Да? [Коул Коц] (fb2) читать онлайн

Коул Коц Да?

Да? Или две жизни после смерти.

Омега Зенфберри — младший ребёнок в семье графа Зенфберри. Он появился на свет в самый разгар Великой Отечественной войны. Его отец, Эрик Зенфберри, был отправлен в качестве главнокомандующего взводной дивизией в составе армии, воевавшей в Северной Африке. В декабре 1944 года, он, участвовал в битве под Арденнами. А в мае 45 года граф Эрик благополучно вернулся домой и начал усиленно заниматься воспитанием младшего сына. Омега рос сообразительным мальчиком. Уже в возрасте пяти лет он свободно говорил по-французски, считал элементарные примеры, знал все государства, входившие в состав объединённого королевства. До 11-ти лет мальчик обучался дома, а после был отдан в гимназию «Камбрия», располагавшуюся в городе Камбрия, где и жила семья Зенфберри. Учёба в гимназии давалась с трудом, хотя Омега и получил должное домашнее образование. Его не занимала политика и экономика, а латынь и греческий язык никак не укладывались в голове. Единственное, что доставляло радость, так это слушать, как играет на деревянной флейте в саду их сторож Лиам. С ним Омега познакомился во время прогулки по внутреннему двору гимназии. С тех пор всё свободное время мальчик проводил с Лиамом, который учил его играть на флейте. Омега чувствовал, что музыка захватывает его всё больше, а звонкая мелодия не оставляет даже во сне. Спустя два года занятий, Лиам подарил мальчику на день рождения новую деревянную флейту, которую сам для него вырезал. Счастью Омеги не было предела, он хотел в этот же миг открыть всему миру любовь к музыке, хотел веселить прохожих своей звонкой мелодией, в этот момент он понял, что хочет стать бродячим музыкантом.

Вскоре мальчик начал играть для других гимназистов, и это заметили преподаватели и директор. Они посчитали, что такого рода увлечение будет препятствовать дальнейшему обучению Омеги, поэтому рассказали обо всём отцу мальчика. Граф Эрик пришёл в ярость от одной мысли, что его сын тратит время на чепуху, позоря тем самым род Зенфберри. Он поставил сына перед выбором: либо мальчик бросает музыку, либо отец лишает его наследства и титула графа, а также права появляться в родительском доме. Омега был ещё слишком мал, чтобы перечить отцу, поэтому согласился с его условием бросить музыку. Три тяжёлых года мальчик боролся с непреодолимым желанием взять в руки флейту. Мечта стать уличным музыкантом не выходила из головы. И вот, в возрасте 16-ти лет, Омега забирает документы из гимназии, отказывается от наследства и титула графа и становится бродячим музыкантом. Долгие шесть лет он живёт на улице, зарабатывая сущие копейки, которых хватает лишь на покупку куска хлеба. За это время он присоединяется к группе хиппи, культура которых, в данный момент, только ещё зарождается в Англии. Молодой человек знакомится с девушкой по имени Умме, которая была родом из Татарстана, а в Англию приехала учиться на радиоведущего, но не смогла поступить. Омега влюбляется в Умме, она вскоре отвечает ему взаимностью. У возлюбленных рождается сын, которого они называют Аяз.

Почти два года Омега живёт с хиппи, он узнаёт, что такое простое хорошее человеческое отношение, любовь, счастье без денег. Светлые дни продолжались до тех пор, пока не произошло случайное событие. В один из обычных дней, когда друзья шли по переулкам города Честер, ища новое пристанище, на них напала банда наркоторговцев, которая ограбила и убила всех, кроме Омеги, которому посчастливилось во время нападения удариться головой о камень, неизвестно кем и зачем оставленный посередь дороги, и, в результате, упасть в обморок. Когда Омега очнулся, он увидел лишь мёртвых товарищей и бездыханное тело своей возлюбленной, которая руками закрывала погибшего сына. На место происшествия довольно быстро прибыла полиция, но убийц уже не было.

