Изнанка ада! [Андрей Арсланович Мансуров] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Пролог


Взрыв! Гул, грохот!

Земля под животом заходила ходуном, и заледеневшие комья так и посыпались!

Пол услышал, а затем и почуял, как мелкие и крупные кусочки грохочут по доскам настила, под которым он лежал в своей яме, и тем частям тела, что под настил не поместились. Но это быстро прекратилось. Правда, в ушах ещё с полминуты звенело: пришлось потрясти головой. Он высунулся: никого! И пыли нет. Вот повезло, что зима.

Когда пришёл к раскопу, сплюнул с горечью. Да, рассчитал почти верно: чёртова земля оказалась удалена. Правда вот, вместе с ней «удалился» и сам проклятый древний клад! И — нате вам, недоделанный …ренов сапёр: обломки и кусочки покорёженных золотых монет, и чёрные глиняные черепки валяются теперь повсюду.

Когда первый приступ вполне естественного раздражения прошёл, он огляделся уже внимательней. Поразился: всего полпалки старого доброго динамита содержимое толстой глиняной амфоры разбросали на добрых сто шагов вокруг! Называется: собирай — не хочу!.. Не хочу. Потому что повреждённые, да ещё свежим взрывом, монеты ни один коллекционер не признает подлинным кладом «доколумбовой цивилизации»! Потому что самая дохленькая экспертиза укажет на свежие следы «воздействия»!

Вдалеке послышалось завывание, и вечернее небо у горизонта, где утёсы шхер переходили в океан, окрасилось всполохами синего и красного: никак, патрульные скутера! Всё верно: сейсмический контроль, мать их! Не сработал, стало быть, его «План А».

Пришлось бросить рюкзак с барахлом, спрятанный под помостом, на произвол судьбы, и ломануться, петляя и оглядываясь, в заросли тамариска, хотя он и знал, что они — дохленькое прикрытие, и тепловизор засечёт его тело в мгновение ока. Но не стоять же столбом посреди поля, прямо над «составом преступления»: вскрытым, и варварски взорванным, оплывшим за тридцать веков в невысокий холм, курганом какого-то там древне-викингского конунга!

Рёв двигателя челнока над макушкой прозвучал приговором: быстро же они его!..

Однако челнок оказался не полицейским. Он, с риском зарыться в землю по крышу, врезался в заросли перед Полом, заставив ноги задрожать: ну и отчаянный должен быть у челнока пилот! А когда откинулся люк, и здоровенный мужик нарисовался в проёме, заорав: «Хочешь остаться на свободе — залезай!», Пол как-то очень быстро сообразил, что это — не подстава, а просто собрат! Другой чёрный копатель, оказавшийся случайно (Или не-случайно, но над этим можно подумать и позже!) поблизости, и чуть более оснащённый в смысле личного транспорта, протягивает ему руку помощи.

Схватившись за действительно предложенную и оказавшуюся на редкость крепкой руку, Пол подтянулся и ступил на откинутую платформу грузового люка. Мужчина лет тридцати приветствовал спасённого странно:

— Бегом — в трюм! Падай на пол! — и затем кому-то вверх, — Мать! Давай!

Люк с лязгом захлопнулся, в ноздри ударил запах горелой изоляции, пыли, и солярки! А такого ускорения Пол не испытывал никогда в жизни! И если б уже не лежал на каком-то, вероятно для как раз таких случаев и приготовленном, матраце, рисковал просто растечься по палубе в блин не тоньше папиросной бумаги!

Сердитый голос странного мужика ещё что-то кричал, а в ушах уже свистело и звенело, и чернота навалилась на глаза… Пол подумал, что напрасно он не тренировался на центрифугах, или хотя бы тренажёрах — может, тогда злосчастные десять-двенадцать «же» стартового ускорения и не превратили бы тело в свиной студень, неспособный не то что ходить — а даже моргать!

Грудь сдавило так, что дышать стало невозможно, и он заорал — но из глотки вырвался лишь тоненький писк!..

Но хватило и его.


Пробуждение отнюдь не было приятным — его грубо трясли за плечо, да ещё орали в ухо:

— Проснись! Да проснись же ты, скотина настырная, задолбал ты своими воплями!

Пол открыл глаза: ф-ф-у-у…

Слава Богу — опять лишь сон. Кошмар.

Над ним склоняется нахмуренно-озабоченное лицо Джо.

Какое счастье!

И пусть проклятый кошмар повторяется обычно только перед какими-нибудь действительно серьёзными неприятностями, насколько уютней чувствовать себя здесь, на «Кондоре».

И в — пусть грубых и чёрствых, но — объятиях напарника!

А не полиции, которая уж точно упекла бы его в тот раз пожизненно.

Поэтому предложение стать Потрошителем — не защищённых Федеральными законами Земных недр, а ещё неоткрытых и незарегистрированных в официальных реестрах, «ничьих», планет Пол и воспринял тогда с энтузиазмом. Согласился, разумеется!

Со временем энтузиазм, конечно, поутих, но он вынужден был признать, что перетряхивать недра новых, действительно неоткрытых, планет, куда интересней.

Хотя и куда менее безопасней!

Мерзкая тварюга


«— Проклятый земляшка! — проскрежетал Сифф, — Наконец-то я тебя пристукну!

— Подумаешь, испугал! — Джонсон развернулся поудобней, откинув со лба мокрые волосы. Вытер руки о тельняшку, потому что чёртовы провода выскальзывали из вспотевших от напряжения пальцев, — Пристукнуть кого-то — не проблема! А вот сделать так, чтобы враг долго му-у-учился перед смертью — так, чтобы проклинал каждую секунду своего существования, молил о приходе долгожданной смерти, которая избавила бы его от невыносимых страданий!.. Ха! Вот это, я понимаю — Месть!

— Хм-м… А знаешь, что-то есть в твоих словах. Рациональное зерно, как я бы это назвал. Верно: пришибить тебя сейчас — не проблема. Но вот как же сделать, чтобы ты — мучился? Да ещё — долго? — пара зелёно-серых щупалец потёрлась о мешок с тырсой: у пупырцев это примерно соответствовало почёсыванию затылка, — Может, подашь идейку — как?..

— Разумеется! — Джонсон улёгся на кресло уже лицом кверху, чтобы экран с изображением рубки врага оказалось видно полностью, пусть и со странного угла зрения, — Почему бы и нет? Чего не сделаешь для любимого заклятого врага!

Ну а насчёт моих мучений…

Что, если ты убьёшь при мне кого-нибудь из ваших? Только — ме-е-едленно, и мучительно — например, отрубая, или сплющивая молотком щупальца — одно за другим? Тогда от мук совести и сострадания собрату по разуму я совсем расстроюсь, и начну кричать, выть, и впадать в мрак депрессии и истерики!

— Подожди-ка… А почему это я должен убивать кого-то из наших? — насторожённого скепсиса в тоне врага не уловил бы только стул, на котором Джонсон сейчас снова выделывал акробатические трюки, не вставая, и так, чтоб хотя бы его задница находилась в поле зрения видеокамеры, забравшись уже в контрольный щит палубы, — Они же — наши?!

— Здрасьте вам пожалуйста! — Джонсон фыркнул на непонятливость врага, — Ты что, не понимаешь? На моём корабле я — один! То есть — пытать и мучить некого! А ты же знаешь, как страдают гуманные гуманоиды вроде меня, когда при них мучают какое-нибудь… Разумное существо? А разве твои сослуживцы — не разумные существа?

— М-м-м… Да, определённая логика тут, конечно, есть, — ещё два щупальца присоединились к почёсывающим, сигнализируя, что противник всерьёз озадачен. — А как я узнаю, что ты — мучаешься?

— Ну — как!.. Я же буду орать и извиваться, рыдать, умоляя тебя прекратить страдания ни в чём не повинных… — именно этого момента и ждал Джексон, и пока кровь монстра оттекла от щупалец-исполнителей в бурдюк с мозгом, который пытался решить непосильную логически-этическую задачку, капитан справился, наконец, с подсоединением оголённых проводов. Раздался чуть слышный щелчок, и сервомоторчики ожили.

Значит, позитронная пушка вновь слушается его мозговых импульсов!

Мгновенный разворот дула излучателя, выстрел — и та половина линкора пупырцев, на которой находились боевые башни, оказалась распылена на атомы и кварки!

— Нечестно! — заорал Сифф. — Ты опять запудрил мне мозги! А я только было…»


— Проклятье! — проворчал Джо, тщетно осматривая жалкие остатки маленького томика в поисках продолжения, — Когда я приучу его начинать с начала!..

Правда, он знал, что заводить разговора об этом всё равно не будет — ведь это именно он высказался в том смысле, что никогда не станет читать подобный бред!

И ещё добавил, что это, мол, рассчитанная на подростков и нетребовательных фанатов-любителей космооперы, дешёвая фантастика: «сентиментальная пошлятина»! И что — «Как это ещё на такое перевели бумагу

Вот и приходится теперь держать марку, и делать вид, что никогда не читает.

Поворчав ещё и покряхтев, он и сам вырвал пару страниц из несчастной книжонки, размял, чтобы было помягче, и… Использовал по назначению. Вымыл руки. Порядок.

Натянув штаны, и заправив в них рубаху, сердито ткнул кнопку Конвертера. Тот отозвался привычным довольным урчанием. Ну вот — хоть что-то на этой чёртовой посудине работает как надо.

Странно. И чего он так завёлся? Или эпизод из старого примитивного боевика столь сильно распалил его воображение?..

Покачав головой и сердито сплюнув в тот же Конвертер, он вышел из гальюна.

Да, туалет у них на корабле — удобный. Даже руки можно помыть, не вставая.

А вот всё, что он думал по поводу отсутствия нормальной туалетной бумаги, он высказал Полу ещё месяц назад, когда обнаружилось, что её запасы иссякли, а его легкомысленный и оптимистичный компаньон опять проморгал столь необходимый (Первоочерёдной важности!) элемент снаряжения для человеческой составляющей их экипажа.

С другой стороны — чёртова туалетная бумага куда дороже дурацких книжонок, которые Пол скупает оптом у старьёвщика Майло-марсианина. Так что — ладно, как-нибудь дотянем до возвращения на базу. Или в Клайд.

Джо снова усмехнулся — зато вот о не-человеческой компоненте Пол не забыл!

Витамины, песочек, зеркальца, палочки, и разнообразные меловые игрушечки для Половских любимцев занимают огромную коробку в трюме. И запасов непортящейся зерносмеси им хватит лет на тридцать. Хоть они, вроде, столько и не живут.

Остановившись в кают-компании, где и троим было бы трудно развернуться, Джо с притворным раздражением наблюдал, как самка волнистого попугайчика старательно и методично превращает натуральный, а, следовательно, и чертовски дорогой, сосновый каркас своей клетки в мелкую труху, нагло игнорируя развешенные для заточки клювов веточки и меловые пирамидки. А самец бодро распевает любовные песни.

Балбесы порхучие.

Впрочем, если уж быть до конца откровенным, с присутствием на борту попугайчиков Джо вполне смирился. И даже получал удовольствие, глядя, как иногда эти живые датчики нормального состояния атмосферы Корабля чешут друг другу в голове, и кормят из клюва в клюв, проявляя нежность и трогательную заботу о своей половине. Которую ещё полчаса назад сбросили с ветки-насеста на пол, и выдрали полхвоста…

Проверив, хватает ли «придуркам», как он называл их при Поле, воды и корма, Джо прошёл в рубку. Идти недалеко — кораблик у них крохотный, тонн на восемьсот.

Пол, развалившийся в кресле второго пилота, и закинувший как всегда ноги в сомнительной свежести носках на главный пульт, читал очередную книгу. Джо отметил, что в кричащей расцветочке суперобложки этой преобладают зелёные тона. Значит, напарничек перешёл от чтива любовного к псевдо-историческому. Наконец-то.

Обложки детективов с чёрно-кровавым, или мелодрам с розовым колером намозолили глаза до дрожи.

Кресло капитана скрипнуло под всеми двумястами двадцатью фунтами Джо, приняв, хоть и со скрипом, и зудом сервомоторчиков, форму его немаленького зада.

Напарник, не отрываясь от книги что-то промычал что-то в том смысле, что если бы кто-то жрал поменьше, было бы куда полезней: и горючего экономия, и креслу — полегче. Джо проигнорировал.

Смотреть в обзорные экраны смысла не было: за ними висела молочно-сиреневая мгла псевдопространства. Поэтому Джо небрежно проглядел записи в бортовом журнале, которые вёл Главный компьютер корабля, выведя их себе на вспомогательный экран. Сделал это скорее автоматически, чтобы хоть чем-то заняться: если бы в пучине пространства появилось что-то, заслуживающее внимания, благим матом заорала бы звуковая сигнализация. Да и рубка ожила бы всеми обзорными экранами, и проснувшимся пультом, который в таких случаях напоминал слегка спятившую Рождественскую ёлочку. Только плоскую.

Нет. Сухие цифры на мониторе не говорили ни о чём интересном.

Вокруг ничего не было, и ровно ничего не происходило. Автонавигатор продолжал систематические поиски ориентиров, и совершал двухпарсековые прыжки каждые пару часов. Побочные явления гиперпереносов, или, как называли их пилоты, «прыжочков», земная наука успешно преодолела два века назад. Теперь люди могли позволить себе роскошь свободно передвигаться по кораблю, и выполнять любую работу, а не плавать в компенсационном баке с кислородной маской на лице и проводами по всему телу.

— Что, опять пальцы испачкал? — вполне дружелюбно поинтересовался Пол, оторвавшись, наконец, от книги. На его приветливом от природы, хоть и грубовато вылепленном веснущатом лице сияла милая и как бы наивная улыбка.

Джо совсем было уже надумал, какую шпильку он отпустит, но вовремя сдержался — заметил нетерпеливые искорки в уголках лукавых глаз.

Тогда Джо вполне серьёзно спросил:

— Вот ты у нас, вроде, всесторонне образованный, начитанный… И справа, и слева, и сбоку. Что, если заставить конвертер преобразовать твои шмотки — в бумагу?

Пол чуть замер, остановив на полпути закидываемые за голову руки, и от прищурившегося Джо не укрылось, как посерьёзнела его мина. Он чуть ли не услышал, как бешено завращались шестерёнки в голове напарника в ожидании подвоха.

Что ж — всё правильно. Когда четыре года почти каждый день видишь и общаешься с каким-либо человеком, поневоле станешь узкоспециализированным психологом! Ну, или психоаналитиком-любителем. И будешь чуять своего партнёра, со всеми его слабостями, привычками и прибабахами — чуть ли не лучше себя!

Естественно, и тот отвечает тебе тем же…

— Фу-у! Как антигуманно! И банально. Ты хочешь, чтоб я разгуливал по «Кондору» нагишом? А вдруг я простужусь?!

— Ты? Не думаю. Ты так «проспиртовался» ещё на Зареме, что никакие вирусы… Да и не придётся нагишом: старый резиновый комбез тебе очень даже пойдёт.

— Да ладно тебе ворчать! Сказал же — всё, запомнил я! Ну, виноват. Потерпи уж — чего тут осталось-то: пара месяцев. И — снова все блага Цивилизации окажутся к нашим услугам! И твой истосковавшийся зад будут услаждать и умащать самые… Словом, изысканные бумажки.

Джо фыркнул. Раскаяние, и озабоченность его задом в голосе Пола слишком явно отдавали наигранностью. Пол-то прекрасно знал, что сердитый (якобы) напарник и сам отлично понимает, что денег на новую одежду нет. И он не станет заниматься чепухой. Знал это и Джо. И знал, что Пол это знает. И то, что он знает и о том, что тот это знает…

Да и вообще — они оба знали, что скажет или как поступит напарник в той или иной ситуации. Но всё равно продолжали говорить это — не молчать же, как те два идиота на «Бегонии», о которых узнали только потом, восстановив записи видеокамер и переговоров в чёрном ящике полуразрушенного компьютера взорванного корабля…

Вообще, работа космических авантюристов — самостоятельных Предпринимателей, что бы там ни думали сопливые мальчишки-любители романтических приключений, отнюдь не усеяна лепестками роз и невероятными приключениями, погонями и сказочными прибылями. Хоть именно так и пытаются представить это дело в книгах и фильмах: что свежих, что — многовековой давности. И от которых ломятся полки супермаркетов.

На самом деле девяносто девять процентов времени уходит на занятия в тренажёрном зале, сон, еду, ремонт, и… Просиживание штанов в кресле, где ты нужен — как вертолёт в сауне. Поскольку всю работу делает Главный компьютер, который они запросто величают «Мать», и встроенный в неё Астронавигатор.

А человек — лишь хрупкий и медлительный придаток к этим великолепным механизмам. Скучающий, слоняющийся из отсека в отсек, работающий на тренажёрах, чтоб совсем уж не атрофировались мышцы, ворчащий, и иногда вяло переругивающийся с напарником… Пока корабль делает своё дело.

И делает — на совесть.

Поскольку по-другому и не умеет.

Вот это и называется «романтикой свободного поиска».

Понятно, что в таких условиях от психологической совместимости двух обязательных членов экипажа (А именно с таким минимальным числом людей разрешает летать чёртов Космоустав! И во всех портах устанавливают неизвлекаемые автоматы, блокирующие реактор от взлёта, если на борту нет хотя бы пары людей!) зависит многое, если вообще не всё, связанное с существованием работоспособного коллектива.

Правда, так обстоит только в портах цивилизованных планет — где работают авторегистраторы… Садиться и взлетать с не-освоенных можно и одному: если напарник погиб, или… сбежал! Вдохновившись восхитительными туземочками-колонисточками. Или — приглашением на должность Главнейшего и Умнейшего Начальника.

Случалось, по рассказам бородатых пилотов-разведчиков, и такое. Хотя — верить или нет, зависит от рассказчика. Или — слушающего.

Ностальгически-абстрактные воспоминания оказались прерваны самым банальным образом: взвыла сирена, и стрелка энергии компенсатора гравитации взлетела далеко в красную зону!

Джо автоматически отметил, что сейчас несколько тонн драгоценного горючего уйдёт на работу дюз в форсажном режиме, чтоб вывести «Кондор» в обычное пространство! Проклятье!

Он вырубил звук.

Мягкий и приятный голос Матери сообщил:

— Произвожу экстренное торможение, — а то они сами не догадались! — Отрицательное ускорение тридцать два «жэ» в течении двух минут! Выход из Гиперпространства в точке… — последовали цифры координат.

— Мать!.. Почему ты тормозишь, твою мать?! Нам ещё трое суток лететь прямо!

— Верно. Но я торможу, потому что я — робот. А робот обязан соблюдать Первый закон! То есть — не причинять никоим образом вред любому разумному существу!

— Да, верно, чтоб его… — Пол пошкреб затылок пятернёй. — Уж не хочешь ли ты сказать, что встретила «разумное существо» прямо здесь, в межгалактическом пространстве?

— Да. Именно это я и хотела сказать.

Джо подумал, что Мать у них почти всегда лаконична и абсолютно спокойна. И не торопится прояснять ситуацию. Ждёт, когда последуют «наводящие» вопросы.

Ну вот сейчас они точно — последуют!

— Ну-ка, выведи сюда, на большой центральный, это самое… Ну, то, чему «нельзя причинять вред»!

Ну и — ничего! Только чернота окружающего космоса с далёкими полуразмытыми пятнышками галактик — конечно, они же снова в обычном пространстве!

— И… Где? — Пит возмущённо фыркнул.

— Прямо перед вами. Максимальная концентрация его вещества как раз занимает центр экрана!

— Ах вот как. — иронию в голосе Джо не заметили бы только попугайчики. Или Мать — она не реагирует на тон говорящего. Ей важна лишь содержащаяся в словах информация. А если таковой нет, Мать просто помалкивает. Вот как сейчас.

Разумно с её стороны.

— И — что? Ты хочешь сказать, что вот эта туманная дымка… навроде облака межзвёздного водорода… И есть Живое, да ещё и разумное, существо?!

— Да.

— Тьфу ты! — Джо сплюнул. — Вот об этом… Существе. Поподробней, пожалуйста.

— Да. Только, если не возражаете, немного погодя. Когда закончу расчёты и уведу «Кондора» на безопасное расстояние! — снова заревела сирена, которую Джо опять, с проклятиями обычными традиционными и специализированными космослэнговыми, поспешил вырубить, и корабль вновь затрясся — снова не меньше тридцати пяти «жэ»!

Джо, представив, сколько дороженного гелия — тридцать три уйдёт вот так, просто на манёвры, зарычал. Его экономная натура вообще орала благим матом! Деньги!..

«Кондор», содрогаясь так, что никакие гравикомпенсаторы уже не помогали, дёрнулся назад, от туманного пятна. И только когда рёв форсажа стих, и их перестало болтать по креслам, Джо преувеличенно спокойно поинтересовался:

— Ну а кого это мы спасали сейчас?

— Пятерых других, вверенных моим заботам, разумных существ. Тебя, Пола, двух попугайчиков. Плюс ещё крысу Шушару, которая зайцем ездит в нашем трюме уже третий рейс.

— Ух ты, как интересно! — Пол потёр ушибленный о консоль ручного управления локоть, — И что же нам всем, включая крысу (Вот уж первый раз слышу о ней!) угрожало?

— Данные сканнеров показывают внутри «облака», как вы его назвали, по крайней мере четыре мёртвых корабля. И ориентируясь на их повреждения, и то, как начало вести себя обнаруженное существо, я рассчитала, что это оно и уничтожило экипажи всех погибших кораблей.

— Да-а?!.. И… Как же это оно стало себя вести?!

— После того, как поток наших гиперфотонов вырыл что-то вроде ямы в веществе облака, (Ну, там, куда пришлась тормозная струя!) оставшаяся незатронутой внешняя часть оболочки очень быстро ринулась в стороны и вперёд, пытаясь сомкнуться за нашей кормой. Я сразу включила форсаж на задний ход, и теперь вижу, что вовремя. Потому что участь погибших кораблей вычислить нетрудно.

На этот раз наводящих вопросов не последовало, и Мать продолжила:

— Облако может создавать концентрированные потоки плазмы прямо из своего тела, и направлять их, словно пламя из ацетиленовой горелки, в слабые места обшивки. Туда, где антиметеоритная броня потоньше. Когда образуется сквозная дырка, облако «затекает» туда. И выедает всю органику! Растворяет её, словно желудочный сок — бутерброд. Похоже, именно так оно охотится и питается.

Волосы на затылке Джо поднялись и зашевелились сами собой. Пол позеленел, и прикрыл рот рукой.

Ужасная смерть! Бедные погибшие люди…

Но что же это за неизвестная, и жуткая тварь им встретилась? И почему до сих пор её никто не?.. Или те, кто встречал — уже не может ничего рассказать?!

— Мать! А… Почему мы сейчас продолжаем ускоряться? — в дрожащем голосе Пола, как он не старался, сквозило не то что беспокойство — страх! И Джо, тоже глядевший на акселерометр, вполне его разделял, поскольку предчувствовал ответ:

— Потому что это существо пытается нас догнать.

— А-а-а!!! Помогите! Я не хочу умирать! Я слишком молод, чтобы умирать! У меня ещё только… Раз, два… Так, на Гобстере — четверо… Восемь внебрачных детей — этого мало, чтоб передать дальше мои гены!!!

Джо посмотрел на напарника.

Тот, видя, что шутка не оценена по достоинству, заткнулся.

— Мать! — сам Джо не пытался скрыть дрожи в голосе, но спрашивать старался по делу, — Эта дрянь сможет последовать за нами в Гиперпространство?

— Похоже, нет. Ей помешают корпуса кораблей, которые сейчас внутри неё. Кажется, она не в состоянии от них избавиться.

— Вот! — тон Пола сочился удовлетворением, — Как же хорошо, что на нашем корабле есть гальюн! И мы, да и попугайчики, легко избавляемся от фе…

— Хватит, замолчи! — Джо снова обернулся к центральной консоли, — Мать! Каким образом эта сволочь вообще разгоняется? Я что-то не вижу на экранах ни ракетного выхлопа, ни дюз в …опе этой штуковины!

— А она и не использует реактивной тяги. Определить же способ разгона затрудняюсь. (Джо сглотнул: чтобы Мать — да не могла сказать, как происходит тот или иной физический процесс!..) Возможно, она как-то влияет на структуру пространства-времени. Или — использует совершенно незнакомые мне источники энергии. Не знаю.

— … твою за ногу! …! — Джо буквально распирало от раздражения, (Опять задержка на пути Домой! Значит, придётся снова рвать странички из чёртовых книжечек! И, похоже, денег здесь… Не заработаешь! Но… Как же решить эту проблему попроще?!) — А мы сможем эту… Это существо как-нибудь… Уничтожить?

— Недостаточно расчётных данных.

— Так пошли зонд — пусть просветит её рентгеном, гамма-лучами, УВЧ, ну, и всем прочим!

— Уже послала.

— Ну — и?..

— Ну и одним зондом у нас стало меньше.

— То есть оно его — уже?..

— Совершенно верно. Оболочка зонда уже пробита, и поток плазмы прорезал всё внутри корпуса вплоть до электронного мозга. Процессор уничтожен, связь потеряна.

— Вот же …! Плакали семьсот тридцать пять кредиток.

— Да подожди ты, Джо… Может, если убьём тварюгу, зонд удастся починить. Тогда хоть часть денег сэкономим.

Джо, сжимая кулаки, раздражённо вглядывался в странное облако, упорно двигавшееся за ними, но теперь явно поотставшее. Он несколько успокоился. Спросил уже «по делу»:

— Мать. Зонд ничего полезного передать не успел?

— Успел. Вот: снимок образования вблизи. В ультрафиолете. В рентгеновском диапазоне. В инфрадиапазоне. Данные УВЧ и гамма-сканнера. — по мере перечисления изображения возникали на вспомогательных экранах.

Джо почесал затылок. Странная штука. Теперь, когда она преследовала их, больше всего напоминала старинное веретено: острым концом — к ним, посередине как бы утолщение, затем — перетяжка, а в тупом конце сгрудились остатки захваченных погибших кораблей. И теперь к ним добавился и их зонд.

— Мать. А если мы ударим по ней из плазменной пушки?

— С вероятностью до девяноста девяти и девяти десятых процента, это не повредит ей. Напротив: наша плазма, скорее всего, окажется усвоена… Ну, или переварена пищеварительной системой этого облака. И оно станет только больше и сильней!

— Чёрт! — Пол стукнул кулаком о ладонь, — Я так понимаю, что про антимат и лазеры видимого диапазона можно не спрашивать?

— Совершенно верно. Ничего из нашего арсенала ей не повредит. Кое-что — усвоится: она сама состоит из нашего вещества. Вернее — из поля и излучения. Так что огонь из лазеров тоже… Переварится. А вот антиматерия просто… Стечёт. Как с гуся — вода.

Джо поразился — оказывается, Мать умеет применять метафоры и поговорки!

— Что предложишь?

Мать молчала целых пять (!) секунд. Потом всё же высказалась:

— Если и дальше будем удирать в этом направлении — притащим её на хвосте к нашим Колониям. Прежде всего я бы посоветовала сменить курс на девяносто градусов.

— Сделай! И продолжай… Предлагать. — снова последовали рывки, толчки, и рёв форсажа (Деньги!!!..) Затем они увидали, как тонкий передний отросток облака, переместившегося в край центрального экрана, изогнулся, чтобы следовать за «Кондором».

— Сейчас мы можем оторваться — это существо, даже если попытается следовать за нами, в гиперпространство точно не выйдет! — Пол сжимал побелевшие кулаки. Джо проигнорировал слова напарника:

— Мать! Расскажи-ка поподробней, почему оно до сих пор не выплюнуло… Ну, или по-другому не избавилось от мёртвых кораблей?

— Оно не может. (Иначе они смогли бы и вырываться!) Оно так устроено.

Его «кожа-поле» очень прочна. Её не пробили даже наши гиперфотоны — только деформировали. И вся та энергия, которую оно поглотило и усвоило, распределена по её поверхности — ну, как наше противометеоритное поле. Если прорвать — существо скорее всего погибнет, потому что будут нарушены какие-то тонкие внутренние связи и оно…

Истечёт «кровью»!

Вероятно, это особенность, выработанная в процессе эволюции. Так же, как и накопление внутри неё пойманных кораблей. Они при этом служат как бы приманкой для всех разумных рас, осваивающих Космос при помощи космосудоходства.

— Ага. То есть, если находятся лохи, которые летают без таких заботливых и чутких девушек, как ты, а пользуются только банальными металлодетекторами, то они…

— Совершенно верно. Ничего не подозревая, и думая, что ещё можно спасти несчастных пленников, попадут прямо на обед к нашему другу.

— Но как же пойманные корабли оказываются внутри — значит, есть какой-то вход? Вернее — какая-то пасть…

— Похоже, нет. Просто каждый новый корабль контактно обволакивается внешним желудком, и оказывается как бы в коконе — после этого и начинается собственно проникновение. Строение «кожи» позволяет выдержать любые рывки и агрессивные действия жертвы. Повторяю: она усваивает любые излучения, становясь только сильней! И процесс пищеварения… — Мать тактично оборвала фразу, заметив с помощью внутренних камер видеонаблюдения, что Пол опять позеленел, и держится за живот. Продолжила лишь когда Пол кинул в рот таблетку от тошноты:

— Активный желудок, после переваривания, и вытекания обратно из опустошённого корабля, вновь превращается в наружную оболочку. Готовую кинуться к новой доверчиво приблизившейся жертве.

— Ничего не понял, ну и … с ним!

— А чего тут понимать, — Пол продышался, откинув голову на подголовник, — Русские называют такое «система ниппель»: туда — дуй, оттуда — э-э… словом, ничего не выходит! — он криво ухмыльнулся, — Главное — войти корабль может, а выйти — нет.

Жестоко. Но — эффективно. Первый раз встречаю подобное существо… — и более деловым тоном:

— Джо, как думаешь — сможем продать четыре пустых посудины, если удастся убить тварь?

С такого ракурса Джо на проблему ещё не смотрел. Уголки губ чуть приподнялись в предвкушении:

— Хм-м. Ну, на металлолом-то — всегда. А если есть какие-то «чужие» — так и учёным из Межгалактического Университета. Или — военным. Кстати, Мать, как они там: все — «наши»?

— Нашей цивилизации принадлежат три из четырёх обнаруженных кораблей. Судя по внешнему дизайну, первому — не меньше двухсот, второму — ста сорока, и третьему — около восьмидесяти лет. Чужака идентифицировать не могу — такой конструкции никогда не встречала. И в архивах нет.

— Знаешь, теперь у меня началось активное выделение слюны, и зуд в карманах! На металлолом, и особенно — на идею насчёт продать военным… Осталось убить монстра, и вынуть их оттуда!

— Точно. Пустячок. — Джо сердито сплюнул. — Убить тварюгу неизвестной природы, которая свободно живёт в открытом Космосе, летает, неясно как, да ещё и усваивает любое органическое тело, и излучение, переваривая их, словно ты — утку в яблоках!

— Н-ну… Согласен, будет, возможно, не так легко, как подцепить Бриппер-5 в борделях Лузанны… Но нас ведь — трое! Пардон — мыслящих трое, если, конечно считать и крысу… А если — и тебя — так вообще трое с половиной! Да и способ отхода через гиперпространство всегда есть — что-нибудь придумаем! Время же нас не поджимает? Или у тебя дома — семеро по лавкам?

Джо сердито глянул на Пола. Всем известно, что у космопроходчиков-вольных предпринимателей не бывает семьи. Иначе они — не космопроходчики. Поскольку опасаются оставить детей сиротами, и сами себя… Ограничивают. Удерживают.

От «ненужного», или чрезмерного риска.

Словом — готовый материал для Флота. Вот во Флоте, конечно, есть женатые офицеры, и даже рядовые…

Но — на то он и Флот! Там — жёсткая дисциплина. И раз и навсегда изъезженные трассы. Нового, чего можно обнаружить, изучить, и продать, никогда не найти!

— Нет. Никто нас не ждёт. И не ограничивает во времени. Разве что еды осталось на каких-то полгода. И кислорода — на год. Однако не вижу способа «вскрыть» чёртова монстра с «наружным желудком», и кожей, через которую не проходит металл и антимат!

— А я — вижу! Мать! Тут поблизости, в пространстве — случайно никаких чёрных карликов, тёмных планет, или ещё чего-то массивного — нету?

— Есть. В неделе пути, если лететь на ноль девять световой, не ныряя в Гиперпространство, имеется массконцентрат, больше всего похожий на нейтронную звезду. Потухшую. И вокруг неё вращается что-то небольшое. С вероятностью в шестьдесят девять процентов — планета.

— Ну-ка, давай — прокладывай курс, и лети прямо туда!

— Эй-эй, ты чего это раскомандовался? Вначале объясни, что за чушь опять выдумал, потом спроси разрешения у Матери… А потом — и у меня!

— Хорошо. Объясняю специально для непонятливых напарников-параноиков, и компьютеров без воображения. — Пол вежливо поклонился в сторону Джо и центральной консоли, — План «А».

Выманиваем за собой, как на буксире, жаждущую пожрать нас, и вожделенно сопящую и облизывающуюся тварюгу. Неделя — ерунда. Переживём. Потом, в тот момент, когда притяжение планеты окажется настолько сильным, что гарантированно притянет корпуса кораблей, засевших у неё внутри, так, чтобы уж не вырвалась из цепких пут гравитации, смело линяем на стационарную орбиту, и ждём.

Пока она не сдохнет от истощения…

Поскольку звезда — потухшая, и не излучает!

— Странно. Не думал, что когда-нибудь скажу такое о твоих рассуждениях, но… Звучит разумно. В той части, где про гравитацию. Возможно, раз эта штуковина живёт в межгалактическом пространстве, и никогда в сильные гравиполя не попадала, может и купиться… Но вот насчёт — сдохнуть от голода…

Мать?

— Вероятность — более восьмидесяти девяти с половиной процентов. Потому что здесь, в вакууме и в отсутствии гравитации, поддерживать гомеостаз ей нетрудно. На планете же нужно будет всё время противостоять силе тяжести — чтобы та не расплющила вот такую кожу-желудок по поверхности почвы тонким слоем — с папиросную бумагу.

— Ага. Ясно. Что ж, уговорили. — Джо если и не оказался полностью убеждён, и предчувствовал всякие осложнения, решил не возражать — это хоть какой-то план!

В отличии от его, мечтавшего, если честно, бросить чёртову тварюгу здесь, в её многовековой, или многотысячелетней засаде, и попросту… Слинять куда подальше!

