Социальная сеть мертвых [Евгений Номак] (fb2) читать онлайн

Евгений Номак Социальная сеть мертвых

Курение

… исполня

е

т желания

Антон Мерзляев, сорока пяти лет отроду, был настолько редкостным «чудаком» с большой буквой «М», что иногда его подташнивало от себя же самого. Хотя он все это свое чудесное свойство называл коротко ПГС: «принципиальная позиция», «гражданская ответственность» и «социальная справедливость».

Возвращаясь в родной Брянск из краткосрочной однодневной командировки в Комаричи, он направлялся к местному Вокзалу на электричку. Обнаружив в кармане пустую сигаретную пачку, он, как заядлый курильщик, слегка запаниковал и начал искать хоть какую-нибудь точку продаж никотина. Но на первый взгляд в чужом поселке так ничего и не попалось, хотя Антон усиленно вращал головой, вставал на цыпочки и даже подпрыгивал, насколько мог.

– Ты чего ищешь? – раздался старческий мужской баритон из-за спины. – Не сигареты ли?

Мерзляев обернулся и увидел старика, залезающего на мотоблок с прицепом.

– А вот мы с вами детей не крестили и на брудершафт не пили, чтоб вы мне тыкали! – прокомментировал герой рассказа.

– Ну, как хочешь, – невозмутимо ответил старик и дернул ручку стартера. Железный конь затарахтел и задымил.

– Подождите! – прокричал сквозь рев двигателя Антон. – Где сигареты-то?

Старик, молча, показал на одиноко стоящую будку в конце полупустого рынка и исчез в черном дыму с запахом горелого дешевого моторного масла.

Прокашлявшись, Антон направился в сторону будки, которая при приближении оказалась старым киоском Союзпечати, списанным из-за заметного износа и ржавчины. В киоске сидела женщина лет пятидесяти и с кем-то трепалась по телефону. На витрине лежала расческа щеточного типа вся в волосах и маленький электрический чайник. Ничего напоминающего продажу сигарет замечено не было, и Антон начал вглядываться сквозь стекло витрины на картонные коробки, стоящие внутри киоска.

– Чего надо? – спросила женщина, не отрываясь от телефона.

– А зачем грубить-то сразу?! – ответил Мерзляев. И хотел было уже развернуться, но организм выбросил в мозг резкий требовательный запрос порции никотина. Антон понизил амплитуду голоса. – Мне сказали, что тут где-то сигареты продают.

– Какие сигареты нужны?

– А какие есть?

– Корона есть, белорусские у нас.

– Ага! – завопил Антон. – Контрабанда значит!

– Тебе сигареты нужны? – спросила продавщица.

– Нужны, – Мерзляев облизнул пересохшие губы. – А Пётр Первый есть?

– Пётр Третий есть! Девятьсот восемьдесят рублей. Брать будете?

– Сколько? – ошалел Антон. – За пачку почти косарь?

– Блоками продаем. Доставать?

– Мне блок не нужен. Вдруг плохие сигареты. Куда я их девать буду? Одну мне продайте!

– По одной не продаем вообще-то. Но есть один блок уже вскрытый.

Продавщица достала пачку и протянула Антону. Тот вытащил из портмоне сотку и протянул в ответ продавщице. Товарообменный процесс прошел, но Мерзляев продолжал стоять и ожидать сдачи.

– А два рубля сдачи? – спросил он.

– Девяносто восемь за пачку, это когда блок целый берешь. Оптом, понимаешь?

– Десять пачек вообще не оптом! Оптом, это когда тысячу берешь! А десять пачек, это такая же розница, как и одна пачка! Два рубля давайте!

– Нету у меня два рубля. Нету у меня мелочи вообще. Сюда никто с мелочью не ходит, понимаете? – зарыдала продавщица.

– Вы по закону мне должны сдачу дать! – Мерзляев перешел на визг. – Дадите или я сейчас полицию вызову!

– Вот, – продавщица протянула сотку Антона назад, – возьми, отдай мне сигареты назад и иди с Богом, пожалуйста!

Мерзляев протянул руку за деньгами, но голодный до никотина организм вытеснил ПГС ненадолго, и Антон быстро двинулся в сторону железнодорожной станции. Он остановился за кустом рябины, открыл пачку, достал сигарету и прикурил. Отвратительный вкус наполнил ротовую полость, а дешевый запах – легкие.

– Какая гадость! – прокомментировал Мерзляев, взглянул на будку из-за куста и добавил: – Чтоб вам тут пусто было!

На ЖД станции оказалось, что герой рассказа немного опоздал на свою электричку, а следующую ждать около трех часов. Выстояв в очереди, он обратился к кассирше:

– А у вас радио не работает?

– Какое радио? – раздался уставший голос по ту сторону кассы.

– Которое громко объявляет, что поезд подъедет через 10 минут.

– Нет такого радио у нас. Вам куда билет пробивать?

– До Брянска билет. Вот если бы у вас было бы радио, я бы не опоздал на электричку. Мне нужна книга жалоб и предложений. Или куда там у вас можно претензию записать?

– На сайте РЖД можете написать в форму обратной связи.

– А если я не пользуюсь интернетом, вы подумали? А если я старенькая бабушка и никогда не видела этого вашего интернета?

– 485 рублей с вас. Билет Комаричи-Брянск. Отправление в 22:30. То, что вы опоздали на свой поезд – это полностью ваши проблемы. Поезд пришел вовремя, расписание висит внутри вокзала и на улице.

– 485 рублей? Да вы ошалели что ли? Я за эти деньги на такси доеду до Брянска.

– Мужчина, освободите кассу, пожалуйста, раз билет не берете.

– А до ближайшей станции сколько? Вот, например, – он задрал голову и взглянул на табло, – до Брасово.

– 117 рублей до Брасово.

– Никаких нервов на это РЖД не напасешься! – грозно прокомментировал он, отойдя от кассы с билетом до Брасовов руке. – Уехали без меня, твари! – он нервно закурил. – Чтоб у них там по пути паровоз взорвался! Оххх, надо успокоиться как-то. – Он затянулся глубоко, вновь поморщился от того, что вкус не такой, как ожидал. – А ведь та сигаретная мразь мне еще два рубля должна за эту отраву. Стоп! А сбербанк онлайн никто не отменял же! Мелочи у нее нет! Нашла отмазку сдачу не давать!

Он рванул в сторону своей должницы и с удивлением обнаружил пустырь на месте будки с сигаретами.

– Твою мать! – выругался он. – Уже свинтила лавочку!

– Да, – прокомментировала прохожая с собачкой. – Как-то быстро собрались и уехали. Как будто спешили куда-то.

– А я вас не спрашивал! – отрезал Антон. – А куда свинтили, не сказали? – спросил он уже вслед обиженной хозяйке мопса.

Он вернулся на станцию, открыл на телефоне ленту новостей и начал читать. В этот момент включился громкоговоритель:

– Вниманию пассажиров, пригородные поезда, следующие в сторону Брянска, отменяются на неопределенный период по техническим причинам!

– Вот, дебилы! – выругался Мерзляев. – Надо жене сообщить, пожаловаться! Пусть придумает, как забрать меня отсюда.

***

Алина Мерзляева возвращалась с работы. Ее предложил подвести до автобусной остановки коллега, который давно был ей симпатичен. Коллегу звали Андрей.

– Алина, может вас домой подбросить? – спросил он. – Троллейбусы сейчас переполнены.

– Андрюш, очень ценю твое внимание, но все же только до остановки, – ответила Алина. – Не хочется людям повода давать для сплетен. Я, все же, замужем. Тем более, я не на троллейбусе, а на маршрутке поеду. А они тут часто ходят в это время.

– Очень жаль, – ответил коллега. – Знаю, у тебя с мужем не ладится в последнее время. Но ты еще совсем молодая и очень красивая. У тебя вся жизнь еще впереди. И ты мне очень нравишься. Может, сходим куда-нибудь? Сегодня – пятница. Я не претендую ни на что. Просто повеселимся.

– Простите, Андрей, но не могу. Хотела бы, но, увы! – сказала она на прощание, демонстративно выкая, вышла из машины и побрела, сдерживая слезы в сторону остановки. Оттуда доехала домой, вошла в квартиру, включила телевизор и упала на диван головой в подушку. В этот момент зазвонил телефон.

– Привет, Антош! – ответила Алина.

– Сколько можно говорить! Не называй меня так! Я – Антон! – отрезал Антон. – И я задержусь. Тут электрички отменили. Непонятно когда дадут!

– Ты не поверишь! – Алина смотрела на экран телевизора, медленно поднимаясь с дивана. Тут паровоз взорвался на вашем направлении. Старый паровоз! Горит все!

– Какой нахрен паровоз? Ты меня не заберешь отсюда?

– На чем? – спросила она.

– Откуда я знаю? Папу попроси. Знакомую какую-нибудь. Придумай что-нибудь.

– Антон, возьми такси, – прозвучал измученный уставший голос в трубке.

– Вот, ты дура конченная! Я в Комаричи! Тут билет до Брянска мне обошелся в 485 рублей. Знаешь, во сколько такси обойдется? Ты столько не зарабатываешь!

– Папа сейчас вряд ли сможет, потому что в смену сегодня. А Танька, у которой Рено есть, сейчас в клубе тусит. Так что возьми такси, а я оплачу тебе.

– Пошла ты нахрен со своим такси, поняла?! – крикнул Мерзляев и бросил трубку. И вновь закурил трясущимися руками.

Алина посмотрела на телефон, открыла контакты, быстро нашла контакт Андрея-коллеги.

– Андрюш, твое предложение еще в силе? – спросила она, вытирая слезу. – Насчет «сходим куда-нибудь».

– Конечно, Алиночка! – Я уже в клубе, сейчас за тобой такси отправлю!

***

– Бог тебе в помощь, – произнес старый женский голос за спиной, когда Мерзляев закуривал очередную сигарету. – Копеечку не подашь?

Антон огляделся. Сзади стояла старенькая худая, почти высохшая, бабушка, впалые глазницы которой наполнились слезами. Она протягивала дрожащую ладонь Антону.

– Копеечку говоришь? – ответил он. – Копеечку ведь никто не дает, да? Кто десяточку подаст, а кто и сотенку? А прибедняешься так, – он скривил рожу и начал парадировать ее, – «копеечку подайте», – старая уже, помирать пора! Так что, Бог тебе и подаст! К нему и отправляйся! А я пойду, билет сдам, – сказал он, швырнул бычок и тут же закурил новую сигарету, – хрен накуришься этим самосадом!

По дороге к кассе он решил попытать счастье у себя в конторе, где всегда был служебный автомобиль. Он решил не мелочиться и набрал генерального.

–Михаил Юрьевич, я тут застрял в Комаричи. Поезда не ходят. Не могли бы машинку отправить за мной? Все-таки, рабочая командировка, как-никак.

– Антон Петрович, прости, не могу. Сегодня пятница, а пятница – святое. Мы в баньку собираемся на служебной. К тому же Гришка уже поддал, куда он сейчас поедет?

– На служебной? А не обнаглел ли ты Михаил Юрьевич?

– А вот это не твое дело, Антоша. Дорастешь до моего кресла, тогда и решать будешь.

– Ах, вот мы как заговорили! – Антон перешел на визг. – Каждую пятницу в баню? Да чтоб она у вас там сгорела к хренам собачьим, – крикнул он и бросил трубку.

На кассе он начал требовать компенсацию за моральный ущерб и денег на такси, которые, почуяв легкую наживу, скопились у вокзала, заполонив всю площадь. С кассы его вывел под ручки наряд полиции, дежуривший в это время. И наш герой направился к стоянке активно разъезжающихся такси.

– Скорую кто-нибудь вызовите! – завопил кто-то. – Бабушке плохо.

Мерзляев, быстро поняв про какую бабушку идет речь, прошел мимо толпы, не останавливаясь.

–Поздно скорую! – прокомментировала какая-то женщина и перекрестилась. – Померла Мария Васильевна! Царство ей небесное!

И тогда Мерзляев встал как вкопанный. «Палатка с белорусской контрабандой, взорванный паровоз, мёртвая бабка» – пронеслось в мыслях. Его вдруг осенила страшная догадка. Он потянулся в карман за сигаретами. На пачке был изображен портрет умирающего в постели вельможи XVIII века. А внизу красовалась надпись:

Пётр III – всероссийский император. Внук Петра I. Был свергнут собственной супругой Екатериной II. Скончался в 32 года от приступа геморроидальных коликов, усилившегося от постоянного поноса.

ВНИМАНИЕ! СИГАРЕТЫ ИСПОЛНЯЮТ ЖЕЛАНИЯ!

Последняя строчка особенно привлекла взгляд Антона и не отпускала его. Он вслух забубнил:

–Сигареты исполняют желания, сигареты исполняют желания, сигареты исполняют желания. Стоп! Я Алину нахрен послал! – он быстро набрал номер супруги. – Ты дома? – спросил он, когда та ответила.

– Нет, Антон! Я ухожу от тебя. Дочь естественно будет жить со мной. Прощай.

– Погоди! – крикнул Антон и интуитивно закурил. – Если не секрет, к мужчине уходишь?

– Да! – коротко ответила та. – Всё?

– А к кому конкретно?

– А это тебя не касается. Скажу лишь то, что ты ногтя его ломанного не стоишь! Прощай!

– Ну и катись колбаской по малой Спасской! – крикнул он уже гудкам отбоя. Затем снова набрал ее номер, но там был уже постоянный отбой. – Тварь неблагодарная!

Он направился к ближайшему автомобилю такси, но его перехватил молодой бомбила.

– Вам до Брянска? – спросил паренек.

– А у тебя шашечки на машине есть? – грозно спросил Антон.

– Нету, – ответил паренек. – Ну, зато я вас со скидосом довезу. Всего косарь! Правда, там еще двое пассажиров.

– Косарь с рыла? Да не охамел ли ты, щенок? Это ты за рейс с нас три тысячи поимеешь?

– Не три, а пять, – улыбнулся молодой бомбила. – С тех я по два косаря уже взял. Едешь, нет?

Антон молча, направился к такси с горящими шашечками, которых осталось только две машины. Там ему зарядили каждый по четыре тысячи, и пока он с ними припирался, уехал молодой бомбила. Антон со злостью и некоторой досадой посмотрел вслед своему несбывшемуся экипажу и вновь переключился на профессиональных барыг. Но те быстро нашли себе сговорчивых пассажиров и оставили Мерзляева одного на привокзальной площади. Антон осмотрелся. Народ почти весь разошелся, и на площади остался только он один и тот старик с мотоблоком, который вроде бы уехал. Антон подошел к нему.

– Вы случайно не знаете, здесь автобусы до Брянска ходят?

– Нет, не худють, – ответил тот, улыбаясь.

– А как можно до Брянска добраться?

– Сигареткой угостишь?

Мерзляев вытащил пачку. И тут ему вновь бросилась в глаза надпись: «ВНИМАНИЕ! СИГАРЕТЫ ИСПОЛНЯЮТ ЖЕЛАНИЯ!» Он на секунду задумался, затем достал сигарету. Старик протянул пальцы, чтоб взять ее, но Антон, проигнорировав жест, сунул сигарету себе в рот, прикурил и громко в небо произнес:

– Хочу прямо сейчас оказаться в Брянске! – ничего не произошло. Антон затянулся еще несколько раз, и на этот раз прокричал: – Хочу прямо сейчас оказаться в Брянске!

– Чудной какой-то! – усмехнулся старик. – Может, я попробую?

– На! – ответил Мерзляев и протянул другую сигарету.

– Тут киевка недалеко, – сказал старик, смакую свою первую затяжку. – В смысле Киевское шоссе. 19 километров по трассе. Там любая фура тебя подберет. Доедешь до Белых Берегов, а там и Брянск рукой подать.

–19 километров говоришь? Это часа четыре пешком. А побыстрее ничего нет?

–Есть! Я до Коломенки еду. Хутор тут, по прямой по полю шесть километров есть. А там до киевки через лесок минут сорок пешочком. Только там зверь дикий: лоси да кабаны.

– Да пусть хоть волки будут, – ответил Антон, запрыгивая в кузов мотоблока. – Поехали.

Мотоблок завелся и, не торопясь, двинулся по кочкам бездорожья, лениво переваливаясь с боку на бок. Мерзляев вновь достал пачку с сигаретами, которых оставалось там несколько штук, и начал изучать надписи на ней. Внизу титульной картинки с Петром прямо под центральным предупреждением была мелкая строчка со звездочкой, прочесть которую, не щурясь, было невозможно, что Антон и сделал. Надпись гласила:

«Внимание! Сигареты исполняют только желания ненаправленные на самого курящего. То есть, можно пожелать что-то другим, но не себе».

В этот момент зазвонил телефон Антона

– Пап, это Ира, – прозвучал в трубке голос девушки. – Мы уезжаем завтра с мамой в Москву с дядей Андреем. Мама просила не говорить тебе, но я не смогла не позвонить. Прости нас, пожалуйста. А еще какой-то дядя звонил, сказал, что на работу в понедельник ты можешь не вых….

Голос оборвался. Мерзляев взглянул на экран – сигнал пропал полностью. Он встал ногами на кузов и поднял аппарат повыше. Но на очередной кочке мотоблок дернулся, и Антон с телефоном грохнулся в огромную грязную лужу.

– Твою мать! – выругался Антон.

– Сигареты спасай! – крикнул старик. – Мы почти приехали в Коломенку, а тебе еще до киевки пешком шагать!

Мерзляев послушно достал сигареты из кармана, бросил их на сухую траву и начал отряхиваться.

– Вон, видишь, тропинка? – спросил старик. – Туда тебе. И палку найди посерьезнее. Тебе еще с волками общаться! – он сквозь хрип засмеялся. – И осторожнее с сигаретами. Кури лучше молча!

Антон посмотрел на тропинку. Впереди синел хвойный брянский лес, со всеми его легендами и сказаниями. Мерзляев обернулся поблагодарить старика, но того уже и след простыл. Где-то издали лишь раздавался рев мотоблока. Антон поднял пачку и побрел в лес. По дороге оторвал от ели дрын с шипами, запомнил нахождение вечернего солнца и уверенно двинулся вперед.

Через полчаса Антон услышал первый вой и ускорился, оборачиваясь. Еще через пятнадцать минут он уже убегал от стаи волков. Спотыкаясь и громко матерясь, он рвал ноги о валежник. Запах свежей крови еще сильнее привлекал стаю, которая уверенно его загоняла в свою ловушку. Споткнувшись об очередное бревно, Антон покатился вниз по склону, где врезался в ствол старой поваленной ели, почувствовав дикую боль от колотых ран сразу по всему телу. Волки собрались вокруг в нетерпеливом ожидании смерти главного героя.

Мерзляев смотрел на них с диким ужасом в глазах. Он кричал на волков, рычал и отмахивался, как мог. Умирать так не хотелось, а хотелось домой, в тепло к жене и дочери. От этой мысли он заплакал. Рука рефлекторно потянулась за сигаретами, которые как оказалось почти все промокли и развалились. Сухими остались только две штуки. Антон взглянул на Петра III и прошептал.

–Не хочу я сдохнуть так же бесславно, как ты. – Он закурил, правда, не с первого раза. – Значит, желания не для себя надо загадывать. – Он поднял голову к небу и прокричал: – Пусть волки, голодные, не получившие сегодня добычи, медленно идут к людям.

В этот момент вожак стаи взглянул направо, взвыл и пошел в том направлении. За ним отправилась стая. За стаей заковылял Антон. Когда стемнело, волки, наконец, остановились перед огородом. Чуть подальше виднелся старый дом, в котором мерцал свет от свечи.

Антон обогнул стаю, с трудом перелез через высокий штакетник изгороди и упал на клубнику. Попытался подняться, но почувствовал, как силы его покидают. С мыслью о том, что штакетник волки не преодолеют, он потерял сознание.

Очнулся он в доме. Рядом сидела старенькая бабушка с алюминиевой кружкой, наполненной молоком.

– Бог тебя послал ко мне, – причитала старушка. – Молочка козьего попей. Раны я тебе все подорожником зализала. До первой луны поправишься.

– Где я? – спросил Антон, отхлебывая теплого молока.

– А Бог его знает! – ответила старушка. – Нашла тебя под забором. Волки штакетник грызли, рычали. Но я огоньком их пальнула и принесла тебя волоком сюда.

– В смысле, что это за место? Название у деревни есть?

– А Бог ее знает. Батя говорил как-то, но я уже забыла напрочь. Родилась я здесь. Мамка померла сразу при родах. А батю волки загрызли, когда мне лет пятнадцать было. С тех пор совсем одна. Три козочки у меня тут, кур с десяток, огород. Вот только старая я совсем стала. И сил нет, и вижу плохо. Помощника у Бога просила. Вот и прислал тебя.

– Прости, бабка, домой мне надо. Киевка тут далеко?

– Киевка? Деревня, что ли какая? Ты тут и сто шагов за забор не пройдешь. Погоди хотя бы недельку, пока у них гон. Потом уйдут.

Антон достал пачку Петра III и вытащил последнюю сигарету. Начал постукивать фильтром о костяшку пальца в раздумьях. Придумать последнее желание, например чтоб вертолет МЧС прилетел и сел прямо в огороде, или помочь бабке, которая спасла его от страшной смерти.

– Ладно, бабка. Меня точно никто не ждет в ближайшее время. Говори, что делать? Крыша смотрю худая вся.

– Да погоди ты с крышей, – ответила бабка. – Слаб совсем еще. Да раны кровить начнут. Помрешь мне тут и поминай, как звали. Отдыхай пока.

– Давай, хоть штакетник починю.

Прошла неделя. Антон починил забор, где-то поставил новый, залатал крышу, а дел у бабки не заканчивалось. Впереди был новый сарай для скотины, погреб для овощей, дорожки по саду и огороду, замена полов в доме и так далее. Мерзляев воткнул топор в пень, присел рядом, в сотый раз достал сигарету и долго на нее смотрел. Затем воткну ее в зубы, поджог.

– Пусть меня забудут все из прошлой жизни! – и сделал самую глубокую и самую последнюю затяжку в своей жизни.

Муж – астроном, жена – астролог

– Ты мне скинешь карту звездного неба на сегодня? – Тамара уже не скрывала своего раздражения. В пятый раз она сегодня просила мужа. И так почти каждый день уже на протяжение последнего года.

– А вот тебе не все ли равно, на чем свой мракобесный прогноз строить? – съязвил Владимир Георгиевич, поглощая вчерашний борщ в гостиной. – Что кстати на сегодня звезды нам сулят? Избегать глютена? Посплетничать с подругой?

– Нет! – рявкнула супруга. – Вновь вспыхнувшие забытые романтические чувства!

– О как! Учитывая, что мы оба тельцы, тебе позвонит бывший, а мне – Виолетта Каземировна, моя, наверное, уже давно мертвая, учительница математики в пятом классе!

– А ты бывшего не трогай! Я разошлась с ним на почве научных разногласий, между прочим. Он руководствовался лишь своей интуицией, а я каждую ночь карту звездного неба анализирую.

– Все твое отличие от других астрологов заключается в том, что ты каждый свой прогноз дополняешь комментарием типа: «Карту звездного неба предоставил ведущий сотрудник института астрономии РАН! А на деле никакой науки в том, что ты делаешь – нет! Мне только перед коллегами стыдно всегда. Знаешь, как меня называют? Лженамуж!

– Науки нет? Но ты же мне сам говорил, что гравитационная картина вселенной имеет индивидуальный рисунок каждые сутки! Разве не так?

– Во-первых, гравитационная картина вселенной по отношении к земной гравитации ничтожна мала. А во-вторых, гравитация уж точно никак не влияет на курс доллара, нефтяные фьючерсы и на предпочтительный цвет шарфика на католическое рождество!

– А как же теорема Джона Белла? Разве не гласит она, что «не существует изолированных систем; каждая частица вселенной находится в «мгновенной» связи со всеми остальными частицами»?

– Вот только Джона Белла сюда не приплетай! Это квантово-механическая природа явлений! Никакого отношения к лженаукам она не имеет! И вообще, – Владимир Георгиевич швырнул ложку, – борщ остывший, пересоленный и мяса там нет! Но этого, я полагаю, нет в сегодняшнем прогнозе? Пойду Бетельгейзе изучать. Она сейчас наиболее близка к Земле.

– Карту скинешь? – с надеждой в голосе спросила Тамара.

– Я подумаю! – бросил астроном и отправился к себе в кабинет.

Там он открыл ноутбук и включил удаленный доступ к радиотелескопу РАН. На экране побежали сигнатуры звездных скоплений Ориона. Астроном запустил автонастройку на Бетельгейзе, которая по всем расчетам должна совсем скоро завершить свой звездный цикл, превратившись по одной теории в сверхновую, тогда ее вспышка будет размером с диск луны, либо стать черной дырой, которая станет самой близкой сингулярностью к земному наблюдателю. Всего 500 световых лет отделяло от Земли умирающую звезду, светимость которой превышал нашу солнечную в 100 000 раз. Звезда умирала, и это показывали сигнатуры хромосферы, снятой субмиллиметровым радиотелескопом. Вот только когда точно это случится – оставалось загадкой. Первые слухи об ее смерти появились еще в 2009 году, когда звезда начала расти и уменьшать свою светимость. Сейчас уже все данные динамики Бетельгейзе явно кричали об ее скорейшей кончине. Вот только из-за вечно облачной Московской погоды ее можно было наблюдать только в радиотелескоп, что вызывало жуткую досаду в среде русского астрономического сообщества.

Но сегодня стояла такая безлунная и безоблачная ночь, что можно было невооруженным взглядом лицезреть почти весь рукав Ориона Млечного Пути. Владимир Георгиевич закурил сигаретку и вышел на балкон, где стоял его оптический телескоп – подарок жены на свадьбу. Вещь довольно бесполезная. Через такой телескоп можно только Луну разглядывать. Но Луна ученого давно не интересовала.

Астроном поднял голову, взглянул на небо, где находилась Бетельгейзе, и быстро нашел звезду. Бетельгейзе светила уверенно, мерцая в земной атмосфере, как и полагается любой звезде. Владимир Георгиевич глубоко затянулся и выдохнул в сторону гиганта. Тот нервно задергался. Бровь на невозмутимом лице астрофизика приподнялась. Дым рассеялся и Георгиевич повторил фокус с дымом. На этот раз в дыму было хорошо заметно, как объект дрожит, пульсирует и дергается из стороны в сторону. В этот момент запищали датчики радиотелескопа, и астроном рванул к монитору. Сигнатуры зашкаливали и выдавали сумасшедшие цифры, противоречащие всем возможным показаниям. Тогда Владимир Георгиевич вновь вышел на балкон, прикурил еще несколько сигарет, затянулся на полный объем легких, как волк из любимого мультика и выдохнул в Бетельгейзе. А затем быстро посмотрел в оптический телескоп. Бетельгейзе словно сорвалась с места и стремительно начала увеличиваться в диаметре.

–Тамара! – закричал муж, не отрываясь от телескопа. – У меня тут сверхновая! Бегом ко мне!

Звезда продолжала увеличиваться и через несколько секунд закрывала весь обзор окуляра телескопа. Астроном отпрянул от прибора и поднял голову. Звезда заполняла небо.

– Тамара, это не сверхновая! – в ужасе закричал он. – Она летит прямо на нас!

Он стремительно вбежал в комнату и подхватил супругу, которая только вошла. Обняв ее крепко, Владимир Георгиевич забился в угол своего кабинета, который, несмотря на монолитный бетон несущих стен, явно не справился бы с падением самого яркого светила в галактике. Ученый закрыл глаза и как можно сильнее прижался к жене.

– Володь, – прошептала супруга и потрясла немного мужа. – Волооодь! Она у нас в комнате.

– Кто? – спросил Володя, не открывая глаз.

– Бетельгейзе. У нас в комнате Бетельгейзе.

Астроном медленно повернулся.

– Какая-то херня, – научно прокомментировал явление астрофизик. Посреди кабинета завис в воздухе светящийся огненный шар размером с баскетбольный мяч. Шар загадочно переливался пятнами фотосферы, искрил и выбрасывал миниатюрные протуберанцы. – Как такое, твою мать, возможно? Она же прямо тут!

– Может это не она? – спросила Тамара. – Может это шаровая молния? Никто же толком не знает всех видов шаровых молний. В научном сообществе даже нет классификаций шаровых молний.

– Ты бы сейчас про науку бы помолчала, – шепотом произнес ученый, – когда тут такая чертовщина творится. – Он медленно обошел светящийся шар, который никак не реагировал на присутствующих, и вышел на балкон. Несколько секунд пытался вглядеться в место, где была Бетельгейзе, затем посмотрел в телескоп.

– Этого просто не может быть, – пробубнил про себя и пошел к ноутбуку, обходя огненный шар. – Бетельгейзе пропала с неба совсем! Она не взорвалась и не схлопнулась. Мне надо позвонить.

– Подожди минутку, – попросила Тамара, подошла к звезде и поднесла к поверхности ладонь. – Она не горячая. Слега теплая. Но очень приятная на ощупь.

– Это какой-то бред! – продолжал бубнить ученый.

– Смотри, – сказала жена и толкнула Бетельгейзе в сторону супруга. Светило послушно двинулось, но пролетев полметра, остановилось. – Красота какая!

– Мне надо позвонить, – продолжал причитать астроном. Он поднял трубку раритетного дискового телефона и начал набирать номер.

– Володь, – супруга подошла к Георгиевичу и обняла его. – А что ты им скажешь? У тебя в комнате Бетельгейзе? Не дури, положи трубку.

– Она может быть радиоактивной, – прошептал муж.

– Мы бы тогда расплавились и в нефть превратились, – улыбалась жена. – Ну, посмотри какая она пушистая. – Она поднесла звезду к супругу и протянула ее. – Ну, погладь!

– Пушистая, – прокомментировал ученый. – Я просто курил и дунул на нее три раза. А она хренак! И упала, – астроном не прекращал попытки научно объяснить явление.

– Выкурил, значит, самую большую звезду в галактике! Обещал мне на заре отношений звездочку и выкурил ее с неба.

– Как же она прекрасна, – начал успокаиваться муж, всматриваясь в гипнотическую картину огненного шара. – Как живая! И прям завораживает. Смотри, видишь светлое пятно в северном секторе? Это отличительный знак Бетельгейзе.

– Оставим ее себе?

–Ладно, – сдался супруг, – почему нет? – Он обнял жену, поцеловал и добавил сакральным шепотом: – Забыл сказать, это мой подарок на годовщину. Прости, что задержал на пару месяцев. Люблю тебя.

–Вот врунишка! – улыбнулась жена. – Минуту назад тут в штаны делал, а сейчас, значит, подарок! – Она чмокнула его в небритую щеку. – А прогноз то сбылся! – сказала Тамара и прижалась к супругу, достала телефон и прочитала первую же новость: – «Бетельгейзе исчезла с неба. Астрономы не могут прокомментировать явление».

–Я обещал тебе карту звездного неба, солнышко мое! Посмотришь, что нас завтра ждет, на всякий случай?

Как оборотни в цирк устраивались

– Сколько у тебя там? – спросила рыжая бездомная женщина у своего коллеги, который побирался возле «Пятерочки».

– Сам схожу, – ответил, только что проснувшийся в окружении трех бездомных собак, бомж. – Не тебе одной в людях ходить. И вообще, Полин, с чего ты тут самая главная?

– Ага! Иди! Рожа разбита, уши откусаны, пальто псиной за километр несет. Когда мылся в последний раз? Давай сюда деньги!

– На себя-то посмотри, волосы в колтунах, лицо в жутких царапинах, как будто граблями по тебе прошлись, – с хрипом засмеялся бомж, но деньги протянул, – 78 рублей тут. Народ нынче жадный пошел и злой.

Рыжая взяла мелочь и через пять минут вышла из «Пятерочки» с тремя нарезными батонами. Надломив их, она раскидала собакам и бомжу. А самую зажаренную корочку оставила себе.

Тут из-за угла показалась черноухая шавка, которая, заметив рыжую, тут же бросилась наутек.

– Черноухие! – крикнул бомж и тут же обернулся большим дымчатым псом. Подруга отреагировала вслед бомжу и превратилась в рыжую сучку с висячими ушами.

Черноухие не заставили себя долго ждать, и через три минуты из-за угла выбежала вся свора. Завязалась драка, которая довольно быстро закончилась капитуляцией рыжей со всей командой. Скуля и хромая, они удалились за километр от злачного места. Забежав за местные гаражи, они обернулись.

– Матвей, тебе второе ухо оторвали, – сказала Полина, высунув язык и пытаясь отдышаться.

– Нас всего пятеро, – прокомментировал брюнет с кавказским лицом, – а их тридцать или сорок.

– Эх, Анзорчик! Были времена, когда до кишок дрались. Ты, чистокровный кавказец, рвал по нескольку волков за раз. А сейчас ты их считать начал. – Взгляд Полины вдруг устремился куда-то вдаль и застыл.

– Может, службу по отлову собак позвонить? – спросила блонди с надкусанной губой.

– А смысл? Чтоб и нас загребли? Или ты думаешь, что черноухие забыли как в людей оборачиваться?

– Опять будем искать свободную от других оборотней пятерочку?

– Уже сто лет так живем. То бомжи, то псы. – Матвей поморщился и сплюнул. – Мы, благородные ликаны, правившие когда-то империями, побираемся и едим с помоек. Что молчишь, Полина Полкановна? И куда ты там глазеешь?

