Праздник на осколках умирающего мира [Александр Сергеевич Киржацких] (fb2) читать онлайн

Александр Киржацких Праздник на осколках умирающего мира

Это всё произошло очень неожиданно. Нам с рождения говорили, что гибель планеты Земля из-за Солнца может быть только одна – оно может расшириться и поглотить наш мир. Однако наша звезда смогла удивить всех учёных. В январе 2020 года Солнце начало стремительно остывать, а вместе с ним и Земля. К августу средняя температура по миру стала минус десять градусов по Цельсию. Океан хладеет, постепенно накрывается толстой коркой льда. Дни становятся всё пасмурнее, холод захватывает Землю. Мир медленно умирает. Стремительно вымирают животные; погиб весь урожай. Вся земная жизнь корчится в агонии. Как там писал один философ? Человечество – это обезьяны, что выдумали себе особое предназначение, пока Солнце не остынет, и эти обезьяны ни канут в лету. Не знаю, как его звали, но он оказался прав. Сегодня, наверное, декабрь. Люди превратились в первобытных зверей. У человечества больше нет смысла в существовании. Многовековая история, гордость предков и вера в лучшее будущее в одночасье стали ничем. Эта планета скоро станет холодной пустыней. Теперь какие-либо убеждения и мораль ничего не значат. За консервную банку или кусок чёрствого хлеба люди готовы убить любого. Кто-то перешёл на человечину, ведь животные успели практически исчезнуть, а есть-то хочется.

Сейчас полдень декабря, и я смотрю на город мой – суровый монолит. Смотрю, и меня пронзает боль в груди от печального вида этих покинутых заснеженных руин. Видно, как нещадно пронесся холодный Апокалипсис. У нас температура днём минус двадцать-двадцать пять, а ночью снижается до сорока или ещё меньше. А когда-то парки и аллеи здесь цвели. Воздвигались корпусы, проспекты и мосты. В глупой суете прежняя жизнь прошла; теперь везде лишь обломки умершего мира, а в душе от них тоска. Этот старый, светлый мир не возродиться вновь.

Знаю город свой с рождения. Провёл в нём всю жизнь. Судьбы лучшие мгновения он мне подарил. Спокойно и безмятежно годы пронеслись. Нашей юности надежды устремлялись ввысь. Цветущий шумный город был прекрасней всех. Слышен был трамвая грохот и ребячий смех. Тихими ночами в домах зажигались огни. Тёплыми вечерами по бульварам прогуляться выходили мы. Эх! Те счастливые мгновения сейчас словно миражи. От былого осталась лишь горечь в душе.

Я брожу по городу среди глухих руин в поисках еды. С неба неспешно падают лёгкие хлопья снега. Очень хочется есть. Всё замерло в страшной мёртвой тишине. Вспоминаю дни, когда город был многолюдим. Мрачный улиц вид грусть в себе таит…

Вот прохожу мимо своей старенькой школы. Как давно я её закончил! Словно это было в прошлой жизни. Заколоченные окна и заброшенный вид не могут перебить тот светлый образ, что был со мной всю жизнь. Хотя стоп. Окно в лаборантскую не было заколочено. Интересно, зачем? Надо будет проверить…

Вдруг я услышал какой-то шум из ближайшего переулка. Словно камень упал на камень. Я вытащил свой пистолет и снял предохранителя. Мёртвую тишину не может нарушить ни природа, ни животное. Первая теперь всегда молчит, а вторые успели поголовно сдохнуть в этом городе. Моя тревога оказалась не напрасной. Из переулка вышел вооружённый охотничьим ружьём человек. Он выглядел сытым. Каннибал, не иначе. Одет в целом в лохмотья, если не считать хорошую зимнею куртку и прилично сохранившихся сапоги. Обросший. Грязный. Я успел спрятать пистолет за пазухой, пока человек с ружьём меня не заметил. Очевидно это засада. Только ещё нужно понять, сколько мародёров, прежде чем действовать. Человек направил на меня ружьё и крикнул:

– Стой!

