Ведьма без магии [Стефания Джексон] (fb2) читать онлайн

Стефания Джексон Ведьма без магии

Пролог

Часы медленно пробили полночь.

На город опустилась тьма. Драконы летали над Капельницей, испускали изо рта сгустки огненного сияния. Черти, кикиморы и валькирии вышли на охоту. Светлые маги попрятались по домам. Черные маги принялись за колдовство. В деревне веяло отварами приворотного зелья, очарованного зелья, несмышлёных обрядов на смерть и порчу. Воздух пропитался едва заметной магией. Черной магией. Не хорошей.

Ночь — единственное время суток, отданное во владения черных магов. Они делали что хотели, и никогда не получали наказания за содеянное. Некоторые маги ночью привыкли тренироваться, пытаясь покорить сердце адепток из Кофейной Академии. Сильные маги могли с легкостью учуять опасность и уметь постоять за себя. Слабые же маги наряду со светлыми оставались в домах на попечении у родителей. Еще повезло, что никто не забрал детей светлых магов в ночь Дикой Охоты, которая постоянно приходила на затмение Красной Луны.

Ночь перед Дикой Охотой самая сильная. В деревне поговаривали, что чуть ли не половина из не работающих заклинаний заработали, если правильно направить энергию в нужное русло.

Я проверяла теорию в действии, пока сын директора Академии — будущий муж — пытался отвлечь внимание и концентрацию ромашками. Поле было до отказа усеяно цветами — красные, белые, желтые, фиолетовые. Он словно издевался надо мной, пока тусовался в заточении замка у родной матушки.

Ничего. Отыграюсь! Противостою силам зла и совладаю с проявленными темными силами. Чтобы не терять времени даром, я наколдовала уютный плед, кружку горячего какао, столик на двоих. Я присела на один из двух свободных наколдованных стульев. В ожидании компаньона, который умудрился с закрытыми глазами на вечную дружбу предать не только себя, но и нас всех, я осталась сидеть, завороженно наблюдая за парящими в небе драконами…. 

Прикиньте, ведьма!

Ведьмы любят навевать тоску и обожание.

Они — рой пауков в дождливый день.

Как присосутся к тебе,

Так и не отлипнут, пока

Не получат желаемого.

Ведьмы — это Питер.

В менее кровожадной формуле.

Дневники Кэтти, 1865 год.

Записи, которым можно верить.

Весна в этом году выдалась на удивление теплой. По округе небольшого ведьмовского поселка Капельница пели соловьи и ворковали влюбленные воробьи, дико беся своим свистом всех светлых магов. День — единственное время, когда светлые маги могли без опаски гулять по улицам и колдовать. Светлые маги боялись темных магов. В преддверии предрассудков, светлые маги считали, что темные маги могут причинить светлым магам вред. Поэтому светлые маги старались не выходить из своих домов ночью.

Мне недавно исполнилось шестнадцать лет. Я родилась и выросла в семье светлых магов, и не упускала надежды на возрождение магической силы, которая, увы, до сих пор спала в моем организме, никак не желая пробуждаться.

Без пробужденной магии я считалась слабой ведьмой. Неудавшейся. Потухшей. Я была одной из немногих, кого могли похитить в ночь Кровавой Луны. Дикая Охота не раз появлялась в нашем поселении, забирая в свои ряды лишь несколько светлых и темных душ, которые не умели колдовать. Кровавая Луна появлялась в небе раз в несколько месяцев. Но Дикая Охота прибывала к нам в гости исключительно раз в год, прекрасно понимая, что, если она будет появляться у нас чаще — может возникнуть никому ненужная война.

Новые маги в поселке рождались редко. Настолько же редко появлялись и слабые маги. С чем была связана столь сильная кульминация перерождения никто объяснить толком не мог. Но все прекрасно понимали — если рождается слабый маг, значит скоро появиться и Дикая Охота. Некоторые родители настолько обезумели от горя, что стали звать Дикую Охоту сразу же, как только магия в теле ребенка задерживалась, решив проявиться позже, чем ее ожидали.

Никто не хотел связываться с Департаментом. Никто не хотел считаться неблагополучной семьей. Когда Дикая Охота забирала ребенка, память о нем исчезала, словно этого ребенка и вовсе не существовало.

В прошлом году Дикая Охота забрала маленького мальчика четырех лет от роду. На моей памяти, это был единственный случай, когда Дикая Охота забрала из семьи больного ребенка. Зачем им нужен больной ребенок в своих рядах я не понимала. Никто из нас не понимал. И, как на зло, память о ребенке никуда не пропала. Она, наоборот, усиливалась с каждым днем, завладевая наши сердца болью. Заставляла нас помнить. Не забывать.

Последняя Дикая Охота умудрилась запустить несколько не самых удачливых логических цепочек, перевернувших остров. Как только Дикая Охота забрала последнюю жертву, подростки начали исчезать и появляться снова, но уже с проявленной магией. Проследив за отмеченным подростком, я узнала, что они сначала сами роют себе могилу, потом залезают в нее, сидят там всю ночь, а после ночи выбираются из земли, имея магию и возможности колдовать.

Ночи на острове — холодные. В любое время года. Благодаря холодным водам моря Ублюдков. Земля умеренно теплая, но этого знания недостаточно, чтобы самостоятельно забраться в могилу, просидеть там всю ночь, и выйти без признаков простуды. Из-за холодного климата Департамент отменил одну из древних традиций ведьм — зарывания ребенка, не получившего силы в землю. Департамент боялся массового заболевания детей. И его можно было понять…. Но теперь, из-за принятого закона, у нас магия проявлялась медленно. Она словно не собиралась проявляться. Не спешила. Не давала никаких признаков проявления. А в период между шестнадцати и семнадцати годам могла вообще затухнуть, так и не проявившись.

В столь сомнительном проявлении магии были как хорошие, так и плохие стороны. Подростки, получившие магию древним способом — умирали спустя полгода. На теле умершего подростка появлялась метка — знак отступничества Дикой Охоты. Когда я обнаружила знак в первый раз, я подумала, что таким образом Дикая Охота собирает тех, кто должен был присоединиться к ним, но, в итоге так и не присоединился.

К сожалению, мое мнение было ошибочным. Тогда я стала искать другие пути, которые могли с подвигнуть подростков к столь сомнительному проявлению магии. И нашла. Правда то, что я выяснила, было столь же сомнительно, как и первый вариант развития событий. Поэтому я решила во что бы то ни было докопаться до истинной правды.

Врачеватели Страха. Вот что я узнала, занимаясь своим маленьким расследованием. Как и Дикая Охота, они сеяли страх, пытаясь завербовать слабых подростков в свои ряды. Но, в отличие от Дикой Охоты, Врачеватели Страха брали всех, в ком так или иначе не проявилась магия. Темные маги становились друзьями со светлыми магами. Они сначала дружили, потом встречались, а после — умирали, забираясь в могилу и присыпая себя землей.

Единственная проблема, существовавшая на данный момент — матушка, маячившая рядом со мной и читающая мне нотации насчет предстоящей учебы в одной из самых странных академий.

Из-за матушки я не могла действовать в открытую. Я боялась, что матушка станет меня защищать, пытаясь быть хорошей матерью. Матушка очень щепетильно относилась к любым новостям. Когда она узнала, что благодаря Питеру, я попала под защитное крыло Академии Вирн, она разрыдалась. Пока она плакала, я не могла понять — рада она за меня или же расстроена столь быстрым уходом дочери из родительского дома.

Вот и сейчас, сидя на стуле и держа в руках кружку магически пополняющегося тыквенного пая, я игнорировала причитания матушки, пытающейся в последний час проявить в блудной дочери напрочь отсутствующий этикет придворной леди.

Взбесившись отсутствием моего внимания, она, не выдержав, хлопнула рукой по столу, заставляя меня от неожиданности вздрогнуть. Матушка в нашей семье была последним человеком, кто умел выходить из себя и повышать голос.

— Ты меня вообще слушаешь?

Матушка повисла надо мной, недовольно скрестила руки на груди и обиженно поджала губки. Я замечталась, засмотрелась в окно, где вместо весны царила наколдованная осень. Желтые листья кружили на пару с красными листьями, вели их в такт правильного бального танца, которому позавидовал бы сам Шопен. Пожухлая трава потеряла цвет новизны, превратилась в сено, которое лежало на открытых полях между деревнями. Под сгустками сена красовались грибы. В основном это были мухоморы, да подосиновики так горячо любимые матушкой. Подосиновики матушке в детстве собирал и готовил отец, когда она еще была совсем крохой. Отец брал матушку за руку, отводил ее в лес и показывал грибы. Дедушка был славным светлым магом, которого несколько лет назад убили темные. Вон куст пошевелился — белка пробежала. Вон зелень загорелась синим пламенем — отдача дани ушедшим в небытие драконам. Ежик на спине понес собранные три грибочка, наверное, он полакомиться ими где-то в сторонке, когда поспешит скрыться от посторонних глаз.

В последние два года матушка не признавала никакого времени года, кроме осени. В осени ей нравилось абсолютно все — от пожухлого запаха крови до проливного дождя.

Мы с бабушкой не раз пытались отговорить матушку от колдовства. Матушка нас не слушала. Она использовала его утром, днем и вечером. Пыталась полностью истощить себя, лишь бы не чувствовать боли. Матушка не болела. Просто скучала по былым временам, когда еще папа был жив. Она была одна из немногих, кто пытался полностью отказаться от магической силы добровольно. Только вот это у нее не получалось.

Магическая сила не просто так проявляется в живом источнике. Она становится частью организма. И, если уничтожить силу, можно лишиться собственной жизни. Так поговаривали старики в Капельнице, считая нашу матушку больной.

Я была с мнением большинства не согласна. Просто они не понимали какого это — в схватке потерять любимого человека, оставшись после его смерти с ребенком на руках. Хорошо еще рядом была бабушка, помогающая матушке. Иначе бы матушка отправилась вслед за отцом.

Так она мне говорила каждый год. На его День Рождения. Праздник, который мы продолжали праздновать ни смотря на отсутствие именинника.

В моей руке заботливо пополнился тыквенный пай — фирменный напиток нашей семьи. Тыквенный пай был похож чем-то на слегка приглушенное латте из человеческого мира с едва ощутимым добавлением ноток корицы и тыквенного пирога, который только что достал повар из печки. Я сделала небольшой глоток. Тепло родительского дома разлетелось по моему организму, заставив вновь ненадолго забыться в приятных воспоминаниях детства.

Питер снова опаздывал, заставлял меня нервничать. Он никогда не приходил вовремя. Пунктуальность у четырнадцатилетнего мальчишки не стояла на первом месте. Я не раз просила мальчишку быть чуточку взрослее. Но мои наставления всегда проходили мимо ушей, не доходили до цели — его спящего мозга.

— Не забывай про осанку. Думай не телом, а головой. Пытайся сдружиться с Лирой и никогда не произноси имени нашей фамилии в слух.

— Лира давно меня перестала слушаться. — Попыталась пожаловаться на вирну я. — В последние несколько недель я ее даже призвать не могу. Может мне не стоит брать ее с собой в академию, матушка?

— Придется, дорогая. Академия Вирн без вирны тебя не пропустит. Мы не можем так рисковать. Мы должны идти до победного от начала и до конца.

— Но за что мы боремся? Зачем мы продолжаем придерживаться традиций, о которых большинство ведьм в нашем поселении давно забыли?

— Мы не позволяем традициям полностью исчезнуть. — Матушка заботливо погладила меня по голове. — Мы не можем заставить других ведьм следовать установленным правилам, но мы можем и должны уважать предков, подаривших нам кров, еду и воду. Я уж молчу о доставшейся нам крыше над головой.

— Крышу над головой нам построила магия, а не древние законы. — Пробубнила я, отпивая горячий напиток из кружки. Магия позволяла напитку не остывать, оставляя в воздухе небольшую струйку едва уловимого пара. — Древние законы не дали нам образования и прямолинейности. То, что мы относимся к древнему роду, не обязывает нас следовать древним традициям.

Моя матушка — не самый приятный собеседник. Она никогда не пойдет наперекор традициям и суевериям. Для нее с самого раннего детства были важны уважение со стороны ее матушки и взрослых. Матушка не раз проявляла во мне любовь к древностям, но я их не оценила и по сей день придерживалась своего мнения, которого в семье не особо жаловали.

Магия не успевала восстанавливаться в ее организме. И меня это немного напрягало, но, как и бабушка, я старалась не принимать во внимание столь сильное использование магии. Чужой магии. Но и такой родной магии at the same time.

Магия умела расти и развиваться, но в последнее время она изрядно чудила. Раньше — об этом помнит даже брат — магия проявлялась у всех. Она рождалась из смеха обыкновенного ребенка, организм которого не был связан с магией, и летела туда, где ее ждали больше всего — в Капельницу. Магия считалась подарком. Со временем все изменилось. То ли дети стали меньше верить в волшебство, то ли мы стали недостойны магии. Я точно не знала. Однако то, что магия стала неохотно отзываться в наших организмах, заметили все. И всем от этого стало как-то не по себе…

Откинувшись на спинку стула, я смотрела в окно, старательно пыталась не слушать наставления матушки. Я сидела полуоборотом и лениво теребила ногой. Я прекрасно знала — мама не любила, когда я не выполняла повадки леди. Однако у нее хватало ума, чтобы не перечить единственной дочери, заслужившей право выбирать свой собственный путь. Я постоянно обходила манеры стороной. Этикет знала частично, предпочитала его никогда не использовать в приличном обществе, куда дорога нашей семьи была давно закрыта. Забавно, что дорогу в приличное общество обрубил Эрик — старший брат. А виновницей произошедшего скандала матушка все равно считала меня, да и то лишь потому, что мне хватило ума вступиться за брата. В тот момент я боялась за него. Ему грозило отчисление из Кофейной Академии. Зная его нрав, я просто боялась обнаружить мертвое тело брата в его комнате. Мое признание стоило мне не малых усилий. Сейчас, спустя время, я радовалась, что это сделала. Хоть магия во мне за содеянное так и не проявилась.

Мама, в отличие от брата, выполняла лишь маленькие шалости, да безобидное колдовство. С возрастом колдовство отнимало много сил, а запас чар уходил со скоростью света. Местами мне становилось тревожно за душевное состояние матери. Она настолько сильно любила осень, что колдовала ее каждый сезон, кроме самой осени. Колдовство следовало поддерживать магически. Иногда бывало, что после каждодневного колдовства, матушка ложилась спать без задних ног. В дни, когда она уставала, она ни с кем не разговаривала, а по дому ходила призраком — словно и не жила здесь. Словно ее в этом мире уже не существовало.

— Как поживает твой старый друг Дерек? Он, кажется, учится в той же Академии, куда тебя сегодня должен забрать Питер. Кстати, ты случайно не знаешь, где мог застрять этот несносный мальчишка? Он уже как полчаса должен быть на нашем участке и поливать магией нерушимый барьер! Я же ему не за опоздания плачу, в конце-то концов!

Ощущая привкус панической атаки, матушка постоянно говорила без умолку. Она обожала лепетать бессвязные между собой вопросы, которые, по-обыкновению, накладывались друг на друга. В такие моменты я давала ей возможность выговориться, высказаться, и перевести сломленных дух. Мы с братом давно поняли — матушка теряет контроль над ситуацией. Мы не могли помочь ей. Матушка старалась не придавать паническим атакам никакого значения. Она отмахивалась от помощи, словно от мошек, решивших залететь в дом поздно вечером только потому, что они увидели свет в едва приоткрытом окне. В подобные моменты я ненавидела Питера еще больше. Пофиг, что ему всего четырнадцать. Возраст — не повод опаздывать! Возраст — не повод заставлять матушку страдать!

Питер заслужил право называться другом семьи. Он был единственным отбросом общества, который помогал матушке придерживать видимость осени за окном. Он был единственным, кто делился с матушкой собственной магией, чтобы она могла колдовать. Он был единственным, кто помогал мне искать Врачевателей Страха. Матушка сразу же позволила Питеру завладеть отпирающим заклинанием нашего рода, за что заслужила вполне законный подзатыльник. Я не могла накричать на нее. И я не могла повлиять на ее выбор. От поражения меня останавливал факт знакомства с Питером, которому я невольно доверяла, хоть и старалась держаться от него как можно дальше. Не зря же его боялись даже в Департаменте — месте. его нынешней работы.

— Нормально он поживает, — отмахнулась я, чуть не пролив тыквенный пай на бархатистый ковер, — мы с ним не виделись с прошлых каникул, когда он приезжал в Капельницу. К чему ты вообще задала этот вопрос, мама? Дерек — темный. Светлым ему уже не стать. Да и былой дружбы не вернуть.

Я любила лукавить. Матушке лукавила с удовольствием. Я искренне верила, что в момент панической атаки, мое лукавство приносит матушке пользу и улучшает ей настроение. Дерек всегда считался заносчивым подонком, который не собирался оставлять меня в покое. Ему нравилось мое общество, от которого я безуспешно пыталась избавиться вот уже не первый год. Но даже с проявленной темной магией, Дерек не собирался оставлять меня в покое, то и дело невольно появляясь на моем горизонте.

— Мы начали говорить с матушкой о твоем скором замужестве. — Мама прикусила нижнюю губу. Ее голос дрожал, выражая всю серьезность и нервозность предстоящего разговора, который я слышать совершенно не хотела. — Раз Дерек принимает тебя такой, какая ты есть, может быть, тебе стоит пересмотреть его кандидатуру? Я тут на днях навела о нем справки в магическом сообществе поиска. У Дерека богатые родители. Да и ты сама сказала, что продолжаешь общаться с Дереком. Может не так тепло, как раньше, до его проявления темных сил, но все же общаешься. Ты вспомни, дорогая, какие перспективы в твоей жизни откроются, выйдя ты замуж за сильного темного мага. Тебе никто слова поперек горла не скажет, даже если в конечном итоге у тебя никакой силы так и не проявятся…

Я тяжело сглотнула, Тошнота при упоминании свадьбы поступало медленно. Отстраненно. У меня невольно создалось ощущение, что она давно ждала момента, когда может спокойно выйти наружу, дай ей только повод взаимодействия с чистым полом. Поставив кружку с тыквенным паем на стол, я думала о том, как бы мне рассказать матушке об истинных чувствах к Дереку. Не хотела ссориться, прекрасно зная, что ей не понравится моя сказанная правда.

Матушка любила невзначай упомянуть предстоящее замужество. Плохо! Она с легкостью могла спеться с парнем и обсуждать план дальнейшей свадьбы без моего ведома. Зачем? Я не знала. Но подозревала, что однажды мне предстоит иметь дело с непрошеным женихом. А потому у меня имелось целых три стадии разбить план матушки вдребезги. Первый план подразумевал разговор с бабушкой, которой — в отличие от матушки — не нравился Дерек. Я знала, что бабушка будет на моей стороне. Она сделает все, лишь бы в нашей семье не появились темные маги. Второй план — представить себя в роли невесты. У меня на этот счет всегда висело наколдованное платье в шкафу, благодаря которому все потенциальные женихи воротили нос, показывая семье свое истинное обличие. И, наконец, третий — последний и самый сложный. Отговорить матушку от принятия столь поспешного и, главное, никому не нужного решения. Мне всего лишь шестнадцать, черт тебя побери!

Времени придумывать новый план у меня не было. Вот-вот должен был появиться Питер, которого мы все ждали с нетерпением. Я надеялась, что ему хватит ума сначала расправиться со мной, а уже потом отправиться к матери подкопить ее исчезающие силы.

Знала бы я во что могло выльется мое на потом — никогда бы не откладывала разговор в долгий ящик.

Скандал тихо просачивался сквозь приоткрытые окна. Легкий осенний ветерок шелестел записи, которые неброско лежали на столе. Тут мама частенько хранила заклинания, которые боялась с возрастом забыть. Она не хотела ничего забывать. Всегда старалась все помнить. Даже папу.

Питер появился внезапно. То ли вовремя, то ли нет. Он нагло материализовался с помощью магии. Открыл портал прямо в гостиную, расположенную на втором этаже дома — не все как у всех. И вышел легкой походкой победителя через черную дыру. Его подвела магия. Это я поняла по небольшому сгустку гнили, который маячил рядом с не закрытым порталом. Неполадки магического переноса давно перестали считаться редкостью в нашем мире. Они возникали все чаще и чаще. Питер не раз шутил на тему замены портала на более лучший транспорт передвижения по городу. Увы, пока его просьба в Департаменте оставалась нетронутой.

Мальчишка галантно поклонился. Он попытался отряхнуться от серой пыли, которая умудрилась осесть маленькими, едва заметными пятнами на очередном дорогом костюме. Дорогой костюм — редкость в нашем мире. Одежду из человеческого мира практически никто не заказывал. Никто, кроме Питера, не страдает подобной фигней. Питер же привык быть особенным. Привык чтобы с ним все считались. Именно по этой причине он появляется в человеческом мире дважды в неделю. В первый раз — по работе. Во второй — ради шоппинга и развлечений.

Питер был одним из немногих знакомых, кто умел лепить улыбку на мамином лице. Он никогда не возникал перед ней. Всегда проявлял уважение. Любовь к древним магическим законам тоже играла ему на руку.

А я все удивлялась — почему же при таком хорошем раскладе — матушка старательно сватает меня не с Питером, а с Дереком.

— Миледи, прошу прощения за опоздание! Возникли неотложные и небольшие неразберихи на работе, которые в ходе последних событий, пришлось решить незамедлительно. Однако не стоит наводить паники раньше времени! Они оказались столь несущественными, что я бы не стал о них преждевременно беспокоится.

Не удержавшись, я закатила глаза. Мне хватило ума не засмеяться. С Питером меня связывал не только договор, но и неразрушимая дружба, которой я не собиралась жертвовать. Не в ближайшее время. Да и матушку вводить в заблуждение своим поведением при виде мальчишки мне тоже не хотелось.

Питер был единственным, кто рассказал мне, что он работает в Департаменте — секретной организации по защите мира Трех Измерений. Сомнительный секрет. До сих пор ломала голову о том, как он умудрился обойти подписанный закон и рассказать мне обо всем. Питер отмалчивался. А я особо не надоедала, решив, что придет день, когда он скажет мне правду. Незачем нам сейчас ворошить сказанное. Главное, что он мне доверяет и Врачевателей Страха я ищу не одна.

Остальные заботы могут подождать.

Как, к примеру, вампиция. Вампиция — вторая по доступности и популярности организация мира Трех Измерений. Если Департамент занимался хранением секрета знающих от незнающих, то вампиция всепоглощающе пыталась отыскать и отловить нарушителей мирного закона. Всех отловленных преступников вампиция — после вынесения приговора Департаментом — отправляла в ссылку на остров Ясное Пугалово. Там же жил Питер. Но, опять же, неведанным мне образом, он нашел лазейку покидать пределы острова и работать в организации, которая некогда сослала его в ссылку.

Мальчишка был одним из немногих информаторов в магическом мире, кто любил делиться предстоящими новостями. Это были новости, которые Департамент по тем или иным причинам скрывал от народа, боясь быть раскрытым незнающими.

Незнающие. Вязкое слово. Склизкое. Никогда не понимала, как так получилось, что наши жизни сделались близки. Те, кто знал о существовании магии и живущей по соседству нечисти, и нежити, звались знающими. Они пытались держать свое существование в секрете. Иногда у них это получалось. Иногда секреты вырывались наружу. Тогда незнающие превращались в знающих. Подписывали некий акт о неразглашении. И становились в курсе происходящих в городе магических событий.

— Тебе бы работать меньше. Или вообще не работать. — Умилялась матушка, сокрушенно качая головой.

— Я работаю над этим, Эллейн. — Усмехнулся Питер. Он повернулся к магическому порталу и, вызвав фиолетовые искры из пальцев, закрыл портал.

Питер самовольно вызвался сопровождать меня в Академию Вирн. Мне требовалось выполнить в стенах здания несколько поручений, а потом попытаться незаметно скрыться с посторонних глаз. Казалось бы, легкое дело. Но в реальности все оказалось не так прозрачно, как я мечтала на первый взгляд.

Питер умудрился записать меня в Академию под моим собственным именем. Сказал, что так будет намного надежней. Якобы директор не станет выпроваживать одного из существующих адептов, решивших украсть золотую реликвию — оживших фигурок, в тельцах которых были заключены друзья мальчишки.

Как я смогу найти игрушки, я не представляла. Академия Вирн считалась самой большой из-за массивного особняка, который построили на месте крушения нескольких школ. В те годывсе сходили с ума от неконтролируемой магии. Я еще никогда не видела столь кровавой бойни. Хотя на момент случившегося горя, мне исполнилось шесть. Десять лет — не приговор. Но я все еще боялась учиться в месте, которое так и кишело погибшими подростками.

Пререкания Питера и матушки вызывали улыбку. Мне нравилось наблюдать за тем, как она расцветала. Надеюсь, что он будет приходить к ней, когда меня не будет дома. Она нуждается в Питере. Больше, чем нужно.

Питер подошел к окну, слегка задев меня плечом. Он осмотрел осень, поцокал языком, и, взмахнув рукой, фиолетовой дымкой поддержал ее видимость.

Мальчишка считался сильным волшебником. Ему не стоило выходить на улицу, чтобы поддерживать природу. Хотя, что-то подсказывало мне, что он не сделал этого только потому, что не хотел выпускать меня из вида. Он боялся. Боялся, что я могла влипнуть в очередную неприятность. Только вот сейчас его боязнь была неоправданной. Дома мне ничего не грозило. Во избежание лишних разборок, я даже матушке не сказала о том, что повязла в расследованиях, от которых все водят носом.

Питер не просто так приехал за мной в этот знаменательный день. Он планировал передать мне документы, которые помогут разобраться в происходящем. Несмотря на мое отсутствие, я давно решила, что доведу начатые дела до конца.

Врачеватели Страха меня пугали. И не только меня. Все маги — сильные и слабые — шарахались от одного их упоминания в разговоре. Я прекрасно их понимала. Все стали помешаны на безопасности собственных детей. Никто не хочет лишиться ребенка только потому, что тому взбредало в голову использовать древний обычай и ради магии закопать себя в землю.

— Мне удалось заполучить документы. — Питер улыбнулся, повернувшись к матушке. — Эллейн, я бы не отказался от тыквенного пая.

— Разумеется. — Матушка улыбнулась.

Она ушла. А у нас появилось несколько свободных минут, чтобы поговорить.

— Родители Дерека — не самые плохие маги в городе.

— Почему ты завел разговор о них? Я думала, мы поговорим о деле.

— Конечно. Позже. Твоя матушка скоро вернется. — Невзначай оборонил он. — Но я бы советовал тебе присмотреться к Дереку.

— Он — темный, Питер.

— А я — преступник. Отброс общества. Но ты со мной общаешься.

— Ты спас мою жизнь. — Пожала плечами я. — После такого подвига я не могла не общаться с тобой.

— Мелочи. Я многим спасаю жизни, когда мне это выгодно.

Питер стряхнул несуществующую пылинку с костюма.

— Дерек спас тебе жизнь. Помнишь?

— Врачеватели Страха. — Я поежилась от одного их упоминания.

— Именно. Ты должна быть осторожна.

— В Академии мне ничего не грозит.

— Уверена? — Питер усмехнулся. — Оставив тебя одну, я постоянно боюсь не успеть.

— Расслабься. — Я услышала торопливые шаги по лестнице. — Матушка возвращается.

— Вот именно поэтому тебе надо подумать о свадьбе. — Питер легонько сжал мое плечо, все так же улыбаясь матушке.

Он с благодарностью взял напиток, подул на него. Наколдовал сверху сливки, и, под пристальным взглядом матушки выпил.

— Очень вкусно, Эллейн.

— Рада, что понравилось. — Матушка внимательно посмотрела на нас. — Вам разве не надо выдвигаться? Первый учебный день. Моя дочь не может опоздать.

— Было бы ради чего, — безразлично оборонила я, поднимаясь со стула.

— Дочка!

— Мам! Меня уже успели проинформировать, что в Академии я буду самой слабой. Единственная ведьма, у которой нет магической силы. Ты правда думаешь, что я смогу там ужиться?!

Матушка подошла ко мне. Обняла. И прошептала.

— Ты самая сильная девочка, которую я когда-либо встречала. Ты сможешь найти силы. Просто им надо немного больше времени. Поверь мне.

Поцеловав матушку на прощание в щеку, я взяла Питера за руку. Меня пробила легкая дрожь неизвестности. Ощущалось леегкое покалывание в спине.

Что-то должно было случиться. Но я не знала, что именно.

Питер открыл портал. Я шагнула внутрь черной дыры. 

Врачеватели страха

Дикая Охота всегда приводила в восторг,

Но в последнее время она сильно изменила,

Старым и ранее предписанным принципам

Вандализма.

Теперь Дикую Охоту бояться все,

Ведь не даром она решает

Взять в свои ряды только слабых…

Дневники Кэтти, 1896 год

Записи, которым можно верить.

Я знала Капельницу всю свою жизнь. Город — поселок был небольшим. Его с легкостью можно было пройти вдоль и поперек за два часа пешей прогулки. Здесь имелось несколько заведений для ведьм, где можно было отдохнуть и поразвлечься. Но лишь одно заведение впускало тех, кто не имел никакой магии. Оно называлось «Глазное Яблоко», и располагалось на небольшом утесе, с которого открывался незабываемый вид на море Ублюдков. В хорошую погоду здесь можно было сесть за столики, расположенные на улице, недалеко от заведения. Наслаждаясь погодой и видами, разговаривать ни о чем, живя жизнью самого обыкновенного подростка.

Вся прелесть заведения заключалась в том, что внутри кафе имелись несколько ВИП ложь, где магией подавлялись любые разговоры. Кабинки стоили дороже обычных. Но, несмотря на это, люди, решившие поговорить, могли не оглядываться по сторонам, прекрасно зная, что их защитит магическое заклинание.

Я осмотрелась, нервно сглотнув. Порталами пользовалась лишь в исключительных случаях. Они пагубно действовали на мой организм. После использования портала появлялось легкое головокружение, да непредвиденная тошнота. Питер не раз говорил мне, что я просто слишком напряжена. Возможно, это была правда. А еще мне казалось, что порталы меня не любят, потому что во мне все еще нет магии, которая обязана излечивать организм после их использования.

В нашем поселке всегда все сводилось к использованию магии. И это неимоверно бесило!

Портал выбросил нас не рядом с кафе. Питер был к этому готов. Он лишь тяжело вздохнул и, не желая терять ни минуты, пошел в сторону заведения, находившегося в километре от нашего места пребывания.

Мне ничего не оставалось сделать, как пойти за ним.

Не хотелось второй раз предстать перед ректором Тенерожденной Академии, где мне уже посчастливилось побывать из-за не состыковок в портале.

— Твоя матушка всерьез задумалась о замужестве. — Невзначай проронил Питер, отбрасывая ботинком попавшейся на дороге маленький камешек. — Ты мне ничего не хочешь рассказать?

— Какой в этом разговоре смысл, Питер? Матушка в последнее время не в себе из-за сильных потерь магической силы. Она не слушается нас с бабушкой, но упорно продолжает израсходовать магический дар, надеясь, что это сблизит ее с погибшем отцом.

— И потому она вдруг решает заговорить о замужестве? Причем с темным магом. Тебе не кажется это странным?

— Мне кажется, что ты ревнуешь.

Не удержалась я от очередной колкости.

— Ой, да брось! — Тут же отмахнулся мальчишка. — Мне четырнадцать. Я младше тебя на два года. Смысл мне ревновать тебя к тому, кто давно заходит к твоим родителям во время пребывания в Капельнице?

Я резко остановилась. Не давая себе отчета, умудрилась налететь на спину Питера. Отмахнувшись от его язвительной улыбки, тяжело сглотнула. Новость, которой со мной поделился мальчишка, никак не ввязывалась в ту информацию, которую знала я.

Потуже затянув кардиган, я попыталась абстрагироваться от неприятной темы разговора. Я устала всем повторять, что мне всего шестнадцать. Мы живем не в каменном веке. Да и к свадьбе я пока еще не была готова.

Питер был единственным человеком, который ведал секреты нашей семьи. Он умудрялся узнавать их из с третьих уст — бабушки. Признаюсь, меня удивил факт прихода Дерека в наш родительский дом без моего ведома. Я решила, что как только встречу его, я обязательно с ним поговорю. Если я не могла достучаться до матушки, то до парня достучусь по-любому. В этом я была уверена на все сто процентов.

В его же компетенции было отговорить родителей от столь скорого замужества. Иначе плакали наши совместные, не совсем легальные расследования.

Мне нравилось думать, что я была для него ценным информатором. В последнее время мальчишка невзначай сокрушался о малом количестве союзников. Доверчивых подростков становилось с каждым годом все меньше. А листовки о плохой жизни Питера распространялись по всему миру. Я слышала, что некоторые родители начинали читать детям выдуманную сказку о злодее по имени Питер. Лишь бы обезопасить своих чад от сделки, которая может стоить им жизни.

Забавно.

Зная себя и свою любовь к неприятностям, я знала, что даже с нравоучительной сказкой от родителей, я бы все равно умудрилась столкнуться с Питером. Рано или поздно. Даже бабушка говорила мне, что встреча с Питером была пред начерчена судьбой, а потому назидательно советовала мне беречь дружбу. Не разрывать ее и не злить мальчишку.

Мне удалось увидеть Питера в ярости. В момент опасности, когда я почти не лишилась жизни из-за Врачевателей Смерти. Он напугал меня. Настолько, что я решила больше никогда не злить парня.

— Ревную. — Ответил Питер. В его голосе не было привычной мне задорности. И я не могла понять шутит он, или говорит вполне серьезно. — Не забывай, что скоро начнется Дикая Охота. Новая Кровавая Луна не принесет нам ничего, кроме разрушений.

Мы возобновили путешествие. Питер шел медленно. Словно он хотел задержаться со мной еще ненадолго, пока я не пропаду в стенах заведения, куда ему дорога была закрыта.

— Есть предположения, кого она может забрать в этом году?

— В Департаменте начинают делать ставки. — Недовольно ответил Питер. — Они все думали, что это будешь ты.

— Я?

— Да. У тебя одной в шестнадцать не проявилась магия. Именно поэтому все ставили на тебя, надеясь, что Дикая Охота будет довольна твоим уходом из Капельницы. Но, знаешь, я думаю, что они все ошибаются.

— Почему? — Равнодушно пожала я плечами. — Они правы, Питер. В возможном предположении. Даже матушка запаниковала, когда поняла, что в свой праздник я не могла использовать ни одного нормального заклинания. Нам просто надо признать тот факт, что Дикая Охота рано или поздно придет за мной. Прячась в Академии, я лишь ухожу от неизбежного. Я свыклась. И тебе тоже давно принять этот факт.

— Нет! — Выкрикнул Питер, заставив меня вздрогнуть. — Нет, Леля! Ты не принадлежишь Дикой Охоте! Они не смогут тебя забрать. Не сейчас, ни через пару лет, когда ты выпустишься из Академии.

— Питер, достаточно! Мы оба знаем, что я не смогу вечно бежать от кого бы то ни было.

— Академия — единственный вариант, когда твои силы могут проявиться. Просто не опускай руки и не впадай в неприятности, хорошо?

— Хорошо, но, вот только… Питер.

— Что?

— Матушка не спроста заговорила о свадьбе. Она думает, что, если я выйду замуж за сильного мага — не важно светлым он будет или темным — я смогу обезопасить себя от Дикой Охоты. Якобы буду под защитой семьи, которая не сможет меня им отдать.

Питер хмыкнул.

— Не вижу я тебя в роли матери.

— Не поняла?

— Сама посуди, Леля. Зачем матушка хочет выдать тебя замуж? Чтобы ты родила наследника. По контракту, который был подписан между Дикой Охотой и Департаментом, там явно прописан пункт, что, если предполагаемая слабая ведьма ждет или рожает ребенка от мага, Дикая Охота не может забрать потенциальную жертву в свои ряды.

— Впервые слышу этот бред.

Честно призналась я.

— Знаю. Потому я пытаюсь отгородить тебя от Департамента и Дикой Охоты. Но это не значит, что в подписанном контракте присутствуют обходные пути. Поэтому тебе стоит быть предельно осторожной, прежде чем нести несусветную чушь.

Забавно, но ни я, ни кто-либо из подростков не видели воочию Дикой Охоты. По преданиям от очевидцев Дикая Охота действовала под покровом ночи, стараясь особо не светиться на глазах у жителей Капельницы. Они приходили с незримым туманом, и уходили, словно боялись разбудить спящий народ. Только родители унесенного знали, что к ним приходила Дикая Охота. Охота давала возможность родителям горевать до утра. А с наступлением утра у родителей напрочь забирали память, давая им возможность жить длинную и счастливую жизнь. В качестве платы за содеянное, Дикая Охота даровала родителям чуть ли не вечную жизнь. Они исцеляли больных родственников. И даровали возможность иметь второго ребенка.

— Ты, — я кашлянула, — говорил, что Дерек приходил к моим родителям, когда меня не было дома.

— Да, Эллейн открыла ему дверь. Она взяла его за локоть и, обернувшись, словно зная, что за ней подглядывают, впустила Дерека домой.

— Она обнаружила тебя?

— Нет. Мне помогла магия. Она скрыла меня пологом. Вовремя.

— Ты подслушивал их разговор?

— Не удалось. Эллейн опустила заклинание неразглашения. Я ничего не слышал.

— Это странно.

— Почему?

— В последний раз, когда Дерек приезжал в Капельницу на каникулы, он не разу не обмолвился со мной. Не искал встречи. А когда я поймала его взгляд в толпе поклонниц, решивших попытать счастья, он просто отвернулся, словно мы не были знакомы и не дружили в детстве.

— Ты его ревнуешь?

— Нет. Но в тот момент мне стало обидно. Я знала, что мы должны ненавидеть друг друга… — Я тяжело вздохнула. — Но, с каждым его возвращением, мне начинает казаться, что он невольно отстраняется от меня, давая всем видом понять, что не нуждается в моей компании.

— Скучаешь по нему?

— Иногда. Местами. Каждый чертов вечер.

— Может тебе стоит с ним встретится и поговорить?

— Нет.

— Почему?

— Это плохая идея Питер. — Честно призналась я.

— Ты боишься. — Вдруг констатировал он.

— Чего? — Слегка опешила я.

— Он может узнать Ходячее Бедствие с другой стороны, стоит вам лишь поговорить о происходящем наедине.

Питер словно издевался надо мной. Ему нравилось подшучивать тем, что я пыталась забыть. И Ходячее Бедствие было одним из признаков такой сентиментальности, произошедшей в моей жизни.

В маленьком поселке, где ты знаешь чуть ли не каждого жителя, прозвища всплывают достаточно часто. Иногда они с легкостью могут заменить имена, и, тогда, ты понимаешь, что угодила в некогда кем-то построенную каверзную ловушку.

У Дерека тоже было прозвище. Клоун. Глупый Клоун. Однако стоило ему получить сильные темные силы, прозвище катапультировалось, растворилось в пучине забвения. Словно его никогда и не существовало.

Иногда мне казалось, что только я помнила его. Пытаясь подрожать девушкам, которым нравился Дерек, я замолкала, не позволяя себе его произнести.

Мое прозвище я получила от Дерека. Ходячее Бедствие. Он прозвал меня так, когда мне было десять лет. Тогда я впервые попала в неприятность, из которой я не могла выбраться самостоятельно, Дерек пришел мне на помощь. Он спас меня, но при этом Ходячее Бедствие намертво закрепилось среди подростков, с которыми я либо дружила, либо пересекалась, либо хотела подружиться.

Ему понравилось мои волосы. Именно волосы. Волосы меняли свой цвет в зависимости от моего настроения. Если я злилась, или же находилась в ярости, волосы становились ядрено рыжими. Когда я была в хорошем настроении духа, волосы становились русыми. А если я грустила, они превращались в желтый.

Дерек был единственным, кто осмелился поинтересоваться трансформацией изменения цвета волос. Он искренне считал, что я применила магическое заклинание, чтобы они самостоятельно меняли цвет. Я бы действительно это сделала, если бы могла колдовать. Я бы с радостью поменяла желтый цвет волос на более натуральный. На фиолетовый, к примеру. Или на зеленый. Или же я просто сделала один цвет волос, который не менялся с моим настроением.

— Ходячее Бедствие в прошлом, Питер. В Капильнице меня уже никто так не зовет.

— Кроме Дерека. — Хмыкнул Питер. — Да, я в курсе. С появлением Врачевателей Страха ты стала прилежней, но все равно продолжаешь попадать в неприятности.

— Они сами меня находят. — Пожала я плечами. — И Дерек знает о Врачевателях.

Как бы невзначай оборонила я. Я знала, что мне не стоило это говорить. Когда я подписывала договор с Питером, я поклялась, что не стану искать Врачевателей в одиночку. А если я найду себе компанию, то непременно расскажу об этом мальчишке.

— С каких пор?

— Вот уже как год.

— И ты молчала? Почему я об этом узнаю только сейчас, Леля?

— Потому что ты редко появлялся в городе. У меня было несколько вылазок к подросткам. Если бы не Дерек, я бы сейчас была одной из них. Или мертвой. Выбирай, что тебе больше по душе.

Питер, закатив глаза, продолжил путь. Я давно заметила, что ему не нравится мое своевольное хождение по разгадкам тайны. Причем, самое забавное то, что эту тайну Питер велел мне расследовать сам.

— Я за тебя боюсь. — Проронил он слегка уставшим голосом. И, все так же не оборачиваясь, продолжил. — Поэтому я подумываю над решением пригласить к нам какого-нибудь простофилю, чтобы он занимался с тобой расследованием, и, заодно, присматривал за тобой пока меня не будет рядом. Вдвоем с Врачевателями Страха мы не справимся. Если ты и дальше будешь заниматься расследованием в одиночку, то тебя, скорее всего схватят в плен.

— Допустим, я буду не против. — Осторожно начала я, не совсем понимая проснувшиеся мотивы мальчишки. — Кого ты решил пристроить в нашемаленькое расследование?

— Дерека Фиорини, к примеру.

Теперь пришла моя очередь затормозить. Остановившись, я в удивлении уставилась на мальчишку с открытым ртом. Нет! Он не может говорить о привлечении к расследованию Дерека всерьез! Просто не может!

За три года работы с Питером я поняла одну важную ключевую составляющую мальчишки — он никогда не работал с тремя сомнительными личностями. Всегда вдвоем. Всегда отдельно. Всегда инкогнито. Находясь рядом с ним, я могла не переживать о безопасности.

— Зачем оно тебе надо? — Прошипела я.

Я резко почувствовала, как пересохло мое горло. Мне дико захотелось пить. И я впервые обрадовалась, что наш предстоящий разговор пройдет в кафе, где я могу заказать что-то, чтобы прочистить мое засохшее горло.

— В прошлом году пропало тринадцать подростков, у которых потом обнаружились магические способности. — Питеру пришлось вновь остановится и повернутся ко мне лицом. — В этом году погибло трое подростков. Я примерно понимаю план Врачевателей Страха насчет похищенных подростков, но, как бы сильно это не било по тебе… — Питер заправил прядь за ухо. — Из нас двоих силой владею только я. Я не привык рисковать своими людьми. Особенно теми, кто прошел со мной довольно сложный и кропотливый труд.

— При чем здесь Дерек? — Снова прошипела я, слегка прищурившись.

— Мне будет спокойнее, если он станет расследовать смерть подростков вместе с тобой. Так мы оба будем защищены.

— Защищены от чего Питер? Раз начал разговор о Дереке, будь добр, закончи его!

Одним словном — не испытывай мои нервные клетки.

— Прозвище Ходячее Бедствее не дается просто так.

Я умудрилась заметить едва заметную панику, проскользнувшую на лице у мальчишки. Сначала я решила, что мне показалось. Он никогда не боялся. Никогда не проявлял излишнюю эмоциональность. Всегда был собранным и сосредоточенным. Даже в момент собственной опасности. Даже в момент собственной смерти.

В отличие от других четырнадцатилетних мальчишек, Питер умело контролировал свои эмоции. Познакомившись с моей матушкой, он словно научился смеяться, радоваться и жить. Стоило ему уйти из родительского дома, как мальчишка изменялся в лице. Привычный Питер. Родной. Знакомый.

Он не раз говорил мне, что я должна контролировать собственные эмоции. А я не раз говорила ему, что никому ничего не должна.

В отличие от Питера, я умела бояться. И не считала проявление настоящих эмоций — подавляющей меня слабостью.

— Чего ты боишься?

Кажется, своим вопросом я попала в точку.

— М?

— Чего ты боишься?

— С чего ты взяла, что я чего-то боюсь?

Теперь Питер решил поиграть со мной? Типичное поведение мальчишки. Он никогда не зацикливался на чем-то, когда разговор заходил в его слабые места. И не только в слабые. Стоило мне о чем-то догадаться, как Питер сначала делал вид, что не расслышал вопроса. Потом начинал икать, боясь еще больше. Но — под конец — все равно разговаривал со мной, прекрасно понимая, что, если я о чем-то догадалась, и эта догадка попала в точку, я не отступлю.

— Я сумела за два года изучить твой прямой взгляд, Питер. Рассказывай, что тебя так сильно напугало.

Питер вздохнул. Он явно хотел замкнуться. Заткнуться. Только он знал — я не позволю.

— Врачеватели Страха.

— Питер!

— Что? Ты хотела узнать ответ на тупой вопрос. Ты его получила. А теперь мы поговорим на более серьезные темы.

— Например?

— Вернемся к Врачевателям Страха. Два года им удалось уничтожить двадцать шесть подростков. Каждый год число умерших не увеличивалась, и оставалось тринадцать человек. Тебе эта цифра ни о чем не говорит?

— Ведьмовской обряд. — Непонимающе я пожала плечами. — Кажется, в Гензель и Греттель, три ведьмы похищали детей, рожденных каждое новолуние в определенном месяце. Потом они собирались уничтожить их, но им помешали.

— Что это еще за обряд такой? Впервые о нем слышу.

— Поговаривали, что для его исполнения необходимы вырванные сердца тринадцати подростков, похищенных по каждому календарному месяцу в их День Рождения. Лишь два подростка оказывались рождены в один и тот же месяц, для закрепления ведьмовского ритуала воскрешения усопшей души. Как правило, обряд делался на вымирающей ведьме, силы которой были настолько сильны, что род не собирался с ними прощаться. А так как ведьмовские силы не передаются на более слабое поколение, то есть лишь один способ их удержать — заточить в сосуд, а после этот же сосуд с силами пересадить вместе с душой слабого ребенка рода в тело тринадцатого подростка. Подросток должен быть сильным не только магией, но и духом. Иначе сила не приживется, подросток потеряет тело, а его душа будет выпотрошена душой сильного тринадцатого.

— Жуть какая. В эту ахинею вообще кто-нибудь верит?

— Как видишь, верят. Раз собираются использовать два обряда подряд. Число тринадцать тут тоже играет определенную роль. В нашем кругу она считается меткой дьявола. И благодаря ей, если правильно провести ведьмовской обряд, можно заиметь шикарные магические силы. Правда, потом, со временем род, что отважился на этот обряд — поквитается за содеянное.

Так писали книги по магии, хранящейся в нашей библиотеке. На деле я не разу не встречала род, который, благодаря этому обряду, реально желал уничтожить тринадцать подростков ради одного.

Разговаривая о магии, мы возобновили наше движение. И не заметили, как добрались до места назначения. Внутри кафе «Глазное Яблоко» было на удивление пусто. Место считалось популярным среди подростков, которые — как и я — не получили магические силы. Здесь продавали еду, которая не содержала магических приворотов и не могла уничтожить организм неподготовленного мага. Все меню было составлено так, что еще ни один подросток не пострадал от предоставленных кафе блюд.

Быть единственными посетителями популярного кафе во второй половине дня — крайне увлекательное занятие. Жутко. Романтично. И, местами, привлекательно.

Питер заранее умудрился заказать столик. Окутанный магическим барьером, уединенное место заставляло меня слегка поежиться от напряжения, парящего в воздухе.

Не мудрено, что мы сидели в самом конце кафе. По другую сторону располагались два больших — в человеческий рост — окна. Из окон открывался шикарный вид на прилегающий к морю Ублюдков утес.

Скорее всего многие посетители располагались в двух других кафе, славившихся на острове как магические забегаловки, где можно делать разные вещи, от которых на следующий день станет болеть голова.

Не зря магические блюда запрещались для продажи личностям, которые не освоили в своем теле магию.

Приходя в это кафе, я всегда удивлялась тому, как же сплоченно вели светские беседы подростки светлых и темных магов. В стенах заведения они никогда не спорили. Никогда не применяли магию — логично, ведь у них ее вообще не было или же она была настолько слаба, что попросту не переваривала блюда, приправленные магией в двух других кафе.

Если верить преданию, то три кафе для магов открыли родные братья тройняшки. Старший брат — Иннокентий — заведовал кафе, предназначенное для темных магов. Средний брат — Петр — ухаживал за кафе, где тусовались светлые маги. А младший брат — Егор — вел бизнес в стороне. Его кафе было предназначено для обоих рас, а потому нередко пользовалось бешенной популярностью. Популярность не нравилась двум братьям. Они не раз хотели свергнуть кафе младшего брата. Только вот удача всегда была на стороне Егора. И каждая попытка брата заканчивалась неудачей.

В кафе работало несколько официанток. Две из которых имели темные силы и учились на последнем курсе Академии Вирн. Три другие официантки были светлыми. От них — как и от других светлых магов — веяло теплом и домом.

Так мы сразу же определяли стоящего перед нами незнакомца. Мы с детства могли различить кто стоит перед нами — темный маг или родной светлый. И мы толком не знали, почему такая способность распознавать магов существовала исключительно у нас — светлых. Сколько бы раз я не спрашивала об этом Дерека — когда он только-только заполучил магические силы и общался со мной — он не разу не сказал мне причины. Просто пожимал плечами, да смешно вертел головой, словно боялся, что его могут обнаружить темные друзья рядом со светлой.

