Плюсик в карму. Книга третья [Елена Штефан] (fb2) читать онлайн

Плюсик в карму. Книга третья

Пролог

Ольга мечтала о выходном.

Мечтала, как мечтают в детстве о подарках ко дню рождения. И знала – не светит. Пока не светит. Нет у нее возможности выпасть из круговорота крепость – хутор – нгурулы на целый день. Три недели прошло с того знаменательного пикника. За эти денечки ее расписание как-то устаканилось и жизнь даже приобрела некую ритмичность. Да вот беда – личного времени в этом расписании не предусматривалось.

Легче всего было с крепостью. Разряженные энергокристаллы благополучно заменили – стало вновь чисто, светло и безопасно, а кухни… А что кухни? После истории с Маликой тихое противостояние челядинцев иномирской командирше обернулось едва ли не обожанием. Да и не командовала Ольга особо, скорее, совета спрашивала да на экономии настаивала. Шеф-поваров Генаса и Емкуна все устраивало – с Ольгой работалось куда как комфортнее, чем с бывшим шефом-наркоманом. Есть же разница между психически неуравновешенным властолюбцем и вежливой и заботливой управляющей? А что она чистоты на кухне требует, так это же нормально. Зато экспериментировать позволяет! И даже пару раз бросала свои учетные записи и присоединялась к творческим мукам. Со знанием дела, между прочим. Повара очень уважали Ольгу за интуицию. Так ловко угадывать удачные сочетания продуктов не всякому опытному повару дано.

А с того момента, как в крепости появилась первая дичь, добытая наездниками, на кухнях стало весело и интересно.

Дичь – это не только вкусно, но и жутко хлопотно. Зато бесплатно. Слава подпространству, закупки по зверски завышенным ценам остались в прошлом вместе с клятым кастеляном Ламсом. Ольга не могла нарадоваться решительности своих шеф-поваров – сказали, что не станут переплачивать, и точка. Сэкономленного за две недели хватило, чтобы выплатить всей челяди и пастухам жалованье за истекший месяц. Еще и осталось. Оля подумала-подумала да и разрешила поварам покупать раннюю зелень. Начало лета – время в плане продуктов скудное. Для свежих овощей еще не время, а оскудевший зимний рацион уже приелся до невозможности.

На хуторе, между прочим, в этом году такой скудностью не страдали. Прилежащие лощинки и косогоры ярились молодой летней зеленью, а в траве всегда можно найти листик или корешок, годный в пищу. Кому, как не вечно живущим впроголодь хуторянам, знать местную съедобную ботанику? Немногочисленные подростки при поддержке мелкотни находили время для фитоохоты и таскали домой всякую траву стогами и копнами – что не съедалось «живьем», сушилось впрок, как чайные сборы. Особенно Оле нравились два растения: одно крупное и лопушистое, как подсолнечник, второе смахивало на жирующий от подкормки пырей, вечный враг всех огородников. Если листья «подсолнечника» живо напоминали по вкусу шпинат и кресс-салат разом, то «пырей» имел вкус классического щавеля. Надо ли говорить, что Генас и Емкун были счастливы, когда по убедительной просьбе Ольги Агав доставил короб с деликатесным дикоросом? И не абы как кучей наваленным, а тщательно рассортированным, промытым и во влажные тряпицы обернутым. Салатик из «шпината» с малой толикой щавеля, сдобренный хорошим маслицем, пошел на ура. Оля припомнила, что на заграничном курорте в шпинатный салат добавляли дробленый грецкий орех, было очень вкусно. С местным вариантом кедровых орешков получилось еще лучше.

Так хутор получил еще одну статью дохода – снабжение крепости зеленью, а Ован ревниво бурчал, что вот-вот, еще буквально недолго, и на его экспериментальных грядах можно будет собирать урожай – пошли в ход контрабандные семена Серафимы. Ольга с нетерпением ждала, когда Сима дозволит снять пробу. Жаль, что семян до обидного мало – едва на небольшую семью с владением в шесть соток. А у Оли крепость мужиками набита и почти полсотни хуторян на вечном витаминном голодании. Ован уверенно обещал два урожая, если будет посевной материал, да где ж его взять? На Нрекдоле давно земные овощи выращивают – Оля сама не раз отоваривалась у скупщика контрабанды Цуэта. Поставщиков барыга не раскрывал – уговор у него, пусть госпожа туэ не сердится. И то верно, зачем Цуэту доход терять? Ольга, даже когда нищей задрыгой выглядела, за экзотический продукт не чинясь платила, а сейчас, когда у нее точно есть деньги, потерять клиентку? Ведь может договориться напрямую, и все – барыш мимо носа.

Даже вездесущий Мит был не в курсе, как овощи появляются в лавчонке. Ольге и дела не было до раскладов Цуэта, ей просто хотелось прикупить семян.

А умельца, выращивающего земные овощи, Пашка вычислил. Ну, как вычислил… Началось все с почтовиков, которые вполне удачно создал лавэ Шенол.

Да что там удачно?

Уникально! Возможно, повторить такое никто не сможет – почтовики, вышедшие из рук Раима, имели неожиданную опцию – рассылку. Положи в пенальчик не один свернутый листок, а пять маленьких записочек, и – та-дам! – пять адресатов получили корреспонденцию. Причем энергии это жрало заметно меньше, чем если отправлять пять посланий по отдельности. Вот здесь и образовался затык: любой артефакт создавался с ограниченным запасом магии. Если у Павла и Оли никакой проблемы не было – почтовики постоянно подзаряжались от их тел, то, скажем, у Серафимы – еще какая. Она же не маг. И Евгений Семенович тоже. Пришлось-таки Раиму извращаться, а Жеху – портить свою работу и ладить к пенальчикам держатели для съемных накопителей. Маленьких и слабеньких, на пять-шесть отправок, но все же для Олиной компании это был прорыв.

Надо ли говорить, что один из пяти драгоценных медных пенальчиков получил Мит? Мальчишка так и подвизался в лавке Цуэта, теперь уже не посыльным, а полноценным продавцом-товароведом. Даром, что ли, он с русским языком маялся? Говорить, разумеется, не мог, а буквы складывать научился. И основные надписи читать тоже. Конечно, Серафиму он полноценно не заменял, но полноценно и не нужно было. Мит все равно торговал эффективнее, чем сам толстый барыга. Вот Митька и сподобился познакомиться с человеком, привезшим овощи на реализацию. Всего понемногу: косу усохшего уже репчатого лука, кошелку вяловатой моркови. И картошку! Ведра три всего. Старой, но неплохо сохраненной. Мужчина объявился уже под самый конец торжища. А иначе никак – или рано утром товар на повозке доставляй, или под конец дня, чтобы никому не мешать. И когда выяснилось, что Цуэта уже нет в лавке, фермер досадливо сплюнул – ждать возвращения барыги ему не хотелось. Как и доверяться неопытному мальчишке. А пришлось.

Мит о земных овощах был наслышан от тетушки Симы, а картошечку даже пробовал – вкусно! И тетя Сима сказывала, что умеет выращивать эту вкусноту. Потому сориентировался быстро: черкнул записочку с текстом «привезли картофель» и отправил ее Павлу – уговор у них был, тайный.

Пашка не оплошал.

Совсем недавно они обсуждали с тёть Олей несуразицу – иметь уникальное шипастое транспортное средство, мгновенное и незатратное, а ездить в город на неудобной повозке, запряженной медлительным коротколапым тирлом. Обидно. Командир что-то убежденно втирал о секретности, его столичный друг вяло поддакивал, но все согласились – да, обидно. Тогда-то умница тёть Оля и выдала, что традиционная секретность не только тупо устарела, а уже мешает развитию нгуруловодства. Это ж надо так нерационально использовать уникальный ресурс! Вот Тыря подрастет маленько, и пусть начальники хоть лопнут от своей секретности, а в город она будет добираться только на нгурулочке. Всего-то и надо – объяснить малышке правила и потренироваться чуток. Идея была проста: раз уж нгурулов нужно скрывать – скроем. Найдется же в городе укромный уголок, куда можно будет причалить со зверем? Обязательно найдется. В идеале – домик купить с внутренним двориком. Переместиться и сразу отправить Тырю назад – это ж дело пяти секунд. Даже если кто увидит шипастую страхидлу – глазам своим не поверит.

Пашка не преминул перетереть идейку с друзьями, и родилась вполне рабочая логистическая схема, правда имеющая один важный недостаток: предполагаемому путешественнику требовался сообщник.

Вывести нгурула за пределы крепостной стены можно было двумя способами. Первый – по артефакту-пропуску, который позволит нгурулу пересечь охранный контур крепости и не пострадать от магического удара. Второй – тупо и незатейливо выйти за ворота. Это был уже привычный путь для нашей троицы – пользовались Ольгиным служебным положением и ее бляхой привратницы. Если бляху забрать с собой, то ни ворота, ни входную дверь в караулку нипочем не откроешь и не закроешь, а это не дело – вдруг кому-то еще занадобится наружу или внезапный обоз придет? Потому и нужен сообщник, который выпустит, а потом и впустит прибывшего в одиночку нгурула. А потом вновь выпустит, когда потребуется забрать гуляку.

Эх, жаль, что взрослого нгурула через караулку провести нельзя – в двери не пройдет. Проемы-то узкие, человеку пройти можно, а вот острой железякой махнуть – уже нет. Чтоб, значит, обороняться сподручнее было. Почти бесполезная, по мнению Пашки, предосторожность. При наличии боевого мага среди нападающих... Даже миролюбивый Ован был способен прицельно запулить каменюкой из-под ног, помолчим уж про водяные лезвия Косты. Коста, кстати, был обоеруким магом – мог одновременно и водяной кулак пустить, и любимым лезвием орудовать. Водяной кулак у Косты получался почему-то всегда горячим – словить в пылу драки стакан кипятка в лицо очень неприятно.

Так вот. Прочел, значит, Паха послание Митяя и понял, что это шанс. Шанс, которым грех не воспользоваться. В этот ранний вечер тройка Пашки, которую Ольга называла по первым буквам имен ОКП – «организованная компания пройдох», – была в крепости. Ован и Коста воспользовались отсутствием хозяйки караулки и спешили довершить подарок: Ован вырастил из плит пола тонкую, но прочную загородку и чуть поколдовал с отверстиями в кладке, которые выполняли роль водопроводных труб. Коста же возился с регулировкой подачи воды. Душевая в караулке работала в режиме три капли в пять секунд и даже полотняной шторы не имела. Очень неудобно, когда помещением пользуются разнополые жильцы. А Оля и Пашка бо́льшую часть времени предпочитали обитать именно в караулке.

Теперь, когда трубы прочистили и появилась каменная ширма, примитивная помывочная превращалась в добротную душевую кабину с хорошим напором воды и качественным сливом. Костику осталось совсем немного – он еще планировал вывести воду на плац: уж очень уж парням понравилась идея Ольги сочинить водяную пушку, чтоб баловать нгурулов гидромассажем.

Когда Пашка и Ован засобирались в город, Коста сам вызвался покараулить, нужно же дело доделать. Была еще одна причина: водник не любил нарушать правила, а Пашка рвался в самую настоящую самоволку, потому что искать по крепости лавэ, докладывать доклады и выпрашивать дозволения было решительно некогда.

Ован рассчитал правильно: площадка, где днем тусили извозчики, поджидающие клиентов, в это время была практически пуста. Имелась пара неудачников, но те если и увидели внезапно материализовавшегося Туса, то быстро забыли – кинулись унимать визжащих перепуганных тирлов, которые со всех коротких лап рванули наперегонки.

Через несколько минут парни уже подкрадывались к павильончику Цуэта. Мит добросовестно заговаривал фермеру зубы, делая вид, что никак не может верно посчитать, а не много ли тот потребовал за свой товар. Фермер злился и поторапливал – ему еще в обратный путь.

– До темна доберешься, – отбрехивался Митяй и с подчеркнутой досадой начал заново отсчет монет: отвлек своим ворчанием, вот пусть теперь ждет! Фермер было вскинулся, но успел заткнуться – в лавку вошли сразу два рослых наездника. Только у них истинная внешность так откровенно скрыта мороком, это все знают. Вздорные надменные ублюдки, как и все маги. С ними нужно поосторожнее. Потерпеть и переждать эту напасть черномундирную будет куда разумнее.

– Если человек сильно торопится, то мы, конечно, подождем, – неожиданно вежливо сказал один из них и поинтересовался, указывая на корзину с картошкой: – У Цуэта новинка? Это фрукт? Издалека?

– Это овощ, – с энтузиазмом возвестил Митяй, – очень вкусный! Если господа готовы подождать, то я все покажу и расскажу. Вот только с поставщиком рассчитаюсь, ему в обратный путь нужно, а это неблизко!

– На тирле всюду неблизко, – чуть небрежно прокомментировал второй и потрогал кончиком пальца картофелину. – Полагаю, часа три в сторону Мелового мыса.

Теперь Ован был уверен, что отыщет почву, в которой выросла эта картошка, даже если не выудит из мыслей огородника, куда ему добираться. Мужчина закивал – да-да-да, именно туда.

Нашел кому врать. Меловой мыс почти бесплоден, потому Ован и назвал это место – для провокации. Как и предполагалось, найти ответ на вопрос «откуда дровишки» достаточно опытному менталисту не составило труда.

Глава 1. Самоволка

Упускать из рук овощной припас Павел не собирался – понимал, как обрадуется тетушка. Эта предполагаемая радость оправдывала все риски. Ради этого он сорвался в самоволку и друга утянул. Без ментальных способностей Ована не узнать, где выращивают земные овощи, а значит, не найти земляков или их потомков. Цуэт, скотина, держал инфу о поставщиках в тайне, чтоб не перехватили сладкий ручеек дохода.

Тёть Оля иногда грустно прикалывалась – видно, кто-то шел из овощного, двинул кони, но покупку из рук не выпустил. Так его ходоки и приволокли на Нрекдол – с авоськой. Лук, морковка, картошка. Другие овощи если и были, то в лавку Цуэта не попадали. Этот землянин оказался сведущим человеком – умудрился районировать иномирский продукт, сохранить и размножить. А теперь его дело на хуторе продолжат.

И не надо нам тут про авторские права и промышленный шпионаж – не только для себя стараемся, хотя жареной картошечки страсть как хочется.

Мита подводить было категорически нельзя – не успели товар принять, а уже все продано, да вся партия целиком. Не дешевый, между прочим, товар. А потому за фермерскую экзотику было уплачено полновесной монетой. Пашка в который раз мысленно поблагодарил свою тёть Олю за житейскую науку: всегда имей при себе деньги, мой мальчик. Не так много, чтобы было очень жаль потерять в неприятных обстоятельствах, но достаточно, коли при нужде случится дать взятку или помочь хорошему человеку. Пашка науку усвоил. Да и как не усвоить, если день, когда они нашли Семеныча, врезался в память, как древняя клинопись в скалу. Вот не прихватила бы Ольга Петровна тогда с собой алкоголь в качестве аргумента, где бы он сейчас был, Семеныч-то?

