Абстракция [Лео Святой] (fb2) читать онлайн

Лео Святой Абстракция

Часть 1

В детстве мне приснился такой сон, который я запомнил на всю жизнь:

Я был в каком-то белом ослепляющем пространстве и слушал Громовой Голос Бога. Он рассказывал мне Истину, но из всего полотна смыслов и слов, я запомнил лишь одну вещь, одну фразу, которую, к сожалению, даже не до конца понял.

“Но всему свое время” – думал я утешительно, вспоминая этот сон. Я старался не ждать подходящего момента, потому что знал, что понимание все равно придет. А когда оно придет – уже не особо важно.

Кстати, именно благодаря этому сну моим хобби стало – писать абстрактные картины. Я благоговел от хаоса красок на холсте, порядок которых понимал лишь я. И любил их складировать множеством рядов в своей квартире. Каждую картину я наполнял особенным смыслом, особенным настроением в период какого-то важного или неважного момента.

А что до моей жизни… Моя жизнь… А я буду очень и очень краток. Так вот моя жизнь была всегда красивой. Да, я любил красоту. Любил ее создавать. Я любил любовь. Но только настоящую… Ту, которая бесконечна. Я знал, что когда-нибудь встречу ее. Но опять же – я никогда не ждал, хотя искал, когда было настроение, когда чувствовал, что нужно создать какой-то особенный завиток во вселенной. А до того момента, до момента настоящей любви я мог, конечно, поиграть в так называемые чувства. Но когда понимал, что нет, это не оно – я просто перечеркивал все и отпускал. И да, я никогда не заходил слишком далеко. Ценность Бесконечности для меня всегда была важнее. Важнее какой бы то ни было ошибки, даже если она забавная.

Вернусь к красоте. Мне повезло – я мог путешествовать по миру. Везде бывал. Многое чувствовал. Я был ежесекундно в благодарении перед Богом.

Моя работа также подразумевала собой создание красоты, выраженную в цифровом варианте монитора. Но мне не хотелось бы впадать в детали и подробности этого. Я лишь просто хочу донести одну мысль о себе, чтобы вы поняли дальнейшее повествование. Я – тот человек, который живет по правилам красоты. Во всем.

Да, мою красоту можно счесть за своеобразный вкус “На любителя”. Однако, знаете, я более, чем уверен, что такие любители есть. Возможно, это и ты, дорогой читатель, ведь ты продолжаешь читать эти строки. Ответь мне и можешь не обязательно вслух. И не пиши мне писем на имейл. Просто ответь – как тебе сейчас? Красиво? Читается, сидится… Мм? Мне да. Потому что я пишу и мне хорошо.

А сейчас немножко о предисловии перед главным событием в моей жизни:

Время шло линейно-дуально. Много чего происходило на пути к Истине. Та самая уникальная жизнь, и я постигал ее на столько, на сколько это было возможно. Я возвращался к истокам всегда, через многих людей, через бесконечные течения вселенских обстоятельств.

И вот однажды меня посетило масштабное видение, давшее толчок к самому главному, к самому значимому событию в моей жизни и еще к воплощению миссии всей моей жизни.

Это произошло летом, когда я шел за очередными холстами и красками – решил наконец-то устроить себе выходной.

На середине пути к мастерской, я услышал чей-то голос:

“В стране объявлено военное положение”. Я остановился, огляделся вокруг. Никого рядом со мной не было.

“Значит”, – подумал я тогда – “Cейчас наконец-то все начнется”.

Я сел на ближайшую скамейку и начал наблюдать. Я давно был к этому готов, поэтому даже не сомневался в том, что происходит.

В воздухе начал появляться какой-то туман. Он был серого цвета… такой густой и неприятный. Медленно он укрывал все вокруг, поднимаясь выше и выше, достигая неба, застилая солнце.

Люди начали двоиться. Их более прозрачные копии шли с рядом с настоящими. Откуда-то появлялись также полупрозрачные образы людей. Полупрозрачые копии именно мужчин – одеты были в военные костюмы. Все как положено – оружие, фуражки, жилеты. Мнимые военные грубо хватали копии обычных мужчин и куда-то уводили их. Копии женщин останавливались и плакали. Откуда-то издалека я слышал выстрелы и взрывы. Картинки наложились одна на одну…

Я видел одновременно чистое небо и одновременно бесконечные самолеты, с ревом летящие, и несущие за собой фоту смерти, распыляющей чувства страдания и хаоса.

