Эдгар и Маргарита [Игорь Анатольевич Кондратьев] (fb2) читать онлайн

Игорь Кондратьев Эдгар и Маргарита

1. Королевская охота

Белеет снег в полях безбрежных,

Река покрыта коркой льда,

Деревья в полушубках снежных

Гурьбой собрались у огня.

Вокруг костра народ ликует:

Гитары звон и бубенца,

Вино несут, где торжествуют,

Где смех и песни без конца.

Охота кончилась успешно,

На вертеле тут жарится кабан,

Прислуга вьется хлопотливо,

В угоду знатным господам.

Покой сей трапезы усердно охраняет

Отважных рыцарей воинственный отряд,

Вкруг пиршество по двое объезжают,

О чем-то меж собою говорят.

– И что, король одним ударом,

Свалил на землю кабана?

– Молва о нем трубит недаром,

Его рука еще сильна!

Покрыт он славой с головой!

– Сейчас в лучах вниманья свиты…

– Мужчин вниманье для одной,

Принцессы Маргариты.

Она сегодня, как всегда,

Сидит поодаль от отца,

И снова герцог рядом с ней

«Свои» стихи читает ей.

Она смеется! Как всегда,

Обворожительна, нежна

И недоступна, как звезда.

Каким огнем горят глаза…

И все смеются, все ликуют…

Вот лицемеры! Знают, чуют,

Другому честь быть мужем ей.

Я слышал, что король о ней

С заморским принцем говорил.

Тот окрыленный укатил

В свои далекие владенья

Ждать на помолвку приглашенья.

– Судьба ее, выходит, решена?

– Иная мысль просто смешна,

А два «гамбургских петуха»

И здесь сидят как два врага:

Один смеется, другой зол…

– О ком ведешь ты разговор?

– Да вон о князе, что сидит

Напротив герцога.

– Сердит!

– Еще бы, вместе с герцогом они

В принцессу нашу влюблены.

Меж ними вечная вражда.

Пред ней соперники ж всегда

Хотят друг друга обойти,

В расположенье чтоб войти.

Любовь их, видимо, с ума…

– И не одних! Таких здесь тьма.

А к слову, я тебе скажу,

Я тоже раненый хожу.

– О, Поль! Как мог ты оступиться?

В принцессу рыцарю влюбиться!

– Ах, Эдгар, сердце не кремень,

Ты просто рядом не был с ней.

Бьюсь об заклад, в глаза взгляни –

Уверен, влюбишься и ты.

Одна, мой друг, у нас беда:

В сравнении с ней мы нищета.

Кто рыцарь для нее? Слуга.

А слуг не любят господа!

Затем немного помолчали

И вновь дозор свой продолжали.

А пир в разгаре, и, гремя,

Под звон бокалов льются песни,

Звучат тосты в честь короля

И в честь чарующей принцессы.

2. Похищение

Вмиг крики, топот, ржанье лошадей

Окрестность всю оборотили адом.

Скрывая солнца луч, из леса на людей

Метнулись стрелы черным водопадом.

Переполох, лишь рыцарский отряд

К врагу пустился с гиканьем навстречу.

Залязгали мечи, сметая все подряд,

И лес наполнился отборной бранной речью.

Пир превратился в страшную резню,

Сам воздух стал от крови будто красный …

Убитые валялись на снегу,

Живые ж создавали вой ужасный.

В ту пору местные леса

Немало беглых укрывали.

Те собирались иногда,

Разбойничали, убивали.

Ну, на обозы нападут

Иль на почтовую карету,

Но чтоб напасть на короля?

И мысль не знали эту!

Ходили, правда, слухи там,

Что в тех местах озорничает

Какой-то «черт», не то «шайтан»,

Да бог его там знает.

Что много сброду всякого

Собрал он в шайку под начало

И что народу разного пропало уж немало.

Сюда, хоть лакомый кусок,

Рискуя, он явился.

Не видеть он дозор не мог,

Быть может, разум помутился?

О! Так и есть, сошел с ума!

Добычей стала Маргарита!

Прикрытый боем, сатана

С принцессой скрылся уж из вида.

Но, к счастью, рыцарь молодой,

Эдгар, о ком в начале говорилось,

Заметил, что в тот миг случилось.

Вскинув копье над головой,

Рванул узду

И, жеребца не пожалев,

Так шпоры в бок вонзил ему,

Что тот от боли, захрипев,

Встал на дыбы, что птица, взвился,

Да, с места бросился в галоп.

И долго поднятый искрился

На хладном солнце снежный сноп.

Погоня! Вор стрелою мчится.

Все ближе к лесу, напрямик.

Успеет в лес – там сможет скрыться.

Погоня! Дорог каждый миг!

Пред ним река, совсем уж близко,

Каких-то лошади две-три.

Беглец замешкался не слишком

И все ж решил на лед идти.

Но прогадал, поторопился,

Весна уж скоро – тонок лед.

И конь в пучину провалился,

Храпит, ногами воду бьет…

Бандит увидел: плохо дело,

Все бросил да с коня на лед…

В сей миг копье пронзило тело,

И труп теченье унесет.

А Маргарита от испуга

Вцепилась в гриву жеребца,

А их под лед уж тянет – худо.

Конь ржет в предчувствии конца.

Не растерялся рыцарь, с ходу

Соединив себя с конем

Веревкой прочной, прыгнул в воду.

Принцессу обхватил, потом

Он крикнул верному коню,

Как шпоры в бок, вонзив ему:

«Но-о! Друг, давай скорей, не стой!»

И в тот же миг на брег пустой

Их за спасительный аркан

Конь вытащил и тут же стал.

Одежда их ледком покрылась.

Чуть успокоилась река,

Уж в полынье она не билась,

Как зверь разбуженный, рыча.

Спаситель бережно берет

Принцессу на руки, несет…

И тут… глаза их встретились,

Сердца в единый ритм слились.

И пусть стояли, пусть молчали,

И пусть мороз уже крепчал,

Развеяв мысли и печали,

Огонь любви их согревал.

И миг сей вечностью казался,

Но грез возвышенный туман

Печальной дымкой расползался…

И вот опять мирской обман.

Бежит к ней сам отец-король,

В тулуп песцовый одевает,

А рыцарю, сказав «Изволь!»,

К ногам «дешевый грош» бросает.

Тот поднял кошелек уныло.

Печальный взор свой на карету устремил.

Карета тронулась, а сердце так заныло,

Что целый свет ему вдруг стал не мил.

3. Болезнь

Купание даром не прошло.

И в тот же день ее знобило,

И кашель, страшный до чего,

Как в лихорадке тело било.

Собрались лучшие врачи,

И днем, и ночью с ней сидели.

Что нужно было, все учли

И делали все, что умели.

Как результат, за две недели

Она смогла уже вставать,

Ходить, пока вокруг постели,

Да на балкон весну встречать.

С восходом к ней являлись силы,

И солнце теплое весны

Радужным светом озаряло

Ее прекрасные черты.

Природа пела в упоенье…

Однако в глубину души

Закралось томное сомненье

О мимолетной той любви.

И грустный взгляд, тоску на сердце

Не излечил весны дурман.

И с каждым днем то чаще сердце

Стучит, предчувствуя обман,

То вдруг тоскливо замирает,

Когда в сознанье юном вновь

Любимый образ возникает.

Горят уста, в глазах любовь.

– О, где ты, друг, спаситель милый.

Мне трудно справиться с собой.

Явись ко мне, мой рыцарь дивный.

Но, может быть, беда с тобой?

Или, боюсь тому поверить,

Ужели ты забыл меня?

Или не любишь? Я не верю!

О, где же ты? Любовь моя!

А может, у тебя другая?

Меня прекрасней и умней…

О, ревность, ревность – боль тупая,

Змеей вползаешь в душу к ней.

– Да что я, право, успокоюсь,

Ведь я принцесса, а он кто?

Но я люблю его! Не скрою.

Так что мне делать? Ждать его?

Или не ждать, себя взять в руки

И потушить огонь в душе.

Невыносимы эти муки,

О, боже! Дай же силы мне.

В подобных мыслях заплутавшись,

Грустя, покинула балкон.

Но, в одиночестве оставшись,

Опять все думала о нем.

