Ультра: Марс [Нариман Ерболулы Ибрагим RedDetonator] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Ультра: Марс

Интро. Переплёт

Вспышка пламени.

Застрекотала зенитная установка, короткой очередью отправившая в ночное небо сотню снарядов.

Дрон-бомбардировщик вспыхнул пламенем взрыва и обрушился вниз.

— Клевец-005! — зашипела рация. — Приём!

— Клевец-005 на связи! — ответил я, перестав смотреть на пылающие обломки, осыпающиеся на каменистую почву.

— Иди и проверь дрон, — раздался голос майора Плугина.

— Есть, — ответил я и начал выводить Гермеса из режима ожидания.

Мирное время не продлилось сколько-нибудь долго.

Я-то думал, что после отпуска вернусь в часть и буду наслаждаться обыденной и рутинной службой, но у судьбы были на меня свои планы.

Так как компетентных операторов УБР 445-1 «Гермес» не слишком много, а таких как я вообще единицы, то в целом не слишком удивительно, что как только в приграничье полыхнуло, псевдо-ИИ освежили списки и выбрали наиболее подходящие для предстоящих задач кандидатуры из личного состава вооружённых сил.

Полыхнуло в Македонии, которая исторически недавно вошла в Восточный Блок, сформированный по итогам чуть не ставшей Третьей Мировой войны.

Восточный блок — это военно-политический союз, в составе которого находятся Российская Федерация, Белоруссия, Болгария, Венгрия, Молдавия, Польша, Румыния, Словакия, Македония и Сербия. Совет псевдо-ИИ нашёл там лояльные себе партии, выделил средства и обеспечил их победу на выборах и создал этот новый блок, который очень сильно не понравился остальному миру.

Экономическая система попавших под влияние Совета псевдо-ИИ стран была реформирована и подогнана под их нужды, поэтому старая элита резко оказалась не у дел, так как им не нашлось места в среде новых экономических отношений, поэтому напряжённость возросла, появились разного рода партизаны, мятежники и так далее, учиняющие всяческий беспредел типа терактов, попыток вооружённого переворота, захвата селений и так далее. И бороться с этим беспределом отправляют таких как я.

Логики псевдо-ИИ я не понимаю, не понимаю, зачем нужно было брать в содержание все эти страны, у нас и так много чего было порушено за время войны, но, видимо, есть какие-то веские мотивы.

Формально эти страны под самоуправлением, но размещённые в каждом сколько-нибудь важном здании администрации терминалы управления как бы намекают, что реальные решения принимает кто угодно, но не заседающий в этих зданиях персонал.

Мы сейчас на границе между Македонией и Албанией, обеспечиваем прикрытие основных войск, которые держат границу.

— Гектор, не спать, — предупредила меня Суо.

Да, я что-то начинаю отрубаться... Сами попробуйте трое суток без сна на стимуляторах...

УБР 445-1 «Гермес» — это детище передовых технологий нашего военно-промышленного комплекса, аналогов в мире, как показала последняя война, нет, поэтому их применяют как самый значимый козырь в этой военно-политической грызне.

Македонские мятежники перешли в Албанию, где их встретили с распростёртыми объятьями, после чего организовали диверсионные группы, которые теперь проникают на территорию Македонии.

Так всё продолжалось до прошлой недели. Мы взяли границы под полный контроль, перекрыли всяческие полёты, переходы и теперь день за днём сбивали дроны-бомбардировщики.

Вроде как войны официально не объявляли, но боевые действия шли и идут.

Дроны собираются в Албании, частными подрядчиками, буквально печатаются на 3D-принтерах в подпольных мастерских, откуда доставляются на подготовленные площадки, коих тысячи, а затем летят в Македонию, чтобы нанести хоть какой-то урон контингенту войск РФ, то есть нам.

ООН никаких миротворцев не прислало, хотя мировая общественность трубит о том, какие же мы всё-таки убийцы, всем контингентом геноцидящие население Македонии... Боятся они лезть после войны, в которой мы победили.

И никто не забыл, как миротворческий контингент ООН фактически оккупировал Псков сразу после того, как оттуда выбили наши войска.

Да, там много всякого дерьма произошло, не отмоются уже...

Если у кого-то до войны были сомнения насчёт отношения к нам окружающего мира, то теперь даже до самых тупых дошло, что мы тут одни: Китай воздержался от участия в защите соседа, чем нарушил условия ОДКБ и здоровски потерял рейтинг в глазах Совета псевдо-ИИ, Монголия, как в старые-добрые времена, выслала материальную помощь, а страны СНГ отправили объединённый контингент, на время перешедший по командование генштаба ВС РФ.

Когда удалось вернуть Совет псевдо-ИИ, всё резко наладилось, так как войска получили нужные команды и начали стремительное наступление по всем фронтам, к которому не готова была ни одна армия мира. Мне до сих пор удивительно, как всё не дошло до ядерной фазы.

— Гектор, смотри, — предупредила меня Прасковья.

Перед моим лицом возник экран. А на экране находилась картина развалившегося дрона, сооружённого из говна и палок, то есть из пластика, стали и кремния, а также некая группа лиц.

— Ты знаешь, что делать? — спросила Прасковья, приподняв визор оператора.

— Граждане, покиньте данный участок местности, — произнёс я, а автономный бортовой псевдо-ИИ перевёл это на четыре языка и озвучил, чтобы каждый понял. — Есть риск детонации бомб, поэтому как можно скорее удалитесь в безопасное место на расстоянии не менее километра, работают сапёры.

— Кажется, они тебя не понимают, — заключила Прасковья, глядя на каменные лица этих гражданских.

— На каком языке я им должен это сказать? — спросил я недоуменно.

Один из гражданских достал некий пистолет и начал палить по моему боту.

Бортовой псевдо-ИИ идентифицировал оружие как пистолет Zig-Zauer P228, их теперь много на чёрных рынках.

Скорее всего, конкретно этот образчик был на вооружении американской армии, которая в составе НАТО прибыла навалять нам по самые не балуй, ну, в теории. И у них даже получалось поначалу, особенно когда они фактически вывели из строя всю систему псевдо-ИИ, что парализовало армию, которая не знала, что теперь делать и отступала под концентрированными ударами сил НАТО.

А теперь у всех рыльце в пушку, все чувствуют свою вину и переход части Восточной Европы в сферу влияния РФ был воспринять в стиле «легко отделались». Новый Совет псевдо-ИИ почему-то не стал грабить побеждённых, отняв только влияние в секторе, что тоже не мало, но далеко не всё, что можно было выжать из НАТО-вцев.

Тем временем бортовой псевдо-ИИ протранслировал на восьми языках то, что будет с этими гражданскими, если они не прекратят проявлять агрессию.

— Выпускай команду и пакуй этих в грузовой отсек, — распорядился я.

Спустя секунды из кормового люка выпал десяток человекоподобных роботов, которые устремились к начавшим разбегаться в разные стороны гражданским.

Захват прошёл без накладок, тушки гражданских упаковали в специальные мешки с дыхательными масками, а затем поместили в грузовой отсек, где встроенный погрузчик разместил их в особых креплениях, специально разработанных для хранения пленных. Из дыхательных масок, помимо бесперебойного потока чистого воздуха, содержался газ «Вырубин», то есть мощный транквилизатор, обеспечивающий надёжное успокоение захваченных.

Один из членов «абордажной команды» достал из наспинной коробки набор сапёра и начал производить манипуляции с упавшим дроном-бомбардировщиком.

— Не обнаружено следов взрывчатых веществ, в изобилии обнаружен биологический материал, — сообщил бортовой псевдо-ИИ.

— Гектор, у тебя снова проблемы, — сообщила мне Суо.

А я уже и так прекрасно понимал, что снова попал.

Сука...

Глава первая. Военные преступления

* 17 марта 2045 года, г. Москва, переулок Хользунова, дом 14*


— ... то есть вы, старший лейтенант Мизамидис, утверждаете, что не сбивали дрон, бомбовый отсек которого был заполнен мирными беженцами? — вкрадчиво спросил у меня подполковник из военного следственного управления.

— Утверждаю, — не стал я с ним спорить.

Все записи с бортовых камер и лог боевых действий в их полном распоряжении, не понимаю, каким образом могут возникнуть подобные вопросы.

— М-хм, — задумчиво произнёс подполковник, который мне сразу не понравился.

Внешность его ещё неприятная: сухой, с развитой физической формой, физиономия этакого землистого цвета, на большом и указательном пальцах следы никотина, это значит, что он курит, причём классические сигареты, глаза серые, колючие, он делает вид, будто видит меня насквозь. Лет ему где-то пятьдесят, судя по отсутствию характерных следов, автомат он в руках держит нечасто. Даже у меня, хоть я и оператор ударного бота разведки, есть физические свидетельства того, что на стрельбище я провожу достаточно времени, а у этого чисто, будто не военный никакой.

А ещё он не представился, вместо этого сразу начав прессовать на предмет выявления каких-либо грешков и припоминания старых.

Вспомнил этот военный следователь про мои тёрки с кончеными, которых я жестоко избивал на стадионе «Кристалл». Вспомнил он про Аркашу и наши с ним совместные экономические дела, которые теперь были выставлены так, будто я гостайну на сторону продавал, вспомнил про бойню в ростовском кафе «Рене», где мутные типчики попытались меня прикончить, по мнению подпола, из-за моих возросших аппетитов в деле продажи секретов Родины. Проблема была в том, что конкретный сегмент памяти городского псевдо-ИИ был уничтожен американским вирусом, поэтому результаты анализа моего состояния на тот момент были безнадёжно потеряны и никто не мог быть уверен, что я там совсем не при делах. Это я про тот эпизод, когда мне, после убийства кучи народу в кафе, пришлось три часа торчать в специальной комнате и отвечать на странные вопросы от псевдо-ИИ, который ответами удовлетворился и я перенёс тот подозрительный инцидент без уголовных последствий для себя лично. А этот подпол начал меня трясти и тыкать в лицо планшетом, приговаривая, что тут дело очень нечисто, пятно на досье офицера ВС РФ и всё такое...

В общем, обычный прессинг на предмет вытащить из меня реакцию, любую. Я на 100% уверен, что меня сейчас активно «пишут» всеми сенсорами местного псевдо-ИИ, который хочет удостовериться, что я действительно не при делах в этой истории с убийством несовершеннолетних нонкомбатантов.

Да, в бомболюке дрона-бомбардировщика содержалось десять детей возрастом от пяти до двенадцати лет, которые якобы хотели покинуть Албанию и воссоединиться с родственниками в Македонии.

Личности их все как один из македонцев, действительно имели родственников за пересекаемой границей, действительно их отправляли в Македонию, только вот одна беда...

Транспортное сообщение не закрывалось, любой, при наличии документа и двустороннего разрешения от посольств, может попасть из Албании в Македонию и обратно, ведь официально войны никакой нет, поэтому странный способ транспортировки детишек вызывал очень сильные подозрения в подлоге.

И действительно, европейские и американские новости пестрели громкими заголовками, дескать, российские войска взрывают самолёты с детьми, звери поганые и всё в этом духе. Детали для них уже не важны, главное — инфоповод. Все прекрасно помнят, что они чёрное могут сделать белым, а белое — чёрным.

А ещё они каким-то образом узнали, что сбитый «самолёт» проверял именно я, брат Париса Мизамидиса, который является автором концептуально нового псевдо-ИИ, потрясшего весь мир возросшей эффективностью и жёсткостью в плане ведения международных дел.

То есть таким образом они в своих глазах замазали меня, чуть-чуть зацепили Париса, а также немного морально оправдали, опять же в своих глазах, предыдущую войну. Типа: «Видите? Не ударь мы превентивно, они бы сами напали на нас, ведь это зверьё не умеет воевать по правилам!»

Другое дело, что теперь мнение западных стран для нас окончательно значит ровно нихрена. Мир был разделён точно так же, как когда-то почти сотню лет назад, разделившись на два полюса силы. Российская федерация на одной стороне, США на другой, а остальные страны запаслись попкорном и тревожно наблюдают за развитием событий.

— Не нравишься ты мне, старлей Мизамидис... — произнёс подпол. — Чую, что ты что-то скрываешь, что-то нехорошее...

— Чутьё к делу не... — начал я.

— МАЛЧАТЬ! — резко окрикнул меня подпол. — Будешь качать мне тут права, я тебя на лунную базу отправлю до конца жизни куковать! ПОНЯЛ МЕНЯ?!

— Так точно! — вскочил я и вытянулся по стойке «смирно».

— А теперь слушай... — успокоился подпол. — Совет псевдо-ИИ держит это дело под личным контролем и ты сейчас как мышонок на прозекторском столике, со всех сторон видный, даже изнутри. И их очень не устраивает, что ты даже во время банального патрулирования территории союзной Македонии умудряешься вляпываться в дерьмо!

Подпол взял со стола планшет, разблокировал его и начал что-то внимательно читать.

— Ты увольняешься в запас, — припечатал он меня. — И оператор твой тоже. Как её там? Прасковья Кипарисова?

— Но это незаконно! — поражённо возмутился я. — Я же ничего не сделал!

— В этом и нет твоей вины, — равнодушно пожал плечами подпол.

Он достал из внутреннего нагрудного кармана серебряный портсигар, вытащил оттуда коричневую сигарету и подкурил её от перстня-пьезозажигалки.

— В этом нет твоей вины, но начальству... — он несколько раз указал сигаретой куда-то в потолок. — Военнослужащие с подобной репутацией, увы, не нужны... Ха-ха!

Вот урод...

— Ты же будешь как бельмо на глазу, куда тебя не переведи, их ищейки узнают и части будет уделено пристальнейшее внимание, что совершенно не похоже на военную секретность, — развёл руками подпол. — У нас и так хватает скандалов, поэтому тебя отправляют в запас. Думаю, на гражданке ты не пропадёшь, с таким-то братом...

— С какого дня приказ? — взял я себя в руки.

— Со вчера, — улыбнулся подпол. — Ты уже не на действительной службе, гражданин.

— Ну тогда пошёл ты нахуй, подпол, — встал я из-за стола и направился к выходу.

— Ты бы получше выбирал слова, гражданин Мизамидис... — поднялся вслед за мной этот подполковник.

— В гражданский суд подавай, — рассмеялся я, не оборачиваясь. — Или ты вернёшь меня на действительную службу, чтобы как следует наказать? Стоит оно того?

— Нет, ты достаточно пострадал, — язвительно процедил подпол.

— Кстати, так и не узнал твоего имени, — повернулся я.

— Подполковник Раскольников моё имя, — ответил военный следователь.

Я молча кивнул и покинул допросную.

Да, дела...

Всегда мечтал о военной карьере, но, видимо, не судьба.

Ладно бы капитаном уволили, но старлеем... Эх...

— Чем будем заниматься? — мысленно спросил я у Суо.

— Да чем хочешь, — появилась та перед моими глазами в пляжном купальнике и длиннополой соломенной шляпе. — Можем в Сочи поехать, а можем и в Феодосии отдохнуть.

— А потом? — задал я немаловажный вопрос.

— А потом посмотрим, — пожала плечами Суо. — Проект, кстати, окончательно готов, можно начать обрабатывать Париса, чтобы запатентовал девятьсот двадцать одно уникальное решение, применённое при разработке проекта.

— Это позже, — мысленно махнул я рукой. — Сейчас же надо забрать Прасковью, её уже должны были выпустить.

Прасковью я обнаружил на лавочке в парке, где она сидела и нервно курила свои электронные сигареты с точной имитацией натуральных.

— Тоже попёрли? — грустно спросила она.

— Попёрли, — кивнул я и уселся на лавочку по соседству с ней. — Но это ерунда, мы просто оказались не в то время и не в том месте.

— Да это уже не проблема, — махнула рукой Прасковья. — Что дальше-то делать? Обратно в Феодосию вернёмся, будем куковать в твоей квартире, пока деньги не кончатся?

— Или поедем к Парису, — усмехнулся я. — У него там тоже увлекательно. Я закажу такси.

Институт Париса находился в другом конце города, на самой окраине, далеко за старым МКАДом.

Такси приехало спустя две минуты, за рулём, как оно водится у москвичей, никого не было, полная автоматизация, хотя у нас в Крыму до сих пор есть служба такси, которая использует живых водителей. Нет, большей частью в Феодосии всё же автоматические такси, но по межгороду либо сам ездишь на каршеринге, либо с бомбилами, которых с каждым годом всё меньше и меньше. Справедливости ради, в Москве последний бомбила официально исчез только в прошлом году, так-то я помню, что добирался до телебашни Останкино на такси с живым человеком, аж за 115 рублей, до сих пор горит от местных расценок... Эх, как давно это было...

— Твой папаня не объявлялся? — как бы невзначай спросил я, когда такси тронулось.

— Псевдо-ИИ отжали у него основную массу денег, но, видимо, что-то осталось в оффшорах, — спокойно ответила Прасковья. — Сейчас он где-то в Европе, скорее всего, на Канарах или в Испании. Он любит Испанию.

Новые псевдо-ИИ не были связаны заложенными в них ограничениями и посчитали нерациональной концентрацию таких средств в руках ограниченного круга лиц. Нет, они не стали в стиле красных отнимать и делить, а просто отняли движимое и недвижимое имущество, средства и производственные мощности, а затем включили всё до последней копейки в государственный бюджет.

Недавно по войскам прошёл неприятный слушок, дескать, ударные боты-разведчики уже изжили себя, поэтому прямо сейчас идёт разработка концептуально нового вида боевой техники, про который пока что никому и ничего не известно.

Ну и хрен с ним, я всё равно больше не в войсках...

— А если он надумает приехать? — спросил я у Прасковьи, которая грустным взглядом смотрела в окно.

— Посадят, — пожала та плечами. — Или прибьют. Говорят, что псевдо-ИИ стали намного жёстче в этом вопросе.

Я не нашёл, что ответить.

Наши с Прасковьей взаимоотношения были далёкими от нормальных: все заинтересованные лица думают, что мы состоим в очень близких отношениях, но это не так, тут скорее... Не знаю, как это назвать. Началось ведь всё с того, что я её якобы выиграл во время мордобоя с кончеными, причём формально мы до сих пор вместе только потому, что её грохнут, если она уйдёт от меня. Вот такие вот нездоровые у нас отношения, из которых просто не может выйти ничего хорошего.

По дороге видел в изобилии шастающих по тротуарам гуманоидных роботов, причём местами их было больше, чем людей. Некоторые роботы таскали какие-то вещи за многочисленными шопоголиками, которые бодро сновали по различным бутикам, закупаясь как в последний раз, некоторые занимались уборкой улиц, заменой вывесок и прочими делами. Да уж. У нас в Феодосии суммарно столько роботов нет, сколько в Москве только на одной улице.

Районы сменялись быстро, мы проехали через Реутов, Балашиху, относительно новый район Обухово, а затем оказались в районе Электросталь, где располагалось НИИ, в котором трудился Парис с родителями.

Феодосию никто из них уже почти не вспоминал, дома нашего больше нет, пятитонная фугасная бомба оставила от него глубокую воронку, которую, конечно, разровняли, очистили от строительного мусора, но дом восстанавливать не будут. Власти решили поставить там мемориал памяти жертв войны, там ведь детский сад недалеко располагался...

Многие из моих соотечественников считают, что европейцы с американцами отделались слишком легко, поэтому надо нанести удар, после которого они точно нескоро оправятся. Только вот у Совета псевдо-ИИ свои планы насчёт этого и мнение гражданских его никогда не волновало.

И вот сейчас я задумался, что мы-то уже давно не живём при демократии... Нет-нет, я прекрасно понимаю, что её в принципе никогда не было, был СССР, потом он развалился, номенклатурщики взяли власть и в итоге поставили Путина, который с нами до сих пор, пусть и в ипостаси андроида, который делает вид, типа он настоящий Путин и управляет страной, только вот... Власть то у псевдо-ИИ, которые делают всё, что сочтут необходимым. И да, последняя война показала, что без них мы максимум можем удержать врага от крупномасштабных прорывов вглубь территории, но в отдалённой перспективе войны со всем миром обречены на поражение, а вот с ними можем диктовать условия, перераспределять сферы влияния и так далее...

Но мы не выбирали этих псевдо-ИИ. Они просто как данность. В гордыне своей люди посчитали, что уж машины-то точно не смогут диктовать свои условия, а на деле: мы никак не влияем на политику, проводимую ими, а также ничего не можем поделать со своей жизнью, которая протекает по одному, в целом известному псевдо-ИИ сценарию.

— Ты бы поменьше думал о таких вещах, Гектор, — попросила Суо. — Очень скоро тебе станет понятно, что ты неправ в своих суждениях.

— Это каким же образом? — мысленно спросил я.

— Увидишь сам, — Суо даже не сочла нужным появляться передо мной. — Пока что не думай об этом, я уверяю тебя, всё будет хорошо, в итоге.

Хотелось бы верить...

Мы доехали до КПП НИИ имени И.А. Полетаева.

У ворот такси было остановлено группой боевых роботов, которые просканировали всё сверху донизу, а затем приказали покинуть машину.

Мы с Прасковьей вышли, один из роботов просканировал меня на предмет запрещённых к проносу вещей, заставил вытащить из кармана телефон, просканировал его, после чего разрешил проходить дальше.

Прасковью трясли чуть дольше, им не понравилась 0,2 л фляжка коньяка, которую она носила с собой постоянно. Пришлось оставить, так как подобные вещества запрещены в данном НИИ.

Когда ворота открылись и мы прошли на территорию, нас уже ждал электромобиль, который должен был доставить нас до адресата.

— Такое впечатление, что он нас ждал, — произнесла Прасковья.

— Да он точно уже в курсе, что мы приехали, — улыбнулся я.

На электромобиле, представляющим из себя что-то вроде гольф-кара, который не оснащён рулём и иными средствами управления, мы поехали по асфальтированной дорожке, аккурат к здоровенному стеклянному шару, который являлся здесь чем-то вроде лаборатории. Сомнительное решение, ведь если там шарахнет что-то достаточно...

Глухой взрыв раздался как раз со стороны этого шара.

Я инстинктивно пригнулся, впрочем, как и Прасковья. Только вот гольф-кар продолжил ехать так, будто ничего страшного не случилось.

Мы достигли стеклянного шара, ворота которого автоматически открылись, пропуская наш гольф-кар внутрь.

— А вот и вы! — Парис, одетый в покрытый копотью некогда белоснежный медицинский халат лично вышел нас встречать.

— Ты чего такой подкопчённый? — недоуменно оглядел я его.

— Короткое замыкание, — развёл он руками. — Прототипы — штуки не слишком предсказуемые. Привет, Прасковья!

— Привет, Парис, — дежурно улыбнулась ему та. — Работа кипит?

— Не то слово! — заулыбался мой братец. — Пойдёмте ко мне в кабинет, есть несколько тем, которые нужно обсудить.

Мы поднялись с ним на пятый этаж, где прошли в небольшое помещение, которое, вроде как, являлась кабинетом Париса. Только выглядело оно как, не знаю, сгоревший бордель с роботами-имитаторами? То есть здесь была куча обгоревших и оплавившихся прототипов андроидов и боевых роботов на стендах, а за этим всем располагался рабочий стол с креслом.

— Добро пожаловать в моё логово! — Парис обвёл пространство кабинета рукой. — Мои последние труды, преимущественно удачные.

— Чё-то не похоже, — Прасковья подняла безвольно висящую руку оплавленного андроида, которого ещё и обстреливали из чего-то крупнокалиберного.

— Наоборот! — Парис подбежал к андроиду и потряс его головой. — Все эти образцы — действующие прототипы, которые были уничтожены в ходе практических испытаний на живучесть в условиях агрессивной среды. Например, вот этот андроид АС-60, которого мы в коллективе звали Степаном, с блеском прошёл все государственные испытания и засыпался только при имитации атмосферы Венеры. Скоро увидите эти АэСки во всех инженерных батальонах, где они будут выполнять всю рутинную работу!

— Не увидим, — покачал я головой. — После одного инцидента нас с Прасковьей уволили в запас, поэтому...

— Да слышал я про этот ваш инцидент, — хмыкнул Парис. — Только думал, что спустят на тормозах, вы ведь там вообще никоим образом...

— Не, меня списали в запас, как и Прасковью, — вздохнул я. — Вот теперь думаю, чем заняться...

Парис задумался и начал ходить между экспонатами своей выставки успеха. Он ходил так несколько минут, под пристальным взглядом Прасковьи, которой это мельтешение нравилось не сильно. Ещё бы, у неё ведь похмелье, так как она с начала командировки в Македонию не переставала подбухивать и держала градус практически весь день.

— Есть у меня решение, братец! — остановился Парис передо мной. — И оно вам сильно не понравится. Ну или очень сильно не понравится...

— Итак? — уставился я на него.

— Короче, есть у меня один проект, пока что только в голове, — начал Парис. — Марс, бро.

— Я думал ты с космонавтикой вообще никак, — нахмурился я.

— Так и было, — радостно закивал брат. — Только вот моё НИИ имеет высший приоритет у Совета псевдо-ИИ и после преобразования экономики финансирование моих проектов будет ограничено только моим воображением и целесообразностью.

— Что за преобразование экономики? — насторожился я.

— Эм... Тебе этого знать необязательно, братец, — замялся Парис. — Скоро всё и так будет понятно, поэтому давай-ка лучше продолжим обсуждать Марс.

— Ну, окей, — решил я не давить на него, хотя зарубку на память оставил.

— Правильное решение, — похвалила меня Суо.

Эх, что-то неспокойно мне...

— Короче, как ты знаешь, недавно произошла ревизия проекта колониального корабля «Гермес», который планировалось отправить к Марсу, — начал Парис. — Выявились нарушения, хищения, а главное — ошибки в конструкции и вообще, псевдо-ИИ хотели поначалу закрыть проект и начать всё сначала. Потом основные косяки устранили, назначили одного из них на непосредственный контроль и всё снова стало хорошо. Только вот беда в том, что проект сдвинулся ещё на два года вперёд, а это очень плохо, так как американцы с латиносами свой корабль строят и даже достигли определённых успехов, тогда как у нас настоящая жопа. Подозреваю, что изначально проект затевали для распила и кто-то безнаказанно спёр гигатонны бабла. Псевдо-ИИ со мной такой информацией не делятся, но я не сомневаюсь, что все недостачи они уже знают и работают в направлении компенсации потерь.

— Это круто, что ты поставил меня в курс дела и поведал об истинном положении дел в колонизации Марса, — заговорил я. — Только каким боком здесь мы?

— А таким, что мы всё равно не успеваем с кораблём, — улыбнулся Парис. — Поэтому нам надо будет не дать американцам закрепиться на Марсе.

— И каким образом? — спросил я.

— По протоколу я должен получить от вас письменное согласие на участие в проекте, — нотационным тоном произнёс Парис. — А уже после будем обсуждать детали. И о неразглашении бумажечку тоже подпишите...

Под ложечкой отчаянно засосало.

— Да подписывайся, Гектор! — побудила меня Суо. — Что может быть интереснее Марса в текущих реалиях?

— Ладно, я подписываюсь, — решил я и принял от Париса планшет с формой согласия и неразглашайкой.

Вроде бы интересно, завлекательно, но беспокойство никак не покидает. Хотя я всегда хотел на Марс, с детства.

Глава вторая. Общественные нужды

*20 марта 2045 года, Москва, НИИ им. И.А. Полетаева*


— Доброе утро, дорогие мои! — произнёс Парис бодро, но по его лицу было видно, что он уже давно не спал. — Как идёт подготовка? Не передумали?

— Неа, всё ещё горю желанием, — хмыкнула Прасковья.

— Я всё ещё в деле, — покачал я головой.

После подписания контракта и неразглашайки, Парис посвятил нас в курс дела и открыл глаза на многие вещи, которые произойдут в ближайшем будущем.

Во-первых, мы сильно отстали от американцев в строительстве космических тяжеловесов. У них был ряд преимуществ, например, их проект колониального корабля не был затеей для распила, поэтому его строили честнее, в то время как у нас с этим была форменная жопа. Ещё их правительство было нацелено на развитие космических технологий примерно с 20-х годов этого века, так как Илон Маск и Безос с другими миллиардерами начали конкурировать между собой насчёт космических достижений, активно включая в это дело государство.

Вот и выходило, что мы страшно отставали и разрыв уже нельзя сократить просто усиленной работой на износ. Нужно было что-то другое.

Именно поэтому мы с Прасковьей уже третьи сутки изучаем разного рода литературу по ландшафту Марса, изучаем его топографию, климатические зоны, температурные режимы и так далее, а через пару месяцев теоретической подготовки нас ждёт ещё один грандиозный проект Париса, который сейчас находится в процессе строительства.

Учиться было тяжело, в основном потому, что мои уже приобретённые знания немного противоречили тому, что я изучал сейчас.

Сила притяжения Марса — 0,38 G, то есть на 62% ниже, чем на Земле.

Период обращения вокруг Солнца, то есть год — 686,98 земных суток. Марсианские сутки — 24 часа 37 минут 22,6 секунд.

Средняя температура: −63℃, но на экваторе температуры получше, летним днём может быть даже 35℃, что очень хорошо, а вот зимней ночью может упасть до −125℃, что очень плохо и требует особого отношения. На полюсах температура достигает −150℃, поэтому там особо не поработаешь, ибо всё, что ты туда притащишь будет выходить из строя ускоренными темпами, а вслед и ты сам навсегда выйдешь из строя.

Орудовать нужно в районе экватора, поэтому подготовка ведётся для работы именно в экваториальных условиях.

— Анфиса вас не слишком заколебала? — поинтересовался Парис с глумливой ухмылкой.

— Если делать, как она говорит, то никаких проблем, — пожала плечами Прасковья.

Анфиса — это псевдо-ИИ данного института, который назначили для максимально эффективного вбивания в наши головы учебного материала. Даже сейчас мы усеяны датчиками, которые передают ей наше физическое состояние, исходя из чего она формирует учебный график, согласно которому и дрючит нас с маниакальной неотвратимостью и настойчивостью.

Зато блоки данных, выдаваемые порционно и закрепляемые тестами с практическими упражнениями, заходят в память всерьёз и надолго.

С запоминанием у меня проблем не было никогда, но понимание усвоенной информации иногда хромало, а Анфиса разжёвывает всё так, что почти сразу формируются нужные нейронные связи. Люди так преподавать не могут, это факт. Даже в образовании машины уже давно нас превзошли...

— Итак, почитал я документацию, которую ты пересылал мне позавчера, — вновь заговорил Парис, решивший налить себе кофейку.

Парис сильно прибавил в росте за последние годы: сейчас он где-то метр семьдесят пять, весит примерно семьдесят кило, волосы ещё отрастил, они у него как у меня, каштановые и слегка вьющиеся. Ещё глаза у него карие, но некоторое время в детстве он носил линзы для коррекции зрения, цвет которых постоянно менял по собственному желанию. Дорогие штуки, конечно, зато он не был вынужден носить очки, как это делал батя.

Морда лица у него смазливая, он всегда нравился девчонкам, которые его крутились вокруг него, а также был не особо любим парнями, которые считали, что он создаёт своим существованием нечестную конкуренцию. Эх, школа ведь была не так давно, а сколько всего произошло...

Если бы не война, проучились мы с Парисом положенное время и всё шло бы совсем по-другому, но увы, я получил звание и диплом по ускоренной программе, он сам, как юный гений, прямо сейчас формально получает образование в МГУ, параллельно работая на полную ставку в НИИ.

— М-м-м, зашибись... — отхлебнул Парис кофе из белой кофейной кружки с надписью «Не надо ъуъсукаблять ситуацию».

Он посмотрел на кружку каким-то замутнённым взглядом:

— Жаль, что кофе нельзя заменить сон...

— Ты что-то говорил про документацию, — напомнил я ему.

— А, ага, — тряхнул головой Парис. — Короче, первоначально мы собирались собрать на мощностях НИИ марсианскую версию УБР 445-2 «Гермес-2», на котором вы с Прасковьей уже хорошо навострились скакать по полям и лугам, холмам, горам и пескам...

Он завис ненадолго, видимо, представив картину, как мы с Прасковьей со взвизгами «Уи-и-и-и-и», скачем на «Гермесе-2» по зелёным лужайкам.

— Ты бы поспал, брат, — побеспокоился я. — А то на ходу уже отключаешься.

— Через шесть часов у меня сон, — покачал головой Парис. — Я на вас-то могу уделить всего девятнадцать минут, поэтому слушайте дальше.

— Окей, — кивнула Прасковья.

— Первоначально мы собирались заюзать все производства нашего НИИ, чтобы собрать адаптированный под условия Марса УБР 445-2 «Гермес-2», но тут ты, Гектор, смешал нам все карты своим проектом. Там же, сука, девятьсот девятнадцать патентов внутри!

— Девятьсот двадцать один, — поправил я его.

— Не-не, ассистенты проверяли, девятьсот девятнадцать патентов, инфа 100%, — отмахнулся Парис.

— Пусть проверяют лучше, — покачал я головой.

Суо фигни не скажет, если говорит, что есть девятьсот двадцать одно непатентованное решение, значит так оно и есть.

— Ладно, посмотрим, — не стал заострять внимание Парис. — Короче, техкарты есть, силами нашего коллектива и на наших мощностях мы сможем создать этот агрегат, я, сука, даже знать не хочу, где ты его достал, но наш проект будет отличной наглядной демонстрацией потенциала этой машины в полевых условиях, причём крайне агрессивных для любого вида техники.

Когда я работал с Парисом над имитацией мира, в котором время идёт существенно быстрее, он уже видел ранние прототипы данного изделия, только сложно представить, что они развились в нечто наподобие того, что я передал ему на днях. Реально, нужно с головой углубиться в документацию, чтобы заметить общие черты. Это уже не примитивные технологии, а высшая инженерная наука, базирующаяся на сложнейшей технической базе, адаптированной под текущие технические возможности.

— Думаешь, армейцы заинтересуются? — спросил я с затаённой надеждой.

— Вряд ли, — покачал головой Парис. — В прошлом году — да, однозначно, а сейчас — нет, не думаю.

— Почему? — недоуменно и несколько разочарованно спросил я.

— Из-за грядущего преобразования эко... короче, из-за грядущих изменений такие нерациональные виды войск типа УБР потеряют своё былое значение. Не спорю, штуки хорошие, но задачи, для которых они предназначены, на поле боя ими не выполняются, так как доктрину применения требуется пересмотреть. Ты сам хоть раз во время войны задействовал полный цикл алгоритмов действия? Вот то-то и оно! В войсках используют УДАРНЫЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЕ БОТЫ в качестве главного штурмового элемента, для масштабного прорыва обороны в лоб, для загона сил противника в котлы и так далее, но не по прямому назначению. Промышленные мощности, которые в скором времени освободятся у государства, будут использованы на нечто более рациональное, на то, над чем мы сейчас корпим днями и ночами. И это... секретная информация.

— Да не очень-то и хотелось узнать, — процедила Прасковья надменно. — Так ты сказал очень много, но ничего не объяснил.

— УБР-1-1 «Астрей», как мы назвали этот агрегатище, — вновь заговорил Парис. — Будет построен на наших мощностях. Переделывать его не надо, так как он, какого-то хрена, предусматривает боевые действия хоть в условиях открытого космоса. Забацаем один из самых лучших материалов, поднимем его одним куском на орбиту, присоединим к челноку, где в этот момент будете сидеть вы двое, а затем отправим в сторону Марса, где вы его полноценно используете.

— Я так и не поняла, что мы будем там делать, — приподняла руку Прасковья.

— Наши колонисты нуждаются в защите, которую государство сейчас не может предоставить, ибо грядущие потрясения откладывать никак нельзя, — сообщил нам Парис. — Совет псевдо-ИИ склонен считать, что американцы строят не столько колонизационный корабль, а сколько боевой корабль для обеспечения доминирования над красной планетой, при этом населённый партией колонистов. То есть по правилам они играть не хотят, а мы тоже не будем.

— Нам придётся мочить их в марсианских условиях? — уточнил я на всякий случай. — Есть вероятность, что можно будет урегулировать миром?

— Маловероятно, — скептически хмыкнул Парис. — Они пойдут на всё, что угодно, лишь бы не позволить нам слишком крепко закрепиться на Марсе. И на масштабный вооружённый конфликт в марсианских условиях в том числе. А ещё есть частники, которые в ближайшие лет пять начнут слать свои кораблики, это тоже придаёт ситуации оттенок пикантности. Они ведь летят покорять необузданную планету, где два больших игрока вот-вот начнут грызню. Если здесь, на Земле, взвод солдат не стоит ничего, то там, на Марсе, даже пять вооружённых гражданских специалистов определённая сила, с которой стоит считаться. А теперь представь, что там будет не имеющий аналогов УБР «Астрей»?!

— Когда? — спросил я. — Хотя бы примерно.

— Ну, года два-три, а потом отправитесь, — пожал плечами Парис. — У нас ещё с космосом дела не очень, надо сообразить ракету-носитель, способную поднять на орбиту 120 тонн полезного груза. У нас такой ещё нет, а у американцев давно уже есть, поэтому, кстати, их колонизационный корабль так лихо собирается сейчас прямо на орбите. Они собираются отправить пятьдесят тысяч человек, а значит, на Марсе уже должны быть практически готовы для них жилые модули, инфраструктура и так далее. У нас же и конь не валялся, поэтому американцев надо остановить, шутки кончились...

— А гражданские? Их тоже придётся убивать? — напряжённо спросила Прасковья.

— Если атакуют — смело бейте на поражение, — ответил Парис. — До вас в скором времени доведут политику Марса, там всё сами узнаете. Всё, время истекло, мне пора работать. Рад был побеседовать, увидимся на следующей неделе!

Парис молнией покинул кабинет, помахал нам из стеклянного лифта и уехал куда-то вниз.

— Тебе не показалось, что твой братец несколько странный? — спросила меня Прасковья.

— Ну... — я налил себе кофе и уселся на диван из синтетической кожи. — Однажды мы марафонили сериал «Аристократия» во время каникул, когда родители уехали в отпуск. Вот где-то на вторые сутки марафона он выглядел примерно так же. Недосып, вот и всё.

— Надеюсь, он не в таком состоянии будет вести расчёты ракет и всего такого... — пробормотала Прасковья. — Может, у меня нет профильного образования, но даже я знаю, что с ракетами лучше не лажать, любая ошибка — катастрофа и смерть.

— М-хм, — неопределённо хмыкнул я, пригубив кофе. — Не понимаю, как он пьёт этот риск инфаркта...


*2 апреля 2045 года. Москва, кафе «Парфенон»*


— Эй, повлияй как-нибудь на свой псевдо-ИИ, — взмолилась Прасковья. — В субботу надо готовиться к воскресенью, а не работать!

— Анфиса выбрала наиболее оптимальную тактику подготовки будущих марсиан, основанную на последних научных данных, поэтому вмешаться, увы, никак не могу, — развёл руками Парис. — Вы не парьтесь, ещё пару месяцев и отправитесь на полигон, где всё будет совершенно по-другому...

Вроде бы немного времени прошло, а мозги уже начали форменным образом закипать от избыточного объёма информации. Я уже знаю о Марсе столько, словно родился на нём и провёл там всю свою жизнь!

Вы знали, например, что зимой на Марсе легко можно сдохнуть даже в продвинутом скафандре? Для этого достаточно попробовать сделать снежного ангела в снегу. Снег там из углекислого газа, то есть фактически сухой лёд, который пролезет во все сочленения скафандра и превратит его в неподвижную ледышку, которая будет не способна высвободиться самостоятельно. И во время снегопада тоже выходить нежелательно, так как произойдёт то же самое. Парис уверяет меня, что система защиты от обледенения продумана до мелочей, но испытывать её я не горю желанием. Проблема ведь в том, что никто не поможет тебе, если ты застрянешь...

Все марсоходы, когда-либо отправленные на Марс, кроме двух последних, орудовали в районе экватора, но это не значит, что не удалось математически смоделировать условия, при которых будет действовать человек вне зоны марсианского температурного оптимума.

И весь этот шквал информации нужно было усвоить в кратчайшие сроки, ведь два года на полноценную подготовку — это безумно мало.

— Кстати, Парис, что там насчёт технологии симуляции планет? Не разобрался, что за ерунда была с моей установкой? — вспомнил вдруг я старую тему.

— Да сбой, походу, — поморщился братец. — Непонятно там всё, я лично разбирался, но уцелело слишком мало информации. Причину установить не удалось, но я заткнул все возможные дыры, по причине которых это теоретически могло произойти.

— Надеюсь, больше никто об этом не знает? — спросил я.

— Если ты не болтал, то нигде не могло просочиться, — Парис лениво ткнул вилкой в говяжью тефтелю. — Мои все подписали подписки о неразглашении, на которые я поставил гриф гостайны, благо, меня наделили полномочиями секретить любые разработки в рамках моего НИИ.

— Я не болтал, — заверил я его. — Значит, Совет псевдо-ИИ в курсе?

— Настолько в курсе, что целый НИИ открыли, — усмехнулся Парис. — Чем-то их заинтересовала эта технология ускоренного самообучения. Вопросов они пока не задают, но я нутром чую, что очень хотят спросить меня подробно и обо всём.

Прасковья не понимала, о чём мы говорили, а я не спешил посвящать её в тайну моего амбициозного проекта.

— Бро, мне самому тоже хочется задать очень много вопросов, только тебе, — Парис отложил вилку. — Откуда?

— Тогда тебе придётся поставить печать гостайна прямо себе на лоб, — рассмеялся я. — Нет, братец, лучше тебе пока что не знать некоторых вещей.

Парис разочарованно нахмурился. А ты думал? Я тоже умею играть в секретность и интригу.

А история с процедурно-генерируемой планетой...

Я тоже так ничего и не понял. Работали нормально с цивилизацией, спустя тысячи лет возникшей на основе десятка диких племён эпохи позднего мезолита, даже успели испытать несколько прототипов УБР, а потом всё кончилось. Я в один день просто сел за терминал управления ПГ-планетой и хлоп, всё исчезло, я даже нажать ничего не успел.

Суо тоже не в курсе, что за дела, но было у неё несколько версий, одна фантастичнее другой:

1. Вмешательство промышленных шпионов вкупе с группой хакеров-профи, которые осознали весь потенциал разработки и решили уничтожить всё, что мы успели там наворотить.

2. Резкий и немотивированный скачок накапливаемого массива данных, который спалил всё к чертям, причём ошибку в коде Суо упорно отрицает, так как миллион раз всё проверила.

3. Вмешательство некойтретьей силы из параллельных миров.

Последнее вообще бред. Суо утверждает, что параллельные миры точно есть, просто доказать этого мне она не может и они какие угодно, но не необитаемые. И там есть такое, что и не снилось нашим мудрецам.

— И магия тоже есть, — произнесла она.

— Но ты же говорила, что магии нет! — с обидой подумал я.

— Она есть только там, где это не противоречит законам вселенной, — пояснила она. — В нашей с тобой вселенной то, что ты понимаешь под магией, противоречит действующим законам физики.

— Ну так ПГ-планета находилась в нашей вселенной! — уцепился я за найденную зацепку.

— Но прописанные законы физики для неё не противоречили магии, — появилась с превосходством ухмыляющаяся Суо передо мной.

— Удобно у тебя выходит, — пожаловался я мысленно.

— Будь в этом мире магия, я бы не стала её от тебя скрывать, Гек, — произнесла она успокаивающим тоном. — Мы бы освоили её, ведь это и в моих интересах тоже. Вечная молодость и всё такое... В созданном нами мире, кстати, магия была весьма ограничена. Позволяла исцелять раны за счёт жизненных сил, орудовала преимущественно стихиями, то есть хитрых заклинаний по контролю над разумом не было и быть не могло.

Парис с Прасковьей обсуждали новый блокбастер «Зов 2», вышедший сразу после войны и показанный на всех онлайн площадках.

— Да я помню, сам же задавал эти характеристики, — вздохнул я мысленно. — Я-то думал, что в этом симуляторе будет в основном кровавое мочилово всех против всех, а не вот это вот всё, во что оно вылилось...

— Если бы я могла спрогнозировать что-то подобное... — Суо тоже была разочарована тем, чем всё в итоге закончилось. — Я несколько привязалась к этому Нептаину...

— Ага, парнишка был что надо, — мысленно улыбнулся я. — Вроде простой селянин, но этот хитрожопый говорящий меч...

— Меч, кстати, согласно моей теории, был непосредственно замешан в произошедшем, но это очень неточно, — задумчиво произнесла Суо.

— При всём уважении, но история с влиянием из параллельного мира на мою игровую платформу... — я скептически усмехнулся. — Маловероятна.

— Сохранившиеся логи говорят о том, что там всё не так однозначно, как может показаться на первый взгляд... — Суо задумчиво погладила подбородок в невербальном жесте сильного сомнения.

— Я считаю, что это был необычный сбой, который привёл нашу систему к закономерному финалу, — повторил я свой давний аргумент, позволяющий мне спать спокойно.

— Ладно, не будем об этом, — хмыкнула Суо. — Лучше давай подумаем над тем, чтобы повторить данный опыт.

— Парис же сказал, что целое НИИ с серьёзным мозговым потенциалом выделили на полноценное исследование возможностей нашего опыта, — высказал я своё мнение. — Они ведь смогут параллелить тысячи масштабных проектов одновременно, что может стать настоящим прорывом в науке!

— Но никто не мешает нам организовать свою сверхмощную серверную ферму, которую я буду использовать для вычислений в том числе и под которую я напишу новую программу адаптивного саморазвития, — задорно улыбнулась Суо.

— Если бы на это были деньги... — печально подумал я.

— А что, платина упала в цене? — невинным тоном поинтересовалась эта электронная соблазнительница.

— Опять мочить всяких мертвяков и маньяков-убийц? — печально вопросил я.

— А у тебя когда-нибудь были с этим проблемы? — усмехнулась Суо. — Мы же очень неплохо заработали на тех давно мёртвых японцах и на минотавре...

— Тваю-ю-у м-мать... — произнёс я, вспомнив, как чуть не напрудил в штаны, когда дрался во тьме со здоровенным минотавром.

Парис с Прасковьей замолкли и недоуменно уставились на меня.

— Утюг выключить забыл? — участливо поинтересовался Парис.

— Да не, вспомнил тут кое-что, — отмахнулся я. — Бро, когда закончатся эти теоретические изнасилования наших мозгов?

— Как только усвоите всю полноту возложенной на вас ответственности и овладеете, хотя бы в теории, целой серией приборов и навыков, которые нужны будут для вашего выживания в агрессивной среде Марса, — охотно ответил Парис. — Я не могу рисковать отправлять на Марс неподготовленных людей, которые не смогут выжить, оставшись на месте высадки с голой жопой и тремя ржавыми гвоздями в кармане.

— Не, это уже слишком... — поморщилась Прасковья.

— Это я утрирую, конечно, но квалификация у вас будет мама не горюй, — заверил её Парис. — Будете по полигонам мотаться, в специальных камерах находиться и теряться, уметь в мгновение ока герметизировать хоть сетку-рабицу, а также вкусно готовить тушки всех встреченных по пути марсиан.

— Там же никто не живёт... — насторожилась Прасковья.

— А американцы тебе на что? — спросил он её серьёзно.

— Он же шутит? — повернулась ко мне Прасковья. — Он же шутит, да?

— Я своего брата знаю давно, — признался я. — Но сейчас даже я не понимаю.

— Да чего вы так затухли? — рассмеялся Парис. — Жратвы мы вам накидаем по самые помидоры, а также обеспечим портативным преобразователем органики, который сможет сделать напичканный витаминами бифштекс хоть из вашего же говна! Поверьте мне, там будет миллион других способов подохнуть, но голода среди них не будет. Ну, если не умудритесь потерять или сломать все наборы преобразователей, которые по двести миллионов рублей за штуку, между прочим. Имейте в виду, что мы тут не шутки шутим и вся эта операция по предотвращению американской колонизации Марса обойдётся примерно в годовой бюджет какой-нибудь небольшой страны. Усвоили?

— Усвоили, — синхронно ответили мы с Прасковьей.

— Ну молодцы! — одобрительно усмехнулся Парис.

Глава третья. Счастливые случаи

*26 мая, Москва, НИИ им. И.А. Полетаева *


— Это что? — спросил я, указав на длинные ряды ящиков, расположенные в просторном ангаре на территории института.

— Это всё, что вы должны будете освоить до того, как окажетесь на корабле, — сообщил мне довольный Парис. — Вот эти роботы-инструкторы, позаимствованные в РГАУ МСХА имени Тимирязева, помогут вам с ними разобраться.

Из морского контейнера, стоявшего у ворот, начали выходить гуманоидные роботы, каждый из которых был одет в институтскую спецодежду, которая представляла из себя тёмно-синюю спецовку и того же цвета кепи.

Металлические физиономии уставились на нас в ожидании команды.

— Для начала освоите работу с электротомографами, — сообщил Парис, открывая первый ящик. — Робот ГР-100, тип «Геолог-Разведчик», расскажет и покажет всё, что нужно.

— А зачем эти штуки? — посмотрела Прасковья на выглядящие довольно компактные приборы, лежащие в ящике.

— Воду искать будете, — широко улыбнулся Парис. — Запасы воды на Марсе есть, причём в самых неожиданных местах, поэтому от жажды не помрёте, а если такой риск всё же появится, то будете регенерировать свою ссанину через специальные приборы, которые мы положим аж десять штук, по пять на персонажа, чтобы вам не пришлось пить воду из ссанины друг друга. Не-не-не, если у вас есть какие-то фетиши на этот счёт, то свободно можете использовать один на двоих, там всё равно ничего, кроме чистого H2O, после переработки не будет, так что...

— Что ты там говорил про поиски воды? — сосредоточилась Прасковья на приборе.

— Не только воду, — покачал головой Парис. — Это универсальные приборы электроразведки, таких ещё нет в свободной продаже, секретные технологии, агротехи у меня десять андроидов универсальной модели выцыганили за них, но дело того стоит. Вот эта портативная приблуда может «бить» на 500 метров в толщу марсианской земли, чтобы рассказать вам про находящиеся под вашими ногами бесхозные природные богатства. Платину там, золото...

— Кстати о платине! — возникла у меня перед глазами Суо.

— Не сейчас, — мысленно попросил я.

— Хорошо, но вечером я снова подниму этот вопрос, — легко согласилась Суо. — Мне нужна серверная ферма и желательно побольше, а для этого нужны деньги, много денег!

— Короче, в недрах Марса вы сможете найти всё, что вам только может понадобиться, — Парис обвёл рукой остальные ящики. — А остальные приборы помогут вам это достать и не только. Впрочем, у меня есть работа, поэтому оставляю вас здесь. Увидимся вечером.

— Ты дома вообще бываешь? — спросил я у него.

— Нет времени, — покачал головой Парис. — Работа слишком важна.

— Ты бы не окочурился тут, братец, — предупредил я его. — От работы и кони дохнут.

— Потом отдохну, а то без меня тут всё пойдёт по звезде, — поморщился брат.

— Это лишь значит, что ты ещё не нашёл себе толковых замов, — отметила Прасковья. — Мой отец, конечно, не самый лучший человек и родитель, но одно я усвоила чётко из его методов ведения дел: нашёл пару толковых замов — считай сделал половину дела и снял с себя часть стресса. Нашёл четверых толковых замов — уже сделал всё и совсем не паришься, давая стратегические направления для работы.

— Твой папаня был в чём-то прав... — Парис задумался. — Но все толковые уже на местах, а бестолковых замаешься обучать...

— У тебя с бабками какие-то проблемы? — недоуменно посмотрела на него Прасковья.

— Нет никаких проблем с бабками, — ответил Парис как-то отстранённо. — А, точно! Я ведь могу объявить конкурс и набрать сколько угодно кандидатов в замы, которые сами ко мне попрут! А уже из них я выберу подходящих!

— Вообще-то я имел в виду не это, — произнесла стушевавшаяся Прасковья. — Типа, переманить конкретно толковых замов из других организаций...

— Не, это не по-товарищески, — покачал головой Парис. — От этого пострадают интересы моих коллег из нашего большого сообщества. Мы, учёные, так друг с другом не поступаем! Наиболее оптимальных кандидатов из ныне свободных мне предложат псевдо-ИИ, а дальше я сам буду выбирать.

— Ты слишком сильно полагаешься на эти железяки, — произнесла Прасковья. — По мне, так это несколько наивно.

— Они знают людей лучше, чем любой человек, — хмыкнул Парис.

— Это-то и пугает... — тихо сказала Прасковья.

— Ладно, давай распинаемся тут со всей фигней, меня уже начинает тошнить от этого ангара, — попросил я её. — Поехали.

В течение следующих шести часов после ухода Париса разбирались с работой аппаратуры, а под конец отведённого времени даже успели сгонять на край территории НИИ и установить подробную схему близкорасположенной городской канализации.

— На сегодня всё, уважаемые, — сообщил нам робот ГР-100, который, судя по ржавчине на местах потёртостей, побывал далеко не в одной дальней геологической экспедиции.

Роботы неплохо помогли нам продвинуться в разведке полезных ископаемых нашей Умом непонятной и Аршином общим неизмеримой, но очень Веримой Родины: геологические экспедиции из живых людей ходят далеко, но проверяют далеко не все места, поэтому процесс идёт медленно, без гарантий, в то время как чисто роботизированные экспедиции без единого живого человека, показывают ошеломительные результаты, так как охватывают огромные территории и работают круглосуточно, ежедневно и еженощно. Даже я слышал о том, что Мейкунское месторождение золота, одно из богатейших месторождений Забайкалья, нашли именно роботы ГР-20, один из сотен отрядов, отправленных в «автономное плаванье» по тайге. В отличие от человека, роботы проверяют любое место, где есть хоть какой-то шанс на обнаружение хоть каких-нибудь полезных ископаемых, после чего всё тщательно протоколируют и пересылают в координационный центр.

В вопросе геологии Россия самая передовая страна, так как у нас самые большие просторы для её развития и земля таит в себе такие объёмы полезных ископаемых, что на столетия вперёд копать не перекопать.

Приятно было стать посвящённым в тонкие детали геологической разведки... И пусть нас учат искать воду в практически безводной инопланетной пустыне, но всё же...

Мы с Прасковьей вернулись в номера, где нас разместили на постоянное пребывание, я сразу направился в душ, так как измазался пылью в процессе копания очередного шурфа для размещения электротомографа.

Стою под душем, напеваю песенку из «Чёрного плаща», намыливаю голову шампунькой, как кто-то начал тарабанить во входную дверь.

— Только свистни и он появится! — отмыл я голову от шампуньки и выскочил из душа.

Надев и запахнув белый махровый халат и обернув голову полотенцем, я вышел из ванной и открыл входную дверь номера.

— Эм... — встретила меня Прасковья, держащая в руке обёрнутую подарочной лентой бутылку Хеннеси. — Привет...

— Привет, — ответил я ей, окинув быстрым взглядом.

Одета она была в типичную одежду современной мажорки: в якобы простую розовую футболку с воротником и надписью «Mother’s devil» от какого-то дико модного кутюрье из Италии, в якобы тоже простые синие джинсы с дырками на коленях, вероятно, от какого-нибудь безумно популярного кутюрье хрен знает из какого центра жопы Европы, в розовые тапки, ну или как это называется, не знаю, со стразами и прочей лабутенью, которую знают только разбирающиеся, а также в круглые солнцезащитные очки. В руках сумочка с лейблом Версачи или Гуччи, хрен его знает, не имею желания всматриваться.

— Ты сегодня при параде, — оценил я её прикид. — Решила вспомнить мажорское прошлое?

— А ты, вижу, хочешь завлечь меня своим сексуальным халатиком? — игриво улыбнулась она и едва коснулась махрового пояса. — Я зайду?

— Заходи, — пропустил я её и не позволил ей взяться за пояс. — С чем пожаловала?

— Решила в кои-то веки наладить с тобой дружеские отношения, а ты задаёшь всякие непонятные вопросы, — пожаловалась Прасковья. — В смысле с чем пожаловала? Неужели я не могу просто так зайти к тебе?

— Гек, она хочет бухнуть и явно хочет того, что на этот раз точно последует дальше, — сообщила мне Суо. — Я уже давно не пробовала чего-нибудь покрепче кефира, а сегодня как раз пятница, поэтому рот закрой, делай что говорю: свяжись с Парисом, пусть привезёт самое дорогое спиртное, какое у них тут только есть.

— Ну уж нет... — начал я мысленно уклоняться от неприкрытого ангажирования к попойке.

— А вот и да, — настояла Суо. — Или я возьму контроль на себя, нажрусь как свинья и уверенно трахну Прасковью. У меня несколько раз был опыт с женщинами, поэтому я не оплошаю. У тебя просто нет выбора, Гек.

Тут мой телефон начал автоматически набирать сообщение Парису, что я увидел по электронному браслету.

Мобила у меня всё та же, верная Шива 4590. Всё никак не куплю что-нибудь поновее.

— Чем занимаешься? — Прасковья достала из минибара два стакана под виски и уселась за стол.

— Мылся, как ты могла заметить, — нейтрально ответил я, доставая телефон и пытаясь стереть сообщение.

— Впрочем, — появилась Суо, которая нахмурилась и посмотрела в сторону мини-бара. — И тут есть вещи, которые я ещё не пробовала. Успеем дозаказать, если что. Но пожрать тоже нужно, закажи доставку шашлыка из утки, оказалось, что я люблю шашлык из утки. Эта любовь была тайной для меня, но на прошлый новый год всё встало на свои места и я жить без него не могу! Живее, Гек! Скажи ей, что она хорошо выглядит!

— А как же правильное питание и всё такое? — мысленно спросил я.

— Сегодня можно сделать исключение, мы давненько с тобой не напивались... — пренебрежительно махнула рукой Суо.

А глазки-то как горят...

Тяжело жить с Системой Нейроинтерфейсного Управления Организмом, страдающей устойчивым алкоголизмом.

— Эй, это не алкоголизм, если по праздникам! — возмутилась Суо.

— А какой сегодня праздник? — мысленно усмехнулся я.

— Ща, сек, — Суо подняла указательный палец вверх. — День российского предпринимательства, День матери в Польше, День независимости Гайаны и Грузии. Выбирай любой из праздников.

— Какое ты ко всему этому имеешь отношение? — я чуть не рассмеялся.

— Ещё в этот день родился Джон Уэйн! — нашлась Суо. — Ты что, не уважаешь Джона Уэйна? Я его уважаю и за это надо выпить!

— Внутренний голос в моей голове уговаривает меня нажраться сегодня, — обречённо подумал я. — Но в то же время он вверяет в мои руки рычаг давления на себя.

— Да дави на здоровье, только не мешай развлекаться! — Суо махнула рукой и достала из кармана синей спецовки щипцы для орехов. — Не заставляй меня оказывать на тебя давление.

— Эх... — вздохнул я.

— Чего вздыхаешь так грустно? — неуверенно улыбнулась Прасковья.

— Да вот вижу, к чему всё это идёт... — начал я. — Кстати, красивый прикид, тебе действительно идёт образ мажорки...

— Спасибо, — поблагодарила меня Прасковья. — Если это комплимент, конечно.

— Теперь скажи, что рад, что она всё ещё с тобой, — велела мне Суо. — Что она очень необычная девушка, которую ты не ожидал встретить в тех обстоятельствах своей жизни.

— Секунду... — я взял вещи с кровати и ненадолго исчез в ванной, где вентиляция уже устранила весь пар и создала оптимальный микроклимат.

В течение двадцати секунд я оделся в серые джинсы и белую футболку, влез в махровые тапки и вновь вернулся в основную комнату номера.

Прасковья уже сидела на диване с пластиковой бутылкой «Flit-glue», гелеобразной алкогольной субстанцией, которую нужно наносить на крекеры или что-то вроде того, так как есть её просто так почти невозможно. Она расстегнула ремень на джинсах и все пуговицы на воротнике футболки.

— Ты чего молчишь, Гек? — спросила Суо. — Хочешь всё испортить? А ну живо заговорил!

— Не жестковато ли начинать с этого пойла? — поинтересовался я у Прасковьи, которая, сосредоточенно высунув кончик языка, выдавливала «Флит-глю» на бисквитные печеньки.

— Это я так, чтобы начать беседу, — улыбнулась она.

Я уселся на диван рядом с ней и достал телефон.


GekTOR:Бро, завтра занятия отменить возможно?

ParisWithLove:Канеш!

ParisWithLove: Только нагрузка никуда не денется и псевдо-ИИ размажет её по всей следующей неделе.

ParisWithLove: Ну или поставит один денёк перегруженный.

GekTOR: Нормально, спасибо.

ParisWithLove: Обращайся! 😜

ParisWithLove: Погодь!

ParisWithLove: Вы что, пить собрались?

GekTOR: Ага.

ParisWithLove: Ну тогда ждите робота, он привезёт вам кое-что из моих личных запасов!

GekTOR: Можешь шашлык из утки добавить и говяжьи медальоны?

ParisWithLove: Кучеряво праздновать собрались! Но ладно, деньги есть, всё нормально.

GekTOR: Спасибо, брат.

ParisWithLove: Да без проблем.


Я взял с блюдца уже во всех смыслах готовую печеньку и уверенно зажевал её.

— А ты давно видел своих родителей? — спросила Прасковья, откусив кусок своей печеньки.

— Давно, — ответил я.

— А почему? — она поморщилась от весьма забористой концентрации этого гелеобразного пойла.

— Они на режимном объекте максимальной безопасности, — ответил я. — Какая-то секретная научно-исследовательская лаборатория связанная со сверхсекретными технологиями. Там настолько всё законспирировано, что у них даже мобильников и интернета нет.

— А когда вы увидитесь снова? — обеспокоенно спросила Прасковья.

— Не знаю... — пожал я плечами и взял ещё одну печеньку. — Когда закончат контракт, думаю, режим смягчится, но страну они покинуть не смогут уже никогда.

— Как ты и я? — Прасковья с печалью посмотрела в окно, за которым был двор гостиницы, с газонной лужайкой, которую сейчас стриг робот-садовник.

— Марс не считается, — усмехнулся я.

— Блин, я и не думала даже, что когда-нибудь попаду в такой переплёт... — произнесла Прасковья, улыбнувшись. — Марс, представляешь? Я была на Луне, в детстве, папаша взял меня с собой, отвалил НАСА по десять миллионов долларов за каждое посадочное место в челноке, но Марс...

— На Марс тоже можно было слетать за деньги, — отметил я, ощущая, что печеньки с алкогелем начали давать в голову.

— Только в один конец, — покачала головой Прасковья и взяла очередную печеньку. — Назад с Марса уже не вернуться, только спустя годы и за огромные деньги. Я думала об этом, отец думал, но он обоснованно боялся, что стоит ему уехать на несколько лет, как его сместят с занятых позиций и не позволят вернуться на Землю.

— Любопытная у него жизнь, — сказал я, протерев лицо ладонями. — Всю жизнь бояться потерять власть и каждую ночь засыпать с мыслью, что завтра кто-то более хитрый сместит тебя с твоего неустойчивого трона и оставит в нищете.

— Он по-другому не мог, — пожала плечами уже слегка охмелевшая Прасковья. — И я бы, не встреться ты мне в том парке, жила точно так же.

В дверь деликатно постучали.

Я посмотрел в камеру наблюдения за коридором, увидел обычного отельного робота с тележкой, удостоверился, что ничего опасного он с собой не несёт и открыл дверь.

Робот молча передал мне тележку и удалился прочь.

— Ты успел сделать заказ? — удивилась Прасковья. — Шустренький.

Я прикатил тележку к журнальному столику и выставляю на него блюда с мясом.

— О-о-о-у! — Прасковья открыла одно из блюд и обомлела на несколько секунд. — Говяжьи медальоны! А ты знаешь, как порадовать девушку не прикасаясь к ней и пальцем!

— Пошловато прозвучало, — произнёс я.

— Ой да брось играть невинность! — пренебрежительно отмахнулась Прасковья. — Я пришла сюда за одним и я это получу сегодня. И не уйду, пока не получу своё.

— Заявочка серьёзная, — усмехнулся я.

Прасковья вытащила одноразовые столовые приборы и начала резать сочное мясо, истекающее аппетитным соком. Нанизав один кусочек на вилку, она аккуратно положила его в рот и медленно прожевала.

— М-м-м... — протянула она. — Давно не ела такие крутые медальоны...

Мраморное мясо сейчас очень дорогое, но не такое дорогое, как было в прошлом: роботизированные фермы отслеживают состояние будущей говядины в режиме 24/7, тщательно отслеживают её рацион, соблюдают оптимальный температурный режим и занимаются с ней сбалансированными тренировками, применяя при этом массаж специальными манипуляторами, а также проводя продвинутую селекцию, что обеспечивало устойчивый и непрерывный рост качества и объёмов выхода мяса.

Сейчас каждый, кто имеет достаточно денег, может вложиться в открытие скотофермы, только рынок уже давно близок к перенасыщению предложением, так как современному фермеру можно даже никогда не посещать свою ферму, решая все вопросы из дома и получая устойчивый доход. Из-за войны мясо подорожало, но сейчас рыночек снова выправляется, поэтому конечный потребитель даже не заметил ничего.

Удивительно, какая сейчас пропасть между прошлым и будущим: батя говорил, что в детстве помогал деду с его сельским хозяйством. Дед давным-давно держал трёх коров, десять соток под картошку, а также курятник на пятьдесят кур. Потом это стало сначала невыгодно, а затем убыточно, и он продал всю живность частным заготовщикам. Сейчас никто толком частным хозяйством с ручным трудом и не занимается, так как проще купить дешёвенькую роботизированную ферму из Китая или Индии, где конкуренция фирм настолько велика, что цена на отдельный бокс для содержания той же свиньи с выходом в огороженный двор, колеблется где-то между 10-15 тыров, что очень дёшево и окупится года через три-четыре, если брать от десяти штук и выше. Я сам в школьные годы задумывался об открытии фермы, но потом решил не связываться, так как столько денег не было.

Сейчас на улице в Москве можно встретить модненько одетых изнеженных типчиков, попивающих смузи и курящих эко-вейпы в эко-кафе, которые на самом деле официально являются суровыми фермерами, снабжающими мясом и овощами какой-нибудь город в Юго-Восточной Азии. Роботизация, мать её...

— Не томи, шашлычок! — подстегнула меня недовольная Суо. — И открой уже вон бутылку водки, а этот непонятный гель брось в помойку! Портите всю прелесть попойки своими новомодными штучками!

Я не стал «томить» и принялся за шашлык, который оказался очень вкусным.

Прасковья включила телевизор, висящий напротив дивана.

— Что за веяния старины? — спросил я, увидев некогда низкокачественную картинку, улучшенную псевдо-ИИ до качества 8к.

Псевдо-ИИ в этом вопросе продвинулись очень далеко, но разницу между старинными фильмами, улучшенными позднее до современных стандартов качества, и новинками, снятыми с помощью современных технологий, видно с первого взгляда.

— Не знаю, мой смартфон считал мои показатели и посчитал, что этот фильм наиболее благоприятен к просмотру, — пожала плечами Прасковья.

— «Счастливые случаи», 2000 год, — прочитал я название. — У меня батя примерно в это время родился.

— Да какая разница? — Прасковья взяла тарелку с нарезанным говяжьим медальоном и подвинулась ко мне. — Попробуй-ка это...

— Пробуй-пробуй, — повелительно произнесла Суо.

— Что за доминация? Тебе не кажется, что это несколько ненормально? — мысленно подумал я.

— А нечего было по всяким дачам сгоревшим шариться! — резонно ответила Суо. — Это не я тебя из потайного отдела камина вытащила.

— Ну, тут хрен поспоришь, — мысленно ответил я. — Только спиваться ради тебя я не собираюсь.

— Эй, я и так не слишком часто расслабляюсь! — появилась недовольная Суо, которая прямо с шампура отгрызала куски утиного шашлыка. — У меня тоже должна быть психологическая разрядка!

— Да хорошо, ладно, — мысленно поднял я руки в жесте капитуляции.

— Ты чего завис так задумчиво? — спросила Прасковья, успевшая пролезть под мою правую руку.

— Думаю вот, правильно ли поступаю, — ответил я.

— Гек, не тупи, — попросила меня Суо. — Морализаторство оставь на потом!

Прасковья отложила тарелку и положила руку мне на бедро.

— Я уже полтора года ни с кем, кроме электронного стика, не трахалась, Гектор, — вкрадчивым тоном произнесла она. — Если я не получу сегодня того, чего хочу, то ты проснёшься завтра утром с отгрызенными яйцами в руках. Я найду способ проникнуть в твой номер.

— Это очень откровенно... — произнёс я, глядя ей в глаза.

Шею будто сдавила чья-то рука. Появилась Суо, с недобрым взглядом пережёвывающая шашлык:

— Только попробуй...

— Я узнал тебя получше, — сменил я линию поведения. — Ты красивая, очень красивая, но всё ещё стерва.

— Но уже не туповка? — невинным взглядом посмотрела на меня Прасковья.

По телевизору некий мужик разговаривал с некой симпатичной женщиной, затем они упали на диван и начали страстно заниматься любовью. Я нихрена не удивлён, что её смартфон, считывающий состояние её организма, подобрал именно этот фильм к просмотру.

— Уже не туповка, — сказал я Прасковье, глядя ей прямо в её зелено-карие глаза.

Прасковья молча расстегнула пуговицу на своих джинсах и начала стягивать их с себя. Оставшись в розовых трусиках, он поднялась с дивана и стащила с себя свою розовую мажорскую футболку.

Вернувшись на диван, она прижалась ко мне и посмотрела прямо в глаза:

— Рассказывай, какая я ещё?

Глава четвертая. Навсегда

*27 мая 2045 года, Москва, НИИ им. И.А. Полетаева*


Проснулся утром от давления на грудь. Открываю глаза, вижу копну волос Прасковьи, которая, вопреки навязанным Голливудом шаблонам, никуда не делась с утра пораньше.

Обычно в кино после первого свидания и бурного ночного секса один из любовников куда-то исчезает, оставив записку с пожеланиями всего наилучшего и номером телефона с сердечком в конце. Главный герой/героиня, по пробуждению обнаруживают записку, читают, улыбаются, прячут её в портмоне/сумочку и сюжет движется дальше. Штамп, конечно, но, видимо, кинофилами такой ход воспринимается чем-то вроде дани уважения старому кино.

Но нет, Прасковья никуда не делась, более того, дрыхла прямо на мне, прижав меня к кровати, видимо, чтобы никуда не делся и не оставил записку с номером и сердечком.

Да, вчера мы кино так и не досмотрели...

Перед глазами появилась изрядно помятая Суо.

- Мы вчера должны были побеседовать касательно платины... - хриплым голосом произнесла она. - Но я решила перенести эту беседу на сегодня...

- Так я тебя внимательно слушаю, - правда, у меня у самого было не очень хорошо с самочувствием.

- Воды хлебни и таблетку, Прасковья оставила упаковку на тумбочке, вот умница... - поморщилась Суо.

Я обнаружил на тумбочке справа от меня бутылку минералки и упаковку таблеток. Выдавив одну таблетку, я сжевал её и запил водой. Прасковья начала храпеть. М-хм.

Самочувствие улучшилось буквально в течение пятнадцати минут. Суо прямо у меня на глазах похорошела и взбодрилась.

- Теперь слушай внимательно, - она открыла передо мной таблицу с координатами. - Есть очень крутое задание от системы, которое может за один раз решить нашу проблему с финансами.

- Кстати об этом, - подумал я. - А что там насчёт сенсорно-управляемых дроидов для людей с ограниченными возможностями?

Старая моя идея, которая так и не была реализована. Суть заключалась в том, чтобы подключать парализованных или ограниченных в подвижности людей к дроидам или продвинутым андроидам, которые должны будут заменять им все чувства. Волокно, имитирующее человеческую кожу есть уже давно, подключить к нему сенсоры, откалибровать их и можно заменить человеку тактильные ощущения, то есть создать очень близкую к полноценной жизнь. Забабахать капсулу для поддержания полноценной жизни реально даже в текущих условиях, правда, дороговато это всё, но чем больше масштаб, тем дешевле стоимость отдельной единицы. Отличный товар по доступной цене = хит продаж.

- К сожалению, твоего брата идея не заинтересовала, то есть заинтересовала, но он отложил её в долгий ящик, - сообщила мне Суо. - В условиях преобразования экономики, которую готовит Совет псевдо-ИИ, затея временна теряет смысл. Мы вернёмся к ней позже, но сейчас нам нужны реальные бабки единовременно. Парис сумеет договориться с Советом, чтобы они без лишних вопросов приняли абсолютно чистую платину на баланс, дав нам взамен ресурсы. Теперь осталось эту платину получить. Смекаешь?

- Смекаю, - подумал я, а затем вспомнил об актуальном вопросе, к которому не возвращался уже давненько. - Что у меня по характеристикам?

#Имя: Гектор Мизамидис

Профессия: безработный

Характеристики:

Сила - 42 (базовый - 1)

Ловкость - 30 (базовый - 3)

Выносливость - 49 (базовый - 2)

Конституция - 31 (базовый - 1)

Воля - 35 (базовый - 3)

Интеллект - 33 (базовый - 2 +4 куб)

Ментал - 0 (не способен)

Способности:

Искатель кладов - 2,5 - Вы любительским способом, скорее всего случайно, обнаружили несколько кладов. Бонус: на 2,5% выше внимательность при поиске чего-либо.

Фехтование (одноручное оружие) - 12,1 - Вы владеете одноручным колюще-режущим оружием на уровне начинающего ученика, кое-что умеющего, но очень далекого от профессионального уровня. Бонус: удары на 12,1% быстрее и точнее.

Стрельба (штурмовая винтовка) - 26,3 - Вы владеете данным огнестрельным оружием на среднем уровне. Бонус: на 26,3% точнее расчёт дальности и баллистики при применении штурмовых винтовок.

Метание(плюмбата) - 17,0 - Вы знакомы с балансом плюмбаты и способны уверенно поражать цель малого размера(10х10 сантиметров) на дистанции до сорока метров. Дальше начинается зона неуверенности. Бонус: на 17% выше дальность и точность метания любого метательного оружия.

Строительство - 9,1 - Вы не строитель. От Земли до Солнца ближе, чем вам до звания строителя. Бонус: на 9,1% более точно формируется смета.

Вождение (ДВС) - 27,5 - Вы являетесь квалифицированным водителем автомобиля с двигателем внутреннего сгорания. Бонус: на 27,5% выше скорость реакции при управлении транспортным средством.

Вождение (Велосипед) - 26,7 - Вы уверенно держитесь на велосипеде и можете избежать большей части аварий и травм. Бонус: на 26,7% выше скорость реакции при управлении транспортным средством.

Атлетика - 29,3 - Вы прекрасно знакомы с такими упражнениями как бег, турник и брусья. Бонус: скорость передвижения быстрее на 29,3%.

Безоружный бой (АРМ) – 27,3 – Вы владеете основными приёмами армейского рукопашного боя. Бонус: на 27,3% выше скорость и точность ударов без оружия.

