Я чудовище [Руслан Альфридович Самигуллин] (fb2) читать онлайн

Руслан Самигуллин Я чудовище

Серёга во весь голос материл создателя его старенькой легковушки. Отечественный автопром давно не славился высоким уровнем качества. Десятки мелких и крупных ремонтов лишь отсрочили доблестную смерть полуторалитрового двигателя. И всё было бы ничего, если бы это не случилось на 268 километре просёлочной дороги, разделяющей Красноярск и Абакан.

Оранжевый диск солнца закатился за острые зубья далёкого горного хребта, оставляя вместо себя сгущающиеся сумерки. Глубокая промозглая осень заставила Сергея подёрнуть плечами. Солидный набор инструментов, возимый с собой «на всякий случай», в этот раз оказался абсолютно бесполезен. Потратив без малого три часа и извозившись по уши в грязи, пришло горестное осознание тщетности всяческих попыток оживить ржавый кусок металла.

– Долбанный драндулет! – выругался Сергей, откидывая в сторону разводной ключ и пнув со всей силы по колесу.

Машина не дрогнула, в отличие от тупой боли, разливающейся от ступни до больного колена. Старая рана время от времени давала о себе знать. Как назло, к третьему часу ночи поток проносящихся мимо автомобилей сошёл на нет. К тому же батарея сотового телефона, использованного в качестве фонарика, приказала долго жить.

– Что за напасть? – пробурчал Сергей, доставая из кармана смятую пачку дешёвых сигарет.

Приятный густой дым защекотал нос. Перебирая в голове варианты разрешения сложившейся ситуации, Сергей облокотился на водительскую дверь. На улице стало заметно холоднее, а чернильное небо заволокло громадными тучами. Вдали показались отсветы далёкой грозы, изредка освещаемой разрывами молний.

Пустынная тёмная дорога уходила в обе стороны до самого горизонта. Ближайший населённый пункт находился не ближе тридцати километров. Пускаться в столь длительное путешествие пешком не хотелось. Да и оставлять так надолго хоть и старый, но всё же родной, автомобиль казалось немыслимо.

– Вдруг по возвращению не досчитаюсь колёс или чего хуже – вообще от моей крошки ничего не останется? Кто знает, какие тут нравы? – подумалось Серёге, и он сделал очередную затяжку.

Как раз в этот момент вдали сверкнули автомобильные фары. Мертвенно синий свет разлился по округе. Он больше походил на блики китайской светомузыки, заевшей в одном единственном положении.

– Накупят китайского дерьма, а потом из-за таких деятелей нормальные люди мучаются, – осуждающе подумал Сергей и, подняв большой палец, выставил руку.

Автомобиль сбавил скорость. Судя по издаваемому гулу, ехала большегрузная фура. Монотонное утробное рычание мощного двигателя разносилось по округе.

– Давай уже тормози, идиотина, не видишь, я тут стою, – бурча себе под нос, Серёга двинулся навстречу замедляющейся громадине.

Синие фары больно били в привыкшие к темноте глаза, отчего разобрать модель грузовика и лицо водителя никак не получалось.

– Здорово, дружище, – нацепив фальшивую улыбку, начал Серёга. – Я тут это, поломался малёха. Не подкинешь до ближайшей мастерской?

Водитель молча сидел в своём кресле и продолжал смотреть вперёд. Как и прежде, лица видно не было, но вместо ответа открылась пассажирская дверь. Серёга немного смутился. Он прекрасно знал, что подобные фокусы могут вытворять только автобусы, да и то, оборудованные автоматикой.

– Эй, ты чего, глухонемой что ли? – спросил Сергей, взбираясь внутрь.

Поручни кабины оказались испачканы непонятной смазкой или слизью.

– Фу, ну и вонь тут у тебя, – осторожно, дабы не оскорбить молчаливого водителя, заметил Сергей и вновь натянуто улыбнулся.

Дверь за ним закрылась, и мощный грузовик, взревев мотором, растаял в темноте пустынной дороги.

***

Улыбаясь, Михаил Иванович проводил взглядом странного юношу, вышедшего у окраины захолустной деревушки.

– Эх, ну и ну. Неужели вся молодёжь нынче такая? И куда мир катится? – подумалось ему, со свойственной солидному возрасту сварливостью.

И в самом деле, Михаилу Ивановичу было хорошо за шестьдесят. В его возрасте мужчины уже давно сидят по домам, пьют самогон и курят махорку. Самое активное действие оных сводилось к азартной игре в шашки или шахматы с такими же стариками.

Он часто задавал себе простой вопрос:

– А могу ли я уйти? Хочу ли я уйти? И главное: имею ли я на это право?

Конечно же, ответов не было. Что станет с ним, если он остановится хотя бы на день, минуту или даже мгновение? Какие ужасные чувства и душераздирающие воспоминания вырвутся из чертогов сознания?

– Нет, я не остановлюсь. Никогда не остановлюсь, – повторял сам себе Михаил Иванович. – Пока в силах крутить руль, я буду это делать, а потом сразу в ящик…

Впереди замаячили огни заправочной станции и вывеска придорожного кафе. Красочные фотографии сочных блюд так и манили уставших и голодных дальнобойщиков. Как и полагалось, забегаловка работала в круглосуточном режиме. Мест на стоянке было предостаточно. Остановив грузовик почти у входа, Михаил Иванович направился внутрь заведения.

В нос почти сразу ударил сладковатый запах блинов и немного подгоревших на сковороде свиных котлет. Помимо этого, в воздухе витал едва уловимый аромат хлорки, доносимый из приоткрытого туалета. За кассой сидела пышная, если не сказать толстая, женщина. На её обрюзглом лице виднелся внушительный слой дешёвой косметики, а потухшие глаза совершенно не выражали эмоций. На трель входного звоночка женщина не обратила ни малейшего внимания.

Аппетит как рукой сняло, когда Михаил Иванович увидел здоровенную муху с ядовито-зелёным брюшком. Насекомое с удовольствием уплетало жареный кусок мяса, опрометчиво брошенный на самый верх прилавка.

– Вот тебе и ночное гостеприимство, – пробубнил он, и уже хотел было выйти на улицу, как на глаза попалась очень молоденькая официантка.

Хрупкая девочка неслась через весь зал, держа в руках громоздкий круглый поднос, на котором стояли шесть дымящихся блюд. Синий фартук почти полностью скрывал ещё не сформировавшееся женское тело и осиную талию. Большие голубые глаза горели словно звёздочки, а аккуратный точёный носик подчёркивал природную красоту. Вьющиеся белые волосы, перехваченные забавной заколкой в виде собачки в точности напоминали…

– Нет! – громко заявил Михаил Иванович. – Это не она, нет!

Девушка оглянулась и даже замедлила шаг, глядя на входную дверь, возле которой в нерешительности топтался водитель. В этом взгляде читалось недоумение и беззаботная лёгкость, присущая только детям её возраста. А то, что она являлась ребёнком, с высоты прожитых лет самого Михаил Ивановича, сомнений не было.

Именно сейчас он увидел в ней свою любимую Аллочку. Ту самую девочку, которой они с Мариной когда-то подарили жизнь. Мокрыми дорожками по щекам заструились слёзы. Не секрет, что с годами многие мужчины становятся сентиментальными, но те, кто знали монолитный характер Михаила Ивановича, вряд ли бы поверили, что подобные мелочи вот так просто могут вызывать неконтролируемый поток эмоций.

Быстро стряхнув с лица остатки капель, он ринулся к выходу. Прямо перед ним в дверь вошёл высокий парень в модных очках с тонкой оправой. Едва угроза столкновения миновала, Михаил Иванович бросил мимолётный взгляд на прилавок. За ним уже не было той неприятной женщины, которую он видел минуту назад. Сейчас там сидела и улыбалась его любимая супруга.

– Этого не может быть, – окончательно впадая в панику, заголосил Михаил Петрович, тщетно хватая ртом спёртый воздух. – Ты же умерла? Я похоронил тебя! Это не ты!

Женщина молча улыбалась. Такой знакомый добродушный взгляд выглядывал и манил из-под густой чёрной копны ниспадающих на лицо волос. По спине побежали капли холодного пота. Всё вокруг разом лишилось красок, превращаясь в серую густую массу. И вот уже вместо вошедшего паренька на пороге стоял суровый мужчина, на лице которого отпечаталась гримаса отчаяния и страха, пришедших после осознания свершившейся трагедии.

– Это ты, – едва выговаривая слова от внезапно нахлынувшей ненависти, зашипел Михаил Иванович, – ты убил её, ты убийца!

– Нет, это ты убийца. Ты будешь гореть в аду, ты чудовище, – медленно и холодно ответил мужчина, и неожиданно уголки его губ поползли вверх, обнажая белоснежные острые зубы.

Ничего не понимая, Михаил Иванович вылетел из магазина на пустынную тёмную парковку. Света нигде не было. Уличные фонари безжизненно вглядывались во тьму. Благо его грузовик стоял перед входом. Нужно было сделать всего несколько шагов, как вдруг засвистели тормоза, и на парковку влетел чёрный внедорожник. Сердце ещё сильнее сжалось в порыве отчаяния. Это был тот самый джип, навсегда поставивший точку в жизни его дочери. Даже спустя столько лет паутинки трещин на лобовом стекле и грубая вмятина капота до сих пор свидетельствовали о той страшной аварии.

Авто неслось на полной скорости прямо на жертву. Михаил Иванович закрыл лицо ладонями, дабы не видеть последних секунд своей жизни. Всё кончилось так же внезапно, как и началось. Свет уличного освещения переливался разноцветными оттенками неоновой вывески заведения. На соседнюю заправку въезжал новенький КАМАЗ, а за ним ещё пара легковушек.

Запрыгнув в кабину своего грузовика, Михаил Иванович завёл двигатель и как можно сильнее вдавил педаль в пол. Яростный рык донёсся из недр двигателя, и многотонная фура сдвинулась с места. Только сейчас, находясь внутри своего дома на колёсах, он почувствовал облегчение.

– Ну почему опять? Почему, господи? – повторял он, удаляясь от злополучной забегаловки.

***

Алексей Олегович Мартынов как всегда сидел в своём душном кабинете Московского управления МВД и вертел в руках любимую бензиновую зажигалку. На столе лежала высоченная кипа бумаг, представляя собой некое подобие пизанской башни, так и норовившей соскользнуть прямиком в мусорное ведро. Создавалось впечатление, что сигаретный дым никогда не выветривается из небольшого помещения, но это было глубочайшее заблуждение или устойчивый стереотип, преследовавший всех без исключения сотрудников уголовного розыска.

Он молча листал красную папку с грифом «Для служебного пользования».

– Да уж, – выдохнув клуб серого дыма, произнёс Алексей, покосившись на початую бутылку дорогого коньяка, стоявшую под столом, – похоже, и впрямь дело пахнет керосином. Хотя нет. Скорее, дизелем или какой-нибудь отработкой, – по лицу проскользнула скупая улыбка. – Неужели всё так опасно, что дело о пропаже людей решили передать нам? Да ещё и с грифом о неразглашении…

На белоснежных листах, аккуратно вшитых в картонную обложку, то и дело встречались фотографии людей. Это были мужчины среднего возраста, женщины, молодые девушки, дряхлые старухи. Совершенно разные типажи, профессии, места проживания. Никаких общих признаков, объединяющих их в одно целое. За исключением того факта, что все они пропали вдоль самой длинной федеральной трассы, соединяющей столицу с Дальним Востоком.