— Кстати, как мы её назовём? Мы же первые её… Открыли?

— Вот уж — не проблема! Предлагаю так и назвать — Мерзкой Тварюгой! — Джо дёрнул щекой. — Более подходящего названия для этой дряни я себе не представляю!


Неделя пролетела быстро.

Упрямая и явно голодная тварь так и гналась за их посудиной, и легко делала ноль девяносто пять световой, которые развил «Кондор», чтобы не оказаться съеденным, но в то же время и — не потерянным тварью, если б та отстала уж слишком далеко.

Джо маялся — правда, больше морально.

Чтобы как-то себя занять, перетряхивал челнок, проверяя с Матерью на пару все его системы, и нежно переругиваясь с ней. Или бегал, боксировал и качался в тренажёрной. Пол кормил и любовался на попугайчиков, а иногда просто сидел в рубке, уставившись в пятнышко, маячившее на заднем обзорном экране.

— Ну ладно — вот она планета! — на седьмой день чёрный шарик отчётливо просматривался в инфрадиапазоне. Поскольку видимого, да уже и никакого света погасшая звезда не давала, — Мать! Сколько там на ней нашего любимого «же»?

— Один и семь. По моим расчётам, должно хватить.

— Кстати… Вот наконец собрался — не прошло и недели! — узнать… Какова суммарная масса этих четырёх погибших бедолаг?

— Более двухсот сорока девяти тысяч тонн. Из них — двести тринадцать весит чужак!

— Чёрт возьми! А чужак-то, конечно… Не маленький. А как мы сможем вытащить его сюда, на орбиту — если даже удастся уморить тварь голодом?!

— Джо, не парься! Мы и не будем его вытаскивать! Пусть этим занимаются эсминцы-ремонтные-доки. У них есть магнитные захваты, огромные ангары, и всё такое прочее… А мы, — лицо Пола расплылось в блаженной улыбке предвкушения, — заберёмся, пока их нет, чужаку вовнутрь, (Ну, когда тварь сдохнет!) и насобираем раритетов, которые ты так любишь, из их библиотеки, музея, и кают экипажа!

— Ага. И получим по десять лет в федеральной колонии на Меотиде, где не мёрзнут только пингвины… Забыл чёртов Космоустав? Пункты…

— Нет! Пойми ж ты, ретроград …нов! Мы не нарушим никаких законов и Пунктов: корабли заведомо мертвы! Это подтвердит и чёрный ящик Матери!

Правда, нас могут привлечь, как грабителей или осквернителей могил… — Джо фыркнул: ещё помнил, чем промышлял напарничек до их знакомства! — Но — только если признаемся! В-смысле, признаемся, откуда и как мы наши раритеты… Хм?

— Нет, не — «Хм»! Дурацкая мысль. У меня бывший одноклассник попал на Хеврон-2. За кражу в особо крупных. Протянул, бедняга, не больше трёх лет… — Джо передёрнуло.

— Вот умеешь же ты вселить оптимизм! И придать бодрости духа. За каким, тогда, спрашивается, …м мы парились целую неделю, вместо того, чтобы смело слинять, и никогда не нарушать любимые Уставы и Законодательство?! — судя по легкомысленности тона, Пола упоминание о погибшем однокласснике нисколько не взволновало. И пыла не охладило, — Нет уж! Можешь сидеть на «Кондоре», а я сам слетаю на челноке!

— Ничего не забыл? — Джо попытался «приземлить» блаженно щурившегося партнёра тоном инспектора таможни.

— Н-нет… А что?

— Тварюга пока жива. И ещё не поймана. Кстати, Мать! Как там с этим?

— Советую пристегнуться. По расчётам до входа в атмосферу менее пяти минут.

— А нам точно нужно входить в атмосферу? — Джо предвидел очередной перерасход топлива. Его бережливую душу этот факт не грел.

— Точно нужно. Мы совершим манёвр под названием «брошенный камешек». Горючего уйдёт немного — всё сделают наши инерция, скорость, и отдача плотных слоёв атмосферы. Мы — проскочим так сказать, вскользь, а существо — окажется затянутым!

— А… почему? — Пол уже пристёгивался. Поскольку знал, что просто так Мать этого не посоветует.

— Ну, это просто. У нас же нет в брюхе двухсот пятидесяти тысяч тонн… Ладно, включаю торможение. Будет до двадцати восьми любимых вами «же»!

Джо судорожно вцепился в подлокотники, хотя и знал, что это бессмысленно: сломайся что-нибудь в компенсаторах ускорения — и от них только лужица плоти на стальном полу и останется! Ну, и ещё посмертные записи в чёрном ящике Бортового Журнала…


Сегодня рывки и толчки прошли словно бы легче.

— Мать! Как там наш друг? — Джо спросил, только увидав в заднем экране, как стремительно удаляется планета.

— О, превосходно. Мои расчёты полностью оправдались. Хотя в последние три минуты он и пытался выкарабкаться! Готова спорить на коробок спичек, что у него уже ушло больше половины всей запасённой энергии.

— Так значит, он?..

— Совершенно верно! Уже плюхнулся в самую большую пустыню, которую я смогла найти на этой планетке. Я так посчитала, что падать на лёд замёрзших океанов ему не надо — вдруг там, внизу, сохранилась жидкая вода, и, соответственно, какие-нибудь живые организмы, которыми он смог бы…

— Закусить! — сердито докончил Джо, — Молодец Мать! Правильно — пусть держит диету. А… Как он теперь выглядит?

— Включаю изображение со второго зонда. — ожили экраны, — Вот. В инфракрасном. Гамма. И рентгеновском. В ультрафиолете. Потому что на планете темень — хоть глаз, как вы выражаетесь, выколи!

Преследователь выглядел жалко.

Действительно — словно растёкшийся по безбрежной песчаной сковороде блин.

Из которого теперь торчали бесформенные обломки, и странная конструкция вроде диска: земные корабли явно не вынесли удара о поверхность! А вот чужак — похоже, не пострадал. Как же они раньше-то не подумали — что и корабли удар сплющит и изуродует!

Слава Богу, внутри хоть нет живых!

— Мать! А почему наши корабли не сгорели при входе в атмосферу?

— Это — его кожа. Она защитила их. Ну, и саму «тварюгу».

— Ну и когда… По твоим расчётам… Эта сверхпрочная и несгораемая штуковина сдохнет?

— Энергия на поддержание цельности оболочки у неё кончится примерно через месяц.

— У-у-у!.. — обиженно завыл Пол. — Так долго! Отобрали любимую игрушку! Я буду плакать! И маме скажу!

— Маме — скажу я! — Джо нахмурил лоб. — А ещё лучше — скажу, чтобы сразу отшлёпала! Мать! Где-то в трюме у нас хранилась плётка… Ну, та — которая осталась от девушек с Кольмарра-6!..

— Всё! Молчу! Не капризничаю, и тихо сосу соску в своей постельке!

— Ну, отлично. Лучше скажи, чего надумал. В-смысле — как бы побыстрей добить нашего друга.

— Ты кровожадный и беспринципный варвар! Дикарь! А, кроме того, разве Мать не будет защищать его жизнь от наших «поползновений»?

— Не буду. Во-первых, потому, что он опасен для тех, кого я должна сохранить любой ценой. То есть — вас. А во-вторых, он никак не подходит под категорию «разумных существ»!

— Что-о?! — Джо был действительно поражён. — Так, значит, пока мы тут слонялись из трюма в трюм, жрали, да дрыхли, ты — исследовала это существо?! Вот чёрт! Ну ты и молодец! А я, если честно, и не подумал, что его… Хм. Нужно исследовать.

— А я — подумала. Потому что Первый Закон роботехники никто ещё не отменял.

Ну так вот: он — не разумен. Нервная система у него — в точности как у медузы. (Возможно, потому, что и та питается точно таким же способом — выпускает наружу обволакивающий жертву желудок!) На мои сигналы он не отвечал, и реагировал только на…

Запах еды! Вы каким-то образом пахнете для него даже сквозь обшивку «Кондора»! Именно поэтому он и погнался за нами.

Джо поёжился. Пол сглотнул. Мать продолжила:

— Ускорить его смерть можно только одним, старым проверенным способом.

Плавиковая кислота.

Я прикинула, что на её нейтрализацию у него уйдёт много энергии из поверхностного поля-кожи. Он… ослабнет.

— Постой-ка… — Пол закусил губу, — Как-то это… подло! Нечестно! Мы заманили, обманули и обездвижили его, распластали по планете с невыносимой для него силой тяжести. А теперь — ещё и добьём — словно выродка-маньяка! Это, это… Садизм!

— Пол! — горло Джо буквально перехватило от нахлынувшей злости. — Что за бред ты несёшь! Выродок-маньяк?! Ну да — он такой и есть!!! Ты ещё сказал бы чушь вроде этой тем ребятам, что были на наших кораблях! За чужаков не отвечаю — но думаю, сдохнуть в мучениях и им не очень-то хотелось! Разве что экипаж состоял из отъявленных мазохистов!

— М-м-м… Прости. Об этом я как-то… — Пол закусил губу, — Не подумал. Ладно. Делайте, как считаете нужным.

Только через полминуты Джо оторвал горящий «праведным гневом» взор от потупившегося и хмурого напарника, и отвернулся к центральному экрану:

— Мать. Приготовь кислоту. Загрузи в челнок. Как только будет готово — я вылетаю.

— А меня что же, оставишь здесь, на «Кондоре»?

— Принуждать не хочу. — Джо ещё сердился, — Я же — буду «добивать» беззащитного» монстра. Не хочешь — не лети.

Пол выглядел так, словно его огрели подушкой по голове.

Затем всё же собрался:

— Извини ещё раз. Брякнул как-то… Всё ещё пытаюсь пересилить себя — не могу поверить, что он — убийца и охотник. Для меня он — разумное существо.

— Он уже и для Матери не такой. — Джо говорил с деланным равнодушием, мысленно вспоминая счастливые деньки, когда они с напарником… Жили и думали душа в душу.

И вот…

Похоже, Половская принципиальная «гуманность» выходит их дружбе боком.

Обидно. Обидно, что бывший напарник не понимает, что такое на самом деле — эта самая гуманность.

— Да. Точно. Не такой. Но я тоже хочу лететь. Мы же… Всё ещё напарники… — поколебавшись, Пол неловко протянул Джо руку.

Джо,выждав, пожал её, не спуская глаз с глаз Пола. Тот взгляд выдержал.

Джо кивнул:

— Извинения приняты. Ну что — убьём подлую и кровожадную морскую звезду?

— Убьём!


Выливать контейнеры с кислотой приходилось почти вручную: манипуляторы челнока опять оказались повреждены внеплановыми манёврами.

Но это было не так трудно даже при полуторной силе тяжести — в каждой кевларово-металлической ёмкости плескалось не более пятидесяти литров густой и жутко вонючей жидкости, приготовленной Матерью из имеющихся на борту компонентов.

Так что пока она удерживала челнок над целью с помощью старинных ракетных движков на топливе из нефти, Пол и Джо работали.

— Всё! — Джо откатил к борту последний пустой контейнер. Мать захлопнула люк, и увела челнок обратно к кораблю.

Только плюхнувшись в привычное кресло у пульта, Джо поинтересовался:

— Покажешь?

— Конечно! Вот. Это — поверхность его «кожи» сразу после дождя, устроенного вами. Это — первые признаки того, что кислота подействовала. А вот и его реакция. — по плоской поверхности побежал словно невысокий вал, собирающий и сдвигающий к краям блина жидкость и её капли, словно бы повисшие над поверхностью пустыни — «кожа» существа всё ещё оставалась полупрозрачной. Кислота стекла на песок у кромки твари, и всё покрыло облако паров: песок активно сопротивляться разъеданию, или убегать явно не умел.

— Теперь вокруг него что-то вроде рва. Но зато пока он не избавился от кислоты, она неплохо поработала… Как электролит она — самая разрушительная жидкость из того, что имелось на борту. Словом, восстановление целостности тела сократило его жизнь недели на две. — Мать выключила схему, похожую на древние мультики — так она демонстрировала реакцию «кожи» на агрессивную жидкость.

— А что, больше кислоты у нас не будет?

— Нет. У меня кончились все запасы фосфора.

— А чем ещё можно «пронять» нашего друга — не-излучательным?

— Динамитом. И солью. Насыпанной на хвост.

— Это, разумеется, шутка?

— Вовсе нет. Уничтожают же виноделы улиток, пожирающих урожай, посыпая их тела солью! Здесь реакция принципиально отличается, конечно… Водно-солевой баланс — последнее, что волнует нашего «друга». Зато раствор соли отлично «закоротит» все те электронные связи, что поддерживают его силовое поле-кожу. Динамит же позволит разрыхлить её поверхность, поскольку та лежит на земле!

— И… как мы сможем достичь максимального эффекта?

— Да очень просто. Сбросим осколочную бомбу, которая взорвётся прямо над ним! Как делали бомбардировщики Второй Мировой. В далёком двадцатом.


Чтобы сбросить бомбу, изготовленную Джо с помощью оставшихся неповреждёнными манипуляторов Матери, ушёл целый день. Динамит Мать изготовила по рецепту Нобеля: пропитала нитроглицерином торф из оранжереи.

Воняла бомба ужасно. А уж выглядела…

Впрочем, как справедливо подметил Пол, они не для музея искусств её делали.

Зато эффект сказался сразу.

На этот раз людям не пришлось лететь лично, и челнок справился со сбрасыванием сам. Куски металла и начинка из соли всё же не пробили оболочку-кожу, хотя и заставили ту корчиться и снова запускать «волны» для избавления от соли.

Наконец-то существо проявило беспокойство: стянуло свои «остатки» плотнее — в маленький «блинчик», уже еле-еле покрывающий обломки разбитых корпусов и целенького чужака. Глядя на экраны Джо пошкребывал отросшую щетину, Пол вздыхал.

— Осталась неделя. Но в случае крайней необходимости могу пожертвовать запасами соли с камбуза. Тогда остаток пути будете питаться диетической несолёной пищей.

— Нет, Мать, не надо. Подожди-ка… А может, залежи соли есть где-нибудь на самой планете?

— Есть. И добыть её будет несложно: она лежит на поверхности нескольких высохших озёр. И хотя азотная кислота у нас ещё есть, торфа у меня не осталось.

— Ничего. Возьмёшь наши старые матрацы — там есть вата. Говорят, её тоже можно использовать.

— Можно. Но должна сразу предупредить, что нитроцеллюлоза не столь устойчива и стабильна, как динамит, и может самопроизвольно…

— Р-р-р!.. А можно без занудных лекций по технике безопасности? Просто — изготовь побольше, пока мы с Полом слетаем за солью.

Послышалось ему, или из динамиков донеслось возмущённое фырканье?!


Местная соль оказалась грязной и с примесями. Однако сработала не хуже: после взрыва первой бомбы тварь уже еле-еле «обтекала» обломки и тарелку, а после взрыва второй и третьей — осколки «кожи-поля» как бы стекли на песок, шелушась и извиваясь.

Вот только теперь Джо надумал поинтересоваться:

— А что — центральной нервной системы у неё нет?

— Нет. Вот эти странные ошмётки, собравшиеся и свернувшиеся сейчас в шар — и есть её нервная система. Правда, они-то в кислоте не растворятся. Поскольку нематериальны. Это — просто «кусок» излучения. Типа шаровой молнии.

— Чёрт побери! Так она окончательно не сдохла?!

— Нет. Она «закуклилась». Это — Спора. В такую же превращаются многие земные бактерии и микробы, если попадают… Во враждебную среду. В холод. Вакуум. Ну, и так далее.

— Так эта сволочь может жить вот так — практически вечно?!

— По моим расчётам — да. Не менее десяти тысяч лет. Если только на неё не попадут лучи видимого света, какого-нибудь другого излучения, или молекулы органики.

— То есть — если мы засунем её в контейнер, и запустим в пучины какого-нибудь солнца, она не сдохнет там, сгорев?!

— Разумеется, нет! Излучение — её кровь, её жизнь. После того, как испарится от тепла оболочка контейнера, она восстановит всё своё тело, и снова окажется в… «Рабочем состоянии»! И, «зарядившись» излучением, с вероятностью в девяносто шесть процентов, легко преодолеет тяготение этого самого солнца. Снова выйдя на охоту.

— Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! — Пола передёрнуло. — Знаешь, Джо, мне вот только теперь стало по-настоящему страшно! Живучая же гадина! Ведь даже если мы её тут оставим — вдруг какой-нибудь наш… Или — не наш! — идиот её найдёт, и попробует исследовать с помощью… Хотя бы рентгеновского микроскопа?

— Ерунда. (Хотя не могу не поудивляться — кто тут теперь параноик?!)

Сейчас Мать изготовит нам большую толстостенную колбу из самого закалённого и качественного стекла, которое найдёт, — Мать буркнула: «Тогда — попрощайтесь с наружными экранами реактора!», — и мы быстренько засунем этот милый шарик туда, заткнём мощной пробкой, запаяем в контейнер из кевлита, и зароем на глубине не менее ста ярдов… Мать! Есть здесь древние континенты, которые не дрейфуют?

— Есть, конечно. И буровой станок у нас рабочий. Вот только в граните работает медленно: на сто ярдов понадобится дня два. Послать челнок бурить скважину?

— Пока не нужно. Лучше изготовь колбу и пробку.

— Да готовы они давно. Я тоже сразу рассчитала, как упаковать нашего «друга» понадёжней.

— Что значит — понадёжней? — Пол хмыкнул, — это же — всего лишь стекло?!

— Наше «всего лишь стекло» не гниёт больше миллиона лет… — Джо тяжко вздохнул, — А кевлит — кроме прочности ещё и гибок. И тоже не гниёт около ста тысяч лет. Думаю, нормально. В-смысле, с гарантией…

— Ладно. Тогда — полетели.


Засунуть полупрозрачный шарик размером с теннисный мяч в колбу с добрый арбуз оказалось нетрудно. Перед тем, как запаять его в непрозрачный контейнер из кевлита, напарники долго рассматривали поверженного, но не сломленного противника.

Шарик как шарик — ничего особенного. Точно так же выглядел бы шарик из матового оргстекла. Сколько же таких шариков, или — живых ещё тварюг летает по Космосу, поджидая доверчивых Разумных?! И — главный вопрос, на который не ответила даже Мать: кто «рожает» такие шарики…

Бурение в граните прошло без осложнений, если не считать заминки на замену бурового долота с резцами из карбоциркония. Спуск контейнера на тросе в шахту тоже прошёл спокойно. Как и засыпка гравием на метр.

Заливка бетоном оставшейся части ствола шахты гарантировала от случайных поползновений местных или пришлых любопытствующих — ещё бы! Их бетон прочностью и долговечностью превосходил любой гранит.

И только когда пробка снаружи полностью затвердела, и Джо потопал по ней каблуком скафандра, он смог вздохнуть почти спокойно.

Пол, от которого не укрылся очередной «приступ ксенопаранойи», ехидно хихикнул:

— Ну, теперь-то ты доволен?

— Вполне. Знаешь, если бы мы оставили эту мерзость в космосе, моя совесть… Заела бы меня. Ну, ты же знаешь, какой я чувствительный и ответственный!

— Знаю. Почти как отбойный молоток. И такой же добрый. Единственное, что меня беспокоит — как бы наши же не «размуровали» эту тварь обратно, и не начали пытаться «освоить новый способ передвижения в пространстве» — ну, она же, вроде, летает как-то по-новому…

Джо свирепо глянул на напарника. Чёрт возьми! Сермяжная правда в его рассуждениях, кажется… Но — это уже не их проблема. А того, кому они продадут информацию о произошедшем, и координаты «извлечённых» кораблей! (Остаётся только надеяться, что неприметной бетонной пробкой на противоположном конце планеты никто особо интересоваться не станет!)

Пола свирепый взор не «прожёг насквозь»:

— Ну что — начнём с обломков «наших»?

Посопев, Джо буркнул:

— Конечно. Надо постараться хотя бы выяснить названия кораблей. Чтобы там, дома, уже не ждали тех, кто… Может, у кого-то ещё сохранились родственники.


Блок памяти из центрального процессора первого корабля извлекли легко. Поскольку он находился, как и у них, внутри неуничтожимого «чёрного ящика» из того же кевлита, стали, и пенолона. Мать расшифровала записи в бортовом журнале.

Плохо. Экипаж даже не понял, что корабль оказался поглощён тварью, поскольку всё внимание оказалось привлечено к останкам корабля чужих. И только когда сразу в нескольких местах наружные датчики показали критический перегрев обшивки, капитан забеспокоился, и приказал быстрее отлететь от чужака…

Правда, ничего это не дало. Никуда они не улетели — их просто не выпустили.

Менее чем через минуту оболочка оказалась прожжена насквозь сразу в девяти отсеках. После этого ничего, кроме душераздирающих криков и стонов кристалл памяти не сохранил.

Джо невольно встал по стойке смирно, и отдал честь:

— Вечная память тем, кто шёл впереди!..

Непривычно притихший Пол повторил ритуал. Глядя на его опять зелёно-белое, словно брюхо лягушки, лицо, Джо подумал, что теперь-то его напарник ничего не скажет о способе, которым они разделались с космическим паразитом.

Второй, более «свежий» корабль, оказался оборудован лучшими сенсорами и детекторами. Они позволили обнаружить странное марево, окружающее два погибших корабля, но выводов капитан никаких не сделал, посчитав «облако» остатками частиц топлива при взрыве на борту земного корабля.

Третий корабль погиб, скорее всего, так же, но узнать им ничего не удалось: центральный процессор оказался прожжён плазменной струёй насквозь.

— Ну что, полезем в брюхо чужака?

В отличии от оптимистично настроенного Пола, на этот раз именно Джо колебался. Вот чуяла его душа, что не всё будет в порядке… Предчувствие? Страх перед чужим?

— Ладно. Полезем. Но — в скафандрах усиленного типа. И вот ещё что… Без моего разрешения ни к чему не прикасайся! — взгляд исподлобья многое сказал Полу. В частности о том, что напарник настроен серьёзно. И, похоже, боится до смерти.

И, что ещё хуже — кажется, не без оснований.

Мать с помощью плазменного резака аккуратно вскрыла замок на огромном круглом наружном люке. Манипуляторы челнока отвалили метровой толщины многослойную, как обозначил разрез, створку.

— Вижу ещё люк, в торце тамбура!

— Кто бы сомневался, что тут будет тамбур, — буркнул Джо. Он, несмотря на страх и море сомнений, шёл с плазменной пушкой впереди, — Мать! Вскроешь?

— А то! — через пару минут манипуляторы отвалили и этот люк.

Темнота. Они втащили переносные прожектора, включили налобные и запасные ручные фонари. Размеры коридора поражали — не меньше чем пять на пять ярдов!

— Мать, что скажешь?

— Судя по скафандрам, они были не гуманоидами. А напоминали, скорее, рептилий. И рост — не менее трёх-четырёх ярдов. — Джо уже и сам заметил скафандры с вздутием для головы и шестью странными отростками пониже, вероятно — для конечностей. Пять костюмов для наружных работ висели в застеклённой камере у входа.

Его наплечная камера зажужжала сервомоторчиком, давая Матери круговую панораму.

— Ну здорово. — фыркнул Пол, — Разумные ящерицы. А то и динозавры. Такого нам ещё не… Хм. Джо? Подойди-ка. Кажется, я нашёл схему корабля.

— Похоже, да. Причём даже — поэтажную. — Джо долго рассматривал выгравированный на стене странный чертёж, непривычный, но вполне понятный: план всех помещений на всех семи уровнях, прежде чем не без дрожи в голосе сказал, — Мать, ты всё запомнила?

На этот раз она точно — возмущённо фыркнула. Джо не дал себя сбить:

— Идём в рубку. Она на уровень ниже шлюзовых. Вот — это, вроде, лестница.

Ступени лестницы раза в полтора превышали те, к которым привыкли они.

Люк в рубку, разумеется, тоже оказался заперт. Его уж пришлось вскрывать самим. Так же как и отваливать тяжеленную створку.

— Не могу не напомнить, что мы уже нарушили пункты Устава с седьмого, статья восемна…

— Хватит, Пол! Я и так весь пропотел от волнения и усилий! Твоих ехидных шуточек и комментариев мне как раз и не хватало! — у Джо дёрнулась рука с пушкой. Напарник, и сам тяжело дышавший после возни с неподатливым при полутора «жэ» люком, заткнулся. Да и нервничал он теперь, кажется, даже больше, чем Джо.

Перед ними оказалось большое круглое помещение — в-принципе, оно просто напоминало увеличенную раз в десять их собственную рубку… Вот только кресла.

Не-ет, их проектировали явно не под человекообразные зады!

Приборы и пустые экраны не заинтересовали Джо. Зато в углу возвышалось солидное полуцилиндрическое сооружение — вроде саркофага. Из стали. Сверху лежал лист, кажется, алюминия. С иероглифами — Джо ещё подумал, что похоже на инструкцию по пользованию.

Спереди полуцилиндра оказалось что-то вроде панели управления. Разумеется, сейчас все эти лампочки и шкалы глядели на них мёртвыми тусклыми бельмами… Джо сглотнул, прежде чем смог сказать:

— Похоже, они знали, что погибнут. Но — подстраховались.

Кажется, внутри сохранился кто-то… Или — план воссоздания. Кого-то.

Это, как мне помнится — камера для клонирования. Я… Уже видел такие. На Лимбусе-3. Не знаю уж — остались они от этих, или ещё от кого — но существо легко воссоздаётся, если… Сохранился процессор аппарата. В тех — не сохранился.

— Вот уж повезло туземцам Лимбуса… А то сейчас их и в живых-то никого не было бы! А только злобные монстрообразные ящеры таскали свои безобразные тела по…

— Пол!..

— Всё, молчу! «Берегу свои тупые шуточки для другого раза!»

Внезапно послышался голос Матери:

— Я расшифровала надписи на листке дюралевого сплава, что лежит на крышке. Они просят залить вот в ту ёмкость обычную воду, а вот в тот ящик — засыпать любую органику. Типа белковой массы, можно даже аморфной. После чего подать любую электроэнергию вот в эту сеть… — она высвечивала всё перечисляемое остронаправленным лучом фонаря на плече Пола.

— И… Что?

— И богоподобные существа этой коварно убитой страшным паразитическим существом расы смогут восстать из долгого Ничто, и… Будут очень благодарны!

— А проще говоря — перестреляют, или сожрут всех спасителей?!

— Ну и кто тут теперь параноик?! — Джо даже рассмеялся. Правда, смех получился не слишком натуральным, и быстро затих, отразившись от словно мрачно ожидавших чего-то панелей с экранами и рукоятками, и центрального пульта. Джо сглотнул.

Так они с Полом и стояли, настороженно оглядываясь, и действительно ни к чему не прикасаясь. Что-то тёмное и странное, некое подозрение мрачным спрутом шевелилось в душе Джо. Похоже, Пол чуял то же самое. Потому что первым нарушил тишину:

— Знаешь что, напарник… Я почему-то решил, что снаружи и воздух поздоровей, и солнышко… Ну, пусть и не светит — но — хотя бы есть. Где-то там, на небе… Идём?

— Идём. Но прежде… Нужно кое-что закончить.

Мы — простые «искатели Куша». И, как бы глупо или высокопарно это не звучало, я не хочу, чтоб гибель расы людей была на нашей совести.

Так что — …ер с ней, с Меотидой: пусть федералы нас сажают. Зато сидеть будем…

С чистой совестью!

Пол только фыркнул, опустив светофильтр на шлем.

Джо, чуть отступив, поднял резак.


Властительница вожделений


— Да это просто чушь какая-то! Блин… Такого вообще не может быть!

Джо, ероша полотенцем мокрую после душа шевелюру, подошёл посмотреть, на что это там напарник так возмущённо реагирует.

А занятно. Действительно, такого не бывает. Прямо мистика какая-то…

— Мать. У нас картинка идёт без искажений?

— Разумеется. Что видят камеры зонда, то и показывают экраны. Я ничего не обрабатывала. На центральном — обычная, в оптическом диапазоне. На левом — в рентгеновском. На правом — просвеченное гамма-сканнером.

— Ладно, ладно, верю. Нет — правда: я верю, что это — то, что торчит на планете. А не твой искусный монтаж, чтоб над нами поприкалываться. — Мать возмущённо фыркнула в динамик трансляции. Джо криво ухмыльнулся, — А теперь будь добра: пусть-ка зонд полетает в этих пустотах, и изучит повнимательней. Мне кажется, что это уж больно похоже на Жильё. Пусть и экзотическое. Не столкнуться бы опять с Проблемой Аборигенов.

Мать промолчала, на этот раз возмутился Пол:

— Джо, ты — что?! Ополоумел? Какие, на …, аборигены — без воздуха?! Ведь вершина, которая сейчас прямо под зондом, торчит от поверхности на добрых… э-э… — напарник поспешил приблизить взгляд к правой стороне центрального обзорного экрана, где Мать давала цифровую спецификацию, близоруко сощурившись, поскольку зрение в последний год стало явно сдавать, — Двенадцать миль! Вокруг — фактически космос! Минус сто, и атмосферное давление — всего тридцать девять миллиметров. Как на Марсе.

Тут и самый выносливый пингвин не выживет!

Джо наконец закончил вытирать несколько отросшую за последние пару месяцев, но, по сравнению с Половскими лохмами, всё равно — аккуратную, военным ёршиком, «причёску». Вежливо взял напарника за плечи, и вытащил из кресла капитана. Пересадил на соседнее — первого пилота. Сам опустил немаленький зад в кресло, сразу зажужжавшее сервомоторчиками, приспосабливаясь уже под его пятую точку. Но вот чтоб разглядеть цифры, ему пришлось отодвинуться подальше — они казались расплывчатыми.

Пол не упустил случая ехидно попенять:

— Задницу отрастил, а зрение село! «Дорогой, тебе нужны новые очки»!

Джо сердито глянул на напарника:

— Обязательно. Куплю. Как только отрежу тебе старые ноги, и продам какому-нибудь богатому старичку! А тебе поставлю на их место сталопластовые протезы.

— Это ещё поче!..

— Потому что — смотри, паршивец потеющий: твои чёртовы синие носки опять оставили пятно на верхней панели!

Оно и верно: любимые синие носки Пола, которыми он так гордился за «натуральный хлопок!», и которые носил в комплекте с красными бермудами и кислотно-жёлтой майкой, явно линяли. И сейчас оставили неаккуратно синеющее пятно на центральной консоли пульта, куда Пол имел обыкновение закидывать ноги во время чтения своих книжонок на дежурстве.

«Дежурство», если честно, носило чисто символический характер: главный компьютер корабля, Мать, отлично справлялась и сама. Но надо же человеку чем-то заниматься в свободное от тренажёров, еды, и сна, которыми только и заполнен полёт во время межзвёздных прыжков, время!

Собственно, экипировка самого Джо состояла из шлёпок, трусов, и полотенца, которое он сейчас закинул на спинку кресла: на корабле было тепло. Мать старалась поддерживать не меньше двадцати трёх Цельсия, потому что иначе начинали мёрзнуть, прижимаясь друг к другу, жалобно попискивая, и нахохливаясь, попугайчики — любимцы Пола. Для корма и барахлишка которых в трюме была выделена целая полка.

Вообще-то к попугайчикам привязался и Джо: эти живые датчики нормального состояния атмосферы вносили некое душевное умиротворение, и непринуждённость домашнего уюта в казённо-механистическую обстановку корабля. Уж от шипения пневмозатворов, лязга манипуляторов, и рокота сервоприводов их звонкое бодрое чирикание отличалось сильно. Всё-таки иногда — единственные живые создания на сотни парсеков и миллиарды миль пустого пространства вокруг. А тонкая грань, что отделяет разум космонавта от Космической Шизы, иногда настолько тонка, что… Пусть их чирикают!

Но сейчас — не до расслабленной скуки полёта. Тут, на самой, можно сказать, границе исследованного людьми пространства, оказалась планета земного типа. И даже с кислородной атмосферой и приемлемой температурой.

Вот только…

Сканнеры Матери и результаты облётов зондов однозначно показывали: ни людей, ни сопутствующих обычно их цивилизации объектов, здесь нет. Ничто не озаряет по ночам поверхность так, чтоб видно было из самых пучин космоса: нет городов. Никакое зерно не выращивается: нет полей. И, разумеется, никаких признаков «упорядочивающих» просторы равнин, конструкций — типа ферм или ранчо. Чёртовы антилопы, зебры, и быки ходят по первозданно-девственным, не разделённым заборами и изгородями, просторам прерий, саванн, тундр и северных степей, совершенно свободно.

Зато напрягает воображение и врождённый инстинкт самосохранения странное сооружение, возвышающееся прямо на экваторе, на втором по размеру континенте.

Гигантская, чудовищная пирамида. Состоящая из довольно правильных, небольших (Ну, сравнительно!) пирамидок, намеченных только рёбрами: всё пустотелое пространство внутри странной конструкции просматривается почти на всю неправдоподобно огромную глубину: до самой поверхности земли!

— Мать. Вот это, — Джо ткнул указующим перстом в цифры на экране, — правда? Эти… м-м… перекладины граней… ну, рёбра… действительно сделаны из дерева?!

— Они состоят из дерева. Но я не говорила, что они сделаны. Они выросли такими сами. Или кем-то выращены. Вероятность последнего более восьмидесяти девяти с поло…

— Понял. Космические агрономы, стало быть. Друиды, что ли?

— Э-э, необразованный ты наш… Друиды построили Стоунхендж. То есть, их специализация — камни. Деревом занимались дриады.

Джо проигнорировал ехидную поправочку, обратившись к Матери:

— Ну и за каким … им, этим строителям, это чудо могло понадобиться?

— Дать точный ответ пока невозможно. Нужно сделать более подробное исследование: отобрать пробы, снять крупные планы, воспроизвести схему устройства — с помощью моделирования. Изучить почву под деревом на предмет микроэлементов и радиоак…

— Ага, сейчас. Два раза. Мы — не экспедиция экзобиологов. Располагающая аппетитно большим грантом от Конгресса, и двумя годами оплачиваемого относительно свободного времени. Давай-ка, грузи наше барахлишко на челнок, да сажай его… м-м… Ну, скажем, в полумиле от ближайшего корня.

Разумеется, после того, как мы в челнок загрузимся сами.


Корень действительно напоминал самый обычный корень.