Тела погибших забрали и похоронили на ближайшем кладбище в безымянной могиле. Омегу долго допрашивали, пытаясь узнать как можно больше о случившемся, но мужчина не в силах был ничего рассказать. Поняв, что нужной информации они от свидетеля не получат, полицейские просто отпустили мужчину со словами: «Не смеем вас больше задерживать». Потеряв всех тех, кого считал своей семьёй и с кем познал истинное счастье, Омега, взяв с собой деревянную флейту, продолжил путь в одиночку. Долгие годы уличной жизни сказались на здоровье, и Омега заболел. Он направился в местную больницу в городке Сток-он-Трент, откуда мужчину вместе с другими бездомными направили в приют для бездомных и нищих на острове Повеглия в Италии. Там Омега пробыл два месяца, а вскоре умер от воспаления лёгких и гангрены. Всё время, что молодой человек провёл в приюте, он не переставал играть на флейте. Его живая музыка поднимала настроение всем, кто давно отчаялся в жизни. Но звуки флейты вскоре угасли, а вместе с ними и жизнь 23-летнего Омеги.

Но не спешите расстраиваться, с этого момента всё только начинается…

Лука Иванович Сахаров, седоволосый парень с изумрудными глазами, худощавого телосложения. Молодой путешественник, предпочитающий осваивать нестандартные туристические маршруты. Чем страшнее и загадочнее история места, тем сильнее парню хотелось туда поехать и испытать на себе все прелести настоящего ужаса. Он уже побывал в лесу Аокигахара, посетил бывшее местонахождение Помпеи, обошёл все самые страшные древние кладбища, в общем, успел изрядно поседеть от страха и набрал с собой мурашек столько, что хватит и правнукам. Теперь его целью было посещение закрытого острова Повеглия в Италии. Собрав всё необходимое для ночёвки на улице, он надел свою любимую красную кепку, с вышитым на ней вручную черепком, и потёртые походные джинсы, которые, если бы могли говорить, то обязательно бы уже заплакали от безысходности и своей изношенности, ибо бывали в таких местах, откуда просто невозможно выйти чистыми и целыми. Заплатив перевозчику кругленькую сумму, Лука беспрепятственно добрался до места назначения и договорился, что лодка прибудет за ним через два дня.

Наконец, проводив взглядом одинокую моторную лодку, Лука отправился осматривать остров. Земля под его ногами от малейшего прикосновения поднималась клубом пыли, обвивающим ступни. Деревья, почему-то не создавали положительных эмоций, а лишь раздражали противным скрипом сухих стволов на ветру. Идя вдоль пустынных улиц, разрушенных домов, окна которых когда-то горели жёлтым светом, а теперь лишь смотрели на Луку пустыми чёрными глазами, из которых торчали ветки, он наткнулся на одинокую скамейку, на которой сидел молодой мужчина в рваных расклещённых штанах и ситцевой белой рубахе, к тому же босой. Незнакомец играл на деревянной флейте, в то время как Лука разглядывал его лицо. Длинные волнистые русые волосы развивались на ветру, а из приоткрытых карих глаз текли слёзы…

— Простите, простите, что я выжил, — шёпотом произнёс незнакомец и продолжил играть на флейте.

«Кто он такой? На сторожа не похож… Может тоже турист? Старомодно как-то одет. Так, а это сейчас при чём?! А?! Он…плачет? В таком месте? Интересные же у него предпочтения», — подумал про себя Лука и сам не заметил, как его импровизированное укрытие (сухой куст, растущий прямо рядом с камнем, и скорее показывающий, чем перекрывающий) раскрыли.

— Если бы я тогда не упал… — тихо произнёс мужчина, проведя пальцем по камню, — молодой человек, вы потерялись?

«Он это мне!? Чёрт, конечно, мне, кому же ещё?», — с этими мыслями Лука в испуге прижался к стене ближайшего строения. В этот момент его плечо задела ветка торчащего из окна дерева, из-за чего молодой человек отпрыгнул от стены, споткнулся и упал в руки незнакомцу, и в результате перепугался ещё больше.

— Я, я, я… Лука, очень приятно познакомиться! — выпалил Лука, не поняв толком, что он сказал.

«Что я говорю-ю-ю…? Ду-у-у-рень… Дурень!»

Пока Лука ругал себя, незнакомец смотрел на него, хлопая широко открытыми глазами.

— Мистер, мистер, вставайте, не нужно так пугаться, словно призрака увидели. — Произнёс мужчина с лёгкой улыбкой.

— Да-а-а, п-простите, что это я, действительно, неловко вышло.

— Вот, покушайте и успокойтесь, — незнакомец протянул Луке красное яблоко, которое в эту секунду сорвал с дерева.

— С-спасибо…

— Разрешите представиться, мистер, я… хотя… у меня нет имени… — незнакомец резко замолчал, а потом, краснея и запинаясь, выпалил, — Но вы можете мне его дать! — мужчина резко схватил собеседника за руку.

