Добрый сосед [Т.Е.О.] (fb2) читать онлайн

— Т.Е.О Добрый сосед

***

Жизнь — интересная штука. Сегодня мы хозяева судьбы, завтра — безропотно исполняем ее волю.

Каждый шаг приближает неизбежное, каждый поворот ведет к конечной точке маршрута. И как бы мы ни петляли, где бы мы ни останавливались, меняется лишь время прибытия поезда жизни в депо. А как известно, машинист не властен над расписанием.

И все же мы можем выбрать рейс — повышенной комфортности или эконом-класса, долгую пешую прогулку, а, может, быстрый и легкий полет за счет других. Именно наш выбор определяет, насколько сильной будет турбулентность. Именно наш выбор влияет на мягкость посадки. И именно наш выбор решает, будет ли путешествие продолжено или, возможно, стоит изменить направление.

Выбирая маршрут важно помнить, что даже в одиночном купе приятным бонусом идет невидимый, но все видящий сосед, добрый сосед, всегда готовый протянуть руку помощи. Нужно лишь соблюдать правила полета.

Благодарим вас за то, что выбрали наши авиалинии. Пристегните ремни и не отстегивайте их до полного приземления. Мы пронесемся по нескольким остановкам жизни небольшой группы людей, случайно, а может, и не случайно оказавшихся в одном и том же месте в одно и то же время. Поразмышляем о принятых ими решениях и постараемся сделать правильные выводы.

Приятного полета!

Глава I. Начало конца

Девять утра. Шаги конвоя отбивали чечетку в висках арестанта. Бом-бом! Бом-бом! Все ближе и ближе. Все громче и громче. Десять заседаний. Десять. Всего десять заседаний, шесть присяжных и судья вершили судьбу несчастного арестанта. А несчастен ли он?

Можно ли говорить о счастье человека, обвиняемого в зверском убийстве добропорядочного правозащитника и его пышущей здоровьем молодой жены? Можно ли слушать жалостливые речи о невиновности пойманного с поличным? Можно ли давать волю эмоциям при виде исхудавшего лица совсем еще молодого парня, не видевшего жизнь, не знавшего непогрешимой любви и не слышавшего смех первенца?

Ответ однозначный — нет. Нет эмоциям, нет жалости и нет состраданию в совещательной комнате. Факты, факты и только факты. Доказательства, причинно-следственная связь и вина — единственные божества, достойные поклонения в зале суда.

Девять утра летнего солнечного дня без спроса слепили сквозь окно, напоминая, что жизнь за решеткой текла своим чередом. Машины по-прежнему неслись по автобанам, любовники гуляли по паркам, а студенты по-прежнему просили удачи у своих талисманов. И лишь арестант все еще ждал и надеялся на чудо.

Звон ключей прервал мысли арестанта. Пятнадцать шагов до зала суда. Пятнадцать шагов, и бокс сменится на клетку. Нужно стерпеть пятнадцать шагов пристальных взглядов. Осуждающих и презрительных взглядов, убежденных звенящими браслетами. Сожалеющих и удивленных взглядов, определяющих невиновность по внешности. Ненужных и непростительных взглядов случайных людей, ожидающих в коридоре.

Пятнадцать шагов, и арестант наконец свободен от браслетов. Исхудавший парень скромно сел за бесчувственные прутья правосудия и начал ждать начала фильма с ним в главной роли. Всего тридцать лет за плечами этого бессовестного птенца. Тридцать лет он шел по дороге рядом с идеальным обществом. Тридцать лет он смел играть рядом с вашими образцовыми детьми, наслаждаться концертом рядом с вашими дружелюбными соседями и стоять в очередях рядом с вашими безгрешными матерями.

Кто же он — этот безымянный наглец? Вестников Константин Викторович собственной персоной. Маленький Костя всегда выделялся среди сверстников. На детской площадке Костин голос был самым звонким, в школе Костя был первым красавцем, а в институте — первой скрипкой среди будущих управленцев.

Окончив институт, Костя пробовал себя на низших должностях в управлении парой предприятий, и осознав, что способен на большее, решил пробиться в систему государственного управления. Имея в багаже лишь небольшой опыт работы, уверенные профессиональные знания и минимальный набор связей, Костя случайным образом наткнулся на вакансию помощника руководителя департамента по контролю за безопасностью и с блеском прошел конкурс.

Еще бы, ведь Костины родные братья — упорство, целеустремленность и труд, Костины деды — стойкость и мужество, а Костина мать — сила и твердость ума.

И эта надежда на светлое будущее безропотно сидела на жердочке в клетке для подсудимых в ожидании своего часа.

Стрелка часов безжалостно перелистывала каждый миг Костиной жизни, не позволяя вернуть время вспять. Как сильно он этого желал. Как сильно он хотел бы задержаться в тот день на работе, застрять в пробке или даже попасть в больницу. Один день, и вся жизнь может пойти под откос. Один день, и о самоуважении можно и не думать. Один день, и русый волнистый волос сменит безжизненный блеск серебра.

Пока часы отстукивали секунды оставшейся Костиной полусвободы, зал наполнялся репортерами, студентами юрфака, блюстителями закона и опухшей от слез группой поддержки. Эта группа — маленькая горстка ослепленных горем людей, на которых обрушился шквал негодования общественности, ежедневные вспышки камер, бесконечные допросы и непрекращающиеся слезы несогласия и возмущения.

«Как вы смеете заявлять, что мой мальчик, мой милый малыш мог хотя бы подумать совершить такое? Как вам хватает наглости врываться в мой мир без приглашения и кричать во всеуслышание о сокровенных уголках моего домашнего очага? Как вам хватает смелости смотреть в глаза разбитой матери и спрашивать о душевной нестабильности ее единственного луча надежды?»

Вопросы, застывшие в глазах безутешной матери, накрывали Костю, как защитный купол, обволакивали каждую клетку кожи и придавали ему силы и уверенности в своей правоте. Так думала женщина пятидесяти пяти лет, потратившая лучшие годы своей жизни и каждый заработанный рубль на воспитание и образование единственного сына, своего птенчика, своей небеспричинной гордости.

Костина мама никогда не приходила на слушания одна. Ее сопровождал Костин бессменный тыл, его совесть и вечный двигатель — его Юля. В свои двадцать семь Юля видела немало боли и страданий. Ассистируя главному хирургу городской больницы, Юля не раз превращала глаза страха и тоски в светящиеся счастьем и надеждой. Эта валькирия, эта бесстрашная амазонка вот уже третий месяц разрывалась от отчаяния из-за неспособности помочь своей единственной и бесконечной любви. Но несмотря на всю тяжесть бремени, свалившегося на хрупкие плечи, Юля стойко отбивалась от непрошенных советов и предубеждений и держала слово, данное Косте в минуту его прощения девичьей слабости, — идти вместе что бы ни случилось, через любые штормы и ураганы, до самого конца.

Наконец все в сборе. Помощник судьи призвал всех поприветствовать суд. Суд вошел в зал и начал дирижировать не раз отыгранной пьесой.

Глава II. Все маски сняты

Все формальности соблюдены, режиссер раздал роли, поднялся занавес, и под приглушенным светом началось действо.

Сцена один, дубль единственный, начали.

— Подходит к завершению рассмотрение дела по обвинению Вестникова К.В. в совершении злостного преступления — умышленного лишения жизни двух молодых людей, — начал заключительную речь прокурор.

Один — ярый защитник прав и свобод человека, отстаивавший самых беззащитных, безмолвных, всеми забытых работяг. Этот парень не боялся преград, не наступал на глотку задыхающейся борьбе с системой и до последнего бился за каждого своего подопечного. Вы только вслушайтесь в имя покойного — Цветков Михаил Сергеевич. От одного только имени веет добром, теплом и божественным светом. И я говорю это не просто так. В свои тридцать три года Михаил сумел вселить надежду двадцати отчаявшимся труженикам, покалеченным бездушием и халатностью бездонных кошельков. Он не останавливался ни перед статусом, ни перед связями толстосумов, ни перед чем. Ни одна дверь не смогла сдержать натиск этого бесстрашного воина. И что мы имеем в конечном счете? Раздробленный череп и наполненные ужасом стеклянные глаза, смотрящие на безжизненное тело своей молодой жены. А напротив — беззвучный крик коктейля нестерпимого страдания и тихой радости. Радости красивой девушки за то, что в последний миг ее короткой жизни ей посчастливилось быть рядом со своим избранником.

Начав свою речь, прокурор работал не только на присяжных. Ему было важно призвать Костю к стыду за незваный ком, подступающий к горлу матери. Картинка перед присяжными должна быть идеальной — потупивший голову загнанный в угол преступник, раздавленная угрызениями совести мать и потерявшая веру спутница жизни.

Царев Владимир Владиславович работал жестко. В своих доведенных до совершенства речах он мог облечь самое прекрасное божие создание в исчадие ада. И не зря. Вот уже двадцать пять лет Владимир Владиславович выводит на чистую воду отъявленных мерзавцев и не позволяет им оставаться безнаказанными. Сто семь выигранных дел. Сто семь отомщенных душ.

Владимир Владиславович не мог поступиться своими принципами. Его жизненный девиз — на каждую силу найдется другая сила. И эта сила — правосудие. Честное, независимое, объективное и беспристрастное.

Не удивительно, что с детского сада его называли прокурором. Выбор профессии был очевиден для всех. Хорошая успеваемость в школе милиции, красный диплом на кафедре прокурорско-следственной деятельности, неугасаемые амбиции и истинно верные цели привели Владимира Владиславовича в этот зал суда, возможно, к самому яркому событию в его карьере.

— Итак, за нашими плечами девять слушаний, — продолжил прокурор. — Так много времени отнял у нас этот мальчишка, который не в силах собрать все свое мужество в кулак и признаться в содеянном. Время — единственное, чего не хватило жертвам этого циничного вора самого ценного, что есть на земле, Божьего дара — жизни. Возможности творить, возможности мечтать. Любить и растить детей, заботиться о стариках и позволить подросшим чадам отдать свой долг родителям.

Владимир Владиславович хорошо знал свое дело. По скамье присяжных пронесся безмолвный разряд негодования. Весь суд присяжных, от продавца до командира роты, смотрел на Костю испепеляющим взглядом, одним общим для всех взглядом, заставляющим перестать бороться даже самого отважного и свободолюбивого льва.

— На протяжении трех месяцев мы наблюдали за результатами совершенного Вестниковым непростительного преступления — жестокого убийства двух людей с рядом отягчающих обстоятельств, от одного только перечисления которых сердце сковывает жуткий холод. Вестников не просто спланировал мучительный уход из жизни общественного деятеля, всеобщего любимца и просто хорошего человека. Вестников претворил в жизнь свой ужасающий план самым изощренным образом. Обездвижив Михаила, Вестников на глазах у не так давно нашедшего свое счастье супруга обесчестил его молодую жену жесточайшим способом, и ублажив свою животную похоть, украл у нее дыхание под неистовое биение сердце Цветкова.

Напомню, Цветковой Алене Игоревне едва исполнилось тридцать три года. Михаил и Алена жили мечтой создать нечто прекрасное — крепкую любящую семью, наполненную детским смехом и приятными хлопотами. Несмотря на несколько неудачных попыток, пара не прекращала надеяться, что однажды небеса ниспошлют им маленький комочек счастья, который будет освещать их путь в жизненных сумерках, как пламенное сердце Данко. Но Вестников решил иначе. Он посчитал, что он вправе отбирать у людей мечту. Что он — распорядитель судеб и верховный судья никчемных людишек, не заслуживающих даже малейшего шанса на существование.

Мимика и жесты Владимира Владиславовича говорили сами за себя. Его движения были живыми и плавными, наполненными отцовской печалью, как будто Владимир Владиславович сам уповал стать дедом этого никогда не родившегося ребенка.

Костин адвокат внимал каждое слово прокурора и анализировал отклик присяжных.

Их было шестеро. Группа разносортных и разновозрастных мирных жителей по очереди угасали под страстной речью правоприменительной «мафии». Продавец магазина, банковский работник, писатель и предприимчивая бизнесвумен плавились под накалом страстей, описываемых прокурором, не оказывая никакого сопротивления игре слов и подмене понятий, так виртуозно используемых опытным оратором. И лишь рентгеновский взгляд профессора и скрещенные на груди руки ротного командира не давали лирическим отступлениям прокурора полностью завладеть их непрекращающимися логическими размышлениями.

Владимир Владиславович чувствовал, что не все присяжные поддавались его призывам к состраданию, и решил перекинуть войска на сторону доказательств.

— К сожалению, вынужден еще раз вернуть нас на место преступления. На одном из заседаний мы тщательно изучили фотографии и видеозаписи с поля битвы последнего вечера Цветковых. Пара мирно готовилась к семейному субботнему ужину. Алена завершала украшение стола в то время, как Михаил открывал бутылку любимого красного вина, специально приготовленную в честь годовщины свадьбы. Ничто не предвещало беды. Приглушенная музыка заряжала счастливых супругов гармонией. Свечи ждали кульминации своей романтической карьеры в самом центре стола. Раздался роковой звонок, и хозяин впустил на порог своего дома беспощадную смерть.

Глава III. Атака отступления

— Подсудимый, встаньте, — приказал судья.

Костя беспрекословно повиновался.

— Вам понятны Ваши права?

— Понятны.

— Вы признаете вину?

— Нет.

— Садитесь. Обвинение, прошу Вас.

Так началось первое слушание по делу об убийстве небезызвестного правозащитника и его жены. Публике представлено первое доказательство — видеозапись с камеры наблюдения, установленной в гостиной убитых.

— Уважаемые присяжные-заседатели, как мы знаем из протокола выемки видеозаписи, к сожалению для следствия и к счастью для наших глаз, безвозвратно стерта часть видеозаписи, содержащая процесс выброса лютой ярости подсудимого. Как Вестникову это удалось— загадка, оставшаяся неразрешенной по сей день. Для нашего внимания Вестников оставил лишь слабо сыгранную прелюдию и кровавый исход вечера. Но и этого будет достаточно для установления истины.

Итак, что мы видим. Словно по расписанию, 19:00, звонок. Удивленный Михаил неспешно подходит к двери и впускает Вестникова. Ничего не подозревающая Алена гостеприимно приглашает незваного гостя к столу. Михаил, наполнив бокалы и осознав цель визита, о чем-то просит супругу. Алена выходит из комнаты, и на этом картинка замирает. Через час десять, судя по таймкоду, видео возобновляется. На столе и на полу разбросана разбитая посуда. Вестников, как обезумевший, мечется по комнате и стирает свои отпечатки. Михаил с темно-бурым пятном на затылке лежит на полу. Его безжизненный взгляд направлен в сторону трупа жены. Мертвая Алена лежит недалеко от Михаила с повернутой к нему головой. Платье, покрытое кровавым пятном во всю талию, разорвано в клочья. На светлой коже ног и рук, не скрытой от глаз обрывками оставшейся ткани, нет места от синяков и ссадин. Руки скручены неестественным образом и связаны, во рту темная ткань. Картинка замирает. Через тридцать минут видео снова продолжается. Вестников сидит в углу, держась руками за голову. Выездная бригада скорой помощи покидает место преступления. Полицейские осматривают трупы, фотографируют, фиксируют орудия убийства, надпись на стене, упаковывают вещественные доказательства.

Уцелевшие кадры варварской казни Цветковых отчасти раскрывают нам картину произошедшего, и что не менее важно, — истинную природу Вестникова. Вестников, надев маску дружелюбия, инсценировал мирную цель беседы. Хладнокровно расправившись с Михаилом и оставив его в сознании истекать кровью, Вестников приступил к его мучительной пытке — скрутил, связал и взял силой самое дорогое сердцу Михаила, сдавив своим грязным носком терзающие душу крики. Пытаясь спасти собственную шкуру, Вестников поспешил уничтожить следы своего присутствия в ставшей приютом для зла комнате — стер свои отпечатки, удалил часть видеозаписи с камеры наблюдения, промахнувшись всего на несколько секунд. Осознав, что его могли видеть соседи, придумал дьявольский план — решился вызвать полицию и предстать перед блюстителями закона в качестве жертвы.

Только представьте, каким коварным, злым и расчетливым должен быть ум человека, какой темной должна быть его душа, какими гадкими должны быть его мысли и намерения, чтобы в такой короткий срок изуродовать последние минуты жизни ни в чем не повинных людей, замести, хоть и безуспешно, следы, и в считанные минуты разработать новую, не менее вероломную, стратегию. Данное видео доказывает, что Вестников прекрасно осознавал происходящее, легко ориентировался в обстановке и руководил своими действиями. А это, дамы и господа, означает одно — наличие у Вестникова умысла в совершении преступления.

Опустив лист бумаги на стол, прокурор бросил мимолетный взгляд на судью.

— У Вас все? — спросил судья.

— Да, Ваша честь.

— Спасибо. Защита, возражения будут?

— Да, Ваша честь, — приподнявшись, ответил адвокат.

— Пожалуйста, — скомандовал судья.

— Всем доброго дня, если он может быть добрым после такого количества заклинаний, — темная душа, коварный ум, дьявольский план… Страшный Вы человек, господин прокурор! — шутливо начал адвокат.

Под предлогом подойти ближе к монитору Костин адвокат встал в центре зала и направил весь свой шарм на присяжных. Адвокат был полной противоположностью прокурора как внешне, так и внутренне. Вальяжный, поджарый, привлекательный мужчина средних лет, моложе прокурора примерно на семнадцать-двадцать лет, заполнил весь зал своей энергией. Голливудская улыбка адвоката против волевого подбородка прокурора. Блестящий заигрывающий взгляд против нахмуренных бровей и острых скул. Ухоженные смоляные волосы против тусклости седины.

Внешность была не единственным тузом в рукаве адвоката. Лощеные манеры, выразительная речь и мужское обаяние были эффективными орудиями умелого мастера.

— Господа присяжные. Да-а-а-мы! — пропел адвокат, — Я, как и вы, не овладел техникой отрешенного восприятия мира, которую минуту назад мой коллега искусно нам продемонстрировал. Смотря на кадры, которые следствие считает неопровержимым доказательством вины моего доверителя, я не мог не задать себе простейший вопрос — а что бы сделал я? Что бы я почувствовал, очнись я в чужом доме среди разбросанных вещей рядом с окровавленными телами людей, с которыми несколько минут или часов назад вел непринужденную беседу за рюмкой чая? Согласитесь, трудно с ходу сообразить, который час, находясь в неописуемом ужасе. Да это было и не так важно для человека, увидевшего впервые за свою столь непродолжительную жизнь изувеченные тела своих, в какой-то мере, пусть и в более благоприятной для Кости, братьев по несчастью.

Что может подумать в первые минуты человек, случайно оказавшийся в такой, не побоюсь этого слова, уникальной ситуации? «Это страшный сон, чур меня». «Господи, а я-то живой?». «Пить надо меньше… А может, больше». Мне не под силу это представить. В одном я уверен точно — любой, повторюсь, абсолютно любой человек в такую минуту испытывает страх. И это нормально. Природа не обделила Homo sapiens¹ инстинктом самосохранения, и на том спасибо. Что же на самом деле происходит в предоставленном нам видеосюжете, спросите вы?

Адвокат прошелся по присяжным своим вопрошающим взглядом, как лектор, задавший каверзный вопрос первогодкам, затаившим дыхание и боящимся спугнуть желанный ответ.

— Элементарно, Ватсон². Костя просто растерялся и попытался освободить свою поскользнувшуюся судьбу от связи с чьим-то безумием. Что мы, собственно, и увидели, наблюдая за его бессвязными плясками с тряпкой в руке.

Исключенные Костей кадры? Серьезно? Много ли людей способно мгновенно удалить запись или ее часть с сервера, установленного неизвестно в каком уголке земного шара? Лично я с такими волшебниками незнаком, — обратился адвокат к прокурору. — А было бы полезно иметь такого мага про запас, — сказал адвокат, подмигнув присяжной- бизнесвумен.

Александр Сталь частенько использовал юмор и обаяние в суде. Вкупе с привлекательной внешностью эти два безусловно подкупающих качества вмиг разбивали броню даже самой экипированной недотроги.

— Что касается вызова полиции, что ж, тут можно расслабиться и не строить из себя Шерлока³. После того, как прошли первые укусы шока, Костя вспомнил, что он все-таки не Итан Хант⁴ и не Джеймс Бонд⁵, а жертва обстоятельств, очевидец, который может посодействовать раскрытию преступления, насколько позволит его память и возможности. И если повезет, его звонок поможет спасти хотя бы одну жизнь, возможно, еще не покинувшую тело.

Говоря языком обвинения, истинная картина и истинная Костина природа такова, — адвокат спародировал прокурора, особенно выделяя слова «истинная картина» и «истинная природа» интонацией Владимира Владиславовича.

Костя — растерянная, испуганная жертва, это раз, — Александр начал подытоживать свой монолог, подкрепляя свои выводы рубящими воздух движениями руки. — Он не всесильный IT-гений, способный силой мысли вырезать куски видео, так сильно необходимые ему для очищения своей репутации, это два. И, наконец, Костя — ответственный гражданин, взявший волю в кулак, вызвавший полицию и исполнивший свой гражданский долг.

