По следам Грааля [Амаранта Вейс] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

По следам Грааля

Пролог

5 декабря 1484 г.

Роковая дата для всего ведовского мира. День, в который Папа Римский признал реальность колдовства. В городах запылали костры, а люди превратились в свечки. «Молот ведьм», «Нюрнбергская дева», «Меч», «Сковорода» — лишь крупицы той извращенной жестокости, что принесла с собой святая инквизиция.

Ведунов сгубила порочная связь с Дьяволом. Но правда в том, что Ведьмы и Ведьмаки не принадлежат ни Богу, ни Дьяволу — они служат себе и своим силам.

Тринадцать некогда могущественных ковенов ушли в небытие. А те, кто уцелел, были вынуждены подписать пакт о заключении мира, согласно которому Ведуны обязуются:

1. скрывать свои силы;

2. не чинить беспорядки и не использовать магию во вред;

3. ежели в действиях ведьмы или ведьмака будет таиться злодеяние, то они добровольно подчинятся ордену Инквизиторов;.

4. инквизиторы в свою очередь отменяют все гонения;

5. если после справедливого суда, орден докажет вину обвиняемого, его ждёт наказание в зависимости от тяжести проступка;

Виды наказания: заключение в специальной тюрьме; казнь (только в особо тяжелых случаях);

Историю пишут победители. Вышеперечисленные события ныне известны как «Охота на ведьм».

«Ведьмы зло. Они коварны, опасны и слабы, вот почему, в конце концов, церковь одержала верх»

Вы слышали это много раз, не так ли? Однако ещё остались те, кто знают всю правду. Кто помнит долгую и кровопролитную войну. Отчаянное и смелое противостояние ведунов. Остались те, кто готов бороться за магию.

1 августа 1755 г.

«История ведьмовства»

Мари Блессюр

Часть первая. Город ста шпилей.

Глава 1. Софья

Звуки Имперского марша всё настойчивее разносились по комнате. Казалось, что вот-вот заявится Дарт Вейдер, признается, что он мой отец, и любезно предложит перейти на «тёмную сторону». Я, разумеется, согласилась бы, рассыпаясь в ответных любезностях.

Наскоро замотав мокрые волосы в полотенце, выхожу из ванной. Тем временем в марше наступила кульминация. Смартфон не переставал дребезжать, грозясь свалиться с компьютерного стола. На тёмном дисплее высветился незнакомый номер зарубежной наружности.

— Не бросай трубку. Это твой брат, — серьёзность тона говорящего резанула слух.

— Знаю, — без особого энтузиазма ответила я.

— Тогда позволь спросить, по какой такой причине ты второй день не отвечаешь на звонок?

— О, всё очень просто. Потому что звонок от тебя.

Мирослав выдохнул в свойственной ему манере. Я легко могла представить, какое выражение появилось на его лице. Наверняка, сжал губы в тонкую полоску и грозно свёл брови с необычным медным оттенком. Может, даже закатил глаза: этот изящный жест у нас семейный.

— Полагаю, ты уже догадалась о причинах моего настойчивого беспокойства.

Для этого не стоило обладать особенными навыками, достаточно было лишь бросить взгляд на календарь и увидеть дату: «28 апреля». Два дня до Вальпу́ргиевой ночи.

Два дня до ежегодного собрания одного из двух последних существующих ковенов.

А ведь когда-то их было больше.

— Ответ всё тот же?

Несмотря на явные вопросительные нотки, в голосе брата сквозила уверенность в неизменности моего выбора. Знал бы он, как мне хотелось оправдать эти ожидания: послать его на чёртовом чешском и вновь сказать «нет». Но за последние два года я прошла через все стадии: отрицание, гнев, депрессия и, наконец, принятие.

— Пойми, ведьме сложно быть одной. Без ковена, без семьи.

— У меня есть ковен, здесь, в России.

— Два человека не могут быть признаны, ты ведь знаешь.

— О, правда? Тогда не подскажешь, почему нас осталось всего двое? Ах да, и раз уж мы заговорили о семье. Возможно, она была бы у меня, не покинь кое-кто родину и не вступи в европейский ковен.

— Ничего не меняется. Я по-прежнему главный предатель в твоих глазах.

Я еле сдерживалась, чтобы не закончить разговор. Надежно зажав телефон между плечом и ухом, я вытащила карту из тёмно-бордовой колоды.

«Колесница» — карта старшего аркана, означающая цель.

Она подтверждала, что сейчас самое подходящее время для решительных действий. Утихомирив гнев, я оставила место лишь холодному расчёту.

— Впрочем, это не важно, — пришлось продолжить, когда молчание в трубке затянулось. — Я приеду на собрание.

— Что?

— Да-да. Тебе не показалось. А теперь, перестань мне докучать.

Наконец-то разговор закончился. Существовали дела поважнее разговоров с ним. Необходимо ещё раз обдумать план. Добиться желаемого не просто, но нет ничего невозможного, пока я сама не опущу руки.

♝♝♝

Я покачала головой в ответ на вопрос стюардессы. Кусок в горло не идёт, да и пить не хотелось. Мягкий свет из иллюминатора освещал лист бумаги, исчерченный схемами понятными лишь мне. Окинув взглядом шесть фамилий, заключенных в фиолетовые кружочки, я ещё раз проверила: не упустила ли что-то важное?

Европейский ковен состоял из пяти семей, пока три года назад к нему не присоединилась шестая. Все они представители разных стран, а некоторые из них и дурных характеров. Семья Новак родом из Чехии, она же является и главой ковена. Семья Суви — Эстония, Кённинг — Германия, Берг — Норвегия, де Ла Саль — Франция, и Красовских — Россия.

Традиционно в собрании принимают участие лишь определенные представители, которые достигли совершеннолетия и которых выбрала семья. Я попыталась выудить из памяти любую мелочь о каждой из них: ведь чем лучше ты знаешь противника, тем проще выявить его слабые места.

Суви и де Ла Саль славились своими артефакторами, у Кённинг имелись словесники. Помнится, лишь в семье Берг были такие же мантики, как я. Быть мантиком среди ведунов — это означает быть в самом низу общей иерархии. С точки зрения силы, конечно. Мы своего рода толкователи: одни извлекают информацию с помощью предметов, таких как руны, карты или кофейная гуща, другие — входят в транс или видят вещие сны, предсказывая возможные варианты развития будущего.

Самые сильные среди ведунов — словесники. С помощью слов они способны управлять окружающей энергией, преобразовывая её в удивительные вещи. Они могут сделать так, чтобы пошёл дождь, вспыхнуло пламя или заставить предметы двигаться. Однако это чрезвычайно сложно, не всякий словесник способен превратить силу слова в действие.

Ещё есть целители и отражатели, последние встречаются редко. На самом деле за все свои двадцать два года я не встретила ни одного. Говорят, что они способны перемещаться через любую отражающую поверхность. Довольно полезное умение.

Я вычёркивала слова и дополняла список, пока приятный голос не вывел меня из раздумий. Самолет приземлился. Что ж, здравствуй, Прага.

♝♝♝

Прага — «город ста шпилей»; «каменная места»; «золотая столица». Какими только эпитетами не восхваляют этот старинное место с хитрым переплетением узких улочек, домами с красными черепичными крышами и огромным количеством замков, сконструированных под влиянием самых разнообразных стилей — от мрачной готики до помпезного барокко.

Гуляя по Старо Место — одному из старейших районов города — я всё никак не могла определиться: бесят меня эти лощёные улочки или же восхищают? Совсем скоро они наполнятся людьми в пёстрых одеждах, остроконечных колпаках и вычурных масках, олицетворяющих ведьм.

Здесь, каждый год, в ночь с тридцатого апреля на первое мая, чехи проводят фестиваль в честь событий во времена Охоты на ведьм. Для ведунов это могло показаться насмешкой, но мир не стоит на месте. Люди, принимавшие участие в Вальпургиевой ночи, действовали без злого умысла, который двигал инквизиторами. Жители лишь размахивали бутафорскими метлами, продавали котелки, мешочки с запашистыми травками и просто веселились. А еще служили прекрасным отвлекающим манёвром для европейского ковена. В такой толпе легко спрятаться от зоркого взгляда недруга. Да и кому придет в голову, что ведуны будут собираться в самой гуще событий. В месте, где процветает католическая церковь? Инквизиторы скорее решат, что мы побоимся действовать так смело. Болваны.

Немного погодя, я добралась до Староместкой площади. Нырнув в неприметный переулок, останавливаюсь возле трехэтажной постройки, принадлежавшей ковену. Кремовое кирпичное здание ничем не выделялось среди остальных, но я чувствовала волнующий сгусток энергии, обволакивающий дом из-за большого количества собравшихся ведунов. Инквизиторы тоже могли бы его почувствовать, но как я и говорила, толчея людей умело маскировала этот недочёт.

На входе меня сразу же встретил ведьмак, упомянув, что все уже собрались в главном зале. Отказавшись от сопровождения, я решила устроить себе небольшую экскурсию. В последний раз я бывала здесь лет шесть назад, когда мои родители приезжали на экстренное собрание. С тех пор почти ничего не изменилось. Всё те же картины с изображениями выдающихся ведьм и ведьмаков, те же бархатные шторы на окнах и малиновые ковры.

Я не торопилась, хоть и опаздывала. Разве можно упустить возможность побесить этих заносчивых стариков? Мне не составляло труда прийти вовремя. Выказать уважение. Возможно, даже склонить голову. Но я скорее сменю имя на чешское, чем стану перед ними лебезить. Из-за принятого решения глав ковена, их веского слова и авторитета, был расформирован мой. Я пообещала себе, что найду способ, который поможет вернуть всё на свои круги. Если понадобится, пойду по головам, но не стану добиваться расположения, заискивая и рассыпая сладкими речами.

Выждав еще несколько минут, я уверенно вошла в совещательный зал. Солнечный свет играл с мозаичным узором на полу. Огромная стеклянная люстра отбрасывала блики, покачиваясь над головами сидевших за старым столом из красного дуба.

Все как один повернули головы. Маренка, та самая глава, недовольно постукивала пальцем, а её муж, Лукаш, натянуто улыбался, пытаясь сгладить острые углы в этой колющей атмосфере. Конечно же, Мирослав тоже был здесь. Брат окинул взглядом мой наряд, и, кажется, остался недовольным. Радует, что он оценил старания. Зная, какие здесь все снобы, я намеренно выбрала самый дерзкий из своих нарядов: с кричащими цветами и вырезами.

Неодобрение, смирение и что-то напоминающее облегчение смешались на лице брата. Боялся, что я всё же не приду?

Никто не пытался скрыть возмущенные гримасы, однако все молчали, обхватив правое плечо левой рукой в знак приветствия. Я хотела произнести что-нибудь ёмкое, но мою пламенную речь прервало внезапное появление.

Вошедший вмиг перетянул всё внимания на себя. Признаться, я и сама не сразу смогла перестать его рассматривать. Яркий вишневый костюм бросался в глаза, как и его идеально ровная осанка. Я знала лица всех представителей, но впервые видела этого парня. Кто он такой? Из какой семьи? И почему заявился в таком наряде на встречу с консерваторами и блюстителями строгих нравов? У меня появился соперник?

— Прошу прощения, в этом месте легко заплутать.

На его лице ни грамма раскаяния. Всё указывало на то, что он нарочно опоздал, как я. Он бегло говорил на английском, но его акцент напоминал французский. Неужели, этот парень как-то связан с семьей де Ла Саль?

— Vous avez du culot de venir ici?![1]

Я плохо понимала французский, но судя по реакции, незнакомцу не рады. Лицо парня продолжало сохранять невозмутимость. Однако, от меня не скрылась тень насмешки, скользнувшая по его губам.

— Ну что же вы, Tante[2]. Разве это прилично разговаривать на другом языке, среди тех, кто его не понимает?

Я с интересом взглянула на Ренарда, успокаивающего покрасневшую мать. Не знала, что у него есть брат.

— Mlčte![3] — голос Маренки громким эхом прокатился по комнате. Все за столом заметно напряглись: никому не хотелось гневить словесника. — Подобные разборки не выносят за пределы семьи. У нас есть дела куда важнее. Вы двое, скорее садитесь.

Мирослав склонился ко мне, как только я заняла место подле него:

— Надеюсь, это просто совпадение, и тебе хватило благоразумности не таскаться с этим типом по коридорам.

Всего на секунду я задумалась, но потом поняла, как, должно быть, это выглядело со стороны. Мы оба опоздали. Оба пришли в вызывающих нарядах и навели суету.

— Я не собираюсь это комментировать, — мой взгляд невольно остановился на парне в костюме. Волнистая челка, уложенная на левую сторону, закрывала часть лба, создавая тени на загоревшем лице. Вивьен демонстративно игнорировала юношу, в то время как Ренард с осторожностью поглядывал на родственника. Удивительно, но того это нисколько не напрягало. Несмотря на явную враждебность, он оставался спокойным, и похоже, наслаждался эффектом, что произвел ранее.

Брат хмыкнул и отстранился, когда старушка начала говорить. Ну, хорошо, со старушкой я явно погорячилась. Маренка выглядела прекрасно для своих лет. Пшеничные волосы были собраны в пышную косу, зелёные глаза были все такими же живыми и яркими, как в молодости.

— Хотелось бы поприветствовать вас улыбкой, но время не ждёт. Опустим формальности, и я перейду к делу. До нас дошли слухи, что примерно месяц назад орден начал вести странную деятельность. Они посещают церкви и монастыри в разных странах. Поднимают архивы.

— Что же они ищут? — поинтересовалась Сиф на ломаном английском.

Женщина являлась старшей представительницей из семьи Берг. Она была известным мантиком. Поговаривают, что Эйр, её внучка, унаследовала сильный дар бабушки.

— Святой Грааль.

— Ха, вы это серьезно? Подняли такую шумиху из-за выдуманной чаши — высказался Вигвар, сыскав ответную реакцию у своего брата Фридриха. Эти светловолосые немцы всегда недооценивали инквизиторов, уверяя, что у тех не осталось прежнего могущества.

— Поумерь-ка свой пыл, юнец, — Маренка кивнула мужу.

Прокашлявшись, Лукаш передал бумаги с отчетом ведьмы, занимавшейся этим делом.

— Всегда следует помнить, что малая искра предшествует огню. Мы не можем закрывать глаза на то, что творится у нас под носом, — Лукаш выглядел не таким энергичным, как жена, но и в нём ощущалась скрытая сила. Сила ведьмака, чьё слово может покарать тебя в один миг. — Нашему человеку удалось перехватить письма, в которых говорилось о свойствах Грааля.

Я нетерпеливо поёрзала: кажется, меня ждало нечто интересное.

— Всякий ведун, выпивший воду из чаши, лишается своих способностей.

— Если и так, кто в своем уме согласится выпить из неё? — не унимался Вигвар, не видя в ситуации ничего опасного.

— До тебя не доходит?

Блондин со злобным прищуром покосился в мою сторону.

— У ордена огромное влияние в обществе. У инквизиторов уйма людей, работающих в крупных организациях. Им ничего не стоит, например, пустить воду из Грааля в массовое производство.

— С каких пор тебя заботят судьбы других ведунов, Einsiedlerin?[4] Совсем недавно ты и слышать не хотела о нас, почему вдруг прибежала?

— Следи за языком, Вигвар, — предостерёг Мирослав, заслонив меня от немца.

Меня не волновали слова Вигвара, куда сильнее я была заинтересована в реакции незнакомца. Я покосилась в его сторону, но тот продолжал изучать бумаги.

— Не вынуждайте меня сделать так, чтобы вы все замолчали, — командным голосом произнесла Маренка.

Воздух в комнате задрожал. Никто не сомневался, что женщина сможет воплотить угрозу в жизнь.

— Кхм, чудно. Мы задействовали лучших мантиков, но даже они не смогли сказать наверняка, существует Грааль или нет. В любом случае инквизиторы что-то ищут, и это что-то не сулит нам ничего приятного. Мы создадим отряд, который будет действовать скрытно. Орден не должен знать, что мы владеем информацией. Среди всех кандидатур мы отобрали Хельгу, Вигвара, Эйр и тебя, Милош.

Хотелось хлопнуть себя по лбу, а лучше эту старушку. С точки зрения магических способностей, команда подобрана удачно. Два артефактора, целитель и мантик. Но как же другие факторы? Вигвар вспыльчив, Хельга не всегда бывает разумной. Да, Эйр и Милош вполне подходят, но они слишком известны среди ведунов и инквизиторов.

Остальные согласно зашептались. Фридрих одобрительно похлопывал брата по плечу, Отец Хельги раздавал указания, пока та самодовольно улыбалась. Всех всё устраивает. Грааль мог сыграть мне на руку, так не пора ли разрушить эту идиллию?

— Не хочется критиковать ваш выбор, однако от него зависит успех операции, а потому выскажусь.

Парень в костюме поднял голову.

— Люди из ордена наблюдают за нами каждый день, им известны имена и внешность большинства особо выдающихся ведунов. Будет ли разумным посылать тех, кого вы перечислили? Не лучше ли отправить кого-то, чья личность не столь заметна?

— Ни себя ли ты имеешь в виду, отшельница?

Надо же, а у него есть мозги.

— Прости, Софья, но ты всего пару часов назад присоединилась к нам. Этого слишком мало. К тебе нет должного доверия. Мы не будем менять свой выбор. На сегодня всё, — отрезала Маренка и поднялась с места.

До чего же упрямая старушка! Даже не удосужилась поразмыслить над моими словами. Хотелось догнать её и встряхнуть, чтобы она одумалась.

♝♝♝

— Кажется, пирожки и бабушкин борщ добавили тебе парочку лишних килограмм.

Она нагнала меня в коридоре. Тащилась за мной от самого зала совещаний. Не знаю, с чего началась её неприязнь ко мне, хотя вполне вероятно, что она относится так ко всем. Хельга — старшая наследница семьи Суви и сильная целительница в одном флаконе. Она никогда не упускала возможности посоревноваться со мной в красноречии.

— Всем пойдет лишь на пользу, если в этом мире меня станет чуточку больше. Так что они вовсе не лишние, дорогая.

Пухлые губы девушки дрогнули в презрительной полуулыбке, но тут же расслабились.

— Отказ Маренки, должно быть, сильно тебя задел. Но не переживай, я обязательно пришлю тебе фотографию, когда добуду Грааль.

— Жду не дождусь, — скрестив указательные и средние пальцы, чтобы унять раздражение, я поспешила убраться подальше. Необходимо подумать в каком-нибудь уединённом месте с хорошей аурой.

Но, видимо, все решили сговориться против меня. На пути, словно огромная скала, возник Милош.

Он же Мирослав.

Он же мой брат.

Глава 2. Софья

Я могла бы убежать, но брат занимался легкой атлетикой на протяжении долгих лет. Ему ничего не стоило догнать меня. Оставался только один вариант: сделать так, чтобы сбежал он.

— Неужели сам Милош вновь встретился на моем пути? Наверное, в прошлой жизни я держала сиротский приют, не меньше.

Он поморщился, но сделал шаг навстречу.

— Мне казалось, тебе не нравится это имя?

— Верно, оно меня бесит. Считаю своей святой обязанностью сделать так, чтобы ты воспылал к нему похожими чувствами.

— Смотрю, это доставляет тебе удовольствие: хамить, делать всё наперекор моим словам? Я думал, ты повзрослела. Но ты всё тот же ребенок.

Я вскинула голову в надежде испепелить Мирослава взглядом.

— Ты потерял право учить меня и говорить что делать, когда сел на самолет в один конец.

Он вздрогнул, словно я внезапно напугала его или больно ущипнула. Лицо брата побледнело. Хорошо. Я хотела причинить ему боль. Хотела, чтобы он страдал. Но почему у всего этого такой отвратительный привкус?

— Прошу тебя, — он мягко перехватил мою ладонь, переплетая наши пальцы вместе, — давай просто поговорим.

Появилось ощущение будто я переела, и теперь мой желудок заполнился желчью. Нечто противоречивое поселилось в голове. Нечто, желающее вцепиться в тёплую ладонь брата и больше не отпускать ее. Но это нечто не поможет достичь цели. Нечто не вернёт мне ковен. И не проучит Маренку.

— Я тоже просила тебя однажды, — я старалась не смотреть ему в лицо. — Всего доброго, Милош.

Я уходила с прямой спиной, ни разу не обернувшись.

∞∞∞

Теплый воздух ударил по лицу. Староместкая площадь заполнилась людьми. Со всех сторон разносилось: «Nechoďte kolem!»[5], «Jen u nás! Skutečné kouzelné zrcadlo!»[6]. Среди потока слов, я смогла распознать лишь одно — «зеркало».

К зеркалам не стоит относиться так легкомысленно. Особенно бездумно их продавать. Мало ли кто из него может появиться? И всё же любопытство не унять. Оно зарождалось тягучим комком, подмывая подойти ближе и посмотреть.

Грузный мужчина с широкой улыбкой не скупился на похвалу собственного товара. Тут тебе и чудо-трава, и целебные зелья, и, конечно же, заколдованное зеркало. Идеально чистое, в чёрной оправе, покрытое замысловатыми узорами, создающими налёт мистики.

Повинуясь странному порыву, я осторожно схватилась за ручку предмета и поднесла к лицу. Долгое и пристальное всматривание в загадочную поверхность ничего не принесло. И всё же я словно попала в плен. Чем дольше я вглядывалась, тем сложнее было отвести взгляд. Отражение покрывалось дымкой. Вот она — удивительная магия зеркал. Им не нужна ведьма, они удивительны сами по себе.

Меня не покидало ощущение того, что кто-то, затаившийся по ту сторону, вот-вот появится. Слабый проблеск полыхнул и погас в глубине глаз. Это длилось всего секунду.

Тем временем людей становилось всё больше. Вереница запахов обрушилась на меня, из-за чего закружилась голова. Ускорив шаг, я направилась в сторону старенького, но уютного хостела.

∞∞∞

Ровно три поворота ключа отделяло меня от долгожданного душа, свежих фруктов и мягкой узенькой кроватки. Сбросив с себя обувь, я прошла к небольшому столику возле окна. Когда металлический браслет с лёгким стуком коснулся его поверхности, за спиной прозвучало тихое: «Bienvenue»[7].

Понадобилось приложить огромные усилия, чтобы не вскрикнуть. А ведь я знала, что эта встреча произойдет. До того как прилететь в Чехию, я делала расклад. Карта визитёра предупредила меня об этом. Но как бы не старалась выяснить, кем окажется гость, всегда выпадало только одно — «Шут». Тот, кто не знаком с картами, мог бы подумать, что она выпадает только для легкомысленных и безответственных людей, однако всё гораздо сложнее. Шут лишь прячется за маской, не желая раскрывать личность. Он всеми силами оберегает своё хрупкое «я» от всех. И даже от самого себя.

— Кажется, вы что-то перепутали. Обычно хозяин приветствует гостя, а не наоборот.

Отлично. Руки больше не дрожали. Я продолжила снимать с себя украшения, будто ничего не произошло.

— В наши дни сложно встретить человека с хорошими манерами, — и вновь в его тоне ни капли раскаяния.

Я узнала этот голос. Удивительно, что я не ощутила его присутствия сразу же, как вошла: комната была буквально пропитана свежим запахом с морскими оттенками. С каждым вдохом аромат щекотал лёгкие и бодрил куда сильнее, чем появление этого парня.

— Что вас сюда привело?

И как ты сюда проник, засранец?

Окна по-прежнему закрыты, дверь тоже была заперта. Он не мог её открыть, ведь я использовала ключ, созданный сильным артефактором — Мирославом. При всей моей «любви» к нему, не признавать его талант глупо. Так как же незнакомец сумел пробраться?

— Я пришёл кое-что обсудить. Думаю, что некоторые наши желания совпадают.

Пол скрипнул, намекая, что теперь незваный гость подобрался несколько ближе. Я не спешила оборачиваться, продолжая излучать отстраненность.

— Например?

— Мы оба хотим что-то значить. Однако и вы, и я выбираем сложные пути для этого.

Шут. Он вполне оправдывает эту карту. Пытается манипулировать моими мотивами, умело, не раскрывая своих в полной мере.

Верткий тип.

— Как вас зовут?

— Это действительно так необходимо сейчас?

— Должна же я знать имя человека, которого собираюсь послать в приятное путешествие по Франции.

— Я думал, вы хотите найти Грааль.

— А я думала, никто кроме меня не может знать, о чём я думаю.

— Некоторое время назад вы показались мне достаточно благоразумной, — в его голосе зазвучала неприкрытая скука. — Что ж, видимо я ошибся. Приятного вечера.

Он ушёл бесшумно, оставив после себя шлейф сладковатого парфюма.

∞∞∞

Контрастный душ охладил разум. Теперь я могла трезво оценить произошедшее. Начнём с самого начала. Моя главная цель — восстановить российский ковен. Для этого нужно либо переманить на свою сторону влиятельных людей, делая при этом не самые приятные вещи, либо добиться авторитета своими усилиями: тогда, важные персоны уже по собственной воле присоединятся ко мне. Второй вариант — наилучший, и в то же время самый трудный из всех. Никто из присутствующих ко мне не расположен. И как не прискорбно я сама поспособствовала этому: из года в год, отказываясь к ним присоединиться. Но я не могла поступать иначе. Гнев и боль утраты слишком надёжно удерживали в колючих объятьях.

Я скрестила пальцы, прогоняя непрошенные воспоминания. Не время вспоминать обо всем этом.

Как выразилась Маренка, ко мне нет доверия, а что, как не поимка потенциально опасного предмета способна его создать? Вот только одной вряд ли удастся найти Грааль. Помимо инквизиторов придется опасаться и четверых ведунов, отобранных для этого задания. Вывод весьма неутешителен — никто не будет сотрудничать с отшельницей. Никто, кроме такого же отшельника, как я.

Я ещё раз прокрутила в голове образ шута. Его строгие черты лица вполне привлекательны. Разве неприятно иметь дело с таким парнем? Вот только эта вишенка не так проста. Не хочется оказаться в ситуации, когда напарник набросит удавку на мою шею или не подаст руку, если я зависну над пропастью. Кто знает, на что из этого списка способен выходец из семьи де Ла Саль. Кстати об этом, неплохо было бы выяснить, почему до сих пор о нём нигде ничего не упоминалось?

∞∞∞

Кажется, это уже была двадцатая виноградинка, которую я не глядя закидывала в рот, пока другой рукой щёлкала по окошкам на экране ноутбука.

Я слегка потянулась, чувствуя, как мгновенно загорели мышцы из-за долгого нахождения в одной позе. Я проверила всех людей с фамилией де Ла Саль, которых нашла в друзьях у Ренарда, но никто даже отдаленно не напоминал недавнего визитера.

Разве так бывает?

Хотелось оставить эту затею, но вспыхнувшее чувство азарта не желало отступать. Я упорно продолжала просматривать страницу Вивьен в инстаграм в надежде найти хоть что-то полезное. Но попадались лишь качественные фотографии с мотивирующими подписями. Все говорило о том, что женщина — отличная жена и заботливая мать. Идеальная картинка. Скука.

Добравшись почти до самого конца, я наткнулась на чёрно-белый снимок, по всей видимости, семейную фотографию. Справа располагалась супружеская пара: родители Вивьен, рядом с ними стоял их сын, а следом симпатичная малышка с пышным бантом в волосах. Она крепко держала за руку брата и… ещё одну девочку. Я едва не подпрыгнула на месте. Разве у Вивьен есть ещё один родственник кроме брата? Кто этот ребенок с робкой улыбкой? В загадках этой семейки сам чёрт ногу сломит.

Вздохнув, я потянулась за картами. Их энергия мгновенно откликнулась, прокатываясь теплом по всему телу. Каждый раз, когда я прикасалась к ним, то чувствовала себя сильной, способной справиться со всем. Но всё это так зыбко. В решающий момент даже самых сильных ведунов магия может покинуть. Так ведь, мама, папа?

Я потянулась энергией к картам, попросив их дать мне ответы. Спустя пару секунд ожидания, ведомая знакомым ощущением, вытянула одну.

«Перевернутая десятка кубков».

Без сомнений все люди с фотографии — родственники. Семья, идущая рука об руку с предательством. А ведь он не соврал. Кажется у нас и впрямь, есть что-то общее.

Становится всё забавнее.

Глава 3. Фабьен

На улицах стало слишком тесно. Почти каждую секуду в меня врезалось чьё-нибудь разгоряченное тело. Все входили в кураж Вальпургиевой ночи.

Свернув в безлюдную улочку, уже через мгновение я оказался на улицах района Нове Место. По сравнению с центром всё здесь казалось лишенным ярких красок. Воздух был пропитан речной водой, рыбой и историей прошлого. Мрачное, но спокойное место.

Я неторопливо двигался в направлении временного пристанища, прокручивая в голове разговор с той девушкой. Я изучил досье ведунов с совета, но она оказалась единственной, кого не было в списках. Складывалось впечатление, что её тоже не ждали на торжестве.

Изначально я не планировал вести переговоров. Но внезапная новость о Граале и её замечание по этому поводу заставили подкорректировать задачи. Она могла быть полезной: это видно. Чем больше людей ты используешь, тем дальше продвинешься. Однако, признаться, я немного рад, что она отказалась. Нет ничего приятного в том, чтобы получать всё так просто. Её согласие — вопрос времени. Крючок уже погрузился в воду.

На входе в комнату меня встретил кузен. Что не удивило это. Может, только самую малость. Его крепкое телосложение и артефакты, припрятанные в карманах, могут доставить проблем, если придётся драться. Но что-то подсказывало, что этого не будет.

— А вот и ты. Боялся, что сегодня так и не придешь, — Ренард дружелюбно протянул руку. — Мы не поприветствовали друг друга как следует.

Это явно лишнее. А вот перекошенное лицо его матери доставило мне удовольствие. Жаль, что то мгновение нельзя было растянуть.

Видимо поняв, что я не собираюсь делать ничего подобного в ответ, он сконфуженно спрятал руку за спину.

— Надеюсь, ты не расстроился? Она не должна была так реагировать.

Едва ли та небрежно брошенная фраза ранила мои чувства. Люди этой семьи реагировали и похуже.

— Мы давно не виделись, мне понятно её удивление, — я поравнялся с Ренардом и слегка хлопнул по плечу. — Передай тётушке, что я обязательно загляну к ней побеседовать с глазу на глаз.

Парня перекосило только об одной мысли об этом. Жалкий лицемер.

— Пожалуй, мне необходим отдых. Путь был не близким.

Он мог быть значительно короче, и я не гнушался лишний раз напоминать им о том, что они сделали.

— Конечно. Доброй ночи, — кузен стыдливо опустил глаза, пропуская меня вперёд.

Какой толк в его появлении? Чувствует вину за то, что всё детство выказывал ко мне презрение на публике? Или, быть может, ему стало жаль кузена — изгоя в собственной семье? Судя по выражению его лица, так оно и было. Я и забыл, что люди склонны к сантиментам. Впрочем, так ли я отличаюсь от всех? Я и сам лишь подтверждение этой аксиомы, нежели исключение.

∞∞∞

— Бенжу'рр, мой скользкий друг, — Стэнли каждый раз коверкал приветствие на французском, умудряясь ни разу не повториться.

Он был айтишником и артефактором, сбежавшим от американских властей. Молодой парнишка любил кино-вселенную «Звездные воины» и частенько взламывал счета богачей, чтобы купить себе тот или иной сувенир: световой меч или что-то в этом духе. Мы пересеклись на одном аукционе. Стэнли присматривал себе редкую микросхему, а я занятный артефакт в соседнем зале.

— Всё получилось? Камеры работают?

— Конефно, я ведь их софдал, — чавкающие звуки заглушили половину звуков.

Я опоздал на собрание не просто так. Всё это время я пытался найти личный кабинет глав ковена, чтобы установить камеры. Кабинет был полностью защищен от воришек, артефакторов и даже словесников. Их ошибка лишь в том, что они не знали обо мне.

— Всё работает прекрасно, только не сильно-то это нам поможет.

— О чём ты?

— Женщина передала все документы какому-то симпатичному парню. Всё что я успел разглядеть — дату и название ресторана.

— Пришли на почту.

— Ты ведь помнишь, что обещал за моё содействие?

— Я в процессе.

— Тогда, аудьё, мой французский круассанчик!

Уже через пять минут я вглядывался в мужское лицо, узнавая в нём Милоша, одного из четырех ведунов, которым поручили найти Грааль. Уходит всего пять секунд на то, чтобы я вспомнил, как он взаимодействовал с той ведьмой, и ещё одна, чтобы уловить схожие черты во внешности.

Похоже, я не ошибся, и она, действительно, будет полезна.

∞∞∞

Дребезжащие звуки от будильника продолжали разноситься по комнате. Однако сил хватало лишь на то, чтобы лежать в кровати и пытаться абстрагироваться от них. Ночная рубашка липла к разгоряченному телу, а в голове гудело.

Никогда не чувствовал прилив сил сразу же после пробуждения. Я любил те редкие ночи, лишенные сновидений и проклятого кошмара, преследующего меня. Запертый в ненавистном доме, без света и свежего воздуха, я вынужден был ждать до рассвета пока не проснусь. Иногда ожидание было недолгим. Иногда мучительно бесконечным. Однако кое-что оставалось неизменным. Во сне я всегда был один. Но сегодня будто что-то разомкнуло круг. В комнату, пропитанную сыростью и беспомощностью, проникал солнечный свет. Шторы, которые я пытался снять сотни раз или порвать в порыве злости, были раздвинуты. Ощущалось чьё-то едва уловимое присутствие.

Сколько бы ни думал об этом, никак не мог найти объяснение.

∞∞∞

В небольшом кафе с типичным чешским названием «У Радко» подавали весьма недурной кофе. Корица приглушала горечь, оставляя насыщенный вкус зёрен. Ажурный зонтик защищал меня от палящего солнца, а угол обзора позволял любоваться знаменитым Тынским храмом с двумя острыми чёрными башнями в готическом стиле. Мимо проходили туристы с брошюрками и жители города в забавных шляпах и темных очках. Любой из них мог без труда рассмотреть меня в ответ. Этого я и добивался.

Полчаса спустя.

Я опустил взгляд в книгу, когда на горизонте появилась та, кого я ждал. Сердце пустилось в пляс от предвкушения: мерный цокающий звук каблучков совпадал с каждым его ударом.

— Полагаю, теперь мне стоит вас поприветствовать? — не спрашивая разрешения, девушка села за столик и деловито закинула ногу на ногу.

Я с интересом разглядывал ведьму, подмечая, что её экстравагантный стиль остался прежним. Должно быть, я рассматривал её неприлично долго: густые брови девушки выстроились в одну недовольную линию.

— Какое поразительное совпадение! Не ожидал вас здесь встретить.

— Не ожидали встретить меня в кафе, который находится через дорогу от моего хостела? — она слегка откинулась назад и улыбнулась уголками губ. — Понимаю.

— Позволите угостить вас кофе?

— И про десерт не забудьте.

Официантка быстро записывала заказ, попутно делая попытки нас рассмотреть. Похоже, наши персоны привлекли её внимание. Глаза ведьмы заблестели, когда принесли Чешский дёрт. Кусочек торта, покрытый глазурью и пропитанный терпим ликером, явно пришёлся ей по душе.

— Вы выглядите иначе: будто готовы сотрудничать. Что произошло?

— Достаю своё рабочее настроение по четвергам, — девушка совершенно не боялась запачкать лицо, она наслаждалась вкусом, не обращая внимания на крошки и остатки глазури вокруг рта.

— Но сегодня — среда.

— Значит, вам крупно повезло, мистер де Ла Саль.

Слегка морщусь, словно кто-то потянул меня за волосы. Не хотелось бы слишком часто слышать эту фамилию.

— Прошу, просто Фабьен.

— Софья, — ведьма отодвигает блюдце в сторону, впиваясь в меня острым взглядом. — Раз уж мы перешли на имена, может, пропустим часть с любезностями и перейдем к делу?

Такой подход меня более чем устраивал. Я снял с себя пиджак, немного закатал рукава рубашки и озвучил речь, подготовленную заранее.

— Как и говорил, наши интересы пересекаются. Предлагаю объединить усилия и найти счастливый билет, который обеспечит нам место под солнцем.

— Маренка высказалась предельно ясно: никаких изменений в её решении не будет. Ты же понимаешь, что придётся иметь дело не только с инквизиторами, но и с членами ковена? Вся информация, которая у них есть, для нас недоступна.

— Я не стал бы браться за это дело, считая его заведомо безнадежным. Я знаю, на что иду. И знаю, как устранить проблему с информацией.

Становилось всё жарче. Воздух накалялся и вибрировал. Люди за соседними столиками обмахивались буклетами с меню. Не обращая внимания на это, я двумя пальцами пододвинул фотографию Софье, внимательно наблюдая за реакцией.

Замешательство на её лице продлилось недолго, уже через секунду она вернула фотографию мне, пряча смятение за нарочито кривой улыбкой.

— Поверь, он тоже меня раздражает, но вот так сразу и устранить? — ведьма отшутилась, но что-то подсказывало, что это — попытка скрыть напряжение, существующее между ними.

— В руках Милоша находятся все наработки на Грааль.

— Думаешь, если я попрошу их, он просто возьмёт и покажет? Хочешь, чтобы я пришла к нему и сыграла на его братских чувствах? Боюсь тебя разочаровать. Мирослав слишком ответственный, он ни за что в жизни не провалит задание таким образом.

Я предвидел это. Всё в образе Милоша говорит о том, что он предан до мозга костей. Качество достойное восхищения, однако, предпочитаю не связываться с подобным типом людей.

— Я хочу, чтобы ты пришла к нему и сыграла на его чувствах, пока я буду заниматься документами.

— Мне нравится твоя уверенность, но проникнуть в дом Мирослава это не то же самое, что пробраться ко мне в номер.

— Твоё дело отвлечь его — всё остальное за мной.

Софья сомневалась. Хорошая позиция. Сомнения — показатель осторожности.

— Я принимаю предложение, но помни, что я не доверяю тебе.

Я и сам бы себе не доверял. У меня ведь есть мозги.

Глава 4.Софья

Неужели я, действительно, вот так просто согласилась сотрудничать с парнем, скрывающимся за картой шута? Так ли выглядит отчаяние? Меня не удивила наша случайная встреча. Я ждала её. И всё же не думала, что это произойдет так быстро.

Я сразу заметила его статную фигуру, облаченную в светлую рубашку с ярким галстуком винного цвета. Кажется, оттенки красного — его фавориты.

Фабьен умел очаровывать. Всё в нем, начиная от внешности и заканчивая природным обаянием, срабатывало на других. Даже голос обладал силой. Официантка завороженно ловила каждое его слово. Она была словно бабочка, а он — Генлисея, хищное растение, которое выжидало секунды, чтобы захлопнуть ловушку.

Вот только я не бабочка.

Когда он протянул фотографию брата, я неосознанно напряглась. Стало понятней, почему Фабьен заинтересовался мной. Сестра того, в чьих руках важные данные, хороший союзник. Но стоит ли мне вообще позволять этому союзу возникнуть?

Но все мои сомнения растворялись под натиском одной единственной цели.

— Я принимаю предложение. Но помни, что я не доверяю тебе.

Его глаза заблестели. Вопреки ожиданиям, мои слова, кажется, ему понравились.

— Отправь сообщение с адресом и временем, когда будешь готова. Надеюсь, совместная работа принесет нам лишь удовольствие.

Он уже собирался уходить, но я поспешила его остановить:

— А как же знаменитые французские поцелуи на прощание?

Мужчина замер, повернув голову в мою сторону. Он сканировал меня взглядом, пытаясь разгадать серьезность высказывания. А может, пытался распознать намерение, кроющееся за ним. Уже через секунду Фабьен оказался рядом, загораживая солнце.

Я знала, что они не целуют друг друга, а только касаются в знак приветствия или прощания. Мне лишь нужно было, чтобы он подошел ближе, так я смогла бы незаметно подложить карту в его карман.

Он обхватил ручки стула и склонился, прижимаясь щекой к моей щеке.

— Я сражен твоей заинтересованностью во французском этикете.

Прикосновение было невинным, но его мягкий вкрадчивый шёпот превращал ситуацию в нечто более интимное.

— Хорошего дня, мадемуазель, — он оставил короткий поцелуй, нарушив правила.

∞∞∞

Брат не спешил открывать дверь. Двухэтажный домик с типичной красной крышей выглядел неприметно: ни у кого не возникнет мыслей, кто живёт за этими стенами.

Не понимаю, как Фабьен собирается сюда проникнуть? Неужели он столь же талантливый артефактор, как мой брат?

Наконец, послышались шаги.

Какого?!Несколько секунд мы с Эир глупо рассматривали друг друга. Эта хрупкая провидица с золотистой копной коротких волос всегда казалась мне милой, но что она здесь делает?

Девушка дружелюбно улыбнулась, пропуская меня внутрь.

— Милош попросил нас прийти, чтобы обсудить план, — пояснила она, заметив недоумение на моем лице.

— О, тогда понятно, — бормочу, проходя вглубь гостиной.

Хотелось схватиться за виски, чтобы унять внезапную пульсирующую боль. Команда ведунов под одной крышей, что может быть лучше?! Я разрывалась между желанием написать Фабьену о том, что ничего не выйдет и нежеланием признавать поражение. Быть может, он все же сумеет остаться незамеченным.

В отличие от Эир Хельга встретила меня с ухмылкой, Вигвар же демонстративно не посмотрел в мою сторону. Мирослава среди них не было.

— Надо же, неужели ты пришла навестить брата? Надеюсь, завтра на Прагу не свалится снег, — Хельга откинула назад чёрные кудри и непринужденно посмотрела мне в глаза.

— Не переживай, наверняка, у неё есть с собой лишняя пара валенок, — он нарочно коверкал русские слова, пытаясь меня задеть.

— Ребята… — Эир попыталась вмешаться, но Хельга недовольно зыркнула на неё и перебила.

— Что такое Эир? Я просто констатирую факт. Я вовсе не пытаюсь обидеть Софью. Но согласись, что по этим двоим совсем не скажешь, что они родственники. Ты не проявляешь должного отношения к брату, — целительница вновь обратилась ко мне.

— Не знала, что ты так хорошо разбираешься во взаимоотношениях между родственниками. А знаешь, ты права. Мне надо бы изменить своё поведение. Может, мне стоит все время хвалить Милоша, хлопать его по плечу и заискивающе вертеть перед ним хвостом? Как тебе, Вигвар?

Немец напряжённо выпрямился, а после подошел ко мне на расстояние нескольких шагов. Если бы одним взглядом можно было бы замораживать человека, уверена он бы давно сделал из меня ледяную статуэтку.

— Скажу, что не хочу слышать из твоего рта хоть что-то, касающееся меня и моего брата.

Я напряглась, но не из-за угрозы в его голосе, а из-за того, что он уловил скрытый смысл, адресованный ему. У него, действительно, есть мозги: впредь стоит быть более внимательной.

— Вигвар, я думаю, Софья не это имела в виду, — Эир попыталась сгладить обстановку.

— О нет, именно это я и имела в виду.

Я сократила дистанцию, чтобы он смог всё отчетливо расслышать.

— Я не доставляю проблемтем, кто не доставляет их мне. Можешь миловаться с братиком, как душе угодно. Мне всё равно, но не советую лезть к нам с Милошем.

— И что же ты сделаешь, Отшельница?

— Ничего особенного, — пожимаю плечами с невинным выражением на лице, — ich werde Friedrich einfach sagen, dass sein Bruder nicht so heilig ist, wie er denkt[8].Ты ведь понял, о чем я?

Мой немецкий не идеален, но Вигвар всё понял. Его глаза покраснели от злости, казалось, что он с удовольствием вцепился бы мне в глотку. Он едва не воплотил это желание, но ему помешали.

— Что происходит?

Мирослав торопливо спустился с лестницы и встал между нами.

— Мы просто приветствовали друг друга, — брат был в домашней темной футболке, но даже так выглядел преступно привлекательно. Каштановые с рыжим отливом волосы были зачесаны назад, голубые глаза как всегда излучали тёплую энергетику, а на лице красовалась легкая щетина. Она определённо делала его ещё мужественнее.

Вигвар не стал продолжать конфликт и вернулся на место. Челюсть Мирослава напряглась, он явно хотел выяснить, что случилось.

— Я пришла поговорить.

Он кивнул головой на лестницу, и попросил следовать за ним.

∞∞∞

— Мне нужно забрать кое-какие документы в кабинете, там и поговорим.

Я обогнала его, перегораживая путь.

— Ну уж нет, лучше поговорим в твоей комнате.

Должно быть, я произнесла это слишком резко. Мирослав скрестил руки на груди и выжидающе на меня посмотрел.

— Наверняка, всё в твоем кабинете говорит о том, кем ты стал. Не хочу ощущать это на себе.

— И кем же я стал?

— Милошем.

Повисло гнетущее молчание. На лице брата отображалась внутренняя борьба. Он видел подвох. Чувствовал неладное, но все равно уступил.

В его комнате не было кровати лишь темно-синий диванчик. А ещё круглый журнальный столик с двумя огромными пуфиками и картины с героями из любимых фильмов.

Как он помещается на диване, с его то ростом? — пронеслось в голове, когда я прикоснулась к мягкой обивке.

Мирослав сел на пуфик, напротив меня.

— Хорошо, давай начнём. Теперь, когда мы в одном ковене, полагаю, размолвки продолжаться не могут. Предлагаю общаться друг с другом только в крайних случаях. Обещаю, что не буду тебе хамить. Постараюсь вести себя подчеркнуто вежливо. Что ты думаешь об этом?

— Предлагаешь вести себя так, будто мы всего лишь коллеги? Будто нас ничего не связывает?

— Именно.

На некоторое время повисло молчание. Я напряжённо смотрела на него, думая о том, удалось ли Фабьену проникнуть в дом или нет?

— Отказываюсь.

Я едва не поперхнулась слюной.

— Ты — моя сестра. Ничто этого не изменит. Даже твоё упрямство.

Я не могла ничего ответить, как будто Вигвар всё же сдавил моё горло, перекрывая воздух. Может, это особый вид магии: обезоруживать человека одними словами?

— Не страшно, если ты не готова принять это сейчас.

Не обращай на него внимание. Помни о цели.

— Я подожду.

Помни о цели. Помни о ковене.

Телефон завибрировал. На экране высветилось сообщение от Фабьена. Взяв себя в руки, я поднялась:

— Тогда, мне пора. Это всё, что я хотела сказать.

∞∞∞

Мы условились встретиться вечером, когда на Прагу опустится спасительная прохлада. До этого времени я хотела погадать и посмотреть: получится ли узнать что-нибудь в этот раз. Поэтому я и подбросила Фабьену карту, чтобы лучше прочувствовать его энергию.

С самого рождения каждого человека наполняет энергия, которая укрывает нас со всех сторон, словно невидимое для глаза мягкое одеяло. Кто-то зовет её аурой, кто-то — чакрой, а кто-то — магией. Неважно, какое название выберете вы, суть от этого не изменится. Чем выше ваш запас энергии, тем вероятнее, что вы можете оказаться целителем, мантиком или артефактором. Поток магии постоянно окружает нас: сам того не ведая, человек может забрать головную боль у другого, наделить предмет необычными свойствами или увидеть вещий сон. Загвоздка в том, что при этом тратится его энергия. Вы испытываете упадок сил, ссылаясь на обычную простуду, но всё совсем не так. Ведуну необходимо знать — кто он такой, иначе он не сможет восстанавливать магию, и она иссякнет, забирая с собой часть его жизни. Вот почему существуют ковены.

«Мы учим друг друга. Оберегаем. Помогаем познать мир и себя» — родители любили это повторять.

Я почувствовала покалывание, когда закончила раскладывать карты в форме треугольника. Его вершина должна показать мысли, чувства и желания Фабьена, которые по-прежнему от меня скрыты. Но я всё же сумела заглянуть в приоткрытое окно его прошлого.

Карты основания треугольника поведали о крепкой связи с матерью. Для него она, словно путеводная звезда на ночном небе. И в то же время эта связь явно приносила ему боль. Была ещё одна карта с изображением тени, притаившейся в дневном свете. Карта очень важная, но я не совсем понимала, как стоит её интерпретировать.

∞∞∞

Фабьен сменил костюм на менее строгую одежду, но как и прежде в его гардеробе присутствовали оттенки красного.

— Мне следует поздороваться или сразу перейти к поцелуям?

Склонив голову, задумчиво пробежалась по нему взглядом. Я что всерьез задумалась над предложением? Возможно, если бы нас не связывали весьма странные деловые отношения, я бы позволила себе эту маленькую шалость. И всё же я не удержалась:

— Только если к самой интересной их части.

Хмыкнув, ведун сел напротив. В его руках была тоненькая чёрная папка. Открыв её на первой странице, Фабьен постучал пальцем по фотографии седовласого мужчины в круглых очках. В глаза тут же бросились пышные усы и ухоженная борода.

— Марко Канте — историк из Италии, известный своими научными работами в области религии.

В досье написано, что Марко долгое время изучал всё, так или иначе, связанное с Граалем. Ходили слухи, что он узнал нечто чрезвычайно важное, но по каким-то причинам внезапно прекратил все поиски. Мужчина оставил работу и поспешно покинул Италию. Наверняка, им заинтересовалась церковь. Однако, по всей вероятности, Марко подобного внимания не оценил.

— По счастливому стечению обстоятельств, Марко сейчас в Праге. Каждые три дня он заглядывает в один и тот же ресторан. В документах Милоша указаны время и название этого места.

Упоминание о Мирославе вновь всколыхнуло моё любопытство.

— Кстати об этом, поразительно, но ты и впрямь пробрался в дом моего брата. Благополучно из него выбрался. Кажешься профессионалом, — невинно замечаю я, сканируя Фабьена взглядом в попытке раскусить его магию.

— Тебя это напрягает?

— Ведьминский интерес.

— Что ж, мне доводилось помогать людям доставать ценные вещи, которые надежно скрыты, — лицо мужчины оставалось расслабленным, как если бы он рассказывал, что его умиляют пушистые кролики.

Карта с тенью выпала не просто так. И сейчас я это поняла. Фабьен, не красуется, он действительно способен сделать то, на что не способны даже самые талантливые воры.

— Ты слишком добропорядочна для этой информации?

— Я гадала на картах, чтобы выигрывать в лотереях.

Он улыбнулся, явно догадавшись, зачем я это сказала. Я лишь дала понять, что эта часть его жизни, меня не отталкивает.

— Прежде чем мы встретимся с Марко, я хочу, чтобы ты кое-что сделала. Вот здесь указаны все блюда, которые есть в ресторане, — он протянул мне распечатанное меню. — Сможешь узнать по картам, какое из них его любимое?

Просьба меня подивила, но я утвердительно кивнула.

Глава 5.Фабьен

Разноцветные кольца отбрасывали блики, пока девушка отточенными и быстрыми движениями тасовала чёрно-золотую колоду. Ветер трепал её кудри, напоминающие насыщенный цвет зёрен.

Спустя пару секунд она с торжественным видом вытянула карту, кладя её картинкой вверх.

— Апельсины? — недоверчиво склоняюсь ближе, убеждаясь, что зрение меня не подвело. — Он ходит в итальянский ресторан, чтобы поесть апельсины?

— Карты нельзя понимать буквально. Как и слова людей, они имеют двойной смысл.

Софья дотошно обводила пальцем каждое блюдо, и наконец, остановилась возле одного: «Аранчини». Что значит — «маленькие апельсины». Небольшие колобки, действительно, напоминали этот фрукт, но на деле это — рисовые шарики с начинкой из фарша и моцареллы, обжаренные в панировке.

— Хорошо. Встретимся послезавтра в ресторане.

— Подожди-подожди, ты не хочешь обсудить план? Или хотя бы некоторые детали того, что задумал.

— Наш план на ближайшее время это — сходить в ресторан и поесть. Вот и всё.

Глаза ведьмы опасно потемнели, меняя голубой цвет на более тёмный.

— Отлично. Надеюсь, твои финансы в порядке, потому что я собираюсь попробовать всё самое вкусное.

Я ожидал, что она станет настаивать. Потребует, чтобы я раскрыл замысел, но Софья уступила. Или сделала вид, что смирилась.

— Последний вопрос. Твой брат пунктуален?

— Безусловно.

— А вот итальянцы нет, — бормочу себе под нос, ощущая, как в груди теплится нетерпеливое желание встретиться с историком.

∞∞∞

Милош не глуп. В конце концов, он сумеет подобрать подходящие слова, чтобы вытянуть информацию из Марко. Но метод проб и ошибок не для меня.

Поправив запонки и затянув галстук с переливающимися линиями, я переступил порог шумного заведения. Живые растения и деревянная отделка очень удачно приглушали изобилие ярких красок. В каждой детали чувствовалась солнечная Италия, с её буйным потоком энергии и позитивом. В углу, возле овального окна с ажурными шторками, расположился Марко.

Как я и предполагал: мужчина явится либо раньше, либо позже, но не в указанное в документе время. Такова уж особенность культуры итальянцев. Время течёт для них иначе: они не привыкли спешить, не привыкли и опаздывать.

Я двинулся к забронированному столику, чуть затормозив возле столика Марко.

— Извините, у вас на тарелке ведь Аранчини, я не ошибся?

Марко вздрогнул от неожиданности и поднял на меня настороженный взгляд.

— Не поймите неправильно, дело в том, что это — любимое блюдо моей девушки. Хотелось бы её удивить.

Чем больше я говорил, тем миролюбивее становилось лицо историка.

— Так что, скажите, каково оно на вкус? Стоит ли мне рискнуть и заказать его?

— Если она и впрямь его любит, то однозначно оценит ваш порыв. Здесь готовят лучшие Аранчини во всей Праге. Более того, признаюсь, местные повара могут посоревноваться с некоторыми профессионалами из Италии.

В его голосе совсем не чувствовалось враждебности, всё шло как надо. Поблагодарив мужчину, я занял своё место и взял меню в руки.

Спустя десять минут появилась Софья. Пружинистой походкой она продефилировала в мою сторону, стараясь не смотреть на Марко.

— Почему ты просто сидишь? — прошептала ведьма, когда я попытался встать, чтобы её поприветствовать.

— Потому что так гораздо комфортнее ждать, когда принесут еду, не находишь?

Она что-то пробормотала на русском и села напротив.

— Нам стоит расспросить Марко, пока не пришёл Мирослав, — девушка бегло осмотрелась по сторонам, выискивая брата, — иначе ничего не выйдет.

— О, не беспокойся об этом, просто наслаждайся Аранчини.

— Что?

Ведьма закипала. На её щеках проступил гневный румянец. Кажется, Софье очень хотелось запустить в меня чем-нибудь или ударить, но она неплохо сдерживала свои желания.

— Представь, что владеешь некой информацией. Очень важной информацией, из-за которой тебя лишают работы, дела всей жизни, может даже семьи, — я чуть подался вперёд и понизил голос. — А теперь скажи, как ты будешь себя вести с человеком, решившим расспросить об этом и тронуть едва зажившую сердечную рану? Будешь ли ты приветлива? Доброжелательна? Открыта? Или всё же пошлёшь его в увлекательное путешествие во Францию?

Несколько долгих секунд Софья буравила меня взглядом, анализируя сказанное, после чего с тихим вздохом откинулась на спинку стула.

— Чтоб ты знал, я ненавижу фарш.

— Прости, но я уже сказал, Марко, что ты обожаешь Аранчини.

Раздался металлический звук колокольчика, оповещая официантов, что в ресторан зашёл новый клиент. С нашего ракурса мы легко могли рассмотреть Милоша, уверенно направляющегося к столику историка. Через плечо парня была переброшена сумка, из кармана клетчатой рубашки виднелся диктофон, на глазах красовались круглые очки, а в руках он держал маленький блокнот и карандаш.

— Он что правда думает, что журналисты выглядят так? — Софья повернулась корпусом в сторону Милоша, придирчиво разглядывая его с ног до головы.

Притвориться журналистом или студентом, работающим над статьёй, связанной с Граалем — хороший план. Однако станет ли Марко сотрудничать?

∞∞∞

— Добрый день, меня зовут Мирослав, я писал вам по поводу встречи.

Марко с явной неохотой пожал протянутую руку.

— Тогда вы должны были прочитать мой ответ.

— Подумал, что смогу переубедить вас при личном разговоре, — Милош присел на стул сбоку от Марко и дружелюбно улыбнулся. — Я не преувеличивал, когда писал вам о том, как важна эта информация. Никто кроме вас не сможет помочь. Другого такого специалиста мне просто не найти.

«Решил начать с лести?» — я внимательно вслушивался в диалог, стараясь ничего не упускать.

— Послушайте, ваш интерес к истории похвален, но я не знаю того, о чем вы спрашиваете, — Марко старался говорить отстраненно, но время от времени его голос дрожал.

Милош приводил разные аргументы, давил на профессиональное нутро историка, пытаясь пробудить любопытство. В какой-то момент, мне показалось, что это сработает. Во взгляде Марко, действительно, блеснул интерес прирождённого учёного, но он быстро погас, и мужчина поставил точку.

— Мой вам совет: оставьте эту тему. Перестаньте искать, иначе всё плохо кончится, — раздраженный итальянец бросил несколько купюр на стол и поспешил покинуть навязчивого собеседника.

Милош снял очки и принялся двумя пальцами массировать переносицу, продумывая дальнейший план действий. Он что-то напечатал в телефоне, как вдруг, его глаза посмотрели в нашу сторону.

Глава 6. Софья

Марко сидел один. Мирослав не маячил на горизонте. Так почему эта важная вишенка де Ла Саль ничего не делает?

Меня бесило его спокойствие. Бесила холодная уверенность, которой веяло от него за пару метров. Я не знала, о чём думал Фабьен, а он не спешил этим делиться. Лишь после его короткого монолога, я начала обо всём догадываться. Я хотела ринуться в бой, вытянуть из Марко как можно больше сведений, но совсем не подумала о том, что они значили для историка. Грааль перевернул его жизнь. Возможно, Марко и вовсе не было бы в Праге не ввяжись он во всё это. Наверняка, мужчина воспримет в штыки любой вопрос, связанный с чашей.

Могло показаться, что Фабьен бездействует, но он лишь подготавливал почву. Со вздохом, я посмотрела в свою тарелку. Аранчини одним видом заставляли меня скривиться.

— Чтоб ты знал, я терпеть не могу фарш.

— Прости, но я уже сказал, Марко, что ты обожаешь Аранчини.

«Я лично исполню реквием на твоих похоронах», — с язвительной улыбкой я точным движением воткнула вилку в шарик.

Вдруг всё внимание ведьмака переключается на кого-то за моей спиной. Проследив за его взглядом, я наткнулась на Мирослава, и едва не засмеялась в голос. Он постарался на славу, продумывая свой образ. Последний раз эти забавные очки брат надевал, кажется, ещё в школе?

Как и ожидалось, Марко не стал сотрудничать. Я вздрогнула о, когда наши с Мирославом взгляды столкнулись. Его лицо выражало крайнюю степень недоумения. Тяжёлой поступью он за считанные секунды оказался возле меня.

— Как тесен мир, — произнёс Фабьен, спокойно выдерживая уничижительный взгляд Мирослава.

— Вот уж точно, — брат обхватил меня за локоть, слегка потянув за собой. — Можно тебя на секундочку?

∞∞∞

— Какого чёрта?!

Только Мирослав способен говорить шёпотом, но звучать так грозно. Он отвёл меня к небольшой перегородке возле барной стойки. Она скрывала нас от посторонних глаз, но всё же не прятала Фабьена. Он следил за нами. Я ощущала кожей его вездесущий взгляд.

— Тебе ведь ясно дали понять: не ввязываться в это дело.

— Что-то не припоминаю, чтобы Маренка запрещала мне ходить в итальянский ресторанчик.

— Прекрати. И дураку понятно, зачем ты здесь. Но когда ты успела залезть в мои документы?

— Ты меня пугаешь, — я состроила обеспокоенный вид и поднесла ладонь ко лбу брата. — У тебя что начался маразм? Не знаю ни о каких документах. И если ты не заметил, я была не одна. Надеюсь, не надо рассказывать, зачем мужчина и женщина ходят в ресторан?

Он поджал губы, бросил быстрый взгляд на Фабьена, а затем вернулся ко мне.

— Ты это ведь несерьёзно? Софья, парни подобные ему не подходят таким, как ты.

Казалось, что своей фразой он бросал мне вызов. Тот же немой вызов я наблюдала и в глазах Фабьена. Эта наивная уверенность, что они способны предугадывать мои шаги.

— Такие братья, как ты, тоже мне не подходят. Но мы ведь всё еще родственники, правда? — стоило нам начать разговор, как наружу выползала вся моя язвительность. Я ничего не могла с этим поделать.

— Прошу, не говори так.

Его слова прозвучали так жалобно, что не выдержав я отвернулась, не позволяя совести взять надо мной верх. Её тонкий голосок так и подмывал меня извиниться, поэтому махнув брату головой, я поспешила к выходу.

∞∞∞

Я выскочила из ресторана, не попрощавшись с Фабьеном. Мрачное раздражение клокотало внутри. Дневной гам Праги сбивал с мысли, которая никак не могла обрести форму. Руки неосознанно потянулись к набедренной сумке. Почти невесомое прикосновение к колоде принесло облегчение. Пульс перестал стучать так оглушительно. Дыхание выровнялось.

Мне нужно с кем-нибудь поговорить. С человеком, который воспринимал меня всерьёз. Ровно три гудка, и в телефоне раздался суровый женский голос:

— Красовских Софья Олеговна, ты что оставила совесть в России?!

Слова бабушки отзывались теплом в груди.

— Прости, что не звонила.

— Обычным прости тебе не отделаться. Все нервы мне истрепала!

— Обещаю, что съем всё, что ты приготовишь, когда вернусь.

Женщина тяжело выдохнула.

— И я привезу тебе какую-нибудь сумочку из Праги.

— Ты решила подкупить собственную бабушку? — проворчала она, явно довольная. — Тогда захвати с собой тот вкусный напиток. Бурный стакан или как его там?

Улыбка против воли расползлась по всему лицу. Напиток, про который она говорила — «Буря в стакане»[9], но она упорно продолжала настаивать на своём варианте названия.

— Договорились.

— Ты хорошо кушаешь? Как Мирослав?

«Как только он встречается со мной, ему больно», — пронеслось в голове. Но вместо этого я лишь лаконично ответила:

— Всё нормально.

— Вы разговариваете друг с другом?

— М-м, да. Можно и так сказать.

— Тогда в чём дело?

Бабушку всегда было трудно провести. Интересно, дело в том, что она — сильный Мантик или просто — проницательная женщина?

— Немного по конкретнее, бабуль.

— Вчера я видела тревожный сон. Ты стояла посреди пустой комнаты напротив зеркал, в которых отражались горящие факелы. Я чувствовала твоё смятение и страх.

— Я не понимаю, к чему тебе это приснилось, но обещаю быть осторожнее.

Я произносила это на полном серьёзе. Нельзя не прислушиваться к словам провидца. Если бабушка видела меня посреди комнаты с зеркалами, то скорее всего так и случится.

— Это касается не только сна, доверяй своему чутью, Софья. Оно никогда не подведёт. Не забывай, чья ты внучка, хорошо? Для тебя нет ничего не возможного.

Бесконечная благодарность затопила моё сердце. Бабушка — единственная кому я могла доверять. Она — единственная, кто остался со мной до конца. Единственная, кто верила, что я восстановлю ковен.

∞∞∞

Смеркалось.

Прохладный ветер подхватывал подол лёгкого платья, пытаясь продемонстрировать, что прячется под ним прохожим. К счастью, на улицах было непривычно пусто. Многие сидели в тёплых кафе с мягким освещением, поедая лазанью и распивая напитки.

Я же бесшумно скользила по улочкам, стараясь не упустить Марко из виду. Я доверилась собственной интуиции и картам, показавшим, что историк может попасть в беду. Конечно, между мной и Фабьеном существовало негласное соглашение, и мне следовало бы ему рассказать. Но я не могла терять время. Да и француз достаточно проницателен, чтобы понять — я не стану бездействовать, ожидая его приказов.

Марко то и дело озирался, будто ощущал неладное. И он был прав. Ни я одна следовала за историком по пятам. Даже с этого расстояния я чувствовала терпкий запах древесной смолы: Ладан — верный спутник священнослужителей и ордена инквизиторов. Двое мужчин в костюмах шли за Марко с тех пор, как он покинул винный магазинчик.

Не знаю, что им от него понадобились, но карты ясно дали понять, что он в беде. Историк наверняка нервничал: улица, ведущая к его дому, плохо освещалась и была весьма узкая для быстрых манёвров. Здания прилегали к друг другу так близко, не предоставляя и шанса спрятаться. Мужчина слышал каждый тяжёлый шаг преследователей. Они не подходили близко, но давали понять, что всё может измениться.

Единственное, что оставалось — опередить их. Марко вскрикнул, почувствовав мою руку на своем плече.

— О, я не хотела вас напугать! С вами всё в порядке?!

Мужчина побледнел, он пытался сфокусировать взгляд. Я изобразила беспокойство, незаметно поглядывая назад. Преследователи остановились, затаились в тени, ничем не выдавая своего присутствия. Но я их чувствовала. Особенная энергия инквизиторов просачивалась под кожу, и я очень надеялась, что с этого расстояния они не почувствуют моей.

Однако они отступили, возможно, приняли меня за обычную женщину. Что ж, тем лучше. Я вновь обратилась к Марко:

— Мне показалось, что вы плохо себя чувствуете. Простите, если лезу не в своё дело.

Ну же Марко, приди в себя и начни разговор.

— Нет-нет, я благодарен вам, — Марко бегло осмотрелся, после чего сосредоточился на мне. — Вы правы, я не важно себя чувствую.

— Вы живёте где-то поблизости? Я могла бы проводить вас.

Он окинул меня внимательным взглядом. В его глазах промелькнули искорки узнавания. Однако, если Марко и посчитал девушку из ресторана подозрительной, то справедливо рассудил, что моя компания куда приятнее инквизиторов.

— Если это не доставит вам неудобств, — быстро проговорил мужчина, предлагая мне свой локоть, который я с готовностью приняла.

— Так значит, вам нравятся Аранчини?

— О, я просто без ума от них! Но откуда вы узнали?

— Сегодня в ресторане ваш возлюбленный поинтересовался их качеством. Хотел вас удивить.

— Правда? Черта настоящего чуткого мужчины, вам так не кажется? — задав Марко вопрос, я мысленно прокляла Фабьена. Вкус фарша не оставлял меня даже после того, как я несколько раз почистила зубы и прополоскала рот.

— Это так. Мужчина всегда заботится о близких и о том, что они едят, — с мягкой улыбкой ответил историк, но я уловила в его голосе грусть.

Наши слова и цокот моих каблуков эхом разносились по округе. Я держалась за локоть историка и незаметно всё с большим интересом втягивалась в разговор.

— Ваши близкие, должно быть, рады, что рядом с ними такой заботливый человек.

— Да, должно быть, — пробормотал Марко, отводя взгляд в сторону.

— Что-то не так?

— Нет-нет, просто вы внезапно напомнили мне дочь. Мы… — мужчина замялся, — давно не виделись. Пожалуй, слишком давно.

— О-о, — протянула я, начиная невольно ему сочувствовать.

Я знаю, что такое скучать по тем, кого любишь.

Я должна спросить о причине, надавить на его слабость, чтобы он помог мне найти Грааль. Но внезапная жалость рушила все планы.

— Вы вдруг погрустнели. Переживаете нечто подобное?

Я стиснула зубы, чувствуя прилив раздражения. Я здесь для того, чтобы обсуждать его проблемы, а не свои. Хотя вполне вероятно, что подобная тактика — верный шаг на пути к завоеванию его доверия.

— Вы не похожи на моего отца. Но да, я очень скучаю по нему.

— Он далеко?

— Дальше, чем вы можете себе представить.

Кажется, Марко всё понял. Он накрыл мою ладонь своей, и я благодарно улыбнулась.

Совсем скоро мы оказались возле небольшого здания, примечательной чертой которого были лишь цветы в горшках и расписная дверь.

— Знаете, не могу расстаться с вами вот так. Прошу, приходите завтра. Я угощу вас Аранчини.

— Вы слишком добры, — проигнорировала приступ тошноты, мило продолжила: — но раз уж вы упомянули Аранчини, не могу не согласиться.

∞∞∞

Ликование не покидало меня, даже после того, как я оказалась в номере хостела. Я довольно напевала любимую мелодию, как вдруг морской запах коснулся носа, заставив чихнуть.

— À tes souhaits[10], — мягкий тембр говорящего едва не сбил меня с ног.

— Звучит красиво. Означает что-то неприличное?

Невозмутимо пройдя мимо Фабьена, сидящего за моим рабочим столом, я включила плиту.

— Не хочется тебя разочаровывать, поэтому скажу да.

Тихонько хмыкнув, я поднесла турку к маленькому огню. Когда дно достаточно прогрелось, я высыпала в неё зёрна и ровно на половину залила холодной водой.

— Кажется, тебе нравится приходить в мой номер, когда меня нет. Ты ведь не извращенец и не крадёшь женское нижнее бельё, чтобы примерить?

— Откуда такие предположения? — весело поинтересовался француз, не сводя с меня глаз.

Пожав плечами, я добавила в турку ещё немного воды.

— Сказала первое, что пришло на ум.

Фабьен разочаровано выдохнул, всем видом показывая, что ждал интересную историю из жизни. Но уже через несколько секунд он вновь оживился:

— Где ты была?

— Строишь из себя ревнивого мужа?

— Разве я похож на того, кто будет ревновать? — парировал ведьмак.

Хороший вопрос. Обязательно подумала бы над ответом, если бы мне не было всё равно.

— Я была с Марко, — не было смысла это утаивать.

На поверхности будущего кофе начали появляться пузырьки, и я быстро убирала турку от огня.

— Расскажи подробнее.

Парень встаёт позади меня, наблюдая, как я вновь подношу турку к огню.

— Ничего особенного. Я избавила его от неприятного общества инквизиторов. После мы немного прогулялись, и он любезно пригласил к себе домой. Завтра я вновь с ним встречусь.

— Превосходно, — с нотками восхищения протянул Фабьен.

Посмотрев на парня через плечо, ко мне пришло осознание — он словно знал, что я встречусь с Марко. Словно всё шло так, как он и хотел.

Выключив огонь, я оставила кофе немного остыть.

А ещё от меня не укрылось, как близко мы стояли друг к другу. Фабьен подался вперёд, так что мои лопатки коснулись его груди. Он с шумом втянул воздух и выдохнул, опаляя тёплым дыханием мою шею.

— Пахнет не плохо.

В такой ситуации трудно было понять — говорил ли он про запах кофе или про меня, поэтому я решила ответить похожей двусмысленной фразой:

— На вкус ещё лучше. Хочешь попробовать?

Мы схлестнулись взглядом, явно наслаждаясь этой маленькой борьбой.

Фабьен потянулся к шее, дёрнул узел галстука, немного его ослабив, и улыбнулся краешком рта.

Глава 7. Фабьен

— Слушаю, мой загадочный Лувр.

— Нашёл что-нибудь новое о Марко?

— Ты разбиваешь мне сердце, моя французская башенка. Неужели ты звонишь только когда тебе что-то нужно?

— Ты же прекрасно знаешь, что да.

— И на чём только держится моя любовь? — Стэнли театрально вздохнул. — Ладно, к делу. Осведомители ковена проделали хорошую работу. Мне не так уж много удалось откапать. Разве только больше узнал о его семье. У него есть дочь, твоя ровесница, кстати. Год назад родила мальчика, так что наш Марко — счастливый дедушка. Ну, или не совсем счастливый. Он не был в Италии около десяти лет. Скитался по Европе, но домой ни разу не возвращался. Думаю, ковен приложил к этому руку.

Я скрёб ногтем по столу, обдумывая слова Стэнли. Его выводы были очевидны. И всё же мне не давало покоя, почему Марко оказался в Праге именно сейчас. Обычное совпадение?

— На этом всё?

— Да. Но что там с моим делом? — нетерпеливо поинтересовался парень.

Настал мой черёд вздыхать. Стэнли около трёх лет охотится за редкой фигуркой Дарта Вейдера. Даже благодаря связям ему удалось выяснить весьма скудные данные о владельце. Единственное, что мне было известно, так это его ник на одном из форумов в интернете.

— Я написал ему, но он отказался от продажи.