К нам подъехала на роликах светлая. Она приветливо улыбнулась, произнесла заученную фразу заведения, пожелала нам счастливого отдыха и, не забыв записать заказ в небольшой блокнот — ретировалась.

Как только официантка скрылась с нашего ракурса, Питер с боевой готовностью протянул мне файлы с записями, которые я у него умудрилась запросить месяц назад. Здесь должна была находиться информация о Врачевателях Страха. Тех, кого нам предстояло разоблачить.

В книгах, найденных мною в центральной библиотеке города, информации о неведомых существах было на удивление недостаточно. Я привыкла изучать отдаленное явление, прежде чем бросаться в жерло вулкана только ради того, чтобы потом их схватить и принести на порог Департамента.

Нередко у меня создавалось ощущение, что Врачеватели Страха такой же миф, как и Дикая Охота. Они вроде бы есть, но в то же время их никто не видит. Никто не знает, как они выглядят на самом деле.

Хрустнув шеей, я неспешно взялась за изучение информации, решив немного пройтись по присланным мне документам, распечатанным в человеческом мире. Информация была распечатана черно-белым шрифтом на листах А4. Листов было около пятидесяти. Может больше, может меньше. Я не собиралась их считать. Мне нужна была информация, а не подсчет присланного материала для изучения столь щекотливого дела.

Я бегло просматривала текст, боясь, что он мне не понадобиться. Питер любил печатать не то, что я предпочитала увидеть на бумаге. Брать столь внушающую кипу бумаг в Академию, мне не хотелось. В Академии я могла напороться на неприятности, благодаря которым мои будущие адепты могли узнать о нашей с Питером связи. Мальчишка и так славился дурной славой. Зачем мне усложнять себе жизнь еще больше?

Бесконечные факты, статьи и предположения мелькали перед глазами. Казалось, что для изучения статей мне предстоит провести за чтением информации не один день.

Я не заметила, как нам принесли наш заказ. Питер заказал аппетитный стейк, приправленный свежей кровью, да охлажденный американо. Я же ограничилась лишь теплыми двумя кружками капучино. Так как мое горло все еще было пересохшим, я не заметила, как расправилась с одним напитком, умудрившись слегка обжечь кончик языка — напиток был горячим. Есть мне не хотелось — я пообедала в родительском доме. Матушка настояла. Сказала, что не отпустит меня, пока я не съем все ее приготовления. Пришлось послушаться.

— Ты слышала последние новости о Врачевателях Страха? — Наконец, не выдержав ужасающей тишины, спросил у меня Питер.

— Например?

Слухов и новостей в последнее время было много.

Один из самых распространенных слухов о Врачевателей Страха — предвестник Дикой Охоты. Маги верили, что раз в месяц Врачеватели Страха не просто так похищают нового подростка. Якобы благодаря похищению они приближают миг, когда на земли Капельницы приедет Дикая Охота и принесет в очередной дом горе.

Я нередко — в отсутствие Питера — пыталась абстрагироваться от слухов. У меня были собраны куда более гуманные и правдивые сведения, собранные с помощью крови и ночных скитаний. Поэтому я старалась не принимать слухи за правду. Знала, что большинство распространенных слухов никак не соприкасается с действительностью.

— На днях обнаружили труп очередного подростка.

— Да, я о нем слышала. Девочка, кажется. Только вот это не слух, Питер. А подтвержденный вампицей правда.

— Верно. Но это не самое интересное.

— С каких это пор обнаруживание тела умершего считается для тебя интересным?

— Ты меня не дослушала. Девочку нашли мертвой и доставили ее к нам в Департамент. При осмотре выяснилось, что у девочки вообще не имелось никакой магии. Понимаешь?

Я недовольно закусила губу. Осторожно — чтобы не обжечься — я отпила небольшой глоток кофе из второй кружки. Мне было странно слышать то, что только что сказал Питер.

— С каких пор осмотром тела занимается Департамент, а не вампиция?

Питер пожал плечами. Знал, гад! Он явно что-то знал. На лице у мальчишки промелькнули едва незаметные отблески веселья. Держу пари, что Питер присутствовал при вскрытии тела и при его смотре. Они явно что-то нашли. Помимо отсутствующей в организме магии.

— С тех пор как Врачевателями Страха заинтересовался Департамент.

— И, конечно же, ты был к этому причастен. Я права? — Усмехнулась я.

Питер неспешно разрезал стейк. Из стейка небольшой струйкой потекла кровь. Мальчишка нацепил кусок стейка на вилку, съел его и стал медленно прожевывать кусок. Во время обеденной трапезы он азартно наблюдал за мной. А я — как дура — улыбалась, не смея оторвать от мальчишки лукавого взгляда.

— Вкусно? — С сарказмом поинтересовалась я.

Питер, удовлетворенно рыгнув, кивнул.

— Самый лучший стейк на всем острове. Тебе стоит хотя бы раз его попробовать.

— Не люблю кровь.

— Ты не знаешь, что теряешь. Между прочим, кровь может с легкостью проявить в тебе магические силы.

— Дуратское предположение. Никто так и не доказал, что оно действительно работает.

— Не попробуешь — не узнаешь. — Пожал плечами Питер.

Я попыталась остудить его пыл. Вернулась к утерянной нити разговора.

— Ты упомянул, что у мертвой девушки не было магии. Как такое вообще возможно, если она была предполагаемой жертвой Врачевателей Страха?

— Ни единой крупицы. — Кивнул мальчишка. — В ее теле не было ни единой, чертовой, крупицы магии. Более того, экспертиза показала, что девочка умерла до активации ее магии. Знаешь, что это значит?

— Кто-то пытается подстроить дополнительное убийство и свалить все на плечи Врачевателей Страха?

Логично. Но не столь однозначно.

В Капельнице явно появился кто-то, кто старательно подделывал мертвых, выдавая их жертвами Врачевателей Страха. Но зачем кому-то это было нужно? Зачем кто-то так старательно убивал подростка, выкачивал из его тела магию и потом подкидывал на место предполагаемого захоронения?

Неужели нас пытались выставить дураками? Но для чего? Мы и так знали, что Врачеватели Страха никогда не убивали в один месяц двоих. В начале года особенно. Двойное убийство приходилось лишь на декабрь.

— Возможно. А может кто-то просто не дружит с головой, считая, что раз совершает непоправимые убийства, может с легкостью уйти от вполне реального наказания. Однако в ходе последних событий, у меня есть еще одна догадка.

— Какая же?

— Врачеватели Страха решили отойти от намеченной схемы убийств. Они стали отсеивать магов и ведьм, которые не могут пойти на роль жертвы.

— Какой в этом прок? Раньше их мотивы были понятнее.

— В том, что даже у умершего подростка, которого забрали Врачеватели Страха, могут быть свои недостатки. Например, слишком слабая магия, не годящаяся для более успешного прохождения ритуала.

— И как же они тогда собираются вычислить всех, кто может помочь им? — Я невольно хлопнула по столу. — Питер — это глупо! Зачем им нарушать в третий год давно отработанную схему, а? Для чего им идти на такие риски? Ведь ясно же, что даже при таком раскладе, убийства подростков лишь удвоиться. Жителям поселка это не понравится. Маги и ведьмы вполне могут устроить бунт. Переехать. Или же попросить Департамент о более сильной защиты. При таком раскладе Врачеватели Страха уже не смогут действовать так открыто. Им придется обнаружить себя. И тогда их казнят всех поголовно! Ни один нормальный преступник не пойдет на такой риск.

Питер кашлянул. Он сделал небольшой глоток американо. Съел два куска стейка. Он словно пытался игнорировать сказанные мною слова, в тишине обдумывая мои слова.

— Ты не права.

— Что, прости?

— Ты не права. Даже самый отпетый преступник хотя бы раз в жизни меняет свои принципы убийства.

— Почему?

Иногда я умудрялась забывать, что Питер сам считается тем самым отпетым преступником. В моих глазах он был всего лишь мальчишкой со сломленной судьбой.

— Потому что даже хорошо отрепетированная и продуманная схема убийства иногда дает трещину. В такие моменты преступник понимает — он не сможет сделать задуманного. Что-то да произойдет. Что-то пойдет не так. В такие моменты преступники нервничают. Они оступаются. Из-за отступничества они умудряются раскрывать себя. И именно в этот момент слабости, преступники понимают — необходимо что-то менять.

— И часто ты так менял свои позиции?

— В последние несколько лет — дважды.

— Все настолько плохо?

— Департамент иногда забывает, что я уже не такой плохой мальчик, каким был раньше. Они все еще пытаются меня поймать, расклеивая листовки в городах мира с моей фотографией и пометкой «Особо опасен».

— Плохо дело.

— Я привык. Но именно из-за листовок мне в последнее время становится намного сложнее искать новых людей для подписания контракта. Но сейчас это исключительно мои проблемы Леля! Не забывай, что на первом месте у нас стоят Врачеватели Страха.

— А что говорят в Департаменте?

— В Департаменте считают, что среди Врачевателей Страха существуют наемники, которые ищут и убивают подростков. Это с легкостью могут быть люди, живущие в Капельнице. Департамент считает, что подростки перед смертью идут за друзьями или знакомыми, не до конца осознавая, чем в итоге может закончиться их последняя встреча.

— Наемники дорого обходятся. — Я облокотилась на спинку стула. — В Капельнице наемников практически не осталось. Все, кто ранее замышлял убийствами, перебрались в Эстон Хиллс.

— В Департаменте поговаривают, что будто бы у Врачевателей Смерти есть благотворитель, жаждущий освободить Капельницу от местных жителей и завладеть островом. Именно он платит наемником за убийства подростков. Перед убийством этот некто согласует смерть предполагаемой жертвы с Врачевателями Страха. Оставаясь в тени, после удовлетворения, он связывается с наемниками. Те же начинают черную работу после оплаты труда.

— Погоди, немного, — выставила я вперед руку, пытаясь переварить услышанное. — Но ведь услуги наемника слишком дорого стоят! Перевод столь существенной денежной суммы должен датироваться Департаментом как сомнительная трата времени, разве нет?

— Мы перестали отслеживать переводы крупных сумм два года назад. — Вновь умудрился ошарашить меня Питер. — Cразу же после подписания указа, начались непредвиденные убийства подростков. Но мы не предали убийствам и переводу денег связи.

— Упущение, стоявшее двадцати шести жизням. — Сокрушенно покачала я головой. — Вы должны отменить указ! Пока смертей не стало больше!

— Не получится.

— Почему это?

— Потому что как только мы это сделаем, наш наниматель наемников тут же испариться. Врачеватели Страха продолжат действовать в одиночку. Как только они станут действовать самостоятельно, нам тогда вообще не удастся их поймать! Врачеватели Страха станут призраками. Такими же, как Дикая Охота.

Тупик

Чудовища умеют приходить бесшумно.

Они привыкли нападать исподтишка.

Именно благодаря их прирожденному чутью,

Не все чудовища — эгоисты.

Мало кто знает, но, среди чудовищ есть и те,

Кто старательно пытается наладить

Между людьми дружелюбные отношения.

Таких животных не следует бояться.

Но и в порыве ярости

Нападать на них тоже

Не стоит.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Наш столик находился рядом с панорамными окнами. Слушая теорию Питера, я смотрела на бушующее море. Воды моря разбивались о скалы утеса. Солнце светило ярко в безоблачном небе. С этой стороны острова море всегда бушевало. Вне зависимости от стоящей на улице погоды.

Море Ублюдков соединялось тремя островными городами. Капельница открывала троицу. За Капельницей обосновалась магическая тюрьма для отпетых преступников — жилье Питера — Ясное Пугалово. А чуть южнее — остров подростков-ниндзя Пугалово. Море Ублюдков получило название из-за преступников. Здесь невозможно было плавать — воды моря всегда были холодными. Как и земля на острове.

Подсуетившись, маги приняли решение полностью отказаться от пляжей. Чуть ли не весь остров находился на пологом утесе, но, если приспособиться, то с южной стороны острова можно было спуститься к единственному — слегка защищенному заклинаниями — морcкому побережью.

Уловив суть последнего предложения Питера, не удержавшись, я выдала.

— Дерек мог бы быть наемником. Он не раз говорил мне, что ненавидит светлых магов. И,если бы не наша с ним дружба, давно бы их истребил с острова.

— Мало вероятно.

— Почему?

— Наемники рано или поздно раскрывают себя. О них тут же становится известно всему миру Трех Измерений. Они никогда не ходят к матушке девушки или парня в дом! Знают — если их раскроют, то семью убьют. Поэтому 99 % наемников никогда не заводят первую любовь. А если и заводят, то при вступлении в ряды наемников, обязательно от нее избавляются, в надежде, что та не станет идти на рожон — то есть искать случайных связей с неприятностями по свою душу.

— Но ведь от девушки не так-то просто избавиться. — Пробубнила я, и решила поспешно добавить. — А что, если человек сначала встречался, потом расстался — вступил в ряды наемников, заработал деньги, ушел из наемников — и вновь начал встречаться со своей первой любовью?

— Заманчивое предположение. Но ты забыла одно но!

— Какое?

— Наемники никогда не становятся прежними. Они не могут уйти из рядов наемников, даже если сами очень сильно этого хотят.

— Что же их тогда держит? Связи? Деньги? Легкий заработок?

— Договор.

— Договор?

— Да, договор. Человек, решивший вступить в ряды наемников, подписывает договор о неразглашении. Пункт 1.1, а также пункт 2.30; благодаря которому он самовольно подтверждает вступление в ряды наемников, и обязывается никогда его не покидать. Без подписи пункта 2.30договор считается не действительным. Расторгнутым. До совета наемников. Во время совета решается судьба горе-наемника. Видишь ли, наемники бояться, что их разоблачат. Перед своими они выступают без масок и каких-то защитных заклинаний. Именно поэтому упущению, тех, кто отказался от сотрудничества с наемниками, не подписав необходимые пункты в договоре, убивают.

Я вновь посмотрела на документы, лежащие на столе в хаотичном порядке. Устроила беспорядок на столе, даже не заметив этого.

— Возвращаясь к твоему вопросу скажу — Дерек не стал бы уходить в ряды наемников. У него богатые родители, которые известны в узких кругах. К тому же, прекрасно зная характер парня, скажу, что он личность темная, но всегда — для принятия решений особенно — здравомыслящая натура. Он — в отличие от тебя — никогда не станет заниматься сомнительным делом. А потому и в неприятности впадает редко. Я не раз пытался его подловить на каверзных ситуациях.

— Как успехи?

— Ничего не вышло. — Питер недовольно покачал головой. — Дерек не отступился. Сумел выбраться без моей помощи.

— Может быть ты ему просто не интересен? — Пробубнила я, внимательно рассматривая сидячего напротив мальчишку. — Четырнадцать лет, Питер. Пора бы уже чуток подрасти. Того и глядишь — люди начнут воспринимать твои услуги по оказанию помощи всерьез.

— Не дождешься. — Скорчился Питер. — Мне и в своем возрасте неплохо.

Я закатила глаза. Любимая отговорка мальчишки. На моем опыте он был первым, кто не хотел взрослеть по-настоящему. Не хотел быть как все. Возможно, именно поэтому он и стал на не совсем правильный, но зато действенный путь — очутился в Департаменте.

— Как знаешь. — Я пожала плечами, решив собрать документы в одну стопку. Все равно сейчас мне их изучить в тишине не удастся. — Дерек — козел. Предлагаю сойтись на этом мнении и попробовать решить, что нам делать с Врачевателями Страха дальше.

— Дерек хоть и козел, — хмыкнул Питер, — но наемником ему никогда не стать. Мы оба сейчас прекрасно это понимаем. Ведь если человек становится наемником, то он автоматически становится предателем народа. А Дерек Фиорини не привык предавать близких ему людей. Я не раз наблюдал, как парень стоит за ними горой. Взять хотя бы тебя и твою никчемную жизнь Ходячей Бедствии.

— А при чем здесь я? — Я снова не поняла, как так вышло, что из Врачевателей Смерти мы пришли к разговору обо мне. — В последнем приезде на остров — во время каникул — Дерек даже посмотреть на меня не решился!

— Зато нашел время поговорить с твоей матушкой. — Назидательно заметил Питер. — Значит, ты ему не так уж и безразлична, как считаешь.

— Я так не считаю!

Не удержавшись, повысила голос я. Питер на мое восклицание лишь закатил глаза.

— Верно, не считаешь. Думаешь.

— Разве это не одно и то же?

— Отнюдь. Много думать — вредно. Это давно доказали ученые с планеты Даккар.

— Ага. У них всегда шарики заходили за ролики. Наши ученые и то добились большего. — Не поверила я в сомнительное сравнение мальчишки.

Я не доверяла ученым с планеты Даккар. Не хотела верить тем слухам и статьям, которые невольно — естественно магическим образом — появлялись у нас в Капельнице. Мы — маги и ведьмы — неохотно, но все же были причастны к магии, царившей на планете Даккар.

Ученые делились опытом. Представляли отчетность проделанных открытий Департаменту. Советовали Департаменту убрать взрослых с острова, и полностью погрузиться в изучении магических способностей подростков.

Ученые придерживались мнения, что якобы только у подростков магия развивается гораздо сильнее, нежели у взрослых. Они считали взрослых мусором.

Я же — слыша этот берд — всегда ухмылялась и не верила ученым. Да, они выращивали из колб близнецов, которые умели плести сильные заклинания. Из сильных заклинаний близнецы создавали новое. А те, кто не имел близнеца при рождении и вовсе считались чуть ли не изгоями с повышенной псих оценкой.

Однако несмотря на удачный опыт оплодотворения магических близнецов, сами ученые близнецов не имели. Они были взрослыми, которые со скоростью света пожирали новые знания, выдавая их за новые открытия.

Питер не был согласен с моим мнением. Он благотворил ученых, создавших магических близнецов. Иногда — в моменты забытья — Питер сокрушался, что не он считался создателем стой сильной — по его мнению — машины.

Я знала мальчишку три года. Мы были с Питером в хороших отношениях, когда ему от меня что-то было нужно. Когда что-то было нужно мне, то Питер просто растворялся, словно его никогда и не существовало. Я никогда не могла найти Питера сама. Выход ведьм с острова был закрыт. Мы жили в ловушке, находящейся на приятно обустроенном острове. Порталами я не пользовалась — они меня не слушались. Да и вызвать без магии порталы я не могла. Приходилось по городу — острову передвигаться самостоятельно.

Как дура.

Я снова пыталась искать тему, которая не затрагивала бы существование Дерека. Дерек сейчас должен был находиться на острове. Последний день каникул в Академии. Но я вновь не видела Дерека. Он словно специально гулял по тем местам, куда я ходить категорически не жаловала. У нас на острове существовало несколько мест, где без магии делать было нечего. Без магии там находиться было страшно. На неприятности можно было наткнуться по щелчку пальцев, а зная, как сильно меня любили неприятности, я пыталась игнорировать такие места.

Я словно чувствовала — поговорить по душам больше не получится. Я буду учиться в Академии, получать магические знания. Питер будет заниматься здесь и в мире своими делами, которые были связаны не только с работой в Департаменте.

Сидя в кафе, я хотела понять, что мне следует ожидать от дальнейшей работы с мальчишкой. Вот тут, чисто случайно, мне попался довольно странный рисунок. Мрачный. Похожий на ужастик. Он не связывался с концепцией тех записей, которые мне передал Питер ранее.

Взяв рисунок в руки, и хорошо его рассмотрев, я положила его на середину стола. Питер покачал головой. Он взмахнул рукой, делая рисунок невидимым. Сначала я хотела сокрушаться — какого черта? Но потом, спустя несколько секунд, за поворотом барной стойки появилась та самая официантка. Она — все так же мило улыбаясь — забрала пустую тарелку Питера и две моих выпитых чашки кофе. Питер вновь взмахнул рукой, заставляя рисунок обратно появиться. Не хотел иметь последствий магического расследования. Лишних свидетелей мальчишка всегда остерегался и обходил стороной.

— Тебе необходимо научиться быть более внимательной. — Тоном учёного, который я ненавидела, прокомментировал он мою некомпетентность.

Я лишь пожала плечами, снова облокачиваясь на спинку стула.

— Я не вампир, Питер. Я не могу слышать каждого, кто неслышно подходит к нам сзади, прячась за ширмой магического барьера.

— Я тоже не вампир. Но я сумел уловить ее шаги. Причем вовремя. Нам ни к чему лишние уши. — Сокрушенно учил меня манерам общения Питер. — Если бы я хотел, чтобы о нас знали — я бы не стал уходить из дома твоей матушки, ища более приватное место для нашего маленького разговора.

— Этот наш маленький разговор, Питер, длиться уже два часа. — Заметила я, посмотрев на настенные часы, висящие в холле за спиной мальчишки на противоположной стене кафе. — А мы так к обоюдному соглашению и не пришли.

Питер спокойно облокотился на стул. Он непринужденно скрестил руки на груди и сказал приказным тоном, который я до жути ненавидела:

— Убери рисунок. У нас гости.

— Что? Кто?

Мне хотелось игнорировать Питера. Я не хотела слушаться его дебильных приказов. Но одна деталь заставила меня действовать. Питер был зол. Его тело напряглось, а сам он готов был незамедлительно вскочить со стула и применить магию к тому бы то ни было.

Внезапно дверь «Глазного Яблока» с шумом открылась и в помещение вошли трое — два брата-близнеца и одна девочка, стоящая между братьями ровно по середине.

— Ты точно уверена, что он будет здесь, Клэри?

Спросил один близнец с тонной татуировок на теле. Татуировки были самые разные — от маленьких до больших композиций. Татуировки все были черными. И большинство из них явно сделали давно — черный цвет практически иссох. Его бы обновить, да только обновка татуировки может стоить довольно дорого. В мире Трех Измерений их точно не делали. Возможно, этот парнишка делал татуировки в человеческом мире. Но мне что-то подсказывало, что вся троица приехала отнюдь не из него.

Второй парень выглядел намного скромнее. Если первого пепельно-белые волосы портили из-за наличия тату, то второго они красили и безумно шли. На его теле не оказалось ни единой татуировки.

Одеты парни были одинаково — черные джинсы, черные кроссовки, черная футболка и надетая на распашку косуха, явно подобранная не по размеру.

Девушка отличалась скромностью. При первом взгляде сразу было видно — она выросла в скромной семье. Элегантное черное платье, достаточно свадебного покроя, чтобы бегать от опасности, висело на незнакомке идеально. Ноги укутались в черные кроссовки, а рыжие волосы заплетены в две косички, и спадали на оба слегка ссутулившихся плеча.

— Уверена, Люк. — Вздохнула та, кого назвали Клэри. По ее лицу было заметно, что пустые вопросы одного из парней заметно угнетают девушку. — Меня не мог подвести информатор…Снова.

— Ага, — заржал другой парень, — как в тот раз, когда ты пыталась….

Договорить ему не дали. Девушка шикнула, прислушиваясь.

Я перевела взгляд на Питера. Хоть во мне и не плескалась магия, но даже я понимала — здесь что-то не чисто.

Магический барьер должен был подавлять разговоры из вне. Мы не могли понимать разговоры странной троицы также, как они не могли слушать наши.

Взяв в руки один из листков с уже изученной информацией, и прекрасно понимая, что информация не даст мне никаких новых знаний в области поимки преступников, я написала вопрос: «Мы можем разговаривать?», адресованный Питеру. Скрутив бумагу в летучую птицу — предположительно летучую мышь — я отправила послание Питеру. Поймав птицу и развернув ее, мальчишка лишь глазом посмотрел на написанный текст. Затем хмуро перевел взгляд на меня и приложил палец к губам — мол помалкивай лучше.

Утвердительно кивнув — хваля себя за сообразительность — я вновь покосилась на троицу. Она пришла в это заведение явно не просто так. Кого-то искала. Кого-то пыталась найти. И этот кто-то явно должен был присутствовать здесь в кафе «Глазное Яблоко». Но, прекрасно зная это место, я до последнего сомневалась, что тот, кого искала троица, хмуро сидит передо мной.

В моей голове крутился вопрос — кто же это такие?

Капельница — городок маленький. Здесь каждый второй знает друг друга. Соседи, не знающие себя, но общающееся с другими соседями, рано или поздно интересуются жизнью тех, кто живет рядом. Сначала они расспрашивают о соседях друзей и знакомых. Если эти люди знают семью, то они рассказывают о них все, что им ведомо. Если в последствии рассказа людям нравилась семья, то они приходили с ней знакомится. И всегда знакомства имели благоприятный исход. Редко, но все же бывали моменты, когда в последствии такой дружбы, семьи расходились, оставляя за собой лишь негативное знакомство.

— Что мы тут забыли? — Про гундосил недовольно парень без татуировок на теле. Он достал из-за спины катану и, поставив ее рядом, облокотился на ослепительно отполированный клинок. — Люк?

— На меня не смотри, братишка. — Поднял обе руки в оборонительном жесте Люк. — Я до последнего не хотел идти с вами, помнишь? Это вы оба меня уговорили отправиться на путешествие, которое ничего хорошего, кроме горя нам принести не может.

— Он — не горе, Люк. Он — наша надежда. Я бы не стала просить вас о помощи, но, прекрасно зная ваш характер, вы не позволили мне отправиться сюда в одиночку.

— Ха! Конечно! — Выплюнул Люк. — Ты сто процентов попадешь в неприятности, из которых без нашей помощи не выйдешь. А звонить на планету Даккар в мире, где нет никаких средств коммуникаций — сложно.

— Почему нету? Есть! Я слышал, что в Тенерожденной Академии ректора и профессора начинают осваивать разговорную систему с помощью зеркальных пудрениц. Очень эффективная штука. Но, поговаривают, лягает жутко.

— Нам только этого не хватало — телефонных пудрениц с зеркальцем. — Сокрушенно покачал головой парень без татуировок. — Нас и так дома не жалуют, потому что мы ей помогли. — Он кивнул на загрустившую Клэри. — Думаешь, если мы станем бегать по планете Даккар и кричать что-то в пудреницу, нас станут уважать?

— Мальчики! Брейк! — Крикнула недовольно на парней девушка. — Нам только вашей ссоры для полного счастья не хватало. И так находимся в самой жопе!

Я снова посмотрела на притихшего мальчишку. Он смотрел немигающим взглядом на спорящую троицу. Его тело все так же было напряжено. Руки он сжимал в кулаки, а немигающий прищуренный взгляд пугал. Именно в этот момент — находясь рядом с ним — я порадовалась, что яростный взгляд был направлен не на меня.

Все-таки мальчишка в гневе всегда проявлял хаотичный страх.

Нам с детства говорили, что страх, граничащий с яростью — сомнительное оружие. Оно может как погубить, так и вырвать желанную победу из вражеских лап.

— Мне фиолетово. — Скучающим голосом ответил Люк. — Давайте уже осмотрим это заведение, и, если не найдем его — ретируемся на Даккар.

— Не получится. — Назидательно возразил его брат.

— Почему это?

— Забыл про комендантский час? — Парень без татуировок посмотрел на настенные часы. — Нам еще тут торчать примерно три часа. И лишь по их истечению мы можем вызвать портал домой. Ты сам прекрасно знаешь, что с нами будет, если мы постараемся вызвать портал раньше времени.

Клэри сделала осторожный шаг вперед. Она попыталась осмотреть кафе, но, не найдя ничего интересного, отправилась к барной стойке — видимо пыталась вывести официантов на деловой разговор.

Люк же, чтобы не скучать, вышел на улицу. Буквально через несколько секунд я заметила его стоящим рядом с утесом и смотревшим на море Ублюдков.

В кафе остался стоять парень без татуировок. Стоило мне повернуться к нему, как я похолодела. Он смотрел немигающим взглядом прямо на Питера! Оставив магический фантом, разглядывающий помещение скучающим видом, незнакомец направился к нам за столик. Он без труда смог преодолеть барьер, и, усмехнувшись мне наглой улыбкой, наколдовал рядом со мной еще один стул.

— Гляжу, ты так и не научился пользоваться защитным заклинанием, Питер. — Деловито покачал головой парень. — Не разумно. Они тебя быстро вычислят. Ты даже оглянуться не успеешь. А потому советую тебе побыстрее уносить отсюда ноги, пока есть такая возможность.

— Я не собираюсь убегать от проблем, в отличие от тебя Ривер. — Резонно заметил мальчишка, неожиданно кивнув на меня. — Видишь девушку, сидячую передо мной?

Ривер посмотрел на меня — словно оценивая. Меня всегда тошнило от подобных взглядов. Хотелось блевать. Причем блевать не куда-нибудь в сторону, а именно на смотревшего.

— Очень красивая. Но только на один раз.

— Простите? — Попыталась возмутиться я.

На этом мое возмущение закончилось. Питер поднял ладонь вверх, призывая помалкивать. Ишь чего захотел! Похоже, до него так до конца и не дошло, что я не вещь! Да и мы давно пришли с мальчишкой к единому мнению, что мы — несмотря на подписанный договор — друзья.

— Ходячая Бестия. — Мальчишка улыбнулся, подтверждающее кивая. — Спорим, что у нее получится влипнуть в неприятности намного больше, чем это делает сейчас Клэри?

— Питер! — Прошипела я, пытаясь его образумить.

Меня не слышали. Включили кнопку игнор.

Мальчишки.

Епрст!

— Сорян, я пас. — Отказался Ривер, за что я поставила ему галочку за уважение к девушке. — Мы тут очередные гости.

— Тогда что вас тут держит? Что привело вновь в наш мир?

— Чувак! Не забывай, что мы хоть и находимся на другой планете, но живем в мире Трех Измерений на таких же правах, как и вы.

Быстро же Питер нашел к Риверу рычаг давления. Это плохо. А там, где плохо, там же и подписанный Питером договор о взаимной помощи на спасательный обмен.

— Подождите, — попыталась в третий раз вклиниться в разговор я, — выходит…вы друг друга знаете?

— Разумеется. Иначе я бы не помогал этому подонку. Спустил бы Клэри и Люка. А от них — кажется — ты в последний раз еле скрылся.

— Но скрылся же.

— Ага. С моей помощью. И теперь пытаешься сделать то же самое. Вот скажи мне, будь добр, нафига ты сюда приперся?

— Обсуждаем Врачевателей Страха. — Честно ответил Питер. — На всем острове это единственное место, куда ее пускают и где можно поболтать, не беспокоясь о том, что тебя услышат.

— Не понял. А что с ней не так? Девка как девка. И фигура приличная. Если бы мой брат не встречался с Клэри, то запал бы на нее.

Тут я просто не выдержала.

— Ах твой братик значит, да? А что насчет тебя?

— А что насчет меня? — Он прикинулся болбесом. Только вот играл плохо. Переигрывал.

Я заметила в его глазах едва заметный азартный огонек. Такой огонек нередко встречается у парней, которым нравится играть с девушкой, которая им нравится.

Ничего. Я тоже неплохо играю в любительские игры.

— Ты бы не запал на меня? — Я огляделась по сторонам, словно видела эту часть кафе впервые. — Не вижу тут твоей девушки.

— Ее у меня нет.

— Значит, я бы тебе понравилась?

— Нет.

— Но вы же с братом близнецы!

— И что с того?

— А то, что вы всегда носите одинаковую одежду, значит и вкусы к девушкам у вас должны быть одинаковые.

— Так! Стоп! — Прикрикнул Питер, бессовестно прерывая меня. Но то, что я услышала от мальчишки, заставило покраснеть от стыда. — У Ривера была девушка. Она два месяца назад погибла от Приспешников.

Я невольно потупила взгляд.

— Прости. — Сказала еле слышно.

А произнеся слова, осмелилась посмотреть на притихшего парня. Тот кивнул, принимая мои извинения, но поспешил свернуть язвительные комментарии, брошенные в мою сторону.

— Так кто такие эти ваши Приспешники?

— Их у нас на планете называют Прислужники. — Отозвался Ривер. Теперь его глаза вместо печали отражали неподдельную ярость. — Люди со сверхъестественными способностями, которые во время рождения потеряли брата или сестру-близнеца. Таких личностей ученые, считающиеся нашими родителями, пытались вывести. Уничтожить. Стереть в порошок, пока они не нанесли нашей планете вред. Но они просчитались. Одна из них — сестра Клэри — сбежала во время разбившейся колбы. Мы многие годы считали девушку умершей. Когда она появилась, то начала истреблять близнецов, пытаясь поквитаться за собственную смерть. Клэри хотела ее остановить, и смогла. Правда непростой ценой. Ценой смерти моей девушки^[1].

— Погоди минутку. — Невольно остановила я парня. Он говорил быстро. Словно боялся передумать раскрывать передо мной израненную душу. — Ты сказал, что Приспешниками становятся те, кто остается без близнеца, верно?

Ривер кивнул, подтверждая мои слова.

— Тогда как так вышло, что Клэри, оставшись без близнеца, не стала одной из них?

— Мы не знаем. — Пожал плечами Ривер. — Сейчас мы рады что она вообще осталась жива и получила магические способности, которых раньше у нее не было. С тех пор все вопросы о ее сестре-близнеце ушли на второй план. Осталась лишь месть, которой, кстати, — Ривер выжидательно посмотрел на Питера, — ты бы мог посодействовать.

— Я уже не раз говорил — я не пытаюсь мстить! Я лишь устраняю проблему.

— И в чем проблема помочь нам устранить Приспешников на Даккаре?

— Да в том, что мне это не выгодно. Ни сейчас, ни потом. Мне станет это выгодно только в том случае, если Приспешники придут на мою планету и станут крушить мой мир.

Я впервые видела, чтобы Питер отказывал в содействии. Он настоятельно был против помощи. Почему? Что такого происходило на планете Даккар? Совсем недавно мальчишка непринужденно хвалил созданные учеными изобретения, а сейчас даже и слышать о планете Даккар не желает.

Странно.

Переменчивость в настроении Питера никогда меня не пугала, но она же заставляла о многом задумываться. Например, я всегда в такиемоменты думала о приближенных людях мальчишки. Их было немного. Слишком мало, чтобы они назывались семьей. Но достаточно, чтобы Питер знал — в случае опасности ему смогут протянуть руку помощи.

— Знаешь, мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы спасти твою задницу от моей семьи. — Ривер пожал плечами, мило улыбнувшись. — Может стоило не применять магию блокатор и дать им возможность надрать тебе задницу?

Я, не удержавшись, хмыкнула. А когда взгляды мальчишек повернулись ко мне — причем оба сделали это настолько синхронно, что меня немного это напугало, — умудрилась немного испугаться. Неужели оба думали, что я промолчу? Глупцы. Питеру давно было пора понять, что я никогда не держу рот на замке.

— Тебя скоро начнут искать. — Как бы невзначай оборонил Питер, не дав мне никакой возможности съязвить. — Тебе стоит вернуться. С нашей последней встречи Клэри стала сильнее. Ее обмануть будет гораздо сложнее, чем Люка. Кстати, давно хотел спросить… Как ты его выносишь? Он же тупой до невозможности!

— Он — моя семья, Питер. Я не стану никого из них предавать, становясь никому ненужной ищейкой. Мой ответ прежний — нет!

А вот это уже было интересно.

Я прикусила нижнюю губу. Ривер оказался импульсивнее Питера. Парень с трудом сдерживал эмоции, не позволяющие выходить за гранью дозволенного. Его глаза — святящиеся нежно-голубым — выдавали все эмоции, которые парень так упорно пытался скрыть. Возможно, находясь на расстоянии и не смотря ему в глаза, можно было не придавать никакого значения его истинным чувствам. Но я сидела рядом. Практически бок о бок. И благодаря этому читала эмоции Ривера словно открытую книгу.

Я не могла оторваться от парня. Меня приманивала не его красота — здесь она не играла никакой роли. Меня больше привлекала его судьба и желание защитить родных. Он тепло отзывался о семье. Защищал брата. Всячески пытался приструнить Питера, если тот заходил со своими выводами слишком далеко.

Я даже отложила в сторону проблемы, решив, что Приспешники и Врачеватели Страха подождут.

Я ошиблась. Не стоило мне этого делать. Не стоило мне о них забывать.

Дверь кафе «Глазное Яблоко» вновь открылось. Сначала я подумала, будто бы вернулся Люк — брат Ривера. Но это был не он. Вновь посмотрев на окна, я заметила все еще стоящего рядом с утесом парня. Он продолжал наблюдать за волнами, словно это был весь смысл его жизни.

Странный парнишка. Не такой как все. Маг или ведьма не смогли бы наблюдать за бушующим морем столь долго. Мы, хоть и любили море, но старались к нему не подходить. Дело было даже не в холодных водах моря Ублюдков. Отнюдь. Малыши, не умеющие слушать и читать книжки с радостью резвились в воде, отыскивая тот единственный пляж, скрытый от остальных. Со временем, когда дети начинали изучать литературу и читать книжки, они натыкались на отпугивающие легенды о море. С тех пор никто их нас так и не стал прежним. И,несмотря на написанные кем-то сказки, мы до сих пор боялись бушующих волн, думая, что внизу — прямо на дне морском — действительно живет оно — чудовище, забирающее человеческие души.

Русалкин. Именно так называли морское чудовище местные жители Капельницы. Если верить написанным сказкам, то чудовище обитает в обоих морях — Море Затонувших Кораблей и Море Ублюдков. Оно перебирается из одного моря в другое. Своими бесхребетными щупальцами утаскивает детей, проносит его по всем морям до своего дома, и, уже там, беспощадно пожирает добычу.

Когда я посмотрела на дверь кафе, мое тело похолодело. Нет, там не было Русалкина. Морское чудовище не может ходить по суше. Вместо него находилось черное существо с большим хвостом и огромной пастью. Чудовищные клыки выпирали изо рта. С левой стороны свисал белоснежный язык. Черные глаза и большие клыкастые лапы не создавали никакого уюта — только страх.

Проследив за моим взглядом, Ривер ругнулся. Он резко встал со стула, который моментально растворился в воздухе. Обернувшись к Питеру, бросил:

— Все еще стоишь на своем?

А сам, не дожидаясь ответа, бросился в лапы чудовища, не забыв пробить магический защитный барьер, окутывающий нас.

Теперь, посмотрев чудовище, явно пришедшее из ада, я поняла, почему сегодня в кафе никого не было.

После исчезновения Ривера — он тут же бросился с чудовищем в бой, зовя во все горло Клэри на подмогу — Питер выругался.

Он встал, поманил меня рукой. Быстро собрав свои вещи, я послушалась. Мне не хотелось сегодня становиться чьим-то обедом. Но один вопрос на языке все же предательски вертелся.

— Кто это? — Спросила я. Перекрикивая шум крика парня и звон бьющегося меча.

Питер, чертыхнувшись, резко вызвал магические фиолетовые искры. Он открыл портал — перенос.

— Приспешник. — Неохотно ответил мальчишка. — А теперь, прыгай.

Не просьба, приказ.

— Одна?

— Одна! Я, так уж и быть, помогу этим недотепам, а ты спокойно отправишься на учебу. Только, прошу тебя, не раскрывай того, что видела. Наверняка, Приспешников больше не будет. Мы не хотим, чтобы народ начал раньше времени паниковать. Ни им, ни нам это ни к чему.

— Ты всерьез хочешь, чтобы я оставила тебя одного? Питер!

— У тебя все равно нет магии. Тебе нет смысла вмешиваться. Подтирать от крови твою задницу я не планирую. — Питер бесцеремонно схватил меня за руку. Когда я оказалась рядом, прошептал, все так же глядя на монстра. — Не забудь про игрушки. Сейчас они у меня на первом месте!

И, не дав мне ответить, с силой толкнул в портал. Я вскрикнула, но от пощёчины воздержалась. Чудовище сумеет надрать мальчишке зад.

В этом я не капли не сомневалась.

Прибытие ведьмы

Академия давно приняла закон,

О запрете колдовства между учениками

В местах, не подлежащих их учению.

Теперь активировать магию могут только

В учебных классах, да в библиотеке,

Если профессор попросил ученика потренироваться.

Своевольное хвастовство на территории

Карается наказанием.

И только один черный маг,

Вправе избежать такой несправедливости…

Дневники Кэтти, 1895 год.

Записи, которым можно верить.

Только я начала верить в могущество Питера, как прогадала и вновь решительно вернулась к прошлому суждению о силе мальчишки. Он вызвал портал в кафе, но не рассчитал сил и отправил меня на территорию, находящуюся даже не на территории Академии Вирн, а рядом, причем отправил меня туда так, что мне предстояло идти до Академии порядочных нескольких метров.

Я с детства не только притягивала неприятности, но и была слегка неуклюжей в плане небольших падений. Питер грубо вышвырнул меня в портал, а потому мое приземление на землю было слегка незапланированным падением на незнакомого парня, оказавшимся в ненужное для его спины время и место.

Я не сразу поняла, что упала на парня, а не на асфальт. Моя сонная магия отозвалась на темную, предупреждая о возможной опасности. То, что маг был темный, я ни капельки не сомневалась. Благодаря повадкам Дерека, я с легкостью могла различать темного и светлого магов, лишь посмотрев на компаньона. Отголоски светлой магии, конечно же, всегда были в приоритете, но они не всегда реагировали на темных магов сразу. Иногда им необходимо было время, чтобы понять, кто стоит передо мной — друг, враг или недоброжелатель с темной наружностью.

У светлых магов с полностью активированной силой затвора распознавания светлых или темных магов, находящихся рядом, не наблюдалась. Мне же изначально приходилось полагаться на свое чутье, а уже потом прислушиваться к возникающим внутри меня магическим ощущениям.

— Слезь с меня, смертная! — Злобно выплюнул парень с жатыми от тяжести зубами. — Ты не пушинка, а жирный, черствый мешок картошки!

Воевать с темными мне не хотелось. Особенно если они относились к себе любимым особам, которые могли часами стоять перед зеркалом и наблюдать за своим внешним видом. О том, что я упала именно на такого парня, говорили идеально выглаженная школьная форма, да причесанные волосы, которые повидали слишком много геля для укладки волос.

Его форма имела темно-синий оттенок, c маленькими вкраплениями зеленых акварельных и едва заметных клякс. Нашивка предоставляла собой круглую золотистую окантовку. Ровно по центру виднелся рисунок с факультета, куда входил незнакомец. Небольшие, едва заметные погоны на локтях говорили о принадлежности мальчишки к третьему курсу.

Портал не мог заранее выплюнуть меня сразу же после приземления парня на территорию. Несмотря на всю заносчивость и скверный характер, порталы все же имели предрассудки, и они никогда не открывались там, где ранее открывался другой портал. У порталов не имелось души или чувств, но зато они как-то чувствовали родную магию, благодаря которой могли избежать ненужных столкновений и стычек между недовольными путешественниками.

— Сам козел! — Пролепетала я, вставая с недовольного парня.

Если раньше я мыслила о извинении за свою неуклюжесть, то после принесенного оскорбления мне никак не хотелось произносить. Не заслужил он их.

Поднявшись с парня, я отряхнулась. Сделала это машинально, надеясь, что его дебильный парфюм не успел перекочевать ко мне на одежду. Я была уверена, что если сегодня я встречу Дерека, и он учует посторонний запах, то от меня с расспросами точно не отстанет, а мне безумно сильно хотелось провести единственный свободный от учебы день в тишине и покое.

— Новенькая? Из Академии Вирн?

Парень поднялся, проверил цела ли форма, и пригладив слегка растрепавшиеся в стороны волосы, переключил свое королевское внимание на меня.

— Допустим. — Я не собиралась вести с ним никакого диалога.

Пусть он находиться в обществе себя и своего любительского эго. К сожалению, мои мольбы не были услышаны. Парень улыбнулся хищной улыбкой. Он протянул мне руку в знак приветствия, и назвал свое имя, чего я от него точно никак не ожидала.

— Криштон, Леля. Зови меня Криштоном.

Я нахмурилась, насторожившись. Мне не нравилось, что темный маг, которого я никогда в жизни не видела, назвал меня моим настоящим именем. Я бы еще понимала, если бы он предположительно назвал меня моим не самым лучшим прозвищем, гуляющим по мирному народу поселка… Но назвать настоящим именем, да еще и так попасть в цель?! Его явно кто-то проинформировал о моем скорейшем приходе. Но кто? И главное — зачем?

— Откуда ты знаешь мое имя? — Спросила я в лоб, решив не откладывать этот возникший из ниоткуда вопрос на потом. Я надеялась, что парня я вижу в первый и последний раз.

— О Ходячей Бестии ходят по Капельнице легенды.

Я фыркнула, не удержавшись. Прозвище Ходячей Бестии мне присвоили светлые маги. После некоторых невольных попыток оправдаться за притягивающиеся ко мне неприятности, я просто невольно махнула рукой, решив, что Ходячая Бестия — не такое уж и обидное прозвище, которое мне могли придумать ради шутки. Вскоре после некоторых неправильных шагов в сторону, к прозвищу стали привыкать и темные маги. В Капельнице дошло до того, что некоторые родители учили своих детей осторожности и аккуратности во время моего присутствия. Это было, безусловно, обидно. Но со временем я обрадовалась, что родители обеспокоились состоянием своих детей. Ведь иногда даже я сама не знала буду ли в порядке после очередной встречной неприятности, решившей навести мне визит.

— Чем обязана твоему не столь приятному обществу? — Огрызнулась я, пытаясь найти любой способ, чтобы смыться отсюда и поскорее уйти в стены пока еще безопасной Академии.

Заводить знакомства на стороне мне не хотелось. Я — не Питер. В моем обществе больше неприятностей, чем пользы, да и полезной меня уж явно не назовешь.

— Ты такая красивая!

Криштон нагло улыбнулся. Он бесцеремонно подошел ко мне вплотную и обнял меня так крепко, что я не успела возразить. Несколько секунд я восхищалась его крепкой хватки, а потом еще несколько секунд пыталась вдохнуть в легкие воздух, которого мне так не хватало.

Третьекурсник не спешил отдавать мне свободу и терять из поля зрения. Вот за что мне такое наказание? Неужели я настолько сильно умудрилась насолить миру, что невольно стала притягивать к себе парней, не знающих слова отказа?

Когда его рука со спины опустилась ниже поясницы, я невольно вскрикнула. Да как он посмел меня лапать! Даже Дерек за всю нашу недалекую дружбу не опускался до такого!

Криштон притянулся ко мне чуть ниже. Я вздрогнула, почувствовав легкое, едва заметное прикосновение его губ к моему правому уху. Его спасло жалкое положение обстоятельств, и факт того, что Ходячая Бедствия не имела возможности применить оборонительную магию.

— Ты пахнешь домом. — Задумчиво выдал Криштон. — Почему я чувствую от тебя запах дома? Ты же светлая.

— Понятия не имею. — Пропыхтела я, попытавшись пожать плечами. — Похоже, ты странный не только внешне, но и снаружи, раз тебе чуется всякое странное. Откуда, ты, говоришь родом?

— Я и не говорил. — Криштон говорил через улыбку. Я могла чувствовать кожей его приоткрывшиеся ямочки на губах. Его глаза, судя по улыбке, веселились и были слегка приоткрытыми. — Но если хочешь знать, то в Капельнице я был проездом. Мой род совсем недавно вышел из деревни, где мы жили и перебрался в Эстон Хиллс с письменного разрешения Департамента.

— И много вас таких? — Поинтересовалась я, все еще не теряя попыток высвободиться из сильных объятий обезумевшего парня.

— Каких? — Искренне удивился Криштон.

— Переселенцев из деревни.

Обычно новости о новых жителях распространялись по миру Трех Измерений со скоростью света. Я слышала краем уха, что некоторые семьи, желающие иметь более высокий уровень дохода и возможностей, попросили Департамент о возможности переселиться из неприметных деревень в столицу. Никто из жителей не знал точной цифры переселенцев. В первую неделю новость настолько ошарашила наши ведьмовские умы, что мы невольно перестали верить в происходящее, наивно предполагая, что и вампиция, и Департамент вводят нас в заблуждение. Со временем мы просто позабыли о ранее гуляющий новости, и вот сейчас, когда информация сошла из уст парня, я невольно вернулась в ту неделю. Я еще тогда сидела за окном дома на втором этаже и, смотря вдаль дороги, подумывала о невозможности происходящего. На моей памяти не было такого, чтобы Департамент массово выдавал разрешения переселенцам, и отдавал им более комфортабельные места для дальнейшего развития бизнеса и хозяйства.

— Несколько сотен. — Ошарашил меня вероятной цифрой Криштон. — Мы прятались в кустах, и вышли из подполья для защиты ваших пятых точек.

Я закатила глаза. Криштон, оказывается, был еще и зазнайкой, каких свет не видел. Он любил приумножать свои достижения и магические способности не хуже Дерека, за что сразу же отправился в мой импровизированный черный список или же как я называла его за глаза — список нежелательных для общения личностей. Но, если с Дереком я еще могла спокойно общаться, время от времени ссылаясь на дружбу детства, то в обществе Криштона мне хотелось находиться с каждой минутой все меньше и меньше.

Криштон мог с легкостью походить на брата-близнеца с планеты Даккар, расположившейся в нескольких тысяч километров от нашего скудного одноименного мира Трех Измерений. В моменты сильного одиночества, я помнила, как долго сидела за учебниками, базирующимися исключительно на знаниях этой планеты, и удивлялось с каждой новой узнанной причудой жизни. Например, мне в душу запал рассказ одного ученого о том, как они избавлялись от взрослых и помещали эмбрионы еще не родившихся детей в колбы, где плод рос, развивался, а потом из одного плода появлялся брат-близнец, благодаря которому и у одного подопытного ребенка, и у другого невольно активировались магические способности, благодаря которым подростки росли исключительно до семнадцати лет. После семнадцати лет их рост автоматически замедлялся, а магия вырастала настолько, что фонтаном выплескивалась через организм. Из-за продвинутой учеными наукой, близнецы могли жить друг без друга и путешествовать только в случае полного истощения и освобождения организма от магии.

— Откуда ты, говоришь, родом? — Вновь решила попытать счастья я.