Поскребя ногтями по короткой, но жёсткой щетине, Алексей перевернул страницу. Дальше шли опросы свидетелей. Какой только чуши ни говорили люди, лишь бы хоть как-то поучаствовать в следствии, а на деле, скорее, запутать его. Даже похищения инопланетянами и таёжными монстрами были не самые бредовые.

– Точно, таёжные монстры в Поволжье. Как же я сразу не догадался? – хохотнул Алексей, перечитывая корявый почерк одного из свидетелей.

Дальше шли показания друзей и родственников пропавших. Те в один голос твердили, что их родные никогда не помышляли бросить всё и скрыться в неизвестном направлении.

– Ну да, конечно. Особенно этот мужик с пятью детьми и алиментами в две трети от зарплаты, – хмыкнул Алексей и бросил взгляд на личико своей дочурки, мило улыбающейся с фотографии неизменно стоящей на его столе.

Следующая страница представляла собой сложенную втрое политическую карту страны с точками и какими-то кружками вокруг них. Не трудно было догадаться, что это примерное место пропажи и зоны поиска несчастных жертв.

– Скорее всего, – подвёл итог Алексей, – это просто очередной маньяк, возомнивший себя Робеном Бен Роудсом, тем самым американским психопатом, чудившим два десятка лет назад.

Как-то раз доводилось прочитать статью в газете о сумасшедшем дальнобойщике, убивающем случайных людей на трассе. Он пытал и насиловал жертв в кабине своего грузовика. Ценой таких злодеяний стали два пожизненных срока без права на досрочное освобождение.

– Жаль, у нас для таких отморозков дают только один пожизненный срок. А лучше всего им подойдёт кусок верёвки на шее. Нефиг содержать этих уродов за мой счёт.

В дверь постучали. На пороге топталась миловидная девушка в форменной рубашке и пагонах. Её чёрные волосы едва выглядывали из-под пилотки с красной звездой в центре. Строгая юбка опускалась почти до колен, но стройная фигура от этого ничуть не страдала.

– Алексей Олегович, принесли ещё материалы по вашему делу.

– Не «по-вашему», а «по-нашему», – поправил её он.

– Да, простите, – смутилась Анна. – Просто я до сих пор не могу привыкнуть к новому назначению.

– Ничего, скоро привыкнешь. И к назначению, и к виду трупов, и к похотливым взглядам других оперативников.

Девушка молча кивнула и, положив новую папку, вышла из кабинета. Алексей посмотрел ей вслед, достал новую сигарету и чиркнул своей зажигалкой.

– Эх, и что движет такими молодушками, если они готовы браться за столь грязную работу? – философски подумал он. – Влияние фильмов и сериальной романтики? Чересчур строгое воспитание в детстве или нотки садомазохизма?

Если быть совершенно откровенным, по крайней мере, с самим собой, Алексей прекрасно помнил, что на заре службы и сам являлся наивным юнцом. Стоило пройти долгий путь от романтической идиллии, сложившейся в неокрепшем уме двадцатилетнего мальчишки, до покрытого проседью мужчины, видавшего на своём пути немало горя и откровенного ужаса. Не приведений, вурдалаков, вампиров и подобной чепухи, а именно простого человеческого ужаса. Именно он заставлял уверовать в поистине звериную сущность некоторых представителей хомо сапиенса. Маньяки, насильники, убийцы детей и женщин – вот настоящий бич современности. Именно с ними он поклялся бороться, не покладая рук.

Разве мог он ещё в самом юном возрасте спасти того мальчика? Разве мог остановить хладнокровного рецидивиста, положившего глаз на двух беззащитных детей, заигравшихся допоздна на детской площадке? Крики помощи до сих пор кружатся вихрем в голове, мешая думать и, тем более, вспоминать о прошлом. Алексей всю жизнь бежал без оглядки. Вот-вот его должен был схватить за ногу тот ублюдок и дыхнуть своим перегаром прямо в лицо. Но нет. Он нёсся к спасению, бросив Вадима.

– Трус не имеет права на жизнь, – Алексей выдохнул густое облако сигаретного дыма.

Достав из-под стола початую бутылку, он сделал жадный глоток. Горло приятно обожгло. Знакомый с юношества вкус крепкого алкоголя давно стал неотъемлемой частью рутиной жизни.

– Но я ли трус? Я ли? А кто тогда вызвал милицию? Кто помог опознать того монстра, то чудовище, изгалявшееся над трупом маленького мальчика?

Ответа, конечно же, не нашлось и, сделав очередную глубокую затяжку, Алексей углубился в работу.

***

Марго стояла на промозглом ветру уже несколько часов. Конечно, можно было пойти домой отсыпаться. Добрая половина ночи уже миновала, а чаевые последний клиент оставил немалые.

– Пока идёт удача, глупо от неё отворачиваться, – решила для себя девушка, завидев вдали свет приближающихся фар.

Подняв хрупкую ручку и выставив вверх пальчик с накрашенным красным лаком ноготком, Марго натянула томную улыбку и поспешила к останавливающемуся грузовику. За рулём сидел хмурый неопрятный мужик. Многодневная щетина и жирная блестящая кожа, да к тому же ещё усеянная прыщами, почти сразу отбили у Марго желание торговаться о цене.

– Пять тысяч! – сходу выпалила дама, принюхиваясь к жуткому запаху, доносившемуся из кабины.

– Ага, сейчас. С такой рожей как у тебя, не больше двух, – усмехнулся водитель.

– За две обслуживай себя сам, – кинула в отместку Марго и демонстративно хлопнула дверью. – Совсем охерели…

– Это вы там, похоже, зажрались. Две тысячи им мало, сволочи, – грубо пробурчал водитель и, включив передачу, сорвал грузовик с места, едва не зацепив бортом успевшую отпрыгнуть ночную бабочку.

Марго показала в ответ непристойный жест.

– Вот же подонок. Совсем не ценят нашу работу, – пробубнила она, потирая локоть, которым нечаянно ударилась, спрыгивая с подножки кабины.

Машина скрылась за поворотом, и вновь повисла гробовая тишина. Холод пробирал до костей. Нужно было как-то занять себя. Расстегнув молнию на внутреннем кармане сумочки, Марго достала небольшой бутыльёк тёмно-янтарной жидкости. Поддев этикетку длинным ногтем, и ловко открутив крышечку, она сделала глоток. Алкоголь приятно обжог горло, а по телу пронеслась волна тепла и долгожданного удовольствия. Мир показался не таким уж отвратительным, а наоборот: ярким и прекрасным, полным возможностей.

– Ещё столько всего хорошего и даже великого предстоит сделать! – с благоговением подумалось ей.

Она всегда мечтала стать певицей, собирать целые стадионы. Сняться в кино или стать моделью. Ходить в дорогущих нарядах по подиуму на зависть коллег по её нынешней работе. Мысли уносили её далеко в небеса, из которых в реальном мире лился нескончаемый осенний дождь.

Других автомобилей на дороге не было.

– И, скорее всего, до утра уже не будет, – решила она и уже хотела отправиться домой, благо её крошечная малолитражка была припаркована недалеко на съезде.

Вдруг в воздухе послышалось гудение мотора. Ночь сгущалась ещё сильнее, не позволяя распознать источники звуков. Тем временем гудение нарастало. Оно совершенно точно принадлежало тяжёлому автомобилю, но было в нём что-то ещё. Звук усиливался, но тьма и не думала расступаться под натиском автомобильных фар. Скорее, наоборот – она ещё больше окутывала, заполняя собой каждую частичку окружающего пространства. Давление на барабанные перепонки начало приносить лёгкую боль. Марго попыталась закрыть уши ладонями, но даже это не помогло. Вскоре весь мир утонул в рычании мощного мотора. Звук доносился со всех сторон разом. Боль сковала мышцы. И тут Марго разглядела разрезающий тьму блеск синих ламп, возникших неведомо откуда. Грузовик едва не сбил девушку. Она могла поклясться, что ещё мгновение назад ничего рядом не было. Сейчас же огромная махина, залитая синими холодными лампами, стояла перед ней, утробно рыча своим мотором.

– Эй ты, козёл! – воскликнула ошарашенная Марго. – Не видишь куда прёшь? Шары залил и рулишь?

Сидящая за рулём фигура продолжала спокойно смотреть вперёд, совершенно не обращая внимания на злые ругательства, летевшие в её адрес.

– Ах, так значит, и сказать нечего. Тупой баран, ну сам напросился. Сейчас я позвоню своим, они быстро приведут тебя в чувства.

В глазах девушки кипела нескрываемая ярость. Странное испепеляющее чувство возникло совершенно ниоткуда. На дороге бывает всякое, и она это прекрасно понимала. Если бы этот человек извинился, а лучше покаялся, разумеется, заплатив небольшой штраф, то и всех этих разборок можно было легко избежать. В её сумочке лежал электрический шокер, как раз на случай внештатных ситуаций. Применять сие средство приходилось довольно часто. Благодаря этому факту чувство уверенности никогда не покидало девушку.

– С волками жить – по-волчьи выть, – как всегда говорила Марго. – Нет ситуаций страшнее тех, что я пережила за всю свою жизнь. А учить уму-разуму наглецов – это мой второй профиль.

Водитель продолжал молча сидеть на своём месте. Его руки крепко держали руль, а взгляд тонул в полутьме салона.

– Вот же упрямые мужики, всегда ищут себе проблемы, а этот урод, похоже, как раз из таких, – бормотала Марго, подходя к водительской двери. – А ну открывай паскуда или ты испугался бабы? Похоже, ты и есть самая настоящая баба, а ну выходи! – вопила девушка, стуча по металлу своим маленьким кулачком.

Неожиданно голова водителя начала понемногу разворачиваться в сторону вопящей на всю округу девушки. Чёрные глазницы не выдавали совершенно никаких эмоций. Глаз до сих пор видно не было. Вместе с поворотом головы складывалось ощущение, что непропорционально длинный нос становился ещё длиннее. На безмолвном белом лице заходили желваки, создавая жуткую гримасу.

Марго замерла. Нехорошее предчувствие овладело её сердцем. За свою долгую и неспокойную жизнь она десятки раз оказывалась в неприятных и, мало того, опасных ситуациях, о чём явно свидетельствовал глубокий шрам на правом бедре и пара рубцов на шее. Но сейчас всё было иначе. Чувства обострились, как у хищника. Всё вокруг будто замерло. Не стрекотали кузнечики, не дул прохладный осенний ветерок.

– Ладно, хер с тобой, – поспешила ретироваться девушка и слезла с водительской ступеньки.

От дверной ручки на ладони осталась неприятная вязкая субстанция. Машинально девушка попыталась оттереть её о свои брюки, но безрезультатно. Раздался лёгкий хруст. Этот звук походил на ломающийся кусок пластика или чего-то подобного. Сердце Марго едва не выпрыгнуло из её пышной груди, когда она заметила, как голова молчаливого водителя треснула и начала раскалываться на две части. Прямо из неё протянулось длинное существо, напоминающее тонкое тельце змеи. Вот уже странных извивающихся ростков стало три, а затем и все шесть. То, что некогда было впадинами глаз, тоже послужило местами, откуда полезли мерзкие отростки.

– Какого хе…? – договорить Марго не успела.

Резко распахнувшаяся тяжёлая дверца кабины ударила с такой силой, что её отбросило на противоположную сторону дороги в ближайшие кусты дикой крапивы. Из раны на лбу брызнула бордовая жидкость, заливая собой расплывшийся макияж. Что-то очень сильно стянуло ноги. Такое ощущение, что лодыжки обтянули колючей проволокой. Она попыталась рукой стянуть путы, но те оказались покрыты слизью.

