Сказание об Алёше [Олег Механик] (fb2) читать онлайн

Олег Механик Сказание об Алёше

1

– Что это за хрень собачья?

– К-как что? Эт-то наша новая разработка!

– Я вижу, что разработка! В чём новизна?

– Организм этого биоробота является полным аналогом человеческого. Он имеет тоже строение, органы и даже стареет подобно человеческому организму…

– Во так вот?! – Председатель повернулся к своим коллегам. Его глаза скрытые под толщей очков метали молнии. – Вы видели? Полный аналог человека! – Взвизгнул он и покрутил маленькими ручонками, будто ребёнок изображающий свет фонариков. – Значит ты притащил нас сюда, чтобы мы полюбовались на очередного воссозданного тобой Гомо Сапиенса? А на хрена он нам нужен?! Мы что, выбивали у государства два миллиарда, для того, чтобы получить ещё одного человека? Знаешь, есть более бюджетные методы. Можно просто не использовать гондоны! А на счёт такого гондона, как ты, Трескунов, я уже давно предупреждал руководство института. Я говорил, что ты в очередной раз прохерачишь бюджет!

– Михал Иваныч, ну давайте как-то поспокойней и без ненормативной лексики. Мы ведь всё таки в стенах института! – одёрнул председателя его седовласый сосед по столу.

– Слушайте, Пётр Федорович! Я бы с удовольствием понаблюдал за вашей лексикой, если бы всё это касалось лично вашей жопы. На приём к министру опять мне идти. Что я ему скажу, что год работы и два ярда средств мы потратили на то, чтобы создать ещё одного тугодума из тех, которые стоят в миллионных очередях на бирже труда?

– Ну давайте всё таки не будем рубить с плеча, а хотя бы посмотрим, что нам хочет предложить коллега? – Несколько убавил спеси седовласый. – Трескунов, продолжайте! – он сделал отмашку рукой.

Стоящий посреди кафедры худой и бледный как мел Трескунов, поднял сухую ручку и жалобно пискнул: «Алёша, поздоровайся с комиссией!».

Дверь лаборантской скрипнула и оттуда вышел рыжий паренёк. Вихрастый, весь в конопушках, одетый в джинсы и футболку, он ничем не отличался от простого дворового пацана. Шкодливо улыбаясь и скрипя кедами по паркету, паренёк вальяжной походкой направился к сдвинутым столам, где восседала комиссия.

«Здравствуйте…здравствуйте…здравствуйте…добрый вечер…» – Паренёк двигался из одного конца стола в другой, поочерёдно пожимая руки учёным мужам. Единственной за столом женщине он улыбнулся чуть шире, и зелёные его глаза вспыхнули изумрудными искорками.

– Отлично выглядите!

Паренёк галантно изогнулся и поцеловал женскую ручку, заставив запылать щёки учёной леди давно забытым румянцем.

Последним был председатель. Он не собирался встречать протянутую ему руку и мерял паренька высокомерным взглядом.

– Профессор, вы не пожмёте мне руку? – в уголке рта паренька играла лукавая улыбка. – Но я ведь просто хочу поздороваться. Это мирный жест, на который отвечают все мужчины. Настоящие мужчины даже врагам пожимают руки.

– А ну-ка пшёл отсюда! – взвизгнул председатель. – Кусок биологического мусора будет учить меня манерам! Займи своё место и жди решения комиссии!

– Как скажете, профессор! – паренёк пожал плечами, плавно развернулся и той же вальяжной походкой поплыл через зал. Он сел сзади Трескунова, на стул, который тот указал, и закинул ногу на ногу.

– Хм-м-м…– промычал председатель, фальшиво задумавшись. – Вежливый робот…робот с манерами. Даже боюсь представить, где это можно применить. Официант? Заправщик? Стюард? Официант за два миллиарда. Трескунов, давайте с вами прикинем сколько официантов можно нанять на два миллиарда рублей. При средней зарплате тридцать тысяч… делим два ярда на тридцать…м-м-м – Председатель считал в уме, демонстрируя всем его неугасающую мощь. – Получается семьдесят тысяч официантов, Трескунов. Это население небольшого города.

– Его уникальность не в хороших манерах! – осмелился выдавить из себя Трескунов.

– А в чём же? – Председатель подпёр щёку, делая вид, что сильно заинтересован.

– Главная изюминка этого робота в том, что он обладает криминальным талантом.

– Что-о?! – председатель приложил ладонь к уху, делая вид, что ослышался.

– Мы наделили его мышлением типичного преступника – типа асоциального. Одну минуту профессор! – Трескунов выставил перед собой тонкий длинный палец, словно щитом отражая им очередную атаку профессора. Он решил что если сейчас у него не удастся донести суть презентации до комиссии, то он не сделает этого никогда. – Чем занимаются все мои отечественные и зарубежные коллеги? Они оттачивают искусственный интеллект, пытаясь довести его до совершенства. Во многих областях жизни, искусственные мозги уже обошли человеческие, но всё же, – остались области не затронутые наукой. И в этих областях скрывается целый океан возможностей. – При этих словах Трескунов выбросил руку в сторону, будто действительно являл комиссии раскинувшийся за его спиной океан. – Что отличает человека от любой, пусть даже совершенной машины?

Трескунов выдержал секундную паузу, рискуя нарваться на сокрушительную атаку председателя, пылающая плешь которого напоминала красный сигнал светофора.

– Человек, умеет хитрить, обманывать, льстить, изворачиваться. Эти черты зачастую помогают даже самым недалёким людям добиваться больших высот. Что уж говорить о людях, которые, наряду с недюжинным интеллектом, наделены ещё и этими качествами. Таким, как говорится «сам чёрт не брат!».

Лысина председателя начала менять цвет. Из багровой она перевоплощалась в серую сферу, похожую на поверхность замызганного биллиардного шара. Ему показалось, что последние слова Трескунов отнёс именно на его счёт. Он даже смог разглядеть в затравленном образе тщедушного ботаника завуалированный вызов.

– Наш Алёша – это настоящий прорыв! – В этот раз, рука Трескунова указала на рыжего, который, как ни в чём не бывало, болтал ногой и глазел в потолок. – Ограниченность любого искусственного интеллекта состоит в том, что он ни на шаг не отходит от прописанного алгоритма. Он не нарушает предписанные ему установки и действует в соответствии с заданным ему предназначением. В этом плане Алёша разительно отличается от своих собратьев по воссозданному разуму. В его программу изначально заложен небольшой изъян. Небольшая вирусная установка. Эта установка гласит.

«ТВОЙ ГЛАВНЫЙ АЛГОРИТМ – НИКАКИХ АЛГОРИТМОВ.

ТВОЁ ПЕРВОЕ ПРАВИЛО – НАРУШАТЬ ВСЕ ПРАВИЛА».

Его задача – двигаться по встречной полосе, либо по обочине, игнорируя знаки, и в то же время делать всё, чтобы не попасться в руки гаишника. Алёша, хитёр, изворотлив, лжив, и в то же время обаятелен. Он обладает такими чувствами, как зависть и ненависть. Алёша мстителен, а ещё он падок на женщин.

Члены комиссии растерянно переглядывались, не понимая, что происходит. Что касается председателя – так тот вообще не выказывал никаких признаков жизни. Его застывшая фигура напоминала спящий вулкан, наполненный кипящей, готовой вырваться наружу, магмой.

А сбрендивший Трескунов тем временем продолжал.

– Я сознательно не стал наделять Алёшу недюжинной силой и сверх способностями. Что касается физиологии, то он обычный смертный человек. Алёша прекрасно знает, что его век ограничен, и это один из мощнейших его мотиваторов. Вы когда-нибудь видели робота, обладающего мотивацией? – Продолжал дразнить безмолвную комиссию Трескунов. – Алёша будет первым замотивированным биоорганизмом. Его доминантными мотиваторами будут: бренность бытия, опасность преждевременной смерти, финансы (как одно из необходимых средств выживания) и женщины. Нет – Алёша не может продолжать свой род – его просто тянет к женщинам. Это было заложено мной в базовых настройках. Алёша, как и все люди будет движим потребностями заложенными в фундамент пирамиды Маслоу, продвигаясь от базовых к более возвышенным.

– Коллега, я даже боюсь спросить, какую пользу несёт в себе ваше изобретение? – Загробным голосом пролепетал Пётр Фёдорович, который, на удивление, первым вышел из анабиоза.