– Митька, – давал Пашка последние наставления другу, – если Цуэт из-за денег орать будет, ты не дрейфь, вали все на наездников. Дескать, пришли и силой все забрали. Кто ж им указ? Спасибо, хоть столько дали. Понял? А давить будет или, не приведи пустота, долг на тебя вешать, так сразу мне пиши, разберемся. Понял, Мит? Вали все на наездников. Он поверит.

Ха, конечно, поверит! В городе любую гадость про наездников за чистую монету примут, так надо же пользоваться! Пришли, намародерили, ушли. И весь сказ. А если Цуэт сглупит… Воинственные размышления прервал вопрос Ована, который очень внимательно вглядывался в необычные товары на полках и чем-то заинтересовался.

– Паш, это то, чем нас по вечерам угощает туэ Ольга? – Друг и соратник указывал на полку, где затаились яркие коробочки.

– Ага. Ты, Ован, глазастый. – Пашка вполне искренне вздохнул. – Я бы прикупил, да уж всю заначку за овощи выгреб.

– Я куплю. – Незнакомый наездник махнул Митяю, чтоб тот подошел.

– Купи, Ов, будь другом! И сахара побольше! Я дома тебе отдам, у меня есть! – Что такого оскорбительного было сказано, Павел понял не сразу, но то, как друг обиделся, почувствовал. Товарищ весь подобрался и расправил плечи. Даже Мит напрягся. Ему под мороком было не разобрать, а Паха видел отчетливо – по скулам Ована перекатываются желваки. И Ован уже не Ован, рубаха-парень, который любит возиться с растениями, а лучший сын древнего рода Кертов.

– Твоя тетя – необыкновенно щедрая женщина, Павел Мартун. Редкая. И не пристало мне, мужчине, этим злоупотреблять.

– Воля твоя, Ов, – примирительно поднял руки Пашка. – Хочешь купить чай, покупай. И зови нас к себе в гости чаевничать. – Фраза [1] «к себе[2] » была выделена голосом. Керт хотел что-то сказать, но был остановлен нетерпеливым жестом. – Я понимаю, заговорил Пашка с досадой, – ты про мою тёть Олю по своим женщинам судишь, а она не ваша. Не такая. Раз угощает, значит, хочет и может. Вот ты на хуторе вкалываешь за какой гешефт[3] ? – вдруг перевел Пашка тему.

– Да какой там гешефт? Нравится мне, и все! Интересно!

– Вот и тёть Оле так. Нравится ей, понимаешь? Чаем сладким вас поить, после того как вы с Костой намагичитесь до усрачки. Хоть этой малостью вам за добро отплатить. А ты…

Чай был куплен.

Туса решили вызвать прямо к лавке, уж больно поклажа обширная образовалась. Базар был уже пуст, так что риска особого не было. Митьку, под мягким воздействием Ована, заставили остаться в лавке. Он же не под клятвой, нечего ему на боевого зверя пялиться.

Совсем вечером, после того как всех зверей водворили в виварий, Павел пошел сдаваться, виниться и получать взыскание.

Лавэ Шенол после тренировки нгурулов был благодушен. Парнишка-землянин умел вымотать не только зверей своей боевой тройки, Тырю и Свапа, но и троицу ничейных нгурулов, которую уже весь гарнизон с легкой руки Ольги называл поросятами, хотя никто не понимал, что это значит. Ну и Прана, разумеется, куда без него? В ход шло все: и дрессура команд на двух языках, и разучивание словесных понятий, таких как «близко – далеко», «быстро – медленно», «ниже – выше», «правее – левее», и беготня по тренировочной площадке за фрисби, позабытым на время сложностей. Лавэ не знал, чего добивался Павел, когда заставлял нгурулов ходить строем. Три поросенка, Раш, Тус, Тилар, Тыря и два альфы. Итого девять нгурулов с неподражаемой серьезностью выполняли команду «каре». Каждый знал свое место. Лишь Тыря вносила капельку бедлама: не нравилось малышке стоять в центре – она же маленькая, ей не видно!

А еще Тыря точно знала, что она – самая чудесная принцесса.

Умница, красавица, шипулечка меднопопенькая, меховая тарахтелочка и чудушко косоглазенькое, собаконька и лапусечка.

А ее в коробочку?!

И добилась-таки своего, блоха настырная.

По задумке Павла в первом ряду должны стоять серьезные товарищи Тус, Раш и Тилар – как боевой авангард, прикрывающий вожаков-полководцев и даму. Замыкающими – поросята, как необученные и не в меру задорные. Пришлось выводить тройку Пран – Тыря – Свап вперед. Казалось бы, что стоило альфам прижать соплюху своей волей?

Дорого стоило.

Щена обид не забывала и в плохом настроении могла сделать нервы всему виварию. А вместе с нгурулами раздражались и их наездники. Напряженность с малознакомыми еще сослуживцами Пашке была ни к чему, и он быстро сдался под зловредно-горделивое хихиканье Ольги. В остальном Тыря вела себя идеально. Поросята очень много от нее перенимали. Вот уж кто учился с удовольствием, так это они. А то ж! Такой цирк с переплясом да после нудного стояния в вольере. Молодой двуногий вожак развлекает, старый двуногий вожак хвалит. Двуногая самочка так сладко чешет бровки и бивни.

Оле каким-то чудом удавалось балансировать на грани запечатления. Брать на себя еще и такую ответственность она не хотела, хотя поросят любила искренне. Даже больше, чем зверей Косты и Ована. С Рашем у Ольги сложились особенные отношения. Он был Пашкин, он был семьей. Вроде старшего сына, который давно отрезанный ломоть, но все равно родной. А как не родной, если сердце выболело, когда зверь был на грани жизни и смерти? А Раш, следом за Пашкой, считал обеих самочек зоной своей особой ответственности. Даже на Свапа огрызался, когда тот перебарщивал с воспитанием Тыри. Эдакий старший брат, скупой на эмоции, но заботливый.

В тот вечер, как и в любой другой, у нгурульей тренировки были зрители – парни дожидались своих партнеров, чтобы похвалить, сопроводить в виварий и угостить горстью-другой пуйфинов. Подсушенные пуйфины – это была нгурулья валюта. Оля с подачи дедушки Ажура завела такой ритуал – похвалить в конце дня. Это он, мудрый дед, начал подкармливать щену за каждое принесенное бревно.

Снабжение хутора топливом незаметно, но надежно легло на плечи Павла. А дров нужно было много. Кузня же. Да и людям хоть малое облегчение в их трудах. Коста и Ован были заняты каждый по своему профилю. Пашка же, как самый неодаренный, был почти бесполезен: ему даже гряды копать не давали, на то маг земли имелся. Вот он и скакал, вооруженный топориком, по дальним косогорам в поисках сухостоя. Не один скакал, а во главе четверки нгурулов. С помощью Раша и словесных команд все получалось. Только Тыря слов понимать не хотела и таскала топливо исключительно во двор деда Ажура. За что неизменно получала от самого дедули или от Наяны горсточку подсушенных личинок. Тыря начала активно расти и ела как не в себя, но и сил тратила много – училась, играла, волонтерила.

Лавэ и его монарший друг каждый вечер приходили посмотреть хотя бы на окончание занятий. Внешне все выглядело вполне официально – начальственная проверка, а то ж. На самом деле и господа «генералы», и Ольга приходили для того, чтобы окунуться в атмосферу довольства и благодушия, которая витала вокруг усталых зверей. Эдакое омовение души на сон грядущий.

Вот на эту умиротворенность и был у Пашки расчет, когда он влез со своим докладом о самоволке. Дескать, вышли без разрешения, через полчаса вернулись. Готовы принять заслуженное наказание.

– И чего ты вылез? – лениво скуксился Эрик. – Молчал бы, никто бы и не заметил.

– Никак нет, – отчеканил Павел. – Кое-кто видел.

Лавэ поморщился. Так в самоволку на его памяти еще никто не ходил. С выходного задержаться суток на трое – было. Вдвоем по одному артефакту-пропуску выскользнуть – было, а чтоб на нгуруле туда и на нгуруле обратно, такого не было. По-хорошему нужно не только Павла и его подельников наказывать, но и Ольгу. За ненадлежащую бдительность и халатное отношение к хранению секретного артефакта.

– Кто видел, что видел и при каких обстоятельствах?

– Лидер второй тройки.

– Гадрел? – Лавэ прищурился. Вот и еще один кандидат на наказание.

– Так точно. Он видел, как Коста возился на плацу, а рядом с ним был нгурул Ована. Потом Гадрел притаился и увидел, как Коста вывел Туса за ворота. Через две минуты вернулся Ован с Тусом. Меня и нашей поклажи Гадрел не видел. Я с улицы внес ее в караулку.

– И что ты предлагаешь мне сделать? – Лавэ рассматривал подопечного с вивисекторским интересом. – Вы же вроде как для дела старались.

– Подвергнуть наказанию, – недрогнувшим голосом отрапортовал Пашка, вытянувшись в струнку. И тут же сбросил маску бравого пофигиста: – У вас выбора нет, командир. Я же понимаю.

О да! Что такое устав, Пашка понимал с детства.

– Ты что-то мне недоговариваешь, мальчик. Но, может, оно и к лучшему. И как предлагаешь тебя наказать?

– Не могу знать, господин лавэ, – преданно вытаращил глаза Пашка.

Величество от души забавлялся: понимает ли несовершеннолетний подопечный друга Раима, сколь много противоречий и проблем взбаламутил единственным своим проступком? Скорее всего, понимает. Не все, но многое.

– А скажи-ка мне, сын воина, – обманчиво ласково заговорил Эрик и сделал вид, что заинтересовался тем, как уводят нгурулов с плаца. Нарочитая пауза на Пашку не произвела ровно никакого впечатления, нервничать он и не думал. – Скажи-ка мне, как наказал бы тебя отец?

– Как отец или как офицер? – осторожно уточнил Паха.

– Овисер? – переспросил лавэ.

– Офицер, – четко проартикулировал Павел. – Воин, который имеет право командовать другими воинами. Как строевого солдата замучил бы нарядами на кухню или еще куда погаже. А как офицера, более низкого по рангу, посадил бы на гауптвахту. В карцер, по-вашему.

– А как отец? – не дал соскочить с темы Раим. Ему вдруг стало интересно, каково это – быть отцом вот такого вот парня. Пашка дрогнул лицом, но взял себя в руки.

– Вероятно, никак, господин лавэ. – «Генералы» выжидательно молчали, побуждая продолжать. – Скорее всего, наказание за отлучку без спроса и поощрение за помощь женщине по совокупности уравновесили бы друг друга. – Пашка сглотнул внезапную горечь. – Отец понял бы, что времени на запрос разрешения у меня не было. Промедлил бы – потерял бы шанс выведать то, что хотела знать тётя Оля.

– А если бы не уравновесили?

– Заставил бы делать что-либо неприятное в личное время.

– Например?

– Например, копать гряды противной соседке по даче[4] , вместо того чтобы загорать у ручья. Но это если бы я совсем салагой был.

Господа переглянулись. Про «салагу» и «копать дачу» они не поняли, но без слов договорились не расспрашивать – от парня сквозь все щиты веяло застарелой тоской.

– Если я накажу тебя карцером, что делать станешь?

– Сидеть, – пожал плечами Паха. И тут же уточнил: – Один или с парнями? – Обычная жизнерадостность уже вернулась к нему.

– Один.

– Спать и тренироваться.

– А с парнями?

– Никак нельзя! – Пашка не на шутку встревожился. – Еще и нгурулов на тёть Олю повесить? Надо, чтобы один из нас был на воле. – Потом подумал, еще подумал, поджал губы и решился: – Ована и Косту нельзя в карцер. Я за них отсижу! – И загорячился, стараясь быть убедительным: – У них на хуторе работы по горло. Наш земляной тёть Оле сейчас очень понадобится, мы же картошки принесли! Они с тёть Симой посадить мечтали! Коста и Ован – сработанная пара, у них вместе хорошо получается!

– А что твой Коста делал на плацу? – заинтересовался высокий гость. Пашка довольно осклабился.

– Гидропушку для нгурулов, ваше благородие. То есть водомет, – поправился Павел, припомнив, что понятие «пушка» в этом мире не существует. – Завтра Ован слив доделает, и будем испытывать. Нгурулам должно понравиться.

– А почему не сегодня?

Парень изобразил недоумение.

– Так стемнеет скоро! Устали все. К этому времени парни уже без магии.

– Иди, Павел, – внезапно прекратил допрос лавэ. Ему было о чем подумать и что обсудить с венценосным другом.

Мужчины проследили, как Павел резво потрусил к милой сердцу караулке.

Первым разговор начал Эрик.

– Позволишь совет? – Раим кивнул. – Сделай, как сказал парень. Провинилась тройка – ответ лидеру держать. А еще лучше – возведи это в правило.

– Почему ты так решил?

– Да ты и сам понял. Быть самым сильным в тройке и быть о-фи-сером – не одно и то же. И еще. Посоветуйся с Ольгой. Думаю, она тебя удивит. А я на два-три дня в столицу смотаюсь.

Глава 2. Подождать, повспоминать, поговорить…

Дверь в караулку была открыта настежь – обычное дело по вечерней прохладе. И закроют теперь эту дверь не раньше, чем хозяева улягутся спать. Весь день толстые стены оберегали жилище иномирян от зноя, а теперь появилась возможность проветрить, чем Ольга и пользовалась. Раим с трудом себе представлял, как она и Павел живут в таких условиях. Караулка так же стара, как и вся крепостная стена. Если в ней и предусмотрены были артефакты уборки и вентиляции, то где они находятся, никто уже не помнит. Вентиляция-то ладно, а вот пол мыть руками… А Ольга как ни в чем не бывало моет и одновременно с Пашкой разговаривает, точнее – жадно внимает.

Нет, Раим не подслушивал, просто сидел на скамеечке у входа и ждал, когда будет можно зайти. На жесткие губы лавэ сама собой наползла улыбка – вспомнилось, как пару недель назад Оля не пустила в караулку его величество. Угораздило же их прийти как раз в пик поломоечных мероприятий. Эрика, который ничтоже сумняшеся потопал по еще не высохшим плитам пола, остановил гневный требовательный окрик:

– Куда по мокрому?!