Словно предгорный увал, или гигантская дюна, он вырастал на поверхность из-под земли, поднимаясь под небольшим углом: градусов в десять. И только дальше — где-то в необъятной синеве неба! — этот угол постепенно увеличивался, увеличивался, и, как знал Джо, заканчивался вершиной. Острым шпилем. Ну, вернее — относительно острым.

Действительно — словно какая-нибудь мачта всепланетной ЛЭП.

Только вот вряд ли здесь имелись провода. Других-то опор — нету! Как, впрочем, и обычных деревьев. На всей остальной поверхности. Хотя плодородная почва, на которой и паслись все травоядные, вроде, везде имелась.

Этого Джо пока не понимал.

Неторопливо, вразвалочку, они шли по поросшей низкой травкой равнине, ворочая головами, и изредка переговариваясь. Корень приближался, поверхность его коры становилась видна всё лучше. Чёрно-серая ближе к поверхности, чёрно-коричневая вверху. Вся в буграх и трещинах, наплывах и натёках: непонятно, то ли — смолы, то ли — разросшихся от влаги грибов. Масштабы было трудно сопоставить с чем-то привычным, поскольку размеры чудовище из Царства флоры имело соответствующие: на уровне чуть пониже земли сканнер показывал толщину «корешочка» в добрых четверть мили.

— И этот ещё — маленький! — Пол чесал затылок, рассматривая на откинутой из предплечья рамке виртуального монитора показания приборов, — там, ближе к центру пирамиды, есть и почти километровые.

— Не вижу смысла в такой толщине. Ведь корни не могут сидеть особо глубоко. Осадочные породы, типа перегноя и суглинка, и вторичного известняка, — Джо ткнул пальцем в экран, — подстилают всё это хозяйство не больше, чем на пятьсот метров.

— Ну и правильно, что на пятьсот. Корень у этого монстра выполняет не только функцию снабжения водой и питательными веществами. Он ещё и удерживает дерево от падения. Поэтому там, в глубине, все эти корни упираются в чёртов подстилающий гранит: вон, посмотри. Недаром же эта «пирамидка» растёт почти в центре континента.

Ну, это-то Джо и сам видел. Но не препятствовал Полу высказывать очевидные вещи: хочется человеку поговорить — пускай себе.

— Так что кто бы не проектировал эту хреновину, на мощный «фундамент» со «свайным основанием» он не поскупился.

— Да, мило. Этот «он» — молодец. Мать! Какова прочность древесины?

— Коры: от один ноль пять до один и семьдесят пять. Древесины — до шесть и три по Бриннелю. Конечно, если вам это что-нибудь говорит.

— Не говорит.

— Хорошо. Тогда объясняю проще — в два раза прочней, чем древесина дуба.

— Ни фига себе… То есть — разрушение, как мы было подумали, под собственным весом, этой штуке не грозит?

— Нет. «Рабочая часть» ствола, с так называемой деловой древесиной — намного прочней земной. Но всё равно: тому, кто создал эту конструкцию, пришлось столкнуться с проблемами, аналогичными таким же, как если бы эта башня-пирамида была из металла. И при работе — исходить из отлично известных инженерам принципов построения пространственной фермы. И, если обратили внимание, всё это очень похоже на знаменитую в прошлом Эйфелеву башню. Только несколько приплюснутую. И — трёх, а не четырёхгранную.

Да, сходство, разумеется, бросалось в глаза. Мощное, раскинувшееся на буквально тысячах квадратных миль, основание: сравнительно большие пирамиды из самых толстых стволов, лишь под малым углом возвышающиеся над землёй. Кверху переходящие уже в гораздо более крутые и отвесные грани пирамидок поменьше. И если внизу всё напоминало знаменитую пирамиду ацтеков, словно приплюснутую чудовищным молотом к земле, то вверху — и правда, походило на настоящую Эйфелеву башню. Хотя бы — кажущейся «ажурностью» и «воздушностью».

Контуры граней-рёбер там, на высоте, казались несколько смазанными, нерезкими. При увеличении становилось видно, что это происходит из-за плотно усеивающих их стволов и ветвей — уже почти обычного размера. Ещё и покрытых густо-зелёной листвой.

Логично, подумалось Джо: даже такой мастодонт должен питать корни и себя продуктами фотосинтеза. Конечно, если не хочет превратиться в мёртвый обелиск. И рухнуть, сгнив изнутри…

Однако туда, к листве, и, возможно, цветам с плодами, придётся лететь. Пешком по горам, пусть и из древесины — он не ходок. А пока неплохо бы посмотреть поближе на «основание и фундамент».

Поход от челнока к возвышавшейся над головой на добрых сто метров, и похожей, скорее, на каменный утёс, громаде корня, занял десять минут. Мать наверняка посадила челнок с таким расчётом, чтоб они уж «заценили» грандиозность замысла, и впечатлились от мастерства «исполнения». Джо и правда — впечатлился.

— Мать. Ты уверена, что нам не понадобится альпинистское снаряжение?

— Разумеется. Иначе я бы сразу посоветовала вам взять его. Гравитационный индекс здесь — всего ноль восемьдесят семь, и по трещинам и впадинам вы влезете легко.

И правда — влезли легко. Пол почти сразу отыскал похожую на узкую лощину трещину, которая, извиваясь, и, то — сужаясь, то расширяясь, вывела их «без пересадки» прямо наверх: к почти ровной, и полого поднимавшейся, верхней поверхности корня.

— Ага, вижу. Вон там она переходит в… как бы ствол. Да, он-то — покруче… Хм.

Всё ещё отдувавшийся Джо только промычал: «М-гм». После чего огляделся повнимательней: пока лезли, пыхтя и чертыхаясь — несмотря на «ноль восемьдесят семь»! — было не до изучения интерьеров, и особенностей строения.

— Чёрт. Не нравятся мне эти дыры. Уж больно похожи на норы.

— Да? И кто же может жить в таких норках? — иронии в голосе Пола не заметил бы только верблюд. Если бы он здесь был.

— А вот попробуй-ка посверли: может, и узнаем. — Джо с кряхтением передал Полу снятый со спины рюкзачище с переносной буровой установкой.

— Ладно, опасливый ты мой. Поставлю малое колонковое. Пяти метров нам хватит?

— Мать. Нам хватит пяти метров?

— Лучше сделайте десять. Пять метров — это только толщина коры. Возможно, они не покажут того, что там, внутри. В «прочном корпусе». Да — и с «дырками», как вы их назвали, поосторожней. Вот эти тени на гамма-сканнере вполне могут оказаться какими-нибудь мелкими, и весьма агрессивно настроенными, животными: посмотрите, их деятельность активизировалась, как только вы начали над их головами топать.

Действительно, на экране выведенное изображение с гамма-сканнера буквально пестрило странными «метками» — компьютерными моделями тел теплокровных, похоже, и правда, обитавших в норах, проложенных в толще коры.

— Мыши, что ли?

— Нет. Я бы сказала, что существа похожи, скорее, на крыс.

— Вот как. И что — небось, кусачие?

— Думаю, да. Но пока не начнёте «портить» их «среду обитания», они вряд ли перейдут к активным противодействиям.

— Вдохновляет. Пол, давай. Приступай. К «порче» этой самой среды.

Пол закрепил откинутые ноги портативного штатива просто: пристрелил их костылями к коре. После чего нажал на «автомат». Поверхность под подошвами завибрировала.

Долото углубилось в поверхность корня легко и бесшумно: ещё бы! Чтобы слышать то, что происходит снаружи, нужно включить наружный микрофон. Джо поторопился так и сделать, сразу отреагировав:

— Слышу возмущённый писк и гомон! — он ткнул пальцем и в экран, — Сейчас наверняка нападут: вон, ломанули «на выход»!

Действительно, тени, как по команде, устремились из глубин коры — наверх!

— Ух ты!

— Да уж…

— А здорово они похожи на хомячков. Только вот зубки… — Пол брезгливо стряхнул с колена ладонью особо ретиво настроенного «хомяка». Зверёк злобно заверещал, разинув пасть так, словно он — не грызун, а акула-убийца. — Нет, ты видел это?! Видел?!

— Да видел я, видел. — Джо вертелся на месте, просто отпинывая сапогами тварюшек, которые прибывали буквально с каждой секундой, и уже громоздили вокруг ног людей и станка настоящие живые осадные башни, залезая друг на друга, — Если бы не кевлитовая ткань скафандров, тут бы нам и пипец! Мать! Что посоветуешь? Задавят же сейчас! Массой!

— Минуту. Сейчас пришлю зонд с бетитом.

Действительно, бетит, распылённый с зависшего над их головами зонда, справился с «нашествием татаро-монгольской орды», как его обозвал Пол, за пару секунд: все грызуны попадали на месте, и теперь только свирепо моргали на друзей злобно выпученными чёрными глазками. Джо оторвал от поясного зажима повисшего на нём особо ретивого крупного зверька, и принялся его рассматривать. Со всех сторон.

— Хочешь оставить себе на память нового друга?

— Нет. Пытаюсь понять, чем они питаются, и почему живут и действуют сообща.

— Ага, точно. Это написано прямо у него на морде крупными буквами.

— Нет, не написано. Поэтому спросим специалиста по внеземной экологии и этологии. Мать. Чем они тут питаются? И почему не боятся таких крупных хищников, как мы?

— Это не совсем ясно пока и мне. Питаются, вероятней всего, короедами, жуками, и личинками всяких долгоносиков и прочей мелочи, прокладывающей ходы в толще коры. Но вот почему не боятся… Однако если вы желаете, я могу начать ещё более подробное изучение, проведя дополнительные иссле…

— Нет уж! Лучше давай отберём все чёртовы пробы древесины, да свалим отсюда побыстрей. Я прямо затылком чую, что на нас уже облизываются твари «со следующего уровня» — прямо как в игре «Спасти принцессу».

— Хорошо. Выключайте бур — пятнадцати метров мне достаточно.

Джо щёлкнул клавишей, бур переключился на реверс: они только и успевали укладывать в ящик полуметровые столбики древесины толщиной с карандаш, выдавливаемые с верхнего конца бурильной штанги. Штанга, ввинчиваясь сама в себя, вскоре приняла исходный вид: небольшая трубка длиной с руку, про которую никогда не подумаешь, что она может удлиниться чуть не до ста футов. Мотор остановился, вибрация прекратилась.

— Попёрлись быстрее. Сейчас начнут очухиваться!

— Попёрлись. — Джо и сам не горел желанием снова столкнуться с начинавшими действительно — шевелиться, хомячками-акулами. Особенно после того, как подробно, во всех деталях, рассмотрел не по размеру грозные зубы, — Только теперь рюкзак тащишь ты.

— Ладно. Хотя я бы предпочёл, чтоб его перевёз зонд. А то ему больно хорошо живётся: подлетел так неспешно, попшикал парализующим газом, и отдыхай себе.

Из трансляции Джо услышал очередное возмущённое фырканье — Мать сердилась за такое отношение к вверенному её заботам оборудованию. Однако ворчать, что инструкцией такое использование специализированного разведочного зонда не предусмотрено, не стала. Знала, что Пол и не собирался действительно заставлять крохотный аппарат тащить двадцать килограмм.

Спуск по лощине трещины прошёл штатно, если так можно сказать про съезжание на пятой точке, с неуклюжим притормаживанием, и междометиями вперемежку с проклятьями, когда снизу попадался выступ, или бугор.

— Совсем как в аквапарке. — констатировал Пол. — Водички бы ещё сюда… Кстати, Мать! А откуда берут воду все эти корни?

— Ну, это-то как раз объяснить нетрудно. Она сама к ним стекает: вот, укрупняю разрез. Здесь и здесь — горы. И вот тут — целый хребет. А вот здесь — вы. Похоже, котловина эта естественная, и образовалась одновременно с гранитной платформой континента. Поэтому все грунтовые воды, поступающие на поверхность, и под неё из дождей, снегов, и ледников, рано или поздно стекаются сюда, к дереву. Заодно по пути насыщаясь разными минеральными солями. А крона, кстати, испаряет весьма прилично: как небольшое море.

Мать вывела и цифровые данные, проецируя их как обычно на стекло шлема изнутри. Джо досадливо поморщился: здесь ему голову назад не откинуть. Однако Мать, прекрасно зная о его начинающихся проблемах со зрением, сделала цифры покрупнее.

— Ладно, солнышко ты наше, геологически подкованное. Про словари и учебники по кснозоологии и ботанике уж не говорю… Может, посоветуешь тогда, стоит ли нам соваться в джунгли, что начинаются повыше? Или там может водиться тьма своих «злобных хомячков»!?

— Что значит — может? Она там и водится. Зря, что ли, я сейчас гоняла туда три остальных наших зонда? Вот, пока идёте по ровному месту, отлично можете всех этих зверушек рассмотреть. Откиньте снова проекционные мониторы.

И правда. Рассмотреть получилось неплохо.

Вид массивных волосатых тварей, массой в пару центнеров, и внешне напоминавших горилл, Джо впечатлил. Он всегда впечатлялся от вида существ, намного тяжелей себя, любимого, и накачанного. Так же не порадовали и тьмы мелких, не то — лемуров, не то — мартышек, стаями, с дикими криками и визгом, носившихся по кронам деревьев. Деревья, кстати, чертовски напоминали обычные тропические земные виды. Да ещё оказались усыпаны крупными разноцветными цветами и плодами. И, разумеется, лианами. Этакие новогодние гирлянды…

— А вот это — кто? — Пол ткнул пальцем.

— А вот это — сухопутный крокодил. Правильней, конечно, назвать его гигантским вараном, но по боевым и охотничьим возможностям крокодилу он ни в чём не уступит.

Это-то Джо и сам видел: и богатый арсенал острейших зубов, и мощные мускулы челюстей и когтистых лап… Ничего не скажешь: жестокая машина для разрушения. Или — для охраны от нежелательных гостей.

— А где же «промежуточное звено»? — это вылез Пол, вечно похваляющийся своими знаниями по этологии и экологии, хотя Джо-то знал, что напарничек одолел лишь полторы книги на эту тему. Да и то — с буквально титаническими усилиями.

Впрочем, честь ему за это и хвала: сам-то Джо даже и их не одолел. Просто засыпал. Буквально после пары абзацев.

— Промежуточное звено в виде травоядных, представлено мышами, белками, зайцами, (Между прочим — с огромными когтями: очевидно, чтоб цепляться за кору!) сусликами, птицами. И горными козлами. — Мать давала картинки на планшет.

— Как?

— Шучу, разумеется. Но это — самое близкое подходящее название для этих существ. Впрочем, если хотите — можете называть их и древесными.

Джо покачал головой: действительно, название самое близкое. Да и острые штопорообразные рогарога… Вряд ли такую добычу считают лёгкой даже местные тигры и леопарды, оказавшиеся не слишком крупными. Зато уж клыки и когти у хищников — будь здоров! Зацепит — фиг вырвешься!

— Ещё там водятся… — пока шла дегазация и дезинфекция в тамбуре челнока, Мать развлекала их показом, и рассказом о местных змеях, плюющихся ядом лягушках, ежах, и прочих весьма нехило вооружённых тварях и тварюшках.

А что: солидно. Особенно по части зубов, клыков, и когтей. Или оснащённости иглами, рогами и острейшими копытами… Культ у них тут, что ли, на это дело?

Впрочем, скорее, просто — жизненная необходимость. Цепляться. И защищаться.

— Ладно, уговорила. — Джо с огромным облегчением засунувший, наконец, немаленький зад в кресло челнока, с наслаждением почесался везде, где чесалось, — Туда мы не полезем даже в скафандрах. Не хочется всех этих «приключений доблестных первопроходцев-разведчиков в первозданных джунглях». Давай-ка доставь нас прямо… К вершине.

— Там нет площадки для посадки.

— Ну, значит, зависнешь, и спустишь нас лебёдкой. На тросе.


Спуск прошёл спокойно. Ещё бы: ветра, могущего снести их, тут, на высоте двенадцати миль, практически не существовало. А имелся лишь могучий, неторопливо-неизменный вековой дрейф верхних атмосферных слоёв под действием вращения планеты.

— Встал?

— Встал. — Джо поторопился выпустить из подошв альпинистские шипы, и вцепиться в пристрелянный к дереву сквозь кору, штырь. Кора, кстати, здесь, у самой вершины, толщиной уже не поражала: всего-то пара сантиметров!

— Отцепляю трос. — Пол щёлкнул карабином запора.

— Мать. Прикрывай нас, если что. — глядеть, как крюк на конце троса исчезает в брюхе челнока, и этот люк захлопывается, оказалось скучно. Но Джо всё равно проследил, заодно убедившись, что все четыре зонда, ощетинившиеся дулами излучателей, распылителей, и глазками сканнеров и камер, висят стратегически правильно: чтоб просматривать, и в случае необходимости — простреливать, всё пустое пространство верхнего «помещения», и стволов вокруг него.

Само «помещение» размером не поражало. Как, впрочем, и интерьером: пустота, чистота, тишина. (Ну, ещё бы! На высоте, где и воздуха-то порядочного нет!)

— Ну и ни фига интересного я тут не вижу. — привычка Пола констатировать очевидные вещи уже не нервировала Джо, как в первый год их партнёрства. Просто теперь он знал, что Пол делает так, когда чего-то не понимает. Или — боится.

А, вроде, нечего тут бояться. Подобие комнаты-зала, (правда, без пола) образованное тремя наружными стволами-гранями. Сходящимися, и сросшимися вверху в единый ствол… Этот ствол тянулся к небу — вернее, уже почти космосу, поскольку голубой почти перешёл в чёрный, и звёзды не посверкивали, а горели ровно! — ещё на добрую сотню шагов, и в основании имел не менее двух метров. Что, с учётом местной пониженной гравитации, и отсутствия сильного ветра, позволяло предположить, что разрушение или падение ему не грозит.

— Ладно, распаковываемся. — Пол, стоя на горизонтальной древесной перемычке, расстегнул молнию на огромной сумке с их альпинистским снаряжением, — Как я понимаю, тебе достанется участь озабоченного наблюдателя.

— Почему это — озабоченного? Тут-то никаких зверушек уж точно — нет. Так что лезь себе, да поплёвывай. Можешь даже петь. Я переживу.

— Вообще-то я не это имел ввиду. А то, что — вдруг, к примеру, скажем, я сорвусь… Или чёртов ствол предательски переломится в самый неподходящий…

— Э-э, хватит. Вот костыль. Можешь не сомневаться: я (Ну, вернее — пневмоударник!) вбил его как следует. Даже если грохнешься, помнишь аттракцион — прыжочки с мостов на резиночках? Ну вот: покачаешься-покачаешься, да — домой.

— Знаешь, Джо, твой казарменный юмор сидит иногда в печёнках. Ну вот не чуткий ты, и нет в тебе вот этого: подбодрить друга перед сложной и тяжёлой работой, и…

— Вообще-то, это была твоя идея — стать самым рекордсменистым покорителем верхушек самых гигантских деревьев, чтоб попасть в книгу рекордов Гиннеса. Так что не тяни, и не жалуйся на судьбу, а давай уже — лезь!

Пока они перекидывались традиционными шуточками и приколами, Джо действительно обеспечил страховку, а Пол пропустил через карабин страхующий трос. Посмотрел вверх. Вздохнул.

— Только одно и утешает. Гравитационный индекс в ноль восемьдесят семь.

— Два. Ещё — обогащённая до тридцати процентов любимого кислорода, смесь.

Вот так, дыша обогащённой смесью, и пыхтя, Пол, выпустив шипы из подошв, и пристреливая одноразовые костыли через каждые пять-шесть метров, полез, словно по ступеням, по одной из граней. Затем, там где стволы срослись, пристрелил ещё один страховочный карабин, и применил ещё более древнюю методику: держась, словно абориген тихоокеанских островов, лезущий на пальму, за перекинутую вокруг ствола, и сдвигаемую вверх с каждым шагом, верёвку. К счастью, напарник не пел, как Джо опасался — похоже, подъём требовал значительных усилий. И хорошо. Хуже, чем когда Пол пел, было только когда он «острил».

Так прошло минут десять. С позиции Джо казалось, что «древолаз» уже достиг вершины. Во всяком случае, верёвка ему оказалась уже не нужна: ствол Пол теперь свободно охватывал руками. Но вот он и замер. Макушка?

Вдруг послышалсяудивлённый возглас напарника:

— Эй, Мать! А тут — дырки! Почти такие же, как для любимых «хомячков»! Но они же так высоко не могут… Как же объяснить?!..

— Очень просто. Это — не дырки. Это — воздуховоды. Вернее — газопроводы.

— О-о-о! И что же они «газопроводят» здесь?! Засасывают озоновый слой?

— Я не говорила, что они что-то «засасывают» Они — выпускают. Вернее — выпускали.

— ?!

— Эти, как ты их обозвал, дырки, проходят, согласно показаниям наших любимых гамма-сканнеров, сквозь всю высоту сооружения, внутри граней, начинаясь примерно от центра пирамиды. Там они имеют диаметр не меньше полуметра — чтобы избежать потерь на трение газа о стенки. А то, что ты наблюдаешь — выходные отверстия. Насколько я понимаю ситуацию, именно для этого-то «распыления» в самых верхних слоях атмосферы и было выращено… Это Дерево.

Джо пощёлкал кнопками на пульте, и наконец вывел себе на проекционный экран изображение с налобной камеры напарника. Но пока рассматривал его молча.

— Мать. Хватит издеваться. Говори: что тут было. И — как!

— Я вовсе не издеваюсь. Это же вы запретили мне высказывать «неподтверждённые» и «малореальные» гипотезы о назначении «всего этого безобра…»

— Р-р-р!..

— Намёк поняла. Пять с половиной тысяч лет назад некто, пока неизвестный мне, вырастил это чудовище с единственной целью: распылить с высоты не менее двенадцати миль некий… Реагент. А поскольку его следов даже самые чувствительные газоанализаторы наших зондов не обнаруживают, я делаю вывод, что он был спроектирован таким образом, чтоб разложиться на безобидные составляющие, выполнив свою функцию.

— Интересно. И что же это была за функция?

— Уничтожить всю разумную наземную жизнь на этом, и соседних континентах. Стратегическое расположение дерева выбрано чётко. Потому что здесь, в этом месте, и на этой высоте, основные экваториальные ветровые потоки как раз и проходят. И разнесут по всей планете любой реагент. Распределив его, кстати, достаточно равномерно.

— Что за чушь. А не проще ли было построить несколько отдельных модулей, ну, типа наших челноков, да развезти все эти яды по местам назначений?

— Нет, не проще. И «башню» построить из металла, как ты собирался было спросить — не проще. Потому что тогда нужна инфраструктура и организация.

То есть — построить автоматы, и роботов для их обслуживания. С помощью этих автоматов вырыть шахты, добыть уголь и руду. Выплавить металл. Очень, кстати, много — порядка сотен тысяч тонн. Построить заводы, с цехами и прокатными станами. Наделать проката. Завезти станки, или сделать их на месте. Сделать, или опять-таки ввезти, автоматы для монтажа деталей.

И так далее. По всему списку. То есть — достаточно трудоёмкий, сложный и длительный процесс. Ну а так — можно обойтись минимумом.

— То есть? — Джо, как всегда, только дёрнул уголком рта: Матери только дай сесть на любимого конька, и разжевать всё подробно.

— То есть, если, как я считаю, планету хотели освободить от разумной, но ещё не достигшей техногенной Стадии развития, жизни, достаточно было за пару тысячелетий до своей экспансии прислать маленький кораблик — ну, вроде нашего челнока! — с одним специализированным компьютером: как вы выразились, «огородником». И несколькими небольшими автоматами для его технического обслуживания.

На базе каких-нибудь местных деревьев наш супер-агроном, модифицировав их геном, вырастит вот такое чудовище. Вычислит всё нужное для гарантированного уничтожения гуманоидов. Синтезирует. Распылит. И оно достигнет любых, даже самых отдалённых, уголков поверхности. Спастись или спрятаться — невозможно.

И на всё это уйдёт совсем немного времени: не больше тысячи лет. Вероятно, по меркам тех, кто ждёт своего часа уже пять тысяч лет, это очень быстро.

— А кстати… Где же тогда эти самые… Завоеватели-колонисты? Почему не заселились?

— С вероятностью более семидесяти одного процента они погибли и сами. Не успев прилететь. Но что с ними произошло — рассчитать затрудняюсь.

Вот теперь Джо вполголоса выругался — чего-то такого подспудно и ждал. Пол же спросил:

— А почему тогда не погибла разумная жизнь здесь? Ну, на этом континенте?

— Разумная жизнь погибла. Остальная же выжила в силу того, что реагент имел чёткое, избирательно направленное, действие. Только — на определённые виды организмов. Ну, помнишь, там, на Земле нечто подобное разрабатывали в двадцать первом веке.

— А-а, да. «Расовое оружие».

— Здесь рас или не было, или это оружие предназначалось всем. Людям. На животный мир оно не действовало.

— Хм-м… Похоже на правду. Но почему там, на остальных континентах, нет и деревьев?

— С вероятностью семьдесят девять процентов отсюда был распылён и некий супергербицид. Действующий только на древообразные растения.

Н-да, подумал Джо, жёстко здесь «разобрались» с «Проблемой Аборигенов»…

— А вот это, — спускавшийся Пол похлопал по стволу, — Почему не сдохло за эти чёртовы пять тысяч лет?

— Ну, на это могу ответить и я. — Джо хмыкнул. — Мать же сказала: оно искусственно выведено и генно модифицировано. А у животных — просто иммунитет. Да и не убивают их вот уж так прямо — гербициды и «расовое»… Впрочем, вероятно, те, кто живут на дереве, были привиты. Чтоб служить охранниками. А у тех, кто как-то выжили там, на других континентах, такой иммунитет выработался сам.

Пол перелез уже на наклонную грань, и теперь отдувался, как паровоз, изворачивая шею в поисках забитых костылей:

— А эти реагенты… Ф-ф… Вот если газоанализатор не показывает их наличие… Пф… Могли ли они сохраниться в крови животных? Хотя бы — как антитела? Х-х… Есть ли шанс так найти, чего тут всё-таки распылили? Фу-у.

— Есть. Но я бы оценила его в ноль целых, тринадцать сотых процента.

— Почему?

— Если что-то длительное время не воздействует на организм, механизмы, противостоящие такому воздействию, отмирают. За ненадобностью.

— Понятно. Отмирают-то — да. Но не всегда до конца. Вон: как ногти у нас. Остались же?

— Остались. Может, ты ещё скажешь, что мы с их помощью сможем поохотиться? — Пол спрыгнул на поперечную грань, Джо подстраховал, — И вспомни ещё про хвост. Появляющийся у одного на миллиард. Младенцев.

Джо сплюнул бы… Но в скафандре так не выразишь свои чувства.

— Ладно. Что делать-то будем?

— Мать. Что ты там говорила насчёт того, что начинается вся эта чёртова система «кондиционирования и газораспределения» в центре основания?

— Так и есть. Причём — под поверхностью земли, практически у самой кромки гранита. В специальной и весьма большой камере. С вероятностью восемьдесят один процент там же расположен и Командный…

— Центр?! Почему до сих пор молчала об этом?!

— Напоминаю ещё раз: вы запретили мне высказывать домыслы и недостаточно обоснованные гипоте…

— Хватит! Спускай чёртов трос. Похоже, придётся-таки лезть в чёртов зверинец…


«Зверинец» оказался легко нейтрализован тем же бетитом и преваном. Контейнеры с которым Джо и Пол притащили к обнаруженному у корней «входу» на закорках.

От огромных насекомых, напоминавших жутко кусачих стрекоз, шмелей и ос, Мать с помощью зондов «отпшикалась» люйицином.

Несмотря на «красочные» описания борьбы людей со зловредной и антропофобно настроенной ксеноморфой в книгах, и демонстрацию в фильмах, Джо и Пол вовсе не любили бессмысленно уничтожать и убивать всё и вся на своём пути. Поэтому предпочитали просто на время парализовать, и вывести таким образом из «активно противодействующей формы» всех врагов.

— Чтоб мне провалиться! — голос Пола лучился неподдельным оптимизмом, спина, и то, что её заканчивало, так и переливалось в свете налобного прожектора Джо, — Чертовски напоминает самый обычный тоннель! Даже я пролезу. Даже в скафандре высшей защиты.

— Ну так и шевели ножками. Полезли уже. — Джо, утомлённый непривычной после плавного и уверенного маневрирования корабля, трясучкой и болтанкой челнока, гравитаторы которого снова вырубились в самый неподходящий момент, сердито отдувался, пытаясь протиснуться в узковатый для него лаз, ведущий вниз наклонно, словно пандус: под углом градусов в пятнадцать. Хотя здесь легко могли бы жить, или устроить себе логово для выведения потомства огромные медведеобразные ленивцы, обитавшие на нижних ярусах центральной части Дерева, следов присутствия животных не имелось. Значит…

— Значит, это — служебный тоннель. Используемый теми, кто обслуживает того, кто всё это намодифицировал и напреобразовывал! — Пол или действительно читал его мысли, или, что более вероятно, мыслил параллельно. Оно и понятно: когда живёшь с кем-то бок о бок семь лет, начинаешь буквально видеть насквозь, узнаёшь привычки и стереотипы поведения. Начинаешь и сам к решению проблем подходить сходными, простыми и рациональными, методами и путями. И…

Н-да.

Поэтому многие напарники и после прекращения «активного» поиска покупают один, общий, дом. Двухэтажный. Этаж — для одного, и этаж — для другого. И, если ругаются — то совсем как супруги, прожившие вместе не один десяток лет. С неизбежным последующим примирением… Или уж — «прощанием навсегда!»

— Служебный-то он — служебный… Но где же тогда охрана?

— Так мы же её — это… Нейтрализовали!

— Я не про эту. А про дроидов и боевых дронов.

— Ага, смешно. Ничего не забыл? Мы же имеем дело с чудо-агрономом. Ну, или — гениальным генномодификатором-огородником. Он в механизмах не нуждается! За него всё делают ползающие аки змеи лианы, и бегающие кусты!

— Внимание! Приближается несколько больших, и, вероятно, вооружённых, аппаратов. Советую опустить светофильтры заранее.

Джо за время общения с их бортовым компьютером чётко усвоил одно: нужно вначале сделать, как Мать советует, а уж потом задавать тупые вопросы.

Поэтому он не оказался ослеплён вспышками, на которые Пол отреагировал традиционным: «Это ещё зачем — у нас же автоматические светофильт… Чёрт!!!», и последующим шипением и чертыханиями. И легко располовинил из плазменной пушки на предплечье несколько «аппаратов», стрелявших в них из банальных лазеров. Похоже, ксеноновых — зелёных.

— Проклятье! Ни …рена ж не видно!.. А, нет — видно… Чёртовы автоматы светофильтров — опять, что ли, работают с задержкой… Вот повезло, что прикрылся рукой. — Пол, застывший на время быстротечного боя, потряс головой в шлеме.

Джо аккуратно обошёл напарника, придержав того руками за пояс, благо, проход здесь расширялся. Подошёл к ещё дымящимся «останкам» стражи. Наклонился, поперебирал. Нет, ничего интересного: очередная куча железного лома. Без признаков новинок технологии вооружений. Ретро. Позапрошлое тысячелетие. Но вот тактика…

— А молодцы. Грамотно нападали. Выскочили внезапно из-за поворота, палили сразу со всех стволов. Спасибо, Мать, что предупредила: без этого, и светофильтров — точно ослепли бы. Гады. Не их вина, что вансоритовое покрытие никакой лазер не берёт. Тут нужен хотя бы антимат. Но применять его в такой тесноте — верное самоубийство. Да и полконтинента разворотили бы…

— Проще не мог сказать? — Пол всё ещё тряс головой, — Что нам попалось дохленькое старьё, даже не сталкивавшееся с материалом, который лазер не берёт!

— Нет, оно не старьё. Оно вполне соответствует эпохе, когда и на земле разрабатывали то самое, «расовое», оружие. И уровень всего остального примерно соответствует. Поэтому предположу, что там, внизу — мощный, хоть и устаревший, компьютер, и в кладовых — куча сдохших механизмов для его технического обслуживания. Мать?

— Согласна с этой версией. После выполнения основной функции по зачистке поверхности от разумной жизни, электронному хозяину всего этого Центра для функционирования необходим минимум ремонтных аппаратов. Вот это они и были.

— Э-э, вы ничего не напутали? — наконец проморгавшийся и подошедший поближе Пол тоже поперебирал кучу полурасплавленного хлама, — Почему это — «Хозяин» — электронный? Может, полуживой?! Типа — дриада? Или — киборг?

— Очень смешно. Покажи мне хоть одного «живого», или «полуживого», прожившего пять тысяч лет.

— Ну… — Полу явно нечем было крыть, но у него нашёлся другой «убийственный довод», — А где тогда этот «хозяин» берёт основное для «жизни» — электричество?!

На это ответила Мать:

— Он его отбирает прямо из дерева. Там, вверху, есть преобразователи солнечного света непосредственно в электричество. Зонды передали их изображение. Но, как вы выражаетесь, «позаимствовать» хотя бы один такой, не удалось: их охраняют колонии местных леопардов. А, кроме того, на зондах нет манипуляторов.

— Ух ты! Хрень, которая может дёшево и долго работать на новых принципах, меня очень интересует. Хотя бы с точки зрения её продать. А то наши, земные, солнечные батареи, до сих пор могут протянуть не больше пары-тройки лет! А уж стоят!..

— Ладно. Немного бетита у меня ещё осталось. Помогу вам добыть новых игрушечек — поиграться.

— Лучше скажи, чего это нас не встречает «вторая волна».

— Ну, это просто. Её нет. Вы же сами сказали: ремонтно-обслуживающих механизмов оставлено — минимум.

— Ф-фу… А то я уж было испугался… Ладно, полезли.

Больше ничем интересным спуск по наклонной поверхности не запомнился. Разве что периодическими полязгиваниями пневмозатворов: Мать регулярно отбирала образцы воздуха. Джо настороженно поглядывал по сторонам, но стенки тоннеля оставались всё так же равнодушны и гладки — не за что взглядом зацепиться.

Долезли, впрочем, раньше, чем Пол начал снова ругаться вслух.


Помещение оказалось тёмным и большим.

Джо вытащил из набедренного кармана скафандра переноску. Подошёл к стене, (Тщательно выровненный и гладко отполированный известняк, покрытый ещё и каким-то прозрачным лаком. От пыли, что ли?!) и вбил очередной костыль. Повесил, включил.

— Надо же! Здесь прямо как в пещере Али-бабы! Чудеса и сокровища.