— Конечно отказался! Она ведь неповторимая, понимаешь?! Мои лягушачьи лапки, если бы её было так легко купить, стал бы я обращаться к тебе?

— Как только я выясню, кто владелец, то добуду тебе фигурку.

Айтишник что-то пробормотал, но я уже сбросил вызов.

Разговор оставил множество вопросов, однако в одном я был уверен наверняка. Наличие дочери у Марко делал наш союз с Софьей ещё более выгодным.

∞∞∞

— У Марко есть дочь, — как бы между прочим сообщил я, попробовав кофе на вкус.

В глазах Софьи вспыхнуло понимание.

— Ты знал, что я предприму шаги, не так ли? Вот к чему был весь этот цирк с рестораном.

— Давить на чувства людей и играть с ними весьма непросто. В случае с Марко я счёл твою кандидатуру самой удачной.

Девушка пыталась сохранять невозмутимость, откусывая круассан и слизывая крошки с губ.

— И что дальше? Мне не особо хочется играть с Марко.

— Но ты уже это сделала.

Её гневный взгляд ничуть меня не смутил. Вопреки здравому смыслу я ощутил, как подскочил пульс. Софья всё время оказывала сопротивление, пыталась предугадать мои мысли, стремясь опередить. Мне всегда были по вкусу умственные столкновения. Разве может подобное оставить равнодушным?

— Завтра во время беседы постарайся аккуратно, но как можно чаще расспрашивать Марко о дочери. Тебе надо расположить его к себе. Какая-нибудь слезливая история про родню пришлась бы кстати. Но не упоминай Милоша. При личном разговоре и определённом ракурсе твой брат, конечно, может стать причиной для слёз. Но сейчас обойдёмся и без него.

— Осторожнее, — едва ли не прошипела ведьма, — только я могу насмехаться или говорить гадости о нём.

— Как мило. Он не так уж и безразличен тебе, как ты пытаешься всем показать, правда?

Ожидая следующей фразы, я сделал ещё один глоток, теперь тщательнее распробовав его вкус.

Однако насладиться им как следует не удалось. Нога Софьи за секунду оказалась в угрожающей близости от моей ширинки.

— Раз уж ты хочешь поговорить о личном, может тогда побеседуем о твоей семье? — с милой улыбкой, Софья чуть прижалась ко мне ногой, намекнув, что это явно не попытка пофлиртовать, и в любой момент она может надавить куда сильнее. — Например, о твоей маме. Что скажешь?

Контрудар Софьи попал прямо в цель. Одно упоминание о матери заставило едко улыбнуться. Кажется, ни я один вёл игру.

Готов поспорить, что она делала расклад. Как много ей удалось узнать? И как именно она собиралась использовать эту информацию? Возможное развитие событий одно за другим проносились в голове. Лишь спустя несколько секунд удалось взять себя в руки.

— Дорогая, думаю мы ещё не на том этапе отношений, чтобы устраивать знакомство с мамой. Нет смысла о ней говорить.

Она наклонила голову в сторону, почувствовав мою хватку на щиколотке.

— Что ты делаешь? Мы ещё не в тех отношениях, чтобы ты мог касаться моих ног.

Я несильно дёрнул её. Девушка не ожидала подлого жеста, но всё же успела выставить руки вперёд и избежать столкновения лба о стол.

— Подумал, что ты слишком напряжена и тебе надо расслабиться.

— Хочу расслабить тебе лицо, — раздражённо пробурчала девушка

∞∞∞

Марко производил впечатление разумного человека, надежд на то, что удастся найти что-то стоящее, не было. Однако попробовать стоило. Даже незначительные детали могут оказаться ценными.

С кухни доносился звук посуды и, должно быть, голос ведущего какого-нибудь итальянского шоу. Марко полностью погрузился в себя и совсем не замечал чужого присутствия.

Скользнув по лестнице на второй этаж, я стал рассматривать детали интерьера. Всё в доме намекало, что мужчина живёт здесь уже достаточное время и успел освоиться. Значит, Марко в Праге гораздо дольше, чем мы думали. Стены украшали картины пейзажей, утончённых балерин и девушки, похожей на самого Марко. Это была жгучая брюнетка в воздушном красном платье. Она дерзко улыбалась с фотографии, взглядом бросая вызов каждому, кто усомнится в её привлекательности.

Солнце щедро баловало комнаты и многочисленные растения своим светом, а салатовые оттенки в интерьере лишь подчёркивали связь итальянца с природой. Вот только странно, что у заядлого историка нет ни одного артефакта, карты или старинного артефакта. Орден привил к этому всему отвращение? Или Марко тщательно скрывал любые намёки на прошлое? Чтобы не случилось, но человек, увлечённый чем-то столь страстно, не мог так легко обрубить все концы.

Я обошёл гостиную, заглянул в спальню и проверил ванную. Оставался лишь кабинет. Внизу послышалась возня у входной двери.

Она пришла.

Не терпелось посмотреть на ведьму в деле.

Глава 8.Софья

«Он считает меня одной из своих марионеток», — эта мысль не покидала меня даже после того, как Фабьен ушёл. Каким-то образом всё складывалось так, как он задумывал. Подобное, действительно, может вскружить голову и заставить поверить, что это ты дёргаешь за ниточки. Что ж, тем приятнее будет увидеть ошеломление на лице Фабьена, когда он поймёт, что его нити никогда не сковывали меня.

Приветливая улыбка Марко ощутилась чем-то кислым во рту. Должно быть, именно таков обман на вкус.

Уже на пороге дома можно легко догадаться, что мужчина ждал гостей. В воздухе витал сладковатый запах цветов и чего-то мучного.

— Проходи, bella[11],не стесняйся!

Он казался через чур радостным, пришлось заставить уголки своих губ растянуться в ответ. Притворство и Ложь мои давние друзья, я обращалась к ним, и не один раз. Но с Марко хотелось быть искренней.

Мы оказались в просторной и светлой кухне. В центре помещения расположился массивный стол с витиеватой резьбой, предназначенный для большой семьи. А справа расположилась барная стойка и рабочая зона для готовки.

Время от времени мой взгляд цеплялся за окно. Не было сомнений, что Фабьен не станет упускать подобной возможности. Он придёт, и может быть, мне удалось бы выяснить, как же он проникает в дома.

— Аранчини всё ещё готовятся, но я могу предложить сок и Бискотти.

Кажется, это какой-то десерт, а кто я такая, чтобы отказываться от десерта?

— С удовольствием!

Как выяснилось, Бискотти это дьявольски вкусное рассыпчатое печенье с вкраплениями орехов. Не оставив и крошки лакомства, я решила, что пора действовать:

— Вы говорили, что я напомнила вам дочь. Мы так похожи?

Рука Марко дрогнула над моим стаканом, проливая сок. Жёлтое пятно безжалостно расплылось на светлой блузке.

— Uffa[12]! Прости меня, я испортил твою одежду.

— Ничего страшного, — заверила я, замечая тряпку на барной стойке. — Я вытру.

— Нет-нет. Я сам, — возразил Марко. И уже через секунду от пятна на столе не осталось и следа. — Ванна на верху, ты можешь выбрать любую чистую рубашку.

Я кивнула, и, прежде чем выйти из кухни тихонько произнесла:

— Простите. Должно быть, для вас это слишком личное.

— Здесь нет твоей вины, bella. Кажется, я давно ни с кем не говорил о Бьянке, поэтому немного растерялся.

— Красивое имя, — замечаю я, и Марко вновь расплывается в улыбке.

— Как и она сама! Что касается твоего вопроса — нет, вы совсем не похожи.

«И что это значит? Мне стоит оскорбиться?» — но не успела я подумать о достойном ответе, как мужчина вновь заговорил:

— Ты слишком худовата. Вот набрать бы тебе несколько килограмм, тогда сходства стало бы больше.

Слишком худовата? Такое мне доводилось слышать лишь от бабушки. Марко определённо знает толк в комплиментах!

Состроив смущённое лицо, я направилась наверх.

Несмотря на тесноту, ванная казалось очень стильной и уютной. Кремовую стену украшало прямоугольное зеркало, такой же формы белоснежная раковина располагалась у стены, а по правую сторону от неё поместилась маленькая ванна.

Я была рада избавиться от липкой тряпки. С усердием пытаясь оттереть пятно, я вдруг ощутила всплеск вибрирующей энергии позади себя. Меня бросило в жар. Чужая магия давила своей силой. Она была не похожа ни на одну, что мне доводилось чувствовать когда-либо.

Ушла всего секунда на то, чтобы я выудила из кармана шорт особую карту с металлическим покрытием.

Резкий разворот. И карта плотно соприкоснулась с изящной шеей. Надавив чуть сильнее, я оставила на ней тонкий порез.

— Ты полна сюрпризов, — прошептал Фабьен, как можно тише. — Не знал, что у мантиков есть такие карты.

— Люблю чувствовать себя в безопасности, знаешь ли, — подражая его шёпоту произношу я, лихорадочно шаря взглядом по комнате.

Обычно магия проявляла себя так ярко, когда ведьма или ведьмак использовали магический атрибут: зелье, карты, слово или артефакт.

Но Фабьен молчал, а в его руках не было предметов.

Думай, Софья. Думай.

Ванная едва вмещала в себя двоих людей, поэтому чтобы хоть как-то увеличить расстояние между нами пришлось отступить.

Пока я пыталась его раскусить, он не на миг не переставал на меня глазеть. Взгляд Фабьена таинственным образом погружал в темноту. Но он не раскрывал рта, а я не знала магии способной удерживать внимание без каких-либо слов. Возможно, он владел гипнозом, и поэтому бездонная чернота его глаз утягивала в неизвестность, совсем как то зеркало с торговой площади?

— Тебе лучше поторопиться. Не стоит заставлять Марко ждать.

На секунду шум от незакрытого крана словно перестал существовать. Единственным звуком в комнате стало наше тяжёлое дыхание. Фабьен оказался близко. Очень близко.

— Тогда может подвинешься и дашь мне пройти?

Пришлось пихнуть парня в грудь. От меня не укрылось, как дёрнулся его острый кадык.

— Может, — выдыхает он.

Но вопреки своим словам Фабьен не отошёл, а лишь сильнее подался вперёд.

Все мысли о магии француза плавно перетекли в размышления о том, что предпринять. Я чувствовала, как мягкая ткань его рубашки касалась обнажённого живота. Колено Фабьена задевало плотно сжатые бёдра, заставляя меня сжать их ещё сильнее.

Вдруг край раковины упёрся в поясницу. Неприятное ощущение отрезвляет. Бросив короткий взгляд назад, я выхватила отражение наших тел, и тут искорка понимания вспыхнула в голове.

— Во-о-т оно что, — довольно протянула я, улавливая перемены в его лице.

Кажется, он пытался меня отвлечь и сбить с правильного пути.

— Готова поспорить, что твоя магия мало кому известна. Ты её так тщательно оберегаешь. Не хотел, чтобы я поняла?

— Ты слишком догадливая ведьма, — цокнул француз, запустив пальцы в волнистые волосы. Он отступил, освобождая проход. — Ты ведь не станешь болтать об этом?

— У меня появился просто замечательный рычажок давления. Даже не знаю, сумею ли устоять перед таким соблазном.

∞∞∞

Марко не переставал суетиться вокруг меня, мельтеша в забавном розовом фартуке. Он чувствовал вину, хоть я и уверяла его, что всё в порядке.

— Скажите, а чем увлекается Бьянка?

Я вновь перевела разговор в сторону его дочки.

— Тебе правда интересно?

— Да, — сорвалось с губ.

Кажется, я говорила серьёзно. Мне действительно любопытно?

Соберись!

— Она преподаёт уроки танцев. Бьянка с детства не могла усидеть на месте. Неудивительно, что дочка стала заниматься этим. Клянусь, когда Бьянка танцует, кажется, что музыка подстраивается под неё, а не наоборот!

Мужчина включил приятную мелодию и принялся описывать красочные фестивали, на которых Бьянка кружилась в ритме танго. Его плавная речь будто перенесла меня в солнечную Италию, в гущу танцующей толпы. Барабаны задавали темп, а переливы гитары заставляли кровь бурлить.

И вот люди расступаются, пропуская мужчину и женщину в самый центр площади. Их страстный дуэт тут же притягивает взгляд всех без исключения. Бордовая юбка женщины взлетает с каждым дерзким поворотом. Рука мужчины уверенно подхватывает ногу партнёрши, забрасывает её на бедро и делает несколько шагов назад.

Они смотрят друг другу в лицо, не сдерживая рвущиеся эмоции.

Я прекрасно знаю этих людей. Определённо, мои родители были рождены для чувственного танго.


— Ты ведь тоже танцуешь, не так ли? Тело выдало тебя, bella.

Я совсем не заметила, как на протяжении всего рассказа, неосознанно покачивалась в ритм.

— Родители обожали танго. У меня не было и шанса не научиться.

Я любила эту маленькую семейную традицию. Каждую пятницу мама и папа устраивали танцевальный вечер. Помнится, когда родители только-только взялись за наше обучение, Мирослав сильно настрадался из-за меня и моей грациозности.

— Это же прекрасно! Мы о многом молчим, и даже слова не до конца передают то, что можно выразить через танец.

Мы поддерживали непринуждённую беседу около получаса. Марко расспрашивал о семье, работе, о возлюбленном, который, к слову, с чистой совестью в эти самые секунды обследовал его дом.

Первое время я не могла говорить о смерти родителей. Казалось, чем больше я произносила эти слова вслух, тем реальнее они становились.

Пронзительная трель дверного звонка стала, как удар сосульки по голове в тёплое весеннее утро. Марко растерялся не меньше меня. Если он и ждал кого-то, то по удушливому запаху ладана понимаю, что точно не таких гостей.

— Схожу посмотрю, кто это может быть.

Когда Марко скрылся из виду, я напряжённо вцепилась в край стола. Мне нельзя здесь находится. Инквизиторы ни в коем случае не должны почувствовать присутствие ведьмы.

Что же делать? Убежать на второй этаж? Но это не слишком надёжно. В ушах зашумело. Одним глотком опустошаю стакан с соком. Быстро проведя помадой по салфетке, я оставила Марко записку. Затем буквально на цыпочках выбралась из кухни, надеясь на ведьминскую удачу и наличие чёрного выхода из дома. Но, конечно же, это было бы слишком хорошо.

Голоса раздавались всё отчётливее. Уже незаботясь о шуме стрелой несусь к ближайшему окну.

— Чёртовы деревянные окна, — прошипела я, понимая, что придётся лезть через форточку.

Оценив взглядом её ширину и размер своих бёдер, я удовлетворённо выдохнула. К счастью, она оказалась не слишком узкой.

Как сделать это лучше всего? Лезть лицом вперёд или ногами?

Тяжёлые шаги за спиной не оставляли времени для размышлений. Встав на поддонник, решительно ныряю в прямоугольное отверстие.

Приземлилась я, как и полагается в таких ситуациях — лицом вниз.

— У вас гости? — холодный тон незнакомца пробирал до самых костей.

Замерев, я старалась не чихнуть: пушистая трава и пыль щекотали ноздри.

Марко замялся, наверное, выискивал меня взглядом.

— Одна знакомая приходила выпить кофе и поболтать. Ушла незадолго до вас.

Мысленно пожимаю ему руку за сообразительность.

— Гостья? Кто она?

Кажется, ответ историка его не удовлетворил. Мне надо было убираться отсюда, как можно скорее. Ползком я двинулась в безопасном направлении.

Только оказавшись в приличном расстоянии от дома я позволила себе подняться на ноги. Я упёрлась ладонями в коленки, восстанавливая дыхание. Адреналин и страх быть пойманной до сих пор плескались в крови.

Вдруг чья-то большая тень возникла в нескольких метрах от меня.

— Что ты здесь делаешь? — Мирослав навис надо мной, словно солнечная лупа над муравейником. — Чья это рубашка? Что с твоими коленями?

— Ты превысил лимит, — произнесла я, пытаясь унять дрожь в голосе и отряхивая колени от грязи.

— Какой ещё лимит?

— Лимит вопросов, на которые я готова ответить.

— С каких пор он появился? — Мирослав скрестил руки на груди.

— М-м, с этой самой минуты.

— Спрошу ещё раз: чья на тебе рубашка?

— Мужчины. Разве сам не видишь? — огрызнулась я, невольно переступив с ноги на ногу. Глаза брата горели негодованием.

— Мы обязательно это обсудим. Позже, — он обошёл меня, намереваясь уйти.

Я закатила глаза, но тут же нахмурилась. Брат мог оказаться в этой части города только по одной причине. Немедленно схватив его за руку, я не позволила Мирославу сдвинуться с места.

— Тебе нельзя к Марко.

Он молчал, но явно ждал объяснений.

— В его доме инквизиторы.

— Нам точно следует многое обсудить.

Глава 9.Фабьен

Острота карты стала ещё одним поводом для приятного удивления. Никогда не слышал, чтобы кто-то из ведьм использовал их как средство самозащиты. Пока я невольно обводил взглядом фигуру Софьи, девушка слишком дотошно рассматривала меня в ответ.

«Пытается найти источник магии?» — промелькнуло в голове.

Не было сомнений, что она всё поймёт, если постарается. Но я не мог этого допустить. Чем меньше людей знает о моих способностях, тем больше козырей в рукавах.

Сократив дистанцию, я намеревался отвлечь ведьму, перенаправить её мысли в другое русло. Пусть лучше думает о причине подобного поведения.

— Тебе лучше поторопиться. Не стоит заставлять Марко ждать.

В маленьком помещении стало душно. От наших тел словно исходили горячие волны, от которых взмокли волосы на затылке. Грудь девушки быстро поднималась и опускалась из-за рванного и частого дыхания. Она нервничала, я же старался дышать ровно и не опускать глаза вниз, как бы не хотелось.

— Тогда может подвинешься и дашь мне пройти? — резко произнесла Софья, пытаясь оттолкнуть меня своим кулачком.

— Может, — выдавливаю из себя, пытаясь вспомнить, какую цель я преследовал в начале всего этого.

В какой-то момент голос разума затерялся на затворках других мыслей. Но, к счастью, это временное помутнение быстро исчезло.

— Во-о-т оно что.

Она поняла. Было видно, что девушка упивалась своей маленькой победой.

— Ты слишком догадливая ведьма, — я постарался звучать нерезко. Это лишь подтвердило бы, что её открытие как-то задело меня. — Ты ведь не станешь болтать об этом?

— У меня появился просто замечательный рычажок давления. Даже не знаю, сумею ли устоять перед таким соблазном.

Я ничуть не сомневался в таком ответе. Сам поступил бы так же. Мне стоило подумать, что противопоставить ей в случае чего.

∞∞∞

Софье удалось пошатнуть моё спокойствие настолько, что вопреки своему первоначальному замыслу: внимательно слушать их разговор, я старался абстрагироваться от её раздражающего голоса. В то время как он и девушка перебрасывались бессмысленными фразами о танцах, глаза жадно изучали строчки из попавшихся бумаг. Это были различные статьи из газет про Италию, вырезки из журналов про садоводство и готовку. Ничего, что могло бы вывести на Грааль. Глухо стукнув ладонями по деревянной поверхности и тут же костеря себя за несдержанность, я нагнулся и потянулся за ручкой, укатившей под стол.

Внезапное открытие вмиг отрезвило: пожелтевший листок, прикрепленный к обратной стороне мебели, мог оказаться чем-то важным. Первая попытка отцепить бумагу не удалась. Скотч плотно удерживал находку. Однако со второй попытки всё получилось.

Время стёрло многие буквы и схематичные рисунки, без должной концентрации изучить документ как следует не вышло. А звонок в дверь и копошение внизу и вовсе заставили поторопиться.

Я вошёл в заранее подготовленное зеркало и выглянул через стеклянный кофейный столик в гостиной. Даже с этого расстояния можно было уловит, как близко находились инквизиторы. Ладан вызывал першение в горле.

Оставалось надеяться, что Софья догадается — нельзя и дальше находиться в доме Марко. Убедившись, что она благополучно выбралась, я последовал её примеру.

∞∞∞

Я оказался на улице, параллельной дому Марко. Моя магия позволяла перемещаться от одной отражающей поверхности к другой, однако радиус этих перемещений ограничен — примерно пятьсот метров. Для того, чтобы пробраться в любое место необходимо всего лишь три составляющие: правильное расстояние; зеркало, всегда хранящееся в моём кармане; и самая подходящая позиция внутри здания;

Фотографии, сделанные в спешке, терзали моё любопытство. Я так быстро переставлял ноги, что почти не касался асфальта. Не терпелось как можно быстрее оказаться в номере и изучить каждую деталь.

Моё внимание привлёк тоненький звук чего-то механического. Поднял голову, я заметил обычную синекрылую бабочку. Вернее, мне показалось, что бабочка обычная. На самом деле это был искусно выполненный механический артефакт. Магическое насекомое зависло напротив моего лица, сделало несколько сильных взмахов и из её лапок посыпалась голубая пыльца, которая тут же начала принимать очертания букв.

Я несколько раз перечитал послание, чтобы убедиться, что всё правильно понял. Но что за внезапность? Почему Маренка захотела встретиться со мной?


В этот раз меня позвали не в главный зал, в котором проходит каждое собрание. Встреча должна состояться в кабинете Маренки. Я внимательно обвёл взглядом помещение, старательно делая вид, что исследую незнакомое место. Главе ковена необязательно знать, что совсем недавно я уже успел рассмотреть каждый уголок небольшого мрачного кабинета.

Единственным светлым пятном был кремовый ковёр, на котором разместился рабочий стол. За крупным кожаным креслом виднелся чёрный стеллаж с собранием редких книг, многие из которых написаны выдающимися ведьмами и ведьмаками. А в правом углу ютился крошечный аквариум с ярко красными рыбами — петушками.

Маренка, как всегда, выглядела строго. Своим цепким взглядом она изучала моё лицо, делая только ей известные выводы.

— Как тебе наш ковен, Фабьен? Уже сумел найти общий язык с кем-нибудь?

Она задавала расплывчатые вопросы, но её истинные намерения легко читались между строк. Должно быть, Милош рассказал, что видел меня и сестру в ресторане. И теперь женщина хотела знать причины нашего общения с Софьей.

Я не успел ответить. Нам помешали.

Милош мягко втолкнул брыкающуюся девушку в кабинет.

— Отпусти меня, — прошипела Софья, выдёргивая локоть из его хватки.

Следом за братом и сестрой появились остальные члены отряда Милоша. Я обвёл взглядом надменную Хельгу, стушевавшуюся Эир и Вигвара, бросавшего злобные взгляды в сторону Софьи.

О чём собралась разговаривать Маренка в присутствии искателей Грааля?

Ведьма неуверенно посмотрела на меня. Она будто спрашивала: «Что нам делать?». Я коротко улыбнулся, и Софья расслабилась, откинула волосы себе за спину и воинственно уставилась на Маренку.

Женщина скрестила руки на груди и облокотилась на спинку кресла.

— Собрание незапланированное, однако не стоит волноваться. Я всего лишь хочу обсудить некоторые вещи. Скажи, Фабьен, что вы делали в том ресторане несколько дней назад?

— Мне жаль, что ради этого, вам пришлось потратить время и собрать совет, ведь ответ довольно банален.

— И всё же я хотела бы послушать, — тон Маренки не терпел возражений.

— Мы делали тоже самое, что и все собравшиеся там. Просто обедали и наслаждались обществом друг друга.

На последних словах Милош напрягся и покосил в мою сторону.

— Почему вы выбрали именно его?

— Потому что Софья любит итальянскую кухню. А у этого ресторана достойные повара и отличные отзывы.

— Это единственная причина?

Я кивнул. Несколько секунд она сверлила меня взглядом, после чего переключила внимание на девушку.

— А что скажешь ты? Это, действительно, единственная причина? Вы были в ресторане только потому, что там хорошая кухня? Или, быть может, дело в другом?

Софья закатила глаза:

— Хватит ходить вокруг да около, спросите у меня напрямую.

Женщина прищёлкнула языком, выказывая недовольство её манерами:

— Вы влезли в чужое дело и поставили под угрозу всю операцию.

— Каким образом?

— Тебе нельзя было приближаться к Марко. О чем вы разговаривали? Он говорил что-нибудь о Граале?

Софья громко воскликнула и выпучила глаза:

— Откуда же мне было знать, что этот мужчина связан с Граалем?!

— Ну да, хочешь сказать ты просто так заглянула к нему домой, — пробасил Вигвар. Его массивная фигура смотрелась несуразно в таком крошечном кабинете.

— Если бы Марко был так важен, вы бы куда лучше за ним следили, — с вызовом парировала девушка. — Я шла домой. Заметила, как двое инквизиторов следовали за ним по пятам. Я просто помогла ему, и теперь расплачиваюсь за свою доброту.

Маренка подвергала сомнению каждое слово ведьмы, но в конце концов даже у главы ковена не хватило терпения перебрасываться колкостями. Она отпустила нас, предупредив, что мы будем наказаны, если попробуем вмешаться в поиски Грааля.

Поговорить с Софьей наедине не вышло. Как только мы покинули кабинет, я наткнулся на Ренарда. Он как верный пёс ждал под дверьми, чтобы позвать на ужин.

Что ж, мне давно стоило навестить тётушку.

Глава 10. Софья

— Почему мы здесь?! — здание ковена не сулило ничего хорошего. — Мне казалось, мы идём к тебе. Кто-то ведь хотел поговорить. Забыл?

— Мы и идём говорить. С главой, — совершенно нагло заявил Мирослав. Он обхватил мои плечи и подтолкнул ко входу.

Я тут же начала упираться:

— Не могу поверить! Ты! Ты сдал меня!

— Не драматизируй. Ты всего лишь ответишь на несколько вопросов.

— Ты сдал меня Маренке! — упрямо твержу я, поджав губы.

— Должен же я поддерживать образ подлеца, который ты нацепила на меня.

— О-о-о, ты намного-намного хуже, чем я думала! Боже, серьёзно, как ты мог?

Я продолжила вялое сопротивление, но прекрасно понимала, насколько жалки эти попытки. Вопреки ситуации и здравому смыслу мой брат широко улыбался.

— Увидел в этом что-то забавное?

— Нет. Просто сегодня ты смотришь на меня по-другому. Без ненависти, — щёки Мирослава покрыл слабый румянец.

— О чём ты? Прямо сейчас я бесконечно зла, — не хотелось признавать его правоту.

— Злость лучше ненависти.


Вслед за одним сюрпризом меня поджидал другой. Встреча с главой не в ходила в наш план. Мы совсем не согласовывали варианты ответов на подобный случай. Фабьен улыбнулся. Скупо. Едва заметно. Но даже этого хватило, чтобы успокоиться.

Бесконечные вопросы старушки жутко выводили из себя. Она придиралась к каждому слову и всё время бросала недовольные взгляды. Однако, надо признать, мы легко отделались.

Фабьен быстро скрылся из виду. Возможно, это даже к лучшему. Нам не стоило встречаться и обсуждать что-либо в стенах, где на каждом углу запрятан подслушивающий артефакт, замаскированной под картину, светильник или безвкусную штору.

Два поворота направо, один налево. Оставался ещё один направо.

— Надо же, водишь шашни с едва знакомым мужчиной. Куда делась та недотрога? Всегда казалось, что ты и не знаешь других слов, кроме «нет».

Только не он.

Я смерила Вигвара отнюдь не дружелюбным взглядом, надеясь, что это поможет от него избавиться. Но он продолжал стоять и загораживать проход.

Не было смысла притворяться, что мне не понятны его слова. Несколько лет назад брат Вигвара признался мне в чувствах. Фридрих был славным парнем. Но в то время романтика не казалась мне чем-то необходимым. Колдовство очаровывало куда сильнее. Я оттачивала навыки толкования карт, изучала историю ведьмовства, взахлёб погружалась в чтение мифов и легенд.

Я была уверена, что мне удалось очень деликатно донести эту мысль до Фридриха. Но оказалось, что нет. Некогда милый парень прекратил всякое общение, изредка участвуя в словесных поддевках Вигвара в мою сторону.

— Тебе тоже бы не помешало научиться говорить нет.

Немец злобно оскалился: любое упоминание о том случае всегда приводило его в бешенство.

— Дай пройти. Я устала, а твоя физиономия вгоняет в тоску.

Я попыталась обойти громилу. Но Вигвар с силой швырнул меня к стене. Огромной ладонью он надавил мне на грудную клетку. Не было и шанса вырваться.

— Настоятельно советую не играть на моих нервах. Видишь этот пузырёк? — он поднёс к моему носу крошечный сосуд с ядовито жёлтой жидкостью. — Одна капля этого зелья вызывает высыпания. Не смертельно, но может добавить парочку неудобств.

— Запугиваешь прыщами на лице? — я старалась говорить спокойно и не провоцировать парня.

— Ну что ты, разве я могу оставить француза без твоего милого личика?

Я неосознанно дернулась, когда Вигвар нарочито медленно провёл пузырьком по щеке.

— Я лишь хочу объяснить на пальцах, чтобы до тебя наконец дошло. Существует куча способов, артефактов и зелий, которые могут заставить человека забыть о чём-то. Понимаешь, что произойдёт, если не будешь держать язык за зубами?

Меня затрясло. Это уже была не безобидная выходка из разряда: «я обзову тебя самыми низкими ругательствами». Захотелось причинить ведьмаку боль, чтобы он и думать не смел об угрозах в мою сторону.

Эмоции захлестнули: я резко подалась вперёд. Голова тут же загудела от жёсткого столкновения. Когда перед глазами исчезли белые пятна, я увидела Вигвара, схватившегося за нос. По его пальцам стекала кровь.

— Сука! — гнусливо прорычал он.

Ноги задрожали: никогда прежде мне не приходилось видеть его таким злым. На мгновение, показалось, что он обхватит череп руками и сдавит его.

— Сделаешь шаг, и я доломаю тебе нос.

Мы синхронно повернули головы. В своём напускном спокойствии Мирослав выглядел очень пугающим.

— Не лезь! Я должен её проучить.

— Я что не ясно выразился?

Мирослав в два длинных шага подлетел к блондину и схватил его за ворот рубахи.

— Я что обязан тебя слушаться? Увидел во мне собачонку?!

Казалось, ещё немного и они вцепятся друг другу в глотки. На лбу брата стала заметна вена, не сулившая ничего хорошего. Он готов влезть в драку. Из-за меня.

Вигвар тоже понял это, но вместо того, чтобы остановиться, лишь сильнее начал провоцировать Мирослава. От отчаяния я пробормотала какие-то глупые слова, напоминающие молитву, как будто кто-то действительно услышит.

— Так вот что за шум.

«Я ведь так и в бога поверить могу». Никто не заметил, когда появился Фабьен, словно он всё время находился здесь.

— Устроили схватку за девушку? — Он коротко мазнул взглядом по моему лицу, после чего полностью сосредоточился на мужчинах. — Тогда мне тоже стоит поучаствовать.

— Давайте обойдёмся без рыцарского турнира. Маренка уничтожит всех, если мы не прекратим, — я поспешила вразумить разгорячившихся ведунов, иначе старушка непременно почувствует этот всплеск феромонов.

Но напряжение никуда не исчезло. Вигвар всё ещё мечтал пустить мне кровь. Брат хотел ударить Вигвара. А Фабьен хотел чего-то неизвестного. Пока я думала, как же избежать драки, француз подошёл ко мне и приглашающе протянул руку:

— Идём.

Вот так просто. Ни тебе «куда», ни «зачем». Невольно смотрю на брата, вижу его немое осуждение и принимаю решение.

Фабьен чуть сжимает кончики моих пальцев.

∞∞∞

Когда мы вышли из здания, ладошка всё еще уютно покоилась в его руке. Торговая площадь, фасады домов и улицы оставались позади. Сегодня достаточно пасмурно и прохладно. Я старалась подстроиться под широкий шаг мужчины. Казалось, что он глубоко задумался, но потом заметил, как из-за стремительного темпа мои ноги время от времени заплетались.

Фабьен замедлил шаг. От этого незначительного жеста к щекам прилила кровь. Тоже мне джентльмен.

С каких пор меня так легко впечатлить?

— Кто бы мог подумать, что твой брат окажется любителем распускать руки.

— Это не про него.

— А как же? — ведьмак карикатурно схватился за нос, подражая Вигвару.

Я ухмыльнулась, а на лице Фабьена отразилось понимание.

— Постараюсь тебя не злить.

∞∞∞

Я беспокойно отстукивала ритм ногой, пока ведьмак делал заказ. Мы заглянули в совершено неприметное кафе, в котором почти не было посетителей.

Интуиция подсказывала, что Фабьен отчего то колебался, словно взвешивал все за и против. В конце концов, сделав выбор, он продемонстрировал экран телефона.

— Что это?

Я с интересом рассматривала фотографии со странным текстом. В нём явно использован латинский алфавит, но весьма затруднительно вот так вмиг определить, что это за язык. Ещё в глаза сразу же бросились значительные пробелы между каждым словом.

— Нашёл в кабинете Марко. Уверен, это нечто важное и касается Грааля, иначе он не стал бы прятать эти документы.

— Это какой-то шифр? Слова будто пропущены специально.

Фабьен кивнул.

— Думаешь, Марко сумел его разгадать?

— Даже если и так, сомневаюсь, что он как-то это зафиксировал. Слишком рискованно.

— Позволишь поработать с текстом? — завитки букв манили к себе.

— У тебя есть друзья, которые специализируются на этом?

— У меня нет друзей, — я надеялась, что он не станет и дальше задавать дотошных вопросов на эту тему.

Долгое время Отсутствие друзей не печалило меня: у меня были родители и самый лучший брат, которому я могла без раздумий доверить всё. Однако всё может круто измениться.

— Так значит я у тебя первый и единственный? — Фабьен притворился, что жутко польщён этим фактом.

Едва ли не фыркаю. Забавно слышать подобные вопросы от человека, который вдыхает кислород, а выдыхает обман. Ложь — самый ненадёжный фундамент. Ты можешь построить из неё дружбу, но как скоро она сгниёт?

Впрочем, уж точно не мне следует судить Фабьена.

Молчание затянулось, и я поспешила ответить:

— Вот уж вряд ли. Мы — деловые партнёры. Пожалуйста, не забывай об этом.

Парень повторил это слово делая особый акцент на букве «р». Не знаю специально он или нет, но рычащие звуки заставили меня нервно поёрзать на стуле.

∞∞∞

Слабый перезвон колокольчиков коснулся слуха. С тихим стоном я отложила распечатанную фотографию и обратила всё внимание на колоду карт.

Звук повторился.

Такое случалось, когда они хотели что-то сообщить. Это могло быть незначительным предупреждением о внезапном дожде. Тогда я обязательно делаю пометку о том, чтобы не забыть зонт. Иногда послания бывали намного серьёзнее. Например, весть о краже или о человеке, желающем меня обмануть (вроде того типа, который пытался продать неисправные электрические часы по двойной цене!).

Сейчас же на карте переливалось изображение солнца. Оно горело так ярко, что вполне могло посоревноваться со светом местных лампочек. Знаю, это какая-то важная подсказка. Но утомлённый мозг отказывался улавливать завуалированное сообщение. Ему хватало загадки с текстом.

Спустя два часа упорных поисков, сравнений и трёх чашек с кофе я смогла распознать язык. Автор использовал Окситанский, а если быть точнее один из его диалектов — Лангедосский. В настоящее время на нём говорят жители сельской местности на юге Франции. Наверняка, Фабьен смог определить это гораздо быстрее меня. Он ведь француз. Однако меня успокаивало, что язык — это лишь полдела. Пробелы здесь не для красоты, а значит мы на равных. Нам обоим придётся попотеть, чтобы понять логику шифра.

Глава 11.Фабьен

Вечер обещал быть жарким, однако не из-за погоды. Все оттенки красного в одежде тётушка считала вульгарными. Но дело вовсе не в одежде. Приди я в лохмотьях или белоснежном фраке, она всё равно бы считала меня чем-то вроде грязного пятна. Так почему бы не усилить эффект своего появления и не выбрать красное?

Вивьен сдержано кивнула, когда Ренард проводил меня к столу. Женщина не скрывала презрения, но пока держала себя в руках. Она отрезала маленькие кусочки от стейка, изящно погружала их в рот и тщательно пережёвывала.

Кузен неловко кашлянул и поспешил наполнить бокалы красным вином, кажется, тысяча девятьсот девяностого года? Что-что, а вкуса этой семье не занимать. Разливая напиток, Ренард с гордостью сообщил, что сам Наполеон не раз упоминал это вино, высоко оценивая его глубокий рубиновый оттенок и насыщенный вкус сливы, вишни и сладковатых специй.

— Дорогой, разве это оно не для особых случаев? — Вивьен в очередной раз попыталась задеть нелюбимого племянника.

Это не вызывало ничего, кроме улыбки.

— Мы давно не видели Фабьена, Мама. К тому же, он пополнил ряды ковена. Случай более чем подходящий, — Ренард проигнорировал, как недовольно искривляются губы матери.

Сделав небольшой глоток терпкого напитка, я намеренно громко поставил бокал. Вивьен презирала шумных людей.

— Позвольте отметить, вино такое же безупречное, как и ваши манеры, тётя.

Она метнула в меня острый взгляд и аккуратно промокнула губы салфеткой.

— Не могу сказать того же. Если бы Аннет лучше занималась воспитанием, то ты бы понял, как оскорбительны подобные действия для всей семьи.

— Прошу, выражайтесь немного конкретнее. Что именно вы посчитали оскорбительным?

И в без того тёмной гостиной будто стало ещё мрачнее. А тиканье старинных часов ещё громче.

— Само твоё существование. Если ещё конкретнее — кровь твоего отца-ничтожества, смешавшаяся с нашей.

Вот она. Та самая причина, по которой Вивьен и другие родственники не переставали плеваться ядом с самого моего рождения. Всего лишь из-за одного человека они повернулись спиной к дочери; сестре; моей матери. Вычеркнули её из семьи, как какую-то нелепую ошибку из текста.

Ничтожество? Я использовал и куда более ёмкие эпитеты для этого человека. Однако было бы глупо винить только его. Ведь не он сослал маму в забытое всеми место.

— Мне абсолютно всё равно, как вы относитесь ко мне, тётушка. Но мама, если вы успели позабыть, всё ещё приходится вам сестрой. Она не заслужила грязи, которую вылили на неё члены этой прогнившей семьи.

— Кхм, прошу, не обращай внимание на резкие слова матушки. В последнее время она прибывает в плохом настроении, — Ренард вновь попытался перенаправить разговор в другое русло, чем сослужил мне хорошую службу.

Я легко вонзил нож в сочное мясо и вложил в голос как можно больше издевательского сочувствия:

— Слышал, у дяди маленькие неприятности с бизнесом. Каждая ведьма и ведьмак в Европе знают: нет места надёжнее, чем магический банк семьи де Ла Саль. Кто бы мог подумать, что кто-то способен на такой гнусный поступок, как кража?!

Слова едким дымом повисли в воздухе. Ноздри Вивьен гневно раздулись. Она в бешенстве швырнула бокал на пол и вскочила на ноги, уперев ладони в стол:

— Чего ты добиваешься?!

О, я с удовольствием поделился бы планами. Хотелось в ярчайших красках описать, что именно я собирался сделать с каждым из них. Но ещё не время.

Я вновь отпил вино. Это простое действие вызвало у женщины новую вспышку злости.

— Ничего особенного, тётя. Я лишь хочу помочь вам осознать простую истину. Это вовсе не мама недостойна называться де Ла Саль. Это де Ла Саль недостойны быть её роднёй.


Ужин удался. Я достаточно потрепал нервы Вивьен и вкусно поел. Бегло взглянув на часы, я задумался пройтись ли пешком или вызвать такси?

— Ты ведь не причастен к этому? — вопрос Ренарда догнал меня на выходе из особняка. Думал, он так и не решится его задать.

— Тебе, как и тётушке, не хватает конкретики.

— Ты ведь понял, о чём я.

Щёки кузена слегка порозовели от алкоголя и волнения. Произошедшее с банком сильно ударило по репутации его родителей. Наверняка, расползающиеся слухи коснулись и самого Ренарда. Может ли этот вечер стать ещё прекраснее?

— Не имею ни малейшего представления.

— Фабьен, мне жаль, что наша семья причинила тебе столько боли, — губы парня предательски задрожали.

Он что пытался вызвать во мне сострадание? Ренард слишком наивен и мягкотел для этой семейки.

— Правда? А вот мне совсем не жаль. Вы все преподали отличный жизненный урок. Я отплачу тем же.

Кузен весь сжался и пробормотал слова прощания.

∞∞∞

Касание прохладного постельного белья к телу — одна из лучших вещей в конце дня. И хоть сны уже давно перестали приносить удовольствие, мне всё ещё нравилось вот так просто лежать на кровати, ощущая как каждая мышца полностью расслабляется.

Вытянув раскрытую ладонь вверх, я принялся разглядывать пальцы. Они значительно тоньше и длиннее, чем у многих моих знакомых. И всё же я находил их не такими привлекательными, как пальцы Софьи, на которых неизменно присутствовало огромное количество самых разнообразных колец. Я чувствовал каждое, когда держал её за руку.

Это было странно. Мама была единственной, кому позволялось подобное. Однако она ни всегда горела таким желанием. Примерно до шести лет, я считал себя нежеланным ребёнком. Что было правдой. Обстоятельства при которых я появился на свет долгое время не позволяли маме взглянуть на меня, как обычно матери смотрят на детей: ведь я живое напоминание того, чего она так жаждет забыть.

Номинально мама выполняла все свои родительские обязанности: она готовила мне вкусные каши, следила за моей гигиеной, обучала грамоте и другим наукам, в которых была сильна. Но она никогда не читала сказки на ночь, не обнимала и не проявляла никаких тёплых чувств, лишь изредка позволяя себе скупую похвалу, когда я справлялся с заданиями.

Мне исполнилось семь, когда я подхватил сильную простуду. Лихорадка не отпускала ни на секунду, и я едва не погиб, но мама сумела разыскать целителя. С того дня многое поменялось. Я видел, как ей сложно выражать эмоции, но в её глазах всё чаще стала мелькать теплота. Мы старались больше проводить времени вместе. Из её уст всё чаще вылетали слова о том, что из меня получится великий ведьмак, которым будет гордиться вся семья де Ла Саль.

Я жил этими идеями, пока в один день не осознал — мне не нужно ничьё одобрение. Моя жизнь не зависела от признания ни одного из них. Однако оно необходимо ей. Женщине, которая так отчаянно мечтает вернуться домой.

Мама продолжает изо дня в день цепляться за кровное родство. Именно поэтому, я решил разрушить де Ла Саль. Я переверну эту семью вверх дном, а потом отстрою заново. Создам место, в котором она станет хозяйкой и той, кто будет распоряжаться их жизнями.

∞∞∞

— Не то. Всё не то, — бормотал я, вычеркивая пятый пункт из списка.

На секунду отвлекаюсь на окно: дождь барабанил по крышам, застилал городской пейзаж и приносил некое чувство умиротворения. Уверен, что на мне не останется сухого места, если я решусь выйти из квартиры. Желание почувствовать на себе прохладные капли вдруг стало навязчивым. Хотелось оказаться в центре пустой улицы, поднять голову, не пытаясь спрятаться и просто стоять.

Однако шифр не разгадается сам по себе. Я пробовал составлять новые слова из первых букв уже написанных. Подчёркивал повторяющиеся словосочетания и предлоги, пытаясь уловить связь. Менял предложения местами. Но все действия казались слишком поверхностными.

Топтание на месте удручало, но я понимал, что это лишь временное препятствие. Мысли от текста плавно перетекли в размышления о произошедшем с Марко. Последние десять лет орден всегда незримо находился рядом с историком. Но что послужило причиной, чтобы подобраться к нему так близко? Осторожный итальянец сделал что-то странное? Теперь и ковен, наверняка, не спускает с него глаз. Весьма рискованно возвращаться к нему домой и пытаться узнать ещё что-нибудь.

Телефон завибрировал. Дисплей учтиво демонстрировал, что звонила «ma lionne»[13]. Я записал её так под воздействием неопределённого порыва, но поразмыслив об этом на досуге, решил ничего не менять. Софья, действительно, напоминала разъярённую львицу. Особенно, когда пыталась спорить.

— Нам срочно надо поговорить.

— Ты несколько взбудоражена. В чём дело?

— О, уверена, ты будешь взбудоражен не меньше. Кажется, я знаю, как восстановить пропущенные слова в тексте.

Прикрыв глаза, я попытался усмирить разбушевавшиеся противоречивые эмоции. Во мне, совершенно точно, смешались раздражение, (от того, что я не стал первым) и толика восхищения (всё же эта ведьма весьма-весьма изобретательна).

— Вот только для этого нам понадобится оригинал. Ты ведь с этим справишься, верно?

Кажется, первоначальный план «не пытаться снова проникнуть к Марко» потерпел крах.

Глава 12.Софья

Я в очередной раз выглянула из номера: проверить не пришёл ли Фабьен. Неужели его поймал орден? Или, быть может, ковен? Не уверена, что из этого будет меньшим злом.

Прикрыв дверь, едва не подпрыгиваю. С невозмутимым лицом парень спокойно попивал моё кофе, ненавязчиво обмахиваясь пожелтевшей бумагой. Немного завидно что у меня нет такой магии. Куда бы я проникла в первую очередь, окажись я отражателем?

Не отвлекайся, Софья.

Сжав зубы, я преодолела расстояние и выхватила текст из его рук. Хотелось как можно скорее проверить догадку.

С самого утра, после того как сон окончательно оставил меня, я ворочалась в кровати, ломая голову над подсказкой карт. Окончательно вымотавшись, я всего на секунду прикрыла глаза и почти сразу же их открыла. Луч света раздражающе ярко оповещал о том, что наступил новый день.

Со стоном я потянулась к прикроватной тумбочке, схватила распечатанный листок и прикрыла им лицо. Так прошло несколько минут. Вглядывалась в буквы без каких-либо мыслей до тех пор, пока в голову не пришла безумная идея. Что, если пробелы между словами вовсе не пусты? Ведь существуют чернила, которые проявляют себя только при определённых условиях!


— Расскажешь, в чём дело?

В его безразличном тоне, совершенно чётко распознавалось схожее нетерпение.

— Подожди, — пробурчала я, забираясь на подоконник.

С замиранием сердца я поднесла листок к окну, наблюдая, как солнечный свет заливал его полностью.

Секунда.

Вторая.

Третья.

Едва заметные очертания букв начинают проявляться. Однако, они были слишком бледными и неразборчивыми.

— Кажется, затея провалилась.

Фабьен придвинулся к листку, слегка задев меня плечом. Он изучающе водил взглядом по строчкам. А я в это время беззастенчиво рассматривала его. Сегодня он не стал укладывать волосы, как обычно набок, а позволил мягким завиткам свободно спадать на лоб. Так он выглядел моложе и безобиднее, что конечно же, являлось абсолютным бредом.

Бабушка говорила доверять интуиции, и я доверяла. Фабьен де Ла Саль определённо опасен, и чем больше я с ним сотрудничала, тем сильнее в этом убеждалась.

— Похоже, что солнечного света недостаточно. Нужен другой источник.

Он выразительно посмотрел на меня, пытаясь донести мысль, но я не могла ответить: звуки отказывались складываться в слова. Чернота его глаз затягивала ровно в той же мере, что и отталкивала.

Проглотив слюну, я кивнула, а потом удивлённо открыла рот:

— Скажи, что я всё неправильно поняла.

Он многозначительно промолчал.

— Но разве это возможно? Магия и текст про священный библейский артефакт.

— За невозможность чего-либо отвечают лишь наши предрассудки.

Если Фабьен прав, и используемые чернила сотворены из магии, то я знаю один артефакт, который мог бы помочь.

На чешском он назывался Malé slunce. «Маленькое солнце». Оно создавалось артефакторами, как мощный источник энергии для крупных предприятий, на которых трудятся ведуны. Вот только источник получился, куда более сильным, чем задумывалось. Свет артефакта способен осветить несколько маленьких стран одновременно. Орден не мог допустить столь явную демонстрацию магии. Маленькое солнце запретили и передали европейскому ковену на сохранение.

Если подумать, то в руках Маренки предостаточно интересных артефактов. Уверена, за многие — предложили бы крупную сумму на чёрном рынке.

∞∞∞

К счастью, посетить комнату с артефактами мог любой член ковена. Некоторые из предметов нельзя трогать. О том, чтобы забрать их себе, не шло и речи (охрана тщательно проверят каждого ведуна, который покидает здание). А вот вдоволь поглазеть никто не запрещал.

Склад, с хранящимися магическими вещичками, напоминал библиотечный зал с высокими потолками и множеством массивных стеллажей. Вот только вместо полок с книгами — полки с самыми разнообразными приспособлениями.

Трепет окутывал с ног до головы. Руки тянулись потрогать тот или иной предмет: чашку, которая никогда не заполнится до конца; шкатулку, в которой прячется вечный огонь; или кинжал, который, находясь в руках обычного человека, не нанесёт другому и маленькой царапины.

Мы петляли между артефактами, выискивая нужный. Фабьен и я сохраняли молчание: не хотелось нарушать покой этого тихого и поистине волшебного места.

И всё же я не сдержала звонкого восклицания, заметив оранжевый шар размером с крупный теннисный мячик. Маленькое солнце расположилось на самой верхней полке стеллажа в конце комнаты.

— Ты сможешь здесь перемещаться?

— Я перемещаюсь через отражающие поверхности: зеркала, воду, иногда через металл или мраморные стелы и пол. Но здесь всё сделано из дерева. Я могу попробовать поднять тебя.

— Даже так, сомневаюсь, что дотянусь.

— Тогда, можешь забраться на меня — уголок его губ дёргается в подобии невинной улыбки.

— Предлагаешь сесть тебе на шею и свесить ножки? Не боишься, что я увлекусь, и мне понравится?

— Разумеется ты будешь в восторге.

Я взволнованно наблюдала, как Фабьен плавно опускается передо мной. «Хорошо, что на мне сегодня штаны», — промелькнуло в голове, когда я немного неуклюже попыталась уместиться на его плечах.

— Поспеши.

От его ядовитого спокойствия в таких ситуациях хотелось раздражённо зарычать. Слабо верится, что он проявит великое рвение, если ему вдруг придётся вскарабкаться на какого-нибудь высокого широкоплечего ведьмака.

— О, прости мою нерасторопность. Я ведь должна делать это за добрые пять секунд, не правда ли?

Француз шипит, когда мои ногти вонзились в кожу головы. Он справедливо мог подумать, что я собиралась выдернуть его волосы. Но нет. Это всего лишь невинная попытка не упасть.

Я старалась расслабиться, не хотелось задушить его своими бёдрами, за которые он так крепко держался.

Воздух вырвался из лёгких, когда Фабьен сделал несколько уверенных шагов, приближаясь к стеллажу. Это помогло отвлечься и полностью сосредоточиться на задании.

У меня едва получилось коснуться тёплой поверхности артефакта. Не хватало парочки сантиметров, чтобы схватиться за него. Надавив на макушку ведьмака, я попыталась вытянуть, но пришлось прекратить пыхтение. Из-за неуютного чувства слежки кожу покалывало. Посмотрев вниз, я наткнулась на глаза Фабьена. Его взгляд всегда ощущался чем-то весомым, будто кто-то проводил по тебе рукой.

— Не получается.

— Упрись ладонями в стеллаж.

Наверняка, на моём лице ярко отобразился скепсис.

— Наклонись вперёд и упрись ладонями в стеллаж, Софья, — резче повторил Фабьен, от чего спина покрылась мурашками. Властные нотки в его тоне будто что-то перевернули внутри и заставили подчиниться.

— Ладно-ладно, только избавь меня от своей доминантой сущности, — не успела я произнести последнее слово, как вдруг ощутила сильную хватку на ягодицах. — Стесняюсь спросить…

— Не стесняйся, — перебивает ведьмак, крепче сжимая мой зад.

— Ты что пытаешься пощупать меня, замаскировав всё под благое дело?

Хоть и сказала так, я знала, что он пытался приподнять моё тело над собой, предоставляя возможность дотянуться до артефакта.

— Поверь, ты поймёшь, если я, действительно, начну это делать, — несколько нахально заявил француз.

Иногда, его уверенность в себе даже подкупает. Руки ведьмака немного дрожали, но он всё же смог удерживать меня на весу.

Победно восклицаю, когда маленькое солнце оказалось у меня. Ощутив магию, артефакт начинает работать, освещая всё помещение

— Спускай меня.

Я ликовала. Уже через пару секунд мы узнаем, что же таится в загадочном документе. Фабьен всё ещё поддерживал меня, когда оставалось лишь перекинуть ноги через его голову и прекратить эту неловкую позу. Но как обычно что-то пошло не так.

Звуки шагов становились всё отчётливее. Само по себе наше нахождение здесь не казалось подозрительным, чего не скажешь о сгустке света в моих руках. Кем-бы не был визитёр, но у него могли возникнуть вопросы, ответами на которые он, наверняка, поспешит поделиться с Маренкой.

Глава 13. Фабьен

Получив артефакт, я не мешкая спрятал его в карман. Однако даже плотной ткани не удавалось погасить Солнце до конца. Жёлтый свет то и дело мерцал, и явно бы привлек внимание.

Сомневаясь, что в запасе оставалось хотя бы минута, я решительно обхватил талию ведьмы, приподнял над собой, и вот мы оказались в ещё более провокационном положении, чем до этого.

Это должно помочь сместить фокус. Ведьма лежала на полу, опираясь на локти, и настороженно следила за тем, как мои пальцы едва задевали её рёбра. В прошлый раз, когда мы столкнулись в ванной, я увидел странный след. Прямо здесь, под тканью. В области сердца. Вполне вероятно, что Софья не замечала, как часто касалась этого места.

— Притворись, что мы заняты чем-то неприличным.

— Своеобразный отвлекающий манёвр, — хмыкнула девушка и расслабилась, когда я немного отстранился и расположил руки по обе стороны от её лица.

Чужое возмущенное сопение не заставило себя ждать.

— Вы что устроили?! — Хельга насупилась, уперев руки в бока. — Всегда знала, что ты распутница, но не до такой же степени? Подумать только! В хранилище ковена!

Ведьма пристально разглядывала нас. Ещё немного и она могла бы заметить свет артефакта, однако не пришлось что-либо придумывать. Софья сделала это за меня.

— Тебя смущает только место?

Девушка приподнялась и властно обхватила мой подбородок.

— Что скажешь, Фабьен? Может продолжим в зале для совещаний?

Хельга отбросила тёмную копну волос и громко втянула воздух. Она напоминала шумный пылесос, когда злилась.

— Подумай о Милоше! Что он скажет?

— Сомневаюсь, что мысли о брате — это лучшая идея сейчас, — я решил вмешаться. — Оставь эти развратные картинки для себя, дорогая Хельга.

Эстонка покраснела и едко процедила, прежде чем уйти:

— Поздравляю. Ты нашла дикаря под стать себе.

Мы переглянулись и постарались спрятать улыбки друг от друга.

∞∞∞

На этот раз всё сработало как надо: пропущенные слова появлялись одно за другим. И вот, что удалось узнать.

«Сея чаша хранит спасение всех ведунов. Если жидкость с её дна коснётся губ: глаза Мантиков подёрнутся дымкой, и они перестанут видеть; травы целителей иссохнут; руки артефакторов утратят умение творить; а Словесники умолкнут навсегда

Альсиния».

Текст не указывал местоположения, не раскрывал тайну происхождения Грааля. Он лишь возвёл ещё одну стену на пути к истине.

— Хорошо, мы в очередной раз прочли о свойствах чаши. Не похоже, что это написано рукой инквизитора. Тогда не понимаю, почему кто-то, предположительно близкий к ведунам, считает лишение сил спасением?

Магия — часть каждого из нас. Потерять её подобно тому, как если бы мир лишился всех красок и звуков. Ты становишься слепым, бездушным и бессмысленным. Я разделял её тревогу.

— Постой-ка, не уверена, но, возможно, мне знакомо имя этой женщины.

— Где же ты могла его встретить?

— Думаю, его упоминала Мари Блессюр.

История ведьмовства. Я смаковал каждое слово, ощущая как связь Грааля с магией становилась всё теснее. Сейчас у нас в руках находилась лишь одна из нитей этого странного клубка. Чтобы его распутать понадобится куда больше. Но с какой стороны не посмотри, без Марко не обойтись.

— У меня есть эта книга. Если женщина в ней упоминается, я её найду.

Хорошая идея. Когда не получается распутать нити — следует взять ножницы и начать резать их по одной.


Мы вышли из здания ковена с самым невозмутимым выражением лица, словно только что приняли участие в экскурсии с интереснейшими видами.

Прежде чем отпустить локоть ведьмы, я всё же задал вопрос:

— Почему История ведьмовства? Насколько мне известно, книга не пользуется популярностью среди молодых ведунов. Напротив, её репутация весьма скверная.

— Ещё бы. Европейский ковен сжёг три экземпляра книги. Ох, то есть они случайно сгорели при пожаре в библиотеке. И это при том, что другие книжки остались целы. Ковен не жалует Мари, поэтому здесь ты вряд ли встретишь ведьму или ведьмака, которые признаются в симпатии к ней. Но в России Мари уважали, а её книги ценили. Мы даже подумывали сделать несколько экземпляров. Но, не вышло.

На секунду мыостановились, чтобы насладиться вечерним перезвоном колоколов. Как только он закончится, дневной гам сойдёт на нет, и в Праге воцарится спокойствие.

Я знал про её ковен, поэтому не нуждался в ответе, почему не вышло. Меня интересовало иное.

— Пока другие пытались забыть книгу, вы так старались её сохранить. Зачем?

— Затем, чтобы не забыть. Мир не чёрно-белый. И даже не серый. В нём гораздо больше красок, а оттенков и того больше. Мари изображала события такими, какие они есть. Она не боялась рассказывать о грязных подробностях и неприятных фактах, касающихся ведьм. Слышал о целительнице, отравившей пятнадцать молодых девушек? Она сделала это только потому, что они были красивее её. Или знаешь что-то о мантике, который нарочно предсказывал неправду, чтобы сгубить одну знатную семью? Можно продолжать до бесконечности. Но кому понравится читать о грехах, когда куда привычнее и благороднее считать себя жертвами? Я вовсе не оправдываю инквизиторов, но и не идеализирую мир ведунов. Истории Мэри помогает это понять.

Сейчас, когда ветер трепал волосы Софьи, а лучи заката мерцали на лице, ведьма казалась намного старше своего возраста. Или, быть может, это стоило назвать мудростью?

∞∞∞

Даже в безупречном на вид городе обязательно найдётся место, которое вобрало в себя все самые тёмные стороны человеческой жизни. Запах испорченных остатков цеплялся к одежде так же цепко, как пальцы бродяг, хватают тебя за руку, чтобы выпросить монеты. За пазухой их потрепанных жилеток гремели бутылки, а в карманах притаился складной нож, на тот случай, если ты решишь проигнорировать просьбу о помощи.

Оставалось только догадываться, почему Марко сейчас находился именно здесь. Возможно, ему казалось, что те, кто следовал за ним по пятам, побрезгуют ступать там, где бродила вечная нищета. А возможно, магазинчик канцтоваров в полуподвальном помещении стал для него чем-то важным.

Перемещаясь от одной стены к другой, я старался держаться поодаль от мужчины в широкой шляпе с полями и ведьмака, которого, по всей видимости, приставили к Марко. Они прятались друг от друга, а мне приходилось прятаться сразу от них обоих.

Ведьмак не отправился в магазин вместе с Марко, а принял решение наблюдать из-за угла. Должно быть, он тоже заметил Розарий, на запястье неизвестного шпиона. Розарий, или так называемый «Венец веры из роз», был важным атрибутом для всех инквизиторов, прошедших посвящение. Перебирая чётки, они подсчитывали молитвы или придерживались строгого ритма во время их прочтения. Однако не всё так безобидно, как могло показаться. Определённый порядок бусин и верные слова, могли лишить магии. Эффект длился всего пару минут, но порой этого более, чем достаточно.

Членов ордена можно было считать своего рода словесниками. Но, конечно же, любая связь с колдовством отрицалась. Они свято убеждены, что их способности — дар от Бога, когда как ведуны — дети Дьявола.

Коснувшись зеркала в кармане, я шагнул вперёд. Пора задействовать один из главных козырей. Те, кто увлекается чтением новостных сводок ведовского мира, наверняка, хоть раз натыкались на статьи об исчезнувших артефактах. «Удача». Её называли главной помощницей вора. Но удача не придёт только потому, что ты попросил. Чего не скажешь о незаметности, которая оттачивается тренировками и концентрацией.

Сначала я должен был почувствовать любой из подходящих предметов в этом магазине. Это не заняло много времени: помещение оказалось зеркальным раем. Перемещение проходит в несколько этапов. На первом — ты попадаешь в пустоту, в которой нет ничего, что могло бы ограничивать пространство. Ни стен, ни потолка, ни пола. Затем появляются двери: у каждой своя форма и цвет. Так образуется лабиринт — второй этап. Когда я попал сюда впервые, то пробродил несколько часов, не решаясь открыть какую-нибудь из них. А когда всё же повернул ручку, увидел парня, который напевал песни Битлз, принимая ванну.

Двери — это все отражающие пространства в радиусе пятисот метров. Нужно лишь отыскать верную. Крайняя была потрёпанной на вид: такое случалось, когда поверхность с другой стороны повреждена или загрязнена.

До меня доносились обрывки фраз, в туманных силуэтах, удалось разглядеть сгорбленную фигуру историка.

— У неё всё хорошо? — голос Марко дрожал. Взволнованный тон показывал насколько важен был для него ответ.

— Так-так. Тройка жезлов… Да-да, всё правильно. Небольшие проблемы с финансами.

Разглядеть собеседницу не получалось. Отстранившись от двери, я приблизился к другой. На этот раз поверхность с по ту сторону была в полном порядке, и картинка больше не размывалась.

— Смотрите, — женщина в разноцветном платке на голове, указала на карту, — ребёнок с куклой. Понимаете?

— Что? Что я должен понять?

Марко сильнее склонился над круглым столом с ажурной скатертью.

— Что-то с дитём, не иначе.

Угол обзора позволял увидеть всё в мельчайших подробностях: чёрные свечи, карты, стеклянную вазу, в которой место цветов торчали перья ворона, даже сертификат, на котором крупными буквами написано «Потомственная гадалка в пятом поколении». Смуглая женщина с чёрной мушкой в уголке губ громко охала и качала головой, в то время как историк вытирал лоб старым платком с вышивкой.

— Умоляю, скажите всё, как есть.

Гадалка схватилась за переносицу и крепко зажмурилась:

— Кто-то пытается мне помешать. Дурная энергия нависла над магазинчиком.

Удивительно, но даже будучи шарлатанкой она сумела сказать правду. Вот только дальше стало ясно, что вовсе не интуиция пыталась подсказать ей, а жажда денег.

— Приходите завтра. Я проведу спиритическую уборку, и тогда поведаю о вашей внучке.

У Марко был внук, однако погруженный в мысли историк не заострил внимание на досадном промахе. Поблагодарив гадалку, он наспех надвинул шляпу на глаза и вышел из комнаты.

∞∞∞

Я сидел напротив ведьмы уже десять минут, но она упорно продолжала меня не замечать. В одной руке Софья держала яблоко, а в другой — книгу в кожаном переплёте. Подогнув ноги под себя, она громко хрустела кусочками фрукта, не отрываясь от строк. Стоит сказать, за то время, что мы знакомы, Софья часто отдавала предпочтение странным позам: скрещивала ноги, садилась в позу лотоса или вот как сейчас.

Это казалось интересным. С детства мама учила, что наше тело способно поведать о многом, выдать секреты, которыми не хочется делиться. Возможно поэтому большую часть времени я пытался следить за каждым жестом.

— Так и знала, — ведьма с довольным видом захлопнула книгу, подняла голову и вздрогнула, наконец увидев меня. Её смятение быстро прошло, и она как ни в чём не бывало продолжила: — Я не ошиблась, говоря, что имя из документа мне знакомо. Мари упоминала Альсинию, как выдающуюся ведьму своего времени. Она основала первый ковен. Никак не возьму в толк, почему Альсиния считала, что избавление от магии нам поможет?

Софья задавала правильные вопросы, на которые у меня не было ответов. Пока.

Ведьма поднялась из-за стола, прошагала к плите, а затем вернулась с чашкой в руках.

«Это становится традицией — пить кофе в её компании». Я спрятал улыбку за кружкой.

— Как поступим?

— Я тоже не сидел без дела.

— Не переживай, я ни за что бы не подумала, что ты тратил время впустую.

— Приятно, что ты такого высокого мнения обо мне.

— О, это немного другое. С каждым днём я убеждаюсь, что ты из тех, кто не знает, когда стоит остановиться. Даже если хороший отдых устроит концерт, а лень сядет к тебе на колени, ты просто встанешь и побежишь на встречу своим важным делам.

— Что ж, ты очень тонко завуалировала слово «зануда».

Высокий смех заполнил собой всё пространство небольшого номера. Его отголоски ещё долго звучали в голове, но пришлось стереть эти морщинки веселья возле её глаз.

Ведьма помрачнела. Мой рассказ заставил её о чём-то глубоко задуматься.

— С какой стороны не погляди, а не сходится. Орден считает, что Бог создал Грааль. Уж не знаю, кто это сделал на самом деле, но упоминание ведьмы, явно неспроста. Всплыви этот факт наружу, и среди церкви и ведунов начались бы волнения. В ордене ведь не дураки и всё понимают. Так почему отпустили Марко?

За окном стемнело. Я невольно окинул взглядом комнату, зацепившись за одну деталь, но тут же сосредоточился на лице Софьи. Через тонкие стены доносились громкие голоса: кажется, соседи устроили праздник. Поманив ведьму пальцем, я и сам наклонился.

— Что если наш Марко забыл упомянуть имя ведьмы?

— Но даже без её имени в тексте полно опасных слов.

— Ничего не значащих для историка, незнакомого с ведовским миром. Мантики, артефакторы — пустой звук для него. К тому же, моя Львица, разве можно говорить, что они его отпустили? Орден десять лет держится на расстоянии куда более близком, чем мы с тобой сейчас.

Девушка резко отстранилась и выпрямилась. На этот раз я не стал скрывать улыбку.

— Уверен, мы скоро во всём разберемся. Марко нуждается в Мантике, как удачно, что у нас есть один на примете.

∞∞∞

В Праге выдались на редкость промозглые для мая деньки. Дождь лил часами, а когда прекращался, над городом сгущалась пелена тумана, в которой перемещаться получалось свободнее, чем обычно. Грязь цеплялась к подошве и пачкала всё до чего только могла дотянуться: низ штанов, край плаща, а иногда капли попадали и на поясницу.

Кончики пальцев начали подмерзать, когда Марко наконец покинул дом. Как я и думал, историк не спешил возвращаться к Гадалке на следующий же день. Он знал, что за ним следят, а потому, скорее всего, решил усыпить бдительность ордена. Три дня Марко почти не выходил, изредка выбираясь до ближайшего продуктового, но судя по выражению лица, сегодня он настроен решительно. Петляя меж домов с красными крышами, Марко, не сбавляя скорости, двигался в направлении того самого района.

Со всех сторон надвигались тучи, сливаясь в одну тёмную массу. Дождь грозился начаться с минуты на минуту, но ни Марко, ни я не обращали на это внимание. Оглядываясь по сторонам, он ступал по лужам, разбрызгивая чёрные капли во все стороны.

Судьба была на нашей стороне, до сих пор я не увидел, как кто-либо шёл за нами. Однако, сомневаюсь, что так будет и впредь.

Чужое громкое восклицание выдернуло из мыслей. Марко поскользнулся и оказался в луже на четвереньках. Он спешно пролепетал слова благодарности, но когда поднял взгляд — застыл. Историк не был глупцом: на его лице отразилось недоверие. Встреча с Софьей могла быть совпадением, но встреча со мной, скорее всего, могла насторожить. Ходить вокруг да около, больше не имело смысла:

— Я знаю, зачем вы здесь. Уверяю, эта женщина не сможет вам помочь.

Марко сбросил мою руку с локтя.

— Вы ведь и сами догадываетесь — ей не стоит доверять.

— Как и вам, — парировал историк, поправляя сбившиеся очки. — Что вам нужно?

— У вас есть вопросы. У меня они тоже есть. Так почему бы нам не помочь друг другу найти ответы?

Марко попятился, стоило сделать шаг навстречу, поэтому я поднял ладони вверх в успокаивающем жесте.

— Вы ведь давно догадались, что есть люди с необычными способностями, правда? Я могу отвести вас к одной из таких. Она расскажет о вашей дочери и внуке. Обещаю.

Взгляд Марко метался: от стены к стене, вверх- вниз, от собственных туфель ко мне. Наконец, он посмотрел прямо в глаза:

— И что же вы хотите взамен?

Я слегка улыбнулся, понимая, что Марко уже согласен на мои условия.

Глава 14. Софья

Дом — вовсе не четыре стены и крыша. Многоэтажки, коттеджи, дворцы — ни одно здание не способно вместить в себя всё то, что наполняет истинный дом смыслом. Звук льющейся воды в ванной; запах выпечки; улыбки за столом; новогодняя ёлка; суп с домашней лапшой; вот что действительно имеет значение. Жаль, что я осознала это только, когда потеряла.

Скрипнув зубами я заставила себя погрузить ложку в рот.

— Как тебе?

Знакомый вкус обжёг горло: Мирослав унаследовал мамины способности к готовке. Внезапно захотелось расплакаться. Лицо брата, домашняя лапша — всё напоминало о некогда беззаботных днях. Однако Мирослав улавливал малейшие изменения во мне, а я была слишком гордой, чтобы позволить ему вновь увидеть очередную слабость.

— Сносно. Так зачем позвал?

Мирослав улыбнулся, будто знал, что на самом деле крылось за моим «сносно». Но все мысли о том, как это раздражает, отошли на второй план.

— Повтори-ка.

— Маренка дала согласие на то, чтобы ты присоединилась к поискам Грааля.

Значит не показалось. Сколько же времени он потратил, чтобы её уговорить? В том, что это его рук дело, не было сомнений. Мирослав занервничал, похоже, он ждал немного другой реакции.

— Почему колеблешься?

— И что же за условия выдвинула старушка?

Брат нахмурился: ему не нравилось, когда я называла её так.

— Беспрекословное следование всем указаниям капитана отряда.

— То есть тебе.

— И что? Упустишь прекрасную возможность только поэтому?

Из меня вылетел смешок. Он всерьёз так считал? Дело не в том, что Мирослав — главный, а в том, что так называемая возможность уж слишком напоминала добровольное заключение.

Я ещё раз посмотрела на брата. Сегодня Мирослав не уложил волосы, и теперь изрядно отросшие пряди спадали на лоб, скрывая взгляд. Но мне и не нужно было видеть его глаза, чтобы почувствовать, как моё молчание выводит его из себя.

— Ты хотела искать Грааль? Пожалуйста. Хотела поднять авторитет? Отлично. Вперёд, — он всплеснул руками. — Я всё сделал и готов сделать больше. Так что тебе не нравится?

— Для начала, я ни о чём тебя не просила. Ты, действительно, думаешь, что я с радостью позволю связать себя по рукам и ногам?

Кадык брата резко дёрнулся, он поспешил спрятать сжатые кулаки под стол.

— Ты верно заметил: я хочу найти Чашу, но на равных. Хочу иметь право голоса. Хочу и могу проявить себя.

— На ра-а-авных значит. Что-то не пойму логику.

— О чём ты?

— О твоём тандеме с тем прохвостом.

Зачастую брат напоминал сторожевого пса, который ни за что не отдаст свою кость. Он опекал меня всегда, и раньше это не казалось проблемой. Рука по привычке потянулась к шраму на груди, но я тут же пресекла жест: не нужно напоминать о том дне лишний раз.

Груз ответственности за паранойю брата лежал на мне, и только сейчас я осознала, что наш конфликт может помочь избавиться от него. Нам обоим следует научиться обходиться друг без друга.

Что-то щёлкнуло во мне. Кто-то словно наконец разрезал часть пут, стягивающих грудную клетку, не позволяющих дышать свободно. Желание сбежать как можно дальше больше не ощущалось так остро.

Я вздрогнула, когда телефон задребезжал в кармане.

«Встретимся у тебя. Срочно».

