Русская сказка [Елена Михайловна Аксенова] (fb2) читать онлайн

Елена Аксенова Русская сказка

1 глава.

Зимний воздух струился холодом. Было солнечно, середина декабря. Москву украсили к предстоящему Новому Году, а в аэропорту Внуково приземлился самолет прямиком из Лондона. Ничего удивительного, в этом мире багажа, трапов и бесконечной толпы. Кроме того, что на землю предков вступила нога князя Феликса Феликсовича Юсупова, графа Сумарокова – Эльстона. Когда-то его прадед и полный тезка оставил Россию, сбежал в Париж от революции и рухнувшей системы. Их семья жила роскошно и счастливо, пока бабушка Анна не решила воспользоваться болезнью. Ветхая, но всегда бодрая женщина, восьмидесяти одного года от роду, заметила беспокойство близких и сразу же объявила своей последней волей смерть в России. Она не была здесь до прошедшей осени. Смерть ее отца, Феликса Феликсовича, в 1967 году почти заставила ее вернуться на утраченную Родину, но Советский Союз все еще не жаловал титулованную интеллигенцию, а она только-только наконец забеременела. Рисковать было нельзя. В 1968 году на свет появился князь Феликс Дмитриевич Юсупов, похоже, единственный из рода отличавшийся оригинальностью отчества. Но он исправил это упущение в 1992 году, породив на свет Феликса Феликсовича, который теперь брезгливо ступал по промерзшей земле своими тонкими итальянскими ботинками.

Этот молодой человек был невероятно красив, как и все мужчины в его роду. Черноволосый, статный с необычайно красивыми высокомерными карие глазами, ярко выраженными скулами и хорошо очерченными линиями бровей и губ. Легкая небритость была данью моде, как и хорошо скроенный костюм под черным пальто. Он не любил холод. Европа была его домом и если бы не привязанность к бабушке, он бы никогда не решился приехать в эту снежную бурю. Нет, Феликс не был одним из тех зомби, что породили телевидение и СМИ. Он хорошо знал, как работает масс-медиа, мог обыграть самого прозорливого политика и вообще отличался ловким умом и сдержанностью в высказываниях. Никому за всю его двадцатишестилетнюю жизнь так и не удалось вывести его из себя. У него была целая куча масок на все случаи жизни, для каждого человека – своя, уникальная.

В общем, к России у него не было претензий. Он просто был абсолютно доволен своей старой жизнью и не понимал капризов бабули. Но все же приехал. Оксфорд был позади, новая архитектурная компания завоевала авторитет, детальное управление ей не требовалось, у Феликса появилось свободное время, и он решил потратить его на семью, которую считал высшей ценностью.

Он сел в машину с личным водителем, когда солнце уже начинало клониться к горизонту. В телефоне звенели новые сообщения от его белокурой английской девушки Дженнифер. Она была красива, успешна и, что самое важное, из семьи графа. Так уж вышло, что равное притягивало равное, деньги к деньгам, как говорится. Князь Юсупов хоть и был лишен всего на Родине, остался при деньгах и титуле, который носил с гордостью и высокомерием своего прадеда. Таким сделала его кровь великих предков. Кто-то рожден летать, кто-то ползать.

Джен писала часто, большими сообщениями, с шутками и нежностями. Любой мужчина бы поимел совесть и хоть раз ответил страстью на такое рвение. Но в холодной душе Феликса Феликсовича все эти потуги вызывали только хорошо скрываемое раздражение. Раздражение, которое он прятал за безразличием. Поэтому все его СМС были короткими и по существу.

Вокруг все еще переливался на солнце снег, яркие гирлянды радовали суетных прохожих, сумерки. Все это можно было бы увидеть, если бы князь оторвался от финансового отчета своей архитектурной компании и посмотрел в окно. Но что нового он мог увидеть? Любовь к путешествиям – это для бедных. Дело в том, что когда ты действительно много колесишь по миру, по службе или по желанию, ты пресыщаешься. Разные культуры сливаются в одну огромную народность с разными одежками. Он перерос это. Теперь новые города были в тягость. Сейчас бы попивать шотландский виски в своем особняке под Лондоном, читать отчет под Бетховена и иногда шевелить поленья в камине. Его счастливая жизнь была всего в 4 часах самолета от этих мест, и он уже начал тосковать.

Анна Феликсовна готовила дом к приезду внука самым тщательным образом. Вот уже несколько месяцев она жила в России и не собиралась возвращаться в Европу. Семья, конечно, не одобряла такого решения, но у нее были и собственные деньги, и все еще ходящие ноги.

Ее принципиально некрашеные седые волосы всегда были забраны в тугой пучок серебряным гребнем с сапфирами, который ей подарила на свадьбу мама. В отличии от большинства знатных особ, Анна Феликсовна одевалась просто и современно. Сегодня на ней были голубые джинсы и футболка с Оззи Осборном. Она научилась снимать обувь на пороге, как это делают все русские, и заставила весь домашний персонал поступать также. Удивительно, но все ее новые московские друзья делали это автоматически. Во Франции ситуация была другой, но если Родина и примет ее обратно, то только когда она изменит все свои иностранные привычки.

– Светлана! Светлана! – ее язык все еще был окрашен французским акцентом, но Анна Феликсовна старалась изо всех сил, как и ее репетитор, Анатолий Васильевич. – Светлана!

Худосочная женщина средних лет заглянула в комнату, все еще не решаясь открыто шагать по страшно дорогому восточному ковру. Ее наняли этой осенью с испытательным сроком, но хозяйка была такой радушной и простой, что она тут же влюбилась в это место. Старых особняков в Москве было на пальцах одной руки пересчитать, но Юсуповский дворец в Большом Харитоньевском переулке остался не тронутым революцией и разгромом. Он все также сиял великолепием и помпезностью, которая сейчас считалась бы безвкусицей. Его признали исторической ценностью и передали во владение Анны Феликсовны не без боя и солидной суммы. Кто бы подумал, что вернуть назад свой дом будет стоить таких усилий. Но для хозяйки было принципиально именно это место, никакое другое. Юсуповы должны начать новую главу там, где она закончилась, никаких уступок. За несколько месяцев пребывания Анна Феликсовна успела переделать большую часть комнат так, чтобы в них можно было находится без рези в глазах.

Ее отец любил показывать свой статус и большой доход. Любимым его развлечением на балах было битье ваз с драгоценными камнями. Как только блестяшки были на полу, сильные мира сего бросались на колени и собирали их. А он смеялся над их жалкой алчностью.

Анна Феликсовна не была похожа на него. Она была тонкой натурой, как ее мать, и также беззаветно любила этого сурового мужчину. Но не брала на себя его черт, а вот внук в этом преуспел. Ее беспокоило как сильно он любил подчеркивать свое состояние и кровь, как судил людей по фактам из биографии и банковских счетов. Но ее маленький Феликс не был плохим, не был плохим. Он просто избалованный судьбой мальчишка, но он поймет, она поможет ему понять.

– Светлана, как хорошо, что ты пришла! – женщина поднялась и двинулась к дверному проему. Она была довольно высокой, с дворянской выправкой и это уже никакими джинсами не скрыть. – Феликс близко, Виталий привезет его через 15 минут. Я сейчас упаду в обморок, как волнуюсь. Хоть бы ему понравилась Россия и этот дом! Как бы я хотела, чтобы он перебрался сюда, ко мне. Женился, нарожал детей, – Анна Феликсовна мечтательно прикрыла свои яркие зеленые глаза, не тронутые старческой катарактой. Она никому не говорила, что заграничная невестка ей не очень-то по душе. Да, знатная, да, красивая, но какая-то пустая, не своя. К тому же, ее внук оставался таким же отстраненным. Бабушка хотела видеть его сбитым с толку, влюбленным, безумным. Может, для этого уже слишком поздно, но попытаться же стоит.

– Все готово, Анна Феликсовна. Будет ему настоящий русский ужин с песнями и плясками.

– Нет, нет! Никакого шума! Он кушает в тишине и страшно взбесится такой суете. Не будем пугать его сразу и оставим цыган с медведем на потом, – женщина залилась смехом и надела на палец старинное рубиновое кольцо. Это их родовая ценность, как почти все ее драгоценности. Дмитрию Ивановичу очень нравилось оно, ах, какой он был мужчина! Ах, какая у них была любовь!

Феликс Феликсович еле качнулся, машина остановилась. Он так и не понял, где находится, отчет был слишком занимательным, и он не чурался вносить свои правки. В общем, дела в компании шли в гору, но этот молодой человек обожал все контролировать. Кому, кроме себя, можно доверять?

Водитель открыл ему дверь, и он смог убедиться, что это не сон. Невыносимо пошлый многоэтажный красный дом смахивал на пряничный и князя Юсупова затрясло. Он знал, что прадед отличался любовью к изобилию, но это же просто смешно! Как вообще его бабушка может жить на этом кладбище хорошего вкуса.

Выражение его лица все еще напоминало курагу, когда его пустили в дом. Внутри все было более ли менее прилично. Достаточно высокие потолки, фрески оттеняли спокойные тона пола и свободных стен, мебель отличалась качеством и пестрой расцветкой, но это можно простить.

Бабушка бросилась ему на шею с визгом, позабыв о приличиях, и Феликс, наконец, улыбнулся. Он считал, что слишком много позволяет этой старушке, но никогда не говорил ей об этом. Она была чуть ли не важнейшим человеком в его жизни, любящей и заботливой. Только спустя одну неудачную попытку войти в дом, он насторожился.

– Снимай ботинки, дорогой, и входи, – Анна Феликсовна выглядела все такой же добродушной и радостной, но внук знал, что настроена она серьезно.

– Voulez-vous vraiment que j'aille pieds nus comme un roturier?¹

– Да, и говори по-русски, если ждешь моих ответов, – женщина хихикнула. Ее близкие хорошо знали, что несмотря на внешнюю мягкость, Анна Феликсовна упорна во всех своих решениях. – Хороший мальчик. Идем в столовую, ты, наверное, жутко голодный!

Они прошли по расписной комнате, которая в былые времена служила бальным залом. Феликс оставался холоден к вкусам предка, но только внешне. В глубине души он упивался запахом старых досок, сюжетами из древних сказок и историй на стенах, удивительно теплому паркету под ногами. Кажется, в последний раз он ходил в одних носках по дому еще в школе. Нет, это не станет его привычкой. Слишком странно, слишком по-крестьянски. Всего на секунду он как ребенок улыбнулся и вернулся в тело князя Юсупова. Каждый должен нести свою ношу достойно. Его титул, деньги, родословная – это долг, обязательства перед предками, перед обществом. Он должен быть лучше других, должен не иметь слабостей, должен, должен, как много всего он должен!

В отличии от бабушки, у Феликса был более заметный и не такой мягкий акцент, чем она была жутко недовольна и поставила себе пометку, поговорить с Анатолием Васильевичем о курсах языка для внука. Молодой Юсупов владел английским, французским, русским и немного японским. Его феноменальную память отмечали все педагоги и в свое время он с легкостью повторял фразы, услышанные от знакомых, актеров или родственников. Ему все давалось легко, он был в себе уверен, молод, красив и богат. Что уж говорить о том, как его любили женщины!

Феликс Юсупов был одним из тех мужчин, которые точно запомнят дату поцелуя или ваш любимый цвет. На день рождения он принесет не просто цветы и дорогую безделушку, он купит первое издание книги, которая впечатлила вас в детстве, виниловые пластинки тенора, который так поразил вашу бабушку, гребень русской княжны, от которого вы не отрывали взгляда на выставке драгоценностей. Он замечал детали и ценил их. Женщины таяли от одного его взгляда, несмотря на то, что он сильно сужал круг своего общения высокородными и богатыми людьми. Равное к равному, как говорится.

На стол подали салаты богатые майонезом, отчего сердце Феликса вздрогнуло. Нет, он не впервые ел русскую кухню. Бабушка фанатела от всего отечественного, и никто ей в этом не мешал. Но это изобилие холестерина могло точно привезти к остановке самого крепкого сердца, плюс она не отказала себе в водке.

– Ты же ходячий стереотип, бабу. Водка, тяжелая еда. Где спрятала медведя и цыган? – Феликс недовольно ковырял в тарелке, похоже, ему предстоит остаться голодным.

– В надежном месте. Я не планировала шокировать тебя сразу. Хорошего понемногу, – женщина налила в рюмку внука немного ледяной жидкости, отчего стекло запотело. – Попробуй. До дна и закуси огурчиком. Светлана принесла из личных запасов.

Феликс сомневался, но ему хотелось порадовать бабушку. Слишком сильно она старалась, слишком этого хотела.

Глоток. Обожгло горло и ударило в голову. Огурец заставил его сморщить лицо, но через секунду отпустило. Бабушка была права, в этом явно есть что-то невероятно бодрящее и отрезвляющее. Четкость предметов повысилась и жутко захотелось спеть. Он пожалел, что рядом не было цыган.

– Свою оставил выбирать хрустальную пепельницу для лоджии? – Анна Феликсовна считала Дженнифер не очень умной, хоть и хорошо образованной девушкой. Ее мир крутился вокруг дорогих побрякушек и светских раутов. Она никогда не была в неблагополучном районе хоть какого-то города и считала, что вместо крови у нее в венах течет Диор. Они с Феликсом были похожи в суждениях и оценке окружающих, но Анна Феликсовна считала внука заблудшей овцой. Эта девушка лишь уводит его еще дальше от истины, от настоящего смысла жизни.

– Мне не нравится, когда ты так говоришь о Джен, – молодой человек улыбнулся Светлане, которая принесла тушеную картошку с мясом в большой супнице, расписанной сюжетами времен кринолина. – Пахнет вкусно, спасибо, – Феликсу нравились простые радушные женщины, эта была такой. Достаточно стройной благодаря генетике, все еще симпатичной, в хорошем качественном платье прямого кроя. Русая косая сзади напоминала змеиный хвост, от чего брюнет усмехнулся. – И мне не нравятся твои футболки.

– Оззи – великий музыкант, ничем не хуже твоего Бетховена, – Анна Феликсовна разгладила картинку на груди и улыбнулась. Ей вспомнилось, как они с Дмитрием Ивановичем оставили годовалого Феликса Дмитриевича с няней и убежали на концерт Black Sabbath. Это был Лондон, 1969 год, расцвет свободы и героинового шика. Эта земля все еще горела от недавней войны и молодежь, которая отчаянно чувствовала голод к жизни заставляла все вокруг пылать. Тяжелая музыка, пренебрежение правилами. Тиран пал, больше никто не заставит жить по указке. Мир здесь и сейчас.

– Ты же это не серьезно, – молодой человек улыбнулся тому, как бабушка вернулась в старинную столовую. Ее яркие зеленые глаза на мгновение стали печальными и вернули себе легкость и беззаботность. – Мне нравится, как ты скрываешь свою грусть. Скучаешь по деду?

– Каждый день, – женщина налила себе кофе под осуждающий взгляд внука. Он боялся за ее давление, но она в свои 81, относилась к предостережениям безразлично. – Я хочу тебя спросить. Ты любишь Джен?

– Конечно, глупый вопрос, – Феликс улыбнулся и сделал пару глотков теплого чая. Он очень серьезно относился к вопросам температуры. Все должно быть правильно.

– Почему ты ее любишь?

– Потому что она из графской семьи, прекрасна образована, красива, богата, любит тоже, что и я. Она равна мне во всех отношениях. Я не могу назвать хоть один ее недостаток.

– Дорогой мой, ты и понятия не имеешь о том, что такое любовь, – Анна Феликсовна встала во весь свой рост, выпрямилась специально, не по привычке. Внук почтительно поднялся с места. – Возможно, тебе стоит хоть иногда слушать музыку тех, кто жил в последних двух столетиях. Возможно, ты хоть что-то интересное узнаешь, хоть что-то поймешь. Светлана проводит тебя в спальню, я хочу отдохнуть. Увидимся утром.

Феликс не стал останавливать бабушку. Их мнения на счет брака были совершенно разными. Эта женщина верила в романтику, как и в металл, но он был реалистом. Куда проще сохранить брак не на страсти, а на договоренности. Они с Джен были похожи, подходили друг другу, это мог подтвердить любой, кто видел их вместе. Даже спустя годы она не станет его раздражать. У него есть все для комфорта и свободы с ней. Разве может он когда-то ее променять на кого-то другого? Конечно нет.

2 глава.

Последний день декабря считался самым суетливым за весь прошедший год не зря. Вся Россия засела за готовку горячего и салатиков, мужчины докупали недостающую провизию, а самые смелые все еще надеялись отхватить подарки для близких. Но никто не сидел без дела. Кажется, московские улицы были забиты до отказа, но всегда есть место для еще одного человека.

Кружил снег, было не ниже – 15. Идеальная погода для любимого праздника Авроры. Она вышла за свежими огурцами для крабового салата, пока ее подруга активничала на кухне.

Маленькие магазинчики в центре столицы хороши безлюдностью даже в самый активный день. Все жители сердца мегаполиса либо уезжали на праздники, либо отмечали в ресторанах, либо закупались в больших сетевых гипермаркетах на окраинах. Мясницкая улица кишела прохожими, но в SPAR едва можно было насчитать два человека.

– Один кусок пиццы с курицей, пожалуйста, – Аврора закусила розовую пухлую губу. Дана бы убила ее, если бы узнала об этом треугольнике счастья. За стол можно было сесть в 21:00, а как жить до этого, если попробовать не дают ничего? В прошлом году этот расклад вызвал без пяти минут скандал, но в этот раз девушка будет куда умнее.

Аврора присела на лавочку на Чистопрудном бульваре. Благо длинный пуховик оливкового цвета позволял ей сделать это. Она сняла варежку и взяла пиццу длинными пальцами. Мама считала, что с такими руками нужно было идти в пианистки или модели дорогих украшений, но судьба занесла ее в организацию праздников. Любых праздников, кроме Нового Года. Этот день она бы не отдала никому ни за какие деньги и просьбы.

– Эй, красавица, твоей маме зять не нужен? – мужчина лет тридцати, явно отмечавший со вчерашнего дня еле стоял на ногах. Аврора встала и пошла в сторону дома. Ну почему с ней всегда так? Она что, самая неудачная в любви женщина?

В свои 25 девушка встречалась лишь с двумя парнями и то, не сказать, что хоть одного она любила. Однажды ей показалось, что это чувство совсем рядом, но это были ее иллюзии.

Аврора остановилась у витрины вечно пустой галереи. Смешная девочка в белой шапке с помпоном, 170 см роста, слишком много для высоких каблуков и слишком мало для того, чтобы считаться моделью. Недавно обстриженные волосы чуть длиннее плеча лежали каштановыми волнами. Голубые глаза искрились от солнечного цвета, щеки были розовыми от холода и, как только она улыбнулась, показались ямочки, которые умиляли всех, кроме самой Авроры. В общем-то, она считала себя симпатичной, у нее была ладная фигура и веселый нрав. Вот только мужчины ее сторонились. Печальное зрелище для молодой особы.

Как только девушка открыла дверь, в нос ударил запах крабовых палочек.

– Бруни Аврора Андреевна, ну где же вас носило? – Дана выглянула из кухни с поддельно серьезным видом. Ее темные волосы были собраны в небрежный пучок, фартук с полуголой девицей был заляпан, отчего она выглядела нелепо и как-то тепло.

– Пыталась отделаться от одного навязчивого товарища у магазина, – Аврора тряхнула головой, чтобы вернуть волосам объем. – Вот скажи, почему я не могу никак найти своего человека? Все мои подруги уже или замужем, или пару лет встречаются с кем-то, кроме тебя.

– И я безумно за себя рада! Ты, конечно, очень романтична, но истина в том, что ничего вечного в мире нет. Чувства проходят, тот, кто сегодня был всем, завтра станет никем. Это жестоко связывать себя с другим человеком. Ничего кроме боли и разочарования отношения не приносят.

– У тебя психологические проблемы, ты в курсе? – Аврора получила пинок и со смехом пробежала в комнату. Она знала, что у ее подруги не было трагичной любви, и родители ее не разводились. Она просто не верила в долгосрочные отношения, поэтому все ее романы заканчивались вместе с розовыми очками и эйфорией влюбленности.

Семья Бруни владела крохотной однушкой на Мясницкой уже много лет. Ее получили родители Авроры еще в советское время и за пару десятилетий скопили на небольшую дачу в Подмосковье. Как только их дочке исполнилось 18, они со спокойной душой обосновались в своем доме, оставив ей городскую квартиру. Их сын Платон уехал учиться в Рим, где так и остался. Он был старше Авроры на 5 лет, появлялся крайне редко и только у родителей. На имущество никогда не претендовал, потому что финансово встал на ноги очень быстро. Его хватка была видна с самого детства, поэтому старшие Бруни никогда за него не переживали, да и, по его мнению, мужчина сам должен прокладывать себе дорогу.

– Не переживай, найдется крышка и на твою кастрюлю, – Дана кричала из кухни так громко, как только могла. Любое свое действие она сопровождала музыкой, отчего собственные слова едва слышала.

Аврора улыбнулась и села на диван. Ну как верить в любовь, когда тебе 25, а ты даже не влюблялась ни разу? Вдруг она просто не способна на светлые чувства? Вдруг она всегда будет одинокой?

В 21:00 девушки сели перед телевизором в нарядных платьях. Традиционно шел фильм «Ирония судьбы или с легким паром». Аврора обожала советские комедии, считала их истинными шедеврами. Простые и смешные истории об обычных людях. Почему сейчас не снимают что-то такое же душевное? Почему нам надо бежать за Голливудом? Мы же не такие, мы другие.

Дана напротив обожала американский кинематограф, но эту картину смотрела с ноткой ностальгии. В ее семье телевизор занимал совершенно особенное место, был центром вселенной, достопримечательностью. Ее родители – яркие представители рабочего класса. Они не срывали звезд с неба, но счастливо проводили время в Туле. Собственная двушка, стабильная зарплата, отпуск раз в год. Все как у людей. Может поэтому, Агеева Дана Дмитриевна завороженно смотрела на улицы Манхэттена. Там текла жизнь полная роскоши и избытка. Вечеринки по случаю новой коллекции именитого дизайнера, открытие галерей, широкие книжные лавки. Вся Америка дышала свободой и достатком.

Ее жизнь в Москве была совсем другой. Съемная квартира на окраине, на оплату который уходила большая часть ее зарплаты администратора салона красоты, редкие вылазки с мечтательной подругой или очередным парнем, вещи из сетевых магазинов и нескончаемая экономия. Несмотря на отличное филологическое образование, Дана так и не устроилась на престижную работу. Как же хочется хоть раз не обратить внимания на цифры!

В 23:30 девушки выбежали из дома, обуваясь на ходу. В этот раз они решили осуществить давнюю мечту: послушать бой курантов на Красной площади.

Аврора каждый год сжигала записку с самым заветным желанием, заливала пепел шампанским и выпивала до дна под 12 ударов. Но сейчас будет по-другому. Полиция не допустит никого даже с намеком на любой вид жидкости или оружия, она их не судила, это же безопасность. Да и записка не самое главное. С кем встретишь, с тем и проведешь. Может, именно там она встретит своего принца, будущего самого дорогого человека. Это была бы отличная романтичная история для детей и внуков.

– Все перекрыто, – Дана сдерживала разочарование, но ее серые глаза, густо украшенные подводкой, были наполнены злостью. Хоть она и сопротивлялась этой затее многие месяцы, в душе уже разгорелся огонек волшебства, который затоптали власти прямо на Лубянской площади. – Никого не пускают даже на соседние улицы! Черт бы побрал все эти авантюры! Мы уже не успеем добраться до дома, придется встречать Новый Год здесь! Без речи президента, без шампанского, без тепла. Вот так и пройдет весь наш год в попытках добиться чего-то большего. Безрезультатных попытках, прошу заметить!

Аврора суетливо смотрела по сторонам. Только не это! Вот-вот приедут ребята с работы, которых она уговорила составить компанию. Теперь у всех испорчен праздник из-за нее.

– Жди меня здесь, – девушка бросила подругу у Центрального Детского магазина. Она пробиралась сквозь толпу к оцеплению полная решимости как-нибудь уладить ситуацию. Глупо, конечно, но если чуду не случиться в новогоднюю ночь, то когда еще? – Извините, извините, – Аврора карабкалась через людей всех возрастов и наций. Злые, расстроенные, обиженные. Их всех объединяло нетерпение и разочарование от испорченного Нового Года. – Извините, молодой человек! – парень в форме не старше 18 лет безразлично смотрел сквозь нее.

– Проход закрыт! – в рупоре его голос стал безликим и неприятным.

– Но вы же даже не предупредили об этом! Не поставили экраны, не позаботились о людях! – слезы жаром жгли глаза, но нельзя сейчас просто разрыдаться.

– Проход закрыт! – полицейский направил рупор в лицо нарушительнице спокойствия. Мало того, что он работает в такой день на улице, ему еще нужно как-то успокоить толпу зевак. Умники! Могли бы и подумать, что, если миллион человек будет допущен до площади, начнется давка, в которой обязательно погибнут люди. Общественность обвинит власть в недосмотре. А кого еще винить?

Аврора готовилась к скандалу, она хотела хоть раз в жизни высказать в лицо человеку все, что думает, не принимая в расчет обстоятельства и его чувства. Она была готова к этому. Как вдруг где-то сбоку приоткрылись ворота и в сопровождении целой толпы людей в черном в сторону Красной площади направились двое. Пожилая дама в соболиной шубе и джинсах, примерно ее роста держала спину неестественно прямо, отчего казалась кукольной. С ней был молодой человек выше на полголовы точно. Его коричневая дубленка с красивым светлым мехом хорошо оттеняла совсем темные волосы и глаза. Без сомнений, это был самый красивый мужчина, которого Аврора видела за все 25 лет. С такой же невероятной прямой спиной и еле заметной улыбкой, он более всего отличался от остальных холодом взгляда.

Девушка поймала себя на мысли, что задержала дыхание. Но теперь ее охватила ярость. Что это значит? Почему кому-то в лицо кричат из рупора, а перед кем-то только дорожку не постелили красную? И это в 21 веке! Во времена демократии и равенства.

– А ну стойте! Эй! – Аврора сдвинулась всего на шаг, когда ее за капюшон поймал тот самый парень с рупором.

– Куда собралась? – полицейский ловко уворачивался от ее попыток к освобождению. Все эти правозащитницы ему до смерти надоели. Он бы с радостью пустил ее к охране этих богачей, чтобы те ее потрепали, но что-то было в этой девушке. Он хотел предостеречь ее. Праздник же, как никак. – Потом скажешь спасибо. Это тебе не кино, где можно безнаказанно делать, что угодно и тебе ничего не сделают. Эти люди пройдутся по тебе сапогом и даже не заметят.

– Пусти меня быстро! Эй, вы! Не смейте проходить! – Аврора кричала изо всех сил и молодой человек в дубленке обернулся. От одного взгляда ее голубые глаза утратили всю решимость. Она перестала брыкаться и сжалась до размера горошины. Феликс смотрел на нее не больше 10 секунд, прежде чем бабушка взяла его под руку и повела прочь от ограждений. Девушка видела, как статная фигура Юсупова становится все меньше. Он больше не поворачивал головы.

Часы пробили 12 и Дана набросилась на подругу сзади с поцелуями и поздравлениями. Аврора все еще смотрела вдаль, как завороженная.

– Не печалься, куколка! Посмотри, как здесь весело. Эй, Бруни! – брюнетка толкнула девушку в бок и та, наконец, ожила. Вернув на лицо дежурную улыбку, Аврора осмотрелась. И правда, толпа пела гимн, хлопала конфетти и пила шампанское. Полиция смотрела на это сквозь пальцы, Новый Год.

В 2 часа ночи, когда Аврора выпроводила знакомых по домам, а Дана уехала к новому парню, она наконец легла под пушистое одеяло, уперлась взглядом в окно и задумалась. Что это вообще такое? Что за странное чувство? Сердце пропустило удар снова. Почему она не может выбросить из головы этого парня, его лицо и глаза?

Девушка повернулась на другой бок в который раз. Даже ночью ее квартира была достаточно светлой из-за круглосуточных вывесок. Но уснуть она не могла не поэтому. Эти темные, выразительные глаза. Как будто молния ударила ее в самую макушку. Она ведь его больше никогда не увидит. В Москве встретить случайного прохожего практически нереально, как и в любом городе-миллионнике. На что можно рассчитывать? На то, что он та самая любовь и поэтому судьба сведет их вновь.

В такой ситуации уснуть можно только при помощи мечтаний. Аврора представляла, как столкнется с красавцем-незнакомцем снова, в кофейне или магазине. Конечно, она будет выглядеть шикарно. Он улыбнется, вспомнит ее и пригласит на ужин, потому что так и не смог забыть ее чарующую красоту. Или лучше так. Она случайно поскользнётся на лестнице, а он поймает ее (во всех сериалах это срабатывает на ура). Спросит, в порядке ли она, а потом узнает в ней ту самую девушку из толпы, которую встретил прямо перед боем курантов.

Прорисовывая варианты, девушка погрузилась в царствие Морфея.

Утро 1 января, пожалуй, самое безлюдное за весь год. Артур фон Нирод вступил на землю предков матери подготовленным. Его светлую голову прикрывала меховая шапка-ушанка (популяризированная не так давно), тело – теплое пальто с большим меховым воротом (такие носили бояре еще до революции), ноги – валенки (в Европе они продавались в любом русском магазине).

Он был выше своего двоюродного брата Феликса Феликсовича Юсупова, но также статен, хоть и не так изящен. Его мать, Александра Дмитриевна Орлова, взяла фамилию отца, в отличие от своего брата, но носила ее недолго. На одном из светских приемов в нее до беспамятства влюбился с первого взгляда Карл фон Нирод, представитель одной из 46 графских семей Швеции. Он был достаточно богат, чтобы предложить ей свою руку, и достаточно хорош собой, чтобы завоевать сердце молодой княжны. В 1995 году у них родился замечательный светловолосый сын Артур, настоящий викинг. Гордость родителей, он интересовался всем, что его окружало, каждой наукой.

Но несмотря на все свои плюсы, он выбрал самый нелепый наряд для России. Бабушка пригласила его отпраздновать православное Рождество. Они собирались вместе много лет подряд, к тому же шанс посетить такую загадочную страну, посмотреть, как ее изменили разрушенные государственные строи и новые модные веяния, это отличная тема для научной статьи. Правда, он ожидал минус 20, как минимум, а получил минус 10. Прогнозы погоды в Интернете подвели как никогда раньше. Под свитером и теплой кофтой стало жутко душно и Артур вздохнул, знакомство началось не очень-то гладко.

– Доброе утро, – Виталий нанялся на работу к Анне Феликсовне два месяца назад, но уже успел прокатить половину высшего света Москвы. Сама хозяйка была приветлива и весела, от нее не пахло старостью и высокомерием. Этот ее внук был простодушным, его наверняка обманывает каждый встречный. Нет, он не похож на Феликса. Тот был настоящий хапуга, хоть и вежливый, но отстраненный. А этот яро рвался в беседу и видно прочитал много иностранной литературы о России. Иначе как оправдать его глупейший вид?

До дома они доехали за уморительной беседой, много смеялись. Виталий с радостью объяснил гостю, что страна давно шагнула вперед. Артур восхищался городскими пейзажами. Конечно, он перевидал множество европейских городов разного качества, был в экспедициях по заброшенным местам в пустынях и горах. Но к 23 годам так и не нашел время посетить Россию. По правде, его мать ни разу сюда не приезжала, относилась к Родине холодно и считала себя человеком мира. Они с отцом жили в Швеции и редко выбирались из своего поместья. Их мир давно свелся к ним самим и сыну, если он находился в стране. Они почти не выезжали, не приглашали гостей и давно стали затворниками. Счастье у каждого свое.

– Я и забыл какой рыбий у тебя рот! – Феликс встретил брата с привычными насмешками. Он всегда подкалывал его, но по-доброму. Рассмеявшись нахмуренным блондинистым бровям Артура, он обнял его и слегка встряхнул. Поднять почти не получилось, мальчишка рос как на дрожжах. – Сколько ты набрал? 20 фунтов? Точно не меньше!

– Ты же знаешь, что сейчас от фунтов везде избавляются? Это давно архаизм! – Артур поймал себя на мысли, что они говорят по-русски, хотя всегда использовали английский для общения. – You saved the accent, but lost the language?!²

– Он просто уважает желание своей бабушки говорить на родном языке, – Анна Феликсовна поцеловала внука и кивнула на валенки. – У нас тут медведей нет, было бы здорово, если бы вы быстро освоил культуру. Вы тоже русские, стыдно так утратить корни.

Артур привычно снял обувь и с удивлением отметил, что Феликс тоже без ботинок.

– Не спрашивай об этом, – Юсупов похлопал брата по плечу и проводил в столовую.

Анна Феликсовна попросила накрыть большой стол. Артур никогда не ел перед тем, как начать что-то новое, поэтому налетел на тарелку с выпечкой. Он, как яркий представитель северных народностей, любил мясо, но его метаболизм быстро справлялся с любой нагрузкой. Феликс довольствовался овсянкой, несмотря на отличную генетику, он следил за питанием также тщательно, как и за бизнесом.

– Я решил запустить стартап в Москве, – большой рот блондина вмещал массивные куски. Он щедро запивал все кофе, но молчание не прекращалось. – Феликс, мне нужна твоя помощь.

– Нет, нет, – молодой человек аккуратно промокнул губы тканевой молочной салфеткой с красивыми узорами. – Я не собираюсь задерживаться здесь дольше Рождества и тебе не советую.

– Я планирую остаться тут на год, может, два, – Артур не обращал внимание на удивление брата. Он улыбнулся бабушке, которой эта идея была явно по вкусу. – Кто-то должен составить ба компанию. Причем, это удивительная страна! И Европа, и Азия. И не то, и не другое. Абсолютно уникальная.

– Я поддерживаю тебя, – Анна Феликсовна не могла нарадоваться такой новости. – Но ты ученый, не бизнесмен. Денег у нас достаточно, зачем же забивать голову? Путешествуй, изучай, разглядывай. Неизвестно, сколько времени потребуется на то, чтобы стереть твой скандинавский акцент…

– Бабу права, Артур, – Феликс ставил в его имени ударение на первый слог, английская манера. Он знал, что его брат был талантливым человеком, но он не сможет вести дела. – Тебя ждут великие открытия. Займись наукой, оставь деньги мне.

– Поэтому я и прошу тебя побыть тут, – в его карих глазах блеснул огонек. Это был его первый проект, волнение зашкаливало. – В России много всего неизученного, интересного. Но мне нужна будет помощь. Оборудование, специалисты, лаборатория.

– Проблем нет, я все организую, – Феликс улыбнулся, но не увидел согласия, к которому привык. Он был единственным в семье, кто не вылезал на старых деньгах, акциях и ценных бумагах. Молодой Юсупов создавал титанов бизнеса в самых разных областях одного за одним, чем приумножал доходы семьи во много раз. Карл фон Нирод, конечно, был достаточно богат, от родственников не зависел. Но что тогда заставило его сына полезть в ту сферу, где он не сможет выжить?

– Я не договорил, – Артур всегда отличался спокойствием и уступчивостью, но тут он впервые проявил твердость. – Мне нужно, чтобы все это тут функционировало на постоянной основе. Значит, нужно здание, обслуживание. Я хочу создать свою команду, а не брать в аренду чужую как раньше.

– Тогда не называй это компанией! Я уже подумал, – он незаметно выдохнул. Перспектива остаться в Москве еще на какое-то время его не прельщала, но раз брату нужна помощь. – Ты хочешь, чтобы я помог на первых парах?

– Да! Ты же знаешь, все эти договоры, сделки, персонал… В общем, спецов я пригласил уже, они будут к концу недели. Все должно быть готово. Сможем сделать? Праздники же.

– Для Феликса невозможного мало, – Анна Феликсовна любила проводить время с внуками. Они были ее гордостью, ее слабостью. Бог миловал, ее дети никогда не заставляли ее опускать голову от стыда. Ах, какие же красивые ее мальчики!

3 глава.

Аврора не ожидала, что январь будет так скуп на заказы. То ли все разом начали экономить, то ли слишком устали от кутежа, но этот месяц можно было смело считать отпускным. Девушка со скуки пересматривала сериал «Табу» с Томом Харди. Сегодня утром она уже успела угостить себя завтраком и сходить в Пушкинский музей. Одиночество, конечно, привлекательная вещь, но иногда все же хочется компании.

С университета у нее осталось несколько близких подруг. Они раньше все делали вместе, даже носки по одиночке не выбирали. Но время все меняет, как и мужчины. Они обе вышли замуж и закрылись в своих мирках. Плюс теперь она жила от них достаточно далеко, чтобы ее не приглашали на импровизированный просмотр фильма или поездку в гипермаркет. Сейчас она была сама по себе, но они стабильно встречались раз в несколько недель, чтобы обсудить тяготы жизни или последние новости. Нельзя сказать, что Аврора это принимала близко к сердцу. Она давно привыкла к чувству одиночества. Оно не оставляло ее ни на секунду. В ресторане, в гостях, у родителей – ей везде было пусто. Она признавалась в этом только себе и никому больше.

С Даной они познакомились на открытии салона красоты. Ее только приняли туда на должность администратора, а Аврора занималась организацией праздников, как всегда. Такая работа заставляла заводить много ненужных знакомств, от которых девушка избавлялась сразу после окончания проекта. Но с Даной все было по-другому, они как-то сразу стали родными. Избитое выражение, словно знакомы сто лет, это было про них.

За окном было 5 января, Аврора сидела в большом кресле возле компьютера и не могла заставить себя смотреть. Все ее мысли вращались вокруг таинственного незнакомца, которого она так и не нашла в списке самых богатых людей Москвы. Его не было на фото с площади, в общем, никаких следов. Надо было спросить его фамилию у полицейского, хотя откуда ему было это знать. Ее мобильный завибрировал, разнося по квартире мелодию «Танго Смерти».

– Да, – Аврора знала, что это Дана. Она была счастлива, что ее отвлекут от тягостных страданий.

– Слушай, ты нужна мне тут. Я скину тебе адрес офиса. Вечером придут на осмотр владельцы и сотрудники, а у меня тут такая неразбериха! По деньгам договоримся, – ее голос был обрывистым и шумным, как всегда. – Ну, – нетерпение было основной чертой ее характера.

– Стоп, объясни, почему ты не в салоне, а в каком-то офисе?

– А! Я уволилась, – это было сказано второпях, между делом. – Гена пристроил меня на один интересный проект администратором. Здорово, правда? Платят больше, никаких мигрантов. Я хожу в юбочке и на каблучках как настоящая светская львица. Мечта, а не работа!

– Ничего себе новости. Поздравляю, конечно, но…

– Спасибо! Надевай платье и приезжай. Адрес в WhatsApp, – Дана бросила трубку, как всегда, не дослушав.

Аврора добралась до места на метро. Ей казалось, что все богачи должны претендовать на офис в центре, но этот был в спальном районе ЮЗАО. Красивое серое здание крепкой советской постройки с красной крышей и массивной лестницей. Внутри оно пахло прошлым. Все эти гигантские мелочи заставляли Аврору почувствовать себя совсем маленькой. Она подошла к большому зеркалу, одернула черный подол платья. Как организатору, ей важно не выделятся среди гостей, чтобы не привлекать внимания. Поэтому девушка надевала одежду самого простого кроя и цвета, красилась повседневно и не накручивала локонов нереального объема.

Второй этаж разительно отличался от первого. Прямиком из старого лифта вы попадали в самый современный и стильный офис, который можно представить в Москве. Светлые стены, визуально удобная мебель, живые цветы. Обеспечение будет не дешевое, но зато какая красота! Сейчас почти никто не использует дорогое покрытие для пола. Аврора покраснела от следов позади себя. Рифлёная подошва ее зимних ботинок на толстом каблуке смотрелась иронично при таком тонком пейзаже.

– Как хорошо, что ты пришла! – Дана выбежала из-за угла в ярко розовом платье-футляре.

– Выглядишь шикарно! – девушка чмокнула подругу и отметила, что несмотря на то, что они были почти одинакового роста в обычной жизни, теперь Дана была куда выше. – Можно спросить, как ты умудряешься стоять на этих тонюсеньких шпильках?!

– Ой, не спрашивай. Я надеюсь найти нового мужчину сегодня вечером, – брюнетка схватила Аврору под руку и повела в сторону банкетного зала.

– А Гена?

– С Геной все, конец истории. Мы остались друзьями, – серые глаза нашли ту самую дверь. Она толкнула светлое дерево и кивнула.

Зал был больше, чем Аврора представляла. Высокие потолки создавали дополнительное пространство, но самое главное ничего не было готово!

– Во сколько открытие?

– В пять! Понимаешь, масштаб катастрофы? Я себя собрала, спасибо девочкам с салона, но вот тут… – Дана увидела спокойствие на лице подруги и выдохнула.

– Мы все успеем. Ты заканчивай с делами в офисе, а я разберусь с открытием. Кейтеринг, оркестр, декораторы – все есть. Назови бюджет только.

– Безлимитный, – брюнетка едва улыбнулась одной стороной губ и скрылась за дверью.

Авроре потребовался час, чтобы собрать необходимую для мероприятия команду. Она знала, что, если увеличить гонорар, почти каждый согласиться. К тому же, месяц был не слишком активный. Работа кипела, у них был еще час, поэтому девушка решила осмотреться.

Каждую дверь украшала табличка с наименованием отдела. Русский вариант, английский вариант. Высокий стиль, статус, класс. Генеральный директор: Артур фон Нирод. Аврора хихикнула, значит Дана теперь будет работать на иностранцев, интересно.

Дерево двери было темнее остальных, ручка массивней, надпись больше. Хочет показать, кто в доме хозяин. Ох уж этот комплекс Наполеона! Девушка еле заметно прижалась бедром и замок поддался. Кабинет был большой с мебелью такого же цвета, панорамными окнами, кондиционер и кулер, стол для переговоров. Стулья неудобные, наверняка, это психологический прием, чтобы гости не засиживались и не чувствовали себя как дома. Тут было все для комфортного времяпрепровождения генерального директора. Чуть дальше от крупного стола с компьютером яблочной компании находилась часть «не для всех». Аврора шагнула дальше и увидела небольшую кушетку с журнальным столиком, холодильник, кофеварку, полку под вино, заполненную наполовину, шкаф с посудой и бокалами. Однозначно, он собирался проводить время с удовольствием.

– Jen, you shouldn't waste time going here. I'll be back soon, the office is almost ready.³ – Бархатный тенор заполнил пространство вместе с тяжелыми неторопливыми шагами хозяина. Аврора не знала английский, но ей не составило труда додуматься, что генеральный директор пришел и вот-вот застанет ее при обыске в собственном кабинете. Дана так рада этой работе! Что если ее уволят из-за чужого любопытства? Черт, черт, черт!

Пока новый шеф расхаживал по кабинету, спокойно отчеканивая каждое предложение, Аврора залезла в шкаф из темного дерева в секретном секторе. Ее рост позволял скукожиться, не задеввешалок. Она молилась, чтобы этот человек не обладал ее любопытством. Скоро начнется прием, что ему тут делать? Он, наверняка, просто зашел посмотреть на ремонт. Ой, кажется, нога затекла.

– Jen, – Феликс скинул пальто и потянулся к шкафу, чтобы повесить его. – What the …? – он выключил телефон и с недоумением осмотрел девушку внутри. Хорошенькая, одета бедно, прячется. Наверняка пришла сюда, чтобы что-то украсть.

Телефон завибрировал, Дженнифер пыталась дозвониться. Юсупов резко закрыл дверцы и припер спиной.

– Стойте, подождите, – Аврора колотила шкаф в надежде на объяснение. Она как ребенок зажмурилась, чтобы не смотреть в лицо хозяину кабинета и теперь жалела об этом. Все случилось так быстро. Непонятно, что он о ней подумал. – Послушайте, я организатор вечеринки по случаю открытия.

– Ну да, а я принцесса Диана, – английский акцент Феликса придал фразе особую пикантность. Его слегка покачивали слабые толчки с другой стороны. – Я что похож на простака? Организатор не может быть одет как обслуживающий персонал.

«Простака? Кто-то еще употребляет это слово?» – девушка усмехнулась его домыслам и решила успокоиться. Иностранцы все такие странные, наверняка уже вызвал охрану, иначе зачем держит ее внутри?

В кабинет постучали и дверцы шкафа распахнулись.

– Вот она, воровка, забирайте. И чтобы сейчас же наладили проход в здание. Кто угодно может войти сюда! – Феликс не видел зачарованного взгляда своей пленницы. Она узнала его, молодого человека с площади. Он был еще красивее вблизи. Такие выразительные скулы, надменные глаза и черный смокинг по фигуре с темно фиолетовой рубашкой.

Охранник взял ее под руку и повел к выходу.

– Подождите, я организовываю открытие. Я подруга Даны Агеевой, спросите ее! – Аврора вырвала свою руку и на ватных ногах сделала шаг к Юсупову, он отстранился.

– У нас есть такая сотрудница? Ау! – Феликс уничтожительно смотрел на охранника. Ну как можно быть таким недалеким?

– Да, это администратор. Я позову ее, – щуплый мужчина, в возрасте от 30 до 50, проскользнул за дверь и повисла неловкая пауза.

Аврора не могла заставить себя поднять глаза на него. Она стеснялась его красоты, своего положения, ситуации.

– Хорошо, предположим, вы подруга нашего администратора, – молодой человек присел на край стола, отчего сердце Авроры ушло в пятки. Пожалуй, есть люди, которым сексуальность дарована природой на постоянной основе. Ее голубые глаза нерешительно очертили костюм, ткань которого обтянула проработанные мышцы. – Но что вы делали в кабинете моего брата? Зачем вломились сюда?

– Я не вламывалась! – как же надоело оправдываться! Какой же он красивый! – Я просто зашла, тут было открыто. Смотрела ремонт, здесь много интересных интерьерных решений…

– Вы дизайнер? – от его взгляда хотелось завернуться в плед.

– Нет, я…

– Даже если бы вы им были, это бы не было оправданием. Знаете, почему? Есть законы о частной собственности, – голос Феликса словно мяч чеканил каждое слово. Он был жестким и непримиримым.

– Да, вы правы, но…

– Никаких «но» тут быть не может, – Юсупов встал и направился в сторону девушки. Он не был настолько выше и больше нее, чтобы угрожать внешним видом. Но он был мужчиной, вышедшем из себя, что отчетливо читалось на дне его карие глаз. У Авроры пробежал холодок по спине, она отступала назад. – Вам бы не понравилось, если бы я пришел к вам домой, правда?

– Нет… – соврала девушка, мечтавшая об этом 5 дней нового года. Она сделала еще шаг назад, он – шаг вперед.

– Если бы я облазил ваши ящики с личными вещами, шкафы, – еще на шаг ближе. – Если бы лег к вам в кровать отдохнуть. Потому что мне любопытно, какой у вас матрас. Вам бы это не понравилось, правда?

– Правда… – Аврора уперлась в стену и поняла, что это ловушка. Теперь ей некуда бежать, предательски застрял ком в горле. Ей было жутко стыдно, что она не подумала об этом прежде, чем войти.

– Тогда какого черта ты стоишь передо мной в этом кабинете? – его голос сорвался на крик. Феликс сам не понял, когда перешел на слишком личное «ты», почему стоял вплотную к незнакомой девушке и зачем придает этой ситуации такое значение. У него перехватило дыхание, и он резко отшатнулся назад. Аврора стояла, прижимаясь к стене и вся дрожала.

– Феликс Феликсович, вот наш администратор Дана, – худощавый охранник открыл дверь с симпатичной брюнеткой под руку. Та широко улыбалась, не замечая напряжения в воздухе.

– Я дико извиняюсь, конечно, но нам нужен организатор, открытие вот-вот начнется, – девушка подошла к подруге и дернула за локоть. – Аврора, нам пора. Вышло недоразумение. Я извиняюсь, господин Юсупов, – она вытолкала растерянную девушку за дверь, пока начальник не пришел в себя. – Бруни, ты с ума сошла? Он же уволить меня может и глазом не поведет. Ты хоть знаешь, кто это?

– Нет, – девушка начинала приходить в себя. Да, она полюбопытствовала, но это же кабинет, в который еще даже не переехали, а не его спальня. Чего было так орать? И почему она стояла и слушала обвинения в свой адрес вместо того, чтобы высказать ему свое мнение? Он же не купил земной шар.

– Феликс Феликсович Юсупов, холостой князь. Представляешь? – Дана закатила глаза и громко захихикала. – И это в нашем-то веке, где статус определяют деньгами, а вся интеллигенция исчезла. В России, по крайней мере. А тут на тебе, князь. В ЮЗАО, – девушка снова рассмеялась сложившейся ситуации и легко пнула воздушный шар круглым носом новеньких туфель на шпильке. – А какой он красавец, видела? За такого и побороться не страшно!

– Он богатенький психопат, Дана! Он ненормальный, понимаешь? – Аврора вырвала свою руку у озадаченной подруги и пошла в сторону стола для фуршета.

Все было почти готово. Воздушные ткани цвета морской волны обвивали молочные стены, пол усыпали блестящими конфетти и шарами. По-детски, конечно, зато сразу чувствуется атмосфера праздника. Приглушенный свет давал глазам отдохнуть от ярких ламп коридора. Каждый высокий стол украшал небольшой букетик живых цветов. Бармен разминался за недавно сооруженной стойкой, в его рукаве было шоу с горящими коктейлями и водопад из шампанского.

«Он решил, что я оборванка», – эта мысль не покидала голову Авроры. Да кто он такой, чтобы ее судить? Богатенький сын богатеньких родителей. Что он видел в жизни, какие трудности преодолевал? Знает ли он, как набегавшись на мероприятии, она приходит домой и отмачивает ноги в холодной воде, чтобы прийти в себя? Хоть раз в жизни он работал также усердно, как она? Конечно, нет. Когда живешь на всем готовом, к чему хлопоты? Сиди и управляй людьми, для которых выживание – норма. А ты можешь обзывать их, обвинять, срываться. Они все стерпят. Потому что им некуда идти, потому что у них есть обязательства, потому что гордость на хлеб не намажешь.

Аврора посмотрела на часы и поняла, что пора начинать. Ведущий, суетный мужчина по имени Максим, то и дело порывавшийся рассказать о всех прелестях своей несостоявшейся актерской карьеры, уверенно кивнул и вышел вперед с микрофоном.

Прелюдия в виде краткой истории создания и описания нового проекта, несколько шуток, над которыми смеются все и всегда. Схема отработанная на многих мероприятиях, поэтому Аврора не могла из себя выжать даже улыбку вежливости. Глазами она осмотрела зал в поисках того самого хозяина судьбы и его брата. Они должны были перерезать ленту под аплодисменты, но, кажется, не торопились присоединиться к гостям. Придется их поискать.

Как только девушка начала пробираться к выходу, двери открылись и в зал вошел Феликс в сопровождении высоко блондина, видимо, брата. В отличие от Юсупова, молодой человек выглядел добряком и искренне восхищался празднику как ребенок. Это вызвало у Авроры теплую улыбку, ради таких эмоций стоит стараться. Он был одет в смокинг, но явно чувствовал себя менее комфортно. Хорошего телосложения с белыми зубами и гладкой кожей, они оба словно сошли с обложки очередного выпуска журнала GQ.

– Слушай, блондинчик-то тоже неплох, – Дана появилась за плечом неожиданно, отчего Аврора вздрогнула. – Не зря я разорилась на такое платье.

– Решила обзавестись богатым поклонником? – девушка знала, что деньги ее подругу не привлекают, но власть – да. Она дает мужчине определенный шарм, самоуверенность.

– Почему бы и нет? В конце концов, пора прекратить обращать внимание на талантливых и нищих, – хихикнув, Дана провела руками по своей ярко выраженной талии и удалилась в первые ряды, покачивая бедрами.

Аврора проверила все ли готово ко второй части праздника. Водопад из шампанского зашел на ура сразу после слов Феликса. Он был холоден и вежлив, говорил официально. Артур напротив часто сбивался и краснел, чем понравился Авроре куда больше.

Как только с речами было покончено и микрофон вернулся к Максиму, свет отключился. Гости галдели и нервничали, кто-то даже негодовал. Организатор смеялась в стороне. Всего через 30 секунд зал озарили сотни огоньков, припрятанных за тканью и раздались восторженные вздохи. Озаренная мгла тронула даже князя, который зачарованно озирался по сторонам.

– Вы хорошо потрудились, девушка, – женщина с седыми волосами, забранными в пучок и нереально прямой спиной подошла к Авроре. Ее лицо казалось ей знакомым, но она никак не могла воскресить событие в памяти. – Бармен сказал мне, что это вы организатор.

– Да, меня зовут Аврора Бруни, очень приятно, – она улыбнулась, ямочки на щеках вызвали умиление у старушки. – Самые простые вещи работают лучше всего.

– Да, вы правы. Где нет простоты, там нет величия, – Анна Феликсовна попросила визитку. Она часто проводила приемы, и достойный организатор ей бы не помешал. Причем такой симпатичный. Как давно она сама не подходила к людям для знакомства. На каждом вечере находилось с десяток человек, ожидающих вложений или приличных связей. Они были готовы на многое, роились вокруг словно мухи, и утомляли также быстро. Анна Феликсовна считала, что гордость должна быть у каждого человека, жаль, что в современном мире она отмирает за ненадобностью. А потом все спрашивают, откуда такой беспорядок.

Аврора вышла в коридор, как только пришло время танцев. На часах было 19:00. Вот и закончилось все, она больше никогда не увидит этого высокомерного князя. Еще одна разбитая иллюзия, ускользнувшая надежда. Но разве ей привыкать? Мечтателям всегда жилось тяжело в грубом мире реальности.

Тем временем Дана открыла охоту на светловолосого принца. Она не могла не заметить, как Артур цеплялся за брата, как восторженно смотрел на него. Непонятно, каким чудом, Юсупов уехал сразу после открытия вместе с бабушкой. Новоиспеченный генеральный директор остался с коллегами.

Девушка подошла ближе и уловила момент, когда фон Нирод находился в одиночестве. Стрельнула серыми глазами, покрытыми густо подводкой, раз, еще раз. Он только покраснел и отвернулся в сторону. Гугл утверждал, что этот красавец холост и с девушкой замечен не был. Так в чем проблема?

Пройдя мимо, Дана едва коснулась его плеча, улыбнулась и извинилась, прикрывая томный взгляд пушистыми ресницами. Молодой человек пробормотал что-то и отошел в сторону. Брюнетку осенило, и она рассмеялась. Да он же скромник! Угораздило же ее заинтересоваться таким персонажем.

Дана позволила начальнику отдела безопасности пригласить себя на танец. Он был женат, но, кажется, рассчитывал на измену. Блондин смущенно наблюдал за этой сценой, все еще краснея, пересекаясь с ней взглядами. Даже не верилось, что остались мужчины старше 20, способные краснеть. Дана слегка отодвинулась, позволяя покружить себя. Интересно, он додумается взять ее номер или сделать хоть что-то?

Прошло еще три танца, которые Дана одиноко простояла у стены. Ее терпение закончилось быстро. Она цокнула языком и вышла из зала. Так как ее наняли администратором, покинуть здания до закрытия было неправильно. Но вот посидеть на ресепшн, ожидая окончания праздника с бокалом шампанского, было возможно.

Пока она жалела утраченную эпоху рыцарей и настоящих мужчин, к ней почти незаметно подошел Денис, один из ведущих юристов еще не состоявшейся компании. Ему было 33 года, он был полноват и мелковат. Но зато догадался принести бутылку вина, да и его уверенности в себе позавидовал бы сам Адриано Челентано.

– Грустишь, красавица? – от него пахло перегаром. Он знал это, поэтому неохотно прикрывал рот рукой.

– Денис, тебе чего? – Дана смотрела на него сквозь полупустой бокал. Раньше бы она с радостью позволила угостить себя, сходила бы с ним на пару свиданий и, возможно, разрешила бы себя поцеловать. Но сейчас ей казалось это плохой идеей. Да, у женщин есть чутье на негодяев.

– Зачем быть такой грубой? – он облокотился на ресепшн и изобразил подобие блистательной улыбки. – Нам еще работать вместе. Стоит быть поласковее.

– А тебе стоит вызвать такси и ехать домой. Оставь меня в покое, – она крутанулась на кожаном кресле, давая понять, что разговор окончен. Несмотря на красивый жест, девушка все же следила в экран компьютера за действиями молодого человека. Мало ли, он решит напасть на нее сзади.

Но Денис вернулся к шведскому столу и неограниченной выпивке.

Феликс стоял у окна старинного особняка Юсуповых, попивая шотландский виски с двумя кубиками льда. Сон не шел, поэтому он решил пригласить себя пропустить по стаканчику. Джен звонила, но он сбросил скайп, ссылаясь на занятость на открытии. На самом деле ему не хотелось говорить с ней. Нет, она не сделала ничего такого, никак не задела его. Наоборот, ему было стыдно. Непонятно почему, по всему телу бежали мурашки при воспоминании о сцене в кабинете. Почему он вообще вышел из себя? Из-за такой-то мелочи. Люди обворовывали его компанию, угрожали ему, насмехались. Но он всегда оставался князем Феликсом Феликсовичем Юсуповым, графом Сумароковым – Эльстон. Скалой, лишенной эмоций и слабостей.