Я видел танки, что ездили по асфальту, вместе с реальными машинами. Через миг иллюзорные танки уже ехали не просто по асфальту… Они раздавливали на своем пути горы трупов, кости которых ужасно хрустели, а их теплая кровь растекалась по бетону, окрашивая дороги разлитой багровой краской смерти.

Ко мне подошел полупрозрачный дядька. В глазах его – безумие, в теле – нескончаемая дрожь. Весь костюм его заляпан свежими каплями крови и грязи.

– Кто ты, и что ты здесь делаешь? – спросил он хриплым голосом.

Я молча глядел в его глаза, ощущая бесконечную боль.

Не дождавшись моего ответа, он протянул мне какой-то листок.

– Завтра ты должен явиться, – сказал он, – за Родину воевать будешь!

Все также безмолвно наблюдая за свирепого и испуганного мужика, я ловил яркие мгновенья того, что происходило вокруг, ни капли ни в чем не сомневаясь… Во всем происходящем тоже была картина, но не упорядоченная, так похожая на абстракцию. Главная характеристика и смысл этой картины заключался в одном – в ней не было ничего, что могло бы выжить.

Почему ты молчишь? – крикнул он мне, но сразу же после этих слов, прямо на моих глазах, все его полупрозрачное тело раскромсало взрывом.

Я встал и медленно направился в художественный магазин, ощущая свинцовую тяжесть в ногах, и стараясь сохранить спокойствие – картины вокруг были поистине адовыми, хоть я и всегда был к ним готов.

Здравствуйте! – в лавке меня поприветствовала красивая девушка. В замешательстве я остановился и внимательно посмотрел на нее. Ее черты, ее глаза и улыбка были просто бесподобны. Более того, это был единственный человек, подле которого я не видел прозрачной копии.

Ох, я прошу прощение, но все ли с вами хорошо? – спросила она.

Вы здесь новенькая? Вы просто ангел во плоти среди всего хаоса мира! – не отвечая на ее вопрос, промолвил я.

Девушка смущенно опустила свой взор. Ее нежные грани, ее длинные ресницы, бледные щеки, которые внезапно окрасились в легкий румянец, волосы, волнистыми линиями ложащиеся на плечи, очаровательное черное платье, так прекрасно подчеркивающее ее тонкую фигуру. Но более того – я ощущал сияние от нее. Теплое, ласковое сияние…

Вы великолепны… – пролепетал я. И подошел к ней ближе, – Как же вас зовут?

Девушка подняла на меня свой взор. Ее глубокий светлый взгляд, таивший в себе столько красивой бесконечности, поразил меня до глубины души. Я едва дышал от восхищения… Она просто… невыносимо прекрасна.

Меня зовут … – и когда она назвала свое имя, я все понял. И… И на этот раз опустил глаза я. Все стало еще более понятнее. Улыбка появилась на моем лице. И ясное понимание о Замысле Всего, снова меня Истиной еще больше.

Под крики на улице, под выстрелы и взрывы, находясь в художественном магазине, я взял самое большое ведро художественной белой пасты и 8 холстов – размером метр на 80. Все содержимое я сложил в телегу, которую пообещал непременно вернуть, и улыбнувшись милой девушке, отправился домой.

За порогом лавки, на фоне обыкновенного мира – меня снова встретил полупрозрачный хаос ужаса, крови и безумия.

Ноги стали еще тяжелее… Тело не хотело видеть всего этого. Но я знал… Я знал, что должен был делать.

Итак, чтобы успокоить свое сознание, я закрыл глаза и представил ее… Ведь мне нужно будет… навестить ее снова.

Краем глаза провожая художественную лавку, неспеша, я отправился домой, наблюдая за тем, как колеса тележки окрашиваются мнимой кровью несуществующих мертвых тел.

Часть 2

Я зашел в свой подъезд. Чувствовал напряжение в мышцах. Меня покрыло потом. Ощущал озноб. Да, меня морозило очень сильно. Челюсть сжалась от напряжения.

“Благослови, Господь” – сказал я про себя, понимая, что Он давно Благословил.

Нажал на кнопку лифта… Пять, четыре, три, два, один.

Открылась дверь. Из нее вышла девушка. В ее ушах наушники. Она кивнула мне в знак приветствия. Следом за ней побежала ее копия, рыдая и зажимая свою руку в области плеча. С места ранения сочилась кровь. Вся одежда – рваная и грязная. Она спасалась… Она искала выход.

Я сделал вдох. Я сделал выдох.

И вот я дома.

Исполнение миссии начало проявлять себя в действии.

