плеч, сколько за это её не наказывали учителя.

В детстве Эмилю всегда снились странные сны, про какой-то несуществующий мир снов, под названием Мистериум, вплоть до двенадцати лет. Он всегда видел одно, и тоже. Как отец и мать исчезают один за другим за какой-то непонятного цвета дверью. И он всегда шёл за ними, но никогда не мог найти их в том мире.

Он верил в этот мир и в то, что его родители там. Он рассказывал об этом, только Сив и Тине. Они верили ему. Особенно Севиль. Она верила, что там они найдут маму с папой и смогут привести в этот мир обратно.

Но однажды, одним дождливым осенним днём, Тиона пропала. Произошло это года два назад. Вечером, они играли в шарады, а после каждый пошёл спать в свою комнату. Они были соседние. Тина тогда жила с Сив. Все сладко спали, и внезапно Севиль подняла тревогу, что Тионы нет. Девочка уверяла всех, что Тина спала на своём месте. И она вздремнула. Точно не знала, но, кажется не прошло и пятнадцати минут, она повернулась на другой бок, случайно открыла глаза и заметила, что Тионы нет. Она клялась, что не слышала ни одного шороха, или даже скрипа. А чтоб открывалась дверь, тем более.

Двери в приюте страшно скрипели, да и все половицы тоже. Если ночью открыть дверь, то и спящий на первом этаже узнавал об этом.

Обыскали тогда весь дом. Полиция тогда, заявилась рано утром и обыскала весь лес, и даже окраинные территории. Они нырнули даже в озеро. А вдруг утонула? Но ничего. Её не нашли. Прошло три месяца, и полиция окончательно сдалась. Объявила Тину без вести пропавшей. Но Эмиль искал её целый год. Он не сдавался. Он собственноручно, тайком сбегал в лес и обыскивал всё то, что можно было обыскать. Добирался до соседних кварталов, и даже на много миль дальше. Его даже один раз поймали и привели к директрисе. Та разгневалась от того, что он шляется, бог знает где.

– Я искал Тиону. – ответил он тогда. – Вы отказались от неё, но я нет.

И больше никто его ни о чём не спрашивал.

Но настало время, и Эмиль сдался. Подруга детства, его первая невинная любовь, пропала навеки вечные. И никто не знал куда. И после этого события он разом перестал верить в чудеса. Он перестал верить в свои сны. Он вдолбил это и в голову сестры. Но окончательно убить в ней веру в чудеса он не смог. Лишь в то, что никакого Мистериума нет, и не было.

Эмиль вздохнул и закрыл глаза. Он начал постукивать пальцами по ноге играя ими музыку Бетховена, ту же самую, что играла прямо сейчас его сестра. Они всегда чувствовали настроения друг друга. И Севиль играла «Лунную Сонату» потому, что брату захотелось её сыграть. Хотя она не понимала, что хочет этого именно он. Но она тоже, как и брат любила музыку Бетховена.

Эмиль всегда начинал играть на невидимых клавишах, когда ему было грустно или плохо. (Пианино находилось на первом этаже и не получалось каждый раз играть на нём.)

Вообще у двойняшек было много мелких привычек и хобби. К примеру, Севиль любила, перед тем, как съесть булочку или печенку или конфетку разницы нет, даже торт, сначала засовывала в чашку с чаем или соком, и лишь потом съедала. И при этом всегда пачкала одежду крошками и каплями чая. Ей всегда говорили, мол, ты же девочка, будь аккуратнее. А она лишь махала на них руками и продолжала делать то, что хотела делать. А именно засовывать печенье в чай. Или же она была ярой поклонницей клубники. Могла тоннами поедать клубнику и не насытиться. Она любила, перед тем как есть тот или иной овощ или фрукт, подносить его к носу и нюхать. У неё было странное хобби: она любила собирать маски. Она тратила на них все свои карманные деньги, сама их мастерила из подручных материалов и часто разгуливала в них по всему приюту.

Кроме как стучать пальцами по невидимым клавишам, Эмиль привык носить только клетчатые рубашки или кофточки. А также, когда сильно над чем-то раздумывал, морщил нос, а когда делал что-то сложное, высовывал кончик языка, (так и Сив, делала) Когда играл на пианино, то закрывал глаза, и всё вокруг для него пропадало, меркло перед музыкой. Существовали лишь его пальцы, клавиши, да мелодия которую он создавал. Он привык, когда не верил собеседнику, склонять голову на бок. (а он, часто не верил собеседнику, ведь ему было легко распознать ложь или правду) Он любил выходить зимой на улицу и ловить языком снежинки. (это любила делать и Севиль) И у него тоже было хобби: он обожал шляпы. Если Севиль тратилась на маски, то он тратился на шляпы. У него их собралось штук двадцать. Труд последних шести лет. Некоторые он находил на свалках, некоторые купил. Один ему связала Сив на уроках вышивания.

Он постукивал пальцами по колену, думая совсем о другом. Он думал о том, что осталось совсем немного. Им исполниться восемнадцать лет, и он заберёт свою сестру далеко, далеко, и он сделает её самым счастливым человеком на свете. Он будет много работать и зарабатывать много денег, чтобы Севиль могла, сколько её душе угодно, покупать маски и клубник. Она будет счастлива, а значит и он будет счастлив.

Всё это время, прожитое в приюте, он старался заменить ей и мать и отца. Но на самом деле, он был всего лишь пятнадцатилетним мальчишкой, на пять минут старше сестры. Но он слишком сильно любил Севиль, и не представлял без неё ни секунды своей жизни. Кроме неё у него ничего и никого не было. И если с ней вдруг что-то случиться, то он… он… нет, об этом даже думать не стоит. Пусть всё плохое, что может случиться с ней, случиться с ним. Она должна быть счастлива и точка. Лишь так он тоже сможет быть счастливым.

Раздумывая над всем этим, Эмиль даже не заметил, как стемнело. Он посмотрел на настенные часы, висевшие над дверью. В этот самый момент тоже самое сделала и Севиль. Было восемь часов вечера. Через час в комнату вошёл Шарль. В этот момент Эмиль перечитывал историю музыки семнадцатых-восемнадцатых веков. Читал он её только тогда, когда его наказывали. И если честно, то он мог бы пересказать всю историю музыки семнадцатых-восемнадцатых веков наизусть, ни разу не поглядывая в содержимое книги…

– Как Севиль? – спросил юноша, не поднимая взгляда от книги.

Шарль стянул с головы футболку, швырнул на кровать и сел на стул. Шарль был светловолосый мальчик-романтик, с чуть длинноватым носом, характерным для некоторых французов, и россыпью веснушек на щеках. И худой, как щепка. В приют он попал в трёх годовалом возрасте и славился под прозвищем Шарль-Марль, или же просто Щепка.

– Она после тебя, как всегда, язык не прикусила, – отозвался Щепка.

Эмиль отложил книгу и вздохнул, потёр пальцами глаза, наморщил нос.

– Ах, Сив, никак не могу ей втолковать! Тоже наказана?

– Да, – кивнул Шарль.

Встал, открыл свою половинку шкафа, извлёк оттуда чистую одежду и полотенце.

– Я в душ, – бросил он и вышел из комнаты.

***

Севиль отложила кяманчу, сунула его в футляр и повесила среди масок на стене. Маски она расклеила по всей стене. Ну а где ещё ей их держать? Решила принять душ. Наказание, наказанием, а душ они не могут ей запретить. Через сорок минут она вернулась в комнату. Там сидела, скрестив ноги, на кровати, в цветастой пижаме Зарема. Она любила всё цветастое. Это была девчонка с бледной кожей и раскосыми глазами. Волосы её были длинными, прямыми и чёрными. В руках у неё была тетрадь и ручка. Она что-то туда записывала. Наверное, закорючки всякие рисует, или пишет как она без ума от Шарля-Марля.

Ничего не сказав, Севиль протёрла влажные волосы полотенцем, натянула на себя пижаму, состоящую из маечки и шортиков, из шёлковой ткани и кружевной вышивкой по краям. Пижама была сиреневого цвета с изображениями маленьких клубник. Залезла в постель, накрыв себя с головой одеялом. Всё-таки осень, холода. Особенно ночью. Через четверть часа Зарема отложила тетрадь и ручку, подошла к двери, выключила свет и тоже легла, натянув одеяло до самого подбородка.

Сив зевнула и перед тем как закрыть глаза и заснуть, пожелала никогда ею не виденным родителям спокойной ночи. Было десять тридцать ночи. Севиль и Эмиль ещё не заснули, хотя крутились в постели не первый час. Они оба ворочались с бока на бок, и получилось-таки заснуть через добрых два часа. Эмиль не засыпал, потому что думал о том, почему его сестра до сих пор не явилась. Заснул он в ожидании её прихода. Севиль не засыпала так долго, потому что пыталась вспомнить что-то, но не могла. Она точно что-то забыла, но вот что не знала. И так и заснула не вспомнив.

Три часа ночи. Севиль резко распахнула глаза. Она вдруг вспомнила, о чём забыла. Она же обещала брату, что придёт! Тот, наверное, волнуется. Она тихо, стараясь не шуметь (а потому кровать злорадно заскрипела) встала на цыпочках направилась к двери, на ходу чуть не перевернув всю мебель в комнате, надела шлёпки. Слава богу, Зарема спала как убитая. Распахнула дверь и вышла, тихонько её затворив. Странно, но дверь не скрипнула, не издала не единого шума, а закрылась, словно вообще не открывалась. Девушка медленно подкралась к соседней комнате под номером двадцать шесть. И хотела было занести руку на ручку двери, но замерла. Её слух уловил какой-то шум. Она прислушалась. Звуки были какие-то странные, чарующие, словно кто-то не то выл, не то пел. Интересно, кому не спиться в это время? Севиль стало очень и очень интересно. Но самое главное то, что она не смогла понять то, что шум этот привлекал её слух. Ей хотелось пойти к его источнику. Она оглянулась по сторонам, на цыпочках подбежала к лестнице, бесшумно спустилась на второй, а потом на первый этаж. В коридоре свет не горел, а лишь через окна пробивал лунный свет. У Севиль получилось преодолеть такой длинный путь, довольствуясь лишь лунным светом, без единого шума, ни скрипнув, ни одной ступенькой или доской. Поверьте, это было невозможно. Чтобы вытворить такое, нужно было иметь сверх способности, или же уметь летать, а девчонка не могла ни того, ни другого. Но Сив, не обратила внимания на этот странный факт. В любое другое время, может и обратила бы, но не сейчас.

Сейчас её привлекал и увлекал за собой странный непонятный шум. Она тихо, с чувством взломщика сейфов, открыла замок на парадной двери и вышла в прохладу осенней ночи. Вдохнула поглубже ночного воздуха, аж в носу защекотало, и поёжилась. Надо было надеть что-то потеплее. Но возвращаться было лень. Да и вдруг кто-то заметит? Шум исходил от озера. А озеро находилось на заднем дворе. Севиль обогнула здание, подошла к озеру. И замерла.

Прямо на поверхности водной глади у самого берега стояла, а точнее лежала дверь. Порог её упирался о берег. Дверь была тёмная, но какого-то не понятного оттенка. Точно, какого цвета именно была дверь, Сив, не поняла. Наверное, не для её человеческих мозгов цвет этой двери, подумалось девчонке. Она с опаской подошла к берегу, вытянула шею, дабы получше разглядеть дверь. Интересно, кто её сюда кинул? Дядя Вась что ли? Но зачем? Шум исходил от двери. А точнее из-под двери. Какой-то вой, словно выл сам ветер бесконечности на просторах пустыни. И делал он это очень даже мелодично. Прям сиди и слушай до скончания времён.

Внезапно что-то с силой стукнуло по ту сторону двери. Севиль аж подскочила от страха и попятилась. И тут дверь с тихим скрипом, медленно стала отворяться. Она открылась, шлёпнувшись о воду. Севиль опять подошла, думая увидеть в проёме плескающуюся мутную воду. Но очень сильно ошибалась в своих рассуждениях. Там клубилось Ничто. И Всё. Нет, не чернота, а именно ничто, одновременно со всем. Ничто и Всё в одном флаконе. Представить это невозможно человеческому мозгу, но именно это видела в проёме двери с непонятным цветом Сив. Девушка нагнулась, чтобы лучше разглядеть, что же там в проёме. Что-то опять стукнуло, и Севиль вздрогнула всем телом, не удержалась на ногах. И головой вперёд, вопя во всё горло полетела в Ничто и во Всё.

Глава 2. Город Лучей

Эмиль.

Было примерно три десять ночи. Эмиль резко распахнул глаза и сел в постели. Сердцебиение участилось. Он пошарил рукой постель. Севиль не пришла. Что-то не так. Он чувствовал это. Чувства его никогда не обманывали. Сестра никогда не ослушивалась брата. Ну, может и ослушивалась, но только не в таких случаях. Он встал, вышел из комнаты, натянул на ноги кеды, стоящие у порога. На юноше были клетчатые пижамные штаны и чёрная футболка. Он подошёл к соседней двери и легонько открыл её. Но, даже не взглянув на кровать сестры, хотя было довольно темно, хоть глаз выколи, он понял, что её там нет. Интуиция его никогда не обманывала. А свою сестру он знавал очень и очень хорошо, а с неё будет выкинуть что-нибудь эдакое. Тихонько затворил дверь и стремительно спустился вниз. В отличие от сестры, он сразу приметил тот факт, что ни лестницы, ни половицы, ни пол под ногами, абсолютно ничего ни разу не скрипнуло. Здесь что-то не так, промелькнуло в его нормально и логически мыслящей голове. Он увидел открытую щеколду, и сердце его бедное ухнуло куда-то вниз, в самые дебри земли. Он вывалился на улицу и только сейчас обратил внимание на странный гул, не то кто-то выл, не то пел. Шум доносился позади дома. И что-то говорило Эмилю настойчивым назойливым шёпотом, что Севиль направилась за этим странным пением ни то ветра в просторах пустыни, ни то водных глубин.

Он направился туда. Живот не хорошо так заурчал. Он, кроме булочки, съеденной днём, ничего толком не ел. Вот, показалось озеро и что-то странное на его поверхности. Эта была дверь. Дверь непонятного оттенка. И дверь была распахнута. Эмиль подошёл к ней вплотную и узрел клубящееся ничто и всё. Он сглотнул. Инстинкты вопили во всё горло, чтобы он бежал, куда подальше от озера. Кажется, у инстинктов началась истерика, и случился нервный срыв. Но парень отчётливо осознавал, что его сестра там, неизвестно где. Может, она уже мертва? Или жива?

Задаваться вопросом и удивляться почему в открытом проёме не вода а что-то непонятное, а точнее Ничто и Всё, (Эмиль прекрасно понимал про невозможность этой мысли, но факт оставался фактом. Он видел именно Ничто и Всё.) не было ни времени, ни сил, ни хотения. Если его сестра мертва, то зачем ему жить, удивляться или ещё что-то жизненное? Она была не просто его сестрой, она была его половинкой, лучшей половинкой, они дополняли друг друга как две половины одной монеты. И теперь без неё нет и его.

Эмиль сделал глубокий вдох. Конечно, он боялся. Как здесь не бояться то? Он не герой, но сестра важнее любого страха. И парень, широко открыв глаза навстречу неизвестному, сделал шаг вперёд и пропал в клубящемся Ничто и Всё.

Лишь утром была замечена пропажа двух детей. Сигнал тревоги был поднят Шарлем и Заремой одновременно. Их искали везде, но не смогли найти. Все следы найденные полицией вели к озеру, но на береге обрывались. Под водой ничего не было, над водой – тоже. Ещё два ребёнка пропало без вести, но поиски должны продолжаться.

                         ***

Эмиль барахтался непонятно в чём, его куда-то заносило. Он пытался понять, куда попал, но все его старания были тщетными. Попытки встать, сесть, или ещё что, были невозможны, так как не было понятно, где верх, где низ, а где вообще пространство в самом настоящем смысле этого слова. Он просто летел или плыл или всё-таки стоял на одном месте? Внезапно в глаза ударила вспышкафиолетового цвета, и через секунду его буквально выплюнуло из проёма двери. Эмиль рухнул на влажную землю. Было темно, где-то вдалеке занимался рассвет. Земля под ногами была мягкая, её покрывала какая-то странноватая кремово-зелёная трава. И цветы, с прозрачными лепестками. Парень озадаченно посмотрел на траву, потрогал её, трава как трава, взглянул на дверь, через которую он попал в это непонятное место. Дверь непонятного оттенка вздрогнула и с тихим хлопком пропала. В буквальном смысле – пропала. Только что она была здесь, перед его очень даже не плохо видящими глазами, и вдруг, её нет.

– Что за… – пробормотал Эмиль, встал и повернулся.

– Ну что, хмырь, оклемался? – поинтересовался Кровожадный Джек, но Эмиль ещё не знал что перед ним Кровожадный Джек.

Кровожадный Джек был кровожадным мужчиной, с грязной козлиной бородкой, не высокий и худощавый. Лицо его было испещрено шрамами и глубокими морщинами. Бесцветные глаза смотрели с интересом и кровожадностью. Рядом со стариком стоял паренёк лет двенадцати с фиолетовой копной волос и такого же цвета веснушками на щеках. Глаза были фиолетового цвета. Он что в бочку с краской упал? Эмиль посмотрел по сторонам. Местность была не менее странная, чем фиолетовые веснушки фиолетового мальчика. Деревья какие-то скрюченные, закрученные, расплющенные, а то и вовсе раздутые. Даже были такие, которые висели корнями вверх. Как, не спрашиваете, Эмиль и сам не знал. Просто представьте перевёрнутое дерево и всё. Листья деревьев были в причудливых формах и оттенках, от квадратного, до спиралевидного, от розового до ядовито-красного.

– Где мы? – выдавил из себя Эмиль, даже не пытаясь понять окружающую среду.

Всё равно не поймёт, сколько не напрягай все извилины мозгов. А может он попал на съёмки какого-то фантастического фильма? А дверь была лишь дверью, ведущей в подземный ход? Хорошие у них декорации, словно настоящие… и говорили они на каком-то непонятном языке… Хотя нет, понятном! Он и сам говорил на нём!

– Он ещё спрашивает, где он, сонбес его побери! – удивился Кровожадный Джек, достал из-за пояса увесистый кинжал и принялся им ковырять заусенцы. – Случайно не из… – старик пристально рассмотрел парня с головы до ног. – Хотя их не было больше пятнадцати лет…

– Нет, – поспешно сказал Эмиль. – Я не из… Я просто хотел выйти в другом месте, а дверь занесла меня сюда, и я хорошенько приложился головой.

Эмиль был мастер врать, когда нужно, в отличие от сестры. Её он учил говорить только правду, а сам прибегал к возможностям ложных аргументов. Он мог быстро оценить ситуацию и наврать то, что нужно. Сейчас он понял, что старику не понравиться, если он скажет, что оттуда, не знаю откуда. Эти двое не внушали доверия, чтобы открыть им правду.

– Он врёт, – пропищал паренёк, скрестив руки и презрительно разглядывая Эмиля.

Тот уже понял, что это никакие не съёмки фантастического фильма.

– Думаешь Фиолт? – с сомнением спросил Джек.

– Да, – кивнул Фиолт. – У меня нюх на таких…

– Это Фиолт врёт, – нашёлся Эмиль. – А я – нет.

– Так, так, – протянул Кровожадный Джек. – Заберём его к одноногому, однорукому, одноглазому Сэму. Он знает толк в таких дельцах. Эй, пацан, если тебе житёнка дорога, пойдёшь с нами. В лесу закрученных душ, не безопасно.

Эмиль промолчал. Впереди шёл Кровожадный Джек, потом Ошарашенный Эмиль и замыкал шествие Фиолетовый Фиолт. Они шли по тропинке, вымощенной из каких-то прозрачных или стеклянных, пульсирующих изнутри плит. Сквозь них было видно, как копошатся в почве сахарные муравьи и не спеша ползают мармеладные черви. Скрюченные, перекрученные деревья расступились, и перед Эмилем предстал во всей своей фиолетовой красе странный городок. Как бы мозг и логика не вопили «Такое Невозможно!», Эмиль был человеком, который стопроцентно верил своим глазам и ощущениям. Он понимал и осознавал тот факт, что попал в какой-то невероятный безумный мир, с невероятными безумными жителями. И всё это было каким-то смутно… знакомым что ли?

Дороги в городе были из таких же фиолетовых плит. Дома были деревянные, металлические, стеклянные, водяные, туманные, одноэтажные, а то и бесконечноэтажные, тянущиеся до самого космоса. Было такое ощущение, словно смешали в миксере десятые, шестнадцатые, а то и двадцать пятые и сорок шестые века. От каждого века понемногу.

По улицам ехали повозки упряженные лошадьми. Лошади были красных, фиолетовых, и серо-буро-малиновых оттенков. Были и другие животные совсем фантастических фиолетовых форм. Люди одевались во все оттенки фиолетового. Проезжали мимо машины, и даже радиоактивные ракеты. Тоже в основном фиолетового цвета. Откуда было Эмилю знать, что городок, в который он попал, назывался Город Фиолетовых Истин?

Его отвели в какое-то мрачно-фиолетовое заведение. Здание этого трактира, а это был трактир, готово было развалиться. Сдунешь, и пух и пах! Превратился в прах. Нет трактира больше в мире.

Одноногий однорукий одноглазый Сэм действительно был одноногим, одноруким, одноглазым. Он сидел за стойкой и пил что-то похожее на фиолетовое пиво и сам был готов развалиться в пух и прах. Тыча Эмилю кинжалом в спину, его подвели до этого половинного старикана.

– Эй, одноногий однорукий одноглазый Сэм, – позвал Кровожадный Джек. – Мы к тебе кое-кого привели тут.

– Что? – проскрипел старческим голосом одноногий однорукий одноглазый Сэм.

– Говорю, – прокричал старику в самое ухо Джек. – Что привёл тут кое-кого.

– Кого? – старик поднял голову.

– Кое-кого, – сказал Фиолт. – Вот он.

Одноногий однорукий одноглазый Сэм нахмурил брови. Взглянул, сначала на Кровожадного Джека, потом на Фиолетового Фиолта, а в конце на просто Эмиля.

– Что это за хрыщ в пижаме? – осведомился он.

– Я Эмиль, – представился Эмиль. – И я не хрыщ.

– О… вижу смелый, раз перечишь одноногому однорукому одноглазому Сэму, – присвистнул Фиолт.

Эмиль промолчал. У него иногда, ладно не только иногда, случаются приступы недержания языка за зубами. Как у Севиль.

– Мы хотим знать, откуда он, – подал голос Кровожадный Джек.

– Что? – приложил к уху острый скрюченный кинжал. Он плохо слышал. И да вместо отрубленной руки он приложил не крюк, а скрюченный кинжал.

В полутёмном помещении трактира давно уже никто не болтал. Все молчали. И навострив мохнатые, висячие, а то заячьи уши, слушали. С недобрым таким интересом, пялились на Эмиля. Тот побоялся, что не выйдет отсюда живым. Парень заметил, что абсолютно у каждого посетителя во внешности преобладал фиолетовый оттенок. У кого волосы, у кого глаза, у кого одежда у кого даже цвет кожи. У Кровожадного Джека была тёмно-фиолетовая рубашка, а у одноногого однорукого одноглазого Сэма – фиолетовый скрюченный кинжал вместо руки, фиолетовая повязка вместо глаза и фиолетовая деревяшка, вместо ноги.

– Говорю, откуда он, сонбес тебя подери! – прокричал Джек.

– Что тут непонятного? – удивился одноногий однорукий одноглазый Сэм. – Он из мира живого. Да от него за километр человечиной воняет, – поморщился старикан.

Все ахнули. Эмиль сглотнул.

– Человечина говоришь… – недобро протянул Кровожадный Джек, многозначительно поигрывая кинжалом.

– Что? – спросил половинный Сэм.

Джек от него отмахнулся.

– Ну что ребятки? – спросил он присутствующих. – Кто хочет человечины?

Присутствующие одобрительно загудели, захлопали и даже завизжали. Эмиль насторожился. Всё оборачивалось для него плачевно. Ему надо что-то предпринять и срочно, а то он умрёт здесь и сейчас, даже на миллиметр, не приблизившись к сестре. Так, стоп. Он что прыгнул в тот проём, чтобы его съели? Нет и нет. Парень решительно встряхнул головой. Кровожадный Джек решительно занёс свой кинжал. Фиолетовый Фиолт решительно попятился назад. А вдруг заденет кинжалом?

– Стоять! – завопил на весь трактир Эмиль. – Никто, слышите никто, меня не тронет! Я не для этого прыгнул в эту чёртову дверь. Я хочу найти сестру! Ради неё, если понадобиться, я сожгу весь этот мир к чёртовой бабушке, но найду её! И никто, слышите?! Никто мне, не помешает! – парень перевёл дух.

– Да понятно всё, зачем кричать то? Мы не глухие, – проворчал одноногий однорукий одноглазый Сэм.

– Просто расскажите, где я и как мне найти сестру, – попросил Эмиль.

Все присутствующие как-то разом потеряли к нему интерес и принялись за свои недоедки и сплетни.

– Ну, ну парень, – похлопал Эмиля по спине рукой без кинжала Кровожадный Джек. – Думаю твоя сестра того, к душникам её.

– Чего? – не понял юноша.

– Ну, того, сдохла, померла, копыта откинула, – пояснил Джек.

– Это почему? – возмутился Эмиль.

– Ты лучше на выпей фиопива. – предложил ему бармен, который гном с фиолетовым колпаком.

Он протянул Эмилю фиолетовый напиток.

– У меня нет денег, – развёл руками тот.

– За счёт заведения, – заверил гном, с фиолетовым колпаком.

Эмиль с опаской взял в руки кружку с фиопивом, пригубил. Напиток оказался не плохим, даже очень вкусным, отдалённо напоминал смородину, но всё же с толикой спиртного.

– Спасибо, – поблагодарил он. – Так почему же? – вопрос был обращён к Джеку.

– А потому, – подал голос одноногий однорукий одноглазый Сэм. – Ты – в Мистериуме. Обычному человеку здесь не выжить.

Эмиль чуть было не подавился фиопивом. Он откашлялся, еле придя в себя.

– Где я? – ошарашенно переспросил он.

– В Мистериуме, в районе Фиолетовых Истин, – скучающим тоном произнёс Фиолт, попивая такой же фиолетовый напиток.

– Так… так… это правда? – прошептал Эмиль, обращаясь к самому себе, нежели к собеседникам.

– Что, правда? – не понял фиолетовый мальчик.

– Да, бессонница тебя побери, – сказал Джек.

– Ничего, – бросил Эмиль.

Этого просто быть не может! Все его детские сны были правдой! Он знал, что Мистериум делится на королевство Светлых Снов и королевство Тёмных Сновидений. Но и только.

– А Фиолетовые Истины, в каком из королевств? – поинтересовался юноша.

– Нигде, – встрял одноногий однорукий одноглазый Сэм. – А точнее между двух огней. Наши земли не принадлежат ни одному из королевств. Земли глубокого подсознания.

Значит он где-то посередине? Интересно где сейчас Севиль? Он мало что помнил из своих снов, но надеялся, что его сестрёнка не в королевстве Тёмных Сновидений.

– Знаешь, – внезапно сказал старикан, приблизившись к самому его уху. – Ты мне какого-то напоминаешь. Да точно сонбес тебя побери, напоминаешь!

– И кого же? – без интереса спросил юноша. Он сейчас совсем о другом думал.

– Не знаю, – одноногий однорукий одноглазый Сэм наморщил нос, да и всё лицо. – Помню, в последний раз здесь были люди, женщина и мужчина, пятнадцать лет назад. Хороший мужик был, ты на него кстати похож. Жаль, что оба мертвы…

– О… – промолвил Фиолт. – Великие люди… убиты кое-кем конечно…

– Где же я могу найти сестру? – озадачено спросил Эмиль.

Ему не было дела до мёртвых людей, гуляющих по просторам Мистериума до него.

– В городе Лучей, – опять встрял одноногий однорукий одноглазый Сэм. – Там можно найти ответы на все вопросы у сестёр Прошлое, Настоящее и Будущее.

– Да, да, – кивнул Кровожадный Джек. – Одноногий однорукий одноглазый Сэм прав.

– Но как мне добраться до города Лучей? – нетерпеливо вопросил Эмиль.

– Легко, – сказал Фиолт, щелкнул пальцами и вместе с Эмилем исчез.

– Всё-таки напоминает он мне того человека, – настаивал на своём старикан. – Кажется, его звали Аливан, или Ализан… эх сонбес меня побери, забыл. А девку как? Злута, Злита, Злота? Нет, не помню, – и одноногий однорукий одноглазый Сэм залпом осушил свой стакан с фиопивом.

Эмиль не успел моргнуть глазом как оказался на окраине города Фиолетовых Истин, с северо-восточной стороны. Рядом стоял, невозмутимо грызя ноготок фиолетовый мальчик. Он сплюнул откусанный ноготь.

– Значит так, парень, – сказал Фиолт. – Видишь впереди повозку? – Эмиль кивнул. – Подходишь к ней, просишься подвезти до города. Будь настырным. Дашь слабинку, не повезут. В этом мире только так и выжить можно.

Фиолт щелкнул пальцами и исчез. Эмиль переминался с ноги на ногу, глубоко вдохнул. Поплёлся по прозрачной дороге. Повозка стояла в нескольких метрах от него. Старик неопределённого возраста с фиолетовыми штанами менял колесо телеги. Между прочим, лошадь была лилового оттенка. Грива и хвост – бордового. Эмиль подошёл к телеге. Лошадь искоса поглядела на него. Парню показалось, что в глазах лиловой лошади промелькнуло недовольство.

– Э… дедушка? – неуверенно позвал Эмиль.

– Да? – не поднимая головы, пропыхтел старик.

Он как раз вкручивал последний болт в колесе.

– Вы, не могли бы меня подвезти?

– Нет, – отрезал дед. – Не могу.

Эмиль поджал губы.

– Можете, – сквозь зубы процедил он. – В вашей телеге есть место ещё для одного пассажира.

Наконец старик поднял голову, посмотрел на парня, прищурился и встал. Инструменты закинул в телегу.

– Есть, – согласился он. – Но не для тебя.

Старик запрыгнул на переднюю часть повозки. Эмиль решительно загородил лошади дорогу.

– Либо вы возьмёте меня, либо никуда не поедете. Решайте, – заявил парень, грозно раскинув руки по бокам.

Старик удивлённо взглянул на него, пораскинул что-то в мозгах.

– Ладно, – сдался он. – Садись.

Эмиль торжественно улыбнулся и взгромоздился рядом со стариканом.

– Куда путь то держишь малой? – через десять минут дороги по прозрачным плитам, спросил старик.

– В город Лучей, – ответил Эмиль.

Ему хотелось кушать и очень. Одним фиолетовым напитком не насытишься.

– А я в долину падших звёзд, – сказал старик. – А как тебя зовут то?

– Эмиль, – ответил Эмиль.

– А я Настыр. – представился Настыр.

До города Лучей, от района Фиолетовых Истин, было примерно пять-шесть часов езды. Они проезжали через поля мозговых штурмов и ленивых раздумий, через леса сонных будней, города Ночных Видений и района Дневной Дремоты, через провинцию Памяток и вдоль озера Молчанок.

Весь путь Эмиль думал над тем, чтобы не помереть с голоду. Дорога из прозрачных плит сменилась, став сперва просто обычной земляной, а потом словно ночное небо и дневное, а в конце стало необычайно белого цвета, чуть светящимся изнутри. По мере приближения, перед путниками вырастали стены города Лучей королевства Светлых Снов. Белоснежные, без единого пятнышка, казалось, они возвышались до небес, а то и сами являлись небесами. Телега прошла по Висячему мосту, являющейся границей между земель без королевства и королевства Светлых Снов. Мост действительно висел, и пришлось прыгать на него с размаху. Промахнёшься – упадёшь в бездну. А потом, сразу огромные золотые ворота, слепящие своим светом и красотой глаза. Эмиль даже зажмурился. Телега, не останавливаясь, ехала прямо на ворота, не сбавляя ходу, а наоборот прибавляла. А ворота не открывались.

Эмиль хотел было сказать, а вообще завопить, деду, что дверь закрыта, но промолчал, ждя, что они врежутся о дверь. Лошадь шла медленно, всё прибавляя скорость. Но как только нос лошади коснулся ворот, те вздрогнули, и лошадь прошла сквозь них, словно это были не ворота, а голограмма. Он зажмурился, проходя сквозь ворота. Через тело прошло лёгкое приятное покалывание. Если бы у Настыра не было разрешения, они не смогли бы пройти сквозь ворота. Распахнул глаза. Челюсть само собой чуть не отвалилась.

Город Лучей был невероятен. Эмиль не мог подобрать нужные слова, дабы описать всю красоту, и невозможность столицы королевства Светлых Снов. Весь город светился всеми оттенками светлых цветов. Тёмные оттенки тоже были, но их было мало, и в основном это были приезжие. Они проезжали мимо облачных, хрустальных, ледяных и даже карамельных домов. Здания были то сахарные, то ватные, а то и карточные. Улицы были то мечтающие, то поющие, а то и танцующие. Там была одна улица, в которую вела большая запертая дверь. И невозможно было понять, что в этой улице такого. Но на двери было нарисовано сердце и знак 18+. Эмиль покраснел и отвернулся. Принялся разглядывать другие достопримечательности города. Проскакали рядом с фабрикой Грёз. Здание было похоже на грёзы. Как здание может быть похоже на грёзы? Фабрика находилась на улице грёз. Символично, хмыкнул про себя Эмиль. Возле одной не приметной молочно-грёзной улочке Настыр остановил повозку.

– Ну, вот и приехали, – объявил старик.

– Спасибо, – поблагодарил его Эмиль, и хотел было спуститься, но старик его остановил.

– Ты что, так и будешь в пижаме разгуливать?

– Э… у меня другой одежды нет, – развёл руками юноша.

– А ну ка забирайся в телегу, и одень что-нибудь приличное и посветлее. У меня там всякого барахла куча. Я везу их сжигать в долину падших звёзд. Попадает же с того мира сюда всякого ненужного мусора, а падшие звёзды хорошо всё это сжигают.

– Спасибо, конечно, но… – Эмиль не хотел злоупотреблять добротой Настыра.

– Никаких но, – отрезал старик – Залезай.

Эмилю оставалось лишь послушаться. Да и перспектива ходить в пижаме, ему и так не улыбалась. Он вошёл в телегу и оказался в куче того самого барахла. С виду повозка была самой обычной, но изнутри она какая-то просторная, слишком уж просторная, а всякой всячины здесь была целая гора. Хорошенько покопавшись, Эмиль нашёл и натянул на себя чёрные штаны с кожаным поясом, рубашку выцветшего светло-жёлтого оттенка, (он просто обожал жёлтый цвет) А поверх рубашки надел серую мастерку с капюшоном и без рукавов. На ноги нашлись светло-коричневые ботинки. Откопал даже кожаную сумку, в тон ботинок. И закинул туда пижаму и кеды, предварительно обмотав их каким-то кульком. Странно было если честно, что во всём этом барахле, нашлись вполне нормальные вещи, да ещё его размера. Так они выглядели просто кучкой, а точнее горой безвкусных вещей и безделушек. Эмиль решил не думать об этом и вылез из телеги.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарил он.

Настыр усмехнулся и поскакал дальше, ничего не сказав. Эмиль остался совсем один на улице грёз города Лучей, королевства Светлых Снов. Он не знал, куда сперва можно было бы поддаться. Хотя, нет знал. К сёстрам Прошлое, Настоящее и Будущее. Вот только где их искать он не знал. Как их найти? Вот это была проблема. Он решил попытать счастье, и начал спрашивать всех прохожих подряд. Сначала он спросил у двух дам преклонных лет, в белых пышных нарядах. Причёски их были сделаны в причудливых многоэтажных формах, а на руках они держали и махали веерами, как подумалось Эмилю из облака. На лицах – тонна макияжа. Вообще люди или кем являются эти человекоподобные существа, одевались странно. От каждого века по не многу. Можно было увидеть кого-то в одеяниях индейца или же африканского племени. Вплоть до женщин в чадрах, пышных платьях и мини юбках. А мужчин во фраках, рыцарских доспехах или нормальной куртке и шортиках.

– Нет-с, – сказала одна из дам. – Не знаем-с.

– Да-з, да-з. – подтвердила слова подруги вторая дама.

Один мужчина с заячьими ушами ответил, что где-то между улицами Завтрашний день и Вчерашний день. А на вопрос, где эти улицы, мужчина с ушами ответил, что после улицы Мечтающих Книг и квартала Воздушных Снов, надо потом свернуть вправо рядом с фонтаном Желаний. Эмиль поблагодарил мужика, вздохнул и побрёл по улице Белых Сонных Облаков. Захотелось спать. Разлечься на одном из белых пушистых облаков и заснуть. Но как только он свернул на улицу Мечтающих Книг, это желание пропало. Там действительно мечтали книги. Мечтали о том, чтобы их кто-то купил. Все магазины на этой улице были только книжные или же на книжную тематику кафешки и отели. Книги сидели или стояли на витринах (именно сидели или стояли) и мечтали, мечтали, когда же их купят. Эмилю стало их жалко. Книги выглядели такими грустными, такими печальными. Ему захотелось купить парочку книг. Он подошёл к одной витрине. Книги издали радостный вопль, возглас и визг. Некоторые даже упали в обморок. Все остальные затолпились у витринного стекла.

– Выбери меня! Меня! Нет меня! Я про жизнь… А я про уют, дождик и кафе… А я историю рассказываю… – заголосили книги наперебой.

– У меня нет денег, – развёл руками Эмиль.

– Ничего! Ты выбирай! Всегда найдётся что-то важнее денег! Я про удачу… А я рассказываю историю морей… – ответили ему опять наперебой.

Юноша колебался всего лишь пару секунд. Он посмотрел на название магазина. «Мировые Бестселлеры» гласило название магазина. Он отворил дверцу и вошёл. В лицо дунуло запахом старых книг, ароматом свежей типографической краски, булочек и кофе. Ему этот запах понравился и даже очень. Прям захотелось плюнуть на всё и остаться жить здесь, среди книг. Он провёл рукой по многочисленным фолиантам. Книги под его пальцами загудели, задрожали, затаили дыхание. Эмиль выбирал долго. Все эти книги ему нравились. Абсолютно все. Ну, как выбрать одну, когда все книги прекрасны? Но ему казалось, что всё это не то. Книги не те. Не то, что ему действительно нужно. А разве ему нужна какая-то конкретная книга?

Он приметил, в самом углу дальнего книжного стеллажа, внизу книжной полки, одну книгу. Если бы не хорошее зрение, он бы даже не заметил эту книгу. Он подошёл и взял книгу в руки. Стряхнул с неё многовековую или многосонную пыль. Книга слегка задрожала, затрепетала, не веря своему фолианту. Его взяли в руки!

– Брось её! Меня возьми! Это плохая книга! Она тебя ничему не научит! – запричитали другие книги.

– Не бывает плохих книг, бывают плохие читатели, – заметил Эмиль и решительно зашагал в сторону прилавка.

Там сидел древнего вида старичок. Наверное, ему было лет триста, не меньше. Было такое ощущение, словно на нём, как и на книгах был не хилый слой пыли. Глаза его были закрыты. Наверное, спит.

– Эм… простите… – неуверенно начал Эмиль.

Старик медленно повернул голову в сторону парня, сфокусировал затуманенный взгляд на нём.

– Да… – протянул старик старческим скрипучим голосом.

– Я эту книгу, хочу взять, но мне нечем расплатиться, – пояснил юноша.

– Всегда можно чем-то расплатиться. Это же книги. А деньги, потраченные на книги, не могут быть потрачены впустую.

– Я же сказал что у меня нет…

– Покажи книгу, – прервал его старик.

Эмиль поставил на прилавок дрожащую то ли от волнения, то ли от страха книгу. Продавец книг внимательно поглядел на неё, чем внимательнее смотрел, тем больше удивлялся. После долгого рассмотрения книги, старик так же долго рассматривал Эмиля. И чем больше рассматривал, тем больше удивлялся. Тому не понравился этот пристальный взгляд. Он склонил голову и также пристально стал рассматривать лицо старика.

– Человек… – прошептал он. И как показалось Эмилю, у старика жадно загорелись глаза. – Берите, – сказал он – Берите книгу.

– Но… – растерялся Эмиль. – Мне нечем…

– Нет, нет и нет, – проговорил старик, возбуждённо потрясая головой. – Есть чем…

– И чем же? – с опаской осведомился юноша.

– В этом мире, есть свои деньги – сонники и лунники, но человек может платить и… мм… снами, – продавец книг как-то странно улыбнулся, продемонстрировав три зуба, которые были у него во рту.

– Снами? – переспросил Эмиль.

– Да, – кивнул тот. – Это даже лучше денег. Сон, да и только. Какой-нибудь незначительный, детский к примеру.

В мире, где всё создано из снов, подумалось Эмилю, сон не может быть незначительным. Этот старик что-то недоговаривает… он не внушал доверия. Юноша это чувствовал своим особым чутьём. Интересно, что может случиться, если отдать другому свой сон?

– Ладно, – согласился он в конец. – Забирайте.

В глазах продавца промелькнуло торжество и… и алчность? Ох, не нравиться ему это идея… но книга…

Старик покопался под прилавком, крякнул, вякнул, и выпрямился, со стуком поставив на стойку странный круглый предмет, цвета забытых снов.

– Возьмите это в руки, – посоветовал продавец мечтающих книг. – И попытайтесь вспомнить какой-нибудь сон, который станет первым, тот и нам нужен.

Эмиль с опаской взял в руки круглый предмет. Он жутко холодный, от чего захотелось разжать пальцы. Но юноша со светлыми вихрами, сжал пальцы и закрыл глаза. Первым сном, который пришёл на ум, был сон пяти дневной давности, где он и Севиль поедали клубники, сидя в каком-то уютном большом доме. Там были и мама с папой, и дед с бабушкой и много, много других родственников. Они все смотрели на них и смеялись. Он рассказывал этот сон сестре. Ей тогда он очень понравился, и она заявила, что тоже хочет его увидеть. Все родственники смотрели на них с любовью и… и… в следующую секунду Эмиль не помнил о чём думал. Он открыл глаза и часто заморгал. Круглый предмет в руке, стал невыносимо жарким. Он кинул её на лавку.

– Что случилось? – растерянно спросил Эмиль.

Парню стало не по себе. Ему казалось, что внутри что-то оборвали, какою-то тонкую ниточку и из-за этого стало как-то… пусто.

Старик ухмыльнулся, взял шар в руки и быстро спрятал за прилавок.

– Всё, ты расплатился. Забирай книгу и уходи, – как-то грубо сказал продавец.

Эмиль ничего не ответил. Взял книгу и с быстротой пантеры вылетел из магазина мечтающих книг, не удостоив больше ни одну книгу даже мимолётным взглядом. И лишь отдалившись от этой улицы и дойдя до квартала Воздушных Снов, он внимательно рассмотрел книгу. Та была растрёпанная, фолиант в некоторых местах подпалён и разодран. Обложка тёмно-коричневая, цвета коры у столетних деревьев, больше напоминающий цвет глаз самого Эмиля. На обложке было что-то написано золотистыми буквами на непонятном языке. Он повертел её так и эдак, и хотел было открыть, но книга зашевелилась, затрепетала своими страничками.

– Как… тебя зовут? – слабым голосом старой потрёпанной книги, спросила книга.

Было видно, что книга больна, или слаба.

– Эмиль, – ответил Эмиль. – А тебя? Я не мог прочесть…

– Можешь, – ответила книга. – Раз сном заплатил… просто… ещё не готов.

– Я забыл тот сон… который забыл… – предложение получилось каким-то странным.

– Да забыл… – ответила книга. – А зря… Ещё неизвестно стою ли я этого сна или нет.

Юноша вздохнул и не стал спорить с книгой. Вообще это было бы странно спорить с книгой, и вообще болтать с книгой, но Эмиль решил не вдаваться в подробности всего увиденного. Раз видит своими собственными, отлично видящими глазами, значит это всё реальность. Нет смысла тратить время на истерику и «Этого не может быть!!» или «Я не верю своим глазам!» или «Ауауааа!!». Эмиль своим глазам верил. А если вдаваться в подробности, то и с ума сойти не сложно, а ему нужна трезвая, хорошо мыслящая башка.

Опять взглянул на обложку, даже пощупал фолиант, а книга хихикнула. Опять не смог прочесть странные закорючки букв, непонятного для его ума языка.

– Почему все остальные книги, так плохо отзывались о тебе? – поинтересовался Эмиль, тщательно пытаясь прочесть название книги или хотя бы одну букву.

– Потому, – отозвалась книга. – Что я создан из Тёмных Сновидений.

Эмиль бродил по кварталу Воздушных Снов. И улица действительно была воздушная. Было такое ощущение, что дома, растения и бродившие по улочкам, вот-вот да взлетят. У юноши чуть приподнялось настроение. Внутри всё стало легко и просто. Хотелось порхать как бабочка и тупо улыбаться всем подряд. И все подряд улыбались ему в ответ. По дорогам, мягким как постель, скакали барашки воздушные как облака. Некоторые разлеглись прямо посередине улицы и спали сладким сном. Эмилю тоже захотелось так сделать.

Книга, которую он запихнул в сумку, зашевелилась, заворочалась, давая знать о себе. Эмиль вытащил её.

– Не увлекайся, – предупредила книга. Кажется, ей становилось всё лучше, даже голос окреп. – В воздушных снах можно потерять голову от воздушных мыслей.

Эмиль раздражённо сунул книгу обратно. И огляделся. Действительно, он даже забыл, зачем пошёл этой улицей. Ему надо найти дом сестёр Прошлое, Настоящее и Будущее, который находиться между улицами Завтрашний и Вчерашний день.

Он сверился с уличными знаками, прошёл ещё пару шагов, свернул от фонтана Желаний вправо и оказался на улице Вчерашний день. Во Вчерашнем дне, было всё как вчера. Для всех, кто живёт на этой улице, день на один день опаздывает от других дней. Они все живут вчерашним днём. В своих прошлых проблемах, заботах и воспоминаниях. Эмиль спросил у пару тройки вчерашних людей, где здесь найти сестёр Прошлое, Настоящее и Будущее. Ему отвечали невнятно, запоздало, думая, что вчерашний день – это сегодня, хотя было вчера. Но всё же он смог разузнать, где кончается вчера, а где начинается завтра. Пару раз, свернув то направо, то налево, он дошёл до улицы Завтрашний день, где все жили завтрашним днём, думали сегодняшним, хотя это будет только завтра. Эмиль остановился прямо между этими двумя совсем разными улицами, живущими в разных днях. Но не смог заметить тот дом, который ему был нужен.

– Смотри внимательно, – донеслось из сумки.

Эмиль послушно посмотрел. Внимательно. И вот, он смог заметить дом, который был ему нужен. Серый, неприметный домишко, с одним этажом. Он был такой неприметный, что юноша не удивился, почему не заметил его сразу. Он подошёл к крыльцу. Взобрался по трём обветшалым ступенькам и решительно постучал в дверь.