4. Свидание

Под утро, только рассвело,

Проснулась Маргарита и в волненье,

Нетерпеливо распахнув окно,

Его увидела. О провиденье!

Ей что-то подсказало, что он здесь.

Недаром сердце вечером так билось,

Как будто загодя уж знало эту весть.

Предчувствие не обмануло, и свершилось.

Наспех одевшись, взяв скорей перо,

Записку пишет, вся сгорая страстью:

«Любовь моя хранима для того,

Кто спас меня в тяжелый час несчастья».

Через служанку передав письмо,

Она назначила свиданье

В своих покоях, чтоб никто

Их не тревожил воздыханье.

Томителен был ожиданья день.

Душа пылала знойным нетерпеньем.

Условный час, как хладостная тень,

Явился к ним желанным наслажденьем.

Служанка через черный ход

В покои провела Эдгара,

Закрыла дверь за ним, и вот

Принцесса милая глазам его предстала.

Их счастью не было конца.

Они смотрели друг на друга

Так упоенно, что сердца

Стучали в такт. Все плыло кругом:

Дворец и парк, фонтан, балкон,

Все плыло прочь, куда-то в беге…

То явь была, иль был то сон?

Они одни на диком бреге.

Стояли молча, долго стиснув руки,

Очами страстными впиваясь в милый лик,

И будто не было печали и разлуки,

Лишь счастье долгое, что длится только миг.

От чувств, нахлынувших волной прибоя,

От счастья, что переполняет грудь,

Хотелось петь, кружить, не знать покоя,

Но здесь нельзя, услышит кто-нибудь.

Тогда, обняв ее – трепещущий цветок,

Вдыхая аромат, припал губами

К ее губам, так нежно, мотылек

Не обращался мягче с лепестками.

Погасли свечи, лишь огонь сердец

Из глаз струится радостным сияньем.

Померкло все пред ним, и только лунный свет

Их освещает сумрачным мерцаньем.

Спадают ниц шелка одежд, вуали,

И первозданность красоты

Во всем величье, без оков морали,

Им предстает для ласки и любви.

***

Любовь, любовь – владычица земли,

Тебе подвластны нищие, подвластны короли.

Ты в естестве своем навряд ли с чем сравнима,

Тебе подчинены и красота, и сила.

Ты добродетель, ты и злой тиран.

Порой душа, намучившись от ран,

За счастье смерть принять уже готова,

Но ты душе угасшей даруешь силы снова.

Ах, как людей, любовь, ты хитро мучишь,

Такою мукой врядли, ты наскучишь.

Ты всем приятна, хоть и гложешь сердце,

Надежды руша, оставляешь дверцу,

Ты топишь в море, оставляя плот,

А безрассудству вдруг запретный даришь плод.

***

Рассвет забрезжил. Песня петухов

Влюбленным возвестила о конце свиданья.

И будто пробуждаясь от любовных снов,

Старался Эдгар отдалить минуту расставанья.

О время! Бег его неумолим,

Оно, как вихрь, проносится над нами,

И коль отстал, уж не поспеть за ним,

Как не поспеть птенцу в полете за орлами.

И вот, поцеловав принцессу на прощанье,

Эдгар с тоскою удалился в сад,

Но в мыслях оставался на свиданье,

Что рай сулило, а возможно, ад.

С каким же нетерпеньем он будет ждать отныне

Минуты новой встречи. А будет ли она?

Какой сюрприз судьба-злодейка им подкинет,

Иль рок безжалостный минует их пока?

5. Междоусобица

И снова дым, огонь и гаснут судьбы.

Сквозь пепел солнце кажется луной.

Как призраки, стоят вокруг хоругви,

Что здесь творится, боже мой!

В безумной схватке люди очумели,

В их лицах, гнев, жестокость, злоба, месть

И ненависть переплелись, как лозы хмеля,

И с состраданьем глаз ты не увидишь здесь.

Где свой, чужой, едва ли различают,

Рукой безжалостно противника разя,

Как звери, в бешенство кровавое впадают.

Едино все: свет жизни, смерти тьма.

Вот меч обрушен грозной силой, адом,

На плечи юные, хрустальные мечты,

И вмиг разбит весь мир пунцовым градом,

Фонтан кровавый грянул из груди.

Там в стороне, отброшенный копытом,

Лежит и корчится пока еще живой

Какой-то воин с черепом разбитым,

В истерике рыдая над судьбой.

Вот ров глубокий, город осажденный,

А с лестницы, приставленной к стене,

Вниз воин падает, стрелой врага пронзенный,

За ним другой, со смолою на лице.

Проклятья шлют все матери и вдовы,

Чьих сыновей уж не поднять с сырой земли,

Не прекратить ни сердца рев, ни стоны,

Не возвратить отцов, мужей с войны.

***

Король встревожен был ужасно,

Узнав, что герцог Олбанской,

На почве ревности, как часто,

На князя Паули шел войной.

– Междоусобиц я не выношу,

Об этом всех предупреждал.

Виновников примерно накажу.

Святой отец?

– Уже послал.

С отрядом рыцарей граф Терский.

– Он на язык уж больно дерзкий!

– Да, мой король, немного есть,

Но в этом деле ему честь.

Он ссору кончит наконец,

Соперников доставит во дворец.

– Удвоить надо с них налог,

Пусть это будет им в урок,

Да и другим на изученье

И от любви дурной леченье.

6. Бунтовщик

Граф оказался молодцом,

Утихомирив в три недели,

Неспешно весть послал с гонцом,

С красоткой нежася в постели.

А город в праздничных огнях,

Уже забыв о страшных днях,

Гуляет с шумом и весельем,

С задорным рыцарским похмельем.

Лишь в свете тусклых, грустных звезд

Один, как рак-отшельник старый

Под впечатленьем сладких грез

Скучает Эдгар – рыцарь славный.

Ничто не радует так взор,

Как образ милый, но далекий.

И сердце рвется на простор,

Где место чувствам лишь высоким.

Ни ветерка. И лист всю ночь не шепчет,

Как будто тайн не хочет разглашать.

Старинный дуб прикинулся, что дремлет,

Стесняясь думы сердца распугать.

Вдруг крик прорвал ночную тишину,

Как молния седую плесень тучи.

О помощи взывают то к нему,

Забудь о думах, поспеши-ка лучше!

Тропинка быстро вьется меж берез,

За холм свернула, и в сей миг картина:

Завязан рот, глаза блестят от слез,

Над честью надругается детина.

Но рыцарь вовремя на помощь подоспел,

Мерзавца в сторону отбросил, стукнув в темя.

Тот глухо охнул, замертво осел.

И наступила тишина на время.

Рыданье девушки прогнало вновь ее.

В лохмотьях платье, нагота святая.

Листом осиновым дрожит душа ее.

– Куда же ты пойдешь теперь такая?

Сквозь слезы голосом дрожащим:

– Я к отцу… отец… к отцу сейчас пойду я.

– А далеко ли он, давай я провожу?

– На площади закован, я еду… еду ему несу я.

– Он вор? Убийца? Добрый человек,

Что без вины не раз уже наказан?

– Он бедный, бедный мой отец.

Наш дом сожгли за несогласие с указом.

Народ он честный по дорогам собирал,

Чтоб землю нашу же вернуть себе обратно.

Предатель, видно, был, его продал…

Потом тюрьма. Избит неоднократно.

За речь такую языка теперь лишен,

И напоказ всем выставлен на площадь.

– На площадь? В кандалах? Так это он?

И тотчас же вскочил верхом на лошадь.

– Садись скорей, давай спасем его.

И рядом аккуратно усадил ее.

По темным улицам, развратным и хмельным,

Как свежий ветер над зловонием болота,

Они неслись с желанием одним:

Отца скорей избавить эшафота.

Вот крайний дом и площадь пред дворцом,

Там на помосте, в кандалы закован,

Сидит невольник, стражей окружен…

– Как звать отца?

– Тайлер, Тайлер Донован.

– Охраны мало, пара человек.

Ты спрячься в тень, вот здесь, за угол дома.

Сам под прикрытием сумерек

Хотел тайком, но конь, увы, подкован.

И застучал по мостовой,

Как колокольчик звонкогласый.