«Имя, он просит дать ему имя?! Может это какой-то местный сумасшедший? Хотя, выглядит серьёзным. Ладно, вроде безобидная просьба. Дайте-ка подумать… Помниться, когда я был маленьким, бабушка частенько дразнила меня Гуго, когда я пытался отговорить её убивать тапком комара или срывать мне цветы с клумбы на Первое сентября. А что, мне нравилось это прозвище, да и произносилось оно всегда с такой мягкой улыбкой…»

— Гуго! Как вам такое имя?

— Значит «душа»… Хорошее имя. Тогда представлюсь ещё раз, меня зовут Гуго, очень рад знакомству с вами, мистер Лука.

— Взаимно, — сказал Лука и пожал новому знакомому руку. — Так вы тоже турист?

— Турист? Нет, я живу на этом острове, вернее, я приехал сюда поправить здоровье, а потом просто решил здесь остаться.

— Лечиться? Но, вы что-то путаете, остров заброшен уже несколько десятков лет, а больница закрылась ещё в 1968 году. Вы что, всё это время жили один на этом острове?

— Мистер Лука, это вы что-то путаете, какой, по-вашему, сейчас год?

— 2015 от Рождества Христова. — С полной уверенностью произнёс Лука.

Гуго переменился в лице. Казалось, что для него в этот миг весь мир перевернулся вверх дном. Он выглядел так, как выглядел бы человек, которому всю жизнь говорили, что он девочка, а потом резко сказали, что он мальчик.

— Да? — отрывисто спросил Гуго и немного наклонил голову.

— Боюсь, что так… — неловко произнёс Лука.

— Чёрт! Чёрт! Мышь мне в панталоны! Сколько же лет я уже на этом острове!? А я всё думал, почему остров выглядит всё хуже и хуже. Нет, ну я думал, что прошёл год, может два, но не несколько же десятков лет… — выругался Гуго, пнул ногой скамейку, а потом схватился за голову и присел на корточки.

— Гуго, с вами всё в порядке? — спросил Лука и положил руку мужчине на плечо.

Тот резко встал, отряхнулся, потряс головой и, запинаясь, но пытаясь держать спину ровно, а голову высоко, сказал: «Кхем! Прошу простить меня за этот конфуз, я пребывал в небольшом шоке, поэтому вёл себя неподобающе. Теперь я в порядке».

— Фух, я уж испугался, что довёл человека до истерики, — нервно засмеялся Лука.

В этот миг до него дошло, кое-что очень важное, не поддающееся объяснению. Гуго рассказал, что он приехал сюда на лечение в 60-е годы и с этих пор жил на острове Повеглия. Но ведь с того времени прошло 50 лет! Почему мужчина до сих пор выглядит так молодо, как будто приехал сюда только вчера?

— Гуго, позвольте спросить, а сколько вам лет? — испуганно и озадаченно спросил Лука.

— Ну, я думал, что 23, а теперь, выходит, что мне 73? — усмехнулся мужчина.

— Но вы совсем не выглядите на свой возраст, вот посмотрите, — Лука достал из кармана телефон и сфотографировал Гуго.

— Что это? Новый фотоаппарат такой? Никогда ничего подобного не видел. Ещё и цветной! Вот чудеса в решете! — Гуго, словно ребёнок, с любопытством разглядывал неведомый ему ранее агрегат. — Стоп, это что, я!? Я так в 23 выглядел… — теперь и он не понимал происходящего. — Почему я не постарел, почему… — в этот миг слова у мужчины кончились.

— Вы уверены, что приехали сюда лечиться?

— Да, я точно помню, что приехал сюда в 1965 году, меня направили из Сток-он-Трента, после того, как я обратился в лазарет. Я… у меня очень болела грудь, и мои ноги посинели и распухли так, что я с трудом на них ходил… Потом я оказался здесь, на острове Повеглия, провёл тут два месяца, пытался вылечиться. Помню, как играл на флейте для других больных и бездомных. Они всегда улыбались, когда слышали мою музыку. Было очень плохо, ноги страшно болели, а кашель становился всё сильнее. Потом ещё и температура поднялась… Очень жарко и всё плывёт перед глазами… А потом, я уснул, просто уснул. А когда проснулся, то никого на острове уже не было. Ноги больше не болели и кашель прекратился. Больше не было больно. Но никого не было… Интересно, куда все делись?

