Остаться сильным [Олеся Шеллина] (fb2) читать онлайн

Книга 643946 устарела и заменена на исправленную


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Олеся Шеллина, Anarante Незаконный наследник. Остаться сильным

Глава 1

— Что мы тут делаем? — в тишине, которая стояла вот уже пару минут в зале Совета кланов, голос Андрея Бергера прозвучал набатом. — На какой-то клан совершено нападение? Ну и что? Такое иногда случается. Как случается, что нападавшие не рассчитывают сил и попадают, как кур в ощип. Вот Снежиным, не повезло, такое тоже случается, — он пожал плечами. Меньше полугода назад он вовсе не был похож на желчного брюзгу, любил выпить и вовсю волочился за дамами. Но, после убийства в злополучном поезде сына Григория, Бергер сильно изменился. Нет, клан вместе с ним не исчезнет, его брат Олег подхватит бразды управления, да и уже взрослые племянники помогут, но терять ребёнка — это всегда трудно, особенно, когда виновные так и не были пойманы.

— Я тоже не понимаю, зачем нас всех буквально вытащили из постелей, — пробурчал Лейманов. — Мы все устали после бала, и сейчас вряд ли сможем что-то путное нарешать. И где Керн? Почему он не объяснит, что произошло и почему его внук арестован, ведь он всего лишь защищал свой дом и семью, и проявил себя как настоящий мужчина.

— Керн был ранен, — председательствующий в Совете уже много лет Андрей Ушаков обвел взглядом амфитеатр, где на низких ступенях и располагались члены Совета. Он всегда любил пошутить на тему того, что первый, кто избрал именно это место в качестве зала заседаний, сделал это намеренно, чтобы решения принимались оперативно и ни у кого не возникало желание рассиживаться. А сидеть на камнях было жутко неудобно, сразу же всех болячки напоминали о себе и заставляли не забывать о возрасте.

— И что, что ранен? — раздраженно спросил Дмитрий Огарёв, которого вообще вытащили из клиники, где сейчас жена сына должна была произвести на свет долгожданного внука. — Не смертельно же Керн ранен. Перевязал руку, хлебнул водки от стресса и всего-то.

— Ты меня не дослушал, Дима, — нахмурившись перебил его Ушаков. — Керн ранен, и к тому же он, как заинтересованное лицо, не имеет права находиться здесь во время разбирательства над наследником его клана.

— Но ты его прадед…

— И что? Это не делает Костю моим наследником, — раздражение в голосе Ушакова. — Но в том, что нас созвали слишком рано, я полностью согласен с присутствующими. Насколько я понимаю, речь идет о нарушении Кодекса и со стороны нападавших, применивших глушащий магию купол, так и со стороны защитников. Костя убил Великого князя в тот момент, когда фактически Кодекс уже перестал действовать, и в ход пошла юриспруденция. В общем, ситуация весьма специфичная и двоякая. Лично я не смогу принять какого-либо решения, у меня просто не хватает данных, чтобы воссоздать картину произошедшего.

— Это возмутительно! Шестой пункт Кодекса гласит, что защищающийся может и должен защищать свою жизнь и жизнь своих близких любыми доступными способами. Кернов же лишили одного из самых значимых для них методов защиты — их магии! — Бергер даже покраснел от возмущения.

— Учитывая, что младший Керн — некромант, многие назвали бы подобный шаг разумной предосторожностью, — размеренно произнёс один из самых старых глав кланов Арсений Давыдов. — Вот только это всё равно стало бы вопиющим нарушением Кодекса и попранием членом императорской семьи прав кланов на защиту. Никто же не виноват, что Павел не мог ничего противопоставить магии смерти. Вообще мало кто мог бы что-то ей противопоставить. Однако, Керн не был обязан подстраиваться под неумение Великого князя защититься. Он был в своём праве. К тому же, Павел не сумел ни своих людей сохранить, ни собственную жизнь, даже лишив Керна такого существенного преимущества.

— Но, это всё равно ставит под угрозу нас всех. Сегодня Керн, завтра мы с вами, — Бергер уже едва ли слюной не брызгал. — Никто из нас не должен подвергать сомнению своё право на защиту. Ни для кого не должно быть исключений.

— Это да, и, останься Великий князь жив, то вряд ли разгуливал бы на свободе за столь грубое попирание основного нашего права — права защищаться любой ценой, — мрачно заявил Водников. Он старался быть беспристрастным, но всё же это был шанс хоть как-то отомстить унизившим его Кернам, и Евгений всеми силами старался сейчас не поддаться соблазну. — Но, с другой стороны, Константин Керн убил человека, который уже перешел под юрисдикцию правосудия, фактически совершив самосуд.

— Мы не знаем, что там произошло, — покачал головой Денис Белов. Переживший такое же горе, как и Бергер, и лишившийся сына Виктора, он взял себя в руки и оставался таким же собранным, каким был до трагедии. — И здесь я согласен с Ушаковым, нам нужно больше информации, чтобы вынести справедливое решение.

— В таком случае, я предлагаю дождаться, когда Подоров будет готов предоставить нам результаты расследования, а Константин Керн, который, к слову, также был ранен, восстановится в достаточной степени, чтобы выступить перед нами и поведать, что же произошло в его доме и почему он так поступил. Ведь всегда может оказаться, что его вынудили обстоятельства, — подытожил Ушаков. — Кто? — И он первым поднял руку. Под голосующими камень сиденья начал светиться зеленым цветом и под куполом амфитеатра появилось зеленое светящееся число голосов было больше половины глав кланов. — Кто? — не поднялась вверх ни одна рука, и Ушаков удовлетворенно кивнул. — Кто? — воздержавшиеся были все остальные, включая Водникова. — В таком случае, предлагаю всем разойтись и отдохнуть уже по-человечески.

— У меня есть предложение, — слова взял всё тот же Огарёв, которому от радости того факта, что Совет не затянется, в голову пришла гениальная на его взгляд идея. — Как вы смотрите на то, чтобы следующее заседание провести в расширенном составе? Всё-таки разбираются нюансы Кодекса, а нашу молодежь даже прочитать его никто не в состоянии заставить. Поэтому предлагаю привести своих наследников на слушанья. Конечно, при обсуждении и вынесении решения мы их из зала удалим, но сам процесс, думаю, будет им полезен.

— Я не возражаю, — председатель сказал своё последнее слово, и главы кланов стали вставать с жутко неудобных ступеней, у которых не было ничего, похожего на спинку, чтобы можно было опереться. Когда последний из членов Совета покинул зал заседаний, Ушаков медленно поднялся на ноги. — Ну что же, надеюсь, я в тебе не ошибся, и ты и здесь сумеешь себя защитить, — пробормотал он, направляясь к выходу. При каждом его шаге в амфитеатре становилось все темнее, а когда он вышел и закрыл дверь, круглое старинное помещение погрузилось в темноту, которая развеется только во время следующего заседания.

Я лежал на кровати, заложив руки за голову и разглядывал потолок. Разглядывать потолок было скучно, на нём не было ни единой трещинки, чтобы за неё можно было зацепиться взглядом. Первые часы я плохо помню. Меня наконец-то отпустила горячка боя, и навалились: боль, усталость и опустошенность, как всегда бывало после схватки.

Подоров сразу же отвёз меня к целителю, который довольно быстро залечил все мои повреждения. С меня даже наручники не снимали, так как они совершенно не мешали процессу.

Ну, а потом меня привезли сюда. Я тогда повернулся к Подорову и удивленно посмотрел на него.

— Это шутка? — меня подвели к той самой камере, которую не так давно занимал дед.

— Нет, — Подоров покачал головой. — Не смотри на то, что здесь довольно комфортно. Для наследника клана постоянно чувствовать отсутствие магии — это своего рода пытка, которая не слишком сильных личностей может свести с ума. Но другой тюрьмы для аристократов нет.

— Власти боятся за бедненьких уголовничков? — я хмыкнул. Снова за такой короткий промежуток времени ощутить эту сосущую меня изнутри пустоту — было жутковато.

— Керн, они же тебе на один зубок. — Вздохнул Подоров. — Представь себе: у тебя есть магия, а у них в лучшем случае самопальная заточка. Даже, если ты проявишь благородство и не будешь призывать смерть и семейный дар. Ну, еще огонь, да и воду заодно, у них всё равно не будет ни одного шанса.

— Думаешь, что мне хватит силы земли, чтобы их похоронить в этой самой земле? — я криво усмехнулся.

— Ну, а я о чём говорю? — Подоров снова вздохнул. — Пойми уже наконец. Простые граждане настолько далеки от кланов, что все ваши возможности многие принимают за сказку. Просто не верят в то, что вы можете творить. Вы просто практически не пересекаетесь друг с другом.

— А как же большинство механизмов, которыми даже уголовники прекрасно и с удовольствием пользуются? — я позволил себе усомниться в том, что говорит Подоров.

— Они не воспринимают их как магию. А манна для них что-то вроде необычного топлива. — Подоров усмехнулся. — Так вот живут они, ни о чём не подозревая, и вот настал день, когда к ничего не подозревающим матерым убийцам, многие из которых сидят так давно, что не прочь разнообразить свою личную жизнь, приводят смазливого мальчика. Разумеется, они попытались бы тебя разложить в первый же вечер, не доходя до душа, даже не подозревая, что это было бы последним, что они вообще пытались сделать в своей жизни.

— Ну и что? Парочка бы откинулась раньше срока, а среди остальных я стал бы королём, — я наконец вошел в свою камеру, или лучше сказать комнату, потому что разговаривали мы в коридоре. — Надеюсь, я не сойду с ума?

— Нет, не думаю, ты достаточно сильный, чтобы пережить эти временные неудобства.

— Когда меня будут судить? — я внимательно посмотрел на него.

— Не знаю, это решает Совет. — Ответил Подоров неохотно.

— Его Васька сдал? — мне не надо было уточнять, кого именно сдал придурок Васька.

— Да, причём сделал он это с превеликим удовольствием. — Подоров посмотрел на часы. — Мне пора к императору на доклад. И ещё, так как ты не политический преступник и не обвиняешься в измене Родине и заговоре против короны, к тебе будут пускать посетителей, правда, не всех подряд. И даже разрешат принести что-нибудь, чтобы ты со скуки не помер.

— И на том спасибо. — Равнодушно ответил я, не поняв и половины того, что он только что сказал.

Подоров, так и не дождавшись от меня адекватной реакции, ушел. Я же принял душ. Впервые вода просто освежила меня, но не принесла облегчения, и не восстановила потраченных сил, а пустота внутри с каждым вздохом усиливалась, становясь болезненной. Как дед столько времени выдержал? А я-то идиот думал, что он чуть ли не на курорт попал. Кретин, вот моё второе имя.

Половину дня я пролежал на кровати, пялясь в потолок и пытаясь анализировать сложившуюся ситуацию. Но ничего на ум не приходило, слишком мешало это жуткое ощущение, поселившееся внутри. Мне принесли обед. Есть не хотелось, но я заставил себя проглотить всё без остатка. Ладно, если нет возможности развиваться в магическом плане, то физически-то я в полном порядке и вполне могу ещё улучшить свою форму.

После довольно интенсивной тренировки, когда я сумел физической нагрузкой добиться того, чтобы мышцы начали слегка побаливать от напряжения, а мысли из головы улетучились все до единой, я принял душ и снова завалился на кровать, старательно изучая потолок. Спать лечь, что ли. Чем ещё здесь можно заняться?

— Тук-тук, — я скосил глаза в сторону арки, отделяющей мою камеру повышенной комфортности от небольшой прихожей. Дверь открылась совершенно бесшумно, я даже не слышал, что кто-то вошел.

Егор Ушаков ещё раз постучал костяшками пальцев по косяку и вошел в комнату.

— Привет, какими судьбами? — я даже не сменил позы. — Или прадед приказал проведать несчастного узника.

— Ты можешь мне не верить, но я посол доброй воли, — Егор перевернул стоящий у стола стул, перевернул его и сел верхом, сложив руки на спинке. — Старик в тот момент, когда его выдернули из кроватки, сдернули ночной колпак и выдрали из цепких рук стакан ночного кефира, и даже не дав сходить в сортир, чтобы притащить на внеочередной Совет, был готов тебя убить, и это в лучшем случае. Ну неужели нельзя было сделать всё более аккуратно, не так демонстративно? — и Егор покачал головой.

— Я не хотел рисковать дедом. К тому же эта мразь чуть не убила моего кота.

— Твой кот же чеширский? — я кивнул. По-моему, об этом все знают.

— Можешь на Совете давить на это. Чеширы охраняются по всему миру. За убийство чеширского кота при отягчающих обстоятельствах можно даже на казнь нарваться.

— А если серьезно? — я приподнялся на локтях.

— А я серьезен, как никогда, — Егор опустил подбородок на скрещенные пальцы. — Но, если совсем серьезно, то Совет взял паузу. Мнения разделились, но дед Андрей сказал однозначно, казнить тебя не будут. Больше половины Совета возмущены и оскорблены нарушением Кодекса именно со стороны покойного Павла. Но, последствия могут быть всё равно. Поэтому, лучше уж подготовиться, чтобы с тебя сняли все обвинения, и назначили выплату из казны за моральный ущерб.

— Так значит, тебя всё-таки прислали ко мне, — я утвердительно кивнул и откинулся на подушку.

— Нет, — Егор покачал головой. — Дед добился права один раз в день навещать тебя. Это было несложно, тебе не запретили посещения. Я сам вызвался быть почтовым голубем, жилеткой и верным плечом в одном флаконе.

— Это хорошо, — я прикрыл глаза. Мне не понятны были мотивы Егора. Он с самого начала вел себя со мной так, словно хотел, если не подружиться, то хотя бы воскресить, давным-давно погибшие родственные связи. Ведь, если вспомнить, Андрей Ушаков меня даже ни разу не видел, пока я не притащился к нему, чтобы заложить по полной Снежиных.

— Как император вообще очутился в вашем доме? — и хоть Егор всё ещё выглядел расслабленным, но его вопрос заставил меня подобраться.

— Подоров сказал, что отца сдал сынок. И император, тут же подхватив взвод охранников под мышку и захватив с собой Подорова, помчался усмирять родственника, пока тот дел не наворотил, — я рывком сел на кровати. Лежа разговаривать на серьезные темы было неудобно.

— Ты ему веришь? — Егор тоже выпрямился.

— У меня нет оснований ему не верить, — я провел рукой по волосам. — Всё равно мне будет несколько затруднительно проверить его слова.

— У старика такие возможности есть, — Егор встал со стула и потянулся. — Я передам ему, пускай проверяет. Хотя, возможно, что так оно и было. Васька гнида и мразь, но он не дурак. Скорее всего, замаран в папашины дела по маковку. Вот только, похоже, там у них жаренным запахло, раз Павлуша с катушек слетел и поперся вас мочить. А Васька, повторюсь, далеко не герой, но и дураком его назвать сложно. Почуял, что дело совсем швах, и побежал к Михаилу в ногах валяться и прощения просить, параллельно закладывая всех и вся. Ну и, размазывая сопли то опухшим от алкоголя щекам, очень убедительно доказывал, что его заставили, а он был всегда против.

— Против чего? — я впервые за эти безумные часы улыбнулся.

— Откуда я знаю, против чего может быть эта сволочь? — пожал плечами Егор. — Против того, что его в женский душ не пускают в общественной бане. Ладно, мне на первый визит всего пятнадцать минут дали. Завтра сказали, что на час смогу задержаться.

— Давай, — я пожал его крепкую ладонь и снова завалился на кровать. — Извини, что не провожаю. Такой вот хреновый из меня хозяин этих прекрасных апартаментов.

— Я всегда подозревал, что ты хам, причем по призванию, а не по воле обстоятельств. Тебе завтра что-нибудь принести?

— А что, это тоже разрешено? — Егор кивнул. — Есть перечень ограничений?

— Нельзя оружие в любом виде и наркотики, остальное в разумных пределах.

— Тогда я был бы благодарен, если бы ты принёс мне несколько книг, да мой телефон, а то ещё суток не прошло, а я уже на стены лезу. И что будет дальше вообще не понятно.

— И насколько же ты будешь мне благодарен? — Егор усмехнулся.

— Я тебя даже до двери завтра провожу.

— О, это действительно будет подвиг с твоей стороны, — он хохотнул и пошел к выходу, махнув на прощанье рукой.

— Очень может быть, — пробормотал я в ответ, хотя знал, что Егор меня уже не услышит. Вот теперь я услышал, как хлопнула очень тихо дверь, которая, похоже, просто никогда на замок не закрывается. Прислушавшись до звона в ушах и ничего больше не услышав, я снова заложил руки за голову и уставился в потолок. О, кажется, вон там совсем тоненькая трещина. А нет, показалось. Наверное, надо всё-таки поспать, чтобы завтра побыстрее наступило.

Глава 2

Потайная дверь в кабинете императора отворилась, и в комнату, освещенную лишь пламенем свечи, вошёл человек, сразу же направившийся к сидящему за столом Михаилу. Император работал. Он яростно чиркал в документе, который принёс совсем недавно секретарь на подпись.

— Идиоты, — резюмировал он, поставив резолюцию

, и посмотрел на человека, застывшего перед столом. — Что удалось выяснить? Павел хотел свергнуть меня, чтобы самому надеть корону?

— Вы не поверите, ваше величество, но ваш дядя вовсе не хотел становиться императором. Наоборот, он использовал все имеющиеся у него ресурсы, чтобы после вашего

никто больше не надел короны. Как оказалось, он был фанатом демократической формы правления. Трагедия в поезде и многочисленные покушения на Вольфа, всё это должно было заставить кланы взбунтоваться и погрузить страну в гражданскую войну.

— На деньги Вольфов, разумеется, — император бросил ручку, которую крутил до этого момента в руке, на стол.

— Разумеется, — Подоров, а это был именно он, сдержанно кивнул. — Мы нашли у него в сейфе готовое отречение за себя и своего сына, а также документы, подтверждающие его связь со Снежиными, с генералом Рыськовым, которым жаждет заняться Керн, а также подтверждающие найм сторонней команды для нападения на поезд. Вот только по нападению на Вольфа и Константина Керна возле ворот школы не нашли подтверждения.

— Дядя-дядя, — император встал и подошёл к окну. — И что тебе спокойно не сиделось? Васька поэтому примчался с выпученными глазами? Узнал, что ни при каких раскладах не стал бы императором, если бы его отец добился своего?

— Фактически, да. Его высочество сработал, как говориться, на опережение. Может быть, есть что-то ещё, но большинство документов нам не доступно, они, если судить по заметкам в личном дневнике Павла, хранились у Снежиных. А там сейчас Ушаковы и Стояновы обосновались. Я, конечно, могу их изъять, предъявив ордер, но сомневаюсь, что они лежат на видном месте. Их нужно искать, а для этого необходимо получить разрешение у Керна. А я сомневаюсь, что он его даст, учитывая тот факт, что мы его держим в тюрьме.

— Это не критично, всё равно общая картина у нас наконец-то начала складываться. Бумаг Павла вам за глаза хватит пока, а потом попытаешься с Константином договориться, по моим сведениям, вы ладите. Что в доме делает Стоянова?

— Анна Стоянова по подсказке Егора Ушакова пытается составить план будущих работ по переделке дома, пока её жених временно недоступен.

— Как она отнеслась к тому, что её будущий муж — убийца? — император повернулся к Подорову. Сейчас, когда свет свечи освещал его лицо под определённым углом, было видно, как он постарел.

— По-моему, Анна в восторге, — Подоров продолжал сохранять невозмутимость. — Может быть, убрать её из списка нежелательных для посещения лиц?

— Нет, — коротко сказал император. — Воздержания тоже периодически полезны. Что-то ещё?

— Некоторые детали, неуловимый флёр, всплывающие то тут, то там незначительные подробности наводят меня на мысль, что в запудривании мозгов Великого князя, могли принять участие внешние силы.

— Кто именно? — император нахмурился. Только этого ему не хватало на фоне всех остальных проблем.

— Я не знаю, это всего лишь догадки. Как только я сумею добыть хоть одно доказательство, то сразу же сообщу. — ответил Подоров.

— Как Константин? — император не смог сдержать любопытства. Он практически был уверен, что Керн-младший его внук, вот только с доказательствами опять-таки была напряжёнка.

— Ему скучно. — Лаконично ответил Подоров и улыбнулся краешками губ.

— Ничего, в его возрасте полезно иногда поскучать. — Император потёр шею и направился к столу. — Если появятся новости, сразу же, днём или ночью, докладывай. Не нравится мне вся эта история. Я просто чувствую, что она нам ещё ой как аукнется.

— Слушаюсь, ваше величество, — и Подоров снова направился к потайной двери, откуда недавно вышел. Император уже мало кому доверял, и не хотел, чтобы о его регулярных встречах с главой Службы Безопасности стало кому-то известно.

— Матвей Игоревич, — Подоров остановился и вопросительно взглянул на Михаила. — У меня к тебе личная просьба. — Он на секунду задумался, а потом продолжил. — Незадолго до гибели Виталий ездил в горы с компанией друзей. Всего тогда собралось человек пятнадцать безбашенной молодежи, вот только я подзабыл уже детали. Не мог бы ты разузнать подробности этого путешествия? Иногда старикам приходит блаж в голову, узнать о своих погибших детях побольше. В этой компании точно был Сергей Лейманов, это я помню. Попробуй начать расследование с него.

— Хорошо, ваше величество, — Подоров коротко поклонился и вышел из кабинета, даже не скрывая удивления от этой просьбы. Раньше император никогда такими вещами не интересовался. Виталий, насколько помнил Подоров, часто устраивал разные увеселительные прогулки. Наверное, именно эта поездка чем-то отличалась от других, и вот это-то ему и предстояло выяснить.

— Почему всегда, когда я к тебе прихожу, ты дрыхнешь? — я приоткрыл один глаз и посмотрел на возмущенного Вольфа, который стоял надо мной, сверкая глазами.

— Неужели получить разрешение на то, чтобы меня посетить, настолько просто? — я сел и потянулся. Егор ещё не пришёл с обещанными вещами. Я же, встав ни свет, ни заря, потому что выспался, наверное, на полгода вперед, уже провел две полноценные тренировки, сейчас раздумывал на тему, а не пойти ли мне на третий заход. И тут появился Вольф, да ещё с таким видом, словно не в тюрьму ко мне пришёл, а домой.

— Какое разрешение? — Вольф нахмурился, отошёл от кровати, выложил на стол стопку документов и сел на один из двух стульев, находящихся в комнате, которую я всё ещё не мог назвать камерой. — Ушаков показал, где тебя держат, я подошёл к охраннику, сказал, что это жизненно необходимо, и меня пропустили.

— Нет, это точно дар такой интересный, потому что как-то по-другому я не могу объяснить, тебе удается везде пролазить без мыла, — я развёл руками и сел на соседний стул. — Что это? — я ткнул пальцем в бумаги.

— Договора, много разных договоров, — язвительно ответил Вольф. — Нам нужно не просто выпускать наши прекрасные телефоны, но и продавать их. А для этого необходимы магазины. Вот это предварительные договора о купле готовых зданий, а также о строительствах в разных городах и весях нашей необъятной. Я лично думаю, что нам нужны фирменные магазины, ассортимент которых мы будем постепенно расширять. Что думаешь ты, я не знаю, потому что ты даже в тюрьму загремел, лишь бы не работать.

— Да? — я смотрел на него широко раскрытыми глазами, потому что складывалось впечатление, что Вольф сам верит в то, о чём сейчас говорит.

— Ну конечно, — он всплеснул руками. — А как ещё объяснить то, что ты был так неаккуратен. Нужно было не так демонстративно всё проворачивать, хотя бы не на глазах у императора.

— Вы в некоторых мнениях с Егором Ушаковым удивительно сходитесь, — саркастично ответил я, беря верхнюю в довольно приличной стопке бумаг.

— С чем именно я схожусь во мнении с этим кренделем? — в моей камере стало заметно теснее, когда в неё ещё и Егор зашёл.

— В том, что мне надо было как-нибудь незаметно пырнуть Павла в сердце, а потом сказать, что он упал, потому что его удар хватил. Прямо на нож, — ответил я Егору, откидываясь на стуле и скрещивая руки на груди.

— Ну, я примерно так и говорил, — пожал плечами Егор. — Вот видишь, даже тебе приходят в голову здравые мысли, когда ты желаешь голову по назначению применять. Только что уже теперь ветер поднимать, что сделано, то сделано. Так, — он уставился на Вольфа, словно до него только что дошло, что тот тоже находится в камере. — Я что пропустил тот момент, когда к заключенным перестали пускать всего одного посетителя за раз? Охрана разрешила тебе закатывать вечеринки?

— Ну как тебе сказать, — протянул я, глядя при этом на Вольфа. — Вот этот тип на самом деле может пройти даже в женскую туалетную комнату, когда там полно дам. И мало кто задастся вопросом, как. Как ему это удаётся?

— Всё это весьма странно, — протянул Ушаков. — А тебя точно хотели убить несколько раз из-за политических мотивов? — спросил он у Юрки. Вольф не успел ему ответить, потому что в этот момент в комнату заглянул запыхавшийся охранник.

— Господин Вольф, прошу на выход. К заключенным допускается только один посетитель, и только со специальным разрешением-пропуском, — скороговоркой проговорил он. Пока охранник пытался разрулить случившееся недоразумение, Вольф задумчиво разглядывал его, как особо редкий вид насекомого. Но спорить не стал, а поднялся со стула и направился к двери. Уже подходя к арке, он внезапно обернулся ко мне.

— Только не думай, что избавился от меня. Завтра я вернусь, и очень надеюсь, что к тому времени ты успеешь ознакомиться со всеми этими бумагами и принять правильное решение. — Мы все, включая охранника вздрогнули, потому что то, что говорил Вольф, больше напоминало угрозу.

Когда вслед за Вольфом ушёл охранник, Егор задумчиво протянул:

— Может деда Андрея попросить, чтобы он надавил на кого следует и у Вольфа забрали разрешение на посещения?

— Думаешь, Юрку это остановит? — я усмехнулся. — И, кстати, у него нет никаких разрешений.

— Как это нет? — вот теперь Егор выглядел по-настоящему изумленным.

— А вот так. Нет и всё тут. Он даже не в курсе, что какие-то там разрешения надо у кого-то получать. Его и так пропустили. Так что запреты только доставят неудобства прадеду, а по сути ничего не изменят. И не спрашивай у меня, как у него это выходит, потому что я сам постоянно теряюсь в догадках. — С этими словами я сгрёб принесённые Вольфом планы в пакет. Не буду я ни во что вникать, всё равно, если процесс не контролировать лично, что бы я не решил, Вольф всё равно сделает по-своему, а потом будет постоянно повторять, что мы же вместе решили, и чем это я сейчас не доволен?

— М-да, не знал, что Вольф такая уникальная личность, — Егор потер подбородок, на котором уже проступила щетина. Хорошо что я блондин. Моя щетина светлая и растет гораздо медленнее, чем у брюнетов. — И о чём только мы не узнаём совершенно случайно…

— Чаще всего, банально подслушав, — закончил я за него фразу.

— Аминь, — кивнул Егор и подтащил ко мне поближе сумку. — Вот, как и обещал, приволок тебе немного вещичек, который помогут не рехнуться в этих четырёх стенах. Но, прежде, как приличный почтовый голубь, а хочу рассказать тебе последние новости…

В этот момент раздался громкий треск, и в комнате появился Паразит. Выглядел он вполне здоровым, вот только в том месте, где черное тельце пронзил клинок, шерсть была выбрита, что сильно выделалось на темной шкурке.

— Э-э-э, — я завис, глядя во все глаза на кота. — А разве сюда можно телепортироваться?

— Конечно же, нет, — Егор закатил глаза. — Но, собственно, это та самая первая новость, которую я хотел передать. Кот поправился, и, судя по всему обрёл новую способность. Его, по всей видимости так сильно впечатлило то, что он, бедолага, не мог свободно передвигаться в своей обычной манере, что выработал в себе каким-то волшебным образом способность, позволяющую ему игнорировать все искусственные препятствия, вроде антимагических куполом.

— Прорыв периметра! — в комнату с воплем ворвался тот самый охранник, который прошляпил Вольфа. — Прорыв… Это что кот? Откуда тут кот? — он уставился во все глаза на Паразита.

— Это и есть твой прорыв, — достаточно внятно произнёс Егор. — И я понятия не имею, каким именно образом ты, приятель, будешь пытаться этому коту запрещать перемещаться туда, куда он хочет.

— Я сообщу начальству, — пробурчал охранник.

— А вот это правильное решение, — кивнул одобрительно Егор. Охранник в очередной раз ушёл, а Ушаков проговорил, глядя ему вслед. — Не понимаю, он новенький что ли? Такие странные вопросы задаёт, кого попало без необходимых бумаг пропускает.

— Знаешь, я не могу ответить на твои вопросы, поэтому мне плевать на то, новенький он, или хорошо сохранившийся старенький, — ответил я, наглаживая Паразита, который всё-таки больше бравировал, но на самом деле чувствовал себя не слишком хорошо, потому что лежал у меня на коленях и практически не двигался, только мурчал. — Хотя в чём-то ты прав, это не выглядит слишком нормальным. Ладно, хрен с ним, что там у тебя ещё за новости?

— Твой дед не столь бодр, как кот. Его даже положили в Центральную клинику. Дыра, конечно, та ещё, но хирурги очень хорошие. Павел, как оказалось, повредил ему голосовые связки, и теперь необходимо провести несколько операций. — Я нахмурился. Всё-таки тот порез на шее оказался гораздо глубже, чем я с самого начала предположил.

— Что с Назаром Борисовичем? — хмуро спросил я.

— Дворецкий жив и даже почти здоров, не считая надорванной связки в плече, куда попала пуля. Он составляет компанию твоему деду и следит, чтобы тот не кидал супчики в персонал и не щупал медсестричек за задницы, — Егор хмыкнул. — Да, Аньке запретили тебя навещать, наверное, побоялись, что вы начнёте безобразничать и доведёте остальных заключенных до нервного срыва.

— И как она отреагировала? — я почесал Паразита за ушком.

— Плохо, но к счастью для всех я оказался рядом и заткнул её, подбросив до дома Снежиных. Пускай планированием ремонта занимается. Женщины это любят, — видя, что я напрягся, Егор добавил. — Я помню про опасность, поэтому с ней всегда три моих человека находятся.

— Спасибо, — я поблагодарил совершенно искренне, но Егор только махнул рукой.

— Ладно, разбирайся тут с моими подарочками, а я загляну, пожалуй к начальнику охраны. Предупрежу насчёт кота, да парнем этим поинтересуюсь, что-то слишком он мне подозрительным кажется. — Я пожал ему руку, и Егор вышел, оставив меня наедине с Паразитом и сумкой. Насчёт охранника я был с ним полностью согласен. Вот только, в отличие от Ушакова, не мог даже к начальнику охраны сходить, поэтому оставалось надеяться на то, что Егор справится. Как-то я часто забывал, что за внешним раздолбайством и молодостью скрывается уже вполне опытный командир довольно крупной частной армии, которого натаскивали специально на эту должность.

— Так, посмотрим, что ты мне принёс, — я открыл сумку и вытащил пустую тетрадь, набор ручек, несколько книг, которые он, похоже, сгрёб, не глядя, хорошо ещё, что из моей комнаты — я их хотя бы специально для чтения из библиотеки отбирал, и телефон.

Как только я вытащил телефон, он сразу же зазвонил, будто звонящий ждал специально этого момента. Номер был мне не знаком.

— Керн, — ответил я, приняв вызов.

— Это вас беспокоит главный редактор вашей газеты, Константин Витальевич. Я хочу сообщить, что аккредитация наконец-то получена, и завтра планируется к выпуску обширный номер. Вы его будете проверять?

— Каким образом вы это себе представляете? — холодно ответил я. — Только не говорите, что не знаете о моем теперешнем положении.

— Знаю, поэтому и звоню, чтобы уточнить. Если бы не это, то я просто прислал бы макет с курьером. В таком случае, как вам передать выпуск?

— Если сможете, то через Егора Ушакова, — немного подумав, ответил я.

— Хорошо, я постараюсь с ним связаться. — И он отключился, а я всё никак не мог вспомнить, как же его зовут.

Только я хотел положить телефон на стол, как он снова зазвонил. Кажется, скоро я начну вспоминать о временах моей жуткой скуки с ностальгией.

— Керн.

— Константин Витальевич, — снова незнакомый номер и с трудом узнаваемый голос. Всё-таки трубка сильно искажала реальные голоса. — Это Тихон, начальник третьей лаборатории артефакторики.

— Здравствуй, Тихон, не узнал, богатым будешь, — я улыбнулся, хотя звонивший меня не видел.

— Ваши бы слова да главбуху в уши, — Тихон хохотнул, оставив меня недоумевать, что же такого смешного я только что сказал. — Но я звоню не для того, чтобы намекнуть о премии, боже упаси, я звоню, чтобы сообщить о том, что ваш прибор для просматривания мыслей — готов. Мы даже сумели выделить магический поток и перенаправить его в пространство. Грубо говоря, при определенных настройках, поток воспоминаний можно будет транслировать на экран, и их сможет посмотреть много человек одновременно, или же кто-то один конкретный.

— Тихон, я тебе перезвоню, — и я отключился, переваривая новость. Вот, что мне нужно было для оправдания. С моей стороны было прекрасно видно, что Павел пытался покончить с дедом, а самое главное, я мог показать тот поток бреда, который изливался из его рта на деда, в котором он фактически признавался в заговоре против племянника. Вот только, как мне его проверить, если я отрезан от даров?

Глава 3

— Ты видел это? — Бергер влетел в кабинет на заводе Белова, размахивая газетой. — Нет, ты видел это?

— Что ты орешь? — Белов поморщился. Он в последние полгода практически не читал новостей, с головой погрузившись в работу, и в заботу о жене и недавно родившимся сыне. Если напавшие на поезд твари хотели оставить клан Беловых без наследника, то жестко просчитались, потому что жена Белова Ольга через столько лет снова оказалась беременной и счастливо разродилась сыном. Они не сообщали о счастливом событии, а так как Ольга обладала довольно пышными формами, то беременность удавалось скрыть, хоть Беловы и не задавались этой целью намеренно. Так что клан не остался на грани исчезновения, но это всё не уменьшило горя от гибели сына.

— Я спрашиваю, ты читал это? — и Бергер, который сейчас был на редкость трезв и выбрит, бросил на стол перед ним толстую газету. Взглянув на название Белов поморщился, что это ещё за? И тут его взгляд спустился ниже и упёрся в заголовок.

Денис Белов схватил газету и принялся читать статью. Она была большой, объёмной и занимала всю первую полосу этой малоизвестной газеты, которая, благодаря этой статье, похоже, скоро станет широко известной. Имён было немного, среди жертв упоминались лишь его сын и сын Бергера, но виновными в нападении однозначно называли не так давно хорошо прореженных Ушаковыми Снежиных. Так же в статье говорилось, что Светлана Снежина принимала непосредственное участие в бойне и собственноручно убила их мальчиков. За что получила пулю в сердце от участвовавшего на правах родича в рейде Ушаковых Константина Керна.

Очень осторожно положив газету обратно на стол, Белов разгладил помятые складки и посмотрел на Бергера.

— Это правда? — спросил он, отметив, что голос звучит глухо.

— Я не знаю, — Бергер рухнул на стул и потер горло, ослабляя давивший галстук. — Как только я увидел это, то помчался в издательство, но там встретил Егора Ушакова, который орал на парня, который написал эту статью. Из того, что я услышал, позволило прийти к выводу, что Егор не опровергал информацию, а просто не очень вежливо интересовался, откуда у журналиста такие подробности. На что парень, который к слову вовсе не выглядел запуганным, твердо сказал, что ему Керн дал эксклюзивное интервью. Ну а отчего не дать-то интервью, если с недавнего времени это его газета, и раскручивать её как-то надо.

— Да, тут два варианта: или вбухать огромные деньги в рекламу, или выдать бомбу. Керн предпочёл второе, — Белов протёр лицо. Он так долго ждал, что кто-то назовёт ему имя убийцы сына, так долго готовился и даже пытался самостоятельно предпринять расследовать это дело, но с каждым днём эта надежда была всё призрачнее. И вот теперь, сразу после такого фееричного Нового года, такая информация.

— Ты читал это? — дверь распахнулась и, оттолкнув пытающуюся его задержать секретаршу, в кабинет ввалился Олег Шубин, чей сын тоже погиб в том поезде. — Эм, Бергер, — он кивнул приподнявшемуся Андрею.

— Дайте мне пройти, — Белов слегка наклонил голову набок, глядя, как к нему врываются один за другим ещё трое отцов, потерявших тогда сыновей.

— А вы что, перепутали мой кабинет с залом заседания Совета? — не выдержал и спросил он у собравшихся людей, когда они расселись вокруг длинного стола для совещаний.

— Да просто всем известно, что у тебя не бывает выходных и всегда можно найти именно здесь, даже, когда у всей империи сегодня последний выходной день Новогодних каникул. — Буркнул Бергер. — А остальных поди найди.

— Ну, отлично. И вот, вы все меня нашли, и что дальше? — саркастически спросил Белов, обведя собравшихся насмешливым взглядом. — Дальше-то что? Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть написанное. Я в таком же положении, что и все остальные, и тоже буду думать, как узнать правду.

— Да что тут думать, надо пойти к Керну и спросить, — мрачно предложил Шубин.

— Если ты имеешь в виду Виталия, то я попробовал его вчера навестить, но еле увернулся от утки, которую он в меня швырнул, шипя при этом, что мы все заржавшиеся скоты, которые заставляют его мальчика сидеть в тюрьме, в то время, когда всем известно, что Костя ни в чём не виноват. — Парировал предложение Шубина Белов.

— Да кто говорит про старого маразматика? — раздражённо махнул рукой Шубин. — Надо идти к Константину, и у него спросить напрямую.

— И каким образом ты предлагаешь это сделать? — этот вопрос задал уже Бергер. — Я попытался получить разрешение на посещение, но в канцелярии императора не нашли веских и убедительных причин, почему я должен общаться с заключенным.

— Предлагаю отправить кого-то одного из нас, как представителя отцов, потерявших детей, к императору и потребовать дать разрешение, хотя бы этому самому представителю, — наконец, выдал посетившую все присутствующих за столом глав кланов. И тут же все головы, как одна, повернулись в сторону хозяина кабинета.

— А почему это, собственно, должен быть я? — возмутился Белов.

— Потому что ты единственный из нас делаешь оружие, и потому имеешь право входить к императору без предварительной записи на аудиенцию, — ответил за всех всё тот же Бергер. — К тому же, положа руку на сердце, ты единственный из нас достаточно адекватный, чтобы поговорить с Керном нормально, не срываясь на эмоции.

— Что, кстати, сильно увеличивает твои шансы не просто договориться, но и остаться в живых, — меланхолично заметил Орлов, потерявший одного из двух мальчишек-близнецов. В тот день один из братьев что-то съел не то, и остался дома с жутчайшим прорывом нижнего клапана, в то время как его брат сел в злосчастный поезд. — Если суммировать это и то, за что Керна на время изолировали от общества, мальчишка скор на расправу, а в условиях отсутствиях возможности использовать магию, ни у одного из нас нет шансов остаться в живых, если дело закончится схваткой.

— Давайте говорить откровенно, если бы у нас и была возможность воспользоваться магией, то, возможно, все вместе мы бы с ним и справились, если бы каким-то образом сумели поставить щит от магии смерти, — саркастически заметил Белов. — Вы все видели, что стало с той территорией возле школы, где порезвился тяжело раненный, не надо про это забывать, некромант. — Все собравшиеся замолчали, и, наконец, Белов, вздохнув, ответил. — Ну, хорошо, я попробую. Мне его представляли на балу, и он показался мне довольно разумным молодым человеком. К тому же, я не слышал, чтобы он кого-то убил просто так, совсем без причины.

Вольф притащился на следующий день с утра пораньше. Я сидел за столом и читал про Морозовых, а рядом со мной лежали разобранные бумаги, которыми я всё-таки занялся, когда вечером от скуки уже совсем на стены лез. Вся гадость ситуации заключалась в том, что и спать уже не хотелось, а тренировками постоянно заниматься было непроизводительно. Так как Ушаков действительно, похоже, тупо сгрёб всё, что попалось ему под руки, то среди книг я обнаружил несколько справочников с законодательными нюансами, которые стали для меня настольными в то время, как я занимался делами лабораторий.

Вот я, вооружившись этими справочниками, и принялся внимательнейшим образом изучать всё то, что подсунул мне мой партнёр по бизнесу. После этого разделил бумаги на три равные части и принялся ждать Вольфа, читая книгу. В том, что Юрка придёт, лично у меня никаких сомнений не было.

— Скажи мне, друг мой Юрий, ты сейчас официально по всем правилам пришёл, или как обычно, тебя и без всяких там пошлых разрешений пропустили? — я закрыл книгу и, принялся наблюдать, как Вольф чинно усаживается напротив меня.

— Да какая по сути разница? — махнул он рукой, но, видя мой изучающий взгляд, добавил. — Если это тебя успокоит, то отец получил разрешение на посещение для меня.

— И как он это мотивировал? — мне действительно стало любопытно.

— Что значит, как? Сказал, как есть, мол, мне это жизненно необходимо. Мы же партнёры и мне нужны будут твои подписи, это как минимум. А если я вовремя эти подписи н получу и в итоге мы потеряем миллионы, то подадим в суд на болвана, который не проникся идеей и не выдал разрешение. И, поверь, мы бы этот суд выиграли, и этот хрен угодил бы к нам в рабство навеки, потому что вряд ли сумел компенсировать потерю прибыли плюс штраф, плюс моральный ущерб.

— А если мой путь в итоге окончится на виселице? — я с любопытством посмотрел на него.

— Так тем более! Представляешь, сколько в этом случае будет возни с переоформлением, вступлением в наследство… — Вольф закатил глаза. — Жуть просто. Так что, лучше вот так.

— Ты просто потрясающе прагматичный человек, — я хмыкнул. — Кстати, а что говорит твой отец по поводу моей возможной казни или пожизненного труда на рудниках?

— Да всё нормально будет. Кланы никогда не пойдут на то, чтобы создать прецедент нарушающий их законные права. Даже, если при этом пострадал кто-то из императорской семьи. А сам император, если бы хотел, чтобы тебя наказали, просто приказал бы тебя на месте не арестовывать, а пристрелить. Тогда бы точно без вариантов было бы. — Вольф говорил уверенно и часть этой уверенности передалась и мне. — Ты лучше скажи, ты просмотрел проекты?

— Да, представь себе, — я говорил мягко, как Паразит, когда тот выпрашивал своюлюбимую буженину. — Вот только у меня сложилось впечатление, что сам ты ни черта не изучал. Так мельком просмотрел и тут же мне всю эту кипу сунул.

— Ну-у-у, — протянул Вольф и я понял, что попал в точку.

— Хорошо, так бывает, не переживай, ты не можешь успевать везде и во всём. Вот только скажи мне, друг мой Юрий, перед тем, как вот эту гадость мне подсовывать, — я указал на довольно внушительную стопку, лежащую с краю, — ты дал ознакомиться с содержимым юристам?

— Ну конечно, — Юрка нахмурившись, рассматривал стопку.

— Да что ты говоришь? — я просто истекал мёдом. — А ты, случайно, премию им не зажал? Или, может быть, среди них есть женщины, которых ты соблазнил и бросил?

— На что ты намекаешь? — Вольф скрестил руки на груди.

— Я не намекаю, я тебе прямо говорю, что, если бы мы начали реализовывать вот эти проекты, то вляпались бы в нескончаемые судебные тяжбы, регулирующие права собственности, — рявкнул я. — Или тебе жить скучно, и ты специально решил её разнообразить таким вот интересным путём?

— Я всё проверю, — Вольф поджал губы и покраснел. — И, если ты прав… — Что он в этом случае сделает с нерадивыми юристами, озвучено не было, но, полагаю, что ничего хорошего их не ждёт. До смертоубийства вряд ли дойдёт, но фантазия у Вольфа нездоровая, так что просто выговором они точно не отделаются.

Собрав бумаги, он с сосредоточенным видом направился к выходу. Уже у арки Вольф остановился и задумчиво посмотрел на меня, а потом произнёс.

— Слушанья назначены через три дня. На первую часть заседания приглашены наследники. Кому из глав пришла в голову гениальная идея о том, что нам просто жизненно необходимо туда идти, история умалчивает, но все остальные члены Совета приняли идею с небывалым энтузиазмом.

— Я это учту, — серьезно кивнув, я дождался, когда он выйдет и снова поднял книгу. Чтение прервал телефонный звонок. — Керн, — машинально ответил я, приняв звонок, даже не взглянув при этом на дисплей.

— Костя, как ты? — тихий голос матери заставил меня оставить книгу, пройти к кровати и завалиться на неё. Матери сейчас трудно, как никогда. Сын в тюрьме, отец в клинике, что будет дальше — неясно. Но она, судя по всему, держится.

— Нормально, — ответил я, почесав внезапно зазудевшуюся кожу на груди. — Ты как, держишься?

— Я не понимаю, что происходит. Мне никто ничего не говорит, — ответила она ещё тише. — Я в каком-то вакууме уже который день нахожусь. Да ещё и эта газета. Это правда, что ты убил Светлану Снежину?

— Какая газета? — я резко сел, продолжая карябать кожу, да что ты так расчесалась, падла?

— Твоя газета. Вышел первый выпуск и там на первой странице… — Понятно, значит, главный редактор пропустил то, что сумел выжать Михалыч из записи. Ну что же, я могу представить, что там написано, но мне желательно всё-таки видеть. Надеюсь, Егор всё-таки принесёт мне газету, желательно целиком, а не по частям, потому что ему может не понравиться, что его там так или иначе упоминают. Надеюсь, Михалыч не пострадал. — Это правда, что именно ты убил Светлану Снежину?

— Если разбираться досконально, то, чисто технически её убил всё-таки Егор. — Осторожно ответил я. Где этого демонова Ушакова черти носят? Мне просто жизненно необходимо, как Вольф любит выражаться, прочитать статью, потому что, если у матери появились вопросы, то где гарантия того, что они не появятся у всех остальных. Вот, например, о гибели Светланы. Ведь это именно пуля Егора отправила её к праотцам.

— Если она действительно всё это натворила, то эта дрянь заслужила смерти, — жёстко ответила мама.

— Да, я там был, а потом много раз просматривал воспоминание, чтобы убедиться, что это именно она была. Ну, а о том, что она собственноручно кого-то прирезала, Снежина сама сказала, — я вздохнул. — Это признание зафиксировано, так что…

— Хорошо, — мать явно успокоилась. Всё-таки эта история её беспокоила. — Тебе ничего не нужно? Я могу передать с Егором, раз уж дед подсуетился раньше других и выбил ему разрешение навещать тебя.

— Нет, у меня всё есть, разве что, — я несколько секунд обдумывал пришедшую в голову мысль. — Мам, ты не могла бы в лаборатории Тихона забрать один прибор и потом доставить на слушанье?

— Конечно, это не сложно, и не запрещено, если прибор может доказать невиновность подсудимого. — Деловито ответила она. — А что это за чудо прибор?

— Я тебе говорил о нём, с его помощью я просматривал свои воспоминания. Тихон со своей командой его основательно доработали, и теперь то, что вижу я, могут видеть и остальные. — Отрапортовал я.

— Интересная вещица, — задумчиво произнесла мать. — Я её передам через деда. Как председатель Совета он имеет право назначить демонстрацию.

— Мам, его надо сначала проверить, и потом как-то передать мне инструкцию по пользованию, я же ещё не видел, что там Тихон понаделал.

— Я это поняла, — я мог побиться об заклад, что, говоря это, мама кивнула, словно я мог её увидеть. — Когда состоится слушанье?

— Вольф сказал, что через три дня. Так что, времени тебе на всё должно хватить, — уверенно произнёс я.

— Ну, уж за совсем маленькую девочку меня не держи, — она фыркнула. Последние новости явно повысили её настроение. — Я всё сделаю, Костя, не волнуйся. — И она отключила связь.

— Я и не волнуюсь, — прикрыв глаза, я лежал в надежде задремать, чтобы время пошло побыстрее. Наконец, мне это удалось, я почувствовал, что проваливаюсь в блаженную пустоту сна…

— Константин Витальевич, можно мне с вами поговорить? — я резко распахнул глаза и рывком сел.

Прямо под аркой стоял мужчина средних лет, прекрасно одетый, и смотрел на меня так пристально, что я невольно оглядел себя, ну а вдруг у меня ширинка расстёгнута и оттуда трусы выглядывают, и хорошо, если только трусы. С ширинкой у меня было всё в порядке, а вот мужика, молча стоящего и ждущего, когда я отреагирую, кажется, мне представляли на балу. Как же его, а, вспомнил, Денис Белов его зовут, счастливый родитель недавно рожденного сына, точно.

— Проходите, хотя, я не слишком понимаю, о чём мы можем с вами разговаривать, — я указал рукой на стол и стоящие вокруг него стулья, куда незваный гость тут же прошел, устраиваясь на понравившемся ему стуле. Когда я к нему присоединился за столом, то увидел, что перед ним лежит газета. Ну что же, после разговора с матерью я знал, что вопросы будут неизбежны, и, похоже, что господин Белов только первая ласточка в этом направлении. Странно, что Подорова всё ещё здесь нет, но, думаю, что это всего лишь вопрос времени.

Глава 4

Глава самого сильного и влиятельного клана Российской империи Андрей Никитич Ушаков пребывал в состоянии перманентного бешенства. Такого наплыва страстей он не ощущал уже очень много лет, и даже в какой-то момент почувствовал некоторое удовлетворение от того, что всё ещё чувствует себя живым, несмотря на весьма преклонный возраст.

А всё из-за того, что сегодняшним утром он понял, что перестал контролировать обстановку, и в империи происходят события, которые проморгала разведка клана, уступающая по всем параметрам только Государственной службы всеобщей безопасности, которую буквально вчера возглавил бывший особист Матвей Подоров. Этот улыбчивы жук никогда не нравился Ушакову, и за это он его, как ни странно, уважал. Самое хреновое заключалось в том, что к Подорову, который сейчас подчинялся только и исключительно императору, и мог поплевывать на Совет кланов, у Ушаковых не было подхода.

И Андрея Никитича точно хватил бы удар, если бы не одно смягчающее обстоятельство — практически всё происходящее каким-то фантастическим образом сконцентрировалось вокруг его правнука Константина Керна. Всё-таки родная кровь, и именно это позволяло смириться с тем, что они что-то упустили, что на его памяти произошло во второй раз. Первая неудача постигла лично его, когда он так и не сумел выяснить, кто же на самом деле из двух закадычных друзей, погибших в одной машине, является отцом его правнука.

Андрей Никитич посмотрел в очередной раз на стоящего перед ним ещё одного правнука, Егора, на которого он возлагал большие надежды. И хоть парень совсем недавно возглавил силовые структуры клана и по сути не был виноват в произошедшем, потому что история со злополучным поездом произошла до того момента, когда Егор принял службу, но душа требовала кого-то наказать, да и профилактические пизд… профилактическую взбучку никто не отменял, чтобы голова молодого воина не закружилась от успехов.

— Как так получилось, что ты просрал момент, когда Костя протащил эту записывающую штуку! — холодный тон прадеда заставил Егора вздрогнуть.

— Я не думал, что он может сотворить что-то подобное, — понимая, что подобное оправдание звучит, мягко говоря, жалко, Егор всё-таки его произнёс, потому что у него не было другого.

— А кто должен был продумывать каждый шаг и нюанс проводимой операции? Может быть, я? Так отчего ты не вызвал подмогу в моем лице? — холод в голосе сменился на ярость, и теперь прадед начал орать на него. С одной стороны — это было хорошо, значит, он не считает его настолько уж виноватым, но с другой стороны, менее обидно не становилось, что его как котёнка сейчас тыкают носом в тапки, в которые он по незнанию и от недостатка опыта напрудил.

— Керн призвал дар смерти, рядом с ним дышать становилось сложно, тем более думать о таких вещах, — снова попытался оправдаться Егор.

— Ты знал, что Костя некромант! Ты обязан был предвидеть ситуацию, в которой он может призвать на помощь смерть! — вот сейчас Андрей Никитич действительно разозлился на него. — Как командир ты обязан был это предвидеть и предупредить, если не всех бойцов, то, хотя бы командиров!

— Я предупредил! — Егор почувствовал, как сыграли на его лице желваки. — Но это не сделало ощущение слабее! Устинов вообще вышел из комнаты, и тогда-то Костя, судя по записи и включил устройство! — Когда журналист продемонстрировал ему запись, то Егор чуть сознание не потерял. Это надо было так лопухнуться. Подсознательно он ждал выволочку, но не думал, что его вообще во всех смертных грехах начнут обвинять. — Тебя там не было, ты не можешь знать… — только когда последнее слово вылетело изо рта, Егор понял, что зашел слишком далеко, и начал проклинать себя за то, что вовремя не прикусил язык.