Я остановился. Одну руку сунул в карман, а вторую оставил за пазухой, держа пистолет наготове, да так, чтобы человек с ружьём не заметил этого.

– Вооружён?

Я помотал головой влево-вправо, как бы отвечая нет.

– Он не вооружён! – крикнул человек с ружьём кому-то.

В этот момент из переулка вышли ещё двое. Мужчина и женщина. Также в лохмотьях. Обросшие и грязные. В руках у мужчины небольшой ломик.

– Одиночка? – спросил человек с ружьём.

Я кивнул.

– Сойдёт! Мяса ещё на неделю! – сказала женщина. Они приближались ко мне всё ближе и ближе. Человек с ружьём и я при этом не двигались.

– Не торопись! – крикнул человек с ружьём и обратился ко мне, – покажешь, где живёшь, и мы тебя отпустим.

Конечно, это была всего лишь ложь. Как только я их приведу к себе в убежище, сразу же получу по голове ломиком. А затем меня съедят. Однако я продолжил блеф.

– Клянешься? – спокойно спросил я человека с ружьём.

– Клянусь! – ехидно сказал он и поднял ружьё. И это была его последняя ошибка.

Я вытащил пистолет и пару раз выстрелил в человека с ружьём, прежде чем он успел опустить оружие. Затем убил бегущего на меня мужчину с ломом, пустив свинец ему в лицо. В конце я выстрелил в ногу женщине, что попыталась от меня убежать. Она закричала от боли во всё горло. Я не убил её сразу, так как на неё у меня есть ещё планы. Итого потратил целых четыре патрона. Жаль, конечно, но теперь у меня есть запас человеческого мяса на несколько дней и развлечение на ночь, пока заложница не истечёт кровью, а затем станет моей едой. Перебинтовывать ей рану, тем самым спасся ей жизнь и истратить некоторое количество драгоценных бинтов, у меня не было никакого желания. Да и зачем?

Я поставил пистолет на предохранитель, убрал его за пазуху и вытащил большой охотничий нож. Первым делом я подошёл к человеку с ружьём. Попал ему в грудь и руку. Он был не в состоянии поднять ружьё или оказать какое-либо ещё сопротивление из-за полученных ран. Я вырвал из его обессиленных рук оружие, а затем наклонился. Он злобно посмотрел на меня с прищуром и сказал:

– Ты же сказал, что не вооружён…

Я не стал отвечать ему и без лишних слов перерезал глотку, после чего снял с покойника куртку и сапоги. Затем поднялся и подошёл к мёртвому мужчине. Брать у него было нечего, кроме ломика и плоти. Я взял в руки ломик и подошёл к вопящей от боли женщине. Она пыталась уползти, но у неё этого не вышло.

– Где ваше убежище? – хладнокровно спросил я, когда приблизился достаточно близко.

– Да пошёл ты! – истошно крикнула она.

Я хмыкнул и сломал ломиком ей вторую ногу. Она завопила ещё громче. Мне даже показалось, словно ей удалось разбудить призраков этих руин. Жалкая иллюзия!

– Где?

Женщина показала дрожащим пальцем в сторону школы.

– Там!

Я взял её за волосы.

– Если соврала, пожалеешь.

Мы пошли в сторону школы. Ну как пошли – я потащил её за волосы в нужную сторону. Она поначалу брыкалась и сопротивлялась, пока я ей не пнул по животу. Оставшуюся дорогу она мне не мешала, лишь либо волокла, либо просто дёргала повреждёнными ногами и кровоточила.

Мы вошли в школу. Меня сразу же встретили тёплые воспоминания из далёкого детства, но я не дал им себя опьянить. Не позволял изменившийся мир. По сути, смысл в заложнице пропал, ведь я прекрасно помнил эти коридоры, однако меня одолевало желание, чтобы жертва сама привела к месту их выживания и запасам еды.

