Мальчик, компас и Дед Мороз [Андрей Ерофеев] (fb2) читать онлайн

Андрей Ерофеев Мальчик, компас и Дед Мороз

Жил-был мальчик. С мамой, папой и дедулей. Раньше они жили в городе, в высокой многоэтажке. А однажды весной навсегда переехали в большой красивый дом, сразу за которым начинался лес. И лес был такой огромный, что мальчику запрещали ходить в него одному.

Как-то раз мальчик всё-таки решил проверить, на самом ли деле лес такой большой, как ему говорят. Остановить его было некому. Мама с папой целыми днями пропадали на своей работе. А дедуля был слишком старым, чтобы уследить за мальчиком.

Мальчик взял с собой компас и сотовый телефон. Он хоть и учился только во втором классе, пользоваться этими предметами умел. Ходить по компасу его научил папа. Целых два выходных учил, когда они переезжали в новый дом. А что и как делать с сотовым, мальчик и сам прекрасно знал. Еще и родителей кое-чему научить мог бы, если бы те попросили.

Уже целых десять минут шёл мальчик от дома вглубь леса, а тот так и не кончался. Деревья становились все выше, обступали мальчика все плотнее. Лес, поначалу казавшийся тихим и безмятежным, постепенно наполнялся все более странными шорохами и подозрительными звуками.

– Да ну его, он и взаправду какой-то бесконечный, – громко сказал мальчик, пытаясь подбодрить самого себя.

Он махнул рукой на высившиеся впереди бессчетные деревья, развернулся к ним спиной и, сверившись с компасом, зашагал в сторону дома. И тут по лесу пронёсся резкий порыв ветра, ощутимо толкнувший мальчика в затылок, а буквально за спиной раздался тяжкий пронзительный стон.

Откуда было мальчику знать, что это заскрипело потревоженное ветром надтреснутое дерево. Мальчика будто ледяной волной окатило. Не помня себя от ужаса, он стремглав бросился наутек от этого страшного стона. Опомнился только на крыльце дома. Тяжело дыша, уселся на ступени. И тут понял, что компаса-то в руке нет.

«Папин подарок потерял! Что теперь делать?! – От отчаяния и пережитого ужаса мальчик даже расплакался и принялся проверять карманы джинсов и легкой куртки. – Нету! Ну нету же!!! Хорошо хоть сотовый на месте…»

– Что же делать… Что же теперь делать… – бормотал мальчик. Он уже немного успокоился и пытался придумать, как избежать наказания. И в первую очередь не за потерянный компас, а за нарушенный запрет. Одна его рука была занята тем, что проверяла все ли в порядке с телефоном. А вторая методично переносила влагу из-под носа и глаз на многострадальные джинсы.

– А вот не скажу никому ничего, – решил мальчик. – И в лес этот дурацкий не пойду больше. Пусть подавится моим компасом.

– Внучок! – раздалось из-за приоткрытой двери. – Ты куда у меня опять подевался?

Мальчик встал, вошел в дом и, ни слова не говоря, направился мимо деда, сидящего в любимом кресле у панорамного окна гостиной, к лестнице на второй этаж. В свою комнату.

– Ну слава Богу, тут ты, – облегченно выдохнул дедуля. – А то уж я грешным делом подумал, не подался ли куда не следует. Ничего ж не слышишь никогда, бедовый ты мой.

Как раз в этом и была беда. Мальчик действительно практически ничего не слышал.

Нет, он не был болен. И слух у него был не хуже, чем у других. Но вот не слышал он того, чего не хотел, и всё тут.

Попросит его мама:

– Поможешь мне, помоешь посуду?

А мальчик как ни в чем не бывало продолжает вторить мчащемуся по рельсам паровозику и гудеть во все легкие:

–Дуууу, ду-ду, ду-ду-дуууууу!

Скажет ему папа:

– Хватит планшет мучить, садись уже за уроки.

Но мальчик только сильнее склоняется над планшетом и делает вид, что он очень-очень занят невообразимо важным делом и ему не до каких-то там уроков.