Глава 3. Лес Запертых Воспоминаний

Севиль.

Севиль резко распахнула глаза. Она хотела было встать, но не смогла. Ничего не было видно. Было трудно дышать. У девушки было такое ощущение, словно кто-то навалился на неё и придавил к земле, не давая встать, сделать вдох. Она задыхалась. Попыталась пошевелить пальцами рук и ног. Тщетно. Севиль захотела закричать, но и это у неё не получилось. Из горла вырвался какой-то хриплый булькающий звук. Волна паники накрыла её с головой. Она мысленно сделала вдох, расслабилась, постаралась кое-как набрать воздуха в лёгкие и со всех сил дёрнулась. В неприглядной темноте загорелись две красные точки. Точки находились в нескольких сантиметрах от глаз девчонки. Глаза, догадалась Сив. Но чьи?

– Не дёргайся… – послышался хриплый, тягучий голос, как смола, разве что сравнимый с шипением лавы, поглощающий на своём пути целые города.

– Отпустите меня! – захныкала девочка.

Если вам сперва показалось, что она не боится, то это неверное мнение. Севиль боялась до чертиков. Сами представьте: упали в проём ни с чем и всем, открыли глаза и оказались неизвестно где, ничего не было видно и ещё кто-то сидит на вас, придавливая вас так, что вы не можете пошевелиться и становиться, труднее дышать.

Существо приблизило красные глаза к лицу Севиль. Девочка почувствовала странный запах, исходящий из пасти существа и поморщилась. Контуры лица неведомого чудища проступили в темноте. На лице были лишь одни горящие красным глаза и ничего больше, одна клубящаяся чернота.

– Отпущу… – протянуло существо. – Только насытюсь…

Севиль в попытке освободиться, дёрнулась.

– Кто вы? – полу-крича, полу-рыча спросила она.

На лице выступили капли пота. Было и так тяжело дышать, а теперь стало ещё слишком душно.

– Намной… – тем же протяжным голосом ответило существо. – Пожиратель душ…

Севиль закрыла глаза и как только давала возможность, глубоко вдохнула. Она попыталась вспомнить все детские байки, которые им рассказывали в детстве. Может она и ребёнок, но не тупая там какая-то. И иногда тоже была способна мыслить как Эмиль – быстро и логически. Значит, этот пожиратель душ без единого сомнения был плохим существом, злом. А что лучше всего побеждает зло? Конечно же, добро. А чем считается добро? Добро – это наши самые лучшие и самые сокровенные воспоминания. Добро имеет много видов. У Севиль эти воспоминания в основном были связаны с братом, с приютом, клубникой и снами. Сны, где есть мама и папа, и ей с Эмилем больше не приходиться заботиться друг о друге, потому что о них позаботятся родители.

Для кого-то эти мысли покажутся грустными и печальными, но только не для Севиль. Представлять родителей и их дом было, чуть ли не самым желанным для девочки. Она улыбнулась искренней детской улыбкой, по щеке потекла одна единственная слеза счастья и покатилась за ухо.

– Я тебя не боюсь, – чётко проговорила она каждую букву.

Родители её бросили, живёт в приюте, попала неизвестно куда, и её душит неизвестно что. Спрашивается: так зачем бороться за такую жалкую жизнь? Но Севиль заявила бы вам, что жизнь не может быть для всех сладкой, как клубника в шоколаде. Сколько вы будете плохо думать и плохо относиться к жизни, столько и будет вам плохо житься в мире. Надо радоваться каждому прожитому дню, ибо жизнь у нас одна, какая бы она не была хорошая или плохая, клубничная или горчичная, жизнь одна. И если в ней вам что-то не нравиться, то в этом виноваты вы и только вы, и никто больше. Если вы будете улыбаться жизни самой широкой улыбкой до ушей, то когда-нибудь и жизнь повернётся к вам лицом, и может быть, так же искренне улыбается вам в ответ.

Существо зашипело и надавило на грудную клетку. Но девушка улыбнулась ещё шире. Терять ей было нечего. Хотя нет. Её брат. Эмиль. Ради него она свернёт горы и съест три ящика клубники в один присест. Ради него она должна остаться в живых. Потому что знала, чувствовала своим шестым чутьём, той самой особой связью, что бывает у близнецов: брат её ищет. Он здесь. Где это здесь она пока не знала. Но обязательно узнает. Она улыбнулась так, что начали болеть мышцы на щеках. Она вспоминала всё больше и больше хороших воспоминаний. Она не переставала верить, и перестала бояться. Как сказал бы Эмиль: Верь, если ты не веришь, значит, ты не человек. Не бойся, тогда всё страшное отступит.

И она верила, и не боялась. И действительно. Намной издал какой-то странный булькающий звук и после этого его хватка, парализующее всё тело, ослабилась. Севиль даже смогла пошевелить кончиками пальцев рук и ног. Она вспоминала как они с Эмилем, игрались в снежном дворе, ловя ртами снежинки, а потом простудились, и целую неделю пролежали в постели. Она вспоминала все сны брата с их родителями, особенно тот, где они кушали клубнику и все их родственники смотрели на них и улыбались. Все эти мечты, желания, сны, они наполнили юную душу девочки, до самых краёв и ей казалось, что она светиться изнутри и это свечение постепенно окутывало всё вокруг. И правда, не то она действительно светилась, не то глаза привыкли к темноте, но стало лучше видно. Она смогла различить неровные стены помещения. Кажется, она была в подземной пещере. Никаких других очертаний и какой-либо мебели она различить не смогла. А существо всё ослабляло хватку и как показалось Севиль, стало меньше в размерах, съёжилась, сморщилась и даже ослабела. Ослабела на столько, что девушка ещё раз попытавшись освободиться, смогла оттолкнуть Намноя от себя. Быстро вскочила на ноги. Существо зашевелилось, зашипело, заблестело красными глазищами.

– Не убежишь… – опять этот тягучий голос.

Сив, лишь победоносно улыбнулась.

– Поспорим? – сказала она, развернулась и со всей прытью, на какую только была способна, подбежала к рыхлой стене и взобралась на неё.

Выход она смогла учуять. Там, откуда до неё долетало дуновение ветра, и был выход. Она выбралась наружу, вся в комьях грязи, травы и влажная от пота. После духоты пещеры, здесь, на выходе, казалось слишком прохладно и Севиль в одной лишь маечке и шортиках, с рисунками клубник, поёжилась и, не раздумывая, побежала вперёд, хотя не знала где перед, а где назад, главное подальше от пещеры и его хозяина.

Была ночь. Где-то над горизонтом, виднелись первые лучи, багровая полоска света. При каждом вдохе изо рта вырывалось маленькое облачко пара, а шлёпки издавали звуки шлёп-шлёп-шлёп. Она бежала туда, где занимался рассвет. Где она, девушка ещё не могла определить, но осознала то, что находилась очень далеко от приюта. Остановилась, отдышалась и оглянулась. Где же всё-таки она? Она была в лесу. В странном лесу. Над лесом поднялась багровая заря, и она смогла различить силуэты деревьев. Деревья как деревья, да вот вместо обычных знакомых нам плодов, вишня там яблоко, росли замки. Замки без ключей. Она побродила между этими странными деревьями с полчаса и вышла к окраине леса. Заметила табличку с названием леса, вбитого в один из стволов. На табличке было написано неизвестным для Севиль языком надпись. Но девчонка прекрасно его поняла, да ещё прочитала, и не имела понятия как. «Лес Запертых Воспоминаний» было написано, корявыми буквами на табличке. (В этот лес, попадали все забытые людьми воспоминания. И сюда же впоследствии попадёт и сон Эмиля с клубниками и родственниками. Если прийти сюда, найти затерянное воспоминание и открыть замок, то воспоминание возвращается.)

Она с интересом рассматривала замки. Ни один из них не был похож на другой. Когда она с критическим взглядом ювелира оценивала один замок с камешками, её слух уловил какой-то шум. Шум исходил от вершины холма. Холм находился в нескольких метрах от девушки. Севиль решила взобраться на холм, она приметила тропинку и выглядела тропинка совсем безобидно. Если с вершины холма исходит шум, значит там люди. А если там люди, значит и её спасение. А если её спасение, то… её спасение, вот.

Девушка решительно встряхнула головой и поёжилась, что не говори было холодновато. И начала пятиминутный подъём на холм. Добравшись до вершины холма, Севиль остановилась, дабы перевести дух. Она была не в такой уж хорошей физической форме, как Эмиль. Путь к людям ей преграждал куст, не малый такой. Она подошла к этому кусту и присмотрелась, чуть раздвинув ветви. Там стояло несколько людей и все мужчины, в странных одеяниях, больше напоминающих одежды средневековых времён, вперемешку с современным и ещё каким-то стилем. Там стояло примерно шесть человек. Четыре из них – были какими-то безликими, тёмными пятнами в одинаковой форме, похожей на форму гвардейцев, состоящей из чёрных и серых оттенков. Один из двух – пожалуй, самый высокий и мускулистый на холме, примерно лет двадцати восьми, с чёрными, как смоль волосами, собранными в хвост на затылке. Один глаз – чёрный, другой – серый. Выразительные, аристократические, черты лица – прямой нос, широкие скулы, волевой подбородок, выдавали в нём человека из высшего общества. Одет он был, так же как выглядел. Чёрные плотные штаны, чёрные сапоги, чёрная рубашка и чёрный с серебристой вышивкой камзол. На шее – длинная цепочка с кулоном в виде тёмно-серебристого круга с узорами. На бедре висел меч в чёрных ножнах.

Рядом стоящий был ниже, с тёмно-синими курчавыми волосами, один глаз – чёрный, другой – синий, он был смуглее другого и худее. Лет двадцати одного, с похожими чертами лица, только нос был орлиным, да щёки выпирали. В серо-синюю полоску штаны, синие сапоги, чёрная рубашка со стоячим воротничком и ярко-синий камзол с серебристой вышивкой. А на курчавых волосах чёрный цилиндр с сине-буро-малиновой лентой, на котором были прикреплены пилотные очки и всякие безделушки, вроде копеек, булавок, крестиков и перьев. На бедре висел меч в синих ножнах. Наверное, братья, подумала Севиль. Какие странные… линзы – цветные, волосы – радужные… одежда чёрте знает что. А цилиндр ничего, Эмилю бы понравилось.

В отдалении, почти на самом краю скалистого обрыва, стоял ещё один человек. Точнее юноша, которому можно было от силы дать восемнадцать. Высокий, ростом с черноволосым, бледный на столько, что на висках и под глазами выступали сине-фиолетовые сетки вен. И очень худой. Он был похож на тех двух. Один глаз – чёрный, другой – багровый. Волосы – ярко-красного оттенка, словно пылающий факел, беспорядочно ниспадали до плеч. Прямой нос, выпирающие скулы, заострённый подбородок, а также надменные большие глаза. Чёрные штаны, бордовые сапоги, серая рубашка, багрового цвета камзол с чёрной вышивкой и всевозможными заклёпками в виде звёздочек, лун и разнообразных кругляшек. В волосы был заплетён маленький ловец снов и копейка. При каждом движении головы, копейка и ловец снов (кроме перьев на нём были ещё маленькие железные трубочки) сталкивались и позвякивали. Копейка с изображением закатного солнца издавала звук вроде гыынь, а ловец снов – дзинь, дзень. И получалась такая мелодия типа гыынь, дзинь, дзень, дзинь, гыынь, дзень. Интересная такая штука, может и самой такой сделать?

Севиль прислушалась, дабы узнать, о чём говорят эти странные типы, и можно ли им доверять.

– Мой… – услышала она обрывок предложения, который начал черноволосый. Они говорили на том языке, который был на табличке, но девушка его прекрасно понимала. – Как мне не жаль, но это воля отца… – было сказано отнюдь не сожалеющим тоном, от которого девчонку пробрала дрожь.

Красноволосый скорчил гримасу отвращения.

– Вот только не надо врать Дамион. Ты рад, что меня щас грохнут, – голос у него был спокойный, низкий, чуть с хрипотцой.

– Может быть, – не стал возражать черноволосый. – Но ты сам в этом виноват.

– Не надо было быть таким противным, – встрял синеволосый. – И предателем.

– Багря… от кого слышу, – в притворном удивлении сказанул красноволосый. – А ты значит у нас святоша Дисон злюка-глюка, а?

– Да я…

Дисон дёрнулся, намереваясь врезать обидчику, но Дамион его остановил.

– Тише брат, – сказал он. – А ты, Дион, постыдился бы перед смертью.

– Интересно чего? – полюбопытствовал красноволосый Дион. – То, что украл корону папочки, превратил её всухомятку? И ах да, чуть не забыл, – он хлопнул рукой по своему лбу. – Чуть было не отравил отца. Жаль, конечно, что не вышло, – притворный вздох. – Всё шло по плану, а жаль.

– Постыдился бы! – повторил черноволосый. – Собственного отца!

– Ой, да не морочьте вы мне голову, ради Все-Мистика! Как будто вы не хотели его угробить. Когда у вас не получалось, кидали всю вину на меня, младшего брата! Отец и так меня недолюбливал. Трусы! – заключил Дион и сплюнул.

Дамион помолчал, собирая всю волю в кулак, дабы не прибить братца самому.

– Принц Дион багрейший королевства Тёмных Сновидений, – начал церемониально черноволосый. – Ты изгоняешься из своей страны, на вечное скитание и вечное умирание, в ущелье тайных кошмаров, что является наказанием хуже смерти. За то, что пытался покуситься и не раз, на жизнь нашего отца, Аламэдаса, правителя королевства Тёмных Сновидений и бога кошмарных снов и уничтожил ценный артефакт в виде короны престола королевства Тёмных Сновидений.

– Ты кончил? – уточнил Дион, со скучающим выражением лица.

– Да, – сквозь зубы процедил Дамион. – Тебе помочь или сам?

– Сам, – с таким же скучающим видом бросил красноволосый и развернулся.

Небо совсем рассвело, и солнце выхватило своим свечением всё вокруг. Дион посмотрел на небо, а потом на чёрную расщелину у его ног, словно гигантский зверь раскрывший пасть. При багровых лучах парень выглядел нереальным, словно призрак, излучающий красноватый свет. Он занёс ногу.

– Нет! – услышала Севиль свой звонкий испуганный голос и вывалилась из-за кустов.

Парень замер, балансируя одной ногой над пропастью. Все в недоумении посмотрели нанеё. Перед ними стояла златовласая юная девчонка, худая и маленькая, полураздетая и вся какая-то грязная. От пристальных взглядов Севиль стало не по себе, и она уже пожалела о том, что решила помочь, тому, кто собирался сигануть с обрыва.

– Что тебе девчонка? – раздражённо вопросил Дисон, шагнув к ней.

– Я… я… – Севиль не нашлась, что сказать и просто стояла и заикалась.

– Держите её, – велел гвардейцам Дамион.

– Ч-что? – удивлённо захлопала ресницами Сив и побелела от страха.

И тут Дион рванул со своего места, стремительнее, чем скорость света, подбежал к девушке, не сбавляя скорости, на ходу схватил Севиль за запястье и они оба нырнули в кусты и дальше кубарём покатились по склону.

– Взять их! – заорал Дамион им вдогонку.

Гвардейцы, да и братья рванули со своих мест.

Севиль больно ударилась коленом о камень. Она охнула и схватилась за ушибленное место. Рядом очутился Дион, опять схватил девушку за руку и принудительно поднял.

– Нет времени! Беги! – бросил он.

И опять побежал, увлекая девчонку за собой. Севиль даже пикнуть не успела. Ей казалось, что она не бежит, а болтыхается на ветру, словно тряпка. И колено больно саднило. Десять минут назад она только выходила из леса запертых воспоминаний, а теперь этот парень увлекал её обратно. Рука, кстати у этого самого парня, была твёрдая, как должно было быть у мужчины, (наверное, Сив точно не знала) но одновременно тёплая и… и влажная от пота. От чего стало противно и скользко. Он бежал слишком быстро. Теперь Севиль чувствовала себя тряпичной куклой. Лёгкие горели, колено болело, желудок требовал еды… Они лавировали между деревьев, с запертыми замками вместо плодов. (Точнее бегал Дион, а Севиль так, летела с ветерком.) Погоня продолжалась минут десять. Но принц багрейший был самым быстрым сновцом во всём королевстве, и вскоре они оторвались. Остановились лишь после сорокаминутного бега.

Севиль готова была задохнуться и умереть прямо здесь, непонятно где. Она дышала, хватая ртом воздух, и никак не могла отдышаться. А Дион выглядел как новенький, ничуть не запыхавшимся и готовым пробежать ещё часок другой. Сив прислонилась к дереву и глубоко вдохнула пару раз. Красноволосый терпеливо ждал. Девушка отлепилась от дерева и прошлёпала к нему. Цвет волос у того словно изменился, став на пару тонов темнее.

– Что это, чёрт побери, было?! – воскликнула она, не слишком вежливо выражаясь.

– Эм… – вымолвил парень, оглядел девушку с ног до головы и поморщился. Наверное, увиденное ему пришлось не по вкусу. – А ты что за фифа?

– Я-то фифа?! – возмутилась Севиль. – Иду такая себе, вижу, тебя хотят сбросить, помогаю, меня швыряют через холм, заставляют бегать, да ещё и фифой называют!

– Ты кончила? – принц скептически поглядел на неё. – Так, фифа, – начал Дион. – Ты спасла меня, я тебя. Если бы не я, тебя поймали бы, и вышвырнули в ущелье тайных кошмаров. Так что мы в расчёте. Прощай.

Красноволосый развернулся и зашагал куда-то влево.

– Эй! Стой! – охая и ахая, Севиль побежала за ним.

– Чего? – бросил тот, не оборачиваясь.

– Где мы? – угрюмо спросила девчонка.

– В лесу запертых воспоминаний, – отозвался принц.

– Это я поняла, – нетерпеливо перебила его Сив. – Где мы вообще? Я просто упала в эту треклятую дверь и…

Дион резко остановился, да так, что девушка чуть не врезалась в него.

– Дверь? – переспросил он.

– Да, – кивнула она. – Такая, непонятного цвета.

– Я знаю, как она выглядит, – раздражённо проговорил Дион.

Севиль старалась шагать ему вровень, хотя ей периодически надо было переходить на бег.

– Такая выхожу из комнаты, слышу шум. Решила спуститься, вижу, на озере дверь лежит, и… – она отдышалась и продолжила. – Дверь открылась, дай думаю, загляну и падаю в неё. Кричу, потом хлоп, темнота. Открываю глаза…

– Так, стой, – перебил её Дион. – Мне плевать.

– Открываю глаза, – Севиль сделала вид, что не расслышала слов принца. Ей надо было всё это кому-то рассказать или она сойдёт с ума. – И ничего не вижу. Темнота. На мне какой-то Намной – пожиратель душ типа, сидит и жрёт мою душу.

– Так, стой, – повторил парень. – Ты сбежала от Намноя?

– Да, – пожала плечами Сив. – Сперва казалось на те конец, но я вспомнила слова брата и вот.

– Хм, – только и выдал принц, внимательно поглядела на девушку. В чёрно-красных глазах промелькнуло удивление. – Человек… бессонница побери…

– А ты? – не унимался тот самый человек. – Хотя можешь и не рассказывать. Ты же отца хотел убить, значит, ты плохой и…

Принц резко остановился. Севиль опять чуть не врезалась в него. Развернулся и пристально посмотрел на девушку. От этого взгляда той стало не по себе.

– Молчи, – сквозь зубы процедил он, надвигаясь на неё. На бледных щеках выступили красные пятна ярости. – И не иди за мной. Ведь я плохой. Могу и убить.

Волосы парня пылали огнём. Севиль сглотнула и поёжилась. Сделала пару шагов назад. Больно уж пылающим был взгляд принца.

– Прости, – сдавленно пикнула она. – Но я не знаю куда идти.

– И решила пойти за убийцей? – поинтересовался Дион. – Да ещё полураздетой, словно из борделя?

Девушка вспыхнула до кончиков волос.

– Я не из борделя! Я… я в пижаме, – обиженно проговорила она.

– Так, фифа. Я не буду помогать тебе, выживать в нашем распрекрасном мире. Так что, валяй, – грубо заявил принц и опять зашагал, куда глаза глядят, да ноги ведут.

– Меня не фифа зовут, а Севиль! – прокричала ему в удаляющуюся спину девушка.

– Что? Свина? – отозвался Дион.

– Севиль! – крикнула она и тихо добавила. – Дурак.

Она тоскливо смотрела в багровую спину, удаляющегося красноволосого принца. Что теперь ей делать? Одна, в холодном и тёмном лесу, да ещё голодная… да ещё колено до сих пор болит… нет голод сильнее. Вот бы клубничного пирога… Постояв так ещё пару минут, девушка побрела в ту сторону, где скрылся Дион. А что ей оставалось делать? Этот красноволосый был здешним, и, наверное, знал куда идти, а она нет. По дороге она заметила маленький кустик смородины. Съела пару кислых ягод, но только разъярила этим поступком голод. Аж живот забурлил, не слишком прилично.

Она бесцельно бродила, эдак, минут тридцать. В соседних кустах послышался шелест. Девушка замерла, прислушалась, подошла, и осторожно раздвинув кусты, поглядела кто же там такой. Это был Дион. Он стоял, прислонившись к дереву, и разглядывал свои ладони с задумчивым видом. Слух девушки уловил ещё какой-то шум. Она прищурилась, пытаясь разглядеть. В нескольких метрах от дерева, где стоял Дион, приближались гвардейцы. Красноволосого они покамест не узрели. У Севиль было лишь мгновение для размышлений. Она выпрыгнула из кустов, подбежала к Диону, схватила того за рукав и потащила за собой в кусты.

– Что за… – начал было возмущаться нахальством девчонки. Обжиматься, что ли приспичило, да ещё в кустах?

Севиль бурно размахивая руками, показала назад, мол, ничего ей просто так не приспичило. Погоня за нами, вот что. В следующую секунду уже он тащил девушку в кусты. Нырнув поглубже в ветви кустов, они притаились. Стражи остановились прямо перед их убежищем. Дион схватил девушку за запястье и сжал. Севиль не знала как, но она догадалась, что если принц не будет держать её за руку, то их заметят, а точнее только её.

– Они не могут уйти далеко, – послышался голос Дамиона.

Он вышагивал перед гвардейцами. Его чёрные сапоги были с ремешками и до блеска начищенные, подметила про себя, Сив. Но как они смогли остаться такими чистенькими? А её ноги вот, по колено заляпаны густой грязью…

– Может нам разделаться? – предложили ноги Дисона.

Его сапоги тоже были чистенькие, тёмно-синие, лаковые, прям не сапоги, а мечта. Интересно, а у Диона они тоже чистые? Севиль невольно покосилась на этот самый предмет, хотя это было сложно сделать. Её глаза чуть оборот в триста шестьдесят градусов не сделали. У того сапоги казались вымазаны грязью не хуже чем ноги у Севиль. И выглядел он каким-то потрёпанным. Волосы стали какими-то оранжево-красноватыми. Девушка боялась, что его шевелюра выдаст их местоположение. Надо же, волосы меняющие цвет… Что ещё? Инопланетяне? Межкосмические войны? Динозавры?

– Хорошая идея, – одобрили чёрные сапоги и топнули. – Ты и ты, за мной. Остальные – за принцем Дисоном.

– Зло их побери, – послышался отдаляющийся голос Дисона.

Из кустов они выбрались лишь через двадцать минут. Севиль еле выползла и растянулась. Конечности онемели от долгого полулежания без движений. Дион отряхнул пыль и пару листьев с камзола. Хотя это было бесполезное занятие, он весь в грязи не хуже этой… но времени вспоминать про сонклинание чистоты, не было. Дион вздохнул.

– Дромбое. – шепнул он, и внезапно стал чистым. Без единого пятнышка от головы до ног. Но волосы всё ровно были растрёпанными. Ловец сон и копейка запутались в прядях волос.

Дамион пошёл на запад, Дисон на восток. Старший братец будет приглядывать и за севером, а Дисон за югом. Он окружён. На дерево что ли лезть? Или под землю? Не, не вариант. Он решил пойти на юг. Там была деревня шизанутых на всю голову. Его там точно искать не будут. И решительно зашагал на юг.

– Эй! А я? – послышался смутно знакомый голос. Ах да… девчонка с веником вместо волос на голове.

– Что? – спросил он, не оборачиваясь.

Севиль решительно прошествовала рядом с ним и загородила ему путь, поставив руки по бокам.

– Я спасла тебе жизнь, ты мне обязан, – заявила она и гордо улыбнулась.

Дион скрестил руки на груди и иронично окинул девушку взглядом. Взгляды этого парня Сив, не нравились. От них становилось как-то неуютно и хотелось прикрыться, желательно окутаться в одеяло с головы до ног.

– Я принц Тёмных Сновидений. Тёмные сновидения равны злу, зло равно подлости, подлость равна предательству, багря тебя побери! Я могу ещё продолжить этот список, но суть в том, что я не должен тебе абсолютно ничего, не единого сна. И знаешь почему? Потому что мне плевать на тебя Свемина.

– Севиль. – раздражённо поправила его Севиль.

– Не важно, – бросил Дион и, обогнув девушку, зашагал дальше.

Той ничего не оставалось, как засеменить за парнем. Они шли молча. Дион старался не замечать хвост, а Сив, старалась быть не замеченной. Так они прошли в молчании минут пятнадцать-двадцать. Лес запертых воспоминаний оказался огромен. Сколько же воспоминаний было потеряно? Замки были маленькие, большие, бесцветные и цветные, с узорами и без, смотря какое там воспоминание было заперто…

Внезапно на Севиль свалилась тяжёлая сеть и она, не удержавшись на ногах, с криком повалилась на землю. Дион колебался между, посмотреть и не посмотреть. Он раздражённо обернулся, и тут же на него свалилась другая сеть, из железных прутьев. Он рухнул на колени. Из соседних кустов вынырнул Дамион и Дисон, с другой стороны гвардейцы.

– Так, так, – протянул черноволосый, разглядывая через прутья, готовую разреветься Сив.

Та барахталась, пытаясь освободиться, но только запуталась в сетях. Шмыгнула носом. Не время плакать, не время…

– Вот и попались беглецы, – радостно сказанул Дисон, пнув в рёбра младшего братца.

– Ты заплатишь за это! – прорычал Дион, пытаясь встать.

– Ну, ну, – произнёс Дамион. – Везите их в ущелье Тайных Кошмаров.

Оказались они у этой расщелины минут через десять. Это было странно. Севиль думала, что они отдалились на несколько километров не меньше. Они что, по кругу шли?

– И так, – проговорил Дамион, когда пленников-беглецов освободили и заставили встать на самом краю расщелины. – Принц Дион багрейший королевства Тёмных Сновидений. Ты изгоняешься из своей страны, на вечное скитание и вечное умирание, в ущелье Тайных Кошмаров, что является наказанием хуже смерти. За то, что пытался покуситься и не раз, на жизнь нашего отца, Аламэдаса, правителя королевства Тёмных Сновидений и бога кошмарных снов и уничтожил ценный артефакт в виде короны престола королевства Тёмных Сновидений, – принц Дамион замолк, взглянул на Севиль. – Ты… мм… фифа, – Сив аж задохнулась от возмущения. Рядом стоящий Дион еле сдержался, чтобы не хмыкнуть. – Изгоняешься из этих земель, так как была сообщницей выше упомянутого лица. Хотите сказать что-нибудь напоследок?

Дион принял торжественный вид.

– Я вечен! Ибо кровавую зарю не убить! – воскликнул он, размахивая руками.

– И солнце когда-нибудь сдохнет, – добродушно сказал Дамион.

– А ты фифа? – поинтересовался Дисон.

– Мои последние слова, – сквозь зубы процедила девушка. – Я не фифа!

– Тьма… вы мне противны, – скривился черноволосый. – Прыгайте.

Дион принял безразлично-скучающий вид, развернулся лицом к ущелью. То же самое сделала и Севиль.

– Мы что, правда прыгнем? – дрожащим голосом спросила Сив.

– Да, – ответил Дион. – Либо они нас побьют и выкинут как мешок костей, либо прыгаем сами. Насчёт три: раз, два, три!

Дион разогнался и прыгнул. Севиль колебалась лишь секунду и с воплями полетела за четвёртым принцем Тёмных Сновидений.

Севиль кричала, нещадно надрывая голос, целых пять минут. А потом бросила это бесполезное занятие. Только голос надорвала, а до земли, кажется, было ещё очень далеко.

– Что эта за ущелье? – прокричала девушка принцу.

Тот лежал, словно не летел, а валялся в постели.

– По названию, что не понятно? Там обитают тайные, а значит самые страшные кошмары и страхи людей. Они высосут из нас всю жизнь и будут делать это мучительно и медленно! – в ответ крикнул Дион. – Нам крышка!

Через десять минут, падение словно замедлилось, под ними загустел чёрный туман, как облако, а через пять, они легонько шлёпнулись о каменный пол. Где начало, где конец, где вверх или низ было непонятно. Внезапно волосы Диона загорелись багровым свечением. Это свечение выхватило из темноты лишь темноту.

– Вот и конец, – шепнул принц багрейший, ни то себе, ни то Севиль и зашагал непонятно куда, то ли на запад, то ли на юг.

Севиль оставалось лишь вздохнуть и пойти за светящимся красноволосым принцем.

Глава 4. Танец со змеёй

Эмиль.

Перед тёмной обветшалой деревянной дверью Эмиль простоял целых четыре минуты. После четырёх минут, дверь таинственно скрипнула, фыркнула и ещё напоследок крякнула и с невероятными скрипучими звуками медленно отварилась.

На пороге стояла женщина примерно лет тридцати пяти-сорока, с правильными чертами лица: прямой нос, средние губы, кофейного цвета глаза. Лицо было без морщин, лишь возле разреза глаз пролегали маленькие морщинки. Тёмные волосы с проседью были собраны в высокую причёску гребнем. Женщина была в простой клетчатой юбке и белой рубашке.

– Привет Эмиль. Заходи, – сказала она, отодвигаясь с порога.

– Эм… – только и вымолвил парень и вошёл внутрь.

Внутри дом был непонятен. С одной стороны он казался обветшалым, дунешь и он развалиться как карточный домик, с одной – вроде нормальный, прочный, а с другой – какой-то дом будущего. И невозможно было понять, как он выглядит на самом деле. Так что Эмиль постарался вообще не думать об этом, всё равно не поймёт. Зря лишь мозги поднапряжет.

– Я – Настоящее, – представилась Настоящее, водя Эмиля через лабиринт коридоров, хотя снаружи дом показался очень маленьким. – Друзья называют меня Настей, – женщина повернула голову и улыбнулась. Зубы были белые, аккуратные.

Она подвела парня в просторную гостиную, где в креслах-качалках сидели и вязали двое: одна – древняя старуха. Таких старых людей Эмиль никогда не видел, да и не увидит. Лицо было всё испещрено морщинками, волосы жемчужного цвета, собраны в пучок. Казалась старуха маленькой, сморщенной, одними словами одной ногой в могиле. Другая была очень юная, наверное, лет тринадцати-четырнадцати. И она выглядела очень красиво. Пожалуй, слишком даже красиво. Золотистые, почти белые волосы, доходили до пяток, белое ситцевое платьице, голубые небесные глаза, в которых горела вечная надежда на лучшее.

– Это Прошлое, – указав на старуху, представила Настя. – Мы зовём её Проши. А это – Будущее. Просто – Буди.

Обе сестры повернули головы. Буди, вскочила на ноги и улыбнулась самой прекрасной улыбкой, которую только мог увидеть человек.

– Я надеялась, что ты придёшь, – сообщила она и вприпрыжку подошла к Эмилю, взяла его руку в свою. Рука девушки оказалась тёплая, мягкая, словно не до конца сформирована.

– Ну хватит Буди, не смущай гостя. – Настя оттащила Будущее и все трое расселись по креслам и воззрились на парня.

Тот почувствовал себя на допросе перед строгими учителями.

– Я хотел спросить… – нерешительно начал Эмиль, но Проши его перебила.

– Где твоя сестра, – утвердительно сказала она, старческим шершавым голосом.

– Да, – кивнул Эмиль. – Вы знаете, где она?

– Наверное, узнаем, – призадумавшись, сказала Будущее.

– Наверное, знали, – проскрипела Прошлое.

– Наверное, знаем, – подтвердила Настоящее.

– Так, да или нет? – уточнил парень.

– Да, – одновременно кивнули сёстры.

– Я знала, где она была, – сказала Прошлое.

– Я знаю, где она, – подхватила Настоящее.

– А я знаю, где она будет, – заключила Будущее.

– А нельзя по конкретней? – Эмиль уже терял терпение.

Эти разговоры со временами глаголов порядком утомляли.

– Ты можешь спросить лишь одну из нас. – заявила Буди. – Подумай хорошенько.

Эмиль подумал. Спросить Прошлое? Нет. Она знает лишь, где Севиль была в прошлом. Спросить Настоящее? Она знает, где сестра сейчас. Если узнать место её нынешнего пребывания, то можно помчаться туда. А Будущее? Та знает, где Севиль будет и неизвестно когда будет…

– Настоящее, – наконец произнёс Эмиль. – Где моя сестра?

– Хм… – призадумалась та. – Она в этом мире. Там, где не стоит быть человеку. Там, где царствует темнота.

– И? А дальше? – с нетерпением спросил юноша.

– А дальше ничего, – пожала плечами Настя.

– Как ничего? – не понял Эмиль, хотя он подозревал, что эти сестрицы ничего толком ему не скажут. – Как называется то тёмное царство?

– Я не могу сказать, – обронила Настоящее.

Парень разозлился не на шутку.

– Зачем знать прошлое, настоящее и будущее, если вы не хотите помогать людям?! Лучше сразу скажите, что вам наплевать, а не морочьте мне голову, что вам нельзя-мильзя! – выпалил на одном дыхании Эмиль.

– Нам ничто не запрещает говорить правду, – проговорила Проши.

– Нам действительно наплевать, – пожала плечами Настоящее.

– Да пошли вы… – буркнул юноша, развернулся и, пройдя коридоры (он запомнил дорогу) распахнул входную дверь.

Там его настигла Будущее.

– Куда ты? – спросила она.

– Неважно… – бросил парень, не взглянув на девушку.

– Иди в Дежа Вю. Там будет ждать тебя сюрприз. – сообщила Буди.

Эмиль ничего не ответил. Лишь захлопнул за собой дверь.

Он блуждал по улочкам, не зная куда идти. Где это царство? Куда нельзя соваться человеку? Эмиль не имел понятия. Он погулял по площади не высказанных слов с фонтаном, в который бросали вместо копеек, те самые невысказанные слова. Прошёл здание сновидческой культуры и здание ассамблеи снов.

Сейчас он стоял и наблюдал за течением Заоблачной реки. Река не зря так называлась. Над поверхностью реки клубились маленькие пушистые облака. Река делила город Лучей на две части: Северную и Южную. Сейчас Эмиль находился на Южной.

– И что дальше? – вслух спросил он самого себя.

В сумке заёрзала книга, Эмиль вытащил её.

– Что, что, иди в Дежа Вю. – прокряхтела книга.

– Но, что это? – в растерянности спросил парень.

Нет, конечно, он знал, что означает слово дежа вю, но вот как в него попасть, не знал.

– Это такое заведение, – пояснила книга. – Надо пройти вдоль реки налево, пройти площадь не пролитых слёз и улицу-загадку. Дальше я покажу.

Эмиль вздохнул, засунул книгу обратно в сумку. Через пару метров он оказался на площади не пролитых слёз. Здесь действительно не смели проливать слёзы, хотя желающих было достаточно. Всё в этой площади было сделано именно для этого дела. И серый унылый фонтан, откуда-то доносилась плачевная музыка и специальные скамейки, спрятанные под ветвями деревьев. Всё в этой площади манило, призывало, молило заплакать. Но никто не хотел плакать. Точнее хотели, но почему-то не плакали. Эмиль прошёл странную площадь и дошёл до улицы-загадки. Пройти эту улицу стало самой настоящей загадкой. Эмиль потерял на эту распроклятую улицу целых сорок минут. К примеру, чтобы пройти через улочку, ему надо было открыть дверь из железных прутьев, а чтобы её открыть, надо отгадать загадку, которая проявлялась на поверхности двери.

«Не живое, А на всех языках говорит» гласила первая загадка. Ну, это было легко. Ответ был Эхо. Пару раз сворачивал и попадал на одно и то же место: участок, где были белые дома с жёлтыми дверями. Один раз, проходя уже в третий раз улочку с жёлтыми дверями и разгадав две загадки. (Ей богу они оказались не такими сложными, как, к примеру, одна из них: «Что за чувство, когда в животе все бабочки дохнут?» Ну откуда Эмилю было знать, что это разочарование… Но каким-то чудом получилось разгадать и эту загадку.)

Одна дверь у него спрашивала про того кто во тьме, кормиться лишь страхами, и способно только напугать. Слава богу, он читал про мифических существ и знал, что это существо было Букой. Эмиль и на этот раз нашёл ответ. Всё-таки читать чертовски хорошая штука! Плюс иногда смотреть телевизор в нужное время и самое главное нужные каналы.

Среди аккуратных рядов мусорных баков жёлтого оттенка, он заметил висячую на гвозде шляпу. Шляпа была тёмно-серая с чёрной ленточкой. Он поглядел по сторонам, убедился, что на улице никого нет, и взял в руки шляпу. Вообще в улице-загадке Эмиль встретил лишь одного сновца и тот заходил в свой дом. Шляпа выглядела новой. Лишь слегка в одном краю ленточка потрепалась. И то, если внимательно не всматриваться этот нюанс не был заметен. В коллекции Эмиля были и в худшем состоянии шляпы. Как вообще можно выбрасывать шляпу? Парень этого ну никак не понимал. У него хранились шляпы, шапки, кепки, которые он носил в трёхлетнем возрасте. Он водрузил шляпу на голову и поглядел на себя в окно белого дома. Нет, всё же негоже выбрасывать шляпу. Шляпа – это наша гордость. Шляпа – это святое.

Ровно через сорок минут и тридцать три секунды, он таки выбрался из улицы-загадки.

– Дальше куда? – поинтересовался Эмиль у книги.

– Посмотри вправо, – посоветовала книга из сумки.

Юноша послушно повернул голову направо. И увидел здание молочного цвета с разноцветными витражами. Красивая узорчатая дверь и над ней неоновая вывеска. «Дежа Вю» было написано причудливыми буквами на вывеске. Здание показалось ему смутно знакомым. Эмиль перевёл дух и, притаившись, вместе с толпой вошёл внутрь, оставшись не замеченным билетёром. Вместе с народом, пышных и нарядных сновцов, он прошёл длинный коридор с плакатами неизвестных эму людей, хотя Эмилю казалось, что их когда-то видел. Здесь был и мужчина во фраке и в маске, женщина с длинной светящейся копной волос и с лисьими ушами и хвостом. А также один низенький старик с огромной шляпой, огромными сапогами и огромным шестом в одной руке и девушка в маске со змеёй обвитой вокруг её шеи.

Оказался он в огромном зале напоминающий помещения театра, с рядами стульев, стоящие полукругом и поднимающиеся на пару рядов вверх. А также сцена с красными занавесями. Зрители расселись, а Эмиль, натянув шляпу до глаз, уселся в пятом ряду, стараясь не быть замеченным. Но на него и так никто не обращал внимание. Через примерно десять минут свет в зале погас. А сцену осветил луч прожектора. Там с микрофоном в руке стоял мужчина с пышными бакенбардами, приятной наружностью, и с бегающими по залу светло-серыми глазами. Наряд его состоял из цилиндра, чёрного костюма и светло– красного камзола. Глаза его были густо подведены чёрным.

– Дамы и господа! – пророкотал голос мужчины на весь зал. – Сновцы! Я рад вас всех видеть в утренних шоу Дежа Вю! В этот раз вы увидите много интересного… Познаете прошлое, побудете в дне радужного океана и в омуте ярких забвений. Узрите прекрасные и чарующие танцы лис и змей, а также многое другое! Ну что ж! Да прибудет с нами Все-Мистик! Не буду утомлять вас своими нудными разговорами… – смешки из зала. – Желаю вам прекрасных Дежа Вю!

У ног мужчины появилась белесая дымка, разрослась, поглотила мужчину, и в следующую минуту ведущий исчез вместе с дымкой. Прожектор погас и следующие срок пять минут Эмиль провёл в изумительном мире Дежа Вю. Он действительно познал прошлое, прошлое этого мира, но, кажется, сразу же его забыл, побыл на дне радужного океана, (океан был не, известного нам синего оттенка, а именно радужного) увидел много удивительных ярких рыбок, гигантского кальмара, розового кита со шляпкой, и двухвостую улыбающуюся акулу. А омут ярких забвений словами вообще не описать… Теперь он с нетерпением ждал следующего представления. Вот погас прожектор и в следующую минуту снова загорелся, появился мужчина с бакенбардами, как и перед началом всех выступлений.

– Леди и джентльмены! Встречайте неповторимую и прекрасную Змеетину!

Зал взорвался аплодисментами. Мужчина исчез, свет погас. Когда свет включился обратно, на сцене клубился дым, и посередине этого дыма стояла спиной к зрителям девушка в сверкающем всеми оттенками изумруда коротеньком свободном платье. Наверно ей было лет четырнадцать – пятнадцать. Короткие тёмные волосы были уложены завитками, а на голове был ободок в виде зелёной ветви с перьями. На ногах и правой руке – ленточки.

Послышалась спокойная музыка. Девушка сделала плавные движения руками, ленточки заколыхались, покачнула головой и повернулась.

Когда Эмиль узрел юное лицо танцовщицы, с маленьким курносым носиком, пухлыми губами и такими глубокими голубыми глазами, то у него замерло сердце. Он думал, что никогда больше не увидит этих голубых глаз. Прошло целых два года. И вот он видит её снова. Ещё прекраснее, чем он помнил её. И где? В Мистериуме. Теперь понятно, почему никто не смог её найти. Это была Тиона. Друг его детства. Первая его любовь.

Её лицо было изрисовано узорами цвета морской волны. Девушка танцевала необычный танец. Её левое запястье обвивало тату в виде змеи цвета голубого неба, такая же блестящая и переливчатая как платье Змеетины. Она выставила руку вперёд и тату зашевелилось. Оно словно начало выходить из-под кожи и материализоваться. Вот змея выползла из кожи полностью, показала свой красный раздвоенный язык. С помощью змеи Тиона выполняла немыслимые трюки, движения в танце, извивалась в месте со змеёй, словно сама была змеёй. Через шесть минут танец со змеёй закончился.

Теперь Эмиль понял, что имела в виду Будущее, под сюрпризом в Дежа Вю. Следующие тридцать минут парень был, словно на иголках. Он с нетерпением ждал конца программы, дабы увидеться с Тионой, хотя ещё не знал, как это собирается сделать. Следующей танцовщицей была женщина со светящимися волосами и лисьими ушами и хвостом. В её танце было что-то дикое неизведанное, словно танцем она рассказывала про непроходимые леса, лис, своих собственных предков, и ночную охоту. Вот прошли долгожданные тридцать минут. Зрители стали уходить из зала. Юноша тоже встал, побрёл в коридор, но вместо того, чтобы пойти в сторону выхода, он свернул в другой коридор. Он заметил, как туда ранее свернули другие артисты Дежа Вю. Притаился в углу, дабы не быть замеченным и когда коридор опустел, вышел из укрытия. Он бродил по коридору, смотря на все двери. Рядом прошла артистка – женщина с лисьими ушами и хвостом. Улыбнулась ему, и прошла дальше. Эмиль нахмурился, наморщил лоб. Кажется, в одежде сновцов его тоже начали принимать за своего. И, слава богу. Это было бы не хорошо, если каждый встречный начал кричать ему вдогонку «Человек!» На каждой двери был какой-то символ. На одной – волк, на другой что-то типа круговорота, на третьем лиса, а на четвёртой змея. Цвета голубого неба. И Эмиль был уверен, в том, что ему нужна именно эта дверь. Он взялся за ручку и повернул её. Дверь оказалась не заперта. Сердце больно стучало по рёбрам. Он сглотнул, потом глубоко вдохнул. И медленно отворил дверь. Вошёл в гримёрную.

Тиона сидела к нему спиной, у зеркала и вытирала лицо влажной салфеткой. Голубая змея преспокойно обвивала её левое запястье в виде тату. Эмиль закрыл за собой дверь.

– Простите, но сейчас не время для посещений, – сказала девушка тонким, мелодичным голосом и повернулась.

Как и Эмиль, сорок минут, назад, она замерла. Её глаза округлились.

– Эмиль?! – она не верила собственным глазам. Змея на коже зашевелилась.

– Тиона… – выдохнул Эмиль и шагнул к девушке.

Та вскочила со своего места так, что поднялись воздушные облака кружев платья. Она бросилась к парню со всего разбегу. Парень распахнул объятия для подруги детства и крепко-крепко обнял. Так крепко, как только мог. Как же ему не хватало её! Не хватало этих объятий! Она стала юной, красивой девушкой. Но теперь он её больше не потеряет. Только ещё Севиль бы найти…

– Почему ты здесь? Как? – после объятий быстро спросила Тиона.

– Севиль. Ищу её, – невнятно проговорил Эмиль.

– Ох! – только и промолвила Тина.

– Значит, ты всё это время была здесь, – произнёс с ноткой горечи юноша. – Я искал тебя, всё это время.

– Да, – также печально ответила девушка. – Вот уже два года. Обычному человеку не просто выжить здесь. Тем более, если он попал сюда совсем случайно, вместо другого… Пришлось стать сновцом.

Она помахала левой рукой, демонстрируя тату змеи.

– Как это для другого? – не понял Эмиль.

– А так, – отозвалась Змеетина. – Я потом узнала, что дверь была открыта специально для кого-то. Но для кого, не знаю.

Эмиль помолчал с минуту, размышляя над словами подруги. Для кого тогда была открыта дверь? Неужто для них? Но зачем? Они же тоже обычные люди…

– Я не ожидал, что когда-либо снова тебя встречу, – признался парень.

Тиона улыбнулась ему, подняла руку и прикоснулась пальцами к его щеке.

– Я тоже. Но всё-таки как ты сюда попал?

– Та же дверь, – сказал Эмиль и вкратце пересказал своё приключение в Мистериум и поиски сестры. – И я уверен, Севиль здесь, но только где именно не имею ни малейшего понятия. Лишь то, что сказала Настоящее. Там где царствует темнота. Но где это?

– Хм… – пробормотала Тина. – Я тоже не знаю. От сестёр никогда не добьёшься правды. Но не волнуйся, я помогу тебе в её поисках.

– Правда? – оживился Эмиль.

– Конечно, – заверила девушка. – А теперь уходи отсюда и жди меня возле улицы-загадки.

Эмиль поморщился.

– Опять эта улица, – проворчал он.

Тиона звонко рассмеялась.

– Здесь всё вверх дном, – весело сказала она.

Эмилю пришлось ждать пятнадцать минут. Он стоял возле железной калитки, и калитка раз десять спросила его, что может в одно время: стоять и ходить, висеть и стоять, ходить и лежать.