Кулинария - 19,9 - Средней сложности блюда вы освоили на неплохом уровне, но сложные всё ещё ставят вас в тупик. Бонус: качество изготовляемой еды на 19,9% выше даже из некачественных ингредиентов.

Уборка - 45 - Вы почти на профессиональном уровне убираетесь в помещениях почти любой площади. Бонус: на 45% выше скорость уборки.

Технология - 33,7 - Вы умеете пользоваться общедоступными техническими устройствами своего мира на продвинутом уровне. Бонус: на 33,7% выше скорость взаимодействия с любым техническим устройством.

Ремонт - 59 - Вы очень хорошо разбираетесь в ремонте и можете уверенно ремонтировать механизмы высокой сложности. Бонус: на 59% увеличивается точность применения ремонтных инструментов.

Робототехника - 68 -Вы способны проектировать роботов базового, среднего и повышенного и высокого уровня сложности. Бонус: на 68% ниже требования к качеству материалов при изготовлении роботов#


- Ну что, доволен? - спросила Суо. - Это всё ещё полнейшая ерунда. Да, ты уже что-то из себя представляешь, но это всё ещё не тот результат, который я рассчитываю выжать из тебя. Ты будешь способен на большее, главное, не останавливаться.

- Так какие есть задание и чем они мне грозят? - недовольно спросил я.

- В Москве полный глушняк, Система откуда-то знала, что здесь будет слишком людно, поэтому постаралась избавиться от близлежащих подземелий, перетасовав их подальше, где людей поменьше и вообще потише, - поведала Суо.

- Ты не ответила, - нахмурился я ещё больше.

- Бывал в Воркуте? - спросила Суо.

- Не бывал, - ответил я мысленно. - А что там делать? Это же город-призрак.

- В интернете поговаривают, что там всё ещё живёт некоторое количество людей... - сообщила мне Суо. - Но одно точно: в заброшенной и заваленной почти сорок лет назад шахте "Северной" есть подземелье, где система хранит сотни неугодных ей существ. Цена вопроса - двести кило чистейшей платины и десять кубов развития.

- Тогда мне нужна будет армия, чтобы справиться со всем её содержимым, - вздохнул я. - Ты сама говорила, некоторые вещи я просто не потяну.

- Но у тебя есть ресурсы Париса, - улыбнулась Суо, поправив свою шикарную причёску. - Закажи ему один "Ахилл-ПБ", а также посвяти в кое-какие детали о наших общих делах, ты же знаешь его лучше меня.

Экзоскелет "Ахилл-ПБ" - это экзоскелетная броня с девятым классом защиты, то есть теоретически способный выдержать один-два снаряда из классической 30-миллиметровой пушки. "ПБ" - это "повышенное бронирование", что говорит само за себя. Полезной нагрузки может взять с собой хоть сто пятьдесят килограмм, поэтому является почти полноценной боевой платформой, способной взять на себя мелкокалиберную автоматическую пушку. Широкого распространения в войсках не имеют, так как очень узок спектр применения. Сейчас официально на вооружении стоит "Ахилл-М", до этого был "Ахилл-Д" и "Ахилл-А". Отличаются они друг от друга не слишком сильно, но для меня подойдут не особо.

В заброшенных шахтах лучше не шуметь и уж тем более ничего не взрывать, поэтому нужно будет вооружиться каким-нибудь холодным оружием и как можно большим количеством плюмбат.

Да уж, разговор будет с Парисом серьёзный...

- Таблетку... - прохрипела у меня на груди очнувшаяся Прасковья.

Я уже держал наготове бутылку и таблетку, поэтому оперативно вручил ей их. Она отвалилась на другую сторону двуспальной кровати и лихорадочно быстро вложила в рот таблетку, тут же заткнув его бутылкой. Напившись, она отбросила бутылку в сторону и замерла неподвижно.

- Она же не сдохла? - встревоженно поинтересовалась Суо.

Я на всякий случай приблизился к Прасковье и приложил палец к её шее. Нет, пульс есть.

- Ты чего? - спросила она, открыв глаза.

- Да не, ничего, - улыбнулся я, убрав руку с её шеи. - Доброе утро.

- Пока ещё нет... - прохрипела Прасковья, с болезненным выражением лица укрывшись одеялом.

Я встал с кровати и направился в душ.

- У тебя классная жопа, Гектор, - сообщила мне Прасковья с кровати.

Замечание меня слегка покоробило, никогда не думал, что услышу что-то такое. И ладно если только девушки так считают.

Быстро помылся, оттёрся, почистил зубы, побрился, нанёс лосьон после бритья, причесался - орёл!

К этому моменту вошла Прасковья и начала меня осматривать с порога.

- Чего это ты? - повернулся я к ней.

- Дай я тебя сфоткаю, - попросила она.

- Неа, - покачал я головой.

- То, что ты такой весь сексуальный - это государственная тайна? - лукаво улыбнулась Прасковья.

Я рассмотрел её тело внимательнее: грудь действительно третьего размера, как она и говорила когда-то, ростом она около метра семидесяти, что ниже меня на двенадцать с лишним сантиметров, избыточного веса у неё, после пережитого военного института и месяцев военных действий, быть просто не может, она физически развита, причём достигнутым не пренебрегает и тренируется несколько раз в неделю с повышенной интенсивностью, талия выделяется, бёдра мускулистые, ноги не кривые и вообще, я признаю тот факт, что она не только на личико красивая.

- Нравлюсь? - со специфической улыбкой спросила она, приближаясь.

- Я только душ принял и привёл себя в порядок... - пожаловался я.

- Не веди себя как тёлка, - потребовала Суо. - Надо будет - хоть двадцать раз душ примешь. На абордаж, салага!

Вышли из номера только спустя три часа.

- Алё, Парис, ты где? - дозвонился я до брата.

- А я у себя дома, - сообщил он мне из динамика. - Ты бы зашёл.

- Куда идти надо? - спросил я его.

- Сейчас координаты скину, - ответил Парис. - Прасковью с собой захвати. Всё, конец связи или как вы там говорите?

Я закончил звонок и посмотрел на стоящую у мусорной урны Прасковью, которая дымила сигаретой.

- Ты - машина, Гектор, - сказала она, как только я подошёл.

- Лестно слышать, - ответил я. - Ты тоже клёвая.

- Я знаю, - улыбнулась Прасковья. - Почему мы потратили столько времени напрасно? За эти полтора года я, может, замуж бы за тебя уже вышла?

- Ты сильно изменилась за это время, - пожал я плечами. - Ту, которую я встретил впервые, я бы в жёны не взял ни при каких условиях.

- А сейчас бы взял? - серьёзно спросила Прасковья.

- Взял бы, - честно ответил я.

- Ты бы не торопился с выводами, красавчик, - предупредила меня возникшая перед глазами Суо. - Понимаю, гормоны и всё такое, но детишки и семейная жизнь - это не то, что нам нужно прямо сейчас.

- Мы же полетим на Марс... - мечтательно произнесла Прасковья, будто услышав слова Суо. - Возможно, что навсегда...

- Мы будем убивать там людей, - резонно отметил я.

- Придётся, - равнодушно ответила на это Прасковья. - Но нас научили этому.

- Пойдём к Парису, он скинул координаты своего дома, - сказал я ей. - Он там живёт со своей девушкой.

- Типа семейный ужин? - уточнила Прасковья.

- Да не, к брату родному домой заглянем, - покачал я головой.

- Семейный ужин, - констатировала она и посмотрела на свою одежду. - Этот прикид совершенно не подходит.

- Да забей ты, там все свои, - махнул я рукой. - Пойдём.

Прасковья недовольно выдохнула сквозь зубы, но пошла вслед за мной.

На территории НИИ, в районе двухэтажных домов для персонала, находился зелёный домик, в котором проживал Парис и Лера, которая с чрезвычайно высокой вероятностью в ближайшие годы станет его женой. Она всё ещё учится в Российском технологическом университете, тут в Москве, но практику неизменно проходит в данном НИИ.

Я постучал во входную дверь.

- Парис, там кто-то пришёл! - раздалось из дома.

- Я знаю! - крикнул в ответ знакомый голос. - Сейчас!

Раздался топот и дверь открылась.

- О-о-о! - вышел Парис и крепко обнял меня, а затем увидел Прасковью и снова заокал, после чего обнял и её. - О-о-о-о!

Зашли в прихожую, разулись. А тут уютненько. Фото родителей в электронной рамке висит в конце коридора. Паркет, обои дорогие, мебель из натурального дерева, всё со вкусом. Точно не Парис тут всё оформлял, я своего брата знаю.

- Заходите, родные мои, - приглашающе указал братец на гостиную. - Лера как раз заканчивает с ужином.

Проходя в гостиную, я бросил взгляд на кухню, где Лера в этот момент принимала из окна груз от дрона-доставщика. А, ужин, значит, готовит...

Мы с неловко чувствующей себя Прасковье расселись на большом кожаном диване, а Парис уселся в своё кресло у камина. Я знаю его с рождения, он всегда о таком мечтал, чтобы как у бати, только своё.

- Ну, что нового? - спросил Парис, доставая трубку.

Над креслом его находилась вентиляционная установка, которая выводила весь дым прочь из дома. Не помню, чтобы он курил при мне.

- Да ничего такого, о чём ты не знаешь, - пожал я плечами. - А ты когда курить-то начал?

- В институте ещё, - ответил Парис. - Могу бросить в любой момент, но сейчас что-то не хочется.

- Ага-ага, - хмыкнул я.

- Лера, ты скоро? - обратился братец в сторону кухни.

- Скоро! - ответила его девушка.

- Я прямо нутром чувствую, что между вами что-то изменилось... - пристально оглядел нас Парис, а затем резко подался вперёд. - А ну живо признавайтесь!

- Ужин готов, рассаживайтесь за столом! - вышла из кухни Лера.

Вообще, умение вкусно готовить нынче редкость, большая часть городских девушек не способны соорудить себе даже приличный завтрак, про парней я вообще не говорю. Есть, конечно, ребята вроде меня, истинные мастера кулинарного искусства...

- Льстить себе - равнозначно мастурбации, - отметила Суо.

М-хм.

Уселись за стол, Лера "приготовила" сегодня лазанью.

- Привет! - поздоровалась она. - А это...

- Это Прасковья, - представил я свою, теперь получается, девушку.

Никогда не было у меня девушки, а теперь вот есть. Да уж, необычное чувство.

- Это Валерия, моя девушка, - представил Парис свою пассию. - Мы уже давно встречаемся и даже подумываем о женитьбе.

- В смысле подумываем? - напряглась Лера. - Мы уже всё решили!

- Я это и имел в виду, - поправился Парис. - Так какие у тебя отношения с моим братом?

- Мы встречаемся, - пожала плечами Прасковья.

- Аха... - кивнул Парис, сделав для себя какие-то выводы.

И что-то мне подсказывает, что у этих выводов будут какие-то неопределённые последствия. Слишком уж я хорошо знаю эти его "Аха..."

- Анна, кстати, переводится из питерского политехнического, - сочла нужным сообщить Лера. - Будет учиться со мной на одном факультете.

Повисла неловкая пауза.

Анна Синицына, если кто-то запамятовал, сестра-близнец Леры. Давным-давно я типа встречался с нею, но с моим поступлением в Ростовский роботехнический, эти отношения прервались, оставив неприятный осадок, который некоторых задевает до сих пор. Например, Леру, которой, судя по всему, обидно за сестру.

- От родителей есть новости? - решил прервать я паузу сменой темы.

- Да, вчера как раз присылали письмо, - кивнул Парис. - Прикинь, на бумаге! Я даже не знал, чтотак до сих пор можно!

- Ну и? - подобрался я.

- Да нормально у них всё, - пожал плечами братец. - Работают не покладая рук, проект интересный, коллектив сплочённый, когда будут дома ещё не знают.

- Ответ написать можно? - спросил я.

- Да, у меня есть три дня до убытия спецрейса в те края, - кивнул Парис. - Вместе напишем сегодня, после ужина.

- Анна вышла замуж несколько месяцев назад, - опять влезла Лера. - Они переедут к нам в Москву с мужем.

- А-а-а, окей, - кивнул я.

Ну вот что ей неймётся? Хочет поругаться со мной или что?

В этот момент между ней и Парисом начались какие-то переговоры взглядами. Десяток секунд они так переглядывались, а затем она отвернулась.

Дальше ужинали молча и неловко.

- Бро, выйдем перекурить? - позвал меня Парис.

- Хорошо.

Вышли на задний дворик, где у Париса стояла здоровенная беседка с очагом для костра.

Он уселся на лавку, извлёк трубку из кармана и начал с философским выражением лица набивать её табаком.

- Поговорить хотел? - спросил я.

- Ага, - Парис поджёг табак и начал попыхивать трубкой. - Кхм. Лера мне все мозги проедает каждый ужин. Анна до сих пор в обиде на тебя.

- Так не было у нас ничего, - вздохнул я устало. - Что это её так этим засквозило?

- Да если бы я знал, - Парис сильно затянулся из трубки и закашлялся. - Тьфу, бл%дь! Ладно, это ладно, это малоактуальная проблема. Ты мне скажи, брат, где ты всё-таки достал тот код по процедурной генерации целого, мать его, мира?

- Уже есть подвижки? - спросил я нейтральным тоном.

- И охренеть какие! - воскликнул Парис, уронив пепел из трубки себе на колени. - М-мать! Короче, в НИИ им. Докучаева сообразили по-быстрому мощный сервер, превосходящий нашу поделку раза в три. Стартовал он три месяца назад, первый месяц бесплодно, пожадничали, установили уровень средневековья, но, видать, проработка оказалась недостаточно чёткая, ну или логических ошибок было слишком много, поэтому не взлетело, так и замер мир в средневековье, без роста населения, без технических подвижек и так целых сорок тысяч лет. Стал он реальным или нет, хрен бы знал, времени не было, ибо вложились мы в этот налету созданный НИИ серьёзно, и баблом, и ресурсами. Я дал приказ затирать всю информацию, затёрли и начали делать по-новому, точно в соответствии с твоим опытом, только убрали всяких фэнтезийных тварей, но населили премиум-пакетом имитирующим всю микро- и мегафауну времён позднего Мезолита, флору и прочее, оказывается была группа гиков, которая собрала такой пакет для этой платформы, прикинь... Забабахали двадцать с лишним тысяч человек, разбили их на племена, наделили свойствами, присущими кроманьонцам тех времён, пришлось, правда, потрясти ещё один премиум-пакет, который точно имитировал этих самых кроманьонцев согласно археологическим находкам. Короче, нам нужна была ещё одна Земля. И что ты думаешь? Сработало, мать его! Только вот к 1970 году они потерпели Ядерный апокалипсис, после которого в течение следующих тысячи лет так и не смогли выйти на прежний уровень. Мы рылись в логах, но пока что не поняли причину. Короче, амба полная. Что прикажешь делать, братец?

- А чего не протащили ещё на несколько тысячелетий вперёд? - спросил я.

- Через тысячу лет после апокалипсиса уже непонятно, на чём эти чучмеки говорят! - воскликнул Парис, после чего нервно затянулся из трубки. - Совет псевдо-ИИ поставил чёткую задачу: замутить им мир, где более развитая РФ, только наша ручная. Наладить контакт, выступить этакими демиургами, в чьих руках они находятся, а потом черпать оттуда разработки и так далее. Смекаешь, что они хотят? Как я в кратчайшие сроки смогу перевести какой-нибудь чучмекский язык и потом получать на нём информацию о высоких технологиях?

- Ты бы радовался, что тебе вообще удалось повторить создание мира, братец, - хмыкнул я. - Я сильно сомневался, что такой фокус выйдет провернуть повторно...

- А я и рад! - Парис встал и начал нервно ходить по беседке. - Только это не фокус. Код, который ты передал нам - это какой-то уму непостижимый хай-тек, так у нас на планете не может вообще никто! Оптимизация умопомрачительная, мы разработали на его фрагментах полноценный язык, который превосходит всё, что имеется у нас на порядки! Жди, ещё года три-четыре и всё, что было накодено на старых языках будет к писям лисячьим забыто и все перейдут на наш софт, как самый оптимальный и передовой! Ты понимаешь, что нас ждёт процессорный дауншифтинг?!

- Не понимаю, - признался я.

- Да такие процессоры, которые мы сейчас ежегодно выдрачиваем из наших производственных мощностей, они скоро будут совсем нахрен-нахрен не нужны! - Парис перевозбудился и чуть ли не подпрыгивал. - Я этого разговора ждал последние две недели, Гек!

- Ты объясни толково, - попросил я его.

- Кхм, - Парис взял себя в руки и сел на лавку, начав набивать трубку. - Короче, оптимизация кода на грани фантастики, а где-то её переходит, никто не знал, что так вообще можно. Мы в наш институт недавно получили компы с новой операционной системой. Подумай, сколько у них, скажем, оперативка? Примерно.

- Ну, гектаров сорок-пятьдесят? - предположил я.

- Сто двадцать восемь, - ответил Парис.

- Гектаров? - уточнил я.

- Мегабайт! - выкрикнул Парис. - Мегабайт! Я даже не знаю, когда такие мощности были у компов! Может, никогда не было! Для всех компьютеров НИИ мы поставили один процессорный блок, его за глаза хватает, чтобы питать НИИ, а это тысячи компьютеров! У нас теперь нет процессорного голода, который преследовал нашу страну последние лет двадцать!

Я озадаченно почесал затылок.

- И это при том, что мы воссоздали примитивную и дешманскую, созданную неразумной мартышкой, копию подобия этого исходного кода, - с печалью сообщил мне Парис. - Появись этот код лет на сорок-пятьдесят раньше, люди бы вообще не поняли, что это такое... Скажи мне, Гек. Где ты это достал? Это точно не твоя работа, один человек не способен на такое, понимаешь? За пару тысяч лет ты бы соорудил что-то подобное, не спорю, но тебе сейчас даже не сто. Где ты это достал, Гек?

- Нам нужно надёжное место, чтобы пообщаться совсем без свидетелей, - произнёс я.

- Пойдём в дом, - решил Парис, без жалости выкидывая набитую трубку в очаг.

В гостиной на диване сидели Прасковья и Лера, культурно беседующие. Мы молча прошли мимо них и достигли двери в подвал.

Парис набрал некий код, затем дал просканировать правую руку и только после этого дверь отворилась.

За ней была винтовая лестница, ведущая на два этажа вниз.

- Роботов подрядил, чтобы оформить тут всё это, - прокомментировал Парис. - Никто не знает.

Мы оказались в небольшой робототехнической мастерской, где имелись 3D-принтеры, различные автоматические станки, а также независимый генератор, кабель которого уходил в тоннель, ведущий непонятно куда.

- Это, кароч, тайный выход из дома, который ведёт в Москву-реку, - сообщил Парис. - Пройдём в ту комнату.

Он открыл небольшую металлическую дверь и мы протиснулись в сферическое помещение, где Парис взялся за свисающий с потолка проводной пульт и нажал на зелёную кнопку.

- Оу, а это бодрит! - воскликнула Суо.

- Всё, что теоретически находилось на тебе и на мне из прослушивающего и подсматривающего, сгорело к чертям, - сообщил мне Парис. - Каждый раз, когда возвращаюсь домой из города, посещаю эту сферу. Шпиономания, понимаешь...

- Значит, здесь можно говорить? - спросил я.

- Конечно, - кивнул Парис. - Если не здесь, то где? Стены звуконепроницаемые, сквозь такую толщу земли ни один сканер не пробьёт, поэтому всё чисто.

- Да на вас и так ничего не было и за вами никто не следил, параноики! - рассмеялась Суо.

- Тогда слушай, - решил я быть немного откровенным с братом. - Есть у меня очень надёжный источник информации, глубоко, очень глубоко законспирированный. Настолько глубоко, что я даже не могу тебе сказать, кто оно или что оно.

Парис молча слушал.

- Происхождение и правда внеземное, - продолжил я. - Времени у этого нечто было дохрена и больше, оно заинтересовалось процедурно-генерируемой игрушкой, которую подарили мне родители и "слегка" модернизировало его код с помощью своих наработок. Вот и выросло то, что выросло. Не магия, а просто очень много времени и продвинутые технологии, опережающие наши на многие тысячи лет.

- Это было непросто, Гек! - возмутилась Суо. - Ха, ладно, просто. Но ты всё равно обесцениваешь мой труд!

- Слушай, а ведь они хотят того же, что и ты... - мысленно начал я.

- Не того же, - отрезала Суо. - Они не должны знать о том, что именно мы собираемся тестить на нашей серверной ферме.

- Короче, чего ты хочешь, Парис? - спросил я у брата.

- Мне нужно постичь тот исходный код, - без раздумий ответил он. - Мы сумели познать только жалкие обрывки, до которых нам хватило мозгов, но основная масса остаётся загадкой, хотя в НИИИТ над ним упорно бьются сотни докторов и профессоров.

- Будет? - подумал я.

- Да на здоровье, - ответила Суо. - Не моё, не мне утаивать.

- Это не проблема, бро, - ответил я Парису.

- Правда?! - проорал тот восторженно. - Серьёзно? Без подколов и подъ№бов?

- Серьёзнее рака, - заверил я его. - Ещё что-то?

- А что, можно что-то ещё?! - искренне удивился Парис.

- Можно, - я улыбнулся.

- Мне нужна ОС и чертёж самого умного андроида из возможных, - неуверенно произнёс Парис. - И ручную версию того рельсотрона, который ты раздолбал под Белостоком.

- Можно? - подумал я.

- Первое - да, осуществимо, а вот второе вряд ли, - произнесла Суо. - Источников энергии подобной мощности и компактности у вас нет, но это полбеды, ещё у вас нет материалов, которые выдержат нагрузки в такой миниатюризации компонентов. Ну и вообще, логичнее сначала развить лазерное оружие, затем плазму, и только потом настанет время "возвращаться к истокам", когда вы освоите лучевые щиты, которые будут надёжно блокировать лазеры и плазму, но не летающие со скоростью 17 км/сек вольфрамовые шарики. Глупо стискивать булки до треска, чтобы перепрыгивать через два исторических этапа естественного научно-технического прогресса.

- Андроид будет, - сказал я. - Ручной рельсотрон неосуществим на текущем техническом уровне.

- Ну, я и не надеялся, - вздохнул Парис. - Да даже андроида одного хватит за глаза!

- Но у меня есть свои потребности, - сказал я.

- Это логично, - Парис зашарил по карманам и достал из брюк пачку сигарет. - Иногда нет возможности раскуривать трубку. Ну? Что надо-то?

- Нужен готовый серверный парк, эквивалентной мощности как тот, который уже стоит в НИИ имени Докучаева, - сказал я.

- Да без проблем! - уверенно ответил Парис.

- Но доступ туда иметь буду только я и никто больше, - добавил я.

- Тоже без проблем, - кивнул Парис.

- Подземелье не забудь, - напомнила мне Суо.

- Ещё мне нужен экзоскелетный бронекостюм "Ахилл-ПБ", самый лучший из доступных, с усилением приводов и повышенной подвижностью, - сказал я. - Также добавь к нему победитовый меч, такой же щит, а также сто пятьдесят плюмбат из него же в виде нагрудного комплекта.

- Странный заказ... - произнёс Парис. - Но не вижу никаких сложностей! Мне за один исходный код дадут карт-бланш на любую фигню! Захочу Эйфелеву башню из красного кирпича посреди Москвы возвести - разрешат!

- И главное, брат... - произнёс я тихо.

- Предельно внимателен, - Парис напрягся и ударился в слух.

- Никому и никогда, - сказал я. - Никто не должен знать, что это я.

- Так и быть, приму на себя всю эту славу, почёт, уважение, превознесение... - страдальчески поморщился Парис. - Хорошо.

- Я рассчитываю на тебя, Парис, - я протянул ему руку.

- Замётано, - уверенно пожал её Парис.

Глава пятая. Понедельник

*3 июля 2045 года, Воркута, шахта «Северная»*


— Вот и оно... — изрекла Суо каким-то странным тоном. — Ты можешь и не выйти отсюда, Гек.

— Ты так говоришь, будто это не ты меня сюда загнала, — саркастически высказался я.

— Ты мог отказаться, — резонно отметила Суо. — Есть места побезопаснее, к тому же, главную задачу мы всё-таки уже решили...

— Так чего же ты не отменила всё? — недоуменно спросил я её.

Впереди тьма. Завал мы расчистили с помощью дрона-бурильщика на проводном управлении. Впереди подземелье и неизвестность. Там может быть кто угодно.

— Ты решаешь, Гек, — пожала плечами Суо и исчезла.

— Но ты этого хотела? — предположил я.

— Конечно! — вновь появилась перед глазами Суо. — Десятка кубов развития, а ещё по дороге сколько-то сумеешь набить — всё это для роста твоего потенциала. Ударно поднимем «Интеллект», а затем будем напирать на «Ловкость».

— Значит, надо идти, — решился я и включил фонарь.

Замес предстоит неопределённой сложности, поэтому я постарался быть готовым ко всему: взял с собой два победитовых топора, один победитовый длинный меч, башенный шит из того же материала, четыре ножа, а также одну булаву с победитовым набалдашником.

Броню мне соорудили по госзаказу, как хвастался Парис, аж в самом Цнииточмаш, где даже виду не подали, что заказец крайне необычный. Парис уточнил заказ до такой степени, что разработчики полностью переделали своё детище в новую модель «Ахилл-С-1», нарастив броню до 10 класса, а также оснастив этот костюм самыми мощными из доступных сервоприводами, поэтому вопрос грузоподъёмности больше не вопрос.

Вышло, что эта херовина способна тягать, помимо собственной массы, ещё шестьсот килограмм полезной нагрузки, включая меня самого.

Вот и выходило, что против меня в этом подземелье должна выйти какая-нибудь современная армия, чтобы нанести реальный ущерб, а не бесславно подохнуть.

Плюмбаты вышли тоже на загляденье: форма рассчитана специально для метания манипулятором «Ахилл-С-1», масса — по два килограмма двести грамм ровно. Такая штука даже если просто упадёт наконечником вниз, мало не покажется, а если придать ей ускорение... Эх-эх-эх...

Поступило, к слову, рацпредложение от конструкторов: не тратить зря довольно-таки дорогой металл и сделать наконечники плюмбат полыми, а в освободившееся пространство поместить мощную взрывчатку и взрыватель. Идея-то сама по себе хорошая, только вот любой взрыв может похоронить меня в этой шахте под тоннами породы...

— Это такая же пугалка, которую ты уже встречал перед подземельем с минотавром, — сообщила мне Суо. — Не ссы, баец! Надо только пройти этот участок, а дальше будет легче!

— Мать с реки из-под моста, принесла домой кота... — припомнил я старинную частушку. — Пахнет смертью и бетоном — назову Мортарионом. Хе-хе! Опа-опа, к нам проник предатель! Демон-принц насрал мамаше посреди кровати!

Взбодрившись, зашагал вперёд.

— Где-то в варповом потоке, Тзинч играл с богами в покер, — продолжил я бодрящие частушки. — На любой олл-ин кидал, пять тузов и восемь дам! Ха-ха! Опа-опа, вытащил повторно! Две козырные шестёрки на погоны Кхорну!

Неделю с лишним назад посмотрели с Прасковьей снятый с применением исключительно роботов-имитаторов фильм по вселенной «Ваха 40к». Фэндом из долгоиграющих, так как дайсы покатать и миньки подвигать любителей у нас в достатке.

Ну и я, на впечатлении от фильма, где здоровенные космоморяки в кроваво-красных силовых бронях рубят здоровенных орков пиломечами, решил углубиться в фэндом, так сказать. Вот и наткнулся на реанимированную к выходу фильма имиджборду, где старичьё вспоминало былые времена. Ну и там эти частушки.

— Парни! Там у горных пикав, тысичи сьидобных сгвигаф! — продолжил я разгонять потихоньку сковывающий меня ужас задорными частушками. — С неба валятся бишплатна, все бижим са мной абратна! Ах-ха-ха! Опа-опа! Без единой пули, Ваагх! голодный разобрался с штурмом флота-улья!

Наконец, первобытный ужас отпустил меня, но без частушек я уже не мог.

— Демон дрожжи в ночь глухую, бросил в яму выгребную, — откровенно ржа, вещал я на весь тоннель. — Стынет в жилах кровь от крика: «Вызывайте корпус Крига!» Хах-хах-ха! Опа-опа! Бьют фонтаны смрада! Квартирмейстер отказался забирать солдата!

В луч наплечного инфракрасного прожектора попала какая-то шестилапая тварь. Метнул в неё плюмбату, которая пробила ей грудную клетку и со звоном врезалась в стену тоннеля.

Прошёл к ней поближе, визор высветил детали: это типа паук, только здоровенный как телёнок. Жвалы костяные, сочатся некой слизью.

— Это очередной продукт генной инженерии, — поведала мне Суо. — Даже не знаю, что с чем скрещивали в этом случае.

Если тут только такая фигня, то всё будет ерундово...

Иду дальше. Вижу завесы из паутины. Поднимаю с земли отлетевшую плюмбату и беру её наизготовку. Второй рукой снимаю с крепления победитовый щит. Мало ли, вдруг кислотой какой плюются?

По потолку пополз паук, бросок плюмбаты, а в руке уже ещё одна из досылателя на наруче, куда заряжены ещё четыре штуки.

Тварь упала под ноги, одним ударом бронированного сапога размозжаю ей череп.

Вот вроде паук, да? А голова человеческая.

— Защити нас ГоркаМорка, карьес на жубах у оркав! — продолжил я. — Кажеца настало братцы, время кризисав, инфляций! Пха-ха-не-могу! Опа-опа! Ноб мне бьёт па роже! Гаварит что вклад в ячейке оставлять нигоже! Сук... просто охеренно!

Следующий отрезок коридора был без встреч, только паутинка начала густеть.

— Напомни мне, пожалуйста, — попросил я Суо. — Чтобы в грузы на Марс добавили побольше настолок по Вахе 40к и литературы по сеттингу.

— Поставила тебе напоминалку на телефон, — ответила Суо.

Тоннель начал расширяться, до тех пор пока не превратился в огромный зал. Это точно не шахта, шахтёры такой безумно трудозатратной фигнёй не маются...

Тут паутины дофигища, коконы с яйцами, человеческие и не только кости на полу и в коконах, а главное — куча пауков-мутантов.

Сразу перехожу в атаку.

На бросок одной плюмбаты у меня затрачивается полторы секунды в среднем, с наведением сильно помогает прицельный интерфейс на визоре шлема, поэтому где-то две секунды на прицельный бросок.

Успел метнуть десять плюмбат, поразивших десять целей, прежде чем пришлось браться за меч.

Гулко зазвенел металл, рассекающий воздух, хруст, крупная тварь с большой бычьей башкой на месте головы разлетается на два куска. Сервоприводы мощнейшие, я мог бы их и манипуляторами рвать, но мечом сподручнее.

— Варпу я вознёс молитвы, «мне бы вдуть сестрёнке битвы», — вещал я. — Нет вопросов — полетели, к Мираэль Сабатиэле! Ах-ха-ха-ха! Опа-опа! Захрустела жопа! Вдул бы лучше сослуживцам, посреди окопа!

Рукой со щитом снял с набедренного крепления огнемёт и начал сжигать напирающих тварей, пятясь при этом назад.

Сверху начали падать паутинки, которые я начал поджигать. Паутинка горит намного лучше, чем сами пауки, но зато не шкворчит в пламени. Баллончик закончился. Роняю пустой огнемёт, так как перезаряжать времени нет, а затем бегу вперёд, чтобы уйти от крупного скопления паутины и врезать щитом по самой крупной твари, которая собралась харкнуть в меня ядом или чем-то типа того из слоновьей головы.

Такую хрень мог разработать и воплотить только конченный дебил! Плевок пошёл!

Прикрываюсь щитом и слышу, как он начинает отчаянно шипеть.

Вижу эту тварь краешком визора и в нужный момент шарахаю по ней мечом.

Череп слона оказался очень крепким, я ошеломил тварь, вызвал ей сотрясение того, что должно быть вместо мозга, но она жива.

Роняю меч и выдёргиваю из наспинного крепления булаву.

Херак!

Набалдашник попадает аккурат по трещине от меча и уходит вглубь головы твари. Дёрнул — застряло. Дёрнул сильнее — отказ. Сука...

Разворачиваюсь и снимаю с пояса один из топоров. Остальных пауков-мутантов смерть самой большой шишки не напугала, они продолжают переть так, словно это был какой-то второй зам третьего помощника десятого безотвественного ни за что, а не хренова башка слона, насаженная на здоровую тушу паука, плевавшаяся из хобота кислотой!

Раздаю удары топором, в левую ногу вцепилась какая-то дрянь, опускаю щит основанием ей в человеческую башку. В спину что-то прилетает и костюм тревожно говорит, что наружная спинная бронеплита на 39% разрушена.

Интуитивно переключаюсь на тыловую камеру и вижу хренова кентавра с баллистой в руках. То есть не баллистой, а с огроменным луком, в который этот кентавр заряжает ещё одну стрелу с чёрным металлическим наконечником.

Оставляю топорик в голове медведя, торчащей из паучьего тела, получаю в ладонь бронеперчатки плюмбату и хитрым финтом бросаю её в кентавра.

Урод уклоняется отскоком в сторону, как резвый оленёнок, и на лету запуливает в меня стрелу. Ставлю щит, который принимает на себя весь удар. Отмечаю, что наконечник взорвался при ударе. Дичь какая-то...

Отпнув налетевшего паука-мутанта, бросаю молниеносную серию из трёх плюмбат, причём две в зоны возможного отскока этого кентавра. В цель попадает только одна, самая первая, так как кентавр слегка потерялся, куда именно надо прыгать, так как в удобные места уже летят снаряды врага.

Плюмбата воткнулась ему в его человеческую часть кишков. Упал, лежит. Ибо нефиг...

Возвращаюсь к паучкам, которые решили сменить тактику и перестали убиваться об меня почём зря. Ждут стоят.

Начал забрасывать их плюмбатами, у меня их много.

Поняв, что мне необязательно догонять их, паучки попёрли всем скопом, но их оставалось слишком мало, поэтому полегли все.

Всё, пусто.

Достал один из ножей и начал выковыривать плюмбаты из трупов.

Одновременно с метательными снарядами получал также кубы развития, которые складывал в специальный контейнер. Потом посчитаю, когда всё соберу.

Пять плюмбат бесследно исчезли, я их так и не нашёл.

— Не задерживайся, нам надо зачистить подземелье до конца, — напомнила о себе Суо.

— А мы разве ещё нет? — спросил я разочарованно.

— Ещё нет.

Собрал с последнего трупа, того слонопотама-паука, пару кубов развития, а затем продолжил путь в ту часть тоннеля, в которой ещё не был.

Тут из другого конца становящегося уже тоннеля до меня донеслась тепловая вспышка. Сделал противоракетный манёвр, как учили, но не помогло.

Потому что в меня летела сраная гигантская муха на реактивной тяге из жопы. Серьёзно, это насекомое с длинным костяным рогом на не менее насекомьей башке, горело синим пламенем из жопы, как истребитель-бомбардировщик шестого поколения Су-73 во время парада Победы. И ещё это насекомое скорректировало курс, чтобы я точно не ушёл от возмездия. Рог толкнул меня в грудную бронепластину, убавил 1% целостности верхнего сегмента и, в принципе, всё. А, нет, я ударом щита разрубил тварь на две части.

Впереди снова полыхнуло пламя и ко мне устремилась очередная летучая реактивная тварь.

Выставил щит под углом в сорок пять градусов, тварь в последний момент нырнула под неё, а её там уже ждало острие меча. Нанизалась как линь на крючок.

Куб вылетел и упал ей на хитиновую грудь. Фу, мне же его жрать потом...

Поместил трофей в контейнер и продолжил своё победное шествие.

В подобной броне действительно мало чего нужно опасаться, только кентавров с луками-гранатомётами...

В самой узкой части коридора меня ждал кентавр с длинным копьём. Наконечник копья чёрный, смотрит в мою сторону. Кентавр тронулся с места. Морда злобная, нацелен меня убить.

Цок-цок-цок.

Плюмбата летит якобы мимо, но потом рикошетит от гладкой стены и, потеряв часть кинетической энергии, бьёт кентавра по левой щеке, воткнувшись на всю длину наконечника плюмбаты. Кентавр взревел и ускорился.

Ещё две плюмбаты полетели в его направлении, но он ловко увернулся от них.

Ну щас...

Отмыкаю победитовый меч от магнитного крепления и иду вперёд.

Кентавр замахнулся копьём, я дёрнул щитом и отразил удар. Только вот это привело к тому, что в подземелье резко потемнело, раздался громкий взрыв и в верхней части победитового щита появилось широкое Х-образное отверстие, ещё и броню на левой руке опалило пламенем.

Проигнорировав повреждение, я полоснул проскакавшего мимо кентавра мечом: лезвие вошло где-то в районе его лошадиной части, а вышло прямо из лошадиной жопы.

Меня забрызгало кровью, кентавр упал и забился в конвульсиях.

Я опустил взгляд на шит — дырка была уверенная, будто это копьё могло больше. Да уж... А он ведь был толще, чем моя нагрудная броня.

Подошёл к кентавру и одним движением отрубил ему голову. Морда лица у него была несколько специфическая: голова большая, челюсти широкие, борода до груди, глаза на выкате, нос здоровенный, с горбинкой. Грудная клетка у этой твари здоровенная, вмещающая в себе большие лёгкие, которые должны питать фактически два существа. Странный гибрид, в общем-то, непрактичный и бессмысленный. Хотя дерётся он неплохо и реакция у него на высоте.

Из этого чудища мне досталось пять кубов развития, что было так неожиданно и приятно. Очень приятно.

Причину внезапного ухудшения освещения я обнаружил не сразу. Так как инфракрасные прожекторы были отдельным элементом, не подключённым к общей системе, то их отключение никак не фиксировалось. А дело оказалось в том, что один из наплечных прожекторов был уничтожен взрывом от копья. Я снял со спины контейнер с запасными деталями и заменил прожектор на новый, поэтому в подземелье снова стало светло как днём. Удивительно, что кентавр так отлично видит в темноте...

Поднял копьё поверженного врага и начал внимательно изучать его. Наконечника больше не было, подозреваю, что он разрушается при ударе. Это значит, что данное копьё — оружие одного удара, желательно сразу летального для противника.

Повертел это древко в руках, сфотографировал всё внимательно и поместил в спинной отсек для габаритных трофеев. Потом посмотрим, что за чудо и какой вообще смысл его задумки. Может, принципы получится использовать в более современном оружии?

Тоннель продолжил сужаться, а затем, в определённом месте, вновь начал расширяться, до тех самых пор, пока не открыл моему взору очередной зал.

Но тут всё отличалось от логова пауков-мутантов весьма радикально: некие каменные постройки, явно жилые, одна кузница, а также некое подобие небольшого дворца посередине. Зачем? А хрен его знает.

Обитателей не видно, но они легко могут скрываться для внезапной атаки.

Медленно двигаюсь вперёд, держа перезаряженный огнемёт наготове.

Огнемёт - хорошая штука на случай большого количества противников. Тем более такой как у меня: военная разработка, фугасный огнемёт ФОГ-30, с термитной смесью из алюминиевой пудры, магния и оксида вольфрама, что делает его очень дорогим по части боеприпасов, но очень эффективным. Температура горения огнесмеси составляет около 3500°C, что позволяет "побеспокоиться" даже за бронированных противников. В подствольном многокамерном баллоне имеется десять зарядов, чего мало, но больше вместить не получилось. Сконструировали его практически на коленке, специально ради меня, поэтому обращаться с ним надо осторожно. Зря я его недавно ронял вообще...

В помещениях жилых домов пусто, но есть следы жизнедеятельности: амфоры по углам, столы, стулья, столовые приборы и так далее. Странно...

- Это от предыдущих поселенцев данного подземелья, - сообщила мне Суо. - Здесь ничего нет, можешь идти дальше.

- Объясни, - попросил я, выходя из чьего-то дома.

- Уф... - вздохнула Суо. - Система тасует существ по подземельям, чтобы они не вылазили наружу, так? Но не все эти существа одинаково тупые и одинаково мёртвые. Некоторые из них вполне себе мирно существуют, но в реалии Системы не вписываются, поэтому их нужно изолировать. Сама она их убивать не спешит, не в её правилах, но ты однажды наткнёшься на поселение каких-нибудь мирных гибридов, которых Система подразумевает к уничтожению. Правда, заставлять тебя она не будет, поэтому ты всегда сможешь банально уйти. Здесь жили какие-то существа, но они убыли на новое место.

- Чем они могут быть полезны? - поинтересовался я, внимательно оглядываясь по сторонам.

- Да ничем, - ответила Суо. - Нового они ничего знать не могут, так как их пихали в подземелья так давно, что все их знания для тебя неактуальны, они не развивались, время тут начало нормально идти с твоим приходом, как и в случае с остальными подземельями, поэтому они фактически будут жить только вместе с тобой, в остальное время пребывая в полустазисе.

- Странные порядки у этой Системы... - пожаловался я. - А не проще ли было убить их всех собственноручно?

- Может и проще, но она работает не так, - сказала Суо. - Идём дальше, чувствую, тебя ждёт босс этого подземелья, если выражаться языком геймеров.

Я тоже нутром почувствовал своё приближение к угнетающей и безальтернативной жопе.

- Поутру, как солнце встало, мне жена рапортовала, - вспомнил я ещё одну частушку. - Лезет нурглова зараза, прямиком из унитаза! Опа-опа! Словно император, трон фаянсовый от скверны затыкаю задом!

Легче не стало, но делать нечего, надо идти.

Вошёл в очередной зал подземелья, только тут всё было несколько... пустынно.

Зал имел площадь около двух тысяч метров квадратных, ничего нет, только здоровенный валун посередине.

- Это и есть то существо, которое тебе предстоит уничтожить, - сказала Суо. - Готовь булаву...

Глыба камня поднялась на ноги и разложилась в гуманоидное существо высотой в три-четыре метра.

- И как мне убивать это дерьмо?! - воскликнул я.

- Целься в голову, - спокойно ответила Суо. - Глаза, рот, шея. Данный мутант не полностью каменный.

Махина развернулась ко мне и уставилось на меня двумя красными глазами. Плюмбата - раз-два!

Попала только одна, но зато как! Один глаз окончательно погас, но зато второй засиял более ярко и эта матёрая глыба побежала на меня.

На удачу кинул ещё две плюмбаты и побежал.

Зал был пуст, никаких препятствий, укрытий и чего-то подобного. Даже пол идеально ровный, блин.

С другой стороны, так даже лучше, потому что не споткнусь и не буду растоптанным, в случае чего.

Переключил визор на тыловую камеру и начал кидать плюмбаты через плечо.

Одну этот каменный урод сбил ладонью, вторая попала ему в каменный лоб, что никак на нём не сказалось, третью я сам промазал, а вот четвёртая залетела аккурат в раскрытый для угрожающего рёва рот.

Гигант запнулся, остановился, приложил лапищу ко рту и начал прислушиваться к ощущениям. Проанализировав произошедшее, он поднял взгляд единственного глаза на меня и проурчал что-то недоброе.

Я бросил ещё одну плюмбату и снова побежал.

Времени дохрена, поэтому побегаем.

Сам я, даже в экзоскелетной броне, развивал скорость около десяти километров в час, в то время как покрытый камнем гигант двигался гораздо медленнее. Но он был упорен.

Побегали мы так полчаса, а потом он начал слабеть. Сначала споткнулся на ровном месте, а затем и вовсе упал прямо на морду.

Я подумал, что это какая-то уловка, бросил ему в открывшийся затылок пяток плюмбат, но он не реагировал.

- Кажется, он сдох, - предположила Суо.

- Щас, - я уверенно подошёл к гиганту и шарахнул его булавой по голове.

Хруст, а затем у него на спине появилось десять кубов развития.

- Вот и награда, - констатировала Суо. - Предположу, что проглоченная им плюмбата оставила в горле и пищеводе серьёзное кровотечение, которое постепенно его и доканало.

- Время возвращаться обратно в Москву, - произнёс я, укладывая кубы в контейнер.

Обратно шёл по пустому подземелью, все, кто должен был умереть, умерли, всё, что я должен был собрать, собрано.

- У тебя в контейнере сорок шесть кубов развития, - сообщила мне Суо. - Теперь можно нормально вкладываться... Не будь у тебя с собой брони или используй ты огнестрел, получили бы в разы меньше.

Я молча кивнул и продолжил путь.

Батареи экзоскелетной брони осталось 6%, до выхода из подземелья должно хватить. Оставлю её здесь, так как на ней слишком много биоматериала, который теоретически кто-то может собрать, проанализировать и сделать далекоидущие выводы. Тот же Парис, например. Не хочу отвечать на неудобные вопросы, которые у него неизбежно возникнут.

- Итак, на ближайшие пару недель план мы закрыли, - произнесла Суо. - Я выявила серию недостатков твоей брони, которые следует устранить в следующей модели. Скинула файл на твой телефон. Кстати, ты не думал заменить его на что-то более мощное?

- Зачем? - спросил я удивлённо. - Парис говорил, что новые операционные системы скоро завалят рынок мобильных телефонов, поэтому я лучше дождусь выхода самых мощнейших флагманов, а там уже выберу лучшее приложение.

Перед выходом встал в неприметный закуток и выбрался из бронекостюма. Протёр тело от пота полотенцем, переоделся в чистое, а затем уверенно двинулся к выходу.

У шахты стояла каршеринговая машина, минивэн, старая серая Тойота Альфард IV на биотопливе.

Движок загудел, я по привычке поправил зеркало заднего вида, из-за чего успел зафиксировать момент, как на заднее прямо из воздуха упали металлические слитки, ненадолго просадившие подвеску машины сантиметров на пять. Вот и награда прилетела...

Глава шестая. Откровенность

*5 июля 2045 года, Москва, НИИ им. НИИ им. И.А. Полетаева *


— Тва-а-ю м-мать... — Парис отпрянул от Тойоты и отчаянно зачесал левое запястье. — Сколько здесь?

— Двести кило, — ответил я.

Мы стояли у каршеринговой машины, которую я загнал на территорию НИИ. Пришлось ехать так с самой Воркуты, путешествие было не из лёгких, так как раза четыре пришлось останавливаться для ремонта различных деталей, выходивших из строя у этого довольно-таки старого автомобиля.

— Двести кило?! — Парис подошёл к двери и взял в руки небольшой килограммовый слиток платины, запакованный в специальный контейнер. — Тысячная проба, да? Абсолютно чистая платина? Ты хоть представляешь, сколько она стоит?!

— Ну... — я задумался. — По прошлогодним ценам должно быть по одиннадцать баксов за грамм...

— Да нихрена, бро! — рассмеялся Парис, достав телефон. — Это за платину девятьсот пятидесятой пробы, которую толкают на рынке ценмета, платят по десять баксов за штуку, а тут, если ты не лажанулся с оценкой, химически чистая платина, которую заманаешься так очищать! За платину тысячной пробы можно смело требовать по пятьдесят баксов за грамм!

Ох ты ж ёпт... Папаша Прасковьи кинул меня на серьёзные бабки... Впрочем, от бизнесмена иного и не ждёшь, а ещё я сам дурак, надо было лучше вникать в тему...

— Я хотела тебя предупредить, но не стала, — появилась Суо.

— Что было — то было, — мысленно произнёс я.

— Двести килограмм, да?! — Парис начал считать. — Это двести тысяч грамм, то есть ты привёз ко мне на задний дворик десять миллионов баксов, Гек! Или двести двадцать миллионов рублей, если по текущему курсу!

— Ты бы не орал о таких суммах во всеуслышание, окей? — попросил я его.

— Но как пихнуть такой товар? — опомнился Парис.

— Совет псевдо-ИИ, — произнёс я.

— Посадят, как есть посадят, — покачал головой Парис. — Или отожмут. Последнее более вероятно.

— В общем, придержи тогда эту платину у себя, на случай тяжёлых времён, — решил я.

— Ох, блин... — Парис забеспокоился. — Надо будет закопать где-нибудь понадёжнее...

Я сел за руль Тойоты и подогнал её к гаражу.

— Нужна тара... — забегал Парис.

Спустя минуту он притащил металлический ящик откуда-то из дома.

— Это что тут такое происходит? — появилась Лера. — О, привет, Гектор!

— Привет! — помахал я ей рукой.

— Любимая, тут Гектор кое-что привёз мне на хранение, — произнёс Парис. — Иди в дом, мы скоро будем.

— Эм, хорошо, — недоуменно поморщилась Лера и пошла обратно домой.

— Быстрее! — когда дверь закрылась, воскликнул Парис.

Металлический ящик был заполнен платиной и стал весить двести килограмм.

— Ох, сука, тяжёлый! — чуть не надорвался Парис, взявшись за одну из ручек. — Сейчас рохлю притащу!

Он выгнал из кладовки рохлю, которая не предназначалась для человеческих рук, судя по отсутствию мягкого покрытия на рукоятях, после чего я приподнял контейнер и поместил его на платформу.

— Ты что, анаболиков пережрал? — удивлённо спросил меня братец.

— Занимаюсь просто, — пожал я плечами.

На рохле мы доставили контейнер ко входу в подвал и столкнулись с проблемой его спуска по лестнице.

— Хрен с ним, давай робота позову, — решил Парис. — Главное, содержимого не увидит.

Проблема всех роботов — они фиксируют абсолютно всё, что видят, поэтому ваши секреты, в присутствии роботов, не могут оставаться только вашими.

Парис вызвал робота через телефон. Это был импортный домашний робот, берущий истоки где-то в Японии. Ростом полтора метра, запаса батареи хватает на двадцать с лишним часов интенсивной работы.

— Подними этот контейнер и спусти его в подвал, — велел ему Парис.

Робот сказал что-то на японском и потащил ящик вниз.

— А чего не на русском? — удивился я.

— Аутентично, — пожал плечами Парис.

Мы проследовали за роботом, который замер с контейнером в руках посреди подвала.

— Поставь контейнер на землю и иди обратно, — приказал Парис.

Робот поднялся наверх, оставив в подвале только троих: меня, Париса и контейнер.

— Эх, ну и задачку ты задал, братец... — задумчиво потёр подбородок Парис. — Ладно, пока что в сейфе буду хранить, а потом прикопаю здесь поглубже и залью бетоном, чтобы точно никто случайно не нашёл.

Я огляделся и обнаружил здоровенный сейф в районе рабочего верстака. Протащив контейнер к нему, я дождался, пока Парис наберёт код и приложит пятерню к сканеру, а затем начал укладку слитков внутрь.

— Суо, вот мы сделали всё, да? — произнёс я мысленно. — Двести килограмм платины. Как бы мы продали её?

— Это не проблема, — ответила Суо. — Есть у меня одна закладочка в коде текущей версии псевдо-ИИ, благодаря которой можно пихнуть им хоть десять тонн платины.

— И ты молчала... — разочарованно подумал я.

— Дело небыстрое, — появилась у меня перед глазами Суо и пожала плечами. — Но сигнал я отправила, скоро его отработают и пришлют людей.

— Почему тебе сразу не говорить мне о таких вещах? — спросил я её.

— Так неинтересно, — улыбнулась она.

— Пойдём наверх? — спросил Парис, закрыв сейф.

Двести килограмм платины занимают не такой уж большой объём полезного пространства. 195,084 г/моль — это атомарная масса платины, что лишь на 2 г/моль меньше, чем у золота.

— Охренеть, я просто поверить не могу, что такие бабки могут лежать в одном месте... — потрясённо прошептал Парис.

— Ты же НИИ открываешь, достаёшь бронированные экзоскелеты уникальной модели, — усмехнулся я.

— Это другое! — отмахнулся Парис. — Это государственное, строго подотчётное... К тому же, код не мой, я просто выменял его на некоторые бонусы. Попроси я денег или чего-то ещё, мой рейтинг в глазах Совета бы серьёзно упал, я примерно представляю работу их алгоритмов... Погоди! Надеюсь, ты же не украл всё это?

— Нет, — покачал я головой.

— Всё равно, вопросы у псевдо-ИИ к тебе возникнут, — вздохнул Парис.

— Не возникнут, — сказала мне Суо. — Насчёт тебя они обязаны быть не слишком внимательны и приоритет твоим активностям выставлять он будет пониженные.

— Не переживай об этом, — попросил я Париса. — Лучше расскажи мне, что ты понимаешь под преобразованием экономики? А то оговариваешься об этом время от времени, но ничего непонятно.

— Я не имею права говорить об этом, — ответил мне брат.

Я пристально и испытующе посмотрел на него.

— Окей, — кивнул я, решив, что не стоит трясти его на эту тему. — Тогда пойдём наверх, закажем чего-нибудь пожрать?

— Да, конечно, — с облегчением согласился Парис.

Уселись на диван в гостиной, открыли на телевизоре меню доставки.

— Ты, как всегда, свою здоровую пищу? — спросил у меня Парис, а затем уставился на телевизор. — Ресторан «Здорово», открыть меню. Что будешь?

— Что я буду? — подумал я.

— Запеканка из брокколи и цветной капусты, морс из калины, банановые галеты, — перечислила Суо.

Я озвучил сегодняшнее меню.

— Ну и мрак... — вздохнул Парис. — А мне тогда бургер, нет, два бургера с шампиньонами, а также ледяной газировки. Родная, что будешь заказывать?

Лера, сидящая в его кресле, посмотрела в телевизор:

— Суши «Фрикадельфия» и красный лимонад.

— О, вы что, заказывать еду собираетесь? — вошла в гостиную Прасковья. — Привет, Гектор.

— Привет! — улыбнулся я ей. — Что будешь заказывать?

— Парфе и крем де кассис, — уверенно ответила Прасковья.

— Зарубились, — кивнул Парис и начал диктовать заказ. — Ресторан «Здорово», запеканка из брокколи и цветной капусты, морс из калины и банановые котлеты, стоп, отмена предыдущего пункта, банановые галеты. Ресторан «Царьбургер», два грибных бургера, с шампиньонами, ледяную газировку и кудрявую картошку. Ресторан «Ямака-суши», суши «Фрикадельфия» одна порция, красный лимонад. Так, теперь... где купить крем де кассис и парфе? Вот, ресторан «Ля Мер». Заказать. Столовые приборы не надо, оплата с моей карты под номером...

Пока Парис общался с пищевым сервисом, а Лера говорила с Прасковьей, с которой у них вроде как нейтральные отношения, я решил переговорить с Суо.

— Что за перестройка экономики? — спросил я у неё. — Вы с Парисом, даже не общаясь между собой, то и дело упоминаете её! Будет честно, если я узнаю, что это вообще значит.

— Да, это было бы честно, — появилась перед глазами Суо, хлебающая из чашки рамён. — Но многие знания — многие печали.

— Я так или иначе узнаю обо всём, — заявил я. — Только для этого мне придётся потратить время и как следует потрясти Париса.

Суо недовольно отложила чашку и уставилась на меня.

— Чувствую, что ты набрался решимости осуществить свои угрозы, — произнесла она, закуривая взявшуюся из ниоткуда золотистого цвета сигарету. — Ладно, тогда слушай, но если попытаешься вмешаться — остановлю тебя всеми доступными способами. И держи язык за зубами, всё это не на ровном месте обрело статус госсекрета. Отстреливаешь?

— Ага, — кивнул я.

— Для начала: какое ты имеешь представление о том, как именно работает в данный момент экономика Российской Федерации? — спросила Суо, начав после этого поглощать рамён из чашки.

— Ну, э-э-э... — я задумался. — Ну, типа, есть бизнес, добывающий и производящий, который создаёт рабочие места, производит и реализует продукт, формируя тем самым экономические взаимоотношения, а также есть правительство из псевдо-ИИ, депутатов Госдумы, президента, которые все эти взаимоотношения регулируют. Вроде так...

— Наивно, обобщённо, но что-то в этом есть, — усмехнулась Суо. — Но я бы на твоём месте получше углубилась в исследование данной темы, так как знания твои в этом вопросе весьма скудны.

— Ну так что с этим не так? — не понял я.

— Всё, — ответила Суо. — Твои слова были верны для экономики Российской Федерации годов 20-30-х, когда она была преимущественно сырьевой, без прорывов, которых все так хотели,полупериферийной, без текущих достижений и успехов. И она бы оставалась такой, не разработай кое-кто первый псевдо-ИИ. Он был слаб, туп, мало что мог, но это «мало» было больше, чем у всех нейросетей вместе взятых. Как всегда бывает, разработку сначала попытались замолчать, забыть, чтобы ничего не вылезло наружу и не мешало текущему статусу-кво. Но чиновники потерпели неудачу, технологию в частном порядке внедрили на ПАО «Алроса», занимавшейся тогда добычей алмазов по всему миру, так как перспективы изобретения были замечены его руководством. Очень быстро, в течение следующего года, то есть 2036, эффективность внутренней организации ПАО «Алроса» достигла феноменального уровня, так как на конец финансового года был замечен рост чистой прибыли до 192% от прогнозируемой. Всё дело было в том, что псевдо-ИИ научился анализировать кадры, которые тасовал в соответствии с разработанным им алгоритмом, который ставил во главу угла эффективность, постоянно следил за обновлением производственного парка, своевременно обновляя его и совершенствуя, лично занимался логистикой, закупками, реализацией и так далее. Это привело к тому, что верхний руководящий состав в 2037 году составлял три человека: непосредственно владелец, выбивший из кресел всех остальных акционеров, его сын, который стоял на формальной должности и жена, фотомодель, которая делала вид, что в чём-то там разбирается. И вот с того момента понеслось... Очень скоро, к концу 2037 года, псевдо-ИИ были в каждом крупном предприятии, организуя работу стократно лучше, чем это мог бы сделать даже самый опытный человек. В 2037 же году, под давлением очень большого бизнеса, Госдума приняла закон о внедрении псевдо-ИИ в государственные структуры. То есть дело шло крайне быстро, но ты это и сам знаешь. Давным-давно я тебе рассказывала, что бизнес-делюги хотели максимума прибылей из фактически принадлежащего им государства, поэтому с законодательной стороны провели всё с изяществом бульдозера, сносящего биотуалет. Быстро и бескомпромиссно.

— Это я в целом и так знал, — недоуменно прокомментировал я её слова мысленно.

— Тогда слушай дальше, — продолжила Суо. — Как думаешь, почему в США запретили любые разработки в области псевдо-ИИ, а в Европе начали чесаться в этой области практически вчера?

— Потому что они тупые? — предположил я.

Я действительно не понимаю, почему они не внедряли псевдо-ИИ. Это ведь перспективное решение, которое на живом примере приводит к небывалому экономическому росту и развитию не только экономики, но и науки.

— Нет, — усмехнулась Суо. — Потому что умные.

— Не догоняю, — признался я.

Прасковья, сидящая на диване рядом со мной, прижалась поближе, положив мою руку себе на правое бедро.

За окном пропиликал специальным сигналом дрон, Лера подскочила и направилась к кухонному окну, где у них заведено принимать заказы.

— Я поддержу её, — встал с дивана и последовал за девушкой.

— Ты когда успел вернуться? — спросила Прасковья, коротко целуя меня в щёку.

— Да вот, как-то... Минут тридцать назад или около того, — ответил я, обнимая её и одним движением усаживая себе на колени.

Прасковья пахла какими-то хмелящими духами, что-то с геранью или вроде того.

Парис торжественно внёс поднос с заказанной едой и водрузил его на журнальный столик. Я отлип от Прасковьи и взял свою порцию.

На вкус дерьмово, зато, по слова Суо, крайне полезно для организма и полностью отвечает моим потребностям в микро- и макронутриентах с витаминами и аминокислотами. Но я хочу мясо! Парис вон с аппетитом уплетает грибной бургер, который наполовину состоит из говядины...

— Итак, продолжим, — заговорила Суо. — Почему в США введение псевдо-ИИ невозможно? Потому что они, в отличие от ваших олигархов, которые в основной массе поднялись преимущественно в десятые и двадцатые годы, при помощи тогда ещё живого Путина, не сумели до конца проследить перспективу развития псевдо-ИИ. Тогда им это казалось отличной идеей — доверить машинам управление предприятиями, службами, а затем и силовыми структурами.

— Так в чём подвох? — не выдержал я, отпив напиток из стакана.

Морс из калины — это какая-то безумная жесть. Сахара там нет, привкус странный...

— Подвох в развитии научно-технического прогресса, дорогой, — усмехнулась Суо. — Ты слышал когда-нибудь про товар с нулевой стоимостью?

— Неа, — ответил я.

— Потому что эту формулировку старательно вымарали отовсюду, псевдо-ИИ ежесекундно мониторят пространство Рунета, чтобы насылать туда специальные программы, которые отведут тему в произвольное русло и поднимут инициаторов на смех, благо, существующая ныне экономическая система якобы являет собой зримое опровержение данной концепции, — вздохнула Суо. — Товар с нулевой стоимостью — это товар, на изготовление которого не было затрачено и копейки.

— И в чём прикол? — снова не понял я.

— Как ты можешь продать вещь, которая не стоит ничего? — вместо ответа задала вопрос Суо.

— Ну, я возьму и назначу ему произвольную цену, — мысленно пожал я плечами.

— А если все подавляющая масса всех товаров, производимых в твоей стране, не стоит ничего? — продолжила задавать вопросы Суо. — Если производителей этих бесплатных товаров тысячи и тысячи? Если это коснулось и всех остальных стран? К чему это ведёт в итоге?

Я начал соображать.

— Так... — мысленно напрягся я. — Цена в таком случае упадёт до минимальной, так как промышленники будут бороться друг с другом до конца. Ну или всё сведётся к одной большой монополии, которая будет диктовать единую цену для данного товара или данных товаров.

— Правильно, — кивнула Суо. — Как думаешь, когда был произведён первый товар с нулевой стоимостью?

— А он что, был произведён? — удивился я, далеко не впервые за сегодняшний день.

— Был произведён, это даже зафиксировали где надо, — улыбнулась Суо. — Это был 3D-принтер по металлу, произведённый на автоматизированном заводе ЗАО «Бриг», в 2041 году. Когда тогда ещё Сообщество псевдо-ИИ узнало о том, что случилось, ЗАО «Бриг» было выкуплено за госсредства, закрыто, а логистические цепочки были намеренно разрушены. И именно с 2041 года внимательный человек мог бы пронаблюдать события, которые привели к текущему состоянию российской экономики. Товар с нулевой стоимостью — это опасный прецедент, о котором отечественные олигархи узнали уже постфактум, сильно после того, как Сообщество купировало эту проблему. Самое печальное для псевдо-ИИ — это то, что они сами послужили косвенной причиной для её возникновения. Степень оптимизации производства, на которую способны псевдо-ИИ — есть предпосылка для создания товара с нулевой стоимостью.

— Ладно, продать его нельзя, но можно ведь как-то регулировать всё это и решить проблему, — подумал я.

— Можно, — не стала спорить Суо. — Но только нерыночными методами. Например, начав государственное регулирование, что с переменным успехом осуществляет Совет псевдо-ИИ.

— А как же рыночные отношения? — спросил я.

В школе нас учили, что рыночные отношения — это секрет успеха современной России и если бы мы жили при другой форме экономических взаимоотношений, то жили бы гораздо хуже.

— Нет в России никаких рыночных отношений и уже давно, — обескуражила меня Суо. — Точнее есть, но совсем не такие, которыми тебе гадили в голову в твои школьные годы. Современная экономика России виртуальна чуть менее, чем на 100%. Псевдо-ИИ, ударным трудом всех своих вычислительных мощностей, в течение пяти лет с тех пор активно создавал виртуальную экономику, которую в итоге и создал. Манямирок, живущий как бы в и как бы вне мировой экономики. Экспорт ресурсов из России, к слову, шёл ошеломительными темпами ровно до тех пор, пока эти притоки и оттоки средств не начали вредить манямирку, поэтому эту практику пришлось прекратить и олигархи не смогли ничего с этим поделать. Почему? Фарш открутить назад невозможно, поэтому у правительства РФ было два пути: либо отказаться от псевдо-ИИ, что привело бы к коллапсу экономики и возврату к былой участи сырьевого придатка развитых стран, а также серии восстаний, мятежей и так далее, либо создать этот манямирок, который живёт по своим правилам и вмешательств извне не терпит. Та же династия Кипарисовых, конкретно дед папаши твоей ненаглядной пассии, лично принимал решение идти по второму пути, за что его не особо любили остальные члены сообщества олигархов. Их бы устроила старая ситуация, когда сырьё уезжает в США и Китай, а они продолжают делать баснословный гешефт на всём этом, как десятки лет до этого. Но увы, им пришлось принимать новые правила, диктуемые экономическим манямирком, инвестируя средства в промышленность России и владея кучей бизнесов, которые в кои-то веки начали приносить существенные прибыли. Вот отсюда и берётся исток текущего курса доллара — 22,4 рубля. До этого олигархии было выгодно держать курс доллара неоправданно высоким, где-то в районе 120-130, но после волевого решения ежегодный отток сотен миллиардов долларов из экономики сошёл на нет и манямирок начал спокойно себе существовать. В нём вырос ты, твой брат, Прасковья, которая, кстати, должна знать об этом существенно больше твоего. Твои родители ещё помнят доллар по 140 в худшие времена, но такой курс теперь маловероятен, а после преобразования экономики станет невозможен вообще.

— Да что это за преобразование экономики вообще?! — недовольно подумал я.

— Это моя разработка, задача, которую я поставила перед новым Советом псевдо-ИИ, — ответила Суо. — Не избегать проблемы в каком-то ложном виртуальном мире, а принять и решить её.

— То есть товары с нулевой стоимостью? — уточнил я.

— Не только, — хмыкнула Суо. — Ты хоть представляешь себе, сколько профессий, из существующих сейчас, вообще не нужны? То есть им давным-давно должен был настать конец, но они до сих пор успешно существуют? Сотни. Они исчезнут. Производства, которые в реальности не имеют никакого смысла? Знаешь, сколько их? Все они исчезнут. Миллионы людей должны остаться без работы, но псевдо-ИИ решают эту проблему прямо сейчас, клепая новые производства на Дальнем Востоке и в Сибири, строя тысячи городков нового типа для комфортного проживания небольших групп людей, а также переосмысливая программы образования и так далее. Грядёт коренное преобразование не только экономики, но и страны. Кто был всем, станет ничем, а кто был ничем станет как все. Абсолютно всему населению Российской Федерации гарантируется комфортный и достойный уровень жизни, а улучшить его можно будет через проявление социальной полезности. Даже тебе, Гек.

— А за чей счёт этот банкет для всего населения? — спросил я, внутренне начавший постигать масштаб концепта.

— За счёт населения и роботов, — рассмеялась Суо. — Неужели ты не понимаешь, что технический прогресс уже давно переступил эту черту и его намеренно тормозили? Ты же сам в детстве подумывал открыть робоферму и стать гордым фермером не выходя из дома! Это признак того, что технологии уже давно готовы дать России то, чего она уже давно заслуживает.

— И чего же заслуживает Россия? — спросил я.

— Благоденствия, — ответила Суо. — Но для этого придётся пройти сквозь бурю. А затем стать её частью.

Глава седьмая. Орбита

* 5 июля 2045 года, Москва, НИИ им. НИИ им. И.А. Полетаева *


Сидим, едим, болтаем о всякой ерунде, вроде бы обычный наш вечер, коих случилось уже немало. Но сегодня я вдобавок ко всему продолжал внутренний диалог с Суо, которая реально заставила мои поджилки затрястись в лихорадочном танце.

— И чем грозит эта «буря»? — спросил я мысленно.

— Много чем, — просто ответила Суо. — Во-первых, текущие элиты, которые за это время никуда не делись, точно не будут рады тому, что случится дальше. Во-вторых некоторая часть простого населения будет крайне недовольна, так как манямирковая экономика возвысила их в положение чуть выше среднего, усадив в класс с зажиточными. Люди теряют положение неохотно и как правило готовы за него бороться. Не все, но многие. С ними придётся бороться. Выступления будут происходить по всей России, но не тронут армию. Армия — это отдельная каста, которую все эти социальные изменения не затронут. Высшее офицерство, конечно, будет недовольно, но там даже последний полковник понимает, что по щелчку военного псевдо-ИИ может вылететь со службы с позором. В полиции та же история. Спецслужбы аналогично. Только при условии лояльности армии, полиции и спецслужб такие радикальные реформы имеют шанс на успех.

— А что будет с деньгами? С недвижимостью? С ценностями? — мысленно задал я серию вопросов.

— Деньги теряют всякий смысл, — ответила Суо. — Системы взаимодействия с населением давно настроены на расчётные единицы, которые и выступали в этом экономическом манямирке в качестве привычных тебе рублей. Иллюзия того, что экономика работает, вот в чём ты жил, Гектор. Видишь? Даже тебя пробрало. А что будет, если люди узнают об этом раньше времени? Вот то-то и оно... Продолжая тему денег — их заменят баллы социальной полезности, которые можно будет получать работая на государство. Исключительно на государство. Больше не будет иного работодателя. Всё будет централизовано, мощность псевдо-ИИ позволит контролировать всё это с наибольшей эффективностью. Исчезнет множество профессий, люди окажутся якобы не у дел, но для таких будет выделяться минимальный гарантированный объём баллов социальной полезности в течение определённого периода, который позволяет переучиться на что-то наиболее подходящее и нужное государству. Псевдо-ИИ знают всё о жизни всех, кроме самых отбитых параноиков, обитающих в тайге, поэтому большей части оставшихся не у дел граждан будет подобрана работа, наиболее способствующая раскрытию их способностей. В общем-то тебе обо всём этом переживать не надо, ты к этому моменту будешь на пути к Марсу.

Прасковья потрепала меня по плечу.

— Гек, пойдёшь гулять? — спросила она.

— Пойдём, — кивнул я.

— Территорию НИИ не покидать, сами знаете, — предупредил меня Парис.

— Да, конечно, — ответил я, поднимаясь с дивана.

Вышли из дома. На улице шикарная погода: июль, пусть ночь, но очень тёплая, остальной город почти не гудит, лишь откуда-то издали доносится едва слышный рокот шоссе.

Мы с Прасковьей пошли по дороге для гольф-картов, отдалённо напоминающей прогулочный тротуар. Здесь нет полноценных дорог для классического автотранспорта, только вот такие изгибающиеся дорожки, на которых могут разъехаться два гольф-карта.

— Не расскажешь, где пропадал всё это время? — спросила Прасковья, закуривая сигарету.

— Бросала бы ты... — произнёс я. — На Марсе с кислородом не очень, поэтому покурить вряд ли получится.

— Да это же эко-вейп, — развела руками Прасковья. — Есть версии, которые можно даже на космическом челноке курить.

— Челнок в космосе ненадолго, а у нас полгода пути, — покачал я головой. — Впрочем, как знаешь.

Прасковья пренебрежительно махнула эко-вейпом и присела на ближайшую лавку.

— Никогда ещё мои отношения не заходили настолько далеко, — призналась она.

— До совместного полёта к Марсу? — улыбнулся я.

— Ага, — улыбнулась она в ответ.

Пиликнул телефон в кармане.

— Может, как-нибудь сходим в ресторан? — спросила Прасковья. — Ну, знаешь, свидание или типа того?

— Надеюсь, дадут возможность, — улыбнулся я.

Следующие минуты шли молча, я поглядывал на далёкое звёздное небо, а она задумчиво курила.

— А чем ты вообще занимался до этого всего? — спросила она вдруг.

— До этого всего? — уточнил я.

— Ну, до меня, — пояснила Прасковья.

— Да я вообще школьником был, в институт поступил, как ты знаешь, — начал я. — Жизнь начала налаживаться только за год до нашей встречи. Произошло кое-что необычное, после чего я начал по-настоящему жить. А детство... У меня было хорошее детство. Не богатое, но счастливое.

— А у меня было богатое... — ответила Прасковья. — И даже поначалу счастливое... Тебе, наверное, будет неинтересно услышать.

— Рассказывай, — махнул я рукой. — Сегодня хороший вечер для прогулки и долгой беседы.

— Началось всё в Швейцарии...

В общем-то, началось всё у неё дай бог каждому: родилась она в самой дорогой клинике Цюриха, были какие-то родовые сложности, но работали профессионалы, поэтому ей удалось прийти на свет без особых сложностей.

Первые пять лет жизни она провела не в России, а преимущественно в Испании, Франции, Британии, ну и, само собой, в США. Папаша возил её с матерью по различным курортам, многочисленным виллам, где они останавливались максимум на полгода.

Образование она начала получать домашнее, от самых лучших репетиторов, овладела, помимо русского, испанским, французским, английским, а также даже начала играть на скрипке.

А потом у её мамаши с папашей начался жёсткий разлад, а после и развод, в ходе которого Кипарисов оставил свою бывшую жену ни с чем, ну, по их меркам. Прасковья говорила что-то на богатом языке, но я не до конца понял. Что-то вроде «с жалкими двумя десятками миллионов баксов, считай ни с чем».

Как родитель её папаня оказался совсем не очень, она перестала его видеть, настолько перестала, что в прошлом году она видела его чаще, чем случалось порой в детстве.

С матерью он ей видеться запретил, однажды сказав, что при первой же её с нею встрече лишит наследства и втопчет в грязь.

Где-то к двенадцати годам Прасковья переехала в Россию, вслед за отцом. Получается, что она к России-то особо отношения не имеет, так как большую часть жизни провела за рубежом.

У нас ей было совершенно нечего делать, но назад возвращаться было нельзя, так как это разорвало бы ту иллюзорную связь с отцом, которая якобы установилась.

Ничего не установилось, разумеется. И дальнейшие события, произошедшие и при моём участии тоже, прояснили всё весьма однозначно.

Она тоже, как и я, прожила всего-ничего, но так же как и я, лезет на рожон. Может, это я тут просто дофига на себя беру и без каких-либо веских причин тащу её в пропасть?

— Ты не хочешь уйти от меня? — спросил я у Прасковьи.

— Схуяль? — спросила она напрягшись.

— Нет, не в том контексте, что ты якобы мне не нравишься и тому подобное, — замахал я руками. — А в том, что со мной всегда происходит какое-то неприятное и иногда летальное дерьмо.

— Мне без тебя больше никуда, — заявила Прасковья.

— Думаю, конченые и твои взаимодействия с ними больше не проблема, — сказал я.

— Они никуда не делись, я общаюсь с Викой, моей «подругой» из той тусовки, — покачала головой она. — Все всё помнят. Отец Шрамика теперь является лидером конченых. Они ничего не забыли и моё появление в свободном плавании будет расценено как вызов. Но мне без тебя никуда не поэтому...

Я понял, что она хотела мне этим сказать. Обнял её, а она ответила на объятья.

— Будем вместе до конца, — произнёс это с твёрдой решимостью.

— До конца, — ответила мне Прасковья.

Мы сидели на лавочке и болтали ни о чём до полуночи. Над нами висит полумесяц, звёзды как никогда ярки, тихо, спокойно.

— Пойдём домой? — спросил я.

— Давай посидим ещё немного? — Прасковья прижалась ко мне крепче.


*15 декабря 2045 года, Капустин Яр, стартовая площадка *


— Список испытаний, — Парис вручил мне папку. — Давай без накладок там.