«Вот если бы папа в мяч позвал играть, тогда другое дело, тогда и услышать можно, – думал при этом мальчик, но вслух ничего не говорил. – Еще чего! Ответишь один раз, и все поймут, что ты прекрасно всё слышишь. И тогда уже ни от посуды не отвертишься, ни от всяких других дел. А дел этих взрослые по сотне в минуту выдумывают. Заняться мне больше нечем, просьбы их выполнять!»

Заохает дедуля:

– Куда же это я опять очки подевал… Не видел, внучок?

Так и не дождавшись ответа, выбирается дед из своего кресла и, кряхтя при каждом шаге, отправляется на поиски своих окуляров. И потом добрых полчаса разносится по дому глухое ворчание деда и мерный стук гуляющей по деревянному полу трости.

Дедуля на мальчика не обижается, он только на старость свою сердится. И всегда всем говорит:

– Внучок у меня славный. Очень хороший, добрый мальчик. Одна беда – слышит не лучше моего.

И когда дедуле на день рождения, а было это уже совсем поздней осенью, подарили новый слуховой аппарат, он даже предложил отдать его внуку:

– Зачем мне два-то? Я и старым обойдусь. Пусть и огромный как бивень мамонта. Такой же желтый и потрескавшийся. Так я и сам уже как древнее ископаемое. Привык я к нему, сподручней мне с ним. А фитюльку эту внучку отдайте. Не управится мне с ней, я ее даже пальцами прихватить не могу. Мелкая, что блоха.

Мама замахала на дедулю руками и в сердцах воскликнула:

– Да не слуха, а совести у внука твоего нет!

– Не наговаривай на мальчонка, – засопел дедуля.

– Да хоть наговаривай, хоть нет! – еще сильнее взвилась мама. – В школу уже ходит, а самосознание на уровне младенца. Ни дисциплины, ни самостоятельности. Салат вон попросила на стол поставить, он и того не сделал. В телефоне своем копается. Господи, дай мне сил!

– Ну тихо, тихо, – приобнял папа за плечи маму, которая уже совсем была готова сильно-сильно расстроиться. – Мы сейчас быстренько всё сделаем. Правда, сын?

Папа сверкнул глазами на мальчика и кивнул в сторону кухонного стола, на котором выстроились в ряд разносолы, ожидавшие торжественного переноса на стол праздничный.

Мальчику, конечно, гораздо интереснее было повозиться с новой игрушкой, и он был совсем не против завладеть подарком дедули. Но пока взрослые горячо обсуждали его мнимый недуг, мальчик успел сообразить, что слуховой аппарат ему совсем ни к чему. Ведь и вправду могут носить заставить. И ни к чему хорошему это не приведет. С этой штуковиной уже не сделаешь вид, что не услышал. А что в школе будет – страшно представить: засмеют ведь, задразнят!

Да и это бы ладно. Хуже всего было то, что мама всерьез собиралась сильно-сильно расстроиться. Поэтому мальчик радостно отреагировал на кивок папы и моментально бросился исполнять порученное. И весь этот вечер мальчик прилежно слышал все, что ему говорили. И даже помыл часть посуды. Мама была просто счастлива. А дедуля, хитро улыбаясь, в итоге признал:

– Может и впрямь ни к чему тебе фитюлька эта. Подсобишь разобраться, что тут да как, внучок?

И мальчик с дедулей принялись разбираться с тем, как пользоваться новым слуховым аппаратом.

А потом день рождения дедули прошел, и снова началась обычная жизнь. Наступила зима. Лес за домом стал весь белым и мягким, словно плюшевая игрушка. Днём он виделся пустым и прозрачным. В сумерках искрился ледяными всполохами. А поздним вечером высился за домом непостижимой темной стеной. Каким лес был ночью, мальчик не знал. Но почему-то ему казалось, что именно ночью, пока он спит, лес становится совсем живым и превращается в огромное бушующее море. И только их дом сдерживает волны, стремящиеся затопить все вокруг. Эти фантазии больше восхищали, чем пугали. И мальчик с удовольствием засыпал под тихий шепот ветра в кронах деревьев, благосклонно принимая его за нарождающийся плеск волн.