— Простите, но вы уверены, что всё это время «жили» на этом острове?

— Мистер, на что вы намекаете?

— Простите, я и сам не могу в это поверить, но, думаю, вы умерли в тот день, а не уснули… — пытался как можно деликатнее сказать Лука, хотя и понимал, что сам не верит в свои доводы. Да и как он мог в них верить, ведь в эту самую секунду он говорил живому, на вид, человеку, что тот умер.

— Умер? Но разве люди остаются на земле после смерти, разве они не уходят в другое место? А я то думаю, почему люди на остров приплывают, я с ними здороваюсь, а они меня игнорируют, словно и не видят вовсе. — Нахмурив брови, спросил Гуго, не желая слышать ответы на свои вопросы. Он не хотел верить, что мёртв.

— Боюсь, что сейчас прозвучу довольно банально, но вы, наверное, о чём-то сожалели перед смертью, поэтому не смогли уйти в «другое место».

— Не знаю… Не помню! Не хочу помнить! Это больно! Умме! Аяз! Больно, мне так больно! Почему я не с вами!? — Гуго закричал, закричал так громко, что эхо его крика отразилось по стенам старинных зданий. Он плакал так, как плачет мать над могилой погибшего сына.

Лука не мог вставить ни слова. Он молча подошёл и обнял Гуго, поглаживая его по голове.

Через некоторое время мужчина успокоился, вздохнул и начал говорить, но его выражение лица, его голос словно стали другими, будто перед Лукой стоял другой человек:

— Знаешь, она была так прекрасна… Жизнь на улице, она была такой свободной, счастливой. Я радовал прохожих своей мелодией, они танцевали, улыбались и хлопали, когда я играл. — Гуго улыбнулся, потом взглянул на флейту. — А знакомство с хиппи… Это было самое незабываемое, что случалось в моей жизни. Представляешь, им не нужны были деньги, слава, титул. Они жили ради себя, ради единения с природой, ради того, чтобы жить. Да, они не брезговали и употреблением наркотиков, но, кажется, совсем не портились от этого. Они и мне предлагали, но у меня оказалась непереносимость к подобного рода, развлечениям, — мужчина грустно усмехнулся, — они показали мне, что такое счастье, любовь. Знаешь, а ведь я любил… Её звали Умме. Она была так красива: чёрные волосы до пояса, смуглая кожа, большие карие глаза и ангельская улыбка, которую она мне дарила. Это именно она привела меня в компанию к своим товарищам хиппи. Она спасла меня от одиночества…

— Похоже, вы и в самом деле очень её любили. Но, кажется, ранее вы упоминали ещё одно имя. Аяз… Кто это?

На глазах Гуго навернулись слёзы.

— Это мой сын, мой Аязушка, мой малыш. Пойдем, я покажу тебе кое-что. — мужчина взял Луку за руку и повёл куда-то в глубь острова.

Через пару минут друзья дошли до заброшенной колокольни. Они поднялись наверх, и перед Лукой открылся потрясающий вид на вечернюю Италию. Он слышал вдалеке крики чаек, шум волн. Морской воздух приятно обдувал его своей влажной прохладой, а последние лучи солнца слепили глаза.

Смотря вдаль, Гуго произнёс:

— Знаешь, Аяз был очень слабым, часто болел, слишком часто для годовалого ребёнка. Я где-то слышал, что морской воздух хорошо лечит, поэтому мечтал как-нибудь свозить его на море. Не успел… Помню, что Умме даже сшила ему плюшевую чайку. Он не расставался с ней ни на минуту. Я оставил эту игрушку на его могилке. Зря, наверное. Так хоть что-то осталось бы на память.

— А что случилось с твоей семьёй?

— Наркоторговцы разбушевались. Подумали, раз мы хиппи, то обязательно торгуем наркотиками. А конкурентов эти люди не любят… Вот они и решили нас устранить. Я, я ударился головой о камень, когда упал, пытаясь заступиться за Умме и Аяза. Если бы я тогда не упал… — Гуго прикусил нижнюю губу и снова заплакал.

— Прости, я не должен был спрашивать. — Смотря в пол, сказал Лука.

— Нет, что ты, так приятно когда тебя кто-то слушает.

На лице Гуго появилась слегка грустная, но вместе с тем счастливая улыбка. Он смотрел вдаль, туда, за горизонт, и, наверное, представлял, как где-то там счастливо живут его товарищи, любимая женщина и маленький сын. Он уже не плакал, а просто смотрел на бесконечно переливающиеся волны и уходящее солнце.