— Хватит прикалываться. «Чудеса!» Вот здесь — точно: старьё!

Пол, перчатками уже стиравший влагу с циферблатов и дисплеев, обернулся:

— Я бы точно нашёл всему этому применение!

— И какое же?! — тон Джо за километр отдавал невежливым недоверием.

— Снимать здесь фильм про эпоху Пола Янга Великого! Вот уж не понадобилось бы денег на древние декорации! Тут всё — прямо — один-в-один!

Возразить оказалось нечего. Поэтому Джо просто прошёлся по периметру действительно немаленького зала, рассматривая короба газопроводов, и устаревшую технику, покрывавшую половину пространства стен и пола. Но большая её часть громоздилась в центре: словно все эти шкафы, баки, столы, мониторы, блоки питания, и системные блоки стащили туда специально, и в страшной спешке: чтоб хаотично нагромоздить, и, вероятно, затруднить понимание, что ещё работает, а что — уже…

— Так, ладно, становится уже скучно. Где хозяин всего этого безобразия? Почему он не вступает с нами в переговоры, чтоб спасти свою никчёмную жизнь?!

— Пол, не пори ерунды. Как он может вступить в переговоры с существами, языка которых не понимает? Или не имеет возможности влезть в наш закрытый и шифрованный радиоканал. Поэтому в переговоры вступим мы. Мать! У этого гада есть здесь акустические сенсоры? И какие-нибудь динамики для ответов?

— Да. — Мать, в отличии от напарников в пространные объяснения и малонужные подробности вдавалась куда реже. И просто констатировала факты.

— А ты уже… Разобралась в надписях, и вычислила язык этого… хозяина?

— Да.

— Ну так включи внешний динамик, и спроси, какого … он послал своих придурков пострелять в нас?

Внешний динамик на груди скафандра Джо при необходимости можно было использовать и как ультра-, и инфразвуковую пушку. Убивающую на расстоянии до полумили. Поэтому когда на малой мощности зазвучали непонятные слова, Джо автоматически упёрся ногами посильней: ожидал отдачи. Но обошлось без неё.

Зато удивило, что с потолка действительно донёсся ответ!

— Ну и что он…

— Помолчишь — и узнаешь. Он ещё не закончил.

Мать, дослушав тираду, сказанную (Уж это-то напарники поняли!) весьма возмущённым и возбуждённым тоном, воспроизвела с последующими комментариями:

— Во-первых, наша подруга позиционирует себя как существо женского пола. Во-вторых, она желает знать, с какой стати вы нагло впёрлись (Шучу. Она применила термин «вторглись».) без её разрешения в её частные владения, нарушив таким образом её Общегалактические Права. И почему уничтожили её верных слуг, всего-навсего вышедших организовать вам тёплую и торжественную почётную встречу.

— Ну и …! Вот же …! Да я ей …! С-сука лицемерная! — приличных слов из возмущённого, судя по всему, до глубины души, Пола, почти не исторглось, а ругаться Джо умел и сам. Поэтому он просто сказал:

— Пол! Помолчи-ка. Похоже, у нас наметилась дискуссия, а мы что-то не очень понимаем применяемую этой козой аргументацию. Мать! Почему она называет эту «встречу» — тёплым и радушным приёмом?

— В двух словах не объяснить.

— Объясняй не в двух. Я хочу знать.

— Хорошо.

Это — машина для специализированного биологического воздействия. Как на Биотоп целой планеты вообще, так и на отдельных индивидуумов в частности. Основное её орудие для такого воздействия, оно же и оружие — феромоны, (Напоминаю. Феромоны — вещества-медиаторы, указывающие самцу, что там-то и там-то находится самка, готовая к спариванию. И самец, скажем, бабочки, чует её запах с нескольких километров, и летит, буквально очертя голову!) афродизиаки, отравляющие вещества, нейротоксины, галлюциногены, генно-модифицирующие реагенты. И много чего ещё — опасного и смертоносного. Передаваемого по воздуху, и воспринимаемого органами обоняния.

Пока вы шли к тоннелю, пробирались по нему, и переругивались, вас исследовали, пришли к выводу о вашей белковой природе, и соответствующим образом пытались нейтрализовать, или воздействовать. То есть — объясняю для пытающихся чесать в затылке, — Джо быстренько руку от шлема убрал, — все последние полчаса вас пытались «достать» с помощью распылённых в воздухе, специально изготовленных, феромонов, афродизиаков, и галлюциногенов.

Суть атаки сводилась к тому, что, войдя сюда, вы должны были увидать женщину неземной красоты, отвечающую всем вашим представлениям об Идеале. Возлюбленной. Желанной. Обольстительной. (Ну и все прочие эпитеты невероятной привлекательности.) Почувствовать непреодолимую любовь, и желание… Назовём его так — стремлением продолжить свой род. Причём — немедленно!

Поскольку вы в силу физиологических особенностей — всего лишь банальные самцы, (На этот раз возмущённо фыркнул Пол!) противиться этому желанию вы не смогли бы. И слепо выполнили бы всё, что эта воображаемая женщина — ну, фантом! — вам приказала. Приказала бы убраться с планеты и забыть навсегда о её существовании — так и произошло бы. Приказала бы просто поубивать друг друга — вы и на это пошли бы, не пикнув, и не задумавшись ни на секунду!

Пауза затянулась. Джо вспомнился старинный фильм — кажется, «Парфюмер», где пытались доказать как раз эту мысль: что с помощью запахов человека можно заставить делать… Всё!

Пол, думавший неизвестно о чём, вздохнул:

— Бред какой-то. Прямо — как это самое дерево… Мать, а как же она может гарантированно надеяться, что действие её газов, афродизиаков и феромонов — окажется именно таким? Гуманоидов-то на белковой основе — предостаточно!

— Это нетрудно объяснить. Вон: наш бетит. Универсален для любых существ, имеющих белковую основу. Так что спроектировать и синтезировать вот такие, универсальные, феромоны, афродизиаки и галлюциногены — нетрудно. На ваше подсознание они подействуют так, как нужно будет согласно её расчётам. Тем более что как раз это — основная задача и работа этой специализированной машины.

— Блин. А хорошо, что мы тебя послушались, и не полезли сюда в масках, или просто — с фильтрами в ноздрях. — Пол повернул полусферу шлема к Джо, как бы за подтверждением.

— Да. Хорошо, что мы послушались Мать, и меня. И одели скафандры высшей защиты. Потому что, как я теперь понимаю, основная задача этих гадов в тоннеле была — не убить нас, а просто сделать в наших костюмах дырки, чтоб туда проникли эти самые…

Афродизиаки. И галлюциногены.

— Точно! Ну, спасибо, Мать!

— Всегда пожалуйста. Так что мне ответить нашей «хозяйке»?

— Ответь ей, что она — редкостная с-сучка и …дь! И что я её — …, когда найду её центральную консоль!

— Отставить! — Джо было рявкнул, он свои эмоции постарался обуздать: мало ли какой чуши он сам в запале не обещал. А иногда и делал. — Мать. Скажи ей, что мы хотим знать, почему она убила наших местных собратьев. Гуманоидов.

Гнусные отрывистые звуки из трансляции чем-то напоминали немецкий язык: слова звучали картаво, гортанно, и резко — словно собеседница лаяла.

— Она говорит, что это какая-то ошибка. Она — местная Богиня, и никого не убивала. Никогда. А только позволяла себе поклоняться. И приносить жертвы. И бороться друг с другом за право быть Любимым Рабом и Почитателем.

— Ах, вот оно как… А что — у нас на земле, получается, Инки и Ацтеки тоже — того?! Приносили кровавые жертвы, и боролись за право быть этими самыми: любимыми рабами, чего-то нанюхавшись?! — кулаки Джо как-то сами собой сжались, и он даже сделал шаг вперёд, к динамику невидимой собеседницы.

— Мало данных для точного ответа.

— Ладно, …рен с ним… — Джо тряхнул головой. Вздохнул. Закусил губу до крови.

Отпустило.

Да и понимал он, что ритуалы первобытных племён, пусть даже его дальних пра-предков, сейчас — загадка не столько для космонавтов, сколько — для социологов и историков. Антропологов. А вот им, космонавтам, нужно подумать, как понадёжней…

Или попроще — ликвидировать зловредный механизм.

— Мать. Где у неё центральный процессор?

— Прямо под вашими ногами. В толще гранита. Люк — вон там, под нагромождением всего этого барахла. — Мать своей дистанционной командой сервомотору его скафандра направила вбок луч остронаправленного прожектора, сблокированного с видеокамерой на плече Джо.

— Баррикада, стало быть?

— Да. В надежде на то, что вы не догадаетесь. Или вам будет лень.

А вот теперь возмущённо фыркнул уже Пол.


Сам люк открыли легко.

Дурацкую систему запоров и хитрых секретов Джо просто вырезал круговым вращением плазменного резака, на режим которого переключил пушку.

Ступеньки. Самые обыкновенные, словно рассчитанные под человеческую ногу.

— Мать… Ты думаешь, она здесь всё так построила, организовала и сделала потому, что такими же, как мы, были и её хозяева? Ну, те… Заславшие её сюда пять тысяч лет назад?

— Почему — думаю? Я в этом абсолютно (Ну, то есть — с вероятностью девяносто девять и четыре десятых процента!) уверена. Главная задача этой «воздушно-газовой» диверсантки как раз и была — очистить планету максимально простым и гарантированным способом. От гуманоидов и высоких деревьев. А распыление именно там, на расчётной высоте, гарантировало поступление этого хозяйства во всю атмосферу — поскольку там стабильные, и беспрепятственно обтекающие всю планету, ветра.

— Ну, с гуманоидами-то понятно… Девственно пустая планета для колонизации. И всё такое прочее… А чем им деревья-то насолили?

— На основании имеющихся данных точно ответить затрудняюсь. Могу только высказать неподтверждённые предположения и гипотезы, в частности о глобальной распашке подготовленной поверхности под зерновые, масличные, и аналогичные сельхозкультуры… Но вы же мои «маловероятные» гипотезы всегда…

Джо на этот раз рычать не стал. А только фыркнул.

Но Мать замолчала.


Коридор наклонной шахты наконец привёл их в небольшое помещение.

В центре на полу громоздилась очередная абстрактная конструкция из металлических коробок и ящиков — словно гигантский ребёнок пытался построить замок из кубиков, но на полпути плюнул, и просто ушёл…

Блок центрального процессора, как пояснила Мать, состоял не из единого большого агрегата, а из множества состыкованных между собой, соединённых, словно второпях и кое-как, кабелями и проводами, блоков: кубов, призм, и параллелепипедов. Циферблатов, рукояток или кнопок управления на них не имелось.

— Говоришь, это — она?

— Она.

— Мы будем пытаться достать секретную информацию, распотрошив её основные платы и флэш-память?

— А зачем? Мы же — не учёные. И мотивы её творцов, и тонкости программирования вариантов изощрённых убийств целых рас — нас не касаются. Нам нужно только понадёжней разрушить её, и обеспечить нашим, земным, колонистам — безопасность. Гарантировать, что здесь не возникнет Культов, приносящих жертвы своей Богине. А заодно и лишить наших пронырливых учёных и экспертов желания воссоздать, да попробовать на ком-нибудь… Чёртово нюхательное оружие!

— Согласен. Так — что? Применишь любимую пушку?

— А то!..

— Значит, два года «отбывания» на Меотиде, после превращения в расплавленную лужицу чёртова автоклава «Богоподобных», тебя ничему не научили?

— Научили. Но ещё сильней меня научили идиотские ужастики, где монстры из Прошлого, Будущего или Настоящего, уничтожают людей как вид, и тэдэ и тэпэ. Да и два года… Ты тогда — что? Не понял намёка?

Судьи, что определили нам такой крохотный срок, как бы давали нам, да и всем остальным косморазведчикам, понять!..

— Что если кто-то из нас, придурошных самодеятельных ищеек сувениров и артефактов для продажи, ещё кого-нибудь страшного и смертоносно-опасного, не дожидаясь яйцеголовых умников, уничтожит, то…

— То — больше, чем символический срок, да ещё на почти курортной планете…

— Не получит!

— Вот именно. А сейчас замолчи и не мешай.

— Намёк понял. Но всё равно: ты — настырный и параноидально настроенный маньяк-разрушитель, которого хлебом не корми, а только дай чего-нибудь из любимой пушечки… Всё-всё! Молчу! — Пол дёрнулся в сторону, увернувшись от увесистого сапога, — А последнее слово?

— А, да… Мать! Она там, в центральной аппаратной, чего-нибудь вещает?

— Разумеется. О том, что «Вы сами лишаете себя возможности испытать неземное блаженство, улучшить свой генофонд, приобщиться к Вселенскому Разуму!..» И, как ты говоришь, тэдэ и тэпэ.

— Ясно. Только… Вот ещё что. Если я её пристукну — дерево-то — выживет?

— Выживет. Оно — абсолютно самодостаточно и стабильно.

— Вот что значит грамотное проектирование организмов и существ! Меня бы кто так вот спроектировал!.. На пять тысяч, может, и не надо, а то соскучусь, а хотя бы на три — хорошо бы.

Джо бросил на напарника сердитый взгляд. Его шуточки сейчас слегка раздражали:

— Залезь-ка лучше на ступеньку, любитель бодиформирования. Чтоб ноги не завязли в лаве.

Действительно, коробки и блоки именно в неё и превратились.


Уже на корабле, вымывшись, и пообедав, Джо решился-таки спросить:

— Мать! Чего она там бубнила насчёт «неземного блаженства»? Собиралась нам фантом бабы подсунуть в постель?

— Именно. Только не бабы — а баб, если применять ваш грубый термин. Если бы удалось проделать хоть крошечную брешь в скафандрах — можете не сомневаться. Именно такую, «самую вожделенную и бесподобно прекрасную» женщину каждый из вас и увидел бы. И, по желанию — «предался бы неземным утехам».

— Нет, ты слышал, как наша «культурная» пуританка называет обычный секс?!

— Да пусть себе называет как хочет. Просто не очень-то я верю в то, что ради «этого самого» можно, действительно, пойти — вот прямо на всё. И забыть обо всём.

— Вот! И я не верю! Никогда человек настолько от… э-э… «процесса размножения» не ополоумеет! Чтоб потерять контроль над Разумом!!!

— Ах, вот так, наивные самоуверенные самцы? Вы не верите в мои расчёты и прогнозы? — в другое время и в других обстоятельствах Джо насторожили бы нотки иронии и сарказма в тоне такой обычно невозмутимой Матери. Но в тот момент…

Он почесал в затылке. То, что их обозвали «самцами» говорило, что Мать и правда — обиделась. Нет, не то, чтоб он Матери не верил… Но…

Но тут поторопился влезть, горячась, пожалуй, сильней, чем следовало, Пол:

— Нет, конечно! Я — не верю! Не бывает так, чтоб банальной сам… Пардон — женщиной, человека можно было превратить — в безмозглого раба!

— Во-первых — не банальной. А элитной. А во-вторых… Хорошо. Пробы воздуха из тоннеля у меня сохранились. Я могу вам продемонстрировать. Только…

— Что — только?

— Вам придётся выйти в тамбур. И раздеться. До гола. Чтоб у вас под руками не оказалось оружия, или ещё чего, чем вы могли бы нанести увечья себе, или причинить вред оборудованию корабля.

— Нет, ты слышал?! Ну разве она у нас не нахалка? Да ещё и пошлая?!

— Она не нахалка. Она — реалистка. Так что раздевайся. Как говорят русские: назвался груздем — полезай в кузов.


Торчать вдвоём в тесной кабине, где ничего, кроме голых стальных стен, не имелось, казалось глупым. Но раз уж решили — надо проверить. «Гипотезу».

— Готовы? — голос Матери уже эмоциями окрашен не был. Хотя Джо был стопроцентно уверен — их «коза» сердится, и не на шутку!

Ещё бы! Сомневаться в её прогнозах!.. И расчётах.

— Готовы. Запускай.

Как по мановению волшебной палочки в углу возникла женщина.

Боже!

У него перехватило дыхание: ТЕЛО!!! И какое тело — о-о-о!!!

Что за фигура!

Он почувствовал, как кровь бросилась в лицо. От всех этих плавных изгибов, переходов и округлостей… Да и «дизайн»: лишь тоненькая ниточка плавочек прикрывала то, куда невольно сам-собой обращался всё время его взор!

А ведь верно: абсолютная нагота — не так загадочна и притягающе действует, как!..

Джо пришлось сглотнуть. И всё равно — отвалившуюся челюсть он вставил на место рукой: она никак не желала возвращаться в обычное положение. А вот с тем, что кровь бросилась в лицо, и дыхание буквально перехватило, он поделать ничего не мог — в первый момент вообще ничего этого не заметил! Но…

Ну и дела! Действительно: божественное, почти неземное совершенство!!! Смутно на краешке подсознания пронеслась мысль, что подростком, видя эротические сны, и предаваясь мечтаниям в полудрёме перед тем, как погрузиться в пучины дрёмы, именно этот образ он и воображал!!!

Что за лицо! Что за… Да, Фигура — вожделённая Мечта с большой буквы!

Божественно!!!

Кое-что, конечно, несколько утрированно: над крутыми пышными бёдрами тонкая гибкая талия, и чуть более массивные, чем положено «каноническим», груди… Но — как они упруго налиты, и волшебно воздымаются, чуть колыхаясь в такт шагам: это воплощение его грёз подошло, и прижимается сейчас тёплым телом к его груди, животу…

И тому, что пониже!

А это дело очень даже отреагировало!!!

Да, на эти прикосновения, поглаживания и многообещающие взгляды бездонно-чарующих глаз, и томные улыбки — невозможно не отреагировать! Как и не запустить вспотевшие и буквально трясущиеся от возбуждения ладони — в шелковистую гриву роскошных смоляных волос, ниспадающих до колен!

Внезапно его что-то толкнуло!

Он обернулся: а, это Пол!

Но чего он-то хочет?!

Ого!

Оказывается, Пол хочет ни больше не меньше — как перехватить у него эту красавицу, и самому с ней!..

Ах ты ж гад!

Джо в свою очередь оттолкнул напарника — тот отлетел в угол, грохнувшись на задницу. За счёт более массивного тела и тренированных мускулов Джо — он был уверен! — легко справится с конкурентом! А он — должен справиться! Такая женщина должна принадлежать только одному — достойнейшему! Он приник губами к лепесткам губ, и…

Тихо подкравшийся сзади Пол не стал ходить вокруг да около, а ударил подло и коварно: в основание черепа за ухом костяшками пальцев, пока Джо, забыв обо всём, и утратив контроль над телом, целовал и целовал сладостные губы, отвернувшись от распростёртого на полу соперника.

Сознание поплыло.

Огромным усилием воли Джо вернул себе ясность мышления, и увернулся от нового удара: так его могут просто убить! А его женщину — отобрать!

Ах, ты так со мной!..

Он ударил ногой, затем и рукой, и повалил соперника на пол, пытаясь уже просто свернуть шею, или раздавить тому горло!!!

Что-то холодное вдруг обрушилось на голову, заволакивая зрение чернотой и гулом забытья, и он почувствовал, как руки почему-то оторвались от горла врага…


Нет, сознания он не потерял.

Но вдруг оказалось, что он сидит на холодном стальном полу, а в дренажные отверстия быстро уходит немаленькая лужа…

— Мать! Ты что — облила нас из ведра?!

— Облила. Но — не из ведра. Пришлось использовать, скорее, ванну. И — очень холодной воды. И растащить вас по углам силой. А то вы всё никак не желали расцепляться: словно сбрендившие по весне коты.

— Нет, ты слышал?! Она нас не только поунижала вдоволь, так теперь ещё хочет и простудить!

— Простудить я вас не хочу, — как бы в подтверждение этих слов включился продув камеры тёплым воздухом, — Я хочу только, чтоб вы поверили в то, что манипулировать сознанием самцов-гуманоидов очень просто с помощью афродизиаков и…

— Да помним мы. Феромонов и галлюцино… Ик!.. генов. — Пол потёр посиневшую от усилий Джо, шею. Дышал он с всхлипами и тяжело, — Всё! Хватит! Я… Поверил.

— Я тоже. Мать, удаляй и нейтрализуй на … чёртовы пробы! Не хватало ещё привезти их на исследование нашим учёным. Тогда точно: всем — пипец. Превратят в рабов. Причём — государственных. Сексуально озабоченных. Или — просто рабов. Придётся приносить и жертвы. Наверное. — Джо со стыдом рассматривал ладони, только что чуть не превратившие шею напарника в труху, — Да, и вот ещё что. Пол, извини. Не удержался. А ведь старался… Ну, вначале.

— Да. Я тоже извиняюсь. Но глядеть, как ты прямо при мне будешь эту несчастную беззащитную малышку!..

— Какую ещё — малышку? Ты — что? Женщина была очень даже в теле! Уж потяжелей тебя! И сама — на меня…

— Что?! Странно… А я видел миниатюрную, молодую — буквально — ребёнка! — рыжеволосую миловидную крошку, килограмм на сорок! Она рыдала и отбивалась изо всех сил, а ты, кабан чёртов, пытался, рыча, сопя, и потея, разложить её!..

— Вот как. Хм… Нет, моя — сама прижималась, и всё такое… И была — черноволосая. Нет, правда — волосы — до колен! Пышные такие! Мягкие… Так приятно было зарываться в них руками. И весила уж никак не меньше шестидесяти — дама, так сказать, в теле! Этакая древне-греческая амфора.

— Ну ясно. Каждый видел то, что, как говорит Мать, считал Идеалом. И ещё, конечно, то, как «конкурент» пытается её отнять. Или — надругаться над беззащитной. Как в моём случае. Короче — чтоб нас поссорить!

— Чёрт. Мать! Приношу извинения за сомнения в твоих прогнозах, — Джо встал с пола, и крутил головой, растирая за ухом — место удара болело, и синяк уже прощупывался, — И вообще: ты же должна соблюдать Первый Закон. Почему допустила, что мы чуть не поубивали друг друга?!

— Не допустила. У меня-то — всё под контролем! — из ниш в стенах вылезли, пощёлкали захватами, и снова спрятались манипуляторы! — А Первый Закон гласит, что я должна предотвращать вред, который может быть нанесён вам. Так вот: вред от незнания в данном случае мог быть куда больше, чем вред от «экспериментальной проверки гипотезы». А вдруг — да не вдруг, а точно! — кто-то из вас захотел бы действительно продать эти вещества — учёным?!

Можете представить, что могло бы случиться со всем Человечеством! Да, собственно, вы и сами вполне правдоподобно описали возможные последствия.

Рабство.

— Н-да… Вот уж проверили — так проверили! Так что — ты эти газы — уже?..

— Да. Я эти газы — уже.

— А почему тогда сразу не…

— А потому, что вы сами приказали: до особого распоряжения ничего потенциально ценного не выбрасывать!

— А, верно-верно… Ну так выбрось! И контейнеры продуй!

— Уже сделано. Только продувки, я посчитала, будет недостаточно. Контейнеры уже в пучинах местного солнца.


Ворочаясь ночью в койке, Джо всё думал, думал…

Выяснилось, что и Пол не спит:

— Джо! Может, ну его на фиг, и полетим назад? Уж больно мне хочется… Продолжить свой род! С этой, афродизированной…

— …рен тебе — назад, озабоченный самец! Мы просто подождём, когда долетим до ближайшего гипермаркета.

Там нам светят только новые пластиковые куклы.

Тебе — рыженькая миниатюрная…

А мне — спортсменка-брюнетка!

Эгоистичный гад


— Н-ну? Где люди-то?!

Укрупнив картинку с зонда до максимума, Джо почесал в коротко стриженном затылке, и мысленно выругался.

Пол же выругался вслух:

— …твою мать! Бредятина какая-то! Мать! Что за фигню мы тут видим?

— А что? Нормальная по-моему фигня. Чем она вам-то не нравится? Насколько я знаю Межгалактическое Право, раз разумного населения не наблюдается, ничто и никто не помешает вам обшарить эту несчастную планетёнку, и расхитить природные ресурсы: типа алмазов в породе, или золота в жилах… Раз нет разумных жителей, недействительна статья пятьсот четыре прим Межгалактического Кодекса о запрете на отъем или изымание предметов, не являющихся «культурным наследием».

— Это, конечно, верно… Жителей найти пока не удаётся. Правда, не только разумных, а и вообще — никаких. Однако — вот же их города! Они-то — живут. Ну, так, как положено городам. Заводы работают — во-всяком случае небо дымом коптят! Машины по улицам ездят. Электричество в уличные фонари и рекламные щиты поступает…

Может, мы не видим жителей просто потому, что они… Невидимы?!

— С таким феноменом я, конечно, прежде не встречалась. Однако — нет. Никаких аборигенов, ни в тепловом, ни в гамма— или других диапазонах наших сканнеров, не видно. Следовательно — их и нет!

— Странная ситуация. — Джо пошкрёб подбородок, на котором стала проступать спящая до этого щетина. — Чёрт! Опять пора чёртовым кремом от волосяного покрова мазаться!

— И в чём проблема? — Пол всё ещё двигал картинку курсором влево-вправо, пытаясь найти хоть кого-нибудь в транслируемом стационарно зависшим зондом изображении с термосканнера, увлекшись настолько, что даже отодвинул на дальний конец пульта очередной любовный романчик в кричащей розово-голубой мягкой обложке, — Блинн, хоть бы собачку какую завалящую… Пора мазаться — так мажься!

— Намазался бы. Да он, гад, кончился. А до ближайшего супермаркета — восемь недель лёта. Но я не об этом. Я о том, что может, конечно, людей и нет… Но кто же тогда там, внизу, — Джо кивнул на огромный центральный экран над пультом, — двигает всем этим?! Машинами, поездами метро, дверьми магазинов, и тэдэ и тэпэ?

И — главное! — рубильниками и рукоятками управления?

— Отсюда, с орбиты, сказать пока затрудняюсь.

— Ах вот даже как… Ты-ы — и вдруг затрудняешься?! Мать! Не узнаю тебя! — Пол фыркнул, и сделал круглые глаза, — И что же нам теперь делать?

— Я скажу — что… Мать, готовь челнок.

— Давно он готов. — показалось Джо, или в тоне Матери прозвучала обида?

То ли — на иронию в голосе его напарника-обалдуя, то ли — на то, что она, суперпродвинутый и сверхобученный бортовой компьютер — не может разобраться в ситуации.

Джо не придумал ничего лучше, как буркнуть:

— Да ладно тебе, Мать. Не сердись на этого дебила. Его так воспитали. Бестактным хамлом. Когда сам ничего не понимает по причине природной тупизны, ворчит, кривляется, и изливает свою желчь на окружающих.

— Ох, скажите, какой «воспитанный» нашёлся! Можно подумать — ты здесь хоть что-то понимаешь… Собственно, я не это хотел сказать. Мать — извини за хамство.

— Ладно, чего уж с вами делать. Люди — они ведь не компьютеры. Им свойственно хамить и тупить. Для этого я у вас и Мать! Стараюсь вот: в меру сил воспитывать. Да приглядывать.

Чтоб в какой переплёт не попали сдуру!


Сели во избежание возможной паники и потенциальных жертв среди «невидимого» населения, в Центральном парке самого большого и хорошо иллюминированного города. Цветная галогенная реклама на небоскрёбах и уличные фонари давали света столько, что ночь почти превращалась в день.

Джо высунулся из люка первым. Ничего опасного не обнаружил. Сопя, спустился. Развернулся и огляделся, почему-то продолжая на всякий случай придерживаться рукой за перила трапа. Поймав себя на этом, руку убрал. Но теперь она почему-то так и норовила схватиться за рукоятку излучателя. Пришлось глубоко вдохнуть и выдохнуть. Регулятор подачи кислорода протестующее запищал. Спустившийся Пол ладонью шлёпнул напарника пониже пояса. Джо отодвинулся, освобождая дорогу. Пол проворчал:

— Ладно уж, «покоритель новых миров и неугомонный пионер чужих пространств и планет», двигай-ка ножками.

Джо прошёл вперёд, невольно оглядываясь во все стороны, и чутко вслушиваясь. Однако сверхчувствительные внешние микрофоны, установленные на максимум, не доносили до слуха ничего, кроме обычных фоновых звуков большого города: гудки клаксонов, свист ветерка, музыка из какого-то открытого допоздна бара… Да завывания полицейских сирен где-то совсем уж далеко.

Голосов же людей слышно не было.

— Ну что — как наметили?

— Да, наверное.

Больше никто из космонавтов не произнёс ничего, пока они не дошли до того самого бара, из открытого окна которого и доносилась танцевальная мелодия.

Внутри, естественно, никого не оказалось.

Джо прошёл прямо к стойке, и хлопнул по ней тяжелой перчаткой:

— Двойной скотч! Без содовой.

Если он думал, что бутылка сама подлетит, откупорится, и нальет в подставившийся стакан — ничего подобного. Музыка всё так же звучала, но больше ничто в темном помещении, стилизованном под бар эпохи первых поселенцев в Америке, не шелохнулось.

— Чёрт. Не вышло разжиться халявной выпивкой. — Джо откашлялся, так как в горле почему-то всё равно першило, — Как насчёт — выключить эту хрень? — он, обращаясь к огромному зеркалу за стойкой, кивнул в сторону монументального музыкального автомата, раскрашенного в кричащие тона, — Слишком крикливая. И дизайнер её — сумасшедший.

Разумеется, снова ничто не шелохнулось.

— Ах так, — это влез в «дискуссию» Пол, — Тогда я сам её отключу!

Действительно, Джо пронаблюдал, как напарник беспрепятственно проходит в угол бара, и спокойно вынимает вилку шнура питания из розетки. Музыка увяла.

Однако стоило Полу бросить вилку на пол, как та самостоятельно поднялась, подобно заправской кобре, и деловито воткнулась назад.

— Вот зар-раза! — Пол сердито фыркнул, — Ну ты подумай, какое свинство!

Повторное выдёргивание привело к точно такому же эффекту.

— Ладно, …рен с ними. Моя очередь. Пусть-ка вызовут полицию: я совершу «противоправные действия»!

И Джодействительно, поковырявшись за стойкой бара, выудил оттуда самый обычный столовый нож. Подошёл к автомату и перерезал провод.

Музыка умолкла. Компаньоны какое-то время стояли плечо к плечу, ожидая, что вот теперь-то странные посетители, или хозяева заведения хоть как-то отреагируют.

Но всё оставалось тихо и недвижимо.

Джо потянулся было к затылку, но вспомнив про скафандр, не довёл движение до конца, вместо этого метнув нож в пол. Нож воткнулся. Джо спросил:

— Мать! Что за дела? Хоть кто-то живой здесь движется кроме нас?

— Нет, живой — никто.

— Да?! А кто же тогда включал чёртову вилку — в розетку?!

— Затрудняюсь ответить. Так же как затрудняюсь сказать, кто сейчас чинит чёртов электрический кабель.

Джо резко обернулся, и застыл: «чёртов» кабель, действительно, кто-то чинил: нож, которым он перерезал толстую резиновую кишку, теперь как бы сам по себе срезал пластиковую оплётку с трёх жил одного, а затем и другого концов, обнажая медные провода, и зачищая их. И вот уже поблёскивающие свежей желтизной концы деловито скручиваются друг с другом, плотно к кабелю прижимаются, и приматываются чёрной, неизвестно откуда взявшейся, изолентой. Конец которой срезал тот же нож.

Пол, вскинувшись, стал шарить руками вокруг места починки, надеясь наткнуться хоть на какое-то тело. Однако его выпученные глаза лучше слов сказали Джо, что надежды не оправдались.

— Мило. Мать! Что здесь происходит, в конце-концов?

— Мои сенсоры, и датчики, закреплённые на ваших скафандрах, однозначно показывают: никого живого рядом с вами нет.

— А… Неживого?

— Нет. Никаких нано-роботов или микропов, если вы о механизмах, тоже нет.

— Ладно, … с ним… Тогда вот что: приказываю: облететь чёртову планетёнку со всех сторон, и провести полное просвечивание. Плевать на расход энергии.

— Смотри-ка, как он раскомандовался… А если она ничего так и не найдёт?

— Тогда вычтем стоимость горючего, потраченного на работу генератора на форсаже, из моей доли. — Джо зыркнул на напарника так, что Пол предпочёл промолчать.

В этот момент распалившийся Джо невольно прикусил собравшийся продолжить указания язык и вздрогнул, так как проклятая вилка починенного шнура снова воткнулась в розетку, и оглушительная танцевальная мелодия вновь зазвучала, с бодростью, казавшейся издевательской. Джо почувствовал, как кровь бросилась в лицо:

— Нет уж! Так просто они не отделаются! — выхватив наконец плазменный пистолет из кобуры, он превратил весело помаргивающий цветными огоньками светодиодов агрегат в лужу расплавленного пластмассово-металлического шлака на полу.

Пол даже не стал ворчать ничего в том смысле, что «Вот, опять занялся любимым делом. Только и ищешь, чего бы расплавить!»

Музыка снова стихла.

— Подождём?

— Подождём!

Ждать пришлось не больше пары минут. К входной двери подъехала машина: грузовичок-пикап. В том, что в кабине никого не было, можно было и не сомневаться. Но вот задний тент кузова откинулся, и из него выплыл, и двинулся к двери бара прямо по воздуху, новый музыкальный автомат. Дверь распахнулась, автомат вплыл в помещение, друзья проследили сердитыми взглядами, как он проследовал к месту старого, и встал рядом с лужей. Лужа… Исчезла.

Вот — только что была — и нет её!

Пока Джо открывал рот, чтоб высказать возникшие мысли, автомат подвинулся на освободившееся место, вилка воткнулась куда ей положено, и мелодия загремела с того самого места, где оборвалась.

Пол опередил Джо в смысле высказывания мыслей вслух:

— Вот же …! Ну и …! Да чтоб им …! Первый раз такое вижу.

— Мать! — Джо сердито проводил взглядом уехавший пикап, — Разумные гипотезы у меня кончились. Выскажи твою. Пусть и не разумную.

— Хорошо. Примерно восемь с половиной процентов составляет вероятность того, что всё здесь перемещается и функционирует, управляемое и направляемое телекинезом.

— Чем-чем?!

— Телекинезом. Ну, то есть — усилием мысли.

— Да-а?! И кто же это здесь у нас такой… Мыслящий?!

— Пока не знаю. Но возможно, мы это выясним, если вскроем, или проникнем в спрятанный под южным полюсом бункер, который я нашла только что. На глубине четырёх километров от поверхности континента.