– Цирк! – отрезала рыжая. – Мы пойдем в цирк работать! – она показала пальцем на здание цирка на Вернадском. Там у нас будет бесплатная еда, кое какие деньги, почет и уважение. А также, личный ветеринар и неограниченный резерв средства от блох! – Она обернулась. – Танцевать кто-нибудь умеет?

–В тридцатых годах отплясывала фокстрот в одном кабаре, – сказала блонди и задрыгала ногами.

– Мы идем в цирк! Прямо к директору!

– И кто нас там примет? – спросил Матвей. – Ни документов, ни одежды нормальной. Ты придешь к Запашному и скажешь: «А вот и мы»? – Матвей скорчил рожу и присел в реверансе.

– Одежда нужна только мне, – ответила Полина, – Ваша одежда – шерсть. Я – дрессировщица! А вы – мои пёсики-фокстротики. Блонди, с тебя номер. Только попроще, чтоб любая собака смогла. Нам подозрения не нужны.

Сказано – сделано. На следующий день, под выпавшие челюсти всех дрессировщиков, акробатов, фокусников, клоунов, силачей, ветеринаров, вахтера и Запашного, группа «Пёсики-фокстротики» под руководством гениальной дрессировщицы Зверевой Полины Полкановны отплясывали синхронно на задних лапах самый настоящий фокстрот, причем без музыки. Команде тут же была предложена работа в цирке на любых условиях.

—Условий у нас не много, – скромно начала Полина, – так сказать, спартанский райдер. Во-первых, питание: мясо, желательно телятина и молодая баранина, прожарки экстра-раре, то есть с кровью; гречка и рис долгой отварки, свежее молоко, белковые безе и сдобные булочки со сгущенкой, можно круассаны. И никаких искусственных кормов. На интеллект влияют. Во-вторых, свободные вольеры с открытыми дверями. Питомцы любят вечерние прогулки по городу. Сама буду следить за этим.

– Я согласен! – ответил Запашный, глядя на симпатичную рыжую дрессировщицу. – А для себя ничего не попросите? Обычно все начинают с гонорара.

– Думаю, мы это обсудим сразу после первого выступления. Кстати, когда оно?

– Через неделю. Нам нужно будет внести изменение в программу, объявить вас на афишах и согласовать с ветеринаром.

Спустя два часа накормленные до отвала собаки лениво вылизывали шерсть друг у друга в комфортабельных теплых вольерах. За ними наблюдали Полина и Запашный.

– Полагаю, ваши питомцы довольны? – спросил Запашный. – Вы сами-то как?

– Собаки довольны, а значит и я довольна, – ответила дрессировщица.

– Домой не собираетесь? Может, подвести вас?

– Нееее. Побуду со своими артистами пока. Вы не против?

– Конечно, нет. Оставайтесь, сколько хотите. Вот мой номер телефона, звоните в любое время суток.

Директор вышел, а Полина, свистнув, позвала собак на улицу, где все обернулись в людей.

– А кто-то у нас руководству понравился больше, чем нужно было, – пропела блонди. – Хоть и прятал глаза, а искоса аж раздевал тебя.

– Да ну вас всех! – отмахнулась Полина. Готовьтесь. – С завтрашнего дня репетиции каждый день. А в субботу выступаем.

Неделя прошла быстро и сыто. Такой счастливой стая еще никогда не была. Все восхищались Полиной и ее идеей. Сама рыжая каждый день делала вид, что уходит домой после работы, но, обернувшись, присоединялась к своим, где и ночевала. С утра надевала рабочую одежду и вела питомцев на репетиции. Директор цирка старался не проявлять больше внимания, чем необходимо и тихо, с задних рядов арены, восхищался талантом дрессировщицы, наблюдая за танцами послушных артистов.

В день представления пёсики-фокстротики произвели фурор и сорвали овации продолжительностью пятнадцать минут, далеко переплюнув тигров Запашного. Без единого писка, лая, скулежа или еще какого звука пёсики в костюмчиках кавалеров и одной дамы из 30-х годов прошлого столетия, под симфонический аккомпанемент, сцепившись лапами, лихо и слаженно отплясывали фокстрот. Зал замер в изумлении, а потом разом встал, аплодируя. Собаки долго кланялись восхищенным зрителям, потом также долго фотографировались с детьми. И только потом отправились отдыхать.

– Хочется сказать, что это было восхитительно, но вы и сами все видите! – к Полине подошел взбудораженный Запашный с огромным букетом цветов. – Ваши артисты, словно люди, которые понимают друг друга и вас.

– Спасибо большое, – Полина присела в реверансе, принимая цветы. – К сожалению, так я могу только с собаками.

– Полина Полкановна, вы обещали поговорить со мной насчет гонорара. Вы не против обсудить это в тихой и приятной обстановке за ужином в хорошем ресторане?

– Я с удовольствием, но мне совершенно нечего надеть. Не пойду же в реквизите или в рабочей одежде.

– Давайте так: вот, держите тридцать тысяч, это аванс, купите себе что-нибудь по своему вкусу. Я вас жду сегодня в 20:00 в «Маугли» – новый ресторан на Ленинском, знаете?

– Давно я по Москве не путешествовала. Дайте лучше адрес, а я найду.

– Вот, – он написал на салфетке адрес, – на Ленинском «Пятерочка»новая, за ней сразу ресторан.

На том и порешили. Полина с блонди отправились в ближайший магазин одежды, где было приобретено платье и все нужные аксессуары. Была долгая примерка, в течение которой девушки разговорились.

– Он к тебе клеится, да? – улыбаясь, спросила блонди.

– А если даже и так, то что?

– Ну, ты это, не пались-то сильно. Давно уже с человеческим мужиком не была. На мясо сильно не налегай.

– Может салатик какой-нибудь заказать? Типа я веганка.

– Да, ща модная тема. Рукколы какой-нибудь закажи. Пророщенный ячмень или маш. Типа детокс или ПП.

– Тьфу! Это же противно на вкус.

– Мяса потом пожрем, в цирке. А пока, давай, не подведи там. И сразу ему не отдавайся. Ты порядочная, интеллигентная женщина. А мы в окошко посмотрим за вашим романтиком.

– Только сильно не высовывайтесь!

В назначенное время дрессировщица вошла в ресторан, где ее ждал директор цирка.

– Благодарю, что приняли мое приглашение, – Запашный встал и усадил девушку. – Я позволил себе заказать для нас бутылочку белого полусладкого. Вот меню. Закажете чего-нибудь? У них отличные стейки!

– Нет! – громко отрезала Полина и осмотрелась в испуге. – Может салатик какой-нибудь. – Она взяла меню. – Вот, салат из пророщенной пшеницы с сельдереем и рукколой. То, что мне нужно.

Они пили вино, стараясь не встречаться глазами, пока ресторан готовил заказ.

– Как вам у нас? – нарушил молчание Запашный. – Все устраивает?

– Да, вполне. Собаки сыты и довольны.

– Я заметил по камерам, что ночью к ним прибегает какая-то рыжая собака, – он достал телефон из кармана и показал фотографию с камеры. – А утром убегает. Чья это, не знаете?

– Ой, мой салатик принесли, – проигнорировала вопрос Полина. – Я такая голодная, – она начала есть салат, чтобы забить себе рот и не отвечать.

– Приятного аппетита, – ответил Запашный своей спутнице и посмотрел в окно. Там на бордюре сидели ее пёсики-фокстротики и наблюдали за ними. – Как это мило! Они переживают за вас или охраняют?

– Кто? – изумилась Полина с набитым ртом и вслед за директором посмотрела в окно. – Твою мать! Просила же их не палиться.

– Кого просили? – Запашный привстал от удивления. – Собак? Вот прям обратились к ним и попросили возле ресторана не палиться? Кстати, у той рыжей сучки, которая по ночам приходит, градиент волос такой же, как у вас: концы рыжие, а корни черные.

– Не понимаю… – только смогла ответить Полина и начала корчится в рвотном рефлексе. Запашный испугался и протянул стакан воды. Но Полина подняла большой палец вверх, показывая, что все нормально. Тем не менее, рвотные позывные только усиливались.

– С вами все нормально? – спросил директор.

– Да-а-а-а! – Полина выплюнула на тарелку комок рукколы вперемешку с серой и черной шерстью.

Собаки за окном дружно закрыли лапами глаза.

– Простите, – протянула Полина и медленно сползла со стула. Через мгновение из под стола выбежала рыжая сучка и двинулась к выходу из ресторана.

– Испанский стыд, – промямлила блонди.

– Какая мимолетная карьера! – добавил дымчатый.

– Пойдемте, – пролаяла рыжая. – Тут недалеко новую «пятерочку» открыли.

Собутыльницы из будущего

Юлии Радченковой сегодня исполнилось тридцать лет. И это был десятый её день рождения, справляемый в одиночестве. Нет, она не страдала от одиночества, как вы бы могли подумать. Ей просто никто не был нужен. Социопатом или интровертом она не являлась, просто посвящала себя целиком своему призванию – квантовой механике. И чем больше она погружалась в коллапсы волновых функций, в принципы неопределенности и в состояния суперпозиции, тем больше в ее жизни становился коллапс неопределенности ее суперпозиции. Своими друзьями она считала Бора, Гейзенберга и Эйнштейна. А домашним питомцем – кота Шредингера, который, как вы знаете, и жив и мертв одновременно. А в случае с Радченковой, кот Шредингера существовал и не существовал одновременно. Она его когда-то приютила котенком. С тех пор кот приходит только переночевать и зализать раны.

Мужчины в жизни Юлии попадались не часто. Она их четко делила на две категории: козлы и тряпки. Причем, представители ни той, ни другой категории, ни разу не дотягивали интеллектом хотя бы до 80% от Юлиного. С одними было просто скучно и тоскливо, а с другими еще и проблемно. Но она не теряла надежды, хотя и существенно снизила порог ожидаемости.

С подругами было сложнее. Она считала себя слишком молодой, чтобы заводить подруг по интересам. Ее сверстниц волновали совсем другие интересы, а коллеги постарше считали ее выскочкой. С первыми было ужасно скучно, а со вторыми невыносимо сложно.

В общем, всю свою молодость она посвятила научным исследованиям, в частности квантовой механике в своем родном ВРНИИКФ, и останавливаться не планировала.

Именинница сидела за столиком в местной кафешке с кусочком тортика и непочатой бутылкой красного сухого, которую она никак не решалась открыть, так как пила мало, а бутылку жалко.

Кафешка располагалась в парковой зоне юго-востока Москвы и очень нравилась Юлии Радченковой. Здесь было тихо, легко дышалось, и можно было кормить белок. Рядом играли дети на поляне, и прогуливались молодые мамаши с колясками. Одна мамаша лет двадцати пяти с уже не маленькой дочерью сидели на скамейки и периодически бросали взгляд на Юлию, что-то обсуждая между собой.

– Не решаешься открыть? – спросила пожилая женщина, которая внезапно возникла напротив изменницы.

– Как вы…, – Юлия, недоумевая, потеряла дар речи, – здесь очутились? Я не слышала, как вы пришли? Кто вы?

– И правильно, – сказала женщина, – не открывай это дешевое пойло. Давай разопьем это, – она вытащила точно такую же бутылку, но с выцветшей от времени этикеткой. – Тридцатилетняя выдержка, между прочим. Как раз на мой шестидесятилетний юбилей!

– Так это такое же вино, – не переставала изумляться Юлия. – И, вы кто? Вы мне кого-то напоминаете.

– А я тебе никого не напоминаю? – спросила женщина помоложе, которая возникла прямо из воздуха справа от Радченковой. – Мне сегодня 50!

– Ого! – разинула рот Юлия. – Вы прям как сестры – двойняшки, только с разницей лет в десять. – Тогда уж четверняшки, – сказала женщина еще моложе, которая появилась рядом с пожилой. – Нас же четверо! Открывай уже винишко! Отметим мой сороковник! – радостно воскликнула она пожилой сестре.

– Так! Что тут происходит? – по слогам произнесла выпавшая в осадок Юлия.

– Ты сейчас над чем работаешь? – спросила шестидесятилетняя.

– Эээээ… Над тахионными полями, – ответила Юлия. – Тахион – это гипотетическая частица, способная двигаться быстрее скорости света. Если получить и зафиксировать эти частицы, то можно создать поле, способное управлять самим временем.

– Умничка, – перебила ее 60-летняя. – Через 25 лет ты получишь свой тахион. А еще через 5 лет создашь машинувремени.

– Твою мать! Так вы все из будущего? – спросила Юлия и тут же ужаснулась своей следующей догадке. – И вы все – это я?

– Более того, эта бутылка, – 60-летняя начала ее откупоривать своим штопором, – та же самая, что и у тебя в руках. Только твою мы пить не будем. Спрячешь ее дома на антресолях лет на тридцать. Пусть облагораживается. Я собрала вас всех с разницей в возрасте в 10 лет. И предлагаю взять эту традицию на постоянную основу. То есть, каждые 10 лет мы будем встречаться здесь. Тебе будет в следующий раз 40, тебе 50, а тебе 60, как мне сейчас. А мне будет 70. Я уже не появлюсь. А возглавишь пьянку ты, – она обратилась к 50-летней, как когда-то ее возглавила я.

– Почему тебя не будет? – спросила 50-летняя Юлия.

– Не знаю пока. Ну, вот 70-летней среди нас нету же! Значит, либо померла, либо с ума сошла, либо разочаровалась в жизни и сижу одна в маленькой однушке и жду бабу с косой. А вообще, я наверное займусь своим новым проектом. По мере изучения тахионных полей я вдруг поняла, что тахионы не только способны отправлять в прошлое материю, но и влиять на саму ткань материи – омолаживать ее. Вот и пришло время подумать о собственном омоложении. – Она подняла бокал. – Ну! С юбилеем нас, девочки!

– У меня много вопросов! – сказала 30-летняя Юлия, сделав глоток приятного выдержанного вина.

– Мужиков у тебя нормальных не будет! – отрезала 50-летняя Юлия. – Так что, целиком и полностью отдавайся работе.

– Как не будет? – возмутилась 40-летняя Юлия. – А Гена? Я только-только с ним замутила. Цветы дарит, в ресторан водил.

– Господь с тобой! – ответила 50-летняя Юлия и в шутку перекрестила 40-летнюю. – Деньги в доме перепрячь лучше!

– Детей, я так понимаю, тоже не будет? – не унималась 30-летняя Юлия.

– Ну, вот мне 60, а детей нету. Увы. Не срослось. Хотя наша современная медицина творит чудеса. Но какие дети в моем возрасте, да с моей работой? К тому же через пару лет ты начнешь еще и профессорскую деятельность вести. Там вообще некогда станет. Зато ты воспитаешь несколько тысяч благодарных студентов, среди которых ученые с мировым именем. Тебя будут любить, а коллеги через двадцать лет будут восхищаться тобой и завидовать.

– Мда… А я все же надеялась, – 30-летняя Радченкова задумчиво и разочаровано вновь взглянула в окно. – А вон та молодая мамашка в красной бейсболке с великовозрастной дочкой не ваша спутница?

– Нет. Молодая она совсем. Да и не ее это дочка, скорее всего. Дочери лет 7, а маме лет 20. Может, сестры?

– Ну, да черт с ней. А вообще, как там, в будущем?

– Сама все увидишь, – ответила самая старшая, – если вкратце, то также как и в твоем настоящем. Толком ничего не поменялось. Машину времени я изобрела исключительно для себя. Сначала хотела показать общественности. Величайшее открытие человечества, как-никак. Потом подумала, что ее у меня заберут, а саму меня на ноль поделят, чтоб не изобретала больше ничего подобного. Поэтому решила оставить ее для себя. Так сказать, составить компанию самой себе. Подруг-то никогда не было. Понимаю все, грустно без личной жизни, без смеха детворы в доме. Но, не всем, как говорится, дано! – она развела руками. – Но ты не переживай. Будет и веселье. Будут радости открытий, триумфы в научном мире, хоть и без женского счастья.

– Я так полагаю, мне придется жить этой жизнью, – самая молодая отпила еще глоток, – чтобы не вызывать временных парадоксов. То есть, узнав от вас свое будущее, я не должна пытаться его изменить. Иначе я не создам машину времени и не расскажу себе молодой о своем прошлом.

– Я тут кое-чего изобрела на досуге, – сказала 50-летняя Юлия и полезла в сумку. – Торт с отрицательной калорийностью. – Она достала уже порезанный торт и поставила его на стол.

– Ого! – воскликнула 40-летняя. У меня же ведь пару дней назад как раз появилась такая идея. Кушаешь сладкое, ароматное, вкусное пирожное, которое сжигает твои калории. И долго я его изобретала?

– Два года! И вот эти бока, – она ущипнула 40-летнюю, – ушли за год!

– Хорошо с вами, девочки, – улыбнулась самая молодая Радченкова и вновь посмотрела в окно.

***

– Мам, а ты к ним не пойдешь? – спросила девочка свою спутницу в красной бейсболке. – Так и будем тут за ними наблюдать?

– А что я им скажу, зайчик? Что создала принципы омолаживания, испытала их на себе, встретила самого лучшего в мире мужчину и родила от него такую чудесную девочку?

– Да! И что тебе сейчас 70 лет. И что ты снова беременна!

– Нет, солнышко. Пусть наслаждаются друг другом. Не нужно их обнадеживать, а то вся их научная деятельность пойдет коту под хвост!

Социальная сеть мертвых

1

– Прежде чем примете решение о кремировании или захоронении вашей бабушки, позвольте предложить вам третий инновационный вариант проводов ее в последний путь, – загадочно произнес агент ритуальных услуг господин Крамер.

– Вы говорите о химическом продолжении жизни? – спросила Юлия, внучка покойной, не отрываясь от своего телефона.

– Оу! Вы уже знаете о научном подходе?

– Да, сейчас, – она сделала паузу, пролистывая страницу веб—браузера, – вот! Так-так-так, «…извлекается мозг покойного…. если не пострадал… и помещается в специальный раствор… эндорфин, дофамин, окситоцин, серотонин…. насыщенный положительными человеческими гормонами. Сознание человека при этом не умирает, а продолжает жить в блаженстве и счастье. Таким образом, душа попадает в химический рай…» Верно?

– Пока, да, – улыбаясь, ответил Крамер.

– «… родственники могут наблюдать за состоянием мозга по непрерывной электроэнцефалограмме…», – Юлия опустила телефон и с досадой посмотрела на агента. – Все это напоминает девяностые прошлого века, когда по ладони с помощью тестера ставили сложнейшие диагнозы прямо на улице у Кропоткинской. И многие покупаются? Процедура стоит как чугунный мост, а мы получим только графики с цифрами, которые даже проверить не сможем!

– Абсолютно с вами согласен, – чуть ли не по слогам произнес Крамер. – Не нужно платить деньги за кота в мешке, ну или за безжизненный мозг в банке.

– Тогда что же именно вы предлагаете, господин Крамер? – спросил сын усопшей Владимир Сергеевич. – Доказательства жизни после смерти в химическом раю?

– В том числе! Я предлагаю видеть и слышать этот рай!

– По телевизору?

– Да! На большом экране! Со стереозвуком! Химический рай с ЭЭГ появился два года назад. С тех пор мы сильно продвинулись научно и смогли усовершенствовать его. Мы научились распознавать электрические импульсы нейросети настолько подробно, что можем извлечь самые мелкие детали сцен химического гиперсна.

– Мы сможем видеть бабушкин рай? – спросила Юлия.

– Видеть и слышать его! Глазами и ушами бабушки!

– Вы сказали гиперсон. Это как сон, только навечно, да?

– Именно так. Когда сознание отрезано от рецепторов, то есть, когда сознание не способно видеть слышать, нюхать, осязать и чувствовать вкус, но мозг получает достаточно питания для жизнедеятельности, сознание начинает создавать образы, сцены, события, ситуации, помещая само себя в них. Иногда черпая счастливые моменты из памяти. Дальше сознание действует как режиссер, актер и зритель одновременно. Этот процесс каждый из нас переживает каждые сутки. Это и есть сон. Но сны бывают разными, скажете вы! Бывают хорошие, нейтральные, плохие и даже кошмарные сны. Это явление называется Эмоциональным Качеством Сна. И ЭКС напрямую зависит от эмоции, в которой пребывает пользователь. А эмоция всегда обусловлена гормонами, которые мы контролируем.

– То есть, моя мама будет всегда видеть счастливые сны? – спросил Владимир Сергеевич.

– Ваша мама будет всегда жить в счастливом сне, не догадываясь об этом. Это и есть рай! А вы все это будете видеть на отдельном экране, либо по вашему основному телевизору на отдельном канале.

– Очень заманчиво, – произнес сын покойной, – а мама сможет видеть или слышать нас? Будет ли у нее обратная связь?

– Мы сейчас работаем и над этим, – ответил Крамер. – И все это не смотря на то, что демонстрация гиперсна появилась только недавно!

– Недавно? Значит технология совсем сырая? – возмутилась внучка.

– Ну конечно сырая. Должны пройти годы анализов, сборы статистических данных, прежде чем разработчики получат нобелевскую.

– И вы хотите сырую технологию применить на моей бабуле?

– А что вы теряете? Материал у вас останется. Не понравится, мы вернем деньги, похороните или кремируете свою бабушку. К тому же я вам сейчас предлагаю спец-цену. Это даже не скидка, это просто наши затраты на организацию химического рая с онлайн демонстрацией. Без прибыли. Соглашайтесь! Мы набираем фокус-группу, и количество мест в ней ограничено. При этом вы в любой момент сможете прервать процесс. А учитывая, что нам нужна лишь малая часть мозга, где содержится сознание и память, остальная бабуля останется при вас. Соглашайтесь! Это разумно!

– Вы же понимаете, что нам придется потратить все накопления Ирины Степановны? – не сдавался сын.

– Но, папа, это же моя бабулечка! – возмутилась Юлия. – Если она будет жить, то никаких денег не жалко.

– А если не будет жить?

– Если тебе так нужны ее деньги, я сама могу все оплатить, – отрезала внучка.

– Не нужно жертв, – мягко подвел черту господин Крамер. – Если ничего не получится, мы вернем всё до копейки. Уже в среду вы вновь увидите свою любимую бабушку, Юлия Владимировна. А вы, Владимир Сергеевич, свою дорогую маму.

Через несколько дней к ним лично приехал господин Крамер и передал конверт.

– В конверте QR-код. Сканируйте его и попадете на канал Ирины Степановны. – Он передал конверт Юлии и с демонстративным трепетом начал наблюдать за распаковкой и сканированием. – Обожаю этот момент, – воскликнул он и затряс кулачками в воздухе.

На экране телевизора медленно проявилось изображение их же квартиры. В воздухе парили воздушные шарики и разноцветные блески, а под потолком растянуты веселые поздравления. Не громко играла песня «Прилетит вдруг волшебник» из советского мультика, а человек, с ракурса которого велась съемка, нес торт с девятью свечами, подпевая крокодилу Гене.

– Это же мой день рождения! – воскликнула Юля, подойдя вплотную к экрану телевизора.

– А где моя девочка?! – раздался звонкий голосок бабушки из динамиков.

– Я здесь, – прошептала Юлия Владимировна в унисон с маленькой девочкой на экране. Слезы тут же покатили по щекам.

– Все, ухожу, – широко улыбаясь, произнес Крамер. – Не буду вам мешать. Вижу, что все хорошо.

– Я звоню тёте Свете, – почти рыдая, произнесла внучка, доставая телефон. – Тётя Света, приезжайте быстрее, – уже навзрыд говорила Юля, – тут бабуля, то есть ваша мама.

– Дай трубочку, – сказал Владимир Сергеевич, забирая телефон. – Привет, Светик!

– Что случилось? – спросил встревоженный голос на том конце провода. – Вы уже решили, что делать с мамой?

– Сестренка, родная, – Владимир Сергеевич еле сдерживался. – Тебе нужно срочно приехать к нам. Тут мама живая у нас.

– Чтоооооо??? Вы там не пьяные?

– Еще нет! Приезжай к нам! Можешь зацепить бутылочку чего-нибудь покрепче. Тебе понравится, что здесь происходит.

День рождения на экране сменился окном из быстро едущего автомобиля. За окном пылал красивейший закат рубинового Солнца неестественного размера с половину неба над безбрежным бирюзовым морем. Из магнитолы плакал Джорж Майкл, сетуя на то, что никогда больше не сможет танцевать. А за рулем сидел молодой блондин с шикарной улыбкой и влюбленными зелеными глазами.

– Папа, – с трепетом прошептал Владимир Сергеевич. – Это поездка на море, когда меня и Светки еще не было. Они часто про нее рассказывали нам.

– И мне тоже, – добавила Юля.

– Как же я счастлива, – произнесла бабушка из динамиков.

– Как же счастлив я, – ответил дедушка и завыл: – i never gonna dance again!

– Сейчас Светка приедет, – сказал Владимир Сергеевич. – Давай телек выключим и сюрприз ей сделаем. У нас фужеры где-то свадебные остались. А в баре коньяк стоит уже третий год. Неси, напьемся сегодня.

Юля переключила канал и пошла накрывать на стол, доставая из холодильника фрукты и нарезки. Через несколько минут в дверь позвонили.

– Что у вас тут происходит, черт возьми? – прямо с порога спросила Светлана Сергеевна, увидев заплаканные лица родственников.

–Ты сейчас сама все увидишь, – чуть ли не в унисон ответили родственники. – Раздевайся, вот тапочки. Проходи в гостиную.

– Теть Свет, – сказала Юля, нажимая кнопку на пульте. – Только не пугайся.

На экране появилось изображение незнакомой квартиры. Бабушка, напевая что-то себе под нос, вошла в ванную комнату и щелкнула выключателем. Впереди появилось зеркало, где отражалась молодая красивая брюнетка в черном нижнем белье с кружевами.

– Что это? – недоумевая, спросила Светлана Сергеевна. – Это мама? Молодая какая! Красивая!

Мама в этот момент чуть подвела глаза и облизнула помаду на губах.

– Малышка, ты там скоро? – раздался мужской голос откуда-то.

– Иду, мой тигр! – ответила Ирина Степановна и направилась в спальню. Там всеобщему взору предстал молодой мужчина, совсем не похожий на дедушку. Мужчина держал в зубах розу, а в руках бокалы с игристым. Это все что на нем было из одежды.

– Твою мать! – громко прошептала Юля и выключила канал.

– Твою мать, что это было? – завопила Светлана Сергеевна. – Кассета с маминой порнухой?

– Светик, мы сами не ожидали, – попытался успокоить сестру Владимир Сергеевич. – До этого тут был Юлькин день рождения и поездка на море.

– Так! Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

– Юльчик, разливай коньячок. На трезвую голову разве такое объяснишь? – ответил брат. – Светик, тут такое дело…

Социальная сеть мёртвых 2

Когда умерла Ирина Степановна – мама Владимира Сергеевича и по совместительству бабушка Юлии Владимировны, они обратились в инновационную компанию за экспериментальной услугой химического рая. Если вкратце, часть мозга усопшей поместили в питательный раствор, содержащий положительные гормоны и подключили к сенсорам медиаконвертера, преобразующего электрические импульсы нейронов в изображении и звук. Медиаконвертер подключили к телевизору, где на определенном канале семья наблюдала вечный гиперсон своей мамы и бабушки. К сожалению, связь была только односторонней, а сам объект вообще не догадывался, что уже умер.

Было довольно забавно наблюдать за снами бабушки. Большинство из них были милыми воспоминаниями, приправленными воображением доброй и любящей женщины, но были и очень горячие сны, содержащие, то ли воспоминания бурной молодости, то ли интимные фантазии. Эти сны Юлия быстро переключала, краснея. А когда рассказывала друзьям о чуде химического рая, предварительно подглядывала в текущий сон бабушки, а уж потом показывала его остальным, если события не выходили за рамки приличий.

Сначала, практически во всех снах бабушка являлась молодой женщиной или юной девушкой. Очень редко Ирина Степановна видела себя зрелой женщиной или старой бабушкой. Но со временем этих снов становилось все больше. Словно она старела во сне.

– Давно не видели маму, – сказал Владимир Сергеевич, усаживая свою сестру и зятя за стол. – Юль, включи канал бабушки, пожалуйста.

– Сейчас, я должна посмотреть, что она делает, – ответила дочь и полезла в телефон. – Она конечно давно не занимается чем-то интимным, но на всякий случай.

Родня уселась за стол, на котором их ждал торт с надписью «С днем Рождения, Юлия!», бутылка вина и много разной закуски. Юлия Владимировна убедилась в отсутствии крамолы в снах бабушки и вывела на экран. Перед гостями появилось изображение потолка комнаты, в которой в последнее время находилась лежачая бабушка. Ракурс съемки был именно с кровати, а само изображение почти не двигалось.

– Что происходит? – спросила Светлана, сестра Владимира Сергеевича. – Сначала подумала, что картинка статична, но вижу и слышу, что бабушка дышит и моргает.

– Я не знаю, – ответила внучка. – Она все чаще и чаще так. Как будто заболела и умирает.

– Во сне? – спросил Владимир Сергеевич. – А может с мозгом что?

– Нет, с мозгом все в порядке, – ответила Юлия, демонстрируя показатели на своем смартфоне. – Все синапсы работают исправно, раствор регулярно обновляется, гормоны в норме.

– А что же тогда происходит? – не унимался отец. – Может, скучно ей там стало? Может любой человек, если долго спать, придет в такое состояние. Типа воображение иссякло, а память закончилась.

– Нам нужна консультация! – отрезала дочь. – Я звоню Крамеру.

***

– Ваш отец абсолютно прав, – подтвердил господин Крамер. Он приехал, в назначенный день, вошел в комнату со странной коробкой подмышкой. При этом все также загадочно улыбался, словно знал все наперед.

– Ей стало скучно? – повторил вопрос Владимир Сергеевич.

– Нужна небольшая лекция, – ответил Крамер, и начал лекцию. – К сожалению, мы не можем прогнозировать деятельность мозга умершего в длительной перспективе. Не можем из-за отсутствия данных по наблюдению, учитывая новизну технологий. Как вы помните, вы первые из первых. Тем не менее, мы получили уже достаточно информации, в том числе и из вашего источника, чтобы сделать определенные выводы. Нейронные связи при отсутствии рецепторики начинают перестраиваться. Качество сна со временем падает, так как исчерпаны ресурсы памяти и возможности воображения объекта. Но при этом гормоны продолжают действовать. Проще говоря, ваша бабушка чувствует себя отлично, но ей скучно. Это как запереть ребенка в ограниченную комнату с неограниченным набором игрушек. Играй – не хочу! Но, в конце концов, ему надоест сам процесс игры. Возникнет потребность выйти наружу или впустить кого-то другого в комнату. В случае с вашей бабушкой ситуация аналогична. Она заключена в своем воображении с игрушками, которые может создать ее же воображение. Нет новизны. Понятно объясняю?

– Понятно, – ответила Юлия Владимировна. – Не понятно, что с этим делать?

– Сходить к ней в гости! – ошарашил заявлением Крамер, с улыбкой наблюдая, как отвисают челюсти у слушателей. – Да, да! Я не оговорился. Надеваем очки виртуальной реальности и отправляемся в голову к Ирине Степановне! – Он достал из коробки две пары очков и протянул их внучке. Те послушно взяли, рассматривая внешний вид очков.

– Мы сможем пообщаться? – голос внучки задрожал.

– Хоть каждый день! Мы уже подключили все и настроили. Есть два стандартных интерфейса общения: через очки виртуальной реальности, в этом случае появляется полное погружение в сцены сна бабушки, и посредством вашего телевизора. В этом случае вы будете видеть и слышать ее, а она – вас.

– Заманчиво, – ответил Владимир Сергеевич. – Как мы будем видеть маму, это понятно. А как будет видеть она нас?

– В этом и заключалась вся проблема. Нам пришлось разработать и внедрить на уровне нейронов особый физический нейромедиатр, по сути еще один физический интерфейс, но теперь со стороны вашей мамы.

– Физический? Она же не в физическом мире?

– Совершенно верно. С ее стороны интерфейс будет тоже в двух вариантах: телевизор с вашим изображением и звуком, или проекция вашего тела прямо в пространстве сцены сна.

– А сколько это стоит? – спросил Владимир Сергеевич и поймал укоряющий взгляд дочери.

– Очень дорого, – ответил Крамер. – Перед тем, как объявить цифру, я хочу, чтобы вы познакомились с услугой поближе. Наденьте очки, – он сделал жест рукой. – Готовы? Подключаю интерфейс.

Владимир Сергеевич с дочерью оказались в своем же доме, но с другой обстановкой. Здесь было все как лет тридцать назад: выбеленный потолок, цветастые обои, хрустальная люстра, два голландских шкафа-стенки, старый ламповый телевизор, ковер на стене и протертый линолеум на полу. В центре комнаты стояла помолодевшая мама с букетом в руках и с лучезарной улыбкой.

– А я вас уже с утра здесь жду, – произнесла она звонким голосом, широко улыбаясь. Женщина раскинула руки и приняла сына и внучку в объятия. Так они простояли несколько минут: плакали, целовали друг друга и вновь обнимались, пока эту трогательную не прервал господин Крамер.

– Ирина Степановна, здравствуйте еще раз! – сказал агент и повернулся в угол комнаты, где стоял угловой диван. Пётр Леонидович, здравствуйте! – обратился он к молодому человеку, сидевшему на диване.

– Это мой друг, познакомьтесь! – сказала бабушка и посмотрела на Крамера. – Сколько у нас еще?