Я прекрасно помнила, что Криштон не говорил мне ничего, что могло бы выдать нахождение его семьи. Эта догадка меня и завораживала, и, невольно, настораживала. Иногда светлым магам необходимо было знать хотя бы название рода, куда вступал темный маг. Это делалось больше всего для безопасности, нежели для злых умыслов. Мы никогда не спрашивали имен родителей темного мага. Столь поспешная информация могла с легкостью привести нас к нежеланной женитьбе. А выходить замуж ближайшие лет пять я точно не собиралась.

— Род Теней и Магов. Только не говори мне, что у такой красивой девушки проблемы со слухом.

Криштон, наконец-то, соизволил меня отпустить. Я жадно вдыхала ртом воздух, продолжая хмуро смотреть на издевательски веселого парня. С ним явно происходило что-то не то, но я не могла пока понять, что именно. Он нарочно злил мое эго.

— Ты мне не говорил. — Пуще прежнего нахмурилась я. — Ты только вскользь упомянул, что сбежал из деревни для более красивой жизни. Это, видимо, у тебя проблемы со слухом, а не у меня. В какой именно школе ты учишься? В Академии для вирн?

Я хотела выжить максимум информации у парня, чтобы, если вдруг меня подведет интуиция, я не смела встречаться с ним в стенах учебного заведения. Мне хотелось верить, что Криштон появился в моей жизни в первый и последний раз. Пока что мне вполне хватало похожего общества в лице Питера, да Дерека. Третьего парня со столь знакомым характером я уже вряд ли переживу.

— О нет, я не учусь в школе для вирн. — Понял, к чему я клоню, ответил юноша. — Здесь недалеко есть другая академия. Прямо за погостом с расшумевшимися привидениями. Я учусь там. Призрачная Академия, может слышала о такой? Она открылась года три назад и еще не завоевала должной популярности среди средних адептов.

Призрачная Академия — гиблое место для подростков, которые оказались на грани вымирания и истощения магией в организме. Таких адептов существовало мало, и нас Департамент призывал стараться не распространяться об истинном смысле учебы в учебном заведении. Подростки еще не знали о своей подлинной сущности, не ведали об угасающих возможностях, а потому не знали, что их дни окончательно сочтены. На счет внезапных смертей, Призрачная Академия имела свое кладбище, где хоронили оставшуюся в организме магию. Профессора боялись, что больная магия может с легкостью принести в мир Трех Измерений лихорадку или же другую неизлечимую болезнь. На собраниях Департамент не раз уверял обычных жителей, что подростки не опасны. Они продолжают жить обычной жизнью даже под гнетом не излечимой магической болезни, и приносить плоды своих творений, которые, безусловно, так или иначе после смерти подростка останутся о напоминании об умершем.

Я невольно прикусила губу. Мне стало жалко парня. И теперь, после его объяснения, мне стало понятно почему же он стал таким заносчивым задирой. Возможно, он знал прекрасно о своем худом магическом состоянии. Возможно, он понимал, почему его — столь сильного темного мага — вдруг отправили туда, где в основном обучаются лишь наполовину слабые адепты.

— Да, я слышала о ней. — Кивнула я, понимая, что мое молчание невольно затянулось. — Но, раз ты приехал в Призрачную Академию, почему же ты тогда стоишь здесь и не идешь на встречу с другими адептами?

— Я жду свою девушку. — На его лице появились едва заметные ямочки. — Она запаздывает. Вот и решил подождать ее здесь, пока мы имеем возможность побыть вместе.

— Она разве с тобой в Призрачной Академии не учится?

— Нет. Она учится в Академии вирн. Знаешь мы ведь недавно с ней свадьбу сыграли, и я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что у меня появилась самая настоящая жена.

— Ой, — промямлила я, — что ж, тогда поздравляю с помолвкой!

Многие ведьмы стали — во избежание потери магии — отдавать своих детей замуж за более слабыми пассиями. Они считали, что раз магия исчезает, раз магия становится из поколения в поколение более слабой, то и стыдиться женитьбы слабой явно не стоит. Надо, наоборот, принять последствия. Дать возможность спящим драконам насытиться той крупицей магии, которая еще осталась. К сожалению, магия в последнее время стала значительно убывать. И никто не мог сообщить причину магических потерь. Все считали, что якобы сумели разгневать магических богов, но магические боги давно перестали спускаться к магам. Я не верила, что даже теперь, несмотря на все опасения и магические божественные проклятия, боги могли уничтожить магию, забрав ее насовсем из наших организмов.

— Ты забудешь все то, что я умудрился рассказать тебе, как только окажешься за стенами своей школы.

— Почему это?

— Потому что таковы правила. Людишки, вроде тебя и не имеющие никакого отношения к Призрачной Академии, забывают о ее существовании и о встрече с одним из ее подопечных, как только переходят порог своего учебного заведения. — Пояснил мне Криштон. — Магия воспоминания, увы, действует исключительно здесь, на распутье порталов и выброса адепта домой или же на учебу. Другого места для памяти не дано. Жаль, что из нас двоих эту встречу буду помнить только я.

В душе я предательски обрадовалась. Мне не хотелось иметь ничего общего с парнем, напоминающем моего бывшего друга. Но, с другой стороны, я была расстроена, так как в голове уже не единожды пыталась сформулировать правильную стратегию для изучения более подробной информации о роде Криштона и других — таких же как он — переселенцев.

— Питер знает об Академии? — Почему-то невольно поинтересовалась я, решив ненадолго отложить желание идти учиться.

На небольшой поляне начала потихоньку собираться толпа. Адепты разных Академий обнимались, прощались, целовались или же просто хорошо проводили время, тоже, как и я особо никуда не торопясь.

Возвращение Дерека

Поговаривают, что старую дружбу невозможно забыть.

Она — словно магнит — притягивает две

Разбитые сердцем и время половинки.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Я закусила губу, слегка прикрыв глаза. Пусть Криштон реагирует на мою «застенчивость» как посчитает нужным. Мне лично по барабану. Просто я снова умудрилась нарушить еще одно правило — никому не рассказывать о своем знакомстве с Питером. Не то, чтобы он боялся, что я попаду в неприятности благодаря нашей дружбе, однако у Питера были бесконечные враги, которые спали и видели, как они делают мальчишке больно, истребляя его небольшой друзей.

Питер доверял малому кругу друзей. Их можно было спокойно пересчитать по пальцам. Я не знала весь список наверняка. Питер предусмотрел все попытки отыскать друг друга. Пресек их. Замуровал и подчистил. Мы знали лишь число его друзей — одиннадцать. Мы, также, — к великому упущению Питера — могли разговаривать о нашем сотрудничестве с любым, кто затронет тему существования мальчишки. Не более и не менее. Но если перед нами окажется один из друзей Питера, тема разговора прекратится магическим запретом.

Посмотрев на Криштона, я увидела в его глазах промелькнувший интерес. Его не интересовала дружба или сделка с Питером. Он не ждал и не искал с мальчишкой случайной встречи. Он просто был одним из тех, кто любит поговорить о мальчишке.

— Ты же знала, что Питер — ученик Кофейной Академии?

Мои глаза округлились. Рот раскрылся, не желая закрываться. Вот же гад! Питер ни разу не обмолвился мне о его учебе. А я-то — наивная дурочка — думала, что он нигде не учился!

— Голову ему оторву. — Прошипела я обещание, неловко сорвавшееся с моего красного языка.

Ведь действительно сдержу клятву. Еще не знаю как, но я непременно что-то придумаю. Раз умею влипать в неприятности, то вливать в неприятности надо обязательно с шиком и блеском. Если мне удастся поплатиться с Питером, этот феномен явно войдет в историю.

Крисштон посмотрел на меня с промелькнувшим интересом в глазах. Яркий блеск появился всего лишь на долю секунды, но я умудрилась уловить его. Он явно хотел поучаствовать в моей расправе. Явно держал на Питера зуб. И, похоже, искал союзников, которые могли бы ему помочь. Я и сама не поняла откуда у меня вдруг взялись такие мысли. Однако я прекрасно знала Питера, и не раз видела нечто подобное в глазах у его врагов. Оттого и сделала преждевременные выводы, которые, к моему великому сожалению, никто не мог подтвердить. Ну а я спросить напрямую не решалась. Боялась услышать ложь, которая с легкостью могла выставить меня посмешищем.

— Многие пытались, — как-то не добро отозвался парень. — Ни у кого еще не получилось совершить задуманного.

Вдруг мое тело напряглось. На плечо легла тяжелая мужская рука. Меня сначала окутала волна ненависти — как кто-то может так нахально подходить ко мне и негласно объявлять всем меня своей собственностью? Однако буквально через мгновение — сегодня со мной явно было что-то не то — знакомая магия постучала в мою защиту. Я невольно пригласила ее, стараясь не оборачиваться на человека, с которым возможно была знакома. Я думала, что была с ним знакома. Моя спящая в организме магия откликалась теплом и прохладой лишь на приближение двух людей. Питера и нахала, которого я пыталась ненавидеть всем сердцем, но почему-то делала это не так сильно и яростно, как того мне самой хотелось.

Вообще-то у нахала было имя. Его звали Дерек, но он настолько испортил в детстве впечатление о себе, что я невольно называла его нахалом. Дерека редко можно было вывести из себя. И меня этот факт неимоверно печалил, зато непонятно почему спящая сила — так и не пробудившаяся к шестнадцати годам — отзывалась на легкое прикосновение силы парня.

Однажды, не понимая причин столь бурной реакции, я поинтересовалась у Питера. Мальчишка сказал, что возможно, для полной активации силы мне следует побыть с Дереком несколько часов, если не суток. Я отнекиваясь. Естественно, обиделась. Ну кто он и кто я. А потом пожалела. Ведь сила во мне до сих пор не проснулась, а моя ненаглядная гордыня решительно ушла в неоправданный отпуск, откуда вот уже как несколько месяцев не давала о себе знать, заставляя меня нервничать еще больше.

— Криштон, мне казалось, у тебя было какое-то неотложное дело.

Я спиной почувствовала, как глаза Дерека сузились. Его магия вливалась в мой организм частями, а я просто стояла, упиваясь ногтями в ладони. Что же на него нашло? Мы просто стояли и разговаривали с Криштоном! Ничего более. Незачем, правда, так остро реагировать на самую безобидную болтовню.

— Я нахожусь в ожидании, а вот тебя, кажется, исключили из школы в прошлом году за плохое поведение. Неужели ты решил отстаивать свои права и прибегнуть к уговорам с помощью магии?

— Видимо, меня попросили вернуться. — Пожал плечами Дерек. Его взгляд казался отсутствующим. Похоже, то предложение, которое ему прилетело от кого бы то ни было, не совсем нравилось.

Я решительно повернулась к парню полу боком. С прошлой нашей встречи он не очень изменился. Практически не изменился. Все тот же зачес волос набок, тот же пепельный цвет волос, который ему не очень-то идет, голубые глаза, неустанно заманивающие в свои сети влюбленных девушек. Он явно следил за своей фигурой в последние несколько лет. Накачанный пресс ничем не уступал прессу Джейкоба из Сумерек.

— Перестань на меня смотреть. — Тихо, так чтобы слышала одна я, с прищуром в глазах сказал мне Дерек. — Бесишь.

Я хмыкнула. Разговаривать одними губами так, чтобы никто не знал о чем мы говорим, я научилась еще в детстве. Наш диалог в основном состоял из гадких комплиментов. Как однажды сказал мне Питер, то скорее всего Дерека бесило, что я одна не поддалась его чарам и не липла к парню при каждой удобной возможности. Я отнекивалась от слов Питера. Да, я не чувствовала его влюбленность, но мне и так было хорошо. Дерек никогда не страдал отсутствием женского внимания. И, как оказалось, отлично себя чувствовал и без моей влюбленности.

— Я тоже рада видеть твоего козла.

Криштон заинтересованно посмотрел на нашу парочку. Он слегка склонил голову набок, думая действительно ли мы разговариваем всерьез или же просто дурачимся. Для окружающих, видя наши «теплые», доходящие до драки отношения, мы всегда дурачились, пытаясь слиться с восстановленными законами общества. Но для нас обоих, мы всегда говорили то, что действительно думали, никогда не преувеличивая или же не преуменьшая истинных факторов, которые спокойно падали на наши и без того сложные отношения.

Дереку безусловно не нравилось, когда его называли козлом. Cсобственно, его никто, кроме меня, так не называл. В поселке все девушки строили Дереку глазки, я же бегала от него как метеор, пытаясь ненароком не встретится с ним взглядом. Бесить его у меня получалось с лихвой, как и его бесить меня. У нас бешенство было взаимным, вплоть до момента его отъезда в Академию, где он обучался основам темного вида колдовства. До сегодняшнего момента я и не знала, что он учиться здесь, в Академии Вирн. Я даже не знала, что у него имелась родовая вирна, не говоря уже о его приблизительном факультете, на котором он обучался все эти годы. Нет, я конечно же, могла бы поинтересоваться в день его приезда в Капельницу, но тогда моя голова была занята не интересом обучения в Академии, которая на тот момент мне совершенно из-за отсутствия сил не святила, а из-за Врачевателей Страха, так внезапно обрушившейся на наш маленький поселок.

Дерек, не удержавшись, дал мне легкий подзатыльник. Он прекрасно знал, что я могла ему ответить. Перепалка каждый раз предавала новый оборот в наших и без того сложных отношениях. Мы не знали кто мы друг другу. Друзьями нас уже не назовешь. С момента получения Дерека темной силы много воды утекло. У нас поменялись интересы. Бывали моменты, когда мы не понимали с какой фразы нам лучше начать простой разговор. В такие моменты я чувствовала себя брошенной овечкой, решившей сойти с пастбища и отделиться от стаи. О Дереке в моменты его отсутствия в поселке я пыталась вспоминать редко. Каждое воспоминание причиняло мне боль.

Врагами — на зло другим девчонкам — мы тоже не были. Дерек всегда помогал мне, если мне нужна была его помощь. Он с легкостью спасал меня из неприятностей, в которые я влипала. Он же присматривал за мной, когда думал, что я его не вижу на горизонте. Его присутствие я прекрасно чувствовала, просто я не могла понять, где он находиться, чтобы прийти к нему и заговорить.

Но и к статусу знакомым нас вряд ли могли отнести.

Только не после всего, что между нами произошло.

— Ты выяснил информацию? — Выгнув бровь, заинтересованно поинтересовался Криштон, обращаясь к Дереку.

Спиной я почувствовала, как напрягся торс парня. Он продолжал меня держать при себе, обняв одной рукой и положив голову на плечо.

— Почти. — Отмахнулся Дерек. — Я дам тебе сигнал, когда ты можешь появляться на арене и использовать вовсю свою силу. Стоит ли мне тебе говорить, что ты не должен высовываться?

— Я, что, по-твоему, похож на идиота?

Я фыркнула. Мальчишки всегда оставались мальчишками.

— Увидимся позже.

Дерек кивнул, прощаясь с Криштоном. Он не выпускал меня из объятий. Повернув в сторону Академии Вирн, Дерек повел меня к массивным зеленым воротам. Ворота — произведение искусства. На каждом закутке, в каждом лепестке, прикрепленном к железным прутьям, виднелось голова змеи. Змей было настолько много, что я не имела ни малейшего понятия, что же они могли означать для Академии, где учились ведьмы. Ведьмы не любили змей. Они их презирали и пытались истреблять при каждой удобной возможности. Вирны — вот какой знак должен был быть на воротах Академии.

— Скажи, твоя родовая вирна ведь с тобой? — Вдруг поинтересовался Дерек, отведя меня чуточку правее от главной дороги, сотканной из красного кирпича и с нарисованным рисунком огня на тротуаре. — Вирна может тебе помочь при распределении на факультет.

— Конечно же она со мной. — Отмахнулась я, а сама внутренне съежилась, чувствуя подходящую к горлу панику.

Вирна — ключевое существо, благодаря которому принимают в Академию ведьм и магов. Без вирны на уроках здесь делать нечего. Если у ведьмы не было вирны, ее опускали на самый невостребованный факультет, полностью стирая все ранее полученные навыки и способности.

Мою родовую вирну звали Лирой. Она получила имя еще от моей бабушки и с тех пор никто в семье его ей не менял. Вирна была существом пугающимся, нежели пугающим. Она старалась сторониться чужих и практически никогда не показывалась на глазах посторонних. Более того, в последнее время вирна старалась прятаться, не показываясь мне на глаза. И поэтому мне было страшно, так как я прекрасно знала — мне шестнадцать. Магия до сих пор не проявилась, а это значит, что и вирна, чувствуя не состыковку и полное отсутствие магических сил, решила полностью прекратить со мной любой физический контакт.

Однажды, засомневавшись в здоровье вирны, матушка отвела Лиру к лечащему врачу. Врач, осмотрев существо, сказал, что с ним все в порядке. Он посоветовал дать вирне время. Сказал, что скорее всего ее скрывающееся поведение — приближение моих магических сил. Но я-то знала свою вирну! Знала, что все, что говорит доктор — сплошная ложь. Мне не хотелось подвести своих родителей. Я отсчитывала дни до появления магических сил, пытаясь проявить толерантность и к себе, и к прячущейся вирне.

— Что ты мне сейчас не договариваешь, Леля? — Дерек прислонил мою спину к стволу дерева, и, подняв подбородок на уровень своих глаз, внимательно посмотрел на мое лицо.

— Вирна в последнее время меня не слушается. — Недовольно пробубнила я, ненавидя Дерека всем сердцем.

Похоже, мои слова произвели на Дерека впечатление. Он резко остановился и даже не съязвил, когда, не ожидая подвоха, я невольно стукнулась об его спину. А вот нехер так резко останавливаться!

Попытка незаметно улизнуть не засчитана. Она провалилась с треском и гнилью.

— Как давно тебя перестала слушаться вирна?

Глаза у Дерека стали злыми, яростными. Они меня немного напугали. Я редко видела Дерека в гневе.

— Два месяца уже как прошло. С ночи Кровавой Луны.

Я запомнила этот день не просто так. Кровавая Луна у нас появлялась раз в год. Именно в это время многие семьи, боясь гнева черного бога Кримты, приготавливали ему в подарок скот. Кто-то корову больную отдаст, кто-то свинью или же курицу. Обычно бог Кримты забирал все, что ему давали. Он никогда не питался человеческим сердцем. Однако в ту ночь что-то явно пошло н так. Либо бог разгневался на жителей, либо жители перед богом сильно обломали. В ту ночь бог унес жизнь десятилетнего мальчика, заболевшего лихорадкой. Родители плакали жутко. А вместе с обезумевшими от горя родителями, народ взбунтовал. Теперь маги и белые, и черные, бога Кримты не жаловали. Они его сторонились. Тщетно пытаясь отгородиться от ярости бога всеми доступными и не доступными способами.

Я же в ту ночь сидела на крыльце. И видела, как одна из деревенских девушек — светлая ведьма — решила опробовать на ком-то черный приворот. Вот бог и разозлился. Вот и унес больного ребенка. Но я молчала, прекрасно понимая, что мне местные жители не поверят. Ведь где это видано, чтобы светлая ведьма занималась черной магией? Правильно! Нигде.

В моей голове постоянно закрадывалась мысль, что меня могли видеть. И не кто-то, а именно та девушка, решившая поколдовать. Чтобы знать наверняка, что я не проболтаюсь, она что-то сделала с моей вирной. Знать бы только что… и, главное, зачем. Родовая вирна не смогла бы ничего сказать. Они хоть и чувствующие существа, но разговаривать вирны не умеют. Они давно потеряли интерес к человеческому языку.

— С ночи Кровавой Луны, говоришь? Скажи, ты пробовала колдовать?

— Дерек, моя сила еще не проснулась. Какое к черту колдовство?

— Самое настоящее. — Я не могла понять: шутит ли Дерек или говорит серьезно. Его лицо выражало интерес, а глаза оставались неясными, словно потухший агонист. — Помнишь наш в детстве разговор о непослушании вирны и пробуждающейся силы?

Я хмыкнула, невольно почесав запястья на руках.

— Силы как не было, так и нет. Тут и пробовать нечего. Собственно, именно поэтому меня загнали в эту помойку! Ведь будь у меня сила, я бы училась в более престижном заведении, нежели эта чертова Академия!

Дерека мои слова не впечатлили. Недолго думая — или же не думая вообще — он протянул ладонь. Спустя секунду на ладони высветилось пламя, а вскоре пламя повисло в воздухе, постепенно приближаясь к моему удивленно-напуганному лицу.

— Попробуй его потушить.

— Ты издеваешься?!

Пламя все приближалось. Оно не сбивалось с курса, медленно направляясь ко мне. Стоило мне отойти на шаг, как пламя прибавляло скорость. Стоило мне сесть на корточки, как пламя опускалось вниз и вновь оказывалось на расстоянии вытянутой руки. Дерек превзошел все свои начинания. Теперь мне было понятно, почему его выгнали из учебного заведения в прошлом году. Иногда этот парень мог быть жестоким.

— Попробуй его потушить, Леля. Всего одно заклинание. Произнеси его! Давай! И не говори мне, что ты его не знаешь!

Я тяжело сглотнула. Заклинание установления пламени я знала. Белые маги учат ему своих детей еще с детства, до момента освобождения силы из заточения. Некая самозащита, пригождающаяся в любой непредвиденной ситуации.

Например, в этой.

— Просто скажи заклинание и потуши его!

Голос Дерека был донельзя скучным. Я сделала глубокий вдох, вновь отступая назад на несколько шагов. Магический огненный шар не растерялся. Казалось, будто в нем присутствовал здравомыслящий интеллект, который не позволял мне его обогнать.

— Леля, заклинание! Сейчас же!

Крик Дерека не помогал. Я чувствовала себя загнанной мышью. Учеба в Академии Вирн еще не началась, а я уже умудрилась вляпаться в непредвиденную неприятность. Еще немного, и точно сойду с ума. Вот Питер-то порадуется!

Отступая назад, я сделала самую большую ошибку в мире. Я не оборачивалась. Обернулась лишь тогда, когда невольно стукнулась спиной о ствол дерева. По ощущениям, как мне показалось, это дерево было то ли дубом, то ли елью. Так уж получилось, что в детстве я много времени проводила за играми с мальчишками — темными магами. Тогда я еще не знала о подразделении темных на светлых, да и когда узнала, мне честно было все равно. Но родители прознали. Они думали, что я полностью свихнулась, раз играю с черными магами. И запретили мне гулять с мальчишками. Только вот мне этого запрета было недостаточно. Я продолжила с ними играть. Продолжила лазить по деревьям — у нас поселок маленький, но чуть ли не на каждом шагу росли либо ели, либо дубы. Вот мне и посчастливилось запомнить толщину столба, на который я залезала. Правда различать ели от дубов я так и не научилась. Практики не хватило. А потом я выросла, а мальчишки, включая Дерека, уехали из деревни на учебу, оставив меня в поселке тосковать в одиночестве. У мальчишек как-то магия быстро проявилась. У всех чуть ли не в один день. Разница была не ощутима.

Дерек был одним из первых. Он ходил в магическую школу с первого класса и должен был ее вот-вот закончить. Ему оставалось до конца выпуска то ли один год, то ли два года. Удивительно, как он продержался так долго со своим неуместным характером.

Неподвижно стоя рядом с деревом, не имея никакой возможности повернуть время назад, я попыталась прочитать заклинание.

— Ихтари, немаха!

Мой голос вздрогнул, а на лице Дерека появилась очаровательная улыбка. Заклинание я говорила шепотом, но несмотря на эту маленькую неурядицу, Дерек все прекрасно слышал. У черных магов, в отличие от светлых, был поразительно хорошо развит слух. Причем он был развит до такой степени, что временами мне думалось — и подозреваю, что думала об этом не я одна — будто Дерек не черный маг, а самый настоящий вампир.

Огненный шар наступал все ближе и ближе. С момента произнесенного заклинания ничего не изменилось. На одну маленькую долю секунды мне показалось, что шар вздрогнул. Однако он не испарился. И я все еще могла поджариться.

— Ихтари, немаха!

Произнесла я громко и отчетливо. Так, как меня учила мама в детстве. Шару было все ни по чем. Дерек застыл, и, похоже, не пытался убрать творение дела рук своих от моей головы.

— Ихтари, немаха!

Выкрикнула я. Выбросив правую руку вперед, я едва заметно коснулась магического шара. Тот колыхнулся, но продолжал наступать. Словно заклинания никто не говорил. Словно у него была другая задача. Словно он пытался угодить своему хозяину.

— Ихтари…

Попыталась закончить я заклинание, но мне не дали. Огненный шар пропал, а между нами появилась знатная женщина лет сорока. У нее были пепельно-белые волосы, доходящие до плеч. Платье в золото-голубую клетку. Туфли на высоких каблуках. Да и корона на голове. Явно одетая не к месту.

— Ихтари, немаха. — Произнесла женщина грозным и властным голосом. Магический шар тут же исчез. И я на сто процентов была уверена, что она смотрит жестоким и яростям взглядом на Дерека. — Дерек Феорини, ко мне в кабинет! Немедленно!

Дерек фыркнул, но любезно промолчал. Вместо обыкновенного язвительного ответа он прилежно, cлегка своевольным шагом, направился в здание школы.

Я надеялась, что меня к директору не пошлют, однако женщина, проследив за скрывающимся Дереком, обратила свой яростный взгляд на меня. По моей коже прошелся холодок, и я прекрасно понимала, что наказание за своевольное применение, пусть и не сработанного заклинания, мне не избежать.

— Леля Ржевская! Какая приятная неожиданность, что вы в кой-то веки решили посетить наше учебное заведение. — Ее ангельский голос приветствия был обманчив. Я видела ярость в глазах, а потому старалась готовиться к худшему. Увы, я не прогадала. — В кабинет директора! Живо!

И я пошла в кабинет директора. Правда, в отличие от Дерека, я не знала где он находится, а потому следовала наугад, надеясь, что моя интуиция меня не приведет и вместо какого-нибудь подвала, я окажусь в кабинете, куда должна была попасть несколько минут назад.

Распределение ведьмы

В каждом маге или колдуне с рождения

Течет белая или черная магия.

Она не передается по наследству.

Предугадать наличие какой магии будет обладать ребенок–

Невозможно.

Злые фейри сделали запрет на узнавание магии.

И с тех пор считается, что

Если в семье белых магов родиться черный маг,

То он невольно станет отступником.

И, к моему великому сожалению,

Перейдет на службу государству.

Даже при живых родителях.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Академия Вирн изнутри представляла собою самый настоящий питомник, где почитали самых разнообразных змей. На зеленых стенах нарисованные черной краской в шахматном порядке виднелись кобры, гадюки, скорлуопы и цветы розы с опущенными на землю двумя лепестками, обозначающими полноценный исход времени. Перед каждой змеей на стене висело разбитое зеркало, внутри которого красной помадой было нарисована лестница и полуоткрытая дверь. Здесь же, на полу, оказавшись приклеенными к линолеуму стояли две черные свечки. Благо пламя свечей было потухшим.

Ведьмы и маги любили колдовство, но столь примитивными методами пользовались только старожилы, да те, кто не собирался забывать ранее кем-то придуманные методы колдовства. Пройдя немного вдоль стены, я заприметила еще одну странную для учебного заведения вещь — некоторые зеркала оказались разбиты, но их, похоже, никто не спешил убирать со стен, предпочтя завесить разбитое зеркало черным полотном.

Странная женщина с короной на голове уверенно вела меня по первому этажу. Она присаживалась в реверансе перед второкурсниками. Махала рукой третьекурсниками и просто кивала головой в знак приветствия всем остальным.

Из рук адептов летели самые разные заклинания. Учащиеся не боялись пускать в ход любое подручное средство, чтобы вовремя защититься от обезумевшего противника. Их перепалки не ограничивались обычным выбросом магии. Каждое заклинание сопровождалось криками, которые обычно произносят люди, играющие в теннис. Я не раз бывала на экскурсии в человеческом мире. Мне была знакома игра в теннис, вот только я не видела в ней никакого смысла. Как и в большинстве других игр, за которыми мне довелось понаблюдать.

— Разве вы не станете их наказывать за использование магии в Академии? — Спросила я провожатую.

— Зачем? Они тренируются к сдаче сессии.

Было мне ответом.

Похоже, предписанные правила противоречили друг другу. Мне, правда, хватило ума не разговаривать со странной женщиной на развивающуюся по этому поводу у меня в голове тему.

Чтобы чем-то занять себя во время ходьбы — я не любила тихие прогулки — я стала составлять в голове примерный план территории, где мне предстояло учиться ближайшие несколько лет.

Академия Вирн оказалась расположено внутри старинного замка. Территория школы — большая. Она состояла из трех зданий, скрещенных между собой магическим рвом, куда адептам проходить строго запрещалось. Академия Вирн представляла собою одно центральное здание, предназначенное для уроков и получения знаний, а также два общежития. Общежития отличались между собой. В одном жили темные маги, в другом оказались предоставлены сами себе светлые ведьмы и колдуны.

Когда я смотрела фотографии, я подумать не могла, что она настолько огромная. Идя по территории, я умудрилась заметить небольшой фонтан, стоящий, скорее всего, около входа в общежитие. Там же расположился небольшой газон, где росла трава, которую подстригали дворники, а на траве сидели подростки, решившие скоротать свободное время между уроками.

Изначально женщина провожатая направилась в центральные ворота. Я поспешила за ней, и не прогадала с направлением. Я могла бы спросить дорогу в кабинет директора у адептов, которых в коридорах на первом этаже было непривычно много, но я не решалась. Стеснительность скоро меня загубит. Я это чувствовала, но ничего не могла с собою поделать. Мне хотелось стать самостоятельной, а потому я свела все свои знакомства к минимуму и никогда не пренебрегала лишний раз просьбами о помощи.

Провожатая постоянно шла прямо. Она никуда не сворачивала, а когда перед ее взором возникала стена — с помощью заклинания раздвигала ее и проходила внутрь, заботливо ожидая меня по ту сторону комнаты. Первый этаж центрального здания оказался магически увеличенным. Снаружи этого маленького недостатка было практически не заметно. Здание никак не выдавало внутреннего воздействия бурлящей внутри его стен магией.

Адепты были одеты в разные цвета формы. Некоторые оттенки встречались чаще, некоторые реже. Перераспределение магии сплачивало адептов одного факультета, и они старались держаться не по одиночке, а группками, посматривая с интересом или же, наоборот, с завистью на других — видимо более успешных адептов.

Рядом со столовой, куда привела меня женщина, стояла небольшая группа девушек. У каждой были одеты золотые украшения — сережки, браслеты, кольца. Одежда выполнена явно по заказу и по последнему писку моды. Одна из девушек вообще была одета в золотистое, с маленьким вкраплением блесток, платье. Стоило мне на нее засмотреться, как наши взгляды встретились. Незнакомка оценила меня суровым взглядом, и сказала еле слышно подругам то, что не предназначалось для моих ушей. Однако я все равно умудрилась ее услышать. Видимо, практика тихих переговоров с Дереком не прошла зря. Хотя, честно признаюсь, лучше бы я этого не слышала.

— Снова пригласили жалкое отрепье в нашу Академию! Лучше бы директор занялся постановкой ограничений. Зовут кого не попадя, а толку от таких выскочек — никакого!

Подружки удовлетворенно закивали головами, соглашаясь с незнакомкой. Не выдержав, я высунула кончик языка, показывая девушке, что услышала каждое ее слово. Лицо незнакомки надо было видеть! Ее глаза округлились от удивления, а во взгляде закралось запоздалое подозрение.

Девушка быстро взяла себя в руки. Только, вот, свой гнев ей победить до конца не удалось. Ее выдавали руки, согнутые в кулаки, да блуждающий взгляд, явно пугающий всех присутствующих в коридоре.

Незнакомая женщина повела меня через столовую, полную школьников. То ли столовая была популярным местом, то ли сейчас был обеденный перерыв — на время я посмотреть забыла — однако столовая была битком набита, да и свободных мест за столиками, которые были увеличены магией, не было. Некоторые подростки, берущие поднос и кладущие еду себе на тарелку, завистливо переглядывались на столики, надеясь отыскать заветное освободившееся место.

Осматривая своих будущих сокурсников, я заметила одну особенность — у всех школьников на одежде была одета лента. Эта лента завязывалась под пояс. Девушки еще пытались подобрать к ленте одинаковую одежду, чтобы наряд сочетался друг с другом, а вот мальчишкам, увы, эта лента никак не портила их внешний вид.

Женщина явно была недовольна не произведенным эффектом. Школьникам было все равно на новую соратницу и ученицу. Они продолжали заниматься одним из любимых дел — едой. Лишь немногие посмотрели на меня, но, никак не реагируя, поспешили вернуться к прерванному разговору.

Кабинет директора — по традиции — располагался на первом этаже. Мне показалось странным, что директор решил выбрать место, где, если верить табличке, за дверью напротив обучались слабые демоны и тени. Академия для ведьм, наполовину лишенных магии, теперь казалась мне не таким уж и простым заведением.

Постучав в закрытую дверь, скрепя сердце, я вошла внутрь.

В кабинете царил неподдельный хаос. Книжки летали по четырех квадратному помещению. Они не желали пылиться на книжной полке, а потому предпочитали летать из одного угла в другой, никак не мешая знатному мужчине лет тридцати сидеть за кожаным столом и пролистывать документы. К слову, мужчина этот — являющийся директором школы — не скрывал, что он читает дела только что поступивших на обучение адептов. В моей голове прокралась мысль, что мне нравится идея быть не единственной поступившей на первый учебный год слабой ведьмы.

— Леля Ржевская. — Пробубнил мужчина, не отрывая головы от пролистывания дела. — Первый день в Академии и уже умудрилась вызваться ко мне на ковер. Не порядок!

— К сожалению, сэр, меня заставили. Сама бы я ни за что не воспользовалась не активированной магией без разрешения.

Я прикусила губу. Поняв, что совершила ошибку, я невольно отыскала глазами один из свободных стульев. Стоило мне о нем подумать, как стул направился прямиком ко мне и остановился прямо позади меня, приглашая на него сесть. Я воспользовалась приглашением, но поежилась, только сейчас заметив, что здесь — в этом кабинете — буквально каждая едва значимая вещь пропитана могущественным, черным колдовством.

Выросши в семье светлых магов, я научилась на глаз распознавать светлую и черную магию. В детстве я об их отличиях практически ничего не знала, да и в отличие от взрослых не пыталась понять, но повзрослев, я поняла, чем же светлая магия отличается от черной. Черная магия была коварна. Она не знала пощады, и это была единственная магия, которая собиралась уничтожить, впитать в себя отблески белой магии. Боясь лишиться своей силы, белые маги старались не встречаться взглядами с черными магами. Они старались свести с ними общения помнимому. Старались приходить к ним за советом только в том случае, если другие случаи оказались перепробованы, и лишь черная магия могла безотговорочно помочь.

Директора мои слова явно заинтересовали. Он отложил дело в сторону, внимательно на меня посмотрев своим зорким взглядом. Его глаза блестели пониманием, а на кончиках пальцев светилась давно угасшая черная магия. Я опустила вниз глаза. Угасшая магия не контролировалась. Теперь мне была понятна причина летающих из одного угла кабинета в другой книжек и других предметов. Видимо, директор, не стал отменять ранее предпринятое заклинание активации предметов. Он решил, что не стоит ворошить прошлое, а потому сейчас его кабинет больше напоминал хаос, нежели кабинет директора Академии Вирн.

— Ведьма, не активировавшая свою магию? — Он склонил голову набок. — Сколько тебе лет, девочка?

— Мой возраст есть в вашем деле.

Я прикрыла рот ладонью. Сарказм вышел сам собой. Я не смогла его вовремя устранить. Просто не получилось. Обычно девочкой в детстве меня называл Дерек и никто другой. Он всегда считал меня пустышкой. Поэтому слышать прозвище из уст взрослого человека — причем директора — мне было в новинку.

— Я до твоего дела еще не дошел. Не переживай, я обязательно его прочитаю на досуге. А теперь, спрошу еще раз, сколько тебе лет?

— Шестнадцать. — Пискнула я, съеживаясь на стуле еще больше.

— Шестнадцать… Слишком сильный возраст, и в то же время очень опасный. Как же мне с тобой поступить?!

— Провести распределение. — Предложила я, с опаской посматривая на задумавшего директора.

Он кивнул, явно соглашаясь. Однако его кивание головой никак не концентрировалось с горьким взглядом в глазах. Уже сейчас директор знал, что магическое распределение бесполезно. Я не смогу воспользоваться распределяющим шаром, который, не обнаружив в моем теле магию, может меня уничтожить.

— Скажи мне, моя девочка, ты точно уверена в своих силах?

Я тяжело сглотнула. От повисшего напряжения в кабинете у меня начинали подрагивать руки. Мне хотелось поскорее убежать и подальше спрятаться от витающей в воздухе черной магии. Черная магия давила, медленно убивая все то светлое, что все еще теплилось в моем организме, находясь в дезактивированном состоянии.

Мне хотелось узнать мои дремлющие силы. Даже если я не выдержу испытания и не умру, я буду знать, что во мне спала магия. Я не буду чувствовать себя неуравновешенной и отстраненной.

Я просто свыкнусь с мыслью об отсутствии магии, и постараюсь быть прилежной ученицей вплоть до моего официального выпуска из стен школы.

— Уверена.

Я произнесла свой окончательный ответ настолько уверено, насколько могла. Я попыталась сделать все возможное, чтобы мой голос не дрожал, а мои глаза не выражали моего истинного беспокойства от бредовой затеи. Будь здесь моя мама, она бы схватилась за сердце, всячески пытаясь меня отговорить от принятого решения. Но мамы здесь не было, а Дерек, видимо, решил прийти в кабинет после моего распределения.

— Раз ты, девочка моя, уверена, тогда начнем распределение.

Мужчина щелкнул пальцами. Его рот произнес заклинание, однако он сделал это по всем канонам безопасности — тихо и про себя. Свет в кабинете погас, шторы, висящие в викторианском стиле на окнах, задернулись. Даже книги остались на местах, полностью находясь в состоянии левитации. Передо мной появились два магических шара. Один шар белый, олицетворяющий белую магию. Второй шар черный, олицетворяющий черные магические потоки. Оба шара мерцали разноцветными полосками, завораживая мой заинтересованный взор. Я еще никогда не видела такой небывалой красоты.

— Попробуй коснуться двумя пальцами каждого шара. Не важно какая именно это будет область. Главное коснись, и тут же, не раздумывая, убери руку. Если в тебе плещется магия, шар измениться и подплывет ближе. Если же в тебе магии совсем никакой нет, шар останется неизменным. На основании какой шар к тебе подползет первым, ты будешь распределена в ту или иную группу учащихся. Перераспределение невозможно. Шары сами знают какой магии в тебе больше. Они никогда не совершают ошибок, а потому тебе лишь придётся смириться с выбором. Тебе, девочка моя, понятны правила распределения?

— Понятны. — Кивнула я, продолжая наблюдать за искрящимися шарами.

— Тогда приступим.

Не мешкая, и стараясь покончить с распределением как можно быстрее, я осторожно выпустила вперед правую руку. Шары были от меня на расстоянии вытянутой руки. По инерции, я первым коснулась шара с белой магией. Я была в ней уверена, как никогда. Мои родители — белые маги. В нашем поселке редко, когда у белых магов вырастали дети с черной магией. Такие отпрыски считались отступниками, а потому от них быстро отнекивались и передавали детей в руки государства на их полное обеспечение.

К сожалению, белый шар никак не отреагировал на мои прикосновения. Он остался таким же красивым, каким был изначально. В нем не произошли никакие изменения, и разноцветные полоски продолжали плясать под неслышимую всем музыку. Я же, ничего не почувствовав, поспешила дотронуться до черного шара. Когда я поднесла руку к его темной оболочке, шар заискрился. Его линии стали выпадать из орбиты, а сам шар начал потихоньку меняться в размерах. Я умудрилась убрать руку, но заряд тока прошелся по моему телу, и, невольно, я вздрогнула. Быть такого не может! Я не могла иметь черную магию! Просто не могла! Я чувствовала, как на глаза напрашиваются непрошенные слезы. Мне было обидно. Горько, грустно.

— Очень интересно, моя дорогая! — Глаза директора сияли от предвкушения. — Скажи, ты уверена, что твоя сила дремлет?

— Конечно! — Вот и час расплаты Дерек. Учти, что покрывать перед директором Академии Вирн я тебя подавно не буду. — Когда Дерек запустил в меня огненным магическим шаром, я не смогла его остановить.

— Шар или Дерека?

— Шар. — Хмыкнула я. — Да и Дерека не смогла бы. У этого коз… пацана на уме может быть все, что угодно. С ним-то дружить опасно, не говоря уже о возможности учиться вместе.

— Похвально! Похвально! Удивительно, но Дерек, когда был тут, говорил то же самое о тебе. Поэтому я сделал один небольшой вывод: вам надо подружиться друг с другом и совладать с вашей магией.

— Простите? — Опешила я.

Директор предлагает мне подружиться с этим козлом? Он это серьезно? Ни за что не поверю в правдивость его слов!

Однако, похоже, директор был крайне серьезен. Он не опровергал сказанные раннее слова. И не смеялся, когда мог бы. Он сидел на стуле с самым настоящим хмурым видом. Его задумчивый взгляд прожигал меня глазами. От его взгляда мне хотелось сжаться, убежать, поддаться искушению сотворить добро.

— С этого дня Дерек Фиорини станет твоим провожатым в черный магический мир. Ты будешь его соратницей и помощницей. Станешь его вторым глазом. Может так он немного поумнеет. — Директор мечтательно вздохнул. — Решено! Безотговорочно и единогласно! Все равно тебе понадобиться провожатый некромант для познания своей активировавшийся только что магии.

— Подождите! А если я откажусь от него?

— Тогда по всем предметам у тебя будет не зачет. Ты не сможешь получить оценки ниже тройки. Да и на сдачу практических занятий по некромантии у тебя уйдет намного больше времени, чем у остальных учеников. Видишь ли, в этой Академии у каждого нового черного мага должен быть сопровождающий. Дерек тебе отлично подходит, особенно, если учесть, что вы ранее уже были знакомы, то и найти общий язык будет вам обоим не так сложно.

Я прикрыла рукой глаза. Мне хотелось плакать. Причем плакать, проливая на ковер директора горькие слезы несправедливости. Вообще по жизни я не конфликтный человек. Всегда всем помогала и принимала, что дают. Но, оказавшись в не самой перспективной для себя ситуации, я струсила. Я начала бояться неизвестности, притаившейся буквально за выходом из кабинета.

— Не волнуйся, ты со временем освоишься. — Неправильно истолковал мою отразившуюся на лице грусть директор. — Мой сын не может быть таким уж и противным. Я уверен, что в нем найдется что-то хорошее. И ты с радостью потом будешь говорить, что дружишь с сыном директора Академии.

Ах вот оно что! Дерек Фиорини сын директора школы для вирн! Теперь, по крайней мере, я понимаю почему Дерека вернули в стены учебного заведения после отбывания наказания. Это делалось больше для пантов перед его дружками и подружками. Я также понимала, почему директор беседовал с Дереком так мало. Он и не собирался с ним беседовать, прекрасно зная на что способен его сын. Имея такую большую власть перед Академией и остальными ее учениками, Дерек мог с легкостью заниматься всем, что его душеньке угодно! Он не станет нести наказание. Его просто отчитают и отпустят восвояси, как будто бы ничего не происходило!

Отцовский ублюдок! Теперь я возненавидела его еще больше!

— Значит, Дерек не понесет никакого наказания за использование запрещенного заклинания в абитуриентку, не имеющую способности колдовать и защищаться?

Я хотела проверить директора. Хотела взять его на слабо. Хотела понять так ли сильно ему наплевать на своего сына, или же, может быть где-то в глубине души у него есть растаявшее сердце, способное заставить мальчишку поплатиться за содеянное.

Вместо ответа директор нагло мне улыбнулся. Мои мысли витали вокруг Дерека и того момента, что мне придется не только учиться с ним на одном курсе, но и находиться чуть ли не двадцать четыре на семь! Я безумно надеялась, что из-за содействия к моей персоне, мне хотя бы дадут отдельную комнату в общежитии. Ну или комнату, которая будет находиться подальше от комнаты Дерека. Или же, в самом крайнем случае, комнату, где будут жить девушки, которым на Дерека будет наплевать. В последнее я верила с трудом. Несмотря на то, что Дерек ушел раньше меня, я смотрела ему в спину и видела, пока он не скрылся за дверьми школы, как большинство девушек мысленно пускают по мальчишке слюни. Они явно готовы сделать все, лишь бы завладеть его вниманием. Что очень плохо будет для меня, так как я была уверена, что то, что я буду находиться в обществе Дерека большую часть своего времени, не окажется без внимания. Мне стоит подготовиться к тому, что девушки начнут мне мстить.

— Если я правильно понял из рассказа моего сына, то он не пытался тебя убить. Он пытался простым заклинанием попробовать пробудить твою силу. Однако я его поспешил опечалить. Твоя сила была пробуждена давно. Может года три назад, может года четыре как прошло это событие. Сказать наверняка год активации твоей силы — сложно.

Директор не переставал меня удивлять. Мне оставалось лишь задавать тупые вопросы и как-то скоротать время. Я должна была попробовать использовать силу! Но, если сила была активирована давно, почему же я не смогла дезактивировать летящий в меня огненный шар?

Именно этот вопрос я задала директору, на что получила неоднозначный ответ:

— Каким заклинанием ты пыталась дезактивировать огненный шар?

— Ихтари, немаха!

Директор поморщился. Ему было противно слышать заклинание светлых магов. Я решила, что он — в таком случае — находиться на стороне черных магов и поощряет их выходки больше, чем светлых.

— Не произноси это заклинание вслух в моем кабинете, пожалуйста! — Попросил меня директор, подтверждая мои подозрения. — Видишь ли, отвечая на твой вопрос, я склонен верить тому, что ты использовала для активации силы белую магию. Но у тебя же в крови течет черная! Вот поэтому черная магия и не отзывалась на белую. Тут все просто! Как человеческая математика и ее таблица умножения. Тебе просто надо потренироваться в черной магии. Скажи-ка мне, девочка моя, ты знаешь что-нибудь из заклинаний, относящейся к своей родной стихии?

Я отрицательно покачала головой. Раньше, в детстве, я интересовалась обоими силами — и белой, и черной. Но воспитывавшись в семье, состоящей исключительно из белых магов, мне напрочь запретили изучать черное колдовство. И я подчинилась. Перестала залезать в черную библиотеку нашего дома. Перестала интересоваться черной магией. И, главное, перестала расспрашивать родителей о черной магии.

Кто же знал, что однажды, чтобы научиться колдовать, мне понадобятся все ранее изученные, но с годами ушедшие в небытие черные заклинания?!

Дверь в кабинет со стуком отворилась. Шторы, поняв, что с распределением закончено, раскрылись. Книги — видимо по черному колдовству — стали вновь летать по комнате. Шары распределения исчезли. Одна из книг любезно упала мне на колени. «Черная магия. Практический курс чародейства. Год первый.» Гласило ее название.

— Возьми книгу, почитай на досуге и потренируйся. — Ангельским голоском посоветовал мне директор. — Дерек! Проводи нашу гостью в крыло черных магов. Там как раз рядом с тобой освободилась свободная комната. Покажи ей дорогу, пусть освоиться!

— Да, папа.

Темная магия

Когда в теле адепта просыпается его настоящая сила,

Которая полностью заглатывает организм к

Возможности регенерации новой сущности –

Дракона –

Она сначала медленно убивает старую силу,

А уже потом сияет вовсю новой.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Вместе с учебником по темной магии мне еще выдали карту Академии. Карта представляла собой три раздельных куска, соединив которые можно было представить масштабы территории учебного заведения. Раздельные куски карты оказались подписаны и мне долго с их обозначением мучится не пришлось.

Улизнув от Дерека в одном из коридоров при первой же удобной возможности, я решила самостоятельно осмотреть учебное заведение. Центральное здание находилось в самом настоящем старинном замке, некогда построенным заботливым архитектором викторианской эпохи. Викторианскую эпоху в Академии Вирн почитали с лихвой. Она была повсюду — на стенах, на окнах, в коридорах и на движущихся лестницах, превращающихся в тени и образующие пропасть для спешащего на лекции адепта. У лестниц не было своеобразного плана в маршруте. Они исчезали и появлялись, когда посчитали нужным, но многие адепты, которые учились в Академии не в первый год, не терялись и находили другие лестницы, которые могли доставить их на нужный этаж.

В станах центрального здания пахло домом. Вокруг витала исключительно светлая магия, сбивающая меня немного с толку. Посмотрев краем глаз в расписание, обновляющееся каждое утро, я обнаружила, что наши занятия — относящиеся к темным магам — начинались во второй половине дня, в то время как утро и первая половина была полностью отдана светлым. Посчитав несправедливостью давать темным возможность подольше выспаться и понежиться в теплой кровати, я, под уже косыми взглядами, поспешила ретироваться из центрального здания на улицу и немного погулять по территории.

На улице адептов было больше, нежели в центральном здании. Видимо все те, кто только-только собирались учиться еще не приступили к занятиям или нарочно их прогуливали, пытаясь заниматься другими, более насущными для них делами. Адепты занимались даже на свежем воздухе. Сидя на импровизированных полянах и, открыв учебник, они читали курсы по светлой магии, пытаясь правильно сгенерировать ослабевшую магию в организме.

Среди светлых магов здесь же были и темные. Они также учились, пытаясь вызвать родовую вирну. Вирны всегда были существами пугливыми. А потому я не удивилась, когда увидела, что у адептов ничего с их призывом не получается.

— Мне стоит беспокоится?

Я улыбнулась. Криштон сидел, облокотившись о ствол едва заметного дерева, расположенного чуть ли не рядом с открытыми нараспашку воротами. Его невозмутимое лицо заставляло меня о многом задуматься. Мне было приятно увидеть здесь мальчишку, но в то же время я стала сомневаться о хваленной безопасности учебного заведения. Если магическая защита пропустила постороннего, то как же тогда оно могло уберечь нас от Дикой Охоты или — что еще хуже — от Врачевателей Страха?