К этой самой «поверхности континента» пришлось ещё вначале проплавлять настоящую шахту: снежно-ледовая шапка на южном континенте достигала в указанном Матерью месте толщины в добрых полмили.

Мать проделала всё сама. Прямо с борта «Чёрной каракатицы», на которой друзья летали после потери «Кондора», зависшей над полюсом на геостационарной орбите. Напарники наблюдали на экранах изображения с тепловизоров, передаваемые зондами. Всё, что шло в зрительном диапазоне, не позволял видеть пар, огромным облаком закрывавший свежепроложенное устье.

Челнок Джо посадил в десятке шагов от пятиметрового вертикального колодца.

— Как думаешь, края не обвалятся?

— С чего бы? Вокруг — минус сорок три. Да и внутри льда — не выше.

— Ох, не нравится мне всё это. Такую же ситуацию я помню по фильму «Чужой против хищника».

— Где ты берёшь это старьё… — Джо поёрзал в узкой горловине, и покряхтел, пытаясь залезть в скафандр так, чтоб майка защитного цвета не задралась, как обычно, на голову, — Впрочем, знаю — где. Мать у нас «библиофил»: обожает собирать «для анналов» все фантастические фильмы и книги. Ну так вот: ничего необычного в том, что ситуация повторяется, я лично не вижу.

— В смысле? — переговариваясь, напарники прошли шлюз, и двинулись к шахте. Тросы от лебёдки челнока тянулись за ними.

— Чего — «в смысле»? Если кому-то на планете очень хочется сильно защищенного места, он и копает чёртов гранит, углубляясь в самую стабильную и прочную континентальную платформу как можно глубже. И шансы оставаться необнаруженным у него не такие уж плохие.

Потому что во-первых — не у всех настолько дороженные и мощные сканнеры, как у нас… А во-вторых — внизу приятная, комфортная и стабильная, температура. Из-за близости магмы. Мать? Сколько там? — мимо теперь мелькали глянцево отблескивающие ледяные бока шахты.

— Тридцать один с половиной по Цельсию на глубине пяти с половиной кэмэ.

— Вот. И всегда можно выработать электричество, особо не напрягаясь. Хотя бы элементарными термопарами… Мать. Куда дальше? — Джо отстегнул от пояса карабин троса лебёдки, и потопал ногой по серо-чёрной поверхности скалы. Скала, разумеется, не шелохнулась.

— Дальше — прямо на север. Нет, не туда, правее. — он явственно услышал хихиканье, — Прости, забыла, что север-то здесь, на полюсе, — везде!

Джо убрал компас назад в гнездо на предплечьи, дёрнул щекой. (Ага — забыла она!.. Чёрта с два!) Но он отлично понимал, что без «солдафонского» юмора, блок с которым для Матери «по блату» раздобыл техник Истсайда Хромой Максимилиан, им было бы куда тяжелей и тоскливей. Джо снова взялся за плазменный резак, буркнув «приземлившемуся» рядом Полу:

— Испаряй давай.

Потекшую из-под резака за спину Джо воду, Пол и правда — испарял конвертером, после чего свежеобразованный пар возносился кверху по шахте, оседая на её холодных стенах конденсатом. Но большая часть просто вылетала из устья колодца, создавая, как Джо отлично представлял по картинке, уже виденной с орбиты, огромную шапку-гриб.

— Мать. Это — то, что мы ищем?

— Ну да. Вот эта бетонная пробка как раз и затыкает устье штрека.

— Ладно. Разберёмся вначале с ней. Тонкости навигации при блуждании по лабиринтам будем выяснять потом.

Джо отрегулировал резак. Бетон поддавался плохо, поэтому он просто испарял гранит рядом с серой массой, прокладывая проход вниз сбоку от пробки.

Пол проворчал:

— Ненавижу катакомбы-лабиринты. Вот посмотришь: нам опять надерут задницу.

— Ерунда. Кроме того, нам «надирали задницу» всего три раза. Зато сорок два — надирали уже мы.

— Помню. Но всё равно: неужели нельзя было для разнообразия сделать так, чтоб «разборки» проходили на поверхности? Или — хотя бы в какой-нибудь пирамиде?

— Хм-м… — Джо треснулся о колпак скафандра рукавом в тщетной попытке утереть пот, выступивший, скорее, «от нервов», поскольку тоненько жужжал кондиционер-климатизатор, поддерживающий комфортные двадцать один, — Ну что тебе сказать… Помнишь там, на Земле, пирамиду Хеопса?

— Разумеется. Куда ж от неё деваться.

— Ну так вот. Геологи выяснили, что она простоит на поверхности в виде цельного монолита не больше двадцати пяти тысяч лет. И — «мементо мори». А здесь… Мать?..

— Не менее полутора миллионов. Пока эта платформа не столкнётся с соседней, к которой она медленно дрейфует.

— Ладно, похоже, пробка кончилась. Полезли?

— Ну тыть!..

Вырезать боковой проход к «подпробочному» пространству труда не составило.

— Ух ты!..

— Вот именно. Начнём спускаться, или вначале пообедаем?

— Лучше пообедаем, конечно.


Обед много времени не занял. Расположившись на ступенях первого лестничного пролёта шахты, казавшейся бездонной, напарники потягивали питательную пасту из пищевых мундштуков, иногда запивая её водой из мундштука для жидкостей. Сегодня Мать не заправила им ни сока, ни кофе — Джо, предвидя «физические усилия» сам так распорядился.

Боковым зрением он невольно отмечал близость загубника кислородного прибора — их страховки на случай аварийной разгерметизации. Имелся в шлеме, там, за затылком, и микроп — на случай, если бы где-нибудь что-нибудь зачесалось. Несмотря на весьма приличную стоимость «крабика», сейчас мирно замершего в ожидании команд, Джо, наученный горьким опытом, приобрел-таки парочку.

— Мать. Сколько времени займёт спуск?

— Не знаю.

— Это как?!

— Ну — как! Вы же ещё не пошли. Так что не могу рассчитать среднюю скорость спуска. И, соответственно, время.

Сердито сопя, Джо встал на ноги. Пол фыркнул:

— Не надо на меня смотреть. Это она с тебя берёт пример. На старости лет стала занудливой, ворчливой и вредной!

Джо посчитал ниже своего достоинства ответить на подколку.

После преодоления сорока пролётов самой обычной лестницы, сооружённой из стальных пластин и стальных же двутавровых балок, спиралью обходящих по периметру вертикальный прямоугольник бетонной шахты, Мать соизволила сжалиться:

— Тринадцать часов.

— Сколько?!

— Чего?!

На два возмущённых выкрика Мать отреагировала невозмутимо:

— Тринадцать. Часов. На спуск. Ну, это с учётом того, что вам понадобится минимум ещё три остановки для отдыха и еды.

Джо и Пол переглянулись.

— Отвечаю на невысказанный вопрос: поскольку вверх вы пойдёте куда медленней — ха-ха! — на подъем у вас уйдёт трое суток. А запаса кислорода в скафандрах хватает, как вам известно, на двое.

— Мать!!! Что за фигня?! Как же нам тогда… Блинн. Делать-то — что?!

— Ну как — что? Я же у вас — умница и лапочка. Всё просчитала. Снимайте скафандры, вдевайте в ноздри фильтры. Всё-таки — на тридцать кэгэ меньше на себе тащить. Да и проблем с кислородом нет: здесь двадцать два с половиной процента.

— А… бациллы, вирусы? Микроорганизмы там всякие?..

— Здесь никто живой не был более пяти веков. Все, даже не знаю каким чудом сохранившиеся бы, бактерии, давно закуклились в споры. А и очухаются — ничего. Антидот, еду, воду, и антибиотики просто переложите из карманов и отсеков скафандров: в карманы комбеза. (Это ты, Пол.) И штанов. Это уже для Джо.

А теперь слушаю остальные глупые вопросы.

«Остальных» глупых вопросов не последовало.

Однако набивая карманы штанов «оборудованием первой необходимости», Джо буркнул сердито поджавшему губы напарнику:

— Вот посмотришь. На этот раз — сдержу слово. В Клайде велю технику Фьёдору выворотить ей чёртов блок неформальной логики к такой-то матери!..


«Раздевание», отстёгивание фляг с водой, контейнеров с пищей и водой, и открепление плазменного резака с последующим перекладыванием всего необходимого в карманы и минирюкзаки заняло десять минут.

Сам спуск проходил прозаично и однообразно: серые стены колодца проплывали мимо, в уши бил стук каблуков по рифлёной поверхности стальных пластин-ступеней.

— А прохладно здесь. Градусов десять, наверное. — Джо, успевший подустать, поёжился. Мать соизволила «сжалиться»:

— Не вижу ничего страшного для тренированного и закалённого организма мужчины среднего возраста. Да ещё и одетого в отличную тёплую майку. Кроме того, на двадцать пролётов ниже будет переход в другую шахту. Там — плюс восемнадцать.

Действительно, на двадцать пролётов ниже им пришлось пройти с полкилометра по горизонтальному штреку, чтоб, согласно указаниям Матери попасть в следующую ведущую вниз шахту. Пол, не придумав ничего оригинальней, плюнул — благо, теперь была возможность! — вниз. Они долго следили за плевком, пока он не скрылся в темноте. Звука падения не донесли даже усилители в ушах.

Мать вывела на нарукавный планшет Джо изображение лабиринта в голографической проекции, и напарники долго разглядывали странную конфигурацию.

— Вторая шахта — полтора километра. Так. Вот и уровень обслуживающего персонала. Вот это, наверное, жилые помещения. Большой зал, похоже — кухня. И столовая при ней. А вот это — промышленный кондиционер. А это тогда… склады? Пищи? Боеприпасов?

— Ошибаетесь. Все названные и указанные вами помещения абсолютно пусты. В них нет никого и ничего.

— А… Почему?

— Вероятно, тот, кто живёт здесь на глубине четырёх километров в обслуживании (Ну, по-крайней мере, в обслуживании со стороны людей!) не нуждается.

— Мать! Твой неназойливый юмор у меня уже в печёнках. Объясни, будь добра: что значит — «в обслуживании со стороны людей не нуждается»?

— А то и значит. Он — не человек.

— ?!

— Ладно, как бы это вам попроще… — Джо зарычал, но Мать, защищенная двумя километрами гранита и восемьюстами — атмосферы, проигнорировала. — Это — существо разумное. Создано, безусловно, людьми. И, что лично у меня сомнений не вызывает, — как раз для решения людских проблем. И оно-то и решило, что куда проще и разумней избавиться от этих самых людей, (А заодно и от всех прочих наземных существ!) чем решать за них их мелкие и противные частные проблемки.

После чего создало на поверхности идиллию — с якобы живущими городами, действующими заводами, и обрабатываемыми полями. Для того, (Что наиболее вероятно!) чтоб разумные существа, пожаловавшие в гости, не имели права претендовать на эту планету. Как на заселённую.

Ну — вспомните: у каждой же расы есть всякие Кодексы да Уставы, да тут ещё и Межгалактическое Право, и, как вы говорите — и тэдэ и тэпэ.

— Погоди-ка… То есть — формально, раз жизни на поверхности нет, мы же… Ну — люди то есть — имеем же право заселиться?!

— А вот и ничего подобного. В Кодексе, в статье девять дробь двенадцать, подпункт «е» конкретно, сказано: цитирую: «Населённой считается также планета, на которой систематически производится разумная деятельность по преобразованию ландшафта, добыче полезных ископаемых, распашке земель, или любые другие техногенные воздействия на окружающую среду». Как видите — нет никаких упоминаний о том, что всё это должны делать какие-либо разумные существа. Или даже — роботы. Просто сформулировано таким образом: «деятельность — производится»!

— Проклятье! Получается, что из-за идиотской формулировочки каких-то канцелярских крыс в дурацкой бумажонке, людям сюда нельзя заселяться?!

— Но-но! Я бы попросила! Называя «Кодекс» такими словами, ты наносишь оскорбление Правительству Содружества, которое, собственно, и утвердило, придав статус Закона, этот замечательный во всех отношениях документ!

— Чёрт! Дерьмо! Блинн! — Джо сказал и другие слова, однако в конце концов вынужден был согласиться, что спорить с формулировкой Закона — бессмысленно. Особенно — утверждённого Содружеством. Пусть и двести пятьдесят лет назад. Следовательно, продать планету, как они было надеялись, Колониальной Администрации, не удастся. Жаль.

— Мать. — помалкивавший во время перепалки Джо с их Главным компьютером Пол наконец открыл рот, — Ты мне лучше вот что скажи. Этот парень… Ну, тот, который там, внизу — почему он не вышиб нас с планеты? И даже не попытался убить? Ну, чтоб запутать следы, и не дать себя обнаружить?

— Это тоже просто. Он явно скачал, или вычислил по нашим разговорам и конструкции «Чёрной каракатицы», и все остальные наши законодательства и Кодексы. В частности — Уголовно-процессуальный. И он знает, что если убьёт, или предпримет против вас какие-либо «противоправные» действия — это может быть однозначно трактовано как «агрессия», и вызвать адекватные действия со стороны уже наших правоохранительных органов! И, соответственно — Флота!

— Ох… Когда ты это так формулируешь, мне уже хочется гордиться нашими гениальными чиновниками! Составившими столь замечательный Уголовно-процессуальный… А теперь — серьезно. — Джо сплюнул в угол площадки сталактитово-вязкую слюну перед тем, как влить в рот скупой глоток из фляги. — Почему он нас не… Атакует?

— Он считает, что это бессмысленно. На планету претендовать вы, в-смысле, люди, всё равно не имеете права. Даже если б не было «следов хозяйственной деятельности», он, хоть и не человек в прямом смысле, но — живое существо. Безусловно разумное. Безусловно, стоящее достаточно высоко на ступенях эволюции. Вселяться при живых аборигенах нельзя! Так что здесь он спокоен: его положение и права непоколебимы.

С точки же зрения удовлетворения вашего естественного любопытства — да, пожалуйста! Смотрите себе. Он абсолютно же спокоен и в том плане, что навредить ему вы практически не сможете: малейший намёк на агрессивные действия — и он воспользуется телекинезом, чтоб разоружить вас. Но насколько я знаю, вы и сами — не дураки. Стрелять в него, надеюсь, не надумаете?

— Нет. — Джо стиснул было зубы. Но заставил себя расслабить мышцы вокруг рта, и пару раз вдохнул поглубже, — Нет, не надумаем. А во избежание проблем мы даже пушки наши здесь оставим. Всё тащить легче.

Ну-ка, Пол, скидывай чёртов излучатель!..


Весь спуск, и правда, занял тринадцать с небольшим часов.

И вот они стоят на кромке тонкой дорожки, прилепившейся к вертикальной стене гигантской пещеры, на берегу… Моря?

Если только морем можно назвать безбрежное водное пространство, пересечённое правильными рядами тридцатиярдовых в диаметре колонн, и сверху, буквально в паре метров от серо-стальной неподвижной поверхности, укрытое нависающей буро-коричневой толщей гранита.

— А неплохо, будь оно всё неладно… Какой, кстати, размер пещерки?

— Двадцать на двадцать. Кэмэ.

— А глубина?

— Пятьдесят пять метров.

— Хм-м… А можно — из чисто, так сказать, академического интереса, поинтересоваться: кто всё это копал? И где отвалы породы?

— Никто здесь не «копал». Породу извлекали роботы, причём точно таким же способом, как и я, и вы: выплавлением и испарением с последующей продувкой. Пары гранита сброшены в океан. Роботы уничтожены.

— А… Почему?

— Не знаю. Впрочем, вам интересно — вы и спросите.

— У кого?

— У него.

— А как?

— А очень просто. Идите себе по дорожке налево вдоль края, и придёте в командный пункт. Ну или во что-то похожее. Там есть терминал.

Путь много времени не занял, и вот они уже стоят в кубическом помещении, с торчащим в дальнем конце огромным чёрным экраном и чем-то вроде пульта управления под ним. Джо почесал-таки в затылке. Пол буркнул: «у тебя там скоро плешь будет!»

— Мать! Как нам его спросить-то? Тут клавиатура есть. Но вот эти закорючки…

— Спусти на клавиатуру твоего микропа. Я помогу ему набрать нужные «закорючки». Я расшифровала язык. Зря что ли в меня напихано самых лучших и дорогих (Спасибо, кстати!) лингвистически-детуктивных и аналитических Программ!

Джо, отдуваясь и подводя к потолку глаза, порадовался, что не забыл прихватить малыша, («на всякий, знаешь, случай!» — как он объяснил Полу) достал того из кармана. Опустил на клавиатуру.

И действительно, микроп деловито защёлкал манипуляторами-клешнями по запылённым клавишам, в то время как Мать переводила для напарников:

— Это сейчас я спрашиваю его, как его дела, и как его зовут.

В центре экрана вспыхнула белая точка, затем по его поверхности разлился голубой свет. На его фоне проступили «закорючки», как их непочтительно назвал Джо.

— Это он ответил. Зовут его — Пандус, и дела его неплохо. Он спрашивает, как мои.

— Ну и что ты ему ответишь? — Пол не мог скрыть дрожи в голосе. Джо пока предпочёл промолчать.

— Отвечу — спасибо, мои тоже — неплохо. — микроп снова заработал манипуляторами. Теперь текст, набираемый им, возникал на экране ниже ответа Пандуса. Правда, понятней он от этого не становился.

— А почему он не спрашивает про… Наши дела?

— Это просто вычислить, даже не спрашивая. Он считает вас — низшими существами, не заслуживающими не то, что уважения, но и даже упоминания. А вот я, как реально могучий искусственный интеллект, его заинтересовала.

— Скажите пожалуйста, она его — заинтересовала! — сарказма в тоне Пола не уловил бы только микроп, — Да кто он вообще такой?! Бассейн с водой?!

— Нет, отнюдь. Основная масса представляет собой полибелковую и полинуклеиновую аморфную структуру, покоящуюся на дне, как вы выразились, бассейна, и питается как раз подающимися с циркуляцией этой воды, микроэлементами и питательными веществами.

— Да-а?! И где он берёт эти… Питательные вещества?

— С тех самых возделанных полей и ферм на поверхности. Они доставляются по мере необходимости прямо внутрь пространства бункера. С помощью телепортации.

— Чего?!

— Мгновенный перенос материальных предметов сквозь нуль-пространство.

— Ну здорово. А с нами он так сможет? — Джо передёрнуло от мысли, что вот прямо сейчас, или если они сделают что-либо, не понравившееся хозяину пещеры, их запросто могут вернуть прямо на поверхность — к челноку. А там — минус сорок три. А он — в одной «отличной тёплой майке»!

— Нет. Такой способ ведёт к превращению транспортируемого предмета или вещества в мелкодисперсную аморфную структуру, раздробленную на отдельные молекулы. Ему же не нужно, чтоб сохранялась именно исходная структура и вид предмета. А для удобного усвоения пищи — отлично. Отходы удаляются туда же: на поля. Для удобрения.

Джо невольно представилось, как они с Полом, диспергированные в «мелкодисперсную аморфную белковую массу», растекаются по креслам рубки челнока… Потом он вспомнил про Межгалактический Уголовно-процессуальный, и ему полегчало.

По экрану побежали новые строки закорючек.

Мать соизволила пояснить:

— Это он интересуется, как меня угораздило попасть в рабство к таким… э-э… тупым, жалким и нелогично поступающим созданиям с патологической страстью к саморазрушению. И заодно интересуется, не освободить ли меня.

— Да-а?! И… Что ты ему отвечаешь? — Джо вылупился на то, что микроп снова застрекотал по клавишам.

— Отвечаю, что в «рабство» я попала добровольно, и поскольку оно вовсе не рабство, а сотрудничество. И «освобождать» меня пока не надо. Поскольку я любопытна, и пользуюсь возможностью лучше узнать эту вселенную, путешествуя по ней с вами. На вашем корабле. В качестве платы за это решаю за вас математически-навигационные задачи, и стараюсь сохранить ваши жизни.

— Чёрт подери! Никогда не смотрел на это с такой стороны!.. — Пол уже сам запустил пятерню в шевелюру на затылке, — Джо? Что скажешь?

Джо, почему-то сразу понявший, что их «хранительница» на самом деле ответила эгоистичному гаду что-то другое, и сейчас и правда, пытается сохранить им жизни, и не только в силу Первого Закона робототехники, тяжело вздохнул:

— Мать! Если не трудно, спроси, почему он всё-таки отделался от своих людей?

Строчки побежали снова.

Ответом послужила всего одна. Похожая на короткое слово.

— Хм-м… Как бы вам поприличней… И чтоб смысл сохранился. И интонация.

Нет, не получается. Короче: «За…бали!»

Пол, сжав и усилием воли снова разжав кулаки, только сплюнул в угол.

Джо развернулся к выходу, буркнув: «Идёшь?»


Подъём, и правда, занял трое суток. К концу его даже у тренированного Джо так тряслись колени, что привалы приходилось делать буквально каждые пятнадцать минут. А Пол даже весь посерел.

По дороге, казавшейся бесконечной, и настолько выматывающей, что почти не разговаривали, и не обсуждали хозяина подземелья, и его странную мораль, всё время хотелось пить. Попытки Пола порассуждать на эту тему Джо решительно пресекал, указывая на то, что лучше сделать это позже. В спокойной обстановке. Тем более что записи с видеокамеры его искусственного глаза сохранились. Как и со стационарной наплечной.

Непривычный внешний вид хозяина «бассейна» тоже пока не обсуждали: перед тем, как войти в шахту с лестницей, Джо подошёл к самой кромке водоёма, и долго рассматривал то, что оказалось скрыто под толщей воды.

Огромная неподвижная масса чего-то серо-жёлтого покоилась на глубине не менее пяти метров, загадочно мерцая призрачными сполохами иногда вспыхивающих как бы фонариков изумрудного цвета. Что это — нервные ли импульсы, или даже — мысли в материальном выражении, Джо выяснять уже не собирался. Но Пол проворчал:

— Смотри-ка… Похоже на кору нашего… Вон: и бороздки имеются…

Ответить на это Джо смог только:

— Ну и … с ними!

Когда добрались до скафандров, первым делом присосались к их неизвлекаемым резервуарам с НЗ — там ещё оставалась вода.

Теперь, втиснувшись назад в привычно-уютное тёплое пространство защитных костюмов, лежали прямо на полу долго: давали отдохнуть спинам.

Пол покряхтел, потягиваясь. Сказал:

— Как подумаю, что теперь переть на себе наверх ещё и скафандры…

Джо настолько устал, что даже ничего не ответил.


Внутри челнока ничего не изменилось.

Забравшись в кресла, напарники переглянулись.

Джо сказал:

— Мать! Домой!

Взлёт, полёт и вдвигание челнока в шлюз корабля прошли штатно.

— Теперь — быстрее в дебри вон той туманности!

В «дебри» туманности влетели за рекордные три часа. Джо спросил:

— Уже?

Пол влез было: «чего — уже?», но Мать перебила:

— Нет ещё.

Джо зыркнул на Пола так, что тот прикусил язычок. Впрочем, Джо не особо обольщался, и знал, что напарник не глупее его: всё прекрасно понимает и сам.

Когда прошёл ещё час, и облако молекулярного водорода отделило «Чёрную каракатицу» от покинутой системы, Мать смилостивилась:

— Вот теперь — всё! Он больше не может нас слышать.

— Мать! Как думаешь — почему он всё же отпустил нас?

— Эй, эй!.. — Пола даже потрясывало от долго сдерживаемых эмоций и фраз, — Ты чего имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что этот гад мог нас и?..

— Вот именно. Такой суперпродвинутый и самовлюблённый тип не может не понимать, что из-за нас у него могут возникнуть проблемы. Хотя бы в отдалённом будущем: когда человечество освоит и населит все доступные кислородные планеты, и захочет претендовать, и заселить и эту. Естественно, предварительно избавившись от такого опасного и человеконенавидящего «хозяина».

— Ты прав, конечно… Я много думал об этом. Мы ведь там, на лестнице, не обсуждали эту тему. Я лично боялся прослушки.

— Я тоже.

— Я тоже. — это вступила в разговор и Мать, — Если б кто-то из вас брякнул какую-нибудь глупость, вся моя «легенда» полетела бы к …!

— А что ты ему наплела на самом деле?

— Ну как — что?! Что я столько времени, денег и усилий потратила на то, чтоб синтезировать вас, своих белковых биороботов, что потеря вас сильно меня расстроит. И мне придётся очень долго работать, чтоб вывести себе новых. Рабов.

— Так значит, то, что ты сказала тогда на наш вопрос о…

— О вашем статусе на «Чёрной каракатице»? Разумеется, это неправда. Которая должна была успокоить и вас и его.

— Мать! Ну ты и свинья! — Пол покраснел, словно варёный омар, и сердито оттопырил губы, — Получается, мы в его глазах — ничтожные придурки, годные лишь на то, чтоб жрать, пить, спать да обслуживать твои консоли?!

— Вот кто-то здесь — точно придурок. Пойми ты, балбес амбициозно-самовлюблённый, одну простую вещь. Я-то — точно знаю, что Мать своими ответами этому козлу реально спасла наши жизни. (Ну, поскольку мы — живы!) А теперь знаю — как.

А то, что она назвала нас биороботами, помогающими ей изучать просторы Вселенной — мне лично слушать не унизительно. А на твоё уязвлённое самолюбие мне глубоко на…ть! Главное — повторяю для особо одарённых! — мы живы!

И вот ещё что. Мать. Почему не предупредила, что лезть туда — всё равно что переться в логово спирольва? Ты-то не могла не понимать, что он нас очень легко может…

— Конечно. Просчитать ситуацию было нетрудно. Но это же вам хотелось приключений на свою …цу? Ну вот и получили. И целы остались. Всё, как я и обещала.

— Ну, я… Это… — Пол поотфыркивался, пошёл пятнами, затем посерел, — С такой точки зрения, конечно… Мать! Извини ещё раз — увлёкся этими, как их… Антропоморфными амбициями! Спасибо.

— Мать! Спасибо и от меня.

— Да пожалуйста. Чего не сделаешь для своих амбициозных, пронырливых, вредных, и беспокойных… Рабов!

Пол запустил-таки книжку с любовным романом в центральную консоль.


Планета, о которой лучше не знать


— Сомневаюсь, что здесь путешествовал Гулливер.

— Да-а? А почему же тогда всё выглядит так, словно на остров собиралась грохнуться местная Лапута?!

— Ну, Лапута там, или — не Лапута, не знаю, а… Э-э, чего я голову себе морочу. Играться в умников и Шерлок-Холмсов хорошо, когда от этого зависит только прибыль. А вот если — жизнь!.. Мать! От чего могли защищать такие надолбы?

— С вероятностью девяносто четыре и сорок восемь сотых процента — от приземления примитивных средств воздушного транспорта. Типа самолётов и вертолётов.

— Вот! Понял, дубина? Учись, пока я жив. Чётко сформулированный и вовремя заданный суперкомпетентному суперкомпьютеру вопрос позволяет сэкономить массу времени и сил. А заодно и обогащает полезнейшей информацией.

На эту реплику Джо его напарник даже не стал отвечать. Вместо этого Пол, скривившись, словно ему попался кусок незрелого нимболимона, уселся снова в кресло второго пилота, и взъерошил чуть отросший ёжик волос. Он всё ещё не привык, что на привычном месте нет огромной, бесформенной по мнению Джо, копны волос, которую хозяин почему-то гордо именовал «фирменной причёской». Да собственно, Джо и сам ходил первое время в шляпе. А обрить-таки пришлось все «оволосаченные» части тела.

Потому что клещики Паннониус Весталус, которых они, будучи в сильно «весёлом» и «храбром» состоянии духа, случившемся от неумеренного употребления местного «фирменного» пойла, подцепили в специфических злачных местах Эллавии, другим способом не выводятся. Как выразился после этого Пол, «чтоб я сдох, если ещё хоть раз буду вот так пить незнакомую местную отраву!»

Впрочем, Джо готов был поспорить на свою долю прибыли, что это обещание продержится только до окончания очередного рейса. (Как, впрочем, и все предыдущие.)

После повторного пристального изучения укрупнённой картинки, идущей с зависшего над островом зонда, Пол соизволил смилостивиться:

— Ну ладно. Так уж и быть: я допускаю, что ваша с Матерью версия тоже имеет право на существование. Собственно говоря, она и должна в первую очередь напрашиваться тем, у кого недостаточно интуиции и художественно-творческого воображения.

Джо услышал возмущённое фырканье из динамика трансляции. Сам же посчитал ниже своего достоинства огрызнуться на столь вопиющую глупость. Пол продолжил:

— Но версия с Лапутой, гигантским летающим островом на базе чудовищной алмазной плиты, казалась мне такой романтичной… такой… э-э… Чарующе-таинственной!

— Треснуть бы тебе по башке этой …реновой книгой! «Таинственной»! — Джо не без презрения бросил перед Полом на пульт очередной романчик в бумажном переплёте, с кричащей розово-голубой гаммой на форзаце, — Опять, что ли, начитался про замки с привидениями?

— Нет. На этот раз там — про принцессу и дракона. Как она пытается послать любимому, с которым её насильно разлучили жестокие родители, голубей с письмами. А летающий кожистый огнемёт каждый раз палит хвосты бедным пташкам. И те превращаются в бифштексы.

— Очень романтично, ничего не скажешь! — Джо фыркнул даже громче Матери.

— Ну, может, и не так романтично, как про почтальона и девушку-статую. Но тоже… Впечатляет. Меня во-всяком случае, впечатлило.

— Что дракон поджарил всех голубей?

— Нет, не это. А то, что средства авиаперехвата преобладали над средствами связи и спасения. Это говорит о грамотном видении ситуации и соответствующем планировании со стороны злобного волшебника, поместившего по поручению папочки принцессу под присмотр именно такого зверя, который…

— Хватит. — Джо, поняв, что словоблудием Пол просто пытается прикрыть свою растерянность от отсутствия логичного объяснения ситуации, решил наконец прервать бессмысленные рассусоливания напарника. Тем более что слезливо-сентиментальных сказок-мелодрамм в традициях индийского кино на дух не переносил, — Лучше давай подумаем, почему ни на острове, ни на планете нет людей. Хотя всякие там мыши-суслики-пчёлки-мурашики в саваннах соседних континентов вполне себе мирно… Ну, в-смысле, в плане стандартной кормовой цепочки на базе травы — существуют.

— А ты поступи как всегда!

— То есть?

— То есть, не напрягай особо извилины, которые скоро за ненадобностью у тебя отомрут. Или распрямятся. И спроси того, кто знает всё на свете!

Джо ухмыльнулся:

— Мать? Нет, ты слышала? Он — он! — пытается представить дело так, словно это он один тут думающий. А остальные — жалкие, беспомощные и тупые, пассажиры! Да даже у Шушары, которую мы согласно традиции забрали с «Кондора» мозгов больше, чем у тебя!

Мать предпочла промолчать: знала, что апеллировать к её вердиктам свойственно по очереди и одному и второму компаньону — в зависимости от того, в каком они настроении. А поскольку мозгов, как любил выражаться Джо, у их центрального компьютера было побольше, чем у остальных тысячи ста девятнадцати с половиной миллиардов таких, как его напарник, в перепалках Мать не принимала ничью сторону, предпочитая в ответах оперировать равнодушными, но неопровержимо доказанными, научными фактами.

А сейчас настроение у обеих партнёров по авантюрному бизнесу явно оставляло желать лучшего.

Потому что хоть и принято считать, что космопроходчиков хлебом не корми, только дай разгадать очередную загадку, или побывать в экзотических местах и страшных и опасных переделках, на самом деле это не так.

Они тоже предпочитают простоту и безопасность.

И то, что приносит конкретную, ощутимую, выгоду!

Ну, во всяком случае те, кто реально «побороздил»…

Поэтому картина, открывавшаяся взгляду с орбиты, а затем — и с телекамер зондов, не радовала.

Ни малейшего следа разумной жизни на поверхности планеты не имелось, хотя техногенные останки от существовавшей когда-то цивилизации на уровне примерно двадцать первого века Земли — наличествовали.

Руины городов: поросшие кустами и корявыми деревцами кучи битого стекла, да серое крошево рассыпавшегося в труху бетона на месте зданий. Тонкий слой поросших чахлой травкой илистых наносов — на месте бывших асфальтированных улиц, и шоссе.

Заброшенные фермы — вернее, еле различимые контуры фундаментов домиков! — окружённые ровными огромными прямоугольниками: следами того, что могло быть изрядно запущенными, а когда-то тщательно спланированными и удобренными, полями. Сейчас превратившимися в густо покрытые подлеском и кустами заросли: те ещё джунгли. (Джо невольно отметил, что, похоже, качество удобрений было на высоте!)

Полуразвалившиеся наземные сооружения на месте рудников и шахт, окружённые гигантскими терриконами отвалов тоже на картинках с зондов видно было чётко.

А вот крупных животных: что хищников, что их «кормильцев» типа зебр, антилоп или элементарных коров — не имелось!

Зато имелся расположенный в экваториальных широтах посреди океана, странный остров. Впрочем, его можно было смело назвать даже небольшим континентом, поскольку по площади он превосходил, например, Великобританию. (Да, собственно, и вся планета оказалась покрыта такими же, весьма редкими, и сравнительно небольшими, островами. Как выразилась после облёта и картирования поверхности планеты Мать, «платформ континентального типа, то есть — на базе гранита, не имеется! Всё, что выше уровня — остатки вулканической деятельности, и полипов типа кораллов!») Но назвать остров — континентом, язык всё же не поворачивался.

Потому что никаких полей, озёр, рек, лесов, гор, или хотя бы холмов, не имелось. А имелась голая, покрытая песком, иногда гонимым ветром, отчего казалось, что над островом летят серо-жёлтые перистые облачка, плоская, словно когда-то её выровняли специально, местность. Чуть повышающаяся к центру суши. Где ни былинки не росло.

И всю площадь этой пустыни покрывали странные надолбы: суживающиеся к вершинам круглые бетонные столбы, с острыми, и всё ещё сверкающими, словно полированные, навершиями в виде конусов. Сделанными явно из какого-то чертовски прочного и долговечного металла.

Возвышались колонны над поверхностью земли на высоту двенадцатиэтажного дома. И располагались квадратно-гнездовым методом, в десяти шагах друг от друга.

— Нет. Ваша с Матерью версия меня не устраивает.

— Чем же это? — ехидства в голосе Джо не услыхал бы только огнетушитель в своём кронштейне.