– Так что ж мы мешкаем с тобой.

Вперед, мой друг, ты видишь, труд напрасный!

Холодной сталью меч блеснул в руке,

От крика стража разбежалась в страхе.

– Тем лучше, меньше грех в душе,

Лишь кандалы разбить теперь на плахе.

Подняв охраной брошенный топор,

Он рубит цепь – звено, другое – и распалась.

Свобода! Душа, как птица, рвется на простор…

Напрасно Дженни волновалась.

За город конь доставил скоро их.

У леса тихо, молча распрощались.

Пожали руки крепко, обнялись,

Друзьями верными навек теперь остались.

Светает. Скоро уж восход.

Поля покрыты белою росой.

Прохладно. Конь едва бредет

И лакомится сочною травой.

7. Сорванное свидание

Поход окончен. Рыцари в седле.

Стрелою вьется путь теперь обратно,

А сердце Эдгара давно уж во дворце

И в ожиданье замирает непонятно.

А как приехали, направился он в сад,

Там средь дерев фонтан шумит высокий,

В ветвях под вечер птицы говорят

Да соловей в ночи трезвонит одинокий.

Но сердце бьется не от песен соловья,

А от предчувствия с принцессой скорой встречи.

Вот два окна горят, балкон, но тишина.

И снова грусть спускается на плечи.

Напрасно ждал до полночи ее,

Напрасно мысленно взывал к богине счастья.

А может, сердце зря стучит его?

Не ожидал такого он несчастья.

Надежда гаснет, как последняя звезда.

Вся ночь бессонная – одно лишь ожиданье.

– Скорей бы утро, зоренька-заря…

Вновь тишина внушает упованье.

Настало утро. Солнце вновь взошло

И, осветив балкона камень серый,

Лучом чела коснулося ее

И разбудило птичьей трелью первой.

Проснувшись, сразу вышла на балкон

Набраться сил природы пробужденья.

Вдруг тень к фонтану – это, верно, он!

Перехватило дух от удивленья.

Когда? Откуда? Любит или нет?

Вопросов тысячи, а вот спросить опасно,

Услышать могут, встали уже все.

Доложат быстро, у стен есть уши, ясно.

Записку пишет – и служанке: «Побыстрей,

Но об одном молю, будь осторожна.

Записку уничтожь скорей,

Коль видишь, что беда возможна».

Посланье спрятав тайно на груди,

Элиза с трепетом покинула покои,

А двери, лестницы оставив позади,

К стене прижалась, сердце успокоив,

Направилась к фонтану, где давно

Уж рыцарь дожидается ее.

В служанку ту дворецкий был влюблен

И в сад зашел сегодня, как некстати,

А тут увидел с рыцарем ее,

Записку видел, спрятала за платье.

– Кому? О чем? А может быть, любовник?

Нет, ерунда, зачем тогда письмо?

И действует сейчас он как охотник:

В засаду встал и ждет в тени ее.

– Идет обратно, вот момент хороший…

Попалась птичка – голубь почтовой!

Записка? Здесь! Какой денек погожий,

Не правда ли? А может, прогуляемся с тобой?

– Пусти меня! Отдай, подлец, записку!

– Ну-ну, спокойно! И зачем кричать?

Руки назад, а в зубы кляп ей втиснул.

– Попробуй, милая, чего-нибудь сказать?

– Ага – о-у!

– Ну, не шуми, напрасно!

Читает.

– Боже! Как мне повезло!

Да ей цены нет, значит, мне… Прекрасно!

Удастся получить кое-чего!

Записку спрячем и пошалим с тобой.

Ведь ты прекрасна, золотце мое.

Какое декольте! Но мелкое, постой,

– Снимает лямки. – Углубим его.

И, усладив минутное влеченье,

Забыл он даже про любовь свою,

В честь грязных денег он идет на преступленье,

Вминая в грязь любовь чужую и свою.

В слезах служанка бросилась к принцессе

И все ей рассказала, как было на духу.

У Маргариты сердце екнуло от вести.

– Вот кара божья за любовь мою!

Отец узнает все! Про Эдгара узнает…

Мне надобно скорей его опередить.

Посланье с перстнем милому бросает,

В котором и спешит его предупредить.

Эдгар все понял, сделав знак рукою,

Жалея, что нельзя ей о любви сказать,

Исчез в саду, скрываемый листвою,

Решив несчастье это переждать.

Все будет хорошо, но надо затаиться,

Чтобы король забыл, а там уж поглядим.

Опять для нас луна в ночи засеребрится,

Огненной страсти нас одурманит дым.

8. Тет-а-тет с королем

– Ваше величество! Позвольте уделить внимание.

Дворецкий протянул записку королю.

Тот прочитал любовное послание.

– Ты – молодец, – и бросил золотой, – хвалю!

Дворецкий вышел, он добился своего.

Король же тотчас приказал капралу

К нему доставить рыцаря того,

Чтоб дерзость наказать его по праву!

Звучит труба, ворота на замке.

Один со стражей справиться не в силах,

Наш Эдгар оказался в западне,

Но кровь кипит в его могучих жилах.

Сверкает меч, как молния, огнем,

Но впрямь один не воин в поле боя…

Цепями связанный, предстал пред королем.

Какой же путь ему судьба готовит?

– Ты спас принцессу, помнится, зимой?

За это был вознагражден по праву.

Но ныне недоволен я тобой.

И не надейся на былую славу.

Как ложка дегтя бочку меда опоганит,

Так ты своим поступком славу осквернил.

Принцесса впредь тебе писать не станет.

Достал записку и над свечой спалил.

О мой король! Пред богом и пред вами

Клянусь, что помыслы мои чисты.

Принцесса меня любит, вы убедились сами.

Прошу в покорности у вас ее руки.

– Да, ты наглец, каких не видел свет,

И вот тебе отцовский мой ответ:

Пока я жив, принцесса никогда,

Не выйдет замуж за простого мужика!

– Я не мужик! – Но ты и не король!

– Я дворянин с глубокими корнями…

– Сухому дереву в лесу иная роль:

Лишь на дрова, и то же будет с вами.

– Мой знатен род, хотя и беден ныне…

– Хотя? Да, в этом-то и соль!

Не смей равнять теперь себя с другими

И от генеалогии уволь.

Король взглянул на рыцаря в упор.

Тот был спокоен, взор сосредоточен,

Как будто думал он о чем-то о своем,

Вид говорил, что разговор окончен.

– Бесстрашный воин – это моя сила,

Мое могущество и страх для государств!

А если молодая кровь взыграла в жилах?

От этого достаточно лекарств!

Король прошелся взад-вперед и начал снова:

– Поверь, сынок, не стоит из-за женщин

Ни головы лишаться, ни страдать.

Приятно всем, когда на ухо шепчут:

«Люблю тебя, готова все отдать».

Но, бог ты мой, сколь сладостны их речи,

Столь жестоки сердца в трепещущей груди.

Коварней женщин зверя нет на свете!

Ты молод, у тебя все впереди.

Рукою твердой и мечом разящим

Ты славу завоюешь, и тогда

Отбоя женщинам не будет, и кипящей

Не будешь сдерживать ты крови никогда.

– Заманчиво! Но, мой король, ведь испокон известно,

Любовь – владычица и душ, и бытия…

– Опять ты за свое, терпенье лопнет, честно,

И я исполню то, что обещал, пока!

– На то и ваша воля, а от любви не отрекусь,

Хоть будет страшной и жестокой смерть моя,

Бог даст, когда в загробный мир явлюсь,

Счастливой и прекрасной будет жизнь тогда.

– Я вижу, разговора тут не будет,

Ведь ты упрям, как тысяча ослов!

Надеюсь, что темница образумит.

Как ты считаешь?

– Что же, я готов.

– Дерзишь! Прекрасно! Святой отец тебе грехи отпустит,

Ему желание последнее скажи,

Ну а когда последний дух испустишь,

Ты на меня, дружище, не взыщи.

Сам выбрал себе путь – тропинку в преисподнюю,

Сам и ступай и милости не жди!

Умрешь ты тихо, глупо и бесплодно, –

Смеясь в глаза, добавил. – Увести!