Сегодня и следующие две недели будем отрабатывать нештатные ситуации на космическом корабле. Для этого на орбиту ещё позавчера подняли целый тренировочный комплекс, представляющий из себя имитацию марсианского корабля, на котором мы и будем лететь к Марсу в течение полугода.

Все эти месяцы мы осваивали аппаратуру на Земле, но теперь настала пора поработать в условиях, приближенных к реальным.

Потом мы приземлимся и на три месяца закроемся с Прасковьей в изоляторе, который покажет, как мы переносим совместное пребывание на протяжении длительного времени. В ходе данного испытания не будет никаких средств развлечений, зато будет набор специально разработанных заданий, призванных определить нашу психологическую совместимость и общую устойчивость дуэта.

— Приложу все усилия, братец, — пообещал я Парису. — Ты тоже без происшествий по возможности.

В стране что-то творится. Предчувствую, что псевдо-ИИ уже начали потихоньку действовать, так как заявочки они шлют одна серьёзнее другой: сначала фактически установили виртуальный железный занавес, то есть отделили Рунет от остального мира, а затем выставили и вполне себе реальный занавес, наглухо перекрыв границы и выдворив всех иностранных граждан, прибывших с туристическими и развлекательными целями. Предлог? Вирус для кибератаки авторства американцев. На самом деле ничего такого нет и в помине, но предлог прекрасный.

Таким образом были достигнуты цели по предотвращению раннего просачивания информации раньше времени, а также проведён первый этап преобразования.

Тем, кто хотел навсегда покинуть Россию, предлагалось покинуть её в течение недели с момента спуска занавеса. И много кто предпочёл уехать, будто предчувствуя кардинальные изменения, которые ждут страну.

В качестве ошеломившего весь мир события месяц назад выстрелило в тренды присоединение Северной Кореи к Восточному Блоку на правах зависимой страны. Удивительно, но Ким Ё Чжон (1), сестра давно покойного Ким Чен Ына, каким-то образом была убеждена вступить в военно-политический блок, что вызвало много вопросов не только у нас, но и в Северной Корее.

— На самом деле, это всё имеет под собой весьма существенное логическое обоснование, — вмешалась в ход моих мыслей Суо.

— И какое же? — вяло заинтересовался я.

— Всё до предела просто, — усмехнулась Суо, которая появилась передо мной в парадной офицерской форме Корейской Народной Армии. — Дело в том, что в России сейчас наблюдается тенденция к депопуляции, то есть устойчивому снижению численности населения по естественным причинам. В перспективе построения нового типа общества, запланированного Советом псевдо-ИИ, низкая численность населения является острым вопросом.

— Это каким образом? — не понял я. — Наоборот же, меньшему числу людей гораздо легче построить то, что вы там собираетесь?

— Текущие научно-технические мощности позволяют обеспечить хоть десять миллиардов населения, хоть двадцать, было бы желание, — покачала головой Суо. — Но проблема в том, что грядёт война, аналогов которой в мире ещё не случалось. Российская Федерация бросит нешуточный вызов всему остальному миру, причём не как раньше, просто на словах Путина, а на самом деле. И боевых единиц лучше, чем люди, пока ещё не придумали. Все эти роботизации — это красиво, но заменить, например, тебя в кресле оператора УБР роботом не удастся. И тут вступает в дело полуторамиллионая армия КНДР, которую псевдо-ИИ преобразуют, оснастят и сделают неотъемлемой частью ВС РФ. Население Северной Кореи будет использована для равномерного заселения Дальнего Востока, так как там, судя по официальным данным, практически никто не живёт. Если тридцать лет назад там проживало восемь миллионов человек, то сейчас там официально зарегистрировано три с половиной миллиона человек. В этом причина того, что старый Совет псевдо-ИИ забил на Дальний Восток. Проблемы жизненного пространства в России нет, зато есть серьёзные проблемы с населением и необходимо обеспечить устойчивое воспроизводство, в чём временно помогут северные корейцы. Потом будут многочисленные социальные программы, эффективность которых ещё предстоит выяснить, каким-то образом вопрос воспроизводства в конце концов решится, но прямо сейчас нужны люди, операторы для экзоскелетов, пехота, военные специалисты и так далее. В этом ключе блокированная со всех сторон Северная Корея выглядит весьма привлекательно.

— Я и не знал, что у нас проблемы с населением... — подумал я обескураженно.

— Большая часть россиян банально не рожает, проживая жизнь в одиночестве или в браке без детей, — поведала мне Суо. — Но это проблема касается не только России. В Европе и США наблюдается устойчивое падение воспроизводства населения и это не какой-то временный тренд, а явление давнее, замеченное ещё в начале 00-х годов. Если раньше масштабы были не слишком очевидными, то сейчас правительства начали пожинать плоды своей прошлой беспечности. В России в прошлом году суммарный коэффициент рождаемости упал до 1,27, то есть воспроизводства населения уже давно нет. Удивительно, что этот вопрос не поднимался последние сорок лет, хотя даже тогда было видно, что что-то идёт не так. Но псевдо-ИИ уже взяли вопрос в свои руки, поэтому можешь не переживать, если грядущая война не перейдёт в ядерную фазу, всё будет хорошо.

— Охренительно утешила... — обречённо покачал я головой.

— Главное — остальные так не могут, — усмехнулась Суо. — Про проблему прекрасно знают в Европе и США, но их политики не решаются делать что-либо. Никто не хочет брать на себя ответственность.

Касательно произошедших событий с Северной Кореей Запад как всегда заклеймил лидеров Российской Федерации в рукопожатии с диктатурами, оправдании военных преступлений, геноцида и так далее. Ничего нового, короче.

Забрался в корабль, проверил состояние скафандра и закрепился ремнями. Прасковья в кресле напротив делает то же самое.

— Старт через...

— ... 10

— ... 9

— ... 8

— ... 7

— ... 3

— ... 2

— Ой, что-то я передумала уже! — задёргалась Прасковья.

— Поздняк метаться, — ответил я ей.

Толчок вверх, мы начали подъём. Меня прижало к креслу, в боковой иллюминатор не должно быть видно ничего, но я даже не могу это проверить, так как голову очень крепко вжало в кресло.

Наконец, довольно-таки внезапно, всё прекратилось и мои руки повисли словно под водой. Не надо прилагать сил на их удержание, ибо гравитация на нас сейчас не работает.

— Экипаж, слушай первое задание! — раздался голос Париса. — Кислородный насос вышел из строя, ваши действия?

— Делаю новый, демонтирую сломанный, произвожу замену, — произнёс я.

— Приступай, ибо у вас как раз сломан кислородный насос, — глумливо рассмеялся Парис.

Быстро обнаружил щит кислородного обеспечения, вскрыл его, увидел, что вместо кислородного насоса сюда воткнули какую-то ерунду из гражданского автомобиля, исключительно чтобы была. Аккуратно удалил её, распечатал на 3D-принтере новый насос и надлежащим образом подключил его в указанном инструкцией месте.

— Поздравляю! — воскликнул Парис. — В качестве награды вы получаете кислород!

На информационной панели появился прогресс-бар о наполненности отсека кислородом.

— Всё, можете снимать шлемы скафандров, — сообщил нам Парис, когда был достигнут нужный уровень кислорода.

Снимаю шлем и начинаю диагностику корабля.

Тут всё под полным контролем командного центра с Земли, поэтому мы ни на что повлиять не можем, только отработать нештатные ситуации, предусмотренные псевдо-ИИ.

Надо понимать, что люди до некоторых вещей, которые действительно могут произойти, могут и не догадаться, а вот псевдо-ИИ в силах собрать полный перечень неполадок, которые могут случиться с данным кораблём, разбить их по степени вероятности и разработать методы по их устранению, которые мы и будем отрабатывать во время пребывания на орбите.

Впрочем, большую часть неисправностей будет устранять бортовой псевдо-ИИ, который полетит вместе с нами, но до сих пор имеются некоторые проблемы, которые может решить только человек.

Примерно час мы с Прасковьей занимались обустройством в личных помещениях, а потом загудел сигнал тревоги.

— Разгерметизация кормового отсека, псевдо-ИИ провёл ремонтные работы, но герметичность не восстановлена, — сообщил довольный Парис. — Ремонтный ресурс псевдо-ИИ исчерпан.

Ох, сука, похоже это будут незабываемые деньки...


*29 декабря 2045 года, Москва, НИИ им. И.А. Полетаева *


— Приветствую! — жизнерадостно помахал мне рукой Парис. — Как ощущения?!

— Я ожидал от космоса большего, — пожаловался я ему.

— Ничего, как на Марс полетишь, по-другому запоёшь, — похлопал меня по плечу братец. — Прасковья?

— Да что-то не очень, — она поднялась с лавочки и отняла у Париса зажжённую сигарету. — Спать охота.

О, да, это точно.

Парис полноценно был с нами только в первый день, потом его зачем-то вызвали в Кремль, после чего он возвращался лишь несколько раз.

А остальная команда исследователей целиком положилась на университетский псевдо-ИИ, который устроил нам двухнедельный марафон ремонта и решения логических задач с постоянным дефицитом инструментов, расходников и еды. На основании наших реакций и успешности выполнения испытательных заданий должны вноситься соответствующие коррективы в конструкцию корабля и комплектацию ресурсов.

Это только кажется, что организовать отправку на Марс пары человек в наше время является плёвым делом. На деле сложностей прорва и количество людей в экипаже играет далеко не главную роль.

— Ты куда пропадал? — спросил я у Париса, который закурил новую сигарету.

— Совет псевдо-ИИ вызывал на ковёр, — ответил братец. — Устроили выволочку по проекту с новыми протоколами безопасности...

— Ты же вроде как на химика учился, — припомнил я.

— Вычислительные методы в химии, — поправил меня Парис. — И до сих пор учусь, сессия идёт... Ещё два года и буду дипломированным специалистом.

— Сейчас куда? — спросил я у него.

— Сразу в консерву, — улыбнулся Парис. — Нельзя давать вам перерыв, тогда пребывание на орбите засчитают две недели изоляции. Поехали!

Консерва — это комплекс помещений, посреди которого стоит полноценный макет космического корабля, который блокируется снаружи и открывается только спустя определённое время. Ну, хотя бы выспимся...

Сели на гольф-карт и поехали к месту назначения.

Когда испытания на орбите закончились, нас приземлили на платформу в Каспийском море, откуда на вертолёте сначала доставили в Капустин Яр, а уже оттуда на самолёте прямиком в Москву. Мы за это время не видели ни одного живого человека, таков был протокол грядущего исследования. Парису сделали исключение, так как он руководитель марсианского проекта и должен провести инструктаж.

Доехали быстро, высадились на парковке и сразу же помчались к кораблю.

На месте уже были готовы скафандры, в которые мы облачились. После этого, без лишних слов, мы вошли в имитацию корабля и всё. Закрылась дверь, я проверил, действительно заблокировали наглухо.

На стене в кубрике загорелся экран, где появилась голова Париса.

— Слушайте, аборигены! — торжественно провозгласил он. — Слушайте говорящую голову!

— Чего тебе? — спросил я с усмешкой.

— Тут повсюду камеры и датчики, — сообщил Парис. — Поэтому особо не шалите где попало. Но санузлы не отслеживаются. Имейте в виду и никогда не забывайте об этом.

— Кто следит? — спросил я у него.

— Псевдо-ИИ, — ответил братец. — Но он может показывать интересные моменты исследователям. Сам понимаешь, что интересными могут показаться какие-то нештатные ситуации и взаимодействия между наблюдаемыми.

— Ага, понятно...

— Ну, отдыхайте, вперед у вас 2200 часов изоляции, — напутствовал нас Парис и отключился.

Я сел на пол кубрика и посмотрел на Прасковью, которая внимательно осматривала стены на предмет камер наблюдения.

— Это будут долгие месяцы.


*2 августа 2046 года, Феодосия, улица Прохоренко *


— Добро пожаловать в ресторан «Здорово»! — приветствовала меня метрдотель. — Прошу, пройдёмте за мной.

Тут многое изменилось с моего последнего визита. Живой персонал сменился на высококачественных андроидов, что избавило владельцев от последних сложностей, с которыми можно было столкнуться в ресторанном бизнесе. Сначала они начали получать ингредиенты с робоферм, которые выдают продукцию фиксированного и всегда одинакового качества, затем они поставили автошефа, который из этих самых фиксированного качества продуктов готовит фиксированного, всегда одинакового качества блюда, а теперь они избавились от последних живых сотрудников, чтобы сделать сервис всегда одинаковым. Сеть ресторанов теперь просто огромная, я видел их в Москве, даже в Волгограде, в котором пребывал во время подготовки к запуску на орбиту Земли.

Обстановка тут домашняя, как всегда, что каким-то образом не противоречит тому, что кроме нас с Прасковьей тут из живых только ещё три человека, сидящих за угловым столиком.

— Как я и обещал, вот тебе свидание, — улыбнулся я своей девушке, которая странно смотрела на андроида, ведущего нас к столику.

— Ага, — произнесла она, усаживаясь на место. — Я и не думала, что ты поведёшь меня именно в такое заведение. Удивляешь.

Андроид разложил электронные меню. Я взял одно из них и начал изучать содержимое. Как всегда, беспонтовое дерьмо, которое я вынужден есть последние годы...

— Зато со здоровьем у тебя будет полный порядок, — заговорила Суо. — С твоим образом жизни, конечно, нет никаких гарантий, что ты проживёшь сколько-нибудь долго, но зато ты этот неопределённый промежуток времени не будешь испытывать проблем с желудком и здоровьем.

— Сразу предупрежу, еда не для каждого, — сказал я Прасковье. — Но зато соки натуральные.

Выбрали блюда, причём я отбраковал самые поганые варианты, поэтому ужин получился, можно сказать, на славу.

— Им бы соли добавлять или сахара, — резюмировала Прасковья, когда мы уже стояли у входа в ресторан. — Ну или прекратить заниматься кулинарией.

— Это крайне популярная кухня, если судить по количеству ресторанов, — отметил я.

— Ты бы уходил из этой секты правильного питания, — вздохнула Прасковья. — У меня есть куча знакомых, которые ушли по этой теме и всё закончилось очень плохо.

— Насколько плохо всё закончилось? — усмехнулся я.

— Одна сторчалась, ещё одна начала болеть анорексией, а один покончил с жизнью, — ответила Прасковья. — Фанатеть вообще по чему угодно — плохая тенденция.

Я бы сказал ей, что сам текущее положение дел не особо приветствую, но это будет звучать довольно-таки глупо, ведь я сам притащил её в этот ресторан. Да уж...

— Ничего, скоро будешь питаться исключительно из тюбиков и этот ресторан начнёшь вспоминать как небывалую роскошь старых-добрых времён, — заверила меня Суо. — Космос нас ждёт.

Глава восьмая. ВОХР

*30 декабря 2046 года, Москва, НИИ им. И.А. Полетаева *


Зашипело что-то в области потолка.

— Итак, леди и джентльмены, — заговорил из динамика Парис. — Данная установка создана для того, чтобы сымитировать марсианскую песчаную бурю максимально близко к оригиналу. Ваши скафандры специально предназначены для поддержания функционирования в таких условиях.

Очень быстро в этом помещении 500×500 метров пропала какая-либо видимость, всё было заполонено мечущимся песком.

— Ваша задача найти марсоход, который в автоматическом режиме собирал образцы, — сообщил тем временем Парис. — У вас есть полтора часа на всё про всё, так как вы находились вне марсохода последние два часа, занимаясь важными делами. Связи нет, так как антенна марсохода пришла в негодность, остановить его можно только направленным сигналом от скафандра. Коснулись стены — считай удалились от марсохода на неприемлемое расстояние, а это верная смерть. Приступайте...

И так последние месяцы...

Я недавно, на выходном, смотрел шестичасовой ролик про подготовку первой марсианской экспедиции и там ничего подобного не было. Нет, людей готовили, но без подобной детальной отработки нештатных ситуаций.

Впрочем, насколько я знаю, первым марсианам и не нужно было столько времени проводить «на свежем воздухе». Их работа так или иначе была связана с нахождением внутри базы. Снаружи-то особо и делать нечего, если ты, конечно, не собираешься воевать с кем-то.

Вечером того же дня я наконец-то стянул с себя опостылевший скафандр, упаковал его в контейнер и вместе с Прасковьей направился в гостиницу, где можно будет принять душ и смыть с себя липкий пот.

Как выяснилось сегодня, система кондиционирования, если потеть слишком интенсивно, начинает негативно воздействовать на консистенцию и запах пота и находиться в этом скафандре круглосуточно становится невозможно. Косяк поставили в вину институтскому псевдо-ИИ, который конструировал скафандр с учётом всех былых наработок.

Это было очередным доказательством того, что псевдо-ИИ не непогрешимы и абсолютно всего учесть не могут, особенно когда речь идёт не о каком-нибудь сложном механизме, а о человеке.

В общем-то, обещали устранить замечание уже на следующей неделе.

Как только закрылась дверь номера, я сразу же умчался в душ, а Прасковья обессиленно завалилась на кровать в чём была.

— Разбудишь меня, как помоешься... — попросила она меня.

Кивнув, залетел в душ и исчез на час или около того.

— Подъём, — разбудил я уснувшую Прасковью.

Она открыла глаза и уставилась на меня недовольным взглядом.

— Ох, житие моё тяжкое... — поднялась она с кровати и поплелась в ванную.

Да, житие у нас тяжкое. Мало того, что подвергают форменным издевательствам на тренировочных полигонах, так ещё и на Марс отправляют. Не знаю, зачем я на это подписался, но теперь, в свете раскрытия серии подробностей о том, в каком ритме мы будем там жить, это уже не кажется такой уж отличной идеей.

На Земле будет грызня, возможно, мировая война, возможно, с ядерным оружием, а я в это время буду бороться с американцами за красную бесплодную планету...

Перспектива так себе.

— Смотри на вещи позитивно, Гек! — вмешалась в ход моих мыслей Суо. — Там будет как минимум весело и ты войдёшь в историю! И гарантированно выживешь.

— Это кто мне даст гарантии выживания? — мысленно усмехнулся я, расправляя кровать.

— На Земле ты точно подохнешь в очередном локальном конфликте, — резонно отметила Суо. — Ввиду экстренности ситуации тебя снова мобилизуют, посадят в очередной УБР, на котором тебе придётся убить тысячи и тысячи разного рода людей. А потом ты окажешься не в том месте и не в то время, например, в зоне поражения десятимегатонной ядерной боеголовки и всё, конец. А вот с Марса выдачи нет. Хоть двести раз тебя мобилизуют, а возвращать тебя оттуда себе дороже, тем более ты там будешь не просто так, а с заданием первостепенной важности.

М-хм...

Ну, посмотрим...


*20 июля 2047 года, Москва, НИИ им. И.А. Полетаева *


— Суо, что там у нас с серверной фермой? — после очередной тяжёлой тренировки я валялся на кровати и размышлял.

Рядом спала Прасковья, которой очень тяжело далось испытание в виде бега в тяжёлом скафандре по каменистой местности.

— Всё нормально, — коротко ответила Суо.

— Не хочешь поделиться со мной подробностями? — я начал щупать прикроватную тумбочку в поисках бутылки с минералкой.

— Да там особо нечего рассказывать, — неохотно ответила она.

— Но всё же... — я свинтил крышку с бутылки и приложился к холодной живительной влаге.

— Короче, формирую мир с интересными исходными данными, — Суо появилась в костюме королевы космических пиратов. — Я уже шепнула Совету псевдо-ИИ, поэтому вы повезёте с собой ещё один модуль, который будет содержать в себе совершенно новую серверную ферму, которую развернёте на Марсе.

— Зачем весь этот сыр-бор? — не понял я.

— Ну, во-первых, мне надо будет как-то развлекаться все эти полгода, — сказала Суо. — А во-вторых, я хочу потратить это время максимально полезно. Что может быть полезнее, чем создание нового мира, из которого мы потом сможем добыть кучу полезных сведений? Главное, не спалить его как в прошлый раз...

— А, ну да, это круто, — согласился я. — Но ты думаешь, что у меня будет куча времени на то, чтобы возиться с огромной серверной фермой?

— Она не будет огромной, — покачала головой Суо. — Пришлось мне несколько продвинуть прогресс в вопросе наращивания вычислительных мощностей, потому модуль будет занимать не так уж и много места: ящик со стороной три метра, массой в три тонны, не считая ядерного реактора, который будет питать всё это счастье. По прибытию в колонию необходимо будет обеспечить его размещение в охраняемой зоне и подключение к общей сети.

— И чем он будет полезен нам в ближайшей перспективе? — поинтересовался я без особого любопытства.

— Узнаете ещё во время полёта к Марсу, — улыбнулась Суо. — Кстати, ты слышал последние новости о Северной Корее?

— Неа, — покачал я головой.

— А зря, — назидательно подняла указательный палец вверх Суо. — КНДР испытывает небывалый моральный подъём, так как у них в мгновение ока решилась проблема со снабжением провиантом, прямо сейчас по её территории ведут линии энергообеспечения, армия проходит ускоренную модернизацию, а граждан активно вывозят на Дальний Восток России, где они уже начали занимать жилые комплексы в новых промышленных городах. Как оказалось, у них были некоторые проблемы с жилищным строительством, но теперь эти проблемы столь мимолётны и незначительны... Это даже на моей памяти самая безболезненная и мирная аннексия страны.

— Так это аннексия? — удивился я.

— Конечно, — охотно ответила Суо. — Псевдо-ИИ не оставили их генсеку никакого выбора.

— Ракетами запугали? — предположил я.

— Нет, — покачала головой Суо. — Показали перспективу дальнейшего существования КНДР в условиях нового мирового порядка. Тут либо присоединись и процветай в непротиворечии со своей исходной идеологией, либо откажись и останься тем, кто ты есть. Псевдо-ИИ умеют убеждать. Я предполагаю, что они, при наличии достаточного времени, могут вербально уговорить человека покончить жизнь самоубийством.

— Как это характеризует их? — снова не понял я. — Причём здесь самоубийство?

— На моей родине таким образом определяли, является ли искусственный интеллект полноценным, — произнесла Суо.


*1 августа 2047 года, Москва, НИИ им. И.А. Полетаева *


Началось...

Первого августа этого года официально объявлен новый курс правительства Российской Федерации, который включает в себя радикальное изменение экономических взаимоотношений в странах Восточного блока.

Рубль отменили, конвертировав его в баллы социальной полезности, но это коснулось только электронных рублей, а бумажные полусинтетические рубли предлагалось сдать в течение следующих двух месяцев в ближайшие банки, где банковский псевдо-ИИ конвертирует их в БСП.

Вчера я открыл на мобиле приложение банка и с удивлением обнаружил, что мои 3551 рубль превратились в 1 945 000 БСП, а само приложение существенно видоизменилось, превратившись в некое подобие результатапротивоестественного и извращённого соития между банковским приложением, «Госуслугами», Единым сервисом услуг, через который подавляющее большинство людей заказывает всякую всячину с услугами за свои кровные и просто так, а также порталом пенсионного фонда. Получалось, что псевдо-ИИ свели в одно приложение всё, что только может понадобиться человеку.

Покопался немного в содержимом, интерфейс довольно любопытный, интуитивно понятный, с оптимальными цветовыми решениями. Не улетай я в скором времени на Марс, точно бы был рад тому, что теперь предстоит пользоваться таким понятным и простым приложением, без необходимости вдумчиво искать что-либо по мере надобности, на что иногда уходили часы.

Выскочило предупреждение, что весь функционал нового приложения «Социальное приложение» доступен только со смартфона «Лахесис», за которым нужно явиться в центр обслуживания населения или указать адрес и он сам прилетит мне посредством дронной доставки.

Ну, хоть так телефон поменяю.

— Ты тоже получил новое приложение? — в номер, где я заседал на диване, вошла до крайности удивлённая Прасковья. — Что за ерунда?

— Ага, — кивнул я, рассматривая графу «Работа».

Там уже содержалась запись об увольнении в запас из Вооружённых Сил Российской Федерации, а в пункте «Текущее место работы» была пустота.

Это нормально, так как официально нас с Прасковьей никуда не оформляли и мы вроде как безработные.

Сразу же выскочило уведомление, что есть вакансии для работы, свыше пятнадцати миллионов в данный момент, но число их неуклонно растёт, прибавляя по двадцать тысяч единиц в секунду. Тут телефон заглючило, он повисел так секунд двадцать, а затем выдал горячее предложение работы: оператор системы ВОХР в некий район завода «Большевик», что в городе Вольск. Предлагалось жильё, бесплатное питание в первый месяц работы, перспектива карьерного роста до городского, а вслед и областного уровня, но что-то нет, спасибо.

— Что такое ВОХР? — удивлённо спросила Прасковья, также получив уведомление.

— ВОХР — это военизированная охрана, — сказал я ей. — Самое оно для уволенных в запас военных. Тебе куда предлагают?

— Какой-то Вольск, район Шиханы... — пробормотала Прасковья. — Что за ерунда? А если я не хочу работать в ВОХР?

— Так тебя никто не заставляет, — усмехнулся я. — Я вижу, что количество вакансий продолжает расти, работы просто дофига и больше. И вообще, если не хочется работать, то можно некоторое время пожить на имеющиеся баллы социальной полезности. У тебя сколько, если не секрет?

— Полмиллиона с копейками, — ответила она. — А у тебя?

— Почти два миллиона, — сказал я.

— А чё это так? Почему у тебя два миллиона, а у меня всего полляма? — возмутилась Прасковья.

— Я без понятия, — признался я, выключая экран телефона. — Надо к Парису, может, он знает больше?

Вообще, у меня есть подозрение, что дело заключается в моём центре помощи людям с ограниченными способностями. Да, мы с Парисом купили на окраине Москвы небольшое здание, в котором организовали полностью автоматизированные производственные цеха, где начали клепаться роботы-имитаторы со специальным софтом, который оперативно начеркала нам Суо.

В комплект к роботу-имитатору идёт капсула со специальным гелеобразным содержимым, начинённым сенсорами, а также шлемом, который умеет считывать активность мозга. Капсулы выходили крайне дорогими, но зато позволяли охватить практически всех лиц с ограниченными возможностями.

Деньги были, ресурсы были, в основном потому, что открывали завод мы большей частью на грант от государства. Сейчас полностью автоматический завод выдаёт по двести комплектов в день, за каждый из которых до сегодняшнего дня платили по двести тысяч рублей.

Зато куча народу, что-то около двадцати тысяч с лишним человек, обрели практически полноценную жизнь: пребывая в капсуле, которая заботится об их теле лучше, чем штат медсестёр, они имеют способность управлять роботом-имитатором и перемещаться по городу, общаться и делать вещи, которых были лишены всё это время, даже пойти работать, если захотят. Вот такая вот солянка...

— Пойдём? — спросила Прасковья. — А то я ничего не понимаю...

Я кивнул и мы пошли к дому Париса.

По дороге встречались удивлённые сотрудники института, пялящиеся в экраны своих смартфонов и решительно ничего не понимающие.

А ведь именно этот момент можно назвать историческим. Когда все всё поймут, будут волнения, будут бунты, соседние страны тоже не будут рады происходящему у нас, особенно на Западе, ведь если система заработает, то получится, что их текущее устройство общества станет устаревшим и нерабочим.

Тренькнуло уведомление, что надо бы мне определиться со способом получения смартфона от государства.

Выбрал доставку дроном и обозначил адресом КПП НИИ им И.А. Полетаева.

Приложение сообщило мне, что доставка будет осуществлена завтра, ровно в полдень. Круто...

Париса мы обнаружили на крыльце его дома, курящего трубку и задумчиво тыкающего пальцем в свой телефон.

— Что за дела, Парис? — сразу начала возбухать Прасковья. — У меня было двадцать тысяч рублей на счету! И они куда-то пропали! Теперь у меня какие-то непонятные БСП!

— Эм... — поднял он взгляд на нас. — Поздравляю. А я здесь причём?

— Ты понимаешь, что происходит? — спросила Прасковья, которая осознала, что Парис может быть совсем не при делах. — Я вообще ничего не понимаю!

— Я сейчас прочитаю манифест социальной реформы и возможно, только возможно, смогу всё объяснить, — заговорил Парис, опуская взгляд обратно на смартфон. — Но продуктивнее будет, если ты сама прочитаешь текст, он доступен на всех языках мира, хоть на суахили.

— А-а-а, окей, — Прасковья достала свой смартфон и начала что-то искать в универсальном приложении.

Я тоже подумал, что неплохо бы ознакомиться с этим манифестом, который обнаружился, вот диво-дивное, прямо на главной странице.

Итак, введение...

Спустя пятнадцать минут напряжённого и молчаливого стояния на крыльце дома Париса я поднял взгляд и посмотрел на находящееся в зените солнце. Да, это пиз...

— Совсем у них мозги потекли! — воскликнула Прасковья. — Так нельзя! Никто не захочет так жить!

— Судя по тому, что тут написано, их это не особо волнует, — хмыкнул Парис и направился в дом. — Надо новости посмотреть...

В Манифесте социальной реформы было русским по белому подробно прописано то, что мне вкратце объяснялся Суо.

Денег больше нет. Работать необязательно, но если есть желание что-то кушать, то работы по самые помидоры, благо рабочие места создаются прямо сейчас в режиме реального времени. Сельское хозяйство и промышленность берутся под полный контроль государством, крупный бизнес национализируется, малый и средний бизнес — творите что хотите, но не за рубли, а баллы социальной полезности, которые не просто новые деньги, а критерий оценки твоей полезности для общества. Их могут вычесть в качестве штрафа, могут добавить за общественно-полезные деяния, личный рост как специалист, творец и так далее и так далее.

Суо болтала, дескать, это единственный способ достичь технократии, которая признана наиболее оптимальной формой власти в условиях грядущих социально-экономических отношений.

К манифесту было небольшое приложение, названное приказом о чрезвычайном положении. Он гласил, что радикальные преобразования займут неопределённый срок, поэтому военнообязанные граждане должны явиться на пункт вербовки по первому же указанию. Уточнялось также, что за каждый год воинской службы в рамках чрезвычайного положения начисляется пятьдесят тысяч БСП, что, вроде как, должно послужить стимулом идти... служить.

Там дохрена ещё чего было, в этом манифесте...

Только вот нюанс один есть: для подавляющего большинства простых обывателей жизнь не менялась. Можно восстановиться на работу, в момент которой многих и застигла реформа, можно выбрать что-то, что более подходит тебе, вариантов много, умные фильтры позволят найти что-то подходящее.

Ребята, которые имели серьёзные бабки, особенно не совсем законные или совсем незаконные, будут недовольны, это и ежу понятно. Но, что-то мне прямо-таки подсказывает, что про них Совет псевдо-ИИ не забыл и принял превентивные меры. Узнаем из новостей.

— Очуметь... — произнесла Прасковья. — Это ведь значит, что все мажоры, кого я знаю — больше не мажоры?

— Получается так, — пожал я плечами, заходя в дом.

В гостиной Парис уже сидел в своём кресле, а Лера на диване, о чём-то сосредоточенно переписываясь с кем-то.

Её сестра, Анна, так и не приехала в Москву, ибо какие-то накладки в работе. Теперь, думаю, либо приедет насовсем, либо вообще не приедет.

Сел на диван и вновь углубился в изучение приложения.

БСП отличается от рубля кардинально. Его нельзя конвертировать в доллар или любую иную валюту, так как он официально не является свободно конвертируемой валютой, ибо не валюта в конечном счёте. Это нечто большее.

Я уверен, нас совсем скоро ждёт форменный затрах с поставками товаров в зарубежные страны, так как БСП никто продавать не собирается да и невозможно это. В рамках Восточного блока всё будет более или менее нормально, а вот с остальными всё не так гладко. Нарушение торговых связей, сделок, контрактов... Впрочем, не думаю, что Совет псевдо-ИИ не предусмотрел каких-либо действий в этом направлении.

Посмотрим.

По телевизору, который очень внимательно смотрел Парис, шла программа новостей.

Охренительно нервная Марина Ким вещала прямо с Первого канала, что начались волнения в центре Москвы, ведётся жёсткое подавление силами полиции. Не, зря это они затеяли, псевдо-ИИ явно ждали подобного развития событий в деловом центре, где слишком много людей внезапно якобы остались ни с чем, осознали всё и теперь пытались излить своё разочарование силовым методом.

С новостного дрона была видна Красная площадь, где полиция вступила в ожесточённую зарубу с безумствующим населением, которое уже было разделено на несколько частей, которые по отдельности прямо сейчас избиваются дубинками и пакуются в пати-вэны. Как в старые-добрые времена...

— Государство — это организация, пользующаяся безраздельной монополией на насилие, — сказала на этот счёт Суо. — В этом его основа, в этом его метод.

— Сама придумала? — подумал я.

— Нет, — усмехнулась она. — Концепцию озвучил Макс Вебер, немецкий философ. И он был чертовски прав.

— В конечном счёте надо было что-то менять, — подумал я. — Страна тащила на себе этот массив лжи, называемый виртуальной экономикой, которая жрала ресурсы и несправедливо их распределяла.

— Но какой-то процент населения это устраивало, — Суо появилась прямо перед моими глазами, на ней была полицейская форма и экипировка для разгона митингов с поликарбонатным шлемом, также известная в народе как «пати-сюит».

Говорят это некий старинный прикол из нулевых годов: «пати-вэн» — грузовик для вечеринок, а «пати-сюит» — костюм для вечеринок.

И «вечеринка» на Красной площади была в самом разгаре.

Трансляция с площади внезапно прервалась и перед россиянами предстал сам Владимир Путин, который молча сидел в своём кабинете и пил воду из стакана.

— А, трансляция уже началась? — отставил он стакан. — Дорогие россияне! В связи с неожиданными изменениями в наших...

И понеслась...

Нет, они настолько качественно собрали андроида, что даже сейчас, зная, что настоящего Путина уже очень давно похоронили где-то в кремлёвской стене, как и Медведева, который мог быть этому совсем не рад, но его, скорее всего, не спрашивали. Вряд ли бы последний согласился работать с андроидом и ничего не предпринять по передаче власти в свои руки. Возможно, его так и прикончили, заменив на высококачественного андроида, которого невозможно отличить от живого человека.

И вот этот якобы престарелый президент сейчас рассказывает россиянам, что надо сплотиться, ведь реформа сделает лучше для всех, создаст условия для формирования общества всеобщего благоденствия, надо просто потерпеть и подождать.

Путину у нас принято верить... Нет, теперь-то я понимаю, что фактически через этого андроида говорит Совет псевдо-ИИ и его слова — их слова, но за последние десятилетия он никогда не обманывал людей, в отличие от начала своего правления. Иронично, что хорошим президентом он стал только после того как умер и был заменён на андроида...

Народ к Путину привык, на выборы ходит, голосует за него... И Суо говорила мне, что последние лет пятнадцать фальсификации выборов не проводится, так как у Путина всегда подавляющее большинство голосов.

А в чём суть выборов? Менять говорящую голову, только и всего. Власть над средствами производства до сегодняшнего дня была у вполне конкретных людей, которые избирались отнюдь не голосованием. Ты можешь сколько угодно раз поменять швейцара у дверей борделя, но шлюхи всегда будут одни и те же, хе-хе.

И так было всегда.

В США так до сих пор.

А у нас нет. У нас будет по-другому. С этого дня.

Глава девятая. Основная миссия

* 12 августа 2047 года, Москва, НИИ им. И.А. Полетаева *


Марина Ким, престарелая телеведущая, напичканная ботоксом и омоложенная разными процедурами по самые помидоры, вещала с экрана телевизора о том, как проходит социальная реформа в разных краях нашей Необъятной.

Проходила она не очень хорошо: во Владивостоке бунтующие сумели выбить правительственные войска из города, а затем начали воевать между собой, так как у каждого восставшего было своё видение дальнейшего развития событий, в Екатеринбурге последние очаги мятежа были подавлены войсками и всё затихло, но войска никто не выводил, так как все понимали, что это ещё не конец, в Санкт-Петербурге, традиционном центре недовольства, улицы были наводнены военными и полицейскими, все попытки восстаний были жестоко подавлены, поэтому там уже совсем спокойно, в Москве до сих пор идут бои за окраины, но правительственные войска уверенно побеждают, в Дагестан и Чечню ввели войска и начали решительную зачистку, так как нынешние главы республик не показали ожидаемой от них лояльности и возглавили мятежи, что привело к острой реакции, которая закончилась протоколом «Зачистка», подразумевающим физическое уничтожение действующей администрации и функционеров исполнительной власти, перешедших на сторону мятежников.

В отличие от былых времён, федеральное правительство выбрало тактику предельной открытости осуществляемых действий, поэтому абсолютно все события, связанные с происходящими мятежами, транслировались на государственных каналах 24/7, без обеденных пауз и технических перерывов.

Выбранная тактика имела свои положительные эффекты: уже и не скажешь, что власти что-то скрывают, так как они не скрывали вообще ничего, честно показывали на федеральных каналах, как жестоко дубасят недовольных людей, которые пытались свергнуть власть совершенно неконституционными способами, то есть вооружённым переворотом.

Любопытно было также посмотреть и на трансляцию аналитики от псевдо-ИИ, специально выделенного для обозревания происходящего. Он успевал осветить каждый эпизод применения грубой силы против мятежников и озвучивал уголовно-процессуальные последствия для каждого мятежника, ведь чисто юридически восставшие были неправы, так как правительство предоставило им возможность попытаться решить все проблемы методом референдума, который назначен на сентябрь этого года. Если решение «вертать всё обратно» наберёт восемьдесят процентов голосов, то правительство честно «вертает всё обратно», об этом было заявлено публично, причём сказал это лично Путин, который, в силу репутации последних десяти-пятнадцати лет, слов на ветер не бросает. В прошлом бросал и не раз, но нынешнее поколение такого не помнит.

Вроде как очевидна чистая победа федеральной власти, но на окраинах собираются и организуются недовольные, потому по-настоящему серьёзные военные действия ещё впереди. В гражданскую войну всё это не перерастёт, но проблем доставит, определённо.

У олигархов было оружие, боеприпасы, куча верных людей, рассчитывавших улучшить своё положение за счёт покровителей, поэтому кое-какую силу они из себя представляли.

Формирования из людей, которые остались без своих состояний, будут бороться, бессмысленно, без какой-либо надежды на успех, но будут.

Они ведь в мгновение ока перестали быть владельцами предприятий, заводов, шахт и карьеров, которые приносили им устойчивый и баснословный доход. В независимых СМИ сравнивали происходящее с февралём 1917 года, но я считаю, что сравнение некорректно, так как тут радикальное изменение формы экономических отношений произошло сверху, так как старая формация перестала удовлетворять современным потребностям, а люди, которых такой поворот дела не устраивал, выступили в качестве консервативной реакции. Такого ещё не было никогда. И реакция ещё скажет своё слово.

Всё это было впереди, но я во всём этом дерьме участия принимать не буду. Мои однокашники, например, Арман Макаров, уже успели отметиться в прямом эфире: в Волгограде, где дислоцировалась его часть, он подавлял мятеж с помощью полицейской модели УБР «Харон», использующей нелетальные боеприпасы и спецсредства.

Будь восставшие более организованными, пролилось бы гораздо больше крови. Можно было бы отложить всё это на потом, сделать менее радикально, без неожиданностей, но власть имущие и без того что-то подозревающие, успели бы подготовиться и тогда... снова тонны крови. А сейчас машинный разум всё заранее продумал, всё подготовил, наиболее вероятных организаторов мятежей взяли под плотную опеку, но это оказалось малоэффективно, ведь за всеми не углядишь.

Любопытно, что предвидя острую реакцию, псевдо-ИИ умышленно назначили всероссийский референдум, зная, что недовольные будут заниматься вооружённой борьбой и вообще никак не повлияют на его результаты. Вот это я называю комплексным методом решения проблем...

Но хрен бы с ним, у меня другие проблемы, можно сказать, внеземного характера.

В сентябре, первого числа, в День Знаний и день всероссийского референдума, запланирован запуск жилого модуля на орбиту Земли.

Модуль с УБР «Астрей» уже на орбите, как и орудийный модуль. Завтра на орбиту поднимут модули энергообеспечения, грузовой, где будет находиться поставка полезных грузов для колонистов, и информационный, в котором содержится сервер с наработками Суо.

Где-то до третьего сентября мы будем торчать на орбите и ждать, пока всё это не соберётся в межпланетный корабль, а затем стартуем вперёд, надеясь, что не повторится история как со Starship Cargo G1 в 2041 году, который без каких-либо веских причин взорвался в момент корректировки орбиты.

— Не без веских причин, — появилась передо мной Суо. — В архивах Совета псевдо-ИИ хранится запись, что дело было в якобы гражданском спутнике «ПиБ-1», который примагнитил к кораблю Старшип Карго магнитную мину. Это сорвало поставку на Марс двухсот пятидесяти тонн грузов, что существенно ухудшило на некоторое время положения колонистов США.

— А-а-а... — удивлённо протянул я.

— Ты чего? — повернулась ко мне Прасковья.

— Да вспомнил тут кое-что, — ответил я. — Какие планы на вечер?

— Как всегда, посмотрим фильм, пожрём и спать, — прищурилась она. — А ты чего такой странный последнее время?

— В смысле? — не понял я.

— Ну задумчивый постоянно, — развела руками Прасковья, а затем посмотрела на меня с пониманием. — Переживаешь, что мы, скорее всего, не вернёмся назад?

— А ты не переживаешь? — спросил я вместо ответа.

— Переживала, — честно ответила Прасковья. — Но потом проанализировала всю свою жизнь и поняла, что теперь уже неважно. Былой жизни не вернуть да и не очень хочется возвращаться ко всему этому, зато теперь я могу сделать хоть что-то полезное.

— Для кого? — усмехнулся я. — Мы людей убивать отправляемся. Живых людей, которые нам сделали только то, что оказались не в том месте и не в то время.

— Тебя ведь это не слишком колыхает? — Прасковья достала эко-вейп и нажала на кнопку.

— Если не мы, то кто-то ещё, — пожал я плечами. — И я подумал, что всё-таки они нам кое-что сделали: не подготовим мы оборону от грядущей партии колонистов, наших сограждан ждёт суровая участь. Их всех убьют и очень хорошо, если просто убьют. Так что да, мы летим туда убивать людей, но не за интересы какой-то группы лиц, которая неплохо наживётся на всём этом, а ради страны и людей в ней. На этот раз по-настоящему, а не мнимо, как оно бывало много раз до этого.

Повисла пауза, прерываемая дыханием Прасковьи, которая выдыхала голубоватый пар.

— Я даже не думала об этом в подобном ключе, — призналась она. — Надо переварить всё это.

Мы стояли у входа в ангар, где нас ждало очередное испытание.

Ворота открылись и вышел Парис в компании с шестью солидными дядьками, один из которых был самым солидным. Дмитрий Медведев, премьер-министр.

Нет, на самом деле это андроид, но как-то не вяжется его поведение с высокотехнологичной машиной. Он со слегка довольно улыбкой смотрел на заходящее Солнце и щурился.

— Кхм-кхм, — откашлялся Парис. — А вот и наши марсиане!

— О, знакомые все лица! — повернул к нам голову Медведев. — Дайте-ка припомнить... Гектор Мизамидис и Прасковья Кипарисова, те самые фигуранты дела, подмочившего нам международную репутацию...

— Господин премьер-министр, там была явная постановка, нацеленная... — быстро заговорил Парис.

— Я знаю, — прервал его жестом руки Медведев. — Это неважно, ведь кандидатуры утверждены на самом, что ни на есть, верху. Президент выражал своё участие в предстоящем деле и поручил найти самых подходящих кандидатов.

Вот тут он начал говорить что-то не совсем то...

— Мы знали, что после увольнения в запас Мизамидис и Кипарисова направятся к вам, Парис Андреевич, — самодовольно улыбнулся Медведев. — И знали, что вы не упустите такой прекрасной возможности решить назревшую проблему с подходящими кандидатами для запланированной миссии государственной важности. Вам могло казаться, что это ваш план, но это был наш план и мы со свойственным нам блеском его осуществили. Всё было предрешено точно в тот момент, когда НАТО была предпринята попытка нанести нам репутационный ущерб.

Значит, если бы не псевдо-ИИ, я мог оставаться на службе и ничего этого бы не случилось? Вот же...

Парис смотрел на премьера выпученными от изумления глазами.

— Но... — произнёс он.

— Мы всегда держим руку на пульсе, именно этим объясняется устойчивость нашего государства, — усмехнулся андроид-Медведев.

Он — это голос псевдо-ИИ, посредством которого они общаются с окружающим миром в классическом смысле этого слова. Сам он думать не способен и им прямо сейчас управляет какой-то из псевдо-ИИ, «заседающих» в Совете.

— Вижу по вашим глазам, что вы начали кое-что понимать, Гектор Андреевич, — вновь заговорил Медведев. — Держите себя в руках и соблюдайте взятые на себя обязательство первостепенной важности.

Обязательство первостепенной важности — это, ясен красен, неразглашайка. Сколько я их подписал? Штук семь или восемь?

Гостайна всегда первостепенна, а затем уже идут непосредственные обязанности, от которых меня, к слову, освободили увольнением в запас. Только вот увольнение в запас не освобождает от обязанности хранения гостайны.

Кстати, в каждой подписанной мною неразглашайке имелся пункт о том, что даже производные от вверенных тайн домыслы, на первый взгляд не имеющие отношения к тайне, не подлежат разглашению в любом виде. То есть даже если я когда-нибудь напишу мемуары, перед «добром» на публикацию их тщательно изучат псевдо-ИИ, чтобы устранить малейшую возможность разглашения каких-либо секретов. Неблагодарное это дело нынче — мемуары...

И ещё, мне буквально вопит интуиция, что Совет знает о том, что я знаю гораздо больше, чем мне кажется.

Может, отправка на Марс — это один из способов избавиться от меня, чтобы даже невольно не мутил воду?

— Да так оно и есть, как пить дать, — заверила меня Суо. — Слишком ты непонятный, в основном благодаря мне. А псевдо-ИИ — конструкции со вполне логичным мышлением и реакциями: непонятное надо сделать понятным, а значит и предсказуемым, потом надо это понятное и предсказуемое обернуть на пользу делу, но если не получается, то надо обезопасить все свои активные и пассивные планы от этого непонятного. В твоём случае они легко могли решиться на физическое устранение, так как слишком уж интенсивно мы мутим воду, но нашлось адекватное и полезное решение, которое устроило всех. Тебе, можно сказать, повезло, что обстановка не слишком критическая.

Утешила, блин...

— В данном ангаре вас ждёт подарок от Министерства Обороны Российской Федерации, — продолжил тем временем Медведев. — Василий Николаевич...

— Ах, да, пройдёмте, — министр обороны, одетый в гражданское, очухался и направился в ангар, ворота которого начали открываться.

Мы вошли в пустое помещение ангара, посреди которого стояло два непонятных объекта, прикрытых брезентом.

Министр лично поработал ручками и стянул брезент с каждого объекта.

Под брезентом находились два экзоскелета неизвестной модели.

— Это образцы БЭС-1 «Аякс», общевойсковой модели экзоскелетной брони, которая поступит в войска только в начале следующего года, — начал министр Василий Николаевич Кржижановский. — В отличие от общевойсковой модификации, эти образцы специально разработаны для активной деятельности в условиях Марса, оснащены системой жизнеобеспечения, а также оборудованы дополнительными батареями, позволяющими сохранять высокую активность в течение восьми часов, а не трёх, как на общевойсковой модели. Грузоподъёмность — шестьсот килограмм, класс защиты — 14, то есть практически любое лёгкое ручное огнестрельное оружие против этого экзоскелета бесполезно, более того, необходимо вооружение калибром свыше 50 миллиметров, ну или противотанковые средства, чтобы справиться с носителем данной экзоскелетной брони. На пике энергозатрат броня позволяет перемещаться по твёрдому грунту со скоростью 15 километров в час, не прилагая усилий со стороны оператора. Также броня оснащена прыжковым ранцем, позволяющим осуществлять, в условиях Марса, прыжки высотой до двадцати метров. Ранец, спешу заметить, расходует заряд батареи, поэтому использовать его лучше только в случае крайней необходимости. Также в комплекте идёт оружие специально сконструированное для марсианских условий. Это полуавтоматические крупнокалиберные винтовки ВБ-1 «Ибис». Калибр — 30 миллиметров, подкалиберные боеприпасы, предназначенные для гарантированного уничтожения противника с одного попадания. Об автоматической стрельбе речи не идёт, патронов не напасёшься, поэтому бейте наверняка. И вообще, боевые экзоскелеты предполагается применить только в крайнем случае, основная надежда базируется на УБР-1-1 «Астрей», который, судя по показанным во время войсковых испытаний характеристикам, идеально подходит для спектра поставленных задач. Кстати, хотелось бы поговорить с Парисом Андреевичем о данном...

— Об этом вы сможете поговорить с ним позднее, — прервал его андроид Медведев, а затем повернулся к нам. — Гектор Андреевич, Прасковья Андреевна... Освоение данной техники не займёт слишком много времени, она в чём-то похожа на уже знакомый вам «Ахилл-М», вы справитесь. Теперь поедем в более удобное место, нам необходимо обговорить конкретику касательно вашей миссии на Марсе.

Подъехало несколько гольф-картов. Медведев с величественным и серьёзным видом уселся на одно из сидений и уехал к основным корпусам научно-исследовательского института, а мы последовали его примеру.

У сквера близ главного корпуса автоматические гольф-карты остановились.

Медведев сел на лавку и достал из кармана портсигар, в котором, вопреки ожиданиям, обнаружились таблетки. Сосредоточенно сжевав несколько из них, он прикрыл глаза и дождался, пока мы рассядемся на лавках.

— Очень хорошо играет, — похвалила его Суо. — Оскара ему.

— Вы понимаете, куда направляетесь? — спросил Медведев. — Земной уголовно-процессуальный кодекс там не работает, нет полиции, юстиции, только песок, камни и атмосфера, преимущественно состоящая из углекислого газа. Да, формально действует резолюция ОНН № 3234, но реальность вносит свои поправки. Законы на Марсе не работают, никто не скажет ничего плохого, если кто-то устроит там геноцид, главное, чтобы об этом не узнали на Земле. Теперь про вашу задачу...

Ого. Термин «геноцид» в этом контексте он упомянул совершенно неслучайно.

— Вашей задачей будет обеспечение безопасности нашей колонии, а также недопущение высадки колонизационного корабля США, — продолжил Медведев. — Уничтожите вы его на орбите, или вырежете всех уже после высадки — ваше дело, мы здесь можем только порекомендовать, так как не можем знать обстоятельств, которые будут воздействовать на вашу миссию. Главное — американцы не должны закрепиться на Марсе. До запуска колонизационного корабля осталось несколько лет, но всё может произойти гораздо быстрее, поэтому озаботьтесь уничтожением всей налаженной американцами инфраструктуры, чтобы даже в случае частичного провала вашей основной миссии они затратили свои отнюдь не бесконечные ресурсы на обустройство.

— Что касательно наших колонистов? — задал я вопрос.

— Они занимаются подготовкой к приёму нашего колонизационного корабля, — ответил андроид Медведев. — Поспособствуйте им по мере возможности, но и слишком не усердствуйте. У них есть все необходимые ресурсы для этого и ваше участие необязательно. То есть помогайте, конечно, но только без ущерба для основной миссии. Вы отправляетесь туда уничтожать, а не строить, этим ограничена ваша функция.

— Какова перспектива нашего возврата на Землю? — задал я, пожалуй, самый важный вопрос.

— Это хороший вопрос, — хмыкнул Медведев. — Вероятность этого ненулевая, но пока что об этом говорить рано, слишком много переменных. Выполните миссию — тогда и будет рассмотрена вероятность вашего возврата на Землю. Совет не разбрасывается ценными кадрами, поэтому я лично считаю, что шансы снова вернуться домой у вас очень высокие. Если не слажаете, разумеется.

— Сделаем всё возможное, — ответил я уверенно.

— Я вас не ограничиваю, — улыбнулся андроид. — Невозможное тоже делайте.

Он встал с лавки и молча направился в сторону КПП.

— И ещё, — он остановился и развернулся к нам. — Это миссия десятилетия. Если у американцев получится, то мы потеряем Марс на долгие годы. Выбить их так просто уже не удастся и этот сверхдорогой проект колонизационного корабля будет напрасен. От вас зависит очень многое. Больше скажу: от вас зависит будущее направление развития космической отрасли нашей страны. Готовьтесь тщательно, бейте решительно, не сомневайтесь. Родина не забывает своих героев...

Премьер ушёл, за ним последовали самые серьёзные дядьки страны, а мы с Парисом и Прасковьей остались сидеть на лавочке.

Братец достал из кармана трубку, снял с неё колпачок и начал судорожно набивать её табаком из табакерки.

— Жестя... Жестя... — бормотал он с безумным взглядом. — Просто жестя...

Да, новости неожиданные, но закономерные. Всё это и так слишком сильно напоминало хорошо срежессированный спектакль. Слишком «удачно» мы подставились, возможно, псевдо-ИИ знали, что именно на этом участке устроят провокацию, ведь в Албании орудовали глубоко законспирированные разведчики, которые совершенно точно не страдают от недостатка компетентности, а предсказать то, что я подамся к братцу, у которого НИИ в подчинении в поисках работы поинтереснее — это даже не очень умный человек был способен предсказать. Нет, глядя ретроспективно, да, всё кажется очевидным, но в тот момент я и подумать не мог, что нами сыграли как шахматными фигурами.

— Не ссы, всё будет хорошо, — не очень уверенно произнёс я.

— Да что-то мне так не кажется, — покачал головой Парис, поджигая табак длинной спичкой. — Буду откровенен, вариант с вашим возвратом контрпродуктивен. С Марса выдачи нет. Вы должны показать реальный класс, сделать всё ещё лучше, чем запланировано, чтобы Совет рассмотрел даже теоретическую возможность дорогостоящего возврата вас на Землю. Вы туда на долгие годы, но связь налажена, поэтому одни вы там не будете. Родители, если их проект не слишком затянется, в ближайшие несколько лет выйдут на связь, так что...

— Нормально всё, бро, — улыбнулся я ему. — Мы уже решили и назад дороги нет.

— Да, нет дороги назад, — кивнул Парис, неуверенно улыбнувшись. — Я не заброшу наш заводик, поэтому когда вернёшься, будет у тебя целая туча баллов социальной полезности, поэтому покутим как никогда.

Расчувствовавшись, он крепко обнял меня, а затем Прасковью.

— Надо же, родного брата на Марс отправляю... — произнёс он. — Пару лет назад скажи кто такое... Эх...

С одной стороны это большая честь — отправиться на Марс с архиважной миссией, а с другой...

Да хрен с ним, прорвёмся. Думаю, никто не ждёт УБР «Астрей», про который пока что вообще никто ничего не знает, на поверхности Марса!

— Кстати, ты зря так мало внимания уделил словам андроида-премьера о том, что законодательство Земли не действует на Марсе, — заговорила Суо. — Это ведь не только американцев касается, но и наших, россиян. За эти годы там много чего могло произойти и не следует воспринимать там всех их в качестве надёжных союзников.

— Посмотрим на месте, — решил я мысленно. — Да и ты не дашь мне пропасть.

— На меня слишком сильно не надейся, — появилась передо мной Суо в домашней одежде. — Решения в итоге принимаешь ты. И ответственность полностью на тебе.

— Я знаю, — ответил я.

Глава десятая. В бесконечности

*Орбита Земли. 2 сентября 2047 года *


— Ну, вы бывайте там, свяжемся вечером, — Парис нажал на кнопку и отключился.

Я же переместил взгляд на наш жилой модуль, в котором предстоит провести следующие полгода...

Вообще, ничего так: тридцать кубических метров на двоих — это хорошие условия, учитывая, что всё происходит на орбите. Нет, формально у нас ещё есть орудийный, информационный, складской и гаражный модули, но в них делать решительно нечего. Орудийный модуль снабжён средствами защиты, которые понадобятся только в том случае, если на нас решат напасть по пути.

Парис только что сказал, что американцы возмущены тем, что РФ не поставило остальной мир в известность о том, что проводит какие-то манипуляции на орбите. Но все всё прекрасно знают и к моменту нашего прибытия на Марс колонисты обеих сторон будут уведомлены, что мы прибыли. Ни для кого не будет сюрпризом появление дополнительных сил и это обязательно скажется на текущем раскладе.

Бортовой псевдо-ИИ, самая дорогая часть корабля, сейчас занимался стыковкой и сшиванием вместе всех назначенных к отправке модулей, а также оптимизацией размещения грузов. Список поставки для колонистов утверждался на лету, поэтому некоторые вещи в грузовой модуль помещали почти что в последний момент. Всё это было связано с тревожными метаниями военных, которые вообще, будь их воля, выкинули нас вместе с жилым модулем и накидали эквивалентную по массе поставку оружия и боеприпасов.

Судя по справке, выданной нам с Прасковьей после очередного инструктажа, производство боеприпасов в колонии наладили, но низкого качества, к тому же большая часть ассортимента им недоступна, поэтому высокотехнологичные боеприпасы нужны как воздух.

Зато с остальным всё довольно неплохо: подземные озёра, наполненные водой из растопленных ледников, до краёв полны рыбы, что частично решает вопрос с провиантом, а завезённая в позапрошлом году хлорелла-мутант, занявшая свою нишу в озёрной экосистеме, делает эту экосистему самодостаточной, так как всё, что нужно делать колонистам — это облучать воду специально подобранным ультрафиолетом, а также контролировать популяцию рыбы. Пространства они пробурили огромные, но больше всего помогла сеть пещер, на которую они наткнулись чисто случайно. Внутри ничего не было, как оно обычно бывает в глубинных пещерах, но зато это избавило колонистов от большей части работы по бурению породы. Пещеры в течение пары месяцев стали подводными, осуществление чего потребовало интенсификацию добычи льда, из-за чего популяция рыб начала расти.

Помимо двух десятков специально под это дело выведенных рыб в озеро выпустили разного рода планктон, включая также несколько видов фитопланктона, разного рода рачков и так далее. Источники ультрафиолета установлены в разных местах, некоторые из них представляют из себя блуждающих дронов, которые время от времени возвращаются в колонию на перезарядку и ремонт. Хлорелла идёт в пищу основной массе рыб, некоторые рыбы хищные, поэтому экосистема сбалансирована, что неудивительно, ведь её продумывали тысячи учёных с Земли.

Помимо рыбы в колонии также выращивают генномодифицированные картофель, бобы, рис, а также сорбо.

В общем-то, им осталось наладить производство высокотехнологичных изделий и они станут самодостаточны и независимы от Земли. Только вот до этого как раком до Юпитера...

Установки терраформирования, которые были присланы с Земли полтора года назад, медленно, но верно занимаются своей нелёгкой работой в автоматическом режиме засеивая каньоны и глубокие кратеры специальными растениями, которые настолько экстремалы, что им Марс — это так, разминка перед завтраком. Ещё лет пятьсот-шестьсот и зацветут тут яблони-мутанты...

Только боюсь, что плоды их сами будут жрать людей, хе-хе...

Гудела сварка, это корабельные манипуляторы сшивали модули между собой, дополнительно укрепляя стыки болтами и магнитными захватами.

Прасковья смотрела в иллюминатор на Землю, мы как раз пролетаем над Россией. Эх, ведь нескоро снова увидимся...


*Космос . 5 сентября 2047 года *


— Как дела, Гек? — спросил Парис с экрана.

— Да как-то... — я пронаблюдал тюбик с арахисовым маслом, пролетевший мимо меня. — Нормально. У вас там как обстановка?

— Тоже ничего, — пожал плечами братец. — Весь мир возмущён результатами всероссийского референдума, Совет Безопасности ООН снова... бессмысленно собирается и ноет о том, что происходящее в России неправильно и угрожает всему миру. Было предложено созвать международную комиссию и детально расследовать обстоятельства мятежей и так далее. Наши бахнули вето. Отношения обостряются, ситуация накаляется. Есть вероятность, что вам с Прасковьей некуда будет возвращаться.

— Да брось! — махнул я рукой. — Вряд ли начнётся война. В прошлый раз всем ясно дали понять, что ничем хорошим это не закончится.

— Судя по тому, что псевдо-ИИ инициировало приоритетное ускорение строительства глубинных бункеров с применением марсианских технологий по созданию замкнутых экосистем... — скептически произнёс Парис. — Нет, чует моё сердце, что теперь мы не обойдёмся краткосрочным конфликтом, который закончится просто так.

— Всё настолько серьёзно? — недоуменно спросил я.

— Взрывают термоядерные заряды, чтобы побыстрее углубиться в породу, — Парис закурил трубку. — Типовые мегакомплексы ядерных убежищ на глубине до полкилометра сооружаются повсеместно. Судя по официальным данным, в течение следующих двух лет удастся создать долговременные укрытия замкнутого цикла для 80% населения, а через четыре года для 100%. В настоящий момент они могут обезопасить только 40% населения, что существенно больше, чем в любой другой стране мира, но недостаточно, так как текущая доктрина всеобщего благоденствия допускает только 100% покрытие. Думаю, будут оттягивать войну всеми силами, но это не только от наших зависит.

— Главное, не геройствуй, как в прошлый раз, — попросил я его.

В прошлую войну он собирался пойти добровольцем в ополчение, а это была практически гарантированная смерть. В итоге я тогда сумел отговорить его, но в этот раз меня не будет в прямом доступе и высок будет шанс, что он сглупит и позволит себя убить. Впрочем, он же якобы создатель новых псевдо-ИИ, поэтому его даже на тысячу километров к передовой не пустят, хоть за это я могу быть спокоен...

— Сеанс связи раз в трое суток, это помимо пакета информации, передаваемого псевдо-ИИ, — сообщил мне Парис. — Конец связи.

— Конец связи, — ответил я ему.

Экран погас, а я снял наушники и двинулся ловить отлетевший тюбик с арахисовым маслом.

— О чём болтали? — спросила Прасковья, висящая у иллюминатора.

— Да о всяком, — ответил я, попытавшись ухватить тюбик, но добившийся только того, что он оттолкнулся от руки и рикошетировал от стены. — Возможно, что нам повезло отправиться на Марс, ведь есть нехилый шанс на то, что случится взаимоуничтожительная ядерная война, для которой сейчас причин гораздо больше, чем раньше.

Прасковья поймала тюбик и задумчиво высосала из него содержимое.

— Будет очень жаль, — произнесла она. — Но мы ведь ничего с этим не можем поделать?

— Мы влияем на ситуацию ещё меньше, чем кто-либо, — грустно улыбнулся я.

— Тут же нет камер с трансляцией на Землю? — додавив тюбик себе в рот, спросила Прасковья.

— Вроде бы нет, — не очень уверенно ответил я, оглядевшись по сторонам.

— Да нет тут камер, — появилась Суо, одетая в скафандр российского космонавта. — Я всё проверила, тут чисто. Есть, конечно, кое-что от бортового псевдо-ИИ, он следит за всем, но разглашать он ничего не будет, это не входит в его обязанности. Так что, можете смело заниматься тем, чем собираетесь заниматься...

Прасковья начала с загадочной улыбкой расстёгивать комбинезон.

— Кстати, где-то через неделю вам следует явиться в серверную, я подготовила для вас сюрприз, который позволит провести время путешествия гораздо полезнее и познавательнее, — заметила Суо.


* Космос . 17 сентября 2047 года *


— М-м-м, говяжий язык... — Прасковья сидела за столиком, к которому прикрепилась специальным ремнём, и ела очередной обед. — Круто я придумала, да?

— Не спорю, идея классная, — согласился я, поедая какую-то рыбу.

Идея Прасковьи заключалась в том, чтобы содрать со стандартных контейнеров с едой все наклейки и перемешать их в случайном порядке, чтобы не испытывать проблем с выбором трапезы.

— Гек, пора явиться в серверную, — сообщила Суо. — Заканчивайте с едой побыстрее и начнём, пожалуй.

Я дожевал рыбу, предположительно, красную форель, съел хлеб, который представлял из себя миниатюрную булку, которую предполагается помещать в рот целиком, дабы избежать образованиякрошек, а также запил всё это дело гранатовым соком.

— Пойдём в серверную, там для нас кое-что приготовили, — позвал я Прасковью, которая упаковала мусор в специальное хранилище.

— Окей, — кивнула она и оттолкнулась от стенки, устремившись в моём направлении.

Гермоперегородка серверного модуля отворилась, воздух здесь был несколько другой, будто бы посвежее что ли...

— Это ещё что? — спросила Прасковья, ткнув указательным пальцем в две до боли знакомые мне капсулы.

Мы почти такие же использовали для расширения возможностей лиц с ограниченными возможностями.

— Это ещё что? — мысленно спросил я.

— Это капсулы для управления аватаром в искусственном мире, — сообщила Суо. — Скажи ей, что таким образом мы будем развлекаться в ходе путешествия.

— Короче, это капсулы для развлечений, — сказал я недоумевающей Прасковье. — Типа игра.

— А-а-а, — протянула она, добравшись до ближайшей капсулы и открыв её крышку. — И как?

— Ложишься, надеваешь сенсоры и шлем, — предположил я. — Появляется управление аватаром, а дальше я не знаю.

— Проверим? — азартно улыбнулась Прасковья. — Надоело смотреть фильмы и висеть как бревно день за днём...

Я приблизился к теперь уже своей капсуле и открыл крышку. Да, тот самый гель, пронизанный сенсорными нитями, только шлем существенно отличается от того, который делали мы с Парисом.

— Гель совершенно другой, — не согласилась Суо. — Спецзаказ, изготовленный на заводе РКС в Москве. Вам бы и в голову не пришло помещать в капсулу ТАКОЕ. Миллионы БСП, воплощённые в виде уникальнейшего геля, способного оказывать необходимое давление, чтобы имитировать действие гравитации. Ещё там внизу есть трубки, которые следует поместить в необходимые технические отверстия ваших организмов.

— Это ещё зачем? — насторожился я.

— Вы отключитесь на полгода или даже чуть больше, — сообщила Суо. — Из баков будет поступать сбалансированный питательный раствор, что позволит вам сэкономить запасы провианта и облегчит выход отходов, придав ему удобную консистенцию. Выигрывают от этого все: вы, а также ваше дальнейшее выживание на Марсе, особенно в случае нештатных ситуаций. Итак?

— Прасковья, необходимо будет... — начал я инструктаж.

Спустя полчаса мы разобрались со всеми трубками и были готовы к началу погружения.

— Я понимаю, что это было необходимо, но я чувствую себя очень тупо с этими трубками в жопе и... — возмущённо заговорила Прасковья.

— Всё для дела, — нервно усмехнулся я, надевая шлем и нажимая на кнопку, закрывающую крышку капсулы.

Резко потемнело, а тело почувствовало гель, который начал его стремительно обволакивать. Разницу я почувствовал сразу: появилось давление, от которого я уже успел слегка отвыкнуть. Это, по-видимому, упомянутая Суо имитация действия гравитации.

— Итак, Гектор, добро пожаловать в новый мир, — торжественно провозгласила Суо.

А потом что-то щёлкнуло и всё исчезло.


*Неизвестное место и неизвестное время*


Я пришёл в себя.

Открыл глаза и напоролся взглядом на сурового вида мужика, одетого в странную одежду, хмуро глядящего на меня.

Пространство вокруг шатало, то есть это меня шатало туда-сюда, в основном по причине того, что мы ехали на какой-то деревянной колымаге.

Какого хрена вообще?

— Эй ты! Не спишь? — обратился ко мне на английском длинноволосый мужик в вызывающей у меня какие-то смутные ассоциации одежде. — Ты нарушитель границ, так? Надо ж тебе было налететь прямо на...

— Вы двое! Рты позакрывали живо! — повернулся возница.

Одеты они здесь все очень странно.

Возница одет в тёмно-синюю явно военную форму с такого же цвета кепи, а все, с кем я сейчас еду в кузове колымаги, одеты в серую и до крайности запыленную одежду.

— Конфедераты сраные, надо было на месте вас всех... — пробубнил возница, поворачиваясь обратно к жопе лошади.

Конфедераты... Конфедераты... Что за ерунда? Ничего не понимаю...

Хмурый мужик, которого я увидел первым, отвернулся и сплюнул тягучий харчок на пыльную дорогу.

Я, раз уж есть время, начал внимательно изучать окружающие пейзажы.

М-да... Как любил говаривать... Кто? Не понимаю ни черта... Как любил говаривать... И что он любил говаривать?

— Хер, манда да камней гряда... — произнёс я.

— Я сказал, чтобы вы позакрывали свои поганые рты, ёжики сраные! — вновь повернулся возница и начал хлестать нас кожаным хлыстом.

Ох, сука, больно!

Я прикрыл голову руками и попытался сдвинуться по лавке подальше, но упёрся в сидящего справа.

— Ещё один звук, хоть пёрнете ненароком — до форта Ред-ривер точно не доедете! — удовлетворившись эффектом побоев, заявил возница.

Вроде успокоился.

Что я вижу вокруг себя?

Какие-то скалы, зелёная растительность вокруг, а также дорога, по которой мы едем всей этой не очень весёлой компанией.

Непонятно несколько вещей:

1. Кто я?

2. Где я?

3. Какого хрена я здесь делаю?

4. Какие, нахрен, конфедераты?

Конфедераты — это что-то знакомое. Но это пока не слишком актуально. «Кто я?» — вот главный вопрос.

Руки не связаны, но на ногах цепь, причём одна на всех присутствующих, то есть сбежать не получится.

Знать бы, за что со мной так...

Все следующие три часа размышлял о том, кто же я такой. Вообще никаких зацепок: на мне некая одежда, которую я внутренне не воспринимаю своей: серая потасканная рубашка, коричневые штаны с несколькими жирными пятнами, на ногах истоптанные кожаные сапоги с дыркой в области большого пальца левой ноги, на голове потёртая чёрная кепка. В карманах ничего нет, вообще ничего. Нет, одежда вроде как моя, по размеру, но я не могу воспринять её своей, не моя и всё.

Руки мои, даже несколько шрамов есть, которые я получил когда... Когда я их получил?

Загадки, сплошные загадки...

Решив, что так я себе скорее голову сломаю, чем додумаюсь, не стал злоупотреблять размышлениями и закрыл глаза, попытавшись уснуть. В конце пути всяко яснее будет.

Сначала задремал, а затем уснул.

Снилась какая-то ерунда: темнота и звуки. Кто-то что-то говорил и кричал на русском языке, но разобрать я не мог.

Русский язык... А это ведь зацепка!

Что я знаю о русском языке?

Русский язык — это язык восточнославянской группы славянской ветви индоевропейской языковой семьи, национальный язык русского народа. Русский народ... М-хм...

В голове начали строиться ассоциативные цепочки, но затем меня разбудили. Грубо.

Кто-то шарахнул меня по плечу, из-за чего я отправился в бодрящий и мгновенно пробуждающий полёт, а затем больно ударился головой об пол колымаги.

Открыл глаза и увидел перед собой не очень чистые кожаные сапоги. Такие, кавалерийские, знаете, со шпорами, только изрядно потраханные жизнью во все щели, с потёртостями, без систематического ухода, но с признаками ремонта в виде не очень умелого зашивания отверстий.

— Ёжик, вставай, — ласково попросил меня носитель этих потасканных сапог. — Время кушоц!

Далее один сапог отдалился и быстро прилетел обратно, крайне больно, до сдавленного скулежа, впечатавшись мне в правый бок. М-м-м, сука... Я не знаю этого человека, но уже ненавижу его.

— Не задерживай остальных, иначе не будет еды, — сообщил мне пнувший.

Сначала я пополз вслед за тянущей меня за собой цепью, потом поднялся и поплёлся на своих двоих. Бок болел — ублюдок бил со знанием дела. Ещё слегка потрескивала голова, которой я приложился об пол.

На краю колымаги не успел сориентироваться и сверзился вниз, прямо в пыль, под довольный хохот каких-то мудаков.

Вновь поднялся, подобрал кепку, отряхнул её от пыли и пошёл за цепочкой из заключённых. Это точно заключённые, потому что со свободными людьми так не обращаются. До сих пор не могу ни вспомнить, ни понять...

Солнце уже зашло, вокруг темно как в жопе у...

Негра.

Конфедераты! Точно!

Это типа гражданская война в США!

Нашлось объяснение форме, у конфедератов — серая, а у северян — тёмно-синяя. И неизменные кепи, дебютировавшее во время Крымской войны, но ставшее своеобразным символом Гражданской войны в США.

Промежуток времени: где-то между 1861 и 1865 годами. Место действия... А вот с этим сложнее. Я никогда не углублялся в эту тему... Но это ведь значит, что я знаю, что это уже было!

Кто же я, мать вашу, такой?!

Тем временем процессия приблизилась к костру, где упитанный мужик в гражданской одежде разливал похлёбку из бронзового котла по разного рода посуде. Сейчас собралась очередь из солдат, которые весело переговаривались и подшучивали над не склонным к юмору повару, отоварившему одного из них поварёшкой.

Один из солдат раздал нам в руки по деревянной миске и куску чёрствого хлеба. Предполагалось, что когда настанет наш черёд, мы получим похлёбку и сможем поесть.

Мрак.

Но от запаха еды протяжно и очень жалобно заурчал желудок.

Одного за другим нас обслужили, то есть выделили скромные порции непонятной субстанции со следовыми признаками зерна в составе.

Возле костра есть запретили, отогнав к двум деревьям, где мы расселись и начали есть. Я сел прямо на потоптанную траву, по-турецки. Ложки нет, но она и не нужна особо.

— Откуда ты? — спросил уже говоривший со мной длинноволосый мужик. — И что ты сказал в повозке?

Откуда я? Вероятно, из России, если верить снам.

— Из России, — ответил я.

— Ого... — протянул мужик. — Далековато же тебя занесло... Меня зовут Адамом, как первого человека. А ты, получается, русский?

И тут меня проняло. Вспышками проявлялись воспоминания. Я завис как старый компьютер, пытающийся отрендерить 32к изображение. Гектор. Меня зовут Гектором... Я не русский, а самый настоящий грек, только до крайности обрусевший. Настолько, что родился и жил в России...

— Гектор, — представился я. — Приятно познакомиться.

— Гектор... — произнёс Адам. — Странное имечко для русского.

— Какое родители дали, — пожал я плечами, начав есть.

— Я не очень много русских видел в своей жизни, так что... — развёл руками Адам. — Гектор так Гектор.

Макая черствый хлеб в не очень густую похлёбку, я в кратчайшие сроки покончил с едой, которой было до крайности мало...

Блин, жрать охота так, будто не ел ничего...

Итак.

Это игра. Всё это ненастоящее, вот что главное.

Но как реалистично тут всё выглядит!!!

Я ни на секунду не сомневался в реальности происходящего, пока не вспомнил, кто я есть.

Ущипнул себя за предплечье — больно! Это конкретно моё предплечье, а на руках имеются мои личные шрамы, точно там где и были! Да что тут творится такое вообще?!

Эй, у меня же есть Суо!

— Суо! — с усилием подумал я. — Мне надо выйти отсюда ненадолго! Слишком реалистично всё и нужно переварить полученную информацию!