Саша Сталь заслуженно носил свою фамилию. Он мог мягко обходиться с женщинами, терпеливо дрессировать неподдающихся дикарей, внимательно слушать извергающийся вулкан душевной революции, но, если дело доходило до вопросов жизни и смерти, Сталь принимал огнеупорную позицию и бумерангом направлял бушующее пламя противника с удвоенной силой.

Речь адвоката сильно подействовала на светловолосую девушку, сидевшую на краю скамьи присяжных, и вызвала воспоминания о своей чуть было не совершенной роковой ошибки юности.

***

Десять лет назад в один солнечный майский день две семнадцатилетние школьницы выходили из школы. Юные девы бурно обсуждали подготовленные для выпускного бала наряды, и, перебивая друг друга, не замечали ничего вокруг. В то время, как Селиверстова Оля задыхалась от удовольствия, рассказывая подруге о своем будущем образе, высокий голубоглазый музыкант, идущий на встречу, с таким же рвением презентовал своим друзьям тему их новой песни. Олин ангел-хранитель в тот момент, видимо, тоже заболтался, и не успел вовремя перевести свою подопечную с одного пути на другой. Авария не заставила себя ждать. Оля потеряла равновесие, и выбранное ей бальное платье помимо своего эстетического предназначения могло пригодиться еще и с практической стороны, спрятав под собой разбитые коленки неуклюжей хозяйки. Но нет, ангел-хранитель вовремя заметил свою оплошность и подставил мускулистую руку музыканта под Олину талию. Ангел с облегчением выдохнул, и чтобы искупить свою вину, попросил своего друга, который как раз и отвлек его своим хвастовством о недавних попаданиях в яблочко, затмить Олин секундный страх более сильной эмоцией. Пристыженный друг без промедления сгруппировался и молниеносно пустил стрелу в Олино сердце. Огромные голубые глаза самого популярного в городе музыканта загипнотизировали Олю. Каждый взмах пышных черных ресниц пронизывал Олино тело мощным электрическим разрядом. Музыкант плавным легким движением вернул Оле ощущение гравитации и, улыбнувшись, спросил:

— Цела?

— Не знаю, нужно провести инвентаризацию, — краснея, пошутила Оля.

— Какая удача, я только вчера закончил теоретический курс, и нужно закрепить пройденный материал на практике. Может, вечером прогуляемся и сверим списки? — предложил музыкант.

— А давай, — хихикая, ответила Оля.

— Отлично, встречаемся в семь на нижней ступеньке школы. Не забудь счеты, — добавил музыкант.

— Договорились, — подытожила Оля, расплываясь в улыбке.

И на этом оба состава обогнули место происшествия, и каждый продолжил свой рейс. На выходе со школьного двора Оля услышала:

— Как зовут тебя, мисс грация? — крикнул музыкант из окна актового зала.

— Оля, — крикнула она в ответ.

— Я Рома, — завершил знакомство музыкант и, ответив смутившейся Оле улыбкой, проводил ее взглядом, пока подруги не скрылись за поворотом.

— Митька, Митька, угадай, с кем у меня сегодня свидание! — Оля, еле дыша, влетела в комнату друга детства.

— Не знаю, с кем? — спросил Митя.

— Ну, угада-а-ай! — дурачась, запела гостья.

— С кем-то более везучим, чем я, — улыбаясь, ответил Митя.

— А-ха-ха, ну, хватит тебе, подхалим! — ласково одернула его Оля. — С Ромой из Скетчей, представляешь?! — воскликнула она, вскинув руки вверх.

— О, ну, тогда я спокоен, сам Рома из скотча, — передразнил подругу Митя.

— Из группы «Скетчи», болван, — осадила его Оля, обиженно надув губы. — Ты только послушай, Оля и Рома Кармины. Звучит! — обняв подушку, замечтавшаяся барышня плюхнулась на диван.

— Звучит, как приговор, — смеясь, окончил фразу Митя.

Подавив смешок, Оля бросила в Митю подушку. Митя не растерялся и бросил другую в зачинщика пуховой битвы.

— Ну, вот, ты испортил мне прическу. Спасибо, дружище! Скоро час икс, как я выгляжу? — хихикая, спросила растрепанная Оля.

— Как самый красивый, самый чудесный, самый обаятельный…пушистый ежик, — ласково ответил Митя, расставляя паузы перед каждой фразой.

— Да ну тебя, все, я опаздываю. Пожелай мне удачи, — протараторила Оля, и не дождавшись ответа, выскочила из комнаты.

— Удачи. Удачи мне и выдержки, — печально промямлил Митя.

Наступил день выпускного бала. Оля с нетерпением ждала его. До свидания, уроки! Прощайте, домашние задания! Здравствуй, яркая и взрослая жизнь! Влюбленной Оле только-только исполнилось восемнадцать. С самого утра Олина мама крутилась вокруг своей повзрослевшей дочери, поправляя ей платье, закалывая в очередной раз непослушную прядь, и дрожа от прилива неизмеримой гордости, смешавшейся с легкой грустью от прощания с детством прелестной выпускницы.

После официальной части выпускного вечера счастливые выпускники приступили к празднованию начала нового этапа своей беззаботной жизни.

В тот вечер Оля сияла. Мало того, что она переступила через общепризнанную линию старта юности. Ее парень, солист самой модной группы в городе, вместе со своей бандой был приглашенной звездой на этом балу.

Веселье набирало обороты, шампанское вскружило голову неоперившимся юнцам. В самый разгар вечеринки Рома позвал Олю прогуляться.

Оля была на седьмом небе от счастья. Она любила. Она цвела. Она порхала, как ласточка, не зная, что у земли ласточки призывают одни лишь грозы.

— Ты сегодня всех затмила, — сказал Рома, прижав к груди опьяненную чувствами Олю.

— Все для тебя, — расплылась она в улыбке.

Рома еще крепче обнял свою выпускницу. Земля ушла у нее из-под ног, и двое влюбленных слились в жарком поцелуе.

Оля проснулась от громких звуков, доносившихся с кухни.

— Я тебя разбудил? — спросил Рома пришедшую на запах жареного бекона заспанную Олю.

— Все в порядке, — она подошла к своему полуобнаженному повару и прошептала на ухо, — Мне было очень хорошо сегодня ночью.

— Мне тоже, — не отводя от нее пристальный взгляд, он поднял свою сонную красавицу на руки, и они снова забылись друг другом.

Примерно через два месяца Оля, дрожа от волнения, вручила своей рок-звезде что-то вроде фломастера.

— Что это? — удивленно спросил Рома.

— Результат нашей любви, — произнесла Оля, сгорая от счастья.

— Ты серьезно? — понизив голос на тон, спросил Рома.

— Серьезней не бывает, — пропела Оля, обвивая руками Ромину шею.

Рома с окаменевшим лицом оттолкнул ничего не понимающую Олю и вышел из комнаты. Вернувшись, он протянул ей конверт и сказал:

— Здесь должно хватить. Я музыкант, понимаешь? Я художник. Я должен нести людям красоту. В моем мире нет места этому ребенку.

Изумленная Оля не знала, как себя повести.

— Как ты можешь такое говорить? Ведь это наш ребенок, наша плоть и кровь, — с трудом сдерживая слезы, Оля попыталась призвать будущего отца к свету.

— Мне он не нужен. И ты мне не нужна. Если не хватит денег, скажи. Только избавься от него.

Оля поняла, как сильно она ошибалась, думая, что эта красивая обертка стоит ее любви. И не сказав больше ни слова, выбежала на улицу.

«Фальшивка! Пустышка! Бездушный самовлюбленный сухарь!» — всю дорогу домой Оля не прекращала посылать проклятия в адрес горячо любимой, как ей раньше казалось, перелистанной страницы.

Утопая в бессонных муках, Оля практически ничего не ела и не отвечала на расспросы не находящей себе место матери. Потерявшей надежду Оле казалось, что мир отвернулся от нее. Не быть ей студенткой. Не быть любимой женой. Не быть матерью. Она не хотела избавляться от ребенка, но не могла представить себя в роли матери-одиночки, не забившей и двадцати голов в ворота жизни. Она не могла даже и подумать о том, чтобы рассказать родителям о своем положении. О том, что их домашний цветочек зарос сорняками и поддался лживым речам льстивого бессердечного эгоиста.

Прошла неделя страшных сомнений. Оля собралась с мыслями и решилась на непоправимое. Каждый шаг в сторону клиники оставлял неисцелимый рубец на ее сердце. Каждая секунда выжигала шрамы на юной душе.

— Ты чего такая хмурая, ежик? — родной голос вывел поникшую Олю из транса. — Подумаешь, дождь. Разве нам, ежам, он не подвластен?

Оля приподняла печальный взгляд на сияющего улыбкой Митю. Его лицо будто блистало и освещало своим светом потемневший под грозной тучей двор.

— Митька, если бы ты знал, — жалобно застонала Оля, и не совладав с собой, прильнула к Митиному плечу и разрыдалась.

С того непогожего дня прошло чуть более десяти лет. Оля и не думала, что окажется на скамье присяжных и будет оценивать действия попавшего в силки человека. Решать, что правильно, а что нет. Оля, оступившаяся на первой же ступени трапа, ведущего к мудрости. Оля, едва не совершившая фатальную ошибку, которую вряд ли смогла бы себе простить. Оля, спасенная любовью своего верного друга и отдавшая все свои силы, всю свою любовь и всю себя заботе о Митьке и об их ежиках — так не похожих друг на друга сыновьях, пришедших в мир во всепоглощающей любви, разгоревшейся на останках подобия на чувства.

Оля мысленно поблагодарила Бога за то, что в тот день именно Митька оказался у нее на пути. Ведь если бы не он, возможно, она бы не приняла верное, хоть и немного запоздалое решение.

***

— Уважаемые присяжные-заседатели! — адвокат вызволил Олю из тисков прошлого. — Прошу вас учесть все противоречия и неточности, а также искаженную трактовку действий подсудимого в угоду линии обвинения безо всяких на то объективных причин и не принимать видеозапись как бесспорное доказательство вины моего подопечного.

Александр подчеркнул взглядом полную уверенность в своих словах и вернулся на свое место, дружески похлопав по плечу примкнувшего к прутьям Костю.

Глава IV. Цена за результат

— Добрый день, Лина Григорьевна! — прокурор поприветствовал помощника судьи.

— Добрый день, Владимир Владиславович!

— Интересное у нас получается дельце. Я никогда еще не был так увлечен, если не брать в расчет мои самые первые дела, — поделился своими впечатлениями прокурор.

— Да, помню-помню. Вы тогда не пропускали ни одной мелочи и придирались к моим протоколам по каждой запятой, — смеясь, Лина Григорьевна упрекнула своего старого знакомого.

— Не серчайте, Лина Григорьевна, я тогда был совсем молод, этакий бестолковый Дон Кихот⁶, — завуалированно извинился прокурор.

— А ведь тогда Вы были ненамного младше нашего подозреваемого. Подумать только, прошло чуть больше двадцати лет, а Вы все такой же, — удивленно заметила помощница судьи.

— Да нет, Лина Григорьевна, я изменился, — задумчиво произнес прокурор.

— Разве что стали более благосклонны к моим протоколам, — не упуская случая, Лина Григорьевна снова по-доброму уколола прокурора.

— Не сносить мне теперь головы, — пошутил прокурор.

— Конечно, я же Кармина, — рассмеялась помощница.

— Как сын? Все музицирует? — поинтересовался прокурор.

— Да, гастроли, гастроли… Лучше бы подарил мне внука. Мне же уже не шестнадцать, могу не дождаться, — запричитала помощница.

— Ну, что Вы, какие Ваши годы. Как в том фильме «Вот смотрю я на вас и думаю: будь я полегкомысленнее, я бы… ух!!!⁷» — попытался развеселить помощницу прокурор.

— «Вова, в следующий раз — быстро не женись!⁸» — процитировала другую картину Лина Григорьевна.

Старые знакомые от души посмеялись и вошли в зал суда.

Помощница судьи заняла свое место и приготовилась ассистировать судье. Лина Григорьевна, судья и прокурор были ровесниками, разменявшими в наступившем году шестой десяток. В ничем не примечательной внешности Лины Григорьевны каждый находил что-то свое, родное — соседку по парте, добрую тетушку или старшую сестру, с которой можно было поделиться самым сокровенным. Она всегда находила время выслушать каждого, провести а-ля сеанс психотерапии, и при этом мало требовала взамен. Ей было достаточно благодарной улыбки и иногда небольшого внимания к себе. Скромная, мудрая, непритязательная женщина, так и не нашедшая женского счастья, отдала всю себя профессии. Одна отдушина — сын. Лина Григорьевна не смогла всецело посвятить себя своему отпрыску, зарабатывая на жизнь, чтобы ее мальчик всегда был сытым и довольным. Благо, он унаследовал от отца талант— Ромин голос заставлял аплодировать стоя любого музыкального критика. Но как бы ни старалась Лина Григорьевна, отцовские пороки также не прошли мимо брошенного им сына. К двадцати девяти годам Рома ни на йоту не приблизился к желанию остепениться и оставить разгульную жизнь в прошлом. Лина Григорьевна уже сбилась со счета Роминых подружек и постепенно теряла надежду на то, что она когда-нибудь снова будет напевать колыбельную.

Как бы то ни было, любимая работа не давала Лине Григорьевне скучать. Начиналось очередное слушание, и Лина Григорьевна была наготове фиксировать хронологию битвы двух непримиримых сторон одной медали.

— Лина Григорьевна, позовите первого свидетеля, — попросил судья.

В зал суда, будто вожак прайда, вошел статный молодой человек. Лидерские амбиции, чувство собственного достоинства и самоуверенность резко ударили в нос запахом ничем неприкрытого нарциссизма.

— Представьтесь, пожалуйста, — попросил прокурор.

— Кротов Марк Эдуардович, тридцать лет, — отрапортовал свидетель.

— Кем Вам приходится подсудимый? — обвинение начало свою линию допроса по запланированному сценарию.

— Трудно сказать. Раньше я считал его лучшим другом, но вряд ли кто-то захочет иметь общие дела со спекулянтом, — коротко ответил свидетель.

— Не совсем понятно, поясните суду, что Вы хотите этим сказать, — прокурор процитировал заранее написанную реплику.

— В институте мы были не разлей вода несмотря на то, что, по сути, мы были конкурентами — как на сессиях, так и, возможно, в будущей профессии. Мы относились к этому спокойно. Вероятность реального противостояния сводилась к нулю. Плюс к этому мы дали друг другу клятвы — никогда не делить женщину, работу и деньги, — продолжил свидетель.

— И что же случилось потом? — спросил прокурор.

— На зимних каникулах последнего курса мы с Костей поехали на горнолыжный курорт Эльбруса. Это была наша добрая традиция — перед сессией задействовать весь свой запас адреналина, чтобы экзамены прошли незаметно. Во время очередного подъема мы услышали крик снежного вихря, кубарем мчащегося к подножию склона. Не теряя ни минуты, мы оба отпустили бугель и помчались вниз. Догнав наконец остановившуюся лавину, мы увидели на испуганном розовощеком лице горошины слез, стекающих одна за одной к смеющимся пухлым губам. В тот день мы познакомились со студенткой мединститута, Юлей.

Мы сразу влюбились в эту хлопающую снежными ресницами олимпийскую чемпионку по горному падению. Вечером, после совместного ужина с заражающей смехом и позитивом красавицей, мы оба признались в этом друг другу. Вспомнив о данной на первом курсе клятве, мы договорились, что после отпуска Юля навсегда останется снежной королевой, сидящей у подножия Эльбруса.

Каково же было мое удивление, когда через три года после окончания ВУЗа, выходя из здания департамента по контролю за безопасностью, я увидел ждущую кого-то Юлю. Мое лицо тут же овеял горный ветер. Солнце ослепило мне глаза. Сердце сжалось от неописуемой радости, омраченной тяжестью братской клятвы.

Через минуту мимолетное счастье было разбито вдребезги. Юлино лицо озарилось улыбкой и скрылось под поцелуями моего лучшего друга.

В тот день я почувствовал боль от удара ножом в спину. В тот день восемь лет моей жизни были осквернены гнусным предательством. В тот день я потерял друга.

— Поэтому Вы назвали подсудимого спекулянтом? — поинтересовался прокурор.

— Не только, — со вздохом ответил свидетель. — Как я уже говорил, с первого дня нашего знакомства Костя и я были конкурентами. И на профессиональном фронте судьба сыграла со мной злую шутку. Примерно два года после института мы с Костей пробовали себя в частном секторе. Мы добились определенных успехов, но подумали, что масштаб был мелковат, и поэтому решили пробиться в систему государственного управления. Опыт работы был уже неплохой, рынок труда обещал массу интересных предложений, и мы приступили к покорению новых вершин.

В день, когда я узнал о Костином предательстве, я как раз проходил собеседование на помощника руководителя департамента. После удачной, как мне казалось, беседы, я решил перекусить в кафе на первом этаже. Как выяснилось позже, как раз в тот момент Костя проходил конкурс на ту же должность.

Через пару дней мне позвонили и сообщили, что я проиграл место другому кандидату. «Не беда», подумал я. У меня в запасе было предложение от известного в определенных кругах правозащитника, отстаивающего права работников, получивших увечья из-за несоблюдения их работодателями техники безопасности.

Проработав полгода в тесной связи с департаментом и наладив контакты, я выяснил, кто занял место помощника руководителя — Костя Вестников.

***

— Милая, я не могу это позволить. Я не хочу, чтобы пострадала твоя репутация, — прошептал Костя.

— Моя репутация давно канула в лету, ты прекрасно об этом знаешь, — возразила Юля.

— Это пройденный этап, не будем ворошить прошлое. Вопрос решен раз и навсегда, — отчеканил арестант.

— Костя, дорогой мой, милый мой друг! Я не вижу снов без тебя. Два месяца я не нахожу себе места. Если тебя признают виновным, я не выдержу такой долгой разлуки. Меня просто не станет, даже если воздух продолжит наполнять мои легкие. Мне нет жизни без тебя, как ты этого не понимаешь?! Мы должны использовать любые средства, чтобы вытащить тебя отсюда. Чтобы ты вышел из зала суда с чистой совестью, освобожденным от подозрений и любых сомнений на твой счет. Я готова на все. Расскажи о Марке, прошу тебя, — настаивала неутомимая воительница.

— Прости, я не могу, — Костя отпустил Юлины руки и позвал конвой.

Юля еще некоторое время сидела одна в серой комнате свиданий и размышляла. «Какой упрямец. Двадцать первый век на дворе, а он все рыцарствует. Не время и не место. Подумаешь, репутация. Кого это волнует, когда под угрозой свобода, заточение которой может продлиться четверть жизни. Ничего, не хочет давать показания, значит Саша Сталь разгромит Марка на допросе. Нужно только направить его в нужное русло».

***

— Простите, Марк, мы немного увлеклись. Значит, Вестников нарушил данную Вам клятву и украл Вашу любимую, так? — задал наводящий вопрос прокурор.

— Да, все верно. Он без зазрения совести может пойти по головам, не стоя за ценой. И я совсем не удивлен, что он сидит сейчас за решеткой.

— На этом пока все, — завершил допрос прокурор.

— Защита, приступайте, — дал команду судья.

— Марк, скажите, Вы и Юля Вестникова (на тот момент Чарницкая), держали связь после встречи на Эльбрусе? — начал перекрестный допрос адвокат.

— Нет, мы обменялись телефонами, пару раз созвонились, и на этом наше общение завершилось, — ответил свидетель.

— Как Вы с Костей шуточно называли друг друга в институте? — подготовился к атаке адвокат.

— Я был Синдбадом Мореходом⁹, а Костя — Графом Монте-Кристо¹⁰, — в недоумении ответил Марк.

— Странно, ведь оба этих прозвища принадлежали одному и тому же персонажу во всем известном романе. Как так вышло? — удивленно раскинув руки, задал вопрос адвокат.

— В то время мы перечитывали Дюма, и однажды, обсуждая главного героя, мы в шутку начали придумывать свои собственные приключения. И в итоге взяли себе такие псевдонимы, — пояснил потерявший бдительность свидетель.

— Не припомните точную формулировку клятвы, данной Вами и Костей на первом курсе? — начал нападение адвокат.

— Процитировать не смогу, прошло столько лет, — ответил Кротов, ощутивший легкий холодок по спине.

— Взгляните, Вам знаком этот почерк? — Александр протянул свидетелю листок бумаги.

— Да, это почерк Вестникова, — уверенно ответил Марк.

— Зачитайте, пожалуйста, вслух, что здесь написано, — подняв взгляд вверх и приготовившись слушать, попросил адвокат.

— Я, Граф Монте-Кристо, клянусь не создавать препятствия Синдбаду Мореходу на его пути усмирения морской пучины. Клянусь не позволять черной зависти затуманить мой взор, смотрящий на накопленные Синдбадом сокровища. И клянусь не искушать Мерседес¹¹, отдавшую предпочтение Синдбаду, — прочел Кротов.