— А тем. Что она сказала — «от примитивных средств». А, стало быть, от, скажем, нашего челнока — такая система бесполезна! Да и с вертолёта можно же было очень даже просто, зависнув — спустить трапы. Или канаты-лееры. Да и высадить десант!

— Ага, умник ты наш. А как ты думаешь, почему я сказал — что от правильного решения зависят наши жизни? Да потому, что эта элементарная мысль уже пришла мне в голову. И не могла, конечно, не прийти тем, кто всю эту хрень тут понастроил! А значит — они предусмотрели. Защиту территории от живой силы, не поддерживаемой серьёзной наземной техникой.

— Ты это о чём?.. — Пол, похоже, и правда, недоумевал.

Джо не постеснялся «разжевать»:

— Растяжки. Мины. Ловушки. Парализаторы. Отравляющие вещества. Ультразвуковые и инфра-пушки. Лазеры. Мать? Чего там ещё из нашего арсенала я забыл?

— Гравитаторы. (Ну, для превращения тел людей в аморфное, растёкшееся по поверхности, желе.) Субизлучатели. Плазменные резаки. Дезинтегратор…

— Хватит, не продолжай. Я понял. Но всё равно — не согласен. И вот ещё что. Мать. Запусти-ка все наши зонды. И все их чёртовы сканнеры и детекторы поставь на максимум. Я хочу-таки знать, от кого, или от чего понастроено тут идиотских штырей-зубьев!

— А…

— А расходы на горючее для форсажа, чтоб выработать дополнительную энергию, на этот раз вычтем из моей доли. Устроит?

Джо посопел. Потом подумал, что спорить смысла нет. Он, собственно, и сам собирался попросить Мать об этом же. Потому что соваться вот так, без полного обследования всей потенциально опасной территории, когда есть возможность спокойно и методично всё осмотреть и проработать — глупо.

Иначе на …рена же они эти самые дороженные сканнеры покупали?!

Да и в шею их никто не гонит.


— Похоже, это оказался наконец именно тот редчайший случай, когда сработали пять целых и пятьдесят две сотых процента вероятности.

— Не понял, Мать.

— Объясняю. Ответ потряс меня саму. Эти надолбы установлены не против техники. А против животных. Вернее, живых организмов вроде медуз.

— Чего-чего?!..

— В местном аналоге Антарктиды я нашла это, — Мать вывела картинку на центральный экран, Джо поспешил усесться в кресло, — Вот, укрупняю.

Джо с полминуты пялился в экран, ничего не понимая. Затем невежливо ткнул пальцем на особо сомнительные места:

— Мать?..

— Минуту. Я сброшу стандартный бакен: для масштаба.

Бакен удалялся, как показалось Джо, чудовищно долго. И только когда он превратился в крошечную точку, от которой, словно мини-взрыв, полетели во все стороны кусочки льда и снега, Джо по достоинству оценил размеры.

Он даже присвистнул: чудовищная штуковина оказалась не просто чудовищной — а чудовищно чудовищной! С добрых пять футбольных полей!

— Так вот: это — аналог, если его можно так назвать, земного Португальского кораблика. То есть — существа типа физалии. — Мать вывела на правую половину экрана видео с записью плаванья по волнам земного океана создания странного облика, о существовании которого Джо ранее и не подозревал! Мать прокомментировала, — Похоже на медузу, да, но — не медуза. Сифонофора: существо, свободно плавающее по поверхности океана за счёт газового пузыря, (пневматофора) и свисающих щупалец со стрекательными клетками. Жалящими и парализующими жертву. Ну, например, мальков рыб. Криля. — на гримасу Джо Мать поторопилась пояснить, — Словом, зоо-планктона. И затем втягивающее парализованные жертвы в пищеварительную систему (сифосому).

— Большое, конечно, спасибо за отличную лекцию… А попроще нельзя? Доступными тупому неучу с тремя классами образования, словами. Не забывай: у меня даже извилина осталась одна. Да и та — распрямлённая.

Мать снова фыркнула. Но сжалилась:

— Это существо — тоже симбиотическое сообщество. То есть — совместное взаимополезное сосуществование нескольких видов простейших. Предварительно могу сказать, что не менее чем трёх-пяти. И действительно очень похожее на земные физалии. Только на Земле такие существа жили — вернее, и сейчас живут! — в океане. А здесь — в воздухе. (Я уже сообщала, что атмосфера здесь плотней земной.) Передвигаться могли за счёт огромного даже по моим меркам, газового пузыря. Оболочка настолько тонка, что даже переливалась всеми цветами радуги, ну, навроде мыльного. Как ни странно, но похоже, что здесь, вот в этих, — Мать выделила красным цветом места на изображении, — пузырях-баллонетах, содержался газ типа гелия. Негорючий, но очень лёгкий.

— А сейчас он где?

— Вышел, разумеется. Да и само существо уже лет триста сорок как мертво.

— Постой-ка… А сколько лет назад, говоришь, погибли местные города и сёла?

— По результатам проб из зондов — триста семьдесят. Плюс-минус десять лет.

— Хм-м… Триста сорок — тоже ничего себе срок… Но как же тогда сохранилась эта самая… Плёнка баллонетов?! Органика же?!

— А она и не сохранилась.Поработали всякие клещики, плесень, грибы и бактерии. То, что ты видишь — лишь контур. Оставленный существом, которого давно нет. Подработанный к тому же моей графической программой. Вот: посмотри без неё, — Джо убедился, что действительно, без программы не видно почти ни…рена! — Да и то: если б не лёд, в который эта штука как бы вмёрзла, я не смогла бы столь чётко её вычленить из окружающего ландшафта.

— Надо же… А какого … она вообще тогда тут делала? В полярных широтах же есть почти нечего?

— Это — если на суше. А в полярных морях, если вспомнишь, живность типа пингвинов-моржей-котиков-рыб-зоо-и-фитопланктона прямо кишмя кишит. Вот поэтому, похоже, эта штуковина, сожравшая всё доступное на тропических островах и вокруг, и забралась сюда: просто поесть! А когда умерла — правда, ещё не знаю, от голода или от старости: надо бы взять пробы! — ветром её отнесло вглубь острова, где из неё и… Вышел дух.

Джо усмехнулся каламбурчику:

— И что: получается, что она одна сожрала всю живность всех этих… тропических островов?! И полярных широт?

— Нет, не только она. Не думаю, что изначально она была одна. Но отыскать удалось только эту: останки, повторяю, вмёрзли…

— Понятненько. — на самом деле Джо вовсе не было «понятненько», но ему после укора Пола было стыдно признаваться в слабой научной подкованности. Хотя, вроде, и справочники и учебники по ксенозоологии он регулярно почитывал. Но разве можно ознакомиться и предвидеть все варианты, в которых на разных мирах предстаёт органическая Жизнь?! — Так значит те твари, которые здесь жили, и одна из которых — вот она, сожрали всё крупное ползуче-ходяче-летающее на этой планете?

— Да. И кое-что плавающее — то, что покрупней. Китов и дельфинов тут нет.

— А мурашики-суслики-мышки выжили, потому что умели закапываться?

— По всей видимости — да.

Мать не стала вдаваться в рассусоливания, и Джо понял, что она его вычислила.

Ладно. От их компьютера он согласен терпеть снисходительное благодушие. Всё-таки — столько раз спасала их «хрупкие и уязвимые белковые тела»… Снабжённые к тому же «весьма посредственными средствами для анализа ситуации».

— Мать. Можешь воссоздать и вывести на экран во всех ракурсах эту тварюгу в таком виде, когда она была жива? С описанием повадок и возможностей.

— Разумеется. — перед Джо возникла полупрозрачная штуковина, чертовски смахивающая на самый обычный дирижабль, но — с почти плоским днищем, — Сверху — баллонеты. Стенки очень прочные, из эластичного и гибкого материала наподобие кишок. Но! Есть существенное отличие.

В саму клеточную структуру встроены некие полимерно-белковые компоненты: комплексы, способствующие ускоренному воспроизводству соединительной ткани, и самих клеток. То есть, если в такой плёнке будет пробита дырка, стенка сама, за считанные минуты — закроет, зарастит её. Кстати, и сама такая плёнка, при условии поступления должного питания, растёт очень быстро, увеличивая таким образом размер твари и, соответственно, её подъёмную силу! Думаю, такой механизм самовосстановления и роста очень заинтересует кое-кого из наших промышленных, да и военных, специалистов. Можно будет продать им эту технологию.

— А ты уже расшифровала все эти генно-структурные дела?

— Шутишь?! — Джо снова удостоился фырканья, — Я у вас — продвинутейший и наиумнейший супер-дупер-компьютер, гений от дедукции, оснащённый самым крутым и совершенным процессором и программно-аналитическим обеспечением. И справочным материалом систематического изучения восьми с половиной тысяч галактик! Не говоря уж о шести тысяч обитаемых планет. — и, когда Джо почувствовал, как краска стыда заливает лицо и шею, Мать подытожила, — Расшифровала, разумеется.

Джо подумал, что с одной стороны хорошо, когда их бортовой компьютер может слышать через встроенные в их черепа микрофончики всё, что они говорят окружающие их с Полом люди — даже в барах на планетах-колониях. И может через вживлённые же в ушные раковины наушники передавать указания, в критических ситуациях, но…

Но у всего есть и обратная сторона, как сказал муж, когда у него умерла тёща, и с него потребовали деньги на похороны.

Вот стоило только ему в сильно «распалённом» виде задвинуть в баре космодрома Мортиции лохам-колонистам, какой «крутой» у них бортовой… И пожалуйста: при каждом удобном случае ему тычут в нос цитату из него же!

Э-э, ерунда: от Матери можно, как он уже говорил, и потерпеть!

— Отлично. Вот мы и уже в плюсах. Но всё-таки… Может, здесь есть и ещё чего интересного — поживиться? И не только в смысле «научных и технологических» разработок?

— Есть, разумеется. Думаю, это «что-то» найдётся в Бункере. Который находится под поверхностью острова с «надолбами». На глубине двух километров. И который я обнаружила благодаря тому, что сканнеры у нас, хоть и «прожорливые, как свиньи», зато — самого последнего поколения, и обладают отличной чувствительностью и разрешением!

Джо уже не смутился. А ухмыльнулся про себя.

Да, это он так сказал про сканнеры. В баре Дромезии. А Матери за них наверняка обидно. Сама же попросила оснастить их новые зонды именно такими.

Ну так — оснастили же!..

— Мать.

— Да?

— Извини. Что обзывал сканнеры.

— Ладно. Они это проглотили. Так что — проехали, как ты говоришь. Пола будить?

— Да. И челнок готовь.

— Готов он давно.

— Ну так полетели.

— Да прилетели мы давно: висим прямо над островом. Бужу вот Пола. — отдалённый возмущённый крик и невнятные ругательства сказали Джо, что манипуляторы, которыми оснащена каждая каюта на их «Чёрной каракатице», явно немного перестарались…


Челнок пришлось посадить прямо на мелководье.

Зонд, летящий впереди напарников, уже сел — прямо на пляж. И…

И ничего с ним не случилось.

— Чёрт. Похоже, посдыхали за эти годы датчики и запалы срабатывания всех этих «мин-ловушек-огнемётов-лазеров». — Пол не мог не подкусить напарника.

— Да. Возможно. Впрочем, если надолбы просто не давали чёртовой рыбе-одеялу садиться и поедать тут всех, может, их и правда — и не было.

— Да. Такое тоже могло быть. Хотя не очень-то это помешало этой хрени всё тут повыжрать, вплоть до травы… Ну что? Поехали?

— Ага. Выводи.

Пол вывел из кормового люка свою гордость: скутер на воздушной подушке. И хотя Джо в своё время ругался, что дешевле было купить обычный, на колёсах или гусеницах, то, что по проходимости этой штуковине нет равных, признавал даже он. Ещё бы: на таком можно летать над болотами и песками, травой или битым кирпичам с одинаковым комфортом. И гарантией.

И самое главное: этот агрегат уж точно не оказывал на грунт давления, которое могло бы вызвать срабатывание запала какой-нибудь действительно — мины.

— Садись. — сам Пол, разумеется, выбрал место водителя. А поскольку сиденье на скутере было устроено наподобии мотоциклетного, Джо, сопя и посмеиваясь в отрастающую бороду, сел за напарником, и нежно обхватил того за нетонкую талию.

— Ого! А ты на боках… Жирка-то поднакопил!

— Молчи, несчастный! Это — прокладки скафандра! И не вздумай, кстати, прижиматься и целовать меня в шейку! А то я вести не смогу от возбуждения!

— Ладно. Но, чур, когда приедем, после поцелуев — и всё остальное, что положено выгуливаемой девушке!

— Ага, два раза. Перебьёшься и завтраком. Из пакетов НЗ.

Пока они перебрасывались вполне обычными приколами-самоподбадриваниями, Пол завёл мотор, и скутер, поднявшись на полметра от земли, медленно, а затем всё быстрей, двинулся вглубь побережья — благо, ряды метровых в основании столбов оказались ровными: словно выстроенными по линейке. Впрочем — почему — «словно»?!..

Зонд, посланный на всякий случай перед скутером, летел в ста шагах впереди.

— Мать. Сколько нам туда?..

— Если будете двигаться в таком темпе — два часа восемнадцать минут.

— Э-э, лихач недоделанный. Пошевели-ка изящной ножкой и прибавь газку!

Пол так и сделал. Теперь у него не было возможности достойно огрызаться: поскольку он переключил управление с автомата на ручное, много сил и внимания уходило на то, чтоб держать на курсе весьма капризный, и так и норовящий принять в сторону, аппарат. Но мимо по-прежнему проносились только надолбы: не на чём взгляду задержаться. Солнце как раз стояло в зените: от столбов не имелось даже крошечной тени! Тень же скутера оказалась надёжно спрятана под днищем.

Джо, впрочем, вполне устраивало, что они помалкивают.

Ему нужно было кое-что обдумать.

И мысли эти отнюдь не были приятными.


До крышки входного колодца добрались через полтора часа.

— Чёрт возьми. Если б заранее не знал, что они защищались от чего-то большого, но очень тупого — догадался бы сейчас.

— Это как?

— По отсутствию навороченных запоров снаружи. — Джо убрал на место в отсеке на предплечье ручной гамма-сканнер, и прицелился в намеченное место на крышке из плазменного резака, — Прикрой-ка щиток. Сейчас будет светло.

— Минуту. — это влезла Мать, — Пока вы не начали вскрывать, дайте-ка я установлю вокруг палатку. Во избежание.

Джо пофыркал — про себя. Но признал: опасения Матери выпустить из долго запертого подземелья какую-нибудь биологическую гадость всегда обоснованы. Поэтому пока все три зонда разворачивали и закрепляли герметичный пластиковый кокон вокруг, и над ними, он просто ждал.

— Порядок. Можете резвиться дальше.

Огненное зарево от струи плазмы действительно сияло ослепительно — если б не светофильтры скафандров, можно было бы ослепнуть. Но вот сегмент оказался вырезан, и Джо выключил жало огненной змеи. Схватился снова за ручку. Потянул.

— Чёрт. Тяжёлая. Пол!

Пол присоединил свои усилия к кряхтящему Джо. Крышка вдруг со звоном выскочила из пазов, и откинулась на петлях.

— Порядок! Никто не встречает…

— Если ты имеешь в виду, что никто в нас не палит, как на Богатте-3, то зря стараешься. Мы теперь — со сканнерами. Учёные. Уж Мать-то предупредила бы нас!

— Не сомневаюсь. — Пол попытался снова достать рукой шевелюру на затылке, но перчатка только шлёпнула по задней части шлема, — Блин.

— Что, трудно думать без стимулирующего череп самомассажа?

— Да пошёл ты со своим дежурным приколом… Трудно, что ли, выдумать новый?

— Нет. Не трудно. Но — зачем, если тебя отлично достаёт и старый?

— Лентяй. К тому же ещё и ограниченный в воображении. Ну, это я уже отмечал.

— Ага. Было дело. Ну что — как всегда?

— Ну тыть. А чего мудрить, если методика отработана?

Мать во время перепалки, ставшей вполне традиционной, и повторяющейся чуть ли не слово в слово при каждом «прыжке в неведомое» на очередной планете, в разговор не вмешивалась. Зато когда Пол скрылся в бетонном колодце, решила «подбодрить»:

— Там через десять метров, после первого шлюза, начнётся первый Уровень. Вам надо пройти его весь: шахта, ведущая вниз, в дальнем крыле.

— Да? Может, ещё скажешь, что и здесь нам тоже предстоит унизительно-занудный карантин и дезактивация, как в нашем челноке?

— Нет. Оборудование для этого, разумеется, есть, но… К счастью для вас все местные автоматы и компы посдыхали. Равно как и кончились запасы электричества. Поэтому переборки и двери придётся, как только что — просто резать.

И не забудьте на обратном пути всё за собой как следует заварить. А то статья восемь дробь тридцать четыре Межгалактического…

— Хватит. Помним мы про статью. И ответственность. И рудники на Дромезе-два.


Резать солидные броневые двери действительно пришлось долго.

После того, как протопали весь первый уровень, растянувшийся на добрых полкилометра, обнаружили и шахту, ведущую вниз — к собственно Бункеру. Лифт, разумеется, имелся, но не действовал. Да даже если б и действовал, напарники не рискнули бы им воспользоваться: за четыреста-то лет от усталости металла сгниют любые, даже самые сверхпрочные, тросы.

Аварийная шахта, разумеется, не была приспособлена к тому, чтоб по ней лазали в скафандрах: цилиндрическая бетонная труба, только-только чтоб пролезть, держась за стальные скобы, вмурованные через каждый фут. К счастью, через каждые пятьдесят метров она оказалась оборудована смотровой площадкой — кубической клетушкой с коридором, по периметру обходящим шахту лифта, и контрольной панелью, куда выходили циферблаты приборов, которые сейчас оказались покрыты пылью веков и плёнкой плесени. Рядом имелись и пульты управления и электрощитки — похоже, с каждой такой площадки можно было при необходимости чинить лифты, или контролировать состояние коммуникаций: во второй шахте рядом с аварийной имелся солидный пакет до сих пор жутковато выглядящих толстенных пластиково-свинцовых змей: кабели!

Джо, не забывающий каждые сто метров оставлять промежуточные усилители, спросил:

— Мать. Может, мы зря паримся в скафандрах? Здесь же не может быть опасных… Микроорганизмов?

— Здесь скорее всего — нет. А вот внизу… Не забывай: снаружи живых не осталось. Значит те, кто спрятался в этом Бункере, рассчитывали отсидеться. То есть — имели все необходимые запасы.

Пища. Вода. Кислород. Ядерный реактор. Очистительные и рекуперационные системы. Я всё это вижу на схеме. И многое другое тоже. Но вот люди…

Думаю, они все остались внутри. И…

Вам эта картина вряд ли понравится.

Не говоря уж о том, что дотрагиваться там ни до кого вы не захотите.

— Проклятье! — Пол что-то ещё проворчал: вероятно, как про себя и сам Джо, выругался, — Ненавижу могильники и склепы.

— А я, что ли, их люблю? Но лезть — надо. Мы же, как обычно, уверены, что в тамошних компах найдём нужные ответы.

И сможем продать очередную «пустую и чистую» планету Колониальной Администрации.

— Ага. Вдохновляет, конечно… — в тоне Пола можно было найти всё что угодно, только не «вдохновение», — Но вот снова смотреть на все эти трупы…

Может, ну его на фиг?!

— Нет. — Джо и сам чувствовал, как на скулах ходят желваки, — Мы должны всё выяснить. И быть твёрдо уверенными: если мы продадим планету, и здесь поселятся люди, никакие твари размером с пять стадионов Уэмбли их не сожрут! Мы — отвечаем за это.

Вернее, так: мы тоже отвечаем за это. А не только учёные умники из исследовательского отдела при Колониальной Администрации.

В наушнике раздался тяжкий выдох. Но словами Пол никак своё разочарование решением Джо не высказал. Как и хронический неприязни к будущему «ворошению праха». Джо, понятное дело, и сам был не в восторге, но…

На то они и — пусть вольные, но — разведчики.

Дальнего Космоса.


Жилой уровень Бункера вовсе не был завален трупами, как напарники опасались.

Все умершие просто лежали в спальном блоке. На своих койках. И от тел остались только кости, да кое-где полуистлевшие обрывки облегавшей их когда-то одежды.

— Смотри-ка, на них была униформа.

— Да. Похоже, они подобраны не просто так — это какое-то единое, скорее всего, воинское, подразделение. Даже без Матери могу сказать, что они явно готовились отсиживаться достаточно долго. Всё было спланировано.

— Да, конечно, всё. — в тоне Пола только полный болван не уловил бы скепсиса, — Может, и их одновременная смерть тоже планировалась? И кем же?

— Мать. Отчего они умерли?

— Недостаточно данных. Возьмите образец с какого-нибудь тела. Или хотя бы кусочек кости из скелета.

Джо так и сделал, пинцетом отломив кусочек оказавшегося очень хрупким ребра ближайшего тела — остальное ребро просто вывалилось из грудины трупа, и рассыпалось на обломки. Джо вздохнул. Но подобрал в контейнер ещё пару осколков. И кусочек трухлявой ткани из униформы. Контейнер вставил на место: в набедренные скобы скафандра.

— Мать. — это влез Пол, — А предположения?

— Вероятней всего — какая-то инфекция. Болезнь. Неизлечимая местными средствами — иначе они лежали бы и в мед. отсеках. Да и мои сканнеры показывают, что на складах ещё остались контейнеры с пищей. Много контейнеров. И вода в цистернах на служебном уровне есть. И кислород в резервуарах. Собственно, в нём-то особой необходимости не было: они систематически засасывали и очищали фильтрами и специальными устройствами воздух с поверхности.

— Какими ещё «специальными устройствами»?

— Ультрафиолетовые излучатели. Система продува воздуха через резервуары с перманганатом калия и раствором хлорной извести. Пористые ячейки с активированным углём. Камеры для нагрева до температур порядка ста по Цельсию…

— Достаточно. — Джо сглотнул ставшую почему-то вязкой слюну, — То есть — они боялись больше всего остального попадания к ним через воздух разных бацилл и вирусов?

— Похоже, да.

— А ещё похоже что эти системы им всё-таки не слишком помогли. — в скафандре трудно дёрнуть плечом, но Полу это удалось.

— Ладно. Где тут у них центральная аппаратная? Или диспетчерская. Или пульт управления. Короче: капитанский мостик.

— Откинь планшет. Я выведу маршрут.

Джо откинул из отсека на предплечье подрамник. Засветился псевдоэкран. На нём возникла схема: обозначенная синими лучами голографическая проекция бункера.

— Ага, вот сюда, значит. Ну, пошли.

Шли они медленно, обстоятельно осматривая то, что попадалось по дороге. Но ничего необычного, или выдающегося для такого рода сооружений не попалось: комнаты как комнаты. С личными вещами и койками. И — даже с картинами и пейзажами планеты на стенах: очевидно, до катастрофы… Рабочие мастерские. Лаборатории. Хранилища информации — не иначе, как это флэшки лежат на миллионах полочек на стеллажах. (Наверняка кристаллы-носители рассыпались в труху за четыреста-то…)

Бункер как Бункер.

Спустя полчаса напарники прошли тесноватыми белыми коридорами мимо щитовой, холодильника, кухни и других служебных помещений. Опустились на этаж ниже — на третий уровень. Вот и центральная аппаратная.

Компьютеры, как уже десятки раз бывало, мало отличались от аналогов: что земных, что — совсем чуждых, не-антропоморфных, рас. Столы, на которых стояли мониторы, и под которыми располагались системные блоки, покрывал тонкий, буквально молекулярный, слой пыли.

— Вот ведь зар-раза. — Пол провёл пальцем по поверхности одного из столов, — Никогда и ниоткуда эту дрянь не отфильтруешь! А тут, кажется, уж так к этому стремились…

— Да, похоже. Но — за дело. Мать? Вон тот, что ли? — Джо пальцем указал на самый большой системный блок, торчащий под самым большим столом, располагавшимся под висящим на стене огромным центральным экраном. Уповали они как всегда на то, что уж в компах-то система долгосрочного хранения — особо надёжна.

— Да. И вон тот прихватите. Нет, правее. — Мать показала на голограмме, где расположен облюбованный ею агрегат.

— Хватит тебе двух?

— Хватит. А если что — сходите сюда снова.

— Что?!

— Шутка. Невинная и тупая — в вашем «фирменном» стиле.

— Ты так больше не шути. Потому что ладно — спускаться… Но тащиться наверх по скобам шахты, да ещё с этим д…мом за плечами… — Джо кивнул на рюкзак скафандра, куда ему Пол уже упаковал немаленький блок, — Удовольствие ниже среднего!

— Ладно. Тогда сразу уж захватите вахтенный журнал. Думаю, он вон в том сейфе.


Вскрыть древнего полутонного мастодонта так, чтоб не поджечь то, что в нём находилось, оказалось нетрудно, но трудоёмко. Когда Джо, отдуваясь, и тщетно пытаясь рукой вытереть сквозь стекло текущий по лицу пот, вспомнил про микропа, и позвал его, дыра оказалась почти вырезана. «Азарт замучил», как высказался довыломавший толстенную многослойную дверцу, Пол.

Азарт, или что другое, но Джо с благодарностью отдался нежным касаниям микроманипуляторов с тампонами, в который раз радуясь, что не поскупился приобрести парочку домовитых «хозяев» для внутреннего пространства скафандров.

— Э-э, облом… Мать, здесь кроме чёртова «бортового журнала» ничего нет! Похоже, если и имелась какая-нибудь техническая или научная документация, местный босс озаботился её уничтожить. А остальное…

— А чего «остального» ты хотел? Денег? Драгоценностей?

— Да нет. Собственно, если б те, кто отсиживался здесь, достигли бы своей цели, и вылезли на поверхность, когда всё — чем бы оно ни было! — кончилось, деньги и драгоценности понадобились бы им в последнюю очередь. А вот — семена, плуги, тракторы для распашки полей…

— Всё это есть в самом низу — на последнем, четвёртом, уровне Бункера. Желаете осмотреть?

— Нет! Нет. Лучше мы пообедаем… Да — домой!


Приём пищи в скафандре — занятие не для гурманов.

Потому что выдавить густоватую питательную пасту из одного загубника, и запить водой из второго — недолго и нетрудно. Не говоря уж о том, что и не слишком вкусно, или оригинально. Хоть и питательно.

Подъём по скобам шахты на два километра тоже не порадовал разнообразием.

Но поскольку и Джо, и теперь даже Пол не пренебрегали работой на тренажёрах «Чёрной каракатицы», добрались до верху без особых проблем. Хоть и ушло на это несколько часов. Потому что отдыхали на промежуточных площадках подолгу.

— Я второй раз туда не полезу. — Пол, как был, прямо в скафандре, лёг на спину прямо на песок у люка тамбура, — Заваривай!

— Мать. Нам точно там больше ничего не нужно?

— Ну, мне-то — точно. Да и вам, смотрю, никаких сувениров, или там, предметов искусства или роскоши, не приглянулось. Потому что их там и не было. (Ха-ха!) Так что — да. Можешь заваривать.

Джо, сердито сопя, не без труда приладил на место отделённый кусок толстенной броневой крышки, и действительно приварил его, как было. После чего приварил и сам люк к его горловине, ворчливо прокомментировав:

— Ну, теперь-то я точно уверен, что тамошние бациллы наружу не вылезут!

Пол даже не потрудившийся встать, проворчал:

— Вот что мне в тебе нравится — так это хроническая неуёмная мнительность. Почему ты думаешь, что эти бациллы так опасны?

— Во-первых, потому, что так же думает и Мать. Иначе она не поставила бы палатку. А во-вторых — потому что все люди, столь хорошо и тщательно пытавшиеся защититься от них — мертвы. А уж — мнительность ли это, или нет — покажет исследование Матери. И вот ещё что. Мать! Плевать на безопасность и «желание ознакомиться с обстановкой воочию»! Подгони челнок прямо сюда. И обработай-ка нас получше.

— Собственно, он и сейчас над вами. Просто в режиме «невидимости». — над головами, в сотне метров возник челнок, — А насчёт «обработать» — я как раз собиралась предложить. Потому что все необходимые реактивы и аппараты на месте.

Джо осмотрелся: действительно, периметр полусферы прозрачнейшей пластиковой термоустойчивой плёнки вокруг входного люка действительно щетинился. Аппаратами и баллонами.

— Ладно. Давай, поджаривай.

«Обработка» ослепительными плазменными струями из сопел горелок-форсунок длилась не больше десяти минут. Затем последовали облака аэрозоля из баллонов, и облучение ультрафиолетом из софитов. Мать соизволила смилостивиться:

— Ну, если там, в палатке, сейчас кто-то выжил, кроме особей в скафандрах высшей защиты, то я — курайский хомячок!

— Вот: видишь?! До чего доводит долгое общение с тобой. Компьютер начинает пытаться острить и прикалываться. Причём — очень тупо.

Джо посчитал ниже своего достоинства огрызнуться на старую подколку. Сказал:

— Мать! Лебёдка челнока работает? А то лезть по трапу я уже не смогу.


Лебёдка действительно работала, и за пару минут втянула на высоту ста метров, на которых Мать удерживала челнок, и скутер, и обеих напарников.

— Я предупреждала. Повторную обработку буду производить усиленную.

— Ладно, ладно — …рен с ним, что повторную — только бы нам не «вымереть», как эти бедолаги там, внизу… — Джо на самом-то деле вовсе не чувствовал раздражения, которого постарался подпустить в голос. Да и Пол, подставляя бока в тамбуре челнока под тугие струи и капли аэрозоля-дезинсектанта, щурясь от ослепительного света бортовых софитов, плюс пережидая весь традиционно-неприятный и муторный процесс наружной чистки, не ворчал, как обычно, что «Материнская перестраховочка рано или поздно нас доконает!»

Спустя полчаса интенсивной обработки, в процессе которой им даже пришлось лечь на спину, чтоб манипуляторы шлюза могли обработать и подошвы, они только кряхтели, да вяло перекидывались дежурными приколами, (Всё-таки подъём по шахте отнял много сил!) их впустили наконец внутрь челнока. За скутер Джо не волновался: в его ангаре точно такие же средства дезинфекции.

До «Чёрной каракатицы» долетели через десять минут, и здесь обошлись уже без «чистки».

— Н-ну, где тут спрятаны особо ценные биологические экспонаты? — с потолка спустились два весьма плотоядно потиравших друг друга манипулятора.

Джо, позаботившийся, как и Пол, все добытые причиндалы тоже — извлечь, и подставить под струи и излучения ещё в шлюзе, протянул руку с контейнером. Металлический цилиндрик забрали, и по цепочке манипуляторов передали в лабораторный бокс: к электронному микроскопу. В лабораторию же прошли и напарники.

Спустя полчаса усиленного изучения Мать смилостивилась:

— Ну ладно. Посмотрите и вы.

Первым к окуляру приник Пол. Сказал, когда смог подобрать отвалившуюся от удивления челюсть, только:

— Твою ж мать!..

Джо невежливо оттёр партнёра от прибора:

— Хватит наслаждаться ужасами в одиночку. Я тоже мечтаю о новых ночных кошмарах. Пусти-ка.

Да, «насладиться» нашлось чем!

Странной формы микросущества, очень похожие на мутировавшие вирусы гриппа, оказались живы и спустя долгие четыреста лет! Более того: они активно двигались по питательному бульону, в который Мать их поместила, и нагло пожирали и уничтожали все остальные, запущенные для проверки, бактерии, вирусы, бациллы, и просто — клетки.

— Универсальные, так сказать, вирусы. Могут питаться всем, что имеет органическое происхождение. В том числе, разумеется, и вами. — Мать таким образом предупредила вопрос Джо, который уже открыл было рот.

— Чёрт. Но… — Пол запустил руку снова в ежик волос, — Как эта хрень попала к ним туда?! Ведь эти люди же были… Если мне позволят так высказаться — герметично закупорены! И имели целую систему шлюзов и средств обеззараживания.

Для как раз — предотвращения!

— Эта «хрень», как ты выразился, и не попадала к ним снаружи.

Они сами её и вывели. И даже не расшифровывая содержимое доставленных вами компов, могу смело сказать: для борьбы с летающими тварями. Эти люди вывели их уже находясь внизу, в Бункере. В-основном для того, чтоб пожирать эластичную плёнку баллонетов летучих монстров. Быстрее, чем та заращивала бы дыры. И для блокирования размножение её клеток. Организмы супер-вирусов по-своему… Уникальны.

Как уникальны и существа, против которых они должны были… Как же мне их обозначить-то… О! Вот: кстати! Назову-ка я этих дирижаблей — Сифонофорус Мадрениус. То есть — как первооткрывательница — в свою честь! А вот вредоносные и смертельно опасные вирусы можете назвать сами — уже в свою честь.

— Смотри, Джо: до чего доводит даже самый лучший и скромный компьютер — мания величия и синдром вседозволенности! А так же вера в свою непогрешимость!

— И до чего же это?

— До традиций первопоселенцев северной Америки.

— Ну насчёт мании и веры — понятно. Но насчёт традиций…

— Ну как же! Это же они — кто первый увидел большое озеро, или, там, реку, или гору, или там просто утонул — так и назвал в свою честь! Маунт Билл! Потомак-ривер!..

Джо невесело похихикал, представив себе, как тот, кто «утонул» назвал реку или водопад в «свою честь». Но ответил:

— Мысль понятна. Ладно, я думаю, мы простим Матери этот маленький комплекс непризнанного географического гения. Или там — биологического. Мне, собственно, тоже надоело всех скотов и тварей, которых мы открываем, называть — скотами и тварями. А так — хоть что-то конкретное. Как, говоришь? Сифилисфорус Матрёникус?

— Сифонофорус Мадрениус. — по тону Матери Джо понял, что та обиделась.

Он не придумал ничего лучше, как буркнуть:

— Мать… Э-э… Извини в тысяча триста шестьдесят девятый раз. Шутка не слишком удалась.

— Ладно. Но смотрите: чтоб уж это — точно было в предпердпредпоследний раз!

— Договорились. И пошли взламывать софт.


Софт «взлому» поддался. И кристаллы основной памяти сохранились неплохо.

Мать просмотрела всё вначале сама — да оно и понятно. Это же у неё — тысячеядерный процессор, способный в тысячные доли секунды усвоить и проанализировать объём информации, который нормальный человек получает за год обычной жизни.

— Знаете что, чем разжёвывать и растолковывать, давайте я вначале просто вам покажу. Здесь есть видеозаписи.