– До скорой встречи, тесть! –

Добавил Эдгар, уходя.

– Мерзавец!

– Боже! Ваша честь,

Зачем ругаться, такова судьба!

9. Дженни

Рассыпались по небу звезды – крошки,

Над лесом воцарилась тишина,

Лишь над огнем резвятся, вьются мошки

Да филин крикнет где-то из гнезда.

Душа полна торжественной печали…

Понятно это чувство лишь тому,

Кто, не смыкая глаз, сидит ночами,

Влюбленно смотрит на взошедшую луну.

– Уж за полночь, пора бы спать ложиться.

– Пойми же, мама, как посидеть приятно мне в тиши…

– Да что случилось? Почему не спится?

Что вдруг так ночи стали хороши?

Уж не влюбилась ли? В кого же, интересно?

Смутилась Дженни, но все ж призналась честно.

– Ах, мама, – и, прижимаясь к материнскому плечу,

Ей прошептала. – Эдгара люблю.

Мать удивилась, не одобрив выбор,

Прищурив глаз, подумала еще.

– Быть может, дочери счастливый жребий выпал,

Тогда б была спокойна за нее.

Послушай, Дженни, а не съездить ли нам в город?

Сестру проведать да на ярмарку зайти.

Мелькнула мысль: «Его увижу снова!»

– Да, я согласна, а когда идти?

– День будет труден, выспаться заданье!

– Да-да, конечно, я сейчас же устелю кровать.

Надеждой окрыленное созданье

Простилось с мамой и удалилось спать.

Случайность встреч рождает в нас порою

Такую трепетную, сильную любовь,

Что боль любимого мы чувствуем душою,

И умираем с ним, и воскресаем вновь.

Хоть ночь тиха, свежа и так сонлива,

Глаз не сомкнула Дженни ни на миг.

В душе предчувствие беды неукротимо.

Тревога тронула прекрасный, нежный лик.

Под утро матери она все рассказала.

И та, как будто ей передалось,

Быстрее собираться приказала,

В сомненьях, но в надежде на авось.

На ярмарку приехали все ж поздно,

Дорога слишком далека.

А ярмарка шумит, пестреет разношерстно,

Здесь все в ходу – и голос, и рука.

– Баранки, бублики, печенье –

К столу нет лучше угощения!

Вот мед – полезен и приятен!

Вот порошок – для выведенья пятен!

Один расхваливает плошки,

Другой кричит: «Кому сапожки?»

А третий режет колбасу,

Четвертый пробует косу,

Там клоуна встречают люди смехом,

Тут приценяются к коню,

А ловкачи кругом с большим успехом

Карманы обчищают на ходу.

Вдруг все замолкли разом в нетерпении,

Тревожно взор к воротам устремив.

– Опять везут кого-то в заточенье, –

Промолвил рыжий, про лоток забыв.

«Карета» узника все подъезжала ближе…

И Дженни вскрикнула, в нем Эдгара узнав.

Мать дочь к груди прижала: – Тише, тише!

Все будет хорошо, – в испуге прошептав.

Домой вернулись хмурые как тучи.

Отец, узнав, в негодование пришел.

Мать испугалась за него: «Молчать бы лучше,

Давно ли сам от плахи-то ушел».

Меж тем отец в землянку к кузнецу,

Где вся братва лесная собиралась,

Пошел держать совет по делу своему,

Когда над лесом ночь уж опускалась.

Среди друзей нашелся и такой,

Чей деверь, шурин или сват какой

В тюрьме на службе состоял постылой.

И план родился как-то сам собой:

Под видом мертвеца

Эдгара вытащить из кельи злополучной.

Но хоть сей план и прост для удальца,

Продумать надо все, до каждой мелочи докучной.

Когда вернулся в дом, уже светало.

Мурлыкал кот на печке в тишине.

Накидку бросив на кровать, он сел устало,

Надежды огонек горел в его душе.

10. Тюрьма

Вернемся в замок короля,

В опочивальню Маргариты.

Ее высочество одна

Сидит, несчастием убита.

Всю ночь проведшая без сна,

Она молилась у распятья,

У девы праведной прося

О снятье тайного проклятья.

Не потому ль, что ум набожный

Понять не в силах никогда,

Что лишь рукой, увы, безбожной

Любовь теперь обречена

На боль, скитанья и невзгоды,

Что это подлые породы

Людской семьи творят дела

И столь черны, как их душа.

За день развеявшись немного,

Она под вечер собралась,

Тайком отправилась в дорогу,

От глаз сторонних хоронясь.

Вуаль сокрыла знатный лик,

Когда к окошку страж приник,

Чтоб высмотреть из темноты,

Кто требует начальника тюрьмы.

Но, лишь услышал звон монет,

Неинтересен стал секрет.

И дело сдвинулось с горы,

Ее ведут во двор тюрьмы.

Затем по узеньким ступеням

Они проходят во владенья,

Где сам начальник перед ней

В поклоне застывает чинном,

А в разговоре, так невинном,

На деньги намекает ей.

И вот кошель в его кармане,

Но он дает возможность даме

Любимого увидеть вновь.

Ах, от волненья стынет кровь,

Она бледнеет, замирает,

Но все ж уверенно ступает

По хладным каменным полам.

Горят коптилки по углам,

Едва дорогу освещая

И мрак под ниши загоняя,

Где сотни узников несчастных

Томятся много лет ужасных.

Вот наконец-то и пришли.

Залязгали в замке ключи,

Дверь жутко скрипнув, отворилась.

Пред Маргаритою явилось

Видение, полное тоски:

На грязном каменном полу

Поверх циновки на боку

Лежит наш Эдгар в кандалах

С засохшей кровью на губах.

Увидев свет, он приподнялся,

Но, обессилев, вновь упал.

Начальник хрипло рассмеялся,

– Силен стервец, чуть не удрал!

– Оставьте нас.

– Сударыня?

– Уйдите!

Слегка закашлявшись, невнятно извинясь,

Зашаркал сапожищами мучитель,

По коридору спешно удалясь.

А Маргарита, чуть дыша,

Спустилась к милому в темницу,

Встав на колени, вся дрожа,

Хотела заглянуть ему в зеницы,

Но слезы затуманили глаза.

Тогда, припав к его лицу губами,

Не в силах чувств сдержать кошмарный шквал,

Омыла раны милого слезами,

А он ее не плакать умолял.

Затем, закашлявшись надрывно, хрипло, жутко

И кровью сплюнув на пол у стены,

Слегка помедлил, отдышавшись будто,

– Сюда бы приходить вы не должны.

– О, Эдгар! Я все понимаю,

Но ты молчи, не нужно горьких слов.

И знай, тебя здесь оставлять я не желаю,

И план побега твой почти готов.

Ты должен жить, ты должен, слышишь, милый,

И для меня, и для того, даруешь жизнь кому…

Запнувшись здесь, прижала его руку с силой

К себе, и слезы заструились по лицу.

Меж тем послышались шаги,

Что значило – конец свиданья.

И Маргарита на прощанье,

Его целуя, поклялась в любви.

11. Спасение из острога

Прошло буквально дней пять-шесть,

А план, задуманный принцессой,

Уж был готов, и эту весть

Ей передали с молодым повесой.

Назначен день был, подкуп совершен…

Но незадача! Король узнал об этом

И так ужасно был взбешен,

Что дочь родную не помиловал при этом.

Хоть королева заступалась,

Решенье короля незыблемым осталось.

В опочивальне запер на замок

И стражу приказал, чтобы стерег.

И дальше бушевать, он был убить готов.

Вначале наказав подкупленных чинов,

Он приказал в конце концов казнить Эдгара,

Как будто чуя, что беда еще не миновала.

На счастье узника, был праздник на носу,

В честь Пасхи выпала ему отсрочка.

А после праздника он склонит голову,

Палач на плахе судьбе поставит точку.

На том величество и порешил.

А вскоре уж и праздник наступил,

Да радость плюс, что заговор раскрыт,

Придали королю пристойный вид.

Великий праздник – Пасха, воскресенье,

Молебну правят в церкви над рекой,

Ход крестный, людей столпотворенье,

И разговеться можно не одной!