— Я не знаю, что такое находиться рядом с некромантом, призвавшим магию смерти? — прадед замер на месте. — Да я каждый вечер ложился спать и не знал, встанем мы утром или нет! Мальчишка, щенок! Если у тебя память, как у бабочки-однодневки, то какого хера ты согласился принять войска?! Я каждый день ощущал силу смерти, пока какой-то добрый человек не догадался соблазнить мою дочь! Только Сергей Лейманов может меня понять, потому что я тогда оставался с ней целый год практически один в огромном доме. И только я понимаю, почему Лейманов дико благодарен Косте. Настолько, что любое решение будет принимать в его пользу не задумываясь. А ты, молокосос, смеешь утверждать, что я не был никогда на твоем месте, и не представляю, что это такое?! — Андрей Никитич почувствовал, как у него дернулся глаз. — Кто убил Снежину на самом деле?

— Я, — стиснув кулаки признался Егор. — Керн не хотел её убивать, точнее не так, чтобы невозможно было допросить труп. Но эта дрянь что-то швырнула в нас, и у меня сработал рефлекс, пуля поразила мозг.

— Ты идиот! Тебе хоть что-то можно поручить?! — Ушаков окончательно вышел из себя. — Если у тебя не хватает ума, чтобы возглавлять силовую структуру клана, то, может тебя в Самаркандский институт благородных девиц отправить? Чтобы нежные девы Востока научили тебя хотя бы подчиняться приказам?!

— Я не… — Егор почувствовал, что задыхается.

— Пошёл вон отсюда, и в ближайшие дни постарайся не попадаться мне на глаза! И передай отцу, чтобы уехал в загородное поместье до конца сезона, потому что именно с него я спрошу по полной за то, что он недоразвитого сына на свет произвёл!

Егор выбежал из кабинета, в котором происходил разнос и бегом добежал по огромному практически пустому коридору до своих комнат. Пока он бежал, эхо от его шагов разлеталось по всему коридору, обгоняя бегущего молодого человека и возвращаясь к нему, усиленное в несколько раз. То, на что он никогда раньше не обращал внимания, внезапно стало раздражать, и усилило его и так взвинченное состояние. Давно уже глава клана его так не оттягивал. Егор успел подзабыть, как это бывает.

В комнате Егор остановился, потом громко выматерился и рывком перевернул тяжелый письменный стол. Немного полегчало, но всё же не до конца. Когда он прочитал статью, то сначала не поверил глазам. Ему на мгновение показалось, что автор статьи, этот Ярослав Михайлов, присутствовал при штурме Снежиных. Прямо у него из-за плеча наблюдал за происходящим. И он решил спросить. Спросил. Оказалось, что газета принадлежит Керну, и что он пошел на такое, чтобы раскрутить издательство. Михалыч, как называли молодого журналиста друзья и коллеги, даже дал ему послушать запись, всё-таки Егор был там, и его голос тоже был периодически слышан.

Ушаков в полном раздрае вернулся домой. Информация, которой прадед готовился воспользоваться по своему усмотрению внезапно потеряла актуальность. Не успел он хоть немного прийти в себя, как его вызвал к себе глава клана.

Взгляд Егора остановился на злосчастной газете. Керн! Вот кто должен ему ответить за всё. Схватив газету, он выскочил из комнаты.

Я валялся для разнообразия на диване и читал газету, которую оставил мне Белов. Как оказалось, целая группа далеко не последних лиц империи хотят узнать, правда ли то, о чём написано в статье. Прекрасно понимая, что семьи не поверят мне на слово, я попросил его подождать, пока не продемонстрирую на слушаньях возможности сделанной в моих лабораториях новинки. Тогда все они смогут увидеть то, что я видел в ту ночь. Ну, а пока я мог только позвонить Михалычу и попросить отдать запись, прослушав которую, все заинтересованные могли убедиться, что в статье написана правда, ну, почти. Так, например, я признался, что решающий выстрел произвел вовсе не я, но при этом, утвердительно кивнул на предположение, что вовсе не собирался оставлять Светлану в живых. Белов подумал и сказал, что они так долго ждали, и вполне могут подождать ещё немного, а пока он скажет на собрании, что принимает информацию в статье за истину. Расстались мы вполне довольные друг другом.

Некоторое время я обдумывал этот разговор и пришёл к выводу, что вполне могу показать воспоминания о Светлане жаждущим мести отцам. Разговор с её папашей их не касается, и я в какой-то мере благодарен Белову, что тот не стал размениваться на мелочи и не согласился на запись только голосов без визуальной картинки.

Белов ушёл, а я принялся читать газету, всю от корки до корки, не мало времени посвятив нашумевшей статье. Когда на груди перестала чесаться, и этот безумно раздражающий зуд перестал отвлекать меня от других дел.

В статье Михалыч весьма искусно обошёл все темы, кроме той, что касалась поезда. В контексте статьи вообще было неясно, зачем мы поперлись к Снежиным, вполне возможно, что и за правосудием. Все другие темы вообще не поднимались. Я не питал иллюзий, если бы людям были интересны неясные и не раскрытые темы выкрутасов разных там продажных генералов, то Михалыч проехался был по ним с грациозностью носорога. Но читателям новостных лент нужна конкретика, они не собираются сидеть и самостоятельно что-то придумывать, и поэтому лучше ничего подобного в статье вовсе не упоминать.

Дверь открылась, с пола я отчетливо это слышал. Такой вот странный акустический эффект. подняв глаза, я увидел Егора, пребывающего не в самом радужном настроении.

— Ты знал, что Ирина Вязова явилась на императорский бал в совершенно немыслимом сиреневом платье, которое делало цвет кожи её лица, как у покойника не первой свежести, умершего от удушения? — Я посмотрел на автора статьи. Ну да, это та самая Татьяна, которая просила меня поспособствовать тому, чтобы ей было позволено освещать бал. Похоже, что сделал я это зря. А может быть и не зря, в скором времени узнаю.

— Мне плевать на Ирину Вязову и цвет её платья, вместе с кожей, волосами и всеми другими внутренностями, — прорычал Егор. Я удивленно принялся его разглядывать.

— А ты чего такой вздрюченный? — видя, как Ушаков сжимает и разжимает кулаки, я поспешил подняться, а то, мало ли, какой-то он и правда не такой, очень сильно отличается от того, к чему я уже привык.

— Почему ты мне не сказал, что будешь записывать наши разговоры? — процедил Егор.

— А, ты про статью? — я пожал плачами. — Не думал, что тебя, да и Ушаковых в целом это вообще каким-то боком касается. К тому же ты присутствовал при всех допросах, так что вот кому-кому, а тебе грех жаловаться в неосведомленности.

— И тебе не показалось странным, что в итоге командир оказался не осведомлен о чём-то, что происходило во время возглавляемой им операции? — Егор сжал кулаки, а его глаза опасно сверкнули.

— Нет, если командир не продумал такую возможность, то сам дурак, — жестко ответил я. — Или ты не знал о существовании подобных приспособлений?

— Ты обязан был меня предупредить, — похоже, он уже плохо себя контролирует. Да что с ним такое? Егор казался мне всегда собранным и рациональным, прекрасным выбором прадеда на его должность, и вдруг такие эмоции, словно мальчишка средней школы, ей богу.

— Я ничем тебе не обязан, — оборвал я его практически на полуслове. — Если тебе больше нечего сказать, то давай, лети отсюда, голубь сизокрылый. В том, что тебя отпороли, лично я не виноват. Сиди и разбирай ошибки, а не бросайся на людей.

— Больше всего на свете я хотел бы тебе сейчас врезать, — процедил Егор и развернулся к выходу.

— Что же не решился? Боишься? Или дедушка не велел? — весело спросил я ему в спину. Я его откровенно провоцировал и сам не знал, зачем это делаю. Самый близкий к правде ответ был — мне скучно, а хорошая драка надолго избавляет от скуки.

Егор резко развернулся и швырнул мне в лицо толстую газету, которую до этого момента всё ещё держал в руке. Увернуться я сумел, но вот на пару секунд, которые ушли у меня на то, чтобы уйти с траектории столкновения с газетой, я потерял Ушакова из вида. Этого хватило Егору, чтобы стремительным броском сблизиться со мной и врезать по морде. Удар в него был поставлен как надо. Моя голова мотнулась в сторону, и я на мгновение потерял ориентацию в пространстве, отчего не удержался на ногах и начал падать на пол. Уже в полете пришел в себя и, слегка изменив положение тела сделал подсечку, зацепив Егора под колени.

Ушаков не ожидал этого и не сумел быстро блокировать удар, поэтому уже через две секунды мы оба оказались на полу, но уже через мгновение вскочили на ноги. Никакой выжидательной позиции никто из нас не занимал, мы атаковали одновременно. Слишком много в нас накопилось и требовало немедленного выхода. Егор нанёс удар по лицу раскрытой ладонью, пытаясь пробить нижним её краем, я же ударил ногой, метя в пах. Ни один из ударов не достиг цели — мы оба весьма синхронно увернулись, отклонившись в стороны. Сразу же Егор снова ударил и снова рукой, похоже он больше любит работать именно руками. Я блокировал удар, приняв его кулак на скрещенные руки и резким движением разведя их в стороны ненадолго открыл Ушакова для удара. Вывернув ладони, я слегка удержал его голову, и резко ударил лбом прямо в переносицу тонкого очень аристократичного носа. Во все стороны брызнула кровь, но Егор словно и не обратил на неё внимание, перехватив меня в свою очередь за голову, отшвырнул в сторону. Едва не свернул мне шею, придурок.

Преимущества ни у кого из нас не было. Обучали Егора на очень высоком уровне. Впервые в этом мире мне встретился противник, который ничем мне не уступал в рукопашном бою.

Я перекатился по полу и вскочил на ноги, заметив, как он вытирает кровь ладонью, а его глаза стремительно наливаются краснотой. Я сделал стремительный шаг в его сторону, но тут раздался хлопок и между нами материализовался Паразит. Каково было моё удивление, когда он повернулся ко мне, выгнул спину и зашипел, выпустив когти. Я даже тормознул от неожиданности. И тут же кот развернулся в сторону кинувшегося на меня Егора и повторил свой маневр.

— Паразит, уйди, — процедил я. Но кот посмотрел на меня, как на полное ничтожество, и, оставшись сидеть между нами, принялся умываться.

— Похоже, если мы не остановимся, то звездюлей получим оба вместе, — задумчиво проговорил Егор, снова вытирая кровь, текущую из носа.

— Да, похоже на то, — я потрогал глаз. У Егора синяки были симметричные на обоих глазах, зато у меня впечатлял размерами. Я чувствовал, как глаз начал заплывать, и появилась боль в содранных костяшках и ребрах, да и все тело болело, всё-таки покатался я по полу сейчас отменно. — Ванна там, — я махнул рукой на не слишком приметную дверь.

— Руку мне сначала вправь, кретин, — я только сейчас увидел, что правая рука Егора выбита из локтевого сустава. И он, несмотря на травму продолжал драться на высоком уровне. Я уважительно присвистнул.

Вправить руку мог любой воин, это входило в процесс обучения. Я только-только поставил сустав на место, и мы приделывали разорванную наволочку с диванной подушки в качестве косынки, чтобы подвесить поврежденную руку, как в комнату ввалился печально знакомый охранник.

— Нарушение периметра! — заорал он, и тут же увидел сидящего на полу кота. — Тьфу на тебя, животное! Меня же так уволят из-за твоих штучек. — Паразит поднял на него желто-зеленые глаза и фыркнул. Мол, да плевать я хотел на твои страдания, я кот и хожу там, где мне вздумается.

— А неплохо вы тут развлекаетесь, — в комнату вошел Вольф, разглядывая наши побитые морды. — А девочки и выпивка предусмотрены? — обратился он к смотрящему на него взглядом филина охраннику. Тот отрицательно покачал головой, не в состоянии вымолвить не слова. — Жаль, а то я бы голым в фонтан в парадной зале императора нырнул, чтобы пару дней здесь отдохнуть.

— Вот из-за этого животного тебя точно когда-нибудь уволят, — Егор совершенно серьезно указал на Вольфа и пошел умываться.

— Но-но, не надо инсинуаций, у меня пропуск есть, — произнёс Вольф, подняв в верх указательный палец. — И я ненадолго. Мне пара твоих подписей нужна. Я тут около десятка господ увольняю в связи с несоответствием, поэтому нечего рассиживаться, иди подписывай. Это ты тут сидишь, ничего не делаешь и развлекаешься, а другим людям работать за двоих приходится. — И он ткнул пальцем в раскрытые бумаги, где я автоматически расписался. — Ладно, мне пора, вы тут прибрались бы что ли. Всё-таки к тебе на шулупонь с улицы приходит.

Он вышел, а за ним, махнув рукой, вышел и молчаливый охранник.

Паразит запрыгнул на кровать и принялся устраиваться спать. А из ванной вышел Егор, умывшийся и даже кое-как застиравший свою светлую куртку. Пятна, конечно, никуда не делись, но хотя бы не бросались в глаза.

— Хорошо пар спустили, — проговорил он, усмехнувшись, протягивая мне руку, которую я совершенно искренне крепко пожал. — Ладно я пойду, пожалуй. Газету я тебе принёс, а тебе тут ещё прибираться.

— Угу, лекарство от скуки, мать твою. Спасибо тебе, Егор.

— Да не за что, обращайся, — мы переглянулись и расхохотались.

— Вот что, мать скоро притащит прадеду одну забавную штуковину. Она позволяет просматривать воспоминания. Помоги ей разобраться, да сам покажи старику, что произошло у Снежиных, чтобы он сильно не буянил. Ну и заодно стукани ему про прибор, скажи, что случайно про него узнал, и что его любимая внучка скоро ему передаст. — Егор с серьезным видом кивнул.

— Увидимся на слушаньях, — сказал он, направляясь к двери.

— А ты-то там откуда возьмешься?

— Мой дед на роль молодняка не тянет, даже если его сильно загримировать, а притащить кого-то надо. Вот выбор и пал на меня, — Егор подал плечами и вышел, оставив меня наедине с разгромленной комнатой.

— М-да, вот и пожаловался на скуку, — пробормотал я, и, намочив остатки наволочки, принялся оттирать с паркета капли крови.

Глава 5

Я проснулся от того, что снова начала зудиться кожа на груди. Кроме того, к зуду прибавилось жжение. Поднявшись, я потащился в ванну и принялся разглядывать себя в зеркале. Оно было не слишком большим и отражало меня только по пояс, но этого хватало. В том месте, где чесалась кожа, заканчивалась татуировка. Языки пламени, спускающиеся с плеча на грудь, словно бы удлинились и теперь почти достигли соска. Краска на самых кончиках языков стала насыщенней. Я приглушил свет до такого уровня, что в зеркале смог разглядеть лишь неясный силуэт, зато теперь стало совершенно точно видно, что татуировка светится, словно внутри неё зарождается самое настоящее пламя. Зрелище было завораживающее, но не могло не внушать определенное беспокойство. Всё-таки дар огня для меня приобретённый, и как мог отреагировать артефакт на такой длительный срок отключенный от возможности призвать дар, находясь под плотным антимагическим куполом, известно лишь богам. Надеюсь, со мной не произойдёт ничего непредвиденного, а то не слишком будет приятно сдохнуть от собственного дара в условиях, когда совершенно не можешь влиять на процесс.

От созерцания татуировки, которая не слишком адекватно себя вела, меня отвлёк телефонный звонок.

Звонил Вольф. Я принял звонок, и завалился на диван.

— Керн, дай мне координаты вашего кланового юриста, — без предисловий заявил Вольф

— И тебе, здравствуй, — я почувствовал легкую головную боль. Приложив руку ко лбу, отметил, что он жутко горячий. Вот только заболеть мне сейчас не хватало.

— Керн, считай, что мы поговорили о погоде, о природе, обсудили женщин и посетовали на то, что в твоей тюрьме нет знойной надзирательницы за очень непослушными мальчиками, — рявкнул Вольф. — А теперь дай мне координаты своего кланового юриста.

— Во-первых, у нас их целый этаж в офисном здании, во-вторых, я не дам тебе копаться в моих юристах, выбирая себе по вкусу, до тех пор, пока ты внятно не расскажешь, зачем тебе понадобился юрист. — Я встал, снова прошел в ванну, не отнимая телефона от уха, намочил тряпку и вернулся на диван. Тряпка легла на лоб, и я даже глаза прикрыл от облегчения.

— Керн, ну что ты как маленький? Я потом тебе всё объясню, когда выясню подробности…

— Подробности чего? Вольф, просто скажи, что у тебя стряслось, и я от тебя отстану. — Тряпка как-то на редкость быстро перестала холодить, став противно тёплой. Из-за усиливавшейся головной боли соображалось туго, но я всё-таки нашёл выход — налил целое ведро воды и поставил его перед диваном. Ведро принёс вчера охранник, чтобы мне было удобнее пол мыть. Он же притащил целый ворох ветоши. А то, я бы до самых слушаний практически носовым платком кровь Ушакова с пола оттирал бы. И вот теперь и чистая ветошь, и ведро снова пригодились.

— Я не слишком доверяю своему юристу, ясно? — ответил Вольф раздраженно. — Это по его указке был наняты те трое уродов, которые нам тухлые проекты подсунули. Но ты бы не был так спокоен, если бы узнал, что мы ещё и на закупках материалов почти полмиллиона потеряли.

— Как так? — я даже не секунду забыл о головной боли.

— А вот так. Они за откаты уговорили одного из закупщиков заключить не долгосрочный договор о поставках, а брать малыми партиями пластик по завышенной цене. Разницу, естественно делили поровну, а мы в итоге переплатили почти полмиллиона! — Вольф выдохнул. — Ты мне дашь уже координаты твоей стаи юристов, или мне у кого-то другого поискать?

— Люсинда знает, где они обитают, — я снова прикрыл глаза. Из-за плохого самочувствия даже новость о потерянных деньгах не произвела на меня должного впечатления.

— Так надо было сразу сказать! — и Вольф отключился.

Я же снова сменил компресс на лбу. Да что со мной такое творится? Неужели всё-таки артефакт начал меня убивать? Жжение в татуировке усилилось, но, по сравнению с головной болью уже не воспринималось всерьез. Через три смененных компресса мне удалось задремать. Из тяжелого, душного полусна меня вырвал телефонный звонок. Даже не глядя на то, кто звонит, поднёс трубку к уху.

— Керн, — и тут же, поморщившись сменил руку, потому что уж вся татуировка полыхала огнём, того и гляди рубашка на мне загорится.

— Здравствуй, радость моя, давно тебя не видела, совсем забыл про меня? — промурлыкал в трубку женский голос. Я удивлённо отнял трубку от уха и уставился на экран. Увидев, наконец, от кого звонок, успокоился.

— И тебе не хворать, душа моя, — в тон Еве ответил я. — Что такого случилось, что ты сама решила мне позвонить? — если честно, я думал, что про неё или забудут после смерти Снежиных и Великого князя, или же, если я прав и имеется ещё кто-то в управлении, заставят на время затихориться и не привлекать к себе внимания от слова

Но то, что она мне позвонила, намекало на то, что я ошибся в своих предположениях.

— А то, что я просто соскучилась и хочу услышать твой голос не приходит тебе в голову? — Ева тихонько рассмеялась.

— Нет, это последнее, на что бы я подумал.

— А зря, я люблю сильных мужчин, а от статьи про твои подвиги, у меня просто томление во всём теле появилось, — и она снова тихо рассмеялась.

— Ева, если бы ты позвонила вчера, то я бы с удовольствием тебе подыграл, а дальше всё зависело бы от твоего воображения. Поверь, мне бы даже удалось тебя удовлетворить, даже не прикасаясь, — я понизил голом до интимного полушепота, а потом добавил обычным голосом. — Но вот именно сейчас мне не до подобных игр.

— Умеешь же ты сломать кайф, — фыркнула девушка.

— Умею, — я не стал отрицать очевидного. — А теперь давай с самого начала. Зачем ты позвонила?

— Твоя девчонка, которую ты в личные помощницы переводишь, как только она найдёт себе подходящую замену в приемной, подошла к делу весьма серьёзно и основательно. Она привела девушку, чтобы проверить, подойдёт она на роль украшения твоей приемной или нет. Сделала она это с разрешения Вольфа, который просто от неё отмахнулся, предоставив решать проблемы самостоятельно. Вольф, вообще, навёл здесь какой-то нездоровый кипиш. С чем уж он связан, я не знаю, но настолько злым и сосредоточенным я Юрочку ещё ни разу не видела. Так вот, твоя девица притащила довольно смазливую куклу на своё место. Но кукла оказалась ещё и с мозгами, что странно, но случается. Так вот, она знакомиться со всеми пошла, всё честь по чести, коробку пирожных притащила, всё как у людей, в общем. И так невзначай начала у меня расспрашивать про секретаря Вольфа. А на мой прямой вопрос, зачем интересуется, ответила, что где-то эту даму не первой свежести уже видела, но где не может вспомнить. А так как она пришла с одних курсов с твоей Люськой, то нигде Александру Петровну, дальнюю родственницу Вольфов, встретить она не могла. И мне стало настолько жутко интересно это обстоятельство, что я даже позвонила тебе, отрывая от очень важных дел.

— Хм, — я задумался, но в голове горел огонь, и потому думалось с каждой минутой всё хуже и хуже. — Я спрошу у Люсинды и так уж и быть, удовлетворю твоё любопытство.

— Эх, ну хоть любопытство удовлетвори, — она вздохнула.

— Ева, ещё пара таких высказываний и я приму их за приглашение, а потом поздно будет доказывать, что ты совсем не то имела в виду, — предупредил я. — Что с твоим основным заданием?

— Ничего. Пока тишина. Похоже, что наверху что-то произошло, и мне велели только продолжать слежку и ждать, — спокойно ответила Ева.

— Хорошо, продолжай следить. Если что, звони, — и я отключился. По-хорошему, надо было позвонить Люсинде и уточнить у неё насчёт странного поведения новой секретарши, но сил попросту не было.

Я не успел положить телефон, как он снова зазвонил. Да что за хренов день такой?

На этот раз звонок был от матери. Она довольно бодро сообщила, что выполнила мою просьбу и передала прибор, у которого ещё не было названия, Ушаковым. В момент передачи рядом с дедом присутствовал Егор, который попросил показать, как прибор работает. Они вдвоём разобрали инструкцию, и Егор опробовал его на себе, продемонстрировав какой-то невинный эпизод из своего детства. Когда она уходила, дед с Егором остались в кабинете, наверняка, чтобы Егор продемонстрировал главе клана что-то ещё.

Так же она сообщила, что дед пошёл на поправку и уже может говорить шепотом, а Назар Борисович начал разминать руку. Заверив мать, что у меня всё нормально, я отключился. Хорошо Егору, его синяки быстренько залечил клановый целитель, а вот у меня фонарь под глазом переливался весьма колоритным цветом.

Зазвонивший телефон заставил меня ругнуться.

— Да, чтоб тебя, и кому я на этом раз понадобился? — я нажал на кнопку вызова. — Керн.

— Костик, мой любимый, самый лучший ученик, — прозвучал в трубке жизнерадостный голос Марго. — Куда ты пропал? Я нигде не могу тебя найти.

— И что, там, где ты меня искала, никто не сообщил тебе, что я временно недоступен для общественности? — ядовито спросил я, в очередной раз меняя компресс, перед этим протерев шею.

— Нет, все ограничились невнятным мычанием и не говорили ничего конкретного. Так где ты, если не секрет? — в голосе Ведьмы появились стальные нотки.

— А зачем тебе знать моё местоположение? — глухо спросил я.

— Да затем, мой дорогой, что ты, несмотря на свои несомненные достоинства всё ещё считаешься учеником имперской школы. Я тебе напоминаю, если ты вдруг забыл. И как раз сейчас перед началом очередного блока обучения составляются списки великовозрастных болванов, которые вовлечены в дела кланов настолько, что посещать наше прекрасное учебное заведение попросту не могут. Вот для таких как ты, Вольф, и парочка не слишком знакомых тебе молодых людей, всего в списке вас двенадцать, составляется план ускоренного прохождения практики, во время которой вас путём жеребьевки раскидают по различным провинциям, где-то на месяцок. И, после успешного прохождения практики, вам выдадут дипломы и отвесят пинка под зад, чтобы больше на вас не отвлекаться, и закрыть контракт с вашими кланами. — Выдала Ведьма на одном дыхании. — Так что тебе лучше сказать, где ты находишься.

— Вот уж не думал, что для кого-то моё местоположение останется тайной, — я говорил, не открывая глаз. — Марго, я в тюрьме, за убийство, и только через два дня смогу тебе сказать что-то о своей возможности поехать на практику.

— Хм, странно. Это ведь не из-за Снежиных? По-моему, там всё понятно. — Задумчиво проговорила Марго, видимо, пытаясь понять, кого же я ещё завалил.

— Нет, не из-за Снежиных.

— Ну, хорошо, как появится определенность — позвонишь. Я тебя пока из списков не вычёркиваю, надеюсь, тебя не казнят, а то место зазря пропадёт, — и она отключилась. Я аж крякнул. Ну надо же, какая добрая и отзывчивая женщина, куда деваться.

Чтобы меня больше не дёргали, я выключил телефон, и снова задремал. Во сне почувствовал, как мне под горящую огнём руку подлез Паразит и провёл по татуировке шершавым языком. Как ни странно, но мне заметно полегчало. Даже, кажется, голова стала меньше болеть.

— Нет, я просто от тебя иногда в шоке нахожусь! — вопль Вольфа выдернул меня из сна. Я моргая уставился на него, чувствуя, что огонь подполз уже к глазам. Наверняка в зрачках сейчас отражаются языки пламени.

— А уж я в каком шоке от тебя нахожусь, причём постоянно, тебе лучше вообще не знать. — Сев на диване, интенсивно протёр лицо и посмотрел на бегающего по комнате Вольфа. — Ты нашёл юриста или юристов, кто там тебе был нужен?

— Нашёл. Они довольно быстро проверили некоторые бумаги и сказали, что необходима длительная и скрупулезная проверка, потому что там так всё напутано, черт ногу сломит. Но, каждый из них сказал с уверенностью, что наш клановый юрист тут не при чём. Что не может меня не радовать. А уж насколько радуется сам Григорий Васильевич, просто словами не передать. Ведь даже тень подозрений, это удар по репутации, которой он очень даже дорожит.

— Что там произошло? — спросил я. — Только сядь уже не мельтеши. — Вольф сел и подозрительно посмотрел на меня.

— Ты хреново выглядишь.

— Спасибо за заботу, — я хмыкнул. — Но чувствую я себя примерно так же, как и выгляжу. Так что удалось выяснить?

— Может позвать кого-нибудь, а то ты на самом деле паршиво выглядишь? — спросил он, игнорируя мой вопрос. — Пускай к лекарю отведут, если от самого лекаря здесь толку не особо много, дары-то заблокированы. А вообще это жуткое ощущение не чувствовать магии, — и он передёрнулся.

— Я сам разберусь с тем, нужен мне целитель или нет, — оборвал я его. — Давай уже говори, что тебя так взбудоражило и вали отсюда, мне просто надо отлежаться, а ты мне мешаешь.

— Как знаешь, — он покачал головой, продолжая посматривать на меня с сочувствием. — Помнишь, ты нашёл несоответствия в кое-каких бумагах? — я кивнул. — Так вот, я начал разматывать эту ниточку, которая привела меня к тем паразитам, которых я вчера уволил. — Услышав про паразитов, кот приоткрыл один глаз и зевнул. — Я не о тебе говорю, не напрягайся, — махнул рукой Вольф и продолжил. — А вот ещё троих, включая закупщика, забрала наша клановая служба безопасности. Уж не знаю, что там с ними делают сейчас, я никогда не интересовался подробностями, но туда умчался Григорий Васильевич с самым зверским выражением на лице, а тому хрену, который и порекомендовал ему нанять молодых и перспективных работников, уже отправилась наша СБ. Ну и плюс ко всему, я поручил провести полный аудит вашему юридическому отделу, как сторонним, незаинтересованным лицам. Ты не против?

— Нет, им полезно немного растрястись. У тебя всё? — я согнулся и спрятал пылающее лицо в ладонях.

— Почти, — Вольф встал. — А что вы с Ушаковым не поделили? Надеюсь, не женщину?

— Нет, не женщину. Юра, это наше с Егором дело. Думаю, что мы всё уже выяснили.

— Это хорошо. Тебе точно целитель не нужен?

— Точно, иди уже отсюда, — я почувствовал, что меня начало трясти, но нашёл в себе силы поднять голову и через силу посмотреть на Вольфа. — Если станет хуже, то я позвоню.

— Ладно, я надеюсь на твоё благоразумие. — И Вольф наконец-то ушел.

— Я тоже надеюсь на своё благоразумие, — проговорил я, и тут меня скрутил такой острый приступ боли, что я упал сначала на колени, а затем повалился ничком на пол.

Всё тело пылало, словно меня сунули в печь крематория. А в голове росло напряжение, настолько острое, что я не мог даже закричать, только тихонько заскулил от боли. Напряжение всё росло и росло, а затем словно лопнула со звоном натянутая струна, и боль отхлынула. Я вытянулся на полу и с удивлением и недоверием прислушался к себе. Боли, которая только что терзала каждую клеточку тела, не было и в помине. Зато по жилам ровно тёк огонь. Словно я только что призвал дар. Вот только это невозможно сделать здесь. Но, повинуясь какому-то внутреннему зову, я вытянул руку, сжал кулак, а когда разжал его, то посреди ладони весело заплясало пламя. Резко сжав ладонь, я поднялся на ноги. Что же это получается, артефакт, прививший мне дар огня, наотрез отказался бездействовать и нашёл возможность прорвать антимагический купол? А вот интересно, я могу теперь призвать огонь только здесь, или это распространяется на любой антимагический барьер? Ну тут такое, пока не проверю, не пойму.

— Прорыв периметра! — в комнату ворвался всё тот же охранник — неудачник. Он обвёл взглядом комнату и остановил его на развалившемся на диване Паразите. — Господин Керн, сделайте так, чтобы ваш кот прекратил проявлять магическую активность в пределах купола, — буквально взмолился он.

— И как ты себе это представляешь? — я насмешливо посмотрел на него, а затем посмотрел на кота, у которого от возмущения усы дыбом встали. Ну ещё бы, его же нагло обвиняли сейчас в том, чего он не совершал. — Этот кот питается бужениной. Нет, ну если ты будешь его кормить и выгуливать, то я, пожалуй, попробую договориться, но положительных результатов не обещаю.

— Я сообщу начальству, — буркнул он и удалился, я же посмотрел на Паразита.

— Ничего, уже недолго осталось. Но о том, что здесь магия доступна не только тебе, лучше никому не знать. — Кот внимательно на меня посмотрел и принялся умываться. Ну что же, осталось только завтра пережить, а то эта неопределённость меня скоро добьёт окончательно.

Глава 6

Подоров вошел, когда я дочитывал книгу про Морозовых. Ничего нового я там не нашёл, но чтиво было довольно занимательным, поэтому я книгу прочёл до конца.

— Интересно? — Подоров остановился под аркой и привалился к косяку, скрестив руки на груди.

— Очень, — я встал, потянулся и уложил книгу в сумку.

— Я погляжу, ты не собираешься сюда возвращаться, — он усмехнулся.

— Скажем так, я не исключаю такой возможности, — ответил я, надевая пальто, присланное матерью, и тщательно застегивая пуговицы. — Возвращаясь к нашей прошлой теме: почему меня никто не охраняет? На окнах нет решеток и дверь нараспашку? Это тюрьма или что?

— Это тюрьма, — кивнул Подоров. — Но со второго по четвертый этажи, здесь размещены знатные заключенные, чья вина не доказана, или, как в твоём случае, когда есть определенная уверенность в исходе дела. Собственно, это почти условия домашнего ареста с некоторой воспитательной составляющей в виде ограничения передвижения, контактов и купола, блокирующего магию. Ну кто вообще будет охранять представителей не самых слабых кланов, если он завтра выйдет и сумеет весьма качественно испортить жизнь всем, кого посчитает виновным? Из этой тюрьмы всего два выхода, Керн, или на свободу, возможно, с каким-то административным наказанием в виде огромного штрафа, или прямиком на плаху. Вот только на нижних этажах, особенно на минусовых, самые настоящие камеры со всеми положенными атрибутами в виде кандалов, засовов и крыс.

— Потрясающе, — протянул я. — А другие потенциальные заключенные знают об этом?

— А зачем им знать? — Подоров скупо улыбнулся. — В этом случае пропадает тот самый воспитательный эффект.

— Да, раз мы об этом заговорили, я-то куда отсюда пойду: на волю или на плаху? — я натянул перчатки и посмотрел на него, показывая, что готов выдвигаться.

— Понятия не имею, — Подоров пожал плечами. — Это решает Совет. А члены Совета не распространяются о предполагаемом приговоре.

— А что, если заключенный не выдержит этих нечеловеческих страданий и вздернется на люстре? — я иронично приподнял бровь.

— Этобудет только его выбор. Здесь в любом случае тюрьма, а не пункт психологической помощи особо нежных персон, — Подоров говорил на этот раз жестко. — И, нет, бежать отсюда возможно только одним способом — подкупив охрану.

Когда мы вышли из моей комнаты, пардон, камеры, то я понял, о чём он говорил. В прошлый раз здесь был сам император, поэтому всё было по-другому. Когда меня сюда доставили, я мало на что обращал внимание, в тот момент мне хотелось только лечь и уснуть. Теперь же мне стало понятно, как устроена система охраны этой элитной тюрьмы. За заключёнными действительно никто не следил в камерах, или в комнатах, хотя, тут без разницы. Если то, о чём говорил Подоров, соответствует действительности, а так оно, скорее всего, и есть, то нарушать интим высокопоставленных хулиганов — себе дороже. А вот в коридоре уже стоял пост охраны. Выход был только один, никаких черных ходов предусмотрено не было. Проходя мимо одно из окон, я обратил внимание на то, что за стеклом переливается словно надутый мыльный пузырь. У себя в комнате я такого не замечал, да и здесь бы не заметил, если бы солнечный луч не упал под определенным углом. Понятно, решеток нет, но из окна хрен выскочишь. Как только статичная магическая защита существует в пределах антимагического поля, лично для меня осталось загадкой. У нас дома свет погас, когда этот козёл покойный притащился.

Дальше охранники была повсюду. Всего я насчитал до самого выхода шестерых неулыбчивых и неразговорчивых парней. Седьмым был тот самый, который постоянно прибегал ко мне, выясняя, как так получилось, что кто-то сумел применить магию. Он проводил меня взглядом, желающим очень доброго пути и желательно покороче — из зала Совета прямиком на плаху. Но, не думаю, что члены Совета учтут его пожелания.

Уже на улице Подоров надел мне на руку довольно тонкий серебряный браслет, по внутренней стороне которого шла вязь незнакомых рун.

— Что это? — спросил я мрачно.

— Блокиратор, — просто ответил Подоров. — Над залом Совета антимагического купола нет, а ты не самый слабый маг. Всего лишь одна из мер безопасности.

До здания Совета добрались быстро, благо оно находилось недалеко от дворцового комплекса.

Я здесь ещё никогда не был, поэтому осматривался с определенной долей любопытства.

Сам зал меня поразил своим аскетизмом. А на удивительно неудобные каменные скамьи я даже смотреть не мог. Не представляю, как на них можно сидеть, а ведь многие члены Совета давно уже переступили границу шестидесятилетия. Это же подхватить простатит можно, только подумав, что сидишь полдня на вот этом.

Зал был ещё наполовину пуст, но Ушаковы уже сидели на своих местах в первом ряду. Они повернулись в нашу сторону, и Егор кивнул, приветствуя меня. Подоров же, оставив меня возле стула без спинки, стоящего посредине каменной арены, подошёл к прадеду и что-то тихо ему сказал. Ушаков-самый-старший внимательно выслушал и кивнул, после чего Подоров быстро вышел из зала.

— Тут красиво смотрелась бы пентаграмма, — задумчиво проговорил я, осматривая арену. — Да, в камне желоба для того, чтобы кровь стекала, а стульчик как раз на месте жертвы предполагаемой стоит. Сюда ещё бы кандалы и кол под зад, прекрасный стул раздумий получится.

— Если ты так хочешь, то кандалами я лично могу тебя обеспечить, — заявил Ушаков, подняв на меня взгляд. Надо же, а я думал, что он меня не слышит. — Да и стул раздумий, если хорошо покопаться в музее пыток, сюда можно доставить. Насчет пентаграммы, вот тут извини, если только сам её начертишь.

— Да, нет, спасибо, мне и так неплохо, — быстро ответил я, осматривая стул, просто на всякий случай. Вообще, у меня не было никаких сомнений в том, что Ушаков вполне способен устроить мне то, о чём я так опрометчиво наговорил. — Не стоит напрягаться из-за моих странных фантазий. А то, возраст как-никак.

— Егор, это ты ему такой впечатляющий фингал поставил? — Егор быстро глянул в мою сторону и весьма неуверенно ответил.

— Да, так получилось. Мы оба были на взводе, так что…

— Не оправдывайся, — резко прервал его прадед. — Не имей такой отвратительной привычки. А вот, что достал этого наглеца — это ты молодец, не зря тебя учили. Мало только, — и он уткнулся в какую-то бумагу. А я так и не понял, мало чего? Мало Егора учили, или мало он мне врезал? Наверное, и то, и другое.

Осмотрев стул и признав его годным, я сел, отметив про себя, что даже такое не слишком удобное седалище намного лучше, чем то, на чём сидели члены Совета.

Постепенно зал наполнялся. Главы кланов входили первыми, за ними тащились наследнички, многие из которых счастливыми от перспективы побывать на Совете не выглядели. Конечно, встречались исключения. Водников, например. Младший просто светился злобным удовлетворением, ну а как же, его первейшего школьного врага сейчас судить будут. Старший же выглядел сосредоточенным, словно решал про себя сложнейшую дилемму.

Одним из последних вошёл Белов. Он прошел быстро на своё место лишь ненадолго затормозив возле господина с лицом бывалого алкоголика, который внезапно завязал и теперь понятия не имеет, что с этим делать.

Наконец, все расселись по местам. Я их насчитал ровно тридцать. Каждый член Совета сидел от другого на определенном строго выверенном расстоянии. Линейки я ни у кого в руках не заметил, значит, какая-то магическая метка, которую мне не видно с этого ракурса. Взгляды всех присутствующих впились в меня, а около десятка смотрели особо пристально, словно их обладатели хотели вскочить и заорать на весь зал.

— К черту ваш Совет и ваши слушанья, нам от этого типа совершенно другое надо услышать и желательно увидеть.

Так как среди этого десятка находился также и Белов с тем пропитым мужиком, то получалось, что я не так уж далек от истины.

Тем временем Ушаков встал, взяв слово на правах председателя.

— Все мы прекрасно знаем, зачем здесь собрались сегодня и по какому поводу. Вижу, что почти никто из вас не проигнорировал предложение привести на слушанье наследников, а молодые люди не нашли благонравный предлог отказаться от того, что в определенный момент их жизни станет обязанностью, как глав кланов. — Ну ещё бы, попробовали бы эти молодые люди отказаться. Я бы с удовольствием посмотрел на этот смертельный номер. Я обвёл зал взглядом ещё раз. Осмотреть весь зал не получалось, пришлось бы вертеть головой, а то и поворачиваться вместе со стулом, но даже среди тех, кто мне попался на глаза, знакомых было немного, только Вольф и Водников. Остальных наследников я мельком видел на балу, но лично знаком не был. Многие из них смотрели на меня с любопытством, и явно не были в курсе, что же я такого страшного натворил, чтобы меня судили полным составом Совета кланов. А прадед тем временем продолжал. — Матвей Подоров передал Совету материалы рассматриваемого дела, с которыми каждый из вас ознакомился. Сам он не смог присутствовать, у него есть дела поважнее, чем давать показания в деле, прозрачность которого не вызывает уже лично у меня никаких сомнений. Но, у кого-то из вас, возможно, ещё остались вопросы, на которые может ответить только сам Константин Керн. Однако, остается вероятность неверной передачи фактов рассказом, — ух ты, как он элегантно банальное враньё обозвал. Мне такому ещё учиться и учиться. — И поэтому я попросил Кернов предоставить Совету недавно разработанный в лаборатории Кернов прибор, способный считывать воспоминания и даже транслировать их вот на этот экран, — Ушаков взмахнул рукой и напротив входа развернулось белое плотное полотно, которое было видно из каждого уголка этого амфитеатра. — Мы его всесторонне проверили, подтасовывать воспоминания невозможно, они транслируются прямо из головы.

Прадед тем временем сел на место, а ко мне подошел вскочивший со своего места Егор, который нес в руках прибор. Я его видел впервые. Он представлял собой янтарный обруч, вставленный в медную оправу. Скорее всего сочетание элементов оказывало влияние на конечный результат, потому что ничем другим столь странный выбор металла для оправы я придумать не мог. Егор протянул обруч мне, а я в свою очередь протянул ему руку с браслетом. Чтобы активировать прибор необходима было магия. Нет, я, конечно, мог бы использовать огонь. Он охотно отозвался на мой призыв, несмотря на блокиратор, но пускай уж это останется весьма неприятным сюрпризом для моих врагов.

— Прибор поди весь день на тебе испытывали, — прошептал я, когда Егор снимал с меня браслет.

— Заткнись, а то я не поленюсь сбегать в музей и принести тебе вожделенный стул, — процедил Егор, размыкая концы браслета и позволяя деактивированной игрушке упасть ко мне на колени.

— Ты так любезен, прямо настоящий брат, — я мило улыбнулся. — Но лучше поймай какого-нибудь негодяя на улице в ночное время и реализуй в клановом подвале все свои сексуальные фантазии на нём.

— А ты, значит, не негодяй? — Егор вопросительно приподнял бровь.

— Я? Ну конечно же нет. Я веселый, обаятельный парень, просто порой бываю не в духе, — он в ответ фыркнул и отошёл, встав неподалеку: ноги на ширине плеч, руки заложены за спину. Охранник хренов. И не понятно, то ли меня, как того негодяя охраняет, то ли Ушаковы решили лапу на мой прибор наложить. Хрен им. И всё потому, что Егор не показал, как пользоваться прибором. Ладно, сам разберусь.

Я решительно надел обруч на голову, а перед этим почти незаметно спрятал браслет в карман. Если не вспомнят, то у меня появится прекрасный трофей. Не с пустыми же руками уходить отсюда, в конце концов.

На всякий случай я использовал семейный дар, хотя Егор не владеет временем и пространством, но всё-таки сумел протестировать прибор на себе. Тихону всё же удалось обойти это условие источника и сделать прибор доступным для любого мага, владеющего хоть частичкой дара, потому что мне хватило лишь крошечной капли, чтобы прибор активировался, и я провалился в уже знакомую комнату в собственном разуме с каталогом воспоминаний. На этот раз всё случилось на редкость быстро, без выматывающих вращений и жуткой головной боли, которые приводили к дезориентации, когда я понять не мог некоторое время, где вообще очутился.

Выбрав нужное воспоминание, я активировал карточку и вот уже падаю на пол в комнате под истошные вопли лишенного возможности перемещаться Паразита.

Мои собственные метания, Назар Борисович с его лапочкой, моя растерянность, когда я понял, что не могу воспользоваться главным своим преимуществом — магией. А дальше мой стремительный проход до галереи. Почему-то мне тогда казалось, что я добираюсь до деда и защищающего его Паразита несколько часов не меньше. На самом же деле, прошло не больше семи минут. Когда я подошёл в воспоминаниях к галерее, то сосредоточился на полубезумной речи Павла, которую, кстати, ни император, ни Подоров не слышали. А потом всё завертелось: упал раненный Паразит, ворвались гвардейцы с императором, а также хорошо видный с моего ракурса момент, как у Павла дернулась рука с кинжалом. Вот сейчас я отчетливо увидел по тому, как напряглись его мышцы, готовые молниеносно взметнуть руку с кинжалом к горлу деда, у которого и так вовсю хлестала кровь. Я опередил его на пару секунд. Оставив трогательный момент прощания с котом, я вышел из воспоминаний. Вот про то, что император в какой-то момент перепутал меня с погибшим двадцать лет назад сыном, Совету знать точно не обязательно.

Я стянул обруч и потряс головой. Всё-таки кое-какие неприятные ощущения сохранились, но, скорее всего, избавить от них полностью не удастся. Но получилось всё-таки шикарно. Я посмотрел на экран, на котором застыла картинка: я бросаю обрез и протягиваю руки Подорову. Картинка становилась всё бледнее, пока полностью не исчезла с экрана.

В зале царило молчание. Кто-то из членов Совета задумчиво крутил ус, кто-то что-то яростно строчил в блокнот. А вот молодежь выглядела не очень. Даже Андрюша Водников, увидев словно воочию не простую драку, хоть и довольно жестокую, а самый настоящий бой, короткий и стремительный, в котором много крови, кишок, отрубленных конечностей, простреленных голов и полное пренебрежение к своей и чужой жизни, что было чётко видно в тот момент, когда я задушил поджигателя, чтобы не тратить на него драгоценный патрон. Для неокрепшей психики наследников это было, наверное, слишком. И чем вообще думали их папаши, когда тащили парней сюда, даже не подготовив к тому, что они могут увидеть? Ах, да, этот просмотр и для членов Совета стал полной неожиданностью, вот только я не вижу среди глав кланов ни одного потрясенного лица. Злые — да, это же такое попрание их прав, но сам бой, если кого-то из них впечатлил, то ненадолго, и с чисто технической точки зрения, не более.

— Ну что же, полагаю, что последние вопросы исчезли, — Ушаков вздохнул. — Ну ты и подкинул нам работы. Теперь придется задержаться, чтобы обсудить то, что говорил Великий князь, а то что он говорил, очень серьезно. — Я пожал плечами. Они сами хотели увидеть, я-то при чём? Ушаков тем временем повернулся к членам Совета. — У кого возникли вопросы, задавайте, прежде, чем мы закроем зал для совещания.

Сразу же, как только прадед закончил говорить, поднялся тот самый мужик, который крутил ус.

— А какое ружье использовал ваш дворецкий? Я плохо рассмотрел клеймо, — я чуть со своего стула не свалился, услышав вопрос.

— Слава, потом сам спросишь у Назара, с чем он там развлекался, — Ушаков махнул рукой.

— Тогда я спрошу, — поднялся тот тип, который строчил что-то в блокноте. — А когда Керны начнут продавать эти замечательные обручи памяти? — Хорошее название, кстати, надо запомнить.

— Так, у кого есть вопросы по делу? — Ушаков уже начал раздражаться.

— Да какие тут могут быть вопросы, Андрей, — встал со своего места Белов. — Тут почти всё понятно. Сейчас закроемся и обсудим. Но Керн обещал мне показать, что произошло у Снежиных, и это важно не только для меня, ты же понимаешь.

— После оглашения решения вы можете смотреть, что угодно, — Ушаков поджал губы, ну, конечно, он-то наверняка уже видел. Егор страдал по полной, заглаживая косяки. — Всем посторонним покинуть зал на время совещания.

Егор подошел ко мне, и жестом позвал за собой. Мы вышли за притихшей толпой наследников, но, в отличие от них, сразу же повернули направо, оказавшись в маленькой комнатке без окон. Как только двери в зал закрылись, на дверной проём комнатки рухнула плита, отрезав нас от всего мира, а на стенах вспыхнули самые настоящие факелы.

— Ну что же, подождём, что они там решат, — пробормотал я, усаживаясь на один из двух стульев. Обсуждение может затянуться, не на ногах же ждать, когда они наговорятся.

Глава 7

— Ну что будем решать? — Ушаков сел и слегка повернулся в сторону зала. Возраст сказывался на нём, стоять было уже трудновато. Хорошо ещё, что ум сохранял ту же ясность, что и в молодости, иначе дела надо было сыну передавать, который тоже уже не мальчик. Временами, Андрей Никитич задумывался о том, что станет с кланом, когда его не станет. Из всех его потомков более всех ему нравился Егор, но мальчик слишком далеко стоял в очереди на наследование, чтобы надеяться на него. Ну хоть силовики в надежных руках, а опыт скоро наработает. Ему никто не отвечал, и председатель Совета кланов повторил вопрос. — Кто-нибудь, может, уже выскажется?

— Да что тут обсуждать, парень в своём праве был, — меланхолично заявил Водников. После просмотра воспоминаний Керна отпали последние вопросы. Даже, если он сейчас воздержится при вынесении решения, то его просто не поймут.

— По-моему, никто не будет возражать против того, что Керн не виновен в своих действиях, — видя, что от его более младших коллег толку немного, слово взял Арсений Давыдов. Остальные уже всё решили и теперь занимались в большинстве своими делами, пытались вычислить марку понравившегося ружья, например. Давыдов с недовольным видом посмотрел на Чижикова, который крутил ус, пребывая в данный момент в глубочайшей задумчивости. — Был грубо нарушен шестой пункт Кодекса, во всех его подпунктах, включая блокировку магии и угрозу жизни главы клана, когда акция перестала носить индивидуальный характер и вмешались официальные лица, признающие её незаконной. То, что клан сумел защититься — это заслуга главы и его наследника. Судя то тому, что я видел, нежная Мария собственноручно кого-то прирезала. Сама она даже случайно не могла добраться до опытного убийцы, значит, её в своё время учили это делать. А уж Константин хорош. Наверное, ничем не уступает твоему Егору, Андрей, — Ушаков кивнул, подтверждая его слова. — Даже превосходит его. Несмотря на огонь, горящий в его крови, действует более хладнокровно, я бы сказал даже продуманно. Контролируя каждое своё движение и окружающую обстановку. Как-будто он на протяжении многих лет только и делал, что врагов кромсал пачками.

— Это всё понятно, но Арсений Владленович, может быть, уже перестанем смаковать боевые достоинства Керна и перейдём к сути? — довольно нетерпеливо перебил его Бергер.

— Не спеши, всё бы вам молодёжи спешить, — брюзгливо одернул пятидесятилетнего юношу Давыдов. — Я веду к тому, что, несмотря на то, что в другой ситуации Керн действовал даже чрезмерно расчётливо, то в конце он поступил слишком опрометчиво. Хотя даже всем известный своим хладнокровием Назар выглядел как истинный берсеркер, и мы, конечно же понимаем, какая паника должна была поселиться в голове у молодого наследника.

— Вы говорите загадками, Арсений Владленович, любой бы на месте Керна нервничал. Мы все видели, что это дерьмо пыталось сделать с Виталием, — снова встрял раздраженный Бергер.

— Не горячись, Андрюша, — Давыдов нахмурился. — Побереги нервы. Если ты включишь голову, то поймешь, что я говорю.

— А вы поясните, — запальчиво перебил его Бергер. — Только побыстрее. Мне надоело уже заниматься этим совершенно очевидным делом. Я хочу точно узнать, как сдохла убийца моего сына! — раздавшийся гул в зале подтвердил его слова.

— Хорошо, я поясню. Давайте вспомним это великолепное зрелище — проход Константина через врагов на помощь главе своего клана. — Давыдов на мгновение задумался, потом мотнул головой, да так, что с него очки едва не слетали, а затем продолжил. — Как я уже сказал, все его действия, начиная с выбора оружия, когда он понял, магию заблокировали, и до удушения несостоявшегося поджигателя, очень выверенные. Абсолютно правильные и тактически целесообразные. Исходя из этого, следовало предположить, что он мог, а он мог, я в этом не сомневаюсь, убить Павла более незаметным способом. Никто даже и не заметил бы. Решили бы, что Великий князь скончался от полученного ранее ранения, делов-то. Но Керн убил его очень демонстративно. Так, чтобы его видели все, начиная от императора, заканчивая последним гвардейцем. Более демонстративным было бы всё то же удушение. И я спрашиваю, что это?

— Ну, — протянул Белов, задумавшись, — нервы, наконец, не выдержали? Парень же не железный.

— Но он показал, что прекрасно слышал обращение к нему Подорова, слышал и всё равно поступил так, как поступил. Да, в той ситуации не могло быть иначе, и я ещё раз повторяю, что речь не идёт о его виновности, — Давыдов повысил голос, перебивая начавшиеся возражения. — Зачем он это сделал? Бравада юности? Демонстрация силы? Вот только кому он сейчас её демонстрировал? Император видел только концовку, как и Подоров. И, в отрыве от всего остального, можно было с уверенностью сказать, что мальчишка действовал во власти эмоций. Ведь Константин мог показать нам только последний кусок — как Павел пытается убить его деда, а он останавливает его таким радикальным способом. Ни у кого не возникло бы никаких вопросов. И у меня в том числе. Но он почему-то принял другое решение. — В зале воцарилось молчание. — Многие сегодня пришли сюда с наследниками, некоторые из которых находятся с Керном в весьма непростых отношениях. Да и остальные пребывали под очень сильным впечатлением, просмотрев это воспоминание. Конечно, я не могу читать мысли, но я могу сделать предположение, что это всё же была демонстрация силы, и показывали её нам с вами. Как этакое предупреждение о том, что может с нами случиться, если мы косо посмотрим в сторону Кернов. Если Константин пошёл на демонстративное убийство лица императорской крови, чтобы показать силу клана, то, что он может сделать с каждым из нас, додумайте сами. У кого на что фантазии хватит. — Давыдов сел на своё место, и опёрся на трость, чтобы снизить нагрузку на спину. Сейчас он думал только о том, что с удовольствием ноги бы выдернул тому извращенцу, который придумал эти сиденья.