— Насколько отличалась Ваша клятва от Костиной? — спросил адвокат.

— Не сильно. Я просто поменял наши прозвища местами. Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу? Мы просто дурачились и написаликлятвы в шуточной форме, — возмутился свидетель.

— Не могли бы Вы зачитать последнюю строчку еще раз? — подняв уголок рта, Сталь взглянул на Кротова, как довольный кот, загнавший в угол мышь.

— И клянусь не искушать Мерседес, отдавшую предпочтение Синдбаду, — повторил Кротов.

— Кто в рассказанной Вами истории Мерседес? — спросил Александр.

— Юля Вестникова, разумеется, — насмешливо ответил Марк.

— А Вам не кажется, Марк, что пару телефонных разговоров никак нельзя назвать предпочтением Вас Константину? — Сталь, как и Владимир Владиславович, воспользовался запрещенным приемом, задав наводящий вопрос. Но замечание судьи уже не имело никакого значения в данном случае. Саша видел, что присяжные увидели связь между ответами Кротова и данными им показаниями о личностных качествах подсудимого.

— Больше нет вопросов, — завершил первый раунд адвокат.

— Марк, скажите, Вы еще когда-нибудь виделись с Юлей, помимо Эльбруса и односторонней встречи у департамента безопасности? — начал контратаку прокурор.

— Да, мы встречались однажды летом, года два тому назад, — начал вспоминать Кротов.

— Каков был план этой встречи? — полюбопытствовал прокурор.

— Мы ее не планировали. Случайно столкнулись недалеко от городской больницы, — пояснил Марк.

— Что произошло дальше? — попросил продолжить прокурор.

— Мы зашли в кафе поужинать, разговорились и вспомнили день нашего знакомства.

***

Юлина смена подходила к концу. В тот день она не торопилась домой, ведь Костя был в командировке уже третий месяц, и квартира казалась потерявшей так щепетильно налаженный уют. Собрав спокойно вещи, Юля вышла из больницы и повернула к автобусной остановке.

Накрапывающий дождь в секунду превратил гладко уложенные волосы в копну пышных локонов. Рыжеволосая русалка ускорила шаг, прикрывая ладонью нежный макияж. С усилением ветра Юля набирала скорость и несмотря на не на шутку разбушевавшееся небо, вовремя забежала под навес, не позволив небесной стихии испортить ее любимое платье.

Через минуту в ее убежище ворвался молодой парень. Юля не рассмотрела лицо незнакомца за широким куполом зонта.

Стена бушующего шторма намекнула незнакомцу, что планы на вечер придется отложить. Он решил не терять время зря и сократить минуты ожидания за непринужденной беседой двух незнакомых людей, которая вылетит из памяти, едва солнце вновь займет свой законный трон.

Юля ощутила не себе пристальный взгляд и обернулась. На нее смотрели горящие радостью глаза, сперва напугавшие объект восхищения.

— Юля! Юля Чарницкая! — наконец совладал со своими эмоциями случайный встречный.

— Мы знакомы? — спросила оторопевшая Юля.

— Новый год…Эльбрус…Помнишь, ты решила слепить из себя снеговика, кубарем слетев к подножию склона? — подсказал собеседник.

— Ах, да, Макс, тебя не узнать, — обрадовалась Юля.

— Марк, — сжав губы, уточнил Марк. — Как жизнь, чем занимаешься?

— Все хорошо, работаю в больнице ассистентом главного хирурга. А ты?

— Отлично! Всегда знал, что ты добьешься своей мечты помогать людям. А я решил сменить поле деятельности и теперь закидываю жалобами и исками недобросовестных работодателей, — поделился Марк.

— Значит, ты теперь местный Робин Гуд¹², помогаешь слабым добиться справедливости. Как на личном фронте? Небось, от девушек отбоя нет, — произнесла с улыбкой Юля.

— Ну, как тебе сказать, то одно, то другое… Пока еще не посчастливилось встретить лыжницу, способную потягаться с кувыркающейся покорительницей Эльбруса, — Марк тонко намекнул на то, что Юлины чары до сих пор не развеялись и с новой силой набирали обороты.

— Все еще впереди, я в этом уверена, — подбодрила Юля своего старого знакомого.

***

— Что было дальше? — не унимающийся прокурор вывел Юлю из злополучного дня, спрятанного в ее памяти за семью печатями.

— После кафе я проводил Юлю домой, — продолжил Кротов.

Костя с силой сжал кулаки, и казалось, что побелевшие косточки вот-вот разорвут его бледную кожу.

***

Костя вот уже третий месяц не видел свою любимую. Очередной аудит достроенного объекта подходил к концу. Костя решил сделать Юле сюрприз и не сказав ей о том, что договорился о переносе проверки последнего корпуса, поменял билеты и вылетел домой на два дня раньше намеченного.

На пути из аэропорта опьяненный фантазиями о долгожданной встрече Ромео¹³ купил самый большой букет Юлиных любимых хризантем и помчался к своей Джульетте¹⁴, практически не касаясь земли.

Чтобы не спугнуть домофоном живую эмоцию с лица ничего не подозревающей Юли, Костя дождался, пока не появится кто-нибудь из соседей, и юркнул за ним в подъезд.

На счастье великого конспиратора, дверь оказалась не запертой. Костя вошел на цыпочках в квартиру и прислушался — Юля была в спальне.

Не в силах больше ждать, когда любимая выйдет в коридор, он широко распахнул дверь и увидел самую страшную картину из всех, когда-либо представших перед его глазами.

Застывшая улыбка не смогла сберечь сердце от боли. Сильная рука наполнилась тяжестью и уронила букет на пол.

«Это конец», подумал Костя.

Юля, прикрывшись одеялом, не могла вымолвить ни слова и смотрела взглядом жертвы, просящей о милости свирепого хищника.

У кровати стоял полуобнаженный Марк с не до конца застегнутом ремнем. Его язвительная улыбка и прищуренные глаза выдавали наслаждение своего хозяина от угасающего блеска Костиных глаз.

***

— И Вы ушли домой? — продолжил битву Владимир Владиславович.

— Не сразу. Мы продолжили беседу у нее дома, выпили по бокалу вина и переспали, — приподняв подбородок, свидетель завершил свой рассказ.

— Вестников предпринял какие-то действия для отмщения? — прокурор подводил к кульминации обсуждения личной драмы подсудимого.

— Да, непрекращающиеся проверки нашего бюро налоговой, прокуратурой и прочих контрольных органов тому подтверждение. Я думаю, Вестников приложил к этому руку, — предположил свидетель.

— Скажите, Вестников знал, каким делом в последние дни жизни занимался Цветков Михаил, Ваш начальник? — спросил прокурор.

— Несомненно. Мы закидали его департамент кучей официальных запросов и недвусмысленными намеками о предстоящей бойне в суде, — ответил Кротов.

— Это бойня могла повлиять на дальнейшую карьеру Вестникова? — спросил прокурор, готовясь к подведению итогов и вложению в умы присяжных своего умозаключения.

— Еще как. Исход этого дела привел бы, если не к тюрьме, то к краху карьеры Вестникова, — ответил Кротов, не скрывая своей радости.

— То есть боящийся правосудия мстительный обманутый любовник решил убить сразу двух зайцев — расквитаться со своим старым обидчиком и избежать наказания за свои огрехи в работе, верно я понимаю? — спросил прокурор, снова нарушив правила, и не дождавшись ответа, занял свое место.

Костя печально посмотрел на Юлю, и им снова завладела пучина воспоминаний.

***

Кухонные часы с нестерпимым грохотом передвигали секундную стрелку и наблюдали за Костей, придерживающего над столом затуманенную голову. Стук входной двери проводил возникшего из ниоткуда искусителя, не проронившего ни слова хозяину дома.

Юля, накинув халат, влетела на кухню.

— Костя, я…я…я не знаю, какие слова могут описать хотя бы десятую долю того, как сильно я сожалею об этом. Я совершила ужасную ошибку и мне безумно стыдно. Если ты прогонишь меня, я пойму. Но если ты хотя бы попытаешься прийти к прощению, я каждый день буду благодарить за это Бога и стараться сгладить свою вину каждым своим словом и делом. Костя, прошу тебя, не молчи! Закати скандал, разбей посуду, но только не молчи! — не находила себе места изменница.

— Ты любишь его? — потусторонним голосом спросил Костя, смотря Юле прямо в глаза.

— Нет. Я люблю тебя, только тебя! — еле сдерживая слезы, ответила Юля.

— Давно это продолжается? — продолжил Костя.

— Мы случайно столкнулись сегодня вечером. Костя, я не знаю, что на меня нашло. Мне было так грустно без тебя. Эти непрекращающиеся командировки отдаляют нас. Мне трудно с этим бороться, — начала оправдываться Юля.

— Хочешь сказать, это я во всем виноват? — подняв брови, возмутился вернувшийся к реальности Костя.

— Нет, конечно, нет. Я только хотела сказать, что то, что ты увидел, ничего для меня не значит. Не знаю, что на меня нашло. Я не смогла воспротивиться предложенной нежности в минуту тоски по тебе и сделала неправильный выбор. Если не сможешь меня простить, хотя бы сжалься и дай мне шанс быть твоим другом, пусть очень далеким другом. Я не смогу без тебя, слышишь?! Не смогу! — Юля не могла больше сдерживать подступающие слезы и жалостливо заплакала.

Пойманная на месте преступления против святости любви предательница не смела разрываться в истерике. Она не смела своими бушующими эмоциями посягать на тишину Костиных молчаливых страданий.

— Мне нужно идти, — после нескольких минут раздумий разбитый Костя завершил злосчастный день, и молча выйдя на улицу, оставил Юлю тет-а-тет с муками совести, терзающими обнаженную душу.

***

— Защита, есть что добавить? — безучастно поинтересовался судья.

— Да, Ваша честь.

Александр и Марк были чем-то похожи. Оба были отлично сложены, преисполнены обаяния и чарующего магнетизма, заволакивающих жертву в свои сети и способных вскружить голову любой целомудренной девице.

— Итак, Марк, что же заставило Вас перейти порог Юлиного дома? — продолжил допрос адвокат.

— Мы мило беседовали за ужином и во время прогулки до ее дома. Юля рассказала о недавней поездке в Тунис и предложила показать фотографии дошедших до нашего времени римских терм и Колизея, — без колебаний ответил свидетель.

— Вы уверены, что именно так развивались события? — переспросил Александр.

— Уверен, я хорошо помню тот вечер, — закатив глаза и тяжело выдохнув ответил Марк.

— А что Вы скажете об этом видео? — задал риторический вопрос Александр.

Сталь воспроизвел видеозапись с наружной камеры наблюдения у подъезда Вестниковых.

— Обратите внимание, Вы с Юлей действительно мило беседуете. Через несколько минут Юля поворачивается к входной двери. Вы провожаете ее взглядом. Через десять минут Вы уходите. Проходит полчаса, Вы возвращаетесь к подъезду с бутылкой вина и снова останавливаетесь у подъезда. Какой-то человек заходит в подъезд и придерживает Вам дверь. Марк, как Вы это прокомментируете? — наклонив голову набок и приложив кисть к подбородку, как будто задумавшись, задал вопрос адвокат.

— Без комментариев, — ответил сквозь зубы Марк.

— Продолжим просмотр. Через двадцать минут, пошатываясь из стороны в сторону, растрепанная Юля выбегает из подъезда. Следом за ней выбегаете Вы, догоняете и силой тянете в подъезд. Через три часа в подъезд заходит Костя. Проходит десять минут, Вы выходите из подъезда и удаляетесь. Через двадцать минут после Вашего ухода выходит Костя, — завершил описание видеозаписи адвокат. — Вам есть что на это сказать?

— Вы все видели своими глазами. Юля немного перебрала вина, разнервничалась, рассказывая мне о том, как ей тяжело, в то время как ее ненаглядный разъезжает по командировкам. Потом резко вскочила и выбежала из дома. Я побежал за ней и завел ее обратно, обнял и начал успокаивать. Юля пришла в себя, посмотрела мне в глаза и… поцеловала. Я не смог сопротивляться чарам девушки, которую я любил несколько лет. Дальше Вы знаете, — сказал Марк, скрестив на груди руки.

Юля смотрела на Марка стеклянными глазами: «Как складно все получается у этого Робина Гуда».

Сталь оглянулся на подсудимого. Костя, облокотившись на колени и смотря исподлобья на своего адвоката, покачал головой из стороны в сторону, недвусмысленно дав понять, что запрещает продолжать эту тему.

— Прошу внести протокол, в деле нет доказательств о взбалмошности Юлии. Имеющиеся в деле показания, собранные у их окружения и с места работы, характеризуют чету Вестниковых исключительно с положительной стороны. На учете в психоневрологическом диспансере ни один из супругов не состоит, — Сталь обошелся малой кровью, не позволив себе нарушить запрет своего доверителя заявлять во всеуслышание об истинной причине измены жены.

Юля еле сдерживала свое негодование, но также, как и Сталь, смирилась с решением мужа.

— Несколько минут назад, Вы заявили, что после того дня беготни вокруг ничем непримечательного подъезда Ваше бюро одолели проверки налоговой, прокуратуры и так далее, верно? — зашел с другого фланга Александр.

— Да, я так и сказал, — подтвердил Кротов.

— Что Вы скажете на это? — Сталь разложил перед глазами свидетеля копии запросов контрольных органов, проверявших деятельность адвокатского бюро убитого.

— Я не знаю, что мне на это сказать. Прочитать? — предположил не понимающий сути вопроса свидетель.

— Да, только даты запросов, — попросил адвокат, качаясь с пятки на носок.

— Пятнадцатое января, второе февраля, третье марта, — начал Кротов.

— Какая последняя дата? — прервал свидетеля адвокат.

— Двадцать седьмое мая, — ответил потерявший нить беседы Марк.

— Посмотрите на экран. Какая дата в углу видео со скрытой камеры? — Сталь безжалостно поставил шах.

— Седьмое августа того же года, — ответил поникшим голосом Кротов.

— И снова мы стали свидетелем Костиных экстрасенсорных способностей. То он силой мысли стирает видео с места преступления. Теперь он за несколько месяцев до повода для, как Вы сказали, отмщения начинает атаковать Вас бумажками. Силен, наглец, силен, — растягивая последнюю фразу Саша Сталь нокаутировал Кротова.

Сгорбившийся Кротов сполз на край стула. От былой уверенности не осталось и следа. Ему стало трудно дышать, и под осуждающими взглядами присяжных Кротов начал обмахиваться переданными адвокатом бумагами.

— Вам плохо? — спросил судья.

— Да, нехорошо, — ответил покрасневший свидетель.

— Объявляю перерыв, следующее заседание через неделю, — громогласным голосом скомандовал судья.

Выходя из зала, Костя всю дорогу до двери смотрел на Юлю. В его глазах застыла глубокая печаль, без слов повествовавшая о душевной горечи любящего мужа из-за страданий, причиненных его любимой порочащими показаниями Кротова.

Юля отвечала ему подбадривающей улыбкой, безмолвно говорившей, что результаты публичного обсуждения ошибок ее молодости не имели для нее никакого значения. Юля подозревала, что эта история всплывет в зале суда, даже если Костя запретит адвокату рассказывать полную версию, и была готова к отравленным ядом копьям, выпущенным в ее адрес.

Вскоре зал опустел. Лина Григорьевна подшила протокол слушания к материалам дела, собрала вещи и последней покинула судилище.

Глава V. Наивность мудреца

— Уважаемые присяжные заседатели! — начал напутственное слово судья. — Вам подробно изложены фактические обстоятельства дела. Тщательно исследованы все собранные доказательства. Защита и обвинение живописно представили свои доводы. Ваша задача принять все это к сведению и оценить степень доказанности вины подсудимого. По сути, вам нужно ответить на два вопроса: были ли совершены преступления, вменяемые подсудимому, и виновен ли он в их совершении. Помните, Вы судьи факта, остальное — за мной. Мне не дозволено выражать свое мнение по вопросам, поставленным перед вами. Могу сказать лишь одно — дело действительно непростое. Вы должны ответственно проанализировать все улики, как уличающие вину подсудимого, так и оправдывающие его. Искренне прошу вас не отбрасывать в сторону сомнения, а выявить их причины и объективно рассмотреть все за и против. Ваш вердикт будет соблюден беспрекословно. Надеюсь, вы в полной мере осознаете значимость вашего решения и последствия вероятного пожизненного заточения Вестникова в случае признания его виновным по всем эпизодам. Именно такой срок требует обвинение. Именно на такой срок Вестников будет лишен радостей жизни, солнечного света и тепла близких, — на выдохе сказал судья.

Присяжные удалились в совещательную комнату. Максимум три часа и Костя, возможно, снова вернется в СИЗО и пойдет по этапу в колонию строгого режима. А если присяжные его оправдают, Костя вновь ощутит запах волос своей рыжеволосой бестии, вдохнет полной грудью загазованный воздух родного города и пройдется по его улочкам, ощущая всю силу и сладость свободы.

— Итак, приступим, — дал команду старшина присяжных. — Что мы имеем…Первое, Вестников пойман на месте преступления. Второе, подсудимый стер отпечатки пальцев. Думаю, комментарии здесь излишни, данные факты неопровержимы и подтверждены видеозаписями, протоколом с места преступления и показаниями самого Вестникова.

Евгений Борисович Танк начал дискуссию с огневой подготовки атаки. Это был командир первого мотострелкового взвода небезызвестной дивизии Наро-Фоминского района. Помимо очевидного фамильного прозвища, друзья звали его «Сыщик». Это прозвище не сразу закрепилось за ним. В начале своей военной карьеры Танк полностью состоял из мертвых зон и в угоду своему деду, сменившему фамилию по моде начала прошлого века, непроизвольно оправдывал свое родовое имя. Танк давил всех и вся на своем пути, не имея ни времени, ни желания разбираться в деталях, искать причины и докапываться до сути. Его мир делился на черное и белое, но все же свет перевешивал в битве за грань между ними. А в случае, если темных полос становилось больше, в игру вступало понятие сопутствующего ущерба, активно используемое Евгением Борисовичем в годы своей молодости.

— Следующее, результаты экспертизы телесных повреждений убитой, — Танк медленно передвигал гусеничную ленту по намеченному маршруту. — Без специальных знаний это, конечно, невозможно понять. Что я отметил для себя из объяснений эксперта — на теле Алены были найдены следы борьбы и сексуального насилия.

— Я тоже кое-что отметил, — вступил в беседу профессор.

***

— Я, Ученая Елизавета Петровна, обязуюсь исполнить свои обязанности эксперта честно и добросовестно, дать заключение, основываясь на своих профессиональных знаниях, руководствуясь требованиями закона и своим собственным убеждением, — эксперт зачитал текст присяги.

— Елизавета Петровна, опишите, пожалуйста, доступно, простыми словами перечисленные Вами повреждения, найденные на теле убитой, — прокурор попросил перевести нудный монолог эксперта с профессионального языка на человеческий.

— Тремя проникающими ранениями острым предметом типа кухонного ножа повреждена печень, желудок и двенадцатиперстная кишка жертвы. На конечностях убитой обнаружены массовые ушибы и ссадины. На внешней части правого бедра образована обширная гематома диаметром пятнадцать сантиметров, на внутренней — продолговатая линия длиной восемь сантиметров. Также обнаружены тяжелые разрывы верхней части влагалища.

— На счет ножевых ранений, я думаю, всем все понятно. А на что указывают синяки, гематомы и разрывы? — Владимир Владиславович подводил эксперта к озвучиванию результата проведенной экспертизы.

— Наиболее вероятной причиной данных травм являются борьба убитой с причинителем увечий, а также сексуальное насилие над жертвой.

— Больше нет вопросов, — удовлетворенный прокурор передал эстафету защите.

«Говорящая фамилия, вся в меня», — подумал об эксперте профессор, сидевший в самом центре скамьи присяжных.

Шестидесятилетний доктор философии Стародум Федор Иванович осторожно наблюдал за миром как бы со стороны, пытаясь разгадать тайну человеческого бытия и найти давно утерянный ключ от темницы, скрывающей семь добродетелей от рода человеческого.

Федор Иванович не придавал особого внимания своему внешнему виду. Поношенный твидовый пиджак, полосатая рубашка, широкие брюки и потертые башмаки из года в год оттеняли блестящий ум и живость идей фонтанирующего гения.

— Елизавета Петровна, в ходе экспертизы обнаружены какие-нибудь особые улики против моего подопечного? Может быть, частицы кожи под ногтями Алены? Его сперма? — начал беседу адвокат.

— Нет, частицы кожи и спермы не обнаружены. На шее жертвы найдены отпечатки указательного и среднего пальцев Вестникова, — монотонно уточнил эксперт.

— Странно. Такая ярая потребность во власти над женщиной, такой дикий конфетно-букетный и не довести начатое до апогея, еще и держа сопротивляющуюся жертву двумя пальцами, — усомнился адвокат.

Покрытое пылью прошлое унесло Федора Ивановича далеко из зала суда.

***

Молодой аспирант с забавной фамилией зашел в деканат.