Эмиль, в который раз раздражительно вздохнул, зыркнул на дверь.

– Часы, – скрипнул зубами он.

– Что может… – начала опять дверь на распев, словно не слышала ответа.

Наверное, заклинило, подумалось юноше. Из-за поворота появилась Тиона. Она переоделась в лёгкое голубое платье, а поверх надела пиджак.

– И куда нам? – поинтересовался Эмиль.

– Во дворец Облаков, – торжественно заявила Тина. – Мы обратимся за помощью к его светлейшему. Думаю это самый лучший вариант.

– Эм… к кому? – не понял парень.

– Принц королевства Светлых Снов, – терпеливо начала пояснять она. Змея на запястье нетерпеливо зашевелилась. – Ансель светлейший. Он может помочь.

– Ого. – Эмиль аж присвистнул. – Ты дружишь с самим принцем.

– Нет, – покачала головой та. – Я его лишь пару раз видела, и то издалека на праздниках.

– Он что, настолько благороден? – удивлённо спросил парень.

– Нет, – опять повторила Тина. – Он упрям как осёл и взбалмошный богатенький сыночек. Но кроме него никто не поможет нам. Точнее не сможет помочь, да и не захотят, как сёстры. Тем более принц способен находить потерянное.

– Ну что ж. – вздохнул Эмиль. – Выходит мне предстоит умолять капризного принца. Прекрасненько.

Они прошли улицу-загадку стороной. Дошли до площади невысказанных слов и зашагали вдоль Заоблачной реки. Перешли сахарный мост. Да, да, мост был из самого настоящего сахара, белоснежный и сладкий. Когда они проходили через мост, под ногами хрустели крошки сахара. Шли они минут тридцать, теперь с этого берега. И перед глазами Эмиля предстал во всей красе белоснежный, разноцветно-воздушный дворец Облаков. Дворец парил над поверхностью реки, на огромном воздушном облаке. Чтобы попасть в него, надо было пройти ограду, владения дворца, где находились сады и поля для разгуливания королевских особ, а потом реку. Но как прыгнуть на парящий замок? Чтобы попасть туда, надо было опустить мост. Дворец был прекрасен. С этой постройкой ничто, по мнению Эмиля, не сравниться. Множество башенок, с цветными и стеклянными куполами, а также стеклянные и хрустальные витражи, стены из облаков. Не дворец, а шедевр великого искусства.

– Ну и как нам пройти вовнутрь? У дверей стража, – заметил Эмиль.

– А мы не зайдём, – хитро проговорила Тиона. – Я тут покамест одевалась, узнала у подружки, она ярая поклонница принца, в какое время выходит принц из дворца. Так, она мне до последней секунды поведала, что его светлейшество сразу же после обеда любит погулять по саду. Так что, нам надо только переплыть реку. Хотя нет, там, на дне решётка, перелезть стену и дождаться принца, – она посмотрела на наручные часы, на правом запястье. – Он выходит через двадцать минут. Надо поспешить.

Ребята, так чтобы их ни в чём не заподозрили, обогнули западную часть ограды и таки нашли не слишком защищённую сторону. Они дождались, когда страж пройдёт мимо и подбежали к стене.

– А вдруг там сигнализация, или ещё что? – насторожился Эмиль, рассматривая высокую белую стену.

Здесь можно было кое-как взобраться, так как по стене, где они стояли, ползли крепкие лозы кустарников.

– Минуточку, – проговорила Тиона. Из её запястья выбралась голубая змея. – Хассы. – пробормотала она змее, та кивнула своей маленькой головкой, поблёскивая жёлтыми глазками, и полезла по стене.

Вот змейка добралась до вершины и исчезла на той стороне. Тиона замерла, приложив левую руку на прохладную поверхность стены. Закрыла глаза. Прошла всего минута, хотя Эмилю показалась вечность. Он надеялся, что стражи их не заметят. Девушка распахнула глаза.

– Идём, – бросила она, взяв юношу за руку.

– Но… – хотел было возразить Эмиль. Как же они пройдут через стену?

Но девушка шагнула именно в стену, не стукнулась головой, а прошла насквозь. Словно нырнула в водную поверхность. Эмиль постарался не зажмуриться, когда почувствовал на коже прохладу камня. Если честно, внутри стены ничего интересного не было, одна серая масса. Вот если можно было бы пройти сквозь человека…

Секунда, и они оказались среди пышно цветущих, ярких серо-буро-малиновых цветов деревьев и кустов. Змейка была тут как тут, подняла мордочку, замигала жёлтыми глазёнками. Тиона нагнулась, протянула руку и змея юркнула на своё законное место.

– Что дальше? – обратился Эмиль к девушке.

Та заозиралась по сторонам.

– Туда, – уверенно произнесла Тина и зашагала в сторону какой-то хрустально-воздушной беседки, переплетённого голубыми стеблями с нежно-розовыми цветками.

Не беседка, а мечта девчонок, фыркнул про себя Эмиль. Беседка находилась в нескольких метрах от них, ближе к берегу Заоблачной реки. Они прорывались через заросшие кустарники и деревья. Деревья были высокие, ветвистые, со светло-коричневой или же бежевого цвета корой и пышными лазурными листьями. А цветы этих деревьев пестрели всеми оттенками радуги, и не только. Там были и такие цвета, которых Эмиль отродясь не видывал. Юркнули в беседку. Скамейка там была белая, мраморная, с расплывчатыми дымчатыми узорами и бархатным покрытием. На белом круглом столике стояла хрустальная ваза, а в вазе цветы, с прозрачными лепестками, в которых просвечивались розовые прожилки узоров.

Прождать ребятам в этой беседке мечте девчонок, пришлось недолго. Всматриваясь в тропинку, перед беседкой, Эмиль заметил силуэт, появившийся из-за угла. Силуэт был высокий, стройный и мужской. Волосы – сгусток вихрастого золота до плеч, длинная тонкая шея. На углублении правого основания шеи, через воротник белоснежной рубашки, выглядывало тату, в виде двух золотых крыльев. Словно невидимая птица взмахнула крыльями и так замерла навеки. Овальное лицо, утончённые черты лица, пухлые губы. А глаза, таких глаз Эмиль точно никогда не видывал. Один глаз мужчины был серебристого оттенка, а другой – золотого. Этому сновцу можно было дать самое большое лет эдак, двадцать три-двадцать четыре. Но, не смотря на все эти утончённости, мужчину гуляющего среди сада, нельзя было назвать неженкой. Язык просто не поворачивался. Такая сила и мужественность исходила от него, из каждого его грациозного движения, больше похожая на ленивую грацию леопарда.

Кронпринц Ансель светлейший, будущий правитель королевства Светлых Снов.

Принц медленно бродил среди диковинных деревьев, рассеяно пинал носком белоснежных кроссовок (да, да кроссовок) камни, попадающие на пути. На принце была белая плотно-облегающее тело рубашка, заправленная в светло-серые джинсовые штаны. Поверх рубашки – камзол без рукавов, сверкающий всеми оттенками золотого. Кажется, в этом мире все помешаны на определённых цветах.

Он поравнялся с беседкой, окинул её задумчивым взглядом, наверное, думал войти или нет, вздохнул и откинул рукой золотистые пряди волос, падающие ему на глаза. Принц повернулся спиной к затаившимся в беседке и равнодушно поглядел на дерево, высившееся перед ним, с бело-голубыми цветами.

– Выходите, – спокойным, чистым голосом сказал он.

Его речь действительно казалась чистой, безупречной, и словно растягивалась как тающее мороженное.

В Мистериуме все говорили на одном мистерианском языке. И все, кто когда-либо попадал в этот мир, сам не осознавая этого, говорил именно на этом языке. Язык этот можно было сравнить, разве что с воздушными облаками, тёплым одеялом, (с акцентом на воздушные облака, говорили лишь жители Светлых Снов) вперемешку с темнотой и шелестом ветра в ночи, (с акцентом на темноту – жители Тёмных Сновидений)

Тиона сглотнула, сделала страшные глаза, показывая Эмилю, мол, лучше выходить подобру-поздорову. Эмилю ничего не оставалось, как выбираться из беседки вслед за Тиной. Они предстали перед принцем светлейшим потерянные и испуганные. Они не знали, что их ждёт и как поступит принц.

Тот смерил неожиданных гостей, скучающим и надменным взглядом. Он давно почувствовал чужаков, ещё, когда вступил одной ногой в сад. Точнее он смог почувствовать мальчугана в шляпе, являвшегося совсем не сновцом. От него разило за километр чем-то непонятным, но точно не снами. А вот девчонку он смог распознать, лишь дойдя до беседки. Явная сновидца, воспользовалась сонагией. Было что-то странное в мальчугане, что отличало его и от девчонки, и от самого принца. Только Ансель не мог понять точно что. То, что он не сновец это понятно. Но тогда кто он?

Если бы принц видел человека воочию, то он смог бы сразу распознать землянина. Но он никогда в жизни не видывал ни одного человека. Люди вообще не так часто попадали сюда, свет их обожги… В основном, когда спят, и то на час, максимум на три. А за три часа мало где побываешь. И во дворец таких не доставишь. Хотя он слышал про события пятнадцатилетней давности, но все они случились во владениях Тёмных Сновидений. И те люди были убиты. Слишком уж своевольно они появлялись и исчезали в Мистериуме, да ещё и войну чуть было не затеяли. Но вражеский правитель смог справиться с ними и пресёк на корню все дальнейшие сопротивления.

– Ваша светлость, – обратилась к принцу Тиона и сделала такой изящный реверанс, что даже Ансель уважительно поглядел на девушку.

Эмиль откашлялся, понимая, что и ему надо что-то сказать.

– Ваше… э… светлейшество. – пробормотал он и чуть склонил голову.

– Хм… – выдал принц. – И почему же двое оборванцев, смеют нарушать покои самого принца? – поинтересовался тот.

– Мы не оборванцы, – буркнул Эмиль.

У принца точно мания величия, подумалось ему, как и у всех принцев наверняка. Тиона пихнула его в бок, мол, молчи ты, говорить буду я.

– Ваша светлость, – заговорила она. – Я Тиона, танцовщица из Дежа Вю и…

– По-моему я не заказывал танцовщицу, – удивлённо проговорил принц Ансель. – Хотя… – он склонил голову и прищурился. От его пристального взгляда Тина покраснела.

– Мы не для этого пришли, – возразила девушка. – Это Эмиль, он… мм… человек.

Принц молчал целую минуту, вспоминая всё то, что слышал о людях. Человек – это существо с планеты земля. Реальное существо. Конечно, и сновцы были реальными, но всё же. Мир Мистериума и их обитатели были созданы из людских снов.

В основном мир, а не сновцы, был создан людьми. Примерно где-то две тысяча или три тысяча лет назад. Сначала появился клубящийся туман, после туман рос и рос, и появились первые поселения. Первые сновцы были созданы самим Мистериумом и лишь некоторые были созданы людьми, а точнее их верой и снами. Настоящие размеры Мистериума до сих пор были неизвестны.

Мир этот был где-то на задворках вселенной, там, куда улетали все сны, мечты, желания и страхи людей, и одновременно с этим находился в непростительной близости от земли. Это знал каждый порядочный сновец. За королевство Тёмных Сновидений Ансель не ручался, они те ещё безумцы. Только и мечтают о том, чтобы поубивать друг друга, да и королевство Светлых Снов погубить на досуге…

Принц встряхнул головой так, что золотые пряди засверкали ещё ярче. Он как-то отошёл от темы. Человек. Существо, которое создало мир Мистериума. И это существо теперь стояло перед ним, хмурясь, и разглядывая его, принца недовольным взглядом. Человек! Вот это находка… Настоящий человек в его королевстве…

Ансель расплылся в довольной улыбке. Улыбка на его пухлых губах проступала медленно, сперва поднимался один уголочек рта, а потом другой. Казалось, выходила какая-то кривоватая улыбка, но на лице принца даже гримаса выглядела бы творением искусства. Такая улыбка придавала его лицу властность и притягательность. Уже не один десяток девушек во всём королевстве Светлых Снов сохло по этой улыбке.

– И что же нужно человеку от обычного принца? – осведомился Ансель.

Эмиль переглянулся с Тиной.

– Это долгая история ваша светлость, – сказала девушка.

Глава 5. Ущелье Тайных Кошмаров

Бродили они неизвестно, сколько минут, а может часов или даже дней. Севиль не знала. Она потеряла счёт времени. Она думала над тем, что здесь должны быть стены, но их не было. Она не была уверена даже в том, что они ходят по твёрдой почве. Ущелье это прилагалось к холму, а у холма была скалистая стенка. Но как не искала Севиль стену, найтитак и не смогла. Да и солнечных лучей не виделось. Приходилось довольствоваться лишь багровым светом излучаемым волосами принца багрейшего. Интересно, как глубоко они под землёй? Принц весь путь молчал, мрачно взирая по сторонам.

– Ну и где ваши эти кошмары? – не выдержала после долгого молчания Сив.

– Цыц, – цыкнул на неё Дион.

– Не цыкай на меня, – зашипела на того девушка, выпятив нижнюю губу.

И тут послышались голоса. Севиль замерла.

– Севиль… – словно нараспев позвал её кто-то неведомый.

Девочка обернулась, пытаясь узреть источник голоса.

– Эй.. не надо туда, – предупредил Дион.

Он не на шутку встревожился. Таймары (тайные кошмары) всё это время наблюдали за ними, тщательно изучая своих потенциальных жертв, а теперь преступили к активным действиям. Севиль не слушала принца, да и не обращала на него внимания. Она вслушивалась в почему-то знакомый голос. Он казался ей родным и уютным. Это был голос матери. Её матери.

– Мама? – спросила дрожащим голосом девчонка.

– Дочь моя… – вздыхая, ответил ей голос.

И Севиль расплывшись в улыбке, переполненная счастьем ожидания, что сейчас увидит мать, бросилась в сторону голоса.

– Нет! – крикнул ей вдогонку Дион, но было поздно. Девушка скрылась в кромешной тьме.

Принц багрейший остался совсем один, со своими тайными страхами. А страхи принца были слишком страшны. Он слышал голоса, голоса вокруг себя.

«Ты не достоин, быть принцем», – услышал он голос над самым ухом. – «Быть моим сыном».

Дион поджал губы. Это всего лишь страхи. А страхи надо покорять.

«Ты должен умереть, сдохнуть как собака».

– Это ты недостойный отец! – не сдержался принц и закричал в пустоту.

– Обернись, – скомандовал голос отца.

Дион обернулся и замер. Он находился в тронном зале. Отец сидел на троне из чистого обсидиана, и поблёскивал всеми оттенками черноты. По правую руку от трона стоял Дамион. Его чёрно-серебристые одеяния прекрасно сочетались с троном. По правую – Давион и Дисон. Дисон в своём не заменимом цилиндре с очками, а Давион, как всегда мрачный и молчаливый.

В зале было много сновцов, словно всё королевство Тёмных Сновидений съехалось в замок Тьмы. Все пришли посмотреть на его позорное изгнание. Нет. Снова пережить этот позор он не мог. Дион стоял перед троном маленький нашкодивший ребёнок, рядом с величественным правителем королевства Тёмных Сновидений, богом кошмаров Аламэдасом.

И больше всего ему было стыдно от того, что здесь была беременная Аэлита, жена Дамиона. Аэлита была на восьмом месяце беременности. Женщина эта была бледнокожая с длинными волнистыми цвета кофе волосами, и коричнево-зелёными глазами. Тонкая и миниатюрная, она казалось слишком хрупкой. Дунешь, и она разлетится на мельчайшие кристаллики. Не смотря на вражду между тёмными братьями, это никогда не отражалось на Аэлите. Может они ненавидели, и готовы были поотрывать головы друг другу, но Аэлиту они уважали. Она была единственным сновцом, к которому они так относились.

И Диону было больно и стыдно видеть жалостливые и сочувственные взгляды Аэлиты, даже больнее чем ненавидящие взгляды отца и братьев и всего зала.

– Хотел убить собственного отца, – отчётливо отчеканил Аламэдас. – И кто? Собственный сын! И, между прочим, не в первый раз. Почему ты не похож на остальных своих братьев отребье ты эдакое?

– Я не похож?! – взвился Дион. – Я-то на них как раз и похожу, багря их всех побери!

– Заткнись щенок! – заревел на весь зал король. – Я терпел твои жалкие выходки и вот чем ты отплатил своему отцу?

Дион вспомнил эти якобы прощения в виде биения плетью, связывания рук и ног под палящим солнцем, пчёл-мясоедов, муравьёв-мозгоедов…

– Хотел убить отца! – тем временем продолжал разглагольствовать Аламэдас. – Причём и корону испортил…

Дион вскинул голову. Волосы колыхались ярко-красным пятном.

– Вы этого заслужили! – выпалил он.

Отец резко встал со своего места. Медленно подошёл к младшему сыну, совсем вплотную, от чего тот внутренне съёжился. Что-что, а все четыре брата не только ненавидели отца, но и боялись его.

– Значит, заслужил, – прошипел бог кошмаров, в самое ухо принцу. – А заслужил ли я такого никчёмного, трусливого, поганого сынка как ты?

Дион до боли прикусил губу, дабы не ляпнуть что-то, не то.

– Ты ничтожество Дион. – заключил Аламэдас. – Всегда им был и всегда останешься. Мне стыдно за такого поганого ублюдка как ты, – он развернулся спиной к младшему сыну, подошёл и уселся на трон. – Дамион, Дисон, заберите это ничтожество в ущелье тайных кошмаров. Я изгоняю его на вечное умирание.

– Нет! – послышался испуганный лепет Аэлиты.

– Дамион! – угрожающе посмотрел на старшего сына Аламэдас.

Тот взглядом велел прислуге унести жену. Дион принял изгнания с достойной сдержанностью. Он не промолвил ни слова отрицания. Нет. Он не собирается ещё больше унижаться перед отцом.

Внезапно всё исчезло. Он был только что в тронном зале и вдруг опять оказался в черноте ущелья тайных кошмаров. Он слышал чей-то голос, до боли знакомый голос. Дион направился в сторону голоса и по мере приближения, голос преобразовывался в слова, а слова в тихое мелодичное пение. Он очутился в ночи. В ночи было озеро, состоящее из мириад звёзд. На камне, у берега, спиной к нему, сидела молодая женщина в белом простом платье, расчёсывала золотые длинные волосы и пела, печальным тоскливым голосом, пробирающим до самых костей, и заставляющий бесчувственное сердце принца багрейшего мучительно сжиматься.

– Боль – это то, что создаём мы сами.                                           Боль – это то, что растёт рядом с нами…

Он слышал эту песню и не раз. Давно, лет пятнадцать-двадцать назад. В горле застрял ком, а в глазах предательски защипало. Дион судорожно вдохнул. И сделал шаг назад. Женщина оборвала песню и повернула голову, но принц не смог увидеть её лица.

Его вдруг оторвало от земли или на чём он там стоял, и швырнуло. Дион летел. Только он не знал вверх или вниз. Внезапно со всей силой врезался в невидимую стену, да так, что весь воздух вышибло из лёгких. Он откашлялся. Сфокусировал взгляд. К нему приближалось какое-то не мыслимое существо. Существо было такое уродливое, такое ужасное, что его невозможно было описать словами и даже увидеть в каком-нибудь худшем кошмаре. Существо имело восемь или девять пар ног. Причём каждая нога отличалась от другой. Одна состояла из костей и облезлой кожи, другая покрыта слизью, третья торчала со спины, четвёртая волчья, а пятая вообще состояла из кровавого мяса. Тело непонятной формы было покрыто, где шерстью, где ободранной гнилой кожей, где чешуёй. На подобии головы было три уха, пять пар глаз разной величины и две огромные зубастые пасти. Таймар в его настоящем воплощении. Кошмар двигался так, словно при каждом движении у него ломались и опять восстанавливались все существующие и не существующие кости.

Дион попятился и спиной наткнулся в ту самую невидимую стену. Позади ничего не было, но принц чувствовал под рукой преграду, не дающую возможность убежать. Он был в ловушке.

                         ***

Севиль шла за голосом матери. Темнота понемногу начала отступать. Стали проявляться очертания двора, дома, стола с блюдами и напитками. Рядом стояли люди. Эти люди были её родственниками. Мать, отец и другие. Как у неё много родственников!

– Мама! Папа! – Севиль всхлипнула, и хотела было броситься родителям в объятия, но какая-то елейная, приторная улыбка на материнских губах её остановила.

– Севиль. – пропела мать. – Как же ты повзрослела, – женщина печально вздохнула. – А я то надеялась, что ты подохнешь, а жаль, – она цокнула языком. – Но ничего. Это недоразумение можно исправить.

– Ч-что? – Севиль была в неподдельном изумлении.

Откуда-то непонятно откуда, в сердце прокрался страх. Но девушка была в состоянии анализировать свои чувства, и она смогла понять кое-что: страх зародился не в её сердце, он туда пробрался снаружи. Как это случилось, она не имела ни малейшего понятия. Но это был не её собственный страх. Её страх был не таким.

– То, что слышала дорогуша, – почти с любовью сказала мать, всё также улыбаясь ядовитой улыбкой.

– С Эмилем, нашим храбрым, ответственным сыночком, мы уже покончили, теперь, твоя очередь, – улыбка отца не отставала в ядовитости материнской.

Отец сделал шаг в сторону. И Севиль увидела. Увидела брата. Эмиль лежал на траве. Голова была на половину перерезана очень грубым способом, одна нога валялась рядом, на животе алело вырванное сердце. И везде кровь.

– Нет! – закричала в безумии Севиль и рухнула на колени.

С глаз брызнул нескончаемый поток слёз. Ей казалось, что она сейчас задохнётся. Ей не хватало воздуха. Словно ей тоже отрубили голову и вырвали сердце.

– Эмиль! Что вы наделали?! – надрываясь, кричала она, заламывая руки.

– То, что надо было, девочка, – уже без притворства, холодно произнесла мать и взяла со стола мясной нож. – А теперь, – она опять улыбнулась. – Пора резать мясо.

Севиль в ужасе отпрянула, вскочила на ноги. Отец и мать, и остальные родственники с елейными улыбками на кривых губах и ножами в руках, стали окружать её со всех сторон. Она попятилась и столкнулась с невидимым барьером. Выхода не было. Она в ловушке. Ещё пару шагов и её разрубят на мелкие кусочки для мясного пирога.

Севиль осела и зажмурилась. Это всего лишь кошмар. Страх, не её страх, ей просто внушают его. Эмиль жив, родители их любят. Это всё ложь. Ей вспомнился Намной. Она победила его. Добро побеждает зло. А что побеждает страх? Как говорил Эмиль? Не бойся, тогда всё страшное отступит. А что сказала бы сама Севиль? Не бойся, ответила бы она, а просто улыбнись страху в лицо. И она так и сделала. Она распахнула глаза, выпрямилась на весь свой рост и улыбнулась. И внезапно начала петь. Петь стишок, который придумал Эмиль в девять лет (тогда она боялась чудищ под кроватью) и посвятил своей единственной сестре. Он всегда играл его на пианино и всегда пел его для неё.

– Ты не бойся, будь смелей,                                                             И страхи будут бояться тебя.                                                             А ты прикоснись к ним, живей.                                           Поверь в свои силы, в себя.                                                        И в пух и прах кошмары развей,                                                 Помни: твой брат любит тебя.                                                       А зло, боится добра,                                                                   И света бойся темнота.                                                       Так улыбнись ты страхам в лицо,                               Так люби меня, сестра моя.

По мере как девушка пела, улыбки на губах родителей и родственников исчезли, руки опустились, лица исказила гримаса злобы.

– Заткнись дрянь! – прошипела мать.

Формы их исказились, расплылись, кожа и волосы расползлись, открывая вид на кровавую плоть и шерсть. Севиль пристально посмотрела на каждого родителя и улыбнулась ещё шире, хотя при их ужасном виде тошнило. Эмиль был в основном более молчаливым и не слишком общительным, а Севиль наоборот – любила болтать, смеяться, и радоваться даже самым обычным мелочам. К примеру, когда находила среди кустов всего одну клубничку. Она любила улыбаться. И когда Севиль улыбалась, казалось, её глаза лучились счастьем, и своим счастьем она могла заразить любого, если хотела этого.

– Вы – не мои родители. А он – не мой брат, – чётко и с улыбкой отчеканила она. – Вы – всего лишь кошмары. И не мои.

Она сделала шаг вперёд, от чего родители (если честно от них мало что осталось от родителей) сделали шаг назад.

– Никто, – прошипело существо, некогда являющейся матерью. – Никто не справиться с нами…

– Возможно, – согласилась Севиль. – Но я не Никто. Я – Всё. И я вас не боюсь.

Девушка всё подходила, а таймары всё отдалялись, и словно съёживались, превращаясь в какие-то морщинистые комочки, а через секунду с визгом и хлопком исчезли.

Севиль опять оказалась в кромешной темноте. Хоть выколи глаза, но ничего не было видно. Зато теперь у неё было такое ощущение, словно эта темнота боялась её…

– Дион! – позвала она принца, надеясь, что тот отзовётся. – Принц!

Девушка бросилась в неизвестном направлении, неизвестно куда, всё зовя принца багрейшего. В сердце закралось не хорошее предчувствие. Принц не справиться со своим кошмаром. Он не умеет улыбаться. Он не человек.

Вот она заметила вдалеке красноватый огонёк. По мере приближения огонёк рос, принимая очертания светящихся волос. Дион упирался о невидимую преграду, пытаясь убежать неизвестно от чего, выбраться из западни. Севиль не видела, от чего пытался спастись принц. Она подбежала к стене, где упирался спиной Дион, и упала на колени, уперев руки в стену.

– Дион! Это не правда! Ты слышишь?! – кричала она во всё горло и стучала кулаками по невидимой преграде.

Дион её не слышал, да и не видел. Взгляд его был прикован к существу надвигающегося на него. Это существо излучало такой неописуемый страх, такой животный ужас, что рядом с ним стоящий, чувствовал такие противоречивые эмоции, что хотелось любым способом биться на смерть, или просто убиться на смерть. Как Дион не старался внушить себе, что это всего лишь кошмар, у него ничего не получалось. Страх и ужас, испытываемые им, были слишком реальны.

– Дион! – толку никого.

Севиль от досады в последний раз врезала кулаком по стене. Что же делать?! Как быть? Ещё чуть-чуть и принца поглотит кошмар. Глубоко вдохнула и приблизила лицо к уху принца, лбом прижавшись к преграде. Она взглянула на его профиль, на страх исказивший его бледное лицо, на уголочек чёрного глаза.

– Ты не бойся, будь смелей,                                                             И страхи будут бояться тебя.                                                             А ты прикоснись к ним, живей.                                           Поверь в свои силы, в себя.                                                        И в пух и прах кошмары развей,                                                 Помни…

Девушка запнулась на секунду и продолжила:

– Я люблю тебя.

Дион резко повернул голову и так изумлённо посмотрел на девушку, что Севиль еле удержалась, дабы не рассмеяться во всю глотку. Сразу было видно: никто и никогда не говорил принцу багрейшему слов любви. Ну, хотя бы искренне. А в этот момент невидимая преграда пошла трещинами, начала осыпаться, а через минуту и вовсе исчезла. И Севиль встала, выпрямилась на весь свой небольшой рост. Дион тоже поднялся. Улыбнулась, теперь смотря прямо в широко распахнутые чёрный и красный глаза принца, продолжила петь:

– А зло, боится добра,                                                                   И света бойся темнота. Так улыбнись ты страхам в лицо.                                                       Так люби меня… любовь моя.

Дион больше не обращал внимания на кошмар, нависший над ним. Тот постепенно съёживался и начинал рассыпаться, растворяться в темноте. Дион видел лишь поющую и улыбающуюся девушку перед собой. Девушка смотрела, гордо вскинув голову, и потряхивая невероятно золотистыми волосами, такими светлыми и такими… принц не смог подобрать нужных слов. Севиль смогла выглядеть гордой и счастливой даже в грязной и изодранной пижаме. Принц багрейший был неподдельно удивлён. Он как-то раньше не замечал за ней красоту. И вообще считал её помехой, и даже подумывал прикончить, чтобы не мешала… Но она оказалась такой красивой… такой храброй… и такой… такой… И опять у принца не нашлось тех самых слов, чтобы выразить всю ту сумятицу, что твориться прямо сейчас у него внутри.

И теперь, смотря в её глаза цвета тёмного шоколада, в которых почему-то захотелось утонуть с головой, в бесчувственном, каменном сердце принца Диона багрейшего королевства Тёмных Сновидений, о существовании которого он забыл с детских времён, внезапно что-то ёкнуло. Словно сердце ни с того, ни с чего стало мучительно сжиматься, и кислород перестал поступать в сосуды, да и в лёгкие заодно. Может раньше, Диону это чувство показалось бы не приятным, и даже противным, но теперь… теперь, удивлённо отметил про себя принц, ему хотелось, чтобы его сердце вечно так сжималось.

Севиль допела песню, (услышав последние строки, принцу показалось, что он сейчас лопнет от непонятных чувств переполняющих его) и улыбнулась ещё шире. После вдруг нахмурила брови.

– Эй… принц, ты чего? Чудища больше нет. У тебя шок что ли?

Принц поймал себя на том, что тупо пялиться на девочку, с каким-то странным восхищённым взглядом, чуть ли не с разинутым ртом. Для полной картины, не хватало слюнки пустить. Как же по-идиотски он выглядит со стороны… Красноволосый встрепенулся, звякнул железяками в волосах, и посмотрел на то место, где должно было быть существо. Его и в правду не было.

– Но как? – удивлённо спросил Дион. – Никому не удавалось победить кошмар, – он с подозрением взглянул на девушку. – Как это получилось у девчонки?

Севиль закатила глаза, чуть ли не сделав оборот в триста шестьдесят градусов.

– Может, ни у кого и не получалось, но у меня да. Почему? Да потому, что надо улыбаться страхам в лицо. И как говорит мой брат: не бойся и всё страшное отступит.

Дион с сомнением отнёсся к её советам.

– А если на тебя маньяк серийный нападёт с большим ножом? – поинтересовался он. – Так и будешь лыбиться, когда тебе глотку будут перерезать?

Девушка ещё разок закатила глаза и зашагала в неизвестном направлении, то ли на запад, то ли на юг… Дион не заставил себя долго ждать и быстро поравнялся с Сив.

– Не ожидал от тебя Сивана. – признался Дион. Его багровые волосы светились ярче, чем прежде.

– Вообще-то я Севиль. – недовольно буркнула Севиль.

– Ну да, ну да, Севингиль. – рассеяно обронил принц.

Девушка осуждающе зыркнула на него, но ничего не сказала. Специально что ли имя её не хочет произносить?

– Я знаю, что Мистериум реален, – заговорила она. – Но всё же, он отличается от нашего мира. Я знала, что это был кошмар, плод нашего воображения. Это – не реальность. Реальность жестока, да, но она жестока совсем… по-другому, – девчонка пожала плечами. – Все в мире чего-то бояться. Надо просто, научится смотреть страхам в лицо.

Дион искоса поглядел на девушку. Он считал её глупой и болтливой блондинкой. А она оказалась ничего, не промах.

– Багря… Я даже не знаю, как отсюда выбраться, – признался он, озираясь по сторонам и видя только темноту. – Никому ещё не удавалось выбираться.

– Потому что никто не побеждал кошмар, – отозвалась Сив. – Если есть вход, то должен быть и выход.

– Наверное, – пробормотал красноволосый.

– Когда мы выберемся, – тем временем продолжала девчонка. – Я хочу поесть чего-нибудь и много, много чего, я голодна как… как волк, вот.

– Вот выберемся, тогда и пожрёшь, – обронил принц.

– А вот и выберемся, – упрямо ответила Севиль.

Побежала вперёд, остановилась, повернулась лицом к принцу и улыбнулась. На щеках появились ямочки.

– Только не говори, что снова начнёшь петь, – встревожился принц. – Твой голос – пытка для ушей. Вот почему кошмары исчезли. Они не смогли выдержать твоего голоса.

Сив, иронически поглядела на Диона. Вообще-то её голос был очень даже ничего. Ну, приютским нравилось её слушать…

– В мире, где одна темнота,                                                        Что спасёт нас от беды?                                                             Беда везде и даже во сне.                                                       Так, что же спасёт нас от беды?

Она вопросительно посмотрела на принца, словно тот знал ответа.

– Эм… – проговорил Дион, прибывая в ступоре.

– Зажжётся во мраке звезда,                          И отступит от нас темнота.                                                       Так что же спасёт нас от беды?

Севиль в порыве не понятного чувства, посмотрела наверх, протянула руку, словно пыталась дотянуться до самого солнца.

– Свет небес, иль тьма ночи?                                                       Так верь, ты в глубинах души,                                                       Что зажжётся во мраке звезда.

И действительно, как только Севиль сказала последнее слово стишка, далеко, далеко наверху, зажегся крохотный свет. Свет этот стал приближаться, увеличиваться в размерах, заполняя собой всё небесное пространство. Свет вспыхнул, ослепив на секунду принца и девушку. А через ту самую секунду они стояли на дне ущелья, глубиной всего лишь каких-то три-четыре метра.

– Что за… – Дион выругался, такими цветистыми словечками, что, как Сив, не задумывалась над их значениями, никак не могла понять.

В основном её растил брат, а он вырастил из сестры всегда радостного и улыбающегося ребёнка. Эмиль оберегал её от дурных людей и ситуаций. Тем более он никогда не ругался при сестре. Хорошо, что он не слышит словечки принца, подумалось Севиль, инфаркт бы случился, не меньше.

– Да кто ты такая, тьма ты эдакая? – наконец красноволосый сказал что-то понятное сновидческому языку.

– Человек, – просто ответила Севиль и добавила. – У меня есть самый лучший брат на свете. А значит, у меня есть будущее. А значит, у меня есть вера в лучшее.

Дион хмыкнул и подошёл к скалистой стене.

– А мои братья, так меня любят, так любят, что готовы задушить до смерти в объятиях.

Схватился за один выступ, нагнулся и прыгнул. Прыжок был колоссальный. Словно принц летел. Прыгнуть высотой целых четыре метра, подумалось девчонке, наверное, невозможно. Она подошла к стенке и стала карабкаться, но лишь смогла исцарапать ноги до крови, поломать пару ногтей, да разодрать кожу на коленях и локтях. Схватилась за скользкий выступ и полетела обратно.

– Фух! – пропыхтела она и добавила. – Ой!

Ссадины по всему телу больно саднили. Ушибленное колено даже не вспоминалось.

– Ладно, Вильганина! Теперь каждый за себя. Прощай! – крикнул сверху Дион.

– Что?! – заорала Севиль в бешенстве, боль как-то разом исчезла. – Да ты мне по гроб должен!

– Ничего я не должен! – прокричал принц, и его тёмно-красная макушка исчезла из поля зрения.

– Ааа!!! – завопила в ярости девушка и почти пролетела четыре метра, которые минутой раньше не могла пройти.

Вскочила на ровную поверхность земли, готовая рвать волосы и метать молнии во всех подряд. Она оказалась на поле дурных слухов. И стояла она рядом с ветвистым деревом невидящих взор. Что это означает, Севиль не поняла. (Название дерева было высечено на коре, а название поля подпевал удаляющийся Дион.) Севиль рванула со своего места и покамест бежала ей слышались дурные слухи. То как соседка сбежала с любовником, а молочник тайком крал у лодочника рыбу, а Мария растила, кажется не своего сына… Добежала до принца и со всего размаху ударила его кулаком по спине.

– Ты – предатель! – завопила Севиль и сдула лезущую в глаза прядь.

Дион лишь покачнулся и раздражительно поглядел на девочку.

– Не смей так больше делать, – предупредил принц. – Если тебе жизнь дорога, да и руки.

– Мне дорога?! Да ты… ты… – Севиль не нашлась, что сказать. Словарный запас ругательства у неё был ограничен. – Предатель, – опять выпалила она.

– Да, я предатель, – легко согласился Дион. – Тебе это стоит запомнить. Сновцу, который хочет смерти своему отцу и братьям, не стоит доверять.

– Между прочим, если бы не я, ты так и слонялся там, в ущелье, – проворчала Сив, хмуро глядя перед собой.

– Возможно, – протянул принц багрейший. – Запомни Сельдина, мне плевать сдохнешь ты или нет, найдёшь брата, или будешь гнить в каком-нибудь ущелье.

Севиль прикусила до боли губу. Слова принца её задели. Ну, кто не обидеться на слова «Мне плевать сдохнешь ты или нет»? И ей было больно от слов красноволосого, но девушка запихнула обиду куда подальше, и улыбнулась, как ни в чём не бывало.

– Чё лыбишься? – спросил Дион. – Вообще-то я сказал, чтоб ты сдохла, почему не ревём?

Севиль улыбнулась ещё шире. Как у неё вообще, получается, так улыбаться, подумалось принцу.

– А вдруг подавишься, – изрекла девушка, философским тоном. – И ещё, могу и отомстить. Не помочь, к примеру, в следующей передряге…

– Ничего, как-нибудь переживу, – пообещал Дион.

Они наслушались вдоволь дурных слухов, прошли мимо стада мохнатых горьких послевкусиев, и наконец-таки выбрались на чёрно-грязную дорогу. А дорога привела их к трактиру «Разношерстные отбросы Снов». Севиль расправила свои худенькие плечики и шагнула к крыльцу.

– Стой, – услышала она голос принца, повернулась. – Ты собираешься в таком виде войти в трактир, где полно разношерстного сброда? – полюбопытствовал он. – Ладно, при мне хоть голой ходи, меня ты вижу, в счёт не берёшь и не стесняешься, но перед другими не советую. Хотя, это твоё дело…

Девушка окинула себя взглядом и ойкнула. Отскочила от крыльца как ужаленная. Выглядела она действительно ужасно. Грязная, ободранная, вся в ссадинах. Плюс одна лямочка майки порвалась, да ещё и кружева разодраны на лоскутки, оголив кожу на животе, да и шортики тоже… Ей как-то сразу стало неловко, даже покраснела. Правду говорит принц, она тут почти голая разгуливает, даже не задумываясь о своём виде. А принц как-никак незнакомец.

– Где ж мне новую найти? – в отчаянии спросила Сив, и с мольбой поглядела на принца и внезапно над её головой зажглась невидимая лампочка. – Ваше багрейшество, не одолжите ли вы, мне свою накидку?

– Нет, – отрезал его багрейшество. – Нет и нет.

– Ну, пожалуйста! – девушка состроила щенячью мордочку, от чего принц поморщился.

– На меня такие морды не действуют, – с отвращением заявил он.

– Ты мне должен! – не на шутку разозлилась Севиль.

Она по натуре редко злилась, но принц то и делал, что злил, аж руки чесались, чтоб наподдать ему по багрейшему месту.

– Это когда это, и с чего это? – возмутился Дион. – Напридумала тут мне…

Севиль сделала о-о-очень глубокий вдох, прикрыла глаза и вымолвила «Ом». Сделала шаг вперёд, приблизившись вплотную к принцу. Ткнула пальцем ему в грудь.

– Снимай, немедленно, – чётко выговаривая каждую букву, выдала она.

Дион нахмурил чёрный брови и тоже сделал шаг, приблизив лицо к лицу девушки. Для этого ему пришлось нагнуться почти надвое.

– Нет, – припечатал он, сверля девчонку чёрно-красным взглядом, в непростительной близости.

– Значит, нет, – проронила Сив, отстранившись.

Как-то было не по себе находиться в такой близости от принца. Аж мурашки по коже пошли…

– Тогда… мм… тогда… – и она придумала. – Я скажу стишок и превращу тебя в жабу!

И Севиль от радости захлопала в ладоши. Она, конечно, не знала, как у неё получился этот стих и весь фокус со звездой. Не имела ни малейшего понятия, но принц этого не знал.

– Не посмеешь, – прошипел Дион и на всякий случай сделал шаг назад.

– Смею, смею. Давай быстрее покамест никто не вышел, – победоносно блестя карими глазами, сказанула Сив.

Принц багрейший пристально сверлил девчонку, ну очень тяжёлым взглядом, от чего той захотелось провалиться сквозь землю. Но надо было быть гордой. Дион как-то странно не то рыкнул, не то застонал, и медленно, с явным (притворным) усилием, снял камзол и протянул девушке.

– Если увижу хоть одно пятнышко, хоть одно, багря тебя… голову оторву. Не отрежу, а именно, голыми руками оторву, – сквозь зубы процедил принц Дион.

Севиль поёжилась, сглотнула. Ей как-то разом расхотелось надевать этот камзол. Но отступать нельзя, а то подумает, что струсила… (А она действительно струсила!) Опасливо протянула руку, схватила накидку, отпрянула. Дион хмыкнул. Севиль нахмурилась, и хотела было натянуть камзол.

– Стоять! – рявкнул принц. – Ты же не собираешься одеть его поверх этого грязья?

– Да что ты престал? – вспылила та. – У тебя же этих, целая комната!

– Была, – поправил её принц – Теперь у меня только одна.

– Мне негде помыться, – выпятив нижнюю губу, захныкала Севиль.

– Ладно! Надевай так, – раздражённо бросил Дион и зашагал к крыльцу.

Севиль послушно натянула камзол и застегнула его на все пуговицы до подбородка. Накидка оказалась ей почти до пят и ещё слишком просторна. Ну и всколоченная дылда… Но зато стало тепло. Она даже не замечала холод, до этого.

Дион распахнул шаткую дверь заведения и вошёл. Севиль серой мышкой, а точнее багровой, юркнула за ним, стараясь оставаться за его спиной. Красноволосый принц окинул мрачным взглядом разношерстных отбросов снов и решительно направился к стойке.

                          ***

Дамион и Дисон стояли в пустом, мрачном тронном зале и ждали. Ждали отца. Из их рук ускользнул пленник. Пусть даже они его потом поймали, но всё же ускользнул. Поодаль на стуле сидела Аэлита в белом просторном платье до пят и тёмно-золотой короной, состоящей из маленьких переплетённых лепестков. Рядом мрачной тенью стоял Давион. Второй по старшинству, принц мрачнейший королевства Тёмных Сновидений имел короткие фиолетовые волосы, чуть завивающиеся на концах. Один глаз – чёрный, другой – фиолетовый. Нос чуть вздёрнутый, тонкие губы, лоб со складками из-за того, что он слишком часто хмурился. Тёмно-фиолетовый камзол с чёрными узорами, серая рубашка с пышным воротником и рукавами, чёрные штаны и фиолетовые сапоги. Оканчивал образ принца черная трость с орлиной головкой, на набалдашнике и тёмно-серебристая корона с фиолетовыми камнями. Цвет мрачнейшего из принцев был, как можно было заметить фиолетовый.

Послышался мрачный гомон труб, вестники прихода короля. Массивная дверь отворилась, и в зал вошёл правитель королевства Тёмных Сновидений Аламэдас собственной персоной. Прошествовал, не глянув не на одного сына, до трона, уселся и лишь тогда взглянул на сыновей. Бог кошмаров был красивым, высоким, плечистым мужчиной, с чёрными вьющимися волосами и двумя чёрными, словно бездны глазами. Но в одно и то же время, насколько он был прекрасен, настолько был и уродлив, до отвращения. Сочетание было невозможным. Но это было так.

– И так, – начал Аламэдас, голосом, от которого хотелось спрятаться куда подальше. – Дион, мой непутёвый сынишка, сбежал.

– Да, отец, – смиренно проговорил Дамион.

– Ему помогла златовласая девчонка, – выпалил Дисон.

– Но мы их поймали в лесу запертых воспоминаний, – добавил принц темнейший. – Они в ущелье тайных кошмаров.

– Хм… – пробормотал Аламэдас и встал, зашагал взад и вперёд перед сыновьями. Абсолютно чёрная мантия волочилась за ним. – Значит, всё-таки гниёт в ущелье. Интересно, что за девчонка?

– Это не имеет значения, теперь они оба на вечном умирании и скоро сами превратятся в вечно голодных таймаров. – ответил Дамион.

Аэлита не сдержалась, кряхтя, встала. Давион хотел было усадить её обратно, но было поздно.

– Зачем вы так с ним? Он же ваш сын!

– Аэлита! – предупреждающе и с толикой испуга произнёс Дамион.

Аламэдас с улыбкой, не предвещающей ничего хорошего, посмотрел на невестку. Ту пробрал дрожь до костей.

– Аэлита, Аэлита… – король цокнул языком. – Вижу, мой сынок до сих пор не научил тебя манерам. Может, это сделать мне?

Дамион стал белее снега. Правитель стремительно приблизился к невестке и также стремительно схватил её за волосы. Та сдавленно вскрикнула.

– Знаешь, дрянь продажная, ты мне тоже надоела, – выплюнул он ей в лицо и потащил за волосы на середину зала. Аэлита еле держалась на ногах. Давион дёрнулся, но и только.

– Отец! – в ужасе закричал Дамион и бросился к его ногам, встав на колени. – Простите её! Накажите меня! Это я виноват! Вина только моя! Отец прошу вас!

Отец лишь покачал головой и скривился. Его красивое лицо исказилось, став ужасно уродливым.

– Такой великий сновец! – он с отвращением взглянул на Дамиона сверху вниз. – А такие жалкие с-сыночки.

Он посильнее схватил за волосы Аэлиту и со всей силы швырнул девушку. Та полетела на каменный пол, но вовремя успела повернуться и врезалась спиной о пол. Из лёгких вышибло весь воздух, а перед глазами всё поплыло. Она закашлялась. Давион снова дёрнулся, но угрожающий взгляд отца его остановил. Аламэдас на этот раз, схватил за волосы сына, рывком потянул вверх, заставляя встать.

– Снимай! – рявкнул он ему в лицо, с явной ненавистью.

И Дамион, поджав губы, снял камзол и рубашку, кинул себе под ноги. Опять встал на колени, опустил голову, сжал кулаки. В руке Аламэдаса очутилась длинная плеть с тремя железными прутьями. В конце одного прутья был острый наконечник, размером с добрый нож, в конце другого – тяжёлый, железный шар с шипами, а у третьего – несколько острых железяк, перевязанных между собой. Он встал за спиной сына.

– Будете знать, как перечить отцу! – и замахнулся.

Плеть со свистом рассекла воздух и врезалась в спину, испещрённую многочисленными шрамами, оставив на коже новые кровавые следы. Спины всех четырёх братьев были в таком состоянии.

Аэлита, перевернувшись на бок, смотрела на мужа, молча выносившего наказание вместо жены. Из глаз её текли слёзы. Дамион первые десять ударов, даже не пошатнулся. Но после десяти ударов, железные прутья попадали на глубокие раны, оставленные наконечниками, и боль становилась невыносимой. Принц темнейший сжал губы и посмотрел на жену. Та смотрела на него. И так он молча протерпел ещё девяносто ударов. На девяносто пятом он рухнул на живот. Спина превратилась в кровавое месиво, содранная кожа перемешалась с кровью и плотью.

Аламэдас остановился лишь тогда, когда плеть опустилась на спину сына в сотый раз. После этого плеть исчезла. Король взглянул на творение своих рук, довольно хмыкнул и зашагал к двери. Как только за ним захлопнулась дверь, Давион бросился к Аэлите.