Я взял все пустые холсты из шкафа, отнес их в свою мастерскую. Затем достал из тумбы еще несколько банок белой художественной пасты, поставил их рядом.

“Начать нужно с самых маленьких” – сказал я сам себе.

Мастихином я нанес первый мазок. Раздался большой взрыв. Стекла затряслись. Я взглянул в окно. На фоне голубизны и солнца я видел туман тьмы и ненависти. Самолеты с ревом продолжали летать. Я продолжал слышать крики людей, выстрелы и всевозможные разрушения.

Читатель, хочу сразу тебе сказать, что это не было сном. Это все происходило при моем бодрствовании. Просто говорю это сразу, чтобы ты не подумал, что раз я начал свое повествование со слов о своем сне, то все это лишь притворство спящего сознания. Нет, это не так.

Да и так, я думаю, было бы не совсем интересно.

Ты спросишь, что же было в моем сне? Точнее ты спросишь, что же мне сказали такого, что полностью изменило мою жизнь? Но я тебе не скажу об этом сейчас.

Сейчас, в настоящий момент, я очень сильно попрошу тебя понаблюдать за моими картинами. Пожалуйста, сделай это.

В них не было разноцветных цветов, оттенков. Я писал белым по белому, создавая фактуры, линии и неведомые узоры.

Это была чистота, которой наконец-то потребовалось вылиться наружу.

Я знал всегда о свободе и любви, мой дорогой друг.

Я знал всегда о бесконечности и красоте – и ты уже понял это.

Преломление всех цветов, через стеклянную пирамиду, образует видение ясного белого света.

Я писал белым по белому. Я создавал Спасение. Прошу, прими его.

Безусловная любовь скрыта в каждом из нас. Тебе достаточно закрыть глаза и опустошить свой разум.

Я закрывал глаза и под грохот разрушающихся зданий, дотрагивался пальцами до белого цвета, проникая в суть чистоты, словно касаясь самого невинного тела какой-нибудь феи цветов.

Нет никакого конца. Всегда есть рождение и переход, поэтому…

Я открывал глаза и водил кистью по неизведанным, еще не созданным линиям, которые в Потоках уже давно были созданы, как созданы Богом нескончаемые волны бесконечных морей и океанов.

Ко мне стучали в дверь с грохотом. Я слышал гневные голоса чьих-то людских копий. Стекла моих окон постоянно тряслись от огромных взрывов. Я не хотел смотреть на улицу. Мне достаточно было того тумана, который опоясывал все вокруг угнетающей пеленой заблуждения и зла.

Но я продолжал писать. Мольберт за мольбертом. Не чувствуя усталости. Я писал и осознавал, что это мои самые главные произведения. Произведения, лишенные красок, но наполненные Истиной.

Я делал вдох. И мой мастихин так страстно целовал художественную пасту, оставляя на холсте следы, как на теле своей жены оставляет следы ее возлюбленный.

Я делал выдох – и музыка лилась по моим белым ладоням, образуя на картинах видимые разводы, так похожие на зимние летящие облака.

Ко мне снова стучали в дверь. На этот раз еще яростнее, еще больше, а я, замирая от той яркости, что искрилась с холстов, одержимо продолжал делать то, что дОлжно. С каждой секундой я становился все более и более счастливым. Исполнение самого важного… Самого бесконечного и светлого, через собственные руки, которых касались ангелы – происходило здесь и сейчас.

В мою кожу впитывался белый свет, впитывался еще глубже, чем чернила от татуировок. Это была та самая правда, которая превращает тебя в Абсолют.

Я откинулся на спинку стула. Мой уставший взгляд прошелся по моим прежним картинам. Так много красок.. Так много цветов и чувств. И все они об одном. О том, что я писал здесь и сейчас – о Белом на Белом.

Я взглянул на небо. Увидел там демонические огромные глаза, которые с ненавистью посылали мне всевозможные немые проклятия. Но я улыбнулся им. Я улыбнулся всему.

Ничто не сможет затмить… – прошептал я злобным глазам и вернулся к своему холсту.

По полу я аккуратно раскладывал готовые произведения, ступая босиком по холодному полу.

Я не знал сколько прошло дней. Я не знал, сколько рассветов и ночей я успел встретить.

Свет появлялся для освещения. Сон приходил тогда, когда нужно.

Звуки собственного сердца отражались через хаос фактуры, порядок которой я так хорошо понимал.

Все холсты, словно смены времен года, так нежно и красиво сменяли друг друга.