Речь Фабьена всегда лилась свободно, журчала словно бурный ручей, ласкала слух, обволакивая подобно воде, накрывающей камни. Однако, вот что удивительно: когда дело доходило до смс, то всё красноречие сводилось к скупой лаконичности.

— Мне пора.

Мирослав поднялся следом.

— Он ведь использует тебя.

Язвительный ответ по обыкновению вспыхнул в голове: но я сдержалась. Лёд дал трещину, и сквозь неё показался маленький росток нежности. Слабый и хрупкий, он боязливо потянулся навстречу Мирославу.

— Знаю-знаю, — впервые за долгое время улыбка вышла не натянутой. — Не стоит так переживать.

∞∞∞

Сумка выскользнула из рук и с грохотом свалилась на пол. В смешанных чувствах я наблюдала за галопом эмоций в глазах Марко. Они быстро сменяли друг друга, однако одну из них я всё же распознала: разочарование. Должно быть, он понял, что ни та встреча в переулке, ни мой визит не случайны.

Редкий зверь, на которого объявили охоту. Пешка на шахматной доске ведьмаков и инквизиторов. Вот кем был историк.

— Рада вас видеть, Марко, — я двинулась вперёд, не обращая внимание на брошенную сумку или чувство жалости. Слишком поздно играть в раскаяние.

— Хотелось бы и мне сказать то же, но я не привык лгать.

Я стойко выдержала его холодный тон, невозмутимо опустившись на стул рядом с ведьмаком.

— Так уж и не привыкли? — Фабьен слегка склонил голову. — Впрочем, мне нет дела до того, как часто вы врёте. Предлагаю приступить к тому, зачем мы собрались.

Я с интересом покосилась на француза, лишь смутно догадываясь о его намерениях.

— Нравится вам или нет, но эта женщина способна помочь.

Вся враждебность Марко схлынула, уступая место чему-то другому. Выслушав, зачем он пришёл, я убедилась, что все домыслы Фабьена правдивы. Неизвестность тяготила сердце мужчины, мешая крепко спать по ночам. Чувства к дочери побудили наплевать на осторожность, переломить гордость и последовать за незнакомцем в алом костюме.

Карты согревали ладони, подсказывая какую именно стоит достать. Марко затаил дыхание.

Девятнадцатый аркан. Солнце.

— Ваша любовь протянута красной лентой. Время и расстояние не истончили нить. Она никогда не винила вас, Марко.

Восьмёрка кубков.

Лицо покалывало, как всегда бывало из-за Фабьена. Пытался ли он так донести что-то или просто разглядывал?

— С Бьянкой всё в порядке, как и с вашим внуком, — я не ведала, как всё это повлияет на Марко, но говорила всё, что чувствовала. — Жизнь вечного путника полна невзгод, только если ступать по пути в одиночестве.

Я сомневалась, что он примет мои слова за истину. И всё же Марко выдохнул с облегчением. Он зарылся пальцами в волосы, крепко зажмурился, а затем вперился в меня широко распахнутыми глазами.

— Настало время вернуться домой, — сипло пробормотал он, что-то прикидывая в голове.

Кончиками пальцев Фабьен придвинул расшифрованный текст историку:

— Что ж, мягкой дороги, Марко. Однако прежде выполните часть уговора.

Мужчина задумчиво огладил бороду. Что-то происходило. Плечи историка больше не были опущены, глаза не казались тусклыми и безжизненными. Уверена, мой напарник тоже это ощущал.

— Легенд о Граале бессчётное множество, но вас, как и их интересует именно эта. Впрочем, после увиденного это уже не кажется чем-то удивительным. Однажды ко мне пришёл человек из церкви. Он был заинтересован в моих трудах и на протяжении многих лет спонсировал все экспедиции. Я объездил весь мир, по кусочкам собирая сведенья, которым, поверьте, нет цены, — Марко так и не притронулся к листу. Избегал его, словно тот был ядовитой змеёй. — Я два года бился над этими строками. Будь проклят день, когда я всё же разгадал их.

«Нам понадобился магический артефакт, чтобы сделать это. Как же ему удалось найти ответы?». Я почти спросила об этом, но историк уже продолжил рассказ.

— Как только я поведал о содержимом, тот человек «порекомендовал» всё забыть. Оставить работу всей жизни и просто забыть! — темперамент мужчины наконец выбрался на волю. Историк активно жестикулировал, иногда используя ругательства на итальянском. — Конечно же, я был против. Но вскоре стало ясно, что все угрозы — не шутки. Они начали следить за моей семьёй. Я не мог подвергнуть дочь опасности. Уговорив её уехать в другое место, я покинул дом. Покинул мою Бьянку. И из-за чего? Из-за какой-то несуразицы на древнем языке.

— Ну-ну, если бы вы действительно считали так, то упомянули бы имя женщины, которой принадлежат эти слова.

Марко стушевался, и я поняла, что Фабьен попал в точку.

— Почему вы не сказали им имя?

— Потому что хотел выяснить, кто она, и почему её пророчество так важно.

В горле пересохло от волнения. Неужели Марко узнал что-то про Альсинию?

На улице неожиданно стало слишком оживлённо. Фабьен подошёл к окну, но встал так, чтобы его не было видно с той стороны. Несколько секунд он напряжённо всматривался вниз, а потом спокойно вернулся на место.

— Два крепких парня устроили драку. Их пытаются разнять.

— Ты разглядел лица?

— Да, — Фабьен закинул ногу на ногу, обхватил острую коленку и снисходительно улыбнулся. — Марко, у нас мало времени. Не пора ли перейти к сути?

— Я готов рассказать всё, но только если вы поможете добраться до дочери.

Историк пытался занять ведущую позицию, но если Фабьен и был недоволен сложившейся ситуацией, то не показывал этого.

— С минуты на минуту, в номере появятся люди. Люди не из церкви, поэтому паниковать не стоит. Вас начнут расспрашивать. Старайтесь не лгать, но уклоняться от прямых ответов. «Вы сильно скучаете по дочери, вот почему вам приятно проводить время с Софьей» — пусть это станет основным мотивом. Я свяжусь с вами позже, и мы ещё раз обсудим сделку.

Мне не понравилось, что он забыл упомянуть и о моём участии в переговорах, однако, ведьмак в очередной раз предвосхитил события. К нам пожаловали гости.

∞∞∞

Эйр мялась на пороге. Вежливо дождавшись приглашения, девушка вошла, а следом за ней промаршировал Фридрих. Немец уступал брату в росте и ширине, но не в воспитании. Ведьмак не пытался наседать, но всё же засыпал нас вопросами.

Покончив с завуалированным допросом Марко, Эйр вызвалась проводить историка. Если дискомфорт имел бы оболочку, наверняка, он выглядело бы в точности, как я и этот парень наедине.

Фридрих недовольно хмурил светлые брови, на его щеке красовалась ссадина, что наталкивало на логичные выводы о том, кто дрался под окнами моего номера. Отвлекающий манёвр?

«Скажи уже хоть что-нибудь!» — я едва не завыла от отчаяния: лучше бы он спорил со мной, как Вигвар. Однако совсем скоро я пожалела, что хотела разговоров с ним.

— Мы ведь в одном ковене. Так не поступают.

Это было так неожиданно, что я немного растерялась.

— Как?

— Как минимум не действуют за спиной друг у друга. Ты уже потеряла ковен. Хочешь испытать это вновь?

Мерзкое чувство мгновенно опутало своими скользкими щупальцами. Сделав глубокий вдох и проигнорировав болезненный укол от слов Фридриха, я рассмеялась. Громко. Издевательски. Словно сумасшедшая.

Пусть катится в Тартар со своим осуждением.

∞∞∞

Два циферблата на бежевых башнях центрального вокзала Праги демонстрировали одно и то же время, точное вплоть до секунд. Здание, как и большинство зданий в Чехии, напоминало замок, который поблескивая на солнце, величественно возвышался над узенькими улицами. Чем ближе ты подбираешься ко входу, тем сильнее тебе кажется, что всё то множество фигур, высеченных прямо в камне, следят за каждым шагом зевак, проходящих мимо.

Два дня после встречи с Марко, я терялась в догадках, и вот вчера ночью Фабьен выслал адрес и номер поезда, отправляющегося сегодня утром. В запасе оставалось около сорока минут, но на перроны уже стекались пассажиры, образуя единую толпу. Скрипы колёсиков от чемоданов, чешская речь и стук работников вокзала сливались в общий гам, который к удивлению казался приятным. Как и в любом подобном месте воздух полнился запахами историй: горечью расставаний и восторгом долгожданных встреч.

Волосы липли к шее: из-за навесного стеклянного купола духота ощущалась в разы сильнее. Марко приходилось часто снимать очки и вытирать лицо платком. Мы сухо поприветствовали друг друга и больше не обменялись и словом. Так мы простояли минут десять, не дольше, однако из-за глухого молчания казалось, что прошла вечность.

— Скажи, — я немного придвинулась к мужчине, чтобы лучше расслышать, — странно спрашивать это у тебя, но ему можно доверять?

Я опустила взгляд к обуви, очертив носком линию на асфальте, наконец взглянула на Марко:

— Да. Во всяком случае, пока мы ему выгодны.

Марко раскрыл рот, желая что-то сказать, но тут в него врезался один из пассажиров. Телефон историка едва не выпал из рук, но налетевший на него ловко подхватил предмет. В разноцветной рубашке и ярких очках, мужчина причитал какую-ту околесицу, в извиняющемся жесте похлопывая Марко по плечу. И вот он наконец вложил телефон в карман историка и поспешил прочь.

Всё случилось так быстро, но я уверена, что заметила усмешку на его лице. У всех ведунов хорошая интуиция, а будучи мантиком, ты воспринимаешь мир более тонко. Я могла бы списать то выражение на обман зрения, притвориться, что ничего не было. Но я уже знала, что это не так.

— Возьмите карту и ни за что не выпускайте её. Пусть она всегда будет где-то рядом.

— Что? Зачем?

— Так я буду знать, что с вами всё в порядке.

— Что ты собралась делать?

— Хочу вернуть вам телефон.

Я рванула вперед, успев захватить выражение полного ошеломления на лице Марко.

∞∞∞

Приходилось сдерживаться, несмотря на адреналин, подгонявший идти быстрее. Я лавировала между людьми, цепко следя за цветастой рубашкой. Вор двигался непринуждённо, иногда останавливаясь: например, чтобы поболтать с продавщицей сувенирного киоска или попробовать мороженное, щедро расхваленное дедушкой за прилавком.

И вот, когда он завернул к узенькому проходу, который вёл в город, я с силой толкнула вора к стене и приставила карту к шее.

Мужчина поднял руки и затрясся:

— Сколько вы хотите? Можете взять и мороженное. Очень-очень вкусное.

Я прищурилась, мазнув взглядом по каплям, стекающим по его пальцам, а затем ударяющимся об асфальт. Очки в тёмной оправе съехали вниз, открывая вид на ярко-голубые глаза, однако вовсе не цвет показался мне примечательным. Несмотря на жалобное блеяние в голосе, в них плескалось… озорство?

Навалившись на него всем весом, чтобы не сбежал, я попыталась нащупать телефон Марко.

— Спасите! Обкрадывают средь бела дня! Люди добрые! — вопил он, как ненормальный.

— А ну замолчи, — шикнула я, плотнее прижав карту к коже.

Когда телефон нашёлся, я отошла от мужчины и внимательно осмотрела предмет со всех сторон. Остатки магии вибрировали на коже. Он явно, что-то делал с ним.

— Кто ты такой? Из какого ковена?

— Нельзя задавать подобные вопросы, после того, как ограбила меня! — ведьмак поспешил засунуть в рот всё, что осталось от лакомства.

— Ты первым стащил чужой телефон, а теперь рассуждаешь об этикете?

— Ах, и почему все вокруг такие неблагодарные.

Смахнув ладонью остатки мороженного, мужчина выхватил телефон, постучал по нему пальцем и нравоучительно протянул:

— Внутри этого красавчика находится уйма всего, что может вести инквизиторов по следу любителя чаш. А я ведь говорил ему сделать всё заранее, но этот упрямый жандарм никогда не слушает. Эх, иногда я спрашиваю сам у себя: «Стэнли, кому же ты достанешься? Есть ли хоть кто-то, кто сможет оценить всю глубину твоего таланта?».

Я едва поспевала за ходом его мыслей: мужчина быстро переключался с одной темы на другую. Единственное, что удалось понять — воришка не из ордена. Европейский ковен тоже его не посылал. Оставался только один вариант.

Фабьен.

Часть вторая. Под палящим Итальянским солнцем.

Глава 15. Фабьен

Купе напоминало небольшой уютный номер старых времён. Оливковые краски в сочетании с деревянной отделкой, ажурные узоры на дверной ручке и пышный ковёр только усиливали иллюзию того, что ты очутился в доме какого-нибудь аристократа, пригласившего тебя поболтать за чашечкой чая.

Уверен, необычный интерьер произведет впечатление на моих путников, которым пора бы уже появиться.

Стоило об этом подумать, как дверь звучно ударилась о противоположную сторону. Стэнли свалился на мои колени, вцепившись в воротник пиджака. Его лицо раздулось и покраснело, ещё немного и он начал бы свистеть, в точности как чайник на плите, из горлышка которого поднимается пар.

Софья довольно хмыкнула, и не удостоив вниманием обстановку в купе, перешагнула через раскинувшиеся ноги ведьмака.

Жаль, ведь мне казалось, что ей должно понравиться.

Девушка расположилась у самого окна и без всякого сожаления произнесла:

— Прости-прости. Я давно не ездила на поездах. Ну и тряска, просто жуть!

Стэнли поднял блестевшие от слёз глаза и прохныкал:

— Мой эклерчик, неужели нам придется провести два дня с этой жестокой женщиной? Посмотри, — он ткнул пальцем в едва заметный порез на шее. — Сегодня ты чуть не лишился лучшего друга.

— Уверен, ты это заслужил.

Чтобы рассмотреть ведьму как следует, пришлось спихнуть с себя айтишника и повернуть голову. Она постаралась оставить между собой с Марко как можно больше места. Но ярче чем чувство дискомфорта из-за историка на её лице пылало недовольство.

— Думаю, стоит прояснить некоторые детали плана и этой внезапной поездки.

— Да брось, пусть остаётся сюрпризом. Ты в этом настоящий мастер.

Короткая улыбка с моей стороны вызвала лишь новую волну негодования, однако она умело сдерживала гнев, покручивая одно из колец на пальце.

Возможно, Софье казалось, что я водил её за нос. Нельзя отрицать, что этого не случится в будущем. Однако сейчас между нами не было лжи. Мне пришлось умолчать о разговоре с Марко, так как того требовали обстоятельства.

— Зря переживаешь. Разве можно что-то утаить от твоей магии?

Ведьма отдёрнула руку от кольца и расправила плечи.

— Разумеется.

Софья — умелый мантик, но как бы талантлива она не была, увидеть настолько тонкие детали ей не под силу. Я знал это и просто дразнился. Но стоило запомнить, что эта ведьма любит оставлять последнее слово за собой.

— Держи это в голове, точно так же, как те синие шторы.

Всё веселье исчезло. Схлынуло, как волна, оставляя после себя пустой безжизненный берег. Сколько не пытался, но выжечь из памяти то злачное окно не получалось. О чём ещё, кроме подобной мерзости, она ведала?

Моя реакция улучшила настрой ведьмы. Она даже позволила себе наконец оглядеться, заостряя внимание на интересующих её вещах. Увидев это, я расслабился, решив не развивать неприятную тему.

После некоторой паузы, я протянул Марко пожелтевший лист.

— Что это?

— Это гарантия нашей сделки. Бумага заколдована артефактором. Она не намокнет, не помнётся и её будет трудно разорвать. Я прописал все условия. Пусть пока побудет у вас, для надёжности.

Софья с удивлением покосилась в сторону артефакта. Должно быть, девушка не понимала, почему я передал Марко столь опасную вещь. Попади этот договор в руки к ковену, и меня ждало бы серьезное наказание. Но в основе любой бесчестной сделки лежит крупица порядочности. Только так люди будут обращаться к тебе вновь и вновь.

Историк довольно кивнул и запрятал ценную вещицу в пиджак. Немного погодя, он всё же задал вопрос, который, вероятно, уже давно вертелся на языке.

— Как вам это удалось? Обычно, когда я оказывался рядом с вокзалом, меня тут же находили и просили вернуться обратно. Но сегодня мы не повстречали ни одного человека из ордена.

Стэнли самодовольно хмыкнул. У него и впрямь были все причины выглядеть таким довольным. Большую часть работы выполнил именно он. Взломав сайт аэропорта, он заказал на имя Марко билет до Германии. Именно Стэнли создал артефакт, который позволил мне на некоторое время принять образ Марко.

Под мерное постукивание колес, я ненадолго вернулся на несколько дней назад.

♝♝♝

Марко уже становился свидетелем моей магии, однако и в этот раз появление через длинное зеркало заставило его оторопеть. Правило, которое я сам же и придумал, гласило не демонстрировать силу отражателя каждому встречному. Даже де Ла Саль считали, что я — артефактор. Однако в последнее время приходилось закрывать глаза на собственные установки.

Поборов смятение Марко впал в прежнее спокойствие и перечислил все свои требования. Что в вчера, что сегодня, непредвиденные изменения в плане раздражали. Когда-нибудь излишняя самоуверенность меня погубит.

Выслушав заготовленную речь до конца, я попросил его одолжить одежду, в которой он часто появляется на улице, и велел быть на вокзале в точно назначенное время.


Неторопливая походка была намеренной уловкой. Словно охотничьи псы люди из ордена гнали «Марко» к аэропорту, не давали отклониться от маршрута. Где бы я не оказался за мной всюду следовал перестук бусин, цепкий взгляд в душном автобусе, удары туфель о каменную плитку или запах ладана, зудящий в носу. И так по кругу, пока поддельный Марко не скрылся в так называемом «рукаве», который связывал самолёт и здание аэропорта. В то время как историк летел в Германию, я, сбросив действие артефакта, приближался к железнодорожному вокзалу.

♝♝♝

Стэнли никак не мог перестать ёрзать на месте. Добрые полчаса он пытался вовлечь Софью в разговор, но та упрямо гнула свою линию: скрестив руки на груди, она была нема. Но ведьмак не из тех, кто так просто сдаётся, и вот на безупречной маске безразличия наконец показались трещины.

Густое, почти осязаемое напряжение, словно вылетело в узенькое окно поезда. Было ли это игрой воображения, но все будто вздохнули с облегчением. Враждебность Софьи сменилась интересом. Признаться, ведьма долго продержалась, обычно люди сдавались под натиском Стэнли спустя пару минут после знакомства. Он умел располагать к себе, невзирая на чудаковатость. Хотя, вполне возможно, что именно она и влекла к нему других. В конце концов, кого из нас можно назвать нормальным?

Стэнли извергал один нелепый анекдот за другим: Марко маскировал улыбку за покашливаниями, а Софья, напротив, с радостью смеялась над каждой шуткой, да так, что в какой-то момент в уголке её глаз показались слёзы. Кто бы мог подумать, что эту ведьму так легко рассмешить?

Когда арсенал баек наконец закончился, непринужденная атмосфера сошла на нет. Не зная, куда себя деть, Марко решил сходить за кофе.

— Лучше не оставлять его одного.

Без лишних слов Софья последовала за историком. А я вновь пробежался взглядом по убранству купе. Обстановка действовала странным образом — она успокаивала. Неужели никто кроме меня этого не ощутил?

— Мой Версальский дворец, я ведь скоро начну ревновать.

Фырканье не остановило словесный поток Стэнли.

— Ты пялился на её рот как минимум в два раза дольше, чем на мой.

— То, как смотришь на мой рот ты, вообще выходит за рамки приличия.

Стэнли вытаращил глаза и затряс пальцем возле моего носа:

— Так мне не показалось. С ума сойти, этому серому кардиналу понравился чей-то смех!

Он пытался развить тему, но совсем скоро ему наскучило моё равнодушие. Спустя несколько минут вернулся Марко, с подносом в руках. Три кофейные чашки радовали глаз своей белизной, однако посреди этой безупречной картинки затесался невзрачный граненый стакан. Стеклянный и настолько простой он казался чем-то вроде мусорного пакета на идеальном газоне.

Я прислушался к чувству, напоминающему пренебрежение внутри себя. Откуда в нас берётся эта предвзятость? Это ощущение превосходства ко всему, что хоть как-то выбивалось и не вписывалось в наши представления? Параллель между стекляшкой и мной вырисовывалась как нельзя ясно: я такая же «никчёмность» в глазах семьи.

«И не только я, мы все заложники подобных рассуждений. Марко — соринка в глазах инквизиторов. Стэнли — преступник, сумасбродный ведьмак. А Софья, — ведьма тянется к ближайшей чашке. Её пальцы замирают, — отшельница. «Помешанная». Кажется, именно так они называют ей за спиной?» — после секундной заминки девушка уверенно обхватывает тот самый стакан.

Марко раздражённо дёрнул ведьму на себя. Он не давал возможности вставить и слово, причитая и внимательно рассматривая покрасневшую кожу.

— Где твои глаза? Неужели не знаешь, что нельзя хвататься за стакан с кипятком?

Девушка виновато качнула головой, но готов поклясться, всего на мгновение уголки её губ дёрнулись в призрачном подобии довольной улыбки. Волна мурашек прокатилась вдоль позвоночника до самого копчика. Я едва не разразился смехом, наконец осознав насколько ошибался в ней.

Хитрая, словно та самая лиса, что сбежала из русской сказки про колобка. Необычайно проницательный мантик. Безусловно, этого нельзя было не заметить. И всё же я проглядел, что мне в руки попался меч, до сих пор запрятанный в ножны. Сначала, казалось, что ведьма бунтует, раз за разом отклоняя предложение ковена. Погоню за Граалем я посчитал ещё одним вызовом. Но если бы я сразу подумал над этим тщательнее, то отвесил бы себе знатную пощёчину.

Столь упрямая особа так просто наплевала на принципы и присоединилась к ковену? Несмотря на очевидную любовь к брату, Софья без сомнений шла против него. Она не хотела обманывать Марко, но всё равно сделала это. Даже сейчас. О, ведьма прекрасно знала, что пострадает, от того её манипуляция выглядит ещё более жестокой по отношению к историку. И всё ради чего? Ради обычного протеста и репутации? Вот уж сомневаюсь.

Другие ведуны считают Софью зациклившейся, но они не подозревают насколько на самом деле сильна её одержимость. Однако какую же цель она преследует? Вернее какую из двух очевидных. На что она готова ради неё?

Почувствовав холодный взгляд азарт внутри меня заурчал, словно домашний кот. Пускай немного, но Софья продемонстрировала остроту стали, которой являлась. Больше нельзя позволять ей пускать пыль в глаза.

♝♝♝

Нам предстояло совершить несколько пересадок. Первым пунктом в этом длинном путешествии стала — Вена. Изящность и элегантность австрийской столицы завораживала туристов, впервые посетивших город. Как и в Чехии, многовековая история махала вам рукой почти из каждого закоулка, правда делала это гораздо скромнее. Всё же веяние современных тенденций здесь было гораздо сильнее. Пожалуй, в этом городе есть где разгуляться как и ценителям искусства, так и любителям всего нового и технологичного.

Однако, если спросят у меня: «Какой из городов пришёлся мне по душе Прага или Вена?» — я выберу «город ста шпилей». Что-то незримое тянуло меня на узенькие улочки, где гордо высились готические замки и домики с красной черепицей. Туда, где ведьма варила вкусный кофе, которым я наслаждался, ведя долгие беседы.

Покинув Вену, мы достигнем Венеции, затем Флоренции и уже там, по морю, доберемся до острова Сардиния.

Продумывание плана и мерное покачивание поезда постепенно погружали в дремоту. Даже храп Марко и сонное бормотание Стэнли действовали как колыбельная. Перед глазами уже начали вырисовываться знакомые образы пыльной комнатушки, потрепанного торшера и синих штор, как вдруг тихий вопрос выдернул меня обратно.

— Зачем тебе Грааль?

— Боюсь, придётся убить тебя, если расскажу.

Что-то в моей интонации заставило её затихнуть. Спустя пару секунд послышались скрипы. Излюбленное оружие, приставленное к горлу, не заставило себя ждать.

— Ну так давай проверим, кто сделает это первым, — она скомкала ткань подушки, рядом с моим лицом и склонилась ближе. В нос ударил аромат зелёных яблок. Кажется, так пахли её волосы. — Представь, что ты порядочный компаньон, и скажи правду.

Резко выпрямившись (хвала богам расстояние до верхней полки позволяло это), я наконец мог разглядеть ведьму. Софья была в смятении: вопреки угрозам, она поспешила отшатнуться, чтобы карта не оставила более глубокий порез. Обхватив тонкое запястье я не позволил этого, вынуждая оставаться на месте.

— Я умею быть честным. Но с чего бы мне становиться порядочным, когда все вокруг только и делают что лгут?

Боль едва ощущалась, но, похоже, всё ещё сочащаяся кровь беспокоила ведьму. Она не предпринимала попыток вырваться или отстраниться, спокойно сидя на мне, но взгляд блуждал от раны и обратно.

— Ты первый обманул меня, — хрипло шепнула она, отвернув голову.

— Вот как? — скользнув по запястью, я сжал её ладонь. — В нашу первую встречу я сказал, что Грааль поможет нам подняться в глазах других ведьмаков. Разве я солгал?

Софья недовольно поджала губы.

— Я не назвал своей цели, но ты ведь и не спрашивала о ней.

Никто из нас не обратил внимание на то, что карта уже давно затерялась где-то в темноте купе.

— Так или не так?

— Так.

— Тогда в чём же моя вина?

— Хорошо. Я спрашиваю тебя сейчас.

Мы замерли: казалось Стэнли проснулся. Но он всего лишь громко сматерился, затем причмокнул губами и снова затих. Софья выдохнула, а я воспользовался возможностью и оставил короткий поцелуй там, где переплелись наши пальцы.

— Обычно когда просят, предлагают что-то в ответ.

Ведьма прищурилась, но потом расплылась в сладкой улыбке:

— Разрешаю поцеловать и мою ногу.

Секунда. Ещё одна. И я больше не могу сдерживать смех. Стэнли падает с верхней полки. Хватаясь за сердце, он недовольно ворчит:

— Боже, мой мушкетёр, звуки из твоего рта чуть не отправили меня на тот свет!

Глава 16. Софья

Шум причала будоражил. То тут, то там заядлые капитаны перебрасывались привычными фразами. «Колдунчик[14] прикрепил?» — слышалось со стороны судна с пышными белыми парусами. «Нужен он мне!» — вторил ему голос второго моряка.

Приходилось постоянно щуриться из-за яркого солнца, однако даже это не портило обстановку. Я сидела на краю катера и болтала ногами: помогало спастись от жары. Бриз трепал волосы, ласково касался кожи, пытаясь приободрить ещё сильнее. Буйство окружающих красок, атмосфера Италии и море действовали, как несколько чашек кофе. Энергия бурлила внутри, ища выхода.

Пока я наслаждалась видами, Стэнли и Фабьен готовились к отплытию. Как оказалось оба умели управляться с кораблем, но на вопрос: «Где вы научились?» — они долгое время отшучивались, пока Стэнли наконец не поведал, что как-то им пришлось пересечь Средиземное море, спасаясь от наёмников из Марокко. Тогда и научились. Бывает же так, смотришь на кого-то и даже не подозреваешь, что перед тобой стоят люди, способные на настоящие безумства, которые для них: «Всего лишь часть рабочей рутины».

Марко сидел недалеко от меня и читал газету. Каждый раз когда кто-то из ведьмаков ступал или сходил с палубы катер ощутимо раскачивался, и судя по бледному лицу историка, предстоящая поездка по воде его совсем не вдохновляла.

За последние несколько дней Марко оттаял, маленькая провокация с моей стороны принесла плоды. Я не пыталась играть на его чувствах в том смысле, в каком это могло показаться. Но путешествовать с осязаемым напряжением было невыносимо. Марко годами закапывал внутри любовь к дочери, а я воспользовалась этим и приняла часть нерастраченной заботы на себя.

Безусловно, у моря жара не душила своими объятиями, как в городе, но даже так капли пота стекали по лопаткам к пояснице. Скрип за спиной нарастал, пока не замер, а на воде не показалась тень. Я почувствовала, как мне на головуопустилась шляпа.

— Солнце на море коварно, моя Львица, — не спрашивая Фабьен сел рядом, скинул с себя обувь и погрузил ступни в заманчивую прохладу.

Поправив подаренную им шляпку, я устремила взгляд вдаль. Крикливые чайки восседали и высматривали добычу. А дальше, там, где нет кораблей, где синева моря сливалась с зеленью островов, царил дух приключений.

Вдохнув солёный воздух глубже, я вернулась на катер. Вернулась к ведьмаку. С того эпизода в поезде мы не затрагивали тему Грааля, вернее наших намерений касательно чаши.

Когда пальцы Ведьмака случайно задели мои, я невольно вспомнила прикосновения его губ к ним. Меня не покидало ощущение, что Фабьен вёл какую-то игру. Он словно прощупывал меня, мои возможности.

— Не снимай её, пока мы не доберемся до острова, хорошо?

Его голос пробирался под кожу и жутко раздражал.

— Очередная уловка?

— Это называется «забота».

У меня было иное мнение на этот счёт. Сама того не ведая я всё время кидала взгляды в его сторону. И, конечно же, это не укрылось от ведьмака.

— Что, кажусь тебе настолько несуразным в таком виде?

И ведь, действительно, сегодня он выглядел иначе: простые черные брюки, футболка и кепка, никаких ярких принтов и винных оттенков.

— Не важно, как ты выглядишь, — я постучала пальцем по виску. — Куда больше меня занимает, что творится у тебя здесь.

Судно в очередной раз качнулось: я почти упала на Фабьена, но успела отстраниться прежде, чем он прикоснулся ко мне.

— Послушай, а не заключить ли нам ещё одну сделку?

Я не верила ни в рай, ни в ад, но сидящий передо мной ведьмак вполне подходил под описание какого-нибудь демона. Слово «сделка» слетало с его губ чаще, чем ругательства с моих. А каждое «да», будто отщепляло кусок от души.

— Не стоит так напрягаться. Я ведь предлагаю равноценный обмен. Раскрывать все карты неинтересно, но мы могли бы поделиться друг с другом некоторыми деталями.

Закинув ногу на ногу так, чтобы большая часть капель попала на Фабьена, я слегка откинулась назад и приняла заинтересованный вид. Хорошо, отбросив всякое лукавство, мне и впрямь было любопытно.

— Только сначала я выслушаю тебя. Хочу знать, насколько откровенен ты будешь, прежде чем рассказывать самой.

— Моя Львица, ты знаешь толк в переговорах.

И это была не лесть. Ещё одна странность ведьмака: он приходил в восторг всякий раз, когда я в открытую говорила о своем недоверии к нему.

— Семья, — Фабьен сильнее надвинул кепку на лоб и замолчал.

Ответ можно было посчитать абстрактным, но не лживым, и я не знала, радовало это или пугало? Чужие тайны — вещь притягательная, но вместе с тем коварная. Каждый секрет, как красная нить на пальце, тянется к другому человеку и связывает с ним. А у Фабьена тайн столько, что не хватит пальцев.

— Что, даже ни о чём не спросишь?

— Нет.

— Нет? — он звучал так, словно не мог поверить.

Кивнув, я вновь посмотрела на горизонт, мечтая утопить в нём то, что видела ранее. Но что-то подсказывало, что даже это не помогло бы. Нить между нами уже натянулась.

♝♝♝

Если ты рождён в семье ведунов, ещё до проявления сил можно предположить каким даром ты будешь владеть. Если в роду больше артефакторов, то с вероятностью 80 %, ты станешь им. В прошлом многие заключали браки, преследуя цель передать желаемые способности. Однако сейчас лишь некоторые семьи придерживаются подобных взглядов. Семья Хельги была как раз из таких. Но как казалось не только Суви ставили вопросы крови в приоритет.

Мой папа был артефактором, его силы передались брату. Имя мамы нередко можно было услышать в кругах мантиков. Я унаследовала её магию. Но иногда, случается так, что часть дара смешивается с другим, приобретая интересную форму. Моя бабушка — провидица, я не способна вызывать видения, завесу возможного будущего для меня приоткрывает Таро. Однако бывает, что во снах я вижу отрывки из прошлого. Как правило они случайны, могут принадлежать совершено незнакомому человеку.

Незадолго до поездки в одном из снов я очутилась в полупустой комнате. Взгляду почти не за что было зацепиться, разве что, за ярко синие-шторы. Казалось, что они впитывали в себя весь солнечный свет, всю радость, делая воздух тяжелым и вязким. Я не знала связано ли это место с Фабьеном, в том разговоре просто ткнув пальцем в небо, я не прогадала.

Как бы хорошо ведьмак не владел своим лицом, все заметили, как переменилось его выражение, как вмиг изменилось его настроение. Та комната связана с воспоминаниями, тяжелыми или приятными, мне было неведомо. До сегодняшней ночи.

♝♝♝

В то время как глаза привыкали к окружающей темноте, слуха коснулись несколько голосов. Один из был тихим, словно говорящий боялся быть услышанным. Его собеседник напротив говорил громко и звонко. Разобрать хоть что-то не получалось, так как оба говорили на французском.

Прищурившись, я заметила тонкую полоску света, которую прежде загораживала маленькая фигура. Сделав несколько шагов к ней, я замерла. Словно почувствовав чужое присутствие, она обернулась. Мрак скрывал черты лица ребёнка, но даже так его взгляд цепко удерживал на месте.

Но как меня мог видеть кто-то из прошлого? Обескураженная подобным открытием, я упустила момент, когда набор из непонятных слов на другом языке стал понятен. Взяв себя в руки, я решительно прошла мимо ребенка и прислонилась к двери.

— Ты слышишь себя?!

— В округе нет ни одного целителя. Он едва выжил. Что если он заболеет вновь?

Женщина сомкнула губы в безжалостно ровную линию и взмахнула ладонью, словно пыталась отогнать надоедливое насекомое.

— Ведуны редко болеют. Так или иначе, а он тоже один из нас. Переживёт, — холодный тон соответствовал ледяной маске на её лице.

Что-то в этом отчуждённом высокомерии показалось знакомым. Скрипнула половица. Тяжёлое сопение позади ненадолго отвлекло от говорящих. Блеклое свечение из другой комнаты слегка озарило пространство. Грудь ребёнка часто вздымалась, а сжатые кулаки демонстрировали насколько эта ситуация была ему неприятна.

— Дело не только в этом. Я дала ему всё, что знала. Ему нужно учиться. Нужно общаться со сверстниками, — черты второй женщины были схожи с первой, но намного мягче. Совершенно очевидно: она не привыкла спорить. Но, похоже, судьба ребёнка занимала её сильнее собственной кротости.

— Мы с мужем уже говорили, при каких условиях ты можешь вернуться. Мне нечего добавить, Аннет. Либо ты возвращаешься без него, либо не возвращаешься вовсе.

Аннет с шумом втянула воздух и схватилась за горло. Слёзы рвались наружу, но она сумела их побороть, после чего хрипло протянула:

— Как ты можешь ставить меня перед подобным выбором?

Стряхнув пепел и убрав мундштук в сторону, женщина закинула ногу на ногу и обхватила острую коленку:

— Избавься ты от него раньше, и не пришлось бы выбирать.

— Вивьен!

Звон стекла заставил картинку рассыпаться на части. Вздрогнув я проснулась. Первое, что я сделала, это — попыталась всё забыть. Но кровь, стекающая по пальцам мальчика никак не выходила из головы.

♝♝♝

По неведомым мне причинам де Ла Саль отреклись от Фабьена и его матери. Не следовало пропускать это через себя и уж тем более не следовало начинать ему сопереживать. У всех нас свои косточки, которые застряли в горле и царапают его изнутри. Но даже если бы очень захотела, то не смогла бы стать пинцетом для Фабьена. Ведь моё горло тоже до сих пор распирает боль.

Стэнли сбавил скорость, и Марко не смог сдержать благодарного вздоха. Морская болезнь историка стала настоящим сюрпризом. За час поездки его вырвало не меньше двух раз, поэтому он почти все время проводил поближе к бортикам. В последний раз бросив взгляд на сгорбленную фигуру мужчины и убедившись, что он всё ещё на палубе, я уткнулась в записи и в десятый раз прочла пророчество Альсинии:

«Глаза Мантиков подёрнутся дымкой, и они перестанут видеть;

Травы целителей иссохнут;

Руки артефакторов утратят умение творить;

А Словесники умолкнут навсегда».

Странно, что ведьма не упомянула отражателей. Тогда их не существовало? Или причина в другом? Поддавшись порыву, отыскала Фабьена, он тоже смотрел на меня. Улыбнувшись уголком губ ведьмак указал пальцем в небо.

В оранжевых всполохах восхода кружили чайки. Всё вокруг заливал мягкий солнечный свет, его отголоски кружили над поверхностью моря, превращая водную гладь в чистое золото. Я успела позабыть, какого это, когда перехватывает дыхание, а пульс бьётся так сильно, не из-за тревог и страхов, а просто красивого вида. Восхищение вытеснило все дурные мысли.

Не знаю, как долго я продолжала любоваться всем этим. Но в какой-то момент крики чаек стали в несколько раз пронзительнее. Сердце ухнуло в пятки, когда вдалеке показались две точки, которые стремительно надвигались на нас. Маршрут, которому мы следовали, не был секретным. Любой желающий мог использовать его, чтобы добраться до Сардинии. Но интуиция вопила об опасности, а жар, исходящий от карт лишь подтверждал это.

Спустя десять минут уже можно было различить очертания ярко-красных посудин. Даже моих скудных знаний о лодках хватило, чтобы понять, что они явно превосходили по быстроте наш небольшой катер.

Фабьен спустился с капитанского мостика и поравнявшись со мной, передал бинокль. Не став задавать лишних вопросов, я тут же взглянула в сторону возможных преследователей. Палубы обеих яхт пустовали, но отыскав капитанскую рубку, непроизвольно сжала руки сильнее.

— Это то, о чём я думаю?

Фабьен мрачно кивнул, подтверждая, что знак, вышитый на форме одного из моряков, действительно принадлежит ордену.

— Стэнли!

Айтишник одной рукой спустил солнцезащитные очки на нос и весело выкрикнул:

— Что случилось, моя французская шпага?

— Тебе лучше ускориться.

— Насколько? — деловым тоном поинтересовался Стэнли.

— В несколько раз быстрее, чем в Арабских Эмиратах.

— Когда мы попали в наркоманский притон?

— Нет. Когда выбирались из гарема, — невозмутимо ответил Фабьен, вынуждая посмотреть вниз и проверить, а не отвисла ли у меня челюсть от шока?

Марко хотел что-то добавить, но как только катер ускорил ход, его вновь скрутило. Зажав рот рукой. Он едва успел перегнуться через борт. Мы прыгали на волнах, в ушах свистел ветер, сквозь слезящиеся глаза, я видела, что инквизиторы стали отставать.

Стэнли резко развернул лодку, и меня прибило к левому борту. Когда тупая боль в затылке прошла, а сознание прояснилось, волнение отвесило хлёсткую пощёчину. Уповая на чудо, что Фабьен услышит меня сквозь шум мотора, я закричала, что есть силы.

— Остановитесь! Упал! Марко упал! — я повторяла это вновь и вновь, а когда качка прекратилась, я смогла подползти к краю палубы.

Глаза цеплялись за любое движение в море до тех пор, пока я не заметила барахтающегося Марко. Мужчина пытался держаться на воде примерно в трехстах метрах от нас, может быть, и больше.

— Мы должны вернуться.

Время сгорало подобно восковой свечке, но Фабьен не проронил ни слова. У нас было всего несколько минут форы прежде, чем инквизиторы вновь подберутся близко. Тянуть нельзя, однако хватило одного взгляда, чтобы понять, почему он медлил.

Эта мысль так явно играла на его лице. Желудок предательски сжался. Пока я боролась с тошнотой, ведьмак боролся с собой. Что бы не надумывал себе мой брат, но я никогда не строила иллюзий относительно Фабьена. Я видела, как холодная расчетливость призывно виляет перед ним хвостом. И всякий раз, когда в дело вмешивается голос совести, он схватится за хвост. Не важно кого это коснётся. Не важно, что за ситуация. Всегда.

Поднявшись на ноги, я принялась порывисто снимать кольца, браслеты — всё, что могло помешать.

— Что ты задумала?

Стряхнув его ладонь с запястья, я глубоко вдохнула, после чего расплылась в улыбке:

— Боюсь, ты не поймёшь, даже если объясню.

Рёв удаляющейся лодки не стал чем-то шокирующим. Стараясь запрятать сомнения, я сосредоточилась на Марко.

♝♝♝

Кожу щипало от солёной воды. Я старалась дышать ровно и поддерживать ритм. Я не думала ни о лодках инквизиторов, ни о Фабьене, который может и не вернуться. Единственное, что занимало мысли — спасение Марко.

Когда до мужчины оставалось всего ничего, я поняла, что потеряла его. Остановившись и внимательно осмотревшись по сторонам, я смачно выругалась. Да что ж такое!

Как не кстати в голове всплыли любимые истории брата о морском дне, которое тянуло к себе нерадивых моряков и ни за что не отпускало.

Задержав дыхание, я занырнула. Марко нельзя умирать.

Его ведь ждут. Дочь. Внук.

И никаким силам моря не отнять его у них.

— Держу. Я держу вас, Марко. Держу.

Глава 17. Фабьен

В жизни мне приходилось сталкиваться с двумя трудностями: первая, была связана с освоением магии, а вторая с буйным нравом. Возможно ли обуздать ветер или посадить зверя в клетку, попытавшись сделать его ручным? Возможно. Но совершенно бесполезно. В России есть одно выражение: «сколько зверя не корми, а он всё равно будет смотреть в лес». Софья уплывала всё дальше, а я чётко осознавал, её место — воля. Среди рассветов и закатов. Без клеток и заборов из чужих желаний.

— Члены команды один за другим бросаются в море. Уже пора сомневаться в твоих лидерских качествах?

Кажется, кто-то слишком увлёкся мыслями о ведьме. Задвинув её образ как можно дальше, я полностью сконцентрировался на цели. Ранее я просчитывал наши шансы справиться без Марко. Это заняло бы гораздо больше запланированного времени, но я почти нашёл решение. Однако заодно потерять и мантика было бы большим упущением. Софья не оставила другого выбора. Придётся принять бой.

— Заводи, Стэнли.

— Уверен? — ведьмак нахмурился.

— В этот раз нам не нужно быть быстрыми. Они должны следовать за нами.

Стэнли шутливо приставил руку к виску. Катер вновь пришёл в движение. Вынув зеркало из кармана и протерев его несколько раз, я почувствовал, как магия невидимыми линиями опоясала тело. Я был почти готов отправиться в коридор из дверей.

— Погоди-погоди, ты что опять?!

Мои губы растянулись в заговорщицкой улыбке, на что он закатил глаза.

«Макака», «гриб», «красный зад».

Несколько секунд мозг пытался понять, почему он произнёс именно это, да ещё и на французском?

— Что ты так смотришь? Это единственные знакомые слова из моего запаса, которые напоминают ругательства!

— Ты справишься, — бросил я прежде, чем покинуть его.

♝♝♝

Дверей оказалось не так много, как хотелось. Некоторые из них вели прямиком на палубу, одна помогла бы пробраться в рубку капитана, что слишком рискованно. Я собирался остановить их, не показывая магии.

К счастью на той яхте, что немного отставала, вся немногочисленная команда находилась вместе с капитаном. Однако передвигаться приходилось почти ползком: окна рубки открывали слишком хороший обзор.

Будь у меня чуть больше времени, возможно, я смог бы придумать более надёжный план. Но Софья и Марко не станут ждать вечно.

На удивление камбуз выглядел не так броско в сравнении с цветом яхты. Вполне вероятно, что судно не принадлежало ордену, который славился своими финансами и возможностями.

Это было небольшое помещение прямоугольной формы с двустворчатой газовой плиткой, раковиной и несколькими ящиками вдоль стены. В центре стоял ничем не примечательный стол, а вокруг него разместили диванчики с дешёвой на вид обивкой. Воспламенись она, и вся команда, если не погибнет в языках пламени, то точно отравится угарным газом.

Довольно постучав по спинке мебели, я выудил из карманов два предмета: именно столько позволялось проносить с собой через коридор. Первым — был особый ключ артефактора. С его помощью можно запереть дверь, открыть которую удастся только, если воспользоваться им же. Или можно воспользоваться другим ключом, но уже от более сильного артефактора.

Второй предмет представлял собой особую лампу с рисунками. Она напоминала детский вращающийся ночник, отбрасывающий тени. Ведуны называют её «Обманка» из-за своих свойств создавать несложные иллюзии. Попавший в чары человек может увидеть пауков, змей, а иногда и взрыв, всё зависит от того, что выберет ведьма или ведьмак.

Заперев обе двери и поставив обманку на стол, я скомкал несколько салфеток, позаимствованных из шкафчика. Датчик дыма сработал исправно. Совсем скоро на палубе послышался встревоженный топот. Встав возле двери так, чтобы меня не заметили я стал ждать, когда подействует иллюзия.

Увидев, как в камбузе всё объято пламенем, моряк попытается его потушить. Не сумев открыть дверь, он, наверняка, кинется к огнетушителю, но не найдя его подастся панике. Пожары на суднах — вещь редкая, отчего особо опасная. В случае, когда его невозможно устранить, весь экипаж как можно скорее покидает яхту. Именно на подобный исход событий я и рассчитывал.

Всё могло обернуться против, если бы среди них был кто-то с розарием. Инквизитор, владеющий этими чётками, способен развеять мор. К счастью, за нами не отправили кого-то настолько важного.

♝♝♝

Мужчина поддался панике быстрее, чем ожидалось. После безуспешных попыток отпереть дверь он застыл как вкопанный. Нетипичное поведение для бывалого моряка, что, впрочем, мне лишь на руку.

Его мертвецки бледное лицо, не на шутку встревожило подоспевшего к нему на выручку.

— Чего возишься? — похлопав его по плечу и не дождавшись ответной реакции, он с силой отодвинул моряка в сторону. — Какого?!

Ужас сквозил в глазах обоих, и когда один из них всё-таки собрал волю в кулак, ситуация свернула в верное русло.

— Идём, надо выбираться, — мужчина потянул соратника за локоть. — Идём же! Скоро всё взлетит на воздух!

Быстро найдя дверь, ведущую в рубку, я стал наблюдать, как инквизиторы в спешке выбираются на палубу и бросаются к шлюпкам. Как и полагается, капитан покидал судно последним.

♝♝♝

Заметить их оказалось не так просто. Услышав звук приближающейся лодки, Софья нырнула под воду, надеясь, что так сможет избежать встречи с орденом. Но Марко совсем не в форме для подобного, да и ведьма, должно быть, выбилась из сил.

Когда она всплыла, я уже заглушил мотор.

— Не знаю, что вам нужно, но предупреждаю, у меня четвёртый дан по каратэ.

Софья выбрала верную стратегию: орден мог не знать о тех, кто находился рядом с Марко. Поэтому лучше не раскрывать истинное лицо.

— А ещё я больно кусаюсь. Так что если не хотите…

Я тихо рассмеялся:

— Давай побережём твои зубки, моя Львица.

— Фабьен?!

Сделав вид, что не заметил радостные нотки в её голосе, я затащил Марко на палубу, а затем протянул руку Софье. Девушка колебалась, словно сделанный выбор означал бы гораздо большее нежели простое принятие помощи.

Знакомый холодок, за которым всегда следовало приятное покалывание, прокатился от кончиков пальцев до самой поясницы. Со странным сожалением я выпустил её ладонь. Стоило позаботиться о самочувствии нашего историка.

По коже Софьи стекали ручейки, несмотря на жару, ведьма дрожала, но стойко переносила усталость. Даже когда Марко наконец пришёл в себя, она ни одним словом не выдала своего состояния, поспешив к нему.

— Ты спасла мне жизнь, Белла, — хрипло выдавил историк, зажав её ладони меж своих. В его взгляде блестела почти щенячья преданность.

— Очень надеюсь, что не зря.

— Твоя тактичность ходит по краю наглости, — упрекнула меня Софья, после чего тепло улыбнулась мужчине. — Вы ничем мне не обязаны, Марко. Разве что, проведите как можно больше времени с семьей. Не упускайте эту возможность.

Она говорила об этом без лукавства, ей хотелось воссоединить Марко с дочерью. Но я также знал, что в любой момент честность Софьи способна обернуться оружием. Она станет жестокой, если того потребуют обстоятельства. И вот это — настоящая загадка. Не понимаю, как мы могли быть такими похожими, но в тот же миг абсолютно разными?

♝♝♝

Солнце почти достигло точки в Зените. Мы потеряли достаточно времени в море и потеряем столько же, заметая следы. Городок, в котором проживала дочь Марко, находился на юге острова. Мы же высадились у восточной его части. Чтобы отвлечь внимание ордена, Стэнли нанял людей, которые должны переправить яхты обратно. Как можно дальше.

Когда хочешь что-либо спрятать — оставь это на виду. Мудрость проверенная веками. Именно поэтому мы ждали рейсового автобуса в Карбонию, не таясь по закоулкам, а сидели в кафе под открытым небом. Марко заказывал перекусить, пока мы слушали рассказ Стэнли.

— Они почти догнали меня. Запах сандала уже сносил меня с ног! К счастью, я вовремя вспомнил, что всё-таки артефактор, а не просто лучший специалист в айти-технологиях.

Софья покосилась на меня с немым вопросом, не понимая, как ведун может позабыть о таких вещах. Но каким удивительным бы это не казалось, со Стэнли подобное случалось не раз. Долгое время он жил, не подозревая о том, кто он. Стэнли никогда не состоял в ковене, у него не было никого, кто мог бы рассказать ему, что значит — быть ведуном. Ещё в детстве его усыновил старый-пройдоха программист, от которого он и научился взламывать чужие банковские счета и правительские сайты. И лишь после смерти приёмного отца, Стэнли случайно попал в наш мир.

Ведьма перестала грызть кубики льда и обмахиваться ладошкой. Стэнли не только унёс ноги от инквизиторов, но и увидел кое-что весьма любопытное.

— Звучит так, словно мой брат как-то замешан в этой погоне с орденом, — её губы недовольно скривились.

— Тот брутальный красавчик твой брат? — Стэнли многозначно присвистнул, за что получил пинок по коленке.

Скрываясь от инквизиторов, он заметил группу ведунов, которых не должно быть в Италии. Во всяком случае мы рассчитывали на неделю форы, прежде чем провидица из отряда обнаружила бы нас.

— Нас выследили. И я почти уверен, что это сделал Милош. Будь добра, передай кольцо с гранатом Стэнли.

— С какой целью?

— Рыбак легко распознает другого рыбака.

— Как ты понял, что оно от брата? — Софья нахмурилась, но отдала предмет.

Окинув ведьму взглядом, я подарил ей озорную полуулыбку. Удивление Софьи напоминало первый кусочек любимого десерта.

— Ты всё время крутишь его на пальце, когда злишься или чувствуешь себя уязвимой. Оно придаёт тебе уверенности, правда?

— Это к вопросу не относится, — хмыкнула она и залпом осушила бокал с соком.

— Отнюдь. Подобные мелкие детали говорят, что ты дорожишь этим предметом. Бросившись за Марко, ты сняла всё, кроме кольца. Из чего можно сделать вывод, что оно от очень ценного человека. Стоит ли мне озвучивать имя или ты признаешь, кто для тебя важнее всех?

Спустя пару минут догадки подтвердились. Подаренное кольцо не куплено в ювелирном магазине, а сделано вручную. И именно благодаря этому своеобразному маяку Милош узнал о нашем местоположении.

— Пусть так, но это не объясняет того, как нас нашли.

— Ты ведь умная ведьма.

— Он ни за что бы не сказал им, Фабьен, — упрямилась Софья. Всем своим видом она демонстрировала насколько мысль о сотрудничестве брата с церковью абсурдна.

Поблагодарив официанта, я пододвинул девушке порцию Джелато. Марко уверил нас, что никакое другое мороженное не сравнится с этим лакомством. Он описал его как прохладу, которая прячется за лёгкой молочной вуалью и спасает от зноя.

Свежие фрукты заворожили её, но она продолжала сидеть, вскинув подбородок. Хотела чтобы я согласился с ней?

— Вы с братом повздорили. И серьёзно. Конфликт не что-то самостоятельное, моя Львица. А значит, Милош совершил нечто весьма неприятное. В противном случае ты не наказывала бы его всякий раз, когда вы встречаетесь. Но главное не это. Зачем защищаешь его? Почему продолжаешь доверять, если он уже предал тебя однажды?

Я слишком поздно осознал, что сболтнул лишнего. Стэнли перестал стучать ложкой по стакану, нашёптывая губами, что я перегнул палку. Боль в её глазах затмила прежний вызов и желание поперебрасываться словами.

— Кажется, мы обсуждали совсем другое. Проблемы с братом — моя личная головная боль. Что бы не произошло между нами, но Мирослав верен своим принципам. До самого конца. Чего не могу утверждать об остальных, — она отдала Джелато Стэнли и ушла. Оставив после себя только запах яблок.

В детстве казалось, что лишь обман способен ранить других, поэтому я принял решение никогда не лгать. Но чем старше я становился, чем чаще говорил правду, тем сильнее страдали люди вокруг меня. Так в чём же смысл?

♝♝♝

Софья стояла недалеко от трёхъярусного фонтана. Он не был особо выдающимся: обшарпанная краска, небольшие размеры, бесхитростные узоры. Однако это не мешало местным жителям и туристам толпиться возле него и делать фотографии. Смех и итальянская речь заглушали шум падающей воды. Несколько детей громко кричали и обливали друг друга. Капли попадали на её струящееся платье, но ведьма не предпринимала попыток отодвинуться или остановить негодников.

— Я хотела побыть одна, — она не прекращала улыбаться, глядя на детей, даже когда наши локти соприкоснулись.

Я кивнул, подтверждая, что понял это.

— Ты ничего такого не сказал, за что следовало бы просить прощения.

— И в мыслях не было извиняться.

Софья закатила глаза, наконец взглянув и на меня.

— Тогда что ты тут делаешь?

— Не встречал таблички, запрещающей мне быть здесь.

— Правда? А я вот совершенно точно видела одну.

Девушка часто отдавала предпочтение длинным серьгам со множеством камней, к одному из таких зацепилась прядь волос. Бусины перекатывались под пальцами, пока я пытался распутать узел.

— И что там было написано? — не удержавшись, я всё же коснулся её шеи, там где подрагивала жилка. Мне нравилось заставлять ведьму нервничать.

Тело выдавало её волнение, чего не скажешь о голосе. В каждом слове сквозила та дерзкая уверенность, которая всякий раз вызывала восхищение. Софья шагнула на встречу и обхватила плечо, удерживая мой взгляд на месте. Напрасно, даже если бы захотел, сомневаюсь, что сумел бы уговорить себя прекратить смотреть на неё сейчас.

— Тому, кто не верит другим, вход запрещён.

Софья ласковым движением смахнула чёлку с моего лба, ненадолго задержавшись на крошечном шраме.

— То, за что ты так упорно цепляешься, штука ненадёжная, — примиряюще сказал я, перехватив её ладонь.

— Ты не доверяешь другим потому что не хочешь. Даже не пытался это сделать. Но я хочу верить, да вот только некому.

Я промолчал. И это казалось неправильным. Не знаю, что именно, но нечто важное так и не обрело форму, оставаясь неосязаемым и скрытым в глубоком тумане.

В какой-то момент на нас обрушился шквал из брызг. Дети вооружились водными пистолетами, не стесняясь использовать их на всех подряд. Из-за внезапной влажности волосы стали пушистыми и закучерявились ещё больше. Заметив это, ведьма расхохоталась.

— Ты похож на домовенка Кузю!

Моё недоумение лишь сильнее развеселило Софью. Понятия не имел, кто такой этот Кузя, но он, определенно, не был плохим. Он заставлял её смеяться.

♝♝♝

По пути назад я вспомнил об одной фразе, которая заинтересовала меня. Я тоже сомневался, что преданный ковену Милош, связался бы с орденом. Но Софья намекнула на то, что это могли бы сделать другие. Он точно передал информацию о нас главам. Возможно, рассказал кому-то из своего отряда.

— Как бы не хотелось в это верить, но среди нас предатель, — Софья лишь подтвердила мои выводы. — Думаю, он ещё проявит себя. Стоит быть осторожными.

Грааль скрыт от всех за семью печатями. Его поиски обрастали всё новыми трудностями. Но с каждым таким препятствием желание заполучить чашу первым становится твёрдым. Как и желание поквитаться с семьёй. Цель по-прежнему виднелась ясно. И всё же кое-что иногда пыталось сбить меня с пути.

— Кажется, мы опаздываем, — Софья встревоженно вцепилась в мой локоть. — Поспешим.

Кое-что.

«Кое-кто», — мысленно поправил я себя.

Глава 18. Софья

В доме Бьянки пахло специями и уютом. Стол ломился от выпечки и фруктов, которых Стэнли не стеснялся уплетать за обе щёки. Я рассматривала фотографии и ажурные переплетения на скатерти, не опасаясь, что мой интерес посчитают чрезмерным. Никто не обращал на нас внимания. Марко подбрасывал внука на руках, трепал его по кучерявой макушке и не сводил глаз с дочери.

Маленький Вито с удовольствием льнул к дедушке, дёргая его за усы. Бьянка наблюдала за этим, время от времени утирая слёзы счастья. Их встреча произошла так, как и должна была. Объятия, наполненные восторгом и бессилием от того, что воссоединение затянулось так надолго. Девушка не прекращала поток слов, ярко размахивая руками в сторону и хмуря густые брови. Я не знала итальянского, но была почти уверена, что понимала всё, ведь любовь говорит на одном языке.

Поглощая одну виноградину за другой, я заметила, как недовольно искривилось лицо Фабьена. Некоторое время он вместе со мной осматривал внутреннее убранство дома, но, похоже, что его терпению пришёл конец. Удивлена, что он вообще продержался так долго. Не заключи они с Марко контракт, ведьмак, наверняка, вытряс бы из него информацию ещё в поезде.

— Пора ему выполнить свою часть соглашения, — он уже готов был встать из-за стола, но я удержала его за локоть.

— Они ведь только встретились, — моё замечание ничуть не впечатлило ведьмака. — Отодвинь чёрствость хотя бы сегодня. Позволь им просто побыть вместе.

— Сантименты, моя дорогая ведьма, не приведут нас к чаше, — он слегка похлопал меня по руке, желая избавиться от неё, но я лишь усилила хватку.

Слова Фабьены логичны, более того я полностью разделяла его точку зрения. Ещё до того как прилететь в Чехию, я знала, что предстоит идти по головам. Я и сейчас готова к этому. Однако иногда прошлое всё же сильнее. Если бы мне предоставился шанс всего лишь на мгновение увидеть родителей, услышать, как бьётся их сердце или на секунду очутиться в их надёжных объятиях — я не упустила бы его. Я отдала бы всё: деньги, магию, жизнь.

Для меня этот шанс утерян навсегда. Не хочу чтобы и Марко его лишился.

— Всего одна ночь, Фабьен. Утром я сама скажу тебе, где чаша.

Большую часть времени Фабьен хорошо контролировал себя, вплоть до взгляда. Однако сейчас я чётко различала его недовольство. Он восторгался моими способностями и хитростью, однако не одобрял жалости к другим. Возможно, он видел меня насквозь и знал, что, в первую очередь, это была жалость к самой себе.

— В этот раз нам повезло: мы сбежали. Кто знает, как скоро случится второй? Инквизиторы доберутся до этого места. Рано или поздно.

Стиснув зубы до скрежета, я опустила взгляд. Отвратительное чувство стыда из-за того, что мы сознательно подвергли семью Марко опасности вновь вернулось.

— Не стоит переживать. Марко с самого начала знал на что шёл, — в успокаивающем жесте он провёл пальцами по моим костяшкам. — Не смотри так. У тебя всё на лице написано. Марко готов нести ответственность за свой выбор. Но готова ли ты отвечать, если что-то пойдёт не так?

Мама учила не давать опрометчивые клятвы. Не обещать, если не уверена, и не отступать, если уже наломала дров. Последствия будут. Я чувствовала это, но шаг сделан.

— Не сомневаюсь, что справлюсь, — легко отвечаю я, потрепав Фабьена за щёку.

Сморгнув растерянность, он кивнул, добавив, что согласен подождать, но только до утра.

♝♝♝

Поздний ужин получился слишком насыщенным на события. Как оказалось, Бьянка владела английским. Она расспрашивала нас о знакомстве с отцом, не забывая наполнять бокалы с вином. Тарелки тоже не пустовали слишком долго: как только девушка замечала, что кто-то доел, она тут же докладывала добавку.

К моему удивлению, девушка проявляла интерес и к русской культуре. Сначала я думала, что слух подвёл меня, когда я услышала голос Леонида Агутина. Однако Бьянка обожала его творчество и включала песни Агутина всякий раз, как предоставлялась возможность. Вито разделял вкусы мамы, он радостно размахивал в такт знакомой мелодии, ёрзая на руках дедушки.

— Когда мы подходили к дому, я заметил сад. Выращиваете виноград? — деловито поинтересовался Фабьен.

— Си, синьор. Мой муж занимается виноделием. Хотите взглянуть?

— С удовольствием.

— Я только уложу Cipolla[15]. Ему пора спать.

— Давай я, — предложил Марко. — Если Вито похож на тебя, то ему понравятся мои сказки перед сном.

— Ах, папа, он полюбит их! — Бьянка чмокнула отца в щёку и поманила ведьмаков за собой. — Идёмте, синьоры.

Детская комната была пропитана энергетикой моря. На стенах висели декорированные спасательные круги, а сама кроватка была похожа кораблик с парусом. Оттенки голубого и синего лишь усиливали впечатление, напоминая водную гладь. Похоже, когда вырастет Вито станет капитаном корабля.

Я хотела отправиться в сад вместе с остальными, но Марко настоял на том, чтобы я осталась. Что ж, вдруг сказка и впрямь окажется интересной?

— Эта история о том, что каждый должен научиться различать то, что важно, а что — лишь пытается казаться таковым. Давным-давно, Вито, когда ты ещё не родился. И твой дедушка тоже, — мужчина ласково щёлкнул по маленькому кончику носа. Мальчик не понимал чужого языка, но всё равно довольно заулюлюкал, крепко вцепившись в палец деда. — За сотни километров от нашего дома был построен волшебный замок, который называли храмом Солнца. В нём проживали добрые женщины и добрые мужчины.

Я удивилась тому, что Марко говорил по-английски, однако его голос успокаивал и словно вводил в транс. Глаза закрылись сами собой, позволяя полностью сосредоточиться на словах и картинках, что рисовало воображение.

— Эти люди считали, что существуют Свет и Тьма. Только идя к свету, можно познать истину. Добрые женщины и мужчины не признавали ложь, стремились уважать каждое живое существо, а особенно они уважали тех, кто отличался от них. Кто обладал тайными знаниями и был способен творить настоящие чудеса: исцелять людей, призывать дожди, предсказывать беды.

Вздрогнув, я сбросила оцепенение и уставилась на историка. Он смотрел со всей серьезностью, на которую только был способен. Я старалась не дышать, опасаясь, что если отвлекусь на такую мелочь, то пропущу то, что он хотел мне сообщить.

Сперва его рассказ, действительно, напоминал сказку, но теперь не было сомнений, что таким образом он пытался донести совсем иное. «Те, кто отличался от добрых людей», — мысленно повторила я, окончательно уверившись, что речь шла о ведунах.

— Однако доброта этих людей и непохожесть других — пугала Тьму, скрывающуюся под маской света. И дабы эта маска не была снята, Тьма решилась на отчаянный шаг. Сотни людей погибали на кострах. Над их головами свистели стрелы, а сердца пронзали отравленные ножи.

Кожа покрылась мурашками. Какими бы метафорами и сравнениями не описывали это событие, каждая ведьма и ведьмак узнают его. Истории об охоте передаются из уст в уста, укрепляя страх перед силой ордена, подпитывая ненависть, въевшуюся под самую подкорку сознания.

Когда отец рассказывал о гонениях на ведьм, Мирослав хватался за деревянный меч. Размахивал им в разные стороны и клялся, что поквитается с вероломными инквизиторами. Мысли о его предательстве казались такими же противоестественными, как и мысли о том, чтобы оставить попытки восстановить ковен.

— Жители храма прозвали её Белая Леди. Она подарила особенным людям надежду. Однако для мирной жизни требовалось заплатить высокую цену. Требовалась их непохожесть. — Марко замолчал, дав время на обдумывание.

Альсиния. Уверена, Марко говорил про неё. Мозаика сложилась. Теперь стало понятно, почему ведьма говорила о лишении магии, как о спасении. Она верила, что инквизиторы прекратят привязывать камни к нашей груди и топить в озёрах, если мы станем обычными.

— Но не все были согласны вступить на тропу с развилкой. Так началось ещё одно противостояние. С одной стороны Тьма, желающая заполучить надежду. С другой — группа тех, кто не готов расстаться со своей особенностью. Белая Леди мечтала спасти всех, но в итоге погубила саму себя. Ходят слухи, что перед самой смертью она спрятала надежду где-то в стенах волшебного храма.

— Но чашу так и не нашли, — тихо закончила я. Вито давно спал, убаюканный спокойным рассказом Марко. — Почему вы рассказали именно мне?

Мужчина поцеловал внука в лоб и осторожно поднялся с кровати. Он подошел ко мне и сел рядом. Протерев стекла очков, он, наконец, произнёс:

— Белла, иногда, ради того, чтобы защитить тех, кто дорог, приходится чем-то жертвовать. Не знаю, что побудило тебя отправиться на поиски Грааля, пойти на всю эту ложь. Но верю, что ты способна сделать правильный выбор. Понял это ещё, когда ты рассказывала об отце. И убедился окончательно, когда ты спасла мою жизнь. Тш-ш, — он приставил указательный палец к моим губам, не позволив возразить. — Слушай внимательно, я не знаю, где находится храм Солнца. Но я знаком с тем, то знает наверняка.

— Кто же?

— Тот, кто рассказал эту историю. Его имя Фёдор. Он смотритель маяка на Сахалине. Семья Фёдора — потомки жителей храма. Из поколения в поколение они хранят легенду о Белой Леди и Чаше. Не уверен, что он с радостью поделится всеми подробностями. Но вы, ребята, умеете убеждать, — Марко усмехнулся и похлопал меня по коленке.

Его вера ощущалась, как первые тёплые лучи после затяжных дождей, но промозглый ветер, завывающей о рациональности, как всегда всё портил.

♝♝♝

Я собиралась поделиться с Фабьеном и Стэнли открывшимися обстоятельствами, но все слова о Граале потонули в водовороте событий. Спустившись в гостиную, меня ожидал весьма забавный разговор.

— Мой грациозный Менуэт, ну, почему мы не можем немного повеселиться?

— Гонок по морю тебе было недостаточно? — с явным сарказмом бросил Фабьен, после чего сел в малиновое кресло и раскрыл газету.

Стэнли подскочил к другу и принялся массировать его шею:

— Подобное считается развлечением только для тебя. Что плохого в том, чтобы развеяться? К тому же Бьянка сказала, что там будет полно народу. Нас никто не распознает в такой толпе!

Заметив меня Стэнли воодушевился пуще прежнего. Ведьмак подскочил ко мне и приобнял за плечи:

— Софушка, хоть ты меня поддержи.

— С радостью бы, но пока ты меня так держишь, боюсь, что бессильна, — Фабьен прыснул, а Стэнли так раздулся от обиды, что мне стало его жаль. — Хорошо-хорошо. Скажи хоть, в чём дело?

Он пустился в долгие и красочные объяснения причины их недомолвки с Фабьеном. Бьянка рассказала, что за пределами Карбонии сегодня состоится Люминара — особый фестиваль Святого Раньери. Сан Раньери считался покровителем города Пизы, в его честь ежегодно устраивали парад фонарей. Тысячи огоньков мерцали, освещая ночное небо и простираясь над зеркальной поверхностью моря. Представив всё это, я не смогла противиться соблазну. И раз наш с Фабьеном договор действовал до утра, то почему бы не взглянуть на эту красоту одним глазком?

Однако даже после моего согласия француз продолжил упрямиться. Тогда Стэнли склонился к моему уху и принялся шептать, но так, чтобы слова точно долетели до Фабьена:

— Бьянка упомянула, что на фестивале принято танцевать всю ночь на пролёт. А он в этом плох, — Фабьен хмыкнул и демонстративно встряхнул газету. Реакция порадовала айтишника, подталкивая подлить масло в огонь. — Впрочем, так даже к лучшему. Пойди мы вместе с ним, то никто не стал бы с нами знакомиться. Он умеет быть устрашающим.

Послышался скрип, и глаза Стэнли замерцали плутовским озорством.

— Хорошая попытка, — Фабьен всучил газетку ведьмаку в руки и обвёл нас снисходительным взглядом. — Не уметь что-то делать — не постыдно. Все свои недостатки я компенсирую умом и харизмой. А что до фестиваля, я не собирался идти только потому, что это как минимум легкомысленно, а как максимум — опасно.

Он давил на нас своей энергетикой, но энтузиазм Стэнли оказался настолько заразительным, что мы продолжили гнуть линию. Не желает повеселиться? Что ж, его право.

За окном послышалось пение. Люди уже начинали праздновать, бродя по улицам и призывая всех скорее покинуть дома. Осознав, что нас не отговорить, Фабьен вздохнул:

— Раз уж вы решили совершить глупость, то я обязан увидеть всё своими глазами. Не хочу упустить тот самый момент, когда надо будет упомянуть заветные слова.

Я пожала плечами в ответ на озадаченный взгляд Стэнли.

— Я. Же. Говорил, — любезно подсказал Фабьен и вышел из гостиной.

♝♝♝

Когда сборы почти подошли к концу, в дверь настойчиво постучали. Не выказывая удивления, я любезно одолжила Стэнли расчёску. Несильно пихнув меня в бок, ведьмак занял место у зеркала. Он укладывал волосы с особой тщательностью, которая, признаться, вызывала лёгкое чувство зависти.

Мне оставалось надеть серьги, поэтому присев на краешек кровати, я терпеливо ожидала, пока ведьмак закончит. Любопытство вспыхнуло внезапно: сколько бы раз не пыталась, карты отказывались говорить к какому ковену принадлежал Стэнли. Вернее, на этот вопрос у меня ответ был. Точно не к в европейскому. Фабьен присоединился к нему вместе со мной. А Стэнли никак не мог в нём состоять: за все их выходки, Маренка давно бы выгнала его, завалив лавиной из гневных рекомендательных писем. Но тогда почему мне не выпал американский ковен? Других ведь больше нет.

— Не спеши разочаровываться в картах, — выслушав мои рассуждения айтишник упёрся в край столешницы и скрестил руки на груди. — Они не обманули тебя.

На мгновение в комнате воцарилось молчание. Мысли словно минутные стрелки тикали в голове, пытаясь выстроить логическую цепочку, а когда до меня наконец дошло, Стэнли довольно закивал.

— Да-да, я не состою в ковене. Честно говоря, никогда и не состоял.

«Вероятно, то, что он забывает о магии, как раз связано с этим», — заключила я, не собираясь расспрашивать о чём-то личном. Стэнли вновь повернулся к зеркалу, намереваясь добавить последние штрихи в образ.

— Значит твои родители сами по себе? — ляпнула я и прикусила язык. Ну, почему он всегда действует без разрешения?

— Не имею представлений, — беспечно пробормотал он. Подметив флакон с духами, ведьмак брызнул несколько капель на запястье и втянул запах. — Недурно.

К счастью, Стэнлипродолжил раньше, чем мой рот успел вымолвить хоть ещё что-то.

— Я не видел своих родителей. Рос с приёмным отцом. Он ничего не знал о магии. И мало во что верил. Разве что в самого себя, меня и силу денег.

— Но кто учил тебя колдовать?

— М-м-м, — ненавязчиво ведьмак исследовал содержимое туалетного столика. Готова поклясться, что за весь наш разговор он съел как минимум несколько шоколадных конфет. — Что-то узнал от Фабьена, что-то пришлось постигать самому.