Король Эрик притормозил и с неудовольствием уставился на единственную во всех мирах наездницу нгурулов, занятую шельмы знают чем. Именно уставился. Хотя ему, наверное, казалось, что он воззрился. И не просто так, а с многозначительным монаршим недоумением. Ольга не сразу поняла двусмысленность момента – стояла на пути незваного гостя с совершенно непримиримым видом. Ноги чуть расставлены, в руке мокрая тряпка грозно раскачивается, вторая рука в бедро уперта. А уж взгляд… И вдруг тихо засмеялась каким-то своим мыслям. Вот только что была готова насмерть стоять, а то вдруг вся озарилась тихой нежностью. И опять засмеялась.

– Ты чего, тёть Оль? – выглянул из умывальни заинтересованный Пашка.

– Да фильм вспомнился. «Большая перемена». – Ольга опять нежно улыбнулась. – «Придут, натопчут. Нет чтобы школу запереть, стояла бы чистая».

Пашка тоже хихикнул. Фильма он не помнил – старый и совсем советский, зато светлую тетушкину ностальгию уловил. Раим наблюдал эту маленькую трагикомедию спокойно. Стоял у двери и ждал, когда же все разъяснится. Эрик подобным благотерпением не обладал. Не привык величество, что на него покрикивают и куда-то не пускают. Король-отец в детстве мог гаркнуть, но не землянка же! И вообще, чем она занимается?!

– Полы мою, – получил он странный ответ на свой раздраженный вопрос.

– Зачем?

– Чтоб чисто было, ваше благородие. Простым людям тоже нравится чистота, – язвительно ответила Ольга, мало-помалу опять раздражаясь. Пришли незваными, влезли без стука, натоптать норовят, уборку закончить не дают. Не станет же Ольга продолжать при посторонних мужчинах! Даже Пашка и тот деликатно смылся в умывальню, чтоб не стеснять тетушку. Поза, в которой моют полы без швабры, не совсем эстетична, даже если надеть длинное платье.

– Чем вас магия не устраивает, голубушка?

Так и выяснилось, что караулка не оснащена магическими удобствами. Вот горе-то. Три четверти народонаселения без всякой магии живут и грязью не заросли, но это так, к слову. А еще великие маги поняли, что земляне ничуть не страдают из-за отсутствия дорогостоящих штучек-дрючек. Обихаживать свою комнатушку им было в радость.

– Влажная уборка – это способ сказать дому, что ты его любишь. Как кошку приласкать, – обронила Ольга загадочную фразу.

Наученный былым опытом лавэ сидел на уличной скамье и довольно нетерпеливо ждал, когда Ольга закончит. Ну и слушал разговор землян. Павел в подробностях рассказывал о своей самоволке. Хвалил Туса за послушание и сетовал, что ломанулся в город, не сменив мундир на штатское. Тогда можно было бы поговорить с тем фермером. Расспросить, узнать о нем хоть что-то. А теперь придется ждать оказии, чтобы поискать фазенду возможных земляков. И наказание еще отбыть придется, и разрешения на отлучку по личным делам добиться для них обоих. А еще лучше, чтоб и Ован был. Его ментал здорово помог бы.

– Ты прости, тёть Оль, намусорил я тебе. Кто ж знал, что из этих плетушек так сыплется земля.

Ольга даже разогнулась, чтобы отмахнуться повыразительнее. Такой день сегодня замечательный, столько сюрпризов! Овощи! Это ли не подарок! И подарок не единственный! Новая душевая! Не нужно теперь в официальную комнату мотаться, чтобы помыться. А какой напор воды из крана! Королевский напор! Ну счастье же!

– Да ладно, Паш. Просто ты попривык, что магия убирает, вот и не остерегся. Это пустяк, уберу. Зато картошка теперь есть. – Раим отчетливо слышал энтузиазм в чуть запыхавшемся голосе помощницы. – Знаешь, как я удивилась, когда пришла с хутора, а тут такое богатство! А уж Сима-то как обрадуется!

– Поесть картошечки, значит, не удастся, – взгрустнул парень. – Вы же все на посадку определите.

– Почему? – Удивление в голосе Ольги было осязаемым. – Эх ты, дитя современности. Картошку глазка́ми сажать можно, чтоб ты знал. После войны, когда голодно было, так и делали. Глазок вот этот, видишь, вырежем и в лунку, а остальное – в котел. Рискованно, конечно, так у нас Ован есть, прорвемся.

Раим услышал, как звякнула жестяная емкость, заменявшая Ольге половое ведро, полилась в раковину вода – хозяйка мыла руки. Раим понял, что уборка закончена, и решился войти, деликатно обозначив свое присутствие стуком в открытую дверь. Ольга сразу насторожилась – ей не так давно удалось отвоевать вечера в свое личное пользование. А то был момент, когда к сумеркам в караулку набивалась целая куча гостей. Оба начальника, Ован с Костой… Первое время эти посиделки были оправданны: обсудить сделанное за день, наметить план на завтра, поговорить о нгурулах. Но со временем, и довольно быстро, все устаканилось. Но мужчины так и ходили в караулку на посиделки и засиживались до полуночи. А утром, когда все еще спят, Ольга вставала встречать обоз с кормами. Пришлось отвоевывать свое личное пространство. Даже с Эриком поцапалась. Величество, правда, нарушение субординации выдержал стоически, лишь бурно удивлялся, что не только Ольга, но и Павел отказываются от комфорта жилого этажа крепости.

– Думаете, мне будет удобно на этаже, где проживает десяток мужчин? Одной? В крыле для прислуги есть комната бывшего шеф-повара Жвальса, но это еще более неудобно.

– А в покоях бывшего кастеляна, которые положены управляющей, живешь ты, – подначил Раим друга. Лавэ как раз таки все устраивало – в присутствии Ольги да подальше от надоевших покоев отдыхалось куда как лучше.

Пашка от стандартной комнаты отпихивался, как будто ему предложили проехаться от Калининграда до Владика и обратно в плацкарте для курящих, причем на боковом месте у туалета.

– Пыф-ф, – не слишком почтительно возражал он на все соблазны, – что там хорошего? А здесь дверь открыл – и небо. И чаю можно попить, а там где? Виварий, опять же, рядом и плац. Утром по холодку самая тренировка. И Тыря, между прочим, сюда спать приходит. – Пашка кивнул на большую круглую циновку, лежащую посредине свободного пространства прежде просторной караулки. Это было его изобретение в исполнении мастерицы Наяны. Плотная, толстая, яркая, циновка была якорем для щены. Ее индивидуальная точка выхода из подпространства. Этот коврик никогда на смещали даже на пять сантиметров, и никто отродясь на него не наступал – аккуратно обходили по периметру. А то мало ли, вздумается срезать путь от стола до постели, а щене – в этот момент переместиться. Убедить Тырю приземляться точно в центр циновки не составило труда. Оля и Павел просто показали ей воображаемое кино, как щена промахивается мимо: удар – и Оля падает изломанной и окровавленной. Или Павел, или Ован, или Раим. Тыря тогда очень расстроилась и потом несколько дней неотступно следовала за дорогой подругой. Оля тоже переживала – переборщили с доходчивостью, напугали деточку.

– А, ваше благородие, – поприветствовала Ольга гостя и подавила желание поправить платье, в которое переодевалась после работы. Раиму она всегда рада. Вчувствовалась в настроение гостя – расстроен, и сильно. Что ж, будем утешать.

– Когда уж вы бытовыми артефактами обзаведетесь, чтобы из-за всякой ерунды уборкой не заниматься? – проворчал Раим Ожидалович, давая понять, что слышал разговор.

– Не раньше, чем среди наездников найдется знающий бытовик, который сделает все грамотно, – ворчливо парировала Оля. – Или вы таки решились дозволить эр’ваэ Мондоиру и его жене побывать в крепости?

– Лучше платьев себе нормальных купи, а то в город выйти стыдно, – пробухтел тихонько Пашка, расставляя сдвинутые на время уборки скамьи. – А артефакты кому надо, тот пусть и покупает! Еще не хватало свои кровные в казенное вкладывать.

Оля достала с этажерки подставку под горячее и прочую посуду, потребную для чаепития. Эту посуду Ольге преподнес нынешний шеф-повар Генас, когда она, жутко стесняясь, спросила, что можно позаимствовать из столовского набора плошек и кружек. Вот шеф и расстарался в благодарность за диспансеризацию. Ему тогда две грыжи вылечили, и Генас был счастлив. Дареная утварь, кстати, была не казенной. Ольга отказывалась брать явно дорогие вещицы, но шеф поклялся, что не покупал этот набор. Потом признался, что это из запасов жирдяя Жвальса. Единственное, чего не было в этом наборе, это привычного заварочного чайничка, но это исправил Семеныч. Пусть медный, зато с удобной ручкой, заботливо обмотанной кожаным шнуром. Чтоб не скользила и не обжигала. А главное, он был привычной формы и, несмотря на незатейливость, по-своему элегантный.

– Воды для чая набери, рачительный мой! – оборвала Оля приступ Пашкиной ворчливости. – И Ована с Костой позови. Нужно же их за душевую отблагодарить.

– Нет, не зови, – без нажима, но внушительно отменил распоряжение лавэ. – Мне хотелось бы посоветоваться.

– Мне уйти? – проявил сообразительность Павел.

– Пожалуй, нет, – на секунду запнувшись, решил Раим. – Речь пойдет о твоей самоволке.

– Я бы предпочла не пользоваться словом «самоволка», – неожиданно строго произнесла Оля, жестом предлагая Раиму сотворить кипяток в принесенном Пашкой большом чайнике. – Это была вынужденная мера, господин лавэ.

Раим помолчал, сосредоточившись на магии. Через какую-то минуту крышка чайника чуть звякнула, из носика повалил парок.

– Правила есть правила, – с какой-то странной интонацией сказал лавэ. Совсем не сразу Ольга поняла, что это сожаление, была занята, мысленно выстраивала аргументы в Пашкину защиту.

– Не надо, тёть Оль. Командир обязан, – тихо попросил Павел. – Это дело принципа. Правила есть правила.

– Скорее, традиции, Павлуша.

– Что ты считаешь главным в своем проступке? – поинтересовался Раим, внимательно наблюдая за струей заварки. Оля начала разливать чай.

– Тус, – очень серьезно ответил Павел.

– Его видели? – последовал наводящий вопрос.

– Люди, скорее всего, нет, но тирлы почуяли и сильно испугались. Это отвлекло людей.

– И опять традиции. – Оля как будто сама с собой разговаривала. – Страх людей перед нгурулами – традиция. Никто не сталкивался, но все боятся. Прятать нгурулов от людей – традиция. Довольно бессмысленная на данном этапе, потому что уже как минимум три поколения знают о существовании боевых зверей, а среди магов некоторые видят их регулярно. На тех же соревнованиях.

– Что вы этим хотите сказать, дорогая?

– Разве не очевидно? Все традиционное, связанное с нгурулами, создано искусственно, как и сами нгурулы. На первых порах это работало во благо, потом соблюдение этих традиций сохранялось по инерции, потому что ни на что не влияло. А сейчас времена изменились настолько, что традиции стали мешать. Поверьте, Раим, мы на Земле видели это не раз. Человечество развивалось, условия жизни менялись, а следом отмирали старые традиции и благополучно заменялись новыми. У нас была бурная история. Это у вас государство молоденькое. Что такое эти ваши десять веков, когда у вас продолжительность жизни больше ста лет на круг? Для магов и того больше. А истории нгурулов всего-то триста. Люди, особенно всласть пожившие, трудно расстаются со своими привычками, важно присваивая им статус неписаных законов.

– Продолжайте, Оля. Я все еще не могу понять, к чему вы ведете.

– Ох. – Ольга аккуратно пригубила чай и, убедившись, что он достаточно остыл, осушила половину кружки в три жадных глотка. – Я сейчас вам скажу нечто крамольное, не сердитесь на меня, господин лавэ. Пожалуйста.

– Говорите.

– Ваши наездники сидят в крепости, прожирают государственные средства и гоняют балду. Простите. Я хотела сказать – абсолютно бесполезно проводят время.

– Они тренируются, – возразил лавэ.

Пашка фыркнул. Тренируются они, ха. Видал он эти тренировки. Сам не работал – Раш еще нервничал, – но в боевой доспех влез. Понятно теперь, почему он так играючи победил в поединке двух взрослых и вроде как тренированных мужиков. Тьфу!

Это был день великого Пашкиного разочарования.

Костюмчики у наездников были волшебными. Надел – и стал супергероем. Скорость, мощь и маневренность возрастали едва ли не вдвое. Плюс что-то вроде экзоскелета. Пашка пробовал в этой штуке подпрыгнуть – чуть не улетел. Как он тогда расстроился! Но все плохое обязательно имеет свои плюсы. Этот неприятный опыт тоже. Ован и Коста осознали разницу и теперь дополнительно упражнялись вместе с Павлом. А еще уважение к командиру у всех троих возросло еще больше. Лавэ работал с каждой тройкой ежедневно и всегда с отключенной опцией усиления.

– А остальное время? – гнула свою линию Ольга. – Ладно. Последние дни по очереди на охоту ходят, так это от безденежья получилось, а не от желания быть полезными. Ован и Коста двударные и нашли себе занятие. А разве только они одни такие? Со вторым даром? Ох, как бы мне на хуторе бытовик не помешал, а еще лучше – артефактор, раз уж вы моих друзей из города не пускаете. Да мало ли где можно навыки наездников применить!

– Например? – Раим, желая скрыть острую заинтересованность, подогрел воду вторично и долил себе и Оле чайку.

– Жех сегодня в городе был, новость слышал – опять транспорт из столицы ограбили, – бросила наживку Ольга. Лавэ молчал, а Пашка осклабился в ухмылке, хитренькой такой, предвкушающей. – Раз уж нгурулы создавались для защиты, пусть и работали бы по основному профилю. Коли внешних врагов не наблюдается, обратите внимание на внутренних.

– Предлагаете сопровождать караваны? – Лавэ идеей явно не вдохновился. – А как же основная задача – охрана подступов к городу?

– И когда в последний раз к городу подступали? – съехидничала Ольга.

– Зачем сопровождать?! – Пашка аж заерзал, так ему нравился намек тетушки. – Дайте им тревожную кнопку, и пусть себе едут. Если уж Тырька в заданную точку выходи́ть умеет, то Раш точно сможет. Точнехонько на маячок.

Некоторое время ушло на разъяснение, что такое группа быстрого реагирования, в данном случае – боевая тройка наездников и нгурулов. И какие функции должны быть у тревожной кнопки. А вообще, звериков можно и в мирных целях использовать.

– Допустим. Только допустим, – не очень уверенно, но мечтательно заговорила землянка, – мы перестали прятаться. Просто не лезем в большие скопления людей, а в остальном – достаточно широкая свобода. Мы же, господин лавэ, прямые конкуренты ходокам, по крайней мере в пределах материка. Хоть курьерами послужить можем, хоть новые земли разведывать и карты составлять. Про транспортировку тяжестей я ужмолчу. В горах это вообще глобальная проблема.