– Со мной всё в порядке, – всхлипывая, проговорила она. – Дамион…

Давион подбежал к брату и рухнул на колени. Аэлита подползла к ним. Дисон некоторое мгновение стоял в нерешительности. После вышел из зала.

– Брат, мрак их побери, так не может продолжаться, – проговорил Давион.

– Знаю, – прохрипел тот. – Но мы не справимся с ним. Слишком силён.

Давион вздохнул и помог брату встать, взвалил его на свои плечи.

                         ***

Аламэдас бродил по коридорам замка Тьмы, задумчиво глядя на гобелены. С одним сынком покончено, осталось ещё три. И ещё внучка, которую носила в утробе Аэлита. Он хотел уничтожить их всех. Но Дамион каждый раз спасал свою ненаглядную жёнушку от его козней. Открыто убить сыновей, тем более не родившуюся внучку, он не мог. Вдруг королевство восстанет, да и светлые сны почтут это предлогом, чтобы вторгнутся в его земли.

Не один из сыновей, не был достоин его, Аламэдаса, великого имени.

Он собирался прикончить всех сыновей, забрать их молодость и силу себе, и править вечно. Ну и на досуге завоевать королевство Светлых Снов. И тогда, никто больше не будет видеть хорошие сны, останутся лишь одни кошмары.

Вопрос: почему же он не забрал молодость и силу Диона? Аламэдас считал младшего сынка бракованным, недоростком, маменькиным ублюдком. Жизнь принца багрейшего он считал слишком грязной, низшей, даже чем у крысы и не считал эту поганую жизнь достойной, дабы её забирать. Крыса должна умереть как крыса.

Глава 6. Дворец Облаков

Эмиль.

– Я весь внимание, – заверил принц Ансель светлейший.

Тиона открыла рот, дабы ответить, но тут чей-то живот звучно и протестующе заурчал. Эмиль схватился за эту свою урчащую часть тела.

– Простите, – растерянно проговорил юноша – Я с вчерашнего дня ничего не ел.

– Оу… – Ансель склонил голову, раздумывая над чем-то, только ему понятным. – Ладно. Идите за мной.

И принц светлейший, светлейший из принцев развернулся и зашагал в сторону дворца Облаков. Было странно конечно ходить по облакам, но мост соединяющий дворец с землёй был из облаков. Облака под ногами оказались на удивление твердым материалом.

Дворец внутри был таким же невероятным, как и снаружи. Коридоры и залы блестели всеми оттенками радуги. Высокие потолки, разукрашенные причудливыми узорами, витражи, картины, статуи и много-много красивых диковинных цветов. Ансель привёл своих гостей в огромную залу. Посередине зала стоял стол, застеленный белоснежной скатертью. Целая стена в зале была стеклянная, открывая вид на пышный сад. С потолка свисали красивые канделябры, рядом со столом выстроились пять-шесть слуг, в серебристых ливреях и белоснежных рубашках с кружевами.

– Проводите гостей в уборную, – велел принц светлейший властным тоном. Сразу видно, не любит возражений. – Перед тем как приступить к трапезе, – обратился он к гостям. – Стоит помыть руки, а у вас они не чистые.

В уборной Эмиль смотрел на свою физиономию в зеркале. Волосы растрепались, превратившись в воронье гнездо. Хотя нет, в ласточкино. Много грязи и листочков. Он почистил их кое-как, чуть увлажнил, пытаясь пригладить, вымыл лицо и руки, пригладил одежду. Нацепил шляпу на голову.

Уборная была… возьми матрас и пользуйся как комнатой. Эмилю подумалось, что его комнате в приюте больше подходило слово «уборная», чем этому помещению. Потолок и стены в мозаичных узорах, составляли какие-то пейзажи, огромный не то джакузи, не то бассейн и спиралевидная люстра почти до пола.

– Эй, книга, – проговорил Эмиль, когда кончил с созерцанием уборной. – Ты что, там умер?

Его сумка, поставленная рядом с мраморным умывальником, зашевелилась и из неё выползла книга.

– Ты на верном пути, – деловито сообщила книга. – Вот только не верьте принцу. Может, он зовётся светлейшим, но отнюдь не со светлейшими помыслами.

– Хм… – только и вымолвил Эмиль, (он и сам понял, что принц тот ещё, хитрец) запихнул книгу обратно и вышел из уборной.

Одновременно с ним, из соседней двери вышла Тиона, чистая и опрятная. Эмиль улыбнулся девушке и поджидавший слуга, повёл их обратно в столовую. Ансель сидел во главе стола и выглядел страшно задумчивым. Стол успели во время отсутствия гостей, сервировать и принести всевозможные яства. От изобилия еды у Эмиля опять заурчало в животе. Слава богу, никто не услышал. Принц заметил своих гостей, нерешительно топтающихся поодаль, и жестом руки пригласил за стол рядом с собой. Эмиль сел по правую руку от принца, а Тиона по левую.

– Можете начинать. Я уже кушал, – откинувшись на спинку стула, разрешил принц.

Эмиль больше не стал церемониться, и, навалив на свою тарелку всякой всячины, стал с завидной скоростью поглощать еду. Тиона положила себе в тарелку лишь один пирожок. Ансель терпеливо ждал и когда Эмиль прикончил добрую половину в своей тарелке, заговорил.

– Ну, я жду, человек.

У Эмиля в горле застрял большой кусок мяса, кажется куриного. Он запил его какой-то розовой жидкостью, смесь дыни и арбуза.

– Я живу в приюте, – начал парень. – У меня есть сестра-близнец…

Эмиль рассказал принцу всё: про дверь, фиолетовые истины, одноногого однорукого одноглазого Сэма, про улицу-загадку, Дежа Вю, ну и как он попал сюда. Промолчал лишь про книгу, о ней и Тина не знала. Ансель слушал внимательно, и не перебивая.

– Значит, – сказал принц, когда Эмиль закончил свой рассказ. – Твоя мм… сестра, человек, бродит где-то там, на просторах Мистериума?

– Да, – кивнул юноша. – Но не могу понять, мы вышли через одну и ту же дверь, но никто её не видел, там, где проходил я.

– Потому, – отозвался Ансель. – Что из двери «ничто и всё» невозможно выйти во второй раз, в одно и то же место. Сестра твоя, попала в другое место, ты – в другое. Она может быть, где угодно, (это, где угодно, было ущелье тайных кошмаров) И возможно…

Внезапно дверь распахнулась, чуть не вылетев из петель. В столовую ворвался бело-голубой ураган. За ураганом, тихий серебристо-сиреневый ветерок.

– Ансель! – завопила бело-голубой ураган, пронеслась по всему залу, чуть не разрушив всё на своём пути, и вцепилась в принца светлейшего мёртвой хваткой. Ансель выглядел так, словно это для него не внове.

– Что опять Анафель? – без интереса поинтересовался он.

Анафель – девушка примерно лет шестнадцати, (на самом деле ей было двести пятнадцать) с белоснежными прямым волосами до самой талии. Худая, но высокая, один глаз – серебристый, другой – цвета лазури. Треугольный носик, губы бантиком и широковатый лоб предавали ей какой-то диковато-бесшабашный вид. Но всё же младшая принцесса была красива, в своём голубом просторном платье, на голове – длинная до пят из плотной ткани фата, а поверх фаты – серебристая корона с голубыми камнями.

Старшая принцесса королевства Светлых Снов, которой можно было дать эдак, лет восемнадцать, (ей было триста восемнадцать) была не менее красивой, чем младшая. С серебристым водопадом волос, вплетёнными в них цветами сирени, один глаз – серебристый, другой – сиреневый. Она была чуть ниже сестры, такая же худая, и более бледная. Глаза выглядели слишком большими на круглом лице. Такой же треугольный носик, но губы тонкие, а лоб ниже. Принцесса была в светло-сиреневом платье до пола. Корсет платья украшали серебристые узоры и цветы, позади длинным воздушным шлейфом ниспадала мантия. На голове – серебристая корона со светло-фиолетовыми камнями.

– Тюфик пропал! – заорала Анафель, чуть не надорвав голос. Ансель чуть было не оглох.

– Твой ящер, уже в пятый раз пропадает. Если он пропадёт в шестой раз, я оглохну, – проворчал старший братец.

– Нет, – в этот раз он действительно пропал, – упрямо замотала белобрысой головой принцесса. – Точно его тот гадкий страус сграбастал. Ну, я его… – Анафель потрясла своими маленькими кулачками.

– Страусы не едят ящериц, – с сомнением проговорила старшая сестра.

– Анавель, ты в таких делах не разбираешься, – отмахнулась от сестры Анафель и наконец-таки заметила застывших на своих местах Тиону и Эмиля. – А это что за отбросы сновидческого общества?

– Анафель, – укоризненно произнёс Ансель. – Разве так обращаются с почётными гостями?

– Пфкхм. – хмыкнула принцесса.

Откуда-то в руках у неё появился белоснежный арбалет, она нажала на невидимую кнопку, и арбалет с тихим щелчком выпрямился, струна всосалась в ствол, а через секунду вместо арбалета в руках девушки был скипетр с острым наконечником. Она подошла к столу и плюхнулась рядом с Эмилем, а своё оружие положила на стол.

– Странные у тебя гости братишка, – просветила она и прищелкнула языком, словно не девушка, а пацанка какая-то.

Анавель вздохнула. В отличие от сестры, она была воплощением женственности, эдакая романтическо-мечтающая особа. Подошла к столу, шурша юбками, и словно бабочка уселась рядом с Тионой, подняв ворох воздушной ткани платья и мантии.

– Гости у его светлости нормальные, – ввернула своё словечко Анавель. – Это ты ненормальная.

– Что?! – казалось,Анафель была возмущена до глубины души. – Да я ща тебе твои…

– Так, – хлопнул в ладони Ансель. – Молчите – оба.

Анафель надула губки и скрестила руки на груди. Она ещё отомстит сестричке-невеличке. На лице девушки расплылась и медленно расползлась коварная улыбочка.

– Ваша светлость, – опасливо позвала брата Анавель. – Мне не нравиться её улыбка.

Принц застонал. Хорошо, что его сестра не такая, подумалось Эмилю, а то он точно с ума бы сошёл.

–Афель! – крикнул принц, выходя из себя. – Хватит придумывать всякие коварные планы против сестры. Тебе же всё равно потом достанется.

Принцесса напустила на себя невозмутимый вид.

– Ансель. – укоризненно сказала она. – Твои гости скучают.

Ансель устало поглядел на гостей. Он, конечно, любил сестёр, и готов был ради них горы свернуть, но иногда они доводили его до белого каления. Особенно Анафель. И не иногда, а каждый день. Хотелось выпороть её ремнём, по мягкому месту. Конечно они уже девушки и всё такое, (в чём принц сильно сомневался) Но для него они оба всегда останутся его младшими сестрёнками. Всё-таки ему пятьсот двадцать три года, и сёстры росли на его руках.

– И так, – обратился он к Эмилю. – Где мы остановились?

Перед сёстрами он никогда не таил своих планов. Принц знал: они ничего не расскажут родителям. Брата они боялись больше чем маму с папой. А Унос, повелитель королевства Светлых Снов и Дрёма богиня сна, были в отъезде. Они были, по каким-то только им понятным делам, в городе Забытых Снов, на северо-восточных землях королевства.

– Эм… – высказался Эмиль. – То, что моя сестра неизвестно где.

– Ах, да. Так вот, найти её будет… мм… не легко. Если она попала в наше королевство, то это не проблема, но если она в землях Тёмных Сновидений… Либо она мертва, либо в плену и скоро умрёт.

– Нет! – вырвалось у Эмиля. – Она жива. Если она… я бы почувствовал.

– О чём речь? – быстро спросила Анафель, изнемогая от любопытства.

– Парень хочет найти свою сестру, – пояснил Ансель.

Принцесса разочарованно поморщила носик.

– С каких пор ты решаешь такие заурядные проблемы сновцов? – приподняла она светлые брови.

– Не сновцов, – заметил принц. – А людей.

Анафель так резко вскочила, что рядом сидящий Эмиль вздрогнул, а стул девушки с грохотом полетел куда-то влево.

– Человек! – радостно завопила она.

И начала лапать того самого человека. Потянула за светлые патлы, уши, потыкала в глаза, ущипнула за щёки. Чуть было не раздела, догола.

– Так леди, перестаньте меня лапать! – возмутился юноша, отпихивая от себя обалдевшую принцессу.

– Афель, ты поступаешь как не воспитанная сновидца! – укоризненно воскликнула Анавель.

Та невозмутимо посмотрела на сестру, подняла стул и села.

– А я когда-то была воспитанная? – полюбопытствовала она.

– Девушки, прошу вас, молчите! – раздражённо прикрикнул на них Ансель.

– Ваша светлость, – подала голос Тиона. – Вы же способны находить потерянное.

– Да могу, – нехотя согласился принц. – Но как уже сказал, если она не в нашем королевстве я вам ничем помочь не смогу. Туда мне путь заказан. Да и с тёмными братьями я не лажу..

– Вы укажите только путь, – взмолился Эмиль. – Я сам пойду её искать.

– Не всё так просто, – покачал золотой шевелюрой Ансель. – Королевство Тёмных Сновидений – это не прогулка по парку ленивых снов.

– Ничего. Я справлюсь, – упрямо высказался человек.

– Конечно, – серьёзно кивнула Анафель. – Первые пять минут. А потом бац! – она врезала кулаком в открытую ладонь. – И ты сдох.

– Ладно. – Эмиль терял своё не слишком огромное терпение и встал. – Ваша светлость, спасибо за эм… трапезу.

Юноша отодвинул стул.

– И куда же ты? – поинтересовался Ансель и тоже встал.

– Искать сестру, с вашей, или без вашей помощи, но я её найду. Если понадобиться я переверну все эти, чёртовы королевства, но найду её! – выпалил на одном дыхании Эмиль.

– Человек! – сквозь зубы процедил принц светлейший. – Не забывайся.

– И вы не забывайтесь, сновец! – таким же тоном произнёс юноша. – Не забывайте, что вы существуете по нашей прихоти…

Ансель резко втянул воздух, из неоткуда вытащил блестящий, золотой меч с серебристой рукояткой и с такой быстротой взмахнул им, что Эмиль не успел опомниться, как лезвие меча было приставлено к его горлу.

– Человек, – повторил принц, кипя от ярости. – Я могу убить тебя здесь и сейчас, и никто, никогда об этом не узнает.

Он чуть надавил на лезвие, и на шее парня проступила красная полоска, за ворот скользнуло пару капель крови. После так же резко и внезапно, меч исчез. Ансель сел на своё место, как ни в чём не бывало. Эмиль заскрежетал зубами и стиснул кулаки. Вздохнул. Он был бессилен перед принцем. Тиона смотрела на него испуганно и виновато. Это она привела его сюда.

– Прости, – одними губами прошептала она.

– Что вам от меня нужно? – устало, проговорил Эмиль.

– Ничего, – проронил Ансель, попивая красно-сонное вино, – Сегодня ничего. Проведите гостей в их комнаты, – было велено слугам.

Рядом очутились две слуги, смиренно склонившие головы. Тиона встала и подошла к Эмилю.

– Добрых времясновидений ваша светлость, – проговорила она, сделала реверанс и потянула друга за слугами.

– От этих людей слишком много хлопот, – раздражённо изрёк Ансель, когда за гостями захлопнулась дверь.

– Ну-с… братан, и что же ты задумал? – Анафель прямо таки лопалась от любопытства.

– По началу, найти девчонку, – признался тот. – Как бы мне это не нравилось, но человек прав, наш мир создан людьми, а это значит с их помощью я смогу разрушить королевство Тёмных Сновидений, – принц коварно так ухмыльнулся кривой улыбкой, покорившей не одно сердце сновидиц.

Анафель так же коварно улыбнулась. У неё это получалось очень даже хорошо. Анавель лишь вздохнула. Опять эти двое что-то задумали. И ещё. Она просто не умела коварно улыбаться. В этот момент в зал вошёл посыльный Нюанс, по прозвищу Нюхач. Он был способен выискивать любую информацию, знал обо всех слухах, произошедших и даже о тех которые произойдут. Эта был средних лет сновец с всколоченными бесцветными волосами, длинный и худой как щепка. И, конечно же, нос был слишком длинный для его лица.

– Ваша светлость, у меня очень важные вести! – возбуждённо воскликнул он.

– Ну? Давай не тяни, – раздражённо бросил принц.

– Ваша светлость… – посыльный сделал паузу. – Принц Дион багрейший был наказан.

– Неужто сам багрейший? – радостно ахнула Анафель.

В её списке ненавистных сновцов, Дион был на четвёртом месте. Первым был Дисон, вторым король Тёмных Сновидений, а третьим Дамион.

– Да, ваша лучистость!

– И что же он натворил? – поинтересовалась Афель.

– Хотел отравить отца, – ответил Нюхач.

– Ну, это же не новость, – разочарованно обронила принцесса.

– И ещё уничтожил корону, ту чёрную, с чёрными камнями, – добавил посыльный. – Из-за этого правитель наказал сына… – опять пауза.

– Что за наказание, не тяни! – не стерпел Ансель.

Нюанс опять сделал паузу.

– Он велел принцу Дамиону темнейшему и принцу Дисону злейшему, бросить принца Диона багрейшего… – эффектная пауза. – В ущелье тайных кошмаров на вечное умирание, – выпалил он на одном дыхании.

– Ах! – возбуждённо промолвила Анафель. – Неужели наш красноволосый сдох? Луч вам в глаз, луч вам в глаз! – радостно захлопала в ладоши младшая принцесса.

– Не плохая новость, – одобрил Ансель. – Что ещё? – он заметил, что посыльный хочет ещё что-то добавить.

– Так вот, принц багрейший, – затараторил Нюхач. – Стоял у обрыва, хотел прыгнуть. И вдруг, мне один знакомый купец мелких полуснов рассказал, а ему житель нейтральной земли, а тому один из стражей, присутствующих при казни его багрейшества. Где я остановился? Ах да, бессонница меня побери, и вдруг, выскакивает, откуда не возьмись златовласая полуголая девица и чуть не перебила всех на поляне. Схватила принца и всё, замелькали в дали пятки. Поговаривают, что эта возлюбленная принца и причём, вы не поверите… – опять эффектная пауза. – Сама Ириса!

– Не может быть! – ахнула Анавель, прижав ладони к губам.

– Да, да, – радостно закивал посыльный. – Но их всё равно поймали и заставили сигануть в ущелье. Поговаривают, – Нюхач воровато поглядел по сторонам и снизил голос. – Что они даже за руки держались.

Ирисами в мире Мистериума, считались прекрасные крылатые девы. Они были очень редки и не попадались никому на глаза, так как каждый норовил поймать их. Никто не знал, где обитают эти существа. Ирисы были вестниками космических богов и далёких звёзд, и могли принести весточку от родичей, или давно умерших людей через сны.

– Кхм. – хмыкнул Ансель.

Он то, всё понял и очень даже прекрасно. Никакая эта не Ириса. Златовласая, никому не известная девица. Это может быть лишь один сновец, нет человек! Эта сестра Эмиля, парня со светлыми волосами… И значит, её выбросили в ущелье вместе с принцем багрейшим.. а значит она мертва. Хотя вечное умирание это состояние куда хуже смерти. Ну, тем лучше. Эмилю не придётся куда-то идти. А значит, план по уничтожению королевства Тёмных Сновидений надо ускорить. И тогда останутся лишь светлые сны. Всё-таки не зря он принц Ансель светлейший, один из самых светлейших умов Мистериума!

Анафель расспрашивала посыльного про подробности кровавых боен. (Хотя, их же не было?)

– Кровь, кровь была? – нетерпеливо допытывалась она. – Принц багрейший что, кровь не пустил?

– Э… – впал в ступор Нюанс. – Да там и драки то, кажется, не было…

– Как не было? – не поверила Афель. – Это же Дион, луч ему в глаз!

– Он без боя сдался, когда его во второй раз поймали, – пояснил Нюхач.

– А та девушка, – встряла Анавель. – Она была красива?

– Она же Ириса! – возмущённо воскликнул посыльный. – А Ирисы очень красивы.

– Опеши её, ну пожалуйста!

– Да что ты пристала! Опиши, опиши… Драку давай, драку! – потребовала Анафель.

– Драки не было, маленькая принцесса, – покачал головой Нюхач и мечтательно закрыл глаза. – Говорят она самая красивая из всех Ирис! Длинные пышные золотистые волосы, красивая золотисто-белая кожа, нежная как…

– Стоять, – перебила его мечтательные описания Анафель. – Когда это ты успел её кожу изучить?

– Так говорят, – невозмутимо ответил Нюхач. – Не хотите, не буду рассказывать.

– Нет, нет! Продолжай, пожалуйста, – попросила Анавель.

– Так вот, – продолжил посыльный. – Такая стройная, и изящная, что величественные королевы позавидовали бы её грации!

– Ах! – вырвалось у Анавель. Она уже завидовала этой девице, которая смогла охмурить одного из братьев тёмных.

– А глаза… мм… – тем временем разглагольствовал Нюанс – Словно само шоколадное древо жизни.. А принц Дион! Эх…

– Что принц Дион? – встрепенулась Анафель. – Перебил всех и вся?

– Нет, – замотал головой посыльный. – Он так нежно поглядывал на свою возлюбленную! Это надо было видеть! Их заставили прыгать… Но принц, принц которого все считали бессердечным! Перед смертью прокричал на всю долину, что его любовь вечна, ибо его любовь невозможно убить!

– Ах! – Анафель вдруг разревелась. – Зачем они так поступили с ними? – через слёзы проговорила она.

– Ой, да ладно, – фыркнула Анафель. – Враньё всё это.

– Враньё?! – Нюхач был оскорблён до глубины души. – Да я голову на отсеченье отдам за правдивость моих правдивых слов! Не будь тогда мне Нюхачом!

Анселю надоели эти байки для девчонок. Он встал, попрощался с сёстрами, те ещё докучали посыльному, хотя тому кажется, нравилось. Он шагал по коридорам в задумчивости. Лучшее место для выдумывания коварных планов и плетения паутин интриг, (хотя можно было бы раздобыть паука-интриг и тот сплёл такую паутину в два счёта) был, несомненно, его кабинет, прилагающий к спальной комнате, обставленного всеми оттенками золота и серебра. А кабинет… мечта всех кабинетчиков.

У него есть время. Время дабы обдумать детали плана, отшлифовать до полного блеска и начать воплощать его в жизнь. Он ещё покажет, на что способен.

Глава 7. Море мёртвых снов

Севиль.

Покамест Дион и Севиль пробирались к стойке, разношерстные отбросы снов молча проводили их немигающими взглядами. Сив от этих взглядов стало не по себе. Здесь было так много странных существ! И если присмотреться по внимательнее, то все они были смутно знакомы. Но как не пыталась Севиль понять того или иного существа, их лица или морды искажались, становясь слишком непонятными. Но девушка успела вспомнить некоторых из них. Здесь был и серый волк из красной шапочки, пил с королевой из Белоснежки, фиопиво. Севиль даже удивилась, что чудовище из красавицы и чудовище было здесь. Он же вроде не злодей. А здесь были одни злодеи. Кровожадные фейри, голодные вампиры, ведьма из страны Оз. Джек Потрошитель, как шепнул ей Дион только и умеет, что потрошить, снежный человек, всякие кровавые зомби, пили кровь с кубиками мяса, тролли и даже киборги. И в правду, разношерстные отбросы.

– Мне виски из кровяных сосудов, – попросил Дион бармена, бросив на стойку пару серебристых копеек лунообразной формы.

Барменом был капитан Крюк. Куда пропал Питер Пен или Смит, Сив, не знала и даже боялась об этом подумать.

– А тебе не рано? – шепнула она принцу.

Дион искоса поглядел на девчонку. Или она действительно полная дура, или так искусно притворяется.

– Рано ли мне пить виски из кровяных сосудов? Нет, – бросил он в ответ.

– А у вас нет, клубничного пирога? – спросила капитана Крюка Севиль.

Тот смерил её подозрительно-презрительным взглядом.

– Нет, – рявкнул так, что девушка подскочила на табурете.

А табуреты, на которых она с Дионом расселись, были высокими, она еле вскарабкалась туда.

– А клубничный десерт? – не унималась Севиль.

– Нет.

– А клубничный торт?

– Нет.

– А клубничное мороженное?

– Нет! – выходя из себя, зарычал Крюк. – У нас есть внутренности птеродактиля, запечённые в клубничном соке, хочешь? – и поставил на стойку виски из кровяных сосудов.

– Эм… нет спасибо, – пробормотала Сив.

Дион закатил глаза, взял в руки свой напиток. Что за дура, а? Багря, полная багря…

– Дай ей просто хлеб и воду. Если есть и сыр, – велел он бармену.

Капитан Крюк молча выполнил поручение и со стуком поставил на стойку чёрствый хлеб, стакан воды и заплесневелый сыр, не в очень чистой тарелке, да и выглядел не аппетитно. Севиль внутренне содрогнулась от отвращения. Но нравиться или нет, ей придётся, есть это. Она взяла кусок хлеба, от сыра всё же отказалась и принялась с жадностью его поедать. Дион посмотрел на неё, сморщив нос.

– Фто? – с набитым ртом спросила Севиль. – Я гофотна как фолк, фот.

Дион ничего не ответил и продолжил пить свой виски из кровяных сосудов. После того как они уселись за стойкой, в помещении опять стало шумно. Все болтали, гоготали и улюлюкали неизвестно почему. Но вдруг всё опять стихло. Не было слышно ни единого звука. Диону эта тишина не понравилась. Он развернулся и увидел перед собой, а точнее перед девчонкой рослого Мардуса, одного из плохих духов сна. Он имел длинные острые когти, с помощью которых оставлял на жертве глубокие порезы в виде узоров.

– Эй, цыпочка, – хриплым грубым голосом позвал он Севиль.

Та еле проглотила последний кусок хлеба, запила водой и повернулась. Удивлённо поглядела на своего нежданного кавалера.

Тот улыбнулся, точнее это был оскал, продемонстрировав острые зубки.

– Потанцевать не хочешь?

– Я… музыки же нет, – пикнула она.

– Есть, – невозмутимо ответил тот.

И действительно полилась весёлая музыка откуда-то с потолка. Некоторые повскакали со своих мест и стали танцевать.

– Если вы откажитесь, то я обижусь. Очень обижусь, – двусмысленно намекнул дух.

– Конечно. – Севиль сглотнула и спрыгнула со стула.

Поглядела на принца, тот невозмутимо пил свой виски. И сразу же Мардус схватил девушку за запястье, больно впившись когтями в плоть, и притянул к себе. Второй рукой обхватил её за талию и начал кружить в танце. Севиль было неприятно, очень неприятно, но она ничего не могла поделать. Мардус дышал на неё, находясь в непростительной близости. Из его рта веяло спиртным. Он всё норовил поцеловать её, и беззастенчиво лапал её юное тело своими огромными ручищами, впивался когтями в кожу, оставляя кровавые следы.

– Оставьте меня! – вскричала Севиль, отталкивая от себя духа.

Но только добилась того, что тот ещё сильнее сжал её в своих потных объятиях. Ей было противно и страшно. Она не понимала, что хочет от неё этот плохой дядька, хотя смутно догадывалась. Не настолько же она ребёнок. И это больше всего её пугало. Она же ребёнок! Как не стыдно этому мужчине так себя вести! Она боялась, хотелось плакать, разреветься во всё горло. Ей хотелось, чтобы её оставили в покое, она не хочет больше находиться здесь. Она не хочет взрослеть. Взрослые слишком жестоки. Они хотят её унизить. Хотят причинить ей боль. Где же её брат, где Эмиль?..

– Дион! – закричала она, больше не в состоянии терпеть всё это.

Из глаз текли крупные слёзы. Она не могла остановить их. Хотелось реветь как рёва-корова. Мардус ухмыльнулся.

– Твой парень тебе не поможет, – прошептал он ей в самое ухо. – Ты моя…

– Ты что, – раздался голос позади духа и Мардус недовольно повернулся. – Не слышал? Оставь её, – спокойно произнёс Дион.

Злой дух не отпустил Севиль, а наоборот сжал в объятиях одной рукой, опять ухмыльнулся.

– Принц Дон, – протянул он. – Беглый, а то мёртвый принц Дон…

Вышеупомянутый принц смерил духа равнодушным взглядом.

– И? – обронил он.

– То, что мёртвому следует оставаться мёртвым, – наконец-таки выпустив Севиль, проговорил Мардус.

– Хорошо сказано, – одобрил Дион.

– Его величество будет рад увидеть отрубленную голову сыночка, – обратился ко всему залу дух.

Те одобрительно загудели, зашумели, повскакали со своих мест. Севиль успела спрятаться за спину Диона.

– Ну что, принцессссаа, бессонница тебя побери, настал твой конец, – ядовито прошипел Мардус, вскинув свои когтища.

Тот смерил присутствующих отсутствующим взглядом.

– Севиль, – обратился принц к Сив, впервые обратившись к девушке её именем. – Уходи.

– Ч-что? – испуганно пикнула она.

– Я сказал, уходи. Мне надо потолковать с этими приятными джентльменами наедине.

Севиль сглотнула и молча направилась к выходу. Взгляды разношерстных отбросов снов жгли ей спину, но никто не пытался её остановить. Она выскочила из трактира и глубоко вдохнула. Ей казалось, что она сейчас задохнётся. Хотелось лечь и больше не вставать. Она вздрогнула. Из глубин трактира раздался не человеческий крик. Крики всё усиливались, были слышны звуки бойни, что-то разбилось, что-то хрустнуло. И при каждом крике Севиль вздрагивала всем телом. Она рухнула на колени, зажмурилась и сжала уши ладонями. Она больше не могла слышать эти крики и вопли. Через некоторое время, как ей показалось крики, и шум резко прекратились. Севиль опасливо открыла глаза, убрала руки от ушей, встала, вытерла щеки. Те были влажны. Оказывается, она плакала. Уставилась на порог запертой двери. Из расщелины, между дверью и полом, текла кровь. Кровь текла и набиралась в углубление у основания двери. Крови было слишком много. В этот момент дверь медленно стала открываться. Сердце девушки упало к пяткам. На пороге показался Дион. Чистенький, аккуратный. Ловец снов и копейка мелодично позвякивали в волосах. Севиль попыталась заглянуть в помещение, но там было темно. Дион сделал шаг вперёд и закрыл за собой дверь. Он ступал по крови, но его ботинки оставались чистыми. В руках он держал объёмистый мешок. Подошёл к девушке. Та сделала шаг к трактиру.

– Не стоит, – предупредил принц багрейший. – Если тебе твоя психика дорога, то не стоит.

Севиль сглотнула и отошла от трактира.

– На, – принц кинул ей под ноги мешок. – Оденься и отдай мой камзол. Там также есть кое-что съедобное.

Севиль сняла камзол и передала красноволосому.

– О, Все-Мистик! В каком он виде! – воскликнул Дион, вертя в руках камзол.

Сив промолчала, взяла в руки мешок и пошла куда-то вглубь кустов и деревьев.

– Дромбое. – шепнул Дион сонклинание чистоты, и камзол стал как прежде, чистым и новеньким. Он надел его и поправил воротник.

Сив пробиралась среди кустов и вышла к берегу маленького озера. Озеро казалось вполне чистым. И девушка сняла свои грязные остатки пижамы и зашла в воду. Вода оказалась тёплой. Она быстро помыла тело и волосы. Ни шампуня, ни мыла у неё не было, так что пришлось обойтись без них. После мытья, пошарила в мешке. Натянула короткие джинсовые шорты, (откуда они вообще взялись?) приметила чёрное свободное платье, попыталась порвать, дабы укоротить. В конец ткань треснула и пошла косо. Получилась кофточка без рукавов, с расширенным низом до бёдер, натянула его на себя. Комплекта обуви было всего два: шлёпки и бордового цвета боты. Она выбрала боты. Порылась ещё в куче тряпья и нашла короткий пиджак, состоящий из лоскутков разноцветных тканей. Была там и маленькая чёрная сумка-мешок. Спрятала туда хлеб, воду в бутылках, консервы и пару батончиков шоколада. А также плащ, вдруг станет холодно? Копаясь во всём этом добре, она заметила что-то маленькое и блестящее. Присмотрелась, расшвыряла пару одёжек, и узрела кулон, нанизанный на чёрную ленту. Кулон был в виде клубники. Совпадение или нет, но Севиль с радостью надела его на шею. На всё это занятие у неё ушло минут пятнадцать, не меньше.

Она выскочила из-за кустов и подбежала к трактиру. А принца нигде не было. Опять бросил… Побежала по единственной дороге вперёд. Заметила где-то вдалеке красное пятно. Припустила что есть мочи.

– Дион! – крикнула она ему вдогонку, но тот даже не думал останавливаться. Не услышал что ли?

Наконец-таки Севиль запыхавшаяся, взъерошенная (волосы успели просушиться после такой скачки) и уставшая настигла принца.

– Ты чего не ждёшь? – возмущенно проговорила она.

– А я должен был? – не смотря на неё, осведомился принц багрейший.

– Да, – обиженно бросила девчонка. – Ты в который раз меня бросаешь и…

Дион резко развернулся к ней, впился в её лицо чёрным и багровым глазом. Волосы цвета бордо, стали чуть светлее.

– Запомни Вильгельма: я тебе ни сонбеса не должен, – сквозь зубы процедил он и опять продолжил путь, как ни в чём не бывало.

О, Все-Мистик, с кем только не приходиться водиться… И во что эта сонноголовая вырядилась? Там были вполне нормальные одёжки… Да чего же она глупая… О, Все-Мистик! О, кровушка…

Дион шёл по извилистым дорогам, тропинкам и холмам. Севиль увидела много чего интересного. К примеру, они прошли лес спрятанных секретов. Секреты росли прямо на деревьях. Как не старалась Сив, прочесть хоть один чей-то секрет, не смогла. Секреты были в круглых, стеклянных сферах, клубились в них белесой дымкой. А как их открыть, девушка не имела понятия.

Лес как-то резко оборвался и Севиль с Дионом оказались на берегу моря. Море, как показалось Сив, было какое-то… мёртвое. Вода была почерневшая, тягучая как смола. И девушке всё казалось, что на поверхности водной глади что-то плавает. Много чего. Много чего мёртвого. Хотя ветра и в помине не было, и море стояло не колыхаясь, даже самые маленькие волны не поднимались. Море можно было принять за почерневшую гладь земли.

– Переночую ка здесь, – пробормотал себе под нос Дион.

Подошёл к одному одинокому деревцу с пожелтевшими сферами и уселся под ним, прислонившись спиной к стволу. Закрыл глаза. Севиль нерешительно подошла к принцу, по дороге подобрав две ветки. Села, скрестив ноги и начала тереть одну ветку о другую. Неприятный звук, издаваемый прикосновениями веток, Дион стерпел лишь минуту.

– Что ты делаешь? – поинтересовался он, не открывая глаз.

– Пытаюсь развести огонь, – пропыхтела девушка и ещё усерднее стала тереть ветку.

– Сырой веткой у тебя ни сонбеса не получиться Вулька. – заметил принц.

– Я не Вулька! Севиль я, Севиль! – раздражённо крикнула девушка и со всего маху швырнула ветки куда подальше.

– Да, да, – рассеянно пробормотал Дион. – Сивашкина.

Севиль поджала губы, дабы не ляпнуть что-то грубое. Вытащила из сумки плащ и закуталась в него. Почему-то захотелось разреветься. Надоел ей этот принц, и это место. Вообще этот мир в целом. Ей до боли хотелось увидеть брата.

– Эй, Вильгельмина. – позвал её красноволосый, открыв глаза.

– Чего тебе? – недовольно буркнула та.

– Не будь собакой и дай поесть, – миролюбиво попросил Дион, багрейший из принцев.

Севиль закатила глаза и стала вытаскивать всё съедобное из сумки.

– Консервы негде прогреть, – констатировала она. – Придется, есть холодными. А ещё их нечем открыть.

– Какая же ты бестолочь Гулька, – устало пробормотал Дион. Вытянул руку и между ними разгорелся огонь. – Дай сюда консервы, – скомандовал он.

Севиль послушно передала две консервные банки с кусками говядины. Банок было всего семь. Дион подержал их в руках. Те разогрелись. Провёл острым ноготком по металлической крышке и открыл. Протянул одну девчонке.

– Лопай, обжора. Хлеб передать не забудь.

Севиль передала ему кусок хлеба.

И на несколько минут у берега были слышны чавканья и ритмичные движения челюсти. Дион ел молча, почти бесшумно. Все звуки издавала Севиль. Они даже по одной шоколадки слопали. После того как с ужином было покончено Сив убрала оставшийся кусок хлеба и воду в сумку и стала греть руки и ноги у костра. Начало смеркаться. Над горизонтом солнце почти село и оставляло на мёртвой глади моря багровые разводы.

– Что это за море? – тихо спросила Севиль.

– Море мёртвых снов, – отозвался Дион. – Всё то, что умирает в Мистериуме, попадает сюда, превращаясь в частичку моря. Ужасная смерть.

– Хм… – пробормотала девушка.

Дион попытался заснуть, но ни в один глаз, ни в чёрный и ни в красный, сон не хотел приходить. Надо бы потолковать с песочным человеком, чтоб занимался своим делом, а не шнырялся по барам. Тогда он решил сыграть на банджо. Давненько он не играл на своём любимом музыкальном инструменте. Да, да, принц умел играть на банджо. Второго такого виртуоза во всём Сновидиуме не сыщешь, да и во всём Мистериуме. (Светлые Сны и Тёмные Сновидения в объединении составляют Сновидиум.)

Интересно, что эта девчонка так притихла? Он взглянул на Севиль. Та, укутавшись в плащ и прижав ноги к груди, смотрела на вечерний закат. Тогда Дион достал из неоткуда банджо, такого же багрового цвета, как его глаз. С головки грифа свисали многочисленные разноцветные перья, камушки, копейки и разнообразные безделушки. Они позвякивали в ритм с безделушками в волосах принца. Дион провёл пальцами по струнам. Послышался звонкий звук, что-то вроде дрынкк.. Севиль вздрогнула и повернула голову в его сторону. Принц погрузился в настраивание струн. Настроил и пристроил инструмент поудобнее в руках и взял первые аккорды. Севиль слушала пленительную мелодию, которую творили умелые пальцы принца. Тот закрыл глаза и полностью отдался музыке. Внезапно принц запел. Глубоким, нереально-потусторонним голосом, словно запел сам закат, сама кровь, текущая по венам.

– Боль – это то, что мы создали сами.                                                  Боль – это то, что растёт вместе с нами.                                            Как мельчайшие частички, как камни,                                     Сердце моё бездушное, покрыто льдами.                                       Уничтожь его, выброси сердце пустое,                               Ненависть и любовь как две сестры в изгое.                                     Поведут вас всегда в никуда,                                                 Пустота везде – не глянь куда.

Если бы только звёзды                                                  Страданья мои узрели,                                     А закаты от стыда покраснели,                                                       А штормы от кривды,                           Неистовствовали, шумели,                         А я всё впустую, кричу и кричу,                                                 Без воздуха в лёгких кричу и молчу.                                           Я помню твои последние слова:                                                 Ты сказала мне: «Верь».                                                             Как жаль! Но ты так не права!                                                  В мире без веры, верить нельзя.

Как хочется туда, куда можно сбежать.                                     Спрятаться, скрыться, ночью дышать.                                     Это город без людей, без ненужных слёз,                                                 Это город – твоё творенье плачущих звёзд.                                           Когда-то всё в мире кончается,                                                        И ничего не кончится навсегда.                                                 Ведь всё повторяется в мире без огня.

Я знаю, ты станешь сильнее.                                                  Только верь в меня.                                                             Не поддавайся сомнениям,                                                        Просто поверь в меня.                                                  Звёзды укажут путь в небеса,                                                       Просто послушай меня.                                                 Расскажи свои тайные мысли,                                                       Не закрывай в темноте глаза.                                                             И тогда все страхи исчезнут навечно.                                           Взгляни на меня, открой же глаза.                                                       И тогда все страхи исчезнут навечно…

По мере того, как Дион пел, всё больше увлекаясь, Севиль слушала эту чарующую песню затаив дыхание. На глаза навернулись слёзы, а в горле застрял ком. Ей казалось, что она слышит песню самих звёзд, самого мировоздания. И самое главное песнь каменного сердца принца, песнь самой крови и… и чего-то до боли знакомого. Ей захотелось полностью довериться воли принца. Разве можно не верить тому, кто поёт такую прекрасную песню души? Дион допел последнюю строку, доиграл последние ноты и перевёл дух. В воздухе ещё расплывались последние мелодичные, печальные звуки банджо, когда принц внезапно вспомнил, что он не один. Резко распахнул глаза и уставился на Севиль. Та глядела на него вся в слезах. Он никогда и не перед кем не пел эту песню. Вот багря, надо же так забыться… Девушка судорожно всхлипнула.

– Это самая прекрасная песня, которую я когда-либо слышала, – совсем тихо произнесла она, заправив за ухо локон. Но в голосе явно слышались нотки восхищения.

Дион поджал губы.

– И ты не должна была её слышать, – проворчал он и посмотрел ей в глаза. – Мне придётся тебя убить.

– Но услышала, – отвечала в это время Севиль, а потом её лицо вытянулось. – Ч-что?

– Бессонница тебя побери, – отмахнулся Дион. – Это шутка.

– Да что за бессонница, сонбесы и всё такое? – не выдержала девчонка.

Дион посмотрел на неё, как на умалишённую.

– Сонбесы, это что-то вроде чертей. Такие белые, волосатые, с тремя рогами, затащат себе в логово и горло перегрызут. Бессонница… ну эт понятно. В мире снов бессонница ужасная вещь. Врагу не пожелаешь.

– А мне ты пожелал. Сам ты бессонница побери! – огрызнулась Сив, нахмурив брови.

– Ну, ты хуже врага, – пояснил принц.

Севиль промолчала на это заявление принца.

– Мне просто интересно, – вдруг сказала она. – Как такой жестокий и бесчувственный, смог создать такую прекрасную и чувственную музыку?

– Может быть, – устало проговорил Дион. – Из-за того, что именно жестокие и бесчувственные, способны лучше всего понять искусство под названием музыка.

Девушка молчала с минуту, разглядывая море. Хотя мало, что было видно. Солнце село за горизонт и было темно. Море, как и час назад было спокойным. Сив присмотрелась по внимательнее и смогла различить каких-то чернильных рыб на поверхности воды.

– Так ты действительно написал эту песню? – неожиданно спросила она.

Дион поднял взгляд от огня и посмотрел на девчонку. Та до сих пор смотрела на море. Он видел её правый бок, профиль лица, на котором плясали тени. Она смотрела так, словно осознала весь смысл жизни, и мыслями была где-то далеко, среди огромных звёзд и метеоритов. Словно она сама была звездой и всей вселенной одновременно.

– Да, – произнёс Дион, не сводя глаз от её лица. – Но первые две строки не мои. Я услышал их, кажется лет двадцать назад, – почему-то разоткровенничался принц. Он сказал двадцать? – Их пела одна светловолосая девушка. Но я никогда не слышал, что она пела дальше. Так что, решил закончить её сам.

– Я не знаю первую версию, – Севиль повернула голову к принцу. Теперь тени плясали под её глазами, а цвет глаз казался нереальным, словно воронка в самом сердце земли. – Но, несомненно, твоя лучше. – Сив улыбнулась принцу, на щеках заиграли ямочки.

Принц багрейший внимательно поглядел на эту улыбку. Всё-таки её улыбка была… чиста? Невинна? Может быть, он когда-то улыбался, но последние двадцать лет точно нет. Девушка продолжала улыбаться, также пристально разглядывая красноволосого. Волосы были цвета бордо. Кажется, это и есть нормальный цвет его волос. Ловец снов и копейка с изображением закатного солнца, мелодично позвякивали. Дион закрыл глаза.

– А что дальше? – спросила Севиль.

– Что, что дальше? – недовольно буркнул принц, приоткрыв красный глаз.

– Ну, расскажи про себя, – попросила девушка.

– Ничего я не буду рассказывать, – бросил красноволосый.

– Да не будь ты букой! – воскликнула Сив.

– Спи, Свингинка. – посоветовал Дион.

– Я – Севиль! – прошипела Севиль.

– Ты – глупая девчонка, – возразил принц багрейший.

– А ты… ты… – Сив призадумалась. – Бука!

– Что, мозгов не хватало на новое словечко? – насмешливо поинтересовался Дион, с любопытством поглядев на девчонку. Иногда её тупизна забавляла.

– Да! – раздражённо обронила Севиль, а потом спохватилась – Нет! То есть… Ты меня запутал!

– Эт я-то? – притворно удивился принц. – В чём моя вина, если у тебя куриные мозги?

– Сам ты, с куриными мозгами! – огрызнулась Сив, обиженно выпятив нижнюю губу.

Дион ничего не ответил, а просто закрыл глаза. Севиль поглядела сердито на него ещё пару секунд, потом отвернулась. Поразмышляла над чем-то. Может, ей тоже поиграть? Не на банджо конечно… Но её кяманчи здесь не было… А разве это проблема, если ты в мире снов?

Сив улыбнулась и закрыла глаза. Правую руку она вознесла над невидимым грифом, а в левой держала невидимый смычок. Она провела этим смычком по струнам. И внезапно послышался звук, мелодичный звук кяманчи. Сив открыла глаза и увидела в руках самую настоящую кяманчу.

– Ты будешь спать или нет? – недовольно проворчал Дион и открыл глаза.

– Нет, – счастливо замотала головой девушка и начала играть.

Сперва полилась какая-то бессвязная мелодия. Сив не знала, что играть. А потом, как-то само собой бессмысленные обрывки звуков выстроились, и она начала играть полноценную музыку. Не то состояние её души, не то чего-то ещё, Севиль сама не понимала, почему стала играть эту мелодию. Реквием по мечте. Реквием её мечты. А о чём она мечтает?

Дион слушал музыку, которую девчонка так душевно и даже ожесточённо играла на своём инструменте. Ведомый каким-то непонятным чувством он достал свой банджо и присоединился к ней. Он настроился под её лад, и заиграла музыка доселе не слыханная во всём мире, ни в сонном, ни в реальном. Реквием по мечте на банджо и кяманче. Странное сочетание, но вышло так… что мурашки по коже. И дела было не в том, что оба музыканта прекрасно управлялись своими инструментами. Дело было в том, что они вложили в эту игру, в эту музыку всю душу, всё сердце, все свои печали и проблемы, что поедали их изнутри, угнетали все органы, заставляя кровоточить без остановки сердца. Эта был реквием по не сбывшимся мечтам и надеждам.

Когда Севиль доиграла последние ноты, она распахнула глаза. До этого они были плотно закрыты. Кяманча из её рук сразу же исчезла. Она шмыгнула носом. И вытерла тыльной стороной ладони слёзы, что текли по её щекам.

– Спасибо, – только и сказала она.