Лука прокручивал в голове рассказ своего нового знакомого. Ему и самому захотелось плакать от того, насколько несчастным может быть человек. Он вдруг подумал, что если бы у него была машина времени, то он точно бы смог помочь всем, кто страдает. Он бы точно исправил их судьбы к лучшему, и тогда на земле бы не осталось несчастных людей. Но это невозможно, потому что машину времени ещё не изобрели, а если и изобретут, то никто не захочет заниматься подобной чепухой. Все, скорее всего, будут использовать её в военных целях, чтобы с новым оружием пытаться выигрывать давно проигранные войны, или в политических, чтобы заранее устранять неугодных себе соперников.

— Слушайте, Гуго, а вы не хотели бы поехать со мной, немного отвлечься, увидеть другие страны?

— С тобой, в твою страну? Хах, это было бы интересно, я думаю. Хорошо, тогда покажи мне свой мир! — Гуго протянул Луке руку и приветливо улыбнулся.

— Тогда, давайте пока найдём место, где можно переночевать, а завтра отправимся в путь.

— Я знаю отличное местечко, пойдём — Гуго взял Луку за руку и потянул за собой.

Перед друзьями предстал скромненький одноэтажный дом, на удивление хорошо сохранившийся. Дверь была не заперта, и молодые люди легко вошли. Внутри было несколько комнат, прихожая, столовая и кухня. Стены заросли лозой, потолок блистал разводами, плитка потрескалась, паркет пошёл волнами, обои отошли, а в углу гостиной даже лежала мёртвая ворона.

— Э…. это ты называешь «местечком»? Здесь точно можно переночевать, на меня не обрушится стена или потолок ночью? — Лука с заметным недоверием посмотрел на Гуго.

— Лучше сохранившегося дома ты здесь не найдёшь. Конечно, если его превосходительство считает это место недостойным для своего ночлега, то может спать на улице. — Гуго развёл руками.

— Ладно, ладно, я понял, к чему ты клонишь. Останемся здесь на ночь… — Лука выдохнул.

— Вот и ништяк! — произнёс Гуго с чувством собственного удовлетворения и прямо засиял от радости.

Ночь наступила довольно быстро. На острове, как и прежде, стояла мёртвая тишина.

— Гуго, а вы тоже будете спать?

— Да, а ты думал, что раз я призрак, то совсем не умею спать. Поверь мне, после смерти все потребности остаются, разве что в туалет больше ходить не нужно. Во всём есть свои плюсы.

— Вот как, нам совсем по-другому рассказывали о жизни по ту сторону.

— Ну, так я ещё и не нахожусь «по ту сторону». Эх, ладно, уже довольно поздно, давай ложится спать. Приятных тебе сновидений, друг мой.

— И вам спокойной ночи…

Только Лука успел закрыть глаза, как проснулся от яркого света. Он даже не заметил, как наступило утро. Остров всё также жил своей беззвучной жизнью. Тихо как на кладбище…

— Доброе утро, Лука, как самочувствие?

— Ощущение, словно я не спал вовсе. Голова раскалывается. — Лука едва вылез из спального мешка.

— Это не редкость на этом острове. Я и сам частенько плохо высыпаюсь. Здесь время как будто течёт по-другому.

— Вот как. Стой, а который сейчас час? — Лука посмотрел на часы, было уже 9:30, а лодка должна была приплыть за ним в 10:00.

Молодой человек моментально собрал вещи в походный рюкзак, выпил воду, оставшуюся с прошлого дня, схватил Гуго за руку и поволок в сторону импровизированного причала, на котором его прошлым днём высадила лодка.

— Стой, стой, куда ты меня тянешь? — Спросил удивлённый Гуго

— Лодка скоро прибудет, а мы с тобой на другом конце острова, надо успеть дойти.

— Так я покажу, где можно срезать.

Гуго протянул Луку через какие-то колючие заросли, где молодой человек нахватал репеников и пару раз порезался о ветки. Лодочника Лука встречал, как говорится, не в самом лучшем своём костюме.

По дороге к парому молодые люди наспех договорились, что при людях Лука не будет разговаривать с Гуго, а будет писать ему свои вопросы в заметках на телефоне. Гуго согласился.

Постепенно отплывая от острова, новый знакомый не мог поверить. Что после стольких лет наконец покидает его.