– Куда дальше?

В этот момент со второго этажа послышался шум. Он меня серьёзно напряг и рассердил.

– Ах ты дрянь! – прошептал я и вонзил нож в горло женщине, из-за чего она за минуту захлебнулась кровью. Очевидно, она привела меня в засаду. Хотела бы жить – сказала, что у них есть ещё люди.

Я снял с предохранителя трофейное ружьё и пошёл на источник шума. Это было на втором этаже. Там, где мне когда-то преподавали физику или химию. Надо же! Забыл! Но не забыл, что в этом кабинете есть ещё дверь в лаборантскую, у которой, как я заметил ранее, не заколоченное окно. Надо быть осторожней!

Я очень осторожно подкрался к двери в кабинет. Приготовился убить всё живое внутри. А шум продолжался как ни в чём не бывало. Я улыбнулся, предвкушая кровавую баню, и выбил дверь ногой.

Но там были не мародёры.

Там был ребёнок. Мальчик.

На вид ребёнку восемь или девять лет. Он был раздетым, только лёгкие штаны и тоненькая кофта спасали его от смерти, и привязанным верёвкой к батарее. Ему очень холодно. Не мудрено, учитывая, как он одет. Я растерялся, так как уже давно не видел детей. Он ёрзал и дёргал батарею, пытаясь освободиться от холодной и одновременно жгучей верёвки. Вот отчего шёл шум. Увидев меня, ребёнок замер.

Мы немного так простояли, в неловкой тишине, пока я не опустил ружьё и не снял с себя трофейную куртку.

– Холодно? – спросил я мальчика. Глупый вопрос: конечно холодно!

Но мальчик не ответил.

Я медленно двинулся в его сторону. Мальчик задёргался.

– Не бойся! Я тебя не обижу!

Подойдя вплотную, я накрыл его курткой. Он испуганно смотрел на меня, ожидая каких-то злых действий. Настолько ребёнок запуган.

– Ты один?

Ответа не последовало. Мальчик очень сильно боялся меня.

– У тебя есть родители? Мама? Папа?

Мальчик трижды кивнул.

– Где они?

Мальчик показал крохотным пальцем на дверь, ведущую в лаборантскую.

– Хорошо. Я сейчас посмотрю, что там, а ты грейся. Когда вернусь, освобожу тебя.

Я снял ещё одну свою куртку и укрыл мальчика. Мне самому стало холодно, однако я не мог оставить ребёнка мёрзнуть.

Вновь приготовив охотничье ружьё, я осторожно вошёл в лаборантскую. Да, те мародёры, что мне повстречались ранее, действительно были людоедами. Лаборантскую они использовали как холодильник для человеческого мяса, а класс физики или химии для стойла «скота». В той комнате на крюках свисали два человеческих тела со снятой кожей. У одного отсутствовали руки. Не трудно догадаться, что это были когда-то родители мальчика.

Я вернулся к ребёнку. Ему всё ещё было холодно.

– Как вы сюда попали?

Мальчик не ответил. Лишь обессиленно всхлипывал, пытаясь заплакать, но холод и голод лишили его энергии даже на это. Он лишь хныкал. Я достал флягу с водой.

– Будешь?

Мальчик поднял голову. Я дал ему флягу, и он начал жадно пить. С водой проблем после начала Апокалипсиса не было. Не то, что с едой. Когда он закончил пить, я убрал флягу и спросил:

– Как тебя зовут?

Ребёнок продолжил стеснительно молчать на мои вопросы.

– Как хочешь. Меня зовут Тимофей. Можешь называть Тимоша или Тим. М-да, как же давно я не слышал и не произносил своего имени.

Я вытащил нож и перерезал верёвку, которая связывала мальчика. Надо было сделать это раньше. В этот момент меня осенило.