— Знаете, мне плевать, кому и что демонстрировал сейчас Керн, — после минуты молчания поднялся Бергер. — Я не собираюсь и никогда не собирался нападать на этот клан с их сумасшедшим даром. Это у Великого князя хватило ума заблокировать их игры с пространством и временем, а заодно приглушить дар смерти наследника. Ему не слишком всё это помогло, но, что тут поделаешь. Не повезло, — Бергер развёл руками. — У нас же нет возможности блокировать магию, ни у одного из кланов её нет, так что самоубийцы, решившие таким изящным образом уйти из жизни, могут попытаться, я не против. Так что, молодежь впечатлилась, и пусть с ними, уважать больше начнут, потому что клейма незаконнорождённого, — он в последний момент заменил

на более нейтральное определение, — никто с Керна не снимет никогда. Так уж получилось, бывает. Вот именно сейчас мне крайне важно, чтобы мы приняли, наконец, решение, и он показал мне и всем другим заинтересованным лицам, то, что мы уже несколько дней хотим увидеть!

— Андрей, спокойнее. Мы столько времени ждали, что ещё пара минут ни на что не повлияет, — слово взял Белов, поднявшись со своего места. Он так же, как и Бергер ждал визуального подтверждения казни убийцы своего сына, но разума при этом не терял, и знал, что пока Совет не вынесет вердикт, никакой визуализации не будет. Его не зря прочили следующим председателем Совета кланов, когда Андрей Ушаков не сможет уже исполнять эти обязанности. — Я обдумал слова Арсения Владленовича и пришёл к выводу, что он в целом прав. Но, демонстрация возможностей, так сказать, не слишком относится к самому делу, которое мы рассматриваем. Поэтому по основному вопросу я предлагаю полностью снять с Керна обвинение в умышленном убийстве Великого князя Павла, он в этом абсолютно точно не виновен. И Кодекс выступит гарантом и подтвердит принятие этого решения. С другой стороны, эту демонстрацию может интерпретировать как браваду и частичное неуважение к Совету кланов. Керн не угрожал никому из нас напрямую, но косвенную угрозу, я полагаю, ощутил каждый из нас. И вот за это зарвавшегося мальчишку следует наказать. Думаю, что передача одного из обручей памяти на безвозмездной основе Совету, будет достойной платой за эту нарочитую браваду. — Белов сел, а в зале поднялся гул.

Так как члены Совета сидели друг от друга далеко, то перешептываться не могли, и от того переговаривались вполголоса.

— Голосуем, — снова поднялся со своего места Ушаков. — Кто за то, чтобы полностью снять с Керна все обвинения и отпустить из зала Совета, не налагая взысканий? — руки подняли двенадцать человек. Ушаков кивнул. Сам он хотел сначала воздержаться, но затем передумал. Мальчику будет полезно понять, что за каждое не слишком обдуманное действие может потребоваться плата. — Кто за вариант, предложенный Беловым? — восемнадцать человек, включая и его самого без колебаний проголосовали за это решение. — Воздержавшихся нет. Решение принято. Открыть двери для вынесения решения и доведения его до подсудимого Константина Керна.

— Сколько всего кланов в Совете? — ожидание затягивалось. Ну сколько можно обсуждать совершенно простое дело, как они сами высказались? Тут же вопрос идёт только о том, виновен или нет. Третьего-то не дано, наверное.

— Тридцать два, — меланхолично ответил Егор. — Сегодня присутствуют только тридцать, — я встал и прошелся по комнатке, разминая ноги. — Ну ладно, предположим, что нет Кернов, точнее есть, но не в том качестве. А кто ещё отсутствует? — Егор внимательно на меня посмотрел.

— Керн, ты издеваешься? — после небольшой паузы спросил он.

— Нет, никогда не интересовался подобным вопросом. Ой, да ты у любого барана, столпившегося за стеной, спроси, тебе так же ответят. Ну, наверное, кроме Вольфа. Тот знает, я уверен в этом.

— А я почему должен знать? Я даже не наследник и никогда им не буду, — сейчас во взгляде, направленном на меня, мелькнуло любопытство.

— Ты, как человек отвечающий в том числе и за безопасность, обязан знать такие нюансы, — я поднял вверх указательный палец. — Так кого, кроме деда там нет?

— Императора Михаила, — усмехнулся Егор. — Но не как императора, а как главы клана Орловых. Но конкретно на этом заседании он не может принимать участие, так как заинтересованное лицо. Хотя, он вообще мало на какое заседание приходит. Только на те, которые много значат для него самого и для империи. Ну и каждый раз кто-то один по какой-то причине отсутствует. Так что все давно уже плюнули и начали называть заседанием Совета в полном составе, если набирается кворум из тридцати голосов.

— Ясно, — я снова прошелся по комнатке. — Да что так долго-то?

— Ну так пока наговорятся, — Егор откинулся спиной на стену, у которой сидел и прикрыл глаза. — У меня к тебе просьба, — я остановился и удивленно посмотрел на него. Это было неожиданно.

— Не продавай прадеду обруч, придумай что-нибудь, соври, в конце концов. Я вчера думал, что моя жизнь превратилась в ад, потому что десять часов показывал ему какие-то интересующие его моменты, а некоторые и не по разу. Я вот сейчас с полной откровенностью заявляю, что больше подобного не выдержу.

— Хм, посмотрим на твоё поведение, — я увернулся от брошенного в меня метательного ножа. — Ты обращаешься ко мне с просьбой и тут же хочешь убить, где логика? — я поднял нож с пола, отметил, что Егор просто отцепил его от крепления не сдернув защиту с лезвия. Протянув ему оружие, которое, если честно, даже не заметил, я скептически уставился на своего двоюродного, или троюродного, вообще неважно какого юродного, брата.

— Логика есть, и она огромна, — Егор прикрепил нож к верней части плеча и встал потягиваясь. — Если ты того, откинешься, то твоему деду станет резко не до продаж чего бы то ни было, так что я не останусь в накладе.

— Знаешь, по-моему, тебя как-то неправильно воспитывали.

— Нормально меня воспитывали, не хуже, чем тебя, — Егор снова потянулся и протёр глаза. Устав наверное штудировал. А утром прадеду экзамен сдавал.

Я не успел ему ничего ответить, потому что стена, заменяющая тут дверь, начала медленно подниматься вверх. Совет принял решение и был готов его объявить.

Если честно, заходя обратно в зал Совета, я волновался. Ну а вдруг им что-то померещилось или ещё какая мысль пришла в голову, и меня сейчас быстро укоротят ровно на голову. Такая возможность была очень маловероятна, но всё равно присутствовала. Егор взглядом указал мне на всё тот же стул, на котором я сидел до тех пор, пока меня не выгнали из зала.

— Надеюсь, в него не вставили снизу кол и не превратили всё-таки в сиденье раздумий? — я криво усмехнулся, проходя на середину арены.

— Пока не попробуешь, точно не узнаешь, — Егор отошел в сторону.

Странно, но на меня не надели браслет. То ли Егор забыл про него, то ли он на данном этапе не требовался. В любом случае, браслет находился у меня в кармане и забирать его никто не торопился. Я осторожно сел на стул. С них станется гадость какую-нибудь придумать. Зал снова заполнился наследниками, которые смотрели на меня: кто с уважением, кто с любопытством, а кто и со страхом. Водников-то точно не выглядел таким же уверенным, как в тот момент, когда впервые зашел в этот зал.

— Совет готов огласить вердикт, — со своего места поднялся прадед, и я тоже вынужден был встать, чтобы заслушать решение стоя. Зачем вообще садился — не понятно.

— По основному пункту обвинения — предумышленное убийство в рамках действия Кодекса, Константин Керн признан полностью невиновным. Данное обвинение снимается за отсутствие состава преступления. — Я закрыл глаза. Уф, нет, я, конечно, не сомневался, ну, почти, но всё равно испытал облегчение. — Однако, в ходе слушанья в действиях Константина Керна Советом было замечено неуважение и демонстрация пассивной угрозы всем находящимся в зале кланам в лице их глав и наследников. — Я распахнул глаза и уставился на Ушакова. Чего? Когда это я угрожал и выказывал неуважение. Да у старых маразматиков совсем крыша протекла? — В связи с этим на Константина Керна налагается личный штраф. Он должен будет предоставить на нужды Совета на безвозмездной основе обруч памяти. Константин Витальевич, вам есть, что сказать Совету?

— Я не согласен с последним пунктом, — процедил я, обводя всех присутствующих тяжелым взглядом.

— Вы можете обжаловать решение в течение месяца. Дело Керна закрыто, — и Ушаков отвернулся от меня, поворачиваясь к трибуне. Нет, вот же твари. Да им просто обруч захотелось заполучить вот и напридумывали демоны знает чего. Но я буду обжаловать. Не то что мне обруча жалко, его скорее всего будут всё-таки не в личных нуждах использовать, но тут дело принципа. Вот и посмотрим на что нам такой штат юристов, и не нужно ли их слегка проредить. — Попрошу посторонних покинуть здание Совета. Членов Совета прошу задержаться, у нас на обсуждении еще пара вопросов.

— Минутку, — поднялся запитый мужик и посмотрел на меня мрачным взглядом. — Керн, ты обещал Белову что-то нам показать. Если для тебя это принципиально, то я голосовал

.

— Я не собираюсь отказываться от своего слова, — мне удалось гордо задрать подбородок. — Но я ничего не буду демонстрировать до того момента, пока не уйдут все, кто к Совету не имеет отношения.

— Это разумное требование, — и мужик повернулся к соседям по трибунам. — Молодежь, давайте, пошевеливайтесь. — И сел на место.

Когда наследники и Егор заодно покинули зал, я снова надел обруч. На этот раз я более тщательно выбирал воспоминание. А то, мало ли что. Может меня обвинили в неуважении из-за лапочки Назара Борисовича, причины же озвучены не было. Так что демонстрация была короткой. Допрос Снежиной, её яростная речь, сумасшедший смех и непосредственно гибель.

Когда я снял обруч, то в зале царила оглушающая тишина. Помотав головой, приходя в себя и мысленно посочувствовав Егору, дав себе слово, что Ушаков получит обруч последним, я посмотрел на того пропитого мужика, а затем перевёл взгляд на Белова, который не мигая продолжал смотреть на экран, ничего не замечая вокруг.

— Костя, иди отсюда, — раздался тихий голос прадеда. Я кивнул, и ушел, предварительно сунув обруч за пазуху. Браслет-блокиратор продолжал лежать у меня в кармане и теперь уже стало очевидно, что про него просто все забыли. Так что он будет не трофеем, а компенсацией, если мне всё-таки придётся штраф платить.

В коридоре меня ждали Егор и Вольф.

— Надо отпраздновать счастливое избавление, — провозгласил Вольф.

— Не думаю, что у меня будет время. Сейчас навещу деда, потом доложусь матери, а потом рвану к Анне. А то она, поди, уже обрадовалась, что помолвка вот-вот разорвется по естественным причинам из-за гибели жениха. — И тут я заметил, как эта спевшаяся за столь короткое время парочка переглянулась. — Что?

— Керн, ты меня просто поражаешь, — всплеснул руками Вольф. — Ну неужели ты не знаешь даже того, что после объявления помолвки до самой свадьбы вам нельзя встречаться наедине?

— Почему? Мы ведь всё равно помолвлены, — я недоуменно посмотрел на него.

— Да потому что, кретин, что после свадьбы ни у кого не должно возникнуть сомнений в твоем отцовстве при рождении первенца. А они могут возникнуть, если ребенок родится слегка недоношенным, — Вольф закатил глаза. — Так что только при свидетелях и желательно в общественных местах.

— Охренеть, — только и сумел вымолвить я. — А если помолвка на год растянется?

— Ну вот так, — развел руками Егор.

— Так, пошли, к деду, к маме — это святое, а Аньке по телефону позвонишь и отчитаешься. Ну а дальше что-нибудь придумаем, — и Вольф потащил меня к выходу, а сзади шел Егор, которого, похоже, отпустили отдыхать, и он теперь не прочь поразвлечься.

Глава 8

Первым местом, куда мы поехали на машине Вольфа, был мой дом. Надо было успокоить мать и переодеться для начала. Ну и денег взять. Понятие празднования у Вольфа может быть весьма специфическим, так что лучше подготовиться.

В машине почти не разговаривали. Правда, Вольф несколько раз пытался начать тему того, что увидел в моих воспоминаниях, но быстро затыкался, не развивая тему дальше первых фраз. Вообще, если судить по тому, что я успел услышать, каждый находящийся в зале человек увидел в них что-то своё. И переубеждать было бесполезно. Ну и что, что ты там был? Я видел и поэтому знаю. Кто-то вон вообще всё время пытался клеймо производителя на утятнице Назара Борисовича рассмотреть. Такие пошлости как захват дома, столкновение с убийцами, помощь деда, да даже гибель Великого князя, его вообще не волновало. Ну подумаешь, сколько всяких разных захватов было, а вот ружье такое я впервые вижу.

— Я всё-таки не совсем понимаю, почему меня судил Совет кланов, а не Императорский суд? Речь ведь шла о преднамеренном убийстве. Я, кстати, это не отрицаю, убивал я эту плесень вполне осознано. — На этот раз Вольф был не в курсе нюансов, и мы вместе посмотрели на Егора. Тот неохотно оторвался от созерцания мелькавшего за окном пейзажа и ответил.

— Здесь был задействован Кодекс кланов. Совет просто решал, опираясь на факты, было ли нарушение Кодекса с твоей стороны или нет. Ситуация была двоякой, поэтому и созвали Совет. Видишь ли, статья шестая Кодекса определяет пределы того, что ты можешь делать, защищая свой дом и семью. Скажу так, при нападении на тебя, ты вообще ничем не ограничен. Но тут вроде бы нападения уже не было, и, как написал в докладе Подоров, им не было видно со своего ракурса, что именно происходило в галерее. Ну, тут ваш архитектор виноват, нехер было такие широкие ограждения делать, что из-за них ни черта не видно. — Добавил он и снова отвернулся, но потом добавил. — Кодекс — это не просто книжка, написанная когда-то. Это своего рода магический договор, определяющий права кланов и заключаемый с каждым новым главой. При подобных ситуациях, если он, ну не знаю, не возражает, или поручается за вердикт Совета, то значит согласен с ним.

— А в суде нет глав кланов, и совершенно точно, поэтому судьи не могут рассматривать подобные дела, — добавил я. — Понятно. Если бы Совет признал за мной нарушение Кодекса, то дальше меня судил бы имперский суд?

— Не признал бы, — уверенно ответил Вольф. — Это было бы прецедентом прямого нарушения прав на защиту, прописанную в той самой шестой статье. В данном случае, когда интерпретировать сделанное можно было как угодно, признан был бы вердикт Совета, каким бы он не оказался. Вот поэтому я и говорил, что ты весьма неаккуратно поступил. Надо было как-то незаметнее всё решить, тогда бы прецедента вообще не возникло бы, и ты спокойно остался дома, вместо того, чтобы ежедневно кошмарить бедного охранника.

— А, так это я его кошмарил почти ежедневно. Ну-ну. Кстати, наши юристы тебе ещё в чём-то пригодились?

— Они ещё работают. Аудит — это серьезное дело с полпинка за один день не проводится. Ты вообще представляешь, сколько им бумаг надо поднять и перепроверить каждую строчку?

— Нет, хвала богам, не представляю, — я покачал головой и, следуя примеру задумчивого Егора посмотрел в окно.

— Кстати, а та огромная книга, заключенная в круг, которая висит под куполом — это и есть Кодекс в изначальном виде? — Вольф так же, как и многие впервые попал в зал заседаний, в то время как Егор там уже бывал, если судить по его уверенным действиям. Наверное, председателю время от времени требуется помощник и он берет правнука, по-другому я такую осведомленность объяснить не могу. — Я слышал, что все решения остаются в нём. Просто огромный памятник истории нашей Империи.

— Вроде, я не знаю, не видел, — пожал плечами Егор. — Его опускают иногда, но ни разу в моей жизни не открывали. Наверное, не было такой потребности. Всё равно каждое решение фиксируется и пересылается в архивы Императорской канцелярии. Этот артефакт предназначен немного для другого, как ты понимаешь.

Понимает Вольф или нет, мы так и не узнали, потому что машина остановилась у моего дома.

Входить в просторный холл и не видеть встречающего тебя Назара Борисовича было немного непривычно. Я огляделся по сторонам. Здесь всё уж вычистили до блеска, а кое-где виднелись следы свежего ремонта. Я посмотрел вверх и чуть сместился в сторону. Именно здесь стояли император и Подоров. М-да, действительно. Лестничные перекрытия переходили в ограждение галереи и представляли собой широкие и массивные мини колонны. Перила также отличались внушительным размером. Раньше я не обращал на это внимания, ну лестница и лестница, у многих такие же или похожие. Дед сидел на полу возле стены, а Павел сидел рядом. Да отсюда только их головы и видно было, да и то с трудом. Я переместился к лестнице. Подоров бежал ко мне, когда я выстрелил. И отсюда он видел только меня. Да, и Вольф и Егор были правы, стоило мне сделать небольшой шаг вперед и присесть, и меня тоже стало бы плохо видно. Ну, все мы крепки задним умом.

Я огляделся. Мне некого было даже спросить, дома ли мать, и где она может находиться. Вольф с Ушаковым остались в машине, и ждать им придется довольно долго, пока я обойду весь дом, заглядывая в каждую комнату. Потому что мама могла быть где угодно, учитывая, что почти каждая комната могла быть повреждена и загажена, и поэтому требовала ремонта.

Уже развернувшись, чтобы начать поиски с библиотеки, я услышал звук шагов и холл вбежала, запыхавшись, молоденькая горничная, кажется, Ксения.

— Константин Витальевич, вас отпустили, это такое счастье, — и девчонка упала мне на грудь и зарыдала.

— Ну-ну, всё хорошо. Как вам удалось спастись? — я немного отстранил её от себя, глядя на опухшее от частых слёз глаза.

— Назар Борисович, как только всё началось, за какие-то две минуты собрал нас всех и запер в подвале. А потом выпустил и сказал, что это вы нас всех спасли, но вас всё равно арестовали. А потом стало плохо Виталию Павловичу, и его вместе с Назаром Борисовичем куда-то увезли, и они всё ещё не вернулись, — девчонка всхлипнула, а я из её бессвязной речи понял лишь то, что она понятия не имеет, что произошло на самом деле. Но вот тот факт, что удалось сохранить прислугу, не мог меня не радовать.

— Ксюша, всё будет хорошо. Передай остальным, что Назар Борисович и Виталий Павлович в больнице и скоро вернутся. Я это точно знаю, — она вздохнула, и кивнула. — А теперь ответь мне на очень важный вопрос, где моя мать и где Громов?

— Егор Васильевич сейчас занимается охраной дома. Всё полностью меняют. Эти же… они всё раскурочили и всех охранников убили, — Ксения снова всхлипнула. — Он связался с кем-то из армейских друзей и теперь они как-то по-другому всё налаживают, не так, как было раньше, — я кивнул, ничего не понятно, но потом у самого Егора узнаю.

— Он дома? — я перебил девчонку, иначе вообще никуда не смогу отсюда уйти.

— Нет, куда-то уехал, — ну, хвала богам об одном выяснили.

— А моя мать? — я старался быть терпеливым. Девчонка итак еле держится, сомневаюсь, что, если прикрикну, то толку больше будет.

— Мария Витальевна в желтой гостиной. Она сильно пострадала, и Мария Витальевна думает, как лучше всё исправить.

— Очень хорошо, спасибо, милая, дальше я сам, — и, отпустив девчонку, которую держал за плечи, я буквально взлетел на второй этаж.

Мать стояла посреди комнаты из которой вынесли всю мебель и осматривалась по сторонам. На звук открывшейся двери она обернулась, несколько секунд просто смотрела на меня, а потом быстро подошла и порывисто обняла.

— Костя, ты дома, — она уткнулась мне в шею, и я почувствовал на обнаженной коже теплую слезу.

— Дома, не плачь, всё будет хорошо, — я осторожно её обнял и поцеловал в макушку. — Меня там Ушаков с Вольфом ждут, чтобы отмечать удачное завершение этого дела поехать.

— Да-да, поезжай. Только постарайся снова в газеты не попасть, ладно? И переоденься.

— Угу, — я ещё раз её обнял, а когда отстранился, то увидел, что она улыбается сквозь слёзы. Махнув мне рукой, мать промокнула глаза платком и повернулась ко мне спиной, вновь погрузившись в созерцание комнаты, наверное, представляя, как и что здесь будет располагаться.

Моя комната не пострадала. Сюда просто не успели добраться. Так что всё здесь оставалось таким же, каким было, когда я выбегал отсюда.

— А вот прибраться могли бы, — я покачал головой. — Паразит тоже пострадал и вряд ли ему было дело в первые дни до горничных.

Быстро переодевшись, я нашел в столе свою банковскую карту, и пошел к машине. На обратной дороге я никого не встретил. Дом как будто вымер. Но ничего, Назар Борисович вернётся, сразу же всю тоску выбьет, будут как тараканы шуршать по углам, несуществующую пыль с картин вытирать, а то так и помереть можно, не дозвавшись на помощь.

— Мы уже грешным делом подумали, что тебя надо вытаскивать, — проворчал Вольф, когда я забрался в машину.

— И что со мной могло такого случится в собственном доме, что меня надо было оттуда вытаскивать? — лениво поинтересовался я.

— Утонул в женских слезах, и это я не про твою мать сейчас говорю, если что, — вместо Вольфа мне ответил Егор. — Признайся, Керн, ведь есть же несколько молоденьких горничных, которые та-а-а-к сильно о тебе беспокоились…

— Не надо так откровенно завидовать, — парировал я, не открывая глаза. А может, ну его, это празднование? Останусь лучше дома, отосплюсь в родной постели нормально.

— Было бы чему, — фыркнул Егор. В машине воцарилась тишина, но не напряженная, а вполне уютная. Я даже не заметил, как задремал, пока мы ехали до Центральной клиники.

— Керн, ты к деду идёшь? Или постоим, посмотрим на клинику, да и поедем отсюда? — голос Вольфа заставил меня встрепенуться.

— А что, мы уже приехали? — я протёр глаза, выглянул в окно и вышел из машины.

Как это всегда бывает, стоит задремать, а потом выйти на мороз, и сразу же озноб охватывает тело, заставляя ежиться и пытаться натянуть воротник пальто повыше. И вроде бы не слишком холодно, нотрясёт так, словно голым на улицу выскочил.

Чтобы не усугублять эти волшебные ощущения, я бегом добежал до центрального входа, вошел в холл и в растерянности остановился. И куда мне теперь идти? Я же ни у кого не удосужился узнать, в какой палате лежат дед, в каком отделении, которых, судя по вывеске здесь больше десятка. Сам-то я дальше реанимации в этом заведении не прошёл, да и то постоянно в каком-то зыбком состоянии пребывал, поэтому понятия не имею, ни как меня туда завезли, и плохо помню, как вывозили. Ладно, не может такого быть, чтобы я оказался единственным посетителем, который не знает, где находится его родственник. Нужно просто найти того, кто даст мне ответы на мои вопросы.

Взгляд упёрся в вывеску

, наверное, мне нужно сюда.

За прозрачным окном скучала дородная женщина с ярко накрашенными губами и белом халате, так сильно обтягивающим пышные формы, что простора для воображения не оставалось. На весьма впечатляющей груди висел бейдж, ещё больше привлекая внимание к этой части тела. Я только с третий попытки сумел прочитать написанное на бумаге имя, потому что глаза постоянно скашивались в сторону, туда, где бейджа не было.

— Добрый день, хм, Калерия Викторовна, — поздоровался я, а дама подняла на меня глаза с застывшем там вопросом:

. — Я бы хотел навестить своего деда Керна Виталия Павловича, вы не могли бы подсказать…

— Керн… — перебила она меня и потыкала пальчиками где-то в районе стола. — Первая хирургия. Вип-клиент. Кем вы ему приходитесь? — а разве я не говорил только что, что он мой дед? Ну, возможно я сам упустил, поэтому, чтобы не тратить время, коротко ответил.

— Внуком.

— Вы родственник? — уточнила Калерия Викторовна, я же пару раз моргнул.

— Ну, как вам сказать, — протянув эту фразу, наткнулся на суровый взгляд поверх очков в тонкой оправе. Как-то сразу ерничать расхотелось. — Родственник.

— Третий этаж, первая хирургия, палата триста восемь, — отчеканила она. Блямс! Я вздрогнул, когда передо мной впечатали какую-то бумажку. — Пропуск на посещение, одежду оставить в гардеробе.

— Это всё? — я осторожно забрал пропуск.

— Всё, — отчеканила Калерия Викторовна и снова уставилась в какую-то книгу, потеряв ко мне интерес.

Ладно, не очень-то и хотелось. Я нашел гардероб, прочитал табличку, что лучше для душевного состояния все вещи из карманов забрать с собой, получил номерок — металлическую блямбу с нацарапанном номером. Сунув всё это в карман, направился искать первую хирургию и триста восьмую палату.

Нужная хирургия располагалась на третьем этаже. Что было логично, если исходить из номера палаты. Пропуск у меня так никто и не потребовал, хотя я блуждал по коридорам довольно долго. И зачем, спрашивается, вообще выдали?

Войдя в просторный коридор я огляделся по сторонам. А ничего так. Вполне даже нормальное отделение. Мало чем от нашей клановой клиники отличается. Тут из какого-то кабинета мне навстречу стремительно вышел целитель, а когда он немного приблизился, я мгновенно его узнал — это был Вихров, заведующий этим отделением.

— О, Константин Витальевич, а я всё гадал, когда вы придёте. Даже странно было, что вы не поспешили навестить деда. — Без всяких предисловий начал он.

— Я не мог этого сделать по уважительным причинам, знаете ли, — елейным голосом ответил я. — Из тюрьмы сложно совершать визиты, почему-то охрана этого не ободряет.

— Хм, — Вихров оглядел меня с головы до ног. — Причина действительно уважительная. Странно, что я ни о чём подобном не читал в газетах.

— Есть вещи, о которых в газетах писать не принято, — совершенно серьезно ответил я. — Вас найти — это целое приключение. Я чуть не заблудился, пока по всем этим переходам ходил.

— А вы что, через главный вход зашли? — Вихров уставился на меня.

— Ну да, а что, надо было как-то по-другому? — в голову закрались странного рода подозрения, что члены кланов к родственникам могут проходить, минуя Карелию Викторовну.

— Вам надо было из холла мне позвонить, или деду, в крайнем случае, вас бы встретили и проводили. И да, существует еще один вход, — Вихров смотрел на меня ещё задумчивее. — Надеюсь, вы свою одежду не в гардероб отдали? — я продемонстрировал ему номерок. — Идите к Виталию Павловичу, ваши вещи сейчас принесут, а потом покажут, каким путем вы сможете сюда зайти в следующий раз.

Дед полусидел на кровати и читал газету. В очках я его видел впервые, раньше он на зрение не жаловался. Сдаёт старик, ну ещё бы такие потрясения да ещё подряд. Назар Борисович занимал соседнюю кровать. Он тоже читал, но книгу, а не газету. Увидев меня, дед снял очки и в его глазах промелькнуло облегчение.

— Панихида по Великому князю была пышной и сногсшибательной, — он говорил ещё плохо. Сипел и мог произносить звуки только шепотом.

— Правда? Такой молодой ещё, шестидесяти не исполнилось, — протянул я. — И отчего он умер?

— Газеты пишут, что внезапный удар. Печальное событие, — дед отшвырнул газету в сторону. Ну да, очень печальное. Вся Империя скорбит и всё такое. Надо не забыть венок прислать.

на ленте — коротко и со смыслом. Кто в курсе, тот поймёт. — Как всё прошло?

— Нормально. Обвинения полностью сняты, но тут после демонстрации моего воспоминания о произошедшем никаких вопросов не возникло. Но вот потом Совет долго совещался и пришёл к выводу, что я его оскорбил и впаял мне штраф в размере того самого обруча памяти, с помощью которого с меня сняли основное обвинение, — отрапортовал я. — Это вообще нормальная практика?

— Случается, — усмехнулся дед. — Мы все потомки воинов и авантюристов, когда-то сумевших захватить и удержать эту землю. Вот разбойничьи повадки иной раз и проявляются. Наследие, что поделать.

— Мы сможем оспорить это решение?

— Вряд ли. Но попытаться можно. — И дед просто продолжил молча меня рассматривать.

— Я тут сунулся во вход для обычных посетителей, чуть не убился, пока тебя искал, — не зная, что говорить, сказал первое, что в голову пришло.

— Бывает, — дед пожал плечами. — Это полезно. Учит преодолевать трудности.

— Как ты? — Наконец, спросил я.

— Живой. И очень прозорливый. Как знал, что надо соломки подстелить. Столько денег в это отделение вбухал, и тут раз, и пригодилось, — он усмехнулся, а Назар Борисович отложил книгу и покосился на него.

— Без тебя, Назар Борисович, нас скоро пауки сожрут, потому что все переживают, и никто не работает, — дворецкий нахмурился. Ну вот, я его подбодрил, теперь он точно очень быстро пойдёт на поправку.

— Гулять поедешь, — дед даже не спрашивал, а утверждал.

— С Вольфом и Ушаковым.

— Которым Ушаковым?

— Егором.

— Хорошо. В газеты не попадите, — и дед надел очки и демонстративно поднял газету. Ему было трудно пока разговаривать, а самое главное мы друг другу уже сказали: я свободен и оправдан, он жив и идёт на поправку.

— До встречи, — это я сказал обоим пациентам палаты номер триста восемь, и пошел гулять. Главное, как все меня предупредили, в газеты не попасть.

Глава 9

— Так, ну и что вы запланировали? — задал я, наверное, главный вопрос, падая на сиденье в роскошной машине Вольфа.

— Для начала нам надо немного разогреться, — Юрка потёр руки и распахнул бар.

— Эм, — я взглянул на бутылки. Увидев печально знакомую с зеленым абсентом, передернулся. Как-то хотелось бы, чтобы от вечера остались хоть какие-то воспоминания. — Ты знаешь, как я умею пить, не думаю, что это прекрасная идея.

— Керн, да по чуть-чуть, — уверенно произнес Вольф, доставая бутылку виски. — И мы не будем эту зеленую жижу, так уж и быть. Нам, в конце концов, надо в форме быть перед девочками. — И он плеснул в стаканы действительно не слишком много. Они вместе с Егором сделали по глотку и вопросительно посмотрели на меня. Я же мучился вопросом: пить, или сразу начать переводить напитки, заменяя их водой.

— А куда мы едем-то? — спросил я у Вольфа, продолжая крутить стакан в руке.

— Конечно же в тот замечательный дом, где у тебя, кажется, снята квартира. Сейчас, когда твоей помощницы с нами, слава богу, нет, мы можем рассчитывать на определенный успех. — Быстро поднёс стакан ко рту и глотнул из него красновато-коричневую жидкость. Горло обожгло, и я закашлялся. Откашлявшись и вытерев с глаз выступившие слёзы, переспросил.

— Куда мы едем? — в этот момент машина начала тормозить.

— Собственно, мы уже приехали, — радостно известил Вольф и первый выпрыгнул из машины.

— Где мы вообще? — Егор вышел и принялся оглядываться по сторонам. Мы ничего не ели сегодня, и глоток довольно крепкого напитка начал действовать, причём не только на меня. У Егора блестели глаза, а Вольф суетился больше обычного. Я внимательно осмотрел Ушакова. Высокий, хорошо развитый и одновременно гибкий, ну а экстерьер у него может дать нам с Вольфом фору. Красивое, породистое лицо, темные волосы и странно синие глаза. Впервые вижу такой цвет. Наверное, кто-то из его прабабок чего-то намудрил при беременности, раз у Ушаковых дети с таким необычным цветом глаз начали рождаться. А ещё сейчас он был расслаблен, потерял часть холодной суровости и выглядел чуть ли моложе нас, хотя я точно знаю, что Егор меня старше на четыре года. — Эй, Керн, ты замёрз? Куда нас Вольф притащил?

— О, пусть это будет сюрпризом, — я гадко улыбнулся. — Тебе понравится.

А Вольф тем временем уже входил в подъезд. Мы догнали его на втором этаже. Юра решил не изобретать велосипед, а постучаться к тем самым девушкам, которые открыли нам первыми во время прошлого визита.

Что Вольфа вообще понесло к шлюхам, не вызывало вопросов, обе его жены беременны и на вполне ощутимых сроках. А длительное воздержание в число добродетелей Вольфа, да и меня, не входит. Самое главное, что я не вижу никакой измены Анне. Мы с ней пока не женаты. Вот когда поженимся, тогда да, тогда я буду терпеть. Меня так воспитал отец, который был верен матери до самой её смерти. Конечно, любви между нами особой нет, но я всегда буду с уважением относится к матери моих детей. Во всяком случае, я буду очень стараться. Что же касается Ушакова, то ему вообще плевать, он пока никакими обязательствами вообще не связан.

Дверь открыла девица, вроде бы та же самая, что и в прошлый раз, но я, хоть убей, не помню, как её зовут.

— Кто тут нам спать не даёт? — она пригляделась и улыбнулась, а Ушаков зашептал мне на ухо.

— Ты где такой дом нашёл?

— Это случайно вышло, — что-то было не так. Девица вроде бы улыбалась, но вот пускать нас явно не была намерена. — Но тут почти в каждой квартире подобный цветник.

— Охренеть, это же просто рай для одинокого мужчины, который хочет приятно отдохнуть в свои редкие выходные. — И Егор сделал шаг вперед, слегка отодвигая меня в сторону. Вольф же решил взять переговоры на себя.

— Милые дамы, у нас сегодня праздник, нашего друга выпустили из тюрьмы, и сейчас мы ищем уютную комнатку и прелестную компанию, чтобы отпраздновать, — что он несёт? Вроде бы и выпил немного. Мы вообще не пьяные, так слегка. По крайней мере, соображаю я пока вполне хорошо.

— Я рада за твоего друга, честно, — девица всё так же стояла у двери и не давала нам пройти. — Но, придётся вам, ребята, искать подходящую компанию в другом месте.

— Да кто там? — дверь раскрылась пошире, и мы увидели заспанную, растрепанную блондиночку в таком пеньюаре, что мне резко воздуха перестало хватать. Судя по тому, как выдохнул Ушаков, не я один испытывал сложности с дыханием, а кровь весьма предсказуемо отлила от головы и устремилась в противоположном направлении. — А, это вы. — Она оглядела каждого из нас таким взглядом, что большего и не требовалось, мы все трое были полностью готовы к подвигам. — Черт, какой же облом. Вы, ребята, конечно, очень симпатичные, но Люська пообещала нам ноги выдернуть и лица отрехтовать, если мы вас дадим.

— А откуда Люська вообще узнала, что мы придём? — вырвалось у меня, когда слова прелестницы словно ведром холодной воды меня окатили.

— Сказала, что жопой чует, что вы снова попытаетесь девочек здесь снять, — пожаловалась рыженькая, открывшая первой.

— Да было бы кого бояться, — я возмущенно махнул рукой.

— Вот если бы на твоих глазах эта стерва девочку из 3

порезала, а потом своего дружка вышвырнула, пообещав яйца тому в коробке в качестве подарка прислать, ты тоже поверил бы в серьезность угроз нашей пай-девочки Люсинды, — ядовито ответила блондинка. — А ведь между Натахой и её Олежей даже никакой любви не было, так, трахались иногда. Сейчас-то она вообще без мужика, так озвереет, когда узнает. И брат у неё психованный был, и сестрёнку учил, дебил. Так что, ничего вам, мальчики, тут не обломится. Можете даже время не терять. Она не поленилась в каждую квартиру зашла, всех предупредили, стерва.

— Девчонки, я не знаю никакую Люсинду, и к этим двум почти не имею отношения, может, ну их, пускай идут праздновать без меня, — Егор положил руку на косяк, вплотную приблизившись к блондинке. — Я так много работаю и так мало отдыхаю, мне просто жизненно необходимо расслабиться. — Он улыбнулся, и блондинка почти растаяла. Если он сумеет их сейчас уговорить, то они его, похоже, бесплатно обслужат по полной программе. Даже как-то слегка завидно.

— Нет, — блондиночка стряхнула чары и отрицательно покачала головой, прячась за дверь. — Я понятия не имею, кто ты. А вдруг новый приятель Люськи? Тебе-то что, новую найдешь, легко причем, а вот мне помирать не охота. — И дверь захлопнулась прямо у него перед носом, едва по этому носу не врезав.

Егор медленно повернулся к нам.

— Я что-то не понял. Нам, вот всем троим, только что обычные проститутки отказали? Это как вообще? И кто такая эта Люсинда, поборница нравственности отдельно взятых особей мужского пола? Любовница кого-то из вас? — Ушаков ткнул пальцем сперва меня в грудь, потом Вольфа, который в этот самый момент удивленно смотрел на закрытую дверь.

— Что? Ты про Люсинду? Это помощница Керна и исчадье ада. Это она нам тот вечер испортила, который по газетам гулял. Ни разу не дала реализовать наши мужские потребности, пресекая любые приятные знакомства на корню. Но девчонка-красотка, что есть, то есть.

— Так, ладно. Нам здесь не повезло, так, наверное, случается. Правда, со мной впервые, но, как говорят разные неудачники, главное, не останавливаться. Где-нибудь мы всё равно встретим тех голубок, которые нас приласкают. Лично я не хочу снова оставаться хрен знает на сколько времени почти девственником, — буркнул Егор.

— А как-же горничные? — подколол я его.

— Я не гажу там, где живу, — гордо ответил Ушаков и быстро пошёл к выходу.

Он почти бежал, уязвленное самолюбие — это крайне неприятно. Не глядя, рванул дверь и шагнул на улицу. В это же время дверь пыталась открыть с улицы девушка. От сильного рывка она вскрикнула и чуть не упала, но Ушаков успел перехватить её за талию и прижать к себе, спасая от падения.

— Вы меня напугали, — услышав знакомый голос, я малодушно попятился, пытаясь спрятаться в доме. Ну а что, забежать на третий этаж и так переждать, пока Люсинда зайдет в квартиру. Нет, она никогда не повысила бы на меня или на Вольфа голос, но нотации и укоризненные взгляды точно испортят так невнятно начавшийся вечер. Похоже, что Вольф испытал нечто подобное, потому что тоже попятился.

— Я не хотел, просто, настроение как-то не очень, — честно признался Ушаков, не спеша отпускать маленькую Люсинду, глядя на неё сверху-вниз. — А вы здесь живёте?

— Снимаю квартиру, пока что-нибудь поприличнее не найду, — Люся попыталась отстраниться, но Егор держал её крепко, пристально разглядывая поднятое к нему личико. — Отпустите. Я уже не падаю, да и вы в подпорке явно не нуждаетесь.

— А вы уверены, что хотите, чтобы я вас отпустил? — он говорил спокойно и предельно сосредоточено. Наверное, чем-то задним почуял, что это не шлюха. Но Люсинда права, он заходит слишком далеко.

— Конечно, она уверена, — я протиснулся к ним. — Убери руки от моей помощницы, иначе, я их тебе сломаю. Тогда ты точно получишь много женской ласки от медсестер в первой хирургии. Не волнуйся, это отделение дед привёл в божеский вид, тебе понравится.

— Ага, — Люсинда сделал шаг назад и скрестила руки на груди. — Я даже не буду спрашивать, что вы двое здесь делаете. Это слишком очевидно.

— Люсенька, — радостно загомонил Вольф. — А что ты так рано здесь делаешь? Рабочий день ещё не закончился…

— Вы, наверное, не помните, но я со вчерашнего дня не работаю на производстве. Просто сегодня ещё раз съездила проверить Юлю, пока мой шеф временно недоступен. А, оказывается, он уже на свободе, и сразу же побежал проведать свою помощницу. Друзей, вон, прихватил.

— Ну конечно, Люсенька, именно поэтому мы и приехали, чтобы убедиться, что у тебя все хорошо. — Ещё радостней сообщил Вольф.

— Убедились? — она нахмурилась, а Егор недоуменно переводил взгляд с неё на нас с Вольфом и обратно. Похоже, что это и есть та самая Люська, никак не складывалось в его голове. Ну не была эта хорошенькая пигалица похожа на ту жуткую тварь, которая запугала всех девиц легкого поведения в этом доме. Это он не видел, как она носом по полу возила полупрофессиональную убийцу, взяв её на болевой.

— Да, и теперь ты можешь спокойно идти домой, а мы поехали, — и Вольф резво побежал к машине, на ходу ухватив Ушакова за рукав и потащив его за собой.

— Извини, Люся, но с собой не приглашаем, иди отдыхай, — и я поспешил за приятелями.

В машине мы упали на сиденья и расхохотались. Точнее, смеялись мы с Вольфом, а Егор недоуменно смотрел на нас. Отсмеявшись, Вольф нажал на кнопку связи с водителем.

— Поехали по клубам, они должны быть открыты. — Он отключился, спереди мягко хлопнула дверь, и машина покатилась. — Вот кроме смеха, я хочу выпить. А ты, — он ткнул пальцем в Ушакова, — не пытался бы строить из себя невесть кого, если бы точно знал, что помощница Керна у твоих жен на быстром наборе. Потому что, как оказалось, Люсинда вполне может быть осведомлена, где я, и чем в данный момент занимаюсь.

— Она… интересная, — наконец, нашёл верное определение девушке Егор. — Наливай, у меня что-то тоже горло пересохло.

Я старался не напиваться. Состояние опьянения хотелось ощутить, поэтому я делал небольшой глоток, а всё остальное в своём стакане меняя на воду. Вольф же с Ушаковым продукт переводить не собирались, и к первому клубу мы прибыли изрядно навеселе.

Клуб был довольно приличный. Перед входом стояла небольшая очередь. Вроде бы одеты мы были соответственно. Процедура была известна. На входе стоял охранник, проверяющий всех входящих на наличие оружия. С нами он не церемонился, тут половина молодежи на подобных лимузинах прикатила. Некоторые машины были даже роскошнее, чем у Вольфа. Как только определитель приблизился к Егору, то тут же взвыл дурным голосом.

— Оружие имеется? — буднично спросил охранник. Егор кивнул. — Выкладывайте. Я сейчас запру его вон в тот ящик, отдам вам ключ. Выходить будете, заберете.

— Нет, — я уставился на Ушакова, который прижал руку к сердцу. Подозреваю, что там у него был пистолет. — Я не могу. Я же как голый буду, а это неприлично. — Похоже, что не только я пить не умею. Вольф подошёл к нему и зашипел.

— Не выделывайся. Что у тебя за заскок такой вообще? Отдай оружие.

— Нет, — Ушаков снова покачал головой.

— Ладно, оставь, не видишь, его переклинило, — я подхватил Егора под локоть и потащил к машине, бросив напоследок. — Извини, приятель, сами не знали, что он контуженный. — Охранник только рукой махнул, сразу же переключившись на следующего посетителя.

В машине мы выпили и молча доехали до следующего клуба. Там всё произошло ровно так же, как и в первом.

Как только машина тронулась, мы с Вольфом, не сговариваясь, повалили Ушакова на сиденье и освободили от довольно внушительного арсенала. Пьяный Егор пытался сопротивляться, но силы были не равны. Хотя это насилие над личностью, в чём он нас не преминул обвинить, ни к чему не привело, потому что в следующий клуб нас не пустили, потому что у них была тематическая вечеринка, и наши костюмы не соответствовали.

— Всё, мне надоело, — резюмировал Вольф. Я своё слово держал, и последние разы вообще пил исключительно воду. А вот Вольфа с Ушаковым развезло весьма основательно. — Сегодня нас преследует злой рок. И нам не судьба попасть в клуб. Значит, мы поедем прямиком в бордель. Для меня это просто дело принципа.

Мы выпили за эти прочувственные философские слова. Даже я сделал глоток и поплыл. К счастью, Вольф больше не предлагал тостов, предлагая сосредоточиться на главном: скорой встречи с девочками!

Я понятия не имею, куда завёз нас вольфовский водитель, но место не выглядело слишком респектабельным. Это не был бордель экстра класса — вот в этом я мог бы поклясться. Район был, правда, чуть лучше, чем тот, куда любит захаживать Водников, но нарваться здесь на грабителей, вроде Рыжова, а то и похуже, было весьма плёвым делом. Наверное, я был бы сейчас рад и грабителям, слишком уж неудачно всё для нас сегодня складывалось.

Внутри бордель был вполне себе ничего. Пышно и безвкусно обставлен, много шелка и каких-то кружев, в общем, хороший бордель, зря про водителя нехорошо сначала придумал. Из соседнего зала до нас донесся смех и музыка. О клиентах тут явно заботились, предлагая не только плотские развлечения, но и, так сказать, духовные. Важный метрдотель провёл нас в комнату ожидания, сказав, что сейчас к нам спустится мадам лично. Интересно, с чего такая честь? Лимузин что ли в окошко увидела?

Я несколько раз выдохнул и вдохнул, пытаясь прогнать алкогольный туман из головы. Перед глазами всё плыло, но мысли, как и хотелось ещё не превратились в кашу. Я покосился на своих спутников, а вот про этих двоих подобного сказать было нельзя. Они сидел рядышком и глупо улыбались, изо всех сил стараясь не заснуть. Представляю, какой тут запах сейчас стоит.

Занавески откинулись, и в комнатку, заставленную диванчиками и пуфиками вошла статная женщина в боевой раскраске. А ничего так, от такой я бы не отказался. Вольф встрепенулся, а Ушаков широко улыбнулся. оглядев нас, мадам, не переставая улыбаться, погрозила пальчиком.

— Мальчики решили прийти ко мне за острыми ощущениями? Дайте угадаю, вам сейчас нужно, чтобы вас наказали? Чтобы властный господин заставил вас забыть о всех проблемах ваших кланов и позволил расслабиться?

— Э-э-э, чего? — Ушаков уставился на неё, пока до нас с Вольфом доходило, что нам только что предложили. — Какой господин, что ты несёшь? Просто покажи нам своих девочек, и мы мирно разбредёмся по спальням.

— Милый мой, но ты на ногах не стоишь. Самая искусная из моих девушек, хорошо если к утру сможет привести тебя в рабочее состояние, да и то, с помощью домкрата, — мягко и укоризненно перебила его мадам. — Не надо стесняться своих тайных желаний, у нас строгая конфиденциальность. Иначе зачем вы так напились перед визитом в дом наслаждений?

— Нам нужны девушки! — раздельно чуть ли не слогам ответил Вольф.

— Тогда вам придётся поискать их в другом месте. — Мягкость из голоса исчезла, и мадам сложила руки на груди. — У меня приличное заведение, и я не собираюсь выслушивать от клиентов претензии о том, что мои девушки не на что не способны, тогда как сами клиенты пребывают в таком состоянии, что смогут только с кем-то весьма активным. Я не обслуживаю кого попало, у меня достаточно состоятельных клиентов. — И она, резко развернувшись, вышла из комнаты.

— Я не понял, — Егор потряс головой. — Нам что шлюхи отказали? Опять?

— Это не единственный бордель, найдем получше, — пробормотал Вольф, с трудом поднимаясь с низкого дивана.

Мы побрели на выход поддерживая друг друга. А вот мадам зря так. У нас же хватило мозгов не устраивать скандал, в результате которого нас просто вышвырнули бы отсюда, значит, не всё у нас настолько плачевно.

На улице прямо перед дверью стояла Люсинда, и смотрела на нас, не скрывая злорадства.

— Ну что, хорошо погуляли? Что-то быстро вы, неужели скорострелы?

— А ты откуда здесь взялась? — я прищурился, глядя на Люську.

— Ехала с водителем, раз уж вы не взяли меня в свою компанию, надо же мне было знать, откуда именно вас вытаскивать? — она пожала плечами.

— Это ты дала водителю адрес, — я стукнул себя по лбу. — Знала, что здесь такая принципиальная мадам и решила поглумиться?

— Вам надо больше себя уважать, — серьезно произнесла Люська, которая, похоже, решила нашей дуэньей подрабатывать, на полставки.

— А я при чём? — Егор шагнул к ней и схватил за плечи. — Их вон воспитывай, а меня ты даже не знаешь.

— Отпусти, — спокойно посоветовала Люсинда. — Лучше по-хорошему.

— Нет уж. Ты сделала всё, чтобы испортить мне выходной, и я просто горю желанием доказать тебе, что я не… этот… скоро… ты поняла, в общем, — Егор слегка пошатнулся, но плеч девушки из рук не выпустил.

Люсинда вздохнула, а потом как-то интересно извернулась, я не смог уследить как, у меня зрение не фокусировалось, но в итоге боец, которому мало кто мог что-то противопоставить, лежал в снегу на животе, а Люсинда в этот момент выкручивала ему руку. Да тут был эффект неожиданности и весьма плачевное состояние самого бойца, но это ни о чём не говорило. Уж хрупкой девушке Ушаков даже в таком состоянии не мог дать себя скрутить, рефлексы бы не позволили.

— Покажешь мне потом, как ты это сделала, — сказал я задумчиво, но тут меня отвлек вопль Вольфа.

— Что? Нет-нет, я не занят. Я сейчас буду, — орал он в телефон. А ведь я даже не слышал, как он позвонил. Между тем Вольф, совершенно, похоже, забыв про то, что вообще-то приехал сюда не один, прыгнул в машину и она через три секунды сорвалась с места.

— Я не понял, — помотав головой я посмотрел, как Люсинда помогает встать Ушакову, и даже отряхивает его от снега. — Вы это видели?

— Что мы видели? — хмуро спросил Егор, который немного протрезвел от такой встряски.

— Вольф, скотина, нас бросил. Ему позвонили по телефону, может быть, даже что-то случилось, и он просто умчался в ночь, а нас здесь бросил. — Я моргнул, чувствуя, что стремительно трезвею. Не до конца, конечно, но перед глазами уже не плыло. — И что, вашу мать, нам сейчас делать? Я даже не знаю, где мы находимся.

Глава 10

— Давай подведём итог: нас обломили с однократным сексом, не пустили в несколько клубов, а вот в этом борделе вообще предложили лечь на живот и получать удовольствие. Ну и под занавес Вольф нас здесь бросил, скот. — Я загнул все полагающиеся пальцы и посмотрел на Ушакова. — Ты думаешь, что вот это всё отличное празднование моего выхода из тюрьмы?

— Бабушка в таких случаях говорила, что раз такие препоны стоят, значит, не заслужили вы развлечений, — вместо Ушакова мне ответила Люсинда. — В прошлый раз вам ничто не помешало просто отлично провести время.

— Люсенька, вот ты, лучше сейчас помолчи, — я предостерегающе на неё взглянул. — Что делать-то будем?

Мы замолчали, задумавшись над тем, что на самом деле предпринять.

— Ну что, пешком пойдем? — Егор натянул капюшон своего короткого пальто повыше. На Люсинду он не смотрел. Причем так демонстративно, что мне стало смешно.

— Вот только я не знаю, куда идти, — я оглянулся по сторонам. — Можно, конечно, вернуться, — я кивнул на дверь борделя. — Мы сейчас в достаточной форме, чтобы соответствовать всем требованиям. А Люське купим леденец на палочке. Огромный. Как раз, чтобы на остаток ночи занять.

— Себе купи, — огрызнулась Люсинда. — Я знаю, где мы. Так что, может, пойдём уже…

Она не договорила, потому что из-за угла дома вышли пятеро парней и направились прямо к нам.

— И почему я так и думал, что дело может закончиться именно этим? — я поморщился. Всё-таки я был пьян, как и Ушаков. Реакция была немного нарушена, и в таком состоянии мы могли только убивать.

Вот только Люська о наших способностях в курсе не была. Я ни разу при ней не демонстрировал свои дары, а что там у Егора, и я не знаю. Он даже у Снежиных ни разу дар не призвал, что могло означат только одно — всё шло как надо, без эксцессов и непредвиденных обстоятельств.

— У меня нет оружия. Вы, гады, всё с меня сняли, а Вольф с собой увёз. — Процедил Егор. — Трофеями обзавёлся, скот.

— Какие у тебя дары? — спросил я напрямую.

— Семейный и общая магия. Вот такой я бездарный, — Ушаков криво усмехнулся. Я же вздрогнул. По мне так вполне хватит, а его семейной, чтобы с живой плотью сотворить что-то малоузнаваемое. — Мне нужно оружие.

— Держи, — и Люсинда с вполне серьезным выражением на лице протянула Егору нож. — Надеюсь, ты умеешь с ним обращаться.

За то время, пока мы выясняли, кто из нас на что годен, толпа приблизилась. Один из них, главный заводила вышел вперед, а остальные встали полукругом, взяв нас в полукольцо.

— Огонька не найдется? — нагло спросил заводила, а остальные поддержали его дебильным смехом. Я покачал головой и раскрыл перед его лицом сжатую в кулак ладонь.

Дальше одновременно произошло два события: на моей ладони вспыхнул приличного такого объему файербол, и дико заорал один из бандитов, стоящих возле стены борделя. Заорал он, потому что весьма неплохой нож Люсинды вошел ему точно посредине ладони, пришпилив руку к стене.

Заводила посмотрел назад, потом перевел взгляд на всё ещё полыхающий у него перед носом огненный шар.