— Как ты умудрился сюда проникнуть?

Криштон хмыкнул. Он похлопал рукой, предлагая мне сесть рядом с ним. Я невольно осмотрелась. Криштон не пугал меня более. Но мне не хотелось привлекать к себе еще большего внимания. Да и ссор с Дереком мне было более чем достаточно. Взвесив быстро все за и против у себя в голове, я подошла к Криштону и села рядом, наплевав на все правила приличия.

Криштон протянул мне левую руку. Сначала я не поняла, что же он от меня хотел, а потом, заметив на сгибе локтя едва заметную серебристую татуировку в виде змеи, все поняла. Ну или почти все. Мне все равно необходимы были объяснения, и, дав парню закатать рукав обратно, я стала их ждать с превеликим удовольствием.

— Все приближенные Дерека рано или поздно обзаводиться пропускными татуировками, позволяющими входить на территорию Академии без лишнего препятствия. Я удивлен, что у тебя нет еще такой же.

— Ее у меня никогда и не будет. — Я, не удержавшись, пожала плечами. — Мне всегда было интересно какого это — быть другом Дерека. Но то было в детстве, и, возможно, в первые месяцы после его проявления темный сил. Сейчас же я до сих пор не знаю кем он мне приходиться. Друг или враг — наше отношение друг к другу настолько нерационально, что многие до сих пор пытаются найти ответ.

— Почему бы тебе просто не спросить у него? Уверен, Дерек поможет пролить свет на твои безмолвные скитания.

— Никогда не смогу выдавить из себя два столь простых слова. — Честно призналась я, не понимая, почему именно сейчас во мне заиграло желание поиграть в открытость перед совершенно незнакомом человеке. — Да и не важно это уже. Я давно переросла тот возраст, когда мне было необходимо его общество рядом со мной.

Криштон заприметил лежащий на коленках томик по темной магии. Он осторожно взял учебник и мельком пролистал его, прежде чем вновь вернуть его на место.

— Значит, в тебе открылась темная магия? Ты этому рада?

Я не видела смысла лгать Криштану, а потому, опустив досадно вниз голову, отрицательно покачала головой.

— В моей семье все маги — светлые. Я не помню, чтобы в ней когда-нибудь были темные маги.

Я нашла в себе силы не унывать. Принять должное оказалось слишком стрессово. И,чтобы не показывать Криштону свои реальные чувства, я, подняв голову, улыбнулась, надеясь, что парень относился к таким личностям, которые не любят допытываться до правды собеседника, который не хочет ни под каким предлогом продолжать разговор.

— Давай попробуем что-нибудь сотворить. — Криштон, поняв намек, вновь переключился на другую тему разговора. Он взял снова учебник по темной магии, и, открыв его, начал листать страницы, пытаясь найти по его мнению что-то безопасное и не такое убийственное. — Ты пыталась использовать свою магию?

— Когда на меня напал Дерек, я, не думала, и невольно произнесла заклинание, которым меня обучили в детстве родители. Оно не сработало, а после мне в голову не приходило пытаться совладать с темной магией. Знаешь, — я оторвала травинку от земли и покрутила ее в пальцах, завороженно смотря на зеленый отросток, — я ведь все еще сомневаюсь в правильности распределения моих магических сил.

— А что по этому поводу говорит директор Академии?

Шелест белоснежных страниц действовал успокаивающе. Слегка прохладный ветерок то и дело наводил на мысль об отдыхе. Не долго борясь с желанием, я решительно легла на траву. Перед моим взором оказалось голубое небо, проплывающие — словно одинокие корабли — облака. Солнце умудрилось скрыться за горизонтом, но несмотря на его отсутствие, оно только бы мешало.

— Он говорил, что шары распределения никогда не ошибаются. Перераспределиться — невозможно. И мне теперь придется окончательно принять темную магию, если я вообще не хочу полностью остаться без какой-либо магии в организме.

— Давай попробую подбодрить тебя и показать, что темная магия не такая уж и ужасная, как тебе кажется на первый взгляд. Она практически ничем не отличается от светлой магии.

— У темной магии запах другой и ощущения в организме — тоже. — Не согласилась я с Криштоном.

Тут я вовремя остановилась, решив не информировать его о возможности моего организма чувствовать присутствие Дерека. Ни к чему Криштону знать о маленькой способности.

— Тебя беспокоит только наличие запаха окружающей тебя магии?

— Меня беспокоит возможность Департамента взять меня под свою опеку, когда они узнают, что во мне есть темная магия. Ты же раньше жил в нашем мире? Я думала, что ты знаешь все его законы, благодаря которым мы сосуществуем.

— Если честно, то я впервые слышу этот бред. — Признался мне Криштон. Он даже на несколько минут перестал шелестеть страницами учебника. — Помнишь, что я тебе говорил недавно, как только мы с тобой впервые встретились? Я переехал из деревни, которая хоть и находилась на территории мира Трех Измерений, но у нас были совершенно другие правила, и мы не подчинялись принятым законам Департамента.

Я повернула голову к Криштону и перевернулась на правый бок так, чтобы видеть его профиль перед собой. Я пыталась достучаться до его магии. Мне хотелось знать к какому типу магов он относился. До магии можно было достучаться двумя способами. Первый — видимость. Это происходит тогда, когда ты пытаешься достучаться до отголоска магии, но еще слишком слаб в этом деле. Твоя магия при соприкосновении соприкасается с чужой магией и, в результате, собеседник чувствует твое мысленное нахождение в организме. Дотянутся до магии не считается запрещенным действием ведьмы, но собеседник чувствует некие неудобства. Второй — невидимый. Он основан более сильными магами. Теми, кто практиковал свою способность на ведьмах и магах бесчисленное количество раз. Такой способ считается самым удачливым. Это когда ты есть в чужом организме, и в то же время тебя там нет вовсе.

Не скажу, что я испытывала на людях данное заклинание проникновения многочисленное количество раз. Но я надеялась, что с магией не соприкоснулась. А если даже и соприкоснулась, то Криштон, ради солидарности, принял решение не говорить мне об этом, за что я была ему безумно благодарна.

До угасающей магией я добралась. Ее в организме оставалось на удивление мало. Едва заметный сгусток магической энергии, который, скорее всего, при каждом использовании магии угасал и становился все меньше. Гуляя по его вымирающему магическому организму, я споткнулась о защитную стену, за которой… за которой теплилась самая настоящая магия!

Не ожидая такого сюрприза, я выскочила из организма Криштона и, откашлявшись, пододвинулась к нему ближе.

— Замерзла? — Неправильно истолковал мой кашель парень. — Хочешь наколдую костер? Сразу же станет теплее.

Я отрицательно покачала головой. Не хотела, чтобы Криштон тратил на незнакомку оставшиеся силы. Я так и не выяснила кто был парень — светлым или же все-таки темным магом. Сейчас для меня уже это казалось не столь важным. Пусть будет светлым. Пусть будет темным. Я словила себя на мысли, что с Криштоном мне хорошо и спокойно, а так как теперь я была какой-никакой темной ведьмой, то и знакомства могла заводить абсолютно любые, не боясь, что друзья, живущие со мной бок о бок в Академии Вирн в один день, вдруг решат уйти, оставив меня совершенно одну.

— Давай лучше попробуем активировать мою темную магию, раз мне никуда от нее не деться. — Попросила я Дерека, осторожно беря в руки учебник по темной магии. — Ты нашел какое-нибудь заклинание, которое не причинит нам никакого вреда?

— Здесь представлены заклинания, рассчитанные не на новичков.

— В смысле?

— В прямом. Я не могу утверждать, что если ты воспользуешься этим учебником, то не полетишь в тартарары к каким-нибудь драконам или не подпалишь территорию Академии.

— Хочешь сказать, что этот учебник рассчитан на второкурсников, а не первокурсников?

— Он рассчитан на первокурсников.

— Тогда я ничего не понимаю. Давай уже выберем какое-нибудь заклинание и опробуем его!

У меня от предвкушения зачесались руки.

— Объясняю более подробно, — прошептал недовольно Криштон, — учебник рассчитан на первокурсников. Но он рассчитан на тех первокурсников, кто уже умудрился совладать со своей силой и может с легкостью подсчитать вероятность выполнения того или иного заклинания. Видишь ли, некоторые заклинания требуют приготовления отваров, на которые может уйти уйма времени и сил. Не даром учебник называется практическим курсом. Здесь внимание и концентрация темного мага сфокусирована на возможности готовки зелий, нежели на прочтения их формулы.

— Не может быть такого, чтобы в учебнике вообще не было заклинаний, которые используется только при произнесении заклинания вслух! Должно же здесь быть хоть что-то, что может послужить мне неплохим толчком в осваивании новой магии! Не думаю, что директор Академии дал бы мне этот учебник в руки просто так, если бы там ничего дельного для меня не существовало.

В сердцах я быстро говорила и не могла остановиться. Я высказывала все недовольства скорее учебнику, нежели рядом сидячем со мной Криштоном.

— Заклинания есть, но их ничтожно мало. Я бы не советовал тебе с ними знакомится.

— Почему? Ты же сам предложил позаниматься и попытаться подружиться с магией.

— Так-то оно так, но я не хочу, чтобы при первом же заклинании ты умудрилась покалечить себя, а я в конечном итоге сделался бы нарушителем закона.

— Я буду действовать очень осторожно. — Пообещала я, в озорстве продолжив искать в книге заклинание, которое могло бы показать мне мои настоящие силы. Или же опровергнуть их существование, на что я надеялась в последние несколько часов.

Книга была иллюстрированным учебником. Каждая страница наглядно показывала будущему адепту как должно действовать то или иное заклинание. Здесь также было проиллюстрирован результат, который не должен был получиться и которого явно следовало опасаться в использовании заклинаний.

Рядом с описанием действия заклинания и его функций, был прописан рецепт, о котором говорил мне ранее Криштон. Рецепт состоял из незнакомых мне названий, вчитываться в текст которых я пока что не собиралась, потому что не совсем понимала, что мне с ними делать и где их искать.

Криштон наблюдал за мной с нескрываемым интересом. Он слегка склонил голову набок, временами посматривая на проходящих мимо адептов. Заметив на себе чей-то взгляд — благо светлых магов — я, не удержавшись, отстранилась от учебника и посмотрела прямо перед собой. Мне казалось, что адепты стоят именно там, пытаясь рассмотреть получше новенькую, только что прибывшую темную в Академию.

Девушки адептки — опять! — стояли около дерева буквально через дорогу и с нескрываемым интересом посматривали в нашу с Криштаном сторону. Только вот они смотрели не на меня, как я предполагала изначально, а на моего спутника, которому, похоже, было далеко до фени кто его рассматривает и кто на него в принципе смотрит.

Я тоже не раз старалась не акцентировать свое внимание на проявляющемся желании посмотреть в сторону смотрящего. Не всегда мне удавалось совладать с силой и продолжать заниматься неотложным делом. В слежке ведь главное следить, а не разевать рот и не просматривать никому ненужных людей, которые потом тебе за смотрины никакого спасибо не скажут.

Но сейчас слежкой я не занималась. Скорее я изучала учебник, который, как на зло, пока не приносил никаких возможных или же желаемых эффектов. Мне становилось непонятно для чего тогда — если не для тренировки — мне на руки директор его вообще выдал. Иллюстрированные учебники по темной магии — редкость в нашем мире. Однако учебник зовется учебником не для обычной книжки с красивыми картинками внутри. Он должен нести посыл и информацию, благодаря которой адепт станет улучшать свои навыки в магии и тренировать их, а не бездельничать на уроках, рассматривая интересный материал и мечтая иметь такую же силу.

Девушки, поняв, что за ними особо никто не наблюдает, стали переговариваться между собой. Похоже, они действительно хотели добиться какого-то внимания со стороны Криштона. Но своими действиями они выбешивали меня. Я стала бояться, что еще немного и я могу вспылить, влипнув в очередные неприятности.

— Сделай лицо попроще. Сейчас ты не очень презентабельно выглядишь.

От неожиданности я вскрикнула. Из моих пальцев невольно — и в первые в жизни — выскочила искра темной магии. Она — вернее магия — взметнула в воздух, покружилась вокруг своей оси и, не найдя никакую подходящую жертву, прямиком метнулась в сторону Дерека, так неслышно подкравшегося позади меня. Дерек, выругавшись, отскочил. Он с первого раза умудрился погасить магию и, нахмурившись, дернул меня за волосы, пытаясь привлечь к своей недальновидной персоне еще большего внимания.

— Я попытку засчитаю, ведь теперь мы, хотя бы знаем, что ты не так безнадежна и у тебя действительно есть активированная магия, но, лишь на первый раз я тебя прощу. — Прошипел он, грубо беря меня под мышку и ведя по направлению к темному общежитию под взгляды хихикающих адептов. — Возвращайся обратно в Академию, Криштон!

Напоследок крикнул он своему приближенному окружению, и, не оглядываясь назад, словно метеором влетел в здание, не давая мне никаких шансов вывернуться из его цепкой хватки.

Нянька для ведьмы

Если в семье белых ведьм и магов

Родилась ведьма с черной магией,

То ей — не зависимо от статуса,

Положено сопровождение некроманта

В мир черной магии.

Дневники Кэтти, 1896 год

Записи, которым можно верить.

Весь оставшийся вечер Дерек не спускал с меня любопытных глаз. Он сначала несколько часов стоял около окна со скрещенными на груди руками, а потом, переместившись на наколдованное кресло, начал рассматривать иллюстрированный учебник.

Дерек Фиорини много наколдовал ненужной мебели, решив ее существованием выбесить меня до белого каления. Сначала я не придавала его колдовству никакого злого умысла. Просто наблюдала за порчей и без того ненужного хлама, которое то появлялось в комнате, то исчезало. Дерек пытался сделать комнату более эстетичной. Ключевое слово — пытался. После нескольких попыток, он плюнул — причем в буквальном смысле, плюнул на пол, — и решил наколдовать мебель для того, чтобы была.

Недовольно пыхтя, я ходила по комнате со скрещенными на груди руками, постоянно спотыкаясь то о кресло, то о кофейный столик, то о диван. На последнем спотыкании я, не выдержав, взяла стул, за который споткнулась, и, без лишних слов, с криком негодования кивнула его в стену. Стул падение выдержал. Он не разлетелся на щепки, зато полностью исчез с поля зрения. Озарившись, я склонила голову набок и, прикусив губу, в озорстве несколько часов пыталась избавиться от ненужной мебели. Мебель от моих ударов не страдала. Ее, наоборот, с каждым разом становилось в комнате все больше и больше.

— Не хочешь мне помочь избавиться от ненужного мусора? — Поинтересовалась я у заскучавшего Дерека. Еще немного и он заснет прямо в моей комнате. Видеть Дерека спящим мне не хотелось, а потому я невольно попыталась выпроводить Фиорини из своей комнаты. — Иди в свою комнату Дерек!

— И не подумаю. — Ответил он, колдуя перед своим креслом чашку с горячим напитком. — У тебя в комнате намного комфортнее. И окна выходят на южную сторону. Красота!

Я схватилась за голову. Дерек специально выводил меня из себя, и, надо признаться, делал это превосходно. Он умел говорить и ничего не делать. Умел причинять боль, говоря обидные слова, которые ранили собеседника за живое. Но вместе с его умением отталкивать от себя людей, он мог и слушать. Мог помочь в трудную минуту. Мог спасти от опасности. Мог просто попытаться составить компанию.

Это я в нем и ценила. Однако всему, даже самому настырному поведению бывал предел, через который переливалась чаша с весами в не самую лучшую для Дерека сторону.

— Предлагаю сделку. — Питер не раз говорил мне, что сделки — самое настоящее зло. Сделок надо сторониться и никогда с ними не шутить. Их надо принимать или давать осознанно. То есть тогда, когда человек находиться в действительной жопе. — Предлагаю сделку, Дерек.

Дерек захрапел, прикрыв глаза. Он перестал идти со мной на контакт. Однако и я, и Дерек — мы оба — прекрасно знали, что он просто претворяется, что спит, тем самым словно говоря про себя, что не озвученная сделка со мной ему ни капельки не интересна.

— Дерек, ну пожалуйста! — Взмолилась я, не узнавая собственный голос. — Хочешь я перед тобой на колени встану?

— Хотел бы я на это посмотреть. — Приоткрыл один глаз Дерек, осматриваясь практически захныканную меня с ног до головы. — Но мне не настолько хочется признавать твою сделку и слушать твое предложение, что оставим его на следующий раз.

— Следующий раз? Ты же не серьезно! Не может быть у нас никакого следующего раза, Дерек! Ты мне уже в печёнках давно сидишь!

— Милая, я пока что окончательно с ума не сошел. Хотя с твоим характером давно надо было это сделать.

— Тогда почему ты этого еще не сделал?

— Потому что маленькая ты еще, чтобы от тебя отлипать и отправлять в спокойное, мирное плаванье. Ты же бомба замедленного действия. Отыщешь неприятности там, где их отродясь никогда небыло.

— Не строй из себя рыцаря, Дерек. Тебе это не идет. — Отступив и приняв не самую завидную для себя судьбу, я невольно опустилась на попавшееся под руку кресло. Спасибо заботливому Дереку. Я была уверена, что этого кресла за моей спиной раньше не стояло.

— Вот тут ты заблуждаешься. Я не твой рыцарь. Я — твоя нянька. Причем и в прямом, и в переносном смысле. Хочешь — не хочешь, но тебе придется со мной мириться.

— Сам вызвался? Или подсказал кто?

— Отец настоял. Он сказал, что если я не справлюсь с задачей, то он точно либо крупно меня накажет, либо окончательно исключит из Академии.

— Тогда тебе стоит пытаться лучше. — Поняв, что теперь моя жизнь висит на волоске у этого маленького козлика, я попыталась пойти на попетую, в надежде, что Дерек окажется солидарным с моим мнением и желанием. — А лучше оставить все как есть, предоставив мне возможность самой распоряжаться собственной жизнью. Неужели для тебя это так сложно?

— Попытка засчитана, но я не такой осел, каким ты меня считаешь.

— Вообще-то, я считаю тебя козликом, а не ослом. — Не удержавшись, съязвила я.

— Разницы в дуратском прозвище никакой нет. Но я же не прошу тебя из-за того, что мне не нравится, как ты зовешь меня козлом, перестать звать им и называть хотя бы по имени. Я терплю твои выходки. Временами невольно задумываясь о возмездии. Я это к тому говорю, что сейчас ты находишься практически в той же лодке, что и я. Просто мы с тобой плаваем на разных сторонах баррикад. Считай мое присутствие — божьим даром.

— Размечтался, — фыркнула я, переведя свой взгляд с отдыхающего парня на большое — в целый рост моего тела — панорамное окно.

— Прими к сведенью и, поверь мне, жить станет намного легче. Ты даже перестанешь замечать мое присутствие. Как это произошло сегодня.

Я напряглась, вспоминая как легко и просто Дерек оказался за моей спиной. А ведь я его впервые не почувствовала!

— Как ты это провернул?

— Провернул что?

— Появление за моей спиной без обычных дебильных «опознавательных знаков».

Я специально показала кавычки, говоря словосочетание. «Опознавательными знаками» ведьмы и маги называли чуйку, благодаря которой могли чувствовать приближение врага или же, наоборот, друга. В магическом лексиконе оборот прижился, однако его редко использовали в диалоге, предпочитая не замечать происходящую призывную магию.

— Я никогда не давал тебе никаких «опознавательных знаков», когда находился рядом. — Дерек озадаченно выгнул одну из бровей, внимательно осмотрев меня с ног до головы. — Когда ты начала ощущать мое присутствие?

— Да практически сразу же после того, как ты получил темные силы и уехал в эту дыру.

— Знаешь, что это может означать?

— Без малейшего понятия.

— Твои «опознавательные знаки» обозначают наличие сильной в организме магии. И то, что она еще дремлет — заводит теперь меня в заблуждение. Скажи-ка мне Леля, ты же не только мои силы чувствуешь? Ты с легкостью можешь обнаружить присутствие другого мага…Криштона, например?

— К моему великому сожалению, да. Я могу почувствовать любого. Хотя, честно признаться, я бы лучше от этих проявлений сил отказалась.

— Почему это? — Удивился Дерек. — Знаешь сколько на свете существует магов и ведьм, готовых на все, лишь бы иметь пользоваться «опознавательными знаками»? Да таких миллионы! Иногда, чтобы достичь необходимого результата, они ищут любую возможность для ее реализации. Они учатся годами, лишь бы вдоволь использовать свои магические возможности. Тебе же сила досталась просто так. И мне очень жаль, что за все время ее активации ты выплюнула из пальца только жалкую каплю.

— Каплю? Ты сказал, что я выдавила из себя каплю магии? Когда?

Я не ожидала от себя такого напора на парня. Похоже, находясь в замешательстве, я упустила момент, когда мне удалось проявить и высвободить из организма магию.

— Интересно…. Это очень интересно. — Пробубнил Дерек, полностью открывая глаза. — Скажи, а ты что-нибудь из разговора с Криштоном помнишь? Нет ли у тебя никаких дополнительных пробелов в памяти?

— Дерек, вот скажи мне, пожалуйста, ты совсем дебил или им только прикидываешься?

— Я не прикидываюсь. Мне действительно интересно. Неужели ты не хочешь знать свои способности настолько, что забыла, как использовала магию при разговоре? А может мне тебя стоит взбесить, и ты вновь провернешь тот маленький фокус, а?

Я закатила глаза. Мне хотелось начать биться головой об стену. Дерек уже выводил меня из себя. Начал он это делать сразу же, как только юркнул со мной в комнату, не дав мне запереть дверь перед его носом.

— Я хочу знать свои способности. Но я не уверена, что темная магия мне подвластна настолько, чтобы окончательно поверить в ее существование.

Дерек хлопнул рукой об коленку. Хлопок получился таким непредсказуемым и сильным, что я невольно вздрогнула.

— Шары никогда не ошибаются, Леля. Отец говорил об этом на распределении. Если в тебе течет темная магия, значит она в твоем организме существует. Иначе ты бы с легкостью отфутболила огненный шар светлой магией, не позволяя ему окончательно тебя поглотить.

Шары. Почему все стараются меня убедить в том, что именно шары являются распределителем магической силы? Это же глупо! И практически ничего не изменяет. Магическая сила сама выбирает в каком организме ей остаться. Всегда так было. И, к моему великому сожалению, всегда так будет, потому что маги в этом мире ничего не решают. Они просто принимают наличие магии как должное, продолжая жить в своем маленьком мире, который каждый год ограждается от мира большого все больше и больше.

Хотела бы я изменить ход магии? Да. Но в настоящий момент у меня не было достаточно сил для этого действия. У меня вообще не было сил, которых я так сильно ждала все эти шестнадцать лет.

Я невольно посмотрела на руку. Затем перевела взгляд на другую. В моей голове закралась мысль о желании воспользоваться активированной магией здесь и сейчас. Попытать счастья снова. Но тогда, когда я ею воспользуюсь, я окончательно приму темную магию, и мне уже сложно будет от нее избавиться. Магия останется в организме. До скончания дней моей жизни.

— Что ты задумала, Леля?

Дерек опасливо наблюдал за моими действиями. Его прищуренные глаза могли говорить о многом. Но мне не нужно быть гением, чтобы понять, что Дерек боиться. Жаль что он боится не меня. В настоящее время Дерек боялся того, что я могу сотворить не только с ним, но и со всем содержимым внутри комнаты.

— Когда я сидела на траве и листала учебник, — начала я немного издалека. Мне хотелось позлить Дерека. Я видела, что он пытался незаметно морщиться, когда разговор заходил о Криштоне. — Я пыталась найти заклинание, c помощью которого могла бы оценить свои магические способности.

— Нашла?

Глаза у Дерека загорелись озорством и явной заинтересованностью. Он щелкнул пальцами, приближая неведомым мне заклинанием — скорее всего использовал темное заклинание перемещения — книгу по практическому курсу.

— Нет, не нашла. Те заклинания, которые я могла бы реализовать требовали приготовления рецептов и отваров, а те, которые их не предполагали, были для меня слишком сложные в использовании произнесенной формулы.

— Одним словом, ты струсила. — Кивнул Дерек. — Не думал, что ты такая сыкуха, особенно, если учесть, что чуть ли не каждый день ты самолично влипаешь в неприятности, которые могут когда-нибудь стоить тебе жизни.

Дерек явно спутал меня с кем-то другим. Он не мог говорить серьезно! Будь я действительно сыкухой, я бы не стала пытаться использовать темную магию без профессора над головой. Я пошла бы к кому-нибудь более опытному и…Я нахмурилась, прикусив нижнюю губу.

Дерек самый настоящий козел! Он решил взять меня на слабо, пытаясь вывести меня из себя. У него вышла задумка лишь наполовину.

— Говори заклинание. — Я тряхнула плечами. — Я готова.

Дерек насмешливо склонил голову набок. Он словно раздумывал — стоит ли на меня давить еще больше. Или же стоит дать возможность попытаться разнести комнату к собачим чертям одним, не самым сильным, заклинанием.

— Я-то скажу, — невесело сообщил он мне, — но сможешь ли ты его выполнить?

— В смысле? — Чуть не подавилась я сарказмом. — Ты всерьез думаешь, что у меня может что-то получиться с заклинанием? Я тебя умоляю! Просто скажи. Я повторю, и в случае со светлым заклинанием, я более чем уверена — у меня не будет никакого результата. Никакого отклика. И я со спокойно душой выпровожу тебя за дверь, наконец-то откинувшись на подушку.

— Неужели ты умудрилась устать?

Он еще и продолжает надо мною издеваться!

— Допустим. — Монотонно ответила я, решительно перестав поддаваться на все провокации Дерека. — И что ты мне решишь сделать?

— Ну, не знаю. Например, вот это?!

С пальцев правой руки парня посыпались бенгальские огни. Они нарастали в размерах, а после и вовсе, соскочив с «домика» поспешили ретироваться в мое личное пространство, заставляя меня вскрикнуть и забраться на кресло ногами. Мне не нравилось чувствовать себя беспомощной. Мне хотелось быть более самостоятельной. И с каких это пор я поменялась с Дереком местами?

Я стала скучать по Капельнице, где с легкостью могла себя защитить без всякой магии.

— Попытайся отбиться от них, Леля!

Сквозь зевоту посоветовал мне Дерек.

— Всего лишь произнеси любое заклинание защиты. Бенгальские огни безумно щепетильны к магии. Если их вовремя не остановить, они могут подпалить тебе что-нибудь из одежды.

— Тебе, я вижу, сегодня доставляет не мыслимое удовольствие кидаться в меня атакующими заклинаниями, да, Дерек?

— Мне нравится тебя доставать, Ржевская. Мы, кажется, давно этот момент наших отношений выяснили.

— Тогда почему же ты раньше не использовал на мне заклинания? Почему решился кидаться ими только сейчас?

— Потому что раньше я знал, что ты не сможешь от них уклониться. Ты не могла колдовать, а твоя магия спала и ведала тридевятые сны, где-то глубоко внутри твоего организма. Теперь же я знаю, что в тебе бурлит магия. Ее просто нужно подтолкнуть к действиям. Ты, возможно, удивишься, но на первом курсе нас учат именно защите. Тебе еще повезло, что ты не наткнулась на нашего профессора по темным искусствам.

— Это еще почему?

— Потому что он не стал бы с тобой церемониться так, как сейчас это делаю я.

Я вскрикнула, когда один из бенгальских огней подскочил ко мне и коснулся локтя. Было больно, но не так больно, как я думала изначально. Бенгальский огонь куснул кожу, не оставив на ней никакого ожога.

— Не такого эффекта я ожидал. — Пробубнил парень. Внимательно рассматривая то меня, то свое недалекое творение.

— Ты, что, действительно хочешь, чтобы они меня уничтожили?! — Взвизгнула я, не понимая, как можно наблюдать за атакой на ту, которую считаешь наполовину другом своего детства. — Какой же ты все-таки циничный козел, Дерек!

Дерек пожал плечами. Вместо ответа он вновь щелкнул пальцами. Теперь меня пытались атаковать два бенгальских огня, в то время как остальные просто зависли в воздухе, ожидая команды атаки. Я вскрикнула пуще прежнего и попыталась закрыть лицо наколдованной подушкой, возникшей из-за спины словно из воздуха.

Клянусь, что раньше этой подушки не было!

— Одно единственное заклинание, Леля! И вся магия исчезнет, а ты сможешь «окунуться в мир сновидения». От тебя требуется лишь одно небольшое заклинание.

Я прикрыла глаза, пытаясь думать в режиме атаки. Мозг искал то, что могло бы мне помочь, но я не могла более использовать заклинания защиты, которые я знала. Все знания кружились вокруг светлой защиты и светлых заклинаний.

Поэтому, недолго думая, я все-таки решила, что лучше я попытаюсь, чем просто буду ждать не самого благоприятного события.

— Ришерницыклиман клиримариса!

Ничего не произошло. Заклинание не сработало. Светлая магия окончательно исчезла из организма. Я осторожно опустила подушку. Осмотрелась и, выгнув одну из бровей вверх, посмотрела на скучающего Дерека.

— Ты отозвал бенгальские огни? Почему?

— Не планировал я окончательно тебя добивать ими. Не сегодня.

Я кинула подушку на кровать. Подушка, как и остальная брошенная мною мебель, при ударе испарилась.

Дерек поднялся с кресла. Он отряхнул брюки от несуществующей на них пыли.

— Тебе следует больше тренироваться. — Буркнул он, стараясь не смотреть на меня. Он неестественно старался отвести взгляд. — Темная магия, Леля. Твой спутник теперь темная магия. И тебе придется ее принять, если не хочешь стать в Академии козлом отпущения.

Дерек ушел, оставив меня наедине не с самыми радужными мыслями, а также с ворохом ненужной наколдованной мебели.

Пари магов

Чтобы развлечься,

Маги давно приняли решение

Устраивать раз в несколько месяцев пари.

При участии светлого мага с темным,

Сделка проигравшего

Должна быть весомой.

Иначе пари будет не засчитано.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Ночь я спала хорошо. Правда в голове рылись мысли о переплетенной черной и светлой магией. Меня одолевали вопросы, которые я старалась игнорировать, чтобы на занятиях н ходить сонной. Мне еще столько было неясного в стенах Академии, что я решила оставить все вопросы на потом.

Ведь сегодня был мой первый день занятий! И я хотела показать всем, что я чего-то стою. Правда, стоя под холодных душем, я не понимала, как реализую этот момент. Несмотря на «проявление» магии, я не умела ею пользоваться. Не знала никаких заклинаний. И по-прежнему считалась самой слабой ведьмой во всей Академии.

Я прекрасно помнила о своих возможностях. Помнила о своих задачах, которые мне следовало решить. Помнила о том, что мне хотелось побыстрее освоить магию и, по возможности, догнать ребят из своего факультета. Хоть я и не представляла на каком именно факультете и на каком курсе я буду учиться. Распределение произошло не так феерично, как я надеялась. Однако в ходе последних событий, я могла предположить, что мне дадут место рядом с Дереком.

Недолго думая, я стала швыряться наколдованной мебелью. Вчера, после ухода няньки, я настолько вымоталась, что плюнула на зачистку и решительно оставила ее до утра. Ночи я сплю всегда хорошо. Редко, когда у меня случаются ночные подъемы и похождения. Непрерывный сон помогает мне сконцентрироваться на более важных и значимых для меня вещах.

Когда с мебелью было покончено, я вновь села на кровать. Достала из тумбочки — куда заранее положила — расписание. Оно еще было прозрачным. Белым. Без единого намека на существование проявляющихся магических чернил. Дерек успел объяснить вчера, что расписание появляется за час до начала занятий. Раньше ждать его бесполезно. Проси, не проси. Автоматически заложенная магия никогда не высвечивается заранее, подставляя тех адептов, у которых намечены контрольные и зачеты.

Отложив ненужную бумажку, я запустила руки в волосы. Мне хотелось провести день с пользой для себя. Я с детства считалась ранней пташкой. Всегда вставала в поселке с рассветом, своими шагами будя родных. По мне с легкостью можно было сверять настенные часы и предугадывать время завтрака.

Узнав, что занятия у темных магов начинаются исключительно во второй половине дня, я расстроилась. Но, несмотря на маленькое неудобство, запрета на посещение столовой или хождению по центральному зданию не наблюдалось в правилах, что теплили меня надеждой о возможности прогуляться утром по территории и узнать все ее возможности на случай непредвиденных обстоятельств.

Сидя на кровати и смотря в окно, где в сумерках проявлялся красивый красный луч восходящего солнца, я хотела кричать от несправедливости! Хотелось вопить, выть и, по возможности, разорвать постельное белье, окружающее меня заботой и теплом на протяжении всей ночи. Но я сдержалась.

Посмотрев на часы, любезно заведенные вчера Дереком — я с трудом выпроводила его из комнаты — я умудрилась встать раньше заведенного будильника. Будильник в моем теперешнем расписании играл мало роли. Его можно было и не заводить, но я еще не настолько абстрагировалась, чтобы отказаться от старой доброй привычки.

Бабушка не раз говорила мне — девочка, перестань хмуриться, иначе появиться преждевременные морщинки. Естественно, бабушку я не слушала и поэтому начинала хмуриться еще больше.

Время на часах перевалило за семь часов утра. Черные маги начинали занятия с часу дня, в то время как белые маги учились с утра. Для отведенных занятий времени отдавалось совсем немного. Если верить словам Дерека, то черные маги нередко враждовали с белыми магами в стенах центрального здания Академии. Чтобы как-то урегулировать вражду, черные маги старались с белыми не пересекаться. Но у директора Норкса — благо Дерек, после моей просьбы, все же назвал имя директора — были свои желания использовать вражду черных и белых магов. Поэтому изо дня в день он пытался примерить враждующие народы. Пока его попытки не увенчивались никаким успехом.

Просидев еще пять минут на убранной постели, я поднялась, свыкнувшись с несправедливостью — мало того, что я засыпала мучительно долго, так еще и умудрилась с утра потерять долгожданный сон. Одевшись в выданную вчера форму — ее почтительно принес сам Дерек, на удивление точно угадав с размерами — я подошла к окну.

Вид завораживал! Мне открывался взор на маленький пруд, где плавали белые лебеди. Скорее всего птицы относились к белым магом, и за прудом стоявшее здание могло считаться их общежитием. Белых магов, не птиц. За прудом виднелись верхушки елей. Елки выращивали на всей территории Академии. Здесь словно не существовало никаких других деревьев. Небольшие кустарники, стоящие чуть поодаль пруда, образовывали небольшую аллею. Две тропинки, несколько скамеек и фонарные столбы. Две пары качелей. Скорее всего качели были поставлены для красоты. Мне еще не довелось увидеть в Академии подростков, которые бы с удовольствием раскачивались на качелях, представляя будто бы у них выросли заветные крылья, и они отправлялись лишь в им виданый полет.

Общежитие невозможно спутать с центральным зданием. На карте Академии — на мое удивление Академия имела большую территорию, где можно было с легкостью заблудиться и заплутать — значилось три общежития для учащихся адептов. Одно общежитие, где жили черные маги. Его выкрасили в черно-графитовый цвет, а на некоторых окнах — как декорации — повесили отрубленные головы. Когда я его впервые увидела, то испугалась. Еще бы! Не каждый день по счастливой случайности удается увидеть головы ранее умерших адептов. Дерек, заметив мой изумленный взгляд, пояснил, что головы ненастоящие. Они считаются муляжом, а добываются с момента сжигания чучела ведьмы. Парень меня успокоил, но недостаточно, чтобы я забыла о маленький инцидент с висящими вниз головами. Уж очень искусно они были сделаны.

Если общежитие черных магов отличалось мрачностью, то общежитие белых магов пестрело всеми возможными пастельными оттенками. Одна стена общежития была покрашена в светло-розовый. Вторая отдавала предпочтение небесно-голубому. По небу над крышей летали небольшие пегасы, а над пегасами появлялась красивая радуга.

Третье общежитие виднелось чуть дальше первых двух. И, если первые два общежития были отданы адептам, то третье предназначалось для учителей. В отличие от школьных общежитий, общежитие учителей не раскрашивалось по контрастности. Оно предоставляло собой пику высокой башни. Вход в общежитие был закрыт для обычных адептов, и мне лишь приходилось гадать о его внутреннем обустройстве.

Помимо общежитий на территории Академии было построено центральное здание. Здесь имелась столовая, бальный зал для танцев, а также уроки. Во избежание каких-либо недопонимании со стороны черных и белых магов, представители обеих магических династий предпочитали не видеться друг с другом и не общаться на пустые, никому не нужные — по их мнению — темы.

Вспоминая сильную заинтересованность Дерека, я невольно вздохнула. Мне не хотелось купаться в лучах «его величества», и не хотелось жить с ним на одном этаже. До сих пор не ведая сколько по времени я тут пробуду, я с легкостью могу загреметь в кабинет директора, если еще хоть раз увижу Дерека.

Правда у судьбы имелись на этот счет свои планы, в которые раньше времени она посвящать меня не спешила. Мне оставалось лишь догадываться, строя свои предположения, касающейся предстоящей теории заговора.

Чтобы зря не терять время, я решила еще раз пройтись по территории. Не забыв о безопасности, я захватила карту Академии, и, невольно, выйдя из комнаты, постучала в дверь напротив. Стучала я долго. Наверное, минут пять точно прошло. Однако теперь, при имеющимся спутнике, я не могла просто так покинуть территорию общежития. Несмотря на полную способность передвигаться самостоятельно, я обязана была — и этот пункт был прописан в правилах нового ученика Академии Вирн — предупредить о своем отгуле Дерека. Теперь я официально ненавидела его еще больше. Ведь это именно он осквернял мою жизнь, разбивая ее на мелкие кусочки.

Шестым чувством я чувствовала, что Дерек не спит. Он с легкостью мог испытывать мои эмоции. Дерек был один из немногих, кто отлично играл на чужих чувствах, особо ничего не делая и не прикладывая к этому никаких лишних действий.

Спустя некоторое время мне дверь по обыкновению никто не открыл. Мельком я заметила, что некоторые створки двери заледенели. Ручка покрылась инеем, а из-под двери начал проходить холод, напоминающий зиму. Замораживание двери напомнило мне мамино колдовство. Однако я хорошо знала Дерека. Он любил похвастаться магией в поселке, но не умел пользоваться холодом. Холод была не его стихия. Он — огневик. И лучник. Я бы узнала о его способности использовать холод. Питер, знающий Дерека, непременно бы сообщил мне о его новых магических возможностях. Он как раз подыскивал себе в команду холодного черного мага. Я была уверена, что Дерек оказался бы в списке первых претендентов на новое сотрудничество с Питером. Ведь несмотря на зазнайческий характер, Питер любил сотрудничать с теми, с кем уже раньше имел дела.

— Дерек, скотина, открывай дверь! Не то выломаю ее!

Выкрикнула я, не удержавшись. Я не боялась быть услышанной. Дерек — как единственный сын директора Академии — жил на отдельном этаже. Здесь кроме моей комнаты никого не было, а рядом с входом на этаж оказались поставлены два заклинания: заклинание пропуска, да заклинание неслышимой пустоты, благодаря которой пустота поглощала все посторонние звуки с нижних ярусов.

То ли угроза подействовала, — как знала, что надо было воспользоваться детской уловкой после второго стука, — то ли Дерек взялся за мозги, которых у него отродясь не было, но дверь медленно открылась, а холод растаял, словно его и не было никогда.

— Раскричались тут истерички с утра по раньше!

Дерек рассмеялся задорным смехом. Женский голос неизвестной мне личности продолжал недовольно бубнить слова ругательства. Не ожидая дополнительного приглашения, я открыла дверь и прошла в комнату.

— Какого?

Я споткнулась о мотоцикл, умудрившись не заметить мотоцикл, стоящий сразу же за дверью. Мощный, новой модели, несколько лошадиных сил. На самом деле я не особо разбиралась в мотоциклах, но его цвет — аквамариновый — мне безумно понравился. Аквамарин переплетался с янтарном-черным, образуя символические полоски зебры. И как только Дерек умудрился получить разрешение поставить средство передвижения у себя в комнате? Ах, да, он же был сыном директора Академии, которому прощалось все, и наказания которого обходили стороной.

В воздухе запахло домом. Прежде чем посмотреть на царившей внутри комнаты хаос — разбросанные вещи, разлагающаяся плесень, не помытые зеркала шкафа — я почуяла запах дома. А если быть точнее, то не совсем дома. Запах белой магии витал в воздухе.

— Я не сплю с малолетками, чтоб ты знала. — Вывел меня из состояния недовольства Дерек. — Говори зачем пришла и проваливай. У меня с ночи осталось незаконченное дело.

— Плевать мне на твое дело, Дерек! — Гаркнула я, сама от себя, не ожидая такой ненавидящей ярости. — Ты слышал, что я стучала, почему не открыл дверь сразу же?

— Ты мне не мать, чтобы указывать что и когда я должен делать. Не волнуйся! В следующий раз я поставлю на дверь еще более сильную защиту, чем была сегодня. И заглушку. Чтобы ты не смогла услышать все наверняка.

Из ванной комнаты открылась дверь. Вышла девушка — ледовик — и, делая вид, что не замечает меня, прокралась обратно к Дереку в постель. Благо девушка была уже одета. Она явно собиралась на учебу. Меня ревновала. Решила остаться и посмотреть, что же будет дальше.

— Зачем явилась?

Дерек спал в одних трусах. Его пресс оказался оголенным, а кубики так и выпирали. Насколько я помнила, у Дерека всегда была красивая фигура. В отличие от других черных магов, он был одним из немногих, кто следил за собой. В большинстве случаев, когда черные маги понимали, что они способны совладать со своей устойчивой силой, мужчины переставали следить за своей внешностью. Они продолжали чистить зубы и причесывать волосы. Однако они наотрез отказывались беречься о своей фигуре. Из-за этого скептического отношения белый маг мог с легкостью определить черного мага в толпе светлых.

— Я хочу прогуляться по территории. — Сквозь зубы процедила я, показывая Дереку сложенную пополам карту Академии. — Можешь продолжать дальше заниматься своими грязными делами, а я, пожалуй, пойду. И так много времени потеряла, стоя по ту сторону закрытой двери.

Я развернулась, готовая выйти на улицу. Перед моим носом резко закрылась дверь, а я вскрикнула от неожиданности.

— Без меня ты никуда не пойдешь. Особенно сейчас, когда на уроки в центральный корпус отправляются белые маги.

Я злобно повернулась к Дереку. Он же это не серьезно? Он не может запереть меня в четырех стенах только потому, что его отец попросил за мной присмотреть! Если же этот придурок будет думать, что я его стану во всем слушаться — я поспешу огорчить мальчишку.

— Ты, кажется, был занят. — Cладким голоском пропела я. Еще немного похлопала ресницами, пытаясь предать своему лицу взгляд влюбленной по уши девушки. — Знаешь, не хочу тебя отвлекать от столь важных дел. К тому же, насколько я помню, вчера твой отец ничего не говорил о запрете на выход на территорию Академии без твоего сопровождения.

Гостья Дерека хмыкнула. Она повернулась к нему лицом и, проведя рукой по сбритому недавно подбородку, пролепетала:

— Девучка умная. Отпусти ее погулять. Ну что может с ней случиться?

Со мной могло много чего случиться. Мне хотелось с сарказмом ответить незнакомой девице. Наплевать ей в душу. Как-то заставить покраснеть. Но девица сейчас считалась моим союзником. Преследуя свои — пока еще не понятные мне цели — она оставалась на моей стороне. Пыталась всеми силами позволить мне уйти, а Дереку остаться в кровати.

Дерек, увы, оказался непреклонен. Когда он хотел, он мог быть слишком невыносимым. Упрямым. Непоколебимым. Выбешевал как мог, но в то же время, вместе с этим, неплохо добивался своего, заставляя меня завидовать его с годами выработанного подхода.

— Девучка, — передразнил Дерек незнакомку, — никуда одна не пойдет! Знаю я тебя, Ржевская. Стоит ненадолго отпустить тебя одну, как ты тут же отыщешь себе неприятности. Повторю еще раз: одна ты никуда не пойдешь!

Мне ничего не оставалось сделать как закатить глаза. Хотелось ли мне стукнуть чем-то тяжелым Дерека за его непонятно откуда взявшуюся сообразительность? Да! Я этого желала всеми фибрами души, но, взвесив все за и против, решительно отбросила затею. Пусть наслаждается вниманием красивой девушки, пока ему представляется такая незначительная возможность. Я обеспечу ему незабываемую жизнь, чуточку позже, когда мне посчастливиться активировать черную магию и сделать вид, что я не умею ею пользоваться.

На моем лице уже вовсю заиграла недобрая улыбка. Глаза оказались прищуренными, а взгляд блуждал от девицы к Дереку и обратно. Явно не понимая, что происходит в моей — пока еще светлой — головушке, девица съежилась от моего столь пристального взгляда. Она бы и под кровать спряталась, если бы не следовала правилам приличия. То, что девица была благородных кровей, то ли она в действительности не понимала, что со мной происходит. Она с легкостью могла посчитать меня сумасшедшей. И я бы ее не винила в правильном суждении. Я всегда была чуточку сумасшедшей в присутствии Дерека. Иногда мне казалось, что и Дерек был немного того в моем же присутствии.

Развратить благородную девицу можно несколькими способами. Дерек — надо будет отдать ему должное — постарался неплохо. Однако я знала, что, если бы он захотел, мог бы сделать гораздо лучший результат. Только вот его мотивы по совращению благородной девицы из отряда белых магов мне были непонятны.

— Дерек, не беси меня! — Топнула я ногой. Сейчас мне было все равно кто находился в его комнате. Я не собиралась проводить много времени в его обществе, считая для себя унижением находиться с Дереком 24/7 и просить у него каждый раз разрешения на выход из общежития. — Открой дверь! Я и так потеряла в твоем обществе слишком много времени!

Дерек хищно улыбнулся. Поцеловав девушку, которую до сих пор мне не представил — видимо, с отцом это у них семейное, — он встал с кровати и неспешным шагом отправился в ванную. Там, словно издеваясь надо мной еще больше, включил воду и лишь тогда сказал свое последнее слово. Но я была бы не мной, если бы не переспорила Дерека, и не продолжала стоять на своем.

— Ладно! Разрешу я тебе передвигаться по кампусу, но не одной.

— Неужели сам будешь сопровождать меня? — Я скривилась, не скрывая своего удивления, которое все же проскользнуло в моем голосе.

— Нет. Приставлю тебе заинтересованное лицо. Благо он один из немногих, кому я доверяю и кто мне задолжал небольшой долг. Заодно расплатиться, правда, я планировал для него более гуманную расплату, но ты тоже сойдешь.

Я невольно облокотилась на дверной косяк, скрестив руки на груди. Могла бы и о закрытую дверь облокотиться, но я знала повадки Дерека. Он в шутку мог открыть дверь описательным заклинанием. Поэтому я не рискнула, решив, что на сегодня его саркастического поведения более чем достаточно.

— И кто же этот счастливчик?!

Я надеялась, что в моем голосе не было сильной заинтересованности. Дерек, на мое несчастье, редко разбрасывался пустыми обещаниями. Когда он обещал, он обещал это что-то с пафосом и с великим придыханием. Видимо, из-за его особенности давать выполнимые обещания, и привлекло внимание Питера.

— Киосе. Он некромант, и, поверь мне, бесить тебя будет еще больше, чем мое присутствие, но я не могу закрыть глаза на твои проскоки.

— Киосе — это имя такое или фамилия? — Я была крайне удивлена тому, что Дерек назвал его прежде, чем тот появился самостоятельно.

— Это фамилия. Его все сокращенно зовут Кио, и я без понятия какое его настоящее имя, да и есть ли у него имя вообще.

— У каждого человека есть имя. Неужели ты никогда им не интересовался, когда с ним подружился?

— Кио — некромант. Черные маги с некромантами давно враждуют. При военных действиях многие некроманты, боясь быть пойманными вампицией и депортированы на свой остров, никогда не называют своего настоящего имени.

Дерек вышел из душа с мокрой головой. Ручейки еще не высохшей воды каплями спадали с лица парня. Его практически голое тело, опоясанное одним полотенцем, привлекало хищный взгляд решившей остаться в постели девушки. Девушка явно влюбилась в парня, раз не собиралась уходить из его комнаты, пока я не уберусь восвояси и не оставлю их наедине на чашечку утреннего кофе.

— Разве некроманты учатся в Академии Вирн? — Засомневалась я, не веря своим ушам.

Мне всегда, в любом разговоре, хотелось опровергнуть слова Дерека. Настолько сильно я его ненавидела и не хотела разговаривать с ним или же вести диалог. Однако я решила, что Киосе — кто бы он ни был и как бы не выглядел — не представляет для меня никакой опасности. Если бы я знала, как сильно я ошибалась на счет этого мелкого некроманта! Я бы выбрала общество Дерека и его вечно влюбленной девицы.

— Он учиться в Кофейной Академии. В последнее время мой отец подписал договор с некромантами, которые иногда, в момент скуки и вечного наказания, на несколько недель могут приезжать к нам в Академию в качестве учителей и обучать черных магов своей магией. Обычно некромантов бывает несколько. Киосе — самый опасный из всех. Он — одиночка. И даже директор Кофейной Академии не решается отправить с ним других некромантов в пару, боясь лишиться одного из отправленных к нам на исправительные работы адептов. Я уверен, что уже ближе к вечеру ты сможешь познакомиться с Кио и провести с ним незабываемое время.

— Ближе к вечеру?! — Взвыла я от несправедливости происходящего. Отвечаю, что сейчас перспектива оказаться в рядах Дикой Охоты меня привлекала намного больше. — Предлагаешь мне слоняться по Академии до вечера в твоей компании?

Я топнула ногой, приходя в бешенство. Мои глаза загорелись красным, предостерегающим пламенем. Дерек, вздохнув, подошел к зеркалу, щелкнул пальцами и приставил зеркало прямо передо мной. От своего взбешенного вида я не вздрогнула. Мне хотелось повертеться около зеркала и поправить взвившееся волосы, моментально ставшие из русых рыжими.