Гуляют все: сапожники, портные,

Придворные, вельможи, короли,

Гуляют злые, добрые, простые,

Гуляют прихвостни, гуляют палачи.

Но тем, кто с раннего утра в дороге,

Не до гулянья, ждет их благородный труд.

На благо дела – стража пьяная в остроге

Да верные друзья сигнала ждут.

Сигнал! Все разыграли как по нотам:

Выносят мертвецов, ведут учет.

И Эдгара выносят за кого-то,

В возок кладут… А офицер поет!

Ему не до него,

Он пьян, и все вокруг прекрасно!

И наконец, перекрестив несчастных,

Подался прочь, туда, где уж давно

Вина бочонок дожидается его.

Вот так вот, дерзко, среди бела дня,

Был вызволен герой наш из острога.

Пропажу обнаружили тогда,

Когда на казнь вести.

Тут грянула тревога!

Да, было сильным удивленье,

Когда на казнь виновник не пришел.

Его искали всюду в подземелье.

Но как? Когда? Куда ушел?

И как он смог?

А стражники орут: «Убег, убег!»

Опять король был вне себя,

Метался по дворцу, бранился

На чем весь свет стоит – и зря,

Так ничего и не добился.

След беглеца пропал, исчез.

Искать его – что ветра в чистом поле!

Дворцом теперь Эдгару – лес,

Не так шикарно, но зато на воле.

В землянку к Тайлеру его и поселили

Да наказали женщинам за ним ходить,

Отваром трав его поить,

Одели чтобы и умыли,

Ну, одним словом, воскресили.

А что король? А он – хитрец!

Приставил к дочери, подлец,

Шпиона, чтоб за ней следить,

Как щуку на живца ловить,

Собрался Эдгара, ведь знает,

По ком сердечко девы тает.

Решил: «Коль любит, то она

С ним встреч искать должна сама.

Хотя пусть даже тот найдет,

На этот раз он не уйдет!»

Над телом Эдгара в землянке

Склонилась Дженни. У смуглянки

В глазах не держится слеза.

И вот уж мокрая щека.

С больным она и день, и ночь,

Ни шагу не отходит прочь,

Лишь при отце, слегка смущаясь,

К себе уходит, возвращаясь,

Как только тот

Опять уйдет,

Хотя прекрасно понимает,

Что обо всем отец уж знает.

И что таиться ни к чему,

А вот сказать стесняется ему.

В ответ на ласку и заботу

Стал набираться Эдгар сил.

Вначале бредил, пил лишь воду

Да кашель мучил и душил,

Теперь же на лице улыбка,

И бодрость льется из него.

Ходить уж начал, пусть не шибко,

Зато один и без нее.

12. Лесной отряд

Меж тем Эдгар, живя в лесу,

Сошелся близко с мужиками.

Про жизнь свою и про нужду

Они ему порассказали,

Порассказали про печаль,

Про счастье, радость, про невзгоду…

И было Эдгару их жаль

И радостно за их свободу.

Пусть в обращении просты,

Грубы порою и суровы,

Но как умны и как чисты,

Народ несчастный, но бедовый.

Мастеровые мужики

Творят порою чудеса,

Выходит из-под их руки

Что вещь, то, право, красота.

Вот табуретка, взять к примеру,

Простая, кажется, беда,

Но приглядись: рукой умело

По ножке пущена резьба.

И так во всем, в такой глуши!

И в безделушке часть души!

А женщины?! При том при всем

Опора мужу и забота:

На ней и скот, на ней и дом,

И дети, целый день работа.

Но нет, не стонут, не корят,

Неся свой крест предначертанно,

Порой они мужей бранят,

Но любят сильно, несказанно.

А как красив крестьянский труд?!

Поутру в поле все идут

Росу прохладную сбивать

Да землю теплую пахать.

И благодарная земля

Добром им платит и сполна.

Но если надо, то и меч

В руке крестьянской может сечь,

И стрелы, копья на врага

Все та же выпустит рука.

Сказать, лесной отряд велик,

Да предводитель уж старик.

Да стал к тому ж еще и нем,

А это впрямь беда совсем.

И порешили мужики

Эдгара выбрать в вожаки.

Он знает хитрости войны,

Узнал и горести нужды

И понимает их – крестьян,

Да согласится ли он сам?

Три дня, три ночи думал Эдгар,

Как с мужиками ему быть?

Против кого крестьян водить?

В конце концов согласье дал

И вожаком в отряде стал.

Подумав, твердо порешил,

Чтобы отряд могучим был,

И дисциплину, и уклад

Поставил на военный лад.

С оружием занятья сделал,

Чтоб все владели им умело.

Пращой владеть всех обучил

И верховой езде учил.

Внушал, что пригодится все в бою:

Коню ли действовать, мечу,

Когда копьем, когда стрелой,

Чтоб каждый думал головой.

13. Разбой

Пошли с тех пор до короля

Тревожные известья:

Грабеж безжалостный творя,

Эдгар сжигал поместья.

Стада овец и табуны,

Все уводя с собой,

Добрался Эдгар до казны.

И жизни больше никакой

Не стало для господ.

А во дворце на этот счет

Пустили слух, что, дескать, он

На королевский метит трон!

И слух дошел до короля.

Он, поразмыслив, посмеялся,

– Всерьез его принять нельзя,

Но Эдгар, право, заигрался!

К тому же я давал зарок

Уже давно казнить Эдгара.

Но черт возьми! Какой-то рок

Мешает, и немало.

– Позвольте дать один совет? –

Спросил спокойно кардинал.

– Прошу, – сказал король в ответ,

– Возможно, я его и ждал.

– Ваше величество, коль богу так угодно,

Не стоит вам идти наперекор…

– Оставить Эдгара свободным?

Мне? Королю! Какой позор!

В уме ли вы? Такое предлагать!

– Нет, нет! Я лишь хотел сказать,

Что, коль угодно богу,

Так рок мешает вам,

Но, может быть, другому

Поможет бог и сам?

– Благодарю, теперь намек ваш понял.

Кому же это можно поручить?

– Наверное, тому, кого налог ваш донял,

Кто ищет случая и сам вам услужить.

– Спасибо за совет. Вы правы, как всегда.

Зовите «сумасшедших» поскорее,

Мы поглядим, на что им голова

И стала ли она хоть чуточку умнее.

14. Облава

– Я пригласил вас, господа,

Узнать, довольны ли налогом?

И как любовные дела?

Все расскажите, как пред богом.

– Ваше величество! Налог большой.

Мы осознали свою дерзость.

И просим милости святой

Простить нас, мы докажем верность.

– Ну что ж, коли докажете, прощу.

К тому же дело есть по силам,

А отличитесь – награжу.

Наградой будет… моя милость!

– Нам выпала большая честь,

Мы ждем покорно приказанья.

– Исполните святую месть!

И к вам явлю я состраданье.

Дело – пустяк: поймать Эдгара.

Живым иль мертвым – все равно,

Но есть условие, скажу вам прямо,

Я опознаю сам его.

Тогда лишь с легкою душой

И вам воздам я по заслугам.

Принцесса обретет покой,

Тогда и станет ей супругом

Сын Карла V – Виктор.

Он дней чрез десять должен быть,

У нас о том был договор.

Вам надо очень поспешить.

– Ваше величество, не стоит волноваться,

Исполним в срок, как надлежит.

– Тех мест советую вам все же опасаться,

Там, где Гнилой ручей бежит.

– Места те птица облетает,

И зверь обходит стороной…

– Вот там-то он и обитает

Со своей шайкой небольшой.

Вокруг дремучие леса,

Болота, топи, можно сгинуть…

Ну как, не страшно, господа?

– О! Нет, но, мыслями раскинуть,

Соваться, может, нет нужды,

Лишь знай тропинку потайную,

В засаду сел, сиди и жди,

И птичка в клетку золотую

Сама влетит, а тут и мы.

– Ловите птичку как хотите,

Мне объяснения не нужны.

Вы мне Эдгара притащите

Сюда, скорее, слышите!

И господа, откланявшись поспешно,

Покинули покои короля,

Надеясь дело выполнить успешно,

Конечно, каждый для себя.

Эдгар облаву упредил,

Соперников размолвку зная,

Поодиночке их разбил,

Не тратя сил, почти играя.