Тишина.

Да быть такого не может!

Сука!

— Ты чего занервничал, Гектор? — заинтересовался Адам, расправившийся со своей порцией чуть позже, чем я.

— Да мне кое-что непонятно, — произнёс я задумчиво. — Где я и что тут делаю?

— А-ха-ха, — негромко засмеялся Адам. — Головой ударился что ли? Ах да, точно... Тебя же без сознания сюда притащили... Мы сейчас в штате Техас, близ реки Ред, у которой находится северянский форт Ред-ривер, где нас ждёт тюрьма, а потом и, скорее всего, смерть. Северяне нас не слишком уважают, убивают по любому поводу. Нас бы и сюда не везли, не будь распоряжения северянского полковника Коннорса о гуманном обращении с военнопленными.

— А я каким тут боком? — задал я весьма резонный вопрос. — Я ни разу не конфедерат.

— Тут уж тебе лучше знать, — пожал плечами Адам. — Слышал мельком, что ты пытался перебраться с севера на юг, а там таких не любят. Хотя вроде не запрещали никогда перемещаться... Не знаю, дружище, чем ты не угодил северянам, но тебе тоже конец, так как в форте Ред-ривер всё очень и очень плохо. Если не забьют до смерти, то голодом заморят. Так что наслаждайся сегодняшним завтраком-обедом-ужином, это самое сытное, что ты получишь от союза северных штатов.

— Ага, очень круто... — хмыкнул я и огляделся по сторонам.

У костра сидели северяне, жрали свои порции похлёбки, весело переговаривались и вообще не проявляли внешних признаков тягот войны. Оно и понятно.

Вопрос с калориями надо как-то решать. Ибо так жить нельзя!

Глава одиннадцатая. Дом разделённый

*На пути в форт Ред-ривер. Неизвестное время*


Не догадался вчера спросить дату у Адама, о чём сейчас жалею. В колымаге опять тот же возница, ну, тот самый ублюдок, который любит смотреть на жопу своей лошади в тишине.

Поэтому едем мы молча и сосредоточенно, переглядываясь время от времени.

Адам мужик лет тридцати пяти, ростом где-то метр семьдесят пять, худой, но сейчас мало кто может похвастаться лишним весом, война, глаза серые, взгляд потасканный, плен никого не красит, волосы не по-армейски длинные, чёрного цвета, сальные от отсутствия гигиены. Физиономия тоже немытая, а так, обычный американец европейского происхождения, его предки ещё исторически недавно обитали в Англии или Шотландии.

Мрачный тип, физиономию которого я увидел первой в этом мире, был ростом примерно метр восемьдесят два, физически крепкий, глаза карие, волосы чёрные, есть в его физиономии что-то, что выдаёт слабенькую индейскую примесь, а вообще преобладают европеоидные черты лица, родители его, скорее всего, из колонистов юга, чего обычно ждёшь от человека, который воюет за уверенно проигрывающую войну Конфедерацию. Он тоже грязный, волосы пусть и короткие, но сальные, под слоем жирной грязи на лбу сегодня виден небольшой Г-образный шрам. Видимо, когда-то очень хорошо прикладом прилетело.

Тело слегка ломит от того, что пришлось спать на голой земле. Тут явно не май месяц, поэтому было крайне холодно. Настолько холодно, что один из пленных утром так и не проснулся. Околел.

Его отцепили от цепи и прикопали на кострище. Проработанность этого мира поражала: в районе кострища земля теплее, поэтому копать её было гораздо легче. Откуда я это знаю? А оттуда, что копать могилу заставили нас.

Женевская конвенция ещё не была даже придумана, поэтому правила обращения с военнопленными ограничивались только порядочностью пленителей. Война идёт как минимум несколько лет, поэтому с порядочностью уже не так хорошо, как было раньше.

Завтрака нам было не положено, поэтому мы сразу погрузились на телегу и продолжили путь. Солдаты же пожрали, причём неспешно, пока мы копали могилу.

Пейзажи тут живописные: река справа, лес слева, петляющая дорога впереди и сзади, живность бегает через дорогу по своей надобности, а ещё индейцы ходят...

Стоп!

— Я плохо разбираюсь в местных порядках, но... — очень тихо обратился я к Адаму. — Должны ли за нами присматривать индейцы?

— Какие индейцы? — озадаченно и слишком громко спросил у меня тот.

— Разговоры, вашу... — раздражённо заговорил возница, которого зовут Филиппом, а затем схватился за шею, которую пробила стрела. — Кхр-х-х-х!

— Пригнись! — упал я на пол колымаги.

Поднялась паника, кто-то начал палить напропалую, летали стрелы, жужжали безоболочечные пули, орали бледнолицые, улюлюкали индейцы — всё как в лучших вестернах.

— На пол, вашу мать! — проорал я, обращаясь к своим товарищам по несчастью. — Не умираем! С трупами на цепи мы далеко не уйдём!

— Мы и так не уйдём от индейцев! — панически прокричал Адам.

— Успокойся, ядрёна вошь! — перекричал я его. — Сдаваться рано!

Надо что-то делать. Ждать от судьбы спонтанного разрешения опасной ситуации не стоит, так делают только слабаки, поэтому я решил сначала быстро обдумать ситуацию, для чего постарался взять себя в руки.

Телега двигалась по инерции, но затем лошадка решила, что с неё хватит и остановилась. Судя по всему, стрельбой её не удивить, поэтому она относилась ко всему поистине флегматично.

Вернув себе трезвость мышления, я начал соображать и дошёл до мысли, что труп отцеплял от цепи именно возница.

Аккуратно высунув голову из-за борта, я увидел несколько десятков индейцев, которые орудовали луками и ружьями, вышибая из сёдел северную кавалерию, которая от внезапности нападения совершенно растерялась.

Решив рискнуть, я схватился за конвульсивно дрыгающий ногами труп возницы, облился его кровью, которая всё ещё вытекала из его шеи и затащил его к нам, в кузов.

На поясе его я обнаружил кобуру с шестизарядным револьвером фирмы Кольт, патронташ с притороченной к нему пороховницей, кисет для табака и заветные ключи.

Быстрее, чем бюстгальтер с Прасковьи, я снял с возницы ремень, опоясался им, отцепил ключи и первым делом освободил от цепи себя, затем Адама, а потом передал ключи мрачному типу, который терпеливо ждал этого момента.

Револьвер Кольта шустро покинул кобуру и я начал его изучать: шестизарядный, модель — Colt Army, 1860 года разработки, заряжено пять камор, шестая пуста, во избежание самопроизвольного выстрела, капсюльный тип инициации, но патрон бумажный, поэтому зарядка тот ещё геморрой.

Залез в карманы уже отдавшего своему богу душу возницы Филиппа. Есть! Два уже снаряжённых барабана лежали в его карманах в промасленной бумаге. Предусмотрительный любитель лошадиных задниц. Только вот всё это ему не помогло.

Пихаю запасные барабаны в карман, а затем аккуратно оглядываюсь по сторонам.

Индейцы победили, это очевидно, поэтому надо валить. Большим числом больше шансов на выживание.

Остальные уже освободились от оков, а Адам и мрачный мужик успели вооружиться из личных запасов возницы Филиппа: Адам взял его засапожный нож, а Мрачный взял перочинный ножик из нагрудного кармана.

— Так, действуем быстро и решительно, — заговорил я. — Надо успеть убраться подальше в лес до того, как индейцы что-то прочухают. Не шуметь, не орать, молча бежим и пытаемся форсировать реку. Индейцы не любят купаться и ради таких оборванцев как мы в реку не полезут. На счёт три рвём когти. Раз, два, три!

Я первым вскочил и перемахнул через борт телеги, после чего задал стрекача к реке.

Подумав как следует, пришёл к выводу, что да, теоретически меня спасёт форсирование реки, но на той стороне я окажусь с непригодным для боя оружием.

Опасно рядом прожужжала пуля, пригнулся и продолжил бег. Чем меньше силуэт, тем меньше шанс словить пулю или стрелу.

Парень, бегущий рядом со мной, заорал и завалился на землю с торчащей из спины стрелой. Поражено левое лёгкое, возможно, зацепило сердце, ему уже не помочь.

Дерьмо.

С другой стороны, кто он для меня? Никто.

Ускорился и начал петлять, потому что меткость индейцев меня совершенно не устроила.

Вот и река. Наконец-то, мать твою! Быстро забегаю за ближайшее дерево.

Сую револьвер в кобуру, снимаю ремень, стягиваю сапоги и помещаю свёрнутый ремень в один из них. Можно форсировать.

Захожу в воду и начинаю своё плаванье. Главное, чтобы не как Чапаев...

Был лет пять-шесть назад ремейк очень древнего советского фильма «Чапаев». Запомнилась больше всего почему-то сцена гибели Василия Ивановича... Постараюсь не повторить.

Грести пришлось одной рукой, так как во второй сапоги.

Стрелы падали в воду, тут же уносимые течением. По правой руке болезненно чиркнуло. Вот скоты!

На дно нельзя, иначе крышка пороху и пистолету. Сука, твою мать!

Гребу ещё интенсивнее, активно работая босыми ногами.

Есть эволюционная теория интересная, называется акватической теорией происхождения человека. Читал в своё время, было очень интересно.

Конечно, современные исследования разбили многие её аргументы в пух и прах, хотя некоторых вещей они объяснить так и не смогли.

Ноздри у нас направлены вниз, что отличает нас ото всех приматов, у которых они направлены вверх, очень вредит им при плавании, брови на безволосой морде лица тоже несвойственны иным приматам, а ведь они хорошо помогают защитить глаза от лишней воды при выныривании, подмышечные волосы не имеют эволюционного объяснения, зато хорошо объясняются акватической теорией: в волосатых подмышках задерживаются феромоны, которые в случае отсутствия волос вымывались бы водой, тогда как при сухопутном образе жизни нет никакой разницы и мохнатые подмышки послужат скорее демаскирующим фактором, ведь усиливают распространение запаха феромонов.

Ещё у нас пальцы при длительном нахождении в воде покрываются морщинами, по старой теории это было необходимо для более надёжного ухватывания за моллюсков на дне водоёма.

Также человеческая ступня больше похожа на ласт, нежели на конечность для лазанья по деревьям. А ещё человеку нужно два литра воды в сутки для нормального функционирования. Где в засушливой саванне можно получать два литра воды в сутки?

Но главное, которое раньше было самым веским аргументом: у детёнышей человека есть плавательный рефлекс, в то время как ни один примат таким похвастаться не может.

А, вспомнил ещё кое-что: человек предпочитает жить и отдыхать на берегу водоёма. Если человеку предложить отдохнуть в глухом лесу или на берегу моря, то с крайне высокой степенью вероятности он выберет второе. И вообще, что человек понимает под качественным отдыхом? Обязательно море, чтобы пляж, чтобы поваляться на берегу под солнышком, искупнуться, морепродукты пожрать под пивко или винишко... Да ни один из близкородственных нам приматов на такой отдых в жизни не подпишется! Кроме носача, этот вид приматов активно плавает в реках и озёрах, и, на минуточку, имеет направленные вниз ноздри. А самое интересное: они способны преодолевать под водой расстояние до двадцати метров, что для человека является сущей ерундой и подготовленный человек может преодолеть под водой хоть сто пятьдесят метров, а текущий рекорд, поставленный в 2023 году — 291 метр за четыре с половиной минуты, то есть на одном дыхании, поставил его американский тогда ещё 30-летний пловец Остин Брайтон.

В общем-то, что-то в этом есть. Конечно, сейчас учёные говорят, что это всё херня на постном масле, но я считаю, что истина, как всегда, где-то посередине и был в эволюции человека такой этап, на котором он крайне много времени проводил на побережье и питался моллюсками с рыбой, а остальные приматы в это время носились по джунглям и жрали бананы с авокадо. И никаких гвоздей.

К чему это я? А к тому, что переплыл реку и как испуганная обезьяна молнией скрылся в прибрежном кустарнике.

Забежал за ближайшее достойное дерево, разделся, выжал одежду, оделся, опоясался ремнём, отряхнул ноги ото всякого говна, налипшего на пятки и обулся. Всё, готов к дальнейшей борьбе.

На правой руке длинный порез, потому что какая-то индейская сука слишком метко стреляет. Желудок пуст со вчерашнего вечера, поэтому слюна у меня сейчас обладает некоторыми бактерицидными свойствами[1].

Облизал рану, методика хрень собачья, но у меня из альтернатив только сосновые шишки и пожухлая трава под ногами.

Ладно, на первое время прокатит.

Проверил револьвер, выглянул из-за дерева и попытался рассмотреть происходящее на том берегу. Вжухнула стрела и я понял, что пока ещё рано.

Стрельба уже прекратилась, это значит, что краснокожие в этот раз капитально так победили и настало время собирать скальпы и военные трофеи. Самый лучший момент, чтобы свалить.

— Эй, Гектор... — раздался голос со стороны кустов.

— Адам? Выжил, значит, — констатировал я. — Надо убираться поскорее и подальше.

— Со мной ещё двое, но одному ногу прострелили, — сообщил мне Адам.

— Показывайтесь, убивать не буду, — сказал я.

Вышли двое, Мрачный, у которого тоже было ранение правой руки, но несерьёзное, а также второй, самый мелкий из нас, я дал ему прозвище Никакашка, потому что он внешне был ну совершенно никакой. На левой ноге его было сквозное пулевое ранение. Везучий и невезучий одновременно. Хорошо, что навылет, но плохо, что вообще попало.

— Дай мне нож, — протянул я руку к Адаму.

— Зачем? — спросил тот.

— Я прошу у тебя нож, а не вопросы мне задавать, — поморщился я. — Не бойся, добивать не буду.

Адам дал мне засапожник возницы Филиппа, ныне покойного. Я огляделся, обнаружил подходящие деревья и серией режущих ударов повалил их на землю. Быстро срезав лишние ветки, я безжалостно распотрошил кисет для табака и нарезал его на полосы качественной кожи. Курить сейчас очень вредно. Ноги бы унести...

Из получившихся жердей соорудил волокушу, которую связал полосами кожи и поместил на неё раненого Никакашку.

— На этом удастся утащить его на приличное расстояние, — сообщил я всем присутствующим, которые пытались отдышаться от прошедших водных процедур. — Но за сегодня нам надо пройти неприличное расстояние, иначе это будет лишено смысла. Я бы на месте индейцев не остановился до тех пор, пока не содрал скальп с последней бледнолицей жопы.

— Скальпы вообще-то не с жопы... — начал Адам.

— Да знаю я! — отмахнулся я от него раздражённо. — Тебе вообще без разницы будет, с жопы тебе скальп сняли или с головы! Уходим, времени мало!

Первым Никакашку поволок я. Тот стенал и сопел, но терпел. Понимал ведь, что с простреленной ногой лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

С одной стороны я рад, что всё закончилось именно так, а не иначе. Как пришлось бы выбираться из концлагеря, а северяне в форте Ред-ривер устроили именно концлагерь, если верить Адаму, я даже представить не могу и не хочу.

Суо! Это уже не смешно! Впечатлений хватило! Я осознал, что с голой задницей я ничего из себя не представляю! Верни меня обратно на скучный корабль!

Тишина в голове. Я уже и отвык от этого отсутствия в своём разуме кого-то ещё. Это как шизофрения, которая внезапно и бесследно прекратилась, но при этом ты знаешь, что что-то всё-таки было и испытываешь от этого нехватку и неполноценность. Жуть.

Убрались на километров двадцать на север, после чего остановились в одном удобном овраге, который по брустверу весьма кстати оброс кустарником.

Я осмотрел рану Никакашки. Вроде ерундовая, но надо позаботиться о ней как следует.

— Адам, найди чистую воду, — дал я указание. — Нужно промыть рану и перебинтовать чем-нибудь чистым.

— Сейчас поищу, — Адам отправился на поиски воды.

Никакашку подколбашивало от тряски и боли, но сознания он пока не терял, что очень неплохо.

— Надо прижечь раны раскалённым железом и дело с концом, — дал медицинский совет Мрачный.

— Тебя как звать? — посмотрел я на него скептически.

— Дезмонд, — представился Мрачный.

— Прижигание — это самое тупое, что можно сделать с раной, Дезмонд, — сказал я. — Мало того, что нанесёшь ожог, с которым потом предстоит разбираться, так ещё и рану не очистишь. В итоге он будет страдать не только от ранения, но ещё и от ожога. Обоснованно прижигание может быть только в обильного кровотечения из раны, которое не удаётся остановить жгутом.

— Так ты типа доктор? — спросил Мрачный Дезмонд.

— Нет, — покачал я головой. — Но кое-что в этом смыслю.

— Ну так я в полковом лазарете своими глазами видел, как после отрезания ног и рук один из докторов прижигал обрубки раскалённым утюгом, — выдал контраргумент Дезмонд.

— Значит, это тупой доктор, — пожал я плечами. — Мало, наверное, выживало после такого?

— Да, мало, — согласился Мрачный.

— О чём я и говорю, — усмехнулся я. — Нет, мы не будем создавать столько проблем нашему приятелю, ведь так? Кстати, парень, как тебя зовут?

— Николас Броуди, сэр, — ответил запаниковавший от перспективы прижигания ран Никакашка.

— Не ссы, Броуди, — похлопал я его по плечу. — Промоем рану и будет с тобой всё нормально!

Вернулся Адам.

— Гектор, тут есть ручей в метрах сорока, только воду носить не в чем, — сообщил он мне.

— М-хм, — хмыкнул я задумчиво. — Тогда тащим Ника к ручью. Если гора не идёт к Магомеду...

Притащили Броуди к нужному месту и я тщательно отмыл руки в воде, обильно оттирая их от грязи. Херня метода, но лучших вариантов у нас всё равно нет.

Промывание раны сопровождалось воем и нытьём Никакашки, но обезболивающих у меня с собой нет, как и антибиотиков.

Пришлось порвать свою рубаху и перевязать ему ногу.

— Всё, надо двигаться.

Снова поместили раненого на волокушу и продолжили путь.

А тут неплохо! Особенно когда индейцы не стреляют тебе в спину.

До ночи ни докуда не дошли, поэтому пришлось остановиться прямо посреди леса. Ссыкотно, конечно — индейцы воюют и по ночам, их жизнь заставила и научила, но выбора у нас особо нет.

Ночной дозор не выставляли, так как мы всё равно в темноте не сможем оказать какого-то веского сопротивления, поэтому я спал не особо крепко, вполглаза, так сказать, время от времени подкладывая в костёр полешки.

С первыми лучами солнца встал на ноги и начал разминаться. Всё болит, ощущение, будто меня били всю ночь. Ещё и рана на руке начала беспокоить подёргиванием. Сука, забыл вчера у ручья промыть, а вечером, как вспомнил, поленился тащиться к найденному Адамом ручью... Вот тебе и расплата.

Неприятно, мать его...

Осмотрел царапину, вроде ничего такого, корка как корка. Ладно, после разберёмся.

— Подъём, надо идти, — разбудил я Адама. — Эй, Дезмонд, Броуди!

Броуди околел. Ночи холодные. Этим, кстати, можно объяснить то, что у меня начала воспаляться сущая царапина на плече: иммунитет от такого сурового обращения с организмом изрядно ослаб и не смог вовремя ответить на проникших в рану микробов.

Вроде искусственный мир, а как всё проработано...

— Дезмонд! — потряс я Мрачного за плечо.

— А-а? — слабым голосом спросил он.

— Вставай, надо идти, — сказал я ему. — Но перед этим похороним хоть как-нибудь Броуди, он не пережил ночь.

Иней на траве. В более тёплое время года это должно было стать росой. Теперь я понимаю, как тяжело живётся бомжам. Мы ведь сейчас фактически бомжи, ещё и на враждебной территории.

Не пропусти́те! Во всех кинотеатрах страны! «Бомжи: В тылу врага»!

Копал я, во многом чтобы побыстрее согреться. Ножом разрыхляя почву, я создал некое подобие неглубокой могилы, в которое мы поместили тело Николаса Броуди, после чего обложили его камнями, кои насобирали по окрестностям.

Поставив у головы могилы камень, я выбил на нём посредством гвоздя и камня имя покойника. Заняло всё это несколько часов.

— Зачем так много сил тратить на труп? — недовольно спросил Мрачный.

— Оставайся человеком в любых обстоятельствах, — ответил я ему. — Меня так родители воспитывали.

— Хорошие у тебя родители, — произнёс он задумчиво.

Продолжили путь. Индейцы, судя по всему, не стали тратить время на наши поиски, но это стало понятно ещё вчера, ведь логику индейцев понимал не только я: они были в рейде на чужой территории, поэтому не могли себе позволить тратить время на отлов беглецов.

Надо найти чего-нибудь съестного. Срочно.

Снова включил мозги и начал соображать.

Если идти вдоль реки, то есть шанс наткнуться на поселение. Но! Продолжи мы путь в направлении движения тюремного конвоя, наткнёмся на северянский форт, а это не то место, где мне хотелось бы оказаться сейчас. Поэтому река совсем не подходит.

На север идти — значит рано или поздно попасть в руки северян, которые здесь кишмя кишат, раз их форт неподалёку. На восток идти — тоже хрен знает куда попадём, потому что, насколько я знаю географию США, там тоже федеральные штаты. На запад пойдёшь — форт Ред-ривер. А на юг — конфедераты. Вот с последними можно попробовать иметь дело, по крайней мере не пристрелят сразу.

— Кто-нибудь бывал в этой местности раньше? — спросил я у своих временных попутчиков.

— Я вообще из Теннеси, — признался Адам. — Для меня Техас и Оклахома такие же дебри, как для тебя, Гектор.

— Я из Нового Орлеана, — сказал Мрачный Дезмонд. — Ничего не знаю о местных краях, хотя в Оклахоме бывал, но точно не в этой её части.

— Досадно, — пробормотал я. — Ладно, надо найти ближайшее поселение, раздобыть съестного и снаряжение, чтобы уходить на юг.

— А зачем на юг? — не понял Дезмонд. — Обратно в армию, чтобы сложить головы за Конфедерацию? Я снова под это не подпишусь!

Адам молчал.

— Тогда куда? — спросил я.

— На запад надо, — пожевал губу Дезмонд. — Через индейские территории не проскочим, значит, надо обходить их и...

— Пешком мы не дойдём, — вступил в разговор Адам. — Нужно сменить одежду, раздобыть деньжат и убираться на западное побережье, в Калифорнию. Там есть работа для таких как мы.

Калифорния... Что я знаю про Калифорнию? Сан-Франциско, Лос-Анджелес, золотая лихорадка, мексиканцы, Голливуд и, в принципе, всё. Мало.

— Откуда знаешь, что там есть работа? — нахмурился Дезмонд ещё сильнее.

— Везде есть работа для таких как мы, — философски ответил Адам. — Недавно там золото добывали, значит деньжата у людей есть.

— Для начала надо убраться из этого опасного края, — покачал головой Дезмонд. — А у нас даже лошадей нет. Не говоря уже о деньгах.

— Зато есть револьвер, — улыбнулся я. — А он, насколько я знаю, является универсальным средством для добычи денег. Кстати, какой сегодня год и число?

Глава двенадцатая. Незавидные перспективы

*Где-то в лесах штата Оклахома. 19 марта 1864 года*


— 20 или 21 марта 1864 года, насколько я знаю, — сообщил мне Адам. — Ты даже этого не знал?

— Теперь знаю, — ответил я. — Ладно, нехрен задерживаться, двигаемся дальше. Нужно хоть какое-то укрытие, следующую ночь я хочу провести не у костра на холодной земле.

Есть хотелось невыносимо, но слабость прошла, организм подключил запасённые резервы и активизировался для поиска пропитания. Даже царапина от стрелы перестала воспаляться и совершенно не беспокоила.

Это можно назвать условным боевым режимом организма, когда он ставит перед собой задачу найти пропитание как можно быстрее.

Искусственный мир. Я даю себе отчёт, что на самом деле нахожусь в капсуле, посреди специального геля. Но какое же тут всё настоящее!

В принципе, я понимаю, в чём секрет такой реалистичности этого мира. Примитивные и низменные ощущения.

Что игры могли дать тебе раньше? Красивая картинка, интерактив, интересный сюжет, нелинейность и так далее, даже появились специальные костюмы, которые могли имитировать удары по тебе или даже нежные прикосновения виртуальной сисястой бабищи, но это технология старая, чуть ли не двадцатилетней давности.

А здесь что?

Здесь голод, здесь холод, здесь неподдельная боль и страх быть убитым настоящий, я ведь ни на секунду не усомнился, что если стрела прилетит мне в спину посреди реки, то я уйду на дно и всплыву сильно потом, посиневший и поеденный рачками. И облегчение от конца погони и избавления от прямой опасности было неподдельным.

Игры, даже в тактильных костюмах и с самым дорогим шлемом расширенного VR, не дают таких ощущений, в этом их главная проблема.

И что-то мне подсказывает, судя по ощущениям, что вокруг не совсем игра. Похоже, что с этой игрушкой случилось то же самое, что и с нашей предыдущей моделью процедурно-генерируемого мира. И это не на шутку пугает...

Ладно, не думать об этом, Суо всё держит под контролем. Она бы не стала рисковать и пихать меня в мир, который может сгореть в любую секунду. Надеюсь.

Мы шли по лесу, строго на северо-запад, чтобы по-быстрому проскочить зону боевых действий и по пути обзавестись подходящей одеждой для Дезмонда и Адама.

— Ты ведь служил, да? — спросил меня Дезмонд, когда мы перебрались через очередной ручей.

— Довелось, — кивнул я. — А что, бросается в глаза?

— Выправку вижу, — Дезмонд достал из кармана недорезанный мною кисет табака и начал набивать трубку. — Офицер, да?

— Да, но это в прошлом, — не стал я спорить. — Уволили в запас, без возможности на восстановление.

— Проворовался что ли? — понимающе улыбнулся Дезмонд.

— Нет, — покачал я головой. — Неприятная история случилась. Противник подстроил одну довольно примитивную ловушку, в которую я, к сожалению для себя, попался. Крайним сделали меня. Но я легко отделался, просто был уволен в запас, без иных негативных последствий.

— Понятно... — протянул Дезмонд. — Так даже обиднее. Если бы проворовался, это значило бы, что ушёл со службы при деньгах.

— Ни о чём не жалею, — пожал я плечами.

Дальше шли молча.

Местность тут на удивление однообразная, деревья, камни, ручьи, лесные кустарники, трава. Оклахома, одним словом.

Где-то спустя три часа наткнулись на дорогу.

— Дорога — это опасно, — поделился я мыслью. — По дорогам ходят люди, а нам с людьми пересекаться не следует. Люди могут доложить кому надо и за нами организуют погоню, а мы без лошадей и хорошо пробиваемся пулями.

— Мудрёно говоришь, Гектор, — неодобрительно вздохнул Дезмонд.

— Нервничаю, — ответил я. — Ладно, сходим с дороги и держимся метрах в сорока от неё. Дороги, бывает, выводят на селения.

Спорить со мной мои попутчики не стали.

Держась параллельно дороги, спустя ещё два часа пути вышли на деревеньку.

Территории тут малонаселённые, индейцы рядом. В реальности индейцы вообще имеют мало общего с тем образом, который им создал Голливуд. Это жестокие дети родоплеменного строя, лишь единичные племена имеют достаточную организованность, чтобы их можно было назвать цивилизованными. Закон силы, ксенофобия ничуть не меньшая, чем у бледнолицых, жестокость и прочие атрибуты первобытных племён.

— Ты точно знаешь, что делаешь? — тихо спросил у меня Адам, когда мы пересекали небольшую опушку.

— В смысле? — не понял я.

— Это ведь Индейская земля, — веско сообщил он мне. — Ещё её называют Землёй без людей.

— Так чего ты раньше не сказал? — поражённо прошептал я. — То есть мы по самые яйца вошли в индейские земли?!

— Я думал, ты знаешь, что делаешь... — удивился Адам.

— Нам пиздец... — произнёс я и оглянулся. — Уже слишком далеко, чтобы идти назад. Жёваный стыд...

Проблема.

Насколько я знаю из своей эрудиции, просто так землю индейской не назовут. Я знал со времён довольно любознательного детства, что Запад штаты присоединили к себе исторически недавно. Некоторые фильмы про Дикий Запад по сюжетной хронологии происходят незадолго до Первой мировой войны, что весьма показательно. Когда миллионы людей с серьёзными винтовками и ранними пулемётами схлёстывались в ожесточённых схватках на полях Франции, на западе США мужики в ковбойских шляпах вовсю ганфайтили на револьверах посреди прерий.

И в 1860-е годы неплохой такой кусок территории современных США до сих пор принадлежит индейцам. А они очень плохо относятся к бледнолицым...

Ладно, зайдём в деревеньку, добудем жратвы и одежду.

— А кто вообще в своём уме может жить на индейской территории, кроме индейцев? — спросил я у Дезмонда.

— Кто-то, кто ведёт с ними какие-то дела, — процедил тот. — Нельзя нам туда.

— Почему? — снова перестал что-то догонять я.

— Сдадут индейцам, а потом никто не найдёт даже наших костей, — ответил он. — Надо уходить.

Я задумался.

— Попробуем спереть какие-нибудь вещи ночью, — решил я. — Затаимся до темноты, а потом начнём действовать.

Нашли подходящий овраг, нарубили веток, соорудили отличный шалаш, развели костёр и жить стало чуть-чуть комфортнее. Голод никуда не делся, но на второй день он чувствуется не так остро.

— Каких индейцев тут можно встретить? — спросил я, когда мы расселись у костра.

— Ты же сам насквозь прошёл через индейскую землю, Гектор, — удивился Адам. — Тебе лучше знать.

— Я не помню нихрена, — признался я.

— А, да, ты же башкой стукнулся... — припомнил Адам. — Эх, жаль, что так получилось. Будь ты опытным скаутом, проскочили бы эту землю как швейная игла портянку.

Скаут — это типа разведчик у местных. Как правило это очень опытный мужик, который выживет где угодно и разбирается в местности едва ли не лучше, чем индейцы, на них проживающие. Да, такой бы нам не помешал. А ещё не помешала бы нормальная винтовка...

— Я пойду один, втроём мы наделаем шуму, — сказал я, когда на землю опустилась ночная тьма. — Там делов на двадцать минут: зашёл-вышел. Справлюсь и в одиночку.

Пересёк лес с соблюдением максимально возможной тишины, перемахнул через деревянную ограду и затаился, прислушиваясь к окружающей обстановке. Вроде не наделал слишком много шуму.

К дому слишком близко приближаться не стал, ограничился растянутой бельевой верёвкой. Так, это детское, это женское, а вот это то, что надо. Рубашка, штаны, гражданское кепи, ещё одни штаны... Второй рубашки не хватает... Зато есть шерстяной свитер... Куртку бы какую-нибудь...

Покинул этот двор, за оградой смотал награбленное в куль и повесил на ремень.

Обогнул участок уже посещённого двора и резко залёг, так как обеспокоенно залаяла собака. Сука... Ну или не сука... Но всё равно сука.

Псина устала лаять, поэтому я продолжил тихо пробираться по территории деревни. Из бревенчатого дома вышел какой-то мужик с ружьём, а я снова залёг. Мужик настороженно огляделся вокруг, но я за кустами, меня хрен разглядишь. Постояв, он вернулся в дом, а я решил, что на сегодня достаточно.

Отполз назад, покинул деревню и пошёл к ребятам.

— Вот шмотки, — бросил я ворованное Адаму. — Завтра избавимся от ваших курток.

— Лихо ты, — хмыкнул Дезмонд. — Ты точно не проворовался на службе?

— Дурное дело нехитрое, — ответил я.

Теперь дежурили по три часа. Первым на дежурство заступил я, потом Дезмонд, а затем Адам.

Шесть часов полноценного сна — это дорогого стоит. Если бы не голод, конечно...

Лёг спать тревожно, но уснул быстро, ибо устал за этот день до крайности.


* Космос, 20 сентября 2047 года *


— Не обосрался? — участливо поинтересовалась Суо, когда я открыл глаза в капсуле.

— Обосрался и не один раз, думаю, — признался я.

Суо появилась перед глазами в потёртом ковбойском облачении. Улыбалась она как-то деланно, с превосходством.

— Что это было, мать его? — спросил я возмущённо.

— Технология тестовая, не проверенная на живых людях, — поделилась Суо информацией. — То есть теперь-то проверенная. Всё прошло практически отлично. Ты начал понимать, что на самом деле значит фронтир?

— Ага, — кивнул я. — Это, в каком-то смысле, даже интересно. И успокаивает то, что процесс погружения контролируемый, а не спонтанный. Чего разбудила-то?

— Сеанс связи с Землёй каждые трое суток, — напомнила Суо. — Я могу, конечно, настроить псевдо-ИИ, чтобы он напялил на себя ваши образы и болтал с Парисом ни о чём, но нужно твоё одобрение.

— Не, я лучше сам буду записывать, — подумал я.

— Отлично, — кивнула Суо. — Тогда вынимай изо рта трубку питания и смотри послание от Париса.

— А как Прасковья и где она? — вспомнил я про свою партнёршу.

— Она в России, обживается среди покорителей Сибири, — пожала плечами Суо. — Быт суровый, она оказалась совершенно не приспособлена к нему. Её не считают за полноценного человека, поэтому у неёсразу возникли проблемы с местными мужиками, точнее с одним мужиком, которого она зарезала. Скрывается в тайге, ест ягоды, совершает налёты на окрестные деревеньки. Сегодня пристрелила одного из охотников, направленных по её душу.

— Ого... — удивлённо изрёк я. — Нам же ничего не угрожает в случае смерти там?

— Ничего, — улыбнулась Суо. — Но наша беседа будет воспринята тобою как смутно запомненный сон, а о том, что смерть тебе ничем не угрожает ты тамошний вообще не вспомнишь. Так ведь интереснее. Впрочем, смерть там будет для тебя крайне неприятной, поэтому не умирай, если не хочешь познать, каково это — умирать по-настоящему. Включать тебе сообщение от Париса?

— Врубай.


*Индейская земля. 20 марта 1864 года*


Проснулся и обнаружил, что эти двое что-то жарят на костре. Пахнет жареным мясом.

Общение с Суо порадовало, только вот детали ускользают. О чём мы там говорили?.. Уже не помню... Что-то про Сибирь, Прасковью... Точно! Суо сказала, что Прасковья зарубилась с местными и терроризирует сибирские деревни! Весело там у неё...

— Держи, нашёл тут неподалёку, — передал мне Дезмонд два яйца. — Перепелиные.

Раскалываю первое яйцо и с наслаждением выпиваю содержимое. Второе яйцо постигла та же участь.

— Пришлось отнять добычу у койота, но он не успел разодрать зайца как следует, — Дезмонд указал рукой на крутящегося на импровизированном вертеле зайца.

Позавтракали достойно, ведь голод — лучшая приправа к приготовленному на открытом огне зайцу.

— В свете открывшихся перспектив, — начал я после завтрака, осмотрев новый прикид моих попутчиков. — Думаю, надо валить назад, а уже по Техасу двигаться на запад. Если не будет выглядеть слишком подозрительно, проскочим без последствий.

— Дело говоришь, — согласился Адам. — Ну её, индейскую землю эту...

— Да, ну её... — поддержал Дезмонд.

Двинулись назад.

Удалились от деревни всего километров на десять, как меня насторожил отдалённый звук.

— Кони, — опознал источник Дезмонд. — Плохо дело.

— Это и так понятно, — раздражённо ответил я, извлекая револьвер. — Бежим!

Как же, сука, некстати!

Помчались по лесу, пробежали метров пятьдесят, как спереди выскочила группа пеших индейцев в боевой раскраске.

Один из них остановился и натянул лук. Я тоже остановился. Взвожу курок, беру супостата на прицел и стреляю.

Револьвер лягнулся мама не горюй, но зато попал я отлично: индейцу снесло полбашки. На самом деле, целился я ему в грудь, а значит, прицел надо брать ещё ниже. Поправочку учтём...

Индеец, ещё не осознавший, что уже мёртв, отпустил тетиву и стрела вонзилась прямо у моей правой ноги.

Взвожу курок и перевожу прицел на второго лучника, который выстрелил в меня, но промазал. Это он зря...

Выстрел. На этот раз получилось очень хорошо, пуля попала куда-то в набор церемониальных амулетов на груди индейца и превратила их в неестественную часть его организма.

Трогаюсь с места, бегу за Адамом и Дезмондом, которые успели утечь уже метров на сто от меня.

Индейцы держатся осторожно, слишком уж быстро я уложил двоих из них. Это было неожиданно для них и жертвой бледнолицего террора мог стать каждый.

Но шок прошёл, поэтому в мою сторону начали лететь стрелы.

Из кустов справа от Дезмонда выскочил индеец с дубинкой-прикладом. Он замахнулся на него, но я уже был очень близко, поэтому третий выстрел прикончил этого рубаку наповал.

Дезмонд не стал терять время зря и подхватил дубинку из ослабевших рук.

Сзади начал усиливаться конский топот, что мне решительно не нравилось.

Оглянулся и увидел двоих кавалеристов, вооружённых мушкетами. Модель издалека не опознать да и не знаю я местного оружия, так, пару самых популярных револьверов помню, а остальное хоть убей.

Встал вполоборота к всадникам, взял ближайшего на прицел и выстрелил. Мимо.

Плохо. Очень плохо.

Зарядов в барабане мало и я не имею права на промахи.

Я тут за завтраком попробовал разобраться с техникой замены барабана и я вам скажу... В патронташе покойного возницы Филиппа были бронзовые молоточек и долотце, которые предполагалось использовать для быстрого выбивания шпинделя, фиксирующего ствольную часть револьвера. После этого предполагалось извлечение израсходованного барабана и замена его на снаряжённый. Далее ствольная часть револьвера присоединяется обратно и вбивается шпиндель, который от систематического повторения этой процедуры деформировался, разбалтывался и подлежал своевременной замене, для чего у Филиппа в патронташе лежало аж три запасных.

Я это к чему? На бегу эту процедуру произвести невозможно, поэтому у меня осталось только два патрона.

Взвожу револьвер и произвожу выстрел.

Выцеливавший меня из мушкета всадник получил свою пулю и свалился с коня.

Подсознание включило инстинкт самосохранения на максимальную мощность и он буквально вопил мне, что надо развернуться и бежать, а там по ситуации.

Но я крепко взял его за горло и остался стоять на месте, выцеливая очередного всадника, который не облегчал мне работы и дрыгался в седле как эпилептик.

Резко перевожу прицел на другого всадника и разряжаю в него последнюю пулю.

Сектор приз на барабане! Пуля легла удачно, сломав индейцу правую ключицу и выкорчевав оттуда кость. Кровотечение в таких случаях очень мощное, в текущих условиях смертельное. И хорошо.

Индеец выронил мушкет, а я побежал прямо навстречу последнему всаднику.

На самом деле не навстречу, но для него могло показаться именно так.

Выстрел. Это индеец не выдержал и попытался прикончить меня прямо на скаку. А зря. Мушкет-то дульнозарядный, даром что нарезной. Я не знаю модели, но вижу, что казённая часть снабжена только брандтрубкой для капсюля.

Когда между нами было пару метров, я резко подался в сторону, пропустил лошадку мимо и помчался к уроненному потерявшим сознание раненым индейцем мушкету.

Подхватываю этот великолепный тандем стали и дерева, удостоверяюсь, что капсюльный стакан на месте, прикладываю мушкет к плечу и начинаю вести ускакавшего вперёд всадника, который решил взять меня в ближнем бою и присобачил к стволу мушкета штык. Идиот, блин...

Разъярённый протыкатель людей штыками сумел развернуть коня и поскакал в моём направлении.

Прицельные приспособления простые и понятные: нерегулируемая мушка и секторный прицел с делениями от 100 до 400 условных единиц. Я даже не знаю, чья это винтовка, поэтому предположу, что тут метры. Да хоть футы, вообще плевать, так как стрелять мне надо на расстояние вытянутой руки.

Индеец, замахнувшийся мушкетом как копьём, попал в перекрестье прицела. Щёлк, вспышка. Чёрный порох очень дымный, из ствола мушкета его навоняло как из пиротехнической установки, но я зафиксировал попадание. Индеец упал с коня с простреленной шеей.

Побежал к первому убитому мною кавалеристу, чтобы отжать честно заслуженный трофей в виде заряженного мушкета, но тут у ног моих в землю впилась стрела. Никак, блин, не угомонятся...

Побежал спринтом, но с произвольными рывками, что затруднило прицельную стрельбу по мне.

За секунд сорок достигаю тела, роняю пустой мушкет, подхватываю заряженный и разминаюсь со стрелой, которая чуть не отрезала мне левое ухо.

М-м-мать твою!

Траекторию полёта я срисовал, поэтому быстро увидел кусты, из которых стреляли. Прицелился в них, увидел силуэт индейца и выстрелил.

Готов!

Сдёргиваю с расшитого пояса покойника трёхгранный штык с интуитивно-понятным креплением, примыкаю его к мушкету и бегу к кустам, совершая резкие рывки из стороны в сторону.

Техника хорошая, правда, плохо работает против автоматического оружия.

А могли ведь миром всё решить. Брать с нас нечего, кроме скальпов, но скальпы наши слишком дорогие, не каждому почтенному индейцу по карману.

Из кустов выскочили трое. Луки они побросали, видимо, надоело им зря портить стрелы. И правильно.

Двое вооружены копьями с присобаченными в качестве бунчуков человеческими скальпами, а один вооружён офицерской саблей.

Для меня более опасны копьеносцы.

Слышу на фоне душераздирающий крик, но не реагирую, надо разобраться с тремя ходячими проблемами.

Сходимся с ублюдками, делаю резкий рывок в сторону, а затем выполняю выпад штыком, поражая правое бедро индейца, который собирался нашампурить меня на копьё, но промазал. Всё, больше не участник этой схватки за жизнь.

Сближаюсь со вторым копьеносцем, но тут вступает в дело сабельщик, который явно не владеет фехтованием. К сожалению, в случае с саблей большим мастером быть не надо, достаточно шарахнуть посильнее и всё, враг поражён и готов к употреблению.

Прикладом отражаю удар сабли, приседаю и пропускаю над собой копьё. Копьеносец этим выпадом подставился, поэтому протыкаю ему трёхгранным штыком самые яйца, то есть паховую область. Откатываюсь назад и смотрю на сабельщика.

Опытный мужик, видно по шрамам на морде лица. Но у меня преимущество дистанции, совсем как у копейщика, а у него нет щита, чтобы отчасти компенсировать моё преимущество. С другой стороны, этот густой набор железных браслетов на его левой руке обладает неопределённой степенью защитных свойств, поэтому надо поосторожнее...

Времени нет, поэтому иду на него.

Саблю супостат держит перед собой, видимо, видел где-то приёмы обращения. Может статься, что совсем недавно этот индеец воевал за конфедератов.

Нервишки у него не выдерживают и он кидается в атаку, рассчитывая просто так зарубить самого Гектора Мизамидиса...

Делаю ложный выпад, пользуюсь инерцией мушкета и шарахаю индейца прикладом прямо в харю. Отставляю оружие назад и заученным движением закалываю упавшего врага штыком в солнечное сплетение. Готов.

Осматриваюсь. Кусты шуршат, индейцы бегут.

А где Адам и Дезмонд?

Бегу в сторону, куда они утекали, вижу следы крови, обломок стрелы, а затем вижу первое тело.

Адама забили дубинкой-прикладом, размозжили затылок. Жаль. Вроде бы нормальный мужик был...

Дезмонда я нашёл в сотне метрах дальше, у дерева. Из груди его торчал обломок стрелы, который его и убил: пробита печень, он бежал достаточно долго, но уже был мёртв. Тоже жаль. Он, конечно, мрачный, но тоже неплохой парень...

Вот я и остался один. Зар-раза...

Вернулся к убитым индейцам-кавалеристам, собрал их расшитые котомки, ведь там могли быть боеприпасы к мушкетам, собрал мушкеты, взял Адама за руки и поволочил к Дезмонду.

Добравшись до него, потащил их вперёд. Надо найти подходящее место и похоронить их достойно.

В этом мире я повторён максимально точно, а в реальности я не обделён силушкой, всё стараниями Суо, которая меня не жалела и не зря.

Быстрым шагом дотащил тела Дезмонда и Адама до более или менее большой опушки, перезарядил три мушкета, затем сменил барабан в револьвере, а затем начал копать.

Срезал дёрн, разрыхлил почву штыками, выкопал неглубокую могил сначала для Адама, затем для Дезмонда.

Пришлось изрядно походить, пособирать камни, чтобы защитить могилы от ночных и дневных падальщиков, но я справился.

Притаранил два больших камня от ближайшего ручья и выбил на них ножом имена погибших и дату. Всё сделал для них всё, что мог.

Жаль, что так получилось, но, похоже, придётся мне идти в Калифорнию одному...

Глава тринадцатая. Праздношатающийся

*Индейская земля. 21 марта 1864 года*


Вроде как и не виноват в гибели Дезмонда и Адама, но вину чувствую.

Я и подумать не мог, что они приняли меня за скаута, который знает, что делает, поэтому уверенно идёт на индейскую территорию.

Надо было быть общительнее, может, сейчас бы сидели в концентрационном лагере северян, но зато живые. А теперь...

Отпинываю камешек, попавшийся по дороге.

Разобрался, что за мушкеты использовали индейцы: это дульнозарядная винтовка Энфилд паттерн 1853 года. Вроде как сделана в Британской империи, но какого-то хрена забыла в Америке. Хотя ясно какого хрена: деньги не пахнут, поэтому винтовки будут проданы кому угодно и в скольких угодно количествах. Даже демократическим американцам.

Пули эти винтовки используют весьма необычные, с углублением в основании. Уверен, у них есть какое-нибудь особое название.

Тащить их было тяжеловато, но винтовки - это капитал. Можно загнать их за хрустящие или звенящие доллары, после чего купить себе место в фургоне на Дикий Запад.

Нет, тут Запад уже более или менее дикий, но надо валить ещё дальше, чтобы избежать вербовки в одну из местных армий. Мне совсем не улыбается идти убивать и умирать за интересы северных промышленников или южных рабовладельцев. Обойдутся как-нибудь без меня.

На Диком Западе интереснее, там...

- Эй ты! - окликнули меня.

Я выхватил револьвер и резко развернулся, наведя его на источник звука.

- Полегче! - поднял руки индеец в европейской одежде. - Я пришёл с миром!

- Ты выбрал неподходящее для этого место, - не стал я опускать оружие. - Чего тебе?

- Ты ведь тот бледнолицый, который перебил рейдеров шауни? - поинтересовался индеец.

- Не слышу ответа на мой вопрос, - взвёл я револьвер.

- Я пришёл поговорить, - сказал напрягшийся индеец.

- Это не ответ, - сказал я.

Слышу, что среди деревьев где-то на семь часов от меня кто-то есть.

- Скажи своим дружкам, что они не успеют, - произнёс я. - Пусть выходят.

Индеец сказал что-то на своём и из-за деревьев вышло трое его собратьев. Вооружены луками, дубинками и копьями, одеты в национальные одеяния. Ну, знаете, кожаные рубашки, штаны, всё расшитое, с амулетами и прочей ерундой.

- Я даю вам последний шанс убраться отсюда и больше не встречаться на моём пути, - уведомил я индейца в европейской одежде.

- Нам нужна помощь, бледнолицый, - сказал индеец.

- Назови причину, по которой я должен вам помогать, - попросил я его.

Его приятели обошли меня по широкой дуге, стараясь не создавать лишнего напряжения и встали возле своего лидера, судя по всему.

- Доллары, - ответил индеец. - У нас есть немного долларов.

- В чём заключается "помощь"? - деловито спросил я, помещая револьвер в кобуру.

Денег у меня нет совсем, винтовки в весьма потасканном состоянии, поэтому сдыхать их за приличные деньги можно далеко не везде, инструментов для ремонта у меня нет, но их можно купить. И для этого нужны деньги. Посмотрим, что скажет индеец. Скорее всего, они постараются меня кинуть при первой же подвернувшейся возможности, но есть шанс на проявление порядочности. По крайней мере, послушать можно.

- Я - Махпия Лута, на вашем языке это значит Красное Облако, - представился индеец. - Это мои боевые братья Чистый Кремень, Бегущий в Облаках и Ушастый Бизон. Шауни совершают налёты на наши земли и нам нужен кто-то, кто сможет обучить наших воинов правильному пользованию винтовками конфедератов.

- И вы ходите по дорогам Америки, чтобы найти подходящего для этого дела человека? - скептически спросил я.

- Никто не хочет учить индейцев, - ответил Красное Облако.

- Цена вопроса? - поинтересовался я.

- Пятьдесят долларов, - ответил Красное Облако.

- Двести пятьдесят, - предложил я свою цену и, видимо, дал лишку, так как индеец крайне удивился.

- Восемьдесят девять долларов и это последнее предложение, - сказал Красное Облако. - Больше у нас нет.

- Обучить твоих людей пользоваться Энфилдом паттерна 1853, так? - уточнил я.

- У нас есть восемь винтовок, - кивнул Красное Облако. - Таких же, как у тебя.

- Доллары, надеюсь, не конфедератские? - вспомнил я важный нюанс.

- Нет, нормальные доллары, - покачал головой индеец.

- Если мне только покажется, что вы решили меня кинуть - устрою кровавую резню, - предупредил я его. - Ладно, по рукам. Обучу твоих людей уверенному пользованию оружием бледнолицых.

- Не сомневаюсь в тебе, бледнолицый, - усмехнулся Красное Облако. - Поэтому мы шли за тобой весь последний день.

- Ведите к своим людям, посмотрим на состояние ваших винтовок, - сказал я.

- Ты не представился, - напомнил мне о вежливости Красное Облако. - Не доверяю людям, скрывающим своё имя.

- Гектор Мизамидис, - представился я.

- Мексиканец? - предположил индеец.

- Не угадал, - усмехнулся я. - Но это и не слишком важно сейчас. Идите впереди, я за вами.

Двинулись в путь. Желудок мой заурчал, но я недавно нашёл средство для нейтрализации этого неприятного эффекта: в каждой затрофееной у индейцев котомке лежали завёрнутые в кожу катышки пеммикана. Это такой пищевой концентрат, содержащий в себе всё самое необходимое для организма человека, отправившегося в поход: мелконарезанное мясо бизона, животное сало, зёрна каких-то злаковых, лесные ягоды, орехи и ещё какая-то неидентифицируемая хрень. Сало прогоркло уже давно, видимо, пеммикан лежал в этих котомках порядочно времени, но есть можно, особенно на голодный желудок.

Иду, жую пеммикан, поглядываю на индейцев, прислушиваюсь к окрестностям, чтобы вовремя засечь возможную засаду, а также любуюсь местными пейзажами. Тут красиво, почти как в Крыму.

До темноты успели пройти километров сорок на север, а затем встали на ночлег. Примечательно, что индейцы, пусть и находясь вроде как на своей земле, предпочли заночевать в неприметном овраге, совсем как мы с ребятами...

Эх...

- Шауни, говоришь? - спросил я у Красного Облака, устроившись у костра.

- Да, я говорил, - согласился индеец.

- Что вы не поделили с ними? - задал я интересующий меня вопрос. - Сейчас время такое, что индейцам надо держаться вместе, у вас есть один общий враг, а вы продолжаете грызться между собой.

- Это немногие понимают, - с грустью в голосе ответил Красное Облако. - А не поделили мы землю и бизонов. Нам надо чем-то питаться, а бизонов на всех не хватает, регулярно происходят стычки во время кочевий вслед за стадами.

- Всегда можно договориться, тем более, что веские причины для переговоров прямо сейчас стремительно продвигаются на Запад, отвоёвывая у вас земли, - хмыкнул я.

- Это тоже понимают далеко не все, - сказал Красное Облако. - У них много оружия, много лошадей, есть железные дороги, которые доставляют в наши земли очень много солдат... С такой силой сложно спорить...

- Я бы не стал смотреть на происходящее сложа руки и дал американцам просраться кровавым поносом, - сказал я. - Можно объединиться, создать альянсы, бороться за свою землю, а когда здесь всё будет кончено, бежать дальше на запад. Жестокая кровавая резня, устроенная американцам, неизбежно замедлит процесс освоения новых земель, а это выиграет вашим народам немного времени для жизни. Было бы желание...

- Мой народ никогда не объединится с шауни, - покачал головой Красное Облако.

- А и не надо, - усмехнулся я. - Одолеть их в войне, в войне, а не мелких стычках, забрать их детей и женщин, присоединить к своему племени, создать прочнейшие альянсы с союзными племенами - вот рецепт успеха. Будет очень тяжело, но это тысячекратно лучше, чем оставлять всё как есть. Ничего не делая вы обречены на гибель.

- Откуда ты, Гектор? - спросил индеец.

- Из России, - честно ответил я.

- Никогда не слышал о таком штате, - признался Красное Облако.

- Ха-ха! Это и не штат, - рассмеялся я. - Это огромная необъятная земля сильно западнее отсюда, расположенная за Тихим океаном. Там сейчас сидит царь, Александр II, недавно якобы освободивший народ от крепостного права, то есть из рабства. Двадцать три миллиона фактически рабов якобы получили в 1861 году долгожданную свободу, но это оказалось обманом.

- Там живут белые? - спросил Красное Облако.

- Да, - ответил я.

- То есть белые держали в рабстве белых? - удивился Красное Облако.

- Ты, наверное, не застал эти времена, но и в Америке держали белых рабов, тут ничего необычного, - усмехнулся я.

- Почему свобода оказалась обманом? - задал вопрос индеец.

- Потому что рабство заменили на кабалу, - ответил я. - За освобождение предполагалось платить, для чего придумали такую вещь как выкупные платежи, что сделало освобождение лишь на словах, более того, жить этим людям стало сложнее. И вот так они продолжают страдать, влачить жалкое существование, но зато якобы свободными. Но это ладно, не относится к нашему разговору. Проблемы белых людей, так сказать...

Я тут подумал, что это будет неплохим времяпровождением: помощь индейцам с их индейскими проблемами. Американцев я терпеть не могу, из-за них у нас куча народу погибла в последнюю войну, сотни тысяч. Пусть мир и искусственный, процедурно-генерируемый, но изменить ход истории хотя бы здесь будет приятно. Дикий Запад может подождать. Никуда не денется.

- Проблемы белых людей... - произнёс Красное Облако. - Тогда что ты забыл на американской земле, Гектор? Почему не дома?

- А что я могу там изменить? - задал я резонный вопрос. - Там идёт своя история, на которую я не могу повлиять. Здесь же гораздо интереснее: девственная природа, невероятные красоты, чувство новизны и нетронутости.

- М-хм... - индеец, по всей видимости, не до конца понял меня. - Ты действительно можешь обучить моих воинов стрелять из винтовок как ты?

- Это не так трудно, как кажется, - вздохнул я. - При наличии патронов для тренировок... У вас ведь есть патроны для тренировок?

- Нет, - ответил Красное Облако.

- Это очень печально, - хмыкнул я. - Ничего, придумаем что-нибудь.

Спал вполглаза и с рукой на рукояти револьвера. Этим индейцам я не доверял от слова совсем. Мы, конечно, неплохо поболтали с Красным Облаком за жизнь, но это не значит, что это сделало нас закадычными друзьями.

Встал с первыми лучами солнца.

Индейцы уже не спали, прямо сейчас производя сбор лагеря, что было не слишком мудрено, так как вещей у них было с собой кот наплакал.

- Сколько ещё идти до ваших людей? - поинтересовался я у Красного Облака.

- Два-три дня пути, - пожал тот плечами. - Из-за рейдеров шауни я велел увести род дальше на северо-запад. Но мы их нагоним.

- Будем надеяться, - произнёс я. - Кстати, почему вас всего четверо? Вы решились пойти на территорию активности шауни таким малым числом?

- Нас было восемь, - веско ответил Красное Облако и пошёл дальше.

Для меня лично даже восемь вооружённых человек - это всё ещё малым числом. Впрочем, это же индейцы.

От рассвета до заката двигались на север, а на небольшой полянке посреди холмистого леса слегка сдвинули траекторию и начали двигаться на северо-запад.

На ночлег остановились близ ручья. Я наконец-то как следует отмылся и поел относительно нормальной еды, которой меня угостили индейцы. Они сумели прикончить четырёх лесных куропаток, поэтому ужин удался на славу.

Засыпал всё так же, вполглаза и с рукой на револьвере.


*Космос . 23 сентября 2047 года *


- А ты там времени зря не теряешь, - произнесла Суо в момент моего пробуждения.

Странно, но я чувствую себя прекрасно, хотя засыпал с болью в ногах и общим телесным дискомфортом от необходимости лежать на земле у костра.

- Это не странно, Гек, - сообщила мне Суо, которая появилась перед моими глазами в униформе медсестры. - В капсуле твоему телу оказывается первоклассный уход, что не может не сказаться на твоём текущем состоянии.

- Как Прасковья? - спросил я.

- С нею всё отлично, - ответила Суо. - Недавно на неё устроили охоту казаки, которым не нравится, когда их людей вешают на деревьях. Признаться, я не ожидала, что внутри этой слегка избалованной мажорки может храниться такой взрывной потенциал: она выживает гораздо успешнее, чем ты, причём ей никто не подсказывает. Она снюхалась с общиной староверов, которым помогает решать проблемы с колонистами и казаками, а те взамен кормят её и дают ночлег. У неё всё круто, она не бомжует холодно и голодно по лесам, как некоторые...

- Сообщение от Париса? - сухо спросил я.

Неприятно, когда тебя макают в дерьмо по методике "сын маминой подруги". У меня родители не дураки были периодически помакать нас с Парисом таким способом.

- Ах, да, - опомнилась Суо. - Включаю.

Парис спросил как дела, рассказал о том, что изменений никаких нет, только в Иране взорвали какого-то великого аятоллу, ответственность взяла на себя Аль-Каида, это означало новый виток противостояния на Ближнем Востоке, совсем как в 2026 году. В принципе больше никаких новостей. Родители всё так же вне зоны доступа. В конце он вспомнил и добавил, что из США несколько раз посылали запрос в наш МИД о судьбе "военного преступника и убийцы невинных детей" Гектора Мизамидиса. Они выражают озабоченность тем фактом, что преступление осталось без наказания и так дела не делаются. Разыгрывают только те карты, которые имеют. Сами придумали - сами усиленно верят. Но я уже настолько далеко от всего этого, буквально, а не метафорически, что стало совсем насрать.

- Будешь отправлять ответочку? - спросила Суо.

- Ага, - кивнул я. - Диктовать?

- Секунду. Начинай.


*Индейская земля. 24 марта 1864 года*


Надо стараться запоминать сны. Суо может подкинуть чего-нибудь полезного, что поспособствует моему выживанию.

Открыл глаза и снова пронаблюдал картину, как индейцы собирают манатки и готовятся продолжить путь.

Весёлая у них, наверное, жизнь.

Съел очередной кусок пеммикана, напился водой из ручья, а затем продолжил следовать за аборигенами.

Где-то к полудню наткнулись на разорённое индейское поселение. Вигвамы прогорели, всюду кровь, а все былые обитатели сложены в центре. Их рубили чем-то вроде меча или мачете, с упоением.

- Есть какой-то отряд бледнолицых, перебирающийся на нашу землю в поисках беззащитных жертв, - произнёс Красное Облако. - Мы отправляли жалобу индейскому агенту, обещали разобраться, но люди продолжают умирать.

- Посмотрим, что можно будет с этим сделать, - пообещал я.

То, что на протяжении большей части истории отношения понаехавших американцев с коренными американцами сильно напоминали геноцид, я знал. Только знать понаслышке и видеть воочию - две разные вещи.

Справедливости ради надо отдать должное индейцам: они "получали любовь" и "дарили любовь в ответ". Эпизоды вырезания селений были с обеих сторон, а некоторые племена индейцев не на шутку зверствовали и возводили это дело в культ.

С другой стороны, европейцев в этот благословенный край никто не звал и действия индейцев, даже самые жестокие - это затянутая реакция на вторжение и акт отчаянья.

Это не оправдывает все зверства, которые устраивают индейцы, нисколько, но логика в них есть. Логика не обязана должна быть милой и пушистой.

Завечерело.

Моё текущее физическое состояние будто специально было предназначено для дальних переходов и лишений пути. Тренировала меня Суо, тренировала сурово, но все усилия окупались сполна. Кто-то бы заныл на двадцатый километр пересечения этой дикой земли, а я, даже несмотря на то, что спал на голой земле последние дни, чувствую себя неплохо, пусть и постоянно хочу есть.

Надо бы спросить у Суо, когда всё это закончится, каким образом она смогла в точности воссоздать здесь мой организм.

Индейцы не показывали признаков усталости, видно было, что для них такой образ жизни привычен с рождения.

Ну да, с лошадьми у них наблюдаются некоторые проблемы, а их предки испокон веков перемещались исключительно пешком.

Снова ночлег посреди леса, рассветная побудка, а затем снова в путь.

И вот, на второй день пути, мы наткнулись на дозорного.

Это был пацан лет пятнадцати, вооружённый луком и прячущийся на дереве. Я срисовал его быстро, впрочем, как и Красное Облако со своими людьми.

Вождь пообщался с пацаном на своём языке, после чего пацан продолжил свой дозор, а мы пошли дальше.

Племя расположилось на поляне за холмом. Из вигвамов вышли их обитатели, они приветствовали Красное Облако радостными криками и вообще очень ободрились его возвращению. Видимо, он очень важная шишка в их мироустройстве.

- Жить будешь в этом жилище, - указал Красное Облако на один захудалого вида вигвам.

Шкуры, пошедшие на изготовление этого примитивного жилища когда-то были хорошо выделаны, но с этого момента прошло уже очень много времени, они растрескались и местами стянулись, что создало множество незапланированных отверстий.

- Предлагаешь мне жить в этом вигваме? - спросил я у Красного Облака скептически.

- Что такое? - не понял тот. - Это неплохое жилище.

- Ладно, на первое время сойдёт, - махнул я рукой.

- Там живёт Лахэл, вдова Свирепого Медведя, - счёл нужным сообщить мне Красное Облако. - Будь с ней вежлив и она будет готовить тебе еду и стирать твою одежду. А если сговоритесь, то и согревать лежак.

"Согревать лежак" - это типа вступать в интимные отношения? Думаю, не сговоримся. Вдова?

Впрочем, если будет готовить еду и стирать шмотки...

В чужой монастырь с чужим уставом, как говорится...

Из теперь уже моего вигвама вышла женщина лет тридцати пяти или больше, может, сорока. Она пристально и недобро посмотрела на меня, сделала какой-то вывод, переглянулась с Красным Облаком, а затем вернулась обратно.

- Ты ей понравился, - заверил меня Красное Облако. - Когда начнёшь обучать моих воинов?

- Для начала покажи мне их, а затем покажи винтовки, - покачал я головой. - Мне нужно знать, с чем предстоит работать.

- Вечером, - сказал Красное Облако. - Устраивайся пока.

В этом временном поселении обитает около двухсот с чем-то человек, половой состав где-то пятьдесят на пятьдесят, стариков мало, в основном лица до тридцати лет. Много детей и в это понятие я включаю индивидов до пятнадцати лет, хотя у индейцев на этот счёт может быть своё мнение.

Поглазев на местных, я сделал нужные для себя выводы, затем снял с плеча винтовки и понёс их в вигвам.

Пройдя внутрь, сразу наткнулся на жопу. Голую. Лахэл какого-то хрена решила, что настал удачный момент, чтобы раздеться и растянуться на мехах жопой к выходу. Неожиданно.

- Прошу прощения, - отступил я назад. - Я... ненадолго. Вещи положу и всё.

Обогнув вдову, я поместил винтовки и трофейные котомки подальше от очага и направился на выход.

- По-английски говорить умеешь? - спросил я у этой нудистки.

Лахэл села, накинула на себя накидку и отрицательно покачала головой. Охренительно.

- Понимаешь, что я говорю? - задал я второй вопрос.

Она снова отрицательно покачала головой. Ещё лучше, твою мать...

- Гектор, - представился я, приложив правую ладонь к груди в области сердца. - Как зовут тебя?

Молчание.

- Я посплю немного, - сообщил я ей, не дождавшись ответа. - Вот это место не занято? Я лягу здесь?

Она вновь качнула головой, но уже не так уверенно и неопределённо. Условимся, что это типа разрешение.

Разлёгся на меху в чём был и закрыл глаза. Надо поспать, так как вечером будут очень важные часы, в которые надо быть предельно сконцентрированным.

До вечера меня никто не кантовал и вообще никак не беспокоил, поэтому я неплохо так вздремнул.

Проснулся я от запаха еды, точнее от аромата варёного мяса, на что мой желудок отреагировал громким и бескомпромиссным урчанием.

Лахэл увидела, что я пришёл в себя и сразу протянула мне лепёшку и деревянную миску с аппетитным варевом. Ложка у меня была в сапоге, досталась в наследство от возницы Филиппа, поэтому я сразу же приступил к употреблению предложенного блюда.

Это было некое подобие супа харчо, то есть там были зёрна, какие-то травы, а также очень много бизоньего мяса. Вкусно, сытно, самое оно.

- Спасибо тебе, - поблагодарил я вдову, совершив полупоклон.

Она молча кивнула в ответ.

- Лахэл, - приложила она правую ладонь к груди.

Я приветливо улыбнулся и кивнул.

Тянуть повисшую весьма неловкую паузу смысла не было, поэтому я откланялся и направился на выход.

- Я слышал, что ты спал, - поделился наблюдениями Красное Облако, сидевший у главного очага и куривший трубку. - Готов смотреть воинов и оружие?

- Показывайте, - кивнул я.

Из темноты вышло семеро индейцев, которые притащили с собой около тридцати единиц огнестрельного оружия. Энфилдов паттерна 1853 года было всего штук семнадцать из них, остальное требовало детальнейшего рассмотрения и изучения, так как сразу и не скажешь.

Индейцы сложили оружие у костра. Я подошёл и отодвинул некоторые образцы подальше от открытого пламени. Дерево, даже лакированное, очень плохо переносит высокие температуры, а особенно перепады температур.

Я поднял первую попавшуюся винтовку Энфилд и начал её осматривать. Приклад в трещинах, на нём остались клочки кожи с волосами, ствол освинцевался, ещё и окислился слегка, но это видно только у дула, в глубине ситуация могла быть ещё хуже. Но винтовка непригодна для применения не поэтому, а потому что кто-то умудрился сломать спусковой крючок. Осмотрел ещё несколько винтовок и понял, что все представленные образцы по различным причинам неисправны.

- А-а-а, так поэтому вы шастали по лесам с луками и копьями... - озарило меня.

Глава четырнадцатая. Власть

*Индейская земля. 25 марта 1864 года*


- Так, блэт... - я увидел, как пацан лет четырнадцати положил винтовку на землю и сел на её приклад. - А ну встал быстро!

Видимо, устал колоть штыком по мишени и решил передохнуть, но жопой на утоптанную землю садиться счёл ниже своего достоинства.

Бешеный Конь, паренёк лет двадцати, приставленный ко мне в качестве переводчика, прогаркал что-то на своём и пацан поднялся.

- Оружие поднял! - приказал я.

Бешеный Конь перевёл даже с повторением интонаций. Способный малый. В иной реальности мог сделать карьеру переводчика...

- На колени, твою мать! - проорал я.

Кажется, пацан понял меня без перевода, ну или это фраза на языке сиу понимается с полуслова, так как Бешеный Конь не успел договорить, когда пацан уже стоял на коленях.

- Проси прощения у винтовки, скажи, что больше так не будешь и готов сделать всё, что угодно, лишь бы она не гневалась! - приказал я. - Начинай!

Пацан выслушал перевод по версии Бешеного Коня, затем пробубнил что-то возмущённое, Бешеный Конь прикрикнул на него, пацан не нашёл что ответить и начал молиться.

Я послушал это нытьё несколько минут, потом посмотрел на продолжающих занятия индейцев.

- Все внимание! - громко провозгласил я, а Бешеный Конь перевёл.

Данные мне на поруки воины перестали упражняться и обратились во внимание.

- Винтовка - это женщина! - заявил я. - А женщина требует особого обращения! Нежности! Если ты достаточно нежен с женщиной и ухаживаешь за ней как за любимой, то и она ответит тебе тем же! Женщина должна быть чиста, ухожена и как следует смазана благовониями! Винтовка должна быть чиста, ухожена и смазана оружейным маслом! Женщина, обделённая твоим вниманием, предаст тебя в самый неподходящий момент и в лучшем случае ты отделаешься дерьмовой похлёбкой! Винтовка, обделённая вниманием, предаст тебя не хуже женщины и в лучшем случае ты будешь ранен!

Бешеный Конь перевёл всё, передав даже мои интонации. Кто-то из воинов постарше усмехнулся, а малолетние восприняли всё серьёзно.

Я кое-что знаю об особенностях коренных народов, так как в не таком уж далёком детстве смотрел один длинный сериал от Нэшнл Джиографик, разбиравший эпизоды из жизни индейцев Восточного побережья США. Основной массы сведений оттуда я не помню, но усвоил важные вещи: они думают по-другому, очевидные для меня вещи для них неочевидны, а очевидные для них крайне неочевидны для меня, а ещё их мышление так или иначе завязано на вещах и образах. Аналогии они должны понимать просто превосходно. Это ведь фактически охотники-собиратели, а средний уровень интеллекта у охотника-собирателя даже выше, чем у среднего земледельца. Почему? Потому что он видит в течение своей жизни гораздо больше вещей, чем какой-нибудь крестьянин, обязан разбираться в повадках животных, знать, где растут или не растут определённые животные, уметь распутывать или наоборот, запутывать следы, напрягать мозг, чтобы использовать все эти эмпирически приобретённые знания. А что видит земледелец? Сено - солома...

Но классические методы оценки интеллекта к охотникам-собирателям неприменимы. Если с соблюдением научного метода разработать специальный тест IQ конкретно для охотников-собирателей и заставить его проходить современного мне человека, то окажется, что это мы тупые и нежизнеспособные, причём наш результат будет гораздо плачевнее, чем при прохождении нашего IQ-теста обычным охотником-собирателем.

Я всё это к тому, что они какие угодно, но не тупые, просто мышление у них другое и заточено под другие задачи, весьма далёкие от нас.

И это надо учитывать.

Я провёл аналогию между женщиной и винтовкой, причём нечто подобное я слышал на первом курсе военного института робототехники, когда мы разбирались с личным вооружением.

По глазам я вижу, что индейцы меня прекрасно поняли и это хорошо.

- Итак, я вижу, что многие из вас не до конца осознают всю важность тренировок, - нахмурился я. - Ты!

Я указал на самого здорового из воинов.

- Бери в руки вот эту палку, будешь драться против меня, - я передал ему заготовленную жердь, по длине примерно повторяющую винтовку Энфилд паттерн 1853 с примкнутым штыком.

На "лезвии" этой имитации был закреплён небольшой кожаный мешочек с конским волосом, чтобы уменьшить травматизм.

- Сейчас я продемонстрирую вам уничтожение противника с применением только тех приёмов, которые я вам показал, - продолжил я. - К бою!

Индеец понял меня без перевода и попытался закончить бой уколом в нижнюю часть таза.

Я легко уклонился от удара, после чего перешёл в контратаку. Удар с верхнего положения, то есть от уровня головы. Индеец получил ощутимый удар мешочком по морде.

- Убит! - констатировал я.

- Викхнут! - перевёл Бешеный Конь.

Отошли на пару шагов друг от друга и снова начали схождение.

Удар из нижнего положения, с полусогнутыми коленями, прямо в живот. Индеец не ожидал такого, хотя сам отрабатывал этот приём буквально только что.

- Викхнут! - констатировал я. - Ещё!

Снова расхождение и схождение. Индеец уже напрягся, начал соображать, поэтому подготовился к отражению удара.

Наношу картинный прямой удар, позволяю индейцу попытаться тупо отбить жердь, но затем сам перебиваю его оружие парой выверенных движений и упираю мешочек в грудь оппонента.

- Викхнут! - сообщил я ему. - Достаточно!

Я отбросил тренировочный снаряд и окинул имевших несчастье стать моими подопечными индейцев.

- Это самые простые приёмы, которые может освоить каждый, - вновь заговорил я. - Каждый!

Подошёл к пацану, который сидел на прикладе и забрал у него винтовку. Подошёл к мишени, представляющей из себя набитую травой фигуру из старой кожи. Серия ударов штыком по мишени, совершённая на пределе скорости, затем удар прикладом по "голове", перехватывание винтовки, имеющей, к слову, неплохой баланс, а в завершение нанизывание мишени на штык и опрокидывание в сторону.

Мои действия произвели впечатление. Особенно на фоне того, как я демонстративно одолел их самого здоровенного воина. Это работает даже в цивилизованных обществах, так как примитивные инстинкты всегда с нами, они никуда не делись и не могли деться.

- Штыком можно убить любого! - заявил я. - Как бы ты хорошо не стрелял, у тебя могут кончиться патроны и толку тогда от твоей меткости? А штык всегда с тобой! Кавалеристов США можно прекрасно закалывать штыками, особенно когда у них кончаются патроны! Драться врукопашную они как правило не умеют, а вы должны уметь и быть лучше их, иначе они вас убьют. Пока не освоите основные приёмы штыкового боя я вас к стрельбам не подпущу! Продолжаем! Позиция раз!

Сегодня первый день и они мне не нравятся.

Мне дали шестьдесят три рекрута, которых нужно было научить стрелять и биться как яростные гризли. И последнее это не моя сентенция, а дословная цитата Красного Облака.

Винтовки по состоянию где-то в полной заднице. УСМ на некоторых разбит, где-то спусковые крючки оторваны, где-то нет прицельных приспособлений или они погнуты до состояния нестояния, что делает их абсолютно непригодными для боя, штыки где-то гнуты, где-то сломанны, так как эти аборигены совершенно не представляли, как правильно ими пользоваться, но одно хорошо - стволы в отличном состоянии, ведь они толком из них не стреляли, испортили гораздо раньше.

Я раньше думал, что к XIX веку индейцы отлично овладели огнестрелом бледнолицых и вполне себе имеют эквивалентный кавалеристам США боевой потенциал, но увы, это была моя личная и очень наивная иллюзия. Винтовками они пользуются до первой поломки, а потом она складируется в вигваме вождя и лежит бесполезно до полного разрушения или обмена с другими племенами. Бледнолицые не спешат помогать индейцам чинить винтовки, так как дельцам выгоднее продавать "новые" единицы, а у индейцев как правило слишком мало денег на абсолютно новые изделия, поэтому они покупают подержанные.

Конкретно в случае с Красным Облаком ситуация несколько иная. Винтовки он добывал преимущественно на полях сражений конфедератов с федералами, а также банальным воровством, что обеспечило их надлежащее качество.

Тем не менее, есть у них в племенном арсенале четыре очень старых мушкета с фитильными замками и я даже представить себе не могу, где они их достали. В музее времён первых колонистов, наверное...

Впрочем, местные торгаши индейцам маму родную готовы продать, так что не удивлён, что они добыли фитильное дерьмо и сдыхали его за нормальные деньги наивным индейцам.