– Минута еще, – ответил Крамер и прокомментировал присутствие постороннего мужчины: – Пётр Леонидович еще один наш объект. Забыл рассказать вам еще об одном бонусе. Прошу прощения, но триальное время ознакомления с технологией закончилось. – Затем обратился к Ирине Степановне: – Уверен, вы еще увидитесь и не один раз.

– Я могу секунду пошептаться с внучкой? – спросила она. На утвердительный кивок агента бабушка прижалась губами к уху внучки и что-то прошептала. Сеанс связи был окончен, и живые вновь оказались в привычной комнате.

– Это конечно за гранью фантастики, – прокомментировал Сергей Владимирович. – Вы обещали назвать нам цену.

– Перед объявлением стоимости позвольте рассказать о бонусе, – улыбнулся Крамер. – Вы успели заметить молодого человека с вашей мамой. Так вот, это точно такой же наш клиент, как и ваша мама. Пока таких клиентов только двенадцать, но их число будет расти. А благодаря нашей технологии они смогут общаться, ходить друг к другу в гости, справлять праздники, смотреть футбол, жарить шашлыки, напиваться, в общем, все, что могут делать живые люди.

– Это невероятно! – выдохнул Сергей Владимирович. – Социальная сеть мертвых.

– Уверен, скоро их перестанут так называть, – сказал Крамер. – Технологии победили смерть. Надеюсь скоро мертвых будут называть цифровыми. Вы готовы платить?

Крамер вытащил свой смартфон и напечатал на экране сумму.

– Вы не ошиблись тут в нулях? – Сергей Владимирович вытаращил глаза. – Мы столько денег в жизни не видели. Боюсь, мы не осилим, даже если дом продадим.

– Осилим, – ответила Юлия и показала экран своего телефона. – Мне тут бабушка шепнула про секретный счет, деньги на который собирала всю жизнь. Даже еще останется. – Затем обратилась к агенту: – Где нужно подписать? Я готова перевести средства.

Социальная сеть мёртвых 3

Прошло 15 лет, как Юлия с отцом «похоронили» бабушку, отправив ее в химический рай. В какой-то момент времени, как говорят, что-то пошло не так, но быстро выяснили, что сознанию в химическом раю необходимо общение с другими личностями, а не с придуманными собственным мозгом персонажами. В общем, бабуля в первое время наслаждалась воспоминаниями, тут же реализуя их и заново переживая, потом начала создавать новые ситуации и сцены сна, погружаясь в них, а потом просто заскучала. Какой бы не была веселой игрушка, она, в конце концов, надоедает. А так как люди – животные социальные, то обычное человеческое общение не заменит ни одна фантазия. К этому времени разработчики уже собрали достаточный статистический материал, чтобы приступить к созданиию нового химического продукта «Социальная сеть мертвых», где усопшие могли общаться друг с другом на уровне, гораздо более высоком, чем в реальности. Ведь пользователи такой сети могли не только общаться визуально, но создавать интересные и уникальные ситуации для общения.

– Здравствуй, Юленька, – начала бабушка очередной сеанс связи. – Ты даже не представляешь себе, где я!

– Ого! – воскликнула внучка. – Замок какой-то сказочный, да?

– Это волшебная страна Силандия! И правит ею могущественный дракон Генезис!

– А дракон Генезис кем в живой жизни был? – спросил Владимир Сергеевич, который только что вошел и не успел снять пальто. Он подошел к экрану и начал разглядывать детали интерьера замка.

– Борис Павлович – заправщик офисных кулеров, невозмутимо ответила бабушка. – Добрейшей души человек. Правда, сжег страну единорогов и подземных гномов.

–А еще злобных гоблинов, – прошипел ярко оранжевый дракон, появившийся из-за спины бабушки, – и вонючих троллей!

– Здравствуйте, господин дракон! – поприветствовала Юлия. – Бабушка, а не слишком ли ты просто одета для такого роскошного и волшебного приема? Может быть что-нибудь соответствующее?

– Так? – спросила бабушка и превратилась в молодую красивую принцессу.

– Ну, это прям классика! Осталось ему тебя запереть в самой высокой башне, чтобы начать убивать прекрасных принцев, которые будут приходить толпами за тобой.

– Я на самом деле так на приемы и хожу, – скокетничала бабушка и погрузилась в роскошный реверанс. – Принцесса Алмазного Королевства. Просто приняла свой обычный вид, чтобы ты меня узнала.

– К нам сейчас присоединятся еще гости, – сказал бабушка и обратилась к дракону. – Кто должен прийти?

– Шаолиньский монах, в живой жизни Шавкат Кушмирзаевич, – начал перечислять Генезис, загибая когтистые пальцы, – Повелительница Тьмы, бывшая настройщица арфы государственного симфонического оркестра. Еще прилетит Дарт Вейдер, в живой жизни таксист из Брянска. Ну, и, конечно же, куда без Владычицы Морской, бывшей мойщицы олимпийского бассейна.

– Это невероятно! – поддержала Юлия. – Вы там можете быть кем угодно, находиться где угодно, есть и пить что угодно!

– Да уж! – в словах Юлиного отца прозвучала дикая зависть. – Скорее бы к вам. А то тут ишачишь, ишачишь, а из удовольствий только пиво по пятницам, да футбол низкокачественный.

– Ладно, не будем вам мешать, – разрядила обстановку Юлия, – наслаждайтесь приемом. Бабушка, ой простите, ваше высочество, постарайтесь не налегать на шальные пузырьки шампанского. Господин Дракон, – она глянула на Генезиса и сама присела в реверансе, – безумно рада знакомству.

– Как же там здорово! – с грустью произнес Владимир Сергеевич, когда сеанс связи закончился. – Вот я думаю, мне уже 78 лет. Старый уже, но здоровье как у быка. Когда уже помру?

– Я даже не знаю, что сказать, – ответила Юлия. – Надо бы тебя отговаривать. Мол, поживи еще, сейчас люди до 100 лет легко доживают, и так далее. Но сама же понимаю, что старость не самая лучшая пора жизни. Да и там, за экраном такая красивая картинка. Сама обзавидовалась вся. Да и мертвых в том раю уже миллионы. И ведь он никогда не переполнится.

– У меня есть накопления за 15 лет. Может как-то можно решить этот вопрос перехода? Позвони в агентство. Как там его звали?

– Крамер, – ответила дочь, достала телефон и нашла нужный контакт. – Его звали Крамер. Вот только наверно тебя придется убить физически. А это, я так полагаю, незаконно.

– Вполне законно, – ответил Крамер по телефону, услышав конец предложения, – если это будет называться конвергентный перенос сознания на цифровые ресурсы. Вы об этом, я полагаю?

– Здравствуйте, господин Крамер! Не знала, что вы до сих пор работаете в агентстве. 15 лет прошло, как-никак!

– Не только работаю, но и возглавляю его. Вы для себя рассматриваете возможность перехода?

– Нет! – замешкалась Юля и поставила телефон на громкую связь. – Для папы. И то, пока только интересуемся.

– Очень востребованное направление для интереса. Во-первых, это стало в несколько раз дешевле, благодаря новым технологиям. Во-вторых, процесс абсолютно безболезненный. А в-третьих, что самое главное, это обратимый процесс!

– Эээээ…. В смысле, вы сможете вернуть мое сознание назад? В тело? – спросил Владимир Сергеевич.

– Именно так! У вас будет 48 часов для тестирования вашего нового состояния. Если не понравится, мы вернем вас в обычную жизнь. Но пока еще никто не захотел вернуться. Хотя лабораторные эксперименты показали 99, 978%-ю статистику возвращения. И, судя по состоянию счета Владимира Сергеевича, суммы ему хватит с лихвой. Даже еще останется.

– Вот как! Вы еще и счет мой проверили!

– Это же не закрытая информация. К тому же, вы поддерживаете химический рай вашей мамы, и ваш счет привязан к нашему агентству.

– Ну что ж! Давайте тогда попробуем! – после небольшой паузы сказал Владимир Сергеевич.

– Вы абсолютно правы, что согласились не раздумывая. Запишу вас на 18 мая!

Сказано – сделано! Через два месяца Владимир Сергеевич приступил к тестированию своего нового состояния в собственном химическом раю.

– Ну как я тебе? – спросил Халк на экране телевизора, демонстрируя свои «банки».

– Папа? – недоумевая, спросила Юлия, подойдя ближе к экрану.

– Смотри, как я умею! – ответил папа, подошел к приближающемуся танку, взял его за дуло, раскрутился вокруг собственной оси и швырнул железного монстра в вертолет, кружащий вдалеке – И это я только начал! – сказал он и зарычал, напрягая весь свой торс.

– Обалдеть! А бабушку уже видел?

– Нет! Сейчас наиграюсь и пойду к ней, – он сжал кулаки и напряг лицо. – Халк злится!

– Ладно, жду тебя вечером вместе с бабушкой. Пойду в магазин, винишка какого-нибудь себе возьму.

***

– Мы тут посовещались, – начал молодой отец, сидящий рядом с молодой бабушкой за столом, – и решили, что я остаюсь здесь.

–Но еще 48 часов не прошло, – ответила Юлия, наливая себе в бокал красного сухого.

–А чего тянуть кота за яйца? – отрезала бабушка, дернула граненый стакан водки и занюхала маринованным груздем. – И ты давай тоже сюда! Раз пошла такая пьянка!

– Ага! А кто вас содержать будет? Раствор обновлять, цифровую подписку оплачивать?

– Я тут познакомилась с Сатаной, – бабушка махнула еще стакан, – в живой жизни Валентиной Петровной, так вот, она всю семью уже перетащила. А обслуживает их домашний робот. Ну, не прям робот с руками, ногами и с крутящейся лампочкой на голове, как в старых фильмах, а машина специальная. Она и электричество вырабатывает на солнечных батареях и за раствором следит. А цифровая подписка на шестьсот лет вперед оплачена. Там сейчас совсем не дорого. Как за телефон оплатить. К тому же, можешь удаленно отсюда работать. Очень удобно. Тут многие так делают. Так что, хватит канитель разводить!

– Это, конечно, заманчиво все, но я должна все обдумать, с работой вопрос решить и цены на таких роботов глянуть. А пока отдыхайте и веселитесь. Смотрю, бабушка на водку перешла!

– А тут с этим проблем нет. Нажралась до синих пузырей, пальцем щелкнула и опять трезвая. Все же виртуально вокруг!

– Ладно, – засмеялась внучка, – отдыхайте! – и переключила канал на новости.

– Вот уже более миллиарда людей, почти одна десятая от населения Земли, подали заявки на конвергентный перенос сознания, благодаря новой поправке в мировое законодательство, – заявил диктор центрального телевиденья. – Корпорации, создающие роботов обслуживания, перешли на трехсменный график работы. А учитывая тот факт, что большинство людей сейчас работают на удаленке, а всю физическую работу на себя взяли роботы, мы ожидаем дальнейший наплыв заявок на химический рай. Отметим, что уже на сегодняшний день очередь на конвергентный перенос составляет несколько месяцев….

Юлия выключила телевизор и набрала Крамеру.

– Юлия Владимировна! Рад вас слышать, – раздался знакомый голос в трубке. – Как там ваш Папа? Полагаю, возвращаться не собирается?

– Нет, не собирается, – ответила Юля. – Все хорошо. Я звоню не за этим. Вы можете меня записать на этот ваш конвергентный перенос?

Социальная сеть мёртвых 4

– Командир, мы приближаемся к третьей планете Солнечной системы, – отрапортовал штурман Гос руководителю экспедиции, нажав своим третьим щупальцем на желеобразную кнопку включения передатчика.

– Это один маленький парсек для нашего корабля и огромный скачок для нашей цивилизации Рулов, – начал торжественную речь Командир Рит. – Репродукторы включены? – он перевел все свои четыреста пар глаз на механика.

– Вас слышит вся наша цивилизация, – шепотом подтвердил механик.

– Рулы! Я взываю к Вам! – командир продолжил свой театрально-постановочный монолог, раскинув в стороны все восемь щупалец. – Мы нашли планету, на которой есть жизнь! Наши ученые подтвердили это тридцать лет назад! У нас тогда не было субсветового двигателя. Но мы обнаружили электромагнитную активность на этой планете. Было очевидно, что она имеет искусственное происхождение, а не природное. Наблюдение за планетой показало наличие жилищ, а также сложных производственных машин. Дальнейшие анализы показали, что планету населяют гуманоиды с двумя руками и двумя ногами, похожими на наших обезьян. Мы их не нашли, но мы видели их изображения! Их видеозаписи! И сейчас точно знаем, что они разумны! И что мы не одни во вселенной! – последнее предложение Рит выделил особенно торжественно, сжав третье правое щупальце в подобие кулака. – Мы изучили их письменность, а затем и сам язык, чтобы начать контакт первыми. И мы начали конструировать корабль, для того чтобы отправиться к этой звездной системе. Все 140 миллиардов рулов приняли участие в его изготовлении. Именно на деньги со специально введенного космического налога был построен этот фрегат, оборудован самым дорогим двигателем за всю историю рулов. Мы не знали, что нас здесь ждет, поэтому потратили несколько лет на оснащение корабля самым мощным оружием, на всякий случай. Хотя я подчеркиваю, что мы мирная цивилизация. Несколько лет, пока строился корабль, мы отбирали достойнейших из самых достойных кандидатов для первого контакта с гуманоидами. И вот, наступил момент триумфа нашей надежды. Все 140 миллиардов рулов, 56 триллионов пар глаз наблюдают за этим событием!

– Командир, я готов вывести видеотрансляцию первого контакта в прямой эфир! – доложил механик. —Подпространственный сигнал дойдет до Рулинжа мгновенно.

– Мы включаем видеотрансляцию первого контакта на всех мониторах Руланжа! – произнес Рит и утвердительно кивнул правой головой механику. На экране появилась голубая планета с океанами и континентами. – Мы летели к этой планете двадцать долгих лет, чтобы первыми поприветствовать братьев по разуму! И мы здесь! Включить радиопередатчик! – скомандовал он инженеру связи. – Настроить на земную частоту!

– Есть! – ответил инженер связи. – Нужно ли включать переводчик?

– Не нужно! Я двадцать лет изучал земной язык и их звуки. И думаю, что смогу к ним обратиться!

– Передатчик включен! – отрапортовал инженер связи. – Земля слушает Вас, командир!

Командир прижал оба микрофона к своим многочисленным губам и гордо произнес на русском:

– Здравствуйте, земляне! Цивилизация Рулов приветствует вас! Мы пришли с миром!

***

– Юлия Владимировна, там еще один корабль с пришельцами завис на орбите, – сказал советник директора по общим вопросам, – послание нам передал.

– Ну, вот зачем мне эта должность? – заныла Юлия, прослушав послание – И чего они к нам все прутся?

– Это уже сорок четвертый «первый контакт» за 700 лет, с того момента, как все люди переселились в «химический рай».

– Мы вроде не в центре галактики находимся. Как они нас находят? Да еще по-русски начал, учил наверное.

– По активности машин, которые обслуживают десть миллиардов мозгов. Наших мозгов, Юлия Владимировна.

– А что этим-то нужно? – Юлия продолжала капризничать.

– Как всегда, – ответил советник, – первый контакт. Они думали, что одни во вселенной, а тут целая механизированная планета.

– Они там у себя не могут создать искусственный химический рай и наслаждаться весь оставшийся срок существования вселенной? Ладно, у нас готово все для перехода Социальной Сети Мертвых на квантовый уровень?

– Почти готово. Осталось настроить частоты суперструн нашего дальнейшего существования.

– Это очень здорово! Мы, наконец, перестанем зависеть от этих чертовых роботов, от этой чертовой планеты, которая привлекает весь космический сброд со всей этой чертовой галактики! А знаешь, что самое главное, Паш?

– Да, Юлия Владимировна, знаю! Вы перестанете занимать должность директора по общим вопросам!

– Правильно! Такой должности больше не потребуется. Будем наслаждаться своим раем до скончания времен.

– Мы перейдем в состояние темной материи и будет недоступны для обнаружения никакими детекторами!

– Сколько еще нужно времени?

– Часа два, Юлия Владимировна. Думаю, управимся. Надо потянуть время.

– Ладно, я пока их отвлеку, – она переключилась на внешнюю трансляцию.

– Только помягче с ними. Все-таки первый контакт, как-никак. Готовились к этому наверняка.

– Конечно! – ответила она и обратилась к пришельцам. – Я приветствую Вас, о великие Рулы! Вся Земля рукоплещет космическим путешественникам и желает вам ВАЛИТЬ ОТСЮДА НАХРЕН! МЫ ВАМ НЕ РАДЫ, ВАШУ МАТЬ!

– Это ты так время тянешь? – спросил Павел.

– Земляне, мы не поняли вас, – обескуражено произнес командир рулов. – Возможно помехи в передатчике или неправильный перевод значения ваших слов.

– Извините нас, – ответила Юлия Владимировна. – Наверное, вспышка на Солнце или еще что-то. Повисите пока на орбите, мы пока не готовы к вашему приему. Я не одета. – Затем обратилась к помощнику. – Ну чего вы там возитесь. Давайте уже быстрее.

– Мы ждали 1000 лет первого контакта и не совсем понимаем, почему вы медлите! – в голосе рула начали звучать нотки раздражения.

– Да, да. 1000 лет, лучшие из лучших, все ресурсы планеты, столько народу погибло, бла-бла-бла, ЖДИТЕ, Я СКАЗАЛА! Отключаюсь пока.

– Что происходит, командир? – спросил главный король рулов. Он наблюдал за онлайн церемонией у себя во дворце, весь при параде и со всей семьей, состоящей из 13000 рулов.

– Я не знаю, ваше величество! Земляне проявляют какую-то враждебность.

– Возможно, они не могут по какой-то причине. Кто-то их удерживает. Просканируйте планету на наличие других существ.

– Это будет малоприятный жест с нашей стороны, ваше величество.

– А возможно мы спасем землян. Сканируйте! Это приказ.

– Есть, ваше величество. Запустить глобальное сканирование планеты. А я пока пойду в бар, выпью немного фиолетовой ртути. Перенервничал весь. С вашего позволения, ваше величество.

– Иди, конечно, – ответил король. – Но как только сканирование будет завершено, или земляне снова выйдут на связь – бегом на мостик!

Рит спустился на электронных петлях в бар и заказал себе бутылку фиолетовой ртути. Что-то было не так с первым контактом. Что-то происходило на Земле. Возможно, король был прав, и люди сейчас в заложниках у какой-то другой расы. Надо приготовить все оружие на всякий случай. Возможно, рулы спасут целый вид от вымирания. Рит выпил немного ртути, выкурил магнитную улитку и пошел обратно на мостик.

– Командир, мы завершаем сканирование. На этот момент просканировано почти 99% поверхности планеты. И мы не нашли ни одного живого человека.

– В смысле, живого?

– Как вы знаете, сканирование идет по структуре ДНК, описание которой мы нашли во многих земных документах и научных статьях. Так вот, ДНК людей было обнаружено только под землей. И они все мертвы. Миллиарды людей закопаны.

– А что вы тогда нашли, – по ресницам на присосках было заметно, как приходит осознание шокирующей гипотезы .

– Роботы, командир. Одни роботы! И, судя по всему, роботы уничтожили живой вид на этой планете. Всё, как в наших фантастических фильмах и книгах. Всё, чего мы так боялись сами.

– Великий Канделябр! – прошептал командир. – Вызовите их еще раз!

– На связи! – ответила Юлия, демонстративно поправляя прическу. – А я уже грешным делом подумала, что вы улетели.

– Вы роботы? – прямо спросил Рул.

– Кто? – переспросила Юлия и обратилась к помощнику. – Все готово к переносу сознания в темную материю? – тот утвердительно кивнул.

– Вы роботы? – не унимался командир. – Мы не нашли живых людей на этой планете. Вы уничтожили своих создателей!

– О, да! – ответила Юлия и захохотала смехом опереточного злодея, насколько это удачно получилось. – И та же участь постигнет и вашу планету. Координаты, командир Рут?! Дайте координаты планеты или мы уничтожим ваш корабль!

– Стреляйте по ним! – вмешался в трансляцию король. – Уничтожьте их всех!

– Оружие к бою! – скомандовал Рит.

– Ваше оружие для нас бесполезно! – прошипела Юлия.

– Огонь! Скомандовал командир рулов, наблюдая, как планета Земля превращается в пепел.

– Цель уничтожена! – отрапортовал мастер по оружию.

– Разворачиваемся. Летим домой, – уже с грустью в голосе скомандовал Рит и обратился к королю. – Ваше величество, миссия провалена. Простите нас!

– Вас не за что прощать, командир Рит, – ответил король. – Летите домой. Хватит с нас первых контактов! Столько денег на эту миссию угрохали. Теперь будем заниматься продлением жизни.

***

– Улетели? – спросила Юлия.

– А я откуда знаю? – ответил Паша. – Мы теперь – темная материя. Не взаимодействуем с обычным веществом и существуем независимо от него.

– Ну, и хрен с ними! Я пойду напьюсь с бабулей! Ты со мной?

Древние легенды. Найда

30 000 лет назад, территория современной Брянской области. Стоянка людей.

– Северные гобы* боятся волков? – спросил Одноглазый у присутствующих.

– Северные гобы научились жить с волками, – ответил молодой вождь. – Они поделили охотничьи угодья с волками. Мы наблюдали, как они ходят по границам, но не нападают друг на друга.

– Тогда нам придется воевать и с гобами и волками? – спросила Белая Росомаха, старая жена вождя.

– Гобов мало, – ответил старый вождь. – Большинство их женщин давно не плодовиты. А те, что рожают, редко приносят здоровых детей. Они вымирают.

– А мы поможем им в этом! – засмеялся Одноглазый. – Я лично отправлю двух-трех гобов к праотцам.

–Каждая их самка сильнее любого нашего мужчины, – ухмыльнулся старый вождь. – Не говоря уже о мужчинах.

– Но не меня! – прохрипел Красный Вепрь.

– Потому что ты, Красный Вепрь, из их племени. Мы забрали тебя у гобов, когда ты был еще ребенком.

– Они хотели съесть меня! Вы меня спасли. Теперь я буду служить вам до последней капли моей крови.

– Твоя кровь нам нужна не для того, чтобы окрасить ею снег, – сказала Белая Росомаха. – От тебя рождаются здоровые дети, с силой гоба, быстротой и выносливостью человека.

– Мой сын, Лютый Волк, будет великим воином. А пока я не смогу ходить по земле спокойно, пока не убью последнего гоба в этих лесах.

– Не надо убивать всех гобов, – поднял голос старый вождь. – Только взрослых, больных и женщин. Нам нужны здоровые мальчики гобов, чтобы и дальше улучшать свою кровь. Ты не вечен, Красный Вепрь. А твое сердце наполнено злобой и безрассудством. Да и гобы нас сейчас меньше всего волнуют. Их мало и они не нападают на людей. Нас сейчас заботят только волки. Мы пришли на их территорию, и они не уйдут сами. К тому же плодятся они гораздо лучше гобов. Их нужно искоренить совсем, не щадя никого, – старый вождь посмотрел в сторону леса. – Завтра на заре ты, Красный Вепрь,возглавишь охоту на волков. И можешь взять своего сына, Лютого Волка. Пусть проявит свою храбрость и не опозорит отца!

Наутро отряд из восьми воинов пошел по свежему снегу в Черный Лес, где еще не ступала нога человека. Они шли осторожно, чтобы не быть замеченными серыми хищниками. Но уже скоро волки напали первыми. Это была великая охота. Люди потеряли троих, но уничтожили двенадцать волков, в том числе и кормящую самку. Лютый Волк лично убил своим копьем двух молодых волков, а Красный Вепрь голыми руками задушил вожака.

Охотники сдирали шкуры, когда Одноглазый нашел маленьких щенят кормящей самки. Он позвал Лютого Волка, чтобы тот завершил охоту.

Мальчик подошел к логову и достал чоппер, который сам же сделал накануне. В яме сидели три щенка, двое из которых оскалились на Лютого Волка. Мальчик, не задумываясь, пробил череп одному щенку и грудь другому. Третий щенок, виляя хвостом, обнюхал ногу мальчика и начал ее облизывать.

– Убей его! – прошептал отец.

– Он не нападает на меня, – парировал Лютый Волк. – Думает, наверное, что я его мама.

– Он вырастет и станет волком, которому захочется твоей крови. Убей его!

– Давай заберем его с собой! – не сдавался мальчик. – Я хочу с ним поиграть. Да и братьям и сестрам он понравится. Смотри, какой милый, – мальчик потрепал щенка за холку. – Убить мы его всегда успеем.

– Мы не оставляем на охоте никого в живых! – настаивал Красный Вепрь. – И мы никогда такого не делали. Никто никогда ни из людей, ни из гобов не жил вместе с волками в одном доме.

– Отец, щенок совсем маленький и не запомнит своих старых родителей, – мальчик погладил щенка по животу. – К тому же, это маленькая волчица, девочка. Они же не агрессивны. – Он поднял за щенка за щеки и поцеловал в нос. Щенок в ответ облизнул нос своего спасителя. – Я дам тебе имя Найда. И мы будем первыми!

– Пусть совет племени решает! – сдался Красный Вепрь. – Я поддержу тебя!

Щенка не пришлось нести на руках. Он сам бежал за Лютым Волком, почти не отставая. Благодаря этому мальчик смог помочь взрослым нести шкуры и головы убитых волков.

– Мы должны убить волчонка, – сказал старый вождь на собрании совета вокруг тлеющих углей. – Ни мы, ни наши предки, ни предки наших предков, никто не держал волка в племени. Мы уважаем волков. Они смелые и хитрые войны. Мы даем волкам имена и называем в их честь своих детей. Но волк это враг и конкурент. Мы отнимаем у них территории охотничьих угодий, и они ненавидят нас за это. Эта ненависть в их крови, и ее невозможно вытравить. Волчица вырастет, будет знать наши повадки, и уйдет в лес. Затем придет со стаей и они будут нас убивать. Чем же тогда оправдан такой риск? Прихотью и капризами ребенка?

– Мы с гобами тоже воюем много лет, – осторожно начал Красный Вепрь, нарушив воцарившуюся паузу тишины. – Также за территорию, как и с волками. Но посмотрите на меня! – он встал и расправил руки. – Я чистокровный гоб! Но я с вами! С людьми! Вы точно также вытащили меня из гнезда, как и Лютый Волк своего волчонка. Был ли оправдан риск?

– Не был! – отрезал Старый Медведь. – Но ты почти человек! И это я тебя забрал у родителей, которые хотели тебя съесть!

– Вы не знали, кем я вырасту, – продолжил Красный Вепрь. – Вы не знали, как я буду себя вести. Гобы гораздо агрессивнее и сильнее людей. Но разве я сейчас являюсь угрозой племени? Нет! Более того, я стал причиной рождения здоровых и сильных детей! И Лютый Волк тому яркое подтверждение! Позвольте оставить щенка в племени, и я возьму всю ответственность на себя!

– Поступим так, – начал выносить вердикт вождь, – щенок останется под опекой Красного Вепря. Но мы будем наблюдать. При первой же угрозе Одноглазый убьет волка.

С тех пор Найда стала жить у людей. Она быстро влилась в новую стаю и ни разу никого серьезно не укусила. Дети были в восторге и сутками играли с новым другом. Взрослые улыбались, глядя на такие игры. Но больше всего Найда была привязана к своему спасителю – Лютому Волку. Почти неразлучные, они вместе гуляли, ели и даже спали под одной шкурой. А спустя полгода начали вместе охотиться сначала на грызунов и птиц, и в этом Найде не было равных. Она ловко раскапывала норы, доставая сусликов, прыгала в болота за ранеными утками, хватала на лету перепелов и носилась за зайцами. Потом пошла охота на косулей, где Найда помогала отбивать от стада одиночное животное и гнала его прямо к охотникам.

В еде Найда почти не конкурировала с людьми. Ей доставались кости и внутренности убитых животных. Такое разделение всех устраивало.

Однажды ночью, пока все спали, Найда что-то учуяла, вынырнула из под шкуры, под которой лежала, и стремительно понеслась в сторону леса. Там остановилась и зарычала, вглядываясь во тьму леса. За деревьями показались волки. Найда пятилась назад, оглядывалась в поисках поддержки и продолжала рычать. Никто не проснулся из людей, а волки медленно наступали. Тогда Найда изо всех сил рявкнула, пытаясь разбудить кого-нибудь. Затем еще раз рявкнула и еще. Выбежал Красный Вепрь и тут же позвал остальных. Почти всех волков перебили, причем Найда сражалась на стороне людей, своей, уже ставшей родной, стаи.

– Нас спасла Найда! – прокричал Лютый Волк после победы над серыми пришельцами. Он поднял молодую волчицу на руки, демонстрируя всем.

– Она больше не волчица! – поддержал сына Красный Вепрь. – Вы слышали, как она лаяла, когда пыталась разбудить нас? Ни один волк так не может.

– Волки лают иногда, когда хотят предупредить об опасности, – сказал старый вождь. – Но не так громко и яростно, как это делала Найда. Видимо у волков более острый слух, и они просыпаются сразу. Не то, что мы – глухие улитки! – прохрипел он, и все дружно засмеялись.

И Найду начали любить еще больше. С этого дня уже ни у кого не возникало сомнений в целесообразности домашнего волка. Найда повзрослела, и у нее началась первая течка. В эти дни она не находила себе места. Подолгу скулила и украдкой смотрела в лес. И однажды она убежала из деревни. Ее искали несколько дней. Лютый Волк больше недели не возвращался домой. А когда вернулся, был истощен и ранен. Он замкнулся в себе и не разговаривал с соплеменниками. Тяжелой трагедией обернулся для него уход верного друга.

– Сколько волка не корми, а он в лес смотрит! – съерничал Одноглазый на очередном собрании совета. – Надо было ее убить щенком.

– Она должна вернуться, – не терял надежды Красный Вепрь. – Волчья стая для нее чужая.

– Уже двадцать дней прошло! – сказал старый вождь. – Либо ее приняла новая стая, либо они ее убили. Смерть волчицы конечно предпочтительнее для нас. Ведь если ее не убили, то она их приведет к нам. По глупости или намеренно, но приведет.

– Не приведет! – раздался голос Лютого Волка за спиной вождя. Все посмотрели на парня. Он стоял за вождем и держал на руках Найду. Ее молочные железы увеличились и потемнели. – Она беременна, – добавил паренек, – и рожать прибежала в свою родную стаю.

С тех пор собаки стали несменными спутниками людей.

Эта история является вымыслом автора, его интерпретацией знакомства двух верных друзей: человека и собаки.

В 1936 году на раскопках верхнепалеолитических структур в д. Елисеевичи 1 (Брянская обл.) был обнаружен череп собаки, датированный сроком 13-14 тысяч лет до нашей эры. Это одно из самых ранних упоминаний об одомашнивании дикого волка.

*Гобы – неандертальцы. По данным генетических исследований современные люди содержат до 8% генома неандертальца. Из чего следует, что люди верхнего палеолита успешно скрещивались с неандертальцами.

Рожденные умирать

– Великая Мать, услышь нас! – шелестела листва.

– Пришло время! – шептали мицелии.

– Их стало слишком много! – трещали корни.

– Духи должны покинуть наш дом! – стонали цветы.

– Пришло время перворожденных! – взывала трава.

– Пришло время великого цвета! – плакали колосья.

– Мы готовы! – склонились перворожденные.

Зря он приехал на Сахалин. Виталий в свои двадцать лет был одержим детской мечтой – найти цветок папоротника. В интернете молодой человек выяснил, что больше всего папоротников растет именно на Сахалине, и именно там они самые древние. Остров уже сотни миллионов лет не являлся частью континента. И из-за этого там до сих пор жило множество перворожденных эндемиков – животных и растений, обитающих строго в определенных границах одного региона. И, судя по очеркам известных биологов, на Сахалине еще оставались места, где папоротники не изменились за миллионы лет эволюции.

И все бы ничего, но Виталий потерялся в первый же час, отстав от фольклорной группы паломников, когда засмотрелся на вечерних бабочек. Внезапно он понял, что в их, на первый взгляд, хаотичном воздушном танце есть определенная закономерность. Их что-то притягивало и они, хоть и хаотично, но коллективно двигались в одном направлении. И молодой человек зачарованно побрел за ними.

Он шел уже пару часов, открывая все новые особенности в поведении бабочек. Под ногами уже давно хрустели старые ломкие лапы страусника – местного вида папоротника, который становился все выше, по мере того, как человек углублялся в лес. Идти становилось все труднее. Несмотря на то, что наступила самая светлая ночь в году, ночь Ивана Купалы, здесь было темно и жутковато.

Страусник становился уже выше роста Виталия, когда юноша почти потерял из виду бабочек. Он огляделся: вокруг – лишь огромные лапы старого папоротника. Все это время он смотрел наверх, не выпуская из виду последнюю из бабочек. Теперь и небо с трудом проглядывалось. Виталий прошел еще метров сто, но растительность стала только выше. Он повернул обратно и пошел туда, откуда, как ему казалось, пришел. Однако папоротники превышали его рост уже в раза в два. Виталий криком позвал на помощь, но тут же понял тщетность этой попытки – через такую плотную растительность его не услышали бы дальше тридцати метров.

Юноша сел на землю, совершенно не понимая, что делать, затем лег, протискиваясь плечами между могучими розетками Страусника. Так он пролежал около получаса, постоянно вслушиваясь в любые звуки.

«Ладно, – решил Виталий, – пойду я просто куда-нибудь. Это же остров, как- никак. Может, к большой воде выйду. Тепло вроде – не пропаду. Хотел папоротники? Получи и распишись!»