– И вы, моя дорогая, полагаете, что найдутся наездники, готовые заниматься этой ерундой? – ехидно поинтересовался лавэ.

– Я бы хоть сейчас, – встрял Пашка.

– Просто нужно воспитать поколение наездников другого профиля, если наши военные не смогут преодолеть свое традиционное чванство, – не менее ехидно ответила Ольга. – Разве вам самому не интересно было бы вырастить нгурулов с новой специализацией?

Раим выразительно поднял бровь, дескать, твоя взяла, один – ноль.

– Мы не обсудили главное – наказание Павла и его тройки. И ваше, Оля, если уж совсем дотошно разбираться.

Повисла пауза. Земляне с досадой переглянулись.

– Попробуйте – и весь гарнизон будет питаться одной солониной и кашей три раза в день. Охота – это тоже нарушение правил, значит, никакой охоты. Ни компотиков из первых ягодок, ни салатиков, ни похлебок из свежей зелени не будет. Будем питаться в пределах выделенной суммы. А на себя и Павла я сготовлю, не переломлюсь.

– Тёть Оль, не кипишуй. Командир прав. Нас с Тусом видели.

– И что, доложили по команде?

– В том-то и дело, что пока нет. – Раим был раздосадован. – Придется принимать меры, чтобы не потерять лицо.

– То есть имеется некто, который никак себя не проявил? – Ольга в сердцах отодвинула кружку. – А не хотите посмотреть, как этот некто себя поведет? Вдруг он ничего плохого не предпримет?

– Ты не права, тёть Оль. Никаких вдруг. Меры принять командир должен, раз я сам доложил.

– Ну пусть предпримет.

– И что вы предлагаете?

– Наградить, разумеется! Прямо завтра на построении объявить благодарность тройке Павла за помощь в преодолении кризиса с кормами.

– Ой, тёть Оль! Ты такая штатская! – Пашкин голос так и сочился приторностью дешевого мороженого, а еще неуловимой покровительственной снисходительностью.

– Тьфу на вас, солдафонов! – Ольга чувствовала, что не совсем права в своем упрямстве, но вопиющую несправедливость игнорировать не могла. – Ну объявите, что за помощь хутору разрешаете всей тройке выход в город. Три раза. А за самоволку один раз запрещаете. Вот увидите, кто-нибудь да поинтересуется, чем можно заработать право на увольнительную. Этот ваш соглядатай, может, тоже ничего плохого не хотел, просто искал подход, чтобы узнать, куда это тройка Павла каждый день исчезает.

Глава 3. Короли тоже сплетничают

В этот кабинет никто никогда не открывал дверь с ноги. Никогда ни один посетитель здесь не позволял себе требовательных интонаций, и уж точно никто и никогда здесь не повышал голоса. Из посетителей. Никогда за всю тысячу лет существования, ну или почти тысячу. Потому что столица Нрекдола, как и любая другая столица, строилась не сразу. Как и королевская резиденция в ней. С королевским же кабинетом. На все вопросы здесь всегда отвечали кратко и по существу, при этом старательно маскируя собственные эмоции. Ибо хозяева кабинета могли без особых усилий устроить посетителю досрочный визит к целителю, а то и к шельмам пустоты. От магии королевского гнева только одна защита – осторожность, и никак иначе.

За тысячу лет существования мира Нрекдол у этого кабинета было всего шесть законных владельцев. Шестой владелец наличествовал сразу в двух лицах…

Король Эльзис посматривал на брата с хорошо отработанным нечитаемым выражением. Пожалуй, величество номер раз и сам бы затруднился классифицировать свои эмоции, что само по себе удивительно для менталиста и эмпата. Уж кто-кто, а хорошо обученные маги этого профиля имеют в своем словарном запасе множество эпитетов для обозначения нюансов считываемой с жертвы информации. А вот поди ж ты…

Никто на мысли и чувства младшего братишки, разумеется, не посягал, да и нужды не было. Он и сам охотно рассказывал. Вот то, чем брат сейчас делился, вызывало легкое недоумение, легкое же раздражение, легкое же любопытство. Его свободолюбивый и неорганизованный обычно братец был на удивление собран, хотя и возбужден. Прорывалось в весьма резких жестах и частой смене поз. Он то вальяжно раскидывался в кресле, то смещался на самый краешек, чтобы быть поближе к собеседнику – наверное, так величеству номер два казалось, он убедительнее.

Вообще-то, Эльзис соскучился и был несколько обижен на своего ветреного близнеца. Тот уже сутки в столице и вот только соблаговолил посетить брата. Пусть причина уважительная – Эрик внезапно решил проинспектировать хозяйство, готовящее корма для столичных нгурулов. Похвальный порыв – конкретным делом занялся, но все же, все же… Подробности начальственных разносов и нововведений в означенном хозяйстве левого близнеца не интересовали, зато выводы и наблюдения за иномирцами, столь дорогими сердцу обожаемого братца, – очень даже.

Брат Эрик аж светился – с таким удовольствием он рассказывал про свое привольное житье в Восточном. Эльзис даже пообещал себе выделить хоть пару часов, чтобы посетить хваленое озеро с водопадом и самому попробовать спрыгнуть с уступа в воду. Самому ощутить захватывающий дух полет, а не довольствоваться эхом эмоций близнеца.

– Так как же Раим наказал паршивца? – несколько ревниво поинтересовался король номер раз, когда брат закончил рассказывать историю с самоволкой землянина.

– Наградил, – ответил Эрик с хохотком. – Эх, жаль, меня там не было, а письма у Раима сам знаешь какие. – О-о, Эльзис знал – до тошноты церемонные и кратко конкретные. Не письмо другу, а доклад аудитора. – Прости, брат, но я не выдержал и метнулся к Раиму на полчасика – узнать все получше. Короче, слушай… По совету Ольги, – в этом месте Эльзис внутренне поморщился: опять эта землянка, – решили создать прецедент.

– Ты радуешь меня, брат. Наш несгибаемый правдолюб Раим учится интриговать?

– Вот ты смеешься, а сам бы как поступил? Наказать парня не проблема, он бы и не обиделся. Умный мальчик. Понимает, что виноват, хоть и старался для пользы дела. Отсидел бы денек в холодной, и вся недолга. Но Шенол – это Шенол. Он же сам себе нутро поедом выжрет, если поступит несправедливо. И если огорчит свою Ольгу.

– Даже так?

– Эль, ты б видел, как Раим смотрит, когда она со щеной играет. И как он слушает, когда что-нибудь рассказывает. Уверен – с тех пор, как они познакомились, наш бравый попечитель ни разу не бывал у малышки Ууны.

Эльзис этой новости обрадовался не слишком. Были у него надежды, были. Еще их отец пытался принудить к женитьбе строптивого наследника рода Шенол, дабы получить следующее поколение Шенолов, но Раим уперся. Повторения брака родителей он не желал. Когда ему выбрали невесту и высочайшим повелением приказали – исхитрился вывернуться. Правда, тогда сглупил будущий тесть – поторопился с фамильярностями и попыткой припахать перспективного кандидата в зятья. Вызов. Поединок. Девица осиротела. Свадьбу отменили. Не потому, что посчитались с чувствами жениха. Кого это волнует, когда можно предположить потомство с интересными способностями, плюс взаимно нейтрализовать два сильных рода? А считаться пришлось – невеста пригрозила покончить с собой, но не выйти за убийцу родителя. При дефиците одаренных женщин – глупое разбазаривание ценного ресурса.

Позже Раим пошел на уступки и взял контракт с Амантой – приятной девушкой из захудалого клана. Барышня была бастардом довольно сильного мага, дети от нее почти гарантированно должны были стать одаренными, но не срослось. Потом еще контракт, и еще, и еще. Детей не получалось. Шенолу так было удобно. Попытки навязать ему полноценный брак не прекратились как со стороны короны, так и со стороны ретивой матушки, высокородной арраты Анахель. Но Раим был непреклонен – ему не нужна война в спальне. Сколь искусны «нежные бутоны» в домашних схватках, он насмотрелся: матушка отцу скучать не давала – мстила за похищение с Апрола. Всю жизнь мстила. Эрик пару раз делился с братом догадкой, что великолепная Анахель мстила и сыну. Просто за то, что родился.

– Эта землянка одарена? Хотя о чем я. Раз нгурулов слышит…

Эльзис оперативно встраивал новую информацию в обширнейшее внутричерепное хранилище. Сведениям, полученным от брата, был присвоен гриф «важно, долгосрочно». Было очевидно – на вкус величества номер раз способности землянки не стоят упоминания. Не такую пару он видел рядом с Раимом Шенолом, старшим другом и верным соратником, не такую.

– Она скорее эмпат. Раим говорил, что эмпатия у нее с подкастом влияния. Рансу она уделала именно эмпатическим ударом. Я же тебе писал.

– Помню, помню. А мальчик? У него какая магия? Кроме ментальной, разумеется.

– Мальчик? Ну, пока ничего особо интересного, за исключением навыков поединков без оружия. Думаю, мало кто из наших, избалованных даром, смог бы противостоять ему на кулачках. Хотя он сам говорит, что еще совсем «саляга». Учился для души, а не для серьезных противостояний. Там, в их технической параллели, это уважаемый, но не слишком востребованный навык.

– Почему?

Эрик поморщился от воспоминаний. «У нас люди большей частью друг на друга не нападают. А для успокоения особо ретивых спецслужбы имеются. Ну, и военные. Тех учат, и учат хорошо. Только у нас если воюют, то не кулаками. Нашим военным не всегда случается в бою глаза в глаза с противником перевидаться». Что Пашка имел в виду, венценосный близнец так и не понял – Нрекдол не воевал, ибо не с кем, – но переспросить не захотел.

– Мальчик интересен не только навыками, магия у него странная. Чую, что есть второй дар, кроме слабенького ментала, а какой – не пойму.

– Слабенького?

– Ну, может, и не слабенького, но ущербного какого-то, это точно. На нгурула его хватает. Эмоции улавливает. Щиты с помощью артефакта Раима отличные развил, но и только.

– Мысли других людей не слышит?

– По-видимому, нет. Во всяком случае, сослуживца в самоволку утянул. Тот имеет склонность к земле, ну и менталист. Павлу нужны были обе эти способности товарища.

Фраза про самоволку вернула братьев к началу разговора, и Эрик поведал о наказании. Ну, что смог.

А мог он не так уж и много – ровно то, что поведал ему дружище Раим.

 

На самом деле Раим был не слишком откровенен с венценосным другом. Ему было неловко, не вываливать же на Эрика тот сумбур и раздрай, которые поселились – на время – в его душе? Любой взвоет, если его вынудят выбирать между «поступить правильно» и «поступить по совести».

Тем вечером Ольга каким-то непостижимым образом уловила метания начальства и посочувствовала. Иначе зачем бы ей заводить разговор о том, что тяжко жить в эпоху перемен? Эдакий толстый намек на то, что в новых условиях и методы должны обновляться, и первопроходцам в этом многотрудном деле всегда непросто.

– Тёть Оль, не дави. – Пашка даже ладонью по столу слегка прихлопнул. – У командира устав.

– И что мне делать прикажешь? – Ольга крутанула в чашке недопитый чай. – Смотреть, как тебя за все хорошее наказывают, и твоих парней зацепом? А эти трутни так и будут балду пинать? Да вас награждать надо! Причем так, чтобы на фоне заслуг самоволка мелочью казалась! А вас того и гляди в крепости запрут ради устава, который сто лет назад тупо устарел! – Женщина резко вдохнула и длинно выдохнула, стараясь успокоиться. – Теперь, Павлуша, внимание, вопрос: справится хутор без помощи вашей троицы?

Вот уж точно – нет. Это Павел понимал. Чуть позже, когда все наладится, когда Ольга и Евгений Семенович закончат свою примитивную механизацию, а урожай будет собран, то наверняка справятся. Но не сейчас, когда лето, когда день год кормит. Да еще сушь стоит. Коста нянчится с полями семенного ахука – нужно же запасти посевной материал на весь год, чтобы потом цикл за циклом выращивать зеленые ростки, столь любимые нгурулами. А значит, нужно не дать растениям пересохнуть на корню, иначе ни корма для звериков, ни сырья для циновок не будет. Разнообразные плетенки с легкой руки тети Симы стремительно набирают популярность в городе, давая хутору скромный, но стабильный доход. Коста не только поля увлажнял, но и за грядками Ована присматривал на предмет полить-увлажнить, но там хлопот было немного – хутор стоял на водоносном слое. Подтянуть влагу сразу в почву куда как легче, чем изобразить из себя поливальную установку дождевального типа и бить по площадям. Парень силу имел невеликую и порой выкладывался до изнеможения. Тогда Пашка отправлял Тырю разыскать друга и транспортировать его прямиком в заботливые руки Наяны.

Ован впахивал не меньше. Не только с растениями работал, но и роту солдат с лопатами заменял. Удобной земли около хутора не было – горы. Все удобье давно уже было занято полями и выпасом для восьми рабочих тирлов. Пришлось разбивать гряды террасами на склонах. Пока их немного. А теперь, когда появилась картошка на посадку… Ована ждет адова работенка, потому что тётушки не успокоятся, пока каждый картофельный росток не пристроят. А если командир примет решение их не выпускать из крепости, то получится – все напрасно? И зверики в вольере заскучают. Тыря без воли с ума сойдет, и никому покоя не будет. Ни-ко-му! Права тёть Оля – один вред от старых традиций. Пашка побарабанил пальцами по столешнице, давая себе еще несколько секунд на раздумья, и поднял глаза на лавэ.

– Командир? – Раим потер сухими ладонями лицо и кивнул. Он готов поступиться правилами, но знать бы, как сделать так, чтобы остальные наездники приняли его решение!

– Спасение Раша сойдет за непререкаемый подвиг? – задумчиво спросила Ольга. И сама себе ответила, приняв молчание мужчин за согласие: – На троечку, но сойдет. Нужен еще один… Паш, что там у Косты с водометом? Получилось?

Раим в удивлении поднял бровь – при чем здесь водомет?

– Трубу в камень воткнули, воду подвели, турель приладили. Ован завтра слив воды сделает, и можно испытывать.

– Сегодня, – заявила Ольга. Пашка заинтересованно глянул и угас.

– Парни пустые, тёть Оль. Им надо отдохнуть. И там еще вопрос с давлением воды. Коста говорил, что его надолго может не хватить, сопло-то узенькое. Нам бы артефактора, чтоб как-то стабильный напор обеспечить…

– Да объясните мне наконец! – не выдержал Раим.