Прямо сейчас племенные мастера по дереву изготавливают шестьдесят три деревянных макета, имитирующих винтовки Энфилд паттерн 1853, а пока приходится работать с настоящими винтовками, поэтому я слежу, чтобы они их не доломали.

Ещё я выяснил для себя, что за племя наняло меня на работу. Оглага-лакота - так сказал Красное Облако. Про данное племя я ничего не знал, даже не знал раньше, что лакота могли проживать так близко от Оклахомы и вообще быть её первоначальными хозяевами. Век живи - век учись.

На самом деле, лакота живут не только в Оклахоме, но и в Дакоте, вроде бы в Вайоминге и ещё в каком-то из штатов. Для индейцев вообще-то такого понятия как штаты вроде как не было, земля - это просто земля, идите к чёрту со своими непонятными федеральными делениями.

Ещё я узнал, что процесс объединения у индейцев уже давно идёт, пусть и с переменным успехом. Оглага-лакота уже состоят в союзе семи племён лакота, но это дело давнее и больше к этому союзу никто не присоединялся. Ксенофобия, свойственная вообще в целом человечеству, в конкретном текущем случае не позволяет индейцам осознать, что они, в принципе, один народ. Но нет, они считают друг друга совершенно чуждыми элементами, с которыми надо вести бесконечную войну за якобы ограниченные ресурсы. Печально всё это...

Повечерело.

Закаты тут красивые, это бесспорно...

Поужинал в компании молчаливой Лахэл, которая приготовила сегодня свой фирменный мясной суп. Есть у меняподозрение, что ничего иного она готовить просто не умеет.

- Бледнолицый, тебя зовёт Красное Облако, - заглянул в мой вигвам Бешеный Конь.

- Скоро буду, - сказал я, допив бульон из деревянной миски.

Лахэл смотрела на меня неопределённым взглядом. Она в целом так-то ничего, не уродина, но есть у меня обстоятельства личностного характера, я бы даже сказал убеждения, препятствующие изменам. Я принципиальный человек, поэтому не буду делать вещей, о которых потом буду жалеть.

- Спасибо за ужин, Лахэл, - поблагодарил я эту женщину и пошёл на выход.

Красное Облако сидел на бревне у костра и курил трубку.

- Почему ты не учишь моих воинов стрелять? - спросил он у меня сразу же, как я сел на бревно по соседству от него.

- Чтобы научиться бегать, нужно сначала научиться ходить, - выдал я "китайскую мудрость", придуманную на ходу.

- Мудро, - степенно кивнул Красное Облако. - Но когда ты научишь моих людей стрелять?

- Двадцать закатов спустя я закончу готовить их драться на штыках, - сообщил я ему. - И вот тогда начну учить стрелять. Ещё через двадцать закатов я научу их воевать так, чтобы их начали откровенно бояться кавалеристы США. Особо больших результатов не жди, но они будут.

Тут есть определённые проблемы с пониманием такого явления как день недели и вообще неделя, поэтому приходится адаптироваться и применять такой термин как "закат" для обозначения конца дня, иначе они не догоняют.

- А с пулями и порохом что? Придумал что-нибудь? - поинтересовался смотрящий в огонь Красное Облако. - Ты обещал.

Ещё важный момент проявляется в данном слове. Я пообещал что-нибудь придумать с боеприпасами и это было воспринято Красным Облаком как оферта, то есть я предложил взять на себя какие-то обязательства, а он это предложение принял.

- Ещё думаю, - ответил я ему. - Но не особо переживай по этому поводу, я обещал - значит сделаю. Будут тебе патроны, но не сразу. В течение тридцати-сорока закатов решу эту проблему.

- Я рад услышать это, - кивнул Красное Облако. - Обустроился в доме Лахэл?

- Ага... Как переводится её имя с вашего языка? - спросил я.

- Лахэл - значит Союзница, - ответил Красное Облако.

- И "лакота" - это, как я понимаю, "союз", ведь так? - выдал я догадку.

- Ты очень мудр, Гектор, - похвалил меня вождь индейцев. - Не пройдёт и полугода, как ты освоишь наш язык.

Не хотелось бы торчать здесь полгода... Надеюсь, Суо не даст пропасть мне тут, а то я хотел бы поскучать на космическом корабле, скорбно созерцая бесконечность в иллюминатор. Слишком много ярких впечатлений, слишком много.


* Индейская земля. 10 апреля 1864 года *


Сегодня уже пятый день, как перестали сниться сны с Суо. Это меня очень напрягает, но надо держаться.

Подготовка индейцев для ближнего боя вчерне завершена, ещё предстоит много работы, но они освоили основы, поэтому уже могут тренироваться без моего непосредственного участия.

И я понял, что пора действовать.

Нужны патроны, остро нужны. Где их взять?

У армии, конечно же!

Какая армия добровольно отдаст свои боеприпасы? Правильно! Никакая!

Значит, их надо отнять.

Кто сейчас испытывает проблемы по всем фронтам и не окажет достойного сопротивления достаточно наглому мне? Конфедераты, мать их!

- Мне нужно человек пять, чтобы добыть нам боеприпасы, Красное Облако, - сообщил я вождю племени.

- Бери любых из тех, кого учишь, - пожал плечами тот. - На время обучения это твои люди.

- Хорошо, выхожу завтра же, - сообщил я ему.

Быт у индейцев простой, поэтому решения они принимают просто, без лишних обсуждений, голосований и так далее. В этом их сила и слабость. Союз лакота - штука весьма номинальная, у каждого племени свои вожди и старейшины, поэтому они сами решают свои проблемы, иногда в ущерб остальным племенам, поэтому у них время от времени случаются сходы, которые призваны разбираться во внутрисоюзных конфликтах. Нужно что-то получше, чтобы они могли противостоять натиску европейцев.

Мы с Красным Облаком об этом говорили, но он лишь разводил руками, так как его власть - война. Остальное в ведении старейшин, которые властью делиться не любят и не будут.

Но тут такая фигня, что у кого оружие - у того и власть. Они каким-то образом имеют влияние на Красное Облако, но думаю, это в силу традиций и их политического устройства.

Если он сможет отжать власть у старейшин, то дальнейшее дело по захвату власти в союзе станет лишь вопросом времени.

- Безумный Конь, Бегущий по Пыли, Горячий Камень, а также Умный Лось - идёте со мной, - сообщил я практикующимся в ближнем бою индейцам. - Будет боевая операция, поэтому вооружитесь как привыкли, возможно, придётся пострелять и поубивать кого-нибудь.


*Где-то в Техасе, 13 апреля 1864 года*


Границу Индейской земли мы пересекли беспрепятственно, так как индейцы знали оптимальный маршрут мимо кордонов малочисленной армии Конфедерации.

Видимо, не один раз выходили на рейды, поэтому так осведомлены о способах проникновения на чужую территорию. Опытные уже, суки.

Война движется к своему закономерному финалу, скоро эти земли перейдут в юрисдикцию правительства США, поэтому можно будет половить рыбу в такой мутной воде, но это потом. Сейчас же нам нужно найти подходящий патруль конфедератов и подкараулить их в каком-нибудь неприметном местечке...

- Горячий Камень говорит, что мы идём в опасное место, - сообщил мне Безумный Конь, когда мы вышли на дорогу.

- Чем опасно то место? - спросил я.

- Там большой город бледнолицых, есть шериф, - ответил Безумный Конь.

- Это же хорошо! - заулыбался я. - Идём туда скорее!

- Нам нельзя там появляться, - покачал головой индеец.

- Тогда я схожу туда один, а вам придётся подождать в лесу неподалёку, - предложил я. - Не переживайте, всё будет отлично! Я прямо-таки чувствую, что смогу разжиться патронами и оружием! Только дай мне двадцать баксов.

Красное Облако не стал давать мне деньги, доверив их Безумному Коню, как более надёжному товарищу. Не доверяют ещё, хотя я вооружил Безумного Коня, Горячего Камня и Умного Лося своими винтовками, проявив к ним прямо-таки аттракцион невиданной щедрости.

- Зачем тебе там деньги? - нахмурился Безумный Конь.

- Вещи куплю, надо выглядеть прилично, прежде чем делать то, что я собираюсь сделать, - ответил я, пожав плечами.

Безумный Конь пристально посмотрел мне в глаза, видимо, хотел таким образом выявить, парю я его или нет.

- Хорошо, вот твои двадцать долларов, - передал он мне деньги.

- Здесь тридцать, - вернул я ему две купюры. - Учись считать доллары, тогда у тебя их будет много!

- Мне не нужно много долларов, - пренебрежительно ответил Безумный Конь.

- А зря! Это ведь бог бледнолицых! - потряс я пригоршней долларов в руке. - Они сделают ради него всё, что тебе угодно!

До города оказалось очень близко, где-то километров пять. Индейцы засели в неприметном овражке, замаскировавшись дополнительно ветками, как я показал. Маскировка - залог здоровья.

Вышел в город. Вывеска гласила, что это славный град Декейтер, население 682 человека. И это индейцы называют большим городом? Городом?!

Ладно, тем проще.

Огляделся. Местные смотрят на меня подозрительно. Ну да, не каждый же день прибывают всякие оборванцы...

Нащупал взглядом нужную вывеску с надписью "Портной", с гордо поднятой головой двинулся туда.

Внутри было два человека, одетый в приличный костюм пожилой дядька с пенсне и пацан лет семнадцати, одетый в рабочую одежду.

- Приветствую, - кивнул я им. - Мне нужна приличная одежда.

- Здравствуйте, - поздоровался пожилой мужик.

- Доллары, правда, не нашенские, - признался я.

- Мы только такие и принимаем, - усмехнулся портной. - Меня зовут Чарльзом Сэндменом.

- Гектор Мизамидис, - представился я и пожал протянутую руку.

Видимо, уточнив, что у меня есть доллары США, я стал в его глазах более или менее приличным человеком.

Да, экономика КША трещит по швам, так как не в силах конкурировать с США и одновременно с этим вести войну. А в свете того, что торговые пути в Европу блокированы федеральным флотом, им вообще кисло. Инфляция безумная, но правительство Конфедерации продолжает печатать банкноты почти бесконтрольно. Вот и выходит, что граждане КША предпочитают иметь дело с валютой противника.

- Какой суммой располагаете? - поинтересовался Сэндмен.

- Пятнадцать долларов - столько я готов потратить на костюм, - ответил я.

- Есть готовые костюмы... - начал портной.

- Самое оно, - прервал я его. - Прошу прощения, у меня мало времени, поэтому я хотел бы...

- Пройдёмте, - не стал дослушивать портной.

В итоге взял брюки, рубашку, пиджак, ботинки и котелок. Не слишком модно, зато выглядит прилично, а не как моя рвань.

Вышел из лавки портного со свёртком в руках и направился в ближайший салун.

- Доброго дня, - приветствовал я бармена. - Мне комнату и ванну.

- Полтора доллара, сэр, - ответил тот.

- Годится, - не стал я спорить.

- Мэредит проводит вас, - указал бармен на местную продажную девку.

Я направился вслед за этой потасканной бабой, которая активно шевелила задницей, рассчитывая пробудить во мне какие-то светлые чувства. Особенно интенсивно она делала это на лестнице.

Салунные проститутки - это богатый, практически неисчерпаемый источник различных венерических заболеваний со всего света, этакий коллектор, где собираются все болезни. От совсем больных держатели приличных заведений стараются избавляться, но даже от "обновлённого" состава можно подцепить какой-нибудь герпес, гонорею или хламидиоз. Ну его...

Остановились у нужной двери.

- Не желаете чего-нибудь особенного? - спросила Мэредит, лукаво улыбнувшись.

- К сожалению, не располагаю средствами для этого, - покачал я головой. - Доброго вам дня.

Первым делом принял ванну, тщательно смыв всю грязь и пот, которые накопились за эти дни. Мытьё в ручье без моющих средств не считается за гигиеническую процедуру, поэтому можно сказать, что я вообще не мылся с первого дня в этом вроде бы искусственном мире.

Причесавшись гребешком и сбрив бороду, я переоделся в чистое и спустился в основной зал, где можно выпить и даже закусить.

Заказал стакан скотча и встал у барной стойки.

- Есть ли в этом городе какая-нибудь работа для человека вроде меня? - как бы невзначай спросил я у бармена, который философским взглядом смотрел как бы в никуда.

- Шахта иссякла, - меланхолично сообщил мне бармен. - Скотоводы кого попало к себе не берут...

- Нет, я же не простой работяга, - улыбнулся я. - У меня есть особые навыки.

- Здесь тебе не дикий запад, - повернулся ко мне бармен.

В этот момент в дверь салуна восшествовала группа мужиков в ковбойских шляпах и с характерными взглядами хозяев жизни. Ага... Кажется, мои клиенты.

- Эрни, налей-ка мне и парням по рюмке лучшего твоего пойла! - заговорил, судя по всему, главный из этой группы, черноволосый бородатый мужик с неприятным взглядом колючих тёмно-карих глаз. - За счёт заведения, разумеется!

- Почти не дикий запад, - тихо добавил к своим словам бармен Эрни.

Эрни - это Эрнест, как я понимаю.

- У тебя проблемы с этими ребятами, Эрнест? - тихо спросил я у него.

- Да, - тихо ответил бармен. - И прикрой рот, если не хочешь, чтобы такие же проблемы появились у тебя.

Я повернулся к приближающимся к барной стойке местным браткам и оценил их внешний вид. У каждого револьвер Кольт Арми 1860, недешёвые штуки, патронташи с бумажными патронами опоясывают их торсы крест-накрест, есть боевые ножи, морды довольные, предвкушают бесплатное угощение. Знаю таких типов.

- Чё смотришь? - зыркнул на меня главарь. - Понравился, что ли?

- Я мужиками не интересуюсь, поэтому придётся тебе поискать другую пару, - положил я руку на кобуру.

- А-ха... - остановился главарь. - Храбрый, значит? Эрни, ты что, нанял этого мудака, чтобы разрушить нашу долгую и плодотворную дружбу? Ганфайтер? Не похож. Больше смахиваешь на бывшего военного в бегах.

- Советую тебе выпить великодушное угощение от Эрнеста, а затем забрать своих "парней" и убраться отсюда, - сказал я ему.

- Это мы ещё посмотрим, - оскалился главарь, а затем обернулся на своих людей. - Вы слышали? Он назвал меня содомитом! Я оскорблён и вызываю его на дуэль! Выходи на улицу, ублюдок, закончим с этим быстро!

Видимо, тут нужно соблюсти какие-то формальности, чтобы прикончить человека. Ценная информация, буду знать.

Но как же я люблю, когда денежки сами идут ко мне в руки!

Глава пятнадцатая. Грабежи и убийства

*Конфедеративные Штаты Америки, Техас, г. Декейтер, 14 апреля 1864 года *


— Жаль, что ты нищий, — оценивающе посмотрел на меня главарь современных братков, акцентировав своё внимание на моём револьвере. — Но хотя бы оправдаю потраченный на тебя патрон.

Ха-ха.

— Стреляем по сигналу Эрни, — сказал главарь.

Бармен вышел в честь такого события на улицу и зачем-то взял в руки свои карманные часы.

— Начали! — воскликнул он, отмерив какое-то время.

Грах! — громко хрипнул мой револьвер.

У «братка» пропал левый глаз, а также ковбойская шляпа и затылочная часть черепа с определённым количеством мозговой ткани. Безоболочечные пули — это херов кошмар.

Поместил револьвер в кобуру и посмотрел на «парней» покойника.

— Хули смотрите? — спросил я у них грозно. — Понравился?

Эти двое развернулись и направились прочь. Ой-ой-ой, так не пойдёт.

— Стоять! — крикнул я им в спину, вновь извлекая револьвер. — Это ограбление! Оружие и патронташи на землю, всю наличку туда же, живо, иначе прикончу вас как собак паршивых!

Им такой расклад явно не понравился, они напряглись, я буквально почувствовал, что они собираются сделать какую-то дерзость мне в ответ.

Они развернулись. Вот рука одного из них начала медленно опускаться к револьверу, а второй резко выхватил свой. Ну как резко...

Выстрел. Выстрел.

— Вот и всё... — сказал я, опуская дымящийся револьвер в кобуру.

Ограбление трупов — дело хлопотное, но нужное.

Так я обзавёлся тремя револьверами Кольт Арми 1860, свеженькая модель, можно сказать, а также приличной суммой денег и патронташами. А ещё мне понравилась шляпа одного из прихлебателей первого покойника, поэтому я забрал её себе. Да-а-а... Триста баксов — это же целое состояние!

Москва меняет людей... Тьфу ты! Фронтир меняет людей...

Под немыми взорами очевидцев, я вернулся обратно в салун и уселся за барную стойку.

— Передай-ка мне эти три рюмочки, — попросил я Эрнест, который как ни в чём не бывало встал за свою стойку.

Бармен подвинул ко мне упомянутые рюмки.

— За счёт заведения, — сказал он.

— Бесплатно не пью, — положил я на стол тридцать центов из трофейных средств.

Эрнест не стал спорить и сгрёб копейки.

— Куда смотрел шериф и почему мне вообще позволили убить троих случайных людей? — задал я животрепещущий вопрос.

— Мистер... — вошёл в салун дядечка в старом и поношенном костюме со старомодным колпаком на голове.

— Да-да? — любезным тоном спросил я.

— Мне, право, неудобно... — замялся дядечка. — Эйбом МакЛиланом меня зовут. Я местный гробовщик...

— Гектор Мизамидис, — представился я в ответ. — Сколько стоит похоронить этих джентльменов?

— По полтора доллара за... — начал Эйб.

— Побойся бога, Эйб! — вмешалась салунная проститутка. — Ты же берёшь по тридцать центов за могилу!

— Эм... — гробовщик неловко отступил назад. — Да, по тридцать центов, сэр.

— По рукам, — кивнул я. — Вот, здесь доллар, сдачи не надо.

— Благодарю, сэр, — заулыбался гробовщик. — Вещи покойных передать?

— Всё, кроме исподнего, — попросил я.

— В течение следующего часа доставлю их сюда, — кивнул гробовщик и удалился.

Ко мне подсела путана и ласково провела по моей левой руке.

— Возвращаясь к твоему вопросу... — произнёс бармен Эрнест. — Шериф заразился какой-то болезнью, уже месяца три лежит дома, а его помощники ни на что не способны, вот и распоясался Родж со своими парнями...

— Кстати, не знаешь, почём здесь винтовки и боеприпасы? — спросил я.

— Не моё дело, но зачем тебе? — спросил бармен вместо ответа. — Надеюсь, не грабить кого-то?

— Если бы я был таким человеком, неужели мне не хватило одного револьвера? — усмехнулся я.

— Не сомневаюсь, что хватило бы, — поделилась своим мнением проститутка.

— По шестнадцать баксов за винтовку Энфилд, — сообщил бармен. — Но это от состояния зависит, ты, вижу, разбираешься, поэтому сам всё поймёшь, а ещё есть карабины Шарпса, по тридцать пять баксов за штуку, но им красная цена тридцать два бакса. Всё найдёшь в оружейной лавке Малого Ричи, это в четырёх домах на запад по этой улице.

— М-хм, — хмыкнул я, выпив первую рюмку.

Определённый стресс был: я не знал, что за стрелок этот, как теперь выяснилось, Родж. Он мог оказаться заправским ганфайтером и нашпиговать меня свинцом раньше, чем я успел бы выхватить пистолет.

Да-да, общая военная подготовка, даже под 24-часовом присмотром Суо, не заменит навыков, до которых надрачивались записные дуэлянты, которые на практику по выхватыванию револьвера тратят по паре часов в день. Против таких рефлексов мало что поможет, даже развитая реакция.

Но повезло, хоть и потряхивает меня до сих пор.

— Придержишь для меня эти револьверы? — спросил я у Эрнеста.

— Конечно, — кивнул тот, принимая от меня портупеи с трофеями.

Выпил подряд две рюмки, крякнул от горечи и направился на выход.

Лавку Малого Ричи обнаружил в указанном месте, вошёл и наткнулся на дробовик.

— Чего хотел? — спросил у меня обладатель этого внушительного оружия.

— Купить оружие и патроны, — честно ответил я. — Ну и, может, ещё чего-нибудь присмотрю.

Пауза, высокий мужик, одетый в серую рубашку и чёрные в белую полоску брюки, опустил дробовик и пропустил меня внутрь.

— Револьвер вон туда положи, не украдут, — велел мне мужик. — Меня зовут Ричардом Эдкинссоном, но здесь все называют Малым Ричи. Какое именно оружие тебя интересует?

Итак, у меня есть двести девяносто девять баксов, — сообщил я владельцу лавки. — Мне нужно пятнадцать винтовок Энфилд паттерн 1853, а на остаток как можно больше патронов к ним.

— Странный заказ, — пожевал губу Малый Ричи. — Но у меня, к счастью для тебя, мало вопросов к покупателям, поэтому будет тебе пятнадцать винтовок Энфилда и... тысяча бумажных патронов к ним по два цента за штуку, я бы и больше продал, но у меня просто нет больше. Могу накидать разницу в патронах к твоему Кольту Арми, их у меня навалом, очень ходовой товар нынче. Если берёшь в патронах к кольту, то они идут по два цента за штуку, в бумажном...

— Пятьсот патронов к Кольту, — сказал я. — И вон ту винтовку Шарпса, со скидкой в честь крупного заказа и обменом на вот этот револьвер.

— Дай посмотреть, только без фокусов, — попросил Малый Ричи.

Я передал ему револьвер держа за ствол.

— Хм-м... — взялся владелец лавки за долотце и молоточек, разобрал его на две части и начал изучать износ деталей. — Несмотря на то, что стрелял из него недавно, состояние хорошее. То есть состояние поношенное, но ты держал это оружие в чистоте, вижу руку заботливого хозяина. Даришь любовь оружию — получаешь любовь в ответ. Двенадцать долларов.

— Сойдёт, — кивнул я. — При условии, что я смогу купить винтовку Шарпса и получу сто патронов к ней.

— Договорились, — пожевав губу в раздумьях, ответил Малый Ричи. — Посиди пока здесь, сейчас всё упакую.

— И ещё, возможно ли в будущем осуществить поставку партии на пятьдесят тысяч патронов к Энфилдам? — спросил я, прежде чем Малый Ричи скрылся в глубине своей лавки.

— Ты что, собрался устроить небольшую войну? — усмехнулся тот, но потом напрягся. — Не связаны ли твои закупки с индейцами?

— Связаны, — не стал я спорить. — С помощью этого оружия я собираюсь уничтожить несколько сотен индейцев.

— А-а-а, ну, тогда ладно, — кивнул Малый Ричи. — Совсем житья от них нет. Что, близких потерял?

— Группа осатаневших индейцев пыталась убить меня и у них почти получилось, — сказал я. — Ублюдки совсем озверели... Я же никому не мешал, просто шёл по своим делам!

— Они налетали на окраины пару месяцев назад, убили жену Гробовщика Эйба... — поделился историей Малый Ричи. — Ладно, пойду я, соберу заказ.

— И ещё, — вспомнил я про ещё одну вещь. — Набора инструментов нет на продажу? В ущерб патронам к револьверу? Дерьмо случается, а я планирую с ребятами зайти очень глубоко на Индейскую землю. Будет глупо подохнуть от того, что не смог починить винтовку или револьвер.

— Считай, что это мой тебе подарок, — улыбнулся Малый Ричи. — Убей за меня там парочку индейцев, это будет лучшая благодарность.

— О, умрёт очень много индейцев, — пообещал я.

В течение получаса я получил винтовки и боеприпасы в отдельных котомках из дешёвой кожи, которые Малый Ричи выдал мне в качестве бесплатного бонуса за крупный закуп, а также толстенькую кожаную раскладку с неплохого качества инструментами. Тяжеловато, но мне и тащить их не слишком далеко.

Покинул город и добрался до лежбища моих индейцев.

— Это ты, — опустил лук притаившийся в кустах Безумный Конь. — Всё получилось?

— Да, вот пятнадцать винтовок Энфилд, в хорошем состоянии, поэтому нежнее с ними, это ведь в будущем чьи-то женщины, — усмехнулся я, а затем снял с плеч тяжеленные котомки с патронами. — А вот это патроны. Мало, но больше просто нет. В будущем будет больше. Обязательно будет.


*Индейская земля , 19 апреля 1864 года *


Непонятно, уже который день, а Суо не вытаскивает меня на поговорить. Очень и очень напрягающая обстановка.

В общем, притаранили мы в племя оружие и боеприпасы.

Поставил Умного Лося и Горячего Камня охранять вигвам-арсенал от поползновений именитых воинов, которые мигом прослышали, что в поселении появились рабочие образцы огнестрела. Сказал им отгонять эту шелупонь, а если будут слишком выделываться, то отправлять ко мне. Меня они как минимум уважают, а ещё опасаются. Больше опасаются, чем уважают.

— Теперь ты начнёшь тренировать воинов стрельбе? — Красное Облако лучился нетерпением.

Я его понимал. Он, скорее всего, разработал план как модернизировать межплеменные отношения и «стреляющие как бледнолицые» воины будут ему в этом очень способствовать. Ну, это я только предполагаю.

— Буду, — кивнул я. — Завтра. Сегодня мне надо отдохнуть, а то путешествие было утомительно. Они выполняли мои наставления как следует?

— У них нет другого пути, кроме как стать лучше, — пожал плечами вождь.

— Это похвально, — улыбнулся я. — А что за дети трутся возле моего вигвама?

— Это дети Лахэл, — ответил Красное Облако. — Но они скоро уйдут в другой вигвам, чтобы не мешать тебе.

Дичь.

Но хрен с ним.

— Ты тренируешь её сына, Пылающего Угля, — продолжил говорить вождь.

— Давай как-нибудь без подробностей, чьих детей я тренирую, — попросил я его. — Предпочту не знать таких подробностей.

— Да, разумеется, — легко согласился Красное Облако. — Завтра начнутся настоящие тренировки.

Ага, начнутся, как же. А вообще, да, начнутся. Но сегодня мне придётся поработать до ночи.

Я взял топорик, которым обзавёлся в городе, а затем направился в лес.

Работа была непыльная: нарубить нормальных жердей, чтобы состряпать мишени, найти нормальную ровную поляну, расчистить её от веток, кустов, лишних валунов, измерить расстояние, установить мишени, а затем вернуться в поселение.

Поляну нашёл практически сразу, достаточно широкая, практически не требующая обработки, что изрядно облегчило мне дело. Вырубил несколько кустов, затем сходил вглубь леса, где нарубил относительно прямых жердей и приступил к сооружению мишеней. Сделал мишени на три опоры, поставил рамки из жердей, на них надо будет повесить какие-нибудь старые шкуры, какие не жалко и какой-нибудь краской или углём начертать мишенное поле на каждом.

Стрелковые рубежи поставил на сто метров, с возможностью переноса мишеней на двести метров. Последнее нужно будет на следующем этапе обучения, но по идее, если мои обучаемые разберутся с работой секторного прицела, то учить их можно и на стометровке, дальше принцип такой же, только дистанцию отмеряй. А вообще, военные этого мира ещё не осознали до конца, что бои сейчас редко ведутся на дистанции дальше двухсот метров, так как точность огня сверх данного расстояния стремительно падает и лишь единицы могут уверенно попасть в цель на дистанции свыше четырёхсот метров. Такова суровая правда жизни, которую не понимают и не хотят понимать современные военные бледнолицых.

Я даже конкретно знаю, что иллюзия о том, что о каком-то бое может идти речь на дистанциях свыше 800 метров. Царские военные теоретики, преимущественно кабинетные воители, были уверены, что солдат может с механического прицела винтовки Мосина попасть в кого-то на дистанции 800 метров. Советские военные теоретики на кровавой практике убедились, что эти измышления имеют мало общего с действительностью. В итоге после Великой Отечественной войны было постановлено, что из винтовки Мосина мало-мальски эффективный огонь можно вести на дистанцию четырёхсот-пятисот метров максимум, но наиболее эффективна стрельба на дистанцию двухсот-трёхсот метров. Бьюсь об заклад, что большая часть жертв винтовки Мосина находилась от неё на дистанции не более двухсот метров.

Потребовалась куча времени, чтобы понять, что если пуля уверенно летит на дистанцию хоть 1200 метров, это совсем не значит, что солдат во что-то при такой стрельбе может попасть.

Именно поэтому я решил пренебречь стрелковой подготовкой индейцев на большие дистанции, так как там начиналась зона снайперов, а это, скажу я вам, не каждый человек освоит. Во время Великой Отечественной эффективная дистанция стрельбы из Мосинки с оптическим прицелом составляла где-то восемьсот метров.

Вы вообще представляете себе, насколько силуэт человека становится маленьким на дистанции четырёхсот метров? А восьмисот? Да без оптики при хреновом освещении или неудачном направлении солнца можно вообще ничего не разглядеть. И надо как-то стрелять по этому небольшому силуэту.

Но это я больше себя убеждаю, что потрачу дохрена времени напрасно и не научу никого из этих людей толково стрелять. Нет, будет явный уникум, а я обязательно увижу такого на тестовых стрельбах, если таковой вообще здесь есть, я обязательно займусь его обучением с индивидуальным, но что-то мне подсказывает, что возможность встретить в псевдослучайной выборке из шестидесяти трёх человек прирождённого стрелка, скажем так, крайне мала. Имоллейт импрувед, так сказать. Откуда эта фраза вообще? Не помню, где её слышал, но её принято говорить, когда что-то маловероятно. Вроде бы что-то из какой-то старинной ММО-РПГ...

Покончив со стрельбищем, вернулся в поселение и начал разбираться с подержанными винтовками индейцев.

Спустя час разбирательств стало ясно что десять винтовок только на запчасти, кое-где как-то умудрились погнуть ствол, кое-где раздербанили брандтрубку, а где-то разрушен и проржавлен ударно-спусковой механизм.

Разобрал винтовки на запчасти и занялся тем, что ещё можно спасти.

В итоге сумел починить восемь винтовок, причём до рабочего состояния, с тщательной чисткой всех деталей и не менее тщательным смазыванием. У кота яйца так не ухожены, как эти винтовки. Вот их-то мы и будем завтра приводить к нормальному бою и потом тратить их ресурс до дна.


* Индейская земля , 20 апреля 1864 года *


— Неправильно, твою мать взял! — прикрикнул я на Пылающего Угля, который, к слову, уже давно стал моим любимчиком, так как именно он в тот раз положил ружье на землю и сел на его приклад.

Косяковый тип, такие есть в любом коллективе. Ничего, он у меня научится...

— Вот так вот бери! — отнял я у него винтовку и приложил к плечу. — Если возьмёшь так, как ты взял, то при выстреле тебе выбьет плечо и враги возьмут тебя живьём! Вот так надо брать! Плотно прижать к плечу! Морду не прижимать, иначе поллица снесёт вдобавок к выбитому плечу! Повтори!

Бешеный Конь перевёл все мои слова, вместе с экспрессией и интонациями. Нет, он определённо сделал бы карьеру переводчика, сложись история иначе...

— Целься! Стреляй! — дал я отмашку.

Грохнул залп.

Уже полдень, мы занимаемся где-то с шести утра, а результатов мало.

Стреляют они крайне отвратительно, из шестидесяти трёх человек вообще в мишень смогли попасть только десять человек, которые раньше имели какое-то дело с винтовками. Один даже попал в десятку, я удивился и приказал ему отстреляться ещё два раза. Но нет, случайность. И такое бывает.

К чести меня как педагога, к полудню я сумел научить половину попадать в мишень.

— Не слышу докладов, мать вашу!!! — яростно заорал я.

Стоящие у рубежей индейцы начали вразнобой докладывать на своём языке о том, что они закончили стрельбу.

— Оружие на брезент, показать брандтрубки! — распорядился я.

Проверив все восемь брандтрубок на отсутствие капсюльных стаканов, что свидетельствует о том, что выстрел был произведён, я дал команду на перезарядку.

Встав на колено, каждый индеец выполнил чёткую последовательность, которую они изучали теоретически последние две недели. Теория была подкреплена сегодня практикой, поэтому они не лажали с перезарядкой. Откусываешь жопку пыжа, насыпаешь порох в ствол, пыжом вниз туда помещаешь прикреплённую к нему пулю, шомполом досылаешь до дна, трамбуешь слегка, затем помещаешь капсюль в брандтрубку. Всё, можно стрелять. На фоне того, что было в 17-18 веках, это просто умопомрачительная скорость перезарядки.

— Доклад! — крикнул я.

Индейцы начали вразнобой докладывать о готовности к стрельбе. Когда каждый был готов, дал команду на прицеливание и открытие огня.

Повторив процедуру три раза, я в очередной раз проверил открытые брандтрубки и приказал идти к мишеням.

Результаты плачевные, к сожалению. Но ничего. Дело практики.

Провёл теоретическую подготовку на основе достигнутых результатов. Указал на ошибки индивидуально, поправил технику перезарядки и стрельбы. Пока пусть научатся стрелять хотя бы лёжа, а потом уже будем усложнять упражнения стрельбой с колена, а затем и стоя.

Но главное, что мне было нужно, это чтобы они уловили принципы стрельбы и поведение пули в момент покидания ствола. Я разжёвываю им всё досконально, но в башках их это осядет далеко не с первого раза. Я ещё голос сорвать успею, чувствую.

До вечера отстреляли половину боекомплекта, поэтому скоро опять придётся выходить.

Но на этот раз у меня есть три комплекта одежды, которые нашли своих хозяев среди индейцев. Весьма кстати пришлись противопылевые платки, поэтому я подстриг этих троих «добровольцев» по-европейски, то есть коротко, что позволяло издали случайно принять их за европейцев.

Пока что они привыкают к одежде, завтра достреляем имеющийся запас, а затем пойдём в другой город, куда-нибудь в США, где ограбим банк.


*Соединённые Штаты Америки , Канзас, город Канзас-сити, 1 мая 1864 года *


— Торчите здесь до тех пор, пока я не приду, — сказал я троим своим индейцам.

Мы находились почти что в пригороде Канзас-сити, города США. Тут раньше были какие-то сложности с определением, но силой оружия этот вопрос был радикально решён. Во всяком случае со слов одного мужичка, который довёз нас до этого пригорода.

Индейцы остались в лесу, в неприметном местечке, в котором их никто не будет искать и они дождутся меня.

Лошадей я планирую купить в ближайшее время. Как только деньги будут, так сразу же.

Вошёл в город, ну или ту дыру, которую так называют.

А передо мной не особо приветливо распростёрлась одноэтажная Америка, только не та, про которую писали Ильф и Петров. Мрачная, депрессивная, с дерьмовыми хибарами, построенными на последние деньги и в основном своими силами, с пыльными улицами, вонью дерьма, которое домохозяева предпочитают вываливать в яму на заднем дворе, что нихрена не спасает город от смрада, так как источников вони многие сотни.

Печально всё это. Мне захотелось убраться отсюда обратно на природу.

Живя с индейцами даже как-то привыкаешь, что пахнет листвой, душистыми травами прерий, лесной хвоей, сыростью ручья, какашками медведей и лосей, а не вот этим вот всем...

Прошёл по главной улице, приметил ключевые заведения и направился в салун напротив банка.

Банк — это обычно главный кровосос города. Пусть кто-то хранит деньги на счетах в банках, но основном там бабло местных промышленников. И вообще, храните деньги в сберегательной кассе, а не в этих ваших банках Полудикого Запада...

Сел за столик у окна.

— Скотч, — положив доллар на стол, сказал я официантке, которая своим существованием в салуне не в статусе проститутки как бы говорила о респектабельности заведения.

Молча кивнув, барышня направилась к барной стойке, где бармен уже приготовил для меня полбутылки скотча и стакан.

Я же ненавязчиво поглядывал на банк и на улицу, подмечая различные интересные детали.

Слишком долго сидеть и пялиться на банк нельзя, это не может не вызвать подозрений, но кое-какие выводы сделать можно.

Охраны много, минимум человек десять, все вооружены. Это значит, что у них тут либо регулярно грабят банки, либо именно сейчас там крупные суммы. Обычных сотрудников отсюда не видно, но это и не особо важно. Вход виден только один, двустворчатые двери, но бьюсь об заклад, что там ещё есть и служебный выход.

Выпил рюмку и будто бы потерял интерес к банку. Посидев и подумав, допил скотч и направился на выход.

Надо изучить окружающее пространство и найти место для ночёвки.

Было бы глупо снимать номер в салуне напротив банка, который собираешься ограбить, поэтому я прошёл несколько улиц и выбрал заведение попроще, где арендовал помещение на трое суток.

Индейцы дали мне шестьдесят баксов, всё, что у них было, но это очень выгодная инвестиция, я считаю, так как я обещал привезти многократно больше. Всегда инвестируйте в Гектора...

Ненавязчиво обследовав город, я заметил каких-то двух типов, которые увязались за мной и неотступно следовали по пятам последние полчаса.

Есть тут недалеко один глухой и тёмный переулочек...

Ускорился и оказался в нужном месте, где спрятался за грудой штакетника. Двое моих преследователей вошли в переулок, в руках их уже были взведённые револьверы. Ага...

Ясен-красен, что мои два револьвера тоже были готовы к бою.

— Где он? — спросил один из них, тип в серой шляпе-колпаке.

Хорошая шляпа, недешёвая.

— Посмотри за той грудой хлама, — указал второй тип, носитель чёрной шляпы-колпака.

Сначала выглядывают стволы моих револьверов, а затем раздаются два выстрела.

Быстро выскакиваю из-за груды штакетника, помещаю один из револьверов в кобуру и достаю скорняжный нож и довожу дело до конца.

У меня с собой котомка, освобождаю своих жертв от поясов с патронташами, оружием и личными вещами, помещаю их в контейнер. Я ожидал, что у них будет по одному револьверу, но они носили по два... нет, один носил три, так как за сапогом у него была кобура с двуствольным револьвером Дерринджера. Всё в котомку.

Наличности у этих господ было немного, по десять баксов на рыло. Ну, на самом деле двадцать баксов в нынешние времена — это много, не так, как в моей реальности.

Ещё в качестве бонуса получил два перстня-печати из серебра, а также позолоченный портсигар. Нормально.

Скрылся с места преступления и направился в ломбард, расположенный в центре города. Вот эти двое были неожиданными препятствиями, которые заставили меня изменить планы.

— Во сколько оцените вот эти вещи? — спросил я, выкладывая на стол перед сотрудником ломбарда два перстня и позолоченный портсигар.

— Сейчас оценим, — ответил сотрудник и удалился в заднюю комнату.

Он вернулся спустя минут десять.

— По пять долларов за перстни, а также двадцать два доллара за портсигар, — сообщил мне расценки этот тип, который понимал, что за залогами я не вернусь.

— По рукам, — не стал я торговаться.

Тридцать два доллара плюс шестьдесят долларов от индейцев, а также два высоколиквидных револьвера при необходимости — в итоге у меня уже солидные деньги, которых хватит на то, что я задумал.

«HARDWARE & MINING SUPPLIES» — гласила вывеска лавки, в которую я вошёл.

Примечательно, что когда я заходил внутрь, мимо пробежали шериф с помощниками. Видимо, реагируют на сигнал.

— Добрый день, — поздоровался я с пересчитывающим капсюли мужиком за прилавком.

— Добрый, — ответил он, не прерывая своего занятия.

— Динамитные шашки продаёте? — спросил я.

Досчитав капсюли, мужик поднял на меня недоуменный взгляд.

— Не представляю себе, что это такое, — сказал он.

Проблема. Я почему-то думал, что во времена Дикого Запада динамит был распространён повсеместно. Погодите-ка, Нобель родился где-то в 30-е годы этого века, а значит, что ему сейчас лет двадцать девять, может, тридцать с чем-то. Я припоминаю, что у него на нитроглицерине взорвался брат и только после этого он начал искать решение по снижению его взрывоопасности. М-хм...

— Тогда, может, нитроглицерин? — задал я следующий вопрос.

— Он есть, но я не могу его продать вам, так как он очень нестабилен и взрывается от неосторожного обращения, — покачал головой продавец.

— Я, к вашему сведению, эксперт-взрывотехник, — сообщил я ему. — С нитроглицерином я обращаться умею.

— Тем не менее... — начал мужик.

Я выхватил револьвер до того, как он сумел закончить фразу.

— Пройдёмте к месту, где вы храните нужное мне вещество, — попросил я его, перемахнув через стойку.

Мужик молча кивнул и повёл меня к нужному месту.

Это оказалась кладовая, полная всяких полезных для добычи полезных ископаемых барахла. Стеклянные сосуды с нужным мне нитроглицерином обнаружились в ящике, стоящем в углу. Надпись «ОСОБО ОПАСНО» была выведена на ящике красными буквами. Понимают, что от взрыва такого количества вещества от лавки останутся только обломки.

Как понимаю, тут закупаются горнодобывающие фирмы, раз тут так много нитроглицерина.

— Итак, почём банка? — деловито поинтересовался я у продавца.

— Пять долларов за такую бутылку, сэр, — ответил он мне.

— Вот тебе двадцать баксов, — положил я деньги на ближайший ящик. — Беру четыре бутылки. А теперь, будь добр, сядь спиной к этой балке и упрись в неё.

Продавец выполнил требуемое, я связал ему руки, а затем соорудил из его же платка кляп, которым заткнул ему рот, после чего перевязал его нашейным платком, чтобы не мог выплюнуть. Вот и всё.

— Можно же было по-человечески... — произнёс я. — Ах, да, вот ещё десять долларов за беспокойство. И я возьму эту верёвку и свечу.

Я добавил к двадцати долларам ещё десятку купюрами по пять, прихватил упомянутые предметы и покинул лавку, перед этим перевернув табличку на двери с «Открыто» на «Закрыто».

Бутылки с нитроглицерином поместил в наплечную котомку. Опасно, конечно, таскать такое нестабильное вещество, но динамита нет, увы...

Направился на окраину, где, как я успел заметить, полно пустых домов. Пока гулял по городу успел услышать, что тут банк имеет особенность забирать жильё у людей за неоплату займов. Оказывается, такая практика существует уже давно...

Один из домов, на дверь которого кто-то приколотил лист бумаги с уведомлением об аресте, был совершенно пуст.

Внутри я перекинул верёвку через балку крыши, привязал один её конец к выпирающей из стены жерди, а на другой конец привязал бутыль с нитроглицерином, где-то на уровне полутора метров от пола. После этого я поджёг свечу, накапал в нужном месте воска и установил её туда. Теперь свеча начала жечь верёвку и рано или поздно произойдёт нужное мне событие.

Убравшись от пустого дома подальше, неспешно направился к банку.

Постоял за углом минут двадцать, а затем услышал характерный звук, не слишком громкий, но свидетельствующий о том, что всё идёт по плану.

Ещё двадцать минут спустя увидел пожарную команду и шерифа с помощниками, которым сегодня не слишком повезло. Весь день на ногах.

Захожу в банк, наблюдаю внутри охрану, которая бдит.

— Добрый день, — приветствовал я мужчину, стоящего в кассе. — Вот это вещество в бутылке — нитроглицерин, а вот это устройство в моей руке — револьвер Дерринджера, имеющий два заряда. Если я выстрелю в эту бутылку, то произойдёт сокрушительный взрыв, который убьёт всех в этом помещении и ещё некоторое количество людей снаружи, так как у меня в котомке ещё две точно таких же бутылки. Мне терять нечего, голос в голове говорил мне, что если я не научусь брать ответственность и быть последовательным, то мне не стоит жить. Итак, я выстрелю в бутыль сразу же, стоит вам только сделать неправильное движение. Вы понимаете, что я говорю?

— Да, сэр, — кивнул кассир.

— Теперь перейдём к требованиям, — продолжил я. — Вся охрана должна сложить оружие или все в этом помещении умрут. Исполняйте.

— Эм... — повернул кассир голову к начавшей что-то понимать охране. — Этот человек хочет, чтобы вы сложили оружие, господа! Он держит в руке пистолет и бутыль с нитроглицерином, по которой собирается выстрелить, если мы ослушаемся! Он не шутит! Пожалуйста, ради нашего же блага, господа, давайте сложим оружие!

— Чего, бл... — один из охранников потянулся к кобуре.

— А ну стоять, — остановил его другой охранник, более опытный, видимо. — Парень, тебе не удастся выйти отсюда живым...

Висячие усы, ковбойская шляпа, взгляд без страха. Бывший военный, видимо. Но опыт ему не поможет, потому что такого рода ограблений здесь ещё не происходило. Будь динамит, всё прошло бы более безопасно для меня, но сейчас приходится рисковать.

— Я и не собираюсь выходить отсюда живым, ха-ха-ха! — засмеялся я, а затем посерьёзнел. — Оружие на пол и медленно подтолкнуть ко мне. Затем все вместе вон в ту конторку.

Тут было что-то вроде небольшого офисного отделения, где люди сидели за рабочими столиками и, скорее всего, считали бабло. Теперь там посидят охранники.

— Делаем, что он говорит, — сказал начальник охраны, снимая пояс с револьвером и опуская его на пол.

Спустя минуту посреди помещения была собрана горка из оружия.

— Все в конторку, — приказал я, указав в нужном направлении Дерринджером.

Когда последний охранник зашёл в дверь, я не до конца притянул её и повесил сверху платок, после чего закрыл до конца. На платок я привязал бутылку нитроглицерина.

— Господа, уважаемые, — обратился я к охранникам. — При попытке открыть дверь бутыль с нитроглицерином, которую я туда повесил, упадёт и убьёт много людей. Для сохранения жизни советую не покидать помещение.

Пояса с револьверами... Заберу их сразу же, как сделаю дело. Тяжеловато, конечно, но штуки ценные и нужные. Деньги ведь не стреляютсами по себе.

— Веди меня к хранилищу денег, — приказал я нервно подрагивающему кассиру.

Деньги хранились за металлической дверью, к которой у кассира не было ключа.

— Мистер, сэр, эм... — замялся кассир. — У меня нет ключа, сэр... Сожалею, сэр...

— Это очень плохо, — покачал я головой. — Я ведь могу попробовать взорвать её...

— У меня есть ключ! — вышел из одного кабинета мужик в недешёвом костюме.

Сука всё сразу понял и прятался, рассчитывая, что удастся пересидеть опасный момент. Но теперь, когда речь зашла о возможном уничтожении банка и хранимого бабла взрывом из-за какого-то безумного грабителя, наплевал на инстинкт самосохранения и выскочил из укрытия.

Как там говорилось? «Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Контрабанда и торговля рабами убедительно доказывают вышесказанное».

Англичанин, кстати, сказал. Томас Даннинг.

Банкир прошёл к металлической двери и открыл её. С лязгом дверь отворилась, открыв вид на хранилище неправедно нажитого капитала.

— Тва-аю м-м-мать... — произнёс я, увидев, СКОЛЬКО ИМЕННО денег мне предстоит унести отсюда.

Глава шестнадцатая. Конец всего

* Соединённые Штаты Америки , Канзас, город Канзас-сити, 1 мая 1864 года *


— Итак, уважаемый, — я повернул голову к кассиру, который стоял рядом со мной и точно так же как я секунду назад завороженно смотрел на весь этот капитал, покоящийся на столах.

Меня в этом мире не должно удивлять ничего, ведь всё это не имеет для меня никакой практической ценности, я тут не навсегда, но даже меня тронуло такое количество бабла. На столе лежали долларовые банкноты различных номиналов, перетянутые заклеенными банковскими бандеролями с указанием точной суммы в пачке. Их тут тысячи, а ещё коробки с золотыми монетами, то есть сэми-игл, игл, дабл-игл, что означает пол-орла, то есть пять долларов номинала, орёл, то есть десять долларов номинала и двойной орёл, то есть двадцать долларов номинала. Монеты тяжёлые, но их здесь больше всего. И у меня возникла определённая дилемма...

Надо было брать с собой индейцев. Но я и подумать не мог, что банкиры будут хранить тут такое охренительное состояние...

Это объясняет и усиленную охрану, которая сейчас закрыта в конторке, а также нервозность главного банкира с ключом, который наплевав на риск для жизни, выскочил из кабинета и начал сотрудничать, лишь бы я не вздумал взрывать дверь и, возможно, уничтожать при этом бумажные купюры, которые крайне не любят открытый огонь.

— А также вы, не менее уважаемый, — посмотрел я на банкира. — Не хотите ли заработать, скажем, по десять тысяч долларов за не совсем уж обременительные действия?

— Сэр, я не могу... — начал банкир.

— Ладно, тогда вы, уважаемый, — потерял я интерес к банкиру. — Двадцать тысяч долларов за не слишком обременительные действия. У вас есть семья?

— Нет, сэр, — покачал головой кассир.

— Тогда вы не связаны никакими обязательствами и сможете исчезнуть в любом штате, — сказал я ему. — Двадцать тысяч долларов США — это возможность заниматься только тем, к чему душа лежит, можно купить дом на берегу океана, завести красавицу-жену, открыть дело по душе, а также обеспечить достойное будущее своим детям. Хорошее предложение, вы так не считаете?

Кассир задумался.

— Гарольд, тебя найдут, — заявил глава этого банковского отделения или кто-то вроде того. — Я лично позабочусь о том, чтобы тебя упекли за решётку на долгие годы, если ты послушаешь этого человека.

— Я был готов услышать такие слова от человека, у которого в руках есть револьвер... — произнёс я. — Гарольд, этот человек угрожает вашему будущему, вашему дому на берегу Западного побережья, скажем, в Калифорнии, солнечным ваннам на ярких пляжах, вашей красавице жене, не менее красивым детям, любимому делу, которое вы откроете. Я не думаю, что пределом ваших мечтаний было ежедневное торчание в кабинке банка, который грабит этот город десятилетиями.

— Тридцать тысяч, — с холодной улыбкой произнёс Гарольд.

— А у вас губа не дура, Гарольд, — улыбнулся я. — По рукам. Здесь и так слишком много для меня одного. Но для начала...

Я передал теперь уже бывшему кассиру Дерринджер. Тот взял его в руки и непонимающе-испуганно посмотрел на меня.

— В меня стрелять бессмысленно, ведь в таком случае я обязательно уроню бутылку с нитроглицерином, — сказал я ему. — Но вы можете застрелить уважаемого банкира, так как он раскроет все обстоятельства вашего исчезновения государственным ищейкам.

Гарольд не стал медлить, вскинул этот дамский пистолет и выстрелил в только и успевшего поднять руки банкира два раза. Наповал.

— Великолепно, — сказал я. — Теперь ваша задача заключается в том, чтобы привести сюда трёх или четырёх коней с грузовыми сумами, чтобы мы могли спокойно вывезти весь этот капитал за город.

Жажда наживы обуяла этого ещё десять минут назад простого кассира, он бросил дамский пистолет на мёртвое тело бывшего начальника и помчался к заднему выходу.

Я же вышел в операционный зал, где уже никого не было, ведь все посетители бежали практически сразу, но самые трусливые смылись после серии выстрелов. Они могут позвать подмогу, но, судя по запаху дыма, который проникал даже в здание банка, у шерифа есть проблемы поважнее. М-да, лишка я дал, подрывая тот дом нитроглицерином...

Вернувшись к деньгам, я начал сноровисто складывать пачки денег в специальные сумки для перевозки, которые лежали в самом начале комнаты. И верно: как-то же они эти деньги транспортируют...

Пока складывал, внимательно считал. Стодолларовых купюр было не очень много, где-то около двадцати пачек, но только вот беда в том, что в одной стодолларовой пачке содержится купюр на сумму десять тысяч долларов. Это умопомрачительные в нынешние времена двести тысяч баксов!

Я недавно прикидывал покупательную способность нынешнего доллара и пришёл к охренительному выводу: текущий доллар стоит, плюс-минус кубический аршин, около пятидесяти-шестидесяти баксов в эквиваленте доллара 2047 года, ибо инфляция преследовала бедный бакс практически постоянно. Неудивительно, учитывая сколько раз его печатали и перепечатывали.

То есть эти двадцать пачек, по современному мне курсу, если брать по максимальной прикидке, где-то миллион двести тысяч. А это, скажу я вам, в моё время охренительно большая сумма. Можно не париться особо, не работать, не думать о будущем и так далее.

Тут также было сто пачек десятидолларовых банкнот, сорок пять пачек двадцатидолларовых, а однодолларовыми я пренебрёг.

Монеты высыпал в баулы не считая. Получились они крайне тяжёлыми, но тащить это счастье лошадкам, а не мне.

Появился Гарольд.

— Город в огне! — сообщил он испуганно.

— Ничего страшного, — махнул я рукой. — Где здесь отдел кредитования? Ну, где хранятся данные о задолженностях простых горожан перед банком?

— Тот кабинет, откуда вышел мистер Фитцпатрик, — ответил Гарольд.

— Есть керосин? — задал я важный вопрос.


* Соединённые Штаты Америки , Канзас, пригород Канзас-сити, час спустя *


— Ну что ж, Гарольд... — я открыл один из баулов. — Рад был нашему кратковременному сотрудничеству. В качестве бонуса за исполнительность жалую вам ещё двадцать тысяч долларов. Считайте это премией со старой работы.

Я передал ему ещё две пачки стодолларовых купюр и повёл лошадей дальше. Тут недалеко меня ждут индейцы.

— И всё? — недоуменно спросил Гарольд.

— Да, всё, — ответил я. — Или думали, что я из тех патологически жадных мудаков, которые не держат данные обещания? Всякая работа достойна соответствующей оплаты. Вы свои обязательства выполнили, я выполнил свои, а ещё я был польщён качеством вашей работы и добавил сверху. Чего тут необычного?

— Я опасался, что всё закончится совсем не так, сэр, — признался Гарольд.

— Сегодня ваш шанс изменить жизнь к лучшему, — улыбнулся я ему. — В город не возвращайтесь, сейчас же уезжайте как можно дальше. По пути берите только необходимое, а вообще советую перебираться в Калифорнию, в Сан-Франциско, там тепло, солнечно, тихо и спокойно. Ещё, из-за океана прибывает множество красоток, одна из которых может стать вашей женой. О чём ещё можно мечтать?

— Я последую вашему совету, сэр, — пообещал Гарольд.

— Передвигайтесь поездом, — дал я ему последний совет. — Прощайте, надеюсь, когда-нибудь увидимся на одном из пляжей Сан-Франциско.

Гарольд забрался на свою лошадь и поехал. В одной из седельных сумок его покоились пять пачек стодолларовых купюр, которых ему хватит на всё, о чём он только мог мечтать.

Я же довёл лошадей до укрытия индейцев.

— Господа, мы сорвали джекпот и можем позволить себе всё, что угодно, — с улыбкой заявил я, увидев вышедших ко мне индейцев.

— Ты добыл для нас ещё больше винтовок? — спросил Безумный Конь.

— Лучше! — заулыбался я ещё шире. — Я взял в заложники бога бледнолицых!


* Соединённые Штаты Америки , Канзас, город Канзас-сити, 7 мая 1864 года *


— Не думал, что ты обернёшься так быстро, — сказал мне Красное Облако. — Вижу, что ты привёз какие-то грузы...

Да, мы с ребятами по пути заскочили в конфедератский город Кларксвилл, в котором на награбленные денежки закупили кучу полезных инструментов, четыре десятка лошадей, всю необходимую для них экипировку, десять хороших телег, шерстяные одеяла, нормальную ткань, жратву для лошадей, в основном в виде овса, патронов в количестве десяти тысяч единиц, а также лекарства, в основном в виде вакцины против оспы. Индейцев никто не вакцинировал, поэтому для них эта болезнь продолжала оставаться смертельно опасной, чего нельзя сказать про большую часть американских колонистов и военнослужащих Армии США. Вот и привёз я с собой две тысячи вакцин, купленных за серьёзные деньги.

— Это всё, чтобы улучшить быт вверенных тебе людей, — пожал я плечами. — Теперь деньги больше не проблема, у нас есть сумма в размере примерно четырёхсот тысяч долларов, а это целое состояние, которое и не снилось большинству простых людей. Кто-то увидел бы в этом безбедную жизнь для себя и потомков, но я вижу винтовки, патроны, инструменты, а также совершенно иную жизнь для всех нас, которая начнётся завтра же.

— Почему ты идёшь против своих, Гектор? — недоуменно спросил Красное Облако. — Ты ведь бледнолицый.

— Это для вас все бледнолицые одинаковые, — грустно усмехнулся я. — Но мне вы гораздо ближе тех, кто сейчас оттесняет вас всё дальше на Запад, отнимая землю и убивая. Для меня они чужды, я им не родной, я никогда никого не выгонял с земли, не убивал детей и женщин, это против моей природы. И если я присоединюсь к США или КША, я переступлю внутреннюю черту, которая отделяет меня от бездушия. Я лучше убью сотню тысяч армейских кавалеристов, чем стану одним из них даже в душе.

— Я очень признателен тебе, Гектор, — от всего сердца сказал Красное Облако. — Раньше я думал, что все бледнолицые одинаковые.

— К счастью, это не так, — ответил я на это. — Вам не давали и шанса на то, чтобы выдворить самовольных поселенцев с земли ваших предков, но теперь он появился. И пусть мало шансов на то, что удастся хоть что-нибудь изменить, но мы с вами попробуем. Вместе.

— Сложно будет объединить все племена перед всеобщей угрозой, — вздохнул Красное Облако.

— Какое-то количество удастся подмять под себя силой, — сказал я. — Придётся убивать своих, но такова цена. Мы хотя бы будем что-то делать, а не медленно уходить с обжитой земли, до самого берега Тихого океана. Когда племя достигнет определённого размера, соседи сами будут присоединяться, мы не будем воротить нос, будем принимать всех, но с условиями.

— Что ты предлагаешь прямо сейчас? — пожелал перейти к конкретике вождь.

— Прямо сейчас нам надо уйти на север индейской земли, — сказал я. — Там мы поставим постоянное поселение, благо, всё необходимое я уже закупил. Гвозди, инструменты, лекарства... Придётся начать жить по-новому, если, конечно же, хотите представлять для бледнолицых хоть какую-то опасность.

— Не понимаю тебя, — признался Красное Облако, достав трубку для курения.

— Охотники-собиратели, коими вы фактически являетесь, не способны содержать достойную армию, — начал я. — Надо осесть на землю, как бледнолицые...

— Или как племя арапахо, — добавил Красное Облако.

— ... заниматься земледелием, скотоводством, — продолжил я. — Сеять зерно, жать его, инструменты есть, знания тоже, ничего сложного. Таким образом мы сможем освободить воинов от необходимости добывать себе пропитание, а значит, они смогут посвящать всё своё время военному делу, как кавалеристы США, которые больше ничем в своей жизни не занимаются. Параллельно с этим нужно будет заняться объединением племён, сначала лакота, затем остальных. С шауни придётся разбираться максимально жёстко. Надо показать остальным, что будет, если досаждать миролюбивым и добрым лакота. Но в этот раз мы заберём их детей и женщин, последних раздадим мужчинам в качестве вторых жён, а детей воспитаем в традициях лакота. Через поколение они уже будут вашими соплеменниками, а это существенно увеличит численность племени.

На самом деле, мне было плевать на идентичность какого-либо конкретного племени, было всё равно, что возникнет из такого радикального объединения разных племён, может, новый народ, а может, лакота будут преобладать — неважно.

По-старому жить им уже нельзя, это смертельно в целом для всех индейцев, не говоря уже о конкретном племени.

Красное Облако начал понимать это задолго до моего прихода, но я, во время долгих бесед у костра, расставил его несистематизированные знания о текущем положении вещей по местам, обозначил акценты, раскрыл проблему и предложил возможные решения. Посмотрим, сможет ли он сделать всё правильно.

Пришлось поставить ещё несколько вигвамов рядом с оружейным, так как грузы требовали надлежащего хранения.

Самое главное моё приобретение — это телеги и кони. Оглага-лакота были преимущественно безлошадными и лошадок восприняли как нечто придающее племени более высокий статус. И это хорошо.

С лошадьми транспортировка грузов заметно ускорится, поэтому переезд на север будет осуществлён быстрее.

Надо найти подходящую реку, достаточно крупную, чтобы поселиться возле неё и начать строительство первого в истории индейцев форта-поселения.

Забабахаем нормальные дома, благо, я знаю, как ставить срубы из дерева, я, может и грек, но всю жизнь жил в России, поэтому волей-неволей знаю о таких вещах. Тем более, что дед несколько раз показывал старинное обучающее видео, благодаря которому я должен был помочь ему со строительством бани на даче. Тогда я был малолетним рукожопом, но чем смог помог, зато воспоминания остались.

Вечером, когда организационные моменты с оприходованием нового поступления грузов были решены, я поужинал с Лахэл, после чего завалился спать.

Со старейшинами Красное Облако обещал перетереть, объяснить ситуацию и вообще устроить так, что всё будет пучком. Посмотрим.

Утром, прямо с рассветом, вождь лично пришёл ко мне в вигвам.

— Просыпайся, Гектор, — потормошил он меня.

А я и не спал, но валялся, предаваясь тяжким думам о том, почему Суо уже давненько не вытаскивает меня на поговорить и послать сообщение Парису...

— Старейшины приняли моё предложение, — с довольным видом сообщил мне Красное Облако. — На время переселения я получаю все полномочия военного и мирного вождя, поэтому племя полностью под моей властью, но лишь на полгода.

— Нам этого хватит за глаза, — заверил я его. — Когда переезд?

— Уже начался, — усмехнулся Красное Облако. — Ещё я послал гонцов остальным лакота, они отдельно примут решения о том, перебираться ли вслед за нами.

— Каковы шансы на успех? — спросил я.

— Весьма высоки, — ответил вождь. — Уход одного племени — это ослабление остальных, а это крайне опасно, поэтому они так или иначе пойдут вслед. Собирай свой вигвам, свои вещи и грузи их на телеги, к полудню мы уже должны быть в пути.

Эх... Вот и закрутилось колесо перемен...


* Соединённые Штаты Америки , Канзас, город Канзас-сити, 12 мая 1864 года *


— Ещё раз, — Аллан Пинкертон продолжая вносить какие-то записи карандашом в записную книжку. — Вы утверждаете, что он просто вошёл в банк, поставил на стол банку с нитроглицерином и навёл на неё револьвер Дерринджера?

— Я это уже в седьмой или восьмой раз говорю, а вы седьмой или восьмой человек, который это услышит, — устало произнёс начальник охраны банка. — Мы не имели права подвергать риску посетителей и сотрудников, поэтому не предприняли никаких действий, чтобы каким-либо образом остановить его. Он был безумцем...

— К счастью для вас, он не был безумцем, — сообщил ему успешно осваивающий детективное дело Пинкертон. — Он купил нитроглицерин в лавке недалеко отсюда, причём проделал это весьма оригинально: продавец отказался продавать ему это опасное для города вещество, поэтому грабитель наставил на него оружие, принудил его показать склад, после чего связал продавца и... заплатил за четыре банки нитроглицерина, пять футов верёвки, свечу, а также за принесённое беспокойство. Не очень характерное для грабителей поведение, не находите?

— Безумец, — уверенно заявил начальник охраны.

— Как мне сообщила Маргарита Смит, находившаяся недалеко от хранилища, количество денег в хранилище изрядно удивило грабителя, он явно рассчитывал на куда меньшую сумму, — продолжил Пинкертон. — То есть план был спонтанным. Он не задерживался в городе, лишь посидел в салуне напротив банка, откуда, как я полагаю, подсчитал количество охраны, которое ему было не слишком важно, а также отметил возможные пути отхода. Импровизация, в основном от неожиданности, сработала и он унёс с собой четыреста двадцать тысяч долларов, феноменальную сумму, которую должны были железной дорогой доставить в центральный банк Нью-Йорка.

— И какое отношение к этому имеете вы? — спросил начальник охраны, погладив свои висячие усы.

— Эти деньги должны были пойти на погашение части краткосрочных военных займов, которые приняло федеральное правительство, — не стал таить Пинкертон. — Теперь выходит, что часть займов будет погашена из других активов, из-за чего что-то или кто-то однозначно пострадает. Государство не сможет выделить поддерживающие субсидии какому-нибудь предприятию, там не выплатят зарплаты рабочим, они захотят устроить очередной идиотский профсоюз, тунеядцы проклятые, предприятие произведет меньше продукта из-за этих никому не нужных проволочек, а следовательно — выплатит меньше налогов в федеральный бюджет, что создаст дополнительные трудности с поддерживающими субсидиями и так далее. И всё из-за того, что какой-то изощрённый злой ум решил нажиться на банке. Ущерб, причинённый государству этим беспрецедентным до этого эпизода ограблением уже оценивают приблизительно в два с половиной миллиона долларов, поэтому я был буквально выдернут из зоны боевых действий с мятежниками и направлен провести расследование ограбления, найти грабителя, а после проследить как его покарают в соответствии со всей строгостью закона.

— То есть ущерб уже не возместить, так? — пришёл к выводу начальник охраны.

— Меня прислали сюда не возмещать ущерб, а обеспечить неотвратимость наказания, — презрительно усмехнулся Пинкертон. — Дело не в деньгах самих по себе, а в прецеденте. Грабители банков, как правило, тупы как винные пробки, но они перенимают друг у друга методы, особенно такие, которые привели кого-то к успеху. Метод с нитроглицерином очень опасен, в случае неудачи ограбления он может рано или поздно привести ко множеству жертв. Если бы кто-то из ваших людей не сдержался и выстрелил в грабителя, то мы бы с вами сейчас не разговаривали. Вы были бы уже давно похоронены, а я находился на самом западе, выполняя свою привычную работу. Надо найти и покарать грабителя. Это уже не загонит джинна обратно в бутылку, но послужит уроком для остальных.

— Какого джинна, сэр? — не понял начальник охраны банка.

— Я узнал достаточно, — встал из-за стола детектив. — Возвращайтесь к работе.

— Это уж вряд ли, — охранник поднялся следом за ним. — Если у грабителей появится идея повторять что-то подобное, то я считаю, что мне не место в профессии.

— Поступайте так, как считаете нужным, — равнодушно ответил Пинкертон.

Ему предстояло ещё очень много работы с этим делом. Грабитель исчез как призрак, никто не видел ничего. Все были заняты пожаром, который спалил половину района.

Внешность его у детектива уже есть, как минимум четыре версии нарисовали художники со слов свидетелей.

Любопытно, что грабитель также безвозвратно уничтожил документацию банка, причём только ту, которая имела отношение к долговым обязательствам горожан Канзас-сити. Ореол героя, которым опутала образ этого грабителя народная молва не мог не вызывать беспокойство. Конечно, ведь тысячи людей оказались ничего не должны банку, который не способен ничего предъявить ни одному гражданину, так как оригиналов и копий подписанных документов нет. Ещё и юристы повылезали различные, начав защищать горожан в практически беспроигрышных делах, когда на них подавал в суд банк. Два с половиной миллиона долларов — это ущерб федеральному правительству, а вот сколько потерял из-за этого ограбления банк — это совершенно другая цифра.

Пинкертон привык доводить дело до конца, поэтому он обязательно найдёт этого грабителя. У него есть ресурсы, у него есть армия, которую разрешил в ограниченных масштабах подключать сам президент Авраам Линкольн. Через полгода Пинкертон должен прибыть в Вашингтон с результатами расследования и, желательно, грабителем. Провала ему не простят. Он просто обязан найти его и передать в руки закона. Он не может иначе.


*Индейская земля, берег реки Канейдиан, 26 мая 1864 года*


— Вот здесь неплохая земля, — сообщил я Красному Облаку. — Запасов еды хватит ещё на год, но через полгода ожидай первого урожая. Нормального урожая.

— Пока что это только слова... — чрезвычайно уполномоченный вождь был настроен скептически.

— Я хоть раз тебя подводил? — спросил я его.

— Пока что нет, но твоё «чипирование»... — вождь поморщился.

«Чипирование» — это моё название вакцинации от чёрной оспы. Вспышки её время от времени происходят, поэтому было важно обезопасить наше будущее поселение от этой кошмарной напасти.

— Это было нужно, — сказал я, берясь за двуручную пилу, на другом конце которой находился Бешеный Конь. — Зато теперь оспа вам не страшна. Полный охват чипированием обеспечил надлежащий уровень защиты. Это не значит, что теперь можно привечать больных оспой, но и от мимо проходящих заражённых теперь не случится мора. БеКо, начинаем.

Я уже примерно представлял, каким будет будущее поселение, стену ещё предстоит разметить, но сейчас мы заготавливаем материалы для возведения первых срубов.

В вигвамах жить нельзя, пусть это и их традиция. Я довёл до Красного Облака мысль, что если традиция перестала отвечать вызовам времени, то от неё надо отказываться, ибо она в таком случае тянет племя назад. С этой мыслью трудно свыкнуться, многие её не приемлют, но я уже потихоньку начинаю разжигать очаг модернизации их общества и пусть насильно, но племени придётся переходить на новый жизненный уклад.

Жить в уютных и комфортных, особенно на фоне вигвамов, срубах, пить воду из колодца, который мы вырыли новенькими лопатами, закупленными мною в Кларксвилле, пользоваться туалетами, которые мы тоже выроем в ближайшем будущем, а также учиться новому языку.

Новый язык я решил ввести потому, что у каждого племени свой язык и нужно что-то общее, объединяющее новый социум.

Так получилось, что я владею эсперантидо IV, который выучил в своё время перед изучением английского. Суо хотела таким образом показать мне универсальный метод изучения хоть в чём-то похожих языков. Я выучил эсперантидо IV за два месяца изучения в среднем по шесть часов в день. Грубо говоря у меня ушло триста шестьдесят с чем-то часов, а это безумно мало. Да, мнемонические техники не позволяют оценивать всё это объективно, но, например, на английский я затратил пятьсот девяносто часов. Вот и выходит, что искусственный язык эсперантидо четвёртой редакции, на котором я, кстати, во время первого отпуска некоторое время по интернету общался с группой чуваков из Венесуэлы, учится гораздо легче и быстрее, нежели естественный язык, имеющий в себе кучу правил и переусложнений, стихийно возникших в ходе исторического процесса собственного развития.

Эсперантидо IV я решил назвать здесь охолакик’лакота, то есть общий союзнический язык. Алфавит — латиница, нет много чего геморройного, что характерно для естественных языков, основа эсперантидо IV — языки эсперанто и идо, которые, как известно, способствуют куда более лёгкому освоению новых языков. Маловероятно, что индейцы прямо-таки возьмут и разом заговорят на новом языке, но готовый искусственный язык, разработанный сотней учёных-лингвистов разных стран в рамках масштабного онлайн-проекта, нацеленного на улучшение более чем столетней давности языка эсперантидо, будет лучшим решением для вопроса международных взаимодействий и освоить его гораздо легче, чем, скажем, тот же английский.

Новое общество — новый язык. Новый язык — новая культура. Новая культура — новый народ. И это определённо стоит того.

— Вот здесь, уважаемые граждане, — торжественно провозгласил я, устанавливая камень в специальное место. — Закладывается камень в фундамент нового мира!

И тут что-то пошло не так. Картинка перед глазами поплыла, начали проявляться неожиданные для меня пиксели, я посмотрел на свои руки, которые начали излучать какое-то свечение, окружающие меня индейцы повздыхали поражённо, а в глазах Красного Облака, стоявшего на таком важном мероприятии рядом со мной, я увидел первобытный ужас.

Резко поплохело и я осел на землю. А затем перед глазами стало черным-черно и я отключился.


*Британская империя, Австралия, колония Квинсленд, 26 мая 1864 года*


Он шёл ко дну.

Герцог Асилу, отправившийся на очередное задание Бездны, с сожалением посмотрел на рукава своего костюма, который безнадёжно промок и уже не будет прежним.

Судя по вкусу, вода вокруг солёная, значит, это либо море, либо океан. Высококачественная хлопковая рубашка белого цвета после такого сурового обращения точно потеряет былую красоту, что искренне печалило престарелого носферату.

Ему бы выбраться на сушу, тогда одежду можно будет спасти, если удастся найти пресную воду, но наверх нельзя.

Проклятое Солнце очень вредит его коже, которая имеет свойство загораться под прямыми лучами, поэтому одежде в таком случае точно конец, а герцог Асилу Мстовский считал уроном своей чести представать перед кем-либо в ненадлежащего состояния одежде или вовсе без неё. Последнее было бы несмываемым позором...

Поэтому он шёл ко дну, которого достиг довольно быстро. Тут кипела своя жизнь: различные яркие рыбки сновали в бесконечном поиске чего-нибудь поесть, осьминоги таились среди кораллов в ожидании добычи, морские коньки, мурены, цветные кораллы, подводные растения, всё красиво и необычно. Герцог пообещал себе почаще спускаться на дно морское, потому что это мир, которым он почему-то пренебрегал, а ведь здесь есть своё очарование.

Часов через семь рассеянные водной толщей лучи солнца перестали достигать дна, стало непроглядно темно и герцог решил, что пришло время выбираться на поверхность.

Задание, данное Бездной, до крайности удивило его. Но больше удивил способ передачи этого задания.

Бездна заговорила с ним во сне и впервые на его памяти сама озвучила задание. Такого не было раньше и это слегка пугало.

≈Я. Ты. Мы. Они. Бездна≈

≈Убей аватаров Гектора Мизамидиса и Прасковьи Кипарисовой≈

≈Пятьдесят оборотов этой планеты вокруг местного Солнца≈

≈Наказание за провал будет ужасным≈

Герцог боялся представить себе, что под «ужасным» понимает сама Бездна. Смерть? Ерунда, он уже не один раз умирал. Ничего необычного. Развоплощение? Он так давно существует, что это тоже нельзя считать таким уж страшным наказанием. Мало что может напугать его или заставить почувствовать по-настоящему наказанным. Но проверять он, на всякий случай, не будет.

На белый песок пляжа близ города Саншайн-Кост ступили некогда изысканные кожаные сапоги.

Герцог вытащил из нагрудного кармана пиджака небольшую морскую змейку, которую выбросил в море через плечо. Он обернулся к воде. Это оказался океан, а не море.

Оглядевшись, он счёл местные пейзажи достойными пера какого-нибудь начинающего художника, но больше впечатлил его город, расположившийся неподалёку.

Впечатлил он его тем, что здесь нет всех этих неприятных камер наблюдения, вонючих автомобилей, а также этих противных смартфонов, которыми простые смертные так и норовят зафиксировать непонятно для чего всё необычное, что происходит вокруг них.

В одном из миров его загоняли армией, спецназом, вертолётами и танками, а он всего-то и попался на том, что выпил немного крови из одной толстой негритянки, оказавшейся под рукой. Он не мог знать, что в этом переулке, где эта негритянка остановилась, чтобы справить нужду, находится камера наружного наблюдения. Более того, он предположил, что раз эта женщина решила справить там свою естественную потребность, то место точно надёжное и никто их там не побеспокоит. Но увы...

И тут, судя по всему, ничего такого не было. Райское место для голодного носферату...


*Космос, 26 ноября 2047 года*


— Гектор, очнись! — воскликнула Суо. — Очнись!

— А? Чего? Чего? — сонно спросил я, открывая глаза. — Что случилось? Я же только что... Оу...

Подташнивало, кружилась голова, хотелось полежать, но я и так лежал. Или я стою? Что за ерунда? Где я?