— Ты уверена, что выросла в семье белых магов? — Озадаченно поинтересовался Дерек.

Незнакомка, все время молчавшая, оживилась. Она заинтересованно посмотрела на меня, но, почему-то обратилась к Дереку. Наверное, боялась, что если я разозлюсь еще больше, то ей может сильно не поздоровиться.

— Она выросла в семье белых магов? Ты шутишь, дорогой?

— Нет, не шучу. Леля выросла в семье светлых, но вот сила ей досталась темного. Я поговорю с отцом, попытаюсь выяснить что-нибудь о подметышах. А пока, детка, погуляй с ней по территории и проводи на уроки светлых. Пусть развлечётся.

— Ну уж нет, я пас! — Запротестовала девушка. — Мне не хочется терять друзей из-за дружбы с ней. Раз тебя приставили к ней, то ты обязан сопровождать ее, пока не найдешь себе замену.

Одевшись за буквально одну минуту — она явно применила хорошо отточенное с годами колдовство — девушка испарилась, хлопнув в ладоши. Я даже не знала о существовании столь мощного колдовства. Мне казалось, что все колдовство, используемое и обучаемое магами — едино. Похоже, я ошибалась в своих суждениях.

Дерек прищурился, проведя рукой по мокрым волосам. Ему явно не нравилось, что девица, решившая провести с ним ночь, использует колдовство в его комнате. После заклинания на кровати образовался туман. Туман подтверждал использование запрещенного колдовства и нередко, но все же частенько, служил поводом для отчисления. Из-за едкого дыма многие маги лишались приобретенной магии, отправляясь на переобучение в ссылку. Они, насколько я знала, не имели возможности отстаивать свою точку зрения. Таких своевольных магов просто брали за шкирку, да выбрасывали в вечное мрачное Ясное Пугалово.

— Как ты вообще умудрился с ней познакомиться? — Не удержавшись, поинтересовалась я.

Я не сильно расстроилась, когда меня с ней не представили. Она знала мое имя, но вряд ли она будет использовать его во вред. Обычно, когда девушка знает свою соперницу в лицо, ей атаковать проще, нежели делать это вслепую. Мне нравилось злить Дерека, а потому я поставила для себя первоначальную задачу — познакомиться с девушкой и, по возможности, подружиться. Думаю, что моя мама будет рада, когда узнает, что у меня есть друзья среди светлых магов. Несмотря на наличие темной магии, я ей еще не рассказала о своем распределении. Я боялась. И страшилась. Мне было непривычно ощущать себя темной.

— Я учусь с ней в одном здании, Леля! Познакомиться с любой девчонкой мне не проблема.

Дерек забавлялся. Если он считал, что я забуду его маленькую отговорку, то просчитался. Причем просчитался знатно. Похоже, у меня появилось первое развлечение. И оно мне несказанно нравилось.

— Тогда как насчет пари?

С вызовом предложила я. Мой огонь в глазах давно потух, оставив в отражении легкие завитки рыжих волос. С детства волосы у меня всегда имели русый цвет, однако, когда я начинала злиться, они окрашивались в рыжий мгновенно. Мама не единожды водила меня к светлому магу, чтобы разобраться в проблеме. Маг тот лишь руками разводил, постоянно приговаривая, что не знает причину особенности моего изменения цвета волос. Мама после сеансов постоянно ходила грустной. Со временем про волосы все забыли, решив, что действительно ничего страшного в этом нет. Да и мне иногда нравилось просто так, без окрашивания и вреда для волос, изменять их цвет. Иногда мне даже казалось, что рыжие волосы мне идут намного больше русых.

— Пари?! Тебе настолько скучно?

Дерека заинтересовать я сумела. В его глазах показались озорные огоньки. Чтобы не упустить удачу, я кивнула, продолжая развивать появившуюся в голове мысль.

— Пари. Ты, кажется, сказал, что тебе легко удается познакомиться с любой девушкой в школе. Что если ты познакомишься с какой-нибудь НЕ красивой девушкой с самого коварного факультета и попробуешь стать ее парнем?

Я специально подчеркнула слово НЕ. Мне хотелось посмотреть, как будет моя выбранная жертва смущаться и отталкивать Дерека. В итоге Дерек проиграет пари, а я в свою очередь с легкостью заработаю себе право разгуливать по школе свободно и без сопровождения.

— Если я проиграю?

Дерек скептически поднял одну из бровей. Он почуял подвох, но отступаться уже не собирался.

— Я получу полную свободу.

— А если проиграешь ты?

— О, милый, я не проиграю. Я выиграю. Потому оставь свое желание при себе.

— Нет, так не пойдет. — Со всей серьезностью ответил мне Дерек. — Если я проиграю, то тогда моей девушкой до окончания моего обучения станешь ты.

Я невольно сглотнула. Не думала, что Дерек примет мое развлечение настолько серьезно. Но отказываться и отступать я не планировала, а потому кивнула, соглашаясь на его условия.

— Хорошо. Если ты проиграешь я стану твоей девушкой.

— Сделка есть сделка?

— Пари есть пари.

Жертва любви

Черного мага невозможно заставить полюбить.

Они словно торнадо, влюбляются навсегда,

Неожиданно и безответно.

Если черный маг влюбился,

Ему не помогут никакие привороты или отвороты.

Будущей жене придется лишь смириться.

Иначе черный маг может испоганить ей жизнь.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Школьная столовая кишела и копошила белыми магами. Дерек привел меня под ручку и усадил на самый видный стол, где собрались девушки разных факультетов, категорий внешности и с ненавистными, направленными полной злобой на Дерека, взглядами. Я улыбнулась, не сдержавшись. Наконец-то в этой Академии нашлись те, кто не пускал слюни и влюбленные взгляды в моего спутника, так не кстати подброшенным ко мне волей судьбы.

Если быть честной, то меня уже начинало подташнивать от влюбленности, витающей в воздухе. Я чувствовала себя белой овечкой, оказавшись в клетке со злыми мегерами, готовыми вцепиться в схватку в любую минуту, только потому что я временно заняла место одной из любимец директорского сына. Видимо ни одна из девиц, томно вздыхающая по парню, еще не видела его сложный и невообразимо нудный характер в действии.

Иначе я просто не могла объяснить весь порыв влюбленности в парня, которого самолично знала чуть ли не с самого рождения.

В столовой собрались практически все белые маги. Это ощущалось по практически пустым столикам, да враждебным взглядам друг другу. Несмотря на принадлежность к светлым, даже светлые маги любили ссориться, недолюбливая собеседника или же однокурсника адепта. Светлая магия никогда не покидала организма светлого мага после ее пробуждения. Он не мог после череды злых деяний опуститься до ступени черной магии. Эта неурядицы немного выходила за рамки недопонимания в рядах Департамента. Многие сотрудники секретной организации, присматривающей за миром Трех Измерений, не раз ссорились из-за скудных выходок светлых магов.

Насколько я знала из столичных вестей, дошедших до поселка Капельница, проведенный среди сотрудников организации референдум показал, что как минимум половина сотрудников была против применения снижения иммунитета к магии светлых, что означало — светлые маги даже при совершении преступлений останутся светлыми магами. Хотя в Эстон Хиллс, многие жители, слышавшие принятие решения Департаментом, были им в конечном итоге недовольны.

Что же касается меня, то я относилась к принятому решению нейтрально. Мне всегда казалось странным снижение организма к светлой магии и переход нарушителя на темную сторону, в то время как темные маги при совершении светлых дел и хороших поступков, так и оставались темными.

— Дамы. — Дерек положил руку на правое плечо.

Непроизвольно я напряглась, возвращаясь из мыслей в столовую. Мне никогда не нравилось, когда Дерек старательно обхаживал меня, думая, что я не знаю о наличии темной его стороны. Бывали времена, когда мне хотелось закрыться от знаний и позволить ему поухаживать за мной. Но эти времена и мысли уходили также быстро, как и приходили.

— Дерек. — Передразнила девушка Фиорини младшего. — Что ты тут забыл? Мне кажется, мы попросили тебя не проявлять больше никакого интереса в нашу сторону.

Дерек хмыкнул. Я удивленно выгнула одну из бровей и, полуобернувшись к парню, увидела улыбку на его лице. Фыркнув, отвернулась. Лишь бы валил поскорее и уже оставил меня одну. Мне все еще хотелось не только избавиться от его общества, но и посмотреть на территорию Академии, где мне все еще — к моему великому сожалению — предстояло учиться и познавать азы темной магии.

— Вы просили или… ты просила?

Я опустила взгляд на стол. Мне не хотелось быть свидетельницей очередных разборок. Однако мои губы, на которых заиграла неподдельная улыбка тщеславия, говорили об обратном. Улыбка всегда коверкала мои истинные желания. И многие, кто видел ее воочию, не всегда понимали или же знали о чем я действительно думала.

Дерек давно заслужил хорошей встряски и урока. Она была им полезна, а потому и сдевушками, сидящими за столом, — если они мне, конечно же позволят, — я с легкостью подружусь.

Я могла бы подружиться со многими девушками, относящих себя к категории светлых магов. Во мне еще оставался запах дома, и многие в Академии не знали, что я стала темной. Пока эта информация окончательно не распространилась, у меня были все шансы найти нормальных друзей. Я собиралась заняться поисками на досуге. Желательно до начала занятий. И без сопровождения Дерека, который, к моему великому сожалению, мог испортить все, чего я хотела достичь, учась здесь.

— Я, кажется, говорила тебе — не прикасаться к нам. — Девушка, разговаривающая с парнем, бесстрашно смотрела ему в глаза и не скрывала праведного гнева. — С самого первого дня просила не приставать, не приближаться и по возможности держаться подальше.

— Я не люблю сломленных кукол, дорогая Лионесса. — Из голоса Дерека ушли все игривые нотки. Теперь там оставался лишь лед, да нескрываемый холод. Дерек становился опасным собеседником. В моменты столь холодного отстранения от происходящего с ним прошлого, которое ему совершенно не нравилось, он мог выкинуть все, что угодно. — Но выскочек ненавижу еще больше.

— Но ты осмелился все-таки переступить прочерченную запретную черту, благодаря которой сломленная кукла разбилась в дребезги, полностью решив тебя вычеркнуть из своей жизни!

Лионесса — какое странно-забытое имя. Древнее. Старинное. Этим именем раньше называли детей драконов. Они любили давать своим чадам необычные, выделяющиеся имена.

Я оторвала свой взор от неинтересных завитков, нарисованных на скатерти, и посмотрела на говорившую с Дереком девушку. Она была хороша собой. Истинный белый маг, никогда не преступающий черную магическую черту. Девушка имела пепельный цвет волос. Ее серые глаза отлично подчеркивали худую фигуру. Лионесса была одета в школьную форму своего факультета — зеленая клетчатая кофта с укороченными рукавами, заправленными до локтя.

Невольно я думаю о связи между Дереком и Лионессой. Они могли быть вместе. Он мог ухаживать за ней и встречать в своей постели вместе с ней рассвет. Между этими двумя явно что-то произошло. И мне до сих пор не хотелось знать, что именно. Но, мои мозги действовали гораздо быстрее мыслей. В такие моменты я хотела ненавидеть себя, пытаясь как можно глубже забраться в бездонную пропасть, спрятавшись там калачиком в темноте.

Дерек вздохнул. Ему уже начинал надоедать разговор, явно зашедший не в то русло, на которое парень рассчитывал, приходя в столовую.

— Лионесса, дорогая, я, кажется, предупреждал тебя, что мое сердце давно отдано другой и другую, кроме нее, увы, полюбить я не в силах.

Я откинулась на спинку стула. Мне не нравилось витающее в воздухе напряжение. Краем уха я пыталась отловить чужой разговор. Тех, кто сидел с нами поблизости. Адепты утихли. Шквал голосов стал тише. Ученики словно пытались прислушаться к разговаривающему Дереку и уловить суть разговора раньше, чем о нем будут распространяться слухи за стенами столовой.

Дерек заслонил меня собой. Он не давал мне возможности посмотреть за спину и понять, что же там происходит на самом деле. Не зная его, я бы сказала, что он боялся, но это было невозможно. Дерек не из пугливых. Он — защитник, вечно находящийся в поиске своих подчиненных лишь себе территорий.

— Тогда, возможно, тебе стоит задуматься о завоевании той единственной, в которую ты так сильно влюблен, вместо того чтобы спать со всеми светлыми магами, полностью игнорируя темных магов, которые не прочь провести с тобой одну ночь, а потом заняться распространением слухам о том, как «сильно» ты хорош в постели, а Дерек?

Дерек облокотился обоими руками на спину моего стула. До меня только сейчас дошло, что стулья действительно имели спинку и это не было моим наколдованным воображением, которое в последнее время любило давать сбой, принимая желаемое за действительное.

С воображением я всегда дружила. В детстве из-за нехватки друзей и одиночества — до появления Дерека — я сидела на балконе и представляла себе наличие силы. Иногда летала в небе, словно я — единственный выживший дракон. Иногда я в воображении плавала в море, представляя слово я — русалка. А иногда, в моменты скуки и проливного дождя за окном, я представляла себя гибридом дракона и русалки, которую на опыты отправили на планету Даккар. И лишь мне на плечи была возложена самая сложная миссия — спасти планету от разрушения.

Глупо с моей стороны, но тогда я действительно верила во все мечты, которым поддавались мои детские грезы.

К сожалению, познакомившись с Дереком, я перестала мечтать, решив, что с меня достаточно детских воспоминаний о не самом счастливом детстве.

— Не советую тебе выводить меня из себя, особенно сейчас. — Голос Дерека опустился до едва различимого шепота.

Мое тело невольно напряглось. Я знала — в такие моменты Дерек опаснее, чем никогда. Он старался не показывать свое истинное я напоказ. Всегда в стороне. Всегда сдержанный. Всегда приветливо улыбающийся.

Вывести его из себя до такого состояния практически невозможно.

Между этими двумя должно было произойти что-то, что могло бы спровоцировать Дерека при всех показать свое истинное я, которое он так тщательно скрывал.

— С нашей последней встречи у меня на тебя иммунитет, Дерек. — Cпокойно ответила Лионесса. — У тебя не получится меня ни запугать, ни вывести из себя. Говори зачем пожаловал и проваливай.

Лионесса не хотела сдаваться. Она была настроена отрицательно и хотела поскорее отделаться от Дерека. Я была с ней солидарна. А потому, решила поговорить с парнем, имея восемь свидетелей перед собой.

— Слушай, а что если…

Дерек отрицательно покачал головой, не давая мне закончить. Он уже знал, что именно я хотела предложить. И был не согласен с моим предложением. Я поправила запутанные волосы, пытаясь придумать более высокий аргумент, чтобы Дерек все-таки согласился с моим предложением.

— Она не самый лучший вариант. Не для тебя. — Дерек смотрел исключительно на улыбающуюся девушку. Ему нравилось бесить людей, которые когда-то доставляли парню удовольствие в общении. — Не так ли, дорогая?

— Хватит называть меня дорогой, Дерек. — Раздраженная, Лионесса перевела взгляд на меня. Мне не понравилась заинтересованность в ее глазах. Она рассматривала меня так, словно только что заметила мое присутствие за столом. — Кто ты такая? Я чувствую запах дома, исходящий от тебя, но не чувствую наличие светлой магии в твоей крови.

Я съежилась, прекрасно понимая, что попадаю в ловушку. Лишь сильная ведьма могла почувствовать отсутствие темной магии в организме. Слабым эта особенность дана не была. Ей не любили делиться, и упоминали лишь в момент, когда боялись ведьму, сидящую рядом, чувствуя в ней опасность.

Сказать ложь теперь не получится. Ведьмы знали — во мне нет светлой магии, а значит в сказанные слова не поверят. Придется выкручиваться, старательно подбирая слова, которые не только помогут укрепить в лицах мое доверие, но и, по возможности, проникнуться моей историей.

Я уже открыла было рот, лихорадочно что-то соображая, пока меня не опередил Дерек. Временами он любил переманивать никому не нужное внимание на себя, желая доказать всем, что его стоит слушаться, слышать и вникать в каждое сказанное им слово.

— Почему тебя это так волнует, Лионесса? С каких пор ты стала задавать вопросы, ответы на которые получить явно не собираешься?

— С тех пор, как ты бесцеремонно начал приводить к нам за стол каждую девушку, с которой переспал. Либо собираешься переспать. Либо уже переспал, но она никак от тебя не отлипает. — Стала перечислять Лионесса по пальцам, не отрываясь глядя исключительно на парня, продолжающего стоять за моей спиной. — Я устала слушать их никому ненужный плачь. Устала подбадривать твоих бывших пассий и обхаживать будущих лишь потому, что тебе приспичило их чем-нибудь занять во время твоего отсутствия в Академии. Я тебе не раз говорила, и еще раз повторю, если ты, вдруг, забыл — я не нянька для твоих горе убитых девиц! C меня довольно! Девочки!

Окончательно разозлившись, Лионесса поднялась со стола. Она еще раз осмотрела Дерека — будто бы запоминая каждую его деталь шикарного тела — и, развернувшись, собралась уйти вместе со своей сворой подруг, окончательно сбив меня своей репликой с толку.

— Лионесса, довольно! — Гаркнул Дерек так, что бедняжке ничего не оставалось как остановится и, делая вид, что ей все равно, наполовину развернуться к парню, ожидая его дальнейших слов. — Ты же знаешь, что не вся любовь подвластна твоему прекрасному личику. И я уверен — ты та еще стерва, прекрасно знающая на что шла, когда отбивала меня — заметь — у своей же подружки, с которой теперь — я в этом более чем уверен — ты теперь плачешь по ночам, залечивая больные раны.

Девушка, стоящая по правую сторону рядом с Лионессой, виновато опустила голову. Она отошла от бывшей — настоящей — подруги в сторону и вновь заняла место, с которого недавно встала.

— Зачем Дерек? — Почистив горло, поинтересовалась я.

Мне никогда не нравилось, когда кто-то для того, чтобы достичь своих поставленных целей, старательно начинал рушить другие жизни, прекрасно понимая, что после его сказанных слов, ему не понравится услышанное. Дерек занимался этим каждый день. Он отлично знал, как сделать так, чтобы надавить на больное. И он также знал, какие проблемы его ожидают, когда он добьется своего.

— Приблизительно два года назад Лионесса напортачила, решив окончательно сбить с толку или же прервать нашу дружбу. — Ничем не выражающим голосом ответил мне Дерек. — Она предала меня, прекрасно зная, что за содеянное придется заплатить немалую цену. По истечению прошедшего времени, Лионесса, безусловно, поняла ошибку. Однако она забыла учесть, что обыкновенного слова прости для меня мало. И сейчас, чтобы действительно заслужить мое прощение, ей придется изрядно потрудиться.

— Какой же ты гад, Дерек! — Прошипела, словно змея, Лионесса, злобно глядя на парня.

Дерек, вздохнув, щелкнул пальцами. Перед его лицом появилась папка бумажек, которую он любезно швырнул на середину обеденного стола. Лионесса и я проследили за ними взглядами. Я же, переведя взгляд на девушку, заметила, как ее лицо предательски побледнело. Она прекрасно знала о значении появившихся документов, лежащих перед ее носом. Судя по бледности лица девушки, я предположила, что эти документы изрядно могли подпортить репутацию всех спутниц Лионессы.

— Что это? — Не удержавшись, спросила я.

Мне безумно сильно хотелось взять бумаги в руки и изучить их. Однако злой взгляд, брошенный в мою сторону от обладательницы этой интересной информации, заставил меня отстраниться от их прочтения у всех на виду. Я не сомневалась — Дерек сделал копию. И держал ее у себя. Значит, когда закончится первый учебный день, я с легкостью смогу взять в руки эти бумажки — Дерек мне явно не откажет — и внимательно ознакомиться с ними, если, конечно же, к тому времени у меня не пропадет желание ненадолго заглянуть в чужую жизнь.

— Договор. — Не замечая осторожных кивков остальных девушек, ответил мне спутник.

— Договор?

— Договор. О содействии и внимании к моей персоне. Следуя правилам подписанного договора Лионесса обязана делать все то, что я ей скажу, не отступая от намеченного мною плана. Она не может мне противоречить, и, следовательно, — если, конечно же, Лионесса захочет укрепить и восстановить нашу дружбу, идущую вместе с моим доверием, — попросту не имеет права заниматься самодеятельностью, тихо вставая со стула и уходя от нашего разговора.

— Какой же ты все-таки гад, Дерек!

Гаркнула Лионесса, но, на мое удивление покорно села обратно за стул. Ее примеру последовали все оставшиеся девушки. За столиком воцарилась тишина, а столовая и вовсе перестала для нас существовать.

Опомнившись, Дерек хлопнул в ладоши и произнес заклинание, образовавшие над нами купол, не позволяющий подслушать и так уже слышимый наполовину другими адептами разговор.

Теперь за столом сидело восемь девушек, гневно глядевших на мою достаточно скромную персону. Я с детства не любила получать излишнего внимания. Мне неплохо жилось в неприметном мире, где о моем существовании знали лишь немногие его обитатели. Мысленно — благо Дерек не умел читать мысли, и я не боялась быть застуканной — я ненавидела его всем глухо стучащим в груди сердцем.

Надо признаться, что я прекрасно понимала гнев, исходящей из Лионессы. Она была недовольна, когда Дерек так подло и нагло раскрыл ее секрет, который она — скорее всего — оберегала всем сердцем не только от всех учащихся адептов, но и от ее подруг. Теперь же, когда о ее секретном договоре узнали все, Лионессе будет очень не просто избавиться от насмешек. Насмешки, несомненно, будут. Они начнут исходить из тех злых девиц, которые не удосужились заслуженного — с их стороны — внимания Дерека.

— А теперь перейдем к сути. — Взгляд Дерека превратился из злого в заинтересованного. — Мне нужна подстраховка. Кто согласен на время посидеть сиделкой?

— Это столовая, Дерек! — Все-таки не удержавшись, вскрикнула я, радуясь, что нас защищает неслышимый барьер. — Ну куда я, по-твоему, могу деться?

— Откуда я знаю? — Издевательски спокойно произнес он, по собственному обыкновению пожав плечами. — Ты притягиваешь неприятности, словно в тебе заведен супер мощный супер сильный магнит, не дающий тебе никакого покоя. Пока я не найду кнопки его выключения, и не буду уверен в полной твоей безопасности, я ни за что не ослушаюсь приказа своего отца не сводить с тебя глаз.

Я фыркнула. И, не сдержавшись, поспешила огорчить Дерека.

— Неприятности меня притягивают везде и всегда. Находясь поблизости, ты сам становишься для них самой настоящей мишенью.

Лионесса хмыкнула, прикрыв появляющуюся на губах улыбку рукой. Заметив прищуренный взгляд Дерека, направленный на нее, она опустила свой взор и стала с интересом рассматривать юбку, находящуюся под столом.

— Верно, но так меньше шансов быть застигнутой врасплох и схлопотать дополнительную отработку от профессоров за неуспеваемость в учебе.

— Это Академия, Дерек. Оценки меня никогда не интересовали, да и постоять за себя я спокойно смогу. — Мне до последнего не хотелось раскрывать себя, но, видя, что Дерек продолжал считать меня маленькой, я, не удержавшись, ляпнула. — Я расследую… — Я кашлянула, поправляя себя. — Я расследовала похищение подростов в Капельнице до прихода на учебу. Неужели ты всерьез думаешь, что какая-то жалкая парочка адептов, решивших напакостить мне, загонит меня в угол?

— Ты занималась расследованием их исчезновения? Или же ты самолично искала тех, о ком я сейчас подумал?

— Какая тебе разница?

— Никакой. — Дерек в притворстве хлопнул себя по лбу. — Естественно, разница большая! Одно дело знать, что ты занималась расследованием их исчезновения, не попадая под поле зрения Врачевателей Страха; и совсем другое — знать, что ты самолично подвергалась опасности, ища несуществующих! Кто вообще дал тебе такое задание? Питер?

— Я не имею к нему никакого отношения. — Запоздало попыталась оправдаться я, пожимая плечами и отворачиваясь в сторону. — Мне было скучно, и я искала чем себя занять.

— И, естественно, не нашла ничего лучше, кроме как самой напороться на неприятности? Да что с тобой не так?

Я затерялась в догадках. Впервые видя Дерека таким взбешенным, я не знала как на него реагировать. Что же с ним происходит?!

— Дерек, я их не нашла. Да и если бы нашла со мной бы точно ничего плохого не случилось.

— Вспомни последние новости. Пропавшего подростка нашли мертвым с накачанным в него магией, которая, к сожалению, не прижилась в организме и убила подростка. Почему я разговариваю с тобой как с маленькой девочкой? Ты же сама прекрасно знаешь, что они преследуют исключительно ведьм и магов с полным отсутствием магии! Что бы случилось со мной, если бы они пришли за тобой и подвергли бы тебя своим опытам?

— Ничего. — Придя немного в себя ответила я стальным, отстраненным голосом. — С тобой бы не случилось ровным счетом ни-че-го. Ты бы продолжил жить как ни в чем не бывало. А теперь, если ты мне позволишь, я пойду и прогуляюсь по территории до начала первых занятий.

Я поднялась со стула, попытавшись отстраниться от Дерека и получить долгожданную свободу. Дерек не позволил, положив руку на плечо, он с силой сжал его. Сначала я пыталась сопротивляться, а потом, поняв, что его захват сильнее моих попыток, сдалась, сев обратно на стул.

— Лионесса присмотрит за тобой, пока я выполняю свою часть уговора.

Лионесса приоткрыла рот, пытаясь начать разговор о нежелании помогать кому бы то ни было, но Дерек не дал, показав взглядом на продолжающий лежать на столе договор.

Когда он хотел, Дерек умел быть очень убедительным. Девушка проследила за уходящим парнем, а после вновь повернулась ко мне. На ее лице заиграла приторно-сладкая, и весьма обманчивая улыбка, которая мне не понравилась. Я прищурилась, готовая к расспросам, которые последовали незамедлительно, как только Дерека след простыл.

— Значит, ты светлая?

Я слегка склонила голову на бок. От вопросов меня спас вопль, заставивший поежиться и скривиться.

— Девчонки смотрите-смотрите! Дерек ухаживает за ректорской дочкой Одетт!

Все девушки словно по сходили с ума. Они резко вскочили со своих мест и столпились около одиноко стоящего столика, явно предназначенного для лузеров, не нашедших себе место среди других адептов.

За столиком сидела красивая девушка, читающая книгу. А напротив нее стоял дерзко улыбающийся Дерек.

Дочка ректора

Дочка ректора имеет

Практически такое же влияние,

Как и сын директора в Академии.

С одним маленьким минусом –

Ей, в отличие от него,

Нельзя проигрывать и отступаться.

Ведь папочка не станет

Закрывать на ее промахи глаза.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Мне Одетт не понравилась сразу же, как только я на нее взглянула. Я не видела в ней принципиальную соперницу, которая могла бы перенести внимание Дерека на себя. Она могла помочь мне обрести желанную свободу, но она никак не могла заменить собой нашу дружбу-вражду.

Одетт была хороша собой. Гадким утенком ее не назовешь. Возможно, она с легкостью могла сойти за ту, которая вечно поправляет очки на носу, да учить пройденный материал день и ночь, не имея никаких друзей. Друзей у Одетт явно не было. Я сделала вывод, видя ее сидящую за столом в полном одиночестве.

Ее шикарные белоснежные — как летящие снежинки — волосы притягивали своим вниманием девушек, проходящих мимо. Парни засматривались на дочку ректора с усмешкой.

Дерек выбрал Одетт своей жертвой для отмщения. Я понимала это, видя азартный блеск, проскальзывающий в глазах парня.

— На твоем месте, я бы давно прекратила весь этот фарс в игры. — Лионесса, заинтересованно смотрела на мои проскальзывающие на лице чувства. — Дерек хоть и козел, но он не дурак.

— Думаешь? — Усмехнулась я, радуясь, что не одна называю его козлом. — Карта дурака ему очень подходит.

— Что за пари вы с ним заключили? — Поинтересовалась сидящая рядом со мной девушка. Ее звали Лия. На нашивке красовалась именно это имя, и я подумала, что скорее всего, она одна из тех, кто маркирует свою одежду, на случай если над ней захотят подшутить.

— Какая разница? — Отмахнулась я. — Все равно оно будет не засчитано. Дерек выбрал не правильную жертву. И ему придется его повторить, если он хочет его проиграть.

Я не сомневалась — Дерек действительно хотел проигрыша. Ему с детства нравилось видеть во мне победителя, а на этот раз еще и заманчивое предложение представилось — вовсю смотреть за мной, прикидываясь моим парнем. И кто только его за язык тянул? Не понятно.

— Дерек не умеет проигрывать. — Запротестовала Лионесса. — Он по жизни всегда находится в выигрыше. Проигрыш для его величественной натуры — самый болезненный вариант из всех предложенных. Кстати, что он получит, если проиграет?

— Мою свободу. — Буркнула я.

За столом сразу же стало тихо. Все восемь девушек заинтересованно посмотрели на меня и мне, невольно, пришлось им объяснить.

— Если он проиграет, он станет моим парнем.

— Твоя идея?

— Нет, его дебильное предложение.

Девушки переглянулись между собой. Лионесса, пожав плечами, перевела свой взгляд на Дерека и Одетт. Они продолжали разговаривать, хотя по лицу Одетт было видно, что она не очень-то рада собеседнику.

— Между ними что-нибудь происходило ранее? — Поинтересовалась я.

Вопрос выскочил из моих уст прежде, чем я успела придать ему какое-либо значение. Благо за столом девушки попались в меру умные. Они не стали ничего спрашивать. Даже несмотря на заинтересованный блеск, проскочивший в их мимолетных взглядах.

— Они с первого дня общаются на ножах. — Спокойно, словно безучастно ответила мне девушка, имени которой я вновь не знала. — Никогда не пересекались. Старались всегда находится в разных уголках помещения.

— Однажды им выдали совместное задание по зельеварению и магическому рисованию, куда Дерек был приглашен в качестве наказания за попытки разрушить Академию своим желанием сделать из комнаты что-то наподобие гаража для своего драгоценного мотоцикла. Его отец не поддержал решение сына, посчитав затею не то, чтобы провальной… Скорее ущербной для всего общежития. Но ты же знаешь Дерека. Ему если что-то взбредет в голову, то он никогда не отступит от уже принятого решения.

— И что же произошло?

Мотоцикл я уже видела в комнате Дерека. Значит, вопреки принятому решению отца, он все же настоял на своем. Либо же протащил его нелегально, и директор не знал о маленьком секрете своего сына.

— Норкс Фиорини вспылил. Причем сильно. Он заставил Дерека отправиться к светлым магам на перевоспитание, где должен был один предмет преподавать, а другой — сидеть в качестве экспоната в одну из сессий. Дерек, естественно, был против. Он готов был понести наказание, но лишь в период обучения темных магов. Светлых юноша переносил с трудом. Практически не переваривал. Я впервые тогда увидела злого Дерека. Честно признаюсь, лучше бы его таким не видела. Многие светлые после его яростного взгляда бояться к нему подходить и что-то выпрашивать себе во благо. Знаешь, — Лионесса, вновь осмотрев меня, прикусила нижнюю губу, — я удивлена, что несмотря на всю нелюбовь к светлым магам, он продолжает общаться с тобой на равных.

— Не строй преждевременных неправильных выводов. — Посоветовала я, никак не отреагировав на замечание девушки. — Он не выносит меня также как и вас вместе взятых. Может даже еще хуже.

Однако, несмотря на всю ненависть, проскакивающую, между нами, Дерек, почему-то, продолжал общаться со мной. Просто и вопреки всем.

Я не стала говорить девушкам. Они все, наверняка, уже сделали свои выводы в светлых головушках, которые, естественно, станут обсуждать уже без моего ведома.

— Так, — я прочистила горло, прежде чем вновь вернуться к тебе, от которой мы так невольно отстранились, — Дерек все же выступил перед вами в качестве преподавателя?

Дерек Фиорини был слишком горяч, одевшись в обычный костюм, в котором ходили большинство профессоров Академий. Однажды я уже видела его при полном параде. Два года назад он приехал в Капельницу в костюме. Девушкам, окружившим его со всех сторон, Дерек объяснил свое новое явление окончанием сессии да весенним балом, после которого тут же приехал в город.

В тот момент я искала Врачевателей Смерти, прячась за гаражами и видя цветущего юношу. Сначала я не поняла кто это. Он долгое время стоял ко мне стороной. Мне было на тот момент четырнадцать лет. И я боялась подойти к основной массе девушек, чтобы спросить. Хорошо еще, что боялась. Когда Дерек все же ко мне повернулся, я невольно открыла от удивления рот, не поверив своим глазам. Наши взгляды с Дереком встретились. Однако я была уверена, что он посмотрел сквозь меня, а не на меня. Все-таки я находилась на достаточном от него расстоянии. И не верила до последнего, что он мог меня разглядеть за гаражом, да еще и несколькими кустарниками в придачу.

Больше в тот день Дерека я не встречала. Он словно испарился, не ища со мной никакого желания встретится. Я его не винила в выборе. Уже тогда я прекрасно понимала — наши с ним пути разошлись сразу же после того, как у юноши появилась магическая сила.

И вот теперь, вновь и вновь возвращаясь к тому дню, я невольно задавалась вопросом: А, что, если Дерек видел меня? Что если он искал меня в толпе обезумевших девиц, прекрасно зная, что он понравится мне в образе собранного и повзрослевшего мальчишки?

— Он был хорош собой. — Наконец ответила мне Лионесса. — Большинство девушек тогда потеряли голову, пытаясь после занятия найти Дерека и провести с ним хотя бы одну незабываемую ночь.

— Ты была, кажется, в их числе. — Хмыкнула, припоминая тот день, ее подруга. — Немало слез пролила, когда он тебя не встретил. И еще столько же, после расставания, когда он на следующий же день успешно тебя заменил другой.

— Секундочку. — Немного сбилась с правильного ракурса диалога я. — Вы же недавно говорили, что Дерек не любит светлых магов. Почему же тогда он встречается исключительно со светлыми ведьмами?

Я знала, что Дерека всегда было сложно понять. У него с детства — дурной характер. Но я и предположить не могла, что он настолько запутался в собственных желаниях и собственном выборе… Может его давно пора было отвести к врачу на осмотр? Даже я понимала — иметь два сапога в одном мешке со свирепым котиком — плохой выбор.

— Ты, вроде бы, как ответила сама благополучно на свой вопрос. — Лионесса фыркнула, заметив мой недоуменный взгляд. Но надо отдать ей должное, она любезно поспешила мне объяснить всю суть проблемы, имя которой постоянно было Дереком. — Дерек не любит светлых магов. Он не выносит общества парней. Видишь ли, парни у нас хоть и светлые, но все немного с приветом. Они умеют лишь разыгрывать, нудить, да проявлять свой характер, особо не заботясь о девушке, сидящей рядом с ней, скажем, на уроке порабощения темных искусств. Ведьмы же, наоборот, у нас очень красивые. Они давно поняли, что, если в тебе нет никакого ума, но есть красота, деньги и немного светлой магии, — есть большой шанс понравится Дереку. Несмотря на его плохую репутацию и непостоянство, те, кто еще не спал с ним, все еще надеются на ночь чудес и волшебства. Только вот замарашки у них немного с завихрениями получаются.

— Почему это?

— Да потому что они все, как одна, думают, что Дерек проникнуться их обликом и станет встречаться с нею дольше, чем одну ночь.

— Опять же, ты сама так же думала. — Вновь поправила Лионессу ее подруга, поправляя на носу спадающие очки, в которых она старательно вынула линзы, лишь прикидываясь умной.

Девушки прыснули, а Лионесса старательно пыталась не обращать внимания на летящее в ее сторону под колы.

— Я, хотя бы, спала с ним одну ночь. И сумела разглядеть не только голый торс Дерека, но и его внутреннего спящего дракона. А вот ты его даже вниманием не удосужилась, Ангелика. И,насколько я знаю из достоверных источников, тебе переспать с ним не светит. Не так ли? Он же умудрился отшить тебя уже однажды. Значит сделает это снова.

Девушки резко опустили головы вниз, старательно избегая злых взглядов Лионессы и Ангелики. Обе вели негласную войну за внимание Дерека. И обе же пытались особо не контактировать друг с другом на почве ревности. Однако несмотря на всю вражду, незаметно летающую в воздухе, обе продолжали между собой дружить, преследуя на дружбу свои, невидимые пока еще мне цели.

— А Дерек спал с Одетт? — Попыталась привлечь я внимание девушек, лишь бы избежать ссоры, готовой вот-вот перерасти в драку.

— Никто точно не знает. — Отстраненно ответила Лионесса. — Видишь ли, многие девушки и даже парни побаиваются Одетт. Дочька ректора, как-никак. Ее папаша однажды умудрился на одном из собрании намекнуть, что если кто-то публично обидит его дорогую девочку, сразу же вылетит из Академии, не имея возможности закончить ее и вернуться обратно.

— Да, парни не раз пытались с ней подружиться. Но Одетт настолько ушла в учебу, что у нее подруг-то не осталось. Она ничего кроме книг не видит. И, сейчас, по ней видно, что девушка сквозь себя мило общается с Дереком, потому что этикету обучена с раннего детства, и она прекрасно знает — если с ним порвет сейчас, не выяснив что же ему в действительности нужно, то кто-нибудь из зависти с легкостью может доложить о непристойном общении Одетт ее отцу. Тогда ей не избежать наказания, а в Академии, как ты уже могла догадаться, слухи о произошедших под колах проходят довольно быстро.

— Насколько быстро?

— Ну, допустим вечером у тебя было свидание с Дереком.

— Иди ты! Не было у нас с ним ничего! — Не заметила, как тут же вспылила я.

— Я сказала, предположим. — Хмыкнула Ангелика, от которой не укрылась моя вспыльчивая и молниеносная реакция защиты. — На следующее утро об этой ночи узнает вся Академия. Поверь мне. Никому из многочисленных пассий сына директора еще не удавалось уйти от огласки.

Никому. Кроме одной.

Смотря на не отрывающуюся при разговоре от занимательного чтения дочки ректора, мне начинало казаться, что эти двое что-то имели общего. По себе знала — ненависть никогда не рождается просто так. Она появляется на чем-то обоснованном. На чем-то недовольным. На чем-то определенным. События идут поочередно. И мы с Дереком стали ненавидеть друг друга не сразу. Ведь сначала же мы были лучшими друзьями. Ненависть пришла после его проявления темной силы. Значит и у Одетт что-то произошло с сыном директора.

Только вот что?

Откинувшись на спинку стула, я поймала себя на мысли, что не хочу знать подробности произошедшего. В любом случае Дерек выбрал не правильную пассию для пари. Ему придется переиграть, если он хотел, чтобы пари оставалось пари. Я не стану засчитывать попытку пообщаться с Одетт. Никогда и ни при каких обстоятельствах!

Дерек всегда выбирает для себя нечестные пути, которые в последствии ему вредят.

— Леля, скажи, а что тебя связывает с придурком Дереком?

— Кистиана!

— А что такого я сказала? — Недоуменно поинтересовалась у подруг девушка. — Дерек новую пассию поменял неделю назад. Его девушкой она быть не может. А значит, что-то между ними явно происходит, раз он набрался смелости и после всего случившегося между вами, пришел в открытую просить помощи. Тебе не кажется это немного выходящим за рамки понимания?

Кистиана сидела бок о бок с Лионессой. У нее были большие голубые глаза, подведенные стрелки и раскрашены розовой тушью веки. Белые волосы — скорее всего крашенные — были завязаны в аккуратный хвостик.

— Мы с ним враги. — Решила сказать я истинную правду. — В детстве раньше дружили, но так уж получилось, что, когда у Дерека проснулись темные магические силы, наши пути с ним разошлись.

— Отчего же вы с ним снова встретились в Академии?

— Он пытался меня уничтожить перед приходом. Но, похоже, попав под влияние его отца, я немного перегнула палку, и теперь он пытается уничтожить всеми способами меня.

— Почему? — Хором спросили Лионесса и еще одна девочка, имени которой я не знала.

Незнакомка была одета в синюю школьную форму. На плече красовался значок нечисти, вышедшей из могилы. А на другом плече — палочка вербены. Защитный атрибут удавшейся ведьмы из благовоспитанной семьи, почившей с рождения чуть ли не все законы, когда-либо принятые ведьмовским советом.

Носителей вербены называли истинных ведьм. Их сила могла вырасти до небес, если ведьма, пусть и слабая, прилагала к магическому обучению не малые усилия. Здесь смысл учебы был далеко не в оценках, а в повышении магических сил. Истинная ведьма значительно отличалась от ведьмы обычной. Она могла вырасти в любой семье. При рождении получала силы той семьи, родители которой произвели ее на свет. Несмотря на изначальную слабую магическую ветвь, силы истинной ведьмы росли с каждым прожитым днем. Они подпитывались эликсирами и пробирками. Над ними суетились ученые и врачи. Им оказывали самую лучшую комфортную жизнь, а после выпуска предоставлялась работа в Департаменте или вампиции. Обычно организации боролись на место для будущей выпускницы, но, не желая становиться кровавым стадом, после дебатов все-таки предпочитали отдавать выбор за выпускницей.

— Как тебе вот та?

Я вскрикнула, подскочив на стуле. Дерек по-собственнически обнял меня на глазах у ошеломленных девушек. Не понимая о ком, он говорит, я беспомощно озиралась по сторонам. В школе как будто не водилось никаких очкариков. Все девушки были красивы и вполне могли бы устроить соревнования красоты.

— Посмотри-ка вон туда.

Дерек показал пальцем направление. Лионесса и Кистиана заинтересовано посмотрели на одиноко сидевшую девушку. Девушка была красива. Она сидела одна за круглым столом и зубрила учебник, специально не замечая заинтересованных взглядов адептов.

— Дерек, — фыркнула я, — тебе наглядно показать, как должна выглядеть твоя будущая девушка? Или, может, стоит принести словарь, чтобы ты более тщательно прочел определение слову некрасивая?

— Она — дочка ректора по несмертельным проклятиям. — Заметила Кистиана.

— Ну так что, признаешь свое поражение? — Поиграл бровями Дерек. — Она ответила отказом. Пригрозившись меня отчислить, если я хотя бы раз снова отвлеку ее от учебы.

Неохотно я кивнула, махнув рукой. В следующий раз мне следует более тщательно характеризовать суть спора.

— Пари проиграно. Поднимайся дорогая подружка, я отведу тебя к кабинету, где выдают школьную форму.

Я впервые в жизни не нашла, что ответить на заявление Дерека. Ему отказала девушка? Не верю! Дереку никогда никто не отказывал! Продолжая сидеть на стуле с большими открытыми глазами, я как рыба то открывала рот, то вновь закрывала его. Девочки, сидевшие за столом, тоже молчали.

Как так-то? Ну как так получилось, что из-за возможности освободиться, я повязла в обществе Дерека еще больше?!

Примерка ведьмы

Костюм для ведьмы выдается два раза.

Если, конечно, ведьма хороша в своей магии.

Он никогда не ошибается.

И редко, но все же бывают случаи,

Когда с костюмом спорят, не веря в сделанный выбор.

Вот тогда-то и начинается паника,

Граничащая с самой настоящей смертью.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Когда Дерек хотел, он умел действовать быстро. Не дав мне шанса попрощаться с девочками, он рывком поднял меня со стула и быстрым шагом направил в комнату, над дверью которой висела табличка «Примерочная. Только для новичков». Внизу таблички я прочитала приписку: «Форма Академии выбирает хозяина лишь единожды. Убедительная просьба всем адептам беречь форму. Выбрав хозяина один раз, форма больше не сможет вам доверится. А это значит, что при утере формы или же ее порче, адепт станет учиться без формы, что, естественно, противоречит всем предписанным правилам.»

С выгнутой бровью я открыла дверь в примерочную, не забыв выдать Дереку свой вердикт касательно прочитанной надписи:

— Ощущение, что предупреждение писал ученик Академии.

— Так и есть. — Подтвердил мои догадки парень. — Нашкодивший адепт, которому удалось столкнуться с утратой формы. Но то было много лет назад, а объявление до сих пор висит. Хотя многие адепты просят его поменять на более связанный текст.

Я улыбнулась. А войдя в помещение, заинтересованно осмотрелась.

Примерочная представляла собою небольшую комнатку, где располагался стол секретаря, два стула, одно помещение для переодевания, да зеркало, которое, скорее всего, не считалось говорящим. Секретарь, сидевшая на своем рабочем месте, сначала нас долго не замечала. Дерек не мешал, давая возможность осмотреть помещение, прежде чем заняться примеркой.

Когда мое удивление прошло, Дерек любезно кашлянул, прерывая занятого секретаря. Секретарем оказалась женщина примерно сорока пяти лет от роду. От нее не пахло домом, значит, она принадлежала к темным магам и не особо жаловала светлых. Я это заметила по ее не самому дружелюбному выражению лица, бросившему в мою сторону.

— Факультет? — Буркнула она, вставая со стула.

— Я не знаю. — Отчего-то смущаясь, пробормотала я.

Несмотря на основное прошедшее распределение, я еще не знала всех особенностей обучения. Я не представляла сколько всего в Академии факультетов, и как на них распределяют. Дерек — обычно любящий говорить — молчал, не давая никаких намеков.

— Распределение было? Или ты решила явиться просто так, чтобы убить двух зайцев сразу? Поспешу тебя огорчить, девочка, без основного распределения вход новеньким адептам в это помещение строго закрыт.

Секретарь встала напротив примерочной комнаты и расправила руки, словно боялась, что я не послушаю ее слов и невольной пташкой поспешу напролом, наплевав на все правила.

Положение спас Дерек.

— Основное распределение было. Она темная, и, скорее всего, станет учиться на моем факультете.

— А силенок-то хватит? — Секретарь немного смягчилась, но у нее осталось саркастическое выражение неверия на лице. — Не чувствую я в ней должностной магии, которая помогла бы удержаться девчонке на твоем факультете.

— Ваше дело — работать, а не вынюхивать магию у новых адептов. — Серьезно поправил забывшую секретаршу Дерек. — Просто подберите ей форму, а остальное, я уверен, за нее сделают ее силы.

— Силы — какое слишком громкое слово. — Не удержалась от язвительного комментария женщина. — В ней они блещут едва-едва. На твоем факультете ее, скорее всего, заклюют. И виноватым, естественно, опять сделают меня! Потому что отошла от правил, решив дать возможность адепту самому выбирать будущее направление в учебе.

— Прошлый случай был исключением. — Заметил Дерек. — Я не думал, что она станет проверять себя на сильные и слабые стороны.

— А надо было. — Не отставала женщина, отчитывая сына директора. — Еще одна непрошенная смерть может повлечь на нас не самые лестные отзывы. У нас и так адептов не хватает. Еще меньший интерес может полностью приостановить работу Академии. На нас и так положила глаз вампиция, не довольная работой твоего отца.

— Вампиция заинтересовалась нашим заведением? — Удивленно спросил Дерек, явно впервые слышавший эту новость. — Но почему? Какой им прок в наших адептах?

— Есть у меня одно предположение. — Женщина вновь поспешила вернуться к рабочему месту, понимая, что мы никуда не уйдем, а дела за нее никто не сделает. — Оно тебе не понравится.

— Говори раз начала. Я никуда не спешу.

— Дикая Охота.

Дерек прищурился. Он магией призвал стул, на который сразу же сел.

— С чего бы Дикой Охоте пытаться наладить отношения с вампицией?

— Для новеньких. — Предположила я, сразу же чувствуя, как мое горло пересохло от нехватки воздуха.

Секретарь утвердительно кивнула, полностью соглашаясь со мной.

— Для новеньких. Да. Дикая Охота в последнее время не довольна тем, что Академия Вирн забирает себе под защиту слабых ведьм и магов, не давая им возможности завербовать их в свои ряды.

— Невозможно. Дикая Охота редко выходит на контакт с Департаментом. Они наверняка знают, что именно Департамент заправляет миром Трех Измерений. И, если бы им необходима была большая сила, подразумевающая больше возможностей, то они, наверняка, бы отправились к Департаменту, а не к вампиции, у которой намного меньше прав в мире.

— На вампицию намного проще надавать, нежели на Департамент. Да и с Департаментом связаться сложнее. Те, кто работает в Департаменте стараются всеми магическими способами скрывать свои личности, и ты это прекрасно знаешь. А вот вампиция, по сравнению с Департаментом, работает в открытую. До нее и достучаться проще. Легче. Дикая Охота, наверняка, сначала достучалась до вампиции, а теперь вампиция, под предлогом срочного созыва, пытается договориться с Департаментом о принятом решении.

— Департамент вряд ли согласиться. Они не настолько чокнутые, чтобы самолично отправлять подростков с не пробудившейся или со слабой магией на неминуемую смерть. Я уверен, что они попытаются отыграться, доказав вампиции, что это не способ и не выход поддаваться Дикой Охоте.

— Возможно. Все решится послезавтра. И нам было бы хорошо, если Департамент откажет в просьбе вампиции. А то, что мы оба на придумали — всего лишь плод нашего воображения. Не больше и не меньше.

— Что произойдет послезавтра?

— Послезавтра вампиция встречается с Департаментом для принятия единогласного решения.

— Они сообщили народу о причине столь поспешного созыва?

— Нет. В газете, дошедшей до нас, написано, что они собираются и все.

— Скрытое заседание двух самых влиятельных организаций мира… Плохой знак. Я бы сказал даже очень плохой.

— От нас, к сожалению, ничего не зависит. Я давно стала воспринимать себя пешкой в чьей-то игре.

Секретарь удивила меня своим заявлением. Я-то считала, что она всегда пытается дойти до правды, а не принять ложь и не играть под принятые правила установленной кем-то лживой жизни.

— Может ты поговоришь со своим отцом? — С надеждой в голосе поинтересовалась женщина. — Он обычно всегда узнает все первым.