— «Ну, что, Новосельцев, Ваше дело труба¹⁵». Мягкотелов Тихон Яковлевич не выдержал нагрузки и отказался от вечерних групп. Федь, возьми их на себя, пока мы не найдем кого-нибудь на пол ставки. Разгар семестра, второкурсники, на тебя одна надежда, — взявшись за голову, декан бросил в ход свою излюбленную манипуляцию.

— Валентин Петрович, думаю, я еще не готов преподавать, — аспирант пытался не попасться на наживку.

— Не скромничай, Федор, не скромничай. Твоему послужному списку позавидует любой доцент. По три съезда мыслителей в год, в твои-то годы, — продолжил восхваления декан.

— Что, совсем некого поставить на вечер? — предпринял последнюю попытку тающий аспирант.

— Вообще ноль. Я бы, конечно, не стал просить тебя, но другого выхода нет, — декан перешел в дамки.

— Хорошо, когда приступать? — спросил поверженный аспирант.

— Завтра три пары. Не опаздывай, — декан завершил несложный бой и, опустив взгляд на лежащие на столе бумаги, дал понять об окончании беседы.

На следующий день Федя разыграл свой профессиональный дебют, к своему удивлению, на отлично.

— Всем добрый вечер! С сегодняшнего дня вечерний эфир займу я, Стародум Федор Иванович.

— Как-как? — переспросил посмеивающийся голос из аудитории.

— Что-что? — поймал волну аспирант. — Несмотря на мою умудренную опытом фамилию, можете обращаться ко мне «Федор», думаю, она не обидится, — с улыбкой на лице продолжил новоявленный преподаватель.

Федя отлично знал свой предмет, более того, он был в него влюблен, поэтому его лекции по философии проходили живо и интересно. Но не для всех. Девушка «как-как?» решила, что эта ерунда о познании и мышлении не стоит ее курносого носика, и вместо изучения себя в мире и мира в себе она решила заниматься чтением книг, прячась на задней парте.

Через четыре месяца кропотливых и усердных занятий над приключенческими романами Люба Перепелкина начала планировать сдачу сессии. Вопрос с аспирантом не требовал особых усилий — пара томных взглядов, прогулка под луной, и зачет у нее в кармане. Нужно лишь начать, а формы и обаяние, подаренные природой, сделают свое дело.

После очередной лекции Люба, спускаясь к выходу, замедлила шаг, и дождавшись, пока не останется в аудитории наедине с аспирантом, подошла к столу молодого преподавателя и начала операцию под названием «Игра с разумом».

— Федор, позвольте отвлечь Вас на секунду? — вполголоса спросила Люба, опершись руками на стол.

— Да, Любовь, слушаю, — вскинул глаза аспирант. Несколько секунд он смотрел прямо перед собой, не моргая, и сглотнув, поднял взгляд выше и встретился с глазами студентки.

Любина тактика сработала. Мужчины всегда остаются мужчинами, какими бы благими идеями не был заполнен их необъятный мозг.

— Ваши лекции такие увлекательные! Они не идут ни в какое сравнение с тем, что было до Вас, — Любина лесть выпрямила спину аспиранта не хуже остеопата. — Только одно мне не совсем понятно, — перенеся копну волос на правое плечо, коварная обольстительница продолжила, — Почему такой симпатичный и интересный молодой человек не спешит домой после долгого рабочего дня?

— Кхе-кхе, — закашлялся ошарашенный Федя. — Я, безусловно, польщен Вашим комплементом, но думаю, не стоит продолжать этот разговор. Я Ваш преподаватель и просто-напросто не имею на это право. Лучше бы Вам пойти домой и готовиться к сессии, — откинувшись на спинку стула, аспирант дал отпор решительной студентке.

— А я думала, Вы более смелый. По крайней мере, мне говорили об этом Ваши глаза, то и дело смотрящие на меня во время лекций. Какая-то пара месяцев, и Вас заменят постоянным преподавателем. Но будет уже поздно, — изобразив обиду, Люба развернулась и пошла в сторону выхода.

Любины слова задели самолюбие неопытного преподавателя. Несмотря на блестящий ум, Федя был все же мужчиной. Люба ему действительно очень нравилась, и, если бы не временное стечение обстоятельств, он бы набрался смелости и пригласил бы ее в кино. И вот он, начинающий джентльмен, отпускает желанное сокровище, идущее к нему прямо в руки.

— Люба, подождите. Прошу прощения, я не хотел Вас обидеть. Вы очень привлекательная девушка, но я действительно не вправе пользоваться своим служебным положением и загонять Вас в такие рамки, — объяснился аспирант.

— Разве можно считать положение неудобным при исполнении желаемого? Два месяца мы будем держать нашу дружбу в тайне, а потом вместе решим, как поступить. Сегодня я на стороне эпикурейцев, Вы со мной? — улыбающаяся Люба игриво протянула руку.

Немного поразмыслив, Федя не мог больше противиться человеческой слабости и взял свой нежданный приз за руку.

Два месяца были незабываемы. Федя с нескрываемым упоением ухаживал за Любой настолько, насколько позволял их уговор о конспирации, пока в один прекрасный день преподаватель логики не вошел в аспирантскую без стука. Люба оттолкнула от себя Федю и, покраснев, как рак, выбежала в коридор. Преподаватель, заставший врасплох целующихся молодых людей, не сказав ни слова, направился в сторону деканата.

В институте действовало жесткое правило не завязывать романтические отношения с обучающимися. Вызванный на ковер аспирант не находил подходящего объяснения, чтобы спасти обоих участников инцидента от неминуемой кары.

— Федор, если Вы будете молчать, мне ничего не останется, как исключить Вас из аспирантуры. Подумайте о своем будущем и предоставьте свою версию случившегося, — потребовал декан.

— Мне нечего добавить к объяснительной Перепелкиной, — пробормотал Федя. Он знал, что ее исключат, если выяснится, что она добровольно встречалась со своим преподавателем, а не делала это под давлением, как было описано в объяснительной.

— Что ж, очень жаль, что такие умы совершают такие глупые ошибки, — вздохнул декан.

Раздался стук в дверь. Дождавшись разрешения, в комнату зашли два Любиных одногруппника.

— Валентин Петрович, разрешите вступиться за Федора Ивановича, — произнесла белокурая студентка с необычайно добрым, каким-то родным взглядом. Подобный взгляд открывает начало дня заспанному мальчишке, пол ночи не желающему отворачиваться к стенке, чтобы не гневить пресловутого серого волчка.

— Мы решили рассказать Вам правду, — откинув длинную косу и набрав полную грудь воздуха, начала свой отчет заступница. — Однажды после лекции, примерно два месяца назад, мы с Андреем вернулись в аудиторию за забытой тетрадью. Дверь была приоткрыта, и мы, к своему позору, подслушали разговор Перепелкиной и Федора Ивановича. Федор Иванович пытался вразумить Перепелкину, но не устоял перед ее решимостью и шармом. Именно она инициировала причину отсечения светлой головы от науки. Федор Иванович не соблазнял ее и не ставил ей ультиматумов.

— Подтверждаю каждое слово, — хорошо поставленным голосом произнес Андрей и протянул объяснительные декану, — Здесь все подробно изложено.

Декан, прочитав по диагонали оба документа, вынес приговор.

— Спасибо, можете быть свободны.

Студенты развернулись и пошли по направлению к выходу.

— Федор Иванович, Вы тоже. У Вас через пять минут лекция, насколько я помню, — декан посмотрел на Федю улыбающимся взглядом.

— Валентин Петрович, а как же правила? — опешил помилованный.

— Федор Иванович, Вам ли не знать «Единственная настоящая ошибка — не исправлять прошлые ошибки», — процитировал Конфуция декан.

— Ваша правда. Разрешите исполнение последнего желания преступника, по воле случая не дождавшегося профессиональной казни, — попросил смирившийся с решением начальника аспирант.

— Смотря какое желание, — приготовился слушать декан.

— Не отчисляйте Перепелкину. Я думаю, она вынесет урок из всей этой ситуации, — Федя не держал обиду на находчивую студентку.

— Я подумаю об этом, — завершил беседу декан.

Федя поспешил на пару. Его заступники уже заняли свои места. Перед аудиторией Федя собрался с мыслями и бодро вошел внутрь. Люба сидела, как обычно, за последней партой, пристыжено наклонив голову при виде преданного ею аспиранта. Преподаватель подошел к своему столу и без единого намека на волнение начал занятие.

***

— Вы о предположениях адвоката о следах насилия? — уточнил Танк.

— Да, их следует принять во внимание. Жизненный опыт научил рассматривать проблемы с разных сторон, в том числе нарушающих стандартные протоколы исследования, — пояснил Федор Иванович.

Евгений Борисович пролистал свой блокнот и остановился на записях о перекрестном допросе судмедэксперта.

***

— Разрешите пару вопросов вне предмета экспертизы, но связанных с поведением человека при виде лежащего тела, — попросил судью адвокат.

— Задавайте, решение об исключении ответов из протокола могут быть приняты после их озвучивания, — позволил судья.

— Елизавета Петровна, как обычно проверяют пульс? — поинтересовался Саша Сталь.

— Путем пальпации артерии на запястье либо на шее, — сухо ответил эксперт.

— А какие пальцы рекомендовано использовать? — продолжил интервью адвокат.

— Указательный, средний и безымянный, — пояснил эксперт.

— В каком месте обнаружены отпечатки пальцев подсудимого? — не унимался адвокат.

— Рядом с трахеей, — ответил эксперт.

Судья не стал требовать исключения ответов из протокола.

— Смею предположить, что отпечатки пальцев моего подопечного на шее убитой родились при проверке им пульса. Еще пару уточнений на счет разрывов верхней части влагалища, и перестану Вас мучать, — продолжил адвокат. — Скажите, пожалуйста, что-то еще могло быть причиной таких разрывов?

— Да, например, родовые травмы тазовой области, — привел пример эксперт.

— Как мы знаем, убитой не посчастливилось стать матерью, и чета Цветковых активно пыталась забеременеть. В материалах дела имеется выписка из карточки убитой центра планирования семьи. В результатах анамнеза, проведенного незадолго до смерти Цветковой, указано: «низкая эластичность тканей влагалища, острая боль, кровотечение, повышенная температура, выпуклость стенки влагалища». Скажите, это может относиться к обнаруженным разрывам? — разыграл последнюю комбинацию адвокат.

— Да, вполне, — не колеблясь, ответил эксперт.

— Больше нет вопросов, — адвокат развернулся на каблуках и занял свое место.

***

— Согласен, здесь есть над чем задуматься, — старшина подытожил анализ первого акта партии эксперта. — Есть какие-то мысли на счет степени опьянения подсудимого в день убийства?

В конце стола послышалось шуршание бумаги, привлекшее внимание Евгения Борисовича.

Глава VI. Дикий путь в покой

— Со слов эксперта я записал такие характеристики: «вероятен резкий перепад настроения, необъяснимая агрессия и раздраженность, склонность к выяснениям отношений», — прокомментировал работник банка.

Денис Рюмин был, как с картинки рекламы банковских услуг, — белоснежная улыбка, ухоженное лицо, выровненный до миллиметра пробор, немного сдвинутый от центра, вкупе с брюками и приталеной жилеткой внушали доверие к тридцатипятилетнему дельцу.

Денис сидел ровно, не облокачиваясь на спинку стула, широко раскинув плечи и вытянув макушку вверх к потолку. Его осанку, казалось, держал привязанный к спине кол. Его речь была спокойной и тягучей, а взгляд был наполнен тишиной и умиротворением, как будто он получал наслаждение от каждого момента, каким бы сложным он ни был.

***

— Елизавета Петровна, что показала экспертиза алкогольного опьянения подсудимого в день убийства? — спросил прокурор.

— Концентрация алкоголя в крови составила полторы промилле, то есть в вечер убийства подсудимый находился в алкогольном опьянении средней тяжести, — пояснил эксперт.

— Как в общих чертах можно охарактеризовать поведение человека, находящегося в такой стадии опьянения? — продолжил допрос Владимир Владиславович.

— Настроение становится нестабильным. После дружеской беседы или нежных объятий может наступить беспричинная грубость и хамство. Возможны приступы агрессии, угрозы и потеря чувства опасности.

— В таком состоянии теряется контроль над окружающей обстановкой и руководство действиями? — уточнил прокурор.

— Нет, некоторые чувства и ощущения притупляются, но человек способен осознавать происходящие и принимать обдуманные решения.

Денис, вытянув шею и устремив взгляд будто сквозь эксперта, глубоким ровным дыханием попытался абстрагироваться от событий давно минувших дней.

***

— Ден, ты готов? Оторвемся на полную катушку! — к прибиравшему рабочий стол Денису, пританцовывая, подошел его второй пилот.

— Как обычно, Макс, — вторил ему Денис.

Молодые парни выскочили из надоевшего за неделю офиса и устремились в модный клуб «Опиум». Друзья с легкостью прошли фейсконтроль, по традиции дав пять секьюрити и, обменявшись с ним последними новостями, прошли за барную стойку.

В тот вечер в клубе яблоку негде было упасть. Группа «Скетчи» отмечала свой юбилей, и пригласила всех своих близких и друзей разделить с ними эту радость. Гордая светловолосая мать знала все песни наизусть и задорно подпевала сыну.

— А ты ничуть не изменилась, — обратился к Лине Григорьевне давно забытый бархатный голос.

— Смотрите, какого дядю к нам занесло, Беглов Андрей Васильевич собственной персоной. Какими судьбами? Решил алименты занести? Или лекцию дать списать? — ехидно спросила Лина Григорьевна.

— Не кусайся, Линушка, не сегодня. Сегодня у нашего сына праздник, я горжусь им, — сказал Беглов.

— Проснулся… вовремя, очень вовремя. Не сложно гордиться готовым результатом, не прикладывая к нему ни малейшего усилия, — сухо сказала Лина Григорьевна и отвернулась.

— Твоя правда, Линушка. Моему поступку нет оправданий, но давай сегодня всю нашу энергию посвятим сыну. Он здорово поработал, и все благодаря тебе. Пусть он увидит, что мы можем переносить друг друга в одном помещении. Я думаю, это придаст ему сил и вдохновения. Это важно для творческого человека, я знаю, что говорю. Прошу тебя, один вечер ради Ромы, — жалостно попросил запоздало проникнувшийся отцовскими чувствами Беглов.

— Хорошо, один вечер, — милостиво согласилась Лина Григорьевна.

Вечеринка была в самом разгаре, когда Макс увидел за столиком напротив двух девушек, наслаждавшихся яркими коктейлями и танцевавших плечами в такт музыке.

— Смотри, какие красотки, — крикнул своему другу Макс.

Денис обернулся и оценил предложенных другом овечек.

— По-моему, дамы скучают, — Денис поддержал выбор Дон Жуана¹⁶, встретившись взглядом с девушкой в розовом топе.

Парни заказали по коктейлю и подошли к выбранным целям.

— Девчонки, выбирайте, кому какой, мой друг сегодня угощает, — Макс смело подсел к круглолицей девушке с ямочками на щеках.

— А мы как раз ждали гостинцы, — ответила девушка в топе. — Я Карина, а это — Настя.

— Прекрасно, думаю, Настя и Карина отлично сочетаются с Деном и Максом, — завершил знакомство Денис, и четверка молодых прожигателей жизни понеслась по серпантину флирта и ускоренной романтики.

— Уже в ушах звенит, давайте найдем местечко потише, — предложил Макс. — У меня недалеко квартира, пообщаемся, узнаем друг друга поближе.

Девушки переглянулись и, взяв сумочки, поддержали инициативу парней.

Расположившись вокруг журнального столика, недавние знакомые разбились на пары. Дену досталась Карина, касавшаяся своим топом его груди, а Максу — Настя, слегка растерянная и то и дело стыдливо опускающая глаза. Через полчаса непринужденной беседы Карина предложила всем немного поднять настроение.

— Это аналог экстази, но с более мягким эффектом, — объяснила она.

— Мы только за, — ответил за мужскую половину Макс.

— А это не опасно? — спросила подругу Настя.

— Нет, если ты отдашься ощущениям, а не будешь сидеть, как маленькая бука, — Карина нежно подбодрила сомневающуюся подругу.

Ночь пронеслась за секунду. Луч солнца надоедливо сыпал светящийся песок в покрасневшие от боли глаза. В голове разгорячившийся музыкант звонкими ударами избивал дарбуку. Воздух непрерывно калечил барабанные перепонки игрой на диджериду.

— Макс…Макс… — Денис еле слышно прошептал другу, развалившемуся на диване.

Денис лежал на полу и с трудом шевелил конечностями. Кружившийся потолок никак не хотел возвращаться на место. «Боже, что со мной?» — Денис пытался осмотреться, с силой цепляясь за контуры мебели, еле видневшиеся сквозь полупрозрачный туман.

Вдруг в висках резко засверлила вибрация телефона. Тяжелой рукой он достал из кармана молчащий смартфон. Дрель не прекращала утреннюю пытку. Денис, превозмогая дикую слабость, сел, разыскивая мерзкий телефон. Оглядываясь по сторонам, взгляд Дениса наткнулся на лежащее на полу тело девушки.

«Надо разбудить бедолагу, вдруг ее родня ищет», — подумал Денис. Еле собравшись с силами, он на четвереньках поплелся к хозяйке палача тишины. Денис с горем пополам дополз до пункта назначения и замер. Леденящий ужас окутал все тело тусовщика. Ужасающая гримаса некогда красивой девушки была покрыта застывшей пеной. Наполненные страхом глаза были изуродованы багровыми линиями. Миловидные ямочки исчезли на растянувшихся от безмолвного крика щеках.

— Макс! — вскрикнул Ден, найдя наконец свой голос.

— Дай поспать, соловей, — прибитый к дивану Макс не мог выносить разговоров по утрам.

— Макс, мать твою, что вчера было?! — заорал Денис.

Макс вздрогнул от истеричного крика явно потерявшего контроль Дена и обернулся.

— Что-что, как обычно, секс, наркотики и рок-энд-ролл, дружище. Чего ты так разорался? Голова раскалывается, угомонись, — Макс попытался успокоить закипающего друга.

— А это, видимо, похмелье?! — Денис указал на Настин труп.

Покачиваясь, Макс подошел к эпицентру громогласной бури.

— Дело дрянь, брат, дело дрянь, — мгновенно проснувшийся Макс сумел совладать со своими эмоциями. — Не трогай ее, надо вызвать полицию.

— Рюмин, ты долго будешь отпираться? Тебе светит пожизненное, если не будешь содействовать следствию, врубаешься? — сурово спросил следователь.

— Я уже говорил, я абсолютно ничего не помню. Помню, как мы зашли в клуб, а дальше — провал, — уставшим голосом в миллионный раз повторил Денис.

— Сейчас я тебе напомню. В твоей крови нашли орджи. Ты подсунул его Невинной, закидался сам и отключился, — следователь начал вбивать отрабатываемую версию в голову выбившегося из сил Дениса, едва держащего глаза полуоткрытыми.

— Кому? — спросил Денис.

— Ты в игры со мной не играй, щенок. Мы сто раз это проходили, я не я и хата не моя. Анастасия Невинная — жертва твоего изощренного уикэнда.

«А что, если я и правда виноват в этой мучительной гибели? Гниение в тюрьме за смерть незнакомки, еще и под каким-то орджи — лучше не придумаешь. Куда катится моя жизнь…», — терзался Денис.

— Подождите, я начинаю припоминать. Была еще девушка. Катерина, Марина, нет. Карина! Вы ее нашли? — с надеждой спросил Денис.

— Пока нет. Молись, чтобы она была жива, — припугнул следователь. — Забирайте его, — приказал он конвою.

Отекшая растрепанная Карина влетела в кишащую клопами квартиру своего дилера.

— Ты что мне продал, мерзавец?! — ультразвуком прокричала Карина.

— Орджи, новейшая разработка, убойно, да? — ответил дерганый костлявый дилер.

— Убойно, не то слово! Ты убил ее! Убил! — Карина швырнула в дилера припертым к стенке трехногим стулом и выскочила из квартиры.

Через месяц Дениса выпустили из СИЗО. Карину замучила совесть, она пришла с повинной и сдала дилера. Орджи ушел с черного рынка. Но какой ценой. Три искалеченных души. Мертвая молодая девушка. Месяц взаперти.

— Ден, ты как? — спросил освобожденный брат по несчастью.

— Как оторвавшийся на полную катушку, — припомнил начало зловещей вечеринки Денис.

С тех пор прошло восемь лет. Друзья полностью изменили свою жизнь. Покончили с безрассудными гулянками, отказались от алкоголя и всяческого дурмана и нашли покой в йоге.

***

— Что важно, состояние алкогольного опьянения — это обстоятельство, отягчающее вину, — отметил Танк.

— Вот только речь адвоката, как заученное стихотворение, никак не выходит из головы, — подала голос бизнесвумен.

Это была достаточно молодая женщина, примерно тридцати трех — тридцати пяти лет. Ее внешность и манера держать себя вызывали у многих зависть. Казалось, что эта женщина никогда не соприкасалась с какими-либо невзгодами и тяготами, не знала нужды и необходимости любить работу. Ее ухоженная кожа затмевала морщины и проступающую седину своих ровесниц, ее стан напоминал о беспечных днях юности у немного согнутых жизнью и заботами женщин, а ее грациозная походка на десятисантиметровых шпильках давали волю фантазиям о персональном водителе и незнании романтики забитого под завязку общественного транспорта.