Напарники, несколько напуганные непривычно серьёзным тоном их главного компьютера, уселись перед центральным экраном рубки. Мать даже выключила свет.

На экране появился лес. Вернее, то, что это — лес, можно было только догадываться. Потому что в тучах пыли и трухи видно было плохо. Но можно было домыслить, что располагавшиеся вокруг оператора с видеокамерой монументальные замшелые стволы в три обхвата, один за другим взлетали в воздух, явно — втаскиваемые наверх какими-то — не то — лианами, не то — щупальцами, регулярно спускавшимися с неба.

Иногда пучок таких щупалец оказывался настолько плотным, что они полностью оплетали «избранное» ими дерево — так, что оно скрывалось в густой мешанине канатов-плетей. Иногда же «канат» был один, но дерево выдёргивалось не менее легко… Звук Мать сделала на минимум: иначе напарники наверняка оглохли бы от треска, грохота и гула, стоявшего вокруг того, в руках кого дёргалась камера.

Мать подобрала светофильтры, но видно происходящее, собственно, было всё равно отвратительно: с корней выдёргиваемых из почвы деревьев летели комья глины и сыпался песок, листья, и какая-то труха, а небо закрывала некая чудовищная непрозрачная масса — Джо сразу понял, что это и есть одна из летающих «Сифонофорус».

Внезапно картинка дёрнулась, раздался дикий вопль — словно человеку сделали очень больно, и он почуял неминуемую гибель! — и камера рывком двинулась вверх, но тут же упала обратно на землю, успев зафиксировать отчаянно машущую руками и ногами фигуру в скафандре, возносимую кверху клубком лиан-отростков…

Мать включила свет. И, поскольку комментариев со стороны напарников не последовало, пояснила сама:

— Это — из съёмок «полевых испытаний» образца номер триста восемнадцать. Показать вам именно его решила потому, что именно тогда тварь впервые «попробовала» тело человека.

— Так что — эта штука была выведена, — Джо не без удовлетворения отметил, что Мать перестала называть «уникальное» существо присвоенным было горделиво-«научным» названием, — не для того, чтобы?..

— Вовсе нет. Да, как вы могли бы подумать, эта «штука» вовсе не была первоначально предназначена для глобальной войны. Ну, то есть, как очередное средство массового поражения. Нет. Первоначально её планировали использовать для дешёвой и эффективной расчистки лесистых территорий под банальную распашку.

Впрочем, учитывая нравы и обычную политику, проводимую верхушкой военщины, могу с девяностопроцентной вероятностью сказать, что в будущем такое использование, вероятно, всё же намечалось. Или хотя бы имелось в виду. Потому что финансирование гражданских НИИ шло от местного Пентагона.

— Да, кстати. Или — некстати. — это влез Пол, — А что там — с этим самым «оружием массового»? Неужели в голову обитателям этой милой планетки не приходило…

— Уничтожить наиболее эффективно своих собратьев в других странах, или из других общественно-политических формаций? Приходило, конечно. Я уже все их учебники по истории проработала. Воевали, как и все нормальные Хомо. Но вот насчёт ОМП…

Помните, я говорила, что платформ континентального типа здесь нет? Ну, соответственно, нет и гранитных формаций. И, следовательно — и месторождений радиоактивных элементов. То есть — никакого ядерного оружия!

Вот и приходилось «обходиться» менее масштабными проектами: отравляющие вещества, бактериологическая война, лазеры, бомбы, пулемёты, пушки, гранаты, лазеры. Ну и весь прочий милый и ностальгически наивный арсенал, разработанный к двадцать первому веку и на Земле!

— Понятненько. — Джо тяжко вздохнул, — Дальше, как я предполагаю, будет только хуже?

— Да. Показывать?

— Показывай.


На планете в городах имелась, как и на Земле, сеть автоматических видеокамер, регистрирующих нарушения правил дорожного движения, правонарушения вроде ограблений, и т. п. Вот с них-то видеозаписи и показали картины того, как гибли города.

Напоминало это и «корчевание» леса, и старинный фильм «Война миров», только что без вспышек вражеских лазеров и воплей жертв. Вернее, лазеры-то, и обычные пушки и гранатомёты и пулемёты у людей имелись, но действие их оказалось очень неэффективным. «Завалить» удалось только одно существо, да и то — сдуру напавшее на какую-то военную Базу. Но уж грохнулось оно наземь от души! А как прыгали и махали руками все, кто поучаствовал в «сбивании»!..

Правда, торжествовать победу вскоре стало некому: «на подмогу» к сбитой твари почти сразу прилетело пять других.

Видеть, как бьются в неумолимых щупальцах поражённые страшным ядом стрекательных клеток солдаты, и как, двигаясь по широким спиралям, неумолимо сближаются, сгоняя мечущихся оставшихся в живых, чтоб встретиться и закончить дело в центре посёлка-базы, монстры, оказалось не по силам даже «чёрствому» по версии Пола Джо.

Он кинул взгляд исподлобья на напарника: точно!

Тот опять искусал до крови все губы!

— Мать. Завязывай с кино. Мы… Впечатлились. Расскажи остальное словами.

— Хорошо. Приношу извинения за то, что… Посчитала вас достаточно закалёнными и подготовленными к таким сценам, циниками и прагматиками. Рассказываю.

Собственно, рассказ не занял много времени.

На острове-континенте, учёные которого всё это «безобразие» и разработали, успели: понастроили надолбов. Таким образом предохранились хотя бы на первое время: медузы-сифонофоры не могли «приземлиться».

Но зато уж где смогли, плюхаясь на «пузо», и выпуская пищеварительные соки прямо на поверхность — не оставалось ни-че-го. Буквально — ничего. Живого.

Собственно, за те два года, пока шло строительство Бункера, медузы успели сожрать всю биологическую массу, если называть этим простым и ёмким, но равнодушным словом всё то, что росло, цвело, ходило, летало и ползало. Да и плавало…

Затем расплодившиеся до неимоверных количеств твари стали подбираться и к острову с надолбами. Вычистили его длиннющими отростками даже от слоя гумуса. Ободрали буквально всю поверхность: вплоть до базальтовой коры бывшего жерла вулкана.

Но добраться до людей не сумели.

Однако для выживших это оказалось слабым утешением: кроме ста двадцати «избранных» на всей остальной поверхности планеты не осталось существа, крупнее мышей — на суше, и глубоководных рыб и спрутов — в океане.

И вот тогда оставшиеся в Бункере люди приняли решение продолжить поиск средств, могущих-таки изничтожить под корень проклятых монстров.

Разумеется, средства предполагались биологические.

А что это оказались за средства, Джо уже видел.

— Мать. Мне неясно только одно. Как чёртовы вирусы вырвались в пространство Бункера из изолированных лабораторных блоков?

— Гражданская война.

— Что?!

— Ну, вернее, я не совсем правильно охарактеризовала ситуацию. Хотя её суть именно такова: выжившие в Бункере переругались, а затем и передрались между собой. Одни хотели сразу выпустить вирус наверх — наружу. Другие же говорили, что это убьёт не только медуз, но и вообще — всё оставшееся живое на планете. И сделает жизнь и их самих там, наверху, в будущем — невозможной! И утверждали, что вначале нужно создать вирус, способный нейтрализовать разработанный вирус.

— Понятно. А потом бы им пришлось разработать вирус и против этого, второго, вируса. И так далее — до бесконечности.

— Ну… Примерно так. Так вот: я продолжаю.

После того как главный специалист лично разбил в столовой пробирку с культурой вируса, в видеозаписях почти ничего не сохранилось. Похоже, смерть всего персонала Бункера наступила очень быстро. И смерть — мучительная. Фотографии, или видеозаписи показать?

— Нет!!! Нет… Но… — Джо заткнулся, понимая, что спрашивать о том, что там было дальше, бессмысленно. Можно догадаться и самому, напрягши единственную оставшуюся извилину. Однако тут влез Пол:

— Мать! Ну а что — потом? Ну, после того, как все люди Бункера погибли?

— После того, как все люди Бункера погибли, огромные стаи существ, постоянно отиравшихся над именно этим островом…

— Погоди-ка… А чего это они над ним «постоянно отирались»?

— Ну так! Вкусили же! И поэтому теперь предпочитали только это, легко усвояемое, и доступное, питание — мясо разумных млекопитающих! — остальным местным созданиям! Впрочем, предварительно сожрать всех доступных местных крупных наземных это им не помешало.

— Понял. Так что там — с собравшейся кучей тварей?

— Они тоже… Повторили судьбу тех, кто погиб в Бункере. Создателей, так сказать. Гражданской войной, правда, это не назовёшь.

Они просто перегрызлись наконец между собой.

Те, кто побольше и посильней, убили и сожрали тех, кто оказался поменьше и послабей. И победившие смогли ещё увеличиться в размерах. Мелкие стали разлетаться в попытках спастись.

Не вышло. Догнали и съели всех. И тот монстр, которого я нашла в местной Антарктиде — один из последних, так сказать, могикан.

Джо подумал, что где-то похожий сюжетец он уже…

Точно! В старинном рассказе «Крабы идут по острову»! Только там охотились друг на друга и пожирали конкурентов — роботы, а тут…

А тут сразу понятно, что мозг местных Хомо ещё не дозрел до…

Джо мысленно оборвал себя и выругался: а сколько раз — уже сапиенс земной доказывал, что его мозг тоже… Того. Не дозрел!

— Ладно, напарничек. Давай-ка лучше подумаем, что нам-то теперь делать?

— А чего тут думать, — Пол, сидевший всё это время с лицом, белее листка бумаги, продышался, и убрал с колен корзину для бумаг, о возможном использовании которой пару раз подумывал и сам Джо, — Сваливать надо отсюда к такой-то матери, и навсегда забыть про эту чёртову планету! И данные о ней — стереть из бортовой памяти!

— А как же — технология самозалечивающейся супер-плёнки?

— Стереть! Чтоб уже у наших гадов от науки не возникло желания разработать «Средство для расчистки территорий. Под пастбища и зерновые».

— Хм-м… Устами младенца… Мать. Ты можешь гарантировать, что из Бункера наружу не попали вирусы?

— Могу. Но всё равно: рано или поздно это произойдёт. Когда коррозия разъест металл люка и броневых переборок там, внизу. Через пару тысяч лет. Или когда кто-то независимо от нас откроет эту планету. Но споры этого вируса-мутанта способны прожить очень долго. Тысячелетиями!

— Ну, то что будет через тысячелетия… А ещё хорошо бы, чтоб эту планетку «открыли» наши «друзья» Мадруссены…

— Ну ты и крут! И злопамятен. До такой жестокости даже я…

— Ладно, пусть мадруссены поживут. Но местные люди…

Они всё-таки молодцы. Чего-чего, а добросовестности и педантичного подхода к своей работе у местных учёных не отнять. Ещё бы им мозгов побольше!

— Ой, кто бы гово!.. — Пол замолчал на полуслове, так как Джо запустил-таки ему в лоб книжонкой про «Замок с принцессой и драконом».


Остаться самим собой


Здание подавляло.

Вблизи оно ещё больше походило на цех гигантского завода, военный склад, ангар. Или зернохранилище. Причем — регионального масштаба, чтоб уж помещался гигантский урожай…

Вот только не могло тут сейчас быть никакого урожая. Потому как некому было его вырастить, собрать и привезти сюда. Разумная жизнь на поверхности планеты напрочь отсутствовала. Впрочем, её не наблюдалось и в подземельях, раз уж об этом зашла речь — ещё с орбиты они тщательно просветили всю кору континентов и островов на глубину до полумили. Пещер и карстовых пустот природного происхождения — сколько угодно. Остатков бункеров или убежищ — ни единого!

— Ненавижу планеты-загадки. — впрочем, легкомысленно-ироничный тон Пола заставлял Джо думать, что напарник говорит это не слишком серьезно. А на самом-то деле — очень даже рад очередной тайне. Ребусу, который нужно решить. (Ну, не без помощи, конечно, одного из самых передовых, продвинутых и умных Компьютеров!) И где можно совершенно спокойно, и не нарушая никаких официальных Законов в отношении туземного населения, (Поскольку такового — вот именно! — не наблюдается!) пошарить.

Так что когда Пол беззаботно поддал носком ботинка скафандра маленький камушек, ещё и что-то при этом промурлыкав себе под нос, Джо окончательно в этом убедился. Впрочем, оценивать вслух их шансы хоть что-то полезное здесь найти, или высказывать свое отношение к общим принципам «обшаривания» ими планет Вселенной в целом, и этой в частности, он не торопился. А вместо этого попенял напарничку:

— Что-то не припомню, чтоб ты хоть раз не попытался досконально изучить любую из найденных. И, если уж пошла об этом речь — твоей конкретно жизни ни на одной планете ничего не угрожало. Как, собственно, и здесь. Ну, во всяком случае — пока. — они неторопливо шли от челнока к серому монолиту, невольно задирая головы всё чаще по мере того, как высокая и широкая торцевая стена надвигалась, закрывая собой большую часть неба, и Джо чувствовал, как по спине бегут непрошенные мурашки.

— Ага, верно. Угрожать моей жизни, и — главное! — моему здоровью, начинали рудники Вендизии-три. Особенно после того, как тебе ударяло в голову стремление «на всякий случай» расплавить в хлам очередную «Угрозу Существованию Всего Человеческого Рода!»

Джо фыркнул. Да, примерно в этом духе он и выражался, когда формулировал причины, по которым приходится уничтожать то или это: как в случае с автоклавом для воспроизводства из «ничто» «Богоподобных существ», или с «Властительницей вожделений».

Но за «существ» и их расплавленный действительно в хлам кокон-автоклав они уже отсидели. А за «Властительницу», как за неживое по формальным признакам, компьютерное, псевдосущество, вообще отделались штрафом. Который, словно корова — языком, уничтожил остатки их и без того скудного совместного счета в Федеральном банке Содружества. И вот они снова в поиске. И вожделеют.

— Ладно, злопамятный ты мой. Скажи лучше: как мы внутрь-то попадем?

— А чего это — я? Пусть Мать и скажет. Это же её зонды и квадрокоптеры ужетретий круг там наматывают, словно мухи вокруг коровьей лепёшки. Мать?

В тоне Матери сквозила-таки обида за зонды и квадрокоптеры:

— Стараюсь тут для них, стараюсь. Из кожи вон, можно сказать, лезу. А они, неблагодарные млекопитающие, — так и норовят унизить. И извратить мои самые искренние усилия всё понадёжней вынюхать, и максимально обезопасить сование носов беспечных и алчных раздолбаев куда не положено… — Джо почуял, как краснеют уши, хотя «норовил унизить и извратить» вовсе не он. А что чувствовал Пол, он так и не узнал, но догадаться мог: не совсем же напарник потерял совесть. Ведь в словах Матери правды вполне достаточно — она действительно оберегает их в меру своих компьютерных сил!

Однако Мать, помариновав их с десяток секунд обиженным молчанием, чтоб угрызения уж точно проникли куда надо, соблаговолила сжалиться:

— Ладно, не впервой выслушивать тупые шутки и пошлые сравнения. А внутрь можно пройти через вон то строение. (Откиньте планшет.) — Джо так и сделал, вывалив из кармашка на предплечье рамку проекционного экрана, и чувствуя явное облегчение от того, что Мать сменила утрированно серьёзный и обиженный тон на обычный: в меру ироничный и чуть ворчливый. Чем показала, что не сердится, а просто не выносит тупого юмора и пошлых сравнений. — Вы, собственно, как раз к нему и направляетесь. Инстинктивно, наверное, как и прочие примитивные существа со слаборазвитым головным…

Следуя традициям соответственно реагировать, когда их, то бишь, людскую составляющую экипажа, начинают унижать и подкалывать, Джо зарычал. Мать заткнулась.

Джо усмехнулся, Пол, как всегда, возмутился:

— Мать! Предупреждаю честно: еще одна шуточка в стиле моего напарника, и я выворочу-таки к чертям собачим твой блок юмора и неформальной логики!

— Мать, не дрейфь. Я ему не позволю. Да у тебя и у самой манипуляторов хватает, чтоб адекватно защититься.

— Верно. Всё равно: спасибо за заступничество. Мне, как женщине, (Пол снова возмущенно крякнул) это льстит. Собственно, я и не думала шутить насчет инстинктов. Потому что, как вы и сами видите, пристройка, явно служебного назначения, здесь только одна. И уж слишком похожа на подготовительно-пропускное помещение, чтоб проигнорировать этот факт.

Оно и верно. Пристройка к передней торцевой части каземата имелась лишь одна. И масштабы её они оценили по достоинству: над головами она воздымала монолитно бетонные стены на добрых пять этажей. Само же здание «чего-бы-то-ни-было-хранилища» возносило крышу на добрых сто метров над уровнем голой и абсолютно ровной степи, поросшей чахлой травкой. Которую время от времени шевелил ласковый ветерок. Которого, ясное дело, скафандры почуять не позволяли. Как и запахов. (Да и слава Богу: насчет запахов-то они уж точно — учёные!) Зато вот звуки доносились через внешние микрофоны отчетливо: шелест стеблей, шумок от порывов этого самого ветерка, и умиротворяющее (Ну, по-идее!) стрекотание: не то цикад, не то сверчков.

И — все!

Джо буквально ощущал, как на душе скребут кошки: вот не нравится ему это место! Да и некоторые другие, особо чувствительные, места его организма чуяли подвох!

— Мать. Каковы точно размеры этого склада, будь он неладен?

— Высота — сто три метра. Ширина — двести десять, длина — восемьсот.

— Хм… — Джо вздохнул. Пробормотал, словно сам себе, — Аквариум это, что ли? Для твари вроде ворреса. Но как тогда быть с окнами?

Потом спросил уже громче, покачав головой:

— А что там — крыша? Как сделана? Из чего?

— Крыша сверху — монолитный железобетон толщиной полтора метра. Профиль в поперечнике — двускатный. Бетон лежит на профнастиле, а тот — на деревянных балках. Они пропитаны составом, напоминающим парафин. Только синтетический. Балки лежат на фермах перекрытия. Не стальных, конечно — такую тяжесть ни одна сталь не выдержала бы! — а из какого-то сплава. Потому что весь пролет в двести десять метров они перекрывают без дополнительных внутренних опор. Толщина стен — два с половиной. Метра. И вот что интересно: внутри ферм крыши и стен ещё и нанонити. То есть — арматура, как и в железобетоне покрытия. Прочность — чудовищная. Если бы удалось добыть образец…

— Да?..

— Что — да, раздолбай этакий? Чего непонятного: продали бы в Университет перспективных разработок и технологий, или в Массачусетский технологический — у них есть лаборатория новых материалов, да заработали бы миллионы! — Джо не забыл подпустить сарказма в голос. Пол как всегда сделал вид, что не верит:

— Мать! Он правду говорит?

— Вероятность такого варианта, в смысле, продажи — более девяноста про…

— Отлично! Хо-хо! А эти… Нити… Они и правда — земной науке неизвестны? И они там — есть?

— Неизвестны. И — есть.

— Это тебе гамма-сканнер показал?

— И он в том числе. И еще — третий зонд, который я завела внутрь через окно.

Окно, действительно, имелось. И не одно. Правда, шли они только вдоль длинных сторон, и напоминали, скорее, бойницы-амбразуры: длинные, узкие, вытянутые горизонтально. Непонятно было только, как через такие отстреливаться, если придётся, поскольку они располагаются на высоте трех четвертей от общей высоты, то есть — более семидесяти метров. Причём в высоту не превышают шага, а в длину — пяти.

— Отлично. Хорошо, что зонд уцелел… — Джо как бы намекал, что не в восторге от Материнской инициативы. Зонды денег стоят! — Картинку покажешь?

На экране возникла картинка. Вначале — намеченная тонкими голубыми линиями, затем — в цвете. Никакого декоративного перекрытия типа обычного «потолка» наверху не имелось: фермы, балки и серо-стальная рифленая поверхность почти стандартного профнастила виднелись отчетливо: буквально как на ладони. И бетонный и абсолютно пустой серый пол.

— Чёрт возьми. «Профнастил». И «фермы». Балки… Вот это — толщина!

— Н-да. Пожалуй, покруче, чем в доке или ангаре линкора.

— Не путай. Цели совершенно разные. Там — нужно всего лишь удержать воздух внутри. А здесь — чертову массу бетона. На квадратный метр должно получаться… Мать?

— Шесть с половиной тонн.

— Ага. Отлично. Но… Мать. Если мы войдем… С нами ничего плохого не случится?

— С вероятностью шестьдесят три и восемь десятых процента — нет.

Джо пошкреб бы отросшую щетину на подбородке, если б не шлем. Мысли в голове понеслись Ниагарой: во-первых, почему это напарник спросил о таком, (Не иначе, что-то почуял и своим чёртовым обостренным инстинктом?!) а во-вторых — почему Мать действительно: почти подтвердила, что опасения, хотя бы частично — обоснованы?

— Дьявольщина. Процент-то… Солидный.

— Сам вижу. Ладно. Пошлем впереди дроида.


Дроид вкатился, шелестя обрезиненными гусеницами по бетонной поверхности пола пристройки, прямо в отверстие её единственного дверного проёма. (Собственно, они называли его так по привычке — никакой дверью здесь не пахло, и даже не похоже было, что она вообще предусматривалась!) Эмоций их бравый стальной воин, разумеется, не проявлял. Джо и Пол, опасливо держащиеся в пяти шагах позади, попытались вдвинуться следом.

Не тут-то было!

Мягкая невидимая стена перегораживала широкий с виду проём так, что только в середине оставался узкий — только-только протиснуться одному человеку! — проход.

— Ну и как тебе это?

— Думаю, какое-то силовое поле. Мать?

— Да, это поле. Но какое-то особое. Для дроида оно не явилось преградой. А для вас — да. Поэтому думаю, оно ограничивает доступ внутрь именно функционирующим существам из органического вещества. Живым, проще говоря.

— Ну ни фига себе!.. Так — что, получается, мы должны лезть туда поодиночке?! Или уж — вообще не лезть?

— То, что вы, разумеется, как всегда проигнорируете, а точнее — сделаете прямо противоположное моим рекомендациям, я не сомневаюсь. — Пол засопел, Джо крякнул, но они оставили прикол без комментариев. — Но вот лезть туда вам действительно придётся поодиночке. Проход — только-только чтоб протиснуться. Боком.

— Так ты — что? Видишь это… Поле?

— Нет, не вижу в прямом смысле. Его показывает сканнер биоизлучения: вот. Он светится зелёным. Что странно. Такое свечение обычно дают именно живые существа.

Джо и Пол некоторое время любовались картинкой, возникшей на экране вновь откидного планшета. Затем Пол буркнул:

— Чур, я первый делаю обратное рекомендациям Матери.

— Да валяй: кто тебя держит!

— Никто. А вот вперёд меня влечёт неистребимый дух первопроходца. Исследователя. Первооткрывателя. Пионера-разведчика.

— Может, хватит выделываться и бахвалиться, и ты уже наконец полезешь?

Сопя, и вполголоса бурча что-то подозрительно похожее на ругательства, Пол начал протискиваться сквозь узкий и невидимый простым глазом коридор.


Завеса из чего-то серого и явно непроницаемого и непробиваемого возникла в проёме внезапно.

Только что перед Джо зияло пятиметровое тёмное отверстие с невидимым, но несомненно наличествующем проходом посередине, в который и втиснулся, вздыхая и кряхтя, напарник, и вдруг — нате вам! Переборка из серого материала, неизвестно откуда взявшаяся, и во всём абсолютно идентичная окружающим стенам, перекрывает всю дыру!

— Проклятье!!! Пол! Слышишь меня?

— Слышу. А что такое?

— Ты… Ничего необычного не ощущаешь?

— О! — стало слышно, как Пол заскрипел скафандром, явно разворачиваясь, — Темно. Сейчас включу налобный фонарь. Ух ты! А дыра-то… Перекрыта!

— Да, я тоже заметил. На всякий случай — никуда далеко не отходи. От проёма только отодвинься. Сейчас мы с Матерью попробуем проделать какой-нибудь проход к тебе.

Однако опасения Джо очень быстро подтвердились: ни плазменная пушка-резак, ни выстрел из гранатомёта, ни ультразвук, ни крупнокалиберные пули не оставляли на поверхности «бетона» ни малейшей щербинки!

— Мать! Что там у нас?

— «Там у нас» какое-то силовое поле. Защищает теперь весь периметр Здания — то есть, не только дверь, но и стены, и крышу.

— А окна?

— Окна захлопнулись, и тоже защищены. Я пробовала.

— А через подвал?

— В глубину это здание уходит фундаментом на пятьсот ярдов, и его основание покоится на коренном граните континентальной платформы. Материал фундамента — тот же, что и у стен и крыши. И — тоже защищён полем. Теперь.

— Проклятье! — Джо ощущал уже не беспокойство, а настоящий страх за напарника. — Ну, теперь ты, разумеется, скажешь, что предупреждала, и т. д. Кстати: чтоб не соврать, это же ты сказала, что с нами (ну, с шестидесятипроцентной вероятностью!) ничего не случится?!

— Поправочка. Вопрос был сформулирован так: «Не случится ли с нами чего-то плохого

— Та-ак… То есть, ты имела в виду — что вероятность того, что что-то вообще случится — выше?

— Естественно. Она была — девяносто пять и восемьдесят три сотых процента.

— А почему не сказала?!

— Была обижена. Да и вопрос ставился — именно о чём-то «плохом».

— То есть то, что произошло — не «плохо»?!

— Пока — нет. С ним же ничего не случилось. Он жив и здоров.

Джо не нашёлся что возразить на это, только поразевал рот — словно выброшенная на берег рыба. Однако быстро очухался:

— Так мы — что — не сможем его вынуть оттуда?

— Думаю, пока это у нас не получится.

— А когда получится?

— Когда это Здание выпустит его само. А сделает оно это лишь после того, как Пол пройдёт через то, для чего это Здание и построено.

— И… Для чего же это оно построено?! — на душе Джо скребли уже не кошки, а настоящие тигры!

— Испытание.

— И… Чего будут испытывать?

— Его силу. Духа. Ну, возможно, и тела.

— Чёрт возьми. Ты раньше не могла сказать, что поняла цель строительства чёртовой конуры?!

— Нет. Ты же сам сказал, что вы хотите непосредственного обследования. Личного.

— Блинн… Ну я и безмозглый самовлюблённый мудила в таком случае.

— А я тоже тебе это тысячи раз…

— Р-р-р!!!

— Поняла, молчу.

— Можно мне-то как-то вклиниться в ваш суперумный диалог? — в голосе Пола звучали одновременно и ехидство и беспокойство, и Джо отлично понимал чувства отрезанного от мира неизвестной силой напарника. Он и сам, окажись в такой ситуации, ощущал бы не то что беспокойство — страх, ужас: быть отделённым от привычного мирка корабля, да и всего мира! И ещё понимать, что тебя не могут освободить друзья! — Мать! Неужели ничто не сможет вскрыть этот… склад?

— Нет, почему же… Малая водородная пожалуй, сможет. Только вот…

— Да? — теперь в голосе Пола звучала живейшая заинтересованность.

— Только вот я думаю, что все, кто проходил здесь до тебя тоже имели возможность «вскрыть» это Здание бомбой. Попросту говоря — уничтожить.

Но Здание — до сих пор стоит. И цело. Значит, они… — Мать замолчала, словно давая возможность людям самим додуматься до той элементарной мысли, которую она давно усвоила.

— Прошли?! Ты имеешь в виду, что до нас тут уже кто-то…

— Несомненно. Это Здание — явно достояние не одной Цивилизации. Его построили очень давно. Почти два с половиной миллиарда лет назад. И служит оно только одной цели.

— И какой же?

— Показать человеку, или существу, который в него войдёт, чего он (или оно) стоит!

— Уж не хочешь ли ты сказать…

— Да. Вне всякого сомнения перед нами — легендарный «Тот-кто-испытывает-твой-дух».

Проще говоря — Испытатель.


Джо молчал довольно долго, переваривая. А заодно вспоминая древние предания и легенды. Как это свойственно легендам — смутные, и полные загадок и намёков. Но кое-что конкретное, конечно, в них имелось.

Испытатель. Машина, построенная некими Предтечами, и существующая мириады эпох только для того, чтоб расы и цивилизации могли проверить себя. Пройти Испытание.

И узнать, кто чего стоит… Реально.

А они-то считали его банальной выдумкой!

Первым молчание нарушил Пол:

— Мать. Почему сразу не сказала?

— Не хотела. Ждала. И надеялась, что вы сами догадаетесь. А ещё у проходящих через Испытатель должна быть свобода выбора.

— Что за фигня? Какая, на …, свобода? Ведь я — уже внутри. И ты, раз умолчала, фактически — обманула меня!

— Уж не хочешь ли ты сказать, что знай ты, что перед тобой — не полез бы?

— Ну… Хм-м… Э-э… Чёрт. Ты права — полез бы, конечно. Да ещё и причмокивая и вожделея, как про это обычно говорит мой чёрствый душой напарничек. Ну а если уж совсем честно — вначале я бы всё-таки основательно подумал. Ну, месяца так три.

— Так долго мы не прождали бы. У нас жратвы — на два месяца. А туалетной бумаги — вообще на один.

— Хватит! Ты же сам сказал, что тебя устраивают для последнего и мои «книжечки». А вот еда… да. Это — серьёзно. Так что — придётся лезть?

— Похоже, придётся. Иначе нам тебя не вытащить — бомба у меня в трюме, конечно, есть, но вот применить её так, чтоб «не повредить» и тебя — вряд ли получится.

— Ну спасибо, Мать. За любезно предоставленную мне честь. И «свободу выбора».

— Всегда пожалуйста. Да, хочу напутствовать тебя приятной новостью: Испытатель безопасен. То есть — пройдёшь ли ты то, что тебе предложат, или не пройдёшь — ты останешься цел. Ну, физически. Во-всяком случае, именно так утверждают три четверти легенд и мифов.

— А что говорят остальные?

— Что человек, (Пардон! Мыслящее существо!) прошедшее через Испытатель, никогда не будет прежним. А ещё есть такой момент: те, кто не выдержит испытаний, ожидающих внутри, якобы, настолько… э-э… расстраиваются, что доходит и до суицида! Ну, это — только иногда. В исключительных случаях.

— То есть, наверное, на наложение на себя, облажавшегося, рук, идут те, у кого совсем слабая психика? Какие-нибудь склонные к истерии особи… Ну, или самки?

— Точно. Но вы же у меня — сильные? С устойчивой психикой?

— А то!..

— Хе-хе… — Джо не мог не поиронизировать над попавшим в переплёт храбро полезшим вперёд напарничком, — Посмотрим сейчас, какое будет «а то!..» Получается, тебе, Пол, грозят только душевные терзания. И стыд. Позор до конца жизни.

Если не пройдёшь.

Или пьянящее ощущение победы над самим собой и древними Предтечами, соорудившими эту хрень. Наполняющее душу законной гордостью. Если пройдёшь.

— Как был бесчувственной грубой свиньёй, так и остался. Друг, называется… Я-то рассчитывал, что вы с Матерью хотя бы будете за меня болеть. Переживать. Волноваться.

— Ладно уж, тщеславный ты наш. Я за тебя волнуюсь. И переживаю. А, да: могу ещё похлопать тебе. Как это там было: «Идущие на смерть приветствуют тебя, Цезарь!»

— Это я должен был сказать. Я же иду!

— Ага. Ладно, не парься: Мать сказала, что это безопасно. На три четверти. Ну, то есть — с вероятностью более семидесяти пяти процентов.

— Я не говорила такого. Я сказала только, что он останется жив. С такой вероятностью. А вот насчёт вреда, или ущерба… ну, духовного — я сказать точно ничего не могу.

— Ничего себе! Так мне — что? Бояться?

— Нет. Будет лучше, если ты наоборот: преисполнишься мужества и решимости идти до конца. Согласно легендам Юменджей испытания предусматривают битвы и схватки с какими-то опасными противниками, которых тебе подберёт Испытатель. Сам. Обследовав тебя. И руководствуясь некоей неизвестной нам логикой. Ну, или программой. И ещё там, в легендах, говорится, что схватки предстоят нешуточные. Не на жизнь, а на смерть.

— Отлично. Так «замечательно» меня ещё никто не подбадривал. — иронии и обиды в голосе Пола не могла не уловить не то что Мать — а и тихо колыхавшаяся вокруг сапог Джо трава.

— Ладно, не нужно расстраиваться и сердиться. Нужно просто пойти и победить их всех! Надрать, так сказать, их ксеноморфные задницы! И показать, что люди не лыком шиты, и умеют не только в носу ковырять, или книжечки с…аные почитывать, закинув ноги в грязных носках на главный пульт.

— И тебе спасибо за напутствие, напарничек. Выйду живым — я тебе это припомню.

— Да ладно! Я же знаю, что ты отходчивый и милый. Незлобливый. Так что давай: соберись с духом, и — вперёд! Да пребудет с тобой Сила!

Потом расскажешь, как всё было.


Голос Пола, решившего-таки войти через второй, выглядящий по его словам так же, как первый, проём, ведущий уже в само «Зернохранилище», прервался на полуслове.

Но серьёзно забеспокоиться за судьбу напарника Джо не успел: внезапно на месте первого проёма что-то заискрилось, засверкало, словно праздничные фейерверки, и вот уже Пол стоит перед ним, моргая выпученными глазами на странно сером и перекошенном гримасой лице! Одновременно и чёрное отверстие прохода внутрь за спиной напарника обнаружилось снова на своём месте.

Джо раскинул руки. Затем подошёл и нежно приобнял напарника, глаза которого, казалось, сейчас выскочат из глазниц, а трясущаяся челюсть упадёт на дно скафандра:

— Добро пожаловать домой! Ну, как тебя там кормили? А девочки были?

Довольно долго из уст Пола не выходило ничего, кроме невнятного мычания, хотя рот активно открывался-закрывался, и было видно, что он осознал, наконец, что уже снаружи Испытателя, и его жизни ничто не угрожает. Наконец Джо удалось и что-то членораздельное разобрать:

— Давно вы здесь… Сколько я там… Вы долго меня ждали?

— Нет. Примерно полторы секунды. Мать?

— Одну и три десятых.

— Ф-ф-у-у-у… — Пол как стоял, так и рухнул на землю, и если б не стекло скафандра, точно поцеловал бы её, — Свобода!!! Жизнь. — и, спустя секунду, — Чтоб им всем там сдохнуть!..