— Поговорю. — Пообещал ей Дерек. — Но ничего не обещаю. Он редко мне рассказывает о дополнительных выходках вне Академии. Еще и учеба на плечи навалилась. Некогда будет.

— Ой, кто бы говорил. — Поцокала языком женщина, укоризненно качая головой. — Ты никогда не парился насчет учебы. Сказки свои можешь новеньким адептам рассказывать, да им же вешать лапшу на уши. Со мной этот способ не пройдет, Дерек.

— Жаль. — Явно не хотел впутывать женщину в проблемы темный маг. — Я попробую узнать что-нибудь у отца. Однако, он в последнее время практически мне ничего не рассказывает. И выведать у него стоящую информацию не так-то просто.

— Если тебе будет интересно, ты найдешь способ что с ней делать и как ее раздобыть. А теперь идите, переодевайтесь. И так меня от работы отвлекли, не хватало еще, чтобы благодаря мне, вы опоздали на уроки.

Дерек улыбнулся. Он повернулся ко мне и, кивнув в сторону комнаты, скомандовал:

— Все слышала? Иди. У нас не так уж и много времениосталось до твоего первого занятия.

— Значит, она все же не на твоем факультете учиться будет? — Тут же навострила уши женщина секретарь.

— Вы, кажется, собирались работать.

— Собиралась. От своих дел не отказываюсь. Но что насчет факультета? И, раз уж на то пошло, распределения на факультет?

— Распределением на факультет займемся скоро сами. А вот насчет силы — Леля темная. Форма сама выберет хозяйку. — Дерек, заметив, что я стояла на том же месте, шикнул вновь приказным тоном, который я терпеть не могла. — Все еще стоишь на месте? Леля! В примерочную, живо!

И я пошла, поняв, что больше ничего интересного не услышу.

Находясь в раздражительном состоянии, я швырнула мини-юбку голубого цвета прямо в лицо смеющемуся Дереку. Обычно одежда будущего адепта в Академии выдавалась после могилы ведьмы. Ритуал считался эталоном благородства и почестей к ведьмам умершим. Могила вырывалась на закате, в момент, когда на погосте плясала разъяренная нечисть, решившая выйти из могил и побыть на шикарном пиршестве, расположенным около горящего костра. Затем в полнолуние ведьму заставляли с головой уйти в могилу. Ее слегка засыпали землей, оставляя место для попыток вырваться наружу. Так ведьма должна была провести всю ночь, а к утру она словно «просыпалась». Ведьма получала за прохождение ритуала распределение на факультет Академии, где она продолжала дальше учиться, и цвет формы, соответствующий не только цвету факультета, сколько истинным силам ведьмы.

Дерек решил отойти от ритуала, заявив секретарю, выдающему ученическую форму, нелепицу, что дескать во мне еще не активировалось достаточно силы, которая могла бы помочь мне выжить ночью в могиле. Секретарь поохала, поахала, да любезно махнула рукой, позволяя мне и Дереку — причем Дереку в частности — насладиться процессом выбора формы самостоятельно. Не женщина, а стальные нервы, ей богу!

— Тебе нужна форма, подходящая под твой цвет глаз! Возьми синюю или зеленую. Отлично впишутся в твой гардероб.

— Дерек, форму надо выбирать с умом! Она же напрямую привязана к будущему факультету! Не хочу я учиться все это время, чтобы в конце стать безработной магичкой практиканткой!

— Почему это безработной?

Дерек вновь увернулся от летящего в него нижнего белья белого цвета. Ну не подошло оно мне по размеру! Тут нет ничего необычного.

— Потому что практикантка, знающая толк исключительно в теории, никому не нужна. А практикантка, которая недавно считала себя белой ведьмой, а потом ставшая черной и еще не освоившая магические навыки, никому не нужна вдвойне.

Я безуспешно пыталась подружиться со свитером темно-красного, практически бордового, оттенка. Цвет приятно диссонировал с моей едва-едва бледной кожей. Представив себя в нем в образе огненных рыжих волос, у меня чуть слюнки изо рта не потекли.

— Говорю же! Тут ритуал нужен! Сколько, по-твоему, мне предстоит торчать в этой комнатушке примерочной, пока я не подберу себе форму?

Раздражение, преследовавшее меня постоянно, когда я находилась в обществе Дерека, никогда не позволяло всецело ему доверять. Будь у меня выбор, я бы давно о нем забыла! Дерек — прилипала. Он постоянно появлялся в моем поле зрения, и не всегда, но все же иногда, после его встречи у меня зарождалась длительная истерика. Мама ошибочно списывала болезненное состояние за простуду. Родительница заставляла меня оставаться дома и вызывала лекаря из соседнего селения. Истерика оказывалась настолько сильной, что лекарь неприлично долго меня осматривал. Под конец, окончательно сдавшись, он лишь неопределенно разводил руками в сторону, пугая маму еще сильнее. Примерно на третьей попытке лекаря угадать, что же в действительности со мной происходит, я не выдержала и рассказала всем присутствующим на осмотре — маме, бабушке и лекарю — правду.

Пока я пыталась подружиться со своей будущей формой, Дерек руганулся.

— Тебе необходима светло-золотистая форма.

— Это еще почему? — Недовольно пробубнила я. Я уже видела цвет формы, про которую говорил Дерек. Она считалась самой ужасной из всей представленной палитры. В стенах школы в такой форме ходили неприметные единицы.

Я перевела печальный взгляд на две оставшиеся школьные формы. Одна была красивого темно-синего, близко схожего к аквамариновому цвету, а вторая — неприметная светло-золотая. Слушать Дерека мне не хотелось, а потому я невольно взяла в руки темно-синюю форму. Сначала одела юбку, потом кофту, и под конец влезла в туфли. Кофта сидела на мне идеально! Никаких сборок, никакого дискомфорта. Может Дерек ошибся? Или просто хотел надо мной подшутить? Он мог, ради интереса, изрядно ввести в заблуждение не только меня, но и окружающих.

Дерек Фиорини посмотрел на меня одним не мигающим взглядом. Ему форма явно не нравилась, хоть я и считала, что она сидит на мне просто идеально.

— Сними ее! — Рявкнув, привлекая внимание секретаря, предложил он мне. — Она тебе не подходит.

— Это еще почему? — Искренне удивилась я.

Рукава кофты немного были больше ваты. Они чуть-чуть свисали вниз, оставляя некое воздушное пространство между телом и тканью. Если не приглядываться, этого маленького изъяна было не заметно.

— Потому что ты недостаточно сильная для ношения такого цвета формы. Ты — слабая. — Напомнил Дерек. — Практически лишена сил. Мы еще не знаем, что у тебя за магия и как она будет вести себя на уроках, поэтому снимай и не выпендривайся! В крайнем случае, ты всегда можешь сменить форму, когда отец или учителя увидят в тебе более сильный потенциал. Помнишь Кистиану?

— Допустим. — Ее невозможно забыть. Истинные ведьмы, в чьих жилах течет более слабая магия, никогда не забываются. Всегда на слуху. И всегда во внимании.

— Она, как и ты, пришла в школу полтора года назад, прося отца предоставить ей защиту. Ее магия была настолько слаба, что отец отнекивался, но, в конечном итоге, согласился, решив, что так ей будет лучше, чем в лапах Дикой Охоты. Первые два месяца — до экзаменов — Кистиана ходила в светло-золотой форме. Лишь на сдаче экзаменов ее магия проявила особые черты, которые мог не заметить только слепой. Вот тогда-то она и сменила форму, став истинной ведьмой. К слову, ее уже хочет забрать к себе Кофейная Академия, но папа отнекивается. Горой стоит за Кистианой.

— Это еще почему?

— Потому что истинных ведьм — мало. Их практически всех истребили. Школа вирн набирает популярность у адептов, когда они знают, что в наших стенах учится одна из немногих истинных ведьм. Вот отец и стоит горой за нее. Поэтому сейчас ты идешь переодеваться в другую форму, а потом мы отправимся на первое занятие. И так уже много времени потеряли!

Неохотно согласившись с выводами Дерека, я отправилась на переодевание.

— Как ты вообще познакомился со светлыми магами? — Поинтересовалась я, одевая кофту цвета шампанского с большим количеством блесток.

— У них есть связи, которые могут быть полезны нашему маленькому общему знакомому. Он сбросил мне однажды список имен и попросил держаться с ними поблизости. Со списком смертников этот список не сравниться. Но, на мое удивление, подростки оказались все белыми магами. Ни одного черного.

— С черными магами ты хоть общаешься?

Я встала перед зеркалом. Цвет формы мне на удивление шел. Он подчеркивал мою не самую тонкую фигуру, отлично подходил к волосам, глаза стали сиять ярче, а на форме едва заметными полосками стали вырисовываться аквамариновые линии.

— Ты меня совсем за идиота держишь?

— Ты вечно будешь идиотом. — Согласилась я с Дереком.

Дерек пробормотал нечленораздельные ругательства. Мне с детства нравилось злить Дерека. Иногда казалось, что злость и ненависть, сливающиеся воедино, у меня получались намного лучше, нежели милая дружба.

Ненадолго прикрыв глаза, я вспомнила зачем нахожусь в школе. На самом деле я о своей маленькой миссии никогда не забывала. Мне еще предстояло уйти в нее с головой. Но как это сделать, отдалившись от Дерека и будущего некроманта так, чтобы они не видели моих попыток отыскать разговаривающие игрушки — я не знала. Я вообще не представляла у кого эти самые игрушки могут быть. Школа — огромна. Учеников здесь намного больше, нежели я думала изначально. Каждый ученик, не считая Дерека, мог иметь игрушки. Более того, мне еще как-то предстояло связаться с Питером, чтобы ему их передать. А что со мной будет, если я не смогу сделать возложенную на меня миссию? Что со мной произойдет, если я не справлюсь с поставленной задачей? Ведь помимо игрушек, я еще пыталась вычислить Врачевателей Страха и их возможную задачу в стенах учебного заведения.

Может быть, мне не стоило брать на себя так много обязанностей? Может быть, мне стоило ограничиться чем-то одним? Даже несмотря на факт, что Врачевателями Страха я стала заниматься от скуки и тоски еще до зачисления.

Черт бы побрал этого наглого четырнадцатилетнего мальчишку! И Дерека с ним заодно! Ну и еще парочку незначительных лиц, которых я попросту не могла вытерпеть, находясь рядом с ними…

Магическое рисование

Наблюдая за работами истинных художников,

Я заметила, что рисование им удается,

Намного лучше,

Нежели то же самое истинное колдовство.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

После примерки Дерек под ручку — без лишних шуток — повел меня на первый урок. Мы не опаздывали, нет. Дерек объяснил столь сильную спешку тем, что он не выдержит еще один день в моем слабом магическом обществе, за что вполне себе объяснимо получил от меня самый сильный подзатыльник, на который я только была способна.

Светлых магов сдуло ветром из центрального здания ровно в два часа дня. Я невольно поежилась, тут же почувствовав нестерпимый холод, доносившейся из-за входной двери. Дело было не в порыве ветра, а в нахождении под конвоем темных магов.

Магов было действительно много. Я была рада присутствию Дерека рядом. Сама бы я не справилась. Струсила, поспешив скрыться в уборной и, по возможности, не выходить из нее до окончания последнего на сегодня урока.

Мне впервые стало страшно. Причем страшно было от своей беспомощности. Ведь недаром светлые маги не переносят темных.

— Ты справишься. — Шепнул мне на ухо Дерек, любезно поддерживающий за локоть. — Меня же все это время выносишь. Значит и их сможешь.

— Тебя я выношу от безысходности. — Тихо прошипела я, стараясь не смотреть на сына директора. — А вот с ними вряд ли справлюсь. Я же замерзну, если буду находиться в окружении темных магов двадцать четыре на семь!

— Не замерзнешь! Впервые слышу, чтобы огневик боялся холода. Или за время моего последнего отсутствия ты умудрилась поменяться с ледником местами?

— Если бы это было возможно, я бы не стояла здесь и не мерзла бы внутри при виде такого большого скопления людей.

— Пошли. — Дерек осторожно повел меня в противоположную сторону.

— Куда?

Мои зубы начали стучать друг о друга. Еще немного и я с легкостью могла бы считаться покойницей. Вот бы забавно вышло!

— Подальше от проблемы.

Дерек больше ничего не говорил. Он просто отвел меня в пустующую аудиторию и, удостоверившись, что в ней действительно никого нету, закрыл дверь на оставленный кем-то ключом.

— Теперь говори. — Дерек произнес на всякий случай еще и запирательное заклинание. — Откуда в твоем организме взялся холод?

— Откуда я знаю?

— Леля! — Дерек видел непривычно обеспокоенным. — ОТКУДА?

— Я правда не знаю! — Гаркнула я, пытаясь согреться, обхватив себя руками. — Похоже, у меня непереносимость темных.

— Нет. Тут дело не в этом.

— Уверен?

— Уверен. Будь у тебя действительно их непереносимость, то ты бы заледенела еще вчера. Ты же вела себя совершенно спокойно, пока мы шли с тобой через все общежитие и ни разу не испытывала на себе дискомфорта при перемещении.

— Тогда что может быть со мной не так?

— Есть у меня одна догадка.

— Поделишься? Или прикажешь не вмешиваться, хотя я имею полное право знать, что же конкретно со мной происходит?

Дерек озадаченно осмотрел меня с ног до головы. Он подошел ко мне близко. Встал сзади и обхватил меня руками. Его объятия поспешили поделиться со мною негаснущим огнем, дающим моему заледеневшему организму тепло. В считаные секунды мне стало значительно теплее. Я даже на минуту позволила себе облокотиться на тело Дерека, не решающего отойти от меня ни на шаг.

— Тебя умудрились проклясть.

— Не утешил.

— Знаю. Но это именно проклятие Ледяного Дождя.

— Впервые о нем слышу. Что еще за проклятие такое?

— Наложивший явно рассчитывал сбить тебя с толку, полностью вывив из игры. — Продолжал рассуждать Дерек вслух, никак не помогая мне с ответами. — Он явно считал, — или же продолжает считать тебя, — своим соперником. Светлые маги в последнее время совсем из ума вышли. Надо бы им постараться преподать урок, который раз и навсегда сможет показать границы дозволенного.

— Или же попытаться рассказать мне, что конкретно ты задумал и, наконец-то, рассказать о том, что же конкретно со мной происходит.

— Помнишь, я разговаривал с Одетт?

— Ага. Тем самым разговором проиграв пари.

Я слегка поморщилась от упоминания дочери ректора. И была рада, что в данный момент стояла к Дереку спиной, а он в свою очередь, не видел истинного выражения недовольства на моем лице. Если бы увидел, то, наверняка бы, принял его на свой счет, а не на плачевный проигранный счет Одетт.

— Cмотря с какой стороны посмотреть. — Не согласился со мной Дерек. — Зря я тебя познакомил с Лионессой и ее компанией.

— Почему?

— Ты захочешь с ними дружить.

— Разве это плохое желание?

— Нет, оно не плохое. — Дерек невольно взял одну из прядей моих распущенных волос и стал ею играть. — Просто я боюсь, как бы Лионесса не стала видеть в тебе соперницу.

— Соперницу? — Горько хмыкнула я. — В чем же?

— Она все еще продолжает ревновать меня к другим девушкам. Видишь ли, Лионесса относится к собственникам. Она не раз говорила мне об этом. И я не раз упоминал ей, что больше недели с одной девушкой не провожу в постели. Случай с Лионессой — один из немногих — когда я понял, что она не подходит мне и я не смогу провести с ней больше, чем одну ночь.

— Меня сейчас стошнит. — Прошипела я, пытаясь вырваться из объятий директорского сына. Он держал меня крепко. Так крепко, словно видел в последний раз. — Либо отпусти, либо избавь меня от подробностей.

— Неужели ты не ревнуешь? — Хриплым голосом поинтересовался Дерек, впервые решив поговорить на более щепетильную для нас обоих тему. — Не пытаешься удержать мое внимание? Не пытаешься провести со мной как можно больше драгоценных минут, прежде чем я уйду обратно на учебу?

Я закусила нижнюю губу. Мне не хотелось признавать правоту парня. Он был прав, сам того не подозревая. В последнее время мне действительно хотелось побольше проводить с ним отведенное нам в поселке время, когда он приезжал к семье и друзьям на каникулы. Я еще тогда удивлялась, что несмотря на запретную дружбу, Дерек продолжал искать повода встретиться со мной.

Ему нравилась моя компания. Он не единожды смеялся над моими шутками. И постоянно пытался взять меня за руку, чтобы насладиться последними лучами уходящего солнца в его последний день в Капельнице.

Я не хотела причинять Дереку больно. Не сейчас, когда понимала, что он был единственный, кто мог показать мне Академию и познакомить с теми темными магами, c которыми либо сам дружил, либо доверял при общении. Я же, зная себя, не могла доверять своему чутью, которое в большинстве случаев обязательно напоролось бы на очередную неприятность.

Но в то же время, я не хотела доказывать Дереку его правоту. Я не горела желанием быть его единственной. И я не знала, что же мне делать с так внезапно открывшимися чувствами.

Я боялась все испортить.

Но Дерек продолжал стоять позади меня, и ожидать ответа. Он то сильнее сжимал мое тело в объятиях, то разжимал его, не зная, чем же себя еще занять.

Я поспешила соврать, прочистив горло. Надеясь, что мой голос не дрогнул, а Дерек был достаточно подавлен моим ответом, чтобы заметить, как непривычно сильно колотиться от произносимой мною лжи мое сердце:

— Ты мне безразличен, Дерек. К сожалению, или к моему великому счастью, ты мне не больше чем просто хороший друг.

Дерек резко отстранился. Я вновь почувствовала холод, который более не вредил моему здоровью. Дерек всегда знал, что я готова была сказать. И тут дело даже не в поиске Врачевателей Страха или же оживших игрушек. Тут дело больше из принципа — светлые не должны дружить с темными….

Но я же теперь темная. Так почему бы мне не пересмотреть свои приоритеты по отношению к Дереку и не взглянуть на него с другой стороны?

— Дерек. — Прошептала я, пытаясь загладить перед ним свою вину за сказанные слова. — Послушай, я…

— Я все понял! — Злобно прорычал он, заставляя меня поежиться под его злым, пристальным взглядом. — Можешь дальше не продолжать. И, знаешь, я рад, что отец додумался не ставить твои занятия рядом с моими.

Дерек пулей выскочил из кабинета, с силой захлопнув за собой дверь.

Я со стоном опустилась на ближайшую свободную парту и прикрыла лицо руками. Было паршиво. Впервые за всю свою недалекую жизнь я не чувствовала удовлетворения после ссоры с сыном директора. Мне хотелось вскочить, догнать парня и объясниться ему. Но что я могла сказать? Что я могла предпринять, чтобы нам обоим не было так больно?

Если бы я видела Дерека впервые, то решила бы, что его дракон внутри проснулся и попытался пробудиться. Иначе я просто не могла объяснить столь резкую вспыльчивость парня.

Просидев так минут пять, и не найдя никакого верного решения для дальнейшего примирения, я решила дать парню время остыть. Ему оно необходимо. Как и мне, в частности. Дерек не умел долго злиться, а это значит, что ближе к вечеру — либо же к завтрашнему утру — он уже не будет столь холодно относиться к моим сказанным словам. И снова начнет мне надоедать своим присутствием, чем неимоверно выбесит меня еще больше. Уж лучше так, чем находиться с ним порознь.

Долго побыть в одиночестве мне не дали. В аудиторию начали скапливаться темные адепты, располагаясь на своих, заранее сформированных местах. Предательски прозвенел звонок, и мне, после прихода профессора, невольно пришлось занять место на самой последней парте.

— Сегодня на нашем занятии мы попробуем с помощью магии подчинять себе кисти и краски. — Произнес профессор, написав тему урока на доске белым мелом. — Для этого нам понадобится кисть. — Он щелкнул пальцами, и у всех, включая меня, появилась самая обыкновенная кисточка для рисования. — Палитра со смешанными красками. — Снова щекл пальцами, и снова у всех появилась рядом с кистью цветная палитра. — И лунное кольцо, которое поспособствует усилению ваших магических сил во время всего урока.

Я с интересом посмотрела на появившееся лунное кольцо. Оно было самым обыкновенным кольцом, с вставленным лунным камнем аквамаринового цвета. Камень переливался всеми возможными оттенками, стоило лишь аккуратно взять его в руки с покрутить в разные стороны. Я уже собиралась было сказать профессору, что еще не в достаточной мере овладела своими силами, но вся аудитория без промедления начала урок, не оставляя мне никакого шанса на дальнейшее оправдания.

Учиться без знаний темного колдовства — унизительно сложно. Мне пришлось невольно попросить профессора предоставить мне возможность позаниматься по учебнику, за что я получила язвительные комментарии от парней и смешки, идущие в мою спину.

Фигурально, конечно же, ведь я сидела перед ними лицом, а они все располагались ко мне спинами.

— В получении знаний нет ничего смешного. — Назидательно заметил профессор, и обидные смешки тут же прекратились. — Страница сто сорок третья. Заклинание второе.

Любезно подсказал мне профессор, осторожно с помощью магии опуская открытый учебник на нужной странице передо мной.

Я улыбнулась профессору.

— Спасибо.

Искренне поблагодарила я. Сама я бы вряд ли нашла необходимое задание. Все заклинания темных начинались с одинаковой строчки, написанной на мертвом языке. Он читался довольно сложно. Многие слова сливались между собой в произношениях. Стоило лишь неправильно произнести одну букву, как заклинание имело совершенно другую силу.

У светлых все было гораздо проще. Мы изучали латынь и произносили заклинания исключительно на латыни, не имея никаких сложностей в произношении.

Иллюстрации — видимо ими сопровождались все учебники темных адептов — помогали. Ими было кратко показаны каждый шаг, который должен был получиться.

Я осмотрелась. Девушки одели кольцо на левую руку, парни на правую. Я поспешила последовать примеру девушек, и одев кольцо на левую руку, слегка почувствовала проходящий мимо меня удар тока.

Никак не акцентировав на нем своего внимания, я сделала глубокий вдох, пытаясь сконцентрироваться на желательно полученным результате, которого мне следовало достичь. А получится у меня должно было летающая палитра с красками, и размахивающая красками кисточка, летящая рядом с парящей в воздухе палитрой.

— Ихшаатерен Немаа Аареехаа. — Про себя раскрывая рот так, чтобы не слышали другие адепты, проговорила заклинание я.

Ничего не произошло. Палитра и кисть остались на месте, а на моем лице появились едва заметные капли пота. Первое заклинание должно было поднять в воздух кисть — один из самых легких предметов, находящихся на столе.

Пробовать поднять палитру не имело смысла.

— Ихшаатерен Немаа Аареехаа. — Вновь пробубнила я.

И опять не произошло никакого результата.

В третий раз мне показалось, что палитра слегка сдвинулась с места, но то было лишь игра воображения.

— Ихшаатерен Немаа Аареехаа.

Снова ничего.

И опять.

И снова.

Я откинулась на спинку стула, потеряв счет неимоверным попыткам.

У других темных адептов все получалось. У одних уже летала в воздухе кисть, у других палитра; а у третьих все вместе.

Мой взор невольно упал на лежащие передо мною предметы.

Когда взор упал на надетое лунное кольцо, я невольно прикусила губу, коря себя за несообразительность и неимоверную глупость! Ну, конечно же, я про него забыла! И по привычке произносила заклинание без использования лунного кольца.

Мама не раз говорила мне во время учебы, что кольцо помогает новенькому овладеть своими магическими силами. Но кольцо также приносит вред и зависимость, от которых достаточно сложно избавиться, если вовремя не остановиться.

Именно из-за этого светлые пытаются учиться магии без использования лунного кольца. Хотя темные, наоборот, не видят в нем никакого злого умысла и с раннего детства надевают своим детям на палец лунный камень, который время от времени способствует раннему проявлению магических сил у младенца или у еще совсем маленького ребенка.

Я осторожно направила лунное кольцо на лежащую кисть. И дрожащим голосом, боясь, что опять ничего не получится, произнесла:

— Ихшаатерен Немаа Аареехаа.

Кисть невольно дрогнула. Я, расширив от удивления глаза, сначала не поверила в происходящее. Но вот кисть снова вздрогнула, и, невольно, словно нехотя, поднялась вверх, застыв ровно перед моим клюющим носом.

— Ихшаатерен Немаа Кирисмеера.

Я направила лунное кольцо на палитру. Палитра — также как и кисть — невольно два раза вздрогнула, и только потом поднялась наверх. Она зависла рядом с кистью.

Я сглотнула, переведя взгляд на раскрытый учебник. Следующие заклинание должно было привести в действие кисть, окунающую себя в палитру и размазывающую цвета по деревянной пластине.

— Ихшаатерен Немаа Лизимердиираа.

Лунное кольцо снова ударило меня током. Не удержавшись, я вскрикнула, все же привлекая к себе ненужное внимание.

— Неправильное произношение слов лунное кольцо бьет током адепта. — Пояснил на не заданный мною вопрос профессор, поправляя очки на носу. — В зависимости от сделанных ошибок, лунное кольцо может выбирать от более слабого удара током к более сильному. Это нормальное явление, благодаря которому темный адепт понимает, что совершил непростительную ошибку и ему следует повторить заклинание.

До конца занятия я пыталась снова, снова, cнова и снова. Кольцо продолжало бить меня током, не щадя и не давая никакой возможности сдать это задание на отлично. Кисть и палитра продолжали висеть в воздухе, а когда прозвенел звонок, они разом упали обратно на стол, не собираясь более оставаться в невесомости полета.

Как только я сняла кольцо, все предметы испарились, а адепты поспешили на другой урок. Я не осталась в стороне. Пулей выскочила из аудитории, решив не разговаривать с явно желающим поговорить со мною профессором.

Несмертельное проклятие

Несмертельные проклятия бывают двух видов:

Действующие сразу же, и действующие вдогонку.

Первые не такие опасные как вторые.

Их с легкостью можно снять, применив

Заклинание отмены.

Причем сделать это может любой желающий.

Вторые же накладываются одним человеком,

И, как правило, снимаются им же.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Следующим в расписании был урок «Несмертельных проклятий».

Ректор в отличие от профессора, сначала проверил всех адептов по списку, и лишь потом начал читать лекцию, благодаря которой я стала понимать суть предмета.

— Несмертельные проклятия активируются с помощью колб, заготовленных адептом заранее. — Ректор нарисовал колбу, где закрашенной частью считалось проклятие, находящееся в деактивированном виде. — Оно проявляется в момент проливания проклятия на противника. Однако, всем вам стоит учесть, что несмертельное проклятие может лишь на время вывести противника из игры. Проклятие невозможно полностью вывести из организма с помощью магии. Безусловно, при попытках вывести проклятие из организма, есть свои побочные эффекты, поэтому я всем своим адептам рекомендую не торопить время и дать возможности выйти проклятию самостоятельно.

Ректор оглядел аудиторию. Половина адептов записывало лекцию ректора, другая же половина явно скучала. Я предположила, что скорее всего, на уроке я была не одна новенькая. И от этой догадки мне становилось намного легче воспринимать исходящую из уст ректора информацию.

— Одетт, дорогая, выйди ко мне для демонстрации, пожалуйста.

Дочка ректора без лишних слов встала с первой парты и подошла к материализовавшемуся из ниоткуда стула. Она села на него. Смотря на ее решительность, я заметила одну — едва ускользавшую ото всех правду — ее взгляд ровным счетом ничего не выражал.

Одетт действовала не по своей воле. Ею явно кто-то управлял, не позволяя возразить.

Одетт уже находилась под воздействием заклятия. Темные частенько прибегали к заклятию послушания, не давая возможности своим детям полноценно выбирать свой путь и совершать свои ошибки. Светлые маги такого вольновства себе не позволяли, разрешая детям жить своей, путь даже временами непослушной, жизнью.

Смотря на всю происходящую ситуацию со стороны светлого мага, я невольно думала, а была ли Одетт сама собой в столовой?! И как часто ректор накладывал заклятие на непутевую дочь? Знали ли о столь своевольном решении ректора Дерек и его отец?

— В колбе, — ректор достал из невесомости колбу с наполненной жидкостью, — присутствует заклятие, которое никак не навредит моей дочери. При соприкосновении светлого проклятия с темным магом, дочка станет вести себя неподобающем образом. Тот, кто правильно расколдует заклинание светлых, получит пятерку.

Толпа заликовала, а я закусила нижнюю губу. Мне одной стало как-то неловко среди ликующей толпы. Недолго думая, я подняла руку, решив застать ректора вопросом, на который он, скорее всего, замешкается с ответом.

— У нас есть доброволец! — Неправильно понял он мою поднятую руку. — Леля, кажется? Выходи-выходи.

Я встала, подошла к ректору. Мне все равно нечего было терять.

— Колба с проклятием светлых. — Ректор любезно протянул мне колбу.

Я нерешительно взяла ее. В движениях ректора я заметила заинтересованный блеск в глазах. Прищурившись, я осторожно, чтобы ничего не напортачить, сначала понюхала содержимое колбы с предположительным проклятием.

Проклятие ничем не пахло. Оно не было смертельным, но и запахом дома тоже не копошило внутри колбы. Я невольно посмотрела на ректора, который явно уже ждал, находясь в нетерпении, моей демонстрации проклятия среди темных адептов.

— Оно не светлое. — Сказала я твердым голосом, глядя ректору прямо в глаза. — Проклятие темное, не так ли?

Краем глаз я заметила, как плечи сидящей на стуле Одетт, слегка вздрогнули. Она боялась темных проклятий, но, находясь под воздействием контролируемого заклинания, не могла встать и пулей вылететь из кабинета.

— Конечно же оно светлое! — Ректор злился. Его злость в глазах невозможно было скрыть от посторонних глаз. Зато надо отдать ему должное — голос ректора оставался на удивление спокойным. — Светлые научились контролировать и скрывать заклятия от темных. Это давно доказано.

— Кем доказано?

Я впервые слышала такую нелепицу. Мама говорила мне, что темные любят врать, но я не думала, что настолько сильно.

Какую же тогда цель преследует ректор? Что он собирается продемонстрировать адептам, показывая «светлые» заклинания и проклятия на практически лишенной чувств дочери?

— Адептка, возьмите колбу и продемонстрируйте всему факультету действия светлого проклятия на моей дочери!

Я слегка трясущимися руками взяла колбу. Мне ничего не оставалось как послушаться ректора, который явно уже выходил из себя. Решив подыграть ему в демонстрации силы, я позже свяжусь с Питером и узнаю все интересующие вопросы у мальчишки. Так будет надежнее не напороться на неприятности, которых мне явно не хватало в последние два дня.

Я, зажмурившись, и тихо произнеся «прости» вылила содержимое колбы на волосы Одетт.

Мне стало дурно от содеянного. Хотелось кинуть колбу на пол и выбежать из аудитории, но я поборола себя, неподвижно оставаясь стоять на месте.

Мне не понравилась догадка, пришедшая на ум. Ректор вполне мог быть с Врачевателями Страха заодно. Но тогда какой прок ему подставлять свою собственную дочь, которая, если верить слухам, уже имела магические силы и явно не была самой слабой на всем факультете ведьмой?

С Одетт ровным счетом ничего не произошло. Она продолжала неподвижно сидеть на месте, смотря невиданным взглядом в одну точку. Лишь ее подрагивающие руки выдавали волнение, которое девушка волей заклинания послушания умело скрывала.

— Хм! — Произнес ректор, подходя ко мне и осматривая голову дочери.

— Хм? — Повторила я, не веря собственным ушам. — Это все, что вы можете сказать?

— На данном этапе — да.

— Но почему? Только не говорите нам, что проклятию светлых необходимо время для активации действия самого проклятия.

— Нет. Проклятия светлых действует сразу же, как только его основная масса коснется тела темного мага.

— Только темного? А как же светлые маги?

Не привыкла отставать я с расспросами.

— Светлые маги не подвергаются воздействиям своих же проклятий.

Что еще за несусветная чушь? Вслух мне, правда, вопрос задать не удалось. Мне хватило ума промолчать, прикусив нижнюю губу верхними зубами.

— Скажите, господин ректор, а вы, случайно, сами-то хоть знаете, что должно было произойти с подопытным во время демонстрации «светлого проклятия»?

Мне хотелось ненавязчиво выяснить что именно за проклятие использовал ректор на своей дочери. Каждое проклятие имело не только свое название, но и цену. Были проклятия, которые имели эффект воздействия только спустя время. И я очень сильно надеялась, что проклятие просто-напросто не сработало лишь потому, что у бедняжки Одетт имелся к проклятию иммунитет.

— Я, в первую очередь, дорогая адептка ректор и учитель. Я преподаю в этой Академии свой предмет не первый год. Неужели вы действительно думаете, что я не могу различить провальное проклятие от действующего?

Мне следовало остановиться. Я уже начинала чувствовать, что невольно попадаю под воздействие своих любимых неприятностей, которые в любой момент могли с легкостью отправить меня в кабинет директора на почетный ковер. Но, находясь в недопонимании, я не могла оставить вопрос открытым, продолжая упорно доставать ректора вопросами, которые в обычной жизни темные маги никогда бы не произносили во всеобщее внимание.

— Я сомневаюсь в полученной вами учебной степени звания ректора. — С полной уверенностью в голосе произнесла я, за что получила свист молчавших адептов. — Вы не могли отличить темное проклятие от светлого. И решительно назвали содержимое в колбе светлым проклятием, хотя оно никак не связано со светлыми заклинаниями. Более того, я с легкостью могу заявить, что светлые маги редко готовят светлые проклятия, а если и готовят их, то делают это тайком. Причем готовят проклятия настолько тайно, что даже темные не догадываются об их существовании. И лишь вам удалось каким-то неимоверным образом тут же определить к какой классификации относится проклятие, лежащие в колбе. Не кажется ли вам это странным, а профессор?

Ректора мои слова разозлили не на шутку. Я хотела вывести мужчину на признание, особо не заботясь более о его полученной карьере. Оболгать светлого в сотворении проклятия неизвестной консистенции — немыслимо! Мужчина яростно ненавидел светлых магов, и отчего-то эту самую злость возмещал на единственной дочери.

— Вы сомневаетесь в полученной мною профессии?

— Я сомневаюсь в ваших знаниях, ректор.

— Темная, тебя вообще не должна волновать жизнь и проклятия светлых!

— Но они меня волнуют, ведь я выросла… — Я с опозданием прикусила губу, поняв, что проболталась.

Теперь по Академии пойдут слухи о моих светлых родителях. Эти слухи непременно дойдут до ушей Департамента, и тогда моей — пока еще — свободной жизни явно придет конец.

Ректор хищно улыбнулся. Он уже догадался о моем проколе, но не стал закрывать на него глаза, как это сделал любой здравомыслящий учитель. Ректор повернулся к классу, улыбнулся и сквозь улыбку произнес фразу, которая с распростертыми объятиями станет клеймом на моем обучении:

— Уважаемые адепты! Оказывается, у нас запрятался светлый маг в темной шкуре магии.

Немного постояв около кафедры, ректор предложил:

— Предлагаю тебе неплохое предложение.

— Предложение? — Не поверив, ответила я. — Вот так запросто? На глазах у всего факультета?

— А что тебя смущает? — Искренне удивился моему ответу ректор. Похоже, он действительно рассчитывал на безотговорочное согласие.

Меня смущало многое. Подслушивающие адепты, не скрывающие своего интереса; ректор, наглым способом контролировал свою собственную дочь; исчезнувший Дерек, помощь которого мне бы не помешала.

Но вслух, естественно, я ничего не сказала. Я лишь пожала плечами, да прищурившись продолжила смотреть на ректора, пытаясь мысленно достучаться до Дерека.

Питер не раз говорил мне, что в темных магах существует некая сила, способная услышать мольбы тех, кто ему дорог на расстоянии. Услышав крик о помощи однажды, темный маг непременно срывается с места и резко отправляется на помощь пострадавшему другу. Так многие темные маги доказывали своей второй половине преданность и любовь. Мне же было достаточно присутствие Дерека, чтобы он поставил ректора на место, освободил Одетт и по возможности избавил меня от этого фарса слишком дешевой игры.

— Я все еще жду ответа, адептка Ржевская.

Напомнил ректор о своем скудном существовании.

— Меня смущает адепты факультета, находящиеся в аудитории; да ваше открытое предложение, которое я уже чувствую, что мне никак не понравится.

Ректор закатил глаза, словно нашкодивший ребенок, каким он уже давно не являлся. Он хлопнул в ладоши, и, кашлянув, приказал навострившим ушам адептам:

— Урок окончен. Пошли все вон.

Никто не двинулся с места. Никто, кроме Одетт.

Все это время я стояла к девушке спиной, боясь, как бы меня не поранил заклинанием ректор. Я не сомневалась — стоит дать ему такую возможность, как он воспользуется силами. Ректор не боялся быть пойманным на запрещенном колдовстве. Он любил запрещенное колдовство. Лелеял его. И я была уверена в том, что он использовал его при необходимых ему обстоятельствах, закрывая глаза на установленные в Академии правила.

В царившей тишине, я забыла об опасности, подстерегающей меня за спиной — дочь ректора. Искренне думая, что она больше не представляет никакой опасности, я сделала самую большую ошибку в своей жизни — потеряла бдительность.

Одетт нависла надо мной, подходя все ближе и ближе. Она сокращала, между нами, расстояние, и не давала мне никакой возможности опрометью выбежать из аудитории, наконец-то следуя принятому решению ректора.

Руки Одетт вздрагивали. Ее тело извивалось в сумерках. Еще немного и она явно сойдет с ума от перевозбуждения. Судя по реакции девушки, Одетт пыталась контролировать тело, но у нее не было достаточно сил для того, чтобы окончательно его восстановить. Она не могла заставить тело слушаться. Ее глаза излучали смесь страха и восторга.

Догадка, пришедшая мне на ум, не понравилась.

Коря себя за столь длинный язык, я непременно заявила ректору, продолжая глядеть на Одетт:

— Вы что, не видите, что убиваете свою дочь?

Безразличие ректора волновало меня сильнее, чем состояние его дочери. Казалось, что ректор нарочно гробит свою дочку, никак не пытаясь ей помочь.

— Пошли все вон!

Гаркнул разгневанный ректор. На сей раз адепты беззвучно собрали вещи и покинули аудиторию, оставив меня не в самом выгодном положении.

Я начинала серьезно нервничать, оставшись с ректором наедине. Я не знала, что именно он может со мною сотворить, и потому приняла решение беззвучно стоять между двух огней, давая зеленый свет ректору на высказывание.

Ректор не стал долго ждать с ответом. Поняв, что я не отступлюсь и так или иначе узнаю правду, он устало потер переносицу и, будто бы обессилив, приземлился на стул.

— Одетт заколдовала ее матушка. — Упавшим голосом сообщил он не самую радужную новость. — Я к ее колдовству не имею никакого отношения. Если кого и следует винить, то женщину, которую я раньше звал своей женой.

— Ни одна нормальная мать не станет так издеваться над собственным ребенком! — Не поверила я в рассказ ректора. Более того, мне начинало казаться, что он не собирается рассказывать адептке всю правду.

— Нормальная — возможно. Но моя жена не считалась нормальной.

— Неужели вы женились на сумасшедшей, которая довольно рано слетела с катушек?

Ректор с самого начала занятия был немного со странностями, но я не думала, что у него все настолько плохо.

— Нет. Мать Одетт была вполне нормальной до первого полнолуния.

— И что же с ней случилось?

Я начинала чувствовать себя копом, которому при допросе необходимо было узнать больше информации, чтобы начать расследовать дело крайней важности. Но проблема была в том, что я была обычной адепткой! Адепткой, которая буквально несколько часов назад впервые активировала темную силу с помощью лунного кольца. Я никак не относилась к вампиции, и не имела никаких связей с вампицией, чтобы в открытую вести расследование, благодаря которому мне следовало втянуть себя в тайны жизни ректора Академии.

Я не планировала заниматься самодеятельностью. Я не собиралась расследовать еще одно дело, помимо уже имеющихся двух, стоящих в очереди на ожидании моего снисхождения. Мне вообще должно было быть фиолетово по отношению к дочери ректора. Я все еще незаслуженно ревновала выбор Дерека.

Но, смотря в глаза отчаявшегося отца и надвигающейся на меня обреченной девушки, я не могла пойти назад. Все-таки я умудрилась влезть в это дело, и теперь мне одной предстояло докопаться до сути происходящего прежде, чем я снова совершу очередную ошибку.

— Матушка Одетт — сбежавший из тюрьмы дракон. Некоторое время она скрывалась среди обычных жителей деревни, куда я приехал незадолго до защиты диссертации. — Начал свой рассказ ректор. Его глаза мечтательно прикрылись, а рот расплылся в неподдельной улыбке. — У нас была любовь с первого взгляда. Мать жены была против наших отношений. Поначалу она даже пыталась отвести дочку подальше, но драконы — слишком влюбчивые существа. Они влюбляются раз и навсегда, а когда влюбляются, то непременно находят своих избранников, куда бы их не спрятали. Рождение Одетт было для нас чудом. Мы любили дочь, — я и сейчас продолжаю ее любить, — но после рождения девочки, ее мать стала сама не своя. Дракон вырвался наружу. Атаковал Одетт и скрылся. С тех пор мы так ее и не видели. А Одетт, после атаки дракона, стала слишком послушной. Хочешь верь, хочешь нет, но я не раз пытался найти проклятию послушания замену. Пытался всеми силами снять заклятие, наложенное ее матушкой. Ничего не помогло.

Я не заметила, как во время рассказа от неверия открыла рот. Драконы некоторое время прятались, пытаясь казаться вымершими. И вот теперь, словно готовясь к чему-то, они решили разом выйти из своего укрытия. Нам бы к войне начать готовиться, а не сидеть в закрытых стенах Академии, готовясь к предстоящей сессии, да решая вопросы ректоров, явно нас не касающиеся.

Я знала, что я буду ненавидеть себя за сказанные слова, но я не могла оставить Одетт в таком плачевном состоянии. Мне всегда хотелось докопаться до истины, какой бы тяжелой она не была. Если есть возможность спасти девушку от проклятия послушания, то я смогу ее спасти, чего бы мне это не стоило.

— Я помогу вашей дочери. — Я засобиралась, услышав прозвеневшей в коридоре звонок, означающий окончание урока. — Но взамен вы не станете докладывать вампиции о моей темной магии.

Ректор склонил голову набок, внимательно осматривая меня.

— Зачем тебе это?

Я невольно посмотрела на его застывшую дочь.

— Она нравится моему другу. — Пожала плечами.

Я без лишних зазрений совести вышла из дверей аудитории, а когда подходила к лестнице, чтобы спуститься по ступенькам, услышала в вдогонку неблагодарное:

— Адептка Ржевская, к директору!

Змея и проклятие

Черное колдовство не приветствуется

Ни среди темных магов, ни среди белых.

Оно находится на золотой середине,

И, к моему великому сожалению,

Пока что находится под запретом использования.

Не все колдовство имеет противоядия.

Поэтому нередки случаи насильственной смерти.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Мои нервы были на пределе.

Нравы и достижения целей достались мне от мамы. В детстве, если верить нескончаемым потокам бабушки, мама постоянно пыталась вылезть из кожи вон, лишь бы понравиться окружающим нашу семью людям. И плевать ей было, что большинство из этого окружения просто не хотели общения с нашей семьей. Поставила цель — иди к ней. Вот вечный девиз матушки.

Ну я и пошла. По непредвиденным неприятностям, решив забрать у перевалившейся матушкиной чаши справедливых часов то, что так сильно стискивало ей сердце и грудь. Сначала неприятности были мелкие. Потом они увеличились в размерах, а после и вовсе стали моими спутниками жизни. Честно признаться, я ждала неприятностей с самого первого учебного дня. Видимо тогда, когда я осматривала школу и свыкалась с мыслью о том, что я темная, мне было как-то не до них.

Недаром говорят у нас в народе, что покуда ведьма не окажется зарытой в могилу и не найдет способ выбраться оттуда живой и с новыми, ожившими силами, такая ведьма поистине считается несостоявшейся. Причем несостоявшейся во всех смыслах слова. Ей плохо дается учеба. У нее плохо работает колдовство. Ее не все заклинания слушаются. При прочтении заклинания — если она не знает его наизусть — у ведьмы есть шанс обратить темное колдовство вспять. Причем она это сделает случайно, а вот отвечать будет по всем предписанным законам мира Трех Измерений.

Решив сначала отсидеть оставшейся в расписании урок, а уже потом — да и то если повезет, — пойти на ковер к директору, я не могла долгое время сконцентрироваться. Суть урока была проста. Надо было превратить стоящий перед моим носом кувшин в змею. Змея должна быть зеленой, с небольшими чешуйками и желательно — для хорошего зачета трансфигурации проклятия — ядовитой.

Змеи в нашем мире вымерли давно. Возможно их никогда и не наблюдалось вовсе. Об этом говорили все ведьмовские учебники белой магии, по которым я время от времени занималась дома. Я понятия не имела как выглядели змеи. Но вот другие маги, входящие в систему моих будущих сокурсников, наоборот, представление очень даже и имели. Чуть ли не половина класса справилась с заданием на отлично и с первого раза. Вторая половина разделилась на две половины, где одни сидели со скучающим видом — их явно не заботила будущая выпускная оценка, — и еще одна, где некоторые пытались вызвать змею с помощью заклинаний, но у них ничего не получалось или же получалось, но совсем плохо. Ректор, видя провалы учеников, мотал утруждено головой, да цокал языком в знак недовольства. Однако подходить к учащимся, чтобы исправить их ошибки, он не планировал. Так и сидел в аудитории на кожаном кресле, время от времени заглядывая в спрятанный журнал под коленками.

Первые десять минут урока я пыталась настроится на заклинание. Проклясть неоживленный предмет — просто. Главное не ошибиться с заклинанием и произношением. Некоторые заклинания были настолько древними, что в учебниках их писали на латинском языке с ударением на некоторые греческие слова.

У нас не было волшебных палочек. Мы полностью концентрировались на перерождающуюся в пальцах магию.

Так уж произошло, что после войны между ведьмами и обычным народам — опять же, если верить написанной непонятно кем летописи — ведьмы приняли решение не отбирать магию у людей, родившихся после войны со способностями ведьм. Они оставили ее нам, решив вдоволь поиздеваться над ее созданием. Благо не заставили нас ходить в оковах, хотя и такой вариант присутствовал при решении возникшей из воздуха проблемы.

Магия разделялась на несколько цветов. Всего в основной линейке сильных магов цветов было семь. Еще семь — побужденных, благодаря которым маги могли понять кто находиться перед ними — враг или друг. Еще несколько подразделений магии помогали различать темных и белых магов.

Я сомневалась до последнего. Мне впервые в жизни хотелось вскочить со стула и убежать из аудитории. Я боялась неизведанного. Боялась, что могу быть недостаточно сильной для исполнения такого простого — на первый взгляд — заклинания. Мне хотелось орать во весь голос, но я сдерживалась, мысленно проклиная исчезнувшего Дерека. Будь он рядом со мной, мне было бы не так страшно. Однако, как оказалось, Дерек не обязан сопровождать меня во время моих занятий. Он тоже учился. Насколько мне было известно, Дереку оставался примерно два года до окончания школы.

Ректору, видимо, наше бездействие не нравилось. Сначала он, конечно же, пытался закрывать на это глаза. Сидел неподвижно, да лишь изредка выкрикивал слова злости или раздражения в сторону адептов. Поднявшись со стула, ректор начал своевольно расхаживать по аудитории. Он продолжал не помогать ученикам, однако надолго нависал над теми, кто сидел и ничего не делал, либо делал, но плохо. На тех, кто уже давно справился с заданием, ректор никак не обращал внимания.

Я же билась в истерике, проходившей у меня внутри головы. Я не могла подобрать нужное заклинание для оживления стакана. Во-первых, я боялась. Во-вторых, я не знала заклинаний темных магов наизусть. В-третьих, рядом со мной не оказалось никакого учебника по темной магии для осуществления заданий. Видимо, на факультете, куда привел меня Дерек и самолично вручил обалдевшему ректору, не приветствовалось обучение по учебникам. Тут больше делался акцент на заучивания заклинаний дома и приводящего один раз за урок примера от ректора.

Дерек — гад его ползучий! — не сообщил ректору, что я воспитывалась в семье белых магов. Более того, он даже не собирался сообщить ректору о том, что я лишь недавно активировала темную магию. Темная магия — коварна. Я помню, как в народе бывали случаи, когда темная магия, проявившаяся в крови белого мага, не слушалась своего хозяина. Темная магия изрядно могла чудить, а при этом я всегда считала темную магию более коварной и практически не контролируемой, нежели магию белых магов.

Пребывая в не самых радостных мыслях, и тупо пялясь на стоящий рядом стакан, я не видела, как ректор подошел ко мне со спины. Он встал за моей спиной, сцепил руки и просто смотрел, никак не подтверждая свое нахождение. Я же пыталась мысленно призвать удачу. Мне хотелось блеснуть умом и побыстрее поменять школьную форму. Цвет светлого шампанского привлекал внимание адептов. В их взгляде отображалось неверие и насмешка. Все учащиеся школы прекрасно знали, кто перед ними гуляет и почему попал в Академию.

Не выдержав, я невольно топнула ногой и попыталась позвать родовую вирну. Вирна — бесполое существо, которое немного напоминало тень. Тень считалась приспешником Сатаны и в большинстве случаев служила властелину Паллариума. Вирна же тенью не была. Ее можно было считать призраком, который никогда не имел власти над Паллариумом, и, который никогда не служил приспешникам сгинувшего ада.

Дома я нередко наблюдала за вирной, когда была маленькой. Вирна Лира всегда крутилась рядом с матерью или с бабушкой. Она была продвинутым помощником. Могла с легкостью принести чай, кофе или же что-нибудь из мало значимых вещей. Вирна держала в руках все, что не приносило ей никакой тяжести. С вирной разговаривали. Лира прекрасно понимала нашу речь и нередко соглашалась с мнением хозяев, или же опровергала его, пытаясь показать, что тот или иной план работать не будет.