– Если задумка с водометом удастся, то это можно засчитать за второй наградной подвиг для Пашкиной тройки. Нужно только демонстрацию провести до построения.

Дальнейшая логическая цепочка прослеживалась легко. Два поощрения перекроют одно наказание, это справедливо. Ну и психологический момент: довольные нгурулы – это довольные наездники. Немного наивно, но выгореть может. Раим прикрыл глаза, почти машинально вызывая шкалу вероятностей.

– Артефактор, говоришь? – Раим энергично встал. – Ну, пошли посмотрим.

Глава 4. О рацухах и их последствиях

Утренняя крепость жила по давно заведенному распорядку. Где-то там, в недрах первого этажа и подвалов, суетилась челядь, спеша обеспечить комфорт господ наездников, а господа, большей частью бодрые и веселые, подтягивались в столовую. Их ждал вкусный завтрак и приятное необременительное обсуждение планов на день. Большей частью гадали, кому сегодня повезет идти на охоту. Нарушений вроде ни за кем не числилось, значит, следует ожидать жеребьевки между теми, кто на охоту в эту неделю еще не хаживал.

Только третья тройка под лидерством непонятного, а потому такого интересного иномирянина вела себя несколько необычно. Не болтали между собой, не улыбались дружеским подколкам и даже не переговаривались с теми, кто им обычно симпатизировал. Парни торопливо ели, и очень вкусный взвар из ранних ягод, казалось, их не радовал. Сидели с такими лицами… Как будто знали, что грядет какая-то неприятность. Гадрел, тот самый, который выследил Пашкину самоволку, пару раз поймал взгляд насупленного Косты и снова пожалел, что влез со своим расследованием. Точнее – что позволил себя заметить. Теперь парни из тройки аутсайдеров насторожились и близко к себе не подпустят. А так хотелось разобраться в их странном поведении. Вот куда они каждый день исчезают? Скажите, люди добрые! Куда?! Вчера даже не обедали. И не охотились ни разу, это Гадрел знал точно – за очередностью на такую желанную прогулку все следили очень ревниво. Из крепости вырваться всякому хотелось, а уж удаль молодецкую показать да удачей охотницкой похвастаться… От раздумий парня отвлекло поведение ненормальной туэ. Она зачем-то встала и проследовала на кухню, но быстро вернулась, неся какой-то странный медный сосуд. За ней семенила подавальщица с посудой.

Лавэ и туэ сегодня завтракали вдвоем. И тут тоже была странность – оба выглядели неприлично усталыми для начала дня. Единственная в мире наездница нгурула и так свежестью не блистала, а сегодня ее бледность даже вызывала сочувствие. Попечитель Шенол бодрым тоже не казался. Да что там словами играть – помятым он выглядел, как будто всю ночь телесным утехам предавался. Эту мысль Гадрел отмел как несостоятельную. Ну не с седовласой же туэ. И все же, все же… Что-то случилось. Или вот-вот случится. Можно было бы допустить, что лавэ выложился магически – был всплеск магии около полуночи. Да такой сильный, что Гадрел не только проснулся среди ночи, но и вскочил с кровати. На этом все, больше ничего не произошло. Ни повторных всплесков, ни тревоги охранок. Пришлось доморощенному сыщику лечь спать.

И вот сейчас, за вкусным завтраком, лидер второй тройки никак не мог придумать, это же что же такое нужно накастовать, чтобы маг уровня самого лавэ выложился до подобной затяжной усталости. Странная туэ меж тем разливала напиток, который собственноручно принесла. Ненормальная, как есть ненормальная. Челядь на что?

Напиток явно горячий и непривычного цвета старой хвойной смолы. Гадрел принюхался и учуял незнакомый запах – магия воздуха у него была хороша, даже лучше ментала. От анализа унюханного – свежо, травянисто, чуть горьковато и в то же время с неуловимой сладкой кислинкой – его отвлек стремительный уход, почти бегство, тройки землянина. Они уже закончили трапезничать и чуть ли не крадучись уходили из столовой, хотя до построения была еще уйма времени. Тем более что лавэ явно не торопился и смаковал свой напиток. Позже, значительно позже, Гадрел узнает, что это был крепкий чай. Как ни мучило парня любопытство, а срываться с места и бежать за ушедшими он не рискнул. Не хотел настраивать против себя. Совсем наоборот! Если бы Гадрел знал такое выражение, то сказал бы, что с тех пор, как землянин присоединился к паре аутсайдеров, «турнирная таблица» боевых троек круто изменилась. Нет, парни как держались в тени, так и не лезли вперед. И что? Только тупой и слепой не заметит, что команда землянина живет какой-то своей жизнью. Скрытной и, по всей видимости, очень интересной, раз не стремятся принять участие в общих скудных забавах. Вечно где-то пропадают. Ну завидно же, честное слово! А вчера выходили за ворота вместе с нгурулом! Причем вышел один, а вернулись двое! А может быть, даже и трое. Ласковые шельмы! Он, Аний Гадрел, с удовольствием присоединился бы к этим побегушкам, лишь бы разбавить это невыносимо скучное прозябание в крепости. Лавэ в своем праве карать и миловать, но он слишком строг. Когда случилась трагедия с подавальщицей, Аний растерялся, не в силах с ходу выработать твердую позицию. Как и многие из коллег. Тогда казалось правильным все, что проповедовал главный пастух Рансу. Челядь – это челядь. Ее удел терпеть. Мы – наездники! Исключительные! Избранные! Элита!

А потом лавэ – незыблемый авторитет и пример для подражания – назвал это подлостью.

Эр’лавэ Рансу, очень уважаемый аристократ, оказался сумасшедшим, а незнамо откуда взявшиеся иномирцы, столь презираемые главным пастухом, проявили талант наездников. Да еще какой! Двойное запечатление! Он, Аний Гадрел, конечно, не всезнающая шельма пустоты, но и не совсем слепец, видит, как благоволит лавэ иномирянам. С каким интересом друг командира, высокий столичный гость, наблюдает за ними. И не только наблюдает, но и внимательно выслушивает и даже хохочет. Да не один он, Аний Гадрел, все имеющие глаза видят, что презренная иномирянка из технопараллели ведет себя столь свободно, как будто она и не женщина вовсе, а как минимум бастард короля. Гадрел даже слежкой унизился, но замучился сновать по крепости за беспокойной теткой, тем более что та перемещалась не ножками, как все лишенные дара ходока, а с помощью нгурулочки. Но не это было самым потрясающим в поведении управляющей крепости, как называл ее лавэ. Совсем не это! Аний своими глазами видел, как женщина входила в клетку к Прану! Да что там пришлый альфа! Почти все нгурулы, включая собственного зверя Ания, искали ее внимания. Некоторых она спокойно почесывала у основания бивня. Не входила, но отверстием над кормушкой пользовалась, просовывая руку чуть ли не по локоть.

Парни из тройки Гадрела наконец доели и начали активно проявлять недоумение – задумчивость их признанного лидера была какой-то ненормальной. А лидер решал, как унять зудевшее любопытство. Можно было пойти посмотреть, куда это так шустро наладилась тройка землянина. Гадрел должен знать! Хватит ему тайны с самоволкой.

А потом всех наездников накрыло возбуждение нгурулов, и стало не до рассуждений. Обеспокоенность, нетерпение и любопытство – вот что транслировали звери своим хозяевам. Аний рванул к выходу из столовой и не увидел, с какой ехидной и предовольной улыбкой провожал лавэ Шенол своих подчиненных.

Лавэ Шенол отлично знал, что сейчас происходит на плацу. ОКП, как называла Ольга тройку Павла, действовала по заранее оговоренному плану. Вся тренировочная команда во главе со Свапом уже выведена из вольера и построена дугой вокруг водяной пушки на расстоянии метров пяти. Раим был вынужден привыкнуть к слову «пушка», потому что и Ольга, и Павел то и дело использовали его в разговоре. Также пришлось разобраться, что такое «турель» и «сопло». А еще Раиму наконец объяснили, почему Ольга так забавляется, используя в разговоре аббревиатуру «ОКП». Понятно же, что это первые буквы имен парней. Ован, Коста, Павел. Оказалось, что так, да не так. Ольга расшифровывала эти буковки иначе – «организованная компания пройдох». По аналогии с понятием из их техномира – «организованная преступная группировка», ОПГ. Веселая вышла ночка. Деятельная и познавательная.

Павел несколько недооценил масштаб недоделок с массажером для нгурулов, и слабосилки Ован с Костой провозились бы еще дня три, но Раим был полон решимости воплотить план Ольги в жизнь немедленно: и чутье, и шкала вероятностей подтверждали – надо!

Больше всего возни оказалось с наладкой постоянного давления воды. И да, Пашка угадал – Раиму пришлось задействовать свои способности артефактора. Все до донышка. Никогда раньше он не делал артефактов такого масштаба и такой мощи. Собственно, артефактом стала не только металлическая конструкция самой пушки, но и часть каменной плиты, в которую она была вмурована. Ювелирная работа, надо заметить. Загнать такую мощь в заданный объем разнородных материалов и не испортить уже действующие артефакты!

Раим по праву собой гордился – масштабный магический агрегат получился. По сравнению с этой работой пробить водосток было несложно. Небольшой спор с Ольгой вымотал лавэ куда сильнее. Этой неугомонной вдруг пришла идея сделать для нгурулов бассейн. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Хоть не большенький. Ну что стоит такому великому магу сотворить совсем малюсенький бассейник на пару нгурулов, это же просто лужа!

Где только силы нашлись, чтобы устоять под этим восхищенным и умоляющим взглядом! Раиму пришлось собрать всю волю в кулак и отказать энтузиастке: одно дело – отвести воду за стену, частично используя потенциал уборочных артефактов. Другое дело – ненужным влиянием исказить все отрегулированные и устоявшиеся энергетические потоки, включая защитные. А иначе никак. Землянка просто не понимает, сколько силы нужно приложить, чтобы образовалась даже маленькая емкость в монолитной скальной породе. И как при таком выбросе не перепортить уже действующие артефакты?

Так или иначе, но водомет заработал, и с более чем приличной мощностью.

– Ух ты! Почти как в пожарном брандспойте! – восхитился Пашка.

Простенькая конструкция, которую сочинили Ольга и Евгений Семеныч, позволяла нацеливать поток воды вправо и влево почти на полный круг и вверх-вниз градусов на тридцать. К сожалению, сочинить хоть что-нибудь для фиксации сопла в одном положении не удалось. Кузня есть кузня, а не слесарная мастерская при районной мехрембригаде. Да и Оля совсем не гений практической механики – так, нахваталась по верхам рядом со сверходаренным отцом и одаренным мужем. А потому рулить бьющей струей оказалось довольно сложно для женских ручек. Ольга просто не удерживала турель, и ее струя неуклонно била в пол. Упрямая Тётёля раз за разом пыталась обуздать непокорный агрегат, но увы. Единственное, чего она добилась, это вымокла сама и изрядно намочила своих соратников. Хорошо хоть, ночи стояли теплые. Раим тайком сушился магией, а Пашке все нипочем, он хохотал и был полон предвкушения.

– Как только тебе в голову такое пришло, тёть Оль? – раз за разом изумлялся Пашка.

Ольга только плечиком дергала – очевидно же! На их тайном озере есть водопад, который так нравится зверикам. А еще – Жех Семеныч про свое колхозное житье рассказывал. Про ферму и про электрические чесалки для коров тоже.

Несложная же штука – двигатель и щетка цилиндрической формы из пластиковых прутков, типа той, что на машинах-подметалках. Вращается себе потихонечку такая бандура. Корова подошла, бок подставила – и балдеет. Жаль, что нгурулам подобная конструкция не подходит, разве что только погладить слегонца. Их шипы, пожалуй, только металлической гребенкой продрать можно, да и то вопрос – на сколько железяки хватит. А вот маленько помять бока струей воды…

Оля собралась с силами и, прежде чем окончательно сдаться, взялась за ручки турели еще раз. Знала бы, заказала б Семенычу не скобочки-хваталки, а что-нибудь поосновательнее, как у плуга, чтобы можно было свой вес для управления использовать…

– Закругляемся, – скомандовал вдруг лавэ. – Не приведи шельмы, Тыря проснется от ваших эмоций, и будем ее до утра развлекать.

Угроза была более чем реальной.

– Тёть Оль! Я в душ первый! – сверкнул Пашка щербатой улыбкой. – Я быстро, а ты потом плещись сколько хочешь!

Оля только рукой махнула – дерзай, мол, и обернулась к Раиму Выручаловичу. Заглянула в лицо, прижала к груди кулачки в почти молитвенном жесте и выдохнула:

– Спасибо! Ты так с нами возишься! Спасибо! – У нее даже слезы на глаза навернулись от избытка чувств, и никакие щиты и амулеты не могли их удержать. Душу Раима затопило теплой признательностью, уважением и чуть горчащей нежностью. Надо же, как бывает. Эта невысокая землянка столько душевных сил отдает ему и его делу, а благодарит за такую малость. Самому же интересно было покопаться с новой игрушкой.

– Это еще разобраться надо, кто с кем возится. – Взрослый сильный мужчина, воин и уникальный маг, был смущен, а потому устроил влажную женскую ладошку на сгибе своего локтя и потихоньку повел ее к двери караулки. Как будто Оля сама не могла пройти эти сто метров…

***

Аний готов был ко многому. Его Биц транслировал какие-то смутные виде́ния, которые улавливал от товарищей по стае. Непонятная беготня на плацу, ощущение воды и невероятное ликование. Если бы не прямой запрет, Биц давно бы стартанул на плац через подпространство. Увы, такое перемещение было чревато страшными трагедиями, а потому – абсолютное и непреложное табу. Только одной мелкой нгурулочке дозволяется скакать по крепости без ограничений, с досадой подумал наездник Бица. Спорное утверждение и не совсем справедливое, хотя откуда Анию знать, что это только кажется и Тыря вовсе не прыгает по крепости как вздумается. У нее есть несколько точек выхода, где она, внезапно появившись из ниоткуда, гарантированно никого не собьет. Угол в кухне, где щена может материализоваться, всегда свободен. Его никогда ничем не заставляют, да и кухонный люд соблюдает осторожность – не лезет в опасную зону. В караулке Тыре отведена специальная циновка – аэродром. Даже на плацу ей дозволено выходить только у глухой стены рядом с боковыми воротами. У такого продумана, как Пашка, не забалуешь. А больше для нгурулы интересных мест нет, потому что там нет ее дорогих наездников.

Аний был готов ко многому, но не к тому, что он и его товарищи увидели, когда домчались до тренировочной площадки.