Она всего лишь девчонка, одна из миллиона таких же. Он сел в большое резное кресло. Темнота обвивала, заставляя самые смелые мысли прорываться сквозь ограду дозволенного. Феликсу послышалось ее прерывистое дыхание, и он резко вскочил на ноги. Да как можно допускать такие мысли? Это недостойно его фамилии, его чести. У него есть Джен, он обещал ей руку и сердце и не откажется от своих слов, пока жив. Тем более не впустит в свою жизнь какую-то оборванку с улицы. Все. Точка. Он ее больше никогда не увидит, тема закрыта.

4 глава.

Морозный воздух еле слышно ступал по малюсенькой квартире Авроры. Солнце давно заполнило пространство, но девушка не открывала глаз. Не так часто удается поваляться в кровати подольше, переворачиваясь с одного бока на другой. Тем более ее мягкий друг, плюшевый бегемот, все еще уютно зарывался в одеяло. Сегодня Аврора должна была навестить родителей в Подмосковье.

Рождество всегда было особенным праздником в их семье, намного важнее Нового Года для старшего поколения. 31 декабря они все разбредались по друзьям, встречали гостей и веселились. Но 7 января отведено исключительно для членов семьи. Вся семья Бруни собиралась за большим овальным столом в загородном домике, предварительно потратив утро на готовку яств самого разного калибра. По телевизору шли старые советские комедии, папа то и дело выходил курить, а мама отвечала на бесконечные звонки родственников. Платон выдвигал очередную теорию всемирного заговора и рассуждал как в сложившейся политической обстановке можно нажить какой-нибудь капитал. Аврора всегда делала внимательный вид, хотя и не слушала брата. Ей нравилось смотреть как огонек его голубых глаз разгорается все сильнее, как активно он жестикулировал и как его нереально большие и белые зубы открывались в самодовольной улыбке. Да, он однозначно мог обольстить многих, может потому, что природная хватка придавала такое чертовское обаяние его персоне. Рядом с Платоном было спокойно, все проблемы сурового мира уходили вдаль, потому что это был надежный мужчина, способный выжить при любом режиме и положении. Удивительно, что такой человек родился в их простой рабочей семье.

– Ваш прапрадедушка был знаменитым купцом, знаете? – папа всегда заводил эту шарманку на Рождество. Неподтвержденные данные о родовых корнях каждый член семьи запомнил еще в детстве, но Андрей Сергеевич считал своим долгом то и дело напоминать о событиях минувших дней. – У вашей бабушки хранилась обширная коллекция столового серебра, но советская власть конфисковала его.

– Социалистический режим привлекает меня доступностью верхушек, – Платон обожал мамины отбивные из свинины также, как и разговоры о политике. Поэтому он набивал рот мясом и говорил медленнее обычного. – Сейчас даже у мелких предпринимателей в офисе есть пропускной режим.

Аврора очнулась от полудрема из-за мелодии «Танго смерти». На телефоне был незнакомый номер, явно московский.

– Алло, – девушка перекатилась на живот, придушив плюшевого бегемота. Ее волосы закрывали свежее от хорошего сна лицо.

– Аврора, здравствуйте, дорогая. Меня зовут Анна Феликсовна, мы виделись с вами вчера на открытии центра современной науки Артура фон Нирода. Припоминаете? – мягкий голос с легким французским акцентом успокаивал и клонил в сон. Девушка фыркнула на отчество, это имя теперь возглавляет список ненавистных ею имен. Откуда вдруг столько Феликсов на одну Аврору?

– Да, доброе утро, – она лениво стащила с тумбочки будильник. На часах было 9 утра и девушка озадачилась вопросом, прилично ли звонить 6 января в такое время? – Чем могу быть полезна?

– Дело в том, что каждое Рождество я устраиваю прием для своих близких. Но впервые это происходит в России. Видите ли, я здесь недавно, – Анна Феликсовна выдержала паузу. Молодые люди сейчас очень торопятся и редко дослушивают до конца. Не дождавшись комментария, женщина улыбнулась своему чутью и продолжила. – Дело в том, что мне необходим организатор. Как вы смотрите на это?

– Я бы с радостью сделала это, но уезжаю на Рождество. Любой другой праздник, но не этот. Меня ждет семья, – Аврора собиралась положить трубку после прощания. Это бы было логичным. Она перевернулась на спину и накрутила волос на палец. Бледная кожа хорошо контрастировала с каштановой прядью.

– Да, я понимаю. Но все же прошу вас подумать. Я отпущу Вас вечером, не позже пяти. Водитель отвезет вас по нужному адресу, дороги будут пустые. Щедрое вознаграждение компенсирует отсутствие полноценного праздника, – Анна Феликсовна понимала, что такую девушку за деньги не купить. За 81 год своей жизни она научилась понимать людей. – Аврора, вы мне правда очень нужны. Я не могу доверять тому, чью работу не видела.

– Дайте мне час на размышление, хорошо? – конечно, это была отговорка. Девушка понимала, что бабуля очень упертая и явно просто не сдастся. Худой мир лучше благой войны. Поэтому вместо споров и пререканий, она согласилась поразмышлять о возможности проведения вечера для Анны Феликсовны.

– Конечно, дорогая. Я буду ждать звонка, – старушка говорила с ней искренне, как с внучкой, которой у нее никогда не было. – До свидания.

– До свидания.

Снова закопавшись в мягкость одеяла, Аврора почти вошла в царствие Морфея, но за секунду до сладкого небытия снова зазвучало громогласное «Танго смерти». Девушка вздрогнула и чертыхнулась, так недолго лишиться рассудка.

Это была мама. По ее извиняющемуся тону было понятно, что планы на праздник поменялись. Она как-то невнятно рассказала про сюрприз от Платона. Сам он не планировал приезжать, важный проект требовал постоянного контроля. Но этот факт не помешал ему втихаря оформить визы родителям на основании свидетельства о рождении, купить билеты и пригласить их в Рим.

Внутри Аврору распирало недовольство эгоистичной позицией брата. Он даже не подумал о ней! Просто украл общее Рождество и сделал его сугубо своим. Мама, как всегда, тактично рассказала о том, как Платон переживал из-за работы сестры, как не захотел дергать, поэтому не включил ее в список приглашенных. Будто не знал, что она никогда ничего не планирует на этот день. Вот же жук!

Девушка не стала портить настроение матери. Она пожелала им хорошего отдыха, сделав себе пометку ударить брата при случае. В конце концов, родители заслужили отдых, пусть и в семейный праздник. Разглагольствовать о собственных планах на этот день было глупо, поэтому Аврора кратко обрисовала предложение Анны Феликсовны, на которое она теперь согласиться. Мама явно облегченно вздохнула, от такого благоприятного решения проблемы, рассыпалась в нежностях и попрощалась.

Самая сложная часть любого мероприятия вовсе не его проведение, а задумка. Создать что-то впечатляющее для пресыщенной публики совсем не просто. Со вчерашнего дня в холодильнике лежал ролл с ветчиной и омлетом, которым Аврора с радостью позавтракала, поблагодарив себя за эту покупку. Огромная чашка кофе и пустой лист А4 с ручкой. Что такого придумать?

Пока Бруни находилась в творческом поиске, Дана сидела на рабочем месте, раскладывая пасьянс от скуки. Сменный график имеет преимущества в виде свободных будних дней, когда на улицах пустые магазины и кафе, кинотеатры дешевле, а государственный органы принимают малочисленную очередь. Но существенный недостаток – далеко не все официальные выходные и праздники к тебе относятся.

Вот и сейчас, несмотря на длительные каникулы основной части страны, Дана сидела на рабочем месте, ожидая окончания трудового дня. В офисе все было тихо-мирно, не считая нескольких скользких намеков Дениса. Артур фон Нирод тоже был здесь, активно прорабатывал стратегию развития центра вместе с ключевыми сотрудниками, ради которых это затевалось. Он посмотрел на нее всего раз, когда входил. Не поздоровался, уперся в пол и опять покраснел. Дана была особой самоуверенной, но задумалась, может, переборщила с неудавшимся флиртом. Он все же ее шеф, эта работа ей нравится, да и трудовую портить явно не хотелось. Ох уж этот ее авантюризм!

Анна Феликсовна довольная расхаживала по спальне, готовясь принять своего организатора и доставку своего подарка. Пару недель назад ею был заказан семейный портрет у одного из уличных художников, чьи работы впечатлили ее во время прогулки на Арбате. Ах, как ее покорила эта пешая улица! Да, старая архитектура навсегда останется индивидуальностью, личностью. Пожалуй, больше ее забавлял только отдельный кусок проспекта Мира, где каждый дом словно пытался перещеголять соседний.

– Светлана, картину доставили? – женщина нетерпеливо вышла в коридор. Ее домоправительница ловко шагала по лестнице, кивая. Княгиня ахнула и стремительно понеслась вниз, расплываясь в улыбке.

Курьер, молодой человек азиатской внешности, любезно придерживал крупный заказ, пока женщина спускалась к нему. Она нетерпеливо разорвала плотную упаковку и довольно улыбнулась. Несомненно, это был шедевр со вкусом, каких мало. Люди, стоявшие на огромном полотне, были похожи на себя не столько внешне, сколько внутренне. Анна Феликсовна знала это, потому что она была главой семейства последние десять лет и не позволяла ему развалиться окончательно. После смерти Дмитрия Ивановича их дети, Феликс и Александра, не поделили горе и поссорились. Никакими аргументами и доводами их не получалось помирить, что опечаливало мать снова и снова. Но внуки, это была отдушина. Несмотря на неприязнь родителей, они держались вместе, ее мальчики, всегда помогали друг другу и много общались.

«Теперь мы все вместе только на картине, Дима», – эта мысль тронуло старое сердце и всего на секунду она почувствовала прикосновение руки мужа на плече.

Аврора прибыла в поместье Юсуповых как раз к обеду. Сказать, что ее впечатлил интерьер, не сказать ничего. Она чувствовала себя белкой в медвежьей берлоге, но и бровью не повела. Такие постройки в Москве не редкость, но они служили музеями, нежилыми помещениями. Девушка понятия не имела, кому принадлежит этот дом, от чего ее обуял стыд. Жить в Москве всю жизнь и не знать архитектуру своего же города. Какой позор, что она проходила мимо сотни раз, но не поинтересовалась владельцами. Были ли они? Может, он пустовал. Может, Анна Феликсовна всегда владела им. Или ее муж владел.

Рифлёными подошвами Аврора топтала ватный снег. Ее сопровождал охранник, мужчина крепкого телосложения, готовый на убийство при необходимости. Вековые деревья, немые стражники, украшали широкий двор. Девушка подумала, что видеть это каждый день похоже на старую русскую сказку.

Дверь ей открыла симпатичная женщина средних лет с длинной косой.

– Здравствуйте, я пришла по приглашению Анны Феликсовны … – Светлана отошла в сторону, пропуская девушку вперед. Она предпочитала не вникать в хозяйские дела, если ее не посвящают лично. В этом случае поступило предупреждение о прибытии гостьи.

Аврора проследовала в столовую, где ей предложили место на высоком резном стуле. Последний раз она представляла себя принцессой на выпускном в детском саду, когда мама купила ей платье с балетной пачкой. И вот спустя столько лет, она держит спину, не касаясь стула, как учили когда-то на этикете.

– Рада видеть, дорогая! – Анна Феликсовна подошла бесшумно, отчего Аврора вздрогнула. На ней были голубые джинсы и футболка Deep Purple, что повеселило гостью. – Пообедай со мной, а то мои внуки погрязли в делах и раньше вечера не вернуться.

Девушка кивнула с улыбкой. Внутри ее трясло, будто она на собеседовании и работа мечты совсем близко. Сидя за одним столом с женщиной из другой эпохи, Аврора подала самую нейтральную тему для разговора – погоду. Анна Феликсовна с восторгом рассказывала о своих впечатлениях по поводу русской зимы, переезда и особенностей родной и незнакомой культуры. Салаты и холодные закуски сменило горячее блюдо в виде гречки по-купечески. Аврора планировала клевать как птичка, чтобы оставить о себе правильное впечатление, но все было такое вкусное! Княжна расслабила ее своим сдержанно-эмоциональным рассказом.

– А что с вашей семьей? Вы планируете пышную вечеринку на Рождество или тихий уютный вечер? – женщина, наконец, продегустировала кашу и еле заметно прикрыла глаза от удовольствия. Кто считает, что у русских недостаточно изысканная кухня, не ел ее в правильном виде.

Аврора дернулась от неожиданного вопроса, мягкий тембр голоса Анны Феликсовны давно укачал ее, забрав способность вести диалог.

– Простите? Вы так хорошо рассказываете, что я совсем потерялась, – девушка уперлась взглядом в тарелку от смущения.

– Ничего, дорогая. Это мое проклятие. Не хочешь вина? – женщина поднялась со стула и проплыла к буфету. В этот момент Аврора поняла, почему не слышала ее шаги. Длинным указательным пальцем Анна Феликсовна проходилась от одного отсека к другому, от одной бутылке к другой. – Ах вот ты где! – легким движением она выдернула с места емкость с рубиновой жидкостью и игриво покачала ее перед гостей.

Аврора не могла перестать улыбаться. В таком возрасте иметь такую грацию, такую плавность. Все-таки деньги придают определенный шарм личности, ухоженность.

– Я спрашивала о твоей семье. Что вы планируете на праздник? – Анна Феликсовна наполнила бокалы по-киношному до середины.

– Обычно мы собираемся с родителями и братом на даче. Семейный ужин, ничего интересного. Но в этот раз они уехали в Рим, так что я осталась не у дел. В общем-то, поэтому я и согласилась на ваше предложение.

– О, как удачно для меня все сложилось! – не было понятно, пьет ли эта женщина или просто макает губы. Ее бокал оставался наполненным также, как и в начале разговора. – Я с радостью приглашаю тебя остаться на нашей вечеринке. Потом Виталий, наш водитель, отвезет тебя домой. Кстати, какой у нас план?

– Маскарад, – Аврора улыбнулась, погрузив в рот очередную порцию невозможно вкусной гречки.

Дана не могла дождаться окончания рабочего дня. Она уже знала, что помогла подруге подзаработать, их активная переписка с тайными фото исподтишка пополнялась также быстро, как казна ОАЭ. По-хорошему, ей было завидно, прикоснуться к сильным мира сего, подружиться с ними, пусть и на один вечер. Волшебное чувство, когда такие люди обращаются к тебе на ты.

– Обедала? – надрывистый голос чуть не уронил девушку со стула. Сейчас было совещание, окончание которого планировалось как минимум через час. Едва опираясь рукой на стойку стоял Артур фон Нирод, мизинец его левой руки украшал старинный перстень с фамильной печатью, правда рисунок было не разобрать. Он не краснел, как в прошлый раз, был спокоен и холоден. Дана еле заметно качнула головой.

Было около четырех, когда молодые люди вошли в столовую новоиспеченного бизнес-центра. С виду это была типичная обедня всех офисных клерков города Москвы: металлические дорожки, пластмассовые подносы, светлый кафель, плотные женщины в чепчиках и кипенных халатах. Дана еле заметно улыбнулась и отбросила с плеча темную прядь волос. Артур вел себя сдержанно, на нее не смотрел. Она бы подумала, что неприятна ему, если бы не та галантность, с которой он сам взял поднос для нее, положил салфетки и приборы, спросил какой напиток она будет. Забота мужчины поставит на колени любое женское сердце.

Блюда, приготовленные для сотрудников, нельзя назвать столовскими.

– Доброе утро, шеф. Специально для вас, день шведской кухни. Что попробуете? – женщина с орлиным носом и материнской улыбкой была готова положить все, что представлено в железных биточках. Дану сконфузило. Сведения, ожившие при упоминания шведской кухни, ограничивались широко известным термином «шведский стол». Названия на карточках никак не спасали положение. «Грютта», «скаген», «инстербанд». Девушка смотрела на безмятежную женщину с мольбой, но та видела только слишком худого, по ее мнению, паренька.

– Попробуй котлеты «Валленберг», тебе понравятся, – молодой человек дождался одобрительного кивка и повторил заказ для кухарки. – А мне «Брюн Сос», тоже с картофельным пюре, – легкая улыбка, еле заметно он коснулся спины Даны. Его теплое дыхание обожгло мочку уха. – Это шведские тефтели с соусом. На десерт возьмем сюльт, это вафли. Надеюсь, ты не на диете.

Девушка скованно улыбнулась. Этот мужчина был чем-то вроде египетской пирамиды: непонятно, что ждет за следующим поворотом. Удивление, вызванное такой неожиданной смелостью, таким уверенным поведением. Невозможно поверить, что это тот же парень, что вчера на открытии не был способен пригласить ее на танец, поэтому краснел в стороне.

– Что ты делаешь на Рождество? – Артур решил задать вопрос в лоб. Всю ночь он усиленно тренировался, чтобы показать себя с лучшей стороны, преодолеть стеснение, свойственное ему с рождения. В отличие от брата, уверенность в себе для него была недосягаемой роскошью. Несмотря на богатство и статус, женщины не проявляли к нему интерес. Возможно потому, что он любил долгие философские размышления и научные лекции. Походам на вечеринки предпочитал книгу или документальный фильм.

– У меня выходной, так что встречусь с друзьями, – она врала. Ее единственной близкой подругой была Аврора, которая планировала усердно работать на праздник. Хорошо, если удастся вытащить ее на коктейльчик. В худшем случае, Дана проведет время за просмотром «Секса в большом городе», покрываясь толстым слоем зависти. – А что?

– Ничего, – надежда на совместную вечеринку разнеслась в пух и прах. Как вообще можно было подумать, что такая девушка свободна на праздник? – У тебя есть парень или муж?

От такой прямолинейности Дана рассмеялась. Обед стыл на тарелках нетронутый как глубины пустыни Сахары. Его еле заметный певучий акцент и легкие вздохи заставили ее улыбнуться. Он был красив и молод, к тому же ухаживал за ней. Почему бы и нет?

– Артур, скажи прямо, ты хочешь меня пригласить куда-то?

– Сначала ответь на мой вопрос. Это важно, – молодой человек не отрывал от нее карие глаз в надежде заметить обман, если он будет.

– Нет, я свободна и не против провести с тобой Рождество, – Дана взяла вилку и попробовала уже остывшую котлету под деланным пристальным взглядом своего спутника. Оказалось, котлета и в Швеции котлета.

Князь Юсупов направлялся к дому на всех парах. Бабушка звонила ему еще днем, но он ужинал со старым знакомым, по странной случайности оказавшимся в Москве, поэтому их разговор ограничился 20 секундами. Водитель, с радостью принявший разумную скорость, выбранную молодым хозяином, улыбался чистым праздничным дорогам центра столицы.

Джен писала без устали, отчего Феликс раздраженно перевернул телефон экраном вниз и уставился в окно. Он не разрешал себе думать о том, сколько времени его невеста проводит в соц сетях. За два года отношений он так и не разрешил выставить на публику их снимки. Он не любил фотографироваться. У него не было ни одного снимка Джен или с Джен. Это лишние сантименты, не свойственные его характеру. Он же помнит ее лицо, зачем хранить его отдельно от владелицы?

Общий снимок. Даже папарацци не сделали ни одного. Почему? Эту тайну Феликс хранил глубоко внутри даже от самого себя.

Анна Феликсовна вдохновленно порхала по дому, бесшумно, как и всегда. В ее воображении всплывали картины прошлого, старого Парижа с папиными маскарадами. Несомненно, эти вечера были самыми блистательными не только в стране, но и во всей Европе.

Мама наряжала ее в дорогое платье в пол, отдавая дань ушедшей моде. Послевоенные голодные годы их не коснулись, но нажившихся на чужом горе новых богачей Юсуповы в дом не пускали. Папа следил, чтобы его семью окружали не просто богатые люди, а знатные. Во Франции с этим проблем не было, поэтому Париж ликовал. Князья Юсуповы гуляли по-русски шикарно, не думая о деньгах. Даже самые почтенные семьи после войны затянули пояса, стали скромнее или более скрытными.

Феликс Феликсович своего достатка не стеснялся, демонстрируя его на каждом шагу, восхищая молодых девушек и ущемляя молодых мужчин. Его жена, как и дочь, не чаяли в нем души. Ходили по дому на цыпочках, пока папа не проснется. Это несмотря на тот факт, что его отдельная спальня была в самом дальнем крыле, и он почти никогда не выходил раньше обеда. Завтраки ему подавал слуга, который отличался молчаливостью. Никто не знал, чем он занимается и сколько времени на что тратит.

Для Анны Феликсовны он был самым близким и самым далеким членом семьи. Маленькая девочка усердно училась, чтобы папа позвал ее к себе в опочивальню и позволил провести немного времени с ним. Какая-то необъяснимо больная любовь окружала его всю жизнь. Анна Феликсовна оплакивала потерю отца до сих пор, каждый день скучая по уверенной поступи его дорогих ботинок.

– Ты очень похож на прадеда, Феликс, – бабушка обняла внука, он был напряжен. – Что случилось?

– Кай опять просил денег, – Юсупов элегантно сбросил с плеч шикарный пиджак в тонкую полоску. – Всего несколько миллионов евро. Уверял, что в этот раз озолотиться, мои деньги вернулись бы троекратно.

– Ты дал? – она смотрела как внук наливает виски и садится в большое кресло с надменной улыбкой, вернувшей ее в детство.

– Конечно, нет. Никто не заслуживает второго шанса. Надо было пользоваться первым, – молодой человек взглянул на задумчивое лицо Анны Феликсовны и решил, что разговор о деньгах стоит прекратить. – Почему ты вспомнила прадеда? Я же ничего не забыл?

– Нет, просто ты всегда напоминаешь мне его.

– Знаю, ты говоришь об этом постоянно, с самого детства, – Феликс так и не решил, как относится к этому сравнению, поэтому всегда реагировал нейтрально.

– Как считаешь, поэтому ты стал таким? – ярко зеленые глаза смотрели на тлеющие поленья в камине. Вопрос был риторическим, но она видела свою вину в ожесточении внука.

– Смотря что ты имеешь ввиду? Чем я тебя расстроил, бабу? – почти незаметные английские звуки проскальзывали в его речи, отчего Анна Феликсовна тяжело вздохнула.

– Когда вы в последний раз виделись с Дженнифер? Вы вообще хоть иногда проводите время вместе? Как ты сделал ей предложение? – ответы были ей известны, но, может, стоило еще раз напомнить внуку о скудности его личной жизни.

– Мы виделись в прошлом месяце. Мы проводим время вместе, как ты выразилась иногда. Я не делал ей предложений, мы вместе решили, что время пришло, бабу, ты хорошо это знаешь.

– Да, она надавила на тебя…

– Никто не может надавить на меня, тебе это хорошо известно, – его голос был все таким же отстраненным и ровным. – Бабу, я знаю, что тебе не нравится мой предстоящий брак. Ты считаешь, что семью нужно строить на страсти, но сама выбрала не сантехника. У меня мало свободного времени, Джен относится терпеливо к этому обстоятельству. Она понимает, что сейчас мы редко бываем вместе, но после свадьбы будем видеться чаще.

– Это даже звучит смешно, – Анна Феликсовна усмехнулась и грустно посмотрела на внука. – Не будем спорить в сочельник. Но, пожалуйста, не называй отношениями связь с женщиной, которую ты наверняка даже не целовал ни разу.

Феликс оставался невозмутимым. Бабушка попала в точку, их с Джен не связывало ничего физического, ничего эмоционального. Но для семейной жизни это совершенно не важно. Он отпил виски и спросил о завтрашней вечеринке, пытаясь закрыть давно надоевшую тему. Анна Феликсовна с воодушевлением рассказала о своем новом организаторе, некой Авроре. «Богиня утренней звезды», – подумал князь. Оригинальное имя. И тут же забыл это обстоятельство.

5 глава.

Рождество ступало по улицам легким шагом. Неторопливые прохожие, разнеженные длительными каникулами, лениво заглядывали в уже открытые магазины. Наслаждение прохладным воздухом и трепетом предстоящего праздника коснулось Аврору лишь слегка, по дороге от метро до знаменитого особняка в Харитоновском переулке.

Девушка весело подмигнула дежурному охраннику, но тот остался хладнокровен ко всем вспышкам оптимизма. Несмотря на повторное посещение, ее все равно проводили до порога, дождавшись, пока Светлана впустит гостью внутрь.

– Анна Феликсовна уехала, – женщина была все с такой же тугой косой, медленно покачивающейся в такт подола ее прямого платья ниже колена. – Здесь бальный зал, праздник будет тут. Декоратор с рабочими приехали десять минут назад. Туалет прямо по коридору, по соседству с комнатой, где можно переодеться.

Светлана исчезла, как только втолкнула Аврору в двери. Это было отдельное крыло, не касающееся хозяйских владений. Грамотная старинная планировка. Бал продолжается, хозяйка спит. До заветных кабинетов незамеченным не пробраться.

Зал представлял собой комнату гигантских размеров с высоченными потолками и морем света. В таких помещениях легко почувствовать себя особой голубых кровей. Коридор в спальни и туалеты был аккуратно закрыт в дальнем углу, ровно настолько, чтобы не бросаться в глаза и не выходить из виду.

Декоратор, мужчина лет 40 с тоненьким шарфиком, небрежно лежавшим вокруг шеи, явно бросал вызов обществу обтягивающими брюками и ярко розовой рубашкой. Он то и дело закатывал глаза от того, как необразованные рабочие портили его гениальный замысел. Аврора вздохнула, представляя каких усилий ей будет стоить тактичное общение с этой дивой.

– Добрый день, – девушка представилась, но мужчина даже не обернулся. Она заранее спросила, кто будет декоратором. Если уж ей не доверили самой выбрать себе напарника, стоило разузнать о нем побольше.

Это был Василий Ивановский, член почетного клуба королевских дизайнеров его величества Пафоса. После определенного этапа популяризации данной профессии, на каждом шагу можно было найти именитого специалиста с многочисленными регалиями и тонким вкусом. Самое главное, что современная мода позволяла называть стильным что угодно, позиция «я художник, я так вижу».

Были среди таких экземпляров дилетанты и мастера, вынужденные играть по правилам, дабы не затеряться в толпе. Среди богатых людей тоже были и те, кто видел красоту, и те, кто не заметил бы Айвазовского среди скульпторов. Поэтому без хлеба никто не остался, а вот масло получали самые находчивые или талантливые.

Василий Ивановский относился к мастерам, которые считали эксцентричность – основной чертой гения. Эта маска так долго находилась на его лице, что в конце концов приросла намертво.

Он не замечал не только тех, кто ниже него по статусу, но и тех, кто выше. Для него весь мир был сборищем невежд, которые не в силах отличить богомола от кузнечика. За свою не такую уж короткую жизнь он четко усвоил, что гениев выбирают сильные мира сего, остальные просто соглашаются с внедренной позицией. Но конечно, каждый отдельный индивид считает себя истинным ценителем искусства, оперирую в диалоге цитатами из Интернета или журнала.

Аврора точно знала, что к такому человеку можно прийти только со своей позицией, которая бы не оскорбляла его собственного шедевра, естественно.

– Попробуйте изменить цвет некоторых тканей на Марсалу, – девушка соблюдала дистанцию, обронив это между делом.

– Какие еще рекомендации будут у госпожи Организатора? – Василий смерил ее ледяным взглядом, от которого у другого человека пошла бы дрожь в коленях, но Аврора даже не повела бровью.

– Цвет мокрого асфальта подобран прекрасно, – Бруни собиралась уйти, радуясь, что он хотя бы понимает, кто она, что уже само по себе победа.

Помедлив всего секунду, Ивановский окликнул ее. Он никому не позволял вмешиваться в свою работу. Но ведь идея неплохая. Вместе они решили пустить цвета в паре, один обвивал другой, словно молодая возлюбленная своего тайного любовника.

Хозяева не поскупились на живые цветы, поэтому мастер украсил античные вазы кремовыми розами. В вопросе декораций важно не переборщить с элементами.

Анна Феликсовна вошла в бальный зал уставшей от поездки, но бодрой от предвкушения маскарада. С трудом ей удалось найти подходящую модель платья. На женщин определенного возраста наложена масса табу в гардеробе, что сильно усложняет выбор. Но для своих лет, княжна Юсупова сохранила отличную фигуру и банковский счет, позволяющий не смотреть на цену, а исключительно на качество.

Комната была готова, Василий Ивановский не удостоил ее встречи, передав горячие приветы и извинения по поводу срочного отъезда по делам в офис. Анна Феликсовна не обижалась, ей нужен был результат, которого она добилась. Комната из прошлого века, не тронутая реконструкцией новой хозяйки, теперь напоминала резиденцию английской королевы, с которой у княжны были достаточно теплые отношения.

– Где Аврора? – Юсупова нашла домоправительницу, которая неторопливо расхаживала по коридору.

– Готовит сюрприз в саду, попросила никого не пускать. Даже вас, – Светлана находила такие указания возмутительными, но хозяйке, кажется, это нравилось. – Эта девочка уж больно шустрая. Командует тут всеми.

– Это ее работа, – Анна Феликсовнатерпеливо улыбнулась. – Она же организатор, следит, чтобы все было в порядке.

– Я и сама могла проследить за всем, денег не надо бы было тратить, – женщина все еще недовольно бубнила под нос, княжна хихикала сзади, по-матерински опустив руку на ее худосочное плечо.

Если заснеженный сад был не самой прекрасной частью дома, то точно входил в топ-3. Аврора предусмотрела сложности, которые затрудняют реализацию ее плана, но волков бояться – в лес не ходить. Разобравшись в тонкостях электроники, девушка обсудила с рабочей группой каждую деталь и радостно ждала одобрения. Время шло, прораб недовольно шмыгал носом. Было холодно, сыро, неудобно. Но важнее всего, что мужчина, сделавший окном в мир своего единственного друга – телевизор, не понимал, по кой черт тратить столько сил и денег на какие-то финтифлюшки?

Пока весь дом Юсуповых был наполнен посторонними людьми с отличным вкусом и не очень, Феликс Феликсович брифинговал брата в вопросах управления центром.

– И последнее, хитрая тонкость, – молодой человек поднялся с кресла, одернув и застегнув пиджак. – Мне не нравится, как ты смотришь на секретаршу, Артур.

– Пожалуйста, ставь ударение правильно, – фон Нирод взмолился, пытаясь отстоять свое хилое право на самостоятельность.

– Артур, – Феликс демонстративно произнес имя брата на свой манер, не оставив ему шанса на борьбу. – Она симпатичная, конечно, и все такое. Но это не твой уровень.

– Какой еще уровень? Мы живем не в Средневековье! Я не принц, она не рабыня! И вообще, мне нет никакого дела до администратора офиса, – парень отвернулся к окну, пытался обуздать свои эмоции. Почему ему вечно указывают, что и как делать? Он взрослый мужчина и способен ответить за свой выбор. Сам.

– Ты совсем как ребенок, – князь Юсупов сел на краешек стола, слегка поправив брюки. – Наивный, чистый, непорочный. Ты не знаешь, какие бывают люди, Артур. У нее нет денег, а очень хочется. Ты молод, хорош собой и влюбчив. Но я не позволю неравного брака в своей семье. Поэтому не зажигай спичку возле заправки.

Артур хотел возразить, высказать свою позицию, но на его плечо легла твердая рука и он понял, что спор окончен. Несмотря на все плюсы тесных семейных связей, существует достаточно весомый минус: все считают возможным лезть в твою личную жизнь и принимать за тебя решения. Особенно, если ты младший брат. Особенно, если над тобой Феликс Феликсович Юсупов.

Черная просторная машина домчала князя до особняка, не прошло и 30 минут. Водитель сохранял молчание и искренне радовался такому раскладу. Старший внук хозяйки не был его любимчиком, но и не раздражал присутствием.

– Добрый день, бабу, – Феликс вошел в столовую и замер на пороге. За столом сидела та самая девушка, которая залезла в кабинет Артура на открытии. – А ты что тут делаешь?

– Феликс, это наш организатор, Аврора. Не заставляй меня краснеть, пожалуйста. Поздоровайся, – женщина посмотрела на внука с таким разочарованием, что он тут же смирно кивнул и сел на любимое место.

Никто не в силах был прервать молчание. Аврора сидела под злобным взглядом Юсупова и кусок то и дело застревал у нее в горле. Анна Феликсовна чувствовала напряжение в воздухе и понимала, откуда растут ноги: барские замашки Феликса.

– Дорогая, расскажи ему про свою задумку. Ну же, не стесняйся.

– Будет бал-маскарад, – девушка старалась говорить нейтрально, но голос ее дрожал, как хрустальный бокал на корриде.

– Как оригинально! – Феликс заметил суровый взгляд бабушки и прикусил язык.

– По-моему, нет ничего лучше классики! – ее ласковое одобрение заставило Аврору улыбнуться. – Между прочим, эта девушка организовывала открытие центра Артура.

– Я знаю, – карие глаза молодого человека стали отстраненными. Тон будто он читает еженедельную газету. Это одна из непроницаемых масок. – Мы познакомились, когда я поймал ее в кабинете генерального директора. В шкафу. Напомните, что вы там забыли?

– Я уже сто раз говорила, что зашла из любопытства. Там не было личных вещей или людей…

– Да, – он был спокоен, резал стейк демонстративно. – Конечно, я все помню. Легко узнать, что кабинет не обжит, если облазить все полки и ящики. Надеюсь, это вас не разочаровало?

Анна Феликсовна кашлянула. Это говорило о том, что ее терпение на пределе, и она вот-вот сорвется.

Обед они доели молча. Феликс удалился в свои покои, не желая спускаться до праздника. Анна Феликсовна извинилась за резкость внука и тоже поднялась в спальню, чтобы отдохнуть перед бессонной ночью. Чтобы быть бодрой в таком возрасте, она соблюдала ритм жизни ребенка: спала много, двигалась много, смеялась много.

Аврора проверила готовность оборудования и персонала и позволила себе зайти в комнату, отведенную для нее рядом с бальным залов. Ее душила обида за то, что она вынуждена терпеть такое обращение и за то, что не в силах контролировать свой страх перед князем. На кровати у девушки лежало роскошное серебристое платье в пол и резная маска. Ее руки еле-еле коснулись струящейся ткани, отчего голубые глаза наполнились бликами сияния. Никогда в жизни она не видела ничего подобного, не трогала, не ощущала. Ей захотелось надеть его прямо сейчас, но гордость не позволяла принять такой подарок, пусть даже на вечер. Нет ничего дороже чести.

Маленькая записка возле вешалки гласила:

«Моя дорогая,

Прошу Вас оказать мне услугу и надеть этот наряд вечером. Мне кажется, вы будете в нем ослепительно прекрасны. Будьте добры, хоть немного отдохните.

С уважением,

Княгиня А. Ф. Юсупова»

От такого предложения просто нельзя отказаться. Еще пару секунд девушка мялась на месте, не решаясь дотронуться до вышитого лифа. В дверь постучали. Оказалось, Анна Феликсовна по-настоящему пригласила своего организатора на бал. Девушка-стилист довольно осмотрела свою клиентку, и прицыкивая языком от удовольствия, пообещала, что это будет чистой воды шедевр.

6 глава.

Вечер ронял упругие кусочки снега под пристальным взглядом полной луны. Гости ступали по двору Юсуповых ровной шеренгой, сохраняя дистанцию. Удивительно красивые круглые фонари создавали блики на белоснежном покрывале, воздух дрожал морозными каплями. Мужчины в дорогих смокингах под черными прямыми пальто были похожи на пингвинов, одного не отличишь от другого. Их безразличные глаза были разных цветов, покрыты черными масками, но Аврора и через стекло своей временной комнаты чувствовала, что от их взглядов мурашки по коже бегают сильнее, чем самой студеной зимой.

Женщины вырядились явно ради друг друга. Они покачивали бедрами, незаметно осматривая соперниц, то и дело недовольно фыркали. Их платья спадали на выложенную камнем дорожку, они брезгливо одергивали подол. В дверь постучали.

– Гостей проводили в бальный зал, вам стоит выйти, – Светлана была недовольна шумихой в доме и тем, что наемную сотрудницу разрядили как гостью. Работа – не отдых. Либо занимайся делом серьезно, либо не занимайся им вовсе, так говорила героиня «Служебного романа».

– Мне так страшно, – Аврора обернулась, в ее голубых глазах стояли хрустальные слезы. Еще никогда ей не приходилось показывать свои слабости постороннему человеку, но сейчас она не могла заставить себя сойти с этого места в мир равнодушных богачей. – Они просто акулы, готовые разорвать меня за любую ошибку.

– Конечно, они акулы, – Светлана нехотя закрыла дверь и села на кровать, похлопав по месту рядом. Аврора подчинилась. – Такие деньги, такую власть не получают даром. Бог дал, Бог взял. Все мечтают быть этой самой золотой молодежью. Швырять бумажки из окна дорогой машины в лицо людям, которые за них свое здоровье оставляют на работе.

– Я не…

– Помолчи, – Светлана вздохнула и продолжила. – В общем, ничего тут завидного нет. Я за несколько месяцев поняла, что почти все они друг друга ненавидят, да и личности так себе. А не общаться с ними нельзя, светский круг, связи, обязанности. И вот смотри на их чванные рожи, корми, улыбайся. Тьфу.

– Но ведь Анна Феликсовна не такая, она хорошая.

– Да, она не такая. Но она одна в толпе других, таких, – Светлана с прискорбием подумала, что эта девочка до ужаса наивная. Княгиня, несмотря на все свои достоинства, была упрямой баловницей, каких еще поискать, и только слепой мог этого не заметить. – Запомни, они проглотят тебя и не подавятся, потому что человеческая жизнь для них ничего не значит, кроме собственной, естественно.

– Это вы так меня успокаиваете?

– Помолчи, – женщина взяла молоденькую ручку с тоненькими колечками. – Выйди туда и сделай то, что должна. А потом возвращайся в свою спокойную, размеренную жизнь и больше никогда не соглашайся на такие предложения. Пусть Бог хранит тебя от барской злости. И от барской милости, – Светлана прикрыла глаза, перекрестилась. Аврора все еще сидела возле нее. Женщина взглянула на нее с раздражением, нужно уметь вовремя уйти. – Ты долго собираешься сидеть со мной? Там уже ищут тебя, наверное.

Феликс появился на лестнице в сопровождении Анны Феликсовны, он предоставил ей руку, обтянутую темным синим пиджаком. Княгиня была одета в платье того же цвета, закрытое и длинное. Ее прическа была все такой же тугой, украшенной тем же гребнем с сапфирами в тон к увесистым серьгам оригинального плетения.

Раздались аплодисменты, и гости приблизились, чтобы побыстрее поздороваться с хозяевами вечера. Юсупов одаривал высокопоставленных гостей традиционной улыбкой, позволяя бабушке вести активный диалог. Сам он с трепетом искал в толпе Артура, потому что чуял беду за версту. Эта секретарша не просто так появилась, в лучшем случае ей нужна доля имущества, в худшем – она опозорит парня перед общественностью, и вся их семья станет посмешищем. Нет, такого он не мог позволить.

Достав телефон, он нашел в вызовах знакомый номер и нажал на трубку. Перед ним тут же появился веселый пират, Феликс демонстративно закатил глаза и обнял брата.

– Кто еще мог так вырядиться на Рождество?

– Так это же маскарад! – фон Нирод покрутился, чтобы показать все прелести своего наряда. – У меня даже бутафорский пистолет есть!

– Ты один или пригласил кого-то из друзей? – карие глаза блистали испытывающим светом, они оба знали, о ком вопрос.

– Феликс, я всегда в компании своей шизофрении, – граф подмигнул и побежал к бабушке. Он не хотел продолжать тему.

Гости, пресыщенные дорогими приемами, двинулись в бальный зал. Их разогрели крепкими коктейлями, чтобы облегчить работу ди-джею. Играла легкая музыка, вся обстановка располагала к неформальному общению, появился ведущий.

Анна Феликсовна отметила, что Артур активно поддерживает программу мероприятия, а приглашенные туго, но раскачиваются на веселье. Хорошо зная своих знакомых, княгиня искренне удивилась такому удачному празднику. Правда она так и не смогла отличить генерал-лейтенанта от генерал-полковника, все были на одно лицо, кроме ее маленького внука, конечно.

Серебристое платье, приготовленное в спальне, так и не попалось Юсуповой на глаза. Ее идеально ровная спина проплыла, не касаясь, мимо увлеченных гостей. Она нашла своего организатора в углу, где та активно разъясняла что-то официантам.

– Выглядите бесподобно, – Анна Феликсовна заметила, как девушка обернулась. На ней была переливающаяся резная маска, которая проигрывала ярким голубым глазам с черной подводкой. – Хотела сказать спасибо, все отлично.

– Это еще только начало, лучшее впереди, – коснувшись тронутой временем руки пальчиками в обтягивающей длинной перчатке, Аврора улыбнулась.

Женщина кивнула и растворилась в толпе, кажется, направилась к столику мэра. Девушка наблюдала за ней с неподдельным восхищением.

Прошло несколько часов безудержного веселья, пока Артур фон Нирод решил, что пришло время раствориться. Незамеченным он пробрался к выходу, разбудил Виталия. Они устремились вдоль улиц к спальному району Москвы за Даной. В машине молодой человек стянул наряд клоуна и под шутки водителя натянул джинсы и свитер. Так ему было привычно и спокойно.

Дана вышла на улицу в черном обтягивающем платье, от которого у Артура остановилось сердце. Ее бордовое пальто было расстегнуто, а короткие ботинки заставляли ее выглядеть слишком беззащитной для такого снега. Она запрыгнула в машину, слишком близко к взволнованному парню.

– Я уж думала, ты не приедешь, – подведенные глаза блеснули в полумраке салона, отчего Артур моментально прижался к ее красным губам своими, дрожащими, и тут же отпрянул.

– Извини, – смущение обуревало его, но он не хотел выглядеть глупым мальчишкой, не с этой женщиной.

– Ничего, – ее поразила молния, если бы она была на ногах, они бы подкосились. – Куда поедем?

– Я не одет как мужчина, который пойдет в ресторан. Ты не одета как женщина, которая пойдет в бистро. Что же нам делать? – непонятно почему, но он надеялся напроситься в гости. Артур представлял, как прижмет ее к стене в полумраке квартиры, как потом они будут есть лапшу из коробочек в пижамах. Идеальный ход событий.

– На Новых Черемушках есть итальянский ресторан «Il Pittore». Туда пустят и в твоем свитере, и в моем платье. Я страдаю от жажды, мне нужна рюмочка лимончелло, – девушка откинулась на сиденье, позволив колыхнуться груди.

Артур не сомневался, что сделает все, что хочет эта женщина. Нужен ужин? Будет ужин. Нужен ликер? Будет ликер. Ради доступа в ее жизнь, он готов был поступиться своими желаниями, такими несвойственными для его натуры.

В это время князь Юсупов успел отделаться от надоедливого посла Германии, и перекусить. На таких вечерах он не задерживался дольше двух часов: этого достаточно, чтобы наладить нужные связи и недостаточно, чтобы перейти грань приличного общения. Он осмотрел толпу гостей, цокая в душе. Жена министра экономики во всю флиртовала с адмиралом, перебрав коньяка. Тот был не против, все знали, что чиновник давно увлечен актрисой среднего уровня и статуса и на жену смотрит только, когда ее папа-банкир переводит очередные акции на ее имя. Если бы не ее отец, разве на эту мегеру кто-то бы взглянул?

Феликс улыбнулся, обходя узкий кружок врачей, которые страстно спорили на никому непонятную тему. Эти люди всегда пользовались уважением и всегда держались вместе, говоря только на им понятном языке.

Аврора показалась словно из пелены дождя, в голове пробежала мысль, что это мираж. Ее каштановые волосы были уложены в небрежную прическу, которая позволяла представлять, как локоны упадут на плечи, если дернуть за нужную шпильку. Яркие голубые глаза прикрывала тонкая ажурная маска, лежавшая на маленьком курносом носике, пухлые губы в алой помаде манили совершить роковую ошибку, что уж говорить об аппетитных формах под тончайшей серебристой тканью. Князь стоял как вкопанный, любуясь то и дело показывающимися ямочками на ее щеках.

Сердце мягко сжало в тиски, девушка интуитивно сфокусировала взгляд. Это был Юсупов, по ее коже побежали мурашки. Он выглядел необычно: мягче, красивее. Аврора просчитывала куда бы убежать, но он словно очнулся от сна и двинулся в ее сторону. Сколько возможностей улизнуть!

Ведущий пригласил всех выйти во двор и Бруни выдохнула. Настало время сюрприза, она протиснулась вперед, дежурный техник кивнул, выражая готовность.

Гости смотрели по сторонам, разгоряченные алкоголем и прикрытые дорогими мехами и тканями. Малоизвестная группа завела трек «Moon river», сверху кружились в воздушном танце конфетти, огни зажигались в самых разных фигурах. Магия заставила кавалеров пригласить на танец своих дам, отчего организатор мягко улыбнулась. Нет ничего лучше классики.

– А ну иди сюда, – Феликс прижал ее к себе, отчего теплая волна пробежала где-то в районе груди, но он крепко держал себя в руках, раскачивая Аврору как куклу в танце. – Не сопротивляйся, я тоже не горю желанием трогать тебя руками.

– Тогда зачем все это? Отпустите, мне пора домой, – девушка попыталась вырваться, но безуспешно. Что-то в его карих глазах было такое, что заставило сдаться. Это всего лишь танец под одну из лучших мелодий всех времен. – Нас видят все.

– Все увлечены партнерами или напитками внутри, не переживай, – он смягчил хватку и аккуратно покружил Аврору, вернув к себе в руки. – Я хотел спросить тебя кое о чем.

– Слушаю.

– Что тебе нужно от нашей семьи? – Юсупов не среагировал на ее яростный взгляд, решив, что это отличная тактика. – Не надо строить из себя святошу. Ты надеешься меня увлечь?

Девушка встала на месте. Ей хотелось дать ему пощечину, чтобы он подавился своим английским акцентом и этой ухмылкой. Столько слов пылало в ее голове и почти ни одного цензурного.

– Да кем ты себя возомнил! Да кто ты такой! Принц Гарри? – она фыркнула и вошла в зал через широкие двери, Феликс схватил ее за запястье и завернул руку за спину.

– Нет, я намного лучше и знаю об этом. А еще я знаю, что такие хорошенькие простушки «неожиданно» появляются в жизни таких, как я, снова и снова. Я похож на простака?

Слезы не вовремя подступили к горлу, Аврора прикусила губу, чтобы не разрыдаться.

– Ну, не надо играть в невинность! – он был холоднее льда, жестче чугуна. – Я на такое не попадусь. Поэтому забирай свои деньги за праздник и возвращайся в свою ничтожную жизнь девочки, которая расстилает ковер под моими ногами, если крупно повезет.

Аврора молилась, чтобы ни одна слеза не скатилась с ее глаз. Это унижение она перенесет стойко, глядя в лицо врагу.

– Я и не собиралась задерживаться тут дольше положенного, потому что ваше лицо как яд отравляет мою жизнь. Думаете, раз у вас есть деньги и статус, вам можно все? Нет, дорогой князь, найдется проблема и на вашу голову.

– Осторожно с выражениями! – Феликс хотел разорвать ее на месте, растоптать, уничтожить. – Я могу разозлиться и подрезать твои крылья!

– Да, – она самодовольно улыбнулась, готовясь нанести удар. – Подрезать вы можете, а подарить? Хоть кого-то можете сделать счастливым? Или проще быть костью в горле любого встречного?

В дверях застыла Анна Феликсовна, недовольно кашлянув. Молодые люди сразу сделали несколько шагов друг от друга и уперлись глазами в пол.

– Мне неприятно это говорить, но наш водитель Виталий уехал с Артуром по делам. Я звонила ему только что.

– Не переживайте, я вызову такси.

– Нет, – княгиня была настроена решительно. Она никогда не нарушала своего слова и не собиралась делать это теперь. – Тебя отвезет Феликс на своей машине.

Видя настрой бабушки, Юсупов не стал возражать. Он молча вышел во двор, чтобы прогреть движок. Внутри все кипело. Как эта девка посмела так с ним говорить, какого черта? Последнее слово будет за ним, оно будет за ним.

Оливковый пуховик на будничную одежду. На Авроре все еще была праздничная прическа и макияж, но магия исчезла вместе с моментом. Они сели в белый ягуар, не проронив ни слова. Девушка пристегнулась под пристальным взглядом Анны Феликсовны. Женщина стояла у окна и внимательно смотрела на пар, идущий из ушей ее внука и организатора. Жутко хотелось смеяться, потому что они вели себя как дети: ругались, цеплялись, не видя, что уже получили в лоб стрелу Амура. Такая быстрая трактовка приходит с возрастом и опытом. Княгиня вспомнила первые месяцы их знакомства с Дмитрием Ивановичем и захихикала.

Феликс знаком показал охраннику на ворота и те открылись, он уже заготовил разоблачительную речь для барышни.

– Остановите, пожалуйста. Я выйду и дойду пешком, здесь рядом, – Аврора села в одну машину с этим типом, только из-за княгини, которая заплатила ей большие деньги за Рождественский прием, но она не собиралась и правда с ним ехать до дома. Ворота за ними закрылись, значит теперь можно перестать лгать.

– Нет, – он старался обуздать свое возмущение.

– Почему? Я вам неприятна также, как и вы мне. Остановите машину!

Прибавив газ, он заблокировал двери и спокойно смотрел вперед, не вникая в ее вопрос. Нельзя дать слово, а потом забрать его. Он сказал, что отвезет ее и даже если бы она была воплощением ада, она бы доехала с ним прямо к Лимбу. Аврора непонимающе отвернулась.

– Я не хочу больше видеть твое лицо. Если бабушка будет предлагать тебе хорошие деньги – откажись. Я дам вдвое больше. Договорились?

– Оставьте себе свои бумажки, мне они ни к чему. Я больше ни за что не соглашусь на работу, где хотя бы издалека можно будет увидеть вас, не переживайте, господин Юсупов, – ее дом был совсем рядом. Аврора чертыхалась внутри и ждала, когда уже придет конец ее пути.

Машина остановилась у единственного подъезда, украшенного голубым камнем и массивными белыми статуями, на Мясницкой улице, и девушка выскочила из машины, как только услышала щелчок отключения блокировки. Князь окликнул ее, закрывая ягуар. Аврора удивленно уставилась на то, как он приближается, хотя хотела бежать со всех ног, закрыть дверь подъезда и выдохнуть, наконец.

– Я провожу.

– Не надо.

– Это не вопрос, – легкое движение руки с просьбой последовать вперед. Его воспитание не позволяло оставить девушку одну ночью, даже такую неприятную. Он взял на себя ответственность за нее.

Молча они поднялись на лифте на 4 этаж. Напряжение едва не повредило тросы старой конструкции. Аврора нащупала массивную связку ключей в сумке и щелкнула замком. Феликс стоял лицом к стене и спустился, как только двери закрылись.

По дороге домой он снова и снова проигрывал раздражающее лицо организатора и выражал благодарность высшим силам за то, что это была последняя их встреча.

В это время Виталий подвез слегка захмелевшего графа фон Нирода с дамой к обшарпанному дому на окраине, напоминавшему муравейник. Дана, разгоряченная лимончелло, то и дело заходилась смехом от глупых попыток кавалера рассказать удивительную историю.

– Мы приехали, – водитель кашлянул и вышел покурить на улицу. За время работы в этой сфере, он четко уяснил, когда стоит покинуть зону видимости и слышимости.

– Спасибо за вечер, – Дана ждала, что Артур начнет напрашиваться в гости, но он только смотрел на нее удивительно глубокими карие глазами. Если бы его взгляд был другим, она бы предложила ему подняться. – Увидимся.

Девушка сделала попытку выйти из машины, но Артур, собрав волю в кулак, притянул ее к себе и поцеловал со всей страстью, накопившейся за вечер. Жадное касание губ сопровождалось крепкими объятиями.

Звонок от Феликса резко вернул парочку в реальность.

– Алло, – Артур пытался восстановить сбившееся дыхание, сердце пульсировало в ушах.

– Ты где? Все в порядке? – князь Юсупов воспользовался обеспокоенным голосом. Брат что-то пробормотал о важной встрече, он не поверил ни одному его слову. в глубине души была уверенность, что эта секретарша пустила корни. – Я жду тебя дома, возвращайся.

Артур неохотно попрощался с Даной, но та кивнула с пониманием. Виталий вернулся в машину, и они двинулись в сторону особняка.

Феликс смотрел на горящие поленья и маленькими глотками цедил шотландский виски. Беспокойство, которое не давало ему спать, он связал с девушкой своего брата. Наивностью легко воспользоваться, но Артура есть кому защитить. Однако в лобовую атаку не пойдешь, он по-детски упрям. Из России его тоже не увезешь.

Разблокировав телефон, Феликс набрал номер своего дяди Карла. Он знал, что найдет в его лице соратника, поэтому без стеснений обрисовал ситуацию. Тот долго возмущался, а потом согласился, что пора навестить Анну Феликсовну в Москве, и как можно скорее. Юсупов отключил телефон, несмотря на пропущенные от Джен. Его охватила грусть и мимолетная мысль о том, как просто быть обычным парнем без ответственности и обязательств, делать, что хочется и обнимать простую девушку, носящую пуховик.

7 глава.

Москва укуталась в снежные бури, как в дорогую шубу. Артур, привыкший к суровой зиме, радовался как ребенок. Свою ошибку первой встречи с Россией он исправил, поэтому уже чувствовал себя своим.

За последнюю неделю они с Даной сходили на 3 свидания и сказать честно, он не мог оторваться от своего администратора. Несмотря на попытки быть серьезным, он то и дело срывался на улыбку, вспоминая их страстные поцелуи или смешные бесяшки. На грядущие выходные Артур заказал домик в глухом лесу недалеко от МКАДа и попросил свою девушку ничего не планировать. С ума сойти, у него есть девушка!

Князь Юсупов видел перемены в брате, но вел себя сдержанно. Его отец Карл заканчивал дела и должен был вот-вот положить конец этой истории. Александра Дмитриевна Орлова, мама Артура, была такой же упрямой и наивной, поэтому ее присутствие лишь укрепило бы волю влюбленного. А вот Карл фон Нирод – человек жесткий и непримиримый во всем, что не касалось его жены. Кровь – это то, что было важнее даже денег, Феликс был уверен, что не будь его тетя княжной, муж бы не посмотрел в ее сторону.

За завтраком Анна Феликсовна объявила, что сегодня старый Новый Год, и она намерена устроить небольшой ужин для всех.

– Сколько еще у русских праздников в январе, бабу? – Феликс все также ел овсянку по утрам, не обращая внимания на заваленный выпечкой стол.

– Еще крещение в ночь с 18 на 19, – княгиня умилительно смотрела на витавшего в облаках Артура, поглощенного телефоном. – Ты тоже русский, Феликс, не забывай об этом. Вообще, я постоянно слышу твое недовольство Россией, но ты до сих пор не уехал.

– Я решил провести здесь пару месяцев, помочь с центром, – он цокнул на брата, но тот так и не оторвался от экрана. – Хотя, кому это интересно?

– Мне интересно, дорогой, – женщина погладила изображение Битлз на футболке и чуть колеблясь, положила на тарелку очередную булочку с творогом. – С приезда я набрала тут 5 кило, можешь представить? Не могу оторваться от всяких вкусностей!

– А стоило бы, – Феликс посмотрел на закатившую глаза Анну Феликсовну обеспокоенно. – Бабу, в твоем возрасте нужно быть внимательной к здоровью. Есть легкую пищу, меньше двигаться, посещать врачей. Ты про все забыла, увлеклась исторической Родиной. Тебе не кажется, что всему хороша мера?

– Мера – это не мое, – княгиня сделала большой глоток черного кофе, демонстративно прикрыв зеленые глаза от удовольствия. – Я знаю, ты просто заботишься обо мне. Но не забывай, что я твоя бабушка, в трезвом уме и доброй памяти. Это моя жизнь, поэтому я сама буду решать, что и как делать. Не обижайся, дорогой, но я лучше умру на два года раньше с бокальчиком хорошего вина в руках под бодрый трек Металлики, чем раскисну и буду вести себя как рухлядь, мерящая давление каждые полчаса.

Феликс хотел возразить, но бабушка жестом показала, что разговор окончен.

Светлана вошла в столовую, грустно качая головой. На вопросительный взгляд Юсупова, женщина кивнула в сторону Анны Феликсовны и вышла.

– Бабу, что происходит? У тебя есть тайны от меня?

– Ничего значимого, – женщина помедлила секунду и продолжила. – Я не могу найти рубиновое кольцо, которое так любил твой дед. Оно просто исчезло.

– Как давно ты обнаружила пропажу? – Феликс подозрительно придвинулся к столу, его мысли заполняли обвинительные акты в сторону одного конкретного человека.

– Утром после Рождества, – княгиня придала фразе небрежность. Она хорошо знала, что внук не оставит это дело просто так, поэтому попыталась смягчить ситуацию. – Я совершенно не помню, в какой шкаф засунула его. В конце концов, это просто вещь. Они теряются, так бывает. Может, это Домовой?

Светлана, которая аккуратно накрывала крышкой горячую выпечку, чтобы та не засохла, утвердительно кивнула со всей серьезностью. Феликс поперхнулся кофе и уставился на женщин за столом.

– Вы серьезно? – они кивнули, будто он спрашивает, в самом ли деле земля круглая. – Хорошо, а раньше Домовой был замечен в кражах?