Нечто рывком потянуло к машине. Острая боль заставила Марго закричать. Нежная кожа сдиралась шершавым асфальтом, по которому её волочило чудовище. Ещё несколько сочащихся слизью щупалец выглянули из-под днища грузовика и потянулись к жертве. Она вопила во всю глотку. Противное шелестение похожее на дуновение ветра сквозь густую листву оказалось колыханием мерзких змеиных отростков. Одно из них ударило девушку по голове. Остальные продолжили неистово тянуть, но уже не в кабину, а к дверцам кузова. С противным скрежетом те распахнулись. Сердце Марго на мгновение остановилось, оставляя воспалённый мозг один на один со зловещей картиной.

Десятки тел висели на острых длинных крюках вдоль прохода. Часть из них, судя по оголённому кровавому месиву, не имели кожи. Суставы, сухожилия, мышцы – всё выпячивалось наружу. Помимо прочего их пронизывали тонкие щупальца, которые уходили к дальней стене. Что именно находилось там, в конце прицепа, разобрать было сложно. Однако чавкающий звук не оставлял шансов на спасение. Ужасающее зловоние разлагающихся трупов, желчи и человеческих испражнений ударили в нос отвратительным букетом. К горлу подступила рвота. Удержать спазм не удалось и всё содержимое желудка вылилось на разодранную куртку.

Одно из щупалец обвило шею и Марго начала задыхаться. Её ноги уже оказались внутри длинного прицепа. Она сопротивлялась изо всех сил, цепляясь руками за бампер грузовика. Мощный удар головой о табличку номерного знака лишил её последней надежды. Нечто нещадно тянуло её внутрь. Вот уже она вся оказалась на мокром маслянистом полу, на который стекали бесконечные ручьи человеческой крови. Попытки уцепиться хотя бы за какой-нибудь уступ не привели к успеху. Смачное рычание из глубины чудовищного грузовика становилось сильнее. Он предвкушал добычу. Наслаждался её страхом и криками.

В порыве отчаяния Марго ухватилась за ногу висевшего вдоль прохода тела. Неожиданно оно вздрогнуло и открыло залитые гноем глаза.

– Ааа, – жалобно закричало тело, – ааа…

В первое мгновение Марго хотела отпустить ногу, но инстинкт самосохранения не позволили лишиться последнего шанса на спасение. Ухватившись второй рукой, девушка попыталась подтянуться, мешая щупальцам тащить её дальше.

– Ааа… Отпустите, пожалуйста! Как больно. Я хочу к маме! – ещё жалобнее заголосило тело молодого парня, раздираемого металлическим крюком под весом ухватившейся за ноги девушки.

Очередная попытка подтянуться на несчастном человеке привела к дичайшему крику. Раздался звук рвущейся от натяжения плоти. На лицо Марго выплеснулся бардовый фонтан крови, заливая её с головы до ног. Сейчас она не обратила на это никакого внимания. Щупальца не шее продолжала душить, лишая возможности сделать полный вдох. Пропитанная кровью одежда очень быстро напиталась влагой и стала скользкой. Нижние щупальца заскользили по потным и грязным ляжкам. Появилась возможность ещё немного подтянуться на бьющемся в предсмертных конвульсиях теле.

Из последних сил девушка дотянулась хрупкими пальцами с переломанными грязными ногтями до сумочки, чудом до сих пор висевшей на плече.

– Хер тебе, а не ужин, – зло прошипела Марго, захлёбываясь своей же рвотой и достала шокер.

Выкрутив ползунок мощности на максимум, она нажала кнопку. Мощный разряд электричества прошёл сквозь щупальце на шее. То мгновенно распрямилось, тут же покрываясь чёрными пятнами. Грузовик затрясло, а изнутри раздался громкий вой. Сильный удар отростком в живот едва не лишил чувств, но Марго не собиралась сдаваться. Разрядив очередной электрический импульс, ей удалось освободить ноги. Увернувшись от удара, девушка смогла ухватиться за край кузова. Мгновение разделило жизнь и смерть. Едва Марго упала на асфальт, больно ударившись лицом, мощные створки с грохотом захлопнулись.

Подняв окровавленное лицо, девушка заметила тонкую вспышку далёкого свечения. Это были фары встречного автомобиля или же первые лучики утреннего солнца. Сейчас всё это не имело значения. Чудовищная усталость разом лишила всех чувств, и Марго отключилась.

***

Михаил Иванович изо всех сил вдавливал педаль в пол. Двигатель тяжёлого грузовика неистово рычал, нарушая давно сложившиеся устои ночи.

– Нет, этого не может быть, не может быть. Только не так, – трясущимися губами приговаривал он.

Обрывчатые воспоминания больно впивались в мозг, свербели изнутри. Чёрная нить дороги тянулась насколько хватало взгляда. Лицо этой женщины было точь-в-точь таким, каким он запомнил свою любимую жену. Запомнил, мирно лежащей в гробу!

К тому моменту прошёл ровно год после смерти любимой дочери. Бесконечные дни стресса, ужаса, семейных драм закончились в одно осеннее утро, когда Михаил Иванович вернулся из очередной командировки. В квартире его встречал удушливый запах разложения. Она висела в коридоре. Тонкая леска струной тянулась от вешалок в гардеробе.

Он до сих пор помнил этот глубокий порез на шее некогда любимого человека. Скорее всего, в момент смерти натяжение было таким сильным, что леска буквально вошла внутрь кожи, разрезая и сдавливая артерии.

Церемония похорон отпечаталась в памяти несмываемым пятном. Десятки пышных букетов и фальшивые слова дальних родственников, которых за всю жизнь довелось видеть не больше пары раз. Слова полупьяного священника, бормотавшего только ему понятные слова об обретении покоя и покаянии рабов перед богом.

– Всё это чушь! Нет никакого бога! – рявкнул Михаил Иванович. – Сказочки для идиотов, поверивших в высшее провидение и заботу об их никчёмных жизнях какого-то деда в белом балахоне, сидящего верхом на облаке.

Впереди вновь показался знакомый силуэт. Фигура человека едва выхватывалась из темноты блеклыми синими фарами. Поднятая вверх ладонь и выставленный палец недвусмысленно намекал на просьбу о помощи.

– Ты умерла, это не можешь быть ты… – приговаривал Михаил Иванович и ещё сильнее надавил на педаль газа.

Лицо Марины всё так же улыбалось, словно не чувствуя непомерного груза боли и страданий, выпавших на их нелёгкую судьбу.

– Но судьбу ли? Или это всё проклятие? Нет, такого бог, если он и существует, сотворить не мог. Он бы никогда не позволил маленькой девочке вот так погибнуть под колёсами чёртового джипа. Зачем ты улыбаешься? Зачем? – кричал Михаил Иванович, с трудом удерживая грузовик на дороге.

Едва силуэт скрылся из зеркал заднего вида, Михаил Иванович облегчённо выдохнул, но тут же резко выкрутил руль вправо, уходя от столкновения непонятно откуда вылетевшей в лоб легковушки.

– Смотри, куда прёшь! – ругнулся он, провожая в зеркале красные огни удаляющегося автомобиля. – Так и до инфаркта довести мож…

Он осёкся. Сердце застучало быстрее несущегося на всех парах локомотива. Нижняя губа подёрнулась в приступе нахлынувшего ужаса. На соседнем кресле сидела Марина. Её мертвенно бледная кожа местами расползлась и почернела. Вместо зрачков полыхали два красных рубина. Глубокий шрам на шее непроизвольно притягивал взгляд.

– Это всё ты, ты виноват, ты – чудовище, – из её горла вырывался хрип, превращаясь в грубые слова, больно врезающиеся в душу очумевшего от ужаса Михаила.

– Нет, нет, нет! Ты умерла!

Машина продолжала нестись по пустой дороге, пробиваясь сквозь пелену осеннего дождя.

– Ты знаешь правду, дело не в смерти… – слова доносились из мёртвых и не шевелящихся губ.

– Пусть даже и так, пусть ты до сих пор жива, но как тогда ты могла допустить это? Почему ты не спасла нашу дочурку? Нет, мою дочурку! – бормотал Михаил Иванович. – Я помню тот день. Помню ужасный скрип колёс. Глухой удар, и не стало моей любимой Аллочки. Ты была рядом и не спасла!

– А ты? – перебила его Марина.

– А что я? – возмутился Михаил. – Когда я выбежал из магазина, всё было кончено. Помню только наглое безразличное лицо того водителя. Я хочу, чтобы он страдал точно так же, как и я…

Он взглянул на свои старые, покрытые царапинами от женских ногтей морщинистые руки, сжимающие кожаную оплётку руля.

– Именно ты настоял, чтобы она не пошла с тобой, а осталась играть возле дороги. Ты виноват и больше никто! – словно улыбаясь, твердила мёртвая женщина, а горящие рубины её глаз сверлили душу ошалевшего от страха Михаила.

– Нет! Ты всё врёшь! Ты делала вид, что страдаешь, – закричал он, – но это был обман. На самом деле ты никогда не любила нас. Так и норовила бросить. Предать. Уничтожить. Ты сама во всём виновата. Да, именно ты…

Жуткий рёв больно ударил по ушам, заполняя собой кабину. Зимним узором тонкие трещины разошлись по стёклам. Михаил нажал на тормоз и, сбив три невысоких столбика, многотонный грузовик едва не соскользнул в громадный овраг. Рыхлый грунт отколовшимися кусками сполз вниз. Правое переднее колесо свесилось, но под весом прицепа фура замерла на месте.

Безумный рёв прекратился. Михаил Иванович убрал руки от головы и почувствовал, как из ушей протянулась тёплая дорожка какой-то жидкости. Разумеется, это была кровь. На пассажирском сидении никого не оказалось. Только в воздухе продолжал витать неприятный запах тлена, перемешанный с нотками почти забытого парфюма, которым так любила брызгаться его давно умершая супруга.

Сквозь потрескавшееся окно предательски просочился тонкий лучик восходящего солнца. Оно ещё было скрыто за пеленой сумерек, но начало отвоёвывать права у ночных кошмаров.

***

Мартынов битый час осматривал брошенный автомобиль некоего Петрова Сергея Анатольевича, пропавшего пять дней назад между Красноярском и Абаканом. Перелёт в Восточную Сибирь показался чересчур долгим, а шестидневная командировка не сулила ничего хорошего. Постоянный мерзкий дождь моросил с самого утра. Осенняя погода всё больше навевала уныние и депрессию.

– Главное, подальше от этой надоевшей московской суеты, – успокаивал сам себя Алексей. – Маньяк, скорее всего, уже давно в другом месте и вряд ли остановится в своих кровавых похождениях, но надо было с чего-нибудь начинать. Да ещё пришлось с собой тащить эту новую сотрудницу. Вот потеха для неё, а мне только и не хватало чужие сопли подтирать…

Старенькая Лада простояла на обочине ровно с того времени, как таинственно пропал её владелец. Следов взлома, как и насилия, не обнаружено. Были опрошены несколько человек из соседней деревни, которые якобы видели нечто странное в ту ночь, но сложить паззл в целом следователю не удалось.

– Проверили следы протектора? – спросил он у своей новой напарницы.

– Да, Алексей Олегович, мы сделаем запросы производителям, может, что и выгорит, хотя я не уверена. Следы очень нечёткие, особенно для гружёного грузовика, – уверенно отрапортовала Анна. – Я осмотрела обочину, там тоже ничего интересного нет. Так же были взяты на анализ засохшие остатки непонятной субстанции, но по ним ответ вряд ли окажется быстрым. Эти очкарики из лаборатории никогда особо не торопятся.