– Хочешь есть?

Ребёнок окончательно перестал хныкать и быстро закивал.

– Ладно, пойдём. Я тебя накормлю…

И тут у меня в душе что-то щёлкнуло. Кормить невинного ребёнка человечиной? Только если это крайняя мера!

– Только перед этим придётся еду поискать. Поможешь мне?

Мальчик кивнул.

– Хорошо! Только держись рядом, – я оглядел ребёнка, – и надо бы тебя одеть потеплее, а то сегодня холоднее, чем вчера. Как, в принципе, в любой день этого проклятого года. Посиди здесь, а я принесу одежду.

Мальчик кивнул, и я пошёл осматривать школу.

Большинство кабинетов пустовали. Парты и стулья куда-то убрали. По всей видимости, ими отапливались некоторые кабинеты, в которых жили мародёры и заложники, чтобы те прожили как можно дольше. Через пять минут я нашёл кабинет с тремя лежаками и пепелищем от костра посередине. Здесь спали людоеды. Это был третий этаж. Кабинет русского языка и литературы. Здесь же я нашёл необходимые лохмотья, чтобы одеть ребёнка.

Подобрав всё необходимое, я сразу вернулся в кабинет с мальчиком, однако когда я вошёл, никого внутри уже не было. По началу я рассердился на ребёнка, но потом услышал плач из лаборантской. Я не раздумывая пошёл туда.

Мальчик ревел из последних сил и обнимал подвешенные куски мяса. Я встал на колени и обнял его. Он прижался к моему плечу.

– Тише, тише, малой. Скоро всё закончится. Мы все скоро окажемся в лучшем мире.

Он продолжил плакать. Я поднял его и вынес из лаборантской. Я не знал, как его успокоить, ведь слишком давно не видел детей.

– Пошли домой, – неожиданно вырвалось из моих уст.

Мальчик сквозь рыдание промолвил:

– Идём…

Какой-то восторг внезапно наполнил мою душу. Наконец-то он хоть что-то сказал. В этот момент я осознал: пока мир окончательно не погиб, этот ребёнок – мой смысл жизни. Пусть он не доживёт до совершеннолетия. Пусть у него не будет детей. Пусть нам всем осталось жить где-то год, если не меньше. Пусть. Пока жив этот ребёнок – в моей жизни есть смысл.

– Покажешь, где твой дом?

– Покажу…

Я взял его на руки и понёс из школы. Перед трупом мародёрки, я закрыл ребёнку глаза. Слишком много ужасов он увидел. Да, конец света, но он всё ещё дитя.

Мы вышли из школы, и я поставил мальчика на ноги.

– Сначала поищем еды. Хорошо? Ты ведь голоден?

Мальчик кивнул.

– Так как тебя зовут, дружок?

– Саша.

Я улыбнулся. На глазах невольно навернулись слёзы. Так мало хорошего выдалось в этот период, что такая мелочь кажется чудом.

– Вот и познакомились! Пошли, поищем еды. Ты ведь хочешь есть.

Саша кивнул. Я решил немного подыграть мальчику и спросил:

– Не знаешь, где можно найти что-нибудь съедобное?

Саша задумался и через десять секунд с учёным видом ответил:

– В магазине!

Я улыбнулся. О, детская наивность! Было бы всё так просто. Однако мне захотелось продолжать ему подыгрывать.

– Правда? Поможешь мне с поисками?

– Ага!

Мальчик улыбнулся сквозь слёзы. Мне на душе потеплело. В этот момент я задумался. Игры играми, а просто так терять время тоже не хочется. Надо пойти в торговый центр. Там может что-нибудь осталось. Хотя вряд ли, но попробовать стоит. И ребёнок развлечётся.

– Слушай, ты ведь знаешь про торговый центр? Такой большой магазин в центре города?

– Знаю!

– Скорее всего, там шанс найти нам еду больше.

– Точно!