Его друзья – болото, лес,

А не тупое услуженье.

Враги бегут из этих мест,

Совсем забыв исполнить мщенье.

Князь Паули попался в плен,

И от него Эдгар узнал,

Что уж назначен час и день…

Тоска пронзила, как кинжал.

Он князя с богом отпустил,

Влюблен он тоже безнадежно,

А королю сказать просил –

Не все на свете неизбежно!

Король был озадачен вестью,

Такого он не ожидал.

«Как усмирить мне эту бестию!» –

Он долго думал и гадал.

В конце концов решил он все же:

– Помолвку справлю, а тогда

Против Эдгара войско брошу.

Я раздавлю тебя – клопа!

15. Признание

Немало дней был Эдгар грустным,

Он плохо ел, все размышлял.

Тяжелым камнем стали чувства,

Уж он о смерти помышлял.

Но добрый ангел Дженни в утро,

Скрывая жгучую тоску,

Зашла к нему, убраться будто,

Сказала: – Больше не могу!

– О чем ты, козочка лесная?

Что приключилося с тобой?

Обидел кто? Беда какая?

– Эх, вы все шутите со мной.

– Помилуй бог, какие шутки?

Скажи скорей, не прячь глаза.

Твой взор прекрасней незабудки!

– Я вас люблю! – сказала та.

Лицо ее покрылось краской,

И стала так она мила….

Глядит на Эдгара с опаской,

А по щеке бежит слеза.

И впрямь беда, что ей ответить?

Она стоит здесь, чуть жива,

А он молчит, глядит и медлит,

Пытаясь подобрать слова.

Вдруг подошел и, взяв за плечи,

Заставил сесть на табурет.

Сам сел пред ней и тихой речью

Поведал ей, что дал обет.

Тут Дженни вмиг переменилась

И, посмотрев ему в глаза,

Сказала: – Ну, раз так случилось,

Ты укради ее тогда!

– Украсть? Я думал уж об этом,

Но как ее предупредить?

– Я попытаюсь сделать это.

– Ты?

– Я, но надо поспешить.

– Вот ее перстень – весточка моя,

Она поймет, а на словах скажи:

Бежать согласна – у фонтана я,

Пусть знак подаст, платок, мол, урони.

16. Украсть невесту

Вот наступил помолвки день.

Приготовленья, суета…

Принцесса, лишь одна, как тень,

Блуждает по дворцу одна.

– О боже правый, сделай чудо!

Услышит пусть меня Эдгар.

Пусть заберет меня отсюда,

Иначе отравлюсь. Отвар!

Быть может, на такой вот случай

Стоит он до сих пор в шкафу…

Да, отравлюсь, ведь яд кинжала лучше.

Мое дитя?! О, боже! Нет, немного подожду.

Ах, Эдгар, Эдгар, что с тобой?

Я здесь как в клетке заперта.

Приди ко мне, побудь со мной,

Тогда и смерть мне не страшна.

– Ваше высочество, вас к ужину зовут.

Принцесса вздрогнула: – Элиза, это ты?

Все ль осмотрела ты вокруг?

– Все, госпожа, но нет его, увы.

И, горестно вздохнув, спокойно

Принцесса побрела в приемный зал,

Лишь веря, что уйдет достойно,

Когда наметится финал.

Ее и принца усадили рядом,

Тот смотрит на нее во все глаза,

Она же, раз лишь удостоив взглядом,

Свои печально очи отвела.

Пока обряд помолвки проводили,

Была спокойна, правда чуть бледна.

Тосты звучали, поздравленья были,

Но все же дрогнула душа,

Когда вдруг был объявлен бал.

Все приглашенные, смеясь,

Прошли в просторный бальный зал,

Где музыка рекой лилась.

Все завертелось в вихре танца,

Кругом лишь смех и болтовня,

А Маргарите не до танцев,

Тошнит, кружится голова.

На помощь принц пришел, учтиво

Под ручку ловко подхватил.

Провел на воздух в сад и мило

Сесть на скамейку предложил.

На воздухе ей стало лучше,

И вскоре приступ отпустил.

Вот здесь-то Дженни выпал случай

Исполнить, что Эдгар просил.

Сквозь обступившую толпу

Она протиснулась к невесте.

– Вы обронили на траву, –

И подала знакомый перстень.

И словно чудо совершилось,

Она вся будто засветилась,

Вдруг засмеялась, ожила,

Девицу под руку взяла.

– Кто с нами прогуляться хочет?

Пошли к фонтану, не замочит!

Вся свита двинулась за ней,

Побрел и принц в недоуменье,

Решая: «Что случилось с ней?

Такая смена настроенья?»

Меж тем Эдгар, скрываемый ветвями,

Стоит в тени и смотрит на фонтан,

То на балкон, опутанный вьюнами,

Впервые счастье ведь познал он там.

Эскорт остановился у фонтана.

Эдгар увидел Маргариту средь толпы,

Увидел Дженни, значит, ждать сигнала.

И вот… платочек выпал из руки!

Принц подхватил его и подал Маргарите.

Эдгар раздвинул ветки пред собой,

Чтобы она смогла его увидеть.

Принц ощутил, что кто-то за спиной,

Он обернулся, в руке сверкнула шпага,

Не говоря ни слова, ринулся во тьму.

Эдгар не ожидал такого шага,

Клинок, однако, в руку взял свою.

Сказать, что поединок завязался,

Нельзя. Принц сделал выпад… и упал в кусты.

Эдгар не стал за этоизвиняться,

Дал знак принцессе, и они ушли.

В надежном месте их заждались кони.

Раздольный ветер песнь запел в ушах,

Теперь бы только скрыться от погони.

Любовь! Свобода! Наяву, а не во снах.

– Мне жалко принца, он был славный, –

Взгрустнула Маргарита. – И не глуп.

– И шпагой помахать умеет малый,

А я ему, наверно, выбил зуб!

Все поняла, развеялась тревога.

Погони нет, и лес недалеко.

Принцесса хвалит за спасенье бога,

И кони мчат их быстро и легко.

17. Бегство

Что было в замке?! То же, что в Помпее

В последний день, но только без руин.

Послать погоню за принцессой не успели,

Все были принцем заняты одним.

Потом опомнились, да было уже поздно,

Простыл и след сбежавших из дворца.

Проклятья рассыпал король серьезно.

Какой позор ложится на отца!

Лишь рассвело, приказ дал генералу:

– Найти, схватить, иль уничтожить всех!

Бери все войско, если тебе мало,

Такой лишь кровью искупают грех!

Дозорные Эдгару доложили,

Что надвигается несметная орда.

Тут боевые трубы протрубили,

Лесная всполошилася братва.

Но Эдгар трезво рассудил, спокойно.

– Нам войско бить – что мухе кабана.

Конечно, можно умереть достойно,

Но лучше будет отступить пока.

Сбор был недолгим, утварь погрузили,

Детишек, женщин, стариков в обоз,

Часть мужиков в засаду посадили,

И потихонечку отряд пополз.

Под вечер получили донесенье –

Засады нет, все уже мертвы.

Чтобы отряд не оказался в окруженье,

Решили день и ночь идти.

И поступили верно, через двое суток

Их догоняет конный авангард,

Вступили в бой. Признаться, бой был жуток,

Но одолел врага обозный арьергард.

– Потерь не сосчитать, а войско на подходе.

– Устали люди, но должны понять,

Границу б перейти, хоть силы на исходе,

То большей крови сможем избежать.

Войска не сунутся в другое государство.

Придется королю решать другой вопрос:

Как укротить несметное упрямство?

Уйдет тем временем далече наш обоз.

***

Лишь перешли границу, вековые чащи

Их встретили уютной тишиной.

Войска не двинулись ни шагу дальше.

Отряд же разместился на постой.

А после отдыха искать решили место,

Где можно лагерь разместить.

Людей послали осмотреть всю местность,

В гостях придется, видно, долго жить.

Нашли местечко, скрыто от других.

Большое озеро, тенистые леса,

Есть поле для посадки зерновых,

Луга росистые для выпаса скота.

Расположились, каждый занят делом,

Кто избы рубит, кто коров пасет,

Кто для рыбалки плот из бревен сделал,

Кто на охоте, кто дозор несет.