— Бежим, это маги! — и он первым сдёрнул с места. Вслед за ним полетел шар, который взорвался у него за спиной на земле, подпалив придурку пятки.

И тут раздался крик Люсинды.

— Стой! Куда! Нет, вы видели? Это гад мой нож спёр! — и она попыталась побежать за бандой, но Егор вовремя перехватил девушку за талию, прижав к себе и не давая теперь уже Люсинде совершить глупость.

— Я тебе другой подарю, — пообещал Ушаков и Люсинда прекратила вырываться. — Ну что, пойдём дорогу домой искать?

— Нет уж, — я покачал головой и вытащил телефон. И как я о нём мог забыть. — Может быть, кому-нибудь из своих позвонишь, чтобы нас забрали? — спросил я Ушакова. Егор посмотрел на меня, вздохнул и отрицательно покачал головой. Понятно. Можно нарваться. Прадед уже подзабыл, что такое — быть молодым, когда дурость бьёт в голову, а гормон рвётся из штанов. Так что правнуку может и влететь за неприличное поведение, позорящее клан. Я посмотрел на телефон, а затем решительно набрал мать. — Мама, Громов далеко от тебя? — В трубке раздался потрясенный вздох, но мне как-то не до переживаний матушки, я замёрз как собака, на улице не май месяц.

— Да, Константин Витальевич, я вас слушаю, — после короткой паузы ответил Громов.

— У нас водители живые остались? — спросил я, чтобы не терять времени даром.

— Я попросил нескольких друзей пока поработать, а там, как Виталий Павлович решит, — осторожно ответил он.

— Разбуди кого-нибудь из них, и присылай с машиной по адресу, — я посмотрел на Люсинду, и повторил то, что она продиктовала. — Улица Шуйского дом три. И пусть поторопится, а то мы окочуримся здесь.

Я опустил трубку в карман и покосился на Ушакова, который беззастенчиво тискал Люсинду. Девушка не сопротивлялась, всё-таки, прижавшись друг к другу было теплее, чем стоять одному на морозе.

— Плохо, что те парни так быстро сбежали, — внезапно выдал Егор. — Помахались бы как следует, размялись, заодно и согрелись бы. Почему они такие пугливые?

— Да, это же местные банды, шакалье, — презрительно махнула рукой Люсинда. — Но могут быть опасными, если в большую стаю собьются. А вообще, мозгов у них нет. Вот кем по их мнению могут быть двое хорошо одетых парней? Понятно же, что к кланам отношение какое-то имеют. А те кто из кланов практически все маги. И чему так удивляться, когда один из них тебе огоньком чуть задницу не поджарил?

И тут проулок осветили фары, и к нам подъехала машина деда.

— Константин Витальевич? — незнакомый мне мужик взглянул куда-то в сторону, а затем посмотрел на меня. Ясненько, мою физиономию с фото сравнивал. А Громов молодец. Если ещё и в издательстве мне нормальную охрану организует, то я уговорю деда назначить его начальником охраны клана. Пускай уже все объекты в один кулак соберет. Так и контролировать удобнее. — Куда поедем?

— Домой. А этих потом отвезешь, куда скажут, — водитель кивнул, в мы наперегонки начали устраиваться в салоне.

В машине было тепло. Настолько, что мы только сейчас поняли, как сильно замёрзли. Вот только, вместе с содержимым носа отогрелся алкоголь, принятый до этого, и я уже к середине поездки начал расплываться. Егор вообще уронил голову на плечо Люсинды, а потом и вовсе принялся устраиваться на сиденье, положив голову ей на колени. И как только уместился, боров некастрированный.

— Ты это, осторожнее с ним. Он мальчик из очень хорошей семьи. Кроме пары ночей ты от него ничего не увидишь, — я кивнул на Егора.

— Я не дура, — Люсинда покачала головой. — К тому же, чтобы с кем-то даже переспать, надо хотя бы знать, как этого кого-то зовут.

— А что, ты не знаешь? — я попытался сфокусироваться на ней, но получалось плохо.

— Нет, представьте себе. Никто к нему по имени не обращался, а сам он не представился.

— Вон оно что, — я покачал головой. — Но всё равно, поосторожней. Ты мне нужна работоспособной, — и я сжал руку в кулак. — Да, а что с рыжим?

— Мы расстались. Так бывает. Наверное, я хочу от мужчин слишком многого, — Люсинда печально улыбнулась. — Я ведь тоже любовные романы читала. У матери таскала и читала. Так что эти требования, типа верности, и элементарного уважения к себе — это, наверное, оттуда.

— Да, трудно тебе будет…

— Константин Витальевич, приехали.

— Всё пока, завтра работать! Пока меня не забрали. Куда-то Марго хотела меня забрать, — я задумался, а потом махнул рукой. — Неважно, завтра вспомню.

Я вылез из машины, чуть не упав и пошел домой отсыпаться.

— Куда вас отвезти? — перегородка между салоном и водительским сиденьем открылась, и Люсинда перестала разглядывать такое красивое лицо парня, голова которого лежала у неё на коленях и посмотрела на водителя.

— Не знаю, — она даже растерялась потому что понятия не имела, куда надо везти её попутчика. Водитель терпеливо ждал и тогда она принялась тормошить парня, чтобы получить хоть немного информации. — Проснись, эй, проснись.

— А? Что? — он сел рядом с ней на сиденье и протёр лицо.

— Тебя куда отвезти? — Егор сосредоточился на лице девушки.

— Домой, — коротко ответил он.

— Ну, здорово, — Люсинда всплеснула руками. — А где находится твой дом?

— Дома, — Егор кивнул, его голова откинулась на подушку, и он снова закрыл глаза.

— Не смей спать, слышишь? — Люсинде захотелось тряхануть его как следует и по морде надавать. — Тебя как зовут? Ты меня слышишь? Как тебя зовут? — если он назовет клановое имя, то полдела будет уже сделано. Керн сказал, что он принадлежит к какому-то очень влиятельному клану, а их городские дома все знают.

— Егор, — он снова открыл глаза и пьяно улыбнулся. — А я знаю, как тебя зовут, Люся.

— Я безумно рада, что ты меня запомнил, но напрягись, пожалуйста и скажи, как твое полное имя.

— Егор, — повторил он.

Люсинда поняла, что ничего больше от него не добьётся и умоляюще посмотрела на водителя.

— А вы не знаете, кто он?

— Я первый день работаю. — Спокойно ответил он, с интересом наблюдая за происходящем.

— Может, здесь его оставим, у Кернов? — Люсинда почувствовала, как в голосе зазвучали просящие нотки, и сама на себя обозлилась.

— Мне не поступали подобные распоряжения.

— И что делать? — Люсинда растерялась. Она впервые оказалась в такой ситуации. Почему-то взять телефон и набрать Керна, чтобы спросить, куда отвезти это тело, даже не пришло ей в голову.

— Понятия не имею, — водитель пожал плечами.

— Егор, проснись, куда тебя отвезти, — Люсинда предприняла ещё одну попытку добиться ответа, но в ответ получила только невнятное.

— Домой.

— Ну, домой, так домой. Надеюсь, я об этом не пожалею. — И она назвала свой адрес.

Когда они доехали, Люсинда снова растолкала Егора.

— Давай, просыпайся, приехали. Надо вылезать из машины и идти домой.

— Угу, — Ушаков действовал на автомате. Он вылез из машины и побрел за девушкой, тяжело навалившись на неё, как тяжело раненный.

Заведя приятеля Керна в квартиру, Люсинда подвела его к дивану.

— Вот, устраивайся, — а сама ушла в ванную, чтобы немного привести мысли в порядок.

Когда она вышла, то обнаружила, что её гость уже устроился спать, вот только не на диване, а на её кровати. При этом он разделся до пояса. Штаны, правда, оказались ему не по зубам, а вот один носок он стянуть все-таки сумел.

— Вот же скотина какая, — Люсинда расхохоталась. — Но какой же ты красивый, сукин сын. И очень опасный, — она провела пальцем по длинному бледному шраму у него на животе. — И очень опасен для женщин. Да, твоей жене не позавидуешь, это точно.

Она сгребла его одежду и кучей кинула на стул у кровати. Ухаживать за своим нежданным гостем Люсинда не собиралась. И так придется спать на неудобном диване, из-за этой пьяни.

Она проснулась из-за стука в дверь. Открыв глаза потянулась за часами. Странно, проспала она без малого шесть часов, а такое чувство, что только что глаза сомкнула. Зевая, она накинула халат и пошла открывать. За дверью стоял Рыжов.

— Чего тебе? — хмуро спросила Люсинда.

— Я инструменты кое-какие забыл, — Рыжов попытался пройти мимо напрягшейся девушки, но она его не пускала.

— Какие инструменты? — она сложила руки на груди, мрачно разглядывая бывшего парня.

— В зеленом чемоданчике, в тумбочке возле холодильного шкафа.

— Стой здесь и не смей трогаться с места, — Люсинда закрыла дверь, но не на замок, и уже через минуту пожалела об этом, потому что из комнаты через полминуты донеслись мужские голоса. — Да что ему пусто стало. — Схватив чемоданчик, о котором говорил Олег, она выскочила с кухни.

— Что, не хотела, чтобы я проходил из-за него? — бывший указал на сидящего на кровати Егора, который с философским видом крутил в руке носок. — Быстро же ты мне замену нашла.

— А вот это тебя точно не касается, забирай свой шмотки и уматывай отсюда. — Прошипела Люсинда.

— Ты, мужик, не думай, эта стерва и тебя выкинет, когда ты ей надоешь, — рявкнул Рыжов, обращаясь к Егору. Ушаков поднял на него тяжелый взгляд.

— Тебе же сказали, иди отсюда, а с Люсей мы сами разберемся, — он довольно быстро сообразил, где находится, точнее, у кого. Стоящий перед ним парень впечатления не производил, и хотелось только избавиться от него побыстрее, чтобы расспросить хозяйку дома, что произошло, потому что с того момента, как его развезло в машине Керна, он ничего не помнил.

— Разбиралка не отпадёт? — Рыжов разозлился. Он сам не понимал, почему так разозлился, застав в постели бывшей подружки другого мужчину. Вроде бы между ними всё закончилось, а оказалось, что всё равно обидно. Тем более, что он до сих пор не понимал, почему она его выкинула из квартиры и своей жизни. Подумаешь он пару раз с какой-то шлюшкой перепихнулся, жениться-то он на Люське собирался.

— Тебе что от меня надо? Сказано же, исчезни, — Егор отшвырнул носок и поднялся. Они были примерно одного роста, но Ушаков обладал более пропорциональной мускулатурой, и более развитыми связками. Опасности в рыжем он не видел, только досаду испытывал за то, что тот отнимает у него время.

Рыжов размахнулся и хотел уже вдарить по смазливой морде, но его кулак словно в капкан попал, а потом он уже летел на пол, отправленный туда сильным ударом под челюсть. Вырубить прошедшего уличную школу бандита было не так уж и просто, и он быстро вскочил, но тут к ним подлетела разъяренная как фурия Люсинда.

— Так, пошли оба отсюда! Нечего в моей квартире цирк устраивать! — но парни её не слышали. У них появился повод выпустить пар, и каждый хотел им воспользоваться. Тогда Люсинда перевела дыхание и спокойно добавила. — Я вас, козлов, предупреждала.

Она перехватила чемоданчик, заполненный чем-то тяжелым и, почти без замаха, ударила Рыжова справа, и тут же на инерции влепила этим же чемоданчиком Егору. Рыжов рухнул на пол, а Егор на кровать. Никто из них ничего не успел предпринять, чтобы её как-то удержать. Люсинда схватила Рыжова за шиворот и потащила к двери. В крошечной прихожей ему удалось подняться на ноги, и он вылетел из квартиры в коридор, куда его вытолкала Люсинда. Несмотря на видимую хрупкость, слабой девушка никогда не была. Это не в её интересах было. Вслед за рыжим в коридор вылетел чемодан.

— Ещё раз явишься — прибью к чертям собачьим. — Пригрозила Люсинда и захлопнула дверь. после чего влетела в комнату.

Егор лежал на крови держась за лицо. Услышав, что она вошла, он приподнялся на локтях и произнёс.

— Знаешь, дорогуша, я передумал. Пожалуй, я тебе не буду нож дарить.

Меня разбудил телефонный звонок.

— Керн, — я отвечал не до конца проснувшись.

— Костя, я очень рада, что тебя выпустили, — прощебетала в трубку Марго. — Завтра в девять на вокзале. С чемоданом шмотья и хорошим настроением. Вместе с практикой пришёл запрос в школу из глубокой провинции на некроманта. Ты представляешь, как всё удачно сложилось?

— Представляю, — проговорил я, закрывая рукой глаза.

— Зато, как только вернешься, получишь диплом и на свободу с чистой совестью. Цени свою любимую преподавательницу.

— Я тебя ценю, очень сильно, особенно за глаза.

— За что?

— Глаза мне твои жутко нравятся. Такие прямо… ух. Глаза, в общем.

— Керн, оставь свою пошлые шуточки для подружек. У нас исключительно деловые отношения. — В голосе Марго появился металл.

— Да, я в курсе. Завтра в девять, я запомнил, — и, отключив телефон, уронил его на кровать. Но очень быстро сориентировался и набрал номер.

— Да, я слушаю, — Анна ответила сразу, словно уже давно не спала. Телефон я ей подарил, прислав еще перед балом. Ей и Ирине, которую так старательно избегал, что не видел уже пару месяцев.

— Ань, меня выпустили, если тебе интересно, — я снова закрыл глаза рукой.

— Я знаю, мне отец сказал. Он, пока слияния не произойдет, заседает в Совете. Но, надо сказать, ты не спешил меня обрадовать.

— Ну, ты не слишком хотела меня услышать, хотя телефоны есть у обоих.

— Я занята. Планирую ремонт в нашем новом доме, — распахнув глаза я резко сел на кровати, полностью проснувшись.

— Этот дом опасен, Аня, никуда в нём не лезь.

— Я не дурнее ложки, Керн, — холодно ответила Анна. — Приедешь спрактики, начнешь проверку. Всё равно я планирую до свадьбы четыре комнаты подготовить. Их Ушаков проверил. Да ещё с таким видом, словно огромное одолжение мне делает. Скотина.

— Вот и хорошо. Как-то не хотелось бы остаться вдовцом до свадьбы.

— Целую, пока, — и она отключилась. М-да, вот и поговорили. Надеюсь, что после свадьбы наши отношения хоть немного улучшатся. Снова зазвонил телефон.

— Керн.

— Константин Витальевич, заберите уже вашего друга Егора из моего дома. И как можно быстрее, пока вам не понадобился для этого катафалк, — голос Люсинды в трубке заставил почесать затылок. Не припомню, чтобы она хоть когда-нибудь о чём-то просила у меня.

— Ладно, сейчас приеду и заберу, — я отключился, а потом посмотрел на телефон. — Так, стоп, а что Егор вообще делает у Люсинды?

Глава 11

Люсинда отключила телефон и спрятала его в карман халата. Она сделала это вовремя, потому что в этот самый момент из ванной вышел Егор с полотенцем на шее.

— У тебя очень маленький душ, — заявил он, останавливаясь посреди комнаты и разглядывая хозяйку квартиры.

— Неужели, — выпалила она ядовито. — Но тебя ничего здесь не держит, быстренько одевайся и выметайся в свой, наверняка огромный дом с не менее огромным душем. Константин Витальевич обещал тебя забрать, так что можно его и на улице подождать.

— Почему ты воспринимаешь меня в штыки? — Егор бросил полотенце на кресло и сделал шаг в её сторону. — Я тебе что, совсем не нравлюсь?

Люсинда тяжело вздохнула и отошла к окну, подальше от полуобнаженного тела.

— Ты здесь очень чужеродный элемент, Егор. Это не твой мир, — ответила она серьезно. — Даже Керн не кажется таким жутко чужим. Его вполне можно принять за одного из нас, просто сумевшего чего-то добиться в этой жизни. Он умеет не показывать насколько между нами огромная пропасть. А вы с Юрием Владимировичем — вы другие. Зачем ты пытаешься на что-то меня спровоцировать, если я для тебя и таких как ты человек даже не второго сорта?

— Ты ошибаешься, — резко ответил Егор и схватил свою рубашку, наконец-то, начав одеваться. — Но, возможно, не во всём. С Керном всё ясно, он незаконнорожденный и их клан до недавнего времени был в роли изгоев. Но Костик умеет не только тебя заставить почувствовать себя равной ему, но и даже моего прадеда, да и своего заодно, опустить до своего уровня. При этом он словно одолжение делает. Властелин мира, хренов, снизошедший до простых смертных. — Он раздраженно одернул полы и принялся заправлять рубаху в штаны. — Ты спишь с ним? — Он резко повернулся и посмотрел на Люсинду.

— А тебе какая разница? — Люся снова ощетинилась.

— Ты не поверишь, но меня почему-то этот факт дико бесит, — Ушаков взял в руки пальто. — Так спишь или нет?

— Нет! Если это всё, что ты хотел узнать, может, уже уберешься отсюда?

— Знаешь, я бы поел, — Егор повертел в руках своё пальто, а потом швырнул его обратно на кресло.

— А ты не охренел? — Люся уставилась на него, а её темные глаза опасно сверкнули.

— Я не ел уже почти сутки. Неужели у тебя настолько черствое сердце, что ты выгонишь голодного похмельного человека прямо на мороз? — и он улыбнулся самой своей обаятельной улыбкой.

— Идём на кухню, — раздраженно бросила Люсинда. — Я при тебе что-нибудь быстрое приготовлю, а то ещё обвинишь потом, что я тебя отравить хотела.

— Ну у тебя и фантазии, — Ушаков даже удивился. — Ты даже не представляешь, как сильно твоя кровожадность меня заводит.

— Идиот, — и Люсинда бросила на сковородку бекон, а потом достала из холодильного шкафа яйца. Всё это она делала под пристальным взглядом Егора, от которого ей становилось не по себе и всё время хотелось запахнуть халат посильнее.

Я собрался достаточно быстро, наметив те дела, которые должен успеть сделать до отъезда. Дел предстояло сделать много, а тут ещё загулявший Ушаков.

Когда я уже подъехал к дому Люсинды, зазвонил телефон. Посмотрев на экран, я увидел, что звонит Вольф.

— Юра, ты решил извиниться за то, что мы вчера остались хрен знает где? — сразу же ответил я, вылезая из машины.

— И это тоже, — голос Вольфа звучал устало. — Ирине стало вчера нехорошо, и я сразу в больницу сорвался.

— Что-то с ребенком? — я нахмурился, и даже немного затормозил, а потом продолжил закрывать машину.

— Уже нет, но её рекомендовали подержать в клановой клинике хотя бы несколько дней. Я с ней побуду. На производстве всё налажено, так что и без нас обойдутся.

— Ты знаешь, что я уезжаю? — я выдохнул. Хорошо, что всё обошлось, но Юрку теперь можно понять, я бы тоже рванул в клинику в таком случае.

— Знаю. Я с тобой должен был ехать. Но теперь, если мне быстро замену не найдут, то придётся тебе одному в эту Матвеевку ехать.

— Это вообще где? — я вошёл в подъезд, разговаривая на ходу.

— Понятия не имею. Где-то на юге, но где конкретно, не знаю, — признался Вольф. — Собственно за этим и звонил. Извиниться, объясниться и пожелать удачи.

— К черту, — автоматически ответил я. — Вы там тоже, выздоравливайте.

— Постараемся, — и он отключился, а я сунул телефон в карман и постучал в дверь.

Люсинда открыла почти сразу, словно караулила за дверью.

— Где он? — спросил я, а Люся кивнула в сторону кухни. Ушаков сидел за столом и пил чай. — А ты неплохо устроился. Но мне жутко некогда, поэтому поднимай свою задницу, и одевайся.

Егор кивнул и без слов поднялся и вышел из кухни. Я же обернулся к Люсинде.

— Как он здесь очутился?

— Мне никто так и не сказал, как его зовут, а сам он ограничился Егором. Мы с водителем просто не знали, куда именно его везти.

— А мне позвонить и уточнить, в крайнем случае у меня его оставить, не пришло тебе в голову? — я внимательно посмотрел на Люсинду. Она покачала головой.

— Ты спал уж, скорее всего, и я не думаю, что смогла бы добиться большего, чем от него.

— Ладно, пусть так, и ты просто пожалела пьяного шефа, а не захотела, чтобы этот представитель своего клана оказался на ночь у тебя, — я махнул рукой. — Сейчас-то хоть узнала, кто он? — девушка снова покачала головой. — Как интересно. Знаешь, я, пожалуй, тебе не скажу. Сохраним интригу, — и ухмыльнувшись, я направился к двери, возле которой ждал Ушаков. — Ближе к вечеру жду у себя дома. Мне тебе надо миллион заданий дать, и открыть определенные полномочия.

Не дожидаясь ответа Люсинды, я вышел из квартиры, подтолкнув замешкавшегося Ушакова, который не успел попрощаться.

Когда мы проезжали мимо моего любимого кафе, я притормозил возле входа.

— Ты жрать хочешь? — спросил я, но Егор покачал головой.

— Нет, меня покормили, — ответил он, всё ещё не глядя на меня.

— Вот как, ну тогда едем дальше без остановок.

После этого мы некоторое время ехали молча. Затем я не выдержал.

— Чем ты руководствовался, когда не назвал своего имени и адреса?

— Не знаю, я плохо помню. Комплексом пятнадцатого с краю. Ушаковых много, а Егор среди них я один, наверное, для меня это было принципиально, — он смотрел в окно. Я не интересовался, что произошло между ним и Люсиндой. Взрослые люди, сами разберутся.

— Тебе не влетит? Ведь, получается, никто не знал, где ты находишься.

— Наверное, влетит, — он ответил меланхолично. — Это мои проблемы.

— Егор, — мы остановились около ворот его огромного дома. — Я тебе не враг. Не знаю, кем ты меня считаешь, и чего хочешь от наших взаимоотношений, но я тебе не враг. — Он внимательно посмотрел на меня.

— Я… — он запнулся, а затем добавил. — Я справлюсь. — Нас опознали и ворота открылись. Я направил машину к дому. — Костя… — остановившись я повернулся к нему, но он только покачал головой. — Увидимся.

— Меня не будет некоторое время. Практика.

— Ах, да, практика. Столько паршивого в этом слове, но ничего, все это переживали.

— Когда я вернусь нам надо конкретно сесть и поговорить. Без Вольфа.

— Не подеремся? — теперь его взгляд был уже не мертвым, как еще пару минут назад.

— Не исключено. Зато уже раз и навсегда выясним отношения. — Я протянул ему руку, которую Егор без колебаний пожал, и вышел из машины.

М-да, похоже, не только у меня проблема с доверием. Ушаков ещё хуже в этом плане и совершенно точно у него никогда в жизни не было друзей. Приятелей — вагон, а вот друзей нет. Как у Вольфа, как у меня. Наверное, это нас судьба свела вместе, надеюсь, что что-то в итоге всё-таки получится.

Тряхнув головой, чтобы прогнать эти странные мысли, я выехал из поместья Ушаковых и поехал прямиком на производство.

Пройдя прямиком с свой кабинет, я зашел и взял с полки телефон. Повертел его в руке, и бросил на стол, за который сел, нажав кнопку связи с секретарём.

— Зайди. — Сказал я коротко и расстегнул пальто, а потом и вовсе снял. В кабинете было тепло, и потеть не слишком хотелось.

Девушку в приемной я едва разглядел, когда заходил сюда, сейчас же, когда она стояла передо мной, я смог удовлетворить свое любопытство. Невысокая, может, чуть повыше Люсинды, шатенка с карими глазами. Хорошенькая, но без той харизмы, которая привлекала в Люське.

— Садись, — я кивнул на стул, стоящий напротив моего. — Я не собираюсь проверять твои профессиональные навыки, в этом я Люсинде доверяю. Хотелось бы узнать про тебя. Представься и расскажи откуда ты знаешь Люсинду.

— Меня Юлия Тимофеева зовут, — она аккуратно пристроила свою папку на коленях, не посягая на мой стол. — Мы с Люсиндой всю жизнь друг друга знаем. Жили по соседству. Это я её в школу секретарей затащила, чтобы у девчонки шанс какой-то в жизни появился. Ну и так получилось, что она меня в итоге отблагодарила, сюда устроив, — она говорила быстро, но речь была чистой. У той же Люсинды нет-нет, да дворовый говор проявлялся. Здесь же нет.

— Ты говоришь правильно, слишком правильно, чтобы быть соседкой Люсинды, — протянул я, продолжая внимательно её разглядывать.

— Я долго училась. — Юлия вздохнула. — Специальные курсы посещала. Это Люсинде как-то так повезло, уж не знаю, как она на вас наткнулась. А мне пришлось несколько мест сменить. Но я всё время усовершенствовала навыки.

— Почему уходила?

— Мои начальники не принадлежали к элите, даже близко. Обычные фирмы средней руки. Они почему-то считали, что в обязанности секретаря входят и другие услуги, весьма специфические. — Юлия не отводила взгляд, не лукавила, говорила, как есть. Внезапно я понял, что она права. Хоть шуток скабрёзных было, хоть отбавляй, но среди клановых предприятий подобное было не в ходу. С чем связана такая принципиальность лично мне не понятно. Скорее всего, как там Ушаков сказал, что он не гадит там, где живёт. К работе это тоже может относится. Да и на хрена проблемы, такого рода, когда работать надо.

— Понятно. Медсестра мне сообщила, что ты спрашивала у неё про секретаря Юрия Вольфа. Зачем?

— Я не только у неё спрашивала, — Юлия пожала плечами. — И у Люсинды. Она даже помогла навести справки. Просто, когда я работала в фирме

, она мелким оптом канцелярии занимается, то видела похожую женщину. Она частенько заходила в дом, где мы офис снимали. Там, начиная с третьего этажа, жилые квартиры. А дыра там похлеще, чем та, в которой Люсинда живёт. Вот мне и показалось странным, что женщина, которая ещё и какой-то родственницей Юрия Владимировича является, может делать в таком районе.

— Да, это очень странно, — у меня перед глазами стояла Ева, входящая в тот самый дом, откуда я сегодня забрал Ушакова. А Рыжов говорил, что видел там же Снежину. Я уже не сомневался, что он видел Снежину. Вот только как тот козел, который устроил ловушку в квартире, мог быть связан с Великим князем? А никак. К тому же, он иностранец.

— Но, когда я точно узнала, что она именно что родственница, только не Юрия Владимировича, а его жен, но сразу успокоилась, и Люсинда меня поддержала. Наверное, я просто ошиблась, и видела другую женщину, просто похожую.

— Ну-да, ну-да, — я задумчиво провел пальцем по губам. — Скорее всего, да, ты ошиблась. Но, твоя бдительность мне нравится. Не утрать её. Да. Меня не будет примерно месяц, я уезжаю. А Вольф появится где-то через неделю. Так что не теряйте нас. Тебе телефон выдали? — она кивнула и продемонстрировала прибор. — Отлично. Мой номер забит? — Юлия снова кивнула. — Если что, звони.

— Я прошла собеседование? — деловито спросила секретарша.

— Да, пока да. Дальше по работе будем смотреть, а пока можешь возвращаться к себе.

Юлия вышла, держа спину прямо и аккуратно закрыв за собой дверь. Я долго смотрел ей вслед. Да, она долго училась, и много работала над собой, прежде чем очутиться здесь. Это Люсе, можно сказать, повезло. Хотя везение сомнительное. И как её угораздило вляпаться в Ушакова?

Забрав пальто и телефон, я ввалился к Еве.

— Здравствуй, свет моих очей, ты не рада меня видеть? — спросил я, закрывая дверь на ключ.

— Это было обязательно? — она посмотрела на меня снизу-вверх, но даже не шевельнулась, чтобы подняться со стула.

— Конечно. Ты меня завела своими намеками. Я аж кушать не мог. Всё думал об этом. Ты же не хочешь, чтобы нас застукали здесь в весьма пикантных позах и почти без одежды? — опустив руки на подлокотники её стула, я приблизился к ней так, что теперь мы видели только глаза друг друга.

— Не боишься, что я соглашусь, — она обхватила меня за голову и совершенно неожиданно для меня поцеловала.

Наверное, сказалось то, что я уже давно был без женщины, потому что через минуту я очнулся, когда посадил её на стол, а Ева уже пыталась расстегнуть мою рубашку.

— Все демоны бездны, — я отшатнулся и принялся застёгивать пуговицы. Мы оба тяжело дышали, а мои пальцы подрагивали. — Я не буду извиняться, — предупредил я, остановив взгляд на её обнаженной груди.

— А следовало бы, — Ева спрыгнула со стола и принялась приводить одежду в порядок. — Что не так? Почему ты остановился? Я недостаточно привлекательна для тебя? — она подошла и ткнула меня пальцем в грудь.

— Давай не будем усугублять, — я провел рукой по волосам. — Ты, можно сказать, работаешь на меня. А я не сплю со своими служащими.

— Ну, то что я работаю на тебя — это весьма спорно, так что ты вполне мог бы и переступить через свой дурацкий принцип. — Она отвернулась и принялась перебирать бумаги. — Если ты всё ещё злишься на то, что я когда-то давно пыталась тебя убить, ну, Керн, я же уже объяснила, это моя работа, к тому же у всех бывают плохие дни.

— Ева, я не буду говорить об этом, — открыв кран, плеснул на лицо холодной водой, потому что возбуждение никак не хотело уходить. — Я пришёл, чтобы попросить тебя присмотреть за секретарём Вольфа.

— Поговорил со своей куклой? — Ева усмехнулась.

— Да, и, теперь секретарь Вольфа кажется мне подозрительной. У меня есть личный опыт, который совпал с рассказом Юлии, а в подобные совпадения я уже давно не верю.

— Хорошо, я присмотрюсь к ней, — Ева приблизилась ко мне.

— Что-то от твоих командиров слышно? Какие-то новые задания поступали?

— Нет, пока глухо. Что-то серьезное случилось, и они пока никак не могут перестроиться. Хотя, с чем это связано, не знаю. Никаких заданий не поступало, просто работать и ждать, когда они выйдут на связь. — Ева наклонила голову набок. — Может быть, всё-таки продолжим? Ты же давно ни с кем не спал, это же видно. Расслабься, — и она провела рукой по моей груди.

— Я тебе уже сказал, что нет, — перехватив её руку, отбросил в сторону. — Если появятся информация, звони. Меня где-то месяц не будет в городе, но телефон со мной.

— Ладно, но когда-нибудь, ты просто так не уйдешь. — То ли обещала, то ли угрожала Ева. Я же, натянув пальто, выскочил из кабинета.

— Что это на неё нашло? — пробормотал я, опуская голову на руль. — Раньше, дальше пошлых шуточек никогда не заходило. Да и я хорош, что уж тут говорить. Похоже, меня ждёт охренительно длинный месяц.

Я завел машину и помчался в сторону дома. Сейчас мне нужно было поговорить с Громовым. Телефон я именно для него взял. Пока меня не будет, ему нужно будет начинать создавать единую службу безопасности, и он должен иметь возможность связи со мной и дедом. Ну не через мать же его всегда искать, в конце концов.

Уже когда я подъезжал к дому, раздался телефонный звонок.

— Керн, — ответил я, паркуясь перед входом.

— Константин Витальевич, вас Котов беспокоит, — я чуть было не брякнул:

, но вовремя вспомнил.

— Да, Василий Яковлевич, — поприветствовал я главного редактора. — Какие-то проблемы?

— Не то, чтобы проблемы, но нам необходимо определиться с концепцией нашего развития. Первый выпуск пошёл на ура, и необходимо закрепить успех. Вы не могли бы приехать к нам, чтобы провести рабочее совещание?

— Эм, — я задумался, а потом ответил. — После обеда. Да, после обеда я к вам заеду.

— Я соберу ведущих специалистов, — и он отключился. Я же почесал трубкой ухо. Интересно, как я могу что-то решить, если плохо понимаю в чём издательское дело заключается? Надо бы простым репортером месяцок побегать что ли, чтобы не пустить перспективное издательство по миру.

И тут меня привлёк бардачок, откуда мелькнул какой-то странный блеск. Открыв его, я увидел кольцо и браслет, которые и поблескивали в импульсном режиме, привлекая внимание. Я долго смотрел на них, пытаясь понять, как они тут оказались, пока не вспомнил, что выгреб их из сейфа Снежиных. А потом просто сунул сюда и забыл. Ладно, всё равно я к Тихону собираюсь, вот и попрошу узнать, что это такое.

Забрав артефакты, я вылез из машины и направился искать Громова. Подозреваю, что легкого разговора у меня с ним не получится, но надо постараться. Всё равно другого кандидата у меня на примете нет. Не Ушакова же просить охрану Кернам налаживать.

Глава 12

Егор уже почти пересёк огромный холл, когда его окрикнул голос деда.

— Где ты был? — дед выглядел недовольным, но это ещё куда ни шло, против него Егор мог и огрызнуться как следует. Было бы вообще хорошо, если бы его встретил слабохарактерный отец, от которого молодой генерал мог просто отмахнуться.

— У меня выходной, я могу его проводить, как мне угодно, — ответил Егор, стараясь всё-таки не слишком хамить.

— Это тебе так кажется, — дед хмуро посмотрел на своего второго по старшинству внука. Легкая небритость придавала ему слегка диковатый вид, но, как ни странно, даже шла. Вот только, отец не одобрит. И доказать старому пню, что молодость может себе позволить редкие выходки никто не сможет. Он даже пожалел про себя внука, потому что не хотел бы оказаться сейчас на его месте. — Твой прадед приказал сразу же пройти к нему, как только заявишься. — И он пошел по коридору, ощущая, как болит правое колено, и то, что он сам далеко уже не юноша.

Егор вздрогнул и малодушно посмотрел на входную дверь. Может сбежать, пока не поздно? У него выходные заканчиваются завтра утром, вот тогда и прийти домой, а там, глядишь, прадед и отойдет.

— Егор, тебя долго ждать? — молодой человек вздохнул и поплелся за дедом, приноравливаясь к его медленному шагу.

Прадед ждал его в том самом кабинете, где произошла недавняя порка. На этот раз дед остался с ними, расположившись на диванчике возле стены. А вот это совсем нехорошо. Вдвоём они от него мокрого места не оставят.

— Где ты был? — прадед сверлил его пристальным взглядом, от которого Егору становилось не по себе.

— Гулял с Керном. Я же сразу сообщил, что мы едем его освобождение отмечать, — ровно ответил Егор.

— Вот только Мария мне сказала, что Костя ночевал дома, в отличие от тебя, — Андрей Никитич прекрасно осознавал, что выделяет Егора между всех своих потомков. Но ничего не мог с собой поделать. По его мнению, остальные не дотягивали, и Егор уже с самого детства на свою беду стал считаться любимым правнуком. Вот только это не принесло ему особой любви остальных членов семьи, да и само повышенное внимание главы клана частенько тяготило. — Где ты провел ночь? — повторил вопрос прадед.

— Я был с девушкой, — резко ответил Егор. — Это преступление?

— Преступлением было то, что ты не сообщил, где тебя можно найти, — Андрей Никитич даже привстал, тяжело опираясь на стол. — А если бы что-то произошло? Где бы командиры отделений искали своего командующего? Это настолько безответственно… Ты мне внезапно очень нехорошо своего отца и дядю напомнил, — при этих словах дед, сидящий в сторонке поморщился. Отец не в первый раз заводит эту песню. И он-то, в отличие от многих, прекрасно знал, почему Егор до сих пор не был женат, тогда как все остальные мальчики уже с двадцати лет были как минимум помолвлены.

— Они знали, как со мной связаться, — глаза Егора яростно сверкнули. — Не надо меня совершеннейшим придурком выставлять. Когда я отсутствую, то никогда не вынимаю передатчик! — он поднял руку и вынул из уха небольшую жемчужину, словно опутанную тонкими золочеными нитями, и с размаху припечатал её к столу. — Если это всё, то я, пожалуй, пойду.

— Стоять, — тихо произнёс прадед. — Я ещё не закончил.

— Ну что ещё, — Егор чувствовал, что начинает закипать. Он устал, у него в голове была каша, в которой он хотел разобраться в тишине своих комнат.

— Ты ещё ни разу не оставался с девушками на всю ночь. — Егор закусил губу. Он не станет объяснять прадеду, что просто впервые в жизни напился до невменяемого состояния, и был не в состоянии эту девушку покинуть. — Кто она? Я её знаю?

— Вряд ли, — пробормотал Егор, судорожно пытаясь сообразить, что наврать. — Это девушка не принадлежит кланам, так что не стоит твоего внимания.

— Вот как, — прадед откинулся в кресле и соединил пальца рук домиком. — Позволь мне самому судить, кто стоит моего внимания, а кто нет. И когда я что-то спрашиваю, будь добр, отвечай на вопрос. Кто эта девушка?

В этот момент в дверь постучали и заглянул растерянный охранник.

— Егор Александрович, тут какая-то женщина. Вы приказали её пропустить, но она не хочет ждать, пока вы закончите. Что мне делать? Забрать у неё посылку и проводить к выходу? — брови прадеда взлетели, и он удивленно посмотрел на Егора. В ответ Егор закрыл глаза рукой и покачал головой. Он ещё и поэтому хотел побыстрее избавиться от дедов. Отняв руку от глаз, он пристально посмотрел на прадеда.

— Ты хотел узнать, с кем я провёл ночь? Если распорядишься впустить её, то узнаешь.

Люсинда решительно схватила подушку, на которой спал Егор и дернула наволочку, чтобы навсегда избавиться от малейших признаков того, что он вообще здесь был. Чтобы ничто не напоминала о нём, включая легкий запах дорого парфюма, который, казалось пропитал всю её постель. Оторвал девушку от столь важного дела телефонный звонок.

— Люсенька, будь другом, сделай доброе дело, — голос Вольфа быстро привёл её в чувство.

— Да, Юрий Владимирович, что мне надо сделать? — чётко ответила она.

— Егор забыл в моей машине кучу своих вещей, в основном оружие. Мне сейчас очень некогда, я не могу отлучиться от Ирины, поэтому и обращаюсь к тебе. Сейчас мой водитель за тобой заедет, и отвезет тебя к Егору домой. Будь другом, отдай ему его барахло из рук в руки.

— Но, Юрий Владимирович, это лишено логики, — попробовала отвертеться Люсинда. — Ваш водитель сам может это сделать и весьма прекрасно.

— У них в доме просто жуткая система охраны, а когда я позвонил Егору, то тот сказал, что велит пропустить тебя. Видимо, он свой ствол не хочет чужим рукам доверять, а тебя всё-таки знает.

— Господи, Юрий Владимирович, вы бы слышали себя, и насколько пошло сейчас прозвучало то, что вы сказали, — пробормотала Люсинда и вспыхнула.

— Что? Я тебя не расслышал.

— Ничего, вам и не надо это слышать, — тут же отозвалась девушка.

— Отлично, я на тебя надеюсь, — и он отключился, а Люсинда уставилась на пикающую трубку.

— Вот это что сейчас было, а? И мне снова не сказали, какое клановое имя Егора. Кому я повезу гору оружия, которую эти двое с него сняли?

Она отшвырнула трубку и принялась собираться. Если ей и суждено будет испытать очередное унижение, то пусть она хотя бы выглядеть будет при этом прилично.

— И на кой чёрт я с кланами связалась? — бормотала она, быстро укладывая волосы. — Вот что мне не жилось спокойно? Это всё Керн виноват. — Она успела даже нанести легкий макияж, когда с улицы прозвучал гудок. — Да иду я, иду, что же ты такой нетерпеливый?

Она выскочила на улицу, на ходу застёгивая пальто, благодаря бога про себя, что тот позволил ей принять подарки Керна. Иначе сейчас она выглядела бы особенно жалко.

Водитель кивнул ей на салон, намекая, что ей туда. По статусу они были примерно равны, поэтому явное пренебрежение Люсинду даже немного задело.

— Ну и ладно. Это всё ненадолго. Я только отдам сумку, вернусь домой и съем торт, — успокаивала себя Люсинда, пока они ехали, прикидывая, хватит ли ей денег на торт.

От волнения она даже не смотрела по сторонам, и, очнулась только тогда, когда довольно вежливый, но вооруженный до зубов охранник пригласил её следовать за ним, видимо получив указания от Егора.

А вот перед кабинетом произошла заминка. Так проходило то ли совещание, то ли что-то ещё, с участием главы клана. Она честно прождала пять минут, а потом предложила охраннику самому передать сумку Егору, потому что у неё нет времени стоять здесь и наслаждаться интерьером. Он так на неё посмотрел, когда она назвала его просто Егором. Словно что-то кощунственное совершила. Но просьбу выполнил и, постучавшись, просочился внутрь. Через минуту он вышел и кивнул на дверь.

— Вы можете пройти.

Андрей Никитич не без удовольствия разглядывал вошедшую девушку. Невысокая, хорошенькая, хорошо сложенная, довольно крепкая и дерзкая, вон как глаза поблескивают. Ей очевидно не нравится то, что она видит, но что-то мешает выразить недовольство. Наверное, всё-таки какой-то внутренний страх перед Ушаковыми. Как ни крути второй клан в Империи.

— Егор, Юрий Владимирович попросил передать тебе твои вещи. Ты их забыл вчера в машине, — девушка протянула тяжелую, судя по выгнувшимся ручкам, сумку Егору, но тот не отреагировал, продолжая сверлить взглядом прадеда.

— Ну что, удовлетворил своё любопытство? — спросил он у главы, не глядя на Люсинду.

— Вполне, — Андрей Никитич кивнул. — У тебя всё-таки неплохой вкус.

— Ну надо же, хоть что-то во мне есть неплохого, — выплюнул Егор, который вот именно сейчас решился на небольшой бунт.

— Так, я не знаю, что тут между вами происходит, и, если честно, знать не хочу. Избавьте меня, пожалуйста, от подобных сцен. — Ответить побледневшему от гнева главе помешала Люсинда. — Егор, забери свою сумку, я быстренько уйду, а вы продолжите развлекаться.

— Помолчи, — резко ответил вместо Егора Андрей Никитич. — Сейчас я разговариваю со своим правнуком, а не с тобой.

— Знаете, что, — Люсинда прекратила себя сдерживать и вышла из-за широкой спины Егора, встав рядом со столом. — Константин Керн является моим непосредственным начальником, и я ему подчиняюсь беспрекословно, от этого моя премия как никак зависит. Юрий Вольф был моим начальником, но ему просто невозможно отказать, когда он с просьбой обращается. А вот вы все мне никто. Я даже не знаю, как вас всех зовут, кроме Егора. И я не собираюсь подчиняться вашим приказаниям. Своим слугам приказывайте, а с меня хватит. — Блямс! Тяжелая сумка упала на стол прямо перед главой клана, заставив его быстро убрать со стола руки, чтобы не получить по ним. — Егор, забирай уже своё барахло и оставь меня, наконец, в покое, раз и навсегда.

Люсинда развернулась и выбежала из кабинета. Андрей Никитич посмотрел на сумку, которую чуть ему в лицо не бросили. Подобный опыт у него был впервые, и он заслуженно гордился собой, тем, что, несмотря на возраст, сумел избежать травм. Посмотрев на остолбеневшего Егора, Андрей Никитич коротко приказал.

— Проводи, — Егора как ветром сдуло. А Андрей Никитич перевёл взгляд на сына. — Это можно расценивать как покушение на жизнь и здоровье главы клана Ушаковых?

— Боюсь, что нет, — усмехаясь ответил Степан Андреевич. — Да и Керн свою служащую не даст в обиду.

— Это точно, — Андрей Никитич потер подбородок. — Выясни всё про неё. И не забудь изучить её медицинскую историю.

— Ты не оставил свою идею? — Степан серьезно посмотрел на отца.

Андрей Никитич встал, сложил руки за спиной и подошёл к окну.

— Егор — это самое лучшее, что получилось у Ушаковых на протяжении последних лет. Мне тяжело это осознавать, но мы вырождаемся. Кровь необходимо время от времени обновлять. Посмотри, даже Егор не может похвастать какими-то сильными проявлениями даров. Про его отца я вообще молчу. Егор — это единственное, что у него получилось хорошо. А если судить по тем кретинам, которые меня окружают, то сделать то, что я хочу, надо было еще пару поколений назад. От Егора не зависит линия наследников. И хотя мне хотелось бы, чтобы это было не так, я не могу переступить через закон. Так что он вполне подходит для того, чтобы проверить мою теорию. Если он выберет в итоге кого-то вроде этой пигалицы, то так тому и быть. Главное, чтобы она ему смогла здоровых сыновей родить. Я не буду возражать. И, если у него в итоге родится не идиот, да ещё и одарённый, то это будет означать, что моя теория верна, и тогда Ивана мы женим соответствующим образом. Именно поэтому я даже не пытался подыскивать Егору подходящую партию. Но мальчику уже вот-вот исполнится двадцать пять, пора бы задуматься о женитьбе.

— А ты о девушке подумал? Думаешь, ей будет легко?

— Ерунда. Она будет защищена именем Ушаковых. Пусть попробуют что-то вякнуть. Да и Егор на месте стоять и ушами хлопать не будет. Ты видел? Мальчишка сегодня начал дерзить. У подружки нахватался, не иначе, или у Керна, тот та ещё заноза в интересном месте, — и Андрей Никитич удовлетворенно кивнул. Если он сумеет найти причину начала падения клана и вовремя её ликвидирует, то можно будет уже и на покой. А пока никак нельзя. Его остолопы сами не справятся.

Я вбежал в желтую гостиную, где мать с видом заправского генерала командовала рабочими. А пролетающая время от времени магическая волна исправляла линии так, как это хотелось ей, а не так, как в итоге получалось у рабочих. Эти волны, меняющие саму структуру материи заставляли рабочих вздрагивать и приближаться к измененным стенам с опаской.

— Тебе для полноты картины кнута в руках не хватает, — заявил я, целуя мать в щёку.

— Это было бы слишком откровенно, — заметила она на секунду отрываясь от работ. — Сегодня утром звонил дед и интересовался, дома ли ты.

— М-да, похоже, Егора ждут большие неприятности. Или прадед не такой уж ханжа и поймёт, что иногда можно с красивой и желанной девушкой забыть о времени? — мы переглянулись и одновременно покачали головами. — Нет, не поймёт. Ну что, же, пожелаем моему брату, какой он, кстати, двоюродный или троюродный, я путаюсь в их обширном семействе? Да, неважно. В общем, пожелаем Егору Ушакову удачи. А мне нужен Егор Громов. Где его найти?

— Он организует наблюдательный пункт. Что-то очень сложное, с многими элементами, не содержащими магические компоненты. Чтобы никто больше не смог вырубить всю систему наложив купол. По-моему, нечто подобное в армии применяется, чтобы избежать разных непредвиденных обстоятельств.

— А этот пункт расположен? — я смотрел на мать, поражаясь её силе и твердости, несмотря на внешнюю хрупкость. И ведь она наверняка не родилась такой, а стала под воздействием обстоятельств.

— На улице. В отдельном здании неподалеку от гаража. — Ответила мать и снова повернулась к рабочим.

Я нашел Егора, в здании, которое, судя по всему совсем недавно собрали из каркасов и поставили как раз за гаражом. Потому что раньше я ничего подобного не видел. Внутри Громов делал почти тоже самое, что и мать — наблюдал за работой монтажников, который устанавливали разные мониторы, тянули какие-то провода и вообще занимались не слишком понятной мне деятельностью.

— Егор, мне надо с тобой поговорить, — позвал я его негромко. Громов кивнул, не оборачиваясь. Понятно, он меня давно засёк, но то, что сейчас делали требовало его пристального внимания, и он не мог оторваться. Наконец, монтажники установили какую-то огромную коробку, и он подошёл ко мне, опираясь на трость.

— Да, Константин Витальевич, что-то случилось?

— Нет, ничего не случилось. Я гляжу, ты справляешься, — и я кивнул на то, что делают под его руководством.

— Стараюсь. Я больше не допущу, чтобы подобное повторилось, — серьезно сказал он.

— Собственно, об этом я и хотел поговорить, — Егор напрягся, но я быстро его успокоил. — Я хочу, чтобы ты охрану вообще всех объектов, которые принадлежат Кернам, взял на себя. Это должно быть нечто цельное, этакий общий механизм, руководство которого находится в одних руках. Как, например, у Ушаковых.

— У Ушаковых не всё подчиняется одному человеку, — нахмурившись возразил Егор. — У них чёткая иерархическая система, но в руках Егора Александровича сосредоточены не все нити охраны. Кое-какие предприятия находятся в автономном режиме, также как и несколько загородных домов.

— Значит, мы пойдет ещё дальше и обгоним в этом плане Ушаковых. Я не хочу, чтобы у нас остались какие-то автономные предприятия. Хватит, накушался. Возьми в помощники Звягинцева. Он вроде толковый, и очень хочет, чтобы его наказали. Вот и займись воспитанием, заодно работой загрузи по самые уши, чтобы даже крякнуть не мог.

— Я не могу, Константин Витальевич, — Егор покачал головой. — Боюсь, я не потяну.

— Громов, пожалуйста, не беси меня. Мне предстоит очень тяжелый день, а потом я уеду не понятно на сколько. Так что у меня нет времени тебя уговаривать. — Я сунул ему в руки коробку с телефоном. — Думай и начинай реализацию. Это телефон. Туда уже забиты телефоны: мой, матери, деда, моей помощницы Люсинды, я вас сегодня вечером познакомлю, в также Вольфа и на всякий случай другого Егора, на этот раз Ушакова. Он тоже вроде парень толковый и в охране что-то понимает. Так что, если возникнут трудности, звони любому, не стесняйся.

— Да, но…

— Никаких но, а то я матушке пожалуюсь и попрошу, чтобы она тебя уговорила, — да я применил запрещенный приём, и не стыжусь этого. А Громов вздрогнул, когда услышал, что Мария Керн начнёт его к чему-то принуждать. Ну да ничего, взрослые люди, разберутся. Плётку им что ли подогнать, в красивой упаковке? Отогнав дурные мысли, я кивнул на монтажников. — По-моему, они что-то спалить хотят. Так что, возвращайся к работе, если что звони, — Егор развернулся так быстро, что ему и трость не понадобилась. Похоже, что хромота у него больше психологическая, чем реальное увечье. Он разразился площадной руганью и весьма шустро подбежал к работникам. Ну точно больше психологическая. Но разбираться я не стал, а быстро вышел из будущего дома охраны.

Так, по плану у меня юристы, потом лаборатории. Потом пообедать, если успею, а затем издательство, навестить деда и домой. Встретить Люсинду и собрать вещи. Кажется, всё. И я поспешил к машине, потому что плохо себе представлял, как всё успею сделать за оставшееся время.

Глава 13

Подоров пошевелил ногой пепелище, затем присел на корточки и, подцепив двумя пальцами щепотку сажи потёр её. Всё это время от осматривал окрестности. Увидев недалеко от пепелища деревушку, Матвей встал и направился в ту сторону.

Он приехал на этот горный курорт — одно из любимых мест отдыха и развлечений детишек кланов около двух часов назад. В самой гостинице ничего не узнал. Подняв старые архивные журналы, он сумел выяснить, что в то время, про которое ему говорил император, здесь действительно останавливалась внушительная толпа молодежи. Среди них был Великий князь и Мария Керн. Список имён тоже не дал ничего. Всех, кто там был с наследником престола, он уже аккуратно опросил. Все как один сказали, что ничего необычного в тот приезд не было. Только на второй день их пребывания в долине случился пожар. Горело что-то весьма важное для жителей долины, и несколько человек владеющих водой даже помогали тушить. Среди них были Великий князь и его лучший друг Иван Разумовский, тот самый, который потом погиб с Виталием в одной машине. После этого пожара как-то отдыхать стало неуютно, и они уехали. Больше ничего примечательного никто не помнил.

Выйдя на окраину деревни, Подоров остановился. Крайний дом был расположен недалеко от пепелища, а через забор на Матвея смотрел старик.

— День добрый, — Подоров улыбнулся, подходя ближе. — Я тут отдохнуть решил, и увидел пепелище. Это когда же что-то так горело, не поделитесь?

— Отчего же не поделиться, поделюсь, — важно кивнул дед. — Да ты заходи, чайку попьём, зима на дворе, как-никак.

— С удовольствием, у меня вот, и конфеты завалялись, — и Подоров продемонстрировал коробку конфет, которую захватил с собой как раз для такого случая. Личную просьбу императора он не решился поручить никому из своих людей, тем более, никто из них не знал, о чём спрашивать очевидцев, а сам он хотя бы примерно догадывался.

Через пять минут они уже сидели на большой уютной кухне, и старик, которому было скучно, рассказывал Матвею, что же произошло больше двадцати лет назад.

— Часовня это была. Хорошая часовня, добрая. От неё просто свет шёл, а красивая, аж дух захватывало. Многие сюда приезжали, чтобы на неё посмотреть да помолиться. И священники хорошие были, добрые. Никому ни в чем не отказывали. Даже венчание тайное проводили, когда молодые от мамки да папки сбегали и за помощью к ним в ноги падали. — Когда дед сказал про венчания, и закинул конфету в рот, чтобы передохнуть, Подоров стойку сделал. — Перед тем как часовня сгорела, аккурат накануне, тоже приходили. А потом полыхнуло. М-да.