Она очень боялась упустить даже малейшую деталь. Врождённая скрупулёзность и желание показать себя грамотным и подготовленным сотрудником соседствовали с небольшой симпатией к своему руководителю. Ещё со школьной скамьи она заметила в себе странную тягу к взрослым мужчинам, значительно превосходящим её по возрасту и, что немаловажно, по жизненному опыту. Отец Анны ушёл из семьи почти сразу после рождения. Немудрено, что девочке её возраста не хватало мужской заботы и ощущения сильного плеча. Со временем чувства притупились и вспыхнули с новой силой уже в академии Министерства внутренних дел. Там она впервые влюбилась в одного из преподавателей, и какое-то время у них даже был роман. Он обещал развестись с женой, и Анна искренне верила, пока не узнала, что этот кобель спит ещё с несколькими девочками её потока.

Слёзы на подушке очень быстро вылились в хладнокровный расчёт и циничное отношение к новым ухажёрам. А их было предостаточно. Выразительная внешность и милая улыбка делали своё коварное дело. Ровесники готовы были на все, дабы завоевать внимание первой красавицы курса. Студенчество пролетело незаметно, спустя всего лишь год Анна заняла должность следователя по особо важным делам главного управления столицы.

Именно там она впервые увидела своего будущего начальника. На первый взгляд Алексей не показался ей привлекательным, скорее, наоборот. Щетина, запах алкоголя и седая копна волос не вызывали никаких чувств, но вот его голос, волевой взгляд и бескомпромиссность разожгли внутри Анны почти забытые чувства влюблённости и желание подчиняться сильному мужчине. Немного позже она узнала, что Алексей уже несколько лет как разведён, а дочка осталась с матерью, которая наотрез отказывала им в общении.

– Разве не это ли идеальный вариант перевести общение в более интимную плоскость? – решила для себя Анна, но объект вожделения оставался неприступным.

Брать мужчину нахрапом она не собиралась. Пытливый ум и довольно большой опыт без труда позволили избрать более тонкую стратегию. Девушка была уверена – это вопрос времени. Нужно просто показать себя в подвернувшемся деле сумасшедшего маньяка и растопить лёд между ними, а дальше будет видно.

Зазвонил телефон. Алексей достал из кармана трубку и небрежно пробурчал:

– Докладывай. Угу. Понятно. Хорошо, ждите нас в течение часа…

– Что там? – поинтересовалась Анна.

– Похоже, что нашли подозреваемого, так что давай в машину и поехали.

Анна спорить не стала. Оставив на месте преступления пару сотрудников, они сели в служебную машину.

***

Пост сотрудников дорожно-патрульной службы кишел людьми в форме и в штатском. Как выяснилось, здоровенный белый МАЗ остановлен пару часов назад. При досмотре водитель заметно нервничал. Было принято решение осмотреть прицеп, и в одном из ящиков обнаружились останки костей и пара голов краснокнижных оленей.

– Что ещё? – раздражённо спросил Алексей, придирчиво рассматривая растерявшегося подчинённого.

– Эээ, – замямлил тот, – у него нашли ружьё. Разрешения не было. А так, ещё пара штрафов…

– Господи, ну почему же так? Стране нужны герои, а бабы рожают дураков! Ты знаешь, Федунин?

– Алексей Олегович, да мы просто, Вы же сами сказали: «Всех!». Ну вот…

– Что, нахрен, просто? Ты идиот? Мы разыскиваем серийного убийцу, а не долбанных браконьеров! Ты это понимаешь своей тупой башкой? Или нужно ещё раз лишить тебя премии, чтобы лучше доходило до маленького мозга?

Анна стояла в сторонке и осторожно наблюдала за Алексеем. Ей почему-то очень направилось, когда мужчины показывают своё истинное грубое нутро. И больше всего льстило то, что она сама никогда не позволяла подобное отношение к себе.

В поучительном разговоре Алексей бросил мимолётный взгляд на Анну. Та мгновенно сделала вид, будто усиленно изучает протокол досмотра грузовика и опроса водителя.

– Ладно, коли так, останешься тут ещё на сутки, – постепенно успокаиваясь, продолжил Алексей, – передашь это дело местным. Ещё раз допроси водителя. Может, он знает или слышал чего. Они в своих кругах хуже баб сплетничают.

– Есть, товарищ полковник! – отрапортовал лейтенант Федунин.

– А мы что? – поинтересовалась Анна.

– Ничего. Я в гостиницу, а ты сгоняй до их местного управления, собери для меня копии всех дел о пропаже на дорогах за последние два года.

– А может мы… – возразила Анна, но осеклась, увидев раздражённый взгляд Алексея.

– Я всё сказал. Как будешь готова, найдёшь меня. Всё понятно?

– Так точно, – подтвердила девушка, едва сдерживая румянец на щеках.

***

Отправив несчастного водителя большегруза в участок, а машину на штрафстоянку, лейтенант Федунин остался дежурить на посту. Вскоре последний экипаж ДПС уехал на пересменку.

Федунин никогда не отличался большим умом или твёрдой волей. Но перспектива потерять работу и вновь вернуться в родное село, где из развлечений был только алкоголь, а из работы – свиноферма, пугала его не на шутку.

– Учись, сынок – человеком будешь, – говаривал его давно покойный отец.

К слову, именно алкоголь сгубил здорового деревенского мужика. Федунин не хотел такой участи и поэтому сделал всё, дабы навсегда уехать из родных краёв. Как оказалось – не зря. Но из-за своей доверчивости и, откровенно говоря, душевной простоты, постоянно получал нагоняй от руководства. Алексей Олегович ценил в нём исполнительность, но ставить на слишком ответственные направления пока не решался.

Поток проносящихся мимо поста автомобилей постепенно редел. Вновь заморосил противный осенний дождь. Федунин поёжился, вглядываясь в очертания уходящей вдаль дороги. Вот-вот должен будет подъехать сменный экипаж ДПС и тогда можно будет со спокойной душой отправляться в гостиницу писать рапорт о сегодняшнем задержании.

– Ну, я же хотел как лучше. В конце концов, преступника нашёл, а ему всё мало, – с этими словами он сплюнул себе под ноги. – А ещё говорили: «Смотри, как тебе повезло. С таким умным человеком будешь работать. Розыск – это элита!». Хрен на палочке, а не элита. Элита сейчас где-нибудь с бабами в клубах тискается, а я тут как бродячий пёс мокну.

Вдали показались отсветы синих фар.

– Наконец-то, – с облегчением подумал Федунин, – я уж решил, что они тут все поголовно никуда не торопятся, но нет. Тютелька в тютельку.

Источник света приближался. Гул мотора стал постепенно нарастать. Разглядеть очертания автомобиля мешала пелена усилившегося дождя и яркие пучки фар, от которых пришлось закрыть лицо ладонью. Звук заметно усилился. Федунин сделал шаг навстречу.

– Куда они так гонят? – недовольно фыркнул лейтенант, и тут же мощная струя из лужи окатила его с головы до ног.

Шина пронёсшегося мимо авто по закону подлости угодила в небольшое углубление, в котором, конечно же, скопилась дождевая вода. Ледяной поток в один миг развеял надежды на спокойный вечер. Противные капли стекали с макушки на нос, а дальше за ворот форменной рубашки, проникая в самые интимные места.

– Вот же непруха, – отряхиваясь, причитал Федунин, – мудила! Лишить бы тебя прав за такое хамство. И куда они смотрят? Так и человека сбить недолго.

Лейтенант бросил испепеляющий взгляд на удаляющиеся во тьму красные огоньки. Вытерев рукавом куртки лицо, он повернул голову и обомлел. Прямо перед ним стоял и моргал аварийкой здоровенный грузовик. Федунин мог поклясться, что не слышал звука мотора и не видел жёлтые отблески аварийной сигнализации – ничего, что могло предшествовать появлению грузовой фуры. Тем не менее, факт остался фактом.

– А вдруг он остановился спросить дорогу или предложить полотенце? Точно. Скорее всего, он видел, как меня окатила та тачка, вот и реши помочь.

От этих умозаключений на душе стало немного спокойнее. Набравшись смелости, лейтенант направился к спокойно сидящему за рулём водителю.

– Извините, у вас случайно нет полотенца? – спросил он, подойдя к кабине.

Водитель продолжал молча сидеть в кресле и вглядываться вдаль.

– Извините, – повторил он, – у вас есть полотенце?

Молчание. Даже ночной стрекот кузнечиков погрузился в давящую тишину. Кап, кап, кап – звонко разбивались капельки об асфальт и кузов таинственного грузовика. Федунин насторожился. Чересчур странная аура исходила от него. И самое главное – не чувствовался специфический запах солярки и машинного масла, свойственный подобным автомобилям. Водитель никак не реагировал на полицейского.

– А что, если он под кайфом? – пронеслась шальная мысль. – Наверное, нужно задержать его до приезда наряда, а там посмотрим.

Грузовик продолжал спокойно мигать аварийкой, освещая округу жёлтыми лампами.

– Эй, дорогой товарищ, – по-дружески начал Федунин, – у вас закурить не найдётся? И, кажется, правое колесо немного спускает…

Банальная уловка не удалась. Внутри грузовика что-то утробно загудело, и фуру слегка качнуло. На звук двигателя это не походило. Скорее, какое-то рычание или что-то типа того. На всякий случай Федунин положил руку на поясную кобуру. Не то чтобы он собирался применять оружие, но от этого прибавилось уверенности.

– С вами всё в порядке? Может нужна помощь?

Лейтенант осторожно двинулся к кабине. Утробный звук повторился.

– Я прошу вас заглушить двигатель и выйти из машины, – более уверенным тоном приказал он и аккуратным нажатием взвёл курок табельного револьвера.

Мужчина в кабине продолжал оставаться неподвижным. Лица не было видно. Непроглядная ночь и плотная завеса дождя делали своё дело. Подойдя ещё на пару шагов, Федунин остановился как вкопанный. Он узнал мужчину, сидевшего за рулём фуры. Голова человека медленно повернулась в сторону лейтенанта, и тот чуть было не закричал от ужаса. За рулём сидел его отец. Нет, совсем не тот пышущий жизнью мужчина, которым запомнил его Федунин. Мертвенно-бледная кожалоскутами свисала с полуразложившегося и гниющего черепа. Красные рубины глаз пылали адским огнём. Лейтенант попятился назад, не сводя глаз с ужасающей картины и не веря в её реальность.

Вновь раздался утробный рык похожий на тарахтение старого дизельного мотора.

– Кто вы? Что происходит? – пятясь, тараторил Федунин, одновременно доставая из кобуры револьвер.

Сделав очередной шаг, нога запнулась обо что-то мягкое, и лейтенант плюхнулся на пятую точку. От неожиданности палец сам скользнул по спусковому крючку, и револьвер хлопнул, отправляя пулю в хаотичный полёт. Он попытался встать, но тут же почувствовал адскую боль. Острые шипы, подобно зубам дикого хищника вонзились в бедро. Федунин закричал от боли. Его правая нога оказалась опутанной длинными тонкими щупальцами, тянущимися из-под днища грузовика. От ужаса сердце забилось ещё сильнее, разгоняя кровь по организму.

– Аааа, нет, отпусти меня! – истошно завопил лейтенант, когда ещё несколько мерзких склизких змей принялись окутывать левую ногу.