Король же не смирился, а, напротив,

Через послов решил достать врага.

И уж почти договорился вроде,

Но умудрился Эдгар подкупить посла.

Все, руки связаны, король им шлет проклятья,

А время движется без устали вперед.

И, умоляя бога у распятья,

Кто кары просит, а кто прощенья ждет.

18. В изгнании

Июль пылает летним зноем.

Благоухание трав, цветов.

Зверье выходит к водопою.

Лес полон птичьих голосов.

В тени раскидистого дуба

На шелке луговой травы

Лежат влюбленные, друг друга

Ласкают, нежатся в любви.

– Моя богиня, милая, родная,

Одна ты в сердце, да простит бог ложь.

– Кто-то еще?

– Сынишка, дорогая!

Он хоть в тебе, но на меня похож!

– Ты так уверен? А если будет дочка?

– Так не шути, я жду богатыря.

– А если дочь?

– Нет, сын! Сказал – и точка.

– Ну ладно, сын, «трудился» ты не зря.

Ой, как толкается, смотри, –

У Маргариты дернулся живот, –

Как будто ножкой стукает внутри.

Эдгар спросил: – Кто там живет? –

Прижался ухом к животу,

И слушал, как он там скребется.

– Наверно, жарко, потому

Он так, разбойник, и дерется.

– Мне тоже жарко, я хочу купаться.

Эдгар взял на руки ее и закружил,

Обняв за шею, начала смеяться,

Упрашивая, чтобы опустил,

На брег песчаный, свое платье скинув,

Она вбежала в воду нагишом,

Букеты брызг вокруг себя раскинув,

Что заискрилися на солнце серебром.

С веселым смехом плещутся, как дети,

Он ее ловит, а она бежит,

Поймал… и будто все на свете

Затихло, лишь камыш шумит.

Он льет ей воду нежно из ладоней,

Вода струится по лицу на грудь,

Грудь обтекая, льется на живот ей,

А с живота вновь в воду, завершая путь.

Закончив омовение, покрывает

Всю поцелуями: и веки, и уста,

Ланиты, ушки, шейку, замирает,

Скользя рукой все ниже, чуть дыша.

Вот чудо, перси сладостней шербета,

Вершин прекрасней всех два бугорка.

«Уверен я, на свете нет поэта,

Чьи бы натуру превзошли слова».

Он опускается пред нею на колени.

Шалит, живот лобзает, чмокает в пупок.

Улыбка лица озаряет на мгновенье,

Ее подняв, несет на бережок.

Садятся. Эдгар голову склоняет

К ее груди и прижимается слегка,

Она вихрами буйными играет,

Он шепчет ей: – Любимая моя!

Она ложится в шелк травы прибрежной,

Его целует и влечет к себе,

Рукой ласкает его тело нежно,

Чуть задыхаясь от волнения в душе.

Тела сливаются в одном порыве страсти,

Они в клубок сплетаются, как пара змей,

Мгновения радости, любви, мгновенья счастья

Блаженством стонов долетают до ушей.

В изнеможенье оба замирают,

Сердца выстукивают яростную дробь,

С великой нежностью объятья расслабляют,

Чтоб охладить пылающую плоть.

Скорей к воде, скорей в ее прохладу,

Как будто жажду путников пустынь

Супруги утоляют, припадая к хладу,

Блаженствуя в воде под шепот камышин.

***

…Но незаметно лето пролетело,

Промчалась осень, ливнями шумя,

И Маргарите в срок рожать приспело…

Родился сын – прекрасное дитя!

Уж как отец был рад, не описать словами,

Пир закатил до самого утра,

Под утро поделился он с друзьями:

– Боялся, будет дочь, все ж сына родила!

– Знать, любит сильно, коли сыном одарила.

Отец смеется, по сердцу слова.

– Назвать не знаю как, ее просил я,

Чтоб Ричардом, в честь моего отца.

Отважный воин был, не ведал страха,

Богат был, знатен и погиб в бою.

Мать с горя умерла, пошло все прахом.

Мне друг его помог, устроил жизнь мою.

Она ж как деда хочет – Фердинандом,

Уж так у них в роду заведено.

Он станет просто пятым Фердинандом!

Да, это скучно! Ричард! Решено.

19. Ностальгия

Минула осень и зима,

Прошла весна во всем благоуханье…

На ножки Ричард поднялся,

Что за малыш – очарованье!

Фигурой весь пошел в отца,

А вот в глазах, в улыбке – Маргарита.

Души не чает в нем она,

Но в сердце где-то грусть сокрыта.

Король не знает о наследнике своем,

Она ж писать ему боится.

Так время мчится день за днем.

Малыш растет. Как все решится?

Меж тем в отряде начали роптать,

Тоска по родине дала дурные всходы.

Сомненья стали возникать.

– К чему скитанья? Сколько жить так? Годы?

Не лучше ли вернуться? Там в лесах

Укрыться можно, так же, как и раньше.

И многие давно уж видят в снах

Родные лица, и леса, и пашни.

К тому ж богатства, что имел отряд,

Ушли на подкуп, на оплату как налоги.

И многие без шуток говорят:

«Успеть отсюда б унести нам ноги».

И они правы, Эдгар это знал.

Никто не станет их скрывать бесплатно,

К тому ж межгосударственный скандал

Не нужен королям, понятно.

– Да, деньги кончатся, нас просто продадут.

– О, как же быть? Помог бы кто советом.

Сопит сынишка в колыбельке тут.

– Хорош совет! Пусть мысль придет с рассветом.

Настало утро, солнце поднялось.

Супруги пробудились в брачном ложе.

Из колыбельки вдруг журчание донеслось,

Сын закряхтел. Надо вставать, похоже.

Но новый день им ясности не внес.

И вновь под вечер голова вся кругом,

Да тут еще гонец им весточку принес,

Что недруг стал теперь кому-то другом.

– Та-ак… Сговорились, значит, короли!

Ну что ж, тогда нам предстоит дорога.

Душа моя, скажи, в какой дали

Найдем мы кров, покой, восславим бога?

– А, может, мы воротимся назад

И упадем к ногам отца смиренно?

Покажем внука, ужель не будет рад,

Получим мы прощенье непременно.

– Тебя, конечно, он простит,

И это твой с ребенком шанс последний,

А надо мной топор так и висит…

Жаль, сын наш – незаконнорожденный наследник.

Его, верней всего, куда-нибудь сошлют,

Вас разлучат, чтоб все покрыла тайна.

Тебя за принца силой отдадут.

И не дай бог кому обмолвиться, случайно!

– О, Эдгар, как же ты жесток!

Мне про отца ты говоришь такое.

– Я рад бы ошибаться, мой дружок,

Но, чувствую, нам не найти покоя.

– Нет, ты ошибся, милый. Я хочу

Все рассказать ему про внука,

Уверена, простит, тем самым докажу –

Напрасно подвергаем себя мукам.

– Ну, хорошо, тебе ль не знать отца.

Давай ему дадим мы этот шанс.

Сегодня же отправлю я гонца,

Пусть объяснит создавшийся нюанс.

20. Возвращение

– Ваше величество, к вам с донесением гонец

От вашей дочери, принцессы Маргариты.

– О небо, я дождался наконец,

Ну что ж, мои объятия открыты.

Известие ж его едва не доконало.

Он вдруг замкнулся и удалился в кабинет.

– О, боже! Этого мне только не хватало!

Дрянная девка, что ж ты ждешь в ответ?

Что я приму тебя в свои объятья

С твоим ублюдком и с этим наглецом?

Так не бывать сему, тебе мои проклятья!

Отныне не считай меня отцом!

Полон решимости, искусно улыбаясь,

Он появился в тронном зале вновь.

– Скажите дочке: я не обижаюсь,

А во дворце их ждут забота и любовь.

***

– Вот видишь, что я говорила?

Отец мой – милый, добрый человек!

Ах, представляю, весть как удивила…,

Я так соскучилась, не виделись мы век.

Поехали ж скорей домой, обратно!

Нас ждут, и мы желанны там!

– Твое желанье, Маргарита, мне понятно,

Но и о людях надо думать нам.