– Нет, у меня впервые пропало что-то, – Анна Феликсовна потерла безымянный палец с досадой. – Но повар говорит, что частенько находит ложки и вилки, перепутанные местами.

Юсупов закрыл лицо руками. Ведь это говорят взрослые люди, какой бред! Он сам обязал себя найти драгоценность, поскольку уже определил подозреваемого. Разблокировав телефон, он написал полковнику полиции, который долго обнимал его на вечеринке по случаю Рождества.

Очередное новогоднее мероприятие далось Авроре без боя. Простые люди – простые задачи. Это была компания среднего уровня, поэтому никто здесь не смотрел на нее сверху вниз, не пытался унизить. Ей потребовалось много времени, чтобы почувствовать себя собой после Рождественской вечеринки в особняке Юсуповых. Долго размышляя, она осознала, что Светлана была права во всем, что сказала ей тогда в комнате возле бального зала. Девушка зареклась никогда не соглашаться больше на работу с высшим светом.

Виктор Степанович, руководитель фирмы и близкий друг Олега Сергеевича, владельца «Легкий праздник», где Аврора числилась менеджером, уже захмелел и то и дело толкал бедрами тучную бухгалтершу. Организатор смотрела на это с упоением и восторгом, как же хорошо быть свободной.

В дверях появились люди в погонах, что не смутило толпу, жаждущую веселья. Все были уверены, что это приглашенные гости и только Аврора напряглась. Предчувствуя скандал, она в считанные секунды пересекла зал и оказалась возле молоденького лейтенанта, видимо, выпускника прошлого года.

– Здравствуйте, чем я могу вам помочь? – девушка натянула самую обаятельную из своих улыбок, но свежеиспеченные офицеры отличались стойкостью и строгостью.

– Вы Бруни Аврора Андреевна? – он дождался, пока девушка кивнет и взял ее за локоть. – Вы задержаны по подозрению в ограблении. Пройдемте с нами.

– Но я не могу. Стойте, это какая-то ошибка! У меня мероприятие, пустите! – ее окружили люди в форме. Сопротивляться было бесполезно, слишком настойчиво они стояли на своем. С мольбой она нашла взглядом в толпе Виктора Степановича. Он был удивлен, но даже не двинулся с места, чтобы защитить ее.

Аврору привезли в участок, игнорируя вопросы. Она еще никогда не была в полиции. Маленький кабинет, следователь с усталыми глазами, который указательным пальцем правой руки лениво набирал текст.

– Гражданочка, присаживайтесь, – ему было около 40, но от вечного недосыпа мешки под глазами добавляли 10 лет. – Расскажите мне, пожалуйста, о том, где вы провели Рождество.

Девушка непонимающе начала описывать события с завтрака и до того момента, как закрыла дверь, видя широкую спину Юсупова. Шаг за шагом со всеми деталями, с каждой мелочью.

– Так, а когда, вы говорите, вы стащили рубиновое кольцо княгини? – он поднял на нее тяжелый взгляд. Аврора сглотнула и покачала головой. Кажется, вся жизнь пробежала у нее перед глазами. Ее обвиняют в воровстве! Какой ужас! – Послушайте, девушка, если вы вернете кольцо, с вас снимут обвинения. Не усложняйте ситуацию, истец пока готов договориться.

– Я ничего не брала! – голубые глаза роняли крупные слезы, отчего следователь раздраженно цокнул. За почти 20 лет работы в органах он насмотрелся на страдальцев, убитых горем, непонимающих, чистых и невинных.

– Вчера на этом стуле сидеть мужчина, который забил свою жену. Клялся мне, что ничего плохого не делал. Мы провели с ним 5 долгих часов прежде, чем он признался. Я больше не хочу тратить столько времени. У меня есть жена и дети, которые ждут меня дома. Будьте умницей, девушка, отдайте им кольцо и мирно разойдемся.

– Но мне нечего отдавать, я ничего не брала! – Аврора закрыла лицо руками. Раньше, когда она видела эти сцены в кино и сериалах, ей казалось это глупым, плакать. Гораздо логичнее качать права, требовать, быть стойкой и безразличной. Но на деле в ней не было такой уверенности. Хотелось спрятаться, убежать. Хотелось, чтобы это оказалось злой шуткой. – Кто подал заявление?

– Светлейший князь Феликс Юсупов. Как будто нам недостаточно было его родственничка, – следователь скривился под тяжестью застарелой обиды на людей, который решали, как жить целой стране, миллионам за рюмкой коньяка после обеда.

Понимая, что девочка не признается, мужчина позвал в комнату молодого бойца и приказал доставить ее в КПЗ. Она могла быть невиновна, но кому есть до этого дело? Раз на нее заточил зуб человек такого масштаба, сядет, как миленькая. Жалко, конечно. Но следователь повидал стольких жертв системы за это время, что его нежное сердце закрылось крепкой скорлупой. Проведет ночь среди проституток и алкашей и признается в чем угодно, нервы-то у нее явно некрепкие.

Аврору втолкнули в отгороженное решеткой место со слишком голубыми стенами. Там сидела одна женщина неопределенного возраста и молодой парень с разбитым носом. Сначала она снова и снова просила проходящих офицеров помочь, объясняла, что это наговор. Со временем стало очевидно, что это бесполезно, поэтому она требовала звонка. Адвокату, маме, святой Марии. Кому угодно, лишь бы хоть одна живая душа знала о бесчинствах, которые устраивает полиция, не имея оснований и доказательств. Потом она устала и обессиленно села на грязную лавку.

Высохшие слезы сменились новой партией. Когда она была маленькой, папа успокаивал ее, говоря, что капельки с глаз – это жемчуг. Их надо беречь для самых особых случаев, когда они сами хотят показать себя миру и никак иначе. Теперь это все казалось бесконечно далеким: наивность, ребячество, папино всесилие. Она сидела в камере и не знала, чем закончится этот вечер. Хрупкие плечи вздрагивали от всхлипов.

– Позвольте мне позвонить отцу! – взмолилась Аврора. Истерика затуманивала гордость и здравый смысл, еще никогда она не чувствовала себя такой слабой, такой беспомощной.

– Эй, ну хватит! – крашенная блондинка, бывавшая тут чаще, чем в своей убогой квартире на Щелковской, закатила глаза толи от раздражения, толи от жалости. – Тут тебе не кино. Никто не даст тебе телефон.

Аврора обливалась слезами. Как она выберется отсюда? Они заставят ее признаться в том, чего она не делала? Заставят платить за кольцо, которое не крала? Что ей делать? Что ей делать?

– Эй, послушай меня, – женщина подсела чуть ближе. – Здесь такое не работает. Либо ты будешь сильной, либо висяк тебе обеспечен.

– Что обеспечено? – девушка шмыгала носом. Мама всегда говорила ей носить с собой платок и впервые этот кусок ткани пригодился.

– Ну как, у них тут есть всякие дела, нераскрытые. Они только и ждут таких, как ты, чтобы повесить их на кого-то. Тебя по какой статье загребли? – блондинка радовалась возможности пообщаться. Впереди была вся ночь, а делать нечего.

– Я не знаю… Меня вроде как в краже обвиняют, но я ничего не брала…

– Знаю, знаю. Меня Ира зовут, будем знакомы, – она дождалась пока Аврора улыбнется. Залетных птичек тут не любили, но Ирка сама была из нормальной семьи, не каких-то там алкашей. Просто жизнь так повернулась.

Диалог шел туго, но только поначалу. Через пару часов две простые женщины хохотали над старыми анекдотами и странными историями из жизни. Нет, они бы никогда не посмотрели друг на друга в реальной жизни, но проказница судьба подарила им целую ночь для бесперспективного знакомства, благодаря которому Аврора поняла, что ей потребуется много выдержки в будущем, потому что жизнь не жалует неженок.

Тихие лучи рассвета ступили по особняку Юсуповых. Феликс стоял у окна, повязывая галстук. Это дело давно стало автоматическим, поэтому частенько он смотрел на облака, такие нежные только по утрам. Всю ночь он ворочался в своей огромной кровати с резной спинкой, не в силах уснуть. Полковник в красках отчитался о задержании, сказал, что девушка не призналась, но ночь в следственном изоляторе быстро развяжет ей язык. Где-то внутри Юсупов спрашивал себя, не слишком ли жестоко он наказывает человека, чья вина пока не доказана? С другой стороны, не станет жена министра воровать кольцо средней ценности, да и в спальни могла подняться только Аврора. Анна Феликсовна производит впечатление добродушной бабушки, которая вряд ли заметит пропажу такой мелочи, никто ведь не знает, как ей дорога каждая безделица.

Феликс вышел в коридор и вдохнул морозный воздух. Светлана рано утром проветривала все части особняка, что не могло не радовать. День обещал быть трудным.

– Доброе утро, дорогой, – княгиня сидела в яркой футболке AC/DC, попивая кофе.

– Доброе, бабу, – он поцеловал ее в лоб и сел на свое место. – Где Артур?

– Ставь правильно ударение на его имя, он оценит, – женщина положила жареное яйцо в тарелку, игнорируя недовольство внука. – Он позавтракает в городе, у него встреча. Ты ее уже видел?

– Не понимаю, о чем ты, – поглощая бессменную овсянку, Феликс смотрел равнодушно, будто не занимается этой темой больше недели.

– Все ты понимаешь. Уже позвонил Карлу, судя по твоему спокойствию, правда? – Анна Феликсовна не нашла ничего на лице внука, правда врать он не стал. Он никогда не врал. – Тебе понравился вчерашний вечер?

– Обычное скучное сборище, не вижу ничего примечательного. Но ты повеселела, это радует.

– Конечно повеселела! Мы со Светой покормили Домового и смотри, мое мне вернулось, – женщина довольна крутила рукой, любуясь рубином. – А ты не верил, считал, это предрассудки. Вот, что я тебе скажу, случайности не случайны, дорогой. Феликс, ты куда? Ты же не доел!

Юсупов пулей выскочил из дома, обуваясь на ходу. Он впервые не поцеловал бабушку на прощание, да и в такой спешке его не увидишь. Каждую минуту этот человек планировал, все было внесено в электронный органайзер, который всегда был при нем. Всегда, но не сейчас.

За рулем белого ягуара он ринулся на улицы города. Ему был известен адрес, где держали организатора по его инициативе. Педаль легко поддавалась давлению, в голове пульсировало, его тошнило. Еще никогда он не осуждал кого-то без причины. Никогда. Тем более девушку, слабую и беззащитную, он оставил в КПЗ на всю ночь с отбросами общества. Да, они спорили и не соглашались, ненавидели друг друга местами. Но она все же женщина, а он мужчина, который воспользовался положением, чтобы наказать ее за свои догадки.

Следователь был несказанно рад такому визиту, потому что это снимало с него уйму ненужных слов и часов. Но для порядка попросил все же разбудить полковника и отдать распоряжение по той же лестнице, что и раньше. Юсупов бился как птица в клетке, психовал, но все же выполнил просьбу, без которой ему бы не отдали Аврору.

Девушка задремала на коленях своей новой подруги, которая тоже посапывала, прижимаясь к холодной стене. Тушь, растекшаяся по белым щекам от слез, засохла, отчего вид у нее был совсем печальный. Феликс почувствовал укол совести, но решил, что будет лучше надеть маску безмятежности, иначе ее гнев не вынести.

– Бруни, встать, – молодой паренек с голосом соловья пытался крикнуть, но получилось плохо. Однако Аврора открыла голубые глаза и увидела князя. Он был в свежем сером костюме, спокоен и красив, как всегда. Ей хотелось броситься на решетку и растерзать его миловидное лицо. Как он только смеет являться сюда?! – Бруни, встать!

Аврора поднялась, на ее лице была плохо сдержанная ненависть и готовность вернуться в эту камеру по обвинению в убийстве.

– Вы свободны, – молодой человек открыл камеру и показал рукой, что она может идти.

– Спасибо тебе большое и удачи, – Аврора обняла Иру на прощание, эта женщина спасла ее прошлым вечером.

«Подружиться с проституткой? Видимо, эта девушка не могла найти общество получше», – Феликс усмехнулся незаметно. Он ждал криков, истерику, но Аврора спокойно продефилировала мимо.

Она вышла из отделения, князь вышел за ней. На оклики она не реагировала, поэтому ему пришлось прихватить ее локоть, который она вырвала с яростью дикой кошки.

– Не смейте меня касаться, ясно?! Вы мне противны! – она продолжила свой путь вдвое быстрее, он пошел следом.

– Послушай, я понимаю…

– Вы ничего не понимаете! – голубые глаза пылали огнем, еще немного, и она бы бросилась на него с кулаками. – Вас когда-нибудь забирали в отделение на глазах у всех? Вас допрашивали? Вы проводили ночь в КПЗ?! Нет! Вот и не смейте говорить мне о понимании! Я вас ненавижу! – со всей силы она бросилась колотить по его груди.

Феликс дал ей пару минут, чтобы выплеснуть агрессию и схватил за запястья. Девушка все еще сопротивлялась, но быстро сдалась, упав в его объятия. Ее тонкие руки скользнули по его спине, отчего мурашки пробежали по коже. Он не решался прижать ее к себе, обнять. Стоял, позволяя ей найти успокоение. В голове мелькнула мысль, что следует извиниться. Он действительно был неправ, но князь Юсупов никогда не просит прощения, он просто не знает, как это делать. Впервые ему захотелось сказать такие слова и все внутри бунтовало против откровенности.

– Я… – язык стал тяжелее 50 кг гири, прирос к небу и никак не хотел шевелиться. – Я… – всего пара слов, почему так трудно сказать? Почему так больно высказать сожаление?

Аврора отодвинулась и внимательно посмотрела на смутившегося Феликса. Ее злость проходила также легко, как и появлялась. Теперь она сочувствовала ему. Было видно, что он жалел о содеянном, иначе бы не приехал сюда, хватило бы одного звонка.

Не дожидаясь, пока он все же скажет мучительные слова, девушка пошла в сторону метро.

– Я бы хотел тебя подвезти, – голос Юсупова был необычайно мягким и осторожным. Аврора обернулась, он избегал ее взгляда, мял в руках перчатки из тонкой кожи. Проведя столько времени в грязной камере, она хотела поскорее очиститься. Или ей было важно успокоить его совесть.

– Сделаем так, поднимитесь ко мне. Я закажу пиццу, подождете, пока я схожу в душ, потом поедим вместе и вы убедитесь, что я в порядке, – белый ягуар отличался от остальных машин на парковке как фарфоровая ваза от пластиковых стаканчиков.

Юсупов поразился тому, как легко Аврора сменила гнев на милость. Нет, не первый раз молодая особа звала его в гости, несмотря на то, что они почти не знакомы, несмотря на его скверный характер. Но сейчас было ощущение, что это доброта, не соблазн. И он не знал, как правильно ответить на это.

Как только машина тронулась в его голове затеяли борьбу две стороны, одна за, другая против. В это время Аврора беспечно болтала с родителями по телефону, придумывая какую-то небылицу о прошлом вечере. Как легко ей удавалось врать, даже не краснеет.

План был такой: Феликс проведет ее до дома, закажет еду и уйдет, убедившись, что все наладилось, и он загладил вину. Совесть будет спать спокойно.

Аврора была мила, она не переставала улыбаться без тени смущения. Юсупов подумал, что многие мужчины удостаивались чести быть в обществе этой девушки, раз ей так легко вести незнакомого человека в дом. Сам он боялся, что стал похож на помидор, таким смущением сковало его существо.

Они поднялись к двери, не произнося ни слова. Звякнули ключи, князь стоял как вкопанный, он не мог пройти вперед женщины, даже если речь шла о ее доме. Девушка не поняла причину, но все же вошла первой.

Ее квартира оказалась куда скромнее, чем он предполагал. В прихожей емупришлось ждать, пока она снимет обувь, чтобы снять свою. Феликс знал, что у русских принято так, больше не сопротивлялся. Пол был застелен дешевым ламинатом цвета кокос, стены в нелепых зеленых обоях и мебель фабричной сборки. Его ботинки могли бы оплатить с лихвой все это имущество, даже будучи поношенными.

– Проходите в зал, располагайтесь, – Юсупов улыбнулся уголком губ, так требовала вежливость. Назвать эту комнатушку залом было смело, поскольку в Лондоне у его дворецкого спальня в несколько раз больше. Не найдя взглядом других дверей, он понял, что квартира однокомнатная и более, чем скромная. Ничего отличительного в интерьере, все также типично, как и прихожая. Вдоль стены стоял бардовый диван, который по-видимому служил и кроватью хозяйке. – Я закажу пиццу. Какую вы хотите?

– Мне все равно. На твой вкус, – Феликс сел на краешек старого кресла и провалился вниз. Чувство дискомфорта, вызванное такой скромной обстановкой, сменилось восхитительной самоуверенностью и превосходством, которые он испытывал к людям ниже него. Он откинулся на мягкую спинку и закинул ногу на ногу по-мужски, как требовал светский этикет. Карие глаза внимательно смотрели на хрупкие ручки, набирающие что-то на дешевом смартфоне, довольно старом для современной техники. Только сейчас он приметил, что ее спокойствие – это прекрасная маска, скрывающая невроз по поводу его присутствия. Толи ее смущала обстановка собственного жилья, толи красивый мужчина на старом кресле. Но вывод был таков: Аврора волновалась, но хорошо это скрывала.

Как только заказ был сделан, девушка, не глядя на гостя, удалилась в ванну. Феликс, оставшись один в помещении похожем на коробку для часов, внимательно осмотрел полки. Рамки с забавными фото, семейными в основном, но были и с девушкой, очень знакомой на лицо. Юсупов редко запоминал тех, кто ему не ровня, но эта девица соблазнила его брата, чем заслужила место в памяти князя. Брюнет усмехнулся, представляя, как эти две с позволения сказать дамы, планировали захват богатой семьи. Теперь стало понятно, почему его так тянуло к простолюдинке: он чувствовал опасность.

Когда Аврора вышла из ванной в домашней одежде, асексуальной, но приличной, с мокрыми волосами, оставляющими влажные следы на спине, Юсупов был готов к контратаке.

– Чувствую себя собой, снова, – девушка села на собранный диван, перебирая возможные темы для разговора. – Хотите кофе или чай?

– Нет, – он едва мотнул головой, его бездонные глаза впивались в каждую деталь вида Авроры, отчего ее передернуло. – Я бы хотел узнать другое.

Феликс встал, сел на диван рядом с удивленной девушкой и положил ладонь на ее щеку.

– Ты ведь хочешь этого, да? – скользнув пальцами в копну ее мокрых волос, он почувствовал легкий холод и прикрыл глаза, подвинув ее голову ближе. – Хочешь, чтобы я вел себя так? – он еле-еле коснулся ее губ, трепещущих как крылья бабочек на ветру, легкий поцелуй, какой бывает в 16 лет, когда еще столько разных дорог без видимых преград.

Аврора потерялась в мягкости его ухоженных губ только на мгновение. Спустя несколько секунд она ненавидела себя за эту слабость, за преклонение перед незнакомым мужчиной, за свою доброту к нему.

– Уходите! – ее севший голос выдавал ненасытную жадность продолжения, голубые глаза заволок едва видимый туман.

Феликс не отрывал от нее взгляда. Ему хотелось сорвать с нее одежду, пуститься во все тяжкие здесь и сейчас, но воспитание и жжение от чужого тщеславия были выше. Своей твердой рукой он схватил ее хрупкое запястье, и коснулся его губами. Нежная кожа заставила его дышать чаще, но он скрыл этот факт, как и то, что заметил ее легкий вздох.

– Уходите! – Аврора вскочила как ошпаренная, отбежав от него подальше. – За кого вы меня принимаете? Я пригласила вас из вежливости.

– Серьезно? – Феликс искренне рассмеялся, никто не может быть так наивен, это же какой-то любовный роман в мягкой обложке. – Ты потащила мужчину домой, почти незнакомого, из вежливости, как ты выразилась, правильно?

– Я хотела проявить к вам доброту, чтобы вы не винили себя за то, что сделали. Но вы видимо восприняли это как приглашение в постель. Уходите!

Юсупов поднялся с дивана и направился к выходу. Ему потребовалось одно движение, чтобы накинуть пальто на плечи и впрыгнуть в дорогие ботинки.

– Если ты или твоя подружка влезете в мою семью, я камня на камне не оставлю от вашей действительности. Запомни сама и ей передай, – он вышел и не позволяя себе опомниться нажал на газ своего белого ягуара. Тот рванул с места за секунду.

8 глава.

Частный самолет приземлился в аэропорту Москвы с легкой небрежностью. Несмотря на все прогнозы о снегопаде, столица все же позволила Карлу фон Нироду ступить на свою землю. Истинный скандинавец, в длинной соболиной шубе и меховой шапке, он был выше большинства прохожих и угрожающе широк. Суровое лицо обрамляла борода и кудрявые волосы по плечо.

За то время пока он ехал к особняку Юсуповых, пошел сильный снег. В этот момент граф почувствовал себя дома, в Швеции. Его рыбьи губы выглядели странно на широких скулах, покрытых светлой растительностью. Такая внешность сначала отталкивает своей не типичностью, но чуть позже вы не можете оторвать взгляд.

Водитель Виталий отметил, что отец и сын похожи внешне, но характер кому-то достался мамин. Сам Карл чувствовал себя виноватым перед женой. Он соврал ей про деловые переговоры в Москве, на которые не смог ее взять. Впервые он уехал куда-то без нее, а она даже не спросила о причинах. Просто кивнула и сказала поступать так, как граф считает нужным. В ее голосе не было обиды или недовольства, и это была не его Александра. За столько лет совместной жизни эта женщина не оторвалась от него ни на день, и ему не позволила. С первой встречи они пропали друг в друге, обрели свой собственный мирок. Он вспоминал, как дрожал, боясь, что ему не позволят жениться на ней. Потом усмирил страх, потому что выкрал бы ее, если бы так произошло. Потом она забеременела Артуром и ему хотелось положить все самое ценное к ее ногам. Он отменил все разъезды до того момента, как жена не сможет его сопровождать, заперся с ней в доме и кажется, был самым счастливым человеком на этой земле.

А теперь она отпускает его одного на переговоры, не спрашивая, почему ей ехать нельзя. Вдруг, она разлюбила его?

Эта страшная мысль, которой он не разрешал укорениться в своей голове, съедала его весь сегодняшний день. Он звонил жене, она отвечала, была такой же, как и раньше, смеялась и ни о чем не спрашивала. Неужели их брак дал трещину? Как он не заметил этого?

Красный особняк показался скорее, чем Карл успел привести доводы о причинах изменения поведения супруги. Резные ворота, охрана. Слишком много деталей хорошей жизни, граф любил простоту. Внутренний двор тоже показался ему слишком большим, но его теща любила масштабность. С ней его связывали хорошие, но далекие отношения, поскольку принять взбалмошность уже немолодой леди стоило ему нечеловеческих усилий.

Как только тяжелая дверь открылась, спустя 2 настойчивых стука, он увидел Светлану с неизменной косой, которая смотрела на него без стандартных улыбок или лицемерия дворецких.

– Здравствуйте, – его еле разборчивый русский не смутил женщину, которая уже пропускала его внутрь. Все здесь ходили босиком, отчего граф удовлетворенно выдохнул. Несмотря на высокий чин, он оставался шведом, поэтому в его доме сапоги внутрь не проникали, не считая редких визитов племянника из Лондона. Но ему фон Нирод прощал такую малость, потому что близость их взглядов окупала все расхождения.

Гостя оповестили, что хозяйка и молодые господа уехали по делам, вернутся к обеду. По пышным коридорам, от которых бежали мурашки, графа проводили в спальню. Очевидно, ему была выделена комната с минималистичной отделкой. Но даже это было слишком. Нирод принял душ и улегся на кровать. От жены не было ни одного сообщения и на звонок она не ответила, что вывело его из себя. Карл позвонил дворецкому, который ответил, что графиня вышла спустя час после отъезда графа. Плюгавый мужчина служил еще отцу фон Нирода, заметно постарел и обязанности давались ему с трудом. Поэтому был нанят помощник, но его оставили на той же должности, поскольку найти человека более верного графской фамилии было сложно.

Карл чертыхнулся на жестком шведском и снова набрал жене. Ее телефон был недоступен. Последний раз такое было десять лет назад, и тогда он так перепугался, что устроил скандал, как только Александра вернулась домой и четыре раза за ночь проверял, спит ли она рядом.

Подозрения, которыми обрастала его душа, жгли нутро, поэтому цель приезда становилась все менее значимой. Что если жена нашла другого? Нет, нет, она бы никогда так не поступила, нет, нет. Может, ей просто наскучила тихая жизнь в глуши. Стоило все-таки принять приглашение Мартинов в Лиссабон. Александра всегда любила Португалию, давно засела в доме. Может, стоило ее отвезти туда? Но ведь они вместе решили отказаться от этой идеи! Они же все и всегда решали вместе. Кроме этого приезда у него не было тайн, никаких секретов.

В это время Артур на крыльях влюбленности в своего администратора выбрал самый шикарный букет в киоске и вышел под снежную бурю, забыв натянуть шарф. Сегодня вечером он поведет Дану на выставку какой-то знаменитой художницы со сросшимися бровями. Честно говоря, подробности его мало интересовали, потому что это всего лишь прелюдия к главному действию этого дня. Как только они окажутся наедине, все приобретёт смысл, ах как он скучал! Если бы можно было сузить мир до размеров спальни, обоев которой он не помнил. Если бы можно было закрыться в этой квартире на окраине, чей адрес он с упоением повторял таксистам. Если бы можно было не отвлекаться на малосущественную реальность, а просто овладевать ее восхитительным телом снова и снова без усталости и голодного желудка.

С этими мыслями он зашел в офис, прошел мимо стойки, лукаво подмигнув своей страсти, оставил букет на ресепшн и под восхищенным взглядом коллег прошел в свой кабинет. Он не скрывал служебного романа, не пытался увиливать ни от кого, кроме своей семьи.

Князь Юсупов ждал брата на кресле из мягкой молочной кожи. Тот вошел не касаясь ковра и опустился на свое место, мечтательно прикрыв глаза.

– Артур, – Феликс все еще произносил его имя так, как делают это англичане. – Как дела?

Молодой человек вздрогнул и повернулся. Его двоюродный брат раскинулся в кресле у окна, попивал виски и смотрел так, что мороз бежал по коже. Этот взгляд не приносит ничего, кроме проблем. Артур был готов к нападению, чувствовал себя окрыленным, полным сил и решительности. В дверь нырнула Дана, явно желающая поблагодарить своего возлюбленного за шикарный букет.

– Девушка, вас не учили стучаться, когда вы входите к начальнику в кабинет? – Феликс не удостоил ее взгляда, он внимательно изучал, как Артур наполняется злобой.

– Феликс, – фон Нирод был вспыльчив, даже уважение к брату не могло заставить его стерпеть такое обращение с любимой девушкой.

Спор остановила рука Юсупова, которой он показал, что спорить не стоит, не сейчас.

– Я попрошу вас выйти, нам нужно уладить семейное дело. Посторонних ушей быть не должно, – князь выждал минуту, но девушка не двинулась с места от ужаса. – Не все так просто, я понимаю, – он встал и подошел к переговорному столу из темного дерева со свежими цветами в фарфоровой вазе. – Уйдите с моих глаз, пока я не стал очень неприятным, – карие глаза излучали надменность и презрение. Дана скользнула в дверь точно также, как и вошла: беззвучно.

– Я бы попросил тебя не говорить так с моими сотрудниками, – Артур еле сдерживал эмоции, но выше семьи ничего стоять не может, так учили его родители. Юсупов был для него учителем, наставником, лучшим другом. Он знал, что брат не одобрит связь с простой девушкой, но как приручить свое сердце? Оно само сделало выбор.

– Я бы попросил тебя перестать кататься на окраины к девушкам. Точнее к девушке, – Феликс присел на стол, слегка отдернув штанины. – Артур, ты меня расстраиваешь.

– Я сам могу принять решение, я взрослый мальчик, – в кабинете стало душно и очень неуютно. Кажется, такого напряженного разговора у них еще не было, но уже хватит играть в кошки-мышки. Пришла пора признать свою позицию.

– Нет, не можешь. Ты очень наивен. Тебе кажется, что она увлечена тобой, но на деле ей нравится твой банковский счет и то, что сулит ей брак с тобой.

– Послушай, твоя мама…

– Не смей! – Феликс обронил спокойную маску, его глаза до самых краев наполнились гневом, он пригрозил брату пальцем, что означало хождение на грани. – Не смей!

Они ехали домой на обед в полной тишине. Тема, которую затронул Артур, была за гранью, поэтому он чувствовал себя виноватым.

– Феликс, прости. Я не должен был…

– Больше никогда так не делай, – Юсупов вел себя сдержанно. Так было всегда, когда его ранили по-настоящему глубоко. Теперь так поступил его брат, и ради чего? Ради какой-то девки, приносящей кофе. – Мы семья. Все, что я делаю, делаю для твоего блага. Ты не понимаешь этого, потому что живешь в воображаемом мире научных свершений. Ты понятия не имеешь, какими бывают люди и что они готовы сделать, чтобы жить, как мы.

Артур хотел возражать, спорить, отвоевывать свое право на принятие самых важных решений в жизни. В конце концов, это его жизнь. Но он уже задел самую болезненную тему сегодня, не стоило продолжать спор сейчас. Они пообедают, он вернется на работу и загладит грубое обращение брата. Он все исправит.

За большим столом мягкой овальной формы Анна Феликсовна ждала своих родных на ужин в футболке «Judas Priest». Она всегда приходила первой, потому что все еще считала правильным принимать гостей. Ее зять, Карл фон Нирод, появился в классическом шерстяном костюме с собранными в хвост волосами. Он неодобрительно покосился на название группы на футболке, но ничего не сказал. Анна Феликсовна любила этого викинга, хоть и редко это показывала. Он был настоящим и обожал ее дочь. Что еще надо матери?

– Вы прекрасно выглядите, княгиня, – Карл слегка наклонился. Они оба знали, что он считает неприличным такой вид за столом, но всегда сдерживается, позволяя теще быть собой.

– Спасибо, дорогой. Садись, не стой как истукан, – она показала ему на стул рядом и мягко улыбнулась. – Как дела? Как Саша?

– Более чем прекрасно, княгиня, – он почувствовал укол ревности. Уже несколько часов жена была недоступна и никаких сведений о ней не было. Мысли об измене и отсутствии чувств сменились паранойей, что произошло что-то ужасное, иначе она бы никогда не исчезла так надолго. Но все, что происходит в доме, должно оставаться в доме, поэтому он ни с кем не делился своими подозрениями. Никогда. – Я приехал сюда на переговоры, всего на несколько дней. Если позволите, я бы остался в вашем доме.

– Твой русский ужасен, но я не виню тебя, – женщина кивнула в сторону бутылки. Ей страшно хотелось выпить с утра, но приличные женщины не пьют раньше 12 часов дня. Только один бокал, не больше. – Я знаю, что тебя притащил Феликс, потому что ему нужна тяжелая артиллерия с Артуром.

– Простите, княгиня, я не понимаю, – такое изобилие странных русских слов плюс нежелание понимать в чем его уличают. – Вы согласны?

– Будь здесь столько, сколько захочешь. Я тебе всегда рада, дорогой. А вот и дети!

Феликс и Артур принесли в комнату напряжение, от которого бы лопнули все лампочки. Анна Феликсовна сохраняла спокойствие. Карл встал, чтобы обнять сына и племянника. Они оба умещались на его широченной груди и были существенно ниже. Фон Нирод часто проводил с ними время, может, поэтому был так привязан к обоим.

Им потребовалось время, чтобы снова сесть за стол. В комнату вошла Светлана и Анна Феликсовна поняла, что все готово.

– Обед можно подавать, вот и последний гость, – в душе она смеялась над бледностью зятя и плохо скрываемым беспокойством. Зная, что внук привезет Карла, она пригласила единственное оружие, против которого у него не было сил бороться.

В дверях появилась Александра фон Нирод, женщина чуть больше сорока лет, сохранившаяся с особой грацией богатой наследницы. На ней был изумрудный костюм известной марки, юбка и жакет. Черная копна волос уложена в сдержанную прическу, но выпадающие пряди выдавали ее буйный характер. В отличие от мужчин своего рода, она отличалась тонкими и аристократичными чертами лица, традиционными для высших слоев общества. Грубый человек заметил бы, что в этой женщине есть порода.

Карл фон Нирод вскочил со стула и бросился к жене, чувствуя, как огромный камень недоверия свалился с его измученной догадками души. Рядом с ним ее фигура казалась совсем крошечной, почти незаметной. Анна Феликсовна заметила, как зять нежно целует руку ее дочери и шепчет что-то на непонятном шведском, от чего Артур непроизвольно скривился. Дети часто забывают, что родители тоже люди.

Александра что-то шепнула мужу и тот побледнел. Кажется, кого-то ожидает знатный нагоняй. Женщина поцеловала сына и племянника, и села на стул возле них. Она не отрывала взгляда от Карла, который теперь был совсем потерянным. Он надеялся, что сможет взять жену за руку под столом, чтобы никто не заметил, ощутить ее прикосновение и все эти недопонимания уйдут сами собой. Чувство вины слилось со злобой на свою податливость. Да, он должен был приехать ради сына, но можно было поставить в известность супругу. А еще все эти грешные мысли, которые он пустил в свою голову, разрешил им прорасти, окрепнуть. Нет, Александра не достойна его сомнений. Как стыдно было думать о том, о чем он думал.

Обед прошел за непринужденными разговорами и последними новостями. Артур то и дело ерзал на стуле, надеясь, улизнуть как можно скорее. Сообщив всем, что выставка Фриды Кало давно заняла его мечты, он сбежал раньше десерта под пристальным взглядом Феликса.

Тот в свою очередь решил выждать время до разговора с дядей. Напряжение в семье фон Нирод, вызванное спонтанным отъездом, должно утихнуть, разговор будет завтра.

Джен прислала очередную фотосессию на Майорке, так как Юсупов отрекался от социальных сетей. Ему не нравились ее стационарные позы в роскошных нарядах. Он еще раз высказал ей свою позицию и призвал к скромности, но девушка лишь отмахнулась. Феликс поставил галочку, он сказал свое, теперь можно забыть об этом расхождении в их паре. Кажется, он не видел ее куда дольше, чем следовало.

Календарь показывал 18 января, шотландский виски качался в прозрачном стакане, и князь думал, что стал многовато пить. Назойливые фотоотчеты Джен стали слегка раздражать. Она могла бы и приехать, раз так скучает. Почему он все еще в России? Ради Артура, нужно заставить его посмотреть в лицо истине, уберечь от девицы, а потом он вернется в Лондон и начнет подготовку к свадьбе с Джен. Им пора заняться этим плотно. Мысль об этом вызывала странные чувства, Феликс списал это на холостяцкие замашки и допил стакан.

Карл фон Нирод пытался подступиться к жене со всех сторон, но она не оставалась в одиночестве для разговора. Набравшись смелости, граф передал ей в руку записку, как делал всегда, если вопрос был срочный. Он ждал ее в своей скромной спальне и ходил от окна к двери и обратно. Стука ее каблучков слышно не было, Карл чувствовал, как сердце выпрыгивает из груди.

Александра появилась бесшумно, увидев вздрогнувшего мужа. Она была зла на него и обижена, но не могла смотреть на то, как он мучается и бледнеет при ее виде.

– Ты хотел поговорить? – ее русский был куда лучше. Она почти никогда не говорила с ним на родном языке, но сейчас хотела доставить дискомфорт.

– Да, присядь, själ⁴, – Карл попытался протянуть руку, но Александра демонстративно прошла мимо и села на мягкую постель. Ей хотелось броситься на шею мужу, расцеловать его, но проучить его было важнее.

– Я слушаю тебя, Карл, – поджатые губы и безразличные карие глаза ранили бы любого сумасшедшего возлюбленного.

– Не надо так, hjärta⁵. Я знаю, ты имеешь право на злость, я поступил неправильно, – огромный мужчина, который на вид мог убить медведя голыми руками, сжался до размеров мышки и виновато смотрел в пол, присев на краешек кровати. – Но у меня была причина. Наш сын…

– Наш сын уже может иметь своих сыновей, Карл! – Александра вскочила на ноги, но рука мужа остановила ее. Она не смогла бы отдернуть ее даже если бы захотела. – Ты не должен лезть в его жизнь и указывать ему. Мы воспитали его достойно, дали все, что могли, но сейчас пришло время считаться с его личностью! Как ты можешь принимать такое решение один? А если бы мама не сказала мне?! Ты бы врал мне всю жизнь? Сидел бы тут, бросив меня в Швеции?!

– Стоп! – их сигнальное слово. Обозначение, что ссора начинается нешуточная и пора остыть. Карл взял жену за талию и придвинул к себе ближе. Она была ненамного выше него, несмотря на то, что он сидел. Как же он волновался, как скучал! Как так получилось, что все его счастье вжалось в маленькую фигурку этой вздорной девчонки. – Мне было плохо без тебя, Floret⁶. Я тут с ума сходил. Ты так просто отпустила меня, ничего не спросив.

– Я еще и спрашивать должна о его лжи! – ее возмущенную речь прервала его большая голова, прижимающаяся к ее груди.

– А потом у тебя был выключен телефон. Ты же никогда так не поступаешь, а тут я не смог поговорить с тобой и такие мысли полезли в голову!

– Какие такие?! – Александра не ждала ответа на этот вопрос, но была обязана задать его, потому что женщина. Ей было хорошо известно, что старый дворецкий доложил об ее уходе. Карл был еще тем ревнивцем и скорее бы убил ее, чем отпустил куда-то. Ей это нравилось, если честно, потому что она сходила по своему мужу с ума также, как и он по ней. Это была страстная буря, которую они укротили с годами. Но связь их стала только крепче. Да, они безусловно зависели друг от друга и не хотели от этого отказываться. – Förlåt att jag stör. Jag älskar dig.⁷

Они повернули ключ в своей спальне, на всякий случай, чтобы уже никто не мешал им наслаждаться долгожданной встречей.

Уже стемнело, Аврора собиралась искупаться в ближайшей проруби вместе с Даной, но подруга отказалась в последний момент. Она не слушала ее оправдания, потому что была искренне рада, что кто-то нашел свое счастье. Они с Артуром проводили все свободное время вместе и, как и все молодые возлюбленные, не могли оторваться друг от друга. Аврора, которая уже не помнила, каково это, по-доброму завидовала и на встречах не настаивала.

Она пошла одна с дорожной сумкой ярко-розового цвета. Пришло время очиститься от грехов, если это работало. Но даже без будущей святости можно было насладиться крупными снежинками, покрывавшими самое сердце центра. Церковь, находившаяся неподалеку, уже наполнялась народом самого разного калибра. Аврора любила массовые мероприятия, чувствовала себя частью единого организма, который надеялся на высшую благодать. Сердце замирало, кожа чувствовала холод от предстоящей ледяной воды и окрыленность после купания.

Часы показали 23:55, и Аврора начала готовиться вместе с остальными. Очередь была длинная, но в такой день никто не возмущался и спокойно ждал. Мурашки пробежали по коже, и девушка обернулась. В двух метрах от нее князь Юсупов под руку вел Анну Феликсовну, с ним рядом шел огромный мужчина, похожий на богатыря и крошечная женщина. Аврора отвернулась и мысленно перекрестилась. Только бы они ее не заметили! Что вообще они делают здесь?

– Что мы вообще делаем здесь, бабу? – Феликс недовольно обвел взглядом толпу. В таких случаях он всегда чувствовал себя неудобно, слишком много опасности. Охрана шла чуть дальше, осматривая периметр, но при таком скоплении народа случится могло всякое.

– Мы участвуем в празднике Крещения Господне, – женщина улыбнулась.

– А мне даже интересно. В ледяную воду я не полезу, но посмотрю на других, – Карл незаметно взял руку жены и прижал ее к себе ближе. Они все также отгораживались от мира облаками любовных флюидов.

– Боже мой, какая встреча! – Анна Феликсовна направилась к толпе. Тут-то Феликс и заметил смущенную Аврору. Теплая волна прокатилась по сердцу, сменилась ознобом. Он сохранял невозмутимость, но внутри чертыхался, как мог. Из всех церквей этого города, она выбрала ту же, в которую потащила их бабу. – Привет, дорогая! Судьба постоянно сталкивает нас!

– Здравствуйте, – Аврора стояла полураздетая, готовая очищаться и готова была провалиться под землю здесь и сейчас. Хуже расклада и не придумаешь. Она ненакрашенная, в старой одежде, с пучком на голове перед самым ненавистным мужчиной и его выхоленной семьей. – Я живу неподалеку.

– Так мы еще и соседи! Прекрасно! – все вокруг восторженно загалдели, ознаменовав полночь.

Неловкое молчание прервалось движением очереди. Аврора проследовала вперед, чувствуя спиной, как Феликс прожигает ее взглядом. Как же неловко было оставаться в одном купальнике! Ноги предательски дрожали, вода была все ближе, а ощущение реальности происходящего уплывало дальше.

Какова вероятность встретить знакомого человека в Москве? Какова вероятность, что двое людей, люто ненавидящие друг друга способны оказаться в одно время в одном месте? Какова вероятность, что их неприязнь лишь заставляет их встречаться снова и снова?

Ледяная вода заставила все мысли вылететь из головы, дыхание сперло, и Аврора забыла обо всем. Все внутри сжалось, превратившись в ледышку. Она стояла посреди небольшой проруби в виде креста и не могла пошевелиться от холода, ноги свело судорогами и даже крикнуть казалось невыполнимой задачей. Она испугалась, серьезно испугалась, что так и не сможет двинуться с места, легкие отказывались забирать кислород и сердце почти остановилось.

Люди вокруг проходили мимо, увлеченные собственным очищением, Аврора почувствовала, что умирает. Чья-то рука дернула ее к краю. Юсупов побледневший несмотря на холод, схватил ее на руки, замочив рукава. Она дрожала, он прижал ее сильнее. Ее одежда была недалеко, он поставил ее на заготовленное полотенце и быстро обтер другим. Аврора все еще не могла шевелиться. Все происходило так быстро. Феликс одел на нее свитер, а потом тряхнул за плечи, чтобы она натянула джинсы. Пару движений и на ледяных ногах носки и ботинки. Пуховик, шапка, шарф. Девушка все еще стояла, перепуганная и беззащитная. Князь взял ее на руки и понес в сторону машины.

Белый ягуар был припаркован совсем рядом с мерседесом, в котором спал Виталий. Приоткрыв глаза, он заметил хозяина, погружавшего в машину какую-то девицу.

– Приснится же! – водитель скрестил руки на груди и продолжил довольно посапывать.

Анна Феликсовна такой реакцией внука и своим вниманием к деталям улыбалась. Она первая почуяла неладное и начала паниковать, после чего Феликс побежал спасать несчастную. Карл и Александра не заметили бы даже начало Третьей Мировой Войны, что вызывало раздражение и зависть у окружающих.

Салон не успел толком нагреться, когда Феликс остановился у подъезда голубого дома на Мясницкой. Ничего не спрашивая, он обошел машину и взял Аврору на руки. Она не сопротивлялась и была удивительно легкой, хотя по комплекции так не скажешь. Ярко-розовая сумка, в которую он сгреб ее вещи, оказалась на ее коленях.

– Набери код, – он кивнул на домофон, не отпуская ее с рук. Аврора автоматически пробежалась пальцами, железная дверь запищала, и они вошли внутрь. Лифт поднял их на 4 этаж, Феликс поставил девушку на ноги и попросил достать ключи. Замок щелкнул, и она сама шагнула в темноту прихожей, Юсупов зашел следом. – Возьми чистые теплые вещи из шкафа, тебе нужен горячий душ.

Аврора молча зашла в комнату, включила свет. Как гадюка под дудкой, она подчинялась всем его приказам до сих пор не осознавая, что происходит.

Звуки воды и шаги. Феликс взял ее за все еще холодную руку и втолкнул в ванну. Только сейчас он заметил, что ее пухлые губы совсем синие, а глаза смотрят сквозь него. Сердце сжалось от этой картины, но он все еще оставался невозмутимым.

– Послушай, сейчас залезай под воду и оставайся там, пока не воскреснешь, – повернулся, ее хрупкая рука держала край его пальто. – Я не уйду.

Только когда послышались ее слабые крики от кипятка, которым он наполнил ванну, Феликс улыбнулся и выдохнул. Аврора ожила и это самое главное, что требовалось от сегодняшней ночи. Князь открыл шкаф и заметил, что у нее всего пара вариантов верхней одежды. Совсем не густо.

Он повесил свое мокрое от снега пальто и пошел на кухню. Сняв пиджак в тонкую полоску, молодой человек закатал рукава серой рубашки и осмотрелся. Типичная обстановка не очень зажиточного класса, неприятный зеленый гарнитур и «дорогая» немецкая техника. Люди купятся на что угодно, если у этого что угодно есть лейбл.

В холодильнике почти ничего не было, но все же ученик шефа Дюрана найдет чем поживиться. Феликс достал старую потертую сковородку, к которой не прикоснулся бы в других обстоятельствах и приступил к готовке.

Аврора стояла под теплой водой и чувствовала себя живее всех живых. Ее ноги не сварились в кипятке, который приготовил ей Юсупов, просто чудом. Она корила себя за такой неудачный дебют, за реакцию организма и за страх, который оцепил ее в ледяной воде. Наверное, так люди умирают. Понимают, что нужно сделать, но не могут. Физически не могут.

Неизвестно, прошла пара минут или час. Тишина повисла в воздухе, как только она выключила воду, ей стало жаль, что Юсупов ушел, не услышав спасибо. Все-таки хорошо, что Дана заставила ее купить сушилку для полотенец, ведь теперь ее пижама такая теплая.

Аврора вышла из ванной все еще полная сожалений о своем поведении возле церкви. По квартире разбегался чарующий запах еды, говорящий о том, что Юсупов еще здесь. Как только девушка это осознала, ее передернуло. Она не знала, как смотреть ему в глаза, что говорить. Представлялось, как он начнет обвинять ее в новых попытках соблазна. Попыталась угробить себя, чтобы привлечь внимание князя. Тоже мне принц на белом коне!

– Как ты себя чувствуешь? – Феликс был мягок и спокоен. Он смотрел на Аврору тем взглядом, от которого даже самые яростные девицы становятся кроткими овечками.

Она кивнула с улыбкой, демонстрируя порядок в голове. На небольшом столе расположилась сковородка с подобием омлета, кажется, там что-то забыли: помидоры и лук. Хуже сочетания не придумать, но отказаться было бы невежливо. Аврора села на пластмассовый прозрачный стул и слегка качнулась. Ей придется съесть это.

– Тебе нужно покушать и выпить чаю, – он показал рукой на чашку, от которой шел теплый пар. – А потом как следует отдохнуть.

– Извините, что испортила праздник, – он все еще упорно смотрел на вилку рядом, значит все-таки придется это съесть. Сейчас бы ролл с ветчиной и омлетом, пиццу или пасту.

– Ешь, – Феликс скрывал, что догадался о ее нежелании пробовать нормальную пищу, наверняка, она думает о каком-нибудь фаст-фуде. Это только разжигало внутри цель накормить ее. – Не отвлекайся.

Под пристальным взглядом Аврора достала лопатку, чтобы не испортить бывалое покрытие сковороды и выделила себе кусок странной субстанции. Кажется, он забыл, что еду жарят, прежде, чем есть.

Зеленая тарелка под цвет шкафчиков и вот уже девушка ковыряет вилкой непонятный ужин. Как бы хотелось оттянуть этот момент и никогда не пробовать яичное желе, которую для нее приготовил собственноручно светлейший князь. Представилось, что она будет в цвет этой самой тарелки все выходные после таких яств.

Феликс поднял вопросительно брови и Аврора сдалась. Придется съесть это, придется. Насадив на вилку небольшой кусок, она не дыша бросила его в рот. Оказалось, что его омлет не просто годный, он восхитительный. Девушка довольно замычала и набросилась на еду, отчего Юсупов расплылся в улыбке.

– Почему ты так испугалась? – он дал ей вычистить тарелку и сковородку полностью, прежде чем задать этот вопрос.

– В детстве я почти утонула на реке. Пошла купаться с подругами, свело ногу на глубине, – чай был горячим и вкусно пах бергамотом. – Меня вытащили, когда я нахлебалась воды и была почти без сознания.

– Зачем тогда полезла в прорубь? – его мягкий британский акцент придавал речи плавность и участливость. Он не пил и не ел, сидел со свернутыми рукавами и смотрел на странное создание напротив.

– Нужно бороться со своими слабостями, – Аврора пожала плечами и схватила печенье, твердое от долгого лежания на столе. – Вы вкусно готовите.

– Брал мастер-класс во время школьных каникул в Париже, – Феликс не знал, о чем можно вести беседу, но уходить не хотел. В этой трущобе ему почему-то было уютно.

– Я хотела сказать спасибо за все, что сделали для меня у церкви…

– У тебя совсем нет выпивки. Это удивительно, учитывая, что ты русская.

– Вы тоже в какой-то мере! – она усмехнулась тому, как он изменил тему. Кажется, князь стесняется своего благородства и не любит, когда его хвалят. Кто бы мог подумать.

– Есть два варианта: или ты не пьешь, поэтому не запасаешься, или пьешь как мясник, поэтому припасы долго не хранятся.

– Как сапожник, – улыбка на непонимание. – Пьешь как сапожник. Так правильно говорить.

– Когда ты стала учителем русского языка?

– Когда окончила филологический, – шах и мат, умник.

Повисла мучительная пауза. Аврора ненавидела это, терпеть не могла замедление разговора. В такие моменты ей хотелось провалиться глубоко под землю и больше никогда не показывать оттуда своей головы.

– Вы выросли в Лондоне? – лучшая тема для разговора всегда о собеседнике, так учил их преподаватель культуры речи.

– Нет, в Париже. В Англию уехал учиться, потом работать. В общем остался. А ты? – беззаботная болтовня ни к чему не обязывает, он вот-вот уйдет. Еще пара минут и уйдет.

– Я выросла в Москве. Никуда дальше юга не ездила. Меня нельзя назвать примечательной личностью.

– Да, так и есть, – Аврора открыла рот от его ответа, но он не обращал внимания. – Я хочу кофе и сигарету. Как в студенчестве, покурить в окно, пока комендант не учуял запах дыма в коридоре.

Девушка поколебалась минуту и вышла в комнату. Через минуту она вернулась с начатой пачкой мятных сигарет и зажигалкой.

– Кофе с молоком?

– Нет, черный, без сахара и соли, – Феликс смотрел на турку, закипающую на огне. – Ты еще и куришь.

– Нет, покуриваю.

– Это как?

– Это как вы, под настроение. Никто об этом не знает, – так и было. Родители считали, что вырастили примерную дочь и от сигаретного дыма оба бледнели, считая это уделом писателей и павших женщин. Непонятно, какой род деятельности был хуже.

Кофе она разлила по небольшим чашкам, чуть добавила корицы и подала своему спутнику. Пледы лежали в шкафу в прихожей, кажется, они ожидали появления компании.

– Накиньте, – Аврора подала клетчатый кусок ткани Феликсу, он покачал головой. – На улице январь и крещенские морозы. Не заставляйте меня силой вас укутывать.

Юсупов рассмеялся самым искренним смехом, который у него был когда-либо. Эта девочка определенно самое забавное создание, которое он когда-либо видел.

Окно со старой, но крепкой деревянной рамой открылось и свежий воздух ворвался в легкие молодых людей так, что сцепило дыхание и слегка закружилась голова. Феликс прикурил сигарету и протянул спрятанный в руках огонек Авроре. Они с удовольствием пустили никотин внутрь и улыбнулись.

– Кажется, я не курил года три, не меньше.

– Это как велосипед. Разучиться нельзя, – ее ровные зубы сверкнули от уличных фонарей и только сейчас Феликс заметил, что они сидели в полумраке.

– Мне не нравится роман твоей подруги и моего брата, – непонятно откуда взялась откровенность.

– Я знаю, – она правда знала это также хорошо, как свое имя и все альбомы Металлики. – Вы считаете, что ей нужны только ваши деньги.

– Ты хочешь сказать, что ей не нужны деньги? – еще одна затяжка, дым обжег горло.

– Я хочу сказать, что всем нужны деньги для того, чтобы выжить в этом мире. Даже вам, – ее голубые глаза смотрели на то, как витает снег, растворяясь на мокром тротуаре Мясницкой улицы. – У кого-то их больше, у кого-то их меньше. Но они нужны всем.

– То есть, по-твоему, я должен оставить их в покое?

– По-моему, вы должны расширить свои взгляды. Мир крутится не только вокруг вас. Есть множество других людей со своими потребностями, целями и желаниями. Да, у вас больше возможностей по праву рождения. Но это не дает вам право осуждать мою подругу за желание жить лучше.

– То есть ты признаешь, что ей нужны деньги моего брата? – Феликс уперся в нее карие глазами, ожидая бури несогласия и протеста. Сейчас начнет рассказывать сказки о невинности администраторши.

– Я признаю, что деньги – это свобода, к которой она стремится. Чтобы не работать на подай-принеси, не думать где жить и что кушать. Да, ей нужны деньги. Но ваш брат интересовал бы ее даже без такого количества нулей на банковском счете.

Они докурили в молчании. Юсупов обдумывал сказанное, но все равно не хотел соглашаться. Артуру нужна другая девушка, он не может выпустить ситуацию из-под контроля. Пару месяцев страсти, потом скоропостижная свадьба, дети. Он остынет, она пресытиться. В лучшем случае во избежание позора, они будут скрывать своих молоденьких любовников. В худшем – начнутся судебные тяжбы и дележка имущества. Весь мир будет смеяться над их фамилией. Нет, он не мог так рисковать.

– Мне пора. Думаю, я уже сделал все, что мог, – Феликс привел рубашку в надлежащий вид и надел пиджак, аккуратно оставленный на стуле. – Спасибо за кофе. Не провожай.

Аврора пошла провожать. И не потому, что ей этого очень хотелось. У нее ведь нет охраны, поэтому простые смертные запираются на семь замков.

Она скурила вторую сигарету, наблюдая как князь вышел из подъезда, сел в белый ягуар и ни разу не обернулся. Ее предательское сердце стучало сильнее обычного, от никотина.

9 глава.

В небольшом доме на окраине крохотного поселка Сгорки пахло еловыми шишками и сваренным кофе. Артур фон Нирод восхищался простыми вещами, деревянными хижинами и природой. Да, он был интровертом, мир поражал его сильнее в одиночестве, в уединенном мгновении.

Тем не менее, присутствие одной темноволосой девушки в пейзаже украшало все вокруг. Удивительно, как меняется мир, когда ты влюбленный.

Он впервые готовил завтрак своими руками так, как это делал их повар Оливер. Неспешно, точь-в-точь повторяя его движения. Кто бы знал, что сварить кофе не такая простая задача. В планшете с серебристым яблоком тучная женщина разбивала яйцо на кипящую от сливочного масла сковородку. Оно было ровным и красивым, будто с картинок кулинарного журнала. Но вот яйцо, упавшее на сковородку в реальности, заставило Артура выругаться. Он ошпарил руку, желток растёкся.

Тонкие руки обняли его сзади и сердце упало куда-то ближе к тапкам.

– Пахнет вкусно, – на самом деле в нос ударил паленый аромат, но разве можно говорить об этом в такое утро?

– Пахнет так, будто я зажарил фермера, а не яйцо, – он повернулся. Ее растрепанные волосы, лицо без следа косметики, его футболка. – У тебя глаза похожи на снежное утро. Как это, – он едва коснулся губами ее прикрытых век. У влюбленных всегда так, они понимают.

– А твой акцент не перестает смешить меня, – Дана позволила ему осыпать свое лицо нежными поцелуями. Это была лучшая стадия любых отношений, период недоедания, когда вам всегда мало друг друга. – Кажется, кофе убежал.

– Значит, не судьба, – Артур наощупь выключил конфорки и сгреб в охапку самое прекрасное создание.

В это время Феликс скучающе смотрел за окно, вспоминая события прошедшей ночи. Джен все еще высылала новые порции фото из путешествия, он все еще был холоднее русской зимы. Бабу уехала к друзьям и несмотря на все ее уговоры, он решил остаться.

Небо было серым, точно таким же как в Лондоне, но понимание этого уже не жгло чего-то важного внутри. Он не скучал по Англии и признался себе, что постоянно ищет предлоги остаться в России.

– Мы так и не поговорили о деле, – Карл фон Нирод, в шерстяном костюме, покрытом шотландской клеткой, вырос за спиной у Феликса и легко создал фон для его фигуры.

– Ее зовут Дана, администраторша у него в офисе, – молодой человек был невозмутим, внутри пылало пламя от собственной неопределенности. Или от слишком очевидного выбора. – Они начали встречаться в этом месяце.

– Служебный роман! – граф фыркнул, оставаясь на месте. Многие его знакомые увлекались малозначимыми связями, дабы украсить безликие дни. Никто при этом не переходил рамок приличий и брак всегда заключался так, как того требовали традиции. Но он знал своего беспечного сына и равноправный век протеста наступивший так внезапно. – Говорить с ним бесполезно.

– Да, но вы пример правильного супружества.

– Ты знал, что Александра приедет?