***

— Елизавета Петровна, какой объем одиннадцатипроцентного вина нужно выпить, чтобы получить такую концентрацию алкоголя в крови, учитывая вес подсудимого, его рост и плотный ужин перед убийством? — адвокат вытащил Дениса из медитации.

— Примерно, полтора литра, — ответил эксперт.

— Учитывая, показания свидетелей, видевших подсудимого в тот злополучный день, гипотетически эти полтора литра он мог выпить только в квартире Цветковых. Согласно протоколу осмотра места преступления, в месте убийства обнаружена лишь одна бутылка одиннадцатипроцентного вина объемом ноль семьдесят пять литра, которая, как мы видели на обрывках видеозаписи, сначала была разделена на троих и впоследствии частично разлита. Видеозаписи наружных камернаблюдения, камер соседних магазинов, баров и кафе, показания их персонала и соседей Цветковых подтверждают, что Костя не приносил алкоголь с собой и не покупал его в близлежащих торговых точках в период с момента обрыва записи и до ее возобновления. Более того, опрошенные Костины коллеги, друзья и знакомые без утайки заявили, что Костя вел здоровый образ жизни и даже если в силу обстоятельств соглашался на бокал предложенного напитка, он мог весь вечер цедить его и даже не осушить к концу мероприятия. Так в чем же мораль сей басни? А в том, что Костя физически не мог выпить тот объем алкоголя, который необходим для получения такой концентрации в крови. И либо экспертиза проведена ненадлежащим образом, либо алкоголь попал в кровь нестандартным путем, о котором, скорее всего, мы не узнаем, — Сталь метал по залу молниями, и громом раскатывал каждое слово по каждому из присутствующих.

***

— Да, Алла, я тоже не стал бы отметать сомнения по поводу достоверности результатов экспертизы. Поскольку, мы не получили неоспоримого доказательства на этот счет, предлагаю отложить этот вопрос в долгий ящик, учитывая, что на факт установления вины он не влияет, а важен лишь для назначения наказания. А это, слава Богу, не входит в нашу компетенцию, — Евгений Борисович мотивированно призвал не считать результаты наркологической экспертизы основаниями для вердикта.

Глава VII. Нить Ариадны

— Марк, вернемся к Вашему сравнению подсудимого со спекулянтом, — прокурор возобновил допрос подлатавшего нервы свидетеля. — Вам есть еще чем поделиться с судом, кроме студенческой клятвы и проверок адвокатского бюро? Вы сказали пару слов об официальных запросах убитого в департамент безопасности. Поясните суду, что Вы имели в виду.

— Мы как раз занимались воплощением разработанной схемы защиты слесаря, пытавщегося получить компенсацию от завода за причинение тяжкого вреда здоровью. При распиле стальной трубы произошел взрыв, слесаря откинуло на несколько метров и ему оторвало руку. Было проведено внутреннее расследование, и результат свелся к тому, что слесарь не соблюдал технику безопасности и приступил к работам без допуска. При этом независимая экспертиза, проведенная по запросу Цветкова, показала, что взрыв произошел из-за нарушений техники монтажа заводского оборудования и требований пожарной безопасности при постройке здания.

— Как это происшествие связано с подсудимым? — уточнил Владимир Владиславович.

— Рабочий предоставил Цветкову копию акта об аудите объекта, подписанного Вестниковым, который подтверждает безопасность объекта и находящегося в нем оборудования. Тем самым, халатность работодателя и Вестникова привела к увечью рабочего, — ответил свидетель.

— Прошу суд признать данное доказательство недопустимым, — заявил ходатайство адвокат. — Подсудимый отрицает подписание данного документа. Фактически объект был исследован на два раньше, и в подлинном акте были отражены все недостатки, которые должны были быть устранены для повторной проверки. Плюс к этому авиаперевозчик подтверждает, что Костя поменял билеты и улетел на борту более раннего лайнера. Независимая почерковедческая экспертиза, проведенная по запросу защиты, установила фальсификацию подписи. Прошу приобщить к материалам дела экспертное мнение и справку авиаперевозчика, подтверждающие мои доводы, а также истребовать у департамента безопасности подлинный акт аудита.

— Обвинение, есть возражения? — поинтересовался суд.

Прокурор изучил документы и задумался.

***

Молодой помощник прокурора набирался опыта у своего начальника, съевшего собаку на отправлении убийц за решетку.

Сергей Кат славился легким разрешением самых резонансных дел. Его острый взгляд не упускал даже, казалось бы, самой несущественной детали, и никакие речи адвокатов не могли устоять перед твердой линией обвинения, идеально выстроенной щепетильным прокурором.

Это было честью ассистировать такому профессионалу, и не каждому студенту выпадал шанс стать даже кандидатом в практиканты под его руководством, не говоря уже о полноценной работе в его команде.

Удача по известной одной только ей формуле остановила свой выбор на Вове Цареве, недавно получившем заслуженный красный диплом.

Новоиспеченный помощник прокурора, полный сил и желания бороться с преступностью, рассматривал под микроскопом каждое дело, каждый протокол, каждое доказательство и не давал следственным аксакалам никаких поблажек, пока дела не были доведены до совершенства к началу судебного разбирательства.

— Серега, ты где такого откопал? — спросил однажды следователь.

— Да вон под той березой, — отшутился Кат.

— Слушай, у меня висяк один намечается. Если подозреваемый не подпишет признание, шеф меня распнет. Сдача плана горит, и мне позарез нужно закрыть это дело. Клейменова я расколю. В суде сможешь довести до приговора?

— Обижаешь, Паша, обижаешь. Суд еще не видел дела, которое было бы мне не под силу, — самовлюбленно согласился прокурор.

— Володя, что по делу Клейменова? Документы в порядке? — спросил Кат.

— У меня возникли кое-какие сомнения, — начал помощник. — Некоторые выводы не сходятся друг с другом. Смотрите, судя по результатам осмотра трупа, смерть наступила вследствие удара головой о стену. Учитывая вес, рост и спортивную подготовку убитого, сила толчка должна была быть богатырской. Клейменов же с трудом поднимает ящик с документами. Я видел, как он знакомился с материалами дела. Я считаю, нужно проверить его историю болезни либо привлечь врача для диагностики.

— Что-то еще? — спросил прокурор.

— В остальном все в порядке. Опытный правонарушитель, привлекался несколько раз по малолетке за хулиганство, мелкое хищение и побои. Отсидел за кражу, — отчитался помощник.

— Понятно, дело закроем быстро, ему не привыкать к тюрьме, — высказал свое мнение прокурор.

— Но он не мог с такой силой толкнуть убитого, это же очевидно, — не сдавался помощник.

— Володя, я все понимаю, ты только-только ступил на поле битвы, и юношеский максимализм требует, чтобы все было идеально. Жизнь устроена немного иначе, с опытом ты это поймешь. Он злостный преступник, пойманный с поличным и признавшийся в убийстве любовника своей жены. Мотив налицо, вина установлена, признание есть, для этого дела больше ничего и не нужно. Освободим общество еще от одного мерзавца, сделаем правое дело, — завершил свой поучительный монолог прокурор и отправил помощника домой.

Вова не верил своим ушам. Кат — гроза преступности, заставлявший подлецов и мерзавцев города залечь на дно и встать на путь исправления. Кат — кумир студентов юрфака, вдохновлявший своей непоколебимостью и профессионализмом зубрить криминалистику. Кат, с которым Вова отправил на доработку не один десяток дел, закрыл глаза на явную ошибку следствия.

— Здравствуйте, Вы сегодня с подмогой, — поздоровалась молодая девушка, раскладывавшая папки на столе судьи.

— Добрый, Линочка, добрый! Да, вот учу молодежь уму-разуму. Способный парень, думаю, вы будете часто видеться по долгу службы, — поддержал беседу прокурор.

Прошло два месяца, и Клейменов пошел по этапу. Дела закрывались одно за другим, общество очищалось с молниеносной скоростью. По каждому эпизоду находились ответственные. Наказание не медлило с благим исцелением осужденных, а освоение бюджета шло по плану.

Вова до последнего спорил с прославленным прокурором по каждой найденной недоработке следователей, но власть Ката не позволяла помощнику переломить метаморфозу начальника, явно уставшего от работы и заболевшего опасным безразличием.

— Володя, о чем задумался? Неужели о том, как будешь приносить кофе в постель своей любимой жене? — мечтательно спросила Володина невеста.

— Да, милая, я с нетерпением жду нашу свадьбу, — дал правильный ответ Вова.

Вова не мог оторвать взгляд от глаз любимой. Такие красивые, такие живые, игриво улыбающиеся и обнимающие весь мир. Точь-в-точь как в день их знакомства.

Вова вспомнил, как увидел этот взгляд впервые. Это было обычное июньское утро среды. Час пик, битком набитый пассажирами автобус. Молодой студент стоя повторял лекции перед зачетом. Резкое торможение. Пассажиры по инерции навалились на своих соседей. Вдруг Вова почувствовал легкие похлопывания по плечу. Вова обернулся и оторопел. На него смотрели большие круглые глаза с нежными огонечками, освещавшими все вокруг. Вовины глаза и рот решили не отставать и тоже округлились от удивления.

«Надеюсь, у Вас не назначено на сегодня свидание?», — улыбаясь, спросила таинственная красавица.

Вова продолжал смотреть на девушку с раскрытым ртом, поражая ее своим молчаливым красноречием и способностью не моргать.

«Надеюсь, у Вас не назначено на сегодня свидание?», — повторила незнакомка.

«Надеюсь, все-таки будет назначено», — вышел из транса Вова.

«Тогда Вам придется сменить рубашку», — произнесла девушка.

«Вам она не нравится?» — спросил Вова, переставая понимать происходящее.

«Дело не в этом. Когда автобус резко затормозил и я пыталась удержать равновесие, я случайно… поцеловала Ваш воротничок» — смущенно ответила девушка, опустив голову и немного надув губы, покрытые ярко-красной помадой.

«Ради Вас я готов менять рубашки хоть каждую минуту», — ответил Вова.

— И что я такого хорошего сделала в прошлой жизни, что судьба преподнесла мне такой подарок? Красивый, умный, честный! Ни один преступник не ускользает от моего храброго защитника правды. Я горжусь тобой! Даже не знаю, как тебе соответствовать, — мило улыбнулась светящаяся невеста и поцеловала свою гордость в щеку.

«Я тоже не знаю, как мне соответствовать этому идеалу. Я не могу больше смотреть на этот произвол, нужно что-то предпринять», — подумал Вова.

Внутренняя жалоба сделала свое дело. С нечистого на руку прокурора слетели погоны, дела последних лет были пересмотрены. Вовина совесть наконец взяла паузу и дала своему хозяину спокойно провести медовый месяц.

С тех пор к Володиным принципам добавилась вера его суженной, которую он не мог опорочить безразличным молчанием на нарушения закона — как против общества в целом, так и против отдельных его представителей вне зависимости от их прошлого, статуса и убеждений.

***

— Возражений нет, — коротко ответил Владимир Владиславович. — Марк, все запросы Цветкова были связаны только с данным рабочим? — спросил прокурор.

— Нет, мы с Михаилом обнаружили связь между несколькими делами, с первого взгляда не имеющими точек соприкосновения.

— Расскажите подробнее, — попросил прокурор.

Глава VIII. Сброшенный груз

— Мама, во сколько ты сегодня вернешься? — дожевывая бутерброд, спросил заспанный кучерявый мальчик.

— Не знаю, малыш, заседание может затянуться. Тебя заберет бабушка, а я постараюсь прийти пораньше, договорились? — тяжело вздохнув, ответила мама.

— Договорились, — кивнул малец с набитым ртом.

После развода с мужем Алла все меньше времени проводила с сыном. Постоянные совещания, переговоры с поставщиками, обсуждения новых акций занимали почти все Аллино время. А ведь совсем недавно вся ее жизнь крутилась вокруг семьи — заботливая жена, забрав сына с кружка, мчалась домой, чтобы встретить мужа и за приготовленным на скорую руку ужином обсудить события прошедшего дня.

Поправив нюдовый макияж, единственное, чему она осталась верна со времен замужества, и закрепив сына в автокресле, Алла выехала за ворота коттеджного поселка, вдавив педаль десятисантиметровой шпилькой в пол сияющего лексуса.

— Итак, что у нас дальше, — продолжил Танк. — Ах, да, взяточничество. Выписки с банковского счета Вестникова и покупка съемной квартиры. Что думаете, дамы и господа? — пройдясь по присяжным взглядом, как учитель, выбирающий жертву для опроса, Евгений Борисович призвал их к дискуссии.

— Я думаю, что эти доказательства не раскрывают мотив убийства в полной мере. Возможно, взятки и были, но улики достаточно спорные, — высказала свое мнение бизнесвумен.

***

— Марк, поясните в двух словах, в чем связь этих дел, — попросил прокурор.

— Все объекты, на которых рабочие получили увечья, принимал Вестников либо его начальник, Зверев Тарас Рудольфович. В любом случае, имя Вестникова упоминалось в тех или иных документах по каждому объекту.

— Уважаемый суд, прошу приобщить к материалам дела выписки с банковского счета подсудимого. Обратите внимание, что на протяжении года на счет Вестникова поступали значительные суммы от разных плательщиков. И недавно Вестников стал собственником своей съемной квартиры.

— Как это относится к делу? — уточнил судья.

— Изучив связь Вестникова с работодателями этих рабочих, следствие предполагает получение Вестниковым взяток за выдачу разрешений на эксплуатацию аудируемых им объектов. Наиболее вероятно, что данные обстоятельства были выявлены Цветковым, что и послужило поводом для убийства.

«Удивительно, достаточно сказать «наиболее вероятно», и картина играет совсем другими красками. Вроде не ложь, но и не совсем правда. Как мне знакомы суждения, построенные на видимом результате. Как я устала от мнений, основанных на точечных наблюдениях людей, не способных увидеть глубину пульсирующей боли от маленькой нарывающей раны», — подумала ухоженная бизнесвумен и унеслась в бездну вымученной тысячи дней.

***

— Завидуя я тебе, Аллка, никаких забот. Мужа накормила, ребенка отвела в сад и занимайся своими делами. А тут встань ни свет, ни заря, завтрак приготовь, посуду помой, правой рукой заплети косички, левой — докрась ресницы. Все бегом, второпях, на работе шум, гам, сделай то, сделай это. Летишь, как ошалевшая за ребенком, уроки, стирка, глажка, готовка, минута на сон и снова-здорово, все по кругу, — сетовала на свою жизнь Аллина подруга.

Без пятнадцати восемь. Скрестив руки, Алла бросила грустный взгляд на фоторамку с радостным кудрявым малышом, окутанным светящейся любовью молодых родителей. Как это было давно.

«Как счастливы мы были! Как мы любили!», — грустно подумала Алла в ожидании очередного вечера обвинений.

Аллин муж долгое время занимал высокий пост на одном из самых процветающих предприятий города. Карьера стремительно шла в гору благодаря его находчивости, профессионализму и острому уму. Но в какой-то момент удача вильнула хвостом, и семейное благополучие пошло под откос.

Гордость не позволяла Стасу просить у знакомых замолвить за него словечко. Долгий поиск работы все ниже опускал крылья некогда парящего орла. «Вы слишком хороши для данной вакансии, через полгода сбежите, а мне опять заниматься подбором персонала», «Извините, но эта работа слишком проста для Вас», «К сожалению, нам нужен исполнитель, а не управленец, мы не сможем сработаться», какие только ответы не получал Стас, но факт оставался фактом — он был не нужен.

И вот, наконец, он решил в корне поменять род деятельности и сменил власть и подчинение на общение с людьми. Поначалу все шло идеально. Знакомство с новым коллективом, изучение компании, ее стратегии и продукции были интересны новому сотруднику. Менее ответственная должность позволила освободить голову от постоянных расчетов и анализа и посвятить больше времени семье.

Казалось, жизнь снова наладилась. Алла, по-прежнему, могла оставить мысль о выходе на работу и заниматься домашними делами и сыном. Одежда стала чуть дешевле, стол стал немного беднее, но домочадцы старались не замечать эти перемены, ведь все необходимое было в достатке, а вычурность никогда не была семейной ценностью.

Время шло, работа перестала увлекать своей новизной, а подавляемые лидерские способности все сильнее били по амбициям главы семейства.

Восемь вечера. Скрежет ключей в замочной скважине. Глубокий вдох и терпение на максимум.

— Что сегодня на ужин? — спросил Стас.

— Плов и шарлотка, — ответила Алла.

— Опять? Третий день одно и то же. Сидишь дома целыми днями и не можешь приготовить что-нибудь новое, — опустив уголки рта, процедил Стас.

— Я целый день вожусь с Егором, сад, кружки, уборка, прогулка, и мы столько не зарабатываем, чтобы выкидывать продукты, — пыталась защититься Алла.

— Да ты вообще ничего не зарабатываешь, только тратишь. Лишь бы нацепить новую шмотку, больше ни о чем не думаешь. Ты хоть знаешь, как деньги зарабатываются? Сколько надо выслушать таких же, как ты, бестолочей? — отодвинув тарелку, Стас открыл банку пива и включил телевизор.

Алла, знающая, что не стоит продолжать разговор с явно неудовлетворенным жизнью мужчиной, молча убрала нетронутую еду обратно и принялась за домашние дела, ставшие стандартным развлечением молодой женщины.

«Можно подумать, это я виновата в его неудачах. Обхаживаешь его, стираешь, убираешь, поддерживаешь, а он и слова доброго не скажет. Бедный Егор. Быть сиротой при живом отце, ничего не видящем вокруг себя своими стеклянными глазами. Чему он научится, как он будет обращаться со своей женой и дочерью, насмотревшись на своего пьяного папашу», — со слезами на глазах Алла домывала посуду.

Так прошел год. Семья держалась на еще не забытых, когда-то счастливых мгновениях, и вылазками на природу, посиделками с друзьями и поездками в отпуск пыталась залатать трещину в домашнем очаге.

Приготовив любимое блюдо мужа, Алла ждала очередной будничный ужин и не представляла, что вечер припас ей в ответ.

— Нам надо поговорить, присядь, — серьезно сказал опустивший глаза Стас.

— Что случилось? — спросила Алла, повесив кухонное полотенце на стул.

— Я хочу, чтобы ты узнала об этом первой и от меня, — собираясь с духом, продолжил Стас. — У нас уже давно не клеится, и как бы мы ни старались, былое уже не вернуть. Я встретил женщину, которая мне идеально подходит, и хочу провести с ней остаток жизни. Считаю, нам надо разойтись спокойно, не привлекая особого внимания. Квартиру я оставляю тебе и Егору. — пробубнил Стас отрепетированную речь.

Алла почувствовала резкую боль в груди, как будто ее лягнула необъезженная лошадь.

— То есть так ты меня благодаришь, да? Мы через столько прошли. Вместе растим сына, все только-только начало налаживаться. Это труд не одного дня, ты должен это понимать, — несмотря на усталость, накопившуюся за последний год, Алла все еще любила мужа и не теряла надежду на то, что со временем в их жизнь снова вернется ушедшее на прогулку счастье.

— Я люблю ее и ничего не могу с этим сделать, — не сдавался Стас. — У нас столько общего, мне с ней так легко. Мы как родственные души, наконец нашедшие друг друга.

— Я не верю. Не верю, это какой-то бред. Кто она? — не находила себе место преданная жена.

— Неважно. Я пришел забрать кое-какие вещи. Нам больше нельзя жить под одной крышей, — Стас подвел к кульминации.

— А как же Егор? Неужели ты так просто бросишь сына? — не унималась раздавленная мать.

— Алименты буду платить исправно. Кружки, секции, лагерь — не переживай, все буду оплачивать. Каждый день видеться с сыном, конечно, не получится, но я бы хотел участвовать в его жизни, поэтому на выходные я бы забирал его, если ты не против, — Стасу не легко давалось озвучивание давно спланированного разговора.

— Я не верю. Не верю, что ты меня разлюбил. Этого не может быть, мы были так счастливы, — Алла цеплялась за последнюю истончившуюся нить.

— Я не люблю тебя уже несколько лет, — сухо ответил Стас. — Это правда, я пытался, но лишь обманывал себя. Кроме сына нас больше ничего не связывает, и играть в семью было бы несправедливо по отношению к нему и к нам самим.

Стас быстро собрал вещи на первое время и не попрощавшись с сыном, ушел в никуда.

Неподвижная Алла долго смотрела вдаль через окно.

«Какие красивые облака! Плывут себе и плывут. Они не знают, что им навстречу несется истребитель, и не успеют они опомниться, как он разрежет их на части», — думала Алла.

— Мама, а папа виынесся? — спросил уткнувшийся в Аллины колени кудрявый малыш.

— Не знаю, Егорушка, не знаю. Но мы с тобой вместе разберемся. Ты поможешь мне, мой смелый друг? — с улыбкой произнесла Алла.