Он так легко говорил об этом, а у меня внутри всё похолодело. Побывав в роли отшельницы, я чётко осознавала, что не хочу оставаться в ней всю жизнь. Не потому, что меня беспокоили косые взгляды, просто в моей памяти слишком остро ощущались картинки того, что значит принадлежать к ковену по собственной воли. Ковен не просто группа ведунов-единомышленников. Это семья. Продолжение твоей магии. Тебя самой. Возможно, даже к лучшему, что Стэнли не испытывал всего этого. Ведь порой терять то, что успел попробовать и знать, что вкус будет отравлять душу до самого последнего дня, куда сложнее неведения.

Закончив ведьмак вдруг уставился на меня. Почесав подбородок, он многозначительно протянул:

— О-о-отличный цвет, — для убедительности он вздёрнул большой палец вверх.

— Он мне к лицу, — невозмутимо бросила я, стараясь не думать слишком долго об истинной причине того, почему мой выбор пал на платье вишнёвого цвета.

♝♝♝

Фабьен ушёл раньше нас, вместе с мужем Бьянки. Мы старались не отставать от девушки, но крохотные улицы, украшенные гирляндами так и норовили поймать в свой очаровательный плен. Сердце билось в такт нарастающей музыке: мы приближались к месту проведения фестиваля, а я, кажется, всё сильнее становилась похожей на ребёнка. Голова вертелась в разные стороны, выхватывая каждую мелочь, каждого продавца сладостей или жонглёра с запоминающимся макияжем. У одного из таких Стэнли одолжил несколько шаров, но после того, как они больно ударили его по макушке, сразу же вернул.

Цветочный запах кружил голову ничуть не хуже крепкого алкоголя. Заметив мой интерес, Стэнли купил букет из ромашек. Часть он прикрепил на карман летящей рубашки, а часть захотел вплести в мои волосы. Закончив, он хлопнул в ладоши, после чего сделал вид, что вытирает слёзы умиления.

— Софушка, ты само очарование, когда улыбаешься вот так.

Уголки губ поползли вверх. Радость переполняла меня, и я не собиралась её сдерживать.

До запуска фонарей было ещё далеко, но в воздухе и без того парил запах предстоящего события. На песчаном берегу кружила разноцветная толпа. Красные, синие, ярко-жёлтые юбки иплатья развивались, будто подмигивали и призывали пуститься в танец.

Скинув туфли, Стэнли потянул меня за руку, но вспомнив про Бьянку и ещё одного ведьмака, я притормозила.

— Стой! Мы должны найти Фабьена. Да и нельзя вот так бросать Бьянку.

— Наш друг уже взрослый мальчик. Однако ты права. Душа моя, — айтишник оставил меня и приблизился к дочери Марко, — вы ведь не возражаете, если мы прямо сейчас отправимся на танцпол?

— Идите-идите, — девушка кокетливо качнула волосами. — Я найду мужа, и мы к вам присоединимся.

Я не успела опомниться, как мои ноги увязли в песке, а со всех сторон послышались одобрительные вскрики и хлопки. Около десятка людей, среди которых были как молодые, так и пожилые, выстроились в круг. Как оказалось они встали так, чтобы поучаствовать в незатейливой игре. Пока звучала гитара, а ложки отбивали ритм, один человек важно обходил игроков, подмечая жертву. Как только музыка затихала, он хлопал человека по плечу, и тот срывался на бег. Ему предстояло пробежать круг, прежде чем он смог бы вернуться на место. Однако если его ловили, то уже он становился охотником. И так пока всем не надоест.

Мне удалось побывать жертвой два раза. К счастью, я всегда успевала встать на место. Поиграв ещё несколько раз, мы решили что-нибудь выпить. Стэнли почти сразу же нашёл бар, в котором продавали вкуснейшие коктейли.

Спустя несколько глотков дыхание пришло в норму. Бегать по песку было куда труднее, чем представлялось. Ноги слегка гудели, но я не жалела ни о секунде. Мы болтали без умолку, но в какой-то момент я заметила, что ведьмак подобрался: распрямил плечи и вздёрнул подбородок.

— Кажется, мне только что намекнули на приятное знакомство.

— Правда? — я не успела обернуться, Стэнли шикнул на меня и пододвинул свой бокал.

— Я оставлю тебя ненадолго. Не скучай слишком сильно, хорошо?

Как будто это было возможно в таком месте. Свежий ветер создавал контраст с разгорячённой кожей. Вместо того, чтобы смотреть вслед ведьмаку, я сделала ещё несколько маленьких глотков и отправилась на танцпол. Тело с удовольствием отдалось во власть музыки. Ощущая всё ещё теплый песок под ногами, я не переставала кружиться, стараясь подстроиться под дерзкие мотивы. Вскоре страстный настрой сменился более плавным, располагающим к крепким объятиям и медленным чувственным движениям.

«Не выпить ли ещё один коктейль?», — несколько вариантов из барной карты уже пронеслись в голове, но дорогу мне перегородили. Винного цвета рубашка первой бросилась в глаза. Из-за легкого хмеля потребовалось чуть больше секунд чтобы узнать человека.

Фабьен приглашающе протянул ладонь. Этот жест становился всё привычнее, от чего было не по себе. Стоило хорошенечко подумать, но моя рука уже тянулась к нему.

Уже через несколько шагов, я едва сдерживала смешки. Он наступал мне на ноги, путался в ритме, но всё равно выглядел так, словно закончил лучшую танцевальную академию. Определенно, уверенность — ещё один из его талантов. Вот почему мне не хотелось смеяться. Портить атмосферу, которая удивительным образом, заставляла шею покрываться потом.

Резкий поворот, и мои лопатки сталкиваются с его часто вздымающейся грудью. Сложив руки на уровне солнечного сплетения, ведьмак прижимал меня к себе. Почувствовав его подбородок на макушке, сердце сдалось окончательно. Мы не первый раз оказываемся так близко друг к другу, и всё же сегодня это ощущалось иначе. Словно мне удалось заглянуть под одну из его масок и увидеть искренность. Едва уловимую. Хрупкую.

Удивительная ночь. Волшебная. Да именно так, хоть и странно слышать подобное от ведьмы. Какая-то часть меня хотела, чтобы время замедлилось. Пускай и ненадолго.

— Я мог бы попробовать это сделать, — выдохнул Фабьен на ухо.

Отлично, я не была пьяна, но уже начинала говорить вслух. Развернувшись к нему с улыбкой и закинув руки за его шею, слегка запинаюсь. Выражение лица Фабьена казалось достаточно серьёзным для таких предложений.

— Лучше не говори что-то подобное, а то я всерьез сяду тебе на шею.

Прежняя серьезность сменилась улыбкой.

— Если ты будешь с этими милыми ромашками в волосах, то я готов хоть сейчас опуститься на колени, — прочертив путь от цветов, заправив при этом выбившуюся прядь, он чуть надавил на мою поясницу, тем самым вновь сокращая дистанцию.

Мы плавно покачивались из стороны в сторону, наслаждаясь шумом волн и светом звёзд. Парфюм Фабьена отдавал солёными морскими нотками. Ведьмак идеально вписывался в это место.

— Пытаешься увидеть мою душу в декольте? — игриво интересуюсь я, заметив, что он всё чаще опускал взор.

— Для этого достаточно взглянуть тебе в глаза.

Давлюсь слюной, но всё же беру себя в руки.

— Мне спокойнее, когда на кончике твоего языка яд, а не мёд, — отшучиваюсь я.

— Но ведь и яд может быть сладким, правда?

О чём бы мы не говорили сейчас, невозможно было отрицать что его запах окутывал со всех сторон, напоминая теплую летнюю шаль. Ведьмак вдруг крутанул меня вокруг себя. Никогда не чувствовала себе такой воздушной. Такой невесомой. Счастливой?

Переплетя наши пальцы вместе, он с лёгкой улыбкой произнёс:

— Каждая твоя часть прекрасна, Моя львица. Но это не то, о чём ты подумала. Я пытался рассмотреть шрам.

Музыка переменилась, и мы замерли. Вуаль беззаботности слетела, вынуждая вспомнить кто я, кто передо мной, и кто мы друг другу. Треугольный вырез был достаточно глубок, но не до такой степени, чтобы разглядеть то, что так заинтересовало ведьмака. Зная это, все же не могу сдержаться, и выдернув ладонь, поправляю платье.

— К чему всё это? Он не имеет отношения к Граалю.

— Да, но имеет отношение к тебе. Хочу узнать тебя лучше.

— Чтобы использовать полученную информацию против меня?

— Разве ты не преследовала схожую цель, когда делала расклад на меня? — он вдруг тяжело вздохнул. Небрежно поправив растрепавшиеся волосы, он сделал шаг ко мне. — Но это я не собирался оборачивать тебе во вред.

Отшатываюсь назад. Целитель полностью излечил мою рану, она не могла болеть, но всё же болела. Ноющее чувство раздражало. Хотелось расчесать место, где навсегда отпечаталась собственная глупость.

На пляже зазвучали ударные, но в ушах звенели лишь отчаянные крики.

«Не смей бросать меня!», — ни то рычал, ни то хрипел Мирослав, пытаясь остановить кровь. Её было так много, что белая рубашка брата окрасилась в алый.

Тело пробивал озноб: я продолжала шептать, что мне холодно. Вернее, мне казалось, что шептала. На деле же изо рта не вылетело ни слова.

«Не закрывай глаза, Софа. Умоляю тебя», — былая уверенность сменилась горькими мольбами, сопровождаемыми всхлипами. От этих звуков становилось лишь больнее. Я пыталась утешить его, сказать, что ошиблась, что больше никогда так не сделаю и всегда буду рядом. Но темнота засасывала, подобно болотной трясине или вязкому илу в деревенской речушке.

В нос ударил мужской парфюм. Я вновь оказалась прижатой к ведьмаку, который не перестал гладить меня по голове, словно успокаивал маленького ребенка. Паническая атака случалась со мной лишь однажды. В тот день, когда самолет Мирослава взмыл с взлетной полосы и скрылся за черной полоской туч. Не думала, что подобное повторится вновь.

— Набери как можно больше воздуха и выдохни. Вот так. Да. Медленнее, — наставлял Фабьен. — Не надо бояться, хорошо?

Я несильно ударила его в грудь и буркнула:

— Не боюсь я.

— Конечно же, нет. Ты самая храбрая из всех львиц, что я встречал.

Я закатила глаза. Сознание прояснилось, сердце перестало колотиться, увидев, что оно в окружении танцующих людей, песка и волн.

— Думала, у тебя фантазия богаче. Давать всем девушкам, одинаковое прозвище — дурной тон.

Ведьмак негромко рассмеялся и указал пальцем в небо, совсем как тогда на катере. Восторженный вздох вырвался из груди. Сотни фонариков приковали взгляд. Они заслоняли собой звезды, освещали море на несколько метров вперед и заставляли взволновано переступать с ноги на ногу. Партия гитары и хлопки в ладошки прекрасно дополняли очарование момента.

Всматриваясь в сторону горизонта, второй раз за вечер мне захотелось провалиться сквозь землю. Обступая людей, желающих продать ему тот или иной сувенир, Мирослав уверенно направлялся в нашу сторону.

♝♝♝

Мне с трудом удалось уговорить Фабьена уйти и найти Стэнли с Бьянкой. Не убежать вместе с ним тоже оказалось не так просто. Но игра в прятки не была моей любимой, а мы с братом уже достаточно в неё наигрались.

В свете фонариков волосы брата отдавали рыжиной. Лицо заросло густой щетиной, а под глазами залегли тени. Многие сравнивали Мирослава со свирепым медведем. Крупный и широкоплечий с суровыми чертами лица он напоминал им свирепого зверя, но для меня брат всегда был мишкой. Сильным и заботливым. Был лесным шалашом, который не сломить ни ветру, ни жуткому ливню.

— Здравствуй.

Мирослав недоверчиво сощурил глаза, но словно почувствовав мой настрой, расслабился и поспешил ответить.

— Здравствуй.

— Полагаю, остальные уже в курсе, что мы здесь?

— Нет.

Скидываю брови в удивлении.

— Пока нет. Хотел сначала лично поговорить с тобой.

— Хорошо.

— Хорошо?

— Да. Давай поговорим.

Заметив его растерянность, я сама приглашаю брата на танец. Звучащая музыка так сильно напоминала одну из тех, что включали мама и папа. Захотелось хотя бы ненадолго окунуться в прошлое. Приятное прошлое.

В детстве мы были примерно одного роста, но сейчас я едва доставала ему до ключиц. Его рука почти полностью обхватывала ниже лопаток. Подобный контраст в размерах забавлял.

Он едва ощутимо стукнул носком по моей лодыжке, и я автоматически переступила с ноги на ногу. Раньше он часто заставлял прыгать меня вот так. Одно знакомое движение за другим. Не нужно было размышлять о том, какой сделать шаг, когда поднять руку, а когда отступить. Танцуя с Мирославом, мне вообще не нужно было думать о чём-то. Тело само знало, что ему делать.

Под конец я едва могла дышать. Но когда брат подхватил меня за талию и закружил, у меня словно открылось второе дыхание. Энергия била ключом, и я беззаботно рассмеялась.

Ноги коснулись песка, и я сразу же ощутила теплые ладони на щеках.

— Так давно не слышал его.

Не было нужды в уточнениях, чтобы понять, что он говорил про смех. Веселье давно покинуло нас, но здесь, в Италии, вернулось. И вместо того чтобы оттолкнуть, как делала это сотни раз, я встретила его, как старого друга.

— Давай закончим с этим, Софа. Забудь о ковене в России. Давай просто вернём всё.

Вздохнув, я отняла его руки от лица. От быстрой смены эмоций кружилась голова. Сколько ещё чувств свалится на меня сегодня?

— Нет, Мирослав. Я не могу этого сделать.

— Но почему? Прошло столько лет. Почему не оставишь эту навязчивую идею?

— Да потому что это — единственное, что осталось от родителей! — не выдержав прошипела я.

— Нет! — громче, чем обычно вскрикнул брат. Но затем спокойно добавил. — Нет. Мы. Ты и Я. Вот, что осталось от них. И мы должны держаться вместе.

— Тогда почему ты бросил меня?

Осколки некогда разбитой души резанули по сердцу. На глаза наворачивались слёзы. Словно я опять стала той маленькой девочкой, которая в один миг потеряла родителей и любимого брата.

— Я никогда не бросал тебя, — он стёр всё же сорвавшуюся слезинку. — Ты же знаешь, как относятся к ведьмам и ведьмакам без ковена. Ни работы. Ни поддержки. Ни капли уважения. Разве я мог допустить подобное?

Один за одним фонари гасли. Казалось, что мрачные тени обступали нас со всех сторон. Интуиция что-то нашёптывала, но поглощенная глазами напротив, я отмахивалась от неё.

— Я ведь думала, что ты мстишь.

— Мщу? — хрипло переспросил Мирослав, невольно сжимая мои плечи. — За что?

— За то, что чуть не бросила тебя, — слова терялись за шмыганьем и попытками остановить слёзы. — Я н-не могла отделаться от мысли, что т-т-ы наказываешь меня. Но я раскаиваюсь…. Каждый прок-л-лятый день.

— Что? — глубокий шок читался на его лице. Казалось, он совсем не ожидал услышать подобного. — Чёрт побери, почему ты раньше не спрашивала об этом?

Замечание было справедливым. После того, как он оставил нас с бабушкой, я игнорировала все его звонки, отсылала деньги и подарки обратно. Пыталась протестовать известными мне способами.

Сладковато-древесный запах на мгновение привлёк мое внимание, но слова брата заставили обо всём позабыть.

— Я никогда бы так не поступил, — он осторожно коснулся лбом моего. — Смерть родителей. Ты… — Мирослав запнулся, — твоя рана. Всё навалилось так внезапно. А я просто хотел, чтобы ты ни в чём не нуждалась.

— Но я нуждалась в тебе.

Наконец-то я смогла признать это. Вслух. Лицом к лицу.

— Прости меня. Прости. Прости.

Я вслушивалась в его ровное дыхание, понимая, что одной недомолвкой стало меньше. Кажется, мы сумели собрать разбитые куски вместе. Возможно, когда-нибудь сумеем и их склеить.

— И ты меня, — искренне произнесла я, нажимая на сонную артерию, через которую протекал наибольший поток энергии.

Подобно крови, магия разносилась по всему телу, подпитывая ведуна. Перекрытие одного из таких потоков не убьет его, но сделает слабым на несколько минут. Марко считал, что живи я во времена Альсинии, то встала бы на её сторону. Но это не так. Ведь исчезновение нашей силы не спасло бы никого из нас. Без магии ведун не умирает, но становится уязвимым. Его жизнь сокращается вдвое, а каждый день превращается в испытание.

Дыхание брата стало тяжелым, ноги плохо слушались, но он был достаточно сильным, чтобы продолжить на них держаться. Его побег в Чехию был не только ради меня, но и его самого. Люди по-разному справляются с горем. Это я понять могла. Но принять то, что он не будет бороться за наш ковен — никогда.

Я безумно скучала по нему. Любила его. Однако сейчас мы оба охотились за Граалем, находясь по разные стороны баррикад.

♝♝♝

Покинув брата, я бросилась на поиски Фабьена. У нас было минут десять на то, чтобы уйти с фестиваля, вернуться к Марко и собрать вещи. Людей стало в несколько раз больше. С трудом протискиваясь между танцующими, я тщетно пыталась разглядеть знакомую кучерявую макушку.

— Ох, извините, — быстро проговорила я, задев высокого мужчину плечом.

Мускусный запах защекотал ноздри.

— Извинитесь позже, — спокойный баритон, отдался вибрацией в груди. — Когда мы доберемся до Дуомо.

Кровь отлила от лица. Это итальянское слово было мне знакомо. Так называли специальные соборы инквизиторов.

Глава 19. Фабьен

Мышцы одеревенели. Ощущение полной неподвижности учащало пульс. Шея ныла: уж слишком долго подбородок в бессилии спадал на грудь. Пришлось несколько раз махнуть головой, но белесая пелена не желала спадать. Более того дымка сгущалась, неспешно поднимаясь к конусообразному потолку, исписанному ликами святых с белоснежными крыльями за спиной.

В голове всё ещё гудело, но я был в порядке. В полном здравии, чтобы сообразить, где оказался, и что клубы благовонного дыма, исходили из золотистых сосудов — Кади́л. Их было так много, что и без того специфичный запах ладана намертво въедался в ткань, волосы, в обнаженные полоски кожи.

Угли, на которых возжигали эту смолу, трещали и заглушали сторонние звуки. Вот почему я пропустил приближающуюся твёрдую поступь. Кроваво-алые бусины первыми бросились в глаза. Тонкие пальцы с безукоризненной выверкой перебирали розарий. Мысли путались, образы в голове расплывались, но даже так, среди всего вороха картинок, лица Софьи и Стэнли оставались ясными. Я знал, что Стэнли справится. Уведёт Бьянку с празднества и отвлечет острый взгляд инквизиторов от Марко. Но судьба Софьи волновала. Не следовало оставлять её. Лишь слабая надежда на Милоша успокаивала нервно вздувшиеся желваки.

— Фимиам[16] поистине прекрасен, — вопреки словам, в голосе говорящего не было ни намека на восхищение. — Всегда стремится вверх, в небо. Как и молитвы людей, — ровно в тот момент, когда фигура, облачённая в чёрную рясу наконец ступила на свет, перестук чёток замер.

Сомневаюсь, что священнослужители восторгались Фимиамом только по этому. Слишком концентрированный дым от ладана способен вводить человека в состояние сладкой безмятежности, эйфории. Откинувшись немного назад, я прищурил глаза в попытке разглядеть инквизитора. Но дымка надежно укрывала очертания его лица, оставляя на обозрение лишь блестящие туфли и крепкое телосложение.

Должно быть, так пытались давить на психику. Не видеть ничего кроме рясы и отливающих кровью чёток — это заставляло ведьму или ведьмака волноваться. Страх подобного передавался нам вместе с молоком матери. Все ночи, проведенные за тренировками самоконтроля, забылись. Подозреваю, что только гордость помогала мне не смотреть в пол, не сжиматься под ощущением липких прикосновений отчуждённых глаз, а ведь расстояние между мной и инквизитором по-прежнему оставалось безопасным.

— Ты знаешь, где мы находимся?

Верёвки стягивали грудную клетку, затрудняя дыхание. Абстрагируясь от боли, я прочистил горло:

— В церкви, полагаю.

— Ведомо ли тебе, почему ты оказался здесь?

— Существует ли правильный ответ, святой отец?

Безмолвие инквизитора нагнетало. Играло на оголённых нервах.

— Право, я не понимаю, зачем слугам Бога понадобился такой человек, как я?

— Мгм, — скупо отреагировал он, но всё же обдумав что-то, сделал короткий шаг. — Дети Дьявола становятся всё вероломнее. Ты тому подтверждение.

Что ж, попытка «не раскрыть себя» провалилась. Ему известно, кто я. Иначе, розарий не покачивался бы так угрожающе сейчас. Следовало ли ещё немного поиграть в дурака?

От невыносимой духоты волосы настолько вспотели, что даже не пушились. Они спадали на лицо и мешали. Вдохнув и выдохнув, спокойно интересуюсь:

— Я не совершил ничего, что противоречило бы пакту. Так отчего же меня приволокли в Дуомо, как какого-то преступника?

— Это не тебе решать, — на пару секунд инквизитор исчез, растворился в едком тумане. Но совсем скоро его безэмоциональный голос раздался вновь. — Свяжите ему руки за спиной. Пусть они увидят друг друга. Будет эффективнее.

Внутри всё похолодело. Они схватили кого-то ещё.

♝♝♝

Ряды скамеек тянулись бесконечной лентой, устремляясь к огромному витражному окну, в котором угадывалась восьмиконечная звезда. Считалось, что она указывала путь к небу и совершенству. Окажись я здесь гостем, а не пленником, возможно, оценил бы величие колон, искусность мозаики и бесконечность купола. Но я смотрел лишь на широкую спину идущего. Его походка была размеренной, почти нерасторопной. Подчиненные, не обряженные в рясы, не отступали от меня ни на метр. Оставалось лишь послушно следовать за инквизиторами.

Когда до мраморного престола[17] оставалось ни больше десяти метров, тело неосознанно подалось вперёд. Заметив это, меня ударили по коленям и заставили опуститься на дьявольски холодный пол. Подавив шипение, я тут же вскинул голову. Там, возле алтаря, двое послушников пытались отодрать разъярённую ведьму от инквизитора в облачении священника. Софья сидела на нём сверху, занося руку для ещё одного удара. Из губы мужчины текла кровь, но каждый раз, пытаясь её стереть, ему приходилось защищаться.

— Отпустите! — цедила девушка, метая взглядом молнии. Лучи солнца, проникающие через витражи, играли на её лице, предавая ему зловещее выражение. Осознав наконец, что палачей стало в разы больше, она позволила оттащить себя.

Пострадавший от кулака ведьмы поднялся. Пыхтя, он отряхнул белоснежный воротничок и подскочил к девушке.

— Этому учит ваш Бог? Оскорблять? Угрожать женщинам? — холодно бросила Софья.

Мужчина скривил губы в презрительной полуулыбке. У меня засосало под ложечкой.

— Же-е-енщинам? — наигранное удивление взбесило Софью, но она взяла себя в руки. — Бесовское отродье, да как ты смеешь упоминать Творца, своим грязным языком?!

Оглушительный хлопок отразился гулким эхом, противно прокатываясь по стенам зала. Голова Софьи дёрнулась в сторону, но она не издала ни звука. На светлой коже мгновенно проступили очертания крупных пальцев.

Инквизиторы возле меня выдавили из себя что-то похожее на издевательские смешки. Потеряли бдительность, болваны. Раньше со Стэнли мы часто связывали друг другу кисти, чтобы научиться высвобождаться из пут. Благодаря этому мои руки уже давно были свободны. Я выжидал удобного момента, но удар Софьи произвёл впечатление куда более сильное, чем должен был.

Перехватив концы верёвки, не мешкая, я оказался за спиной мужчины в чёрном. Перекинуть её через шею, натянуть, и ход игры переменился. Четверо инквизиторов замерли, испуганно таращась на своего начальника.

— Отпустите девушку, и мы уйдём с миром.

— Не дёргайся, Пабло, — отдал приказ мой пленник.

Интересно, моя невозмутимость раздражает других так же, как его — раздражает меня сейчас? Дабы сбить с него спесь, натягиваю верёвку чуть сильнее. Заметив это инквизиторы ослабили хватку на запястьях Софьи.

— Я сказал, стоять на месте. Он не убьёт меня. Иначе путь будет только один. Верно?

Ведьмака, нарушившего пакт, ждала печальная участь. И даже если до него не доберутся инквизиторы, то это сделают другие ведуны. Софья качала головой, отговаривая от столь безумного поступка. Но как выбраться иначе? Я покосился на четки, находившиеся так близко, перевел взгляд на лицо мужчины в рясе и не почувствовал ничего, кроме отвращения. Скулы выпирали, подобно острой бритве. Желтоватые глаза отблескивали чистым безумием, намекая, что такой человек способен на многое. И ничего из этого «многое» хорошего не сулит. Если он применит розарий, наши с Софьей силы будут заблокированы. Я не смогу переместиться. Не смогу вызволить нас.

«Думай, Фабьен. Думай». Глаза бегали по убранству зала, выискивая то, что пригодилось бы.

«Чем опаснее ситуация, тем изощреннее ты становился. Что случилось?» — ядовито плевался внутренний голос.

— Осторожнее! — вскрикнула ведьма и перекосилась.

Казалось, я получил крепкий удар под дых, но никто не притрагивался ко мне. Так действовали чётки. Вернее, одна из последовательностей, в которой их перебирают. Но человек, которого я держал, даже пальцем не пошевелил.

Слишком поздно я заметил, как у одного из них тоже был розарий. Отшатнувшись в поисках опоры, я потерял равновесие. Погрузился в темноту, но сохранил связь с реальностью.

Шаг. И мужчина склонился надо мной.

Шорох. И пальцы оттягивают волосы на затылке, запрокидывают голову.

— Скажи спасибо, что мне понравился ход с лодками. Иначе, вы станцевали бы на углях, — инквизитор отступает. — В молельный зал его. Её я приведу позже.

Тело всё еще находилось под действием проклятого перестука. Я пытался пошевелиться, вырваться, сделать хоть что-то, чтобы не оставлять Софью наедине с ним. Однако мягкое и успокаивающее «Всё хорошо» стало последним, что я услышал прежде, чем меня заперли в душной камере. Наполненной ненавистным благовонием.

♝♝♝

Церковное песнопение, лившееся в эти стены, словно через рупор, отвлекало от творящегося за дверью. Я тряхнул головой, будто пытался избавиться от лишних шумов, мешающих определять направление. Но выходило плохо. Протяжные строчки обволакивали тело, ложились зудом на кожу и тёрлись об неё, подобно обманчиво ласковой кошке. Внутри черепушки сидел человек с отбойным молотком и стучал. Стучал. Стучал. Умудрённые опытом ведуны называли это молельной комой. Смещая бусины розария, инквизитор читал особую молитву, считая, что так погружает врага в бессознательное состояние. Но уж лучше бы и впрямь терять сознание. Ведь на самом деле ведьмака отправляют на растерзание кошмарам. В эти мгновения вспоминается что-то, что происходило на самом деле. Что-то было всего лишь плодом манипуляций, отвратительными галлюцинациями, навязанными извне.

Казалось прошла целая вечность, как я начал бороться с мором. Затылок тянуло вниз. Хотелось прислониться к чему-нибудь и перестать удерживать эту тяжесть навесу. До сих пор я не попадался. Никогда. Даже будучи у края пропасти — ускользал. Всему виной старость?

«Чувства», — нараспев промурлыкали рядом с ухом.

Пропахшие рыбой пальцы сомкнулись на шее. Я царапал ледяную ладонь, но существо, напоминавшее безобразную женщину, продолжало душить меня. Из приоткрытого рта проглянули гнилые зубы. Ими она (оно?) жевала синие разбухшие губы, напевающие что-то и утаскивающие на дно.

Силы растворялись в зловещей морской пучине. Щёку обожгли горячие слёзы, однако не мои. Существо заходилось в зловещем смехе, но при этом горько рыдало. Зеленое лицо, поросшее гнойными наростами, начало меняться. Кожа становилась светлой-светлой, стеклянные глаза наливались синевой, а мертвецкие губы расплывались в мягкой чувственной улыбке.

Воздух ударил в лёгкие, как волна, обрушивается на скалы. Кошмарная женщина исчезла и передо мной на коленях оказалась ведьма. Её слёзы поразили ничуть не меньше, чем когда я увидел их в первый раз. Рука потянулась к Софье, но повисла безвольной тряпкой. Ведьма плакала всё сильнее. На какой-то миг мне и самому показалось, что я делаю это вместе с ней.

Исчезни я из этого мира, стал бы кто-нибудь оплакивать «потерю»? Должно быть, Стэнли поддался бы печали. Вероятно и Софья могла поскорбеть вместе с ним: уж слишком мягкое у неё сердце. Говорят, если прожить до конца дней и не обрести людей, которые проронят ради тебя слёзы — жизнь прошла в пустую. Но уж лучше так, чем заставлять Софью или Стэнли плакать из-за такого как я.

Ноги свело судорогой, и я зажмурился. А когда открыл глаза, то больше не находился в комнате, наполненной опасной смесью из молитв и дыма.

♝♝♝

Синие шторы неизменно задёрнуты. Унылый полумрак окутал каждый уголок комнаты и накинул покрывало, сотканное из печали и серости на плечи детей и двух женщин. На лице мамы отразился страх, и Вивьен упивалась этим.

Маленький Ренард переводил взгляд с разбитой вазы то на меня, то на мать.

— Змеёныш, — процедила она, обращаясь вовсе не к сыну.

— Н-но, мама, это я… — Ренард попытался прояснить ситуацию, но робкая попытка пролетела мимо внимания женщины.

— Молчи! Разве не видишь? Он портит всё, к чему прикасается. Он и тебя испортил, Аннет.

Слова точно иглы, вонзались в грудь, но мама не возражала против них. Молчал и я. Она лишь взяла савок в руки и принялась осторожно собирать осколки.

— Её можно починить, — тихо произнесла мама, вздрагивая, когда Вивьен громко расхохоталась.

— Починить?

— Она ведь нравилась тебе.

— Как мне может нравиться порченная ваза? Ненужной вещи самое место на свалке.

Стёкла позвякивали, ударяясь о металлическую поверхность совка. С каждым звоном меня мутило сильнее. Убрав всё до единого, мама вышла из комнаты. Вивьен подкурила очередной мундштук. Вместе с клубами она выдохнула и яд.

— Запомни этот момент. То же бывает и с людьми. Когда-нибудь она поймет, что её сын бесполезен. И вышвырнет тебя.

♝♝♝

В плотном мраке дышать всегда было невыносимо. Он давит на тебя и давит, опускается грузом на плечи. Лишь лицо, подсвеченное тусклым светом торшера, спасало в такие моменты. Блики позволяли рассмотреть точёный подбородок и изящный тонкий нос. Я считал маму красивой, но пустой. Словно ТОТ человек высосал из неё всё светлое, всю любовь, в которой маленький я так нуждался. Однако какая-то часть меня всегда знала, что она никогда не подарит эмоций, способных вскружить голову. Будучи нерожденным я уже стал тем, кто продолжит тянуть из неё жизнь.

Раньше каждый день меня прожигало желание доказать, что я не ошибка, что необязательно кидать в мою стороны взгляды, наполненные вынужденной заботой. Но ребенок, сидящий на полу и вцепившийся в подол женской юбки, демонстрировал, что ничего не изменилось. Одиночество как таково не пугало. Можно жить одному, ходить в кино или кафе, но знать: где-то в этом безумном мире есть человек, который изредка вспоминает о тебе. А когда нет даже этого, ты превращаешься в мусор. Никому ненужный и бесполезный.

Сломленные просьбы моей копии разрывали перепонки:

«Не бросай меня, мама!»

«Я стану полезным, вот увидишь!»

«Мама?»

«Мама…»

♝♝♝

— Мама! — словно со стороны раздался собственный крик. Благовония обожгли связки. Я зашёлся в кашле, ощущая как дрожь всё ещё расползалась по ногам. Обливаясь потом и жадно глотая воздух, я начал царапать горло.

— Перестань, — мягко произнёс кто-то.

Запах яблок отрезвил. Послевкусие кошмаров всё ещё пыталось затянуть обратно, и я попытался ухватиться за тот единственный оплот реальности, который у меня был.

Объятия вышли слишком резкими, слишком отчаянными, чтобы назвать их приятными. Но Софья не пыталась отстраниться, вновь и вновь она похлопывала по сгорбившейся спине, позволяя перебирать свои волосы. Даже в накуренной камере, сквозь пелену из высыхающих слёз, их цвет по-прежнему напоминал любимый крепкий напиток.

Яблоки и кофе: ведьма будто вобрала в себя то немногое, что радовало меня в этой жизни.

Постепенно мысли приходили в норму, заметив это, девушка отстранилась. На секунду в её глазах промелькнуло странное выражение, которое я так и не смог распознать. Как долго она здесь находилась? Что им удалось выпытать? Но куда важнее ответов было спасение.

— Он провёл обряд, чтобы заблокировать наши силы?

— Да. Сразу же как впихнул меня сюда. Этот человек… — её голос наполнился тревогой. — Прошло больше пяти минут, но магия так и не вернулась. Он пугающе силён.

Подозреваю, что всё дело в чётках, в материале из которого их изготовили. Ранее мне показалось, что над ними поработал кто-то ещё, кто-то, связанный с колдовством. Гремя цепями, закрепленными на лодыжках, я добрался до двери. Софья держалась сбоку, будто готовясь поймать меня в любой момент.

С первого взгляда можно было подумать, что подобную дверь не открыть. Отливающая сталью, прочная и без замочной скважины. Но всё, что запирается так или иначе возможно отпереть. Если знать как. Скользя подушечками по горячей поверхности, со скрупулёзной тщательностью я пытался нащупать отверстие.

— Даже если найдешь, что дальше?

Я выпрямился, чтобы видеть её глаза, с облегчением осознавая, что в них не было слёз.

— Как насчет того, чтобы станцевать ещё разок?

Ведьма опешила, но затем передернула плечом и расслабилась.

— Они испортили мне платье.

— Можем сделать это и без него.

— Какой-то новый вид танцев?

— Да, — палец замирает над крошечной выпуклостью на двери, — тот, в котором я не отдавлю тебе ноги.

Под веселый смешок, я победно отодвинул затворку, маскирующую скважину. Короткое перебрасывание глупыми фразами окончательно вернуло мне уверенность. Выудив из заднего кармана тонкий стержень, напоминающий иглу, руки приступили к привычной работе.

♝♝♝

До того, как запели молитвы, я прислушивался к шагам за пределами камеры. Направо звуки ударов подошвы о плитку почти не прекращались. А вот налево люди ходили реже и только в одну сторону. Либо путь вёл к выходу, либо к чему-то другому. Конечно, из-за стен и акустики я мог ошибаться, но кроме слуха, надеяться было не на что. Если этот коридор и не приведёт к свободе, высока вероятность, что в конце пути нас будет поджидать меньшее количество инквизиторов.

Софья шла чуть впереди, цепи затормаживали меня, а их звон, казалось разносился по всему Дуомо. Следовало бежать, но вместо этого приходилось еле ползти.

Грязно-жёлтые стены сужались с каждым метром. Я неосознанно опирался на них, опасаясь что в один миг они сомкнутся и раздавят нас, как беспомощных насекомых. В конце стала виднеться крошечная овальная дверь, а позади раздались голоса. Они всё ещё далеко от нас, но аура розария начинала ощущаться всё отчётливее. Ведьма продолжала идти, но её шатало из стороны в сторону. Инквизитор заблокировал наши магические силы, ещё одно воздействие чёток становилось сродни ударам деревянной палки по самым чувствительным местам. Однако странно, что в отличие от Софьи в этот раз боль не беспокоила меня. Организм всё ещё отходил от молельной комы?

Я остановился. Нам ни за что не успеть.

— В чём дело? — она с беспокойством оглянулась через плечо.

— Возьми, — я вложил в её ладонь стержень. — В нём осталось немного магии. Главное услышать щелчок. Тогда всё получится.

Софья осторожно сжала полученную вещь.

— Так нельзя. Это ведь из-за меня.

Должно быть, ведьма вспоминала тот разговор в доме у Марко и её терзала вина.

— Мы не выберемся вдвоем. По крайне мере, этим путем.

— Но…

— Послушай, — она дёрнулась, в попытке сбросить мои руки, упрямо не желая продолжения разговора.

Не выдержав, я хорошенько встряхнул девушку.

— Включи голову! Окажись цепи на твоих ногах, а не моих, думаешь я бы колебался? Ты ведь прекрасно знаешь, каков ответ.

— Ты сейчас серьёзно?

Понимание давно отразилось на её лице. Но отчего-то она до последнего продолжала верить, что мои слова ложь. Однако я и сам не уверен, как поступил бы на самом деле.

— Я бы не остался.

Софья кивнула, отвернулась и сделала робкий шаг.

— Ну же, — произношу с нажимом. — Я бежал бы так быстро, как только мог.

Больше ведьма не сомневалась.

♝♝♝

Дыхание давно сбилось, но я сделал ещё несколько прыжков. Этого должно быть достаточно, чтобы привлечь внимание. Как только силуэт Софьи исчез, я свернул в неприметный коридор. Обрывки некоторых фраз уже доносились до меня, когда я захлопнул дверь и очутился в крошечном помещении, вероятно подсобке. Подперев ручку первым попавшимся стулом, напряжённо замираю. Определённо, со мной был кто-то ещё. Мысли о том, чтобы поскорее выбраться ушли, освобождая путь для чего-то тёмного. Покуривая, священник довольно покачивал головой в такт музыки в наушниках.

Приставив два пальца к губам я свистнул, и он мгновенно развернулся ко мне.

— Т-ты! — мужчина потрясённо тряс пальцем. — Как ты тут оказался?!

Приметив металлический крест на одной из полок, подхожу к нему и вежливо интересуюсь:

— Правой или левой?

— Ч-что?

— Какой рукой ты её ударил?

— Не смей прикасаться к кресту! — священник сорвался на писк.

Злорадство заулюлюкало, наблюдая, как из ещё не затянувшейся ранки на губе, вновь потекла кровь. От удара священник потерял опору, и свалившись на четвереньки, принялся лепетать молитву. Вероятно ожидая, что услышь я церковную брань, тут же рассыплюсь на куски, как какая-то нечисть.

Мужчина заскулил, когда носок обуви приземлился на пальцы.

— Точно! — убрав ногу я опустился перед ним на корточки, упёрся крестом в другую руку и прошипел — Вспомнил. Это была правая.

В дверь забарабанили. Каждый стук прошибал тело, подобно зарядам тока. Инквизитор со странными чётками уже здесь.

Так почему же прилив магии ощущался так остро?

Глава 20. Софья

В родном Екатеринбурге я становилась свидетельницей разных рассветов: от нежно-розовых и воздушных, словно сладкая вата, до мягко-золотых. Но таких кровавых, как в Италии, не встречала никогда. Казалось, чья-то недобрая рука сделала надрез на запястьях невиновного и разбрызгала алую жидкость по небу. Словно в тумане я добралась до ближайшей подворотни, скатилась по обшарпанной стене и остервенело вцепилась в волосы. Мне не было дела ни до вони, доносившейся из мусорки, рядом с которой я оказалась; ни до отдалённых голосов людей, очевидно перебравших на фестивале.

«Я бы не остался».

Словно издеваясь, мозг прокручивал фразу раз за разом.

— И без тебя знаю, идиота кусок! — рычу я и со злостью пинаю подвернувшуюся бутылку.

Сложно определить, что именно поднимало волну гнева во мне. Инквизиторы? Слова Фабьена и его мучения? Собственная глупость? Пожалуй, последнее. Ведь не поддайся я чувствам, послушайся ведьмака с самого начала, и никто из нас не оказался бы в подобной ситуации.

Выбор Фабьена не стал новостью, но это вовсе не означало, что следовало так легко убегать. Бабушка всегда твердила, что эмоции поглощают меня чересчур быстро. Однако во мне достаточно здравого смысла, чтобы понять: собственное спасение — правильный выбор. Но что делать, если ко всему этому прибавляется и голос совести? Он не мучил бы так сильно, будь я уверена, что Фабьен сможет выбраться. С его способностью это проще некуда. Но он не мог. Магия неохотно возвращалась в тело, словно опасалась, что её вновь изгонят из дома и сделают больно. Стоило лишь догадываться, что происходило с ведьмаком после комы и действия розария.

«Я бежал бы так быстро, как только мог».

Верно. Какие бы роли мы не разыгрывали друг перед другом, нельзя забывать: всякий спектакль заканчивается. Иногда казалось, что между нами всё же наступал антракт. И прячась за кулисами, куда не проникнуть взглядам зрителей, можно было попробовать смыть грим. Можно было. Но никто из нас даже не пытался.

Фабьен мне не родственник, не друг, но и не враг. Как только обещание срывается с губ, то вступает в силу. Я должна взять на себя ответственность за произошедшее и вызволить ведьмака. Опираясь о стену, получается встать. Чем дольше возвращается магия, тем болезненнее это сказывается на организме. Я запрещала себе думать о том инквизиторе, но его явное безумие, которое он так любовно подпитывал, угрожая мне, заставляло содрогаться.

Крошечными шажками бредя к выходу на улицу, ведущую к чёрному входу Дуомо, я старалась просчитать, как поступить будет лучше всего. Карты, закреплённые специальной повязкой на бедре по-прежнему отдавали холодным безразличием. Это опустошало. Не ощущая привычной связи между нами, казалось, что кровавые пятна в небе остались единственными яркими красками, окружающими меня.

— Что, по-твоему, ты собираешься сделать?

Тук. Тук. Тук. Рука потянулась к колотящемуся сердцу. Как такое возможно?

— Я ведь говорил тебе уходить.

Резко оборачиваюсь и замираю. Какой-то мор? Проделки молельной комнаты? Заметив, что я с трудом держусь на ногах, Фабьен направляется ко мне, но вытянутая ладонь его останавливает.

Был только один способ проверить настоящий он или нет.

— Я знаю, где чаша.

Невзирая на ситуацию, на дне его глаз засверкал знакомый огонёк алчности. Фабьен метался между тем, чтобы помочь мне и тем, чтобы скорее заполучить желаемое. Замечательно, ведьмак был реальным, ведь я хорошо знаю себя. Если бы подсознание вздумало подкинуть иллюзию, то в ней Фабьен не стал колебаться. Он выбрал бы меня.

Взгляд с жадностью цеплялся за бледное лицо Фабьена. Секунды грозились растянуться вечностью. Ведьмак вновь протягивает руку, чтобы помочь, но добрый жест теряется за тенью крепкой фигуры брата.

— Не лучшее место для таких разговоров, — Мирослав полностью заслонил собой Фабьена. — Идёмте.

Ума не приложу, как и он нашёл меня. Сегодня я не надела его кольцо. Впрочем, спорить и выяснять что-либо совершенно не хотелось. На моей памяти подобное случилось впервые за три года.

♝♝♝

Ощущения напоминали то чувство, когда ты принимаешь горячую ванную, наполненную ароматными маслами. Именно так опустошенное тело воспринимало потоки магии от каждого ведуна в доме. Отношения между мной и любым членом отряда Мирослава нельзя назвать приятельскими. И всё же мы связаны особыми узами. И хоть я отказывалась это принимать, природу не обмануть. Почувствовав других ведунов, моя собственная энергия начала возвращаться.

Мирослав привёл нас в обычный двухэтажный домик, коих в городке было пруд пруди. Однако уже с порога становилось понятно, кому именно принадлежит это место. Повсюду висели обереги разных форм и назначений: колокольчик на входе начинал звенеть,если кто-то чужой появлялся в радиусе пятнадцати метров; небольшие кинжалы в дверных проёмах атаковали ведьму, принёсшую с собой зловредный артефакт; присмотревшись, можно заметить и более мелкие магические предметы: иглы, свёртки, куколки.

С кухни доносился запах лекарственных трав, вероятно, Хельга варила свои отвары. Со второго этажа были слышны голоса братьев-немцев, а в гостиной нас поджидали краснеющая Эир и хохочущий Стэнли. Казалось, его совсем не смущала довольно мрачная обстановка. Все окна были завешаны плотными шторами, а единственными источниками света являлись одинокий торшер в углу и свечи, зажжённые на комодах и стеклянном столике, окружённом чёрными диванами. Эир только что гадала по шару, и бьюсь об заклад: шумный ведьмак жутко её отвлекал.

Завидев нас, Стэнли подскочил, перевернув одну из свечей. Воск мгновенно затвердел, приобретая какие-то неясные очертания. Никто из мужчин не обратил внимания на это, лишь Эир понятливо кивнула, похлопав на место рядом с собой.

— Мой французский поцелуй, — Стэнли шмыгнул носом и попытался сгрести Фабьена в охапку. — Хоть эта милая ведьма и сказала, что вы в порядке, я так переживал!

— Ты сделал, что я просил?

Руки непроизвольно сжались в кулаки: весь путь я старательно делала вид, что Фабьена нет. Только так его странное спасение не поглощало другие не менее важные мысли.

— Присядь ненадолго, — теплота в голосе брата встала комом в горле, но уже в который раз за последний час я решила послушаться.

Прежде чем я направилась к Эир, Стэнли мягко обхватил меня под локоть:

— Рад, что с тобой всё хорошо.

Улыбка сама по себе появилась на лице. Возможно, он был просто хорошим актёром, но на интуитивном уровне я понимала — ещё несколько недель назад незнакомый ведьмак искренне переживал за меня. В сторону Фабьена я так и не посмотрела.

♝♝♝

Вода в крошечном котелке бурлила уже несколько минут. Ещё немного и она могла бы перемахнуть через край и залить плиту, но едва ли это беспокоило хмурую ведьму, хлопотавшую над моим телом.

— Всё в порядке, — в который раз повторила я.

Но как и в первый, Хельга полностью проигнорировала меня.

— Не тебе это решать, — в конце концов раздражённо бросила ведьма, продолжив втыкать магические иглы в нужные точки.

Несмотря на волны откровенной неприязни, Хельга не пыталась как-либо навредить. Она была истинным целителем, знающим своё дело. Мышцы расслаблялись, гул в голове исчезал, даже дышать становилось в разы легче.

Из гостиной доносились отрывки бесконечных вопросов Стэнли и скупые ответы Мирослава. «А как ты это сделал?»; «А что это у тебя на шее?». «А как ты используешь…». Над головой раздавались звуки скрипящих досок: кто-то словно ходил из одного угла комнаты в другой. Суета этого места напоминала о далёких днях, когда в нашей собственной штаб-квартире состоялись встречи, на которых собирались ведуны со всей России. Долгие разговоры на серьёзные темы сменялись всеобщим смехом, готовкой, а иногда гаданием. Обычные люди могли бы прозвать это самым настоящим шабашем.

— Улыбаешься? — Хельга хмыкнула.

На пререкания сил не было. Да и сама ведьма хоть и источала презрение, казалась довольно-таки измотанной. Что неудивительно. Отвар для Фабьена, возвращение моей магии, да и брата ей, наверняка, пришлось осмотреть.

— Вечно ты ему доставляешь проблем.

Она и раньше акцентировала внимание на Мирославе, но я впервые придала этому значение. Если подумать, почти все претензии Хельги были обращены не ко мне напрямую, а связаны с ним.

— Он…нравится тебе?

Одна из зелёных игл выпала из её рук. Ведьма поспешила исправить оплошность. С показным спокойствием она опустила предмет в коричневую жижу и сказала:

— Я уважаю твоего брата. Он настоящий лидер. Умён. И всегда заботится о других ведунах, — достоинства Мирослава всё никак не заканчивались, однако ничего из этого списка не относилось к вопросу.

— Будь он хоть трижды хорош и талантлив, тебе нельзя испытывать к нему чувства, так ведь?

Лицо Хельги исказилось, лишь подтверждая догадку. Её семья чистокровные целители: им не нужен зять-артефактор. Ведьма откинула косу за спину и усмехнулась. Но на сей раз в привычных жестах не было высокомерия.

— Знаешь, в детстве твоё поведение жутко раздражало. Что бы ты не делала, все нелепые выходки сходили тебе с рук. Пожалуй, я завидовала твоему легкомыслию, твоей свободе. Когда выросла, то поняла, что наши законы создавались для зашиты. Детская зависть прошла, уступая место иной.

Мне нечего было сказать. Всё время, что мы были знакомы, я считала её занудой, которая скорее проткнёт носом потолок, из-за того что постоянно задирает голову, нежели откроет душу перед кем-то. Было неловко видеть ведьму такой. Но ещё более неловко было узнавать о истинных причинах её отношения.

Отключив плиту, Хельга опустилась на стул, скрестила руки на груди и слегка вскинула подбородок.

— Всякий раз когда ты наотмашь била брата по лицу словами, я мечтала лишь о том, чтобы проучить тебя. Но я не могла. И от этого ещё паршивее. Как бы сильно ты его не ранила, он ждёт, что именно ты подставишь ему плечо. Именно тебе позволяется быть с ним, а не просто находиться рядом.

Пришлось прикусить щеку, чтобы не наговорить лишнего. Ситуация, в которой Хельга оказалась гораздо сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. На одной стороне весов семья, на другой — чувства к Мирославу. Оторвать от себя кусок и попытаться заполнить пустоту не получится. Однако это не значит, что я позволю ей перекидывать всё это на меня.

— Никто не может заставить тебя перестать любить Мирослава. Как и никто не заставит тебя бросить семью. Если Суви способны так легко отказаться от дочери, это наталкивает на определенные размышления.

Зрачки Хельги расширились. Я словно произнесла вслух то, о чём она долго размышляла. Несколько долгих секунд мы рассматривали друг друга, пока наконец она не фыркнула, передав мне два пузырька.

— Довольно нравоучений. Забирай отвар и беги к своему дикарю. Пусть выпьет его и перед сном тоже.

♝♝♝

С каждой ступенькой сердце будто опускалось вниз. Складывалось впечатление, что как только я доберусь до нужной двери, оно окажется у меня в пятках. От Фабьена не ожидаешь ни благородства, ни честности, но мне хотелось быть уверенной в том, что он на нашей стороне. Анализируя всё произошедшее, очевидно, что ведьмак не с инквизиторами. Он не тот предатель, проникший в ковен. Уж лишком многослойное представление для обычного шпиона. Тогда как он выбрался из Дуомо без чьей-либо помощи?

Не утруждая себя лишними приличиями, я вошла к нему без стука. Выделенная для него комната напоминала домашний ботанический сад, нежели спальню. Похоже, здесь Хельга выращивала необходимые травы и грибы. Свет беспрепятственно лился через огромные окна, кидая разнообразные блики на светло-зелёные стены. На подоконниках стояли цветущие кактусы, на полу можно заметить целые травянистые ковры с чистотелом, ядовитым Вёхом или огромные горшки с карликовыми деревьями. Единственными предметами мебели оказались широкое кресло да самодельный столик.

Фабьена не было, и я собиралась уходить, но звук льющийся воды меня остановил. Решив подождать ведьмака, я принялась осматриваться более тщательно. Незнакомых растений оказалось куда больше, чем думалось. Бродя меж горшков, но не склоняясь уж слишком близко (как знать, какой из цветочков окажется опасным) я вспоминала уроки Олега — одного из лучших целителей в России. Он часто преподавал травологию для ведунов нашего ковена и терпеть не мог, когда кто-то не усваивал информацию сразу. Это сложная наука, к которой у меня никогда не было должного интереса. За это собственно ведьмак меня и невзлюбил. Он плевался, когда замечал, как я рисую его портреты на полях тетрадей вместо того, чтобы внимательно слушать. Но именно Олег спас мою жизнь однажды.

Относиться к этому легкомысленно и дальше было бы глупо. Пускай мне никогда не стать целителем, но вот основы знать необходимо. Особенно сейчас, когда магия подкидывала столь тревожные знаки.

Мы не тратили время на лишние слова. Девушка была провидицей, но даже для неё гадание подобным образом оказалось в новинку. Поэтому, чтобы распознать посланный знак, мы объединили силы.

— Может быть, стена? — пробормотала я, склонившись над изображением.

— М-м-м… — протянула Эир, перелистывая страницы. — Здесь нет ничего похожего. Это что-то иное.

Поборов желание и дальше пялиться на книгу в кожаному переплёте, я переключилась на цель. У всех провидцев есть особая толковая книга, передающаяся из поколения в поколение. И у моей бабушки тоже, правда она категорически отказалась обтягивать её кожей быка, как у Эир, или любого другого животного. Вместо этого она использовала ткань, изготовленную для неё дедушкой.

— Кажется, я поняла! — пришлось выкрутить голову под невозможным градусом, но это того стоило.

Эир оторвалась от книги и с интересом подалась вперёд.

— Вот, — я прочертила пальцами спираль, сужающуюся к низу. — Что-то вроде винтовой лестницы или торнадо.

— И правда, — тихонько согласилась ведьма и вновь уткнулась в страницы.

Когда она наконец подняла взгляд, тьма словно сгустилась в самом центре комнаты и осела к нам на плечи.

— Это весьма мрачное предзнаменование…

Что и так было понятно. Опытные провидцы описывают это как череду печальных событий, от каждого из которого тяжелее оправиться. Тебя закидывают в самый эпицентр воронки, высасывающей радость и силы. Часто это также предвещало сильную физическую боль.

Задумавшись так крепко, я не заметила, что вода давно прекратила литься, и что всё это время рука гладила крапиву. Кожа покрылась волдырями, а кончики пальцев обожгло зудом. Говорили ли свечи о этой боли? Хотелось бы мне, чтобы всё обошлось так просто.

— Ты выбрала не самое радушное растение, — донеслось из-за спины.

Отдёрнув руку, я лениво обернулась. Фабьен сушил непослушные волосы полотенцем, однако не потрудился перед этим вытереть своё тело. Он внимательно наблюдал за моей реакцией, и кажется, остался доволен тем, что мои глаза не бегали по комнате, а были всецело устремлены на него.

— Снял бы одежду раньше, зная, что это заставит тебя наконец вспомнить обо мне, — в его тоне прозвучала обида.

— Будто это имеет значение.

Ведьмак на мгновение вернулся в ванную, а когда появился вновь, на нём уже красовалась чёрная рубашка.

— Это выпей сейчас. А это — перед сном, — я поставила пузырьки с отваром на столик, ожидая, что ведьмак что-нибудь скажет, но он лишь выжидающе смотрел, предоставляя право первой начать разговор.

— Как ты покинул Дуомо?

— Через зеркало в одном из домов неподалёку.

Одним богам известно, как трудно было не зарычать от злости. Фабьен знал, что я пыталась выяснить, но продолжал тянуть резину. И глазом не успела моргнуть, как он оказался в кресле. С невозмутимым видом он потирал листок лимонного дерева, ветви которого нависали над его головой.

— Дальше, — попросил он. — Задавай свои вопросы, иначе они замучают тебя. А мне бы хотелось, чтобы ты спокойно спала по ночам.

— Ты ведь в курсе, что слишком высокого о себе мнения?

— А ты знаешь, что люди, похожие на нас, раздражают больше всего?

— Если закончил упражняться в остроумии, то просто ответь.

— Разве я не сказал? — он поднес пальцы к носу, втянул цитрусовый запах и поморщился.

Цокнув, я преодолела расстояние между нами, упёрлась одной рукой в спинку кресла, а второй схватилась за ворот. Его зрачки расширились, превращая тёмные глаза в пугающе черные. Дыхание сбилось.

— Как, Фабьен? Просто скажи как? — с нажимом требую я и получаю в ответ обжигающий вздох.

— Не знаю.

Сложно было судить шутил он, дабы я выпрашивала информацию, или говорил правду, но пришлось его отпустить.

— Не кипятись. Иди сюда, — он сдвинулся влево, освобождая пространство рядом с собой.

Голова раскалывалась от различных предположений. Какое-то время я просто молча слушала его объяснения. По неизвестной причине розарий не сработал на Фабьене. Вариант того, что инквизитор ошибся в молитве отметался. Моя магия исчезла сразу же. Так почему? Только сейчас я заметила, что эта загадка терзала и Фабьена. Ни он, ни я не слышали о подобных случаях. Возможно, всё дело в его магии? Отражатели — редкие ведуны, однако кто-нибудь наверняка бы упомянул эту важную деталь. Стоит спросить у бабушки.

Скользнув взглядом по профилю Фабьена, я не сдержала лёгкой улыбки. Он напоминал надувшегося ребёнка, продолжая недовольно кривиться из-за цитрусового запаха.

— Твой синяк… Почему не попросила Хельгу избавиться от него?

— У неё и так полно забот. Это ведь не что-то смертельное.

Полностью осознать, когда он оказался так близко, не было времени. Вот Фабьен облокотился на кулак, задумчиво рассматривая фиолетовое пятно, а вот: он уже оглаживает пальцами место удара. Хочу отвернуться, но его следующие слова буквально приковали к себе.

— Не волнуйся. Не думаю, что он сможет ударить ещё кого-нибудь. Не в ближайший месяц.

— Что? О чём ты? — под его касаниями кожу приятно покалывало, и я прикрыла глаза.

— Я сломал ему руку.

Разомлевший разум не сразу принял сказанное, а когда это произошло, по телу побежали мурашки.

— Сломал руку?

— Крестом, — едва ли не промурлыкал ведьмак.

И должно быть, я совсем спятила, раз часть меня взволновано затрепетала. Он рассказал мне, чтобы показать своё неравнодушие? Или же для того чтобы продемонстрировать силу? Здравый смысл цеплялся за второй вариант, но сердце не прекращало оглушительно стучать на всю комнату, заодно окрашивая щёки румянцем.

— Не нравится мне, в какую сторону мы движемся.

Я затаила дыхание в ожидании ответа.

— А по-моему мы ходим по кругу.

Кажется, я первой подалась вперёд.

♝♝♝

— В молельный зал его. Её я приведу позже, — колючий взгляд инквизитора скользнул по мне, словно оценивая реакцию на слова, которыми старшие ведуны пугали неопытных ведьм и ведьмаков.

Щека ныла от хлёсткой пощёчины, но даже боль не перекрывала беспокойство за Фабьена. Молельный зал поистине отвратительное место, в котором обитали страх и кошмары. Одна мысль о том, что придётся столкнуться с призраками прошлого выворачивала душу наизнанку.

— Оставьте нас, — приказал мужчина, перебирая одну алую бусину за другой. Меня мутило, оттого как его силуэт расплывался в зале, пропахшем дымом и жжёными свечами.

Стук чёток прекратился, и я смогла поднять голову. Инквизитор стоял совсем рядом, холодно взирая на меня сверху. Попытка подняться с колен не увенчалась успехом. Ни один участок тела больше не слушался меня.

— Через некоторое время это пройдёт. Разумеется, — его лицо расплылось в злобной гримасе, искажая жуткий шрам на щеке, — если ты не дашь повод помолиться вновь.

— Чего вы хотите?

— Для начала хватит и крупицы правды. Зачем вы приехали сюда?

— В отпуск. Мы путешествуем. Божечки, неужели отдых теперь тоже запрещён пактом?

Моя дерзость ничуть его не впечатлила.

— Что историк сообщил вам?

Я старалась не отводить взгляд и говорить убедительно. Однако понимала, что ему известно гораздо больше. Теория о предателе обрастала неприятными доказательствами.

— Много чего. Он же историк, знает кучу интересных вещей.

Инквизитор схватил меня за подбородок той самой рукой, в которой были чётки. Кровь отлила от лица, а желудок сжался от страха.

— Не советую шутить со мной, ведьма, — тонкие губы зашептали молитву.

♝♝♝

Рано или поздно это должно было случиться. Рано или поздно вкус Фабьена проник бы в мой организм. Мои пальцы впились бы в его волосы, а зубы вонзились в чувствительное место на шее. Уже с первой встречи для меня было очевидно — как только это произойдёт, я полностью растворюсь в ведьмаке.

Голод в глазах напротив с жадностью поглощал каждую эмоцию на моём лице, заставляя желать поцелуя лишь сильнее. Я почти коснулась его губ, но рука, переместившаяся на заднюю часть шеи, удержала меня на месте. Даже сейчас, когда контроль рассыпался на кусочки притяжения, ведьмак всё ещё мог этому противостоять. Или так только казалось, ведь уже через секунду голова закружилась от переизбытка обрушившихся ощущений.

Заметив, как уголки рта дёрнулись из-за его несдержанности, ведьмак укусил меня. Охнув от неожиданности, я почувствовала как язык Фабьена пытается подчинить мой. В комнате стало невыносимо жарко. Одежда обжигала, а пальцы ведьмака наоборот, словно дарили необходимую прохладу. Он продолжал удерживать меня за шею, в то время как вторая рука скользила по лопаткам, спине, пока наконец не добралась до поясницы.

Я пыталась прижаться к нему сильнее. Плавилась под яростным напором. Тонула во влажных и стирающих мою адекватность движениях языка. Думала ли я о том, что делать, как только все закончится?

Не думала.

Не знала как остановиться.

Да и не хотела.

— Софа, спустись ненадолго. Надо поговорить.

Мы замерли. А когда оторвались друг от друга, тяжёлое дыхание обоих заполнило комнату. Я не открывала глаза, не видела выражение лица Фабьена, но чувствовала, как он уткнулся лбом в мою ключицу.

— Ты идёшь? — нетерпеливо крикнул Мирослав.

Дрожь от рук Фабьена разливалась горячим свинцом по телу, наполняла его тяжестью. Он продолжал цепляться за мои плечи и сводить с ума.

— Иду! — оставалось только надеяться, что я не звучала так, словно ещё совсем недавно язык Фабьена исследовал мой рот.

Ведьмак отпускал меня с явной неохотой, и я как никогда была рада тому, что брат крутился где-то неподалёку. Мы оба этого хотели. Оба поддались соблазну. И оба знали, что в следующий раз его избежим. Потому что свобода дороже, чем опасные чувства.

♝♝♝

Мирослав прожигал во мне дыру. Готова поклясться, что он догадался. Он слишком хорошо меня знал. Когда я смаковала впечатления от первого поцелуя, сидя в беседке, подальше от чужих глаз, брат выскочил, как чёрт из табакерки. И он сразу всё понял. Хорошо, что мне уже не четырнадцать, и я знаю, как пресечь его любопытство.

— Присоединяйтесь к нам, — наконец произнёс он.

— Под «присоединяйтесь» ты подразумеваешь всех нас? То есть и Стэнли, и Фабь…

— Да-да, — перебил Мирослав. Казалось, он был несколько раздражён. Но всё же сумел совладать с собой, продолжив уже более спокойно. — Как ты поняла, это не просьба. Маренка отдала приказ.

Я откинулась на спинку кресла и запрокинула в голову. Если сама глава ковена так пожелала, то отказаться не представлялось возможным. Вернее, мы могли бы. Конечно же, могли. Вот только тогда все планы рухнут. Мне нельзя покидать ковен до того, как заполучу Грааль. Только ведьма, принадлежащая к нему, имеет право обратиться к Маренке с просьбой. Проклятая старушка. Как долго она собирается вставлять палки в колёса?

Упираюсь взглядом в защитную руну на потолке. Мысленно я обвела каждый завиток, словно пыталась нарисовать её глазами.

— Нападение на вас говорит само за себя. Грааль — не шутка. И он очень нужен им. К тому же Марко лично подтвердил уже известные нам свойства.

Растерянно моргаю. Марко. Как же я могла про него забыть.

— Он в безопасности? — голос охрип.

— Теперь он и его семья под защитой ковена. Их хорошо спрятали.

Нервно провожу языком по губам, стараясь отогнать от себя отголоски вкуса Фабьена. Облегчение быстро уступило место другому чувству. Как много Марко рассказал Мирославу?

— Мы знаем про Альсинию и про зашифрованный документ. Однако об остальном Марко умолчал, сказав, что уже обо всём поведал тебе.

Меня загоняли в клетку: это ощущалось как никогда остро. Пускай прежде я не стояла крепко на ногах, но всё же стояла. И вот теперь меня пытались сбить, нарушить хрупкое состояние баланса.

— Ситуация становится опасной. Для всех будет лучше, если мы объединимся. И я говорю тебе это ни как твой брат.

Надеюсь, карты подскажут мне, как обхитрить всех и найти чашу раньше брата, ведунов из его отряда, а заодно и Фабьена.

— Но как твой брат хочу поговорить про кое-что ещё, — Мирослав замялся. Он гладил себя по подбородку, что говорило об взволнованности.

— И о чём же пойдет речь?

— О Фабьене. Вернее, о его родителях.

Почти во всех просмотренных мною мыльных операх встречались похожие фразы. Однако реальная жизнь всегда умела удивлять куда сильнее.

Часть третья. Смотритель маяка.

Глава 21. Фабьен

Долгий путь утомлял не меньше перешёптываний и недоверчивых взглядов в спину. Пять часов до Москвы, ещё двенадцать — до острова, окутанного туманами и дождями. Впереди разухабистая дорога до посёлка у залива, и наконец Анива — финальная точка, в которой нам укажут на местоположение Грааля. В лучшем случае, разумеется. Ведь как показывают события последних часов: не всё идёт по плану, как бы тщательно ты его не рассчитал.

Расхлябанная газель, едва вмещающая в себя всю нашу чудесную компанию, с удивительным упорством продолжала движение. Водитель называл это знаком свыше, однако когда в твоём автомобиле четыре артефактора, едва ли дело в одной удаче.

Софья разглядывала меня украдкой, словно увидела впервые. И если ещё сутки назад внутри всё подрагивало от гнева, наблюдая за тем, как она избегает, то сейчас её внимание раздражало. Как и выбивающая из колеи тоска. Тоска по тому, что уже случилось, и ни в коем случае не должно произойти вновь. Так будет правильно. Так считала она. Так считал я. Даже несмотря на всю паршивую вереницу эмоций.

Остров мог похвастаться красивыми пейзажами: сила первозданной природы витала в воздухе, касалась кожи вместе прохладными каплями и ощущалась как никогда остро. К сожалению, вместо того, чтобы прочувствовать на себе атмосферу зелени, высоких сопок и морского ветра, я со скучающим видом всматривался в крохотное окно, стекло которого было перепачкано слоем грязно-коричневых брызг.

Морщусь, когда на особенно глубокой дорожной яме газель подпрыгнула, а мы вместе с ней.

— Ну что, как вам наши американские горки? — водитель гоготнул, но общий посыл я разгадал и усмехнулся. Вот он: знаменитый русский каламбур.

Пухлый мужчина в клетчатой кепке всё никак не унимался, и это несмотря на то, что ему несколько раз повторили: по-русски понимали только два человека. Впрочем, Стэнли языковой барьер тоже не смущал. Он уже давно разрабатывал магический наушник, переводящий иностранную речь. Пока работало с переменным успехом, но он не сдавался. Правда словарик далеко от себя не убирал.

На очередном резком повороте Софья не удержала равновесие и пошатнулась в бок. Ладонями она упёрлась в мои бёдра. Выдавив из себя полуулыбку, ведьма поспешила сесть обратно, но я не смог сдержать порыв злости.

— Опять этот взгляд, — сухо заметил я, чувствуя, как участился её пульс.

Ведьма попыталась убрать руки: Мирослав не переставал коситься в нашу сторону. Что ж, отличный способ подействовать ему на нервы. С недавних пор это стало моим любимым занятием. Убедившись, что он смотрит, я склонился к лицу Софьи:

— Не позволяй своей жалости вручить мне Грааль.

Я знал, что попал в точку. Эти мысли были написаны на её лице. Зрачок ведьмы расширился, она нервно облизнула губы и кивнула.

— Не обязательно было шептать мне на ухо, — она выразительно махнула головой в сторону притихших ведьмаков. — Ты только подкрепляешь слухи.

— Кому же ещё их подкреплять, если не мне?

Вигвар неодобрительно цыкнул, уловив последнюю фразу, однако что-либо сказать не посмел. Видимо, хорошо помнил последний разговор, состоявшийся между ним и Софьей.

☁ ☁ ☁

Голоса сестры и брата звучали смазано и приглушённо, как если бы я находился под водой. Подобное случалось редко: когда злился, чувствовал растерянность и непонимание. Я испытывал это сейчас, да ещё и всё сразу. Тряхнув головой, я сосредоточился на двух фигурах, отражающихся в одной из открытых дверей лабиринта.

Рука Милоша не переставала тянуться к напряжённой шее: складывалось впечатление, что ему не хотелось начинать разговор на данную тему, ровно как и мне не хотелось это слышать. Но я боялся упустить что-нибудь важное: случайно брошенную информацию о Граале, планы Маренки, выражение лица ведьмы, когда она услышит правду обо мне.

И хоть я бесчисленное количество раз выслушивал рассказы о гнусном и недостойном отце, успешно игнорируя язвительные смешки родственников, что-то внутри обеспокоено замерло в ожидании реакции.

Её реакции.

Они сидели за массивным столом, вдоль и поперёк заставленном книгами, свитками и магическими чернилами. Стеллажи обступали ведунов со всех сторон, окольцовывая и надёжно защищая от посторонних, решившихся заглянуть в библиотеку — почитать перед сном. Софья подпирала щёку кулаком, всем видом демонстрируя: что бы Милош не сказал, её не удивить. Но с каждым словом, пальцы левой руки постукивали по деревянной поверхности, а брови устремлялись всё ближе и ближе к переносице.

— Его положение куда ниже обычного бастарда, — закончил ведьмак, наверняка подметив растерянность сестры. Она ни разу не перебила Милоша, позволив договорить до конца.

Лишь на секунду я прикрыл глаза и посмаковал то, что сказал Милош. Когда он едва слышимым шёпотом обрисовал картину моего появления, когда сообщил, кем являлся мой отец, Софья сделала именно то, чего я опасался. Уж лучше бы она презирала меня, как и остальные. Её мысли казались мне совершенно очевидными: «Ребёнок не выбирает родителей». «Он не виноват, что родился вот так». Безусловно, глупо это отрицать. Однако в действительности люди замечают лишь то, что лежит на поверхности. Следуют за фактами. А факты говорят, что я — сын ведьмы и инквизитора. Плод насилия и непозволительного в ведовских кругах смешения.

— Кто ещё знает об этом?

Холод в её голосе, заставил глаза открыться.

— Все.

— Ты им рассказал? — прошипела Софья.

— Я не копаюсь в семейном белье, Софа, — тон брата заставил её устыдиться, но она почти сразу взяла себя в руки. — Его тётка ворвалась к нам на собрание. Перед тем, как мы покинули Прагу.

Так-так, хвалённое воспитание Вивьен затрещало по швам. Готов поспорить, что таким образом она хотела избавиться от меня. Столько лет скрывать моё существование, чтобы в один прекрасный день поведать обо всём самой? Хотел бы я видеть её лицо, когда этот нарастающий гнойник наконец вскрылся. Злорадство ехидно посмеивалось над сложившейся ситуацией, однако я не забывал внимательно прислушиваться к разговору.

— Она никогда мне не нравилась, — прокомментировала Софья, когда Милош в красках описал реакцию остальных ведунов.

— Как будто к остальным ты питаешь симпатию.

Ведьма с чувством закатила глаза на фразу брата, но отрицать не стала. Я пытался заставить себя не акцентировать внимание на её словах, не позволять теплу заполнять желудок изнутри, но полностью облажался.

— Софа, давай на чистоту? Что в нём такого? Ты знаешь, я никогда бы не осудил тебя. Но почему из всех, именно он? Фридрих вполне себе ничего.

— Во-первых, ты сам угрожал Вигвару, что переломаешь его брату рёбра, если тот вздумает взяться за руки. Во-вторых, Фабьен уж точно не хуже кого бы ты там не имел в виду. Из всех он единственный, кто воспринимает меня ни как кого-то, кто нуждается в защите, отшельницу или как там меня называют.

— Равной, да? — с невесёлым смешком выдавил Милош, словно уже не раз слышал нечто подобное.

— Да, — ведьма гордо вскинула подбородок. — Пожалуй, ещё талантливой, хитрой и обаятельной.