— А кто приходил? Парень с девушкой? — Подоров затаил дыхание.

— Девушка да, беленькая. Красивая, прямо как картинка. А парней двое было, да. Один высокий такой чернявый, второй поменьше, шатен, значит. Трое их было, вот прямо как сейчас помню.

— Но не могла же она за обоих замуж выйти? — Подоров сжал руку в кулак, стараясь не начать выражаться матом.

— Нет, конечно, нет. Один жених был, а второй свидетель, да. А вот кто из них кто, не знаю, — дед развел руками. — И книги церковные сгорели, чтобы посмотреть можно было. — Подоров судорожно глотнул уже остывший чай.

— А часовню-то, кто поджег, известно?

— Это да. Ванька Клюев, гад такой. По синьке зашел, да и лампадку опрокинул. Сам едва жив остался. А часовня вот, того, да. Парни-то тушить помогали, которые с девушкой приходили. Хотели всё внутрь зайти, книги, наверное, спасти, но не смогли. Потолок уже рушиться стал.

Подоров посидел ещё минут десять, болтая обо всяком, потом попрощался и пошёл к своей машине, которую оставил неподалёку от пепелища. Сев за руль, он достал фото, с которого на него смотрела белокурая красавица. Он взял фото для того, чтобы показать очевидцам, но тут и так было всё понятно, и без демонстрации. Посмотрев красавице в глаза, Подров потер лоб и произнёс.

— Ты над нами словно издеваешься, Мария Витальевна. Кто из тех двоих молодых людей стал твоим мужем и отцом твоего ребенка, а? Иван Разумовский или Виталий Орлов? Оба были с тобой в часовне, оба за тобой ухаживали, оба погибли в одной аварии. Ах, да, оба владели даром воды. Да и стал ли кто-то из них твоим мужем? Может, вы вообще просто пришли, чтобы обстановку разведать, а сам обряд провести не успели. Не потому ли наследник престола чуть ли не жизнью рисковал, пытаясь потушить часовню. Знаешь, меня тоже, как и императора, всё чаще посещает мысль дурная, прибить тебя и труп допросить. — Подоров завел мотор. — Надо документы епархии посмотреть, а вдруг священник жив и после пожара переведен на службу в другое место? И это будет, похоже, последней ниточкой. Ладно, работай, Матвей, всегда может что-то ещё всплыть, так что работай, нечего расслабляться.

Егор выскочил из дома, когда Люсинда уже садилась в машину.

— Постой, да подожди, — он схватил её за руку, останавливая.

— Ну что тебе ещё от меня нужно? — Люсинда устало посмотрела не него.

— Я не попрощался, — он смотрел на неё и сам не понимал, за каким хреном удерживает девчонку.

— Прощай, — сказала она, и мягко высвободила руку из его захвата. — Не пытайся ничего придумывать, не надо. Просто дай мне сегодня от тебя отдохнуть.

— Только сегодня? — спросил Егор и улыбнулся. Люсинда же закатила глаза, и села в машину, ничего не ответив.

Когда машина отъехала от дома, она обратилась к водителю, который ради неё не закрывал перегородку, а вдруг что-нибудь сопрёт подозрительная девица ненароком? Вот подвозишь таких, а потом дорогие рюмки из бара пропадают.

— Слушай, ну хоть ты мне скажи, как его зовут?

— А ты что, не знаешь? — Водитель так удивился, что едва успел затормозить перед воротами. По машине побежал луч, который позволял охране опознать их. Только после этого ворота медленно открылись.

— Нет, представь себе. — Буркнула Люсинда. — Почему-то, в течение суток абсолютно все игнорировали клановое имя.

— Ну, если ты того парня, который за тобой выскочил, имеешь в виду, то это Егор. Егор Александрович Ушаков. И, насколько я знаю, он командир силовиков Ушаковых. Фактически, генерал их армии.

Люсинда закрыла глаза и облизала ставшие внезапно сухими губы.

— Ушаковы. Да охренеть ты, Люська, влипла. Надеюсь, меня не обвинят в покушении на костюм всесильного Андрея Ушакова, это же он, получается, за столом сидел, — и она схватилась за голову. — А Егор хорош, нечего сказать. Так, нужно срочно искать другую квартиру, потому что с Ушаковым мне точно не по пути.

Юристы располагались всё в том же здании, где у Кернов был снят целый этаж. На этот раз секретарша меня узнала и принялась носиться вокруг, щебеча что-то восторженное и неразборчивое. Мне пришлось её одернуть, и приказать позвать старшего юриста. Пока она бегала, я сел за секретарский стол и принялся бездумно перебирать лежащие на нём бумаги.

— Константин Витальевич, а что вы здесь делаете? — старшим юристом оказался Николай Волков. Тот самый, который мне бумаги для Вольфа готовил. Я посмотрел на него снизу-вверх исподлобья.

— Да вот, работу хочу найти. А-то всё дела клана, да дела клана, надоело. Как думаешь, роль секретаря мне пойдёт? — спросил я его. Волков опешил, попытался что-то сказать, но закрыл рот и промолчал. — Что, думаешь, совсем не пойдёт? Жаль. Но, что поделать, — я встал, сразу став немного выше ростом своего юриста, — придётся заниматься делами клана.

— Что я должен сделать, Константин Витальевич? — наконец, сообразил задать правильныйвопрос Волков.

— Я тут оскорбил Совет кланов, ну, это они так говорят, хотя, естественно, я никого не оскорблял. Но они, тем не менее, выставили мне счёт в виде одного очень редкого артефакта. — Пока я говорил, то рассматривал ногти. А когда поднял взгляд на юриста, то увидел только остекленевший взгляд и приоткрытый рот. Протянув руку, пощелкал перед лицом, возвращая этого труса на нашу грешную землю. — Подай апелляцию. Не факт, что ты со своей командой выиграешь, тем более, что меня не будет какое-то время в городе. Да, даже, если бы и был, сомневаюсь, что у этих пираний можно что-то вырвать из пастей. Но отнять у глав кланов драгоценное время, вот эта мысль согреет меня в особые холода.

— Зачем вам это нужно, Константин Витальевич? — тихо проговорил Волков.

— Это дело принципа, — весомо ответил я, и принялся натягивать пальто, которое с меня сняла секретарша. Она вообще так суетилась, что я едва сдержался, чтобы не предложить раздевать меня дальше. Прямо-таки интересно стало, она бы рискнула или всё-таки притормозила? Но, я сдержался и теперь для меня ответ на этот вопрос остался загадкой. — Позвонишь, когда проиграешь. Можешь даже трубку моему прадеду передать. Ушаков, по-моему, бессменный председатель этого сборища. Так что, я его поздравлю с победой. — По выражению лица Волкова я сразу понял, что сунуть трубку Андрею Ушакову — это последнее, что он сделает в своей жизни. Ну, нет, так нет, не очень-то и хотелось.

Выдав задание охреневшему юристу, я направился прямиком в лаборатории.

Звягинцев ждал меня перед лифтом.

— Константин Витальевич, — он остановил меня, когда я уже хотел войти в лифт.

— Что, Андрей Юрьевич? У нас что-то случилось? — ответил я, расстегивая пальто.

— Со мной связался Егор Громов и сказал, что вы поручили ему настроить единую сесть защиты на все объектах, принадлежащих Кернам, — выпалил Звягинцев. — И попросил меня ему помочь.

— И? Что не так? — передо мной открылся лифт, но я ждал, когда Звягинцев сумеет родить очередные возражения. Как же мне уже надоело каждого как дитя малое постоянно уговаривать, кто бы знал.

— Я не думаю, что это вообще возможно, — наконец выдал Звягинцев. Ну, хотя бы так, а не очередное нытье на тему:

. — Здесь понадобиться безумное сочетание различных артефактов и технологий…

— Хм, я-то думал, что вы просто сумеете единый контроль установить, но твоя идея мне нравится, — я задумчиво посмотрел на него. — Вспомни, где ты сейчас находишься, и поставь задачу соответствующим лабораториям под грифом

И привези уже сюда Громова. Вместе всё обсудите и примите решение. А сейчас, извини, но мне некогда. — оставив его осмысливать сказанное, я зашёл в лифт и сразу же направился в лабораторию Тихона.

Экономический отдел решил пока не трогать. Раз никто с воплем за мной не несётся, значит, особых проблем у Алёны нет.

В лаборатории было тихо и безлюдно. Это было так странно и необычно, что я невольно попятился, но тут дверь комнаты отдыха открылась и оттуда показался Тихон.

— О, начальство пожаловало, — протянул он, подходя к небольшому столику, стоящему почти возле двери, и вытащил чайник. — С какой-нибудь проверкой, или просто в гости заскочил?

— Ты слышал что-нибудь про заседание Совета кланов, которое собрали по мою душу? — спросил я, кидая пальто на стул.

— Это где достопочтенные главы кланов пытались понять, ты проредил клан Орловых по злому умыслу или всё-таки это был несчастный случай? — хмыкнул Тихон.

— Хм, с подобной формулировкой я ещё точно не встречался, — я нагнулся к пальто и вытащил из кармана артефакты из Снежинского сейфа. — Но да, можно и так сказать.

— Слышал, — Тихон погладил бороду. — Дед твой рассказал, брызжа слюной, когда я его навещал. И про то, что штраф тебе подкинули тоже слышал. Что ты, кстати, решил?

— А что бы ты посоветовал? — я смотрел на то, как он ловко заваривает чай и разливает его по кружкам. А ведь Тихон был Керном. Каким-то дальним родственником по матери. Он не просто владел нашим семейным даром, но и принимал некоторое участие в делах клана. Я, например, точно знаю, что дед по некоторым вопросам с ним советовался.

— Я бы посоветовал не кочевряжиться, а отдать им прибор, — наши глаза встретились, и я увидел, что Тихон совершенно серьезен. — Члены Совета не для личного пользования прибор таким вот образом добыли. Для дела он будет храниться в зале Совета. Для себя-то они купят его, как только в продажу пойдёт, а тот, что в Совете будет, вдруг такому же бедолаги, вроде тебя, помощь окажет? Может, ещё с кем не смогут сразу с наскоку решить: всё-таки злой умысел или несчастный случай. — Я медленно кивнул. Сейчас, когда немного остыл, то пришёл к тем же выводам. Но нервы апелляциями я им попорчу, тем более, что в условиях лаборатории обруч делается не слишком быстро. А свой, уже опробованный, отдавать было не просто жалко, я подозревал, что у меня выползет из груди жаба и задушит. Так и помру с обручем в руках.

— Сделаешь ещё один экземпляр? — спросил я, а Тихон, усмехнувшись, подвинул мне чай.

— Сделаю, как знал ещё одну болванку заготовил заранее. Ты над названием подумал?

— Да, его уже без меня

окрестили, теперь другое, боюсь, не приживётся, — я сделал глоток и закрыл глаза. Всё-таки я не выспался, да и похмелье никуда не делось, просто я заставил себя не обращать на него внимания.

— Хорошее название. Думал уже, когда производство запустишь? Я всю техническую документацию честь по чести подготовил.

— Думаю, что Вольфу предложу. У нас половина площадей на производстве без дела простаивает. А Юрка артефактор, может быть, сумеет сделать процесс менее трудоёмким.

— Ну, как окончательно решишься, скажешь, я всё запакую, вместе с нашими матрицами. — Тихон допил чай и принялся убирать чайник и чашки на место.

— А почему никого нет? — я ещё раз огляделся по сторонам, отмечая про себя, что безлюдная лаборатория выглядит пугающе.

— Выходной всем дал, заслужили. Завтра с новыми силами в новый бой, — сказал Тихон и потянулся. — Я сам-то ещё маленько лабораторию покараулю, да тоже в бар любимый схожу. Пропущу стаканчик с такими же старыми пердунами. Молодежь пообсуждаем, как же без этого, да на боковую. Что-то вымотались мы в последнее время.

— А что это вас так вымотало? — я удивлённо посмотрел на него. — Обруч вроде давно закончили.

— Да у психов, которые Ушаковскими пластинами занимаются, прорыв случился. Им удалось выделить частоту, с которой запускаются флюктуации. Вот мы, считай всем комплексом разрабатывали и собирали прибор, который эту частоту сможет зафиксировать, а затем и перехватить. Ну, а с такими исходниками, выяснить, что этот извращенец Сорокин наделал — уже дело техники.

— Это хорошо, наверное, я не знаю, вообще слабо представляю, в чём они нам смогут пригодиться.

— Омоложивающим артефактом, — хохотнул Тихон. — За такой бабы в очередь выстроятся в твою спальню, лишь бы заполучить нечто подобное. Да и мужики некоторые не откажутся.

— В смысле? Не откажутся тоже в очередь в мою спальню встать? Ну, тут уже я не согласен, — я поднял руки и засмеялся, а Тихон только рукой махнул. Отсмеявшись, я выложил на стол артефакты, которые до этого держал в руке. — Что это? Ты сможешь определить?

— Давай попробуем, — и Тихон сел с любопытством посматривая на новую игрушку. — Так, что тут у нас. — Что мне в нём нравилось — он никогда не спрашивал, откуда у меня тот или иной артефакт или то, что бросаю на его стол. Ему это было не интересно. А интересен был сам артефакт.

Пока начальник экспериментальной лаборатории изучал принесенные мною игрушки, я прошёлся по лаборатории. Нет, это не моё. Не смог бы я всю жизнь провести среди эти приборов и реторт.

— Умеешь же ты меня удивлять, Костя, — я обернулся к Тихону, который поманил меня к себе. — Вот это парный артефакт, чтобы его активировать, нужно надеть сразу и кольцо, и браслет, ну а потом пустить в них немного силы.

— И что он делает? — я с любопытством посмотрел на своё приобретение.

— Маскирует, — ответил Тихон. — Очень деликатно, ненавязчиво менять очертание твоего лица, волос, общего облика. — Не грубо заменяет твой собственный облик на иллюзорный, а… Это сложно объяснить. Если хочешь, можешь попробовать.

Я пожал плечами. Если Тихон уверен, что это безопасно… я надел кольцо и браслет, и пустил к ним немного силы огня. Браслет ощутимо нагрелся, а кольцо словно сократилось, но затем вернуло свои размеры. И на этом всё.

— И что? — я с удивление посмотрел на Тихона. — Когда эффект-то проявится.

— А ты к зеркалу подойди, — Тихон кивнул в сторону комнаты отдыха.

Я вошел в уже знакомую комнату и подошел к стене, на которой висело зеркало. Блестящее стекло послушно отразило мою физионо… Все демоны бездны! Я стремительно приблизился к зеркалу. На меня смотрел молодой парень, рыжеватый блондин с длинным, явно перебитым в трёх местах носом, тусклыми голубыми глазами и простоватым лицом. Я поднял руку и потрогал себя за щеку, отражение повторило мои движения.

— Впечатляет, правда? Но это не наводел, древняя вещица. Да, облик при активации артефакта только вот такой, изменить его тебе никак нельзя. Но принять тебя сейчас за Константина Керна можно только с очень большего перепоя. — Я кивнул, и не спеша снял кольцо. Как только цепь была разорвана, отражение сразу же приняло мой истинный облик.

Да, такая штука всегда может пригодиться, промелькнуло в голове, пока я прощался с Тихоном, чтобы поехать в издательство, потом к деду, и заняться уже, наконец, сборами.

Глава 14

— Константин Витальевич, ваше предложение на балу произвело фурор, — поприветствовала меня журналистка, освещавшая Новогодний бал, Эльза, кажется. Вообще, девушек в светской хронике было две, но вторая, Татьяна, предпочла скромно промолчать.

— И чем же таким фееричным оно отличалась от всех остальных? — я прошёл к оставленному мне креслу во главе стола, и, сев в него, с любопытством посмотрел на журналистку.

— Тем, что создало ощущение, будто это всё искренне, — Эльза слегка нагнулась ко мне. — Как-будто вы с Анной Стояновой только что встретились и это была любовь с первого взгляда. А не запланированное давным-давно мероприятие. Но это серьезно, производило впечатление. Просто украшение вечера.

— Кстати, я не видел статьи на эту тему в скандальном первом номере, — сложив руки на груди, я чуть прищурился, разглядывая её.

— На фоне статьи Михалыча все остальные выглядели бледно. Поэтому мы набили номер уже давно готовыми статьями, которые не могли пустить в ход по весьма объективным причинам. А освещению Новогоднего бала будет посвящен целый разворот в следующем выпуске, — вместо Эльзы слово взял Котов. Он даже поднялся со своего места: невысокий и довольно круглый. Поправил круглые же очки, главный редактор продолжил. — Собственно, за этим мы и собрались здесь, чтобы понять, куда двигаться дальше. Будет ли в газете сделан акцент на политические новости, на какую-нибудь бытовуху, или на светские сплетни.

— А совмещать их нельзя? — я, если честно, не ожидал, что совещание начнётся прямо с порога. Хорошо ещё, что сесть за стол дали. — В равных пропорциях?

— Не желательно, — покачал головой Котов. — Пойдёт распыление аудитории. В итоге мы начнём её терять. Процент чего-то должен сильно превалировать над другими. Например, политические и криминальные новости — семьдесят процентов номера, и оставшиеся тридцать разделено на очень небольшие порции для всех остальных.

— Я не слишком хорошо представляю, на что газета вообще способна. Хотя, подозреваю, что лично вам ближе именно озвученный только что план развития газеты, не так ли, Василий Яковлевич? — спросил я у него.

— Вы должны понять, Константин Витальевич, что у нас очень сильная команда именно в политических новостях, возьмите того же Михалыча. Ребята, занимающиеся криминальной хроникой тоже хороши. Проблем с наполнением номера не будет, если мы сделаем ставку на них. — Котов снял очки и принялся их протирать огромным носовым платком в крупную клетку. Странно, но в тот раз, когда я попал на вечеринку, этих очков не видел. Хотя, возможно, он их не постоянно носит.

— И что мешает вам сделать это? — Я не слишком понимал, в чём, собственно, заключается проблема.

— Мешает нам это сделать, наличие очень сильного отдела светской хроники. — Котов надел очки. — В своё время, госпожа Водникова много времени уделяла газете, но её интересовали исключительно светские сплетни. И чем больше, тем лучше. В итоге у нас появилась чрезвычайно сильная и талантливая команда, но, случилось то, о чём я упоминал, мы потеряли читателей. — Он вздохнул. — Я вас плохо знаю, Константин Витальевич, но, подозреваю, что вам также больше интересны неожиданные, полные накала и страстей статьи, освещающие обстановку в империи. А в перспективе, если мы сможем добиться международной аккредитации, и во всём мире. Но тогда возникает вопрос, что делать со светской хроникой? Вряд ли наши девочки захотят всегда быть на вторых ролях.

Я посмотрел на сосредоточенных девочек, которые кивнули в знак согласия. Да, они не захотят быть на вторых ролях, это точно. Но, я за этим и пришёл, чтобы загрузить их работой.

— Василий Яковлевич, лично я не вижу вообще никаких проблем. Если светская хроника мешает развитию газеты, и у вас хватит сил превратить её без очаровательных акул пера в полноценный альманах, я предлагаю полностью убрать из него светскую хронику, — как только я это сказал, в зале наступила просто смертельная тишина. На самом спокойном кладбище такой нет.

Эльза так сжала в руке карандаш, что он с громким треском сломался. Это был тот самый звук, который сработал, как сигнал, открывший плотину. Все вскочили со своих мест и принялись орать друг на друга, причём одновременно. Самое удивительное, что сами орущие прекрасно слышали к кому обращаются, выделяя голоса из всеобщей какофонии. Главный редактор сел и придвинул стул ко мне вплотную.

— Очень радикальный шаг, Константин Витальевич, я бы не стал такое предлагать. К тому же их статьи действительно очень искрометные и заслуживают того, чтобы их увидел свет. Да и жаль увольнять таких опытных и талантливых журналисток. — Он говорил, сильно наклонившись ко мне, чтобы его голос звучал для меня на переднем фоне. Внезапно он повернулся к спорящим журналистам и нахмурился. — Ну на личности-то зачем переходить. Тем более вот так грубо. — Котов покачал головой. — Хотя я не знал, что Татьяна спит с Михалычем, иначе откуда она может знать сколько сантиметров у него… хм, — он осёкся и быстро взглянул на меня.

— Как вы можете понять, что они друг другу выговаривают? — я поморщился. Эти крики уже начинали действовать на нервы.

— Привычка, — Котов пожал плечами. — Я сам долгое время репортёром пахал. Ну, тогда я был стройнее, пронырливее и научился в том числе и ориентироваться в подобных воях бездомных кошек в брачный период.

— Ну всё, они мне надоели. Тем более, что развели это кудахтанье, даже не дослушав меня до конца, — я прищурился, призвал дар и резко выкинул вперед руку, слегка поворачивая её и разводя в разводя в стороны пальцы. На спорщиков хлынул поток холодной воды, словно кто-то опрокинул над ними бочку. Сам я предусмотрительно отодвинулся, и увидел, что Котов последовал моему примеру. Гвалт мигом прекратился. Мужчины принялись отфыркиваться, а девушки убирать с лица мокрые пряди, что есть сил пытаясь не повредить макияж.

— Вот за что не люблю кланы, так это за вот такие выходки — Михалыч бросил на меня злобный взгляд, пытаясь стряхнуть с лежащих на столе бумаг воду.

— А уж как я не люблю своих служащих за то, что они при мне подобный бардак устраивают, кто бы знал, — я придвинул стул к столу, и слегка подогрел поверхность, испаряя воду. — И скажите спасибо, что я решил вас остудить, а не согреть. — Повернувшись к главному редактору, я добавил. — Замените светскую хронику деловыми новостями. Новинки, продажи, покупки, курсы валют, стоимость камней и прочие подобные новости.

— Но, у нас нет…

— Если у вас нет специалиста, то найдите его, — я посмотрел на него весьма выразительно. Так, что Котов снова суетливо снял очки и принялся их протирать. — Или вы думаете, что я ещё и журналистов начну искать? — он отрицательно покачал головой. — Вот и хорошо. Всем всё понятно? Тогда идите работать, — редакторы отделов и ведущие журналисты, присутствующие на совещании начали подниматься и выходить из конференц-зала, искоса бросая на меня неприязненные взгляды. Ну ничего, холодный душ мало кому нравится, да ещё и так внезапно. Привыкнут, или нам придётся попрощаться. — Светская хроника и Котов остаются, — добавил я, когда и девушки, и главный редактор поднялись со своих мест.

Они сели на свои места и недоуменно посмотрели на меня. девушки даже на мгновение позабыли о своих мокрых причёсках. Последним из зала вышел Михалыч и прикрыл за собой дверь, и Татьяна тут же выпалила.

— Вы нас увольняете?

— С чего вы взяли? Или, может быть, есть за что? Вы не стесняйтесь, лучше сейчас всё расскажите, чтобы потом не было мучительно больно, — я снова скрестил руки на груди, переводя взгляд с одной журналистки на другую. На главного я пока не смотрел, хотя боковым зрением прекрасно видел, что он как на иголках сидит, явно не понимая, что мне от них нужно.

— Но вы сами сказали, Константин Витальевич, что хотите закрыть рубрику в газете, — у Эльзы словно запал вынули. Она уж морально приготовилась, что её уволят, и надо было быстро решать, как жить дальше, ведь, скорее всего, у неё уже распланированы расходы с тех денег, которые она планировала получить в виде жалования.

— Я ни слова не говорил о том, что хочу вас уволить. Более того, я хочу, чтобы вы расширили штат и переехали, заняв весь третий этаж. Это здание способно вместить штук пять изданий, но стоит, занятое лишь на четверть, если не меньше. всё-таки Водникову не была интересна газета, иначе он навёл бы здесь порядок. В отелях же у него просто шикарно всё было устроено, — я покачал головой.

— Вы хотите сделать ещё одну газету, на этот раз специализирующуюся на светской хронике? — облизав сухие губы, спросила Татьяна.

— Нет, мне не нужна ещё одна газета. Пойдём дальше и сделаем дамский журнал. Красивый, глянцевый, с отличными цветными фотографиями и множеством полезных статей. И как раз-таки первый выпуск будет посвящен Новогоднему балу. У вас есть подходящие снимки? — спросил я.

— Есть. У нас миллион снимков, и из них можно выбрать, чтобы сделать цветные. Правда, нам для этого маг нужен будет, чтобы элементарно активировать артефакт цветности, — быстро ответила Эльза.

— Я передам своей помощнице, чтобы она подыскала подходящего. Вообще дальнейшее общение в основном будет через Люсинду. Мне бывает жутко некогда, к тому же вы у меня не единственное предприятие, нуждающееся в надзоре. — Я быстро накарябал номер Люсинды на невысохшей до конца бумаге и протянул его Котову. Тот на автомате взял бумажку и сунул в карман, даже не посмотрев, что я написал на ней. — Значит, Новогодний бал. Можете писать всё, что угодно, вас сейчас никто словами не ограничивает. И про то, что Егор Ушаков свёл с ума половину девушек своим статусом холостяка, который даже не помолвлен, а дамы клана Вяземских надели на себя ужасные платья жуткого желтого цвета, от чего в освещении бальной залы казалось, что у них какое-то жуткое заболевание, или же глава клана рехнулся и притащил на бал свежих зомби.

— Эм, — Татьяна внимательно меня разглядывала, словно видела впервые. — Не думала, что вы разбираетесь в моде. Про Ушакова и так всем всё давно известно, пока у него на пальце не появится кольца, который в раз сделает его невидимым для большинства девушек, на Егора Александровича будут обращать внимание. Но как вы точно описали Вяземских… А я долго искала выражения, чтобы выразиться так же метко, — пока Татьяна говорила, я размышлял о том, издевается она надо мной, или говорит искренне, потому что я в упор не помню, во что там были одеты Вяземские и просто ляпнул то, что первое в голову пришло.

— В общем, вы поняли, что писать. — Прервал я Татьяну. — Статью можно вставить куда-нибудь в середину журнала, чтобы читательницы немного отвлеклись от основной темы выпуска.

— И чему же вы хотите, чтобы был посвящён первый выпуск?

— Свадьбам. Всему, что связанно со свадьбами. Обзорам разных цветочных лавок, кондитерских, магазинов с салфетками и так далее и тому подобное. Фотографии, включая красивых девиц в свадебных платьях. В общем, думайте. Все равно еще разрешение нужно получить, время есть.

— А вам это зачем? — спросила Татьяна, но тут же осеклась и ударила себя по лбу. — Точно, у вас же скоро свадьба.

— В точку. Я подарю первый выпуск своей невесте, чтобы ей было, чем заняться.

— А у на будут телефоны? — внезапно спросила Эльза.

— Как только они появятся в продаже, покупайте, я же не запрещаю, — пожав плечами, я начал подниматься.

— А мы думали, что нам будут положены корпоративные, — надула губки Эльза. Быстро же она очухалась. — Производство же вам принадлежит.

— Производство телефонов принадлежит не мне одному. И Вольф вряд ли захочет терять прибыль, раздавая телефоны направо-налево. Вот если первый же выпуск начнёт пользоваться спросом и принесёт прибыль, я так и быть, попрошу Вольфа согласиться на корпоративную и оптовую скидку. Но не раньше. — Я вышел из зала не дожидаясь ответа. Когда уже закрывал дверь, то услышал, как в дело вступил главный редактор и за столом завязалось весьма бурное обсуждение.

На улице уже начало темнеть. Я даже не заметил, что провёл в редакции столько времени. Желудок протестующе заурчал, напоминая, что сегодня не получил ни крошки еды. Пообещав ему, что дома обязательно поем, я направился к деду.

На этот раз мне не пришлось блуждать по коридорам больницы. Меня встретили и проводили в палату, где дед снова читал газету, а Назар Борисович разминал раненную руку с помощью гантели. У деда я пробыл недолго. Новостей особо не было, просто я его предупредил насчёт практики, выслушал пару наставлений и ушёл, потому что мне ещё нужно было вещи собрать.

Люсинда уже ждала меня, сидя в полутемной библиотеке, куда её проводил Егор. Без Назара Борисовича было так плохо, что все служащие дома по очереди впадали в ступор, когда кто-то приходил, часто просто не зная, что делать. Про то, что Люся уже здесь, мне сообщил охранник. Иначе, она бы так и просидела бы одна в полумраке, а я бы весь вечер на неё злился, и не известно, чем бы всё это закончилось.

— Держи, — я кинул ей карточку. По дороге всё-таки заскочил в банк и открыл счёт с не слишком большой суммой и условием, что и Люсинда может им распоряжаться. — Приложи к ладони, ключ тебя идентифицирует, зафиксирует в памяти и с завтрашнего дня можешь пользоваться.

Она кивнула и выполнила всё, как я только что объяснил. Меня немного насторожило, что она была на редкость молчалива и задумчива.

— Что я должна буду делать в твоё отсутствие? — после того, как дед заставил её караулить мой сон, а потом она меня видела голым, возвращаться к общению по имени-отчеству по моему личному мнению было немного несуразно. Вот только тон мне не понравился.

— Люся, что случилось? — спросил я, внимательно её разглядывая.

— Ничего, — она тряхнула головой. — Всё нормально. Просто я немного устала. Из-за твоего друга мне почти не удалось поспать.

— Звучит слегка пошловато, но, лезть не буду, сами разберетесь, — понятно, она всё ещё переваривает Ушакова. — Я скажу Громову, чтобы тебе выделили машину с водителем. Сегодня он тебя отвезет, а с завтрашнего дня поступит в твоё распоряжение. Сами с ним обсудите, как лучше работать будете. А ещё лучше, пока меня не будет, сдавай на права.

— Хорошо, если время будет позволять, то сдам, — она спокойно кивнула.

— Тебе понравится, особенно инспектор, которому сдавать придется. Это такой мужик, он махом заставит тебя выбросить из головы какого-то там Егора, — я усмехнулся, и меня слегка передернуло, когда я вспомнил этого самого инспектора. — Так, что тебе делать в моё отсутствие: самое главное — оставаться всегда на связи. Далее, меня больше всего волнует охрана, так что докладывать мне, как движутся дела будешь ежедневно. Второе по значимости — это получение лицензии на создание журнала. Вот тут плотно курируй, если хоть малейшая трудность возникнет — звони. Это же касается лицензирования обруча памяти. Это создание лабораторий. Так что придётся тебе познакомиться с Тихоном. С ним и посоветуйся, где можно найти мага для моего издательства, чтобы цветные фотографии делать. Может, он тебе кого-нибудь посоветует. Пожалуй, пока всё. Если возникнут вопросы, любые, звони, я очень постараюсь ответить, но, боюсь, что могу не взять трубку сразу же. Так что придется немного подождать. Если будет что-то критично важное, лучше связаться с кем-то поближе, с Громовым, например.

— Я разберусь.

— Тогда пошли, познакомлю тебя с Громовым, хотя, это он тебя сюда привёл, так что вы косвенно знакомы, с матерью, и с водителем. — Я первым направился к выходу из библиотеки, а Люсинда шла за мной. — Да, Люся, ты можешь здесь остаться. Я тебе вполне могу комнату выделить.

— Я знаю, что могу остаться, правда, но думаю, что пока не стоит, — ответила девушка.

Ну, нет, так нет. Потом не жалуйся. Потому что, если ты понравилась Егору, то я не гарантирую того, что он уже сейчас не ждет, когда ты домой явишься. Ушаков может быть слишком сильно целеустремленным, как поезд. Выкинув Егора из головы, я быстро пошёл по коридору. Уже ночь почти, а у меня всё ещё сумка не собрана. Надеюсь, я не забыл ничего слишком важного, да и пробуду на этой грёбанной практике не слишком долго, чтобы в случае, если всё же забыл, успеть всё исправить.

Глава 15

Егор повел немного затёкшими плечами и интенсивно протёр лицо. После чего посмотрел на темные окна. Нет, он ничего не пропустил и Люсннда всё ещё не вернулась домой.

Поспать ему не удалось, потому что выходной внезапно прервался, когда Устинов сообщил, что один из новобранцев по дурости активировал их секретное оружие — импульсный излучатель, изменяющий материю, в том числе и живую, до весьма непривлекательного и совершенно неживого состояния. Матрицы этого излучателя были схожи с теми пластинами, которые прадед подарил Керну, но отличия всё-таки имелись. Ушаковы ещё ни разу не применяли излучали в бою, потому что сам Егор не мог себе представить, как сильно его должны разозлить, чтобы он решился отдать приказ о его применении.

К счастью, командир этого подразделения Устинов вовремя сориентировался, и никто из бойцов не пострадал, включая этого неудачника, которого сейчас ждут весьма непредсказуемые последствия. К несчастью, никто не мог приблизиться к изрыгающему смертельные импульсы излучателю, чтобы деактивировать его. А дистанционно это мог сделать только кто-то, владеющий семейным даром.

Когда Егор приехал, то от казармы осталось мало чего, похожего на ещё совсем недавно жилое помещение. Остановив излучатель, он был вынужден почти до вечера заниматься размещением подразделения. Ещё пару часов ушло на обеспечение бойцов всем необходимым, потому что многие выскакивали из окон в чем было: этот придурок умудрился активировать излучатель в учебной комнате, где у части подразделения проходило обучение. А комната эта находилась недалеко от непосредственно казармы.

Когда всё завершилось, у многих, включая и самого Егора возникло острое желание поговорить с придурком по душам. Потому что техника безопасности, это первое, что бойцы сдавали командиру, и только потом их вообще пускали на территорию, выделенную их подразделению. В общем, парню повезло, его Устинов успел швырнуть на гауптвахту и дверь автоматически заблокировалась на трое суток, именно столько было отведено под начальное наказание.

Приехав домой с весьма подпорченным настроением, Егор решил проведать Люсинду. Сам он себе говорил, что просто хочет отвезти её поужинать, чтобы… Ну, чтобы хотя бы так поблагодарить за то, что она его приютила, накормила завтраком, и привезла оружие. Он даже позвонил Марии Керн, являющейся его тетушкой, и попросил посодействовать со столиком в ресторане их отеля, потому что бронировать что-то ещё, было уже поздно. Мария, если и удивилась его звонку, то вида не подала. Она вообще в это время была занята — орала на рабочих, которые что-то не так сделали. Отмахнувшись от двоюродного племянника, она дала добро на семейный столик, который всегда был зарезервирован за семьей, и продолжила воспитывать нерадивых рабочих.

Приведя себя в порядок, Егор снова поступил не слишком разумно — он поехал к Люсинде сам, не беря водителя и представительскую машину. При этом выбрал одну из самых дешевых моделей. И снова он убеждал себя, что сделал это для того, чтобы никого не смущать, в той дыре, где живет Люсинда. Ему даже не пришло в голову, что люди, населяющие этот район, чаще всего простые работяги и члены не слишком крутых банд, не могут себе чаще всего позволить даже такую машину. И, если есть выбор, предпочтут купить старенький грузовичок, как это сделал Рыжов, чтобы на нём можно было ещё и подработать.

Приехав, он обнаружил, что Люсинды дома не оказалось, но, вместо того, чтобы поехать домой и завалиться уже спать, решил подождать.

Побаливала голова, всё-таки его настигло похмелье, на которое он заставил себя не обращать внимания, когда ликвидировал последствия ЧП. Но сейчас отговориться было нечем, и оно радостно вернулось, портя и так не волшебное настроение Ушакова. Егор прикрыл глаза, но резко распахнул их, когда в окно машины кто-то постучался.

Ушаков повернул голову и увидел направленный на него пистолетный ствол, а также довольно молодого парня, который и целился в него из пистолета.

— Вылезай, только медленно и без глупостей, ключи оставь в зажигании, — заорал бандит так, чтобы Егор его услышал.

Ушаков медленно поднял руки, затем одну опустил, чтобы открыть дверь. Бандиту пришлось опустить руку с пистолетом, потому что она мешала Егору выйти. Уловив этот момент, Егор сделал резкое движение и дверь взрезалась в бандита, который охнул и согнулся, а следом из машины стремительно выскочил Ушаков, схватил его за волосы и впечатал лбом об крышу машины, как раз возле открытого водительского места. Одновременно с этим, он ногой ударил по руке, держащей пистолет, отпустил бандита, позволяя тому завалиться на снег, и перехватил выроненный пистолет. Быстро разрядил, и сунул в карман: пистолет в один, обойму с патронами в другой.

Ногой оттолкнул застонавшего бандита от машины, Егор закрыл дверь, и за шиворот поднял скулящее тело.

— Я тебе достану, урод, — тело, вместо того, чтобы всё осознать и покаяться, принялось угрожать.

— Я с удовольствием на это посмотрю, — ответил ему Ушаков и отшвырнул в сторону. — Исчез, живо. Я хоть и не Керн и редко кому могу хладнокровно в лицо выстрелить, да ещё и в упор, но это не значит, что на подобное не способен. И, поверь, тебе лучше этого не проверять.

— Я…

— Исчез, а то я передумаю, — бандит наконец-то расслышал в его голосе угрозу и поспешил ретироваться.

— Что за хренов день, — прошептал Егор, снова садясь в теплый салон машины. В окно снова постучали. Он поднял взгляд и даже крякнул от удивления. Там стоял всё тот же бандит и старательно вытирал кровавые сопли с лица.

— Ствол отдай, — сказал бандит, а Егор от такой наглости даже дар речи потерял.

— Ты больной? — Ушаков даже окно приоткрыл, чтобы его было лучше слышно. — Вали отсюда, пока я тебе пулю не отдал вместо всего ствола.

Бубня что-то малоразборчивое, бандит, наконец, отошёл от машины, и побрел прочь от добычи, которая оказалась на редкость несговорчивой.

Он только завернул за угол дома, когда из-за поворота мелькнули фары и возле подъезда остановилась машина Кернов. Из неё вышла Люсинда, что-то сказала водителю, и направилась к входу в дом. Машина практически сразу сорвалась с места и уехала, а Егор выскочил из своей.

— Люся, стой, не торопись, — девушка остановилась и обернулась. На её лице промелькнула досада.

— М-да, зря я надеялась отдохнуть от тебя хотя бы денёк. Что ты здесь делаешь? Или ваша ссора с твоим дедом вышла на новый уровень, и тебя выгнали из дома?

— А если так, ты бы приютила меня? — Егор улыбнулся.

— Нет, — Люсинда покачала головой. — Прости, но придется тебе ехать в гостиницу.

— Хорошо хоть не в придорожный мотель отправила. И да, за столом был не мой дед, — зачем-то начал объяснять Егор. — Дед сидел на диване. А Андрей Ушаков — мой прадед.

— Спасибо за разъяснения, а сейчас, если не возражаешь, я тебя покину, — и Люсинда потянулась к дверной ручке.

— Ты ужинала? — Егор снова задержал её. — Понимаешь, я внезапно понял, что не усну, если не накормлю тебя, ты ведь меня завтраком кормила, хоть и не слишком этого хотела. Как насчет ресторана?

— Я не одета для ресторана, меня туда не пустят, — Люся покачала головой, с ужасом представив, как будет сидеть перед столом с сотней ложек и вилок, и в итоге уйдет голодная, потому что она даже ножом редко пользуется, да и ест в основном дома.

— Тогда не ресторан, если не хочешь. Тут неподалеку есть неплохая забегаловка, мне её Керн как-то показал. Очень вкусная выпечка, я бы не отказался. — Люсинда заколебалась, а Егор снова улыбнулся. — Давай, это же кафе. Полно народу, работников, абсолютно безопасно.

— Ну, хорошо, — заурчавший живот поставил точку в споре Люсинды с собой, и она позволила увлечь себя к машине. — А что это за вмятина на двери? — она внимательно посмотрела на водительскую дверь.

— Да так, дверь открывал, и об дерево задел, не обращай внимания, — и Егор быстро оттащил её от помятой двери, а то ещё чего доброго кровь на снегу разглядит, объясняй потом, что это тут так и было, когда он подъехал.

В кафе никого не было. Официантка уже хотела закрываться, но сегодня осталось довольно много пирогов, и она решила немного задержаться, чтобы ещё что-нибудь продать. Она Егора уже видела, и старалась на него не слишком сильно пялиться, к тому же у неё ещё были живы в памяти два амбала, которые сидели за соседним столиком, распугивая клиентов одним своим видом.

— Вкусно, — задумчиво произнесла Люсинда, доедая пирог. — Надо же, столько лет здесь живу, и не знала, что здесь так вкусно готовят.

— У вас много осталось? — Егор посмотрел на официантку.

— Штук двенадцать ещё, — она навалилась грудью на стойку и смотрела на сидящую за столиком парочку с любопытством. Что их может связывать? Люську она знала, та всегда была пацанкой. Теперь, правда, больше на девушку похожа, но суть-то не изменилась. А парень явно не из простых. И ведь где-то же встретились.

— Принесите все. На два кулька разделите, я себе тоже домой заберу.

Забрав пироги, они молча доехали до дома Люсинды.

— Ну, спасибо, что накормил, — она схватила пакет с пирожками и попыталась выйти.

— Не пригласишь к себе? — Егор пристально посмотрел на неё.

— Нет, — она покачала головой. — Тебя и так стало как-то слишком много. Так что, нет.

Он не стал её задерживать. Наверное, Люсе и правда надо от него отдохнуть, да и ему самому не мешало всё-таки подумать, поэтому, дождавшись, когда вспыхнет свет в окнах её квартирки, Егор развернул машину и поехал домой.

Спать я лёг поздно. Так как точных сроков поездки мне никто, так и не сказал, я пытался рассчитать, сколько мне всего понадобиться с условием, что я еду в дыру, и, возможно, чего-то необходимого в местных лавках просто не будет.

Только когда я уже лёг, то понял, что так и не поел. Но вставать не стал, и так и уснул голодным. Утром я первым делом помчался на кухню. Позавтракать не успевал, потому что с трудом заставил себя продрать глаза в семь утра, а поезд отходил в девять. И мне еще надо было встретиться с Ведьмой. Так что даже просто закинуть что-то в рот на ходу было некогда, но вот десять секунд, чтобы быстро сунуть в пакет хлеба буженины и какой-то первой попавшейся колбасы, у меня вполне нашлось. Тут же на кухне я сунул пакет в сумку и побежал к выходу.

Мать уже ждала меня возле дверей. Чмокнув в щеку и пожелав удачи, она, по-моему, пошла досыпать, или же, если Егор уже не спит, заняться чем-то более интересным, чем пошлый сон. Я же помчался к машине, которую мне, как ни странно, приготовили и подогнали к крыльцу.

Заехав на длительную подземную стоянку возле вокзала я оплатил место сразу на полгода вперёд, чтобы не оказаться в неприятной ситуации, когда оплата закончилась, а хозяин еще не появился. Как только я вытащил сумку и отошел от машины, её накрыл полупрозрачный купол, который откроется только мне, когда я подойду достаточно близко. Ключи от машины остались внутри, чтобы не потерять их где-нибудь. Вроде бы всё. Теперь нужно найти Марго.

Она ждала на въезде на парковку. Стояла возле своей огненно-красной машинки, скрестив руки на груди.

— Я уж думала, что ты не приедешь. — Сообщила она, протягивая мне пакет документов. — Ждала тебя на самом вокзале, а потом приехала сюда. Видимо, почувствовала, что ты здесь машину оставишь.

— Женское сердце способно чувствовать мужчину, который её…

— Ещё слово, и ты поедешь на практику в багажном отсеке, — Марго предостерегающе подняла вверх палец.

— Понял, отстал. — Я ухмыльнулся. — Куда я направляюсь.

— Деревня Матвеека, Астраханская губерния. Ехать трое суток, до самого конца. Селяне просят некроманта, там у них нежить что-то охамела совсем. Да ещё что-то странное завелось. Они не могут дать точного определения. Твоя задача: нежить призвать к порядку и идентифицировать эту неведомую зверушку. Всё, как только закончишь, можешь возвращаться. Да, поезд тронется через семь минут. Вагон номер три, купе пять. Билет в пакете…

Я её уже не слышал, потому что бежал к поезду. Наверное, я поставил рекорды скорости. Потому что, когда я вбежал в вагон, на ходу достав билет и подставив его под луч идентификатора, поезд ещё не начал движение. Найдя своё купе, я зашёл в него и огляделся. Купе было на двоих пассажиров, а всё убранство говорило о том, что это вовсе не рядовой вагон. На полу пушистый ковер, еще одна дверь вела в уборную. То-то расстояние между дверьми такое большое. Я даже сначала удивился, но теперь понял, что к чему. И тем не менее, купе было на двоих. Но в нём никого не было, и я не без оснований подумал, что второе место должен был занять Вольф, но, как он предсказывал, путешествовать мне придётся в одиночестве.

Поезд дернулся и медленно тронулся с места. Ну вот и поехали. Далеко в провинцию. Прощай столица, я буду скучать.

Быстро переодевшись, оставшись в джинсах и футболке, я закинул вещи в багажный отсек, только пальто повесил на вешалку, и достал пакет. Вот теперь я, наконец-то, поем.

На столике возле окна стояло блюдо, наверное, именно для таких вот голодных, а может быть просто как декор, мне плевать, если честно. Вот на это блюдо я и высыпал всё, что было в пакете. Почти минуту смотрел на то, что лежало передо мной, а потом расхохотался и упал на диван. Смех был слегка истеричный, поэтому я, взяв себя в руки, и успокоившись, сел прямо и придвинул к себе блюдо.

— Так, буженина съедена полностью, — я быстро разобрал то, что осталось на кучки. Весьма небольшие, надо сказать. — Хотя нет, не полностью. — Двумя пальцами поднял небольшой кружок сала. — Из чего делаем вывод, что Паразит любит только нежнейшую, истекающую соком буженину, и чтобы на ней не было ни грамма жира. — Всего сальных кусочков было три штуки, больше я не нашёл. Дальше я осмотрел хлеб. Вот, казалось бы, коты не должны жрать хлеб, но, нет, забравшийся в сумку на запах буженины Паразит, выел середку из хлебных кусков, и неплохо покусал корочки. — Это не кот, это козел какой-то, — проговорил я и принялся разглядывать колбасу. Вот её он почти не тронул. Ну, как не тронул, каждый кусок был словно иглами проткнут. Эта тварь шерстяная очень усиленно кусал каждый кусок и не по одному разу, пока не понял, что, оказывается, колбаса по каким-то причинам ему не нравится.

Я даже понюхал колбасу, которую не стал жрать кот. Нормальная колбаса, это просто кот слишком охреневший. Тяжело вздохнув, я поднял блюдо, чтобы высыпать объедки в пакет и выбросить его на помойку, но, ещё раз внимательно осмотрев, поставил обратно на стол и, матерясь про себя, принялся сооружать какое-то подобие бутерброда. Надеюсь, что мой кот не заразный. Эта свинья исчезла из сумки так же неслышно, как и появилась. На каком этапе Паразит телепортнулся в сумку и всё сожрал, я не знаю. На каком-то, а ты, хозяин, лучше не возникай слишком громко. Кто тебе поверит, что кот таким вот образом намекнул, что пора худеть?

Когда я всё спрессовал, то бутерброд получился крошечным, на один зубок. Стараясь не думать о продуктах, я просто проглотил его, даже особо не пережевывая. Всё-таки я сутки ничего не ел, и не известно, когда еще смогу это сделать. Протерев блюдо салфеткой, и выбросив пакет, я растянулся на диване и заложил руки за голову. Поспать что ли. Всё равно целых трое суток надо будет чем-то заниматься.

Дверь отодвинулась в сторону. Я нахмурился и приподнялся на локтях. Это кто тут заблудился? Мы едем уже прилично, я вон даже съесть всё успел, что с собой взял, а мой сосед только что объявился. А в том, что это был мой сосед, я даже не сомневался, только он мог открыть дверь купе без моего позволения. Точнее, соседка. Потому что такая узкая спина могла принадлежать только хрупкой девушке. Она вошла в купе спиной вперед, волоча чемодан, а когда втащила его, и дверь закрылась, девушка повернулась, а я почувствовал то, что чувствует заяц, попавший в силки.

— О, — Ирина уставилась на меня так, словно привидение увидела. — Так это ты будешь моим напарником? Когда кто-то из парней не смог поехать, место предложили мне. Вообще, девушкам практику редко предлагают, они и доучиться вполне себе могут. Но в моём случае решили сделать исключение. — Она говорила, а я молча смотрел на неё, думая, что это путешествие будет не просто длинным. Оно будет бесконечным. — А потом уже в поезде случилась небольшая неразбериха с билетами, и я только сейчас смогла попасть в наше купе. — Ира замолчала, а потом с жаром произнесла. — Костя, я не просилась на эту практику. Это Ведьма так решила, вместе с Изразцовым. — Она снова замолчала, а потом выпалила. — Ну скажи уже что-нибудь.

— У тебя пожрать что-нибудь есть? — я сам не поверил, что только что вылетело из моегорта, но словам вторил руладами желудок. — Что? Я хочу есть, я сутки ничего не ел, а может быть и немного больше, так что я очень сильно хочу есть. — И поднялся, чтобы помочь ей закинуть чемодан на полку для багажа.

Глава 16

Поезд остановился на последней станции ночью. Как оказалось, не мы одни с Леймановой выходили в этом захолустье. А как-то по-другому назвать место, куда нас отправили, было невозможно. Тепловоз быстренько перецепили и поезд, забрав десяток пассажиров, шустро поехал в обратном направлении в сторону Астрахани, где у нас была последняя большая остановка. Вообще, было очень интересно наблюдать, как меняется империя при отдалении от столицы. А здесь было ещё и гораздо теплее, и почти совсем не было снега.

С нами вышло из поезда семь человек, из других вагонов. Пятеро молодых парней и пожилая пара. Все они поглядывали на нас далекими от доброжелательности взглядами, похоже, столичных штучек здесь, мягко говоря, недолюбливали.

Я поставил свою сумку и чемодан Иры на скамейку, чтобы не замарать, и огляделся по сторонам. Вокзал состоял из избушки, на дверях которой висел огромный замок, а также микроскопического перрона и четырех скамеек по всей его длине. С неба на нас смотрела молодая луна, и это радовало. Я как-то не припомню разговоров об оборотнях, никто при мне не упоминал, есть ли они в этом мире, возможно, что и нет, но молодой месяц вместо полной луны вселял уверенность.

— Костя, что нам делать дальше? Куда-то идти? Или Матвеевка находится ещё дальше, и нам надо туда как-то добраться? — в голосе Ирины звучала озабоченность, и совершенно не было страха. Да я не помню, чтобы вообще хоть раз видел её по настоящему испуганной. Даже, когда она мне себя предлагала, то не чувствовала страха, хотя, по идее, должна была.

— Вот кто бы знал, — пробормотал я в ответ и снова оглянулся. Приехавшие с нами люди не спешили уходить с перрона, они явно что-то ждали, и вопрос заключался в том, нам ждать вместе с ними, или начинать уже шевелиться. Потому что, несмотря на то, что климат здесь был гораздо мягче, чем в столице, но холод всё равно начал пробираться под одежду. — Если в течение пяти ничего не измениться, то я начну будить Марго. И мне плевать на то, что мы сможем ей испортить ночь, которую она проводит с очередным пупсиком или перспективным мужчиной…

Я не успел договорить, как прямо на перрон выехал старенький автобус. Он дребезжал и пыхтел, а одно крыло, кажется, было примотано скотчем.

— Нелюбино, Матвеевка, Холмогоры! — заорал высунувшийся из окна заспанный водитель, а все пассажиры с нашего поезда дружно ломанулись в автобус.

— Сервис, однако, — глубокомысленно пробормотал я, хватая чемодан и сумку. — Знают, что поезд приходит ночью, и пустили автобус по деревням. Или же это частная инициатива этого доброго человека, но мне всё равно, если честно.

— Мне как-то тоже, — поддакнула Ира. — Главное, что мы уже точно попадём в Матвеевку.

— Я на это надеюсь, — честно говоря, надеяться надо было очень сильно, судя по внешнему состоянию автобуса.

Но внутри он оказался на удивление опрятным. Сиденья были все целыми, и их было гораздо больше, чем пассажиров, так что каждый мог выбрать себе любое по вкусу. Мы с Ирой устроились поближе к середине, позади всех остальных пассажиров, чтобы своим добром не загораживать проход. Усадив Иру к окну, сам сел ближе к проходу, мне не нравилось, какие взгляды кидали в нашу сторону парни. Автобус тронулся, и через некоторое время я закрыл глаза и начал дремать.

Еды у Ирины не оказалось. Она, в отличие от меня успела позавтракать, а обедать хотела в вагоне-ресторане, который к тому времени уже должен был открыться. Я только вздохнул и снова завалился на диван, заложив руки за голову. Придется дожидаться обеда.

— У меня складывается ощущение, что это твоя любимая поза, — я покосился на Иру. Она сидела на своё диване и внимательно меня разглядывала.

— В ней хорошо думается, — меланхолично ответил я, разглядывая потолок. Всё-таки в поездах есть своя особенная прелесть, я оценил это ещё в тот раз, когда только-только попал сюда и ещё толком не освоился.

— И о чём ты сейчас думаешь? — тихо спросила Ира.

— Помимо того, что хочу есть? — я покосился на неё, но позы не сменил. — Я думаю о том, как не затащить тебя в постель, потому что я в любом случае женюсь на Стояновой. Эта свадьба важна для клана Керн, и я никогда не подведу деда и не подставлю ещё раз мать.