– Идём же туда скорее!

– Идём!

И мы пошли. Руины, разбитые машины резко перестали навивать тоску и грузные мысли. Падающий снег подталкивал к ребячеству. Я взял в руки небольшой комок и бросил снежок в Сашу.

– Эй! – недовольно сказал мальчик и тут же в меня полетел ответный снежок.

В этот момент город на какое-то мгновение словно ожил. Смех маленького мальчика отзывался эхом от глухих бетонных стен, и казалось, будто они отвечали, пытались заговорить с маленьким человеком. Казалось, жизнь вернулась в этот мир, а смерть услужливо отступила на какое-то время, пока на этой планете жив этот маленький мальчик.

Путь был неблизким. Всю дорогу мы весело игрались в снежки. Впервые за этот год я чувствовал себя по-настоящему счастливым, живым.

Дойдя до места, я взял Сашу на руки.

– Ну что, дружок? Идём искать тебе еду?

– Ага!

И я отпустил его.

– Только далеко от меня не убегай. И если что: не стесняйся – кричи. Я всегда рядом.

– Хорошо, дядя Тимоша!

Он назвал меня «дядя Тимоша»! Почему меня это так растрогало?

Мы вошли. Ребёнок беззаботно бегал рядом со мной. Меня поражал этот малый! Час назад он видел изуродованные тела своих родителей, а сейчас от него веет жизнью. Этот торговый центр снова ожил от его ребячьего смеха. Воистину: дети цветы жизни!

Я на всякий случай приготовил охотничье ружьё. Я хорошо знал торговый центр, поэтому сразу пошёл в продуктовый отдел. Однако Сашу привлек магазин игрушек.

– Можно? Можно? Можно? – начал верещать он и показывать пальцем на магазин игрушек.

– Конечно… – вздохнул я и пошёл с мальчиком за игрушками.

В магазине игрушек мальчик, улюлюкая, брал в руки различные игрушки, словно никогда и не было никакого Апокалипсиса. Вдруг он взял в руки игрушечный автомат.

– Я буду тебя защищать!

Я улыбнулся.

– Спасибо за содействие, солдат! – подбодрил я его, и мы углубились в стеллажи магазина. И зря!

На минуту я потерял ребёнка, и сразу же услышал его испуганный плач. Я ринулся к нему, а он ко мне навстречу. Что-то напугало мальчика. Я второпях закрыл ему рот рукой.

– Тише! Я разберусь, а ты сиди здесь тихо! Понял?

Мальчик кивнул сквозь плач. Он молодец! Сразу же замолчал, хоть и продолжал плакать. Я прошептал ему:

– Хорошо!

После чего снял ружьё с предохранителя и, пригнувшись, осторожно и бесшумно двинулся к отделу магазина, откуда испуганно убегал мальчик. Ожидание встретить очередного мародёра не оправдалось. Маленького мальчика испугало то, к чему я стал уже давно безразличен.

В том отделе висел труп. Повесился. Странно, что в магазине игрушек, но не было никаких сомнений, что сделал он это сам – никто бы не оставил столько мяса просто так висеть. Следов разложения практически не было, так как холод хорошо сохраняет тела. Я вздохнул и вернулся к испуганному мальчику.

Он бесшумно, закрыв рот руками, плакал. Я встал на колени и обнял его.

– Всё хорошо! Он тебя не тронет!

Мальчик прижался ко мне и успокоился.

– Идём в продуктовый. Мы же за едой пришли.

Мы вышли из магазина игрушек и стремительно устремились к продуктовому. По дороге Саша заметил календарь, на котором был февраль. Месяц, в котором ещё всё не рухнуло.

– А сегодня Новый год! – неожиданно сказал мальчик.

– Правда? С чего ты это взял?

– У мамы с папой был календарь. Они следили за тем, какой сегодня день.

– Ух ты! – удивлённо сказал я.