— А что это за сети расставлены вокруг острова? Я спрашивал у рыбаков, они сказали, что не знают, мол, это не их, они сами и на километр к острову не подплывут. — Написал Лука в телефоне.

— Этими сетями раньше, когда тут ещё был госпиталь, ловили рыбу для пациентов и персонала, а потом сети просто бросили, вот я их и подобрал. Надоедает, знаешь, одними яблоками и ягодами питаться.

— Ясно…

Лодочник высадил друзей в ближайшем рыбацком порту. Оттуда они направились в гостиницу, номер в которой заранее забронировал Лука, чтобы отдохнуть перед вылетом.

— Пойдём в гостиницу, увидишь, что такое телевизор.

В номере Гуго всё тщательно осматривал, даже простые шкафы с раздвижными дверцами казались ему невероятными. А уж телевизор и пылесос и вовсе чудом техники.

— Послушай, Гуго — в номере Лука мог говорить с другом свободно — может нам наведаться в архив, поспрашивать, может там о тебе что-то знают?

— А зачем, я о себе и так всё знаю.

— Может это поможет нам найти способ упокоить твою душу?

— Очень сомневаюсь, что тебя в архив такой давности вообще допустят. Хотя, можешь взять это и представиться моим родственником, тогда у нас будет больше шансов. — Гуго достал из кармана свою карточку пациента, удивительно как, сохранившуюся до нашего времени.

— Что ж ты раньше молчал!?

— Ты не спрашивал.

Взяв карточку в руки, Лука направился в архив, а Гуго сказал подождать его в номере. Хиппи с радостью согласился, ибо ещё не все предметы быта успел по достоинству оценить. Только за молодым человеком закрылась дверь, как гость сразу же начал проверять, как работает телевизор, кофеварка, кран и электрический чайник с феном. Он начал беспорядочно включать всё, что мог включить. В этот момент в комнату зашла женщина из службы уборки номеров, которая застала изумительнейшую в своём проявление картину: каналы на телевизоре переключались сами собой, подушка летала по кровати, матрасы проминались под невидимыми ногами, кран включался то сильнее, то тише, бокалы сами наполнялись вином, оставленным для гостей в номере, потом эти же бокалы сами опустошались, попутно паря в воздухе. Причём опустошались прямо в пустоту, словно вино мгновенно выветривалось на воздухе. Бедная уборщица выбежала из номера как ошпаренная, а через минуту вернулась с администратором, который увидел эту же картину. Оба решили дождаться постояльца номера.

Тем временем Лука настойчиво пытался отвоевать право узнать информацию о своём родственнике у вредной сотрудницы архива, носящей должность архивариуса, которой та, похоже, очень гордилась, ведь носила бейджик с возвышенной должностью «архивариус», очерченной золотистой рамкой и написанной курсивом. Она минут двадцать задавала ему вопросы вроде: «А вы правда родственники, совсем ведь не похожи?», «А вдруг документ поддельный, есть у вас справочка, что он настоящий?», «Вы разве не видите, у нас обед?».

Лука долго и настойчиво доказывал женщине, что он правда родственник человеку на карточке, что он приехал всего на день и, поэтому, очень хочет поскорее узнать всю имеющуюся информацию.

После долгих уговоров сотрудница взяла карточку, профессионально, как все работники сфер услуг, поморщилась, повертела на носу очки и начала вбивать в компьютер данные с карточки.

— Так, Омега Зенфберри, уроженец города Камбрия, пациент госпиталя «ХХХ» … Есть по вашему родственничку пару сведений. Секундочку… — Женщина ушла, а вскоре вернулась с папкой истории болезни пациента № 303 Омегой Зенфберри. — Читайте так, чтоб я видела и не заляпайте только.

Хотя она и сказала так, но через пять минут сама отвернулась от посетителя, потому что ей позвонила, кажется, её соседка, с которой она заговорилась, совершенно обо всём забыв. В этот момент Лука достал телефон и незаметно сфотографировал все данные о своём новом приятеле.

— Спасибо, девушка — сказал Лука и довольный пошёл в гостиницу.

Администратора и уборщицы на ресепшене не было. Он зашёл в номер и ужаснулся от его состояния.

— Здесь что, торнадо прошёл?!

— Лука, милый мой друг, ты вернулся! — довольный собой и жизнью Гуго лежал на кровати в куче подушек.

— Чего лежишь, помогай прибираться! — молодой человек стукнул виновника происшествия по голове, после чего тот с виноватым видом принялся за уборку.