– Бабу всегда действует прямо, – они продолжали смотреть в окно, им не нужно видеть лица друг друга, чтобы понимать. – Но мне нужна была ваша поддержка. Я собираюсь показать ему истинное лицо этой дамочки. Без вас не обойтись.

– Как помочь остановить этот произвол?

– Лишить его наследства, – повисла пауза. Феликс спиной чувствовал негодование дяди. Он ждал объяснений, потому что это последняя мера, на которую можно было рассчитывать. – Я понимаю. Но только когда он останется без денег, ее сущность вылезет наружу. Доверьтесь мне.

– На его месте, я после этого никогда бы не заговорил с отцом.

– Порадуемся, что вы не на его месте, дядя.

Аврора проспала до самого обеда. Ночью она никак не могла уснуть, беспокойно ворочаясь в кровати. Князь, церковь, нехватка воздуха. Все по кругу, снова и снова, снова и снова.

Каждое нарушение режима приводило к головной боли и выброшенному из жизни дню. Девушка неохотно разблокировала телефон. Ни одного пропущенного вызова или сообщения. Интересно, если бы с ней что-то случилось, через сколько ее обнаружили близкие? Родители все еще веселились в Риме, продлив свою поездку. Она обижалась, но никогда бы не сказала об этом, только не им.

Киноафиша оповещала о выходе очередного ужастика, который заранее разочаровывал описанием. Но делать было нечего, поэтому Аврора заказала онлайн билет в ближайший кинотеатр на Чистопрудном бульваре.

Через полчаса она уже выбежала на свежий зимний воздух в единственном пуховике и смешной белой шапке. Вишневые ботинки топтали малюсенькие наросты гололеда рифленой подошвой. Аврора бежала через весь бульвар за излюбленным бутером с индейкой в «Братья Караваевы» и нежнейшим латте в стакане на вынос.

Крупные снежинки медленно покрывали прибранную улицу, начинался снегопад. Касса с радостью обменяла электронный билет на бумажную копию, Аврора спрятала пакет с едой в сумку и незаметно пронеслакофе.

Кинотеатр «Ролан» был рядом с домом и почти безлюдным в любое время и сезон. Там всегда было немного прохладно и крайне уютно. Неспешное покрывало воды в фонтане, мягкие диваны в зале ожидания и самые яркие картины на стенах, соседствующие с модными афишами. В этом здании располагалась галерея по совместительству.

Уже хорошо знакомая бабушка-контролер улыбнулась девушке издалека. Вход со своими напитками и едой был запрещен, но на ее нарушения стражи порядка смотрели сквозь пальцы.

– Опять на всякую жуть пришла смотреть! – старушка, укутанная в вязенку оторвала краешек билета и осуждающе окинула взглядом свою любимую посетительницу. – Кто ходит в футболке в такое время года! Ужас!

Аврора вежливо улыбнулась и погладила изображение Джеймса Хэтфилда. Ее вкус к одежде всегда отличался разнообразием: от дырявых джинсов до строгих юбок-карандашей. «Ты соткана из противоречий, дорогуша», – так говорил Андрей, непризнанный музыкант и ее последний парень. Он был хорош собой, красиво ухаживал и единственный носил наушники чаще Авроры. Бывало они проводили всю ночь за спорами о бас-гитаристах или Бетховене, а потом ели шаурму, запивая газировкой. Да, за 3 месяца романа она набрала 5 лишних кило и глубочайшее разочарование в творческих людях. В поисках музы, он увлекся ее подругой Дашей и больше никогда не появлялся в ее жизни. По крайней мере честно.

Мягкое сидение пустого зала и полумрак, реклама еще не началась. Аврора достала горячий бутер и с удовольствием откусила хрустящую корочку. Теплый хлеб и мясо с салатом заставили прикрыть глаза от удовольствия. Как же хорошо, когда у тебя выходной.

– Это уже не смешно, – Феликс навис над ней в пальто. – У тебя что-то на футболке, – пока девушка отчищала часть салата, краснея от стыда, он скинул верхнюю одежду и сел на соседнее кресло.

– У вас что место рядом?!

– Нет, я никогда бы не сел в пустом зале рядом с кем-то, – Юсупов закинул ногу на ногу по светскому этикету и повернулся к Авроре, которая все еще не отрывала от него взгляда. – Есть приличия. Я тебя знаю, было бы неудобно игнорировать твое присутствие, хоть и приятно.

– Не думала, что вас можно встретить в таком месте, – девушка проявила сарказм. Она представляла князя в собственном домашнем кинотеатре в шелковом халате и с толпой слуг.

– Да, иногда и Боги сходят с Олимпа.

Они молча смотрели ужастик среднего качества. Аврора чувствовала, как на кресле появились иголки дикобраза. То и дело она пересаживалась на сиденье, боясь задеть случайно руку Феликса. На нем был костюм цвета мокрого асфальта, и черная рубашка в цвет волос. Однозначно, он был похож на человека с обложки журнала «Сноб». Такой стильный, такой недосягаемый, такой обаятельный.

– Ты в курсе сколько стоит мой костюм? – Юсупов говорил тихо, хотя в зале они были совершенно одни. – 350 000 рублей. Примерно.

– А мне эта информация зачем?

– Стоило оповестить тебя о возмещении ущерба. Ты протрешь на мне дырку своими глазами.

Девушка покраснела, что было заметно даже в редких вспышках экранного света. Феликс смотрел на нее с умилением, ее простая красота была завораживающей. В отличии от женщины, мужчина может себе позволить, что называется «пялиться в наглую». Да, несомненно, он встречал много женщин эффектнее и сексуальнее. Она бы никогда не смогла составить конкуренцию Джен или ее подругам, но было в ней что-то интригующее, и это не футболка с каким-то разъяренным рок-музыкантом.

– Стесняешься доесть при мне? – молодой человек быстро остыл к сюжету типичной страшилки, но уходить не хотел. С детства он любил кинотеатры, их атмосферу. А тут еще и необычная собеседница.

– Какие глупости! Я просто уже сыта, – Аврора врала, и они оба об этом знали. Кусок бы процарапал ей горло, но так и не попал в желудок. Она знала это и ждала окончание дурацкого фильма, чтобы расправится с остатками завтрака дома. Можно было уйти, но это бы значило проигрыш Его Светлости.

– Где твоя подруга?

– А где ваш брат?

Снова повисла пауза. Разговоры заходили в тупик и такого мучительного диалога ожидали оба. Но пока Аврора грезила мыслями о том, как сбежит, Феликс думал, как ее остановит. Ниточка за ниточкой он выбирал пути продолжения их общения и свято верил, что это чистой воды любопытство.

– Характер у тебя достаточно скверный.

– Скажите это своему отражению в зеркале, – хорошая подколка, но смешно не было. Почему-то стало стыдно.

– Да, общение у нас не выходит, – он вздохнул, понимая, что для любой женщины это настоящий вызов, проверка ее способностей. Так уж устроен человек. – Какие планы у тебя на сегодняшний день?

– Притворяться, что я тюлень, несправедливо выкинутый в мир людей, – довольная своими выходными, Аврора растянулась в улыбке и впервые немного расслабилась. – У каждого человека должен быть один день ничегонеделания в месяц.

– Интересная теория, – Феликс не помнил, когда в последний раз разрешал себе целый день не заниматься делами. Кажется, всю жизнь он работал без выходных. – Но я привык с пользой проводить свое время.

– От этого можно получить расслабление. Вы же постоянно в напряжении! Когда у вас был отпуск в последний раз? – никакой информации. Он уставился на экран. – Серьезно? У вас никогда отпуска не было?

– Я много путешествую, просто люблю оставаться в курсе последних новостей во всем, что касается моей работы, – было что-то оправдывающиеся в его голосе, отчего стало не по себе. Почему он вообще должен объяснять свои решения? Кто она такая? – Если ты не рядовой сотрудник, нельзя быть беспечным. Твое участие требуется постоянно.

– А как же личная жизнь? Семья?

– Моя семья всегда стоит на первом месте, – на экране мелькали странные сцены, но двое уже повернулись лицами друг к другу, забыв о месте и времени. – Я бы не поставил работу выше. Никогда. Мой отец в детстве часто пропадал в компании, я его почти не видел. Это было сложно, – стоп, стоп! Никаких душевных разговоров! Но он не мог остановиться, слова лились потоком, неиссякаемым Гангом. – Помню, мне было пять. Утренник в детском саду…

– Неужели, вы ходили в обычный садик?

– Не говори глупости, это было учреждение для элитных детей. Но суть не в этом. Я должен был рассказать стихотворение на 2 страницы, сложное и запутанное, долго учил его с бабу, старался. В общем, ждал его до последнего, но он не пришел. Я остался один, без поддержки и опоры.

– А Анна Феликсовна?

– Поехала к Артуру, он подхватил кишечный грипп. Была уверена, что отец заменит ее на вечном посту и поучаствует в моей жизни.

– Мне очень жаль, – ее сердце сжимала обида за маленького человека, от которого отстранился родной отец. – А где была ваша мама?

– Я не знаю свою мать, – впервые он произнес эти слова с ощущением облегчения. Кажется, еще ни с кем он не говорил так свободно о самой больной теме в своей жизни. – Она ушла, когда я был не в состоянии запомнить ее лица.

– Вы никогда ее больше не видели? Она не пыталась заговорить с вами?

– Не стоит меня жалеть, – Феликс улыбнулся, искренне и без притворства. Сегодня он почувствовал, что этот тяжелый камень стал немного легче. – Я крепкий орешек, меня такими вещами не сломить.

– Да уж, – Авроре хотелось согреть его своей добротой, обнять. Почему-то она была уверена, что это не просто болтовня, что он доверил ей нечто сакральное, что-то самое дорогое. Теперь ей придется следить за этим.

– Раз ты не занята, может, покажешь мне Москву? – несмотря на свои корни, Феликс не был знатоком русских традиций. Бабу будет счастлива, когда он расскажет ей о своей прогулке. Пора бы в самом деле начать наслаждаться своей поездкой.

– Хорошо, – она согласилась, потому что после такого разговора отказаться было бы неправильно. В душе ей смертельно хотелось валяться в кровати, есть печенье с шоколадом под «Секс в большом городе», а не разгуливать в снегопад с Его Святейшеством. Она же терпеть его не может, как и он ее. Но, наверное, ему не с кем проводить время, брат же с Даной. Как будто ей было с кем.

На улице дул сильный ветер. Кажется, природа решила сорвать с людей маски и верхнюю одежду. Не самый лучший день для пешей прогулки, но молодые люди, скованные предрассудками, смело шагали по историческим улицам Москвы. Аврора стыдилась, что так и не прочитала подарочное издание об истории столицы. Теперь, когда ее сделали гидом, она едва могла выдумать пару предложений общего содержания. Феликс заметил это, но кивал, еле улыбаясь. Ему нравилось, как яростно она старается произвести впечатление на фоне этой старой роскоши.

Они дошли под начавшимся снегом до Красной площади. Феликс задумался, почему же ее считают такой примечательной. Да, хорошая архитектура, но не впечатляла.

– Я не понимаю, что так поражает общественность. Площадь как площадь, – Юсупов не выдавал, что пронзительный ветер заставлял его нутро дрожать как последний осенний листочек. Он был тем мужчиной, для которого признать свою слабость – удар ниже пояса. Даже если это борьба с природой, где победитель определен изначально.

– Закройте глаза, – девушка привела его на какой-то километр и велела загадать желание. – Давайте!

– Стоп, во-первых, я не верю в то, что можно исполнить желание, произнеся его про себя при определенных обстоятельствах. Я верю в цель, над которой надо работать самому. А во-вторых, у меня есть все, чего бы я хотел.

– Тогда пожелайте миру мира! Не упрямьтесь! – Аврора смело толкала его в спину, чтобы поставить на правильное место. – Давайте!

– Хочешь, чтобы я попросил вымирания человеческому роду? Мира иначе не достичь, – шутливое упорство отступило, и он все же встал на нужное место и закрыл глаза под строгим надзором смешной девчонки в оливковом пуховике. – Желаю…

– Про себя! А то не сбудется, – она была похожа на ребенка, который просил о той самой игрушке, и парень сдался, мечтательно прикрыв карие глаза.

Снег бесшумно ложился на его искусственно запущенную щетину, было морозно и ветрено. Он стоял на главной площади своей исторической Родины рядом с самой простой русской девушкой и, кажется, впервые с 31 декабря, почувствовал себя дома.

Зазвонил телефон, разбив волшебство момента. Князь вернулся в реальность. Сумбурный разговор, из которого Аврора не поняла ни слова, он был на английском и длился не больше минуты.

– Мой давний знакомый пригласил на ужин, – объяснил Феликс. – Я не мог ему отказать, не так часто я бываю свободен.

– Да, конечно, вам нужно идти, я понимаю, – девушка была разочарована, хотя сама не понимала причину. Это же не какая-то сказка, чтобы принц отказался от бала ради простолюдинки.

– Ты согласишься составить мне компанию, – это должен был быть вопрос, но интонация была утвердительной. – Только переодеться надо. Из-за этого я всегда при параде. Никогда не знаешь, с кем придется увидеться вечером.

Аврора с дрожью перебирала свои наряды и обнаружила, что у нее нет ничего подходящего для встречи на таком уровне. Ничего, что было бы куплено не в сетевом магазине, ничего, что стоило бы дороже пяти тысяч рублей.

– Я не уверена, что это хорошая идея…

– О! Посмотри, тут же совсем рядом этот знаменитый магазин! – Феликс умел переводить темы, в этом ему не было равных. Он понимал ее, для этого не нужно было говорить. – Ты должна получить вознаграждение за экскурсию.

– Мне не нужны ваши деньги, я сама куплю, – на ее счете едва бы набралась такая сумма, но можно было пококетничать и выбрать что-то самое дешевое.

Гум был не просто сборищем самых дорогих дизайнерских лейблов, это было активное туристическое место. Бедные фотографировались в бытовой атмосфере богатых, чтобы показать другим, как прикоснулись к недосягаемой жизни. Все мечтали прогуливаться мимо этих витрин со скучающим видом, выбирая что-то по вкусу.

Аврора была тут и раньше, но всего несколько раз. Пару лет назад она работала помощницей жены какого-то министра и заезжала забрать заказ из-за срочности. Этот мир не был ее мечтой, она не видела разницы между платьем от Диор и сшитым на заказ из хорошей ткани. Вопрос цены и престижа. К ее ужасу, Феликс повел ее не в самый скромный местный магазин, он явно не был догадливым или хотел ее проучить за самостоятельность.

– Добрый день, чем могу вам помочь? – выхоленная девушка на тончайших каблуках была приветлива. Она не подала виду, что Аврора была тут ни к месту, а просто позавидовала. Такое случалось нечасто, но бывало, что богатенькие пареньки тратили папины деньги на малоприятных девчонок. Может, им нравится перевоплощать простушек.

Молодой человек в дорогущем костюме объяснил, что они ищут, точнее это было его представление о наряде Авроры. К тому же заикнулся про макияж и прическу, на скорую руку, потому что у них мало времени. Обувь и пальто тоже предоставить должны были срочно.

– Если хотите, можете прогуляться. Мы позвоним, когда все закончим, – это корректная попытка избежать нытья, которым страдали все мужчины после 10 минут шоппинга.

– Нет, я останусь.

Всего полчаса потребовалось, чтобы Авроре сделали легкую укладку в стиле «как проснулась, так пошла» и самый незаметный макияж. Пока стилисты колдовали, Феликс бродил по магазину в поисках наряда. За ним по пятам следовала девушка, молчаливый стражник любого бутика, готовая помочь при первой же возможности.

Юсупов выбрал теплое пальто винного цвета, ботильоны в тон и сумку. На все попытки продавщицы высказать, что это уже не принято, не модно, он лишь бросил холодный взгляд и отвернулся.

Платье все были не подходящие, слишком помпезные, слишком яркие. Он видел Аврору в чем-то естественном, спокойном. Полный штиль на море – так бы он описал ее, мягкую и нежную.

– Цвет воды пляжа Бонди, – он тронул рукой струящуюся ткань и представил девушку в этом наряде. – Ей пойдет.

Феликс обладал завидным терпением, не торопил дам и позволил себе углубиться в финансовый отчет своей компании. Цифры радовали, но недовольные возгласы из примерочной вернули его к примерочной.

– Что там происходит? – девушка на тоненьких каблуках выскользнула из-за ширмы и улыбнулась.

– Ваша девушка хотела бы посмотреть другие платья, – дипломатия – основа любых продаж. Если они поссорятся, значит забудут о тратах и примутся за эмоции. Такого нельзя было допустить. – Позволите нам посмотреть другие варианты?

– Нет, – спокойно подойдя к плотной серой ткани, Феликс постучал костяшками пальцев по деревянной части коробки. – У нас проблема?

– Да, мне не нужно столько вещей, достаточно платья, – Аврора в ужасе представляла, как оставит тут все свои деньги за эту второсортную прическу и макияж. Безумно красивое платье стоило целое состояние, которого у девушки просто не было. Даже если взять все оставшиеся на карте деньги, хватило бы максимум на оплату стилистов. Она судорожно представляла, что не сможет занять эти деньги, их ни у кого нет. И попросить Феликса тоже не сможет, просто физически. Единственный разумный вариант – сбежать. – Я дойду до дома и переоденусь. Это все изначально глупая затея.

– Ты никуда не пойдешь, – Феликс выглядел безмятежным, но внутри бушевала буря. За плотной тканью от света вырисовывался ее силуэт и почему-то невозможно будоражил его. – Я уже оплатил все это. Так что, либо забирай, либо выкидывай.

– Сами носите, раз платили!

Штора отодвинулась, у Авроры перехватило дыхание от испуга. Феликс, явно разозленный, не пытался скрывать своего гнева.

– Ты сделаешь так, как я скажу. Понятно? – прошептал он и прислонился к ней достаточно близко, чтобы стеклярус на крае юбки ударился о стенку примерочной. Ее близость, аромат духов, теплые вздохи. Это волновало. Она была красива и манила как самый ядовитый цветок своими красками. – Аврора, пожалуйста…

Впервые он назвал ее по имени. Девушка кивнула. Феликс отодвинулся и вышел за штору. Продавщицы молча стояли в ряд, не решаясь помешать паре. Он и правда оплатил покупку, уверенный в своем выборе.

Они взяли такси, потому что белый ягуар нежился в гараже Юсуповых. В другой раз он бы вызвал водителя, но сплетни были ни к чему. А люди любят сплетни. Тем более, когда речь идет о взаимоотношениях людей, не равных ни по статусу, ни по интеллекту.

Клуб «Guilty» был популярен среди золотой молодежи, потому что был близким и далеким одновременно. Самое сердце столицы отлично подходило для закрытого места с современной обстановкой и яркими посетителями. Аврора впервые была в таком месте и чувствовала себя крайне неуютно. Во-первых, потому что каждый считал своей обязанностью осмотреть ее с головы до ног, во-вторых, потому что девушка на входе явно ее узнала и удивилась. Ее звали Мариной, и она полгода назад помогала Авроре развешивать шары в небольшом зале чебуречной. А теперь даже не решилась поздороваться.

Аврора вступала по паркету на ватных ногах. Феликс, заметивший ее нерешительность, подал руку и улыбнулся. Его крепкая осанка и надменный вид хорошо вписывались в предложенный интерьер, он был среди таких же высокомерных и избалованных людей. Но девушке из среднего класса такое чуждо. Она посещала места, где пахло едой и ценник на блюдо не превышал трехзначную цифру.

Их ожидали за большим круглым столом с букетом живых подснежников в вазе цвета мрамора. Кого волнует, что цветы в Красной книге, если тут собрались все богатые и не такие уж знаменитые.

– Felix, hi! Felix!⁸ – молодой человек с ослепительной белой улыбкой в цвет своего костюма махал им широкой ладонью, отчего соседние столики негодующе улыбнулись. – Sorry, guys. It’s my close friend!⁹

Его кожа была достаточно темной, чтобы предположить в его крови немного Африки. Аврора мучительно представляла, как не сможет вымолвить ни слова по-английски, как опозорит своего благодетеля. Стыд застыл на кончике языка привкусом лимона, сердце выбивало предательскую дробь.

Пока Феликс здоровался со старым знакомым и ронял неразборчивые фразы, девушка позволила себе осмотреть присутствующих. Девушка, похожая на цыганку, увешанная всевозможными дорогими цацками с головы до пят. Золото можно носить и на голове, оказывается. Молодой человек слишком бледный и меланхоличный с не менее мрачной спутницей.

Юсупов сказал что-то всем, показывая на Аврору и все дружно поздоровались. Но высший свет не обманешь. Пусть она выглядела как они, она не была одной из них. Подделку было видно по каждому жесту и взгляду.

Оживленная беседа и тарелки с крошечными порциями из непонятных продуктов. Бруни старалась быть как можно незаметнее, пока они обсуждали что-то на тягучем английском. С приборами разобраться было не трудно, стоило только посмотреть на драматичную особу рядом, которая явно интересовалась своим маникюром сильнее, чем приятелями. Еда была невкусной, почти отвратительной. Желудок урчал, Аврора представляла, что могла бы есть пиццу и смотреть сериал о таких вечеринках. В «Сексе в большом городе» светские рауты были такими веселыми и манящими. Но на деле самые богатые проводили скучные вечера, неспешно разговаривая о каких-то документах и выставках. Девушка не вникала в спор Феликса с его белозубым другом, кажется, его звали Хулианом. Нужно было просто пережить это, больше никогда она не согласиться стать частью этого цирка.

– Felix, what about your girl? Is she deaf?¹⁰ – темнокожий парень разразился неприятным, громким смехом. Остальные подхватили его гогот.

Аврора не знала, в чем причина такого ажиотажа, но чувствовала себя униженной. Все смотрели на нее и сыпали вопросами, смысл которых ускользал. Феликс молчаливо вбивал в ее фигуру свои карие глаза и не шевелился. То ли он растерялся, то ли хотел показать ей ее место, но это было больно.

Схватив шершавую сумку, девушка вышла из-за стола. Ее голубые глаза были похожи на замершие льдины в нежных водах дорогого платья. Нет, она не была одной из них и Слава Богу. Потому что рядом с ней люди чувствовали себя хорошо. Им не приходилось делать ничего, чтобы противоречило их натуре. Она принимала их со всеми недостатками, с любыми привычками.

– Хорошего вечера, – только сейчас пришло понимание, как сильно жмет дизайнерская обувь и какое же неудобное это чертово платье! Ей хотелось скинуть все это, остаться в потрепанной пижаме, обнять плюшевого бегемота и порадоваться, что ее жизнь все еще принадлежит ей.

Феликс не побежал за ней, но резко осадил своих приятелей. Это было ошибкой вести ее сюда, сажать рядом с незнакомцами. Он понимал, что они раскусят ее в два счета, но нужны были факты. На телефоне высветился пропущенный звонок от Джен, он написал ей СМС с просьбой приехать, пока дела заставляют его оставаться в России. Пришло время вернуть свою прежнюю жизнь.

Аврора вышла на улицу и вздохнула полной грудью, прежде чем сесть в такси. Доехать бы до дома, до голубого камня, который снова подарит ей чудесную реальность ее ежедневности. Нет, она не мечтает о богатстве, о статусном мужчине рядом или дорогих нарядах. По сути, все, что делало ее счастливой было рядом. Надо только скинуть эти неудобные одежки и снова стать собой.

10 глава.

1 февраля нового 2019 года Дженнифер Дадли, графиня Уорика, вступила на заснеженную русскую землю. На улице было не ниже -2, о чем она сразу сообщила своим подписчикам. Почему все считают эту страну такой уж суровой? По ее личному убеждению, все было очень даже цивилизовано.

Год назад она начала изучать русский, чтобы сделать приятное Феликсу. Ей представлялось, как он попросит ее стать его женой, а она ответит «да», отчего жених расцелует ее и будет кружить как обезумевший. Но это был Юсупов, поэтому он просто сказал, что им пора узаконить отношения. О падении евро он сообщал куда более воодушевленно. Нет, она не обижалась. Он был самым завидным женихом в их кругах, давал ей свободу во всем. Родители благословляли, подруги завидовали. Что еще требовалось для счастья?

Ее завитые светлые локоны подпрыгивали на шоколадной дубленке, мужчины оборачивались в след. Она была красива по общепризнанным канонам, девушка своего времени. Таких восхваляет толпа, таким подражают. Плюс деньги отца делали ее независимой и добавляли шарм уверенности в себе.

Князь Юсупов встречал ее в аэропорту с букетом цветов. На нем было теплое черное пальто и стыд за эмоции, которые он испытывал к другой девушке. Приезд невесты должен привести его в чувства, он больше не будет вольничать и вспомнит про ответственность за свой выбор. Никто не может получить все, богатые жертвовали сердцем, которого у них не было. Они не имели на него право.

Блондинка в модной шапке и на слишком высоких каблуках всегда выделялась из толпы, и Феликс заметил ее издалека. Эффектная и беззаботная, выхоленная по всем стандартам. Почему она не вызывала бурю внутри?

С криками восторга она кинулась жениху на шею. Юсупов обнял ее одной рукой, подумав, что стоило позавтракать плотнее.

В это время Карл фон Нирод пил кофе и предавался размышлениям. Прошло много времени, но он так и не решился на радикальные действия в отношении сына. Весь дом был минным полем. Помимо наследства шведской стороны, была часть от русской родни. Так что непонятно, насколько сильно его мог испугать такой исход. Но еще сильнее Карла волновала Александра, которая взорвется негодованием, как только услышит об этом. А она услышит, потому что с детства сын рассказывал матери все, что с ним происходило в доме и за его пределами. Где-то его радовало это, где-то он завидовал. Им с Артуром было тяжело понять друг друга, потому что у него была тонкая натура матери и ее взбалмошный характер. Своей жене он прощал это, женщина. Но наследник должен быть тверд и упорен.

После долгих споров внутри семьи, Карл все же смирился, что Артур отдан науке и всему новому. Бизнесменом был Феликс, поэтому и дела с ним решались проще.

Но с любовными историями проблем не возникало. Карл давно решил для себя, что его мягкий сын хорошо подойдет датской принцессе Софии, дочери его однокурсника. Девочка хоть и не первая красавица, но воспитана правильно и умна. Им бы было интересно вместе, все эти книги и исследования. Надо же было вмешаться во все этой администраторше!

– Феликс привезет Дженнифер скоро. Где Саша? – Анна Феликсовна выросла в проеме бесшумно. На ней снова была странная футболка с изображением группы Kiss, отчего Карла передернуло.

– Она еще спит, княгиня. Вчера было много важных дел, мы легли поздно, – граф вспомнил какой бой подушками они устроили ночью и покраснел.

– Карл, – Юсупова шумно выдохнула. – Бесполезно спорить с тобой об Артуре? Ты уже решил за него?

– Я даю своему сыну свободу, княгиня. Но вы же сами знаете, что с высоты лет некоторые вещи видятся четче. Молодость эгоистична.

– Неужели бы ты не женился на моей дочери, если бы она не была из знати?

– Я никогда не думал об этом, княгиня. Жить нужно исходя из предложенных обстоятельств. Но уверяю вас, не было ни одного дня, чтобы я пожалел о том, что женился на Александре, – он учтиво поставил чашку на стол, поклонился и вышел из гостиной, ища уединения.

Артур фон Нирод делал вид, что разбирает документы. Но на деле, в его голове были только хорошенькие ножки, которые шагали туда-сюда вдоль стола для совещаний. В его кабинете находилось десять человек, которые расписывали план экспедиции в горах Урала. Но все это было неважно. Ее ножки, ее ножки.

– Я считаю, вам понравится босс, – молодой специалист в отделе научного обоснования всего паранормального Валера легко сходился с людьми и был единственным, кто верил, что Дана с Артуром не встречаются. Он был тайно в нее влюблен и собирал коллекцию знаков, которыми она якобы его одаривала. – Вы же поедите с нами?

– Да, конечно поеду. Госпожа Агеева, не планируйте ничего, вы летите с нами, – его забавный скандинавский акцент все еще вызывал добрые смешки.

Несмотря на свое положение, Артур всегда был лояльным руководителем. Он твердо верил, что работа может быть удачной только в команде, что его специалисты не должны смотреть на него снизу-вверх. Многие из них были куда больше одарены знаниями и новаторским мышлением, чем сам граф. Он всегда подчеркивал этот факт и считал, что самая сильная его сторона – деньги, которых так не хватает большинству коллег на исследования. Он мог себе позволить реализовывать самые странные идеи, самые смелые теории. Он мог позволить себе все.

Отношение к финансовым потокам у него было спокойное. Он оплачивал свои счета, но старался контролировать свои траты. Получалось плохо и надо признаться, его деятельность приносила семье только убытки. Этот факт заставлял его огорчаться на пару минут после осознания, но потом он убеждал себя, что куда важнее, что данные привилегии он направляет на благо человечества, он делает мир умнее. Разве это не прекрасная статья расходов?

Дана с радостью думала о предстоящем путешествии. Это конечно не Бали, но так как ей предоставляют all inclusive можно смотаться и на Урал. Рядом с местом экспедиции был симпатичный горнолыжный курорт. Там она планировала провести время вместе с Артуром. Он же не может серьезно увлечься этими раскопками.

Смс от Даны с подробными описаниями случившегося Аврора получила в тот самый момент, когда стояла одной ногой на тумбочке и пыталась достать сдутый наполовину шар. Выходило плохо, кроме того, она терпеть не могла высоту с того дня, как сломала руку при падении с лазилки в детстве.

– Аккуратнее, – молодой человек с волосами цвета апельсина и веселыми веснушками придержал ее за спину.

– Спасибо, все нормально, – ее рука успела зацепить потухший праздник, и девушка опустилась на пол, надеясь незаметно влезть в сапоги. Парень явно страдал дефицитом аппетита и отсутствием понимания, что такое деловой стиль одежды.

– Я креативный директор, поэтому могу выглядеть как бомж. Это называется эксцентричностью, – его узкие губы сложились в улыбку, сдержанную, но до безумия милую. – Меня зовут Антон, кстати.

– Аврора, – холодная рука легла в его теплую ладонь и привкус лимона вернулся на кончик языка. Перед глазами встал Его Светлость во всей красе с осуждающими карие глазами, но она зажмурилась, дабы прогнать надоевший образ.

За последнюю неделю она думала о нем чаще, чем хотелось бы. Причем лимит превышен в десять раз, как минимум. Родители вернулись из Рима, сияющие и отдохнувшие, а она наоборот впала в депрессию. Тот вечер в клубе, его друзья, его высокомерие. Все это было ужасно и не подходило такой девушке, как она. Но почему-то снова и снова хотелось плакать, а чувство разочарования стало абсолютно нормальным состоянием.

Пора продолжить свою жизнь, поэтому она предложила поужинать Антону сама, в первый раз в жизни. Ей хотелось быть уверенной, что эта история с князем забыта, что все можно исправить. Только свербящая совесть говорила, что это неправильно, что она должна признать правду.

Джен восхищенно озиралась по сторонам на заднем сидении в машине Юсуповых. Виталий с трудом выносил писк ее голоса и звуки щелкающего телефона. В его голове пронеслась мысль, что, если бы не удача, эта девушка сама не смогла бы заработать ни рубля.

Ему было ни к чему, что в свои 22 графиня хорошо зарабатывает на рекламе в социальных сетях и часто использует свое лицо для благотворительных нужд. Ее эмоции были выложены на просторах интернета, но от этого они не становились фальшивыми. Не считая улыбок для сторис, отточенных, как и все позы и жесты.

Анна Феликсовна ждала будущую невесту все в том же наряде, ее настроение было хуже некуда. Они давно уже знакомы с Джен, еще со времен, когда эта девчонка замазывала прыщи и носила 32 размер обуви. Хоть аристократичные корни и состояние семьи прибавили ей лоску, она все еще оставалась закомплексованной и неуверенной в себе дурочкой. Жестоко, но девушка, которая не в состоянии заработать чем-то кроме своего тела, не заслуживала уважения княгини. Обидно, что ее внук не замечал очевидных вещей. Например, что его невеста не в состоянии прочитать хоть одну книгу. Например, что его будущий тесть любит командовать, хоть у него это и плохо получается. Например, что его без пяти минут теща полусумасшедшая тетка, вкачивающая в себя столько ботокса, что никогда не сможет приподнять брови.

Их встреча прошла холодно, чего и стоило ожидать. Феликс не пытался изменить мнение бабушки, он довольствовался уважением, которое она всегда проявляла к гостье. Несовпадение их характеров и взглядов не было удивительных, но Юсупов верил только себе.

К его избраннице вся семья любовью не кипела, но неуважения не выказывала. Они сидели за столом под тихое шелестение шелковых салфеток. Ели дворяне бесшумно, что было тоскливо и слегка неудобно, потому что слышно даже движение глаз. Первым нарушил молчание Карл, поставив тяжелый стакан с виски на стол.

– Как ваш отец, графиня? Как его здоровье? – дежурные фразы для равных по положению, но не очень интересных людей. С такими он встречался достаточно редко, Слава Богу.

– Я звонила ему на прошлой неделе, они с мамой где-то во Вьетнаме, город не запомнила… – последовал скучный и неуместный диалог о поездке родителей.

Пока Джен яростно наполняла свое существо каким-то действием в этом мертвом доме, Феликс снова и снова вспоминал, как окаменела Аврора за столом его друзей. Может, рядом с ним не комфортно ни одной женщине. Джен по крайней мере равна ему. Он оторопел от того, что сам убеждает себя в правильности решения. Сквозь туман, где-то далеко расплывались слова Джен. Она перешла на английский, несмотря на все предупреждения и рассказывала что-то о своем последнем месяце. Все понимали, но никто не отвечал. Карл из вежливости кивал иногда, но потом тетя отвлекла его тем, как поглаживала ручку ложки, и он напрочь забыл о присутствующих. Бабу смотрела в упор, но не дернула бы и глазом. Артура не было, как и почти всегда теперь, он все время проводил со своей администраторшей, о чем свидетельствовали выросшие счета. Феликс был согласен с дядей, отнять деньги не значит решить проблему. И ей взятку не предложишь. Если она не дура, что очевидно, она заметила, какой простофиля Артур и теперь не оставить такой куш просто так. Спасала мысль о том, что ошибка неизбежна, аферисты рано или поздно прокалываются. Лучше бы рано.

Платье цвета воды пляжа Бонди …

– Правда, Феликс? – Джен смотрела в его сфокусированные глаза. – Это же прекрасная мысль!

– Конечно, конечно, – он не понимал, о чем шла речь, но так бесстыже не слушать свою невесту, когда ее не слушает никто из присутствующих, было бы ужасным поступком.

Анна Феликсовна хитро улыбнулась, и Юсупов почуял неладное. Но ему слишком хотелось закончить этот вечер в кресле с виски и камином. Так много вещей, о которых хотелось подумать, а в голову лезла только вода цвета пляжа Бонди, черт бы побрал эту девчонку.

– Алло, привет, дорогая, – княгиня говорила тихо и четко, все для маскировки. – Да, мне нужна твоя помощь со свадьбой внука. Как ты на это смотришь?

Аврора чуть не выронила телефон. Дана выходит замуж и ни слова ей не сказала! Да как так можно?! Подруга еще называется. Но она посмотрит в ее бесстыжие глаза!

11 глава.

Субботнее утро мягкими хлопьями опустилось на город. Москва, покрытая снежным покрывалом, была похожа толи на невесту, толи на покойницу. Но свет невидимого солнца создавал мягкую обстановку.

В такие дни хочется нежиться в кровати до последнего, пока неведомая сила не заставит вытащить себя из постели. Аврора в теплом платье, которое Дана называла монашеским, подкрашивала губы строгим красным.

Подруга так и не сказала ей про предложение Артура. В голове мелькало выражение ее лица, когда она увидит своего организатора. Сколько времени ей придется потратить, чтобы получить прощение. Они же никогда и ничего не скрывали друг от друга, а тут такое важное событие и ничего. Ни одного звонка, ни одной СМСки. После того, как они с Артуром начали встречаться, Аврора ушла на второй план, что естественно, но болезненно глубоко в душе. Но надежда, что в этот раз Дана действительно влюблена и, наконец, успокоится, заставляла забыть обо всем остальном.

В бессменном пуховике и смешной белой шапке с помпоном, она выскочила из дома и попала в вихрь февральского ветра. Да, особенность этого месяца – сильные воздушные порывы. «Заметает сидячую собаку,» – так говорил ее дед.

Анна Феликсовна встала рано и давно уже хлопотала по дому. Завтрак с Авророй был для нее приятным и ярким событием, ради которого она все же не сняла безумную кислотную футболку Металлики. Светлана, остающаяся невозмутимой в любой, самой сложной ситуации, уверенно ходила по столовой, раскладывая приборы. Штат персонала в особняке был очень скромным, поскольку женщина с косой легко справлялась со всем хозяйством. В ее распоряжении была служба клининга и химчистка дважды в неделю, отряд охраны, повар и помощница на неполном рабочем дне. В общем-то, вполне прилично.

Покойный Дмитрий Иванович часто хвалил жену за умение разбираться в людях. Удивительно, как легко ей удавалось найти честных сотрудников, малозаметных и ненавязчивых. Да, это был ее талант. Поэтому она и лезла в жизни всех близких, чему они отчаянно сопротивлялись.

– Когда придет ваш организатор? – Дженнифер появилась в столовой в неуместном коктейльном платье, отчего Анна Феликсовна прикрыла свои изумрудные глаза.

– Это всего лишь завтрак, тебе не стоило так беспокоиться, – легким движением руки она налила себе крепкий черный кофе и подвинула стул, чтобы присесть.

– Я люблю всегда выглядеть на все сто, – да, на ней был тот самый модный «естественный» макияж, укладка и драгоценности, которые нельзя надевать до обеда. Больше всего Анну Феликсовну раздражала ее искусственная улыбка во все виниры, как будто всегда счастливая. Ох уж эти переэмоции!

Аврора самоуверенно и озлобленно вступила на дорогущий ковер и окаменела. Прямо перед ней сидела вовсе не Дана, а какая-то кукла из журнала Playboy.

– Доброе утро, дорогая, – княгиня встала, чтобы обнять и поцеловать девушку по-французски в обе щеки. – Как ты добралась?

Пока они обменивались общими фразами и приветствиями, Юсупова отметила контраст. Дженнифер явно бы заставила мужчину обернуться, но Аврора та, что заставит его быть бесстрашным. И совсем неважно сколько у кого денег на счету, потому что женщина должна быть опорой, а такой могла быть только одна из них.

– Познакомься, пожалуйста, Дженнифер Дадли, графиня Уорика, невеста моего внука, – Анна Феликсовна слегка разочарована закончила фразу, но никто бы никогда этого не заметил.

Блондинка ни к чему захихикала и кивнула. Ее речь то и дело срывалась на английский, русский был неуверенный и жужжащий. Аврора с трудом разбирала, что от нее требуется, она то и дело перечеркивала записи в блокноте. Но самой страшной помехой были мысли о Дане, которая свято верила этому подонку. А у него есть невеста! Посмотри только, насколько низко можно пасть. Девушка, конечно, странная, но она тоже такого не заслуживает. Раз выбрал, значит нравится. Тоже мне затянувшийся мальчишник.

Телефон завибрировал, Аврора глянула, что СМС от Даны пестрит смайликами и перевернула экран вниз. Как она расскажет ей правду? Такое счастье бывает так редко, она влюбилась в Артура. Как же быть?

Сделав еще несколько записей, она кратко озвучила все желания невесты. Точнее план свадьбы в индийском стиле. Анна Феликсовна оставалась безучастной, пила кофе, ела булочки и только иногда еле заметно поднимала ровные и неожиданно густые для ее возраста брови.

– Извините за вопрос, но почему именно индийский стиль? Вы уверены? – Авроры пыталась тактично намекнуть, что вряд ли кто-то из родни голубых кровей будет в восторге от сари и джалеби. – Учитывая отношения Англии и Индии…

– Ой, перестань! – блондинка хихикнула, ее ломанный русский звучал как скрип дивана. – Мой дед обожал нашего индийского дворецкого, то и дело слушал его истории про традиции.

– Да, но это же ваша свадьба. Мне кажется…

– Да, свадьба моя. Так что я сама решу, – это было сказано беззлобно, но как-то неприятно.

Аврора покинула особняк разъяренной и униженной. Слишком торопливо она подписала контракт на оказание услуг, слишком беспечно. Если бы она знала, что Дана не имеет отношения к торжеству, разве она бы согласилась? Как теперь открыть глаза подруге?

Трусливый, но самый безопасный способ. Вотс апп разрушил столько жизней двумя синими галочками, оповещающими о доставке сообщения. Вот и теперь Дана почти сразу прочитала краткое: «Твой Артур женится».

Перехватило дыхание, грудь сжало. Курьер, который ждал, что хорошенькая брюнеточка подпишет бумаги, и он сможет вернуться на солнечную улицу, чтобы выпить кофе, потерял надежду. Дана побледнела и совсем забыла о билетах на сегодня, которые проверяла до сообщения. Сегодня они должны были лететь на Урал в ту самую экспедицию. Он женится… Он женится. ОН ЖЕНИТСЯ!

Из-за того, как резко она вскочила на ноги, стул упал на пол с трясущимся звуком. Она рванула к кабинету, в котором этим утром занималась непотребными делами, который покидала счастливой.

– Ах ты мразь! – Дана схватила вазу со стола и бросила в ошеломленного Артура. – Гад паршивый! Ублюдок!

– Что?! Что происходит?! – молодой человек, прикрываясь руками, побежал на другую сторону стола, чтобы увидеть, что дальше в него полетит.

– Я убью тебя! Клянусь, я убью тебя! – она подняла стул и запустила его в бывшего возлюбленного.

Пока Дана хватала все, что попадалось под руку, чтобы швырнуть в лицо тому, кто разбил ее сердце, Артур пытался увернуться, дважды неудачно.

Небольшое тайное помещение для отдыха не было хорошим укрытием, но надо было куда-то бежать. Парень скользнул за стену, брюнетка ринулась за ним. Там-то он и схватил ее со спины, по-предательски.

– Чего еще от тебя ожидать, Иуда! Пусти меня! – она билась как в последний раз, ярость переполняла. Похоже, даже почти его укусила.

– Ты сошла с ума? Что происходит? – Артур не чувствовал пальцев, так сильно он вцепился в нее.

– Твоя свадьба случилось, придурок! Думал, я не узнаю?

Он отпустил Дану, которая выравнивала дыхание и успокаивалась, заметив, что все же укусила его. Красивое светлое лицо, ошарашенное странной новостью, навело сомнение на нее.

Отец, конечно, явно был не в восторге от его пассии, но на такую низость он бы не пошел, как и Феликс.

Они поехали в особняк Юсуповых в гробовом молчании. Артур не мог поверить в предательство семьи, но и сомневаться в подруге Даны не было оснований. Что там такого произошло? Он засыпал вчера влюбленным, но холостым. А теперь какая-то невеста и разбитое доверие. Как только станет ясно, кто виноват, он не пощадит его.

– Знаешь, что больше всего меня бесит? – Дана нарушила тишину, в надежде выговориться, дабы облегчить душу.

– Не надо…

– Меня бесит, что ты спал со мной, говорил о каких-то чувствах, а потом целовал свою невесту, обещая ей верность.

– Не говори так. У меня нет никакой невесты, – отчаяние накрыло с головой. Что если она не поверит ему? Что если он потеряет ее?

– Причем ты же спишь как младенец. Даже не стыдно. А что ты говорил ей, когда возил меня за город? Командировка?

– Прекрати! – он не приказывал, просил. Каждое слово причиняло боль.

– Конечно, мы все прекратим. Но сначала я скажу твоей невесте в лицо, что ты кобель!

Всю дорогу Артур выслушивал исповедь Даны, он больше не пытался ее остановить. Это было больно, но справедливо. Если бы он был уверен, что у нее есть жених, наверное, убил бы ее.

Анна Феликсовна искренне удивилась машине внука, заезжающей в ворота. Он же должен был улететь в командировку, обещал вернуться через неделю. Еще и не один! А это уже интересно…

Женщина пошла вниз, не торопясь, с ровной спиной, как и всегда. Разгоряченный Артур уже звал ее, за руку он держал раскрасневшуюся миловидную девушку, видимо, ту самую. Первое впечатление ее не обманывало. Дана была огнем, который усмирил бы только ее Артур, мягкий и спокойный. Характер, выраженный в чуть опущенных надбровных дугах, прямые длинные волосы, достаточно узкие губы. Тот редкий случай, когда Анна Феликсовна назвала бы девушку интересной.

– Ба, ба! – последний раз он был таким мятущимся в выпускном классе, когда ему сообщили по ошибке, что он провалил экзамен.

– Артур, что случилось? Успокойся, выдохни.

Он ее не слышал, костяшки побелели от того, как он впивался в худощавую руку молчаливой фигуры сзади.

– Ба, какая еще свадьба? Кто ее организовал? Отец, Феликс? Как мама допустила? Как ты допустила? – быстрая речь, то и дело срывалась. Казалось, он сейчас заплачет. – Я не женюсь. Слышишь? Точнее женюсь, но на ней, – он ткнул указательным пальцем свободной руки в свою спутницу, но та лишь хихикнула в ответ.

– Стоп! – Анна Феликсовна взяла его лицо в свои руки ипосмотрела в карие глаза. Такие же, как и у второго ее внука, с одним отличием: в этих было столько движения, жизни, эмоций. – Артур, единственная свадьба в этом доме касается твоего брата.

Тут у парочки челюсти опустились на паркет. Княгиня улыбнулась и попросила их пройти в столовую. За чаем женщина рассказала всю историю от начала до конца. С каждым предложением Артур становился все веселее, а Дана все более напряженной. Еще никогда она не чувствовала себя виноватой, тем более перед мужчиной, который младше нее аж на 4 года, но при этом гораздо умнее. Да, она часто страдала от своего взрывного нрава, но никогда еще ей не было за него стыдно.

– Вот почему возникло это непонимание, – Анна Феликсовна закончила рассказ и с интересом посмотрела на Дану. – Значит вы то самое яблоко раздора?

– Я? С чего вдруг? – девушка удивленно подняла прямые брови, было в ее нетипичности что-то завораживающее.

– Не все одобряют ваш роман.

– А я не спрашиваю ничьего одобрения, – она не пыталась понравится, не собиралась производить впечатление.

Дана хорошо знала, что вечного ничего в мире нет. Эти эмоции, эта буря скоро станет прошлым. Как бы не хотелось верить, но все, что ее связывает с мужчинами, проходит очень быстро и больше не возвращается.

Поэтому она была собой и никогда не надевала лишних масок. Или принимай, как есть, или иди к черту. Ее бы устроил любой вариант.

Билеты на самолет все еще были актуальны, Дана и Артур все же улетели на Урал. Он не осуждал ее сомнений, не упрекал. Наверное, в глубине души он верил, что женщина должна сомневаться. Паре хватит уверенности мужчины.

И Артур знал, что своим выбором доволен. Да, прошло слишком мало времени, чтобы говорить о браке. Но почему бы и нет? Несомненно, он любил ее, любил так, как никогда и никого. Брат бы сказал, что он мальчишка, ему просто недостает опыта, но эта женщина поглотила все его сознание и не отдавала обратно. Именно в этот момент, в машине, по дороге в аэропорт, Артур фон Нирод решил жениться на Агеевой Дане.

Ее выпуклый лоб был прижат к холодному стеклу, поэтому она не замечала внимательного взгляда своего спутника. Она больше не чувствовала вины, помутнение рассудка прошло. Так бы поступила любая женщина на ее месте. Любая.

Было кое-что более важное. Его семья не одобряла это. Нет, абсолютно все равно, как к ней относятся. Но та фраза, что он сказал про свадьбу в прихожей. Он не может верить, что их связь долговечна. Наверное, просто взболтнул. Молодой, горячий. Как только дойдет до дела, сразу в кусты, как и все мужики.

Аврора волновалась за подругу, но не дергала, позволив самой решить все с Артуром. Сама она погрузилась в мягкую атмосферу советских фильмов с китайской лапшой из симпатичной коробочки. Только так мысли о горе Даны вылетали из головы. Как может мужчина при невесте вести себя таким образом? Причем Дженнифер была такой эффектной красавицей, что Аврора рядом почувствовала себя гадким утенком. Со времен университета такого не было.

Алиса Фрейндлих произносила одну шутку за другой, но сердце щемило. Как верить в любовь, если каждый первый швыряет твое доверие, разбивая вдребезги? Когда упрямое стремление встретить свое человека становится просто иллюзией, из которой стоит вырасти?

Вечером, как было оговорено, Бруни встретилась с заказчицей в дорогущем зале Safisa. Да, в таком месте легко почувствовать себя императрицей Всея Руси, легко потерять голову. Дорогие канделябры, роскошь, выпадающая из стен прямо в лицо посетителю и конечно беззаботно улыбающийся администратор.

Дженнифер уже была там, в модном мешковатом платье, больше напоминавшем ночничку. Ее волосы и лицо были идеально выверены, точно также как утром. Аврора невольно позавидовала, сама она даже при параде выглядела посредственно. А тут такая яркая блондинистая внешность и деньги, гора денег.

– Тут можно соорудить алтарь, позвать священника и все такое. Ритуалы проведем в особняке, – ее хихикающий тон становился традицией. У нее не бывало плохого настроения, что делало ее идеальное по мнению Авроры.

– Может, само торжество тоже провести у Юсуповых? Там чудесный сад…

– Нет, нет, нет! – наманикюренные пальчики элегантно раскидывали воздух вокруг. – Я не хочу один и тот же интерьер на все дни. Причем я знаю, что это место очень популярно.

Было видно, как администратор выдохнул. Огромная площадь в центре на Воробьевском шоссе, дорогой интерьер, выхоленный персонал плюс тотальный кризис. Все это заставило даже такого титана как Safisa бороться за каждого клиента. В обязанности молодого человека входил поиск арендаторов, отчего зависел его KPI. Надо ли упоминать, что вот уже три месяца он безуспешно пытается найти нормальную работу, серьезное дело?

– Зачем еще нужно такое количество денег, если его нельзя тратить? – Дженнифер хихикнула и зашла в фиолетовый зал. Острые каблуки ее ботильонов портили паркет, но администратор молчал.

Они потратили полчаса, чтобы обойти все помещения. Аврора не задавала больше вопросов и не убеждала англичанку быть скромнее. Их контракт гарантировал исполнение фантазий невесты. Да и какая ей разница до чужих денег? Пусть хоть на ветер выкидывает.

– Мы можем сделать круговую рассадку, чтобы было удобно смотреть, – девушка представила сколько стульев из дорого дерева и шелка им придется заготовить на это мероприятие. – Вы предоставите нам кресла?

– Конечно, все, что пожелаете, – молодой человек надеялся, что к тому моменту уже не будет здесь работать. – Какая дата вас интересует?

– 8 июня, – что-то защемило в груди Авроры, и она присела на свободное место. Дженнифер, испугавшаяся не на шутку, потребовала вызвать скорую.

– Что случилось? У тебя сердце встало? – ее английский акцент был похож на птичий щебет. В отличие от Его Светлости. Об этом Аврора не могла перестать думать, все время пока вокруг нее суетились люди.

– Все хорошо, – собственный голос показался ей чужим, такой он был слабый и безжизненный. Тогда она по-настоящему испугалась.

– Что тут происходит? – мягкий тембр нежно заполнил пустое пространство. Силуэт в идеальном темно-красном костюме и пальто под цвет ботинок. Его Светлость был как всегда самоуверенным и прекрасным.

Молодой администратор выпрямился как струна и сбивчиво объяснил ему, что произошло. Он еще никогда не видел такого красивого мужчины.

– Вы вызвали врача? – Феликс дождался нервного кивка парня и попросил его принести воды. Вокруг пострадавшей девушки собралась толпа.

Князь не любил массовых сборищ, поэтому попросил всех разойтись тем тоном, который заставит и мертвого подняться из гроба и выйти. Любопытные сотрудники начали расступаться, и он увидел испуганную Джен, бледную и красивую. Ее тонкие руки гладили чью-то спину, по началу он даже не разобрал, кто это.

Очертания девушки, но она скрючилась вдвое и теперь ее каштановые волосы с легкими завитками на концах укрывали колени. Ему стало не по себе, но он сохранял спокойствие. Никакого самолечения или попыток помочь. В университете их учили, что лучше всего вызвать врача и постараться максимально разрядить обстановку вокруг. Все эти ахи и охи не способствуют улучшению состояния больного, а лишь придают ему панического состояния.

– Джен, что случилось?

– Я не знаю, мы осматривали помещения для свадьбы, а тут Аврору скрутило…

Дальше последовало подробное описание того, кто пришел, когда и зачем, но Феликс уже не слушал. Карие глаза округлились и удивленно впивались в свернутое существо. Бабу, свадьба, цвет воды пляжа бонди – все это перемешалось в одно сплошное непонимание.

Врач появился в зале с маленьким черным чемоданчиком. Он уверенно растолкал зевак, гнездившихся у входа, и прошел к виновнице ситуации. Молодая девушка лежала на собственных коленях, но для него это было не ново. Слишком давно он был медиком, ему теперь никогда не будь жаль людей, вместо этого в его голове срабатывает механизм действий.

Ее погрузили на каталку, Аврора не чувствовала собственного тела от страха. Сквозь слезы вырисовывался силуэт Его Святейшества, отчего она решила, что сошла с ума. На его плече висела Дженнифер, держа перед собой телефон, который через секунду оказался разбитым на осколки. Она закрыла глаза и провалилась под землю.

12 глава.

Аврора открыла глаза и сразу же зажмурилась. Свет, неестественно яркий свет, всепоглощающий свет. Она издала еле слышимый писк, голос ей изменил.

– Спокойно, спокойно, – тембр Феликса был не таким, каким она его помнила.

Придерживая спину, он помог ей сесть. Она открыла глаза в больничной палате, типичной для России. Жуткие голубоватые стены, трескучая койка и очень добрый врач в дверях. Ему было больше сорока, но сколько точно, определить невозможно. Его маленькие очки держались на честном слове на самом краешке носа, отчего он выглядел слегка рассеянным.

– А вот и наша дорогуша! – бесцветные, усталые глаза не выражали ничего, кроме желания сна. Наверное, после дежурства. – А ты волновался.

Только сейчас Аврора обратила внимание, что Юсупов в пальто, хотя в помещении тепло. Он не нервничал, не дергался, но было что-то в его обычно надменных глазах особенное. Что-то, о чем девушка хотела спросить, но во рту страшно пересохло.

Заметив это, Феликс снова поднялся и приложил маленькую бутылочку к ее губам. В голове стали восстанавливаться события, один за одним. Safisa, Дженнифер, слащавый администратор, боль, Феликс, разбитый телефон.

– Все назначения я передал, ничего страшного. До свадьбы заживет, молодежь! Какие ваши годы, – его халат исчез за секунду. Таковы все врачи, у них нет времени для сентиментальности. У них вообще нет времени.

Минут пять они сидели в молчании, пока Аврора все пыталась понять, как в зале оказался Юсупов. Она почти не помнила обрывки фраз, образы, но было жутко стыдно. Удивительно, но страха за здоровье не было, был страх за позор, за то, что она при всех рухнула, за то, что люди видели ее слабость. Особенно он. Он не должен был этого видеть, никогда.

Ей очень хотелось знать, что же в итоге с ней произошло, где все, почему на стуле Его Святейшество. Стал ли он правда подражать ее шутливому прозвищу и захотел стать лучше? Почему он приехал в зал?

– У тебя был приступ паники, – Феликс не ждал вопросов, они блистали у нее на лбу. Только один, самый важный, он не хотел замечать. Он решил не замечать. – Ты к такому не расположена, но раз в жизни и полено стреляет.

– Палка, – поправила Аврора и собралась с силами, но Феликс попросил ее остановиться жестом.

– Дженнифер поехала домой, я сам решил тебя сопровождать, это была ближайшая больница, но я не думаю, что интерьер разбил тебе сердце, – усмехнулся, она не реагировала, стоило продолжить. – Доктор выписал тебе успокоительное. Отдохнешь и будешь как новенькая.

– Мне нужно остаться здесь? – голубой цвет ее глаз заставлял задуматься: то ли она плачет, то ли слишком водный этот оттенок. Феликс, который редко испытывал сочувствие к кому-то, кто не бы членом его семьи, улыбнулся. Мягко, как делал это с Артуром или бабу.

– Нет, я отвезу тебя домой. Но ты пообещаешь исполнять все предписания врача, – она кивнула, и он подошел, чтобы придержать ее.

Аврора все еще была в своей одежде, капельницу вытащили. Она посмотрела на телефон, темнело рано, поэтому было непонятно, сколько она провела здесь. Все в порядке, всего-то пара часов.

Ее тело ее подвело. Такого не было с третьего курса института. Слишком нервный экзамен, слишком недолюбливающий ее преподаватель, слишком жаркое лето. Она упала на грязный кафель прямо в коридоре, потому что не могла контролировать пространство и это ей очень не понравилось. Врачи советовали не переутомляться. «Перенервничала,» – пожимали они плечами. Но то чувство беспомощности, эта слабость – Аврора закрыла ее в ящике стола, который сразу же спалила. Теперь прошло время, она стала самостоятельной, перестала переживать из-за мелочей. Хотя кого она обманет? Каждый самый мелкий осколок обиды попадал в самую суть сердца и застревал там если не навечно, то очень надолго.