Принц не ответил. Просто спрятал своё банджо. В душе как-то разом полегчало или наоборот, всё больше начало угнетать. Он не мог понять какое из этих чувств, превышало другое. Одновременно было легко и трудно дышать.

– Я хочу клубник. Очень много клубник, – вдруг сказала Сив. – Целый ящик.

– И откуда мне достать тебе ящик клубник? – осведомился принц, подтянув одно колено к груди.

– Не знаю, – пожала плечам девчонка и поглубже закуталась в плащ. – Я давно не ела клубнику. А так хочется…

– Ты ведёшь себя как ребёнок, – заметил Дион.

– Я и есть ребёнок, – вздёрнув носик, заявила Сив. – Мне всего пятнадцать.

– А мне двести восемнадцать и что? Старик что ли я?

Севиль аж поперхнулась. Откашлялась.

– Сколько, сколько? – ошарашенно спросила она.

– Вильгина, спи уже, – укоризненно произнёс Дион и закрыл глаза. – Завтра нам предстоит долгий путь.

Глава 8. Сонных дел мастер

Эмиль.

Эмиль лежал в своей комнате и не мог заснуть. Комната, которая была ему отведена, просто лопалась и пузырилась от богатства и великолепия. Красно-золотые портьеры мраморные колонны резные канделябры картины в позолоченных рамах и цветы в хрустальных вазах. И ещё пианино в правом углу. Парень лежал в двухместной постели, потонув в многочисленных подушках. Эмиль никогда в жизни не ночевал в таких комнатах даже отдалённо напоминающих эту.

Внезапно ему до боли захотелось сыграть что-нибудь. Он начал выстукивать пальцами по колену, но нет, это было не то. Ему надо сыграть, сыграть по-настоящему. Встал с постели и направился к пианино. Откинул крышку и провёл пальцами по клавишам. Он сел, его пальцы зависли над клавишами. Что бы сыграть? Он взял первую ноту, и музыка сама сложилась. Словно играл не он, а кто-то другой его руками. Он играл реквием по мечте. Странный выбор конечно, но Эмиль не стал вдаваться в подробности. Пальцы захотели играть именно эту мелодию, так пусть играют. И он как всегда, когда начинал играть, полностью отдался музыке создаваемой его же пальцами.

Ему почему-то стало и грустно и легко. Все чувства смешались в один бессвязный клубок. Но Эмилю казалось, что он играет не один. Где-то неизвестно где, вместе с ним в унисон играет его сестра. Он представил её сидящую, с растрёпанными волосами и закрытыми глазами. Как она сосредоточенно проводит смычком по струнам. Она жива. С ней всё в порядке. Но она боится, что брат её не найдёт. Эмиль резко распахнул глаза и оборвал музыку. Сердце бешено стучалось о грудную клетку. Сив, жива и она ждёт его где-то там. Он найдёт её. Во чтобы то, не стало. Найдёт.

Он встал, подошёл к кровати и опять лёг. После нескольких минут бездельного лежания, дверь в комнату бесшумно отварилась, и через проём кто-то юркнул в помещение. Юноша привстал на локтях и заметил подругу детства. Та сняла обувь и взобралась в постель, улеглась рядом с другом.

– Как ты? – шепнула она.

– Норм, – ответил Эмиль и вздохнул.

– Это я виновата, – сокрушённо проговорила Тиона. – Это я привела тебя сюда.

Эмиль пошарил рукой, нашёл её руку и сжал.

– Всё в порядке, – рассеянно пробормотал он. – Мы выкрутимся. Только надо узнать, что хочет от нас этот… принц.

– У него только одно на уме, – отозвалась девушка. – Уничтожить королевство Тёмных Сновидений, а те хотят угробить это королевство.

– Да на здоровье, но причём тут я?

– Не знаю, – вздохнула Тиона и уставилась в потолок. – В этом мире мало что можно понять.

Эмиль тоже воззрился в узорчатый потолок.

– Как ты только здесь жила, не могу понять, – в конце признался он.

Тиона тихо рассмеялась, как показалось Эмилю с ноткой горечи.

– Это было не просто, – прошептала она. – Мне пришлось… перед тем как стать танцовщицей… ах… прости Миль, но вспоминать те дни… для меня слишком тяжело.

– Прости, – шепнул парень. – Я не хотел тебя обидеть.

– Нет, нет. Ты не обидел. Я расскажу тебе всё, но не сегодня.

Тина вытянула руку с татуировкой. Змея на её запястье ожила, отделилась от кожи, поползла вниз, и устроилась клубочком на её животе.

– Она тебя понимает? Как вы с ней общаетесь? – поинтересовался Эмиль, разглядывая голубую змейку.

Тиона улыбнулась и погладила змею по гладкой головке.

– Её зовут Азя. И она очень-очень умная змейка, – при этих словах Азя открыла глазки-бусинки, высунула раздвоенный язычок. – Могу и на обычном мистерианском, но сонклинания говорю на змеином.

– Сонклинания? – переспросил Эмиль.

– Что-то вроде заклинаний, – пояснила Тина. – Просто вместо сил природы, мы используем силы снов. А сны очень сильная сонагия.

– Сонагия? Что, правда? Только не говори, что это что-то типа Магии, – скептически произнёс юноша.

Тиона не сдержалась и хихикнула.

– Ты угадал.

– Какие ещё словечки здесь есть? Дайка вспомнить… – он призадумался – Вот мне интересно, почему все говорят, бессонница тебя побери? – поинтересовался он.

– Ну, в мире снов бессонница… Сам подумай.

– А… понятно… А сонбесы?

– О… сонбесы… аналог чертов. Те ещё противные бесята. Все сны могут подпортить и даже сгрызть весь мозг.

Эмиль поморщился.

– Не хотелось бы с ними встречаться, – пробормотал он.

Протянул руку к змейке, и аккуратно погладил её по головке. Азя уставилась своими жёлтыми глазками на руку парня, даже понюхала, хотя змеи же не нюхают, облизнула, и юркнула к руке юноше. Тот рассмеялся. Было немного щекотно. Поползла вверх по руке и устроилась клубочком у основания шеи.

– Ты ей понравился, – хихикнула Тина.

– Ну, конечно, – заметил парень. – Я же покоритель змеиных сердец.

И тоже рассмеялся, стараясь не слишком шуметь.

                        ***

Утром, примерно в восемь часов, Эмиля разбудил приставленный к нему слуга, в униформе светлых тонов. Слуга выглядел таким же молодым, как и он сам. С ежиком светлых волос и каким-то отсутствующе-меланхоличным взглядом серых глаз. Звали его Меланхол. Коротко – Мелан.

Мелан, без какого либо предупреждения, подошёл к портьерам и задернул их. В комнату нещадно согревая всё на своём пути, ввалились солнечные лучи.

– Эй! Я же сплю, – возмутился взъерошенный Эмиль и зарылся поглубже в подушки.

– Мистер Эфендиев. Восемь часов утра. В восемь тридцать завтрак, – всё это было сказано каким-то отрешённым голосом. Этот малый вообще изъяснялся только короткими предложениями.

– Плевать, – проворчал Эмиль, но всё же выбрался.

Пареньпосмотрел на себя. Он был в атласном халате. Почесал затылок. Кто это ночью раздел его и одел? Свою одежду, с которой он заснул после ухода Тионы, заметил рядом, чистой и выглаженной стопкой на стуле.

– Э… Мелан, твоих рук дело? – Эмиль показал на себя, точнее на свой халат.

Меланхол смерил его меланхоличным взглядом.

– Да. Сказали так надо, – ответил он.

– Прекрасненько. Меня раздевают без моего ведома. Что дальше? Ложечкой в рот кормить станете? – проворчал Эмиль себе под нос.

– Извините сэр. Не собираюсь, – ровным тоном сказал слуга.

Эмиль вздохнул и поплёлся в ванную комнату, предварительно взяв свою одежду в руки.

– Сэр, – позвал его Мелан. – В ванной есть одежда. Можете одеться.

Эмиль проигнорировал его слова, и взял с собой свои пожитки. Он никогда не купался в таком душе. Этот душ был лучше, того который рядом со столовой. В такой ванной и умереть не обидно. После душа Эмиль открыл шкаф, который находился прямо в ванной комнате (ванная комната было очень просторна) и поглядел что там за одежды. Всякие рубашки до колен, камзолы, менее роскошные, чем у принца, плотные штаны, и пара ботинок. Были и ремни, сюртуки и другая мелочь мужского туалета. Натянул сперва трусы и майку. Потом посмотрел на свои старые штаны и решил взять новые из шкафа, тёмно-серого покроя. Надел чёрные ботинки и одну белую рубашку по короче, заправил под штаны. Дополнил свой образ кожаным ремнём из шкафа и своей старой мастеркой. На голову нахлобучил свою шляпу.

– Выглядите чуть лучше. Чем вчера, – сказал Мелан, когда Эмиль вышел из ванной.

– Ну, спасибо, – развёл руками Эмиль. – А тебе не стоит быть повежливее?

– Да. Стоит, – согласился слуга.

Эмиль ничего не сказал. Странный какой-то… Подошёл к сумке, спокойно лежащей на стуле. Открыл её, порылся в вещах. Книги не было. Значит, её обнаружили. Ох, не додумался спрятать книгу… Хотя, куда бы он её не спрятал, всё равно нашли бы.

– Книгу ищите? – осведомился меланхоличный Меланхол. – Конфисковали.

Эмиль промолчал и на этот раз. Сам понял, придурок… Он вышел в коридор, Меланхол за ним.

– Ти… мисс Тиона выходила, не знаешь? – обратился он к слуге.

– Нет. Спрошу, – ответил Мелан и подошёл к соседней двери. Постучал.

Дверь резко распахнулась. На пороге стояла улыбающаяся во весь рот совсем юная девушка с ярко-рыжими курчавыми волосами и веснушками на щеках. На ней было простецкое бежевое платье с передником.

– Ах, Мелан! – радостно воскликнула она. – Я рада тебя видеть!

– Веселия, – устало проговорил Меланхол. – Твоя мисс.

– О! – Веселия заметила Эмиля, сделала неумелый реверанс. – Мистер! Простите, я вас не заметила. Мисс Тиона выйдет с минуту на минуту.

– Стоит, меньше болтать, – укоризненно произнёс Мелан.

Весёлая Веселия густо покраснела. На секунду она перестала улыбаться, и Эмиль заметил, насколько она несчастна на самом деле. Но секунда прошла, и девушка опять улыбнулась улыбкой до ушей. Какой же Меланхол придурок…

Веселия посторонилась и из комнаты вышла Тиона. В голубом кружевном платье до колен и белых босоножках она выглядела прекрасно.

– Доброе утро, – улыбаясь, сказал Эмиль.

– Доброе, – также улыбаясь, ответила Тиона.

– Ох, какие вы красивые! Самая красивая пара! – радостно заявила Веселия.

– Веселия. Молчи, – сказал Меланхол.

– Мелан. – не вытерпел Эмиль. – Не смей так обращаться с девушкой.

– А девушка, – отозвался Мелан – Не должна, забываться.

– Какой же у тебя занудный слуга, – заявила Тиона и хихикнула.

– Да, – согласился Эмиль. – И не говори.

– Нам пора, – сказал слуга, не обращая внимания на то, что говорили о нём.

Он зашагал по извилистым коридорам. А Эмилю с Тионой, да и Веселии, ничего не оставалось, как пойти за ним. Меланхол привёл их в обеденный зал. Он с Веселией остался стоять у дверей. Веселия заправила локон за ухо и улыбалась, пытаясь привлечь внимание Меланхола, но тот с отсутствующим видом глядел только вперёд, словно не замечал девушку.

Во главе стола сидел Ансель в светлых джинсах и рубашке, по его правую руку Анафель. По левую руку какой-то мужчина, примерно лет тридцати пяти с взъерошенными светло-рыжими волосами и такими же светло-рыжего оттенка глазами. Он был высок, выше, чем Ансель, но слишком худощав. Он первый заметил Эмиля с Тионой.

– И это есть, твои гости незваные? – поинтересовался он у Анселя.

Тот повернул голову. По его лицу было видно, он недоволен тем, что этот сновец знает о них. Он отпил из бокала какого-то мутно-жёлтого напитка.

– О, вы проснулись, – как-то не жизнерадостно проговорил принц светлейший. – Садитесь, позавтракайте что ли.

Те молча сели, в этот раз чуть поодаль от принца, так как рядом с тем сидел мужчина в медово-белых одеяниях и Анавель в светло-розовом платье с цветочными кружевами.

– Это мой дядя, – представил мужчину Ансель. – Угомон, бог колыбельных песен и сонных дел мастер.

Тот, кто оказался Угомоном, улыбнулся.

– Вы даже не могли представить, как рад я человека видеть! – радостно воскликнул он. – Садитесь, садитесь, трапезой с нами делитесь.

Эмиль сидел рядом с Угомоном, а Тиона возле Анавель. Все молча принялись за завтрак. Сонных дел мастер как-то странно поглядывал на Тину.

– Ведь ты тоже человек, – вдруг произнёс он, сверля девушку каким-то странным взглядом. – Вот уже не первый век.

– Была, – поправила его Тиона, подняв от своей тарелки взгляд голубых глаз. – Была два года назад. Сейчас я полноправная сновидца, ваша музыкальность.

– И очень красивая сновидца, даже во сне такая не присниться, – улыбаясь, промурлыкал он.

Тиона густо покраснела, на её бледной коже это особенно было заметно, опустила голову и стала сосредоточенно доедать яичницу с кусками каких-то неизвестных миру грибов. Эмиль сжал вилку в руках. Ему захотелось проткнуть этой вилкой улыбающуюся физиономию мужчины. Он с первого взгляда ему не понравился. В тот момент, когда Эмиль размышлял над кровавыми расправами, сморщив нос, в столовую ввалилась Анафель. Её белые волосы были растрёпаны. На принцессе были, не подобающие её статусу одежды: джинсовые шортики, супер короткой длины, от чего Эмиль покраснел и опустил глаза, слишком уж голыми были ножки девушки, и голубая свободная майка. Она плюхнулась рядом с Тионой.

– Привет народ, – поздоровалась она. – Привет дядя. Ты что тут забыл, а?

– Ну, привет племянница моя, я тоже рад видеть тебя, – чуть с упрёком произнёс Угомон.

– Да лан дядя, – отмахнулась от него та.

– Я тут стал свидетелем слуха, – доверительно сообщил бог колыбельных песен. – Что ящерка одна, гуляет по просторам луга, стоя у окна.

У Анафель расширились глаза. Она вскочила со своего места и хуже, намного хуже, чем ураган, выбежала из обеденного зала.

– Что, правда? – полюбопытствовала Анавель.

– Разве люблю ли я, ложь скверную сказать? – вопросом на вопрос ответил Угомон.

– Так-с, – произнёс Ансель. – Если ты кончил Эмиль, то вытри рот, и иди за мной.

– Куда? – не понял тот, но рот вытер.

Ансель встал, заложил руки за спину.

– Учиться, – сказал он и пошёл в сторону двери.

Эмилю ничего не оставалось, как пойти за принцем. Тиона торопливо вытерла рот салфеткой с кружевными краями, встала, сделала грациозный реверанс, стараясь не глядеть на Угомона, и выскочила из обеденного зала.

– И зачем мы здесь? – спросил принца Эмиль.

Они стояли посередине сада, где была просторная поляна, со свежевыкошенной травой. Тиона сидела на белой мраморной скамейке под раскидистыми ветвями бело-красного дерева с розовыми лепестками.

– Чтобы ты, научился, – назидательно, тоном школьного учителя, произнёс тот.

– И чему? – вскинул брови Эмиль, склонив голову на бок.

Ансель улыбнулся. Вытащил из неоткуда свой серебристо-золотой меч. В руках Эмиля тоже появился меч. Хотя он не знал, откуда он появился. Меч был тяжёлым, приходилось держать двумя руками. Принц сделал резкий выпад. Юноша инстинктивно вытянул руку с мечом, дабы защититься. Мечи встретившись, заскрежетали.

– Защищаться, – обронил принц светлейший, замахиваясь мечом.

Эмиль не успевал защищаться. Всё-таки он никогда не держал в руке меч или любое другое оружие. Рогатка не в счёт. А принц был стремительней скорости звука. Скорость звука даже возмущалась этим фактом. Юноша не успевал уследить за его движениями, и теперь из многочисленных порезов капала кровь.

– Сосредоточься! – крикнул принц. – На что даны тебе глаза?

– Зачем мне это?! – заорал Эмиль и что есть мочи замахнулся мечом, но Ансель вовремя остановил его выпад.

– Затем, – сказал Ансель. Он казался не чуточку не запыхавшимся. – Что тебе надо научиться защищаться. Ты должен научиться тому, что создало Мистериум.

– Что?! – вскричал Эмиль, замерев. – Ничего такого я не умею!

– Умеешь, – возразил принц светлейший. – Просто не знаешь как.

Рядом с Тионой уселась Анафель.

– Наконец-то я нашла Тюфика. – счастливо заявила она.

– И где он? – спросила Тина, ища глазами что-то маленькое и юркое.

Кусты зашевелились, и оттуда вышло существо. Маленькой юркой ящеркой оказался нехилый такой варан. Ящер, тяжело топая лапами, приблизился к хозяйке и улёгся у её ног. Хозяйка нежно так потрепала питомца по головке.

– Правда он милашка? – восторженно осведомилась Афель.

– Да… и очень, – отозвалась Тиона, сомневаясь в милости варана.

Хотя… кого она упрекает? У самой вон, ящер на руке. Азя недовольно зашевелилась, мол, я тебе не ящер там какой-то.

– И чему именно мне надо научиться? – поинтересовался Эмиль у принца.

Принц светлейший повертел своим мечом и тот исчез.

– Ты должен научиться пользоваться своим воображением, – пояснил Ансель. – Сны – это одна из стадий человеческого подсознания, воображение – стадия сознания. Но всё же эти термины схожи. Над воображением властвуем лишь мы. Не так ли? А над снами у нас его нет. Хотя это ошибочное представление. Представь, что ты в осознанном сне. А что это означает?

– Эм… – Эмиль призадумался. – Это что-то среднее между сном и воображением?

– Именно, – согласился принц. – Между сознанием и подсознанием. А в таком сне можно делать всё, абсолютно всё что хочешь. Ибо мы – во сне, где можем воображать. А воображение – безгранично.

Эмиль с сомнением посмотрел на принца.

– Вы выбрали не того человека. Я не умею воображать.

– Придётся научиться, – развёл руками принц. – Если хочешь найти сестру, покамест она жива, (он не стал говорить, что она уже мертва) Давай, вообрази что-нибудь.

Юноша вздохнул и закрыл глаза. Постарался что-нибудь вообразить. Добился лишь того, что во всех красках вообразил, как убивают Севиль жуткие твари. Царапают её длинными когтями, оставляя глубокие порезы, потом прыгают на неё и растерзывают её беззащитное маленькое тело…

Покамест Эмиль воображал что-то жуткое, начало холодать и темнеть. Завыли невидимые звери, птицы с криками взлетели с веток.

– Эмиль! – крикнул Ансель.

Тот резко распахнул глаза, моргнул пару раз. Опять стало тепло, и солнечно. Птицы расселись по веткам. А невидимые звери, так и остались невидимыми.

– Я просил вообразить что-то хорошее, – заметил принц с негодованием. – Девчонок только напугал.

Испугалась лишь Тиона. Она была белее полотна. Анафель разглядывала Эмиля с восторгом и уважением.

– Нет, я не могу, не могу это сделать… – отчаянно проговорил Эмиль. – Что я только здесь делаю?! Я должен найти сестру!

Он не понял что именно, только что натворил своим воображением. Ансель сокрушённо покачал головой.

– Разве я не помогаю в поисках твоей сестры? – спросил он – Так ты её не найдёшь. Ты сразу же превратишься из человека в трупа. Тёмные Сновидения тебе, не моё Светлое королевство.

– Братишка, это королевство ещё не твоё, – крикнула со своего места Анафель.

– Но будет моим, – с нажимом на последнее слово проговорил Ансель.

– Ну не моё же, – фыркнула принцесса.

– Конечно, будет, сын моего брата Уноса, – послышался голос Угомона. Сонных дел мастер появился внезапно. – Единственный и главный наследник престола.

– Дядя. – Ансель выдавил из себя улыбку. – Я тут занят.

– Конечно, конечно, – поспешно сказал Угомон. – Я посижу рядом с девицами, поболтаю о том, о сём с сестрицами.

– Защищайся, – сообщил Ансель.

И Эмилю ничего не оставалось, как поднять меч, дабы защищаться от выпадов принца. Угомон уселся между девушек. Тиона отползла на самый конец скамейки, чтобы оказаться подальше от брата короля.

– Моя милая колючка-племянница. – весело произнёс он. – Как дела у Тюфика-ящера?

– Бедный Тюфик. – посетовала Анафель. – Его испугали белки-воображалки. А ты знаешь, когда он пугается, то жрёт всё на своём пути.

– Да… – протянул Угомон. – Бедная животинка, – и повернулся к Тине. – А змейка твоя?

– Что мой змей? – сосредоточенно глядя на дерущихся, буркнула девушка.

Сонных дел мастер придвинулся поближе к ней. Протянул руку и прикоснулся к запястью девушки, где красовалась змея. Тиона отдёрнула руку, прежде чем Азя среагировала. Этот мужик ей не нравился и очень.

– Что вам надо? – нервно проговорила она.

– Ничего. – Угомон приблизил лицо к её уху. – Что же я могу хотеть от самой красоты? Которая взирает на бедную душу мою с высоты? – он поднял руку и прикоснулся к её щеке. – Может любовной простоты?

Тиона вскочила со своего места как ужаленная.

– Да как вы смеете?! – закричала она. – Вы мне в отцы годитесь! Мне пятнадцать всего месяц назад исполнилось!

Бог колыбельных песен тоже встал, выпрямился на весь свой не малый рост.

– Ты достаточно взрослая девушка, милая моя, – заявил он с надменным видом.

Тут ему в горло опёрлось лезвие меча.

– Ещё раз, – процедил сквозь зубы взбешенный Эмиль. – Хоть ещё раз посмейте приставать к ней, я отрублю вам голову!

Угомон ухмыльнулся, пальцем убрал с горла лезвие меча.

– Малявка, не беси меня козявка.

– Дядя, – подал голос Ансель. – Ты можешь уйти?

– Конечно, – кивнул дядя, взглянул на Тиону. – Мы ещё увидимся краса моих очей, – развернулся и, присвистывая себе под нос какую-то колыбельную, зашагал по тропе, ведущей во дворец.

– Да пошёл ты дядька! – крикнула ему вдогонку Тиона и сдула с глаз чёлку, свирепо зыркнула на остальных. – Если хоть ещё кто-то, – тату ожило и угрожающе зашипело, показав зубки. – Посмеет… такое… я его, да я его… – и Азя многозначительно захлопнула пасть.

– Да успокойся ты девка, – заявила Афель, гладя Тюфика. – Мой дядя тот ещё бабник.

– Эмиль соберись. Смотри, как я делаю, и повторяй за мной, – посоветовал парню Ансель и обучение возобновилось.

До постели Эмиль добрался, еле волоча ноги. Всё тело болело и ныло. Но, не смотря на это, он заснул довольно быстро. Он, конечно, был не промах, но всё же уличные драки с Юнгой, с таким профессионалом как принц, даже сравнивать не стоит. Они бились на мечах до самого обеда. Сделали передышку, после его светлость ушёл по каким-то своим делам, и в три часа дня обучение возобновилось, продолжаясь до самого вечера.

Если честно Ансель оказался отличным учителем. А Эмиль учился быстро. Принц показывал все приёмы, сперва медленно, чтобы парень запомнил, а потом также медленно показывал их в бою. Так что к концу дня Эмиль научился нескольким основным приёмам. Принц был доволен. Ему попался толковый ученик. В начале, конечно, он противился, но потом смирился и стал слушать, что ему говорят и показывают. Схватывал он на лету, движения запоминал с первого раза, так что принцу не пришлось напрягаться. Ему даже понравилось. Какое это удовольствие для учителя иметь способного ученика! Конечно, он пытался научить своих сестёр, но Анавель, в первый же день расплакалась и попросила, чтобы её оставили в покое. А Анафель… С ней вообще биться не стоит. Голову мигом оторвёт. Слишком уж дикая у него младшая сестричка.

Хотелось бы ему иметь младшего брата. Научить его всему, что знает сам, скакать на лошадях, ходить по облакам, за девчонками вместе гоняться… Анселю иногда казалось, что у него был брат. Младший брат. Перед глазами отчётливо вспоминались два серебристых глаза, один светлее, другой темнее, то, как он держал маленький комочек, завёрнутый в белое одеяльце в руках. Он даже помнил имя. Его звали… Но нет. Когда принц хотел произнести имя вслух, оно ускользало из его памяти. Тогда он переворачивал весь архив вверх дном, расспрашивал родителей, но те говорили, что у них не было других детей. Если бы были, они точно знали об этом. Принцу оставалось лишь горестно вздыхать, и смириться с тем, что у него нет брата. Наверное, ему вспоминалось, как он держал в руках какого-то чужого ребёнка. Ему так хотелось брата, что он стал воображать, то чего не существует. Это было больно осознавать, но с этим приходилось жить.

                         ***

Тиона гуляла по коридорам. Хотя, если честно, она пыталась найти свою комнату. И Веселию не удалось найти. Уже перевалило за шесть, а Эмиль и Ансель всё бились на мечах. Кажется, им обоим это нравилось. Наконец она завернула в нужный коридор. Заметила свою дверь. Да это была именно она. На ней был узор змеи. Хотела к ней подойти, но в этот момент кто-то схватил её за локоть и прижал к стене.

– Милая моя Тиона. – услышала она над самым ухом голос Угомона.

– Вы?! – злобно прошипела Тиона. – Отпустите меня!

– Нет, – покачал головой сонных дел мастер.

– Как вам только не стыдно! – прокричала девушка, пытаясь высвободиться из хватки мужчины. – Вы старше меня вдвое!

– Нет, не вдвое, – обиделся Угомон. – Мне всего-то 934 года. А Ансель? Он-то нравиться тебе в своём роде? Если бы пригласил он тебя в свою постель, ты бы не возражала милая моя. Хотя ему 523 года.

– Да как вы смеете! Вы мне не нравитесь, понятно? – воскликнула в гневе Тиона.

Она хотела воспользоваться помощью Ази, но никак не могла. Змея бешено ползла по руке, но оставалась просто татушкой. Силы брата самого короля намного превышали её ничтожные, танцовщицы Дежа Вю.

– Ну, девочка моя, – он приблизил лицо к её лицу, она почувствовала на себе горячее дыхание мужчины. – Хватит сопротивлений. Хочешь, станешь моей королевой?

– Нет, – сквозь зубы процедила Тиона и врезала коленом богу колыбельных песен и сонных дел мастеру в одном флаконе, между ног.

Тот согнулся пополам и зашипел. Девушка ринулась в свою комнату и заперла её на все замки и засовы. Для большей надёжности она воспользовалась сонклинанием непробиваемости.

– Хорисси. – прошептала она и лишь после этого облегчённо вздохнула.

Надо же было ей приглянуться самому Угомону! Она-то слышала про его привычки шастать за молоденькими девчонками. Тем более никто ему не отказывал. А она отказала. Теперь этот мужик точно от неё не отстанет. Вот бы поскорее найти Севиль, и убраться из этого мира навсегда! Она больше никогда в жизни, ни за какие деньги не ступит на эту землю снов. Чтоб их всех сонбес… нет черт, чтоб их всех чёрт побрал!

Когда Эмиль обещал ей свободу, у девушки впервые за два года загорелась надежда. Она уже давно потеряла веру в то, что хотя бы когда-то ещё раз увидит свою родную планету, приют, учителей, подруг. Девушке и так пришлось нелегко, когда она впервые попала в этот мир. Прошла через дверь, которая предназначалась не ей. Она была всего лишь наивной тринадцатилетней девчонкой, верившей в сказки и монстров под кроватью. Ночью вышла из комнаты из-за какого-то чарующего звука и увидела дверь, непонятного цвета и размера. Стояла себе на берегу озера, на заднем дворе. Тиона подошла к ней и дверь призывно открылась. Там в проёме клубилось Ничто и Всё. Девочка не знала, как это поняла. Заворожённая этим зрелищем Тина подошла к двери вплотную и её затянуло. Очутилась она в королевстве Светлых Снов. Целую неделю она пряталась ото всех, питаясь ягодами и объедками, найденными в мусорных баках. Иногда её замечали другие дети, бросали на неё камнями, иногда даже поймав, избивали. Это было ужасно. После таких боен, оставались синяки и кровоподтёки. Они болели, не давая заснуть всю ночь. Она спала в большой коробке, но когда начинались дожди, коробка промокала и вместе с коробкой промокала и Тина. А другой одежды у неё не было и приходилось оставаться в намокшей. И каждую ночь напролёт она плакала. Ей было страшно в этом чужом мире.

В один день, когда девочка рылась в одном из мусорных баков, она нашла мёртвую змею. Змея была голубая, с блестящими чешуйками. Тиона взяла ящера в руки. Ей было жалко змейку. Тогда-то и заметил её мужчина с бакенбардами, владелец Дежа Вю. Он узнал в ней человека. И он помог ей стать сновидцей, а змею оживить. Тем самым, в ней ожила частичка Мистериума, и так она сама стала частью этого мира. Мужчина с бакенбардами обещал никому не рассказывать её происхождение, но ей пришлось работать в Дежа Вю. Он предупредил её, что из Мистериума ещё никто не смог уйти и то, что она застряла тут навечно. Того мужчину наверное предупредили, где находиться его танцовщица. Она надеялась на это.

Лёжа на кровати Тиона вспоминала свою прошлую жизнь. Отец был пьяницей и очень сильно избивал мать. Однажды он так сильно ударил её по голове, на глазах у маленькой девочки, что мать упала и больше не вставала. Отца посадили, а маленькую Тиону отдали в приют. До тринадцати лет она не помнила всех этих подробностей, но попав в Мистериум и став сновидцей, она начала вспоминать, все давно забытые детские воспоминания, даже в годовалом возрасте.

Вот такая вот жизнь была у Тионы Рейбер. Не лучше и не хуже, чем у всех остальных детей приюта «Тихий лес». Кажется, в этом приюте росли лишь те дети, у которых есть своя душераздирающая история жизни.

Глава 9. Лабиринт воспоминаний

Севиль.

Завтра им действительно предстоял долгий путь. Им предстояло преодолеть путь от моря мёртвых снов до… Дион ещё не знал до чего, но топтаться на одном месте категорически нельзя. Если его ещё раз поймают, то отрубят голову. Он подумывал преодолеть границу и попасть в королевство Светлых Снов. Там его точно не будут искать. А влиться в толпу он сумеет. Но просто так границу он преодолеть не может. Слишком хорошо защищена. Единственный способ – это переплыть радужный океан, разделяющий эти две страны. А до радужного океана ещё топать и топать где-то на северо-восток. Его разделяли от океана много и много миль: лабиринт воспоминаний, жилища упырей, озеро разбитых сердец и долина погасших грёз.

Они шли молча. Прошли сперва мост, через Кровавую реку. Река действительно была кровавой. Поверхность её пузырилась и кипела от горячей быстротечной крови. Дион даже был удивлён молчаливости девчонки. Севиль молчала, потому что не выспалась и была зла как чёрт, а точнее как голодный волк. Этот красноволосый принц, чтоб ему не выспаться, разбудил её в шесть утра! Да кто только просыпается в шесть?! Они уже битый час куда-то шли, а она не знала куда. Сив хотела было спросить, куда это он хочет её завести, как принц резко остановился. Повернулся лицом к ней.

– Лабиринт воспоминаний, – доложил он. – Пройти его будет нелегко. Старайся не отходить от меня, а то будешь до скончания времён блуждать в воспоминаниях.

Девушка хмыкнула и с надменной миной на лице, обошла Диона и узрела, таки этот лабиринт. Лабиринт охватывал весь горизонт, куда не бросала взгляд Севиль. Стены лабиринта были каменные, частично состоящие из растений, проволоки и даже стекла.

– Ух ты! – выдала Севиль. – Ну что стоим?

Дион покосился на неё и шагнул в проём из растений первым. Девушка не имела понятия, как принц будет ориентироваться в этой путанице, но решилась довериться ему. Всё равно выхода не было. Она же не знала этих мест, а принц знал. Шли они довольно долго, то сворачивая вправо, то влево, когда Севиль внезапно услышала какой-то смех. Она замерла прислушиваясь.

– Вильсанка, это всего лишь воспоминание, – предупредил её Дион.

Но было поздно, девушка рванула со своего места. Дион раздражённо плюнул себе под ноги и бросился за ней. Сив лавировала между стенами лабиринта. Ориентиром служил ей тот самый детский смех. Она узнала его. Узнала бы даже среди тысячи других. Это был смех её брата. Внезапно она остановилась. Дион чуть не врезался ей в спину.

– Да что… – начал, было, он, но вовремя осекся.

Перед ними словно в 7D экране, стояли несколько кроватей. В некоторых спали дети. Лишь в одном лежали двое. Двойняшки, брат и сестра.

– Я помню этот день, – прошептала девушка. На глаза навернулись слёзы и заскользили по щеке. – Нам было по десять.

– Сив, – позвал сестру Эмиль.

– Да? – сонно ответила та.

– Я обещаю тебе, что однажды, ты увидишь то, что никто, никогда, и нигде не видел.

– И что же это? – поинтересовался Дион.

– Тише ты, – шикнула на него Севиль.

– Я покажу тебе безумие, – тем временем продолжал Эмиль. – Я покажу тебе Мистериум.

– Мистериум? – переспросила Сив. – Нет такого места и вообще такого слова.

– А вот и есть. Я видел его в своих снах.

– Теперь понятно, что вы тут делаете, – протянул задумчиво принц багрейший. – А твой брат ещё…

– Это же сны. Они – не правда, – заметила десятилетняя Сив.

– А сны, создаются из того, что мы видим за день…

– Ах, мой умный братик, – пятнадцатилетняя Севиль вытерла слёзы.

– Правда покажешь? – спросила маленькая.

– Правда, правда, – серьёзно проговорил мальчик. – Мы увидим безумие и сами станем безумием. А потом… потом мы будем счастливы. Счастливее всех на свете.

Воспоминание пошло кругами, частичками, затуманилось и исчезло. Севиль всхлипнула и улыбнулась.

– Мой брат – самый лучший брат на свете, – заявила она.

– Да уж, – с сомнением протянул Дион. – Значит, он обещал тебе безумие. Ничего не скажешь, хороший братец.

– Но лучше же твоих, – огрызнулась девушка.

Дион как-то странно посмотрел на неё, но промолчал. Развернулся и зашагал дальше.

– Я знаю, он ищет меня, – сказала Севиль, догнав принца. – Мы обязательно встретимся и… и будем счастливее всех на свете, вот.

– Поздравляю, – обронил Дион.

После десятиминутного молчания, он заметил, что девчонка осталась где-то позади. Развернулся и подошёл к ней.

– Что стоишь? – раздражённо осведомился принц.

Она лишь молча показала пальцем вперёд. Тот проследил за направлением её пальца и сглотнул. Впереди высился тронный зал замка Тьмы. На троне восседал Аламэдас, по бокам все три его старших брата. Посередине зала – провинившийся маленький Дион. Воспоминание двухсотлетней давности. Ему было тогда где-то тринадцать или четырнадцать. Совсем ещё зелёный.

– Скажи мне, – начал Аламэдас. – Зачем ты сжёг конюшню?

– Это не я. – ответил маленький Дион.

Даже тогда, он не боялся отца, не боялся правды.

– А кто же?

Дион взглянул на братьев. Дисон противно ухмылялся.

– Они, – процедил сквозь зубы он.

Правитель Тёмных Сновидений покачал головой.

– Не хорошо бросать вину на других, – медленно произнёс он.

– Вы никогда мне не верите! – внезапно вспылил маленький Дион. – Это они виноваты, а не я!

– Дион! – зарычал Аламэдас и встал с трона. – Как ты смеешь повышать голос на отца!

Он подошёл к сыну. Тот смотрел лишь вперёд не мигающим красно-чёрным взглядом.

– Снимай, – спокойным, ровным тоном велел отец. Но это спокойствие было хуже, чем бушующая буря.

Севиль заметила, что маленький Дион вздрогнул, а старший сжал кулаки. Дион из воспоминания медленно снял куртку, а потом рубашку, встал на колени, опустив голову. Спина была испещрена многочисленными шрамами. В руках Аламэдаса появился кнут с тремя железными прутьями. На одном конце прутья был наконечник стрелы, на другом – шар с шипами, а на третьем – острые железяки.

– Десять ударов за то, что поджёг конюшню и пятнадцать за то, что перечишь отцу.

Севиль невольно схватилась за локоть принца.

– Скажи, что он этого не сделает, – прошептала она.

Дион промолчал, не убирая взгляда от самого себя. Аламэдас замахнулся. Дион до сих пор помнил этот удар. Он помнил все удары, нанесённые ему отцом.

– Нет! – закричала в ужасе Севиль, и хотела было дёрнуться, но в этот раз её схватил Дион.

Сжал руки на её плечах и прижал к своей груди. Он заметил того, чего не замечал в этом куске своего прошлого никогда. Когда Сив, закричала, рука отца дрогнула, и Диону показалось, что удар был не таким сильным, как казалось ему раньше. На секунду он даже заметил замешательство в лице отца, который бросил быстрый взгляд туда, где они стояли. Конечно, он не мог видеть их. Дион искоса поглядел на девчонку. Та готова была разреветься, но всё же смотрела, как отец избивал его.

– Почему он это делает? – всхлипывая, проговорила она, где-то после двенадцатого удара. Дион из воспоминаний распластался на полу и был на грани обморока. Удары отца были очень сильны, даже слишком сильны.

– Я это заслужил, – мрачно выдавил из себя принц. Его волосы пылали ярко-алым.

– Ведь это же не ты! – Севиль повернула голову и посмотрела заплаканными глазами в лицо принца.

Дион удивился и даже растерялся. Он впервые видел, чтобы кто-то, да ещё ему посторонний и, причём человек, плакал за него. И самое главное – верил.

– Откуда ты знаешь? – не сдержался он задать вопрос.

Девушка внимательно посмотрела в его разноцветные глаза. При каждом ударе она вздрагивала. И держащий её в объятиях Дион, чувствовал это.

– Потому, – ответил она. – Что я верю тому маленькому принцу.

Взрослый принц почувствовал себя как-то странно. Он уставился на себя малого. Тот уже давно потерял сознание. Сив больше не могла смотреть на это ужасное зрелище. Она уткнулась лицом в плечо принца. Вот Аламэдас ударил невиновного виновного сына в двадцать пятый раз. Тот даже не почувствовал удара. Он тогда чуть не умер. Слишком мал, для такого количества ударов.

– Увидите его, – велел бог кошмаров.

Давион поднял брата на руки и воспоминание исчезло.

Севиль отлепила голову от плеча принца и посмотрела ему в лицо.

– Зачем он с тобой так? Он же твой отец, – тихо спросила она.

Она ну никак не могла понять, чтобы родной отец бил сына и таким зверским способом.

– Не все родители – родители года, – проворчал Дион и оттолкнул от себя девчонку. Засунул руки в карманы штанов.

По мере продвижения в лабиринт воспоминаний, прошлое всё чаще оживало перед ними. Севиль увидела, как она с братом дурачилась на снегу, как она поедала клубнику, как они устраивали музыкальные вечера. Один раз было даже воспоминание, где Юнг избил Эмиля.

Были и воспоминания Диона. Но его воспоминания были мрачными, даже ужасными, но ни одного хорошего. Севиль стала понимать, почему Дион такой. С таким отцом и с такими братьями быть хорошим просто невозможно. Она узнала, что отец слишком часто избивал своих сыновей, издевался над ними. Но больше всего доставалось Диону. Старшие всегда бросали все свои провинности на младшего, а тот не мог выкрутиться. Честно говоря, с таким отцом она была бы тише воды, ниже травы. А эти братцы, не смотря на избиения, всё равно вытворяли то, что взбредало им в головы. Севиль узнала, что принц багрейший слишком часто страдал от мучительных болей во всём теле в юношеских годах, когда он ещё не слишком хорошо пользовался сонагией. Раны на спине очень медленно заживали, не давая спать ночи напролёт. Его часто избивали и братья в детстве. Он был изгоем в своей собственной семье, да и в стране.

– Чтоб твоя мать сдохла ещё по сто раз! – во многих воспоминаниях слышала Севиль слова Аламэдаса. – Надо же было родить мне такого выродка! Жаль, что она откинулась во время родов, а то бы я её помучил!

Дион не выражал никаких эмоций. Он был словно не живым каменным изваянием. Но Севиль, кажется, чувствовала ту бесконечную боль и ярость, что затаилась глубоко в нём. Воспоминания стали появляться всё реже, узкие лабиринты расширяться и наконец, они выбрались из своих воспоминаний. Севиль и так было не по себе от воспоминаний принца.

– Куда дальше? – тихо спросила она.

– Привал, вот что дальше, – буркнул Дион и уселся на камень.

– А куда мы, собственно идём? – поинтересовалась Севиль, и уселась на выступающий корень дерева с красным стволом и чёрно-белыми листьями.

Дион устало поглядел на девочку. Свои мрачные, кровавые воспоминания порядком его утомили.

– В королевство Светлых Снов. Там… безопаснее, чем здесь.

– А долго туда добираться?

– Где-то два дня. Слушай, дай пожрать. Я голоден.

Севиль достала из сумки две консервы. Дион разжёг костёр. Ели они молча. Каждый думал о своих воспоминаниях. Хотя нет, Севиль тоже раздумывала над воспоминаниями принца. Стоило ли думать о своих? Обычные воспоминания ребёнка из приюта. А тут такая история, самого принца багрейшего. Ей было жалко Диона. Да так, что сердце сжималось от боли в груди. Теперь она понимала, почему он никогда не улыбался, понимала его враждебность, понимала со всей глубиной смысл слов песни, созданную принцем. И она понимала, что живя такую жизнь, невозможно быть счастливым.

Принц сидел рядом с девчонкой и уставился на её запястье. Та заметившая странный взгляд красноволосого, сглотнула.

– Эм… – вымолвила она, не зная, что сказать.

– Я чувствую твою кровь, – внезапно произнёс принц багрейший. – Молодая, чистая, нетронутая… – он протянул руку и провёл кончиками пальцев по венам на её запястье, заворожённо разглядывая, как бегает по ним кровь.

Сив от этого прикосновения стало не по себе, и она отдернула руку. Было такое ощущение, что кровь в венах потянулась к пальцам принца.

Дион встал, вытащил свой меч из глубин камзола и стал вертеть его в руках. Лезвие поблёскивало и искрилось красноватыми лучами. Севиль с любопытством глядела на плавные движения руки принца. Словно меч был продолжением, неотделимой частью его руки.

– Я никогда не видела такого красивого меча, – восхищённо проговорила девушка.

– Хочешь подержать? – вдруг спросил Дион.

Севиль выпучила глаза от удивления.

– А что можно?

– А почему бы и нет, – сказал красноволосый, подбросил меч из руки в руку.

Севиль с опаской подошла к нему, схватила протянутый меч. И чуть не уронила его. Меч оказался нереально тяжёлым. У неё даже не получилось поднять его двумя руками.

– Да что ж такое! – пропыхтела она, пытаясь поднять конец меча с земли.

Дион цокнул языком, подошёл к девчонке и одной рукой поднял меч, словно это была пушинка, а не тяжёлое оружие.

– Не понимаю! – воскликнула Севиль пытаясь отдышаться.

– Багря… здесь нет ничего не понятного, – пояснил принц багрейший так, словно говорил с умалишённой. – Меч мой и могу поднять его только я.

– Из чего же он сделан? – поинтересовалась та, скрестив руки на груди и скептически приподняв брови.

Дион помолчал с минуту, разглядывая её лицо.

– Меч Дамиона, старшего моего брата, – начал объяснять он. – Выкован из гущи тьмы и шёпота, меч Давиона – из средоточия мрака и безмолвия, меч Дисона – из куска ночного неба и чистого зла.

– А твой? – спросила Сив.

Дион внимательно поглядел на свой меч, повертел его в руке.

– А мой… мой сделан из крови моей матери и багрового заката.

Севиль не стала расспрашивать подробности про кровь его матери. Красноволосый достал откуда-то обычный железный меч и протянул Севиль.

– Зачем мне это? – не поняла она.

– Возьми, он легче. Научись защищаться.

Севиль взяла меч. И действительно, он был легче. Она схватила рукоятку двумя руками.

– И что дальше? – спросила она.

Увидела, как Дион замахнулся на неё своим мечом и вскрикнула. Меч выпал из её рук, со стуком упал на землю. Сив даже успела отскочить на приличное расстояние от принца.

– Тупень! – выдал принц. – Защищаться надо, а не меч бросать.

– Я не умею, – обиженно выпятила нижнюю губу та.

– Так учись. Поднимай.

Севиль со вздохом подняла меч.

– Я буду наносить удар медленно, – произнёс Дион. – Отражай удары своим мечом.

Он взмахнул мечом достаточно медленно и Сив, успела поднять свой.

– Не плохо, – сообщил Дион.

– Неужели ты меня похвалил? – приподняла светлые брови девушка.

– Обойдёшься. Знаешь, я уже давно подумываю научить тебя манерам, – хитрюще так высказался принц.

– Каким ещё манерам? – удивилась та.

– Тебе следует обращаться на Вы. Это раз. А лучше на Ваша Багрейшесть. Это два.

И Дион сделал ещё один выпад. Сив, еле успела отразить его, но следующий нет. Он пришёлся по пятой точке.

– Ай! – завопила, подскочив Севиль.

– Смотри в оба, – посоветовал парень.

– Легко говорить, – проворчала она, и внезапно коварно так улыбнулась.

– Мне не нравиться твоя улыбка, – с подозрением проговорил Дион.

Севиль улыбнулась ещё шире. Выпустила из рук меч, закрыла глаза и сосредоточилась. На её руке что-то заклубилось, забурлило и стало принимать какую-то форму. Севиль открыла глаза и поглядела на получившийся у неё в руке предмет. Пистолет. Чёрный, размером в две ладони, точно такой же, который она видела на днях в детективном фильме. Она подняла его и прицелилась. Конечно, она никогда не стреляла, но много раз видела в фильмах, как им пользовались, так что могла управиться на много лучше с пистолетом, чем с мечом.

– Я не понимаю вас, – высказала своё мнение она. – Зачем мечи, если есть это, – потыкала пистолетом в Диона. – Я выстрелю и всё, нет тебя. И не надо мучиться с мечами.

Дион внимательно поглядел на такую, решительную девчонку. Склонил голову на бок, приблизился к девушке вплотную, от чего дуло пистолета упёрлось ему прямо туда, где находиться сердце.

– Ну, стреляй, – сказал он спокойно, словно просил её подать соли.

Севиль испуганно пикнула, и пистолет превратился в дымку.

– Ты что, совсем?! Я же могла выстрелить! – гневно прокричала она.