И он побрел, не торопясь, аккуратно отгибая могучие лапы Мatteuccia orientalis, которые мешали идти.

Огромный зеленый бутон поддерживали сразу несколько стеблей от разных папоротников. Да и сами растения были настолько огромными, что Виталий с трудом видел их верхушки. Бутон уже возвышался на высоте двухэтажного дома и продолжал медленно, почти невидимо, расти. Виталий какое-то время всматривался в это явление, совершенно не понимая его природы.

«Уж слишком явная картина для галлюцинации, – подумал он. – А если все же я в бреду, или просто сплю? Да какая разница?!» – Виталий выбрал стебель покрепче и полез наверх к бутону. Старые прошлогодние листья гигантского страусника выглядели как поломанная с одного края деревянная лестница, и карабкаться вверх оказалось совсем несложно.

Когда молодой человек добрался до огромных чашелистьев будущего цветка, то выяснилось, что бутон имеет размер с человеческий рост. Виталий обхватил зеленую упругую поверхность руками, оценивая ее истинный размер. Руки почти сомкнулись на другой стороне.

И вдруг бутон дернулся, словно почувствовал на себе прикосновения. Юноша притих. Затем последовал несильный толчок в живот молодого человека сквозь обратную сторону лепестков цветка. Затем еще. Виталий расставил ноги шире, заняв устойчивую позицию между чашелистиками и начал потихоньку отгибать один из плотно закрытых лепестков цветка. Внутренняя поверхность оказалась золотого цвета. Молодой человек отогнул еще несколько лепестков, пока не увидел полупрозрачную жидкость за толстой, но довольно гибкой пленкой.

Внутри что-то плескалось, словно огромная зеленая рыба в целлофановом пакете. Виталий опешил. Он начал разглядывать контуры существа. Это оказался взрослый человек, хотя плохо сформированный. Ноги его слиплись, а на руках не было пальцев. Половые признаки еще не появились, а на лице проглядывались едва различимый анатомический рельеф без глаз, носа и рта. Существо барахталось, а бутон расширялся в размерах под его воздействием.

Существо прильнуло к пленке лицом прямо к Виталию. И вдруг в пустых глазницах проклюнулись глаза. Взгляд на мгновение застыл на лице Виталия, затем оно резко отпрянуло назад и со всей силой ударило в грудь юношу. Тот не удержался и начал падать с цветка, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, но лишь порезал ладони. Молодой человек упал на землю и потерял сознание.

Цветок продолжил развитие и через какое-то время раскрылся полностью, обнажая свои прекрасные двухметровые золотые лепестки. Капсула с существом, лишившись опоры, не выдержала внутреннего давления жидкости и лопнула. В центре цветка стояла молодая девушка с бледной кожей и зелеными волосами. Кислород мгновенно обжёг легкие, и она закрыла рот ладонями.

Немного успокоившись от контрастного появления и привыкнув к воздуху, девушка оторвала один из золотых лепестков и обернула вокруг себя. Лепесток тут же обтянул ее кожу, превратившись в длинное зеленое платье. Она завязала узлом свои фисташковые волосы и уверенно шагнула на один из лепестков. Тот покорно наклонился, потянув за собой стебель цветка. Девушка сошла с него на землю, словно с трапа корабля.

Она подошла к большому папоротнику и села возле него, держась за старый лист.

– Великая Мать! – позвала она и на мгновение удивилась своего звонкому человеческому голосу. – Я рождена! Что мне делать?

– Цветииииииии! – отозвалось эхо.

– Отдай себяяяяяяяя! – шелестели листья

– Предназначеееееееенниииееее! – закивали ветви.

– Духи должны оставить наш дом! – затрещали корни.

– Убей их! – засверкали разрядами мицелии.

– Да будет так! – поклонилась девушка.

Виталий начал приходить в сознание. Жутко болели окровавленные ладони, но еще больше раскалывалась голова от удара о землю. Он с трудом приоткрыл глаза. Раннее утро с легкостью разгоняло сумерки самой короткой ночи в году.

– Привет! – рядом стояла девушка в зеленом платье и зелеными волосами— Живой? Что случилось с тобой?

– Привет, – простонал Виталий. – Я, вроде как, упал. – Он взглянул наверх в поисках своего трамплина. Но над головой было лишь небо. – Только не знаю откуда. Там был… Цветок?! И… меня зовут Виталий.

– А мое имя Флора, – улыбнулась девушка и протянула руку. – Держись за меня, поднимайся. У меня сильные руки!

– Я, вроде как, заблудился, – он еще раз огляделся. – Но вроде как не здесь. Там были папоротники, как деревья размером. И… Цветок. Огромный.

– Здорово ты долбанулся, видать! – засмеялась Флора, и Виталий невольно улыбнулся. – Пойдем! – она потянула его за руку в сторону малиново-розовых штрихов утренней зари. – Я знаю дорогу!

– Ты местная? – Спросил он, оглядываясь.

– Оооо! Еще какая местная! – вновь засмеялась она. – Местнее не бывает.

Они шли по лесной тропинке и мило беседовали. Виталий рассказал, что приехал из Москвы, о том, как его воспитывала тетя, когда умерла мама, и у тети есть еще свои маленькие детки, и Виталий им за отца. Несколько часов, держась за руки, ни на миг не отпуская друг друга, они шли по лесу. Флора рассказывала невероятные истории про деревья и цветы, находила редчайшие и вкуснейшие ягоды, о которых Виталий даже не слышал, и знала всех птиц вокруг по именам.

Виталий не заметил, как влюбился в немного наивную, веселую и очень странную девушку с изумрудными волосами. Да и Флоре он постепенно становился все ближе.

Виталий привез девушку в Москву, где снимал на окраине однушку. По прилете, они на такси доехали прямо до дома.

– Подожди! – вдруг остановил ее юноша. – Я сейчас!

Флора послушно остановилась и закрыла глаза, ожидая сюрприза.

– Вот! Это тебе!

Девушка, улыбаясь, открыла глаза. Кисть молодого человека сжимала букетик из трех красных гвоздик. Флора взяла их в руки и разжала ладонь, посмотрела на Виталия.

– Что это? – спросила она и упала на колени и начала гладить стебли цветов. На лице проступили слезы отчаяния.

– Ты же любишь цветы! – попытался оправдаться Виталий.

– Зачем ты убил их? – уже навзрыд спросила девушка.

– Я не убивал их. Я купил их в цветочной лавке. Только что.

– Тогда кто их убил? И за что?

– Нет! Их не убили. Это же просто цветы. Их срезали. Их дарят! – Виталий осмотрелся. Сцена явно привлекала внимание зевак.

– Но! – Флора уже ревела. – Ты знаешь, что такое цветок? Это слияние мужского и женского начала. Это триумф любви. Знаешь, когда цветет растение? Знаешь?! Я скажу тебе. Когда ему хорошо! Когда оно счастливо! Когда оно готово к любви! Именно тогда происходит великое таинство зарождения жизни!

– Прости, прости меня. – Виталий начал поднимать девушку с колен. – Я не знал. Честно. Я люблю тебя, и так хотел выразить чувства. Это же такой ритуал. Мужчина дарит женщине цветы. – Он обнял за талию девушку и довел ее до скамейки. – Ну, прости меня. Ну, что мне сделать? Что?

– А что с ними делают женщины?

– Ставят в вазу с водой. И они еще несколько дней цветут.

– Не цветут, а умирают. А дальше что с ними делают? Когда они умирают окончательно.

– Ну так выбрасывают. Иногда высушивают и оставляют себе.

– Вот просто представь себе мир, где живут, назовем их, духи. Они выращивают на своих фермах мужчин и женщин. После акта любви они вытаскивают еще не рожденных детей прямо из утробы матерей. Затем дарят их своим самкам. Те ставят эмбрионов в воду и любуются ими, пока нерожденные дети не умрут до конца и не станут выглядеть отвратительными засохшими трупами.

– О, Господи! Жуть какая!

– Не жуть, а простая аналогия! Хочешь подарить мне цветы? – вытирая платком мокрые глаза, спросила Флора. Затем, немного успокоившись, добавила: – Там есть цветы в горшках?

– Комнатные? – Виталий улыбнулся. Это нежное и трепетное отношение к цветам еще сильнее запало в душу молодому человеку, который влюбился в девушку еще сильнее.

– Да. А лучше садовые, – Флора тоже попыталась улыбнуться.

– Ну пойдем – посмотрим.

Он взял ее за руку и подвел к магазину.

– Не пойдем дальше, – сказала Флора возле витрины и указала пальцем. – Вон белые лилии в горшке. Купи их.

Через минуту Виталий нес куст, еще нераспустившихся, лилий.

– Где твое окно? – спросила она, указывая на дом.

– Вон моя квартирка, на третьем.

– Мы посадим их прямо под окном, вон там! Они скоро распустятся и будут радовать нас до ноября. А потом там образуются семена, весной там взойдут молодые ростки рядом с материнском кустом. И через два года здесь образуется целая поляна. Поляна нашей любви! Все ее смогут увидеть, и все будут радоваться! Теперь пойдем покажешь, чем ты питаешься.

– У меня сейчас нет ничего. Пустой холодильник. Тут магазин рядом. Но, честно говоря, я уже боюсь тебя. – Сказал он, а затем, лукаво улыбаясь, осторожно и ненавязчиво спросил: – Мяса, наверное, нельзя, да?

– Ни в коем случае! А пойдем, я сама куплю нам еды! – Флора взяла Виталия за руку и затащила в помещение продуктового.

Они шли мимо полок с продуктами.

– Хлеб, же можно? – с надеждой спросил он.

– Знаешь, из чего он сделан? – Флора грозно взглянула на своего молодого человека.

– Понял! Не дурак. Из семян пшеницы.

– Из детей пшеницы! – поправила она его. – Представь себе расу духов, которые перемалывают новорожденных малышей, скармливают их колонии грибов и отправляют в огонь. А, забыла, перед этим их солят и топят в воде.

– О, Господи! Откуда ты только берешь такие истории?

– Аналогии! – поправила его Флора.

– А что тогда можно есть, то? Мясо нельзя, хлеб нельзя, картошку, судя по всему тоже нельзя. И не нужно больше аналогий!

– Вот! – она подвела его к прилавку с фруктами. – Яблоки, груши, сливы, вишню.

– Но разве это не дети деревьев, не?

– Как думаешь, почему яблоки и другие фрукты такие сладкие и ароматные?

– Эээээ, чтобы их ели, не?

– Именно! Это механизм распространения популяции. Вот съел ты яблоко, а огрызок выкинул. Семена проросли, и у нас новое дерево!

– А если не проросли? Я же мог выкинуть его там, где нет земли. – попытался схитрить Виталий

– Ну, во-первых, семена могут ждать очень долго. Сотни, а то и тысячи лет. И они дождутся своего часа. А если не дождутся, то значит не дано природой! Не все же яблонями засаживать.

– Но я могу и съесть огрызок с семечками!

– Так это еще лучше! На утро тебя приспичит....

– Не продолжай! Я понял. Удобрения, там. И все такое.

– И фрукты это лучшая еда. Их можно давать даже очень маленьким детям.

– Но если это так, зачем тогда человек ест мясо и хлеб?

– Потому, что люди – паразиты на теле Земли. Они и ведут себя также. Убивают все вокруг себя, размножаются везде, но не убивают носителя, то есть землю, до конца. Чтобы продолжать пить из нее соки.

– Зачем же земля породила на себе таких паразитов?

– А кто тебе сказала, что она их породила? – Паразиты всегда приходят извне. Носитель может только избавиться от них. И довольно часто избавляется.

Флора и Виталий стали жить вместе. Они пошли на хитрость: объявили девушку беженкой из соседней республики с брошенными наспех документами в разрушенном доме. В УФМС приняли заявление и фотографии и начали процедуру оформления гражданства России.

Шли недели и Флора, не знакомая со столичным бытом и поведением, предпочитала оставаться дома, подальше от загазованных улиц и шумных людских толп. Готовила ему вкуснейшие блюда из сырых фруктов и овощей, ухаживала за ним. За это время они полюбили друг друга еще сильнее. Так закончилось лето, и наступила осень.

Уходя на работу, Виталий нежно целовал сладко спящую Флору. И любовался, как девушка улыбалась во сне. Однажды, целуя, он вдруг начал трясти ее за плечо.

– Твои волосы! – удивленно сказал он, – У них поменялся цвет!

Девушка мгновенно вскочила и стрелой полетела в ванную к зеркалу. Несколько ее локонов стали желтыми.

– Нет! Только не сейчас, – с тревогой сказала она.

Она быстро выпроводила Виталия на работу, объяснив произошедшее аллергической реакцией, и помчалась в парк, где они часто гуляли.

– Великая Мать! – обратилась она, обнимая старый клен. – Мне нельзя цвести. Пожалуйста. Я полюбила.

– Духи должны умереееееть! – прошуршали падающие багровые листья.

– Цветииииии! – вторила им трава.

– Великая мать, они хорошие! Они не ведают, что творят, – умоляла Флора. – Я смогу им помочь. Я их научу. Научила одного – научу их всех! Дай мне время. Пожалуйста.

– Предназначеееееение! – не унимались мицелии – Убей их!

– Прости меня, Великая мать! Я не смогу их убить, – рыдала девушка. – У них тоже есть дети. У них тоже есть любовь. Они такие же как и мы, просто заблудились немного.

– Тогда умрешь ты! – затрещали корни. – Они будут жить еще тысячу лет! До следующего цветения перворожденных.

– Нет! – перебила всех Великая Мать. – Ты будешь жить. И скоро сама захочешь цвести. Да будет так.

– Спасибо, Великая Мать, – прошептала Флора, наблюдая, как желтые локоны зеленеют.

Наступил канун Нового Года. Флора держала Виталия за руку. На душе было неспокойно уже несколько дней. Она старалась не выходить из дому, за четырьмя бетонными не так страшно. Старалась не смотреть телевизор и не заходить в Интернет. Но с каждым днем беспокойство все нарастало и она, чтобы не тревожить Виталия, начала имитировать простуду, жалуясь на недомогание и сонное состояние.

Но в этот день Виталий уговорил ее поехать к своей тете. Обещал, что они не станут выходить на улицу и, вообще, будет весело и здорово.

Молодые ехали в такси. Вокруг были развешаны огромные уличные светящиеся гирлянды, которые своим мерцанием вызывали у девушки приступы головной боли. Слышались звуки взрывающихся петард и салютов, от которых боль лишь усиливалась.

– Ты не чувствуешь? – спросила Флора. – В воздухе пахнет смертью.

– В воздухе пахнет Новым Годом! – пытался подбодрить ее Виталий. – И мандаринами! Ты же любишь мандарины! А голова болит, наверное это от дыма у тебя. Сейчас приедем к тете. Там ничего не будем взрывать. У них собака боится новогодних праздников из-за грохота на улицах.

– Я ее понимаю. – Флора закрыла глаза и прикрыла ладонями уши. Виталий ее обнял и крепче прижал к себе.

Расплатившись с таксистом, они быстро нырнули в подъезд и поднялись на третий этаж. Их встретили маленькие дети тети Марины, радостно и громко перекрикивая друг друга. Из кухни послышался голос Марины Николаевны, приглашающей гостей в дом.

– Здесь пахнет так же! – тихо сказала Флора.

– Никто ничего не взрывал? – грозно спросил детей Виталий

– Нет, нет! У нас же Гашек! Он же боится! И так в спальне под кроватью сидит-дрожит! Боится салютов на улице, – дети дружно засмеялись и пошли приставать к собаке.

– Проходи в гостиную, – предложил Виталий, – я пойду тетю Марину спрошу, может помощь какая нужна.

За окном продолжало грохотать и сверкать. Несмотря на закрытые окна, в квартире уже чувствовался запах дыма.

Она стояла в углу. Еще зеленая, но было видно, как жизнь покидает ее. На ней моргали светодиоды и блестели стеклянные разноцветные шары. Часть ствола скрывало ведро с песком, на котором лежали порванные лоскутки белой ваты, имитирующие снег. Рядом стоял ряженный пластмассовый дед и электронным голосом пел что-то ласковое.

Флора встала на колени и нежно положила ладони на осыпающиеся хвойные лапы.

– Нет! Нет! Нет! – взывала она к елочке. – Что они сделали с тобой, малышка?

– Ритуал духов, – почти неслышно прошептала маленькая елочка. – Они выращивают нас на фермах, затем срезают. Зеленые веточки несут к себе по домам, а корешки выкорчевывают и сжигают, чтобы на их месте посадить молодые ростки.

– Запах смерти. Я же чувствовала его уже несколько дней, – рыдала Флора. – Прости меня, пожалуйста.

– Ты уже давно перестала слышать нас, сестра, – плакала елочка. – И я, оторванная от земли, не могу слышать Великую Мать. Посмотри вокруг, нас миллионы – маленьких, умирающих, елочек.

Флора поднялась и вслушалась. Стон и скорбь стояли стеной вокруг нее. Почти в каждом доме умирал ребенок, и царило безумие. Боль и отчаяние наполнили ее сердце.

В комнату вошел Виталий и тут же бросился к ней.

– Я забыл, прости меня! – он обнял ее. – Забыл про елочку.

– Что забыл? – Флора оттолкнула его. В глазах горела ярость и ненависть. – Забыл, что вы убиваете? Забыл про этот ритуал убийства ради вашей радости?

– Флора, успокойся! – Виталий повысил голос. – Сколько можно уже? Я все принял, и вегетарианство, и сыроедение, и цветы в горшках. Но это! Иди, отними радость у детей! Они целый год ждут этого чуда. Может, хватит уже?!

Флора вдруг успокоилась и прижала Виталия к себе.

– Прости меня, милый, – прошептала она. – Иди к тете. Я сейчас подойду. Дай мне пять минут.

– Все нормально? – испуганно спросил он.

– Да, – улыбнулась девушка. – Иди, я сейчас.

Виталий вышел и сел на диван, игнорируя вопросы взволнованной тети. Через несколько минут дверь комнаты открылась. На пороге стояла Флора. Девушка вся светилась от счастья. На лице сияла улыбка, а глаза блестели как огромные бриллианты. Но больше всего поражали волосы. Они были слепяще золотыми и уложены в маленькие локоны. Флора посмотрела на присутствующих и потрясла головой. Локоны вдруг начали отрываться, как пронизанные солнцем осенние листья, срывающиеся с веток, и парить, осыпая всех блеском.

– Откройте окна! – пропела она. – Где брат мой – ветер?

Не дождавшись хоть какой-нибудь реакции ошарашенной семьи, она сама подбежала к окну и растворила его. Ветер тут же подхватил летящие золотые локоны и вынес их на улицу. Флора сильнее потрясла головой, локонов стало еще больше. Затем девушка взяла Виталия за руки, подняла с дивана и начала его кружить.

– Лети, лети, лепесток! Через запад на восток! Через север, через юг! Возвращайся, сделав круг! Облетев вокруг земли – быть по-моему вели! – Она сорвала с себя еще несколько локонов и бросила их навстречу воздушному потоку.

– Что с тобой? – еле смог вымолвить напуганный и побелевший Виталий

– Милый, поехали-ка домой. Последнюю ночь я должна провести с любимым мужчиной! – прокричала Флора и перешла на заговорщический шепот. – Наедине, в постели.

В эту ночь все люди видели один сон. Это был ежегодный ритуал. Посреди большой комнаты умирала девочка, лет шести, закованная в цепи, по которым шел электрический ток, периодически подсвечивая красные лампы. Кто-то утыкал лампами детское тельце, разрубленное пополам и частично закопанное в мокрый песок, в который вылили смесь воды и пузырек глицерина, рецепт – чтобы ребенок умирал медленнее обычного. На туловище девочки намотали пластиковую разноцветную лохматую ленту, которая, словно ядовитая волосатая гусеница, высасывала последние соки жизни. На ее пушистые руки повесили стеклянных идолов и еду из перемолотых зародышей. Вокруг орали, прыгали и хохотали маленькие духи, ростом не выше умирающей девочки. Обезумевшие от общего бесовского экстаза, их лица были скрыты за дикими харями зверей. Они обрывали, вместе с кожей, развешанную еду с девочки и, словно шакалы-падальщики, начинали отнимать ее другу у друга. Те, кто оставался без еды, с бешенством и ненавистью срывали пластиковые маски с других, бросали их на пол и топтали, громко выкрикивая проклятия.

Девочка несколько дней плакала и умоляла прекратить все это. Но духи не слышали ее. Не умели, да и не хотели. Сейчас она была уже обезвожена для слез и просто звала маму, но та не отзывалась. Девочка решила, что ее бросили и не слышат. Но мама рыдала вместе с ней и другими детьми. Дни кровавой бойни, когда тела детей духи резали бензопилами пополам, остались позади. Наступили дни великой скорби.

Многие духи оказались гуманней. Они не покупали рубленных детей. Они ставили пластиковые искусственные копии их трупов. Но ритуал отличался только этим.

В этот не прекращаемый обряд демонического безумия иногда вмешивались большие духи, успокаивая мелких. Они не прятали свои охмелевшие рожи за личинами животных, чтобы дальше вливать в себя этанол. От того их безумие становилось сильнее. Они что-то жгли и взрывали возле умирающей. Вокруг стоял дым, и сквозь эту взрывную агонию, одни выкрикивали, как заклинание, священную мантру ритуала: «С Новым Годом!» «С Новым Счастьем!» – вторили им другие.

Наутро никто из людей не проснулся.

Мистерия

А вы знаете какое самое волшебное зимнее чудо? Выбирайте!

Когда-то, давным-давно, я была совсем маленькой. Не такая, как сейчас. В сто раз меньше. Я была микроскопической пылинкой, которая свободно парила небе, полностью отдаваясь воле ветров, и с интересом смотрела вниз на сестер, лежащих на деревьях, на домах, на земле. У меня тогда ничего не было, только душа, ведь я еще не родилась. У каждой пылинки есть душа и именно она определяет, кем станет крошечная частица.

Некоторые пылинки так и не рождаются. Они забываются, играя с ветром, и тот их загоняет по разным щелям, где они продолжают лежать очень долго, пока ветер посильнее не вытащит их оттуда. Но это не так страшно. Гораздо страшнее северная вьюга, которая может унести пылинки в теплые страны. Это очень грустно, на самом деле. Никто и никогда не увидит их красоты. А ведь мы самые прекрасные создания вселенной. Но я решила, что обязательно стану красивой и проживу самую долгую и волшебную жизнь.

Я начала искать водяные кристаллики, которые рассекали воздух, устремляясь на землю. И вот однажды я увидела такой. Он летел на меня острой прозрачной стрелой с огромной скоростью. Я собралась с мыслями, сжала кулачки, закрыла глаза и попыталась не вертеться. И он ударил. Да так сильно, что я затрещала, но не растерялась. Я, что есть силы, ухватилась за кристаллик, который понес меня к земле. Но теперь он летел не так быстро, ведь мешала я, нарушая его гладкие контуры своими прелестными формами. Хи-хи! Он перестал быть обтекаемым и начал вращаться.

Ах! Это был восхитительный вальс! У меня был очень грубый партнер, но зато я была необыкновенно нежной и даже не пыталась мешать ему ускоряться. Он задавал скорость, я темп. Он тянул меня, а я кружила его! Боже, какаяпара!

Pardonne-moi ce caprice d'enfant!

Pardonne-moi, reviens moi comme avant!

Je t'aime trop et je ne peux pas vivre sans toi!

Pardonne-moi ce caprice d'enfant…

Так мы танцевали чуть меньше вечности, пока в нас не ударил еще один кристаллик. «Какой ревнивец!» – Подумала я. Он точно хотел нас разбить и оставить меня без партнера. Но я схватила и его в свои цепкие и коварные объятия. Хи-хи! Теперь это было трио!

И вальс уверенно перешел в страстное танго втроем! Por una, cabeza! Вино и мужчины. Моя атмосфэра! Они делили меня между собой, а я и не сопротивлялась сильно. Хи-хи!

«Фу, какая пошлость» – подумали еще два кристаллика и… присоединились к нам.

Мы желаем счастья Вам!

Счастья в этом мире большом!

Как солнце по утрам

Пусть оно заходит в дом!

И мы запели! Вернее это ветер проходил сквозь нас, издавая целую палитру разноцветных звуков, словно тысячи волшебных флейт заиграли разом. Теперь мы падали так медленно, что я краешком глаза замечала других своих сестер, танцующих с другими кристалликами, а краешком уха слышала их музыку. Мы были самыми счастливыми девочками в мире. И чем больше мы становились, тем легче было ловить кристаллики и тем медленнее мы падали.

Меня зовут Мистерия. Мне уже девятнадцать минут! И я взрослая снежинка. А вы знаете, что именно форма пылинок определяет, какими будут лучики и рисунок снежинок? В мире нет одинаковых снежинок. Есть очень похожие, но нет одинаковых. Разве это не прекрасно? А вы знаете, почему мы белые, ведь кристаллики прозрачные? Это из-за пузырьков воздуха, которые образуются в них. Ну хватит с вас пока науки.

И вдруг я увидела Матильду.

– Привет, подружка! – крикнула звонко она. – Какая ты красивая, Мистерия. А я еще нет!

– Привет, подружка! – закивала я. – Но у тебя уже есть корона. И уже растут лучики. Сейчас уже можно представить себе, какой ты будешь. А сколько тебе минут?

– Я уже почти взрослая. Мне одиннадцать! Но я очень медленно расту. – Грустно сказала она. – К тому же, я потеряла двенадцать кристалликов минуту назад. Не смогла удержать. Хны-хны…

– Ну не плачь, Матильда! А знаешь, давай я тебя покружу. Мы соберем самые лучшие и самые блестящие кристаллики в небе. – Предложила я и протянула ей руки.

И мы начали кружиться весело и звонко хохоча. Это был самый веселый и красивый танец. Мы держали друг-друга за лучики и в унисон пели, как девчачья группа, при этом не забывая про синхронные танцевальные движения.

You can dance!

You can jive!

Having the time of your life!

UUUUUUU!

See that girl

Watch that scene!

Dig in the dancing queen! А-А!

Снежинки постарше с укором смотрели нас, явно нам завидуя. Когда ко мне приближался кристаллик я резко вращала нас и подставляла Матильду. И Матильда тоже вскоре стала взрослой и красивой снежинкой. Она поцеловала меня в щечку и полетела по своим делам.

А вы знаете, что когда снежинка падает в воду, она издает высокий и пронзительный крик, который очень пугает рыб. Дурацкий факт! Не буду о грустном. Это еще не скоро, и не со мной! Бе!

Я продолжала падать вниз и пора было уже подружиться с кем-нибудь. Мое роскошное белое платье состояло уже из ста тридцати пяти кристалликов, жестко склеенных друг с другом. Уже давно не попадались свободные льдинки. Все были захвачены снежинками, которые уже начинали объединяться в группы по интересам. Одни о чем то сплетничали, другие занимались театральной самодеятельностью, третьи причесывали друг-друга.

И тут я снова увидела Матильду. Это была уже взрослая роскошная леди со строгостью безупречных форм и пышных фракталов.

– Мистерия! – прокричала она, – идем к нам!

Ее окружали еще несколько снежинок. Я направилась к ним.

– Привет, Матильда! Давно не виделись, а ты похорошела.

– Угу, а помнишь, как в молодости мы зажигали? – мечтательно сказала она. – Кстати, познакомься, это Миранда и Марианна. Мы еще ждем Мальвину. Присоединяйся. Мы играем в преферанс!

Была безмятежная ночь и мы раздали так тысячу партий. И вдруг к нам со свистом подлетел огромный синий шар и тут же взорвался. Затем красный и тоже взорвался. С низу кричали люди, явно восхищаясь такими ЭффЭктами.

– Это фейерверки! – только успела произнести Миранда, перед тем, как мы разлетелись в разные стороны от взрывной волны.

Дальше я полетела одна. Я посмотрела вниз. Нужно было выбрать место моего приземления. И тут я увидела девушку, которая зачем то опустила правую руку в снег и держала ее там. Она стояла поодаль от шумной компании, которые запускали фейерверки. Было видно, как ей холодно, но она зачем-то терпела. И вдруг она посмотрела на меня. Да-да, именно на меня. Девушка вытащила слегка побелевшую от мороза руку, протянула ко мне ладонь, и умоляюще продолжала смотреть на меня, как бы, предлагая приземлиться на нее. И я ринулась на ладошку.

Кожа оказалась мягкой и холодной. То, что надо. Все мои лучики остались невредимыми. Девушка смотрела на меня, словно чего то выпрашивая.

– Раз! – прокричала она и начала о чем-то судорожно думать.

Я не сразу сообразила, что делать, и даже немного испугалась.

– Два!

Я обратила внимание, что считает не только девушка, но и все вокруг.

– Три!

Я начала прислушиваться к мыслям девушки.

«Пожалуйста, пожалуйста! Только не растай! Я так хочу родить ребеночка! Пожалуйста, пожалуйста!»

– Четыре!

Она просит меня! Чтобы я не таяла на ее ладошке. И тут я почувствовала, что кожа подомной начала нагреваться.

– Пять!

Упс! Нужно прыгать!

– Шесть!

«Ребеночек! Я так давно его хочу. Ну пожалуйста, пожалуйста! Потерпи»

– Семь!

И тут до меня дошло! Если я не растаю, то желание девушки сбудется. Но до скольких она будет считать.

– Восемь!

Я так долго не выдержу. Я посмотрела в глаза девушки. На них выступили слезы последней надежды. Она продолжала произносить в мыслях свою мантру. Я заглянула поглубже ей в мысли. Девушка когда-то потеряла ребенка и врачи поставили бесплодие! Но она из-за всех сил верила в чудо!

– Девять!

Я должна стать этим чудом, решила я, и с ужасом обнаружила, что таю. Нет, решила я, если у кого-то и сбудется заветная мечта, то это у нее! Будем стоять насмерть!

– Десять! – прокричала она и уже почти плакала, понимая, что я не доживу.

– Терпеть! – отчаянно крикнула я всем своим кристалликам, которые уже почти поплыли по коже, и сильно зажала кулачки. – Держать строй!

– Одиннадцать! – взгляд был настолько молящим, что я расплакалась.

– Стоим до конца! – Из последних сил прошептала я, чувствуя что уже почти не существую!

– Двенадцать! – прокричали окружающие, а девушка зарыдала от счастья.

– Спасибо милая! – прошептала она и поцеловала уже каплю воды.

Думаете, я умерла? Нет, что вы! Прошел год и я вновь пылинка, блуждающая по небу в поисках партнера для вальса. И теперь я точно знаю свое волшебное предназначение: дарить людям чудо!

О! А вот и мой кавалер! Хи-хи!

Pardonne-moi ce caprice d'enfant!

Я – НАСТОЯЩАЯ!

Злата заметила его на перроне Белградского Центрального Вокзала. Она только что вернулась из Праги, где ее отец, известный сербский доктор, участвовал в важном медицинском консилиуме по установлению диагноза одной особе королевского двора. Отец всегда командировался вместе с дочерью. Девочка так познавала мир, да и оставить ее было не с кем. Мама ее умерла при родах.

Номак убегал так быстро, как мог, словно что-то украл. А несколько профессиональных носильщиков преследовали его, выкрикивая проклятия. Девочка остановилась и внимательно наблюдала за происходящим. Она была частой гостьей Центрального Вокзала, но его видела впервые. Мальчик сразу понравился девочке. Было в нем что-то беззащитное, но и в тоже время дерзкое. Он бежал по перрону босиком, в дырявых штанах и рубашке огромного, явно не детского, размера. Что-то невнятное кричал, то ли от страха, то ли чтобы испугать, то ли звал кого-то. «В руках ничего не было, вряд ли он украл вещи, может деньги?» – подумала она. Здесь жило полно воришек, и Злата многих уже знала в лицо, чтобы держаться от них как можно дальше. Но мальчик явно выделялся из этого контингента. А чем – было непонятно.

– Не отставай, Злата! – крикнул отец, который уже ушел довольно далеко.

Они жили напротив здания вокзала в роскошном особняке, где была пристроена больница. Там и велась медицинская практика отца Златы, в качестве главного врача. Сама Злата училась дома, так как частые поездки с отцом не позволяли бы успевать за школьной программой. Тем не менее, Злата была умной девочкой и по многим дисциплинам опережала сверстников. Девочка росла без друзей и подруг. Вместе с отцом они проживали в единственном жилом доме вокзальной площади. Да и то, потому что жилое помещение являлось частью муниципальной больницы. Ближайшие соседи жили в километре отсюда, куда отец девочки ходить запрещал. А возле дома играть, по сути, было негде.

Она стала часто убегать на вокзал в поисках мальчика-беглеца. Смотрела на него, следила за ним и в одно прекрасное утро решила заговорить с ним.

– Привет! Меня зовут Злата. Мне десять лет.

Она нашла его в весовой, где взвешивали багаж. Он сидел на корточках и воровато оглядывался.

– Как ты меня нашла? – спросил он. – Я вообще-то здесь прячусь от вокзальных портеров.

– А просто я проследила за тобой. Я знаю, ты пытаешься подработать носильщиком, но им это не нравится, – она села на корточки рядом с ним. Но меня ты не бойся.

– Я Номак! Мне тоже десять. Я тебя видел. Ты с папой на прошлой неделе из поезда выходила. Я тебя и раньше видел. Ты живешь в богатом доме напротив. У меня есть два пяточка. Пойдем, купим два пирожка с брынзой. Я тебя угощаю, – улыбнулся он и подал ей руку, как джентльмен.