Водитель фуры улыбался, глядя своими красными глазами на безуспешные попытки сопротивления. Сейчас его жуткая морда совершенно не напоминала лицо давно почившего отца. Рот растянулся настолько, что доставал уголками до самых ушей, обнажая длинные острые зубы. Федунин попытался руками разжать хватку щупальца, но вместо этого почувствовал очередной поток чудовищной боли. Его руки покрылись глубокими порезами, из которых тут же хлынула кровь.

Последним шансом оставался табельный револьвер. Едва прицелившись в водителя, он сделал два выстрела. Одна из пуль угодила в крышу грузовика и, не издав характерного металлического звона, растворилась внутри. Вторая же достигла своей цели. Голова улыбающегося человека слегка покачнулась, а на лбу появилась чёрная оплавленная отметина, из которой, пульсируя тонким ручейком, полилась зелёная жижа.

– Получил, мразь?! – победно закричал Федунин, но тут же его перекосила гримаса животного ужаса и отвращения.

Улыбающийся рот открылся настолько, что из него показался длинный язык. Он извивался в разные стороны, всё больше и больше высовываясь из пасти. Лейтенант едва смог сдержать рвотный порыв, когда голова водителя с хрустом треснула, раскрываясь словно лилия, и из неё показалось точно такое же щупальце. Извиваясь и шипя, оно оскалилось острыми зубами и стремительно бросилось к жертве. Очередные два выстрела не достигли своей цели. С какой-то жуткой нежностью щупальце обвернулось вокруг шеи и, прокусив артерию, впилось зубами. Брызги крови залили форменную одежду. Глаза заволокло красной пеленой.

Лейтенант из последних сил бился в агонии, стараясь ослабить хватку. На мгновение это удалось, и он даже смог встать на колени, но резкий рывок вновь повалил наземь. Федунин отчаянно хватался руками за траву, скрёб окровавленными ногтями по мокрому асфальту, но всё было тщетно. Невероятно сильные щупальца тянули его к приветливо открывшемуся прицепу. Внутри что-то рычало. Только сейчас стало окончательно понятно, что тот звук вовсе не принадлежал работавшему двигателю. Теперь он походил на урчание голодного живота.

Внутри кузова по обе стороны висели обглоданные тела. Их кровавые ошмётки густой засохшей лужей были разбросаны по полу. Мозг отказывался верить в происходящее. Если бы не жуткая боль, можно было подумать, что всё это просто сон, и он рассеется с первыми лучами солнца. Но отвратительное чавканье никуда не уходило, скорее, усиливаясь по мере приближения. Задержав дыхание и подняв руку, Федунин сделал ещё один выстрел вглубь кузова. Грузовик качнулся.

– Ты меня не получишь, нет. Я не собираюсь подыхать вот так, – с этими словами он приставил револьвер к виску и, зажмурив глаза, нажал на спуск.

Раздался сухой щелчок, сопровождающий пустой барабан. Нажал ещё раз – и ничего. В отчаянии он нажимал и нажимал, вхолостую прокручивая спусковой механизм.

– Нет! – выкрикнул он, почувствовав, как резкий рывок щупальца, с хрустом разорвал вену на шее.

Последнее, что он успел рассмотреть залитыми кровью глазами – была покрытая слизью пасть отвратительного чудовища.

***

Глаза заливали слёзы. Михаил Иванович нёсся по тёмному шоссе, пробиваясь сквозь пелену нескончаемого дождя. Рёв мотора разрезал ночную тишину.

– Поделом тебе. Да, именно ты виноват, – он бубнил под нос. – Ты убил её. Но ничего. Мы справимся. Переживём эту ночь…

– Папа, папочка, – прозвучал приятный детский голосок.

Михаил Иванович похолодел от страха. К его морщинистой руке, которой он удерживал руль, нежно прикоснулись. Приятное тепло окутало кисть и почти проникло под кожу. Медленно он повернул голову. На пассажирском кресле сидела девочка. На вид ей было около одиннадцати. Большие и яркие глаза, улыбаясь и искрясь, смотрели на него.

– Аллочка? – неуверенно спросил Михаил, продолжая вглядываться в такое знакомое и одновременно чужое лицо.

– Ты меня не узнал, папочка? – с ноткой обиды произнесла девочка и ещё крепче прижалась к нему, отчего жар проник под одежду, разливаясь по замёрзшему телу.

– Конечно, я тебя узнал, милая, – соврал Михаил, изо всех сил пытаясь совладать с усилившимся жаром, от которого на лбу проступила испарина. – Но ты же умерла…

– Нет, папочка. Зачем ты мне говоришь такие вещи? – обиженно спросила девочка, и только теперь Михаил Иванович стал узнавать черты лица своей любимой дочери.

Те же большие голубые глаза и аккуратный точёный носик. Вьющиеся белые волосы, перехваченные забавной заколкой в виде собачки. Сейчас она выглядела точно также, как в тот день, когда произошла авария. Всё то же ситцевое белое платье. И забавные босоножки, купленные в подарок на одиннадцатый день рождения. Как сейчас он помнил, сколько же пришлось тогда работать, чтобы сделать этот подарок. Тяжёлое финансовое положение заставили уйти в дальнобойщики. Недельные разлуки с семьёй стали понемногу компенсироваться хоть какими-то выплатами.

– Я, я… – запнулся Михаил. – Прости меня…

– Не извиняйся, папочка, это всё они, – в бесконечной синеве её глаз промелькнули красные огоньки. – Ты ни в чём не виноват, ты всё сделал правильно…

– Да, милая, но почему ты до сих пор здесь? А как же рай? Ты должна попасть в него. Разве нет?

– Я не могу уйти. Я очень хочу кушать, папочка…

– Но ты умерла, – повторил Михаил – я похоронил тебя, так же, как и твою мать.

– Нет! – рявкнула девочка и тонкой нежной ручкой резко провела по его лицу.

На огрубевшей коже проступили алые полоски. Из оставленных когтями ран просочилась кровь. Грузовик вильнул на пустынной трассе, но удержался, едва не снеся знак ограничения скорости.

– Ещё немного папочка и я тебя отпущу, – так же нежно и ласково промурлыкала девочка и поцеловала Михаила в окровавленную щёку. Отчего на её губах остались кровавые подтёки, которые она слизнула длинным тонким язычком.

Впереди замаячили отблески очередного мрачного и дождливого рассвета.

***

Глухой стук в дверь разнёсся по пустому коридору гостиницы. Уже пятнадцать минут Анна настойчиво пыталась разбудить своего начальника. Наконец, за дверью что-то закопошилось, громко бухнуло и разбилось.

– А, чёрт, – послышался недовольный голос, – какого хрена?

– Алексей Олегович, это я!

– Головка от часов «Заря», – пробубнил её начальник по ту сторону двери. – Что тебе надо?

– Алексей Олегович, звонили из райотдела, Федунин пропал, – взволнованно доложила Анна.

Дверь тут же резко распахнулась. В нос ударил едкий запах алкоголя смешанного с ядовитым перегаром и приправленным табачным дымом. На пороге, держась за дверную ручку, в одних трусах стоял её руководитель.

– Как пропал? Куда пропал? Вообще сколько сейчас времени?

– Половина седьмого, – быстро взглянув на часы, ответила Анна.

– Вот же блин… Звонить ему пробовала?

– Конечно. Абонент недоступен.

– Ладно, проходи, сейчас я оденусь и разберёмся, – он отошёл в сторону, открывая путь в номер.

По всей комнате были разбросаны алюминиевые банки из гостиничного мини-бара. На столе стояла початая бутылка водки, носящая гордое название «Столичная».

– Да уж, – укоризненно произнесла Анна, открывая окно, за которым продолжал барабанить осенний ливень.

Алексей Олегович сделал вид, что не заметил осуждающих охов и ахов напарницы, собирающей пустые банки. Хотя, может быть, ему и в самом деле было на неё всё равно.

Спустя десять минут они уже ехали в служебном автомобиле на то место, откуда предположительно пропал их коллега. Пост ДПС оказался оцеплен тремя нарядами и окружён сигнальной лентой. Обнаружить удалось немного. Засохшие следы крови недвусмысленно намекали на незавидную судьбу лейтенанта Федунина.

– Как, чёрт вас дери, он тут мог остаться один? – Мартынов не на шутку распалился на растерянных сотрудников постовой службы.

– Товарищ полковник, мы предлагали ему поехать, но он отказался, – испуганно оправдывался молодой парень с погонами сержанта, – очень переживал, что упустит кого-нибудь.

– Да-да, мы предлагали, – подтвердил другой.

– Предлагали, блин. Уволить вас надо нахер! – продолжал Мартынов. – Какие есть зацепки? Может быть следы, записи с камер наблюдения? У вас же тут целый пост выставлен!?

Сотрудники стояли молча, изредка переглядываясь друг на друга.

– А, чёрт с вами, придётся всё самому, – махнул на них Мартынов и пошёл к Анне.

На душе у него кошки не просто скребли, а орали во всю глотку. Нетрудно было догадаться, из-за кого Федунин остался дежурить один.

– Кому он хотел что доказать? – корил себя Мартынов. – Молодой и такой глупый. Ну, надо же быть таким ответственным… Или безответственным? Неужели он и вправду думал, что кто-то оценит подвиг на этой неблагодарной работе? Кому, нахер, мы вообще сдались? Копаемся в грязи, получая подачки в виде нищенской зарплаты. А ради чего? Усмирить свои детские травмы? Доказать что мы герои? Хер на палочке! Мы просто клерки…

В это время Анна уже беседовала с местным следователем и записывала на листочек какие-то цифры.

– Ну что там? – уже более спокойно спросил Алексей.

– Тут особо ничего. Кровь отправлена на анализ. Протектор следов грузовика очень схож с тем, что мы уже видели.

– А как же это? – он указал на висевшую прямо над головой дорожную камеру.

– Проверили, запись обрывается ровно с половины второго, – парировала Анна, – тут есть одна зацепка…

– Какая?

– Мне дали адрес психологического диспансера.

– Ммм… – многозначительно промычал Мартынов. – И что? Сама туда сдаться хочешь или меня прихватишь?

– Думаю, пока рано, – не оценив юмор руководителя, холодно парировала Анна. – Там есть некая дама, кажется, она что-то видела. В любом случае нужно проверить. Тут и так слишком много народу. Если они что-нибудь найдут, мы обязательно узнаем.

Впервые Алексей смог оценить настойчивость и харизму этой миниатюрной, но в то же время сильной девушки. Чем-то она его зацепила, но признаваться самому себе в этом не хотелось. Чересчур большая разница в возрасте, не говоря уже о взглядах на жизнь.

– Хорошо, едем, – деловито скомандовал он. – Я всё же надеюсь, что Федунин ещё жив…

***

Больничная палата совсем не напоминала стереотип о психушках с мягкими стенами и сумасшедшими людьми, представляющими себя великими Наполеонами. Всё выглядело вполне заурядно для российской глубинки. Обшарпанные стены, долгие годы не видавшие свежей краски. Мрачные медицинские сёстры с понурыми лицами, сопровождающие не менее грустных пациентов. Как-то раз Мартынову доводилось бывать в подобных учреждениях. Знакомый врач рассказал много грустных историй о несчастных стариках, которых сдают их «любимые» детки, дабы побыстрее продать их квартиры и купить очередную дозу. Истории серийных убийц, пытающихся доказать свою невменяемость и вместо сырой камеры отправляющиеся на принудительное лечение. Серая унылость, помноженная на многократное безразличие общества. Не это ли настоящий ужас?