Дедуля по-прежнему большую часть времени проводил в своем кресле. Родители пропадали на работе, нередко возвращаясь домой уже тогда, когда лес превращался в море. И в те редкие дни, что вся семья была в полном сборе, мама опять принималась жаловаться на слабеющий слух мальчика. Но сильно-сильно расстроиться она не успевала, поскольку ей было некогда заниматься такой ерундой – нужно было переделать кучу накопившихся дел, а потом… потом снова пропасть на своей работе.

Так что мальчик по-прежнему с удовольствием не слышал того, чего не хотел. И даже не задумывался о том, что начни он слышать просьбы папы с мамой, начни помогать им в повседневных заботах, у родителей, глядишь, нашлось бы время и в мяч с ним поиграть, и просто по лесу прогуляться.

А вот о лесе в последнее время мальчик думал все чаще. Точнее о компасе, который присвоил себе лес. Жалко было мальчику потерянного компаса. Поначалу мысли о новой прогулке в лес пугали до мурашек. Но с каждым прожитым днем пережитый большой страх становился меньше, меньше и меньше. Пока не измельчал в размерах до жука-носорога. С таким мальчик познакомился однажды летом на крыльце дома.

Сердито жужжа толстый черный незнакомец ползал по нижней ступеньке, то раскрывая, то схлопывая панцирь, под которым прятал свои целлофановые крылья. Мальчик некоторое время с опаской наблюдал за маневрами невиданной зверюги – в городе таких ему видеть не доводилось, – а потом все же решился спуститься с крыльца. Но как только он шагнул одной ногой с верхней ступеньки на среднюю, жук решительно расшиперил черный панцирь, взлетел вверх и нацелил свой рог прямо на него. Мальчик оцепенел от ужаса. А жук, неуклюже тюкнувшись в грудь мальчика, упал на спину и нелепо засучил в воздухе шипастыми лапками. И мальчик, собравшийся было заорать от страха, рассмеялся. А потом взял мелкий прутик – руками взять жука он все-таки не решился – и помог тому перевернуться на лапки.

Так что не каждый страх оправдан. «Может, и лес не такой ужасный, как мне показалось, – думал мальчик. – Может никто там и не стонал вовсе. А компас мой спокойно лежит под какой-нибудь березкой».

И ведь так оно все и было. Расскажи мальчик сразу папе о своем запретном приключении, и компас давно был бы найден, и лес виделся бы уже не таким пугающе-загадочным. А напротив, стал бы заманчиво-загадочным. И начал бы раскрывать мальчику одну из своих притягательных тайн за другой. Это и в самом деле был не какой-то там городской парк, со всех сторон зажатый многоэтажками. А самый настоящий заповедный лес. Такой древний, что даже помнил живых мамонтов. Тех самых, давно вымерших, с бивнями которых сравнивал дужки своего старого слухового аппарата дедуля.

И вот, когда наступил самый долгожданный день в году, канун Нового года, мальчик решительно сказал себе: «Сегодня я обязательно найду свой компас. Пойду в лес и найду!»

Настроение было самым что ни на есть светлым и боевым. Ещё бы! Когда он проснулся, папа с мамой были дома. И целую неделю, а то и больше ни на какой своей работе им пропадать не нужно будет. Так что удастся, наконец-то, и в мяч с папой погонять вдоволь, и упросить маму, чтобы она долго-долго своим красивым голосом читала мальчику какую-нибудь увлекательную книжку.

«Главное, чтобы со всякими просьбами сильно не приставали, – думал мальчик, тщательно выбирая самые теплые штаны и свитер. – А то опять сердится начнут, что я их не слышу…»

Папа с мамой уехали в магазин – за подарками и продуктами. Их не будет еще часа два-три, не меньше. А дедуля мирно задремал в своем кресле. Так что самое время было отправляться на поиски компаса. Тем более что папа уже несколько раз интересовался, куда мальчик его подевал. Мальчик привычно делал вид, что ничего не слышит. И пока что все обходилось. Не дождавшись ответа, папа досадливо махал рукой и бежал заниматься делами. Но в новогодние праздники у папы будет гораздо больше времени на сына. И тут уж придется либо что-то сочинять, либо признаваться. Ни того, ни другого мальчику ох как не хотелось делать. Словом, иного выхода, кроме как отправляться в лес, и не оставалось. И именно сейчас.