– Но не выстрелила, – заметил Дион, отстраняясь. – Вот почему мы не используем пистолеты. С ними можно ошибиться, а с мечами нет.

– Странная у вас логика, – проворчала Севиль.

– Это у вас людей она странная, – выдал принц багрейший.

И вдруг замахнулся мечом. Севиль вскрикнула, попятилась, и, не удержавшись на ногах, с ещё громким визгом грохнулась на спину. Перед глазами почему-то всё поплыло. Она захотела встать, но вскрикнула от боли в животе.

– Ты… ты… – она не нашла что сказать, когда узрела на животе красную полоску.

– Не надо меня бесить, – посоветовал Дион, смотря на неё сверху вниз. Он засунул меч в недры своего камзола.

У Сив предательски задрожала нижняя губа, а на глаза навернулись слёзы. Рана болела, словно к ней прижали горячий утюг.

– Зачем ты так? – всхлипывая, прошептала она.

– Багря… что тут не понятного? Я же сказал: не беси меня, – повторил принц и зашагал куда-то вправо.

Севиль охая и ахая, встала, задрала край кофточки и внимательно поглядела на рану. Красная полоска пролегала от пупка до правого бока. Из неё текла кровь. И боль не утихала. Она достала из сумки воду осторожно вытерла рану, потом обвязала рану куском ткани, найденным в сумке. Поправила кофту. Севиль заметила силуэт принца, забирающегося на холм. Пойти за ним или нет? Ей захотелось убежать, скрыться от него и больше никогда не встречать. Запас еды у неё есть, она знает, что надо добраться до радужного океана. Зачем ей этот жестокий принц? Ей опять захотелось плакать. Ну, зачем он так сделал? Она же ничего такого не сказала… Она вспомнила его воспоминания. Он не может быть добрым. Иногда она забывала про это. И этим он хотел показать ей, что он плохой. Сив вздохнула. Всё-таки странная логика у этих, как там его, сновцов. А принца Диона она вообще не могла понять. Он, наверное, самый странный из всех сновцов.

Она рванулась с места, охнула и замедлила бег, стараясь не причинять себе боли. Нагнала его, но не посмотрела в его сторону. Просто зашагала рядом.

– Ла-ла-ла, ла-ла-бум, – начала она петь себе под нос. – Бум-бум-бум, бум-бум-ла.

– Может, заткнёшься? – не вытерпел Дион. – У тебя противный голос.

Вообще-то у Севиль был даже очень красивый голос.

– Тили-тили-вали, трали-трали-вали… – продолжила она, не обращая внимания на принца.

Дион покосился на неё. Может, ударить чем-нибудь увесистым что ли, чтоб заткнулась?

Они взобрались на холм. Под их ногами простирались зелёные леса и луга, но всё это было каким-то мрачным, бесцветным. Севиль молчала, хотя ей хотелось спросить долго ли им осталось. Она никогда не дулась, когда кто-то её обижал. Но принц делал это не в первый раз. Ей не хотелось с ним говорить. Они стояли молча, на холме, смотря на краснеющее солнце.

– Зачем вы это сделали? – её голос был совсем тих, но принц её услышал. Она обратилась к нему на Вы.

Он посмотрел на её профиль, на её взгляд устремлённый вперёд.

– Я так захотел, – медленно произнёс Дион.

Сив поджала губы, ей опять захотелось заплакать. Слёзы на глазах отчётливо заблестели, при закатном солнце. Она чуть отвернула лицо, но принц заметил эти слёзы.

– Не делайте так больше… пожалуйста, – прошептала Сив.

– Не обещаю, – выдал принц.

Севиль вздохнула. Почему он так делает? Она сглотнула ком в горле, вытерла слёзы. Улыбнулась.

– А, плевать, – весело заявила она, встряхивая волосами.

– Что, правда? – полюбопытствовал Дион.

– Да, – кивнула та. – Обижаться нет смысла. Всё равно будете делать то, что вам захочется.

– Даже если я захочу тебя убить? – не сдавался принц.

Севиль внимательно посмотрела в его красный и чёрный глаз. Несмотря на такое сочетание, его глаза были по-своему притягательны.

– Если захотите убить, – чётко выговаривая каждое слово, сказала она. – Убивайте.

Солнце клонилось к горизонту, превращаясь из красно-золотого в багровый. Они стояли молча больше десяти минут, не отрывая взглядов от заката.

– Люблю смотреть на заходящее солнце, – внезапно выдал Дион.

– Я никогда не смотрела на закат, – призналась Севиль.

– А зря, – отозвался принц багрейший, заворожённо глядя на закат.

Девушка смотрела на заходящее солнце, как эти багровые лучи солнца заполняют собой всё вокруг, раскидывая своё красно-золотое свечение по всему пространству и достигая стоящих на холме.

– Красиво! – восхищённо выдохнула Севиль. – По-моему это должно было быть восьмым чудом света, – сказав, посмотрела на принца.

Тот смотрел на закат, словно хотел загипнотизировать его. И вдруг, уголки его губ дрогнули и медленно поползли вверх. Севиль не верила своим глазам. Принц Дион багрейший, королевства Тёмных Сновидений улыбался! Ей подумалось, что она ошиблась. Восьмым чудом света не закат должен быть, а именно улыбка Диона. Настолько, эта невероятная улыбка, преобразила его всегда угрюмое лицо. И настолько она ему подходила. Севиль раньше и не замечала, что принц Дион багрейший очень даже ничего. Она решила признаться себе, что у принца была своя особая харизма, красота, которая выделяла его из толпы. И дело, не только в меняющих цвет волосах, (сейчас они были почти чёрными) Эти разноцветные глаза, бледная кожа и завораживающая улыбка, способная приковать к себе внимание всех и вся. Девушка даже не могла подумать, что чья-то улыбка так привлечёт еёвнимание, завладеет всеми её мыслями. Не давняя обида начисто вылетела из головы. Её взгляд был прикован к улыбке принца, и она никак не могла оторвать от него глаза. Дион отвёл взгляд от заката и посмотрел на Севиль. Девчонка смотрела на него как-то странно. А точнее на его рот. Улыбка с его губ, сразу же исчезла.

– Чё вылупилась? – хмуро проворчал он, ругая самого себя, за секундную слабость. Он сам не понимал, почему вдруг улыбнулся.

– Я… – Севиль только сейчас осознала, что стояла затаив дыхание. Шумно вдохнула. – Ничего.

– Вот и прекрасно. Пошли, – бросил Дион, опять став угрюмым принцем багрейшим.

Севиль закатила глаза и потопала за ним.

– Может, остановимся, а? – устало прохныкала девушка, после сорокаминутной ходьбы и, не дождавшись согласия, плюхнулась под каким-то деревом.

– Ладно, – нехотя согласился Дион. – Всё равно ночью через территорию упырей проходить не безопасно, – он зажёг костёр без поленьев и углей. – Жди меня здесь, я сейчас, – и куда-то скрылся.

Севиль посмотрела туда, где он исчез. Интересно, что он задумал? Через десять минут тот вернулся. В руках он держал тушку кролика.

– Вы убили кролика! – возмущённо воскликнула девчонка.

Дион искоса поглядел на неё багровым глазом.

– Значит, тебя не волнует то, что я уничтожил целый трактир полный сновцами? А только то, что я убил кролика?

– Это же зайчик! – возмутилась та.

– А зайчика можно съесть, – заметил принц. – А ну ка почисти его, – и протянул тушку ей.

Севиль взглянула на мёртвого зайца. Ей стало не по себе. К горлу подступила тошнота.

– Уберите его с моих глаз! Меня сейчас стошнит!

– Я припомню тебе это, – пообещал Дион.

Он содрал шкуру кролика, поделил тушку на куски с помощью какого-то кинжала, изъятого из недр камзола, и подвесил их над огнём. Точнее сделал так, чтобы они парили над костром. Севиль подпёрла подбородок руками и уставилась на кружащее над огнём кроличье мясо. Сейчас её не тошнило. Прям, живот забурлил. Дион заметил этот голодный взгляд.

– И что я говорил? – протянул он, злорадно ухмыляясь.

– Молчите, – предупредила его Севиль.

                         ***

Было примерно девять часов утра. Дион спал удивительно хорошо. Песочный человек поработал на славу. Он лежал под ветвями раскидистого дерева, предварительно вчера ночью вырастив себе ложу из мягкой сухой травы. Ему было тепло. Но он не помнил, чтоб наколдовал себе одеяло. Такого сонклинания вообще нет. Тогда почему у него такое ощущение, словно на нём что-то тяжёлое и тёплое? Он медленно открыл чёрный глаз, потом красный. И узрел-таки это самое тяжёлое одеяло. Это была девчонка. Она прямо таки легла на него, положив голову ему на плечо. Дион сделал вдох и выдох. Если честно она была лёгкой, для своего возраста. Можно было обнять её, зарыться лицом ей в волосы и спать дальше. Но принц просто взял и грубо сбросил её. Сив вскрикнула и открыла глаза. Дион приподнялся на локтях и сверху вниз, нависая над ней, посмотрел на её заспанное лицо.

– Какого сонбеса ты разлеглась на мне, а? – поинтересовался он.

– Я это… у вас была такая мягкая трава… я не удержалась… – последние слова Дион не смог разобрать, так как девчонка опять заснула.

– Эй! – Дион потряс её за плечо, та еле разлепила глаза. – На меня то, зачем было взбираться?

– Я… – Сив, вдруг поняла, что произошло, сон окончательно выветрился из глаз. Она покраснела и закусила губу. – Я не специально. Наверное, во сне…

Дион внимательно разглядывал её глаза. Севиль выдержала этот пристальный взгляд лишь пару секунд и опустила взгляд. Принц нависал над ней, и от этого ей было как-то неловко.

– Эм… – промолвила она. – Ваше багрейшество, теперь вы на мне, – ей почему-то стало ужасно стыдно от этих слов, и она покраснела ещё больше. Наверное, на помидор похожа… – Я хочу…

– Вилька. – перебил её Дион – Не надо обращаться ко мне на Вы.

Сив подняла удивлённый взгляд на его лицо.

– Но вы сказали…

– Я много чего говорю, – опять перебил он её. – Обращайся на Ты, как раньше.

– Ладно. – Сив сглотнула.

Почему он так на неё смотрит и не встаёт? Ей уже надоело лежать… Дион внимательно изучал лицо девчонки, от шоколадного цвета глаз, до чуть вздёрнутой верхней губы. Его рука, без ведома хозяина, поднялась и провела кончиками пальцев по её золотистым волосам, задевая щеку. У той перехватило дыхание и захотелось провалиться сквозь землю. Она тоже захотела прикоснуться к его волосам. Ну, он же прикасается к её волосам? А почему ей нельзя? Тем более ей давно хотелось, поближе познакомиться с ловцом снов. И она решительно подняла руку, дабы прикоснуться к вышеупомянутому предмету, но принц заметил её намерение, нахмурил брови, словно внезапно очнулся, и резко встал. Молча поправил на себе одежду. Взял бутылку с водой и отпил.

Севиль полежала ещё пару секунд, не двигаясь. Она пыталась понять, что только что произошло между ними. Вот же принц вредина! Сам её волосы потрогал, а ей сделать то же самое не дал. Она встала и ойкнула. Подняла край кофты. Тряпка, которой она обмотала рану, стало алой. Она нахмурилась. Принц, запихивавший в сумку бутылку с водой, заметил дело своих рук и замер. Севиль отмотала тряпку, и Дион увидел и рану. Порез был красным. Но кровь больше не текла. Девушка подняла голову.

– Вы… ты можешь дать бутылку? Я рану промыть хочу.

– Да. – Дион подошёл к ней, на ходу сорвав какой-то лист похожий на подорожник. – Приставь это к порезу. Быстро залечит, – посоветовал он, протягивая воду и лист.

– Спасибо, – поблагодарила Сив. В её голосе отчётливо проступили нотки удивления. Принц и помощь? Что-то новенькое…

Дион ничего не ответил. Просто развернулся и зашагал по тропе через рощу. Он сам не понимал, почему вчера вспылил. В последнее время, а точнее с того момента, когда он встретил девчонку, его чувства были противоречивыми. Даже слишком противоречивы. Он запутался в своих ощущениях и сам себя не понимал. То ему хотелось одно, но через секунду ему хотелось другого. То он внезапно злился, но после хотелось… Одним словом его чувства стали одним смешанным клубком противоречий.

До полселения упырей оставалось совсем мало пути. Дион не боялся этих тварей, пару десятков это ничего, но пару сотен… Всё-таки он не всесилен.

– Так Сиваша, держись меня, – наставлял девушку красноволосый. – Не отходи, не смотри ни на что. Утром упыри спят в своих норах, но смогут проснуться, учуяв чужаков.

Надо было быть максимально тихими. За себя он не сомневался, а вот девчонка… Сможет ли она быть бесшумной? В этом он сомневался.

Они дошли до таблички, где было выведено чёрными корявыми буквами «Осторожно Упыри!» Дион приставил палец к губам и многозначительно округлил глаза. Севиль махнула на него рукой, мол, не ребёнок, поняла я. (в чём опять-таки Дион сильно сомневался) Поселение упырей показалось девушке странным. Дома, если их можно было так называть, были неровными глиняными округлениями. Везде валялись кости мелких и крупных животных. Пару раз попадались и человеческие, а точнее сновидчиские. Севиль при виде каждой кости охала и ахала. Дион безуспешно тыкал на неё, проводил пальцем по горлу и обещал оставить на съеденье упырям, если она не заткнётся.

Внезапно из одного земельного гроба выполз упырь. Принц багрейший схватил девчонку и затащил к одному кургану. Упырь был противным существом. Фигура у него была человеческая, но кожа какая-то мертвящая, обвисшая, со складками. Уши торчащие, нос крючком, а зубы, словно острые клыки. Возле дома было дерево, довольно ветвистое, и упырь стоял под его тенью, стараясь не попадать под солнечные лучи.

– Стой здесь. Не шевелись, – одними губами прошептал Дион ей в ухо и попятился.

Севиль высунулась, рассматривая упыря. Принцу не понравилось бы, ну и к чёрту. Она не обязана делать всё, что он хочет. Она заметила принца крадущегося сзади. Упырь его не замечал. Стоял спиной и сонно щурился. Вот он подошёл вплотную и одним стремительным движением обезглавил упыря. Севиль зажмурилась. Когда же открыла глаза, заметила, что Дион делает ей отчаянные знаки. Девушка, стараясь не шуметь, подбежала к нему.

– Бежим, – шепнул он.

И они побежали. Через десять минут они всё бежали, пусть даже и поселение упырей осталось позади, и никто их не преследовал.

– Дион! – крикнула Севиль, запыхавшись. – Я устала.

Тот остановился и недовольно взглянул на девчонку.

– Слабачка, – заявил он ей в лицо.

– А я не говорила, что силачка, – парировала та. – Я пить хочу.

Последние остатки воды, она потратила на промывание раны.

– Ещё три-четыре часа дороги и мы дойдём до озера разбитых сердец. Там напьёшься.

– Озеро разбитых сердец? – переспросила Севиль, приподняв бровь.

– Да, – кивнул принц багрейший. – В этом озере водятся русалки, которые внушают путникам, то чего нет на самом деле, тем самым разбивая им сердца. А потом заставляют их топиться.

– Как можно кому-то что-то внушить? – не поверила девчонка.

Дион посмотрел в её карие глаза.

– Они не могут внушать то, чего вообще нет в сердце. Лишь тогда, когда в сердце путника есть хоть капелька желания, любви, ненависти к кому-нибудь. То чувство, которое он скрывает ото всех.

– Странные русалки, – пробормотала Севиль.

– Может быть. Пошли, – бросил Дион и зашагал в гущу леса первым.

Глава 10. Дарий Дежа Вю

Эмиль.

Его разбудили слишком рано. Вчера он весь день тренировался и теперь не мог встать с постели, но ему пришлось. Тело до сих пор ныло, а голова болела, словно там застрял меч принца светлейшего. А разбудил его Меланхол со всей бесцеремонностью, на которую он только был способен.

– Мистер. Вставать пора, – сказал он, когда тот заворчал в кровати. – Завтрак.

– Да иди ты со своим завтраком. – Эмиль бросил в слугу одну из подушек. Та упала у его ног.

– Поверьте. Мне не льстит. – Мелан поднял подушку и бросил обратно.

Эмиль хотел было возмутиться, но промолчал. С мрачным видом выполз из постели и направился в ванную комнату. В этот раз он надел тёмно-синие штаны и белую рубашку. Мастерке и шляпе он не изменил.

Меланхол постучал в соседнюю дверь. И опять появилась улыбающаяся физиономия Веселии.

– Доброе утро мистер! – радостно воскликнула она. – И тебе Мелан.

– Вам тоже, – ответил Эмиль. Меланхол ничего не ответил.

Веселия помедлила, смущённо улыбаясь Мелану, потом вздохнула и скрылась за дверью. Через минуту в проёме появилась Тиона в тёмно-голубом платье с оборками по кроям.

– Доброе утро, – сказала она.

– И тебе. Хотя я бы повалялся ещё… – Эмиль вздохнул. А потом улыбнулся девушке, продемонстрировав ямочки на щеках.

– Завтрак, – напомнил Меланхол.

– Веди уже, – буркнул юноша. – Отсюда надо уматывать ноги, – шепнул Эмиль, когда они проходили через арочный проём с огромным количеством всего стеклянного.

– Знаю, – также шёпотом ответила Тиона.

В обеденном зале находилась вся семейка. Во главе стола как всегда его светлость Ансель в этот раз в светло-бежевых штанах, белой рубашке и золотом камзоле. По правую руку – Угомон в зелёных одеяниях, по левую – Анавель, вся такая лёгкая и воздушная. И поодаль ото всех Анафель в рваных джинсах и мешковатой кофточке. Под её ногами мирно посапывал Тюфик.

– Доброе утро ваша Светлость, мм… мастер, ваша лучистость и ваша лучезарность, – громко сказала Тиона и сделала реверанс.

Эмиль что-то пробормотал в знак приветствия. Он уселся подальше от Угомона, а Тиона оказалась между двумя сёстрами.

– Ты как всегда прекрасна, краса моих очей, – пропел Угомон, пожирая глазами Тину.

– Ваша светлость, – выдал Эмиль. – Если ваш пришлый дядя не заткнётся, то его заставлю я.

– Неужели? – сонных дел мастер с любопытством взглянул на парня.

Эмиль спокойно продолжил трапезу.

– Вас всех создал человек и он же вас способен уничтожить. Примите к сведению.

– Вообще-то только этот мир. Не нас это точно, – встряла Анафель.

– Эмиль. – Ансель улыбнулся снисходительной улыбкой. – Хватит зубки показывать. Доедай. Нам ещё тренироваться надо.

Эмилю даже понравилось учиться боевым искусствам. Управляться мечом стало легче, и у него уже получалось обороняться почти ото всех выпадов принца. В самом разгаре тренировки к принцу светлейшему подошёл слуга. Он что-то шепнул тому на ухо. Ансель кивнул и приказал привести кого-то сюда. Слуга ушёл.

– У нас гости, – объявил Ансель.

На поляне кроме него и Эмиля была лишь Тиона.

– И кто? – вытирая пот со лба, спросил юноша.

– Увидите.

Через минут пять вернулся слуга. За ним шёл мужчина с бакенбардами в смокинге и цилиндре. На руках белые перчатки, туфли начищены до блеска. На нагрудном кармане вышиты две причудливые буквы Д.

– Ваша светлость, – произнёс мужчина и учтиво поклонился.

– Здравствуйте мистер мм…

– Дарий Дежа Вю. – подсказал мужчина.

– Мистер Дежа Вю! Неужто сам хозяин заведения Дежа Вю?

– Он самый, – учтиво сказал Дарий. – Я потревожил вашу обитель своей скромной персоной по одному делу мой принц. Моя подопечная…

– Вы про Тиону Рейбер, не так ли? – перебил его Ансель.

– Да, про неё, – кивнул тот.

– Мистер Дежа Вю. – вышла вперёд Тиона. – Я рада вас видеть.

– И я тебя Змеетина. – он посмотрел на девушку. – С вашего позволения, я бы хотел забрать её. Она и так пропустила два своих выступления.

– Мне конечно жаль. – Ансель покачал златовласой головой. – Но я не могу отпустить её.

– Конечно, – кивнул Дарий Дежа Вю. – Но в скором времени я хочу видеть свою танцовщицу на сцене.

Ансель хотел было ответить, но Тиона опередила его.

– Ваша светлость, можно я поговорю с хозяином?

Принц с минуту колебался. Он подошёл к девушке и наклонился к её уху.

– Только посмей попросить помощь на побег. И ты узнаешь на своей змеиной шкуре весь гнев твоего принца, – шепнул он ей в ухо так, чтобы никто не услышал кроме Тины и громче добавил. – Конечно можно.

Тиона сглотнула и пошла в сторону беседки. Мистер Дежа Вю за ней.

– Тиона, Тиона. – протянул Дарий, когда они очутились в беседке. – Во что ты ввязалась?

– Тот парень, рядом с принцем, мой друг с приюта, – пояснила та. – Он человек и хочет найти свою сестру. Я подумала, что принц поможет, но он решил сыграть свою игру.

– Это же принц! О чём ты думала? Почему сразу не пришла ко мне? – нахмурился мужчина.

– Знаю. Я совершила очень глупую ошибку, и сожалею о ней. Нам надо сбежать. Но его светлость не даст нам этого сделать.

– Конечно, не даст, – отозвался Дарий Дежа Вю. – И я вам не смогу помочь.

Тиона помолчала, а потом решила и призналась.

– Эмиль обещал мне, что возьмёт с собой на землю.

– Хм, – только и вымолвил Дарий. – А что ты сказала?

– Я хочу вернуться, – она посмотрела в светло-голубые глаза мужчины.

– Ну что ж. подумаешь об этом, когда сможешь сбежать из плена принца.

Дарий Дежа Вю откланялся и ушёл, а Тиона села на своё место на скамейке.

Обедали все трое на поляне. Для них накрыли там стол. Во время обеда к Эмилю подошла Анафель.

– Эй, белобрысый, – обратилась принцесса к парню. – Хочешь конфетку?

– Нет, спасибо, – пробормотал Эмиль.

– Да не… ну ты бери, – и Анафель протянула две конфеты. В одной руке была конфета в чёрно-белой обёртке, с золотыми узорами, а в другой – в красно-белой с золотыми узорами. – Но бери только одну.

Эмиль вздохнул, протянул руку, и взял конфету, даже не взглянув какая ему попалась. Открыл обёртку и слопал.

– Ну и, довольна? – буркнул он.

Хотя конфета оказалась невероятно вкусной. Он в жизни не ел такой конфеты. Словно прилив сил и жизни накрыла его с головой.

– Ух ты! – восхищённо похлопала в ладоши Анафель. – Вот это везуха! Слопал жизнь, луч вам в глаз!

– Что? Не говорите только… – ошарашенно проговорила Тиона.

– Что не говорить? – не понял Эмиль.

– Чёрно-белая конфета, – принялась пояснять Анафель, тоном учителя. – Это конфета вкуси и умри, а бело-красная – вкуси и живи.

У Эмиля округлились глаза, и ёкнуло сердце. Он быстро взглянул на обёртку, съеденной конфеты. Фух! Красно-белая.

– Я мог бы умереть! – возмущённо воскликнул он.

– Но не умер, – заметила Анафель и вприпрыжку побежала в неизвестном направлении.

Наверное, всучивать свои конфеты какому-нибудь бедолаге, подумалось Эмилю.

– Так, – хлопнул в ладони Ансель. – Я решил, что будет неплохо прогуляться. Хотите со мной? Хотя, что я спрашиваю? Конечно, хотите! – он встал со своего места. – Через час выдвигаемся.

Сказал и ушёл. Тиона и Эмиль остались одни.

– Пора, – не шевеля губами, прошептал парень. Тиона кивнула в ответ.

В своей комнате Эмиль сперва выпроводил меланхоличного Меланхола, потом вымыл руки и лицо. А когда вышел из ванной комнаты, заметил, что что-то не так. Он замер, присмотрелся. В недрах постели, между многочисленными подушками что-то зашевелилось. Он подошёл и увидел свою потерянную книгу.

– Ты? – удивился Эмиль.

– Да я. – не довольно проговорила книга. – Нелегко было сбежать из той темницы, между прочим.

– Книга, – позвал Эмиль предмет книжной полки. – Сегодня я собираюсь сбежать от принца, поможешь?

– Конечно, – отозвалась книга. – Этот дворец мне порядком надоел.

                         ***

Возле ворот их ждала карета. Карета была без верха и блестела всеми оттенками золотого, как и сам принц, величественно восседающий на одном из сидений. На боках кареты была эмблема в виде двух крыльев, как и тату у основания шеи принца. Эмилю с Тионой пришлось взобраться в карету. Четвёрка белоснежных коней с золотой гривой, поскакали по дороге, вымощенной из светящихся серебристых плит. Сновцы видевшие карету принца, почтительно кланялись, улыбались, а девчонки по моложе визгливо кричали и падали в обморок. Похоже, принца любили все сновцы до единого. Тот в ответ вежливо улыбался, кивал и махал в ответ рукой.

– Обожаю эту улицу, – заявил Ансель, когда они достигли улицу-загадку. – Некоторые загадки я сам лично придумал.

– Мне тоже нравиться эта улица, – подхватила Тиона. – Мне нравиться разгадывать здешние загадки.

Она подмигнула Эмилю.

– Давайте спустимся, – предложил Ансель. – Эту улицу надо проходить пешком.

Первую загадку отгадал сам принц. Загадка была про двух глашатаев и гуся. Странная была загадка. Эмиль подозревал, что её придумал сам принц.

– Ваша светлость, – поклонились принцу две симпатичных сновидцы и из полуопущенных ресниц строили ему многозначительные глазки да томно вздыхали.

– Привет девушки, – улыбнулся своей кривой улыбкой Ансель.

Видать ему нравилось женское внимание. Девушки томно вздохнули и чуть не попадали в обморок. Они обступили принца, каждая пытаясь перещеголять в красоте и соблазнительности другую.

– Пора, – прошипела в сумке книга, и Эмиль не стал медлить.

Схватил Тиону за руку и рванул с места на всех парусах. Принц узрел побег лишь через пару секунд.

– Стойте! – заорал он, но было поздно, беглецы успели скрыться за поворотом.

Принц побежал за ними. Но каждый раз ему приходилось останавливаться, отгадывая ту или иную загадку, иногда он даже шёл кругами. Принц был в неподдельном замешательстве и бешенстве, конечно же. Он понял, что улица пытается спрятать беглецов. Но почему? Улица никогда не перечила ему, принцу Анселю светлейшему. У девчонки не хватит силёнок на такую сонагию, значит им помог кто-то другой. Дежа Вю? Нет, не он. Пахло чем-то тёмным, зыбким и еле заметной кислятиной. Неужели кто-то из Тёмных Сновидений?

– Вам от меня не убежать! Я найду вас! – прогремел разъярённый голос принца светлейшего на улице-загадке.

Эмиль бежал, не выпуская руки Тины. Двери и повороты услужливо открывались перед ними, и им не приходилось останавливаться, дабы разгадать ту или иную загадку.

– Скорее! – раздался голос книги. – Я не смогу удерживать улицу долго!

Наконец они выскочили из этой треклятой улицы-загадки.

– Бежим! – бросила Тиона и повела Эмиля по извилистым переулкам.

Они добежали до площади непролитых слёз, перебежали сахарный мост и очутились на улице Вчерашний день, перескочили в Завтрашний день. Остановились. Лёгкие горели неимоверно.

– Отдышимся… опять, – выдавила из себя Тиона.

– Конечно, – кивнул Эмиль. Он тоже устал бежать. Нужен был отдых ногам и лёгким.

Остановились они в неприглядной улочке, заканчивающейся тупиком, дабы не быть замеченными.

– Куда теперь? – спросил Эмиль не то книгу, не то Тиону.

В сумке зашевелилась книга, и Эмиль достал её.

– Парень, – укоризненно произнесла книга. – Тебе пора прочесть меня. Тогда мне было бы легче колдовать.

– Хм, – только и вымолвил юноша.

– Откуда она у тебя? – озадаченно спросила Тиона. Змея на запястье зашевелилась, принюхалась к книге и вдруг зашипела. – Это что, тёмная книга? – изумилась она.

– Да, – бросил Эмиль и стал вглядываться в тёмную потрёпанную обложку.

Он пытался понять причудливые слова на непонятном ему языке, но как ни старался, не мог.

– У твоей сестры получилось бы, – внезапно заявила книга. – Она способна воображать невообразимое.

– Как это? – не понял Эмиль.

– Будь счастливым, – подсказала книга.

Юноша не знал, как быть счастливым в таком положении, в котором он оказался. Но всё же закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Как бы поступила на его месте Севиль? Улыбнулась это точно. Она любила улыбаться во всех ситуациях. Эмиль представил улыбающуюся сестру во всех подробностях, вплоть до ямочек на щеках, и, не удержавшись, тоже улыбнулся. Пальцами он стал выстукивать по обложке книги какую-то замысловатую мелодию, словно играл на пианино. В голове играла музыка. Он никогда её не слышал и никогда не играл. Но она была там, в его голове.

– В мире, где одна темнота,                                                        Что спасёт нас от беды?                                                             Беда везде и даже во сне.                                                       Так, что же спасёт нас от беды?

Зажжётся во мраке звезда,                          И отступит от нас темнота.                                                       Так что же спасёт нас от беды?

Свет небес, иль тьма ночи?                                                       Так верь, ты в глубинах души,                                                       Что зажжётся во мраке звезда.

Эмиль не знал, откуда взялся этот стих и почему он его знал, да ещё и спел. Он распахнул до сих пор закрытые глаза и уставился на книгу. Слова на переплёте светились серебристым свечением. Эмиль всматривался в них и внезапно осознал то, что он знает их смысл, что они означают. Он читал их снова и снова, и ещё раз, не веря, что у него получилось. Получилось то, что от него требовал принц Ансель светлейший – воображать. Книга в его руках преобразилась. Она не была больше потрёпанной и старой. Переплёт стал новеньким, чистым, цвета ночного неба. Посередине обложки красовалась четырёхконечная звезда, а над ней название книги.

– Спасибо, – поблагодарила книга. – До этого у меня не было названия, вот почему ты не мог меня прочесть. Теперь же, ты назвал меня.

– Как ты её назвал? – спросила Тиона.

Эмиль посмотрел на книгу ещё раз.

– Звезда, – сказал он. – Звезда, что зажжётся во мраке ночи.

– Теперь ты можешь пользоваться мной и моей силой, – подсказала Звезда.

– Так, нам надо убираться отсюда, – проговорил Эмиль. – Звезда, поможешь?

– Конечно, – гордо заявила книга и открылась на руках парня.

На её страницах проступила карта города Лучей, словно 3D картинка.

– Идите в город забытого прошлого. – На карте отчётливо проступил маршрут до этого квартала. – Там я скажу, куда дальше идти.

Тиона заглянула через плечо парня в книгу.

– Значит, нам надо пройти рядом с библиотекой Снов, после сад Запаха Мыслей, перейти через ветхий мост и долину воздушных облаков, – рассматривая карту, сказала она.

Эмиль вздохнул. За эти три дня, что он находился в Мистериуме, этот мир ему порядком надоел. Библиотекой Снов оказалось величественное здание, как показалось Эмилю не имеющее ни конца, ни начала.

– Я потерял один из своих снов, – вдруг сказал юноша.

– Что? – не поняла Тиона.

– Чтобы приобрести эту книгу, я потерял один из снов. – Эмиль вздохнул. – Пошли дальше.

Сад Запаха Мыслей юноше понравился. На деревьях росли настоящие мысли! Вместо роз на кустах расцветали идеи, мечты, или же сомнения и факты.

– У меня появилось парочку отличных идей! – возбуждённо воскликнул Эмиль.

– Не увлекайся, – предупредила Тиона. – А то затянет.

– Скучная ты, – отмахнулся от неё юноша.

Тина как-то странно поглядела на него, но ничего не ответила. Ветхий мост пришлось проходить очень и очень осторожно. Он слишком ветхий и мог рухнуть в любую секунду.

– Такой город, а нормальный мост построить не смогли, – ворчал Эмиль, проходя этот мост, и стараясь не наступить на гнилые доски.

Наконец, после нескольких часов непрерывной ходьбы, периодически переходящей на бег, (у них еле получилось проскочить мимо стражи на границе города Лучей) они добрались до долины воздушных облаков. К тому времени уже изрядно потемнело.

– Как думаешь, принц не найдёт нас, если мы тут переночуем? – осведомился Эмиль, озираясь по сторонам.

Долина воздушных облаков оказалась долиной воздушных облаков в буквальном смысле этого слова, как и всё в этом мире. Эмиль протянул руку и прикоснулся к одному облаку. Та оказалась мягкой и пушистой. Облака здесь были везде, на любой высоте. Были те, которые находились совсем на поверхности земли и такие которые выглядели маленькой белой точкой в небе. Они были маленькие, как блин, и огромные, размером с грузовик. Но абсолютно все мягкие и пушистые.

– Думаю, нет, – ответила Тиона. – Принц не может точно знать, где мы находимся.

– А его дар? – не унимался юноша. – Находить потерянное.

– Мы, не его собственность, – покачала головой девушка. – Да и в открытую он не может действовать. Многое потом родителям придётся объяснять.

– Взберитесь на облака, – посоветовала книга-звезда.

Тиона и Эмиль озадаченно переглянулись. Лезть на облака оказалось не столь трудным, сколько забавным. Они были очень пушистыми и мягкими. Ставя туда руку или ногу, та утопала в облаке. Хотелось прыгать и скакать на облаках. А облака высились до самых небес. Эмиль и Тиона взобрались так высоко, как только могли. Приметили одно большое облако и улеглись в него. Лежать на облаке было чем-то нереальным. Настолько было удобно в нём лежать и больше никогда не хотелось вставать. Эмиль никогда не лежал в такой мягкой постели. Даже постель во дворце не была такой. Всё тело окутывали маленькие пушинки, не давая холоду пробраться к лежащим. Пушинки кружились вокруг, как хлопья снега.

– Жаль, что не прихватили что-нибудь съестное, – вздохнул Эмиль. – Я голоден как бык.

Тиона хотела было что-то ответить, но её перебил голос книги.

– Дурни, – буркнула та из сумки и выползла. – А ну ка открой меня.

Юноша пожал плечам и сделал то, что ему велели: открыл книгу. Листы книги были абсолютно белы.

– И? Здесь ничего нет, – озадаченно проговорил он.

– Конечно, нет, – возмутилась Звезда. – Меня должен заполнить ты. А теперь, просто представь на моей странице то, что тебе хотелось бы съесть и достань его.

– Хм, – вымолвил с сомнением Эмиль, но послушно закрыл глаза и начал представлять.

Представлять еду, когда ты голоден, было очень даже простым делом. Даже занимательным. Эмиль представил тарелку с кусочками обжаренного мяса, лука, картошки и морковки. Рядом ещё одна тарелка с несколькими булочками и бутылку колы. Открыл глаза. Всё то, что он представил, было нарисовано на странице книги. Он почесал затылок, высунул кончик языка и склонил голову на бок. Потом протянул руку к листу. Он думал, что его пальцы столкнуться с бумагой, а нет, они прошли насквозь и нащупали первую тарелку. Он вытащил её. Это было чем-то невозможным, но он это сделал. Потом он достал вторую тарелку с булками и бутылку колы.

– Прекрасненько! – отозвался довольный Эмиль. – Спасибо Звезда.

– Да не за что, – отмахнулась та смущённо.

– Слушай, а так всё что угодно можно вытащить? – поинтересовался юноша.

– Нет, – отрезала книга. – Деньги вытаскивать не могу, если ты сам их в меня не спрятал. Дорогие вещи не по моей части, а также волшебные. Но это зависит от тебя. У нас ещё будет время изучить мои пределы.

– А жаль, – вздохнул Эмиль и поставил тарелки и колу между ним и Тионой. – Давай кушать.

После сытного ужина, они разлеглись обратно на облака. Книга опять спряталась в сумке. Кажется, ей там нравилось. Тиона легла рядом с Эмилем и поставила голову ему на плечо.

– Как там жилось после меня? – вдруг спросила она.

– Никак, – отозвался Эмиль. – Я искал тебя везде, где только мог. Но потом прекратил, – он тяжело вздохнул. – Я хотел побыстрее вырасти и забрать Севиль так далеко, как только бы смог.

– Ты это сделаешь, не волнуйся, – успокоила его Тина.

Эмиль обнял её одной рукой, притягивая к себе.

– Но теперь, у меня есть и ты. Ты будешь с нами, – заверил её парень.

– Кроме меня кто-то ещё пропадал? – тихо спросила девушка.

– Нет, – покачал головой Эмиль.

– Знаешь, у меня такое ощущение, что эта дверь предназначалась именно тебе с Севиль. – призналась в своих подозрениях Тина. – Сам посуди. Кроме нас никто не пропал, и я знала, что дверь, в которую я шагнула, была открыта не для меня. А потом вы попадайте сюда. Дверь хотела, чтобы вы сюда попали.

– Хм, – промолвил Эмиль. – Но зачем двери это? Зачем нам быть здесь? Ничего такого возвышенного со мной здесь не случилось. Ну, не считая книги.

– Я не знаю, – вздохнула девушка. – Но стоило бы выяснить. Может, этот мир как-то связан с вами?

– Может быть, – устало проговорил Эмиль. Помолчал и добавил. – Мне тебя не хватало в приюте.

Тиона приподняла голову и взглянула в карие глаза парня. Они были чуть светлее, чем у Сив и больше напоминали пустыню под закатным солнцем.

– Мне не хватало вас… тебя, – прошептала девушка, совсем тихо.

Эмиль смотрел в её голубые глаза и сердце у него больно сжималось. Как же ему не хватало её! Вот таких её взглядов… Её глаза были словно два кусочка неба. Только темнее дневного неба, больше похожие на вечернее, когда небо начинает темнеть после шести часов. Он провёл большим пальцем по её щеке.

– А мне тебя, – также тихо ответил он.

Тиона пару секунд изучала его лицо. Потом поддалась вперёд и прижалась губами к его губам. Чувства, которые почувствовал в этот момент Эмиль, были очень странными. Ему казалось, что внутри него, все органы до единого, сперва встали вверх дном, а потом упаковали свои вещички и куда-то уехали, напоследок захлопнув за собой дверь. Губы девушки были мягкими и пушистыми, как облако, на котором они лежали и Эмиль прикрыл глаза, заключив девушку в объятия.

– Спокойной ночи, – выдохнул он ей в губы.

– Спокойной, – прошептала Тиона, положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

Завтра предстояло пройти не малый путь. Он найдёт Севиль, во что бы то, не стало, потом отыщет выход из Мистериума, если для этого даже понадобиться уничтожить весь этот мир. И плевать на то, что что-то или кто-то хочет, чтобы он был здесь. И когда ему исполниться восемнадцать лет, он заберёт с собой двух девушек, которых любит больше всех и всего на свете и уедет на самый край земли. Может быть, в Англию или Америку или даже в Австралию. Он будет работать не покладая рук, и зарабатывать много, много денег. Если получиться он сможет накопить на обучение Севиль и Тионы. И заживут они там, на самом краю земли, припеваючи, и будут самыми счастливыми людьми на свете.

Глава 11. Озеро разбитых сердец

Севиль.

– Ай! – гневно воскликнула Севиль, вот уже десять минут дерясь с одним колючим кустом. Она объявила им настоящую войну. Но, кажется, растения побеждали. – Да я ща…

– Эй, Вильгина. – позвал её Дион. – Оставь ты это бедное растение в покое.

– Это бедное растение меня царапает! – возмутилась она и наконец-таки смогла выпутаться из его колючих ветвей. – Фух!

Дион смерил её взглядом и еле сдержался, чтобы впервые в жизни не покатиться со смеху.

– Прекрасно выглядишь, – выдавил он из себя.

Севиль гневно зыркнула на него и потопала первой к озеру. Одежда её изрядно помялась, а в некоторых местах появились дыры. Ноги руки исцарапаны, а волосы выглядели так, словно в них взорвалась атомная бомба. В волосах застряло немало листьев, и даже целая ветка с почками. Не волосы, а гнездо для птиц.

Добрались они до озера примерно в восемь вечера, потому что приходилось часто делать привал, из-за Сив, конечно же. Лес оказался огромным и кажется, назывался лесом Колких Сказаний. В землях Тёмных Сновидений всегда темнело быстрее, чем в Светлых Снах. Так что стали появляться первые звёзды, робко появилась серебристая луна, осветив всё вокруг призрачным сиянием.

Севиль подошла к озеру и поглядела на своё отражение на поверхности водной глади. Было конечно, не так хорошо видно, но всё же она узрела свой ужасный вид. Стала с яростью очищать волосы от листьев. Привела себя кое-как в порядок. Чуть выпела из ручейка, который сбегал в озеро. Та оказалась чуть солёной, но пить было можно. Посмотрела на ту сторону озера. Берег темнел где-то очень далеко. Озеро оказалось огромным.

– Фух! – выдавила она. – Куда теперь?

Дион тоже выпил воды.

– На ту лодку, – ответил принц. – Надо перебраться на тот берег.

– Ну, тогда чего мы ждём? – осведомилась она и направилась к лодке первой.

«Тебя» чуть не вырвалось у принца, но он промолчал. Лодка была привязана к причалу. На вид она выглядела обычной лодкой, но вполне крепкой, чтобы переплыть озеро с двумя пассажирами. Севиль вдруг ни с того, ни с чего похлопала в ладоши, попрыгала на месте и с размаху прыгнула в лодку. Та чуть не перевернулась.

– Чё радуешься Свининка? – осведомился принц багрейший.

Он никак не мог понять припадки её настроения. А особенно внезапную радость. Ну что тут радостного? Лодка как лодка. Озеро, вообще мрачное. Вода казалась тёмной, даже чёрной.

– Люблю плавать на лодке, – сказала Севиль и уселась. На щеках играли ямочки. Как всегда она улыбается без какой-либо на то причины.

– Ну конечно! – красноволосый принц хлопнул себя по лбу. – Как я не догадался. А отвязывать лодку не надо, да?

– А ты то, на что? – заметила Севиль с видом а-ля «я не терплю возражений».

Дион недовольно зыркнул на девчонку. Может оставить её там и найти другой путь? Или сбросить с лодки на съедение русалкам? Или побрить её наголо? Или кровушки пустить? Или…

– Эй, – оборвала ход его коварных мыслей девушка. – Что стоишь? Я жду.

– Слушай ты, – вскипятился принц. – Фифа, не беси меня. Чтоб тебя багря…

– А то что? – насмешливо проговорила Сив, приподняв бровь. – Сбросишь меня с лодки?

– Нет. – Дион принял невозмутимый вид и стал отвязывать верёвку. – Сбрею налысо.

Севиль фыркнула, скрестив руки. Дион прыгнул в лодку, так её, раскачав, что Севиль еле удержалась на месте. Принц, прежде чем усесться дал ей увесистый подзатыльник.

– Ай! – вскрикнула она, хватаясь за больное место.

– Я же сказал: не беси меня. Ты же помнишь, что случилось вчера?

Сив промолчала, обиженно выпятив нижнюю губу. Принц багрейший сел напротив, вытянув ноги.

– Ну почему лодка не идёт? – спросила девочка.

Принц посмотрел на неё снисходительным взглядом. Надо же быть такой тупой. Он достал со дна лодки весло и протянул ей.

– Греби, – посоветовал он.

– Нет уж, – возмутилась та. – Ты мальчик, ты и греби.

– Ну, ты и… – хорошенькие, увесистые словечки чуть не вырвались с языка.

Дион швырнул весло обратно на дно лодки. Сосредоточился. Лодка, без какой либо помощи, медленно тронулась с места, бесшумно и не спеша поплыла в сторону противоположного берега. Прибавить скорость почему-то не получалось.

– Ух ты! – радостно похлопала в ладоши, Сив.

– Ну, ты и… – повторил красноволосый принц. – Ребёнок.

– Ну, наконец-то ты это понял, – заметила Севиль и улыбнулась.

Они сидели, каждый на другом конце лодки. Дион уставился в воду не мигающим взглядом, а девушка охала и ахала при каждом всплеске воды и хлопала в ладоши. Ну и досталась же ему в путники полоумная дура…

Внезапно всё затихло. Ни стрекота, ни шелеста, ни гиканья ночных птицесплетниц. Поверхность озера рядом с лодкой пошла кругами.

– Так, Вольдина, это русалки, – проговорил Дион. – Старайся не вслушиваться в то, что они говорят. Не зря это озеро называют ещё озером разбитых мертвецов.

Севиль пропустила слова принца мимо ушей и заворожённо смотрела на периодически появляющиеся хвосты, переливающиеся на лунном свете всеми оттенками радуги, на чешуйчатые спинки и плавники. Дион конечно не боялся русалок. Что эти примитивные твари могли сделать ему, принцу багрейшему королевства Тёмных Сновидений? Но всё же они настораживали. Было ещё неизвестно, что они ему наплетут и что откопают из глубин его чёрствого сердца. Может что-то чего он и сам не знал, не подозревал?

Вот, показались головы этих роковых красавиц. Волосы были длинные и совсем сухие, пышные как облака, а глаза большие рыбьи, на руках чешуя, в причудливых узорах. Трое из них облепили лодку со стороны девчонки и что-то той шептали, но Дион не мог слышать, что именно они ей говорили. С его стороны появилось сразу четыре русалки, с красивыми переливчатыми чешуями и синими или же белыми длинными волосами. На головах венки и короны из ракушек и скелетов рыб.

– Принц… Дион… – пропела одна из русалок.

– Принц, который погиб, – подхватила вторая.

– Принц, который неверен отцу, – сказала третья.

– Принц, которого слушается кровь, – прошипела четвёртая.

– И что? – осведомился Дион. Они не сказали ничего того, чего бы он сам не знал.

– А то, – многозначительно протянула вторая русалка.

– Мы видели ваше сердце мой принц, – склонила голову первая.

– Твоё чёрствое, бесчувственное… – перечислила четвёртая красавица.

– Каменное и пустое сердце, – закончила третья.

– Эм… – только и вымолвил принц багрейший.

– Мы видим, что в нём таиться, – первая хитро улыбнулась и приподнялась, поставив локти на борт лодки. То же сделали и остальные.

– Ах, как трогательно! – умилилась четвёртая.

– Неужели это тот самый принц Дон? Не верю! – заявила вторая.

– Да что вы мелите пустышки? – взорвался красноволосый.

Ему надоели их недоговорки и хитрые перемигивания. Первая перегнулась через борт, приблизив лицо к лицу принца.

– Твоё сердце, – сказала она. – Неужели оно забилось?

И почему-то посмотрела на девчонку, на той стороне лодки и хитро улыбнулась. Дион озадаченно посмотрел в ту сторону. Там всё было наоборот. Если здесь его докучали, то там девчонка порядком надоела своей болтовнёй русалкам. Те выглядели отчаявшимися.

– Кхм. – промычал Дион и заметил. – Оно всегда билось.

– Глупенький! – засмеялась третья.