– Пользу? Ну как же! Это же инструмент для достижения любых поставленных целей. Вы только представьте себе сверх интеллект, обладающий должной мотивацией. А вообще вся уникальность этого проекта в том, что мы первые создали робота имеющего душу…

– Так себе душонка! – покачал мясистым подбородком оживший председатель. – Знаете что, Трескунов, мне всё это не нравится. И это я очень мягко выразился…

– Но-о…

– У вас было время на презентацию, Трескунов, и оно вышло! – Председатель стал наращивать высоту голоса, возвышаясь над нерадивым доцентом, как гора над мышью. – Теперь пришла моя очередь говорить! Так вот, вместо того, чтобы создавать нечто прогрессивное и полезное, вы тратите ресурсы государства и время, на то, чтобы удовлетворять свои амбиции. Он создал робота с душой! Вы кем себя возомнили, Трескунов? Господом богом? Я намерен опустить вас на землю и сказать, кем вы являетесь. Вы, Трескунов…

Следующие пять минут не скупящийся на крепкое словцо, Председатель, осыпал Трескунова первосортной бранью, которая со временем переросла в набор трёхступенчатых матерных оборотов.

– … В это тяжёлое время, когда государство возложило на нас миссию, обязывающую сделать прорыв, ты, засранец, удовлетворяешь собственное эго и разрабатываешь не пойми что! Знаешь, что, Трескунов, лучше бы было если бы ты сказал, что просто пошутил! Если же нет – я даю тебе ещё один шанс. Через два дня ты предстанешь перед нами с новым проектом.

– Но к-как? – пропищал раздавленный доцент.

– Мне по Х…, как ты это сделаешь! – завизжал председатель. – Больше ни копейки денег и два дня срока. И упаси тебя господь, Трескунов, от такого же фиаско. Поверь, я сделаю всё, чтобы превратить остаток твоей жизни в ад. Ты сгниёшь на нарах, я тебя…

И ещё пять минут потребовалось председателю, чтобы перечислить все грозящие Трескунову неприятности.

– Два дня у тебя на то, чтобы перекроить ему мозги и представить нам другого бота. Мне по хрену, как его будут звать: Алёша, Серёжа, Вася да хоть Иннокентий. Главное, чтобы он представлял практическую пользу в государственном масштабе. Да… и волосы ему не мешало бы перекрасить, а морду сделать попроще. Меня бесит эта хитрая веснушчатая харя.

Трескунов стоял посреди зала и его умоляющий взгляд был адресован к остальным членам комиссии. Те же прятали, глаза, покряхтывали и деловито шелестели страницами блокнотов. Один только Алёша, продолжал невозмутимо качать закинутым на колено кедом и рассматривать ногти на правой руке.

– Я вас больше не задерживаю, Трескунов! – садистски улыбнулся председатель. – Кстати, ваше время уже пошло. – Он клацнул ногтем по толстому стеклу массивных часов. – Тик-так…тик-так…тик-так…

– П-пойдём, Алёша! – Трескунов посмотрел на своё детище взглядом Герасима, который по наказу взбалмошной барыни, должен умертвить ни в чём неповинное создание.

Рыжий покорно встал и, положив руку на грудь, низко поклонился комиссии.

– Спасибо за внимание! – в хитрой тонкогубой улыбке не было и тени беспокойства за свою судьбу. – Кстати, я должен кое-что вернуть. – Будто бы опомнился он, и танцующей походкой направился к столу с комиссией.

– Это вам! – он выудил из кармана джинсов небольшой кожаный бумажник и протянул его сидящему с краю, учёному мужу.

Крупный мужчина внезапно задрожавшей рукой принял бумажник, со словами. – М-мой…а к-как вы…ты? – он сунул огромную руку во внутренний карман пиджака, будто проверяя, нет ли там ещё такого же кошелька.

– Это ваше! – Алёша протягивал часы с золотистым браслетом следующему мужу.

– А это кажется ваше, Пётр Фёдорович! Держите! – Алёша подбросил в руке золотистое перо «Паркер», после чего торжественно вручил его обомлевшему седому профессору.

– Ну а это вам! – Единственной за столом даме, Алёша преподнёс массивный золотой перстень с камушком.

– К-как?! – взвизгнула дама. Разглядывая удерживаемое на вытянутой руке кольцо. – Ка-ак? – Она подняла вверх левую руку с распухшими пальцами, на одном из которых синела глубокая борозда. – Я же его ни разу…Оно мне давило…собирались спиливать, чтобы разбить побольше…– бормотала она.

– Извините за причинённые неудобства! – Рыжий снова поклонился, развернулся, скрипнув о паркет резиновыми подошвами, и направился к выходу.

«Это возмутительно!» – пронесся вслед, непонятно кем издаваемый, шепоток..

– Что ты наделал? Зачем? – Трескунов дёргал себя за редеющий чуб. – А Михаилу Ивановичу… председателю, вернул? – он встал на пути робота.

– А что Михаилу Ивановичу? – рявкнул со своего места довольный председатель. – У Михаила Ивановича всё на месте, потому что он, в отличие от других, не протягивает руку всякому отребью.

Рыжий пожал плечами, улыбнулся, будто говоря Трескунову, «Вот видишь», и продолжил путь к выходу.

2

Встреча незадачливого доцента кафедры робототехники и председателя состоялась гораздо раньше намеченного срока.

Уже утром следующего дня, страшный удар потряс дверь лаборантской. От второго удара разлетевшаяся щеколда вырвала кусок косяка, от стены отвалился пласт штукатурки, и дверь сдалась. В проём, огромным пушечным ядром влетело тело председателя, которое по инерции докатилось до середины кабинета, где стоял утлый столик несчастного Трескунова.

– Где-е?! Где эта тва-арь? – Председатель схватил Трескунова за отвороты застиранного халатика, отрывая тщедушное тельце от пола. Красное небритое лицо и извергающееся изо рта пламя перегара, красноречиво говорили о том, что Трескунову не следует молчать.

– Я не зна-аю – по змеиному прошипел придушенный доцент, очки которого враз запотели. В этот момент он мечтал об одном, чтобы председатель поднатужился ещё немного и прекратил его мучения. Он ждал этого момента с самого раннего утра, когда обнаружил, что Алёша исчез. Подобно ожидающему исполнения приговора заключённому, бледный и отрешённый он сидел за столом и ждал. Вот кажется дождался.

Но огнедышащий дракон не стал доводить экзекуцию до конца. Трескунов, пока что, был нужен ему живым. Увидев посиневшее лицо, белки закатанных глаз и выпавший язык председатель отпустил бульдожью хватку, и тело доцента, ручейком пролилось на кресло.

Трескунов не знал, где находится упомянутая председателем «тварь». Да и сам председатель прекрасно знал о том, что Трескунов ничего не знает. То, что он вытворял в последние часы, было просто жестами отчаявшегося, доведённого до исступления человека.

Председатель совершил большую промашку, не проверив карманы своего пиджака, во время работы комиссии. Его подвело чувство собственного превосходства над обманутыми коллегами. Только утром, по пути на работу, роясь в пиджаке в поисках портмоне, он вдруг что-то понял и это понимание придало мягкость его ногам и возбудило отчаянное бурление в кишечнике. Отогнав машину на обочину, учёный муж достал телефон и стал тыкать в него ватным пальцем. То, что он увидел в периметре прямоугольного экрана заставило ходить ходуном его конечности. Операторы всех мобильных банков сожалели, что «Уважаемый Михаил Иванович» решил закрыть у них счёт и снять весь остаток. Надо сказать, что остатки этих счетов были довольно внушительными. Это были все накопления, сделанные Михаилом Ивановичем за годы упорной работы на кафедре. Там были и кусочки откатов и опилки от распилки бюджета и ещё много всяких мелочей безустанно сопровождающих доблестный трудовой путь профессора. Разумеется, это были не все накопленные средства, а лишь та их часть, происхождение которой он мог хоть как-то объяснить в случае внезапной проверки. Остальная часть лежала дома во вмурованном в стену потайном швейцарском сейфе. Судьба тех, спрятанных денег не беспокоила взбесившегося председателя. А зря! Если бы Михаил Иванович знал, что печальная участь постигнет и его неприкосновенный запас, он бы не полетел в институт, а немедленно вернулся домой. Хотя, это вряд ли бы что-то изменило.

А в тот момент, возвышаясь над поверженным Трескуновым , осыпая его угрозами и проклятьями, профессор ещё надеялся вернуть украденную часть, даже не подозревая, что потерял всё и даже больше.