Но никакой слабости она не позволяла себе, никаких проявлений девичьего «не могу» или «помоги». Так ее научили: слабость приводит к жалости, а жалость унизительна. Столько лет она контролировала свою жизнь, свое тело, свой разум.

С появлением князя все изменилось. Аврора смотрела, как он ведет машину и начинала ненавидеть его все сильнее, своего спасителя, своего помощника, его снисходительное покровительство. Она знала, что он снова и снова ставит ее на ступень ниже себя, только потому, что его банковский счет обладает большим количеством цифр. И она ненавидела его за это.

– Как вы оказались в Safisa? А главное зачем? – нельзя было не заметить, как понизился ее голос, каким он стал густым и мрачным. Феликс боялся этого вопроса, потому что в своей голове сложил мозаику, как только она очнулась и мысли о том, что он потеряет ее ушли из головы. Почему так сложно сказать правду? Почему простой факт, который он никогда не скрывал, которым гордился, теперь комом стоит в горле? – Я вас спросила.

– Ты расстроена, тебе надо отдохнуть. Мы поговорим позже, – Юсупов старался сдерживать дрожь, которая пробежала от ее настойчивого тона.

– Я хочу услышать ответ сейчас.

– Рад за тебя, – он свернул на обочину. Ее подъезд из голубого камня был таким же старым и холодным, как в ту ночь, когда он нес ее на руках.

Аврора упрямо сидела в машине, он открыл дверь. Нет, она не уйдет без той информации, которую так жаждет.

«У тебя самое крепкое терпение из всех, кого я когда-либо видел. Политика бы озолотила тебя, Феликс,» – так говорил его преподаватель. А теперь какая-то пигалица выводит его из себя с пол оборота, и он просто не может это контролировать.

– Либо ты выйдешь сама, либо я тебя вынесу. Не вынуждай меня, ты намного тяжелее, чем кажешься, – истерика, крики, он ждал чего угодно. Но Аврора просто сидела со скучающим видом и только пальцы, побелевшие от того, как она сжимала ручки сумки, выдавали ее ярость.

Феликс Юсупов не повторял дважды. Он схватил ее на руки под звуки слабого бунта и пронес всего пару шагов прежде чем поставил на землю, не в силах справиться с бурей.

– Видит Бог, я пытался относится к тебе со всем уважением, но как же ты меня достала! – с этими словами он схватил раскрасневшуюся девушку как это делают борцы, за пояс и перевалил через свое правое плечо, по-хозяйски оставив руку на ее поясе.

Код от домофона он запомнил с прошлого раза. Память его не подводила, хотя ему и казалось это глупой затеей, приятно было выпустить пар наконец. Он не любил упрямства, не прощал его даже детям.

Как только они поднялись на лифте, Феликс опустил на пол Аврору, которая все еще была шокирована происшедшим. Она не сопротивлялась, не била его по спине. От кого угодно можно было ожидать такого поведения, но Его Светлость то и дело удивлял ее.

Феликс кивнул на дверь и настойчиво поднял брови. Он не зайдет, не останется, вообще никак больше не свяжется с этой девчонкой. Дома ждали бумаги, нужно было расторгнуть контракт и избавиться от ее присутствия на свадьбе. Он женится на Джен, это все будет лишь историей для стакана виски перед сном и все на этом.

– И как вы можете закрывать глаза на такой низкий поступок? Скажите, пожалуйста, – Аврора смотрела на него, немого и сбитого с толку, и понимала, что он все знает о своем брате. – Артур не имеет права женится на Дженнифер и не имеет права на отношения с моей подругой. Он бесчестный человек.

Дверь закрылась, а Феликс все так же стоял, потрясенный услышанным. Его брат был, пожалуй, чистейшим человеком, которого он знал. Обвинение его в таком непростительно ни для кого.

А потом до него дошло, что его свадьбу приписали брату, и он расхохотался. Артур с детства краснел при виде любой девушки, а тут Джен. Это тебе не офисная администраторша, к ней просто так не подойдешь, не завяжешь разговор. Феликс вспомнил, как прислал огромную корзину тюльпанов, а в ответ не получил даже спасибо, тогда они еще не встречались. Артур, будучи романтиком, сразу бы расстроился или сдался, но Юсупов был бизнесменом и хорошо знал, все имеет свою цену. Он вел себя с ней также, как с крупными клиентами. Сначала высказал легкий интерес, заставил ее узнать о том, кто он, а потом исчез. Зная психологию женщин, Феликс понимал, что она будет «случайно» попадаться ему на глаза.

В детстве бабушка читала ему Пушкина вслух. Он заучил наизусть некоторые отрывки, особенно Евгения Онегина. Его восхищала русская литература. Эти строки и помогли ему с Джен:

«Чем меньше женщину мы любим,

Тем легче нравимся мы ей

И тем ее вернее губим

Средь обольстительных сетей».¹¹

Миновал месяц со дня их знакомства, когда она сама раздобыла его телефон и пригласила на кофе. Он надел свой будничный костюм, выглядел скучающим и слегка раздраженным. Конечно, Джен при всем параде, недоумевала, как ею могут не восхищаться. Отточенная часами в спортзале фигура, идеальная от косметологических процедур кожа с легким средиземноморским загаром, макияж от лучшего стилиста города. Феликс аккуратно ел салат «Цезарь», который страстно любил, и будто не замечал ее очарование. На самом деле, он и правда не замечал. Человек, с детства окруженный роскошью, он был лишен возможности впечатляться с раннего детства. Именно поэтому он стал хорошим бизнесменом, а еще потому, что видел следующий шаг до того, как его сделали.

Это был Париж, город люблю, город страсти. Джен, сбитая с толку холодностью спутника, поцеловала его сама у дверей отеля, потом пригласила его подняться, на что получила отказ.

Феликс помнил, как удивился, что, не считая физического желания, не ощутил ничего из того, о чем читал в книгах. Шагами меряя брусчатку, он снова и снова прокручивал строки известных стихов, слова романов и не испытывал ничего, кроме разочарования.

С другими девушками было тоже самое, при том, что все они были хороши, образованы, богаты.

В этот вечер он решил остановится, признав, что не способен на эмоции, это просто не его. За прагматизм нужно платить. Его таланты умертвили чувства, одно исключило другое. Ничего страшного, так бывает. Это он говорил себя во время долгой прогулки по городу.

На рассвете он все же вернулся к отелю Джен и поднялся к ней в номер. Все было так, как должно было быть и не более того.

Феликс подъехал к дому на своем белом ягуаре и скинул прочь воспоминания. На лобовое стекло медленно опускался тихий снег, погода тут непредсказуемая как в Нью-Йорке. А еще он трус. Так и не сказал ей, что свадьба его, что Артур не причем. Да и что в этом такого? Почему так трудно признаться в очевидном? Потому что он трус.

Анна Феликсовна наблюдала за внуком из окна темной спальни. Мысленный разговор с Дмитрием Ивановичем затянулся этим вечером. «Наш Феликс влюбился, Дима. Можешь представить? Все-таки у Бога отменное чувство юмора и выдающиеся педагогические таланты, как ты и говорил. Не знаю, сможет ли он принять такой дар? Как мне тебя не хватает, ты бы убедил его, как и всегда», – молчаливая фигура мужа всегда стояла возле нее, она это чувствовала, или думала, что чувствовала. Человек на многое пойдет, чтобы пережить утрату. Но одно было очевидно, ее внук не бежит к своей невесте, он все еще сидит в машине. А значит он начал думать. Он начал думать, с улыбкой отметила княгиня.

13

глава.

Зима на Урале было куда суровее того же сезона в центральном регионе. Недалеко от Екатеринбурга в горах расположилась экспедиция, которую Артур планировал целый год, но все никак не мог реализовать. В паре километров был небольшой поселок, вмещавший максимум 20 домов.

Дана с испугом озиралась на то, как сотрудники в экипировке расставляют палатки, ночь была близка, остаток пути отложили на завтра. К ее удивлению, Артур сиял и с радостью помогал своим коллегам. Все мечты, в которых она каталась на лыжах в фешенебельных отелях дорогого курорта разбились в прах. Снова и снова она перебирала возможности улизнуть в Москву, но обратный билет был заказан, в небольшой отель Екатеринбурга они вернуться только через несколько дней, чтобы провести немного времени в столицы Урала. До этого надо было дожить, дотерпеть.

С детства она терпеть не могла природу. Всякие походы с ночевкой были страшнее каторги. Поэтому единственный вид отдыха, который она называла отдыхом, не касался спорта, исследований и всяких там старостей. Такой отпуск многие называли ленивым, ну и что?

– Правда здесь красиво? – его щеки горели от низкой температуры, глаза от солнечного света переливались как коньяк в стакане, но она была решительна. Это все еще был ее шведский мальчик со смешным акцентом, но она тоже все еще была собой.

– Нет, здесь конечно красиво, – фыркнула девушка и его улыбка ушла с лица. – Но я рассчитывала на другой отдых.

– То есть? – Артур подошел ближе, несколько человек навострили уши, уже смеркалось.

– То есть на эту красоту можно смотреть из окна теплого и красивого отеля, попивая глинтвейн. Я не в восторге от дикой природы.

– Но ты же знала, что мы едем по работе, в экспедицию, – тут он прокрутил их разговор в голове и подумал, что вполне мог дать надежду на то, что это просто предлог для того, чтобы затащить ее на отдых вместе с ним. Самое странное, что он ни разу не спросил, что ей ближе, чего она ждет он поездки. Ни разу.

Артуру стало не по себе. Он обдумывал, как можно все исправить. Какой же он неопытный глупец!

– Послушай, если ты не хочешь тут находиться, я все понимаю. Мы не поняли друг друга, прошу прощения. Давай не будем ссориться? – он прижал ее к себе. Дана не сопротивлялась, ей нравилось, как легко он брал вину на себя, хоть при этом она и чествовала себя очень виноватой. – Сейчас я не могу ничего исправить, за нами приедут только через два дня. Но я постараюсь сделать все возможное, чтобы тебе понравилось. Дай нам шанс, а? Всего один раз.

– Нам? – ее серые глаза казались почти белыми, Артур готов был замерзнуть в этом снежном царстве.

– Мне и дикой природе.

Первая ночь была ужасной. В палатке тепло было, но они все равно спали в одежде и Дана все никак не могла заставить себя успокоиться. Артур, который привык к походным условиям, уснул, как только лег. Во сне его лицо было таким безмятежным, детским.

В отличие от всех ее бывших, он не клал на нее руку по-хозяйски, не командовал и не отчитывал. Наверное, потому что она старше. Но это все равно восхищало. Чистая забота, принятие, отсутствие осуждения.

Мальчишка, он слишком наивен. Верит, что это раз и навсегда, верит в сказку. Сама Дана с неизбежным страхом внутри ждала окончания чудесной истории, которую она положит в архив и будет перебирать, когда станет совсем невыносимо.

Не все люди созданы для вечного, в этом Дана была уверена. Она была одной из них. Миг, в котором все идеально, полной любви и понимания – вот, что ей дорого, что важно. Потом начинается реальная сторона вопроса, к которой мало кто готов. Ссоры, обвинения, пустые оскорбления. Все в итоге сталкиваются с одним и тем же. Остаются вместе, потому что страшно быть одному.

Вот тебе 45, ты живешь рядом с распухшим телом, который считается твоим мужем, с детьми, которые тебя ненавидят и без секса. Такой расклад многие называют тихой гаванью, но Дана хотела бури. Каждый день, каждое мгновение.

– Артур, – она позвала его так тихо, он слегка улыбнулся и промычал. – ты должен знать, что отношения заканчиваются. Я отпущу тебя прежде, чем тебе станет невыносимо мое присутствие, хорошо?

– Какие глупости, – обняв ее сильнее, он засопел. Дана долго думала, что не стоит так сильно привыкать к нему, прощаться будет тяжелее. Но она все-таки расслабилась под давлением теплой волны от его объятий и уснула так, словно она в самом дорогом отеле мира.

Теплые утренние лучи согрели руки Анны Феликсовны. Она могла читать только при натуральном свете, вернее так говорила своим близким, а потом до 3 ночи зачитывалась дамскими романами, которые одобрял только ее муж.

– Женщину поймет только женщина, дорогая, – Дмитрий Иванович часто массировал усталые и опухшие от беготни ноги жены. – Я не вижу ничего постыдного в любовных романах. Может быть, некоторые из них идеализированные, но зато они учат нас хватать мгновения счастья и повторять, что мы тоже так можем.

Он был самым умным и понимающим мужчина, ее Дима. Никогда она не пожалела, что приняла его руку и сердце. К тому же, он был одним из немногих, кто нравился ее отцу. Он нравился абсолютно всем.

– Мой зять как солнце, с ним всегда теплее, – ее вечно печальная мама. Бедная мама, так и не получившая ответной любви или хотя бы ласки.

Светлана громко шоркала ногами, чтобы предупредить о своем появлении. Никто не просил ее делать это, но так ей было спокойнее. Анна Феликсовна вернулась в комнату и закрыла кладовую воспоминаний, прекрасных и не очень.

Завтрак был ее любимой трапезой, поэтому она лукаво улыбнулась кексу с черникой и налила побольше кофе в огромную, по мнению внука, чашку. Феликс спустился к столу, когда княгиня доедала беляш.

– Доброе утро, бабу, – он прикоснулся губами к ее холодному лбу. Ее кожа всегда была такой. – Как ты себя чувствуешь?

Он недовольно посмотрел на ее тарелку, полную выпечкой. Столько разговоров впустую со Светланой. Он угрожал ей, просил, предлагал денег, но та была упорна в своей преданности хозяйки, и Феликс уважал это. Они поговорили о делах и родственниках. Фон Нироды улетели в Швецию и теперь их дом был намного тише и менее улыбчивее.

– Артур вернется через неделю. Он заезжал вчера, привозил девушку, Дану, – сделав густой глоток кофе, Анна Феликсовна улыбнулась тому, как Феликс поперхнулся овсянкой. – Непростая, но интересная.

– Он привел ее в дом? – его ровный голос хорошо скрывал внутреннее негодовании. Да, он выпорет этого мальчишку, как только он вернется. Что это такое? Что он себе позволяет?

– Вышло недопонимание, не принимай на свой счет. Он бы ничего не сделал за твоей спиной. Аврора подумала, что свадьба его, вот и разболтала подруге. Девчонки! – она засмеялась и сделала еще один глоток. Феликс так же чопорно ел кашу крохотной серебряной ложкой. – Для тебя это не сюрприз.

– Нет, уже нет, – помедлив минуту, он продолжил. – Я планирую отказаться от услуг твоего организатора. Не обижайся, она нам не подходит.

– Глупости! Дженнифер ее обожает, и ты сам дал согласие. К тому же, – Анна Феликсовна не собиралась отступать. – Я оплатила ее услуги и заключила с ней договор. Это мой подарок вам, ты не можешь ее вернуть.

– Бабу, я тебя очень уважаю. Но ты же знаешь, я не люблю навязанного мнения, – его карие глаза были как всегда восхитительно снисходительными, отчего Анна Феликсовна вспомнила отца и улыбнулась. Да, она знала это, потому что провела с таким человеком всю свою юность.

– Я просто хочу тебе помочь.

Это был коронный номер и срабатывал безотказно. Феликс знал, что бабушка им манипулирует, но позволял ей это. Ему не спалось прошлой ночью, поэтому он подробно изучил контракт. Да, постарались юристы на славу, но компенсацию, которая требовалась от нее в случае отказа от своих обязанностей он покроет с удовольствием. Все зашло слишком далеко.

Достать телефон и набрать ее номер не так уж сложно. Он добыл цифры быстро через свою секретаршу. Зачем он обзавелся здесь секретаршей? Это все из-за Артура, скоро он вернется в Лондон. Сразу после свадьбы. Обязательно.

Трижды он пытался набрать ее номер и скидывал до первого гудка. Как бы ей помягче сказать обо всем, чтобы не обидеть? Да какая разница, расстроится она или нет?

Библиотека была наполнена светом и если бы книги могли смеяться, они бы делали это прямо сейчас. Неосознанно влюбленный пытался позвонить своей возлюбленной и ходил туда-сюда не в силах подобрать слов. Если бы только люди читали больше и внимательнее, они перестали обращать внимание на формальности и запомнили бы самое главное: любовь не спрашивает разрешения, она входит без стука.

– Алло, – сонный голос Авроры заставил его сердце подпрыгнуть. – Алло?

– Привет, это Юсупов, князь, ну Феликс, – как глупо так начинать разговор! Где его непоколебимая уверенность, что происходит? Он всегда знает, что делать. Всегда. – Ты поняла кто я?

– Да, – она протянула это так вальяжно, что он возмутился ее безмятежности.

– Тогда чего не сказала?

– О чем?

– Ты вообще слушаешь меня?

– Да, Ваше Святейшество.

– Как ты меня назвала? – он хихикнул, но никак этого не выдал. – Если бы ты была не такой малограмотной, ты бы знала, что это обращение используется для духовенства.

– Да, Ваше Сиятельство.

– Так лучше, – теперь идея о том, чтобы рассказать ей о настоящем женихе казалась бредом. Как можно испортить такой идеальный разговор? Но он сделает, он сделает. – Послушай, я хотел поговорить с тобой.

– О чем?

– В общем, – хватит мяться! Хватит мяться! Это бесчестно. Ты не можешь так себя вести! – Я хочу, чтобы ты отказалась от организации свадьбы. Я заплачу неустойку, так что тебе ничего не нужно делать. Просто согласиться с этим.

– Окей, согласна. Можно я продолжу спать?

– Нет, – Феликс возмутился такой беспечности, такому безразличию с ее стороны. Вообще-то, он всю ночь и все утро переживал, думал, что ей сказать, готовил базу аргументов. А теперь она просто согласна, просто согласна! – Тебе неинтересно, почему я хочу так поступить?

– Вы меня не выносите, что тут удивительного? – Аврора перевернулась, и он услышал, как заскрипел ее диван. Тот самый, который был свидетелем их поцелуя. Волшебного поцелуя, стоит отметить. Она уверена, что он ее ненавидит. Наверное, так лучше. Эти чувства только его, поэтому он сам с ними справится так, как он умеет – резко и болезненно.

– Я женюсь. Джен – моя невеста.

Молчание и короткие гудки. Кто из них повесил трубку, не понял никто, но оба этого страстно хотели. Феликс опустился в кресло и почувствовал, как внутри что-то оборвалось, что-то очень важное.

Аврора открыла глаза и еще раз проверила телефон. Он звонил, действительно звонил. И он женится, женится на этой кукле. Мысли, мысли, мысли.

Стоп! Какое вообще она имеет право, чтобы расстраиваться? В конце концов, они никто друг другу. Это отличный исход, надо написать Дане. Значит, подруга в безопасности и ей ничего не угрожает. Значит, все хорошо.

Тогда почему так грустно? Почему хочется плакать? Почему кажется, что это самое отвратительное пробуждение за всю историю ее жизни?

Дженнифер спустилась вниз только к обеду. Феликс был мрачнее тучи, говорил мало, ел вяло, но он никогда не отличался оптимизмом, хотя она догадывалась о причинах такой драмы.

Вчера вечером Анна Феликсовна не одна наблюдала за внуком. Дадли тоже видела, как ее жених сидел в машине с пустыми глазами и ей это не понравилось. Во-первых, то, что произошло в Safisa, как он вел себя, как разбил ее телефон, как не позволил сесть в машину скорой – все это заставило ее задуматься. Феликс всегда относился к прислуге вежливо, но дистанционно, не то, что его бабушка. Дженнифер ценила это в нем, его холодность и надменность. Во-вторых, он совсем не трогал ее с того момента, как она приехала. Нет, он и раньше не рвался к ласкам и уединению. Иногда ей виделось, как он вздыхает, принимает неизбежность близости с ней и тогда становилась страшно. Но ее мама внушала, главное, быть красивой. Тогда мужчина будет верен, а даже если нет, никогда не бросит хотя бы.

Хотя бы. Эти два слова сопровождали ее все детство, мать говорила их снова и снова. «Твой отец не очень хорош собой, но богат хотя бы», «твои ноги недостаточно ровные, но худые хотя бы», «я не сходила с ума от любви к мужу, но не ненавижу его хотя бы». Эти полумеры стали ее единственными ориентирами, ее пониманиями человеческих отношений.

Она внимательно смотрела на Феликса, пока тот резал свой стейк, спокойно и вдумчиво, как делал это каждый раз, каждый обед.

– Может, поедем на выходные загород? – получилось придать голосу наигранную легкость. Если не выносить мужчине мозг – он будет душкой. Еще одно правило от матери, которое часто помогало ей в жизни.

– У меня много работы, а тебе нужно заниматься свадьбой. Я хочу, чтобы все быстрее закончилось, вернуться в Лондон, – Феликс не смотрел на нее совсем. Она гадала, знает ли что-то старая карга, которая ее терпеть не может. Да, Дженнифер не была глупа и понимала, что Анна Феликсовна не в восторге от выбора сына. Ей тоже не нравилась бабуля, прикидывающаяся панк-рокером на пенсии. Это попахивало дурным вкусом. «Нравится нужно всем, ненавидь только глубоко в душе. Человеку необязательно знать, что ты о нем думаешь, тем более, если это родственники мужа», – снова мама и снова права.

Повисло молчание. Джен смотрела на свои округлые бедра, прикрытые тонкой тканью и думала, каким асексуальным должен быть мужчина, чтобы не хотеть остаться с ней наедине. Мысли, что Феликс гей посетили ее сразу, как только она увидела его. Слишком ухоженный, слишком красивый, слишком богатый. Безупречный вкус во всем, цветы, которые он прислал ей домой, просто флористический шедевр. Ее схема была одинакова ко всем мужчинам: будь сама пламенем, но одаривай их холодом. Все, как мама учила, это работало. Вот только Феликс был крупной рыбой и быстро сдался, много месяцев спустя она поймет, что гордость всегда будет у него превыше всяких отношений.

– Давай вернемся сейчас. Почему бы и нет, – ее ярко накрашенные глаза заметили движение со стороны Анны Феликсовны, но смотрела она прямо на своего жениха.

– Нет, мы отпразднуем свадьбу здесь. Найди организатора, – он продолжал медленно жевать свой стейк, глядя в тарелку, только слегка сильнее сжал приборы, никаких других признаков злости.

– А что случилось с Авророй? Что-то серьезное? – наигранное беспокойство, но она не покажет, что кого-то может считать своей конкуренткой.

Феликс поднял на нее свои карие глаза, отчего мороз пробежал по коже. Кажется, она попала в точку.

– Я попросил тебя найти нового организатора, сделай это, пожалуйста, – ледяные нотки его голоса звенели в пространстве.

Анна Феликсовна, получившая донесение от юриста, что договор расторгается с полной компенсацией, не была удивлена. Решение не навязывать внуку своих суждений пришло внезапно, в тот момент, когда она поняла, что он уже влюбился.

– Меня устраивает выбор твоей бабушки, и я не вижу причин отказываться от него, – это был первый раз, когда Джен спорила с ним. Феликс снова поднял на нее пронзительные глаза, но блондинка не собиралась сдавать. – Какие у тебя проблемы с этой девушкой?

– Никаких. Она сама приняла решение, – не повышенного тона, не жесткости. Его спокойный и размеренный голос был тверд, н не агрессивен. Но все было по тому, как он все сильнее сжимает приборы и все активнее пережевывает стейк в долгих паузах.

– Я так не думаю, – тут Анна Феликсовна позволила себе хихикнуть, отчего получила неодобрительный взгляд внука. Ей нравилась это ссора, хоть она и не участвовала в ней. Судьба все-таки удивительная штука.

– Тебе не нужно об этом беспокоиться больше. Если тебе сложно подыскать нам подходящего человека, я сам займусь этим вопросом. Закрыли тему.

– Я не хочу ее закрывать. Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что такого тебя связывает с ней? Боишься, что сорвет свадьбу?

– Хватит! – Феликс, наконец, бросил приборы и посмотрел на нее со всей злобой, что была внутри. – Следи за языком, – он не выносил публичных сцен, тем более при семье.

– А ты следи за собой, дорогой. Я не дура, учти на будущее. Поэтому или она будет нашим организатором, или никакой свадьбы не будет, – Джен встала из-за стола и почти уже вышла из комнаты.

– Это шантаж? Ты мне условие ставишь? В моем же доме?

– Считай, как хочешь. Но это единственный способ сохранить наши отношения. Верни мне ее.

Они оба вышли из комнаты, а Анна Феликсовна со смехом позвонила своему юристу.

– Володя, отмени все. Она остается.

А ведь действительно, помощь пришла откуда не ждали.

14 глава.

Первый день весны отмечали с размахом. Ярмарки, базары и концерты. Анна Феликсовна в сопровождении Светланы гуляла по старым улицам, удивляясь, что все еще имеет силы для длительной ходьбы.

Сегодня вечером у Феликса состоится помолвка, о чем она скорбела всем сердцем. Несмотря на то, что он все же согласился сделать Аврору организатором, ничего в его жизни не изменилось. Он улетел в Лондон сразу после одобрения ее кандидатуры, бросив уговоры на Дженнифер. Та в свою очередь быстро убедила девушку в необходимости согласия, нечего сказать, манипулировала она отменно, что еще больше злило Анну Феликсовну. Она догадалась с ней сдружиться, поэтому все приготовления они хихикали.

В отличие от старшего внука, младший ее радовал неописуемо. За прошедшие дни случилось несколько суровых звонков Карла, где он требовал сына отказаться от затеи. Саша, конечно, поддерживала Артура, но Анна Феликсовна боялась, что как только она познакомиться с невесткой, ее расположение вылетит в трубу. Дана отличалась резким характером и независимым нравом, Александра точно приняла бы это за хамство и присоединилась к компании мужа.

Поэтому Анна Феликсовна советовала отложить их знакомство. К тому же, ее волновало, что выбор внука не очень-то стремиться к серьезности. По обрывках их разговоров и редкости посещений особняка, княгиня ясно поняла, что чем сильнее Артур хочет удержать свою избранницу, тем сильнее она бежит от него. Нет, ничего такого девушка не говорила, вела себя сдержанно и нежно, но было в ее серых глазах что-то, похожее на животный страх, словно она увязла в болоте и отчетливо осознает, что ее засасывает слишком глубоко. Хотя в эту часть их отношений она предпочитала не вникать.

Погода стояла по-настоящему весенняя, легкая и солнечная, отчего сердце радовалось и просило любви. Обычно в этот день они с Дмитрием Ивановичем ужинали в небольшом ресторанчике, где готовили лучших крабов в городе, а потом целовались у Эйфелевой башни так, будто их по 16. Теперь это просто красивое воспоминание. Ничего больше.

В это время Артур нежился в постели небольшой съемной квартиры своей пассии. Была пятница и он позволил им обоим не работать в такой день. Это стало обычным делом, он часто спускал Дане опоздания или походы на 2-х часовой обед. Она ведь была с ним, так что по сути, он сам задерживал своего администратора, а она брала работу на дом, вроде с удовольствием.

Артур впервые встречался с кем-то, как бы смешно это не было. Но он хорошо знал, что должен делать мужчина, чтобы радовать женщину рядом.

Первым делом он предложил ей уйти с работы. Зарплату он бы ей заменял своими доходами, что было вполне нормальным. В его семье женщины не имели отношения к бизнесу и деньгами, их задача была тратить, а не наживать. Поэтому он удивился получив резкий отказ и тираду о независимости современной девушки, о том, что каменный век прошел, и пора бы учитывать таланты прекрасной половины человечества. Прекрасной, но не слабой, потому что они сильные и не уступают мужчинам ни в чем.

До того их разговора Артур не догадывался, что встречается с феминисткой, потому что всегда и везде за нее платил, и она не сопротивлялась.

– Ты уверена, что хочешь работать? Я могу дать тебе больше, чем ты сама себе, – его забавный шведский акцент больше не прекращал споры, не вызывал ее хохот. Она стояла у окна на кухне и курила, о чем он тоже узнал не так давно.

– Да, уверена, – ее крики и вспышки гнева напоминали ему мать и часто казалось, что он снова ребенок и сейчас придет папа и быстро успокоит ее. – Ты, конечно, имеешь больше денег, поэтому лучше меня!

– Я не это имел ввиду, ты же знаешь…

– Я знаю, ЧТО ты имел ввиду, – она затушила недокуренную сигарету и язвительно улыбнулась. Он не понимал, зачем вообще зажигать ее, если она даже толком не затягивалась, а просто прикладывала к губам и говорила снова и снова. – Такой вопрос: а когда мы расстанемся, что я буду делать? Ты продолжишь давать мне денег или я начну искать работу и проходить тупые собеседования снова и снова, пока какая-нибудь неприятная тетка не возьмет меня на посредственную работу в стремном офисе?

– Мы не расстанемся, – он подошел в ней вплотную, но так и не дотронулся. – Слышишь меня? Мы не расстанемся. Мы узнаем друг друга, нам сложно, но мы научимся понимать. Мы не расстанемся.

В такие моменты она прижималась к нему так крепко, что он едва мог дышать. Так заканчивалась любая их ссора и он любил эти мгновения.

Дана вошла в комнату растрепанная, в его футболке с длинным рукавом и крошечных шортах, в которой он никогда не позволит ей выйти на улицу и с подносом в руках. Ее мягкая улыбка, такая ласковая и такая редкая вызывала у него бурю, ради которой он мог сделать что угодно.

– Я люблю тебя, – Артур глотнул кофе, не обращая внимания на шок, застывший на ее лице.

– Что? – она не отводила от него глаз и мечтала, чтобы ей показалось, мечтала, чтобы это было правдой.

– Я люблю тебя, – на этот раз он не отводил взгляд, потому что хотел сказать об этом вот так, в хорошее утро, когда их различия не будут стоять между ними.

Она ничего не ответила, но напряглась и остаток завтрака они провели в молчании.

К обеду мужчина лет 50-ти на вид в цилиндре и с тростью шагнул на неизвестную пока еще землю генетически родной земли. Следом за ним шел молодой человек, похожий на него так сильно, что можно было подумать, что Феликс нашел себя самого вдвое старше.

Погода испортилась в одно мгновение, теперь была настоящая метель и Феликс Дмитриевич удивился, что Нью-Йорк считают самым переменчивым городом в мире. Сам он жил в большом яблоке последние десять лет и был страшно рад своему переселению. В Париже он часто впадал в депрессию, отличался меланхолией, не проходившей даже на праздники. Потом сын уговорил его попробовать путешествия. Они вместе поехали в Америку и всю дорогу на нем не было лица, как и всегда, но как только они прибыли в Нью-Йорк все изменилось. Бешеный ритм, Манхэттен, культура и искусство. Он был поражен в самое сердце и больше не мог оторваться от этого мегаполиса.

Анна Феликсовна в штыки восприняла его желание остаться. Феликсу тогда было 16, она понимала, что переходный возраст и так сложный период в жизни человека, а тут еще и с отцом на расстоянии океана. Она обвиняла его в эгоизме, в нежелании заниматься собственным ребенком, что в детстве, что сейчас. Но сын дал свое согласие, и он остался. С тех пор мать говорила с ним редко и напряженно, позволив себе слабость только на похоронах отца.

В тот ужасный серый день она упала к нему на грудь и рыдала так долго, что ему свело мышцы дважды. Но когда они с Александрой поругались незадолго до отпевания, по какой-то глупой причине, она замолчала и не подходила ни к нему, ни к ней. Он теперь называл сестру только по полному имени и не справлялся о том, как унее дела много лет. Феликс сам ему все рассказывал, долго и подробно. Он навещал его в Нью-Йорке раз в год на неделю и никогда не задерживался.

Его свадьба стала полной неожиданностью. Он никогда не говорил о своей личной жизни или планах. Феликс Дмитриевич не расспрашивал, не хотел быть курицей-наседкой. Единственное, что смущало его во всей этой истории – так это необходимость встречи с Александрой и ее ледяным мужем Карлом. Он вспомнил, как увидел его впервые и предупредил сестру, что тот ее раздавит.

Они любили друг друга, были счастливы и для одинокого человека их общество становилось невыносимо. Юсупов-старший за последние два десятилетия встречался с несколькими женщинами, которых бы никогда не одобрила его семья, но ничего серьезного так и не попалось. Два года назад он почти убедил себя, что влюбился в художницу, которая делала кукол из каких-то волос, но она оказалась женой владелицы галерее, в которой он и увидел ее впервые и все чувства ушли в одно мгновение.

Он приехал к сыну в Лондон, чтобы вместе улететь в Москву. Рассчитывал на долгие диалоги с обсуждением страхов семейной жизни и яркими наставлениями. Но Феликс не спешил откровенничать, а он не расспрашивал.

– Здесь красиво, – его карие глаза скользили по пейзажу большого города. – Поэтому ты здесь так задержался?

– Нет, из-за Артура. Ему нужна была моя помощь, – Феликс не посвятил отца в отношения брата, считая это личным делом фон Ниродов. – Тетя прилетела вчера вместе с дядей. Я попросил ее не нагнетать обстановку при Дженнифер, об этом же прошу тебя.

– Я никогда и не ссорился с ней, это было ее решение, – врал всем, кроме себя. Конечно же, им было больно обоим. Они потеряли отца, которого любили безумно, который понимал их всегда и никогда, ни разу не повысил на них голос. Это был неожиданный и страшный удар. Он до сих пор не помнит из-за чего они начали спорить, но мать вошла, когда они обвиняли друг друга в невнимательности к отцу и попустительстве его здоровья.

Анна Феликсовна сама готовила мясной рулет, который ее сын обожал с детства. Он не приезжал к ней слишком долго, и она не могла заставить себя звонить ему чаще. Слишком много накопилось обид на него, слишком много непонимания, слишком много разногласий. Но самое главное – ей было стыдно за то, что она вырастила его таким. Когда она признавалась в этом Дмитрию Ивановичу, он не ругал ее и не призирал. Он говорил, что их сын – хороший человек, просто обстоятельства сломили его, что не все такие сильные, как она, что они должны поддержать его, а не топить дальше. Дмитрий Иванович обо всех говорил хорошо, во всех искал достоинства. Это было его лучшей и худшей чертой.

– Мама, мы с Карлом пройдемся, я что-то неважно себя чувствую, – Саша стояла в дверях уже снаряженная для прогулки и по ее виноватым глазам было ясно, что она настроена убегать при любом удобном случае.

– Поздно, – Анна Феликсовна положила нож и встала во весь свой рост. – Я специально сказала тебе, что они приезжают к четырем. Они уже рядом, ты не успеешь улизнуть, не в этот раз.

Александра разъяренно хлопнула дверью, как делала часто, когда злилась. Но княгиня знала, что хорошие манеры не дадут ей остаться в своей комнате, теперь встреча неизбежна.

Через десять минут рулет отправился в духовку, а Светлана оповестила о прибытие гостей. Она как всегда медленно и уверенно вошла в прихожую, где ее сын неуклюже снимал свои ботинки, недоумевая от происходящего.

Два ее Феликса, два одинаковых мальчика, две ее самые тяжелые загадки.

– Бабу, – внук обнял ее, как и всегда, когда возвращался или уезжал, но она впервые не заострила на этом внимание.

Ее сын был здесь, ее непутевый мальчик был здесь. Он стал старше и еще красивее, точь-в-точь как ее отец.

– Мама… – одно слово и вот уже она плачет и обнимает его так крепко, как это возможно. Феликс Дмитриевич тоже держится за нее, как за спасательный жилет. – Прости меня, мама. Пожалуйста, прости меня, мама.

Она не в силах ответить, дыхания перехватывает. Как же давно она его не видела, как давно не трогала. Кажется, в нем стало кило на пять больше.

Вместе они поднялись в комнату, и Феликс оставил их одних, поговорить о пустяках и самом важном. Сам он зашел в свою спальню и с удивлением обнаружил, что чувствует облегчение от того, что дома. Улегшись на кровать прямо в костюме, он закрыл глаза. Сегодня вечером он обручится с Джен и назад дороги уже не будет. Все эти чужие обряды, которые она навязала ему, все эти традиции незнакомой страны. Сегодня помолвка, потом совместная молитва, дальше сангит (танцевальная церемония, по-русски говоря вечеринка), потом роспись хной, замененная на поход в спа-салон, халди (он не вникал в значение, потому что этот ритуал заменил мальчишник-девичник) и сама свадьба.

Феликс сам не знал, зачем в итоге согласился на Аврору в качестве организатора. Может, потому что Джен никогда не на чем не настаивала, кроме этого, может, чтобы доказать, что ему все равно, может, потому что безумно скучал по ней и хотел увидеть еще пару раз, хотя бы пару раз перед тем, как это станет грустной историей, которую он никогда не расскажет своим детям.

Впервые за все время их отношений, он внимательно рассматривал все фото, пока был в Лондоне. К своему стыду, он терял интерес к каждой, не найдя на нем лицо Авроры. Зато он нашел ее в соц сетях. Да, он зарегистрировался, но не под своим именем и следил за ее страницей, внимательно изучая каждую деталь.

Проведя анализ всех контентов, он сделал вывод:

– она любит самую разную музыку, в том числе Металлику, от которой в восторге бабу;

– она познает мир всеми возможными путями;

–у нее отличное чувство юмора;

– у нее много знакомых и бесподобная улыбка.

Самое главное: у нее нет парня. Эта мысль успокаивала его и грела. Он уже понял, что эта женщина ему не безразлична, но не собирался давать волю чувствам. Он женится на самой статусной девушке с деньгами и добрым нравом. Слово надо держать.

В это время Аврора позволила себе поздний завтрак в Шоколаднице. Точнее не так, до зарплаты было совсем немного, поэтому траты стали редкими, она страшно экономила.

Но рыжеволосый Антон уговорил ее на очередную встречу. После того, как она узнала о свадьбе Его Святейшества, Аврора решила забыть о князе и переключится на понятный вариант. Свой вклад сделала Дана, вернувшаяся с Урала счастливая, хоть и ворчливая, она жаловалась снова и снова на дискомфорт и на то, что все зашло слишком далеко, но Артура не бросала.

Подруга советовала ей не тасовать, а сдаться силе обстоятельств и позволить счастью постучаться в двери. Креативный директор, значит хорошо зарабатывает, симпатичный и веселый. К тому же, хватит уже быть затворницей, пора вернуться в мир больших отношений. Такой монолог выдала ей Дана сразу после рассказа про встречу, и Аврора сдалась.

Теперь она пила латте «мокко с перцем» и никак не могла заставить себя съесть любимый ролл с ветчиной и омлетом. Он женится, сегодня его помолвка и уже ничего нельзя будет спасти.

– Ты ничего не съела. Все хорошо? – Антон прервал рассказ о менеджере по продажам, который закрутил опасный роман с главным специалистом и был разоблачен на корпоративе собственной женой. – Тебе скучно со мной?

– Нет, – торопливо вернувшись из мира сожалений и утраченных иллюзий, девушка улыбнулась и осознала, что пришла на встречу с человеком, который старается ей понравится. А она не дает ему шанса, думает о своем и понятие не имеет, о чем он говорил, заливаясь смехом. – Прости, у меня вечером мероприятие, голова забита.

Не стоило говорить, почему именно ее это волновало. Она не первый раз брала на себя крупный проект, все было по плану, она собиралась в особняк сразу после свидания. Чертов князь!

– Я подвезу тебя на работу, а вечером заберу.

– Не стоит, я не знаю, когда все закончится, – почему? Почему она не дает хорошему парню шанса? Она всматривалась в его зеленые глаза с крапинками и корила себя за то, что не встретила его раньше Юсупова, раньше всех этих историй. Веселые веснушки на его носе и щеках были спокойны в серых лучах тучного неба, и Аврора пообещала себе попробовать. – Знаешь, если тебе не трудно, я буду рада прокатиться с тобой.

15 глава.

Феликс стоял у окна в дорогом синем костюме-тройке и пил виски из толстого стакана. Они только пообедали и такого напряжения за столом не было давно. Вопреки ожиданиям бабу, его отец и тетя не обнялись и не помирились. Как он и прогнозировал, все ограничилось сухими кивками, а Карл зажался так, что его светлые брови сошлись в одну густую линию.

Снег все не прекращался и на секунду показалось, что он заметет все: особняк, дорогу, которую чистили снова и снова, его семью, находящуюся на перепутье, Джен, которая выбирала самый шокирующий наряд для помолвки, кольца, которые вот-вот свяжут его обязательствами до конца жизни.

Его карие глаза необычного разреза заметил движение у ворот, кажется, кто-то приехал. Для гостей еще рано, члены семьи дома. Кто это может быть?

За тюлем показалась простенькая иномарка с московским номером, и он понял, что пассажиров двое. В душе что-то загорелось, он знал, кто это до того, как увидел смешной оливковый пуховик и шапку с бумбончиком. Она была с мужчиной таким рыжим, что у него зарябило в глазах.

Что-то внутри надломилось. Ее кто-то касался, кто-то трогал, кто-то целовал. Она не страдала и не убивалась.

Все вранье. Все эти моменты, все чувства, которым он нехотя давал волю. Все это только его, она спокойно наслаждается другим мужчиной. Еще одна охотница за принцем, как можно было быть таким наивным? Поняла, что упустила и нашла то, что по плечу.

Одним глотком он осушил почти полный стакан и с шумом поставил его на стол.

Аврора помахала Антону, который улыбался в ответ так скромно, что его лицо всегда казалось напряженным. Снег все еще заметал двор крупными хлопьями, отчего особняк Юсуповых казался совсем нереальным, совсем кукольным. Она задумалась, каково считать это место своим домом? Можно ли вообще тут чувствовать себя уютно?

Резное дерево, красные стены, большое пространство. Все это напоминало о стране, которой большой нет, о жизни, которую мы потеряли. Что бы было, если бы не случилось революции? Что она вообще изменила, если все также есть те, кто живут в удовольствие и те, кто выживают. Что вообще поменялось?

В окне на первом этаже стояла Анна Феликсовна и махала ей рукой так плавно, как умела только она, с достоинством. Аврора знала, что это столовая, что ей предложат кофе и свежую выпечку, потому что от обеда она откажется.

Ее как всегда встретила Светлана, женщина еле заметно улыбнулась ей, отчего мурашки пробежали по коже, это было сочувствие. В столовой было много естественного света, несмотря на отсутствие солнца.

– Здравствуй, дорогая! – Анна Феликсовна в футболке с черепом и туго забранными гребнем волосами выплыла ей навстречу для объятий, которые позволяла себе каждую их встречу. – Пойдем выпьем кофе, пока все наверху, и поболтаем.

– Я могу присоединиться к приватной вечеринке? – Феликс показался на лестнице так неожиданно, что Аврора вздрогнула. Его лицо всегда отличалось надменностью, но сейчас в нем было что-то, от чего мороз бежал по позвоночнику.

– У нас девичник, Феликс. Дай посплетничать, – княгиня махнула на него рукой, отчего ее рубиновое кольцо пустило малюсенького зайчика.

– Вынужден настаивать, бабу, – он решительно двинулся вниз, зная, что ему не откажут. – Я должен контролировать твои дозировки кофе.

Женщина фыркнула, но упорствовать не стала. Своей прямой спиной она ощущала напряжение, возникшее от молодых людей и удовлетворенно кивнула. Любовь ни у кого не спрашивает мнения и никого не щадит.

Льняная скатерть молочного цвета контрастировала с ярким черным фарфором с тонкими японскими сюжетами по краям. Посередине красовалась выпечка, от которой еще шло тепло. Анна Феликсовна решила не испытывать на прочность терпение внука, поэтому взяла небольшую чашку вместо своей обычной огромной дозы. Теплое тесто приятно нагрело пальцы, княгиня решила нарушить неловкое молчание.

– Аврора, как твои дела? Есть новости?

– У нее все хорошо, – Феликс не дал девушке открыть рта. Он пил слишком горячий чай, но не замечал, что обжигает язык. – Правда, ведь? Новый бойфренд, новые эмоции.

Несколько секунд Аврора недоумевала, что вообще тут делает. Почему этот избалованный мальчишка что-то там ей высказывает.

– Да, вы правы, Ваша Светлость, – слова вырывались сквозь ее естественные белые зубы.

– Я рад, что ты выучила правильное обращение ко мне, – холодные глаза и руки, грубо ведущие себя с дорогим фарфором. – Давно вы вместе?

– Простите за грубость, но это не ваше дело.

– Я тебя прощаю. В конце концов для твоего класса это вполне нормальное проявление себя. Не сказать, что ты меня удивила.

Аврора поднялась из-за стола, и Феликс тут же вскочил на ноги. Княгиня спокойно ела булочку, оставаясь зрителем мыльной оперы.

– Жаль, что воспитание у вас распространяется исключительно на манеры.

– Как ты смеешь? – но она уже удалялась по коридору. – А ну стой! Я сказал, стой!

Юсупов рванул с места так, что его бесконечно черные волосы подпрыгнули в воздухе. Анна Феликсовна позвала Светлану и попросила убрать со стола, эти двое не вернуться.

– А ну стой, – Феликс схватил Аврору за руку и развернул ее к себе лицом. – Повтори то, что сказала за столом!

– Вы прекрасно слышали, Ваше Святейшество. Пустите мою руку, иначе закричу, – сердце билось так сильно, что готово было выпрыгнуть наружу. Она не знала, откуда в ней такая смелость, такая резкость и почему так хочется заплакать. – Пустите меня.

Ее руки были свободны, но она все еще стояла на месте, надеясь, что ноги перестанут быть чугунными и унесут ее подальше от самого опасного мужчины в ее жизни. Он тоже хотел уйти, но не мог. Ярость отступила и сказать было нечего. Личная жизнь – это то, на что каждый имеет право. Какого черта он ее осуждает? Разве он имеет право на злость? Она никогда ему не принадлежала, он почти женатый мужчина. Его карие глаза потухли, приобретая будничную надменность.

– Извини, – короткое слово, которое он произнес полушепотом и сразу торопливо зашагал наверх.

Украшения, заполнявшие пространство бального зала, были слишком лиловыми, но желание невесты – закон. Аврора неспешно продвинулась к Василию Ивановскому, который фыркал на миловидную девушку, не достающую ему до плеча. На нем был пурпурный костюм, что смутило бы самого смелого мужчину.

– А вот и она! – он обернулся к девушке и тут же удрученно закатил глаза. – Ты в этой одежде собираешься вести мероприятие?

– Я не веду еду, я его организую, – уютный наряд стал вдруг ужасно глупым и ей захотелось, чтобы Антон быстрее вернулся.

– Ты выглядишь как голодранка. Так не пойдет! Только не на фоне моих творений! – последний iphone был больше, чем ожидала Аврора. Она не так часто их видела. – Вик! Дорогой, ты мне нужен. Тут рядом со мной девочка, 170, каштановые волосы, голубые глаза и 46-48 размер одежды. Песочные часы, все на месте, грудь тоже, 2-3, – Аврора пыталась что-то возразить, нервно накручивая волос на палец, но Василий остановил ее жестом. – Свадьба в индийском стиле, не спрашивай, почему. Да, да, согласен. Лиловая тема. Да, да, выбор невесты. В общем, нужно что-то примечательное, – с улыбкой и благодарностью, он отключился.

– Мне это не нужно. Это лишнее. Я не должна выделяться.

– Дорогуша, поэтому я и сделал это. Ты хоть понимаешь, что за страна Индия? Ты будешь выглядеть дурочкой в своих шмотках. Это аренда, платит заказчик. Так что скажи спасибо и помолчи.

– Спасибо, – где-то в глубине души Аврора подумала, что должна была сама до этого додуматься. Стоило предусмотреть это, подготовиться.

– Лили, деточка, подойди. Брось цветы и подойти! – все та же милая девушка, слишком маленькая, чтобы вызывать серьезные чувства, подошла с недовольным видом. Ей не нравилось отрываться от дела, ей не нравилось подчиняться диве. – Начеши этой дорогуше на голове гнездо, на которые слетятся богатенькие щеглы. И не забудь о лице.

Обе девушки поняли, что спорить Ивановским не стоит. Василий порхнул в сторону чудаковатой конструкции, Аврора и Лили, которая на деле оказалась Лилией и просила называть ее именно так, закрылись в спальне, которая служила организаторским пристанищем уже во второй раз. Что тогда, что сейчас, она чувствовала стеснение из-за всех этих приготовлений.

– Василий – придурок, но он прав, – Лилия накладывала тон и более не прикрывалась натянутой улыбкой. – Я работаю с ним два года и не стала бы тратить время на глупого наставника. Он хороший мастер и интеллигентный человек.

– Но вы все же назвали его придурком?

– Да, – ее каменное лицо не ожило ни на секунду. – Он ведется на стереотипное представление людей о нем, а должен делать то, что делает и все, – ее маленькие ручки скользили по лицу невероятно быстро. – Я прощаю ему такое поведение, он очень талантлив.

– А вы всегда носите с собой набор для принцессы? – Аврора махнула в сторону серебристых сундучков и прикусила язык. Лилия была намного ниже нее, но что-то в ее фигуре заставляло принимать диктатуру.

– Смешно, правда, – на ее маленьком лице не дрогнул ни один мускул, отчего Бруни покраснела как помидор. – Ношу всегда. Ивановский знает, что я часто использую женские хитрости для своих цветочных композиций: подсушить, завить, подкрасить. Не самая полезная технология, но в режиме срочности самая действенная.

– Никогда бы не подумала, – ей стало стыдно за то, как она пренебрегает такой редкой помощью. У Лилии была другая работа, она постоянно дергалась, переживая за композиции, но все равно согласилась помочь Авроре, хоть и вынужденно.

– Не переживай, я не обидчивая.

Впервые за все это время Лилия улыбнулась и пощекотала щеку пушистой кистью.

Тем временем агония, которую Феликс вызвал спором с Авророй, только разрасталась. Виски не помогло, ледяная вода не помогла, BWV 253 хорал Баха не помогал. Звонок Джен, она не берет трубку, в салоне на сборах. Огненный шар разъедал нутро и готовился вырваться наружу, чтобы спалить все, что он так долго строил.

Вопросы, которые он не решался озвучивать даже в своей голове, врывались в мозг яркими вспышками, мешаясь с приступами ревности, которая была незаслуженной и необоснованной, но она была. И он не мог ее контролировать.

– Ты готов? – Артур появился в дверях так неожиданно и тихо, что Феликс подпрыгнул на месте. – Брат, все хорошо?

Фон Нирод видел, что все плохо. Юсупов всегда контролировал себя и ситуацию вокруг, а сейчас впервые в жизни он выглядел потерянным. Блондин сделал несколько шагов навстречу и замер в нерешительности. Почему-то он не был уверен, что его брату нужно утешение или помощь. Может, потому что это никогда не было нужно.

– Ты в порядке? – он сел на кровать рядом. Феликс обхватил голову руками и тяжело дышал. – Феликс, что мне сделать для тебя?

Его вопрос так и остался без ответа. Они сидели рядом, Артур мучился, потому что его любовь стала раздражающе тяжелой, в чем он не мог себе признаться, а его брат знал, что не хочет жениться, но даже мысли такой не допускал.

Бальный зал наполнялся именитыми гостями под легкую, игривую музыку с берегов Ганга. Аврора в причудливом наряде темно-фиолетового цвета передвигалась с трудом. Длинные рукава, голый живот, пышная юбка – это еще не самое трагичное. Расшитая ткань была куда тяжелее, чем на вид, к тому же массивные украшения в тему смотрелись отлично, но навсегда были занесены в разряд «неносибельных». К тому же лиф держался на хлипких завязках сзади, и Авроре казалось, что они вот-вот развяжутся. Завтракать было не обязательно.

Феликс, застывший на лестнице от вида ее неуклюжих шагов, перестал дышать. Голова понимала, что это просто девушка в костюме, но сердце, чертово сердце. На секунду, всего на секунду, он был готов броситься к ней и забыть все свои принципы, все то, что делает его Юсуповым.

– Ты волнуешься? – Джен обвила его предплечье своей увешанной браслетами рукой, но он не оторвал взгляда. – Феликс!

– А, – рассеянный вид был не частым его образом.

– Пошли.

Все обернулись по объявлению ведущего и аплодировали молодой паре. Аврора слышала комментарии о том, как прекрасно они подходят друг другу, молодые владыки мира. Да, Феликс выглядел шикарно, как всегда. Идеальный костюм со стоячим воротником цвета лимонада хорошо оттенял его черные волосы. Идеальная невеста, в ярком зеленом сари и бесчисленном количестве золота. Идеальный зал для проведения ритуала обмена кольцами. Все это совершенство, в котором Аврора была приглашенной гостьей и не более. Ей никогда не будет принадлежать эта реальность, жизнь взаймы.

– А сейчас молодые обменяются кольцами в знак согласия на вечный союз двух сердец, – заводной ведущий средних лет, демонстративно вздохнул и указал путь паре.

Феликс, все еще не отрывавший взгляда от Авроры, не решался сделать шаг вперед. Ее пышные кудри и слишком светлая кожа не давали сойти с места, он сжался до размеров своих ботинок и не шевелился, просто не мог сделать шаг.

Джен, видя его состояние, хорошо понимала на кого обращен взгляд. Она ненавидела себя за то, что собиралась сделать. Рядом был мужчина, который влюблен в другую, хотя и не признается себе в этом. Рядом был человек, который смотрел на нее, как на список достижений, сборище регалий. По-другому ведь и не бывает. Поэтому она с детства была трофеем, ею хвастал отец за столом с друзьями, мать перед подругами, пророча ей принца Гарри в мужья. «Родовитый сибиряк» – так называл Юсупова отец Дженнифер. Он не поощрял увлечение дочери в начале, считал, что это вовсе не ее уровень. Но банковский счет послужил отличным аргументом.

Дадли много лет страдали от долгов, которые набрал сначала дед Дженнифер, пытаясь покорить всех своей щедростью, потом отец, не способный залатать дыры в бюджете. По сути их богатство – хорошо скрываемое банкротство, о чем никто не догадывался, ведь они брали в долг у друзей, выдавая расписку за молчание. Надежда для родителей и их кредиторов, блондинка стояла в двух шагах от красивой сцены, украшенной ее любимыми лилиями. Она не хотела подниматься, не хотела быть как мать, не хотела проводить свою жизнь с человеком, которому все равно на нее. Даже ради сытой жизни, даже ради денег.

– Давайте приободрим парочку, они совсем разволновались.

Разгоряченные аперолем, гости начали шуметь. Феликс с Джен очнулись от своих раздумий, посмотрели друг на друга и шагнули вперед. Им казалось, что все решено, что слишком поздно выныривать из бездны.

Оба стояли на сцене, но были не там. Им дали кольца, они посмотрели друг на друга с надеждой, что ответственность за разрыв возьмет партнер, но тишина все еще пронзала током. Их фотографировали.

Вот кольцо с бриллиантом на безымянном пальце левой руки Джен. Все аплодируют. Кольцо Феликса. У него потеют ладони, становится невыносимо жарко, так жарко, что он почти задыхается. Хоть бы кто-нибудь подал воды. Спину обжигает взгляд голубых глаз, которые он обязуется забыть с этого дня, который больше не должен его волновать. Рука Джен совсем близко, почти рядом.

– Кольцо мало, – графиня облегченно сглотнула и посмотрела на ведущего. Круг из белого золота не залезал даже на фалангу, таким крошечным оно оказалось.

Ведущий быстро махнул рукой, всех осыпало конфетти, гости довольно взвыли. Никто не заметил подвоха, потому что никто и не вникал в правильный расклад церемонии. Это в Индии положено два кольца, а у нас одно сгодиться для помолвки очень даже.

– Всем шампанского! И включите мне Киркорова! – генерал, солидно набравшийся еще до приезда, лишь подтверждал пословицу, что это не звание, это счастье.

Анна Феликсовна довольно кивнула Василию Ивановскому, своему подельнику в таком непростом деле. Он подменил кольцо, пока она довольная пила кофе в своей спальне, уверенная, что за ней следит кто-то из «друзей» внука или будущей невестки. Пока все были заняты напитками, она подошла к Авроре.

– Все прошло отлично, спасибо, – ярко-зеленые глаза искали реакцию, эмоции, но не находили ничего, за что можно зацепиться.

– Не понимаю, как кольцо жениха оказалось мало, – ее пышные локоны то и дело лезли в лицо, что раздражало жутко, но она пыталась держаться. – Я же проверяла его, размер в размер, и по заказу все верно. Не понимаю, что пошло не так.

На спине она почувствовала легкое касание и поняла, что кто-то подтягивает ее завязки. Интересно, как она не заметила, что они ослабли. Обернулась и сердце упало куда-то в туфли на слишком неудобных каблуках. Феликс не смотрел на нее, сделал вид, что ничего не произошло, поздоровался и завел самую светскую беседу ни о чем.

– Извините, – Аврора прервала разговор. – Мне пора. Тут моя работа закончилась.

Она уже написала СМСку Антону, но тот не отвечал. Ей хотелось быстрее оказаться дома, как можно скорее попасть домой. Только бы закрыть дверь и остаться одной в своей скучной жизни, к которой заново придется привыкать. Ей не хотелось видеть поклонника, но она обещала себе попробовать. Если не он, то кто? Вдруг она просто не способна впустить мужчину в свою жизнь? Тогда почему так легко привыкла к присутствию Юсупова.

– Я отвезу тебя, – Феликс обронил фразу между делом, но она вызвала явное удивление как Анны Феликсовны, так и Авроры. – Что такого? Джен занята гостями, я свою роль сыграл и собирался пройтись, мне нужен воздух.