На пути Алексея и Анны попалась медицинская сестра, вежливо указавшая на кабинет главного врача. Рядом с ней шёл неприятного вида мужчина, одетый в белый медицинский халат. Он встретился взглядом с Анной и дурашливо улыбнулся, оголяя гнилые жёлтые зубы. В его жесте не чувствовалось агрессии и, уж тем более, угрозы. Девушка прижалась поближе к Алексею и подальше от широко открытых похотливых глаз странного мужчины. С виду Мартынов сохранял каменное спокойствие. Даже тогда, когда этажом выше раздались истеричные крики, сопровождающиеся громким смехом.

– Жутковато тут, – призналась Анна.

– Нынче весь мир такой, остальных просто ещё не поймали, – Алексей открыл дверь кабинета главного врача.

За столом сидел седой мужчина преклонных лет. Из-под густых белых усов торчала старомодная курительная трубка. В душном кабинете приятно пахло табаком.

– Товарищ полковник, – привстав из кресла, услужливо произнёс заведующий отделением и протянул руку.

Мартынов крепко её пожал.

– А вы? – он вопросительно посмотрел на Анну.

– Пылёва, лейтенант Пылёва, – представилась девушка.

– Хм, не думал, что у нас ещё остались столь прекрасные блюстительницы правопорядка, – оценивающе констатировал заведующий.

– Остались, – Анна вежливо улыбнулась.

– Итак, Геннадий Петрович, мы сюда по делу, – уточнил Алексей.

– Знаю, знаю, – перебил его заведующий. – Мы уже всё подготовили. Как только она поступила, думали кранты ей, но нет же, выкарабкалась. Сильная баба оказалась. Ой, простите, женщина, – спохватился заведующий, бросив извиняющийся взгляд на Анну.

Та сделала вид, будто не слышала столь грубого пренебрежения. Если честно, то и сама Анна не особо жаловала представительниц одного с ней пола. Считала их тупыми крикливыми швабрами.

– Тем не менее, – продолжил Геннадий Петрович, – разговорить её не получилось. Она постоянно твердит о каком-то грузовике и жутких чудовищах. Имени своего не помнит. В объяснениях постоянно путается. В общем, ничего путного. Мы дали ей сильнодействующее успокоительное, но состояние чрезмерного шока до сих пор не позволяет восстановить поражённые участки сознания.

– Как давно она тут? – спросил Алексей.

– Два дня. Её доставили позавчера ночью. Хотели вначале везти в обычную травматологию, но её неадекватное поведение и постоянные крики… В результате почти сутки ушли на то, чтобы её просто успокоить, не говоря уже об оказанной медицинской помощи. Вы бы видели, во что превратились её руки и ноги. Жуть просто. Хорошо, что у нас на территории комплекса есть специализированные хирургические палаты для наших, так сказать, «гостей». Мы до сих пор ломаем головы, как можно было так покалечить себя.

– Почему вы думаете, что она сама себя покалечила? – поинтересовалась Анна.

– Дамочка шла полуголая вдоль дороги. Со слов полицейских, каких бы то ни было следов маньяков или насильников поблизости обнаружено не было, а, судя по сумасшедшим рассказам, такое поведение свойственно людям с суицидальными наклонностями. Вдобавок, не совсем легальные препараты в её сумочке вряд ли нужны были здоровому человеку. Наркомания, знаете ли, разрушает мозг. Человек сам того не подозревая становится способен на страшные поступки, даже по отношению к самому себе.

– Мы можем её увидеть? – теперь уже Алексей перебил его.

– Да, конечно, она в послеоперационной палате под постоянным наблюдением персонала. Вас проводит моя помощница.

В дверь тут же вошла угрюмая женщина и молча кивнула, приглашая проследовать за собой. Облачко густого дыма из трубки поднялось к потолку и расползлось полоской тумана.

– И да, кстати, Алексей Олегович, алкоголь – это ещё больший яд, даже в сравнении с наркотиками, – неожиданно произнёс заведующий и пристально посмотрел в глаза Мартынову, – берегите себя.

– Спасибо, доктор, но у меня работа такая, – как бы оправдавшись, ответил Алексей и вышел из душного кабинета.

Идти пришлось довольно далеко. Нужный корпус оказался в отдалении от основных общежитий. Внутри сразу же почувствовался тошнотворный запах хлорки, перемешанный со спиртом, и ещё бог знает с чем. Единственным бросившимся в глаза отличием были белоснежные кафельные стены. Они показались чересчур стерильно-белыми. Словно свежевыпавший снег способный своей яркостью на некоторое время притупить зрение.

Послеоперационная палата располагалась на втором этаже. Возле входа встретил молодой парнишка, держащий в руках медицинскую утку. Он услужливо отошёл в сторону и пропустил внутрь. Палата была двухместной, но фактически в центре стояла только одна кровать. На ней лежала изнеможённая девушка. Руки и часть шеи были перевязаны бинтами. Бледное лицо и потупленный взгляд не выражали никаких эмоций.

– Добрый день, – приветливо начала Анна и сделала шаг к кровати. – Мы следователи из особого отдела. Вы меня слышите?

Реакции не последовало. Всё тот же отрешённый взгляд сверлил штукатурку на потолке.

– Вы должны с нами поговорить, – более настойчиво вклинился Алексей. – Мы хотим знать, что именно там произошло. Это и в ваших интересах тоже.

– Может она под кайфом? – предположила Анна, нужно проверить пульс, с этими словами она осторожно приложила свой палец к запястью пациентки.

Не успела Анна прикоснуться, как сильная рука Марго резко перехватила ещё кисть и больно вывернула пальцы. Анна вскрикнула от боли. Алексей бросился на помощь и попытался разжать хватку. Марго истошно завопила.

– Нет, я не хочу! Отпусти, тварь! Я не позволю себя сожрать!

В палату тут же вломились двое врачей. В руке одного из них был шприц с мутной жидкостью. Острая игла вошла в шею буйной пациентки, и та почти мгновенно затихла, расплывшись в умиротворённой улыбке.

– Ты как? – спросил Алексей, осматривая покрасневшую кисть Анны.

– Нормально, просто не ожидала. Сама виновата, не нужно было лезть к этой сумасшедшей.

– Сумасшедшей? – неожиданно твёрдо и членораздельно произнесла Марго. – Я ли сумасшедшая? Это всё вы! Вы знали об этой твари. Знали и молчали. Хотели, чтобы она сожрала меня. Хотели? Я права? Конечно, права, но не тут то было. Я никому не позволю, нет, только не я…

– Моя фамилия Мартынов. Полковник Московского главка, веду расследование. Я ничего об этом не знал. Нас и прислали для того, чтобы выяснить, что же именно произошло, – представился Алексей.

– А мне насрать, кто вы, – огрызнулась Марго, – не каждый день тебя пытаются сожрать, правда, полковник? Тебя когда-нибудь хотели обглодать до костей?

– Скажите ваше настоящее имя? – попросила Анна.

– А ты что, подружиться со мной хочешь? Зря, я больше по мальчикам…

Анна и Алексей переглянулись. На его лице играли желваки, но внешне Мартынов сохранял каменное спокойствие.

– Вы можете сколько угодно пытаться нас оскорбить, но делу это не поможет. Сегодня ночью пропал мой человек. Мы нашли кровь и следы от протектора грузового автомобиля. Нам сказали, что вы видели нечто подобное.

– Нечто подобное? Ха-ха, – она глупо хихикнула. – Да, кое-что видела. Мама всегда говорила мне, что чудовищ не существует, а они есть. Просто есть и всё. Чудовище не может не есть, правда?

По внешнему виду женщины было видно прогрессирующее действие успокоительного наркотика.

– Я ещё раз повторяю, пропал мой человек! Мне некогда заниматься словоблудием. Что, чёрт вас дери, там случилось? – совершенно серьёзно повторил Алексей.

– Значит, эта тварь проголодалась, – спокойно констатировала женщина.

– Объясни нам, что за тварь ты видела? – спросила Анна. – Неужели ты хочешь, чтобы ещё кто-нибудь пострадал, так же как и ты?

Замутнёнными глазами Марго посмотрела в лицо Анны и немного улыбнулась.

– Я не знаю: чудовище, монстр, привидение, демон – хер его знает. Оно выглядело как грузовик. Но это не машина, оно живое. Внутри я видела десятки тел. Тварь хранит их там и использует как консервы.

– Ты запомнила детали? Ну, хоть что-нибудь?

– Я помню длинные языки. Чавканье. Отвратительную слизь, попавшую ко мне в рот. Я чуть не задохнулась в своей же блевотине. Помню, как стонал тот парень наполовину переваренный этой мерзостью. А ещё запах. Вы даже не представляете, какой там отвратительный запах…

Марго закатила глаза и поёжилась, видимо, вновь и вновь переживая те страшные мгновения, но вместо слёз на лице заиграла неестественная улыбка. Алексей бросил негодующий взгляд на стоявших возле входа врачей, на что те пожали плечами.

– Вы же сами видели, что эта дамочка неадекватная? – оправдался один из них, старательно пряча за спиной толстый шприц с мутным раствором.

– Пожалуйста, сконцентрируйтесь, от этого зависят жизни людей, – Алексей взял Марго за плечи и посмотрел прямо в затухающий взгляд. – Вспомните хоть что-нибудь, что позволит найти эту сволочь.

– Меня зовут Маргарита, как тот цветок, – вновь улыбнулась женщина и приложила ладонь к лицу Алексея.

Тот не отпрянул, но и не отвёл взгляда.

– Я помню только номер. Там были цифры 666, больше ничего. Простите…

– Хорошо, Маргарита, спасибо вам. Если ещё что-то вспомните, обязательно сообщите, – он убрал её руку от лица и направился к выходу.

Анна ещё раз бросила оценивающий взгляд на несчастную женщину и вышла вслед за Алексеем.

***

Организация плана «Перехвата» – дело крайне трудное и забюрократизированное. По базам данных ни один грузовик со схожими номерными знаками не был зарегистрирован или не подходил под описание. Сотрудниками всех служб были пересмотрены тысячи часов с дорожных камер видеонаблюдения.

Неделя безрезультатных поисков пронеслась в томительном ожидании. В тот вечер Алексей как обычно допоздна засиживался в своём офисе, допивая подаренный на день рождения виски. Он и не заметил, как провалился в томительное и желанное алкогольное забытьё.

За долгие годы Алексей привык к этому пограничному состоянию, позволявшему отречься от реальности и не впасть в окончательное беспамятство. Он вновь вернулся в своё детство. Увидел улыбающиеся лица молодых родителей, ведущих его по зелёному летнему парку. Они смеялись. Их любящие глаза светились в отблесках яркого летнего солнца. Совершенно не чувствовалось страха, тревоги. Впереди вырисовывалось безоблачное будущее, сулившее спокойствие и умиротворение.

Алексей даже не заметил, как вместо маминой руки он почувствовал твёрдую рукоятку маленькой красной лопатки. Той самой, которой он любил строить замки в песочнице. Рядом с ним, улыбаясь и громко хохоча, играл Вадим. Самый лучший друг давно забытого детства. Небо заволокло густыми тучами, и закапал дождь.

– Может быть, пойдём домой? – предложил Вадим. – Мама наверняка уже переживает. Мне нельзя так долго гулять.

– Разве это долго? Пфф… Только трусы в такое время убегают домой, – деловито возмутился Алексей, строя очередную башню своего величественного замка. – Ты совсем как маленький…

Он прекрасно знал, что Вадим до ужаса терпеть не мог, когда его называли маленьким. Да, ростом он, конечно, не вышел и выглядел достаточно миниатюрно для своих лет, отчего получал постоянные насмешки своих сверстников.