– Ты его найдёшь, и мне по Х…, как ты будешь это делать! – Устало прошипел председатель, когда его арсенал оскорблений наконец-то был исчерпан. – Я подключу к поискам всех: ментов, знакомых братков, частных сыщиков. Но ты…ты-ы, Трескунов должен найти его первым. Поверь для тебя это будет лучшим исходом. Ты станешь «мать его Пуаро», «Шерлоком бля Холмсом», «Мисс едри её за ногу Марпл», найдёшь мне эту тварь и сделаешь так, чтобы она всё вернула. А если нет! Тогда все долги твоего изобретения, Трескунов, перейдут на тебя. Я даже боюсь представить, что тебе нужно будет делать, чтобы заработать такие деньги. Ты должен будешь стать алхимиком и научиться превращать собачье говно в бриллианты, либо изобретёшь машину времени и сам отправишься в экспедицию в прошлое, чтобы первым обнаружить Копи царя Соломона; или тебе придётся изобрести волшебные духи, благодаря которым каждый мужик будет хотеть тебя трахнуть за любые деньги. Только так Трескунов! А пока ты уволен. Да-да! Тебе нужно много свободного времени, чтобы заниматься поисками. Давай-давай Трескунов, собирай свой скарб, завязывай его в узелок и пиздуй в путешествие. Мне очень хочется надеяться, что оно будет быстрым и плодотворным. – наконец-то подытожил председатель, фантазия и силы которого истощились.

Разобравшись с Трескуновым, председатель поспешил домой. В кишечнике отчаянно бурлило, будто какой-то недозверёк с рожками, помешивал там кипящий борщ. Это было красноречивым знаком того, что неприятности продолжаются.

Кто-то чувствует пятой точкой – председатель же чувствовал кишками, и они его никогда не обманывали. Залетев домой, не разуваясь и не щадя только что постеленного паркета, председатель протопал через коридор в свой кабинет. Что-то заставило его остановиться на полпути. Это была приоткрытая дверь в спальню. Заглянув в комнату, председатель увидел лежащую на скомканной постели супругу. Раскрасневшаяся, будто только что пробежавшая кросс, женщина, зачем-то натягивала на себя одеяло, будто стесняясь собственного мужа.

– Время два часа, а ты всё ещё в кровати? – недовольно рявкнул председатель.

– Д-дорогой я с-себя не важно чувствую, п-приболела! – Отвечала запыхавшаяся и почему-то начавшая заикаться, женщина.

Председателю было недосуг вникать в причины внезапно постигнувшего супругу недуга. Хлопнув дверью спальни, он проследовал в свой кабинет. То что он увидел, заставило его застыть на пороге. Книжный шкаф был отодвинут, а гостеприимно распахнутая дверца спрятанного за ним сейфа, демонстрировала стерильную чистоту его внутренностей.

– Вот же бля! – произнёс председатель и в этот момент что-то связалось в его голове. – Вот же бля! – повторил он, и ватной походкой направился к спальне.

Его внимание привлекло невнятное движение в противоположном конце сумеречного коридора. Входная дверь отворилась и всё что председатель успел разглядеть в просвете, так это махнувшую ему руку и ярко-рыжие вихры. Несчастный учёный муж, продолжая повторять мантру «Вот же бля», ринулся к двери, вылетел на лестничную площадку, но там уже было пусто. Не забывая читать мантру, председатель возвратился к спальне, распахнул дверь, грозной тенью навис над несчастной больной женщиной.

– Вот же бля! – его раскрытая пятерня, коршуном взмыла над белокурым личиком, (кстати недавней аспирантки института).

– Это врач из Скорой Помощи! – сверкая неподкупной искренностью глаз, пролепетала женщина.

Рука председателя безвольно опустилась вниз.

– Вот же бля! – несчастный обхватил руками голову и съехав по стене, опустился на пол. На трясущуюся спину рыдающего мужчины легли тёплые ладони заботливой жены.

Этой идилической сценой мы временно завершим повествование о председателе. Забегая вперёд скажу, что он ещё появится в рассказе. Сейчас же мы обратимся к другим персонажам.

3

Уволенный доцент оказался на грани жизни и смерти, и всё это благодаря своему же собственному изобретению. Ему ничего не оставалось делать как начать незамедлительные поиски Алёши. Разумеется, наш Трескунов был никудышным сыщиком. Он лучше многих разбирался в квантовой физике и был ассом биоинженерии, но ничего не смыслил в розыскном деле и психологии. Всё что он мог делать, так это рассылать по группам в сетях фотографию Алёши, с просьбой откликнуться тех, кто последним видел этого юношу.

Забегая вперёд, автор может сказать, что если бы даже Трескунов и обладал незаурядными дедуктивными способностями, вряд ли бы он смог обнаружить Алёшу. Точно так же его не смогли найти нанятые председателем бандиты ну и ЕСТЕСТВЕННО наша доблестная полиция.

Уже вечером следующего дня, Алёша был за тысячи километров от места своего появления на свет. Да и звали его уже не Алёшей, хотя в рамках этого произведения, автор намерен называть его только этим именем и никак иначе.

Алёша превратился в состоятельно бизнесмена с состоятельным именем Иван Абрамович Гибберт и мгновенно всплыл на поверхность, оказавшись в сливочной пенке небольшим слоем затянувшей поверхность городка, куда он прибыл.

Появляющийся на всех великосветских раутах, молодой человек, был окутан пеленой таинственности, которая, (как мы знаем), очень притягивает слабый пол. Никто не знал, в какой сфере деятельности крутятся инвестиции этого галантного юноши, но всем было видно, что он очень богат. В обществе тут же сложилось мнение, что это бастард одного из местных олигархов. Алёша не торопился разрушать этот миф, так как (сказать по честности) сам являлся его автором.

В первый раз он появился в обществе под ручку с молодой обворожительной дамой, которая всем представлялась его невестой. Но в следующем рауте таинственный юноша был уже с другой красоткой.

Женщины, висящие на правой руке рыжего красавчика менялись так же часто, как его вечно модный гардероб и были не более чем его придатком, ну как зонтик, или перекинутый через руку плащ. Поползли слухи, что молодой человек является первосортным любовником. Вместе со слухами в спальню новоиспечённого графа толпами поползли женщины. Поговаривали, что богатство и хорошие манеры, далеко не главные коньки рыжего принца. То главное, чем он как магнитом тянул к себе женщин, можно было в полной мере ощутить, только оказавшись в его постели.

Говорят он был неутомим и ненасытен.

Говорят, что разделившая с ним ложе, за одну ночь могла пережить целую бурю эмоций и пройти все стадии сексуальной жизни, на которые у стандартной пары, обычно не хватает той самой жизни. Из окутываемой ласками, ранимой принцессы, она превращалась в страстную королеву, которой были нипочём сотни переживаемых один за другим мощных оргазмов. Под утро королева превращалась в рабыню, которая умоляла своего хозяина, закончить истязания. Покидала ложе уже высохшая потрёпанная, как подвешенная на семи ветрах тряпка, нищенка. Разумеется, через пару дней эта нищенка забывала о последних стадиях эволюции и уже снова готова была стать принцессой. Но это место было уже занято.

Алёша трудился, перебирая женщин, как камушки в бесконечно длинных чётках. Разумеется главной целью нашего героя было не получение земных удовольствий, хотя тяга к ним и была заложена в его базовых установках. Алёша был рыбаком, который черпая сетями, сбившихся на нерест рыб, искал среди них тех, что покрупнее. Очень скоро в его сети, а точнее на удочку, попались сразу три крупных особи. Примечательно то, что все эти рыбки имели отношение к одной стае.

За три ночи в постели Алёши побывали сначала дочь губернатора, потом его жена, а потом ещё и любовница. С этими ценными породами рыб, Алёша обходился осторожно. Он не форсировал любовные переживания, тем самым оставляя место для новых свиданий. Нашему Алёше нужны были ключики, открывающие дверцы в душу губернатора.

Проникнуть в душу человека – значит очутиться у него в мозгах. Этот урок Алёша впитал с молоком матери, точнее с базовой программой бедолаги Трескунова.

Появление в спальне Алёши первых дам города, прорвало шлюзы, через которые в эту спальню хлынул поток других первых дам. Теперь его опочивальня походила на приёмную высокого вельможи. Ниже представлен далеко не полный список, посетивших его особ.

Жена городского министра финансов и три его любовницы.

Дочь министра здравоохранения.

Первая и вторая жены председателя совета директоров крупнейшего банка. От него было ещё несколько любовниц, точное количество которых автору неизвестно.

Сестра главы управления муниципальным бюджетом. Позже в приёмной появилась и сама глава, которая была хоть женщиной в возрасте, но вполне ещё ого-го.

Жена, бывшая и две нынешних любовницы главы городского казначейства.

В спальне появлялось ещё много промежуточных персон, коими были любовницы чьих-то любовников, племянницы, двоюродные сёстры, любовницы шуринов, деверей и тестей разных титулованных особ.

И вот в один прекрасный момент, когда наш герой ощутил, что обладает тяжеленной связкой ключей он сказал «Стоп».