От особняка до Мясницкой улицы было такое крошечное расстояние, что Юсупов сразу решил оставить машину на месте и незаметно умыкнуть из дома. Аврора, переодетая в свою утреннюю одежду, выглядела нелепо рядом с молодым человеком в элегантном и слишком светлом костюме. Март был теплым, но все же пришлось застегнуть пальто.

– Я чувствую себя скованно в застегнутом пальто. Это странно? – он крепко держал руки за спиной, она в карманах. Боялся ли он схватит и унести ее в пещеру, чтобы никогда больше не отводить своих глаз от этого странного существа? Нет, конечно же, нет.

– Почему? По-моему, вполне нормально, – мысли в голове куда-то потерялись. Медленный шаг, полупустая улица. Они были только вдвоем в этом огромном городе.

– У тебя, кажется, телефон звонит, – сквозь паузу произнес Феликс, уверенный, что этот тот самый мужчина. – Ответишь?

– У вас тоже звонит. Ответите?

Они все еще шагали, никто не залез проверить. Аврора знала, что это Антон, Феликс знал, что это Джен. Их обоих искали люди, которым они небезразличны, но люди эгоистичны в вопросах счастья.

– Знаешь, о чем я подумал вчера ночью? – самый глупый вопрос на земле, она, улыбаясь, покачала головой. – Я думал, что человеку даруют либо один большой талант, либо несколько поменьше. Понимаешь, о чем я?

– Вы невысокого обо мне мнения, – беззлобно, шутливо сказала Аврора. Она понимала. Непонятно, как, но понимала. – В общем-то, наверное, так и есть. У кого-то есть выбор стать более ли менее успешным. У кого-то нет такого выбора, но он будет или очень успешным, или нет.

– Именно. Бьешь в одну точку, потому что не можешь по-другому, ничего больше делать не можешь. Или выбираешь путь, где легче пробиться.

– Вы не берете в расчёт обстоятельства, Ваша Светлость, – ее пышные кудри все еще делали ее необыкновенно красивой, несмотря на оливковый пуховик. – Есть причины, по которым люди выбирают свою дорогу.

– Ты как выбрала?

– Я делаю то, что умею. Вот и все.

– Думаешь, у тебя дар организатора?

– Думаю, у меня нет дара.

Феликс остановился и посмотрел с недоумением в ее честные голубые глаза.

– И это я-то невысокого о тебе мнения?

Они рассмеялись и пошли дальше. Молчать было легко и как-то правильно, но, когда недалеко показался ее дом, Аврора решилась задать вопрос.

– Как вы поняли, что Дженнифер – ваша единственная?

– Мы идеальная пара, – это была правда. Они были пазлы, которые сложились в красивую мозаику. Все в этом союзе было как надо, все правильно.

На лестничной клетке Феликс нерешительно потоптался на месте, Аврора стояла у двери, не зная, что еще можно сказать. Ей не хотелось, чтобы он сейчас уходил, не хотелось терять его в этот вечер. Но это был чужой жених, другая женщина имела право останавливать его, держать рядом. Он отдал права на себя Дженнифер, надев ей кольцо.

– Спокойной ночи, Ваше Святейшество.

– Меня зовут Феликс.

Еще минуту они помедлили. Потом он ринулся к ней и прижал к себе так крепко, что перехватило дыхание. Это длилось всего пару секунд, после чего Юсупов не оглядываясь сбежал по лестнице вниз. Он бежал с такой скоростью, что чуть не сбил женщину в возрасте у подъезда. Извинился, двинулся дальше. Надо было бежать от сумасшедшего стука сердца, от разрывающей жажды ее губ, от того, как хотелось остаться за дверью этой крохотной квартиры. Надо было бежать от нее.

16 глава.

Солнечным воскресным днем 3 марта вся семья Юсуповых собралась на Пуджу, то есть на молитву за долгую жизнь молодых. Старый храм, повидавший времена, когда единственным законным браком считалось принятие друг друга перед ликом Господнем, покорно принял и это странное действие, поскольку батюшка не увидел в этом желании ничего греховного.

Разряженные в пух и прах самые близкие родственники и фотограф стояли во дворе, ожидая, когда для них закроют ворота. Анна Феликсовна считала это дурным вкусом, но молодые решили так, она не сопротивлялась.

– Это очень скромный ритуал, развернемся на сангите, – Джен, сияющая в соболиной шубе, обсуждала с будущим свекром тонкости их ритуалов. Он вежливо улыбался и не вникал, впрочем, его основной политикой было не мешать.

Карл фон Нирод в обществе Александры незаметно высматривал сына, который задерживался уже на десять минут, чудовищная непунктуальность. Его жена все эти дни промывала ему мозг отвратительным поведением Феликса Дмитриевича, своего брата. Со дня встречи они не обменялись и холодным кивком, отчего она злилась еще сильнее. Карл разрешал критиковать родственника, поскольку относился к нему с равнодушием. Сам он не переставал думать о пассии сына, которую открыто презирал, несмотря на неодобрение жены.

Ворота закрылись и все устремились в храм для начала службы. Феликс решил дождаться Артура у входа, отправив Джен купаться в лучах внимания. Его стали раздражать ее редкие прикосновения, с самого приезда он ни провел с ней ни одного вечера или ночи, ссылаясь на жуткую занятость по работе. Она не настаивала, за что он мысленно осыпал ее бесчисленными благодарностями. Молодая пара появилась у ворот, захлебываясь хохотом, отчего Феликс почувствовал укол зависти. Он никогда так не смеялся с Джен, никогда не будет.

Артур заметил его и помахал правой рукой, охранник принял команду и открыл вход. Девушка с тяжелыми надбровными дугами шла следом, хватаясь за его руку. Как только она увидела Юсупова, лицо ее упало, и она перестала хихикать.

– Спасибо, что пришли, – ему не хотелось ругаться. Выбор брата кричал ему в лицо о смелости, которой он сам не обладал, или о благоразумии, которого был лишен Артур. Но оба варианта заставляли его завидовать легкости, впущенной в жизнь любовью без всяких «но».

– Какое еще спасибо? Как мы могли не приехать? – блондин бросился на шею брата и крепко сжал, потому что хотел почувствовать, как он счастлив за пару шагов от гордого статуса мужа.

Ритуал начался, хотя если говорить откровенно, это была типичная православная служба. Феликс, не отличавшийся набожностью, то и дело озирался по сторонам. Он знал, кого искал и ненавидел себя за то, что думал об этом прямо во время свадебного ритуала.

Она появилась будто из облака Лондонского неба в слишком легком платье. Он узнал ее по водянистым глазам, полным надежды, по походке, по движению ресниц. Нет, он бы узнал ее из тысячи, из сотен других. С закрытыми глазами, без единой подсказки, он бы узнал ее, узнал.

– Феликс, не отвлекайся, – голос Джен вывел из равновесия. Он отвлекся на секунду, и она исчезла, растворилась будто ее и не было.

– Ты видела ее? – растерянный голос, такой непривычный для его характера.

– Кого? Я видела всех гостей, их не больше двадцати.

Священник неодобрительно повысил голос в их сторону и оба замолчали. Феликс вспотел от волнения. Кажется, он сходит с ума, он точно лишился рассудка. Иначе этого не объяснишь. Он видел ее так, будто она была здесь, совсем рядом. Это ведь ненормально, это какое-то отклонение, такого не бывает.

Все оставшееся время службы Феликс думал, что закончит свои дни в какой-нибудь хорошей психиатрической лечебнице, куда его поместят родственники, когда его недуг станет очевидным.

Аврора в это время объясняла Антону, почему сначала попросила ее забрать, а потом перестала брать телефон и ответила только утром. Нет, он не примчался туда, где ее высадил, не поехал по домашнему адресу. Он же не сумасшедший, но он переживал и сильно.

– Извини, я просто должна была срочно попасть домой. Вызвала такси, – она не умела врать, но пыталась максимально старательно, и он купился.

– Все хорошо, закрыли тему, – раф в его чашке не убавился даже на сантиметр за весь их разговор. На самом деле, Антон терпеть не мог кофе, но современный мир сделал этот напиток куда популярнее той же воды. С этим приходилось считаться. Теперь не приглашали на ужин или выпить, все вокруг кофе. – Я хотел предложить тебе уехать на выходные. У моего друга дача недалеко от Москвы. Погуляем в лесу, подышим воздухом.

Антон внимательно смотрел на реакцию девушки. Его рыжие ресницы не опускались вниз в надежде поймать смущение, очарование, желание. В свои 29 лет он не мог оставаться холостяком. Родители, коллеги, друзья – все кричали, что давно пора остепениться. Он и сам хотел этого, наверное.

– Свадьба в субботу. Мне нужно быть там, работа, – Аврора понимала, к чему идет дело и не могла заставить себя согласиться. Все это слишком рано, слишком быстро.

– Ну и отлично. Я на машине. Заберу тебя вечером и поедем. Возьму отгул на понедельник, у тебя нестабильный график, после такого проекта ты заслуживаешь небольшого отдыха, – зеленые пруды, покрытые нелепой крапинкой, с надеждой бороздили ее вдумчивое лицо. Почему она не смотрит на него? Почему прячет руки, как только он тянется ближе? Почему такая холодная? – Ну же, Аврора! Когда если не сейчас? Молодожены упорхнут в путешествие, все будет кончено.

И тут в ее прекрасной голове отчаянием пронеслись мысли. На что вообще она рассчитывает? Его Светлость женится в эту субботу, прямо сейчас он молится за свой счастливый брак. Он никогда не будет ей принадлежать и вчерашний вечер лишь яркое доказательство этому.

– Да, так и сделаем.

Пока Феликс Дмитриевич разговаривал с батюшкой о возможных инвестициях во имя святой церкви, Карл фон Нирод подошел к сыну, с которым не разговаривал слишком давно.

– Тебе не стоило ее приводить. Это семейное торжество, – он смотрел как Александра рассказывает что-то Дане, та в ответ качает головой. Кажется, они нашли общий язык.

– Без нее я бы не пришел. Она моя женщина, – Артур был серьезен. В это чудесное утро, когда та самая девушка побывала вместе с ним в храме, все казалось идеальным. Их ссоры, недомолвки, непонимания – это все мелочь в масштабе того, что он чувствует, видя ее. Никто ведь не обещал, что любовь – это просто.

– Ты молод и наивен. Ты понятия не имеешь что такое любовь.

– Это кто решил? Ты? – блондин посмотрел в лицо тому, кого уважал так сильно, чье мнение имело такой вес в его жизни. – Что ты знаешь о моих чувствах к ней? Почему ты считаешь, что любить можно только в 40?

– Я так не считаю, – Карл двинулся к выходу, чтобы никто не нарушил тайности их диалога. Сейчас все были заняты молодыми. – Видишь Феликса? На нем лица нет все время, что здесь Дженнифер. А знаешь почему? Потому что он слишком молод для брака и не хочет в этом признаваться.

– Напомнить тебе, когда ты встретил маму?

– Тогда было другое время, – граф всегда был холоден, скандалы считал ниже своего статуса. Даже сейчас, когда его терпение давало трещину, он оставался верен себе. – Ты в праве поступать, как знаешь. Но я должен тебе сказать, как правильно. Я твой отец.

– Никто не знает, как правильно, папа. В этом все дело, – Артур отошел к Дане, легко взял ее за руку, и они вышли из здания, помахав рукой.

Было солнечно, пара решила пообедать где-то недалеко. Они не ссорились в этот день и не разговаривали о сложном. Это был просто хороший день.

17 глава.

Утро понедельника ненавистная пора всех тех, кто покорен графику 5/2. В этот унылый день выходные заканчиваются, начинаются серые будни и большинство людей, усердно презирающие свою работу, возвращаются к своим трудовым обязанностям согласно должностным инструкциям. По факту, настоящему дело посвящается максимум 60 % времени, все остальное уходит на обеды, перекуры, походы в туалет и болтовню с коллегами.

Но если вы праздное дворянство, вам неведомы человеческие нужды. Вы можете позволить себе нежиться в кровати до 10 утра и не реагировать на стук прислуги с предложением завтрака. В особняке Юсуповых все было по графику, домашний персонал вел себя вольно. Графиня Дадли, привыкшая, что даже гувернантка не смела поднять на нее глаз, была неприятно удивлена таким раскладом, но желание оттяпать завидного жениха советовало не сориться с его взбалмошной бабулей.

Сев на пушистом одеяле, девушка потянулась и схватила телефон. Пару фото для сторис, чтобы порадовать подписчиков. Теперь можно было пожалеть себя по дороге в ванну. Сегодня ее сангит, танцевальная предсвадебная церемония. Еще так мало времени.

Никто не знал, что выбор длительных индийских торжеств был отличным поводом выиграть время. Хотела ли она замуж? Конечно, да. А кто не хочет? Вопрос был только в Феликсе, в том, как он относится к ней, как смотрит на Аврору.

Вчера вечером она говорила об этом с мамой. «Кто в молодости не увлекался? Родишь ему ребенка, и он сразу присмиреет,» – ее вердикт всегда был в пользу разума, что отрезвляло в любой ситуации.

Пришло СМС, Аврора приехала с костюмами для вечера. Как странно, Дженнифер не испытывала к ней ненависти или злости, ей даже было приятно в ее обществе. Она понимала, почему что так понравилось ее жениху. Простота, необычная простота, которой не было ни в ком из их знакомых, которой не отличался он сам. Это все просто любопытство, скоро пройдет.

Спустившись по массивной лестнице, Дженнифер остановилась на самой последней ступени, рассматривая соперницу. Вдруг, совершенно неожиданно, ее охватил гнев, который она испытывала так редко, что сначала спутала его с панической атакой. Простая девка в дешевых джинсах и кофте не первой свежести, да кем она себя возомнила? Как вообще она может претендовать на Феликса? Оборванка без знаний и перспектив, вечная девочка на побегушках, и хватило ведь ума претендовать на князя! Мама сказала ей, что такое бывает сплошь и рядом, таких нельзя недооценивать, таких нельзя презирать. «Представь, какую жизнь они ведут. Копят на поездку в страну 3-его мира, носят тоненькие кольца из дешевого серебра и никогда не отличат хороший кулателло от плохого. Не удивительно, что они так отчаянно пытаются заарканить кого побогаче. Их не надо осуждать, все хотят жить как мы,» – Дженнифер вспомнила лицо матери и похолодела.

Девушка увидела ее и помахала рукой, показывая на какую-то вешалку. Графиня Дадли не ответила, ее светлое лицо не дрогнуло. Она знала, что сделает.

Феликс обедал вместе со своим братом на 52-ом этаже знаменитой пафосной башни. Такой вычурный стиль был присущ вдруг разбогатевшим беднякам, поэтому князь считал это дурным вкусом. Но что поделать, если его секретарша утверждала, что отзывы впечатляют. Сам Юсупов не заметил ничего выдающегося, кроме ценника. Непонятное название блюд, которых нет в природе, но звучат уж очень экзотично, вызывали смех. Они разговаривали мало и по делу, в основном о Центре современной науки, которым Артур занимался с полной силой и отдачей. Несмотря на прогнозы, исследования окупались, открытия делались. Феликс был удивлен тем, как усердно работает его брат.

– Я всегда думал, что офисная работа не для тебя, – Юсупов аккуратно поддел вилкой кусок телятины, которую забыли приготовить, намеренно или нет.

– Я тоже так думал, – блондин с радостью уминал пасту со сливочным соусом, которую считал самым правильным выбором в любой ситуации. – Но теперь от моего дела завишу не только я, это работа для людей, многие из которых нуждаются в ней. У них семьи, планы, ипотека. Это перестало быть увлечением.

– Ух ты, – он поставил бокал вина на стол. Ох уж эти французские вина ярославского производства. – Взрослеешь.

– Я люблю ее, – он выпалил это так, как сдирают пластырь, прилипший к мозоли. – Все серьезно. Сложно, но я никогда не чувствовал себя так… – помедлив секунду, Артур подбирал слово, которое бы описало его состояние. – … цельно. Да, я чувствую себя целым рядом с ней.

– Расскажи мне, – никакого сарказма или смеха. Феликс хотел знать, какого это быть рядом с тем, с кем хочешь.

– Иногда она раздражает меня так, что хочется придушить ее между делом, – уголок губ изогнулся в усмешке. – Не знаю, самая мелочь, каприз. С ней не просто, она все время испытывает мое терпение и выжидает, когда я сдамся.

– Звучит плохо.

– Так оно и есть. Но гораздо больше времени я провожу в попытках унять чувство тревоги, если ее нет рядом. Постоянно ищу ее, везде и всюду. Знаю, где она, что делает, но хочу видеть каждую секунду прямо перед собой, – его рыбий рот держался за улыбку, которую можно было считать наивной и глупой. Но только с такой улыбкой человек бывает по-настоящему счастлив. – Я держу себя в руках, чтобы не сгрести ее в объятия. Я ведь хочу так сделать, каждый раз как вижу.

– Я не хочу, чтобы она разбила твое сердце.

– О! Она обязательно это сделает! Более того, я надеюсь, что она будет это делать, даже когда мой мозг перестанет иметь какую-то ценность.

Они рассмеялись. Как только Артур начал рассказывать случаи из их истории с Даной, его нельзя было остановить. Феликс слушал с неподдельным интересом. В его закрытой душе шло ожесточенное сражение. Он сравнивал свои эмоции к женщине, которую знал не один год, которую собирался взять в жены и Аврору, которую любил, хоть и не признавался в этом даже себе.

– Почему нельзя испытывать чувства к человеку по своему выбору? Это же бы было очень удобно!

– Потому что ты не знаешь, что тебе нужно, – Артур дописал сообщение для Даны, в котором не принимал ее попытки вернуть платье для вечера. Она будет принцессой со всеми вытекающими. К тому же, она не обязана платить за эксцентричность Дженнифер. Он все еще пытался отдать ей карту со счетом на ее имя, она отказывалась. Деньги принимались только в качестве подкладов,что начинало его злить. Мужчина должен заботиться о женщине, финансово тоже, так учил его отец. Так было правильно. – Можешь не признавать это, но факты таковы. Тебе кажется, что ты уверен в том, что хочешь, что тебе нужно. Но твоя душа плюс разум могут выдать ложный вердикт.

– Только не говори, что ты стал религиозным, – Феликс жестом попросил счет, решив больше никогда не доверять выбор своей секретарше. – Ты же ученый.

– Именно поэтому я и говорю тебе, что никто не знает, что ему по-настоящему нужно. Людям свойственно заблуждаться, особенно на свой счет.

Княгиня Юсупова считала так же, о чем рассказывала Анатолию Васильевичу после урока русского языка за кофе. Это был невысокий человек, чуть старше 50 лет, со смешной бородкой цвета стали. Он пил кофе слишком медленно, смакую вкус, потому что врач три года назад запретил ему кофеин в любом виде. Анатолий Васильевич, как ответственный человек, слушался во всем рекомендаций, но настойчивость его ученицы не знала границ. Он сдался через месяц после начала их занятий, когда она завела разговор о том, стоит ли так бережно относится к будущему трупу.

За окном шел снег, было так тихо в особняке, что слышалось чужое дыхание.

– Почему вы считаете, что ваши внуки не знают, чего хотят?

– Я вас умоляю! – женщина налила себе вторую чашку, ее ловкие, но изящные руки поражали воображение. – Никто в таком возрасте не знает, чего хочет.

– А в каком возрасте знает?

– В предсмертном, – она потерла рубиновое кольцо на пальце и подумала, что точно знает, что хочет быть с мужем, где бы он не был, но знает, что сначала должна быть уверена, что с семьей все будет в порядке. – Я вот знаю.

– Вы еще молоды, Анна Феликсовна…

– Боже упаси вас! Мне 81 год, я это хорошо помню. Вы действительно считаете это молодостью?

– Главное то, что в душе.

– Да вы выжили из ума, мой дорогой! – княгиня зацепила шоколадную конфету, уговаривая себя остановиться. – С годами вы поймете, что с возрастом ваше тело становится вашим соперником. Душа заперта в нем и не может освободиться до смерти. Хотите знать, как у меня болит каждая кость? Но я заставляю себя не быть развалиной. А теперь представьте себе человека, который всю жизнь работал физически. Что старость сделает с его здоровьем?

– У вас на все есть аргументы, Анна Феликсовна. Поэтому с вами безумно интересно спорить.

– Вы со мной не спорите, Анатолий Васильевич. Мы просто беседуем.

Они замолчали, вглядываясь в снег за окном. Чарующая магия зимних прелестей в начале весны околдовывала, пленяла. Горячий кофе и философские разговоры – закат жизни был таким ярким и таким печальным. Оба они знали, что лучшие годы остались позади, что сейчас их ждет лишь послевкусие чувств, эмоций, действий. Это последний акт пьесы, которая закончится также, как миллионы раз прежде.

Аврора после долгих попыток отказаться от вульгарного наряда, выбранного для нее невестой, смирилась. Дженнифер неожиданно показала свою упертость и напомнила, что у них есть контракт и не стоит злить заказчика. Она ненавидела это, когда кто-то показывает свой статус за счет унижения другого, но чувство вины заставило молчать. Сама до конца не понимала, откуда оно взялось, но оно было таким ясным и понятным, таким очевидным, что держать его в себе становилось бессмысленным.

Теперь на ней был верх костюма, больше похожий на купальник, похабная юбка, обтянувшая бедра так, что невозможно ходить, и довольное лицо невесты.

– Это как раз в твоем стиле, – Дженнифер светилась, в своем дорогущем, сшитом вручную, элегантном костюме. Лицо Феликса, когда он увидит свою пассию в таком виде, так и всплывало в воображении. Интересно, устроит ли он скандал?

Начало вечера ознаменовал водопад из шампанского, от чего гости пришли в восторг. Никто не пренебрёг прихотью невесты, все были одеты в подобающие наряды. На Аврору не обращали внимания, в это плюс богатых людей: они слишком зациклены на себе, чтобы думать о других.

Сама девушка мечтала провалиться под землю, так стыдилась своего костюма, но обязанности свои выполняла четко. Анна Феликсовна спустилась первой из всей семьи и замерла в ужасе при виде Авроры. Если бы это была ее внучка, она бы конечно затащила ее наверх и заставила прикрыться, но воспитание вбило в нее, что в этикете важно не то, что ты не пролил соус на скатерть, а то, что ты не заметил, как это сделал кто-то другой.

Начало программы было перенесено на полчаса, но жених так и не появился. Дженнифер, сияющая как новогодняя ярмарка, не подала виду, что переживает, сослалась на пробки и попросила всех веселиться в честь ее скорой свадьбы. Артур, который в сопровождении Даны был здесь уже час как, серьезно нервничал. Он набирал брату снова и снова, но тот не отвечал.

– Может, он решил сбежать? – брюнетка чувствовала себя неуклюже не только в диковатом наряде, но и в руках своего парня. Обещание расстаться с ним не привело ни к чему, все шло не так, они снова были вместе. Притирка прошла, теперь они наслаждались друг другом с новой силой, и она поражалась, как долго могут длиться ее чувства.

– Да что ты! Феликс никогда так не поступит. Он дал слово, ничто его не свернет назад, – его пальцы снова и снова бегали по экрану в поисках ответа.

Князь Юсупов появился незаметно и никому не сказал, что был в баре за углом, чтобы набраться сил перед церемонией. Чем дальше заходили все эти ритуалы, тем яснее он понимал, что мост за спиной горит, а ему отчаянно хочется на ту сторону. Связанный обещанием, он не мог ничего изменить, поэтому ругал себя за то, что не в состоянии заставить себя любить женщину, которую сам себе выбрал. Он знал, что чувства, которые у него вызывала Аврора, бывают только раз в жизни. Да, он знал это, как бы не хотел оставаться неосведомленным. А еще он знал, что их союз никогда бы не был счастливым, что со временем пыл угаснет, а ее простые привычки останутся и начнут раздражать так сильно, что он будет избегать ее общества. Начнет искать утешение в других, в тех, кто его поля ягоды.

И все равно мысли о ней некуда не уходили, и он проклинал свое сердце за это. Именно сейчас, оно подвело его впервые в жизни и это было ужасно.

Но Феликс все же заставил себя прийти на сангит в темно-синей курте, как просила его Дженнифер. Он прошел к невесте не смотря никуда, кроме пола и Артур шумно выдохнул.

– Извини, что опоздал, – Юсупов знал, что от него пахнет виски и что Джен понимает, что не все хорошо. Он прокручивал сценарий, а котором невеста вызывает его на честный разговор и просит расстаться с ней, раз он любит другую. Кто-то должен снять с него эту ответственность, эту обязанность: быть собой.

Друзья показывали безвкусную сценку о начале отношений пары, что вызвало протест в душе князя. Он хотел крикнуть, что все было не так, что это какая-то романтичная фигня, никогда не случавшаяся с ними. Но Джен была довольна, а он молчал на соседнем кресле и боялся, что, если она попытается взять его за руку, а он отшвырнет ее на глазах всех знакомых.

Сангит все никак не заканчивался, Юсупов не разрешал себе оторваться от сцены. Все попытки его глаз найти Аврору в толпе были жестко пресечены сознанием. Больше никаких слабостей, никаких непристойных поступков. Он будет хорошим мужем, самым лучшим.

– Джен, – Феликс позвал ее незаметно для окружающих. – Давай прекратим это. Хватит уже.

– Почему? – ее светлые волосы казались совсем белыми в свете фонарей.

– Потому что это отняло слишком много времени у меня. Я участвую в этом цирке только для твоего удовольствия, теперь останови это ради моего. Будь добра.

Как же ей хотелось бросить ему в лицо все, что она не будет добра к нему ни сегодня, ни через год, что он унизил ее своими эмоциями к какой-то прислуге, что никогда она не простит ему то, как он разговаривал с ней в самое счастливое и нежное время самого начала их пути. Но она повторяла про себя советы мамы, надо потерпеть, она сделает его жизнь невыносимой потом, когда у нее будут дети и уверенность в завтрашнем дне. А сейчас она смиренно подозвала ведущего и прошептала ему, что пора бы закругляться. Тот отшутился перед гостями, был уже почти готов перейти к вальяжной части вечера, но Дженнифер остановила его жестом и вышла на сцену.

– Я хотела бы поблагодарить моего будущего мужа за то, что он готов исполнить любое мое желание, – над Феликсом зажегся прожектор и его недовольное лицо стало достоянием общественности. – Спасибо гостям за то, что сделали этот вечер незабываемым. Семье, в которой я родилась и семье, в которой я умру. Но самое главное, спасибо Авроре, которая воплотила все мои идеи и сделала возможным этот праздник. Подойди ко мне, пожалуйста, чтобы все гости могли увидеть тебя.

На мягком кресле окаменел Феликс, ожидая чего угодно. Глаза его невесты были холодны как лед и смотрели прямо на него. Впервые он понял, что совсем не знает ту, что станет его женой. Аврора, в цвет ярко-красной занавески позади, появилась без промедления. Она не отрывала глаза от пола, потому что чувствовала себя униженной.

Гости, которые не замечали похабность ее наряда, похлопали столько, сколько этого требуют приличия и двинулись к фуршетному столу. Удивительно, что те, для кого изысканная еда была обыденностью, все же не могли насытиться халявой.

Юсупов не двинулся с места, будто получил удар под дых и никак не мог набрать воздух в легкие. Ступор, сковавший его идеальное тело, развеяла Дана, подбежавшая к подруге с явным недовольством. «Только не смотри на меня, только не смотри на меня,» – повторял он как молитву. Она не подняла глаз, но и не покинула зал.

Как будто это злая шутка не была для нее чем-то невыносимым, будто это совсем не обидно. Да, никто не смотрел на нее удивленно, никаких пересудов, никаких шепотков, но само ощущение мерзости, покрывавшее ее мягкую кожу, сжигало изнутри, чего она никому не покажет. Даже Дане.

Все разбрелись в танцах и алкоголе, Аврора собиралась уходить, еще всего пару минут, надо выдержать пару минут.

– Зачем ты надела это? – этот голос можно было узнать из тысячи, он разрядами пронзал все ее тело. Девушка собралась с мыслями и обернулась.

– Ваша невеста выбрала это для меня, – она была тверда как позавчерашняя булка, чтобы не заплакать.

– Я не спрашиваю, кто выбрал это, – черные глаза, холодные и властные, полные гнева. Крепко сжатые челюсти. – Я спросил, почему ты надела ЭТО.

Его ухоженные руки коснулись легкой ткани юбки, Феликс с отвращением отбросил ее на место.

– Я хотела, чтобы ей было приятно. Не все так эгоистичны, как вы, Ваше Святейшество, – Аврора попыталась уйти, но он незаметно схватил ее локоть и повел за собой прочь из зала. Кожа под его пальцами покрывалась мурашками.

– Если бы я был эгоистом, я бы жил как хотел и не думал о семье и долге, – они покинули бальный зал и вышли в прихожую, где едва бы насчиталось пять гостей, да и те были слишком заняты друг другом. – Разве не так?

– Жить так, как вы хотите – это не эгоизм. Эгоизм – это когда другие должны думать и жить так, как вы хотите.

– О, Боже! – та самая самолюбивая улыбка, в которую влюблялись все проходящие девушки, осенила его лицо. – Она цитирует Оскара! Тут что, суфлер спрятался? – демонстративно посмотрев по сторонам, Феликс вышел в боковую дверь, утаскивая за собой Аврору.

– Мой пуховик! – она пыталась освободиться, чтобы забрать свои вещи.

– Держи, – одной рукой он скинул с себя что-то похожее на пиджак и бросил ей на плечи за секунду до того, как все еще морозный мартовский воздух пронзил пространство. – Я схожу за одеждой, а ты садишь в машину и не смей выходить.

Никто бы не посмел спорить с ним, такой непримиримо суровый был у него вид. Аврора молча села в уже заведенную машину и вспомнила недавний разговор с отцом о дистанционном управлении. В салоне было тепло и уютно. Ей хотелось сказать, что все это лишнее, но ведь это были их последние мгновения. Как ужасно влюбиться в чужого жениха! Как она презирала таких женщин! И вот теперь сама стала частью такой истории. Дженнифер занималась гостями, Феликс занимался ею. Стыд охватил сознание, но сил, чтобы выйти из этой белоснежной машины просто не было. Она позволила унизить себя, она не лезет в свадьбу, даже организовывает ее. Разве этого недостаточно? Между ними нет никаких прикосновений, ничего! Это просто поездка до дома, ничего лишнего.

Дверца открылась и холодный воздух ознаменовал возвращение Феликса. Он все еще был в одной рубашке, пуховик и сумка улетели на заднее сидение. Можно было повернуться назад, взять свою одежду и отдать пиджак хозяину, но Аврора не хотела расставаться с едва уловимым ароматом его духов, с вещью, которая могла безнаказанно касаться его тела.

– Вы сегодня ели? – этот вопрос сам выпрыгнул изо рта. Феликс удивленно посмотрел на нее, веселые чертики, наконец, блеснули в его глазах. Он отрицательно покачал головой и улыбнулся. – У меня есть «Шоколадница» круглосуточная у дома. Не думаю, что в понедельник там ажиотаж.

Юсупов не ответил, просто нажал на газ.

До ее дома они доехали молча, поэтому Аврора уверенно вышла из машины и направилась в сторону своего подъезда, она знала, что Феликс проводит ее до квартиры и в душе пела ему оду за эту привычку.

– Ты же собиралась кормить меня в какой-то карамельной? – легкость его тона располагала к юмору и веселью, будто они просто на дружественной встрече, будто они не вернулись с его свадебного ритуала.

– В «Шоколаднице», – Аврора подошла к нему и улыбнулась. – Вы же не согласились.

– Я же не отказался.

«Шоколадница» на Мясницкой, расписанная работами в стиле Сальвадора Дали, была самой уютной кофейней на районе по мнению Авроры Бруни. Теплые песочные стены с черной тушью, сливающейся в диковинные рисунки, всегда улыбчивые сотрудники, запах кофе и вкусной еды. Они расположились за столиком у окна, Феликс сел на стул с твердой спинкой, Аврора разлеглась на диване. На ней все еще был его пиджак, и она надеялась, что он не вспомнит о нем.

– Добрый вечер! Что будете заказывать? – паренек со скобами на зубах и ярко-синими глазами выглядел так добродушно и понятно. Его не удивили их костюмы, чего только не увидишь.

– Два латте «мокко с перцем» и два ролла с ветчиной и омлетом. На десерт, пожалуй, маффины с брусникой.

Паренек кивнул и отскочил обратно к стойке, а Аврора обратила внимание на приподнятые и идеально красивые брови Феликса.

– Что?

– Ты решила за меня, что я буду есть и пить?! – никакой реальной злости, наигранное негодование.

– Мы в ответе за тех, кого приручили.

– Думаешь, ты меня приручила?

– Я не это имела ввиду… – Аврора смутилась, но так и не смогла придумать гармоничное объяснение своей фразе.

Феликс рассмеялся, отчего ее сердце упало куда-то очень низко и больше не вернулось. Он не был похож на себя прежнего, высокомерного и ледяного. В этих теплых, хорошо знакомых стенах, он казался обычным парнем, пригласившим девушку на свидание в понедельник вечером.

До того, как принесли заказ, Аврора и Феликс не говорили. Они смотрели в панорамное окно на то, как легкие хлопья снега начали заметать Мясницкую улицу.

Роллы и кофе не отличались изысканностью, чего и следовало ожидать. Феликс не предпринял ни одной попытки оправдать выбор своей спутницы и всем видом показал свое недовольство. К тому же, музыка из колонок раздражала все сильнее.

– Не понимаю, как можно столько раз повторять три аккорда, да еще и запомнить такой бессмысленный текст, – князь отрезал ножом кусок ролла и не глядя погрузил его в рот. – Это что, майонез?!

Аврора смеялась беззлобно и от души, его ворчание вызывало у нее умиление.

– Тебе смешно? Мне придется ночевать на дорожке, чтобы эта углеводная бомба не отложилась на моих боках куском сала. Хотя я вижу, тебя это мало заботит, – он ухмыльнулся надувшейся девушке. На самом деле ему нравились ее округлости и то, что на ней нет прокаченных мышц, как у Джен. Он представлял, какая мягкая у нее талия, спина, руки.

– Меня моя фигура устраивает, – ложь. – Вы можете не смотреть, господин Идеальный.

– Да, я идеальный. По крайней мере, стараюсь им быть.

– Скучища.

– Что? – Феликс прекратил жевать этот безусловно вкусный ролл, он и не помнил, когда ел в последний раз что-то такое насыщенное. – Скучища?

– Еще какая, – большой глоток кофе и ее без того розовые щеки стали сиять еще ярче. – Вот какой интерес в том, чтобы быть совершенством?

– То есть? Что ты имеешь ввиду? – напиток остыл, но ему было не до этого. Ее голубые глаза искрились как вода подо льдом, и Феликс мечтал, чтобы его замуровало внутри.

– Ну вот вы такой правильный. Спортзал, еда, музыка, поведение. Все, как нужно. Но разве не хочется иногда психануть и сделать что-то безумное?

– Например?

– Объесться шаурмой в круглосуточном бистро и всю ночь гулять по городу? – ее нос сморщился от изобилия перца в кофе, это была та самая приятная нотка, за которую она обожала этот напиток.

– Опять ты о еде, – Феликс улыбнулся, чтобы показать, шутка не имеет злого умысла, не надо обижаться. Ему нравилось смеяться с ней. – Я не могу себе такого позволить.

– Почему? – на ее тарелке почти не осталось еды.

– Я князь Юсупов, у меня есть обязательства.

– Перед кем? – большой глоток кофе с самым простым выражением лица. – Перед короной?

– Очень смешно, – да, было смешно. – Перед семьей, например.

– Мне кажется, ваша семья хочет видеть вас счастливым, поэтому им будет приятно, если вы перестанете себя мучить вымышленным долгом.

«Ты не понимаешь», – эту мысль Феликс не озвучил, он продолжил есть свой почти остывший, но все еще вкусный ролл. Они больше не говорили об этом в тот вечер, простые слова о кино, искусстве, музыке. Кажется, не было на свете ничего, в чем бы они имели схожий вкус, но какое это имело значение, если их объединяло черно-голубое пламя?

18 глава.

Следующие два дня прошли для Феликса в агонии. Он успел слетать в Лондон, заметить исполнительного директора своей компании, приступить к постройке ресторана и напиться виски так, как не делал этого прежде. Уснуть в кресле у камина!

Все, что угодно, лишь бы не думать о словах Авроры, божественно правдивых словах. В тот вечер они разошлись на лестничной клетке, обнявшись, как старые друзья. А потом он долго стоял и смотрел на ее дверь не в силах уйти. Как бы хотелось остаться с ней.

Но он дал слово своей семье, семье Дадли. СМИ мусолят эту новость по всему миру второй месяц, все знакомые, все друзья в курсе происходящего. Нет, он никогда не поступит так с Джен. Чем она заслужила? Преданностью, заботой, терпением? Никогда не просила больше того, что он предлагал. Да даже если бы и заслужила, Феликс не смог бы нарушить свое слово.

Поэтому и маялся между двумя странами, надеясь убежать от себя. Не вышло.

Он вернулся в Москву в четверг, 7 марта. Погода была солнечная, отчего на душе было еще хуже. В голове мелькали мечты о том, как он прогуливается с Авророй, крепко держа за руку. Быстрее бы доехать до дома и выпить еще виски. Зачем он мучает себя? Зачем приближает к себе ту, с которой никогда не будет?

Все закончится в субботу. Он женится и улетит в Лондон. Русское приключение останется в России, ему станет легче через какое-то время, появятся дети, все вообще потеряет важность.

Особняк в свете солнца ярким пятном бросался на переулок, сердце князя сжалось, потому что ощущение дома пришло именно в этой далекой когда-то стране. Потому что эту старую помпезность он полюбил сильнее, чем Лондонский особняк, построенный по его проекту, с его одобрения, под него. Потому что все дорогое оставалось в этой холодной стране.

Отец ждал его в столовой, Анна Феликсовна уехала, а чета фон Нирод не выходила из спальни раньше 9. Справедливости ради надо напомнить, что они в принципе не активно общались с родственником, вели себя холодно, но и он не рвался в объятия сестры. Феликс Дмитриевич в мягком поло читал что-то в планшете, закинув ногу на ногу.

– Доброе утро, Феликс, – его очки каким-то чудом держались на самом кончике носа, он не повернул головы и все также бегал глазами по экрану. – Как долетел?

– Долетел, – молодой человек упал на стул, налил себе кофе, положил несколько булочек на тарелку.

– Все так плохо? – Феликс Дмитриевич отложил планшет, положил сверху очки и внимательно посмотрел на сына. – Насколько я помню, ты не ешь такое и не пьешь такое.

– А почему? – красные от недосыпа глаза на фоне черного цвета выглядели кинематографично. – Скажи мне, почему я не могу съесть булку.

– Боишься потерять форму, наверное, – он был не уверен в правильности своего предположения, потому что никогда об этом не спрашивал.

– Мне никогда не нужна была такая строгая диета.

– Ну, значит тебе просто нравится легкая пища.

– Никогда не нравилась. Я ее ненавижу.

– Что ты хочешь, Феликс? – мужчина наконец-то поймал блуждающий взгляд сына. Он знал, к чему идет их разговор и принял это с неизбежностью, как и всегда.

– Хочу знать, почему всю жизнь ты был таким холодным? Из-за мамы? – черные глаза по-детски открытые и просящие не могли оставить равнодушным никого.

– Ты ошибаешься, – Феликс Дмитриевич встал, надеясь уйти, но сын окликнул его. – Я не был холодным. Я дал людям свободу, чтобы они могли жить как хотят. Тебе тоже.

– Но ты был нужен мне. Я хотел, чтобы ты вмешался в мои дела, чтобы участвовал в моей жизни, – детская обида и злость, нелепая, но хранимая каждой душой, вырвалась наружу так неожиданно отчаянно.

– Ты всегда мог обратиться ко мне. Я не закрывал свои двери.

– Тебе же неинтересно ничего, кроме тебя! Ты жил как хотел, делал то, что хотел. Не спрашивая, не неся ответственность.

– Дети всегда недовольны родителями. Так будет и с тобой, – Феликс Дмитриевич вышел из столовой, пока все это не переросло в скандал. К чему он вспомнил Кару? Разве она могла что-то сделать такого? Разве мог кто-то осудить ее поступок?

В это время Аврора потягивала мятный раф в компании Даны, которая рассказывала о недавней поездке загород с Артуром. Эта непростая особа с ярким характером выглядела как влюбленная пятиклассница. Да, ты понимаешь, что твоя подруга влюблена, когда 4 из 5 ее фраз начинаются: «А Артур…». Его мнения, его вкусы, его дела. Конечно, это не могло не раздражать, но Аврора сама мечтала в любом разговоре найти случай упомянуть Феликса, хоть и не имела на это права.

– В общем, после свадьбы мы собираемся вместе с молодой парой в Лондон. Представляешь, я и Англия! С ума сойти просто, – брюнетка, как и все влюбленные, не замечала ничего дальше своего носа, поэтому пропустила разряд тока, поразивший Аврору при этой фразе.

Как она могла опустить факт того, что в субботу у Феликса свадьба? Как могла смотреть на него такими глазами? Как она могла подумать, что что-то может измениться? Все решено, все же давно решено.

Дженнифер развалилась в мягком кресле СПА-салона, оставляя себя все такой же прекрасной с любого ракурса. Это стало непобедимой привычкой – выглядеть так, что тебя ненавидят женщины и страстно хотят мужчины. Даже когда графиня считала, что расслаблена, она краем глаза замечала свое отражение в зеркалах и отмечала, что все на своем месте.

Тут, в окружении мягких пуфов и фиолетовой вычурности, она все так же отточено поворачивала голову, хоть сейчас фотографируй и выкладывай в сеть. Но этим не хотелось делиться с подписчиками. Эти чертовы ритуалы стали просто невыносимыми, они давили, как последний час перед операцией, который все никак не заканчивался. Зачем вообще она все это затеяла? Вышла бы замуж тайно, где-нибудь на Бали, и никогда бы не увидела, что Феликс Юсупов вполне может любить. Только не ее. Он мог любить кого угодно, но не ее.

Когда они только познакомились, ей казалось, что он со всеми одинаково сухой. Первый раз она поняла, как ошибалась, когда увидела его с Артуром. Холодный Феликс, безразличный Феликс стал нежным и заботливым братом. Потом ее любимый показал себя внимательным и осторожным внуком. Тогда-то Дженнифер и задумалась: почему именно ей не доставалось ничего от Юсупова? Он, конечно, не делал зла, но и добра не делал.

Заиграла модная клубная мелодия, на ее айфоне высветился звонок от мамы. Сейчас самое время поговорить с ней о происходящем. Как же давно она не слышала нормальную английскую речь.

– Hello mommy! How are you?¹² – Дженнифер знала, что мать точно почувствует неладное, как только услышит ее, но старалась.

– What happened? Why do you have such a strange voice?¹³ – женщина всегда держала ровный тон и не позволяла себе никакой мимики.

– Mommy, when are you coming?¹⁴ – как же ей хотелось разрыдаться и сказать, что она ненавидит эту страну и эту семью, что она несчастна, что ее подруги ничего не могут, кроме селфи и что ни одной живой душе она не говорит о своих сомнениях.

– I told you that your father will never participate in this circus. In our house there are still Indian servants, this is humiliating,¹⁵ – сзади раздавались голоса, кажется, ее ждали.

– Mom, for my sake, persuade him! I need you here! He can't miss my wedding!¹⁶

– It is meaningless, he does not want to hear anything. He said that he would deprive me of money for a month if I went. So you will have to take responsibility for your decisions. But I will try it. ¹⁷

Дженнифер не рассказала матери о своих сомнениях, но запомнила ее последнюю фразу о везении, о том, что это самый подходящий жених и идеальных нет. Конечно, их нет. Но сколько еще раз ей придется добирать внимание на стороне?

Никто и не знал, почему она так часто путешествует. Вернее, все думали, что она просто взбалмошная, капризная инста-блогерша. На самом деле, в каждой стране у нее был мужчина, готовый умереть ради нее, или несколько. Да, она изменяла своему жениху и не раз. Но можно ли обсуждать ее, если учитывать тот факт, что Феликс прикасался к ней как к женщине всего несколько раз за два года? После очередного безразличного вечера, когда он в пол-уха слушал о ее новой поездке, отказываясь остаться с ней на ночь, Дженнифер садилась в самолет и все путешествие наслаждалась вниманием мужчин разных возрастов и статусов. Но любовниками становились лучшие.

В последний раз в Барселоне она провела незабываемую неделю с Рикардо. Дошло до того, что она опубликовала их совместное фото в сторис, но Феликс не следил за ней, так что надежды на его ревнивые укоры провалились. Да, ему было все равно, где она, как проводит время, с кем она. Но если бы он узнал, что его невеста неверна ему, остался ли бы он с ней? Никогда, и Дженнифер знала, что дело только в гордости, исключительно в ней.

«Он не любит меня,» – это признание накрыло ее волной, и девушка разрыдалась прямо в бархатном кресле дорогущего салона, пока ей делали свадебный педикюр.

Феликс допил бутылку виски, хотя еще не было и обеда. Артур прислал сообщение о месте проведения халди (в их случае мальчишника), но он не планировал приходить. Какой смысл праздновать последнюю ночь свободы? Он давно уже занят.

Он лег на большую кровать и закрыл глаза. Как же хочется покончить с этим. Пусть отпустит, пусть его отпустит эта девчонка. Осталось вытерпеть всего несколько дней, всего несколько дней. Закрывая глаза, он вспомнил как она пахнет.

– Вы не хотите остановить свадьбу? – Анатолий Васильевич традиционно пил кофе, и его седая бородка смешно покачивалась в стороны от каждого слова. Они с княгиней болтали после занятия, и он в который раз отметил, что из ее тугого пучка не выпал ни единый волос.

– Какая глупость! – женщина вскинула руку легко и грациозно, как того требовал этикет, растекающийся по ее крови вне зависимости от футболки с надписью «Hard Rock». – Я бы никогда не стала принуждать своих детей к чему бы то ни было.

– Но вы же считаете, что ваш внук совершает ошибку, – он непонимающе смотрел на спокойную женщину.

– Да, но это МОЕ мнение. И это будет ЕГО ошибка. Я могу сотню раз прокричать, что он не прав, что ценности в жизни не на счете банка. Но поверьте, я не позволю себе вмешиваться таким образом. Только не так, это бесчестно.

– То есть позволите ему упасть?

– Кто я такая, чтобы решать упадет ли он? – ее зеленые глаза блеснули от солнца. Несмотря на годы, это была безусловно красивой женщиной, о чем Анатолий Васильевич не уставал ей повторять. – Но да, я буду смотреть как ошибаются мои дети, как они спотыкаются, как учатся жить. Это обман, думать, что мы, как родители, можем их защитить. Человек учиться на своем опыте, и хорошо, что они усвоили хотя бы часть из того, что я говорила. Я могу только поддержать их, только поддержать.

Бар на Мясницкой был похож на склад одиноких девушек в отчаянном поиске, но Артур проникся легкой атмосферой этого места. Сам он был далек от всяких увеселительных мест, но по совету своей будущей невесты (так в своей голове он называл теперь Дану) пришел именно сюда. Удивительно, раньше он не был так популярен для девушек. Нет, конечно, всякие подружки Дженнифер пытались заговорить с ним, но Артур был нелюдим. Потому что банковский счет – это не то, чем стоит гордиться. Теперь он делал счастливой одну женщину, основал научный центр и хотел расти над собой дальше. Напряжение, которое они с Даной испытывали не так давно ушло. Теперь они наслаждались своей близостью со всей страстью и нежностью.

Несмотря на внешнее спокойствие, Артур чувствовал, что Дана не хотела принимать всерьез их роман, что беспокоило его сильно. Но на что годится мужчина, если он не способен дать уверенности своей женщине? Отец учил его, что чувство безопасности в семье даруется сильной половиной и это было непреложное правило. Вот он и старался показать ей, что любви можно довериться, что ему можно довериться.

Дженнифер вернулась в особняк раздраженной и не разуваясь направилась в комнату Феликса. Он был там, кажется спал. Удивительно, как смягчилось ее сердце при виде этого невинного личика. Вся злость, обида, усталость – все ушло, потому что это был он, мужчина ее мечты.

Аккуратно прикрыв дверь, она вышла вон. Ее девичник организовывала Аврора, на которой ей и хотелось оторваться по полной. Во всем виновата эта девка, покусившаяся на чужое.

«Разоденусь и устрою ей,» – самодовольные мысли на мгновение приглушали боль от осознания, что никакая косметика, никакое платье не сделают ее для Феликса девушкой мечты. Это не справедливо, что кто-то делает все, не получая ничего, а кто-то…

Чтобы не закипеть окончательно и не разрыдаться, Дженнифер выставила пост в профиле о своем волнение перед девичником и написала всем подругам, что они идут в женский клуб «Собственница», и им важно опозорить одну заносчивую девицу. Да, посмотрим, как Феликс будет восхищаться девушкой, которая водиться со стриптизерами, после наряда на сангит, особенно.

Аврора ничего не подозревала. Она была против стрип-клуба, но желание невесты закон.

– Что может быть хуже мужчин в стрингах, покачивающих бедрами похотливо? – они с Даной гуляли по торговому центру в поисках новых платьев.

– Много чего, уж поверь мне! – брюнетка вцепилась в алую рубашку и довольно заулыбалась «М» на ярлыке. – Представляю, как Артур взбеситься увидев на мне такое! Я в примерочную.

– Зачем тебе бесить его? Разве ты с ним не счастлива? – Аврора плелась с каким-то так себе платьем в руках за подругой. Сама она мечтала не дожить до субботы, когда своими руками отдаст мужчину своей мечты в руки другой.

– Счастлива, конечно я счастлива, – Дана одним движением стянула с себя топик на бретельках. Мысли об окончании этого романа были задвинуты в сторону. Зачем рушить то, что доставляет такое удовольствие? Придет время, это закончится. Все закончится. – Но он должен помнить о том, кто я.

– И кто ты?

Штора отдёрнулась, Аврора прикрылась руками и вскрикнула от неожиданности. В алой рубашке Дана выглядела собой.

– Я огонь, дорогая. Я истинное пламя!

Феликс проснулся, когда на улице было совсем темно. Голова раскалывалась, на телефоне было сто пропущенных от Артура, партнеров, управляющего. Он бросил смартфон в сторону и привел мысли в порядок. Образ Авроры обрушился лавиной и что-то внутри заныло с новой силой. Черт, это не сон.

Он лежал до того момента, пока желудок не сжался в горошину от голода. Нужно было поесть, обязательно поесть.

Впервые домашние увидели Феликса в таком растрепанном виде. Он не сменил одежду, не причесался, был помятым. Анна Феликсовна приподняла брови, но ничего не сказала. За столом была гробовая тишина, слегка разбавленная шумом приборов. Ее дети не разговаривали, она не настаивала.

– Где Артур? – Юсупов опустился на стул рядом с отцом, тот отшатнулся от тяжелого запаха перегара.

– Он звонил тебе, но ты спал. Я сказала, чтобы ждал тебя в баре, все собираются к 9, у тебя есть время, чтобы привести себя в порядок.

– Да, тебе бы не мешало это сделать, – Феликс Дмитриевич положил в рот кусочек мяса, не поднимая глаз от тарелки.

– Поздновато начинаете воспитывать, папочка, – Александра Юсупова не скрывала своего раздражения. Она проигнорировала тяжелый, резкий взгляд матери, массивную руку мужа на колени и продолжила. – Тебе не кажется, братец, что ты последний, кто может чему-то учить в этой комнате?

– Я не хочу ссориться. Знаю, ты злишься на меня, но это не дает тебе право лезть в мои отношения с сыном, – его темные глаза все еще впивались в тарелку. Ни злости, ни обиды он не выдал.

– Мне вот интересно, как ты спишь по ночам, бросив своего ребенка на маму?

– Александра! – Карл и Анна Феликсовна одновременно крикнули, но молодая княгиня только распалилась сильнее.

– А что вы кричите? Я не права?

Все посмотрели на Феликса, который равнодушно ковырял в тарелки и, кажется, совсем не замечал происходящего за столом.

– Мама, это из-за твоего попустительства он стал таким! – взрывная натура взяла вверх, как бывало часто. Но если раньше муж мог ее контролировать, эта рана была слишком старой и слишком глубокой. Графиня фон Нирод никогда бы не призналась, что отчаянно нуждалась в брате, когда выходила замуж, когда растила ребенка, когда видела, что его ребенок держит в себе целый мир из страданий, когда умер папа. – Ты всегда думал только о себе, Феликс. И я скажу тебе это в лицо, раз никто больше не может.

– Скажи, – мужчина смотрел на нее в упор, готовый, что этот ужин закончится скандалом и окончательным разрывом всех их отношений. Анна Феликсовна хотела прекратить это, но он попросил дать им выяснить все. – Давай же, Александра, рассказывай.

– Ты эгоист, которому все равно, что там у других происходит. Жена ушла? Ах, давайте жалеть себя! А сын? Сын пусть растет как хочет. Америку увидел? О, отлично! Брошу семью и уеду в дальние дали. Папа умер? Заеду на пару дней.

Княгиня налила побольше вина в бокал. Сердце просило остановить это, закончить. Но разум говорил, что иногда стоит упасть на дно, чтобы взлететь. Поэтому она молчала и взглядом попросила не вмешиваться Карла. Феликс все еще безразлично сидел за столом и единственный с охотой пожирал ужин, накладывая себе добавки.

– Все сказала? – Феликс Дмитриевич не повысил голос, но напряжение зарядило воздух. Графиня фон Нирод раздувала ноздри от гнева, она могла сказать больше, но ждала удар от брата, потому что злость уступала стыду за то, что она своей правдой била в самое сердце и хорошо понимала это. – Я пойду, приятного аппетита.

Он встал, чтобы покинуть столовую, которая вдруг из большой и светлой стала давящей и мрачной, было ощущение, что вот-вот потолок обвалится на его голову, и он уже никогда не сможет ликвидировать последствия. Хрупкие стены цитадели, которые он выстраивал после каждой раны, каждого предательства, рухнут с минуты на минуту и горе захлестнет его по самое горло.

– Тебе нечего сказать? Я так и знала! Беги, ты всегда так делаешь. Беги, Феликс! – она начала рыдать в спину брата, который удалялся, чтобы залечить свои раны, как делал это много лет.

Александра покинула столовую следом, муж убежал за ней. Анна Феликсовна, которая больше не могла проглотить ни куска, обратила внимание на внука, который спокойно ел с небывалым аппетитом, не замечая скандала.

– Феликс… – он не отреагировал. – Феликс! – она дернула стол и молодой человек, наконец, поднял глаза. – С тобой все в порядке? – конечно же нет, как он может быть в порядке?

– Да, все хорошо, – карие глаза его опять потерялись в тарелке. – Бабу, позвони Артуру. Я не приеду.

– Это же твой мальчишник! Ты не можешь не прийти, брат старался, чтобы ты был доволен. Не расстраивай его, Феликс.

Ему хотелось ответить, что он все делает, чтобы не расстраивать кого-то, чтобы выполнить свой долг перед семьей, перед состоянием. А что получает сам? Все живут как хотят, кроме него. Бабу переехала в Россию, носит неподобающую одежду и ест слишком много углеводов для своего возраста. Феликс Дмитриевич живет в Америке и не участвует в жизни семьи. Фон Нироды сделались затворниками и, кажется, почти смирились с администраторшей, которую не сегодня, так завтра приведет в дом его брат Артур. Все получили то, что хотели. А он женится на самой раздражающей женщине, родит детей достойных их фамилии и заставит себя любить дом, в котором придется появляться. Но у него будет несколько часов в день, он обязательно их найдет, чтобы смотреть на фотографии Авроры, на ее беззаботные дни. О, да, он увидит, как он выйдет замуж за какого-нибудь среднестатистического парня, как родит ему очаровательных детей. Раз в год их отпуск и счастливые лица будут наполнять его сердце светлой грустью. Но зато никто не будет огорчен, никто, только он.

Аврора приехала в стрип-клуб раньше всех, чтобы проверить VIP-зону, как того требовала ее работа. Эта свадьба стала самым страшным кошмаром, что было понятно без слов, но раз взялась за дело, отступать не приходится. Это было не в ее правилах.

Чванная девица на нереально высоких шпильках проводила ее к закрытой комнате. Самое ужасное, что Дженнифер потребовала присутствия Авроры на этом празднике разврата.

– Кто будет танцевать приват? – девушка почувствовала себя сутенершей.

– Я приглашу Мигеля, – администраторша вышла из комнаты, позволив Авроре опуститься на ужасный, пошлый розовый диван.

Не хватало только проводить время в таких местах с мужчинами, которые не в состоянии прикрыть свой собственный зад. Мама не звонила вот уже два дня, потому что воевала с папой за право пользоваться Skype, поэтому в их доме стояла гробовая тишина, они не разговаривали. Об этом женщина написала в СМСке и попросила не звонить папе, чтобы он начал задавать вопросы и сдался первым. Да, чем старше становится человек, тем больше в нем дар преувеличения проблем.