— Тепей я буду засисять тебя от дыаконов, — поклялся маленький защитник, выпрямив спину и выгнув грудь колесом.

— Хорошо, мой рыцарь, а теперь спать. Нужно набраться сил, чтобы одним махом раздавить всех драконов, — подмигнула сыну любящая мать.

— Хоыосо, мамотька, — произнес топающий к кроватке зевающий малыш.

Алла и не думала, как сильно она любила мужа. Да, не все было гладко в последнее время, но они начали работать над отношениями, и светлое будущее все сильнее слепило неторопливо движущуюся к нему семью. Глава семейства не выдержал его блеска и первый подставил крылья, которые оно безжалостно опалило, не оставив шанса на заживление.

Алла не знала, что предпринять. Она потеряла интерес к еде, к сыну и даже к жизни. Каждый день проходил незаметно. Солнце раскрывало глаза и вело на кухню варить кашу. Ветер подталкивал по дороге в детский сад. Птицы нашептывали новости, а звезды напоминали о необходимости бесцветного сна.

Однажды, забрав сына, Алла увидела машину Стаса за воротами детского сада. Исхудавшая брошенная жена застыла у калитки.

— Мама, пойдем скоее, скоуо натьнусся мутики, — Егор потянул маму за юбку.

Алла вдохнула побольше воздуха и направилась к машине.

— Привет, ты за Егором? Мы вроде не договаривались на сегодня, — удивленно спросила Алла.

— Не совсем. Как ты, великан? Скоро станешь с меня ростом, — Стас поцеловал светлые кудряшки, подняв сына на руки.

— Все хоыосо, мы сегодня лепили миську, и тетя Даса меня похвалила, — похвастался юный скульптор.

— Мишку, какой ты у меня молодец, — подбодрил юное дарование Стас.

— Не тетя Даша, а Дарья Михайловна. Откуда он это взял? — поправила Егора мама.

— Тепей она тетя Даса, — не согласился Егор.

— Чудо чудное, — развела руками капитулировавшая Алла.

Стас, не поднимая глаз, вернул сына на землю и попрощался.

«Неужели, он одумался», — подумала ничего не понимающая Алла. Повернув за угол, она решила проверить, уехал ли раскаявшийся муж. Выглянув, Алла обомлела. В машину садилась Егоркина воспитательница, та самая тетя Даса.

Алла никогда бы не подумала, что детская воспитательница может рушить семьи. Это была ничем не примечательная особа, явно забывшая о том, что она женщина. Обычное лицо, обычные манеры, обычные темы для разговора. Отличная внешность для преступника — увидишь однажды, захочешь — не вспомнишь.

И эта серая мышь садилась в оставшийся с былых времен мерседес к все еще женатому мужчине на глазах у жены, с которой она десять минут назад вела непринужденную беседу об успехах сына.

«Понятно, ему не жена нужна, а нянька», — подумала Алла.

— Девушка, Вам плохо? — спросила светловолосая женщина.

— Нет-нет, все хорошо, — дрожащим голосом ответила Алла и, качаясь из стороны в сторону, пошла к машине.

— Может, не стоит в таком состоянии садиться за руль? — не оставляла в покое сердобольная прохожая. — Здесь неподалеку замечательное кафе с самыми вкусными круассанами в городе.

— Да, что-то слышала, «Сливки», кажется? — Алла не смогла сопротивляться женщине, чей голос окутал ее уютом бабушкиной кухни.

— Именно. Если мы с Вами сейчас же не съедим по круассану и не запьем целым бидоном кофе, боюсь, наши желудки нам этого не простят, — мило улыбаясь и взяв Аллу за рукав, светлокосая женщина потянула Аллу с Егоркой в сторону кафе.

Панорамные окна кофейни не позволили случайным прохожим быть свидетелями беседы отчаявшейся женщины и ее случайно встреченной спасительницы. Но через них можно было наблюдать, как секунда за секундой улыбающиеся глаза, окруженные добрыми морщинками, все сильнее расправляли Аллины плечи и пробуждали ее дух, задержавшийся в зимней спячке.

— До сидания, тетя Лина! — усердно спускаясь с крыльца, прокричал Егорка вслед удаляющейся фигуре.

— До свидания, Егорушка! Помнишь, о чем мы договорились?

— Дя! Казьдый день напоминать маме, как сийно я ее лублу!

Радостный подпрыгивающий Егорка вел за руку свою ожившую мать. В ее глазах больше не было ни грамма сожаления. «Квартиру на продажу. Открою свое дело, и пусть со своей нянькой завидует моему благополучию. Найду миллион взамен и выберу для Егорки отца лучшего из лучших», — прочитала личную мантру Алла и была такова.

Алла с сыном перебралась на время к родителям, пока ее новый салон красоты не начнет приносить плоды. Придумать название не составило большого труда. Оно лаконично описывало как перерождение своей хозяйки, так и бьюти-метаморфозы, окрылявшие все прибывающих и прибывающих клиентов. Аллина грудь гордо вздымалась при виде новой вывески с изящно выведенными буквами — «Сансара». Не прошло и полугода, как в журнале администратора не оставалось свободного места на три месяца вперед. Прибыль быстро покрыла все затраты, и Алла постепенно приобрела коттедж в престижном поселке и свой первый личный автомобиль.

— Аллка, ты просто поражаешь! За два года успеть выйти из полупризрачного состояния, отойти от развода и разорвать топ-десять лучших салонов города! Ты либо волшебница, либо подкупила фортуну. Все-то у нее получается на раз! — радостно восклицала подруга.

— Да-да, на раз, — Алла решила не разрушать утопические представления подруги, искренне радующейся на другом конце провода.

***

— Защита, возражения есть? — спросил судья.

— На счет приобщения банковских выписок — нет, Ваша честь. В свою очередь, прошу объявить перерыв на пять дней в целях ознакомления с данными материалами и для подготовки линии защиты.

— Суд определил объявить перерыв на пять дней. Слушание возобновится с того момента, когда оно было прервано. Все свободны, — судья распустил зал.

Глава IX. Метаморфоза

— Здесь есть над чем подумать, — проговорил молодой парень лет тридцати пяти.

— Согласен с Вами, Валерий, эти показания нужно оценивать в совокупности с другими уликами.

Лихачев Валерий, как и Евгений Борисович, был крепкого телосложения. Его выправка не позволяла мятному пуловеру и серым джинсам спрятать некогда стальные мускулы. Что странно, ладони бывшего спортсмена были измазаны чернилами, а на листах блокнота не осталось свободного места. На полях каждой страницы у наспех записанных фраз виднелись дополнительные заметки.

— Кто-нибудь хочет высказаться о надписи на стене? — спросил Танк.

***

— Обвинение, приступайте, — скомандовал судья.

— Уважаемые присяжные-заседатели, убитая все же оставила нам подсказку, — прокурор подошел к увеличенной копии очередного доказательства, — Страдая от мучительной боли и истекая кровью, Алена набралась мужества и, окунув палец в собственную кровь, написала на стене рядом с собой слово «карма». Да, это не имя подсудимого. Алена не успела бы его написать несмотря на то, что чернил вытекло предостаточно. Учитывая представленные доказательства и показания о длительном соперничестве, псевдоблестящей карьере Вестникова и предстоящей бойне, желание Вестникова устранить причину приближающегося краха его благополучия, а также его поимку с поличным, нетрудно догадаться, кого именно имела в виду убитая. Мы не можем винить Алену в таинственности оставленного нам ребуса. Жизнь уходила из ее тела. Ее любимый выдыхал последние капли воздуха. Но мы не смеем, мы просто не имеем права закрыть глаза на то, что жена благодетеля, изобличавшего недобросовестных и нечистых на руку толстосумов, на пороге своей смерти решила продолжить дело умирающего супруга и заочно поучаствовать в сегодняшнем заседании, по сути, указав на Вестникова.

Заканчивая свой монолог, Владимир Владиславович широким и достаточно резким движением руки приковал внимание загипнотизированной публики на подсудимом. Тишина была настолько глубокой, что казалось, было слышно мысли каждого: «Убийца! Убийца!». Выждав под испепеляющими взглядами многозначительную паузу, Владимир Владиславович передал слово защите.

— Ух, я как будто побывал на мастер-классе «Как разоблачить дьявола»! — Саша Сталь подошел к макету, язвительно щурясь и потирая лоб.

Я не буду читать лекции о том, что показывать пальцем не культурно, — Сталь не смог сдержаться, чтобы не дать прокурору словесный под дых. — Не будем ходить вокруг да около, обратимся к толковому словарю. Ушаков считает, что карма — это посмертное воздаяние за земную деятельность человека, состоящее для грешников в перевоплощениях, а для праведных — в «блаженном небытии», нирване. Иными словами, карма — это причинно-следственная связь между решениями, поступками и их результатом.

На этих словах мускулистый присяжный придвинулся вперед.

***

— Лихачев, скоро сдача нормативов, не забыл? — спросил тренер.

— Не забыл, Артем Палыч, как тут забудешь. Я же подающий надежды футболист, — задорно ответил студент, вытирая со лба пот.

— На твоем месте я бы так не радовался. Сдаешь позиции. Небось, по танцулькам бегаешь, шалопай?

— Что Вы, какие танцульки! По кефирчику и спать, — отшутившись, Валера поднял с пола рюкзак и выбежал из зала.

— Эге-гей, шпана! Куда намылились? — крикнул Валерка группе молодых людей.

— Пойдем скорее на пятый, там Люська в окне пресс качает, — конопатый парень с взъерошенным чубом схватил Валерку за рукав и потащил к лестнице.

— Три, четыре, пять… — кричали веселящиеся студенты.

— Подумаешь, пресс качает. Вот если бы подтягивалась, это еще куда ни шло, — крикнул Валерка.

— Спорим и пяти раз не сможешь! — заступилась за подругу девушка с косичками.

— Да он и вылезти-то испугается, — подхватила другая.

— Ну смотри, подтянусь пять раз, и я тебя поцелую, — крикнул Валерка девушке с косичками.

— Идет! — кивнули косички.

— А если сорвешься! — конопатый попытался остановить друга.

— Орлы не срываются, орлы парят, — раззадоренный Валерка оттолкнул конопатого в сторону и вылез через окно.

— Три, четыре, пять…восемь, девять, десять! — кричала толпа.

— Хорошо, ты выиграл! — схватилась за голову девушка с косичками.

— Одиннадцать, двенадцать, тринадцать! — не унималась разгоряченная публика.

«Тринадцать. И почему все боятся это число. Подумаешь, тринадцать», — подумал Валерка, когда его пальцы предательски соскользнули с оконной рамы. Сто лет прошло, пока он летел к асфальту. Так ему казалось. Так долго он смотрел на любимые косички, болтающиеся на ветру. «Только бы она не выпала! Только бы не выпала!», — последнее, о чем успел подумать Валерка перед тем, как черная тишина заполнила его глаза и уши.

— Мог бы просто меня поцеловать, — прозвенел знакомый голос.

Валера с трудом открыл глаза. «Косички!». Яркий свет освещал больничную палату, нагло отскакивая от белоснежных стен прямо в глаза перебинтованному пациенту. Множество приборов настукивали какие-то ритмы никому неизвестных мотивов.

— И хук справа мне был бы обеспечен, — пошутил Валера, пытаясь присесть на кровати.

— Однозначно, — подхватила Ася, прикрывая косичкой подступающую улыбку, — Сильно болит?

— Есть немного. Я сделал одно открытие.

— Какое?

— Спор девчонкой — прямой билет в травмпункт.

Заливаясь заражающим смехом, Ася отбросила косу за плечо и дружески хлопнула Валерку по руке, заставив бедолагу непроизвольно вздрогнуть.

— Ой, прости, — пристыженная Ася опустила голову.

— Два поцелуя, — требовательно заявила загипсованная гора.

В непринужденной беседе день закончился быстро. День, который поставил крест на спортивном будущем некогда подающего надежды футболиста. День, когда девушка с косичками, нагло ворвавшаяся в Валерины сны и мысли, подала первые знаки внимания. День, когда Валера мертвой хваткой ухватился за выпавший шанс и дал понять, что не намерен отпускать эти косички ни из своих сновидений, ни из своей жизни. День, когда сломанная спина не переломила дух и волю своего хозяина.

— Во сколько прием? — спросила Ася.

— В шесть, — ответил Валера, опираясь на трость.

— Я пойду с тобой, — безапелляционно заявила Ася, гордо подняв подбородок.

— Куда же я без своей голубки, — Валера обнял ее за талию и поцеловал в макушку.

Прошел год с той ужасной трагедии. Валера упорно занимался физиотерапией и все свободное время тратил на Асю и чтение. Он и не знал, что художественные формы могут так сильно увлечь простую груду мышц. Не думал, что может проживать с героем каждый миг и пропускать через себя каждую его мысль, будто рисуя вместе с автором витиеватые сюжетные линии.

— Надо же, такой молодой и уже с палочкой, — протяжно проговорила светловолосая женщина, покачивая головой из стороны в сторону в ожидании своей очереди.

— Да, к сожалению, — поддержала разговор Ася.

— Порой трудно понять причины, по которым судьба дает распоряжения на подобные трагедии.

— Судьба…будь она неладна! Беспечность, вот в чем причина! Всю жизнь ходит по лезвию бритвы! Адреналин, эйфория, сиюминутная слава — вот его двигатель, его наркотик! — несогласная Ася не сдержалась и выплеснула все свое негодование на добродушную женщину.

— Согласна, решения мы принимаем сами. Делаем выбор из множества предложенных вариантов. Но делая выбор, мы принимаем на себя и последствия, не всегда о них задумываясь, а иногда и заблуждаясь в верности предполагаемых результатов. Но и тут судьба не перестает удивлять уникальностью своих хитросплетений, предоставляя на выбор все новые и новые витки неизведанных дорог. Нужно их только увидеть.

— Надеюсь, он найдет свой истинный путь, — глубоко вздохнув, Ася завершила беседу.

— Кармина, заходите, — провожая хромого юношу, доктор вызвал следующего пациента.

— Всего Вам доброго, — обратилась к Асе женщина, — Помните, если близкий перестает видеть красоту, нужно просто подать ему лупу, — дружелюбно подмигнув, пациентка скрылась в кабинете доктора.

— Что сказал врач? — дрожащим голосом спросила Ася.

— Прогноз хороший, скоро восстановлюсь, — безжизненно пробубнил Валера.

— Это же замечательно! Может, через год вернешься в ВУЗ и в команду! — не сумев совладать с эмоциями, Ася бросилась в объятия мужа.

— Я не вернусь, — громовым полушепотом выдохнул Валера, — Травма не совместима с профессиональным спортом. Блестящий футболист умер, не успев подписать свой звездный контракт.

— И пусть! Пусть мир и не увидит легендарного футболиста, но он может познакомиться с отличным писателем, как считаешь? — Ася ласково подбодрила мужа.

— Как ты узнала? — удивленно подняв бровь, спросил ничего не понимающий Валера.

— Трудно не заметить груду исписанных салфеток и тетрадей в однокомнатной квартире.

— Что думаешь об этих каракулях?

— Мне, конечно, далеко до литературных критиков, но однажды наткнувшись на твои записи, я просто не могла оторваться. Надеюсь, ты на меня не злишься. Я не хотела, чтобы твои замыслы зависели от чьего-то мнения. Может, настало время поделиться своими творениями с другими?

— Сдаюсь! — отшутился Валера, подняв руки вверх, — Я подумаю об этом.

Денно и нощно Валера работал над своими детищами. С каждым днем его повествование наполнялось воздухом, сюжет окутывался захватывающими деталями, а междустрочие пропитывалось глубинным смыслом авторского посыла.

Наконец, придя к согласию с самим собой, новоиспеченный автор разослал одно из своих творений нескольким издателям.

Ответы поступали нескоро. Несмотря на хвалебные отзывы о художественном уровне произведения и безоговорочное признание Валериного таланта, все письма заканчивались отказом.

«Уважаемый «….»! Бесспорно, Ваше произведение уникально и заслуживает ступить на литературный пьедестал современности. К сожалению, «…» не сможет взять на себя смелость издать продукт, который, с большой вероятностью, не завоюет массы. С пожеланиями успехов, «…».

Получая отказ за отказом, Валера постепенно терял былой блеск в глазах, освещавший комнату в минуты творческого вдохновения.

— Что случилось? — однажды спросила Ася, заметив грустный взгляд мужа.

— Думаю, нужно с этим покончить. Не смысла тратить время и силы на никому ненужные истории, какими бы гениальными они ни были.

— Может, прочитаешь еще одно письмо. Завалялось в счетах, я только сегодня обнаружила, — не сдавалась Ася.

«Дорогой «…»!

Ваше произведение случайно попало в нашу редакцию и задело всю редколлегию до глубины души. Ваша исключительная манера изложения, тонкий юмор, непредсказуемые сюжетные линии и, безусловно, глубокий скрытый смысл завораживают с первых страниц. Если продолжить анализ, даже вскользь, наше издательство разорится на бумаге. Просим дать обратную связь и надеемся на плодотворное сотрудничество!

Искренне Ваш,

«Сосед с верхней полки»

— Сосед с верхней полки… многообещающее название, — язвительно заметил Валера, бросив листок на стол, будто боясь обжечься.

— А мне нравится…необычно, — Ася пожала плечами и загадочно посмотрела на мужа, безуспешно скрывающего подходящую улыбку.

— Думаешь, стоит связаться с ними? — спросил Валера с взглядом, полным надеждой.

— По крайней мере, ты ничего не теряешь, — поставила точку Ася.

Обсудив с издателем некоторые детали сотрудничества и мелкие изменения для привлечения аудитории, Валера заключил контракт на издание своей первой книги. Результат не заставил себя ждать. Сотни экземпляров исчезали с книжных полок с молниеносной скоростью. Молодому дарованию пели дифирамбы самые безжалостные акулы пера. Литературные вечера, фотосессии, интервью с открытием года были забронированы на месяцы вперед. Издатель умолял о новых бестселлерах, а отказавшие скороспелому автору слепцы кусали локти, подсчитывая неполученную прибыль.

— Скажите, Валерий, как Вы поняли, что драматургия — Ваше призвание? — спросил однажды журналист.

— В один прекрасный день, когда я потерял из виду свою путеводную звезду, моя супруга подарила мне лупу, — ответил Валера, мысленно отправив теплый и нежный поцелуй любимым косичкам.

***

— К чему этот ликбез? — спросил судья.

— Безусловно, Алена мужественная девушка. Спорить не буду, она действительно пыталась помочь следствию. Не хочется очернять Михаила, но есть вероятность, что Алена могла слышать мелкие подробности о деятельности супруга. Спасибо за это рьяному соблюдению горе-застройщиками правил звукоизоляции. Как верно заметил прокурор, Цветков изобличил не одного, не двух и даже не десяток нечистых на руку мерзавцев. Он перешел дорогу многим, в том числе и достаточно влиятельным людям, это факт. Слово «карма», написанное кровью на стене, действительно означает связь между поступками четы Цветковых и полученным кровавым результатом, это тоже факт. Но нельзя однозначно утверждать, что «карма» равноценно свидетельским показаниям убитой против Кости, это третий и самый важный факт моего монолога.

Адвокат закончил приводить доводы и вернулся на свое место.

***

— Это доказательство вызывает вопросы, — отметил мускулистый присяжный.

— Согласен, Валерий, пока отложим его в стопку с банковскими выписками. Нелегкая у нас работа, друзья, не легкая, — заявил Танк.

Глава X. Проверка на прочность

— Кстати о выписках…адвокат приобщил какие-то бумаги…Где же они? — продолжил Танк, перелистывая вереницу документов. — Ах, да, справки, справки, справки… Что скажете?

***

— Понимаю, что на первый взгляд, данные транши могут показаться подозрительными, — начал дискуссию адвокат. — Миру, полному предубеждений, нетрудно поверить в то, что, если у молодого человека появляется дорогостоящее имущество, значит, он прочно сидит у кормушки. Навскидку могу предложить еще пару-тройку предрассудков на этот счет — вступление в наследство, продажа иного имущества, помощь родственников, например. Но мы собрались здесь не для того, чтобы бросаться поспешными суждениями, а изучить все за и против, сделать выводы и принять верное решение.

И вдруг стальной Саша оторопел.

***

— Сань, завтра съемка, глянь договорчик, как будет время. Тема программы — «Собачий приют», — сделал заявку редактор.

— О, что-то ми-ми-мишное будет? — спросил юрист.

— Ну, как сказать. Начнем с собачек, а закончим «псами», — редактор не стал вдаваться в подробности интригующей темы шоу.

На следующий день Саша Сталь пришел на съемочную площадку, как обычно, помятый. Накануне вечером вся съемочная группа завершила очередной мини-сериал алкогольной вакханалией. Вино лилось рекой, время медленно двигало пошатывающиеся тела по бару. Сашу это не заботило. Он уже привык к таким вечеринкам. Каждый сезон венчался бурной пьянкой, каждый рабочий день — парой бокалов виски, а каждый уикенд проходил в угаре клубных тусовок. Приближаясь к своему тридцатилетию, Саша сильно подсел на выпивку и ни дня не проводил без заветного пойла.