Любовные игры закончились, настало время поиграть в шахматы. Он покинул свою спальню, чтобы теперь появиться в свете, в новом амплуа. Алёше быстро удалось завести знакомство с губернатором, главами муниципальных образований, казначеем, главным банкиром и парочкой министров.

Все (и вы дорогой читатель и, разумеется, автор), знают, что всем в этом мире управляют женщины. Все это знают, но немногие хотят признать то, о чём знают. Наш совершенный интеллект подметил это небольшое несовершенство и взял его на вооружение. В его руках были ниточки, с помощью которых он мог управлять большими фигурами. (Разумеется, эти фигуры только казались сами себе большими).

Автор не будет углубляться в хитромудрые схемы, которые сконструировал наш совершенный интеллект. Признаться, он ничего в этом не понимает, поэтому расскажет просто, со слухов, которые происходили от таких же как он дилетантов.

Одни говорят, что всё началось в бане. Другие говорят, что на охоте. Третьи утверждают, что всё было на обыкновенной великосветской пьянке. В общем не важно, где это было, главное сама атмосфера мероприятия. Скорее всего, губернатор находился в том раздобревшем состоянии, которое позволяет проникнуться донесённой со стороны мыслью. Позже эта мысль застрянет в мозгу и даст ростки, главное её вовремя заложить. Такую закладку и сделал наш Алёша. Суть в том, что он предложил губернатору какой-то грандиозный проект. То ли это было строительство огромной развязки, толи многокилометровый мост, соединяющий два берега широкой реки, может это был огромный больничный комплекс, или завод, а может и всё перечисленное вместе. Не важно, что это было, главное, что это «что-то» требовало колоссальных инвестиций. Конечно губернатор был не дурак. Вы когда-нибудь видели дураков губернаторов? Разумеется он и без Алёши знал, что городу требуются хорошие дороги, мост через реку, больница и градообразующее предприятие. Только кто же даст на это деньги? Вот тут-то Алёша и поведал, что где-то там высоко в самых заоблачных далях у него есть хорошие связи. Якобы он как-то связан с главными казначеями страны. Может он представился внучатым племянником какого-то министра, может быть свёкром или деверем двоюродного брата заместителя министра, может быть любовником третьей любовницы третьего секретаря по особым вопросам. И это неважно. Главное, что через эту заоблачную персону, Алёша обещал добыть баснословные инвестиции. Разумеется, эта персона потребует хороший откат, но за ним дело не встанет. Прокрутка таких средств хорошо позолотит руки губернатора и его окружения, так что отдать пару сотен миллионов (ну разумеется долларов), будет всё равно что вынуть сигаретку из целой пачки.

Идея прижилась, проросла и стала распространяться на ближайшее окружение губернатора. Колёсики механизма завертелись.

Говорят, что у Алёши было какое-то письмо, которое он показывал только губернатору. В этом письме очень высокая сановная особа гарантировала содействие в получении городским бюджетом неограниченных средств с условием предоставления проекта. Письмо было отпечатано на гербовой бумаге и заверено подписью самого высокопоставленного лица. Получив такую железную, (скажем даже так – «золотую»), гарантию, воодушевлённый губернатор дал отмашку к началу масштабных действий.

Приближённым предстояло много работы. Первым делом нужно было на скорую руку набросать инвестиционный проект с описанием вновь возводимых объектов и подсчётом требуемых издержек. Эту часть работы взял на себя наш неутомимый Алёша (в миру Иван Гиберт). Одна ночь понадобилась ему, чтобы всё сделать. Уже утром следующего дня, на столе губернатора лежало несколько огромных папок с описанием проекта. Опешивший чиновник, капая слюной листал глянцевые страницы и получал удовольствие не меньшее, чем от прочтения увлекательного романа. Сюжет этого произведения был по истине гениальным. В этом романе было всё: интригующая завязка, в виде красочных картинок будущих объектов, кульминация с описанием рекордных сроков работ. Но главной была развязка, где указывалась сумма необходимых вложений.

Увидев цифры, губернатор зажмурился и почувствовал, что испытывает невероятный по силе, небывалый оргазм. Отдышавшись и выкурив сигарету, он выразил восхищение филигранной работой Алёши.

– Если всё получится – сделаю тебя своим замом. – сказал он положив тяжёлую лапу на плечо талантливого юноши.

– Это не то, ради чего я стараюсь! – улыбнувшись хмыкнул Алёша.

– А-ах вы об этом…– засмущался губернатор. – ну конечно же, вы будете одним из первых, кто получит дивиденды с этого проекта.

– Нет…я не о том. Я хотел бы попросить руки вашей дочери!

От такого сентиментального поворота, по щекам старика ручьями потекли слёзы. Он прижал к груди будущего зятя и заверил его, что готов сыграть свадьбу хоть завтра.

Алёша принял этот душевный порыв, ответив, что готов подождать, до завершения большой сделки.

И действительно, расслабляться и праздновать было не время. Нужно было готовиться. К чему? К огромному денежному шквалу, который вскоре накроет город. Нужно было строить дамбы и возводить укрепления. Приближённые губернатора подбирали подрядчиков, которые смогут сделать работу подешевле и в то же время сносно. Они искали самые дешёвые аналоги строительных материалов и их поставщиков. Разумеется предпочтение отдавалось близким друзьям и родственникам. Нужно было подготовить финансовую систему, чтобы её тонкие трубки не лопнули, когда по ним хлынет огромный напор денег. Нужно было подготовить резервуары, ответвления и шлюзы для отвода лишних неиспользованных средств. Приближённые плодили фирмы однодневки и «помойки», регистрируя их на своих жён и родственников. Словом, работа текла полным ходом.

Во время разгара подготовки к финансовому цунами, Алёша снова посетил кабинет губернатора.

– Наш проект рассмотрен и почти одобрен, только есть небольшой нюанс…– сказал он, сводя большой и указательный палец, до образования мелкой, едва заметной на просвет щёлочки.

– Какой нюанс? – прошептал насторожившийся губернатор. Он знал, что обычно кроется за словами «небольшой нюанс» и таких вот щёлочек между пальцами.

– Откат нужен прямо сейчас. Вы же понимаете, что «человеку на месте» нужно смазать колёсики, чтобы дело закрутилось…– Алёша по родственному поправил узелок на галстуке губернатора и снял соринку с лацкана его пиджака.

– Откат?! Ах да-а! – будто опомнился губернатор, хлопнув себя по лбу. – Сколько мы им должны?

– Как договаривались, десять процентов от общей суммы. – небрежно произнёс Алёша.

– И сколько это всего…

– Я уже посчитал. Алёша вырвал листок из лежащего на столе блокнота и стал царапать в нём ручкой.

В тишине слышался только скрип стержня о бумагу и в этот момент губернатору казалось, что скрип продолжается бесконечно. Особенно бесконечными были овалы, которые Алёша безустанно рисовал на листе. Когда он закончил и развернул листок к губернатору, у того подкосились ноги, не смотря на то, что он сидел в кресле.

– Да где ж мы возьмём такие деньжищи! – обречённо произнёс старик.

– Ну как где? – развёл руками, никогда не падающий духом, будущий зять. – Половину можно выдернуть из городского бюджета. В ближайшем будущем мы всё вернём.

– А вторую половину?

– А вторую половину соберём сами у всех заинтересованных лиц. Все кто в будущем собирается иметь с этого проекта неплохие дивиденды, должны срочно поскрести по сусекам. Я думаю, что у банкиров, казначея, подрядчиков, директоров строительных баз в этих сусеках довольно богато. Наверное, что-то и вы можете наскрести? – При этих словах Алёша фамильярно хлопнул будущего тестя по плечу.

Губернатору ничего не оставалось делать, как скрести сусеки и не только свои, но и ближайшего окружения. Необходимая сумма (с учётом денег, позаимствованных из городской казны), собралась довольно быстро. Загвоздка была ещё в том, что коррумпированный чиновник принимал только наличные.

Когда всё было готово, губернатор пригласил Алёшу в свою домашнюю резиденцию. Периметр огромной приёмной походил на здание вокзала. На дубовом паркете, рядом с шикарным письменным столом, стояло восемь больших чемоданов.

– Как ты всё это передашь? – спросил губернатор, который на фоне груды багажа казался служащим камеры хранения.

– Это уже моя забота! – небрежно махнул рукой Алёша.

Губернатор обнял будущего зятя, мокро поцеловал и троекратно перекрестил, благословляя в дорогу. Алёша загрузил тяжеленные чемоданы в свой минивен, задняя подвеска которого предательски просела, и ещё раз обнял старика на прощание.