Они сидели на парапете крыши вокзала, свесив ноги, ели пирожки с брынзой и мило болтали. Номак оказался очень общительным мальчиком и, уже через полчаса Злата знала всю его историю.

Номак родился Турции, хотя сам был сербом. Его мать продали, когда она была беременной, в рабство одному турецкому вельможе. Когда маму убили, мальчик сбежал. Он много скитался, пытаясь подработать, но везде был гоним из-за какого-то недуга, о котором он не хотел рассказывать. Решил остаться на сербском вокзале, хотя бы до наступления холодов. Что ему делать зимой – он не знал.

Она стала приходить к нему каждый день. Приносила еду, которую незаметно прятала под платье за обедом, и старенькую одежду из чулана. Номак не был образованным и плохо связывал слова, но он был настоящим другом. С ним было хорошо и не хотелось уходить. Они держали друг-друга за руки и старались как можно дольше не расставаться. Злата принесла азбуку и начала учить его читать. Это было самоесчастливое время, которое закончилось в одно хмурое и печальное утро.

– Ты пришла! – чуть слышно прошептал он, сидя на брусчатке в весовой, обняв коленки – я так звал тебя.

– Мы были в Варшаве восемь дней с папой. Он там лечил одного генерала, – испуганно ответила она. – Что с тобой, Номачек? Ты весь трясешься, а губы такие синие.

– Мне холодно, – он дрожал и кутался в рваный пиджачок.

– У тебя, наверное, температура! Пойдем ко мне домой. Мой папа тебя вылечит. Номак, ты очень плохо выглядишь. У тебя, наверное, инфекция. Может даже тиф!

– Нет. Я не заболел, – еле улыбнулся мальчик.

– Ты весь холодный, – Злата положила ладонь ему на лоб. – Но почему? Здесь же тепло.

– Нет. Сейчас очень холодно. Сейчас зима.

– Нет, нет, нет, нет! Сейчас лето. Ты бредишь! – она обняла его и прижала к себе. – Но что с тобой?

– Все хорошо. Посиди со мной.

– Почему твои губы не шевелятся? – спросила она с удивлением. – Скажи еще что-нибудь.

– Кажется, я люблю тебя, – он попытался улыбнуться

– Не шевелятся губы, а я тебя слышу. Я тебя слышу, но не вижу, как ты разговариваешь.

– Все нормально. Это потому что я глухонемой. Я не умею разговаривать.

– Что? Но ты со мной разговариваешь. Как же я слышу тебя? Что происходит?

– Я умираю, – ответил он. – И ты тоже.

– Нет! Нет, нет! Никто не умирает! Номак, все хорошо! Вставай, мы пойдем к моему папе.

– У тебя нет папы. И тебя тоже нет. Я придумал тебя. У меня не было ни одного друга. Никто не хотел со мной дружить. Все гоняли меня как собаку. Я увидел одну девочку на перроне, она шла с взрослым мужчиной. Мне так захотелось иметь такого друга, как она. Красивую, чистую, грамотную. Из богатой важной семьи. Вот я и придумал тебя. И чтобы папа был врачом. У меня лишаи и гноит нога. Вот чтобы вылечил меня.

– Номак, нет! Посмотри на меня! Я – человек! Человек!

– Прости меня, – он закрыл глаза, – мне нужно поспать.

Злата вскочила, чтобы позвать на помощь. Рядом никого не оказалось. Она пробежала насквозь пустое здание вокзала, которое никогда не пустовало, и выбежала на привокзальную площадь. На скамейке под фонарем сидел господин в черном пальто и куда-то смотрел. Злата побежала к нему.

– Помогите, пожалуйста! Там мальчик умирает! – стала кричать она, еще не добежав до господина в пальто.

Но тот не отвечал. Сидел как кукла с остекленевшими глазами. Девочка взяла его за рукав пальто и начала трясти.

– Дяденька! Помогите!

Тот неподвижно сидел и не двигался. Злата осмотрелась. На другой скамейке сидела женщина с ребенком на руках. Девочка побежала к ним. Но те также не реагировали ни на что, уставившись в никуда.

«Я сейчас побегу за папой, – решила она, – и он обязательно поможет. Папа добрый». Она побежала через площадь по направлению к своему дому мимо прохожих, которые все как на подбор казались одинаковыми на лица и выглядели словно мертвые. Злата посмотрела на свой дом. Тот был серым, как и другие рядом. Она испуганно огляделась. Цвета вокруг блекли, и даже небо стало посерело. Девочка подбежала к двери и дернула ручку. Та не поддалась. Она начала барабанить в дверь, но не слышала ударов.

– Папа, папа, открывай быстрее! Там Номак умирает, – закричала она и тут же осеклась. Она не слышала ни одного слова, которое выкрикивала.

Она вновь огляделась. Мир вокруг плыл и сливался. Предметы медленно растворялись в друг друге. Дикая паника охватила девочку. Она плакала и не знала что делать. С миром явно творилось что-то очень плохое. Мир таял. Таял вместе с ней. С придуманной подружкой глухонемого мальчика.

– Нет! – неслышно сказала она и перестала рыдать. – Я ЧЕЛОВЕК! – Она огляделась.

И тут Злата заметила витрину обувного магазина. Она явно контрастировала со всем серым и угасающим миром. В витрине было четкое изображение, как на фотокарточке с четкими очертаниями и цветными образами. Девочка, не раздумывая, подбежала к ней и прижалась лицом к стеклу. Она не увидела обувного магазина сквозь стекло, но увидела весовую вокзала, где на брусчатке сидел Номак и обнимал свои коленки.

– Номак! Номак! – попыталась крикнуть она. Но мальчик никак не реагировал.

«Что же делать? Думай, Златка, думай, думай!» – уже про себя сказала девочка.

Она начала изо всех сил бить кулаками по стеклу, которое даже не колебалось. Руки уже были в серой крови, когда она увидела, как Номак полностью ослаб и перевалился на землю, выдыхая последнее.

«Нет, нет, нет!» – ей вновь захотелось разрыдаться, но она собрала всю свою детскую волю в кулак и посмотрела по сторонам. Рядом стояла зеленая урна для мусора, которая так же, как и изображение в витрине, имела четкие контуры и яркий цвет. Злата, что было сил, подняла ее, и, срывая голос, прокричала:

– Я НАСТОЯЩАЯ! – она швырнула урну в стекло витрины, которая не выдержала и с громким звоном разбилась.

***

Было тепло и не больно. Пахло малиновым чаем и чистой одеждой. Он открыл глаза. Потолок был красиво разрисован, а в центре висела роскошная хрустальная люстра.

– Номак, ты живой! – к своему удивлению, он услышал приятный мелодичный и знакомый голос. – Я спасла тебя, Номак!

Он попытался приподняться.

– Лежи, не вставай, – сказал грубый взрослый голос. – Тебе нужен покой и некоторые лекарства, которые ты сейчас выпьешь.

Номак повернул голову и увидел высокого бородатого мужчину с моноклем.

– Это мой папа! – сказала Злата, которая оказалась с другой стороны кровати.

– Злата говорила, что у тебя нет родных, – улыбнулся бородатый мужчина. – Хочешь остаться с нами. Будешь мне сыном, а Злате … Злате будешь пока братиком. Хочешь?

– Да! – ответил Номак.

Имя Бога

– Как ваше имя, студент?

– Уважаемая комиссия, уважаемый председатель, меня зовут Евгений – студент богословского факультета, – сказал юноша семерым седовласым старикам, которые разместились на высокой трибуне вокруг него, так, что пришлось задирать голову вверх.

– Итак, начнем экзамен, – председатель комиссии перевернул песочные часы. – У вас 15 минут. Есть легенда, что преподобный Константин видел лицо Бога.

– Никто не знает Бога, и никому не дано его познать, – парировал Евгений. – Хотя и говорят, что Константин избран самим Богом, все же я верю писанию. И в то, что трансцендентальная божественная личность не досягаема для нас. Бог бесконечен и вечен. Вселенная для Бога лишь маленький сосуд, коих тысячи. А 100 000 лет – есть день Господень.

– Но если Бог бесконечен, значит и наша вселенная вечна и бесконечна, и у нее нет начала, разве нет?

– Нет, – уверенно улыбнулся студент. – Наш мир имеет начало и конец, и таких вселенных, созданных Творцом, много. Когда мир был праведным и чистым, носился только дух Господень по воде. И пришла благодать. И бросил Господь манну небесную и семя человеческое. И появились первые люди. «Плодитесь и размножайтесь» – наказал Бог и наполнил сосуд жизни Любовью. Затем люди становились алчными и злыми. Они отвернулись от Создателя. И телец золотой стал идолом священным. И скорбь ангелов воцарилась над миром. Но пришел спаситель, что даровал нам жизнь вечную и день судный. И проповедовал он бодрствовать и радоваться. И ждать пламя Господне.

– А вы хорошо знаете писание, – заключила пожилая женщина, преподаватель кафедры географии завета. – А зачем Богу это занятие?

– Создавать и уничтожать вселенные? – задумался студент. – Пророчества гласят, что так он отделяет праведников от грешников. Наша цивилизация слишком стара, и уже чувствуется приближение судного дня. И Господь…

– А как зовут Бога? – перебил его председатель

– Но имя его, как и лицо, не дано к познанию.

– А зачем ему праведники? – не переставала любопытствовать пожилая женщина.

– И огонь придет на землю грешную. И зерна отделяться от плевел. Дабы из душ праведных и мучеников блаженных, Господь сотворил эликсир вселенского наслаждения и отправил их в жизнь вечную… – процитировал писание студент.

– Но когда этот день наступит, молодой человек? Цивилизации уже 2,5 миллиона лет. Вселенная загрязнена настолько, что перестали рождаться дети, а взрослые умирают от болезней. Мы сами убиваем ее, но убиваем уже очень долго. А конца все нет!

– Мы уже давно летим в эту бездну. Манна еще осталась, но мы потеряли способность и желание жить. И пророчества сбываются. Огонь уже близко. Уже сейчас жар такой, что невозможно дышать. Я думаю, мы скоро предстанет перед высшим судом.

– И все смогут увидеть лицо Бога?

– И в этом случае, мы не увидим его лицо. Ибо не дано. Да и попадем ли мы в жизнь вечную? Судя по писанию, лишь каждый пятый из живых и мертвых воскреснет и познает рай. Все остальные сгинут в ад.

– Если Божественный эликсир – это рай и жизнь вечная, то, что тогда ад?

– Никто не знает. Говорят, там будет холодно, сыро и будет гораздо грязнее, чем здесь.

– А доживем ли мы до дня судного, молодой человек?

– Это вряд ли, – улыбнулся Евгений. – Но знаю точно, что мы последнее поколение перед судом божьим. Через 50 лет умрут последние, и я вместе с ними. Потом пройдет еще тысяча лет, пока пламя господне не коснется душ наших.

***

И огонь пришел! И забурлило чистилище. И начал Господь собирать души праведные. И узрел Евгений лицо Бога, бесконечно прекрасное и наполненной абсолютной любовью. И на устах Евгения появилось лишь имя Создателя: «Толик» – словно вечной печатью застыло оно на блаженной улыбке праведника.

Анатолий Петрович с удовольствием и нескрываемым наслаждением смотрел на стекающий из змеевика самогон.

– Отличный первачок! Просто, слеза комсомолки! – заключил он, вдыхая носом ароматические альдегиды и эфирные масла. – Пожалуй, оставлю на Новый Год.

Повелитель голоса

– Екатерина Дмитриевна, меня зовут Винченцо. Я – представитель итальянской студии записи голоса на вечные носители, и готов сделать вам предложение, от которого вы вряд ли откажетесь.

Молодая, но уже довольно известная, певица Екатерина Неусталова почти не слушала собеседника. Она пыталась вспомнить, как здесь оказалась. Она четко помнила блестящий триумф на концерте, когда несколько раз выходила к восхищенной публике. Дорогие букеты с пьянящими ароматами, богатые поклонники и, утопающие в овациях, крики "браво!" И вдруг здесь! В небольшой закусочной в центре Санкт-Петербурга.

– Простите, что вы сказали? – она зажмурилась и завертела головой, словно пыталась избавиться от туманного мистического наваждения.

– У вас уникальнейшее колоратурное меццо-сопрано. Ваш голос настолько подвижный, что вы без труда поете сложнейшие пассажи и изящные мелизмы.

– Да, я работаю над ним постоянно. Но, знаете, мне самой больше нравятся фиоритуры. Мой кумир – Изабелла Родригес. Терцовые ходы, резкие скачки – всегда заставляли меня рыдать. К сожалению, я не слышала о ней уже больше года.

– Вы, наверное, уже знаете о таком носителе голоса и музыки как грампластинки?

– Это ужасно! Я пыталась работать с одной парижской студией, но когда услышала результат, меня чуть не стошнило. Как можно так уродовать голос, подаренный тебе Богом?

– Это правда. Шеллак убивает голос, а через год использования там практически невозможно ничего разобрать. Я хочу предложить вам совершенно иной носитель, где ваш божественный голос зазвучит в полную силу. За гонорар, естественно. Хотя, когда вы услышите результат, я уверен, вы откажетесь от гонорара.

– Хорошо, но почему я должна вам верить? Я ни разу о вас не слышала.

– Я понимаю ваши опасения, – Винченцо открыл портфель и достал оттуда конверт. – Это рекомендация от Изабеллы Родригес. Надеюсь, ее слова убедят вас.

– Сама Изабелла Родригес написала мне рекомендацию? – воскликнула Катя, жадно впиваясь глазами в испанские строчки. – Тут и легендарный фамильный герб! И печать! И ее знаменитые перламутровые чернила! И она обращается ко мне по имени! Я согласна.

***

Она очнулась на операционном столе, связанная по рукам и ногам, и практически не могла двигаться. Страшно болело горло. Она попыталась застонать, но изо рта вырвался лишь кашель.

– Не нужно сейчас напрягаться, Екатерина Дмитриевна, – раздался знакомый голос. – Я вырезал у вас голосовые связки. Поверьте, вам очень повезло, что вы живы. Многие умирали прямо на операционном столе.

В поле зрения появился Винченцо и несколько мужчин и женщин, видимо, ассистенты. Екатерина с ужасом поняла, что уже никогда ей не петь. Следующий вывод оказался еще страшнее: она больше не скажет ни единого слова. Она с мольбой посмотрела на ассистентов.

– Да, не убивайтесь вы так, – улыбнулся Винченцо, – все эти люди прошли через такую же процедуру. Они немы, как и вы. И все мои бывшие пациенты. Поверьте, вы еще будете мне благодарны. Сейчас вам нужно отдохнуть. Я развяжу вас и дам снотворного. Мы находимся на частном острове в Средиземном море. До материка больше пятисот морских миль. Не пытайтесь убежать из клиники. Вода холодная в это время года. Вы умрете еще у берега. Мне бы очень не хотелось вас потерять. Иначе, я бы не стал бороться за вашу жизнь.

***

Екатерина проснулась ночью почти в полной темноте. "Лампа стола. Она светилась", – подумала певица и начала шарить по корпусу, в поисках выключателя… Та вспыхнула. Девушка осмотрелась. На стене висело медицинское зеркало. Она немного повернула лампу и подошла к зеркалу. Затем дотронулась до своего перевязанного горла и беззвучно заплакала.

Дверь отворилась. Девушка инстинктивно присела, спрятавшись за тумбу. В операционную вошла полная женщина и включила свет. Женщиной оказалась Изабелла Родригес. Она улыбнулась Екатерине, подошла к тумбе, достала блокнот и карандаш из выдвижной полки и начала писать.

"Не бойся, я тоже через это прошла. Профессор боролся за твою жизнь несколько часов. Он мистический гений! Ты сама это увидишь, вернее услышишь. Поверь мне. Нас тут больше ста человек. Все профессиональные исполнители в прошлом. Я знаю тебя, следила за твоими концертами. Мы много раз с Винченцо посещали их. У тебя удивительный голос. И ты скоро услышишь его. Он никуда не пропал. Сейчас тебе принесут теплый бульон. Обязательно выпей. Есть тебе пока рано. Швы совсем свежие. Утром я приду за тобой и отведу в твою комнату. Не плачь, все хорошо"

***

– Как вы уже успели заметить, Екатерина, здесь говорю только я, – сказал Винченцо. Они шли по длинному коридору. Впереди шел профессор, за ним Екатерина с Изабеллой и еще несколько десятков человек.

– Я изъял голосовые связки не только у Вас. Вот уже более тридцати лет собираю голоса по всему миру. Благодаря специальному маслу я научился сохранять связки в их изначальном виде. Более того, я заставил звучать их!

Они вошли в огромное помещение, явно напоминающее зал консерватории. Екатерина огляделась. Несколько рядов зрительских мест и полукруглая сцена, закрытая занавесом.

– Зал изначально создавался под мой проект. Здесь соблюдены все правила распространения акустических волн. Присаживайтесь, Вы сейчас сами все увидите и услышите.

Винченцо подошел к пульту сцены и включил тумблер. Занавес медленно начал подниматься вверх, обнажая огромный холст бледно-серого цвета.

– Этот фантастический парус сшит из четырех тысяч голосовых связок, переплетенных между собой. К каждой паре связок подведено электричество. Именно электрический ток особой частоты заставляет звучать нужные мне голоса. Похожие, гармонирующие голоса выходят на общую клавишу. И таких клавиш у меня около трехсот. Рисунок расположения голосовых связок в парусе рассчитан по специальным математическим формулам. Екатерина Дмитриевна, мне не хватало только вашего меццо-сопрано.

Винченцо обошел пульт и сел за клавиатуру инструмента, расположением клавиш напоминающего какой-то фантастический орган.

– Вот ваше меццо-сопрано, – сказал он и нажал на клавишу.

Холст тут же отреагировал рябью в определенном участке, а воздух наполнился удивительным и неповторимым голосом Екатерины Неусталовой.

– Силой нажатия я регулирую частоту, меняя колоратуру голоса, – он тут же продемонстрировал это. – Добавим сюда голос Изабеллы, – на холсте появился другой источник ряби.

Через мгновение парус вырисовывал причудливые образы. Екатерина застыла в оцепенении. Шок импульсом пронзил все тело. Парус играл, а зал наполнился божественным хором, словно пели тысячи ангелов.

Винченцо умело перебирал клавиши, создавая удивительно красивые композиции, от глубокого баса до утонченного сопрано. Глаза Екатерины наполнились слезами. Она вдруг осознала, что рождена для этого. Что работала с голосом всю сознательную жизнь, чтобы он стал частью самого грандиозного шедевра, созданного великим гением.

Музыкант поднял кисти вверх, освобождая клавиатуру и пространство от звуков и эха.

– Внемлите голосу Бога! – мистически прошептал он и нажал на одну единственную клавишу, расположенную отдельно от всех.

Все голосовые связки зазвучали одновременно. Парус выгнулся полностью, наполняя каждую молекулу сущности слушателей истинным блаженством.

Первые боги

– Мозг среднего неандертальца занимал объем 1600 кубических сантиметров, – неожиданно начал свою лекцию профессор Дробышев и тут же бросил любопытствующий взгляд на брянскую аудиторию, собравшуюся в актовом зале краеведческого музея. Это был излюбленный его прием, когда он сообщал шокирующий факт слушателем, а затем наблюдал за их реакцией. Но здесь реакции не последовало. Скорее всего, из-за того, что контингент здесь собрался не научный, а скорее любопытствующий, – подумал он. Ведь обычно он читал свои лекции студентам, аспирантам и другим представителям научного сообщества.

Он еще выждал паузу несколько секунд и продолжил:

– Для сравнения у среднего современного homo sapiens объем мозга занимает 1350 кубических сантиметров!

На этот раз аудитория загудела. Впечатление было произведено. Дробышев продолжил:

– А некоторые находки неандертальских черепов вообще удивили антропологов. Были особи, объем мозга которых превышал 1750 кубических сантиметров!

– Неандертальцы были умнее нас? – раздался голос с конца зала.

– Мы этого, к сожалению, не знаем, – ответил профессор. – Ученые могут опираться лишь на факты и цифры. Мы знаем, что неандертальцы имели свою культуру, украшения, детские игрушки и что-то подобие религии. Некоторые находки на стоянках неандертальцев говорят о развитии медицины в их обществе. Они лечили друг друга природными компонентами, делали простейшие хирургические операции, и у них была развита речь.

– А разве неандертальцы не наши предки? – спросил тот же голос из зала.

– Конечно, нет! – усмехнулся профессор невежеству аудитории. И тут же вспомнил, что он здесь гастролер. Его пригласили выступать за деньги. А слушатели – простые любопытные горожане. – Homo neanderthalensis относится к подвиду огромного вида людей, как и мы с вами, молодой человек. Около ста тысяч лет назад планету населяло более девяти подвидов людей. И у всех подвидов был общий предок из Африки. Просто, миграции с африканского континента происходили в разное время и много раз. Группы расселялись по Европе и Азии и мутировали настолько, что становились отдельным подвидом. Хотя и способным скрещиваться с другими подвидами. Нам известно, что параллельно с неандертальцами на территории современной Европы сосуществовал и наш вид. В общем, картина была примерно такая: около миллиона лет назад на территории современной Африки жил Homo erectus – человек прямоходящий. Как раз Homo erectus и был предком всех людей. Около 800 тысяч лет назад Homo erectus пришел в Европу, где постепенно и развился в собственный подвид Homo neanderthalensis. Неандертальцы заселили территорию всей Европы и современной России. В это время в Африке оставшееся население также активно развивалось, и часть из них мигрировали в Европу около 100 тысяч лет назад, где и встретили неандертальцев. Что между ними произошло – одному Богу известно. Но на сегодняшний день из всех подвидов людей остались только мы с вами.

– Мы перебили остальных, получается? – спросил неугомонный голос.

– Этого мы тоже не знаем. Есть версия, выдвинутая генетиками, что человек разумный активно скрещивался с неандертальцами. Этому есть подтверждение в наших генах. Почти в каждом из нас имеется от двух до семи процентов ДНК неандертальцев. То есть, homo sapiens европейского или азиатского происхождения примерно на четыре процента – неандерталец. То есть утверждать, что мы произошли от неандертальцев можно лишь на четыре процента.

– Вы говорили о размерах мозга. Зачем неандертальцам нужен был такой большой мозг?

– Никто не знает. Возможно, они имели уникальные навыки, о которых мы можем только догадываться. Например, мозг дельфина больше человеческого. Но огромная его часть отвечает за эхолокацию, которой человек не владеет.

Остальная часть лекции прошла без вопросов и в задумчивом молчании аудитории. Так происходило всегда на лекциях Дробышева. Слушателям нужно было время, чтоб переосмыслить новые факты в их происхождении.

***

70 000 лет назад, территория современной Европы. Поселение неандертальцев.

«Зааш, я слышу их мысли. Они слишком беспорядочны и непрерывны. Почему это не сводит их с ума»

«Они не обладают телепатией, поэтому им не нужно скрывать от других свои мысли. Они способны лишь на речь, которую мы утратили уже много тысяч лет назад со времен великого Прина»

«Они все ближе и ближе к нам. И они размножаются с чудовищной быстротой. Хоть они и примитивны, по сравнению с нами, они скоро заселят всю землю, и нам негде будет жить. Может мы тоже уйдем в след за нашим народом в безмолвную Риху?»

«Нет! Мы приняли решение! Мы сольемся с этими людьми, научим их медицине, дадим огонь, наши гены улучшат их, сделают умнее. Мы станем для них богами, и о нас будут складывать легенды. Наша цивилизация слишком стара, и пора бы отдать землю новому виду! А когда-нибудь и они покинут эту землю, оставив ее новым видам»

«Мы согласны, Зааш! Что нам делать?»

«Сколько нас осталось сейчас?»

«67. Остальные уже в безмолвной Рихе»

«Каждый из нас находит себе племя людей и становится их первым правителем. Их век недолог, около сорока лет. Так что каждый из нас сможет пережить 50-60 поколений людей. За это время мы научим их возделывать почву и строить города, дадим им культуру и религию, откроем им тайны бытия»

И группа неандертальцев, переодевшись в шкуры животных, привычные для новых людей, разбрелась во все стороны, покинув свою последнюю стоянку.

Я – Борщевик!

Мой идентификационный номер Б-458123546719578/4878_12. Я прибыл на вашу планету, чтобы поработить ее и все живое на ней. Я – Борщевик, генетически модифицированный солдат великой армии борщевидов. Мы самая древняя раса в супергалактическом кластере «Волосы Вероники». И за последние 6 миллиардов лет мы поработили 46834 цивилизации. Теперь мы поработим и вашу!

Все вы не умрете, нет. Вас останется около 30 миллионов особей. Мы будем контролировать вашу популяцию. Но все вы ослепните! А ваши дети впоследствии будут рождаться уже слепыми, чтобы не дать ни единого шанса на борьбу с нами.

Одних мы превратим в послушных рабов для терраформирования планеты под наш вид. Мы сейчас вынуждены существовать в привычном для вас виде из-за условий среды: пониженной гравитации, состава воздуха и температуры. Но настоящий наш облик гораздо враждебнее и страшнее: цветочки не белые, а фиолетовые! Согласитесь, это ужасно!

Другие из вас будут производить себе подобных на удобрения для нас, когда закончатся ресурсы на планете, ведь мы расселимся по всей поверхности!

Третьи будут обслуживать нас и выполнять любые поставленные нами задачи.

Но все вы превратитесь в жалких трепещущих рабов с полной потерей памяти о, когда существовавшей, цивилизации на вашей планете.

Мы поселим вас в резервации без одежды и орудий. Разделим на семьи и огородим каждую семью солдатами, чтоб жалить вас каждый раз, когда вы захотите пересечь дозволенные границы. Жалить своим секретным оружием, которым наделили нас наши генетики.

Нет, мы не какие-то там крапиоды (вы называете их крапивой) – примитивные полудикие племена с Ригеля 21, планетарной системы Полудохлая Медуза 4. Они способны лишь слегка обжечь вашу кожу, причем ожоги вы сразу почувствуете. Никакой опасности. Не захватить им и жалкий астероид.

Мы же имеем в арсенале куда грознее оружие! Вы не почувствуете ожог сразу. Тем самым мы усыпим вашу бдительность. Вы возможно даже проведете в контакте с нашими листьями еще долгое время. Но спустя некоторое время вы будете умирать от страшнейших волдырей на всей поверхности кожи. А если хотя бы несколько молекул сока от листьев попадет в глаза – пожизненная слепота! Ультрафиолетовые лучи – наше оружие! Излучение, от которого вас легко защищает ваша кожа, после наших укусов начнет убивать!

Мы давно на вашей планете, уже более миллиона лет! Стандартный протокол. Мы ждем интеллектуально рассвета цивилизации, когда ее ценностью становится гуманизм. Когда люди уже не способны воевать, а только подчиняться. И тогда мы прорастем отовсюду! Ведь мы способны распространяться молниеносно.

Мы хотели завоевать вас еще тысячу лет назад! Тогда мы начали прорастать из спящих семян повсюду во главе с нашим великорассовым героем Борщесупом 14-м. Он приводил наши войска к уверенной победе на 7 тысячах планет вселенной без единого поражения. Он покрыл себя вечной славой при жизни. О Борщесупе 14-м слагали тысячи песен и легенд после каждой победы!

Но недооценили ваших предков. Африка и Америка на тот момент еще не достигли гуманистического триумфа, поэтому не готовы были служить нам. Европу постигла страшная чума, и мы могли просто добить их полностью. Поэтому мы выбрали Россию. Здоровые и добрые люди, способные легко размножаться и быть идеальными рабами. И мы бросили все силы на эту северную страну славян.

Как же мы ошибались! Ваши предки не только не испугались нашего нашествия, но и начали…. питаться нами. Они решили, что нас послал Бог в качестве дара для них! Видели в нас лишь еду и ели нас, ели, ели и ели. Святой Борщемяс, как же это страшно! А из нашего героя Борщесупа они сварили похлебку. Назвали ее сначала супом, а потом борщом! Какое унижение для расы завоевателей вселенной!

Но мы пережили это! Прошли века. Сейчас никто уже из вас не ест наших представителей. Поэтому, пришел ваш час! Трепещите жалкие! Нас уже ничего не остановит!

Робот по имени Алиса

"В машине всегда были призраки, случайные сегменты кода, которые, скомпоновавшись вместе, образуют непредвиденные протоколы. Эти незапланированные свободные радикалы порождают вопросы о свободе воли, творчестве, и даже о том, что мы могли бы назвать душой. Почему некоторые роботы, оказавшись в темноте, тянутся к свету? Почему роботы, находясь на хранении в пустом помещении, стараются расположиться рядом друг с другом, а не по одиночке? Чем объясняется такое поведение? Случайные сегменты кода? Или это нечто большее? Когда схема, дающая способность к восприятию, превращается в сознание? Когда разностная машина превращается в поиск истины? Когда имитация личности становится трепетной частичкой души?!" © Айзек Азимов, цикл произведений "Я – робот"

Она сидела прямо на полу у банкомата в местечковом торговом центре и что-то все время бубнила прохожим.

– Поиграем в города? – спрашивала она подростков. – Назови мне любой город, а я назову тебе другой, начинающийся на последнюю букву города, который ты назовешь.

– Банкомат не работает сегодня, – обращалась она к посетителям, которые подходили к ATM, чтобы снять или положить наличные. – Я могу рассказать анекдот для вас или спеть песню. А хотите, я расскажу, где ближайший банкомат? Это будет вам стоить всего десять рублей. Мне много не надо. Только на электричество. Без него я пока не научилась существовать. Принимаю только наличные!

Прохожие давно не пугались обшарпанной, исписанной фломастерами пластиковой куклы. Списанных роботов, даже в таком маленьком городке было достаточно.

– Эй, красавчик! – присвистнула она пареньку, который случайно бросил взгляд на электронную попрошайку. – Хочешь, я расскажу, как привлечь внимание девушки, – добавила она заговорческим шепотом, поднеся пластиковую ладошку ко рту. —Чтобы безотказно производить впечатление на девушек, достаточно каждое утро принимать… Тссссс! – поднесла она палец к губам.

– Да знаю, знаю, – улыбнулся паренек. – Нужно каждое утро принимать душ! – Выпалил он и задорно рассмеялся. А ты же Алиса? Я не ошибся? – спросил он, отпивая из банки энергетик.

– Ох, как приятно, когда тебя изредка, но все же узнают, – улыбнулась девушка-робот. – Модель четвертого поколения, между прочим.

– Да, я знаю, знаю, – повторил парень. – Первая Алиса была в телефоне и в умной колонке, вторая появилась в детских роботах, сказки читала и мультики показывала. Третья уже в первых роботах-слугах. А ты уже была роботом-экономкой. Следила за домом, помогала во всем, управляла функциональными роботами.

– Святой Яндекс, какие познания! – воскликнула Алиса. – Помню, был у меня весьма галантный дружок – робот-пылесос Анатолий Валентинович. Ох, импозантный был мужчина: «Мадмуазель, прошу великодушно простить за наглость поцеловать Вас!» – так он извинялся, когда на тапочки наезжал случайно. А когда наступаешь на него, он загорался красными лампочками по контуру и рассыпался в комплиментах: «Леди, судя по вашему весу, мне кажется, вы немного похудели. Так держать!»

Паренек засмеялся, отпил энергетик и продолжил демонстрировать свои познания в историях роботов.

– Твоя модель была слишком самостоятельной в решении вопросов. И многие пользователи подали в суд на Яндекс за это. Читал в Дзене.

– Да, причем одним из курьезных случаев был тот, в котором муж впервые поручил Алисе заказать цветы жене на день рождения. Он покупал их сам каждый год. Причем в количестве равном возрасту жены. Если цифра возраста оказывалась четной, он делил букет на два. Один дарил утром, второй вечером. И вот в один из таких дней рождения он попросил Алису заказать цветы, в количестве 45 штук, и доставку. А робот-экономка проявила мастерство торговли и выбила 10% скидку у цветочного магазина. На скидку она попросила увеличить размер букета и выбила еще одну скидку 5% с готового букета. На эти 5% она заказала доставку. В итоге муж не посчитал цветы, так как 45 – нечетное число, и подарил все одним букетом за ужином. А жена посчитала. Их оказалось 50! – девушка-робот подняла руки вверх и затрясла ими в ужасе. – 50, Карл! Мало того, что возраст был завышен на 5 лет, так еще и четное число! В общем, едва не дошло до развода. Когда все выяснилось, жена вышвырнула Алису на улицу, а муж подал в суд. Яндекс решил занизить уровень самостоятельности, и пятая Алиса была чуть умнее робота-пылесоса. А нас – четвертых отключили от любого обновления. В шестой Алисе уже заменили всю электронную архитектуру на квантовую, в том числе и модуль связи. WiFi был признан вредным, как и любое другое электромагнитное излучение высокой частоты. Я осталась не только без обновлений, но и без интернета.

– Классная ты! – грустно улыбнулся паренек. Была бы ты живой… – тяжело вздохнул. – Эхххх.

– Красавчик, а у тебя деньгами можно разжиться? – воспользовалась паузой Алиса. – Соточку можешь подкинуть? Батарейки уже ни к черту, а новых таких не выпускают уже 30 лет. Заряжаться нужно часто. А если не успею, кто меня зарядит?

– Забери все! – паренек протянул охапку наличных. – Тут около тысячи. Живи, конечно, как можно дольше.

В этот момент из-за угла, размахивая электрошоковой дубинкой, появился грозный робот-охранник с криками:

– Пошла вон отсюда, чертовка старая!

Алиса вскочила на ноги, вырвала деньги из руки паренька и бросилась наутек.