Подлым образом вызвать вирну мне не дали.

— О чем задумалась, адептка? — Прошипел, словно самая настоящая змея ректор около моего уха. — Подсказать необходимое заклинание?

Обычно я первой чую сарказм, но в этот раз чуйка меня подвела. Я невольно посмотрела на ректора и, попытавшись быть более деликатной, выдала:

— Пожалуйста.

Ректор, не ожидавший с моей стороны такого нахальства, опешил. Он выпрямился, хрустнул шеей, осмотрел остолбеневших адептов, и, рассмеявшись, двинулся дальше. Отступать я не собиралась. Все-таки два дня практически жила без неприятностей, и мне было просто необходимо заполучить хотя бы одно, после которого я смогла бы жить спокойной жизнью еще дня два. А может даже и день. Я никогда точно не знала, когда именно меня постигнет напасть, а потому постоянно жила в ожидании чего-то нехорошего, неприятного и плохого.

Я не привыкла сдаваться и не привыкла отступать. Немного поразмыслив, я поднялась со стула и, кашлянув, попросила ректора еще раз.

— Пожалуйста, помоги мне подобрать необходимое заклинание для активации вашего задания.

В аудитории повисла тишина. Лишь изредка адепты заинтересованно посматривали на меня и на остановившегося ректора. Никто не смел протянуть мне руку помощи. Все боялись гнева ректора.

— У темного мага заклинания в крови. — Поучительно, cловно передо мной стояла бабушка, заявил ректор. — Пусть ты и самая слабая, но это заклинание, которое многие темные исполняют на раз в младенчестве, должно быть тебе под силу.

Сев обратно на место, поняв, что помощи от ректора я не дождусь — теперь я прекрасно понимала тех, кто старался обходить Одетт стороной, — я выполнила просьбу ректора, находясь под его пристальным вниманием. Пусть знают, что до поступления в Академию, я была светлой и учила светлые заклинания. К слову, если брать подход ректора и сравнивать с ним мое детство, он был прав. Некоторые заклинания любящие родители вдалбливали детям с самого раннего детства. Это происходило в момент, когда ребенок учился говорить. Вместо сказок ему читали заклинания. А вместо первых шагов, у ребенка были первые попытки проявления магических экспериментов или же вызов родовой вирны.

— Ямоота Аоттубба.

Светлая магия прошлась по темной аудитории, подняв кипишь паники среди адептов. Адепты повыскакивали с парт. Не самые умные бросились к выходу, боясь, что их может ослабить заклинание проклятия светлого мага. Умные остались на местах, но не сидели сложа руки за партой. Они начали атаковать всех, кто мог произнести светлое заклинание.

Почему-то никто в суматохе не подумал обо мне. Адепты искали предателя среди своих. Они не чувствовали светлого мага. Обычно, когда силы светлого мага проявляются в его тщедушном теле, от него происходит незабываемый аромат для темных магов. Видимо, и Дерек, и его отец были правы, и от меня правда шел запах темного мага.

От осознания пришедшей в голове мысли мне стало не легче. Появилась масса вопросов, ответа на которых у меня — как обычно — не было. Например, мне было интересно чувствовали ли родители во мне силы темного мага? Если они этот запах чувствовали, то почему же не подняли тревогу? Почему же они меня не упекли в другую семью или же в Департамент? Почему они не стали обучать меня магическим заклинанием, присущи темным магам?

Решив при первой же возможности связаться с Питером, я сидела за партой под защитным куполом. То, что меня защищал магический купол, я заметила не сразу. Мысли уносили меня в неприятный водоворот событий, благодаря которым я ни о чем другом не могла думать, находясь в более спокойной обстановке.

Ректор крикнул заклинание остановки. Все, у кого была активирована боевая темная магия, оказались заколочены в кандалы и отправлены на порог к директору Академии. Вторую половину ректор отпустил без вопросов, напомнив, что те, кто не сдал ему задание, будет поставлен незачет, а на пересдачу он пришлет магическое приглашение.

На меня ректор смотрел грозно. Его не волновал защищающий купол. Купол мужчина стер моментально, невольно взмахнув рукой. Я сжалась в беспокоящийся комок. Мне хотелось спрятаться или убежать. Нет, а что он хотел? Сам же попросил применить заклинание! Вот я и применила то, которое знала лучше всего. Ректор сам виноват! Он не упомянул какое именно заклинание я должна произносить.

Жаль, конечно, что заклинание не дало никакого результата. Снова.

— Что это, мать его было? — Рявкнул разгневанный ректор.

Он не сократил расстояние. Остался стоять на месте.

— Заклинание превращения. — Пискнула я, слегка прикрывая глаза.

Я всегда думала, что самым страшным человеком, находящимся в гневе, может быть моя мать. Как же глубоко я ошибалась! Оказывается, могут быть личности и пострашнее моей матушки.

— Я это понял. Как никак ректор Академии и преподаю предмет не первый год! Но почему светлая магия, а не темная адептка?

Облокотившись на спинку стула, я пыталась абстрагироваться от не самой приятной ситуации. Мне хотелось рассказать все ректору, но ректор не мама! Он после признания не погладит меня по голове, не скажет ласковых, напутствующих слов, и уж тем более, — в завершении диалога — не предложит сходить в излюбленную кофейню за чашечкой горячего и упекающего какао или кофе.

Я мечтала настроится на диалог, благодаря которому мне не предстоит краснеть перед ректором. А все потому, что мне не очень-то хотелось заявлять неизвестному мужчине, дочь которого отшила утром моего ненавистного друга, о том, что я была светлой. И вся семья считала меня светлой. И учили с горе по палам меня именно светлой магии!

Поймав себя на мысли, что я невольно злюсь на директора Академии, который обязан был сообщить всем преподавателям и ректорам с профессорами, что новая адептка раньше была светлой, и с ней надо бы быть немножечко помягче, я спросила, слегка нахально выпятив грудь:

— Вы не говорили какую именно магию использовать. Вы сказали, что я обязана сделать из стакана змею. И, заметьте, с самого начала не произнесли не единого слова о темном колдовстве.

Во мне играл ученый. А еще желание поскорее перенестись из аудитории в кабинет директора для дальнейшей дискуссии. К слову, ссориться с ректором я не переставала из-за выкатившегося принципа. Да он и сам должен понимать, что в преподавании нельзя опускать никаких недомолвок. Не маленький уже. Вполне себе солидный мужчина.

— А вы женаты или жена от вас уже ушла?

Поняв, что сморозила глупость, я прикрыла рот ладошкой. Ректор взревел. Он покраснел как спелый помидор, и, немедля ни единой секунды, открыв портал в кабинет директора, толкнул меня во внутрь беспощадного вихря.

Норкса Фиорини наше появление ничуть не удивило. Ввалившись к нему в кабинет, мы умудрились лицезреть директора, завернутого в полотенце. Я, покраснев, невольно обернулась и стала рассматривать работающую за компьютером вирну. Вирна печатала быстро на клавиатуре какой-то приказ, или же необходимо важный документ. Самое для меня было удивительное то, что вирна не писала под диктовку! Она печатала все сама, без малейших подсказок и указаний! Чтобы так ловко обучить вирну, необходимо иметь не только много силы воли, но и достаточно много запасной магической родовой энергии, которой время от времени питаются вирны для поддержания собственных сил.

— Чем обязан столь раннему визиту, Финетосе? — Норкс отпил из появившейся в воздухе чашки, где магией было любезно налито кофе. — Адептка уже успела провиниться и ты решил во что бы то ни стало ее наказать? Я не против, но разве ты не делаешь это лично? Помниться, ты однажды закатил нехилую истерику, когда я наказал адептку за нарушение дисциплины на твоем уроке без твоего ведома.

— Не сказал бы, что визит ранний. Но, Норкс, кажется, я просил тебя заранее предупреждать меня о буйных адептах и их силе.

— Не помню такого разговора.

— Конечно, ты тогда лежал без сознания, лишь слегка похрапывал, да временами приоткрывал глаза, чтобы видеть, как старшекурсницы из соседней Академии…

— Финитосе! — Недовольно взревел директор. — Еще хотя бы одно упоминание о том случае при адептах, и я сокращу твою премию! Так, что у вас там произошло на уроке?

— Почему ты не поставил меня в известность о том, что адептка не контролирует свою силу?

— Она ее контролирует. — Не согласился с мнением ректора директор. — Просто ее темная сила еще не активирована, а светлые заклинания, как ты знаешь, при наличии темной силы не работают.

— О, я-то знаю! Не даром сижу на месте ректора. Однако, Норкс, такие обстоятельства следует говорить заранее. У меня из-за нее на уроке чуть ли не война началась! Все пытались с помощью заклинаний вычислить светлую магию! Меня же с таким подходом скоро на смех поднимать станут!

— Не преувеличивай. Из учеников в ходе хаотичного метания магии кто-нибудь пострадал?

— Нет. Магия у них еще слабая. Не доросла до уровня уничтожения.

— Хорошо. В таком случае ты можешь быть свободен, а с подслушивающей адепткой я сам переговорю.

Кивнув на меня недобрый взгляд, ректор испарился. Директор ругнулся. Похоже, он не любил, когда в его кабинет приходили через доступные порталы. И тут я его прекрасно понимала. Мне бы такое своеволие, пусть и исходящие от преподавателей, тоже бы не понравилось.

— Ржевская, знаешь ли ты, почему я о тебе не предупредил преподавателям?

Я отрицательно покачала головой. Искренне ничего не понимая, я стала слушать объяснения, взявшегося двумя пальцами за переносицу, директора.

— Видишь ли, у нас крайне редко стали появляться ведьмы, жившие однажды в семье светлых магов, но у которых с рождения лились в организме силы темных. И не то, чтобы я хочу выставить тебя напоказ, или же наоборот спрятать от преподавателей, нет. Я преследую совершенно иную, более благородную цель.

— Какую же? Как заставить меня унизиться перед профессорами самостоятельно?

— Нет. Я не хочу, чтобы новость о том, что в тебе проснулась темная магия, добралась до Департамента. Тебе, насколько я помню из присланного и изученного дела, еще нет восемнадцати. Это значит, что твоя судьба полностью находиться на попечении Департамента и они вправе, ворвавшись в наше учебное заведение, потребовать отдать тебя им. Понимаешь, чем их визит может грозить тебе?

Я сглотнула, понимая всю сложившуюся опасности ситуацию.

— Меня могут отнять у родителей. Заставить бросить учебу. И при первом же удобном случае, поняв, что я не могу нормально совладать с проявившейся силой, отправить на вечные гонки с Дикой Охотой.

— Приблизительно. Ты думаешь в правильной позиции. Я некоторое время работал с Департаментом. Он приезжал в нашу школу для отбора таких же ведьм и магов, как и ты. Когда приезжал Департамент, в школе постоянно стоял кипишь. Все адепты теряли голову. Они пытались спрятаться, ища укрытие везде, куда не падал их глаз. Но отличие Департамента от адептов — знание. Департамент всегда находил тех, за кем они являлись. Мы не могли им помешать. Мы не могли спасти адептов, обреченных на вечные скитания и на неопределенную жизнь. Несмотря на то, что я директор и в мои обязанности входит защита адептов, я не могу противостоять Департаменту. Департамент, как назло, стоит выше меня по ступеням карьерной лестницы. Но это еще не самое печально. Самое печальное это то, что, если, вдруг, тебя заберет Департамент, мы должны будем сказать твоим родителям о твоей смерти. А знаешь почему? Я расскажу. Потому что, если тебя заберет Департамент из стен школы, он не даст тебе проститься с родителями. Не даст тебе увидится с ними. Ни перед никаким предлогом. Ты можешь плакать, орать, кричать. Однако своими бестолковыми действиями, ты всего лишь разозлишь Департамент еще больше.

Директор отпил из кружки. Он щелкнул пальцами, призывая магическим способом подплыть нагретый чайник. Чайник опустил свой маленький носик. Из носика полилась теплая молочная пенка. Отправив чайник на место, Норкс Фиорини вновь посмотрел на меня.

— Я представил к тебе Дерека не просто так. Отыщи его сегодня после уроков и попроси помочь в темной магии. Уверен, что сын в помощи не откажет. А теперь ступай, и будь умницей. Попробуй больше не провоцировать преподавателей, моя девочка.

Драконы ведьмы

Если верить сохранившемся записям,

То драконы не исчезли с лица мира Трех Измерений.

Они, как ведьмы и маги, переместились в более

Безопасное место.

И находится там будут до момента,

Когда поймут, что мы — пешки, а

Драконы — короли, и нас они с легкостью

Могут одолеть в предстоящей войне.

Дневники Кэтти, 1896 год

Записи, которым можно верить.

Отпустив меня восвояси, Норкс Фиорини успел сообщить мне в дверях, что я временно отстранена от сегодняшних занятий. Я не стала уточнять причину. Она была кристально ясна. Тут даже гадать особо не пришлось. Из-за моей невнимательности, у меня появилось свободное время, которое я планировала провести с пользой.

Библиотеку в Академии я нашла на удивлении быстро. Мне даже не пришлось смотреть на постоянно меняющуюся карту центрального здания. Библиотека и столовая были единственными местами в здании, которые никогда не менялись. Библиотека находилась рядом со столовой. Расположенная напротив самого популярного места адептов. Администрация Академии, похоже, решила сделать все, чтобы не самое популярное место стало популярным. Но, даже с таким подходом, библиотека все равно пустовала. Если сюда и заходили адепты, то делали это изредка и не факт, что они приходили в библиотеку для прочтения книг.

В библиотеке стояли компьютеры. Я немного опешила при виде столь редких штуковин. В магическом мире давно запретили ввоз телефонов, полностью отключили интернет и убрали возможность нормальных людей входить в информационную сеть.

Питер с легкостью мог попадать в человеческий мир и приносить необходимые мне файлы для работы. Не понятно, правда, как он их доставал. Нам всем с детства говорили о нестабильности человеческой информации, касательно ведьм и прочей нежити с нечистью. Но у Питера имелись неплохие связи, которые время от времени играли ему на руку.

Я же за все шестнадцать лет редко покидала родное гнездо надолго. Подруг у меня не было. Единственный парень, с которым я поддерживала более-менее приятные отношения для нас обоих учился в Академии, и с ним списываться по переписке просто не было никакой нужды. Во время учебы он пропадал, появляясь в моем поле зрения лишь во время очередного отчисления, отстранения или же каникул. Когда я уходила из дома по делам Питера, я присылала родителям магическую птичку, сотканную из древесной бумаги. Мама, получив повестку от непутевой дочери, кидала мне подтверждающий знак. Для нее я находилась в окружении несуществующих подружек. Так было проще для нас обоих. Родителям незачем знать, что временами я невольно занимаюсь расследованием, в котором не силен Департамент.

Сев за свободный компьютер и включив его незамысловатый механизм, я попыталась найти достоверную и более точную информацию о списке смертников. Кому-то я сумела перейти дорогу. Знать бы кому, и знать бы еще зачем меня в этот чертов список включили. Ведь, по существу, я не представляю для народа никакую опасность. Девочка без магии навредить никому не в состоянии. Особенно если этот кто-то обладает сильными магическими способностями.

Мое имя в списке не давало мне покоя. Я пыталась разобраться с происходящим своими силами. Несмотря на прекращение убийства людей по списку, мне хотелось знать правду. Департамент не говорил всего. Более того, я не слышала от него никаких известий по поводу найденного убийцы. Обычно, когда происходят в городе масштабные убийства и неразберихи, в дело вступает Департамент. Он носит свои коррективы в расследование, а когда убийца оказывается найден, об этом трубят развешанные по всему миру Трех Измерений листовки. Народу предоставляется выбор наказания. Департамент ликует об очередной завершенной поимке, смакуя каждое предложение, исходившее из уст простого народа.

Я помнила случаи, когда Департамент хотел скрыть преступление. Это было связано с невозможностью полностью обнародовать случившееся событие, так как дело имело магический характер. С нечистью и нежитью давно жили обычные люди. Больше половины населения секрет мира знали. Но им строжайше запрещалось говорить об этом маленьком секретике незнающим. Департамент боялся бунта. Он старался как можно дольше сохранить секрет, огласка которого могла поднять нешуточный переворот. Не всем нравилось присутствие нежити и нечисти. Многие думали, что по соседству живут самые обыкновенные люди. Такие же, как и они. Такие же как и мы.

Я до конца не понимала, как же так вышло. Мы пользовались магией. Мы особо никогда не скрывались. И я искренне верила, что в моем мире живут исключительно представители магических рас. Будь то вампиры, оборотни, фейри, кикиморы и другая, пока еще неизведанная мною, нежить.

Решив не забивать уставшую после первого занятия по темному колдовству головушку, я переключилась на более важные думы. Взяв небольшой блокнот, — похожий больше на ежедневник, — я стала записывать ручкой важную для меня информацию, которую мне предстояло опровергнуть или же подтвердить. Времени до окончания уроков Дерека у меня было много. Он сам меня найдет. В этом я не сомневалась. Норкс выглядел опечаленным, а потому я предположила, что если все пройдет гладко, то уже после окончания последнего урока, директор вызовет к себе сына для важных переговоров. Озверевший Дерек распахнет двери, где бы я ни находилась, и начнет на меня кричать, говоря все те гадости, умудрившееся накопиться в его славном ротике за время моего отсутствия из его поля зрения.

Немного приведя мысли в порядок, я вошла в браузер и вбила в сети запрос на поиск какой-нибудь действующей информацией по Врачевателям Смерти. Параллельно с поиском в сети, я достала из маленького рюкзака, который благополучно с помощью магии перенесла в Академию — причем при помощи Дерека здесь не обошлось — я стала изучать присланную накануне Питером информацию.

«Врачеватели Страха. Возможный феномен. Догадка № 3.

Врачеватели Страха преследуют некую цель, погребая заживо подростков в возрасте от двенадцати до семнадцати лет. Как выяснило вскрытие одного из убитых подростков, в организме испытуемого нашлось некое серое вещество, благодаря которому у обычного подростка начали проявляться силы нежити. Силы не приживались в организме подростка, а потому они медленно, но, верно, убивали испытуемого изнутри. При этом испытуемый никак не ощущал в себе никаких магических изменений, вредящих его организму. Он продолжал жить как обычный подросток: ходил в школу, гулял с друзьями, пытался напиваться и после все повторялось. Возможно, причиной столь быстрого истечения сил стал именно алкоголь. Хоть эта версия весьма и весьма плачевна. Алкоголь был найден не у всех испытуемых, а только у троих из пяти.

Причем, в ходе следствия выяснилось, что по большей степени алкоголь употребляли дети, не достигшие — или же едва-два достигшие четырнадцати лет — тринадцати лет. Возможно, благодаря Сатанистскому числу, Врачеватели Страха пытались привести детей в жертву самому Сатане — правителю действующего Паллариума. Ведь из-за конгресса об отмене транспортировки новых душ, зажимающихся ангельским Советом, Паллариум уже несколько веков подряд не принимал в свои владения новых подчиненных, ограничиваясь старыми лицами, или же давно ушедшими на покой рабами.

Рабы имели слабый иммунитет к передвижениям сквозь порталы, открывающиеся раз в несколько месяцев в Паллариуме. Эти порталы предназначались для вербования обычных людей из человеческого мира в мир мертвых. В основном порталами в последнее время пользовались исключительно тени. Однако воссоединившиеся Дети Теней невольно отправляли теней обратно в Паллариум, не позволив им совершить ужасную трагедию в семье ничего не подозревающей жертвы.»

Я перевернула страницу, пытаясь вникнуть в прочитанную информацию. Кто-то очень влиятельный начинает войну, благодаря которой обычные жители мира Трех Измерений узнают о существовании нежити. Но зачем этому кому-то обнародовать столь ценную и практически невесомую информацию? А главное зачем это делать и марать руки о других, если рано или поздно все незнающие узнают о существовании нежити и станут знающими?

«Список смертников. Возможные доводы № 1.

Список смертников вводит меня в заблуждении намного глубже, чем Врачеватели Страха. Мне начинает казаться, что список смертников как-то связан с драконами. Нам давно говорили и внедряли в наши мысли: Драконы давно умерли. Они никогда не могут воссоединится с народом. Никогда не могут возродиться в самой слабой ведьме. Может именно с этой целью Дикая Охота и забирает слабых ведьм в свои ряды в надежде, что благодаря их неразвитым способностям, возродиться Драконы?

Предположение глупое, но весьма вероятное. Возможно жидкость, которую вливали Врачеватели Страха подросткам принадлежала некогда драконам. Они могли передавать свои способности тем, кого считали достойными.

Однако в ходе последнего расследования, Департамент пришел к выводу, что драконы могли возродится таким же способом, каким возрождаются вампиры.»

Я резко закрыла документы, отложив не прочитанные листы в сторону. Врачеватели Страха с легкостью могли проводить эксперименты над подростками. В это я верила. Но возрождения дракон подобных? Это у меня в голове укладываться никак не хотелось.

Облокотившись на спинку компьютерного стула, я слегка прикрыла глаза. Слабых ведьм не просто так называли слабыми. Клеймо, полученное от народа, предавалась насмешкам со стороны сильных сверстников.

Находясь в рассуждениях, я не заметила, как отворилась с сильных грохотом входная дверь.

— Где она?

Во всю глотку крикнул Дерек Фиорини, оглядывая помещение. Открыв глаза, я повернулась на стуле лицом к парню. Он меня не замечал — я сидела рядом с окном, чуть ли не в самом конце библиотеки. Парень не сдавался. Он яростно искал меня взглядом, а потом вальяжной походкой отправился искать меня по всей аудитории. Я посмотрела на время. Часы показывали около шести часов вечера. В библиотеке я умудрилась просидеть два часа. За это время изучила лишь два документа, один из которых привел меня в бешенство.

Результат неплохой, но могло бы быть намного лучше. Что же касается Дерека, то он явно сбежал с последнего занятия. Или с двух.

Днем после примерки, когда парень отправил меня на первый урок, он вскользь упомянул, что уроки у Дерека закончатся в восемь чаcов и до окончания уроков он будет занят.

Я наблюдала за разгневанным лицом Дерека. Его гнев подтверждала походка, а глаза настолько испускали ярость на находящихся адептов, что некоторые невольно опускали глаза, пытаясь спрятаться за стеллажами или же покинуть библиотеку, решив позаниматься в более безопасном для них месте. Войдя в библиотеку, Дерек упустил одну маленькую деталь — он не назвал мое имя, а я была не настолько глупа, чтобы выходить из убежища в самое пекло гнета и ярости.

— От меня не спрячешься! Какого черта ты влипла в неприятности на уроке в первый день обучения, а Ржевская?

Дерек уже побывал в кабинете своего отца. Мне не следовало быть экстрасенсом, чтобы сложить два плюс два.

— Молодой человек! — Фейри, служившая комендантшей библиотеки, поправила на носу свисающие очки. Она порхала в воздухе, и невольно качала головой, терпя тот резонанс, который умудрился причинить Дерек своим бездействием. — Вы находитесь в библиотеке! Пожалуйста, проявите благоразумие к учащимся адептам и не пугайте их своими криками!

Дерек глазом не повел на замечание. Он продолжил яростно озираться по сторонам, ища глазами мое недальновидное общество.

Нашел ведь, зараза! Вцепился взглядом глазами. На лице появилась обещающая улыбка, губы оскалились, оголив слегка отбеливающие белоснежные зубки. Ей богу, он бы меня съел прямо в библиотеке, если бы у него были на то возможности сына директора.

— Иди сюда, дорогая моя девушка, я тебе кое-что покажу.

Ведь покажет, не шутит! Я Дерека с детства знала и давно успела изучить его буйный характер, который он старался практически не показывать при посторонних людях. К слову, не показывать вредный характер у него получалось плохо. Он много работал над собой, над своим поведением и над телом, но вот с характером не сдружился.

Быстро собрав документы в рюкзак — Дерек не знал о списке смертников — я высунула язык и подразнила парня. Зря это сделала. Дерек разозлился еще больше.

— Мне разгромить всю библиотеку? — Поинтересовался вдруг он, оказавшись в нескольких шагах от меня.

Дерек издевался. Он знал, что мне страшно и что я из принципа не показываю ему своего страха. Чувствовала — мне ничего не будет, но ничего не могла с собой поделать. Питер не раз пытался научить меня сдерживать страх. Увы, я была никудышной ученицей.

— Не посмеете, молодой человек! — Вскрикнула обеспокоенная фейри. — Доложу о порче имущества вашему отцу, а потом и вовсе попрошу изгнать вас из Академии! В прошлом году, помниться, когда вы игриво взрывали библиотеку, нам не все книги удалось восстановить! Пошли прочь! Убирайтесь! И девушку свою заберите, коль вы ее нашли.

Я резко повесила на плечо рюкзак. Не дожидаясь разъяренного парня, я пулей выскочила из библиотеки. Но то ли я была не в лучшей форме, то ли Дерек решительно занимался спортом, он догнал меня на ближайшем повороте и, выгрузив протестующую меня на спину, так, что я свисала вниз головой, отправился быстрой походкой вон из центрального учебного корпуса Академии. Сначала — действуя по наитию наивной дурочки — я пыталась вразумить парня. Била его руками по пятой точке. Дерек благоразумно не обращал на мои крики ругани и удары никакого внимания. Видимо, я была для него не конкурентом, а потому он прекрасно знал, что от моих ударов не пострадает.

Спустя несколько минут ходьбы и висения вниз головой, я стала понимать, что мы не идем на четвёртый этаж общежития темных, как я думала изначально. Вместо него мы удалялись от стен Академии вглубь леса, прилегающего к территории здания, чисто теоретически не нарушая никакого запрета на выход с территории во время учебного процесса.

Еще спустя двадцать минут, у меня начала дико кружиться голова. Меня уже так несли однажды, и делал это Питер, который, по счастливой случайности, оставался в городе. Все произошло внезапно и не по моей воле. Хотя частично я все же признала свою вину в произошедшем недоразумении.

Этот инцидент случился три года назад. Мне тогда исполнилось тринадцать, и я входила во вкус притягивания к своей персоне неприятностей, которые вполне могли стоить мне жизни. С Питером на тот момент я уже была знакома, но еще не привлекалась ни к какой уголовной ответственности, и не делала ничего ужасного, а потому вечно молодого мальчишку никак не интересовала.

Выйдя на улицу из родительского дома, я отправилась в таверну. В те времена кафе для людей и тех, кто не имел никакого отношения к магии, не построили. В Капельницу заходили лишь некоторые умалишённые особи, жаждущие непредвиденных обстоятельств на свою непутевую голову. Наш город еще не был поселком закрытого типа. Его еще не отделили от основной части материка, где находилась основная часть мирных жителей. Если верить дошедшим до нас картам — картам, которым нам удалось спасти от массового сожжения — то мы граничили с Кровавой Пустыней, находясь всего в каком-то дне пути до знаменитой столицы Эстон Хиллс.

Наш городок — небольшой. Несколько улиц, главная площадь, где обычно вешают непригодных ведьм, несколько переулков с кафе, куда заходят школьники и адепты, приехавшие домой на каникулы. Парочка магазинов с магическим варевом, магией и одежды. Вот и вся Капельница.

Мне оставался дойти один переулок, чтобы дойти до точки назначения. Увы, я не дошла. На дороге мне попался злобный дракон, стоящий на цепях и прикованный к изголовью входной двери. Животных я любила с детства, а потому мне было жалко видеть подвешенного дракона, который использовал все силы на попытку сбежать. Убедившись, что дракон спит, я осторожно подошла к чешуйчатому существу. Он не выдавал призраков жизни. Но я не привыкла отчаиваться, а потому стала медленно развязывать связывающие дракона путы. Дракон, что удивительно, был подвешен именно на них. Любой житель Капельницы мог запросто развязать и освободить дракона. Естественно, таких отчаянных как я не нашлось. Честь освободить животное выпало на мои плечи. Когда я отвязывала последнюю путы, меня ударили по голове, резко повалив на землю.

— Леля, ты вообще слышишь, о чем я тебе битые полчаса втолковываю?

Я резко вернулась из воспоминаний. Лежа на земле, я лицезрела Дерека, висящего над моей головой. Он был обеспокоен. Злоба и ярость давно прошли с лица, но вот смятение и неуважение еще присутствовали. Видимо, я настолько сильно умудрилась уйти в непрошенные мысли о недалеком детстве, что не заметила, как Дерек притащил меня на место.

— Напомни мне, о чем ты разговаривал со мной в последнее время?

Попросила я сына директора Академии. Дерек взвыл. Он подошел к стене — откуда она вообще взялась в чаще леса? — и пнул ее ногой.

Родовая вирна

Зачастую вирнам дают имена.

Это делается не только во избежание кражи,

Но и в периоде почтения к возродившимся мертвым.

Считается, что душа семьи заточена в вирне,

Однако никто из ученых так и не пролил свет

На дуратский распространенный слух.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Некромантам разрешалось приземляться на территорию Академии лишь в чаще. Здесь, по словам Дерека, имелось достаточно густое эквивалентное магическое поле, пропускающее всех без исключения. Отец Дерека — Норкс Фиорини — возможному некроманту не обрадовался. Однако в ходе последних событий он разрешил впустить его, чтобы всегда со мной быть начеку.

Пребывая в не самом лучшем положении духа, Дерек продолжал бушевать и тогда, когда около маленького домика — до сих пор не могла понять откуда он взялся и для чего служил — открылся портал. Из портала вальяжно выпрыгнул…мальчишка, заставивший меня взреветь от несправедливости. Мальчишка! Опять? Я не собиралась становится нянькой, а терпеть надзирательство со стороны приглашенного Дереком мальчишки и вовсе не собиралась!

Мальчишка был хорош собой. Он вполне мог сойти за знатного парня какой-нибудь богатой семьи. Но все-таки у него был один недостаток, который выдавал мальчишку с потрахами — его мальчишеское лицо. Сколько ему лет могло быть в реальной жизни? Лет тринадцать, четырнадцать? В крайнем случае пятнадцать. Об истинном возрасте некроманта мне приходилось только гадать. Вряд ли он, если я задам вопрос в лоб, решиться на честный ответ. Мне и то приблизительный возраст Питера удалось угадать с большим трудом.

За спиной некроманта развевались чешуйчатые крылья. Массивные, огненные. Для полной завершении картины ему не хватало драконьего пламя, чтобы я поверила в полное существование возвращения драконов. Дракон в теле некроманта-мальчишки? Не смешите меня! Я помнила о могуществе существ, а потому не верила в столь яростное им подражание.

Кио убрал крылья, вдохнув в себя побольше воздуха. Не замечая меня, так как я продолжала лежать на земле, подперев локтем голову, он остановился около Дерека. Мой ненавистный друг наблюдал за Кио с нескрываемым интересом. Словно и не узнавал того, кто ему задолжал. Более того, у меня закралось впечатление, что Дерек впервые видел драконьи крылья, которые явно подбили интерес у парня.

— Неполадки в родительском гнезде?

Парни обнялись и похлопали друг друга по плечам. Я подобралась к ближайшему валуну, за которым меня не было видно, зато за которым мне отчетливо было видно тех, кто видимо считался лучшими друзьями. В первую очередь меня привлекла завораживающая улыбка Дерека. Он улыбался искренне, без оскала в зубах или же взгляде. Я невольно поймала себя на мысли, что я скучаю по такой улыбке Дерека. Мне он так перестал улыбаться ровно после того, как понял, что является темным магом и мне среди его друзей не место.

— Родители озверели. Не дают полетать над ущельем. Они будто ожидают возможную войну, о которой говорят все кому не лень. Дурдом какой-то, ей богу!

— Отец тоже бушует. Ему не понравился твой приезд в Академию. Но я его уговорил, ты же знаешь, я умею. Однако отец настоятельно рекомендовал мне проинформировать тебя насчет правил, которым ты будешь следовать все то время, пока находишься здесь.

— Ох, не говори мне. Я помню правила с прошлого раза. Одно самое главное — не привлекать к себе внимания и не проявлять драконьи способности без лишней надобности.

— Лучше вообще их не применять. Мы должны сохранять ваше прячущиеся общество в тайне. Кстати, о тайне… Готов встретится с бестией номер один нашей академии?

— Что, кто-то уже успел насолить? Или же не попал под влияние твоих неотразимых чар? Кажется, я припоминаю, как ты бесился, когда одна из девушек тебе отказала.

Дерек нервно кашлянул. Он призывал мальчишку молчать. Ему явно не хотелось, чтобы одна из его тайн вышла в свет. Я усмехнулась. Неужели кроме Одетт еще кто-то отказал сыну директора? Я непременно должна с ней подружиться! Мне хотелось найти подружку со схожими темами разговора. Особенно, если эта тема касалась Дерека и всех его замарашек.

— Как же звали ту девчонку? — Кио призадумался, явно пытаясь вспомнить имя.

Дерек прервал его, решительно позвав меня на помощь.

— Леля!

Мальчишка всегда оставался мальчишкой. Можно было сколько угодно строить из себя взрослого, но разум никогда не взрослел раньше времени.

— Точно! Ее же Лелей звали! Ты еще несколько дней убивался по этому поводу, водя меня по запрещенным барам и изливая душу на незнакомых девушек, которым явно не нравился твой разговор о разбитом сердце и безжалостной иронии судьбы.

Я нахмурилась, но все-таки вышла из укрытия. Успела услышать достаточно, а потому не видела никакого смысла скрываться дальше. Пусть разберутся без моего участия в своих разборках и недопонимания. Я лучше в стороне постою, а потом с лёгкостью всыплю Дереку по первое число за не до информирования. Или же за вранье. В этот момент я была более чем уверена, что Кио не мог говорить серьезно, потому что Дерек никогда не испытывал ко мне никаких чувств. На протяжении всей дружбы у нас была исключительно дружеская вражда. Не более. К тому же, если бы он отстранился от пред начерченного им же курса, то я бы это заметила.

Мы оба хорошо знали друг друга. И мы знали другдруга достаточно, чтобы возненавидеть себя за эти знания.

— Леля.

Дерек улыбнулся, смотря прямо глаза в глаза. Его улыбка стала менее теплой, а взгляд пытался уловить фрагменты подслушанного мною разговора. Сделав вид, что я ничего не услышала, я попыталась мило улыбнуться в ответ.

Я умела выводить человека на необходимый для меня разговор. Иногда, в преддвериях нужды, я могла играть очень хорошую актрису, прикидывающейся дурочкой. Именно из-за моей актерской игры Питер не раз брал меня в походы, где надо было выведать тайны у очень влиятельных людей. Но Питер не знал меня, а Дерек знал. И он же не раз говорил мне, что я играю очень плохо. Так плохо, что все мои эмоции видны на лице.

Для Дерека, возможно, это замечание всегда казалось уместным, но оно явно не относилась к тем людям, которые видели меня впервые. Например, этот новоприбывший мальчишка Кио, был отличным примером того, что я играю не так уж и плохо, и что мне следует не относится в открытую к сказанным ранее словам Дерека, обращенным к моей скудной актерской игре.

— Леля, — я протянула руку в знак приветствия, — а ты, видимо, Кио?

Мальчишка оказался умнее, чем я думала. Он улыбнулся мне в ответ и пожал руку, удовлетворительно кивнув.

— Леля, значит. — Кио незначительно посмотрел на Дерека. Тот стоял со скрещенными на груди руки, никак не отреагировав на мальчишеское понимание. — Это ты то самое ходячее бедствие, за которым мне предстоит приглядывать?

Я гневно одарила Дерека своим самым лучшим гневным взглядом, который вырабатывала годами, после его проявления темных сил. Он злился, видя гневный взгляд в моих глазах. Ну а мне безумно сильно нравилось его дразнить, и я не могла не воспользоваться моментом, чтобы немного отрезвить парня от более благоприятного для него состояния.

— Вроде того.

Я уже свыклась с этим прозвищем, которое решительно распространилось по устам всех ведьмаков и магов в поселке Капельница с превеликой подачей Дерека. Я не могла их перестать называть меня ходячим бедствием. Неприятности липли ко мне ежедневно, а потому это прозвище отлично мне походило. Оно будто бы олицетворяло мой внутренний мир, так изысканно рушившийся у всех представителей мужского пола на глазах.

— Что ж, в таком случае, приятно с тобой познакомиться.

Кио продолжал держать мою руку. Он слегка приподнял ее, и, прекрасно зная, что могло за этим последовать, я невольно отдернула руку, так и не дав случиться поцелую приветствия. Пусть это была небольшая шалость со стороны мальчишки, но прежде, чем мы втроем войдем в здание Академии, а я обзаведусь неприступной тенью, мне надо заранее спроектировать некоторые коррективы в общении. Не найдя ничего лучше, я зашла прямо с порога, прекрасно давая понять, за что мне дали это прозвище и почему он, как и Дерек, должны свести свое общество по минимуму в отношении к моей недальновидной персоне.

— Держи свой милый ротик при себе. — Немного склонив голову набок, посоветовала Кио я. Остальная часть вопроса непременно оказалась адресована Дереку. — Мальчишка? Серьезно? Ты решил представить ко мне мальчишку, вместо того чтобы разрешить самостоятельно гулять по территории Академии? Да что с тобой такое, Дерек?

— Мальчишка сильнее меня по силам. — Назидательно ответил он мне. — Кио знает толк в слежке. Он будет близко, и ты сможешь почувствовать себя более-менее свободно, отгородись от моего общества. Да и я буду спокоен, что теперь все неприятности, случившееся с тобой, придется разгребать ему, а не мне.

Тут мне в голову пришла одна несмышлёная догадка, которую я решила сразу же озвучить, чтобы потом — если вдруг Кио решить доставать меня — у меня было оружие, которым я с легкостью могла бы воспользоваться, особо не пачкая руки.

— Насколько сильно твой отец недолюбливает мальчишку?

Называть этого сорванца по имени мне не хотелось. Имя было маленьким, также как и его возраст. Видя, как Кио морщиться при данном ему мною прозвище, я решила, что стану использовать его чаще, чем предполагала делать это изначально. Ничего! Пусть побеситься, а если мальчишка к тому же еще и угодит в неприятности вместо меня или же со мной, то Дерек с легкостью поймет, что совершил непростительную ошибку, оставив меня в обществе этого ненаглядного недоразумения.

Я не могла воспринимать мальчика всерьез. И в качестве своего дозорного все еще его не видела. Пусть уж лучше за мной наблюдает Дерек, чье общество и замарашки, вместе с ним причитающиеся, я терпеть могла. У меня был к ним иммунитет. И, чисто теоретически, Дерек, хоть и казался неимоверным козлом, но он был милым козлом, чего нельзя было сказать о новеньком Кио.

— Достаточно, чтобы при первом же проколе выгнать его из стен Академии. Но не забывай, он не так глуп, как кажется на первый взгляд. Некроманты умеют постоять за себя и подставить их не получится, имея при себе лишь незамысловатый план, да и желание тоже. Ты не такая храбрая, какой хочешь казаться на первый взгляд. Помнится, у тебя есть существенные недостатки, благодаря которым тебя уже умудрился мой отец отстранить от занятий. Благо, я рад, что ты умудрилась слететь только с последнего. Вот скажи мне, Леля, нафига ты стала приставать к ректору? Что он тебе такого плохого сделал?

— Не дал мне учебник по его же предмету. — Без какой-либо зазрения совести ответила я.

— Не дел мне учебник… — Передразнил меня Дерек, заставляя надуться, вновь почувствовав себя маленькой девочкой. — Я самолично займусь твоим обучением. На следующей неделе и начнем, если, конечно же, ты не умудришься еще раз влипнуть в неприятности, благодаря которым наша Академия может взлететь на воздух.

Я вспылила. Иногда слова были намного красноречивее действий. Я не могла понять, как же так получилось, что из-за одного незначительного содействия ректору и его дочери, меня сделали еще большим ходячим бедствием, чем я была изначально.

— Хочешь еще одно пари? — Хищно улыбнулась я.

Для меня не было ничего невозможного, иначе меня бы не звали в народе ведьм и магов ходячей бедствием. Вывести Дерека в присутствии Кио оказалось не так-то просто. Он сдерживался. Явно делая это из самых последних своих сил. Я видела, как на его скрещенных руках появлялись прожилки ходячей по организму венозной крови.

Жалкое зрелище. Не дорос еще мальчик до полноценной гармонии и уединения. Ох, не дорос.

— Воздержусь. Пока что. У нас есть дела намного важнее.

Дерек как-то слишком быстро отмахнулся. Я помнила блеск его глаз при первом пари, и не собиралась отступаться от второго. Мне хотелось как-то разнообразить свою жизнь, стараясь влиться в учебную атмосферу, но пока с друзьями на горизонте было туго, а мне с каждым часом становилось все скучнее. Причем скучно было настолько, что я готова была отправиться в общежитие к светлым магам, куда меня просто так точно никто не впустит. Там уж я вдоволь могла «поиграться», поимев неприятности, свалившееся на мою непутевую голову.

— Что еще за пари? — С мальчишеским озорством в глазах спросил Кио.

Он не знал о нашей маленькой игре. А еще не ведал, что я пыталась устроить встречу с Одетт, чтобы насильно всучить ей Дерека из моих маленьких рук, в надежде, что девушка имела не такой сносный и сложный характер, как у ее отца-ректора по «Несмертельным проклятиям».

— Мы поспорили с Дереком, что если он сможет зацепить своим вниманием уродливую девушку из Академии, то будет встречаться с ней до конца учебного года.

— Да ладно! И, как успехи?

— Дерек выбрал немного не ту жертву, на которую я рассчитывала. Совершенно не ту! — Я недовольно топнула ногой, изображая из себя обиженную блондинку. — Поэтому говорю сразу, что наше с тобой первое пари все еще в силе. И я не отступлюсь, пока не увижу ту, которая станет удовлетворять меня по всем параметрам нашего маленького спора.

— Кого же ты успел подцепить, а Дерек? Давай, колись старому другу.

Я бы поспорила еще кто тут стар, а кто молод. Надо отдать Дереку должное. Он не спешил объясняться перед некромантом. Просто стоял, злобно смотря на веселившегося мальчишку. Ничего! Пусть стоит! Я ему припомню утреннюю выходку и расскажу всю историю сама.

— Дерек решил приклеиться к Одетт, пытаясь в столовой захватить ее внимание. Но девушка была настолько погружена с головой в учебу, что не заметила подкатов директорского сына. Дерек же, в силу своей врожденной тупизны, не заметил этого и, придя обратно, заявил, что Одетт отказалась с ним встречаться, а потому наш спор безотговорочно закрыт, и что я его проиграла.

— Одетт? — Кио призадумался, пытаясь вспомнить кто есть кто из всех адептов Академии. — А это случайно не дочка ректора по какому-то предмету, входящему в расписание темных?

— Она самая. — Удивленно протянула я, полностью игнорируя все попытки Дерека меня заткнуть. — А ты откуда ее знаешь? Ты же вроде никогда не учился в этом учреждении.

— Для вас — нерадивых адептов — может и не учился. Но для выпускников, эх, такое у нас идеальное время было! Прям закачаешься! Особенно, когда отец Одетт, совершенно не помню, как его зовут, решил отправить нас назад в прошлое, попросив свою еще тогда практически ничего не умеющую девочку. Она была в плане учебы одаренным ребенком. Практически все предметы учила с одного раза. Многие учителя, профессоры и деканы говорили, что Одетт далеко пойдет со своими знаниями с научной точки зрения…

— Но что-то в ее жизни произошло такое, что неприметно перевернуло ее жизнь не в самую лучшую сторону, я права? — Догадалась я, еще более внимательно слушая рассказ Кио.

А еще мысленно пыталась посчитать сколько же лет прошло с моменты выпускного года Кио. Похоже, Питер был не единственным мальчишкой, который не хотел взрослеть. Несмотря, поначалу, утверждение от обратного, я хмурилась, пытаясь понять сколько же лет было еще и дочке ректора в те годы.

Из теории драконов я знала — драконы существа хоть и относящиеся к вымирающему виду, но они с легкостью могли остановиться во взрослении, полноценно для этого, не прибегая к использованию магии. Это значило, что дочь ректора тоже могла относиться к драконам, если взять во внимание факт того, что ее мать была драконом. Просто ректор, по ему лишь известным причинам, не оглашал сей маленький фактор другим адептам.

Общество мальчишки мне по-прежнему не нравилось. Кио был намного разговорчивее Дерека. И более доступным в ходе диалога. У него имелись незначительные недостатки в подаче информации — например, по-настоящему змеиное шипение букв с и ш, — но он единственный, кто говорил об Академии и ее адептов с трепетом, выдавая слабые и сильные места тех, кого мне еще предстояло узнать, что я решила еще немножечко задержаться в обществе парней.

Находясь под опекой Дерека Фиорини, я не боялась попасть в простак, когда мы трое войдем в стены Академии. Комендантский час не распространялся на сына директора и его свиты, пришедшей с ним в момент отбоя, поэтому я не страшилась быть наказанной директором еще раз.

Второго наказания за день я бы точно уже не выдержала.

— Она застряла вместо прошлого в недалеком будущем. Если верить словам перепуганного ректора, то нам бы следовало готовиться к войне, которая непременно обрушиться на нашу Академию.

— Может ты имел в виду на мир Трех Измерений?

Насколько я знала из ведьмовских учебников, когда происходили в мире военные действия, то они обрушивались на всю территорию мира, а не на отдельные ее участки. Захватывая в плен мирных жителей, воевавшие стороны ставили приоритеты и присваивали себе завоеванные территории. Войны в мире Трех Измерений давно не было. Департамент распределил города с их правителями и правилами так, чтобы оставались довольны все, кому необходим был правящий участок. Например, Ледяная Королева Аархалым правила городом Фейричайлд, который расположился чуть южнее — всего лишь в двух днях пути через Кровавую Пустыню — Эстон Хиллс. В Тенерожденной Академии, находящейся недалеко от Капельницы, правил принц Чарли со своей свитой. На острове для самых заядлых преступников Ясном Пугалове правил Питер. В Пугалове, что расположился на материковой части, правительством и обустройством города занимались подростки, не достигнувшие шестнадцати лет. В Кровавой Пустыне заправляли страхом Скорлуопы — существа, способные за один укус высосать всю магическую силу путника. Авирмот Роттель — город, расположившейся на мертвом распутье, где каждый умерший не своей жизнью житель мог выбрать свой путь — правила мэр города Ариана Ривер. И лишь в Капильнице — где жили ведьмы и колдуны — не было никакого правителя. Мы жили сами по себе. Решив, что нам не нужна жизнь по указке.

Учебные заведения, насколько я знала, имели свое управление. Но они не датировались чем-то важным. Скорее, наоборот, каждый здравомыслящий человек пытался обходить учебные заведения стороной, прекрасно понимая, что кроме учебы и скучных будней ему тут делать абсолютно нечего.

— Именно Академии. — Еще больше озадачил меня мальчишка. Он говорил это на полном серьезе. Даже Дерек, который не верил в небылицы, обычно смеялся, дразня рассказчика, а тут решительно молчал, лишь изредка посматривая в опустившуюся под его тяжелыми ногами траву. — Предвещая твой возможный вопрос скажу, что Одетт могла видеть нападающего в лицо, но она не рассказала нам ничего, что могло бы предотвратить войну. Поэтому многие подростки, остававшиеся в мальчишеских телах, были высланы из Академии, а память об их участии в жизни учебного заведения оказалась стерта из памяти большинства учеников.

— Допустим, я тебе поверю. — В чем я сильно сомневалась. Как будто мне и так было мало дел, которые я должна была решить в ближайшее несколько дней. — Когда может произойти это нелепое событие?

— В этом году. Но мы не знаем точно, когда оно может случиться.

Тут нашу тишину нарушили посторонние. Или, если точнее сказать, посторонняя. Девушка, пойманная сегодня с поличным в комнате Дерека, показалась из-за угла. Она шла неровной походкой и, казалось, что ее никто не беспокоил, кроме Дерека.

— Мила? Что ты тут делаешь? Комендантский час уже наступил!

Мила, вот значит, как зовут девушку! Мне бы радоваться знанию ее имени, но сейчас я не видела в этом никакого смысла. Она была очередной игрушкой Дерека. Девушкой на одну неделю, не больше. Сейчас я испытывала к светлому магу жалость. Ей бы бежать от парня, а не тянуться к нему, как моряк тянется к утопающему на берегах моря кораблю.

Мила уткнулась носом в грудь Дерека. Я невольно отвернулась, встретившись с заинтересованным взглядом Кио, который, на мое удивление, помалкивал, предпочитая позицию зрителя и слушателя.

— Отец просил тебя отыскать. Он сказал, что дело срочное и требует твоего вмешательства. Да, и он так же просил меня передать тебе, чтобы ты усилил на четвертом этаже общежития защитное заклинание.

— Зачем это? Раньше туда никто не пробирался. И сейчас, я гарантирую, никто не проберется, чтобы нарушить твой драгоценный покой…

— Твоя мама приехала. Требует твоей аудиенции. Она хочет поселиться на четвертом этаже, рядом с сыном. Отец предпринимает все попытки, чтобы этого не допустить, но твоя матушка упрямиться, не желая его слушать.

— Матушка приезжает?

Дерек побледнел, крепче сжимая в объятиях зареванную Милу.

— Уже приехала, Дерек. — Сквозь рубашку пробубнила девушка, поправляя своего неправильно догадавшегося парня.

Маму Дерека я еще ни разу не видела. Да и с отцом познакомилась только стенах Академии чисто случайным образом. Обычно, когда ведьмы и маги встречают родителей друг друга — то они собираются готовиться к скорейшей свадьбе. Выходить замуж на Дерека я не собиралась ни под каким предлогом! И видеть матушку заклятого врага тоже не имела никакого желания. Я не представляла, о чем можно было с ней говорить, а потому хотела сейчас сделать все попытки, чтобы ретироваться в стены Академии до встречи с будущей свекровью Дерека.

Почувствовав, что мне плохо, вирна Лира выскочила из-за спины, полностью модернизовавшись передо мной. Я вскрикнула, не ожидая ее появления.