Этот лес сильно отличался от летнего. Насквозь пронизываемый солнечными лучами, он был светлым и сияющим, словно новогодняя игрушка. Но в отличие от стеклянных сверкающих безделушек, лес был не безжизненным, а просто уснувшим. И в этом своем сне он был еще более величественным, нежели в период летнего бодрствования.

Зачарованный красотой зимнего леса, мальчик какое-то время стоял на опушке, не решаясь нарушить покой открывшегося перед ним сказочного королевства. Но потом встряхнулся и смело шагнул вперед. Шаг, другой и мальчик, только и успев, что охнуть, провалился в снег по пояс.

Так и эдак пытался он выбраться из ловушки, но ничего не выходило. Руки не находили упора и проваливались в снег с той же легкостью, что и ноги. Несколько минут он барахтался, не понимая, как же выбраться из снежного плена. И только когда плюхнулся на снег пузом, смог, наконец, доползти до спасительной тверди. Встав на ноги и отряхиваясь, мальчик недоуменно принялся оглядываться по сторонам.

– И как теперь? – бормотал он себе под нос. – Там везде так, что ли? А кажется таким твердым… Через весь лес на пузе ползти? Я же не успею найти компас до возвращения родителей…

Почему-то мальчик не сомневался в том, что сможет отыскать компас. Он примерно представлял себе, где мог обронить его. Но вот как добраться до нужного места по этой предательски мягкой целине, мальчик не мог придумать.

И тут мальчик заметил, что в нескольких шагах справа от него будто бы золотистая змейка пронеслась от их дома вглубь леса. Мальчик подошел к тому месту, от которого начала свой стремительный бег привидевшаяся ему змейка, и увидел что-то похожее на тропинку. На белом искрящемся бархате явно выделялась узкая льдисто-голубая полоска. Мальчик осторожно ступил на нее. Держит! И устремлена она именно туда, куда он хотел попасть. Мальчик радостно зашагал вперед, ничуть не сомневаясь, что вскоре вернет себе компас. И тогда у него станет на одну причину меньше не слышать папу.

Тропинка радостно бежала вперед и вперед. Пока вдруг… не оборвалась. Позади есть – вон она, льдисто подмигивает. Слева, справа и впереди – та самая предательская бархатистая целина. Мальчик растерянно оглядывался по сторонам, не зная, как быть дальше. И тут увидел белку. Та, распушив хвост, деловито бегала по стволу высоченной сосны. Уловив на себе взгляд, белка замерла метрах в двух от земли, повернула голову и тоже уставилась на мальчика. Затем она резко прыгнула на ближайшую ветку, пробежала по ней и уселась почти над самой головой мальчика.

Какое-то время они играли в переглядки, а когда белке это надоело, она сердито зацикала на мальчика и как-то смешно засучила передними лапками. Мальчику даже показалось, что она показывает на что-то внизу.

Мальчик ошарашенно потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения. Но нет. Белка продолжала цыкать и потешно жестикулировать.

«Она что, пытается мне что-то сказать? – Подумал мальчик. – Я, конечно, никогда раньше не видел живых белок, только нарисованных в книжках. Но разве в настоящей жизни они могут быть такими странными?»

Белка, видимо, устала общаться с непонятливым мальчиком и досадливо отвернулась от него. Но продолжала сидеть на ветке, скрестив передние лапки на груди.

Не успев как следует осмыслить странное поведение белки, мальчик вдруг почувствовал, как что-то больно кольнуло его в ногу. Прямо через валенок.

– Ой! – испуганно воскликнул мальчик и отскочил на шаг назад. Посмотрел себе под ноги и увидел ежика. Тот сопел и пыжился, пытаясь наколоть на свои иголки лежавший на снегу гриб. Видимо, еж его откуда-то куда-то нес, но гриб свалился со спины, и теперь ежик никак не мог водрузить его на место.