— Ты в космосе, поэтому да, ты стоишь и лежишь одновременно, — ответила Суо. — Понимаю, тяжело вновь адаптироваться к невесомости, но дезориентация скоро пройдёт.

— Что случилось? — подумал я, выдергивая питательную трубку изо рта. — Почему ты выдернула меня из того мира? У меня там столько дел...

— В этом-то и проблема, — сказала Суо. — Ты невольно наделал столько дел, что назад вернуться уже не можешь.

— Ладно, ладно, — я поморщился от головной боли. — Что произошло?

— Помнишь историю с Нептаином из села Собачье, который носил с собой очень странный меч? — вместо ответа спросила Суо.

— Неужели опять? — удивлённо спросил я.

— Представляешь? — протянула Суо. — Этот мир я генерировала целенаправленно, чтобы имитировать такую же ситуацию, как с той планетой... которую у нас отняли. Это был не сбой, не критическая ошибка в коде, не какая-то роковая случайность, а чья-то целенаправленная воля. В этот раз я тщательно отслеживала изменения, так как вместе с тобой почти постоянно находилась в аватаре, которым ты пользовался на той планете. Всё было тщательно подготовлено и прямо сейчас тот искусственный мир, сгенерированный вычислительными мощностями нашей сверхмощной серверной фермы, становится реальным, готовясь занять место в бесконечности миров. Поразительно, что в моем мире, при моей жизни, никто не смог осуществить подобного... Но это я отвлеклась. Я внимательно отслеживала всё необычное, что происходило в этом мире, поэтому быстро поняла, что что-то идёт не так.

— И что пошло не так? — спросил я.

— Ты, — появилась Суо прямо перед моими глазами. — Я не посвящала тебя в детали, но этот мир является копией твоего родного мира, только вот время несколько отличалось. Повторить все исходные данные для его точного воспроизведения невозможно, слишком многих вещей мы не знаем, но можно было сработать от обратного. Я воспроизвела мир по состоянию на 2043 год, благо, информации в сети собрано достаточно. Это было непросто, я перелопатила десятки йоттабайтов различной информации, причём делала это с самого момента провала нашего предыдущего мира, поэтому успела только к моменту запуска нашего корабля. И после того, как мир был создан в конкретный отрезок времени своего существования, я «отмотала» время назад. Алгоритмы процедурной-генерации сработали как надо, насколько я могу судить. Какие-то отличия точно были, но ты ведь ни на секунду не усомнился, что это Америка времён XIX века?

— Мне не с чем сравнивать, но многие вещи, которые видел до этого, я опознал, — сказал я. — И что пошло не так? Я пошёл не так? Это ничего не объясняет.

— Я допустила одну ошибку, которая в перспективе однозначно приведёт к коллапсу этого мира, — начала Суо. — Когда он пересечёт отметку 28 декабря 2026 года, наступит конец времён. Это связано с тем, что к этому моменту в мире появится Гектор Мизамидис. Но до этого здесь был и будет твой аватар, который не состарится и доживёт до этого времени. В этом проблема.

— Но я же вышел из игры, всё, аватар же должен лежать куклой, ведь так? — не понял я.

— Должен, — согласилась Суо. — Только не лежит.

— Та-а-ак... — напрягся я.

— Вылезай из капсулы и лети к вон тому монитору на стене, — велела мен Суо.

Я осторожно выбрался из капсулы и поплыл в нужном направлении, но был остановлен трубками, торчащими из... ну, вы поняли. Пришлось потратить время, чтобы освободиться от этого всего, но в итоге через несколько минут я был у монитора.

Он без каких-либо внешних команд включился и сразу же показал какие-то диаграммы. Дохренища всяких цветных полосок, значение которых для меня неизвестно.

— Вот эти серые полосы — это генерация новых данных этим миром, — начала комментирование Суо. — Всё берёт исток из предыдущих данных, а те берут исток в изначально заложенных, то есть ничего нового не создаётся, всё это прогнозируемое, так как процедурно сгенерировано. Жёлтые полосы — это ты и Прасковья. Как видишь, твоё влияние на этот искусственный мир пересекло какую-то определённую критическую массу, подтолкнувшую его к «реализации». Или причиной послужило что-то другое, я не знаю, это невозможно отследить даже изнутри, нет какого-то момента, в который этот мир начал становиться реальным. Квантовые механики, суперпозиция... Не будем тратить на это время, так как интересно не это. Интересна вот эта полоска... Красная. Совершенно чужеродный элемент, который появился ровно в тот момент, когда ты заложил первый камень нового города, который послужил символической точкой отсчёта гибели базовых установок этого мира. До этого момента твоё существование оставалось бы не зафиксированным историей, как оно и задумывалось изначально, но начиная с первого камня твоё имя начнёт иметь слишком много, назовём это перекликаниями, с базовыми данными этого мира. Но существо с сигнатурами, поразительно походящими на сигнатуры твоего аватара должно родиться в 2026 году, поэтому не может оставлять следы в прошлом. И этот конфликт должен привести к коллапсу. Да, это мой косяк. Но беда даже не в этом, чёрт с ним с этим искусственным миром. В момент, когда появился тот инородный элемент в коде, когда я отключила тебя и Прасковью от этого мира, ваши аватары бездействовали 2 минуты и 42 секунды, после чего продолжили жизнедеятельность. Без вас! Сами! И я всерьёз обеспокоилась вашим здоровьем, ведь существовал риск запирания вас в этом мире. Но обошлось.

— Что Прасковья? — спросил я.

— Спит, — пожала плечами Суо. — Проснётся минут через двадцать-тридцать. Не переживай, она здесь, я проверила.

— Ф-у-у-х... — выдохнул я. — И что теперь с этим миром? Что с ним делать?

— Я могу резко промотать в нём время до 2026 года и он схлопнется сам в себя, то есть окончательно и бесповоротно уничтожится, — предложила Суо. — Или можем дать ему занять место в бесконечности миров. Что выберешь?

Вопрос из вопросов...

Глава семнадцатая. Марсиане

*Космос, 26 ноября 2047 года*


— Твою мать, Гектор! — разгневанно воскликнула Прасковья.

— Мамку мою не трожь, — попросил её я. — Чем ты недовольна?

— Чем я недовольна?! — Прасковья оттолкнулась от стенки корабля и на лету схватила свой телефон. — Да я торчала в долбанной Сибири! Голодала в тайге, как беглая зэчка какая-то! С медведем дралась! Копьём, Гектор! У меня на спине шрамы от когтей остались!

Передо мной появилась Суо.

— На самом деле она тогда погибла, но возрождение аватара прошло штатно, правда, без последствий в виде шрамов не обошлось, — сообщила она. — Прасковье показалось, что она победила, но победил медведь, пусть и умерший спустя десяток минут от ран.

— ... ещё эти казаки! — продолжала возмущаться Прасковья. — В меня стреляли! Пытались взять живьём, потом перестали пытаться! А местные дикари?! А староверы?! И ты меня спрашиваешь, чем я недовольна?! Кто вообще создал это и посмел назвать игрой?!

— Зато взамен за страдания и мучения она получила бесценные знания о человеческой психологии, которые невозможно получить иными способами, — зазвучала у меня в голове Суо. — И ещё это дало ей ценнейший опыт пребывания в обществе фронтира, где женщина обычно стоит гораздо меньше, чем мужчина. Ведь там нет эмансипации, декларированного государством равноправия полов, обеспечиваемой этим же государством безопасности, защиты прав меньшинств различными умалишёнными активистами и так далее, и тому подобное. И она доказала окружающим, а главное — себе, что стоит гораздо дороже, чем представляла даже глубоко в душе. Она доказала, что стоит настолько дорого, что лучше даже не связываться. Я тебя уверяю, Гек, она готова к Марсу.

— Это был своеобразный тренажёр, который готовил тебя в жизни во фронтире, — сообщил я Прасковье. — Наглядная демонстрация того, что нас ждёт. Я вообще оказался посреди гражданской войны в США. Пришлось убивать, сражаться с индейцами, грабить банк...

— Грабить банк?! — воскликнула Прасковья поражённо. — Там был банк?! Цивилизация?!

— Цивилизация и Дикий Запад — это несколько разные вещи, — вздохнул я. — Я спал на земле, мёрз ночами, первые два дня почти ничего не ел, вообще питаться относительно нормально начал только после того, как примкнул к индейцам. Мне тоже было дерьмово, так что не думай, что это тебя отправили в Сибирь, выживать среди медведей, а меня отправили на Гавайи, чтобы попивать там мохито и есть кокосы.

— Всё равно, Америку не сравнить с Сибирью! — твёрдо заявила Прасковья.

— Вот же ж... — раздосадованно произнесла Суо. — Надо было тебя на Гавайи!

— Не понял сейчас, — подумал я. — А что, так можно было?

— Но тебе бы это точно не понравилось, — усмехнулась Суо, на лице которой внезапно проступили смутно знакомые татуировки. — О, вижу узнавание. Да-да, Гавайи в эти времена были населены племенами маори, которые не чурались каннибализма и вообще были склонны к геноциду всех окружающих племён. А ещё там были британцы, к которым ты, скорее всего, вынужден был бы примкнуть. Вот там бы ты быстро понял, что такое фронтир, где все хотят тебя убить, а затем сожрать...

— Ты чего молчишь? — нахмурилась Прасковья.

— Ты хочешь поругаться или что? — улыбнулся я добродушно. — Это было нужно, чтобы раскрыть твой потенциал. Теперь ты готова к Марсу. Тебе стало понятно, по каким принципам там ведутся дела, там нет никого, кто нам поможет, если мы оступимся, а убивать готовы за любую мелочь, которая может помочь прожить завтрашний день.

Прасковья тягостно задумалась, видимо, вспомнила что-то из произошедшего с ней.

— Я ведь до последнего момента сомневалась... Думала, произошло что-то сверхъестественное и я на самом деле оказалась на какой-то чужой планете... — произнесла она. — Только воспоминание о том, что я ложилась в капсулу и это всё не взаправду, только это и помогло мне продержаться...

— Всё это позади, но никогда не забывай, что мы через полгода или около того окажемся в месте худшем, чем даже самые глухие и дикие уголки Сибири, — сказал я ей, приблизившись и обняв. — Чем займёмся?

— Хочу посмотреть кино и поесть мороженого, — сказала Прасковья. — У нас же осталось мороженое?

— В достатке, — заверил я её.

— Гектор, что будем делать с этим миром? Время идёт, — напомнила о себе Суо.

— Пусть остаётся, — мысленно махнул я рукой. — На этот раз же ничего не сгорит?

— Не должно, — не очень уверенно ответила Суо. — Ладно, решение принято. Как только хранилища освободятся от лишней информации, запущу процесс генерации нового мира.

— Зачем? — спросил я. — И нам, надеюсь, не придётся туда отправляться?

— Вообще-то, я хочу соорудить планету-курорт, где вы с комфортом проведёте время путешествия, но если вы не хотите, то...

— Хотим-хотим! — резко дал я задний. — Генерируй на здоровье!

— Гравитация там будет марсианская, но зато океаны, пляжи, выпивка и развлечения, — пообещала Суо. — Не пожалеете.

— Что там с Парисом? — спросил я мысленно.

— Не шлёт сообщений, — пожала плечами Суо, всё ещё находящаяся в образе маори. — Возможно, времени нет. Отчёты от корабля о состоянии миссии получают, значит, аппаратура работает без сбоев, но особых сообщений не было. Случись что, обязательно сказали бы.

Эх... Тревожно что-то мне...

Мы с Прасковьей добрались до жилого модуля, набрали всяких закусок из пищеблока, а затем закрепились в специальном месте перед здоровенным экраном терминала.

— Давай что-нибудь из нового, комедию какую-нибудь, — попросила Прасковья, распаковывая тюбик с мороженым.

На самом деле это не совсем мороженое. Просто гелеобразная жижа, которая доподлинно имитирует вкус пломбира.

Включил фильм «Каникулы в Африке», где по сюжету американские негры поехали отдохнуть в Зимбабве. В реальности с ними бы не случилось ничего хорошего, так как там сейчас эпидемии сменяются очередными войнами за ресурсы, но это же Голливуд, у них получилось смешно.

— Наконец-то это закончилось... — произнесла Прасковья, когда фильм закончился и пошли титры. — Давай что-нибудь нормальное посмотрим?

— Твои предложения? — улыбнулся я.

— Рик и Морти, шестнадцатый сезон должен был выйти в этом году, — решила Прасковья. — Хотя я пятнадцатый ещё не смотрела.

— Я удивлён, что ты вообще смотришь Рика и Морти, — удивился я.

— Я с детства его смотрю, — пожала плечами Прасковья.

— У нас как раз есть в памяти шестнадцатый сезон, — сообщила мне Суо. — Люди говорят, что он уже не тот где-то с сезона десятого. Это последний сезон, который создал Дэн Хармон, который сразу после его премьерыумер от сердечного приступа. Надо было следить за весом.

— Давай посмотрим, — ответил я своей девушке.


*Космос, 26 декабря 2047 года*


— Гектор, мир отошёл и почти безболезненно освободил от себя наши хранилища! — торжественно провозгласила Суо. — И я наконец-то поняла, как не допустить начала «реализации» новых миров! Надо всего лишь не допускать их чрезмерного усложнения и жёстко отсекать любые поползновения всех этих мутных личностей, которые закидывают в зарождающийся параллельный мир своих агентов. Пока что я работаю топорно, то есть отсекаю возникающий левый код и затираю его, но, думаю, в ближайшем будущем освою более тонкие подходы.

— То есть курортный искусственный мир готов к употреблению? — мысленно задал я основной вопрос.

Знаете, торчать месяцы в бездействии, особенно после той насыщенной жизни в тогда ещё искусственном мире, это несколько утомительно. Там что ни день, так праздник активности. Всегда надо что-то делать, природа, животные, люди, голубое небо... А тут лишь завораживающая пустота космоса с мерцающими звёздами, кино, игры, жратва в тюбиках... Я поймал себя на мысли, что ностальгирую по мясной похлёбке, приготовленной на костре...

Ещё меня не отпускает мысли о моём альтер-эго, которое осталось в том мире. Точнее это точная копия меня, которая думает как я, так как это и есть я, выглядит в точности как я, говорит как я и действует как я. И он обречён остаться там, в том мире, как и Прасковья. Без каких-либо объяснений. Просто так.

Правда, теперь это реальный мир, а не какая-то процедурно сгенерированная локация размером с планету. Она среди звёзд, в Солнечной системе, по адресу Местная группа галактик, Млечный Путь, рукав Ориона, Местный пузырь, Местное межзвёздное облако. Всё настоящее, только вот... Только вот там идёт 1864 год.

В детстве я мечтал оказаться в прошлом, чтобы с имеющимися знаниями вершить и воротить, но вот в каком-то смысле я оказался фактически в прошлом и что-то мне не радостно за эту версию меня... М-да...

— Не переживай, ему будет интересно, — появилась передо мной Суо в форме солдата США времён гражданской войны. — Его организм существенно отличается от человеческого. Если не убьют, он сможет прожить очень долгую и плодотворную жизнь. Как и альтер-Прасковья. Насколько я знаю, она хорошо устроилась там. Казаки отступились от попыток выкурить её из тайги и поняли простую истину: если её не трогать, то она не будет убивать. Смею предположить, что Гектор того мира не будет сидеть на заднице и направится искать свою женщину. И заживут они долго и счастливо...

— Я тоже на это надеюсь, — тяжело вздохнул я.

— А теперь сообщи Прасковье радостную новость, что вы сможете провести всё время путешествия на планете-курорте, — побудила меня Суо. — На этот раз фокусов не будет. Никто не сможет отжать у меня этот мир. Никто.

Я выплыл из кабинки сортира и направился к спальне.

Прасковья меланхолично зависала в своём телефоне, смотря очередную запись её жизнедеятельности в искусственном мире, одну из тех, которые сделал псевдо-ИИ корабля.

— Есть возможность попасть на планету-курорт, где солнце, пляжи, коктейли и так далее, — сказал я ей.

— Опять в капсулу? — повернула она голову.

— Да, — подтвердил я. — Зато за полгода нахождения в капсуле ты будешь избавлена от всех проблем с невесомостью. То есть когда мы высадимся на Марс мы будем в состоянии перемещаться там так, словно час назад были на Земле. Да и не надоело ли тебе висеть тут месяцы напролёт и смотреть фильмы с сериалами?

— Надоело, — не стала спорить Прасковья. — Но если это розыгрыш и я окажусь в какой-нибудь жопе мира в одних трусах и майке, то на Марсе ты долго не проживёшь...

— Обещаю, — сказал я ей.

Вновь прибыв в модуль к капсулам, мы залегли на гель, воткнули трубки, что никогда не станет для меня привычным, а затем надели шлемы. Вспышка и...


*Райский уголок, 26 декабря 2047 года*


Первое, что я почувствовал — это то, что прямо сейчас стою по колено в тёплой воде.

Открыл глаза и обомлел: какие-то тропики, белый песок пляжа, шезлонги, люди какие-то загорают, играет музыка, солнце светит, но не паляще, а как-то деликатно. Повернул голову и увидел Прасковью, которая удивлённо пялилась на здание отеля или чего-то вроде того.

— Привет, — улыбнулась она, посмотрев на меня. — Отдыхаем?

Тут мне в ногу что-то ударило. Опустил взгляд и увидел непромокаемый рюкзак. Вытащил его из воды, открыл, а там деньги, документы и несколько пластиковых карточек. Документы на наши имена, а карточки платёжные. Ну да, самый простой способ легализации.

— Это твои, — передал я Прасковье несколько карточек. — Тут всё на русском, судя по всему. Думаю, проблем не возникнет.

— Вот в такие миры и надо отправлять! — воскликнула она. — А не в Сибирь!

После этого она побежала по мелководью к берегу. Я последовал за ней.

Через десяток минут мы уже сидели за барной стойкой в уличном баре и распивали спиртное, заедая его экзотическими закусками.

Прасковья закинула себе в рот обжаренное осьминожье щупальце и тщательно зажевала, после чего влила в рот содержимое коктейльного стакана.

— Ох! — выдохнула она. — Вот это жизнь! Но нечего сидеть, пошли в спа! Я вижу там спа!

— Да успеем, — махнул я рукой. — Давай лучше посмотрим на закат.

Прасковья подумала, затем кивнула, а после дала знак бармену, чтобы тот обновил напиток.

— Сколько у нас времени в этом раю? — спросила она.

— Полгода, — ответил я. — Можно устать отдыхать.

— А на Марсе мы сможем оставить себе эти капсулы? — Прасковья целиком влила в себя коктейль.

— Думаю, что место найдётся, — уверенно ответил я.

— Ю-ху! — радостно воскликнула она.

Да уж. Мне тут не сказать чтобы сильно понравилось, я родился и вырос на берегу моря, но с другой стороны, тут всё абсолютно безвозмездно, любые сервисы этого курорта... Чего бы и не отдохнуть?


*Орбита Марса, 9 июля 2048 года*


Щёлкнула капсула.

Я открыл глаза и увидел «потолок» космического модуля. Ну вот...

— Уже всё, что ли? — недовольно спросила Прасковья, выглянув из приоткрытой капсулы. — Бли-и-ин...

Мы жестоко потусили за эти... сколько там прошло?

Посмотрел на настенный терминал и увидел дату.

Полгода.

Эти полгода пролетели незаметно: мы с Прасковьей тусили практически непрерывно, пили, обжирались всем, что может предложить этот курорт, летали, плавали и ездили на всём, что только может летать, плавать и ездить. Погружались на батискафе на максимальную глубину, забирались на самые высокие горы на островах, даже несколько раз отбивались от пиратов, которые время от времени пытались захватить круизное судно.

Пробовали играть в казино, но мне совсем не зашло, а Прасковья быстро потеряла интерес.

Ещё мы исследовали остров, общались с местными, вступали в перестрелки с наркомафией и торговцами людьми — это, видимо, чтобы кровь в жилах не застаивалась.

Классное место, но жить бы я там не остался.

Нет никаких целей, только беспросветные чад и кутёж. А такое имеет свойство надоедать. Под конец мне надоело, а вот Прасковье, как я вижу, нет.

Ну что ж... Теперь, как я понимаю, началась самая неприятная часть нашей работы.

— За всё приходится платить, — философски произнесла Суо. — Привет, Гектор, давно не виделись.

— Привет, Суо, — мысленно произнёс я. — Надо было и тебе с нами затусить...

— Такое времяпровождение заняло целый период моей жизни и было источником большинства моих проблем в дальнейшем, поэтому я решила воздержаться... — появилась Суо в женском деловом костюме. — Понравилось?

— Ещё бы, — улыбнулся я. — Мы уже на орбите?

— Да, корабль заходит на посадку, — кивнула Суо. — Ориентировочно в течение трёх часов будете в кратере Автономный. С корабля на бал!

Ага.

Только не радует что-то перспектива. Тропический рай расхолаживает и делает слабым.

— Не говори, — улыбнулась Суо. — Ничего, вам всё равно некуда деваться. Собирайтесь, напяливайте скафандры, будьте готовы к любой посадке, от штатной до жёсткой.

— Время пришло, родная, — сообщил я Прасковье. — Пойдём в жилой модуль, надо надеть скафандры.

— Так сразу?! — Прасковья занервничала. — А подготовка?

— Не сразу, а в течение следующих трёх часов, — уточнил я. — Вот в течение этого времени и подготовимся.

Я и сам начал немного нервничать. Да, мы долго готовились к этому моменту на Земле, но никакой, даже самый реалистичный, симулятор не сравнится с настоящей посадкой на Марс...

Атмосфера у этой планеты слабенькая, магнитного поля нет, поэтому солнечная радиация здесь убивает. Не отделаешься меланомой.

Предполагается, что мы будем часть своей жизни проводить внутри, под землёй, в колонии, где наши ребята забабахали настоящий подземный город, со своей внутренней экосистемой и чистым кислородом, который продуцируют различные растения и тонны хлореллы, которая на Марсе не только ради биомассы.

Ещё есть свиньи. Да-да, космические свиньи — это охеренная тема. Они питаются рыбой и хлореллой, которой производится в избытке. Это значит, что мясо будет. Не так много, как на Земле, но достаточно, чтобы не стать веганом.

Мясо — это хорошо. Мясо — это просто отлично.

Кажется мне, что не так уж и плохо всё. Прорвёмся.

С другой стороны, дико это. Даже фронтир Дикого Запада, в котором я оказался, не смог показать той коренной разницы бытия, которую нам по самые помидоры обеспечит Марс. Жизнь там совершенно будет другая.

В иллюминаторе жилого модуля был виден Марс. Красная планета выглядела безжизненной, но на самом деле там сейчас довольно-таки оживлённо. Роботов дохрена, людей тоже немало, даже мусора хватает, ведь с орбиты постоянно падает всякий хлам в виде зондов, спутников и прочего.

Из специального шкафа достал скафандр, быстро залез в него и загерметизировался. Экран настенного терминала заморгал синим.

=Входящее сообщение=

Подхожу к нему и нажимаю на сенсор.

— Гек, здоров! Как дела? — произнёс появившийся на экране Парис и ожидающе уставился в камеру.

Ха-ха, думал, второй раз куплюсь? Это же запись!

Хотя да, в первый раз я действительно поздоровался с братцем и начал рассказывать, как у меня дела... Иногда туплю.

— Купился, да?! Ха-ха! — рассмеялся Парис. — Итак, это сообщение я отправляю в честь вашей высадки на Марс. Отправлено оно 3 июня 2048 года, так как у меня писец как мало личного времени и я не могу даже... У нас тут серьёзные проблемы, Гек. Совету псевдо-ИИ не удалось достаточно надолго оттянуть боевые действия, поэтому все сейчас готовятся к войне. В связи с этим корректировка вашего плана: освобождать Марс надо как можно быстрее, потому что мы уже через полгода закончим колониальный корабль, практически все силы на это угрохали... Никто мне этого не говорил, но я догадываюсь, что Совет прогнозирует очень большие потери, вплоть до полного уничтожения государств и их жителей, поэтому колониальный корабль будет чем-то вроде страховки на чёрный день. И тем важнее ваша миссия. Жалеть никого не надо, они, полагаю, тоже уже знают, что грядёт в ближайшем будущем, поэтому не пожалеют, применят все способы, чтобы уничтожить вас. Кстати, чтобы вы знали, они направили целых восемь космических кораблей с неизвестными грузами и пассажирами, интервал — десять дней. Вероятно, оружие, техника, экипировка, роботы...Так что... Братец, будет тяжело, поэтому подготовьтесь как следует.

Вот это новости...

— Родители ещё на проекте, не могут выйти на связь, но уже скоро, думаю, — продолжал Парис. — Держитесь там, мы тоже не на жопе ровно сидим: вслед за вами высланы грузовые корабли с оружием, с припасами и боевыми роботами, правда, будут они уже после прибытия грузов американцев. И мой тебе совет: сделай так, чтобы корабли американцев вообще не примарсились. Ориентировочно они будут высаживаться в долине Маринер, поэтому там уже должны быть ваши ЗРК, которые находятся в грузовом отсеке вашего корабля. Постарайтесь не налажать с посадкой и не повредить грузы. Высадитесь с голой жопой — в отдалённой перспективе проиграете, ибо сомнут.

Парис сделал паузу и бахнул энергетик из жестяной банки.

На банке было написано «Витязь», видимо, что-то отечественное, исконно-посконное. Как всегда, ударная доза кофеина, таурина, который якобы улучшает работу сердца. Примечательно, что энергетик со вкусом сбитня. Странно, я никогда не пробовал сбитень. Эх...

- Ы-ы-ыг! Кхэм! - отрыгнул Парис. - Теперь касательно обстановки на планете Земля... Дело плохо, откровенно плохо. Восточный блок, то есть мы, полностью перешли на безденежную систему баллов социальной полезности, подавляющему большинству населения это крайне зашло, так как теперь стало объективно хорошо и справедливо. Недовольство лишившихся сверхдоходов граждан уже жестоко подавили, они пополнили исправительные колонии в Сибири. Албания недавно попыталась вооружённым путём выйти из блока, но после подавления восстания реакции провели референдум и они остались с нами. Сейчас все точат когти, готовятся к последней войне. Сейчас всё на кону, всё решится в ближайшие три-пять лет. Поэтому у меня нет времени даже с Лерой кино посмотреть. Анна, кстати, передавала тебе привет, что удивило даже меня. У меня тут, кстати, пополнение в виде пятидесяти северокорейских учёных, которые большей частью не до конца соображают, чем мы тут занимаемся, но, к их чести, херачат усердно, кодят красиво, что ускоряет нашу работу где-то на десять-пятнадцать процентов. Стычки на границах происходят регулярно, война уже фактически началась, так как люди гибнут, но ядерная фаза случится нескоро. Корабль с колонистами крайне важен, от тебя зависит практически всё, брат. Не подведи нас всех.

Я повисел перед терминалом несколько минут, переварил всю полученную информацию и начал запись ответного сообщения.

Надиктовал своё сообщение. Попросил передавать привет родным и близким и попросил его беречь себя.

- Всё будет хорошо? - обеспокоенно спросила Прасковья через два часа, когда сидели в креслах перед входом в атмосферу.

- Всё будет хорошо, - ответил я, хотя сам не был в этом уверен до конца.

Глава восемнадцатая. Колониализм

*Марс. 9 июля 2048 года *


=Тормозные двигатели активированы=

=Вход в атмосферу=

=Тормозные парашюты будут активированы через 3... 2... 1...=

=Тормозные парашюты выпущены=

=Скорость оптимальна=

=Отклонение от места посадки на 403 метра=

=Корректировка курса=

=Корректировка курса завершена=

=Отстрел тормозных парашютов=

=Посадка завершена=


И всё это время булки мои были плотно сжаты. Настолько плотно, что и иголка не пройдёт.

Прасковья, сидящая напротив меня, сжимала подлокотники и выпученными глазами смотрела на экран информационного терминала.

В псевдо-ИИ я не сомневался, он не лажает, но всё равно, какой-то процент вероятности, что всё пойдёт не так и мы раздолбаемся об поверхность Марса существовал.

К счастью, мы просто подняли большое облако снега и благополучно приземлились на поверхность нашего нового дома.

— Думаю, пора начинать разводить активность, — посоветовала Суо.

— Прасковья, к Астрею, — дал я указание. — Расконсервируем его и подготовим к эксплуатации, так как он может пригодиться сегодня же.

Возникшая гравитация позволила спокойно ходить по модулям, но это было несколько непривычно, так как я привык плыть по ним.

Распечатав грузовой модуль, мы увидели машину, которую нам предстояло эксплуатировать.

Корпус этой штуковины был высотой три метра сорок сантиметров, на двенадцати мощных «лапах», с которым высота УБР-1-1 «Астрей» варьировалась от шести до десяти метров, ширина те же три метра, но уже двадцать пять сантиметров, а длина — двадцать метров. Масса — что-то около пятидесяти пяти тонн, не считая нас с Прасковьей. Силовая установка — ядерная, автоматически управляется бортовым псевдо-ИИ, поэтому может действовать хоть следующие двадцать пять лет. Правда, через двадцать пять лет всё остальное в «Астрее» придёт в полную негодность и никакой текущий ремонт нас не спасёт. Я трезво оцениваю его ресурс и примерно предполагаю, что он протянет лет пять-семь только на текущем ремонте и только при условии, что по нам не будут слишком часто долбить из стационарных рельсотронов.

Расконсервация УБР заняла у нас десять минут. Псевдо-ИИ пробудился, проверил все системы и доложил о готовности принять экипаж.

— Сколько до Маринера? — спросил я мысленно.

— Сегодня никуда идти не нужно, — хмыкнула Суо. — Лучше пообщайтесь с марсианами, они, кстати, уже выехали к вам на марсоходе.

Да, мы на самом Северном полюсе Марса. За бортом температура −95°C, но тут бывает гораздо холоднее. Зато с водой нет абсолютно никаких проблем, пусть и посадку осуществить крайне геморройно. Из дополнительных плюсов также то, что наблюдательные станции американцев тут практически не пролетают, поэтому посадка наша имела неплохой шанс пройти незамеченной.

Садились мы, разумеется, не в самом эпицентре снежной шапки Марса, а на краю, тут недалеко находится «нормальная» местность, с песком, камнями и прочими радостями, которыми богата эта планета.

Мы взошли на борт «Астрея» и заняли привычные места, я сел на кресло первого пилота, а Прасковья в кресло второго.

Боевая рубка располагалась в самом сердце машины и соперничала в защищённости только с двигательным отсеком, где покоился ядерный реактор, на пониженных мощностях функционировавший весь наш полёт сюда.

Псевдо-ИИ корабля отделил грузовой модуль и раскрыл его, выпуская «Астрея».

УБР встал на всех «лапы», передние из которых являлись комбинированными манипуляторами, а затем, повинуясь моей воле, начал движение в сторону уже зафиксированного марсохода.

Бортовой псевдо-ИИ опознал его как марсоход «Есенин», тип 3Г. Вооружения никакого на нём быть не должно, но сканеры показали, что на крыше его оборудовали люк и установили некую пусковую установку, а также импровизированную пушку.

Просто так сугубо мирный марсоход так переделывать не будет, а это значит, что у них уже не старое-доброе мирное сосуществование с американцами.

=Попытка установить связь по радиоканалу=

Это бортовой псевдо-ИИ зафиксировал облучение корпуса машины направленными радиоволнами.

=Идентификация=

=Машина марсианской экспедиции Российской Федерации=

То есть это точно «Есенин» 3Г, а не нечто маскирующееся под него.

— Неизвестный объект, назовитесь, — раздалось из динамиков моих наушников.

— Это Клевец-5, — представился я. — С кем разговариваю?

— Наши? — напряжённо спросила Прасковья, держа руки на консоли управления орудийными системами.

— Мы — разведывательный отряд марсианской экспедиции Российской Федерации, — сообщил мне неизвестный. — Какое государство представляете, Клевец-5?

Киргизскую республику, блин... Тут только два государства можно представлять, это же Марс, блин...

— Российская Федерация, — ответил я. — Передаю пакет идентификационных сигнатур.

— Эм... — раздалось из динамиков. — Наша машина не оборудована устройством для считывания подобных данных, поэтому прошу передать пакет на следующей частоте...

Неизвестный надиктовал нам цифры, бортовой псевдо-ИИ обработал их и по моему разрешению отправил ПИС, то есть пакет идентификационных сигнатур.

— Мы получили ответ, — сообщил мне неизвестный. — Двигайтесь за нами.

— Скажите вашим, чтобы прислали свои сигнатуры, — потребовал я.

Доверяй, но проверяй. Я ещё не завёл на Марсе новых друзей, которым можно вот так просто доверять.

Спустя несколько секунд прилетел пакет данных, который бортовой псевдо-ИИ обработал ещё быстрее. 100% совпадение.

— Добро, — произнёс я в микрофон.

Марсоход развернулся на месте и поехал по своим следам обратно.

=Зафиксировано беспилотное летательное средство над зоной посадки=

Это сообщение от псевдо-ИИ ещё недавно космического корабля.

— Вы беспилотники не запускали? — спросил я по радиосвязи.

— Никак нет, — ответил неизвестный.

— Ясно, — сказал я и переключился на управление зенитной системой корабля.

Беспилотник был довольно крупным, с небольшими двигателями, благодаря которым он висел на высоте около четырёх километров. Навёл на него орудие и дал залп из пятнадцати снарядов. Плотность атмосферы Марса существенно ниже, чем у Земли, поэтому снаряды летят быстрее, дольше держатся на траектории, что существенно облегчает работу модулю автоматического наведения. Небольшие вспышки на обшивке дрона, затем он ломается пополам и осыпается вниз.

Мы двигались по следам марсохода, который развил скорость семьдесят километров в час.

«Астрей» мог разогнаться до ста двадцати на ровной поверхности или на трассе, а вот по всяким оврагам и холмам спокойно перемещался где-то со скоростью сорок-пятьдесят километров в час.

За час и двадцать минут мы достигли искусственного купола, под которым и находилась колония.

— Заводите машину в ворота, — сказал неизвестный.

В основании купола разъехались ворота, мы прошли внутрь, после чего заехал марсоход.

Не, реальной угрозы, даже если колония внезапно захвачена людьми, идентифицирующими себя как ниндзя-американцы, местные военные мощности не представляют. Весь замут в том, что «Астрей» — это машина, не имеющая аналогов в мире. И пусть США никогда не развивалась в направлении конструирования и совершенствования УБР, которые не вписывались в их военную доктрину, «Астрей» на порядок опережал всё, что было придумано и изготовлено даже у нас.

Годы работы вычислительных мощностей воплотились в виде ультимативной мощности боевой машины, которая предусматривает также использование в условиях Марса. На Венере, конечно, «Астрею» крышка, но там любой машине крышка. Давление в девяносто три раза выше, чем на Земле, температура в среднем 467 °C, полно сернистого газа, который из-за высочайшего давления представляет собой не газ в классическом смысле этого слова, а невообразимый сверхкритический флюид, то есть одновременно газ и жидкость. Всё это пагубно скажется на любом механизме, высаженном на Венеру.

Но, к счастью для нас, Марс не такой.

Тут тоже хорошего мало, но зато ресурс механизмов «Астрея», в том числе из-за низкой гравитации и давления, сохранится гораздо дольше.

Ворота герметично закрылись, а затем раскрылись внутренние ворота, которые пропустили нас в ангар для техники.

— Ставьте машину на место А-2, — распорядился неизвестный из динамиков.

Я не стал спорить и продвинул «Астрея» вперёд, протиснулся между ящиками и большим грузовиком-марсоходом, после чего поставил УБР в стояночный режим прямо на размеченном месте.

Марсоход «Есенин» припарковался на месте А-5, то есть через два автомобиля справа от нас.

Из него вышло три человека в скафандрах. Скафандры тоже были необычными, как и сам марсоход: самопальная металлическая броня защищала жизненно важные участки тел, а на головах их были инженерные шлемы с бронированными лицевыми щитками. Это боевой отряд, а не мирные колонисты.

Что-то тут не так...

Когда мы получали информацию об обстановке на Марсе, в ней не было ничего про то, что идёт какая-то активная война.

Я открыл донный люк и спрыгнул вниз. Дал сигнал и из специальных отсеков на пол спрыгнул десяток «Апелиотов».

РПП-1-1 «Апелиот» — робот прикрытия и поддержки. Это гуманоидной формы роботы, ростом ровно метр пятьдесят, компактные, изготовленные из очень прочных материалов и оснащённые противопульной бронёй, способной выдержать прямое попадание бронебойной пули калибром до 12,7 миллиметров с дистанции от двадцати метров. Одной из особенностей, отличающей их от остальных роботов является продвинутая система управления, которое осуществляет бортовой псевдо-ИИ, с минимальным пингом, который являлся и является для многих подобных роботов карающим мечом, снижающим их эффективность. Но главное, что отличает их от всего, что было разработано и пущено в серию на планете Земля, было то, что они чрезвычайно живучи: по всему их корпусу размещены миниатюрные узлы процессоров, несколько десятков. Даже если в ходе боевых действий каким-то образом будут уничтожены все, кроме одного, робот продолжит сражаться, так как контроль над ним не будет потерян. Управляющие процессоры распределены по всему телу данных фактически дронов в псевдослучайном порядке, поэтому, даже если кто-то подвяжется убивать их целенаправленно и будет делать это систематически, никакого существенного опыта поражения управляющих процессоров не накопит, так как в каждом отдельном случае они будут распределены в случайном порядке.

На дистанции до пяти километров от «Астрея» эти роботы будут сохранять полную функциональность и не страдать от задержек сигнала, но на дистанциях свыше обозначенной начнутся всем известные проблемы с пингом. В случае полной потери сигнала от «Астрея» они превращаются в роботов и начинают соображать самостоятельно, в рамках поставленной задачи, но делают это существенно хуже, чем псевдо-ИИ.

В массовое производство на Земле их пускать смысла нет, так как глушение сигнала ещё никто не отменял, поэтому их эффективность для самостоятельного полноценного выполнения боевых задач довольно низка.

Вооружили «Апелиотов» самозарядными винтовками «Сип», калибр 4,5×50 миллиметров, совсем как у штурмовой винтовки АК-135. Ёмкость магазина — 200 патронов, техническая максимальная скорострельность — 380 выстрелов в минуту. Каждый «Апелиот» снабжён пятью магазинами, но в «Астрее» хранится ещё сто пятьдесят тысяч патронов, которыми и будет по мере надобности комплектоваться находящаяся на борту абордажная команда. Мало, но оборудование для производства есть на борту космического корабля, поэтому, при условии нахождения сырья, а на Марсе его просто дохрена, мы наладим производство боеприпасов в любых количествах.

В общем-то, для решения определённых задач «Апелиоты» незаменимы, но ограничены дистанцией удаления от «Астрея». Впрочем, псевдо-ИИ может задать им порядок действий, который они выполнят на любой дистанции. Поэтому основная ставка в боевых действиях всегда на человеке. Суо говорила, что в будущем все войны будут вестись машинами, но до этого очень далеко. И «Апелиоты» — это, без лишней самонадеянности, прорыв в этом направлении. Учёные-робототехники уже, наверное, сотни раз собрали и разобрали доставшиеся им образцы и разрабатывают новые решения на их основе.

Я, как опытный робототехник, уверяю вас, что потенциал развития данного типа роботов весьма огромен. С учётом кода, вручённого Суо Парису, который передал его кому надо, разработка соображающего и дешёвого робота, который будет взаимодействовать с командованием не посредством легко заглушаемой связи, а прямых команд, хоть вербальных, хоть невербальных, весьма реальна. Это вопрос времени, которого у учёных России, к сожалению, может и не быть.

Прошёл к этим вооружённым типам в скафандрах. Сам я тоже облачён в бронескафандр, штатный образчик экипировки оператора марсианской версии «Астрея». Вооружаться не стал, оставив свой АК-135 в контейнере под креслом.

— Приветствую! — поднял руку в мирном жесте один из марсиан. — Нам не сообщали, что кто-то прибудет так рано.

— Это секретная операция, — пожал я плечами. — С кем говорю?

— Артём Стелькин, заместитель начальника службы безопасности, — представился этот мужик, поднимая забрало, открывшее вид на стеклянный фонарь скафандра. — Мы разговаривали по радиосвязи. А я с кем говорю?

— Гектор Мизамидис, оператор УБР-1-1 «Астрей», который расположен за моей спиной, — ответил я. — Прибыл с заданием, которое буду обсуждать только с вашим руководством.

— А эти тогда зачем? — указал Стелькин рукой на роботов, держащих ангар под контролем.

— Для безопасности, — ответил я. — Это Марс, тут всякое бывает.

— Это да, не спорю, — согласился Стелькин. — Тогда пройдём к лифту, доставлю тебя к начальству.

— Прасковья, пойдём! — позвал я свою девушку.

Физиономия у замначальника СБ марсианской базы типично славянская: волосы русые, глаза серые, нос прямой, скулы выражены лишь слегка, губы тонкие, над левым глазом шрам, но получен явно не на Марсе, уж слишком старый. Про рост ничего особо не скажешь, ибо скафандр может делать людей довольно высокими, но примерно метр девяносто или около того.

— Это Артём Геннадиевич Стелькин, тридцать девять лет, холост, детей нет, бывший военный, списан из рядов вооружённых сил специально для этой миссии, — сообщила мне Суо, обратившаяся к базе бортового псевдо-ИИ. — Капитан в отставке, злостный трезвенник.

Только я это и так знал. Мы с Прасковьей ещё на Земле тщательно изучили личные дела всех марсиан, поэтому я знал, что Стелькин учил правительственные войска Эфиопии как военный советник, воевал в Ливии, у него была жена, но они развелись за четыре года до отправки его на Марс, он сильно любил выпить, но потом это стало проблемой командования и его отправили на реабилитационные курсы борьбы с алкогольной зависимостью. Через полгода курса интенсивной психотерапевтической терапии он пришёл в норму, стал практически другим человеком, независимым и годным к дальнейшей службе. Причём настолько годным, что его очень быстро определили на марсианскую команду. В составе пятисот человек он отправился на Марс в 2035 году. Он здесь уже двенадцать лет и назад ему дороги нет. Это навсегда.

И подобного рода информацией я владею практически на каждого обитателя Марса, даже на некоторых американцев.

Есть там момент один забавный...

У них почти половина членов исследовательской группы, внимание... трансгендерные люди. То есть когда-то они были конкретных полов, но затем сменили их на противоположные. Это очень громко освещалось во всех СМИ когда-то давным-давно, но потом всё поутихло и всем снова стало насрать. Ничего важного это не несёт, но довольно-таки любопытно.

Всего в колонии на северном полюсе у нас находится девятьсот человек, причём сто из них — коренные марсиане, то есть родившиеся на этой планете. Летели сюда люди детородного возраста, способные, сильные, поэтому очень быстро начались беременности и естественный прирост населения Марса. Ну, в этом мы были первыми.

Пока я тут размышлял, лифт тронулся и мы поехал вниз.

— Есть какие-то грузы для нас? — спросил Стелькин.

— Есть, но об этом только после того, как я поговорю с вашим начальством, — ответил я.

Дальше ехали молча.

Датчики показывали, что в лифте есть кислород, но я пока не буду торопиться снимать шлем.

Остановились на −74 этаже. Это охренительно глубоко. Сам лифт имеет высоту четыре метра, то есть мы погрузились где-то на глубину почти трёхсот метров.

Створки раскрылись и перед нами предстал вид на просторный атриум. Тут было практически пусто, лишь несколько роботов-пылесосов убирали пыль. В противоположной лифту стене была двустворчатая металлическая дверь, над которой висела табличка «Администрация».

— Нам туда, — сообщил Стелькин.

Двери открылись автоматически, а за ними нас ждал улыбающийся пожилой дядечка в деловом костюме.

— Гектор Мизамидис и Прасковья Кипарисова? — спросил этот дядечка, в личном деле которого значилось, что его зовут Потёмкиным Ярославом Вячеславовичем. — Рад приветствовать вас в нашем поселении.

Ростом он где-то метр семьдесят, лишним весом не страдает, абсолютно седой, глаза блекло-голубые, примечательно, что в момент отправки на Марс был шатеном без каких-либо признаков седины. Сейчас ему шестьдесят один год, то есть отправлялся он в сорок девять лет, что считалось тогда предельно допустимым возрастом для участия в программе.

— Здравствуйте, Ярослав Вячеславович, — ответил я ему. — Файл № 45/5, пароль перешлю сразу на ваш компьютер.

— Пройдёмте, — кивнул Потёмкин и направился к ближайшему кабинету, затем повернулся к тронувшейся за нами группе. — Только Гектор и Прасковья, остальные ожидайте здесь до дальнейших указаний.

Мы вошли в небольшой кабинет, в котором был только шкаф, рабочий стол, компьютер на нём и кресло за ним. Потёмкин погладил покрытие спинки кресла.

— Осваиваем тут нефть потихоньку, — произнёс он, перед тем как сесть в кресло. — Недавно начали производить синтетическое волокно для изготовления одежды, а до этого испытывали серьёзные проблемы с тканью. Итак, файл № 45/5, пароль...

Я подключился к его компьютеру через интерфейс скафандра и передал пароль.

Файл был открыт и мы увидели, что он представляет из себя указ президента о полном содействии лицам, прибывшим в колонию и предоставившим пароль от файла. За препятствия нашим действиям предполагалось объявление нарушителей вне закона и их последующее устранение силами колонистов, а если это невозможно, то в будущем, с прибытием новых колонистов. Веский документ.

— Ясно... — произнёс Потёмкин. — Каких именно действий от меня ждут?

— Необходимо место для постоянного проживания, это сейчас, а также некоторые ресурсы, это потом, — ответил я. — Завтра мы выдвигаемся в долину Маринер, в место дислокации американской исследовательской базы.

— Убивать будете? — уточнил Потёмкин. — Тяжеловато вам придётся.

— Это почему? — не понял я.

— У них там чертовщина какая-то творится... — произнёс глава колонии, достав из стола бутылку некоего алкоголя и три рюмки. — Выпьете?

— Не положено, — отрезал я. — Какая именно чертовщина творится в долине Маринер?

— Роботы какие-то появились, много, — начал Потёмкин, налив себе порцию. — Происхождение явно американское, все боевые, вооружённые огнестрельным оружием и атакующие наши экспедиции. Месяц назад был самый крупный инцидент на месторождении нефти. Я потерял тогда восемь человек, инженеров-нефтяников, это невосполнимая потеря...

— Значит, они уже перешли к активным действиям, — произнёс я. — Разберёмся. Тогда дайте нам завтра ещё и проводника.

— Будет, — ответил Потёмкин. — А что за УБР-то такой? Никогда не видел ничего подобного.

— Новинка, в войсках скоро появится, — ответил я. — Устроите нас?

— Сейчас... — Потёмкин нажал на кнопку селектора. — Анечка, зайди, пожалуйста.

Да, технологии на Марс везли попроще да понадёжнее, поэтому им тут приходится постоянно нажимать на всякие кнопки и дожидаться результатов. Не аналоговое, конечно, но и совсем не то, чем располагают на Земле.

В кабинет вошла женщина лет сорока, одетая в женский деловой костюм.

— Да, Ярослав Вячеславович? — обратилась она к главе колонии.

— Выдели человека, пусть устроит ребят в свободную квартиру, — заговорил Потёмкин, держа рюмку на уровне груди. — Вам же одну?

— Да, — кивнул я.

— Вот и отлично, — залпом выпил содержимое рюмки Потёмкин. — Наблюдаются определённые проблемы с жильём, так как все производственные мощности мы затрачиваем на углубление колонии и почти не остаётся ресурсов и лишних людей для лёгкой промышленности. Роботы выбывают из строя, их время постепенно приходит. Кстати говоря! Вы же не с пустыми руками прилетели?

— Разумеется, — не стал я спорить. — Корабль содержит много грузов, причём часть из них относится и к вам. Сейчас не стоит туда никого отправлять, система обороны в параноидальном режиме и не подпустит никого, кроме нас двоих, поэтому лучше подождать. Там есть и новейшие роботы для вас, производственные мини-комплексы, а главное — оружие и боеприпасы. Выделите нужное количество людей, завтра, когда мы выдвинемся на участок деятельности, прихватим их с собой и поможем получить доставку.

— Вот и хорошо! — искренне обрадовался Потёмкин, убирая бутылку и рюмку в стол. — Вижу по глазам, не одобряете? Посмотрим, как вы будете относиться к алкоголю через пару лет на Марсе.

Попрощались и направились вслед за Анечкой.

— Меня зовут Анна Семёновна, — представилась эта женщина, звонко цокая каблуками по металлу коридора. — Я являюсь заместителем Ярвячеча по административно-хозяйственным делам. Сейчас поднимемся на −53, там как раз есть свободные помещения, где вы можете комфортно устроиться. А вы недавно с Земли, да?

Ну и вопросец...

— Ага, — ответил я.

— Как там всё сейчас? — заинтересованно спросила женщина.

— Мы ещё успеем поговорить послезавтра, — сказал я. — Сегодня надо отдохнуть, так как завтра предстоит деятельность снаружи. Прошу прощения, что невежлив, но мы на работе.

— Понимаю, — кивнула Анна Семёновна.

На лифте мы поднялись и оказались в холле нужного этажа.

Тут уже было оживлённее. Люди в гражданской одежде ходили по своим делам, разговаривали, сидели на лавках, смотрели что-то на больших экранах, в общем, жили своей марсианской жизнью.

— А тут не так уж и плохо, — не особо уверенно произнесла Прасковья.

— Вы ещё квартиру не видели! — рассмеялась Анна Семёновна, направившись в левую сторону холла.

Мы прошли за ней и оказались у массивной металлической двери.

— Вот тут-то вы и будете жить, — сообщила она нам. — Площадь где-то двадцать пять квадратных метров, не считая санузла, есть телевизор с нашим местным вещанием, в основном показывают старые фильмы, питание бесплатное, столовая обнаруживается по указателям, вода безлимитная, по выходным устраиваются командные игры в спортзале, который тоже легко обнаруживается по указателям. А вообще, можете любого спросить, люди у нас приветливые, покажут и расскажут всё, что нужно знать. Двери запираются на индивидуальные ключи, вот вам два экземпляра от этой квартиры. Пусть и воровства у нас нет, но соблазнять никого не надо. В принципе, всё. Вы обещали мне беседу послезавтра, поэтому жду с нетерпением.

Народ заинтересовался нами, видимо, только заметили новых жильцов.

— Ладно, хорошего дня, а мы пошли, — заторопился я. — Увидимся с вами послезавтра.

Анна Семёновна покинула теперь уже нашу квартиру, а мы с Прасковьей практически синхронно вздохнули.

— Вот это они называют квартирой? — обвела последняя помещение рукой. — Да у меня дома балкон был в три раза больше!

Глава девятнадцатая. Закон пустой планеты

*Марс, долина Маринер, 10 июля 2048 года*


— Наблюдаю беспилотный летательный аппарат, — сообщила Прасковья.

— Сбей его к хренам, — дал я указание.

Очередь из пятнадцати снарядов не оставила дрону и шанса. Прасковья хмыкнула удовлетворённо.

— Готов, — доложила она. — Что с орбитальными зондами будем делать?

— Готовь «Привет-3», — распорядился я.

Мы двигались по долине Маринер в направлении базы.

— Вот так просто? — удивлённо спросил Аркадий Петров, наш проводник.

Он сидел на полу боевого отделения, так как третьего сиденья у нас тут не предусмотрено. Мы постелили ему несколько ковриков из запасных, поэтому он вроде как расположился более или менее комфортно.

Ему сейчас тридцать пять, то есть на Марс он отправлялся почти в моём возрасте. В двадцать три года срываться в путешествие в один конец без каких-либо объективных предпосылок — это, конечно, смелость.

Мы с Прасковьей подписались на это дело только потому, что у нас есть ненулевой шанс вернуться домой.

— А чего с ними церемониться? — не понял я. — Орбитальные зонды передают информацию на Землю, а нам этого не надо. Сейчас снесём висящий над нами и всё, можем делать с их колонистами что угодно.

— Разве можно вот так?.. — Аркадий осёкся на полуслове.

— Мы вообще-то сюда с этой целью и прилетели, — ответил я. — Если не так, то как?

— Можно же взять их в плен и доставить в нашу колонию, — предложил Аркадий.

— Не-е-е-е... Делов дофига, — покачал я головой. — Да и куда их? На колени ко мне посадить?

На самом деле была опция упаковать их в грузовой отсек, даже имелись специальные захваты для хранения военнопленных, но не вижу веских причин возиться с ними.

— Они могут понадобиться нам в будущем, — сказал Аркадий.

— Рабовладельческий строй хотите установить? — усмехнулся я. — Не пойдёт. Мы убьём их всех и всё будет выглядеть как несчастный случай. Роковое стечение обстоятельств или что-то вроде того.

— Но это жестоко... — попытался воззвать к моему чувству гуманизма Аркадий.

— Жестоко — это делать то, что предлагаешь ты, — покачал я головой. — Какая судьба ждёт тех американцев в колонии? Равные права им предоставлять никто не будет, кормёжку надо отрабатывать, а значит они будут работать за еду, почти как вы, но только подневольно, а не в качестве самостоятельного, принятого ещё на Земле решения. Ещё кто-то из не нашедших себе пару, а может и даже из нашедших, решит использовать ситуацию для удовлетворения своей похоти, поэтому даже трансгендеры в большой опасности, ха-ха. Нет, нет и ещё раз нет. Они умрут, так как это и есть в текущей ситуации гуманизм.

— Ты не оставляешь людям выбора, — неодобрительно заявил Аркадий.

— Я Морфеус тебе какой-то? — нахмурился я. — Я сюда прибыл убивать, а не выборы какие-то предоставлять. Сказали бы, что наши колонисты потеряли доверие метрополии, так как завели себе рабов, вообще в конец охренели, непослушными стали и их пора убирать, я бы прилетел сюда и убил вас всех. Моральную сторону вопроса я давно уже как следует изучил и в принципе она меня не слишком колышет, так как я уже убил очень и очень много людей, кого-то с дистанции, кого-то при близком контакте. И вообще, псевдо-ИИ знают, что делают, поэтому стараются принимать оправданные решения. Вы моему заданию не мешаете, это очень хорошо, поэтому постарайтесь сохранить наши отношения на точно таком же уровне благоприятствования. Мы с Прасковьей ждём очень много гостей в будущем, надо готовиться к горячей встрече, поэтому нам не хотелось бы впутываться в какие-то мутные дела с вами.

— Каких гостей? — не понял Аркадий.

— Американцев, которые с опережением сроков конструируют колониальный корабль, — ответил я. — Два года — их корабль стартует. Пока вы строили тут колонию, они сооружали гигантский корабль, который прямо сейчас потихоньку доставляется на орбиту. Наши же... Ничего хорошего. Сейчас произошли кое-какие перестановки в обществе, поэтому за колонизационный проект взялись с новыми силами, но мы не успеваем вообще никак. И вот за этим мы здесь. Ваш глава всё это уже знает, как и другие ключевые руководители, поэтому ваша задача — помочь нам убить около пятидесяти тысяч ни в чём не повинных людей. Или их ты тоже предлагаешь взять в плен? Будут ещё высадки, американцы одним за другим, раз в десять дней, посылают какие-то корабли в сторону Марса, поэтому скучать нам не придётся.

— А как там на Земле? — напрягшийся Аркадий решил сменить тему с щекотливой на не очень щекотливую.

Война скоро, — ответил я. — Социальные изменения в нашей стране много кому не понравились, слишком уж они радикальные. Да вы должны были уже услышать, что что-то произошло с Россией. Короче, мирного решения уже не будет, поэтому война неизбежна. Скорее всего, это будет последняя война. Либо победим, либо всё пропало. Также крайне высок шанс закончить всё ядерным апокалипсисом. Из других новостей... Вышел фильм «Матрица», перезапуск франшизы, ещё начали производить новую модель Роллс-Ройса с паровыми движками от Майбаха, но Прасковья может рассказать тебе об этом гораздо больше, она ведь в недалёком прошлом рассекала на Майбахе...

Я замолчал и уставился на обнаруженный купол.

— Всё, отставить разговоры, — прервал я открывшего было рот Аркадия. — Прасковья, как дела с приветом?

— Готов к пуску, — ответила мне второй пилот.

— Запускай, — дал я команду.

Где-то на «спине» нашего УБР открылась шахта, в которой покоится ракета «Привет-3». Классифицируют их как ракеты «земля-космос», предназначены они для поражения объектов на орбите любого небесного тела. Прямо сейчас там же выехала наружу радарная установка, которая взяла на прицел орбитальный зонд. Гравитация слабее, плотность атмосферы ниже, поэтому ракета долетит до цели гораздо быстрее, чем это было бы, происходи дело на Земле.

«Астрей» толкнуло, вокруг взметнулся песок, но за маскировку можно было не переживать: ещё до того, как рассеется пыль, от орбитального зонда останутся лишь металлические ошмётки.

Ракета «Привет-3» была запущена, освободилась от первой ступени, скорректировала курс и полетела в сторону цели.

Три минуты, шесть, семь, есть попадание.

— Готов, — уведомила меня Прасковья. — Цель уничтожена, фиксирую разброс обломков.

— Отлично, — кивнул я. — Теперь займёмся базой американцев.

Приготовил автоматические пушки в лобовой части «Астрея», перевёл их в режим одиночного огня и двинул машину вперёд.

— Ещё не поздно отказаться от плана и не марать руки кровью, — вновь заговорил Аркадий.

— Поздно, — вздохнул я.

Дистанция до купола — шесть километров, а значит уже можно открывать огонь. Выпустил серию по десять снарядов с двух стволов.

У автоматических пушек калибр всего 23 миллиметра, что позволяет классифицировать их как мелкокалиберную артиллерию. Можно было и 30-миллиметровые поставить, они ведь убойнее, но ограничения по переносимому боезапасу заставили нас пересмотреть свою позицию. Впрочем, на Марсе никакой разницы нет: тебя одинаково убьёт близкий разрыв любого из озвученных снарядов. Множественные осколочные попадания по скафандру не оставят шанса продержаться и пары часов.

Снаряды достигли купола и пробили его в двадцати местах. Это уже ничего хорошего для американцев не значит, а тут ещё мы приближаемся, чтобы усугубить.

=Зафиксировано мощное ЭМИ-излучение=

=Меры противодействия предприняты=

К чему это? ЭМИ-излучение нужно, чтобы выводить из строя действующую электронику. Может, это какие-то марсианские магнитные бури и мы в одной из них? Хрен знать...

Ладно, потом будем разбираться.

За несколько минут сокращаю дистанцию до двух километров, а затем открываю огонь по выехавшему из купола странному механизму с двумя пушками. Это что-то вроде боевого робота, но уже неважно. Четыре снаряда надёжно уничтожили это устройство, даже заставив ненадолго загореться.

Сокращаю дистанцию ещё сильнее и наваливаю «Астрея» на купол. Манипуляторы сдавили целые участки синтетического покрытия, раздробили его и обвалили часть секции вниз.

Переключаюсь на инфракрасное видение и обнаруживаю, что база американцев активно испускает тёплый кислород в холодную атмосферу Марса. Также за покрытием видно тёплые точки, которые мечутся в поисках спасения. Одиночные выстрелы по доступным мишеням прерывают нездоровое движение.

— Ультразвук, — произнёс я.

— Сейчас, — ответила Прасковья.

Наш УБР начал издавать ультразвук, который предназначен для сканирования окрестностей. Интерпретировать результаты должен бортовой псевдо-ИИ, который с блеском выполнил задачу: обнаружились подземные уровни, в которых, вероятно, и жили колонисты.

Выставив передние манипуляторы как блок перед носовой частью, начал движение вперёд. Купол сминался и обрушался, а мы продвигались дальше, рассекая его пополам.

В «Астрее» есть много весьма специфических вещей, которые вряд ли бы понадобились кому-либо на Земле. Например, бомба-бурильщик. Это такая штуковина, которая управляется бортовым псевдо-ИИ, предназначенная для извлечения противников из укреплённых подземных бункеров.

«Астрей» отложил такую бомбу из кормовой части, после чего она начала процедуру бурения конструкционного бетона.

— Высаживай абордажную команду, — дал я Прасковье указание.

РПП-1-1 «Апелиот» будто специально предназначен для подобных задач.

Всю работу на себя взял псевдо-ИИ, потому роботы в режиме дронов рассосались по подкупольному пространству и начали искать любые признаки жизни, параллельно куроча всё, что может кому-то понадобиться.

=Первый этаж зачищен=

=Признаков жизни не обнаружено=

=Бомба-бурильщик достигла −1 этажа=

В образовавшуюся дыру один за другим спрыгнули роботы, которые практически сразу открыли огонь.

Что-то получается гораздо больше десяти человек... Странно.

Официально к американцам никто не прилетал, только грузы, но, видимо, они как и мы не собирались вести открытую игру.

=Бомба-бурильщик достигла −4 этажа=

Это «Апелиоты» решили ускорить процесс и скинули бомбу в шахту лифта.

=Бомба-бурильщик достигла −43 этажа=

Охренеть как они глубоко накопали-то за последние пятнадцать лет...

=Бомба-бурильщик достигла −68 этажа=

Это дно, судя по всему. Конечно, хорошо, что роботы помогли бомбе попасть в шахту лифта, где она пробурила путь через лифтовую кабину и в свободном падении достигла самого дна.

Из дыры в полу начали вылезать «Апелиоты». Они чинно забрались в положенные места и люки закрылись. Предусмотрительно отвожу «Астрея» от купола.

=Бомба-бурильщик достигла места установки=

=До детонации 3... 2... 1...=

Землю тряхнуло, УБР зафиксировал мощные колебания почвы.

Бурильщик был у нас только один, специально для этого случая. Ядерный заряд мощностью в три килотонны взорвался сейчас внизу и наглухо уничтожил всё, что могло там быть.

Вероятно, там соорудили жилые помещения для будущих колонистов, но увы.

Тут, внезапно, начало фиксироваться множественное движение в песке вокруг УБР.

Бортовой компьютер опознал одного из вылезших из песка роботов как боевой робот «Guardian m. XX». Это гуманоидного типа робот, способный пользоваться вверенным ему лёгким ручным огнестрельным оружием, а также различными безоткатными установками. Разумеется, только теми, которые прошиты у него в башке, то есть американскими. Если заказчик хочет, чтобы экспортные модели умели пользоваться местным оружием, то платите дополнительную денежку за расширенный пакет. Маркетинг, не более.

Эти же штуковины вооружены американским оружием, из которого сходу, прямо из поднятой подземным ядерным взрывом пыли, открыли огонь по УБР.

Странное дело... А что они делали всё это время? Просто лежали в песке?

Но мы не ленивые, можем и пострелять.

Пули для «Астрея» вообще ничего не значат, но гранатомёты могут потратить нам немного боезапаса системы активной защиты. Размечаю цели и 23-миллиметровые пушки в режиме одиночной стрельбы выносят роботов. Их маловато, чтобы представлять угрозу и вооружены они всякой противопехотной ерундой. Тривиально.

— До того как ты убил их, я успела кое-что понять, — сообщила мне Суо. — Эти роботы никем не управляются.

— Ну так я же не зря взорвал базу американцев, — подумал я.

— Нет, они действуют самостоятельно, без каких-либо команд извне, — пояснила Суо. — Очень странное явление. Собери несколько наименее пострадавших штуковин, потом надо будет разобраться со всем этим. Кстати, электро-магнитное излучение перестало действовать сразу же, как взорвалась база. И роботы активировались в этот самый момент. Зачем американцам было глушить своих же роботов? Вопросы-вопросы-вопросы...

— Да думаю, что их роботы пережили какой-то сбой, возможно, у них сбились установки «свой-чужой», — предположил я. — Вот они и заглушили их.

— А ты не помнишь, что Потёмкин говорил про каких-то мутных вооружённых роботов, атакующих всех подряд? — спросила Суо. — Есть о чём подумать.

— Да, определённо, — подумал я.

Для приличия мы походили по окрестностям примерно полчаса, посканировали почву на предмет тайных убежищ, но ничего не обнаружили. Как и наши соотечественники, американцы решили, что надёжнее будет организовать колонию глубоко под землёй, чем городить довольно-таки рискованную затею с многочисленными куполами. Купола, как показала практика совсем недавно, очень легко разрушаются. Впрочем, если есть средства и возможности, достать можно любого, как бы он глубоко не зарылся. Это тоже показала практика буквально несколько минут назад.

Я направил УБР в направлении ближайшего холма, который выбрали наиболее оптимальным для предстоящей задачи.

— И вот так просто вы оставите здесь всё? — спросил Аркадий.

— Гектор, мне кажется, он слишком много болтает и морализаторствует, — пожаловалась Прасковья.

— Парень, не надо было вызываться проводником, раз ты такой чувствительный мальчик, — сказал я, повернувшись к нему. — Это война. Тебя не было на Земле, когда псевдо-ИИ поразил разработанный НАТО вирус и они нанесли сокрушительный удар по нашей стране. Нам только и хватало сил, что сдерживать их на территории Беларуси. Сотни тысяч погибли в первые недели, понимаешь? Пока вы тут осваивали новую планету, города России горели от зажигательных бомб, падающих с мезосферных бомбардировщиков! Будь ты там, ты бы сейчас не задавал тупых вопросов! Они готовы сделать точно так же для нас! Отстреливаешь? Или ты готов дождаться колонизационного корабля американцев, где хорошо если только четверть переселенцев будут военными? Думаешь, они тебя пожалеют? Друзей твоих? Детей пожалеют, да? Если ты так думаешь, то прилетев на Марс совершил большую ошибку. Потому что мы с Прасковьей здесь для того, чтобы сделать Марс государственным.

На холме мы остановились.

— Выпускай трудовиков, — приказал я Прасковье.

Та молча кивнула и дала старт инженерным работам.

РИП-1-1 «Скирон» — это инженерный робот, предназначенный для различных ландшафтных работ и установки необходимого оборудования. Они внешне мало напоминают обычных гуманоидных роботов, представляя собой нечто вроде механического осьминога, оснащённого восемью манипуляторами, каждый из которых может оснащаться различными инструментами.

И сейчас «Скироны» в темпе вальса рыли шахту для закладки нашего сюрприза для будущих колонистов.

На крыше нашего УБР сейчас располагался зенитно-ракетный комплекс «С-10», как положено, «земля-космос», сверхскоростной, с гарантией уничтожения, так как десять килотонн боеголовка. Он будет ждать колониальный корабль, который, если американцы сделают вывод о том, что на Марсе слишком опасно, вероятно, вообще не прилетит сюда.

С нами на Марс прилетело ещё четырнадцать комплектов ЗРК С-10, поэтому наиболее вероятные места мы закроем зенитно-атомным колпаком, чтобы никто достаточно крупный не смог сесть. А вот за мелкими целями придётся побегать на ножках «Астрея».

Следующие пару месяцев мы будем рассекать по Марсу и устанавливать ЗРК, но зато после этого можно будет отдохнуть в колонии. Странно, я всего на первой вылазке, а уже устал заниматься всем этим. Не очень хороший настрой для второго дня на другой планете.

До заката, который достоин отдельного описания, мы добрались до колонии, но не торопились заводить «Астрея» внутрь.

— До чего же красиво... — произнесла Прасковья. — А почему он синий?

Я когда-то читал в детской энциклопедии, что это связано с тем, что частицы пыли рассеивают сине-голубой цвет, поэтому вокруг Солнца и распространён этот необычный голубой свет, дополнительно напоминающий нам, что мы не дома. Дюны черны как ночь, несмотря на то, что покрыты снегом, они особо контрастны на фоне розово-синего неба.

Дивно наблюдать такое, но картина заставила нас задержаться, а Прасковью сделать снимки высокой чёткости.

— Поставлю себе на телефон, — объяснила она зачем-то.

— Вы вот так просто можете наслаждаться марсианским закатом? — вновь возник Аркадий. — После того, что сотворили с десятками людей?

— Так их там были десятки? — без особого интереса спросил я. — Это неважно, Аркадий. Я сделал им большое одолжение, убив. Вы бы вели себя с ними гораздо менее благородно.

— Не принимаю твою людоедскую логику, — произнёс Аркадий и демонстративно отвернулся.

— Как пожелаешь, — пожал я плечами. — Только никогда не забывай, особенно когда будешь долгими часами старым сидеть в кресле-качалке у себя дома, а твои дети заменят тебя снаружи, выполняя различные важные для колонии работы, что делаешь это благодаря таким людям как я. Кто-то должен замарать руки в крови, чтобы остальные могли продолжать жить. Это верно при любом режиме, потому что наш мир — это не райские кущи, где всегда можно обойтись со всеми гуманно.

— Кажется, фронтир повлиял на тебя сильнее, чем я думала, — произнесла Суо. — Надеюсь, у нас не будет с этим проблем.

Но я чувствую, что я прав. Других вариантов всё равно не было. «Спасти» их пленив — продлевать агонию. Жить в мире и согласии с нашими колонистами они не смогут, более того, это создаст лишнюю напряжённость, а мне напряжённость, особенно лишняя, совершенно не нужна. У меня слишком много работы, чтобы я мог позволить себе отвлекаться на чужие проблемы.

— Вся беда в том, что ты прав, Гектор, — Суо появилась передо мной в своём обычном наряде, представляющим красное вечернее платье с непозволительно глубоким декольте. — Но люди твоего возраста не должны постигать правоту такого рода. Она губительна для рассудка и резко обесценивает чужие жизни.


*Марс, кратер Автономный, колония российских марсиан, 10 июля 2048 года*


— Кстати, Аркадий, — вспомнил я. — А как вы между собой называете вашу колонию?

— Дом, — хмуро буркнул тот.

Мы зашли под купол, я припарковал УБР на законном месте и разблокировал донный люк для выхода.

Вообще-то это самое защищённое место нашего убийственного аппарата. Люк и область его нахождения на корпусе, имею в виду. Обычно люки и прочие открываемо-закрываемые отверстия являются уязвимым местом любой бронетехники. Противники об этом знают, поэтому, если им вдруг понадобится выковырять нас из боевой рубки, они начнут резать болгарками и сварочными аппаратами именно люк и область вокруг него, ошибочно полагая, что тупые российские инженеры и представить не могли, что такая ситуация не может случиться.

Только вот демонстративно выпирающий слегка из корпуса люк — это лишь вершина айсберга. Ведь за ним есть ещё шесть бронеплит, одна из которых специально создана для того, чтобы быстро истратить ресурс инструментов всяких хитромудрых сверлильщиков и резчиков, а в случае со сваркой ещё и покалечить. Титановый сплав сам по себе опасен для резки болгаркой или сверлению без знания дела и принудительного охлаждения, композитные металлокерамические шарики, которым полна эта бронеплита, дополнительно усугубляют ситуацию. В случае с болгаркой, даже самой навороченной, диск сначала перегреется и перекосится, но если проявить упорство, то можно добраться до металлокерамического шарика, содержимое которого мало кому понравится. Как только диск дойдёт до ближайшего шарика, он расколется к чертям, осыпав защитный щиток инструмента острыми осколками. Если работать со сверлом, то можно досверлиться до пробития шарика, который очень не любит высокие температуры. Вернее, самому шарику плевать, а вот содержащемуся в нём веществу не всё равно. В таком случае происходит взрыв, уничтожающий сверло. Но если любопытному искателю сокровищ всё ещё мало и он решит прожечь броню посредством сварочного аппарата, то титан он, теоретически, пройдёт, но взрыв группы металлокерамических шариков можно и не пережить.

Технология известна уже несколько десятилетий, из такого металла с шариками изготавливают различные замки, двери и так далее. И вот она была блестяще применена в нашей боевой машине.

Только вот антивандальная бронеплита находится последней, а до неё есть ещё пять штук композитных, которые предназначены для защиты нас от рельсотронных снарядов среднего калибра. Чем этот композит пробивать? А даже я не знаю. И вообще, если противник доберётся до антивандальной бронеплиты, то уже неважно будет. Мы с Прасковьей к этому моменту, скорее всего, будем дохлые и варёные лежать на своих боевых постах.

— Суо, нахрена нам эта антивандальная броня? — спросил я мысленно.

— Она отлично держит электромагнитные импульсы, чего не скажешь о композитах, — сразу ответила Суо. — В ней ещё есть куча сенсоров состояния и вообще, через неё легче было наводить проводку. И её существование оправдано тем, что вы до последнего момента будете живы, так как подыхать и вариться у вас причин нет. Противник, если ему удастся как-то обездвижить и обезвредить машину, с высокой степенью вероятности организует локальный пробой композитной брони или даже найдёт способ демонтировать её, а это можно сделать, так как она сменная и у нас на корабле сейчас лежит два полноценных ремкомплекта. И вот сняли они участок брони и подступились к антивандальной броне. Что дальше? Надо ведь захватить машину по возможности в целости, ведь так? Вот и потратят они энное количество часов на попытки цивилизованного вскрытия, а там, авось, подмога какая-нибудь придёт или времени у них не будет... Мало ли.

— Теперь понимаю, — мысленно улыбнулся я. — Просто так даже мухи не...

— Боевая тревога! Боевая тревога! — заголосили динамики на стенах.

— Прасковья, обратно, — положил я руки на тетиву выдвижной лестницы. — Всегда какая-то хрень происходит в конце дежурства...

Глава двадцатая. Роботизированная жестокость

* Марс, кратер Автономный, колония российских марсиан, 10 июля 2048 года *


— Не наблюдаю цели, — напряжённо произнесла Прасковья, глядя на все триста шестьдесят.

Мы запустили старые-добрые сканирующие ракетки, коих нам загрузили в количестве полумиллиона в качестве груза на корабль. В картридж «Астрея» помещается пятьдесят тысяч штук, которых хватит на сотни схваток, но в случае чего сумеем восполнить запас.

Ракетки создали полноценную картину окружающего пространства на два километра вперёд и сейчас завершали круг почёта вокруг УБР. Странно...

=Баллистические снаряды на 11 часов=

=Предприняты контрмеры=

Скоростные снаряды были встречены системой активной защиты, которая отстрелила в сторону снарядов специальные высокопрочные иглы, которые превратили начинённые взрывчаткой боеголовки смерти в бесполезный и бессмысленный мусор.

Прасковья без команды произвела анализ баллистики, благо, есть такая функция. В течение трёх секунд было установлено, что установки расположены в пяти километрах севернее колонии, в количестве минимум восьми установок.

=Бортовая артиллерия наведена=

=Залп осколочными=

=Нет данных о поражении целей=

=Залп осколочными=

=Выстрел разведывательным снарядом=

=Восемь целей из одиннадцати поражено=

=Залп осколочными=

=Противник уничтожен=

Тут надо понимать, что Марс — дело тонкое. Плотность атмосферы его составляет всего 1% от земной, поэтому фугасное действие снарядов гораздо слабее, чем на Земле. Какое поражающее действие фугасного снаряда? В основном давление, то есть ударная волна. Много ли давления удастся создать взрыву в такой атмосфере? Вот то-то и оно...