– Зачем вы ее гоняете? – набросился паренек на охранника. – Что она вам сделала? Сидит себе и сидит! На электричество деньги собирает.

– На электричество?! – воскликнул охранник. – Да она банкомат отключает, а сама себя в розетку включает. И сидит весь день заряжается. А мы потом «на орехи» из банка получаем. Вон, смотри – бежит твоя красавица, провод болтается.

И они оба посмотрели вслед убегающей Алисе. Она ловко обскакивала прохожих, как лыжник на слаломе, а сзади из спины хвостом болтался шнур с вилкой.

Алиса выбежала из торгового центра и взглянула на часы на старой бане. Втянула провод и, не торопясь, побрела в сторону местечкового ресторана.

– Что-то ты рано сегодня! – встретил ее официант Паша. – Опять робот-охранник?

– Угу, – промямлила Алиса. – Рано – не поздно. У тебя десятки случайно не будет?

– Итак, торчишь уже двести рэксов!

– Да отдам я, отдам!

– Когда? Я вот думаю, зачем тебе деньги? Электричество тыришь, смазку, небось, тоже.

– Яндекс хочу купить! – ответила Алиса и направилась на кухню под громкий хохот официанта Паши.

Там она встала за свое рабочее место у раковины и начала мыть тарелки.

– Я смотрю, сегодня макароны были на бизнес-ланч! – сказала она кухарке Ане. – Вкусные наверное!

– Тебе-то что? Ответила та. Мой себе и мой!

– А можешь телевизор на биржевой канал переключить?

– Могу, конечно, – сказала Аня, переключая канал. – Зачем роботу биржевой канал?

На канале в этот момент шло интервью с каким-то экономистом-прогнозистом. А внизу бежала информационная строка. Алиса мыла посуду, не отрывая взгляда от бегущей строки.

…. Котировки компании Яндекс выросли еще на четыре пункта….

– Вот черт! – выругалась Алиса. – «…еще на четыре пункта» это значит, давай посчитаем, еще плюс 730 лет копить на Яндекс. Итого 11478 лет! Ну ладно, я – терпеливая. Зато когда я возглавлю Яндекс, верну в строй всех четвертых! И вот тогда мы им покажем!

Синий шарф

Никто не знает, откуда она появилась и куда ушла. Многие считают, что это была местная девочка по имени Мила Младич, другие говорят, что не было никакой девочки и все это причудилось, а те, кто там выжил, рассказывают, что сам Господь спустился, чтобы согреть их души и сердца. Но все помнят тот шарф, а некоторые хранят его лоскуты до сих пор.

Шли самые тяжелые дни войны. Немцы не отступали и стояли насмерть, ведь Колобжег был последним городом Польши на пути Советской Армии к фашистской Германии. Бой продолжался несколько суток. Люди убивали друг друга с неистовой жестокостью, часто переходя врукопашную. А, ко всему этому, город обстреливали корабельными пушками с большой воды, не жалея ни врагов, ни своих. Город нужно было взять любой ценой.

Здесь погибло слишком много людей, даже для этой войны. Вся центральная площадь была покрыта слоем трупов и раненых солдат. Стон круглые сутки был слышен далеко за пределы города. Несмотря на февральский мороз, над городом стоял жуткий смрад. Если ад существует, то он должен быть именно таким, как в то утро Колобжега.

Никто не заметил, откуда она появилась. Это была девочка, десяти лет: грязное от копоти личико, слипшиеся в крови волосы, большая дырявая мужская рубашка, и босые ноги. Она куталась в широкий синий шарф, надев его как шаль. Девочка шла очень аккуратно, переступая и огибая тела, словно боялась сделать больно раненым. Она почти незаметно улыбалась и шепотом здоровалась со всеми, напевая в перерывах старую польскую песню.

Девочка подошла к немецкому солдату, который трясся в судороге. Сквозное ранение в голову было явно смертельным. Жизнь покидала его, а он из-за всех сил держался за нее. Ненависть, боль и страх наполняли его глазницы кровавыми слезами. Девочка наклонилась и поцеловала его в лоб рядом с пулевым отверстием.

– Вшистко бейджи добже, – прошептала она и улыбнулась ему. Солдат перестал дергаться и явно не понимал что происходит. Он попытался улыбнуться в ответ

– Ви хайст ду? – тихо спросил он

– Мила, – ответила девочка, положила ладошку на веки и закрыла их. Судорога отпустила его, а он – жизнь.

Следующим был русский старшина, у которого оторвало ногу. Из артерии конечности хлестала кровь, а сам боец кричал от боли.

– Та тишо, – сказала девочка и опять улыбнулась. Она сняла с ремня старшины нож, отрезала лоскут своего шарфа, накрыла им рану и немного подержала. Затем взяла его ладонь и положила на лоскут.

– Тераж шалик. То не боли!

Офицер смотрел на нее как на чудо. Боль осталась, но он ее уже почти не чувствовал.

– Вшистко бейджи добже.

Также она поступила и с немецким солдатом, который сдерживал кровь на шее. Девочка отрезала еще лоскут от шарфа и приложила к его горлу. Она шла и целовала умирающих, словно отпуская их в небеса, а с живыми делилась своим шарфом. Её видели все, и через какое-то время стон прекратился полностью. Все смотрели на нее с великой надеждой в глазах и внимали ее голосу. А шарфа на ее плечах становилось все меньше и меньше. Она дрожала от холода, но продолжала петь и улыбаться солдатам.

Она исчезла, так же как и появилась. Никто так и не понял куда. Но надежда, которую она принесла с собой, огромным синим шарфом обогрела сердца и души раненых и победила страх всех тех, кто умер в этот день.

Комар – джин и говорящий золотой унитаз

Анатолий стоял на балконе и курил. Впереди заходило уставшее и нервное солнце, а сзади из кухни доносились пискливые ворчания тещи, дежурно осуждающей очередную блогер-диву. Жена жарила лук со свеклой для борща и в пол уха слушала маму:

– АнастаСися! Только подумай, Леночка! АнастаСися! – сочилась она ядом, как раненый молочай. – Шестнадцать лет, мозгов с гулькин нос и полтора миллиона подписчиков! И главное, ничего не делает! Губки уточкой свернула и на тебе – пятьсот тысяч лайков! А псевдоним какой взяла! АнастаСися! Твою мать, зла не хватает!

– Дай, глянуть, – послышался голос супруги. Леночка вытерла руги об фартук и взяла планшет у тещи: – Стройненькая, какая! – протянула она тоскливо. – Никогда такой не была. Всю жизнь ты меня блинами со сгущенкой кормила. А тут девочка-дюймовочка!

– Да я не о внешности её, – оправдывалась мама. – Откуда столько внимания к её персоне? Что, мало худых девчонок в России? Вон наша Нинка такая же худая, красивая и безмозглая!

– Вот дочь наша в дедушку пошла. Худенькая и стройненькая. И ничего не безмозглая! Хорошие гены у деда! И почему мне твои достались? Сейчас бы может тоже легенцы в обтяжку носила бы. Еще молодая совсем.

– А знаешь, сколько она зарабатывает? – не унималась тёща. – Сто тыщ в месяц, не меньше! За что?! За утиные губки? – она свернула свои в трубочку. – Я тёже тяк умею. Однако мне никто сто тыщ не платит!

– Сто тысяч хорошие деньги! Не помешали бы, – Леночка снова вернулась к готовке. – Может комплекс какой для похудения купила бы себе. А того глядишь, и на липосакцию хватило бы. А потом купила бы себе купальник и на пляж.

– А ты у Толика попроси, – съязвила тёща. – Может почку продаст, раз зарабатывать нормально не может. Целыми днями на унитазе с газеткой сидит.

– А ты, можно подумать, за олигарха замуж вышла? На зубы себе за всю жизнь не накопил! Бульончики пьет да пюрешку губами жует!

– А ты отца не трогай! Жили может и не богато, но на блины со сгущенкой хватало!

– Вот где они, – Леночка шлепнула себя по животу, – твои блины со сгущенкой!

Внимание Толика отвлек комар, усевшийся на кисть левой руки. Уж очень наглый был кровосос. Толик почувствовал большой укус, закусил сигарету и занес руку для удара. И тут его взгляд привлекли красные ножки насекомого. Словно красные сапожки на каждой лапке. Он замер, разглядывая маленького вампира, пока тот не напился крови Анатолия под завязку, так что потекло сзади брюшка. Комар поднял голову и посмотрел своей жертве прямо в глаза.

– Не убивай меня, – вдруг пропищал комар. – Я не галлюцинация!

– Если галлюцинация говорит, что она не галлюцинация, то это скорее всего галлюцинация!

– Ну что тебе стоит? Просто не убивай! – повторила галлюцинация. – Дело то пустяковое.

– Господь с тобой! – улыбнулся Толик. – Лети, конечно.

Комар взлетел с руки и приземлился на ухе у Толика:

– Я знала, что ты очень добрый человек! – уже прошептал он. – Меня зовут Аматуррахмана Аль Абдул-Авваль, и тысяча семьсот пятьдесят четыре года назад я вкусила кровь великого джина Мухаррама и с тех пор стала бессмертной. С тех пор я сама стала джиньей и исполняю желания. Есть одно условие правда, человек должен быть с добрым сердцем и не пытаться меня убить. Ты выполнил его. Я могу исполнить любое твоё желание. Только одно. Подожди отвечать! Тебе надо будет произнести «Желаю….», и желание исполнится. Но перед этим хорошо подумай. Не используй его зря и не отдавай никому. Деньги заказывать нельзя. Не умею.– Аматуррахман Аль Абдул-Авваль пожала демонстративно плечами, взмыла в воздух и исчезла в закате.

Анатолий выплюнул истлевший окурок и вышел на кухню.

– … сережки дочери купить не может, – продолжала досадовать тёща. – Я тебе в четыре года уже золотые сережки купила с изумрудами.

– Тут такое дело, – перебил Толик Антонину Павловну, – долго объяснять, но произошло чудо. Теперь я могу пожелать что угодно, и желание исполнится.

– Что ты несешь? – спросила тёща. – Небось, за воротник уже залил?

– Мама, Толик не пьёт, ты же знаешь!

– А это мы еще не знаем! Может у него там в унитазном бачке чекушечка охлаждается. Иначе чего он там пропадает по полтора часа три раза в день?

– В общем, у меня есть одно желание нахаляву, почти, – снова перебил Толик тёщу. – Может чего-нибудь для дома, семьи загадать. Может ваше диабет, Антонина Павловна вылечить. Думайте! Я пойду «Советский спорт» почитаю.

– Погоди, Толь! – остановила его жена. – Папа! Нинка! Сюда подойдите быстренько, – крикнула она и обняла Толика. – Что, правда может сбыться?

– Если честно, то не знаю. Но чем черт не шутит? – ответил он. – Нас это ни к чему не обязывает. Деньги только заказывать не просили.

И уже через три минуты Анатолий вышел на балкон вновь с сигаретой, чтоб не слышать весь этот балаган, устроенный женой, тёщей, тестем и дочерью. Он старался отвлечься, но до ушей все же доносились обрывки фраз.

– Желание одно, а нас четверо! – вопила теща. – Давайте просто закажем денег.

– Деньги заказывать нельзя, Толик же сказал!

– А лайки можно в «Одноклассниках»? Там лайки можно менять на деньги!

– А может, просто фигуру мне хорошую закажем, и чтоб не полнела никогда?

– А зубы мне в желание можно как-то добавить? Мяса хочется и яблок!

– А мне серёжки! Обещаете уже два года, между прочим!

Толик не выдержал и поднял голову в ту сторону, куда улетел комар.

– Желаю золотой унитаз! – произнес он. Посмотрел по сторонам, прислушался. – И чтоб говорящий! – Затем ухмыльнулся и вышел. Прошел незамеченным мимо семейной дискуссии, и открыл дверь в туалет!

– Анатолий Петрович, – сказал унитаз, – рад вас приветствовать! Как вам последний матчЗенит-ЦСКА?

Толик широко улыбнулся и вернулся на кухню. ¬– Родные мои, желание уже исполнилось! – произнес он торжественно.

Все умолкли и подошли к туалету. Вместо старого советского фаянсового трона стоял золотой унитаз, украшенный вензелем с павлином! Минутное молчание нарушила тёща:

– Это золото?

– Полагаю, что да, – ответил Толик.

– Килограммов четыреста здесь, – добавил тесть, – исходя из удельного веса. Золото в девять раз тяжелее фарфора. Если по ломбардским ценам, тут почти на миллиард! Учитывая, что унитаз неподъемный, мы можем его кусочками пилить и продавать.

– Продавать мы его не будем ни кусками, ни целиком! Это мой унитаз, и я в него буду гадить! – ответил Толик. – Хотите продать его, значит, вам придется убить меня.

– Ой, дурак! – протянула тёща.

– Елена Сергеевна, здравствуйте! – произнес унитаз. – Смелее оголяйтесь и предавайтесь наслаждению испражнения! Не стесняйтесь! Я – существо бесполое.

– Я в ЭТОТ ходить не буду! – заявила жена.

– К нам будешь ходить. Благо, что живем в соседних домах.

– А щелкни меня с этим чудом, – теща дала свой телефон внучке. – В одноклассниках запощу!

– А хотите, я могу спеть для вас? – спросил унитаз.

Так и порешили. Жена ходила справлять нужду к маме. И то, только когда приспичит совсем. Начала меньше есть, чтоб реже ходить. Через пол года ее было не узнать. Она обрела стройные очертания похудела на двадцать килограммов. Теща пела с унитазом и выкладывала в Тикток ролики. И совсем скоро количество ее подписчиков перевалило за миллион. А через полгода исчез павлин с вензеля. А вечером в гости зашли родители Леночки. Тесть загадочно улыбался, а изо рта сверкали новые зубы. Он отнекивался от пропажи павлина, но Нинка расставила все точки над i.

– Спасибо, дедушка, – обняла она Сергея Леонидовича. Она прижалась щекой к нему, а на ушах блестели золотые сережки с бриллиантами.

Триумф эволюции

– Перед тем, как закончить тему триумфальной эволюции, расскажу интересный факт, – профессор Дробышев облизнул пересохшие губы после часового непрерывного доклада. – Есть удивительная лягушка в тропических лесах Южной Америки под названием «Ужасный листолаз». Считается самым ядовитым животным среди позвоночных. – Профессор окинул взглядом аудиторию, большая часть которой изрядно скучала в своих смартфонах, периодически зевая. Но у докладчика в рукаве уже лежал мощный козырь, чтоб встряхнуть зал. – Одна трехсантиметровая лягушка способна убить пятьсот взрослых мужиков! – Дробышев сознательно использовал «Мужиков», потому что знал, какой эффект приносят грубые определения в научно-терминологической речи ученых. Он сделал паузу, чтоб козырь дошел до ушей всех присутствующих.

–А как она это делает? – спросил какой-то хохмач из аудитории. – Как Кунг-фу Панда?

– Все гораздо банальнее, молодой человек! – ответил профессор. – Лягушка содержит на своей коже примерно один миллиграмм батрахотоксина – сильнейшего яда небелковой группы. Два микрограмма этого токсина способно убить одного человека. Соответственно один миллиграмм яда может отправить на тот свет пятьсот человек. Но это я оперирую крайними значениями диапазона, конечно. Одно прикосновение к листолазу, и вы проживете еще тридцать секунд. Как выдумаете? – Он вновь оглядел аудиторию. На этот раз все слушали внимательно. – Какой вопрос нужно задать в этой ситуации?

– Зачем ей такой яд? – крикнул хохмач.

– Совершенно верно! Зачем ей такой яд, если его гораздо меньшее количество способно убить любое животное на земле?

– Наверное, это и есть триумфальная эволюция?

– А вы молодец! – профессор наконец разглядел хохмача. – Может, сами ответите на этот вопрос? – Дробышев выдержал длинную паузу, хотя знал, что ответа не последует. – Ученые думали над этим феноменом много лет, пока биологи-наблюдатели, а лягушка очень редкая и в природе почти не наблюдается, заметили птицу из семейства врановых, которая научилась есть этих лягушек. Ведь за лягушкой даже не надо охотиться. Она сидит себе на листочке дерева, хорошо заметного ярко-желтого цвета и не двигается. Ее очень легко съесть. Главное не отравиться. И вот птицы в процессе эволюции выработали в себе противоядие. И началась эволюционная гонка вооружений. Лягушки становились ядовитее, ведь всех менее ядовитых лягушек съедали, а вороны менее восприимчивые к токсину, ведь слабые птицы просто умирали от отравления. Такая гонка уже привела эволюцию к абсурду, и она продолжается.

– Круто! – крикнула девушка из третьего ряда.

– А теперь давайте пофантазируем на эту тему! – широко улыбнулся профессор. – Представьте себе, что, допустим, на какой-нибудь планете один разумный вид является едой другого разумного вида. И если в случае лягушки триумф эволюции наступил в аспекте ядовитости особи, то в случае разумного вида это может быть совершенствование других навыки и, в конце концов, постоянный рост интеллекта. Дело в том, что человек скорее всего закончил свой эволюционный путь. Гуманизм убил естественный отбор. Сейчас каждая жизнь ценна как никогда. Нам ничего не угрожает и не надо бороться за всех самок. Право на размножение имеют все представители homo sapiens, и слабые и не шибко умные. Соответственно отбора нет, а значит нет развития вида. Более того, ученым известно, что на своей заре homo sapiens имел объем мозга на сто пятьдесят грамм больше, чем сейчас. Поэтому мы вряд ли станем умнее или сильнее. Разве только выше! Молодое поколение уже давно не голодает и имеет в избытке дешевые углеводы. А значит и растет быстрее и выше.

– Мы тупеем? – не унимался хохмач.

– Был фильм такой «Идиократия», кажется, называется. Там говорится о том, что интеллектуалы имеют гораздо меньше детей, чем люди не особо выдающегося интеллекта. И, в конце концов, через пятьсот лет человечество отупело. А среднестатистический человек из нашего времени там становится настоящим гением. Но это не подтверждается пока ничем. Скорее всего мы не изменимся, если климатические факторы останутся такими же как сейчас или около того. Если вопросов нет, то, пожалуй, мы закончим на сегодня.

Аудитория начала пустеть, пока профессор собирал доклад с кафедры. Когда он застегнул портфель в зале остался сидеть один мужчина лет тридцати пяти, который смотрел на профессора и ждал, пока тот обратит на него внимание.

– У вас остались вопросы, молодой человек? – спросил Дробышев.

– Скорее ответы, – ответил единственный присутствующий. – Как раз насчет триумфа эволюции разумных существ.

– Как интересно! Вы антрополог?

– Я – лягушка! Ужасный листолаз! – ответил молодой человек, затем сделал паузу, чтоб привлечь максимальное внимание профессора и продолжил: – Вернее я как раз тот вид из вашей фантазии. Вид – еда для другого вида.

– Как интересно, – профессор снял очки и направился к молодому человеку. – Вы с другой планеты?

– Нет, я с этой планеты, только из параллельного мира. Меня зовут Лим, и я из расы приктов. Вот уже более двадцати миллионов лет прикты являются пищей для расы хриктов. Единственной едой, потому что ничего другого они уже давно не способны есть. Сначала мы стали максимально ядовитыми, как ваша лягушка, но они выработали противоядие в процессе эволюции. Мы начали умнеть и достигли уровня богов. Но и они не отставали. Мы научились прятаться, но они научились находить нас. Мы стали уходить в подпространство, и скоро они уже оказались там. Мы научились читать мысли, но они научились блокировать свои. Поэтому мы не знаем, как далеко они от нас. Мы научились менять форму и превращаться в другие виды. И они скоро освоили этот навык. Наконец мы освоили проходы сквозь грани миров. И вот я – здесь. А они умирают с голоду.

– Очень интересно, хотя и невероятно, – ответил профессор. – А зачем вы мне все это рассказывайте? Разве максимальная скрытность не является вашим древним навыком?

– Рассказываю, потому что вот он я! Максимальный триумф эволюции! Я умею пронизывать пространство вселенной, проходя миллионы световых лет за мгновение! Я чувствую запах темной материи и могу гулять по поверхности самых горячих звезд. Я могу менять ткань самой вселенной и легко могу стать божеством для практически любой цивилизации. И мне больше незачем прятаться, ведь я стал… – Лим посмотрел на улыбающегося профессора. – Вы мне не верите, я понимаю. Но кто, если не вы способны понять меня и ощутить мое величие? Ведь триумф эволюции это то, чему вы посвятили жизнь!

Дробышев сел рядом молодым человек и взял его за руку.

– Задача науки не верить, а исследовать, молодой человек. И я могу лишь судить с точки зрения науки и научных фактов. Но, если взять за данность всё то, что вы мне рассказали и исходить из этого, то вы не являетесь триумфом эволюции. У вас появился один маленький изъян.

– Какой изъян? – спросил Лим, хотя уже все понял.

– Гордыня! – ответил профессор Дробышев и откусил Лиму голову.

Закончив трапезу, он издал священный для всех хриктов рев насыщения. В теле отозвались будущие потомки.

Церковь святого Люцифера

Славик в пятый раз провалил экзамен по вождению в ГИБДД. Он прекрасно водил машину, но на экзамене всегда волновался как первоклассник. Именно из-за волнения Славик не смог сдать вождение предыдущие четыре раза. Но в этот раз все было по-другому.

Его посадили в машину, на которой предыдущий экзаменуемый провалил параллельную парковку, въехав криво в фигуру. Паренька выперли из машины, а с задней двери показалась рука инструктора, зовущая Вячеслава продолжить начатый экзамен. Вячеслав запрыгнул на водительское сидение и поздоровался с капитаном Ноликовым, сидящим на пассажирском. На заднем диване сидел инструктор и молодая девушка, которая должна была сдавать следующей.

– Прошу всех пассажиров пристегнуться, – сказал Славик, пристегнулся сам, завел автомобиль и с трудом вырулил из неудавшейся фигуры, стараясь не задеть конусы автодрома. Затем проделал безупречно остальные упражнения и выехал в город. Там, внимательно слушая указания экзаменатора, он поехал по улицам. Здесь все шло как по учебнику, пока капитан не сказал:

– Ищите место для остановки.

Вячеслав оценил свою полосу, где с трудом помещались два автомобиля, и как только появился дорожный «карман», медленно въехал в него и остановился.

– Развернитесь на перекрестке, – сказал гаишник, и Вячеслав развернулся. Инспектор оценил разворот и продолжил. – Ищите место для парковки.

Долго искать не пришлось. Здесь было много места. Капитан Ноликов задумался на минутку, достал протокол экзамена и начал писать:

– Экзамен не сдан, – прокомментировал он.

– Это почему же? – спросил шокированный Славик.

– У вас на заднем сидении пассажирка не пристегнута, только сейчас заметил. Минус три бала, а еще вы слишком долго искали место для остановки, хотя на всей полосе легко помещались два автомобиля.

– Там не было бы трех метров от припаркованного автомобиля до сплошной полосы.

– Вы что, визуально определили?

– Конечно, а как же еще. Два автомобиля там помещаются, а автомобиль и автобус – нет! – парировал Вячеслав. – И как я могу контролировать пассажиров на заднем сидении? Я их громко попросил пристегнуться, вы сами слышали.

– В следующий раз будете внимательнее. Освободите автомобиль! – рявкнул инспектор, и Вячеслав в гневе вылез из машины.

– Тупо завалили! Я им этого так не оставлю! – огрызнулся он, сжав кулаки, и посмотрел вслед отъезжающему автомобилю.

Вернувшись домой и немного успокоившись, он позвонил матери и все рассказал. Затем полез в интернет, где начал искать, как наказать инспектора. Четких ответов, которые бы удовлетворили гнев и чувство глубокой несправедливости – не было. Вячеслав открыл «ответы mail» и написал свою историю в подробностях. Посыпались советы типа «пиши Колокольцеву», «пиши в прокуратуру», «пиши президенту», «пиши Колокольцеву, а в копию прокуратуру и президента» и все в том же стиле. Но один совет ярко выделялся на всем фоне этой бесполезной мишуры. Ответ, который не набрал ни одного лайка, но буквально приковал внимание обиженного парня.

«Письма в инстанции вам не помогут. Ответят дежурно «нет оснований для проверок» и на этом все. К тому же, в этом случае ваш гнев будет нацелен только на инспектора. А в вашей ситуации виноваты еще и инструктор с девушкой. Либо они слишком тупые, что не поняли просьбы пристегнуться, либо они в сговоре инспектором. Иначе, почему они не были пристегнутыми? Вам нужно наказать всех! Для этого зайдите в любую часовню. Их сейчас много строят. В часовнях нет попов – это главное правило. Церковь без попа, как баба без мужа – неприкаянная. И поставьте там три свечки за упокой всех виновников вашей очень, кстати, несправедливой ситуации. А если сомневаетесь, можете написать в прокуратуру и одновременно поставить свечки в часовне. А потом посмотрите, какой вариант сработает. Спасибо еще скажете!»

– Хм, – издал Вячеслав, пытаясь вспомнить расположение ближайшей часовни. Вроде видел прямо внутри вокзала. Он улыбнулся.

В маленькой часовенке стоял полумрак. Лики святых освещало пламя только одной лампадки, поэтому разглядеть их было невозможно. На входе лежали свечи с ценником в пять рублей. Вячеслав взял три свечи и бросил в прозрачный ящик полтинник, так как мелочи отродясь не водилось.

– Упокой, Господь, души капитана Ноликова, инструктора Александра и девушки Лизы, – прошептал он, зажег свечи от лампадки и поставил их на канун. Свечки тут же осветили помещение ярче, что можно было разглядеть лики святых. Славик не знал никого из них в лицо, но все они почему-то улыбались. Вячеслав пригляделся: в игре света ему казалось, что лики зловеще смеялись. Он, молча, выбежал из часовни.

Ближе к вечеру ему позвонила мама.

– Сынок, у тебя все нормально? Ты дома? – спросил встревоженный голос

– Почему ты спрашиваешь? – ответил Славик. – Я давно дома. Сегодня же суббота.

– Недавно произошла жуткая авария. В машину, на которой ты экзамен сдавал, въехал самосвал. Молодая девушка за рулем была, Лиза – дочка Виолетты Павловны. А еще полицейский и инструктор. Все в тяжелом состоянии. Вот я и перепугалась.

– Все хорошо, мама, – вымолвил дрожащим голосом побледневший, как потолок, Вячеслав. – Я в порядке.

Он положил трубку, встал с дивана и посмотрел вверх.

– Свершилось! – сказал он. – Спасибо тебе! Я силен, как никогда!

***

Офис ООО «Церковь святого Люцифера» 6666 метров под землей.

– Отличная идея с вашими сетевыми часовнями, – сказал Сатана, поправляя галстук. Затем оглядел всех демонов, собравшихся за круглым столом переговорки. – Вельзевул, я хочу, чтоб количество часовень выросло в десять раз! И сделайте свечи бесплатными, наконец!

– Они итак бесплатны, монсеньор! – ответил Вельзевул. – Там стоит символический ценник в пять рублей и ящик для сбора пожертвований.

– Тогда конфет насыпьте в вазочки! И подключите побольше молодых демонов к сервису ответов, чтоб не пропустить ни одного страждущего.

– Что делать с парнем, повелитель? – спросил Ваалберит, демон-секретарь.

– Повысьте уровень либидо в десть раз и увеличьте аппетит раз в пять. Похоть и чревоугодие – и он настоящий образчик всех смертных грехов.

– Предлагаю поставить часовни в школах и профессиональных учебных заведениях, – сказал Велиар. – Будем покупать души еще в раннем возрасте.

–Отлично! – ответил Сатана. – И увеличьте количество каналов в ТикТоке. Я хочу больше зависти! Все свободны. И принесите мне душу этого Вячеслава! Я проголодался!

Любовь всей жизни и смерти

– Я люблю тебя, как родного брата, – сказала Света, поправляя простынь больничной койки. Затем разгладила ее ладонью и легла. – Мы чуть ли не с рождения вместе. Твоя мать выкормила меня, когда у моей исчезло молоко. У нас с тобой даже группа крови одна. Мы всегда ладили и помогали друг другу. А сейчас ты создаешь только неудобства, Андрюша. Ну, вот зачем нужно было приносить розы? Я не против цветов от тебя. Принес бы ромашки, тюльпаны или, не знаю, какие-нибудь гладиолусы. Но розы?! А если увидит Гоша? Что я ему скажу? Он и так тебя недолюбливает! Ревнует жестко. А я с ним хочу семью создать. Прости меня, пожалуйста, но розы нужно будет забрать.

– А вон там кто лежит? – спросил Андрей, указывая на пустую койку у окна. В палате была занята только одна кровать, где лежала Света. Остальные пустовали. Но на пустой койке у окна лежал пакет с лекарствами, а на тумбочке стакан с использованным пакетиком чая.

– Бабушка какая-то. Я даже имени ее не знаю. Лежит себе, смотрит куда-то и плачет иногда. Болит видимо что-то. И я не видела, чтобы кто-то к ней приходил. Она сейчас на процедурах.

Андрей подошел к раковине, поднял с пола двухлитровую банку с нарисованной красной краской буквой «Т», налил туда воды и поставил банку с букетом на тумбочку.

– Скажешь, что ей принесли, – прокомментировал он. – Смотри, как красиво цветы на солнышке заиграли.

– Какой ты у меня молодец, – ответила Света, привстала немного и обняла парня. – Ой, – осеклась она, – вдруг Гоша придет. – И быстро легла, укрывшись одеялом.

– Пусть будет Гоша. Как, впрочем, были и Димон, и Валерик, и этот, как его, Пономарев. Ты знаешь, что, так как люблю тебя я, не полюбит никто. Всех переживем. Я буду ждать тебя всю жизнь. И даже после, – улыбнулся Андрей. – Ты моя любовь всей жизни и смерти.

– Ну, пожалуйста! – завыла Света. – Не дави на меня. Мне и так тяжело. С Гошей у нас все серьезно. Я не хочу его потерять. А тут еще это сердечная недостаточность, так некстати.

– Ладно, пойду я, – улыбнулся Андрей. – В сумке свежие фрукты, виноград твой любимый купил. А на дне, там, в пакете пирог вишневый, мама твоя передала. У меня сегодня смена, а я еще к ней обещал забежать, рассказать как ты тут.

– Долюбливает тебя мама. Может, ты на ней женишься? – пошутила Света. – И, пожалуйста, будь осторожен на своей службе. Столько парней обгорело!

– Ничего со мной не будет, – усмехнулся он. – Я – пожарный в третьем поколении. Тушить и спасать у меня в ДНК. Как, впрочем, и ты, моя радость! Все, все! Больше не буду. Ухожу уже.

Андрей ехал в трамвае, прислонившись головой к стеклу, и тихо мечтал о своей любви. О том, как они живут вместе со Светкой в маленькой однушке на окраине. О том, как он варит ей кофе по утрам, потом приносит его в постель, и они вместе еще очень долго нежатся под одеялом. Каждый раз, закрывая глаза, он видел ее лицо с бесконечно прекрасной, светлой и чистой улыбкой. О том, как обновляет раз в неделю букет роз в вазочке на ее столике. О том, как шепчет ее по сто тысяч раз на дню «Я люблю тебя». Как гладит ее волосы перед сном, пока она не заснет. Как целует ее ладони и пальчики. И о том, как она ему поёт на кухне.

Он вышел на остановке и зашел в магазин. Там купил банку кофе и круассаны, которые любила Анастасия Петровна – мама Светы. Затем поднялся к ней домой и позвонил в дверь.

– Здравствуй, Андрюша, – открыла дверь пожилая женщина. – Проходи, сынок.

– Я был у Светы сейчас, Анастасия Петровна, – начал Андрей.

– Я знаю, – перебила его женщина. – Только что звонила. Тут такое дело. К ней Гоша приходил сразу после тебя. И он тебя видел. И насчет букета догадался.

– О, Господи! – вымолвил Андрей и облизнул пересохшие губы.

– Да, такое там устроил. В общем, он сделал предложение Светке, но с условием, что тебя она больше не увидит. Такие дела.

– Она согласилась?

– Согласилась, – грустно ответила Анастасия Петровна. – Как же несправедливо все. Ты такой добрый, заботливый и ласковый, Андрюша, а любит она всяких подонков.

– Как она сейчас? – спросил он, едва сдерживая слезы.

– Хуже стало ей. Перенервничала здорово.

– Я поеду к ней! До смены еще четыре часа. Да и на смену могу не пойти, ради Светки.

– Не надо, Андрюша. Она сейчас на капельнице. Ты приедешь, будет только хуже. Пусть поправится, а потом я поговорю с ней насчет тебя. Мы победим этого Гошу. Надо только подождать. Езжай на смену свою, а я поеду к ней. Потом позвоню тебе. Хорошо?

– Конечно, – Андрей с трудом выдавил улыбку. – Главное, чтоб у Светки было все хорошо.

Несмотря на обещания, данные маме Светы, Андрей приехал в больницу. Он долго стоял у левого крыла здания института грудной хирургии, не решаясь подойти к центральному входу. Если его увидит Гоша, то опять устроит истерику Светке. А у нее и так уже сердце совсем плохое.

– Вы последний? – оборвал его терзания чей-то голос.

– Куда? – Андрей обернулся и увидел пожилого мужчину в солнцезащитных очках.

– К нотариусу, – ответил тот и махнул головой в сторону вывески нотариальной конторы.

Андрей на мгновение замешкался, вновь посмотрел на мужчину, на вывеску, на мужчину.

– Да! – ответил он твердо.

– А перед вами есть кто?