— А можно мне

— Нет!

Уборка заняла минут десять. И как только друзья убрали последнюю упавшую тряпочку, в дверь постучали. На пороге стояли администратор и уборщица с круглыми на выкат глазами.

— У-у вас в-в-всё хорошо? — поинтересовался администратор.

— Да, вполне, вот посмотрите. — Лука пригласил гостей в номер, те ничего подозрительного не увидели и ушли.

«Зря мы сутра пили тот подарочный виски», — шепнул мужчина подчинённой и ушёл к стойке регистрации.

Не заметили молодые люди, как наступила ночь, и пора уже было ложиться спать. Перед сном Лука сходил в столовую, взял по две порции пасты и цезаря, и они с Гуго наконец смогли поужинать. Потом они мирно легли спать, вспоминая прожитый день.

На следующее утро они попрощались с Италией и сели на самолёт, чтобы отправиться на родину Луки — Новосибирск. Весь полёт Гуго не мог усидеть на месте, он ни разу не летел в самолёте. Благо, никто не мог вдеть, как он скакал по всему салону.

Приехав в Новосибирск, друзья сели на электричку и довольно быстро добрались на другой конец города, где и жил Лука в своём частном домике, доставшему ему в наследство от покойной бабушки.

— Что ж, проходи, располагайся, это мой дом. — Сказал Лука и повесил куртку на крючок в прихожей. — Я дома, бабушка. — Произнёс молодой человек, глядя в пустоту.

— С кем ты говоришь? — Поинтересовался Гуго. — Здесь ещё кто-то живёт?

— Нет, я здесь один, просто раньше мы жили тут с бабушкой. Она умерла три года назад. Родители отказались от меня, и бабушка взялась за моё воспитание. Кстати, имя Гуго — это моё детское прозвище. — Рассказывая это, Лука не переставал грустно улыбаться.

— Ясненько… Вот как. А как звали твою бабушку?

— Агафья Фёдоровна

— Агаф-фь-я Ф-фёдоров-н-на, нет, не так, надо сказать правильно. — Гуго попытался максимально сосредоточиться на трудновыговариваемом для него имени. — Агафья Фёдоровна, спасибо вам за такого чудесного внука, он мне очень помогает, обещаю и я впредь помогать ему во всём.

Лука, поражённый внезапными словами друга, невольно начал плакать. Ещё никто, кроме бабушки не говорил, что будет заботиться о нём.

— Лука, мой дорогой друг, почему ты плачешь?

— Ничего, просто я очень тебе благодарен.

— Было бы за что, ведь это ты забрал меня с того проклятого острова, пытаешься помочь мне обрести покой, любезно приглашаешь в свой дом, я не знаю, как отблагодарить тебя.

— Можешь сыграть ту мелодию, которую ты играл в первую нашу встречу.

— Легко, садитесь поудобнее и слушайте, достопочтенный мистер Лука.

Гуго начал играть, казалось, что звук его флейты проникал в самую душу, расщепляя её на пылинки, а затем снова собирая. От этой мелодии хотелось одновременно плакать и улыбаться. Луке вспомнились самые тёплые его моменты жизни, которые он провёл в этом доме вместе с бабушкой. А Гуго проливал слёзы, ведь эта песня напоминала ему лишь об утрате близких, но продолжал играть ради Луки. Незаметно для самого себя хозяин дома заснул. Проснулся он уже вечером. Из соседней комнаты, где когда-то жила его бабушка, доносились хриплые стоны. Зайдя внутрь Лука увидел, как сидя на полу Гуго обнимает игрушку плюшевой чайки, которой бабушка очень дорожила и всегда бережно ложила на тумбочку около кровати.

— Это же… это игрушка Аяза. Где ты её взял? — спросил Гуго, разглядывая небрежные шовчики и, появившиеся со временем, потёртости на чайке.

— Бабушка сказала, что нашла это игрушку, когда путешествовала в Англию в город Честер. Она заигралась и набрела на старое кладбище, где возле ограды и нашла плюшевую птичку. Бабушка говорила, что всё время прятала эту вещь от родителей, боясь, что они будут её ругать. А когда выросла, то не перестала бережно её хранить. Она говорила, что верит, что когда-нибудь эта вещь кого-то спасёт. Я всегда думал, что эти её доводы — просто стариковский бред.

— Аяз… Мой Аязушка… Спасибо, спасибо тебе огромное. — Гуго, со слезами на глазах, обнимал игрушку сына.