Запыхавшийся еж посмотрел вверх, прямо мальчику в глаза и отчаянно зафыркал, водя черной кнопкой своего носа вверх-вниз. Мальчик на всякий случай отошел еще на шаг назад и развел руками. Он не понимал, то ли сердится на него ежик и отгоняет от своей добычи, то ли что-то хочет от него.

Да и вообще, разве нормальный еж может себя так вести? А белка эта сумасшедшая? Не бывает таких белок.

И тут из глубины леса раздался протяжный вой. Не тот стон, что напугал мальчика летом. А самый настоящий вой. Волчий. Такой мальчик слышал в каком-то фильме.

Белку и ежика как ветром сдуло. Бросился было бежать назад по тропинке и мальчик. Но вой неожиданно повторился и оттуда, куда манила тропа. А затем дробным эхом покатился сразу со всех сторон.

На лес как будто бы в одно мгновение навалились сумерки, и в них замерцали злые огоньки волчьих глаз.

«Пропал, – захолодело все внутри у мальчика. – Надо было слушать папу…»

– Па-а-пааа! – отчаянно закричал он.

И в ответ услышал веселый перезвон колокольчиков. Сначала едва различимый, но быстро нарастающий и вот уже почти оглушительный.

–Тп-р-руууу, – услышал он у себя за спиной громкий окрик.

Мальчик обернулся. На полянке, где кончалась приведшая его сюда тропинка, игривыми искрами оседала снежная пыль. Три красивых коня, запряженные в большие нарядные сани, разгорячено били копытами, пытаясь успокоится после быстрого бега. А правил санями статный белобородый дед в красном полушубке.

– А г-г-де в-в-волки. И В-в-в-вы к-кто т-так-кой, – стуча зубами и осев на тропинку от внезапно навалившейся слабости спросил мальчик.

– Как кто? – Раскатисто и весело прозвучало в ответ. – Разве сегодня не 31 декабря? Дед Мороз, конечно. Кем же мне еще быть! А волков никаких и не было. Откуда здесь волкам взяться. Почудилось тебе, малец.

– А кто же выл тогда? – растерянно спросил мальчик.

– Метель, да вьюга. Кто же еще. Они ведь повсюду за мной ходят. Дед Мороз я или нет!

Мальчик подумал и немного невпопад ответил:

– Когда я родился, зимы еще не было. Я потом родился, летом. И в городе, а не в лесу. Откуда же мне знать, кто за вами ходит. Да и Дед Мороз к нам всегда приезжал не на каких на санях, а как все – на лифте. И без всяких метелей, а со Снегурочкой.

Дед Мороз раскатисто рассмеялся и ответил:

– А ты славный мальчуган! Одно дело в городе, а другое здесь – в лесу заповедном. У нас-то тут все настоящее, не то, что в лифтах ваших.

Сказал и снова расхохотался. Дед Мороз смеялся так заразительно, что и мальчик не удержался. Сначала робко улыбнулся, затем прыснул, а вскоре уже катался по тропинке, заходясь в смехе. Тут и белка с ежиком снова показались – одна на ветке, другой на земле, у ствола той же сосны. И словно бы тоже подхихикивали вслед мальчику и Деду Морозу.

– Уф, спасибо, развеселил дедушку, – отдуваясь выдавил из себя Дед Мороз. А совсем уже успокоившись поинтересовался: – А что ты тут делаешь-то, один, без родителей?

– Компас хотел найти, да теперь уже, наверное, не успею. Я его где-то тут обронил, – засопел мальчик.

– Еще летом? – хихикнул Дед Мороз. Но тут же продолжил серьезным тоном и даже немного грозным голосом: – А я тебя, пожалуй, знаю. Ты ведь тот самый мальчик, который прикидывается глухим, когда ему это выгодно, да?

– А откуда Вы знаете?! – Вскинулся было мальчик, но тут же опустил голову, уколовшись о суровый и всезнающий взгляд настоящего Деда Мороза.

– Ну да, я это… – зашмыгал мальчик носом.

– Замерз никак? – участливо спросил Дед Мороз.

– Да нет вроде… – протянул в ответ мальчик.