Алексей заметил взгляд Вадима, направленный в окошко мрачной панельной пятиэтажки, одиноко стоящей поодаль оживлённого района. Все окна были чёрными. Ни единого огонька, свидетельствующего о том, что внутри есть жизнь. Мрачные сумерки сползлись над двумя маленькими детьми, одиноко играющими под проливным дождём.

– Я хочу домой, тут страшно, – пожаловался Вадим.

– Ты всегда был трусом, так им и останешься, – хохотнул Алексей, – вечно ты начинаешь ныть…

Нос зачесался, и Алексей невольно чихнул, тут же уловив приятные нотки ароматного табака. Вначале источник запаха определить не получилось. Ночь становилась совершенно непроглядной, пряча под собой таинственные силуэты. Даже мёртвая пятиэтажка и та скрылась под пеленой дождя.

– Я хочу домой, хочу к маме, – жалобно заголосил Вадим и расплакался.

Алексей хотел что-то сказать, но в этот момент почувствовал чью-то руку, опустившуюся на хрупкие детские плечи. Рядом стояла тень. Нет, не человек, а именно бестелесная оболочка. Её рубиновые глаза пожирающе таращились на Алексея. Тот хотел вскрикнуть, однако вместо этого донеслись нечленораздельное мычание. Его рот будто наполнился ватой. Вторая рука незнакомца потянулась к шее, смыкая её скрюченными пальцами. Дышать стало невозможно.

Он брыкался что было силы, но это ещё больше забавляло мучителя. В этот момент с отчаянным криком Вадим бросился в атаку своими маленькими кулачками. Тень отшатнулась, не ожидая подобной прыти от зарёванного мальчугана. Красные рубины глаз полыхнули. По чёрной кляксе, заменяющей лицо, расплылась хищная надменная улыбка.

– Я хотел домой, но это всё ты. Ты, слышишь, ты. Ты убил меня… – тонкий голосок растворялся в пучине мелькавших образов.

Резкая боль в момент вернула Алексея к реальности. Удар о пол стал полной неожиданностью. Он тут же попытался подняться, отчего ещё сильнее ударился головой о столешницу письменного стола.

– А, чёрт…– выругался Мартынов, потирая место удара.

– Лёша, ты как? – прозвучал испуганный голос вошедшей в кабинет Анны. – Ты что, вчера так и не уходил домой?

За прошедшую неделю девушка всё же добилась своего. Пара бурных ночей сделала своё дело, и лёд в их отношениях тронулся. Алексей очень редко отвечал взаимностью, но и назвать его совершенно безучастным не получалось.

– Ну и вонища у тебя тут, – по-хозяйски продолжила Анна, выкидывая пустую бутылку в мусорное ведро. – Сильно ударился?

– Ничего, жить буду, – ещё раз потерев место удара, ответил Алексей. – А ты чего так рано? Не спится что ли? Или премию хочешь побольше заработать? Если так, то учти, на этой работе тебе никто и никогда не скажет спасибо. Под конец всех нас выпрут и плюнут в спину. Проверено.

– Верю, но я не просто так. Кажется, мы нашли его.

Алексей удивлённо посмотрел на Анну, всё ещё приходя в себя после ночной попойки.

– Нашли Федунина?

– Ну, пока не Федунина, а только след того самого грузовика, – довольно ответила Анна и положила на стол несколько нечётких фотографий.

На каждой из них был виден силуэт большого длинномера, несущегося по ночным трассам. Цифры регистрационного знака виделись едва различимыми, не говоря уже о лице водителя фуры.

– А чётче нет? – спросил Алексей, пытаясь внимательно разобрать детали.

– К сожалению, нет. Там вообще ерунда какая-то творится. Большинство камер в принципе не сработали в момент проезда. Мы отслеживали перемещения, но те носят хаотичный характер. Двигается он только ночью исключительно по малонаселённым районам и незагруженным дорогам. В этом районе пару дней назад пропала пожилая пара, – Анна ткнула пальчиком в район Уральского хребта и федеральной трассы М5.

– Как такая машина может оставаться незамеченной? Там же сотни дорожных постов?

Анна пожала плечами.

– Тягач ни на ком не числится, а ещё страннее тот факт, что такой номер никогда не выдавался. Мы с трудом сопоставили сотни похожих снимков и случайно напали на след. Вот это фото было сделано вчера вечером в Челябинской области. Если я правильно поняла, то он должен двигаться на восток.

– Слушай, Анют, с каждым днём убеждаюсь, что у тебя есть будущее в этой профессии, – похвалил Алексей, поднял трубку служебного телефона и по памяти набрал номер дежурной части. – Да, мы выдвигаемся в аэропорт, и передай местным, пусть срочно готовятся к перехвату…

***

Очередной поворот дался с трудом. Нёсшаяся на полном ходу фура едва сохраняла устойчивость. Михаил Иванович продолжал крепко держаться за руль. К своему ужасу он осознал, что совершенно не прилагает усилий, и его тяжёлый автомобиль поворачивается сам по себе. Он отчётливо запомнил перепуганное лицо этой женщины и отвратительную гримасу мужчины. Они в точности походили на его жену и того ублюдка, лишившего жизни его дочь.

Слово «ненависть» не отражало и одной сотой той гаммы переполняемых его чувств и эмоций. Он буквально презирал этих людей. Разве может столько бед и несчастий лечь на плечи одного единственного человека?

– Моя милая Аллочка сейчас лежит в сырой холодной земле, а эти сволочи улыбаются и пируют на празднике жизни! Нет, я им не позволю. Никому не позволю…

Он помнил то опустошение, пришедшее к нему сразу после трагедии. Ни алкоголь, ни медицинские препараты не могли вывести из крутого пике на самом дне жизни. Помнил то, как в один миг лишился её смысла. Испуганное лицо того водителя, до последнего прятавшего взгляд от раздавленного горем Михаил Ивановича. Лучше бы он сам оказался под колёсами внедорожника, отнявшего жизнь дочери.

Не проходило и мгновения, чтобы он не вспоминал о дочери, чего нельзя было сказать о своей супруге. Та чересчур быстро оправилась от трагедии и старалась жить дальше, чем несказанно бесила Михаила. В очередной раз он не сдержался и жестоко избил её, о чём потом долго сожалел, но было уже поздно. Даже самоубийство Марины не повлияло на него так, как всепожирающее чувство справедливой мести, свершённой им позже.

Вновь вернуться к работе водителем большегруза не составило особого труда. Спустя месяц безупречной работы на крупную компанию, и окончательно завоевав репутацию надёжного сотрудника, возмездие настигло свою жертву. Аккуратно раскиданные по дороге к дому обидчика острые гвозди сделали дело, и порванная покрышка послужила причиной незапланированной остановки. Дальше дело техники.

Словно из ниоткуда появилась многотонная машина. На полном ходу она снесла несчастного мужчину, пытавшегося выйти на дорогу и попросить о помощи. Михаил Иванович отчётливо слышал хруст ломающихся рёбер и чавканье черепной коробки, раздавленной колёсами нагруженного грузовика. Сладостные вопли, льющиеся подобно музыке из уст умирающего, разнеслись на всю округу.

– Поделом тебе, сукин сын. Поделом. Бог всё видел, бог знает, что ты сделал.

– А бог знает, что сделал ты? – неожиданно раздался голос с пассажирского кресла.

Михаил Иванович вскрикнул от ужаса, когда увидел на нём того самого мужчину. Голова его была сплюснута, перепачкана кровью и ошмётками, оставшимися от раздавленного мозга. Непропорционально вдавленная грудь вздымалась в тщетной попытке сделать вдох, а из-под рубашки свисали гирлянды окровавленных внутренностей. Они пульсировали в такт быстро бьющегося сердца.

– Это ли хотел твой бог? Так ты чтишь память своей дочери? – повторял мёртвый мужчина, едва шевеля почти выпавшим изо рта синим языком.

– Ты лишил меня всего! – яростно закричал Михаил Иванович. – За это и поплатился жизнью.

– Это так, но сам ты будешь вечно гореть в аду, – ответил мужчина и захохотал. – Такую справедливость бог точно оценит!

– Убирайся, сволочь!

Михаил Иванович потянулся к пассажирской двери в попытке выкинуть незваного гостя, но тот ещё больше залился смехом. Второй рукой Михаил попытался ударить, но и это действо не привело к желанному результату. Кисть застряла во внутренностях уродливого мужчины. Склизкие кишки стянули так сильно, что рука мгновенно стала неметь, наливаясь тяжестью.

– Ты ответишь за всё, я буду ждать тебя там, – он указал пальцем куда-то вниз и расплылся в сплюснутой улыбке.

Прямо перед грузовиком блеснули яркие фары. Михаил Иванович инстинктивно бросился к рулю и вывернул его до предела вправо. Столкновения удалось избежать. Пассажирское кресло оказалось пусто, за исключением мокрого пятна, пропитавшего сиденье.

***

– Это ещё что!? – крикнул водитель, едва избежав столкновения.

Полицейский автомобиль тряхнуло так, что дымящаяся сигарета выпала из рук Алексея и прожгла форменные штаны.

– А чёрт, ты слепой что ли? – выругался он, пытаясь поднять её с резинового коврика.

– Это он! – неожиданно воскликнула сидящая на заднем сидении Анна.

За окном их автомобиля набирал силу первый снегопад, свойственный к середине осени в горных районах Урала. Машина неслась вдоль одной из дорог, аккурат обходящей оживлённый участок федеральной трассы.

– Ты уверена? – поймав злосчастную сигарету, спросил Алексей, одновременно пытаясь рассмотреть в зеркале быстро удаляющиеся красные огоньки.

– Точно не знаю, он вынырнул слишком быстро и непонятно откуда. Могу сказать, что такого автомобиля я никогда прежде не видела, кроме как на тех фото, – призналась Анна.

– Хорошо, давай за ним и предупреди другие экипажи, – скомандовал водителю Алексей, выкинув растоптанную сигарету в окно.

Проблесковые маячки полицейского седана ярко осветили сгущающиеся сумерки. Их свечение едва пробивалось сквозь пушистые хлопья, сыпавшиеся с неба как из рога изобилия. Мрачные свинцовые тучи, зацепившись за высокие вершины, намертво зависли над Уральским хребтом.

Дорога становилась скользкой, но, повинуясь приказу, водитель вдавил педаль в пол и на всех парах, завывая протяжной сиреной, понёсся за преступником. Алексей достал из кобуры табельный пистолет и на всякий случай проверил боезапас. Стрелять первым тот не собирался, но за долгую практику ловли хладнокровных убийц, маньяков, педофилов и наркоманов он понял одну простую истину – в поимке подобных преступников все средства хороши.

Сзади послышался щелчок предохранителя на пистолете Анны. На её лице читалась непоколебимая решительность. А ведь и он сам лет пятнадцать назад был таким же. Считал себя уверенным и непогрешимым.

– Ты готова? – спросил Алексей. – Сама вперёд не лезь. Мы пойдём первые, понятно?

Анна молча мотнула головой.

Впереди показались те самые огоньки. Их ядовито-бордовый свет сильно выделялся на фоне усиливающегося снегопада.

– Водитель грузового автомобиля, немедленно прижмитесь к обочине. Повторяю: водитель грузового автомобиля, немедленно прижмитесь к обочине, – через усилитель динамика патрульного автомобиля голос слышался на довольно большом расстоянии, но эффекта это не принесло.

– Значит, это он? – спросил водитель, прибавляя скорость.