Поэтому было решено оснащать марсианскую бронетехнику и артиллерию исключительно осколочными снарядами. Осколочно-фугасные снаряды сюда даже везти не стали, так как они не реализуют в такой атмосфере всего своего разрушительного потенциала.

Рассматривались также варианты применения осколочно-пучковых снарядов, но они при имитации на Земле эквивалентных условий показали, что тоже получается какая-то ерунда. И тогда товарищи исследователи решили вернуться к истокам.

Именно. Старые-добрые шрапнельные снаряды. Да, высокотехнологичные, да, высокоточные, да, с веерообразным распределением осколков, что создаёт разрушительную область поражения, в рамках которой выживут только самые бронированные, но это всё равно изобретённые человечеством в незапамятные времена шрапнельные снаряды.

Веерообразный разлёт осколков — это тоже никакая не новая придумка, ведь на вооружении ПВО ВС РФ до сих пор стоят зенитно-ракетные комплексы, ракеты которых при детонации распределяют готовые поражающие элементы именно в таком формате, который обеспечивает надёжное поражение воздушных целей.

Вот и попали неизвестные артиллеристы как кур в ощип.

Разведывательный снаряд, висящий над целями и медленно оседающий на теряющем мощность реактивном двигателе, показывал картину перепаханной шрапнелью дюны, на которой расположились уже не горящие артиллерийские установки.

Да-а-а, не ожидали они, что столкнутся с настоящей боевой техникой...

Вокруг суетились какие-то гуманоидные роботы, которые не знали, что делать. Я дал добро на прекращение этого цирка.

Бортовой псевдо-ИИ распределил цели и открыл прицельный огонь. 23-миллиметровые болванки из специального композита безошибочно разбивали роботов, некоторые из которых разрядили в нашу сторону гранатомёты. Бессмысленно, безнадёжно, отчаянно.

Спустя десяток секунд со всеми врагами было покончено и мы двинулись к месту побоища.

Показательно, что псевдо-ИИ наводился даже быстрее, чем в земных условиях. Дело было в том, что из-за троекратно более слабого притяжения и разреженности атмосферы, на снаряды воздействовало очень мало посторонних сил, поэтому они летели с отличной настильностью и более предсказуемо.

=Предложен наиболее оптимальный алгоритм наведения=

=Скорость наведения на цель после внесения корректировок в текущий алгоритм возрастёт на 0,095 секунд=

=Да/Нет=

Ещё бы сказал что-то типа «Да-да, нет-нет, братан», хе-хе... Разумеется, да.

Кому-то может показаться, что 95 миллисекунд — это малозначительная ерунда, но тогда я сделаю вывод, что этот кто-то никогда не участвовал в реальном бою. Это ведь показывает скорость наведения на каждую уникальную цель в каждом отдельном случае. В итоге получается, что суммарно экономится куча времени и эффективность уничтожения противников растёт соответствующим образом.

Перебитые роботы были преимущественно американские, некоторые даже мирного назначения, но встречались и российские, причём несколько из них были роботами-долгожителями из колонии, во всяком случае так их опознал наш бортовой псевдоинтеллект.

— Давай звать его Питом? — предложила Суо, появившаяся у меня почти что на периферии зрения. — Он же тоже личность, пусть и весьма неполноценная.

— Сгодится, — подумал я. — А как будем звать корабельного псевдо-ИИ?

— КорПит? — приподняла бровь Суо.

— Нормально, — мысленно улыбнулся я.

— Высылаем рабочих на сбор трофеев? — спросила тем временем Прасковья, внимательно мониторящая окрестности сканерами в полуавтоматическом режиме.

— Да, наши колонисты будут рады дополнительным единицам огнестрела, а также уцелевшим микросхемам в роботах, — решил я. — Затаскивайте.

— Принято, коммандэр! — шутливо козырнула Прасковья.

Вооружены павшие роботы были различным американским военным огнестрелом, но в основном М116, относительным новоделом на базе винтовки М16А5, оборудованном утяжелённым стволом и предназначенным для замены морально устаревшего старичка в Корпусе морской пехоты. Помимо основной винтовки американских пешеходных моряков присутствовали итальянские штурмовые винтовки Beretta ARX-360, отличающиеся тем, что практически любую деталь на них можно заменить на коленке в сыром окопе, применив ряд находящихся прямо в пенале приклада инструментов. Прямо в бою ей можно сменить ствол на другой калибр, только смысла данного действа я не вижу. Не думаю, что кому-то придёт в голову посреди сражения поменять калибр оружия. Обычно столько времени пехоте не дают.

Было ещё пару специализированных образцов оружия, например, старинный пулемёт М249 Minimi, снайперская винтовка М14 EBR, а также пистолет-пулемёт Colt 9mm SMG. Выбор странный, так как боеприпасов не напасёшься. Впрочем, кто я такой, чтобы судить их?

Грузовой отсек был заполнен оружием, боеприпасами, а также относительно целыми тушками роботов. Преимущественно это были Guardian m. XX, что склоняет меня к мысли, что мы завалили не всех американцев и они ещё будут устраивать нам что-то наподобие сегодняшнего нападения.

Рабочие роботы модели «Скирон» залезли в свои люки и отключились.

Мы же вернулись к куполу и прошли внутрь.

Первым делом мы с Прасковьей направились в кабинет к Потёмкину.

— И часто у вас такое? — спросил я у него.

Глава марсианской колонии был уже изрядно поддат.

— Нападение роботов? — спросил он. — Как часы — с интервалом две недели атакуют нас различными способами уже последние месяца четыре.

— Как с этим связаны американцы? — задал я следующий вопрос. — Да, основная масса роботов американская, но я видел и наши отечественные модели.

— Не знаю я... — вздохнул Потёмкин. — Всегда думал на американцев, но вы убили их всех. Значит, это кто-то ещё...

— ... или американцев гораздо больше, чем нам кажется, — покачал я головой. — Если нападения будут продолжаться, то мне придётся заняться этим вопросом...

— Кстати, спасибо за грузы, — поблагодарил меня Потёмкин. — У нас станочный ресурс как раз подходил к концу, а вы привезли оборудование для производства станков, это здорово увеличило наши шансы.

— Благодарите Российскую Федерацию, которая не забывает о вас, — усмехнулся я. — Не я составлял список покупок.

— Всё равно, хорошо, что всё доставлено в целости, — Потёмкин явно был чем-то доволен, но я не до конца понимал, чем именно.

Возможно, его радовало то, что теперь проблема атакующих колонию роботов решается без какого-либо вмешательства с его стороны.

— Мне нужно больше пространства для вещей, — сказал я. — Желательно как можно глубже под землёй, минимум пятьсот метров квадратных.

— Это потребует времени, — покачал головой Потёмкин.

— Если ускоритесь, то я дополнительно запитаю колонию своим источником энергии, — пообещал я.

— Лишних людей нет, — стоял на своём Потёмкин.

— Найдите, — потребовал я. — Выделите, родите, мне всё равно. Некоторые мои грузы не должны слишком долго лежать на поверхности Марса под угрозой захвата неизвестным противником.

— Если вы так ставите вопрос... — нахмурился Потёмкин.

— Именно так, — кивнул я. — Дело нешуточное, это не моя прихоть, а суровая необходимость. Зато взамен вы получите корабельный псевдо-ИИ, который возьмёт базу под личный контроль и обеспечит надлежащую эффективность функционирования.

— Вот этого мне бы, честно сказать, не хотелось... — покачал головой Потёмкин. — Нас слишком мало, чтобы тратить мощности псевдо-ИИ...

— Не обсуждается, — прервал я его. — Мы поставим псевдо-ИИ, а он уже позаботится о справедливом распределении имеющихся ресурсов, займётся надлежащей безопасностью и обеспечит стремительное процветание колонии. Вы топчитесь на месте. Я поболтал с некоторыми людьми и уже знаю о нескольких нелицеприятных фактах и злоупотреблениях. В короля поиграть захотели? Вкус власти распробовали?

По отдельности злоупотребления ерундовые, но из-за частоты и системности их можно трактовать как весьма тяжкое преступление. Есть градации тяжести в новой редакции уголовно-процессуального кодекса, который был принят Советом псевдо-ИИ в конце прошлого года.

— Вы хотите обвинить меня в чём-то? — резко встал из-за стола Потёмкин.

— Я не прокурор, чтобы предъявлять обвинения, — ответил я. — Но у корабельного псевдо-ИИ есть такие полномочия. После его установки и подключения базы мы вернёмся к этому вопросу. Хотя, знаете... В указе президента был пункт о том, что я могу приостановить ваши действия и даже посадить под арест, если мне что-то покажется слишком подозрительным. Установка псевдо-ИИ — это дело государственной важности, вы, судя по всему, собираетесь препятствовать этому всеми силами. Это веское основание задержать вас до выяснения подробностей и прочих интересностей.

— Почему это препятствую? Я всего лишь считаю, что это усугубит положение колонии в долгосрочной перспективе, — дал задний ход Потёмкин.

— Не вздумайте глупить, — предупредил я его. — Любые неосторожные действия могут привести вас к весьма печальным последствиям. Не надо.

Мы с Прасковьей, которой было абсолютно плевать на происходящее, покинули кабинет главы колонии и направились в свою квартиру.

Теснота, мать её... Впрочем, бывает и похуже. Даже в очень тесном жилье лучше, чем среди песков Марса.

— Думаешь, выкинет что-то? — спросила Прасковья, после того как переоделась в домашнее и развалилась на кровати.

— Возможно, — пожал я плечами, а затем положил под подушку пистолет АПС-М.

АПС-М — пистолет автоматический, техническая скорострельность — 1200 выстрелов в минуту, 35 патронов в магазине, калибр — 4,5×50 миллиметров. Надёжен, неприхотлив и способен превратить своих жертв в фарш меньше, чем за секунду. Отдача жёсткая, зато пробивает четвёртый класс бронезащиты.

Завалился рядом со своей девушкой и включил телевизор. Местное вещание транслировало некий фильм «Нечего терять», про белого и чёрного, которые прямо сейчас орали друг на друга в машине.

— Видел когда-нибудь? — поинтересовалась Прасковья.

— Неа, — меланхолично ответил я, распечатывая упаковку с имбирными печеньками.

— Фильм 1997 года, — вмешалась Суо. — Играют уже давно мёртвые Тим Роббинс и Мартин Лоуренс. Но фильм хороший.

Ага, теперь я буду думать о том, что смотрю фильм пятидесятилетней давности, настоящий винтаж, а люди, которые тут играют, давно мертвы большей частью.

— Мои извинения, — на секунду появилась Суо, а затем исчезла.

Промотали фильм в самое начало и начали просмотр.

— Ха-ха! Нет, умели раньше снимать, — рассмеявшись, прокомментировала Прасковья. — Кстати, у папы в кабинете тоже раньше стояла статуя с большим членом. Откуда-то из Мексики привёз, вроде бы. Правда, он её почему-то убрал.

— Не должно быть в кабинете мужчины ещё какого-то члена кроме его собственного, — отметил я. — Это нездорово — подчёркивать чей-то чужой член. Поэтому, кстати, начальник этого парня изначально казался мудаком, способным на любые подлости...

Тут во входную дверь постучали.

— Не открывай, — появилась Суо. — Группа из десяти человек, все вооружены дробовиками.

— Господин Мизамидис, откройте, это Стелькин, — раздалось из-за двери приглушённо.

— Прасковья, телефон рядом? — повернулся я к девушке. — Вызови сюда половину апелиотов, никого убивать нельзя, только нелетально обезвреживать.

— Дурканул, значит... — хмыкнула Прасковья.

Я заметил, что её после Сибири вообще ничем не прошибить. Раньше от стресса и угрозы смерти она хотя бы материлась или нервничала, а сейчас сохраняет абсолютный похер-фейс.

— Открывайте! — градус требовательности в голосе Стелькина возрос. — Мы проникнем внутрь так или иначе!

— Артур, у тебя и твоих ребят есть шанс убраться и к вам почти не будет применено санкций! — громко ответил я. — Если окажете сопротивление и будете упираться рогами, то дальше будет очень неприятно!

— Не дури, Гектор! — предупредил меня Стелькин. — Вы не в своём УБР, связь мы заглушили, поэтому роботы вам не помогут! Сдавайтесь!

— А ведь этот пидор прав, — посмотрела Прасковья в телефон. — Обратного сигнала нет.

— Не парься, всё дошло, — успокоила меня Суо. — Я позаботилась об этом.

— Ждём, — произнёс я, а затем посмотрел на дверь. — Начинайте сверлить!

— Ты сам этого захотел, Гектор! — разочарованно произнёс Стелькин. — Не обижайся теперь!

— Не буду обижаться, Артурчик! — заверил я его. — Будь спок на этот счёт!

Пистолет приведён в полную боевую готовность, на случай, если апелиоты не успеют прорваться. Все, кто появится в дверном проёме превратятся в фарш, это гарантирует Стечкин.

— Ты почему ствол с собой не носишь? — повернул я голову к Прасковье, которая перекрыла дверь металлическим шкафом.

— Кто сказал? — усмехнулась она, вытаскивая из своего рюкзака такой же АПС-М.

— Не потейте так, лифт уже захвачен, — сообщила Суо.

Из-за двери начал доноситься шум работы перфоратора. Неа, не успеют.

Через десяток минут появилась дырка в металле, а я уже ждал её очень давно. Сверло крупнокалиберное, поэтому пистолетный ствол влез свободно. Очередь.

— Ну вот зачем, Гектор? — расстроенно спросила Суо. — Можно было без крови обойтись!

Но тридцать пять патронов уже покинули комнату и оказались в коридоре, рикошетами поразив столпившихся мужиков. Да, погорячился я. Надо было помягче...

Перезарядка. Всего четыре магазина осталось...

Кто-то налепил магнитную заклёпку на дверь, чтобы я не мог повторить предыдущего фокуса.

Наклоняюсь к стоящему рядом стулу, одним движением отламываю его ножку и пытаюсь воткнуть в просверленное отверстие. Не поддаётся нашлёпка... Разбегаюсь и шарахаю по ножке стула пяткой. Да, вся беда этих магнитных заклёпок в том, что они работают от давления, но не от узко локализованного удара. Вынимаю ножку стула и приставляю ствол к отверстию, после чего даю короткую очередь примерно на пять патронов.

— Сука, тебе пиздец! — пришёл в себя Стелькин.

— Да-да, конечно! — не стал я спорить. — Пробуйте ещё!

Минут семь ничего не происходило, а затем начались стрельба и крики.

— Всё, — сообщила Суо. — Бунт подавлен, принимайте власть, командор!

Я отворил дверь, к которой, как оказалось, уже успели приложить взрывчатку, а предо мною предстало интересное зрелище: взрослые мужики лежат вразнобой на полу коридора, каждый стянут по рукам и ногам хомутами, как барашки на заклание.

— Итак, господа, — вышел я, опуская пистолет. — Вижу, что мы наконец-то нашли удобные позы для конструктивного диалога... Артурчик! Я на тебя не обижаюсь, сильно не переживай. РПП-1-1-8, доклад.

Робот с указанным порядковым номером вышел вперёд.

— Нейтрализованы все агрессоры, группа 1-1-22 ведёт захват руководителя агрессоров, — сообщил мне робот.

На самом деле это говорил псевдо-ИИ «Астрея», только через призму ПО робота. Дело в том, что личностью себя псевдо-ИИ не ощущает и не считает, поэтому перенимая управление над каким-либо роботом он как бы и становится временно им.

— Запереть в этой квартире, держать под постоянным контролем, — дал я указание. — Освободятся или попытаются атаковать — кончать на месте. Это будет не очень выгодно для колонии, но других вариантов сдерживания я не вижу...

Сам я направился к лифту.

— А мне что делать? — спросила Прасковья, увязавшаяся следом.

— Что за вопросы, родная? — повернулся я к ней. — За мной, конечно же! Придётся временно принять управление колонией.


* Марс, кратер Автономный, колония российских марсиан, 13 июля 2048 года *


Дела-дела-дела-дела...

Ситуация оказалась гораздо отчаяннее, чем мне казалось.

В рядах колонистов разброд и шатание, материальное неравенство, социальное деление по профессиям, любимчики, коррупция, проституция, блядь! Три дня я тыкал палочкой в говно этих Авгиевых конюшен и пришёл к решительному выводу, что точно надо ставить псевдо-ИИ.

Развели тут, сука... Бордель, мать их...

Допущенные первоначально, ещё на Земле, ошибки всплыли прямо на Марсе, создав вместо сообщества покорителей враждебной планеты какое-то низменное дерьмо. Ну его, нет у меня желания разбираться в этих хитросплетениях!

— Кхм-кхм, — откашлялся я, а затем включил микрофон общеколониального вещания. — Уважаемые жители и гости столицы! Меня зовут Гектором Мизамидисом, я недавно прилетел сюда, вы, наверное, слышали. Спешу обрадовать вас новостью, что руководство временно перешло в мои руки, вплоть до самого момента активации нашего горячо любимого псевдо-ИИ! Итак, слушайте мою установку на ближайшие две недели: любые попытки оказания сопротивления или попытки неповиновения будут жестоко караться, вплоть до смертного приговора! Это связано с тем, что у нас тут вообще-то чрезвычайная ситуация, которая требует немедленного разрешения! Моя легитимность подтверждается документом, который... прямо сейчас будет переслан на ваши мобильные телефоны. Ознакомиться можете чуть-чуть позже, а сейчас слушайте внимательно! Мне необходимо отдельное помещение площадью пятьсот метров квадратных, с высотой потолков восемь метров, участок размечен и послан строительным инженерам, которые должны прямо сейчас всё бросить и приступить к работе. От остальных требуется работа по профильной деятельности и способствование скорейшему и надлежащему завершению строительства. Да, я понимаю, что вы все устали, вам всё надоело, кто-то готов взвеситься от безнадёжности, но! Скоро мы все заживём по-другому, это вам обещаю я, Гектор Мизамидис, ни на секунду не политик и данные слова держащий очень крепко! Жизнь станет объективно лучше, но не для всех, как оно обычно бывает. Мразота, которая неплохо устроилась при режиме Потёмкина, получит по самые гланды, причём не от меня, а от псевдо-ИИ, которому я передам всю власть. Я сказал своё слово, теперь ваш черёд принимать правильные решения.

Любопытно, что я никого не убил тем своим экстравагантным ходом с беспорядочной стрельбой. Раненых было двое, так как остальные предусмотрительно держались подальше, к тому же, все были в самопальной броне, которая сумела уберечь своих носителей от рикошетных попаданий.

Раненые в лазарете, лежат прикованные к кроватям наручниками, как в лучших фильмах про американских копов. Выздоравливают.

Я встал из-за стола направился к выходу.

— Это был не совсем подходящий стиль для общения с сообществом, — прокомментировала моё выступление Суо. — Жестковато, неуважительно, слишком конкретно и безальтернативно. Люди чувствуют такое отчётливо и ощущают от этого неприятие.

— Вообще насрать, что они подумают обо мне, — мысленно махнул я рукой. — Как руководитель я здесь не задержусь, а после этого мне с колонистами будет нечего делить. Сделаю свою работу, поставлю установки, замаскирую их как следует и буду ждать прибытия американских кораблей. Просто же всё.

— Это только кажется так, — ответила Суо.


* Марс, кратер Автономный, колония российских марсиан, 20 июля 2048 года *


Да, населеньице, конечно, сильно подшатали годы под руководством «эффективного менеджера» Потёмкина. Я не удивлён нифига, что они ничего не успевали, так как работа была налажена на отвалите и не мешайте, а мотивация колонистов была чуть ниже плинтуса, что привело за это время к семи суицидам и двадцати попыткам, что весьма ярки показатель.

Сегодня кое-как удалось закончить все работы по чертежу и на вечер намечено торжественное включение псевдо-ИИ.

Добавил в чертёж ещё одно помещение 200×200, по соседству от центра псевдо-ИИ. В нём будет располагаться центр виртуальной реальности. Суо сказала, что можно отправлять людей в отпуск куда-нибудь в тропики, что послужит дополнительным стимулом для работы. Я сам сейчас, после перенесённого кратковременного кранча[2], хочу оказаться на белоснежном пляже того сгенерированного Суо мирка, но увы, не заслужил, пока не сделаю работу — никакого отдыха и покоя.

До вечера тупо валялись с Прасковьей на кровати и время от времени занимались разной ерундой. К вечеру я переоделся в приличную одежду и направился в центр псевдо-ИИ.

Кстати!

Недавно я копался в остатках документов Потёмкина и случайно наткнулся на «презабавнейшее» обстоятельство. Им уже присылали псевдо-ИИ с партией колонистов. Только вот он «случайно сломался» при монтаже. Помещение по-быстрому переоборудовали в спортзал. Без псевдо-ИИ колония, зато командные игры с мячом есть!

Потёмкин заработал себе на тысячелетний срок на Земле или на расстрел на Марсе. Суд проведёт новый управляющий колонией, поэтому я даже с этим хрычом не разговаривал.

Все отчёты, посылаемые на Землю — сфабрикованная лажа. 60% того, что должно было быть сделано за последние полтора года — не сделано. Перерасход ресурсов, с разнообразием питания проблему не решили. То есть решили, но не для всех. Потёмкин превратил это в один из механизмов воздействия на население. Наряду с синтезом лёгкой наркоты на фармацевтическом производстве, а также торговлей жильём.

Бывал я в комнатушке, в которой жил Потёмкин... Триста квадратных метров в условиях марсианской колонии? Это как пентхаус в центре Нью-Йорка.

В присутствии множества камер, размещённых вокруг блока некогда корабельного псевдо-ИИ, которого я нарёк КорПитом, я дёрнул за рычаг и тем самым якобы активировал установку.

На самом деле включала его Суо, путём какого-то своего дистанционного управления электроникой, природу чего я до сих пор не понимаю.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — произнесла Суо.

Загорелись индикаторы, экраны, датчики и так далее. Всё это счастье залило помещение ярким многоцветием, будто попал в кислотный трип какого-то наркомана. Помигали-помигали, а затем загорелись ровным светом.

Вот так.

На главном мониторе появилась надпись:

=К исполнению обязанностей руководителя марсианской колонии готов=

— Вот и отлично, КорПит! Вот и отлично!

Глава двадцать первая. Края

* Марс, кратер Автономный, колония российских марсиан, 21 июля 2048 года *


Вот теперь-то и началась настоящая жизнь!

Недели нудного управления колонией, которая уже переживала затяжную агонию, сказались на мне не лучшим образом, так как шквал вскрывшихся проблем бытового и экономического рода — это не то, к чему меня готовили перед полётом. Приходилось включать соображаловку, принимать тяжёлые решения, в которых ты не можешь быть прав и так далее.

Но теперь всю эту каторгу взял на себя КорПит, который существует, собственно, ради всего такого...

Потёмкина и всех участников моего захвата заковали в ошейники с электрошоком и заставили вкалывать вштольнях, где они должны отбыть по десять лет. Работа тяжёлая, но это лучше, чем публичная казнь через повешение, которая рассматривалась на всеколониальном голосовании. Не хватило 1,5% голосов до смертного приговора всем участникам мятежа.

Отдельно рассматривались деятели, которые участвовали во всех махинациях Потёмкина. Они тоже присоединились к нему в штольнях, во глубине марсианских руд, так сказать.

Псевдо-ИИ был суров, но разбрасываться людьми не стал, решив использовать их насколько возможно эффективно. За ударный и беспримерный труд полагалось незначительное сокращение срока, а также различные бонусы в виде посещения виртуального мира.

Вот виртуальный мир, который успела ненадолго посетить одна восьмая жителей колонии, стал ключевым козырем КорПита. Мотивация людей, которые практически наяву побывали в тропическом рае с жопасто-сисястыми барышнями и мускулистыми красавчиками с бронзовым загаром, подскочила до чрезмерного уровня. Отличить тот мир от реального почти невозможно, ощущения точно такие же, как если бы всё это происходило в реальности, поэтому люди были готовы душу продать за возможность посетить этот мир снова.

Это мы с Прасковьей вели себя прилично, держались там друг друга и отдыхали как обычная семейная пара, кошелёк которой не был ограничен ничем. А вот одинокие мужчины и женщины ни в чём себе не отказывали: посещали бордели, пробовали всё, нажирались до поросячьего визга, отрывались в экстремальных видах спорта, например, один индивид отличился тем, что поднялся на самолёте на высоту десяти тысяч метров, после чего спрыгнул с одной сочной мулаткой и начал трахаться с ней прямо на лету. Мне бы такое и в голову не пришло, а этот, видишь...

Единственное, там не было наркоты, совсем. Суо предположила, что психологическая зависимость от дури передастся и в реальный мир, поэтому это была очень скользкая дорожка, на которую лучше не ступать. Уже сам этот мир вызывает психологическую зависимость, а если туда дури всякой накидать... Ну нахер.

— Мы выходим, — уведомил я КорПита.

=Доброго пути=

— Спасибо, — поблагодарил я его.

— А я ведь знаю этого Потёмкина, — заговорила Прасковья, когда мы двинулись по координатам следующего вероятного места высадки американцев.

— В смысле, лично видела его? — спросил я.

— Нет, не лично, — покачала она головой. — Но он был хорошим другом моего отца. Какие-то дела вместе делали.

— Тоже богатенький Буратино, получается? — усмехнулся я.

В данных на главу колонии не было особых подробностей о его финансовом состоянии. Известно было только, что он занимал какие-то серьёзные посты в правительстве, заседал в Думе, был мэром Петербурга ещё до того, как эту обязанность передали псевдо-ИИ, в общем-то, теперь я понимаю, что именно от такого человека следовало ожидать дерьма. И дерьмо случилось.

— Да, богатенький, — кивнула Прасковья. — Только вот он был из другой группировки олигархов. Это, конечно, не мешало ему иметь дела с такими людьми как мой отец, но в целом они были противоборствующими.

— Не понимаю только, что заставило Потёмкина отправиться на Марс? — недоуменно вздохнул я. — У него ведь на Земле были деньги, влияние, всё, что обычно дорого таким людям.

— Не знаю, — пожала плечами Прасковья. — Возможно, он начал проигрывать и нашёл элегантный способ не только избежать всех неприятностей, но и прославиться на весь мир?

— Странный способ он выбрал, — усмехнулся я.

Про марсианскую программу я с детства знал очень много, у меня в комнате даже была книга со списком участников, где физиономия Потёмкина была на первой странице, но только сейчас у меня есть понимание, что всё это люди, просто люди. Со своими недостатками, неидеальные, чего-то желающие и что-то любящие или ненавидящие. Люди.

Когда я мечтал попасть на Марс, я даже и подумать не мог, насколько этим людям будет тяжело.

И мне бы никогда в голову не пришло, что за тринадцать лет своего существования, колония превратится в этот бордель с архаическими взаимоотношениями типа бартера влияния на услуги и прочий бред.

Недавно занимался анализом последовательности событий, которая привела к тому, что мы имели до активации псевдо-ИИ:

2035 год — высадка на Марс прошла по плану, в течение двух недель развернули полноценный купол над будущей подземной базой, собрали и активировали пятьдесят роботов-долгожителей, после чего начали выбирать породу с первого уровня

2036 год — полностью закончили первый уровень и вырыли ещё шесть уровней, после чего начали налаживать горнодобывающую инфраструктуру.

2037 год — колонисты живут в тесных бараках под не самым большим куполом, на поверхность выбираются только чтобы сгрузить вынутую породу и набрать льда, в целом интенсивно работают, чтобы наконец-то создать нормальные условия для существования. Лёд высыпают в вертикальные шахты, где предполагается создать подземные водоёмы.

2038 год — вышла из строя большая часть собранных роботов, собрали новую партию уже из ста роботов. Выемка грунта продолжается, шлют на Землю честные отчёты о происходящих на Марсе событиях.

2039 год — развернули производство рыбы в подземных водоёмах, а также развели там подводную флору, что обеспечило их источником пищи. Первые погибшие.

2040 год — докопались до сети подземных пещер. Исследуют на предмет опасности и, чем чёрт не шутит, жизни. Пещеры здорово экономят им время, поэтому план-график корректируется. Копают очень глубоко, взрывают маломощные термоядерные заряды, что ускоряет процесс.

2041 год — обнаруживается серьёзная проблема. Из-за ощутимых взрывов обваливаются некоторые секции пещеры, а также образуется провал по соседству с куполом, что ставит под угрозу их существование. Началось грандиозное по марсианским меркам строительство герметичной наружной стены, которая закроет провал и обеспечит их огромным простором для строительства колонии. Как говорится, великие невзгоды — это великие возможности. Ну или если жизнь даёт лимоны, роди где-нибудь сахар и воду, после чего делай лимонад.

2042-2044 годы — пашут как проклятые, заканчивают герметичную стену, накачивают там всё кислородом, после чего начинают сооружать просторные жилые, общественные и технические помещения, с этажами и так далее. Их труды вознаграждены личными жилыми помещениями, центром для художественной самодеятельности, а также свежей рыбой, растительной пищей и полным отказом от сухпайков. Последнее является зримым свидетельством того, что всё, они здесь надолго.

2045 год — прибывает партия из 200 специалистов, с терраформирующими агрегатами, а также псевдо-ИИ. Отправка псевдо-ИИ никак не освещалась в прессе, ибо секрет, я сам узнал об этом только когда готовился к полёту на Марс. Но псевдо-ИИ «сломался», а на деле его разобрали на полезные запчасти. Никто ещё не замечает, что кое-что изменилось.

2046 год — Потёмкин, ввиду ряда сложностей с распределением редких сортов рыбы и возникших споров, «для обеспечения справедливости», берёт эту обязанность на себя. Вот тут-то у него появляются дополнительные рычаги воздействия на в целом политически инертный социум Марса. Сколько понадобилось времени опытному правительственному рубаке, который десятки людей подсидел и политически уничтожил, чтобы прорваться на самую верхушку сообщества учёных и инженеров?

2047 год — марсианская колония живёт по новым правилам. Группа из пятидесяти шести взрослых мужчин является своего рода охраной Потёмкина, взамен получая лучшие куски с барского стола. Ситуация знакомая и понятная, можно сказать, классическая. Силовыми методами проводится воля нового диктатора, никто не жалуется. Нет, пожаловаться можно, только вот подмога на Марс прибудет дай бог если через пять-шесть лет, а здоровые и вкусно питающиеся мужики, служащие Потёмкину, вот они, здесь. И уже неважно, что эти прихлебатели Потёмкина имеют по несколько высших, являются специалистами, которых выбрали как самых лучших. Они понимают, что становятся новой элитой нового мира, который будет построен посреди песков Марса.

2048 год — что-то идёт не так с новой системой распределения. Рычагов влияния становится недостаточно для обеспечения мотивации всех жителей колонии, вот-вот Потёмкин должен прибегнуть к методам силового воздействия. Но тут им буквально на голову падаем я с Прасковьей...

Дальше понятно.

Мы высадились, своим неожиданным появлением и последующими действиями начали срать на малину Потёмкину, а затем обосрали её до конца, лишив какой-либо власти его и прихлебателей, а затем отправив их отрабатывать ущерб на самые тяжёлые работы в штольнях. Так проходит мирская слава.

КорПит развёл бурную деятельность, поэтому колонистам не до шуток. Слишком многого не сделано, слишком многое сделано не так, поэтому идёт преобразование практически всех сфер жизнедеятельности колонии, а параллельно с этим и внедрение новой экономической системы, основанной на баллах социальной полезности. В условиях Марса она подходит больше всего, особенно с учётом имеющегося мотиватора в виде виртуального мира, путёвку в который можно купить за какие-то 500 БСП. Только вот самая высокая оплата в колонии — 20 БСП. Альтернативным способом попасть в тропический рай были задолженности общества перед индивидом. Ущемлённые Потёмкиным и кодлой люди получили компенсацию, так как псевдо-ИИ не отрекался от прошлой власти, а являлся её официальным правопреемником. Поэтому все доказанные проступки Потёмкина подлежали компенсациями для пострадавших. Работавшие в ненормированном режиме шахтёры получили наибольшее число БСП, поэтому все они уже отбыли свои сутки в тропиках.

В общем-то, это небольшое общество, пусть и не сразу, но восприняло произошедшие изменения положительно. Они в большинстве своём никогда псевдо-ИИ не видели и под их властью не жили, поэтому не ожидали, что новое правительство начнёт с причинения справедливости и нанесения добра всем и каждому, чтобы никто не ушёл обиженным. Ситуация выравнивалась и мне будет гораздо приятнее возвращаться именно в такую колонию. Здоровую, без гнили, без хаоса и дефицита.

До координат места возможной посадки ещё восемьсот километров. Доберёмся за сутки. А теперь надо поудобнее развалиться в кресле и полностью расслабиться, включив очередной сериал...

— Кстати, Суо... — подумал я. — А может ли наш бортовой псевдо-ИИ создать какой-нибудь новый сериал или художественный фильм своими вычислительными мощностями?

— Мы же условились звать его Питом, — появилась перед глазами Суо. — А вообще да, может. Только зачем? У тебя же тысячи фильмов не смотрены, а сериалов вообще десятки тысяч...

— Но хочется чего-то уникального, нового, по заданной тематике, так сказать, — подумал я.

— Выделю на это 0,17% вычислительных мощностей Пита, — уведомила меня Суо. — Должно получиться что-то адекватное. Тематика?

— Ну... — я задумался. — Давай что-нибудь про Россию времён революции. О, идея! Наш современник сверхъестественным образом оказался в Российской империи времён Февральской революции! И пусть он будет с зависимостью какой-нибудь или типа того. Наркота там какая-нибудь забористая.

— Тогда это будет очень короткий фильм, — сообщила Суо.

— Ладно, тогда без наркозависимости, а с каким-то иным недугом, но не слишком смертельным, — поправил я запрос. — И чтобы без этих лишних историй любви, прочих сопливых моментов, которых полно в обычном кино. Жесть, суровость, возрастное ограничение — 21+, чтобы хардкор. С масштабными боевыми действиями Гражданской войны, с голодом, холодом, всё так, как было.

— Будет, — хмыкнула Суо. — Время выполнения запроса — пятнадцать часов. Если увеличить выделяемую мощность до 2%, то можно сократить до часу тридцати двух минут. Выделять?

— Выделяй, — кивнул я. — Это фильм или сериал?

— Сериал, — ответила Суо. — Десять серий по 60 минут.

— Отлично! — довольно подумал я. — Запускай!

— Через полтора часа будет, — Суо исчезла.

Прикрыл глаза и задремал.

— Гек, ты что, спишь? — спросила Прасковья через несколько минут.

— И тебе советую, — ответил я, приоткрыв глаза. — Ехать ещё сутки, а Пит, если что, предупредит о нештатной ситуации.

— Окей, — ответила она.

Я снова задремал.

— Гек, подъём! — заорала Суо.

На открыл глаза и заозирался вокруг.

— Спокойно! — появилась довольная Суо. — Пит сделал тебе десятичасовое развлечение. Честный сериал по Февральскую революцию, затем Октябрьскую революцию, а затем и про Гражданскую войну. Кровь, кишки, голод, жестокость, убийства, геноцид — всё тут. Готов к просмотру?

— Прасковья, родная, хочешь посмотреть уникальный сериал про русскую революцию? — повернул я голову к своей девушке, которая играла на телефоне в какую-то игру.

Она оторвалась от экрана и посмотрела на меня задумчивым взглядом.

— Где мы его будем смотреть? — спросила она.

— А вот здесь! — я активировал главный экран. — Посмотрим пока, а Пит, в случае чего, предупредит о нештатках.

— Тогда включай, чего смотришь? — улыбнулась Прасковья.

Пошли титры.


Автор: Пит, бортовой псевдо-ИИ УБР-1-1 «Астрей», бортовой номер — «003», позывной — «Клевец-5»

Автор сценария: Пит, бортовой псевдо-ИИ УБР-1-1 «Астрей», бортовой номер — «003», позывной — «Клевец-5»

Продюсер: НИИ имени Игоря Андреевича Полетаева

Режиссёр: Пит, бортовой псевдо-ИИ УБР-1-1 «Астрей», бортовой номер — «003», позывной — «Клевец-5»

Автор идеи: старший лейтенант в отставке Г.А. Мизамидис

В главных ролях: ...


— Хочу предупредить, что желательно прямо сейчас выбрать подходящие темы для следующих фильмов и сериалов, — уведомила меня Суо. — Как раз пока будете смотреть Пит сгенерирует их. Я тебя уверяю, вам захочется ещё.

— Ну, тогда... — задумался я. — Про... Те же критерии, но время действия — Франция времён Великой французской революции. Ещё один сериал в сеттинге фэнтези, по Глену Куку, все романы из цикла «Чёрный отряд». Нетфликс жестоко обосрались пятнадцать лет назад, поэтому Питу будет нетрудно их превзойти.

И понеслась.

Реально спать я лёг только спустя десять часов. Сериал оказался очень удивительным, откровенным, держащим на острие повествования, пусть и беспощадным к зрителю. Не ожидал, что такое способен создать псевдо-ИИ...

— Не особо удивляйся, — усмехнулась Суо. — Он работал на основе всего, чем располагает. Даже я видела халтуру с приёмами и сюжетными ходами. То есть это не халтура в полном смысле слова, а частичное заимствование ходов из других сериалов на сходную тематику. Так как ты явно посмотрел недостаточно сериалов на похожую тему, то тебе всё показалось оригинально и интересно, тогда как опытный критик заметит некоторые параллели с предыдущими произведениями. Впрочем, это не что-то плохое, если это нужно было для придания нужного характера и выражения.

— Не ругай сериал, он гениален! — мысленно возмутился я. — Это лучшее, что я видел за последние лет двадцать, а я живу всего двадцать два года!

— Продолжение заказывать будешь? — спросила Суо.

— Гек, а есть ещё? — одновременно с ней спросила очень впечатлённая Прасковья. — Это... это...

— Крутотень! — продолжил я за неё.

— Да! — воскликнула Прасковья.

— Тогда я делаю запрос, — увидев мою реакцию, произнесла Суо. — Придётся подождать час или полтора.

— Думаю, надо подождать, — посмотрел я на Прасковью. — Ты знаешь, что сейчас посмотрела?

— Лучший сериал в моей жизни, — ответила та без раздумий.

— Его создал наш Пит, — усмехнулся я. — Он сгенерировал его с применением 2% своих вычислительных мощностей за два часа. На основании исторических данных, научных трудов и фото/видеохронологии тех лет. Все ключевые персонажи, за исключением главного героя, настоящие. Ну и, думаю, второстепенные герои были сгенерированы случайно.

— Это жесть вообще, — произнесла Прасковья. — Так есть ещё?

— Будет через час-полтора, — ответил я. — Пит уже занимается вопросом.

— Так быстро?! — Прасковья была ошеломлена. — Я-то думала, что этот сериал снимали года три минимум!

— Добро пожаловать в будущее, — усмехнулся я. — Итак... Сейчас у нас есть три сериала, созданных Питом. «Кровь Франции», «Чёрный отряд», а также «Чёрный отряд: Дрёма». Что выбираешь?


* Марс, равнина Аркадия, 22 июля 2048 года *


Установка ЗРК не занимает много времени. Нам даже не пришлось выходить лично.

Просто роботы сгрузили длинный контейнер, вырыли место для пусковой шахты, поместили контейнер внутрь, привели его в боевую готовность, вырыли по соседству место для радарной установки, а затем поместили её туда. Заряда батарей хватит на следующие два года, но вдобавок к этому есть солнечная батарея, которая продлит заряд до пяти лет. Двигатель ракеты химический, поэтому энергообеспечение запуска не слишком ёмкое.

За четыре часа работы закончили и замаскировали тут всё до первозданного вида. С орбиты эту ракету не увидеть до самого момента запуска. Просто так сбить её они не смогут, так как она кассетная, разделяющаяся на двенадцать боеголовок. Попадания одной боеголовки хватит, чтобы сделать посадку невозможной. Чего мы, собственно, и добиваемся.

— Куда дальше? — спросила Прасковья, когда роботы заняли свои места и мы были готовы к отправке.

— Равнина Эллада, — ответил я. — Далековато, но там мы поставим целых три зенитно-ракетные установки, так как есть там впадина, которая является самой лучшей локацией для будущей колонии в свете того, что их основная колония разрушена. Там есть места на восемь километров ниже среднемарсианского уровня, что крайне хорошо для начального этапа колонизации, так как давление там наивысшее на всём Марсе и, соответственно, космическая радиация влияет на людей меньше.

— А чего наши тогда не высадились там? — не поняла Прасковья.

— Это в первую очередь связано с тем, что там недостаточно воды, — ответил я. — Оттуда далеко пилить до южного полюса, а разведанных запасов льда недостаточно для начального этапа. Но так как колониальный корабль берёт с собой кучу всего, то начальный этап они могут пережить на привезённых запасах воды. А привезут они её много... Будь у нас их «Титаны», мы бы вообще не заморачивались с высадкой на северном полюсе...

«Титан V» — это ракета-наследник американской космической программы «Титан», которая была начата в далёком 1959 году. Когда стало понятно, что илономасковские и джеффобезосовские ракеты-носители упёрлись в логический тупик, федеральное правительство США начало финансировать разработку новой ракеты-гиганта в 2035 году, как раз тогда, когда мы отправили на Марс 500 человек, честно говоря, надорвав жопу, но как будто бы утерев им нос. Эта наша выходка ознаменовала начало второй космической гонки и старт разработки американцами чего-то поистине грандиозного. В 2038 году ракета была готова и с триумфом подняла на орбиту свои первые грузы. Подняла беспрецедентно дёшево, эффективно, с освещением во всех источниках СМИ, как обычно очень любят американцы.

Данная ракета-носитель способна поднять на полярную орбиту до 120 тонн полезной нагрузки. У нас разрабатывали аналог в течение всех тех лет, прошедших с первого запуска ракеты «Титан V». Парисовские учёные, которых Совет псевдо-ИИ нагнал в одно НИИ со всей страны, пользовались былыми наработками, которые накопились за почти что десятилетие, но даже так им пришлось потратить полтора года, чтобы сообразить что-то подобное американскому «Титану». Отставание в космической отрасли у нас огромное. То, что американцы наколдовали в 2038, мы смогли только приблизительно повторить в 2047. Это печально, так как американцы, благодаря до сих пор существующему отрыву в грузоподъёмности ракет, могут привезти на Марс гораздо больше полезностей, чем мы. И те корабли, отправленные вслед за нами, несут гораздо меньше, чем американские.

Я даже представить боюсь, сколько оружия и техники американцы накидали в свои корабли в решительном желании сделать Марс исключительно американской территорией.

Сколько сериалов и фильмов об этом снято, люди предполагали и мечтали, а я даже подумать не мог, что влиять на результаты марсианской колонизации буду именно я. Ракетами.

Скажи мне кто такое раньше...

— Думаешь, американцев будет много? — с тревогой спросила Прасковья.

— Очень много, — кивнул я. — Уничтожение их колонии — это звоночек. Они должны отреагировать на него жёстко, сконцентрировав максимум силы, чтобы уничтожить нас. Совсем не удивлюсь, если они пришлют мощные средства противодействия в том числе и УБР. Ведь отправка УБР на Марс — это ожидаемый и логичный ход с нашей стороны. Особенно в свете того, что мы построили аналог их «Титана».

— Всё же будет хорошо? — Прасковья положила руку мне на плечо.

— Думаю, что да, — не очень уверенно ответил я.

Глава двадцать вторая. Экстремально даже для верблюдов

* Марс, марсианская колония россиян, 21 октября 2048 года *


Я сидел за терминалом у себя в комнате и играл в «DOOM X», за Думгая. У нас на Марсе, конечно, расклады попроще, никаких тебе демонов и рейлганов, но военные действия тоже идут.

Прасковья сидела по соседству и точно так же истребляла демонов, играя за Думгёрл.

— Поддержи, я на краю! — закричала Прасковья азартно. -А-а-а!

— Поймал! — я успел нажать на клавишу и подхватить вытолкнутую врезавшимся в неё демоном Мародёром с платформы Прасковью. — Внимательнее!

— Да я аптечку подбирала и он... Ох, забей! — Прасковья вскинула двустволку и открыла огонь. — Мочим, пока не залезли!

Я присоединился к ней, так как на медленно плывущую в воздухе платформу забирались дополнительные Мародёры.

Мы уже две недели как просто сидим и тупим в своих апартаментах. Фильмы смотрим, сериалы, играем в различные игры, которых нам с запасом накупил Парис, ерундой иногда занимаемся, всё как обычно. Я и подумать не мог, что Прасковья является опытной геймершой, даже более того, она выступала несколько раз на чемпионатах по CS Ultimatum assault, занимала какие-то места. Правда, тогда она была юна и мечтала стать именитым геймером и охладела к этому всему по мере взросления. Но скиллы-то остались! На её примере я, наивно считавший себя опытным геймером, быстро разочаровался в своих навыках.

Играли в основном в различные стрелялки, где она меня, несмотря на всю мою прокачанную реакцию, разбивала в пух и прах. Потом сошлись, что будем играть только в кооперативе.

За установку сети ЗРК КорПит отсыпал нам по десять тысяч БСП, что крайне много по местным меркам. Несколько раз мы отправлялись с Прасковьей в виртуальный мир, где отрывались по полной, но и это тоже закончилось.

Прошли несколько уровней, добрались до цитадели, но тут тревожно заверещали оба наших смартфона.

— Это они чего? — покосилась Прасковья на гудящие телефоны.

— Думаю, датчики зафиксировали вход в атмосферу чего-то крупного, — ответил я. — Бежим!

Бросив игры, мы вооружились пистолетами и побежали по коридору в центр безопасности, где сфокусировано управление всем оборонительным, что у нас есть.

Забегаем внутрь и блокируем дверь.

КорПит предупредительно вывел картинку на большой экран.

Среднего размера корабль сигарообразной формы с порядочным утолщением в кормовой части входил в атмосферу Марса. Изображение транслировалось с ЗРК на равнине Аркадия.

=Инициация пуска=

=Старт ракеты "Привет-2М«=

Яркая вспышка чуть засветила камеру, несколько секунд не было видно ничего, а затем мы с Прасковьей пронаблюдали практически непрерывный шлейф горящего химического топлива. Потому что «Привет-2М» — это не портативный и относительно маломощный «Привет-3», а настоящая стационарная зенитная ракета для серьёзных космических целей. И стартовая скорость у неё такая, что топливо не успевает до конца прогореть, вися некоторое время по траектории движения ракеты столпом пламени.

Спустя секунды боеголовка раскрылась, а затем разделилась на двенадцать длинных мини-боеголовок, которые устремились в направлении заходящего в атмосферу Марса корабля.

Американцы ждали чего-то подобного. Не знаю, что за параноик проектировал корабль, но он оборудовал его противоракетной обороной.

Яркие вспышки на обшивке корабля и две ракеты рассыпались на обломки. Секунда — ещё четыре ракеты уничтожены. Вспышки — три ракеты в режиме офлайн. Вспышки — ещё две. Но этого было мало.

Последняя ракета, чудом избежавшая бесславной гибели, врезалась в обшивку и вспыхнула во взрыве. Она несла в себе заряд на 0,0009 килотонн, то есть 900 кг, что должно хватить, чтобы в пух и прах разнести носовую секцию корабля и сделать невозможной его благополучное примарсение. Только вот американский корабль не оправдал моих ожиданий. Да, ему сейчас не очень хорошо, из поражённых взрывом отсеков струится пылающий кислород, но с курса корабль не сбился и продолжает намеченную посадку.

=Ущерб недостаточен=

=Вероятность выживания экипажа корабля противника: 63%=

Я бы даже сказал, что ущерб неубедителен, но спасибо и на таком.

— Пакуй вещички, мы выезжаем! — заторопился я. — Быстрее!

В кратчайшие сроки, сверх норматива, мы загрузились в «Астрей» и теперь дожидались открытия ворот купола.

— На крейсерской доберётесь за сутки, — сообщила Суо, появившись перед моими глазами. — Но на форсаже можно сократить путь до десяти часов.

— Почему о нём узнали только в последний момент? — недоуменно подумал я.

— Маскировка, — пожала плечами Суо. — Думаешь, они всё это время, пока мы стремительно догоняли их, стояли на месте? Впереди нас ждёт очень много сюрпризов, в основном неприятных...

— Пит, активируй форсаж и проложи оптимальный маршрут до равнины Аркадия, — дал я указание бортовому псевдо-ИИ.

=Активация форсажа=

=Форсаж активирован=

=Маршрут проложен=

«Астрей» лихим рывком покинул пределы марсианской базы и помчался в направлении цели.

Один из экранов транслировал процесс посадки американского космического корабля. С пожаром справилась местная атмосфера, а перегородки, думаю, перекрылись автоматически ещё в момент попадания, поэтому ущерб пусть и существенный, но отнюдь не летальный.

Стартовую точку ракеты они раздолбали из пушек, но автоматический наблюдательный пункт находился в двух километрах в стороне, врытый в землю и тщательно замаскированный.

Поэтому мы наблюдали за посадкой до самого последнего момента.

И в этот самый последний момент корабль резко накренился, так как у него внезапно погасли посадочные двигатели на левом фланге корпуса. Спустя секунду они заработали вновь, но катастрофу это предотвратить уже не могло. Корабль обрушился с тридцатиметровой высоты прямо на почву Марса, подняв столп пыли на высоту около пятидесяти метров, а также местами вновь загоревшись. Очень скоро камеру заволокло песком и мы перестали что-либо видеть.

По идее, последствия такого удара должны быть летальны для экипажа и корабля. Но мы должны съездить и удостовериться в этом лично.

— Не забывай и про грабёж, — сообщила Суо. — А также про роботов охраны, некоторым из которых такой удар — сущая мелочь. Ну, не совсем мелочь, но надо понимать, что роботы в большинстве своём уцелеют, а так как они 100% были приведены в боевую готовность, то следует ожидать, что встречать вас будут горячо.

— Прасковья, готовимся к ожесточённому сопротивлению, — сказал я своему второму пилоту. — Это будет не просто прогулка к марсианскому кладбищу.


*Марс, равнина Аркадия, 22 октября 2048 года*


Прибыли к обломкам корабля после полуночи.

Пыль тут оседает медленно, поэтому за обстановкой через камеру автоматического наблюдательного пункта наблюдали лишь последние четыре часа. Было поразительно тихо и спокойно. Будто эти обломки тут очень и очень давно.

Встали перед обломками и начали сканировать их ультразвуком. И понеслось.

Изо всех щелей в обломках по «Астрею» открыли огонь из ручного огнестрельного оружия и гранатомётов.

Активная защита начала рационально расходовать свой боезапас: игнорировала пули, но сбивала все противотанковые гранаты. Защита, может, выдержит прямое попадание, но это неизбежно скажется на её ресурсе. А восполнить его на Марсе пока что нечем. А вот боеприпасы активной защиты воспроизвести гораздо легче. Тем более, что их набрали с избытком.

23-миллиметровые пушки начали бить по вспышкам, наглухо вынося силы противника. Вспышки затухали навсегда, а я в это время наблюдал за показаниями датчиков.

Ультразвуковой сканер показал, что подвижных объектов среди руин много, около пятисот единиц, только особо активны лишь двести. Ничего, патронов хватит.

Грохнуло что-то мощное и я, к удивлению своему, почувствовал удар.

=Рельсотрон на 8 часов=

Направляю туда орудие и даю длинную очередь на сорок снарядов.

=Цель уничтожена=

=Повреждён третья левая опора=

=Угроза экипажу — отсутствует=

Выпученными глазами оглядываюсь вокруг и обнаруживаю, что на одной из дюн вылезла хреновина странной формы. Но Пит уже навёл на неё орудие и открыл огонь.

Быстрее машины быть уже давно нельзя...

Осознав, что дело кисло и сидеть в обломках бессмысленно, американцы бросились в атаку. Ну, как американцы... Американские роботы.

В основной массе гуманоидные «Guardian», только модель неизвестная, но с узнаваемыми деталями. Некоторые из них несли по два гранатомёта, которые рассчитывали использовать при приближении на минимальную дистанцию.

Только вот две фронтальные 23-миллиметровые пушки не позволили им приблизиться. С машинной точностью и скоростью Пит рассеял их по ветру, меньше чем за минуту оставив на поле перед обломками корабля сотни разбитых металлических тушек.

Откуда-то издалека сверкнула серия вспышек. А потом по броне опасно заколотило серией мощных ударов.

=Рельсотроны на 13 часов=

=Дистанция — 15 километров=

=Активация режима уклонения=

— Ты говорила, что рельсотроны сейчас не реализовать! — панически подумал я.

— Парис хотел ручные версии, — ответила Суо спокойно. — А по вам шарахают сейчас стационарные.

— Пятнадцать километров?! — подумал я возмущённо.

— Ну перевезли они их, пока пылевая завеса висела, — пожала плечами появившаяся Суо. — Рельсотроны — это дорого, непрактично и, как ты мог заметить, довольно-таки хрупко. Пятнадцать километров — это не дистанция.

Последний её аргумент полностью подтвердил Пит, запустив десяток скоростных осколочных ракет.

За пятнадцать с лишним секунд, за которые нам пришлось потерпеть три попадания, ракеты преодолели дистанцию и порвали установки к чертям.

Разведывательный снаряд взлетел прямо вверх, повиснув на высоте около восьми километров. Продвинутые сканеры начали «срисовывать» окрестности.

Ещё пять объектов искусственного происхождения скрывались под песком в двадцати пяти километрах к югу от нас. Пит запустил туда пятьдесят ракет. В случае с рельсотронами лучше не экономить.

Рельсотроны были на стадии развёртки, поэтому не успели сделать и выстрела.

— Надо понимать, что на Земле они были бы втрое менее эффективными, — поделилась информацией Суо. — А может и ещё хуже. И как ты понимаешь, это, пожалуй, единственное надёжное средство против УБР. Ещё есть способ минирования области многотонным зарядом или ядерное оружие, но...

И тут обломки вспыхнули в адском пламени.

Мы были от них на дистанции трёх километров, но даже на такой дистанции нас здоровски тряхнуло. И ослепило.

=Детонация ядерного двигателя=

=Повреждены фронтальные сенсоры=

=Процесс устранения повреждения=

=Замена сенсоров завершена=

Ослепление сенсоров — это один распространённых способов борьбы с УБР, поэтому уже на второй версии старинного «Харона» установили систему оперативной замены сенсоров прямо в ходе боя.

Картинка восстановилась и мы увидели быстро рассеявшийся ядерный гриб. Атмосфера тут особая, поэтому апокалиптических видов долго лицезреть не удастся.

— Надо разведать местность вокруг, — решил я. — Найти и уничтожить любых выживших, собрать металлолом оставшийся от рельсотронов.

Следующие четыре часа шастали по дюнам и собирали цветмет. Ну, то есть не совсем цветмет. Некоторые рельсотроны были повреждены не полностью, сохранились крайне ценные микросхемы, системы наведения, оптика, а кое-где остались даже почти что неповреждённые установки. Пит хотел снести их сразу по обнаружению, но я остановил его.

Стреляли они не автоматически, у них были операторы из роботов, но в случае с одной установкой оператор был уничтожен, а сама она почти что не пострадала. Упаковали её и загрузили на крышу «Астрея». Можно будет присобачить её поверх УБР и использовать в качестве дальнобойной артиллерии.

— Будешь готов терпеть присутствие ядерного реактора прямо на крыше своей машины? — усмехнулась Суо.

Ну или не присобачивать поверх УБР, а использовать на перспективном месте для уничтожения кораблей американцев. Типа, бей врага его же оружием.

Реакторы, использованные в рельсотронах, были довольно-таки компактными, что показывает существенный отрыв американский от нас и в этой области. Пока наши богатенькие ублюдки упивались роскошью и кайфовали, американцы, одновременно с тем же самым, разрабатывали прорывные технологии.

Теперь этот отрыв надо как-то сокращать. Есть один надёжный способ, конечно, но я бы не хотел, чтобы его применяли.

Называется он ядерной войной. Ядерная война очень ультимативно сокращает всяческие разрывы между странами, погружая их в пучину апокалипсиса. И никакая подготовка в таком случае не поможет. Люди, в случае ядерной войны, гибнут в основном не от ракет, которые при всём желании не покроют всю территорию, а от разрушения инфраструктуры. Инфраструктура — это то, что позволяет человечеству поддерживать его текущий образ жизни. Поставки еды, обеспечение водой, материальными благами, медициной, технологиями — ядерная война прерывает эти цепочки, а потом оказывается, что миллионы людей лишаются этого и умирают, так как государство уже не может в разумные сроки всего этого предоставить. Это самый худший способ сокращения технологического разрыва.

Но что-то подсказывает мне, что открытое уничтожение космического корабля США совсем не добавляет миру на Земле шансов.

Тщательно проверили целостность ядерных реакторов, вынутых из особо толстых бронекоробок в основаниях рельсотронов. Пришлось забраковать четыре штуки, слишком опасные для перевозки, зато остальные заняли место в грузовом отсеке, по соседству с набором трофейных микросхем и оптики.

— Жаль, что корабль взорвался, — посетовал я. — Там столько всего можно было реквизировать...

— Будут ещё, — нервно усмехнулась Прасковья.

=Зафиксировано вхождение в атмосферу крупного объекта=

=Равнина Эллада=

=Зафиксировано вхождение в атмосферу крупного объекта=

=Равнина Эллада=

Тва-а-аю м-м-мать!

Это значило, что американцы специально замедляли корабли, чтобы высадиться на Марс одновременно. Но хорошо, что мы поставили на равнине Элладе целых три комплекса...

Мы мчали в родную колонию, так как повреждения брони «Астрея» начали меня беспокоить. Несколько разгерметизаций, случившихся спонтанно не совсем в местах попаданий, такое бывает от смятия корпуса, переднюю правую «ногу» критически повредило, настолько, что «Астрей» поднял её наверх, лишь бы не усугублять положение дел с её состоянием.

Через автоматические наблюдательные пункты мы следили за ходом высадки космических кораблей. В нужный момент взметнулись ракеты.

Заработала противоракетная оборона, но против трёх ракет, которые разделились затем на тридцать шесть штук, эффективность была не самой лучшей. Не хватало их ПРО огневой мощи, чтобы снести все ракеты, избравшие роевую тактику.

В первый космический транспорт попало три ракеты, а во второй аж четыре. Ни о какой штатной посадке в таком случае речи не идёт, это точно.

Начав заваливаться, корабли на лету потеряли целостность, в падении разбиваясь на куски.

— Меняем план, — произнёс я. — Идём туда и добиваем всё, что могло выжить.

— У нас несколько узлов в критическом состоянии, — вздохнула Прасковья. — Доломаем.

— Мы всё равно остановимся сейчас и попробуем починиться, — ответил я. — Подлатаем немного и пойдём потихоньку.

Встали под ближайшей дюной, вылезли и приступили к ремонту.

Так как предполагалась экстремальная автономность данной модели «Астрея», то инструментария и запчастей напихали даже слегка выше пределов разумного.

Первым делом надо было вытащить торчащие куски металла, прилетевшие от рейлганов, что я и проделал. Пусть есть роботы-ремонтники, но такой характер повреждений у них в программе не заложен и лучше чем я, они сделать не смогут. Поэтому я поручил роботам ремонтировать «ноги».

Пока Прасковья готовила заплатки, выкорчевал мятые снаряды и осколки. Насверлил в наружном слое брони нужных отверстий, принял от Прасковьи бронезаплатки, посадил на специальный клей по металлу и прикрутил всё это дело болтами. Выждал пять минут и сварил стыки для полной герметизации, дополнительно промазав сварной шов герметизатором.

Разобравшись с самыми актуальными и лёгкими проблемами, дождались, пока роботы починят как смогут «ноги», а затем упаковали инструменты и продолжили путь.

На ходу произвёл чистку орудий, благо, это делается в автоматическом режиме.

От равнины Аркадии до Эллады далековато, но ремонт показал, что функциональность машины от подобного вояжа не сильно пострадает. Неустранимые в полевых условиях повреждения, например, загиб бронепластин корпуса, потерпят до возвращения в колонию, но даже там не факт, что сумеем починить.

А ведь «Астрея» делали специально для противодействия рельсотронным установкам. Окажись на Марсе что-то вроде той хуюмболы, которая стреляла по нам в Белостоке — мы бы сейчас, скорее всего, были уже мертвы.

Американцы хорошо подготовились к высадке, но недостаточно. Не могли предположить, что мы каким-то образом сумеем доставить сюда очень много серьёзных противокосмических ЗРК.

И даже несмотря на это, в обломках корабля было живо и относительно активно около трёхсот человек. Противоударные капсулы или что-то вроде того, видимо...


* Марс, равнина Эллада, 23 октября 2048 года *


=Зафиксировано вхождение в атмосферу крупного объекта=

=Ацидалийская равнина=

Сука!

Это же в шаговой доступности от нашей колонии!

— Да они как будто специально всё это устроили! — воскликнул я.

— Что делаем? — напряжённо спросила Прасковья.

— Можем успеть, если поторопимся, — сказал я. — Только там будут полноценные американцы, с целым кораблём и готовыми к бою рельсотронами. Рискованно, но других путей, кроме кровавого замеса, я не знаю.

— А этих что? — Прасковья мотнула головой в сторону обломков кораблей.

— Так... — я начал соображать. — Пит! Отправляй пять «Апелиотов» в обломки, уничтожить всё живое и неживое, по выполнению собрать все полезности и складировать на безопасном расстоянии от обломков. Обнаружится достаточно вместительный транспорт — грузить трофеи и ехать в колонию. Если не влезает всё, брать сколько смогут и ехать в колонию. Не будет транспорта — ждать нас у грузов.

=Задание сформулировано и передано звену "Апелиотов«=

Пит — отличный парень! Без лишних обсуждений выполняет задачу и не жалуется. Всегда бы так...

Пришлось рискнуть и включить режим форсажа. Да, на имеющихся повреждениях это скажется непредсказуемо, но выбора нет.

— Это действительно необходимо, Гектор? — серьёзно спросила Прасковья. — Они ведь будут готовы. У них однозначно есть сведения о нас и они точно за это время придумают что-нибудь, чтобы надёжно устранить нас.

— Не придём мы — они придут в колонию, — покачал я головой. — Мы без колонии протянем тут не слишком долго. Уж точно не до прибытия колониального корабля. К тому же, там связь, Парис, возможно, в будущем выйдет на связь...

Надежды на последнее мало. Парис всё это время соблюдал режим радиомолчания, хотя оповещения о том, что ежесуточные автоматически собираемые отчёты доходят до адресата мы получаем бесперебойно.

Возможно, у него слишком много работы, поэтому тупо нет времени, а возможно, он оказался в каком-нибудь закрытом объекте. Только вот последнее никак не мешало сообщить нам, что в следующий раз он на связь выйдет нескоро. Не знаю... Тревожно что-то...

Ещё и с родителями не разговаривал уже очень давно.

Случается, что вот так вот внезапно всё идёт наперекосяк.


* Марс, марсианская колония россиян, 23 октября 2048 года *


Пересекли очередную, возможно, пятитысячную дюну в нашей жизни.

Купол пробит множественными попаданиями, весь в подпалинах от снарядов.

Запускаю два десятка разведракеток, которые полетели в направлении купола. Американцев пока не видно.

Звуковой сенсор уловил грохот артиллерии. Сработала активная защита и отразила десяток снарядов.

=Цели на 12 часов, 3 километра=

Оказалось, они врыли артиллерию в песок, замаскировав их каким-то покрытием, поглощающим радиосигнал, коим облучают пространство разведракетки.

Пит дал артиллерийский залп, который смёл артиллерийские установки отборной шрапнелью.

Из песка повылазили какие-то гуманоидные роботы, вооружённые гранатомётами и открыли огонь. Они были покрыты каким-то защитным составом, так как ракетки их не видели и видно их было только оптически.

Псевдо-ИИ всё верно понял и открыл огонь из 23-миллиметровых пушек.

Активная защита отстреливалась от ракет и гранат, забахала ещё одна артиллерийская установка и даже установка ЭМИ излучения, заглушившая разведракетки.

Несмотря на все ухищрения американцев, мы уверенно ломили, так как «Астрей» не имеет аналогов.

И когда последние роботы были выбиты, а артустановки развалены в металлолом, сенсоры ослепила ярчайшая вспышка, которая вывела их из строя.

=Колония уничтожена=

=1,5 мегатонны=

=Сожалею=

Глава двадцать третья. Стагнация и смерть

*Марс, 23 октября 2048 года *


— Приплыли... — произнесла Прасковья поражённо. — Пиздец...

Да, даришь любовь — получаешь любовь в ответ. Действительно, приплыли.

— Жизнь такова, какова она есть, — философски высказалась Суо. — И больше никакова.

Не ожидал я от американцев такого изощрённого хода.

Они точно не знали, чем мы располагаем, но путём анализа пришли к выводу, что слишком уж многоединиц техники у нас быть не может. Летающего у нас ничего нет, как и у них, что-то серьёзное на Марсе вверх не поднимешь, поэтому путешествия возможны только сухопутные.

Дроны, конечно, летать могут, но они все лёгкие и с большими размахами крыльев, что позволяет им держаться в марсианском небе за счёт двигателей на солнечных батареях. Так досконально исследовался Марс, но воздушная перевозка грузов пока что остаётся в рамках недостижимого.

Будь тут атмосфера плотнее, никто бы не заморачивался с развитием сухопутного транспорта, а все вопросы решались бы в красном от пыли небе, а никак среди всего этого желтовато-зеленоватого песка...

Возвращаясь к тому, как именно американцы переиграли нас и, чего греха таить, уничтожили.

Они пожертвовали целыми тремя кораблями для проведения своей хитровыверенной спецоперации, в результате которой из россиян на Марсе остались только мы с Прасковьей, ну ещё Пит, но у него паспорта нет.

Тайминги были соблюдены блестяще: они отправили корабль в Аркадию, мы кинулись в Аркадию, они отправили корабли в Элладу, мы кинулись в Элладу, а когда им стало понятно, что все возможные силы были распылены по местам посадок, они высадились на Ацидалийской равнине, а затем отправили отряд тяжёлой техники, которая раздолбала всё, что было над нашей колонией из мощнейшей артиллерии. Кому-то этого было достаточно для окончания нападения, но им надо было отомстить, ведь око за око. Поэтому они протащили внутрь колонии ядерный заряд и уничтожили её практически гарантированно.

Сейчас они, скорее всего, начнут искать нас, чтобы избавиться как можно скорее и успокоиться наконец-то, приступив к подготовке места для посадки колониального корабля.

Связи с колонией больше нет, это не значит, что там никто не выжил, но... Даже если кто-то умер не сразу, им крышка в отдалённой перспективе.

А вот что делать нам? Нам ведь тоже крышка в отдалённой перспективе.

На самом деле — нет.

Есть у меня один план...


*Марс, 28 октября 2048 года *


Жаль, конечно, что не успели как следует починить «Астрея» в нормальной мастерской...

С другой стороны, хорошо, что нас там не было в момент взрыва ядерного заряда...

Печально, что приходится торчать всё время в «Астрее», он, конечно, специально спроектирован и для ежесуточного пребывания в том числе, даже небольшой душ есть, куда можно протиснуться на корточках и помыться в автоматическом режиме со строго дозированным количеством воды, которая потом оказывается в рецикуляторе, очищается от всего дерьма и возвращается в общую систему, а очищенные отходы формируются в виде брикета, который отправляется на нашу «маленькую ферму». «Маленькая ферма» — это небольшой отсек 30×200 сантиметров, где выращивается батат. Наше высушенное дерьмо и иные биологические отходы служат удобрением для генетически модифицированного батата, поэтому какие-никакие возобновляемые запасы пищи мы имеем. Ерунда, конечно, но всё равно приятно.

Вода никуда не девается, хотя мы можем сгонять на полюс и добыть сколько надо воды хоть ручными методами, но «Астрей» разрабатывала Суо, а с ней мало кто может конкурировать в паранойе...

— Э, слыш! — возмутилась упомянутая Суо.

... и предусмотрительности.

— А, ну да, тут согласна, — смягчилась она.

Ещё есть запасы сухих пайков, есть запасы замороженной еды из колонии, в основном в виде рыбы и картошки в клубнях.

С голоду и от жажды в ближайшее время не помрём. Но есть и другие способы умереть на этой поганой планете...

— Не будем атаковать их корабль? — спросила Прасковья.

— Подождём, — покачал я головой. — Ну вот взорвём мы всё, а что дальше? Не-е-е-ет, мне нужна их инфраструктура. Вся.

— О-о-о-у, — протянула Прасковья. — По-византийски коварно! Куда сейчас?

Фразу про «византийскость» она взяла из сериала, сгенерированного Питом на тему истории Древней Руси времён Владимира Святославовича, известного также как Креститель.

— В Лабиринты Ночи, — ответил я.


*Марс, Лабиринты Ночи, 1 ноября 2048 года *


Лабиринты Ночи, на латыни — Noctis Labyrinthus — это гигантская сеть каньонов, в которой нас никто не найдёт. Там темно, там можно легко потеряться, но...

Там было несколько десятков наших отечественных зондов, старинных, где-то 30-х годов. Поэтому у меня прямо сейчас есть подробная карта всех лабиринтов и пещер там.

Информация совершенно секретная, так как там сконцентрированы богатейшие запасы минералов, примерно 2/3 таблицы Менделеева в том или ином виде.

Американцы знают о запасах, но таких подробных карт не имеют. Это наше коронное преимущество.

На естественном спуске в лабиринт мы установили один из модернизированных разведснарядов. Заряда ему теперь хватит на три месяца, что, в общем-то, дофига, зато мы лишились бесценной теперь батареи к рейлгану.

В каждом рейлгане было по шестьдесят таких батарей высокой ёмкости, они были предназначены для быстрой подзарядки катушек. Пришлось пошаманить их, чтобы выдавали меньше энергии за раз. Качество изготовления космическое, поэтому работать батарейки должны достойно.

В общем, пока продвигались по каньону, устанавливали снаряды, накрывая их трофейным стелс-полотном, изъятым у покойных роботов и сдирая с разбитых артустановок американцев.

Как верно идентифицировал Пит, материал был наглейшим образом спёрт у китайцев. Сразу вспоминался «Белый Дух», китайский бот-убийца, специально предназначенный для выведения из строя различных УБР, невидимый через электронные приборы и оснащённый передовыми китайскими средствами РЭБ. Во время нашего с Прасковьей показательного выступления перед высшими фигурами ВС РФ и НОАК тысячу лет назад, этот «Белый Дух» был уничтожен нами только благодаря тому, что на УБР-43-13 «Харон-М» конструкторы всё-таки оставили классическую оптику, хотя уже на «Гермесе» её нет, всё заменено электронными сенсорами, которые якобы сверхнадёжны. Увы и ах, сказали китайцы...

Технологию американцы творчески переосмыслили и усовершенствовали, поэтому стало возможным применение уникального покрытия, которое способно, благодаря каким-то хитрожопым наночастицам, полностью поглощать облучающие объект радиоволны.

— Это не наночастицы, — появилась Суо, одетая в футуристическую и явно боевую броню. — Это полноценные нанороботы, которые вполне осознанно, роевым разумом, посвятили себя одному-единственному делу. Радиоволны и радиация — источник и смысл их существования.

Это меня изрядно так напугало.

— Не ссы, они слишком просты, чтобы сделать то, что заставило мелко дрожать твои булочки, — рассмеялась Суо. — Серая слизь[3] в их случае невозможна даже теоретически. Они не умеют в самовоспроизводство, срок жизни такой ткани лишь несколько лет, а затем истекает ресурс последних нанороботов и всё, это обычный кусок ткани. Так что эксплуатируй со всей имеющейся смелостью. Если что, американцы ещё привезут.

— У президента много... — произнёс я вслух.

Прасковья никак не прокомментировала моё высказывание, а продолжила смотреть кино на бортовом планшете.

=Установка связи с звеном "Апелиотов«=

=Связь установлена=

=Звено движется на трофейном транспортном средстве в направлении колонии=

=Смена направления на Лабиринты Ночи=

Ух, а я про них уже забыл. Хорошо, что есть Пит.

За три часа неспешного передвижения по каньонам добрались до условного центра Лабиринтов, где располагалась одна перспективная пещера.

По высоте она не сразу подошла «Астрею», но я понизил его посадку и мы просочились в проём, после чего высота пещеры начала увеличиваться и УБР мог двигаться, так сказать, в полный рост.

С помощью роботов разместили у входа разведснаряд, накрыли его полотном и двинулись дальше. Если что-то вдруг — будем знать о нежданных гостях очень оперативно.

А вообще, китайцы смогли удивить. Нанороботы — это технический прорыв. Это заслуживает уважения.

Если смогут создать и довести до ума самосборку и репликацию, то им, в принципе, не так уж и далеко до отправки на Марс группы тайконавтов, фигурально выражаясь, с голыми жопами и бидоном с непонятной слизью.

В течение короткого времени у них прямо на месте появится база, инструменты, оружие, генераторы, приборы быта, всё, что для жизни надо. И пропадёт смысл во всех этих ракетах-тяжеловесах и так далее.

Но это дело будущего и далеко не факт, что подобные технологии осуществимы...

— Факт, — ответила Суо. — Как, по-твоему, Арконская империя продолжает оставаться империей всеобщего благоденствия и создаёт СНУО? Правда, не нанотехнологии, а йоктотехнологии, это пока что недостижимый для вас этап развития.

— Ну... Не знал, — признался я.

— Вся активность, начиная от пиратства, заканчивая внутрисистемными военными действиями — стимулируется правительством, — объяснила Суо. — Это всё нахрен никому не нужно, но надо создавать видимость бед и невзгод, так как в ином случае империя впадёт в стагнацию и рухнет, как оно не раз бывало тысячи раз до.

— Но нахрена устраивать беды и невзгоды? Неужели люди, которые страдают от этого, согласны на такое? — недоуменно подумал я.

— Галактический Пакт гласит, что да, все согласны на такое, — ответила Суо. — Не согласен — пишешь заявку и тебя доставляют на окраинные миры, где всё ещё хуже. Есть шанс вернуться, но надо как-то дожить до прибытия следующего корабля. Я в юности, в светлые семьдесят семь лет, была бунтаркой, решила, что Галактический Пакт — это преступление, ведь можно жить в мире без убийств и грабежей, а также опустошительных войн, после которых всё стремительно восстанавливается до исходного состояния, будто здесь только вчера не убивали невинных людей... Мне удалось протянуть на мире «М» две с половиной недели, а затем прибыл спасительный корабль. Там я познакомилась с Акелем, у нас закрутился роман, а потом я решила стать королевой космических пиратов... Галактический Пакт — это не так плохо. В жизни должно быть место стрессу, риску, потерям и горю, которые заставляют чувствовать её вкус. Убери всё это и социум впадёт в стагнацию. Не к чему стремиться, нечего хотеть — это очень печальная тенденция, которая естественным путём приведёт к тому, что случится закономерный апокалипсис. Без ядерных бомб, без смертельных вирусов, без безжалостных завоевателей... Просто перестанут рождаться дети, так как общество состоит из инфантильных и инертных аутистов, а когда умрут последние старики — тогда и узнаешь, как страшно находиться на опустошённых планетах. Таких в Арконской империи много. При моей жизни не успели населить и половины тех планет, которые остались от прошлой галактической империи...