Если бы парни знали эти слова, назвали бы сие действо аттракционом сюрреализма…

Звери третьей тройки, альфа стаи, неугомонная щена и сразу три ничейных нгурула стояли ровненькой дугой и терпеливо дожидались, когда Коста Арим пройдется по их бокам тугой водяной струей. Туда-сюда, повыше-пониже, от Раша к крайнему безымянному и обратно. Вода била из той самой штуковины, у которой Аний вчера застал скромнягу Косту.

– Круго́м, – выкрикнул вдруг Павел, и все восемь нгурулов, включая незапечатленных, а значит – необученных, повернулись вокруг своей оси. Синхронно повернулись, и струя воды вновь начала свое путешествие. Взвизгнула нгурулочка, да так эмоционально, что всему гарнизону стало понятно – малышке совсем не больно, она возмущена! Струя прошлась по крутым бокам взрослых самцов и в аккурат пролетела над головой щены, она же маленькая. Коста честным предупреждением возмущенной Тыри пренебрег, и это было ошибкой.

Всем массаж, а ей нет? Всех купают, а ее нет? А-а-а-а…

– Тыря, фу! – заорал Паха, но опоздал – щена прыгнула в подпространство, чтобы через мгновение с визгом выскочить прямо под струей воды, которая в этот момент ласкала Туса. Пашка аж ругаться забыл от восхищения. Заразочка шилопопая! С места через пустоту и вышла в воздухе! И даже упреждение как-то исхитрилась сделать, струя-то хоть медленно, но движется!

– Три-и-иу-у-у! – восторженно заверещала щена и ринулась ловить водяной жгут.

– Эдак она всем кайф обломает, – заволновался лавэ.

Ольга и Раим появились на тренировочной площадке последними и как раз попали на Тырюхин аттракцион, а мелкая так разыгралась, что увлекла своим мельтешением Косту. Парень позабыл о методичности и крутил турель хаотично, лишь бы щена, взмывшая в очередном прыжке, промахнулась.

Ш-ш-ш-ш – пенилась вода на шипастых боках.

Вжух, вжух, вжух – скакала обалдевшая от счастья щена, расстилаясь по воздуху рыжим ковриком.

– Ах, ты так?! А я вот так! – вопил в азарте Коста, дергая турель.

Забава нравилась обоим, нгурулы, впрочем, не роптали – беспредельным кайфом малолетки наслаждалась вся стая. Лавэ коварно улыбнулся, Свап тихо взрыкнул, и мокрая понурая щена, придавленная волей альфы, побрела в сторону Бигбоссыча. Весь ее горемычный вид взывал к справедливости: обидели! Прогнали! Детства лиши-или-и!

И не заметил наивный начальник, как прищурились развеселые глаза его спутницы, как дрогнули губы в насмешке, а сама она аккуратно отступила за его спину и уже оттуда дала щене мысленную команду: «Тыря, мех!»

А вот не надо было Свапа подначивать и деточку забавы лишать!

Тыря, разумеется, дорогой подруге подчинилась, и стоять мокрой ей совершенно не нравилось. Что делает мокрая собака? Правильно – встряхивается. А если это очень мохнатая собака размером поболе тибетского мастифа? Зону «поражения» представляете? А Раим Пострадалович ощутил. Благо магом он был отменным и почти сразу поднял воздушные щиты. Тырька Ольгино веселье уловила и замотала головой еще активнее…

– Так вы это нарочно? – не столько возмутился, сколько удивился подмоченный лавэ, вытаскивая помощницу из-за своей спины. Та зажмурилась, ожидая холодный душ, но на нее не попало ни капли. Хорошие у Раима щиты, и сам он хороший. Ольга молча кивнула вместо ответа. Потом взяла себя в руки и рискнула разомкнуть плотно сжатые губы, истово надеясь, что выдержит начальственное недоумение и не сорвется в хохот.

– А мы на вас со Свапом обиделись. Хотя Свапуля не виноват, это же была ваша прекрасная идея нейтрализовать Тырю?

– Пора дать остальным нгурулам отведать новое удовольствие, вы не находите, Оля? Могло случиться что-нибудь неприятное, если бы мы позволили Тыре и дальше шалить.

Ольга стушевалась – не все звери воспринимали общительную щену.

– Простите, похоже, я подхватила от Тыри вирус озорства.

– Ох, не лукавьте, Оля! Вы ничуть не раскаиваетесь.

– Тыр, – подтвердила щена и начала протискиваться между этими двумя непонятливыми двуногими, подсовывая голову для почесунчиков. Она вот она, вся в мехах, а тут руки свободные простаивают.

Пришлось подождать, пока первая и вторая боевые тройки нгурулов получали ознакомительный сеанс гидромассажа.

Аний плыл на волнах удовольствия своего зверя и мечтал только об одном – хоть на часок заполучить турель в единоличное пользование и заняться Бицем с чувством и толком.

Построение, хоть и с опозданием, прошло почти штатно. Почти – потому что за плечами каждого из тройки аутсайдеров стояли два зверя. Никому и в голову не пришло загнать Наф-Нуфиков в пустой виварий.

Ну и еще одно. Речь командира сегодня была несколько длиннее. К удивлению Ания, лавэ заговорил о самоволке Павла и Ована. На секунду его парализовал страх – а вдруг подумают, что это он доложил по команде? Но нет. Землянин сам себя сдал.

– Вы все сегодня смогли насладиться придумкой Павла Мартуна и его тройки, – вещал командир. – Отличная придумка, господа наездники! Поздравляю. – Раим выдержал многозначительную паузу и продолжил: – К сожалению, Павел Мартун проштрафился – без разрешения покинул пределы крепости и, несмотря на мой прямой запрет, посетил город. Тихо! – оборвал лавэ зарождающийся ропот. – Я говорил вам, Мартун, и повторю сейчас: потребность в каких-то там деталях для вашего водомета – не оправдание! Вы должны быть наказаны! Признаю, что ваше изобретение идет на благо всей крепости. Примем это как смягчающее обстоятельство. Все знают о проблеме с кормами. Помощь третьей тройки на хуторе тоже запишем вам в плюс. – Шенол переждал всплеск шепотков. – Приказываю. Команда Павла Мартуна лишается права на охоту за пределами крепости и продолжает помогать на хуторе в обязательном порядке еще месяц. Вам ясно, Мартун? На все внеслужебное время поступаете в распоряжение госпожи туэ.

– Так точно! Лишение очередности в охоте и отработка на хуторе в течение месяца. Разрешите вопрос, господин лавэ?

– Задавайте.

– Сколько нужно отработать на хуторе, чтобы заслужить посещение города?

Повисла тишина, которая разбавлялась только сопением нгурулов. Такой подставы Раим от Пашки не ожидал, этот момент они не обговаривали. За спиной тихо хмыкнула Ольга. Но не вопросительно, а ободряюще. Раим чуть откашлялся, решаясь на экспромт. Правильно ли он понял Ольгу? Получится ли у них сработать в паре?

– Про кризис с кормами мы с вами уже говорили, – уверенно и веско произнес лавэ. – Часть обязанностей главного пастуха, которого мы лишились, взяла на себя госпожа туэ. Она курирует все аспекты, связанные с хутором. Она и ответит на этот вопрос.

Ольга важно кивнула и сделала шаг вперед.

– Заявляю сразу: для работы на хуторе мне нужны маги с уклоном в бытовку, огонь, землю, воду. Пока для эксперимента предлагаю за три часа полноценной работы на свежем воздухе в компании своего нгурула час увольнительной. Думайте, господа наездники. Работу буду спрашивать по совести, за огрехи штрафовать. Самым большим грехом будет неуважение к хуторянам. Легко не будет, предупреждаю сразу. Думайте, господа наездники. Думайте.

– О подробностях работы расспросите тройку Мартуна. Свободны.

Глава 5. Декларация о намерениях

Пашка нетерпеливо ощупывал тетушкин форменный фартук, в котором она обычно принимала корма и к которому обычно был приколот жетон-артефакт. Именно эту штуку, которая, собственно, была магическим ключом к задним воротам, Пашка никак не мог отыскать. Ован и Коста в нетерпении приплясывали у выхода – их переполняло хорошее настроение и нерастраченные силы, накопленные заботами самого лавэ. Спасибо ему, наиболее сложную работу в отладке водомета сделал. ОКП собиралась рвануть на хутор. До ежедневной тренировки им еще ждать часа три, такова очередность, установленная начальством, так зачем время тратить?

– Это ищешь? – Вошедшая Ольга покрутила в пальцах бронзовую блямбу, которую как раз собиралась вернуть на место. С тех пор как у нее появился всячески защищенный мундир – не пачкается, не рвется, не изнашивается, – надобность в тяжелом фартуке отпала.

– Ага, – радостно оскалился Пашка и протянул руку, но, к его удивлению, вожделенная магическая отмычка исчезла в кармане тетушкиного кителя.

– Слинять решил? – Ольга выглядела серьезной, даже суровой. Куда что и девалось. Не ласковая тёть Олечка смотрела сейчас на Павла, а Ольга Петровна, и никак не меньше. – Замутил мутиво и на хутор драпать?

Пашка от такого неожиданного наезда аж опешил и потому никак не мог сообразить, чем так недовольна его единственная родственница.

– Ты чего перед всем строем языком нашлепал? Контузию от медных труб словил, а? Простодырость одолела? – Пашка воздуху набрал, чтобы ответить, да слов не нашлось – хоть плачь. Ну не понимал парень, что такого крамольного он сказал и когда.

– Так, голубь, – в тоне Ольги погромыхивало листовое железо, – нгурулов в вольеры, сами сюда. Будем совет держать.

Но у Пашки, похоже, инстинкты самосохранения отказали напрочь.

– Да нам бы на хутор, тёть Олечка. Дел полно́. – Ольга только руками всплеснула на такое незамутненное, прямо-таки детское нахальство.

– Дел, значит? – с опасной ласковостью переспросила она, подходя поближе. – Дел, значит? Да?

Хлеп – прилетел Пашке подзатыльник. Слабенький – с невеликим Ольгиным росточком сильно не получилось, – а оттого еще более обидный.

– За что-о?!

– У вас, значит, дела, а у меня нету? Мне, по-твоему, на хутор не надо? Картошку вы, конечно же, и без меня посадите, а чего ж?! Ты, значит, вброс провокационный сделал – и в кусты. А мне, значит, расхлебывай, да? Шеф на тренировку, ты на хутор… Вот захотят тебе вопросы задать, а ты вне зоны доступа. К кому придут? К туэ Вадуд! – Ольга шагнула поближе, намереваясь отвесить еще одного леща. Пашка стратегически отступил за креслице. – Ты чем приказ начальства слушал, фанат устава? Ты вообще о чем думал, когда без предупреждения такими идеями фонтанировать взялся, да еще вслух и при всех? Лавэ ради тебя на прямое вранье решился, наплел про то, что вы за деталями для гидропушки удирали! А ты?

– Да что такого, тёть Оль! – до Пашки, наконец, дошла суть проблемы. – Мне пришло в голову, я спросил, – прогудел он обиженно и потер затылок. – Чего сразу драться-то? Хорошая же идея.

– Хорошая, – устало согласилась Ольга. – Отличная просто. А теперь, Павлуша, внимание, вопрос: кого из наших наездничков ты с легким сердцем оставил бы на хуторе без присмотра?

Паха опять потеребил вихор на затылке, только теперь для стимуляции мыслительного процесса, а не взывая к тетушкиной совести.

– Все, Паш. Нгурулов на место, а сами полным составом сюда. Обсудим, как себя вести. Пока ходите, краткие характеристики на всех шестерых наездников составьте. Навыки, темперамент, степень лояльности. А главное – с кем Ован и Коста ни за что и никогда не хотели бы оказаться на хуторе в партнерах по заданию.

Пашка двинулся к выходу, бормоча что-то подозрительно похожее на «во раскомандовалась, откуда что взялось».

 

Любая полоса везения заканчивается, и чаще всего резко – как скоростная трасса перед обрушенным мостом.

Конечно, подготовиться они не успели – у вольера Раша сидел в засаде Аний Гадрел. Именно сидел. На одной из тех самых скамеек, которые образовались в проходе, когда Пашка при поддержке друзей высиживал беспамятного Раша. В вечерних посиделках теперь особой нужды не было – ОКП и их нгурулы и так проводили вместе куда больше времени, чем любая другая тройка. Общее дело, знаете ли, сближает. Особенно в юности.

– Я Аний, – привстал с лавки лидер второй тройки и плюхнулся назад под тяжелым взглядом землянина. Прежде чем заговорить, тот завел Раша в вольер, ласково трепанул короткие шипы у бивня. Зверь что-то руруркнул. Пашка вздохнул и нехотя вышел из вольера, всем видом демонстрируя, что у него есть дела поинтереснее, чем незваный гость.

– Знаю, что Аний. Чего хотел? – Неласковый тон несколько обескуражил парламентера, но не пасовать же теперь перед каким-то иномирянином.

– Господин лавэ сказал, что у тебя спросить можно.

– Спроси, – безразлично разрешил Пашка, сверху вниз глядя на сидящего Ания. Такая диспозиция крепко задевала, и парень тихо закипал. Расселся, гад. Стой теперь перед ним, как перед начальством. Или садись рядом. А садиться ну никак нельзя – дружелюбие соглядатаю демонстрировать никто не собирался, но и лавэ подводить было стремно.

– А ты ответишь?

– А чего ж вчера не пришел спрашивать?

– Тебя не было в комнате.

Вот стервец, восхитился Пашка. И вчера не было, и позавчера. Легонькая такая недосказанность, а пойди пойми – накануне этот хитрован в комнату стучался или неделю назад. Или вообще не приходил – если следил, то знает, что Пашка живет в караулке. Презрительно хмыкнули подошедшие Ован и Коста. Они-то были на месте. Не иначе как спали. Да так крепко, что и не добудиться, ага.

– Сегодня же нашел способ, – ухмыльнулся землянин потомственному нрекдольцу.

– Так ответишь?

– Смотря что спросишь. Говори, – прекратил Пашка ритуал взаимного прощупывания.

– Что вы делаете на хуторе?

– Следующий вопрос.

– Да что такого я спросил? – взорвался Аний. Что этот иномирянин себе возомнил! Взревел Биц. Коротко и увесисто огрызнулся Раш.

– Пойдем выйдем, звери беспокоятся. – Не дожидаясь согласия, Пашка развернулся и энергично зашагал к выходу из вивария. Парни тронулись следом.

– Вторая попытка, – провозгласил Павел, когда они устроились в тени крепостной стены и на Ания уставились три пары неприветливых глаз. Особенно выразительно демонстрировал неприязнь Коста.

Так вот в чем дело… Так и знал, что вчерашняя слежка ему аукнется. Аний осторожно попробовалпрощупать чернявого аутсайдера ментально, но наткнулся на изрядный, вызывающий удивление и уважение щит.