Один за одним. Один за одним. Бесконечные прохладные рассветы были в них, и танцевали как русалки на горизонте искрящихся вод… Таинственные закаты, как фениксы, горели на холстах огнем. Но все так же белым… все так же белым…

Я передаю тебе, читатель, один из этих холстов. Выберешь себе после конца любой? Ты дашь какой-то картине собственное продолжение? Пусть это будет моим подарком для тебя… ты выберешь… Я с любовью к тебе это говорю, слышишь? С большой любовью…

Мазок за мазком, мазок за мазком – вот так и играет жизнь. Всякий сон прекрасен. Ты просто должен посмотреть в него так глубоко, чтобы понять это было так легко.

Восемь. Осталось восемь.

Я смотрел на последние восемь хостов, размером Метр на 80. Они ждали своего часа… Они так влюблены в воплощение… Я чуствовал это. Я так сильно…

Я разорвал прозрачную упаковочную пленку с первого холста.

Крик женщины послышался за окном. У нее умер муж…

Я разорвал пленку со второго холста.

Боль от выстрела в сердце я почувствовал от какой-то души.

Я разорвал пленку с третьего хоста.

Снова что-то громыхает от разрушения.

Четыре.

Смерть.

Пять.

Ненависть.

Шесть.

Шесть жертв от одной бомбы.

Семь.

Где же спасение?

Восемь.

Здесь.

И затем последовало создание.

Создание новых, очередных моментов – в слиянии всех чувств, всех ощущений, всех жизней.

Снова белая паста касается холста, обнимая его новыми слоями творения.

По Образу и Подобию белого, я рисовал белым на белом.

Солнце освещает путь, происходит пробуждение от великого сна – такого многослойного, красивого, ужасного, низкого, дремлющего, бодрствующего.

Стуки в мою дверь снова… еще грознее. Еще яростнее. Где же спасение? Спасение здесь.

И не было конца нескончаемому – я обнимал белым цветом белое…

Восьмая последняя картина. Восьмой последний мазок.

Рука тянулась к завершению.

Дверь взломали.

Я обернулся.

Тот самый дядечка, которого взорвало перед моими глазами.... он смотрел на меня еще более безумно, чем в прошлый раз. На этот раз он ничего не говорил – он просто не мог. Я знал, почему безмолвие коснулось его. Я все понимал…

Он направил на меня пистолет, и тут же выстрелил.

Пеленой застелило мои глаза. Он ушел, конечно же, не попрощавшись.

Я повернулся к холсту – белое запятнано моей кровью. Дрожащей рукой я потянулся за последним белым мазком. Я чувствовал, что не мог уже дышать. Итак… Еще миг – и произведение закончено.

Без сил я упал наземь и снова посмотрел в окно. Туман проходил… Громыхающие звуки тоже.

Глаза погрузились в тьму… И потом снова пришли к Свету. Умирая, я улыбался. И мне было хорошо. Знаете, а ведь я все-таки так ждал этого, хоть и вначале пытался вам сказать, что это не так. Да… Я так ждал этого момента – до смерти, написать 44 картины белого на белом, и разрушить всю ту копию, которую я мог наблюдать вокруг.

Ведь копии не было. Понимаете? Копии не было…

Пять… шесть… семь… восемь.

Я открыл глаза и увидел бесконечность. Знаете, что она говорила своим нежным голосом?

Он упал без сознания… Адрес? Адрес улица В. дом 7 квартира… Ох, я не знаю номер квартиры, просто подъезжайте к этому дому! Имя? Я не знаю имени…

Бесконечность… – прошептал я.

Она испуганно посмотрела на меня.

Ох, вы очнулись!

Она наклонилась ко мне и взяла мое лицо в свои приятные, холодные ладони.

Вы так и не принесли тележку. А мадам мне дала ваш адрес. У вас дверь была открыта… А вы тут лежите без сознания…

Я поднес пальцы к ее губам, дав понять, чтобы она молчала.

Я так рад… Я нарисовал для вас восемь картин. Посмотрите…

Она обернулась. Крылья ангелов… на всех восьми ее холстах.

На одной из картин осталось маленькое пятно крови. Но я решил его оставить, сказав своей бесконечности, что это капля моей любви, капля воспоминания и знак Правды, которая есть Бесконечность.

Вот и конец истории.

Кстати… те слова из моего сна… Громовой Голос мне сказал вот что:

“Лекарство выдержать поможет это чудо”. Загадочно, не правда ли? Я тоже так подумал сначала.

Конец.

Оглавление

Часть 1

Часть 2