Я одобрительно покачал головой. Возможно, добавил бы к этому списку «храброй», и «опасной». Возвращение в комнату не составило и тридцати секунд. Рухнув на диван, я позволил размышлениям поглотить себя. Присоединение к отряду — вопрос решённый. Почему Маренка поменяла собственное решение, я понимал. Должно быть, опытная ведьма разглядела в нас опасность и решила не выпускать из поля зрения. Надеюсь, не она тот предатель: иметь во врагах словесника задачка не из простых.

Пальцы заскользили по обивке: сейчас она ощущалась в разы холоднее, нежели когда Софья… Я запретил себе заканчивать. Стоило сосредоточиться на том, чтобы начать действовать ещё осторожнее. Узнать всё необходимое, да так, чтобы об этом не догадались остальные. Марко не рассказал Милошу, где чаша, лишь упомянул пророчество. До поры до времени Софья в более выигрышном положении, чем все. Расспросить её сейчас или подождать?

За всем этим я успел позабыть, что теперь она в курсе неприятной тайны. Вполне возможно, что ведьма начнёт сторониться меня. И будь проклята внезапно проснувшаяся слабохарактерность, которая твердила обратное.

— Боже, Фабьен, ты ведёшь себя как прыщавый подросток, который впервые поцеловался, — сарказм в голосе заметно уступал безнадёге, окутавшей меня.

Когда я всё же решился выбраться из комнаты, сонная дымка окутывала каждый уголок штаб-квартиры. Стояла мёртвая тишина. И несмотря на то, что логика подсказывала о невозможности подобного, опыт в молельной комнате не забылся. Тело неосознанно напряглось, будто опасалось, что вот-вот выскочит чьё-нибудь безобразное лицо, или я столкнусь с видением.

Спускаясь по лестнице, я всё больше убеждался, что ощущение одиночества в этом месте иллюзорно. Видимость отсутствия других таяла. Мозг улавливал едва заметные сигналы: тихие перестукивания посуды, звуки боевика из телевизора, жужжание какого-то инструмента. Завидев меня, Хельга поспешила окончить чаепитие вместе с Эйр и покинула кухню. Интересно, подобная реакция — последствия нашего с Софьей приключения в хранилище. Или Хельге претит сама мысль делить со мной один воздух?

Эйр осталась. Робко улыбнувшись, она предложила мне чашку чая. Я не стал отказываться, в конце концов лучше знать тех, с кем придётся работать. Провидица вела себя настороженно. Однако было заметно, что с каждой минутой и брошенной фразой на отвлеченную тему её страх отступал, уступая место любопытству. Ещё бы, наверняка, она слышала не мало противоречивых слухов про меня.

— Ты прикасался к шару Игнатины?!

Нужный рычажок и вот Эйр напрочь позабыла о всяком беспокойстве. Гадальный шар самой известной провидицы в кругах ведунов поглотил её воображение целиком и полностью. Про то, что мы его продали, я разумеется умолчал.

— Ты столько всего повидал, — с восхищением протянула Эйр. В ответ ведьма поделилась историей о том, что их семье доверили хранить зеркало одного из первых провидцев — Симуса. Иногда они заглядывали в него, чтобы узреть надвигающиеся беды, но мало что получалось из него вытянуть. Древний артефакт неохотно шёл на контакт.

Мы допивали третью по счёту чашку чая, когда шум на лестнице добрался до каждого ведуна в квартире. Я сохранял невозмутимое выражение лица, однако игнорировать происходящее не стал. Припрятать чужой конфликт в кармане никогда не бывает лишним.

— Не надо, Вигвар. Успокойся.

Чья-то попытка явно провалилась. Тот, кто отвечал, едва сдерживал ненависть в голосе.

— Кто-то должен поставить её на место.

— Вы забыли, что я понимаю по-немецки, — фыркнула ведьма, не пытаясь как-либо скрыть насмешку.

Эйр взволнованно скомкала кромку длинных рукавов блузы. Вероятно, прикидывала, стоит ли попытаться замять назревающую ссору. Я же спокойно продолжил наслаждаться ягодным вкусом, помня, что думает Софья о чрезмерном желании защиты в свою сторону.

— Ты здесь всего несколько часов, а уже успела испортить всем настроение. Даже не знаю, кто бесит меня больше: ты или тот испорченный француз.

Эйр вздрогнула, уловив намёк Вигвара, но заметив лёгкую улыбку на моём лице опустила глаза. Нелепые слова ведьмака не казались мне чем-то оскорбительным. Однако, похоже, Софья так не считала.

— Бедный-бедный Вигвар. Мне так жаль твоё настроение. Хочешь, испорчу его заодно и твоему любимому брату?

— Не посмеешь, — процедил ведьмак.

— Я за справедливость, — казалось, она вовсе не замечала угрозы в свою сторону. Для всех было очевидно, что Софья что-то знала. Поэтому и позволяла себе глумиться так откровенно.

— О чём она? — поинтересовался Фридрих. Насколько помнится, его не должно быть в отряде Милоша. Похоже, Маренка сочла нынешнее положение достаточно серьезным, чтобы призвать как можно больше сил.

Я пододвинул стул так, чтобы иметь хороший обзор на лестницу. Софья почти довела ведьмака до той опасной точки, когда он мог сорваться и натворить глупостей. Однако, к моему удивлению, вместо того, чтобы взорваться, ведьмак просто сбросил руку брата с плеча. Он оценивающе скользнул взглядом по ведьме, и убедившись, что та не шутила, поспешил свернуть с опасной дорожки. Что же за секрет объединял этих двоих, раз светловолосый громила раз за разом отступал?

— Держи язык за зубами, отшельница.

— Повторяй это себе почаще, — мило произнесла ведьма и помахала ему на прощанье.

Фридрих не последовал за братом. Несколько секунд он обдумывал что-то.

— Ты всегда угрожала брату, только если он как-либо затрагивал запретные темы. Но сейчас, — Фридрих сощурился, пытаясь что-то разглядеть в мимике девушки, — речь шла ни о Мирославе или твоём ковене.

Софья растеряно моргнула и сфокусировалась на ведьмаке и на его словах.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты считаешь его своим. Напарником, другом — пока не уверен, кем именно.

Вся дерзость схлынула с лица ведьмы, оставив после себя накопившуюся усталость. Она ничего не подтверждала и не отрицала, задеть Фридриха тоже не пыталась. Как бы не злилась на его старшего братца, она не стремилась навредить младшему по-настоящему. Где-то в желудке тень недовольства заскребла острыми когтями. Мне хотелось получить секрет Софьи и Вигвара. Без угрызений совести я бы воспользовался им против Фридриха, который продолжал с беспокойством что-то доказывать ведьме. Уверен, загадочная информация не принесёт Фридриху радости. Для меня в этом не было никакой выгоды. Однако, пожалуй, это именно то, что доставило бы мне удовольствие прямо сейчас. И плевать на его душевное состояние, которое они так рьяно оберегали.

— Всё нормально? — провидица осторожно коснулась моего плеча.

Я несколько заторможенно кивнул Эйр. Девушка увлекла в новый разговор, словно чувствуя, что не стоило оставлять меня наедине с собой. Когда я вновь бросил быстрый взгляд на лестницу, там уже никого не было.

☁ ☁ ☁

Показательная тишина при виде меня ничуть не смутила. Подобную тактику не раз использовали тётя с дядей. За столом собрались все члены отряда за исключением Софьи и Стэнли. В мою сторону никто не смотрел. Однако Эйр всё же не постеснялась произнести слова приветствия, и даже гневное шиканье Хельги не заставило её передумать. Спокойно размазывая масло по ломтику хлеба, я исподтишка наблюдал за ведунами. Старался подметить мелкие детали в привычках, которые зачастую могут поведать о нас куда лучше всяких фраз.

Взять к примеру целительницу: каждый раз, когда она испытывала неудобные для себя чувства, то совершала манипуляции с волосами. Откидывала густые пряди за спину, дёргала волосинки, порой разрывая их на пополам и даже не замечая этого.

Братья-ведьмаки — под схожей внешней скорлупой скрывались разные зёрна. Темпераментный Вигвар демонстрировал свою горячность в активной жестикуляции и грубых словах. Фридрих же с первого взгляда производил впечатление куда более спокойного человека. Но таких-то и стоит остерегаться сильнее, чем кого-либо. Не угадаешь наверняка, что скрывается за личиной отстранённости.

Милош. Если поблизости не мелькала Софья, ведьмак казался скалой, которую не разрушить обычными методами. Плечи расправлены, подбородок в обрамлении щетины, чуть вздёрнут в семейном жесте, демонстрирующим уверенность и готовность отстаивать (не так важно, что именно). Что ж, когда он не смотрит взглядом загнанного зверя, то, вполне себе, внушал чувство уважения.

Удивительно, как близкие могут влиять на нас. Лепить всё что вздумается.

По шее прокатилась холодная волна. Заливистый смех Софьи в ответ на болтовню Стэнли дезориентировал на несколько секунд. Ведьма замолчала, стоило нашим взглядам пересечься. Без лишнего стеснения Стэнли умостился под боком у Милоша, сразу же задав как минимум три неудобных вопроса. За столом оставалось не так много мест — с Фридрихом и со мной. Раскусив намерения ведьмы, я отодвинул стул и молча указал на него. Софья нехотя двинулась ко мне, однако заметив реакцию остальных, сменила тактику.

— Надеюсь, вы уже закончили перемывать косточки Фабьену? — Софья сомкнула губы в тонкую линию, ставя тем самым точку.

Милош кашлянул и принялся за объяснения предстоящей миссии. До конца завтрака на меня больше не смотрели.

☁ ☁ ☁

Шум моря стал настоящим спасением. Глядя на набегающие волны, собственный шторм сдавал позиции. Местный рыбак в клетчатой рубахе подготавливал лодку к отплытию. Деревянная и старая, с длинными веслами посудина странным образом внушала доверие. Каждая зарубка, трещина или потёртость говорили лишь о том, что уже однажды она пережила путь до маяка, а значит сделает это вновь. Я вновь обвёл взглядом берег. Накрапывающий дождь, пар изо рта и раскаты грома — краски окружающей действительности, которую мне навязали. Но я был уверен, что нанесу последний штрих на этот холст.

Милош в последний раз обговорил детали с рыбаком и вернулся к нам. Мы разделились на две группы. Пока одна разыскивает Фёдора, другая — остаётся в посёлке и ждёт. Эйр и Хельга уже забрались в лодку, оставались лишь я ибрат Софьи. Ведьма стояла вместе с Фридрихом и Стэнли: все трое внимательно прислушивались к Милошу. Когда он закончил, Стэнли кинулся его обнимать. Девушка улыбалась, однако что-то подсказывало, что дрожала она не от смеха. Тоненькая куртка совсем не закрывала горло и не спасала от резких порывов ветра.

Милош отцепил от себя айтишника, но тот и не думал оставлять его в покое. Ловко подстраиваясь под широкий шаг ведьмака, Стэнли вызвался проводить его до самой кромки моря. На долю секунды мне показалось, что наш «капитан» умоляет взглядом о помощи. Довольно усмехнувшись, я крепче сжал ткань в руках. Мы были как минимум на расстоянии вытянутой руки, но запах яблок всё равно дразнил меня, ощущаясь чем-то сладким на губах. Софья смотрела растерянно: Фридрих всё ещё стоял рядом, но мы оба делали вид, что его нет. Или, возможно, так казалось только мне.

— Вот, — я обернул шарф вокруг её шеи.

— Зачем?

Кто-то обозвал бы это паранойей, я же признавал в подобном неотъемлемую часть нашего общения. Только пока она продолжает сомневаться и искать двойное дно, я не забывал делать то, что умею лучше всего — обманывать. И не так важно себя или остальных.

Я лишь покачал головой. Причины не было, а может быть мне просто не хотелось говорить. Ведьма тяжело выдохнула и потянулась в карман куртки. Я предполагал, что это будет карта: Софья проделывала что-то подобное с Марко. Однако когда на запястье оказался браслет, то едва сумел справиться с удивлением. Камни, кирпичного оттенка испещрённые тысячей искр, были мне знакомы. Догадывалась ли она, что означает авантюрин?

— Зачем? — я вернул ей вопрос, но точно так же не получил ответа.

Пришлось напомнить себе, что пора уходить.

☁ ☁ ☁

Маяк производил смешанное впечатление. Величественный, но забытый. Огромный, на крохотном каменистом мысе, словно оторванный от всего мира. В мраке надвигающейся бури чайки выписывали круги над давно неработающим фонарём. Пронзительные крики нагнетали, а неприятный запах их экскрементов и вовсе отталкивал.

Мы почти добрались до берега, когда Эйр указала на силуэт, сливающийся с серой скалистой поверхностью. Рыбак предположил, что это Пётр — гид, отвечающий за экскурсии. Чтобы не привлекать ненужного внимания мы прикинулись туристами. Так мы уже знали, что смотритель маяка — человек нелюдимый. Он редко выходил из своей коморки, когда в его дом заявлялись чужаки. Стоит только предполагать, как он отреагирует, узнав, что чужаки ко всему прочему ещё и ведуны.

Лодка накренилась под весом Милоша. Друг за другом мы сходили на берег.

— Вернёмся через час. Как и договаривались… — голос ведьмака растворялся в окружающих звуках.

Туман обступал остров со всех сторон, однако не касался маяка. Корабли, отклонившиеся от курса, должны всегда следовать яркому свету, простирающемуся на многие километры. Но Анива будто позабыл о своей цели и нарочно прятался в голубоватой дымке.

Время потрепало башню. Вглядываясь в оконные рамы без стёкол, я чувствовал апатию. В самолёте Софья поделилась, что карты показали ей образы обветшалого здания и разбитого зеркала. Ведьма так и не смогла растолковать знаки, но они её взволновали. Вероятно, она связала их со мной.

Мы взбирались всё выше, я слышал частое дыхание идущей впереди Эйр и ворчание Хельги. Милош сохранял молчание, изредка оборачиваясь, чтобы проверить нас. С каждым вдохом холод оседал в лёгких и обволакивал желудок, заставляя его покрываться тонкой ледяной корочкой. Атмосфера этого места давила, распространяла тоску, как какой-то отравленный отвар. Что бы не означало виденье Софьи, я был уверен — в этом месте нет зеркал. Нет ни стёкол, ничего отражающего. Ощущение пустоты испугало магию. Возможно, напугало и меня самого. Я привык к тому, что всегда мог переместиться в коридор из дверей и спрятаться за одной из них.

Мы встретились с гидом у самого маяка. Пётр источал энергетику схожую с аурой Стэнли. Он говорил с невероятной скоростью, переходя то на английский, то на русский, постоянно подкручивал тоненькие усики, жидкую бородку и сверкал неестественной белизной зуб.

— Так-так, сейчас быстренько пробежимся по нижним этажам, а потом перейдём к вкусненькому! На первом этаже размещался склад и кухня, — Пётр согнулся, чтобы не зацепить лбом низкую балку на входе. Мужчина размахивал руками, указывая на полусгнившие предметы, которые когда-то служили мебелью для работников.

Всюду торчали провода, какие-то обломки и остатки некогда работающей техники. На втором этаже располагалась радиорубка: здесь отчётливо виднелись следы мародеров. Они не только прихватили с собой всё, что не было прикручено, но и оставили надписи, в которых кичились сделанным. Следующие три этажа служили комнатами, убранство которых составляло несколькокоек да небольшие выемки для личных вещей. Пётр показал нам все помещения, сопровождая это бесполезными фактами о каждом хозяине. А вот пятый этаж он отчего-то пропустил.

Мы с Милошем обменялись взглядами, и как бы не хотелось этого признавать, подумали об одном. Скорее всего, смотритель маяка обитал именно там. Гид обмолвился, чтобы мы не тешили себя надеждой, что Фёдор выйдет к нам и поприветствует. Пётр вёл нас по винтовой лестнице прямиком на девятый этаж, к балконам, с которых открывался захватывающий вид. Примерно на втором пролёте, я отстал от остальных. Сказал, что у меня закружилась голова, и чтобы не задерживать остальных, я решил немного перевести дыхание. Милош коротко кивнул и поспешил отвлечь внимание Петра.

☁ ☁ ☁

Длинный бетонный коридор встретил затхлым запахом сырости и ржавчиной. Частицы пыли, видимые глазу, липли к пальто, приходилось постоянно стряхивать их с ткани. Переступая через сгнившие доски, я с трудом сдерживался, чтобы не пнуть тот или иной мусор. С трудом верилось, что кто-то добровольно мог жить в подобном месте. Почему смотритель позволил всему здесь прийти в упадок? Чайки и разруха — вот кто заведовал маяком на самом деле.

Почти на всех комнатах висели старые массивные замки. Раздражение начинало понемногу подкатывать к горлу. Хотелось устроить разгром, накинуться на кого-нибудь и выместить беспомощность, заставляющую сжимать губы и кулаки. Я не чувствовал ни зеркал, ни гладких поверхностей — ничего из того, что было моим преимуществом. Нелепо. Как там, где бывают люди, не завалялось ни одного крошечного осколка?

Лязг чего-то железного заставил вытянуться по струнке. Звук донёсся из конца коридора, там где серость стен поглощали тени. Лишь узкая полоска света из-под двери свидетельствовала о том, что я не один. Азарт и жажда первым услышать о Граале подгоняли к одной из многих комнаток, в которой, вероятно, и обитал Фёдор.

Помещение оказалось больше, чем ожидалось. Однако едва ли его можно было назвать комфортным. Два окна, заколоченные досками, не пропускали солнце, складывалось впечатление, что и свежий воздух тоже. На каменном столе стояла маслянистая лампа, именно её блеклое свечение позволяло рассмотреть: железную койку с торчащими по бокам пружинами, самодельный умывальник, таз с водой и крохотную тумбу, заваленную газетами, письмами, сверху которых был рассыпан табак. Или не только табак.

Подозрения крепли, по мере того, как я чертил взглядом по сургучным печатям на конвертах. Сейчас весь мир пользовался марками, однако ведуны до сих пор предпочитают этот пластичный восковой материл. В руках артефактора печать гарантировала: ни один инквизитор его не прочтёт. Однако свои недостатки тоже имелись. Почти любой ведьмак или ведьма сумеют опознать символ, выгравированный на сургуче: у каждой семьи он был свой. Де Ла Саль использовали виноградную лозу. У глав европейского ковена — Новак — изображалось перо.

Мысль о ведьме предательски скользнула в голове, и я поспешил отмахнуться от неё, сосредотачиваясь на письмах перед собой. Лишь одна из печатей была мне знакома. На коричневом застывшем воске была выгравирована «. Первая буква французского слова vérité — истина. Знак ведьмы, что всегда стремилась обличить правду, не зависимо от того, кого она касалась. Откуда у Фёдора могло взяться письмо Мари Блессюр?

Судя по целостности сургуча, конверт не вскрывался. Что-то скрипнуло. Отпрянув от тумбы, я сосредоточил всё внимание на тёмном углу комнаты. На полу лежало несколько картин в массивных рамах. С первого взгляда руины замка на почти изумрудной траве, усеянной мечами и остатками рыцарских доспехов, можно было оценить в несколько тысяч долларов. Присмотревшись к деталям и технике, в которой работал художник, очевидно, что сумма увеличивалась на несколько нулей больше. Обычный вор едва ли будет знаком с подобными тонкостями, но вор профессиональный распознает руку творца из прошлого. А прошлое в наше дни приравнивалось к выгодной сделке на чёрном рынке людей (и ведунов в том числе).

— Кто же ты такой, Фёдор? — пробормотал я и двинулся к картинам. Магия завибрировала под кожей. Там было что-то ещё. Что-то близкое мне.

Всего полотен было три. За развалинами пряталась молодая девушка в белой сорочке; на следующем — были изображены люди в тёмно-зелёных мантиях: они склонились над каменной плитой, испещрённой колдовскими рунами, словно проводили некий ритуал. Отодвинув полотна в сторону, я наткнулся на квадратный предмет, занавешенный непроницаемой тканью. Он был размером с первую картину, не больше. Однако выяснить что там не удалось. В затылок мне упёрлось дуло ружья. Стоящий позади завёл курок.

— Даю пять секунд, чтобы убраться из моего дома, — протянул низкий прокуренный голос.

— Я не знаю русский, — решив не провоцировать не известного, поднимаю руки.

— С пулей в заднице выучишь.

Мужчина надавил на ружьё. Пришлось прогнать удивление, вызванное чистой английской речью. Я попытался скосить взгляд и чуть повернуть голову, но он это заметил.

— Не вертись, курносый — приказал мужчина и раскашлялся. Закончив он подхватил меня за ворот пальто и толкнул в центр комнаты. Отойдя на несколько шагов, он велел повернуться.

Светлые глаза, выглядывающие из-под тяжёлых век, смотрели на меня с холодной подозрительностью. Синие губы, едва различимые в густой неопрятной бороде, недовольно кривились. Надвинув шапку на широкий лоб, он поднял ружьё, так чтобы его ствол был нацелен на моё лицо.

— Фёдор, опусти оружие. Я хочу лишь поговорить.

Услышав имя, мужчина сплюнул на пол после чего небрежно вытер рот морщинистой ладонью. Стоило больших усилий не выказать брезгливость. Неприятная наружность Фёдора отвлекала. Сложно судить, были ли его манеры способом увести мысли в ненужное русло. Он говорил на английском, у него хранились дорогие картины и письма от одной из самых известных ведьм — он не был дураком. И уж точно не был обычным смотрителем маяка.

— Яйца не доросли, чтоб приказывать мне, — рявкнул он, однако всё же отвёл ружьё в сторону.

Заметив, что я даже бровью не повёл, Фёдор оскалился и прошёл мимо. Мужчина высвободил густую шевелюру чёрных курчавых волос, отшвырнув шапку в сторону. Он вынул из телогрейки небольшую фляжку с гравировкой, отыскал две стопки и с грохотом поставил на стол. Наполнив их до краёв, Фёдор протянул одну мне.

— Ты ведь понимаешь, что я заметил твой настрой в отношении меня?

— Тобой бы уже давно кормились рыбы, — хмыкнул он, намекая, что не собирается меня убивать. Одним глотком мужчина осушил стопку. — Водка это. Хочу проверить есть ли у тебя стрежень, коли уж яиц нет.

— Они и правда так волнуют тебя? — язвительно бросаю я прежде, чем выпить предлагаемый алкоголь.

Горло обжёг неприятный вкус. Вот почему я всегда предпочитал вино, а не крепкие напитки. Хотелось прокашляться, но я не мог. Фёдор не сводил с меня глаз, наблюдая за реакцией.

— Ну и кто ты такой?

— Меня зовут Фабьен. Я прилетел из Франции, чтобы увидеть маяк…

— Тормози-ка, Фабулер, — он залпом выпил ещё одну стопку, прижался носом к руке, а затем всё так же насмешливо продолжил: — Целитель? Мантик? Кто?

Вкус водки всё ещё казался ужасным. Но совсем скоро крепкий алкоголь начал оказывать влияние на организм: приятная нега растекалась по телу, расслабляла и как ни странно заставляла работать мозг. Вновь осмотрев комнату, я убедился, что нас с Фёдором связывала не только принадлежность к ведьмакам. Он слишком твердолоб для тонко чувствующих мантиков. Ни на одном этаже нам не встретилось артефактов. Это подтвердил и сам Милош. Стены совсем не впитали в себя запах трав. Отсутствие отражающих предметов смущало. Но я чувствовал, что один всё же был. Здесь, в комнате косматого мужчины с ружьём.

— Ты ведь и сам знаешь.

Казалось, что на Фёдора вылили стакан кипятка. Боль, подобно красным нарывам, проявилась на его лице.

— В таком случае жаль твоё зеркальце, Фабулер.

Желудок ухнул вниз. Пальцы нащупали нужный предмет на дне кармана. Каждая мелкая деталь, каждая царапина были мне знакомы. Не проходило и дня, чтобы я не прикасался к нему — для перемещения; чтобы заглянуть в коридор; для успокоения, в конце концов. На секунду меня оглушил собственный пульс. Реальность поразила, однако не было ни ярости, ни тоски от потери чего-то важного.

Разве можно и дальше испытывать привязанность к поломанной вещи. К чему-то, что стало непригодным. Бесполезным.

Я ждал новой порции колкостей. Не сомневаюсь — выражение моего лица оставалось непроницаемым, но Фёдор, возможно, как никто другой понимал, что со мной происходило.

— Это место не принимает зеркала, — едва различимо пробормотал ведьмак.

Воск плавился и пачкал стол. Свеча догорала и всё меньше отбрасывала света. Когда мы сели на деревянные табуреты возле стола, лишь нижняя часть лица Фёдора оставалась освещённой. Я не мог видеть его глаз. Не мог распознать, что за эмоции обуревали его сейчас.

— М-да, ко мне и раньше наведывались искатели редких сокровищ. Но чтоб отражатель… — мужчина кивнул своим мыслям и немного отпил. — Правду говорят, что язык до Киева доведёт. А Машкин — довёл аж до самой Франции. Она ведь тебе сболтнула?

Я не спешил возражать. Кто такая Машка, и почему всплыло её имя мне неизвестно. Но не зацепиться за эту ниточку было бы глупо.

— Немудрено. Рожа то у тебя наивная. Хотя эта любого убедит в чём угодно.

За первой фляжкой последовала другая. С каждым новым глотком Фёдор становился всё разговорчивее. Кто бы мог подумать, что он окажется любителем поболтать. Складывалось ощущение, что он не делал этого уже долгое время. Так называемая «Машка» оказалась некой ведьмой, которая уже больше десяти лет выдаёт себя за Мари Блессюр. Вдохновившись её книгами о реальной истории ведунов, она решила, что должна продолжить дело своей далёкой родственницы. Если верить Фёдору, то половина из того, о чём она писала — пустословие, а её россказни про Грааль детская сказка.

Удача мне благоволила. Ведьмак сам упомянул чашу, тем самым подтвердив, что он тот, кто нам нужен. Осталось лишь вытянуть из него, где артефакт сейчас. Однако Фёдор продолжал настаивать на том, что существование Грааля вымысел, и чтобы я не тратил время. На любой вопрос он отвечал заученными фразами и постоянно оборачивался, кидая быстрые взгляды в сторону картин.

Рука вновь оказалась в кармане. Холод, идущий от зеркала, сменился теплотой, когда авантюрин звякнул о его поверхность. Поддавшись порыву я надел браслет на запястье и замер.

— Откуда у тебя браслет? — Фёдора подался вперёд.

Проследив за направлением его глаз, я почувствовал как червячок подозрения шевельнулся внутри.

— Подарок, — только и смог ответить я. — А что?

— Ничего. Просто… знавал я одну ведьму, которая любила этот камешек.

Что-то изменилось. Что-то едва уловимое, но стало очевидно, что Фёдор сдёрнул с себя первый слой подозрительности. Он словно стал присматриваться ко мне: не чтобы поскорее отделаться, а понять, вникнуть в мотивы.

— Так кто, говоришь, подарил браслет? — как бы невзначай поинтересовался ведьмак.

— Красовских.

Кадык Фёдора дернулся, пальцы нервно сомкнулись на стопке.

— Младшенькая, полагаю? Должно быть, красавица. Есть в ведьмах этой семейки что-то поистине колдовское, — наши взгляды столкнулись, и его губы расплылись в жутком подобии улыбки. — Не осуждаю, Фабулер.

Неприятное ощущение, быстро прошло. Ведь следующей фразой Фёдор велел рассказать правду. Он выслушал сложившуюся ситуацию о противостоянии с орденом инквизиторов. Задал кучу вопросов, сопровождая всё крепкими оскорблениями церковной системы, а потом замолчал.

Удивительно, но мне помогли не собственные навыки или обман, а браслет. Лицо ведьмы, словно цунами ворвалось в сознание. Её взгляд, когда она отдавала авантюрин. Тепло кожи. Притяжение к ней дезориентировало и отвлекло от истинной причины преподнесённого подарка. Она знала, что это камень окажет влияние на Фёдора. Знала, что он сыграет ключевую роль. Чувствовал ли я разочарование, оттого что браслет не предназначался для меня? Софья действовала так, как поступил бы я сам. Это сводило с ума.

— Ч-что? — хрипло переспросил я, облизывая губы.

— Дважды повторять не стану, курносый. Я поступаю так только потому, что ты поймёшь. Как отражатель.

Фёдор зашагал в сторону предмета, спрятанного под тряпкой. Все переживания отошли на второй план.

Глава 22. Хранитель тайны

Эта история стара, как мир. Человек всегда ступал по одну сторону со своими желаниями. Жажда славы, признания, любви и наконец — власти. Чужая судьба одного, двоих или целого народа. И всё зависит от тебя. Твоего решения. Твоего слова. Когда-то это полностью захватило мои мысли. Но ещё раньше этот вопрос стал камнем преткновения для других. И без сомнений станет им и сейчас.

Что есть Грааль? Созданная руками артефакторов. Смазанная травами целителей. Спрятанная от посторонних глаз лучшими мантиками. Закалённая словом. Чаша, несущая спасение, или всё же проклятая? Предмет, чей секрет потонул в крови и увяз в грязи моей жизни.

Меня зовут Фёдор.

И это моя история.

☁ ☁ ☁

Старые страницы всё ещё хранили отголоски былых приключений: а твёрдые корешки надёжно удерживали голоса героев, имена которых едва отзовутся чем-нибудь в груди. Ведьма могла проводить здесь сутки напролёт, конечно, если дела ковена не требовали личного вмешательства. Искренняя страсть к закорючкам была мне чужда. Не читать о странствиях и битвах, а проживать их в реальности — вот что всегда заставляло меня двигаться вперёд и копаться в секретах прошлого, надеясь лучше понять настоящее.

— Ты опоздал, — сухо подметила Анна. Звуки её голоса, словно длинная змея, окутали тело смертельными кольцами. Даже без магии она зачастую звучала так, что начинало казаться, будто тебя сунули головой в ведро со льдом.

Кончик алой ленты, вплетённый в косу, покачивался из стороны в сторону, пока ведьма ходила между стеллажами, расставляя книги. По квадратным чертам лица скользили тени, делая его ещё более отстранённым. И лишь постукивание пальцев по обложкам и едва уловимые взгляды в мою сторону выдавали её нетерпение.

— Проводил бабушку через дорогую

Я вновь смог ощутить сладко-горький привкус во рту. Он всегда появлялся, когда чопорная ведьма показывала искренние эмоции. Для коллекционера эти моменты были сродни редким находкам.

— Ты занимался этим два дня? — бледно-розовые губы выстроились в одну недовольную линию.

— Она была вместе с подругами.

Ведьма не издала смешок и не улыбнулась шутке, как сделали бы это другие. Вместо этого она равнодушно поинтересовалась:

— Надеюсь, эти бедные старые женщины не пали перед твоим очарованием?

Клочок бумаги жёг кожу на груди, но я не спешил вытаскивать его и демонстрировать главе ковена, которая давно стала моей напарницей. Оказывается и у снежных королев есть свои слабости. Неуёмное любопытство и желание стать первой — тщеславия в ней не меньше, чем водки в моём теле по пятницам.

Взяв первую попавшуюся книгу, я без интереса пробежался по блеклым буквам и вернул её на место. Анна не любила, когда её слова игнорировали. Не повезло, так не повезло: делать то, что людям не нравится, для меня сродни хобби.

— Фёдор, ты… — растерявшись, женщина вдруг позабыла все слова. Загнанная в ловушку между моим телом и полками, она смотрела широко распахнутыми глазами. Шальные искры интереса потухли почти мгновенно. — Отойди.

Кончики пальцев сковало морозом. Магия подействовала мгновенно. Пришлось подчиниться. Она всегда использовала приказы, когда я был слишком близок к тому, чтобы проделать очередную трещину во льду наших недоотношений с прибабахом.

— Я пиздец как завидую подобным штучкам словесников, — выдохнув, я направился к выходу. Хватит с меня душка пыли и бумаги.

Бесстрастное «не выражайся» заставило улыбнуться. Я скинул обувь и закинул ноги на чайный столик. Любимый столик Анны. Она могла бы заставить меня убрать их, но лишь наградила хмурым взглядом. Должно быть, не хотела вестись на мои попытки хоть как-то её раззадорить.

Передав мне крошечную чашку, расписанную золотыми закорючками, Анна села напротив и деловито сложила руки коленях. Узкая юбка хорошо подчёркивала приятные глазу формы, но, к сожалению, не демонстрировала слишком много. Даже когда ведьма закинула ногу на ногу, милые рюши на подоле продолжили оставаться в том же положении.

— Ты нарочно носишь такую бесконечно-мерзкую длину при мне?

— Неужели ты умрёшь, если хоть на секунду выкинешь из головы все похабные мысли?

Она не дала мне ответить, уводя разговор в другое, нужное ей русло.

— Где ты был?

— На экскурсии. Одна француженка любезно показывала мне красоты Памье, — не было смысла и дальше тянуть кота за яйца. Одним небрежным движением я кинул лист бумаги на стол, наблюдая как острые скулы женщины слегка подёргиваются румянцем.

— Это оно? Доказательство?

Анна осторожно поднесла к лицу находку и жадно впилась в её содержимое. Мы искали следы Грааля два года. По скудным обрывкам собирали информацию, пока я не вышел на Марию — последовательницу Мари Блессюр. Сначала, она показалась дамой, у которой не все дома. Её россказни о чаше, способной лишить ведунов магии, звучали как наивная чушь. Но так казалось лишь до тех пор, пока я не увидел дневник Альсинии собственными глазами.

☁ ☁ ☁

Из дневника Альсинии


1229 г.

Конец крестового похода против альбигойской ереси.

С каждой весной, когда земля сбрасывает с себя белое одеяние, церковь пытается облачить её в кроваво-алый плащ. Походы против еретиков сменяют друг друга в бесконечной череде. Можно считать удачей, если в жестоком потоке погибнет поистине чёрная душа. Но даже их гибель не покрывает жизни всех безвинных людей. Жизни ведунов. Моих братьев и сестёр.

Вот уже как три года мы стараемся держаться вместе: одной семьёй, одним ковеном. Больно видеть страх в их глазах. Больно видеть, как им приходится скрывать собственную природу.


1232 г.

Лето.

Опасность. Её смрад разносится на сотни километров от Ватикана. И хоть последний поход окончен, я знаю, что самое страшное впереди. До меня доходили сотни слухов. И всё чаще среди них мелькали вести о судах над ведьмами. Церковь и ранее подозревала о существовании магии. Однако теперь их решимость в этом вопросе видна как никогда. Всякий, владеющий магией, станет куда более страшным грешником, чем те, кто сопротивляются Папе.


1233 г.

Осень.

Исчезновение ведунов больше нельзя считать обычной случайностью. Я думаю, церковь готовится к войне. Шпионы, которым повезло, сообщают о скоплениях людей в алых мантиях по всей Европе.

Они изучают моих братьев и сестёр. Пытают, чтобы создать нечто, что могло бы даровать им власть. Более нельзя стоять в стороне. Ковену не понравится моя идея, но они её выслушают. Чего бы это не стоило.


1237 г.

Зима.

Ведуны в ужасе покидают дома. Покидают ковен. Отчасти из-за инквизиторов, отчасти из-за моих слов. Один приказ мог бы их остановить. Но это не продлилось бы долго. Да и не для того, я владею магией, чтобы запугивать свою же семью. Скоро они увидят, что столь отчаянные меры — единственный выход.


1240 г.

Зима.

После упорных попыток отговорить, многие отвернулись от меня. Однако нашлись и те, кто разделил идею, завладевшую всем моим существом. Чаша, которая заберёт магию и лишит орден повода для убийств, будет создана и названа в честь её творцов: Германа, Розы, Амелии, Альсинии и Лореана.


1241 г.

Весна.

На кануне красной луны мы собрались на холмах Литерфуля. Но ритуал был прерван. К счастью, Лореан вовремя заметил дым. Орден поджёг соседние деревни.

Краски сгущаются. Чёрные времена всё ближе. Мы должны поспешить.


1243 г.

Осень.

Никто не выбирает где и кем родиться. Но каждый в силах определить свой путь. Знаю, почти все ведуны предпочли бы сражение и смерть. Однако я верую, что ни одна магия не стоит их жизней. Рано или поздно они осознают это, как осознала я и мои близкие друзья.


1244 г.

Осень.

Цепные псы церкви находят нас везде, куда бы не ступила наша нога. Как бы не пыталась, Амелия не могла обнаружить брешь в нашей общей лодке или заглянуть в будущее. Лишь одно утешает: совсем скоро бы осуществим то, к чему так долго готовились. Лореан нашёл для этого подходящее место. Юный ведьмак прикладывает все силы. Он верит в успех. А вера сильнее магии и невзгод.


1244 г.

Конец осени.

Стены крепости больше не в силах нас защитить. Люди, давшие нам кров и пищу, верили в Бога. Иначе, но все же следовали его учению. Но это их не спасло.

Крутой подъём даёт нам отсрочку. Спасительные минуты, проведенные в ритуале над чашей. Сеть потайных троп, коих в Монсегюре было бесчисленное множество, стала единственной связующей нитью с внешним миром. По ним смельчаки покидали крепость, спускались вниз по горам, а затем карабкались обратно, чтобы доставить скудные запасы провизии.

Герману надоело прятаться, таиться подобно крысам в норах и ждать удобного случая. Горячая голова рвалась в бой. Лишь моё слово всё ещё оттягивает его смерть. Хотя все чувствовали её крадущуюся поступь. Нам не выбраться из крепости. Но надежда есть. Лореан открыл мне свой секрет….


1244 г.

Весна.

Чёрные клубы дыма заслонили небо.

Крестовая армия уже у стен. Кто-то поведал им о тропах. Осада, длившаяся долгие месяцы, подходит к своей кульминации.

Стены сотрясаются от ударов катапульт. Стоя на самой высокой башне, я едва сдерживаю слёзы и рвущееся рычание. По меньшей мере двести светлых душ корчились в языках пламени. Поля превратились в один бесконечный костёр.

Я должна проглотить ком сожалений. Осталось совсем чуть-чуть. Последнее слово будет за мной.


1244 г.

Инквизиторы заполонили пустынные коридоры. Истекая кровью, наставница Альсиния сумела добраться до подвалов, в которых я укрылась вместе с младшими братом и сестрой.

Зажимая рану дрожащей рукой, она велела нам убегать. А ещё она повторяла одну единственную фразу:

«Следуйте за отражением».


Те, кто выжил, выбрались через потайной ход. Прежде чем скользнуть в проём, я увидела силуэт Лореана. Отчего-то он не бежал вместе с нами…

☁ ☁ ☁

По официальным данным церкви, Шато де Монсегюр стал последним оплотом неверных катар — безбожников и осквернителей веры. И дружба с ведунами отнюдь не пошла им на пользу.

Спустя несколько столетий путь к крепости оставался неприступным. К ней не подъехать на транспорте и не добраться за час или два. И всё же находилось немало желающих прогуляться по грязи и потренировать дыхалку. Для любителей истории предприимчивые жители Памье организовали особый вид туризма. Переодевшись в одежду тех веков, делая привалы с разогреванием еды на костре и останавливаясь в трактире, можно было представить себя человеком прошлого. И хоть я предпочитал ролевые игры иного характера, подобная маскировка была весьма удачна: на случай внезапного появления инквизитора.

Стряхивать грязь с обуви было бесполезно. Извилистые тропки напоминали болотные топи. Духота и комары действовали на нервы. Но похоже, что у Анны с этим проблем не было. Вероятно, контраст из запахов сырости и полевых трав она сочла чем-то романтичным. Её светлое простого кроя платье в пол давно перепачкалось. К открытой шее липли насекомые, но она лишь изредка отмахивалась от них с изящной ленцой и продолжала двигаться к цели. Удивительно, какие вещи может творить желание заполучить артефакт, способный возвысить российский ковен над другими.

Передумает ли ведьма, узнав правду? Если я окажусь прав, то будет лишь два пути: позволить Анне решать судьбу чаши, а самому и дальше нести это бремя или исполнить задуманное.

☁ ☁ ☁

Стоило отдать должное владельцам местного трактира. Если не обращать внимание на кондиционер и стерильность, то внутренне убранство хорошо передавало атмосферу той эпохи, когда в подобные заведения стекались все любители выпить, поиграть в кости или послушать бродячих музыкантов. Деревянные столы со свечами и глиняной посудой занимали почти всё место главного холла. За барной стойкой, заставленной стилизованными бутылками, напевал песни полный мужчина, разодетый в полосатую рубаху и штаны.

Огладив поля шляпы, я подмигнул бармену, незаметно осматривая остальных посетителей. Кроме нас с ведьмой оказалось ещё три пары: потрепанные и уставшие, но с выражением довольства на лице.

— Чего-нибудь покрепче, друг, — наконец сказал я, предвкушая вкус хорошей выпивки.

— Кулак подойдёт? — невозмутимо поинтересовалась Анна, перехватывая мой стакан на полпути.

— Не по этой ли причине от тебя сбежал муженёк, Аннушка?

Взгляд ведьмы потемнел. Она разжала руку, и я спокойно опрокинул содержимое стакана в себя.

— Даже не думай забираться в мою постель пьяным.

Она уходила с величием королевы, а я не смог удержаться от поддразнивания и крикнул ей вслед:

— Нашу!

Весь оставшийся вечер я провел в компании виски, бармена и местных баек. Вопреки ожиданиям о секретности, про Грааль знали все. Разумеется только ту информацию, которой позволили просочиться. Так например, Жан уверял, что катары укрывали в стенах Монсегюр святую Чашу, с каплей крови Иисуса. В день, когда неверные по собственному желанию взошли на костёр, одному из них удалось скрыться и унести Грааль с собой.

У меня было совсем иное мнение. Возможно, Альсиния и хотела, чтобы всё случилось именно так, и Грааль покинул крепость. Но последняя обрывистая запись намекала на обратное.

Поднявшись, я бросил несколько купюр на стойку и дружески похлопал Жана по плечу. Хороший бармен автоматически приравнивался к хорошему приятелю.

В отведенной нам комнате не горел свет. Ведьма не позволила ни одному огоньку облегчить мне задачу. Пришлось добираться вслепую, собирая все острые углы и уступы.

Устав бороться с пряжкой, я плюнул на всё: стянул рубаху и рухнул на кровать. Старый матрас жалобно заскрипел. Я не боялся разбудить ведьму, прекрасно зная, что она дожидалась меня всё это время. Анна сильнее закуталась в плед, не оставив и сантиметра ткани.

— Аннушка, — тихо позвал я. Но как и ожидалось, мне не ответили.

Длинные волосы слишком заманчиво рассыпались по напряжённой спине. Пьяно улыбаюсь и тянусь к закрученным прядкам. Не выдержав, ведьма оборачивается. Теперь мы лежали в одинаковых позах: заложив одну руку под голову и смотря друг на друга. И сейчас темнота не мешала чувствовать на себе ясный острый взгляд.

— Обиделась?

— Если помнить всё, за что на тебя следует обидеться, то я давно бы сошла с ума.

Я и сам не знал, зачем так часто упоминал её мужа. Возможно, подобным образом пытался доказать, каким никчёмным он был. Или какой глупой когда-то была она. Возможно, хотел убедиться, что он остался для неё в прошлом. Убедить в этом и себя.

Скользнув свободной рукой под плед, я на ощупь нашёл её запястье и дёрнул ведьму на себя. Её дыхание обожгло губы. Ведьма уперлась ладонями в мою грудную клетку. Должно быть, она хорошо чувствовала, как взволнованно билось сердце в ответ на тяжесть её тела, её касаний.

Пробежавшись пальцами по лопаткам, я с довольным урчанием схватил волосы ведьмы и заставил её запрокинуть голову.

— Ты превращаешь меня в раба, знаешь?

Её губы дрогнули в призрачном мираже улыбки.

— Пьяные рабы не в моём вкусе.

Ничего не оставалось кроме как смириться с поражением. На пол меня не выгнали, но дали понять, что на её половину кровати путь заказан.

☁ ☁ ☁

Голова раскалывалась от количества выпитого и отвратительных звуков. Словно кто-то притащил в комнату птицу и заставил её рвать глотку над моим ухом. Лишь спустя несколько минут я понял: мне не казалось. В комнате действительно кто-то кукарекал.

Анна сидела у окна и распивала чай. Вчерашние отблески легкомысленности исчезли вместе с распущенными волосами. Строгая причёска, строгое выражение лица, с которым она просматривала местную газету не удивляли. А вот будильник в виде улыбающегося петуха заставил глаз дёргаться.

— Проснулся?

— А у меня был выбор? — хотелось промыть рот с мылом и вывернуть желудок.

— Раз проснулся, то можно и поговорить.

Мир резко перестал вращаться. Что-то в её интонации настораживало. Скосив взгляд сторону, я застонал, сетуя на собственную оплошность. В её руках оказался дневник Альсинии. К счастью, закрытый. Хорошо хоть ключ додумался спрятать.

— Ты сказал, что Мария показала несколько записок. Отдал мне крошечный обрывок. А сам всё время носил с собой этот дневник.

«И о чём тут говорить», — хотел было бросить я, но сказал другое.

— С чего ты взяла, что он не мой?

— Не лги, Фёдор.

— Разве я когда-нибудь лгу?

Она смерила меня подозрительным взглядом.

— Всегда, кроме тех моментов, когда мы в постели.

Это против правил, так хорошо меня знать. Я закрыл ладонью лицо и убрал, когда кровать прогнулась под весом ведьмы. Анна оседлала меня так заманчиво, что похмелье чуть отступило.

Пожалуй, мне повезло, что я давно знаком с Анной. Одним из минусов магии словесников является возможность адаптироваться. Нельзя полностью игнорировать приказы, но можно научиться их обходить. Например искажать правду, которую от тебя пытаются выяснить.

Но увы, в этот раз она избрала иной способ вытягивания информации.

☁ ☁ ☁

Ведьма не стала комментировать предположения о том, что отражатель стал последним державшим чашу в руках. Не потому что не хотела — решила поберечь мои чувства. А вот часть про лишение ведунов силы её насторожила. И дело вовсе не в инквизиторах. Вернее, не только в них. За последние несколько лет численность ведунов сократилась. Большая часть ковенов Европы уже ассимилировалась с чешским. Однако Грааль мог бы изменить положение весов. Стать рычагом давления в умелых руках. Как глава ковена, Анна хорошо это понимала.

Ведьма приложит все усилия, чтобы её заполучить, но даже в случае успеха не расскажет остальным. Куда больше влияния она ценила безопасность. Истинные свойства Грааля привлекли бы внимание ведунов и инквизиторов, ставя под угрозу её людей. Она продолжила бы прибывать в страхе, вечно зависеть от обстоятельств и избегать неприятностей. Я же мечтал раз и навсегда освободиться от этого. Стать хозяином жизни, а не дополнением к ней.

☁ ☁ ☁

Нынешнее состояние Монсегюр, наверняка, мало чем походило на то, что было здесь во времена катар. Перед нами развернулись руины некогда неподсудного сооружения, в котором целый год ведьмы и безбожники сражались за собственные жизни. И хоть местные власти реконструировали крепость, в его стенах всё еще пахло кровью, а в коридорах шорохи напоминали стоны и крики. Вместе с другими туристами мы перемещались из зала в зал. С каждым шагом всё сильнее хотелось приложиться к фляжке, но Анна без слов пояснила, что последует за этим.

В одной из комнат я отделился от остальных. Здесь оказалось не так много отражающих поверхностей. Пять дверей в зеркальном коридоре — ни за одной из них чаши не было. Я обшарил все уголки, даже самые непримечательные, но ничего. Гнев от неоправданных ожиданий затуманил разум. Это сейчас, прокручивая в голове воспоминания, я мог распознать едва заметный отблеск в темноте, но тогда желчь и желание выплеснуть её на кого-нибудь (а ещё лучше запить) погнали меня к ведьме.

Я нашёл Анну возле полуразваленной лестницы в компании инквизитора. Даже с расстояния его розарий распространял удушающую энергию.

— Пакт ведь не запрещает туризм? — спрашивает Анна без единого намёка на волнение.

— Разумеется нет.

Я расслабился, в голосе инквизитора не слышалась угроза. И среди этих ребят бывали адекватные. Он ненавязчиво расспросил Анну о деталях нашей поездки. И хоть это не было допросом, моё нахождение его явно заинтересовало. Больше выжидать не стоило.

Увидев меня инквизитор ещё раз задал схожие вопросы, пожелал приятной экскурсии и ушёл.

— Нашёл?

Я отрицательно покачал головой. Анна поправила ворот на платье и меланхолично заявила:

— Нас запомнили и будут следить некоторое время.

— Проклятые ищейки, — я даже не думал скрывать раздражение.

— Мы попробуем ещё, но позже. Пока надо сделать так, чтобы Мария не болтала.

Её «ещё, но позже» означало «никогда». Она хотела оберегать тайну Грааля, чтобы его не обнаружили другие, но не искать самой.

☁ ☁ ☁

Три. Столько раз я возвращался в Монсегюр за Граалем. Но каждый раз, когда казалось, что чаша вот-вот окажется у меня, кто-то словно нарочно заметал все следы. Анна смотрела на мои попытки сквозь пальцы. Хоть ей не нравилась моя одержимость, она всё ещё лелеяла мечты спрятать артефакт от посторонних глаз.

Я стал больше курить и пить. Навязчивая идея сжирала, оставляя пустоту, которую можно было заполнить только одним пришедшим на ум способом. Я с головой погрузился в создание нового артефакта. Но не затем чтобы сотворить ещё один Грааль. Моей целью стали инквизиторы: блокировка их энергии, которую они вкладывали в молитвы и розарий. Если бы всё удалось, и Грааль был бы у нас, всякий страх исчез бы. Боялись бы нас, а не мы.

Чтобы понять как действовать, нужно было выяснить, на что реагируют инквизиторы. Какие травы или артефакты влияют на них больше всего. И для этого мне понадобились подопытные. Совесть мало беспокоила меня: они веками похищали ведунов, прежде чем создали своё оружие.

☁ ☁ ☁

— Фёдор? — всё тот же спокойный тон, в котором едва уловимо проскользнуло удивление.

Мы столкнулись в одном из старых коридоров главного здания ковена. Сюда редко заглядывали: опасались наткнуться на какой-нибудь каверзный артефакт. Но Анна была главой и могла ходить там, где вздумается.

— В чём дело? Помнится, раньше даже мои приказы были недостаточно весомым поводом, чтобы увидеть тебя в этих стенах.

Блики играли на лице ведьмы. Ни годы, ни наличие сына не сказались на ведьме. Мы редко болели. Старели медленно. И совершали больше ошибок.

— Соскучился, — просто и вполне искренне ответил я.

Мои помыслы и поступки не ослабили ошейник чувств и их железную хватку на яйцах. Анна владела мной, даже не подозревая насколько сильно.

Ведьма поверила незатейливому признанию, ведь нередко и сама посылала письма с угрозами, между строчек которых угадывалась тоска. Но я оступился.

— Ты трезв, — ни то спросила, ни то утвердила она.

Возможно, именно следующие слова выдали меня.

— Нельзя же всю жизнь пить.

☁ ☁ ☁

Казалось, что этой осенью ливень превратился в ненасытного работягу, который заступал на работу с самого утра и заканчивал только глубокой ночью. Сколько бы не пытались, но артефакторам не удавалось создать нечто, что заставило бы подвал в западном крыле оставаться сухим.

Хлюпая пальцами в насквозь мокрых носках, я заканчивал взбалтывать отвар. Пришлось здорово раскошелиться, чтобы уговорить Олега приготовить его, а заодно не рассказывать Анне. Половина ингредиентов из этого варева была запрещена в ведовских кругах. О половине — знали лишь единицы целителей. Хотелось надеяться, что подобный риск оправдается.

Инквизитор, привязанный к стулу специальными веревками, владел розарием, однако не казался уж слишком смышлёным. Это почти решило его судьбу.

Её появление можно было сравнить разве что с раскатами грома в горной местности. Стены подвала вибрировали от звуков её голоса. Больше никогда я не видел подобной ярости в глазах Анны, как в тот день. Она велела мне замереть. Каждую конечность словно парализовало. Я не чувствовал тела, но впитывал в себя её злость.

Выбив колбу из моих рук, Анна отвесила мне пощёчину и процедила:

— Кретин!

Она схватила меня за грудки и стала горячо нашёптывать:

— Что ты натворил, Фёдор! Скольких из пропавших похитил ты?

— Двоих.

Позади доносились слабые хрипы инквизитора. Он стонал от боли, а я всё ещё надеялся испробовать на нём отвар, пока тот не остыл.

— Они идут сюда с проверкой. И это ты натравил их.

В какой-то момент марево, в котором я прибывал последние месяцы, начало понемногу развеиваться. Но я всё ещё был готов стоять на своем.

— Двое ничто в сравнении с тысячами загубленных, Аннушка.

Сквозь злобный прищур, ведьма продолжала натягивать водолазку на моей груди. Её ногти царапали кожу сквозь ткань. Она казалась разъяренной хищницей, готовой вспороть мне глотку.

— Ты привёл беду в наш дом. Ты и твои безумные идеи.

Обернувшись сквозь плечо, Анна вскользь оглядела инквизитора, оценивая его состояние. Изнеможденный, почти лишённый святой энергии и без сознания. Лицо ведьмы медленно обрастало маской изо льда, в то время как боль в её глазах рассыпалась на сотни осколков. Губы едва-едва прошептали что-то, и после этого мир уже перестал был прежним.

☁ ☁ ☁

Холод и вонь.

Вонь и холод.

Вот что встретило меня первым. Что остается неизменным до сих пор.

Я лежал на узкой железной кровати в окружении бетонных стен и криков чаек. И я не чувствовал магии. Вернее своей магии. Анна позаботилась о том, чтобы из маяка убрали все отражающие поверхности. А на случай, если они всё же вдруг появятся, то она сделала так, что те не продержатся долго.

Сквозь крохотное оконце виднелась фигура в плаще. Капюшон скрывал лицо, но я держал её в руках тысячи раз, чтобы суметь распознать. Ведьма стояла на краю. Волны почти добирались до неё и разбивались у самого подножья уступа.

С трудом игнорируя шум в ушах и сухость во рту, я преодолел пять пролётов. Непонимание покалывало каждый сантиметр тела. Чем ближе я подбирался к Анне, тем хреновее становилась ситуация.

— У тебя только два пути.

Ветер сорвал капюшон с её головы, высвобождая густую копну растрёпанных волос. Сначала у меня засосало в желудке от того, что Анне пришлось несладко. Наверняка, ей пришлось улаживать ситуацию с орденом. Однако дальше был только гнев. Обжигающий и губительный.

Она решала мою судьбу с жестоким равнодушием. Как-будто имела на это право. Как-будто моя жизнь полностью зависела лишь от её слова. И тогда я не понимал, что так оно и есть.

Она дала мне иллюзию выбора: принести клятву или остаться гнить в маяке навсегда. Я должен был поклясться, что откажусь от своих идей, оставлю поиски чаши и больше никогда не покину пределы России.

Однако вместо того, чтобы покаяться, я обхватил её горло. Меня колотило от злости. Пальцы сжимались. Всё сильнее и сильнее. Брызги ударяли ей в спину. Волосы облепили лицо. Я вглядывался в него и не видел страха. Я не мог остановиться.

— Ну же, — процедил я, сталкивая наши носы друг с другом, — прикажи мне отступить.

Анна хрипло выдохнула и улыбнулась. Часть меня хотела увидеть её гибель. Но другая… другая помнила каждое касание маленьких ладошек. Каждую редкую улыбку, которую она прятала, утыкаясь лбом в моё плечо. Каждое проклятое слово.

— Чокнутая стерва.

Я выплюнул это, словно самую омерзительную закуску, и оттолкнул ведьму от себя.

— Возьми. Если передумаешь, просто надень и подумай обо мне.

Она попыталась всучить мне браслет, но я с яростью швырнул его в море. Мысль о том, что Анна прокляла меня, словно раздражающий сосед вколачивала в сердце гвозди. Я заставлял ноги идти быстрее, чтобы не передумать. Не довести дело до конца.

То, как она прыгнула в воду за побрякушкой, стало последним ярким воспоминанием о ней.

☁ ☁ ☁

Порча Анны привязала меня к маяку и тайне Грааля. Я не могу рассказывать о нём всех деталей, но чтобы насолить ведьме, однажды сочинил сказку, в которую вплёл реальные факты.

Я не могу покинуть каменный клочок земли и Аниву, но я уговорил Олега привезти мне зеркало, закаленное магией артефактора. Оно не помогло выбраться, но стало жалким подобием убежища, в котором за последние двадцать лет появился кто-то ещё, кроме меня.

— Быть в заключении у инквизиторов или прогнивать на маяке — что хуже?

Вопрос едва знакомого ведьмака вернул в настоящее и заставил горько ухмыльнуться. Утихшие отголоски ненависти давно перемешались с отголосками чувств. Я знал, что проведу остатки дней, коря себя за то, что всё же признал это вслух:

— Продолжать жить, после её смерти. Вот что хуже. Анну… кхм, ведьма даже в этом обыграла меня.

Ни одна магия не даётся просто. Проклятия, подобное тому, что сотворила Анна, требуют огромных затрат энергии. Мало кто по собственной воле решается на это. Порча иссушила её магию. Ведьма отдала часть жизни, чтобы наказать меня за жажду справедливости. Или как бы она сказала: «Желание власти».

Мы пробыли в зеркальном коридоре с одной единственной дверью слишком долго. Настало время возвращаться. Но прежде чем это сделать, я похлопал француза по плечу и хрипло выдавил:

— Хочу дать тебе совет, Фабулер.

Ведьмак нахмурился. Должно быть, подумал, что я начну уговаривать его оставить поиски Чаши. Но кто я такой, чтобы давать такие советы?

— Не потакай своим чувствам. Целее будете.

Болезненный спазм сжал горло. Всем своим напыщенным видом он демонстрировал, что это ему чуждо. Однако я видел, каким взглядом он смотрел на браслет. Я не мог его не узнать.

☁ ☁ ☁

Я возвращался в знакомые стены с большой неохотой. Тот факт, что мою комнату заполнили другие ведуны, лишь вконец испортил настроение.

— Значит так, шалупонь, считаю до пяти…

Ещё один из семейки Красовских оборвал меня на полуслове. И как только он закончил вещать что-то о своей сестре и остальных в деревне, по одному взгляду на лицо Фабулера стало понятно — он уже проиграл.

Глава 23. Софья

Туман скрыл очертания Анивы. Ветер крепчал, поглощал крики чаек и другие звуки. Лишь шум волн пробивался через его порывистые объятия и достигал кромки земли. Я уже не различала: брызги волн или моросящий дождь чертили холодные линии на коже, но дрожа от холода, продолжала всматриваться в зыбкую линию горизонта. Дурное предчувствие тревожило с тех пор, как Эир увидела то мрачное предзнаменование. Карты, словно издеваясь, постоянно твердили только одно — беда случится здесь, на островке вблизи маяка.

— Если простудишься, у тебя разболится голова, испортитсянастроение и, в конце концов, ты разоришься на салфетках.

Я позволила себе бросить ещё один взгляд в сторону Маяка, прежде чем обернуться к нему с улыбкой:

— Почему на салфетках?

— Потому что слёзы и сопли принято скрывать от других.

Хорошее настроение, передавшееся от Стэнли, боязливо попятилось назад. Непринуждённая атмосфера сошла на нет почти сразу, как мы переступили порог рыбацкой хижины.

— О, глядите! Тут и холодильник есть, — присвистнул айтишник, и оба брата, наконец, оторвали от меня взгляды. Вернее от шарфа.

Фабьен явно мстил мне за что-то.

Чёрные доски скрипели под каждым шагом Стэнли, пока он без зазрения совести гремел посудой и дверцами шкафчиках в поисках съестного. Крошечная кухонька была совмещена с такой же крошечной гостиной, в общем-то, которая была и спальней, и кладовой для рыболовных снастей.

Фридрих и Вигвар играли в шашки. Деревянные табуретки и хлипкий столик жалобно поскрипывали под весом этих двоих, но пока держались. Было любопытно понаблюдать за игрой, но я не спешила покидать кухню и компанию Стэнли. Вероятность того, что я и Вигвар учиним скандал, была примерно…абсолютная?

— Не желаешь сыграть с победителем, Софья? — поинтересовался Фридрих.

Вигвар помрачнел, но ничего не сказал. В последнее время он неплохо держался. Мне не следовало соглашаться, но этот Фридрих. Хитрый маленький ведьмак, спекулирующий на моей любви к подобным играм.

☁ ☁ ☁

Сама того не заметив, я оказалась сидящей за столом. Фридрих с невозмутимостью удава расставлял шашки, а Вигвар докуривал вот уже вторую сигару за последние несколько минут.

Я съедала фигуры ведьмака одну за другой, однако тот не подавал виду, что боится проиграть. Мой ход. Его. И вот я оказываюсь загнанной в ловушку. Любой вариант вёл к поражению.

— Давно мечтал увидеть это выражение, — Вигвар рассмеялся и потрепал брата по волосам.

Прищёлкнув языком, я потребовала ещё одной партии. А затем ещё одной. И ещё. В шестой раз Фридрих заявил, что потерял интерес к игре в одни ворота. Азарт всегда застилал разум, подобно тому, как туман окутывал этот остров. И даже росток сомнений, взошедший из-за странного взгляда Фридриха, не прижился на благодатной почве желания победить.

— Ты не словесница, но должна знать цену слову, верно?

— К чему ты ведёшь?

— Если проиграешь, то ответишь на любой вопрос.

На плите засвистел чайник. Ножки стула, на котором вальяжно покачивался Вигвар, с грохотом стукнулись о дощатую поверхность. Вигвар клацнул зубами, его нервно сжатые кулаки дали понять — он думал о том же, что и я.

— Не надо, Фридрих… — я постаралась вложить в голос всю искренность, на которую была способна.

— Почему? — всегда спокойный ведьмак смотрел на нас с несвойственным ему вызовом. — Мне надоело делать вид, что я ничего не замечаю. Вы грызетесь друг с другом, но при этом единственным дураком остаюсь я.

Вигвар побледнел. Врать легче, когда другой притворяется, что верит. Но лгать вот так, в открытую. Возможно, он справился бы с этой задачей, будь перед ним любой другой ведьмак.

— Мы переспали.

Вигвару тяжело дались эти слова, но ещё больнее они ударили по его младшему брату. Стэнли недоумевающе сморщил нос. Должно быть, решил, что тот говорил обо мне. Но Фридрих понял верно.

— Что ж, Ева свободная девушка и вольна делать что захочет.

— Мы переспали, — голос Вигвара стал чуточку выше, — когда вы ещё были вместе.

Между нами повисла неловкая тишина. Даже Стэнли тактично перестал греметь посудой. Кровь отлила от лица Фридриха. Он переводил взгляд то на меня, то на брата, ища подтверждение сказанному. И, к сожалению, он его нашёл.

От вида пристыженного Вигвара не было ни радости, ни злорадства. Я пользовалась его грязным секретом, но никогда не хотела им владеть. Фридрих и Ева встречались два года. Как-то Эир проболталась, что он просил её помочь с выбором кольца. Которое и вовсе не понадобилось.

Наверняка, это мучило ведьмака ни один день. Извечный вопрос: «Что я сделал не так?». Но порой даже получив ответы, счастливым не становишься.

Разочарование Фридриха напомнило о собственном — что когда-то удалось пережить. Кислый металлический привкус обжёг горло и намертво вцепился в желудок. Тело вмиг обмякло и скатилось по жёсткой спинке стула. Глаза закрылись под тяжестью чужой боли.

Ведьмака никто не останавливал.

☁ ☁ ☁

— Знаете, я, может, чего-то не понимаю в этой жизни? Но вы реально считаете, что пить сейчас лучше, чем идти за ним?

Стэнли задал этот вопрос в третий раз, но так и не услышал вразумительного, на его взгляд, ответа. Я и Вигвар выпили уже по две стопки какой-то терпкой настойки, отыскавшейся на закромах ящиков. Мы ничего не обсуждали, только переглядывались друг с другом, обмениваясь скупыми кивками или обреченными вздохами.

Терпение Стэнли лопается. Бутылка исчезает со стола так же быстро, как Вигвар заключал сделку с совестью и вымещал раздражение на других. Но какая теперь разница: срывал немец собственную злость или действительно испытывал ко мне презрение?

— Господа, хочу напомнить, что вы хлещете подозрительную субстанцию, словно воду. Пока ваш, кхм, товарищ, возможно, уже помышляет, как бы получше справиться с горем.

С губ срывается смешок. Кто-кто, но Фридрих никогда не опустился бы до таких глупостей. Скорее, это наш с Вигваром удел — придаваться унынию и жалости к себе.

Немец неожиданно прислушивается к Стэнли и отодвигает от себя стопку. По коже прокатилась волна мурашек, когда он зарылся всей пятерней в волосы и едва слышно всхлипнул.

— Херовый из меня брат.

— Так и есть.

Мой резкий ответ его отрезвил. Он низко зарычал, но что-то во мне заставило его вновь опустить голову. Неужели, он полагал, что я начну вытирать ему сопли? Да, я не хотела подобного исхода, но это не моя ошибка. И хоть от них никто не застрахован, всё произошедшее — совокупность только его действий.

— Тебя не тянули за ширинку. Не заставляли засовывать язык в рот чужой невесты.

Жестокие слова щедро сыпали соль на свежие раны, но нельзя молчать, воображая, что так — тот поцелуй перестанет быть реальным.

— Ты круто облажался, — хмыкнул Стэнли, садясь с нами за стол. — Но извинения не то, чего стоит избегать.

Пришлось прикусить язык. Стэнли был прав. Хоть извинения всегда давались мне с трудом.

— Сделанного не вернёшь. Но лучше попытаться всё исправить. Пока не ещё не поздно, — голос сорвался, и я поспешила откашляться. Пожалуй, на сегодня хватит и чужих поводов для грусти.

За окном до сих пор буйствовала непогода, однако ветер, пробирающийся внутрь сквозь щели, совсем не разгонял спёртый воздух и духоту, сотканную из внезапно свалившейся печали.

Хотя бы ещё одна секунда, проведенная здесь, могла обернуться по-настоящему тошнотворным настроением, а того и гляди — обмороком.

☁ ☁ ☁

Иногда казалось, что кто-то недобрый наложил на меня порчу: как только я приближалась к желаемому, меня поджидал скверный исход. Вот и сейчас спасительное одиночество помахало рукой и удалилось, под аккомпанемент неизвестных голосов.

С холма к кромке моря приближалась группка из нескольких людей. Напряжение сжималось, словно тугая пружина. Но ни через двадцать, ни через тридцать секунд сила розария не проявила себя. А когда стало понятно, что компания состояла из обычных подростков, то я и вовсе расслабилась.

Они походили на нахохленных воробьёв, возомнивших себя грозой местных окрестностей. Самому старшему на вид было не больше восемнадцати. С зализанными назад волосами, проколотой бровью, в чёрной кожанке, испещрённой цепями, парень напоминал карикатуру на плохого мальчика из романов.

Удержавшись от колкости в первые минуты знакомства, я с интересом прошлась по крупному подростку, в руках которого игриво поблёскивал складной ножик, и наконец, остановила взгляд на тощем, как жердь, рыжеволосом мальчугане.

И хоть компания и впрямь показалась мне колоритной, особого желания заводить с ними знакомство я не чувствовала, а потому начала разговор первой:

— Собрались порыбачить или плановая романтическая прогулка?

Я недоуменно изогнула брови: они подошли вплотную, почти нарушив всякое понятие о личном пространстве.

Тот, что в цепях, предводитель стайки, решил сразу продемонстрировать всё своё скверное знание об этикете.

— Так-так-так, кто это тут у нас? Туристическая потеряшка?

После трёх стопок самообладания оставалось не так много, но я всё-таки заставила себя мило улыбнуться.

— Внучка хозяина этой хижины. Саша, — я протянула руку блондину, которую он пожал с явной неохотой. Кажется, он рассчитывал на другой ответ.

Щуплый мальчик приподнялся на цыпочки и что-то шепнул другу. Тот довольно хлопнул его по плечу и вновь обратился ко мне:

— У Серёги всю жизнь ни жены, ни детей, а тут тебе сразу столько родни нарисовалось.

Происходящее превращалось в весьма странный допрос. И пока не совсем ясно, что крылось за ним на самом деле. Невинно откинув волосы назад, и поймав тёмный взгляд громилы, я продолжила разыгрывать дурочку.

— Он разрешил так себя называть. Какие-то проблемы с этим?

— Проблемки у тебя, Сашка. И лучше говори, как есть. Сколько вас, ведьма?

— Могу попросить дедушку, чтобы он и вам… — пульс вдруг резко подскочил. — Как ты меня назвал?

Хмель мгновенно выветрился из головы. Что ещё за шутки? Разве могла я не заметить инквизитора перед собой? После ещё одного внимательного сканирования подростков, растерянность лишь усугубилась. Ни розария, ни татуировки, ни отличительной нашивки на одежде. Да ими только школьниц в тёмных переулках пугать, а не ведунов. Совпадение?

— Кирюха, да она точно из них! — торжествующе пробасил громила.

Блондину едва удавалось сохранять угрожающее выражение на лице. Сплюнув на землю, он принялся загибать пальцы, на одном дыхании перечисляя вопросы: «Давно вы здесь?»; «зачем приехали?»; «уже прокляли кого-то?».

— Как раз на грани этого.

Изменения в моём тоне чуть напугало их. Похоже, они и впрямь думали, что проклятия накладываются так просто.

☁ ☁ ☁

Как всё дошло до такого? Не в моих правилах обижать детей, но рука зажила собственной жизнью: отвесила подзатыльник самому крупному, оттаскала за уши мелкого и почти добралась до Кирилла. Вот только, похоже, что потрясения и не думали заканчиваться.

Откуда у него вообще взялся пистолет?! Сейчас что, раздают их вместо карманных денег для школьных завтраков? С трудом проглатываю горьковатую слюну: адреналин смешался с алкоголем, гнев дрожью прокатывался по всему телу, лишь остатки адекватности подсказывали, что оружие — вещь опасная. И высока вероятность, что там могут оказаться не резиновые пули.

Вокруг нас сгущался сумрак. Частички песка кружили в воздухе и скрипели на зубах. Прохлада лизала щиколотки, поднималась по позвоночнику и сдавливала легкие. Дышать становилось всё труднее. В противовес мерзлоте бедро обжигала карта. Что-то похожее на панику трелью ударило в висок и исчезло.

Нехорошо.

Чертовски нехорошо.

Отменная интуиция мантика редко ошибалась. Я чувствовала, как над головой нависло предсказание Эир. Неужели оно предупреждало об этом?

Скрип подошвы отвлёк внимание Кирилла. К нам приближался ведьмак. Спокойная энергия Фридриха подействовала, как пара капель пустырника. Когда сигаретный дым перестал скрывать его лицо, шалопаи заметно напряглись. И хоть оружие всё ещё находилось в опасной близости, становилось очевидно, в чью сторону склонились весы.

— Nimm das Spielzeug weg[18], — Фридрих с ленцой растягивает звуки, после чего тушит сигарету.

Щуплый парень боязливо вздрогнул. Кирилл же нервно облизывал губы, однако руку с пистолетом не отпустил.

— Что это ещё значит?

— Значит — что пушка окажется у тебя в заднице, если сейчас же не уберёшь её от меня.

Перевод вышел вольным, но явно действенным.

— Хватит выпендриваться, ведьма. Вам лучше вести себя хорошо, если не хотите пойти вместо сосисок на костёр, — выплюнул малолетняя верзила.

Дальнейшие события больше походили на плохо-поставленную пьесу, чем на реальность. Словно в тумане, я бросилась на громилу и попыталась расцарапать ему лицо. Позже, я поняла, почему не вышло сделать это. Стэнли перехватил меня поперёк талии быстрее.

Уже смаргивая пелену гнева, я смогла разглядеть общую картину. Вот Вигвар приподнимает мою несостоявшуюся жертву за грудки. Чуть в стороне Фридрих удерживает тихоню за плечо. И в центре этого импровизированного круга всё ещё находится Кирилл, в панике наводя оружие на каждого из нас.

Волна жара заставила всех замереть. Кто-то из подростков бросил в сторону хижины бутылку с какой-то горючей жидкостью. По лицу Кирилла становилось понятно: ситуация полностью вышла из-под контроля. Словно в замедленной съемке, я вижу, как светлые глаза мальчика наполняются неподдельным ужасом. Что так напугало его?

— Валим отсюда! — вдруг закричал он и со всех ног понёсся прочь. Спотыкаясь и по-детски скуля, за ним последовали остальные.