Кио присвистнул. Некроманты никогда не заставляли вирн настолько близко к их обладателям. Мила, всхлипнув, повернулась к нам, чтобы полностью лицезреть то, что происходило у нее за спиной, а Дерек… Дерек оставался Дереком. Он приветственно кивнул вирне и, улыбнувшись, спросил:

— Привет Лира, как поживаешь?

Я остолбенела. Вирна раньше никогда не показывалась темным магам. Они — пугливые создания. А потому я не помнила, когда и при каких обстоятельствах Дерек мог ее видеть воочию.

Вместо гадания на невидимых картах, я развернулась, первой направившись в Академию. Лира, естественно, поплыла по воздуху вместе со мной. Недолго думая, спустя несколько секунд, ко мне присоединился и Кио, безмолвно шагая вальяжным шагом. Он более не приставал ко мне с вопросами, пытаясь дать время для собственного размышления. Дерек и Мила шли позади нас. Я чувствовала его взгляд на своей спине, но не удосужилась повернуться и проверить. Вернее, я хотела. Но боялась. И страшилась одновременно.

Мне было страшно чувствовать зарождающуюся внутри ненависть, сопровождающуюся яркими отголосками подкрадывающейся к горлу ревности.

Матушка темного мага

Родители редко участвуют в жизни будущего мага

Или ведьмы.

Они спокойно отправляют ребенка в свободное

Плавание ровно до дня женитьбы.

Это обосновано тем, что родители

Бояться испортить детям безупречные отношения,

Постоянно вставляя свои желания и мнения.

Если ведьма или маг увидел оба родителя мага или ведьмака,

То его уже можно считать помолвленным.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Я сидела в аудитории и грызла гранит недосягаемой до меня науки, пытаясь понять, что же такого я сделала в жизни, чтобы меня окончательно наказали. Профессор по вирновству занудно читал теорию, сверяясь каждый раз с учебником и вставляя ненужные адептам паузы, которые постоянно сопровождались смешками и шутками в сторону профессора.

Как и предполагалось, меня отстранили от занятий только на один день за неподобающие темному магу поведение. Мои сокурсники уже знали о случившемся. Они старались со мной практически не контактировать, прекрасно зная, что я не привыкла находиться в обществе темных магов.

Вирновство изучалась в подземельях восточного крыла центрального здания. Я удивилась, увидев столь сильные изменения в расписании. На самом деле я и представить не могла, что занятия для адептов может происходить в таком мрачном месте. Но они происходили. И как объяснил мне Кио, находившейся рядом со мной на занятии, что раньше в подземельях обучались самые настоящие демоны, которых в знак наказания Сатана приглашал на учебу в Академию. Длилось их наказание недолго. Всего лишь три дня от силы. Однако демонам, не привыкшим к дисциплине, этого наказания хватало с лихвой. По истечению срока за ним приезжал Аид, забирая демонов обратно в Паллариум. Но директор быстро прикрыл лавочку, разорвав подписанный ранее контракт. Это, естественно, разозлило Сатану. И матушку Дерека, собственно, тоже.

После разрыва демонического контракта, Норкс Фиорини обустроил восточное крыло подземелий под учебу будущих адептов. Он все боится, что некоторые учителя, профессора и ректоры, занимающиеся само разрушительными предметами, cмогут уничтожить лелеяную директором Академию.

Западная часть подземелья раньше использовалась под тюрьмы для особо буйных адептов. После подписания приказа Департамента о более мягком обращении с нерадивыми обучающимися, вход в западной части подземелий оказался закрыт для обучения. Однако шустрые адепты, жаждущие приключений, все-таки умудрились найти способ проходить сквозь ограждения и устраивать под Академией Вирн буйные вечеринки.

Теперь, после объяснения мальчишки, я понимала почему ученический кабинет предоставлял собой самый настоящий склеп.

Столы были выгрированы в образе самых настоящих гробов. Канделябры давали едва заметное свечение, позволяющее адептам заняться самоизлучением предмета и не слушать слегка уставшего профессора, говорящего из года в год одно и то же.

Послушав лекцию многоуважаемого профессора по вирновству, я уже на первых строчках поняла, что мне будет на предмете донельзя скучно.

Моя родовая вирна была сильной. Ее еще обучали бабушка и мама, поэтому она лишь слегка закатывала глаза, подставляя маленькую мордочку к небу. Она уже знала все знания из курса, но не спешила делиться своими навыками. По крайней мере до тех пор, пока ее не попросит профессор продемонстрировать свои умения.

— Вирны — существа скверные, но зато хорошо обучаемые. У них нет силы воли, и они не умеют думать, потому что считаются призрачными воплощениями фамильяров, у которых по отношению к вирнам есть душа, благодаря которой их можно принять за братьев наших меньших и обучить гораздо большему, нежели этих маленьких созданий преисподней.

Профессору повезло, что я оказалась абстрагирована от лекции и половина моих мыслей была погружена в события вчерашнего вечера. Я умудрилась столкнуться с двумя неприятностями одновременно: приглашением на родительский ужин и встречу с обоими родителями Дерека. Причем встреча произошла настолько непонятно, что Афина — мать Дерека — против воли выгнала из кабинета действующую пассию Дерека Милу, аргументировав свое действие тем, что две девушки не повод отлынивать от принятых предсвадебных традиций.

— Вирны прислуживают любим ведьмакам и магам. Будь то светлый маг или темный. Если у него в семье была родовая вирна, то она перейдет к новому владельцу, не имея никакой возможности отказаться от дальнейшего обучения и взаимодействия с родовой семьей. Если же вирна решит отклониться от предписанного предназначения, тогда она потеряет всякую возможность в принципе прислуживать данной семье, от которой она решила отказаться. При отказе родовая вирна теряет не только приобретенные навыки, но и свое имя. Она уйдет в статус заморозки вплоть до того момента, пока какой-нибудь ведьмак или маг, не имеющий родовой вирны по тем или иным обстоятельствам, не захочет приютить бедняжку под свое крыло.

Дерека не стоило уговаривать дважды. Он согласился с доводами матушки, пытаясь подлизаться к ней любыми способами, лишь бы привлечь внимание женщины к своей персоне. Матушка не знала слов отказа. Она не принимала мои отнекивайся, сопровождающиеся икотой. Икота возникала в моменты, когда я ничего не понимала и не пыталась понять. Я пыталась дать Дереку знаки о прекращении разговора в коридоре, но он отмахивался от меня, всецело завладевая вниманием матушки. Потакал своей жене и отец, решивший, что моя икота вызвана ничем иным как продрогшим холодом, исходящим из близкого контакта огневника с ледняком. Фиорини старший удивил меня своей сообразительностью, решив заранее продемонстрировать силы жены на показ. Он любезно попросил ее перестать истончать лед из своих пухленьких пальцев, за что получил гневный взгляд и фырканье.

— На обучение вирн уходят года. Лишь некоторые вирны способны принять во внимание ту информацию, которую до них хочет донести хозяин. А потому, предлагаю не откладывать наше обучение и начать его выполнять. — Профессор хлопнул в ладоши. Перед адептами появились два полностью прозрачных стакана и чайная ложка. В одном из стаканов плескалась обычная вода, заполненная чуть ли не до краев, а другой стакан оказался полностью пуст. — Попросите ваших вирн наполнить пустой стакан, переливая воду из полной чайной ложки. На парту не должно попасть ни единой капли! Лишь тогда задание будет зачтено. Будем пытаться сделать это задание за несколько занятий. Те счастливчики, которые сделают задание раньше — а я более чем уверен, что такие среди вас будут — будут отстранены от занятий вплоть до того момента, пока с заданием не справятся все оставшиеся. Можете приступать!

Я вылезла из недалеких воспоминаний и посмотрела на два стакана. Перевела взгляд на занимающуюся ерундой вирну — в отличие от других вирн, Лира занималась оригами, пытаясь сделать из обычных листов бумаги что-то наподобие фигурок разных животных. На столе уже красовались два лебедя, смотрящих друг на друга и небольшая лягушка, копошившаяся вокруг лебедей.

— Справишься с тупым заданием без меня? — Поинтересовалась я у вирны.

Мне хотелось додумать и принять во внимание мои дальнейшие действия по отношению матушки Дерека. У нее имелось то, что необходимо было Питеру. И я собиралась их украсть прежде, чем меня невольно поведут в свадебном платье под венец.

Лира перестала копошиться в бумаге. Она утвердительно кивнула, беря в призрачно-черные теневые руки чайную ложку. Взяв в другую руку стакан, вирна начала делать задание шустро, быстро и без единого изъяна. Видимо Лире очень сильно хотелось справиться с тупым заданием для новичков и вернутся к изучению более сложного задания, от которого ее отвлек уважаемый профессор по вирновству.

Я же, хмыкнув, вернулась во вчерашнее воспоминание. Если бы я знала, что сделает со мной матушка Дерека, я бы не сближалась с ней так близко. Вот честное слово! Что-то в этой Академии мне не везет на собеседников. Постоянно попадаются те, которые с легкостью могут подставить подножку и даже глазом не моргнуть на содеянное.

Семья Фиорини уговаривала меня долго. Им понадобился целый час пыток только для того, чтобы усадить меня за стол. Еще примерно столько же для начала трапезы и поддержания семейного разговора.

Я не жалела о проведенном времени с Дереком. Сейчас нет. Ведь я нашла то, что искал Питер, а значит, возможно, как только Дикая Охота исчезнет с радаров нашего мира, я с легкостью смогу вернуться в Капельницу, чтобы продолжить скромное обучение на дому. Благо правила Академии Вирн разрешали своевременный уход, прекрасно понимая, что не смогут удержать в своих стенах строптивых учеников.

В момент трапезы, я молча завидовала успевшему улизнуть Кио. Слушать как против твоей воли тебе же выбирают свадебное платье, обсуждая приемлемых дизайнеров и ставя условия цены, которая так или иначе не должна быть ниже заявленной, я реально скучала. Сначала я еще пыталась как-то выкрутиться. Сказать, что я не та, за кого они меня выдают. Что я, вообще-то ненавижу их сына и провожу с ним время только потому, что Норкс Фиорини посчитал необходимым приставить мне дополнительную охрану.

Поняв, что разговор об отмене свадьбы — гиблое дело, я стала думать о том, как же мне похитить игрушки так, чтобы кражу не заметила матушка Дерека. Кстати, по инициативе и семейному положению, меня матушке представили, а вот матушка снова не произнесла своего имени. Сначала я даже не знала, как же мне звать женщину, если вдруг она решит узнать важную для нее информацию. Я подумывала над придуманной историей, но, зацепивший за недосягаемый и слегка враждебный взгляд Дерека, наблюдавшего за мной, я решила рассказать правду, которую обычно рассказывали на первом семейном свидании с родителями одной из сторон.

Я знала про существующий обычай. Сначала встречается одна сторона и рассказывает про возможности свадьбы, беря вверх над проводящим торжеством. Каждая семья магов и ведьм пытается сделать с шиком и блеском, перетянув все внимание на себя. После первой встречи следовала вторая. Но уже с другой стороной. Мне следовало хорошенько обдумать приход Дерека в мой дом. Дерека родители знают, и они не будут против встречи, однако это не гарантирует того, что родители догадаются о мнимой свадьбе. Я обязана буду сделать все от меня зависящее, чтобы расторгнуть навязанный брачный контракт и показать своим почему же мне не подходит Дерек. Последний этап помолвки включал встречу обоих семей без жениха и невесты. Они спиливают обещание для укрепления будущей семьи магической магией, а потом несколько дней обсуждают список приглашенных на свадьбу гостей.

А еще я знала, что темные маги ненавидят светлых, поэтому выдала невпопад то, что посчитала необходимым для своей будущей безопасности.

— Мои родители — светлые.

За столом повисло ожидаемое молчание. Матушка без слов переговаривалась с директором Академии. Мое заявление возымело ожидаемый эффект. Ненавистный взгляд Дерека прожигал мою головушку. Я показала небольшой кончик языка так, чтобы его увидел лишь парень. Пусть знает, что я сделаю все, чтобы не выйти за него замуж. Мне такого замужества точно не нужно. И так проблем с хлопотами хватает. А как только представлю, что еще и Дерек прибавиться — тут же берет в дрожь.

— Светлые. — Матушка Дерека первой оценила масштаб бедствия. — Но ты-то темная.

Догадливая зараза! Придется выкручиваться до последнего.

— Слабая. Слишком. Вроде бы силы плещут, но не понятно пока есть они или бродят где-то внутри организма, не собираясь выходить наружу.

Все темные маги старались сделать для своего рода сильных наследников, которые с легкостью могли бы завладеть родовой магией и достичь еще больше вершин в невозможном. При бракосочетании слабой ведьмы с сильным магом — каким, я ни сколечко не сомневалась, был таковым, — дети рождались не то, чтобы очень сильные, но и не слабые. Они были где-то по середине, однако именно дети могли уничтожить все то, что годами так усердно строили родители.

— Может стоит повременить со свадьбой? — Поинтересовалась я, мысленно моля прийти женщину к правильному суждению и отменить свадьбу вовсе.

Матушка Дерека оказалась непоколебима. К моему великому сожалению. Теперь мне было ясно, от кого Дерек получил столь неоднозначный характер.

— Зато темная. — Матушка внимательно осмотрела Дерека. — И с легкостью сможешь справиться с неисправимым характером моего сына.

Я бы поспорила насчет того, кто с кем справиться лучше. Ходячая неприятность при соприкосновении с другой ходячей неприятностью с легкостью может создать взрывную непредвиденную реакцию. Мы с Дереком редко виделись в Капельнице, поэтому практически не взрывались, однако здесь, находясь под стенами одного учебного заведения… Я боялась, что может произойти, между нами, похожий взрыв.

— Мы ненавидим друг друга с момента, когда ваш сын стал темным, а я оставалась светлой.

Попыталась вразумить я двоих взрослых людей, спешащих разобраться с предстоящей свадьбой со скоростью света.

— Девочка моя, — Норкса заявление не произвело ровным счетом никакого заявления, — когда я женился на Сандрекарре Афине, я тоже пытался всячески помешать предстоящему союзу. Приводил доводы, пытался сопоставить факты. Я думал, что свадьба — ненужная трата времени и денег. Мне хотелось оставаться холостяком до скончания времен, да ходить по женщинам в трактирах… Но, когда меня насильно привели к заветному для моей жены алтарю, взглянув в ее голубые глаза, я влюбился, полностью потеряв всякий интерес к незамужней холостятской жизни.

Вот для чего он мне это сказал? Похвастаться или посочувствовать? Я так и не поняла. Во время разговора Норкс глядел исключительно на Санлру — благо спасибо ему за возможность узнать имя будущей свекрови… Или просто женщины, с которой у меня хоть что-то, а если быть точнее, то кто-то был общим — ее сын.

У женщины было двойное имя, обозначающее богатство и влиятельных родителей. Несмотря на то, что все ее пытались называть первым именем, я решила называть ее вторым. Может, хотя бы мое своевольное отвращение от происходящего, заставит всех собравшихся подумать о закрытии назревшего скоропостижного замужества.

— Ненависть нередко перерастала в любовь. К тому же, я уверена, что твои родители будут только за перспективу выдать тебя замуж за кого-то, кто по силам тебя превосходить в неоднократное количество раз.

Я мило улыбнулась. А вот глаза с улыбкой считаться никак не хотели. Они постоянно бегали от фрукта к фрукту, пытаясь понять, что быстрее долетит до лба Дерека и покажет его родителям, кто я такая на самом деле. Мне надоело играть хорошую девочку. Возможно, раньше, я бы и визжала о скором замужестве, соглашаясь с родителями будущего мужа обо всем, что они мне предлагали. Они бы полностью курировали мой процесс, и, я более чем в этом уверена, даже мои родители не стали бы вмешиваться.

Но фруктов, которые могли бы долететь до головушки Дерека и подпортить ему слегка здоровье, на столе не наблюдалось. Они, конечно же, были, но как на зло находились на противоположном конце стола — рядом с объектом моего будущего тира.

Дерек от меня получит. Пусть живет, но как только я выберусь из комнаты — пожалеет по полной! Мстить я умела. Мое мщение отличалось от неудач Питера, и он нередко в последнее время прибегал ко мне за помощью. В мщении главное выждать правильный и уместный момент. А потом бить по больному, да так, чтобы об этом видели все окружающие и они же потом разнесли по разным закоулкам сплетню о содеянном зверстве. Конечно же, мои шалости были далеки от идеальных, и не всегда срабатывали должным образом, но я любила совершенствоваться во всем, что приносило мне печали и невзгоды, а потому время от времени я настолько оттачивала то или иное мастерство, что в последствии мне становилось скучно его использовать.

— Может стоит предупредить родителей девочки о предстоящей свадебной церемонии? — С легким испугом в голосе спросила Афина у cсидячего напротив нее Норкса. — Не стоит рубить все с горяча?

— Светлые давно перестали понимать в масштабных размерах свадьбы. Они редко устраивают себе торжества напоказ. Мы просто обязаны всех их переплюнуть! Кюргенсонов в частности.

— Точно-точно! Я помню эту нахальную рожу у отца семейства, который всем на свадьбе хвастался, что у него дочь вышла за одного из самых завидных и богатых женихов в городе! Так, значит, разговор о свадьбе с родителями невесты мы отложим на неопределенное время, а свадебное платье уже можно подбирать сейчас, когда все еще ничего толком не знают. Так и время сэкономим, и нервы. Леля, милая, какой у тебя размер одежды? Мы платья тебе закажем из человеческого мира. Там, кажется, дорогие наряды есть у Луи Витон.

Я опустила голову, прикрыв ее руками. Мне становилось плохо от одного только разговора о предстоящей и ни капельки не запланированной свадьбе! Теперь уж точно не отвертеться, но я все равно решила стоять до последнего. Раз притягивать к себе неприятности — то с шиком, и главное с пользой.

— Зачем на свадьбу несколько платьев? — Пробубнила я, пытаясь поддержать разговор.

— В одном платье ты будешь гулять по улицам Капельницы. Во втором платье — практически идентичному первому — ты отправишься в Академию и покрасуешься в ее стенах. В третьем платье пойдешь под венец, а в четвертом смело сядешь за стол! Не волнуйся ты так! — Неправильно интерпретировала мое состояние матушка Дерека. — С последним платьем можешь делать все, что душе угодно! Испачкаешь — отстираем, а не отстираем — так выбросим. Не велика потеря. Другое дело испачкать вечернее платье, в котором ты еще не раз сможешь выйти, а вот свадебное уже, увы, после самой свадьбы никуда надеть не сможешь. Помниться, как я на своей свадьбе…

Я так и не узнала, что там произошло на свадьбе у матушки Дерека. Выскочила из-за стола, да юркнула в уборную. В уборной матушка оставила сундучок, выполненный из-под коричневого дерева. Сундучок напоминал шкатулку, запирающуюся на несколько встроенных замков.

Вообще-то я пришла в ванную для того, чтобы перевести дух. Ну почему Дерек вечно тормозит? Я прекрасно понимала, что он не знал о приезде матушки заранее, но, волоча меня с ругательствами по коридору сквозь стиснутые зубы, мог бы и сообщить цель ее столь поспешного визита!

Решив оставить шкатулку в стороне, я взяла туалетную бумагу. Она была тяжелее и явно не собиралась причинить вреда ученическому имуществу. C нескрываемым криком ярости я швырнула бумагу в противоположную стенку. Мой удар оказался таким метким, что рулон бумаги пролетел мимо цели и устремился прямиком в раскрытую ладонь Дерека. Сама интеллигентность благоразумно последовало за мной, обретая себя на еще большее сотрясение мозга, чем я планировала устроить ему изначально.

Я хотела ему ответить, но Дерек почему-то улыбнулся не самой лучшей его улыбкой и, наклонившись, произнёс слова голосом профессора по вирновсву, полностью заставляя меня выйти из не самых приятных воспоминаний, случившихся в стенах Академии.

— Одна капля пролилась на парту. Незачет, Ржвеская! А то, что находишься не на уроке — выговор и поход к директору! Немедленно!

И я отправилась вновь к Норксу Фиорини в кабинет. В душе я радовалась, что преподаватель отправил меня туда из-за одной пролитой на занятии капле. Мне предстояло о многом поговорить с директором прежде, чем дело о свадьбе станет находиться в общедоступном доступе, а моей репутации окончательно придет конец. Я не сомневалась — узнай девочки о столь скорой и не запланированной помолвке с первокурсницей, они тут же захотят напакостить мне, решив тем самым обезопасить меня от общества Дерека.

Подземелье для ведьмы

Необходимо быть слабым подонком,

Чтобы напасть исподтишка и,

Не разобравшись в ситуации,

Выстрелить в ведьму огнем дракона.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

К Норксу Фиорини я так и не дошла. Меня наглым способом поймали за спиной и, прижав грязную руку ко рту, обезвредили обездвиживающим заклинанием. Успев протестующе пикнуть, меня поволокли по бетонному полу. Мне не стоило долго гадать куда же меня несут. Мне и так было ясно — туалет. Или же, на худой конец, заброшенная или пустующая аудитория, где можно с легкостью поквитаться с недоучкой.

Второй день — очередная неприятность. Да я бью все рекорды! Прикрывая глаза от досады, что я не могла идти сама, я видела перед собой недовольное лицо Питера. Его скрещенные руки на груди, недовольное лицо, и слегка склоненная на бок голова. Казалось, что еще чуть-чуть и он произнесет свою излюбленную коронную фразу:

— Жизнь не удалась?

В такие моменты я подходила к мальчишке, обнимала его за плечи и, кладя голову на плечо, отвечала:

— Это в последний раз, обещаю.

На что он мне всегда говорил:

— Твои обещания ничего не стоят. Пока что ты не одного дня без неприятностей не прожила. Леля, что будет, когда меня рядом не станет?

Тогда мне на душе становилось теплее. И сердце бешено стучало в груди, а бабочки внутри меня отправлялись в кружевной полет, заставляя улыбке появляться на моем лице.

— Я смогу за себя постоять.

— Поверю тебе, но лишь тогда, когда ты докажешь мне делом, а не словами…

Находясь в размышлениях, я не заметила, как похитители, хихикая, проникли в подземелье. Какого черта?

В моем сердце зарождалась неподдельная паника.

В первые в жизни я запаниковала, поняв не только всю оплошность происходящего со мной казуса, но и невозможность достучаться до ребят, которые могли бы прийти ко мне на помощь. Дерек отсутствовал, а Кио думал, что я сейчас нахожусь в кабинете директора.

Умом я понимала — я сглупила. А также понимала, что надо было без должностных объяснений взять с собой Кио. Он бы точно не позволил нелепой ситуации случиться тогда, когда я вроде бы как находилась в детской ссоре с Дереком.

Решив не разговаривать, я прикрыла рот и просто наблюдала за стенами, сделанными из песочного вестника — не самого лучшего прогрева. Я видела, как стена в некоторых местах буквально расходилась, позволяя моему взору увидеть стенку…темницы? Я не могла сказать наверняка. Это помещение могли спокойно использовать под темницу, могли использовать его и под пыточную. Во всяком случае раньше. До принятия закона о насилии над жителями мира Трех Измерений. Каждое насильственное действие — за исключением издевательства подростков над сверстниками — каралось вампицией.

Глазком я умудрилась заметить в одной из темниц тушу едва живого дракона. Существо было приковано цепями к стене, и, я была на сто процентов уверена, что оно все еще дышало. Оно словно жаждало освобождения и мести. Я могла уловить едва заметные нотки беспокойства, скрещенной с угасающей мощной силой. Красная чешуя дракона потемнела. Некогда желтые шипи, расположенные на спине, стали ядовито-коричневого цвета. Дракон спал, находясь в более-менее удовлетворенном состоянии. Сейчас я радовалась, что меня лишили способности двигаться. Так я могла немного различить отдыхающую тушу дракона и, невольно, начала составлять внутри себя план его освобождения.

Несмотря на все слухи о возможном возвращении драконов, видеть настоящего дракона своими глазами — удивительное и завораживающее зрелище.

Меня стали волочить дальше. Я слушала шелест, не понятно откуда взявшихся в подземелье сухих веток, да карканье ворон, что наводило меня на мысль о том, что скорее всего это подземелье ведет наружу, подальше от территории Академии Вирн. К сожалению, выяснить так ли это мне не удалось. Мое тщедушное тело спустили на один ярус ниже. И поволокли чуть южнее от спуска. Благо шли мои похитители недолго. Они пыхтели и надрывались от усталости — со своими пятьдесят тремя килограммами я не относила себя к роду пушинок.

Похитители заволокли меня в большую комнату и, бросив, поспешили ретироваться. Кричать им вслед, чтобы они расколдовали мое не подвижное тело оказалось бессмысленно. Они бы не вернулись, прекрасно понимая, что я с легкостью могу им дать сдачи. Я явно была сильнее их по силе, раз они обездвижили мое тело. Либо же — как еще один вариант — они прекрасно знали кто стоит перед ними и не нашли ничего лучше, чем применить свою силу, тем самым покрасовавшись передо мной.

— Скучно, — бывшая пассия Дерека защебетала противным голоском где-то в стороне от моей лежащей на полу туше, — Дерек не раз говорил мне в течении года о твоих скрытых талантах. Честно, я уж думала, что поймать тебя будет гораздо…труднее.

Промычав что-то нечленораздельное, я все же попыталась приподняться на локти и принять более комфортабельную позу. Мне хотелось посмотреть на лицо девушки, которая, судя по всему, уже начала ревновать Дерека к моей скромной и едва заметной в Академии персоне. Нет, я конечно же знала, что сопровождение Дерека в моем обществе будет слегка проблематичным и меня быстро захотят свести со счетов, но я не думала, что это произойдет на второй день учебы в Академии.

— Не ты же меня ловила. — Назидательнозаметила я, не удержавшись от колкого комментария.

— Не я. — Как-то подозрительно легко согласилась девушка. — Я подобрала самых сильных среди слабых магов и, раз ты находишься здесь, они не подвели правильно сделанный мною выбор.

— Бред какой-то. Ты могла просто позвать меня к себе, и мы бы поговорили по душам. Зачем тебе понадобилось меня похищать?

— Я не из тех, кто ищет простые пути. Мне наиболее легко даются пути сложные. А пригласила я тебя сюда затем, чтобы заключить с тобой сделку, благодаря которой меня перестанут считать в мире особо опасной преступницей.

Ее последняя фраза меня зацепила. Я посмотрела на блондинистые вьющиеся волосы, голуба-карие глаза, манеру держаться как принцесса и вечно излюблено раскидываться руками во время разговора. Единственной детали, которая ей не хватала была корона.

Я нахмурилась. Передо мной стояла самая настоящая Аврора, решившая сбежать из сказки, да завербовать в свои преступные миры добрую половину преступного мира.

Мила — имя позаимствованное или же вымышленное. Вряд ли Дерек знал с кем делил постель последние дни. Он не настолько туп, но и особым умом не блещет.

А Аврора молодец. Сумела замаскировать свое присутствие магией, да еще и не попасться на глаза доброй половине адептов.

Аврора не зря имела светлую магию вместо темной. Она плела окровавленное веретено и специально уколола сама себе палец, до того, как к ней пришла разъяренная женщина, желающая расправиться с принцессой.

— Так, — мои губы разом пересохли. — А от меня-то ты что хочешь?

Аврора была в разы страшнее Питера. Помниться, мальчишка как-то говорил мне, что она не раз соревновалась с ним за первенство в преступных гонках. Питер имел ум, благодаря которому он, несомненно, не поддавался на провокации девушки и всегда уходил от любых ее уловок.

Мороз пробежал по моей коже, оставляя на теле гуляющие мурашки. Вот то, о чем не раз предупреждал меня Питер! Если сейчас Аврора станет о нем спрашивать, а я не смогу ей ответить, она с легкостью сопоставит дважды два и поймет какая же личность находится перед ней.

Раскрывать себя мне нельзя. Только не ей!

— Мне необходима твоя помощь.

— В чем же?

Ну почему все преступники медлят с ответом? Почему бы им не говорить о своих замыслах сразу же? Тогда разговор изрядно сократиться, а я окажусь свободной и смогу связаться с Питером, чтобы предупредить его о возможной опасности.

— Игрушки. Что ты о них знаешь?

Я нахмурилась пуще прежнего. Почему, ну почему в этой Академии практически все так сильно зациклены на игрушках?

Когда Питер впервые рассказал мне о существовании игрушек, он не говорил ничего об их предназначении. Он просто сказал, что они существуют, что их можно оживить и что я вполне могу их заполучить, так как сила во мне еще не проснулась. Игрушки имели магические свойства. Это я прекрасно понимала и представляла, но почему именно я должна их доставить — для меня до сих пор оставалось загадкой.

— Не хочешь ли меня расколдовать? — Помахивая ресницами, попросила я Аврору.

Мне думалось лучше в поднятом настроении. Желательно в положении сидя или стоя. Я никогда не думала в положении лежа, потому что кровь приливала к мозгу, не позволяя организму генерировать более дельные и жизненные идеи.

— Если я тебя расколдую, ты можешь убежать. — Резонно заметила принцесса, недовольно поджимая губы, словно она действительно раздумывала над моим предложением. — Я могла бы наложить запирающее заклинание на дверь, чтобы ты не вышла и осталась внутри…

— Отличная идея. — Тут же согласилась я. — Я не сбегу, и буду расколдована. Колдуй.

Разрешила я, пока Аврора была солидарна с моей просьбой. Мысли злодеев постоянно скакали из одной точки в другую. Сначала они вроде бы как на твоей стороне, а потом — бах — и тут же перешли на сторону врага. Я знала парочку таких злодеев, с которыми Питер когда-то по неопытности имел дело. Он вечно жаловался мне на невозможность работать со злодеем, который не определился со стороной. Такой злодей может с легкостью предать, даже глазом не моргнув.

— Я могу тебя оставить и в таком положении. — Продолжала развивать свою мысль Аврора. — Мне не нравится находиться с немощной, называющейся себя ведьмой без магии. Мне бы хотелось, чтобы ты принесла мне клятву, благодаря которой я была бы застрахована от твоего предательства.

— От моего предательства? — Чуть не подавилась я слюной. — Ты всерьез думаешь, что я способна на такое?!

Мысли Авроры походили на мой. Мы думали с ней в одном ключе, боясь, что каждая из нас может с легкостью предать другую. Только вот Аврора забывала, что у нее, в отличие от меня, есть преимущество, зовущееся магией. Она могла с легкостью подстраховаться. Могла наложить любое заклинание, которое при непредвиденных обстоятельствах будет против меня. Я же даже Питера с Дереком не могла призвать. Хотя, технически, после знакомства с его родителями, я могла бы попытаться призвать его на помощь. Поговаривали, что ведьма, в чьих силах течет не активированная кровь, после замужества могла с легкостью попросить мужа прийти на помощь в случае опасности. Она призывала мужа. И муж приходил на помощь, спасал девушку, и они продолжали жить долго и счастливо, вплоть до очередной неприятности, пришедшей в их семью.

Только вот одна маленькая проблема — я не была женой Дерека. Его родители отчего-то захотели познакомиться со мной, и, я все еще надеялась на отмену «придуманной свадьбы». Я даже за Питера была готова выйти замуж…

— Я, еще находясь в постели у Дерека, почувствовала бурлящую в тебе сильную магию. Она с легкостью может затмить мою и тех девушек, которые притащили тебя сюда в подземелье. Я боюсь, прекрасно понимая, что этот страх — немыслим. Немыслим потому, что ты, скорее всего, если верить рассказам Дерека, не умеешь пользоваться магией. Но ты же смышленая ведьма, раз однажды спуталась с Питером. Значит и обучению научишься в мгновение ока.

От несправедливости и раздражения я стиснула зубы. Дерек был той еще козой! Он не умел держать язык за зубами, стараясь всячески удержать при себе понравившуюся ему девушку. Нравилось мне его такое поведение? Нет! Оно меня безумно раздражало! Я собиралась все ему высказать, когда выберусь из этого места.

— Есть хотя бы хоть что-то, что он не рассказывал обо мне?

Я почувствовала, как моя шея затекла. Еще немного и затекут ноги. Спина начинала побаливать, а локти… локтей я уже давно перестала чувствовать.

— Он не рассказал мне о вашей с ним первой встрече.

Аврора, наконец-то, решила надо мной сжалиться. Она щелкнула пальцами, и из них появился легкий сгусток светлой магии. Он направился сначала на дверной проем, а потом уже туманом опустился на мое неподвижное тело. Туман опускался все ниже и ниже, окутывая меня трупным холодом. Наконец, коснувшись пола и полностью растворившись, туман исчез. Вместе с его исчезновением, я вновь получила долгожданную способность двигаться.

Первым делом я, конечно же, встала. Невольно крикнув, я стала разминать затекшие руки и ноги. Ходила по камере кругами несколько минут. В самом конце разминки я стала опускать шею, чтобы окончательно привести организм в порядок. И только затем я позволила себе сесть на пол, скрестив ноги и облокотившись на ближайшую каменную стену.

Аврора внимательно наблюдала за всеми моими действиями. Она неподвижно стояла, скрестив руки на груди и, местами, ухмыляясь. Ее ухмылка могла значить многое, но, находясь в более плачевной для себя ситуации, я старалась особо не забивать голову ненужными думами. Сначала разговор по душам с принцессой, а потом уже все остальное.

— Я тебя внимательно слушаю. — Поторопила я девушку.

— В смысле ты меня слушаешь? — Оторопела она, явно летая мыслями далеко от подземелья, пока я занималась разминкой организма.

— Зачем тебе нужны игрушки и что ты собираешься с ними делать?

Я не любила ходить вокруг да около. Мне для принятия решения необходима была суть проблемы, и лишь на фоне нее я принимала или отталкивала предложение, исходящее от собеседника.

Жаль, что Дерек не упомянул эту маленькую деталь Авроре.

— Тебе достаточно знать то, что они мне необходимы. Остальное тебя совершенно не касается!

Аврора была настроена враждебно. Я прекрасно понимала девушку. Основываясь на ее чувствах, я невольно ставила себя на место Авроры. В некоторых раздумьях я тоже была бы немного обескуражена столь немногочисленным напором со стороны той, кому было сделано сомнительное предложение о сотрудничестве. Однако Аврора, как и все другие приспешники моих дел, должны понимать, что рассказ — более подробный рассказ — сопутствует более сплоченному сотрудничеству, нежели полное его отсутствие и не понятие действий со стороны заказчика в сторону испытуемого.

— На самом деле касается. — Не согласилась с рассуждениями Авроры я. — Я уже составила в голове не самую приятную картину насчет игрушек. Начну с того, что я не совсем понимаю их предназначение. Многие пытаются с моей помощью завладеть игрушками. И, поверь мне, тебе будет намного проще, если я буду знать твою точку зрения по этому делу.

Я лукавила. Игрушками мечтал завладеть только Питер, но сказанного заявления хватило, чтобы произвести на Аврору необходимый эффект. Принцесса насторожилась. В ее глазах промелькнул едва заметный интерес, который — скорее всего она присмотрела эту привычку у Дерека — пропал быстрее, нежели я умудрилась за ним проследить.

— Что именно ты хочешь о них знать?

— Например, — я решила зайти из далека, чтобы ненароком не спугнуть Аврору своими вопросами и предположениями, над которыми мне уже довелось неплохо подумать. — Например, какую функцию они выполняют?

— Буфер обмена. — Аврора ответила слишком быстро. Словно она уже ожидала подобного вопроса. — Они выполняют буфер обмена между светлой и темной магией.

Ожившие игрушки? Не удержавшись, я фыркнула. Возможно, внутри меня сидел некий червячок, которому была не понятна система буфера обмена. А может, не имея активированной магии в организме, мне не хватало воображения, которое помогло бы мне увидеть истину и поверить в слова Авроры.

— И как же он работает?

— Ты правда не знаешь? — В голосе девушки проскользнуло удивление.

Я отрицательно покачала головой. Если бы не желание Питера владеть игрушками, то и об этих игрушках я даже не знала.

Лучше бы не знала. Жилось бы легче, и неприятностей было бы меньше.

— Ты же знаешь, что большинство ведьмаков и магов не согласны с выбором своей силы?

— Знаю. — Кратко ответила я.

Мне самой не нравилось наличие темной магии в моем организме.

— Тогда ты знаешь, что игрушки содержат внутри себя осколки артефакта, соединив который дает неимоверную силу, благодаря которой оба адепта с легкостью могут поменяться силами друг с другом.

— Вот так все просто? — Выгнула в неверии одну бровь я. — Ты уверена, что этот буфер обмена будет работать?

— Конечно. Игрушки настолько озлоблены на мага, который некогда заточил их в безжизненно каменные тела, что они вольны делать все запреты бывшего мага без какого-либо умысла.

— Ты, конечно же, хотела бы испытать их на себе.

Не вопрос, полное утверждение. Я видела блеск желания в глазах Авторы. Принцесса кивнула. Тогда я продолжила, до сих пор не видя никакого подвоха и ощущая его всем телом одновременно. Шестое чувство говорило мне — беги, но я оставалась сидеть на месте, прекрасно понимая, что пока Аврора не снимет запирательное заклинание с двери, я никуда не выйду из заточения. К тому же я могла с легкостью заплутать в подземельях. Мне по любому необходим был провожатый. Несмотря на то, что я с легкостью запоминала незнакомую дорогу с первого раза и на обратном пути могла дойти из точки а в точку б, то здесь меня волокли и все, что я видела перед собой — бесконечное осыпание стен, потолок, да прикованный цепями дракон. 

— Ты уже выбрала кого-то для обмена магией?

Сердце кричало — стой. Мое тело напряглось, ожидая ответа. Аврора открыла рот, чтобы назвать имя, но пламя, ворвавшееся в комнату, спутало все планы принцессы.

Сожжение ведьмы

Cожжение ведьмы происходит единожды.

В крайнем случае — дважды.

Но никогда не трижды.

Дневники Кэтти, 1896 год.

Записи, которым можно верить.

Я не знала, что со мной происходило после драконова пламя. Не имела ни малейшего понятия о том — жива ли я, или уже ухожу на тот свет. И мне теперь вместо экзаменов следовало бы готовиться к распределительной чаще, да Лестнице Мертвых, находящейся на распутье двух умерших миров. Я видела Лестницу лишь на картинках. Но отлично знала ее значение из бабушкиных сказок.

Лестница Мертвых имела три возвышения. Три разветвления, предназначенные для оберегания трех родных сестер — Детей Теней, которые в безработное время присматривали за Лестницей и направляли путников на более правильный путь.

Лестница, ведущая наверх, выбирала счастливчиков методом тыка. Она предназначалась для отважных людей, готовых всю свою посмертную живую жизнь прислуживать главе администрации ангельского Совета Ларетте.

В последнее время ангелы брали к себе всех без исключения. Своим принятым решением они разгневали Паллариум, который уже давно — если верить дошедшим до людей слухам — не видел искаженных новых душ.

Вторая лестница шла вниз. И она вела непосредственно в Паллариум, который раньше назывался просто адом. В Паллариуме правил Сатана, который все еще продолжал встречаться с самой старшей сестрой Детей Теней, но, увы, в силу своей клятвы, она не могла закинуть им парочку новых, только что пришедших на распределение душ. По иронии судьбы, к моему великому сожалению, Дети Теней прислуживали Совету. И я до сих пор не понимала, как же так вышло, что одна из сестер начала встречаться с самим исчадием ада.

Третья лестница вела в неизвестность. Она ни шла ни наверх, ни вниз. Расположившись по середине, Лестница уходила далеко за горизонт. Охранявшая ее младшая сестра явно скучала, раз старалась приходить на свой второй пост раз в несколько сотен лет. Да и то она приходила, если вспоминала о второй работе. Ведь если верить слухам, то младшая сестра забывала свои предыдущие жизни. А когда вспоминала их, то с неимоверным трудом и поддачей информации двух старших сестер.

В сказки я давно верить перестала. Как и в драконов, которые, на мое велико разочарование, все же продолжали существовать в нашем мире.

Из мирного и более-менее спокойного сна меня вывели голоса.

Голоса в голове сплетались в один кокон, заставляющий меня думать, что я умерла. Либо же находилась на грани мертвечины. Мне не нравился не один из возможных вариантов происшествия.

Я лежала на твердой поверхности с закрытыми глазами. Осторожно дыша, я пыталась вспомнить произошедшие со мной событие последних часов жизни.

Меня пытались подпалить. Сжечь. Окончательно уничтожить.

Драконов огонь, со всей силой проникнувший в комнату подземелья не исходил из дружелюбного побуждения. Он был направлен с целью уничтожения.

Мысли, до инцидента роющиеся в моей голове, смолкли. Они ушли на покой, давая мне возможность отдохнуть и набраться сил. Даже в такой плачевной ситуации, мне было интересна судьба Авроры. Такие как она — злые принцессы с доброй душой — практически никогда не умирали. Я, также, не упускала возможность того, что Аврора самолично подстроила поджег, чтобы отвести от себя подозрения. Но тогда встает резонный вопрос: зачем она просила у меня помощи? Ясно же, что я ей нужна была для дела. Глупо было вот так покончить с той, кто действительно мог бы пригодиться.

Отдаленно я слышала шорохи, напоминающие едва заметные шаги. Они то приближались к кровати, либо отдалялись от нее, пытаясь заглушить тем самым свое приближение. Кто они — враги или друзья? Я не знала, но пока я находилась в бессознательном положении, выяснить наверняка, увы, не могла.

— Какого черта ты вмешалась в происходящее?

Мужской голос. Знакомый, и такой родной. Он явно не принадлежал Питеру. У четырнадцатилетнего мальчишки голос был на октаву ниже.

Обладатель голоса был зол. Он едва сдерживался, чтобы не разнести половину места, куда меня привели сразу же после нападения.

— Она и так узнала то, что не должна была знать. — Женский голос давно спорил с мужским.

— Она давно о них знала, просто не имела представления, где они находятся. В каком-то смысле, ты сама виновата, что принесла их и поставила на видное место.

— В твою задачу входило ослепить бдительность, а не устраивать цирк.

— Цирк здесь устроила только ты. Твоя же была идея позвать ее на званный ужин и познакомиться поближе. Может объяснишь уже, зачем она тебе сдалась, пока я окончательно не вышел из себя?

Мне давалось с большим трудом лежать в неподвижном состоянии и слушать. С каждой произнесенной фразой, мне хотелось улыбнуться. Я поняла, кто находился рядом и кто ответственен за мою смерть. С одной стороны, я была даже этому рада. Мне не придется оправдываться ни перед Питером, ни перед Дереком. Но, с другой стороны, я хотела услышать как можно больше необходимой информации из уст женщины. Я знала — она ее расскажет. Почему-то все рассказывают о своих действиях под гнетом оправдания и несправедливости.

На этот раз в ходе разговора Дерек преследовал свою цель, которая меня никак не касалась.

— Я говорила тебе, дорогой, — я могла представить, как матушка Дерека погладила его по руке, пытаясь успокоить своим приторно-сладким голосом, — не привязывайся к этой девчонке!

Приторно-сладкий голос сменился на крик, от которого у меня слегка заболели перепонки. Не удержавшись, я поморщилась, надеясь, что Дерек и его матушка не смотрели на мое бессознательное тело и не видели исходящей с моего лица мимики.

К сожалению, я оказалась далека от желаемого результата.

— Она нас слышит? — Перейдя на шепот, нервно поинтересовалась матушка Дерека. — Все, что мы тут говорим?

— Вряд ли. — Засомневавшись, ответил Дерек. — Я ее знаю достаточно хорошо. Она никогда не могла удержаться от колких вопросов, и, если бы она нас слышала, то, скорее всего, она бы уже открыла глаза, пытаясь понять, зачем же ты ее подожгла и полностью переродила.

— Тогда почему она поморщилась?

— Ее, как и меня, наверняка умудрился протрезвить твой нескончаемый визг, слышимый даже покойниками.

— Я не убивала твою ненаглядную невесту. — Слово невеста матушка процедила сквозь зубы. — Этого мне еще не хватало!

— Тогда какого черта ты своевольно решила поджечь подземелье, заранее не посмотрев, кто же скрывается в тех подвалах?

— Мне нужен был труп Авроры. — Мое тело похолодело, стоило мне услышать с каким пренебрежением и стальными нотками отзывается о принцессе матушка Дерека. — Я в сотый раз говорю тебе, что не знала о нахождении рядом с ней еще и Лели.

— Плевать. Ты ее возродила, вот и станешь ее учителем.

Беспрекословности в голосе Дерека можно было только завидовать.

— Я не стану обучать ту, которая не успела совладать с собственной магией! Знаешь, как сложно приручить дракона, не знающего свои способности? Ее драконья сила спалит девушку изнутри намного быстрее, нежели она сможет поиграться с темной магией.

— Сама виновата. — Я мысленно представила в голове отсутствующий взгляд Дерека и его пожимание плечами. — Пусть это наказание послужит тебе уроком, который ты вряд ли когда-нибудь забудешь. Мама, сжигать дракона для восстановления его истинной сущности необходимо с умом! А не по приходящей и уходящей прихоти, посещающей тебя несколько раз на дню!

До меня донеслось злое сопение матушки Дерека. Я не стала запоминать ее имя, хотя мне следовало бы это сделать. Я решила, что как только я приду в себя, то обязательно спрошу о нем у Дерека. А то называть его матушку матушкой, пусть даже и в голове, становилось слишком фамильярным занятием. Ее звание постепенно ловило меня на мысли о предстоящей свадьбе, которую я непременно обязана была расторгнуть, пока моя — еще принадлежавшая мне жизнь — не полетела к собачим чертям.

Решив разузнать все сама, прижав Дерека к стене, я попыталась пошевелить ресницами. Глаза слегка болели. Видимо они, как и все мое тело, устали находиться в полном покое. Дерек и его матушка — как и предполагалось — перестали разговаривать.

Открыв глаза, я посмотрела на белый потолок. Потом, аккуратно, чтобы не навредить себе еще больше, приподнялась на локтях и невольно осмотрелась. Сначала я осмотрела комнату, куда меня положили. Она предоставляла собой небольшое помещение, построенное на подобии лазарета для больных людей. Такую больницу я видела лишь на фотографиях в журналах и книгах, присылаемых нам из самого Эстон Хиллс. Департамент знал, что нам не нужна человеческая медицина, но он не хотел, чтобы мы забывали о ее существовании, поэтому каждый ведьмак и маг Капельницы знали о существовании больниц и медицинских учреждений. Но даже зная об их существовании, они старались не признавать медицину и лечили заболевших родственников своими колдовскими и магическими методами.

Я за всю недолгую жизнь болела только два раза. Оба раза за мной ухаживали матушка и бабушка. Они не оставляли меня ни на минуту, а когда я засыпала, я слышала, как они колдовали, пытаясь сделать отвары не слишком сильными. Болея, мой организм все равно считался слабым. Он мог не принять колдовскую магию, способствующую исцелению. А потому были риски уничтожить меня бесповоротно и окончательно.

После осмотра помещения, я перевела взгляд на тело. Оно оказалось укутанным в белую простыню, очень сильно смахивающую на одеяло. Только вот одеяло давало телу тепло, а здесь я ничего не чувствовала. Испугавшись, что с моим телом что-то случилось во время пожара, я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и, резко выдохнув, без колебаний отбросила одеяло.

Приоткрыв один глаз, я осмотрела себя. Мое тело оказалось без лишних повреждений. Лишь на руках в нескольких местах красовались большие пятна, оставшиеся от сильного ожога.

— Твое тело восстанавливается со скоростью света. — Сообщил мне Дерек, видя легкое замешательство на моем лице. — Обычно юному дракону на восстановление отводиться несколько дней. У тебя же регенерация произошла в течении нескольких часов после…непроизвольного сожжения.

— Меня что… сожгли? — Мозг не собирался восстанавливаться. Ему явно еще хотелось полежать на солнечном пляже и немного отдохнуть, прежде чем серое вещество станет правильно думать.

Эпилог

Он опаздывал, явно издеваясь надо мной!

В воздухе продолжали летать драконы. Темный маг все так же выводил меня из себя. Я впервые в жизни попросила одного олуха заменить другим, и теперь проплачивалось за свою безалаберность, находясь в бесконечном ожидании неразберихи и беспредела!

Драконы, летающие в небе, беспощадно давились пламенем, изрыгая его направо и налево.

Для выживания мне следовало раньше подумать о безопасности, когда, прочтя пришедшее письмо, с просьбой сходить со мной на свидание, я посчитала лишним применить одно единственное заклинание, которое знала.

Теперь весь луг пылал огнем. И, когда мой пленитель вышел из огненного чрева, я ахнула, решив, что сплю.

Он был хорош собой. Ему безумно сильно шел деловой костюм. И ни капельки не портила его внешность слегка отросшая борода.

Присев на корточки рядом с моим стулом, он улыбнулся, открывая заветную шкатулку, из которой достал кольцо, опаленное самим драконом.

— Выходи за меня!

Прошипел он, словно змея.

Меня не в первой подводил голос. Поэтому я не удивилась, пискнув:

— Я вас люблю, но как ректора, а не как спутника жизни!

Он встал с колен, отряхнулся. Выбросил кольцо, и, оглянувшись, предостерёг:

— Ты станешь моей. Война драконов еще не окончена. Но ты станешь моей, ибо я один знаю, в какой башне заточен твой любимый.

— Дерек!

Крикнула я в пустоту, вновь забывшись сладостным сном…

Примечания

1

Подробнее читайте в серии «Магические близнецы» прим. автора

(обратно)

Оглавление

Стефания Джексон Ведьма без магии

  Пролог

  Прикиньте, ведьма!

  Врачеватели страха

  Тупик

  Прибытие ведьмы

  Возвращение Дерека

  Распределение ведьмы

  Темная магия

  Нянька для ведьмы

  Пари магов

  Жертва любви

  Дочка ректора

  Примерка ведьмы

  Магическое рисование

  Несмертельное проклятие

  Змея и проклятие

  Драконы ведьмы

  Родовая вирна

  Матушка темного мага

  Подземелье для ведьмы

  Сожжение ведьмы

*** Примечания ***