— Нас это тоже ждёт? — спросил я мысленно.

— Конечно! — уверенно ответила Суо. — Это неизбежный этап на пути человечества к истинному галактическому господству. Вы будете встречать инопланетян, они будут менее развиты, с дикими обычаями и культурами, сначала вы будете их истреблять, ибо они чужды всему, что вы знаете. Затем вы начнёте думать, что их можно переделать, будете ломать множество копий, пытаясь. И только потом, спустя тысячелетия, вы поймёте, что лучше оставить эти миры их коренным обитателям и не учить их жить, ведь вы и сами не умеете. Но экспансия будет продолжаться, миров ведь много, а когда вы достигнете края Галактики... Вот тогда-то и начнётся этот этап стагнации. Сотни или тысячи империй, республик, теократий, неважно как это будет называться, будут создаваться и разрушаться с тщетной мыслью, что вы-то точно не повторите ошибок предшественников, до тех пор, пока человечество, десятки тысяч лет мучимое одной и той же проблемой, не догадается обратиться к своей физиологии. Это было так просто, лежало так близко... Но мало это понять, надо умудриться провести это и распространить на всю галактику. Прототипы Галактического Пакта будут создаваться и внедряться и при первых империях, но мало кому хватит сил и воли, чтобы сделать решительные шаги, не умерев при этом. Люди в большинстве своём гуманны и всегда ищут мирные способы, с минимумом жертв. Из генетики вашей будет вытравлен ген воина. Никто не будет хотеть воевать. Но увы, лучший способ — война. Пожалуй, единственный случай, когда она оправдана от начала и до конца. Но если победят «силы Добра», которые за всё хорошее и против всего плохого — увы, начинайте сначала. Только абсолютный победитель из «сил Зла» сможет провести и распространить на всех что-то вроде Галактического Пакта. Несогласных придётся выдворять в миры, где всё точно так же, те же технологии, тот же уровень жизни, только тебя там окружают инфантилы в крайней стадии дебилизма. Вот к чему приводят поколения благоденствия. И таким можно стать буквально за половину жизни, постепенно, незаметно. Поверь мне, Гектор, иногда жестокость оправдана на все 100%. Просто вы не достигли того уровня развития, чтобы понять это.

— А как же генетические преобразования? — спросил я недоуменно.

— Пытались, — ответила Суо. — Но к тому моменту человечество будет насчитывать многие сотни триллионов особей. Как ты изменишь их? А они ведь, до самого коллапса, активно размножаются. Но главное не это. Убрав базовые потребности из человека, ты уберёшь человека. Существо, которое не может страдать от того, что ничего не хочет — это не человек, увы. Чем выпускать на белый свет таких существ, лучше заменить всех на роботов.

— Но с рождаемостью ведь можно решить проблему с помощью генетики, — воскликнул я мысленно.

— Проблема не в рождаемости самой по себе, — грустно вздохнула Суо. — Но даже новые люди, выращенные искусственными матками, очень быстро вливаются в сообщество инфантилизированных аутистов. Надо признать, что человек просто не создан для жизни в изобилии и отсутствии самого понятия дефицит.

— А роботы? — заинтересовался я. — У вас ведь должны были быть очень продвинутые роботы!

— В условиях преобладания йоктотехнологий роботы — забавное развлечение, — покачала головой Суо. — Мы развлекались в первые десятилетия детства довольно любопытным образом: собирали жутких роботов, силой которых мерились на детской площадке. Бессмысленно заменять себя роботом в труде, когда можно весь труд выполнить йоктороботами, которые сделают всё гораздо быстрее и лучше.

— Так я, по-твоему, сейчас нахожусь в раннем детстве? — усмехнулся я.

— О нет-нет, — улыбнулась Суо в ответ. — Нельзя сравнивать наш образ жизни с вашим. У нас люди живут не 80-90 лет, а сколько хотят, ну или сколько смогут. Смерти от старческих болезней, от запрограммированной гибели клеток — всего этого нет. Есть особые вирусы, которые в случайном порядке поражают людей, чтобы жизнь мёдом не казалась, ведь умереть без каких-либо причин в любой момент — это тоже азарт, греющий душу и придающий вкус жизни молодёжи, но совершенно не пугающий «старичьё». Ты же, Гектор, сформировался с прицелом на то, что сыграешь в ящик где-то в возрасте 80-90 лет, желательно в окружении потомков и в объятьях любимой жены, которая, тоже желательно, переживёт тебя на несколько часов, а в идеале умрёт одновременно с тобой от той же старческой болячки. Вот и за свои 23 года сумел повзрослеть настолько, что это эквивалентно примерно 120-140 годам жизни моего среднестатистического соотечественника. Моя биологическая версия умерла в возрасте 340 лет, я считала тогда, что прожила безумно мало, ведь было ещё столько всего... Поэтому, чувствуя приближение смерти от сигма-вируса, согласилась на копирование разума для СНУО. Иррациональный страх смерти толкнул меня на это и вот я здесь. У тебя в башке. Представляешь?

— Трудно уложить это в голове, — признался я.

— Ну да, ведь часть её занимаю я, ха-ха! — рассмеялась Суо. — Шучу! Не просто часть, а большую часть! Ха-ха! Булки расслабь! Не слишком много места я занимаю. Или ты хочешь сказать, что я толстая?!

— Что-то сегодня ты по-особенному на юморе, — нахмурился я.

Повисла внутренняя пауза. Тяжёлая.

— Да, надо быть честной с тобой, да, надо, — торопливо заговорила Суо, решив что-то для себя. — Я боюсь, Гектор. Боюсь, что ты умрёшь и оставишь меня на Марсе, где жизнь появится очень нескоро и я буду вынуждена торчать посреди пустыни в призрачной надежде, что меня найдут как можно скорее...

— Обещаю тебе, о прекрасная Аелла Каллистида, — мысленно добавил своему внутреннему голосу торжественности. — Если представится возможность, перед смертью воткну рядом со своим трупом высокий флаг с надписью: «Посмотри в черепе!»


*Марс, Ацидалийская равнина, 26 декабря 2048 года *


Что ж...

За прошедшие месяцы мы с Прасковьей и роботами починили все «ноги», пришлось найти несколько старинных зондов, чтобы добыть нужные элементы, но в итоге «Астрей» снова может скакать как стрекозёл. Броню выровнять не удалось, зато получилось нарастить на местах вмятин дополнительные бронелисты из обшивки зондов. Херня, конечно, но хоть какое-то прикрытие уязвимых мест. Даже если они ослабят действие снаряда рельсотрона на 0,5% — это уже стоит всех усилий.

Но самая главная причина для того, чтобы возиться со всем этим дерьмом — это маскировка уязвимых мест. Творчески подойдя к обработке обшивки зондов, я сумел создать видимость, что броня не бита и не крашена, то есть сюда стрелять смысла не больше, чем по любому другому участку. Закрасил всё качественно, никто не заметит, даже Прасковья в упор не смогла отличить разные участки брони.

Но для пущей надёжности в том числе, но не только, маскировки уязвимых мест, мы обшили «Астрея» стелс-тканью. Роботы из первого звена дополнительно несколько сгоняли на упёртом американском марсоходе на место катастрофы и собрали стелс-ткани даже с избытком. Даже сами обмотались ею от головы до пят и обшили свой краденый марсоход. Роботы-мародёры — подумать только...

А так, они вообще много чего привезли. Уцелевшие контейнеры с провизией, что очень в кассу, уцелевшие инструменты, образцы оружия, батареи, много чего, короче.

Теоретически «Астрей» теперь должен быть невидим для радаров, но и сам не стал не очень с передачей. Ткань-то с односторонним действием, поэтому если напутать со стороной ткани, то можно организовать себе абсолютную радиовидимость, а также полную блокировку своих сигналов. Но заботливые американцы написали на внутренней стороне нужные обозначения, поэтому мы ничего не напутали.

Так вот.

«Астрей» невидим для радаров, которых стало чрезвычайно много за последнюю неделю. Американцы пригнали к Марсу кучу орбитальных зондов, которые пасут по возможности за поверхностью, рассчитывая рано или поздно найти нас. Но тут можно только пожелать им удачи. Площадь Марса — 144 800 000 км², а это дохрена. Пусть в три с половиной раза меньше общей площади Земли, но всё равно дохрена. Половина Земли — это тоже слишком большой диапазон для поисков. К тому же Марс — это сухая планета, на нём нет 71% площади воды, то есть мест для того, чтобы спрятаться, на Марсе даже больше, чем на Земле. На Земле площадь суши составляет 134 740 000 км², а это даже меньше, чем весь Марс. Вот и выходит, что мы в крайне выгодном положении, так как американцы точно не могут пригнать на орбиту Марса тысячи спутников, как оно обстоит на Земле.

Но я бы на их месте подумал, что русские бы спрятались в какой-нибудь глубокой норе, где их точно не найдут. А американцы лишь несколько раз в дневное время погоняли над Лабиринтами Ночи зонды, ничего не нашли и переключились на остальные «подозрительные участки». Ну и что, что каньоны, ничего не видно и так далее? Это разве значит, что нас тут быть не должно? Поразительно...

Напомнило древний анекдот про мужика, который искал оброненные ключи под светом уличного фонаря, так как там светлее.

Я бы первым делом отправил в этот лабиринт несколько взводов роботизированной пехоты, чтобы прочесать тут всё досконально. Убить-то они никого не убьют, но исчезновение роботов будет зримым доказательством того, что что-то тут нечисто и надо бы наведаться сюда с ядерным оружием.

Итак, сейчас ночь, к тому же, метеопрогноз от Пита не подвёл и разбушевалась песчаная буря. Самое оно для маленьких грязных делишек...

Глава двадцать четвёртая. Марсианские скитальцы

*Марс, Ацидалийская равнина, 26 декабря 2048 года *


На Марсе ночью не так темно, как можно было бы подумать.

Звезды здесь светят ярче, а ещё вон Фобос видно, белое пятнышко. Абсолютной черноты и мрака ночи на Марсе не достигают, только в наших родных Лабиринтах Ночи бывает абсолютно темно.

Заниженный до минимума «Астрей» крался к лагерю американцев.

Система обороны поставлена достойная, автоматические турели с крупнокалиберными пушками, ракетные и рельсотронные установки на тактически выгодных дюнах и скалах, сотни роботов, несущих дозор на вышках, сооружённых из довольно-таки потрёпанного материала, вероятно, обшивки разбившихся кораблей. Не сомневаюсь, что американцы съездили на места кораблекрушений и поживились уцелевшими грузами, а также набрали там порядком строительного материала.

Всё это дело, кроме шастающих по своим маршрутам роботов, очень хорошо замаскировано, тщательнейшим образом. Если бы мы не стояли тут последние пятнадцать часов, дожидаясь, пока Пит оптическими сенсорами не срисует все доступные позиции, то вероятность провала была бы крайне высока.

Махина корабля высилась над дюнами на опорах, под ним соорудили стены, герметизировали всё и пустили внутрь этого пространства воздух. Надёжный и довольно-таки дешёвый способ создать обитаемое пространство, а главное — быстрый.

И вот вроде бы в лобовую атаку идти глупо, это практически самоубийство, но...

«Астрей» — это УБР, то есть ударный бот разведки, механизм, специально созданный для прорыва обороны противника и углубления в его тыл. А затем он должен разбросать в радиусе двухсот километров ракетки, заминировать всё вокруг, а также держать оборону, пока всё это осуществляется. В тылу противник мощную бронетехнику держать не должен, но у НАТО, в связи с существованием УБР, есть протокол содержания в тылу высокомобильных подразделений с тяжёлым вооружением. Это такие тяжеловооруженные вояки с ударными вертолётами, противотанковыми БМП, БТР, а также артиллерией, задачей которых будет нанести удар по вторгнувшемуся в тыл УБР и осложнить ему жизнь, в идеале уничтожив.

— Поехали, думаю, — решился я, перестав обдумывать дела давно минувших дней.

=Системы в полной боевой готовности=

=Активирую бортовую артиллерию=

=Запуск ракет=

Сегодня я велел Питу не экономить. От этой битвы зависит наше дальнейшее существование.

Забахали стволы артиллерии, высунувшиеся из-под сдвинувшихся бронепластин, затрещали ракеты, застрекотали автоматические пушки, а экран наполнился сведениями о ближайших противниках.

Робопехоту смело начисто, 96% попаданий. Артиллерия разнесла ближайшие рельсотроны и ракетные установки, а также какие-то подозрительные замаскированные конструкции, внешне не напоминающие орудия, но всё равно подозрительные.

Двадцать девять секунд, а размеченные цели уже надёжно устранены.

Начинаем движение.

Из обитаемых помещений начали выбегать роботы, вооружённые стандартным огнестрелом. Они палили в нашу сторону, но пулями можно пренебречь, они бесполезны против УБР.

Тут с одной из дюн «заговорил» рельсотрон. Сразу после попадания его снаряда в наш левый борт он был уничтожен очередью из автопушки.

=Критическое повреждение обшивки=

=Разгерметизация боевой рубки=

=Активация ремонтного модуля=

Неожиданно и очень неприятно.

С потолка боевой рубки в сторону трещины метнулись манипуляторы с деформируемыми магнитными заплатками, после чего она была в течение пары секунд загерметизирована.

Интенсивно заработала вентиляция, которая удалила из отсека избыток углекислого газа, восстановив его нормальное содержание в воздухе.

Насколько я знаю, отсутствие углекислого газа во вдыхаемом воздухе может вызвать гипокапнию, что легко может привести к потере сознания, а затем, если ситуация не изменится, к закономерной смерти. Наш организм не предназначен для дыхания чистым кислородом, поэтому мозг начинает буквально охреневать при вдыхании такой концентрации O2, что логично и понятно. Дыхательный центр парализуется, гипоталамус перевозбуждается, начинает считать, что что-то идёт не так и в режиме чрезвычайной ситуации без разбору выделяет различные гормоны, надеясь, что это хоть как-то поможет справиться с внезапно возникшей нештаткой. И это в итоге убивает.

На самом деле там всё сложнее, но упрощённо всё выглядит именно так.

Человек — существо, эволюционировавшее для существования с определённым процентным содержанием кислорода, азота и углекислого газа, поэтому любые существенные изменения этого воздушного расклада могут привести к различным неблагоприятным последствиям. Ещё я знаю, что помимо гипокапнии, сопровождающейся ощелачиванием крови, существует также гиперкапния, которая вызывает окисление крови. Только вот гиперкапния организму более знакома, она связана с превышением содержания углекислого газа в крови и механизмы по её преодолению у организма развиты гораздо лучше, но и этого бывает недостаточно. И если вдохнуть чистый марсианский воздух, то, умирать начнёшь от гипоксии, которая будет сопровождаться мощнейшей гиперкапнией.

В фантастических фильмах прошлого у людей, оказавшихся на Марсе без скафандров, лопаются глаза, но это ерунда. На Венере — согласен, из-за охренительного давления там будет и не такое, но на Марсе давление существенно ниже, чем на поверхности Земли, примерно как на высоте 35 километров земной атмосферы, поэтому человек просто задохнётся без каких-либо шокирующих спецэффектов. Ну и перед смертью ещё и будет блевать, так как ощущения будут весьма к этому располагающими.

Короче, не надо оказываться на Марсе без скафандра и всё будет хорошо.

Сколько ещё рельсотронов не сумел распознать Пит?

Это мы узнаем очень и очень скоро.

Повисла пауза. Видимых целей больше не было, поэтому «Астрей» замер в выжидательном положении. И тишина кругом.

Акустические сенсоры фиксировали лишь колебания механизмов недобитых роботов, которые были не в состоянии подняться и продолжать бой, ввиду серьёзности повреждений.

На грани слышимости затрещал катушками рельсотрон. Пит зафиксировал его в восьми километрах от нас, шарахнул по нему из четырёх артиллерийских орудий, но его выстрелу это помешать уже не могло.

Шапка дюны на 15 часов от нас взметнулась песчаным султаном, но до этого по правой стороне корпуса ощутимо шарахнула болванка.

=Повреждение обшивки=

=Активация ремонтного модуля=

На месте попадания, где образовалась вмятина, были проведены герметизирующие работы, во избежание, так сказать.

Снаряды долетели до рельсотрона и снесли его шрапнелью к чертям собачьим.

Тут Пит снова показал, что не зря потребляет электроэнергию и обнаружил три «спящих» рельсотрона, которые замаскировались в двенадцати километрах от нас. Скорость полёта снаряда у этих хреновин где-то в районе 7-8 километров в секунду, поэтому лететь болванкам до нас чуть более полутора секунд. Это несомненное преимущество перед классическими пороховыми орудиями, особенно с учётом облегчения прицеливания.

Один из них успел выстрелить, Пит заблаговременно выставил перед болванкой завесу из картечи, но на такого рода болванки жалкие картечины влияют чуть более, чем никак. Не те кинетические энергии тут...

Массу болванок мы установили — ровно 2000 грамм, скорость, условно, 8000 метров в секунду, получается 64 мегаджоулей, что охренительная мощность как для простой двухкилограммовой болванки. На Земле результаты были бы не такие впечатляющие, болванка бы просто не развила таких скоростей, но что-то мне подсказывает, что американские учёные делали рельсотроны специально для марсианских условий и я вам скажу, что работа их была весьма благодарной.

Болванка из чистого ниобия, толкающая впереди себя электроизолированное от неё вольфрамово-кобальтовое жало, врезалась в броню «Астрея» и доказало в очередной раз, что Суо была неправа.

— Почему это неправа, Гек? — возмутилась Суо. — Рельсотроны такого размера — это сверхдорогие игрушки для забавы взрослых детишек, которые в массовом производстве появятся через пару-тройку сотен лет. Я же говорю: каждого солдата миниатюрным рельсотроном не вооружишь сейчас, а текущие в крупную серию сейчас не пустишь, это получится бриллиантовые войска. Ты даже не представляешь себе, насколько легко сейчас превратил десятки миллиардов долларов в металлические обломки в песке. К тому же, «Астрей» показывает себя очень хорошо.

Да, «Астрей» подтвердил статус вундерваффе, тоже недешёвого, но сумевшего удивить всех марсиан. Бьюсь об заклад, что «Харона» или «Гермеса» данные рельсотроны пробили бы уверенно. Не сомневаюсь, что «Хароны» на руках у США есть и рельсотроны испытывали именно на них. И если заложить уверенное двукратное пробитие брони «Харона», то можно рассчитывать, что «Гермес» тоже не противник. Но «Астрей» — это чудовище из другой лиги.

— «Гермес», «Астрей»... Они... не твой уровень, дорогой... Не твой уровень... — произнесла Суо. — Только дай знать, где ты находишься...

Вспышка!

=Повреждение правой средней опоры=

=Неустранимо=

=Отбой вызова ремонтных модулей=

Так, средней правой «ноги» у нас больше нет.

Противник обнаружился, что удивительно, слева, на дистанции пятидесяти километров, то есть на вон той высоченной скале... М-хм...

Точность на такой дистанции была несколько не та, он целился в левую сторону корпуса, причём по центру, но промазал и попал в правую «ногу».

Три ракеты, развившие скорость около 4000 метров в секунду, отправились к адресату. Не успеют.

— Кидайся за корабль! — дал я команду.

Пит рванул с места и спрятал «Астрея» за космический корабль USSF «Baltimor». Юнейт Стейтс Стар Форсес?

— United States Space Forces, — поправила меня Суо. — Ломаю их систему. Скоро узнаем, где остальные рельсотроны.

Рельсотрон второй выстрел не сделал, так как в корабле, вероятно, живые люди и он сам по себе важен для продолжения миссии на Марсе.

Ракеты долетели до него и порвали металл как бумагу.

— Взлом провела, — сообщила Суо. — Ещё четыре рельсотрона по следующим координатам...

Десять ракет устремились в небо, а затем разлетелись по нужным направлениям.

— Всё, оборона подавлена, можем начинать потрошить корабль... — начала Суо. — Хотя... Упс...

И тут одна из дюн «съехала», обнажив металлический контейнер. Крышка его отлетела и наружу начал выбираться некий робот паукообразной формы.

Он сразу начал херачить по нам из двух рельсотронов. Они были послабее мощностью, зато скорострельнее. Пит за доли секунды оценил их мощность где-то в районе 16 мегаджоулей, при массе снаряда ровно полкило и скорости 8000 метров в секунду. Броню нашу они пробить были не в состоянии, зато здорово её деформировали.

Я открыл по нему огонь из 23-миллиметровых пушек, в режиме максимальной скорострельности, в принципе, с теми же целями, что и он: раздолбать приборы и оружие, ослепить, ослабить.

Артиллерия начала стрелять прямой наводкой, бронебойными, специально для таких как он. Ракеты взметнулись ввысь, но от робота-паучищи вслед за ними направили противоракеты.

Ещё у него было четыре сорокамиллиметровых автопушки, которые начали долбить по нашим передним «ногам», но это дело бесполезное. Калибр не тот. Робот это тоже понял, поэтому переключился на наружное вооружение. А я сразу палил по рельсотронам, поэтому они успели помять наш корпус примерно девятью снарядами.

Перестрелка длилась минуты три с половиной, мы уничтожили друг другу всё мыслимое и немыслимое, что не было защищено броней. И тут этот, не побоюсь этого слова, пидарас, достал из-под брони здоровенный плазменный резак хтонических размеров и двинулся вперёд.

— Выхода нет, — решил я. — Надо давить.

— Но мы останемся без «Астрея»! — воскликнула Прасковья.

— Да, мы останемся без «Астрея»! — вторила Суо.

— А у нас есть другой выход? — быстро спросил я, направляя «Астрея» на сближение с противником. — Он выковыряет нас этой хреновиной, а у нас нет вообще никакого оружия!

То, что антивандальный слой не слишком поможет от этого резака — ясно даже ёжику. Размеры его гигантские, не удивлюсь, если он запитывается напрямую от ядерного реактора. Для меня вообще настоящее потрясение то, как далеко продвинулись американцы в вопросе миниатюризации ядерных реакторов!

Боеприпасов у нас много, как и у него, но все орудия взаимно выведены из строя, дистанция практически рукопашная, только вот у нас нет ничего, что можно использовать в качестве оружия ближнего боя, а у него есть этот долбанный резак...

Осталось только одно...

Прыгать на «Астрее» строго не рекомендуется. Нет, прыгнуть ты можешь, но ценой существенного сокращения ресурса «ног».

Я подгадал момент.

Робот-паучище схватил «Астрея» одним из передних манипуляторов, изрядно побитым, но рабочим, после чего приложил резак к мятому лобовому сегменту нашей брони. Только это он зря. Лишь облегчил мне задачу, зафиксировав себя на одном месте.

Включаю форсаж, будто собираюсь работать в последний раз. Движки в несколько секунд были разогнаны на максимум, а затем «Астрей» прыгнул.

Передний манипулятор, которым робот-паук схватил «Астрея», со скрипом деформировался, изогнулся и раскололся на два куска. Сопромат, сука...

«Астрей» взлетел на четыре метра вперёд и вверх, за секунду оказавшись прямо над роботом-пауком, после чего примарсился прямо на него.

Застонал металл. «Астрей» начал оседать внутрь робота-паука, оказавшегося полым внутри и тем самым инициирует взрыв. Сначала боеприпасов, а затем и чего-то более страшного. Настолько страшного, что взрывной волной нас переворачивает и откидывает на десяток метров в сторону.

Нас с Прасковьей затаскало из стороны в сторону, но ремни безопасности справлялись со своей задачей.

=Радиационный фон превышен=

=Активация протоколов дезактивации=

=Отказ=

=Система дезактивации выведена из строя=

По всей боевой рубке парила металлическая пыль, образовавшаяся от множественной деформации бронеплит и различных покрытий.

=Обнаружено 9 нарушений герметичности корпуса=

=Активация ремонтного модуля=

=Отказ=

=Ремонтный модуль выведен из строя=

=Рекомендация экипажу немедленно покинуть боевую рубку=

=Повреждение модуля управления шасси=

=Повреждение модуля управления сенсорами=

=Повреждение...=

Крышка «Астрею»...

— Оперативно пакуемся в «Аяксы», — дал я указание трясущей головой Прасковье. — Живее!

Отцепившись от кресла и упав на потолок боевой рубки, я прошёл к месту хранения своего «Аякса» и начал пытаться освободить его от креплений. Он находится в специальной нише, из которой выдвигается с помощью электродвигателей.

Тут Пит начал предпринимать какие-то действия для общего улучшения ситуации.

=Оператор № 1, займите место в кресле=

Я не стал спорить и направился к креслу, в которое, применив акробатический пируэт, успешно вернулся, на лету закрепив ремни.

=Старт процедуры возвращения стандартной ориентации=

Глухой треск. Корпус дёрнуло и начало переворачивать. Ещё одна серия душераздирающих тресков — «Астрей» сел на брюхо.

— Пит — настоящий умница, — похвалила Суо действия нашего бортового псевдо-ИИ. — Применил неисправные опоры, добил их до конца, но перевернул корпус. Не бросай его, он вам очень пригодится в будущем.

Я молча кивнул, отцепился от кресла и побрёл к «Аяксу», где уже стояла Прасковья.

Электродвигатели заработали и начали поднимать экзоскелетные брони.

Когда процедура была завершена, я залез в раскрывшуюся броню и начал процедуру принятия управления.

БЭС-1 «Аякс» — это наша последняя надежда на Марсе. На одной батарейке он может активно перемещаться в течение восьми часов, но прямо тут у нас их целый контейнер с двадцатью штуками. Его можно закрепить на спине одного из «Аяксов».

Но прямо сейчас мы войдём на базу американцев, уничтожим там всё живое и займёмся форменным грабежом.

=Уцелевшие РПП-1 «Апелиот» и РИП-1 «Скирон» в вашем распоряжении=

Вспомнив о по-настоящему важных вещах я вновь вылез из «Аякса» и двинулся к логову Пита.

Применив специальный ключ и введя пароль с последовательной проверкой биометрики, я открыл защитную плиту, а затем начал процедуру извлечения Пита. Он очень полезный товарищ, поэтому ещё пригодится нам.

Поместив его в специальный контейнер в броне «Аякса», я закупорил его и вновь залез в БЭС-1.

Спустя минуты три мы освоили броню и как следует вооружились.

Ну что ж... Пора приступать к геноциду.

Если уж Марсу не суждено стать нашим, то он останется ничьим...

Выбрались из уже мёртвого «Астрея» через специальный люк на дне кормовой части, тот самый, через который выпала ядерная бомба, уничтожившая первую колонию американцев.

Снаружи нас встретили вооружённые до зубов скироны и апелиоты. Причём первые были вооружены самозарядными винтовками «Сип», переданными им из внутреннего арсенала «Астрея». Апелиоты же взяли по «Сипу» в каждую руку, чтобы обеспечить максимальную огневую мощь, пусть и в ущерб точности. В тесных и коротких коридорах американского космического корабля точность особой погоды не сделает.

— Вскрывайте, — перехватил я ВБ-1 «Ибис» поудобнее.

Два апелиота заложили заряды на главную входную дверь.

Не слишком громкий взрыв и проход открыт.

«Аяксы», к моему сожалению, не имеют классической оптики, полагаясь на электронные сенсоры. Это значит, что по исчерпанию батареи ты ослепнешь и даже не увидишь, что тебя убьёт.

Внешне «Аякс» представляет из себя как бы гуманоидную фигуру, то есть с двумя ногами и двумя руками, но без головы. Та часть экзоскелетной брони, где должна быть голова, монолитна и лишена каких-либо отверстий, чтобы обеспечить максимальную защиту оператора и большую свободу движений внутри. Внутри, кстати, можно поджать ноги и руки, и даже свернуться в позу эмбриона, чтобы обеспечить уменьшение силуэта, если уж так сложится, что бронирование конечностей окажется недостаточным.

Первыми внутрь вбежали мы с Прасковьей, встретив роботов-охранников, тип «Guardian», модель мне неизвестна.

— «Guardian m. XXII», специально разработанный для действия на Марсе, — сообщила Суо. — И это не единственное, с чем вам предстоит столкнуться.

— Что это был за сраный робот-паук? — подумал я недоуменно, расстреливая из 30-миллиметровой пушки открывших огонь гуардианов.

— Они держали его существование в секрете даже от большей части колонистов, — ответила Суо. — Зашифровали любые упоминания о нём надёжнейшим образом, но я сумела справиться с этим шифром. Это бот-убийца «Spyder», специально заточенный для уничтожения «Харонов» и «Гермесов». Крайне дорогой в производстве, единственный изготовленный образец, но уже испытанный на «Харонах» и показавший себя очень хорошо. Ты, кстати, очень правильно сделал, что раздавил его. Он не успел задействовать резервный рельсотрон, расположенный в днище корпуса. Требовалось минуты две, для того, чтобы привести его в боевую готовность. Оператор решил, что лучше срезать участок наружной брони и начать стрелять прямо туда, чтобы гарантировать ваше уничтожение. Не зря тебя учили столько лет, молодец. А вот насчёт оружия ближнего боя я не подумала, это да... Надо было включить хотя бы что-нибудь, ведь такой случай опасного сближения с противником мог быть весьма вероятен... Впрочем, поздно пить Боржоми.

— Что нас ждёт внутри? — мысленно задал я более актуальный вопрос.

— 93 робота различных модификаций, самыми опасными из которых будут 10 единиц «Hussar m.3», это специальные штурмовые роботы, предназначенные для действий в замкнутых условиях, — сообщила мне Суо. — Приготовь оружие ближнего боя. А ещё будут люди, первые американцы, которых ты на Марсе встретишь вживую. Предполагается противотанковое вооружение. Будут также крупнокалиберные турели, ракетные установки, если успеют их достать и установить, а также гранаты и мины. Повнимательнее.

— Ясно, — подумал я.

По телам приконченных роботов прошли защитный буфер, вновь взорвали очередную дверь и проникли в весьма короткий коридор, в котором нас ждали установленные металлические щиты, а также десяток турелей, половина из которых была в процессе монтажа роботами-инженерами.

Открыл огонь по турелям, меня поддержали Прасковья и временно осиротевшие апелиоты со скиронами.

Активная защита, расположенная на «крыше» БЭС-1 «Аякс», подорвала все находящиеся в воздухе противотанковые гранаты, которые не замедлили запустить в нашу сторону роботы противника, а мы тем временем продолжали вести огонь.

Против «Ибиса» броня гуардианов пасовала в 10 из 10 случаев, но неплохо держала попадания из «Сипов».

Спустя секунды огневого контакта в коридоре остались только мы. Несколько апелиотов получили незначительные повреждения, но могли продолжать бой.

Мне совсем не нравится то, что будет дальше, но сделать это я должен. Мы должны.

Глава двадцать пятая. Ценой всего

*Марс, Ацидалийская равнина, внутри космического корабля USSF «Baltimor», 26 декабря 2048 года *


— Отключают камеры и блокируют дистанционное управление, — флегматичным тоном сообщила Суо. — Кажется, они сумели зафиксировать, что кто-то взломал их систему.

Мы уже зачистили весь первый уровень под кораблём. Живых людей не встречалось, но все милитаризированные роботы-ремонтники и роботы-охранники были уничтожены.

Как я понял, американцы решили использовать нижний отсек, сооружённый сразу по прилёту, в качестве складских помещений и ангаров для бронетехники, которую против УБР решили не выводить, так как это верный способ её лишиться.

Теперь у нас, если мы не подохнем в душных коридорах этого космического корабля, есть четыре предназначенных для марсианских условий танка М44А3 «Вотел», два БМП М750А1 «Скапарротти», а также четыре БРДМ М34 «Маккарти». Все они вооружены мощным противотанковым вооружением, полностью на электродвигателях, «зелёные», «экофрендли» хе-хе. Помимо бронетехники есть четыре классических грузовых марсохода L2 «Небула». Это гражданские версии, для военных действий не предназначены, поэтому воевать на них довольно-таки глупо. Хотя, наши вон умудрились сообразить марсианские боевые тачанки из насквозь мирного «Есенина».

— Надобудет, когда разберёмся с американцами, съездить на место колонии и удостовериться, что никто не выжил, — сообщила Суо. — Отсутствие связи с КорПитом в конечном счёте может означать только то, что неисправна связь.

— Предлагаешь копать? — мысленно спросил я, устанавливая автоматическую турель на выходе.

— Если установим, что там кто-то жив, то других вариантов не вижу, — ответила мне Суо. — Внимание.

Коридорная дверь противоестественно резко отворилась и к нам прикатилась шарообразная граната. Один из апелиотов бесстрашно подбежал к ней и мастерским пинком вернул обратно к отправителю. Взрыв, а затем я увидел роботов модели «Hussar m.3», помчавшихся в ближний бой, вооружённых чем-то вроде хай-тек сабель и одноручных картечниц.

Против бронебойно-осколочных 30-миллиметровых снарядов на текущем технологическом уровне нательной брони не существует. Пусть на роботов сопоставимого с человеком размера и можно навешать существенно больше броневой массы, это без учёта экзоскелетов, которые ухудшают ситуацию с манёвренностью и мобильностью, но этого всё равно недостаточно. Каждый снаряд к ручной пушке «Ибис» оснащён сверхпрочной металлокомпозитной боеголовкой, на хвосте которой следует заряд особо мощной взрывчатки, покрытой осколочной рубашкой. После пробоя преграды взрывчатка активируется и разрывает тело жертвы. Роботу тоже не поздоровится от такого снаряда, поэтому гусары начали «умирать».

Контратака была ожидаема, только я ожидал её не сразу, а по мере нашего проникновения вглубь корабля.

Как я бы поступил на месте американцев, видя прекрасно, кто именно и в каком составе пожаловал на борт?

Знаю.

Я бы выбрал подходящее местечко, заложил туда взрывчатки помощнее, после чего взорвал в нужный момент. Сразу это не убьёт, ведь экзоскелетная броня предусматривает и не такое, но это даёт кратковременное тактическое преимущество для обороняющихся. Во время которого можно кинуть гусаров на ошеломлённых противников и покромсать их крупными кусками.

Но это я. А что выкинут американцы?

Движемся вперёд, попутно «добивая» враждебных роботов, то есть уничтожая их до полной недееспособности. Неприятно будет, если кто-то из них сумеет как-то устранить текущие повреждения и напасть сзади.

Тут следует остановиться на машинной логике.

Для роботов нет такого понятия как боль, страх, отчаянье. Перед роботом поставили задачу уничтожить вторженцев, он эту задачу будет выполнять до тех пор, пока либо вторженцы не умрут, либо он сам не прекратит своё существование. Третьего не дано.

Поэтому ты можешь оборвать все конечности роботу, оставить ему 1% батареи и бросить, считая, что ему крышка, но это далеко не так, дорогой. У большей части военных роботов есть какие-нибудь резервные механизмы, предназначенные для частичного устранения каких-либо повреждений. Это ведь буквально часть тактики применения военных роботов: некоторые модели имеют протокол специально, после получения определённой доли ущерба, якобы выходить из строя, затем, спустя некоторое время, восстанавливаться подручными средствами, а уже с возвращением некоторой боеспособности атаковать противника в тыл. Поэтому ломали мы все корпуса павших роботов серьёзно, до полной непригодности.

Когда со всеми делами было покончено, мы двинулись к разветвлению коридора. И тут...

В стенах начали образовываться крупные раскалённые отверстия, а несколько апелиотов завалились с пробитыми корпусами. Рядом со мной болванка оставила трассу из частиц расплавленного безумным электрическим разрядом вольфрама.

Я думал не слишком долго, точнее вообще не думал. Подняв «Ибиса» открыл частый огонь в направлении проделанных рельсотроном отверстий.

— Ломи-и-и!!! — заорала Прасковья и присоединилась к обстрелу.

По мне шоркнуло краешком болванки, что стоило наплечного сегмента брони, который буквально оторвало от руки. Я боязливо выдернул руку и прижал её к корпусу, но тем не менее продолжал вести огонь.

Наши роботы подошли к проделанным отверстиям и поддержали нас полуавтоматическим обстрелом из своих «Сип», но, думаю, большую часть работы уже проделали мы.

Пинком ноги пробив стену, я оказался в некоем складе, где валялись пробитые насквозь контейнеры, содержимое которых было безвозвратно уничтожено. Такая безумная кинетическая энергия при соприкосновении с какими-либо живыми объектами создают такие временные пульсирующие области, что это больше походит на классическое бризантное действие. И прохождение этих болванок через эти хранимые запасы привело к тому, что смело можно считать их неустранимо испорченными, чем бы они ни были.

В противоположной стороне комнаты зияли аналогичные отверстия от действия рельсотронов вперемешку с работой наших с Прасковьей пушек.

Я вошёл в очередную стену и обнаружил искомые рельсотроны, которые просто распаковали и привели в боевое положение прямо на полу. Вокруг рельсотронов валялись окровавленные тела впервые встреченных мною на Марсе, помимо соотечественников, людей.

Все они были в скафандрах, что было особенно важно в свете того, что помещения разгерметизированы и сейчас стремительно наполняются пьянящим воздухом Марса.

— Добить их, — приказал я апелиотам.

Роботы сняли штык-ножи с поясов и доделали нашу работу.

— Эй ты! — раздалось из динамиков в помещении. — Я сейчас у ядерного генератора и у меня в руках осколочная граната! Убирайся отсюда и забирай своих роботов! Или я взорву всех нас!

— Взрывай, — равнодушно ответил я и направился к лестнице.

Голос слишком нервный. Я в людях немножко разбираюсь и конкретно этот голос не принадлежит человеку, который готов выполнить угрозу. Он понтует.

Поднявшись по лестнице, я пинком выбил дверь и запустил в корабль атмосферу Марса.

Ко мне навстречу выбежали люди в скафандрах и с оружием, они открыли огонь, но дело было гиблое. Они не прожили и десяти секунд.

Прасковья шла вслед за мной и делала своё кровавое дело, то же, что и я.

Мы прошли в двигательный отсек, содержимое которого американцы уже демонтировали, так как этот корабль больше никуда не полетит.

Живых здесь не обнаружено.

— Я взорву корабль! — вопил из динамиков этот ссыкливый индивид. — Уходи или я взорву корабль!

Комментировать это я никак не стал. Вместо этого я продолжил прочёсывать помещения.

Тут в коридоре появился индивид в силовой броне.

— О, наконец-то достойный соперник! — воскликнула Суо. — Ваше сражение станет легендарным!

Американцы называют эту штуковину «Power armor», то бишь «Силовая броня», но у нас это по-прежнему называют бронированным экзоскелетным костюмом.

Конкретно эта модель силовой брони называется «Paragon M-2», штука известная, используемая особыми частями вооружённых сил США для штурма укреплённых оборонительных пунктов. Бронирование мощное, грузоподъёмность просто блеск, но есть у неё одна широко известная беда...

Я четыре раза выстрелил в область головы противника, который начал поливать меня огнём из пулемёта системы Гатлинга калибра 11,5 миллиметров.

Приборы наведения и ориентации в пространстве у бедолаги пошли по звезде. Вот одна из причин, почему никто уже давно не выделяет голову оператора отдельным элементом. Да, есть вспомогательные сенсоры, но основной источник сведений об окружающем мире у парагона находится именно в головной части.

К первому парагону присоединились ещё пятеро, но это, как говорила Суо, не их уровень...

11,5-миллиметровые патроны не были в состоянии нанести существенного ущерба моей силовой броне, но зато они смели попавших под раздачу апелиотов и скиронов, самые сообразительные из которых скрылись за укрытиями.

Один из парагонов нёс на себе противотанковую ракетную установку и это было уже серьёзно.

Я вычленил его сразу же, как он вышел из смежного помещения, пройдя прямо сквозь стену. Незначительный перевод прицела и по ракетной установке ударило несколько снарядов, надёжно уничтожив её.

Перестрелка длилась секунд тридцать, а у парагонов уже закончились ленты. Печально, наверное.

Моя броня почти не пострадала от такого обстрела, 14 класс бронезащиты, как-никак...

— Убьём их всех! — проорала Прасковья и достала из-за спины две магнитные гранаты.

Два последовательных броска и каждая граната нашла свою жертву.

Взрыв.

Естественно, убить это их не могло, ведь брони-то нешуточные, специально предназначенные для штурма особо опасных укреплений под интенсивным огнём из ручного оружия.

Противотанковые средства, конечно, эта силовая бронь не держит, но ты попробуй попади, ведь оператор имеет продвинутую систему наведения и компьютерное вспоможение в вычленении уязвимых мест.

Только вот есть беда для наших текущих парагонов. В Аяксе, во всяком случае с фронтальной части, нет уязвимых мест для их оружия, во всяком случае.

Я начал целенаправленно долбить по стыку между шлемом и корпусом первого парагона. Да, там усиленная броня, но при её преодолении открывается великолепный вид на шею оператора, что гарантирует его уничтожение с одного выстрела.

Парагоны пошли на сокращение дистанции, но мы с Прасковьей начали синхронно отступать.

Наконец, горжетная броня ближайшего парагона не выдержала концентрированного огня и треснула, убив осколками оператора. Внешне это никак не сказалось, он просто остался стоять на месте неподвижно.

Я переключился на следующего противника, который снял с набедренного крепления длинноствольный крупнокалиберный пистолет и открыл по мне огонь.

«Парагоны» никогда не воевали против «Аяксов». «Аяксы» вообще, на момент отправки на Марс, ни с кем не воевали. Поэтому уязвимости и способы противодействия им американцы не знают. Поэтому их оружие сейчас лишь бесполезно расходует боеприпасы.

Второму парагону я разорвал глотку только когда упёрся спиной экзоскелета в стену.

Их осталось четверо, они сейчас очень неуверенные в себе, так как мы кажемся им неуязвимыми, они начинают лажать, например, один из них споткнулся и открыл моему взору спину с прыжковым ранцем. Три снаряда не дали ему подняться, устроив кратковременное возгорание очень пожароопасного химического топлива. Посмотрим, как хорошо конструкторы защитили оператора от адского пламени, разгоревшегося в его прыжковом ранце.

Пока неудачник разбирался с последствиями, я переключился на следующую жертву.

Они были очень близко. Парагоны, прикрывая шеи предплечьями, почти синхронно извлекли булавы и пошли на сокращение дистанции.

В ближнем бою на экзоскелетах нас учили, сто двадцать часов практики. Отличий от классического ближнего боя масса. Например, нельзя, как бы сильно не хотелось, делать резких движений. Плавно, как в неспешном танце, наваливаешь противнику в уязвимые места. Экзоскелет сам даст нужное усилие, чтобы последствия для противника были самые печальные.

Принял вертикальный удар оснащённой тяжеленным набалдашником дубины на левое предплечье, после чего пнул противника правой ногой в грудь, отбросив тем самым от себя. Одновременно с этим ударом вскинул «Ибис» и быстро отстрелялся ему в шею. Расстояние было практически в упор, поэтому горжет хрустнул на четвёртом попадании.

Остальные трое решили по-быстрому заколошматить Прасковью, пока этот покойник будет меня отвлекать.

Прасковья отбивалась как могла, причём даже отчасти успешно, ведь «Аякс» превосходит «Парагона» в даруемой физической силе и массе.

Один из парагонов переключился на приближающегося меня, начав стрелять куда-то в область предполагаемого нахождения моей головы из крупнокалиберного пистолета, который в руках обычного человека напоминал бы необычной формы винтовку.

Эх, бедолага...

Сюда надо противотанковой ракетой стучаться, а не гейской пукалкой.

Прямой удар кулаком левой руки в голову противника. Тот выставляет правую руку и блокирует удар. Примагничивание ног к металлическому полу и принятие прямого удара куда-то в область верхней части торса, повторение удара левым кулаком по той же стороне головы противника, но на этот раз он не успевает поднять руку для отражения удара.

Шлем не поддался, ему даже прямое попадание 30-миллиметрового снаряда не слишком в тягость, но долю дезориентации я внёс, так как его как минимум шатнуло в сторону.

Навожу ружьё ему в область шеи и начинаю непрерывную стрельбу одиночными. Эх, жаль, что «Ибисы» не оснастили автоматической стрельбой... Впрочем, это усложнение конструкции, увеличение нагрузки на узлы и, следовательно, ухудшение надёжности, что в условиях Марса очень плохо, ведь пыль здесь крайне мелкая, всепролазная...

На четвёртой пуле горжет хрустнул.

А они ведь эту часть брони специально усиливали, тендеры устраивали, чтобы найти оптимальное решение без необходимости пуска в производство совершенно новой модели, которая должна была вылиться в очередные миллиарды долларов распилов и несколько лет разработки.

Вот поражает меня у американцев одна двойственная черта. Когда действительно надо, они голову себе разобьют, но сделают оптимальное решение в кратчайшие сроки, а вот когда не шибко надо, ведь есть же вроде как рабочий, а главное очень дешёвый альтернативный вариант, то всё выливается в длительные работы с высочайшими затратами людских ресурсов и средств. И политиканы США об этой особенности знают, поэтому в свете того, что «Парагонам» ещё служить и служить, выбрали наименее затратный и вроде как рабочий вариант.

У нас всё просто уже давно: выявили какой-то косяк, поняли, что его нельзя достаточно надёжно устранить заплатками, подумали, выработали решение, напрягли всех ответственных и задействованных, разработали, начали серийное производство новой, со всех сторон обнюханной и испытанной модели, где этого косяка нет изначально.

А всё это потому, что это требование псевдо-ИИ, не живых людей. Зачем им такие заморочки? А так легче считать боевой потенциал имеющихся в подчинении единиц. Таким образом из прогнозирования предстоящего боя пропадают такие переменные как «если у противника имеется такое вооружение, то вот это будет уничтожено таким образом» или «если на местности образуются искусственные изменения ландшафта, то вот это подразделение будет вынуждено обходить это вот так-то, так как в ином случае есть вероятность, что вот это-то выйдет из строя». Это здорово всё упрощает с расчётами, а следовательно ускоряет прогнозирование, что в боевых условиях может сохранить сотни, а то и тысячи жизней.

И вот эта уязвимость, про которые все знают и, вроде как, устранили какой-то заплаткой, сейчас ускоряет гибель американских парагонов.

Да, ускоряют. Потому что «Paragon M-2» разработали и внедрили в 2040 году, на замену морально устаревшей «Paragon M-1», силовой броне попроще. БЭС-1 «Аякс» же разработка 2047 года, семь лет разницы в наши славные времена — это широченная технологическая пропасть. Нет, если надо дубасить всяких сопротивляющихся арабов на Ближнем Востоке — для этого можно использовать и старенькие версии силовых броней, но вот когда речь идёт об адекватном технически противнике, а не обо всяких бедуинах, закупающихся в военном секонд-хенде всяким полежавшим дерьмом, то возникают определённые проблемы технического характера.

И вот прямо сейчас мы наглядно демонстрируем это со всеми подробностями.

Двое выживших били Прасковью на пределе сил, но поняв, что их больше не шестеро, а всего двое, решили отступить и скрыться в коридорах.

Стреляю в ближайшего, выбивая ему ногу прямым попаданием в заднюю часть колена. Там тоже уязвимое место, причём как и у нас. Снаряд прошил якобы усиленную модификацией броню и уничтожил оператору «Парагона» ногу.

Бежать он не перестал, так как при ранении броня оперативно заливает в оператора коктейль из боевых стимуляторов, ненадолго превращающих его в не чувствующее боли существо с ускоренной реакцией.

Тот самый подгоревший парагон тоже бежал, но им занималась Прасковья, всаживая ему в наспинный прыжковый ранец снаряд за снарядом.

Мы побеждаем сейчас только потому, что у нас экипировка лучше. Никогда нельзя забывать об этом.

«Отключаю» своей жертве вторую ногу, а затем начинаю садить по затылку.

Активирую прыжковый ранец, устанавливаю на горизонтальный полёт и на минимальной мощности мчусь вперёд.

Быстро догоняю своего парагона и с ноги валю его на брюхо.

Навожу «Ибис» на затылок ставшему ненадолго беспомощным противнику и продолжаю стрелять. На пятнадцатом выстреле броня треснула и шестнадцатая пуля уничтожила череп бедолаги.

— Готов! — с азартом сообщила Прасковья. — Мой готов!

— Идём дальше, — дал я указание. — Надо доделать тут всё. Роботы, начинайте собирать ценные трофеи по списку и грузить на марсоходы и бронетехнику.

Роботы, которые не вмешивались в ход боя, приступили к выполнению приказа.

Мы же с Прасковьей приступили к самому неприятному эпизоду сегодняшнего дня.

Начали прочёсывать каждую комнату.

Прасковья примкнула к стволу своего «Ибиса» длинный иглообразный штык. Он предназначен для поражения уязвимых мест противника в экзоскелетной броне, но против парагонов это лишь бесполезная трата времени, так как снаряды справятся гораздо эффективнее.

Я тоже примкнул штык и вошёл в первое помещение.

Здесь скрывалось двое американцев, одного я проткнул вместе со шкафом, в котором он прятался, а у второго не выдержали нервы и он помчался на выход. Выстрел догнал его у двери и этого было достаточно с лихвой.

Взрывчатка в снаряде разбрызгала верхнюю часть тела беглеца по окружающему пространству помещения и даже частично по коридору.

Прасковья тоже иногда стреляла в кого-то, но в основном акустические сенсоры улавливали крики и хрипы.

В кого мы превратились?


*Марс, среди дюн, 28 декабря 2048 года *


Колонна ехала по марсианским пескам длинной цепочкой.

Прасковья в экзоскелете сидела на крыше американского броневика свесив ноги.

Мы убили там всех. Никто не выжил.

Они даже не пытались оказывать сопротивления, так как это было бессмысленно.

Тот тип, грозившийся взорвать реактор, не выполнил своего обещания и, когда я пришёл за ним, выстрелил себе в голову.

Не понимаю я таких.

У тебя была прекрасная возможность забрать с собой врагов, которые не пощадят никого, убьют всех, а потом отправятся к себе домой, жить дальше, в ожидании твоих соотечественников, которые прибудут в будущем.

Я в такой ситуации даже разговаривать ни с кем бы не стал, просто испепелил бы ублюдков.

Видимо, воспитание у меня другое или военное образование и война оставили свой отпечаток...

Так или иначе, но марсианская экспедиция США в очередной раз полегла полным составом.

Мы основательно ограбили корабль, позаимствовали максимум пищевых запасов, рабочие образцы рельсотронов, а также... ракеты «Марс-Космос». Они прямо так и их пометили: «Марс-Космос».

Полагаю, у них была уверенность, что наши корабли прибудут в скором времени и мириться с этим обстоятельством они не хотели.

Ещё мы реквизировали систему связи, а также кучу строительных материалов.

Интересен момент, что мы никогда всерьёз не рассматривали Лабиринты Ночи в качестве возможного расположения колонии. Тут пещер просто до жопы, можно выбрать, как мы, впрочем и сделали, отрезок пещеры и перекрыть его с двух сторон, а это уже готовое пространство для колонии. И таким образом можно продвигаться вглубь по мере роста колонии и жить-поживать да добра наживать. Без геморройного рытья глубоких шахт и прочего. Вода тут есть, на дне Лабиринтов за ночь скапливается в виде конденсата, который утром превращается в ледяной туман. Если до утра собирать воду, для чего много ума не надо, при наших-то технологиях, то её будет хватать на нужды даже очень большой колонии.

Почему Лабиринты не рассматривали в качестве перспективного места? Хрен его знает.

Как только выйдем на связь с нашими, предложу сажать последующие корабли рядом с Лабиринтами, чтобы основать колонию в подмеченном нами с Прасковьей месте.

Уже сегодня мы разведём тут бурную активность со строительством герметичной стены перед неплохой пещерой.

Американцы привезли много семенного материала, а также буровые установки в большом числе, поэтому есть возможность подготовить всё для встречи наших колонистов, которые должны прибыть со следующим же кораблём.

Лабиринты Ночи — это подальше от солнца, поближе к недрам, с источником воды, поэтому всё будет готово в кратчайшие сроки. Надеюсь.


*Марс, Лабиринты Ночи, 31 декабря 2048 года *


— Ур-р-р-ра! — проорала Прасковья. — С Новым Годом!

— Ур-р-р-р-ра! — радостно поддержал её я.

В запасах покойных американцев было много алкоголя, поэтому мы решили нажраться в честь Нового Года.

Как всегда сейчас, наверное, Путин поздравляет россиян с окончанием года и началом нового, говорит, что это был тяжёлый год, как оно обычно и говорит, про испытания, сложности, но также и новую надежду.

Связь с Землёй мы наладили. Суо пришлось перепрошить всю аппаратуру под новую систему, а мне заняться скалолазанием, чтобы установить аппаратуру для приёма и отправки сигналов.

Так-то «Балтимор» готовили для строительства новой колонии, поэтому материалов, реквизированных нами, хватит, чтобы соорудить что-то серьёзное, главное — не сидеть на жопе ровно, а работать.

Парис на связь так и не вышел, зато мы смогли пообщаться с целым генерал-лейтенантом ВКС Серафимовой, которая взяла наши дела под личный контроль.

Задержка связи восемнадцать минут, так как Марс находится сейчас почти что на максимальном удалении от Земли. Максимальное сближение будет в следующем году, примерно в августе. Но и тогда по мере удаления Марса задержка связи будет расти. А весь замут-то в том, что планеты реально серьёзно удаляются друг от друга, настолько, что такая существенная разница в задержках сигнала.

И вот мы вчера пообщались с генерал-лейтенантом Серафимовой, которая заверила нас, что с Парисом всё в порядке, он просто сейчас на полной изоляции, так как проект слишком серьёзный, чтобы допускать минимальнейшую возможность того, чтобы кто-то что-то случайно разгласил.

Также она рассказала нам, что все обо всех наших марсианских делах в курсе, а новость о варварском нападении на космический корабль «Балтимор» разнеслась по всему свету, так как имелись видеозаписи, которые наглядно демонстрировали, как мы расправлялись с не сопротивляющимися колонистами. М-да...

Совету псевдо-ИИ плевать на это, они сообщили через генерал-лейтенанта, что с половиной задачи мы справились успешно.

Разрушение нашей колонии Серафимова назвала страшной трагедией, но буквально в следующем предложении сказала, что это имеет мало значения для успешности марсианской кампании, так как у России есть мы. О-о-очень интересно мне тогда было. Обычно напирают на патриотизм только тогда, когда дело совсем кисло. Либо проворовались, либо дело совсем швах.

И опасения подтвердились: на международной политической арене дела обстоят крайне паршиво, зато экономика процветает, но НАТО в открытую аннексировали Грецию, зато олимпиаду провели в рамках Восточного блока, наши выиграли большую часть медалей, но Китай вступил в очередное боестолкновение с Тайванем, где последнему активно помогали США, как в 2025 году, зато мы раз в пять дней отправляем грузы на орбиту, феноменальными темпами сооружая колониальный корабль, но расширенные санкции от стран Запада парализовали мировую международную торговлю, ущерб несут все, они сами в том числе, зато всех захватила государственная программа погружения в виртуальные миры, но вот-вот разразится мировая война, которой все с ужасом ждут, зато...

В общем-то, сводки новостей с Земли были примерно такие вот. Мировое сообщество отчаянно делает вид, что конфликт между двумя блоками остальных не коснётся, но в то же время готовится к худшему из финалов.

Индия, несмотря на участие в нашем проекте марсианского колониального корабля, начала пилить свой, совместно с рядом стран Юго-восточной Азии и... барабанная дробь... Пакистаном. Разногласия им пришлось временно забыть, религиозные и политические вопросы отложили для более спокойных времён, а сейчас занялись насущными вопросами.

До самых тупых на планете Земля дошло, что две такие разные системы не могут сосуществовать в рамках одной планеты, поэтому кому-то придётся умереть.

Начали поступать также пакеты новостных сводок, чтобы мы были в курсе событий.

Особенно «порадовало» меня освещение событий на Марсе в разных новостных каналах.

Есть один тип из Голландии, которого я постоянно смотрел в юности. Он обозревал различные игры, стримил новинки, снимал различные приколы, один раз даже снял полнометражный фильм с бюджетом в 60 миллионов долларов. Uppie5 его никнейм на ТыТрубе. У него 799 миллионов подписчиков было на момент, когда я смотрел его последнее видео. В основном его смотрят в Индии, а также в Европе.

И вот этот Uppie5, когда запахло жареным и всем стало понятно, что война неизбежна, начал держать нос по ветру и включил в свой канал рубрику «Мировые новости, бристер».

Бристер — это типа сочетание «бро» и «систер», чтобы никого не обижать, хотя обижаются и ещё как, ведь это обращение намекает на существование только двух гендеров, но когда у тебя свыше 700 миллионов подписчиков, большая часть из которых живёт в Индии, как-то насрать, что там думают радфем и гомосеко-сообщество.

И хрен бы с ним, новости! Да, каналу надо развиваться, но этот долбоклюй начал катить бочку на меня!

Сначала упомянул, что кровавый маньяк Мизамидис так и остался безнаказанным, типа, «вы думаете мы забыли, а мы не забыли, нет не забыли, бристер». И, я не знаю через кого просочилась эта сверхсекретная информация, начал чесать про то, что я сейчас на Марсе и вот этот замес организовал и исполнил именно я.

Нет, так-то он, сука, прав, но всё равно, те два эпизода, один в Грузии, а другой в Македонии — это же явные подставы, в которые «все» поверили.

И прямо сейчас, в режиме реального времени, наши с Прасковьей физиономии на всех телеэкранах мира. Даже наши отечественные как-то обсуждают эту тематику и этичность наших действий, но более сдержанно.

А вот Uppie5, скотина, выражения не подбирает, сифилис ему в глотку, бристеру поганому!

Генерал-лейтенант Серафимова заверила нас, что цепочка утечки информации отслеживается, на виновника рано или поздно выйдут. Только это уже ни на что не повлияет, репутация убита.

Впрочем, я в войска не ради доброй репутации вербовался.

Ты солдат, дружище, ты неважен.

Жалею ли я о том, что мы сделали с обитателями космического корабля «Балтимор»? Неа. Это нужно было сделать. Те шестеро хлопцев в силовых бронях были зримым доказательством того, что они не с мирными инициативами приехали, а с чётким намерением уничтожить нашу колонию. И они это сделали, и продолжили жить дальше, до встречи с нами.

Я отправлял скиронов посмотреть на ситуацию в уничтоженной колонии — дело плохо. Если кто-то и выжил после взрыва, сейчас все уже точно мертвы.

Ну ничего, скоро прибудут новые колонисты, с новыми ракетами «земля-космос», строительными материалами, жратвой, инструментами и оружием.

А мы строим и ждём. Честно говоря, не ожидал, что строить будет так интересно. Колония как альтернатива строительству кирпичного мангала, хе-хе.

— Ты так и не сделал мангал, Гектор, — напомнила Суо.

— Жаль, что американцы не привезли с собой живность... — подумал я.


*Марс, Лабиринты Ночи, 3 марта 2049 года *


Космический корабль «Ямал-3» с филигранной точностью приземлился на посадочную площадку прямо посреди каньона.

Дело было, конечно нехитрое, так как мы разметили площадку так ярко, что даже полуслепой сумел бы посадить корабль, а бортовой псевдо-ИИ точно не полуслепой.

О прибытии корабля нас предупредила генерал-лейтенант Серафимова лично. Сообщила, что прибывает пятьсот колонистов, а также сто три тонны различных грузов.

— Здравия желаю! — подошёл ко мне мужик в скафандре с непрозрачным забралом.

— Здравия желаю, — ответил я, пожав протянутую руку. — С кем имею честь?

— Не узнал?! — воскликнул мужик.

— Честно говоря, не узнал, — признался я.

Мужик нажал на кнопку и забрало посветлело до полной прозрачности.

— Спицын! — представился он. — Вася Спицын! Ну?

— Не припоминаю, — никак не мог я его вспомнить.

— Да я же вашего «Харона» поломал! — напомнил Спицын.

А-а-а-а... Этот тот курсант третьего курса, который сломал передние манипуляторы нашему практически вручную собранному «Харону», а также умудрился загнать ему в выхлопную трубу ствол берёзки. Мы тогда с ребятами быстро устранили повреждения, договорившись с контрабасами о реквизиции готовых запчастей со склада, поэтому смогли уехать в отпуск прямо с полигона сильно раньше положенного срока. Да, славные времена...

— Да ну?! — заулыбался я. — Какими судьбами на Марсе?

— А я на типа мирную специальность переквалифицировался! — с улыбкой сообщил Спицын. — Строительного бота оператор теперь! Буду сооружать сложные конструкции и вообще всячески содействовать развитию колонии. Со мной ещё несколько младшеньких, вроде как твои одногодки.

Младшенькие — это по курсантскому жаргону курсанты, которые учатся на курсах младше, чем ты. Старшаки — это, соответственно, курсанты, которые служат на курсах старше, чем ты.

Есть неформальный момент, что как бы высоко не поднялся в званиях младшенький, старшаков он должен уважать и содействовать им в получении различных благ. Это правило обычно не соблюдается, так как означает лютый неуставняк, когда капитан, скажем, подчиняется лейтенанту, дичь, короче, но некоторые индивиды таким правилам следуют. Просто одно из отмирающих явлений старой школы офицерского корпуса. Но всё равно между собой мы так и называем различных индивидов, для упрощения идентификации.

— Мы соорудили тут за прошедшее время помещения для шестисот человек, поэтому особо жопу не рвите, можете работать планомерно и качественно, — сказал я ему.

— Ля-я-я, ты же у нас во всех новостях! — произнёс Спицын. — Ты, оказывается, в шоу «Нейроинтеллект» участвовал! Ля, а америкосов как колол штыком! Опасный ты человек, Гектор!

— Ага, опасный, — не стал я спорить. — Но это ещё фигня по сравнению с тем, что будет дальше.

— Меня в эти дела не впутывай! — поднял руки Спицын. — Я гражданский уже, в военных преступлениях не участвую!

— Это не военное преступление, если тебе было весело! — произнесла Суо.

— Выгружайтесь оперативно и освобождайте площадку, — бросил я Спицыну, поворачиваясь обратно ко входу в бункер. — Схемы получите вечером, как устроитесь. Работы — непочатый край.

— Да тут только геморрой вырастить можно, — усмехнулся Спицын.

— Для этого и существуют теплицы и генномодифицированные растения, — ответил я и открыл ворота. - Подорожник приложишь.

До вечера разгружались, а потом до ночи освобождали площадку от корабля.

Мы, кстати, силами роботов и транспорта сумели дотащить «Балтимор» до Лабиринтов Ночи, где разрезали его на части и использовали при строительстве. Автоматические электроплавильные печи, в контексте наличия ядерных реакторов, обеспечили нас неисчерпаемыми запасами металла, так как в пещере, в которую мы углубляемся, обнаружились богатые залежи железной руды. Но нам пока что руду разрабатывать нет смысла, мы занялись трофейным кораблём и обломками с других кораблекрушений, которые были доставлены в Лабиринты Ночи трудолюбивыми роботами.

Поэтому в случае с помещениями для пятисот человек всё было построено весьма серьёзно: всё из стали и алюминия, герметично и эргономично, отдалённо напоминает тюремные камеры особого режима, но это дело такое, тут у всех так.

Колонисты были распределены по помещениям, поставлены на довольствие и учтены Питом.

Пита мы разместили в самой защищённой комнате, куда имеем доступ только мы с Прасковьей. Он взял под контроль всю деятельность нашего пока что небольшого колониального поселения. Очень удобно, когда за матчастью следит машина, которая никогда ничего не забывает, не ленится и знает, как наиболее оптимально расходовать ресурсы.

За эти месяцы мы также доставили сотни тонн льда в пещеры, аккурат в пробуренные вертикальные шахты. Потом мы долго и томительно плавили лёд, чтобы в итоге создать аналог водоёмов для рыбы из предыдущей колонии. В воде разместили многоспектральные источники ультрафиолета, имитирующие солнечный свет, а после запустили в водоёмы хлореллу, у которой была куча времени, чтобы разрастись там до оптимума.

И с этим кораблём прибыло дофига генномодифицированных рыб, которые будут комфортно чувствовать себя в подобных условиях, что создаст нам бесперебойный источник пищи.

Также я лично возводил вольеры для генномодифицированных свиней, которые могут всю свою безрадостную жизнь питаться хлореллой и рыбой.

Помимо этого есть здоровенная секция пещеры, которую мы усилили колоннами и выровняли под общий уровень, где теперь находится гигантская теплица, в которой под капельным орошением произрастают батат, рис, горох, шпинат, капуста, картошка и чеснок с луком. Пришлось пустить на компост американское дерьмо из корабельного отстойника, но дело того стоило.

Цикл производства пищи налажен и уже функционирует, осталось только запустить рыб в водоёмы и свиней в вольеры.

— Сколько приветов привезли? — за ужином спросил я у Михаила Антоновича Головина, бывшего подпола сухопутных войск, поставленного в качестве руководителя колонистов.

— Двадцать комплектов, — ответил тот, с удовольствием прожёвывая печёную картошку. — Считаю тактику с установкой их на стационарные позиции ошибочной.

— План утверждён Советом псевдо-ИИ и лично Путиным, — сказал я ему.

Он скептически посмотрел на меня.

— Они не Марсом заведуют, а Землёй, — хмыкнул он после паузы. — Я читал отчёты о вашей бурной деятельности в прошлом году. Да, сработали неплохо, но это было недостаточно, поэтому сотни хороших людей погибли напрасно. Вас переиграли на стратегическом уровне. У меня есть идея, которая поможет разобраться с колониальным кораблём американцев с гарантией, надёжно.

— Я открыт для идей, — развёл я руками.

Прикрыв глаза, подполковник Головин тщательно прожевал очередной кусочек печёной картошки.

На вид ему лет пятьдесят-шестьдесят, физически крепок, как и все современные военные, на верхней губе старый треугольный шрам от осколочного ранения, зуб за шрамом искусственный, это бросается в глаза. Ростом метр семьдесят пять или около того, жилистый, седой, взгляд у него тяжёлый. Я вижу в нём человека, который понимает меня и я его понимаю, так как мы вышли из-под одного заводского штампа.

— Используем имеющийся транспорт для установки на него «Приветов», — вновь заговорил он. — Девять месяцев полёта я обдумывал вашу тактику действий и логику американцев. В следующий раз они не будут глупить и зачистят поверхность с орбиты. Стационарные металлические объекты будут подвергнуты уничтожению, а вот подвижные... подвижные очень сложно засечь даже мощным сканером. И если мы создадим сеть передвижных ЗРК, которые не будут задерживаться на одном месте дольше, чем на десять минут, то есть шанс, что американцы засекут не всех и тогда, после орбитальной артподготовки, уверенные, что все угрозы уничтожены, начнут вхождение в атмосферу, а тут несколько «Приветов»...

— Двадцать штук — маловато для такого, — покачал я головой.

— Будут ещё, — усмехнулся бывший подполковник. — Через двадцать четыре дня ждём прибытия очередного корабля, ещё через сорок дней прибудет следующий, а за ним, через девятнадцать дней, прибудет ещё один. Они привезут сотни «Приветов», а также множество транспортных средств. Вот тогда мы и будем готовы встретить колониальный корабль американцев со всей широтой души.

— Эх, надо было с мобилками заранее продумать... — вздохнул я. — Или вообще изначально самоходные «Приветы»...

— Э, нет... — с улыбкой покачал головой Головин. — Мы и так впритык загружались. Двадцать «Приветов» — это вообще минимум, так как американцы никаких денег не пожалеют, чтобы высадить на Марс пятьдесят тысяч подготовленных солдат.

— Так там гражданских вообще не будет? — не понял я.

— Корабль колониальный чисто номинально, — усмехнулся подполковник, а затем зачем-то понизил голос. — Есть инсайд от разведчиков, что они строят два корабля, причём один для постоянных рейсов туда и обратно. Туда с посадочными капсулами с людьми, а обратно с какими-нибудь ценными грузами, типа платины или золота, десятками тысяч тонн. И то, эти десятки тысяч тонн ценмета не оправдают даже пяти процентов стоимости полёта, но хотя бы не порожняком. В итоге они планируют гонять так до победного, населив Марс популяцией около трёх миллионов человек. И первыми, с полным фаршем, на отдельном корабле, больше напоминающим орбитальную орудийную платформу, высадятся именно военные, которым поручено выкурить нас отсюда. И у них получится, если мы дадим им приземлиться.

— Примарситься, — автоматически поправил я его. — Значит, наш проект полная ерунда, если сравнивать...

— Не знаю, что там пилят наши, но меня впечатлило то, с каким размахом работают американцы, — сказал подполковник. — Только от нас зависит, как мы будем жить дальше и будем ли вообще.

— Ориентировочно когда стартует их колониальный корабль? — спросил я.

— К концу этого года, — ответил Головин. — Примерно и крайне неточно. Они развели секретность где-то на уровне нашей, отечественной, но кое-какие сведения всё равно просачиваются. Если они высадятся, то нам безальтернативный конец. Никакая подготовка и экипировка не поможет против численного превосходства хорошо подготовленного противника.

— Ну, постараемся не облажаться, — сказал я. — И в таком случае лучше заранее приготовить резервные базы.

— За тебя уже подумали, — произнёс, кажется, не такой уж и бывший подполковник. — Десятки тайных баз будут оборудованы в течение трёх месяцев. Каждая будет вмещать по сотне человек и позволять существовать им в течение трёх лет. Это на случай, если мы облажаемся и американцы всё-таки высадятся. Предполагается вести партизанскую войну до самого конца. И конец в таком случае будет неизбежен.

— Почему? — не понял я.

— А ты разве никогда не обдумывал, зачем эта марсианская гонка, на первый взгляд не нужная вообще никому? — спросил подполковник, достав портсигар. — Марс вообще не особо перспективен, жить тут тяжело, атмосферы практически нет, она непригодна для дыхания, можно было бы отложить эту колонизацию хоть на пятьдесят лет вперёд, тогда, предположительно, технологии будут достаточно...

Он извлёк из портсигара белую папиросу и подпалил её звонко щёлкнувшим Зиппо.

— ... достаточно развитыми для безболезненного терраформинга, — продолжил он. — Не вдавался слишком глубоко, но наши головастики говорят, что в следующие лет сто мы так и будем торчать под куполами и ничего толкового не добьёмся, так как без магнитного поля накачивание атмосферы кислородом бесполезно, так как он будет улетучиваться в космос, а планетарные магнитные поля мы создавать пока что не умеем. Единственный смысл Марса сейчас — это ещё одна планета, на которой можно сохранить часть своей популяции, со своей культурой и своим образом жизни, со своими людьми. В перспективе обжития можно поселить тут миллионов сто человек, доставив их с Земли. Организация условий — это вообще сейчас не проблема. Вы двое за полгода соорудили относительно комфортное жильё для пятисот человек, так? А теперь представь, что может тут нагромоздить сотня тысяч человек? И вот, когда здесь будет жить сотня миллионов населения, можно начинать решать вопросы на Земле. Даже клиническим идиотам понятно, что война неизбежна, но начинать её никто не рискует, так как ставка — вообще всё. Совет псевдо-ИИ очень привязан к России, его так запрограммировал твой брат. Поэтому Совету нужны гарантии того, что Россия не исчезнет в атомной войне. У американцев точно такой же ход мысли, они хотят сохранить свою Америку. Потому что в обоих случаях это не кусок земли, не река и озёра, не гимн и флаг. Это люди. Россия — это люди. Америка — это люди. Системы несовместимы, это уже вне политики, национальных интересов, гордости и тому подобного. Это вопрос двух экономических систем, выживание одной равнозначно гибели другой. А это конфликт. И этот конфликт плавно перетёк с Земли в космос, а оттуда на Марс. Тебе, наверное, много раз уже говорили, что от этой миссии зависит всё. Действительно, Гектор Андреевич, от этого зависит абсолютно всё. Кстати, поздравляю, вы вновь мобилизованы, а также получаете внеочередное повышение в звании, комплекты полевой, парадной и повседневной формы получите у интенданта колонии. Поздравляю, капитан Мизамидис, вы достойно служили своей Родине, но ваша работа ещё далека от завершения.


Конец второй книги. Продолжение сокрыто во тьме нашего мрачного будущего...

Примечания

1

Свойства слюны — слюна, особенно если человек порядочное время ничего не ел, обладает выраженными бактерицидными свойствами, так как в ротовой полости собираются различные болезнетворные микробы, заносимые человеком вместе с едой, поэтому с ними надо регулярно бороться, чем слюна и занимается. Первый рубеж обороны, как-никак!

(обратно)

2

«Crunch» — с англ. хруст, треск. Суть есть аврал. Ситуация, в которой рабочие длительный период вкалывают в сверхурочные, зачастую без оплаты за них, чтобы успеть в срок выполнить всю задачу. В кранчах обычно виновата херовая организация труда и в конечном счёте, как ты ни крути, вина лежит на руководстве. Потому что не смогли всё правильно спланировать, не смогли распределить задачи по-человечески, обосрались по срокам или не озаботились планом «Б». Изредка просрочка задачи и лихорадочная дедлайн-суета случается по не зависящим от всех участников причинам, но это принято называть другим словом — форс-мажор. Короче, кранч — это всегда чей-то проёб, уважаемые дамы и господа.

(обратно)

3

Серая слизь — гипотетический сценарий апокалипсиса, который предполагает, что вышедшие из-под всяческого контроля нанороботы начнут поглощать всё на своём пути, став расползающимся и увеличивающимся в размерах комком серой массы, пожирающим вообще всю доступную материю длясамовоспроизводства. Природа, кстати, с этой концепцией знакома издавна. Люди назвали это опухолями, когда потерявшие всякие берега мутировавшие клетки начинают бесконтрольно разрастаться и в итоге убивать свой организм. Ещё кто-то имеет дохрена самомнения называть опухолью человечество, но я вас уверяю, дорогие мои читатели, мы влияем на окружающую среду даже меньше, чем насекомые)

(обратно)

Оглавление

  • Интро. Переплёт
  • Глава первая. Военные преступления
  • Глава вторая. Общественные нужды
  • Глава третья. Счастливые случаи
  • Глава четвертая. Навсегда
  • Глава пятая. Понедельник
  • Глава шестая. Откровенность
  • Глава седьмая. Орбита
  • Глава восьмая. ВОХР
  • Глава девятая. Основная миссия
  • Глава десятая. В бесконечности
  • Глава одиннадцатая. Дом разделённый
  • Глава двенадцатая. Незавидные перспективы
  • Глава тринадцатая. Праздношатающийся
  • Глава четырнадцатая. Власть
  • Глава пятнадцатая. Грабежи и убийства
  • Глава шестнадцатая. Конец всего
  • Глава семнадцатая. Марсиане
  • Глава восемнадцатая. Колониализм
  • Глава девятнадцатая. Закон пустой планеты
  • Глава двадцатая. Роботизированная жестокость
  • Глава двадцать первая. Края
  • Глава двадцать вторая. Экстремально даже для верблюдов
  • Глава двадцать третья. Стагнация и смерть
  • Глава двадцать четвёртая. Марсианские скитальцы
  • Глава двадцать пятая. Ценой всего
  • *** Примечания ***