Взрыв, а затем и треск горящих балок помешали услышать самое главное — выстрел. Страх скрутил внутренности. Вигвар превратился в каменное изваяние. Скованность подчиняла себе и меня. Но что-то всё же заставило меня двигаться: я подхватила Фридриха и помогла ему сесть так, чтобы раненное бедро оставалось неподвижным. Ярко-красная кровь выбивалась из раны слишком интенсивно. Мысль металась от одной к другой. Руки дрожали, едва слушаясь, но всё же сняли шарф с шеи и обвязали его выше ранения. Едва ли он мог послужить хорошим жгутом, но это лучшее, что я могла сделать.

Вигвар продолжал стоять на месте. Рядом был только Стэнли. Пламя бушевало, невзирая на крепкий ветер и моросящий дождь. Драгоценные секунды Фридриха растворялись в воздухе.

— Нам не справиться без Хельги, — собственный голос показался чужим. Я старалась не смотреть на запачканные кровью руки и не вспоминать, как когда-то руки брата были запятнаны моей.

Надеяться, что отряд Мирослава примчится со скоростью света, было глупо. Но что ещё нам оставалось?

— Придётся немного отойти. Огонь перебивает сигнал колдо-передатчика, — размеренно произнёс Стэнли, прикидывая, на какое расстояние понадобится удалиться.

Я ощутила прилив благодарности за его собранность.

☁ ☁ ☁

Пламя плясало за спиной, то подбираясь в лёгком па, то удаляясь. Между лопаток зудело. Ведунов уже давно не отправляют на костёр, но я продолжала по-детски жмуриться, когда начинало казаться, что тёмные огненные всполохи вот-вот набросятся на меня.

— Tut mir leid, ich glaube, ich habe deinen Schal ruiniert[19].

Фридрих сжал мою ладонь. В носу защипало и я быстро шмыгнула носом, вспоминая, что сейчас важнее нелепого страха.

— Ничего. Надену его на Хэллоуин. Ну знаешь, буду Кровавой Мэри. Что думаешь?

Ведьмак тихонько засмеялся, но почти сразу зашипел от боли. Лицо Фридриха покрывал пот. Ведьмак балансировал между этим миром и обмороком. Ни мои слёзы, ни ступор Вигвара ему не помогут. Огонь и не думал прекращаться, будто только ждал, когда сможет исполнить погребальный танец. В объятой пожаром хижине всё ещё находились наши вещи. Проклятье! Моя сумка. В ней хранились колода и отвар. Хельга всучила его мне на всякий случай.

— Вигвар!

Ведьма не отреагировал. Он стоял в пару метрах и словно смотрел сквозь нас.

— Тащи сюда свою тушу сейчас же!

Дыхание Фридриха становилось всё тяжелее, лишь убеждая в правильности принятого решения.

Вспомнив первое случайное ругательство на немецком, я попыталась вновь достучаться до Вигвара.

— Ты нужен своему брату, Trottel[20]!

Оцепенение наконец отпустило ведьмака. С его губ только и успевало слетать нечто, напоминающее ласковое обращение к младшему брату.

— Следи за раной, пока я не вернусь.

Вигвару хватило самообладания, чтобы кивнуть. Теперь оставалось лишь выяснить: хватит ли мне храбрости, чтобы спасти его брата?

Глава 24. Фабьен

Несмотря на то, что минутная стрелка не успела добраться до четвертой отметки, казалось, что прошла целая вечность с того момента, как мы покинули Фёдора. Увы, начинающийся шторм также не помогал плыть быстрее. Нас мотало из стороны в сторону, словно мы были муравьями, барахтающимися на жалком листе посреди бесконечного моря.

Рыбак рассыпался в успокаивающих фразах, но ни одна не смогла разгладить глубокие морщины между бровей Милоша. Он не переставал хмуриться, должно быть, прокручивал предсказание Эир в голове. Ведьма увидела Софью, объятую огнём. Однако ни обстоятельств, которые привели к этой ситуации, ни последствий, никакой конкретики она назвать не могла.

Тягостное непонимание и отголоски неприязни к пламени — вот что испытывал каждый в этой лодке. И всё же следовало оставаться спокойным: не терять голову от предположений и не погружаться в себя, как делал это Милош.

Было по-прежнему трудно определить, как много нас разделяло от острова. Белое полотно сгущалось, мешая разглядеть хоть что-либо. Мотор, странно ревущий до сих пор, внезапно замолчал. Как бы усердно не хлопал по нему рыбак, похоже, что тот и не планировал возвращаться к жизни.

Взволнованное восклицание вырывает из раздумий. Милош стоял у края посудины и избавлялся от пуговиц на рубахе. Пришлось за ворот оттащить его как можно дальше. Конечно, сразу после того, как я мысленно отвесил ему несколько оплеух. Куда испарилась вся его рациональность?

— Не время для водных процедур, — прошипел я, возможно, более несдержанно, чем требовалось.

— Не стой на пути, — он отмахивается от меня и вновь направляется к краю борта.

Может, всё же позволить ему прыгнуть? Но вспомнив, как реагирует ведьма, стоит нелестно высказаться в сторону её брата, тяжело вздыхаю. Едва ли она обрадуется, если он утонет.

— Ты, кажется, забыл, что единственный артефактор среди нас?

Милош покосился на рыбака, но даже если бы тот захотел, то ничего не понял. Никакой опасности для дискредитирования ковена. А вот его собственное поведение вполне ставило наше положение под угрозу.

— Без тебя эта лодка не поплывет. Взгляни, — я обвел руками пространство вокруг нас, — ты утонешь быстрее, чем доберёшься до цели.

Ведьмак ответил что-то невразумительное. Но его решимость заметно поубавилась. В наш диалог вмешались. Хельга, посоветовавшись о чём-то с Эир, вклинилась между нами. Кончик её косы мазнул меня по лицу, но раздражение быстро улеглось: слова целительницы подействовали на ведьмака, как песня дудочки на кобру.

— На острове и наши друзья. Но мы не сможем им помочь, если продолжим терять время.

Они буравили друг друга взглядом, и наконец, Милош сдался. Теперь шансы на то, что лодка заведется, значительно выросли.

☁ ☁ ☁

Не припомню, чтобы когда-нибудь было так сложно сделать вдох. Наплевав на все рациональные объяснения, боль ощущалась физически, будто кто-то ударил несколько раз по рёбрам. И ещё один раз, когда стало очевидно, что дым валил со стороны рыбацкой хижины.

Никто не стал дожидаться, пока лодка подберётся к самой кромке, и рыбак привяжет судно. Вода достигала колен, а ведьмам и вовсе доходила до пояса, но каждый упрямо и с не малой долей отчаяния спешил вперёд.

Завидев нас, Стэнли громко завопил и замахал руками:

— Сюда-а! Скорее!

Не различая ничего и никого перед собой, Милош свирепым зверем достиг разрушенной постройки. Посреди пепелища, на песке, беспомощной горсткой рассыпались трое: Вигвар, бледный, как мел; его брат, не подающий признаки жизни; и ведьма — в обгоревшей одежде, с тёмными пятнами на лице.

Ничего не говоря, Хельга принялась за дело. Я же оставался на месте, цепляясь за детали в попытке восстановить произошедшее и отогнать от себя непрошенное ноющее чувство. Милош сгрёб ведьму в охапку: не колеблясь и не торгуясь с собственной совестью.

— Ты чумазая, — хрипло проскрежетал ведьмак, не успев до конца справиться с волнением.

— А ты мокрый, как лягушка, но я всё еще обнимаю тебя.

Софья огрызнулась по-доброму. Я видел её тёплую улыбку, которую она спрятала от всех на груди брата. Она не возражала, что её сжимали, словно плюшевого медведя. Помнится, в детстве мне хотелось получить эту игрушку от мамы.

Бесшумной тенью Стэнли подобрался ко мне и шепнул на ухо кодовое слово. Мы всегда использовали его, когда один из нас узнавал нечто весомое. Ещё раз оценив ситуацию с ранением Фридриха, я последовал за айтишником, чувствуя на спине тяжёлый взгляд.

☁ ☁ ☁

Ноги вязли в песке: мне нравилось наблюдать, как песчинки приходили в движение от любого соприкосновения. Это подначивало вымерять шаг, быть осторожным.

— Так вот, моё Шато де ля Гардин[21], после того, как я отправил вам сигнал, последовал за этими ребятками. У одного из них был пистолет.

Как всегда рассказ Стэнли был насыщен эмоциями и красками, но в то же время ведьмак метко и без воды проходился по основным моментам.

— Он наставлял его на Софью, но, завидев нас, перетрусил. А потом взрыв. Паника. Ранение.

Понимаю, что не в силах сделать и шагу. От попыток совладать с эмоциями, мышцы на лице свело судорогой.

— Она испугалась?

— Испугалась?! — нарочито удивлённо переспросил ведьмак. — Да я думал, что она убьёт одного из них. Вцепилась в громилу, точно разъярённая кошка.

Стало легче. Странные реакции тела беспокоили, но всерьез размышлять об этом не было ни времени, ни желания. Сведя разговор к обсуждению плана, я успокоился окончательно.

☁ ☁ ☁

Внутри царила темнота. Спальня с двумя железными койками и стеллажом во всю стену не хранила какие-либо следы недавнего человеческого присутствия. Когда глаза привыкли к мраку, некая обветшалость всего вокруг стала очевидной. Фотография в рамке, пожалуй, была единственным не вписывающимся предметом. На ней белокурый ребёнок поедал сладкую вату, не забывая крепко держаться за изящную ладонь матери.

Хмыкаю и осторожно покидаю комнату. Блики света проглядывали сквозь узкую полосу, отделяющую дверь и пол. Хозяин дома и его гости укрылись на кухне, словно напуганные тараканы.

Искажённые гримасы на лицах всех троих мгновенно улучшили настроение. Шокировать их необычным появлением лишь первый шаг. Подождав, когда голос к ним вернётся, я сел напротив блондина и бросил короткое: «Входи».

Уже знакомый им ведьмак со словарём в руках подействовал на подростков, словно раскалённая кочерга, приставленная к коже. Стэнли остановился за их спинами, отрезая пути к отступлению. Что ж, пора приступать к основной части представления.

— Видите ли, господа, так уж вышло, что я большой сторонник развёрнутых ответов. Надеюсь, вы предоставите все подробности, что мы попросим. Это уточнение— всего лишь формальность, поскольку верю, что вы будете максимально честны и словоохотны.

Прежде чем перевести фразу, Стэнли наградил меня тяжёлым взглядом. Не сомневаюсь, что в мою сторону также прилетело несколько отборных ругательств.

Хоть подростки опасались нас, выкладывать правду не спешили. И без знаний языка становилось очевидно, что они юлили и блеяли, ходя вокруг да около.

Без особых усилий я схватил Кирилла за запястье и поместил его ладонь в обычную на вид деревянную коробку с отверстием. Этот артефакт мы позаимствовали у одного весьма богатого ведьмака, собирающего редкие ведьмовские устройства для причинения боли. По моей команде несколько острых игл вонзятся в кожу и пустят по организму магические заряды, сравнимые с электрическим током. Но я упустил эти подробности, упомянув лишь, что за каждую сказанную ложь кто-то будет кричать.

Добавив ещё несколько красочных угроз, мы наконец достигли нужного эффекта. По словам Кирилла их нанял батюшка из местной церкви. Один серьёзный человек сообщил тому, что все неприятности, случившиеся на острове за последний год — это происки чёрных ведьм. Именно они — опасная опухоль, отравляющая мир. Незнакомец, пожелавший остаться неизвестным, объяснил всю важность и опасность предстоящей задачи.

Однако, полагаю, именно деньги сыграли решающий фактор. Отнюдь не желание стать героями привело их к рыбатской хижине и заставило вынюхивать информацию. Подросткам было поручено выяснить сколько нас и наши цели.

Стэнли задавал им вопросы вновь и вновь, но из путанных ответов было трудно определить наверняка, кто это был. Но что-то подсказывало: этот человек не из ордена.

☁ ☁ ☁

Мирослав возместил рыбаку убытки, пообещав помочь в строительстве другого дома. Новое временное жилище нравилось мне куда больше предыдущего. Просторная кухня и зал выглядели чистыми и приветливыми. Хозяйка, подруга рыбака, угостила нас соленьями и выпечкой. Сытный ужин отлично помогал после напряжённого дня. Фридриху выделили отдельную кровать. Хельга смогла справиться с его ранением, и теперь ведьмаку требовался хороший отдых. А вот нам требовалось определиться с дальнейшими действиями.

Сначала необходимо поделиться крупицами информации, которую удалось вытащить из подростков. Стараясь расставлять акценты в нужных местах, в конце концов я остался доволен произведённым эффектом. Милош успешно прочитал между строк верные предположения о личности, приказавшей за нами следить. Уверен, он и раньше думал об этом. Не мог не думать.

— Если в ковене и завелась крыса, что же ты предлагаешь делать?

Хельга была недовольна услышанным, да и Эир явно не нравилась подобная мысль, однако обе девушки не стали оспаривать сказанное. Погоня за нами в Италии, неожиданно безукоризненная слежка за Марко, который долгие годы с переменным успехом скрывался от взора церкви. А теперь и этот инцидент с ранением одного из нас. Даже если отбросить скепсис и поверить в невероятный талант инквизиторских ищеек, они не обнаружили бы нас столь быстро.

— Вариантов не так много. Но, пожалуй, один у нас всё же есть. Придётся разделиться на две группы. Одна — останется на острове, тем самым выигрывая время для второй.

— Считаешь, я не понимаю к чему ты клонишь?

Тон ведьмака меня позабавил: в нём одновременно звучала насмешка и неотвратимость грядущего. Пора плавно переходить ко второй части разговора. История Фёдора заставила ведунов застыть с самыми разными выражениями лица. Эйр часто вздыхала, очевидно, сожалея о судьбе смотрителя маяка и его подруги. Хельга кидала обеспокоенные взгляды на Милоша. А тот, похоже, не мог до конца поверить в поступок близкой родственницы и бывшего ведьмака из ковена.

Что ж, надо ковать железо, пока горячо.

— Боюсь, что ни один из вас не сможет найти Грааль. Однако, я не настолько самодоволен, чтобы думать, что обойдусь без помощи. Стэнли поедет со мной. Артефактор полезен в любом деле, а от Стэнли польза двойная.

— Это невыносимо! — Хельга в гневе подскочила с дивана. — Абсурдно даже думать об этом, не то что бы произносить в слух.

— Спокойнее, — Милош попытался усадить ведьму обратно, но та упрямо оставалась на месте.

— Как мы можем ему доверять? Я понимаю, почему надо разделиться. Но в остальном. Кто-то из нас должен поехать.

— Милош капитан отряда. От него ковен узнаёт обо всём. Чем дольше он будет предоставлять правильную информацию, тем больше у нас времени. На чашу наложили мощные чары, которые защищают её от взора мантиков. А ты всё ещё нужна Фридриху.

Хельга хмыкнула и в привычном жесте убрала волосы назад.

— Но с чего ты решил, что единственный можешь найти её?

— Дорогая Хельга, неужели ты не поняла даже после всего, что услышала?

Ведьма бросила в мою сторону уничижающий взгляд, скрывая за ним стыд. Хельге не нравилось, когда указывали на очевидные вещи, смыл которых ей не удалось распознать. Она слишком явно демонстрировала это.

— Ты отражатель, Фабьен. Как и тот, кто последний держал чашу в руках, — тихонько вымолвила Эир, будто сомневалась, можно ли ей говорить о подобном.

То, что данный факт всплыл наружу, больше меня не расстраивало. Я чувствовал, что до поимки желанного артефакта оставалось совсем немного. А ради этого вполне можно пожертвовать такой малостью.

Я выпрямился, прогоняя с себя излишнюю непринуждённость. Мои способности станут решающим аргументом, чтобы заставить отряд Милоша остаться на острове. Далее мы со Стэнли разыщем артефакт, а затем без труда передадим его в руки Маренки. Незамысловатый план появился, как только Фёдор поделился своим секретом. Непредвиденные обстоятельства в виде ранения Фридриха лишь облегчили задачу. И до сих пор серьёзных препятствий в просчётах не было. За исключением одного.

Софья не спешила вступать в разговор. Но я знал о её присутствии. И мне не нужно было оборачиваться и вглядываться в дверной проём, служивший ей укрытием. Наконец, по звону украшений и шелесту одежды, я понял, что она подошла ближе. Фруктовый аромат, с кисло-зеленым оттенком, сжал сердце в тиски, а мягкий голос заставил внутренне содрогнуться в агонии. Но ни один ведун на свете не смог бы уличить меня в столь бурной реакции на Софью.

— Ты верно заметил: Альсиния и её друзья постарались на славу, чтобы защитить Грааль не только от ордена, но и от ведунов, — напряжение опустилось на плечи вместе с её ладонями. — Однако в те времена толкователей почти не было. Поправь меня, если ошибаюсь.

Ступеньки, что я возвёл к цели, разрушались на мои глазах. Она принялась массировать уставшие мышцы шеи, лишая возможности как следует позлиться.

— Может, и нас просветите? — потребовала Хельга. Не понимать происходящее нравилось ей всё меньше.

— Отличная идея! — Эир охватило радостное волнение. Провидица смотрела на Софью с смесью уважения и восхищения. — Карты, наверняка, смогут показать что-нибудь важное.

Сожалеюще вздыхаю, не сомневаясь, что это не укрылось от всех присутствующих. Безусловно, подобная мысль приходила мне в голову. Талантливый толкователь, вроде Софьи, рано или поздно нащупал бы верные нити. С ней время, затраченное на блуждание по крепости, может сократиться в несколько раз. На что-то похоже я и рассчитывал, когда только предлагал ведьме сотрудничество.

Что изменилось Фабьен?

Ничего и многое.

Стремления прежние. Я прежний. Единственное, что поменялось — отношение к Софье? И вопрос ли это? Меня раздражало искать её взглядом. Размышлять, о чём она думает. Да и в целом: думать о ней. Её слишком много.

Тогда что заставляет меня тянуться к руке ведьмы, сжимать тонкие пальцы, под недобрым взглядом её брата, и желать сделать больше?

Встряхиваю головой, абстрагируясь от всего этого, и отвечаю на закономерный вопрос:

— Хорошо. Отправимся во Францию втроём.

Часть четвертая. Шато де Монсегюр.

Глава 25. Софья

Почему бабушка поступила так? Неужели не было иного выхода? А Фёдор? Ни Мирослав, ни я не знали, что случилось с ним на самом деле. Родители говорили, что он давно уехал за границу. Есть ли шанс, что они прибывали в неведении, подобно нам?

После гибели мамы и папы Мирослав всегда старался вести себя уверено, идти вперёд, не оглядываясь. Но рассказ Фабьена, словно стал камнем, на котором он споткнулся и потерял равновесие. И все мои обиды вдруг показались незначительными. Вместо них появилась острая необходимость стать ещё сильнее. Перестать неосознанно опираться на брата, позволив ему наконец расслабиться. Снять проклятье с Фёдора — будет первым шагом к этому. Разумеется после того, как разберусь с чашей.

Стюардесса с безукоризненно вежливыми интонациями повторяет вопрос.

— Апельсиновый сок, пожалуйста, — улыбнувшись девушке в ответ, перевожу взгляд на соседнее сиденье.

Место справа пустовало, а вот Стэнли, похоже, вовсе не менял положения всё это время. Его глаза были намертво прикованы к экрану ноутбука. Ведьмак изучал чертежи Монсегюра: сравнивал старые записи (и судя по всему, засекреченные) с новыми, коих туристы с радостью выставляли в свободный доступ.

— Думаю, он скоро вернётся, — ни с того ни с сего заявляет Стэнли, коротко мазнув по мне взглядом.

Фыркаю. Хоть и испытывала толику любопытства, я всё равно не собиралась расспрашивать об этом. В конце концов, может, Фабьену захотелось в туалет?

Внимание привлекает знакомый голос. За стандартным вопросом стюардессы последовал встречный вопрос на французском. Ага. А вот и туалет. Ухоженный и довольно приятный. В дорогом костюме и со стильной причёской.

— Жюли — дочка одного французского политика. В прессе часто мелькает, что она жертвует церкви деньги, посещает разные службы. А по нашим данным, сам Папа и его приближённые не раз приглашали её на чай.

— Разве я спрашивала?

Стэнли отодвинул ноутбук и театрально вздохнул.

— Софушка, к чему слова? Я понимаю тебя и без них! — Ведьмак вдруг сжал мою коленку в жесте, сильно напоминающем успокаивающий и добавил: — Здесь не о чём волноваться, наш ажан[22] просто прощупывает почву. Есть шанс, что Жюли в курсе происходящего за дверьми ордена.

Я вновь посмотрела в сторону Фабьена. Он передавал девушке бокал с шампанским, нарочито долго касаясь её руки. Без единой тени смущения он нашёптывал ей на ухо сладкие речи. Сама того не подозревая, француженка позволяла Фабьену опутывать тело порочными нитями. Фабьен — паук, который ни за что не упустит цель, как бы та не трепыхалась. Поддаться его очарованию — всё равно что сдаться. Ты же помнишь об этом, Софья?

— Конечно, он слегка перебарщивает. Но Фабьен знает своё дело. Как-то он добывал информацию у одного шейха….

Я постаралась абстрагироваться от болтовни Стэнли. Было бы неплохо абстрагироваться и от парочки, не прекращающей ворковать и хихикать на весь самолёт. Часть меня прекрасно осознавала, что именно происходит. Жюли, действительно, могла быть важной фигурой в партии. И в встреча с ней далеко не случайность. Только никогда у тебя под рукой хакер, в чьих силах взломать сервер аэропорта и личную почту кого угодно. Наверняка, Фабьен всё просчитал.

Все его действия вписывались в разумное объяснение. Но легче от этого не становилось. Может, всё дело в том, что подобное для меня в новинку? Раньше приходилось ревновать только брата. Что делать с этим чувством сейчас, я совершенно не представляла.

— Ты в порядке?!

Уловив беспокойство в голосе Стэнли, я с лёгкой тревогой сфокусировалась на ведьмаке.

— В чём дело?

— Твоя рука.

Сама того не заметив, я слишком сильно сжала стакан. Несколько осколков впились в кожу. Порезы не казались опасными, но кровь шла, Стэнли нервничал, а я раздражалась всё больше. Из-за потери контроля поранила себя и испортила юбку.

В тысячный раз заверив Стэнли, что не нуждаюсь в помощи, я вытащила отколовшиеся фрагменты и направилась в туалет. Может, ещё получится отстирать пятно.

ℒℒℒ

— Кровь — плохой аксессуар.

Мыло выскальзывает из рук и с грохотом падает на пол. Вздыхаю. Неужели и десяти минут не может пройти без его участия в моей жизни.

— Ты прав. Руки вместо браслета или колье будут смотреться на мне лучше, — я беззаботно бросалась словами, ища глазами мыло. В памяти как назло всплывает приторная улыбка Фабьена, адресованная француженке, и язык решает действовать без меня. — Как специалист, считаешь стоит приглядеться к пилоту или кому-нибудь более экстравагантному? К французскому политику, например.

Ведьмак молчал. Выражения его лица я не видела. Новая волна раздражения, но уже на себя накатила так, что хотелось что-нибудь швырнуть. Когда потерянное средство гигиены вернулось на место, я не сдержалась и бросила взгляд в зеркало. К моему удивлению, Фабьен оказывается слишком близко. Открываю рот, чтобы спросить, но захлопываю, проглатывая возмущение. Горячие пальцы ведьмака холодными кольцами обвиваются вокруг запястья и горла.

В глазах Фабьена дотлевали угли гнева, на которых с удовольствием станцуют демоны. Если он позволит им вырваться. Не смущаясь, он прижимал к себе, удерживал напротив зеркала, и словно с хищным азартом цеплялся за любые изменения в моём лице.

Духота крошечного помещения перемешивалась с его магией, ударяя в голову. Дыхание сбилось в ту же секунду, когда ведьмак прочерчивает кончиком носа путь от щеки к виску и втягивает воздух.

— Ну и что ты делаешь?

Приходится закусить губу: не хотелось наблюдать за его довольной ухмылкой только потому, что мне нравился контраст из невесомых поглаживаний и жёсткой хватки на шее.

— Устраиваю примерку, — положение его руки имитирует колье. — Как тебе такое украшение?

Склоняю голову в бок и придирчиво рассматриваю отражение.

— Не очень-то сочетается с юбкой.

— Что ж, тогда придётся её снять.

Насмешка, едва успевшая расцвести на моём лице, вянет. Будучи уверенной в его блефе, я не успела определить стратегию поведения. Но, кажется, тело в этом и не нуждалось, с удовольствием отвечая на каждое движение ведьмака.

Мне доводилось становиться свидетельницей ловкости его рук. Кто-то восхищается игрой музыкантов, отдающихся силе звука. Подобное восхищение, я испытывала, когда наблюдала, как Фабьен взламывает замки. Точно. Со вкусом. С мастерством скрипача, который не жалеет ни струн, ни подушечек пальцев.

— Мило, — с задумчивым видом ведьмак убрал пряди, выбившиеся из косы. — То, как ты закатываешь глаза, когда тебе приятно, — пояснил он, заметив моё недоумение.

Из-за предательства любимой привычки кровь мгновенно прилила к лицу. Было бы трусливо пытаться опровергать что-то сейчас, однако покорно принимать его правила тоже не хотелось.

— Признаю, пилот бы так не смог.

Губы Фабьена изогнулись в пугающем оскале, но голос продолжал быть мягким, а движения под юбкой напористыми.

— Хорошая попытка.

Наверняка, в переводе с его «ЯСАМЫЙЛУЧШИЙ» это означало: «Даже не надейся, что я поверю, будто ты думаешь о другом мужчине сейчас». Пусть и так. Единственное, чем была занята моя голова, так это мыслями о том, как он меня…

Бесит.

До дрожи в ногах.

Раздражает.

До хрипов в горле.

Нервирует.

До бесконечных конфликтов разума и сантиментов.

Я ведь обещала, что больше никаких поцелуев с ним. Ни за что. Но вот рука уже тянется к его лицу. Скользит по скулам. Ныряет в густоту волос. И давит на затылок. Повернув голову до хруста в позвонках, губы подаются к нему на встречу.

Фабьен дышит в такт со мной: тяжело, рвано, делая над собой усилие для нового вдоха. Отдаваясь моменту, глаза закрываются. Каждый разделяющий сантиметр становится испытанием, а когда наконец весь путь пройден, на меня обрушивается пустота.

Разочарование, неудовлетворение и ещё куча куда более агрессивных эмоций сменяются друг за другом, когда сквозь пелену желания, приходит осознание, что я одна. Стою по среди туалета самолёта. В задранной юбке. С отголосками разодранных ожиданий.

ℒℒℒ

— Софушка, всё хорошо?

Я заставила себя улыбнуться. Срываться на Стэнли последнее, что должно произойти.

— Всё чудесно, не волнуйся.

Можно было похвалить собственную выдержку: мне удалось пройти мимо ведьмаков и не покалечить одного из них. Фабьен прекрасно изображал, будто бы ничего не произошло. С самым серьезным видом он изучал папку с материалами по замку.

— Как-то похолодало, не заметили? — поняв, что его проигнорировали, Стэнли захлопнул ноутбук и тяжело вздохнул. — Не поубивайте друг друга, пока я хожу за вкусненьким. Прятать трупы сегодня не входило в планы, — пробормотал он, удаляясь.

Почти сразу у меня на коленях оказался какой-то предмет. Я сощурилась, тос каким небрежным тоном Фабьен выдал следующую фразу, заставило кровь кипеть в жилах.

— Дневник Альсинии. Изучи до того, как приземлимся.

На секунду ярость отступила. Пальцы зачесались от любопытства поскорее взять в руки дневник первой ведьмы. Но я всё же отодвинула дневник в сторону.

— Хорошо, что я поехала с вами.

Ведьмак наконец оторвался от бумажек и бросил на меня заинтересованный взгляд.

— Начинаю сомневаться, что ты довёл бы дело до конца.

— Ты вся светишься от злости. Так хотелось, чтобы я закончил?

— Мне не пятнадцать, я, вполне, могу закончить и без тебя. А вот ты…

Со скучающим видом я склонилась к Фабьену. От дразнящей близости покалывало губы. Почти коснувшись уголка его надменной ухмылки, я таки оставила последнее слово за собой:

— Продолжай утешать себя, что поступил верно.

ℒℒℒ

Фабьен пересказывал нам историю Альсинии, но всё равно захотел, чтобы я изучила записи сама. Почерк ведьмы вызывал почти благоговейный трепет. Всего лишь читая, магия словесника словно поднималась в воздух и кружила вокруг.

Восторг от возможности соприкоснуться со столь далёким прошлым омрачался происходящими в нём событиями. Перелистывая страницу за страницей во второй раз, я поймала себя на мысли, что цепляюсь за одни и те же моменты.

«Лореан вовремя заметил дым. Орден поджёг соседние деревни».

«Лореан нашёл для этого подходящее место».

«Лореан, открыл мне секрет…».

Лореан удачлив настолько же, насколько загадочен. Фёдор и Фабьен сошлись во мнении, что под секретом подразумевались способности ведуна. Отражателей по пальцам перечесть, возможно, тогда их было ещё меньше. Но всё же они были. Складывалось впечатление, что Альсиния вкладывала нечто большее, чем просто правду о магии этого Лореана.

Вибрация прокатилась по всему телу. Сосредоточившись на Лореане, я перетасовала колоду и вытянула три карты.

Шестой аркан. Карта возлюбленных. Личность, находящаяся в постоянных сомнениях. Тот, кто мечется из стороны в сторону, теряется в выборах, не понимая за что следует бороться.

Шестнадцатый аркан. Башня. Горящее здание, в которое ударила молния. Летящие вниз люди. Карта сильной, но горделивой личности, погрязшей в глубокой безысходности. Магия ясно давала понять, что указанный человек страдает от потери близкого и в то же время прибывает в состоянии постоянной злости.

Ещё до того, как перевернуть последнюю карту, было очевидно, кто кроется за ней.

Нулевой аркан. Шут.

Немного поразмыслив, мне удалось соотнести неизвестные фигуры. Шут-Фабьен, Башня-Фёдор и Возлюбленные-Лореан. Карты давали чёткие подсказки. То, что объединяет этих ведунов и есть ответ на вопрос о секрете Лореана. Но что у них общего помимо способностей?

ℒℒℒ

Меня резко притянули к себе. Вскинув голову, я наткнулась на светящееся озорствомлицо Стэнли.

— Все любят помечтать, но лучше этим заниматься в кровати.

Мы шли к зоне выдачи багажа, и я едва не поздоровалась лбом со стеклянной дверью. Поблагодарить ведьмака шанса не предоставилось: прошедшая под руку парочка лишила меня дара речи. И даже после того, как Фабьен с Жюли скрылись в здании, ноги, словно прилипли к асфальту, отказываясь куда-либо идти.

— Ах это, похоже, Жюли оказалась полезной, — заметив моё замешательство, прокомментировал Стэнли и распахнул дверь. — Дамы вперёд.

Хмыкнув, послушно делаю шаг.

— Полагаю, пока мистер задница де Ла Саль трудится над своим заданием, нам отведена роль смиренно ждущих?

— Именно так. Но не печалься, Софушка. Нам будет чем заняться.

— Ага, хоть деньги оставил. И на том спасибо.

Ведьмак хохотнул и приобнял меня за плечи:

— Поразительно, как за столь короткое время, ты успела тонко прочувствовать все потрясающие черты его характера.

Да уж, определённо, есть чем гордиться. Проглотив горечь, словно гадкую конфету, я твёрдо решила отужинать самым дорогим французским блюдом.

ℒℒℒ

Золотые оттенки буквально во всём не нервировали, вопреки первоначальным ожиданиям. Белоснежные колоны, обступающие со всех сторон, создавали впечатление, что ты очутился в древнем дворце или неприступной крепости. Тут уж кому как нравится. Стэнли же выбрал столика возле огромного окна с панорамным видом на город. Со всем скоро я прочувствовала всю прелесть нашего расположения. Ненавязчивый запах зажжённых свечей расслаблял. Тихие отголоски фортепиано в сочетании с терпким вином, ценою в несколько неприличных нулей, лились бальзамом на натянутые нервы.

Я покачивала ногой в такт музыке, осматривая гостей за соседними столиками. Мысли блуждали, не останавливаясь на чём-то конкретном. Губы смаковали сладковатое послевкусие напитка. Приятно отвлечься от суматохи и собственного раздрая. А ещё было приятно проводить время со Стэнли. Не то чтобы я сомневалась в его умении поддерживать разговор, но ведьмак в очередной раз сумел меня удивить. Он делился увлекательными фактами о Бордо. Этот старинный город французы называют «Лунный порт», если посмотреть на него с самолёта, то без труда можно различить очертания полумесяца. Под переливы голоса Стэнли в голове вспыхивали яркие картинки каменного моста с семнадцатью арками или широкой площади с дворцами и фонтанами, из-за которых казалось, что здания построены на зеркальной глади.

На город опускался сумрак. Толпы студентов и горожан неспеша прогуливались по улицам, нередко останавливаясь, чтобы сделать фотографию архитектурных красот. Совсем скоро в ресторане не осталось свободных столиков. Абсолютно разные люди: кто-то с детьми, кто-то пришёл, чтобы отметить годовщину, кто-то — выгулять новое платье, однако всех объединяло желание насладиться вечером и компанией друг друга. Понравилось бы здесь родителям? Они не в восторге от французской кухни, но, бьюсь об заклад, что живая музыка пришлась бы им по душе. Папа ни за что не упустил бы возможности закружить маму в танце.

— Душа моя, — Стэнли отложил в сторону столовый нож, которым секунду назад разделывал стейк, и пригубил вина, — ты ведь не почитатель кровавых расправ в публичных местах?

Вопрос Стэнли выбил из колеи. Понятия не имея, к чему он вёл, я всё же ответила:

— Конечно нет.

— Однако ты слишком долго наблюдала за соседним столиком.

Я невольно посмотрела в указанную сторону: ухоженный мужчина средних лет ужинал со своим молодым сыном? Оба выглядели привлекательно и солидно, но мозг всё ещё не улавливал сути.

— Мне почудилось, что ты решила приударить сразу за двумя.

Ещё раз оценивающе прохожусь по мужчинам. Что-то в этой картине не давало покоя. И это что-то совсем не относилось к моему желанию пофлиртовать с ними.

— Даже если и так, при чём здесь кровавые расправы?

— Наш Монпансье[23] может быть жесток, — что-то в моём выражении лица повеселило собеседника. — Ты что не замечала все эти ужасные мысли в его глазах, стоило только Фридриху очутиться рядом с тобой?

Смех сдержать не удалось. То, как изящно Стэнли пытался сводничать, было выше всяких похвал. Однако ревность и Фабьен казались чем-то несовместимым. Провокация в самолёте это доказала.

— Добавишь что-нибудь ещё или мы закончим ужин и прогуляемся?

— Позволю себе последнее маленькое замечание.

Рука Стэнли опустилась на моё оголённое запястье. Затаив дыхание, я следила за необычайно вальяжными движениями ведьмака напротив: склонившись, так что его бёдра врезались в край столика, он мягко дёрнул меня на себя.

— Как менее консервативный и опытный ведьмак… — Стэнли вдруг бросил взгляд мне за плечо и сверкнул зубами, — всё же советую попробовать и с двумя.

Звон посуды отрезвил и заставил нас чуть ли не отскочить друг от друга. Бросив кейс на стол, Фабьен лениво разминал шею. Я невольно сжалась, он ничем этого не выражал, но агрессия Фабьена ощущалась на интуитивном уровне. Она напоминала запертого в клетке питбуля, рвущегося на волю.

— Мой уютный Прованс, ты кажешься напряжённым.

Фабьен потирает лоб, словно в попытке успокоиться. И, похоже, у него получается. С прохладой в голосе он сообщает, что нам пора уходить. Удивительно, но мисс Жюли и впрямь смогла помочь: только благодаря ей удалось избежать незапланированного столкновения с инквизиторами.

ℒℒℒ

Со времён инквизиции у ведунов появилась ироничная пословица: «Только Глупые и Прекрасные оказываются сожжены. Умные и Ведьмы живут долго». Но вот что делать прекрасным ведьмам, вроде меня, увы так и не придумали.

Добровольно вступив в огненную ловушку, главное — не терять драгоценные минуты. Ядовитый дым, не давая возможности перевести дух, проникал в лёгкие. Прикрывая нос рукавом, я ориентировалась исключительно за счёт магии. Карты звали меня. Их голос напоминал звон в ухе. И он становился всё сильнее и сильнее.

Кашляя и вытирая проклятые слёзы, я наконец добралась до сумки. Таро и лекарство для Фридриха лежали в шаге, когда жуткий треск пригвоздил меня к месту. Потолок рушился, пламя так и норовило отщипнуть от меня куски кожи. От отчаяния пространство вокруг плыло белыми пятнами. Трусливые мысли набросились, как пираньи, почувствовавшие запах крови. Должно быть, именно такой конец я и заслужила. Поиграв со смертью однажды, разве неочевидно, что обязательно встретишь её вновь?

Короткий вдох. Шум и…


Я резко распахиваю глаза, дёргаюсь всем телом и расслабляюсь. Паника, накатившая в кошмаре, понемногу отступала.

— Плохой сон?

Макушку обдало тёплым дыханием. Оторвав голову от чужого плеча, сконфуженно бормочу что-то вроде «плохие воспоминания». Сознание прояснилось, и я поспешила убрать руку с твёрдого бедра. Почему вообще она оказалась там? Фабьен не даёт сделать задуманное. Переплетая наши пальцы в знакомом жесте, он вынудил меня оставить всё как есть. Выматывающий сон отбил всякое желание вредничать или спорить.

— Мы почти на месте.

— И что это за место? — сквозь зевок, наконец складываю слова в предложения.

— Безопасное.

Уж не в дом ли к Жюли мы едем? Услышав смешок, с опаской поднимаю взгляд. Да, никаких сомнений, что я произнесла это вслух. Такой довольной гримасы на его лице не было давно.

В темноте трудно разобрать что-то конкретное, но я могла поспорить, что мы проезжали довольно холмистую местность. Вероятно, глушь?

— Мы недалеко от деревни Овиллар, — унял моё любопытство ведьмак.

— Погоди-погоди, — не сдержавшись, выдёргиваю ладонь из захвата и скрещиваю руки на груди. — Та самая, что стоит на паломническом тракте?

Фабьен безразлично пожимает плечами. По спине пробежал холодок. Отлично. Просто великолепно. Мы едем туда, где когда-то лежал путь к гробу святого Иакова.

— Одна из главных христианских святынь, наверняка, самое безопасное пристанище на свете.

Замечание не произвело на него должного впечатления. Ведьмак пригладил несуществующую складку на брюках, а затем похлопал себя по плечу, предлагая мне подремать ещё немного.

— Не волнуйся. Я знаю, что делаю.

Даже не нужно было прислушиваться к себе, чтобы понять — я ему верила. Самое отвратительное во всём этом

ℒℒℒ

С первого взгляда могло показаться, что мы на пустыре, поросшем бурьяном и остатками некогда, вероятно, жилого домика. Но чем ближе мы подбирались к голому фундаменту, тем яснее становилось, что мы попали в обитель ведуна. Родовая защита таяла на глазах, место обрастало реальными чертами. Защиту такого масштаба могли сотворить лишь несколько артефакторов, принадлежащих к одной семье. А это значит что, — я взволнованно вытираю ладони о ткань, — он привёл нас к себе.

Каменное двухэтажное здание светлого, чуть выгоревшего оттенка, с черепичной многоскатной крышей утопало в зелени и сияло в отблесках множества фонарей. Входная дверь, как и деревянные окна с милыми ставнями могли похвастаться богатым изобилием цветов. Тот, кто здесь жил, постарался на славу, во всех традициях французской романтики.

Когда Фабьен постучал, я не могла отделаться от чувства, что не должна быть здесь. Дом, то место, которое оберегаешь, куда не приводишь вот так запросто и не подвергаешь опасности. Это — что-то личное, даже для Фабьена. Вот только источаемое им равнодушие, словно пыталось убедить в обратном.

На пороге нас встретила высокая худощавая женщина с абсолютно непроницаемым выражением. Рада ли она нежданным гостям? Злится или напугана? Я не замечала ни единой эмоции, до тех пор, пока чёрные бездонные глаза не остановились на Фабьене. Она отступила назад в замешательстве. Возможно, так показалось только мне.

— Bonne soirée, mère[24] — ведьмак зашёл в дом, поравнялся с хозяйкой дома и на кратчайшее мгновение прижался губами к её щеке.

Она слегка отстранилась.

— Combien de temps vas-tu rester à la maison?[25] — непринуждённо интересуется она, кивком головы, призывая нас зайти.

— Недолго, — Фабьен переходит на английский, стараясь не морщиться. Что-то в словах женщины ему явно не понравилось.

Она в очередной раз кивает, сообщая, что сейчас же подготовит гостевые комнаты.

— Если твоя мама нас ещё и покормит, то я прямо сейчас готов сделать предложение, — Стэнли скинул с себя багаж и принялся расхаживать по комнатам.

Подивившись его бездонному желудку, я хотела последовать за ведьмаком, но заметив пустой взгляд Фабьена, замешкалась. На что он так пристально смотрел? Впереди был только вход в одну из комнат, должно быть гостиную? Приглядевшись внимательнее, я нашла то, что его так взволновало. Шторы. Ярко-синие и задёрнутые. Точно такие же, как и в одном из мрачных снов Фабьена. Или правильнее будет сказать воспоминаний?

Глава 26. Фабьен

Мама не произносила этого, но всегда казалось, что таким образом она пыталась скрыть существование сына. Мы проживали на отшибе. Магия защищала дом от визитёров и любопытных глаз. Однако утром, в полдень или вечером шторы неизменно отгораживали меня от внешнего мира.

Она двигалась всё так же тихо, словно тень, заменившая собой хозяина. Сколько мы не виделись? Месяц? Два? Мама не изменилась ни на йоту. Светлая кожа с медным отливом, отсутствие морщин, черты лица, будто бы высеченные рукой мастера — изящная статуя из флорентийской бронзы. Статуи не чувствуют, не сожалеют и не живут. Но каким-то образом этому холодному камню удаётся до сих пор удерживать моё сердце в плену. То, что от него осталось, взволнованно вздрогнуло, заслышав слова ведьмы, что всё ещё стояла рядом.

— Аннет, вы не против, если я приоткрою шторы?

Мама застыла посреди лестницы, ведущей на второй этаж. Чуть склонив голову, она вперилась в девушку взглядом достаточно тяжёлым, чтобы заставить человека стушеваться.

— Видите ли, порой у меня случаются приступы клаустрофобии, — Софья часто задышала и принялась обмахиваться ладонью, точно веером. — Задёрнутые окна сужают пространство. Начинает казаться, что стены хотят тебя раздавить. Я впадаю в дикую панику! А паника — не лучший собеседник во время чаепития.

Пришлось опустить подбородок и слегка прокашляться, дабы скрыть улыбку: лгала Софья так же очаровательно, как и ревновала.

— Чаепитие? — прохладно интересуется мама, наконец спустившись и поравнявшись с нами.

— Боюсь, кофе на ночь сыграет с организмом злую шутку.

Не придумав достойной причины для возражений, маме пришлось согласиться. Уже спустя пару минут на кухне засвистел чайник, а мы вновь остались наедине. Вопросы кружили на языке. Подтолкнуло ли тебя к этому что-то кроме жалости? Пугает ли тебя то, что между нами происходит, как меня? Ни один из них не был озвучен из-за нежелания услышать ответы или ещё хуже — страха.

Украсть редкий камень у наложницы шейха или проникнуть в музей магических артефактов и то оказалось куда проще, чем поцеловать ведьму. И дело не в том, что мне не хотелось наброситься на её рот. Как раз только этим и была забита моя голова. Однако, вот так сюрприз, не отрицать чувства и принимать их — не одно и то же. Всё, что Софья заставляет испытывать, необратимо подталкивает к потере контроля. А контроль — именно то, что делает меня собой.

— Ванная на верху?

Ворот рубашки, словно жёсткие ладони, сдавил горло, перекрывая доступ кислороду. Во рту пересохло.

Потерпи ещё немного Фабьен.

— Да, — выдавливаю наконец из себя.


ℒℒℒ

На моей памяти это первая мамина улыбка, не похожая на заморозки, опускающиеся ранней осенью. Удивительнее только причина, вызвавшая её. Гостиная, по обыкновению, наполненная тягучей затхлостью и вялостью, заметно преобразилась. Запахи свежих ягод и сушёных трав разжигали аппетит. Преломляясь, лунный свет касался тёмных углов и каждого ведуна в комнате. Одна деталь. Всего лишь открытое окно так повлияло на место, в котором сама жизнь, казалось, остановилась давным- давно.

Очарованная атмосферой мама позабыла о том, что не умеет показывать эмоции: когда Стэнли восхитился видом на внутренний дворик, она позволила себе изумиться, а глазам раскрыться и взглянуть на дом ни как на что-то сковывающее.

Постукивание дна чашек о блюдца, степенные беседы — соблазн насладиться этими мгновениями был слишком велик. Я не вникал в то, о чём эти трое болтали, а просто наблюдал. Софья активно жестикулировала, будто чертила знаки в воздухе, а Стэнли с ярым энтузиазмом подхватывал разговор. Мама слушала внимательно, изредка хмурясь или разрешая уголку губ чуть вздёрнуться.

— Это правда, что у вас по улицам ходят медведи?

— Это бредни. Ты ведь не встретил ни одного. Да и как же они будут ходить, если сидят на привязи? — Софья игриво откинула волосы за спину, и улыбаясь до морщинок в уголках глаз, продолжила. — У каждого уважаемого человека в России есть домашний медведь.

Стэнли прищёлкнул языком:

— То-то ты временами такая суровая, душа моя.

Часы пробили за полночь. Я расслабил галстук, расстегнул пуговицы на рукавах и уже приготовился к тому, что мы начнём расходиться по комнатам, когда мама с чего-то решила огорошить меня.

— Софья, не поможешь убрать со стола? — в её голосе прозвучали подозрительно незнакомые нотки.

Ведьма не задумываясь согласилась. Пришлось вмешаться.

— Она ведь наша гостья. Позволь мне помочь, maman.

— Я давно не общалась с кем-нибудь по-женски. Не лишай меня такой возможности.

Оперевшись на подлокотники и соединив кончики пальцев вместе, взглядом скольжу по матери. Что она задумала? Всё внутри противилось тому, чтобы оставлять их наедине. Может быть, во мне говорила обида: мама выказала желание посекретничать с незнакомой ведьмой, а не с сыном? Но прислушавшись к ощущением, отметаю этот вариант. Дело в другом. Похоже, мне не хотелось позволять матери находиться с Софьей с глазу на глаз хоть сколько либо, потому что я не был уверен в её намерениях. Что именно она скажет? Как это отразится на Софье? И почему, тысяча проклятий мне на голову, я вообще об этом думаю.

— Ты не обязана, — предпринимаю ещё одну попытку, которую ведьма демонстративно проигнорировала. На душе скребли кошки.

ℒℒℒ

Ночь вышла беспокойной. Лишь под утро, сев за продумывание плана, тревоги отступили. Оказавшись в привычной стезе, без необходимости отвлекаться и переживать о постороннем, настроение улучшилось. После утренней пробежки, мне и вовсе показалось, что всё вернулось на свои места: обострённые чувства потухли, а мысли сосредоточились на Граале. Ни пребывание в этом доме, ни мама, ни ведьма, только чаша, Фабьен. Только она.

Роса оставляла влажные следы на икрах. Утренняя прохлада бодрила. Зайдя в дом, я наткнулся на его хозяйку. Гляделки продлились всего несколько секунд, однако и их хватило, чтобы понять — мама нервничала. Лицо оставалось невозмутимым, но её грудная клетка поднималась и опускалась в неровном ритме. Она постукивала носком туфель по полу, наверняка, думая, что я не замечаю.

— В чём дело?

Мама отвела взгляд. Задушив в себе порыв взять её за руку, повторяю вопрос.

— Что бы ты поел на завтрак? — прошелестела она губами.

— Прости?

— Есть ли у тебя любимое блюдо?

Удивленно вскидываю брови. Раньше она никогда не спрашивала о том, что мне нравится. Это касалось не только еды — всего.

— Блинчики…

Мама уходит. Обескураженный внезапностями, заставляю ноги двигаться.

Стэнли уже ожидал в комнате, отведённой под кабинет. Вращаясь на кресле, ведьмак что-то быстро печатал в телефоне. Завидев меня, он убрал его в карман и расплылся в самой опасной из своих гримас.

— Утречка, мой Тур де Франс.

Махнув в сторону соседнего стула, я спокойно дожидался, когда он освободит моё место. Однако Стэнли и не думал уходить, только поменял положение.

— Судя по всему, ты уже готов вламываться в защищённые крепости и обкрадывать орден. Мне так же не терпится ринуться в бой. Однако пока в нашем механизме не хватает винтика.

— Винтика?

Ведьмак плутовски поиграл бровями.

— Я намеревался разбудить Софушку. Ну знаешь, завтрак в постель или волшебный поцелуй. Но что-то подсказывает, тебе хочется этого больше.

— Болтаешь глупости с самого утра.

Стэнли упёрся ладонями о стол и резко поднялся.

— Что ж, поцелуй, так поцелуй.

Хлопаю ведуна первой попавшейся папкой по затылку. Сопя, он сползает по спинке кресла и надувает щёки.

ℒℒℒ

Я постучал в третий раз, но Софья не отреагировала. Толкнул дверь, и та с лёгкостью открылась. Куда подевалась вся предусмотрительность ведьмы? Пускай я и сказал, что мы в безопасности, но стоит быть более бдительной, когда ночуешь в незнакомом месте.

Пришлось тщательно приглядеться, чтобы в куче из одеяла и подушек различить кудри волос, а потом и нижнюю часть лица. Ведьма поджала губы, когда я её позвал, но выбираться из тёплого кокона не спешила.

— Продолжишь притворяться спящей?

Софья закопошилась и высунула руку, чтобы средним пальцем ёмко продемонстрировать, какого она обо мне мнения. Это вообще нормально умиляться с подобного?

Доски издали характерный скрип. Я остановил себя в нескольких шагах от кровати.

— Хочешь, чтобы тебе помогли избавиться от всего лишнего? — невинно интересуюсь, изучающе скользя взглядом по прикроватной тумбочке. Телефон, расчёска, тюбик с кремом, так-так, а вот это уже интереснее: таро и лист бумаги. Делала расклад. Пальцы тянутся к любопытной вещице.

Софья фыркает и скидывает одеяло. Предусмотрительно отступаю: скрывая следы того, что пытался сделать. Всё внимание сосредотачивается на сонной, но, определенно, хитрой полуулыбке. Опускать взгляд ниже не решаюсь. Ведьму же сложившееся положение вещей отнюдь не смущало. Приняв позу лотоса, она сбрасывала последние путы сна. Потягивалась, разминала шею, но не прикладывая никаких усилий, чтобы пригладить беспорядок на голове или прикрыть обнаженные бёдра.

— Уже начал грызть локти? — промурлыкала девушка, плавно ведя ладонью от коленки до груди.

Происходящее напоминало пребывание в тревожной полудрёме, когда всё в мыслях перемалывается и превращается в жижу, а онемевшие конечности отказываются подчиняться. Нужно увести разговор в иное русло, прекратить любимые намёки на то, что между нами существует хоть что-либо. Лгать всё равно, что читать вслух детские сказки: ничего замысловатого и сразу настигает в цель. Но ложь об этом грозилась стать самой неудачной и жалкой в моей жизни.

— Так и есть, — натянутая усмешка упрощает процесс признания. Дальше слова льются сами по себе. — Уже пожалел. Пару раз в душе. И несколько раз перед сном.

Голые ноги девушки покрылись мурашками, немного нервно она проводит по волосам.

— Ты заслужил помучиться.

— Заслужил, — тут же соглашаюсь, пытаясь контролировать дыхание. Возможно, ей всё-таки следовало прикрыться. Во всяком случае для моего спокойствия.

Неосознанно отвожу взгляд и снова натыкаюсь на карты. Ведьма уловила оттенки заинтересованности на моём лице и в секунду поборола смущение.

— Зачем пришёл?

Суровый тон лишь подогрел любопытство. Если и сомневался до этого, то теперь убедился в ценности информации, изложенной на листке. Она совершенно точно не хочет об этом говорить. Что ж, узнаем иначе.

Полностью сосредотачиваюсь на Софье, демонстрируя равнодушие к убранству её тумбочки.

— Пора заняться делом.

ℒℒℒ

Жюли из тех, кто легко и без раздумий делятся фактами, что отнюдь не свидетельствует о глупости. Скорее о том, что несмотря на тесные отношения с церковью, к делам ордена девушку не подпускали. Вот почему она не придавала значения приглашению в Монсегюр. Из её слов становилось понятно, что в последнее время священная элита увлечена крепостью. Уверен, ищейки обыскали каждую щель, не найдя желаемого. Но тем не менее это не заставило их начать поиски в другом месте. Более того, они намеренно распустили слухи о чаше и о том, что она уже давно покинула стены Монсегюр.

— Наше положение невыгодно, — заключила ведьма, очерчивая пальцем чертежи, разложенные на столе. — Внутри не так уж и просторно. Искать чащу, одновременно избегая столкновений с инквизиторами не получится, — она становилась всё угрюмее. — А учитывая, что орден стал чаще посылать туда людей. Боюсь, они знают, что она в крепости. Нас ждут.

Ведьма права: встреча с инквизиторами дело предрешённое, вот только кто сказал, что её стоит избегать. Орден не знает наверняка о местоположении Грааля, лишь предполагает. И да, они ждут ведунов — опытных и элитных членов ковена. Тех, о ком им рассказал предатель. Только-только вступившая ведьма из забытого всеми ковена, никому неизвестный айтишник из Америки и я — существование которого семья упорно отрицала. Софья уже выражала эту идею, тогда на собрании, и сейчас она казалась, как никогда удачной.

— Мы пойдём под своими настоящими личинами. Не нарушая закона. Да и кому в голову придёт подозревать таких, как мы? — Стэнли подмигнул девушке, однако даже после этого серьёзность её не покинула.

— У них нет ничего на Стэнли. Предположим, что забыли и о том, как я ударила одного из священников, — голос Софьи звенел от напряжения. — Но не думаю, что они легко сотрут из памяти Фабьена. Тот инквизитор, он…

Девушка сжимала кулаки так сильно, что это могло ей навредить. Меня и самого передёргивает, стоит вспомнить жёлтые ехидные глаза или тот розарий. Но замешан ли здесь только страх?

— Он опасен, — с нажимом закончила она мысль.

— Для нас или для меня?

— Какое это имеет значение, пока мы в команде.

Она вскидывает голову, когда заставляю её разжать ладони, и сразу же отводит взгляд. Всё-таки остались следы от ногтей, — успевает выхватить из вороха в голове мозг прежде, чем сосредоточиться на реакции ведьмы. Жилка на шее бьётся. Старается держаться ровно, но всё говорит о том, что ей некомфортно. И то, как она пытается увиливать.

— Что ты знаешь?

— Не больше твоего.

Упрямая.

В диалог взглядов вмешался завтрак. Настаивать на ответах я не стал, и мы спустились ко столу.

ℒℒℒ

Аромат выпечки и варенья едва ли не сбивают с ног своей сладостью. Замешкавшись, даю себе несколько секунд, чтобы осознать, что нахожусь в том же доме, где провёл всё детство. На подоконниках, не сокрытых плотной тканью, стояли вазы со свежими цветами. По центру ждала мама с совершенно безмятежным выражением лица, что абсолютно дико для статуи, но вполне естественно для обычного человека.

Придерживаясь приличий, отодвигаю стул для матери. Заторможенно кивнув на её благодарности, в прострации проделываю тот же жест с Софьей. Какие разговоры между двумя ведьмами могли стать причиной столь странных метаморфоз? И как только одно утро способно принести столько вопросов. Главный их которых всё ещё касался поисков чаши. Игнорировать предупреждения Софьи нельзя. Не важно по каким причинам, если она почувствовала опасность, значит так и есть.

Вход в замок располагается на самом высоком месте. От тропы к нему гораздо больше метров, чем необходимо для перемещения. А если подойду ближе, увеличивается риск, что меня заметят. Сократить расстояние и оставить его всё ещё безопасным — предстоит занятная головоломка.

Боль в коленке рушит всякую сосредоточенность. Обращаю внимание на ведьму, рассчитывая на объяснения, но она только лишь указывает подбородком в противоположную часть стола. Мама смотрела выжидающе, крепко стискивая столовые приборы.

— Я давно не практиковалась. Пойму, если вышло не очень.

Что от меня хотят, я понял сразу. Блинчики. Приготовленные для меня. Стоит ответить сдержанно? Кивнуть? Должен ли я поощрять её внезапные действия.

— Je ne me souviens pas quand j'ai mangé de si délicieuses crêpes[26], — правдиво говорю то, чего она так ждала.

Она провела кончиком салфетки по уголкам губ, посмотрела на Софью, словно искала у той поддержки, и ответила менее прохладным тоном, в сравнении с моим.

— Je vous remercie[27].

ℒℒℒ

Покончив с завтраком, было решено переместиться в сад. Стэнли зачастую выбирался на свежий воздух, если предстояло сложное дело. Необходимо разобраться со всеми нюансами как можно быстрее. Завтра утром из деревни отбывает туристический автобус. Он и отвезет нас прямиком к цели.

Я обрисовал ведьмаку несколько домыслов на счёт проникновения в Монсегюр, однако ни один из вариантов не показался надёжным. Оперевшись на деревянные перила беседки и подставив лицо под солнце, я стал ждать, пока Стэнли прохрустит суставами пальцев. Уж не знаю, что это за ритуал, но до сих пор он работал безотказно. По блеску в глазах я понял, что у напарника появился план.

— В играх в таких случаях прибегают к читам. Кто-то скажет, что это нечестно. Что, определённо, нам подходит.

Стэнли воспринимает мир иначе, спорить или пытаться переубедить, что реальная жизнь отличается от игры, бессмысленно и совсем не на руку нашим планам.

— Какой чит-код мы можем использовать?

Ведьмак схватил чистый лист бумаги, выудил из-за уха карандаш и принялся выводить линии. Я едва поспевал за движениями его рук. Когда он закончил, передо мной появилось схематичное расположение крепости, тропы к ней, двух неизвестных точек, а также нескольких математических расчётов.

— Твоя магия работает в радиусе пятисот метров. До входа в Монсегюр почти полтора километра. Если поместим зеркало здесь, — Стэнли указал на первый отрезок, — а затем ещё одно — через пятьсот метров. Получится что-то похожее на мост. Когда доберешься до второго зеркала, то сможешь отыскать проход в крепость.

Только я бы назвал это не мостом, а коридором, внутри коридора. Обычно я сразу попадаю в физическое место. А в этот раз предстоит перемещаться только по отражающим поверхностям. Как бы то ни было, это звучало как план, который точно сработает. Когда инквизиторы поймут, что Стэнли и Софья ведуны, то сконцентрируются на них. Это позволит почти беспрепятственно вести поиски. Прекрасный отвлекающий манёвр.

— Камеры, — спохватился я. — Если попаду в мониторную комнату, сможешь удаленно вывести их на некоторое время?

— Мой свежий багет, для тебя всё что угодно. Вот только, не пора ли поговорить и о моём вознаграждении?

Стоило догадаться, что его намётанный взгляд не упустит желаемого. Утром, когда Софья нагибалась над столом, из её кармана выпала связка ключей. Ничего необычного, не считая брелка в виде лимитированной фигурки Оби-Вана Кеноби. Помимо Дарта Вейдера, которого я пообещал достать, в коллекции Стэнли не хватало и этого персонажа.

Не рассчитываю на успех, но всё же делаю попытку:

— Не подделка ли?

— Я бы это понял.

Заяви подобное кто другой, я бы засомневался. Но передо мной поехавший фанат этой вселенной. Ошибки исключены.

— Думал, Софья тебе нравится.

Он лишь виновато усмехнулся. Что ж, этим всё сказано.

ℒℒℒ

Сумерки ещё не опустились на землю, но на чистом небе уже проглядывали первые звёзды. Тонкие очертания серпа луны напоминали чью-ту безумную улыбку. Я не верил в знамения, хоть и знал сотни примеров, подтверждающих их силу.

Поглощённый завтрашним днём, я не менял положения долгое время. И сейчас плетенное кресло с особой жестокостью напоминало об этом, впиваясь в затёкшее тело. Но вот ветер доносит тот аромат, иватные ноги и руки наполняются энергией, а по венам вновь разливаются тоска и желание. Пьянящая композиция. Похожая на ту, по которым пишутся трагедии.

— Я собираюсь просто сесть к тебе на колени.

Не успеваю поразмыслить над сказанным, как ведьма оказывается на мне: в мгновение ока она перекинула ноги за ручку кресла и крепко обхватила за шею.

— Предупредила заранее, на тот случай, если твоя нежная натура вновь захочет сбежать.

Похоже, сцену в самолёте мне припомнят ещё не раз. Не удивлюсь, если не раз в понимании ведьмы равняется вечности. Однако даже приятная тяжесть и тепло, исходящее от девушки, не смогли заглушить простую истину — между нами не будет вечности.

Волосы скрывали профиль ведьмы, пальцы рук слегка дрожали. За ироничными выражениями скрывалось что-то иное. Не тороплю её. Ненавязчиво поглаживаю по пояснице, накрываю ладонью талию и притягиваю к себе. Наконец, Софья решается заговорить.

— Листок, что ты заметил у меня. Я выписывала варианты и зачёркивала, пока не остался подходящий. Тот, который помог понять, что же связывает троих отражателей.

Видя моё полное замешательство, ведьма попыталась объяснить. Но будто бы избегая сути. Карты показали ей, что судьба Грааля закручена с судьбой Лореана. А мотивы ведьмака из древности, якобы, перекликаются со мной и Фёдором. Общее между нами как-то должно помочь в деле. Но как?

— Я звонила бабушке. Расспрашивала о Фёдоре, о детстве и родителях. Его отец не ведьмак. И не обычный человек. Он был инквизитором.

В окошке зажегся свет. Звуки насекомых отдалились, а потом и вовсе исчезли. Ведьма тоже будто осталась на периферии сознания. Такой поворот не мог быть обычным совпадением. Возможно, поэтому отражателей так мало среди ведунов? Контактов с инквизиторами избегает любая ведьма. И только некоторым из них не везёт.

— Это не всё, — Софья сутулится и говорит с трудом, словно ей мешает невидимый ком в горле. — Твоя мама рассказала о произошедшем с ней.

Перед глазами плывёт. Но я продолжаю слушать.

— Одна деталь не даёт мне покоя. Вивьен ранила его. Оставила порез на лице. Не могу утверждать наверняка, но в Дуомо, — она замолкает, чтобы набрать побольше воздуха, — на щеке того инквизитора я видела шрам.

Не уверен, сколько именно продлилось это ощущение, будто внутри зажгли свечу или поместили бомбу, которая вот-вот взорвётся. Или привязали камень к телу и бросили в реку. Трудно найти подходящее сравнение. Мыслить трезво не получалось. В какой-то момент эмоции и вовсе пропали. Осталось лишь ледяное безразличие ко всему, и единственно правильным казалось сменить тему. Перестать жаться к боли, как к источнику тепла.

— Если хочешь, могу спросить у карт, — за наше знакомство Софья первый раз попыталась сама взять меня за руку.

— Пытаешься отвлечь меня от Грааля?

Я осознавал, что нёс полнейшую чушь. Есть ли в мире ещё один человек, кроме меня, кто стал бы стачивать ножи об сердце другого, чтобы просто сбить его с пути.

Ведьма вскочила, словно на моих коленях разбился пчелиный улей. Обида мешала ей дышать. Она давила всхлипы. Пыталась показать, что мои слова не задели её. Смотрела сверху вниз.

— До сих пор я никогда не была против соревнований с тобой. Я хочу победить. Но мне жаль, если ты думаешь, что такими методами.

Разочарование Софьи прошлось по мне дорожным катком.

Глава 27. Софья

Всё шло из рук вон плохо. Катилось, чёрт знает куда. Я совсем не планировала того, что чувствую. Но я чувствую. С того момента, как переступила порог дома Фабьена, а, может быть, начала ещё раньше — когда он ворвался в штаб ковена, подобно непрошенному гостю. Подобно мне.

Бабушка не раз твердила, что помогать нужно только тем, кто пытается, но не способен себя защитить или тогда, когда тебя попросят. Назвать ведьмака беспомощным — язык не повернётся. И уж тем более он не собирался молить о помощи. Но разве меня когда-либо волновали чужие желания? Возможно, потому-то судьба и решила преподать урок. Показать, что бывает, если во время не уйти, не остановиться, а продолжить упорно лезть в чужой семейный улей.

Приступ откровенности со стороны Аннет обезоружил меня. Оставалось лишь теряться в догадках, почему она это делала, и молча наблюдать, как боль этой женщины обличалась в слова. Ужасные слова. Из тех, после которых хочется помыться.

«Я плакала, когда узнала, что беременна. Плакала, когда мне передали его в руки. Я плакала, потому что хотела избавиться от него, но не могла, — женщина горько усмехнулась и подняла взгляд на меня. — Знаешь почему? Потому что ОН не плакал. Странно правда? Фабьен улыбался и тянулся ко мне своими пухлыми крохотными пальчиками».

Аннет заново проживала фрагменты изнасилования. Она проводила меня по тяжёлым воспоминаниям, будто хотела поделиться самым страшным секретом — причиной, по которой она ненавидела собственного сына и любила. Изуродованной и противоречивой любовью. Мне было её жаль. Искренне. Однако я не понимала семью Вивьен. Было бы ложью, утверждай я, что до конца поняла и саму женщину. Не мне судить, как поступать правильно, моя жизнь пестрит глупыми поступками. Но как бы там ни было, ребёнок ни в чём не виноват. Аннет столько потеряла, пытаясь доказать обратное. Она может потерять ещё больше, ещё не начнёт жить. Не начнёт видеть сына, а не притворяться слепой.

Я доносила эту мысль с такой горячностью, что сейчас, вспоминая это, становилось неловко. Ситуацию не разрешить одними моими словами. Святая инквизиция, да я не могу разобраться с проблемами в собственной семье. И всё же я не вернула бы ничего из сказанного. Ни после того, как увидела проблеск перемен во взгляде Аннет. Да, это была песчинка, но, быть может, именно она превратится в пустыню, в которой эти двое наконец встретятся.

Голова трещала. Заснуть не получалось. Решение спуститься и выпить чего-нибудь освежающего родилось само по себе. Однако покинуть комнату я не успела. Стоило потянуться к ручке, как дверь распахнулась. Передо мной возник Фабьен.

Для надёжности бросаю взгляд чуть выше прикроватной тумбы, туда, где висели круглые часы. Любопытство и укол раздражения слились воедино. Три часа ночи, серьёзно? Неужели ведьмаку так скоро захотелось вновь поиграть на моих нервах? Я не собиралась вести с ним беседы. Ни сочувствие, ни что-либо ещё не заставят меня раскрыть рта.

— Знал, что ты не спишь, — мягко произнёс он, разглядывая меня из-под опущенных ресниц.

Если бы я была кошкой, то с радостью бы выпустила когти и сцарапала это безмятежное выражение с его лица. В реальности же пришлось стиснуть зубы и сощуриться.

На Фабьене была всё та же рубашка цвета спелой вишни, свободные брюки, которые, как и ожидалось, ничуть не измялись. Похоже, что он не ложился в постель. И лишь растрёпанные волосы, выгоревшие на летнем солнце, сглаживали идеальную картинку его образа. Чем он занимался, что его кудряшки спутались между собой? Запускал в них свои длинные пальцы?

— Хотел поговорить, — ведьмак вдруг подобрался: распрямил плечи и выпятил грудь вперёд. А вот его тон звучал уже менее уверенно.

Я покачала головой и устало произнесла:

— Наши разговоры ничем хорошим не заканчиваются. Уж лучше бы мы били посуду или швырялись ей друг в друга.

— Пылко, нам подходит.

Губы ведьмака сложились в полуулыбку. И да будут прокляты мои — захотевшие дёрнуться в ответ.

— Не понимаю, что такого чрезвычайного привело тебя ко мне ночью?

— Что-то очень неприятное. Изматывающее. И весьма чуждое мне.

Продолжать диалог хотелось всё меньше. А вот Фабьен на глазах загорался энтузиазмом. Вдруг замечаю, что он прятал одну руку за спиной. Примирительные цветы? Подобным меня не задобрить.

Потребовалось некоторое время, чтобы переварить происходящее. Во-первых, он действительно стоит передо мной в такой час. А во-вторых, в его руках булочки с корицей? Аккуратные улитки, слегка присыпанные сахарной пудрой. Обоняние заработало на полную мощь. Желудок, словно голодный щенок, жалобно зашевелился и приготовился скулить.

Что ж, аппетитные на вид, спору нет. Но это просто не имела смысла. Я начинала терять терпение, и Фабьен это видел.

— Они готовились под тщательным присмотром, maman. Так что будь спокойна за их съедобность.

Меня как громом ударило. Я смотрела на ведьмака широко распахнутыми глазами.

— Ты что пытаешься извиниться?

— Пытаюсь показать, что сказанное мной было ошибкой. Безосновательной ошибкой.

Ну да, это и называли извинением.

Хотела ли я этого? Возможно.

Ожидала ли подобного? Нет, конечно же, нет.

Думала, Фабьен будет вести себя как ни в чём не бывало. Я смирилась и в какой-то степени приняла этот факт. В конце концов, если бы мне сообщили нечто похожее, сомневаюсь, что смогла бы обуздать чувство.

По телу разлилось неуместное тепло. Это не было нормальным «прости, я не прав», но это, определенно, несло что-то гораздо более значимое. И дело не в том, что ведьмак выпекал для меня булочки, да и ещё так поздно. Он попросил Аннет помочь. Женщину, душившую Фабьена безразличием с первого его дня рождения. И он сделал это для меня.

Пришлось прокашляться, прежде чем предложить ему поесть их вдвоём.

— Совместный поздний ужин? — уточнил он.

Чисто технически, это было скорее ранним завтраком. Через три с половиной часа нам уже следовало ждать на остановке. Заснуть уже не получится, так почему бы не воспользоваться подвернувшимся шансом? К тому же, булочки и впрямь выглядели бесподобно. А ещё я могла бы сделать быстрый расклад. Подсказки нам точно не помешают.

Ведьмак воспринял мою заминку по-своему, двумя пальцами он взялся за мой локоть и потянул к выходу.

— Можем разбить несколько чашек из того сервиза, что в гостиной.

Кидаю на него подозрительный взгляд.

— У него отвратительный дизайн. Боюсь, у тётушки нет вкуса.

Так вот в чём дело. Но сервиз и правда выглядел нелепо. Грязно-жёлтый цвет скорее напоминал содержимое баночек для анализов, чем что-то приятное, вроде золота. Да и даритель подарка ценности сервизу не добавлял.

— Запомню это предложение, — я освободилась от хватки ведьмака и уже сама обвила его локоть.

Удивительно, но мигрень, мучившая меня пару минут назад, таинственным образом сошла на нет.

ℒℒℒ

Я напевала бессмысленный набор слов, прокручивая в голове посиделки с Фабьеном за чашечкой кофе. Вполне вероятно, что это было наше последнее мирное времяпрепровождение. От подобных мыслей становилось слегка грустно. Но тешить себя иллюзиями не самый надёжный выбор. Нить между мной и Фабьеном становилась всё короче, да и натягивалась всё сильнее. Кто знает, когда она станет короткой настолько, что нам придётся столкнуться лбами? Или губами.

«Перестань!», — оборвала я саму себя. Да что это в самом деле такое? Мысли о поцелуях, словно навязчивая реклама, постоянно крутились в голове. Поднимаю глаза и внимательно всматриваюсь в отражение. Губы, накрашенные двойным слоем тёмно-красной помады, изогнулись в подбадривающем жесте. Собранные в пышную косу волосы выбивались в нескольких местах, придавая образу некой романтичности. А вот красное шёлковое платье на тонких бретелях, хоть и выглядело в какой-то степени мило, таило в себе несколько далеко не невинных нюансов в виде глубокого выреза на спине. Стоит подобрать удобную обувь на случай, если придётся убегать, и я буду полностью готова к поимке Грааля.