– А ты спроси их, с чем они согласны,

Домой вернуться в милые края

Иль по дорогам кочевать опасным,

От родины все дальше уходя.

– Сдаюсь, любовь моя, ты победила!

Но тень сомнений все же есть,

И что бы ты сейчас ни говорила,

Король не до конца забыл про месть.

И, стоит нам вернуться, он покажет

Все лицемерие королей.

Боюсь, что гнев его на сына ляжет,

Не говоря уж о судьбе моей.

– Не бойся, не гневи ты бога.

Король простил и ждет нас всех домой.

У нас теперь открытая дорога

Мы наконец-то обвенчаемся с тобой.

Народ, бесспорно, был согласен с Маргаритой.

Ну и, конечно, бросив все дела,

Стал скарб сбирать в дорогу с неприкрытой

Радостью, переполняющей сердца.

И вот обоз уже в дороге,

Скрипят колеса, отмеряя путь.

И все мечтают о родном пороге,

Тоска и радость зажимают грудь.

Но Эдгар шлет лазутчиков к границе,

Не веря обещаньям короля,

– Журавль так высоко, я рад синице.

Что ты готовишь для меня?

И вот из поступивших донесений

Он узнает о лагере большом,

Шатры, палатки есть, нет укреплений

И сообщений, странно, нет о том.

– Ужель и впрямь король смирился?

Свежо предание, да верится с трудом.

Скорей его рассудок помутился.

Ну что ж, посмотрим, ближе подойдем.

Перед границей сделали привал.

Поставили палатки и подводы

Полукольцом, чтоб выдержать удар

И отступление обеспечить чтобы.

Настал рассвет. Рассеявшись, туман

Пред королевской ратью дал виденье,

Эдгара лагерь за ночь, как обман,

Как призрак, вырос, ввергнув в изумленье.

21. Последний бой

Да, то был Эдгар! И теперь они

Стояли в поле друг напротив друга.

– Поговорим потом, – сказал, – прости,

Мне хочется скорей увидеть внука.

Эдгар дал знак, и двинулась карета,

Король навстречу ей пошел, потом бегом…

И до сих пор в глазах картина эта:

Она в слезах спешит к нему с сынком.

Он обнял дочь, взял на руки младенца,

Потом в карету сели, не спеша.

И вот когда ее закрылась дверца,

У Эдгара оборвалась душа.

«Неужто я их больше не увижу?

Не обниму, не поцелую, не прижму

К своей груди. О, Ричард, Маргарита, вы же –

Вся моя жизнь!» – вдруг пронеслось в мозгу.

Вслед за каретой двинулись подводы.

Пересекли границу лишь, тогда

На флангах воинов подняли воеводы,

И конница помчалась на врага.

Бой завязался жесткий, беспощадный.

Приказ был: уничтожить всех!

Наспех телеги развернув обратно,

Рванули к лесу, бегство ведь не грех.

«Там топь болота, конница упрется,

Да и с пехотой будет легче воевать.

Хоть перевес огромный остается,

Надеюсь, лес нам будет помогать».

Но хитрости, коварству нет предела,

У леса поджидали беглецов стрелки.

Обоз подвергся мощному обстрелу.

Немногие ушли от их руки.

Меж тем карета с королем и Маргаритой

Остановилась у огромного шатра.

Все внутрь вошли, но полог был открытый,

И, оглянувшись, Маргарита обмерла.

Шум боя не было ей слышно,

Но видно было все как на столе,

Взглянула на отца и вышла.

– Будь проклят ты! – и вот она в седле.

– Догнать, схватить, вернуть ее обратно!

Но конь уж далеко и мчит стрелою в лес.

Как Эдгар прав был, стало ей понятно.

«А я не верила – видать, попутал бес!»

Прорвавшись к беглецам, она нашла Эдгара,

Тот отбивался от бесчисленных врагов,

Пытаясь защитить с остатками отряда

Женщин, детей и раненых бойцов.

Она примкнула к ним и, разрывая платье,

Пыталась как-то раны бинтовать,

Ткань быстро кончилась. Проклятье!

Схватила арбалет, не стала выбирать,

Вложив стрелу, прицелилась немного

И, выстрелив, убила наповал

Врага, что меч занес над женщиной убогой.

– Не зря, выходит, Эдгар обучал.

К побоищу подъехал сам король

И приказал остановить резню.

Он обратился к Эдгару: – Изволь

Сложить оружие и прекратить возню!

Да, Эдгар был прижат к болотам.

Отряд весь – горстка храбрецов

Да женщины с детьми, вдруг крикнул кто-то:

– Умрем в болотах, чтоб избежать оков!

Оружие побросав перед тираном,

Детей взяв на руки, обняв любимых жен,

Пошли в трясину, не ведо́мые Эдгаром,

А волею своей, был рыцарь поражен.

Он обнял Маргариту, с ней прощаясь,

Жалея, что не может сына так обнять,

Воткнул меч в землю и вслед всем, удаляясь:

– Сынишку береги! Живи! Ведь ты же мать.

Но Маргарита бросилась к Эдгару,

– Сын вырастет и, может быть, простит.

Обняв ее, они пошли на пару

По мху туда, где гладь воды блестит.

Болото нехотя, но принимало жертвы.

Плач женщин, крик непонимающих детей

У всех смотревших обрывали нервы.

Король все молча пропускал мимо ушей.

Он думал, дочь,инстинкту подчинится,

Вернется к сыну, как любая мать.

Но, осознав, что это не случится,

Он закричал, назад ее стал звать.

Он умолял ее одуматься, вернуться.

Послал за сыном, чтоб она смогла,

Его увидев, может быть, очнуться,

Дурман любовный сбросить со чела.

Меж тем влюбленные одни уже стояли,

По пояс утопая в вязкий ил,

Обняв друг друга, ясно понимали,

Что покидают навсегда сей мир.

Болото уж по грудь их поглотило,

Когда раздался детский плач,

И Маргариту прямо прострелило,

Ей сердце разорвал отец-палач.

Без сил повисла на руках у мужа,

Сквозь слезы глядя на дите.

Над их челом сомкнула воды «лужа»,

Разверзнув им бездонное нутро.

22. Раскаяние

Ребенок разревелся не на шутку,

Элиза с ним ушла, не чуя ног,

А успокоив сироту-малютку,

О нем молилась, чтоб не оставил бог.

Узрев смерть дочери, король лишился речи

И, на колени пав, закрыл глаза,

Губами еле шевелил, дрожали плечи,

А по щеке бежала горькая слеза.

«Упрямство ль это, иль непримиримость –

Ты называй теперь, как хочешь, свою блажь.

Явил бы раньше детям свою милость –

И не рыдал от горя бы сейчас.

Все были б счастливы: они, и ты, и внук.

Теперь утрата, как дамоклов меч,

Будет висеть, и сердце ныть от мук,

И эту ношу тебе не скинуть с плеч».

– Ты слышал? Внук! Святой отец? О, боже!

А где он, где? Немедленно ко мне!

– Он с нянькой. Успокоился, похоже.

С колен вы встаньте.

– Мой наследник где!

Элизу подвели с младенцем к королю,

Он взял ребенка и прижал к груди…

– О, Маргарита, Эдгар… Я его люблю!

Прости, господь… – и слезы потекли.

***

О, люди! Возлюбите бога!

Простите всем и возлюбите всех!

И вам откроется к бессмертию дорога,

И вам простится непрощенный грех!

***

От автора

Уважаемый читатель!

Если тебе понравилась

хотя бы одна строчка этого произведения,

значит я работал не зря,

и ты не зря потратил свое время.

До новых встреч!

***

Все персонажи поэмы вымышленные,

возможные совпадения – абсолютно случайны.

Оглавление

1. Королевская охота

2. Похищение

3. Болезнь

4. Свидание

5. Междоусобица

6. Бунтовщик

7. Сорванное свидание

8. Тет-а-тет с королем

9. Дженни

10. Тюрьма

11. Спасение из острога

12. Лесной отряд

13. Разбой

14. Облава

15. Признание

16. Украсть невесту

17. Бегство

18. В изгнании

19. Ностальгия

20. Возвращение

21. Последний бой

22. Раскаяние

От автора