– Когда к нам пришли плохие люди, было двадцать девятое декабря.

Я сразу пришёл к вытекающему выводу:

– Вас похитили два дня назад?

– Да…

Ребёнок снова заплакал. Я ненароком напомнил ему, что стало с его родителями. Как же успокоить мальчика?

– Так если сегодня Новый год, то надо нам ещё найти ёлку! И побыстрее!

Мальчик на мгновение перестал плакать.

– Зачем?

– Как это зачем? Чтобы к нам пришёл Дед Мороз!

Саша недоверчиво хмыкнул.

– Деда Мороза не существует!

– Что значит не существует? Ещё как существует! А ты в него не веришь?

– Нет!

– А я вот верю! И ты поверь.

Желание воскресить в ребёнке веру в новогоднее чудо побудило меня сказать одну нелепость:

– Знаешь, что Дед Мороз может сделать так, что ты снова встретишься со своими родителями?

Саша встрепенулся. Его лицо засияло от счастья.

– Правда?

– Конечно правда! А ты мне не веришь?

Мальчик обрадовался и засуетился.

– Идём же! Идём же скорее за ёлкой! Чего ты медлишь?

– Идём! – довольно сказал я.

В этот момент я задумался: если мертвеца никто ещё не тронул – значит, здесь ещё не побывали мародёры, что повышает наши шансы найти еду. Странно, я раньше считал, что торговый центр разграбили первым. Похоже, новогоднее чудо всё же существует.

Мы нашли искусственную ёлку в одном из магазинов. В нём же забрали гирлянду и несколько новогодних игрушек. Затем в продуктовом нашли пять собачьих консервов. Целых пять! Я и одну-то в последний раз видел несколько месяцев назад.

Пока мы были в торговом центре, Солнце успело скрыться за горизонтом. Стало ещё холоднее. Быть снаружи ночью – самоубийство! Тем более ребёнку. Поэтому мы с Сашей решили встретить Новый год в торговом центре. Нарядили ёлку в найденные украшения. Развели рядом небольшой костёр для тепла. Саша всё это время находился рядом со мной и якобы охранял меня игрушечным автоматом. Где-то в полночь он лёг с костром и спросил:

– А когда придёт Дед Мороз?

– Скоро. Скоро придёт. Обязательно придёт!

Саша продолжил терпеливо ждать чуда. Мальчик хотел спать, его глаза слипались, но он не мог пропустить возможности вернуть своих родителей, поэтому из последних сил держал себя в сознании.

– Может поспишь немного? – спросил я его.

– Не могу. Вдруг Дед Мороз придёт, а я сплю! Он возьмёт и уйдёт. Придётся целый год ждать, чтобы вернуть маму с папой.

Я растрогался. Зря! Зря я ему солгал. Понятно, что ребёнок хочет вернуться к родителям. А я его отравил такой ложью! Что же делать?

– Ты всё равно поспи. Как Дед Мороз придёт, я тебя сразу же разбужу.

– Обещаешь?

– Обещаю!

Саша лёг рядом со мной, чтобы я успел его разбудить, и через несколько минут он уснул сладким сном.

Я ещё некоторое время любовался спящим дитём. Затем, собрав волю в кулак, вытащил нож. Этот мир жесток. Он не для ребёнка. Пусть мальчик быстро и безболезненно умрёт от меня сейчас, чем позже долго и мучительно от голода и холода. Нам всем конец. Спасенья нет. Но спасибо Богу, что сегодня я встретил этого мальца. Это был лучший день в моей жизни.

Я аккуратно вонзил нож в район сердца. Саша не проснулся. Я ему обещал, что он встретиться с родителями в этот Новый год – я выполнил своё обещание.

Ещё некоторое время я посидел у костра с мёртвым ребёнком, прежде чем начал раздевать его, а затем отрезать кусочки мяса и жарить их на костре. Не пропадать же еде!

17 ноября 2020