Работе это не мешало. Сталь знал, что большая часть героев не прочитает и половины контракта, а в случае, если будут вопросы или сомнения, гениальный юрист подключит весь свой шарм и обаяние и убедит в необходимости каждого кабального условия, причем якобы необходимого именно для участника съемки, а не для продюсерского центра. А потом, когда ведущий подведет к действительной задумке шоу, и герой решит уйти со съемки, Сталь будет махать у него перед лицом подписанным договором и пугать кодексами, непонятными терминами и штрафами размером с телефонный номер.

Подходя к гримерке, Саша вынул из кармана жвачку и быстро освежил ей дыхание вчерашнего безудержного веселья.

— Добрый день, Алексей! Меня зовут Александр, сегодня я буду Вашим гидом по условиям договора. Все существенное выделено жирным — Ваш гонорар, срок сохранения содержания шоу в строгой секретности. Пожалуй, это все, на что нужно обратить внимание, остальное — лирика. Подпись здесь и здесь.

— Здравствуйте, Александр. Я все же почитаю. Тема съемок, знаете ли, научила бдительности, не поймите меня превратно.

— Что же это за тема такая?

— О, это долгая история. Если вкратце, несколько сотен бездомных кошек и собак скоро останутся без крыши над головой. И я, видимо, тоже.

— Хм, банкротство?

— Нет, махинации, покрывательство, коррупция. Бесстыдство, одним словом.

— Чем жехвостатые помешали?

— Дело не в питомцах, естественно. О них думают в последнюю очередь. Сейчас во главе два вопроса — как бы хапнуть побольше и потом не присесть за это.

— Вы задолжали крупную сумму? Никак не соображу, что можно взять с четвероногих.

— Все проще и глупее с моей стороны. Когда я покупал земельный участок, решил сэкономить на юридической стороне вопроса и поверил документам, которые показал мне продавец. За пару лет я построил несколько вольеров и других технических зданий, обустроил площадки для посетителей, приютил несколько сотен бездомных и «отказных» животных, нанял персонал, привлек спонсоров и организовал проведение различных массовых мероприятий на территории питомника. Все вырученные средства шли на поддержание приюта и содержание животных. Теперь, когда предприятие, скажем так, раскручено, и место приобрело достаточно высокую ценность, вдруг выяснилось, что согласие муниципалитета на продажу земли недействительно. И все коту под хвост, не в обиду моим любимым пушистикам. Землю заберут, животных, в лучшем случае, разгонят, а на прославленном месте соорудят какой-нибудь бизнес-центр.

— Вы обращались за помощью к адвокатам?

— Да, подготовка к суду идет полным ходом. Благо, есть люди, способные и желающие помогать обездоленным вне зависимости от того, как истрепалась их шубка. Таких немного, к сожалению. Многие любят легкие деньги — работу полегче и поменьше, миллион помощников… Главное, уметь аргументировать их и, в первую очередь, свою необходимость и значимость, постоянно изображать бурную деятельность и периодически тешить тщеславие нужным людям. И можно особо не напрягаться.

Саша потупил взгляд. Он даже не специализировался на гражданском праве. Его всегда манили детективные истории. Кто прав, кто виноват, зачем и почему, как все произошло…

А ведь у него неплохо получалось. После блестящего окончания института он устроился помощником адвоката, чтобы набраться практического опыта и занять свое место среди уголовных защитников. Дело за делом под руководством опытного наставника закаляло Сталя. Однажды он должен был превратиться в огнеупорный защитный механизм огромной судебной машины для любого, кто окажется потенциальной моделью тюремной бижутерии.

К этому все и шло, но однажды ему позвонил однокурсник и сообщил, что набирает в команду толковых юристов для обслуживания съемок. Сталь отлично подходил на эту роль. Судьба, помимо острого ума и отличной памяти, наделила его даром убеждения, приятной внешностью и способностью располагать к себе людей. А это именно то, что нужно для съемочной площадки, которая день за днем принимала гостей из разных уголков страны и мира, желающих поделиться своими щемящими душу историями.

Гибкий график, высокий оклад, несложная работа и прелести медиаиндустрии соблазнили молодого юриста. Стандартные договоры, стандартные ситуации, стандартная жизнь. И эти стандарты привели отекшие от недосыпа и пьянок глаза на встречу к горящим борьбой за правду и благодетель.

Выходя из гримерки, Сталь начал раскладывать свою жизнь по полочкам. Образование есть, навыки есть, опыта полно, а мечта так и осталась запертой в ящике письменного стола, за которым юный студент корпел над курсовыми работами.

Проходя мимо зеркала, Саша остановился. В отражении стояла личность, так непохожая на гордого выпускника, красовавшегося в фоторамке в квартире у матери, что прототип этой блеклой тени едва удержался от того, чтобы не разбить ни в чем не повинное зеркало.

«Такими темпами и про меня скоро снимут программу. Смотрите! Не пропустите! Гениальный юрист прожигает своей талант на бэкстейдже жизни!».

Съемка была в самом разгаре. Павильон мерцал от бликов плазменных экранов и динамического света. Натянутые улыбки и накрахмаленные лица имитировали атмосферу заинтересованности безучастных актеров. Темное закулисье дрожало от вибраций снующего по коридорам персонала, то и дело передающего короткие сообщения через переносные рации.

Как и предполагалось, на свет вылились личные истории главного героя, не связанные с его кличем о помощи, освещаемые лишь с одной стороны — пикантной и способной притянуть к экранам морально разлагающиеся массы, и облекающие главного героя в несмываемую грязь. Алексей, осознав, что аудитория не проникнется к злободневному вопросу о питомнике, отброшенному на задний план оголтелым обсуждением его частной жизни, встал со стула и сообщил об уходе со съемочной площадки.

Редакторы и продюсеры принялись уговаривать Алексея продолжить участие в съемке, но он был непреклонен. В бой должен был вступить матерый юрист, превратившийся из милого сочувствующего собеседника в сыплющего угрозами о новых судебных тяжбах.

Саша не тронулся с места.

— Сань, нужна твоя помощь, — подбежал редактор.

— Я здесь бессилен, — коротко ответил Сталь.

— То есть как? Иди, объясни ему, кто здесь хозяин, напомни про договор, — приказал продюсер.

— Нет никакого договора, — Сталь продолжал стоять на своем.

— Ты что не подписал у него? — ошарашенный продюсер поменялся в лице.

— Нет, взял только согласие на эфир, — отчеканил юрист.

— Ну, иди и запугай его судами, законами, в первый раз что ли! — не унимался продюсер.

— Я сказал, нет, — скрестив руки, Сталь встал в непробиваемую позу.

— Ты уволен, — злостно прошипел продюсер.

— Ошибаешься. Я только начинаю работать.

Саша вместе с открывшим ему глаза борцом за справедливость покинул студию. Программу не удалось собрать до нужного хронометража и накала страстей, и видеозапись на долгие годы улеглась на полку, пока время не сожгло ее последний кадр.

С тех пор Саша не употреблял горячительное. Мешки под глазами постепенно исчезли, и мир наполнился всей палитрой красок. Жизнь озарилась светом, и мечта вновь запорхала в воздухе, маня пробудившегося от долгого сна юриста своими сияющими искрами красоты.

Саша с блеском сдал экзамены и наконец получил желанный ордер адвоката. С первых дней работы на новом поприще Саша цеплялся за каждую возможность помочь любому нуждающемуся. Его преданность работе, ум и шарм позволили защитить немалое количество клиентов, и слава быстро разнеслась по городу и за его пределами.

— Так вот как выглядит самый популярный в городе адвокат… Хоро-ошеньки-ий! Заходи, заходи, здесь все свои, — Сашу тепло поприветствовала светловолосая помощница судьи, — Из шоу в шоу, значит?

— Да, если можно так выразиться, — поддержал разговор адвокат.

— И как? Нравится? — спросила помощница.

— Не то слово. Я очень рад, что нашел свое призвание, — искренне ответил Сталь.

— Это ведь ты перевернул ход дела с тем питомником? — поинтересовалась Лина Григорьевна.

— Каюсь, я. Владелец вдохновил меня, и вот, что из этого вышло, — не без гордости ответил адвокат.

— Приятно приносить пользу. Когда-нибудь за это воздастся, — вдохновляюще произнесла женщина.

— Надеюсь на это, — проговорил Сталь и начал готовиться к очередному заседанию.

***

— Как я уже сказал, нет ничего удивительного в том, что мой подопечный купил квартиру. Костя получал достойную зарплату, и супруги вполне могли накопить достаточно средств для ее покупки. Также Костя устроился на пол ставки в свой бывший институт, и по вечерам читал лекции, а в свободное время проводил веб-занятия из дома. Фактически суммы, о которых заявил прокурор, не являются доказательством получения Костей взяток, а лишь доказывают, что некие люди направляли на его счет деньги, не более того. По каждой подозрительной операции Костя подавал заявления в банк о возврате ошибочно перечисленных ему средств. Прошу приобщить справки из банка по каждому спорному платежу и справки, подтверждающие доход подсудимого, в совокупности превышающий покупную стоимость квартиры.

***

— Итак, справки о доходе и о возврате ошибочных траншей, — повторил Танк.

— Я посчитал, все соответствует доводам адвоката, — произнес Денис. — Можете мне верить, в банке не держат плохих счетоводов.

— Я бы поспорила, но лично Вам верю, — пошутила Алла.

— Евгений Борисович, мы забыли о показаниях Зверева, — подал голос философ.

— Очень интересный персонаж, — прокомментировала Оля.

— Как из гангстерского фильма. Я прямо вижу его на постерах с сигарой в зубах, — начал фантазировать Валера.

— Будет вам, господа, работаем, — Танк завершил минутный перерыв, — Спасибо, что напомнили Федор Иванович. Ну-с, приступим.

Глава XI. Пробоина в броне

— Назовите свое имя, возраст и кем Вы приходитесь подсудимому, — начал допрос прокурор.

— Зверев Тарас Рудольфович, 55 лет, руководитель департамента по контролю за безопасностью. Подсудимый был моим помощником, — командным голосом представился свидетель.

— Был? Он уволился? — уточнил Владимир Владиславович.

— Нет, его уволили в связи с потерей доверия, — сморщив нос, пояснил Зверев.

— По какой причине Вы потеряли к нему доверие?

— Департамент получил сведения о том, что Вестников вел двойную игру и раскрывал убитому конфиденциальную информацию в искаженном виде, ставя под удар всю систему безопасности, подведомственную департаменту. К тому же Вестников одобрял введение в эксплуатацию объектов, построенных и оборудованных со множеством нарушений.

— Уважаемый суд, прошу исключить из протокола показания об объектах с нарушениями. Защита представила неоспоримые доказательства подложности документов, — Сталь без промедлений опротестовал заявление Зверева.

— Принято, — согласился судья.

Довольный Саша Сталь опустился на стул, бросив испепеляющий взгляд на свидетеля. Но Зверев и глазом не моргнул. Сощуренные темные глаза. Острые скулы, обтянутые бледной кожей. Твердая выправка и спокойствие Зверева заставили адвоката первым отвести взгляд.

Сталь изучил реакцию присяжных. Зверев не вызывал у них антипатии или каких-либо сомнений. Наоборот, они были полны уважения и одобрения. По их внимательным взглядам, по тому, как они подались вперед своими телами, будто стараясь не упустить ни единого слова, казалось, что они воспринимали его как матерого волка, вожака, учителя. И на то была причина. Тарас Рудольфович был почетным гражданином города и посвятил ему всю свою жизнь. В юности он не пропускал ни одного субботника. В молодости, поступив на госслужбу, принимал активное участие в решении проблем города. Благодаря его стараниям было построено несколько школ и детских садов, благоустроены парки, налажена транспортная инфраструктура и многое другое. К своему пятидесятилетию Тарас Рудольфович решил уступить дорогу молодым и принял приглашение на должность руководителя департамента. Но и здесь Тарас Рудольфович не упускал возможности принести городу пользу и не закрывал глаза ни на одно, пусть даже мелкое, нарушение требований безопасности.

— А как Вы узнали, что Вестников сливал ложную информацию Михаилу Цветкову? — поинтересовался прокурор.

— Получая запросы из адвокатского бюро, один за одним, с неоднозначными формулировками и требованиями, порой, даже намеками, у меня сложилось впечатление, что Цветкову стали известны некоторые факты проведенных аудитов, причем сфальсифицированные. Я поднял документы и убедился в ложности, скажем так, обвинений Цветкова. Большинство было подписано Вестниковым, и я принял решение провести внутреннее расследование. В ходе проверки было выявлено несколько удаленных сообщений с рабочей почты Вестникова, в которых содержалась конфиденциальная информация, как я и сказал, в искаженном виде. После чего Вестников признался, что именно он отправлял эти письма. Мне не оставалось ничего другого, как уволить его. Я не мог оставить все, как есть, и позволить департаменту и далее быть скомпрометированным.

— Вестников конфликтовал с убитым? — задал вопрос Владимир Владиславович.

— Я не в курсе, как складывались их отношения, но, думаю, вряд ли Цветков обрадовался, когда узнал, что шел по ложному следу.

— Почему Вы решили, что Цветков узнал об этом?

— Как Вы знаете, наш город трепетно относится к нуждам жителей, и увольнение сотрудника департамента в связи с потерей доверия вызвало большой интерес у прессы. К сожалению, мне не удалось сдержать всю информацию в стенах департамента, и местные газеты разместили репортажи о Вестникове и Цветкове на первых полосах.

— Да, припоминаю. Репутация убитого пошатнулась после тех выпусков, что говорить о Вестникове. Неудивительно, что Вестников пришел к Михаилу в тот злополучный день, — подытожил Владимир Владиславович и занял свое место.

Давно забытая ржавчина начала проступать во взгляде непробиваемого Танка. Он тут же ощутил всю палитру чувств, которую испытал в годы службы в армии, вспомнив случай, когда он перестал позволять себе делать поспешные выводы.

***

Утро. Слепящие весенние лучи отсвечивали солнечными зайчиками на головах новобранцев, прибывших в воинскую часть. Жене повезло, его направили вместе с другом детства, Юркой Томилиным. Танк не переживал из-за расставания с семьей на годы службы. С малых лет он мечтал продолжить династию военных и ни минуты не размышлял при получении повестки. А плечо товарища вдвойне радовало новоиспеченного вояку. Чего нельзя было сказать о Юрке. Отлынивать от армии было, мягко говоря, не в почете. Юра не был предрасположен к спорту, никогда не интересовался военной техникой или чем-то подобным, и все его мысли занимали только две его истинные страсти — живопись и Даша с соседнего двора. Но Юра не хотел прослыть трусом или, так сказать, бракованным, и приободренный радостью своего друга сам пошел в военкомат, не доучившись до конца второго курса художественного института.

Служба нелегко давалась Юре. Ранние подъемы, стометровки, отжимания, дежурства, учения. И так по кругу, изо дня в день, одно и то же. Вместо дискуссий о высоком — планы атаки. Вместо чувственных красок — черные винтовки. А вместо небесных соседских глаз — бритые затылки впереди марширующих сослуживцев.

Со временем Юрино тело окрепло, но душа художника все сильнее требовала красоты и изящества. Однажды по дороге на учения Юра заметил двухэтажный дом, стоящий на небольшом возвышении. За домом виднелся сад, застланный зеленым ковром с пестрыми узорами полевых цветов. Глаз художника в миг создал вечернюю композицию. И о, чудо! Из дома вышел центральный объект будущего шедевра — молодая стройная девушка в светлой косынке.

— Лупешки прикрой, Микеланджело. Не твоего поля ягода, — толкнув локтем в бок, сослуживец с кривыми зубами вывел Юру из творческого транса.

— А кто она? — спросил Юра.

— Птичка высокого полета, лучше не витай в облаках, — ответил сослуживец.

— Ничего не понял, — Юра повернулся к Жене.

— Это генеральская дочка, — объяснил Танк, — Говорят, один попытался посидеть с ней на жердочке, так его отправили на Крайний север отдавать долг Родине.

— Краси-и-ивая, — пропел Юра.

— О, глядите-ка, да наш маляр влюбился, — загоготал сослуживец. — А как же твоя Даша? Или она уже наша? Если что, я могу вместо тебя в увал с ней сходить. Ты только скажи, как приедет. Я ее так нарисую, что краска очень долго будет сохнуть.

— Замолчи, придурок! Я с профессиональной точки зрения, — взорвался Юра.

— Ладно, ладно, не кипятись! Я сразу понял, что за точка у тебя зреет, — не унимался шутник.

— Не обращай внимание, — успокоил друга Танк.

— Мне бы твою броню, Женька, — Юра громко выдохнул и дружески похлопал его по плечу.

Прошло два месяца. Женя стал замечать, что Юра немного отдалился от него — перестал рассказывать о своих увольнительных, о новых идеях и Дашиных письмах. На Женины вопросы он отвечал сухо, отделываясь фразами типа «да нормально, ничего особенного, все по-старому».

— Друг, все в порядке? — однажды спросил Женя.

— Да, конечно, с чего такие вопросы? — не понял Юра.

— Ты какой-то странный. Раньше мы делились радостями с гражданки, но последнее время ты весь в себе, молчишь. Ты же знаешь, я помогу, что бы ни случилось.

— Все нормально, дружище. Если что-то случится, ты узнаешь об этом первым.

— Куда на этот раз пойдешь?

— Как обычно, прогуляюсь по центру, там да сям. Жди меня, и я вернусь, — улыбнувшись, Юра вышел из казармы.

Жене не понравилась цитата легендарного произведения в шуточной форме. Даже несмотря на Юрину нелюбовь к военной дисциплине, он не стал бы ассоциировать переживания военных лет с обычной воскресной прогулкой.

К вечерней поверке Юра не вернулся в часть, и перед отбоем командир вызвал к себе Женю.

— Танк, ты знаешь, почему Томилин не вернулся к отбою?

— Никак нет, товарищ капитан.

— Вольно. Раньше он не уходил в самоволку…

— А после дня отжиманий, и думать бы не смел, — Женя вспомнил прошлое наказание всей роты за разлитый в столовой компот.

— Ладно, патруль приведет. Ничего, мы тоже люди творческие, придумаем наказание поинтереснее. Свободен.

Женя развернулся на каблуках и вернулся в казарму. В его сердце затаилась тревога. Такого еще никогда не было. Художник художником, но устав Юра соблюдал неукоснительно.

На следующий день и через день, как бы Женя ни ждал, Юра так и не вернулся. Проходя мимо генеральского дома на очередные учения, Женя, как брошенный пес, уставился на него печальными глазами, мысленно скуля о лучшем друге. Как вдруг его взгляд заметил у забора Юрину фуражку. Женя выскочил из строя.

— Танк! Вернулся! Живо! — прокричал ротный.

— Товарищ, капитан, это фуражка Томилина. Разрешите расспросить гражданку.

— Нарываешься, вместе будете сидеть на гауптвахте!

— Есть сидеть на гауптвахте. Позвольте, мне хватит минуты.

— Ладно, иди. Сыщик, то же мне. Ну! Быстро!

— Есть!

Не прошло и полминуты, как Танк подбежал к ротному.

— Товарищ капитан, разрешите доложить.

— Докладывай.

— Томилин был здесь позавчера. Два месяца он рисовал дочь генерала в их саду.

— В Подмосковье ему жарко, видимо, решил поморозить свои кисточки на севере, — пошутил ротный.

— Генерал вернулся домой раньше обычного. Увидев солдата, он пришел в ярость и вытащил пистолет. Дочь говорит, он хотел его только припугнуть и выстрелил два раза в воздух, преследуя Томилина. Тот убежал в лес, и больше она его не видела.

— Ну и вляпался же он… И мне кляксу на послужном нарисовал, — теребя в руке сигарету, проговорил ротный.

— Товарищ капитан, разрешите прочесать лес.

— Еще чего! Один по садам да по девкам бегает, второй в поход собрался. Есть захочет, вернется. Встать в строй!

Женя знал, что командир тоже переживал за Юру, хоть виду и не показывал. Ротный был жестким, очень жестким, но все же относился к солдатам, как к своим детям. А Юрку любил больше всех. Ротный видел, как он каждый день, каждую минуту перебарывал себя, свои амбиции и тягу к прекрасному и наравне с остальными нес все тяготы службы под руководством строгого командира.

На обратном пути Женя решил пойти ва-банк. Замыкая строй, он незаметно скрылся в чаще в поисках друга и побежал по направлению от генеральского дома. Пробежав несколько метров, Женя несколько раз прокричал имя друга. В ответ тишина. Танк пробежал еще немного вперед и снова окликнул Юру. И снова тишина. Еще через несколько метров Танк прокричал:

— Томилин, черт возьми, если ты не отзовешься, я дам Кривозубу Дашин адрес!

И вдруг Женя услышал недалеко от себя звенящий голос. Женя не сразу понял, почему голос отдавался будто эхом буквально в двух шагах от него, как вдруг увидел приоткрытый люк.

— Юр, ты здесь? — отодвигая люк, Женя крикнул в какой-то темный бункер.