Мигелем звали молодого человека с темной кожей и мускулистыми руками. Вопреки всем ожиданиям он не был одет вульгарно или слишком экзотично. Это был обычный парень с хорошим телом и не очень хорошим вкусом. Они поздоровались, их представили друг другу. Аврора испытывала неловкость в присутствии любого незнакомого человека, но старалась это не показывать, хотя деланное спокойствие бросалось в глаза куда сильнее легкого напряжения.

– Вот фотография невесты, чтобы вы не ошиблись. Приватная комната далеко? – голубые глаза бороздили просторы отвратительной обстановки.

– Нет, она рядом, не волнуйтесь, – Мигель, уставший от озабоченных тетушек размера XL и малолетних дурочек, внимательно следил за своей речью при этой миловидной девушке. Если бы он встретил ее на улице, в библиотеке, на выставке. А тут сразу правду в лицо о том, что он телом получает деньги. Поэтому она сидит с высокомерным видом и не смотрит ему в глаза. А ведь он любит Шопена до мурашек на коже, просто обожает его! А еще он читает Кафку вечерами и действительно понимает, что ничего из прочитанного не понимает.

Аврора вышла из зала и быстрым шагом пошла к метро. Вторая половина дня, тепло, до вечеринки оставалось меньше 6 часов. Как же ей не хотелось быть частью этого, как же хотелось смыть с себя грязь этого клуба.

Дверь слегка скрипнула и в комнату Феликса Дмитриевича зашла его мать. Он сидел в высоком кресле у окна и даже н обернулся на ее шаги.

Ничего не говоря, женщина села рядом и посмотрела на пейзаж. Снег уже лежал лишь местами, солнце показывало свои переливы и все вокруг радовалось.

– Она ушла в такой же теплый день, мама, – Юсупов вспоминал Кару почти каждый день. – Была весна, Феликсу не было и года.

– Я помню, – Анна Феликсовна никогда не поднимала этот вопрос, навсегда вычеркнув этот отвратительный день из своей памяти.

20 марта 1993 года, Париж. Теплый весенний день, наполненный солнечными лучами до самых краев. Анна Феликсовна встала рано, чтобы забрать к себе внука. Во время командировок Дмитрия Ивановича княгиня не отходила от детей, потому что страшно боялась одиночества. Утро было волнительным, все валилось из рук, но Юсупова сохраняла спокойствие. Разве может случится что-то плохое?

Но как только она спустилась вниз, рухнул целый мир. Ее невестка, Кара, которую вся семья приняла не без труда, тащила огромный чемодан к выходу, отчего сердце Анны Феликсовны защемило.

– Ты куда-то уезжаешь, дорогая? – все хорошо, это просто неожиданный отпуск.

– Мама, оставь. Кара уходит, – Феликс Дмитриевич заплаканный, но сдержанный, как и всегда, стоял на втором этаже и смотрел на уходящую жену.

– Как это уходит? Куда это она уходит? Что ты такое говоришь?!

Женщина повернулась, но старая изумрудная дверь уже стукнула всем своим весом, невеста зашагала по каменным ступеням, тяжело таща чемодан за собой. Анна Феликсовна красная от ярости вбежала по лестнице, также плавно, как и всегда. Спокойное лицо сына выводило ее из себя, она представляла, как бьет его по щеке, которую гладила еще вчера вечером перед сном, когда все было хорошо, все было по-старому.

– Кара не хочет больше жить с нами, мама. Она разводится со мной, – его тихий, сухой голос не выражал даже грусти, что окончательно взбесило Анну Феликсовну.

– Очнись, Феликс, – ее зеленые глаза наполнились льдинками злости. – От тебя уходит жена! Ты должен ее остановить!

– Нет, мама, – он отвернулся и побрел в свою комнату. Несмотря на то, что Юсупова сама родила этого человека, он так и остался для нее величайшей загадкой.

– Ты что не понимаешь?! Она заберет твоего сына!

– Нет, – он не обернулся и не остановился. – Феликс остается с нами. Его она тоже оставила.

Анна Феликсовна никогда не спрашивала, что случилось между ними. Ей было достаточно того, что мать бросила своего ребенка. Кара для нее после этого умерла и никогда уже не воскреснет.

Она погладила сына по плечу, в тайне презирая его слабость и светлую грусть к этой отвратительной женщине. Слов не было для этого воспоминания, сама она похоронила его так глубоко, что больше никогда бы не омрачилась им, если бы не ее горемыка-сын.

– Александра ненавидит меня.

– Нет, – Анна Феликсовна улыбнулась. – Она не понимает тебя, как и я. Просто у матери всегдаесть причины простить своего ребенка.

– Простить? – он удивленно поднял глаза. – Мама, за что ты меня прощаешь? Я был собой, разве это преступление? Я никому не сделал зла!

– А кому ты сделал добро? – княгиня начинала этот разговор в сотый раз, все еще веря, что это может изменить ее отпрыска. – Феликс, ты эгоист, ты кутаешься в свои переживания и совершенно не замечаешь, что есть люди, которые нуждаются в тебе.

– Мама, ты не понимаешь…

– Это ты не понимаешь, мой дорогой, – женщина поднялась, чтобы закончить спор до того, как он снова перерастет в ссору. – Человек не слабый, потому что просит помощи близких, это доверие. И в радости, и в горе.

– Я никогда не отказывался помогать!

– Господи, Феликс! – что-то мешало дышать свободно, тяжесть опустилась на грудь, и Анна Феликсовна прикрыла глаза на секунду. – Твой сын остался без матери, совсем маленький. А что ты сделал для него? Вместо того, чтобы постараться заменить ее тепло, ты просто сосредоточился на своих переживаниях. Ты решил уехать в Америку, ты подумал о семье? После смерти отца, ты подумал о своих близких? Ты хоть о ком-то кроме себя думал? Да! О Каре! О женщине, которая отпилила солидный кусок твоего состояния и исчезла, ни разу не показавшись перед своим сыном!

– Ты ничего не знаешь, мама…

– Мне достаточно того, что у меня есть, Феликс, – Юсупова глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя. – Он женится, потому что считает этот выбор своим долгом. Как бы я не старалась его разубедить, у меня не выходит. Но ты можешь хотя бы раз побыть ему настоящим отцом.

Анна Феликсовна беззвучно вышла, как и много лет назад после ухода Кары. Да, она презирала эту женщину и не подала бы ей руки, даже если бы она умирала. Жена не может оставить мужа, мать не может оставить ребенка. Это не игрушка, это семья.

Феликс стоял возле знакомого дома на Мясницкой в костюме тройке и пальто темно-синего цвета. Он смотрел в плавный свет из окон на 4 этаже и мечтал, чтобы показался силуэт Авроры. Но этого не случилось, как и много раз до этого, плотный тюль скрывал происходящее в этой крошечной квартире. Как хотелось вбежать по ступеням и встретится с ней взглядами, забыть о том, что послезавтра он станет чужим мужем, а это все станет историей, которую он никогда никому не расскажет.

В баре все было готово к мальчишнику, Артур, довольный собой и плодами своего труда шагал туда-сюда, ожидая гостей. Специально для мероприятия закрыли вход, поскольку список приглашенных был слишком велик. Но самая большая проблема была в том, что гвоздь программы, Феликс, так и не появился, хотя планировалось, что они вдвоем выпьют перед приходом остальным. Он достал смартфон и щелкнул на нужное имя. Брат, находящийся в нескольких домах от бара слушал, как пищит телефон и никак не мог заставить себя покинуть этот двор-колодец.

Аврора сидела на диване и никак не могла встать. Время бежало стремительно быстро, но она так и не заставила себя двигаться. Этот стрип-клуб, этот девичник, эта свадьба – все это похороны ее надежд и желаний, в которых было стыдно признаться, но так хотелось.

Ей не просто нравился надменный Феликс Юсупов, она в него влюбилась. Как и утверждали классики, это произошло постепенно, а потом сразу. Удивительное чувство родства, несмотря на всех их различия, стало очевидным и ее ранило любое упоминание о том, что скоро он станет чужим мужем. Вот бы зарыться с головой под одеяло и от души пожалеть себя за несправедливость бытия. Доступный Антон, который готов был пойти с ней на свидание даже после всех не отвеченных звонков, казался назойливой рыжей мухой, жужжащей прямо над ухом. Далекий Феликс при нескончаемых недостатках и ужасном характере был горячим кофе с молоком в субботу утром, который она пила в Риме два года назад, наслаждаясь прохладой брызгов фонтана ди Треви.

Артур принимал гостей, прикрыв свою мрачность деланным гостеприимством. На самом деле он был глубоко разочарован сложившейся ситуацией. В преддверии пышного праздника он хотел обсудить с братом кольцо, которое грело его сердце. Вчера ночью после страстных утех с Даной, он окончательно решил жениться на ней как можно скорее.

Но прежде чем сделать такой ответственный шаг, нужно было сказать Феликсу. Да, восторгов от него ждать не приходится, но в связи с практическим смирением ситуации, он мог бы его даже (страшно мечтать) благословить на этот брак.

Да вот только князь Юсупов так и не отвечал на звонки, а гости прибывали с такой скоростью, что скоро Артуру придется судорожно извиняться и поить всех просто так.

Феликс показался в дверях неожиданно веселым, его сразу окружила толпа. Кто-то хлопал по плечу, кто-то шутил над последней холостяцкой ночью, когда можно все. Сам он вежливо улыбался, так и не взглянув на своего брата.

В стрип-клубе «Собственница» все шло своим чередом. Первым делом туда приехала невеста с подружками и страшно разозлилась на отсутствие Авроры.

– Джен, что эта особа себе позволяет? – Эрика, лучшая подруга и злейший враг, в душе оплакивала выгодную партию подруги, которую надеялась отхватить себе. – Ты должна ее проучить! Иначе так будет всегда.

– Я не собираюсь вести с ней дела после свадьбы, не будь дурой, – графиня никому не рассказала про душевные терзания своего жениха, это бы было преступлением. Ей страшно нравилась чужая зависть, хоть она в этом никогда не признавалась.

Аврора пришла сразу после 3-его звонка и выглядела так буднично и неброско среди толпы блистательных девиц, что Джен на секунду ее пожалела. Малышка и не знает, как ее проучат за желание забрать что-то у Дадли.

Праздник начался, как и положено в таком месте: полуголым ведущим и короной для невесты. Аврора скучающе присела к бару, где молодой человек в яркой красной бабочке подмигнул ей и предложил коктейль от себя в подарок.

– Тут все напитки оплачены, я организатор, – на ней не было макияжа, и смотрелась она там, как настой ромашки в парфюмерном магазине. – Ром с колой, пожалуйста.

То же самое пил Феликс, слушая самые добрые пожелания и самые не раскрученные группы. Сразу было видно, что организовывал мероприятие его брат: не было звезд шоу-бизнеса, лишних медийных лиц и светских давалок (откуда вообще у него в голове такое слово, кажется, кто-то из его друзей говорил об этом в бане на прошлой неделе).

Столик Юсупова был в самом центре и к нему то и дело подходили люди, отчего Артур так и не смог пробраться поближе. Губительная атмосфера барной вечеринки отдаляла его все дальше от серьезного разговора. По лицу Феликса было видно, что время сейчас неподходящее. Как бы он не старался скрыть, волнение можно было спрятать уже только от незнакомых. Артур испугался этого, потому что его брат был глыбой, машиной без чувств и эмоций. Он всегда знал, что нужно делать и как, всегда справлялся со всем легко и был настоящим примером холодного ума. Дженнифер подходила ему, пока он был именно таким, или думал, что был. Теперь же этот человек на мягком диване напоминал романтического героя из романов Александры фон Нирод, задумчивого и влюбленного. Смог ли бы Артур когда-нибудь сказать брату, что он ошибается, выбирая себе в спутницы ту, которая знает его маску лучше всех, но никогда не видела его настоящего лица?

Сразу после песни из разряда «Ты моя жизнь, любимая», младший фон Нирод уличил момент и пробрался к заветному столику. Все знакомые в почтении оставили родственников, вздыхая с облегчением, что больше не придется терпеть надменное общество виновника торжества.

– Как тебе праздник? – блондин кивком попросил повторить свой коктейль с кокосовой стружкой и невольно засмотрелся на танцовщицу в цветастой цыганской юбке.

– Все хорошо, спасибо, – Феликс не замечал ничего вокруг, он потягивал свой ром с колой и мечтал, что уснет, а когда проснется, все это будет плохим сном. Ему снова будет безразлична вся женская часть населения, как и мужская. Он снова будет думать только о себе и своей семье, он снова будет считать Джен – лучшей претенденткой на роль жены.

– Ты волнуешься? Послезавтра ты свяжешь свою жизнь с Джен…

– Я в курсе, спасибо, – стало стыдно за раздражение в голосе, поэтому Феликс отвлекся от саможалений и посмотрел на брата. Артур с детства не умел скрывать свои эмоции и все, что он таил (как ему казалось) внутри, было написано у него на лице. – Что ты хочешь мне рассказать?

– Я… Да ничего такого, Феликс… Это подождет, – тон князя явно дал понять, что сейчас на благородство рассчитывать не приходится, а именно на него Артур делал ставку. Испытывающий взгляд Юсупова, но он держался. – Ладно, хорошо! Перестань только так смотреть! Ты просто раздавишь меня взглядом! – глубоко вздохнув, он пытался найти в закромах памяти речь, подготовленную утром, но на ум приходили только бессвязные слова.

– Артур, я жду.

– Я понял, сейчас. Только сформулирую…

– Хочешь жениться на администраторше? – безразличный тон привел Артура в ступор, как и экстрасенсорные способности Юсупова. – Кивни, если я прав, – блондин нерешительно опустил голову, ожидая скандала и речи о неподходящем выборе жены. – Ну что ж, чего и следовало ожидать.

– Ты не злишься? – Артур боялся пошевелиться, он все также тупо смотрел на брата, ожидая, что тот бросится душить его. Но время шло, никто не протянул к нему руки, Феликс безразлично бороздил пространство небольшого бара.

– Видишь, всех этих людей? Они меня презирают. Но никогда не скажут это в лицо, потому что тогда это будет конец нашим связям. А они не могут поссориться с таким как я, даже если это будет справедливо.

– К чему ты ведешь?

– К тому, что наша с тобой реальность полна лжи и лицемерия, мы выросли в обмане, что нужны огромному количеству людей, – он поднял стакан в ответ на чей-то жест и улыбнулся. – А хуже всего, что это реальность каждого человека, просто у нас есть больше денег, поэтому мы можем послать к чертям больше людей, а нас могут послать единицы.

– Брат…

– Артур, если ты веришь этой девушке, если считаешь, что она не бросит тебя с частью состояния, как это сделала моя мать, то дерзай.

– Ты не будешь против?

– Кто я такой, чтобы быть против? – Феликс устало потер глаза и подумал, что не выдержит здесь ни минуты более. – Я даже лепестки кину под ваши ноги, только разреши мне уехать сейчас.

– Мэр собирался приехать с премьер-министром…

– Понятно, – Юсупов допил содержимое стакана и подозвал официанта. – Принеси мне бутылку пряного рома и колы литра два. Я задержусь.

Тот кивнул и отошел к стойке. Вечер обещал быть длинным и скучным, телефон молчал, и Феликс в третий раз начал проверять финансовый отчет своей компании.

Аврора сама не поняла, когда переборщила с ромом, но как только она встала с барного стула, чтобы проверить ВИП-комнату, ее зашатало. Она снова села, дрожа от страха, и написала Дане.

«Выпей черный кофе и плотно покушай, должно отпустить. Приехать

?» – ее инструкция по отрезвлению подруги. Аврора отказалась от визита, еще не хватало, чтобы ее вели под руку до дома. Она заказала двойную порцию куриных крылышек и эспрессо, потом американо, латте и еще раз эспрессо.

Джен купалась во внимании и постила все новые фотографии, когда краем глаза заметила захмелевшую Аврору. Она улыбнулась Эрике и подозвала администратора, чтобы та дала отмашку Мигулю. Ее стройный силуэт подошел к Бруни, покачивая бедрами.

– Подготовь VIP-комнату, пожалуйста. Я приду туда минут через 10. Кстати, с тобой все хорошо? – конечно же нет. Будь это кто-то другой, Дженнифер вызвала бы такси и отправила его домой. Но это была женщина, которая пытается соблазнить ее жениха, и для нее нет никакой жалости.

Мигель, знавший, что станет сюрпризом для Авроры, переоделся в блестящие боксеры со слоником и отвернулся от своего отражения в зеркальной стене. Он мог бы стать молодым человеком этой простой девушки, водить ее в кино, театр. А теперь он будет подарком от невесты, игрушкой на вечер, призванной расшевелить моралистку.

Девушка вошла в полумрак, лишь слегка пошатываясь. Первым делом у нее страдала координация, но хвала советам Даны, она понимала, что происходит вокруг и пьяный угар спал. Все было на месте. Аврора воспользовалась шансом и решила посидеть в тишине, чтобы ее никто не трогал. Всего на секунду закрыть глаза, всего на секунду…

Мэр был человеком интересным и занятым, как и премьер-министр. Поэтому почтив мальчишник Феликса своим присутствием и, толкнув краткий, но сентиментальный тост, они поспешили удалиться. Ром сделал свое дело, Феликс отпустил ситуацию, забыл про свои метания и позволил себе хоть немного расслабиться, смотря на то, как прохожие куда-то спешат, встречаются, курят, целуются. Эти панорамные окна стали для него колыбельной, которая позволила отодвинуть свои мысли на второй план и растворится в чужой действительности.

Шум внезапной музыки заставил Аврору вздрогнуть. Она тут же открыла глаза и в замешательстве от сна не поняла то ли перед ней реальный Мигель, то ли ей это чудится. Молодой человек в блестящих трусах нахально крутил бедрами и подходил все ближе.

– Что тут происходит? Стоп, стоп! Это танец для невесты! – девушка вскочила и попыталась пройти к выходу, но Мигель прихватил ее за талию и попытался вовлечь в танец.

Если бы он знал, что выбрал не ту девушку для игр. Она отдавила ему ногу и под визг нерадивого искусителя вышла в зал. В голове гудело, хотелось пить, но сильнее всего был стыд. Стыд за то, что она позволила себе напиться на работе. Стыд за то, что страдает по чужому жениху. Стыд за то, что увидела блестящие труселя.

– Ты куда это? – Джен поймала ее за руку и ехидно улыбнулась. – Не понравился парень? А? Не князь, конечно, но тебе не стоит привередничать.

Эти слова были хуже любой пощечины, потому что Аврора сама так думала. Она выскочила из клуба, чувствуя, как унижение пропитало все ее тело. Сломя голову она понеслась к дому. Сейчас за углом будет ее улица, а там пару домов и можно будет уткнуться в подушку и рыдать, пока не станет трудно дышать, пока весь этот вечер не станет прошлым.

Феликс увидел ее, когда она бежала мимо окон бара, и сразу же понял, кто это и что что-то случилось. Немедля ни секунды, он выскочил на улицу с уже мятым пиджаком в руках. Ее хрупкая спина все в том же оливковом пуховике устремилась вдаль, и он побежал. Догнал ее лишь во дворе, от испуга она встрепенулась. Ее лицо было изранено темными дорожками слез. Таким беспомощным Феликс не чувствовал себя никогда, ее глаза молили о помощи, и он замер, не решаясь ее успокоить. А потом подошел ближе и прижался к соленым губам.

Смятение, отрицание и, наконец, принятие. Они упали в страсть, как экстрималы прыгают со скалы в океан, ловя обрывки своего дыхания. В эту ночь две одинокие души забыли обо всех принципах и устоях, позволив себе стать тем, кем они мечтали стать: единым целым.

19 глава.

Мокрая от ледяного дождя Мясницкая улица была едва окутана предрассветным туманом, когда быстрые шаги князя Юсупова развеяли таинственную тишину. Он шел, максимально спрятавшись в свое шерстяное пальто, боясь увидеть свое отражение в витринах. Он бежал прочь от соблазнительных форм самой чувственной девушки, которую оставил спать в теплой кровати, прикрытую одеялом, все еще влажную от его поцелуев, все еще манящую, несмотря на страстную ночь. То, что его сердце не остыло после этого, он считал плохим знаком. Значит, он ее действительно любит. Это не просто влечение, не просто каприз.

Как только ее нежные голубые глаза откроются, она возненавидит его. Возненавидит за трусость, из-за которой он не смог сказать ей в лицо то, что написал на бумаге, оставленной на столе. Возненавидит за слабость, из-за которой он вчера позволил себе взять то, что не имел право брать. Возненавидит за долг, из-за которого он не дает ей надежду на будущее.

Завтра он женится на Дженнифер против своей собственной воли, против своего сердца, против здравого смысла. Женится, потому что не может нарушить слово, потому что его невеста не виновата в том, что он влюбился. Феликс ценил ее и никогда бы не позволил унизить отмененной свадьбой.

Конечно, это все рассказывать он не стал, чтобы (не дай Бог) Аврора не попыталась его переубедить или остановить. Женщины куда отважнее мужчин, куда бесстрашнее в любви. Если она узнает, что он оставил ее из-за данного слова, она попытается что-то изменить. Феликс написал, что рад был провести мальчишник именно так, в компании девушки, которую давно хотел. Теперь, когда он получил, что хотел, все кончено. Юсупов попросил ее не устраивать скандал и сохранить самоуважение последним штрихом в их истории: организацией его свадьбы.

Старые дома осунулись от мерзлоты и, кажется, осуждали молодого человека на каждом шагу. Но стараться не стоило, он карал себя гораздо жестче кого бы то ни было. Сам создал треугольник, сам позволил ему укрепиться, сам запутался.

Показались ворота особняка и на секунду он пожелал быть повешенным на них, но тут же опомнился и прошел внутрь. Двор, тронутый все еще ночной прохладой, казался сказочным, что показалось ему несправедливым. Если кто-то и заслуживает такой двор, то только не такой падший мужчина.

Дженнифер смотрела на потрепанного жениха из окна своей спальни и плакала. По его лицу было понятно, что несмотря на все ее старания, все случилось. Он был с ней, с этой оборванкой. Теперь ее будущему конец, всему конец. Он отменит свадьбу, женится на другой, а она будет на первых полосах всех газет. «Графиню Дадли оставил жених, когда на ней уже был свадебный маникюр».

В спальном районе притихшего города Дана проснулась, вылезла из железной хватки Артура и скользнула на кухню. На часах было не больше 7 утра, пятница, из-за праздника в честь свадьбы князя, они не пошли на работу и можно было позволить себе расслабиться.

Если быть откровенной, с той поры как она стала любовницей начальника, ей вообще не приходилось усердствовать на работе. Они то и дело срывались в рестораны, кино или просто на прогулку. При этом заработная плата сохранялась. Идеальная жизнь, к которой она стремилась столько лет, наконец стала явью.

Осушив стакан из Икеи, брюнетка вернулась в еле освещенную комнату. Артур лежал, сбросив руку на ковер. Несмотря на отсутствие постоянных спортивных тренировок, у него было крепкое тело, о чем свидетельствовала широкая спина с манящими ямочками, выглядывающая из-под покрывала с тигром. Дана присела возле его лица, в полумраке были видны выпуклые губы и прямой нос, волосы прикрывали верхнюю половину.

Ей всегда казалось, что она слишком влюбчивая, но чувство, которое она испытала сейчас отличалось от прежних. Глубокие переливы где-то внутри каждый раз заставляли ее трепетать, отчего она позволила остаться Артуру так долго рядом. А еще потому, что она убедила себя, что все еще свободна, что этот период тоже пройдет. Когда-то ей наскучит его общество, и новый красавец увлечет ее в мир иллюзий и страсти.

Дана сглотнула горечь на языке от дурацких раздумий и забралась обратно в кровать, укутываясь в его пьянящий запах и благословляя этот момент.

Нежные лучи первого солнца коснулись лица Авроры, на котором красовались следы вчерашнего макияжа. Ее обессиленное после ночи тело было покрыто следами вчерашней страсти, и она улыбнулась, не открывая глаз. Кто бы мог подумать, что самые смелые ее фантазии станут реальностью в одну ночь, так неожиданно и так быстро?

Конечно, он не мог жениться на этой английской курице. Все было понятно сразу, они предназначены друг для друга.

Аврора перевернулась со смехом, представляя, как Его Святейшество сумбурно готовит завтрак на ее маленькой кухонке. Теперь придется пережить сплетни, что великий князь загулял с организаторшей своей собственной свадьбы, бросив графиню Дадли. Но какое все это имело значение, если они смогут быть счастливы, смогут быть вместе?

Она потянулась, звенящая тишина в квартире застряла в ушах. Аврора крикнула любимое имя и притихла. Никого. Он, наверняка, вышел за булочками или круассанами. Это же понятно.

Самое время привести себя в порядок, не стоит шокировать его растекшимся макияжем в первое же утро.

Девушка энергично прошагала в ванну, где вскрикнула от своего собственного отражения. Это же надо было так уснуть! Ватные диски, облитые жидкостью для снятия макияжа, быстро исправили ситуацию. Аврора слегка освежила лицо, но так, чтобы это не было заметно. Женские хитрости против мужской любви глазами.

Высунув нос из двери, Аврора замерла на секунду и вслушалась. Феликса не было, что давало ей шанс незаметно проскочить в туалет.

В полной боевой готовности, девушка вернулась в комнату и села на разобранный диван, все еще пахнувший их страстью. Куда он вообще делся? Пекарня находится в соседнем доме.

На смартфоне не было ни пропущенных, ни сообщений. Он был в сети вчера еще перед тем, как они случайно встретились на улице. Что могло случиться? Она набрала его цифры, «абонент недоступен».

Кухня, прихожая, ванная, комната. Будто его здесь никогда и не было, словно это все ей приснилось. Если бы не ноющие мышцы, отвыкшие от горячих ночей, да темные пятна по всему телу от его жадных губ. Взгляд случайно зацепился за небольшой клочок бумаги, непонятно откуда взявшийся.

Вот они, те строки, которые доказывали реальность происходящего. Красивые завитки ровных букв и надменные предложения – свидетели окончания ее придуманной сказки. Он ушел. Поигрался и бросил, как того и следовало ожидать. Аврора все никак не могла набрать воздух в легкие, слез не было, только оцепенение, которое никак не отпускало. Он бросил ее, воспользовался и бросил.

Феликс очнулся к обеду, его лихорадило. Он так и не понял, удалось ли ему поспать. Голова раскалывалась, тело ныло. Кое-как он доковылял до ванной и принял почти холодный душ, чтобы привести себя в чувства. Телефон могильной плитой лежал на тумбочке, Юсупов бросил на него быстрый взгляд и вышел из комнаты в свежей рубашке и джинсах.

В столовой фон Нироды кормили друг друга мороженым, но завидев племянника, отложили свое занятие и смущенно уперлись в пол.

– Как прошел мальчишник? – Александра хотела разрядить обстановку.

Голова Феликса тут же наполнилась вспышками фрагментов вчерашней ночи. Аврора, Аврора, Аврора.

– Все хорошо. А где все? – опустившись за стол, он жестом позвал Светлану и попросил кофе и какой-нибудь еды.

– Артур не вернулся. Это уже стало традицией, – Карл оборвал речь от сурового взгляда жены и продолжил мягче. – Анна Феликсовна уехала встречать кого-то к завтрашней свадьбе. Джен тоже, кажется, приезжают ее родители.

– Не думала, что граф снизойдет.

– Это его дочь, Александра. Посмотри на меня, я все еще говорю с нашим сыном.

Они пустились в спор, а Феликс ушел в гостиную, чтобы не мешать родственникам развлекаться. Светлана молча проследовала за ним, предупредив, что обед будет через пару часов.

Ему хотелось побыть наедине с собой и со своими мыслями, но Феликс Дмитриевич, о котором забыла упомянуть тетя, тоже прятался от чужих глаз. Заметив друг друга, они опешили, но отступать было некуда.

Натянуто улыбнулись, сели в разные кресла. Из столовой доносились сдержанные смешки графини фон Нирод, что раздражало обоих Феликсов, но они бы не признались в этом.

– Приезжают твои будущие родственники, – нужно было начать разговор отца и сына. – Пообедаем все вместе и познакомимся, наконец, лично.

– Угу, – молодой человек отпил свой кофе, но сухость во рту не прошла. Интересно, Аврора уже прочитала записку? Она наверняка позвонила ему тысячу раз. Может, даже заявится сюда, чтобы потребовать от него объяснений. Он не станет отрицать, сразу признается во всем и заявит о своем намерении жениться на Джен. Учитывая все эти обстоятельства. Это была ошибка. Аврора или Джен, кто-то из них был чудовищной ошибкой.

– Бабушка попросила поговорить с тобой о свадьбе. Действительно ли ты хочешь этого, – Феликс Дмитриевич заметил, что сын не взбунтовался. Он, как и раньше, сидел в кресле, безразлично смотрел на стену и пил кофе. – Ты меня слышишь?

– Да.

– Да, слышишь, или да, хочу?

– Отец, послушай, – он отставил в сторону кофе и устало посмотрел на нерадивого родителя. Сказать ли ему, что он не самый главный специалист в семейной жизни, и если бы Феликс хотел посоветоваться, то явно не с ним? Или, может, напомнить, что для таких разговоров детей готовят с детства, пропитываю авторитетом родительского мнения, а не выезжают на воспитании, к которому не имеют отношения? – Я знаю, что делаю.

На этом их разговор закончился. Феликс Дмитриевич не был человеком, который обязательно докопается до истины. Он сделал то, что должен, если его сын считает нужным жениться, пусть женится. В конце концов, когда Кара полюбила другого мужчину и честно призналась в этом мужу, он сам принял решение отпустить ее с деньгами, которые ей требовались для новой жизни. Несмотря на все протесты Анны Феликсовны и желание адвокатов оставить ее без гроша, несмотря на сына, который просыпался ночью и звал мать, отказавшуюся от него ради своего сердца. Феликс Дмитриевич поступил так, как хотел и позволял всем остальным делать тоже самое.

Граф Дадли вошел в особняк Юсуповых с нескрываемой надменностью. Это был пухловатый, низковатый человек, вызывающий исключительно неприятное впечатление, на что не обращал никакого внимания. Следом за ним вошла женщина не менее отталкивающая, но ухоженная. Светлану не удостоили ни приветствием, ни даже взглядом, но она успела оценить, что невеста куда больше похожа на мать, чем на отца, несмотря на то, что общие черты матери и дочери сводились к разрезу и цвету глаз.

Гостей встречать должен был Феликс, но он сослался на головную боль и поднялся в комнату. Ему предстояло выдержать обед, а это не самое простое дело, учитывая, что они с графом были в давних контрах из-за бизнеса.

Его телефон так и остался лежать на тумбе, выключенный и нетронутый. Нет, он не возьмет его в руки. Если до свадьбы увидеть обвинения Авроры, ее упреки и просьбы вернуться, он может сорваться.

После случившегося она не посмеет явиться на свадьбу, эта история останется в прошлом, как самое прекрасное воспоминание, об утрате которого он уже жалел. Если бы только он не решился жениться на Джен, подождал пару месяцев. Может быть стоило стать посмешищем в глазах окружающих и взять в жены обычную девушку. В конце концов, язык можно выучить, одежду сменить. Но кто уберет в ней желание денег, впитанное с молоком матери? Кто выбьет любовь к уличной, дешевой еде и плохому вину? Нет, она бы никогда не вписалась в картину его мира. Но эти несколько месяцев, а, может, даже лет безоблачного счастья, стоят последующего развода. Или не стоят?

Теперь уже никакой разницы не было. Он оставил ее так некрасиво, что ни одна девушка с каплей самоуважения не простит его.

Время до обеда пролетело так быстро, что Феликс не успел привести свои мысли в порядок. Однако он надел костюм и спустился к столу, где собрались его близкие и графская чета, выбивающаяся из общей массы своей надуманной чопорностью.

Он вежливо поздоровался и сел между Джен и Артуром. Слава Богу, его брат не догадался притащить свою пассию, не хватало еще, чтобы раньше времени вскрылись эти отношения.

Молчаливое поглощение сказочных блюд нарушил Карл фон Нирод, привлекая внимания своим специальным покашливанием.

– How do you like the city, count?¹⁸ – ему были противны такие манеры, но раз уж они сели за обед вместе, нужно было прекратить это напряжение.

– I find Moscow dirty and uncultured. My wife shares my opinion.¹⁹

– I would like to thank you…²⁰ – Феликс не успел выразить свою мысль, граф остановил его жестом, так грубо, как не сделал бы ни один дворянин.

– I came only for the sake of my daughter and I do not want you to accept my visit at my own expense.²¹ – вот так граф Дадли похоронил последнюю надежду на хорошие отношения с зятем.

Больше никто не пытался нарушить тишину. Джен не сводила глаз со своего вялого жениха. Кажется, он не планировал бежать от нее, свадьба состоится. В глубине души она выдохнула, потому что стерпеть стыд брошенной за день до «жили долго и счастливо» ей бы точно не удалось.

Аврора сидела в освященной комнате и не шевелилась с самого утра. Ей так и не удалось поплакать всласть, слезы спрятались где-то глубоко в душе и плавили остатки самоуважения с завидной стремительностью. Телефон то и дело пищал от сообщений и звонков, но она не подходила. Если бы он вернулся, если бы он сейчас вернулся, она бы простила его. Сегодня, до того, как она закроет глаза, пусть он осознает свою ошибку и вернется к ней. Черт побери, он же не может не вернуться!

Хотя, чего она ожидала? «Моментальная карма», – как сказала бы Дана. Если не имеешь стыда и встречаешься с занятым парнем… Встречаешься… Он просто использовал ее единожды, на свой мальчишник. От такой банальности начинались кишечные колики.

Нужно позвонить Дане. Сначала она отругает ее, но потом точно найдет слова утешения, она поможет ей, она успокоит ее.

Трясущимися руками Аврора схватила телефон, который почти разрядился. Где же этот чертов шнур? Как всегда, спокойно лежал на столе, ожидая своего часа. Девушка резким движением воткнула провод и с радостью увидела знакомую молнию. Вотс апп пестрил сообщениями от коллег, намечался новый проект, ее ждали на совещании по этому поводу уже в понедельник. Раздраженно найдя чат с Даной, она открыла его и остолбенела. Кольцо с ослепительно большим бриллиантов в западном стиле и подпись «Ты не поверишь!». Конечно же она не поверит, что ее самая свободолюбивая подруга выходит замуж, в то время, когда Аврора оплакивает ушедшие иллюзии. Чувство, в котором позже она никогда не признается, накрыло ее с головой, и это была колючая, мерзкая зависть.

Разве справедливо, что сама она осталась с разбитым сердцем, когда Дана получила ее мечту, даже не желая этого. Сколько разговоров о невозможности брака, о том, что чувства проходят. Клятвы, что она не свяжет себя никакими узами и на тебе! Дана фон Нирод собственной персоны.

Знакомая фотка высветилась на экране. Два года назад они вместе ездили в Нижний Новгород на майские праздники. Песок и солнце, купаться было холодно, но просто выпить кофе на берегу реки приятнее. Фото сделано за пару минут до того, как из-за куста выйдет голый мужчина лет 50-ти, а за ним еще один, так они поймут, что попали на нудистский пляж. Вот почему на них так посматривали прохожие!

– Алло, – Аврору выдал голос, чужой и слабый, немного разочарованный. Не таким голосом встречают новость о свадьбе лучшей подруги. – Тебя можно поздравить? – выдавила она, плохо изображая легкую радость.

– Бруни, я вообще в шоке! – счастливые не только часов не наблюдают, но и других не замечают, тем более несчастных. – Мы проснулись, ничего не предвещало беды. Хотя утром я полюбовалась его фактурой, – она причмокнула. – Значит сидим мы, завтракаем. У меня на голове пучок, как всегда, ни косметики, ничего. И тут он встает, идет в комнату и приходит с коробочкой. У меня аж сердце в пятки ушло! – Дана запищала так, что уши заложило. Аврора убрала трубку и почти решила отключиться, сославшись на связь, но разум возобладал над ней. – Алло, ты тут?!

– Да… Ты согласилась?

– Конечно! Неужели я похожа на дуру? – громкий смех. – Он граф, Аврора! К тому же иностранец, без ума от меня, а я без ума от него! Что еще нужно для счастья?

– Ты же не верила в брак.

– Я и не верю. Но если я не сделаю этого сейчас, я не сделаю этого никогда. Зачем нам молодость, если не для безрассудных и нелогичных поступков?

Дана еще долго рассказывала, какую свадьбу хочет, какое платье, какие подарки. Справедливости ради надо заметить, что горе не менее эгоистично, чем и счастье. Аврора не слушала подругу и злилась на то, что не может поделиться своей бедой. Что теперь это не день, когда ее бросили, это день, когда Дана решила стать женой. Как же хотелось, чтобы весь мир горел вместе с ее раздолбанным сердцем, чтобы все страдали как она, чтобы не было улыбок и радости, никакого жужжащего смеха, никакого счастья.

Особняк Юсуповых погрузился в тишину, наступила глубокая ночь. Даже Феликс, измученный совестью, наконец сдался и уснул. Молодая графиня Дадли бродила в темноте из комнаты в комнату, надеясь найти хоть какие-то оправдания своей слабости. Растоптанная гордость все еще пыталась воззвать к ней, говорила, что князь ее не любил, не любит и любить не станет, что это свадьба не принесет пользы никому.

– Мама говорила, что все наладиться со временем, так и будет, – ее шепот был неубедительным, сколько бы она не повторяла эти слова, они не становились правдой. – Он забудет ее, он полюбит меня. Мы будем счастливы, вернемся в Лондон, и эта гниющая Россия станет отвратительным воспоминанием, как и дешёвка.

Еще один длинный коридор. Дженнифер не понимала, где она находилась, но ее это не волновало. Нежное сердце, жаждущее внимания нутро вспоминало мужчин, которые убили бы за один ее взгляд. А ее собственный жених даже притронуться к ней не хочет. Что может быть унизительнее? Что может быть унизительней?

Еще одна дверь, еще одна. Вокруг была тишина, никакого шума, никаких следов людей. Коридор, коридор, еще один коридор. Казалось, этому дому не было ни конца, ни края. Она могла бы навсегда потеряться здесь, навсегда остаться невестой.

– Eat a cherry, do me a favor!²² – голос отца был таким нежным и проницательным, что Джен встрепенулась. Еще никогда она не слышала от него таких слов таким тоном. Даже с ней он был вполне сдержан, скуп на эмоции.

Девушка на носочках подошла к массивной двери сбоку, из который отражался тусклый свет от лампы. Что может быть хуже, чем застать родителей за самым сокровенным делом? Но ее тянуло к этому свету, как мотылька, который хотел сгореть хоть в чьей-то нежности и заботе.

Через проем виднелись многочисленные стеллажи с книгами, прикрытые плотной тканью. Видимо, эта комната не была обитаемой. Странный выбор для ее матери, очень странный. Еще один шаг и показалась спина отца с тонкими женскими руками на плечах, и тут Дженнифер все поняла. Это были руки не ее матери, это были руки шлюхи. Отец, ее отец, титулованный граф, член научного сообщества снял шлюху и привел ее в особняк будущих родственников.

Дженнифер неслышно отошла назад и быстро, как только могла удалилась от злосчастной комнаты. Она шла, перебирая своими длинными ногами, вдоль коридоров. Прошло время прежде чем она оказалась у лестницы на второй этаж. Девушка поднялась к себе в комнату, все остальные продолжали мирно спать, не подозревая о ее намерениях. Как можно тише она достала чемодан со шкафа, открыла его и начала забрасывать вещи.

На сбор всего привезенного ей потребовалось полчаса, меньше, чем когда бы то ни было.

Она спустилась, надела ботильоны и пальто, вытащила ручку чемодана и, наконец, воспользовалась его колесиками, не боясь быть застуканной.

На улице было морозно, застывшие капли покрывали все, что было в пределах доступного. Дженнифер прошла мимо охранника, села в заказанное через приложение такси и выдохнула.

– В аэропорт, пожалуйста.

– У нас их много, вам какой?

– Ближайший.

Машина сорвалась с места и Дженнифер последний раз обернулась, чтобы убедиться, что никто не проснулся, что позади она оставляет только темноту. Она больше никогда не поверит, что камень может стать лилией.

20 глава.

5 утра, суббота. Аврора украшала губы красной помадой перед большим зеркалом в прихожей. Яркий макияж – лучший способ не показать свою сломленность. Пудрой можно спокойно прикрыть нездоровый цвет лица от бессонной ночи. Тени скроют потухшие глаза. Все можно исправить.

Дженнифер сама выбрала ей наряд. Платье в пол цвета айвори с закинутой на плечо тканью, по стилю сари. Интересно, хотела ли этим она намекнуть, что несмотря ни на что, невеста тут не Аврора. Конечно же да. Эта змея способна на что угодно, чтобы показать кто в доме хозяин. Хотя чему удивляться. Аврора провела ночь с чужим женихом. Кто после этого кто?

Накинув несуразный пуховик и свои любимые рифленые сапоги, она взяла пакет с праздничными туфлями и вышла во двор. Было уговорено, что ее привезет водитель. Да, несомненно, графиня Дадли приготовила для нее шикарный путь на эшафот.

Особняк Юсуповых спокойно стоял под тонкой прослойкой снега. Перед воротами следы свежие следы машины, значит кейтеринг уже на месте. После праздничного завтрака все поедут в Safisa, чтобы молодые обменялись клятвами. На счету Авроры уже красовалась приличная сумма, несомненно, ее разбитые надежды стояли этих денег. Она усмехнулась и вышла из машины. Это место оставалось таким же прекрасным и чужим, как и в их первую встречу. Вокруг царила тишина, от которой становилось жутко.

Светлана, белая как полотно, открыла дверь Авроре и тут же ошеломила ее новостью. Княгиня больна. Она скрывает от родственников, но ночью ей стало совсем худо и по совету врача ее отправили в больницу.

– Никто не в курсе, – женщина вскинула руки и тут же собралась. – Не знаю, как быть. Стоит ли отменить все?

Аврора пересмотрела все варианты и позвонила врачу с номера Светланы. Княгине лучше, она вот-вот вернется домой и умоляет не выдавать ее. «Возраст», – смеялась Анна Феликсовна где-то на фоне. Но девушка все же сомневалась, что молчание – хороший вариант. Проверив приготовления, она поднялась наверх. Туфли, которые она купила по случаю первой свадьбы, на которой работала, были уже намного удобнее тапок, но все такими же красивыми.

У его двери Аврора замерла на секунду. Он, наверное, еще спит. На часах 5:40, завтрак только в 7. Зачем ему вставать в такую ранищу? Она почти ушла, почти. Но понимание, что его бабушка, его друг, его авторитет может быть на грани, а он не в курсе из-за ее упрямства, возобладало над стеснением. Аврора вернулась к двери и настойчиво постучала, спрятав глубоко все волнение и гнев.

– Входите, – Феликс в белоснежной рубашке и черных брюках смотрел на дверь, уверенный, что это кто-то из его родственников.

Но это была она. Такая красивая, что он потерял равновесие на секунду.

– Я пришла поговорить, – слишком светлое от тоналки лицо, потому что ее кожа должна была сиять, а не показывать, как хозяйка мучается. Железный голос, ровная спина и никаких сомнений в голосе. Только руки, чертовы руки, которые побелели от того, как вцепились друг в друга.

– Послушай, я тебе все объяснил. Сегодня моя свадьба, не надо скандалов…

– Речь об Анне Феликсовне, – как же ранили его слова и то, что он не смотрит ей в лицо. Больше никогда она не поверит своим чувствам. – Она плохо чувствовала себя ночью и уехала к врачу. Скоро вернется, не надо паники. Просто хотела предупредить, чтобы вы были внимательнее к ней.

Аврора вышла из комнаты и плотно закрыла дверь. Ей не нужен был его ответ, благодарность или вопросы. Все кончено и сейчас она это осознала. У него черно-белый костюм-тройка, у нее сердце пополам. Все останутся при своих, история окончена.

6:00. Анна Феликсовна вернулась из больницы, бледная, но счастливая. Светлана приготовила для нее завтра без кофе, легкий и диетический.

– Только не делай из меня умирающую! Принеси нормальную еду! В этом доме безвкусной овсянкой питается только мой внук, – княгиня увидела, как коса ее управляющей не двигается, она не собирается исполнять ее просьбу. – Пожалуйста, сделай, что я прошу.

– Младший господин прав, вы сами вредите себе!

– Мы все это делаем, – женщина попыталась подняться, но Светлана скользнула на кухню, сдавшись. Она вернулась через минуту с подносом и обычной едой на нем.

– Какой смысл есть перед праздничным завтраком?

– Я не собираюсь показывать всей Москве, как поглощаю булки и запиваю их кофеином, это личное, – Анна Феликсовна откусила от еще горячего шарика кусок и прикрыла глаза. – Вот теперь мне намного лучше.

– Вы себя совсем не бережете.

– Не вижу смысла заботиться о трупе, – ее длинные пальцы изящно шарили по тарелке. – Аврора уже приехала? Ты же не сказала ей? – даже смотреть на Светлану не потребовалось, Анна Феликсовна заметила ее виноватый вид еще у двери. – Значит, Феликс тоже в курсе.

– Не думаю, я сказала, что вы скрываете.

Княгиня хихикнула с горестью, которую испытывают птицы без крыла, когда видят чужой полет. Тот, кто любил, знает, что чувство единства, которое вы когда-то испытали, будет преследовать вас до конца дней. Его отсутствие навсегда пробивает брешь в вашем корабле, и, если вы еще не утонули, это не значит, что хоть когда-то вы сможете забыть про дырку на дне.

Дмитрий Иванович подарил ей множество счастливых лет, но это никогда ее не утешало. То, что она вынуждена жить дальше в одиночестве, к которому так и не смогла подготовиться или привыкнуть, сводило с ума. И неважно сколько людей ее окружало, какими близкими для нее они были. Нет его – нет ее.

Поэтому она точно знала, что несмотря на то, что через пару часов ее внук станет чужим мужем, Аврора рассказала ему правду о ее состоянии. Любовь такая.

6:30. Феликс взял себя в руки и вышел из комнаты. Он видел, как бабушка вернулась домой и понял, что не сможет поговорить с ней о случившемся. Она никогда не была примерной старушкой и уже не станет. И он любил ее безрассудство.

Комната Джен была дальше по коридору, у самого окна. Ее дверь ничем не отличалась от всех остальных, но ему не хватало смелости повернуть ручку.

Сомнения по поводу этой свадьбы душили его уже давно, но за шаг до неизбежного, он осознал, что портит жизнь не только себе, но и ей. Свое несчастье Феликс бы перенес как-нибудь. Но Дженнифер заслуживала мужа, который будет любить ее, желать ее, боготворить ее. И это точно не он.

Им двоим как-то придется выпутаться из сложившейся обстановки. Да, скандала не избежать, но лучше испачкаться в грязи у обрыва, чем свалиться в пропасть и уже никогда не вернуться обратно.

– Джен, – он приоткрыл дверь, оглохнув от стука своего же сердца. Ему уже было стыдно, что ее свадебное платье не тронет его так, как тронул наряд Авроры. – Можно? – тишина.

Феликс скользнул в комнату, она была пустая, кровать застелена. Никаких следов сборов невесты. Белое пышное платье безжизненно висело на вешалке. Кажется, он понимал, что происходит, но не могу поверить, что она так поступила.

Не чувствуя ступеней, Юсупов пронесся вниз и выскочил на улицу без верхней одежды.

Молодой человек в небольшой будке возле ворот пил очередную порцию кофе и ждал пересмену. Настойчивый стук в окно заставил его тут же облиться горячей жидкостью и вскрикнуть от ожога. Взволнованный Феликс не обращал внимания на происшествие и продолжал настойчиво стучать в стекло.

– Что случилось? – парень тут же осел от взгляда хозяина и понял, что горячиться не стоит.

– Графиня Дадли когда покинула поместье?

– Уехала ночью натакси с чемоданом и больше не возвращалась, – безразличие к происходящему вне его будки делало его прекрасным слугой и просто отвратительным охранником, но на такие позиции человек грамотный пойдет только вынужденно, а большая часть – обычные лодыри, не способные хоть что-то сделать со своей жизнью.

– Спасибо, – Феликс вернулся в дом и сразу же прошел в бальный зал, зная, что найдет там Аврору. Его сердце пылало, все внутри дрожало, будто землетрясение собирается стереть его личность с лица земли.

Девушка была там, разговаривала с каким-то официантом. Удивительные приготовления, посреди которых ее фигура выглядела как кадр из фильма. Он схватил ее за локоть и утащил в небольшую комнату вдоль коридора.

– Джен сбежала, – по его голосу нельзя было узнать испытывает ли он облегчение или досаду. Но его решительное лицо и стальная хватка говорили о том, что он не собирается отступать от плана в своей голове.

Аврора в шоке смотрела в его темные глаза, они искрились. Новость не укладывалась в голове, но радость застряла в горле, а следом за ней пришло и чувство вины за первое чувство.

– Ничего не скажешь? – Феликс был похож на сумасшедшего, сбежавшего из клиники этим утром, он и сам не понимал, что хочет услышать, а если и понимал, не осознавал до конца свои действия. Поэтому позволял потряхивать за плечи девушку и светлом платье.

– Мне жаль… – сухой голос, будто все клетки ее разом были обезвожены.

– Врешь! – его длинный и слишком красивые для мужчины пальцы впивались в ее предплечья, он все еще периодически тряс ее, надеясь, что правда сама выпадет наружу. – Ты хочешь, чтобы я был с тобой! Ты не хотела этой свадьбы!

– Да какая разница! – Аврора попыталась вырваться из его рук, но он не отпустил. – Все закончилось вчерашним утром. Все умерло! И не надо прибегать ко мне, потому что тебя бросила невеста! Думаешь, у меня гордости нет? Я что, игрушка? Захотел – взял, захотел – бросил. Убери от меня руки, и я должна предупредить кейтеринг и аккуратно вывести гостей. Или ты побежишь за своей графиней?

– Не побегу, – молния блеснула в его глазах, и она испугалась. – Но и свадьбу не отменю.

– Как это? Что это значит? – предчувствие бури содрогало ее сознание, она билась как птица в ожидании клетки.

– Ты станешь моей женой, раз расстроила мою свадьбу, – Феликс держал ее также крепко. Он открыл дверь под ее протесты и угрозы, потащил через зал.

Толпа народа увлеченно смотрела за спектаклем, но никто не двинулся с места, чтобы помочь Авроре. Не дай Бог попасть под руку одного из богатейших людей Москвы, да и всей России. Такие не щадят, не думают. Для него жизнь маленького человека ничего не стоит. Он пройдется по тебе, как по осеннему листу и даже не заметит.

– Что там происходит? – шепотом спросил бармен-актер своего друга официанта.

– Да кажется голубки поссорились, – он продолжал натирать до блеска бокалы в ожидании указаний старшего.

– А это разве жених с невестой?

– Да какая разница?! Разливай вино!

Белый ягуар стоял во дворе, покрытой тоненьким слоем изморози. Феликс швырнул внутрь Аврору и ее пуховик и наконец надел пальто. Девушка попыталась выбраться, осыпая князя вопросами, но он резко удержал ее внутри.

– Не надо меня злить, – что-то внутри его карие глаз пугало и завораживало. – Мы поедем в ЗАГС, распишемся и в Safisa объявим о том, что вся эта помолвка с Джен была розыгрышем, чтобы скрыть настоящие отношения.

– Что за бред ты несешь? Я не выйду за тебя после того, как ты бросил меня! Не надейся! – Аврора снова попыталась покинуть машину, но его сильная рука вернула ее на место. Крик во все горло не помог, никто не пришел, никто не задавал вопрос и в этот момент она по-настоящему осознала, что попала в передрягу.

– Послушай, мы не в кино, где я буду молить тебя о прощении или отбиваться от героев местного разлива. Это жизнь, никто не станет вникать в чужую проблему, а те, кто станут, заткнуться при виде денег. Не принимай на свой счет, я не схожу с ума по тебе. Я поступаю так ради своей семьи. Брошенный князь Юсупов – это нереальная история, я не позволю такому случиться.

– Ну так возвращайте вашу невесту и спасайте репутацию! Причем тут я?! – слезы предательски подступали к глазам. Это было осознание собственной беспомощности перед его властью. – Никто не поженит нас без моего согласия, а я не согласна!

– Поженят, не переживай, – он подозвал одного из охранников, который топтался у самого входа. – Мне нужен мой мобильник и переносная зарядка. Сходи в дом, тебе все отдадут. Скорее! Не надо смотреть на меня!

Парень рванул к особняку, а Юсупов снова повернулся к дрожащей Авроре. Да, она его боялась, но сейчас его не волновали такие мелочи.

– Я тебе кое-что объясню, чтобы разрушить некоторые иллюзии в твоей голове, – он нагнулся максимально близко к ее лицу, отчего его дыхание было совсем рядом с ее. – За деньги я могу жениться хоть на кактусе, мне никто не скажет слова против. Это раз. Я могу вести себя так с тобой, но никогда бы не смог так поступить с графиней. Это два. Ты не станешь позорить меня истериками в ЗАГСе, потому что, если ты так поступишь, я расстроюсь, а когда я расстраиваюсь, я могу навредить каким-нибудь хорошим людям, чья дочь меня опозорила. Это три. Ты будешь жить тут, пока шумиха не утихнет. Я отпущу тебя через пару месяцев. Это ничего тебе не будет стоить. Это четыре. Приведи себя в порядок, госпожа Невеста, я не хочу, чтобы люди думали, что я женюсь без твоего согласия. Это пять.

Парень подбежал к машине и отдал Феликсу телефон с большим блоком питания. Теперь он без волнения включил смартфон и получил сто тысяч СМС о звонках. Аврора тоже звонила ему в то утро. Маска на его лице почти треснула, он вспомнил записку и ее нежное спящее лицо.

– Раз статус так важен вам, почему я? – ее дрожащий голос пронзил его точно шпага и вся уверенность покинула его сильное тело. – Вы можете нанять кого угодно, зачем рушить мою жизнь?

Собраться и не смотреть ей в глаза. Феликс захлопнул дверь, обошел машину и сел внутрь. Ему тут же позвонила помощница, от которой от потребовал уладить вопрос с ЗАГСом, тем более, все документы невесты были в договоре по найму. Он знал, что она возила паспорт с собой повсюду в кошельке, но ее сумка осталась в особняке. Что ж, придется его помощнице покататься.

– Послушай, чету Дадли нужно аккуратно отправить в аэропорт, по дороге объяснив, что свадьба отменилась, все вопросы к их дочери. Предупреди шофера. Светлана пусть начинает завтрак, никому ни слова. Всех гостей невесты отправляйте молча по домам, но только тогда, когда увезут моих. И главное ты. Если хоть одно сказанное мной слово будет в прессе, я тебя сотру с лица земли.

Он повесил трубку. Впервые его помощница слышала такие слова из его уст. Но думал он только о вопросе Авроры, который повис в воздухе и никак не покидал салон машины.

– Я не хочу выходить за вас замуж.

– Я не спрашиваю, чего ты хочешь. Ты сделаешь это, потому что мне это нужно. И получишь вознаграждение по окончанию.

– Горите в аду вы и ваши деньги!

Она отвернулась к окну. Начало марта, природа начинает расцветать. Вчера был международный женский день, а ей даже дышать не хотелось, а сегодня все стало еще хуже. Собственная свадьба всегда представлялась ей чудесным праздником, к которому она подготовится так тщательно. Выбор торта, зала, украшений. Вся эта сказочная страна превратилась в пепел из-за одного неверного шага. Она не хотела проверять, уничтожит ли ее жизнь Юсупов. Она считала, что он может так поступить и этого было достаточно. Вот бы никогда не соглашаться на эту работу.

7:00. Гости наполнили особняк Юсуповых. Анна Феликсовна вышла в изумрудном платье точь-в-точь как ее глаза. Несмотря на давящую боль в груди, она держала идеально прямую спину и улыбалась каждому гостю. Они со Светланой были свидетелями сцены во дворе, а после приезда перепуганной помощницы внука, княгиня все поняла. Ее сердце радовалось сложившейся ситуации, тем более об отъезде Дженнифер ей доложили еще ночью. Вот почему она так хорошо общалась со своими служащими. Везде должны быть свои люди.

Феликс и Аврора подъехали к еще закрытому ЗАГСу и на секунду ей показалось, что еще можно спастись. Последнюю надежду разбил показавшийся в дверях сотрудник. Юсупов уверенно открыл дверь и хотел выйти на пустую улицу, но девушка схватила его за рукав пальто.

– Послушайте, остановитесь. Это ведь не выход, вы не должны так поступать. Вы же рушите не только мою жизнь, но и свою. Прекратите это, я никому не скажу, только отпустите меня домой. Я исчезну, больше никогда не покажусь перед вами, обещаю.

«Это последнее чего бы я желал», – его сердце трепетало от боли в ее глазах, и он ненавидел себя, но это был идеальный компромисс, чтобы оставить ее рядом и сохранить репутацию. Все наладится позже. Бабушка поправиться, она примет его и все будет хорошо. Все будет еще лучше.

– Идем.

Она вышла из машины, залитая слезами. За время пути столько всего передумала. Варианты бегства, которые могли привести к непоправимым последствиям, мольбы, которые бы не привели ни к чему, кроме сломанного остатка достоинства, желания, которые еще недавно она питала к этому мужчине. Он, несмотря на все свои недостатки, казался ей принцем, прекрасным и благородным. Но теперь она видела, что это самый настоящий монстр в костюме человека, которому безразличны чужие чувства и мечты.