— Благодари бабушку, это она хранила её для тебя.

— Агафья Фёдоровна, спасибо, что столько лет хранили её, Лука, спасибо, что не выбросил за ненадобностью. — Молодой человек не переставал плакать.

В этот миг входную дверь распахнула маленькая девочка, лет десяти, в белом платьице и с босыми ногами. Она смотрела на друзей большими голубыми глазами и приветливо махала рукой.

— Уф, как же холодно. — Малышка перетоптывалась ножками, пытаясь согреться. — Добрый вечер, мистер Лука, Мистер Омега, — девочка по очереди покланялась каждому из присутствующих. — Прошу вас пойти со мной, ваше время пришло, — улыбнувшись, произнесла девочка и протянула Гуго руку. Всё это время Лука стоял в оцепенении, не осознавая происходящего. — Прошу вас, назовите свою полное имя.

— Кто вы, юная леди? — Спросил озадаченный Гуго.

— Простите, что не представилась, меня зовут Аля, я ангел смерти, который уже давно ждёт встречи с вами.

— Выходит, уже пора, да? Только сегодня приехал в гости, и уже пора. Ну, что же, так тому и быть. Моё имя Омега Зенфберри, отвергнутый сын графа Эрика II Зенфберри, главы семьи Зенфберри.

«Отвергнутый? Так вот почему Гуго так настойчиво не хотел называть настоящее имя, слишком много плохи воспоминаний с ним связанно».

— Благодарю, теперь проследуйте за мной, пожалуйста. — Девочка указала рукой на выход.

— Мне пора. Прощай, мой дорогой друг. Прости, что не смогу впредь заботиться о тебе в этой жизни, но в своей следующей, я буду рядом с тобой. Прошу, возьми с собой эту флейту и отдай её мне при следующей встрече. — Омега улыбнулся и пошёл вслед за девочкой. Через мгновение наступила ночь, и Лука остался один в привычно пустом доме.

Он заснул со смешанными чувствами. Теперь уже, наверное, его не напугает ни одно кладбище или невиданное явление.

— До скорой встречи, Омега Зенфберри, нет, Гуго…

С тех пор прошло шесть лет. Лука стал журналистом, рассказывающим людям о загадочных местах и их обитателях.

Как-то раз, идя домой после работы, Лука увидел, как маленький мальчик, лет пяти, разглядывал объявление о том, что в их город, Новосибирск, приезжает группа классической музыки. Пристальнее всего мальчик смотрел на фотографию мужчины с флейтой. Лука подошёл к нему, достал из рюкзака флейту Гуго, которую с тех пор везде носил с собой, и протянул её ребёнку.

— Тоже хочешь играть?

— Дяденька, откуда у вас моя флейта!? — озадаченно спросил мальчик и выхватил инструмент из рук незнакомца.

Едва малыш прислонил флейту к губам, как Лука услышал до боли знакомую мелодию. Именно её при первой встрече играл Гуго, сидя на скамейке и потом, в доме Агафьи Фёдоровны. Молодой человек понял, что, наконец, вновь встретил когда-то ушедшего друга.

В этот момент он вспомнил, что тогда, шесть лет назад на острове Повеглия рассуждал о том, что неплохо бы было, если бы существовала машина времени. Быть может их встреча с Гуго и есть природная машина времени, которая сама решает кому и в какое время переместиться.

— Где твои Родители? Ты потерялся?

— Нет. Нет у меня родителей, — сухо ответил мальчик и крепко сжал флейту в руках.

— А как тебя зовут?

— Васи, Кленов Васи. Дяденька, а откуда у вас моя флейта?

— Почему ты решил, что она твоя?

— Дяденька из сна, Лиам, подарил мне её. Я везде-везде её искал, а она была у вас.

— Ты сам мне её дал, просто не помнишь этого. — Сказал Лука и потрепал мальчика по голове.

— Васи! Васи, окаянный ты ребёнок, сколько ещё раз ты будешь от нас сбегать! — Незнакомая женщина схватила мальчика за руку. — Мужчина, спасибо, что последили за ним. Мы всем детдомом его с самого утра ищем.

— Я усыновляю этого мальчика. — Решительно произнёс Лука и взял Васи на руки.

Лука усыновил мальчика. Он воспитал его прекрасным человеком. Когда Васи вырос, он стал известным на весь мир флейтистом. От его музыки плакали и смеялись и бедные, и богатые…