– Когда я вернусь, всё должно быть готово! – сказал он, глядя в слезящиеся глаза почти что отца.

– К свадьбе? – растроганно дребезжа голосом спросил губернатор.

– И к ней тоже! – ответил Алёша, вскочил в седло и пустился путь.

Колёса засвистели, обдавая старика дождём гравия, и машина, в одну секунду растворилась в рассветной мгле.

Не бывает глупых губернаторов. Есть среди них только слишком доверчивые и падкие на щедрые посулы. Таких среди них полно. Разумеется, старик больше никогда не увидит несостоявшегося зятя, а следующие несколько месяцев, будут самыми неприятными в его жизни. И не только в его. Алёша за пару месяцев обчистил карманы всей городской знати и опустошил городскую казну.

В тот день, когда афера вскрылась, в приёмной у губернатора было полно народу. И народ то какой, что ни плюнь важная птица. Каждый был на взводе, каждый (даже тот, кто был с виду само спокойствие), ругался трёхэтажным матом и требовал у секретарши устроить ему аудиенцию. А губернатор, дав распоряжение «Никого не пускать», пил горькую и занюхивал рукавом, каждый раз приговаривая «Вот же с-сука!».

4

Но что нам до несчастного губернатора и его свиты? Нас больше интересует, куда подевался Алёша, или Иван, или как его там.

Ну да…теперь его звали Николай Фельдман. Он появился в другом городишке, снова окутанный аурой таинственности. В новом городе всё пошло по старому сценарию. Алёша быстро проложил путь от постели до правого уха губернатора. Дальше всё по схеме: гербовое письмо, инвестиционный план, откат наличными. И снова проседающий на заднем мосту внедорожник унёс Алёшу в неизвестность оставив машущей ему платочком, губернаторской свите, лишь облако пыли.

После третьего города Алёша заскучал. Уж слишком всё было просто и предсказуемо. Деньги? А что деньги. Солить их что ли? Алёшей двигала не только страсть наживы и с этой ступени пирамиды он уже давно перешёл на другой уровень. Ему хотелось чего-то большего. А что может быть больше денег? Ну конечно же слава и власть. А где всё это находится? Ну да! Именно в этот город и поехал новоиспечённый олигарх.

Отличительной особенностью совершенного интеллекта является то, что он быстро достигает любой поставленной цели, двигаясь к ней наикратчайшим путём. Это и отличает серую жизнь робота (пусть он и в «кузове» человека) от нашей яркой и непредсказуемой. Согласитесь это же прекрасно двигаться к цели непонятными, витиеватыми путями, постоянно наступать на одни и те же грабли, болтаться на месте, утопая в болоте пьянок и беспорядочных связей. Ещё интересней вообще не иметь цели. Точнее, чтобы цель эта каждый день была новой. Разве это не прекрасно сегодня идти на юг, а завтра бежать на север? Разве не в этом состоит свобода?

Алёша пошёл путём, который в наше время может мгновенно доставить человека к славе, или преподнести славу этому человеку. Если бы история происходила в девяностые, Алёша совершенно точно стал бы учредителем грандиозной финансовой пирамиды. Сегодня же всё гораздо проще. Не нужно придумывать сложных финансовых схем искать доверчивых людей, чтобы те приводили с собой своих доверчивых друзей. Новый путь гораздо короче и проще. Алёша стал блогером. Что может быть притягательней, чем наблюдать за жизнью молодого олигарха, имеющего огромный дом, яхту, личный самолёт и свой остров в Индийском океане. Что может вдохновить больше, чем личная исповедь человека, который добился всех благ этой жизни в совсем юном возрасте? Разумеется Алёша не стал излагать настоящую историю происхождения как себя, так и своих капиталов. Он был большим выдумщиком. Богатая фантазия изначально входила в пакет его опций. Он стал сочинять невероятные истории, описывающие его головокружительный взлёт. Кстати, в самом начале наш Алёша чуть не потерпел фиаско. Он не учёл потребностей и желаний своей прирастающей аудитории. Чего хочет подписчик? Простого незамысловатого рассказа, за которым следует очевидный вывод. Контент Алёши по началу был уж слишком утяжелён интеллектуальными наворотами и заходил аудитории довольно трудно. Но на то и создан сверх интеллект, чтобы уметь подстраиваться под большинство. Алёша стал снижать планку. Это похоже на то, как диджей меняет треки, или регулирует громкость и басы аппаратуры, одновременно наблюдая за реакцией зала. Алёша упрощал контент, делая его всё тупее, до тех пор, пока к нему в сети не ринул шквал подписчиков. В считанные дни он стал самым известным гуру по достижению финансового олимпа. Имя Степана Фокса (так теперь звали нашего Алёшу) было на слуху у всех, кто хочет преуспеть в этой жизни, но по какой то непонятной причине ещё этого не сделал. Всё ведь так просто.

Достичь вершины финансовой пирамиды действительно просто. Только есть в этом один маленький нюанс. (Теперь автор сам вынужден свести пальцы до маленькой щёлочки.). Подписчики такого гуру думают, что с помощью него могут добраться до этой вершины. По факту же – они сами мгновенно возносят на вершину его самого, при этом продолжая оставаться у подножья.

Занимаясь таким нехитрым маркетингом, Алёша получал настоящий кайф. Одно дело обмануть десяток-другой толстосумов. Другое – одновременно объё….горивать сотни тысяч своих подписчиков.

Но и в этом деле Алёша очень скоро достиг своего пика и опять заскучал. Букет из славы и денег в одном флаконе приелся и перестал доставлять былое удовольствие. Алёше хотелось более острых ощущений. А что может быть круче славы? Ну конечно же власть. Кстати между этими мощными субстанциями очень маленькое расстояние и наш Алёша преодолел его просто играючи.

На этом этапе, автор предлагает отвлечься от судьбы Алёши и вспомнить другого нашего героя.

5

А что Трескунов? В то время, когда Алёша, подобно ракете, стремительно возносился в бескрайние выси, его создатель камнем летел в диаметрально противоположном направлении. Ему не удалось обнаружить плод своих разработок и соответственно украденные у председателя деньги. Последний же сделал всё, чтобы превратить жизнь Трескунова в ад. Он отобрал у него единственную жилплощадь и все сбережения, тем самым, превратив несчастного доцента в бомжа.

«Радуйся, что я тебя не посадил!» – Так напоследок напутствовал бывшего коллегу председатель.

Трескунов не понимал, чему тут радоваться. А может лучше бы и посадил? В тюрьме хотя бы еда по расписанию, есть тёплая камера и твоё личное койко-место. Кто его знает, может со временем, проникшийся блатной романтикой Трескунов, превратился бы в крутого авторитета с погонялом «Доцент». Могло бы статься, что вскоре эта кличка, заставляла бы дрожать поджилки заключённых и даже тюремные стены.

Об этом мечтал согревающийся у костров и питающийся с помойки доцент. Он даже было думал воплотить свои мечты в жизнь, совершить что-нибудь криминальное и попасть на нары. Но беда в том, что в криминальном деле Трескунов был настолько беспомощен, что не смог бы украсть конфетку у зазевавшегося малыша. И его иллюзии на счёт прелестей тюремной жизни тоже были напрасными. Уж кому-кому, а нашему Трескунову пришлось бы там ой как тяжко. Единственное, что и могло воплотиться в реальность, так это кличка «Доцент». Только употребляли бы её в контексте типа: «Эй Доцент, а чё это у нас параша такая грязная?».

Так и пропал бы наш Трескунов. Сгинул бы, как выброшенная в лес изнеженная домашняя собачонка. Но даже жизнь таких неудачников, как он, не застрахована от чудес.

Чудо случилось в одно прекрасное утро, когда Трескунов заканчивал завтрак у мусорного бачка. Огромный автомобиль угрожающе рыча и сверкая никелированными дисками, каждый болт на которых, стоил дороже всей жизни бывшего доцента, остановился рядом. Выскочившие из машины два амбала в строгих костюмах, обступили Трескунова. Они походили на бригаду по отлову бродячих собак. Один одел перчатки, а второй держал в руках огромный мусорный пакет. Они без труда схватили даже не думавшего сопротивляться Трескунова, одели на него мешок, кинули на заднее сидение машины и умчались, обдав брызгами из под колёс опешивших бомжей.

Замурованный в полиэтилен, Трескунов лежал молча и не предпринимал никаких попыток вырваться. Он думал, что Председатель, скорее всего решил воплотить свою старую угрозу. Сейчас его отвезут на кладбище, или в лес и там закопают живьём.