Мы столкнулись с ним на лестнице. Острые коленки и короткие джинсовые шорты первыми бросились в глаза. Скользнув по телу вверх, обнаруживаю летящую рубашку зелёного оттенка, с расстёгнутыми пуговицами у горла. Ловким движением Стэнли надевает очки на голову.

— Достойный соперник, — довольно сказал он, крутанулся и прошествовал на кухню.

Хихикаю. В чём же мы соревнуемся? В том, кто перетянет на себя больше инквизиторского внимания? Впрочем, так ведь оно и было. Узнав, что мы ведуны, люди ордена постараются не упустить нас из виду. В таких нарядах мы точно будем выделяться среди прочих туристов. А это именно то, что нам нужно. Так я и Стэнли выиграем время для Фабьена.

ℒℒℒ

Прощание с Аннет выдалось неловким. Фабьен бросил короткое «до встречи», не став дожидаться ответа, Стэнли расцеловал опешившую женщину в обе щёки, а я — пожелала женщине обрести храбрость. Принять себя и обстоятельства не простая задача, но выполнимая.

Залихватский свист позади нарушил мысленный разговор с самой собой. Я покачнулась, наступив на камешек, коих было полно на просёлочной дороге. Ещё немного и я могла бы подвернуть ногу, однако судьба решила сжалиться и не вгонять меня в неловкую ситуацию.

— Что за подростковые выходки? — я развернулась и одарила Стэнли гневным взглядом. Неужели нельзя просто сделать комплимент? Но к моему удивлению, свистел не он. К счастью, и не Фабьен.

Несмотря на раннее утро, на остановке уже собралась небольшая группа туристов из пяти человек. Ещё двое шли за нами. Раздражающе улыбчивые и с маслянистыми взглядами. В клетчатых рубахах, рваных джинсах и в ковбойских шляпах заодно. Даже не беря в расчёт ихдонжуанское поведение, они вызывали негодование. Мы вовсе не рассчитывали, что к нашей игре «привлеки внимание инквизиторов» присоединится кто-то посторонний.

Мужчины прошли мимо Стэнли и Фабьена, словно тех и вовсе не существовало, и остановились возле меня. Один из них сел на колено и бесцеремонно прижался губами к моей ладони. Пришлось одёрнуть себя, чтобы не вытереть чужую слюну о платье, когда блондин с громким причмокиванием наконец оторвался от меня. Сверкнув белоснежными зубами, мужчина принялся рассыпаться красным словцом, путая буквы, а иногда и слова.

— Говорят, если увидеть Эйфелева башня, можно умереть. Но после того, как увидеть ваш зад, может встать у мёртвого, — горячо закончил он и вновь потянулся губами ко мне. Я тут же отшатнулась. Это было выше моих сил.

Поистине волшебный комплимент не оставил равнодушным и моих спутников. Стэнли согнулся пополам от смеха. И даже Фабьен маскировал смешки за покашливанием.

Я многозначительно хмыкнула.

— Что? — весело интересуется айтишник.

— Никак не прокомментируете?

— Ну раз на то пошло, я хотел сказать ровно то же самое!

С надеждой перевожу взгляд на другого ведьмака:

— Фабьен?

— Что ж. На меня так действует и твоё закатывание глаз, — непринуждённо выдал он.

Мужчины.

Свалившийся на голову воздыхатель что-то бормотал на французском. И с каждым его словом взгляд Фабьена тяжелел. Ведьмак подошёл к ковбою сзади, схватился за воротник его рубашки и одним движением заставил подняться.

— Arrête de la déranger. Ou Je te coupe les roupettes[28], — он произнёс это довольно мило. Но судя по тому, как побледнел мужчина, смысл слов был весьма далёк от понятия «дружелюбие».

Ковбой больше не улыбался, даже отошёл от нас на несколько шагов. Может, стоит выучить французский?

ℒℒℒ

Никто из тех, кто утверждал о крутом подъёме к крепости, не приукрашивали. Каждый шаг сопровождался моим усердным пыхтением. Исходя из информации о Монсегюр, я подобрала обувь на устойчивом небольшом каблуке, но всё равно чувствовала себя той самой героиней, которая обязательно споткнётся и будет убита маньяком.

— Софушка, не думала податься в модели? С такой походкой ты привнесла бы красок на подиумы! — издевался Стэнли. Уверена, он чувствовал себя более чем прекрасно в очках и удобных кроссовках. Ветер разгонял поднимающуюся жару, но не спасал от слепящих солнечных лучшей. Приходилось щуриться и прикрываться ладошкой.

Остановиться и укусить его? А потом можно снять туфли и пройтись босиком. Но природное упрямство и шикарное платье диктовали свои правила, вынуждая двигаться дальше и пытаться быть изящной.

Не знаю, сколько ещё раз каблук увяз бы в земле, как неожиданно мои ноги оторвались от земли. Я с немым вопросом уставилась в расслабленное лицо напротив. Казалось, ведьмак совсем не ощущал моего веса.

— Расценивай это как флирт, — на правой щеке Фабьена появилась ямочка, которую я никогда не замечала ранее. С этого ракурса можно было подметить и другие мелкие детали.

Например, на его кожу хорошо ложился загар. За то время, что мы путешествовали по Италии, преодолев, чёрт знает сколько километров по воде, лицо и руки ведьмака приобрели характерный золотисто-коричневый оттенок. У Фабьена не было ни конопушек, ни родинок, ни морщинок вокруг глаз, типичных для людей, которые часто смеются. Но вот глубокая линия по центру лба была отчётливой и выдавала частые мрачные думы. Именно такой меня когда-то пугал Мирослав в детстве. «Будешь часто хмуриться, появится морщина на лбу», — любил дразниться он.

Слишком поздно я осознала, что подставила руку к его лбу, заслонив лицо ведьмака от солнца. Фабьен уставился на меня не мигающим взглядом. Сколько же всего скрывалось в чёрной воронке его глаз?

— Уверена, Стэнли тебя проклянёт, — выпалила первое пришедшее на ум, лишь бы разорвать этот контакт и прогнать дрожь в коленях.

— Поводов у него предостаточно. За что в этот раз?

Выдыхаю: чувство, словно ты падаешь в пропасть отступило, и я весело поболтала ногами в воздухе. Кроме Фабьена только папа и брат носили меня на руках. И мне, определённо, это нравилось.

— Когда ты переместишься, боюсь ему придётся взвалить ношу на себя.

— Я, конечно, ни на что не намекаю, но мои ноженьки тоже устали, — бросил Стэнли через плечо.

Тихонько смеюсь. Вот уж точно никто не мог сравниться с айтишником в умении делать намёки.

До первой контрольной точки оставалось всего ничего. По венам заструился азарт. Знаю, мои путники тоже ощущали это. Сегодня мы либо найдём чашу, либо проиграем инквизиторам. Стэнли отправился с зеркалом к самому подходящему месту. Я и Фабьен ещё раз прошлись по всем пунктам плана и сверились с чертежами. Всего не предусмотришь, но мы попытались.

ℒℒℒ

Как и предполагалось инквизиторы ждали охотников за реликвией. У входа в здание охранник осматривал сумки туристов, а затем водил по их телам металлоискателем. Рядом с ним неприметной тенью стоял необычайно высокий мужчина. Облачение рядового инквизитора, напоминающее смесь чёрной рясы и удлинённого пиджака, плотно обтягивало крепкие мышцы рук и груди. Зачёсанные назад тёмные волосы открывали вид на высокий лоб, крупный орлиный нос и густые брови, которые прямо сейчас сложились в строгую линию. С сосредоточенным и немного злым выражением лица, он озирался вокруг, пока не заметил нас.

Его взгляд остановился на бутылке в руках Стэнли. Та была наполнена неоново-розовой жидкостью. Не причастный к колдовству решит, что это сок или энергетик. По сути отвар из лепестков спиреи[29] вполне мог сойти за Ред Булл, этакий магический источник бодрости.

— Кажется, он почувствовал необычный шлейф с нашей стороны, — шепнул Стэнли, наклонившись к моему уху.

Было похоже на то. Очередь сокращалась, и вот, когда последняя пышная шляпка туристки скрылась в стенах крепости, настало наше время выворачивать карманы. Охранник с недоумением наблюдал, как Стэнли доставал из сумки одну вещь за другой. Чего там только не было: старинные монеты, какие-то металлические пластины, некоторые предметы я и вовсе не смогла идентифицировать. Но самым существенным из всего этого были засушенные букетики редких трав. Их мы взяли с собой нарочно: хотели создать видимость того, что Стэнли — целитель.

Когда наступил мой черёд, я послушно обернулась вокруг своей оси, давая возможность охраннику провести пищащей палкой со всех сторон. Уверена, ещё несколько минут, и моё платье бы вспыхнуло от столь пытливых взглядов пухленького стража порядка. Я как раз стояла боком к нему, когда металлоискатель подал сигнал, а чужая рука застыла на уровне бедра.

— Что, милочка, вы там прячете? Не уж-то ножик? — посчитав, что произнёс самую смешную вещь на свете, мужчина загоготал.

— Ну что вы, всего лишь парочку карт таро на удачу.

Я невинно хлопнула ресницами, подмечая, как покраснели кончики ушей инквизитора. Подумать только, неприступный с виду, а так легко смущается, словно юный мальчишка.

— Не поймите неправильно. Работа обязывает. Придётся показать.

— Вот, — приподнимаю подол платья и подцепляю карты, — возьмите. Мы законопослушные граждане.

Однако взять их охранник не успел: инквизитор не позволил ему и пальцем коснуться карт или моей руки. Наверняка, в его глазах они были орудием массового поражения.

— Идите, Альберт. Я закончу сам, — сцепив руки за спиной, он смерил нас грозным взглядом. А, может, так лишь казалось из-за его роста. Ведь голос инквизитора был мягким и сладким, как вкус сладкой ваты на кончике языка. Дождавшись, когда охранник уйдёт, он продолжил говорить: — Итак, начнём настоящий досмотр?

Стэнли состроил взволнованную мордашку:

— Мы что-то нарушили? Нам нельзя посещать это место?

Бледные губы инквизитора дёрнулись в подбадривающем жесте.

— Если вы добровольно предъявите все имеющиеся магические атрибуты, то сможете насладиться экскурсией.

Валерио оказался из тех немногих представителей ордена, что при появлении ведунов не плевались молитвами и не тянулись в случае чего за святой водой. Когда он закончил проверку, в наших сумках больше не было ничего колдовского. Этот факт должен был взволновать, не будь мы готовы к подобному исходу. Всё шло именно так, как и рассчитал Фабьен. Что восхищало и обнадёживало, впрочем, как и пугало.

Несмотря на то, что мы выполнили указания инквизитора, одних в Монсегюр нас не пустили. Валерио подчинялся приказам, а приказы предписывали наше дальнейшее сопровождение. Но и тут мужчина, внешность которого могла напугать, особенно в тёмное время суток, сумел приятно меня удивить. Он пообещал не ограничивать наше передвижение, и ко всему прочему предложил показать самые интересные экспонаты этого места.

ℒℒℒ

На какое-то время я позабыла о цели нашего прихода. От гнетущей атмосферы, вместе с едва уловимым шлейфом былой величественности, перехватило дух. Хотелось прикоснуться к стенам, ощутить то же, что ощущала Альсиния, живя здесь долгое время. Знала ли она, что Монсегюр станет её склепом? Провидцы могли это увидеть. Но даже если и так, видения их не спасли.

Я разглядывала полотно с изображением архангелов, пронзающих рогатых существ в белых одеяниях, когда почувствовала чужое присутствие за спиной. Валерио сохранял дистанцию. Он в целом вёл себя очень тактично: подавал руку, когда надо было подняться по ступеням, пропускал вперёд на входах в залы, да и смотрел только в глаза, не пытаясь выяснить, что у меня под платьем,

— Эта картина, — я слегка закинула голову, чтобы видеть эмоции инквизитора. — Её ведь сотворила не рука катарского мастера?

Валерио приблизился ко мне.

— Верно. Хоть среди них было немало талантливых художников.

Его ответ меня удивил. Я рассчитывала, что он проигнорирует мои слова о неверных Катарах. Но Валерио их похвалил.

— Простите, — тихо произнесла я.

Пришёл его черёд удивляться.

— За что?

— Мне не стоило спрашивать. Знаю, орден запрещает членам вести такие опасные беседы с ведьмами.

— Вы всего лишь спросили. А я ответил, — Валерио мягко улыбнулся. — Никто из нас не лгал, не клеветал и не порочил имя Господа.

Я открыла рот, чтобы уточнить ещё кое-что, но заметила знак от Стэнли. Пора.

— Вы не отойдёте немного? Хочу сделать фотографии с картиной. Пощёлкаешь меня? — обратилась я к ведьмаку, возвращаясь к роли непосредственной дамы.

Стэнли с готовностью достал телефон и принялся за дело.

Первым шагом было проникновение в Монсегюр. С чем мы справились без труда. Вторым — станет вывод камер из строя. Оказывается, у ведьмаков уже есть отработанный план действий относительно этой задачи. Фабьен проникает в охранную рубку и вставляет флешку в один из компьютеров. С помощью мобильника, модифицированного магическими деталями, Стэнли на какое-то время замораживает картинку на всех экранах. При этом ему совсем не нужно находиться поблизости. Вот почему мы так старались создать видимость того, что Стэнли — целитель, а не артефактор с хакерскими замашками.

Сразу же за этим следует возвращение моих карт. Те, что конфисковал Валерио, не входили в мою рабочую колоду. Свою же — я передала Фабьену. Он должен спрятать её в условленном месте. Крепость, как и многие древние постройки, освещены за счёт искусственных источников, ведь дневному свету никак не пробиться сквозь толстые стены, в которых не предусмотрено никаких отверстий под окна. Как только с камерами будет покончено, на сорок секунд по всему Монсегюру отключат свет. Достаточно малый промежуток, чтобы не вызвать подозрение. И его должно хватить, чтобы достать карты, спрятанные за картиной.

Я отчётливо различала шум собственного пульса в ушах. Сердце гулко стучало в груди, пока Стэнли с беззаботным видом порхал пальцами по экрану. Пока Валерио, стоя прямо, словно кто-то связал его локти вместе за спиной, наблюдал за нами. Без злобы, но хищно. В какой-то мере изучающе. Будто старался подметить в нас что-то знакомое и близкое ему.

Когда с резким щелчком комната погрузилась во мрак, я начала отсчитывать.

Тридцать девять. Тридцать восемь.

Где-то в дали я слышала голос инквизитора, призывающего нас не волноваться. «Перепады напряжения», — со знанием дела комментировал он. Упомянутое напряжение ощущалось мной как никогда остро. Вслепую шаря рукой, я не могла отыскать колоду.

Двадцать шесть. Двадцать пять.

На двадцать четвертой секунде цокот туфель Валерио раздался в опасной близости. Как истинный джентельмен, мужчина решил помочь напуганной даме в беде.

«Вот же ж, блин», — мысленно завопила я, когда голос прозвучал едва ли не над ухом.

Девятнадцать. Восемнадцать.

Я была буквально в шаге от того, чтобы бросить попытки найти карты, как на выручку пришёл Стэнли. Он вклинился между мной и инквизитором и, судя по всему, едва ли не вскарабкался на того.

— Мамо-о-очки, мне так страшно! — захныкал ведьмак. — Что если здесь водятся призраки?! Валерио, не отходите от меня. Ни в коем случае не отпускайте.

— Усп…окойтесь, — очевидно, мужчина прибывал в самом настоящем шоке. И вряд ли вспомнит обо мне в ближайшие секунд десять.

Семь. Шесть. Пять…

Нашла. Я нашла!

Наскоро запихнув колоду в сумочку и захлёбываясь от восторга, я решила добить нашего сопровождающего и вцепилась в него со спины.

— Если мы умрём здесь, пожалуйста, замолвите пару словечек за нас, — с дрожащими нотками произнесла я.

Мы стояли в такой странной позе и после того, как свет вновь загорелся. Не сомневаюсь, что со стороны наше трио походило на гигантское дерево и двух обезьянок.

Валерио боролся со смущением покашливанием в кулак. Его могучая фигура занимала большую часть узенького коридора, ведущего в уборную. Когда мы наконец оставили его в покое, то огорошили мужчину новой причудой.

— У-уборную? — запинаясь переспросил инквизитор.

— Ведунам, знаете ли, тоже необходимо справлять нужду время от времени, — я переступила с ноги на ногу и подняла на мужчину обезоруживающий взгляд, тот самый, что использовал Кот из Шрека. — Или по правилам нам следует потерпеть?

— У меня слабый мочевой пузырь! — встрял Стэнли.

— Но мы ни в коем случае не хотим доставлять вам проблем и…

Мы закидывали инквизитора все более интимными туалетными подробностями, пока он не сдался и не перебил искромётные речи:

— Кхм, думаю, ничего страшного, если мы разделимся ненадолго. Прямо по коридору, — Валерио указал Стнэли в нужное направление. — А вот дамскую комнату будет не так просто найти. Я провожу вас.

С счастливой улыбкой хлопаю в ладоши.

— Вы нас так выручаете, Валерио! — подхватив инквизитора под локоть, я завела одну руку за спину и два раза сжала и разжала кулак. Так мы условились сообщить о следующей фазе, на которой карты должны дать ещё одну подсказку о Граале. В лучшем случае, конечно. — Обещаю, мы никому не расскажем о вашей доброте.

Я несла какую-то чушь, не позволяя Валерио концентрироваться на какой-либо мысли. Вероятность того, что он догадался бы обо всём — мала. Но рисковать не хотелось.

ℒℒℒ

В нос ударила едкая пахучая смесь мужского парфюма и сандала. Воздух вокруг завибрировал, как если бы ты оказался окруженным огромными включёнными динамиками. Ощущения от розария незнакомца разнились с тем, что я испытала в Дуомо. Тогда, казалось, что меня проткнули раскалённой кочергой, которую крутили медленно и со вкусом. Сейчас же боль не была такой изощрённой. Но она свалилась на меня внезапно, не дав и шанса на подготовку.

Валерио ступал впереди и не мог видеть, как я корчилась и содрогалась всем телом. Но, слава всем ведунам, мужчина всё же заметил, что я отстала.

— Остановись! — процедил он сурово куда-то себе за спину.

Из-за закутка показалось желтоватое вытянутое лицо, обрамлённое сальными волосами. Другой инквизитор с насмешкой покрутил чётки на указательном пальце прежде, чем ухватиться за них всей пятерней.

Я дёрнулась. Как бы не сопротивлялась, любое движение этих бус причиняло страдания. Из груди вырвался стон. Гадкое выражение тут же расползлось по физиономии святого. Очевидно, что он только и ждал этого: увидеть проявление муки ведьмы.

— Что? — не выдержал он взгляда Валерио. — Я провожу воспитательную работу.

— Заканчивай цирк, Кристофер, — крылья его носа гневно раздулись, а глаза запылали негодованием. За всё наше знакомство Валерио вдруг сделался по-настоящему пугающим.

Я провела ладонью по лицу, стерев выступившую кровь из носа, и выпрямилась. Пусть подавится. Больше я не покажу своей боли.

— Завёл себе ещё одного друга-отброса? — съязвил Кристофер, и несмотря на недовольство, перестал перебирать бусины.

— Пока ты единственный отброс здесь, — парировала я, оскалившись.

Отголоски инквизиторского воздействия всё ещё будоражили организм. К счастью, произнесённая им молитва не отнимала магию и не погружала в молельную кому. А значит я смогу обратиться к картам. Осталось только избавиться от маленькой помехи.

Не знаю: не понравился ли ему дерзкий ответ, или Кристофер просто не желал успокаиваться, но он вновь завёлся. Брызжа слюной в разные стороны, мужчина пытался донести, какое же низкое положение я занимаю в его божественной иерархической цепочке.

— Подлое грешное создание, которому даже носок моих туфель нельзя лизать. Ты всего лишь… — Кристофер запинается и с громким стоном хватается за затылок. — Ч-что это?!

Валерио хмурится, делает шаг и склоняется. Он рассматривал подобранный теннисный мяч некоторое время, а затем устремил взгляд в конец коридора, чтобы узнать, кто его кинул. Но вполне ожидаемо так никого и не обнаружил.

Я засмеялась:

— Похоже, ты не понравился какому-то ребёнку, и он просто решил тебя проучить.

— Чушь! Стоит заблокировать её магию, — побледневший Кристофер затряс пальцем, тыча им в мою сторону. — Посмотри, что она сделала!

— Перестань, — со смесью брезгливости в голосе Валерио перехватывает запястье соратника и заставляет того опустить руку. — Это всего лишь мяч. Ты заслужил этот удар, — он повернулся ко мне, как раз тогда, когда я выглядывала из-за его плеча и строила рожицы трясущемуся в страхе недотёпе. — А девушка, которую ты так воодушевлённо оскорблял, неспособна сколдовать что-то подобное.

— Откуда тебе знать? Может, она и тебя поймала в свои сети. Как тот мальчишка, за которого ты слёзно умолял.

Не стоит быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что речь шла о ведуне. Значит, Валерио как-то связан с одним из нас? Хоть это и звучало странно, но объясняло бы причины хорошего отношения ко мне и Стэнли.

Кристофер весь сжался и зажмурился, когда его за ворот притянули к себе. Ему явно не стоило упоминать последнего.

— Она — гадалка, тупица. А теперь проваливай, — приказал Валерио и отшвырнул инквизитора в сторону так сильно, что тот с шлепком ударился о стену.

«Вообще-то, мантик», — хотела возразить я, но передумала. В данную минуту Валерио явно не был настроен на разговор. А потому я молча последовала за ним.

ℒℒℒ

Я выкрутила кран и стряхнула руки. Несколько капель попало на прямоугольное зеркало, треснувшее в нескольких местах, и образовало причудливую иллюзию. Слёзы рисовали узкие блестящие полоски на моих щеках. Моё отражение будто плакало и с горечью во взгляде пыталось от чего-то предостеречь.

Пальцы закололо от холода. Стеклянная поверхность словно превратилась в лёд, стоило пальцам коснуться её. Что-то, определённо, не так. Я вглядывалась в зеркало. Вновь и вновь, лишь смутно догадываясь о смысле посланий от интуиции.

Я вздрогнула, услышав непривычно серьёзный голос Стэнли у себя в голове.

— Ты в порядке? Я видел по камерам, что произошло.

Верно, всё это время у нас ведь были крошечные устройства, напоминающие наушники. Ещё одно творение айтишника, которое не обнаружить с помощью металлоискателя.

— Да, — я отвернулась от раковины. Наваждение пропало. Стоит поскорее вытащить несколько карт.

Перетасовав колоду, я достала первую и ахнула.

— В чём дело? Тебе не дали подсказку, где Грааль?

Тринадцатый аркан. Карта смерти.

Разумеется, речь не всегда шла о физическом конце. Смерть могла означать завершение одного периода и наступление нового этапа. Но моя магия буквально вопила об опасности. Перед глазами до сих пор застыло собственное отражение в зеркале.

— У тебя есть доступ к любой камере?

— Да.

— В комнате охраны они тоже есть?

Стэнли угукнул.

— Хорошо, — я постаралась успокоиться и начала думать. Вторая карта показала на связь с церковью. Кристофер не поверил, что мяч прилетел к нему не из-за меня. Возможно, он собирается удостовериться в моей причастности. Конечно, я была не при чём, но чувствовала, что произошедшее не простое совпадение. — Проверь, что там сейчас происходит?

После непродолжительной тишины, я услышала тяжёлый вздох ведьмака.

— Да что он творит, — негодовал Стэнли. — Нет, ты не подумай, Софушка, я и сам хотел бы врезать тому слизняку. Но наш план просто вылетает в трубу.

— Чего?

— Как же это на русском? А, точно, коту под одно место.

— Я не про фразеологизм! Что ты увидел?

— Фабьен, — коротко, но ёмко сообщил ведьмак.

Желудок ухнул вниз. Так это сделал Фабьен? Откуда он вообще взял теннисный мячик?! Рискнул операцией, чтобы заступиться. Совсем на него не похоже.

— Дерьмо… Похоже, его узнали. Тот что, с жирными паклями, взялся за рацию. А теперь они повскакивали с мест.

— Сколько среди них инквизиторов?

— Три. Нет, погоди. Пять, не считая Валерио и гадёныша. Все двигаются в сторону нашего Д`Артаньяна. А его чёртов наушник не работает!

В голове закружилась карусель из мыслей. Если Фабьена схватят, если вновь доставят в Дуомо, а ещё хуже — к тому человеку, сможет ли он выпутаться так же легко, как в прошлый раз? Нельзя этого допустить.

— Чем занят Фабьен?

— Пытается открыть Сезам, судя по всему.

— Я серьёзно.

— И я. Он уже вечность стоит возле стены в подсобке, в восточном крыле.

— Рассказывай, как туда добраться.

ℒℒℒ

Выждав момент, когда Валерио отвернётся и отвлечётся на рацию, я выскользнула из туалета и перешла на бег. Хвала удаче, подсобка находилась недалеко. Иначе с моей легкой формой топографического кретинизма, я не добралась бы раньше инквизиторов.

Ввалившись в помещение я тут же упёрлась ладонями в колени и шумно задышала. Никогда не любила бегать. Особенно на каблуках. Резко вскидываю голову, услышав своё имя.

Я и ведьмак буравили друг друга взглядом, пока моё терпение не лопнуло.

— Чем ты думал?

— Я чувствую, что за ней есть отражающий предмет, — он проигнорировал мой вопрос, вернувшись к изучению стены. — Но это ощущение едва уловимо. В моём коридоре на этом месте — дверь. Испорченная и старая. У неё нет замка и нет ручки.

Фабьен казался растерянным. Похоже, подобное случалось в его практике впервые. Значило ли это, что от Грааля нас отделяло несколько камней? Но времени проверять догадки не было.

— Уходи. Скоро сюда заявятся инквизиторы.

На его скулах заиграли желваки. Намерение идти до конца отпечаталось в каждой мускуле его лица. Понятливо выдыхаю.

— Скорее найди способ попасть за стену. Я постараюсь отвлечь их.

— И речи быть не может, — на секунду почудилось, что алчность покинула его. Но я ошиблась. — Увидя тебя, они быстрее сообразят, что искать стоит здесь.

Чаша. Разумеется, дело в ней. Чем бы ни был продиктован поступок Фабьена ранее, выше цели мне не подняться. Ведьмак — сгусток сплошного противоречия. Поступки не вяжутся со словами. Слова постоянно водят тебя кругами. Но могла ли я и дальше размышлять об этом?

— Ладно. Тогда возьми меня с собой. Инквизиторы нас не увидят. А мы наконец заполучим Грааль.

— Невозможно, — отрезал Фабьен. — Никто не проводил через коридор человека.

— Никто из них не был тобой.

— Софья, — уже мягче произнёс он. — Это опасно. И мы теряем драгоценные минуты.

На слове «опасно» меня бросило в озноб. В голове зазвучал шум битого стекла. Я понимала, что предлагала настоящее безумие. Но была уверена, что тоже обязана пойти. Хорошо, возможно не совсем уверена.

— Вот именно. Перестань болтать и приступай.

Фабьен рывком притянул меня за талию к себе, чтобы потом впечатать в стену. По оголённой спине побежали колкие мурашки. Он обхватил мои плечи и ощутимо стиснул их. Больно не было. Скорее так волнительно, что от этого у меня перехватило дыхание.

— Думаешь, я не понимаю, что ты пытаешься сделать?

Глаза опустились на его пальцы, которыми он стал поглаживать мою кожу.

— Думаешь, это не очевидно?

— Да о чём ты?! — не выдержала я и встрепенулась, старясь выскользнуть из хватки.

Фабьен тяжело опустился своим лбом на мой.

— Заставляешь выбирать между тобой и Граалем, — он прошептал это мне в губы, жарко и отчаянно одновременно, заставляя голову идти кругом.

Через щель в двери в помещение донёсся легкий отголосок силы розария. Инквизиторы совсем близко. Мы в секунде от проигрыша, а всё на чём я могу сосредоточиться это на словах, которые проклятьем просачивались под кожу. Возможно, ведьмак станет моей самой большой ошибкой?

Стоило только подумать об этом, как Фабьен немного отстраняется. Он взял мои руки и соединил их у себя за спиной.

— Не отпускай.

— Не отпущу, — пообещала я и прижалась щекой к его груди.

Глава 28. Фабьен

В кромешной чёрной ловушке не было ничего кроме стука моих зубов и противоестественного холода. Всего лишь какое-то мгновение назад ладони Софьи были на моих лопатках, прижимали к себе сильно, без шанса создать и сантиметр пространства. Но сейчас ни магии, ни проблесков света, ни тепла ведьмы — ничего.

Когда удалось перебороть сопротивление коридора и всё же провести другого человека, мои силы дали сбой. Выплеснулись разом и разрушили все двери, все отражающие поверхности вокруг: их треск грохотом ударил по перепонкам.

Дезориентирован — вот что происходило. Сосредоточиться хоть на чём-то впервые стало непосильной задачей. Я зашёлся в приступе кашля и тут же поморщился от боли. Похоже, ребро справа сломано. Плата за столь безумную выходку могла быть и куда серьёзнее.

На меня накатила дурнота. Софья, где она? Почему молчит? Сама ли отпустила меня или… Не желая додумывать, я позвал ведьму. Сначала звуки, вылетевшие из-за рта, казались надтреснутыми. С каждой вяло тянущейся секундой они становились не просто жалкими, но и умоляющими.

Софья. Софья. Софья.

Словно граммофонная пластина имя ведьмы крутилось на языке. Я рухнул на колени. Ворохи картинок, которые мучили меня в молельной коме, вгрызлись в разум, подобно изголодавшемуся зверю. Я не знал, происходило ли всё на самом деле, но чей-то жуткий хохот схватил меня за горло.

«Один». «Не нужен». «Ты больше никому не нужен».

Что-то мокрое обожгло пальцы. Ни всхлипов, ни содроганий. Но тупая ноющая боль в висках. В груди. Рука потянулась к сердцу. Казалось, что оно раскрошилось и больше не могло биться.

Было время, когда я обращался к Нему, из чей плоти, как утверждают инквизиторы, появились все мы. Я верил, что только кому-то могущественному под силу изменить меня, маму и всех окружающих, смотрящих с молчаливым осуждением. Но чем дольше и упорнее просил, тем яснее осознавал: если Он и существовал, слова ничего для него не значили.

Но сейчас, когда острый взгляд тишины рвал меня изнутри, я был готов молить кого угодно.

— Прошу…

— Фабьен?

Застывшие у лица руки потянулись вперёд, туда откуда слышался сладковатый запах ведьмы, пока не наткнулись на скользящую ткань. Опасаясь, что неизвестное пространство, в котором мне посчастливилось оказаться, ведёт жестокую игру, я скомкал край платья и потянул Софью к себе.

Она не говорила, и я почти уверился, что брежу. Если бы не тяжёлое шумное дыхание над головой, подчиняющее себе все страхи.

— Ты р-ранен?

Я промычал что-то и, словно котёнок, уткнулся в неё носом, куда-то в область солнечного сплетения.

— Почему ты на коленях? — растерялась Софья, когда поняла в каком мы положении. — Я услышала, как ты звал меня, и подумала, что… — она резко замолчала, вероятно, почувствовав мою дрожь. — Эй, всё хорошо. У тебя получилось.

Ещё никогда фраза «у тебя получилось» не звучала, как грёбанное унизительное обличение всех моих пороков. Что-то похожее на злость, такое же всепожирающее и клокочущее, зашевелилось под кожей. Но распознать, было ли чувство направлено на ведьму или на меня самого, не получалось.

— Скажи уже хоть что-нибудь! — не выдержав напряжения, воскликнула Софья.

Я поднялся и вслепую отыскал её лицо.

— C'est comme si on m'avait pris quelque chose de précieux.Ça fait mal[30], — костяшками аккуратно глажу ведьму по щеке.

— Снова что-то неприличное?

— В пекло приличия, — прорычал я и поглотил её вздох.

Можно ли поцелуем выразить больше, чем словами? Подобные странные мысли не приходили мне в голову, пока губы не завели диалог с губами Софьи. Это был разговор между двумя иностранцами, что, к удивлению обоих, оказались так похожи.

Темнота обострила ощущения. Каждый миллиметр ведьмы, словно пытался раствориться во мне. Она всхлипнула, когда моя ладонь оказалась на её голой пояснице. И тональность общения резко изменилась. Жадность, острая нужда в Софье, обнажённые эмоции — ничего из этого не позволяло мне перестать стонать ей в рот. Я цеплялся за талию ведьмы и жаждал прижаться к её шее, оставить следы. Выстрели она или вонзи нож, и я бы не заметил. Увлечение, которое завело в тупик.

Как и в прошлый раз, всё закончилось внезапно. В какой-то момент Софья провела рукой по торсу вверх, задев рёбра. Внимательная ведьма сразу же уловила перемены в звуках, которые я издавал.

— Я же спрашивала о ранах, — возбуждение в голосе Софьи отразилось так очевидно, что мне захотелось сглотнуть и вновь завладеть её губами.

Напряжение витало между нами, даже когда она отошла, нарочито громко откашлявшись. Я был близок к тому, чтобы допустить мысль, что ей неловко. Хоть прежде, и не сталкивался с проявлением этой эмоции от ведьмы в мою сторону.

— Если это тоже часть твоего флирта, боюсь представить, что ты вытворяешь, когда влюбляешься всерьёз.

У меня не было ответа на этот вопрос. Но я знал, кто мог бы его получить.

«Кажется, ты увяз по самое горло, Фабьен де Ла Саль». Горько усмехнувшись собственным мыслям, я снял пиджак, шагнул и наугад накинул его на плечи ведьмы. Как бы горячо нам не было до, воздух здесь пробирал до костей.

Софья поблагодарила меня, и я наконец вернул себе здравомыслие. Пора выяснить, где именно это «здесь». Первое, что приходило в голову — мы всё ещё в коридоре. Но из-за того, что правила были нарушены, пространство повредилось: двери исчезли, а магия не отзывалась. Из хорошего — я и Софья всё ещё живы, из плохого — непонятно, как долго это продлится. Федор стал вторым отражателем, с которым я столкнулся. Поэтому я мало представлял, вероятно ли выбраться из коридора при таких обстоятельствах. Без еды можно было продержаться какое-то время, однако без воды наши шансы резко уменьшались.

— Мы не в коридоре, — изрекла ведьма, точно распознав мои переживания. Пускай не сразу, но факты её правоты становились очевиднее. Влажный воздух, ощущение мерзлоты: в пространстве отражателя не было ни того, ни другого. — Когда ты описывал его, то никогда не упоминал стены или землю, — продолжала Софья. — Прислушайся к ощущениям. Ноги утопают в чём-то вязком, глинистом. А если пройдёмся немного, то наткнёмся на неровную скалистую поверхность.

В её аргументах был смысл. Осторожно вымеряя шаги, мы приблизились к упомянутой Софьей преграде. Она была похожа на завал из груды камней разной формы, а значит, её строили не люди. Если вспомнить старые карты, то на месте подсобки был тупик, а рядом с ним неясное размывчатое пятно. «Дефект», — решили мы со Стэнли. Но что, если мы ошиблись? Монсегюр был испещрён сетью потайных ходов: Альсиния тоже упоминала этот факт в дневнике. От догадки, посетившей меня в висках застучало.

Возможно, после того, как Лореан убил Альсинию и отнял чашу, он попытался покинуть крепость через одну из лазеек. Но большинство из них представляли собой подземные проходы. Орден инквизиторов вёл атаку на Монсегюр, в том числе и с помощью катапульт. Их снаряды могли спровоцировать обвал пещерного свода. Предположим, я прав, то всё ещё неясно: успел ли Лореан выйти раньше, чем это произошло? Он вполне мог попасть под завалы и оказаться в ловушке, как мы. Это не очень утешало, но повышало вероятность того, что чаша где-то рядом.

Я прислонился лбом к жёсткой поверхности, проклиная себя за то что в больше степени всегда был реалистом нежели оптимистом. Вдвоём нам не разобрать груду камней. Отыщи я что-то отражающее сейчас, едва ли в нынешнем состоянии удастся вновь переместить нас двоих.

Боль при глубоком вдохе становилась навязчивее, а область грудной клетки начала отекать. Пришлось сползти по стене, чтобы тупое чувство затихало. Край пиджака мазнул меня по руке. Софья села рядом, послышались звуки копошения.

— Что ты ищешь?

Удивительно, что её сумка тоже прошла через коридор.

— Особый пластырь Хельги.

— Не трать силы.

— У тебя синдром прерванного вдоха. Думаю, ребро не повредило лёгкие, но лучше снизить подвижность отломков, — Софья говорила и действовала, как самый настоящий целитель.

Отсутствие света не позволяло видеть лицо ведьмы, и меня одолевало сожалению по этому поводу. Кусала ли она губы, задирая мою футболку? Была ли полностью сосредоточенной или беспокойство завладело её лицом? Подозревала лиона, что тревога за других так часто угадывалась в её мимике?

— С чего ты взяла, что лёгкое не проткнуто?

— У поцелуя не было привкуса крови, — наклеив последний пластырь, ведьма осторожно вернула одежду на место.

Упоминание о случившимся не так давно скрутило судорогой живот. Это ненормально. Абсолютно ненормально реагировать так.

— Что ты со мной сделала? — с трудом выдавливаю я.

Уточнять вопрос было не нужно. Порой, складывалось впечатление, что Софья способна считать всё, что скрывалось за словами.

— Я не словесник, забыл? Я не накладывала на тебя чар, — вспыхивает ведьма. Её негодование разливается в воздухе.

— Я всё время думаю о тебе.

Это было очередным настоящим признанием от заядлого лжеца.

— И что ты предлагаешь? — огрызнулась Софья.

— Подумать немного и обо мне.

Гордое угрюмое молчание, за которым последовало трудно различимое: «Хотела бы я знать, как не думать». Выходит, Грааль и впрямь проклятый? Иначе как объяснить то, что обрушилось на нас с Софьей?

ℒℒℒ

Место нашего заточения напоминало узкий, но, на удивление, длинный тоннель. Во всяком случае, мы шли уже довольно продолжительное время. Свет, исходящий от карт таро, мягко касался силуэта девушки и отпугивал мрак. Не настолько, чтобы я мог разглядеть каждый камень под ногой, но тот факт, что у нас вообще был источник света — большая удача. Найдётся ли хоть ещё один мантик с таким же арсеналом трюков? Металлические карты в качестве средства самозащиты, а теперь и вместо фонарика. Признаться, в подобную комбинацию магии артефактора и мантика я поверил не сразу. Софья рассказала, что отец лично создал карты для неё, чтобы она не портила зрение. Ведьма часто читала книги с толкованием по ночам.

Чем больше рассказывала девушка о детстве, тем сильнее я убеждался: Софья из тех, кто старается извлечь максимум выгоды из своего дара. Она могла бы стать идеальным компаньоном в наших со Стэнли делах. Расчётливая, умеет переносить боль, с хорошими актёрскими навыками. Вот только слишком похожа на брата. Она называла Милоша излишне принципиальным, а ведь у самой этих принципов не меньше. Лгать, красть и вредить людям — табу, если все эти пункты не пригодятся для достижения её собственных планов.

— Значит, ты была заядлой отличницей по части магии?

Тёмная бровь Софьи дёрнулась в изящном изгибе. Ведьма не ждала личных вопросов. Не в нашей ситуации. Но я испытывал потребность узнать что-нибудь новое о ней. Не исключено, что на меня так действовало замкнутое пространство или пережитое волнение из-за мыслей о гибели ведьмы.

— Когда рождаешься в семье, где все либо артефакторы, либо известные провидцы, а того и гляди — словесники, не захочешь оказаться у края обочины.

— Тебя считали недостаточно… — следовало подобрать иное слово, но оно само сорвалось с губ, — полезной?

Волосы Софьи взметнулись, когда девушка яро закачала головой, и вновь рассыпались по спине.

— Никто не измеряет близких такими категориями. Никто адекватный, — поспешила добавить она, очевидно, вспомнив о моей родне.

Можно было поспорить с ней о оценивании других. Ведь именно таким категориям я следовал всю жизнь. Но её слова отвлекли от дальнейших размышлений.

— Быть заучкой я решила сама. Не то чтобы меня это коробило. Я люблю учиться.

Ведьма была жадной до знаний, поэтому нетрудно представить её прилежной ученицей. Чего не скажешь о послушности маленькой Софьи. На какой-то миг мне даже стало жаль Милоша. Ему пришлось многое пережить. И я, определённо, завидовал этому. Он повидал столько граней Софьи.

— А каким ты был в детстве? — девушка направила светящуюся карту мне в лицо. — Наверняка, считал себя умнее всех?

— Я до сих пор так считаю, Моя Львица.

На её губах играла улыбка. Грустная улыбка.

— Наверное, между нами всегда так будет?

— Как?

Я прикрываю глаза, прислушиваясь к спокойному голосу, в котором вопреки сказанному, не было и капли упрёка.

— Твои слова — просто вода, Фабьен. Ты хочешь узнать меня, не позволяя сделать этого в ответ.

Не было смысла строить из себя слепого, глухого и глупого. Между нами искрили разные чувства. И кроме физического притяжения налицо было что-то большее. Нас можно сравнить с пассажирами, чей багаж за спиной слишком тяжел. А у моего чемодана и вовсе повреждены колёса. Ничего хорошего взаимная симпатия нам не сулила. Но я всё же не мог промолчать.

— Понравились бы мы друг друга, будь всё иначе?

Софья споткнулась и резко развернулась всем корпусом ко мне. Она не сводила с меня тёмного испытующего взгляда.

Что же ты хочешь, ведьма? Подловить на лжи? Ждёшь, что заберу слова назад?

Она вдруг склонила голову набок и посмотрела из-под опущенных ресниц:

— Не обольщайся так сильно.

— Тогда перестань меня обольщать, — я подал ей руку.

Ведьма дарит мне многозначительную улыбку. За ней следует неуверенный шаг. Она скользит мягкими подушечками по сухой коже ладони и наконец обхватывает её, переплетая наши пальцы.

ℒℒℒ

Мари Блессюр писала: «Магия ведунов не исчезает даже после их смерти». Я думал, что это лишь метафора. Люди того времени часто изъяснялись высокопарно. Однако находясь под землёй, в туннеле, который стал для Лореана могилой, я и, в самом деле, будто ощущал отголоски энергии отражателя. Возможно, именно они помогли скелету ведуна так хорошо сохраниться.

Зияющие дыры вместо глазниц, словно сосредоточились на путниках, что забрели в обитель сырости, холода и одиночества. Поза, в которой застыл Лореан, говорила сама за себя. Казалось, что ведьмак выбился из сил и прислониться к камню, чтобы отдохнуть. Вот только вместо отдыха его встретили безысходность, а затем и смерть. Ткань ни то фиолетового, ни то чёрного цвета клочками свисала с костлявого туловища. В скрюченных иссохших пальцах покоились листы, которые не разложились полностью. Чаши с ним не было.

Софья занесла карту над головой так, чтобы льющийся свет охватывал как можно больше пространства. Пока ведьма искала следы Грааля, я решил взглянуть на записи ведьмака. Действовать следовало с ювелирной осторожностью: столь древняя бумага, хоть и защищенная крупицами магии, могла рассыпаться в любой момент.

Почерк Лореана был размашистым и небрежным, к этому добавлялось время, пожравшее многие из написанных строк. Я долго вглядывалась в буквы и не заметил, как Софья подобралась со спины. Заглянув через плечо, она немного косноязычно, но старательно прочла фразу:

— Лю Гр-раал нё маршэ па… Это ведь французский?

— Верно, — во рту пересохло.

— И что это значит? — тут же спросила ведьма, заметив, как я буквально до хруста вцепился в драгоценные листы.

«Le Graal ne marche pas».

«Грааль не работает».

— Ты не нашла никаких зацепок о чаше?

Я чувствовал, как она сверлит мою макушку. Она, наверняка, недовольна попыткой сместить фокус внимания. Но пока я и сам не до конца понимал, что в действительности кроется за фразой, выдвигать предположения не стоит.

— Одну только что прокричала тебе на ухо, — стальные нотки в голосе ясно давали понять: она не позволит мне уйти от темы.

— Написано на старом диалекте. Без контекста сложно перевести. Нужно время, — зашёл я с другой стороны.

— Учитывая, что мы до сих пор не уверены, есть ли отсюда выход — у нас его полно.

— Твой сарказм очень сексуален, знала?

— Фу, не говори таких вещей, когда мы рядом с останками.

Засмеявшись, я бросил взгляд в сторону черепа Лореана. Мрак скрывал его очертания, но меня не покидало стойкое ощущение, что ведьмак скалился. Если я и испытывал толику жалости к нему, то она исчезла. Не погружаться в раздражение из-за Монсегюра, Альсинии и её сторонников помогал лишь внимательный взгляд Софьи. Подумать только: потратить столько сил и не добиться своего. Лучше успокоиться и постараться найти подтверждение или опровержение в обрывках записей Лореана.

ℒℒℒ


«Меня терзало то, кем я являюсь.

Волк в овечьей шкуре?

Или, быть может, овца, притворяющаяся хищником?

Дитя Дьявола в святой рясе».


«Отец приказал заслужить их доверие,

тем самым сослужив ордену.

Так тому и быть.

Я слишком устал стоять на развилке двух дорог.

Я хотел принадлежать какому-нибудь из миров».


«Ведуны, коих я встретил, оказались не такими,

как нам твердили на вечерних службах.

Вместо алчности их устами говорило бескорыстие.

Вместо жажды людских страданий — желание тихой жизни.

Вместо хитрого ума я разглядел в них наивность».


«Альсиния не разгневалась, когда узнала, кто меня послал.

Она узрела в моей силе и происхождении добрый знак.

Волю судьбы, пожелавшейзащитить ведунов.

Она верила, что передав Грааль добровольно,

через мои руки, сумеет уберечь всех от беды».



«Альсиния и остальные испили из Грааля.

Но мы не успели отдать чашу.

Солдаты набрасывались на стены крепости,

точно яростные волны на камни».



«Когда мы поняли, что чаша не сработала,

а орден прорвал оборону, Альсиния впала в безумие.

Я без устали твердил, что выберусь из крепости.

Отдам Грааль инквизиторам.

Обману их. Отсрочу неизбежное.

Но она не слушала».



«Альсиния пронзила себя кинжалом,

что я подарил. Надеясь, спасти хоть кого-то,

я бросился в потайной проход.

Однако попал в западню судьбы.


«Мне не выбраться. Факел скоро догорит.

Пускай. Так я хотя бы не буду видеть ненавистную чашу».


«Я не вижу, но знаю, что Грааль рядом со мной.

Это сводит с ума. Я скоро умру. У меня не будет могилы.

Но я похороню его. Пусть земля пожрёт причину нашего краха».

ℒℒℒ

— Что-нибудь узнал?

Да. Например, что мы потратили три месяца на погоню за пустышкой. Рисковали десятки раз из-за призраков, водивших нас за нос. Одна из моих целей рушилась на глазах. Но я всё ещё мог достичь второй. Если никто не узнает, что Грааль — ведьмовская бутафория.

— Лореан не убивал Альсинию, как мы предполагали. Они хотели использовать Грааль, как белый флаг. Добровольно сдаться и лишиться магии. Но не успели. Инквизиторы напали на них. И в страхе женщина покончила с собой.

Лицо Софьи болезненно исказилось. Что из сказанного, так задело её? Сдаться? Лишиться магии? Или…

— Это всё?

«Прости, Моя Львица, но чем меньше людей ведают о лжи, тем дольше она живёт» — подумал я и озвучил иное:

— Нам придётся немного испачкаться в грязи.

Она задумчиво крутила кольцо, пока слушала мою версию. Если интуиция и подсказывала ведьме что-то, то она либо не могла этого распознать, либо решила мне довериться.

Глава 29. Стэнли

С мсьё Фабьеном де Ла Салем меня связывало многое: от любви к деньгам и приключениям до зуда в правой ягодице. Этот едва заметный шрам, оставленный острой шпилькой, частенько чесался. Хороший получился визит в Абу-Даби.

Я сильнее поёрзал по дорогому сиденью. Инквизиторы, сидящие по обе стороны от меня, вздохнули.

— Господа, — я радостно хлопнул их обоих по коленкам, — к чему эти смурные выражения? Взбодритесь! Кажется, сегодня мы создадим несколько хороших воспоминаний.

Тот, что обидел Софью, брезгливо поморщился и скинул мою ладонь. Я хмыкнул. Не многое было в моих силах сейчас, но хоть как-то напакостить Кристоферу — было делом чести. После того, как ведьма побежала на помощь своему petit monstre[31], понадобилось в срочном порядке подправлять запись камер. Когда Софья добралась до подсобки, на экранах был лишь застывший силуэт Фабьена. А уже через пару минут орден лицезрел, как ведьмак покидает Монсегюр. Немного магии и моей природной исключительности и вот — подозрительная пропажа ведьмы остаётся просто подозрительной.

И хоть прямых доказательств нашей с Софьей причастности у них не нашлось, Кристофер отправил часть людей и охраны обыскать каждый уголок крепости, а другую часть — в погоню за Фабьеном. Мне же был уготован допрос с пристрастиями.

ℒℒℒ

Ближайший Дуомо находился в Тулузе, примерно двух-трёх часах от Монсегюр. Никогда не понимал, почему они выбрали именно это место для своего штаба. Тулуза — город контрастов, город студентов и туристов разных культур и вер. Ещё, конечно, розовых красок и фиалок, но вряд ли именно это повлияло на их решение.

Несколько пар неживых глаз таращилось на меня с фрески, украшающей всю стену в переговорной. Создавалось впечатление, что ангельские лики преисполнились праведным гневом сразу же, как я вошёл. Напротив расположился Валерио: его мощная фигура едва помещалась в лощённое офисное кресло. По золотым карнизам и нескольким статуям позади инквизитора бродили солнечные лучи. Насупив прямые брови, Валерио по-прежнему не выглядел враждебно, однако в его взгляде всё же появилось подозрение. На такой случай я всегда пользовался советом папы: «Чтобы допрос прошёл так, как выгоднее тебе, стоит говорить первым», — твердил он, поедая бургеры по понедельникам.

— Моя бедная-бедная подруга! — подаюсь вперёд и накрываю огромные ладони инквизитора. — Вы же найдёте её?

— Найдем. Сразу же, как скажешь где твой дружок, — хмыкнул Кристофер. Он едва ли не дышал мне в затылок.

Вот же гемор. Уже в третий раз пытается меня подловить. Подавив ухмылку, я как можно шире распахнул глаза и чуть выставил нижнюю губу. Валерио точно заметит, как жалобно она подрагивает от переполняющих меня эмоций.

— По мне не скажешь, но я очень переживаю. Знаете, она ведь одна воспитывает брата!

В грубых чертах лица Валерио проступило более мягкое выражение. Инквизитор оказался на удивление эмпатичной персоной. Теперь я лучше понимал на что давить.

— Кого ты хочешь обмануть? Одна? Вы не бываете одни. В ковенах вы цепляетесь друг за друга, словно клещи.

Покосившись на Кристофера, я всерьёз задумался о том, чтобы взломать парочку счетов этого прилипалы.

— Ведунам не престало о таком говорить, но вам, Валерио, я готов доверить наш постыдный секрет. Понимаете, — я поднёс ладонь к губам и смущенно зажмурился, — Софья и я, самые что ни на есть, магические clochard[32].

Валерио переглянулся с соратниками. Слухи о ведунах беспризорниках, от которых отворачиваются даже свои, уже давно гуляли среди инквизиторов. На деле всё не так печально. Да, конечно, ведун без ковена лишается поддержки, защиты и работы в сфере магии. Но с другой стороны, кто мешает найти тебе всё это самому? Добыча редких артефакторов и их продажа — моё призвание. Скользкий и обаятельный француз — партнёр на взаимовыгодных условиях. Спрашивается, кому вообще нужно проливать пот, чтобы присоединиться к разношёрстой группе людей со странностями?

Разве что Софье. Стремление ведьмы восстановить то, что давно забыто, вызывало одно недоумение. В газетных статьях и колонках в интернете, которые пришлось прошерстить по просьбе Фабьена, мало что писали о смерти глав российского ковена. Зато было много интервью тех, кто предпочёл отличные возможности — перспективе остаться под руководством совсем юного мальца и его сестры. В конце концов, и сам предполагаемый глава переметнулся в Европу. Дестабилизация повлекла утечку магических мозгов. Роспуск был неизбежен. Но похоже язык фактов не самый любимый у нашей Софушки. Как бы не пытался намекнуть, что надо уметь отпускать прошлое, всё проходило мимо неё. Вернее, она понимала каждый аргумент, но продолжала упрямиться.

«Ковен это ведь не только про выгоду, Стэнли. Понимаешь, это мои корни. Моя история. Мой дом, который может стать домом и для других» — Софья говорила с таким вдохновлённым видом, что я почти преисполнился её колдовской доктриной о узах между ведунами.

— Спасите мою подругу и лучшую сестру на свете от этого мужлана-преступника. Прошу вас! От всего сердца! — я продолжил гнуть линию. И, похоже, это сработало.

Валерио с шумом втянул воздух и стукнул кулаком по столу. Кристофер вздрогнул и вытянулся по струнке. Ещё двое инквизиторов прекратили всякое перешёптывание.

— Мы найдём её, не переживайте. Вам также придётся задержаться на некоторое время в…

— Прошу прощения! — быстро перебиваю его я, как только на экране высвечивается номер Фабьена. От сердца от легло: по крайней мере они добрались до схрона, в котором мы заранее оставили мобильники, поддельные паспорта и деньги. — Вы не против, если я отвечу? Звонит брат Софушки. Мальчик будет волноваться.

Недолгие помехи, за которыми наконец раздался уставший голос:

— Мы выбрались. Действуем по привычному плану.

— Эй, дружище! Как всё прошло? — отодвигаю от себя трубку, прикрывая ладошкой динамик, и шепчу: — Мальчишка сдавал экзамен, — дождавшись одобрительного кивка, я вернулся к Фабьену.

— Увлекательно, — пробормотал напарник. — Молчу про неповторимые разговоры в кромешной темноте, у чужих останков. Про копание в земле и всё в таком духе тоже упоминать не стоит. Ах да, сломал парочку рёбер.

Знал бы он, с каким трудом мне удавалось поддерживать серьёзную мину на лице.

— Настолько темпераментная попалась учительница?

Кристофер вскинул брови в возмущении. Мои легкомысленные беседы явно действовали ему на нервы.

— Ещё какая. Настоящая львица. Что такое? — он явно обращался не ко мне. Я напряг слух и сумел расслышать полный беспокойства тон Софьи. Девушка спрашивала, стоит ли им бежать мне на выручку. Приятно, когда о тебе волнуются. — Он и не из такого выбирался. Стэнли, будем ждать тебя на Восточном вокзале Парижа.

Любит же хрустящий безе раздавать непосильные задачки.

ℒℒℒ

Я без конца поправлял съезжающие на нос очки. Глаза бегали по строкам, состоящим из нолей и единичек. Разобравшись с билетами, я кликнул несколько раз по почтовому ящику. Хотелось оставить небольшой подарок в виде спама нашему сальноволосому инквизитору. Воспоминания о его удивлённой физиономии, когда Валерио разрешил мне уехать в Россию, дабы следить за братом Софьи, определённо, надолго останутся в памяти. Конечно, меня отпустили не под честное слово. На меня нацепили отслеживающий браслет, который сейчас благополучно хранился в багаже туриста, летящего рейсом Тулуза-Екатеринбург. Также по прилёту я обязан посетить ближайший к городу Дуомо и расписаться. Качаю головой: Валерио стоит что-то сделать со своей верой в порядочность людей.

Дверца купе отъезжает. За грохотом и скрипом следует звонкая речь. Похоже, Софья прибывала в добром расположении духа.

— Стэнли! — ведьма бросается меня обнимать. — Хорошо, что ты в порядке.

Взгляд Фабьена заставляет меня усмехнуться. Слишком много в нём было тех эмоций, которых я и не думал у него увидеть. Он молча изогнул бровь и, дождавшись кивка, удовлетворённо опустился на сиденье. Фабьен редко говорил ртом о переживаниях, но за столько лет, я научился распознавать его беспокойство. Чаще его волновал исход дела, но иногда намёки на тёплые дружеские чувства доходили и до моей персоны.

— Вы нашли Грааль?

Софья отстраняется и хитро улыбается:

— Ещё и сумели выжить. Нам крупно повезло заметить небольшую брешь в завале. Пришлось перетаскать уйму камней, но в итоге всё закончилось благополучно.

С отстранённым видом Фабьен рассматривал пейзаж за окном и постукивал пальцем по раскладному столику. Хм, радостная ведьма и угрюмый ведьмак. Что-то не так. Уж слишком кислая мина для того, кто завладел желаемой вещичкой.

Когда полгода назад он заявился ко мне и огорошил, что собирается найти Святой Грааль из легенд и слухов, в голову сразу же закрались подозрения. В россказни о том, что чаша якобы даст возможность обратиться к главам Европейского ковена и тем самым поможет создать дисбаланс в силах семьи де Ла Саль, верилось с натяжкой. Истинные намерения были куда более тёмные и, не побоюсь того слова, жестокие. Фабьену не нужны чьи-либо разрешения. Да и никто бы и не позволил ему устранить дядюшку с тётушкой. Но будешь ли задумываться о таких мелочах, если в твоих руках чаша, способная лишить ведуна магии?

Пускай мои догадки были расплывчаты, но на 70 % они, наверняка, были правдивыми. Тогда почему он кажется таким недовольным сейчас? Размышляет, как использовать чашу, не вызвав подозрения у Софьи? Ему стало стыдно, прости господи? Это даже звучало нелепо.

— В поезде ведь есть душ, правда? — протянула ведьма с надеждой. Кудри облепили её лицо. Несмотря на то, что кондиционер работал, в купе стояла жара.

— В третьем вагоне. Потереть тебе спинку?

— Потрёшь её Фабьену. Со сломанными рёбрами сильно ведь не повертишься.

— Ну вот, а мне хотелось хоть какого-то разнообразия, — с притворной грустью произнёс я.

Софья посмеялась, подхватила сумочку и покинула нас.

ℒℒℒ

С нежностью закрыв крышку ноутбука, я выжидательно скрестил руки на груди.

— Грааль не отнимает магию, — наконец признался он с особой угрюмостью в лице.

— Тогда что он делает? Убивает? Заставляет полысеть?

Моя беспечность, как это бывало обычно, не снизила градус напряжения, а лишь ухудшила эту пропитанную подавляемой агрессией атмосферу.

— Ничего. Грааль всего-лишь на всего пустышка.

Значит провидцы не могли уловить местоположение вовсе не потому, что на чаше лежит мощная защита.

— Что дальше? Просто покинем Прагу? — теперь я подбирал слова более осторожно. Искры злости просачивались сквозь тёмный взгляд Фабьена. Их вполне могло бы хватить, чтобы подпалить волосы на моих руках.

— Не думаю, что следует упускать такой шанс, — он протянул конверт, добавив с усмешкой: — На сургучной печати было гусиное перо.

Уточнение данной детали приобрело смысл только после прочтения:

«Находчивость, с которой вы выбирались из каждой переделки, достойна восхищения. И, конечно же, награды. Всякий кто даёт, получает что-то в обмен. У вас ведь есть, что дать, правда? Встретимся в резиденции глав ковена. В полночь через два дня.

Ваш друг».


Ну и ну, вот уж не предполагал, что предателем окажется кто-то из глав. Женщина или её муж? Интересно.

— Ладно, злой гений, но что насчёт Софьи?

— А что насчёт неё? — его голос ломается, но он спешит это скрыть.

В отличие от Валерио, на мир я смотрел через очки с прозрачными стёклами. Определенно, между Фабьеном и нашей русской ведьмой кипели шуры-муры. Но даже этого было недостаточно, чтобы побороть упрямство француза. И то ли он мазохист, которому нравилось страдать, то ли просто не верил, что имеет право быть счастливым, а того и гляди — всё сразу.

— Она хоть как-то вписывается в твой план?

С Фабьена в миг слетела былая спесь. Вопрос, словно обнажил все его противоречия. Борьбу между собственными амбициями и желанием быть ближе к Софье. «Любопытно, что же ты выберешь?», — мысль вспыхнула и растворилась, и я затаил дыхание в ожидании.

— Ещё больше поправок неизбежно приведёт к его срыву. А ты знаешь, как я отношусь к неудачам. Грааль изначально не принадлежал бы Софье. Так что, будь добр, никак не выдай наших намерений. Эта ведьма опасно проницательна, — сухо отрапортовал Фабьен и стиснул челюсти.

Он вдруг хмурится, заслышав копошение снаружи. Фабьен незамедлительно поднялся и выглянул из купе, но не заметил ничего подозрительного. Когда он вернулся на место, я не мог справиться с лёгким чувством разочарования. Мне правда нравилась химия этих двоих, но похоже оба не готовы пойти на такой серьёзный шаг. История пестрит примерами, когда отношениям мешали семьи, войны, разные политические взгляды, на худой конец. Здесь же им мешали собственные страхи и нежелание побороть детские травмы.

— Знаешь, что общего у любви и кислорода?

— Что же? — небрежно интересуется он.

— Они доступны для всех, Фабьен. И ты не исключение.

— Я уже решил…

О нет, мой друг, ты ничегошеньки не решил. Ты предпочёл убежать.

ℒℒℒ

События сменяли друг друга с такой скоростью, что в какой-то момент я перестал пытаться их анализировать. Ужин. Совместное чаепитие. Ночь в поезде. Крепкий сон. Пускание пыли в глаза Софьи.

— Странно… — пробормотал Фабьен, сжав и разжав кулак. Он озадаченно смотрел в след ведьме, которая ждала нас чуть поодаль.

— Что именно?

— Она не приняла руки, когда спускалась.

— Может, решила напомнить, что она — сильная и независимая? — предположил я.

Фабьен кивнул и мы двинулись вперёд.

Добравшись до отеля, все разбрелись по своим номерам. Я принял душ, перекусил фруктами и засел за ноутбук. Человек, к которому я прикрепил отслеживающее устройство, уже в России. Отлично. Ещё есть время до того, как инквизиторы спохватятся.

Часы, лежавшие на кофейном столике, загорелись. Оставалось два часа до назначенной встречи. Два часа до развязки истории.

ℒℒℒ

В такси пахло бергамотом и немного мёдом. На коленях Фабьен держал неширокий, но достаточно большого размера в длину серебристый кейс с Граалем.

— Что ты ей сказал? Софья ведь может прийти к кому-нибудь из нас.

— Сказал, что необходимо уладить несколько проблем с инквизиторами.

А вот это уже действительно подозрительно. Сомневаюсь, что она без вопросов бы отпустила нас.

— Давай ещё раз. Мы заявляемся в дом к главам. Выясняем замыслы человека, отправившего нам письмо. И дальше… напомни-ка, что следует дальше в твоём гениальном сценарии?

— Я добываю кое-что. Мы выбираемся из резиденции. Сдаём имя предателя. Купаемся в славе и как герои покидаем Чехию.

Шаги Фабьена казались уж слишком хитровыдуманными. Даже для него. Почему нельзя было просто заключить сделку напрямую? К чему эти игры в порядочных суперменов?

Машина остановилась. Француз крепко взялся за кейс и сверкнул зубами:

— Подумай, хорошенько. Ведунам поручают найти Грааль. Казалось бы, чаша и так окажется в руках глав. Тот, кто отправил нам письмо, очевидно, не хочет делиться со всем ковеном. Сомневаюсь, что переговоры ожидаются честными. Я даже не уверен, что нас собираются отпустить. Самым выгодным для нас сейчас будет выжить и переиграть предателя.

Из всего сказанного понятно одно: мы по доброй воле идём в пасть к зверю. Когда я говорил Фабьену, что люблю острые ощущения, то вовсе не намекал, что хочу побывать на волоске от смерти. Почему после знакомства с ним, я только и занимаюсь тем, что спешу на прогулку в загробный мир?!

ℒℒℒ

Дом глав представлял собой белоснежную постройку в виде русской буквы П. Перед входом раскинулся лабиринт, в центре которого высился фонтан. Скромно, ничего не скажешь. Без лишней учтивости дворецкий сообщил, что нас ожидают. Коридор освещался приглушенными лампами на стенах. Примерно через каждые пять метров стояли горшки с кустообразными растениями, от которых доносился приторный запах.

Дворецкий открыл перед нами дверь и отошёл в сторону. Мы оказались в просторном рабочем кабинете, заполненным клубами дыма. Сквозь белёсую дымку первым бросилось в глаза обилие цветов, потом — длинные стеллажи с книгами по обе стены, серый и мягкий на вид диван, а также рабочий стол. Широкое красное кресло пустовало. Его хозяин стоял возле панорамного окна и любовался ночным пейзажем.

— Сегодня отличная погода. Прошу вас, присаживайтесь, — тонкие пальцы указали на место перед собой. Контраст из лунного сияния, проникающего в комнату, и света торшера подчёркивал классическую внешность и немного суховатые резкие черты этого интеллигентного мужчины.

Плюхнувшись на диван, я потянулся к вазе с угощениями, подцепил несколько конфет и отправил их в рот.

— М-м-м, вкуснотища. Обожаю птичье молоко!

Лукаш снисходительно улыбается и с грацией занимает свой трон. Выдвинув один из ящиков, он достал резную курительную трубку, напоминающую ястребиную лапу. Далее последовало несколько нехитрых манипуляций, за которыми мы наблюдали без слов. Лукаш утрамбовал табак. Поджёг его в первый раз. Потушил. И вновь зажёг, пока наконец не поднёс острую часть к губам.

— Надеюсь, вы не возражаете.

Мужчина старался быть обходительным хозяином, вот только это больше смахивало на манёвры лисицы перед прыжком за зайцем. Именно так назвал это Фабьен, когда мы вышли из машины. Чтобы хоть как-то унять любопытство, я спросил кто из Новак, по его мнению, предатель? Недолго думая он указал на Лукаша.

«Маренка высокого о себе мнения, чтобы путаться с инквизиторами, — пояснил Фабьен. — Лукаш тоже не обделён честолюбием. Однако ставлю сто евро, что его уязвляет влиятельная жена. В ведовском мире она куда более значимая фигура. Чтобы выйти из тени, он вполне мог начать сотрудничать с орденом».

— Господин Новак, перелёт был долгим. Рассчитываем на ваше понимание, — Фабьен закинул ногу на ногу, но опустил голову, продемонстрировав тем самым смиренное понимание расстановки сил.

— Разумеется. Мне не хотелось бы отнимать ваше время.

— Кто ваш информатор?

Лукаш в очередной раз выдохнул несколько колец. В горле слегка запершило от запаха крепкого душистого табака. Складывалось впечатление, что таким образом от оттягивал ответ.

— У детей, мистер де Ла Саль, есть одно замечательное качество. Стоит подарить им заботу, послушать о переживаниях и вот — они открывают тебе душу и испытывают благодарность ещё очень долго. Каждый из отряда Милоша рос на моих глазах. Такой ответ вас удовлетворит?

Фабьен кивнул. Казалось, своей репликой мужчина только подтвердил его очередные догадки.

— Что ж, к делу… — Лукаш нахмурился, когда в кабинете появился дворецкий. Преодолев расстояние быстрыми длинными шагами он склонился к хозяину и что-то шепнул. Глава махнул рукой в одобрительном жесте.

Не успел дворецкий покинуть нас, как произошёл поворот достойный самого популярного бразильского сериала: в комнату прекрасной бабочкой впорхнула ведьма. Это сравнение возникло в мыслях не случайно. В белом костюме она выглядела как минимум лёгкой и воздушной, как максимум — греческой богиней. В мочках её ушей блестел жемчуг, он же украшал шею и одно из запястий, на втором — жёстким обручем обвивался массивный золотой браслет. Наши глаза пересеклись, и она сладко улыбнулась:

— Какое облегчение, похоже я вовремя. Боялась опоздать, подобрать наряд по такому случаю задачка не из простых.

Фабьен всё ещё сидел в расслабленной позе. Зарождающееся волнение выдавала разве что немного нервная хватка на ручке дивана.

— Какой прия-я-ятный сюрприз, — протянул Лукаш. Выражение его лица показывало, что он не до конца решил, как стоит реагировать на новую гостью.

Софья хмыкнула и двинулась к стеллажу. Она без всякого интереса пролистывала первую попавшуюся книгу, взятую с полки. Такая вольность ничуть не смущала ни хозяина, ни её саму. Ведьма, словно уже бывала здесь и чувствовала себя комфортно.

— Думала, беседа о Граале будет более приватной, — бросила она через плечо и вернула книгу на место.

Лукаш несколько встрепенулся.

— Хочешь сказать, что следует вести её только с тобой?

Софья неопределённо пожала плечами. Я невольно посмотрел на напарника, без сомнений Фабьен был озадачен.

— У кого чаша, с тем и стоит вести разговор. Ах, ну надо же! Вот так совпадение. Грааль-то как раз завалялся у меня в сумочке.

— Это блеф, — Фабьен вмешался в их диалог. Ситуация становилась всё запутаннее. Не хватало попкорна и колы, чтобы всё это переварить.

— Почему бы тебе не проверить свой кейс?

Фабьен напрягся и метнул взгляд в упомянутый предмет. Софья же поспешила достать из сумки прямоугольную коробочку, напоминающую те, в которых дарят бутылки с алкоголем. Она была сделана из дерева и всю её поверхность испещряли резные узоры. Я почувствовал, как ускоряется пульс от осознания.

— Ты рылась в моих вещах! — вещь в её руках была мне хорошо знакома.

— Ты рылся в моём грязном электронном белье, — парировала Софья с таким призрением, что мне в пору было превратиться грязью под её туфельками.

Я примирительно поднял ладони:

— Понял-принял, дорогая Софушка. Никаких обид.

Совсем скоро мы все убедились в её правоте. Вместо Грааля на дне кейса находилась какая-то несуразная ваза. Но на этом сюрпризы не закончились. Фабьен подцепил прикреплённый к ней стикер с аккуратными буквами, и держа двумя пальцами, помахал им пару раз возле своего лица. Его губы растянулись в оскале, который было весьма трудно идентифицировать: что-то среднее между желанием приложить Софушку лицом о книгу и поцеловать ей руки.

Лукаш будто бы случайно роняет трубку на стол, но это мало чем помогло. Внимание Фабьена и Софьи по-прежнему сфокусировано только на друг друге. Может, просто выйти и оставить их наедине? Двадцать минут ведь должно хватить? Я всерьёз задумался над этим вопросом.

Конфронтация же тем временем лишь обострялась.

— Мой нежный мальчик злится? — елейно интересуется она.

— Напротив, я оценил.

Софья смешалась, не ожидая услышать столько обожания в его голосе. Необходимо было срочно пофиксить мысли Фабьена.

— Не время восхищаться! Нас вообще-то обставили, — пальцы сами сомкнулись на краях его пиджака. Придвинувшись ближе к французу, я быстро зашептал: — Дон Жуан, приглядись к коробочке. Неужели, ты её не узнал?

Артефакт, который присвоила Софья, был что-то на подобии мини-сейфа. Очень редкого, дорогого и супер-пупер защищённого. Многофакторная аутентификация и рядом не стояла. Эта вещица была одной из тех, что мы приобрели в эмиратах и оставили у себя. Да добывая её мы чуть не лишись чего-то гораздо более важного, чем достоинство и жизни. Моего зада, например. Наложницы шейха не обрадовались, когда под вуалью оказалось моё лицо, а не их подруги. Чего только не сделаешь ради отвлекающего манёвра.

— Кхм, это всё мило, безусловно. Я и дальше с удовольствием наблюдал бы эти брачные танцы. Вот только, боюсь, друзья из ордена не согласятся подождать.

Водворилось безмолвие, в котором отчетливо было слышно, как стукнули зубы подошедшей ближе Софушки. Все и так уже всё поняли, но чистосердечное признание от главы не пришлось ей по душе. Игнорируя повисшее недоумение, Фабьен перешёл к активным действиям. Несколькими фразами он сагитировал главу пролить свет на совместную с инквизиторами цель. К счастью, планов касательно магического геноцида у них не было, что одновременно огорчало: я ждал чего-то менее тривиального от такого союза. Совместно с ещё одной личностью инквизиторского круга Лукаш намеревался устранять неугодных и не желающих подчиняться ведунов без шума, но показательно.