– Я не докладывал!

Парни мерзотненько заулыбались.

– Ты не успел. Я сам доложил по команде. – Павел не ерничал и не издевался, просто констатировал. – И про то, что ты нас застукал, тоже.

– Зачем?! – возмутился шпиён-неудачник.

– Затем, что командир не дурак и понимает – всему есть причина. Добровольному признанию тоже. Или ты думал, что я кому-либо оставлю хоть маленький шанс для шантажа?

Аний едва не пошатнулся от озарения и досады. Так вот как восприняли парни его невинное любопытство! Теперь понятна их настороженность и недоброжелательность. Вчера следил, сегодня первым прибежал вопросы задавать…

– К тебе репрессий не будет. Лавэ обещал, – твердо заявил Павел. – Но повторю: он не дурак, а потому выводы сам делай.

Да какие там выводы. Товарищей не выдал – хорошо, правила нарушил – плохо. А в какую сторону качнется мнение начальства, одни лишь кудрявые шельмы знают. Остается только набирать очки в глазах командира и этой троицы. А ты попробуй пойми, что на уме у несговорчивого иномирянина. Как он противостоял тройке Варгу, еще не забылось. И попечитель Шенол его выделяет. Раньше было все понятно – он, Аний, круче аутсайдеров, а Биц круче их зверей. Новичок тоже вроде как аутсайдер и по статусу ниже всех наездников, зато Раш… После того как ушли звери тройки Варгу, Раш по силе второй после альфы. Все так перепуталось – попробуй приспособься.

Иномирянин и его команда спокойно ждали. Пришлось Анию напомнить себе, что он не абы кто, а Гадрел. Гадрелы всегда добиваются своего. Выйти из крепости – чем не цель?

– Так какой вопрос, по-твоему, я должен был задать?

– Например, спросить, чем ты можешь быть полезен на хуторе, а не чем мы там занимаемся. – Пашка совершенно спокойно принял смену темы. Что хотел высказать, он высказал. Живем дальше.

– Госпожа Вадуд говорила, что там нужны маги? – Аний не позволил себе ни тени пренебрежения к черни. Ован Керт, в конце концов, не брезгует, а Керты – очень уважаемый род.

– С землей работать согласишься? – нейтральным тоном поинтересовался Ован. – Я не откажусь от помощи.

– А я – от помощи с поливом, – вставил Коста.

– Могу, – без всякого воодушевления согласился предполагаемый рекрут, – но мне с воздухом лучше всего работается.

Паха терпеливо ждал вердикта друзей – у него воображения не хватало сообразить, зачем бы на хуторе занадобился маг воздуха. Если только озеро превратить в большое джакузи. Тыре бы понравилось.

Коста решительно кивнул.

– После обеда у задних ворот. Можешь взять своего зверя, но для начала советую без него.

– А мои парни? – аккуратно прощупал границы дозволенного Аний.

– Для пробы сходи один, а потом решишь, звать парней или нет, – посоветовал тактичный Коста.

– Я думаю, что завтра там будут все трое, – хохотнул Пашка. – Пусть лучше сами посмотрят, чем я свой язык мочалить буду. – И вдруг посерьезнел. – Только предупреждаю: обидите кого из хуторян – руки-ноги повыдергиваю и к медикусу не пущу.

– Да какое тебе дело до черни?! – не выдержал родовитый нрекдолец. Коста поморщился и на всякий случай положил руку Павлу на плечо, но Пашка был спокоен.

– Я сказал, а ты услышал. Дня через три поймешь. – И ядовито добавил: – Если выдержишь, аристократик.

Глава 6. Нудные будни

Аний вглядывался в окружающую нищету и вспоминал, как бы это сказать поделикатнее, вводную от госпожи туэ. Мартун даже счел нужным тогда хлопнуть новичка по спине и, как бы извиняясь, сказать:

– Она не всегда такая занудная. Переживает.

Коста вообще сливался с пейзажем – нахлобучка от обожаемой госпожи Ольги получилась чувствительной. Парень понимал, что проштрафился – пригласил Ания на волне азарта, с бухты-барахты. Ни с Павлом не посоветовался, ни с туэ. Про разрешение от лавэ и говорить не стоит. Забылся, увлекся, чего уж там. Ну и ладно, пережили. Хотя стыдно, конечно. Пашка тогда только брови под чубчик загнал и глаза таращил – живая у землянина мимика, ничего не скажешь. Когда парни наконец избавились от общества пройдошливого лидера второй тройки, он только и смог выдавить:

– Ну, бро, ты дал жару!

Хотя жару дала Ольга, а не Коста. Свое предубеждение против Ания она даже и скрывать не пыталась. Приличные люди прямо спрашивают, а не следят и не создают двусмысленных ситуаций, из которых попробуй выкрутиться без потери лица. Если бы не пройдоха Аний, не было бы цейтнота, когда ее, Ольгу, опять вынудили принимать решения в экстремальном режиме. Один гениальные психологические этюды выдает, второй…

А-а, ладно! Хотя такие спонтанные порывы скорее для Ована характерны, чем для правильного до пресноты Костяна. Будем считать, что это его интуиция выдала инфу не фильтруя, взрывпакетом, утешила себя Ольга и вынесла вердикт: Гадрел годен с испытательным сроком и под ответственность ОКП. Найдет аристократик, чем себя занять с пользой для хутора, дозволим кого-то еще подтянуть к зарабатыванию увольнительной в город. До Ания это довели в очень жесткой форме – да, нам нужна помощь магов, но не всякая и не любой ценой. Справлялись без вас до этого и дальше справляться будем. Да-да, и нечего тут. Незаменимых нет – история человечества доказала. И если некоторые удумают великого наездника изобразить али еще как аристократа топорщить возьмутся, а потом кто-то из хуторян хоть словечком единым, хоть вздохом пожалуется… Ольга лично скормит пуйфинам все, что оторвет Пашка.

Про «скормит пуйфинам» Аний сначала не понял, а когда увидел яму с личинками, едва не запросился обратно в крепость – посещение города с его ресторанами и борделем уже не казалось таким привлекательным. В крепости последнее время кормят хоть и просто, но отменно вкусно, а алкоголь… Аний вдруг отчетливо понял, что расслабляться не так уж и хочется. Все, что его напрягало в нынешнем существовании, это скука. А еще – нерастраченность, если можно так выразиться. Гудела в жилах молодая сила, а тратить ее на тупой кураж воспитание не позволяло. Разве что веселые барышни манили доступностью.

Пашка даже посочувствовал коллеге, когда тот только-только огляделся и поморщился, не удержавшись от брезгливого комментария – нищета.

Это ему, Павлу, и его парням хутор теперь кажется вполне уютным. Люди отъелись и уже не пугаются при появлении черномундирников. Из их глаз почти ушла обреченность и предчувствие близкого конца. Заботами Жеха и Агава многое подновлено и подремонтировано. А сколько планов! Впрочем, о планах Анию только предстояло узнать.

Пашка даже немного зауважал пацана – неплохо держится. Хотя какой там пацан? Взрослый уже, постарше их всех будет. И в крепости служит дольше. Было у Пашки подспудное желание повредничать и потаскать Ания по всему хутору, но лучше отказаться от этой затеи – им действительно нужна помощь, а он предполагаемых союзников стращать собрался.

Знакомство Ания с Жехом и Серафимой получилось мимолетным. Двое землян почти не обратили на новичка внимания – их корзины с картошкой занимали куда больше, чем еще один черномундирный, да еще с мороком на лице. Фи на невежу, и точка. В душе гостя шевельнулось было привычное «да как они смеют». Женщина облила недоверием, а прокопченный, явно очень сильный мужчина глянул так пронзительно, что возникло у Ания стойкое подозрение – этот Жех через морок видит. В ментальном поле обоих абсолютная тишина – не иначе как артефакты носят, и не абы какие. Анию только и оставалось, что тихо наблюдать, чтоб дураком не выглядеть.

– Тут соток на пять хватит. – Сима мечтательно перебирала чуть подвядшие клубни.

– Где бы их еще взять, сотки эти. – Семеныч нетерпеливо оглядывал окрестные кручи. Все более или менее приемлемые делянки давно используются.

– Опять террасы? – уточнила Ольга с тайной надеждой, что ей предложат варианты. Ована землянка очень уважала и по-матерински жалела – парню эта работа давалась тяжко. Но другого выхода, кажется, не было, и она с сочувствием посмотрела на мажонка. Участок с мягким плодородным грунтом найди, дерн сними, «уступ» из почвы сформируй, его укрепи, чтоб не осыпался, почву на нужную глубину взрыхли. Да стежку, где человеку ходить, уплотнить не забудь, чтоб дождем не размыло. Такая метода больше для гряд подходила, а не для картошки. Впрочем, сажать все равно квадратно-гнездовым, а не под плуг, так что хоть клумбы с бордюрчиком, лишь бы росло.

– Вон там начну. – Ован указал на дальний, довольно пологий склон. Евгений Семеныч досадливо хекнул и переглянулся с Серафимой – пешком туда часа полтора по петлявой едва заметной тропке. Ну, или мигом на нгуруле.

– А что вы собираетесь сделать? – уточнил Аний. Кузнец и подруга госпожи Ольги его немного раздражали – вид имели совсем простой, явно не маги, а держатся как равные. И мысли их надежно скрыты какими-то амулетами. Ну не удержался любопытный Аний, попробовал щиты на прочность. Уловил только отголосок эмоций мужчины – настороженность. Без страха, но с готовностью дать отпор. Любой ценой. К испугу обывателей – наездник же – Гадрел привык, а вот к холодному и даже агрессивному безразличию – нет. Интригует? Еще как!

Ован скупо объяснил, а заодно и обосновал свой выбор места: почва там хороша, новому овощу должна понравиться. А у самого азарт в глазах плещется, так хочется невиданное растение понаблюдать.

– Могу помочь, – как-то неуверенно предложил гость. На него уставились выжидающе. – Дерн могу убрать и воздушный каркас сплести, когда ты будешь края крепить. А лучше всего, если на то разрешение туэ будет, позвать Истена – у него огонь очень хорош.

– Зачем огонь живой земельке? Чтоб ее мертвой сделать? – Сима не скрывала, что предложение не нравится.

– Как я понял, сплавить что-то вроде арматуры, тёть Сима, – постарался сгладить неожиданный наезд Пашка. – И не хмурься, просто Гадрел ни разу не дачник и мыслит инженерно. Правда, Тётёль? – Гадрел благодарно кивнул землянину – ему так быстро облечь замысел в слова не удалось. А Павел уже пылал новой идеей…

Прошло дней двадцать. Команда Гадрела с некоторым натягом, по принципу «твоя моя не трогай», вписалась в распорядок хутора. Все три парня были из заурядных магических родов. А такие роды всегда зависимы от более сильных и удачливых семей. Да и магическая одаренность у них телепалась на среднем уровне и ниже. Поэтому, а еще потому, что в маленьких кланах живут по принципу «от каждого – по способностям», оголтелой спесью ребята не страдали. А может, просто воспитывали их в правильном ключе, кто знает. Парнишка с предрасположенностью к огню неожиданно увлекся кузней. Хорошими спецами по металлу обычно становились маги, тяготеющие к тверди, а вот поди ж ты. Истен любил огонь едва ли не сильнее, чем своего нгурула.

А началось все с идеи Павла нажечь древесного угля сперва для кузнечного горна, а потом, если получится, и для повседневных нужд. Жех только отмахнулся – не трави, мол, душу. Углежогную яму организовать – не в одни руки работа, да и хитрости знать надо, а их старый партиец представлял себе смутно. Все-таки жил он во времена двигателя внутреннего сгорания.

Истен и Аний угольного энтузиазма Павла не разделили. Их куда больше интересовали тренировки с нгурулами. На этом Жех их и подловил. Кто-кто, а старый партиец ясно осознавал ценность этого топлива. И жара дает больше, и места для хранения требует меньше. Зимы в этом мире не суровее, чем в Ялте, но дома обогрева требуют. И не только дома, как выяснилось, но и птичник. Карочки – это вам не куры. Зимовать зимуют, но нестись соглашаются только в тепле, потому и яйца по холодному времени втрое дороже становятся. Это же прямой путь не только к разнообразию в питании, но и к стабильному доходу. Потому старый партиец ухватился за Пашкину идею и тихой сапой пиарил угольную тему. Ольга про углежогный промысел только из исторических романов знала, но про медленное тление древесины в замкнутом пространстве сообразила. Ну и как смогла, на пальцах, магам процесс описала. Она почти смирилась с тем, что придется яму ладить или железную бочку сочинять да методом научного тыка – вот не было печали – организовывать правильный приток-отток воздуха, чтобы дрова до нужной кондиции прогорали, а не рассыпались в пепел. Это вам не в супермаркете мешок березового угля прикупить, чтобы культурненько шашлычок на природе пожарить.

Зачем такой трудоемкий ужас, господа наездники никак понять не могли. Чтобы маг, любой маг, независимо от специализации, не одолел воздушный щит поставить вместо бочки или земляной ямы или нужную силу и скорость горения организовать? Обижаете, госпожа туэ! Воздух, между прочим, самый благодатный ресурс для щитов от физического воздействия, его можно до прочности металла уплотнить. Даже лезвие, при желании и наличии дара, сделать реально. А уж непроницаемый купол над кучкой бревнышек сотворить – это одной левой и зажмурившись. Огонь? А что огонь? Всего-то вопрос практики. Вы только дозвольте нашим нгурулам в ваших тренировках участвовать, а то непоседливая щена, уважаемая туэ, иногда такие сны видит, как она целый день развлекалась, пока прочие звери за решеткой маялись, что весь виварий погряз в тоске и зависти. Пожалейте звериков, а?

У Ольги от сердца отлегло. Она-то считала, что эксплуатирует деточку, как тягловое средство использует. Получить подтверждение, что любимая меховуся счастлива, было приятно. Но выпускать малознакомых зверей в непосредственной близости от хутора Ольга побаивалась. Впрочем, местные нгурулов уже почти не замечали – поняли, что страшным боевым зверям они, простые людишки, неинтересны. Не едят людей нгурулы. Черномундирников хуторяне опасались куда больше, чем ужасных, ощетинившихся шипами гигантов. А Тырю Наяна и дедушка Ажур временами даже эксплуатировали, если исхитрялись перехватить. Щена отлично понимала три десятка слов и охотно выполняла просьбы за горсточку подсушенных пуйфинов.