— Я же говорил, если что-то случится, ты узнаешь об этом первым! — крикнул в ответ Юра.

— Вылезти сможешь?

— Не знаю, не могу пошевелиться.

— Жди меня, и я вернусь! — Женя не устоял перед соблазном повторить другу в опасности эти проникновенные слова, — Я пойду за подмогой!

Женя что есть силы помчался в часть. Добежав до ротного, он быстро доложил ему обстановку.

— Ну, сыщик! Месяц на гауптвахте, обоим!

— Есть!

Вытащив Юру из бункера, Женя спросил:

— Не мог найти другого места для отдыха? После госпиталя тебе месяц сидеть на гауптвахте, и мне тоже. Это если генерал не пристрелит тебя раньше выписки.

— Не боись, я все ему объясню и подарю картину. Смотри, я как раз ее заканчивал, когда он налетел на меня.

— Ты и вправду Микеланджело наших дней. Думаю, растает.

— Спасибо, друг! А на счет места… Ты прав, в следующий раз буду падать во что-нибудь помягче.

— Давай как-нибудь обойдемся без следующего раза! А то придется возвращать тебя Даше по частям.

— Договорились. Даша, Даша… Как бы она сама меня не разделала на части, когда узнает об этой истории. Надо Лину подговорить. Если она будет на моей стороне, шансы на долгую и счастливую жизнь с ее сестрой в разы увеличатся.

— Искусство требует жертв, подуется и успокоится. Рад, что мы тебя нашли.

— Не представляешь, как я тебя поддерживаю. Спасибо, дружище!

Женя обнял лежащего на носилках друга, и спасательная группа выдвинулась в госпиталь.

***

— Тарас Рудольфович, скажите, по каким именно объектам приходили запросы из адвокатского бюро? — начал перекрестный допрос адвокат.

— Все не припомню. Так, навскидку — лифтостроительный завод, мясокомбинат, машиностроительный завод, в общем, производственные цеха, — ответил свидетель.

— Кто являлся руководителем всех этих аудитов? — спросил адвокат.

— Я как должностное лицо, — ответил Зверев.

— То есть, Вы, являясь должностным лицом и руководителем аудитов, проверяя отчеты моего клиента о состоянии проверяемых объектов, ставили на итоговых актах свою резолюцию — утверждено или нет, так? — уточнил Сталь.

— Да, все верно, — спокойно согласился Зверев.

— Ранее названные объекты были Вами утверждены? — набирая темп, адвокат продолжил допрос.

— Насколько я помню, нет, — приподняв взгляд вверх, будто вспоминая, медленно пропел свидетель.

— Тогда как Вы объясните Вашу подпись на данных актах? — Сталь передал Звереву документы, устанавливающие соответствие объектов всем регламентам и инструкциям. — На всех этих предприятиях рабочие получили тяжелые увечья в связи с нарушением техники безопасности, которые Вы почему-то не заметили, изучая Костины отчеты.

— Впервые вижу, я это не подписывал, — отчеканил Зверев.

— А как на счет этих бумаг? — без промедления и не давая свидетелю передохнуть, Сталь передал Звереву новую пачку. — На этих объектах трагически погибло несколько человек. И все из-за того, что Вы подтвердили безопасность оборудования и инженерных систем. Их семьи не получили ни копейки компенсации. Ни копейки.

— Повторяю, я не имею к этому никакого отношения, это не моя подпись, — попавшись на Стальной крючок и теряя самообладание, произнес Зверев.

— А эти документы найдены на месте преступления в квартире Вестникова в день его убийства, немного немало, прямо на его рабочем столе, — не унимался Сталь, закидывая свидетеля новыми пачками бумаг.

— Ложь! Я ничего не подписывал! И на его рабочем столе ничего не было, я видел это собственными глазами! — прорычал Зверев, ударив ладонью по трибуне.

— Что, простите? — улыбнувшись, спросил адвокат и не дожидаясь ответа, занял свое место.

***

— Что ж, дамы и господа! Спектакль окончен. Всем большое спасибо, мы хорошо поработали. Виновный должен получить сполна, — подытожил голосование Евгений Борисович, — Пойдемте, сообщим об этом.

Глава XII. Мирный договор

— Суд присяжных, вердикт готов? — спросил судья.

— Да, Ваша честь, — ответил Танк.

— Председатель, огласите.

— По обвинению в изнасиловании Цветковой Алены Игоревны подсудимый признан…

Костя посмотрел на жену. Юлин взгляд пронзил Костино сердце острой болью ее переживаний. «Моя Юля. Моя маленькая сильная женщина.»

***

— Алло, Костя, мне нужно тебе кое-что показать, набери меня, это срочно, — тревожным голосом, не терпящим ослушания, Юля надиктовала на Костин автоответчик.

«Наверное, что-то случилось. Прошло слишком мало времени, чтобы она осмелилась так жестко со мной разговаривать», — подумал Костя, прослушав короткое сообщение.

Костины пальцы на автомате набрали так горячо любимый номер.

— Ты в порядке? — сразу приступил к делу взволнованный влюбленный.

— Не совсем, нам нужно встретиться. Это не телефонный разговор, — отчеканила Юля.

— Через час буду у тебя, — пересилив обиду, Костя бросил все свои дела и помчался в место крушения своих надежд.

У двери Костя остановился. Он вспомнил, как почти год назад ослепленные счастьем влюбленные переступили порог своей съемной квартиры. Молодых людей не смущало скромное убранство этого дома — пошарпанная мебель и давно требующие ремонта стены были не в силах омрачить энергию бьющихся в такт сердец.

Со временем молодая пара поработала над дизайном, купила современную мебель, сделала ремонт и обзавелась элементами декора. Дом наполнился любовью, теплом и уютом, в которых нежно барахтались новоиспеченные счастливые соседи.

Костя не решался постучать. Он инстинктивно боялся вновь увидеть события минувшего месяца.

Будто почуяв его дыхание, Юля открыла дверь. Бывшие любовники молча смотрели друг на друга, боясь спугнуть свой желанный мираж. Первым пришел в себя Костя.

— Ты хотела поговорить. Что случилось? — серьезно спросил он.

— Проходи, это нужно видеть, — пригласила Юля.

Костя прошел на кухню и осмотрелся. Ничего не изменилось. Все та же мебель, те же обои. Только в этот раз от них веяло холодом.

— Смотри, — Юля указала на стол, опускаясь на стоявший рядом с Костей стул.

Костя взял листок бумаги и быстро прочитал его содержимое. Его лицо меняло краску несколько раз — от синюшно-белого до багрового и обратно. Грудь порывисто вздымалась и с тяжестью опускалась. Глаза за секунду наполнились слезами.

— Теперь ты понимаешь, что произошло? — спросила Юля, пронзительно смотря на Костю. — Я не понимала, что творила. Я знала, что не могла предпочесть тебя другому, не будь я одурманенной. Костя, я люблю тебя! Прости меня! — вскрикнула Юля и вскочила со стула.

Костино сердце обливалось кровью в миг осознания случившегося.

«Какая сильная женщина! Она прошла через все это одна! А я бросил ее! Каким я был эгоистом! Каким слабаком!» — думал Костя, утопая в бездонных, молящих о прощении глазах. Костины мысли путались, сердце стучало с бешеной силой, отдавая в виске.

— Только при одном условии, — придя в себя, безапелляционно заявил Костя.

— Я готова на все, только прости! — начала всхлипывать Юля.

— При одном условии, — повторил Костя. — Ты всегда будешь моей, — Костя вынул из кармана припрятанное три месяца назад кольцо и ослепил им испачканные потекшей тушью щеки.

Юля потеряла дар речи. Волна безудержного волнения разливалась по всему телу и обжигала каждую ее клетку все нарастающим жаром. Казалось, она перестала дышать. Только неровно поднимающаяся грудь и нервно хлопающие ресницы выдавали метавшиеся в хаосе мысли.

— У меня тоже есть одно условие, — сказала Юля серьезным тоном, оторвавшим Костю от края земли.

«Неужели она согласна?! Неужели она позволит мне идти рядом с ней!» — Костино сердце забилось со скоростью света.

— Интересно послушать, — приподняв уголок рта и смягчив взгляд мимическими лучиками, произнес Костя.

— Никогда, я повторяю, никогда даже не думай меня отпускать! — Юля изображала саму серьезность, пока ее не сменил больше не желающий скрываться прилив счастья.

— Это значит «да»? — спросил Костя, притягивая к себе любимую.

— Это значит «несомненно», — нежно ответила Юля и прильнула к Костиным губам.

Комнату будто озарило божественным светом, поднимавшим обручившихся лебедей в небесную высь. Их мир снова покрылся яркими слепящими красками. Их души неистово закружились в темпе вальса, а сердца в унисон запели серенаду, восхваляющую их бесконечную любовь.

— Что будем делать с Марком? — переведя дыхание и придвинувшись к своему жениху, спросила Юля.

— Я разберусь. Не будем пока об этом. Я сейчас ни о чем не могу думать, кроме своей раскрасневшейся невесты, наглым образом захватившей мою подушку, — неутомимый Костя решил наверстать упущенное и снова прижал к себе смеющуюся Юлю.

***

— НЕВИНОВНЫМ.

У Юли перехватило дыхание. Еле сдерживая дрожь, охватившую все ее тело, Юля неустанно молилась. Она мысленно просила избавить мужа от участи, уготованной ему системой.

— По обвинению в убийстве с особой жестокостью подсудимый признан НЕВИНОВНЫМ.

В глазах прокурора проскочила едва заметная радость. Владимир Владиславович еще никогда так не реагировал на свой провал. Подсудимого оправдывают, а он рад. Осталось услышать одно слово по последнему обвинению, и, вероятно, Вестников выйдет из зала суда свободным человеком, а души Михаила и Алены так и останутся неотомщенными.

— По обвинению в убийстве двух и более лиц подсудимый признан НЕВИНОВНЫМ.

Костина мама вскрикнула от счастья. По ее лицу ручьем текли слезы. Мать верила. Мать ждала. И дождалась. С Кости сняли наручники и выпустили из клетки. Скоро ее птенец вновь ощутит сладость вольного полета.

Объявив оправдательный приговор и закончив с формальностями, судья покинул зал. Репортеры наперегонки ринулись к Косте, боясь упустить шанс запечатлеть его первые ощущения после вердикта. Стальной Саша взял удар на себя, позволив Косте прийти в чувство и разделить эту радостную минуту с семьей. Костина мама и Юля пробились через вспышки камер и бросились в его объятья. Слезы лились рекой. Костя поднял руки вверх, будто сдаваясь под натиском поцелуев своих любимых женщин.

Вскоре зал опустел. Лина Григорьевна вышла на улицу подышать свежим воздухом и увидела у здания суда всю труппу с блеском отыгранной пьесы. Вестниковы стояли с одной стороны, адвокат с прокурором — с другой. Присяжные рассредоточились вдоль тротуара, а Кротов со Зверевым расположились немного в стороне.

Под палящим солнцем к Лине Григорьевне шел Рома, неспешно переходя дорогу. Не дойдя до лестницы нескольких шагов, он встал на месте, как вкопанный.

— Оля, ты что ли? — спросил Рома одну из присяжных.

— Приветики-пистолетики! — как ни в чем не бывало, поздоровалась Оля.

— Тебя не узнать, отлично выглядишь! Не думал, что встречу тебя у суда. Ты здесь работаешь?

— Можно и так сказать. Но работа уже подошла к концу. Вот, жду мужа с детьми.

— Рад, что у тебя все хорошо сложилось. А я все никак не соберусь. Хотя уже тянет к семейной жизни. Надоели все эти концерты, туры, хочется уже тепла и детского смеха.

Оля не успела ничего ответить, как ее талию обхватила куча детских рук.

— Ежики, вы меня так до икоты доведете! — радостно воскликнула Оля.

Рома оторопел. Один из мальчишек был словно его уменьшенный портрет.

— Разве нам, ежам, икота не подвластна? — к Олиной талии добавилась еще одна родная рука. — Ты готова? — Митя сильнее прижал жену к себе.

— Да, Мить, поехали, — Оля не стала знакомить семейство с призраком прошлого и направилась к машине.

— Оль, подожди секунду! Ты прости меня, если сможешь. Я был полным идиотом! Боже, как я рад, что ты меня тогда не послушала. Как его зовут? Может, что-то нужно? В садик, в школу, что угодно… Одно слово, и все будет.

— Его зовут Алексей Дмитриевич, — Митя грозно дал понять, что Рома давно сделал свой бесповоротный выбор, следя за тем, чтобы играющие неподалеку дети не выбежали на дорогу.

— Понял, принял. Но все равно, Оль, подумай. Все, что угодно. Ради сына. Я не буду путаться под ногами и ничего не прошу взамен. Вот моя визитка. Извините, что задержал вас… Береги ее… — одновременно счастливый и разбитый Рома пятился назад, и отойдя на несколько шагов, развернулся и направился к матери.

Группа присяжных начала расходиться. Писатель, философ и военный с банкиром, бурно обсуждая последние новости, пошли в сторону центра.

Рома обернулся и отыскал глазами Олю, суматошно пытающуюся усадить детей в детские кресла. Наконец, поборов маленьких смутьянов, Оля захлопнула заднюю дверь, и обойдя машину, взглянула на Рому. Он сразу понял — она его простила.

В этот момент подъехал еще один автомобиль и перегородил выезд семейству ежиков.

Из машины выскочил кудрявый мальчик и подбежал к присяжной на шпильках. За ним с рюкзаком в руках шел его отец.

— Домашнее задание сделали, поиграли, почитали, все, как ты любишь, — отчитался Стас.

— Отлично, спасибо. Завтра в силе? Хочу отдохнуть от всего этого, — спросила Алла.

— Конечно, без проблем. Как у тебя с тем парнем? Все нормально?

— Да, все прекрасно. За это время можно было бы и запомнить его имя, он задержится надолго, — усмехнувшись, произнесла бизнесвумен.

— Пожалуйста-пожалуйста, я только за! Но пока пусть побудет «тем парнем», — улыбаясь, ответил Стас. — Ну, ладно, утром заберу чемпиона. Я побежал, а то моя подумает, что мы разрабатываем план побега. И выезд перекрыли. До завтра!

Стас быстро подбежал к машине и освободил проезд. Оля обернулась и встретилась с Аллой взглядом. Им не потребовалось ни долгих разговоров, ни жалоб, ничего. Один только взгляд, и женщины все поняли. Они ощутили прошлые переживания и тревоги друг друга и почувствовали, как отпустили их. Их поглотило прощение, так долго заставлявшее себя ждать и так широко расправляющее их плечи. Оля улыбнулась и села в машину. Алла тоже не стала долго задерживаться у суда, посадила сына в свой лексус и укатила в неизвестном направлении.

— Знаешь, под конец я уже начал опасаться, что Костю не оправдают, — произнес Владимир Владиславович.

— Хорошая была идея воспользоваться звериным трюком против него самого же. Сработало. Где Вы нашли такого мастера подделывать документы? — довольный Саша Сталь спросил прокурора, не отрывая взгляда от Зверева.

— Доживешь до моих лет, и не таким обзаведешься. Смотри, опера пришли, шустрые, — Владимир Владиславович проводил взглядом уходящего Зверева, следующего за оперуполномоченными.

— Надеюсь, они его расколют.

— Я тоже. Надо постараться, все улики косвенные.

— Спасибо, Владимир Владиславович, что ввязались в эту авантюру. Без Вас мы бы не справились.

— Да не за что. Надо же было как-то прижучить этого мерзавца. Костя отлично сыграл свою роль, побольше бы таких.

— Согласен. Марк тоже ничего. Наделал, конечно, ошибок по глупости…

— Ну, мы с тобой тоже пока на рай не заработали. Судя по всему, он начал понимать, что гордыня ничего хорошего ему не принесет. Он тоже сыграл немаловажную роль, хоть и под угрозой обвинения в изнасиловании. Не знаю, как бы я поступил, будь я на месте Вестникова, но вроде его решение имеет положительный результат.

Коллеги попрощались и разошлись по домам. Чета Вестниковых хотела поскорее покинуть место долгих мучений. Отойдя немного от здания, Костя остановился, и обернувшись в сторону Кротова, произнес:

— Сейчас, надо сделать еще одно дело. Я вас догоню.

— Кость, я не держу на него зла. Уже.

— Не переживай, все будет хорошо, — Костя нежно поцеловал Юлю в нос и направился к Марку.

— Ну что, ты свое дело сделал. Вот, держи, как обещал, — Костя протянул Марку листок с результатами Юлиных анализов.

— Кость, прости меня. Если бы меня тогда не захлестнула ревность…

— Ты помог мне в суде. Цветковых не вернуть, но хотя бы Зверев ответит за все, и за них тоже. Думаю, он расколется — и про взятки, и про Цветковых… Мишино дело доведут до конца, и те рабочие или их семьи получат компенсации.

— Жаль Мишу с Аленой. Знал бы он, что Зверев опустится до убийства…

— Никто не знал. Когда мы с Мишей разрабатывали план, я и не думал, что попаду в такую мясорубку. Благо, Сталь достучался до прокурора.

— Да, хорошие ребята, — опустив глаза, Марк никак не мог отделаться от мысли, что он не достоин стоять рядом с Костей.

Костя, давно простивший друга, протянул ему руку. Мужчины скрепили окончание вражды крепким рукопожатием и разошлись в разные стороны.

— Лина, Лина-Магдалина! Ты хорошо постаралась в этот раз, — похвалил Лину Григорьевну судья.

— Будет тебе, Даниил, — улыбнулась Лина Григорьевна, — Разглядели бы они… хотя бы чуть-чуть, и не растеряли бы! — сердобольно сложив руки перед грудью, воскликнула Лина Григорьевна.

— Думаю, они с этим справятся. Ведь ты подарила им неплохую лупу, — улыбнулся в ответ Даниил.

Лина и Даниил неспешно шли по пустому коридору в сторону яркого света, вливающегося сквозь самое дальнее окно, и попав под его струи, два сияющих облака воспарили над ними и тихо растворились в солнечных лучах.

***

Уважаемые пассажиры!

Вы приземлились на планете Земля в аэропорте «Жизнь». За бортом вас ожидает непредсказуемая погода. Не торопитесь отчаиваться, если вас настигнет гроза. Не бойтесь тумана и снежной бури. Помните, что после тусклой луны всегда восходит солнце. И даже если вы окажетесь одни под проливным дождем, где-то неподалеку добрый сосед будет ждать вас с широкополым зонтом в руках, чтобы укрыть вас от любой непогоды. Нужно его только разглядеть.

Спасибо, что выбрали наши авиалинии и до новых встреч!

Примечания

1

Homo sapiens (лат.) — человек разумный.

(обратно)

2

Ватсон — Джон Ватсон, персонаж из рассказов о Шерлоке Холмсе сэра Артура Конан Дойла.

(обратно)

3

Шерлок — Шерлок Холмс, персонаж из рассказов о Шерлоке Холмсе сэра Артура Конан Дойла.

(обратно)

4

Итан Хант — персонаж серии американских фильмов «Миссия невыполнима».

(обратно)

5

Джеймс Бонд — персонаж серии романов британского писателя Яна Флеминга и серии одноименных фильмов.

(обратно)

6

Дон Кихот — главный герой романа Мигеля де Сервантеса, жаждущий переустроить мир.

(обратно)

7

«Вот смотрю я на вас и думаю: будь я полегкомысленнее, я бы… ух!!!» — цитата из фильма «Служебный роман», 1977 г., реж. Э.А. Рязанов.

(обратно)

8

«Вова, в следующий раз — быстро не женись!» — цитата из фильма «Не может быть», 1975 г., реж. Л.И. Гайдай.

(обратно)

9

Синдбад Мореход — герой сборника сказок «Тысяча и одна ночь», а также Альтер эго главного героя романа Александра Дюма «Граф Монте-Кристо».

(обратно)

10

Граф Монте-Кристо — Альтер эго главного героя одноименного романа Александра Дюма.

(обратно)

11

Мерседес — персонаж романа Александра Дюма «Граф Монте-Кристо», возлюбленная главного героя.

(обратно)

12

Робин Гуд — герой средневековых английских народных баллад, благородный предводитель лесных разбойников, грабивших богатых и отдававших добытое беднякам.

(обратно)

13

Ромео — главный герой трагедии Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта».

(обратно)

14

Джульетта — главная героиня трагедии Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта», возлюбленная Ромео.

(обратно)

15

«Ну, что, Новосельцев, Ваше дело труба» — цитата из фильма «Служебный роман», 1977 г., реж. Э.А. Рязанов

(обратно)

16

Дон Жуан — легендарный испанский распутник и беззаконник, герой многих произведений.

(обратно)

Оглавление

***

Глава I. Начало конца

Глава II. Все маски сняты

Глава III. Атака отступления

Глава IV. Цена за результат

Глава V. Наивность мудреца

Глава VI. Дикий путь в покой

Глава VII. Нить Ариадны

Глава VIII. Сброшенный груз

Глава IX. Метаморфоза

Глава X. Проверка на прочность

Глава XI. Пробоина в броне

Глава XII. Мирный договор

***

*** Примечания ***