– Твоё сердце впервые забилось так… не для тебя, – сладким голосом пропела вторая русалка.

– А для кого-то, – многозначительно добавила четвёртая.

Дион не знал почему, но всё же невольно покосился на Севиль.

– Ох! Неужели это любовь? – прошептала в самое ухо принцу первая русалка.

– Чепуха! – раздражённо бросил принц. – Багря её, побери, она же полная дура.

– Но почему тогда сердце забилось быстрее? – вопросила вторая.

– Интересно, а нравиться ли ей принц Дон? – спросила сестёр третья.

– Посмотри на неё! Она же сама как лучик солнца! Может ли ей нравиться такой жестокий и бесчувственный принц? – осведомилась четвёртая полудевушка.

Дион смотрел на девушку, и пытался понять то, чего не понимал до этого времени. Он пытался размотать тот самый клубок противоречий. Ему вспомнился тот случай в ущелье, потом у моря мёртвых снов и особенно случай произошедший сегодня утром, когда она лежала рядом, и он смотрел на неё сверху вниз и ему захотелось… Ну что такого есть в этой девчонке?? Обычный подросток, всё время хохочет, говорит неуместные вещи. Подросток с красивыми волосами, обрамляющие её лицо, словно золотой водопад, глаза похожие на шоколадную глазурь, улыбка словно смотришь на нечто прекрасное… ресницы такие пышные и густые, а губы… интересно, а они мягкие?..

Принц багрейший очнулся из-за хихиканий русалок. Вот сонбес! Куда его занесло? Ему захотелось провалиться сквозь землю от таких раздумий.

– Мы можем устроить, – подмигнула третья русалка.

– Обойдётесь, – мрачно ответил Дион.

– Ну, признайся хотя бы самому себе, – взмолилась первая.

– Помнишь утренний случай? – спросила вторая. – Признай что…

– Нет и нет, – отрезал принц.

– Что ты… – подхватила третья.

– Я сказал нет! – Дион вскочил на ноги. Почему-то его переполнила ярость.

– Её любишь, – закончила предложение четвёртая.

– Да я щас вам головы поотрываю, чтоб вас… твари облезлые! Дешёвки рыбьи! (и дальше слишком уж нецензурная речь) – не на шутку взбесился принц, и хотел было достать одну из русалок.

Те быстро юркнули обратно в воду.

– Что, правда режет глаза? – злорадно ухмыльнулась первая русалка.

– Не может быть! – воскликнула вторая.

– Принц Дон влюблён! – прокричала третья.

– Заткнитесь! – заорал в бешенстве принц. – Забейте свои поганые рты!

Русалки противно захихикали.

– Дион, Дион. – четвёртая русалка помахала рукой-плавником в такт словам. – Ты же хочешь поцеловать её. Чего ты ждёшь? Разве принц не должен получать всё то, что ему захочется?

– Если вы сейчас же не заткнётесь… – Дион с многозначительным видом достал свой алый меч.

– Вы знаете, почему он сердиться? – вопросила первая у остальных сестриц.

– Почему? – хором спросили остальные русалки.

– Он боится, – деловито просветила сестёр она и прокричала на всё озеро. – Сёстры мои, знаменитый принц Дион багрейший, королевства Тёмных Сновидений, боится поцеловать девушку! А знаете почему? Да потому что он по уши влюблён!

– Заткнись дрянь продажная! Паскуда! Мразь! С.. (не цензурная речь)– Дион орал как резанный. – Я вам языки поотрываю паршивки! – он замахнулся мечом.

Русалки отдалились от лодки и, схватившись за руки, повели хоровод.

– Принц Дион влюбился,                                                 Целоваться он боится.                          В девку светлую, влюбился,                                И хотел бы он жениться.             А вот нравиться ли ей наш Дон?                                Хотели бы мы знать любви закон.

– Да ей плевать на него! – воскликнула вторая искусница.

– Ей бы только брата найти! – подхватила четвёртая. – А вдруг ей нравиться другой?

– Разобьётся сердце принца, – заявила первая.

– На мельчайшие осколки, – заключила третья.

– Бедный, бедный принц, – горестно вздохнули русалки. – Как же с сердцем разбитым быть?

Дион устало опустился наскамейку, засунул меч в недры камзола. Уткнулся лицом в свои ладони. Он чувствовал себя усталым, и как-то… странно. В области сердца что-то до боли сжималось и ему приходилось делать судорожные вдохи. Ему думалось, что если он не будет шевелиться и не подавать какой-нибудь реакции, может быть тогда, русалки отстанут от него.

                         ***

– Какая красивая девушка! – восхищённо воскликнула первая из трёх русалок.

Рядом с лодкой, со стороны, где сидела Севиль, плавали три русалки. Они подплыли и поставили локти на борт.

– А вы то, какие красивые! – не менее восхищённо проговорила Сив.

– Ох, ну что ты, – польстилась вторая. – До твоей красоты…

– А что вы кушаете? – прервала её Севиль. – Рыбы? Или водоросли? А вы спите? Вот мне интересно…

– Да мы спим, – улыбнулась третья. – И…

– А сколько часов? Наверное, пять… А днём или ночью? – Севиль осыпала их вопросами.

Русалки переглянулись. Ну и болтливая досталась им.

– Днём. Мы спим днём, – поспешно сказала первая и покамест её не перебили, добавила. – А мы знаем, что ты хочешь знать.

– Что, правда? – восхитилась Сив. – Вы знаете, где мой брат?

– Да, мы знаем, – заявила вторая русалка.

– Мы, много чего знаем, – подхватила третья.

– Мы знаем, что в сердце твоём таиться, – доверительно сообщила первая.

– Зачем мне сердце? – не поняла Севиль. – Лучше про брата расскажите!

– Ах, сердце, сердце, – пропела вторая. – Милое сердце моё.

– Разбито ли оно? – вопросила первая красавица.

– Эм… – вымолвила девчонка. – Сердце не может разбиться, оно же не стеклянное. Вы что, не знали?

Третья русалка еле выдавила из себя улыбку.

– Скажи нам правду, – сказала она. – Кто в сердце твоём?

– Эм… – повторила Сив, пребывая в ступоре, и не понимая, куда клонят эти хвостатые русалки. – По-моему там мясо, кровь и ещё какие-то трубки…

– Да нет же, – перебила её первая. – Кто, кто в сердце? Брат или…

– Да, да. Я люблю брата, – согласилась девчонка. – И хочу его найти.

– А принц? – кивнула головой в сторону принца, вторая.

Севиль посмотрела на принца, тот махал кулаками и ногами и о чём-то кричал. О чём, девушка не слышала.

– А что принц? – не поняла она.

– В сердце ли он твоём? – вопросила третья русалка.

И сестрицы поддались вперёд, с нетерпением ожидая ответа.

– Эм… – только и произнесла девушка. – Вы что, того? Какое у него есть дело в моём сердце?

– Как какое? – удивились русалки.

– А его улыбки? – хитрюще улыбнулась первая.

– Да, – протянула Сив. – Странно было видеть его улыбающимся, а то он какой-то всегда угрюмый.

– А сердце же ёкнуло, – заметила третья.

– Забилось быстро, быстро, – закивала третья.

– Да нет, – пожала плечами девушка. – Вроде бьёт как всегда.

– Посмотри на принца, – настаивала первая искусница.

Севиль посмотрела. В этот момент Дион размахивал мечом.

– Кажется он вам не рад, – скептически проговорила она.

– Да нет же, – прошипела вторая и еле совладала с собой. – Ты же влюблена в него!

Севиль разразилась звонким смехом.

– Ну, вы и шутницы, – смахивая слезы, выдавила она. – А вы можете ходить? Или вы всегда с хвостами? А вы меняете одежду? А вы…

– Севиль! – крикнула третья. – Севиль. – чуть тише повторила она. – Мы не шутим.

– Вы что, не меняете одежду? – удивилась та.

Русалки зашипели от еле сдерживаемой ярости, всплеснули хвостами и скрылись в воде. Терпеть и дальше вопросы девчонки они уже не могли. От её нудных словечек хотелось утопиться.

– Странные какие-то, – пробормотала Севиль. – Вы куда? У меня вопросы не кончились!

Лодка коснулась берега, слегка покачнулась. Дион вздрогнул и убрал руки с лица.

– Забавные эти русалки, – сообщила ему Сив и первой выбралась на берег.

Дион спрыгнул на берег, чуть не упав в воду. Попытался сделать пару шагов, не шатаясь. Для него это было не свойственно. Он всегда был стремительным, точным и расчётливым в своих движениях. Но сейчас ему казалось, словно он выпил целую бочку пряного вина.

Сив, как ни в чём не бывало, вприпрыжку направилась вперёд по тропе. На ночном небе, усеянном мириадами звёзд, полная луна освещала всё вокруг серебристо-голубым свечением. Принц шёл за девчонкой, стараясь смотреть себе под ноги. Сив что-то пела себе под нос. Она поднялась на маленьких холмик. Там росло, прямо посередине полянки, одинокое дерево. Дерево было пышное с тёмно-золотыми листьями и чёрным стволом. Девушка посмотрела на луну и улыбнулась. На щеках заиграли ямочки. Луна была очень красивой. Её лучи отражались на её волосах серебристо-золотым сиянием. Дион взобрался на холм и увидел стоящую на самом краю холма девчонку. Её волосы светились нереальным свечением, а на губах играла улыбка.

«Ты же хочешь поцеловать её» промелькнули в голове слова русалки. Севиль повернула голову и заметила принца.

– Ты чего такой задумчивый? – спросила она.

Принц багрейший промолчал. Он шагал медленно, но, не останавливаясь, всё ускоряясь.

– Эй, ты чего? – Севиль попятилась, так как принц направлялся прямо на неё, и кажется, не собирался останавливаться. – Так и будешь молчать?

Её спина упёрлась о неровную поверхность дерева. Дион приблизился вплотную, почти касаясь её тела своим. Он заглянул в её карие глаза. Обычный цвет глаз. Но ему они казались самыми красивыми во всём Мистериуме, да и, пожалуй, во всей вселенной. Словно он смотрит в шоколадную пустыню. Наверное, он выглядел, да и смотрел на неё странно, потому что Севиль не сдержалась и спросила:

– Ты что, с дуба упал?

Она не понимала, что нашло на красноволосого. Почему он так близко стоит? Если ему так не терпеться поговорить, не обязательно стоять так близко… Его близость почему-то нервировала.

– Виль. – выдохнул Дион, как-то, ну очень странно, но впервые, отметила про себя Сив, назвал её нормально, не считая того раза в трактире. Его волосы были тёмно-бордовые, почти чёрные.

Девушка хотела сказать, что не понимает его, и что-то насчёт того, если он рассержен на русалок, то она-то в чём виновата? Сам предупредил не слушать их болтовню.

Но не успела она открыть и рта, как почувствовала на своих губах губы принца. За свои двести восемнадцать лет Дион перецеловался с множеством девушек. Но он впервые целовал что-то настолько светлое, настолько волнующее и настолько невинное. От чего, подумалось принцу, что он умрёт от инфаркта прямо здесь и сейчас. Губы девушки действительно оказались мягкими, невероятно мягкими и ещё тёплыми, из-за чего не хотелось от них отрываться. И у них был вкус спелой клубники, очень вкусной клубники. Он обнял её одной рукой, прижав к себе настолько, насколько это было возможно, а другой рукой он упёрся о ствол дерева.

Что в этот момент чувствовала Севиль, принц не знал, и хорошо, что не знал. Сив чувствовала на своих губах губы красноволосого. Но она не чувствовала таких возвышенных чувств как парень. Губы принца были одновременно невыносимо холодными и обжигающе горячими. Странное сочетание, но именно это она ощутила. А ещё они были жёсткими. Вот всё то, что почувствовала девушка.

Когда оцепенение прошло, Севиль упёрлась руками о грудь парня, хотя это было сложное дело, так как они стояли слишком близко друг к другу, настолько близко, что Сив, чувствовала своим телом учащенное сердцебиение принца, и оттолкнула его от себя.

– Ты что, совсем того?! – возмутилась она его ну очень не хорошим поступком.

Дион удивился и даже растерялся. Впервые с ним не захотели целоваться, и впервые ему так хотелось продолжить поцелуй, может быть даже вечность так не отрываться от таких мягких губ.

– Я… – он не знал что ответить.

– Зачем ты это сделал? Это не прилично! Я же ещё маленькая! – укоризненно заявила Севиль.

– Не прилично? – переспросил Дион. – Разве тебе не хотелось?

– Что? – Сив была крайне удивлена. – Чтобы я и целоваться? Мне нельзя, я ещё маленькая! Нет, ты точно с дуба упал.

Принц растерялся.

– Но русалки… Они открывают правду сердца…

– Какую ещё правду? – не поняла девчонка.

– Но… – принц внимательно поглядел в её карие глаза и сглотнул. – Ты… мне… – он еле выдавливал из себя эти слова.

– Что ты, мне? Хватит мямлить и говори откровенно, что ты хочешь сказать.

– Ты ничего не испытываешь? – к Диону подкралась не хорошая мысль, от которой ему стало не по себе.

– А я что-то должна испытывать? – удивилась та.

Сив, ну никак не могла понять чего от неё хочет принц. И почему он её поцеловал. Брат вырастил её капризным и счастливым ребёнком, не знающей взрослых проблем. Её не волновали всякие поцелуи и другие заморочки. Для них она считала себя ещё слишком маленькой. Она была просто обычной маленькой девочкой и не стала той, кем ей надо было быть в свои почти шестнадцать лет. Она была ребёнком и просто не понимала прелести поцелуев, или же слов любви, или же чувство под названием любовь.

– Так, – пробормотал Дион и взъерошил волосы. Ловец снов и копейка мелодично звякнули. То не хорошее чувство успело вырасти в его сердце до огромных размеров. – Значит, я… ты… не любишь? – слова довались ему нелегко. Ему казалось, он вырывал их из глубин своего сердца. И они никогда туда не вернуться. Никогда.

– Причём тут я, ты и любишь? – приподняла бровь Севиль.

– Так, – повторил принц, его волосы разом посветлели на несколько тонов, став похожи на пылающий факел. – Всё, ты мне надоела! Ищи своего брата сама!!! – заорал он, еле сдерживая себя, дабы не прибить девчонку.

Развернулся и направился в том направлении, куда они не собирались идти.

– Дион! – крикнула, ему вдогонку Сив и спустилась с холма. – Ты же не туда идёшь.

– Плевать! – ответ не заставил себя ждать.

– Мы же должны были найти моего брата!

– Плевать на твоего брата и особенно на тебя! – Дион резко развернулся, взгляд его смог бы превратить Антарктиду в жаркое пекло. – Мне плевать на тебя, понятно? – и развернувшись, ускорил шаги.

– Дион! – Севиль лихорадочно думала, что же сказать. Без принца она здесь пропадёт. – Ты можешь пойти с нами! – тот не остановился. – Ты можешь пойти с нами на землю!

Он, наконец-таки, замер. Севиль воодушевилась.

– Ну что тут делать тебе? Ты вечность будешь прятаться, но тебя рано или поздно найдут. Это вопрос времени. А там ты сможешь начать жизнь с нового листа, вот.

Дион повернулся к ней лицом. Вгляделся в черты лица. Одна половина была затенена, а другая резко выделялась.

– Врёшь, – не поверил он.

– Не вру, – замотала взлохмаченной головой Севиль. – Правда, правда.

Принц багрейший усиленно размышлял и решил, что лучшего варианта и нет. Она права, вечно здесь он прятаться не сможет. Скоро правда, что он жив, выплывет наружу. Слишком уж он яркая личность. Да и тем самым у него будет возможность видеться с… Так, а вот это лишние мысли. Выйдя через дверь в Ничто и во Всё, он больше никогда не встретиться с этой полоумной фифой. Никогда. Там, наверное, будет полно красивых девушек, с красивыми волосами и длинным ногами и ему не нужна там какая-та белобрысая дура.

– Ладно, – нехотя согласился он. – Но только посмей меня обмануть. Найду и голову оторву.

– Но есть одно но, – спохватилась Сив. – Ты взрослый, тебе придётся самому работать и зарабатывать деньги, ты не можешь пользоваться там волшебством. Наш мир без магии. Точнее сонагии.

– Это лучше, чем оставаться здесь, – произнёс красноволосый и зашагал по первому поставленному маршруту.

Севиль еле догнала его. Слишком уж большими были его шаги.

– Знаешь, эти русалки такую чепуху мелили! – возбуждённо проговорила она. – Я им столько вопросов задала, а они не отвечали, всё трындели про сердце. Пф… вот тупоголовые! Ну, разве в сердце может быть кто-то? Сердце же из мяса и крови!

– Да… – рассеяно протянул Дион. Теперь он всё понял. Понял, почему она не понимала его намёки. Она действительно просто ребёнок. Очень капризный ребёнок. – Теперь понятно, почему твои русалки были в отчаянии.

– А ты почему там, то мечом, то кулаками, а?

– Русалки меня раздражали, – ответил принц багрейший.

– Да тебя всё раздражает, – махнула рукой Сив.

– Да, – согласился принц. – К примеру, особенно ты.

– Ну, ну, – весело произнесла девчонка. – Я польщена.

Они прикусила губу, дабы не хихикнуть от задуманной идеи, подобралась к принцу так близко, как только могла, влепила ему подзатыльник, и с радостным визгом рванулась вперёд.

– Да я ща руки тебе поотрываю! – взорвался Дион, не хуже действующего вулкана и рванулся за ней.

– Не догонишь! – прокричала Севиль, давясь смехом.

– Тебе конец дура! Чтоб тебя… багря! – прокричал в ответ красноволосый.

Севиль развернулась на ходу, показала язык, скосила глаза и поднажала, летя со всех ног.

Глава 12. Город забытого прошлого

Эмиль.

К десяти часам утра они стояли у входа в город забытого прошлого. Прошлым пахло отовсюду, куда не глянь. Здания были, как показалось Эмилю постройками вплоть до десятого века, но не позже. Были они каменные, деревянные и вообще причудливых форм времён бронзового века. И самое главное на улицах никого не было, город был пустым, призрачным.

Они проходили мимо витрин, где накопилась вековая пыль, лавок с непонятными посудами и вещами, и без продавца.

– Город забытого прошлого, – прошептала Тиона. – Про этот город вообще забыли. Его светлейшество точно не будет искать нас здесь.

– Странный городок, – поделился своими мыслями Эмиль и почесал затылок, наморщил нос. – Мне иногда кажется, что Мистериум не просто мир, созданный из снов, а из нашего подсознания, из наших воспоминаний.

– Может быть, – пробормотала Тина. – Что дальше книга?

Звезда в сумке зашевелилась и высунула фолиант.

– Есть не хотите? – полюбопытствовала она.

– Эм. – пробормотал Эмиль. – Кажется, я умираю с голоду. Но этот город пустой, а те заплесневелые овощи, есть я, не собираюсь. Так, давай открывайся, придумаю что-нибудь.

– Нет, – сказала книга. – Лучше идите на восток, – посоветовала она. – У нас ещё есть время. Через пятнадцать или двадцать минут по дороге вам встереться трактир Забвение. Но предупреждаю вас: как только закончите с трапезой уходите. А то наведут на вас забвение и останетесь там навечно. Ну, хотя бы на пару лет точно.

– С этим не проблема, – отмахнулся юноша. – У меня нет денег, чтобы заплатить за еду, а ещё одним сном я платить не собираюсь.

– У меня есть, – подала голос Тиона и достала из кармана пригоршню золотых и серебристых монет. Золотистые – сонники, были в форме солнца, по краям расползались выпуклости, словно это солнечные лучи. Серебристые – лунники, монеты в форме дугообразной луны. – Этого достаточно, – добавила она.

Дорога до трактира и в правду заняла у них всего лишь пятнадцать минут. С улицы трактир выглядел как все заурядные трактиры в ковбойских фильмах. Эмиль с Тионой опасливо вошли в помещение. Помещение разильно отличалось от наружности здания. Здесь было очень много лампочек, гирлянд, неоновых вывесок. Были игровые автоматы с выигрышами и столы для покера и других игр. С наружи трактир казался двухэтажным домиком, а внутри он оказался огромен, как подобает…

– Казино? – удивлённо произнёс Эмиль. – Мы что, в казино?

– Теперь понятно, почему именно забвение, – заметила Тиона. – Они одурманивают голову выигрышами и играми.

Эмиль хмыкнул. Его-то этими играми не проймёшь. В приюте парни тайком от учителей играли в карты, иногда даже за деньги, но он никогда не играл. Не любил он это дело…

– Пошли, – он потянул девушку за собой, к свободному столику, под самым деревом, растущим прямо из пола. Дерево было скрюченно, но прикрывало стол от посторонних взглядов.

– Оно точно из леса скрюченных душ, – сообщил юноша усаживаясь.

– Хм… наверно. Я никогда не бывала в нейтральных землях, – ответила Тиона. – Двух лет, чтобы познать весь Мистериум или просто Сновидиум не хватает.

– Сновидиум? – переспросил Эмиль. Он не помнил такого городка или страны.

– Да, – кивнула девушка. – В объединении Светлое и Тёмное королевства называют Сновидиум. Есть даже ежегодный маскарадный бал Сновидиума. Он проводиться в мае. Во время бала обе стороны договариваются о перемирии на всё время провождения бала. На бале может участвовать любой сновец, но он должен иметь свой костюм и маску. Я там была в прошлом году. Ух! Это самое лучшее, что есть в Мистериуме.

Подошла официантка, девушка, молодая с ядовито-жёлтыми волосами и в ярко-красной униформе.

– Добро пожаловать в нашу обитель! – улыбаясь во все тридцать два зуба, объявила она. – Что желаете заказать?

– У вас нет меню? – озадаченно спросил Эмиль.

– Есть, но оно не нужно, – отозвалась девушка, продолжая улыбаться. Интересно, а у неё рот не болит, подумалось юноше. – Мы можем принести всё, что вы пожелаете.

– И даже крокодилье мясо, тушёное в крови кенгуру и украшенное глазами синиц? – поинтересовался Эмиль.

Девушка откуда-то достала блокнот и стала записывать.

– Крокодилье мясо, тушённое в крови кенгуру и украшенное глазами синиц, – повторила она, всё записывая. – А из выпивки?

– Стойте! Я пошутил, вычеркните это блюдо, – быстро проговорил юноша. – Принесите мне мм… гамбургер с сыром и колу. А тебе? – обратился он к Тине.

– Мне тоже самое, – сказала она.

Официантка улыбнулась ещё шире, хотя думалось, куда ещё шире.

– Будет сделано, – весело проговорила она и исчезла среди стоек.

Не прошло и трёх минут, как официантка чудесным образом появилась рядом, с подносом в руках. Поставила одну порцию гамбургера и колу рядом с Эмилем, а другую рядом с Тионой. И ещё два маленьких стаканчика с какой-то мутно-красной жидкостью.

– За счёт заведения, – на вопросительные взгляды посетителей ответила девушка и опять исчезла.

– Ни в коем случае, не пейте, – зашипела в сумке книга по имени Звезда. – Забвение, вот оно какое.

– Дай сюды. – быстро сказал Эмиль, взял свою и её порцию забвения, воровато огляделся и покамест никто не заметил, вылил жидкость на корни скрюченного дерева.

И как ни в чём не бывало, поставил стаканы на свои места, словно они действительно всё выпили. Принялись самозабвенно уничтожать гамбургер, запивая его колой. После того как гамбургер был съеден, а кола выпита, появилась официантка в красном, со своей фирменной улыбкой в тридцать два зуба.

– Вам понравилось? – учтиво осведомилась она.

Эмиль так же широко улыбнулся, аж щёки свело.

– Самый лучший гамбургер в моей жизни!

– Сколько с нас? – спросила Тиона.

– О, всего ничего! Два сонника, и пять лунников.

Тиона отсчитала две золотых монеты и пять серебристых. Официантка взяла монеты и поставила на стол новую порцию рюмок с мутно-красной жидкостью.

– За счёт заведения, – сказала и куда-то исчезла.

Эмиль выполнил ту же процедуру, что и с первой порцией. Встал, Тиона тоже.

– Убираемся отсюда, – скомандовал он и направился к выходу.

Но не успели они дойти до двери, как им преградила путь улыбающаяся официантка в красном.

– Вы уходите? – удивилась она.

– Да, – бросил Эмиль.

– Но вам рано! – запротестовала та.

– Мы должны, – с нажимом сказал тот.

– Нет, – улыбка исчезла с лица официантки. – Не можете.

Рядом с ней выросли два мужика-громилы, словно две горы. Тиона вышла вперёд, змея на запястье ожила и подняла голову, угрожающе зашипело.

– Можем, – сказала она.

– Вам не напугать нас змейкой, танцовщица из Дежа Вю. – девушка опять улыбнулась.

– Может быть, – внезапно подал голос Эмиль. – Она и не может, а вот я…

Юноша маниакально так улыбнулся, вытянул руку и на ней из неоткуда, словно из воздуха, соткался меч. Меч был прозрачным, словно из хрусталя, а внутри него были причудливые морозные узоры и много звёзд и планет, словно эти узоры, переплетаясь, составляли карту ночного неба. Карта ночного неба светилась голубым призрачным светом. Как у Эмиля получилось создать этот меч, он и сам не знал. В сумке книга-звезда довольно зашевелилась. Официантка исчезла за громилами. Все в зале стихли и посмотрели на Эмиля.

– Отпустите нас. – предупредил тот.

Громилы лишь ухмыльнулись и начали надвигаться на них. Эмиль замахнулся. Как бы ему не хотелось этого признавать, но спасибо принцу Анселю за его тренировки. Громила, не смотря на его крупные габариты, проворно уклонился от удара и врезал Эмилю в солнечное сплетение. Тот отлетел и врезался в один из игровых аппаратов. Из лёгких вылетел весь воздух. Он закашлялся и начал хватать ртом воздух.

– Эмиль! – крикнула в испуге Тиона.

Она повернулась ко второму громиле. Разогналась и врезала тому двумя ногами в живот, пользуясь своей сновидческой силой. Громила не удержался и рухнул. Тиона сделала сальто назад и встала. Первый надвигался на Эмиля.

– Соберись! – прикрикнула на него книга. – Ты же человек! Создатель, и у тебя есть я!

Эмиль сжал ладони над серебристо-прозрачной рукоятью.

– Соберись, – прошептал он сам себе. Ему нельзя сдаваться. Он не может оставаться здесь. Севиль, её надо найти.

И с силой воткнул меч в пол покрытый красным ковром. В это же мгновение заведение затряслось, пошло кругами, волнами и эпицентром этого странного землетрясения был сам Эмиль. Доски под мечом треснули, ковер разорвался на мелкие куски. Трещины расползаясь, дошли до стен.

– Я человек, – громко сказал Эмиль. – Ваш создатель, а значит, – он обвёл всех присутствующих решительным взглядом. – И ваш погубитель.

Больше на его пути никто не вставал. Они выбрались на улицу. Был солнечный день. Кажется, в Светлых Снах в основном бывает такая погода. Дул прохладный ветер. Они вернулись в город забытого прошлого.

– Что дальше звёздочка ты моя? – поинтересовался Эмиль у книги и вытащил её из сумки.

– Не называй меня так больше, – недовольно проворчала книга. – Вы должны найти Дверь во все двери. По моим расчётам она сегодня должна быть в этом городе. Найти её будет нелегко, она любит менять облик и место проживания. Но как только вы её увидите, то поймёте она это или не она.

– Прекрасненько! Придётся обыскать весь город. Кажется, в этом мире двери любят путешествовать, чтоб их… – проворчал Эмиль и наугад зашагал влево.

Искать двери во все двери пришлось не малых сорок минут. Эмиль и Тиона заглянули в каждые пустые дома, внимательно осматривали каждую встречную дверь.

– Да где же эта дверь? – не стерпела Тина, после тридцати минутной беспрерывной ходьбы.

– Не знаю, – вздохнул юноша и вытер пот со лба.

Было не по осенне жарко. Они бродили по какой-то улице, где все двери были каменные, а дома округлой формы. Внезапно послышался какой-то шорох справа от ребят.

– Что это? – насторожился Эмиль.

– Здесь никого не должно быть, – озадаченно пробормотала Тина.

В тёмном углу, между двумя округлыми домами что-то зашевелилось, что-то большое. Ребята попятились. Книга высунула свой фолиант.

– Ой, ой, – сказал он. – Я совсем забыл вам сказать, что в таких заброшенных местах часто обитают сонбжоры.

– Сонбжоры? Что за бред? – сморщил нос Эмиль.

– Сонбжоры жрут всё, что попадает им на пути. Не важно, деревяшка это или сновец. – осипшим голосом выдала девушка.

– Прекрасненько. – буркнул парень и вытащил свой меч, словно из воздуха, как делали все, кто находился в этом мире из снов.

Сонбжора, наконец-таки выбралась из темноты, сожрав на своём пути не малую часть каменной стены дома.

– Кажется, он здесь только появился, – сказала книга. – Город выглядит целым.

Сонбжора был размером с добрую лошадь. Косолапая, покрытая пожелтевшим мехом, как страницы старой книги. У неё были глаза, совсем маленькие, а вот пасть занимала большую часть морды. Вместо обычных зубов были каменные острые клыки. Уши торчали и были похожи на волчьи. Сонбжора принюхался, рыкнул и припал на передние лапы. Готовился к прыжку.

– Прекрасненько. – выдал Эмиль и покрепче сжал рукоять меча.

– Эмиль, – подала голос Тиона. – Давай лучше я.

Она загородила парня и в упор посмотрела на зверя. Тот утробно зарычал и кажется, почуял не жертву, а противника в лице маленькой юной девочки…

– Тиона. – испуганно позвал Эмиль.

Но Тиона сосредоточилась на своём противнике. Она вдохнула поглубже. Азя на руке беспокойно зашипела.

– Ну что Азя, ты готова? – прошептала Тина и закрыла глаза. – Хессиа эссе шесс, хессия эсси шасс. – прошипела она и раскинула руки.

Тиона вспыхнула голубым светом. Свет стал разрастаться и уплотняться за спиной у девушки. Он принял форму огромной голубой змеи с желтыми глазами.

– Азя. – позвала Тина этого огромного змея, оказавшейся Азей. – Хасше.

Огромная змея зашипела и, обогнав хозяйку, напала на сонбжора. Тот рыкнул и попытался схватить змею, но его лапы лишь скользнули по гладкому телу ящера. Азя зашипела, обвила тело зверя своим. Сонбжора захрипела. Змея его давила в объятиях. Она всё давила покамест сонбжора перестала хрипеть и брыкаться. Его тело обмякло и внезапно превратилось в пыль и каменные крошки. Азя встряхнулась и посмотрела на хозяйку.

– Тиона! – Эмиль подскочил к ней, меч растворился в воздухе.

Из её носа текла кровь, цвет кожи стал болезненно жёлтым. Азя вдруг распалась на миллионы мелких голубых пылинок. Вместо огромного змея теперь на земле лежала маленькая змейка. Она беспокойно зашипела и подползла к хозяйке, забралась ей на запястье. Тиона дрожащей рукой вытерла пот со лба и судорожно вдохнула. Сделала шаг и чуть не упала. Эмиль вовремя её подхватил.

– Да что с тобой?! – воскликнул он, обеспокоенно оглядывая девушку.

Вытащил из кармана платок и осторожно вытер кровь текущий из носа.

– Я… – Тиона сделала пару выдохов и вдохов. – Впервые это делаю. Слишком много сонагии ушло… мой сонагический резерв пуст.

– Не стоило тебе этого делать, – пробормотал юноша, усаживая девушку на близ находящуюся каменную скамейку.

– Это был единственный способ. Ты бы не справился, – покачала она головой и вздохнула. – Такая сонагия требует много сил. Мне надо чуть отдохнуть.

Эмиль сел рядом с ней, обнял одной рукой. Тина положила голову ему на плечо и прикрыла глаза.

– Значит, здесь все способны вытворять такое? – полюбопытствовал юноша.

– Конечно, нет. Принимать другую ипостась, дело трудное. Для этого нужно знать какое животное ты внутри, – не открывая глаз, ответила девушка. – Тем более сама я в змею превращаться не могу.

– Значит ты внутри змея? – хмыкнул Эмиль.

Тина слегка улыбнулась.

– Голубая змея, – заметила она. – Змеи не такие плохие существа как их считают.

– А у кого ещё есть, этот… ипостась? – спросил Эмиль.

Девушка призадумалась. Открыла глаза и убрала голову от его плеча.

– Кажется у принца. Помнишь его тату в виде крыльев? – тот утвердительно кивнул. – Так вот, он в огромную золотую птицу может превращаться. Для него это проще простого. Он уже не одну сотню лет живёт.

– Ничего себе, – присвистнул юноша и сразу же насторожился. – Значит, он легко может нас найти.

– Не может, – хихикнула из сумки книга. – Я ему в пряное вино кое-что насыпал. Не сможет превращаться пару дней.

– Вот так он и находит потерянное, – заметила Тиона.

Побродив ещё пару минут, они завернули в какую-то улочку с множествами разнообразных дверей. Здесь были и огромные ворота, и даже крохотные мышиные щёлки. Тиона принялась разглядывать каждую дверь. Эмиль оставил её позади, а сам направился дальше. Его взгляд зацепила одна дверь. Она неуловимо отличалась от других, чем-то непонятным для его ума. В этом переулке каждая дверь не была похожа на другую. А эта дверь вела не в какой-то дом, а была прислонена к кирпичной стене. И было такое ощущение, что собрали эту дверь из кусков миллиона других дверей.

– Вот она! – возбуждённо воскликнул Эмиль.

К нему подошла Тиона, всё ещё бледная, но из носа больше не текла кровь.

– Ты уверен? – озадаченно спросила она.

– Да, – зашевелилась в сумке книга и высунулась обложкой вперёд. – Это она.

– Ты не объяснил, зачем она нам, – заметил Эмиль. – И вообще, зачем затащил нас в тот трактир.

– Потому, – отозвалась книга. – Что тебе надо было научиться проявлять силу. И разве ты не хочешь найти сестру? – осведомилась Звезда. – Эта Дверь во все двери. Она способна открыть дверь в любую дверь в Мистериуме.

Эмиль прям, подпрыгнул от счастья, переполняющего его в эту секунду. Он так близко к сестре!

– И что мне делать?

– Когда будешь открывать дверь, скажи, куда тебе надо или к кому. Дверь откроет ту дверь, которая максимально близка к тому или иному предмету, – пояснила книга.

– Тиона возьми меня за руку, – велел Эмиль.

Девушка послушно схватила его за руку и сжала. Другой рукой юноша схватился за ручку двери во все двери.

– Приведи меня к сестре, – отчётливо произнёс Эмиль и открыл дверь.

Они оказались в какой-то улице. Там было много статуй. Эмиль посмотрел на дверь, через которую они прошли. Дверь была обычная, из досок. Он посмотрел в проём. Дверь вела в чей-то магазин.

– Где мы оказались? Где Севиль? – от досады Эмиль сплюнул, и ему хотелось выбить эту дверь из досок.

– Дверь подкинула вас максимально близко к твоей сестре, – принялась пояснять книга. – Она лишь открывается с помощью дверей. Значит, она где-то близко и где-то, где нет дверей. Раз её не видно.

– Прекрасненько! – недовольно пробурчал юноша. – Ну и где её искать?

– Не отчаивайся, – подбодрила его Тиона. – Я слышала про этот город. Если в нём так много статуй, значит это город печальных ангелов.

– Ну и названия в…

– Мы найдём её, – продолжила девушка. – Теперь она где-то рядом. Радуйся тому, что она на территории Светлых Снов.

Город действительно кишел статуями. Статуи, абсолютно все до единого были печальны. В основном преобладали статуи печальных ангелов. И не только статуи. Ангелы разгуливали по городу! Эмиль с интересом разглядывал этих крылатых созданий. Над их головами парил светящийся обруч. И все ангелы с головы до ног источали печаль. Для юноши это показалось странным. Почему ангелы так печальны? Этого он понять не мог. Его пальцы сами по себе начали выстукивать по ноге музыку ангелов Моцарта.

– Почему ангелы печальны? – спросил он у Тины.

– Потому, – отозвалась та. – Что этот город так называется.

– И из-за названия они все решили быть грустными? – удивился юноша. – Туристов, что ли выманивают таким способом? Странная логика у этих ангелов… Они часом не чокнулись?

Тиона укоризненно поглядела на друга.

– Эмиль, это же ангелы! И у них есть и другая причина быть печальными.

– И какая же? Не могут в небо попасть что ли? Или туристов мало? – полюбопытствовал тот.

Девушка сделала вид, что не расслышала последних вопросов.

– Ангелы печальны из-за произвола. Светлые Сны мало чем отличаются от Тёмных Сновидений. Светлые Сны должны быть светлыми, добрыми… Ну, ты видел, какие они на самом деле.

– Вот интересно, настанет тот день, когда ангелы перестанут грустить?

– Думаю, нет, – отозвалась Тиона. – Этот мир катится к худшему, а не к лучшему. Его светлейшество ничуть не лучше тёмных братьев, – эти слова девушка прошептала совсем тихо.

– Он измениться. Когда на его плечи ляжет ответственность всего королевства, он измениться, – пропыхтела книга. – По сути, он не плохой, просто любит всякие интрижки и игры. Настанет время и этот мир станет лучше.

– Надеюсь, – вздохнула Тина. Цвет кожи у неё стал более живой. Силы пополнялись, но слишком медленно.

– Темные братья? – переспросил юноша.

– Сыновья Аламэдаса, правителя Тёмных Сновидений, – пояснила девушка. – Те ещё, тёмные личности…

– Что это? – внезапно спросил Эмиль, рассматривая одно из зданий.

Здание было абсолютно из чистого льда и снега, и блестело всеми оттенками голубого и белого.

– Кажется это галерея Зимы, – ответила Тиона. – Хочешь, войдём?

Эмиль поколебался с минуту, посмотрел по сторонам, и внезапно замер. Глаза его расширились и полезли на лоб. На лице проступило пару десятков эмоций. Он резко рванул со своего места.

– Эмиль! – крикнула ему вдогонку Тина и побежала за ним.

                         ***

Ансель был в не себя от ярости. Он уже второй день искал беглецов, но не мог найти. И самое главное не мог превратиться в птицу. Почему, он не знал. Неужели та девка, танцовщица? Ну, он её, ну он её… Только бы найти…

– Какая досада! – в который раз проговорил он, меряя шагами свой кабинет.

Угомон развалился на диване и лениво ковырялся в своих ногтях.

– Да, – согласился он. – Досада, а девка то была моим глазам отрада.

Принц недовольно зыркнул на дядю.

– Девчонка, девчонка! Ты уже надоел, с этой… Может, из-за неё я не могу летать!

– Не смей говорить так, о будущей жене моей, – укоризненно проговорил Угомон – Как-никак, будущая тётя твоя.

– Вижу, ты совсем помешался на Тионе. – покачал головой Ансель. – Тебя не волнует то, что она младше тебя… мм… на несколько веков или тысячелетий?

– Ну и что? – тот и ухом не повёл. Он поднял свои рыжие глаза на племянника. – В нашем вечном мире, это не имеет никакого значения. Мы вечны, как и всё в этом мире.

В дверь тихонько постучали, и в кабинет вплыла Анавель, в красивом воздушно-сиреневом платье с серебристой вышивкой. Позади длинным шлейфом расстилалась накидка из тюля, а на голове красовалась корона со светло-фиолетовыми камнями. Её серебристые волосы были похожи на волнистые волны радужного океана под светом луны.

– Анави, что тебе надо? – недовольно буркнул Ансель.

– Я… – хотела было ответить принцесса, но в кабинет ворвался посыльный Нюанс.

– Ваше сиятельство! – возбуждённо воскликнул тот.

– Как ты смеешь так врываться в мой кабинет! – гневно произнёс принц.

– Ваше светлейшество! Простите меня, вашего верного слугу! – затараторил верный слуга. – Но новости слишком важны для церемоний!

– Какие новости ещё? Не томи! – поторопил его Угомон и встал.

– Принц Дион жив! – выпалил Нюхач и облегчённо вздохнул.

– Ах! – ахнула Анавель.

– Анавель, вон из кабинета! – велел ей брат.

– Но…

– Я сказал вон! – крикнул он на неё.

Принцесса поджала губы, поклонилась и пулей вылетела из помещения.

– Так что дальше? – обратился принц к посыльному.

– Это не точные слухи, но поговаривают, что он перебил всех посетителей трактира «Разношерстные отбросы снов». И рядом с ним была… – Нюхач выдержал эффектную паузу. – Та самая златовласка, что прыгала с ним в ущелье!

– Где он сейчас?! – Ансель готов был ринуться на поиски.

Значит, каким-то чудным образом, эти двое выжили. А он был на сто процентов уверен, что та самая златовласка была сестрой Эмиля. Найти её, означает найти и мальчишку. И тогда, в его руках будет целых два человека! И он снова сможет тренироваться с Эмилем, и может быть с его сестрой… Но если они узнали, что принц жив, значит, знают и тёмные. Надо поторопиться.

– Отвечай!

– Они сейчас плывут по радужному океану, – быстро и с испугом проговорил посыльный. – Хотят перейти границу.

– Готовьте лошадей, немедленно! – прогремел голос Анселя. – Мы должны успеть первыми и перехватить их у берега.

                         ***

Анавель тайком взяла из конюшни одну из лошадей серой масти со звёздочкой на лбу. Она не была ярой поклонницей животных, как Анафель, но управляться с лошадью могла. Она же принцесса, а принцессы должны уметь управляться с лошадьми. Она что есть мочи надавила на шпоры и лошадь со всей прытью, на которую была способна, поскакала по хрустальному мосту, а после по солнечной дороге, вдоль Заоблачной реки. Лошади их королевства отличались быстротой от обычных, и дорогу, которую обычная земная лошадь проскакала бы за час или два, лошадь Анавель справилась за тридцать минут. Она остановилась на границе, где солнечная дорога переходила в лунную тропу и повела своего скакуна к Заоблачной реке, где серебристый цвет реки и облака превращались в кровь. Кровавая река. Она спешилась с лошади с такой нежной грацией, с какой следовало бы поступать каждой истинной леди. Всё же ей было всего лишь триста восемнадцать лет. Она нашла своё укромное местечко, под ветвями неприступных на первый взгляд пышных чёрно-красных деревьев. Там Анавель села под деревом у самого берега Заоблачной реки. В нескольких метрах от неё она становилась кровавой.

Принцесса горестно вздохнула. Она была ранимой девушкой, и её ранило то, что братец на неё накричал. Вообще на неё всегда все повышают голос. Но что она делает не так? Она ведёт себя как настоящая принцесса. Учтивая, послушная, молчит, когда надо. Не то, что Афель… Она её противоположность. Но Ансель с ней бывает не так жесток, как с ней. И это её ранит. Да и родители часто не замечают её. Кажется, все в королевстве Светлых Снов не замечают её… Ну и пусть. А она возьмёт да и убежит. Навсегда. Но ей почему-то показалось, что тогда все о ней просто забудут. Вот если бы у неё был младший брат… А может он у неё был, и он тоже убежал давным-давно, от того, что его не замечают? И все о нём забыли… От этих мыслей девушке стало ещё хуже.

Ей захотелось петь. Она достала свой гребень из неоткуда, украшенный маленькими цветками, и стала медленно расчёсывать свои волнистые водопады волос. Она начала тихо и мелодично петь.

– Тини, тинь, тили, тили, тань.                          Тини, тинь, тили, тили, тань.                                                              А я проснулась утром в такую рань.                                                 А я пою эту песню тебе в дань.                                                  Тини, тинь, тили, тили, тань.                                                             А я не вижу любовь свою,                                В глазах твоих, куда не глянь.                                                  А я усохну в сердце без любви,                                            В душе твоей, в такую рань.                                           Тини, тинь, тили, тили, тань…

Она резко замолчала, не докончив, только что выдуманную песню. Стой стороны границы, где простирались земли Тёмных Сновидений, послышался топот. Из листвы деревьев вынырнул мужчина. У мужчины были тёмно-фиолетовые волосы, один глаз – чёрный, другой – фиолетовый. На мужчине была серая рубашка с манжетами и оборками по краям, фиолетовый камзол с чёрной вышивкой, чёрные штаны и фиолетовые сапоги. При ходьбе он опирался на чёрную трость с рукоятью в виде взлетающего орла. У орла были вместо глаз два фиолетовых блестящих камня.

Анавель встала, разгладив юбки. Сердце испуганно застучало. Это был принц мрачнейший! Сам Давион! Она видела его лишь пару раз, и то только в бале Сновидиума. Ох… а она забрела в такую глушь… Если он её убьёт прямо здесь и сейчас, никто этого даже не узнает. Принцесса сглотнула и сделала грациозный реверанс.

– Ваше мрачнейшество. – пролепетала она.

Давион почтительно поклонился в ответ.

– Ваша лучезарность, – сказал он, низким хриплым голосом.

Анавель не знала, что делать и просто уставилась на свои руки. Вдруг, если она побежит, то он её настигнет и проткнёт этой тростью?

– Я не собираюсь вас убивать. – Давион словно прочитал её мысли. Трость из его рук исчезла.

– Я… – принцесса запнулась, не зная, что ответить.

– У вас красивый голос, – добавил принц.

Он скользнул взглядом по наряду девушки. Цвет её платья ему понравился, да и волосы тоже. Анавель от такого взгляда покраснела. Она надеялась, что принц не заметил её пылающих щёк. Но он заметил. Уголки его губ чуть вздрогнули.

– Доброго утра вам, – сказал он и развернулся, чтобы уйти.

– Принц Дион жив! – крикнула ему в спину принцесса, не зная почему.

Принц Давион замер, но не развернулся.

– Знаю, – бросил он и исчез среди деревьев.

Анавель не знала почему, но ей казалось, что она разочаровалась. Почему принц не повернулся и не посмотрел на неё в последний раз? Она что, настолько не красива? На глаза навернулись слёзы, и принцесса лучезарная расплакалась горькими слезами как маленький ребёнок. Она просто уродина! Даже сновец из Тёмных земель не захотел на неё посмотреть! Она никому не нужна. Принцесса промокнула глаза платком с красивой вышивкой. В этот момент кусты с её стороны раздвинулись, и на берег ввалилась Анафель. На ней было короткое воздушное голубое платье.

– Ты чё тут делаешь, а? – брякнула она.

– Я… – Анави не знала что сказать.

Да ей и не пришлось. С той стороны, где пять минут назад исчез Давион, послышались голоса. Анафель замерла и прислушалась, словно не принцесса, а охотничья собака.

– Так сестрёнка, – пробормотала Анафель. – Стой здесь.

Но не успела она сделать и шага, как на берегу появился кое-кто. Кое-кто с синими курчавыми волосами и цилиндром с булавками, крестиками и лётными очками.

– Дисон… – прошипела Анафель доставая из неоткуда свой арбалет.

Принц злейший ухмыльнулся злорадной улыбкой.

– Принцесса, – в тон ей прошипел он. – Как я рад вас видеть.

– Ваше злейшество. – испуганно пикнула Анавель.