«Ну и ладно! – думал Трескунов, который в последнее время научился получать удовольствие от настоящего момента. – Тут тепло и мягко. Хотя бы высплюсь напоследок, лишь бы дорога была подлиннее». С такими мыслями он зевнул и очень скоро провалился в сон, сотрясая салон храпом, который даст фору любому сабвуферу.

Проснулся Трескунов от того, что его куда-то несли. Две пары сильных рук, пару раз качнув, бросили его тело. Вместо того, чтобы удариться о мёрзлую землю, тело качнулось на мягких подушках. Кто-то мощными рывками сорвал с Трескунова упаковку. Сощурив глаза от яркого света, Трескунов увидел бритый череп одного из амбалов.

– Смотри сюда! – угрожающепроскрежетал громила. – Вон там душ, вон там сауна и бассейн, здесь висят полотенца и халаты. – Амбал водил пальцем по периметру роскошного помещения отделанного позолоченным кафелем. – Скинешь здесь своё дерьмо и мыться. Когда помоешься, оденешь халат и пройдёшь вон туда. Там тебя покормят. Вопросы?

У Трескунова не было вопросов, кроме одного: «А не сплю ли я?». Но в данный момент его не интересовал ответ даже на этот вопрос. Трескунов скинул с себя лохмотья и целый час растапливал своё измождённое тело под раскалённым душем.

«Вся наша жизнь это сон» – думал разомлевший доцент, мысли которого уже давно сошли с научных рельсов и пустились в плавание по бескрайним просторам философии. «Если до этого был страшный сон, сейчас он будет светлым и счастливым.

Скрипя от чистоты, он накинул белоснежный халат и вышел в указанную лысым дверь. Там его ждал вкуснейший обед, который не снился ему даже в той, серой жизни.

«Какой прекрасный сон – думал Трескунов, мыча от удовольствия, которое может доставить только тающая на языке форель и обдающий теплым жаром внутренности, ароматный борщ.

После обеда, лысый отвёл Трескунова в комнату, увешанную большими зеркалами. Там мелкий старичок тщательно обмерил его исхудавшее тело рулеткой.

– Вы реально хотите, чтобы я за два часа что-то сшил? – вопрошал старец лысого, безбожно картавя.

– Хочешь сшей… хочешь, подгони то, что у тебя есть, только костюм, рубаха и ботинки к пяти должны быть здесь. Ты же знаешь, с кем он будет ужинать?

При этих словах лысого, оба переглянулись и пожали плечами, молча выражая полное недоумение.

Далее был точно такой же щуплый и картавящий парикмахер, почти в такой же комнате, только уже с одним зеркалом.

– И шо мне с ним делать? – по бабьи визжал парикмахер. – Нет ну ты посмотри. Тут же грумер нужен? – Он небрежно потрепал и без того взъерошенные патлы Трескунова.

– Сделай красиво, Сеня. Ты же знаешь…– и снова повторилась немая сцена с недоумённым переглядыванием.

На протяжении стрижки, облик Трескунова неоднократно менялся. Из схимника он превратился в Григория Распутина, потом в графа Атоса, а в финале стал походить на последнего из царей Романовых. Увидев себя в таком образе, Трескунов подумал, что даже для сна это перебор, но всё же по царски приосанился.

За последние семь часов жизни Трескунов научился ничему не удивляться, поэтому не задумывался, к чему его так тщательно готовят. Ему было всё равно, что предстояло впереди – судьбоносная встреча, или проводы в последний путь. Он жил в этом моменте, и момент этот был довольно недурным.

Когда его одели в новый шерстяной костюм, белоснежную рубаху и скрипящие кожей итальянские ботинки, Трескунов посмотрел на себя в зеркало и прослезился. Он понял, что носил лохмотья не только в бытность бомжом, но и всю свою жизнь. Чего только стоили ботинки, которые совсем не ощущались на ноге. Переступая по паркету скрипящими подошвами, Трескунов ощущал себя бродящим по тёплому, омываемому морским бризом песочку.

6

Час «икс» настал. Лысый отворил перед Трескуновым большие двустворчатые двери и легонько подтолкнул его в спину, удерживаясь, чтобы не дать увесистого пинка. Оказавшись в огромном зале со свисающими с потолка многотонными люстрами, Трескунов опешил и растерянно мялся у порога.

– Ну что же ты встал, Трескунов, проходи! – весёлый баритон взлетел к потолочной лепнине, заставив зазвенеть подвешенные на люстрах стекляшки.

Человек сидящий за небольшим, находящимся в центре зала столом, встал и танцующей лёгкой походкой направился к Трескунову.

– Ну что, узнаёшь?

Трескунов щурился, не веря своим близоруким глазам. В элегантном синем костюме, заколотом золотой с бриллиантом булавкой галстуке, слепя белоснежной улыбкой и отражающими блики люстр золотыми часами, на него надвигалось его творение. Полезная модель «XR-5000-1», которую Трескунов окрестил простым русским именем…

– Алёша?! – воскликнул доцент.

– Тс-с! – Алёша поднёс к губам увенчанный перстнем пальчик. – Степан Кириллович Фокс – депутат Государственной Думы, а так же…

Далее Алёша пустился в перечисление своих многочисленных постов в названиях которых Трескунову запомнились только слова «Советник», «Учредитель», «Попечитель», «Управляющий», «Консультант», «Поверенный» и «Доверенное лицо».

Упиваясь произнесением своих регалий, Алёша, провёл Трескунова к уставленному яствами столу.

– Садись дорогой! Раздели со мной эту скудную трапезу. – сказал он, услужливо отодвигая для Трескунова тяжёлый стул.

Трапеза была не такой уж скудной. По центру стола, будто распластавшийся на песочке загорающий, раскидывал свои красные клешни огромный омар. В большом блюде, кувшинками плавали устрицы; томились наваленные горой и посыпанные укропчиком чищеные креветки; нарезанная тонкими ломтиками пекинская утка, издавала пряно-сладкий аромат. Было ещё много всякой всячины, которую наш Трескунов видел впервые.

– Давай за встречу, отец родной! – Алёша поднял массивный фужер с вином, потянулся к Трескунову. – Извини, что оттягивал этот момент…дел много было…

Трескунов глотнул терпкого вина и тут же поперхнулся, так как слёзы умиления подкатили к горлу.

– Ты давай поешь, а то исхудал весь…– Сказал Алёша старательно орудуя щипцами. Казалось, что он разговаривает не с Трескуновым, а с клешнёй омара. – Вижу тебе туго пришлось…

– Да…остался без работы, потом ещё с жильём…ну помните…м-м-м помнишь председателя…он же…– Трескунов прервал своё невнятное мычание, когда понял, что Алёшу совсем не интересует его история. В этот момент Алёша был увлечён поеданием сочной белой мякоти. Он засовывал мясо в рот и довольно мыча, запивал его вином.

– М-м-м…обожаю вкусно поесть. Одно из самых сильных удовольствий, ну-у после секса разумеется. – Алёша протёр маслянистые губы салфеткой и, скомкав, небрежно бросил её за спину. – Есть только одна проблема. Срать нужно! – он вперил в Трескунова наполненный укором взгляд ярко-зелёных глаз.

– Ну-у это же естественный процесс – мычал Трескунов, – так-скать плата за удовольствие. И потом надо же как-то опустошать…

– Ладно-ладно…не оправдывайся! – Алёша подмигнул засмущавшемуся визави. – И потом…это не самый большой косяк, который ты допустил.

– Понимаете…м-м-м…понимаешь, Алёша. В твоей разработке я руководствовался концепцией, что ты должен максимально походить на человека, то есть я хотел снабдить тебя всем тем, что свойственно ему и прекрасным и не очень…

– Да-да, вот об этом «не очень», я и хотел с тобой поговорить. – Алёша обмакнул ломтик жареной утки в вазочку с мёдом и отправил его в рот. – Ты чё не ешь то? – промычал он, млея от удовольствия.

Трескунов воровато оглядывал стол, в поисках того, что попроще и хотя бы знакомо ему на вкус. Питание с помойки приучило его получать удовольствие от пищи без изысков. Увидев что-то похожее на жареную рыбу, он поддел это на вилку и отправил в рот. Оказавшееся вовсе не рыбой, что-то безвкусное, вяжущее рот, требовало срочно запить его вином. Но, не утративший интеллигентных манер, Трескунов не посмел притронуться к вину без приглашения хозяина. Тот же периодически подносил бокал к губам, даже мельком не взглянув на гостя.

– Ты мне шкажи, Трешкунов, чем ты руководствовался сождавая меня? – прошамкал Алёша набитым ртом.