— И кто удостоился чести быть первым в вашем списке? — полюбопытствовал Фабьен таким тоном, словно интересовался, сколько ложечек сахара кладёт Лукаш в чай.

— Это уже гораздо больше, чем вам положено знать. Но так как мы добрые друзья, я позволю себе слегка намекнуть. Как по-вашему, может ли львица управлять прайдом?

Я присвистнул. Вот это высокие отношения. Как давно этот статный мужчина мечтает устранить жену? Неужели Маренка не замечала этой ненависти в свою сторону?

— А по-твоему, это под силу трусливому шакалу?

— Мы ведь всегда с тобой ладили, — глава тяжело выдохнул и принялся говорить с Софьей, как взрослый с непослушным ребёнком. Сама же ведьма с язвительной ухмылкой качала головой в такт попыткам умаслить её. — И я с уважением относился к твоим родителям и ковену. Уверен, мы сумеем прийти к соглашению. Что скажешь?

Ведьма перестала разглядывать маникюр и подняла взгляд.

— И где же Маренка откапала такой редкостный кусок дерь…

— Ну хватит! — рявкнул Лукаш, в миг растеряв былое спокойствие. — Что бабка, что внучка — гнилая порода.

Софья рассмеялась:

— Что же ты тогда увивался за юбками моей бабушки?

На худощавом лице словесника отобразилось отвращение.

— Не буду скрывать, порой твоя дерзость меня развлекала. Но терпение не бездонный колодец, моя дорогая.

Воздух в комнате заметно изменился: стал сухим и раскалённым. Казалось, каждое последующее слово Лукаша способно обжечь и проклясть так, что кожа тут же покроется волдырями. А я ведь говорил, что игры с словесником могут плохо кончиться!

— Передай мне Грааль. С твоим ковеном разберёмся позже, — мужчина не вложил в голос и половину силы, но и этого хватило, чтобы меня тряхнуло. И не меня одного.

Краем глаза выхватываю неловкие движения Софушки. Она пересекла часть пути к столу главы, но будто опомнившись, цокнула туфлями и вдавила острые каблучки в ламинат. Даже если проделать ими дырки, чтобы застрять и не ступить больше и шагу, ей придётся подчиниться, если того захочет Лукаш. Надеюсь, французская альпийская коровка уже думает над тем, как нам выбираться. Пунктов — пострадать от словесника, а потом и встретиться с инквизиторами — не было в моей записной книжке.

Словно заметив мою издёрганность, Фабьен приподнимает уголки губ. Вы посмотрите на него, он забавляется.

— Я не настолько отчаялась, чтобы восстанавливать ковен вот так, мерзкий ты старикан, — прошипела ведьма и сразу же прикусила язык. Приказ Лукаша эхом прокатился по помещению. Мужчина велел ей замолчать и застыть. Противиться такой магии не то, что нам подвластно.

— Мистер де Ла Саль, полагаю, вы осведомлены об этой вещице. Откройте её и покончим со всем.

Каким бы эгоистом я ни был, беспокойство за девушку сжалось в груди тугим комком. Парализованная колдовскими нитями голоса Лукаша, она округлившимися глазами наблюдала, как Фабьен приближается к ней, скользит рукой по запястью и забирает коробку. Софья в бессилии жмурится. Голова сделалась тяжёлой. Ну же Фабьен, покажи ей это. Дай знать, что это не по-настоящему, что Грааль не причинит вреда Маренке или ещё кому-либо. Но он просто отворачивается и продолжает поддерживать свой образ засранца.

Лукаш приподнимает седые брови, когда Фабьен без объяснений ставит сейф-артефакт на стол и отходит к окну, становясь к нам спиной. Его руки сцеплены в замок, в этом и гордой осанке есть что-то властное, определённо.

— Чтобы исполнить вашу просьбу, пришлось бы пролить её кровь, — тихо и вкрадчиво начал ведьмак. — И даже после этого, сейф не открылся бы.

— Поч… — закончить у мужчины не получается. Он издаёт хрюкающий звук и с ужасом хватается за горло. Веки, нос и губы неожиданно краснеют и начинают отекать.

— Прелесть этого артефакта в том, что его невозможно вскрыть, если не соблюсти два условия. Первое — кровь владельца, второе — его магия. Причём второе условие должно выполняться добровольно. Софья должна хотеть отдать частичку своей магии артефакту.

— Ч-что ты…

Глаза Лукаша закатываются. Он хрипит и со стоном откидывается на спинку стула. Вся его физиономия заплывает, как у заядлого любителя некачественной выпивки со стажем.

— Кто бы мог подумать, что у главы европейского ковена аллергия на одну безобидную лечебную траву, — без капли жалости Фабьен вынимает небольшой мешочек из нагрудного кармана и слегка подкидывает его в воздух.

Я вскочил на ноги и схватился за затылок. Это действие всегда помогало немного прийти в себя. Спокойно, Стэнли. Всё хорошо, дружище. ДА КАКОЕ ТАМ ХОРОШО!

— Мать твою, тебя не учили предупреждать о том, что собираешься почикать человека?! — я всплеснул руками.

Мини-истерика от меня прошла мимо него. Он продолжил рыться в ящиках стола Лукаша, пока тот в свою очередь безуспешно пытался ухватиться за руку Фабьена.

— Он не умрёт. По крайне мере не так скоро, — выдаёт он, один за другим отшвыривая от себя ненужные ему листы и предметы.

— Какого хрена, Фабьен? — не успокаивался я.

Он приподнял голову, мазнул взглядом по Софье, которая начала потихоньку приходить в себя, и выдал миролюбивое:

— Попросим дворецкого на обратном пути вколоть ему антигистаминный препарат.

За окном раздался лай собак. Не медля, я подскочил к нему. Увиденное заставило заунывно застонать, а потом выругаться. Громко и весьма неприлично. Через лабиринт медленно плыла процессия из десяти инквизиторов во главе со священником в красной рясе.

Пожалуйста, пусть кто-нибудь развеет мой прах над Карибским морем.

Глава 30. Софья

«Нет ничего с чем ты не справишься.

Он не то, без чего ты не сможешь».

С каждой минутой верить в это становилось в разы проще. Особенно сейчас, когда я тряпичной куклой висела головой вниз на жёстком неудобном плече ведьмака. Контроль на руками и ногами медленно возвращался, а вместе с ним и злость. Она пенилась и бурлила, желчью подкатывая к горлу. Но уж лучше я сдамся гневу, чем вновь поддамся той беспомощности, что ощутила два дня назад в поезде.

ℒℒℒ

«…Грааль изначально не принадлежал бы Софье…».

Не важно, как много я не слышала до, уже по этой фразе можно было предположить, к чему он вёл. Рука, застывшая на дверной ручке, стала ватной и просто соскользнула с неё. В голове завихрилась сотня воспоминаний. Первая встреча, в которую он уверяет, что у нас одна цель. Когда он говорит, что хочет узнать меня. Когда обматывает шарф вокруг моей шеи. Как пьём кофе. Как едим булочки ночью. Его дрожь. Его губы. Его взгляд, чернее ночи. Выходит, всё было фальшью да и только?

Шаги по ту сторону заставляют отпрянуть. В смятении я забегаю в соседнее пустое купе и плотнее прикрываю за собой дверь. Убедившись, что меня не раскрыли, сползаю на пол и прислоняюсь к холодной поверхности за спиной. Из груди вырывается короткий смешок. Ещё один. И ещё. И вот я взрываюсь хохотом и тут же зажимаю рот ладонями.

— Ладно. Ладно, Софья. Ты ведь была готова к такому, — бормотание насквозь пропитано полной неуверенностью, и всё же оно немного успокоило меня. Это точно не больнее чем, когда уезжал Мирослав. И уж тем более, не так ужасно, чем тот день и авария. Но почему же всё равно настолько паршиво?

Я подтянула колени к груди и с тихим всхлипом уткнулась в них лицом. Возможно, слёзы могли бы хоть немного унять боль, но, похоже, и они предали меня сегодня. С горечью усмехаюсь. Предательство? Слишком сильное и недостаточно точное слово для сложившейся ситуации.

Мягкое покачивание и гул рельс вытаскивали из закрытого ящика памяти приятные события. Когда-то мы всей семьёй часто отдыхали в Сочи. Вместо более быстрого и комфортного перелёта родители неизменно отдавали предпочтение поезду. А я и Мирослав только и рады были. Несколько дней в купе — как несколько дней незабываемого приключения, быстрой смены пейзажей за окном и карабканья на верхнюю полку. Будучи ребёнком так легко радоваться любой мелочи.

«Хочу всю жизнь путешествовать на паровозике!», — заявила я в одну из поездок. Родители улыбались до паутинок из морщинок возле глаз, Мирослав посмеивался, ая — а я не знала, что пять лет буду в панике обходить любой транспорт, замкнусь в себе, стащу у Мирослава магический пистолет и… с раздражением трясу головой, пытаясь выкинуть прошлое из неё. Для начала не мешало было разобраться с настоящим.

Тоска вновь заполнила желудок. Фантомные ощущения прикосновений Фабьена до сих пор дарили ласку, но теперь вместе с этим, будто пытались содрать с меня кожу. Я напоминала себе наивную школьницу, впервые поддавшуюся чувствам. И это при том, что в реальности моя первая любовь никогда не всплывала в воспоминаниях с тех пор, как я выпустилась. Между тем, если рассуждать здраво, Фабьен никогда не обещал, что мы вместе разделим лавры. Он лишь говорил, что наши желания совпадают. И как же это бесит. Бесит, что я не могу просто обвинить его во всём и окунуться в жалость к себе.

Мысли о том, как первой заполучить чашу, постоянно занимали меня, и ведьмак в эти моменты отходил на задний план. Но всё же я прекрасно осознавала, что действовать спокойно и отчуждённо за его и спиной Стэнли, не получится. Узнав о детстве Фабьена, стало так просто убеждать совесть. Я начала искать другой путь: как сделать так, чтобы и ведьмак не остался обделённым? Однако, кажется, подобным терзалась лишь одна я.

Взгляд блуждал по купе, в котором, по всей видимости, ещё не успели прибраться. Я лениво скользила по обивке диванчиков, фантикам под выдвижным столиком, пока не зацепилась за синюю вазу в самом дальнем углу. Облизав пересохшие от волнения губы, встаю на четвереньки и тянусь к ней. Ещё не до конца понимая, что буду делать, я взяла её в руки, с удивлением обнаружив, что та размерами и весом идеально повторяла параметры Грааля. И хоть я не успела подержать чашу достаточно долго, сомнений не было — ваза идеальный предмет, чтобы стать оружием в этой игре.

ℒℒℒ

— Tu ñ'as pas d'oeufs[33], значит, — тихий и спокойный голос, словно мерный шум прибоя, процитировал фразу, которую я написала на вазе. — Когда ты успела? Кейс всё время был со мной. Да и ты тоже.

Вопросы плавно врываются в голову, напомнив, что я всё ещё на плече ведьмака. «Иди ты!». Задумывалось, что именно это я и отвечу, но на деле распухший и всё ещё онемевший язык не сдвинулся ни на сантиметр. Ощущения во рту напоминали ощущения во время приёма у стоматолога. Хорошо хоть слюной не капаю.

Стэнли, шаркающий обувью позади нас, вдруг хлопнул себя кулаком по раскрытой ладони. Кажется, так делали многие герои в мультиках, когда их посещала гениальная мысль.

— Сдаётся мне, неспроста той ночью спалось так крепко. А я дурак ещё умилялся: «Ах, милашка Софья принесла для нас чай».

Бедром чувствую, как согласно кивает Фабьен.

— Чем ты нас опоила? Не было ни запаха, ни вкуса, — замечает он.

— Что если у нас была бы аллергия, как у Лукаша? — недовольно подхватил Стэнли.

Осуждение от них заставило позабыть о тошноте и неудобной позе. От такой наглости хотелось вопить. Это меня собирались оставить вне у дел! Меня посчитали дурочкой! Я главная пострадавшая! Не считая Лукаша, разумеется. Его перекошенное и заплывшее лицо до сих пор стояло перед глазами. Наверное, это были симптомы отёка Квинке? Что ж, в любом случае, подлеца совсем не было жалко. Кому и нужно сочувствовать в этой ситуации так это Маренке. Пригреть змею на груди всегда неприятно, когда эта змея — твой собственный муж, неприятно вдвойне.

— Отпусти — наконец проскрежетала я.

Фабьен просто проигнорировал меня и свернул в коридор, ведущий прямиком к выходу. Я размахнулась и ударила из всех сил, что у меня были. Ведьмак споткнулся скорее из неожиданности, чем из-за реальной боли.

— Ты шлёпнула меня по заду, — ни то спросил, ни то констатировал он.

Сквозь зубы я вновь процедила просьбу:

— Отпусти.

— Нет.

— Я укушу тебя.

— Давай.

— Укушу так, что ни один хирург не наложит тебе швы, — предупреждающе добавила я.

Он выдохнул и ответил с неприкрытым весельем:

— Давай. Мне нравится пожёстче.

Фабьен возобновил ход. Кожей я чувствовала его ухмылку. После всего он с наглостью продолжал выводить меня из себя.

— Почему? — обида обожгла лёгкие. — Почему даже сейчас ты не можешь сделать шаг мне навстречу?

Рука, что надёжно удерживала меня за ноги от падения, дрогнула. Что-то в моих словах заставило его передумать. Ведьмак осторожно спустил меня на пол, но не перестал поддерживать, вероятно, на тот случай, если магия Лукаша всё ещё действовала.

— Понимаю, ты хочешь многое сказать и сделать, — он помедлил, ведя ледяными пальцами к запястьям. — Но лучше оставь это на потом. Нам надо выбираться.

Позволяю себе посмотреть на него из-под полуопущенных ресниц и насладиться звуками его голоса, завораживающем притяжением, которое, к сожалению, никуда не делось. Уступить ему, забыть обо всём ради тех тёплых мгновений, что у нас были — и, правда, казалось чем-то соблазнительным, но совершенно опрометчивым. Я не собиралась терять себя. Даже из-за Фабьена де Ла Саля.

— Сомневаюсь, — произношу наконец.

— В чём?

— Что ты понимаешь.

Я пнула Фабьена точно по коленке. Ведьмак зашипел и схватился за место удара. Вырвав коробку с Граалем, срываюсь с места, игнорируя мысли о том, чтобы вернуться и врезать ему ещё и промеж ног. Последнее, что я слышу, это хохот Стэнли и бурчание Фабьена.

ℒℒℒ

Когда я добралась до главного холла, мне едва хватало воздуха. Волосы, уложенные в красивый пучок, болтались во все стороны, лезли в глаза и рот. Остановившись прямо по центру длинной-предлинной комнаты, смахивающей на лобби какой-нибудь пятизвёздочной гостиницы, я с жадностью делаю вдох. Из коридора, откуда я пришла, доносится топот ведунов. Как поступить? Я могла бы добраться до спальни Маренки: может, с возрастом у неё просто сдал слух, и только поэтому она ещё не поприветствовала нас лично. Надо двигаться. Пока ситуация не превратилась в ещё больший сюр.

Дверь с оглушительным скрежетом приоткрывается. Несколько секунд я и ординарий[34] в красном не отрывались друг на друга. Это можно было бы сравнить с бурей, искрой и безумием. Можно было, не будь этот инквизитор возможным отцом Фабьена и тем, кто мучил меня в Дуомо. От абсурда и внезапной вспышки страха не получалось и пальцем пошевелить. Радовало, что остальные инквизиторы были обескуражены не меньше.

— Попалась! — с боевым кличем Стэнли обвивает руками мою талию и приподнимает над полом. Когда он наконец удосужился взглянуть вперёд, то выдал нервное «О». Его руки гораздо сильнее сжались на моей талии, прежде чем он произнёс самую абсурдную вещь, которую только можно было произнести в нашем положении. — Вот так удача. Я ведь давно мечтал исповедаться.

Почти все лица, за исключением одного, вытянулись. Пожалуй, это последнее, что они ожидали услышать. Импульсивный порыв побуждает меня посмотреть в сторону. Там, в глубине коридора, куда свет ламп едва доставал, притаилась знакомая фигура. Фабьен указывал пальцем наверх. Сперва я растерялась. Неужели, удар вышел настолько болезненным, что он желал мне поскорее очутиться в Раю? Но потом до меня дошло. Наверное, он намекал на второй этаж. Именно там находилась спальня Маренки. Подумать об этом дольше не получилось.

— Я был плохим мальчиком. Лгал, воровал, соблазнял… — с всепоглощающей печалью признался Стэнли.

— Что ты несёшь?! — задираю голову, чтобы убедиться в сохранности его разума.

— Тц, — шикнул он, ни на мгновение не прерывая зрительного контакта с инквизиторами. — Каюсь, я слишком очарователен, чтобы зваться обычным человеком. Святой отец, может, я инкуб?

На доли секунд он прячет губы в моих волосах и едва слышно выдыхает: «Когда отпущу, беги». Он казался таким собранным, что я неосознанно сдалась этой уверенности. Хоть душа и грозилась рухнуть куда-то к пяткам.

Бредовые речи не произвели никакого впечатления на непоколебимого ординария со шрамом на щеке. Он коротко махнул двумя пальцами в нашу сторону и первым шагнул за порог.

Стэнли толкает меня, и на трясущихся ногах я бросаюсь в правое крыло, к лестнице.

ℒℒℒ

Идея о том, чтобы разделиться не так уж плоха. По крайней мере за мной гонится не вся десятка, а только трое, четверо? От напряжения сводило мышцы на лице, но коробка с Граалем жгла руку и подгоняла быть ещё более быстрой и, пожалуй, смелой. Я остановилась на последней ступени и обернулась. Всё-таки двое, один из которых, о удача, оказался Кристофером. Вот уж кто точно обрадуется, если схватит меня. По обе стороны от меня стояли огромные напольные вазы. Дорогие на вид. И тяжёлые. Усмехнувшись, я ухватилась заверхнюю часть ближайшей ко мне, повалила на бок и подкатила к краю лестницы.

Услышав мой свист инквизиторы замерли и подняли головы. Ваза неслась на них с большой скоростью, но они всё же успели отскочить и неуклюже повалиться. Кристофер с рыком подскочил на ноги. Не долго думая, я проделала тот же трюк со второй и больше не стала задерживаться. Надолго их это не отвлечёт.

Несмотря на то, что резиденция несильно изменилась с моего последнего визита, сказать, что я отлично помнила расположение всех комнат, было бы преувеличением. Прямо или свернуть? Казалось, от волнения, голова стала абсолютно пустой. Закусываю губу, неуверенно осматриваясь. Маренка терпеть не может жару. Если сверну, окажусь на солнечной стороне. Стоит идти прямо. Дольше метаться нельзя.

Наконец, я начала узнавать узоры в виде золотых лотосов на плитке. Старушка лично обращалась к Мирославу, чтобы он расписал пол возле её комнаты. Успев затормозить в последний момент, я принялась тарабанить по белоснежной поверхности.

— Открывай, инквизитор тебя дери! — со злостью ударяю носком по дереву. Тишина по ту сторону, будто разорвала ниточку нервов, что и без того была натянута до предела. Отголоски ладана становились всё ярче. В глазах защипало из-за собственной глупости. Разве позвал бы Лукаш орден, будь Маренка дома. Наверняка, она как обычно задержалась в штабе или и вовсе отсутствовала в Праге. Вместо того, чтобы опрометчиво следовать за Стэнли и Фабьеном, следовало всё проверить, написать брату. Мысли о Мирославе окончательно подрывают решимость.

Лица касается дуновение ветра. Кто-то втаскивает меня в спальню Маренки и закрывает дверь. Я теснее прижала к себе коробку с чашей, хорошо помня, как он уже отнимал её у меня. Те секунды были отвратительными. На кратчайший миг показалось, что Фабьен правда откроет коробку и вручит Лукашу средство для уничтожения многих ведунов. Отчего то мысль об этом ранила сильнее, чем тот факт, что он не пожелал оставаться по одну сторону со мной до конца.

— Бросай чашу. Я попытаюсь снова провести тебя через коридор.

Что первая, что вторая часть его высказывания маленьким молотком прошлась по всему телу.

— Это что шутка такая? Раньше хотя бы действовал тонко. Выманивать Грааль таким способом уже слишком.

Что он ещё сказал? Провести через коридор? Да он спятил. Знаю, в прошлый раз я сама вынудила его, но сделала выводы. Последствия серьёзнее, чем просто неприятные. Магия оставила Фабьена на два дня: это куда дольше, чем было со мной из-за розария.

— Софья, — взгляд ведьмака потяжелел, — мне плевать на Грааль. Я просто хочу вывести тебя из этого места.

Что сейчас, что тогда в гостинице — смотреть на меня и лгать так искренне. Нести ерунду про улаживание конфликта. Отыскать меня среди всех комнат резиденции. Если не ради чаши, то ради чего? Я вглядывалась в его черты, выискивая малейшие намёки на лукавство, и не находила.

— Прекрасно. То есть дело не в какой-то великой цели или мести. Ты обманул меня просто так?

— Лучше ты сейчас узнаешь какой я и на что способен, чем когда это станет действительно больно. Мы бы только мучили друг друга, — Фабьен схватился за переносицу и нахмурился. — Я бы мучил тебя.

Обалдеть. Просто обалдеть. Я открывала и закрывала рот не в состоянии сформулировать всё то, что кипело внутри.

— Считаешь, твой варварский метод не чета старому доброму «ты мне нравишься, но я не готов к чему-то серьёзному?».

— Скорее, нагляднее.

Это самое абсурдное и нелогичное, что мне доводилось слышать. И ведь он абсолютно серьёзен.

— Значит, это было ничто иное, как попытка показать мне, что ты плохой человек?

— Не совсем, — он отвёл взгляд в сторону, прохрустел пальцами и выдохнул. — Хорошо, возможно, это была именно она.

— Ты полагаешь, будь у меня перед глазами портрет ангела и твой, то я не разглядела бы никаких отличий, да?

Не верилось, что мы обсуждали это в то время, как за нами велась погоня. Но, чтобы окончательно развеять недопонимание, произношу:

— В самом деле, Фабьен. Я никогда не, — я запнулась на полуслове. Вспышка жара в области затылка на несколько секунд перенесла меня из спальни в розовых полутонах в душную комнатку с рядами скамеек и алтарём с крестом. Каждое движение бусин сопровождалось ударом моего сердца. Дверная ручка дёрнулась. Казалось, что вместе с этим страх приобрёл материальную форму и теперь пытался пошатнуть моё самообладание. Но кроме испуга я испытывала и другое совершенно иррациональное желание. Оторвав от груди коробку с Граалем я протянула её ведьмаку. — Возьми и выбирайся отсюда.

Фабьен явно был раздражён моими словами. Он недовольно кривил губы, тем не менее приближаясь. Действия в коридоре становились всё активнее. Судя по звукам, они собирались ломать дверь. Им повезло, что Маренки нет дома. Старушка точно не обрадовалась бы столь бесцеремонным гостям.

«Всё правильно, — успокаивала я себя, когда руки ведьмака коснулись артефакта. — Украсть чашу у него вновь будет чуточку проще, чем у инквизиторов». Сомнений, что ведьмак уйдёт не было. И это радовало. Несмотря ни на что, мне всё ещё хотелось уберечь Фабьена от негодяя за стеной. Если бы могла, то попыталасьбы защитить и его маму. Но в действительности я была лишь способна только на то, чтобы остаться и уже попытаться защитить себя. Только представив, какой допрос священник устроит на этот раз, становилось дурно.

Необычное, но определённо знакомое ощущение, словно тебя засасывает в огромную трубу, побудило резко вскинуть подбородок. Шок перешёл в настоящие отчаяние, когда магия Фабьена свирепым ветром налетела на меня со всех сторон.

— Он бесполезен, — скорее прочла я по губам ведьмака, чем услышала. Уши заложило. Пальцы разжались. Заторможенное сознание выхватило картину того, как коробка падает к нашим ногам. А дальше только пустота.

ℒℒℒ

Переварить сказанное Фабьеном, а самое главное — сделанное, не представлялось возможным. Как только я открыла рот, он стал стремительно заполняться жидкостью. Задержать дыхание не получалось. В панике я начала размахивать руками, в надежде выбраться. В глазах темнело. Тело сделалось каменным. Минуты перед смертью не были для меня чем-то новым. Когда-то я сознательно подтолкнула себя к ним, нажав на курок. Захлёбываясь слезами, собственной болью и болью в глазах брата, я думала лишь о том, что хочу жить. Это отпечаталось на подкорке моей сущности. Вероятность встретиться с родителями где-то в другом мире больше не приносила облегчения. Разве мама или папа обрадуется моей глупой погибели или тому, что я оставила брата одного? Зажмурившись до белых пятен, слепо вскидываю руку вперёд.

Кто-то с силой тянет меня на поверхность. И я буквально вонзаю когти в эту спасительную соломинку. Я с жадностью глотаю воздух и захожусь в кашле. Со спутанными волосами и встревоженным лицом, Фабьен пытался плыть вместе со мной. Добравшись до края бассейна, он подсадил меня на него, упёрся руками по обе стороны от моих бёдер, оставшись на половину в воде.

— В порядке?

Нет. Конечно, нет. Казалось, вода заполнила каждый орган. Меня трясло. Клацая зубами я всё же смогла произнести:

— Т-ты остав-в-вил чашу.

— Я спас тебя, — возразил он.

Кровь мгновенно прилила к лицу.

— А я убью тебя! — ладони сами ложатся на макушку ведьмака. Я намеревалась утопить его здесь и сейчас.

Несмотря ни на что Фабьен был всё ещё сильнее меня, и я быстро растеряла запал. И дело вовсе не в его излишней бледности и серых кругах под глазами. Взглянув ведьмаку за спину, я заметила, что дно бассейна было зеркальным. Это объясняло, почему мы чуть не утонули.

Он никак не прокомментировал мою вспышку злости. Вместо этого ведьмак расположил голову на моих коленях, словно они были самой удобной подушкой на свете.

— Бассейн был единственным безопасным местом, — бубнил он. — Полагаю, оно будет таковым ненадолго. Стэнли должен был уже покинуть резиденцию и послать твоему брату весточку. Будет лучше, если поспешим.

Он говорил что-то ещё, но я не слушала. Все кирпичики, которые выстраивались ради одной единственной цели, ломались один за другим. Фабьен позволил чаше оказаться у ордена. Инквизиторы не откроют коробку без меня, но и я не открою её, не передам Грааль в обмен на желание. В голове всплывает последняя фраза Фабьена.

— Что ты имел в виду тогда?

Ведьмак с глубоким вздохом поднял голову.

— У Альсинии не вышло. Ты ничего не потеряла.

Разочарование задрожало в груди. Всё встало на свои места. Та подозрительная реакция Фабьена у останков Лореана. То, почему, чаша вдруг стала ему неинтересна.

— Ничего значит? — переспрашиваю со злым весельем. Можно было пуститься в долгое перечисление, сколького я лишилась на самом деле. Но какой смысл?

— Прости, — вдруг хрипло выдавливает он со смесью стыда. А я удивлённо моргаю, когда он прижимается щекой к ладони и по-кошачьи трётся об неё. — Сказал, не подумав. Разумеется, я знаю, что ты многое потеряла.

Хотелось застонать от собственной реакции на это. Казалось бы, незначительное признание, абсолютно не перечёркивающее все поступки Фабьена. Я отвесила себе ментальной пощёчины:

— Поразительное чувство такта от тебя.

— Язва, — ответил он с уже более довольным видом.

Короткое перебрасывание сарказмом немного подтопило лёд между нами.

— Никто ведь больше не знает, что Грааль не действует? — туман в душе понемногу рассасывался, и я могла увидеть очертания верной дороги. Слишком рано сдаваться.

Фабьен коротко кивнул. Это означало, что я всё ещё могла выторговать у Маренки разрешение. Дело оставалось за малым — вернуть чашу себе. Ведьмак усмехнулся, словно догадался, о чём я думала. Наверняка, он и сам задумывался о чём-то похожем, поэтому и не сказал правду о Граале. Интересно, почему всё же отказался от этого варианта? Безусловно, Лукаш вряд ли выполнил бы требования, но Фабьен ведь мог обратиться к Маренке. Да это и не так важно. Прежде чем насмелиться и рискнуть всем, хочу услышать кое-что напоследок, хоть это и ничего не изменит.

— Если бы Грааль выполнял свои функции, ты всё равно поступил бы так как поступил? Перенёс бы только меня?

— Да, — он силится улыбнуться, но вместо этого выходит какая-то кислая гримаса.

В его глазах читалось то же удивление, что испытывала я. Фабьен ответил не задумываясь и почти сразу пустился в спутанные объяснения.

— Потом корил бы себя за слабость. И даже понимая, что считать тебя уязвимым местом — ненормально, я продолжаю думать именно так. Ты моя слабость, Софья. Пускай и очень волнующая. Особенная, — шепчет он и оставляет лёгкое прикосновение губ немного ниже браслета, где едва выглядывала полоска кожи. А затем порывисто отстраняется. — Но я не умею иначе, и не уверен, что в ближайшем будущем захотел бы…

Фабьен замолчал, словно ему неловко заканчивать. Но ему и не нужно было. Я уже это знала. Только в книгах и кино та самая меняет героя: делает его порядочным, верным и нежным. В реальности же никто не изменит твой взгляд на вещи. Никто, кроме тебя.

Наверное, меня должны были расстроить его слова, но ничего подобного я не ощущала. В какой-то степени радовало, что после череды нелепейших поступков, Фабьен наконец открыл истинные переживания. Мне тоже не нравилось, когда чувства к нему воевали с моими желаниями. А объединить это воедино просто не представлялось возможным.

Промокшая одежда неприятно липла к телу. Ведьмак и вовсе до сих пор находился по пояс в воде. Я зябко передёрнула плечами и потянулась к его подбородку, вынуждая поднять взгляд.

— Можешь не продолжать. Просто позволь мне побыть твоей слабостью ещё немного.

Дыхание ведьмака замерло. Слова подействовали на него странным образом. Раздался звучный всплеск. Губы обожгло почти эфемерным и влажным прикосновением, совершенно отличающимся от всех предыдущих поцелуев. Импульс нежности, дробящий кости. Когда я тронула губы пальцами, Фабьен уже вновь был в бассейне.

— Что бы я не сказал сейчас, ты всё равно собираешься остаться?

— Верно.

— А я должен привести сюда Маренку?

— Именно, — ответила я, не пытаясь скрыть восхищение от того, что он до мелких деталей разгадал мои намерения.

— Ты ведь понимаешь, что они не будут ласковы?

— По крайне мере меня точно не убьют.

Он наградил меня колким взглядом, однако спорить не стал. Никто не убьёт меня. Во всяком случае пока не завладеют чашей.

Я встала, и с меня тут же ручейком побежали влажные дорожки. Тушь растеклась по щекам, волосы обвисли сосульками, от шикарного образа осталась только харизма. Безумие какое-то, но совершенно внезапно я перестала сомневаться в счастливом исходе сегодняшней ночи. Хотелось верить, что это воздействие интуиции мантика, а не горячки из-за будущей простуды.

Когда я помогла Фабьену выбраться, он сообщил, что Валерио тоже здесь. Мужчина был мил с нами в Монсегюр. Но придерживается ли он прежней позиции после того, как мы обошлись с ним? Это мне предстоит выяснить.

ℒℒℒ

Убедившись, что в коридорах никого не было, мы покинули комнату с бассейном. Я коротко объяснила Фабьену, как добраться до второго выхода. Карты указали, что мне следует вернуться к кабинету Лукаша. Колдовать он всё равно не сможет, а священник с чашей, скорее всего, будет там: ему ведь надо выяснить, как работает чудо-сейф.

Сердце колотилось от нервного возбуждения. Несколько метров стояло между нашим с Фабьеном расставанием. И хоть я по-прежнему была уверена в том что делаю, лихорадка ожидания не отступала. Глубоко задумавшись, не замечаю, что ведьмак давно остановился, и врезаюсь лицом в его спину. Он не шелохнулся, только слегка повернул голову в мою сторону.

— Придерживайся тактики Стэнли.

Сухой тон не полностью скрыл его обеспокоенность.

— Не знала, что она у него есть.

— Сбей их с толку, но не выводи из себя, — уже более ласково произнёс он. Похоже, окончательно смирившись с тем, что придётся действовать по моему плану. — Хоть в это им будет трудно поверить, делай вид, что абсолютно безобидна.

Я активно кивала на каждый совет, и когда они кончились, отвернулась. Теперь мы оба стояли спинами к друг-другу. Казалось, всё, что мы могли сказать друг другу, уже сказано. Пора уходить. Но, кажется, ведьмак так не считал.

— Пообещай кое-что. Возможно, кто-то из них будет стараться задеть или ранить тебя физически, — он говорил таким тоном, будто сама мысль об этом была ему отвратительна. — Хорошо запомни каждого.

Нахождение с ведьмаком ясно показывало, что я не настолько добра и незлопамятна. Его угроза, а это, определённо, была она, обволокла жаром, словно горячий воздух в парилке. Меня обуревали неуместные мысли. Сломает ли Фабьен руки и этим инквизиторам, как уже делал это прежде?

ℒℒℒ

По полу веяло холодом. Ночной ветер раскачивал сетчатые лёгкие шторы. Они дрожали и опадали, скрывая пустующее кресло Лукаша, как фата прячет лицо невесты. Запах Руты почти не ощущался. Весьма иронично: раньше целители использовали Руту в борьбе с Чумой, Фабьен же обратил её свойства против чего-то более страшного — Лукаша.

Беспорядок на столе, включённый свет, разбитая колба с лекарством — всё указывало на произошедшую суматоху. Но куда подевался старик? Зачем карты посоветовали прийти именно сюда? Раздумывая над этим, я поворачиваюсь ко входу и сталкиваюсь с человеком как минимум выше меня на голову, если не на две. Пришлось сильнее вытянуть шею и отклонить её назад, чтобы заглянуть Валерио в глаза.

Через ткань рясы проступали напряжённые мышцы. От широкого покатого лба до внушительного размера ног, от режущих взгляд скул до незамысловатых деревянных бусин его розария — инквизитор был соткан из всего худшего для любого ведуна.

— Ваш поступок вобрал в себя самые пошлые клише о ведьмах, — Валерио скрестил руки на груди.

В жесте не было ничего насмешливого, никакого намёка на раздражение или что-то подобное. Я позволила расслабить плечи и перестала стоять, словно проглотила копьё. Но как только сделала это, меня одолело лёгкое смущение. Валерио не походил на типичного инквизитора, и это здорово напрягало.

— Понимаю, как это выглядит, — смиренно начала я, но замолкла. Мужчина двинулся ко мне, и внутри всё перевернулось, как во время акробатического трюка. В эту секунду промелькнуло по меньшей мере десять идей о том, как вырубить инквизитора при необходимости. Однако, похоже, не стоило спешить с выводами. Он всего лишь закрыл за собой дверь и больше не приближался. — Валерио, что происходит?

Тело мужчины обмякло, словно в один миг из него выкачали всю энергию.

— Ну хотя бы брат-то у вас правда есть?

— Есть, но… погодите, — я выпучила глаза, осознав что последняя фраза, была сказана на русском.

— Друг научил, — инквизитор предпринял попытку показать свою шутливую сторону, но получалось весьма скверно. Его дискомфорт был очевидным для нас обоих. — Послушайте меня внимательно. Важно, чтобы вы запомнили всё, что я сейчас скажу.

Где-то вдали играла музыка ночи: шелестела листва, ей аккомпанировали сверчки и вкрадчивый голос Валерио, посвящающий в детали просто потрясающей и идеальной последовательности развёртывания событий. Однако идеальной только для меня.

— Не понимаю. Зачем подвергать себя такого риску ради ведьмы?

Всё это время он старательно отводил взгляд: смотрел на потолок, себе под ноги, куда угодно, но только не на меня:

— Я задолжал другу, Софья. И ведовскому миру тоже.

ℒℒℒ

Я попадала в разные передряги. Среди них были те, которые не забудешь, даже если постараешься. Или, например, такие, которые вызывают смущенную улыбку. Однако ЭТА однозначно не подходила ни под какие категории. Настоящий кошмар ведуна. Растрёпанная, в сыром брючном костюме я из всех сил пыталась не трястись, как листик на ветру. Ты испытываешь непередаваемую гамму ощущений, когда силишься выстоять под натиском ауры человека, надругавшегося над ведьмой, в окружении инквизиторов, а в добавок у тебя за спиной родственник первого. Честно говоря, обстоятельства такого рода связи Валерио и ординария — последнее, что можно было предположить. Конечно, их отрешённость на любые раздражители во многом схожа, но мягкая натура племянника не идёт ни в какое сравнение с липкой ядовитой аурой его дяди

Валерио подтолкнул меня, вынуждая очутиться ровно напротив ординария и бледного Лукаша, так и не оправившегося от аллергической реакции до конца. Сплошное лицемерие: они собирались мучить меня, но носились со стариком, как преданные сиделки. Инквизитор расположился в плетёном кресле-качалке, уперевшись обоими локтями в колени, и что-то шептал. Его ладони были плотно прижаты к друг другу в форме треугольника, а между ними раскачивался алый, под стать его рясе, розарий. Всего в нескольких метрах шумел фонтан с фигурами чёрных лебедей, расправивших крылья. Однако отличительной чертой птиц был отнюдь не цвет оперения. Чтобы добиться живости и выразительности взгляда у скульптур, трудилось сразу несколько выдающихся артефакторов. У них получилось. Ведь всем естеством я ощущала, как в глазах лебедей плещется сочувствие ко мне.

— Агустин, задание выполнено, — произнёс Валерио, окончательно убедив меня, что не соврал. Он обратился к ординарию по имени, не вкладывая в голос благоговения и не выказывая робости, как остальные.

— Да благословит Всевышний нынешнюю ночь, — оборвав молитву, Агустин на короткий миг прижал чётки к губам, затем поднёс их ко лбу и только потом сосредоточился на нас.

Я громко кашлянула.

— Мы так часто сталкиваемся, как бы это не стало традицией. Ваше преосвященство, в следующей раз вам придётся напоить и накормить меня.

Трое юных, с отличительными нашивками в виде розы, инквизиторов, расположившихся полукругом возле своего ординария, покраснели от недовольного пыхтения. Возмутительное, неприличное и полностью соответствующее образу ведьмы предложение. Достаточно в духе Стэнли? Цепким и в то же время замутнённым взглядом Агустин царапал мою шею, уши и запястья — все зоны, где имелись украшения. При этом мужчина продолжал быть холодным, словно живой труп, не способный на проявление хоть малейшей человеческой эмоции.

— Она согласилась открыть Грааль? — поинтересовался ординарий у Валерио, намеренно не обращаясь ко мне.

— Одно ваше слово, и мы приступим, — прогремело над головой.

Валерио сильнее натянул ткань пиджака так, что пришлось отступить и прислониться лопатками к его каменным мышцам. Не успела опомниться, как он обхватил мою правую руку и с силой вытянул её вперёд, занося над раскрытой ладонью нож. Сжавшись всем телом, я постаралась не паниковать: мы обсуждали это, так надо. Немного потерплю.

Жмурюсь. Лезвие коснулось кожи и… исчезло? Взглянув на мужчину, натыкаюсь на почти неуловимое сожаление. Чтобы разобраться чем оно вызвано, пришлось вновь сфокусироваться на проклятом ординарии. Шрам на его щеке превратился в ломанную линию и всё из-за того, что Агустин отвратительно скалился, пожирая по ложечке моё спокойствие.

— Эрнесто, — ласково обратился ординарий к светловолосому инквизитору подле себя. — Возьми и передай его.

Эрнесто зарделся и жутко разволновался, когда ему вручили столь ценную вещь. Репрезалия — так они нарекли кинжал с выгравированным на рукояти распятым Иисусом. Мари писала, что им они наносили тысячи порезов, тем самым очищая кровь провинившегося ведуна.

— Ты обидела друга церкви. Нанесла увечья нашим братьям. Предстала перед мужчинами в образе порочной девки, — низко прогудел Агустин. С маниакальной жадностью он стремился запугать меня всё сильнее. — Посмела не повиноваться. Твои грехи бесконечны, ведьма. И ты заслуживаешь боли.

Глаза заслезились: похоже, лезвие репрезалия было пропитано отваром из полыни. Вопреки расхожему мнению ордена, трава не убивала ведунов, но тормозила потоки магии, заставляла рану зудеть и препятствовала затягиваю раны. Грязный ход, как и всё в этом низком человеке.

Валерио поудобнее перехватил оружие и приготовился. Я слышала, как скрипнули его зубы от негодования. Он не желал причинять мне лишних страданий, но мы оба знали, что для успеха, ему необходимо сделать это. Мужчина полоснул меня по ладони. Шипя, я молча наблюдала за его действиями: вот он капает кровью на коробку, механизм щёлкает, и он вытирает оружие подолом рясы. Оставалось пройти последнюю защиту.

Валерио передаёт сейф мне. Я задержала дыхание, всё ещё сомневаясь в том, что он действительно пойдёт на это.

«Когда она окажется у вас, ударьте меня и бегите в лабиринт, — эти слова без особых усилий слетают с его языка, что в них с трудом верилось. — Бегите, не оглядываясь и не колеблясь. Это ваш единственный шанс. Ибо другого уже не будет».

Меня не собирались отпускать, что разумно. Я видела то, что не должна, знала предателя в лицо, а ещё наговорила столько богохульств. Всё в лице ординария говорило, что после всего, он займётся мной лично. И это было бы невыносимее молельной комы или избиения.

Когда наши глаза встретились, Валерио едва заметно кивнул. Покрепче ухватившись за края коробки, я ударяю ей инквизитора куда-то в область челюсти. Мужчина пошатнулся и отступил.

Агустин сместил одну из чёток. Болезненные вибрации лишь немного коснулись моих волос. Я успела пересечь зону досягаемости розария.

ℒℒℒ

Пожалуй, столь интенсивной физической нагрузки мне не приходилось переживать. Пригибаясь так, чтобы за зелёными кустарниками, ростом с меня, не было видно макушки, я полностью доверилась интуиции.

Треск веток. Торопливое шарканье обуви. Сбивчивое и громкое дыхание. И повороты. Повороты. Повороты. Бесконечные повороты, что завели в тупик. Преграда, усеянная розами и их острыми шипами, поймала меня в клетку.

— Куда она побежала? — раздалось за растительной стеной сбоку.

Я присела на корточки, нервно зажала рот, боясь издать хоть малейший звук, и стала прислушиваться. Их было двое. Перебросившись несколькими негромкими фразами, они свернули в противоположную сторону.

— Близко… так близко, — прошептала я, прикусив кончик указательного пальца. Порез от Репрезалия ни на секунду не прекращал пульсировать. Подозреваю, что заботливый Агустин натёр лезвие не только полынью. Всё это так изматывало. Слабость обрушилась совсем некстати. Надо продержаться. Но как бы не уговаривала себя, не получалось заставить себя думать, двигаться, бороться.

— Зайдём справа. — от говорящего веяло чем-то умиротворяющим и знакомым.

— Я не собираюсь заходить в собственный дом, как воришка, — вторил ему сухой и ворчливый голос. — Впрочем, в какой-то степени это разумно. Наше появление ошарашит их.

Время остановилось. Я поражённо вслушивалась в спор.

— Плевать мне на инквизиторскую реакцию. Меня волнует только сестра. Которую. Он. Оставил.

После этой фразы, я не сомневалась. Опасность, погоня, боль — всё перестало иметь значение. С шлепком плюхаюсь коленями на землю. Этот режущий ледяной тон был слишком родным.

— Мирослав, — зову брата сквозь сдерживаемые приглушенные подвывания.

Ведьмаки резко замолкают. За перегородкой что-то шуршит. Пускай я не видела брата, но его неуверенное «Софа» прозвучало совсем рядышком. Один короткий полувсхлип всё же вырывается из горла.

— Я сейчас. Потерпи. Секунду, — сбивчивое бормотание, за которым следует копошение, тяжёлое приземление и вот — на меня сверху с паническим выражением взирает Мирослав.

Хлопаю глазами. Мой брат, конечно, не карлик. Но стена была действительно высокой. Как он умудрился забраться на неё? «Боже, о чём ты вообще думаешь, Софья», — упрекнула я саму себя. Следует убираться с Мирославом подальше отсюда. Но тело отказывалось выдерживать нагрузку. Чары Лукаша, барахтанье в воде и рана дали о себе знать, обрушившись на меня мощной лавиной.

Брат реагирует мгновенно. Он сгребает меня в охапку и принимается укачивать, словно маленькое дитя. Невольно вспомнились времена, когда папа клал себе на вытянутые ноги огромную подушку, а я взбиралась на неё и весело раскачивалась из стороны в сторону.

— Я ужасно устала, — тянусь к щеке брата. Прежде чем он сжимает мою кисть, успеваю почувствовать, как щетина колет подушечки. — Можешь сделать для меня кое-что?

— Всё что угодно. Только попроси.

— Отвези меня домой.

Слёзы сдавили грудь. Раньше я думала о улочках, резиденции и здании ковена, где буквально выросла, как о застывшем пространстве, в котором больше не будет места новым воспоминаниям. Теперь же понимала насколько в действительности любила каждую кофейню и парк, каждый уголок города, сохранившего магию родителей и моё счастье.

— Хорошо, — сипло пообещал он, прижимаясь губами ко лбу.

Я улыбалась, игнорируя разноцветные круги перед глазами.

ℒℒℒ

Что-то щекочет по лицу. Будто кто-то водил по нему чем-то пушистым. Просыпаться совершенно не хотелось, однако падение чего-то совсем близко, посылает нервные импульсы по телу. Шум в голове стал рассеиваться, и я всё вспомнила.

Я села на узкой, но вполне удобной раскладушке, и взлохматила волосы. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что передо мной не лабиринт, а комната отдыха в чешской штаб-квартире. Скосив взгляд на тумбочку, натыкаюсь на яркие сиреневые лепестки с шёлковым блеском.

Соскользнув голыми стопами на пол, склоняюсь над цветами и медленно вдыхаю тонкий сладкий запах. Задумчиво потерев один из лепестков, обнаруживаю насколько нежным и хрупким он был на ощупь.

— Ох! Ты проснулась? Должно быть, я слишком громко хлопнула дверью, — встревожилась маленькая ведьма, в миг преодолев расстояние от порога до меня. — Как ты себя чувствуешь?

Распрямившись, я повернулась к девушке. Эйр взглядом знатока прочертила дорожку от моего лба до пальцев ног и, только убедившись, что я не планирую падать в обморок, стиснула в объятья.

— Долго я была без сознания?

— Ночью ты приходила в себя, — она отпустила меня и неловко обхватила себя рукой. — Бормотала про аварию, но потом Хельга помогла тебе уснуть.

— Ясно, — немного отчуждённо пробормотала я, вернулась к кровати и похлопала по одеялу, призывая ведьму сесть рядом. — Расскажи, чем всё закончилось?

— Маренка была в ярости, — Эйр понизила голос до шёпота, будто собиралась рассказать большую тайну. — Когда мы увидели тебя на руках Милоша, она фурией понеслась к скоплению инквизиторов. Она поставила их всех на колени! — ведьма не сдержалась и сорвалась на восторженный возглас.

Я вздёрнула бровь.

— Имеешь в виду фигурально?

— Нет-нет, в самом прямом смысле. Она заставила ординария извиниться за вторжение, за то, что нанёс тебе вред. А ещё пообещала, что обязательно свяжется с верховным архиепископом. Что уже, конечно, сделала, — Эйр выдохнула, собираясь с силами, и продолжила. — Маренка потребовала наказания за превышение полномочий и нарушение пакта. Лукаша будет судить ковен. Через два дня. Архиепископ тоже прибудет, чтобы присутствовать на слушании. А ещё, чтобы лично дать разрешение на хранение Грааля.

Девушка участливо похлопала меня по спине, когда я подавилась слюной от таких заявлений. Это поражало, даже с учётом того, что согласие получено со многими оговорками. Например, Маренка обещала предоставить ордену доступ к чаше для личной проверки её сохранности в любое время.

Остальное же я узнаю на собрании, которое состоится через пару часов. Эйр пообещала принести подходящую сменную одежду. Кажется, роль главной звезды этого дня отвели мне.

Взгляд вновь упал на цветы. Я окликнула Эйр прежде, чем она успела полностью скрыться. Кто-то из её родственников точно заправляет сетью цветочных магазинов.

— Ты случайно не знаешь, что они означают?

Ведьма подозрительно прищурилась, словно впервые заметила их. Затем задумчиво пожевала губу и произнесла:

— Потанцуешь со мной?

— Эм, сейчас?

Эйр рассмеялась, и я поняла, что это и был ответ на вопрос. Подмигнув, она оставила меня наедине с мыслями.

— Значит не всё было фальшивым? — с грустной улыбкой я притянула букет поближе и вновь вдохнула их аромат, вспоминая наш последний с Фабьеном танец.


Ноги неохотно подстраивались под стихающую мелодию. Ума не приложу, как ему удалось уговорить уличного музыканта сыграть именно эту песню — грустный мотив скрипки из Звёздных воин.

Непроницаемость ещё не успела скрыть настоящего Фабьена. Он мягко вёл меня в танце, иногда наступая на носки моих туфель. Но это мало занимало меня. Его задумчивость щекотала нервы. Я не знала как вести себя с таким ведьмаком. Пытаться предугадать его мысли и победить было гораздо проще, чем видеть эту сторону. Уязвимость Фабьена была тем, что хотелось защищать. Хотелось узнавать. Хотелось довериться.

— Иногда я думаю, что мог бы забыть про всё. Оставить ненужное позади.

Пальцы ведьмака чертили замысловатые линии на оголённых лопатках. Проглотив ком в горле, я заставила язык шевелиться.

— И чем бы ты занялся?

— Пожалуй, из меня вышел бы неплохой танцор. С каждым разом получается всё лучше, правда?

Начало казаться, что на дне глаз ведьмака растопили золото, и их чернота заполнилась искрами. Никто прежде не смотрел на меня так: я не могла распознать значение этой его эмоции.

— В конце концов, Карбония и Париж — не единственные города, в которых можно танцевать. Я мог бы делать это с тобой и в других местах.

Мир так резко сузился до одного человека, что я не сразу вспомнила, как дышать. Как делать хоть что-либо, кроме прокручивания только что сказанного им.

— Если бы… — пришлось несколько раз прокашляться и провести языком по пересохшим губам, — если бы я тоже могла?

— Какая… прекрасная ложь.

Только когда он сжал мои пальцы, я поняла, что дрожала всё это время. Это не было страхом или ощущением холода, но я совершенно точно нервничала

— Лучшая, что между нами были.

Я резко выдернула руку и вперилась в него злым взглядом. Фабьен почти никогда не ошибался. И я почти ненавидела это.

ℒℒℒ

История повторяется. Известные семьи ведунов замолкают, но опомнившись, старшие из Суви, Кённинг и остальных почтенных семей приветствуют меня, обхватив правое плечо. Маренка не подняла головы лишь коротко махнула на стул рядом с Мирославом, продолжив устало прятать лицо в ладони.

Мирослав сразу же подошёл ко мне и помог сесть, словно я была ранена не в руку, а полностью перевязана бинтами. Несколько шуток и язвительных замечаний так и просились вырваться, но я плотнее сжала губы. Эта ночь подарила Маренке несколько лет, которые серыми тенями легли на весь её облик. Увы, предательство Лукаша ранило всех ведунов. Обведя взглядом присутствующих, я ощутила укол разочарования: среди де Ла Салей не было Фабьена.

Последовала размеренная и вместе с тем проникновенная речь Маренки. Она призывала нас сплотиться, поступок одного из ведунов не должен подрывать уверенность остального ковена. Женщина долго рассуждала о семейных узах, о стойкости, о нашем трио она тоже упомянула.

— Ваш вклад не останется не замеченным. Особенно твой, Софья, — Маренка выделила имя громче, и глаза всех нацелились на меня. — Твоя упёртость защитила магию. Отныне никто не посмеет считать тебя чужой. Теперь, будь добра, передай мне Грааль.

Вот оно, тот самый час, ради которого я околесила пол Европы. Ради которого пережила, возможно, самую безумную ночь в жизни.

— Оказывается, похвала от главы, достаточно приятная вещь. Я польщена, правда — для того, чтобы доказать свою искренность, кладу ладонь на сердце. — Только боюсь, что она совсем скоро обратится в брань.

— О чём ты толкуешь? — проворчала старушка.

— Я не отдам Грааль

По стенам прокатились горячие перешёптывания. Маренка двумя кулаками ударила по столу, а её тон окрасился сталью.

— Повтори, если духу хватит.

— Я не открою сейф, пока ты не поклянёшься, что дашь официальное разрешение на возрождение моего ковена.

Правая коленка дёргалась, но в целом я не тушевалась и старалась сохранять наглое выражение на лице.

— Думаешь, я не применю дар и не заставлю тебя?

— Мы прекрасно знаем, что нет, — снисходительно качаю головой.

— Ах ты, шмакодявка!

Маренка вскочила и принялась вышагивать вперёд и назад, выплёвывая отборный чешский мат. Так продолжалось по меньшей мере минут двадцать. Испустив громоподобный стон, она как жиле растеклась по стулу.

— Ладно, твоя взяла. Если хотя бы трое из тех, кто находится здесь, согласятся вступить в российский ковен, то обещаю, что разрешу. Довольна?

По ушам, щекам и шеи растёкся жар. С лёгким шумом в ушах, перевожу блестящий взгляд на брата. Он ласково треплет меня по щеке и поднимается, гордо расправив грудь.

— Я согласен.

Маренка фыркнула от столь очевидного поворота. Вторым поднялся Фридрих. Игнорируя возмущения брата, он без тени сомнений объявил, что присоединится к нам. «Спасибо», — произношу одними губами, глядя на него.

— Я тоже, — скупо произнесла Хельга последней. Её отец в бешенстве шипел что-то ей на ухо, но ведьма не переменилась в лице. — Я достаточно взрослая, папа, чтобы самой решать. Ваше право принимать мой выбор или нет. К тому же, — глаза девушки сузились и остановились на мне, — нельзя оставлять её без присмотра. Милошу будет тяжко одному.

Я победно захлопала в ладоши, не предпринимая никаких попыток скрыть ликование. Радость взорвалась внутри яркими всполохами Фейерверка. В замутнённом сознании я бросилась к старушке и обвилась вокруг неё.

— Спасибо-спасибо-спасибо!

Глава сдалась натиску и легонько похлопала меня по спине.

— Не спеши благодарить. Чтобы до вечера все необходимые бумаги были у меня на столе.

— Конечно-конечно, — закивала я как болванчик. — Мирослав мигом всё заполнит.

Брат громко икнул и выпучил глаза. До него начало доходить.

— Т-ты самого начала это планировала, да?

— Разумеется. Я никогда не метила на место главы. С этим никто не справится, лучше тебя!

— По-моему, у меня поднялось давление, — Мирослав схватился за переносицу, предвкушая сколько всего ему предстоит сделать.

Я же с чистой совестью и лёгкой душой подбежала к нему, чмокнула в щёку и в припрыжку отправилась собирать вещи. Дом, милый дом. Совсем скоро мы вновь вдохнём жизнь в пустующую штаб-квартиру в Екатеринбурге.

ℒℒℒ

День вылета стал, пожалуй, самым холодным из всех, что был в Праге. Дождь лил с самого утра. Я лениво чертила пальцем путь капельки, скользящей по стеклу аэропорта. Моё внутреннее состояние, словно раскололось надвое. Исполненная цель до сих пор дарила эйфорию, но отделаться от зерна меланхолии не удавалось. Я потеряла любимый брелок, брат никак не мог найти фигурку Дарта Вейдера. Подозреваю, что это не обычное совпадение, но переносить рейс мы не стали.

Прикосновение к плечу. Лениво поворачиваю голову и киваю Мирославу. Пройдя весь необходимый контроль, мы вышли к площадке с автобусами, которые должны отвезти к самолёту. Сильнее укутавшись в ветровку, терпеливо ожидала, когда уже можно будет зайти в транспорт.

— Что он здесь забыл?

Подняв голову, чтобы выяснить причину недовольства брата, негромко охаю. Притягательным миражом в нескольких метрах от нас возник одетый с иголочки Фабьен де Ла Саль. Дождь ударялся о зонтик над головой ведьмака, и всё же нескольким каплям удалось намочить кончики его волос. Я не готова была видеть его. Лёжа в ванной, позволила сердцу пострадать по ведьмаку и отпустить его.

— Я быстро, — сказала я, когда Мирослав потянул меня за локоть обратно. — Мне это нужно.

Неохотно, но он выпустил меня. Защищаясь сумкой от ливня, я приблизилась к ведьмаку.

— Зачем ты пришёл? — не даю ему начать первым.

— Не мог не поздравить с победой, — он поспешил прикрыть меня зонтом.

Для того, кто остался ни с чем, он не выглядел слишком расстроенным. Это наталкивало на нехорошие мысли о том, что я что-то упустила. Но эти мысли вытеснил Валерио и обещание Фабьена.

— Он не хотел вредить мне. Это ординарий заставил его.

Фабьен кривится. Расстроило ли его моё ранение или то, что я защищала Валерио, узнать было не суждено.

— Приму к сведению.

— Ладно.

Мы умолкли. Казалось, ведьмак витал где-то далеко. Наконец, раздался сигнал автобуса.

— Что ж, полагаю, это точка, — я всё же насмелилась это произнести.

Одним мимолётным движением он наклоняет зонтик так, чтобы скрыть наши лица от людей, и прижимается лбом к моему. Мы оба закрываем глаза, отдаваясь моменту. От него пахнет горечью кофе и молоком, и я с удовольствием пропускаю это сочетание через себя.

— До свидания, Софья, — хрипло произносит он и уходит. Растворяется в дожде, как призрак.

— Прощай, Фабьен.

«И, пожалуйста, береги себя»

Эпилог

— …Софья!

Я подпрыгнула на месте. Оказывается, на светофоре уже горел зелёный. Хельга ждала ответа, пришлось вновь поднести телефон к уху. Взгляд устремился вперёд. К счастью, пешеходные переходы уже не вгоняли меня в ступор. Однако полностью избавиться от сосущего чувства в желудке из-за вида белых полосы на асфальте пока не получилось.

— Знаешь, у меня был хороший слух до этой секунды, — говорю я и посылаю лёгкую улыбку Фридриху: ведьмак предложил опереться на его локоть и пойти вместе. — И вообще, ты отчитываешь меня в три раза чаще с тех пор, как стала девушкой Мирослава.

— Ерунда, я отчитываю тебя потому, что являюсь помощницей твоего брата. Между прочим, процветание нашего ковена и в твоих интересах, — целительница строго вздохнула. — Не выкини ничего, ладно? Позволь Фридриху говорить на собрании.

Закатываю глаза, не обращая внимание на то, как под кожей растекается тепло. Официальная сторона ведовской рутины не самая весёлая работа, но Хельга права: процветание нашего ковена стоит того, чтобы слушать её ворчания время от времени. К тому же, я и сама понимала важность предстоящей встречи. Кажется, мы наконец нашли верный способ снять проклятие с Фёдора.

— И не опоздай, — назидательно заканчивает она как раз, когда я и снисходительный к моим выходках Фридрих остановились у известного итальянского ресторанчика в Праге.

Прости, милая Хельга, на голодный желудок из меня получается отвратительный деловой партнёр.

ℒℒℒ

— Пережёвывай тщательнее, — просит ведьмак, не отрывая взгляда от газеты в руках.

— Я жую, — возражаю, тут же отправив в рот ещё несколько шоколадных шариков.

Уголки его губ слегка дёргаются:

— Нет, не жуёшь. А потом у тебя болит желудок, — Фридрих мог быть страшно упрямым. — Никто не собирается отбирать у тебя еду.

— Я собираюсь забрать у тебя это. Ты невозможный зануда, когда читаешь.

— Эй! — он поднимается с места, но увидев, что я дразню его, размахивая газетой, садится обратно.

Под тихие возмущения на немецком я с победным видом сосредотачиваюсь на случайном заголовке, и веселье притупляется. С цветных страниц на меня взирали с прохладным спокойствием и всезнанием. Привычная насмешка пряталась в изгибах его губ, которые, к удивлению многих, всё же могли складываться во что-то более искреннее.

— Похоже, у него дела идут в гору, — заметил Фридрих несколько отчуждённо.

— Другого и не ожидала, — откладываю газету в сторону и тянусь за коктейлем. В горле неприятно пересохло.

Прошло полтора года. И за всё это время я нарочно старалась избегать любых упоминаний о семье де Ла Саль. Получалось не всегда. Я вовсе не испытывала к Фабьену неприязни и даже не была обижена, как могло показаться со стороны. Но обвязывать себя нитями, которые только-только ослабли, не хотелось. Последние новости как раз подтверждали, что тратить энергию на беспокойство за ведьмака — будет лишним.

Было наивно полагать, что Фабьен совсем не извлечёт выгоды из произошедшего. Не получив Грааль, он просто пошёл другим путём. Предметом, что он так рьяно искал в кабинете Лукаша, оказалась особая магическая печать семьи Новак. Её действие напомнило действия того договора, что Фабьен заключал с Марко. Нельзя было считать её незаконной. Именно она красовалась на документах, которые внесли сумятицу в жизнь де Ла Салей. Печать дарила Фабьену в собственность весьма значительную долю акций, а значит он был в праве принимать участие в семейном бизнесе.

Что касается его личных дел, то я почти ничего не знала. Что он решил делать с отцом? Как ведут себя его родственники? Помирился ли он с Аннет? Слышала, она вернулась в семейноепоместье и теперь живёт там с Фабьеном. Ведьмак решил одним своим присутствием подпортить тётушкины дни. Во всяком случае, так утверждал Стэнли. Он писал мне иногда и каждый раз умолял замолвить словечко перед Мирославом. Сомневаюсь, что брат простит ему Дарта Вейдера.

Молодой курчавый официант ставит на стол таинственное блюдо на железном подносе и с торжественным видом ожидает, когда можно будет убрать крышку.

— Ты заказал ещё что-то? — обращаюсь к Фридриху, но тот в лёгком недоумении пожимает плечами.

— Подарок! — звонко поясняет парень. — От гостя за вами, — он наконец открывает блюдо и слегка тушуется, наверняка, представляя немного другую реакцию.

Зарождающиеся злость и волнение заставляют щёки покрыться горячим румянцем. До хруста я поворачиваю шею в указанную сторону и рвано выдыхаю. За столиком никого не оказалось, и только кофейная чашка доказывала, что гость — не плод воображения официанта.

Ушло меньше минуты на то, чтобы решиться. Выражение на лице было куда более уверенным, чем то, что творилось внутри. Я встала, вежливо подвинула официанта и замерла, обратив взгляд к Фридриху. Он чопорно вытер уголки рта и нахмурился:

— Мне стоит переживать?

— Нет?

По правде, я и сама не знала. В чём я не сомневалась так в том, что мной, определённо, руководили эмоции.

— А теперь произнеси это более твёрдо и иди, — Фридрих совершенно точно не одобрял ситуацию. Но он мой другом и верил в моё здравомыслие. Да поможет оно мне и сегодня. — Маренке, так и быть, передам, что тебе нездоровится.

ℒℒℒ

Я заметила пиджак винного цвета и бросилась за ним в переулок. Какая-то часть меня вопила, что, возможно, не стоило принимать это глупое приглашение. Возможно, новая встреча совсем не то, что мне нужно. Но возможно, так и останется «возможным», если не проверить.

Завернув за угол, натыкаюсь на тупик. Ошиблась? Но он точно пошёл в эту сторону.

— Давно не виделись, Моя Львица — слова коснулись задней части шеи и рассыпались тёплыми мурашками по коже.

— Всё такой же внезапный, — сердце пустилось в пляс, но я постаралась успокоиться. Поворачиваюсь к нему и беззлобно ухмыляюсь. — А вот шутки стали хуже. Аранчини? Лучше ничего не придумал, Фабьен?

— Захотелось подпортить впечатление от свидания.

— Это было не свидание.

Заставляю себя повернуться к нему. Глаза сами находят его чёрные с блестящими искрами.

— Знаю, — ведьмак становится серьёзнее. Он пристально вглядывается в моё лицо, словно пытаясь подметить любые произошедшие в нём изменения.

— Что тебе нужно?

Фабьен открыл рот, но я прервала его.

— Только опусти ту часть, где говоришь, что скучал по мне, и переходи к сути.

Посмеиваясь, ведьмак подцепляет прядь моих отросших волос и задумчиво пропускает их сквозь пальцы. Я же из всех сил игнорировала свою реакцию на эти грудные звуки. Столько времени прошло, а ощущения от его близости не потускнели, напротив, будто стали ещё ярче.

— Помощь, — наконец признаётся он.

— Кому?

— Миру. Валерио. Мне… — Фабьен делает паузу, чтобы взять мою руку и поднести её к губам. — Кого предпочитаешь?

Голова слегка закружилась. Он заявился ко мне спустя почти два года. А теперь касался как ни в чём не бывало, и превращал мысли в кашу. Помощь? Фабьен? Валерио? Как вообще все эти слагаемые оказались в одном ряду?!

— Того, кто предложит что побольше и получше, — со смешком ответила я, аплодируя своей выдержке.

На мгновение его лицо приобретает забавное выражение. «Хотел задать тон разговору, да не получилось?» — ехидно произношу про себя.

— У меня побольше и получше, — абсолютно нескромно заявляет он.

Мыслей возникло куча, приличной — ни одной. Сомневаюсь, что ведьмак говорил про сердце. Давлюсь слюной и отшатываюсь на безопасное расстояние, чтобы успокоить разбушевавшеюся фантазию.

— Выглядишь так, будто я играю на флейте и заставляю змей танцевать перед твоим лицом.

— Охотно верю, что из тебя вышел бы отличный факир[35].

Думаю, он специально сказал что-то в таком роде, чтобы сгладить напряжение. И ему удалось. Обескураживающее заявление отошло на второй план. А я сосредоточилась на полученной информации. Фабьен не обратился бы ко мне, будь дело пустяковым. Но что могло такого произойти?

Я рассматривала его украдкой, понимая, что всё в нём было прежним: вкусы в одежде, то как он держится, как смотрит, словно ведает о каждой моей неприличной мысли. Разве что стал чуточку мужественным и щепотку более притягательным. И, наверняка, ещё более опасным. Но готова ли выиграть в этой игре ещё раз?

— Уже несколько месяцев среди ведунов и инквизиторов распространяется неизвестная болезнь. Разумеется, орден отрицает любые намёки на общий источник. Но есть и те, кто мыслит здраво.

— Валерио, — догадалась я. И смущённо склонила голову набок, силясь по одному взгляду распознать, знает ли он о происхождении инквизитора.

— Верно.

— Почему ты хочешь, чтобы именно я помогла?

— Напрашиваешься на комплименты? — несмотря на сарказм, трудно не заметить нежность в голосе ведьмака. — Что ж, справедливо. Ты достойна их всех.

Фабьен не скрывал, что наслаждался общением. Это обезоруживало. Как и то, что всё время пока мы говорили, он неосознанно тянулся ко мне, но каждый раз останавливался и сжимал ладони в кулаки. В какой-то момент Фабьен и правда начал говорить комплименты, некоторые из которых и вовсе не относились к качествам необходимым в расследовании.

— … потрясающе пахнешь. А ещё красиво ешь. Ты знала?

Не в силах сдержаться, взрываюсь искренним хохотом.

— Ладно-ладно, я поняла, что ты без ума от меня.

Лицо Фабьена озаряется. Он всё же приближается ко мне и кончиком пальца, стирает выступившие от смеха слёзы.

— Так ты согласна?

Заинтригованно киваю. Раз судьбе угодно, чтобы Отшельница и Шут вновь объединили усилия, я подчинюсь.

Примечания

1

Тебе хватает наглости приходить сюда? (фр.)

(обратно)

2

Тётушка (фр.)

(обратно)

3

Замолчите!(чешск.)

(обратно)

4

Отшельница (нем.)

(обратно)

5

Не проходите мимо! (чш.)

(обратно)

6

Только у нас! Настоящее заколдованное зеркало! (чш.)

(обратно)

7

Добро пожаловать(фр.).

(обратно)

8

Я просто скажу Фридриху, что его брат не так свят, как он думает(нем.).

(обратно)

9

Так называют оригинальное чешское пиво «Velvet».

(обратно)

10

«Пусть исполнятся твои желания» — во франции чихающему человеку принято желать исполнения желаний.

(обратно)

11

Красавица (итал.)

(обратно)

12

Проклятье!(итал.)

(обратно)

13

Моя львица(с фр.)

(обратно)

14

Колдунчик — на языке моряков так называют приспособление, с помощью которого определяют направление ветра.

(обратно)

15

Луковка — ласковое прозвище для ребёнка в Италии

(обратно)

16

Церковное название благовонного дыма от зажжения Ладана.

(обратно)

17

Имеется ввиду Святой Престол. Четырёхугольный освященный стол, который располагается в центре Алтаря. На нём обычно размещают крест, Евангеле и другие религиозные предметы.

(обратно)

18

Отпусти игрушку (нем)

(обратно)

19

Прости, кажется, я испортил твой шарф (нем.)

(обратно)

20

Дурак, простофиля (нем)

(обратно)

21

Chateau de la Gardine — марка известного французского вина. Сорта данного вина отличают отличают ароматы фруктов и специй во вкусе, а также ноты ягод и пряностей в послевкусии.

(обратно)

22

Одно из названий сотрудников полиции во Франции.

(обратно)

23

Мелкие разноцветные леденцы с ярко-выраженным ароматом. В прошлом аромат обеспечивали примеси пряностей, в настоящее время — различные фруктовые добавки.

(обратно)

24

Добрый вечер, матушка (фр.).

(обратно)

25

Как долго ты собираешься оставаться дома? (фр.).

(обратно)

26

— Не припомню, когда в последний раз ел такие вкусные блинчики. (фр.)

(обратно)

27

Благодарю тебя. (фр).

(обратно)

28

Перестань докучать даме. Или я отрежу тебе яйца. (с фр).

(обратно)

29

Во время цветения ветви этого кустарника густо усеяны шаровидными соцветиями малинового окраса. Используется ведунами, как источник энергии на краткий срок.

(обратно)

30

Словно кто-то отнял у меня нечто ценное. Это больно (фр.)

(обратно)

31

«Маленький монстр» — ласковое обращение француженок к возлюбленным.

(обратно)

32

С французского — человек без определённого места жительства. С другой стороны этот термин часто романтизируется. Он обозначает человека, который отказался от своего буржуазного существования ради беззаботной жизни в Париже.

(обратно)

33

Дословно: «У тебя нет яиц», что подразумевает под собой «кишка тонка».

(обратно)

34

Ординарий — священослужитель, поставленный во главу определённого Дуомо.

(обратно)

35

Одна из древнейших профессий в Индии. Так называют заклинателей змей, которые играют на музыкальном инструменте и заставляют змей двигаться в такт.

(обратно)

Оглавление

  • Пролог
  • Часть первая. Город ста шпилей.
  •   Глава 1. Софья
  •   Глава 2. Софья
  •   Глава 3. Фабьен
  •   Глава 4.Софья
  •   Глава 5.Фабьен
  •   Глава 6. Софья
  •   Глава 7. Фабьен
  •   Глава 8.Софья
  •   Глава 9.Фабьен
  •   Глава 10. Софья
  •   Глава 11.Фабьен
  •   Глава 12.Софья
  •   Глава 13. Фабьен
  •   Глава 14. Софья
  • Часть вторая. Под палящим Итальянским солнцем.
  •   Глава 15. Фабьен
  •   Глава 16. Софья
  •   Глава 17. Фабьен
  •   Глава 18. Софья
  •   Глава 19. Фабьен
  •   Глава 20. Софья
  • Часть третья. Смотритель маяка.
  •   Глава 21. Фабьен
  •   Глава 22. Хранитель тайны
  •   Глава 23. Софья
  •   Глава 24. Фабьен
  • Часть четвертая. Шато де Монсегюр.
  •   Глава 25. Софья
  •   Глава 26. Фабьен
  •   Глава 27. Софья
  •   Глава 28. Фабьен
  •   Глава 29. Стэнли
  •   Глава 30. Софья
  • Эпилог
  • *** Примечания ***