– О, и вы здесь, – взгляд Дисона без интереса скользнул по её лицу и обратно впился в Анафель.

– Злюка-глюка. – злорадно пропела младшая принцесса. – Чё тут забыл придурок?

– Ах, ты ж стерва, а. – добродушно отозвался Дисон.

– Да пошёл ты кое-куда, – заявила Анафель, кипя от гнева.

– Только вместе с тобой, – принц прижал руки к сердцу и очаровательно улыбнулся.

– Да я ща тебя… – она хотела было броситься на этого придурка и выбить из него всю спесь, но её остановила Анавель схватив за локоть.

– Не надо Афель. – пробормотала она.

– Отпусти! Я должна накостылять этому отродью! Чтоб ему луч в глаз попал! – прокричала Анафель, пытаясь высвободиться, но сестра держала крепко.

– Да, да ваша лучезарность, – пропел Дисон ухмыляясь. – Отпустите её. Помнишь, что произошло лет тридцать назад, а? Мы можем повторить…

Анафель издала вопль ненависти. Конечно, она помнила, что произошло тридцать лет назад, хотя отчаянно хотела забыть. Это была их последняя встреча. Этот идиота кусок, это злое отродье, чтоб ему пусто было… Они встретились совсем случайно. Раньше они тоже виделись и у них всегда случались перепалки, но тогда рядом были и другие. А тогда они были одни. Анафель разгуливала на северной границе, и тогда ей встретился Дисон. Она увидела его летящего на грифоне. Он приземлился и спрыгнул рядом с ней. У них произошла перепалка и принцесса, не удержавшись колких слов принца, выпустила парочку стрел. Тот конечно увернулся и очутился прямо перед её носом. Выхватил из её рук арбалет и швырнул куда подольше. Он был принцем, старше её на целых две сотни лет, и мужчиной. Какая бы она не была драчунья, она понимала все свои шансы. Они были ничтожны. Тогда этот придурок придавил её своим телом к дереву и посмел поцеловать в шею! Да ещё облапал. Она ненавидела всей душой тот день, а ещё больше принца Дисона. Чтоб ему сдохнуть! Вот бы она смогла разорвать его на мелкие кусочки, вот бы онамогла врезать ему по этой гадкой морде, чтоб он больше не лыбился так самодовольно! В тот день она еле смогла убежать от него, и ей пришлось избегать его в балах Сновидиума, все остальные тридцать лет. И вот она опять его встретила.

– Подавись ты… – начала Анафель, но не нашлась, что сказать и замолчала.

Самодовольная улыбка Дисона стала ещё шире и ещё самодовольней.

– Мм… – промычал он и сделал шаг вперёд.

Но его схватил за локоть принц Давион.

– Дисон, нам пора, – повелительным тоном сказал он.

– Мы ещё увидимся дикарка, – не забыл ввернуть словечко принц злейший.

– Да чтоб тебя лучи продырявили! – взорвалась Анафель.

Анави еле сдерживала её. Та брыкалась и пиналась, пытаясь достать третьего принца. Анавель виновато поглядела на принца Давиона. Тот слегка улыбнулся ей в ответ и увёл своего братца из полянки. Анафель, наконец, выбралась из хватки сестры.

– Что произошло тридцать лет назад? – спросила Анавель.

– Ничего, – бросила младшая принцесса, выбежала из поляны, взобралась на своего любимого коня и пулей поскакала по солнечной тропе.

Анавель вздохнула и уселась на своего коня. Догнать сестру, особенно взбешенную сестру, всё равно не получиться. И она, чуть ударив по шпорам, медленно направила коня по солнечной дороге.

Глава 13. Добро пожаловать в Мистериум!

Севиль.

Долину погасших грёз они прошли примерно за сорок-пятьдесят минут. Было где-то семь часов утра. А они с шести на ногах. Долина погасших грёз Севиль не понравилась. Представьте себе место, где гаснут людские мечты и желания, так и не воплотившись в жизнь. Севиль поёжилась. В этом месте её привычное весёлое настроение как-то разом улетучилось. Было такое ощущение, словно у неё ничего не получиться. Она никогда не найдёт брата, никогда не выберется из этого мира. Вздохнула она облегчённо лишь тогда, когда они отдалились от этой долины.

– Не хорошее место, – заявила она Диону. – Не хочу туда больше возвращаться.

– А я прям, обожаю эту долину, – сообщил принц. – Грёзы дохнут, мечты прыгают со скал, а желания вешаются. Кайф, а не жизнь.

Севиль недовольно зыркнула на принца. Ночью он всё-таки догнал её, схватил за руки и сказал, что если она ещё раз выкинет такое, то он отрежет ей руки. Ну и напоследок дал ей подзатыльник.

– Я ещё слишком маленькая, чтобы мои мечты и грёзы вешались и прыгали со скал, – объявила она и внезапно замерла.

– Что вылупилась Вильгельмина? – Дион искоса поглядел на неё.

– Какое сегодня число? – вопросила Сив взбудоражено.

– Первое число второго месяца осени, – отчеканил принц – А что?

– Ох! – Севиль приложила руки к губам.

– Да что такое? – недовольно проговорил принц багрейший.

Девчонка загрустила. Печально посмотрела на принца. Ничего не ответила.

– Не могу поверить. Наша мисс Развесёлость вся в печали, – приподняв брови, произнёс Дион.

– У нас, – тихо сказала девушка. – С братом, сегодня день рождение. Нам шестнадцать исполняется.

И вдруг разревелась.

– Да молчи ты, сонбес тебя побери. – Дион прикрыл уши, дабы не слышать эти ужасные вопли.

– Я хотела… подарить… новую шляпу, – всхлипывая, проговорила Сив. – А теперь не смогу!

Красноволосый искоса поглядел на девчонку. Вот же рёва-корова-дурёха…

– А ну ка перестань вопить как резанная, Сивашка. – повелительным тоном, не терпящим возражения произнёс он.

– Эт, почему же? – девушка шмыгнула носом.

– Действуешь на мои чувствительные нервы, – ответил Дион. – А у меня они не крепкие. Язык отрежу.

– Вот дурак, – брякнула Севиль. – Не беси меня, отрежу то, оторву это, – передразнила его же голосом и затопала дальше. – Даже не поздравил!

– А должен был? – удивился до глубины своей бесчувственной души принц багрейший.

– Да иди ты, – совсем неприличные слова, но Севиль не удержалась.

Они спустились с очередного холма. В нескольких метрах от них открылся потрясающий вид на радужный океан, захватывающий весь горизонт.

– Ух ты! – радостно завопила Севиль, похлопала в ладоши и даже попрыгала.

– Успокойся, – осадил её принц. – Это всего лишь радужный океан. Пойдём сперва поедим и лодку найдём.

Возле берега находился один трактир, выкрашенный во все оттенки зелёного и серого.

– Да хватит глазеть на океан! – прикрикнул на девчонку Дион и втолкнул её в помещение.

Назывался трактир «Бывшие герои и злодеи снов». Трактир оправдывал своё название. Здесь столпилось немало бывших героев и злодеев детства. К примеру, Севиль приметила Фредди Крюгера. Захотелось поотрывать ему ногти-шприцы. Может принца попросить? Потом она увидела агента 007, в шикарном костюме, сидящий рядом со снежной королевой и Мери Поппинс. Ещё там были песочный человек. (Наконец-то она его увидела! Дион часто высказывал не хорошие слова в его адрес. И вообще, что он тут делает?) Здесь и Санта Клаус был, и Дракула, домовики, Дарт Вейдер и даже супермен. Севиль подошла к последнему.

– А вы то, что здесь делаете? – удивлённо спросила она супермена, сидящего за стойкой, и пьющего пиво.

Супермен взглянул на неё. В его взгляде было что-то такое, от чего Сив, стало чуть грустно.

– Что я тут делаю? – он поднял стакан и чуть взболтал его. – Пью.

– Вы же хороший герой!

– Да, – кивнул мужчина в красно-синем трико.

Почему он только надевает трусы поверх штанов?? Этого Севиль не понимала. Наверное, ему не говорили, что это нижнее бельё, а не верхнее…

– Ну почему вы здесь? – допытывалась девчонка.

– Потому что люблю путешествовать, – отозвался супермен, а он же Кларк Кент и залпом выпил оставшееся в стакане пиво.

Сив оставила супермена в покое и подошла к Диону на другой стороне стойки. Тот поедал мясо заправленное кровью и запивал его фиопивом. Перед её носом поставили тарелку с кексом. На кексе чернел высохший крем. В кекс была воткнута зубочистка, а на зубочистку был приклеен лист. А на листе было выведено корявыми буквами «С Днём Рождения», а на углу листа была нарисована паучья сетка и паук.

– Это мне? – с замиранием сердца спросила Сив.

– Да, жри, – коротко обронил Дион.

Кекс пусть и не выглядел аппетитно, но был вкусным и клубничным.

– Мм… – блаженно протянула Севиль, поглощая кекс.

Она давно не кушала клубнику, целых четыре дня! Запила кекс клубничным соком стоящим тут же рядом с тарелкой. Крошки посыпались ей на колени, но она не обращала внимания на это.

– Ну, ты и Свинина, – поморщился принц. Он успел прикончить своё мясо и допивал остатки фиопива.

– Главное не аккуратно есть, а вкусно, – со знанием дела сказала девушка.

– Интересные у тебя жизненные правила, – хмыкнул тот.

– Да, – согласно закивала Сив и запихнула в рот последний кусок кекса и облизала пальчики.

Неужели я целовался с этой… неряхой, подумалось принцу, куда катиться мир…

– Неужто принц Дон?! – прокричал с противоположной стороны помещения Бука, дух питающийся страхами людей.

– Да он! – крикнул в ответ Дион.

– Почему тебя Доном называют? – шепнула ему Сив.

Принц отмахнулся от неё, мол, лучше заткнись.

– Принц, который типа мёртв, – протянул дух.

Принц смерил его тяжёлым взглядом. В зале стояла мертвецкая тишина. И среди этой тишины слышалось, как пила свой сок Сив и болтала ногами.

– Вы, наверное, слышали, что стало с «Разношерстыми Отбросами снов»? – осведомился принц багрейший, своим убийственно спокойным тоном.

– Да не горячись ты, – вскинулась снежная королева. – Он шутит, шутит он.

– Да шучу, – промямлил Бука.

В этот раз никто не посмел пойти против принца багрейшего. Тот хмыкнул про себя и прикончил фиопиво.

– Друзья мои отбросы снов! – обратился ко всем посетителям он и направился на середину зала, повернулся к Севиль, в руках очутился банджо и мелодично звякнул. – Добро пожаловать в безумие! Не хотите ли чайку? И я всё про всё вам расскажу!

– Да! – заголосили и загоготали посетители.

Севиль сидела, хлопая глазами и не отводя взгляда карих глаз от принца. Что он задумал? А тем временем в руках у некоторых посетителей появились музыкальные инструменты. Дион начал играть на банджо, остальные подхватили, начатую им мелодию.

– Представь себе место, куда ты всегда можешь сбежать,                               Остров неподалёку от побережья в никуда…

Дион пел низким, глубоким и очень даже мелодичным голосом. Его пальцы блуждали по струнам.

– Новое место назначения – твоё собственное творение.                                В ожидании того, когда ты захочешь попасть туда.

Голубые верхушки деревьев и бархатное небо, Голубизна, которая сводит тебя с ума… Oooo…

Принц проворно вскочил на одно из столов и ударил со всего маху по струнам. В зале многие приплясывали и подпевали. Сив хлопала в ладоши и, не сдержавшись, принялась кружиться в танце с остальными.

– Это место, куда твой разум может убежать,             От всех проблем насущных, так далеко…                         Это город без истории, Добро пожаловать в тайну!

Представь город, в котором все идеально красиво,             И ты король, ты правишь королевством.                               Ты диктуешь условия, ты можешь делать все, что пожелаешь,                   О, просто представь свободу!

Сив кружилась в танце с агентом 007.

Голубые верхушки деревьев и бархатное небо,                   Голубизна, которая сводит тебя с ума…                               Oooo…

Это место, куда твой разум может убежать,                                           От всех проблем насущных, так далеко…

В зале все веселились. Дион пел и играл на банджо, а Севиль танцевала и кружилась, меняя партнёров, словно перчатки. Принц багрейший спрыгнул и очутился прямо лицом к лицу с девчонкой. Девушка улыбнулась ему улыбкой от уха до уха.

– Представь себе комнату, где распускаются цветы, прорастая,

Дион обогнул Севиль и встал за её спиной, но та повернулась, желая глядеть принцу в лицо и видеть, как он играет на банджо.

Сквозь трещины в полу и в потолке.                                     Только ты, и девушка, и розы, и поцелуи… Боже, что за удивительное чувство!                                                 Oooo…

Это место, куда твой разум может скрыться,                               От всех проблем насущных, так далеко!                                Это город без истории, не грусти,                                                 Приди и навести меня,

Дион обвёл зал взбудораженным взглядом, остановив свои разноцветные глаза на Севиль, поклонился ей.

Добро пожаловать в Мистериум!

Были наиграны последние аккорды и банджо исчезло. Все зааплодировали, громче всех аплодировала Сив. Заиграла другая музыка и пляска продолжилась.

– Ты самый, самый, самый лучший певец! – обратилась к принцу Сив, счастливо улыбаясь.

Тот покосился на девчонку.

– Пошли. Нам ещё лодку надо найти, – произнёс он и вышел из трактира «Бывшие герои и злодеи снов».

Севиль не заставила себя долго ждать и выскочила за ним. В лицо ударили разноцветные брызги. Дион зашагал к причалу. Там как раз качалась на поверхности разноцветной воды у причала полу лодка – полу корабль. Полностью назвать эту посудину лодкой было невозможно. Она была большая с двумя парусами и каютой. Белого цвета, по бокам узоры волн и на одном боку название полу лодки – полу корабля «Белая Волна». Кораблем назвать это сооружение язык не поворачивался, потому что оно было меньше корабля, и без дополнительных кают. Так что Сив наречила его полу лодкой – полу кораблём, (назвать её яхтой, ей как-то в голову не пришло)

Принц прыгнул на палубу.

– Эй! А я? – недовольно воскликнула Сив.

Прыгнуть на палубу «Белой Волны» было не возможно. Точно воспользовался этой как там его, сонагией. Дион поглядел на девчонку. Соблазняла перспектива оставить эту дурочку здесь, а самому уплыть. Но он лишь раздражённо повёл плечами и опустил доску на берег.

– Забирайся, – велел он.

Севиль взобралась на доску, и чуть было не свалилась в красочную воду. Принц убрал доску.

– Ты что, крадёшь полу лодку – полу корабль? – укоризненно спросила она.

– Ты дура или претворяешься? – поинтересовался Дион. – Покамест ты пожирала свой кекс как последняя свинья, я договорился о лодке.

Сив вздёрнула подбородок, мол, сам дурак и прошествовала к носу «Белой Волны». Дион повторил трюк, который провернул с лодкой на озере разбитых сердец. Но в этот раз «Белая Волна» летела по волнам, дабы убраться из земель Тёмных Сновидений, да побыстрее.

– А! – радостно вопила Сив, раскинув руки.

Сказать что, Сив, влюбилась в радужный океан, значит, ничего не сказать. Она стала его поклонником номер один. Океан действительно оказался радужным! В нём были все цвета, какие только существовали во вселенной. И это зрелище разноцветного океана было настолько захватывающим, завораживающим, что хотелось кричать и визжать. И Севиль кричала. Брызги разлетались, облепляли кожу и одежду, словно на тебя брызгали краской. Вся одежда Сив, покрылась разноцветными пятнами.

– О, Все-Мистик. – подойдя к девчонке, произнёс Дион. – Ты похожа на разноцветный леденец.

Севиль постаралась кокетливо похлопать ресничками, но вышло это у неё так, словно в глаза попали брызги.

– Я сладкая девочка! – заявила она и хихикнула.

– Ага, – согласился красноволосый. – А ещё липкая, и на тебя будут садиться мухи-словцы, и взбираться муравьи-сомненники.

– Что правда? – обалдела девчонка и принялась вытирать руки об одежду.

– Нее. Хотя… может и да, – хитро подмигнул ей Дион.

– Ну, ты и… – проворчала Сив.

Она продолжила восхищённо глазеть на океан, улыбаясь радужной улыбкой. Дион искоса поглядывал на неё, на её улыбку, на её радостные глаза… Чувствовал ли он к этой фифе хоть что-то? Он и сам не мог точно ответить на этот вопрос. Ему бы хотелось ответить «нет», но стоит ли обманывать даже самого себя? Он постарался прикончить, задушить, уничтожить, превратить в пух и прах безвозмездно раз и навсегда все чувства, которые он испытывал к ней, после того злосчастного поцелуя. Он не любил. Никогда. Среди тёмных братьев только Дамион нашёл свою любовь, и то ему пришлось изрядно попотеть, прежде чем он смог жениться на Аэлите. Отец, конечно же, был против. Он не раз пытался убить её. Но Дамион не предал свою любовь. Он добился своего. А чего добились остальные братья? Ничего. У них никогда не было матери, которая любила бы их. Они никогда не знали, что такое настоящая любовь. Любовь, которая будет любить вас, во чтобы-то не стало, будет ждать вас, если понадобиться на это даже вечность. (Аэлита ждала Дамиона целых триста лет) Любовь, которая не будет требовать от вас чего-то взамен, любовь, которая будет всегда рядом, в самые трудные дни в вашей жизни, будет любить вас таким, какой вы есть на самом деле. Любовь, которая сделает вас самым счастливым сновцом во всей вселенной, лишь одним взглядом карих… Так стоп, почему карих? Мысль развить он не смог, так как его, как всегда, бесцеремонным образом прервала девчонка.

– Дион. – обратилась она к нему. – А ты разве не будешь скучать по братьям?

Принц посмотрел на неё как на умалишённую. Нет, он к ней ничего не чувствует. Он не может чувствовать что-то к такой дуре.

– Нет, не буду, – произнёс он.

– Я тоже считаю, что по таким братьям не стоит скучать. Они у тебя жестокие.

Дион покачал головой. Его волосы были цвета красного вина.

– Я, конечно, ненавижу братьев, и не оправдываю их поступки и свои, но мы жестоки не по своей прихоти. Нас вырастил таким отец: жестокими, бессердечными, равнодушными ко всему, и ко всем чувствам тварями. Мы могли бы быть хорошими, наверное, но мы боялись отца. А когда так долго играешь роль злодея, то волей не волей, становишься им. Мы живём слишком долго, чтобы оставаться самими собой.

Радужный океан они переплыли за час. Единственное место, не охраняемое стражами с двух сторон, так это океан. Никому не вбредёт в голову переплыть его. Да и вообще, тёмные не любят светлых, а светлые – тёмных. Никто не собирается по доброте воле переходить во вражеские земли, ну разве что, по делу. И ещё война и захватнические планы. Но это уже другое дело.

Дион спрыгнул на берег. Наконец-то! Он на землях Светлых Снов! И скоро… скоро он исчезнет из этого мира навсегда.

– А я?! – его красивые, коварные раздумья нарушил визгливый голос девчонки.

Принц багрейший цокнул языком и закатил глаза. Ловец снов и копейка звякнули, как делали при каждом покачивании головы. Волосы были бордово-оранжевого оттенка.

– В этот раз помогать не стану, – сказал он. – А то лопнешь или подавишься.

Севиль пыхтя и ругая себе под нос принца багрейшего, перетащила доску за борт, но та рухнула в воду с громким плеском. Дион не стал её ждать и зашагал дальше, в сторону Думающих скал.

– Предатель! – прокричала Сив и с разбегу прыгнула через борт, метя на сухой песчаный берег.

Попасть на берег получилось только лицом в песок.

– Тьфу! – сплюнула она песок, набившийся ей в рот.

Вскочила на ноги, кое-как отряхнулась и побежала за принцем. Тот успел отойти на приличное расстояние.

– Ну почему, почему ты всё время придаёшь? – накинулась она на бедного принца чуть ли не с кулаками.

Бедный принц лишь искоса поглядел на неё и щёлкнул языком.

– Саванна, я же тебе столько раз говорил, что я тебе не товарищ, – с упрёком произнёс он.

– А я тебе! – крикнула на него Севиль.

– Не кричи на меня женщина. Знай, своё место, – тоном, не терпящим возражения со стороны выше упомянутой женщины, сказал Дион.

– Эт я-то женщина?! – опешила девчонка.

Дион взобрался на высокую скалу. С этой стороны она была пологая, легко проходимая. Думающие скалы были низки, но длинны. Обогнуть их означало потерять слишком много времени. Так что приходилось пересечь. С правой стороны скалы были крутые. Но в паре шагов виднелась узкая тропа, по которой можно было бы спуститься. Принц багрейший качнул головой, послышался мелодичный перезвон гыынь, дзинь, дзень. Он не из тех, кто предпочитает безопасность. Дион хмыкнул про себя.

– Высоко же, – поёжилась Севиль, взглянув на разверзшуюся перед их ногами пропасть.

Вышина была примерно с пятиэтажное здание. Дион опять хмыкнул. Отсалютовал девчонке и сделал шаг назад прямиком в бездну.

– Дион! – что есть мочи завопила Сив и добавила. – А!!

И быстро, быстро и конечно осторожно, осторожно, спустилась по узенькой тропе вниз. Она еле догнала удаляющегося принца багрейшего.

– Ненавижу! – брякнула она.

– Я тоже, – отозвался принц.

– И куда мы? – поинтересовалась Севиль, всматриваясь в ровную даль. Даль была покрыта мягкой пружинистой травой серо-буро-малинового цвета.

– В город печальных ангелов, – ответил Дион. – Ближайший город. А там подумаю, где найти твоего непутёвого братца.

– Он не непутёвый, – обиженно возразила девчонка. – Он хороший и умный, и ищет…

– Тебя? – перебил её красноволосый. – Если он тебя ищет, то почему до сих пор не нашёл? Мне кажется, его вообще нет в Мистериуме.

Севиль не ответила, нахмурившись, впила свой взгляд на серо-буро-малиновую даль. Из-за этих частых колкостей принца в юное, невинное сердце девушки, закрался малюсенький червячок сомнения. Где же её брат? Она уже четыре дня торчит в этом мире. Он забыл про неё? Или ищет и не может найти? Нет, брат её не кинет. Она сама ради него на край света пошла бы. Брат её любит, а она – брата. И никакие там усмешки принца багрейшего не пошатают в ней эту любовь. Сив вскинула голову и гордо зашагала по дороге из серо-бежевых плит, стараясь не глядеть на принца. Серо-буро-малиновая даль сменилась бело-чёрно-красными полями и пышными кустами вдоль серо-бежевой дороги.

– Долго ещё? – после долгого молчания заныла девчонка, а для неё это было очень долгое молчание.

– Видишь деревья и башни? Нам туда, – бросил Дион и ускорил шаги.

Севиль пришлось его догонять. Впрочем, как всегда.

– Стоять, – резко сказал Дион, и девушка на полном ходу врезалась в его протянутую руку.

Перед ними высились башни города печальных ангелов. Город окружала стена покрытая кустарниками, деревья плотно заслоняли ограду. А еще город окружали статуи, много статуй.

– Что? – недовольно пробурчала Сив.

– А ну ка за мной, – он потащил её заодно из деревьев. – Там стражи, – пояснил он.

Севиль высунула голову из укрытия и посмотрела на стражей. Стражи были рослые, крылатые ангелы с копьями и мечами наперевес. Но они были какие-то грустные.

– Ангелы! – возбуждённо воскликнула девчонка.

– Заткнись! – зашипел на неё Дион. – Тоже мне, ангелы… багря их побери. А у нас демоны есть, между прочим.

– Демоны – плохие, – возразила Сив.

– Ну, они хотя бы весёлые, – заметил принц.

Он думал над тем, как бы пробраться незамеченными. Ангелов он не боялся, можно их просто отключить, но… хотя нет, стоит их отключить. А лучше убить. Нет, если он их убьёт, то шуму поднимется, что пробки в уши втыкай, а тела спрятать, не получиться. Ангелы, умирая, превращаются в статуй, а статую далеко не потащишь. А если отключит, то всё равно шум поднимется. Ангелы чувствуют других собратов. Что же делать? Надо перелезть через живую изгородь деревьев? Деревья так плотно росли друг к другу, что стены даже не было видно.

– Додумался? – осведомилась Сив.

Ей надоело стоять и ждать, покамест главный мозг их маленькой компании до чего-нибудь додумается.

– Не мешай Сангвина, – отмахнулся от неё принц.

Девчонка закатила глаза и выбралась из укрытия. Улыбаясь, пригладила чуть волосы и бодро зашагала к воротам, которые сторожили ангелы.

– Севана! Вешана! – зашипел на неё принц, делая ей убийственные жесты.

– Здравствуйте! – радостно поприветствовала ангелов Севиль.

Те мрачно на неё поглядели. Не улыбнулись, даже не попытались.

– Разрешение, – произнёс один из ангелов, тот, что с лева.

– Какое? – не поняла девушка.

– Разрешение в город, – услужливо пояснил тот, что справа.

– Я разрешаю самой себе, пройти в город, – торжественно заявила Сив. (Дион в это время хлопнул себя по лбу) – Ну что, получили?

– Не такое, – покачал белобрысой головой и обручем, парящим над ним, ангел слева. – Круглый светящийся жетон. Вставляешь его в это углубление, – он показал на стену рядом с ним.

На стене узоры переплетались в одной точке – круглом углублении.

– Хм, – только и вымолвила Севиль.

– Нет жетона, нет прохода, – заметил правый.

Девчонка улыбнулась, подошла к стене с узором.

– А откуда вы знаете тот жетон это или нет? – поинтересовалась она.

– Тогда все узоры загорятся, – пояснил левый.

Сив положила руку на углубление и уставилась на неё, сосредотачиваясь.

– Гори, мне на помощь приди. Жизнь мою бренную спаси, – прошептала девушка, только что выдуманный стишок.

Слаживать нужные слова в рифму у неё получалось всё лучше и лучше. Узоры послушно вспыхнули, свечение расползлось от углубления до всех конечных узоров на стене.

– Вот вам разрешение, – улыбаясь во весь рот, обратилась к ангелам Сив.

– Э… – вымолвили ангелы, прибывая в ступоре.

Севиль продолжая улыбаться ангелам, помахала рукой, мол, давай принц сюды я их отвлеку, а ты проходи.

– Ангелы! – внезапно воскликнула она и попятилась в сторону.

А ангелы дружно глазели на неё, и тоже поддались в сторону. У Диона получилось юркнуть между стражами незаметно.

– Ну что ангелы, я пойду? – и, не дожидаясь разрешения, она прошествовала мимо них.

Стражи прибывали в ступоре и грусти.

– Не ожидал, – уважительно заметил Дион, когда Сив, подошла к нему.

– Ты ещё много чего не знаешь обо мне, – вздёрнув носик, заявила та.

– И не хотел бы знать, – поморщился красноволосый принц и наугад зашагал вправо.

Он не должен привлекать внимания и стоит проходить по немноголюдным улочкам. Они блуждали по улочкам, набитыми всевозможными статуями. Севиль глазела на всё это восхищённо, принц без интереса. Внезапно девчонка приметила какую-то лавку и метнулась к нему. Принц поджал губы. Руки чесались, дабы хорошенько избить эту фифу.

– Смотри Ди… ну ты понял, (она типа не хотела выдавать, кто он) смотри какая красивая маска! – Севиль напялила на себя полумаску, молочного оттенка, с золотыми узорами по краям. – Ну, подходит?

– Положи на место, – велел принц.

Сив надулась и нехотя положила маску обратно. Целых пятнадцать минуть она не заговаривала с ним, но в конце не удержалась.

– Я голодная, – пожаловалась она и почесала затылок. Надо бы голову помыть…

– Ты жрала три часа назад, – заметил принц багрейший.

– Кекс! Я кушала кекс! – возмутилась та. – Я кушать хочу! – Севиль остановилась и сердито топнула ногой.

– Слушай, ты… – начал было Дион, но не успел договорить.

Внезапно что-то светлое пролетело мимо него и врезалось в девчонку.

Эпи

лог. Всем снам приходит конец

– Сив! Сив! Сестра! – радостно вопил Эмиль, не разжимая объятий. Он исцеловал ей всё лицо.

– Эмиль? Это правда, ты! Я знала! Знала! Ты нашёл меня! – через слёзы визжала Севиль.

Дион закатил глаза, скривился, и скрестил руки на груди. Он надеялся, что эти двое не слишком долго будут обниматься и пускать сопли, слюни и слёзы.

– Вы не кончили? – раздражённо осведомился принц.

Он и так терпеливо ждал целых пять минут. Эмиль наконец-таки отлепился от сестры, наконец-таки заметил принца и проворно достал из неоткуда свой прозрачный меч. Он успел наречить его Крусталём. Дион прищурился и на его руке оказался багровый меч.

– Убери свою игрушку, юнец, – спокойно произнёс красноволосый.

– Кто это Сив? – спросил Эмиль, не собираясь убирать меч.

– Его багрейшество принц Дион. – почтительно поклонилась принцу Тиона.

Её учили проявлять уважение к любым высокопоставленным особам, будь то светлый или тёмный.

– Тинка ты что ли? – и Сив, радостно принялась обнимать и её. – Значит, всё время здесь была?

– Да, – кивнула Тина, мягко отстраняясь от девчонки. – Я рада тебя видеть.

– И я! Так ребятки, а ну ка спрячьте игрушки, – обратилась к парням Севиль. – Эмиль! Дион!

Те нехотя послушались. Крусталь исчез из рук Эмиля, Дион засунул свой в недры камзола.

– Откуда ты только откапала… принца? – мрачно поинтересовался Эмиль.

– Откуда у тебя меч? – в тон ему полюбопытствовала Севиль.

Юноша промолчал. Этот принц ему не нравился. И очень. Он не внушал доверия.

– Я обещала ему, что он пойдёт с нами, – сказала Сив. – Если бы не он, то я бы застряла в Тёмных землях.

– Ты была в королевстве Тёмных Сновидений? – ошарашенно спросил Эмиль.

– Не время, – предупредил Дион. – Сивашка нам нельзя топтаться на одном месте.

– Да, да, – согласна закивала та. – Надо найти дверь, но я не знаю как…

– Я знаю, – подала голос книга, и высунулась из сумки. Эмилю пришлось её доставать.

– О! – только и вымолвил принц багрейший. – Книга души…

– Да, – охотно кивнула Звезда, хотя книги не умели кивать. – Ваше багрейшество. Я знаю, где дверь в Ничто и во Всё.

– И где же? – Эмилю не терпелось броситься на её поиски и убраться из этого мира навсегда.

– Поле сумасшедших часов, посередине границы, на берегу радужного океана, – с готовностью ответила книга. – По моим вычислениям она должна быть там.

– Какая ути-пути книжка. – Севиль протянула руку, дабы погладить ту, но Звезда чуть не цапнула её фолиантом. Девчонка быстро отпрянула.

– Так, до границы час или два дороги. Выдвигаемся, медлить нельзя, – скомандовал Дион и зашагал размашистыми шагами в какую-то левую улочку.

– Я не собираюсь слушаться этого взбалмошного принца, – возмутился юноша.

– Придётся, – отозвалась книга. – Он на верном пути.

– Кстати, он не взбалмошный, – заметила Севиль и засеменила за принцем.

Эмиль промолчал и потопал за ними. Тиона вздохнула и пошла вровень с другом.

– Ты что, тату сделала? – ошарашенно спросила Сив, заметив запястье Тины. – Ты же ещё маленькая!

– Это не просто тату, – ответила Тиона.

Азя зашевелилась, высунула мордочку и принюхалась.

– Ух ты! – восхитилась Севиль. – Я тоже такой хочу!

Тина хихикнула, змея опять стала просто татушкой.

– Тебе нельзя, – отозвался Эмиль. – Ты ещё маленькая.

– Я старше Тинки на десять месяцев! – обиженно проговорила Сив и ойкнула. – Эмиль! С днём рождения!

И она бросилась в объятия брата.

– Ох! – парень прикрыл глаза. – Я совсем забыл. С днём варенья сестричка.

Он нежно поцеловал её в лоб, вгляделся в черты лица, заправил прядь за ухо. А она похудела, даже слишком…

– С днём рождения ребята, – поздравила их Тиона и чмокнула каждого в щёку.

– Багря… – пробормотал Дион и обратился к остальным. – Эй, мелкотня, может, хватит нюни распускать? Тошнит от вас, если честно, – он успел отдалиться от них на приличное расстояние.

– Дион. – укоризненно пригрозила пальцем Севиль в его сторону.

– Что? – тот невинно похлопал ресницами. – Не смей даже произносить это слово.

– А ты не заставляй меня произносить его, – парировала та.

– Хватит болтать. – Эмиль с удовольствием взглянул на нахмурившееся лицо принца. – Нам ещё стену перелезть надо.

Дион хмыкнул, попятился назад взял разгон и прыгнул. И очутился на той стороне изгороди. Здесь как раз была просторная расщелина между двумя деревьями.

– Выпендрёжник. – прокомментировал юноша. – И что это за словечко? – было обращено к сестре.

Та хитро подмигнула.

– Секрет, не могу сказать.

Эмиль нахмурился. Это, с какого такого стати у его сестры есть общие секреты с принцем Тёмных Сновидений? Ему это очень и очень не понравилось. Аж противно стало. Он подошёл к стене и начал лезть по лозам растений. Он перепрыгнул через стену. Девушки повторили этот процесс, точнее не повторили. Тиона перевела Сив сквозь стену.

– Я совсем забыл, что ты так можешь, – вздохнул Эмиль и наморщил нос.

– Дион! – вдруг на весь Мистериум закричала Севиль. – Ты пр…

– Не смей! – крикнул тот в ответ, успев отдалиться.

– Предатель!

– Тебе конец Сивильгина!

– Ну, ты и… – начало было Сив.

– Не смей! – повторил Дион.

Севиль хмыкнула и рванулась с места, дабы догнать принца.

– Мне не нравиться этот… принц, – высказал своё мнение юноша.

– То, что он близок с Сив? – поинтересовалась Тиона.

– Они, не близки, – недовольно буркнул Эмиль.

Это слово ему не понравилось. Что это значит «близки»? Его весёлая, солнечная сестра с этим мрачным и угрюмым типом? Нет и нет. Между ними нет никаких отношений, и не может быть. Девчонка подбежала к Диону и зашагала с ним в ногу.

– Хватит Дион. – посоветовала она принцу. – Хватит предавать. Скоро мы окажемся в реальном мире…

– Я прекрасно разбираюсь в вашем мире, – перебил её Дион. – И там, больше предательства и лжи, чем в нашем. Так что, я там уживусь.

– Нет такого в нашем мире! – возмутилась до глубины души за свой мир Севиль. – Наш мир – хороший!

– Уверена? – с сомнением произнёс красноволосый. – Эй, братец! – окликнул он позади плетущего Эмиля.

– Чего тебе? – хмуро отозвался тот.

– Ты вырастил из сестры избалованного ребёнка. Ей пора взрослеть.

– Не тебе это решать! – вспылил юноша.

Какой всё-таки наглый принц. Ансель и то, был лучше.

– Конечно, – согласился Дион. – Если бы у меня была сестра, она прекрасно управлялась со всеми оружиями, и смогла бы дать отпор любому мужчине. Не то, что эта… – он покосился на девчонку.

– Хорошо, что я не твоя сестра, – облегчённо проговорила та, словно боялась действительно оказаться его сестрой.

– Я тоже, – пробормотал принц багрейший.

Остальную дорогу до поля сумасшедших часов, они проделали молча.

– Ух ты! – как всегда обрадовалась Севиль, увидев что-то новое и причудливое.

Поле сумасшедших часов было поле из сумасшедших часов. И это было странно. Часы были везде: маленькие, большие и даже гигантские. А также, круглые, кустарниковые, цветочные, росли на деревьях, плавно летали по воздуху, ползли по земле, сидели, стояли, плясали, и всё в таком духе. Севиль понюхала один из часов. Лепестки часов были железные, с цифрами-крапинками.

– Они не пахнут, – растерянно проговорила она.

– Конечно, – бросил Дион. – Это же часы.

Он подошёл к одному часодереву, приглядел один из его плодов-часов и сорвал. Выбранные им часы, были круглыми с крышкой, на цепочке, красноватого отлива. На крышке была багровая заря и причудливые узоры, похожие на букву Д. Часы Диону понравились, прям его стиль.

– Ух ты! – раздалось прямо над его ухом, от чего ему захотелось отскочить.

– Вилька, ты уже порядком надоела, – произнёс он и посмотрел на эту самую Вильку.

– Какие красивые часы! – восхитилась она, не обращая внимания на слова принца.

– Да, – согласно кивнул принц багрейший. – Красивые.

– Дай мне, а? – попросила она, как можно вежливо.

– Нет, – отказал Дион заманчивому предложению отдать ей часы. Это, с какого стати он должен их отдавать ей?? – Здесь столько часов, а ты прилипла к тому, который выбрал я.

Севиль прищурилась и скрылась где-то за часодеревьями. И как только красноволосый подумал, что фифа отвязалась от него, девчонка выпрыгнула откуда-то с боку, словно сонбесик из табакерки.

– На, – протягивая ему такие же часы, только светло-золотые, копия цвета её волос. На крышке была витиеватая маска и узор похожий на букву С.

– Зачем мне это? – нахмурился принц. Его волосы были цвета осенней листвы.

– В обмен на твой, – заявила Сив. – Мы подарим друг другу часы, на память.

– Ну, ты и…

– Хорошая? Добрая? Весёлая? Щедрая? Заботливая?..

– Тупень. – изрёк Дион.

– Ну, ну пожалуйста! Отдай мне этот! – девчонка разревелась на всё поле сумасшедших часов.

– Кто-нибудь заткните ей рот! Она щас всех врагов сюда наберёт! – принц, отчаявшись, захотел прикрыть ей рот своей рукой. Но у него не получилось, даже подойти к ней.

– Она не заткнётся покамест ты, не отдашь ей часы, – промолвил Эмиль.

– Не отдам я ей часы, – возмутился Дион.

До радужного океана было минут тридцать дороги и десять из них Сив, прожужжала все его уши.

– Да на ты эти часы! – взорвался красноволосый и запихнул ей в руки. – Надоело твоё нытьё, бессонница тебя побери!

– А! – завопила от радости девчонка и надела часы на шею.

Повертела в руках, восхищённо рассматривая узоры на крышке, потом взяла золотые часы. Теперь повертела двумя часами. Приложила их друг к другу с задней стороны. И узоры на задней части часов, словно конструкторы прикрепились друг к другу.

– Они как две половинки одних часов, – возбуждённо проговорила она и оторвала их друг от друга. – На, ты возьми эти, – и Севиль принудительно напялила принцу на шею свои золотистые часы. Как она эта умудрилась сделать, даже Дион не понял.

– Не хочу я эти…

– Бери, бери, – настояла на своём девушка. – На память от меня.

Принц багрейший вздохнул и решил оставить часы. А то эта настырная не отстанет. До берега оставалось десять минут.

– Чёрт! – вдруг услышалась ругань Эмиля.

– О нет! – воскликнул Дион.

– Нас настигают с двух сторон! – испуганно пролепетала Тиона.

– Ух ты! – похлопала в ладоши Севиль и заметила мрачные взгляды остальных. – Я что, не к месту?

Эмиль схватил её за руку и пулей рванул к океану.

– Бегите! – крикнул он остальным.

Те не заставили себя ждать. Они находились прямо на линии границы. Со Светлых земель в их сторону на белоснежных конях направлялся принц Ансель светлейший, Угомон и стражи, а со стороны Тёмных земель сам Аламэдас кошмарный с сыновьями.

Кто из них настигнет первым, было ещё неизвестно.

Ребята бежали со всех ног. Вот проступили очертания двери, стоящей прямо на поверхности разноцветной воды. На берегу как раз находилась лодка. Ещё чуть-чуть и они успеют сбежать.

– Взбирайтесь! – скомандовал Эмиль, помогая девчонкам, и прыгнул сам.

Дион хотел было прыгнуть, но попавшая прямо ему под ноги стрела не дала ему это сделать. Стрелы полились с двух сторон, не давая принцу багрейшему возможности прыгнуть.

Севиль внезапно обуревал неописуемый ужас, когда она узрела правителя Тёмных Сновидений. Она зажмурила глаза и в это мгновение лодка вздрогнула и поплыла в сторону двери. Быстро поплыла.

Дион развернулся, собираясь наконец-таки прыгнуть, но лодки не было.

– Виль! – крикнул он.

– Не останавливайся, – сказал Эмиль.

И схватив весло, стал грести. Севиль не могла понять, почему ей вдруг стало страшно при виде этого мужчины. Она же видела его в воспоминаниях принца. И она не могла понять, почему лодка поплыла. Это была не она. Не она сдвинула его с места. Она бы не оставила принца.

Сив смотрела на принца багрейшего широко распахнутыми глазами и не могла сдвинуться с места. Страх парализовал её тело. Дион не двигался. Он не собирался больше сопротивляться. Смысла не было. За ним пришёл сам отец. Он стоял спиной к приближающимся и лицом к радужному океану. Он смотрел прямо в карие глаза девушки. «Предательница» читалось в его красно-чёрном взгляде. Он столько раз предавал её, что не мог сказать это слово вслух.

С Тёмных земель к нему подоспели быстрее. Аламэдас и его сыновья спешились с коней.

– Дион! – прогремел разъярённый голос отца на всю поляну сумасшедших часов. – Я не знаю, как ты выжил, но в этот раз тебе это с рук не сойдёт!

С другой стороны спешились с коней принц светлейший и сонных дел мастер. Ансель заметил удаляющуюся лодку.

– Сонбес! – выругался он. – Упустили, – и, глядя прямо на Эмиля добавил. – Я найду вас!

– Упустили невесту мою, – печально вздохнул Угомон.

– Ваше светлейшество. – поприветствовал принца бог кошмаров.

– Ваше величество, – почтительно поклонился Ансель.

– Беглецы упущены, – сказал король. – Хотя не имею понятия кто они.

– Да, – поспешно ответил принц светлейший. – Дядя мы уходим.

– Что? – не понял Угомон. – А разве…

– Я найду способ вернуть их, – пробормотал Ансель в самое ухо мужчины так, чтобы его никто не услышал. – А сейчас пусть уходят.

– Дион. – позвал сына Аламэдас, но тот не повернулся, даже не шелохнулся. – Встань на колени.

Принц Дион багрейший встал на колени. Он не отводил взгляда от Севиль, а та от него. В этот момент кроме неё для принца никто не существовал. Аламэдас схватил сына за волосы.

Севиль смотрела в чёрный и красный глаза принца и видела там бесконечную ненависть, и кажется, горечь потери. Потери чего? И вся эта ненависть предназначалась ей. От этого взгляда ей стало дурно. Ей хотелось остановить эту сонбесовскую лодку, прыгнуть в океан и поплыть к нему, чтобы он перестал смотреть на неё так. Но она не могла пошевелиться. Тело перестало её слушаться. Душа разрывалась на части, а тело словно окаменело.

Лодка стукнулась о порог двери. Тиона распахнула дверь в Ничто и во Всё. Сив до сих пор не могла двигаться. Она не отрывала взгляда от принца, а принц от неё. Он смотрел с ненавистью, и кажется печалью.

А в следующую секунду брызнула кровь и голова принца Диона отвалилась и покатилась по радужному берегу. Тело простояло пару секунд на коленях и рухнуло. Кровь повелителя крови окрасила радужный океан в алый цвет.

Принц Дион багрейший королевства Тёмных Сновидений был убит. Его голову отсёк собственный отец.

Что почувствовала в этот момент Севиль, она и сама не знала. И не хотела бы знать. Никогда.

Аламэдас засунул меч в ножны. На мече алела кровь его сына. Правитель Тёмных земель посмотрел на беглецов своими абсолютно чёрными глазами. В этих глазах промелькнуло сперва узнавание, после удивление, а в конце гнев. Это было последнее, что видела в этом мире Севиль. Эмиль еле втолкал её безжизненное тело в проём. Дверь захлопнулась перед её носом и трое крепко держась за руки, закружились в вихре Ничто и Всё.

Вывалились они прямо там, где исчезли примерно четыре дня назад. Дверь в Ничто и во Всё с тихим хлопком исчезла бесследно. В этот момент дети и учителя приюта, находились на лужайке. Аниела повернула голову и заметила троицу, стоящую у берега озера.

– Смотрите! – воскликнула она.

И все повернули голову в их сторону. Здесь была и полиция до сих пор опрашивающая свидетелей.

Севиль было плевать, где она. В приюте, в космосе или в каком-нибудь другом мире. Ей казалось, что воздух не поступал в её лёгкие. Её казалось, что она сейчас разорвётся на миллионы и миллионы кусочков. Ей хотелось кричать, но она не могла, ей хотелось оказаться вместо принца, но и это было невозможно. Юное сердце девушки никогда не станет прежним. Что-то очень важное сломалось внутри её сердца, внутри её души и больше никогда не срастётся. Она больше никогда не станет прежней.

– Эмиль! – сдавленно вскрикнула она. – Что я наделала?!

Наконец-то тело стало её слушать. Она рухнула на колени не в силах больше стоять. Из глаз брызнули крупные слёзы, слёзы утраты.

– Сив! – Эмиль обнял сестру и подхватил на руки. – Сив, успокойся, ты сделала то, что должна была. Ему не было места в этом мире. Он всего лишь сон.

Но Севиль не хотела ничего слышать. Она не хотела, чтобы эта лодка оставила принца на берегу. Это была не она! А он… он, наверное, думал, что это она… Впервые за свои шестнадцать лет жизни ей захотелось, чтобы брат оставил её одну. Она плакала, захлёбываясь в своих слезах, хваталась за часы, что висели на её шеи. Эмиль молча зашагал с сестрой на руках в сторону приюта.

– Эмиль! Тиона! – воскликнула подбежавшая к ним Марила Вишневская. – Как? Где?

Эмиль, продолжая упорно молчать, отвёл сестру в дом. На лужайке осталась лишь Тиона, нерешительно переминающаяся с ноги на ногу.

– Тиона! Неужели это ты?! – завопили другие дети приюта.

– Так, – произнёс один из полицейских. – Нужно допросить детей. Разузнать где всё это время они скрывались.

– Стойте! – воскликнула Тиона. – Дайте хотя бы передохнуть! – и девушка не дожидаясь разрешения, стремительно побежала за Эмилем в дом.

Они опять в приюте. В родном доме, где они прожили всю осознанную жизнь. Но какой ценой они оказались здесь?

Оглавление

Пролог

  Глава 1. Ничто и Всё в одном флаконе

Глава 2. Город Лучей

Глава 3. Лес Запертых Воспоминаний

Глава 4. Танец со змеёй

Глава 5. Ущелье Тайных Кошмаров

Глава 6. Дворец Облаков

Глава 7. Море мёртвых снов

Глава 8. Сонных дел мастер

Глава 9. Лабиринт воспоминаний

Глава 10. Дарий Дежа Вю

Глава 11. Озеро разбитых сердец

Глава 12. Город забытого прошлого

Глава 13. Добро пожаловать в Мистериум!

Эпи