Муж. Как она верила в этого человека! Он бы навсегда избавил ее от зияющей дыры внутри, стал бы стеной от любых невзгод, он бы был ее ежедневным счастьем. Они бы готовили вместе, бесились как дети, ели ночами мороженое и читали в обнимку. Все-все она бы делала с ним вместе.

Теперь самый черствый мужчина тащил ее за руку по самой желанной лестнице. Она продолжала плакать, пока он не остановился и не посмотрел на нее глазами, от которых похолодела кровь. Больше даже чувствовать не разрешается. Боже, хоть бы кто-то спас ее! Это не может произойти!

Но ничего не произошло. Словно в кандалах ее втащили в самый прекрасный зал. Женщина неопределенного возраста толкала отработанную речь, то и дело посматривая на потерянную невесту. Аврора мечтала, что время остановится, и она сможет убежать, исчезнуть без последствий для своих близких. Она подумала о Дане, которая собиралась замуж за брата этого ужасного человека и вздрогнула от голоса Феликса рядом.

– Согласен.

Он был спокоен, словно ничего страшного и не происходит.

– Прошу ответить вас, невеста.

Мольба в ее глазах была безграничной, но женщина сделала вид, что не видит этого. Ее дома ждали двое детей, которых она тянула одна, поэтому лишние проблемы ей были не нужны.

– Невеста?

Вот бы что-то произошло! Ну пожалуйста! Пусть это будет жуткий сон, и она проснется в крошечной квартире на Мясницкой с покоем на сердце и будущим.

Феликс сильно сжал ее измученную руку и легкий стон вырвался из ее рта.

– Она согласна, просто волнуется, – никто бы не посмел задать лишних вопросов. Все было оговорено.

Их попросили обменяться кольцами. Бархатная коробочка с двумя обычными кругами, которые навсегда лишат Аврору детства. А ведь она считала, что давно повзрослела, но до этого момента жизнь никогда не была так жестока. Феликс надел ей кольцо на безымянный палец.

– На правую руку, – женщина поправила его машинально и тут же пожалела о содеянном. Но он уже исправил ошибку, сам надел свое кольцо теперь уже на правильную руку и улыбнулся своей дежурной улыбкой.

– Подписи, – папка с бумагами. Смешное перо по старому образцу. Аврора возненавидела все это так сильно, что почти задохнулась. Но поставила подпись, развернулась и вышла за дверь. Нет, смысла убегать не было, но ей был нужен воздух, чтобы пережить это.

Только на улице она поняла, что не сняла пуховик, что ее ноги околели от летних туфель и что ей хотелось лечь и больше никогда не просыпаться.

Феликс вышел размеренно, уверенный, что она не убежит. Его трясло от одного ее несчастного вида, но он знал, все это пройдет. Когда-нибудь она скажет ему спасибо за то, что он удержал ее рядом, за то, что не дал уйти.

Телефон зазвонил, это был Артур. Несколько секунд Феликс раздумывал, стоит ли брать трубку, но в конечном счете сделал это.

– Ничего не хочешь мне сказать? Что все это значит? – брат впервые попытался отчитать его, но он не обижался. Это было его первое безрассудство.

– Артур, я все тебе объясню, но не сейчас, – он еще раз взглянул на Аврору и впервые заметил, что на ней летние туфли в такой-то мороз. Чем он только думал! – Послушай, моя помощница приготовила наши вещи, мы едем в Лондон на медовый месяц, скажи бабушке. Об остальном позаботится мой пресс-секретарь.

– Мы? Кто это мы?

– Я и Аврора.

От удивления Артур сел на ступени особняка и ахнул. Такого он не ожидал точно. Его брат женился на организаторе своей же свадьбы! Просто слов нет!

– Ну что там, дорогой? – Анна Феликсовна вместе со всей семьей, включая Дану, закрылась в столовой и ждала пояснений.

– Ба, Аврора теперь Юсупова.

21 глава.

Аэропорт всегда был полон людьми, но все же мерзлая весна не самое популярное время. Аврора, которая всю дорогу оплакивала свои разбитые мечты, только теперь поняла, что всегда может быть хуже.

– Зачем мы сюда приехали? Вы же говорили, что мы объявим о свадьбе в Safisa! – растерянные глаза блуждали по его лицу в поисках ответа, но он оставался холодным как громадная льдина. – Ответьте мне!

– Я лгал, – равнодушные глаза – это самый сильный его козырь. Он научился этой маске много лет назад и часто пользовался ей. Внутри него бушевала буря, которую было необходимо спрятать. – Мы приехали сюда, потому что едем в Лондон на медовый месяц.

– Я никуда не поеду! – она ловила воздух, как рыба, брошенная на берег. – У меня нет документов и вещей. Что я скажу родителям? Нет, ни за что!

– Аврора, – он вздохнул и раздраженно закатил глаза. Еще один отработанный прием. – Давай не будем возвращаться на шаг назад? Я решаю, что ты будешь делать. Ты моя жена, законная. Прими эту честь, пусть и временную, с благодарностью. На счет вещей и бумаг я все устроил, нас ждут. Помнишь, что я говорил тебе про деньги? Это мой способ купить свободу.

– Мою свободу, – она сказала это, не рассчитывая на его совесть. Все, что верило в его лучшую сторону, умерло. Теперь, когда она видела его настоящего, властного и злого, он был ей противен. И этот человек отныне ее муж, пока ему не надоест.

Вылет был как назло скоро, Аврора пропускала мимо ушей указания Феликса своему помощнику о праздновании их свадьбы и легенде о сбежавших влюбленных. Ей хотелось в душ, чтобы отмыться от всего случившегося, а потом спать, чтобы не проснуться на следующее утро.

Время до того, как она села на свое место, прошло незаметно, где-то внутри себя. Как только ее ватные ноги получили отдых, она стянула пуховик и осознала, что жутко голодная и хочет пить. Вжавшись в кресло так, чтобы не касаться Феликса, она открыла телефон и написала СМС маме. Ложь, что они с Даной уехали для подготовки ее свадьбы. А что ей написать? Правду? Что ее заставили выйти замуж угрозами, а она не стала проверять на что способен избалованный князек? Дана тоже бесновалась, не понимая происходящего, но поздравляя тихушницу с «жили долго и счастливо». Ей она тоже написала вранье о счастливом дне и о том, как все прекрасно. Она впервые сказала подруге неправду и все из-за Феликса.

Он осторожно наблюдал за тем, что и кому она пишет. Воспоминания про рыжего парня все еще блуждали в его сознании, и он волновался, как бы в связи с обстоятельствами, она не вернула его в свою жизнь.

После взлета начали предлагать еду, бизнес-класс отличался особой выдержкой персонала, но еще упрямее была Аврора. Она ничего не говорила и не заказывала. Девушка, дважды предложившая ей закуски и напитки, жалобно посмотрела на князя в поисках ответа.

– Что ты будешь есть/пить? – его тон стал мягче, чем был перед полетом, но все еще достаточно твердым для того, чтобы с ним не смели спорить.

– А разве не вы теперь решаете это? – в этой фразе не было ехидства, только горький сарказм от осознания правдивости происходящего.

Феликс заказал два кофе и два сэндвича с курицей и соусом песто. Девушка, обрадованная концом этой неловкой ситуации, отошла. Аврора все еще смотрела перед собой в праздничном платье и со странным неудобным кольцом на пальце. В салоне все женщины были в джинсах и кедах, отчего она чувствовала себя глупой и несчастной.

– Лучше бы тебе не вести себя так на людях. Я не люблю скандалов.

– Мне все равно, что вы любите, а что нет. Убейте меня, если вам от этого легче станет. Хорошая идея, кстати. Вы вдовец и репутация в порядке! Оплакивайте меня год и женитесь снова.

– Прекрати сейчас же! – вынужденная строгость претила его сердцу, но сейчас это было необходимо.

Всю оставшуюся дорогу она предпочла молчать и безучастно смотреть на расслабленных пассажиров. Они были простыми смертными с улыбками и задумчивостью, ничего из того, что представляется при словах о богатстве. Надменностью здесь разило только от ее соседа, хотя вкус на еду у них явно совпадал. Она не стала отказываться от обеда, чтобы (не дай Бог) не умереть с голоду ради него.

В это время в Москве Юсуповы радостно праздновали свадьбу. Из-за перемены планов, гостей собрали раньше в Safisa, чему никто не противился, но все, кто знал Феликс, были крайне удивлены его неожиданному решению. Не оставалось сомнений, что он сделал такой выбор из-за самой великой любви, что заставило умилиться даже самого черствого ценника. Анна Феликсовна порхала от стола к столу с нежной улыбкой и спокойным сердцем. Карл фон Нирод беспокойно смотрел то на Дану, то на своего сына.

– Александра, – его жена пила уже второй бокал шампанского и немного захмелела. – Александра!

– Что такое, мое счастье? – редко она позволяла себе такую раскованность на людях, но сегодня ее племянник (кто бы мог подумать!) тайно женился и сбежал в путешествие! Такого она могла ожидать от своего эмоционального сына, но не от Феликса.

– Ты тоже это видишь? – он говорил ей прямо в ухо, соблюдая конспирацию.

– Вижу что, душа моя? – ее маленькая фигурка то и дело приплясывала на стуле. – Свадьбу, полковника Иванова, гирлянду, устрицу?

– Да нет же! Я говорю про блестящее кольцо твоей матери на пальце этой девчонки! – он ткнул на руку Даны пальцем и тут же осмотрелся в поисках какого-нибудь проницательного человека. К счастью, все были слишком заняты своей персоной и банкетом.

Александра фон Нирод открыла от удивления глаза и тут же признала кольцо Анны Феликсовны на пальце у брюнетки. Карл на секунду поверил, что жена тоже может быть недовольна этим обстоятельствам, но как только она завизжала, все еще надежды разбились. Как не прискорбно, но его сын решил жениться, не спросив его благословения, а жена рада этому больше невесты. Кто только его окружает в этом балагане!

Лондон показался Авроре ужасно серым и надменным, точь-в-точь как сам князь. Все здесь говорили на английском и с такой чопорностью, что еще в аэропорту она почувствовала себя провинившимся ребенком. Несмотря на авто, которое встретило их у входа и будничную вежливость в манерах Феликса, она чувствовала себя обманутой, он был самым грубым человеком, которого она встречала в своей жизни.

Из-за, пусть даже небольшой, разницы во времени Аврора не могла собрать мысли в кучу, или она просто была слишком расстроена. Холодное стекло, покрытое каплями дождя, остудило ее лоб, но сердце горело огнем и никак не могло успокоиться. Все так легко ей поверили. Родители не стали задавать вопросов, Дана не стала задавать вопросов. Все просто приняли ее ложь. Неужели самые близкие не знают ее? Или им просто все равно?

Лондонский дом Юсупова был не таким ярким, как московский. Обычный серый камень и большие двери со ступенями перед ними, где уже ждал молодой человек в теплой и неброской форме. Они вышли, он поздоровался и открыл им двери, удивившись, что у них совсем нет багажа.

Холл с высокими потолками и безрадостными красками имел лишь один плюс – камин. Девушка скинула туфли, которые давно уже были испорчены погодой.

– Тут не надо снимать обувь. У тебя есть домашние туфли, можешь ходить в них, пол холодный, – Аврора сбросила пуховик и пропустила сказанное мимо ушей. То ли ее ноги околели, то ли не такие уж и холодные полы были в этом доме. Феликс не стал настаивать. – Идем.

Они поднялись наверх, он показал ей ее комнату, по соседству со своей. Аврора тут же закрылась внутри и, наконец, позволила себе разрыдаться. Но слезы предательски застряли в горле и никак не хотели освободить ее. Попытавшись еще несколько раз, она убрала с лица свои каштановые пряди волос и выдохнула. Ей была нужна горячая ванна, это лекарство от всех болезней. Чемодана с вещами нигде не было, и она залезла в шкаф. Да, все выглядело так, будто тут жила женщина. Может, это вещи Дженнифер? Ну нет. Он же не мог так низко пасть, в воспитании ему не откажешь.

Белье, которое женщины хранят для особых случаев, тут было обычным делом. Аврора достала первый попавшийся комплект и вспомнила ночь, из-за которой Феликс точно знал размер чашки ее лифчика. Нет, ей нужно поспать. Все наладится, если хоть немного поспать. Спальные комплекты тоже казались супер дорогими и неносибельными, никаких мягких пижам с единорогами, все эротичное и кружевное. И снова та ночь всплыла в ее памяти. Аврора хлопнула дверкой шкафчика.

Ванная комната сошла с обложек дорогих журналов. Белые полки, резные ножки и самые лучшие душистые баночки. В общем-то не самая плохая тюрьма, но от этого не становилось легче.

Она не знала, сколько времени провела в горячей воде, но от этого тело наконец расслабилось, и Аврора снова почувствовала свои ноги.

– Юсупова Аврора Андреевна, – она произнесла свое новое имя вслух и запретила себе привыкать к этой лживой истории. Она не его жена, по крайней мере, это просто формальность. Здесь ничего ей не принадлежит, и он тоже.

Феликс в своей комнате быстро принял душ и лег на кровать, надеясь, что его смотрит сон. Но этого не произошло, и как всегда, по привычке, он открыл рабочую почту. Финансовые отчеты обычно уносили его в мир цифр и все остальное становилось совершенно незначительным. Сейчас это не помогало. Голова нестерпимо болела и сердце билось как сумасшедшее. Он закрыл глаза и еще раз напомнил себе, что все обязательно будет хорошо.

Ему почти удалось поспать, почти. Он опять открыл глаза, написал Артуру и получил фото в подтверждение, что все веселятся. Все, кроме молодых.

Дальше последовала попытка проверить отчеты, но головная боль заставила его встать и все-таки выпить таблетку. Феликс лег на кровать и снова попытался вникнуть в отчеты. Но домашняя одежда в виде свитера и теплых брюк кололась, и он никак не мог лежать спокойно. Он прислушался к звуку в соседней комнате. Тишина.

Дизайнер настоял на изоляции помещения при ремонте, за что он бы поблагодарил его в других обстоятельствах, но сейчас было важно, что там твориться в соседней комнате. Покинув свою спальню, Юсупов подошел к ее двери и прижался ухом.

– Я словно вор в собственном доме! – шепотом цокнул князь и спустился вниз за ключом от ее комнаты, о наличие которого ей не сказал, естественно.

Дверь поддалась легко и без скрипа. Феликс аккуратно просунул голову и понял, что Аврора спит, раскидавши по комнате маленькие декоративные подушки. Чуть помедлив, он отбросил лишнюю скромность и на цыпочках вошел внутрь. В конце концов, позавчера ночью он уже увидел все, что скрывает эта девушка, и вообще, она его жена.

На мягкой перине лежало то самое красивое тело, которое заставило его впервые совершить преступление против чужой воли. Он знал, что если она уйдет сегодня, то уже никогда к нему не вернется. И он боялся этого так сильно, что до конца сам не осознавал этого.

На ней было легкое спальное белье, шортики и майка, способное снести голову любому мужчине. Он подошел ближе, волнуясь, что она проснется. Но Аврора спала, ровно дыша, так спокойно, будто всего этого сегодня не случилось. На пальце блестело кольцо, которое сделало ее Юсуповой, он улыбнулся и коснулся ее руки, от этого внутри что-то теплое прокатилось по сердцу. Неторопливо осматривая ее с той нежностью, которую он пока не мог ей показать, Феликс остановился вдруг на темных отпечатках пальцев на предплечье. Его пальцев. Только сейчас он понял, что не рассчитал силы и, возможно, это самая легкая из нанесенных им ран.

Юсупов вернулся в свою комнату с давящей болью в груди. Открыл тумбочку и нашел что-то от синяков. Раньше он использовал этот гель после неудачных занятий спортом, а теперь – чтобы лечить свидетельства своих проступков. Как он мог так вести себя с женщиной? Кто дал ему право оставлять синяки на ее нежной коже?

Чувство стыда ело его изнутри, и он засомневался, что его решение было правильным. Но как только он вернулся в ее комнату и увидел растрепанные по подушке волосы, Феликс признался, что не мог, не хотел ее терять. Если ради того, чтобы она осталась с ним, придется поступиться некоторыми правилами, он сделает это. Он уже сделал это, когда женился на безродной бесприданнице.

Он аккуратно намазал синяки и вышел, заперев дверь снаружи, чтобы она не догадалась о его визите. Феликс спустился в гостиную и налил себе виски. Это был день его свадьбы.

22 глава.

Аврора проснулась от головной боли и поняла, что проспала слишком долго. На часах было 18:00 по Лондонскому времени и у нее окончательно затекла шея. Что же будет, когда ей исполнится 60?

Приподнявшись на локтях, девушка погладила посветлевшие синяки на руках и усмехнулась. Видимо, его следы заживают быстрее всех остальных, может потому, что она ненавидит его всем своим сердцем. Так она действительно считала, в это верила.

Переодевшись в слишком неудобную, но очень элегантную одежду, Аврора все еще предпочла ходить босиком. Юбка-карандаш из-за этого выглядела комично, но какое дело ей? Тут никого не собираются соблазнять.

Холодная вода помогла ей проснуться. Девушка шлепала по паркету на кухню, в поисках еды.

Феликс накрывал ужин в столовой и уже собирался будить ее, как услышать смешные шаги и из-за угла показался ее силуэт.

– Ты вовремя. Садись, будем ужинать, – он попытался быть максимально милым, на предплечье виднелись следы, которые стали менее заметны от геля, но все еще напоминали ему о лишней грубости. Топик на бретелях песочного цвета хорошо сочетался с ее волосами, а обтягивающая юбка заставляла похотливые мысли пробираться сквозь плотную крышку стыда.

– Спасибо, я обойдусь бутербродом. У меня голова болит, хочу отдохнуть, – Аврора не скрывала раздражения, она прошла к холодильнику. Внутри было много самой разнообразной еды, но в основном, к сожалению, здоровой.

– Возьми, – Феликс достал таблетку из тумбочки и протянул ей. Она удивленно посмотрела на него и оскорбительно помедлила, чтобы он осознал, как сильно она сомневалась в его здравомыслие.

В конечном счете здоровье было дороже, Аврора выпила таблетку и продолжила поиски чего-нибудь съедобного. Руккола, шпинат, кабачки. Просто сборник несъедобной травы.

– Слушай, – он держал себя в руках и был вежлив и мягок, как и до этого дня. – Я знаю, у нас все складывалось не лучшим образом, – Аврора повернулась к нему с таким возмущением, что он сразу же поправил ситуацию. – Да, да, я все понимаю. Не надо так смотреть на меня, – он и не ожидал, что эта упрямая девчонка послушается. – В общем, я предлагаю перемирие.

– Между нами не может быть никакого перемирия. Даже не мечтайте об этом, Ваше Святейшество!

В душе Феликса мелькнула надежда, она называла его как и раньше, значит ее злость начала остывать понемногу.

– В духовке мясной рулет с картофелем и сыром. У меня есть бутылка очень хорошего вина и еще теплый хлеб.

Он поднял вопросительно бровь и стал настолько красив, что Аврора почти упала в обморок. Она сглотнула и собиралась отказаться от этого. Ей не нужна никакая еда, вполне можно обойтись легким салатом. Не хочет салат – не хочет есть. Феликс воспользовался ее заминкой и продолжил.

– Я хотел показать тебе город, – его карие глаза опустились на руки, отличный прием, чтобы показать ей осознание своей вины. Да, он знал, что обидел ее и искренне сожалел. Она даже представить себе не могла, как он жалел. Но если бы время повернулось вспять, он сделал бы тоже самое. Ради чувств к ней, ради того, чтобы она стояла перед открытым холодильником босая в его доме, он мог сделать что угодно. – Глупо из-за упрямства лишать себя удовольствия. Ты уже здесь и пробудешь здесь достаточно долго.

– Предлагаешь мне наладить отношения с надзирателем? Или скажешь, что заставишь, если сама не пойду?

– Нет. Я предложил тебе ужин и прогулку.

– А еще опять указал на то, что принимаешь решения за меня!

– Боже правый, почему ты все выворачиваешь? Я же пытаюсь помириться! – он вскинул руки, чем сильнее было его волнение, тем больше проявлялся английский акцент.

– Твои попытки не будут успешными! – он вышел в столовую, а Аврора закрыла холодильник с шумом. Сначала натворил делов, а теперь мириться, видите ли. Ни за что! Ни за что она не простит его!

Запах рулета из духовки сводил ее с ума, но девушка демонстративно поднялась к себе в комнату и закрылась. Какой же он высокомерный! Как много он о себе думает! Захотел – поссорился, захотел – помирился. Он мог просто извиниться, попросить прощения. Тогда бы она еще подумала. Но нет, разве можно уронить лицо? Лучше проявить благородство и с барского плеча предложить хорошо провести вечер. Это ведь сотрет из ее памяти ту записку и чудовищную свадьбу, выстроенную для другой девушки. Ни ее родители, ни друзья, никто не поздравит ее, даже она сама. Лживый брак – вот, что принес ей этот мужчина.

Аврора легла на кровать и ровно десять минут ждала новых попыток Феликса. Но он не поднялся, а ей все еще хотелось есть. На этой траве может выжить только такой, как он. Денег, чтобы выйти тоже нет. Даже ее документы у него. Рабство, да и только!

Собирая в кулак свою гордость, девушка спустилась вниз. От вида невозмутимого Феликса, аккуратно нарезавшего рулет, ее накрыла злость, но она сдержалась. Конечно, он не станет морить себя голодом, потому что она отказала в ужине ему. Кто бы сомневался.

Не говоря ничего, Юсупов отодвинул ей стул и не глядя кивнул, чтобы она присела. В голове вертелось радостное торжество, но он сдержал наплыв сарказма по поводу ее гордого вида. В конце концов, он пытается наладить их общения, а не расстроить его еще больше.

Рулет был таким вкусным, что Аврора на секунду забылась и общее молчание нарушило ее мурлыканье от удовольствия. Когда она опомнилась, Феликс уже самодовольно улыбался, орудуя ножом и вилкой в своей тарелке.

– Не принимай на свой счет.

– Конечно, – он спокойно продолжал резать мясо с легкой ироничной улыбкой. – Это ведь ты приготовила, правда?

Она опустила голову и продолжила есть, представляя, что вместо рулета на ее тарелке расположилось его наглое лицо.

После трапезы ей жутко захотелось кофе, но чувство гордости было дороже. Аврора поднялась со стула, Феликс тоже встал.

– Надень одежду потеплее, обувь тоже есть в твоей комнате. Я буду ждать тебя здесь, прихорашиваться не обязательно.

– Да, да. Это не поможет, правда? – она усмехнулась и пошла наверх по широкой лестнице.

Юсупов налил себе немного виски и подумал, что когда-нибудь обязательно скажет ей, что она самая красивая девушка без макияжа, без укладки, без платья. Просто потому, что его сердце наполнялось умилением при ее виде, вне зависимости от того, сколько лишних сантиметров на ее бедрах (а их было немало).

Самые красивые и шикарные сапоги, которые когда-либо видела Аврора, были перед ней и уже третья пара не подходила. Размер он угадал, но видимо не понял, что ее лапы куда шире, чем кажутся в правильной обуви. Четвертая пара, ботильоны на высоком и массивном каблуке, как она любит, внушали надежду, потому что были на шнуровке. Девушка перекрестилась и запихнула ногу, встала с кровати и прислушалась к ощущениям. Кажется, ходить в них можно, и как же шикарно они обтягивали ее ногу! А как украшали черное платье чуть ниже колена с широкой юбкой! Довольная собой, Аврора все же подкрасилась на скорую руку. Нет, он больше не был ей интересен, но ущемленное женское самолюбие требовало доказательств, что она ему нравится, что она нужна ему.

Обманывая себя как только можно, лишь бы не признавать, что ей сильно не безразличен князь, Аврора спустилась к нему, сидящему возле камина и попивающему жидкость янтарного цвета. Юсупов не посмотрел на нее и не двинулся с места. Девушка подошла к небольшому столику, налила в тяжелый стакан виски. Густой запах ударил в нос, но ради сохранения лица она отхлебнула и тут же обожгла горло.

– Запей, – Феликс за спиной протянул ей сок, который она с жадностью выпила. – Это очень хороший и очень крепкий виски. Не то размешенное пойло, к которому ты привыкла.

Как же хотелось протестовать и кричать от своего глупого положения. Да, она всегда чувствовала себя смешной рядом с ним. Та снисходительность, то высокомерие, которое он бессознательно (она надеялась на это) проявлял к ней, раздражало ее и обижало, потому что она и сама знала, насколько разные их миры.

Как только удалось успокоить горло, девушка подняла злобные голубые глаза и развернулась, рассчитывая уйти наверх и больше никогда не спускаться снова.

– Постой, – Феликс аккуратно взял ее за руку и виновато улыбнулся. – Я не хотел обидеть тебя. Я не знаю, почему так сказал.

– Зато я знаю, – она обернулась и ему стало горько от того, что он так давно не видел ямочки на ее щеках. – Хотелось показать мне мое место? Не переживай, я не забываю о том, кто ты и кто я. Это кольцо на пальце прямое тому доказательство. Ты захотел – ты присвоил меня себе. Да, я не могу делать только то, что хочу, в отличие от тебя, но я тоже человек. И я никогда не прощу тебе того, что ты сделал! Никакие деньги этого не исправят!

Она хотела убежать, вырваться, потому что слезы душили ее и были слишком близко, а снова показывать свою слабость перед ним было просто низко. «Он не имеет права на мою боль!», – повторяла она, но от этого становилось только хуже. Феликс держал ее также крепко, понимая всю тягость ее состояния и жалея, что довел до этого снова. Он перебирал возможные варианты, но все сводилось к тому, что она закроется в комнате и больше никогда не подпустить его к этому барьеру.

– Я далеко не всегда делаю то, что хочу, – он подтянул ее к себе, держа ее руку за спиной. Ее запах, ее волнение, ее испуганные глаза… Он хотел поцеловать ее так сильно, как не хотел ничего и никогда раньше. Рассудок твердил, что сейчас не самый подходящий момент, она не готова. Только не сейчас. Он поцеловал ее отчаянно и нежно, в знак утешения, в знак своего извинения. Прежде, чем она успела опомниться, он отступил и открыл глаза. Ее губы все еще были неподвижны, но она совсем не сердилась. – Но иногда все же делаю.

Его ровные белые зубы показались и тут же спрятались. Аврора все еще была растеряна, не понимая, что произошло и как ей должно поступить. Но она позволила ему вывести себя на прогулку, обдумывая, когда это ее гордость стала такой уступчивой и почему она пренебрегает всеми правилами нормальности в его обществе.

В Англии Феликс ездил на таком же ягуаре, только черном. Но из-за выпитого, он воспользовался услугами личного водителя. В его распоряжении были два молчаливых литовца, один красивее другого. Они никогда не выказывали эмоций, подтверждая общественное мнение о холодности прибалтов. Это было то, что нужно для высокопоставленной персоны, к тому же, один сменял другого, что позволяло в любое время звонить им. Дом служащих находился недалеко от дома Феликса и был так неприметен, что любой европейский дворянин оценил бы скромность Юсупова. Но он не был скромным. Он был заносчивым и высокомерным, и только его воспитание держало в узде все негативные его качества.

Литовец внимательно выслушал хозяина и, безразлично вглядываясь в дорогу, тронулся с места. Отсутствие любопытства – еще одно великолепное качество домашних служащих.

Феликс и Аврора сидели на заднем сидении на расстоянии коробки из-под печенья. Он то и дело пытался коснуться ее, но выходило все как-то неуклюже, и она постоянно вжималась в сидение. Эта отстраненность ужасала его, где-то внутри застыл вопрос, будет ли так всегда или он сможет быть ближе.

Конечно, головой он понимал, что только сегодня насильно сделал ее своей женой и просто не имеет права на хорошее расположение с ее стороны. Но его измученное сердце было счастливо тому, что она рядом. Оно хотело купаться в их любви и знала точно, что она сгорает точно также, как и он. Между ними была стена из его предательства и ее обиды. Все это было в высшей степени справедливо, но бесконечная жажда жгла горло, и он страстно желал овладеть ею снова, как в ночь своего мальчишника.

– Куда мы едем? – наконец спросила Аврора так робко, что он весь сжался.

– В центр. Погуляем немного. Ты хочешь чего-нибудь? – Феликс хотел проявить внимание, показать, что ему не все равно ее мнение, что он пытается загладить то, что совершил ранее. Ее тяжелое пудровое пальто прикрывало, но он видел, сквозь плотную ткань, он видел синяки на ее руке от его пальцев.

Аврора промолчала. Опустив голову, она оплакивала свою растоптанную честь. Да, хочет она или нет, но уже опустилась до того, чтобы любить человека, который ее бросил.

Литовец высадил их прямо возле Тауэрского моста, где уже зажглись вечерние огни. Аврора любила городские пейзажи, поэтому забыла о всех своих мыслях и подошла ближе.

– Этот мост был спроектирован архитектором Джонсом, – Феликс стоял на приличном расстоянии и, видя ее увлеченность, поделился своими знаниями. – Он был построен в конце XIX века. Видишь эти готические башни? Каждая 64 метра в высоту, соединена галереями и висячими пролетами.

– Какая красота! – она едва улыбнулась и сердце Феликса сжалось от показавшейся на щеке ямочки.

– Жители Лондона посчитали его уродливым и нелепым.

– Не может быть!

– Еще как может! Это же англичане, – Юсупов усмехнулся и продолжил свой рассказ.

На несколько часов они казались двумя молодыми людьми на свидании. Феликс пытался произвести впечатление, Аврора слушала и кивала. Были ей известны факты, о которых он говорил, или нет, неважно.

– А это улица Пикадилли. Кладезь богатых и знаменитых, самая дорогая улица города, – его руки покраснели от холода, но он так увлекся, что не достал перчатки из кармана. – Получила такое название от кружевных воротников, которые продавал Роберт Бейкер. До этого она называлась Португальской, – его карие глаза нашли кафе, где они обычно ужинали с Джен в те редкие вечера их встреч. – Зайдем погреться?

– Не сюда, – Аврора быстрым шагом сошла с роскошной улицы на более простую. Феликс еле поспевал за ней, он не знал, куда они направлялись, но не хотел останавливать ее. Тротуар, покрытый засохшими жвачками, уводил их все дальше от великолепный особняков и высокомерных построек.

Через 20 минут быстрого шага Аврора остановилась у маленькой кофейни с парой человек внутри. Феликс с мягкой улыбкой одобрительно кивнул, и они зашли внутрь.

– Good evening! Can we have a coffee with milk, a big cup, a cup of black tea and two chicken and cheese sandwiches?²³ – ее мягкий голос высказал благодарность, и сухой старик показал на небольшой столик у окна.

– Ты вроде не говорила по-английски, – Феликс помог ей снять пальто и присел напротив.

– Я и не говорю, – да, внутри все торжествовало. Не так глупа, как ты думал? – Самые простые фразы на слуху у любого человека, который не живет в лесу.

– Да, ты права, – он осторожно взял чашку у старика, даже не подумав, что чай из пакетиков ему не подходит. Ее покрасневшие и еще более красивые руки лежали на столе, обручальное кольцо сияло на пальце. – Замерзла? – он протянул к ней ладони, но Аврора автоматически убрала руки на колени.

– Все хорошо.

Они вернулись домой в том же смущении, в котором покинули его. Лежа каждый в своей комнате без сна они снова и снова перебирали возможные пути развития событий и оба не знали, что им делать.

23 глава.

Анна Феликсовна сидела в столовой в футболке «Iron Maiden» и попивала черный кофе в прикуску с беляшом. Ее волосы были все также туго затянуты на затылке и украшены гребнем с сапфирами, а нереалистично прямая спина не касалась спинки стула.

– Светлана, тесто просто облако! – от ее французского акцента почти не осталось следа, усердные занятия с Анатолием Васильевичем приносили плоды. Их традиционные посиделки перенеслись на веранду, несмотря на то, что апрель был достаточно холодным.

– Домашние яйца, что не говорите! – худосочная женщина с красивой и ровной косой вошла в комнату с порцией пончиков. – Молодой господин приедет сегодня?

– Да, да. Нужно подготовить им комнату, – Анна Феликсовна не видела Феликса уже месяц со дня свадьбы. Они с Авророй были в Лондоне, но в свет не выходили, гостей не принимали. По правде говоря, она понимала, потому что ее медовый месяц тоже прошел за закрытыми дверями супружеской спальни.

Неожиданное решение внука о смене невесты поразило ее до глубины души и обрадовало. Всю ночь после свадьбы она проговорила с Дмитрием Ивановичем, покойным мужем и молчаливым спутником. Да, он тоже радовался случившемуся, это она знала точно так же, как и то, что эти пончики сделаны из восхитительной муки.

– Вы бы так не налегали на мучное, – Светлана знала, что княгиню мучают сердечные боли. Все чаще она шла по коридору и замирала на несколько минут, прикрыв глаза.

Анна Феликсовна демонстративно положила себе второй пончик и улыбнулась. В августе этого года запланирована свадьба Артура, отчего его отец, Карл, почти слег, но Александра всегда знала, как утешить мужа в его горе. Спустя несколько недель он все же дал свое благословение, хоть и крайне неохотно.

Феликс Дмитриевич вернулся в Нью-Йорк.

– Мои дети помирятся только на моих похоронах. Как жаль, что я этого уже не увижу, – ее никто не слышал, Светлана уже вышла.

Она знала, что времени у нее мало. Прогнозы врачей не утешали, но сдаваться на милость режиму она не собиралась. «Мне слишком много лет!» – это был самый сильный аргумент в любом споре с доктором.

Анна Феликсовна знала, что умрет, и что это случится скоро. Лишние недели, ради которых ей бы пришлось исключить все радости жизни, не стоили того. Она вырастила детей, вырастила внуков, прожила много счастливых лет с самым лучшим мужчиной на земле, любила и была любима, сохранила честь и гордость и никогда, никогда ни в чем не нуждалась. За изобилие, подаренное Богом, она не сможет расплатиться. Мало кому дарована такаядостойная судьба.

В это время Феликс и Аврора пили кофе в ожидание отправления. У них не было багажа, все вещи оставались в особняке с надеждой, что хозяева вернутся. За прошедший месяц они узнали друг о друге много нового. Факты из жизни, вкусы, предпочтения. Они проводили достаточно времени вместе, но были все также далеки.

Несмотря на то, что Аврора взяла карту на свое новое имя с деньгами Феликса, она все еще не подпускала его к себе. Они были всегда на расстоянии, и Юсупов ждал, когда эта преграда рухнет, но он не торопил ее, наслаждаясь тем, что она позволяет быть рядом и вообще разговаривает с ним.

Дана с Артуром абсолютно естественно съехались. Никаких бытовых ссор и мучительных споров, они пили удовольствия из рога изобилия судьбы и презирали любые намеки на необходимость устаканенной жизни. Они вставали, когда хотели, спали и ели, когда хотели.

Благодаря стараниям нового исполнительного директора центр современной науки приносил хороший доход, и парочка появлялась там максимум раз в неделю.

Они были увлечены друг другом и совершенно новыми удовольствиями домашних ужинов и просмотров фильмов на диване под пледом. Маленькая квартирка Даны вполне устраивала Артура, ему для счастья нужна была только она.

– Мы же не будем тут жить после свадьбы, – с надеждой спрашивала брюнетка почти каждый вечер.

Артур только улыбался, ремонт в их будущей квартире уже начался. Его счет не был ограничен, но все же банкир из Вены позвонил, удивившись такому транзиту.

Как только самолет из Лондона приземлился в Москве, Аврора услышала стук своего сердца в ушах. Родители звонили снова и снова, теперь ей нужно было улизнуть от Феликса, чтобы повидаться с ними. Он не знал, что она им сказала. Ему и не нужно знать.

До сих пор в ее жизни он был лишь временным явлением. Она не относилась к нему как к своему мужу, ожидая, что на следующий день он скажет, что их фиктивный брак закончен и пришло время расходиться по домам. Более того, все это время в Англии она жила какой-то чужой жизнью. Просто пользовалась чужими правами. Не было ничего, чтобы принадлежало ей в чужом доме.

Папа снова прислал СМСку, она сжала смартфон и повернулась к Юсупову. Он сидел в костюме тройке, вникая в какие-то графики на экране телефона.

– Мне нужно заехать домой, – ее голос больше не был робким в разговорах с ним, но и свободно она себя не чувствовала. Они застряли на середине дороги.

– Зачем? – его карие глаза были как всегда спокойны и прозрачны.

– Я хочу переночевать у себя.

– Нет, – он отвернулся к телефону. – Если что-то тебе нужно из вещей, мы заедем туда. Хотя я распорядился подготовить тебе гардероб.

При мысли о новой порции неудобной, шикарной обуви и самых узких в мире платьях она вздрогнула. Весь этот чужой красивый мир ставил ее в положение хуже некуда. Это была кондитерская для диабетика.

Особняк Юсуповых под апрельским солнцем переливался как сапфир, Аврора улыбнулась. Ее прекрасная тюрьма почти без снега вокруг.

Анна Феликсовна ждала молодых у двери с хлебом и солью на рушнике, Светлана сама все приготовила и уже принесла икону для благословения молодых. Феликс вошел первым и тут же недовольно закатил глаза.

– Бабу, это еще что за маскарад? – Аврора за его спиной не имела представления о происходящем и просто мялась с ноги на ногу в самых неудобных в мире сапогах. – Уберите эти хлебобулочные изделия, прошу вас!

Княгиня все с теми же седыми волосами, туго забранными наверху, недовольно хмыкнула и заглянула за внука. Ее невестка вся красная и смущенная не решалась поднять глаза. Эта сцена тронула ее до глубины души, скромность – это самое лучшее украшение любой девушки.

– Это для тебя, дорогая. Добро пожаловать в семью.

Аврора не поверила своим глазам. Как можно после того, что случилось на свадьбе встречать ее со всеми почестями? Она заслужила презрения, она ожидала его.

Нет, ей от души улыбалось морщинистое и красивое лицо с невероятно зелеными глазами, что заставило ее почувствовать стыд за свое поведение еще сильнее.

– Мне кажется, этот хлеб засохнет прежде, чем кто-нибудь откусит кусок, – Светлана пробубнила слишком громко, но никто не обратил внимания на ее слова.

– Кусай же! – Анна Феликсовна добродушно рассмеялась, и Аврора наконец смогла пошевелиться.

Феликс демонстративно собрал крошки после бабушкиного настояния и прошел в столовую, придерживая за локоть все еще робеющую жену.

После обеда они поднялись в свою комнату.

– И как мы тут будем жить вдвоем?

– Спокойно, – Юсупов снял галстук и залез в шкаф. Аврора напряженно молчала, ожидая объяснений. – А как ты хотела? Чтобы у нас были разные спальни как в XIX веке?

– Да, я была бы не против, – от того, как резко она села, юбка-карандаш скрипнула. Аврора тут же замерла, надеясь, что Феликс этого не услышал. Он не услышал. – Ты ляжешь на диване?

– А на коврике прикроватном мне не лечь случайно? – надменный тон и ледяное лицо, а в душе буря нетерпение к приближающейся ночи. Феликс представлял, как проберется к ней поближе, и это неловкое положение закончится. – Если ты не хочешь спать рядом со мной – ты можешь лечь где тебе нравится в пределах этой комнаты.

Он как всегда оставил последнее слово за собой и закрыл дверь в ванную, не дав ей возможность продолжить разговор. Тут Аврора и вспомнила про родителей и свой план незаметно ускользнуть из вида.

Девушка приметила знатные мозоли на пятках, вызванные неудобной обувью, и не заживающее, потому что удобную ей не купили. Какое унижение ждать чужих подачек!

Демонстративно и прилично оголив ноги, Аврора ждала, когда Феликс выйдет. Но чего она не ожидала, так это его в одном полотенце на бедрах. От удивления она ахнула, но не отвернулась, так хороши были его мышцы. Теперь она поняла, почему девушки (не она конечно) ночуют в спортзалах, именно ради такой реакции мужчин, ради этого мгновения.

– Ты почему голый? – поток мыслей проходил мимо и ничего не оставалось.

– На мне полотенце почти до пят, это раз, – Феликс подразнил ее движением бедер и улыбнулся еле заметно. – Ты как бы моя жена, это два. Я в своем доме, в своей спальне, это три.

Аврора отвернулась к стене, хотя меньше всего хотела делать это. В ее голове пробежали самые разные мысли. Но самая важная была о родителях.

– Послушай, я хочу навестить родителей.

– Да, мы ни разу у них не были.

– Какие еще мы? – она повернулась, но тут же вернулась в прежнее положение, Феликс стоял в одних брюках перед шкафом, выбирая рубашку. – Я хочу сегодня поехать, одна.

– Ты сказала им? – его напряженные карие глаза вцепились в ее застывшую фигуру. Они оба знали ответ, но не хотели его озвучивать.

– Это касается только меня и моей семьи.

Феликс поехал посмотреть новое помещение под офис его архитектурной компании. Желание остаться в России на какое-то время он связывал исключительно с Авророй. Хотя уже давно на русском ему было говорить куда приятнее, чем на английском.

В конце концов, нет разницы где ты живешь, если у тебя есть деньги. Любое место может быть прекрасным, если приправить его комфортом.

В это время Аврора воспользовалась ситуацией и предупредила Анну Феликсовну о том, что дома сегодня не ночует. Женщина улыбнулась и промолчала так тактично, что девушке стало не по себе.

Родительский дом в Подмосковье был совсем небольшим, но очень уютным. Как только Аврора подошла к синему забору, ее сердце радостно подпрыгнуло и все тяготы прошлых недель показались просто дурным сном. Мама как всегда увлеченно копалась в своих клумбах, папа курил на веранде с книгой в руке, покачиваясь на кресле-качалке. Она замерла и представила их лица, когда станет известно, что она вышла замуж молча, да еще и фиктивно. Но сказать им было необходимо. Пусть они узнают это от нее, а не из вездесущего интернета.

Скрипнула калитка и чета Бруни моментально уставились на тропинку. Увидев дочь, Валентина Петровна бросила тяпку и с радостным визгом накинулась на смущенную девушку.

– Дай ребенку хоть вздохнуть! Вечно ты так, – пробурчал Андрей Сергеевич, закрывая биографию Сталина. – Как ты, маленькая? – его добрые светлые глаза были такими нежными, что Аврора почти разревелась, наконец обняв его.

– Что ж ты не сказала, что приедешь! У меня почти ничего нет покушать!

«Ничего нет покушать!», – так считала Валентина Петровна, когда в ее холодильнике был щавельный суп, фрикадельки с рисом, крабовый салат и полная морозилка самых разных заготовок.

Вся семья весело болтала сначала за ужином, а потом расположившись в зале за чаем. Это были их семейные вечера, о которых снимают фильмы. Но когда за окном раздался звук подъезжающей машины, они резко замолчали.

Аврора знала, что в поселке так поздно никого не найти, тем более на машине. Душа ее упала куда-то в пятке и во рту пересохло.

– Я открою, – на ватных ногах девушка подошла к двери. «Только не он, только не он».

Феликс Юсупов чопорно ступал по тропинке, надеясь не испачкать итальянские туфли на тонкой подошве. Апрель был достаточно холодным, но весеннее солнце уже во всю грело землю.

– Что ты тут делаешь? С ума сошел? – Аврора сбежала по ступенькам босая и тут же вернулась назад от холода сырой земли. Ее испуганные голубые глаза бродили по его высокой фигуре.

– Я в порядке, не переживай, – он попытался подняться, но она перегородила ему путь. – Моя жена уезжает с ночевкой, а я и не в курсе. Зайди в дом, простудишься! – он слегка толкнул ее своей ручной кладью. Она не шевелилась. – Эй, я отпустил водителя, тебе придется дать мне войти.

– Ты не можешь так со мной поступить! – ее голос срывался. Она знала, что ей придется объясняться и что это будет трудно. Родители были для нее самыми важными людьми, и она не могла просто так предать их. Но сделала это. – Пожалуйста, – взмолилась она шепотом. – Я умоляю тебя!

– Отойди, – Феликс проглотил свое сочувствие и прошел в дом.

24 глава.

Валентина Петровна услышала шаги и отскочила от двери. Ее попытки влезть в жизнь дочери с годами становились все яростнее. Муж не одобрял и слушал ее наблюдения, равнодушно закатывая глаза. В глубине души он страдал от любопытства, но гордость мешала показать это. Вот и сейчас его фигура все также сидела в кресле с раскрытой книгой на коленях, за последние несколько минут он не прочитал и строчки.

Феликс вошел в комнату по-хозяйски, без обуви и без пальто. Аврора появилась следом, бледная как стены морга.

– Добрый вечер. Прошу прощения, что без предупреждения, – Юсупов показал рукой на диван. – Позволите?

Андрей Сергеевич кивнул, внимательно рассматривая книгу. Вообще-то, он был радушным хозяином и так себя вел исключительно в воспитательных целях. Аврора подошла к его креслу и несколько раз попыталась пробормотать что-то совершенно невнятное. Валентина Петровна села рядом с князем, оценив его костюм и хороший парфюм. Она то и дело поглядывала на мужа, хихикая.

– Андрей Сергеевич, я понимаю вас…

– Да что ты! Правда что ли? – мужчина повел губами, отчего его усы больше похожие на массивную щетку заходили из стороны в сторону.

– Ваша злость вполне оправдана, – Феликс смотрел прямо в его глаза, это был разговор между мужчинами. – Мы поступили неправильно, но таковы были обстоятельства.

Юсупов легонько кивнул в сторону женщин, и Андрей Сергеевич попросил оставить их наедине. Валентина Петровна с дочерью вышли за дверь и расположились неподалеку, чтобы слышать разговор.

– Девочки! – строгий голос наидобрейшего господина Бруни заставил женскую часть выйти на кухню.

Они сели за стол и вопросительно взглянули друг на друга.

– Мама, я замужем, – смущенно начала Аврора.

– Мы в курсе, – женщина недовольно вскинула голову, отчего ее крашенные в коричневый по краям и почти белые на макушке волосы встрепенулись. Она не смотрела на дочь крайне демонстративно. – Твой благоверный прислал свою помощницу, чтобы сообщить о вашей тайной свадьбе и медовом месяце в Лондоне, извинялся и все такое, – Аврора приоткрыла рот от удивления. Она столько времени придумывала, как рассказать все родителям. Они знали, что она врет и молчали. Феликс знал, что они знают и позволял ей заблуждаться. – Вообще-то, мы с отцом надеялись, что ты сама расскажешь все. Но ты, видимо, решила унести этот секрет с собой в могилу.

Аврора виновато опустила голову. Воспоминания об ужасах ее свадьбы, о ее вовсе не медовом месяце, о ее псевдомуже добавились к очевидному разочарованию в глазах родителей. Самый страшный кошмар ее жизни стал правдой. И все это сделал для нее мужчина, которого она так сильно любила.

Было поздно. Валентина Петровна с дочерью разошлись по спальням, так и не дождавшись мужей. Аврора лежала на скрипучей кровати и прокручивала все воспоминания, связанные с Феликсом. Их первая встреча, их сближение, их расставание, их ночь, их свадьба, их медовый месяц. Все это тяжелым грузом висело на ее хрупком сердце.

Феликс вошел в темную спальню, порылся в сумке, нащупал пижаму и вышел. После душа он вернулся, сдерживая свою улыбку. Они с Андреем Сергеевичем договорились как мужчины, окончательно примирившись. Теперь он не переживал о своих отношениях с тестем, а вот с тещей все было куда хуже. Природой заложена чертовская нелюбовь одних к другим.

– Весело было? – Аврора повернулась к нему лицом, но в полумраке он не понял, какое выражение застыло на нем.

– Да. Твой отец очень интересный человек, – Феликс лег на свою половину. – Почему ты еще не спишь?

– Думаю, что еще ты придумаешь, чтобы растоптать меня, – ее голос был чудовищно спокоен. Это значило, что она уже все обдумала не один раз. Он снова был далеким врагом.

– Я никогда не имел такого намерения, – Феликс подложил руки под голову. Ему хотелось, чтобы их разговор был душевным и наконец закрыл тему прошлого.

– Зачем ты рассказал моим родителям?

– Они должны были знать это и не от прессы. Понимаешь? Хоть шумихи и не было, но кое-кто разнес информацию об этом событии. Ты думала об этом?

– Нет… – это была правда. В ее голове не было мыслей об опасности ее положения. Ее фальшивый муж был князем, что предполагало повышенное внимание к его персоне. – Ты должен был сказать мне.

Феликс хотел сказать, что ничего ей конкретно не должен, но напомнил себе, что хоть она и не признается, но является его законной женой, то есть семьей, а обязанности своей семье он исполнял с особым трепетом. И он любил ее.

– Я хотел поступить как требуется. Ты бы не стала меня слушать и устроила истерику.

– Сейчас я бы тоже устроила ее, но мы в доме моих родителей. Они не должны знать, что мой брак – сплошная ложь, – Аврора перевернулась на спину и замолчала.

– Ты совсем не даешь нам шанса. Почему? – этот вопрос давно его мучал, но теперь, когда он был оскорблен новой волной ее воспоминаний, терпение лопнуло.

– Я не даю шанса? Я? Серьезно? – он тут же шикнул на нее, напоминая, где они. Девушка замолчала. Несмотря на все предположения, ей не хотелось продолжать этот разговор.

– Хорошо, предположим. А ты не подумала, что с ними будет, когда ты объявишь о разводе со мной? Сказала бы «не сошлись характерами» или что?

– Или что, – она уже не злилась. Ей было смешно его оживление на эту тему. – Я бы сказала, что ты изменил мне со своей секретаршей.

– Что??? – Феликс резко сел и посмотрел на нее строго. Аврора рассмеялась и шикнула так же, как он сделал совсем недавно. – Так, да? Я изменник, а ты святая?

– Именно, – она прикрыла рот рукой, чтобы не разбудить родителей. – Тебя бы начали называть подлецом, а мне бы досталось всеобщее сочувствие. Хороший план, да? – она смеялась так искреннее, что его нахлынувшая злость отступила. Ямочки на ее щеках сводили его с ума.

Феликс перестал сдерживаться и поцеловал ее так, как делал это в ночь своего мальчишника, в их ночь. Аврора оттолкнула его, озадаченная и манящая. Но он уже решил, что не отступит. Крепче сжав ее в своих руках, он снова поцеловал ее.

Она сдалась, потому что хотела этого не меньше, чем он.

***

Анна Феликсовна проснулась среди ночи от звука открывшегося окна. Частое дыхание сперло ее грудь, и она поняла, что происходит.

– Я здесь, – нежный голос Дмитрия Ивановича успокоил ее. Княгиня улыбнулась и опустилась на подушку. – Нам пора.

Сердце Анны Феликсовны Юсуповой остановилось тихой апрельской ночью.

25 глава.

Первый месяц после похорон княгини Феликс помнил плохо. Аврора все время была рядом, суетилась, что-то придумывала, но его горе топило его все глубже, и он не видел спасения.

Бабушка была дорога ему как свидетель становления его личности. Он вырос на ее руках, любил ее за обоих родителей, которые бросили его ради своего счастья, чтил как единственную святыню. Она научила его всему, а теперь ее нет.

Конечно он знал, что она умрет. Возраст был для этого самый подходящий. Но разве можно подготовить себя к тому, что любимый тобою человек останется в качестве воспоминания?

Хуже всего, что жизнь не замирала, не останавливалась.

Его отец примирился с сестрой спустя столько лет и Феликса это злило. Если это было так просто, то почему они не сделали это при жизни бабушки? Любые мысли о тяжести такого решения он исключал решительно.

Артур решил не соблюдать традицию годового траура и свадьбу не переносить. Вместе с жутко наглой невестой, он выбирал бокалы и упорно не замечал смерти Анны Феликсовна. Любые мысли о том, что каждый по-своему справляется с горем, были отметены.

Единственным человеком, которого он мог выдержать рядом, была Аврора. Она лишь однажды попыталась поговорить с ним на эту тему. Получив резкий ответ, она напомнила, что он может рассказать ей все. Больше ни о чем не спрашивала.

Ровными шагами она проконтролировала все те мелочи, которые так необходимы для похорон и реабилитационного периода. Феликс оказался не способен сделать это.

На второй месяц он понял, что может улыбаться даже при таких обстоятельствах. Все преграды между ним и Авророй были разрушены этой страшной бедой.

На третий месяц он занялся организацией свадьбы брата, до которой оставалось меньше месяца. Его перестали раздражать родственники.

Особняк Юсуповых остался под управлением Феликса, никто не опустился до дележки имущества. Они с Авророй жили там в своей старой спальне, бабушкина комната осталась нетронутой. Светлана все также следила за всем и иногда к ним приходил Анатолий Васильевич, правда уже никогда не пил кофе.

Так Феликс научился жить дальше.

***

– Вы что думаете, я скажу «да» с павлином на лице? – Дана стояла в большой светлой спальне особняка Юсуповых. На ней было обтягивающее платье-рыбка цвета слоновой кости, и она была по-настоящему в ярости. – Не надо на меня так смотреть! Это моя свадьба, а не маскарад!

– Успокойся, – Аврора вошла в дверь в нежном розовом платье и улыбнулась. Дана была не на кого не похожа: совершенно разная невеста одновременно.

Девушка подошла поближе к испуганной визажистке и коротко объяснила, что именно желала видеть на своем лице невеста.

– Все куда проще, – она улыбнулась, вспоминая свою свадьбу, которая больше не причиняла боли. Теперь она смотрела на это как на смешную историю, их историю. – Ты очень красивая.

– Ты видела Артура? Он надел синий смокинг? – сколько нервов было потрачено на выбор наряда жениха! Его, не любившего все официальное и стягивающее, оказалось совсем не просто затолкать в костюм.

– Да, да. Не переживай.

Спустя час по лестнице с красивой белой дорожкой, украшенной лепестками лилий, спустилась Дана. Артур уже с нетерпением теребил край пиджака и то и дело получал по рукам от брата.

Она не была похожа на ангела. Это была самая земная девушка, и это то, что Артур обожал в ней. Его дрожащие руки потянулись к ней, Дана улыбнулась.

Феликс обнял жену за пополневшую талию, они пока никому не говорили о будущем пополнении в семействе.

– Я говорила тебе, я все шикарно устроила, – Анна Феликсовна со своим неизменным гребнем стояла незамеченной в углу бального зала и смеялась.

– Я не сомневался в своей жене, – Дмитрий Иванович нежно обнял жену за плечи и вздохнул. – Правда из-за тебя нам придется провести вечность в России…

– Не говори глупости! Мы призраки, можем делать, что хотим, – в доказательство она уронила пирожное с блюда и вызвала удивленный взгляд женщины с вуалеткой.

– Однозначно, ты абсолютно сумасшедшая женщина!

Примечания

1

Ты правда хочешь, чтобы я ходил босиком, как простолюдин? (фр.)

(обратно)

2

Ты оставил акцент, но утратил язык? (англ.)

(обратно)

3

Джен, тебе не стоит тратить время на поездку сюда. Я скоро вернусь, офис почти готов. (англ.)

(обратно)

4

Душа (пер. со шведского)

(обратно)

5

Сердце (пер. со шведского)

(обратно)

6

Цветочек (пер. со шведского)

(обратно)

7

Прости за беспокойство. Я так люблю тебя.

(обратно)

8

Феликс, привет! Феликс! (перевод с англ.)

(обратно)

9

Простите, ребята. Это мой близкий друг! (перевод с англ.)

(обратно)

10

Феликс, как на счет твоей девушки? Она глухонемая? (перевод с внгл.)

(обратно)

11

«Евгений Онегин» А.С. Пушкин

(обратно)

12

Здравствуй, мамочка! Как дела? (англ.)

(обратно)

13

Что случилось? Почему у тебя такой странный голос? (англ.)

(обратно)

14

Мамочка, когда вы уже приедете? (англ.)

(обратно)

15

Я говорила тебе, что твой отец никогда не будет участвовать в этом цирке. В нашем доме до сих пор индийские слуги, это унизительно. (англ.)

(обратно)

16

Мамочка, ну ради меня, уговори его! Вы нужны мне здесь! Он не может пропустить мою свадьбу! (англ.)

(обратно)

17

Это бессмысленно, он и слышать ничего не хочет. Сказал, что лишит меня денег на месяц, если я поеду. Так что тебе придется нести ответственность за свои решения. Но я попробую еще раз. (англ.)

(обратно)

18

Как вам город, граф? (англ.)

(обратно)

19

Я нахожу Москву грязной и некультурной. Жена разделяет мое мнение. (англ.)

(обратно)

20

Я бы хотел поблагодарить вас… (англ.)

(обратно)

21

Я приехал только ради дочери и не хочу, чтобы вы принимали мой визит на свой счет. (англ.)

(обратно)

22

Скушай вишенку, сделай мне любезность! (англ.)

(обратно)

23

Добрый вечер! Можно нам кофе с молоком, большую чашку, чашку черного чая и два сэндвича с курицей и сыром? (англ.)

(обратно)

Оглавление

1 глава.

2 глава.

3 глава.

4 глава.

5 глава.

6 глава.

7 глава.

8 глава.

9 глава.

10 глава.

11 глава.

12 глава.

14 глава.

15 глава.

16 глава.

17 глава.

18 глава.

19 глава.

20 глава.

21 глава.

22 глава.

23 глава.

24 глава.

25 глава.

*** Примечания ***