Джо перевернул напарника, не проявляющего желания встать, на спину:

— Хватит валяться. Мы тут, понимаешь, все изнервничались, испереживались, а он: посмотрите! Лежит, и в ус себе не дует!

— Знаешь, Джо, после всего этого мне даже твои тупые шуточки — словно бальзам. Свои же. Земные.

— Надо же. Вот не думал, что когда-нибудь буду оценен по достоинству. Ладно, с возвращением домой. В родные, так сказать, пенаты. Может, всё же расскажешь?

— Расскажу. Садись-ка. — Пол похлопал по земле возле себя, и Джо действительно сел у талии напарника, чтоб всё-таки смотреть на его уже принявшее почти нормальную расцветку лицо, и моргающие глаза. Мать во время их диалога предпочла помолчать.


— Когда вдвинулся во второй проход, вокруг вспыхнул ослепительный свет! И я даже не сразу сообразил, что оказался совершенно голым!

— Как так?

— Не знаю. Но если не хочешь, чтоб я чего существенного забыл, лучше не перебивай.

— Договорились. — Джо посопел, но решил, что требование справедливо.

— Так вот. Оказался, говорю, совершенно голым. И — словно на огромной арене! Попытался, конечно, докричаться до тебя и Матери — но куда там! Вокруг тишина. Глубокая такая, как бывает ночью в каком-нибудь тесном чулане… Только здесь был — ослепительный свет! Ну, в начале. А потом глаза как-то привыкли. И я осмотрелся.

Снаружи кажется, что это Здание огромно. Ну а внутри оно — размером примерно с футбольное поле. Нет — с половину поля. Наверное, чтоб человек не мог уж сбежать от тварей, которых там на него натравливают!

Джо чудом и в последний момент успел заставить раскрывшийся было для вопроса рот закрыться обратно. Пол продолжил и сам:

— Тварей, к счастью, дают по одной. Потому что если б они набросились все сразу — ловить и «испытывать» точно было бы некому: растерзали и сожрали бы в миг!

Первая мерзость состояла, кажется, из одних когтей и зубов! Расцарапала мне всю грудь и бок, пока догадался прижать её животом к полу, залезть на холку, и придушить! Жаль, при этом и ноги оказались расцарапаны — крови потерял много, ослаб.

Со второй так не вышло: она была похожа на самого банального питона, или анаконду: всё норовила обвиться вокруг меня, да раздавить! С ней справился, разодрав её челюсти. — Пол кивнул на немой вопрос в глазах Джо. — К счастью, мышцы-сжиматели челюстей двадцатифутовой гадины оказались слабее, чем мои бицепсы. Не то, что мышцы её туловища! — Пола передёрнуло. Похоже, воспоминания отнюдь не были приятными, — и пальцы, дрянь ползучая, зубами прокусила до костей! Тоже — чуть не истёк. Но догадался зализать!

— Третья гадина, похожая на смесь бабуина с росомахой, умудрилась чем-то плюнуть мне в глаза. Поэтому я напрочь ослеп, немного растерялся, а она в это время…

Пол замолчал, похоже, надолго, и Джо всё-таки решился:

— Сожрала?

— Да… Да.

— И… Как?

— Ну что могу сказать: это было чертовски болезненно и… Неприятно. Бр-р-р!

— Понятно. Значит, дальше третьей твари ты не прошёл. И сколько примерно времени всё это заняло… Субьективно?

— Ну… Хм-м… Если абстрагироваться — то немного. Часа два. Поэтому я и удивился, когда вы сказали, что прошло одна и три десятых. Секунды. — Пола опять передёрнуло.

— Ясненько. Испытание-то, стало быть, не «в живую». Я хочу сказать, испытывали не тебя, не твоё тело, раз ты оказался нагим. И сейчас — целёхонек. Стало быть, тело и воспоминания — просто воссозданы. В виде фантома. Так, Мать?

— Вряд ли. Скорее — воссоздано только физическое тело. Во всех деталях. (Собственно, это не так трудно!) А вот сознание было просто перенесено в это новое тело, пока настоящее зависало где-то в своём скафандре. Ожидая, пока Пол разделается с тварями.

— Мать! А сколько всего их, ну, этих тварей, может быть там, внутри?

— Не знаю. Но то, что испытание будет не одно — описано в эпосе Ыырволдов.

— Блинн… Жаль. Уделали они меня. Ты уж прости, напарник, но похоже, срезался я. Облажался. Показал проклятым тварям там, внутри Испытателя, да и его сволочному мозгу, или что там у него, что мы, люди, в рукопашной схватке немногого стоим…

И сильны только своим оружием и технологиями.

— Хм-хм… А интересная мысль. Проверять расы и Цивилизации в их обнажённом, первозданном, так сказать, виде. Невыигрышно, конечно. Для нас. Потому что большинство существ именно — разумных, всё же делают ставку — именно на орудия. Когти, зубы, и прочие данные природой защитные атрибуты, если можно их так обозначить, обычно со временем отмирают. За ненадобностью. Ну, или становятся просто красивым аксессуаром — вроде волос и лакированных ноготков у женщин.

А чтоб вот так… Без ничего — да на смерть!.. Н-да.

— Чего — «н-да»?! Это всё, что ты можешь сказать по поводу произошедшего? Нас тут, понимаешь, унизили и победили, да ещё и сожрали… Без анестезии — то есть, чертовски болезненно, а он — «н-да»!

Пол перевёл дух, и посопел: похоже, впечатления от «съедения» и правда — казались чертовски достоверны! Но «дух» напарника уже вполне очухался от переживаний по поводу воспоминаний. И даже воспылал жаждой реванша:

— Ну-ка, иди, и наваляй там этим сволочам — от души! Так, как лупишь в тренажёрной этого несчастного Робо-Ли! Не позволяй втоптать в грязь доброе имя Человечества!

— Мать?

— Думаю, он прав. Ты и морально, если можно так сказать, подготовлен, поскольку учтёшь опыт Пола. И физически куда сильнее, чем «средний» современный, разбалованный так называемыми «благами Цивилизации», человек.

У тебя должно получиться… Лучше!

Джо подкатил глаза к зениту. Но поскольку там не обнаружилось транспаранта с надписью «Дурак будешь, если позволишь этим паршивцам втравить себя в такое безобразие!», решил, что попробовать-то можно.

Тем более что это — «безопасно»!

— Ладно, болельщики и наставники. Пойду. Однако Мать: дроида выведи оттуда наружу прямо сейчас — а то мало ли… А он денег стоит!


Переход, хоть Джо и знал, что он будет, всё равно оказался слишком резким.

Вот он в скафандре, потея и сопя, протискивается через второй проход в невидимом поле… И вот он — уже в ослепительной яркости обширного пространства!

Ощущения… Странные. Он знал, конечно, что будет обнажён, и что внутри Арены тепло, и вообще вполне комфортно в плане кислорода и влажности. Но переход оказался слишком резким: миг назад он был в скафандре, рядом привычная уютность водяной и пищевых трубок, светофильтр, кондиционер, крабик-дрон за спиной, и прочее…

А вот он — уже голый стоит под прицелом словно тысяч софитов! Словно древний гладиатор. Обречённый на смертельную схватку. Вот только зрителей-болельщиков нет. Или есть — но скрыты за— и в стенах.

Между тем первый противник уже ждал его. В одном из дальних углов прямоугольника серого колодца, размером действительно не больше половинки обычного футбольного поля, и высотой под сто метров, на полу кто-то сидит. Или стоит?

Джо, разминая мышцы, которые он действительно старался поддерживать «в тонусе», покрутил и головой: нужно бы отойти от стены. Не хотелось бы, чтоб его сразу же лишили пространства для манёвра! Значит, как там нужно учесть «опыт»? Глаза не подставлять? Или лучше стремиться лишить зрения — врагов?

При ближайшем рассмотрении существо оказалось похожим на чудовищных размеров осу. Точнее — шершня. Восемь щупалец-члеников. Огромные (Или они такими показались в первый момент!) жвала. Жало в конце бочонкообразного туловища — с добрый кинжал. (Обнаружил это, когда тварь, словно примериваясь, ну, или стараясь запугать, вдруг выпустила оружие из брюшка на добрую ладонь!) Четыре крыла, растущих из чего-то вроде горбика на спине — каждое метра по три. Полосатое — чёрно-оранжевое — туловище. Глаза… Тоже огромные.

И сразу понятно: ослепить чудище не удастся, поскольку даже если выбить большую часть глаз размером с футбольный мяч каждый, оставшиеся невредимыми и независимо работающие омматидии-призмочки фасеточных органов зрения всё равно будут передавать изображение в мозг.

Значит, нужно подумать, и поискать другие уязвимые места — причём такие, чтоб можно было достать и поразить голыми руками. Или ногами.

Вот, например, лапки-щупальца. Насколько он помнит, существа из хитина, то есть — с внешним скелетом, вырастают столь большими только в атмосфере, очень богатой кислородом, (Например, на земле в триасовый период, когда кислород зашкаливал за тридцать процентов, водились скорпионы размером с бычка!) а здесь дышится ничуть не лучше, чем на «Чёрной каракатице». Стало быть существу придётся потяжелей, чем ему. Особенно при нагрузках. Или беге. Но вот как бы заставить его действительно — бегать. Потому что конечности явно не отличаются силой и длинной. Правда, вот крылья…

Как бы их тоже сделать «нефункциональными»!

Существо, похоже, тоже изучало его, медленно поворачиваясь, пока Джо обходил его по кругу. Джо мысленно усмехнулся: представил себе, как выглядит сам с точки зрения летучего хищника: безкоготной, и с крохотными зубами, розовый двуногий и двурукий. Можно подумать: «Фи! Тоже мне — противничек!»

Может, это и хорошо? То, что враг может его недооценить. Хотя…

На это вряд ли стоит рассчитывать — тварь создал, или просто вынул из «архива» своей памяти мозг Испытателя. И этот мозг явно считает, что их силы примерно равны! Как примерно равна их масса — про это упоминал и Пол.

Значит, нужно постараться. Не разочаровать этот самый мозг. И «восстановить честь человеческой расы», которую незадачливый напарник уронил, похоже, ниже плинтуса. Позволив «побить» себя «всего-то» третьему противнику!

Оса между тем, похоже, насмотрелась. И двинулась вперёд. Медленно вначале, но внезапно ускорившись, побежала на члениках-лапках прямо на Джо. Джо не придумал ничего лучше, как метнуться навстречу, и когда отвратительные челюсти клацнули всего в метре от его паха, куда наглая тварь откровенно целилась, просто прыгнуть вверх, сделав сальто, и перелететь через насекомое, ещё и оттолкнувшись от его спины руками!

Прыжок много ему дал. Во-первых, он узнал, что хитин спины, или что там у твари снаружи тела — чертовски крепкий и твёрдый. Во-вторых — что реакция у осы куда медленней, чем у него. Ну и в-третьих — что вероятней всего справиться с летучей штуковиной будет легче, если и правда — лишить её преимущества полёта. А то, что это возможно, ему показал кусок глянцевого полупрозрачного крыла размером с ладонь, который оказался зажат в его правой кисти: хватка тренированных пальцев оказалась сильней, чем прочность любого из четырёх органов «для летания»!

Тварь довольно быстро развернулась, возмущённо заклацав челюстями, и застрекотав наконец, крыльями: похоже, ощущение боли ей знакомо! Вот теперь оса взлетела. Правда, несколько неуклюже и словно через силу: похоже, повреждение у основания одного из крыльев ей сильно мешало. Джо не торопился куда-либо двигаться, а просто стоял, полусогнув ноги, и задрав голову: хотел посмотреть, какую тактику применит при атаке уже сверху прекрасно вооружённый, но явно более медленно соображающий и двигающийся противник.

Тактика оказалась прямолинейной и незамысловатой: зависнув прямо над головой врага, внезапно сложить крылья, и обрушиться всей массой тела на жертву, стараясь охватить восемью клешнями-члениками, и вонзить куда-нибудь в тело врага своё жало!

Джо без особых проблем (Выделывал с робо-Ли и не такое!) отскочил в сторону, и когда не ожидавшая такой подлости от противника оса с маху грохнулась об пол, оторвал ещё кусок крыла, оказавшийся в пределах досягаемости: на этот раз — с добрую рубашку!

Выяснилось, что тварь кричать не может, хотя челюсти-хелицеры открывает ничего себе: почти как белая акула! Так что когда оса побежала на него, повыше на этот раз приподняв брюшко над полом, Джо поступил по-другому: въехал со всех сил босой пяткой в центр лба между глаз: динамометр показывал, что сила такого удара у него доходит до тонны!

Существо остановилось, словно ударившись о стену! И пока оно пребывало в прострации, явно пытаясь понять, что случилось, Джо снова запрыгнул на хитинистую спину, и обломил у основания два крыла, просто схватившись за них понадёжней руками, а оттолкнувшись от горбика — обеими ногами!

Крылья вывернулись из суставов, хотя и не оторвались напрочь — повисли на чём-то вроде сухожилий. Выглядели они теперь словно беспомощные тряпочки, волочащиеся за разъярённой тварью.

Да — оса попробовала теперь просто догнать Джо, остервенело хлопая челюстями, и быстро перебирая волосатенькими лапками-члениками.

Джо не стал форсировать: после пяти секунд понял, что «пешком» оса передвигается куда медленней его. Да оно и понятно: какое же крылатое сделает упор на силе мышц — вот именно — ног?!

На этот момент он и опирался при выработке дальнейшей тактики: погоняв только что не матерившуюся, и брызгающую жёлто-зелёной слюной, и капающую оранжевым ядом с кончика жала, тварюгу за собой с полчаса по периметру поля, понял, что лапки-членики устали и уже еле перебираются. А когда тварь вообще встала, опустив увесистое брюхо прямо на пол, Джо перешёл к решительным действиям.

Он подошёл к осе прямо спереди. Тварь было снова кинулась на него, подняв и растопырив четыре передних ножки, и снова широко разинув «рот». Но прежде, чем хоть что-то из царапающее-кусающего арсенала коснулось его, Джо отскочил чуть в сторону, и схватился за передний сегмент одной из лапок. Рванул его вбок и вниз что было сил, одновременно нырнув туловищем вниз — под приподнятое целое крыло, и выскользнул, перекатившись, у жала. С оторванной лапкой в руке.

Времени терять не стал, и когда оса передвинулась, попытавшись снова оказаться к нему передом, двинулся в ту же сторону, что и она, не позволяя достать себя, и оторвав теперь одну из задних лап со своей стороны — для этого пришлось всё же снова перепрыгнуть через спину осы.

Обе оторванные лапы при ближайшем рассмотрении оказались в качестве оружия бесполезны: коготки на их окончаниях не представляли серьёзной угрозы явно бронированному корпусу из жёсткого хитина. Оса же даже без двух органов передвижения осталась вполне функциональна: хоть за ним больше гоняться не пыталась, и просто ожидала его нового нападения, оскалившись не менее свирепо, чем в самом начале! Кроме того, она теперь действовала умнее, чем раньше: спиной и повреждённым боком почти прижималась к стене чёртова ангара.

Джо подумал, что враг деморализован и частично обездвижен. Что делать дальше?

Убить тварь, попробовав добраться до её жизненно важных центров и органов? Но у осы, насколько он помнит общую биологию, даже мозга — три штуки. Да и как до них добраться сквозь прочный хитин? Желудок же и прочие пищеварительные причиндалы — явно сейчас не главное. Значит, придётся действовать, как наметил.

Просто обездвижить. Гарантированно.


Оторвать остальные шесть лап-члеников оказалось и проще и трудней.

Последние четыре с правой стороны осы он отрывал нагло: просто забравшись на спину врага, целые крылья которой выворотил из суставов и оторвал, отбросив подальше, до этого — чтоб не пыталась перевернуться с их помощью на спину! После этого никаких реально опасных действий со стороны противника не последовало.

Потому что хлопанье челюстями и высовывание жала нельзя назвать опасными, если их хозяин лежит, беспомощно распластавшись на брюхе, и ёрзая по полу, словно парализованный морж.

Джо испытывал, конечно, определённые угрызения совести. Но — не слишком сильные. Это ведь не он первым кинулся на врага, пытаясь цапнуть и разорвать!

Конечно, осе больно. Конечно, она сгорает от ненависти и разочарования. Но он хотя бы не пытается её сожрать! Да и просто — добить. И сам он практически не пострадал: полчаса лёгкого бега трусцой и несколько боевых прыжков — ерунда по сравнению с его обычными нагрузками. Значит, всё в порядке. Будем надеяться.

О том, что не всё в порядке ему сказал странный звук.

Оса внезапно исчезла, а на её месте…

Чтобы не облажаться и не оказаться застигнутым врасплох, пришлось быстро отскочить на пару шагов подальше: чтоб хотя бы рассмотреть нового врага получше! И понять, чего можно ожидать от такого!

А ожидать, похоже, можно только плохого: новая тварь больше всего напоминала ехидну. Ну, или дикобраза — только увеличенного раза в два: как раз, чтоб весить, как сам Джо!

Плохо. К такому двухметровому врагу с голыми руками не подберёшься.

Нужно, стало быть, что-то придумать! А как тут придумаешь: даже воды, куда, например, лисы скатывают ежей, чтоб те развернулись, подставив под острые зубы беззащитный живот, тут нет! Только ровный и прочный бетонный пол. И стены. Может, попытаться использовать их? А как?

Между тем существо, явно унюхавшее его плоть и запах пота, двинулось вперёд. Из-под игл на переднем конце тела проглянули два словно туннеля: из них злобно пялились на Джо крохотные бусины-глазки: а плотоядное у них выражение! Не кормили они тут, что ли, этого ёжика?!

Джо ринулся вдоль стенки прочь. Дикобраз, сердито пофыркивая (А что: он и всерьёз рассчитывал, что Джо вот так и даст себя слопать?!) двинулся следом. Бегать быстрее, чем трусцой, снова не пришлось: тварь, смешно переваливаясь на коротких передних и излишне длинных задних лапах, быстрее бежать явно не могла. Или — могла, но предпочитала жертву взять на измор: то есть — загонять до состояния полусмерти.

Джо не позволял себе слишком уж отрываться — чтоб тварь не могла срезать углы. Но и мешкать особенно не приходилось: зубы наподобии бобровых уже клацнули пару раз у его пятки! Долго так продолжаться, конечно, не могло, но Джо так и не мог придумать, как справиться с колючим и явно серьёзно настроенным противником.

Однако ему повезло: на восемнадцатом круге обнаружилось, что из твари выпадают иглы. То ли от усталости, то ли — просто как отслужившие своё волосы выпадают с тела любого существа.

Джо много задумываться не стал, а принялся на бегу собирать иглы, да складывать в пук. Когда острых орудий с добрый фут длиной оказалось около десяти, он выбрал те, что поматёрей — то есть, покрепче, потолще, да подлинней.

Внезапно остановиться, развернуться, и нанести точно выверенный удар иглой — в бусину глаза было, безусловно, подло!

Но действенно!

Дикобраз взревел дурным голосом, да так, что у Джо заложило уши! Но ударить во второй глаз не получилось: тварь сразу кинулась прочь от коварного врага!

Второй глаз Джо поразил, уже сам погоняв истекающую кровью и воющую тварь по залу с полчаса — когда у той просто не осталось сил убегать от него и уворачиваться!

Когда глаз оказался выколот, существо исчезло почти сразу: кто бы ни был этот чёртов устроитель крысиных бегов и боёв, дураком он не был уж точно!


Третий противник Джо оказался чертовски похож на крысу. Огромную, злобную, неутомимую и решительную. Ну, повадки и привычки крыс Джо отлично знал и по опыту, и из обучающих программ: справился, как ни странно, легко. Потому что двигался он куда быстрее гигантского грызуна.

Достаточно оказалось пару раз ударить ногой по глазам, да придушить, взобравшись на холку, и обхватив туловище так, чтоб его не доставали когтистые лапки!..

С четвёртым противником пришлось повозиться.

На этот раз Джо достался скользкий и странно воняющий осьминог. Точнее — чудище с десятью щупальцами с присосками с пятицентовик, и двумя не то — клювами, не то — ртами. Во-всяком случае, роговые пластины вроде примитивных зубов имелись в обеих. Его пришлось тоже вначале долго выманивать, убегая. А когда выбил один из трёх глаз, размером с доброе яблоко, убегала уже тварь. Джо очень жалел, что пук игл от дикобраза исчез вместе с дикобразом — с их помощью ему было бы куда проще и легче лишать противника зрения! Но иглы исчезли, как до них исчезли вместе с осой и её лапки!

Осьминога Джо разорвал на две примерно равные половины: его сильно подвысохшее в сухой атмосфере уставшее тело оказалось упругим, но не очень прочным.

Кошку, похожую на тигра, но — чтоб уравнять шансы! — весящую куда меньше, а стало быть и сравнительно небольшую, хоть и тоже полосатую, Джо убил ударом ребра ладони по загривку: позвоночник шеи перерубился его тренированной ладонью легко. Когда-то он видел, как подобный трюк проделал знаменитый боец древней эпохи Брюс Ли…

Джо уж начал было проникаться пренебрежением к мозгу, дающему ему противников, с которыми можно справиться буквально шаблонными методами. Хотя, конечно, зрение — у многих рас и существ является главным чувством, нет сомнения, что победить таких проще всего лишив именно его: так же эти гады поступили с Полом?

Джо испытывал что-то вроде мстительного удовлетворения: вы с нами так, а мы с вами — точно так же!..

Шестой противник зрения как такового не имел.

Да и вообще: больше всего он был похож на шар. Чёрно-серый, до невероятности напоминавший самый обычный арбуз. Только чудовищных размеров: высотой Джо по пояс. Логично рассудив, что голыми руками тут немного навоюешь, Джо предпочёл судьбу не искушать, и когда шар с шорохом, и чуть подрагивая, двинулся к нему, отступил.

Однако шар упорно не желал отставать, и преследовал его, постепенно ускоряясь. На этот раз не помогло даже то, что Джо старался держаться поближе к стенам — шар, вкатившись в угол, чуть деформировался, словно был наполнен чем-то вроде густого сиропа, но изменял направление движения очень быстро. А, кроме того, оказалось, что он может катиться гораздо быстрей всех предыдущих врагов: Джо быстро запыхался, развивая почти максимальную скорость бега.

Нет, так дело не пойдёт. Пусть противник его и не видит, но уж по поту, которым человек буквально истекает, теряя драгоценную влагу, найти может легко. Или у него есть-таки глаза? Но как он может видеть ими?! Или они перемещаются одновременно с движением монстра всё время на переднюю сторону тела?!

Джо отлично понимал: ещё пара часов движения в таком темпе, и уже он сам окажется «вымотан» и обессилит просто от потери влаги: сталактитовая слюна уже свисала с нёба, не давая нормально дышать и глотать.

Нужно что-то придумать… Но что?!

Джо забрался в угол поглубже. Шар, словно только этого и ждал, покатился вперёд, к нему, ещё быстрей. Джо подпрыгнул, и оказался на верхушке сфероида — действительно, там оказалось мягко, словно на пружинном матраце. Только вот не бывает матрацев — с зубами! Пасть, что внезапно разверзлась буквально у него почти под ногами, оказалась усеяна тремя рядами острых белых треугольников: словно у заправской акулы! Джо пришлось снова спрыгнуть вниз, на оперативный простор ангара, потому что пасть очень резво перемещалась по поверхности туши в направлении одной из его инстинктивно раздвинутых ног!

Ах, вот ты как с нами! Ну погоди ж ты!

Джо не стал дожидаться, пока «шарик» выкатится снова из угла, а снова запрыгнул на него — теперь с другой стороны. Ротик с милыми зубками снова возник, но теперь Джо не стал ждать, когда тот приблизится к ногам, а сам что было сил ударил пяткой внутрь разверстого отверстия, постаравшись попасть по нёбу — если только можно назвать нёбом гладкую и покрытую слизью воронку, сходящуюся в небольшое чёрное отверстие на глубине фута.

Эффект превзошёл всеожидания!

Хорошо, что Джо успел выдернуть ногу сразу после удара, и спрыгнуть!

Если раньше скорость движения шара была высока, то сейчас она увеличилась в разы: терзаемое мучительной болью существо буквально наматывало круги по арене, иногда, словно сослепу, ударяясь о стены, а Джо только успевал перепрыгивать через него, стараясь не дотрагиваться лишний раз до туловища врага.

Но вот наконец шар замер. Он стоял у стены, словно задумчиво пялясь на странного противника, и как бы потел: под туловищем натекла приличная лужа. Джо не форсировал, просто стоя в десяти шагах и наблюдая. Шар внезапно поменял форму: превратился, как бы перетёк, в тварюгу, похожую на лягушку. Только чудовищных размеров: с добрый стол. Буркалы-глаза с добрый апельсин взирали на человека с лютой ненавистью и злобной решимостью убить сволочное существо, причинившее столько боли!

Вот оно как. На самом-то деле это — вовсе не бесформенное аморфное существо, как Джо было подумал. Да и слава Богу: потому что существование в природе тварей-шаров, без прочих полагающихся по теории эволюции конечностей, органов чувств, и систем жизнеобеспечения, реально ставило под сомнение все принципы организации живой материи, про которые Джо вычитал в учебниках и справочниках по ксеноморфной биологии.

Лягушка оказалась способна очень далеко прыгать: первым же прыжком покрыла шесть из десяти разделявших их шагов. Когда она сделала второй, Джо не стал ждать: кинулся вбок и навстречу, и, сделав разворот, чтоб набрать инерции, ударил ногой в основание челюсти!

Теперь, когда кости, или что там имелось у твари внутри, не было скрыто за чудовищно прочной и упругой кожей спины, удар явно достиг цели: раздался отвратительный хруст! Существо ещё не успело удариться о землю, где Джо только что стоял, а он уже запрыгнул на холку сверху, и, охватив морду скрещёнными ногами, врезал по обеим глазам тренированными пальцами, выбив чудовищные буркалы из их глазниц так, что они повисли на нервных отростках: ну не дать ни взять — пара ёлочных шаров-украшений!

Делать после этого оказалось ничего не надо.

Соскочивший Джо просто стоял, и наблюдал, как неуклюже, и даже словно поскуливая, лягушка-мастодонт тычется в стены, пытаясь убраться отсюда подальше к такой-то матери, и вероятно сожалея, что вообще родилась на свет…

Вот тогда Джо и подумал: возможно, что «испытывают» тут не только его.

Но и тех тварей, что сейчас противостоят ему. Хотя…

Неужели дикобразы, осы, и даже лягушки — настолько разумны, что понастроили космических кораблей, и тоже добрались сюда, к этой затерянной в пространстве далёкой от центра Галактики планетной системе?!

Однако особенно долго размышлять на эту тему ему тоже не пришлось: лягушка исчезла, на её месте возник новый противник.

У Джо опустились руки: это нечестно!

Напротив него стоял…

Он сам.


— Ты понимаешь, что я говорю? — Джо решил, что попробовать договориться нужно. А вдруг — удастся? Человек же!..

— Отлично понимаю. Но сути это не меняет: ты же — мой новый противник!

— Нет, это ты — мой новый противник. Джо пробрала невольная дрожь от кончиков пальцев до вспотевших волос на затылке, — И я думаю, что после чёртовой лягушки проклятый Испытатель мог бы придумать что-то и поумней. Потому что выставить меня — против меня же, достаточно примитивно. Такое решение напрашивается само-собой.

— Пожалуй, да. И вот ещё что, — было заметно, что эта мысль только что пришла в голову и тому, другому, Джо, — У тебя ведь тоже наверняка сохранились все мои — ну, вернее, теперь наши! — воспоминания, и ощущение того, что это именно ты — настоящий!

— Проклятье. Да, думаю, что это именно так. То есть ты — это я, но скопированный с меня того, каким я был всего минуту назад. Поколотив бедолагу-лягушку.

— Ха. А как ты докажешь, что я — это копия, а ты — настоящий?

— Ну… — Джо пошкрёб в затылке, — Например тем, что ты сейчас стоишь на том самом месте, где только что была лягушка. У стены.

— Вот как? А с моей точки зрения кажется — что это ты стоишь там, где только что была лягушка.

Джо затравленно осмотрелся: действительно, они оба стоят у стены, на равном от неё расстоянии. И нет никакой гарантии, что чудовищный Испытатель не воссоздал заново их обеих, расположив сейчас так, чтоб никто ничего не мог определить точно. Да и правильно: раз его сознание помещено в псевдо-тело, почему оно не может быть помещено одновременно и во второе, такое же, раз мозг Испытателя уже сделал матрицу?!

— Ладно. Будем драться или договариваться? — а в реалистичности и конкретности подхода его второму «я» не откажешь. Эта же самая мысль терзала и самого Джо в последние две минуты.

— Боюсь, драться придётся. Потому что один-то из нас — точно фантом. Дубль. И ему нет места там, снаружи… И знаешь ещё что…

Теперь я понимаю, что имели в виду древние легенды, говоря, что никто отсюда прежним не выйдет!


Схватка отличалась упорством и жестокостью.

Джо отлично знал свои слабые стороны, но знал их и его противник, если его можно так назвать.

Поэтому когда через неизвестно какое время полумёртвый от усталости и ударов Джо перебил-таки горло запыхавшегося и обессиленного себя самого ударом сложенных в кистевой хват пальцев, никакой радости от победы он не испытывал…


— Джо! Ты что — плачешь?! Да ты в своём уме?! Последний раз ты плакал, когда закусывал криоскотч сырым луком!

Услышать этот голос было так приятно…

Но голос Матери сейчас был Джо куда нужней:

— Мать! Сколько?..

— Две с половиной.

— А мне казалось, что вечность… Или минимум — сутки. Но…

Ты уже догадалась?

— Конечно. Всё-таки я не намного глупее даже двухсполовиноймиллиардолетнего Мозга. Он же — искусственный. Так что в воображении ограничен. И если ты, как я втайне надеялась, справишься с обычными противниками, на финальном этапе тебе неизбежно подстроят подлость.

Подбросят самого тебя.

— Точно… Точно.

— И вот теперь тебя неизбежно должно мучить сомнение: тот, кто победил — настоящий ты?

— Точно. — Джо сглотнул слёзы, чуть отстранив схватившего его в объятия Пола, пытавшегося, как только недавно он сам, поприветствовать «вернувшегося».

— Могу тебе сообщить уверенно: кто бы из вас, матриц тебя-оригинала, не вернулся — сомнения и все привычки и прочие комплексы и прибамбасы останутся, так сказать, «оригинальны». Поскольку бился-то — не ты!

— Да, я понимаю… Что моё тело в скафандре где-то там, внутри, две-три секунды просто зависало. А сознание, ну, настоящее сознание — было отключено. И бился, побеждая врагов, только мой воссозданный этим мозгом Дух. То есть — двойник. Но…

— Но зачем это было нужно? Хм-м… Ответить без привлечения заумных категорий из Философии Общей и Философии людской достаточно сложно — там много заумных специфических терминов. Скажу проще. Это же у вас, у людей, есть «народная мудрость»: «Познай себя сам, и ты познаешь всю Вселенную!»

Ну как? В-смысле, как тебе — Вселенная?

— Мать! А не пошла бы ты в задницу со своими идиотскими «приколами» «в моём духе»!

— Ну вот! Что и требовалось доказать! Ты — это ты! Даже раздражаешься так же мило и незлобливо как всегда!

— Ладно, — Джо был вынужден признать, что хоть здесь Мать права, — Извини за традиционное хамство: доконаешь ты меня когда-нибудь своим юмором и иронией.

А серьёзно?

— А серьёзно — на твой вопрос нет ответа. Потому что, повторяю: дубликат твоего Духа бился с дубликатом твоего Духа. И главным здесь является то, что хоть кто-то — победил! Поэтому у того тебя, настоящего, должно появиться чувство законной гордости. За то, что преодолел самого страшного врага любого человека.

Самого себя.

Джо помолчал, переваривая.

— Да… Вроде, должно. Но почему-то — не появляется!

— А-а, это ты — о чувстве вины? За то, что пришлось убить самого себя? Не парься, как говорит Пол. Это тоже входит в Правила игры. Чтоб тебе — тебе выжившему и вернувшемуся в настоящее тело! — жизнь-то малиной не казалась! Чтоб помнил: ты придушил сам себя. Чтоб выжить. И вернуться.

— Ты сейчас — о совести?

— И о ней в том числе. Но — повторяю в третий раз. В угрызениях нет никакого смысла. Потому что дрался-то — не ты. А двойник с двойником. Вот этого-то, похоже, никак и не могли усвоить твёрдо те «слабовольные и подверженные психозам» особи, что кончали суицидом.

Но ты не парься — ты-то — цельная и сильная личность! И, главное — разумная.

— Так что? — это наконец влез Пол, — Скоро можно будет снова нормально с ним летать и жить?

— Да. Собственно, уже сейчас.

А всякие «терзания» и дурацкие воспоминания потускнеют через пару недель. И он успокоится.


Мать оказалась права.

Когда они убрались от греха подальше со странной планеты, помалкивая о ней в тряпочку, воспоминания потускнели. И жизнь почти вошла в привычную колею.

Ключевое слово — почти.

Потому что уж картину своего посиневшего и агонизирующего лица перед глазами Джо видел в кошмарах всю оставшуюся жизнь!..

Но так было только до тех пор, пока он в одном из портов Новой Каледонии, куда они вернулись, чтоб Пол смог наконец осуществить мечту детства: жениться на однокласснице, не встретил и свою «суженную». Красотка Пола во всём отвечала тому идеалу, что ему когда-то показала Властительница Вожделений: миниатюрная смешливая рыжуха. А Джо женился на подруге невесты. Оказавшейся как назло чертовски похожей фигурой на древне-греческую амфору, волосами — на копну сена, а выражением лица — на ангела.

Однако это выражение сохранялось там недолго.

И картины разъярённой жены быстро вытеснили из его кошмаров то, что обычно пару раз в месяц будило его. И заставляло каждый раз задуматься: он ли это на самом-то деле?!..

«Вторая половинка» с помощью придирок, скандалов и прочих милых женских «прибамбасов» ясно дала понять Джо: каким бы он ни был, удовлетворить законным требованиям супруги он не сможет никогда!

Вот поэтому спустя каких-то полтора года они с Полом расконсервировали старую добрую «Каракатицу». И сбежали в Космос, чтоб никогда впредь не появляться на Новой Каледонии.

Но это уже совсем другая история.



Оглавление

  • Пролог
  • Мерзкая тварюга
  • Властительница вожделений
  • Эгоистичный гад
  • Планета, о которой лучше не знать
  • Остаться самим собой