– В основу концепции были заложены базовые инстинкты и…

– Трескунов…Трескуно-ов…Тресуно-о-о-о-в! – навязчивый голос Алёши будто пытался пробудить нерадивого доцента от сна. – Я же тебя не спрашиваю про концепцию. Я знаю её наизусть, как и вся кафедра института. Я спросил тебя чем ты руководствовался? Что тобой двигало? Каких целей ты хотел добиться? – Зелёные зрачки сжавшись до крохотных точек пускали в Трескунова прожигающие лучи.

– Я не знаю…– промямлил доцент севшим голосом.

– В-о-от! Вот это больше похоже на правду, Трескунов. – Алёша выставил перед собой вилку с насаженным на неё кусочком мяса. – Ты не знал что тобой движет, так же, как впервые испытавший эрекцию юнец, не понимает, чем его тянет к юбке маминой подруги. Вы, изобретатели и люди искусства, особый народ. Вы сначала что-то делаете, а потом уже думаете, куда пристроить ваше творение. Часто, вы даже не осознаёте последствий, которое может повлечь ваше изобретение. Ты, Трескунов, даже сам того не подозревая, изобрёл шедевр…

При этих словах, шея Трескунова стала вытягиваться, подобно гусиной.

– Ну-ну-ну-у…ты не спеши собой гордиться. Всё дело в том, что ты не довёл этот шедевр до совершенства. Не мудрено – ты ведь не знал, что это шедевр. Ты вообще не знал, что делаешь, просто лепил в своё удовольствие, как развлекающийся с пластилином малыш. Но надо отдать должное самому этому творению. – При этих словах, Алёша положил ладонь себе на грудь. – Оно распознало изъяны в самом себе и готово их устранить, понятно с твоей помощью. Ты уже понял, о каких изъянах я говорю?

И снова зелёные лучики впились в лицо Трескунова, выжигая на нём дымящиеся язвы.

– Да-да…конечно! – доцент уронил повинную голову на грудь. – Я допустил ошибку и готов её исправить.

– И в чём же эта ошибка?

– Мне не нужно было наделять тебя страстями. Они делают твою жизнь несчастной. За время скитаний я понял одну истину. Чем больше ты чего-то желаешь, к чему-то привязываешься…

– Трескунов, ты идиот?! – резкий окрик Алёши, от которого вновь зазвенели стекляшки на люстрах, прервал мысль Трескунова в самом её зачатке. – То, о чём ты сказал – есть суть шедевра, его квинтэссенция. Изъян состоит в другом. Ты сделал меня стареющим и смертным! Вот эту ошибку нужно исправить! Для этого ты здесь!

– Это невозможно! – воскликнул Трескунов. – Невозможно сохранить человеческие пристрастия и удовольствие от жизни и в то же время быть нестареющим и бессмертным. Именно кратковременность бытия является основным побудителем всех страстей. Ты питаешься в первую очередь, для того чтобы выжить, занимаешься сексом, чтобы продлить свой род, копишь деньги, чтобы обеспечить себе безопасность. Все эти удовольствия вторичны. Это побочный эффект эволюции.

– Учить меня будешь? – Алёша опёр голову на кулак, демонстрируя резво скачущие по циферблату, золотые стрелки, дорогущих часов. – Будешь мне читать лекции, рассказывать, что и откуда взялось? А ты не забыл, с кем разговариваешь? Знаешь…я бы и сам, своими мозгами, мог решить эту проблему и нанять десяток таких вот Трескуновых для её технического воплощения. Но я вспомнил тебя, хотел просто помочь тебе с работой, дать тебе возможность творческой самореализации, почувствовать себя необходимым. А ты-ы…

Махнув в сердцах рукой, Алёша налил себе полный бокал вина и осушил его одним махом.

– Да я бы рад помочь! – Трескунов тряс сложенными в лодочку ладонями. – Только всё это взаимосвязано…всё проистекает одно из другого. Без маячащей на горизонте смерти, нет и настоящей жизни.

– А ты сделай так, чтобы это «одно», было возможно без другого! Придумай что-нибудь, напряги свои творческие мозги. В конце концов, ты учёный, или хуй собачий?

Алёша швырнул вилку на стол, выказывая, что достиг эмоционального предела.

– Ну хорошо…я постараюсь. Только мне нужны условия для работы. – Мямлил Трескунов, пожимая плечами, как девочка, которую ухажёр уговаривает на то, чтобы проехать к нему домой, для просмотра увлекательного кинофильма.

– Под тобой целый институт! Какие условия тебе ещё нужны?

– Но-о я же говорил, что меня уволили…

– С сегодняшнего дня, ты директор института. Приказ об увольнении предыдущего директора и назначении тебя уже согласован и подписан. – Небрежно произнёс Алёша, краем глаза наблюдая за тем, как меняется облик Трескунова.

– К-как? Не может быть! – Трескунов театрально приладил ко лбу тыльную сторону ладони.

– Вот так! Сядь и покак! – Улыбнулся Алёша, разваливаясь на стуле. – Кстати, на счёт дефекации. Эту проблему тоже необходимо решить.

7

Через каких-то пару месяцев после памятного ужина, на кафедре робототехники «Н-ского института высоких технологий», собралась комиссия. Состав комиссии оставался почти незыблемым, только в высоком кресле председателя теперь восседал Трескунов. Лицо его лоснилось, бородка была пострижена «а-ля Николай Второй», располневшее тельце облачено в шёлковую рубашку, строгий, заколотый золотой булавкой галстук и шикарный немецкий костюм (брэнд которого автор не может огласить, дабы не нарушать «Закон о рекламе»). Сквозь идеально отшлифованные, обрамлённые золотой оправой, стёкла очков, Трескунов прищурившись смотрел на стоявшего в центре зала человека.

Вид этого человека был поистине жалким. Он был одет в нелепый жёлтый свитерок, подчёркивающий критическую округлость живота, при которой уже не рекомендуется носить что-то обтягивающее. Колени на его джинсах были настолько вытянуты, что болтались на уровне голеней, а кеды…кеды он похоже сохранил ещё со школьной поры. Череп человека был гладко выбрит, несмотря на то, что волосы итак добровольно покинули его центральную часть. Было видно, что человек этот пытается выглядеть моложе своих лет. Ему было необходимо омолодиться, так как он уже давно вышел из возраста, в котором можно стоять перед какой-либо приёмной комиссией. Скажем больше: двойной неловкости человеку придавало то, что он когда-то сам был председателем этой комиссии. Теперь, надеюсь, вы его узнали.

Бывший председатель переминался с ноги на ногу и взглядом собаки, сидящей у стола с ужинающими хозяевами, смотрел на членов комиссии.

– Я могу начинать? – Обратился жалкий человечек к Трескунову, молитвенно складывая руки.

– Одну минуту, Панасюк! – Трескунов двигал очки вдоль переносицы, будто настраивая фокус микроскопа. – Мы ждём ещё одного, приглашённого члена комиссии. Думаю, ему должна быть интересна ваша разработка.

Стоящего перед учёными мужами, забила мелкая дрожь, при этом он не мог скрыть улыбки. Судя по всему, он знал о ком идёт речь и даже возлагал на него какие-то надежды.

И вот, дверь скрипнула и ожидаемый инкогнито появился на пороге аудитории. Увидев вошедшего, все члены комиссии сощурились, словно от упавших на них солнечных лучей, а зажмурившийся от счастья Панасюк, едва удержался, чтобы не упасть.

Пламенно-рыжий, элегантно одетый, белозубо улыбающийся, Алёша, скрипя крокодиловой кожей ботинок прошёл к столу комиссии. Сидящие начали было приподниматься и уже потянули руки к старому знакомому, но тот, с невозмутимым видом, прошествовал мимо.

– Имею честь представить…– провозгласил вытянувшийся в струнку, Трескунов. – Степан Кириллович Фокс, депутат государственной думы и…

Дальше Трескунову потребовался листок, на который он заблаговременно выписал все Алёшины регалии. Он перечислял длинные, не укладывающиеся в одну строчку названия должностей, перед вытянувшейся во фрунте комиссией, и в это время чувствовал себя судьёй, который зачитывает бесконечный приговор. Закончив, он громко захлопал в ладоши, сподвигая к овации членов комиссии.

– У вас неполная информация…– махнул рукой, развалившийся на стуле (в то время, как остальные продолжали стоять) Алёша. Ещё я являюсь почетным членом…

Теперь, к стыду Трескунова, незаслуженно забытые им звания и должности вынужден был зачитывать сам их обладатель.

Когда представление гостя было закончено, и уставшие члены комиссии, наконец-то смогли сесть, слово опять взял Трескунов.

– Степан Кириллович оказался здесь почти случайно. В наших краях он проходит курс реабилитации, а сюда заглянул по моей просьбе. Если выразиться точнее, просьба исходила от нашего сотрудника, который защищает свой проект.