— Я знаю, что ты женишься на Аньке, не надо мне объяснять очевидные вещи, — Ирина хмыкнула. — А как ты подставил мать в первый раз?

— Появился на свет, — рывком сев, я оперся руками на сиденье и слегка подался вперед. Расстояние между нашими сиденьями, и так не слишком большое, сократилось ещё больше. — Значит, ты не против, чтобы я начал приставать? Несмотря на то, что ни к чему хорошему это нас не приведёт.

— Костя, я категорически против, но не могу гарантировать, что, начни ты, проявлять активность, я на неё не отвечу, — серьезно сказала Ира. — Я тоже живой человек, и тоже хочу получать определенные радости, в том числе от занятий любовью. Вот только вариантов у меня не слишком много. Моим любовником можешь быть только ты. Остальных пугает сила смерти. Может быть, когда-нибудь, я встречу ещё одного некроманта, и смогу наладить хотя бы видимость нормальных отношений, но пока у меня просто нет выбора. У той же Марго есть огонь, который сглаживает негатив соприкосновения с другим даром, а то и вовсе выжигает его. А у меня есть только смерть, вообще никакой альтернативы.

— Как-то это всё неправильно, — я снова лег в свою любимую позу. — Так не должно быть.

— Но так получилось, — Ирина встала, покопалась в сумке и вытащила яблоко. — Если ты действительно сильно хочешь есть, то вот. — И она протянула яблоко мне. Видя, что я не собираюсь вставать, она хмыкнула, села рядом со мной и надкусила огромное темно-красное, сочное яблоко. — Если не хочешь, я его сама съем.

— Эй, отдай, ты мне его сначала предложила, — я попытался схватить фрукт, но эта ведьмочка со смехом спрятала руку за спину. Я сел попытался достать яблоко, но в итоге прижал её к себе. — У тебя вот тут сок, — пальцем дотронулся до её губы. — К демонам всё, — обхватив голову Иры обеими руками, я уже собрался её поцеловать, но тут же отпустил, потому что меня скрутил спазм в животе.

— Что с тобой? — она быстро пришла в себя и с тревогой посмотрела на меня.

— Кажется, я понял, почему Паразит не стал жрать ту колбасу, её, скорее всего, на стол бросили, чтобы выбросить, — простонал я, сгибаясь пополам.

— Какую колбасу? — недоуменно спросила Ира, но я только махнул рукой и ринулся к той самой второй двери, ведущей в уборную.

Ну а дальше, на двое суток из трех я сменил порт приписки и буквально поселился в туалете. Третьи сутки я приходил в себя, а Ирина отпаивала меня куриным бульоном. Из купе я не выходил до сегодняшнего ужина. Только тогда я сумел нормально поесть, да ещё и пирожков с собой набрал. Чтобы было чем позавтракать. В этой ситуации был всего лишь один большой плюс — недоеденная Паразитом колбаса помогла сохранить относительную дистанцию между мной и Леймановой. Если мы больше не будем находиться на расстоянии вытянутой руки друг от друга, то я могу надеяться на то, что сумею сдержаться и не наделать глупостей. Правда, нам ещё домой возвращаться. Но об этом я заставил себя не думать.

Я почувствовал, что кто-то подкрадывается, стряхнул с себя остатки сна и слега приоткрыл глаза, глядя через ресницы. Один из тех парней, уже начал протягивать руку, чтобы залезть в мою сумку. Мне даже стало интересно, чем же он хочет поживиться: ну не моими же запасными трусами в самом деле.

Очень осторожно, надо отдать ему должное, парень открыл сумку и сунул руку внутрь. Он вообще действовал весьма аккуратно: пролез по салону настолько тихо, что не потревожил ни водителя, ни сопящую пожилую пару.

— А-а-у-у, — внезапный дикий крик заставил меня распахнуть глаза, а водителя нажать на тормоз.

— Мяу-у-у-у, — вторил воплю парня кошачий вой.

Этот неудачник, которому я хотел всего лишь сломать руку, вскочил на ноги, прижимая к груди окровавленную конечность. Следом из сумки высунулась голова Паразита. Судя по характеру ранений, парень шарился в сумке и наткнулся на чешира, который от неожиданности перепугался и цапнул его за руку, прокусив ладонь насквозь.

— Что это тут делается? — водитель: невысокий коренастый мужичок, с роскошными усами выскочил из-за руля и ринулся в салон. — Ах ты, гаденыш, по чужим сумкам промышлять на моём транспорте удумал? — и он выхватил из-за спины монтировку. — Вот я тебя! Вышвырну сейчас, пешком через лес пойдешь, — продолжал орать водитель, замахиваясь на воришку.

— Не надо пешком, — чуть не плача парень увернулся от удара.

— Ты чего пытался найти? — я же решил удовлетворить своё любопытство. — Не знаешь, что ли, что почти у всех представителей кланов наличных денег с собой не бывает? — Судя по всему, действительно не знал. — Мы по-другому расплачиваемся. И в сумке, кроме моего белья, был только кот. Или ты просто извращенец, и полез всё-таки за трусами? — и тут мой взгляд упал на одного черного представителя кошачьей породы, который с задумчивым видом пережевывал пирог. — Ах, ты, паразит, такой!

Я вскочил на ноги, но тут Паразит сглотнул остатки, посмотрел на меня как на вошь и исчез.

— Ои итить твою налево, — я повернулся к водителю, который, вытаращив глаза, смотрел на то место, откуда только что исчез кот. — Вон оно как бывает, — и, опустив монтировку, он пошел к своему месту.

Автобус дернулся и снова поехал, воришка где-то спрятался, а я с досадой закрыл сумку и сел на своё место.

— А разве коты едят пирожки? — задумчиво спросила Ира, глядя на сумку.

— Судя по всему, едят. Кстати, поздравляю, мы остались без завтрака, — я глянул в окно, но, увидев в нем лишь темноту и мельтешащие тени, сел прямо.

— Может быть, Паразит просто таким образом что-то хочет тебе сказать? — предположила Ирина.

— Он хочет, чтобы ему вернули Назара Борисовича, который не даёт бедному котику скопытиться, и кормит того отборнейшей бужениной, без сала, — саркастично ответил я. — Проблема в том, что я пока не могу вернуть Назара Борисовича, он ещё не выздоровел до конца. Вот только Паразиту на подобные нюансы, похоже, плевать и он начал выражать протесты. — Ирина ничего не сказала, лишь быстро взглянула на меня, и отвернулась. Её отец заседал в Совете, и она могла знать, что произошло в нашем доме.

— Нелюбино! — автобус остановился и в салоне снова зажегся свет. Пожилая пара встрепенулась, и подалась на выход, перед этим расплатившись с водителем.

Когда они вышли, дверь закрылась, свет погас и автобус снова поехал по проселочной дороге, которая всё больше и больше углублялась в лес.

Я уже снова хотел было задремать, но тут в салоне заметно посветлело, и до моего слуха донесся тонкий, больше похожий на комариный писк свист. Что-то мне это напоминает, что-то знакомое. Я невольно нахмурился, и повернулся к Ирине, которая наморщила лоб и, похоже, тоже пыталась что-то вспомнить.

— Ох ты ж, что за ночка, — заорал водитель, — все твари активизировались. Давненько такого не было. Держитесь, ребятушки! — и автобус словно скакнул вперёд и понёсся, гремя всеми своими металлическими костями. — Не подведи родимый. Вывези нас отсюда, и я тебе и маннокристал и масло поменяю, — продолжал водитель уговаривать своего железного друга не сломаться и не оставить нас всех на растерзание нежити.

Писк перерос в визг, от которого захотелось заткнуть уши, а потом раздался хохот, который снова сменился визгом.

— Слуа, — уверенно произнесла Ира, но я и сам уже понял, с чем мы имеем дело. А ведь дело принимало довольно паршивый оборот, потому что, судя по звукам, слуа, эти шакалы, которые вечно бродили и нападали только стаей, пытались нас окружить. — Только, разве слуа обитают вне курганов?

— Как видишь, — я пожал плечами и зевнул. Снова раздался визг. — Надоели, поспать не дают. Да и едем мы слишком быстро для этого механизма. — Я потянулся, встряхнулся, словно у меня озноб, и направился прямиком к водителю. — Притормози, — одновременно с этим я прикоснулся к серым нитям, которые радостно отозвались на мой зов.

— Да ты чего, парень, ежели чуток сброшу, эти твари нас порвут! — водитель даже не посмотрел на меня. Испуганным он не выглядел, был зол и сосредоточен на дороге.

— Притормози, — на этот раз могильный холод прошелся по всему салону, а водитель содрогнулся и посмотрел на меня. Я себя со стороны не слышал, но, подозреваю, что и голос у меня стал отмороженным, заставляющим все волоски на теле вставать дыбом. — А лучше останови, побереги машину. Я хочу в относительном комфорте до места добраться, а не идти по ночному зимнему лесу. — Каждое слово падало, словно кусок льда, вымораживая всё вокруг. Да, Ира права, в пылу страсти бывает не сдерживаешь дар до конца, и вот такое может остудить кого угодно.

Водитель, как завороженный, уже не отводя взгляда от моих глаз, послушно остановил машину. В салоне было тихо, парни, сидящие неподалеку, даже пошевелиться не смели. Дверь открылась, и я легким толчком силы вышвырнул ринувшегося внутрь слуа прямо в толпу его друганов. Темная призрачная фигура, словно состоящая из перемешанных между собой костей, завернутых в истлевшие лохмотья, покатилась по земле и врезалась в толпу. Стая этой мерзости замешкалась, почувствовав некроманта, но они были слишком кровожадные и тупые, чтобы понять, что им делать тут нечего.

Для опытного некроманта слуа не представляют опасности, сколько бы их не встретилось ему на пути. Потому что против них есть заклинание, способное всю эту плесень развеять, чтобы конкретно эти уже не возвращались. И я прекрасно знал это заклинание, и даже много раз применял там, в том мире. Слуа не те существа, кого я хотел бы видеть в своем войске. Им всё равно, кого жрать. Они и Зелоном бы с удовольствием подзакусили, вот только он был им не по зубам, собственно, как и я.

Они уже очухались и воздух задрожал от совместного визга, когда я выпустил заклинание. Они поняли, что что-то не так, когда начали один за другим рассыпаться прахом, который тут же подхватывал ветер и уносил прочь. Даже да самого тупого создания в итоге дойдёт, что надо драпать, потому что твои приятели уже летают в виде мельчайших темно-серых частиц, больше напоминающих пыль, чем некогда довольно опасную нежить. Вот только от моего заклинания, которое я чётко контролировал, уйти не удалось ни одному. Через минуту всё закончилось и наступила тишина.

Я отпустил дар, который удовлетворенно вернулся на место, и повернулся к сидевшему с приоткрытым ртом водителю.

— Поехали, итак из-за этих тварей столько времени потеряли.

— А они точно не вернуться? — почему-то шепотом спросил водитель.

— Точно. Это сложно сделать в их теперешнем состоянии. — И я пошёл на своё место.

— Костя, ты обязательно покажешь мне, как готовится это заклятье, — Ирина сидела, закусив губу. Я глянул в окно и поморщился. Так получилось, что Ира сидела прямо напротив того места, где столпилась основное стадо этих потусторонних баранов. — Покажешь ведь?

— Конечно, покажу, — я зевнул. — Но не сейчас.

— Матвеевка, — водитель не орал на этот раз, а говорил спокойно.

— О, это наша деревня, пошли. — Я пропустил Ирину перед собой, и задержался у водителя. — Сколько с нас? — но тот только замаха руками.

— Да что ты, какие деньги? Это мы должны скидываться всеми тремя деревнями, за то, что этих тварей извел. Они же уже пару лет никакого покоя не дают. А сколько людишек сгинуло? А живности?

— Ну ладно, — я пожал плечами и вышел. В принципе, он прав. Вот только меня же не нанимали, я сам избавился от слуа, и когда я говорил Ире, что они мне просто своими визгами надоели, то говорил истинную правду.

Автобус шлифанул по земле колесами и поехал, а я поискал взглядом Лейманову. Она стояла рядом с каким-то кряжистым мужиком, который тут же выхватил у меня чемодан, как только мы подошли.

— Меня Арсений зовут, я староста местный. Это я заявку в столицу отправил. Замучила уже нежить, спасу нет. Пошлите, я вам дом покажу, в который вас поселим, — и он пошёл впереди, а я, прежде, чем идти, осмотрелся по сторонам. То, что я увидел, заставило меня задуматься, потому что появились нехорошие предчувствия насчёт этого самого дома.

Глава 17

Дом деревянный, печь дровяная, умывальник на кухне, вода в колодце во дворе. Там же во дворе, только с другой стороны дома и подальше сортир. Мыться полагалось в бане. Дрова, кстати были — целый дровяник. Дом небольшой, но хотя бы с двумя раздельными комнатами. Ждали-то двух парней. Но староста не стал ничего переигрывать, ну подумаешь, девка будет вместе со мной жить. Не второй же дом готовить, в конце концов. И так вон как для столичных некромантов расстарались. Еды, правда, не запасли, но не потому что пожадовали, а потому что не знали, что мы едим. Может с собой лягушек каких привезли, а от деревенского молочка нос воротить будем? Я так на него посмотрел, когда он это произнёс, что Арсений быстро заткнулся и пообещал, что всё будет в лучшем виде, но утром. Надо же с нами как-то за работу рассчитываться. Тем более, что часть мы уже сделали, избавив округу от вконец оборзевших слуа.

— М-да, никогда в жизни мне не забредала в голову мысль о том, что я буду работать за еду, — проговорил я, когда староста убрался, оставив нас осваиваться.

Я присел возле печки и открыл заслонку. Дрова почти выгорели, но угли хорошо шаили, давая тепло. Подумав, я подбросил пару поленьев и приоткрыл посильнее трубу. Не хочу утром матрас на себя натягивать, когда печь полностью прогорит.

Вообще, для меня подобное жилье не было в новинку. Этот мир гораздо более развит в техническом плане, чем мой родной. Поэтому как затопить баню я знаю. Да и туалет на улице — не слишком большая проблема. В походах приходилось и в не таких условиях жить чуть ли не месяцами, и ничего. Как говорили мои наставники, определенные трудности только закаляют характер воина.

— Господи, тут даже освещение из свечей состоит, — я обернулся на стоящую посреди маленькой кухни Лейманову. Да, вот для кого культурный шок, так это для девушки, у которой даже загородный дом с баней, где любит её папаша развлекаться, всем необходимым оборудован. Да она даже когда в полукриминальном районе квартиру снимала, даже не подозревала о том, что существуют уличные удобства.

— Да всё нормально, ты быстро привыкнешь, — попробовал я её успокоить.

— Нет, это не нормально! Вот теперь я понимаю, почему девушкам редко практику предлагают. — Она сжала виски пальцами. — Я спать. Может быть, утром всё будет выглядеть по-другому. Но пока у меня только одно желание — выскочить отсюда и перехватить тот автобус, когда он обратно поедет.

Она схватила ручку чемодана и потащила его в дальнюю комнату, я же остался сидеть у печки, глядя, как огонь пожирает сухие поленья. Внезапно мелькнул какой-то странный всполох, присмотревшись, я сумел разглядеть маленькую юркую состоящую из огня ящерку. Надо же, саламандра. Призвав дар огня, я протянул ладонь к печи. На пальцах полыхало магическое пламя, и ящерка с любопытством посмотрела на меня черными угольками глаз, а затем осторожно приблизилась и перебежала на ладонь, греясь в призрачном огне. Дар сразу колыхнулся, и я почувствовал, как напряглась кожа на ладони, грея, но не обжигая. Защита сработала.

— Ну привет, давай знакомиться, — саламандра высунула язычок и дотронулась им до ладони. Вот сейчас не спасла даже защита, кожа зажгло, и я с трудом подавал желание стряхнуть пламя обратно в печь. Саламандра замерла, словно прислушиваясь к моим ощущениям, а затем сама соскочила с ладони на такие вкусные поленья.

Я же погасил дар и с удивлением принялся разглядывать ладонь, на которой белел застарелый шрам от ожога. Интересно, это что-то значит, или я просто идиот и только что зазря опалил свою руку? Понятия не имею, если честно. Саламандры мистические зверушки, редко показываются кому бы то ни было, и о них крайне мало известно.

Закрыв заслонку, я побрел в свою комнату, зевая на ходу. Комнатка была маленькая, но уютная. И бельё на кровати чистое и приято пахнущее. Пообещав себе, что разберу сумку утром, я завалился на кровать и сразу же уснул.

Разбудил меня громкий стук в дверь. Плохо соображая, я побрел к двери, которую вчера не забыл запереть. На пороге стола раскрасневшаяся от утреннего морозца девушка. Я молча посторонился, давая ей пройти, всё ещё не конца соображая.

— А я вам завтрак притащила, — затараторила девушка и принялась выставлять на стол какие-то горшки, банки и свертки. — Вот, холодильный шкаф рабочий, папка не так давно мага привозил, чтобы он всё зарядил, что не съедите, можно туда сложить, — и тут она обернулась ко мне. — Ой, — и её раскрасневшееся личико вспыхнуло ещё больше.

Я дотронулся до груди и мысленно выругался, только сейчас обнаружив, что на мне надеты одни штаны. Девица хоть и краснела, но взгляда не отводила, с любопытством разглядывая меня. Чаще всего взгляд голубых глаз останавливался на татуировке. Бежать одеваться было уже глупо, поэтому я развернулся и присел рядом с печкой, чтобы подбросить дров.

— Спасибо, — ровно проговорил я, не поворачиваясь к ней лицом. Пуская спиной любуется, там тоже есть на что посмотреть.

— Ага, вы только ешьте побыстрее, пока все теплое. Да и Мишка скоро прибежит. Папка ему поручил показать, где одна из тварей прячется. — снова затараторила девица.

— Прекрасно. А папка у нас кто? — я полуобернулся и насмешливо посмотрел на неё.

— Арсений, он староста. А меня Маша зовут, — и она, наконец-то, опустила глаза.

— Ещё раз спасибо, Маша, — с нажимом произнёс я.

— Так, я пойду? — спросила она, снова вскинув на меня любопытный взгляд.

— Иди, — я поднялся, потому что сидеть на корточках уже порядком надоело.

Маша кивнула и поспешно выскочила из дома. Я прислушался. Шаги в сенях, входную дверь в которых я не закрывал. Вот, дверь хлопнула, можно и одеться. Выходить на улицу не хотелось, но придётся.

Развернувшись, я столкнулся с Ириной, которая с видом сомнамбулы куда-то брела. Судя по её полузакрытым глазам, она ещё не до конца проснулась. На Ирине была надета шелковая сорочка. Длинная, мать её, шелковая сорочка, совершенно непрозрачная и оставляющая открытыми только плечи и шею. Вот только эта чёртова сорочка подействовала на меня круче, чем, если бы Лейманова вышла в чём-то более откровенном. Она практически уткнулась мне в грудь и запрокинула голову, чтобы посмотреть в лицо.

— Я просто в восторге от твоей татуировки, — совершенно неожиданно для меня, заявила Ира и провела рукой по языкам пламени, остановившись на груди.

— Все демоны бездны, женщина, ты соображаешь, что творишь? — тихо спросил я, притягивая её к себе, сминая эту проклятую сорочку. Ира ничего не ответила. — Похоже, что не понимаешь, — подхватив Иру под ягодицы, я посадил её на стол, — останови меня.

— Зачем? — и она откинула голову и тихонько застонала, когда я прикоснулся губами к нежной коже на её горле.

Громкий стук в дверь, заставил меня прислониться лбом к её плечу, которое я уже освободил от шелковой лямки и приглушённо зарычать.

— Я сейчас кого-то буду убивать, — отстранившись от девушки, я подошел к ведру, стоящему возле рукомойника, зачерпнул кружкой воды и вылил себе на голову, чтобы немного остудиться. — Тебе лучше одеться, — посоветовал я Ирине, которая вспыхнула, соскочила со стола и метнулась в комнату. Я же с каменным выражением, застывшем на лице, открыл дверь.

На этот раз это был высокий темноволосый парень.

— Ой, а вы что ещё не собрались? — спросил он, заходя в дом, гладя на меня с не меньшим любопытством, чем до него смотрел девушка Маша. — А я Миша. Меня дядька прислал, Арсений, чтобы я показал вам первое место, которое самое близкое к деревне, откуда всякая зараза прёт.

— Садись, — я махнул рукой на стол и пошёл одеваться. Объяснять парню, для которого утро началось часа три назад, что мы приехали ночью, устали, и хотим немного отдохнуть, было бесполезно, так что я решил не сотрясать зря воздух.

Моя комната была проходной, из неё вела дверь в комнату Иры. Она выскользнула оттуда уже одетая и решительно прошла мимо меня, чтобы посетить улицу.

— Здрасти, — донеслось до меня. Надо же, а со мной никто не поздоровался. Наверное, рожей не вышел.

Я подождал, пока Ирина вернется. С кухни раздались приглушенные голоса и тогда я пошёл совершать утренний моцион.

Когда я вернулся и наскоро умылся, Ира уже успела накрыть на стол. При этом, судя по всему, часть продуктов уже лежала в холодильном шкафу.

— Надеюсь, твой кот сюда не доберётся? — она усмехнувшись кивнула на шкаф.

— Я бы не был на твоём месте в этом уверен, — я сел за стол и придвинул тарелку. — Паразиту неведомы границы.

Миша переводил любопытный взгляд с меня на Иру и обратно. В наш разговор он не лез, но слушал очень внимательно, видимо, чтобы было о чём рассказать приятелям. Когда я допил молоко, и потянулся за водой, парень меня остановил.

— Да, оставьте, Машка прибежит, когда мы пойдём и приберёт здесь всё. Да постели сменит.

— Однако, — я даже присвистнул. — Я, оказывается, не только за еду работать буду. И это радует, — и тут меня прервал телефонный звонок. Посмотрев на дисплей, я стиснул зубы. Ты всегда очень чётко ловишь момент, дорогая. — Керн.

Я зашёл в комнату, чтобы Миша не слишком уж сильно уши грел.

— Ты уехал, не то что, не попрощавшись, но даже не поставив меня в известность, — голос Анны звучал довольно холодно.

— Насколько я помню, тебя мало волновало, где я нахожусь, — подойдя к окну, принялся рассматривать улицу. Всё-таки здесь очень мало снега, да и солнце уже пригревает.

— Ты утрируешь и передергиваешь мои слова, — Анна замолчала, а когда снова заговорила, её голос заметно потеплел. — Я погорячилась тогда. Просто сильно переживала, и откат стал неожиданностью.

— Верится с трудом, но принимается, — пробормотал я. — А сейчас звонишь, чтобы узнать, жив ли я, или действительно соскучилась?

— Костя, не воспринимай каждое моё слово в штыки, это не я придумала, что встречаться мы должны только с дуэньями и так до свадьбы. Поверь, меня это тоже не радует, — Анна снова замолчала. — Нам нужно определиться с днём свадьбы. Пока ты гоняешься за нечистью, я начну заниматься вместе с твоей матерью приготовлениями. Поверь, это не просто хорошую свадьбу организовать. А наша ещё и слияние кланов ознаменует.

— Ань, ты ведь уже решила, зачем спрашиваешь? Просто скажи мне, чтобы я не ляпнул ничего лишнего ненароком. — Я продолжал смотреть в окно, но сейчас видел только своё отражение в стекле.

— Десятое сентября, — ответила Анна, даже не пытаясь меня переубеждать в том, что я только что озвучил.

— Хорошо. Десятое, так десятое. Мне всё равно.

— Отлично, тогда я сейчас поеду к Марии, и мы начнём обсуждать детали. Целую, — и Анна отключилась.

Я ещё почти минуту смотрел в окно, а затем решительно вышел из комнаты.

— Анна и моя мать назначили день свадьбы, — сообщил я, не глядя на Ирину.

— И когда же состоится столь важное для кланов событие? — её голос звучал ровно.

— Десятого сентября, — я натянул куртку и поправил ножны с кинжалом на поясе.

— Я постараюсь выкроить время, чтобы поздравить вас, в крайнем случае пришлю подарок, — вот теперь я посмотрел на Иру. Она слегка побледнела, но выглядела и говорила спокойно. Ну, а чего ты хотел, идиот? Чтобы она истерику закатила? Ира знала, что так и будет, почему-то назначенная дата оказалась новостью исключительно для меня самого.

— Ты готова? Может быть, уже пойдём и посмотрим, в чём наша практика состоит? — довольно резко ответил я и посмотрел на Мишу. — Ну что, веди нас к тому самому месту.

Парень кивнул и выскочил из дома первым. Мы двинулись за ним.

Идти пришлось довольно далеко. Я поблагодарил всех богов, которые надоумили меня взять с собой удобную и практичную одежду. Ирина, кстати, тоже была одета нормально: брюки, короткое не мешающее пальто и практичные ботинки на толстой подошве. Вот чему нас научили уроки Марго, это тому, что ни в коем случае нельзя надеяться на чистую работу, для которой можно и в туфельках на огромных каблуках в склеп зайти.

Мы вышли из деревни в противоположной стороне от дороги, по которой сюда приехали. Тропинка, по которой нас вёл Миша, свернула в лес. В тени деревьев сразу стало холоднее. Пройдя еще с полкилометра, наш проводник остановился на не слишком высоком холме и показал вниз.

— Вон то место. Мы, когда первая мавка появилась, долго его искали. Только не спускались ни разу, боязно, — сказал Миша и посторонился, пуская меня на своё место.

— Что это? Склеп? — спросила Ира, навалившись на меня со спины и выглядывающая из-за моего плеча.

— Не похоже, — я задумчиво покачал головой, разглядывая полянку, которая раскинулась перед нашими взглядами. Полянка была абсолютно круглая, а посредине росла одинокая сосна, вокруг которой располагались весьма странно расположенные камни. — Я бы сказал, что это древнее капище, но нет самого главного атрибута — алтаря. Надо подумать. Поближе подойти.

— Да, я тоже так думаю, — Ира положила подбородок мне на плечо, продолжая разглядывать это странное место.

— На всякий случай универсальное изгнание приготовь, чтобы сразу запустить, если на нас кто попрёт, — всё так же задумчиво произнёс я и резко призвал дар смерти. За моей спиной резко похолодело, а Миша вскрикнул и попятился от нас подальше. Ну да, ощущать дыхание смерти, то ещё удовольствие.

Я принялся спускаться с холма. Ноги скользили по запорошенному снегом склону. Сзади очень осторожно спускалась Лейманова. Вроде бы ничего особенного на полянке не происходило, даже исходящие от нас волны дара, были единственным проявлением чего-то смертельно опасного. Но так продолжалось ровно до того момента, пока мы не вышли на середину поляны, словно пересекая некую условную черту.

На нас сразу словно саван набросили. Стало очень холодно, и вокруг было просто не продохнуть от сил смерти, которые давили, заставляя даже у некромантов сердце замирать в предчувствие неизбежного. Внезапно меня осенило.

— Это контур страха. Защитный кокон, который выполняет сразу несколько функций, одной из которых является…

— Сигнальная, — за меня ответила Ира. — Валим отсюда.

— Отличная идея, — и мы побежали из зоны действия контура. Сюда лучше не соваться, пока я не деактивирую его. К счастью, я знаю, как это делается.

Мы уже практически добрались до границы действия защиты, когда один из камней за нашими спинами зашевелился. Я оглянулся на звук и скрипнул зубами. Прямо на нас летела темная устрашающая фигура.

— Ира, сзади рэйф, — она стремительно развернулась и в тварь полетело заклинание, которое замедлило рэйфа, но не остановила его. Мы в этот момент выскочили из контура. Сразу же стало легче дышать. — В сторону! — рявкнул я. — Его так не достанешь!

Отшвырнув Лейманову с траектории полёта твари, я выхватил кинжал. И тут рэйф стремительно сменил направление и полетел мимо нас, направляясь к холму.

— Ну что за идиот? — простонал я, только сейчас заметив, что тезка нашего императора полез за каким-то хером за нами.

Вот к застывшей от ужаса фигуре и летел рэйф радостно предвкушая легкую добычу.

Семейный дар я выпустил уже на бегу, время поймало рэйфа в ловушку, когда тот уже почти вцепился в тело беззащитной жертвы. Теперь даже мне каждый шаг давался с трудом, рэйф же повис, словно муха, попавшая в сироп. Резать башку кинжалом — то ещё удовольствие, но меч был отдан на реставрацию, всё-таки он не предназначен для метания, а запасного у меня не было. Но я справился. Отпустил дар, одновременно с моментом, когда голова рэйфа отделилась от инфернального тела.

Время сделало рывок, и я помотал головой, стараясь избавиться от звона в ушах, который всегда сопровождал меня в таких случаях.

Голова рэйфа упала прямо под ноги Мише. Парень покосился на неё и начал оседать на землю рядышком. Я махнул на него рукой и пошёл навстречу бежавшей ко мне Ирине, на ходу вытаскивая телефон. Подхватив девушку за талию, я быстро и жестко её поцеловал, потом опустил на землю.

— Иди к этому герою и помоги добраться до дома. Я пока попытаюсь хотя бы слои защиты контура выделить. Чует моё сердце, мы здесь надолго застряли.

— Я тебе здесь нужна? — серьезно спросила Ира. Вот что мне нравится в ней больше всего, это вот такой подход.

— Нет, я сам справлюсь. Баню пока заставь кого-нибудь натопить. Чтобы к моему возвращению была готова.

— Хорошо, — она кивнула и быстро пошла к очухавшемуся Михаилу.

Я же набрал номер, пока посетившая меня мысль не улетучилась в пространстве.

— Да, Константин Витальевич, я вас слушаю, — ага, значит, возле Люсинды сейчас есть люди, которым не надо показывать, что между нами существуют и неформальные отношения.

— Люся, пока я не забыл, попроси Егора объединить всю защиту в многослойный контур страха. Я, когда приеду, элементы некромантии настрою. — Отключив телефон и сунув его в карман, подошёл вплотную к границе купола, которую сейчас чётко различал. Ну что, посмотрим, из чего ты состоишь, родимая.

Глава 18

Люсинда озадаченно посмотрела на погасший дисплей телефона.

— Я конечно всё понимаю и многое интуитивно, но какого Егора ты имел в виду? — она повернулась к сидящему напротив неё председателю лицензионной палаты, улыбнулась ему самой обаятельной своей улыбкой и прощебетала. — Ради всего святого, извините. Но Константин Витальевич только что дал мне поручение, которое требует уточнения.

— Конечно-конечно, я всё прекрасно понимаю, нельзя вызывать начальственный гнев. — Председателем был мужчиной около сорока лет, довольно симпатичный, ещё не обзаведшийся пивным животиком, а самое главное, он был холост и не имел никакого отношения к кланам. Более того, в узких кругах он был известен, как человек кланы недолюбливающий. Хорошенькая помощница Керна произвела на него приятное впечатление, и он даже планировал пригласить её поужинать, как только они закончат дела.

Люсинда ещё раз улыбнулась и вышла из кабинета в коридор, где улыбка тут же исчезла с её лица. За эти дни она столько улыбалась, орала, льстила и даже флиртовала, что ей к вечеру становилось физически нехорошо. Все встреченные ею люди оказались исключительно мужчинами. При этом мужчинами амбициозными и любящими власть, которой они откровенно наслаждались. Власть была так себе, на уровне выдачи лицензий, аккредитаций и всевозможных разрешений, но они просто кайфовали, когда появлялась возможность на вполне законных основаниях помурыжить кланы.

Зато в ней они видели прежде всего симпатичную мордашку и отсутствие принадлежности к элите. Поэтому, хоть и со скрипом, но дела шли. Более того, шли они гораздо быстрее, чем даже у юристов клана.

Дошло до того, что Громов попросил её получить какое-то очередное разрешение на внедрение какой-то новой системы защиты. Она уже получила лицензию для журнала, все разрешения для Громова, и вот теперь осталась последняя инстанция — патент и лицензию на продажу обручей памяти. Здесь дело тормозилось тем, что она, похоже, понравилась этому председателю, и он намеренно затягивал процесс. Откуда ей было знать, что так быстро не получал разрешения ещё никто. Просто многие прониклись её положением

и помогали из жалости. Самой Люсинде было плевать на жалость, главное, что результат был.

За все дни отсутствия Керн позвонил впервые. И сразу вывалил задание, не уточнив деталей. Люсинда решительно набрала номер шефа, но сигнала не было. Она удивленно посмотрела на телефон и снова набрала номер — бесполезно. Словно у Керна и вовсе нет никакого телефона, или же он попал в место, куда не может пробиться ни один сигнал.

— Вот что тебе помешало уточнить, какому Егору я должна передать твою просьбу? — спросила Люсинда у трубки. — Так, если следовать логике, то охраной у нас сейчас занимается Громов. Но, он не занимается элементами магической составляющей.

Люсинда потерла лоб. Она за прошедшее время видела Егора Ушакова лишь однажды, издалека. Как оказалось, он помогал Громову устанавливать кое-какие элементы защиты. Она тогда малодушно свернула в сторону, чтобы не встречаться с ним. И так докатилась до того, что так и не смогла найти в себе силы постирать пропахшую им наволочку. Она так и лежала отдельно от остального белья. Люсинда понимала, что просто бредит, но что-то поделать с собой не могла. Сам же Егор не делал попыток снова встретиться, что привело девушку к логическому выводу: сыну всесильного клана просто надоела несговорчивая игрушка. Зачем напрягаться, если к его услугам будет любая, стоит только свистнуть. И вот теперь ей предстояло решить, какого из Егоров ей нужно озадачить. При этом вариант, что Керн не посмеет вот так запросто раздавать поручения Ушакову, даже не пришел ей в голову. Ещё как посмеет, его вообще подобные мелочи не волнуют. Керну что-то надо и попробуй отказать. Люсинда нервно хихикнула. Затем решительно набрала номер Громова.

— Константин Витальевич велел передать, чтобы ты ставил какой-то контур страха. По-моему, это так звучало, — выпалила она. Ответом ей послужило молчание. Затем Громов осторожно ответил.

— Люсь, он же должен знать, что я не смогу его поставить, даже, если очень сильно захочу. У меня просто нет таких возможностей и навыков. Этот контур — это адская смесь различных стихийных составляющих, включая смерть, которые переплетены с сигнальными нитями и хер знает, с чем ещё. Ты уверена, что он меня просил его поставить?

— Нет, Егор, не уверена. — Люсинда снова потерла лоб. — Он сказал, чтобы я попросила Егора, ещё добавил, что смерть сам добавит, когда вернется.

— Может быть, Константин Витальевич имел в виду Ушакова?

— Понятия не имею. Я пыталась уточнить, но он недоступен. Думаю, что ты вполне можешь позвонить Ушакову и уточнить.

— Люсь, а может ты сама ему позвонишь? — от этого предложения у Люсинды чуть телефон из руки не выпал. — Я уже несколько раз просил его помочь, а тут даже не понятно, о чём именно говорил Керн.

— Я… — Люсинда кашлянул. — Я не знаю, уместно ли это.

— Конечно, уместно, тем более, что вы, вроде бы, знакомы. В общем, позвони, уточни, хорошо? — и он отключился, не дожидаясь ответа.

Люсинда посмотрела на телефон, как на ядовитую змею.

— Да вы все издеваетесь надо мной, — прошипела девушка и набрала номер. Сначала никто не брал трубку, а затем прозвучал немного недовольный голос.

— Ушаков.

— Егор Александрович, Константин Витальевич просил передать просьбу помочь поставить контур страха. Смертельную составляющую он сделает сам, как только вернется, — Люсинда специально выбрала сугубо официальный тон. Проговорив заготовленную фразу на одном дыхании, она уже хотела быстренько отключиться, но тут Егор подал голос.

— Люсинда, это ты? У меня не было твоего номера, и я не понял сразу, кто звонит. И… Егор Александрович?

— Я думала, что это твоё имя, — устало проговорила Люся.

— Да, это да, черт, — Егор хмыкнул. — А Керн молодец. Это он здорово с контуром придумал. Только вот такая маленькая деталь, что я не могу просто физически поставить такой контур, потому что не владею стихийными дарами, почему-то не пришла в его голову. — Он тихонько рассмеялся. — Вот что, ты сейчас где?

— В лицензионной палате. — Скрывать не было смысла. При желании её местоположение донесут ему в течение пяти минут. То же касалось номера телефона. Хотел бы узнать, это вообще не было бы проблемой. Любому позвонил, кто её знает и спросил. Но, нет, значит, не сильно-то и хотелось.

— Я за тобой заеду. Пообедаем где-нибудь и обсудим эту бредовую идею Керна. — Он отключился, а Люсинда приложила прохладную трубку к пылающему лбу.

— Да то же ты, гад, со мной делаешь? Сволочь.

Когда она вернулась в кабинет, председатель отметил, что девушка чем-то явно расстроена.

— Что-то случилось, Люсинда Викторовна? — участливо спросил он.

— Нет, что может случиться, просто мне предстоит не слишком приятная встреча. Но приказы начальства не обсуждаются, а выполняются. Так, на чём мы остановились? — она нагнулась над столом, чтобы взять бумаги. Председатель скосил взгляд на её более чем скромный вырез, в котором промелькнула лишь полоска кожи и грудинная ямочка.

— Не стоит беспокоиться, — он улыбнулся. — Пока вы отсутствовали, я всё проверил, не нашёл никаких ошибок и вот, держите, ваши документики. — Он протянул ей пакет с лицензиями и патент.

— О, благодарю вас, вы просто золотой человек, — Люсинда прижала пакет к груди и мило улыбнулась. — Вы себе не представляете, как сильно я вам благодарна.

Она вскочила со своего места ещё раз улыбнулась и направилась к выходу. Председатель смотрел ей вслед, а потом вспомнил, что хотел пригласить эту милую девушку на ужин и поспешил за ней. А Люсинда уже успела выйти в коридор.

Егор тщательно записал в память телефона номер Люсинды. Он не тревожил её всё это время, давая возможность слегка от него отдохнуть. Несколько раз его приглашал новый начальник охраны Кернов, и он помогал ему, не без удивления узнавая некоторые новые для себя приёмы. Это был взаимовыгодный обмен, вот только в самый первый раз он ехал к Кернам не за этим. Ушаков даже сам себе не хотел признаваться, что хотел ещё раз встретиться с девушкой.

Он вернулся в кабинет прадеда, где они обсуждали какой-то не слишком значительный вопрос о закупке нового вооружения. Пока что малой партии на пробу.

— И кто так настойчиво хотел с тобой поговорить? — прадед посмотрел на него поверх очков, в которых читал техническую документацию предполагаемой покупки.

— Помощница Керна. У Кости какая-то бредовая идея родилась, и нам с его помощницей надо кое-что обсудить, пока её ненормальный шеф в отъезде, — как можно небрежнее ответил Егор.

— Эта та самая, которая чуть меня не убила в моём же собственном доме? — спросил Андрей Ушаков, приподнимая бровь.

— Ты утрируешь, — Егор хмыкнул. Прадед так часто вспоминал, как его

, что Егору уже начало казаться, что Люся и не уходила из их дома.

— Согласись, со стороны это выглядело именно так, — брюзгливо парировал прадед. — Иди. Не знаю, как его помощница, но Керн терпением не отличается. Да,бронежилет не забудь надеть.

— Зачем мне бронежилет? — Ушаков удивленно посмотрел на прадеда.

— Ну не знаю, вдруг этой помощнице твой ответ не понравиться? Похоже, что Керн своих служащих чему попало учит.

— О, Господи, — Егор закатил глаза и быстро вышел из кабинета, под тихий смех Андрея Ушакова.

Он доехал до здания лицензионной палаты достаточно быстро и припарковался на стоянке. Бежать и искать Люсю не было смысла, они точно разминулись бы, поэтому Егор ждал в машине. Она выбежал довольно скоро и, увидев его, подошла к машине.

Председатель, которому так и не удалось её догнать, с крыльца наблюдал, как из довольно неприметной машины вышел один из Ушаковых и открыл перед девушкой дверь. Председатель проводил парочку ненавидящим взглядом, про себя поклявшись каким-нибудь способом отомстить даже не этой вертихвостке. Ведь вполне возможно, эти чертовы кланы заставили бедную девушку любезничать с этим смазливым юнцом, который специально взял такую скромную машину, чтобы его не узнали. И председатель внимательно осмотрел любимую машину Егора старательно запоминая её номер.

Я провозился с защитой до самого вечера. Но прогресс был заметный. Мне удалось выделить все слои защиты. И до конца не покидало ощущение, что всё это сделал не человек. На каком-то этапе я даже остановился, просто любуясь совершенством линий и плетей. Идеальный контур, просто безупречный.

Но когда стемнело, и я замерз, устал и страшно хотел есть, всё-таки работа с такими тонкими материями отбирает много сил, то мне было уже не до красоты защиты, стоящей возле странного круга камней.

Вернувшись в дом, я не обнаружил там Ирины. Зато на столе стояла еда, ещё горячая, а баня была натоплена. Прикинув, что замерз я гораздо больше, чем хочу есть, прежде всего направился в баню. В тайне я надеялся, что найду там Иру, и вот тогда, если меня кто-то попытается остановить, я точно начну убивать. Но Иры в бане не было. Прогревшись, и помывшись, вернулся в дом и сел за стол, раздумывая над тем, стоит мне волноваться, или нет.

Вытащив телефон, я придвинул к себе тарелку, и тут дверь открылась, и вошла Ирина, за которой бежала какая-то женщина.

— Как мне тебя отблагодарить? — она хватала Иру за руку, пытаясь остановить.

— Ну я же уже сказала, всё нормально, не надо меня никак благодарить, — девушка умоляюще посмотрела на меня.

— И что тут происходит? — я привстал из-за стола, а Ира радостно показала на меня.

— Это он убил рэйфа и спас вашего сына от неминуемой смерти.

Женщина посмотрела на меня и внезапно покраснела, опустив глаза. Она была еще даже не пожилая, видимо рано родила своего придурка Мишку. И что её так смутило? Вроде бы я даже одет прилично.

— Мама, ну чего ты, всё же обошлось, — в дом ввалился тот самый Мишка и сгрёб внезапно разревевшуюся мать в охапку. — Вы уж извините её, переволновалась немного.

— Иди уже, успокой мать, — я махнул рукой, и Миша утащил всё ещё плачущую женщину.

Я снова сел за стол, а Ира пристроилась напротив меня.

— Ты могла бы записку какую-нибудь оставить, что ли, — сказал я, когда первый голод был утолен.

— Да, понимаешь, некогда было. Я тебя ждала, на стол накрыла. Машка опять еды натаскала. А баню Миша истопил. И тут прибежала молодая совсем женщина, чуть старше, чем мы. Плачет, говорит, что какая-то нечисть к её дитю подбирается. Я по нечисти не очень, но побежала за ней. А там не нечисть была, а мавка. Ну, у меня с этими тварями особое отношение, сам знаешь, — я кивнул. Пока она силу не контролировала, мавки были её самыми частыми визитерами. — Я эту дрянь развеяла, а тут мать Миши пришла. Они как начали меня вдвоём благодарить, я чуть ноги смогла унести, — мы переглянулись и расхохотались. Да, людская благодарность иной раз пострашнее, чем месть будет. От молодой мамаши удалось отделаться, её девочка как раз проснулась. Я вовремя успела, — серьезно добавила она. — А вот от матери Миши избавиться было сложнее. А как она покраснела, когда тебя во всей красе разглядела, — Ира хихикнула. — Твоя татуировка действует на женщин как дубина. Когда у тебя длинные рукава такого эффекта нет.

— Ты преувеличиваешь, — я критично посмотрел на свою руку. Татуировка как татуировка. Ну да, кажется, что пламя живое и шевелится, когда мышцы играют, но всё равно она меня просто дразнит. — Хотя, если ты хочешь, я тебе её сейчас полностью покажу.

— Хочу, — и на этот раз Ирина первой потянулась ко мне.

Стук в дверь заставил нас отпрянуть друг от друга.

— Да чтоб тебя! — я встал и повернулся лицом к двери, сложив руки на груди. У меня за спиной глухо материлась Ирина. Надо же, я и не думал никогда, что она столько слов нехороших знает.

Миша, а это был он, вошёл и начал топтаться у порога.

— Ну, что ещё стряслось? — я не выдержал первым. А то мы так до утра простоим друг напротив друга.

— Да я за мамку извиниться пришёл. Просто никто ещё после встречи с той тварью живым не возвращался, вот она и… — он махнул рукой. — А у нас сегодня танцы, — внезапно выпалил он. — Может пойдёте? А то что-дома-то всё время сидеть?

— Танцы? — мы с Ириной переглянулись. — Подозреваю, что это мало чем на императорский бал похоже. — Я задумался. Ещё не ночь, спокойно нам провести вечер вряд ли удастся, может действительно на деревенские танцы сходить? — Ты как, хочешь потанцевать?

— Ну, я даже не знаю, — протянула Ира.

И тут с улицы раздался какой-то грохот. Он сначала нарастал, а потом начал удаляться.

— Это ещё что такое? — я повернулся к Мише, и по его недовольной роже быстро определил, что ничего хорошего.

— Нелюбинские заявились. И откуда только про танцы прознали? Дорога-то теперь безопасная, вот и прикатили, черти полосатые.

— И на чём это они на таком громком прикатили?

— На мотоцикле. Чтоб у них коляска уже отсохла и отвалилась, — с чувством произнёс Миша. — Небось опять всемером, козлы припёрлись.

— Так, постой, помедленнее, — я поднял руку. — Они приехали из Нелюбино на мотоцикле с коляской? — Миша кивнул. — Зимой? — Он снова кивнул. — Всемером?

— Ну да, — он посмотрел на меня удивленно, мол, а что тут вообще такого?

— Убейте меня, но я должен это видеть, — простонал я, и метнулся в комнату, чтобы переодеться. Ирина прошмыгнула следом, и уже через пять минут мы шли за Мишей, который почти бежал впереди нас, показывая, где у них тут проходят танцы.

Глава 19

Егор свернул на знакомую улочку и уже хотел остановиться возле кафе, но тут Люсинда чуть слышно застонала.

— О, нет, только не это.

Ушаков проследил за её взглядом и чуть слышно выругался, потому что выяснять отношения с бывшим парнем Люси, с которым он сцепился у неё дома и из-за которого получил по роже довольно тяжелым чемоданчиком, было последним, чего бы ему сейчас хотелось. На щеке, кстати, остался синяк, который деды сразу и не разглядели из-за отросшей за ночь щетины, но вот когда Егор побрился… Собственно, прадед частенько стал добавлять в конце своей замечательной истории про покушение в собственном доме, что правнук его не спас и не защитил, потому что был деморализован — уж слишком крепко ему от девицы до этого прилетело.

Ушаков покосился на Люсинду. Если бы девчонки сейчас с ним не было, он бы, пожалуй, всё-таки зашёл в кафе, и сделал бы это весьма демонстративно, чтобы рыжий видел его. Егор реально оценивал свои силы и прекрасно осознавал, что бывший парень Люси ему не соперник, так что он практически ничем не рисковал. Но втягивать её в эту сомнительную авантюру он не захотел, поэтому просто свернул в проулок и, отъехав подальше, остановился.

— И что будем делать? — он повернулся к застывшей с глядевшей в одну точку Люсинде. — Не знаю, как ты, а я всё ещё хочу есть. Эй, я здесь, — он помахал рукой перед лицом девушки.

— А, что? — она повернулась к нему, и моргнула. — Что ты сказал?

— Ты всё ещё скучаешь по этому рыжему чучелу? — довольно резко спросил Егор.

— Нет, — она помотала головой. — Не знаю.

— Зато честно, — он невесело усмехнулся. — Но, обед никуда не делся, и нам всё так же надо обсудить, что там придумал Керн. Ресторан?

— Нет, поехали ко мне, у меня приготовлен обед или ужин, всё зависело от того, когда я вернусь, так что и поедим, и всё обсудим, — решительно предложила Люсинда.

— Хм, как скажешь, — машина тронулась. — А где выделенная тебе Керном машина?

— У неё сегодня плановое обслуживание. Мы договорились с водителем, что сегодня я обойдусь без него, лицензионная палата недалеко от моего дома находится, а больше на сегодня ничего не запланировано. Я же не знала, что мне так быстро удастся освободиться. Обычно меня гораздо дольше мариновали.

— Значит, мне повезло, а то я бы мог и до вечера тебя прождать, — Егор хмыкнул и затормозил на том самом месте, где однажды уже ставил машину, возле весёлого дома, в котором жила Люсинда.

Они молча поднялись на второй этаж и так же молча прошли на крохотную кухню. Егор сел за стол, стоящий рядом с окном и бездумно смотрел на улицу, размышляя, что он тут вообще делает? Ведь ему определенно не рады.

— Так о чём говорил Константин Витальевич? Я его, если честно, совершенно не поняла, — Люсинда села напротив Егора. На обед был суп, который оказался на удивление вкусным, и Ушаков даже не сразу ответил, потому что увлекся едой. Когда тарелка опустела, он откинулся на спинку стула и сыто улыбнулся. Вот теперь можно и поговорить.

— Керн предложил поставить в качестве одного из слоев защиты так называемый контур страха. Он назван так, потому что вблизи от него начинаешь чувствовать беспокойство, совершенно иррациональное, не имеющее под собой никакой видимой причины. Так работает некрофон, который вплетён в саму структуру контура, и который мало кто может, но проблема не в этом. В конце концов сам Керн прекрасно сможет справиться именно с этим слоем. Вот только контур включает в себя просто кучу разных слоев, в большинстве своём магических, которые плотно переплетаются друг с другом, как самая лучшая сталь. Настолько плотно, что в итоге становится не понятно, где начинается один слой и заканчивается другой. — Егор задумался. — Ну, допустим, я смогу сделать основу, всё-таки это был бы интересный эксперимент. Но что делать с наполнением этой основ — ума не приложу, — он посмотрел на Люсинду, а потом перевёл взгляд к окну. — У тебя есть какие-нибудь предложения?

— У меня есть кое-что получше, — она вытащила телефон и нашла в телефонной книге номер. — Тихон, добрый день.

— Дай угадаю, Люсенька, Костя позвонил тебе в спешке и задал интересную задачку, — раздался радостный голос учёного.

— Вы очень проницательны, — Егор встал, обошел стол и сел рядом с Люсиндой, наклонив голову к ней так, чтобы тоже слышать, что ей говорит собеседник. Тихона Керна он немного знал, и вполне мог допустить, что слегка сумасшедший старик сумеет с его помощью или без неё построить контур. Ушаков не стал бы отказываться от внедрения подобной штуки, о которой знал лишь теоретически, в систему безопасности клана.

— Поживи с моё, и тоже будешь предугадывать подобные финты, — Тихон тихонько засмеялся. — На самом деле всё довольно просто, я уже вышел из того возраста, когда хорошенькая девочка могла позвонить мне просто, чтобы поболтать. Это раньше я был ого-го, — он снова засмеялся. — Говори, что хочет наш с тобой босс.

— Контур страха, — выпалила Люсинда, которую такая опасная близость к Ушакову слегка напрягала. В трубке же воцарилось молчание. А затем, Тихон, кашлянув, ответил.

— Умеет он меня удивить. В принципе, попробовать можно. Если не полноценный контур, но нечто очень близкое, может получиться. Но мне нужен каркас, основа, на которую потом будут наплетаться элементы контура. А в наших лабораториях нет специалистов, умеющих на таком уровне работать с материей. Не Ушаковых же просить, на самом деле.

— Ну, один из Ушаковых, готов помочь, — протянула Люсинда и посмотрела на Егора. Взгляды находящихся так близко друг от друга глаз встретились.

— Который из Ушаковых? — деловито спросил Тихон.

— Егор, — Люсинда уже отвечала автоматически.

— Хм, можно попробовать, — Тихон, похоже, уже что-то чертил. — Передай ему, чтобы завтра подошёл, обговорим детали и условия.

— Я передам, — Егор протянул руку и молча вытащил у неё из руки трубку, нажал на отбой и положил телефон на стол.

— Ты же знаешь, что сейчас произойдет? — тихо спросил он, и девушка кивнула. — Если не хочешь, то у тебя есть последний шанс меня остановить, потому что потом, если поезд и остановится, то я уже нет.

— Я не прошу тебя останавливаться, — Люсинда приняла решение и не собиралась от него отступать. Да, когда он её оставит, ей будет больно, но она и не питает иллюзий, что один из Ушаковых задержится в её жизни, в отличие от Рыжова, за которого она действительно замуж собиралась и всё ещё никак не могла привыкнуть, что живёт в этой квартире одна. А может быть она согласилась специально, чтобы уже точно не простить рыжего, когда тот в очередной раз притащится, потому что к тому времени ей будет с чем сравнивать и что-то ей подсказывало, что сравнение это будет не в пользу бывшего.

Какими бы не были её мотивы, она согласилась, и Егор не собирался упускать свой шанс. Он её честно предупредил, и когда опустился вместе в ней на кровать, его уже точно ничто не смогло бы остановить.

Когда они пришли в себя, на улице уже было темно.

— Ты не помнишь, где моя рубашка? — шевелиться не хотелось. Егор лежал, заложив одну руку за голову и рассматривал потолок. И что в этой позе находил Керн? Ему вот, например, совершенно не хочется ни о чем думать.