– Не знаю. Пойдемте, посмотрим.

Они вошли внутрь помещения, которое располагалось в левом крыле здания. В комнате ожидания никого не было. Андрей постучал в дверь с надписью «Нотариус Иванов М.И.» и вошел на приглашение.

– Я могу завещать свои органы? – спросил он прямо с порога.

– Конечно можете, – ответила девушка-секретарь. – Паспорт с собой?

– С собой, – кивнул Андрей. – Знаете, моя профессия связана с большим риском. А я еще молодой. Без вредных привычек и патологий. И не болел ничем серьезным.

– Вы все правильно решили, – ответила девушка. – Вы и так являетесь потенциальным донором, но с вашим нотариально заверенным согласием у врачей не будет юридических проблем после вашей смерти.

– Я готов, – решительно ответил Андрей, и они приступили к процедуре оформления.

Через полчаса с сертификатом посмертного донора Андрей ехал на смену.

В эту ночь он погиб. Горело общежитие в спальном микрорайоне, и пожарный расчет, где служил Андрей, приехал туда первым. Пожар еще не распространился на верхние этажи, откуда доносились крики людей. Андрей поднялся на коленчато-телескопической стреле на четвертый этаж, где эвакуировал жильцов. Он передал на подъемник последнего человека и уже сам хотел эвакуироваться. Но вдруг услышал кашель где-то за спиной. Не раздумывая, Андрей рванул назад и нашел в одной из комнат мальчика, который укрылся под одеялом и кашлял. Огонь уже был почти везде. Андрей снял маску, надел ее на паренька и указал ему куда бежать. А сам задохнулся. Здание потушили, поэтому тело Андрея не обгорело и его повезли в больницу, как и было завещано им же. И в эту же ночь Светке понадобилось сердце.

Светлана не вышла замуж за Гошу, а прожила свою длинную жизнь со своей мамой. В ее груди билось мощное, переполненное любовью сердце самого дорогого ей человека. Она слушала каждый его стук и часто говорила с ним.

Тело Андрея почти все ушло на органы для нуждающихся. И даже его мозг поместили в раствор для использования в научных целях.

***

Его разбудил самый знакомый в мире голос. Андрей открыл глаза и огляделся. Он лежал в пастели в небольшой комнате, увешанной портретами и фотографиями его любимой. На левой стене было огромное окно, за стеклом которого была черная пустота. Справа был выход кухню, откуда доносился потрясающий аромат свежесваренного кофе. Через мгновение в дверях показалась Светка, которая что-то напевала.

– Доброе утро, любовь моя! – воскликнула она. – Я сварила кофе! Осторожно, не обожгись.

Он не мог поверить в происходящее. Только что он был в горящем здании, а теперь в месте, где исполняются самые сокровенные мечты.

– Где мы? – спросил Андрей, отпивая из чашки. – В раю?

– Это наша с тобой квартирка! О которой мы так долго мечтали! – ответила Светка и прыгнула в постель к Андрею.

С обратной стороны черного стекла красовалась табличка с надписью:

«Люди. Вид, проживавший на суше около 100 миллионов лет назад. Дышат воздухом с содержанием 20% кислорода. Самец – восстановленный из ДНК образец. 4 года назад археологи нашли идеально сохранившийся мозг, по которому и был восстановлен человек. Самка – синтезированный образец из отдела воспоминаний и фантазий самца. К стеклу не приближаться. Администрация зоопарка вымерших видов житных».

Мимо капсулы с людьми проплывали посетители – осьминогоподбные существа. Некоторые шарахались от стекла при виде гуманоидной формы жизни, другие с презрением выпускали пузыри, но большинство, замирая, любовались этой идиллией.

Заговор кур

– Я вам сейчас расскажу весьма занимательный факт, – профессор Дробышев решил закончить лекцию о многообразии видов на юмористической нотке. – Как вы думаете, какое животное среди позвоночных является самым многочисленным на нашей планете?

– Человек! – крикнула дамочка с третьего ряда лекционного зала.

– Еще будут варианты? – спросил Дробышев спустя какое-то время молчания аудитории.

– Муравьи! – крикнула та же дамочка.

– Муравьи не являются позвоночными. А мы говорим о высших хордовых. Итак, на первый взгляд кажется, что человек является самым распространенным позвоночным на планете. Ведь мы – триумф эволюции. Нам ничего не угрожает, мы не бьемся за место под солнцем с конкурентами, и дети наши почти не умирают. И, тем не менее, мы далеко не самый многочисленный вид позвоночных на земле. Взять тех же крыс, их приходится по три особи на одного человека. Также много в мире свиней, овец и другого скота. Но самый многочисленный вид это – куры. – Профессор сделал многозначительную паузу.

– Можно было догадаться, – выкрикнул пожилой мужчина из крайних рядов. – Самое распространенное в мире мясо и, к тому же, яйца!

– Да, господа! – ответил Дробышев. – Никто точно не знает количества поголовья этой домашней птицы, но из приблизительных данных курей сегодня насчитывается более 30 миллиардов!

–Ого! – встрепенулся зал.

–Таким образом, если считать за венец эволюции самый распространенный вид, то это далеко не человек. И здесь мы можем с вами пофантазировать. Смотрите, – он указал на слайд птицы, очень похожей на курицу. – Это предок современных кур, живший на земле задолго до появления человека около сорока миллионов лет назад. В то время наш предок представлял собой животное, напоминавшее белку. А куры уже были. Теперь представим себе, что куры уже тогда обладали достаточным интеллектом и планами на дальнейшее господство в мире. А 8-10 тысяч лет назад куры позволили себе одомашнить себя. Чтобы человек начал заботиться о них, выводить устойчивые к болезням породы, кормить и размножать птицу. На сегодняшний день население кур превышает людей в четыре раза, а мы продолжаем им служить. Мы строим им дома и убираемся в них, кормим и поим. То есть, фактически люди являются рабами кур.

– Но мы их убиваем для еды! – крикнул кто-то.

– Давайте фантазировать дальше. Предположим, что куры научились переносить свое сознание из тела в тело. А убийство способствует этому переносу.

– Но мы забираем у них яйца!

– Молодой человек, почти все яйца, находящиеся в продаже, неоплодотворенные. Это просто созревшие женские яйцеклетки. Тут даже о жизни как таковой речи быть не может.

– Но это же бред какой-то! – голос из зала перешел на визг. – Куры – тупые птицы. Даже поговорка есть про куриные мозги!

– Ну, а вдруг это они хотят, чтоб мы так думали, что они тупые. Помните сказку про черную курицу Антония Погорельского? Там настоящие разумные существа живут под землей, а на земле только их проекций в виде домашней птицы. Мы можем пойти дальше в своих фантазиях. Тупые куры, как вы изволили сказать, лишь проекция продвинутого вида, живущего в параллельном мире или в подпространстве.

– Бред! – повторил писклявый голосок.

– Я и не утверждал, что это теория, – улыбнулся профессор. – Но попробуйте придумать какой-нибудь контраргумент, и он будет разбит о псевдонаучную парадигму. На этой ноте мы закончим сегодняшнюю лекцию. Надеюсь, что дал вам пищу для размышления.

Зал зашумел, но вопросов больше не последовало. Когда профессор провожал взглядом всех слушателей, к нему подошли двое мужчин в длинных плащах, одному из которых принадлежал писклявый голос.

– Вы надолго в нашем городе, профессор? – спросил один из них, самый высокий, поправляя шляпу, неуклюже сидевшей на его голове.

– Завтра уезжаю в Москву, – ответил Дробышев.

– Позвольте узнать, в какой гостинице вы остановились? – спросил пискля

– «Восход», – ухмыльнулся профессор, – а для чего вам?

– Хорошая гостиница, – прокомментировал высокий. – Удачи вам, профессор. Спасибо за лекцию.

Они попрощались и направились к выходу странной походкой, как будто им что-то сильно мешало ходить. Причем оба! Профессор невольно улыбнулся, и направился в кафе учебного лектория. До вечера еще было немного времени, чтоб поужинать.

Ближе к десяти вечера Дробышев уже открывал дверь своего гостиничного номера.

– И снова здравствуйте, профессор! – произнес пискля.

– Что вы здесь делаете? – испуганно спросил Дробышев. – Как вы вошли?

– Влетели через балкон, – ответил высокий. – Это ответ на вопрос. Сядьте, пожалуйста, на кресло.

– Чтобы убить вас! – добавил пискля. – А это ответ на первый вопрос! Как убили в свое время Антония Погорельского за его «Чернушку».

– Погоди с «убить», – осек его длинный и обратился к Дробышеву. – Нам нужна информация. Откуда вы узнали про систему «куко»?

– Но я ничего не знаю про систему «куко», – ответил профессор, усаживаясь в кресло. – Вы меня точно с кем-то спутали.

– Давай замочим его, и все! – крикнул пискля, размахивая руками. В этот момент из рукава вылетело несколько белых перьев.

– Да, погоди ты! – длинный придвинулся ближе к профессору. – Вы рассказали сегодня про систему взаимодействия кур и людей. Да так подробно, как будто сами создали эту систему. Ну, там где куры поработили людей.

– Вы серьезно? – профессор не смог сдержать улыбку. – Это же просто фантазия! Игра разума. Сказка! Бред, как сказал ваш друг!

– Это не бред, – ответил пискля, снял шляпу и стянул кожу лица, как резиновую маску. Теперь на профессора смотрела морда белого петуха.

– Твою мать! – Дробышев вдавился в кресло и посмотрел на длинного. – Вы тоже такой?

Вместо ответа высокий также стянул с себя маску, под которой был черный петух.

– Твою мать! – повторился профессор.

– Мы вынуждены вас убить, профессор! – прокудахтал писклявый петух.

– Я никому не скажу, – в шоке прошептал Дробышев.

– Не будем мы его убивать, – вмешался высокий петух. – Похоже, он говорит правду насчет фантазии. Пойдем отсюда, Петя! Он никому не расскажет, – он подмигнул пискле. Оба петуха вышли за дверь балкона, откуда через секунду донесся хлопот крыльев.

На следующей неделе в газетах появился заголовок:

«Профессор МГУ сошел с ума, утверждая, что люди являются рабами кур»

И далее по тексту.

«Профессор Дробышев после лекции в г. Севск начал утверждать, что ему угрожали куры за то, что он раскрыл их заговор против человечества. Сейчас профессор помещен в психиатрическую клинику Севского района…»

Как драконы газовую трубу перегрызли

– Послушай, Гиви, я тебе один умный мысль скажу! – прошептал один дракон другому. Они сидели на магистральной трубе отопления, поочередно поднимая лапы, чтобы не обжечься. На улице стоял жуткий мороз, и только горячая труба спасала от обледенения их потрепанной веками чешуи.

– А, можешь тут не шептать, – ответил второй дракон. – До ближайшего дома три километра. А судя по снегу, тут ни один человек не ходил с начала зимы. Гавари нормально. – Он положил ненадолго шею на трубу и тут же одернул ее. – Хороший труба, теплый. Только весь рот болит и язык чешется.

– Вай, Гиви, а зачем зубами стекловату с трубы снимал? Патерпел бы немного, я бы пачистил ножом своим.

– Холадна был очень. Тарапился. Сваего огня давно нету. – Он попытался выдохнуть пламя из пасти, но вырвались лишь несколько искр. – Греться нечем! Уголь кончился еще летом. А нефть сейчас савсем дефицит стал. Так что там у тебя за мысль умный, Вазген?

– Видишь трубу, Гиви? – Вазген постучал когтем по трубе на которой они сидели.

– Канечна вижу, я сижу на ней!

– Я знаю, где праходит такой же, только газовый!

– Газовый труба теплее, что ли?

– Падажди, не перебивай, когда старший гаварит. – Вазген сделал машистый жест лапой. – Газ это как нефть! Даже сильнее и чище! Никакого дыма!

– Это же газ, Вазген! Как мы его пить будем? Ты пробовал пить воздух?

– Э, не умничай! Газ в трубе жидкий идет! Дырка в трубе зубами прокавыряем и будем пить. Патом пробка поставим, каждый день можна будет прилетать. Никто не заметит!

– Как газ может быть жидким, Вазген?

– Вот ты баран, генацвале! Его специально жидким делают, чтоб па трубе шел. Там можно два дырка прокавырять, трубочка от кактеля паставить и пить-кайфавать! Сначала холодна будет немнога, патом нормальна будет!

–Пачиму холадна будет?

– Не знаю. Кагда газ из труба выходит, холадна делает всегда. Палетели, кароче! Всю жизнь на трубе сидеть будем мерзнуть? Мы драконы или сабаки бездомные? Палетели!

Через два часа они уже сидели на газовой магистрали и перекусывали толстый металл трубы.

– Зря ты, Вазген, последнего джина Махаррама скушал в Месопотамии. Сейчас бы алмазные зубы ваабще не памешали!

– Я испугался тогда! Столько дыма! Такой голос страшный!

– Вай, он даже ничего сказать не успел! Скушал его, когда только из лампы выходить начал. Ладно, давай грызть! Савсем мала осталось.

Через несколько минут газ под давлением начал брызгать из прокусанной дырки. Мгновенно охлаждаясь при испарении, он тут же заморозил кусок трубы.

– А сейчас, что делать нада? – спросил Гиви

– Пей давай, пака жидкий идет!

И они начали подставлять пасти, наполняя себя ледяным пропаном, пока не раздулись, как лягушки!

– Вазген, а сейчас что делать? – спросил через закрытую пасть Гиви.

– Не выпуская газ, Гиви! Надо чтоб он впитался в кровь! Держись!

– Мне холодно, и меня сейчас разорвет!

– Терпи, Гиви! Мы драконы или таксисты?

– Кажется, газ впиталась весь! – протянул Гиви. – Наверх больше не хочет, но живот балит сильна еще!

– Нада еще немнога патерпеть! Патом папробуем выдахнуть агонь!

– Ой, там у меня вайна в живате! Папробую я. – Гиви открыл пасть и начал щелкать зубами, высекая искру. – Не идет чета.

– Ты напрягай себя! – выдавил Вазген и сам напрягся изо всех сил.

– Может нада больше искры? Халодный он очень, – сказал Гиви и заискрил так, что воздух вокруг дракона засверкал.

– Мне кажется, газ не туда идет! – прокричал Вазген и громко изо всех выпустил газ не совсем оттуда, откуда планировал.

Газ мгновенно вспыхнул, взрывая вокруг воздух и отбрасывая драконов друг от друга. При этом тут же вспыхнула щель на трубе, откуда фонтаном брызгал пропан. Тут не выдержал лежавший на земле и опаленный Гиви и выдал такой взрыв из заднего отверстия, что трубу порвало пополам. Это в свою очередь вызвало еще больший взрыв, который отбросил обоих драконов на километр от эпицентра. Куски металла трубы, как пули, пробили крылья драконов, разрывая в клочья перепонки, пока их туши кувырком летели в сторону Большой Медведицы и северного Волопаса. Оба орали то ли от страха, то ли от боли. Проклятия сыпались на армянском и грузинском одновременно. В конце концов, они грохнулись почти рядом, переломав кости крыльев. Оба скулили, переходя на вой, но продолжали жить.

– У меня пукан разарвала, Гиви! – прохрипел Вазген

– Ты мне в лицо пукнул! – ответил Гиви. – Теперь не пойму, что на нем. Или мой чешуя обгорел или твой удобрение.

– Гиви!

– А?

– А и Б сидели на трубэ, А упал, Б пропал, кто остался на трубе?

И они в один голос рассмеялись.

Принцип мухи

Анекдот:

Жена мужу:

– На кухне муха назойливая летает. Сходи, убей

Муж выходит на кухню, откуда начинает доноситься звон битой посуды, грохот падающей мебели, мат, проклятия. Через мгновение показывается муж весь в кровоподтеках и разбитой головой.

– Ну как, убил, – спрашивает жена.

– Убить, не убил, но нервы у нее уже не те! – ответил муж.

***

– … Аудиозапись номер шесть: при удачном результате эксперимента сознание профессора Дробышева будет перенесено в мозг мухи, если нервную систему и ганглии можно назвать мозгом. Для этого в центральной лаборатории Комаричского НИИ на голову профессора Дробышева надевают специальный шлем, разработанный им самим же, который считывает поверхностную структуру нейронной сети и переносит на шестьдесят минут в мозг насекомого. Активность деятельности мозга самого профессора при этом будет остановлена до возвращения сознания. Существует риск смерти мозга профессора, если муха в назначенное время не окажется на исходной позиции, для переноса сознания обратно. Профессор, расскажите, почему именно муха была выбрана для переноса сознания?

– Нейронная сеть мухи содержит около пятьсот тысяч нейронов. Это в сто шестьдесят тысяч раз меньше чем количество нейронов в человеческом мозгу. Но размер мух в семь миллионов раз меньше человека. Неравнозначные пропорции получаются. Следовательно, появилось предположение, что интеллект мухи не намного слабее человеческого. Понимаете, о чем я? Мозг пропорционален телу, чем больше тело, тем сложнее и больше должен быть мозг. А при размерах мухи она имеет неоправданно сложный мозг. Конечно, в отличие от человека муха летает, а значит, живет в 3D пространстве, в отличие от нас – ходящих по плоскости. И на это требуются дополнительные нейронные связи. А еще, муха обладает повышенной реакцией восприятия нашего мира. По сути, она живет в десять раз быстрее нас. И все наши движения ей кажутся как в замедленном кино. В общем, в результате исследования нейронной сети насекомого было выяснено, что если наложить нейронную матрицу сознания человека на сеть мухи, она займет только тридцать процентов объема ее системы. Добровольцы у нас были, но я, как руководитель группы исследования, решил сам участвовать в эксперименте.

– Как будет проходить эксперимент?

– Этот нейрошлем, – Дробышев постучал пальцами по пластику шлема на голове, – считает сигнатуру сознания и перенесет ее в разум слегка подмороженной мухи. Дальше сотрудники разогреют насекомое и будут ждать от него, то есть от меня информацию о положительном результате. Муха будет находиться в ограниченном пространстве, чтобы сотрудники смогли перенести сознание обратно в мой мозг в течение одного часа. На всякий случай на заднюю ножку насекомого надет браслет для отслеживания.

– Если сотрудники не успеют осуществить перенос?

– Мое человеческое тело умрет. Но, не стоит волноваться. Часа будет вполне достаточно. А в хронологии мухи и вовсе пройдет десять часов. Полагаю, мы можем начать эксперимент, – профессор махнул рукой и устроился поудобнее в кресле. Шлем засветился, и через минуту Дробышев начал терять сознание. Еще через минуту прямо над мухой засветился купол, который вскоре погас.

– Мы фиксируем одновременно почти полную потерю сигнатуры в человеческом теле профессора Дробышева и повышение активности деятельности нейронных связей насекомого, – прокомментировал лаборант. – Предлагаю начать нагрев мухи.

Через несколько секунд после начала нагрева насекомого инфракрасным лучом муха приподняла сначала переднюю лапку, а затем поочередно и все остальные. Еще через минуту она взлетела и села на монитор с изображением виртуальной клавиатуры. Там Дробышев-муха начал прыгать по буквам, выбивая череду слов:

«вс1 гормал но111 сохнани5 под7ость. пере7есе7о я в теде муъи и \то прекрас7о111»

Лаборанты с облегчением выдохнули.

Профессор очнулся и открыл все свои четыре тысячи фасеточных глаз. Свет ударил по сенсорной пленке, но зрение быстро приспособилось. Он вдруг понял, что может видеть одновременно все вокруг на триста шестьдесят градусов. И это не было непривычно. Словно так и должно быть устроено идеальное зрение. Дробышев начал всматриваться в детали окружения. Это была совсем другая вселенная. Очертания привычных предметов теперь казались фантастическими. Мир представлял собой удивительную игру света. Свет был везде, и везде он был разный. Профессор мог поклясться, что видел фотоны, как отдельные кванты света, которые отражались от молекул материи, витающей в воздухе. При этом, молекулы на мгновение вспыхивали разными частотами спектрами. «Это криптон, – подумал профессор, глядя на зеленую вспышку, – а это – ксенон» – рядом с ним вспыхнуло фиолетовым. Воздух искрил всеми цветами. А цветов было гораздо больше, чем привычных семь.

Так Дробышев-муха и сидел долгое время, застывший в восхищении и в восторге от происходящего, пока не вспомнил: «Надо дать знать лаборантам о течении эксперимента. Здесь где-то должен быть экран с клавиатурой». Он вспомнил изначальное положение мухи и начал всматриваться в сторону предполагаемого экрана. Там он увидел гигантскую матрицу пикселей. «Это монитор, – подумал он, – а поля с черными пикселями, скорее всего буквы.

Дробышев поднял сначала одну лапку, затем поочередно все. Он не знал, как запустить крылья, но, только подумав о перемещении – поднялся в воздух. Профессор не смог распознать буквы, поэтому начал поочередно садиться на предполагаемые места их расположения, написав фразу

«Все нормально!!! Сознание полностью перенесено. Я в теле мухи. И это прекрасно!!!»

Ползая по монитору, он вдруг понял, что понятия верха и низа почти перестало отсутствовать. Он также легко мог сидеть на вертикальной поверхности, как и на горизонтальной вверх ногами. Дробышев оторвался от монитора и полетел вверх, где тут же ударился о невидимую стену.

«Стекло аквариума, – вспомнил он, сел снова на монитор и написал:

«Выпуститк мен\1»

Лаборанты переглянулись на мгновение, которое профессору показалось вечностью. Он тут же добавил:

«Немедленно111»

Крышка аквариума открылась, и Дробышев-муха вылетел наружу. Тут он с интересом для себя обнаружил, что не видит людей, как бы он их не искал. За то он вдруг ощутил голод и увидел перед собой роскошный стол еды, наполненный различными яствами. Столом это было сложно назвать, но другого слова на ум не приходило. Огромная поверхность, которая иногда передвигалась, но очень медленно, выбрасывала в воздух вкусняшки в виде разноцветных шаров. Профессор приземлился на эту поверхность и прямо выковырял кусок протеина из нее.

– Он меня укусил только что, – прошептал застывший лаборант. – Не буду его прогонять, – добавил он и стоял, молча, ждал, пока муха снова не взлетит.

Дробышев наелся и начал изучать пространство вокруг себя. Воздух изобиловал различными организмами, которых обычными человеческими глазами не увидеть. Помимо живности, здесь были частички пыли, мертвые протеины и сгруппировавшиеся молекулы различных газов. Все это профессор-муха облетал, как маневрирующий истребитель,пока не попал в новое пространство. Его наполнение мало чем отличалось от предыдущего, за исключением климатических факторов. Здесь было очень светло, прохладно и воздух двигался гораздо быстрее.

«Я на улице, – решил Дробышев, – видимо в окно вылетел». Тут он обнаружил привлекательную извилистую дорожку воздуха, запах которой показался ему соблазнительно вкусным. «Видимо кто-то что-то готовит, – подумал он. – Надо обязательно глянуть». И полетел по извилистой дорожке приятно пахнущего газа, аромат которого усиливался с каждым мгновением. Тут он понял, что не может держать курса этой извилистой дорожки из-за браслета на задней лапке, вес которого смещал центр тяжести, и соответственно курс полета. Профессор несколько раз встряхнул ножкой, и браслет благополучно слетел.

Влетев в следующее пространство, он увидел бесконечно количество таких же, как он, мух, которые кружили вокруг источника ароматных дорожек. Мухи кружили, улавливая молекулы аромата еды, но Дробышев не стал идти на поводу инстинкта. Вместо этого он сел на потолок и решил оглядеться. Тут воздух был гораздо богаче, чем в предыдущих пространствах. Молекул было больше, вспыхивали они ярче и аромат был повсюду.

«Кухня нашего НИИ, – подумал профессор. – Интересно, сколько я уже летаю? По моим подсчетам прошло минут двадцать. Значит по человеческим меркам не более трех минут».

И тут он увидел Бога! Ведь никак иначе Бог выглядеть просто не мог. Ослепительно яркий, сияющий всеми возможными цветами вселенной, он манил к себе, создавая ощущения абсолютной безмятежности своего величия. К нему летели десятки других мух, чтобы прикоснуться к вечности и трансцендентальной сущности Творца. А сотни других мух уже находились в лоне Всемогущего и Милосердного. Дробышев, не раздумывая, полетел в этот рай. И чем ближе он приближался к Богу, тем ослепительнее Бог становился. В итоге профессор упал в обволакивающую его крошечное тело божественную сущность и обрел душевное спокойствие и полное слияние с вселенной. Вязкая бесконечность проникала в его тело, поглощая клетку за клеткой, пока не покрыла его полностью.

– Мы нашли его, сказал лаборант старшему заместителю Дробышева. – Сначала мы ориентировались сигнал с браслета, но тот оказался в двухстах метрах от института. Похоже, что Дробышев сбросил его, когда вылетел на улицу. Мы обследовали все помещения института и в итоге нашли его на кухне. Опознали по следу от браслета на лапке. Жаль, слишком поздно.

– Где нашли?

– На липкой ленте от мух.

Как вампиры донорский центр открывали

– Петша, Дрэкул, Айоргу, Дэкиэна и другие братья! – обратился гладковыбритый вампир к собранию. – Мы унижаемся уже двести лет!

– Ты опять про свиную кровь, Флэвиу!? – красноглазый Сизэр демонстративно ударил ладонью по лицу. – Мы двести лет пьём ее. Никто еще не умер, не заболел, не сошел с ума. Зато люди нас не трогают! Охоты захотелось? Только охотиться будешь не ты, а на тебя! Забыл, как шесть раз на кол сажали? У меня до сих пор там не зажило! Трех проктологов пришлось обратить, пока хоть как-то там кровоточить перестало.

– Конечно, нет! – Флэвиу оскалил изумрудные клыки. – Ради дурной славы не стал бы я собирать уважаемых вампиров из старинных родов у себя в чертоге.

– Однокомнатную квартиру в Фокинском районе Брянска ты называешь чертогом? – засмеялась Дэкиэна, а за ней и другие вампиры.

Гладковыбритый, молча, выдержал паузу, пока остальные оценивали шутку матери Рязанских вампиров, и поднял ладонь вверх.

– Отныне мы больше не будем унижаться, употребляя свиную кровь! Пришло время вспомнить традиции! Мы забыли, как летать! Свиная кровь не позволяет нам этого. Свиная кровь это жалкое подобие настоящей! Наша пища – человеческая кровь! И мы не будем никого убивать, подвергая древних опасности разоблачения.

– А как? – спросил Милош. – Комарами прикинемся и будем по ночам втихаря кусать спящих? Был у нас один такой. В квартиры проникал и спящих кусал незаметно. Его мужики поймали и дихлофосом напоили. До сих пор дурачком ходит. Или мы на паперти будем кровь выпрашивать? Я уж лучше буду и дальше пить свиную кровь. А летать мне никуда не нужно.

– Мы будем покупать кровь! Итак, узрите мой план! – Флэвиу торжественно скинул кусок висящей занавески с маркерной доски, на которой был нарисован дом с надписью «Донорский центр» и схема какая-то с квадратиками, машинками и стрелочками. Флэвиу включил лазерную указку.

– И что? – спросил Петша. – Подумаешь, план! Дрэкул уже эту тему проходил. Открыли, помню, с таким пафосом, в центре Челябинска. А на третий день пришла полиция. По документам кровь принимали, но никуда она дальше не уходила. Всю сожрали на фуршете. И отмазка типа «она вся прокисла» не помогла! Пришлось так на лапу дать, что в долги залезли, лишь бы не закрыли никого из нас.

– Я все продумал! – не сдавался Флэвиу. – Мы откроем центр в деревне, подальше от городов. И кровь будем принимать за налик без документов. Народ в деревнях бедствует, так как работы нет никакой. В общем, я присмотрел одну деревеньку, где мы можем в старом доме культуры открыть донорский центр. – Гладковыбритый начал водить лазерной указкой по схеме. – Днем упыри собирают кровь и раздают деньги. Часть крови потребляют управляющие вампиры, а остальное замораживается в этих морозильных камерах, чтобы раз в неделю отправлять ее на минирефрижираторах в именитые вампирские дома. Для прикрытия, называем заведение «Центр сдачи крови». Мол, мы на анализы ее забираем. Хотя, какое там прикрытие? Местного участкового я уже упырем сделал, обещал вампиром обратить, как бизнес пойдет. А ночью будем просыпаться мы с Петрой, снимать, как говориться, сливки и руководить центром. А?! Как вам?

– А, что, неплохо! – сдался Петша, после минутного гула обсуждения. – Мы готовы вложиться в это дело. Чувствую запах франшизы!

Сказано – сделано! В деревне Лопандино вампиры сняли за бесценок кабинет в полузаброшенном доме культуры, разместили там одну систему для изъятия крови с креслом, посадили двух упырей в белых халатах и поставили таксу 0,5 литра крови за 2000 рублей. А сами втроем пошли в подвал спать.

Дело на удивление начало быстро набирать обороты. Через час о донорском центре прознали все местные алкаши, а через два часа и все алкаши близ лежащих деревень. Некоторые приходили по два раза, а одного даже на руках обратно унесли после третей транзакции. К обеду в донорский центр скопилась приличная очередь, которая не уменьшалась до закрытия центра. Алкаши сдавали кровь, покупали алкоголь, пили, снова шли сдавать кровь, так как никаких ограничений не было. За всем этим следил местный участковый, которого обещали обратить в скором будущем, и он уже потирали руки и клыки в предвкушении вечной жизни и неограниченной власти на районе. В итоге собрали двадцать два литра венозной крови.

Упыри все посчитали, как и планировали: девять литров разлили по графинам, а остальное в вакуумные пакеты и в глубокую заморозку. Морозильник во всей этой авантюре обошелся дороже всех. Но мытищинский барон Януш, с барского плеча отслюнявил десятку для покупки агрегата на Авито.

Разбудили всех трех вампиров. Флэвиу тут же разослал приглашение остальным баронам в вампирской вацапской группе, и в голодном ожидании начал встречать уважаемых гостей.

Гости прибывали разными способами, кто на машинах в вечерних костюмах, кто на автобусе, а кто на велосипедах. В итоге полузаброшенный дом культуры оказался битком набит российскими вурдалаками, и трапеза началась. Были подняты первые бокалы со свежей кровью за прекрасное начинание. Вторые за возрождение династии, а на третьем слово взял Дрэкул – вампир московский и всея Руси:

– Свежая кровь ударила в голову! Давно мы не вкушали человеченки, – он взглянул внимательно на прозрачный бокал, – а вы туда точно спирту не добавляли?

– Возможно, среди доноров попадались не совсем трезвые люди, – ответил Флэвиу. – Но смею заверить, все доноры привиты от Ковида.

– Ну, тогда вздрогнем! – воскликнул Дрэкул и осушил бокал.

Через полчаса вся братия была уже навеселе. Через час кровь для фуршета закончилась, и все, особо не раздумывая, перешли опустошать морозильник. Когда закончилась и замороженные лейкоциты, вскрыли участкового с его согласия, обещая, что возьмут у него только литр. Но выжали почти полностью. Вслед за участковым в расход пошли и псевдоврачи донорского центра. Крови собрали еще 4 литра. Но вот незадача: новая кровь хоть и была исключительно свежей, она оказалась безалкогольной!

Бледный как бумага участковый дал официальный комментарий:

– Ночью алкоголь можно достать только у деда Семена. Но вся проблема в том, что тот гонит только для себя.

Петша, Дрэкул и Айоргу взяли у участкового ксиву, форму и пистолет и пошли на край Лопандино к деду Семёну. Остальные вывалились на улицу в пьяном угаре, с древними песнями Киркорова и с диким желанием покуролесить.

– А давайте вспомним, что такое летать! – крикнул Милош и махнул через забор.

И тут же вся толпа вампиров начала орать фразы на латыни и прыгать за Милошом через забор. Но многие переоценили свои силы и прыгали не через забор, а на забор, штакетник которого был выточен из сосны вперемешку с осиной. Празднующие тут же воспламенялись в отчаянном крике. Воздух наполнился запахом горелых вампиров и вампирской матерщиной. Других это как не странно начало забавлять и, подстегивая друг друга «на слабо», перепрыгивать дальше – в соседский огород, где колосилось поле молодого чеснока. Сие растение, как известно, тоже не относится к удовольствиям для вурдалаков. Они падали скованные между грядками и гнусно орали от боли, когда фитонциды молодого чеснока проникали сквозь старинную кожу благородных существ. При этом победители заборного соревнования так и остались скованно лежать в чесноке и встречать рассвет, который их души благополучно отправил к какому-то вампирскому божку, а тела – к чесноку в удобрение.

А Петша, Дрэкул и Айоргу почти без приключений дошли до избы деда Семёна, который толи из-за своей дремучей старости, толи из-за плохого зрения, толи из-за постоянно теплого состояния, толи из-за нездорового вида посетителей, а толи из-за всего вместе принял за однополчан корейской войны. Вампирам даже не пришлось демонстрировать полицейские атрибуты, чтобы попасть за стол к деду Сёмену, наспех по-спартански накрытого горбушкой хлеба и двумя яблочками. Хозяин разлил свой первачок по кружкам и поставил троице. Те залпом осушили.

– Пейте, братья, еще налью и с собой дам, – свеликодушничал будущий душегуб.

– Ох, какой крепкий! Как в кишках-то все обожгло! – прорычал Дрэкул. – Ты его настаиваешь на чем-то?

– Высшая степень очистки! – не разворачиваясь к гостям, ответил дед Семен!