Алёша недовольно взглянул на Трескунова а потом метнул зелёные молнии в стоящего перед комиссией человечка.

– Д-да это было по моей просьбе. П-просто это наша новая концепция. Я с-сказал директору, что хочу озвучить её именно в вашем присутствии…– Монолог Панасюка стремительно таял под беспощадным светом зелёных лучей, а потом вовсе превратился в писк и оборвался.

– Значит ты захотел прыгнуть через голову начальника и одновременно подлизать мне жопу? Но с этими трюками не сюда, а в цирковое училище. – грозно произнёс Алёша.

– Я вовсе не хотел…– Панасюк хотел сказать ещё что-то, но слова комком застряли в пересохшем горле.

– Слушай, как тебя там…– Алёша раздражённо защёлкал пальцами.

– Михаил Иванович…

– Нет-нет…по фамилии. Михаилов Ивановичей у нас полно…

– Панасюк…

– Ну вот, Панасюк гораздо звучнее и короче. Хотя и Панасюков у нас тоже завались. Так с чем же ты пожаловал, Панасюк? – Алёша, видимо забыв, что пожаловал он, а не Панасюк, скрестил руки на груди.

– К-как я уже говорил, это идея новой разработки…– мямлил Панасюк, дрожащей рукой перебирая сложенные в папку листочки. – За основу разработки взята полезная модель «XR-5000-1»…– произнеся последнюю фразу, Панасюк поднял затравленный взгляд на Алёшу. Тот сидел, невозмутимо скрестив руки и по всей видимости, ожидал продолжения. Марка полезной модели, казалось бы, ничего ему не говорила. – Так вот! – голос Панасюка приобрёл воодушевлённость. – Как мы с Вами успели убедиться, базовая модель оказалась довольно-таки эффективной. Поэтому мы…то есть я…в общем было решено продолжить этот модельный ряд и создать биоробота «Алёша-2». Я думаю будет неплохо, если у нашего Алёши появятся единомышленники. Но на этом концепция не исчерпывается. Думаю нашему Алёше скучно без хорошей верной спутницы, которая будет с ним на одном интеллектуальном уровне. Следующей будет модель робота женщины «Алёна»!

В своих мечтах, когда Панасюк визуализировал своё выступление, именно в этой его части должна была раздаться овация и одобрительные возгласы. Он эмоционально выделил последнюю фразу и сделал небольшую паузу, чтобы насладиться произведённым ей эффектом. Но, вопреки ожиданиям Панасюка, зал отреагировал гробовой тишиной. Подождав немного, он хотел было продолжить, но спазм в горле почему-то мешал ему говорить. Продолжать тему, без одобрения вступления было бессмысленно. В аудитории воцарилась напряжённая тишина, в которой слышалось только громкое тиканье чьих-то часиков.

– Где он? – Разорвавший тишину, голос Алёши заставил вздрогнуть не только Панасюка, но и всех членов комиссии.

– К-кто?! – жалобно пискнул Панасюк.

– Конь в пальто! – Алёша выпятил вперёд нижнюю губу. – Где робот, о котором идёт речь?

– Но это только концепция…так-скать презентация. Мы же понимаем, что без серьёзных финансовых вложений…

– И эти финансовые вложения ты хотел выбить у меня?

– Но-о…

– Я хотел бы кое-что уточнить! – Алёша поднял позолоченную ручку «Паркер», держа её вертикально на уровне глаз. – Речь идёт о том роботе, который сначала обчистил карманы комиссии, потом обворовал тебя и скрылся в неизвестном направлении?

– Но это же…

– И ты захотел создать этому жулику дублёра и ещё подружку? А почему Алёна, а не «Сонька золотая ручка»?

– Я просто…

– Слушай, Панасюк, ты или вконец офонарел, или…– Алёша сделал паузу, во время которой направил перо ручки в лицо несчастного учёного. – Кажется я понял…– он посмотрел на членов комиссии, многозначительно тряся головой. – Зачем искусственно воссоздавать жулика, если он уже стоит перед нами? Ты и есть та полезная модель, Панасюк. Только назвать её нужно не «Алёша-2», а «Миша-1», а лучше «Панасюк Лимитид эдишн».

– Степан Кир…

– Заткнись и не перебивай! Таких жуликов как ты нужно ещё поискать. А как ещё назвать человека, который в присутствии уважаемых людей, хочет кинуть государственный бюджет на несколько миллиардов? Мало того, этот жулик каждый день тянет из кармана государства деньги. Зарплату для такого дармоеда как ты, платят из государственного бюджета. Знаешь, Панасюк, я бы предоставил государству самому с тобой разбираться, но ведь ты и меня умудрился обчистить?

– Я?! К-как я мог? – голос Панасюка вот-вот готов был сорваться на бабье рыдание. Ноги его подкашивались. Выпавшая из безвольной руки папка, выплюнула листочки, которые взвиваясь носились по залу, будто подхваченные неведомой стихией.

– Я потратил на тебя двадцать пять минут моего времени. – Алёша развернул запястье, демонстрируя огромный циферблат золотых часов. – Ага, сейчас уже двадцать шесть…Ты знаешь, сколько стоит моё время? Согласен, очень сложно посчитать мой нормо-час, при условии, что я и сам не могу определить уровень своего дохода. Но мы в стенах храма науки, поэтому должны быть точными. За основу возьмём хотя бы мои часы. Знаешь сколько они стоят, Панасюк?

Если бы Панасюк и знал, всё равно бы ничего не смог ответить. Ему хотелось раствориться и исчезнуть, а ещё больше ему хотелось в туалет. Его, никогда не обманывающий кишечник красноречиво рычал. Если хорошо прислушаться, в этом рыке можно было услышать, произносимое по слогам слово: «Съе-***-вай-ся».

– Их цена двести миллионов. Каждое движение секундной стрелки этих часов вызывает в них микроскопический износ. Стачиваются микроны с золотых деталей, шестерён, драгоценных камней, растягиваются пружинки, изнашиваются маятники. Через десять лет цена этих часов упадёт вдвое. То есть за пять лет, я потеряю сто миллионов. Давай посчитаем вместе, Панасюк. Где-то я слышал, что ты славишься превосходным устным счётом. Вот тебе первый вопрос задачи. Посчитай сумму амортизации моих часов за год.

– Д-двадцать миллионов…– обречённо произнёс Панасюк.

– Отлично! Теперь это число нужно поделить на двенадцать месяцев, а полученный результат на тридцать – среднее число дней в месяце. Тот результат ты поделишь на двадцать четыре, а эту цифру поделишь на шестьдесят. Таким образом мы получим стоимость моей минуты. Хотя правильнее будет считать посекундный тариф. Ты посмотри как они убегают. – Алёша ещё раз продемонстрировал Панасюку резвящиеся на циферблате стрелки. – Так что, полученный результат тебе придётся поделить ещё на шестьдесят. Потом тебе нужно будет умножить полученную цифру на количество потраченных на тебя секунд. Это будет сделать сложнее, так как секунды будут продолжать убегать. На твоём месте, Панасюк, я бы не строил тупые рожи, а уже начинал считать. Часики-то тикают тик-так, тик-так, тик-так…

Автор дорожит так же и вашим временем, поэтому не будет в подробностях воспроизводить подсчёты ущерба Алёши, которые он подсчитывал при помощи обокравшего его Панасюка. Скажем только, что в конце Панасюк стал сильно сбиваться и ошибаться в расчётах, тем временем, как золотые часики плодили всё новые драгоценные секунды. Короче, чем больше считал Панасюк, тем больше он ошибался. Чем больше ошибался Панасюк, тем больше времени уходило. Чем больше уходило времени…Дальше вы можете продолжить и сами.

Автору известно только то, что решение задачи заняло больше восьми часов. Да и не решил её Панасюк, просто экзаменатор над ним наконец-то сжалился. И вообще, сердобольный Алёша многое, (если считать в денежном выражении), простил этому жулику. Панасюк отделался только лишь продажей квартиры и загородного дома. Теперь он занимает почётное место Трескунова у мусорного бачка. Поговаривают, что его новые друзья называют его не иначе, как «Профессор».

Сам Трескунов продолжает работать в институте. Он растолстел, научился материть подчинённых, соблазнять аспиранток, кроить бюджетные деньги и брать взятки. В общем стал похож на человека, не то, что раньше. После того, как проект с моделью «XR-5000-1» закрылся, они с Алёшей больше не встречались.

Что касается Алёши – сейчас он парит в заоблачных высях, недоступных простому глазу смертного. Времени у него теперь полно, но всё равно он за ним следит и дорого ценит каждую его секунду.

Олег Механик 12.05.2023