— По-моему, на кухне, но это не точно, — Люсинда сосредоточенно водила пальцем по его груди, словно что-то рисовала. — Зачем она тебе?

— Уже поздно, — просто ответил Егор.

— Останься, — внезапно сказала Люся. — Я понимаю, что надо вернуться, что поздно, что второй раз ночевать в подобном месте — это моветон. Но, хотя бы сегодня останься.

Егор перевернулся на бок и внимательно на неё посмотрел.

— Хорошо. Но мне нужно позвонить, — он поднялся и направился искать свои вещи. В кармане брюк, например, должен находиться телефон, а в кармане рубашки передатчик.

Перед тем, как вставить передатчик в ухо, Егор активировал его, чтобы в случае ЧП с ним могли быстро связаться, а также выслать транспорт по координатам сигнала, который испускал передатчик. После чего позвонил прадеду и быстро уведомил его, что не ночует сегодня дома.

— Хорошо, — просто ответил Андрей Никитич и отключился. Егор же удивленно посмотрел на трубку.

— Хорошо? И это всё? Что это с ним? Надеюсь, что он не заболел, — покачав головой, он вернулся к девушке. И, если бы кто-то сейчас спросил, кем она ему приходится, Егор не смог бы ответить.

Потанцевать нам не удалось. Поэтому сравнить местные танцы с имперским балом не получилось. В плане музыки. Точнее смогли, но очень недолго. А вот во всем другом — вполне. Во всяком случае, развлечений здесь было как бы не поболее.

Мотоцикл стоял перед клубом, и я долго его разглядывал, пытаясь понять, как здесь сумели уместиться семь человек. Ответа не было, потому что все, кто на нём приехал, скорее всего, находятся в клубе. Ладно, может быть, нам повезёт, и мы увидим, как они отсюда уезжать будут.

Когда мы зашли в местный клуб, играла довольно энергичная музыка, и народу собралось вполне прилично, но пока что никто не танцевал. Вообще, я заметил, что девчонки стояли отдельно, а парни словно разделились на две группы, злобно поглядывающие друг на друга.

Когда мы вошли в зал, все взгляды тут же переместились на нас. Кто-то смотрел с удивлением, кто-то с восхищением, а кто-то со страхом. Ясно, моя расправа над рэйфом уже стала достоянием всей деревни. А вот нелюбинские смотрели на меня со смесью любопытства и даже какого-то презрения. Странно, они меня не знают, чем я успел столько эмоций вызвать?

Тем не менее, наше появление сработало как некий катализатор, свет приглушился и в зале началось какое-то движение. Присмотревшись, я понял, что какой-то определенной системы в танцах нет, все двигались кто во что горазд. Чаще всего движения некоторых девушек напоминали конвульсии, а парни двигались, как будто их внезапно парализовало.

— Похоже, это не сложно, — резюмировал я и крутанул Ирку за руку. Она рассмеялась.

— Думаешь, что сумеешь? — она кивнула на танцующих.

— Как они? Не-е-т, — я отрицательно мотнул головой. — Но нет предела совершенства, к которому надо стремиться, — и, подхватив её за талию, я увлёк Иру прямо в центр толпы.

Было весело. Вот серьезно. Но потом веселье закончилось, когда я услышал разгорающийся конфликт.

— Ты куда руки тянешь, урод? — голос Мишки был вполне узнаваемый.

— А что, это твоя девка что ли? Иди рогами постучись, придурок, потому что девочка явно не против провести вечерок со мной, — я обернулся и увидел, что Миша не поделил девчонку с одним из пришлых.

В тот момент, когда я посмотрел на них, Мишка уже толкнул здорового парня руками в грудь.

— Ты оборзел, хорёк, — взвился нелюбинский. — Пошли проветримся!

— Пошли! — они направились к выходу. Вначале я пожал плечами. Драки ради прекрасных глаз случались всегда во всех мирах и в любом сословии. Вот только мне сильно не понравилось, что вслед за вышедшими парнями потянулись остальные нелюбинцы, за которыми на улицу выскочила та самая девчонка, из-за которой и случился конфликт.

— Костя, их же много, они его покалечат, — тихо произнесла Ира.

— Вот же, — я стиснул зубы. Это не моё дело. Пускай развлекаются. Он знал, что так и будет, потому что всегда так бывает. Ну не полный же Мишка идиот? — Все демоны бездны, — процедил я. — Ну не зря же я этого кретина от рэйфа спасал? Постой здесь, хорошо? Я только гляну и вернусь.

— Костя…

— Ира, стой здесь! Не хватает только, чтобы ты вышла из себя. Где мы будем столько трупов прятать? — я весьма жестко посмотрел ей в глаза без тени улыбки. Она обреченно кивнула и отошла к стенке.

Я же быстро пошел к выходу из душного шумного зала.

Драка была чуть в стороне от входа. При этом она уже принимала не слишком хороший оборот, потому что трое нелюбинских били Мишку, который согнулся пополам, выплевывая кровь.

— Эй, ребята, здорово развлекаетесь, — крикнул я, перепрыгивая через перила крыльца.

— Иди отсюда, мажорчик, а то и ты отхватишь, — зло сплюнул тот самый здоровый козел, который Мишку вывел. Судя по расквашенным губам и кровавым соплям, Мишка его достал. Вот только потом все пошло явно не в его пользу. Хотя, против толпы биться сложно. И мне гораздо сложнее, на самом деле. А всё потому, что я не хотел их убивать. Убить-то как раз всех семерых легко, я бы даже не слишком вспотел.

— От тебя что ли? — спросил я здоровяка почти весело. — Ну-ну.

— Смотри, сам напросился. — Здоровенный кулак я пропустил мимо себя и ударил в печень одним сильным и экономным движением. А когда он падал, то позволил ему упасть мордой на мое подставленное колено. Отпихнув его в сторону, я внимательно осмотрел окружающих меня скотов. Они даже Мишку бросили. Его просто бросили в снег, сосредоточившись на мне.

Вот что они умели делать, так это нападать толпой. Сразу чувствовался опыт. Никто друг другу не мешал, нападали одновременно несколько человек, и мне приходилось крутиться в этом странном круге, отбивая удары и очень редко контратакуя, потому что я всё ещё не хотел их убивать.

В миг короткой передышки я сумел вырубить ещё одного и заметил, что бегающая вокруг и заламывающая руки девчонка куда-то исчезла. Уже через пять секунд мне стало не до неё. Пару ударов я всё же пропустил и чувствовал, как начинает заплывать глаз.

— Парни, Мишку Орехова и нашего мага нелюбинцы пи… — крик раздался совершенно неожиданно, и мимо меня пронеслась толпа, сметая моих противников.

Я даже не понял, как остался в гордом одиночестве. Со мной остался только валяющийся на земле здоровяк, который в этот самый момент начал подавать признаки жизни. Я подошел к нему, сел на корточки, приподнял его голову за волосы и сильным ударом в челюсть отправил обратно в нирвану. После этого отпустил его башку, которая безвольно опустилась на землю и поднялся на ноги.

— Не, ну так не интересно, — я подошёл к лестнице и собрал с перил снег, приложив его к подбитому глазу.

— У меня складывается странное чувство, что тебе понравилось, — Ира подошла неслышно и протянула мне куртку.

— Скорее да, чем нет. Знаешь, это здорово расслабляет и стимулирует одновременно, — ответил я. Драка переместилась куда-то за клуб. Вокруг Мишки бегала, хлопоча, та самая девица.

— Это она подмогу позвала? — я кивнул на парочку.

— Она. Я даже немного испугалась за тебя, — я отшвырнул снег и посмотрел на Иру. Она была предельно серьезной. — Ты потрясающе двигаешься. — Прошептала она. — Пошли домой.

— Пошли, — я обхватил её за талию и крепко прижал к себе. — Держись и постарайся не шевелиться.

Телепортацией не рекомендуется пользоваться часто, только в самом крайнем случае. Не знаю, что вкладывали Керны в предостережение, но для меня случай был крайним до звездочек в глазах. Кухня была выбрана мною в качестве конечной точки, чтобы дверь закрыть. Ира слегка качнулась и, пока она приходила в себя, я успел задвинуть щеколду, заменявшую замок.

— Не чём мы остановились, когда нас так беспардонно прервали? — я притянул её к себе.

— Я не помню, — прошептала Ира и дотронулась до моего заплывшего глаза. Я зашипел и перехватил её узкую кисть, но она высвободила руку и принялась расстегивать мою рубашку. — Какая разница?

— Действительно. — И я просто подхватил её на руки. — Если меня снова прервут, то клянусь, я возьму все свои слова обратно и начну убивать.

Я отнес Ирину в постель и навис над ней, опираясь на руки.

— Ты не пожалеешь? — в последний раз я дал ей шанс отказаться. — Ты ведь знаешь, что нас ждёт, когда мы вернёмся.

— Керн, просто заткнись и сделай уже хоть что-нибудь, — простонала она. — Или убивать начну я, и ты будешь первым кандидатом в покойники.

— Как скажешь, — пробормотал я, чувствуя, как дрожит её дар, готовый вырваться на свободу, и как он подчиняется моему, более сильному, становясь податливым и вполне контролируемым, совсем как распростертое подо мной женское тело.

Глава 20

Люсинда пошевелилась и подняла с подушки растрепанную головку.

— Ты что так и не спал? — она посмотрела на Егора, который в это время разглядывал её.

— Спал, — он улыбнулся кончиками губ. — Мне мало нужно времени, чтобы выспаться.

— Всегда? — Люся села и прижала к груди тонкое одеяло, прикрываясь от его пристального взгляда

— Нет, не всегда. Иногда я и по десять часов дрыхнуть могу, но это бывает редко, — он продолжал на неё смотреть, не делая попытки встать.

— Тут мне по телефону Тихон Керн звонил, знаешь такого? — Люся тоже начала совершенно беззастенчиво разглядывать лежащего перед ней парня. Конечно он слышал и, что Тихон говорил ей тоже слышал, потому что не глухой.

— Слышал, — протянул Егор. — Все Керны ненормальные, не связывайся с ними.

— Поздно. Уже связалась. А через них с тобой. Кстати, ты в курсе, что Константин Витальевич наотрез отказался говорить мне твое клановое имя. Сказал, что так интереснее.

— Довольно сомнительный интерес на самом деле. — Егор одним экономным движением сел и подтянул к себе одежду. Во всяком случае ту, до которой сумел дотянуться. — Ты всегда его Константин Витальевич называешь?

— Он же мой босс, — Люся даже немного удивилась постановке вопроса.

— Да, точно, босс. Я и забыл. — Вот в этом Люся не верила вообще. Егор не произвел на неё впечатление забывчивого человека. Он нагнулся, и она невольно залюбовалась, как перекатились по спине и рукам мышцы. — Назови меня Егор Александрович, — внезапно попросил он, плюнув на потерявшийся носок и повернулся к девушке.

— Зачем? — она недоуменно нахмурился.

— Хочу услышать, как это звучит, — он улыбнулся. — Ну, что тебе стоит.

— Егор Александрович, — произнесла Люсинда и пожала плечами, выполняя странную просьбу.

— Ты даже не представляешь, как это заводит, — он долго смотрел на неё, а потом потянул одеяло, в которое она куталась. — Пошли в душ. Он конечно размером с напёрсток, но, думаю, что вдвоём мы там поместимся.

После душа, который, надо сказать, несколько затянулся, Егор сидел на кухне и пил кофе, а Люсинда в это время готовила нехитрый завтрак.

— Ты только представь, как сильно сейчас твой прадед экономит на правнуке? — немного ворчливо произнесла Люсинда, садясь за стол, чтобы тоже позавтракать.

— Да что ты. И сколько же он сэкономил?

— Давай посчитаем: за обед и завтрак платить не надо, за стирку постельного белья тоже, за воду в душе и свет…

— Да, так скоро преумножит капитал клана. И как мы только раньше об этом не подумали, — Егор сокрушенно покачал головой. — Кстати, а что там ты говорила про Тихона?

— Черт, — Люся вскочила и принялась убирать со стола. — Тихон же нас ждет, а мы черт знает, чем занимаемся.

— Эй, я же ещё не доел, — Егор попытался удержать свою тарелку, но Люся вырвала её у него из рук. — Понятно. Хватит расслабляться, пора работать, — проворчал он, поднимаясь.

Через полчаса они уже входили в лаборатории. В холле Звягинцев с философским видом смотрел на Громова, который в это время орал на одного из охранников.

— Ты какого хереста вообще туда полез, кретина кусок? Ты бы лучше в контур не руку, а член свой засунул, козел, чтобы такие больше на свет не рождались! Сказано же было: пока ничего не настроено, даже близко не подходите! Ты что не видишь, что тут полно оборванных линий? Идиот! — и тут только Ушаков обратил внимание на то, что у парня, на которого орал Громов была перебинтована рука.

— Егор Владимирович, простите, но нам бы пройти, — Люсинда прервала порку, а Громов обернулся на звук её голоса. — У Егора Александровича назначена встреча с Тихоном.

— Ох, извините за бардак. Просто один дебил решил поэкспериментировать и залез в разомкнутый контур трех сил. — Громов махнул рукой на пострадавшего охранника, а Егор поморщился.

— М-да, наверное, было очень больно и очень много крови.

— Да порой кажется, что лучше бы она у него вся вытекла, еще при рождении через пуповину. — Громов махнул рукой, опираясь на свою трость. — Теперь всё заново надо делать. Пять дней коту под хвост. Да вы проходите к лифтам, тут всё чисто, можно ходить.

Когда они зашли в лифт, Люсинда повернулась к задумчивому Егору.

— Как же вы любите эти контуры.

— Они удобные, — Егор усмехнулся. — К тому же обладают каркасным типом построения. На них можно добавить всё, что угодно, в пределах совместимости, конечно.

Разговор прервался, когда они вошли в лабораторию.

— Ну, наконец-то, — им навстречу поднялся Тихон. — А-то я уж думал, что одному придётся чай пить. Садитесь, — и он почти насильно усадил Егора за свой стол. Люсинда даже губу закусила, чтобы не засмеяться. — Красавец. — Тихон разглядывал Егора. — Вон, даже Таська засмотрелась, а ведь её в мужиках только орган из четырех букв привлекает, и это мозг, кто бы что себе не вообразил. Но на тебя засмотрелась.

— Да, идите вы, — Тася фыркнула и отошла подальше, но, Люсинда заметила, что украдкой она всё равно посматривает на Егора. В который раз ей подумалось, что его жене будет очень трудно.

Они выпили чай, а потом Тихон вытащил чертежи, и они с Егором склонились над ними. Люсинда даже не пыталась понять, о чём они говорят, большинство терминов для неё представляло собой набор букв. Егор разогнулся и потёр шею.

— Чтобы вот эти два перехода сделать, мне придётся выложиться в ноль, — наконец, произнёс он. — Я не стихийник, долго восстанавливаюсь.

— Тогда их-то и нужно будет сделать первыми, — деловито сообщил Тихон, а Люсинда нахмурилась. Она не знала, что чувствует маг, когда опустошает полностью свой резерв, но подозревала, что ничего хорошего.

— Да, я тоже так подумал, — Егор кивнул, и они снова склонились над чертежами.

В это время дверь открылась, и в лабораторию зашла Алёна. Люсинда уже познакомилась с главным бухгалтером Керна и поэтому кивнула ей. Алёна же подошла к ней.

— А я к тебе. Со мной дядя связался, они с Виталием Павловичем вернулись домой. Там какой-то плохо управляемый хаос. И Мария Витальевна слезно просила тебя найти, потому что дозвониться не может. — Скороговоркой проговорила бухгалтер.

— Как это, дозвониться не может? — Люсинда нахмурилась и вытащила телефон. Трубка словно умерла, никак не реагировала на нажатия клавиш, в общем, не подавала никаких признаков жизни.

— Я тут вчера, после твоего звонка искажающее поле — один из компонентов контура страха сделал. Оно, собака, всё заблокировало. Так что мы сейчас как свиньи в вакууме. Никто до нас не доберется. Если только до Ушакова. — оказывается, Тихон слышал всё, что творится в него в лаборатории.

— А до него почему? — Люсинда с любопытством посмотрела на Егора, который, нахмурившись, полностью погрузился в предстоящую работу.

— Так у него передатчик в ухе активный. — Тихон кивнул в сторону Егора. — Наша разработка. Но тут правильно. Не должны бойцы своего командира искать, ежели что стрясётся. Вот это вещь получилась. Никакое поле её не берет. Да и запеленговал я эту кроху с трудом. И то, потому что сам делал, да подозревал, что Егорка даже в сортир с ним ходит. — Люсинда невольно вздрогнула. Это что же получается, он и любовью занимался с передатчиком в ухе. Вот был бы номер, если бы его в самый ответственный момент искать начали. А Тихон в этот момент снова повернулся к Алёне — Чего там Машка хочет от девочки?

— Она хочет, чтобы та помогла ей осмотреть места, где можно провести свадебные торжества. В доме Кернов нет бальной залы, поэтому воспользоваться опытом Вольфа не получится, — ответила Алёна.

— Я тогда, пожалуй, пойду, — Люсинда поднялась со стула. — Егор Александрович, я уезжаю. Мария Витальевна нуждается в моей помощи.

— Да-да, что? — Егор поднял на неё слегка расфокусированный взгляд. Наконец, до него дошло, что она ему сказала. — На пару слов, — он посмотрел на Тихона, который кивнул ему на комнату отдыха.

Люсинда пошла за ним, гадая, что Ушаков хочет ей сказать.

— Люся, я сегодня, скорее всего, буду в разобранном состоянии, — он замолчал, а потом продолжил. — Если я приду к тебе ночевать, ты меня впустишь? Правда, подвигов не обещаю, мне нужно будет восстанавливаться, поэтому, я, скорее всего, как раз-таки усну часов на десять, — он усмехнулся. — Я приеду?

— Приезжай, — она кивнула и быстро вышла из комнаты. Зачем она согласилась? Эта нелепая связь уже начала слишком далеко заходить, нужно её прервать, пока не стало слишком поздно, и она не влюбилась в этого сына одного из самых могущественных на сегодняшний день кланов.

Стук в дверь вырвал меня из сна.

— Ну а сейчас, можно я кого-нибудь убью? — простонав, я неохотно поднялся.

— Это нам покушать принесли, я просто чую это, — из вороха одеял показалась голова Ирины. — Нельзя убивать человека, который приносит нам еду, это негуманно по отношению ко мне.

— Куда в тебя столько влезает? — я невольно оценивающе посмотрел на её хрупкое тело. Я всю ночь боялся сделать ей больно, если навалюсь всем своем весом, поэтому, мы большую часть времени экспериментировали. Ира насупилась, я же, тихонько рассмеявшись, натянул штаны и пошёл открывать.

За дверью действительно стояла Маша с полными руками различной еды.

— А почему вы сени не закрываете? — она снова покосилась на мою татуировку. Одеваться я не стал, не мог найти спросонья футболку, которую куда-то зашвырнул вечером.

— У нас нечего красть, в сенях, по крайней мере. Здесь-то такой красавец, как я, имеется. Вот поэтому избу на замок, чтобы девки не утащили, — заговорщицким шепотом ответил я Маше. Она хихикнула и стрельнула в меня глазами, одновременно ловко накрывая на стол.

И тут зазвонил мой телефон, даже странно, что вчера в то время, когда я распутывал защиту. Никому я срочно не понадобился, никто меня не прервал, зато я больше половины работы сделал.

— Керн, — под любопытными взглядами Маши, я поднёс трубку к уху.

— Любовь моя, ты вспоминаешь меня тоскливыми зимними вечерами? — Ева говорила приглушенно, а в голосе слышалась легкая хрипотца.

— Каждую минуту, уже даже мазь, заживляющую, для рук покупал, — торжественно произнёс я.

— Фу, как грубо, — из трубки донесся приглушенный смех.

— Зато откровенно. Ты должна радоваться, я тебе сейчас очень нехилый такой комплимент отвалил, между прочим, — я отошёл от стола и понизил голос. Незачем Маше знать, о чём я разговариваю со своей несостоявшейся убийцей.

— Я радуюсь, милый. Так радуюсь, что даже хочу узнать, ты когда возвращаешься? Может быть, не надо деньги на мази переводить, когда есть способы гораздо приятнее?

— Ева, что тебе надо? — я оставил этот заигрывающий тон, потому что, Маша уже ушла, а в спальне завозилась Ира.

— Здесь что-то намечается, Керн, — она тоже стала серьезной. — Пошли какие-то перестановки. Мне объявили недельную готовность. При этом, они прекрасно знают, что тебя нет в городе, но всё равно к чему-то готовятся. В детали меня всё так же не посвящают, но приказ ясно гласит, что я могу оказаться на подхвате. Вот только они забыли упомянуть, у кого. Тебе нужно вернуться, как можно скорее, — закончила Ева.

— Я не могу, вот прямо сейчас, не могу, — после этих слов где-то в груди начали скрестись кошки от дурных предчувствий. Что-то действительно должно произойти, но я никак не могу понять, против кого направлена угроза.

— Как знаешь. Моё дело предупредить. Да, у меня всё никак из головы не идёт разговор с твоей куколкой, которая твой пустой кабинет охраняет. Я решила немного проверить секретаря Вольфа. Тут какая-то мутная история вырисовывается. Мутная и зловонная. Я так и не смогла ничего найти на неё. Просто потому что не смогла пройти дальше имени и фамилии. Просто какие-то сплошные блоки. Это ненормально, понимаешь? — Я кинул, словно Ева могла меня видеть, и сжал руку в кулак.

— Я постараюсь вернуться, как только представится возможность, но не могу ничего обещать.

— Я уже тебе сказала, как знаешь. Люблю, целую, пока-пока, — и она отключилась.

— Проблемы? — Ира, как оказалось уже во двор успела сбегать, умылась и теперь сидела за столом, дожидаясь, когда я составлю ей компанию.

— Пока не знаю, — я бросил телефон на стол и натянул куртку прямо на голое тело. — Но может так случиться, что я вынужден буду уехать до окончания практики. — Ира ничего не ответила, только едва заметно наклонила голову.

Поели мы молча. После того, как я помог убрать остатки еды в холодильный шкаф, Ира заговорила.

— Ты пойдешь опять туда? — куда туда уточнять не нужно было, здесь всего одно место, куда я могу направиться.

— Да, надо доделать работу, — я говорил, одновременно натягивая свитер. Как показала практика, просто куртку набросить — это очень плохая идея, почти отвратительная. Здесь всё же зима на дворе, несмотря на почти полное отсутствие снега и довольно теплое солнце, замерз я вчера изрядно.

— Тебе помочь? — снова спросила она. Я покачал головой.

— Нет, не стоит. Там очень опасно, я просто задницей чую. У меня одного есть шанс уйти в случае чего. С тобой может и не получиться, и кто-то из нас погибнет. Не знаю, как ты, а я бы не хотел видеть твою смерть, — когда я говорил, то мы смотрели в глаза друг другу. В теплых карих глазах сначала вспыхнул протест, но потом Ира расслабилась и подошла ко мне, уткнувшись лбом в плечо.

— Я не буду тебе мешать, правда. Пойду лучше мавок погоняю, их тут несколько обетает, так что мне хватит развлечений. Заодно деревню полностью обезопасим.

— Да, так будет лучше. Баню попросишь натопить? — она кивнула, а я быстро прижал её к себе и практически сразу отпустил. После чего вышел из дома.

Вернувшись к месту, откуда я вчера раскурочивал защиту, я громко и весьма эмоционально выругался, потому что часть моей работы была похерена — множественные прорехи просто начали восстанавливаться, причем делали это самостоятельно. Вот только, этого не могло быть, потому что… не могло.

Сев на то же место, где сидеть вчера, я приступил к раскручиванию этой сраной защиты, которая не пойми что пыталась спрятать от моего любопытного взгляда. На этот раз мне удалось дойти почти до конца. Просидел я практически в одной позе весь день, лишь время от времени вставая, чтобы пройтись и размять затекшее тело.

— Ну что же, даже если к завтрашнему дню половина восстановится, я всё равно доведу дело до логичного конца, — потянувшись, я повернулся и нос к носу столкнулся с вылетевшей со скоростью пули банши.

Тварь уже открыла свой смердящий безобразный рот, чтобы заорать, как я просто и без затей сунул лезвие кинжала прямо ей в глотку.

— Не вздумай орать, — хотя она меня так и послушалась. Ха-ха, три раза. Эти гадины даже Зелона ни во что не ставили, а тут всего лишь человек.

Банши долго мотала головой, видимо уже сожалея, что попыталась наброситься на меня. Однако мозгов у неё нет, что было неоднократно проверено на её подружках, и я не думаю, что местные твари чем-то отличаются от тех, которых я знал. Вот и эта, стоило ей только избавиться от кинжала, как она тут же снова набросилась на меня. Но я уже был готов. Банши можно уничтожить только с помощью магии. Главное, это действовать быстро, и не дать ей заорать, потому что крик банши обладает парализующим эффектом, а стоять и не иметь возможности пошевелиться, чувствуя, как тебя разрывают на части, и начинают пожирать, в то время, как ты ещё живой — это развлечение для очень специфических личностей.

Сеть духа взлетела в воздух вместе с тварью, которая решила использовать свой любимый приём, спикировать мне на голову. Нити тьмы вырвались из моих ладоней и сумели притянуть бешено сопротивляющуюся тварь чуть ниже. Как только она достигла приемлемого уровня, на неё набросилась сеть. Вопль развоплащенной твари впился в мозг и опрокинул на землю, сковывая при этом движения. Меня протащило по земле метров десять не меньше волной, которую создала вокруг себя подыхающая тварь. Я ободрал руки в кровь, пытаясь остановиться, но, когда основные движения блокированы, что-то предпринимать просто не получается.

Где я что сделал неправильно? Ведь всё просчитано и отработано многократно. И тут до меня дошло. Я намного ниже ростом сейчас, чем был когда-то. И вместо того, чтобы подтягивать к земле тварь, надо было дать ей взлететь ещё выше, и тогда сеть, спеленав жертву, сразу бы сжалась, блокируя крик.

Меня прекратило волочить по земле, и несколько минут я лежал неподвижно, молясь про себя всем богам, чтобы на меня в таком состоянии не выскочил больше никто. Что это вообще за зверинец, вашу мать? Рэйфы не обитают рядом с банши, тут же из одной клоаки вылезли.

Вскоре я начал шевелиться. Не дожидаясь, пока движения восстановятся полностью, перекатился на живот, поднялся на четвереньки, а затем встал на ноги. Шатаясь, как смертельно пьяный, добрел до дома, к счастью, никого не встретив по пути.

Ира посмотрел на меня и поднесла ко рту ладонь. А потом начала что-то говорить, но я видел только, как шевелятся её губы. Да, вашу ж мать! Эта тварь меня еще и оглушила! Ирина подошла ко мне и провела ладонью по лицу и шее, а затем повернула ладонь так, чтобы я её видел. Кровь. Ну, понятно, я же оглох.

— Крик банши. К утру пройдет, — тщательно проговорил я, не слыша сам себя. — Помоги мне помыться.

Ирина быстро закивала и почти потащила меня в баню. Там, раздевшись и раздев меня, она помогла мне согреться и вымыла, почти как ребенка. Никакой страсти не было. Была только боль и всё нарастающий шум в голове.

Я не стал ужинать, меня тошнило так при виде пищи, что чуть не вырвало. Устроив меня на постели, Ира закончила домашние дела и легла рядом, крепко обнимая. Сквозь боль, я ощутил как на обнаженную грудь капнула слеза. Ну что ты плачешь, всё нормально. Я жив и завтра утром всё пройдёт, я это точно знаю. Вот только осталось ночь пережить. У меня были с собой и обезболивающие средства и всякие другие, вот только нельзя было боль убирать, иначе можно навсегда оглохнуть. А ведь местные верят, что, кроме всего прочего, крик банши предвещает скорую беду. Вот только этого мне и не хватало.

В голове словно что-то взорвалось, я до крови закусил губу и застонал. А ведь это только начало. Да, веселая ночка нас с Ириной ждёт, просто незабываемая.

Глава 21

Люсинда очень устала. Домой она вернулась уже поздно вечером, а до этого весь день ездила с Марией Керн по различным залам, которые предоставляли услуги для проведения свадебных торжеств. Где-то в середине дня к ним присоединилась невеста. Если до этого момента Люсинде было просто трудно, то вскоре стало и вовсе невыносимо. Вообще, было похоже, что будущие невестка со свекровью не слишком ладят. То, что вроде бы устраивало Марию, категорически не нравилось Анне и наоборот. И лишь три предложенных зала категорически не устроили обеих.

Люся с тоской начала думать о том, что, если её начнут привлекать к проблеме свадьбы постоянно, то она рискует не дожить до своей, если та, конечно, когда-нибудь состоится. Тем более, что опыт свадьбы кланов ей как бы и не нужен, ей бы что-нибудь попроще, так сказать. Хорошо Керну, он может рыкнуть пару раз, и дамы сразу придут к пониманию, потому что Костя особым терпением не отличался, сколько его Люся знала, во всяком случае, в подобных мероприятиях. Ей же приходилось терпеть и улыбаться, лавируя между Марией и Анной, не умудрившись при этом переругаться с ними и одновременно служа посредником, когда они ну совсем ни о чём не могли договориться.

Так что домой Люся пришла на автомате. Весь день ей некогда было задуматься о том, что ждёт её вечером. И только, когда она оказалась дома, пришло понимание, что скоро он к ней приедет.

— Может, пойти куда-нибудь, погулять? Он приедет, увидет, что дома нет никого, и поедет домой? — проговорила она вполголоса, глядя при этом на дверь.

Словно в ответ на её слова, в дверь постучали. Она поморщилась и пошла открывать. Вместо Егора за дверью оказался сюрприз в виде Рыжова.

— Господи, ну что тебе ещё здесь нужно? — простонал она, глядя на бывшего парня и не спеша впускать его в внутрь.

— Я тут подумал, — Рыжов почесал нос, — а почему здесь ты живёшь? Костя меня просил за жильемприсматривать. А то, выгнала меня, и радуется. Мужиков водит, а мне и девушку некуда привести, не к матери же, в конце концов.

— Да что ты говоришь? Тебе блядей водить некуда, бедняжка, — Люсинда прищурилась. — А ты сходи, Рыжов, к Косте и сам ему об этом скажи. Чтобы тот меня выгнал, а тебе тут развлекаться позволил.

Рыжов засопел, он прекрасно помнил реакцию Мотылька, как он упорно звал Костю про себя, на присутствие в этой квартире Люсинды. И он сильно сомневался, что Костя решит вопрос в его пользу. Это же именно Костя Люську куда-то пристроил, в какой-то клан. Без протекции она бы никогда не смогла запрыгнуть так высоко. Понравилась, наверное. Вот только тот чернявый хрен, которого Рыжов видел, мало был похож на белобрысого Костю, значит, он с Люськой не спит. Вот чего Рыжов точно не мог даже представить, так это того, что Костя с кем-то поделился подружкой.

Пока он соображал, что делать, взгляд Люсинды резко изменился. Он потеплел и в нем появилось какое-то облегчение, что ли. Вот только направлен он был не на него, а куда-то за его спину. Рыжов не успел оглянуться, когда на его плечо легла тяжёлая рука, и просто отшвырнула его в сторону, как котенка.

— Пошёл вон, ещё раз здесь тебя увижу, убью, — Рыжов отлетел от двери не слишком удачно, впечатавшись в стену напротив.

— Ну ты, козёл, — Рыжов развернулся и уже хотел броситься на этого Люськиного хахаля с кулаками, но дверь захлопнулась прямо у него перед носом. — Я тебя достану, козлина!

Пнув дверь напоследок, Рыжов вышел из дома. Невдалеке стояла припаркованная машина. Она могла принадлежать только одному человеку, и это человек сейчас с Люськой. Машина была недорогой, даже у Кости машинка более высокого класса, да ещё и старенькая. Но Егор её любил, за этой машиной очень хорошо ухаживали, и, если он куда-то ездил один, то предпочитал именно её. Зато тот же Рыжов никогда бы даже не предположил, кому эта машина может принадлежать на самом деле. Он вполне логично решил, что с парнем Люська на своей работе познакомилась, и, судя по тому, что парень довольно здоровый, он, скорее всего, какой-нибудь охранник.

— Тварь заносчивая, — процедил Рыжов и пнул машину по колесу. Защита мягко его оттолкнула, а по колесу пробежали видимые ему искры. Всё-таки какие-то зачатки дара у Рыжова были, и он мог понять, что это тот максимум, который ему позволили сделать, не поколечив при этом.

Он отошёл от машины, и тут заметил, что вокруг шныряет какой-то подозрительный тип. Тип посмотрел на него и гнусно ухмыльнулся.

— И часто этот красавчик здесь появляется? — спросил он у Рыжова.

— Да что-то зачастил, урод, — Рыжов сплюнул.

— Наверное, девочка понравилась. Так-то он даже на ночь ни разу ещё ни у кого не оставался, — хохотнул тип. — Горячая, наверное, девчонка.

— А ты кто вообще такой? — внезапно дрянь, которую внедрил ему Костя, зашевелилась, и Рыжов слегка пришёл в себя. Тип выглядел подозрительно и мог представлять угрозу не только козлу, на которого Рыжову было плевать, но и Люсинде, с которой он так опрометчиво расстался, а теперь не знал, как помириться. Подставлять бывшую подругу он не хотел, поэтому рявкнул на попятившегося типа. — А ну, пошёл отсюда, и чтобы я тебя, больше в моём квартале не видел, а то как подснежник по весне растаешь где-нибудь во дворе.

— Да ладно тебе, я ж просто, поддержать хотел. Из-за таких вот красавчиков нормальные ребята мучаются…

— Я сам разберусь без советчиков, а ты давай двигай копытами, пока не получил. — И он сделал угрожающее движение в сторону типа.

Тип посмотрел на него с какой-то необъяснимой злобой, и пошёл прочь, что-то бурча себе под нос. Рыжов решил проследить, чтобы тип не вернулся и пошёл за ним. Дойдя до конца улицы, парень увидел, как тип залез в какой-то грузовик и отчалил. Пожав плечами, Рыжов посчитал, что выполнил свой долг перед бывшей, и пошёл по своим делам.

Егор отшвырнул Рыжова, вошёл в квартиру и ногой закрыл дверь. После чего прислонился к ней спиной. Рыжов в коридоре что-то ещё вопил, и пинал дверь ногой, но Люсинда не обратила на внимания, потому что тревожно смотрела на Егора, которому было явно нехорошо.

— Что с тобой? — тихо спросила девушка. Егор приоткрыл закрытые глаза и с трудом оторвал себя от двери.

— Магическое истощение. — Он рухнул на диван и закрыл глаза.

— Может, тебе лечь лучше? — Люся села рядом и взяла его за руку. Она понятия не имела, что делать в этой ситуации, и то, что он ей не помогал, нисколько Люсю не успокаивало.

— Мне нужно позвонить, — Егор встрепенулся и достал телефон. — Устинов, у меня откат, общее руководство на тебе. Запеленгуй мой передатчик, я его сейчас выключу. — Всё это он проговорил довольно внятно, но, когда отключил телефон, то рука просто упала на диван.

Люсинда вздохнула и вытащила телефон из его руки, потом аккуратно вытащила из уха жемчужину, которая, казалось, светилась изнутри. Долго разглядывала передатчик, а потом положила на стол, вместе с телефоном. Как его отключить она не знала, а Егор никак на её действия не реагировал. Люсинда вернулась к дивану как раз в тот момент, когда Егор содрогнулся всем телом и еле слышно застонал.

— Так, вот это не совсем нормально. Давай-ка разденем тебя и на кровать уложим, — пробормотала Люся, расстегивая неподатливые пуговицы.

Ночь прошла ужасно. Егора трясло, как в лихорадке, а единственное, что она могла сделать, это менять ему компрессы и пытаться согреть.

— Ты, сукин сын, — когда Егора в очередной раз выгнуло, и он глухо застонал от боли, Люся заплакала. — Какого ты хрена сюда притащился, а не домой, где тебе реально могли помочь?

Егор заметался на кровати, и тогда она решилась. Взяла его телефон и нашла номер прадеда. Палец замер над номером, звонить всемогущему Андрею Ушакову было страшно, но она только его тогда с Егором видела, когда оружие отдавала. Второго она даже не запомнила. Люсинда продолжала стоять с телефоном в руке, и никак не могла решиться. Но тут Егор снова застонал, и она нажала, уже не колеблясь, на звонок.

— Егор, что-то случилось? — Холодный властный голос всё-таки немного потеплел, когда Андрей Никитич отвечал на звонок правнука.

— Это не Егор. Я… — тут Люсинда запнулась, потому что не знала, как себя обозначить. Но Ушаков сам перебил её.

— Я вас слушаю, Люсинда, что-то случилось? Что-то с Егором? — Вот сейчас в голосе главы клана Ушаковых явственно прозвучала тревога.

— Нет, то есть, да, — Люсинда отняла телефон от уха и приложила к пылающему лбу. Егору было очень плохо, и на этом фоне даже тот факт, что Андрей Ушаков знал, с кем разговаривает, прошёл как-то мимо её сознания. — Егор сегодня в лаборатории работал над чем-то под названием контур страха и в итоге заработал магическое истощение. — Быстро проговорила Люся, поднося трубку снова к уху.

— Хм, — задумчиво произнес Ушаков. — Он знал, что это возможно?

— Да, похоже, что знал. Но сейчас ему очень плохо, и я не знаю…

— Егор передал управление кому-то другому? — перебил её Ушаков.

— Да, он позвонил кому-то по имени Устинов, но потом просто отрубился, и я не…

— Молодец, — проговорил Андрей Никитич. — Ну что же, пускай отдыхает.

Люсинда просто почувствовала, что он сейчас отключится и начала злиться.

— Послушайте, я не звоню, чтобы сообщить вам о том, какой Егор молодец, — выпалила она. — Егору плохо, и я не знаю, как ему помочь. Я вообще не понимаю, почему он предпочел помирать у меня, а не среди лекарей клана. Возможно знал, что мне будет на него не наплевать! Что мне делать? Я не маг, у меня нет ни капли дара. Может, его нужно перевезти домой? — в трубке молчали, и Люсинде даже показалось, что Ушаков отключился, устав слушать её истерики. От бессильного отчаянья хотелось зареветь в голос, но тело на постели выгнулось дугой, и она подскочила к нему, гладя по голове, по груди, и шепча при этом какую-то милую ерунду. Она уже заметила, что Егора все это успокаивает, и он не так болезненно переносит очередной приступ. — Тише-тише, родной, я здесь, я с тобой, всё скоро закончится.

— Это исключено, — раздавшийся в трубке голос едва не заставил подпрыгнуть. Люся уже и забыла, что держит телефон у уха в надежде, что ей всё-таки помогут. — Откат уже начался, и трогать Егора сейчас ни в коем случае нельзя.

Стоящий рядом с Андреем Никитичем сын удивлённо приподнял брови, когда услышал, что при откате мага нельзя перевозить. Он даже открыл рот, чтобы сообщить отцу, что это совсем не так, возможно, он просто забыл, всё-таки возраст вносит свои коррективы. Но тут же увидел перед своим носом кулак, который показал ему отец.

— Но, что тогда делать? Кто-нибудь может приехать… Ну хоть что-то можно сделать? — в голосе девочки послышались истеричные нотки.

— Увы, это нужно только пережить. Можно делиться теплом тела, это тоже своего рода магия. И ждать. Когда резерв заполнится хоть на пару процентов, приступ закончится. Егор не стихийник, ему труднее, так что, могу лишь пожелать терпения, коль скоро мой правнук решил, что у вас он быстрее восстановится. — И Ушаков отключился.

Люсинда долго смотрела на телефон, но потом решительно скинула халат и легла, обнимая начавшее понемногу расслабляться тело.

Дед Егора посмотрел на своего отца и немного ворчливо спросил.

— И что это было?

— Мальчик замахнулся на контур страха, — Андрей Никитич задумчиво посмотрел на свою руку. — Неудивительно, что он сух, как песок пустынь. Ничего страшного, поправится.

— А девушка…

— А девушка очень сильно за него переживает, и это просто отлично. — Глава клана выпрямился. — Так, на чем мы остались? — и они склонились над бумагами, изучение которых прервал звонок.

Слух вернулся к обеду, тогда же мышцы снова обрели прежнюю подвижность. К тому же проснулся зверский аппетит. Измученная бессонной ночью Ира сопела мне в шею, и я тихонько выбрался из кровати, стараясь не побеспокоить девушку. Она тут же заворочалась, подгребла мою подушку, уткнулась в неё и засопела.

Еда стояла под дверью и уже успела остыть, видимо, Маша с утра не достучалась до нас. Мне было плевать, я хотел жрать! Когда стол, куда я стаскал еду порядком опустел, зазвонил телефон.

— Керн, — одной рукой держа трубку, второй я пытался одеваться. Чувствовал я себя вполне прилично, последствий стычки с банши не ощущал, поэтому решил не тянуть с контуром, а попытаться его сегодня вскрыть полностью.

— Костя, у нас появилась проблема, о которой мы и не подозревали, — раздался в трубке голос матери звучал растерянно.

— Что за проблема? — я невольно напрягся.

— Мы никак не можем выбрать зал, для проведения свадебных торжеств.

— Мы, это кто? — я придержал трубку щекой и застегнул джинсы. Мою вчерашнюю одежду можно было только выкинуть.

— Я и Анна. Сегодня, когда твоя помощница освободится, мы хотим ещё раз попытаться найти что-нибудь приличное, но, дело в том, что это оказалось довольно сложно…

— Так, мама, дай угадаю, вы просто не можете прийти к общему мнению. — Я уставился в окно. Что-то мне подсказывает, что я ещё прокляну всю эту подготовку к свадьбе.

— Это довольно примитивное сравнение, но, ты, возможно, прав, — осторожно ответила мама, очень остро почувствовав моё настроение.

— Так, ты можешь сделать так, чтобы Анна меня тоже слышала? — я продолжал смотреть в окно. В трубке послышалась какая-то возня, и я услышал оба голоса и матери, и Анны, подтверждающие, что они меня прекрасно слышат. — Я понял суть вашей проблемы и вот что я вам скажу. Чтобы угодить вам обеим, нужно будет просить императора выделить нам под торжество свою бальную залу, и я очень сомневаюсь, что он расщедрится на такой подарок. Поэтому, приходите к соглашению и сегодня выбирайте то, что вызовет у вас наименьшее отвращение, потому что в любом другом случае, я приеду и просто ткну пальцем в первое попавшееся помещение, потому что мне, в отличие от вас, вообще плевать, где будут плясать пьяные гости! Надеюсь, это понятно? А сейчас извините, но мне сильно некогда.

— Костя, ты не понимаешь, это не просто наша свадьба, это слияние двух крупных кланов. Приглашены будут вообще все, включая, кстати, императора, — в голосе Анны прозвучала усталость. Ей вся эта кутерьма нелегко давалась, тем более, что она никогда не стремилась к замужеству. На краткий миг мне даже стало её жалко, но я тут же отбросил эти мысли. Анна знала на что шла, и, демоны всех раздери, её готовили к замужеству. Просто не могли не готовить. Так что пускай начинает понемногу привыкать.

— Ань, мне плевать. Я могу и на проезжей части свадьбу устроить. Если уж на то пошло, я вон, у Вольфа его зал попрошу, не думаю, что он мне откажет. — В трубке наступила тишина, а затем мама спросила.

— А ведь это очень хорошая идея. Костя, мы оставляем этот вопрос на тебя. Можешь даже пытать Юру в нашем подвале, пока Володя не согласится дать нам зал.

— Я в который раз шокирован твоим безграничным человеколюбием. Ладно, продолжайте развлекаться, — и я отключился.

Да, похоже меня ждёт незабываемое лето.

Быстро одевшись, я вышел на крыльцо. Надеюсь, мою спящую красавицу никто не потревожит. Одновременно в калитку вошла Маша.

— Вот кто мне нужен, — я шагнул к ней. — Добрый день. Так получилось, что я вечером немного подставился. У нас с Ириной была очень паршивая ночь, и теперь она спит. Ты не могла бы посидеть здесь, пока она не встанет?

— Ну, мне не трудно, тем более, дел дома пока немного, — кивнула Маша. — А это что? — она указывала на грязный комок, лежащий на крыльце.

— Я же сказал, что вчера попался. Хотел выкинуть одежду, но не знаю, куда. Может, ты подскажешь? — она так на меня посмотрела, будто я хотел не порванные штаны выкинуть, а как минимум запытать её любимого хомячка.

— Не беспокойтесь, я тут всё приберу. — И Маша тут же сгребла уже подмерзшую кучу и отодвинула её в сторонку. Особо бережно перенесла куртку. У меня появилось ощущение, что ничего выбрасывать она не будет. Но, самое главное, Маша избавила меня от мороки куда-то девать этот хлам и на том спасибо.

— Отлично, я тебе буду благодарен. — Совершенно искренне произнес я, и быстро пошел к проклятому контуру.

Глава 22

Егор проснулся, когда время уже перевалило за обеденное. Он прислушался к своим ощущениям. Резкая слабость, вызванная тем, что резерв был ещё заполнен только наполовину, но в остальном вроде нормально. Этот день он так или иначе хотел проваляться, чтобы восстановиться. Вот только, он планировал поработать над планами, и разобрать характеристики предложенного им оружия, а не просто валяться, глядя в потолок.

— Вот интересно, какая сила меня сюда потащила в невменяемом состоянии? — Егор прошелся по комнате и сделал несколько несложных упражнений. Люсинды не было, похоже, что она оставила его, когда поняла, что откат завершился и перешёл в обычный сон.

По-хорошему, надо было собираться и ехать домой. Прислушавшись к себе, он решил, что до дома вполне доедет. Вот только…

— Что же меня всё-таки сюда потащило? Я до этого напросился? Так ведь не думал, что настолько себя иссушу.

И тут его живот напомнил ему урчанием, что пора бы подкрепиться. Пройдя на кухню, он нашел там целую кастрюлю рагу. Попробовал. Вкусно. Сев за стол, приступил к позднему завтраку.

Магическое истощение всегда пытается компенсироваться, беря недостающие силы у организма. Поэтому во время восстановления рекомендовалось много, вкусно и питательно есть. Егор даже не заметил, как съел всё, что приготовила Люсинда. Заглянул в кастрюлю и поскребя ложкой дно, Ушаков почесал висок.

— М-да, как неудачно вышло. — Сунув кастрюлю в раковину, он пошел в комнату, взял телефон и набрал номер. Пока шли гудки, Егор вертел в руке почему-то активированный передатчик. Вроде он хотел его погасить? Или нет? Он плохо помнил вчерашний вечер. Должно быть, просто забыл. Хорошо ещё, что из уха вытащил. Тут на другом конце ответили, и Егор положил передатчик обратно на стол.

— Егор Александрович, всё в порядке? — голос Устинова был бодр, но в нём всё равно проскальзывали нотки беспокойства.

— Да, всё нормально. Я жрать хочу, — ответил Егор.

— Э-э-э, — протянул Устинов. — Я вас не понимаю. Вы забираете руководство?

— Нет, я пока не в форме. Говорю же, жрать хочу так, что зубы сводит. Ты меня запеленговал?

— Ещё вчера, — ответил Устинов.

— Отлично. Привези мне по координатам нормальный ужин на две персоны. Да, и ещё, — сидеть и ждать Люсинду было скучно, поэтому Егор всё же решил поработать. — У меня в кабинете на столе лежат планы по включению оставшихся объектов в общую цепь защиты клана.

— Это технически невозможно, — уверенно сказал Устинов, и тут же прикусил язык. Если уже существуют планы, значит, этот рубеж пройден. И его командиру виднее, что и как делать.

— Возможно. Я у Кернов подсмотрел, как препятствие обойти, — Егор не стал его грубо обрывать. Настроение было вполне приличное и доброжелательное, так что Устинову в каком-то роде повезло. — Вези всё, что я сказал. Заодно проверим, как пеленг работает. Ни разу же не проверяли до конца.

Ожидание несколько затянулось. Егор уже хмурился, стоя у окна, но тут появилась машина гарнизона клана. Устинов приехал не один. Егор отошел от окна и открыл дверь. Пеленг работал отлично. Устинов определил его местонахождение до самой квартиры. Трое бойцов внесли пакеты с ужином. Егор озадаченно смотрел на огромные баулы и гадал, как в них всё-то что притащили его ребята, влезет. Выгрузив пакеты на кухне, которая сразу стала вдвое меньше, бойцы ушли. В комнате остались только Устинов и Егор. Ушакову удалось перехватить довольно брезгливый взгляд, который бросил Устинов на убогую обстановку.

— Почему так много еды? — Егор указал рукой на стол, куда Устинов сгрузил бумаги.

— Приказ Андрея Никитича. Он сказал, что знает, что это такое, когда дар тянет из тела все соки. Выбор блюд он также оставил за собой. А вот сервировкой, по-моему, горничные занимались.

— Какой сервировкой? — Егор почувствовал, как в груди зарождается странное предчувствие.

— Так в одном пакете посуда. Вот уж не знаю, зачем, — Устинов пожал плечами. — Вроде бы никакого приказа не поступало, но девчонки для любимого хозяина, похоже, расстарались, — и Устинов хохотнул.

— Дурдом какой-то, — Егор потер лоб. — Андрей Никитич ничего не сказал больше, просто еду мне направил?

— Сказал, что умные люди рассчитывают силы, и только молодые идиоты пытаются взять с наскока высоту, которую ещё никто в этом столетии не брал. — Говоря это, Устинов явно смутился.

— Ну, я ничего другого не ожидал. — Вздохнул Егор. — А насчет того, что я всё ещё не вернулся?

— Нет, больше ничего. — Устинов покачал головой. — Но у меня сложилось впечатление, что он действительно знает многое о том, что вы должны сейчас испытывать, и решил дать вам время, чтобы прийти в себя.

— Хорошо бы, так и было, — пробормотал Егор и сел за стол, поднимая первую бумагу. Устинов продолжал стоять, перед ним. — Что-то ещё? — Ушаков посмотрел на него удивленно.

— Да. Когда я забирал бумаги, Андрей Никитич как раз разговаривал по этому поводу с Александром Степановичем… — Устинов замялся, а потом продолжил. — Александр Степанович категорически отказался включать своё поместье в общий контур.

— Черт, — Егор сначала немигающе смотрел на своего заместителя, а потом швырнул ручку на стол. — Да когда же это закончится, — он протер лицо руками. — Что их мир-то не берет? Ну неужели отец не понимает, что я не смогу их защитить, если вдруг что-то случится.

— Я не знаю, — Устинов не стал говорить своему молодому командиру, что на самом деле вернувшийся из ссылки Александр Ушаков ругался с дедом, и в пылу их ссоры прозвучало, что он сам прекрасно справится с защитой, чем доверит её молокососу, которого почти не знает, потому что дед в своё время запретил ему заниматься воспитанием собственного ребенка. Незачем это Егору знать. Тем более, чего только не скажешь сгоряча. — Я могу идти, Егор Александрович?

— Да, иди, — Егор рассеянно кивнул, и всё-таки поднял бумагу, глядя на неё невидящим взглядом.

Когда Устинов ушёл, Егор бросил бумаги, потому что всё равно ничего не понимал. Чтобы чем-то занять мысли, он пошёл на кухню и совершил подвиг — помыл посуду, которая осталась после его завтрака. Ему просто нужно было освободить место, чтобы расставить то, что притащили его ребята.

Когда он достал подсвечник, то разразился гомерическим хохотом. Точно посуду девицы из прислуги собирали. Решили романтический вечер при свечах ему организовать, не иначе, когда услышали, что еды надо на двоих. Повертев подсвечник в руках, Егор решительно направился в комнату. Собственно, а почему бы и нет? Завтра он вернется в свой мир холодной роскоши, власти и одиночества, которое с каждым годом он ощущал всё острее. Ну а сегодня можно полностью расслабиться.

Проклятый Керн. Ведь, если бы он не появился, Егор никогда бы не узнал, что можно кем-то так сильно дорожить, чтобы, не задумываясь, казнить Великого князя, когда родному человеку угрожала опасность. Но, с другой стороны, Ушаков был рад, что Костя ворвался в их размеренную жизнь как граната, все перевернув с ног на голову. Потому что с его появлением одиночество потихоньку отступало, а он начал получать удовольствие от жизни, чего не было до того момента, пока он, повинуясь взмаху руки прадеда, не сорвался с места и не побежал догонять своего брата в тот первый день, когда Керн пришел к ним сдавать Снежиных. Костя прав, они не враги, и именно сейчас Егор понял это очень четко.

Как оказалось, когда меня вчера таскало криком банши по земле, я своей немаленькой тушей прорубил проход в защите почти до круга камней.

— То-то мне так херово было. А вообще, получается, что эта сука фригидная, которая и при жизни никому спокойно сдохнуть не давала, и после смерти в банши перевоплотилась, меня спасла. Случайно, конечно, но, похоже, что, когда поняла, её от злобы и разочарования разорвало, и моя сеть здесь не при чём. — Я хмыкнул. А ведь по всей видимости, так оно и было. Потому что крик словно в кокон закутывает жертву. Он не действует на все мышцы, иначе жертва просто перестала бы дышать и сердце остановилось бы. Нет, паралич был внешним, если можно так сказать.