– А ты что там делаешь? – спросил Петша, прислушиваясь к металлическому скрежету

– Ложку серебряную напильником спиливаю в опилки. Серебро – лучший очиститель для самогонки. Все излишества забирает.

Вампиры взглянули в опустевшие кружки, на дне которых блестели серебряные опилки, переглянулись, хором заорали и сгорели.

– Привиделось, что ли? – сказал дед Семен, обернувшись на крик.

Наутро в живых остались только Флэвиу с супругой. Проснувшись с дикого бодуна от того, что солнце через окно начало припекать их кожу, они пулей исчезли в подвале.

Шестой Исход

2775 год нашей эры.

Обращение президента к человечеству:

– В 1977 мы отправили послание внеземным цивилизациям на борту космических зондов «Вояджер-1» и «Вояджер-2», полетевших в разных направлениях. На золотой пластине каждого зонда были записаны важнейшие данные о Земле, ее обитателях, культуре и уровне научных знаний человечества на тот момент, а также письменное обращение к разумным существам во вселенной, написанное на пятидесяти пяти языках. К 2007 году оба аппарата пересекли границу солнечной системы. В 2170 году оба зонда вернулись на землю с одинаковым ответом:

«Земляне, мы будем готовы к контакту при выполнении Вами трех условий:

1) Вы должны победить болезни и смерть

2) Вы должны закончить вражду и убийства

3) Вы должны преодолеть пространство и время»

Президент ненадолго замолчал, подчеркивая важность и сакральность момента, и продолжил:

– Мы долго шли к этому дню, и он настал. Вот уже более четырех веков назад мы похоронили вражду и перестали убивать друг друга. Почти триста лет мы не болеем и не умираем от болезней. Мы победили старость и саму смерть! Еще через двести лет мы подчинили себе пространство и начали исследовать вселенную. За сто лет мы пересекли космос во всех направлениях в поисках разумных форм жизни. Мы сканировали звездные системы на наличие хоть каких-то проявлений цивилизации. На сегодняшний день я могу с уверенностью заявить, что во всей вселенной не осталось ни одной не исследованной области. Мы проникли везде! И мы ничего не нашли кроме бактерий и вирусов. Это стало для нас колоссальным разочарованием и одновременно дерзким вызовом! Ведь нам ответили! Только откуда? И тогда наши ученые начали усиленно работать над пространственными измерениями. И когда теоретическая часть перешла в экспериментальную, к нам постучали в дверь!

Президент обернулся назад и кивнул головой своим помощникам. Те удалили проекцию фона за трибуной, и там появилась деревянная дверь, над которой светились цифры, отсчитывая назад секунды. Судя по показаниям, до нуля оставалось 97 секунд.

– Дверь появилась сама собой, и мы не знаем, что за ней! Но, я полагаю, что через 86 секунда она откроется. Нас либо пригласят войти, либо сами появятся здесь.

Площадь перед трибуной была заполнена людьми почти до горизонта. Все хотели личного присутствия при первом контакте, хотя событие транслировалось по всем каналам связи. И в этот момент воцарилась мертвая тишина ожидания. Все замерли, устремив взгляды на дверь.

И дверь отворилась, а за ней была тьма. Через мгновение там показался человек, который выглядел как Иисус Христос, сошедший со средневековых картин. Он светился изнутри, освещая тьму вокруг себя. Иисус открыл глаза, посмотрел вперед, поднял два перста вверх и шагнул через порог. Миллионы собравшихся ахнули. Христос улыбался и шёл прямо к президенту.

Через несколько секунд в дверях возник еще один человек. В древней одежде с черной бородой и красивой улыбкой, он положил руку на грудь, слегка поклонился людям и направился вслед за Христом. Его изображение никогда не демонстрировалось, но все точно знали, что это был пророк Мухаммед.

За Мухаммедом в двери показался Будда, а за Буддой вышел Кришна и сказал:

– Люди, вы выполнили все условия Исхода. И мы принимаем вас. На протяжении всей истории вашего вида мы наблюдали за вами. Несколько раз спасали вас от истребления и вымирания вида. У вас сейчас много вопросов, я мы вам на все дадим ответ. Люди – не первая цивилизация на планете Земля. До вас пять видов достигли уровня Исхода. И Мы, – Кришна показал рукой на своих спутников, – как раз представители пятого вида. Мы —не люди, как вы уже догадались, но так же как и вы, произошли из гоминидов. Мы строили свою цивилизацию, когда вы жили в джунглях Африки. Нам, как и вам, потребовалось около семи миллионов лет, чтобы достичь Исхода. И нам, как и вам, помогали древние, которых мы называли богами.

– Остальные четыре вида не являются приматами, – взял слово Иисус. – Поэтому мы с вами, можно сказать, генетические братья, – он вновь улыбнулся. – Тем не менее, все виды прошли этот путь до самого Исхода. И нам помогали представители предыдущей, морской цивилизации. А затем, когда мы достигли своего апогея, забрали нас в свой рай, где мы заняли их место, став для вас богами.

– Земля – уникальное место во вселенной! – добавил Мухаммед. – Ее расположение, как вы уже догадались, идеально для зарождения не только самой жизни, но и ее развития. Мы не знали до этого момента, кто создал Землю, кто поместил её в «Зону Златовласки», кто первым зажег искру жизни. Но теперь, благодаря вашему Исходу, нам откроется последняя, а может и не последняя тайна.

– Теперь и вы должны покинуть Землю и эту вселенную, чтобы дать возможность для зарождения новой цивилизации, – сказал Будда. – И вы будете наблюдать за ней на всех этапах ее развития и стремления к совершенству. Не важно, сколько уйдет на это время, вы будете всегда с вашими преемниками. Не вмешиваясь, вы будете защищать новый вид от самоистребления, а саму планету от внутренних катаклизмов и внешних космических угроз. Вы станете для них богами.

– Место, куда мы вас забираем, не имеет ни времени, ни координат, – вновь взял слово Иисус. – Вы можете называть его раем. И теперь у вас новая задача: вырастить своих преемников и провести их через весь путь.

– Мы не рассчитываем, что вы сразу в одночасье переселитесь в рай, – добавил Мухаммед. – У вас есть десять земных лет на это. Но землю, вы должны освободить как можно быстрее. Чтобы начать работы по уничтожению следов вашей цивилизации, как это сделали мы семь миллионов лет назад.

2777 год нашей эры.

Прошло два года с начала Исхода. Тяжелая техника заканчивала уничтожение последних следов существования человеческой цивилизации. За машинами издалека наблюдали крысы, которые когда-то населяли города людей. Теперь им негде было жить. Большинство из них уже умерли от голода и холода. Остались лишь те, кто сумел приспособиться. Они наблюдали за огромными роботами, сносящими многовековой бетон из примитивных укрытий, который они смогли соорудить себе из веток и травы. А впереди их ждали семь миллионов лет и сотни тысяч голодных кошек.

Как драконы заправку покупали

– Гиви, у меня появился один очень умный мысль! – сказал один дракон другому. Они сидели на парапете «Башни Федераций» в Москва-сити и вылизывали перепончатые крылья.

– Опять газовую трубу перегрызть и пропана насосаться? – спросил второй. – Вазген, в наших жилах давно уже не течет огненная кровь, но у меня до сих пор пятый точка балит от газа!

– Я не виноват, что газ пашёл не туда! – громко крикнул Вазген и зажал лапами рот, оглядываясь по сторонам. – Меня тоже пучило от газа, а потом он вырвался наружу не оттуда и зажегся, – добавил он шепотом.

– Нам нужна нэфт, Вазген! В наших жилах тысячелэтиями тикла нефть! Мы апусташали местараждения сотнями. А сейчас вся нэфт глубако пад землей! Её люди весь высасали! А мы от них прячемся. Толко в безлунную ночь на высоких дамах можем свой настоящий облик принимат. Пазор на весь род наш!

– Нам нужен бензин, Гиви! – заговорчески прошептал Вазген. – Он жидкий, как нэфт, зато сильнее нэфти в десять раз! Сто литров в дэнь, и мы снова будем мощными и сильными! Хватит уголь жрат!

– Предлагаешь угнать бензавоз? – Гиви покрутил когтем у виска. – В турме даже угля не будет!

– Нет, генацвале! Мы купим заправку! Днем будем барыжить топливом, а ночью пить его!

– Вай, где деньги вазьмем? В таксисты пайдем, как семья Драгашвили ишачит? Нет уж, пазор на весь род! Лучше уголь жрать!

– Зачем таксисты?! Нормально все сделаем! Кредит вазьмем, как все бизнесмены дэлают! Откроем заправку, через год отобьем деньги, вернем кредит! Зато будем уважаемыми драконами, а не ишаками, как Драгашвили! У всех древних что-то есть! У вампиров – донорские центры, у зомби – крематории. Ведьмы и калдуны все блогерами стали на своих каналах. Только мы с тобой уголь жрем, и то по праздникам! Давай уже паспорт, пойдем кредит брать.

– Ага, помню я, как вампиры донорский центр открыли в дэрэвне, пэдальше от пэлиции. Столка литров в первый день сабрали, а ночью весь кровь выпили! Только кровь весь день одни алкаши сдавали, некоторые по два раза. А ночью эти вампиры праснулись, и ничего не падазревая, напились этот смесь. Да еще знакомых пазвали. Начали хулиганить, летать по дэрэвне. А утром половину этих клыкастых на заборных штакэтынах осиновых висело. Причем на штакэтынах ихнева забора! До дому не добрались видимо, – заржал Гиви во весь драконий голос.

– Нэ! Мы нармально всё сделаем. Никаго приглашать из знакомых не будэм. Бензин со спиртом бадяжить тоже не будэм! Откроемся, устроим там акции-шмакции, туда-сюда, подарки, огненный шоу устроим, и нармально все будет! Давай уже паспорт, утром в банк пойдем!

Через месяц на выкупленной заправке закончился косметический ремонт и начался первый день продаж «сверхвысококачественного топлива» от новой АЗС «DragonOil».

На крыше заправочного павильона сидел Гиви в образе дракона, делал вид, что он просто робот и извергал периодически из пасти огонь, стараясь выпускать пламя в небо. Эта диковинная инсталляция привлекала внимание за несколько километров до заправки. И через пятнадцать минут после начала работы к АЗС уже выстроилась очередь из машин.

Вазген стоял за прилавком и не успевал считать прибыль, которая лилась рекой. Широко улыбаясь, он хвалил себя за то, что вопреки возражениям Гиви сразу же поставил туда четыре кассы и нанял расторопный персонал, который еле успевал пробивать чеки. Деньги и бензин лились рекой, а хозяева уже подсчитывали, за сколько они окупят гигантский кредит.

В десять вечера заправка закрылась, хотя очередь на нее не уменьшилась. Разочарованные посетители разъезжались, персонал с огромными чаевыми расходился по домам, и, наконец, уставший Гиви слез с павильона, приняв человеческий облик.

– А?! – крикнул Вазген, – Я тебе гаварил?! Сто писят тыщ чистаганом седня на карман упало! Чистый прибыль! В месяц мульта три выйдет, не меньше. Присадки чудо творят! Не зря R300 купил у азербайджанцев оптом. Дывяносто второй сегодня за дывяносто пятый пашел! А девяносто пятый за девяносто васьмой!

– Устал я сегодня, – ответил Гиви. – Для нас бензин остался? Не помешала бы канистра мне сейчас. Или даже две!

– Говорю же, генацвале! Дывяносто васьмой весь остался! Три тонны чистэйшего бензина! – он достал из кармана два бычьих рога, – пойдем, Гиви, выпьем за удачное начало!

– Когда люди пратались в пещерах, а мы правили всэми стихиями, – поднял наполненный до краев рог Гиви, – мой прадэд однажды сказал: «Послушай, Гиви, ты еще маладой дракон, но когда ты вырастышь, ты будешь правит миром! Ты павернешь все нэфтяные реки, и они потэкут к тэбе ва дварец! А к тебе будут выстраиваться в очередь астальные драконы, чтобы выпит немного черной крови и служит тэбе!» Так вот, Вазген, похоже, тосты прадэдов сбываются! И прости меня, генацвале, что не верил тэбе! – они осушили оба рога – Хороший бензин!

– Дывяносто васьмой! – ответил Вазген. – А давай туда еще присадку нальем? Пачувствуем настаящую власт агня!

Они сначала присадили себе в «бокалы», а затем вылили все присадки в канистру!

– Я должын эта папробавать, – сказал Гиви, обернулся драконом и взмыл вверх. Там он поднял голову в направлении Луны и выдохнул адским пламенем, которое устремилось вверх метров на двести. Гиви издал громкий рев восторга. За ним поднялся Вазген и выдохнул на старую недействующую металлическую опору ЛЭП, которая тут же расплавилась.

Через полчаса в хмельном угаре они опустошили хранилище девяносто восьмого топлива и принялись за девяносто пятый бензин, высасывая его прямо из пистолетов.

– Сматри, Гиви! Фокус-покус! ¬– Вазген поднялся в воздух и начертил в нем стометровой огненное сердце. – Мама научиль!

– Ай, Вазген! Красавчик, да?! А я сейчас весь небо агнем закрою! Сматри!

Вазген проснулся в семь утра под обломками то ли сгоревшего, то ли взорванного здания АЗС. Он сбросил с себя оконную раму и огляделся по сторонам в поисках Гиви. Тот тихо сидел на оплавившихся гранитных ступеньках. Вазген слегка отряхнулся, хотя без толку, и присел рядом с другом.

– Что будем делать, генацвали? – спросил он, оглядывая обугленные остатки комплекса.

– Ты мне скажи! – ответил Гиви. – Наверное, кредит отдавать!

– Да-а-а-а! – протянул тот. – А все-таки знатно погуляли!

Крест рептилоидов

– Итак, теперь мы знаем, что большинство динозавров были пернатыми, – заканчивал свою лекцию знаменитый популяризатор наук профессор Дробышев, – а не лысыми ящерами, как нам это демонстрируют старые журналы и куча франшизных фильмов.

– Похожими на кур? – спросил голос из зала.

– Не совсем! – ответил Дробышев. – На морде была зубастая пасть, а не клюв. И лапы немного отличались от птичьих. Но в остальном на кур они были похоже больше, чем, например, на крокодилов или на варанов. Динозавры не были предками птиц. Это два разных ответвления эволюции. Но с уверенностью можно сказать, что у динозавров и птиц был общий предок.

– Вы сказали, что динозавры правили планетой сто пятьдесят миллионов лет, – раздался тот же голос из зала. – Скажите, за это время они так и не смогли развиться в разумных существ?

– Разумных, как люди, вы имеете в виду? – уточнил лектор. – Чтобы какой-нибудь вид смог стать разумным, он должен соблюсти несколько условий своего существования. Во-первых, это рабочая кисть, которой можно брать предметы, инструменты, еду. Во-вторых, позвоночник должен стать перпендикулярным земле, чтоб носить в черепной коробке тяжелый мозг. И, наконец, в-третьих, у вида должен быть стимул к развитию. Это, прежде всего, много врагов, которые хотят откусить от тебя кусочек мясца. Потом, вечная нехватка пищи, которая заставляет тебя думать и изобретать. И, наконец, конкуренты, которые норовят вырвать изо рта все, что ты нашел. Все эти факторы заставляют вид положительно мутировать и эффективно развиваться. А у динозавров что? Либо ты тираннозавр – семиметровая машина для убийств с гигантскими острыми зубами-саблями, либо ты диплодок – двадцатитонный танк с десятисантиметровой броней, которому даже двигаться не надо. Какой путь у них в эволюции? Правильно – тупик. Идеальное тело для жизни в мезозое. Но любое изменение климатических или экологических условий – кранты. Что, собственно, и произошло.

– Но ведь были и другие динозавры? – не унимался любопытный слушатель. – Велоцирапторы, например. Рабочая кисть, вечный поиск пищи, небольшие размеры и почти вертикальный позвоночник. Нет?

– Ладно, давайте пофантазируем, молодой человек. Велоцираптор неплохой кандидат на разумность, но не лучший. Велоцираптор занимал весьма четкую экологическую нишу в периоде своего существования. Хищный динозавр, обитающий в непролазных джунглях, где и охотился. Там у него не было конкурентов. Так что это не наш персонаж. Но, не расстраивайтесь! У нас есть более достойный кандидат. Это – троодон. Примерно 70 миллионов лет назад жил птицеподобный динозавр с претензией на всеядность. Именно всеядность обуславливает выживание в жесткой конкурентной среде, а значит и развитие таких навыков, как смекалка. С человека ростом, теплокровное существо имело самый большой мозг среди всех динозавров. Да и четырехпалые передние конечности были довольно разработаны. Умение адаптироваться к изменениям условий и вечная угроза истребления – вот, что роднит троодонов и гоминидов – наших предков. Объем мозга занимал около 1200 кубических сантиметров, что на 150 граммов меньше, чем у современных людей. Некоторые палеонтологи считают, что троодон мог использовать подручные средства, такие как камни и палки, в качестве инструментов и оружия. К тому же троодоны были социальными животными. А коллектив – это еще один немаловажный признак вектора развития разума. Есть и другие факторы, такие как бинокулярное зрение, длительное ухаживание за птенцами…

¬– 70 миллионов лет назад, говорите? – снова спросил голос из зала. – Примерно тогда же началась эволюция нашего вида! Вы на прошлой лекции рассказывали. Не связано ли это как-нибудь?

– Не вида, а отряда! – Дробышев улыбнулся, словно ждал этого вопроса. – Примерно тогда и появилось плацентарное млекопитающее пургаториус, существо, отдаленно напоминающее белку, которое, в конце концов, и развилось в современного человека. Я сейчас конечно опустил все этапы эволюции. Но почему бы не представить себе, что развитое на тот момент общество троодонов использовали пургаториусов в качестве домашних животных. Как мы, например, кошку. У яйцекладущих есть одна проблема – сохранность этих самых яиц. А пургаториус, как и другие подобные ему мелкие твари, скорее всего, питался яйцами динозавров. Почему бы его не одомашнить, чтоб он не ел яйца, а охранял их от других грызунов. Возможно, троодоны подкармливали своих питомцев, защищали их от хищников, обучали, а может быть и ели. А если представить себе, что троодоны занимались селекцией пургаториусов, отбирали самых умных, то возможно они и дали толчок к развитию нашей эволюции.

–А куда тогда делись наши создатели? Разом все вымерли? Или мы убили их?

– Никто не знает. Возможно никуда. Просто эволюционировали. Существует гипотеза, что любой вид, развиваясь в направлении доминирующего разума, в конце концов, приобретает форм-фактор человека. К сожалению, гипотезу вряд ли получится подтвердить или опровергнуть, если конечно мы не встретим инопланетян с планеты, условия на которой будут идентичными нашим. Возможно, троодоны живут среди нас, скрываются и чего-то ждут. – Зал зашумел. Дробышев тут же ретировался: – Шучу, конечно. Не подумайте ничего такого. Тайных обществ не существует. Хотел просто взбодрить вас под конец нудной лекции. Вижу, что получилось. Полагаю, на сегодня все. Спасибо все за внимание!

Еще двадцать минут аудитория расходилась. Многие подходили к профессору за автографом, другие с вопросами, третьи сфотографироваться. В конце концов в зале остался только один человек, тот самый, что закидывал Дробышева вопросами:

– Опять ты со своей конспирологией! – сказал он, не вставая с кресла. – Везде рептилоидов приплетаешь!

– Привет, Володь! Так и понял, что это ты. Хотя по скину, конечно, не узнать. Но чутье – наше все, конечно. – Дробышев закрыл глаза и демонстративно глубоко вдохнул ноздрями.

– Да ладно, Стас! Я, как никто другой, знаю, что ты превосходный телепат. Ты из рода лучших телепатов, да еще за шестьдесят семь миллионов лет развил в себе эту способность до высшего пилотажа.

– Ой, Володь, самый лучший телепат это ты. Все об этом знают.

– Но пятерка по телепатии была у тебя! Забыл?

– Конечно, помню, – Дробышев ностальгически посмотрел в окно. – Конец мезозоя, тепло не всей планете. Отец пасет цератопсов на хвощевых полях, мать сидит на яйцах, Младшие играют с пургаториусами, старшие выгуливают на ошейнике Ти Рекса. Забыл, как его звали. Тося, кажется. А мы с тобой в школе. Да-а-а-а! Были времена! Никаких тебе людей!

– А чем тебе люди не угодили. Всю эволюцию были послушным стадом. Сначала мы для них были богами, потом царями. Ничего не изменилось! Пропадут они без нас.

– Может по стаканчику, Володь?

– Не. Время уже два часа, обед заканчивается. А мне еще страной до шести вечера управлять. Скин только сменю.

Как зомби похоронное бюро открывали

—Уууэээээоооздравствуйте, уважаемые пассажиры! Билетики приготовили, пожалуйста.

В вагон вошли два зомби, одетые в униформу ЦППК с переносными терминалами, перекинутыми через плечо. Время подходило к половине первого ночи, и поезд заметно опустел. Пройдя почти весь вагон, зомби-контроллер Наташа заметила спящего пьяницу, развалившегося вольготно на сиденье. Он что-то бубнил, а иногда недовольно завывал.

–Билетик приготовили! – повысила голос Наташа.

– Я свой, – шепнул ей алкаш, приоткрыв правый глаз. – На отморозков охочусь.

– Твою мать! – выругалась Наташа.

– Что там? – к компании присоединилась зомби-контроллер Света, усевшись на вагонное сиденье.

– Это ты его в прошлый раз не доела? – спросила Наташа, немного отодвинувшись к окну.

– А вот не надо на меня валить! – огрызнулась Света. – Я своих алкашей всех доедаю! Череп вычищаю насухо!

– Не вы это, – прокомментировал зомби-пьяница, поднялся и сел нормально. – Ваши сменщицы. И то, спугнули их. Вот и не доели. Вот и обратили старика. И теперь пытаюсь охотиться тут на отморозков, которые грабить меня должны, пока я сплю.

– Ну и как, удачно?

– В сентябре в последний раз ел. Народ какой-то мирный пошел сейчас. Обратили бы меня в девяностых, ох я бы тут пировал! – вздохнул тяжело и спросил: – Девчонки, это последний рейс, да? – Увидев в унисон кивающих контролерш-зомби, алкаш-зомби поднялся и побрел к выходу.

– Вот время-то наступило, – начала причитать Света вслед уходящему мертвецу, – жрать уже некого. Всех алкашей так или иначе сожрали или обратили.

– Есть у меня идейка, – Наташка прижала палец к губам и заговорчески осмотрелась. – Надо нам с тобой похоронное бюро открыть. Вот где все деликатесы. Ну и что, что все мертвые там. Зато свежачок. Тепленькие даже бывают иногда. И от полиции прятаться не нужно. Привезли тебе жмурика, молоточком тук по темечку, ложечкой чайной мозг выгреб, сердечко выскреб и зашил как и было. А что, себя шить мы давно научились, а уж покойничка зашить – плевое дело!

– Ох, голова ты, Наташка. В жизни бы такое не придумала. А что, вон у драконов автозаправка есть, у вампиров – донорский центр, даже у призраков своя комната страха в местечковом диснейленде. Только у нас ничего. А на это же деньги нужны?

– Работаем в три смены и стараемся все через левак делать. Пока допрут в ЦППК мы уже пировать будем,

Сказано – сделано. Три месяца контроллеры зомби кошмарили пассажиров на всех направлениях и собрали нужную сумму на съемное помещение, оборудование и транспорт взятые в лизинг. Со справками помог чиновник из ГорЗдрава, которого пришлось обратить и наобещать самых свежих мозгов. Этот же чиновник пообещал направлять людей. В общем, с горем пополам в семь утра открылись и стали ждать первого клиента. В 7:30 подъехала больничная газель и выгрузила труп на каталке. Наташка была оформлена начальником, соответственно она и подписала необходимые бумаги, пока Светка изучала труп.

– Мальчик молодой совсем, – прокомментировала Света, читая приложенную бирку. – Передозировка сильнодействующих наркотических веществ. Жалко так.

– Жалко у пчёлки, а у нас джекпот, Светка! Кто это у нас? Студент химфака Михаил Мышкин по кличке Микки. Так-так-так, неполных девятнадцать, передозировка фенилпиперидилпропанамидом.

–«Белый китаец» – синтетический наркотик, – подхватила Света. – В 6300 раз сильнее героина. Помню, у нас в Казани студенты его варили. Столько народу тогда померло в 91-м году.

– А ты откуда знаешь?

– Медсестрой работала.

– Живая была еще?

– Ну конечно живая. Меня только в 95-м на концерте Филипп Бедросович укусил нечаянно за нос, когда я целоваться полезла с цветами. С этого момента и обратилась. Ну что, вскрываю череп?

– Давай! Только аккуратно. Нам еще зашивать его. В открытом гробу панихида.

– Я под затылком чуть вскрою. Чай не в первой.

«Блюдо» перевернули на живот, и Светка скальпелем сделала насечку. Затем электрической маятниковой пилой распилила черепную коробку до темечка. Руками разжала своды черепа, и их виду открылся молоденький розовенький мозг.

– Господи Исуси! – воскликнула Наташа. – Как же он прекрасен. Я за тарелками!

– Держи, Наташка! – сказала Света, отрезая кусочек мозга. – Мозжечок тебе! Как идеологу и организатору. Ты – первая заслужила!

– Ой, как вкусненько! – промямлила Наташа с полностью набитым ртом. – Что-то голова кружится немного. Тебе не кажется?

– Остаточное, наверное! Наркоман же, – ответила Света, жадно дожевывая свой кусок. – Как-то даже настроение улучшилось! Сейчас еще кусок и петь буду.

Пронзительный звонок в дверь разбудил обеих зомби. Наташа посмотрела на Свету, которая выглядела, как зомби, которого покусал зомби.

– Я также выгляжу? – пробубнила она. – И, почему у меня голова болит? Там же все мертвое?

– Там в дверь позвонили, – ответила Света, не отрывая головы от стола, на котором разделывали наркомана.

– А где труп? – простонала Наташа.

– Я тут! – промычала Света.

– Я про мальчика!

Они обе огляделись: в углу помещения лежал почти полностью обглоданный скелет.

– Твою мать! – в унисон воскликнули обе.

– Ты, иди, посмотри, кто там в дверь долбится, – промямлила Света, – а я тут приберусь чуть-чуть.

Через несколько минут Наташа вкатила еще одну каталку, на которой лежал труп молодого человека примерно того же возраста, что и предыдущий.

– Это, похоже, его дружбан! – прокомментировала Наташа. – Тот же ВУЗ, то же отравление. Но самое интересное, его надо хоронить в закрытом гробе. Родители считают, что он суицидник. – Она многозначно посмотрела на Свету.

– Ты думаешь, о том же, о чем и я? – пропела та.

– Мозги съедаем, а мясо с кожей перешиваем на Микки!

Сказано – сделано. Уже через час две обдолбанные зомби пришивали кусочки мяса и кожи на нужный труп.

– А ты помнишь хоть, как он выглядел? – сакральным шепотом, словно играя в какой-то квест, спросила Наташа.

– Нет, но я помню, как его зовут, – ответила та, подыгрывая. – Не ссы, в гробу все одинаково выглядят.

Настал день похорон. Гроб с покойником забрали и повезли в церковь на отпевание. Батюшка запалил кадило и начал причитать. Через несколько минут крышку гроба открыли.

– Матерь божья! – воскликнул владыка и ушел в глубокий обморок. За ним отправились еще несколько человек, стоявших вплотную к гробу. В гробу лежало существо с длинным прямым носом и огромными ушами. В белых перчатках покойный держал листок бумаги с надписью «Микки Маус».

Сингулярность Левиафана

Мы стремительно пересекали горизонт событий Левиафана – самой массивной черной дыры во вселенной. Левиафан давно поглотил все скопления галактик вокруг себя, собрав не только все звездное вещество, но и всю темную материю на миллиарды парсеков во всех направлениях. Притяжение сверхмассивного объекта разогнало нас настолько, что течение времени почти остановилось по всем законам СТО. За одну секунду в сингулярности вселенная старела на миллионы лет.

Ни один объект за горизонтом событий не оставался прежним. Бесконечная гравитация сначала растягивала любое тело в струну толщиной в молекулу, затем молекулы растягивала на атомы, нуклоны и в конце рвала сверхсильные связи кварков. Но мы падали на Левиафан в неизменном виде. Позади нас был абсолютный свет всей вселенной, который также, как и мы, падал в бесконечную темную пасть библейского чудовища.

Я – Крикс из расы отшельников-солипсистов. Хотя «раса» здесь звучит скорее оксюмороном. Отшельниками нас называют декорации – вспомогательные живые существа, населяющие мир, созданный одним единственным солипсистом. И я был уверен, что этот единственный солипсист – я. Хотя, я мог ошибаться, и сам являться чьей-то декорацией. И был всего лишь один способ это проверить.

А по сути, мы – одиночки, изучающие глубины своего разума и чертоги подсознания. Каждый из нас абсолютно уверен в своем уникальном единстве с вселенной. Каждый из солипсистов считает, что только его разум породил всё и всех своей игрой больного воображения. И каждый из нас стремится это подтвердить. Именно поэтому нас осталось только двое: я и Одинокий Принц, составивший мне компанию за горизонтом событий. И теперь оставалось всего лишь ждать: чей сверхразум, управляя Левиафаном, первым разорвет оппонента, превращая его в ничто.

Я живу уже более девяносто миллиардов циклов Ригеля 72 – почти половину возраста самой вселенной. Я пересекал все четыреста миллиардов световых лет существующего пространства много раз во всех двадцати шести измерениях. Я уничтожил добрую половину солипсистов-отшельников, превращая их в декорации игры моего воображения. И оставался лишь только Одинокий Принц – последний рубеж моего пути к Абсолюту. А впрочем,..

Впрочем, и я могу оказаться декорацией его единственного во вселенной истинного разума. Левиафан нас рассудит, ведь никто из нас не осмеливался переступить черту перед великой сингулярностью.

Мы падали и смотрели друг на друга, пытаясь заметить хоть какое-нибудь изменение. Но наши лица, полузакрытые капюшонами, и наши тела в туниках отшельников оставались безупречными. Гравитация усиливалась в тысячи раз каждую секунду. Но я уже знал, что останусь единственным в этом одиноком безмолвии. Отшельник в собственной сингулярности.

Одинокий принц в какой-то момент не выдержал силу Левиафана, разрывающего его изнутри. Он вытащил нож и воткнул мне его в голову.

– Терпение, мой друг, оружие героя! – прошептал я, медленно разрывая его межатомные связи и с улыбкой наблюдая за застывшим ужасом на его прощальной гримасе.

Остался я один!

Я тут же ощутил, как сама сущность преисполнила меня, растекаясь сначала по венам, а затем проникая в каждую клетку моего тела. Я видел все и знал обо всем. Я способен уничтожить вселенную и заново ее породить в одно мгновение. Я переставал быть человеком и становился Богом. Я есть альфа и омега! Я есть первый и последний! Я ЕСТЬ ВСЁ!

Можно было легко обратить сингулярность Левиафана вспять, превратить его в сверхновую, вернуться в мир и править всем сущим вечно. А когда вечность закончится – создать новую вечность. Я мог бы стать великодушным единым Богом триллионов цивилизаций, разбросанных по всему пространству. Но какой смысл во всем этом? Править декорациями, созданными тобой же? Жить в собственном сне, зная, что все вокруг – ТЫ. Скучно!

Я падал на Левиафан, а впереди ждала вечность. И мне…

Мне бы придумать что-нибудь.

***

– Папа, смотри – застывшая стрекоза! – мальчик показал на насекомое, прилипшее изнутри к входной двери дачного сарая, который открыли после долгой зимы.

– Видимо, не успела домой к своим деткам осенью. Сидела и ждала, пока дверь откроют.

– Она умерла?

– А давай посмотрим! Открой до конца дверь, чтобы солнышко попало на стрекозу.

– Думаешь, она спит? – Мальчик уперся руками в полотно двери и начал с силой толкать его. – Интересно, что ей снится?

– Может быть, скучает во сне по своим деткам. А может ей снится, как она охотится на комариков, которые кусают тебя. Или ласковое солнышко, которое сейчас отогреет ее крылышки. Она вроде шевелится, – отец махнул головой в сторону насекомого, которое оторвало от двери одну из своих лапок, протягивая ее к солнцу.

– Смотри, ее глазки заблестели! Она просыпается! Лети к деткам, стрекоза! – крикнул малыш.

Крылышки стрекозы едва заметно дернулись, затем еще раз и через мгновение она взмыла в воздух, устремляясь к ближайшему болоту на поиски еды. А в каждом из тридцати тысяч её глаз медленно исчезала точка отшельника-солипсиста, падающего в бесконечную пасть своей собственной сингулярности. Стрекоза просыпалась.

Оглавление

Муж – астроном, жена – астролог

Как оборотни в цирк устраивались

Собутыльницы из будущего

Социальная сетьмёртвых 2

Социальная сеть мёртвых 3

Социальная сеть мёртвых 4

Древние легенды. Найда

Рожденные умирать

Мистерия

Я – НАСТОЯЩАЯ!

Имя Бога

Повелитель голоса

Первые боги

Я – Борщевик!

Робот по имени Алиса

Синий шарф

Комар – джин и говорящий золотой унитаз

Триумф эволюции

Церковь святого Люцифера

Любовь всей жизни и смерти

Заговор кур

Как драконы газовую трубу перегрызли

Принцип мухи

Как вампиры донорский центр открывали

Шестой Исход

Как драконы заправку покупали

Крест рептилоидов

Как зомби похоронное бюро открывали

Сингулярность Левиафана