– Стыдно ли стало? – тем же участливым голосом поинтересовался Дед Мороз.

– Кажется, да, – прошептал мальчик.

– Ну ладно, ладно, будет тебе, – ласково протянул Дед Мороз. – Полезай-ка в сани, нечего на снегу сидеть. А скажи ка мне, как же ты собирался под снегом искать свой компас? Сам-то в снегу чуть не утоп. А компас, думаешь, поверху плавает, тебя дожидается?

– Да я как-то думал, что место найду, а там как-нибудь сам собой и компас отыщется, – растеряно пробормотал мальчик, уютно устроившийся в санях.

– Ты, друг мой, вот что запомни, – вкрадчиво заговорил Дед Мороз, – ничего не бывает ни «как-нибудь», ни «само собой». Ко всему и силы свои, и ум прикладывать нужно. Иначе так и будешь в сугробах барахтаться, а до цели никогда не доберешься. Ясно?

– Ясно, – твердо ответил мальчик.

А белка и ежик в этот момент тоже будто бы согласно закивали головами. Глядя на них, мальчик решил поинтересоваться:

– Дедушка, а почему в этом лесу животные такие странные?

– Они-то как раз нормальные, – ответил тот. – Они не просто умеют, а любят слушать. Вот если бы и ты умел, сразу бы понял, чего они от тебя хотят. Тут ведь все просто. Белка орешек уронила, и просит тебя подать его. Страшно ей совсем уж на землю спускаться. А с ежа гриб свалился, и никак он не мог его снова на иголки наколоть. Вот и обратился к тебе за помощью. Тебе бы это было совсем не трудно сделать, а им бо-о-ольшая подмога вышла бы.

– Я сейчас, – выскочил мальчик из саней. И принялся копаться в снегу у ствола сосны. Нашел орешек и протянул белке. Та ухватила его передними лапками, весело зацыкала и, благодарно сверкнув на мальчика шальным взглядом, унеслась в свое дупло.

Затем мальчик поднял гриб и тщательно укрепил его на спинке ежа. Ежик покачался из стороны в сторону: проверил, надежно ли закреплена поклажа, – удовлетворенно фыркнул, по-дружески ткнулся носом в валенок мальчика и деловито засеменил вглубь леса.

– Совсем другое дело, да? – широко улыбаясь протянул Дед Мороз. – Вроде бы и не для себя старался, а самому-то как приятно, так ведь?

– Очень, – удивленно ответил мальчик, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.

– Ну все, запрыгивай в сани, да поехали.

– Куда? А как же папа? – расстроенно протянул мальчик, послушно усаживаясь рядом с Дедом Морозом.

– А при чем здесь папа? – с наигранным удивлением спросил тот. – Ты ведь вроде не его, а компас свой в лесу искал.

– Ну да… Только это папин подарок. И он сильно огорчится, когда узнает, что я его потерял. Да еще и в лес ходил, – совсем уж печальным голосом ответил мальчик.

– Вот сейчас ты за правильные вещи переживаешь, – обрадованно провозгласил Дед Мороз. – Но совершенно напрасно!

– Как это? – не понял мальчик.

– В Новый год нельзя печалиться! Н-нооо, залетные, – озорно прокричал Дед Мороз, и застоявшаяся было тройка лихо рванула с места. – Держи свой компас. И запомни, лучше не привыкать к глухоте. Да, слышать других – это нелегко. Но ты уж старайся. Иначе доживешь до того, что каждый человек будет казаться тебе той самой странной белкой, непонятно чего от тебя ждущей. А сам ты станешь ежиком, которому никто, никогда и ни в чем не поможет. А вот и дом твой. Беги, готовься встречать папу с мамой. Проща-а-ай!

И мальчик, помахав вслед удаляющимся саням, побежал домой, зажимая в руке компас.

В этот новогодний вечер он был самым чутким и внимательным мальчиком в мире. И старался оставаться таким и на следующий день, а потом на следующий, и на следующий, и на следующий…

Не сказать, что жизнь его с тех пор стала проще или легче. Но уж точно гораздо интереснее и полнее.