И вот этот парализующий кокон спас меня от всех неприятностей, которые непременно возникли бы, если бы я так неаккуратно прокатился по контуру без зашиты. Одно могу сказать наверняка, я бы остался здесь вчера. И это самое малое, что со мной произошло бы.

Ну, я сполна заплатил за такое сомнительное везение. Так что можно выбросить из головы посторонние мысли и приступить к снятию последних элементов защиты.

Последние слои настолько переплелись, что я с трудом мог понять, где заканчивается один и начинается другой. Единственное, что удалось четко установить, огонь превалировал над остальными стихиями. Но он шёл по внешнему контуру плетения, чтобы не соприкасаться с водой, которая была помещена ближе к центру.

В который раз я подивился такой четкой работе. Нет, человек не мог создать такие идеальные линии. Не сумел бы так плотно переплести стихии, создать такую безупречную сеть. А вот эти плавные линии, если присмотреться, то они практически полностью повторяют… Я сел на пятки, невидяще глядя перед собой. Эти линии напомнили мне маски безликих.

Давненько я никого из них не встречал. Неужели бывшие хозяева этого мира потеряли ко мне интерес? Я зло рванул на себя одну из последних нитей. Я знаю, что там внутри, заключенное между камней как в клетке. Там какое-то темное существо. Теперь понятно такое количество и многообразие нежити. Это жертвы. Алтарь — это вся поляна, и когда-то давно, здесь были принесены чудовищные жертвы. Которые рядом с темным существом переродились кто во что горазд. Им некуда было деться из ловушки, поэтому они вынуждены были научиться сосуществовать друг с другом. Вот только время шло, существо росло, стало потихоньку пожирать перерожденных. Оно становилось сильнее, и с каждым днём расшатывало эту старую защиту. То тут, то там появлялись трещины и разрывы, через которые нежить и прорывалась, вырываясь на свободу. Вот только что делать с существом, хозяева которого давно покинули этот мир? Убить? Не всех, к сожалению, можно убить.

Я сам когда-то выращивал костяных драконов. Но с ними проще, не так растянуто во времени. Поэтому сразу и не сообразил, что этот круг камней мне напоминает. К тому же сильно смущала берёза посредине. Немертвым тварям обычно живое дерево не нужно. Вот только, пока не увижу, кого здесь пытались вырастить безликие, не пойму с чем мы имеем дело, и можно ли существо уничтожить. Вопрос в том, нужно ли вообще продолжать вскрывать защиту, уже даже не стоял. Лишенная поводка тварь всё равно вырвется рано или поздно, и тогда весело станет всем. Поэтому и нужно делать это сейчас, пока ещё существо не достигло всей полноты сил и возможностей.

Да и вопрос, почему раньше ничего не заметили, снимается. Заметили, и знали про этот круг, только пробиться не могли. Этакая странная достопримечательность, мало ли их по миру разбросано. Но это пока нежить не полезла. И то только местные внимание обратили, ну тут сложно не обратить внимание, когда в лес из-за тех же слуа не зайти. Вот только защита становилась всё тоньше и уже нежить покрупнее начала прорываться, а это уже невозможно игнорировать. Собственно, из-за этих брешей в защите я сам сумел найти к ней подход, иначе, до сих пор вокруг ходил, репу чесал.

Последний слой вспыхнул и обвалился тонкой струйкой пепла. Я поднялся на ноги, почему-то сидя мне работать над защитой всегда было проще. Глубоко вздохнул холодный воздух в котором сейчас явственно ощущался запах тлена, и завернулся во все щиты, которые только мог вспомнить, даже щит воды заискрился вокруг меня, а в стороны начали отлетать мелкие брызги. Пока в круге камней никого не было видно, но это ничего не значило. Тварь могла существовать между измерений с единственным выходом сюда на эту поляну.

Хлоп! Я вздрогнул и отшатнулся, чувствуя, как сердце зашлось в бешеном ритме. Рядом со мной сидел Паразит и пристально вглядывался в пустоту поляны.

— А ты что тут делаешь? — я спрашивал шепотом, боясь нарушить стоящую вокруг истинно мертвую тишину.

Кот посмотрел на меня странно мерцающими желтыми глазами и отвернулся, вроде, я не виноват, что мой хозяин идиот, просто мне вот так не повезло с первой телепортацией.

— Что ты там видишь? Что чувствуешь? Ведь не просто так ты сюда пришёл, верно? — наличие рядом Паразита успокаивало и придавало уверенности. Крепко зажав в руке кинжал, я шагнул в круг, пересекая невидимую границу.

Это было странно, но здесь в этой своеобразной клетке не ощущался запах тлена. Несмотря на то, что была зима, на поляне было тепло, росла мягкая зелёная травка, а раскидистая берёза оказалась покрытой молодой листвой.

Что это за существо такое? Зачем трава? На могильнике, где росли мои драконы, и запах, и вид скотобойни не оставлял сомнений в принадлежности этого места. А здесь что? Какой-то пасторальный пейзаж.

Внезапно один из камней вспыхнул, и на нем проступила руна. Присев, я осмотрел рисунок. Что бы она не означала, к смерти имела лишь опосредованное отношение. Так чаще всего помечали древние захоронения. Настолько древние, что даже курганов не было поблизости. Просто предупреждение для любителей лезть куда не просят, что здесь можно на сюрприз в виде того же рэйфа нарваться без объективной причины в виде гробницы.

Ну, хорошо. Значит, я слишком плохо подумал о безликих. Они не устраивали бойню, а просто воспользовались уже готовой. Собственно, как и я когда-то. Зачем заниматься целенаправленно истреблением народа, если вон, ещё с поля боя не все трупы убрали, а тем же драконам все равно кого жрать, они таких нюансов, как специальная жертва не понимают.

Я провел по руне пальцем, и тут у меня за спиной зашипел кот. Я и присел-то возле камня, только потому, что мой тыл охранял Паразит.

Поднимался я медленно, стараясь не делать резких движений. И так же медленно разворачивался к опасности, плохо представляя, что же меня ждёт.

Кот стоял выгнув спину и шипел, а из его глаз летели жёлтые искры. А шипел он на появившееся невдалеке существо. И хотя назвать это прекрасное создание существом язык не поворачивается, но это не делало его менее опасным.

Черный единорог. Жуткое и одновременно прекрасное, абсолютно инфернальное создание. В моём мире поговаривали, что на них ездят князья Бездны. Подтверждения я этому не находил, но в подобное легко можно было поверить. Единорог топнул изящным копытом, рог засветился, по черной шерсти побежали золотистые искры, а в глазах полыхнуло пламя.

Я попятился, вот только очень быстро сообразил, что пячусь я не к выходу из круга, а к центру. И, что самое главное, мой кот тоже начал пятиться в том же направлении.

Я быстро перебрал все доступные мне заклинания в голове. В принципе, я могу попытаться его уничтожить, но для этого мне нужно немного времени, чтобы рассчитать доступную мне энергию и не опустошить резерв.

Единорог словно почувствовал, что я планирую против него отменную смертельную гадость, потому что поднялся на дыбы, забив в воздухе передними копытами и, яростно фырча скакнул в моём направление.

Плюнув на все условности, я развернулся и побежал прямиком к берёзе, на которую вскарабкался с ловкостью белки. Выбрав ветку потолще, уселся на неё и крепко вцепился, чтобы не свалиться. Дерево содрогнулось под ударом крепкого тела, но я сумел удержаться на нём. Чуть повыше меня устроился Паразит, который по какой-то причине не сумел телепортироваться из круга. Да ещё и телефон не работает, я догадался проверить, прежде, чем войти сюда.

Ситуация была патовая. Единорог не может причинить вред дереву, просто такова его природа. А я не могу с этого дерева слезть, потому что внутреннего запрета на мое уничтожение у этой твари нет.

Я автоматически достал телефон и посмотрел на дисплей. Надо же, заработал. Наверное, это контур гасил сигнал, а теперь его нет, соответственно, я могу позвонить и как следует проораться. Ну а потом приступить к осуществлению плана по избавлению этого мира от инфернального существа, вот только боюсь, что после этого меня и мавка сумеет задавить, потому что выложиться придется по полной.

Глава 23

Люсинда посмотрела на окна, прежде, чем войти в подъезд. Окна были темными, лишь какой-то отблеск промелькнул, но она не придала ему значения. Вполне возможно это просто отражение тех же фар. Ну что же, этого следовало ожидать. Она улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка не выглядела слишком жалкой.

Поднявшись на свой второй этаж, Люся открыла дверь, и вошла в квартиру. Свет зажжён не был, но на накрытом в комнате столе горели свечи. Стол был сервирован по всем правилам, а может и не по всем, Люсинда в этом не разбиралась. Пахло чем-то необычным и очень вкусно, рот сразу же наполнился слюной.

Егор сидел на диване и что-то сосредоточенно читал, периодически чиркая в бумагах ручкой и хмурясь при этом.

— Ты приготовил ужин? — растерянно проговорила Люся, останавливаясь под аркой.

— Хм, — Егор отложил в сторону бумаги и посмотрел на неё. — Это очень интересный вопрос. На самом деле, я его попросил привезти. Но стол я сам накрывал, да. Можно считать, что я приготовил ужин в этот случае?

— Я даже не знаю, что тебе ответить, — Люся всё ещё стояла под аркой и не решалась войти в комнату. Она даже отсюда видела, насколько чужеродно смотрится изысканная посуда в этой комнате.

— Тебе надо сказать:

, — Егор улыбнулся.

— Вообще-то, я уже позаботилась об ужине, сварив целую кастрюлю рагу, — Люсинда всё-таки вошла и приблизилась к столу. — Куда его теперь девать? Завтра уже не вкусно будет.

— Ну, — протянул Егор, — тебе не стоит думать об этом. Рагу ничего не грозит, потому что я его съел.

— Ты съел всю кастрюлю? — Люся уставилась на него.

— Так получилось, — он развел руками. — Садись, давай уже есть, это вкусно.

Егор соскочил с дивана и отставил стул, встав так, чтобы подвинуть его. Он сделал это совершенно автоматически, даже не задумываясь, и Люся почувствовала, что у неё начинается мигрень.

Она села, и с тоской посмотрела на стол. Так дальше продолжаться просто не может. Странно, что она это понимает, а вот Ушаков, кажется, не очень.

— Что с тобой? Ты чем-то расстроена? — Егор внимательно смотрел на девушку, не понимая, что с ней творится.

— Так больше продолжаться не может, — повторила Люся свои мысли вслух. — Ты разве не видишь, насколько все это здесь чужеродно? Да я даже не знаю, как половина этих приборов называется, и совершенно точно не знаю, как этим всем вообще можно есть. — В голосе Люсинды послышалась горечь. — Посмотри на меня, я простая девчонка из полукриминального района. Я сирота, мой папаша сгинул где-то в тюрьме, а мать долго болела, прежде чем уйти. Моего брата прирезали в разборке банд, он как раз был главарем одной такой. Мне же просто дико повезло, я как раз с Рыжовым встречалась, когда сюда Керн нагрянул. Как оказалось, это его квартира, уж не знаю, зачем она ему нужна, а вовсе не Рыжов её снял, чтобы нам было, где жить. И я не знаю, чем понравилась Керну, может он просто первую попавшуюся девушку схватил, чтобы ту лохудру заменить, которую ему Вольф нанял. Я не знаю! Но вот так получилось. А потом появился ты.

— Люся…

— Не перебивай меня, пожалуйста. — Она почувствовала, что ещё немного и позорно разревется, но эту занозу надо было вырвать сейчас, иначе потом она не сможет, и будет каждый день ждать, когда же он натешится и просто и без затей бросит её. — Неужели ты не видишь, насколько тебе здесь не место?

— Чего ты хочешь? Чтобы я ушёл? — холодным совершенно незнакомым голосом спросил Ушаков.

— Да, Егор. Я хочу, чтобы ты ушел, — ей удалось сказать это твердо.

— Ты могла это просто сказать и не терпеть меня, раз уж я тебе так противен, — Егор встал и бросил салфетку, которую положил на колени автоматически, на стол. — Не в моих привычках навязываться.

Он вышел в крохотную прихожую и принялся застегивать пальто дрожащими от ярости пальцами.

Люсинда спрятала лицо в руках и всё-таки разревелась. Так больно ещё никогда не было. Даже, когда она Рыжова в койке с шлюхой застала.

Егор плюнул на пуговицы и заглянул в комнату, чтобы сказать, что ушёл, и чтобы она закрыла дверь. Долго смотрел на рыдающую и ничего не замечающую вокруг девушку. В его голове, наконец-то, словно лампочка зажглась. Он почувствовал, как вновь возвращается то странное состояние, которое у него было в последнее время, и которое он связывал с появлением в его жизни Керна, Вольфа и этой девушки, замещая собой то холодное безразличие, которое уже начало сменять вспыхнувшую ярость.

— Хрена с два я куда-то пойду. Чтобы выгнать меня, тебе нужно будет выкинуть меня в окно, — процедил Ушаков, швыряя пальто в кресло. Подойдя к Люсинде, он выволок её из-за стола, обхватил руками за плечи и слегка встряхнул. — Слышишь? У тебя не получится вот так походя от меня избавиться. — Люся смотрела на него заплаканными глазами и тихонько икала. — А теперь, пошли за стол. Ты не умеешь всем этим пользоваться, просто потому что тебе никто не показывал, как это нужно делать. В этом нет ничего сложного и я тебя сейчас научу. Хотя теперь мне понятна твоя паранойя перед ресторанами. Но сказать же ты об этом почему-то не могла. А мысли я, увы, читать не умею.

— Егор, — пискнула Люся.

— Лучше молчи, иначе мы вообще не поедим, а мне надо восстанавливаться, между прочим. — И он посадил её на стул, встал за спиной и поднял первую вилку. — Запоминай…

Егора прервал громкий стук в дверь. Все ещё пребывая в некотором раздражение, Егор направился к двери. Его мало волновало, кто там, даже будет лучше, если там окажется Рыжов. Будет на ком пар выпустить. Но за дверью стоял не Рыжов. Там оказался один из личных охранников прадеда, можно сказать, доверенное лицо. Он молча протянул Егору сумку.

— Что это? — Егор озадаченно посмотрел на него.

— Подозреваю, что некоторые вещи, бритва, бельё, — охранник замялся. — Андрей Никитич сказал, что коль скоро вы не собираетесь домой возвращаться, то хотя бы в порядок могли себя привести и не позориться.

— Э-э-э, — весьма глубокомысленно протянул Егор, забирая протянутую сумку.

— Да и ещё, Егор Александрович, Андрей Никитич велел напомнить вам, что ваши обязанности с вас никто не снимал и вы завтра должны забрать контроль у Устинова. — После этого он наклонил голову и быстрым шагом удалился.

— Я не поняла, тебя что из дома выгнали? — Люся немного успокоилась и решила принять все, что готовит ей судьба со стойкостью, а пока просто наслаждаться тем, что у нее есть.

— Не знаю, похоже на то, — растерянно проговорил Егор. — Ну вот, а ты меня вышвырнуть хотела. И куда бы я пошёл? Место под мостом у какого-нибудь бомжа отвоевывать?

— Ты прибедняешься. Иди лучше сюда и давай уже учи меня этикету, раз взялся, потому что я есть хочу, рагу же ты мне не оставил.

Ждать ответа на звонок пришлось довольно долго. Я успел поудобнее устроиться на ветке, прислонившись спиной к стволу. Но вот, наконец, мне ответили.

— Керн, у тебя что-то случилось? — судя по голосу, Марго только что проснулась, или вовсе не ложилась.

— Ну как тебе сказать, — протянул я. Единорог внизу в это время решил ещё раз взять дерево на таран, но, раз за сотни лет не сломал эту магически усиленную берёзу, то и сейчас вряд ли сможет. Главное, самому удержаться.

— Керн, хватит ерничать, говори, что у тебя стряслось или я отключаюсь! — рявкнула Марго. Но я сейчас пребывал в состоянии, которое можно охарактеризовать, как

, поэтому говорить со мной в таком тоне было нельзя, чревато, так сказать.

— Марго, любовь моя, передавай привет Пупсику, или с кем ты сейчас развлекаешься, пока он ещё дышит, и приготовься слушать очень внимательно, потому что я могу быть не только нежным любовником и почтительным учеником, но и самым настоящим ублюдком, во всех смыслах этого слова, и поверь, проверять я бы не советовал. — Промурлыкал я в трубку, а потом рявкнул, да так, что Паразит чуть со своей ветки не свалился, а Единорог присел на задние ноги и передумал таранить дерево. — Ты знала, что здесь законсервированный родильный могильник безликих, когда меня сюда отправляла?!

— Костик, спокойно, не волнуйся, что ты так разволновался, — прощебетала Ведьма, когда через минуту переварила новость. — Успокойся и вспомни, что я тебе говорила насчёт практики? Чтобы ты только глянул. Никуда не лез и тем более не вскрывал, если есть, что вскрывать. Пошерстил в деревне, миленьких зомбачков погонял слегка, и валил оттуда, прихватив свою куклу! Ты какого хрена в такие дебри полез? — вот теперь она просто визжала. Я так и думал, что мне удасться пар выпустить. Но, положа руку на сердце, следовало признать, что нам действительно не велели лезть в пекло, более того, Марго предупреждала, чтобы мы бежали со всех ног, если наткнемся на что-то смертельно опасное.

— Знаешь что, дорогуша. Что в твоём понимании опасно для меня? Рэйф опасен? Нет. Про слуа и мавок я вообще молчу. Поэтому с по настоящему опасной тварью, кроме тебя, естественно, я столкнулся, когда эти демонову защиту снял!

— На кого ты наткнулся в могильнике? — холодно спросила Марго. Надо же, обиделась. Ну-ну.

— На черного единорога. Потрясающей красоты зверь. Жаль, что ты его не увидешь никогда, потому что я его сейчас буду убивать, — желчно выплюнул я.

— Кого ты убивать собрался? — у меня появилось чувство, что у Марго дыхание перехватило. — Керн, ты хотя бы представляешь, насколько они редки? Как сложно, долго и кроваво их создавали?

— Представь себе, я в курсе, — довольно сухо ответив, я, прежде всего, снял все щиты и призвал дар смерти.

Подо мной заволновался единорог, почувствовавший в чём-то родственную ему магию. А в ухе заверещала Марго, переходя на ультразвук.

— Керн, не смей! Не трогай его!

— Эта тварь загнала меня на дерево! И она опасна! Ты вообще соображаешь, о чем меня просишь? Это не простая коняшка, питающаяся овсом, эта гадина жрет мясо!

— Я знаю, Костя. Но, пожалуйста, попробуй обойтись без уничтожения, я тебя умоляю. Я всё, что угодно сделаю, только попроси. Черт возьми, я тебе отдамся в день твоей свадьбы прямо перед обрядом, — она замолчала, а я сидел и пытался выбросить из головы то, что она мне только что предложила. — Почему он так кричит? Ему больно, он плачет?

— Нет, он меня пытается достать, чтобы убить, и остановить его некому, потому что вряд ли он оценит предложение пикантного приключения в день свадьбы. — Единорог под деревом начал уже рычать. — И скажи мне, Марго, откуда такая забота о кровожадном монстре?

— Да ты вообще знаешь, сколько он стоит? Живой рождённый, да ещё и единорог, обеспечит нас на всю оставшуюся жизнь! И это при том, что я сейчас побегу собирать всех заинтересованных и выдвигаться к вам.

— Так, а теперь, слушай меня внимательно. Я ничего не обещаю, ясно? Если пойму, что уйти не получится, я его убью. Если пойму, что он вот-вот вырвется из круга, я его убью. Без малейших сожалений. Я, в отличие от тебя, знаю на что способны эти твари, только не спрашивай, откуда. Приходилось встречаться.

— Я всё понимаю, Костенька, если что, то конечно, но ты ведь будешь сильно-сильно стараться?

— Я не закончил. — Прервал я Марго. — Я не собираюсь доставлять эту скотину, куда бы вы её не хотели забрать. И караулить его здесь я тоже не намерен. У тебя есть ровно сутки, чтобы здесь оказаться. Как ты это сделаешь, мне плевать. Теперь насчёт оплаты. Треть всей суммы должна упасть на мой счёт не позднее недели. Треть — Леймановой, и поверь, я смогу узнать полный расклад.

— Я тебя поняла, — тон Марго стал деловитым. — Твой дед любит красный цвет и глубокие вырезы на платье?

— Чего? — я сумел ответить только через минуту. — Зачем тебе такая информация!

— Керн, не тупи, ты сам дал мне сутки. Единственное, как я могу этого добиться, это попробовать упросить твоего деда продать мне телепорт. Твой дед прежде всего мужчина. До сих пор мужчина, причем довольно привлекательный. Так что, думаю, мы договоримся. — Она отключилась, я же спрятал телефон в карман, и посмотрел на беснующегося единорога.

— А ведь я действительно не знаю, кто из вас опасней, — покачав головой, я начал думать, как выйти из круга, который пока что довольно неплохо держит инфернальное создание, и не пострадать при этом.

— Мяу, — Паразит потянулся и спрыгнулсо своей ветки ко мне.

— Почему ты не можешь телепортироваться? — спросил я кота и, закрыв глаза, попытался призвать семейный дар. — Ага, какой-то блок, причем, именно к перемещениям. Время, кстати, можно попробовать замедлить и просто сбежать. Наверное, безликие блок поставили, чтобы к нашей коняшке никто больше не присоединился, а то кажется какой-нибудь демон, изгоняй его потом.

Я прикинул расстояние до выхода из круга. В принципе, можно рискнуть.

— Мяу, — Паразит внимательно смотрел на меня.

— Я сейчас сильно ускорюсь, и побегу к выходу. Ты не сможешь так же. Поэтому я тебя на руках потащу, — сказал я коту. Схватил и сунул под мышку, потому что нужно ещё спуститься, прежде чем активировать уже приготовленное заклятье.

Дальше всё решалось за секунды. Время замерло, и я с котом на руках побежал к границе камней, словно прорываясь сквозь вязкое желе. Почему-то мне это давалось тяжелее обычного, хотя, ничего необычного здесь нет, пространство и время тесно связаны друг с другом и применять одно без другого — это я, кажется, достиг нового уровня во владении семейным даром. Вот что значит хорошая мотивация. А деньги всегда и во всех мирах являются одной из самых значимых мотиваций. Марго никогда не стала бы унижаться, если бы речь шла о незначительной сумме.

Выскочив, а точнее выпав за круг, я убрал дар, выпустил кота, и перевернулся на спину, глядя на довольно высокое небо.

И тут единорог жалобно заржал. Я приподнялся на локтях и посмотрел на него. Темная тварь стояла возле камня и время от времени издавала свой жалобнй стон.

— Не прикидывайся нормальной лошадью, — посоветовал я ему и принялся подниматься на ноги.

Паразит же подошёл почти вплотную к границе круга и принялся разглядывать единорога. Они довольно долго переглядывались, а потом кот взвился в прыжке и запрыгнул коню на спину.

— Нет! — я подскочил к границе и увидел, как Паразит переступает с лапы на лапу, и одновременно по очереди выпускает когти, словно массирует коня, разминая затёкшие мцшцы.

Почувствовав, что я на него внимательно смотрю, единорог распахнул закрытые глаза и уставился на меня не мигающим взглядом. Огненные всполохи в его глазах потухли, и я внезапно ощутил острую жалость к этому по настоящему великолепному созданию. Столько времени он был один, не считать же за компанию нежить. Это был корм, а не приятели.

— Наверняка я об этом пожалею, — пробормотав себе под нос, я огляделся по сторонам. Ага, то, что нужно. Щелчком направил маленький огненный сгусток в пробегающую мышь, а затем поднял за хвост трупик, и шагнул за границу круга, откуда совсем недавно драпал со всех ног. — Держи, это все лучше, чем вонючие зомбаки, — и я протянул ему мышь. Единорог вздохнул и довольно осторожно принял подношение. — Скоро к тебе одна дамочка прибежишь, думаю, вы понравитесь друг другу. — И я осмелился погладить его по шелковистой гриве. Но когда уже хотел убрать руку, единорог молниеносно развернулся и цапнул меня до крови. — Ах ты зараза этакая, — я отдернул руку и затряс ею в воздухе. — Вот и верь потом всяким демонским созданиям.

— Мяу, — хлоп, и Паразит появился рядом со мной. Я долго смотрел на кота, а потом потянулся в его сторону.

— Ах ты, Паразит! Ты всё время мог телепортнуться? Так какого хрена мы на дереве сидели, а потом ещё и бегали?

— Мяу, — злорадно сообщил мне кот и исчез.

Я долго матерился, проявив при этом приличную фантазию, завязал раненную руку платком, и пошёл к деревне. Звонок раздался, когда я уже выходил из леса.

— Керн.

— Костя, у нас тут что-то странное творится, тебе лучше приехать, — голос Вольфа звучал непривычно спокойно.

— Что с тобой? У тебя голос как у трупа.

— Тебе видней, просто я на сильнейших успокоительных, — пояснил Юрка. — Наконец-то, пришёл анализ Ирины. Похоже, что его раз на пятьдесят проверили, поэтому так долго.

— Юра, что случилось? — повторил я вопрос, пытаясь достучаться до его затуманенного мозга.

— Иру пытались отравить, Костя. Кто-то хотел убить моего не рождённого ещё сына. — Я остановился и прикрыл глаза. Затем тряхнул головой.

— Я приеду так быстро, как смогу, — тихо пообещал я ему.

— Хорошо, — и Вольф отключился.

Я же быстро пошел к дому. Сегодня, похоже, моя последняя ночь с Ириной, и я не хотел терять ни минуты.

Глава 24

Марго явилась утром и чуть ли ни за шкурку вытащила меня из постели. Наличие в этой постели обнаженной Ирины её ничуть не смутило, она только хмыкнула, окинув девушку пристальным взглядом, словно пытаясь понять, что же я в ней нашёл. Тебе не понять, дорогая. Я и сам иногда не понимаю, но когда я вчера вернулся и увидел, как тревога в теплых карих глазах сменяется облегчением, а затем радостью, то понял — это, похоже, навсегда. И она не побежала за мной, чтобы не отвлекать и не подвергать тем самым себя и меня лишней опасности. Она не пыталась меня удержать, чтобы я не подвергал себя этой опасности, потому что знала, так надо. Она просто сходила с ума и ждала. А это дорогого стоит, во всяком случае для меня.

— Керн, да ты просто охренел, — я приоткрыл один глаз и посмотрел на стоящую надо мной рыжеволосую красотку. — Я мечусь, как белка в колесе, пытаюсь одновременно убедить Суркова, который недавно возглавил императорскую особую часть, что это не мои влажные фантазии, и обольстить твоего деда, чтобы получить так нужный мне телепорт. А ты в это время развлекаешься!

— Не вопи, а то вдруг ещё остались непосвящённые в нашу с Ирой личную жизнь, — я зевнул и встал с кровати, совершенно не стесняясь своей наготы. А чего стесняться, они меня обе и видели, и трогали и… В общем, сейчас это уже неважно.

— Керн, вот именно в эту минуту мне абсолютно наплевать на твоё в высшей степени привлекательное тело, — ещё немного и Марго зарычит. — Где он?!

— Под кроватью посмотри, — хмыкнул я и пошёл приводить себя в порядок.

— Кстати, если вы не сами простыни в бане стираете, то, можете не сомневаться, о ваших шашнях уже вся деревня знает, — крикнула мне в догонку Марго.

Спасибо тебе, родная, а то я сам не догадался, почему Машка на нас с таким любопытством смотрит. Ей же наверняка Мишаня разболтал, что я женюсь и не на Ире.

— Вы сами нас вместе отправили, да ещё в один дом заселили, — я невольно напрягся, услышав звенящий голос Иры.

— Можно подумать, дорогуша, что, живи вы в разных домах, я бы не застала вас сегодня в одной постели, — фыркнула Ведьма. А потом добавила очень серьезно. — Мой тебе совет, Ира, найди себе покладистого Пупсика и забудь Керна. В таких как он приятно влюбляться, и, видит бог, они того стоят, но ничего, кроме боли лично тебе это не принесёт. Потому что у таких как он, на первом месте всегда будет стоять долг. Прежде всего перед своим кланом. И ради клана, он самому себе на глотку наступит, что собственно сейчас и делает.

Дальше я не слушал. Надо же, как она изучила. Всё-таки Марго очень опытная женщина, и в людях разбирается. Вот только насчёт меня чуть-чуть ошиблась. У меня есть только один долг, перед кланом. Все остальные долги я всем своим кредиторам прощаю.

А с дедом неудобно получилось, но смешно. Я вчера ржал, как тот единорог, и никак не мог остановиться.

В общем, за ужином я решил позвонить деду, чтобы предупредить о возможном визите.

— Я слушаю, — буркнул дед, что было странно, потому что он не назвал меня по имени. И тут я услышал, как он, отодвинув от уха трубку, проговорил. — Маргарита Сергеевна, вы знаете, у нас довольно прохладно, может вы шубку накините? — и кашлянул. Мне сразу стало очень любопытно, что же Марго надела такого, что даже деда, который просто кремень в плане женщин, проняло.

— Ну, я хотел тебя предупредить, но, похоже, опоздал, — философски заметил я, когда он снова поднес трубку к уху.

— Спасибо за заботу, ты удивительно вовремя ее проявил, — ядовито ответил дед. — А ведь я недавно серьезное ранение перенес и вообще уже не молод, так же и сердце может не выдержать.

— А ты поддайся, вдруг тебе понравится? Поди не каждый день тебя так сильно хотят соблазнить всего-то за какой-то паршивый телепорт, — и я заржал.

— Тебя не спросили, советчик хренов, что мне делать. Сам, поди, разберусь, — и он отключился.

Интересно, воспользовался он моим советом или нет? Марго права, он ещё не древний старик и вполне в форме. Ведьма особо недовольной не выглядит, опять же. У кого бы спросить, меня же разорвет от любопытства. О, у нас же есть Назар Борисович, точно.

Я пошёл на улицу, справлять потребности, а вот на обратном пути задержался, доставая телефон.

— Константин Витальевич, что-то случилось? — голос Назара Борисовича звучал напряжённо.

— Нет, все, что могло, уже давно случилось. А почему, когда я кому-то звоню, это первый вопрос, который мне задают? Причем абсолютно все? — не удержавшись, спросил я.

— Потому что вы никогда не звоните, чтобы просто поздороваться. — Вздохнул Назар Борисович. И сразу быстро проговорил. — Извините, Константин Витальевич. — Дальше он, видимо, убрал телефон от уха и прижал к груди, но я все равно расслышал, как он с изрядной экспрессией произнёс: — Нет, я не продаю своё ружьё. Александр Всеволодович, вы уже вчера об этом спрашивали и позавчера, и с тех пор ничего не изменилось. Откуда вы вообще о нём узнали?

— Упс, как неудобно получилось, — я хмыкнул, но тут Назар Борисович снова ответил.

— Это какое-то помешательство. Дома творится чёрт знает что. Ремонт, подготовка к свадьбе, постоянные консультации с юристами по поводу слияния. Очень помогает ваша помощница, но девочка скоро падать начнёт. — Он вздохнул. — А вы что-то хотели, Константин Витальевич?

— Ну, я просто хочу узнать, дед, случайно, вчера не снял стресс с помощью одной рыжей красотки? — я закусил губу, чтобы не рассмеяться.

— Почтительный внук никогда не станет задавать такие вопросы. Дама ушла через четыре часа и, судя по всему, она получила желаемое, — чопорно произнёс Назар Борисовича.

— Значит, расслабился, — я всё-таки хохотнул. — Молодец. Дед ещё у нас ого-го, орёл. Но, как почтительного внука, меня это, конечно, не интересует.

Посмеиваясь, я отключился и вошёл в дом. Так и хотелось подколоть Марго, но я сдержался. Она смирилась, что у нее никогда не будет детей и полноценной семьи, и теперь просто берёт от жизни всё, что та может ей предложить. Многие на это не способны, а она молодец, и действительно молодец.

За завтраком Марго составила нам компанию. Бедный Миша просто очумел, когда увидел, её. Она же рассматривала его весьма откровенно, чем просто в ступор вогнала.

— Пожалуй, я здесь останусь, — сообщила она, почему-то красному парню. — Дом мне нравится. А остальные пусть хоть палатки в лесу разбивают, мне всё равно.

— А ничего, что здесь только две комнаты, и мы всё ещё здесь? — поинтересовался я.

— Пф-ф, — Марго махнула рукой. — Мне и одной комнаты хватит. Ну в крайнем случае, к вам присоеденюсь. А ты не красней, — бросила она Ире. — Это тоже опыт. К тому же, весьма любопытно, насколько он силен, — и Марго рассчетливо посмотрела на меня. — Разве тебе не интересно, сможет ли его дар придавить наш совместный?

— А нежить не полезет? Если Костя не справится? — Ира хоть и покраснела, но отвечала четко.

— Некому здесь лезть, всех один красавчик сожрал, которого мне показать никто не хочет, — и она, прищурившись, посмотрела на меня.

— Пошли, — я махнул рукой, поднимаясь из-за стола.

Мишка так и остался посредине комнаты стоять, уставясь в стену. Наверное, для него всё это было слишком откровенно. Ничего, пусть привыкает, ему ещё с Марго долго предстоит общаться, потому что, я глубоко сомневаюсь, что они быстро решат проблему транспортировки единорога.

Когда мы спустились к кругу, единорог кого-то жрал. Судя по всему это когда-то было рэйфом. Вот что в нем жрать-то? Но, видимо, монстру нравилось. Во всяком случае, недовольство он не проявлял и истощенным не выглядел.

— Господи, боже мой, какой красавец, — Марго просто пожирала его глазами, а её щеки раскраснелись, словно она героя своих девичьих грёз увидела. Который жрал, мать его, старые кости! М-да, тяжёлый случай.

Я покосился на Ведьму. У меня складывалось странное впечатление, что увидь она Зелона, да ещё и в боевой ипостаси, я вряд ли сумел бы от неё убежать. Слишком уж зелёные глаза горели, когда она на инфернальное создание смотрела. И дело тут явно не только в деньгах.

Единорог перестал жевать, сглотнул и повернул голову в нашу сторону. Его глаза полыхали огнём, а из ноздрей валил дым. Осмотрев нас по-очереди, он повернулся ко мне и тихонько заржал. Я же только развел руками.

— Извини, приятель, но Паразит он паразит и есть. Приходит, когда хочет, я на него никак не влияю. Но. Я тебе вон, двух чесальщиц подогнал. Если нападать не будешь, они тебе спинку почешут. — Всё время, пока я говорил, единорог смотрел на меня, наклонив голову. А когда я закончил, то тихонько заржал.

— Керн, твою мать, почему он тебя слушает? — прошипела Марго.

— Да будешь тут слушать, когда только одного мужчину видишь, в толпе дамочек, которые смотрят на него так, будто готовы шкурку прямо здесь спустить. — Я покосился на Ирину, которая смотрела на единорога, как завороженная. Она даже на нас с Марго не реагировала.

— А как его зовут? внезапно спросила Ира, повернувшись ко мне.

— Понятия не имею. — Я пожал плечами. — А как бы тебе хотелось, чтобы его звали?

— Мне кажется, что ему подошло бы имя — Зелон, — когда она назвала имя, я закашлялся.

— Откуда… — выдохнув, я повторил. — Откуда ты его взяла?

— Не знаю. Просто подумала, что ему подойдёт, — растерянно проговорила Ирина.

Единорог, мотнул головой, и радостно заржал.

— А ему понравилось, — задумчиво проговорила Ведьма. — Правда, я так и не поняла, откуда ты взяла это имя, но ему определенно нравится.

Я мрачно посмотрел на эту тварь, которая, глянув на меня, снова радостно заржала. Да ни хрена ему не нравится, это он надо мной смеётся. Вот так, походя отнять у меня имя и внимание женщин, одна из которых для меня чуть более, чем небезразлична, да и за вторую я кого угодно порву, — на такое способны лишь истинные дети Бездны.

В это время Марго призвала дар. Воздух задрожал от холода. Запах тлена усилился, а единорог внимательно посмотрел на неё.

— Ну, давай знакомиться, Зелон, — и она шагнула в круг. Я напрягся поднимая все щиты и готовя всё, что только можно, если придется быстро вытаскивать эту ненормальную.

Все обошлось. Зелон, тьфу на тебя, лошадь бешеная, принял укутанных в пелену смерти женщин довольно благосклонно. Я в круг не входил, наблюдая издали за тем, как порождение Бездны очаровывает их, и только головой качал.

Звонок раздался неожиданно. А даже вздрогнул, когда телефон зазвонил.

— Керн.

— Костя, я не знаю как, но ты должен быть здесь, — Ева говорила без своих постоянных подколок. Сухо и резко.

— Что случилось? — я напрягся, глядя в круг. Зелон словно почувствовал моё настроение и оскалился.

— Получен приказ сегодня сниматься с производства. Тебя нет, зато Вольф на месте, так что…

— Я буду, — коротко ответил и отключился.

— Что стряслось? — ко мне подошла Ира, тревожно заглядывая в глаза.

— Мне нужно срочно вернуться. — Я проверил карманы. Карта на месте, отлично. — Ты со мной?

— Нет, я помогу Маргарите Сергеевне. Тебе то практику уже выставили, а мне нужно её заработать, да и смысла нет с тобой идти. Ты же телепортируешься?

— Да, — я кивнул и притянул её к себе. — Вы справитесь?

— Думаю, да. Марго какую-то метку поставила. И вообще, они, кажется, договорились с Зелоном. — Я только хмыкнул на эти слова.

— С Зелоном Марго точно договорилась, а с единорогом, черт её знает.

— Я тебя не понимаю, — Ира подняла голову, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Тебе и надо, — я поцеловал ее. Когда голову занесло, резко отстранился. — Вещи мои отдай Мишке, мы вроде одного роста. Там ничего, кроме одежды и мыльно-рыльных нет, — и я активировал дар.

На территорию производства можно было телепортироваться только Кернам лично, или с помощью тех телепортов, на которые кто-то из семьи поставил допуск. На все территории клана, абсолютно на все. Постарался дед. Я к этим мерам отношения не имею. Точнее, когда озаботился этими мерами, оказывается, что всё уже сделано. Так что я мог переместиться, куда угодно на территории предприятия. Только не делал этого, ну нельзя это делать часто, нельзя, только в крайнем случае.

Точкой выхода я выбрал свой кабинет. Когда я из него выходил, у Юли так сильно глаза расширились, что она стала похожа на эльфийку.

— А… — она показала пальцем на кабинет, потом на дверь. Я же подмигнул ей, и вышел из приемной. Судя по звуку, раздавшемуся из приемной, она побежала обследовать кабинет. Ничего, будет знать, что нужно семейные дары всех значимых кланов изучить.

В коридорах было тихо. Ничего сверхъестественного не происходило. Может быть, Ева ошиблась? Я не пошел к ней, отправившись прямиком к Вольфу.

Секретарши в его приемной не было на месте. Я сделал зарубку на память, и ввалился в кабинет. Судя по вполне осмысленному взгляду Юрки, он вполне пришёл в себя. Посмотрев на меня, Вольф как-то странно всхлипнул и обмяк в кресле.

— Слава богу, ты вернулся. — Он закрыл лицо руками, а потом встряхнулся.

— Юра, сосредоточься, — я сел напротив него. — Почему отравили только Иру, и когда это произошло, удалось узнать?

— Они какие-то посиделки собирали. Там близкие подруги, родственницы собирались. Ну, знаешь, про детей разговаривали, какие-то подарочки разбирали… У Влады сильный токсикоз был и она только вид делала, что ела и пила, а вот Ира. У них отдельные блюда были. Если бы Ирку сразу после вечеринки не начало выворачивать, наш ребенок бы пострадал. Что происходит, Костя? Кому мы помешали?

— Я не знаю, но обязательно выясню. Тем более, что все эти непонятки не только вас касаются, а, похоже, всех кланов, входящих в Совет. — Я протер лицо руками. — Твоя секретарша — родственница девочек?

— Да, вне клана, — кивнул Вольф.

— Она была на той вечеринке?

— Я не знаю, может и была, не помню.

— Сиди здесь, а лучше запри за мной дверь. Я скоро приду. — Поднявшись, я направился к выходу.

— Что происходит, Костя?

— Я же сказал, что пока не знаю, но обязательно выясню.

Я вышел в приемную, и одновременно со мной в приемную вошла та самая секретарша Вольфа. Время замерло, хотя я не применял дар. У нее в руке был зажат пистолет, и я понял, что не успеваю оставить эту гадину и получу пулю, но сумею принять ее в плечо, а там уже сумею башку открутить, мозга не трогая.

— Эй, — Ева ворвалась следом за убийцей, но та успела развернуться и выстрелить. Точнее, они выстрелили одновременно, и в ту же секунду я уже был рядом с этой дрянью. Вот только, она уже была мертва, пуля из пистолета Евы вошла в голову, разворотив мозг.

— Демоны вас всех раздери! — я зарычал от бессилия что-то исправить.

— Костя, — голос Евы прозвучал как-то на редкость спокойно. Я резко к ней развернулся, чтобы высказать все, что думаю о её методах и осекся, потому что Ева убрала руки от живота, и я увидел расплывающиеся кровавое пятно. Она подняла на меня глаза и начала оседать на пол.

Я успел её подхватить и аккуратно опустился вместе с ней, устроив рыжеволосую головку на коленях. Ранение было плохое, и я уже ощущал приближение смерти. Если бы рядом был целитель, вот прямо сейчас, то её можно было попытаться спасти, и то не факт, что получилось бы. Вот только целителя не было, и до любой клиники я донесу только труп, особенно, если решу телепортироваться.

— Ты спасла Вольфа, может и меня тоже, — я погладил ее по волосам. Краем глаза увидел, как из кабинета выскочил Вольф, с ужасом глядя на открывшуюся перед ним картину.

— Да, точно. Только подставилась так глупо. Скажи честно, если бы тогда довёл дело до конца, мне бы понравилось?

— Да, тебе бы точно понравилось, ты бы даже влюбилась в меня после этого.

— Я так и ду… — голова наклонилась к плечу, и дыхание Евы замерло.

От её затылка отделился страж и очень легко сел мне ладонь, втянувшись в кожу. Я же другой рукой закрыл ей глаза и поднялся, аккуратно уложив на пол. Не зря банши недавно мне кричала, ой не зря. Нехорошее предчувствие усилилось многократно, что-то ещё должно произойти, что-то более страшное, чем произошедшее.

— Юр, Ева нас спасла. Позаботься, чтобы все было на высшем уровне организованно? — Вольф медленно кивнул, переведя взгляд со своей секретарши на меня. Его взгляд стал наконец принимать твердость. Правильно, давай уже приходи в себя. Тебе нужно порядок дома наводить. — Мне домой надо попасть.

— Иди, я всё сделаю. Машину мою возьми, ты же сегодня уже прыгал? — я кивнул и почти побежал к выходу, а Вольф принялся раздавать приказы. Надеюсь, я не опаздываю, правда, не знаю пока к чему.

Глава 25

Дома царил тот самый хаос, про который говорил Назар Борисович. Он чуть с ног меня не сбил прямо у порога. Откуда-то со стороны библиотеки выбежала Анна.

— Я соскучилась, — она повисла у меня на шее, и я даже на мгновение прижал её теплое тело к себе, но уже через секунду, она вырвалась из моих рук и, чмокнув в щеку, снова куда-то понеслась.

Никаких признаков чего-то ужасного не было заметно. Обычная суета, которая всегда возникает перед такими грандиозными событиями, как свадьба и слияние кланов. Неужели мои чувства стали меня подводить? Я на секунду прислушался к себе. Нет, чувство опасности уже не просто тихонько скреблось, оно выло дурным голосом, а я всё никак не мог понять, на кого оно направлено. Может быть, я не должен был уходить от Марго и Иры?

По лестнице спустился дед. Я присмотрелся к нему. А ведь он совсем не старый ещё. Мать родила меня, когда ей и двадцати ещё не было. А женятся в этом мире рано. Один Егор Ушаков какое-то странное исключение из правил.

— Наконец-то, — проворчал он, обнимая меня и похлопывая по спине. — Я уже начал думать, что с этим бабьем с ума сойду. Теперь же можно хотя бы часть хлопот свалить на тебя.

— Лучше бы я не возвращался, — я хмыкнул и ещё раз внимательно посмотрел на деда. — А Марго весьма положительно на тебя повлияла, вон осанка снова какая. А то уже на трости начал посматривать.

— Ты должен был меня предупредить, — палец деда ткнул меня в грудь.

— Я предупредил. Не моя вина, что она, похоже, рванула к тебе быстрее, чем я номер набирал. — Я огляделся по сторонам. — У нас все нормально?

— Да, вполне, а что у нас может быть не нормально? Или ты про обстановку в целом? Если про неё родимую, то тут да, тут творится что-то очень плохо контролируемое. Вот, к примеру, ты бы какую выбрал? — и дед жестом фокусника достал из кармана две салфетки нежного кремового цвета.

— Ну… — я повертел салфетки в руках. — А что тут выбирать, они же одинаковые.

— Когда я ответил так же, как и ты, то понял, что чувствовали наши парни, попавшие в плен этим кровожадным ублюдкам из Восточной империи. А все потому, что, как оказалось, это разные салфетки. — Дед скривился, а я снова принялся разглядывать салфетки.

— И чем они различаются? — я даже прислушался к тактильным ощущениям, абсолютно одинаковая на ощупь ткань. Дед же выдержал театральную паузу и произнёс.

— Цветом. Они отличаются цветом.

— Да? — я поднял обе салфетки и посмотрел на свет. — Ты прав, это какой-то дурдом. Ладно, если всё в порядке, то пойду ополоснусь. Я уже сто лет нормальный душ не принимал.

В своей комнате я наконец-то расслабился. Всё-таки в кое-то веки чувство опасности меня подвело. Дома абсолютно ничего не происходит, кроме общей нездоровой обстановки. Сейчас из душа выйду и найду Громова, узнаю, как у нас дела с охраной. Да и Люсе надо позвонить, я ей кучу поручений надавал, что-то уже должно быть выполнено.

Конечно, душ можно было и не принимать, не такой я уж и грязный, тем более, что вчера мы с Ирой баню принимали вместе. Я оперся руками о стену, подставляя спину горячим тугим струям. Не надо думать о Ире. Тебе повезло, ты урвал кусочек сладкого, а теперь возвращайся в реальный мир, в котором что-то происходит. Какой-то глобальный заговор, в котором Великий князь играл значительную, хоть и не основную роль. Его не стало и верхушка растерялась. Ну а теперь они очухались и снова начали гадить исподтишка. Все их действия нацелены на кланы. А через эти кланы на Императора. Да и тот хрен, который ловушку оставил в квартире, в которую мы с Рыжовым едва не попались… Рыжов сказал, что у него был выраженный акцент, но он не мог сказать чей. Рыжов парень простой и в сортах акцентов не разбирается.

Я закрыл глаза. Ну же, я в душ полез, чтобы встретиться с безликими. Вот только они не спешили со мной видеться. Не видели смысла? Как их вообще понять? Зачем они выращивали черных единорогов? Марго заикнулась, что они редки, но родовые могильники все же находили и раньше, иначе она не знала бы о ком идёт речь и не знала бы, как с тварями Бездны справляться. Так какие цели преследуют безликие? Что им надо?

Не знаю, сколько я пробыл в ванной, но, когда вышел, на улице уже начало темнеть. Одевшись, я направился искать Громова. Суета в доме улеглась, и можно было спокойно пройтись по коридорам, заглянуть в комнаты и оценить ремонт.

Громов нашелся в бывшей желтой гостиной. То, что в итоге у матери получилось, мне нравилось даже больше, чем было раньше. Громов сидел за столом, и изучал какие-то планы. Трость стояла рядом, но, было видно, что она ему в качестве опоры не слишком-то и нужна. Он поднял голову и вопросительно посмотрел на меня. Я прикрыл дверь, и тут зазвонил телефон.

— На ловца и зверь бежит, — пробормотал я, и нажал на прием. — Люся, я как раз хотел тебе звонить.

— Юля сказала, что ты вернулся. — Что-то в её голосе заставило меня напрячься. — Костя, ты Егора не видел? Он обещал прийти на обед, но уже скоро ужин, а его нет.

— Нет, я его не видел, — что-то внутри оборвалось. Вот оно, вот что пригнало меня домой. — Я попробую выяснить. Жди, я или перезвоню, или подъеду. — Сбросив звонок, я тут же нашёл номер прадеда. Телефоны пользовались успехом, надо сказать. Так что почти у всех моих знакомых и родственников они уже были.

— Да, Костя, я тебя слушаю, что-то случилось? — голос прадеда звучал ровно. Ничего не говорило о том, что он взволнован.

— Я с практики вернулся, хотел с Егором встретиться. Он дома?

— Нет, Егор у подруги, — спокойно ответил Андрей Никитич. — Ты её знаешь, это твоя помощница. Можешь с ней связаться и уточнить.

— Я так и сделаю, — и я сбросил звонок. Что происходит? Этот вопрос стал в последнее время для меня основным. Егор не просто правнук главы клана. На него завязана вся защита. Все пароли, если они имеются, расположение всех ключевых узлов, расположение их гарнизонов, количество бойцов, оружия, абсолютно всё, мать вашу!

Мои суматошные мысли прервал звонок с неизвестного номера.

— Керн, — рявкнул я в трубку, из которой слышалось только сопение. — Говорите, вашу мать.

— Ну, я догадывался, что ты из клана, правда, думал, что какого-нибудь менее знатного, — раздался голос Рыжова. — А тот тип чернявый, который к Люське бегает, он тоже из клана?

— Да, — коротко ответил я. — Рыжов, ты откуда мой номер узнал, и что за интерес к Егору?

— Ну, телефон я у Люськи взял, сказал, что мне надо с тобой тему одну перетереть. Она сейчас в каком-то ахере пребывает, поэтому даже не спросила, зачем он мне нужен. А на Егора мне плевать, если честно. На Люську только не плевать. Мы хоть и разбежались, но она же не чужая мне. Да и мать моя её любит.

— Рыжов, короче, — я сильно пожалел, что через трубку нельзя вытащить абонента и начать душу из него вытрясать. Видимо рыжий почувствовал моё настроение, потому что начал отвечать более четко.

— Тут пасли этого твоего Егора. Точнее Люськиного. Я типа, который возле его машины что-то разнюхивал, турнул, и больше не видел. А тут с приятелями идём, бац, машина чернявого стоит, раскуроченная. Как-будто грузовик её протаранил. Я туда сунулся, в кровище всё, но тела нет. Может и живой ещё, только его увезли куда-то. Люське я понятное дело не сказал. Она и так словно чует что-то, вон и телефон сунула не глядя. Так что, тебе говорю. Жалко её. Видно же, что втрескалась по уши, как бы с ней не вышло чего.

Он говорил что-то ещё, но я уже его не слышал. Нажав отбой, я набрал Люсю.

— У Егора есть передатчик? — я ту жемчужину ему не вернул, как оказалось это совместная разработка наших кланов. Просто, чисто теоретически, как командир, он всегда должен оставаться на связи.

— Есть, он его почти никогда не вытаскивает, — в голосе Люси прозвучали панические нотки. — Что с ним, Костя?

— Сейчас за тобой Громов приедет. Собери вещи. В эту квартиру ты больше не вернешься, — скороговоркой проговорил я. Отключившись, посмотрел на начальника охраны Кернов. — Заберешь её, привезешь сюда. Пока сюда, потом посмотрим. — Громов кивнул, а я выскочил из комнаты.

Моему клану пока ничего не грозит. Наши общие враги, похоже, боятся меня, как огня. На Вольфа вон планировали напасть, пока меня нет. А раньше не могли, он в охраняемой клинике со своей Иришкой сидел безвылазно. Вот только они не учли, что у меня есть и другие люди, которыми я дорожу. Войдя в свою комнату, я вытащил обрез, и сунул его в мешок, в котором лежал восполненный запас патронов. Протянул руку к поясу и выругался, меч все ещё в ремонте. Ладно, обойдемся кинжалом. У меня, в конце концов, есть магия. Я набрал номер прадеда.

— Запеленгуйте передатчик Егора, я знаю, вы можете это сделать.

— Костя, что случилось? — вот теперь Ушаков заволновался.

— Пошевеливайтесь, у меня нет времени объяснять.

— Готово, — раздался приглушенный голос, словно кто-то крикнул Ушакову о выполнении его приказа.

— Координаты, — слова падали мертвенными льдинками. Ушаков передал кому-то трубку, и мне быстро надиктовали координаты передатчика.

— Костя, что происходит? Где Егор, что с ним? — а вот сейчас в голосе главы клана Ушаковых звучала откровенная паника.

— Встретимся на месте, — произнес я и отключился. Держись, братишка, я тебя вытащу, обязательно вытащу, ты только держись.


Оглавление

  • Олеся Шеллина, Anarante Незаконный наследник. Остаться сильным
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18
  •   Глава 19
  •   Глава 20
  •   Глава 21
  •   Глава 22
  •   Глава 23
  •   Глава 24
  •   Глава 25