– Он! – подтвердил Алексей и, вскидывая пистолет, высунулся из окна.

Громыхнули два выстрела. Пули пробили одно из колёс прицепа. Грузовик слегка вильнул, едва не задев их машину длинным бортом.

– Двадцать первый, вызываю диспетчерскую, мы ведём преследование, прошу направить подкрепл… – радиостанция неожиданно залилась помехами, и оттуда донёсся тонкий писк, заставивший всех внутри автомобиля закрыть уши.

– Дорога! Смотри на дорогу! – закричал Алексей, перехватывая руль.

Грузовик вильнул ещё сильнее и ударил в переднее правое крыло. На секунду показалось, как пробитая покрышка перестала вращаться, принимая вид свернувшейся клубком чёрной змеи.

Второй рукой Алексей с размаха ударил рукоятью пистолета по радиоприёмнику и тот замолк.

– Он уходит! – заголосила Анна. – Давай быстрее, мы его сейчас потеряем.

В этот момент змея резко распрямилась и ударила в борт их машины, едва не выбросив с дороги.

– Не отпускай педали! – кричал Алексей, удерживая руль.

– Да что же это такое? Что за чертовщина? – едва сдерживая панику, верещал перепуганный водитель.

– Стреляй, Аня, стреляй! – не обращая на него внимания, скомандовал Алексей.

Не колеблясь, девушка высунулась из окна и разрядила магазин по грузовику. Тот дёрнулся, и из его недр раздался утробный вой, а из труб повалил ядовито зелёный дым. Кабина машины будто скривилась, поджимая боковые стойки.

– Не может быть! Этого не может быть! – окончательно потеряв самообладание, кричал водитель.

Похожие на кривые оленьи рога над кабиной поднялись двое щупалец, раскрывая хищные зубастые рты.

– Ну, давай же, – бормотала себе под нос Анна, перезаряжая оружие.

Вновь раздались хлопки. Подъём в гору резко сменился крутым спуском. На этот раз грузовик повело значительно сильнее. Небольшая покрытая белоснежным снегом ёлка была снесена здоровенной тушей потерявшего управление грузовика. Машина, а точнее неведомое существо, порождённое жуткими фантазиями создателя, старалось уцепиться своими отростками за деревья и кустарники, но набранная скорость оказалась слишком велика. Многотонная тварь неслась вниз по крутому склону, сшибая всё на своём пути.

Патрульный автомобиль заскользил вслед за ним. Удерживать его на дороге больше не получалось. Их мотало из стороны в сторону. Весь мир закружился в диком танце, пока сильнейший удар не закончил скоротечную погоню.

***

– Лёшик, Лёшик, ты слышишь? – звуки едва доходили до затухающего сознания.

Мартынова уже давным-давно никто не называл этим именем. А, точнее сказать, никто, кроме Вадима. Травмированный мозг не был в состоянии отличить действительность от галлюцинаций, вызванных сильным ударом.

– Ты меня слышишь? – повторял голос. – Вставай, дело ещё не закончено, вставай…

– Вадим, это ты? – неуверенно спросил Алексей, борясь с нарастающей какофонией странных звуков, заслоняющих друг друга.

Хлёсткая пощёчина помогла остановить бесконечную карусель картинок, мельтешащую перед глазами в сумасшедшем танце.

– Лёша, ты меня слышишь? Ну же, вставай, нужно срочно уходить отсюда, – перепуганный голос Анны совершенно не походил на почти забытый голосок его давно ушедшего друга детства.

Глаза напрочь отказывались открываться. Их словно зашили невидимой нитью, а поверх нанесли слой жидкого клея. Едва Алексей смог поднести руку к лицу, тут же почувствовал, что оно и вправду покрыто тёплой вязкой жидкостью. Это была кровь из разбитой головы.

– Ну, давай же. О, господи! – произнесла Анна.

Раздался громкий вопль. Алексей сгрёб рукой немного свежевыпавшего снега и вытер им лицо. Глаза едва могли различить ужасную картину. Искорёженная патрульная машина почти весела над глубоким оврагом рядом со сломанной берёзой и остатками дорожного ограждения. Знакомый запах выливающегося из пробитого бака бензина не сулил ничего хорошего. Однако сейчас это было наименьшей проблемой, о чём напомнил очередной душераздирающий вопль.

Тот самый полицейский, что сидел за рулём их автомобиля, буквально взмыл в воздух, отчаянно крича и брыкаясь. Его ноги обвили и удерживали длинные мерзкие щупальца. Разрезанные на лоскуты штаны тут же промокли от крови. Он судорожно пытался достать из кобуры пистолет, но Анна его опередила. Разрезая ночную мглу, хлопнула пара неточных выстрелов. Цели они не достигли. Руки перепуганной девушки ходили ходуном, не давая прицелиться.

Долго приходить в себя времени не было. Ситуация требовала от Алексея немедленного вмешательства. Несмотря ни на что, он бросился на помощь кричащему от боли и ужаса коллеге. Попытка оттянуть склизкий отросток не привела ни к чему, кроме изрезанных острыми зубьями ладоней. Только сейчас Алексей заметил, откуда тянутся эти странные отростки.

Внизу оврага на боку лежала та самая фура. Борозда сломанных кустарников и тормозной след свидетельствовали о не менее сильном ударе, остановившем многотонное чудовище. А то, что это было именно чудовище, свидетельствовал распахнутый зев внутренностей фургона.

Из забрызганного кровью и заваленного человеческими останками контейнера торчали длинные извивающиеся языки змей. Часть из них пыталась приподнять грузовик, а часть уже тянулась к Алексею. Он бросился бежать, как раз когда одно из них стремительно кинулось в атаку. Тем временем схваченный полицейский залился таким хрипом, от которого кровь застыла в жилах. Одно из щупалец воткнулось ему прямо в рот и начало проталкиваться внутрь. Хрип быстро перешёл в бульканье, и мужчина забился в конвульсиях. Его застывшие от ужаса глаза в последний раз взглянули на Анну, перезаряжающую трясущимися руками пистолет. Звук лопающихся мышц и разрываемой плоти был поистине отвратительным. Полицейский жалобно вскрикнул, и его тело разорвало на две окровавленные части. Мощный поток крови и внутренностей брызнул во все стороны, устилая белоснежный покров едва выпавшего снега и лицо перепуганной девушки.

Не сумев удержать рвотный рефлекс, желудок Анны опорожнил содержимое. Она не успела заметить, как один из отростков схватил её за ногу и резко дёрнул вниз, выбивая из равновесия.

– Ааа, помоги! – только и успела прокричать девушка, когда второй отросток начал сдавливать шею.

Воздух рассёк тяжёлый удар монтировкой. Щупальце немного ослабило хватку, но отпускать свою жертву не собиралось. Вновь и вновь Алексей замахивался и бил по склизким отросткам, пока они не отпустили Анну. Из них заструилась вонючая зелёная жижа. Грузовик зарычал, не оставляя попыток подняться.

– Вставай, мне нужна твоя помощь! – крикнул Алексей, не дожидаясь, пока девушка полностью восстановит дыхание.

– Что ты хочешь сделать?

– Это наш единственный шанс спастись, – он указал на висевшую над оврагом полицейскую машину.

Вместе они навалилась на искорёженный кусок металла, ещё недавно бывший автомобилем. Тот нехотя поддался.

– Ну, давай же. Какого хрена? – выругался Алексей, изо всех сил наваливаясь телом на багажник.

Машина не поддавалась. Внизу послышалось шелестение десятков щупалец, потянувшихся к ним.

– Там что-то мешает! – заметила Анна, заглянув под днище автомобиля, в которое упёрся отломанный кусок бетонного столбика. – Я сейчас его, ааа…

Очередное щупальце схватило Анну за ногу и потянуло в овраг.

– Ну, уж нет, тварь! – с этими словами Алексей бросился к водительскому сидению и попытался завести двигатель.

На удивление приглушенный рокот не заставил себя ждать. Видимо, чудовище тоже оценило грозящую опасность. Отпустив Анну, щупальца попытались вырвать Алексея и салона, одновременно удерживая автомобиль на месте.

– Нет, не делай этого, – закричала Анна, но было уже поздно.

Включив нужную передачу, он нажал на педаль газа. Машина тронулась с места, разорвав пару щупалец и окончательно сломав мешающий столбик.

Дыхание перехватило. Недолгий полёт показался вечностью. Перед глазами пронеслась целая жизнь, бездарно прожитая впустую. Вновь вспомнился тот самый несчастный взгляд Вадима, преследовавший в кошмарах с самого детства.

– Вот я и искупил вину, дружище, – пробормотал Алексей, видя, как перед ним открывается огромная пасть неведомого чудовища, хищно оголяя ряды длинных клыкастых зубов.

Уже отстрелянная подушка безопасности не смягчила падение. Нестерпимая боль обволокла всё тело и захлестнула разум. Никогда прежде Алексей даже не задумывался, что человек способен испытывать подобные ощущения. Каждую клетку его тела резали сотнями ножей и прокалывали тысячи игл.

Он с ужасом понял, что надежда на моментальный взрыв бензобака не оправдалась. Зато запах выливающегося топлива быстро распространялся по салону, перемешиваясь с отвратительной вонью из раскуроченного грузовика. Десятки щупалец заползали в салон со всехсторон, медленно обволакивая тело Алексея.

– Убей меня, – донеслись до сознания странные слова. – Убей меня, я достаточно настрадался, пожалуйста…

– Кто ты такой? – теряя сознание, спросил Алексей, одновременно потянувшись к нагрудному карману.

– Убей, прошу, я больше не хочу страдать… – повторил из утробы монстра едва слышный голос.

Пальцы нащупали нужный предмет.

– Скажи мне, кто ты? – повторил Алексей, чиркнув своей любимой бензиновой зажигалкой.

– Михаил, я Михаил. Я – чудовище!

Предрассветные сумерки в один момент стали ярче любого дня. Оглушительный грохот пронёсся по бескрайним Уральским просторам. Тысячи зелёных ошмётков и кусков металла разлетелись подобно шрапнели, а облако едкого дыма поднялось над оврагом. Ночь подошла к концу.

***

Пять долгих лет миновало с тех жутких событий. Анна получила должность начальника следственного отдела. Правда, проходить психиатра на ежегодной комиссии становилось всё сложнее, но девушка не унывала. Ведь теперь ей было ради кого жить.

Через пару недель после той ночи девушка узнала о своей беременности. Гадать на счёт отцовства не приходилось.

– Жаль, что Лёша никогда не сможет увидеть своего сына, – постоянно думала она, но рутина бесконечных дней не позволяла находить время для депрессии.

Анна назвала ребёнка Вадимом. Сама долго не могла понять почему, но именно это имя лучше всего походило этому крошечному улыбающемуся комочку.

В один из дней накануне нового года она обнаружила у себя на столе толстую папку документов.

– Неужели эти гады решили всё спихнуть на меня перед праздником? – с тоской подумала она и уже хотела поднять скандал, когда невзначай прочитала заголовок первой статьи, аккуратно приклеенной с обратной стороны.

Заголовок гласил: «На трассе под Новосибирском пропала молодая девушка, подозреваемого ищут все силы дорожной полиции». Руки Анны затряслись, когда она увидела внутри папки размытую фотографию огромного белого грузовика, несущегося сквозь ночные сумерки. Но стало ещё страшнее, когда она присмотрелась к силуэту сидящего за рулём мужчины. С фотокарточки на неё смотрел и жутко скалился Алексей Олегович Мартынов.

Конец