Опять же, вмешался случай. Аний и Истен процесс превращения бросового сухостоя в качественное топливо отработали довольно быстро и столкнулись с проблемой сырья. Пашка даже силами Тыри и Раша не успевал таскать им бревна, с которыми «углежоги» управлялись неожиданно споро. Гадрел левитацией подвешивал стволину, комель или что там удавалось добыть. Истен запускал процесс тления по всему объему древесины, стараясь не давать огню разгореться очень уж обильно, и снова вступал воздушник – окутывал этот парящий над землей костер щитом с парой мембран для подсоса кислорода и выхлопа. На то, чтобы приспособиться держать правильную температуру в этом прозрачном коконе, огневику потребовалось не больше двух часов и пара крупных бревен. Первое он спалил в мелкодисперсную золу, и на это ушло каких-то десять минут. Второе горело при щадящей температуре, а потому слишком медленно. Аний не смог так долго держать концентрацию, ведь ему приходилось и с воздухом работать, и левитировать. Ну а побочные параметры вроде зависимости силы поддува от толщины бревна научились учитывать уже в процессе. За это лавэ Шенол разрешил выгуливать зверей всей тройки. Под присмотром Свапа и Прана, разумеется.

Пашка изрядно комплексовал: все маги как маги, а он – как чабан при нгурулах. Ментал потихоньку развивается, это хорошо, но Пашке не шибко-то и нужно. На Раша и Тырю ему способностей хватало, а людей слушать не больно-то и хотелось. Пашке такое было стыдно. А не слушать – тоже морока, этому особо учиться нужно.

Свой алкогольно-творительный талант Павел все еще держал в тайне от всех. И от ребят, и от Симы с Евгением Семенычем. Тетя Оля очень на этом настаивала. Мало ли кто, мало ли что. Схомутают какие-нибудь варнаки, и будет Пашка под жестким подчинением спиртягу бочками гнать, пока не развалит родную печень в циррозный хлам. Возражений Ольга Петровна не принимала. Научился в процессе не пьянеть – отлично. Значит, обеспечишь наши нужды без вреда для здоровья. А раз никто не в курсе, то никто об услуге и не попросит, никому не похвастается, что знает, где уникальный продукт можно взять, и лишнюю инфу по миру не пустит. Тетушка, разумеется, права. Но обидно. У всех магия как магия, а у него – аномалия какая-то. Даже Науру, третьему в команде Гадрела, и то лучше. Хотя Наур Эзим так не считает и даже стесняется своих способностей. Он бытовик, а хотелось быть боевиком. От дурак. Это же какое счастье – уметь влиять на материалы. Если бы Павел такое умел, он бы сейчас не бревна таскал, а эту противную гролятину дедушке Ажуру помогал трепать. Вот мерзкая работенка. Тяжелая, нудная и вонючая. А Наур в твердокаменную пластину сублимированного мяса пальцем тыкнет, и все. Мягкое. Даже распаривать предварительно не надо. Воняет, конечно. Но тут Аний со своим воздухом помогает. Хорошо у них получается. Двадцать минут – и дневной рацион гролятины готов к переработке. Хуторянам, разумеется, с мясом этим еще хватает хлопот, но уже не нужно руки уродовать.

Каждый себе дело нашел, чтобы и с пользой для хутора, и самому интересно. Истена из кузни даже купаться не выманишь – магическую закалку металла осваивает. Ован совсем ботаном стал и Косту заразил – чахнут над посадками земных овощей под руководством тети Симы. Отведали мальчики жареной картошечки. Это кроме основной работы. Наур стал любимчиком Наяны. У той циновки и так красивые выходят, а после бытового колдунства еще лучше становятся. Ярче и прочнее.

Всем хорошо, один Пашка не у дел. Ну и ладно. Зато он может общаться с Рашем, сколько захочет. Раш с Павловой наукой осваивался не без шероховатостей – зрелый матерый зверь с намертво вбитыми рефлексами переучивался с трудом, а Пашке тяжело давалась боевая работа с пикой в зале манекенов. Вот они и приспосабливаются друг к другу. А еще Пашке очень не нравится вторая ипостась Рашика. У бедного зверика раздвоение личности зародилось – сначала его хвалили за монструозность, а теперь дорогой друг называет его боевой сенокосилкой и вздыхает.

Раш все чувствует и старается. У него почти получается убирать боковые шипы, которые так не нравятся дорогому другу. И тогда дорогой друг радуется, гладит и поет про ревущие горы. Рашу нравится, когда Павел поет, очень-очень нравится. А потом они идут купаться, и в воде Павел перестает грустить. Один раз Рашу снился другой партнер, но тот не пел, и у него не было счастливой маленькой щены. Зачем о плохом помнить?

Глава 7. Те же будни

Вот уж кому было лучше всех, так это Тыре. Кажется, любой негатив отскакивал от ее медношипой непоседливой попенции. Любимый друг Пашка опять грустит с Рашем? Ну и ладно, можно смотаться к Свапу и Прану, которые, как и положено истинным альфам, созерцали жизнь под струями водопада. Ее, конечно, шуганут, но окунуться Тыря успеет и вернется к Рашу. А потом обернется в меховушку и как следует встряхнется. Пы-ы-ыщ-щ-щ! Обожаемый двуногий так весело злится! Тр-р-р! Главное – угадать, куда кинется встревоженный Раш, и заскочить ему на спину.

Тырька повадилась проделывать тот номер с обливанием – действовало безотказно. Пашка сначала вспенивался раздражением – а вас бы на тридцатиградусной жаре да под холодный душ, но потом хохотал, наблюдая, как Раш пытается приструнить мелкую хамлетку. Догнать и отшлепать, не прибегая к воле сильного самца над низкоранговой самочкой. Эти двое вообще любили погоняться друг за другом. В одну из таких погонь они умудрились перевалить через гребень горы и выскочили на уютное, почти идеально плоское плато, заросшее ровной травой. Ну чем не площадка для немного забытого нгурульего футбола? Тыря и Раш носились как наскипидаренные, к ним тут же присоединились звери Ована и Косты, а Пашка сидел на ветерке и мечтал, как приведет сюда всех звериков; как обрадуется тётя Оля; как выпросит у Евгения Семеновича остатки кожи фрукса, чтобы смонстрячить мяч; какими словами будет убеждать отца-командира дозволить оное безобразие. Чтобы оправдать довольно долгое отсутствие, были изловлены три каких-то прыгучих хвостатика килограммов по пятьдесят каждый. Тетушки будут довольны. Ольга Петровна выполнила-таки свою задумку с сухим бульоном. Пашка улыбнулся – ух и нахлебались они тогда вкуснючего мясного варева! Тёть Оля и дядя Жех смастерили некое подобие скороварки. А почему нет, если у них целый бытовик в распоряжении? Наур Эзим не подвел – так лихо обработал кусок фруксячьей шкуры, которая все еще хранилась на леднике, что вулканизированный каучук отдыхает! Такие уплотнители получились, что любо-дорого. Толстенькие, упругие, бесшовные! Ну и металлопоклонник Истен поучаствовал, клапан не клапан, а фитюльку – выводную трубочку с тяжеленьким колпачком, чтоб лишнее давление стравливать, – на крышке изобразил. Теперь костно-мясные бульоны варили массово, чуть ли не в каждом дворе на уличной печке парила скороварка литров на пятнадцать. Зачем такая блажь – сухой бульон, местные долго понять не могли, а Пашка обрадовался – поколение «Доширак», что поделать. Кто из нас не травился химическими супчиками, да еще и нахваливал?

Очень тогда пригодился навык наездников сублимировать мясо. Тем же макаром готовился и бульонный порошок. Сначала муторно и под уговоры Ольги, а потом как пошло… Не было бы счастья, да несчастье помогло. Городская стража в новинку так и вцепилась.

Банда каторжан все ближе подбиралась к Восточному. Ладно бы только грабежи – появились погибшие. Не все, оказывается, согласны без боя с кровным добром расстаться.

В банде явно был неслабый маг с даром ходока, а возможно, и не один. Иначе как объяснить, что городская стража никак не могла изловить мерзавцев. Историю эту принесла на хутор Серафима, а землянке поведал разводящий стражников Орс Бомес, тот самый, который поспособствовал освобождению Жеха от кабального долга и неустанно покровительствовал торговым делам Серафимы. Пусть и за малую мзду, но с полной ответственностью. Подружились, короче. Серафима посочувствовала – совсем с лица схуднул лихой стражник. Орс и пожаловался – уж очень утомительны дальние переходы по горам, а варнаков сыскать никак не удается. Там война магов идет. Одни ищут, другие маскируются. Зачем, спрашивается, простую охрану гонять? Иной раз так притомишься, что и ужина не дождешься – сомлеешь от усталости и уснешь натощак. Или пустой кашей удовольствуешься – дичь еще добыть надо и приготовить, а сил-то и нет. Тут-то Сима и влезла с новым продуктом – сама принесла в околоток большой кожаный кисет невнятного порошка, сама продемонстрировала способ приготовления, только кипятка попросила взгреть. К странному кисету прилагался мешочек покрупнее, а в нем обычная крупянка, только уже проваренная до готовности и высушенная магией, но не до окаменелости, а довольно крупными гигроскопичными шариками, похожими на гомеопатические. Сыпь в кипяток или бульон, подожди, пока пропитается, и приятного аппетита. Ну и в довершение – плетеная коробка с кусочками подкопченного, сваренного в специях и магически провяленного мяса, которое, впрочем, вполне скоренько разбухало и становилось похожим по вкусу на говяжью тушенку. Быстро, вкусно и никаких забот с хранением – только от воды береги. Целому отряду этого было мучительно мало – на пару похлебок, не более. Неприкосновенный запас на острый случай. Зато если подопрет быстро спроворить горячего – очень даже. Ночами в горах весьма прохладно.

Понравилось ли стражникам подношение? Глупости не спрашивайте!

Хутор получил заказ на десять таких наборов. С предоплатой, на минуточку. Из расчета цены одноразового боевого рациона, а это значит – паек с мясным приварком. На своей охране корона отнюдь не экономила. Поставку произвели немедленно – запас уже имелся. Агав отвез аж двенадцать наборов. Мало ли что. Раненого подкормить понадобится или соседнему отряду коллег помочь. Недоволен был только Жех – ворчал, что это не хутор, а филиал мясокомбината. Опять кровь, шкуры, кости девать некуда… Сима только у виска покрутила – придуривается старый колхозник, вредничать изволит. А то он не знает, что костная мука́ – отличное удобрение и замечательный довесок к рациону обитателей птичника. Ольга смеялась над страданиями кузнеца и грозила еще и пеммикан начать делать, вот только дичина с подходящим жиром попадется. Пеммикан вполне возможно и без магии кулинарить. Долго, трудоемко, но реально. Североамериканские индейцы на кострах делали, а у них на хуторе печи! И древесный уголь, а не бизоньи лепешки. Лишь бы нгурулы пустыми с охоты не возвращались. Ован и Гадрел тогда сильно оскорбились. Да их нгурулам только команду дай – они всю дичь в округе добудут. За неделю! Жех раздосадованно плюнул и прорычал нечто благородиям непонятное:

– Заставь дурака молиться…

Пришлось Ольге вразумлять. Кто здесь местный, она или господа наездники? Вы браконьеры или ответственные граждане, то есть подданные короны? Мамок с детенышами не трогать! Не вошедший в полный рост молодняк не брать! В одном месте часто не охотиться! Мозгами пользуйтесь и думайте, как родную природу беречь! У-у, недоросли.

Появление бандитов поспособствовало решению еще одной проблемы.

Первая тройка так и сидела в крепости. Нововведений они вроде как и не замечали, невиданной водометной пушкой охотно своих нгурулов тешили, а помощь хутору предлагать не торопились. Снабжали кухни дичью, так это в удовольствие, и тренировались. Все!

Естественно, нарастало некое напряжение. Парни из когорты Ольги справедливо обижались – три неслабых мага балду пинают, а из госпожи туэ идеи как муравьи из муравейника лезут – отмахиваться замучаешься. Нелюдимый бытовик Наур тот вообще зашивался, прямо звездой поселенческого масштаба стал. Работал и мечтал, как получит увольнительную и дорвется наконец до городских книжных лавок, а то и до столичных – знаний мучительно не хватало. Но тут нашему бытовику отчаянно свезло – в окрестностях завелись бандиты, и это привнесло в жизнь Наура отрадные изменения.

Неугомонный лидер ОКП тут же принялся подначивать первую тройку: а не надоело ли господам превеликим суперохотникам беззащитных зверушек нгурулами травить, не пора ли переключиться на более достойную дичь – «человека преступного»? Невместно? Ой, да ладно! А если мозги и совесть включить? Основная-то цель осталась прежней – защита подданных короны. Ну и подумаешь, что злодеи – не иномирцы с Апрола, как предполагалось по регламенту. Апрольцев нет, а злодеи есть. Так чего ушами хлопаем и за спинами у простой солдатни отсиживаемся? Пашка, психолог доморощенный, довел парней чуть ли не до вызова на поединок. И Раим, и Эрик пронаблюдали всю бучу – дело происходило в столовой – с неослабевающим интересом и отлично видели, что разводит Пашка первую тройку на слабо. В открытую провоцирует, да не слишком успешно. Инициативу господа из лучшей боевой команды проявлять не торопились. И Пашка пошел ва-банк.

– Ваше благородие, – неуставное красивое обращение к начальству только подчеркнуло иномирность лидера третьей тройки, – разрешите вместо послеобеденной работы на хуторе предложить нашу помощь городской страже в поимке бандитов или участвовать в охране обозов. – Раим настроился было потянуть с ответом – в назидание, так сказать, чтоб некоторые особо ретивые охолонули малость. Вопрос-то серьезный и требовал консультаций. Никогда такого еще не было, чтоб наездники кому-то помощь предлагали. У корпуса свои задачи, и извольте не отвлекаться на мелочи. Лепший друг Эрик повел себя неожиданно.

– И как ты собираешься это сделать, Мартун? – очень заинтересованно, прям-таки азартно, спросил тайное величество. – Наездники никогда ничем подобным не занимались.

– Ну и зря, – достаточно громко, чтобы все слышали, заявил Пашка. Он чувствовал, что великий гость ему благоволит и подыгрывает, а раз так – чего стесняться. – Наездник и нгурул суть мобильная боевая единица с тяжелым вооружением. Ключевое слово «мобильная». – И тут же обратился к лавэ: – Разрешите задать вопрос. – Раим усмехнулся маленькой Пашкиной хитрости – втянул-таки в разговор. Обозначил разрешающий кивок. – У ходока перед нгурулом много преимуществ?

– Разве только в том, что ходок принимает решение сам и сам его выполняет.

– Значит, если у бандитов есть ходок, максимум, что он может сделать, это слинять?

– Если ходок сильный, то может унести с собой еще одного человека. Или некий груз.

– А мой Раш, кроме меня, может унести еще четверых, – забормотал Пашка, забыв тянуться во фрунт и почесывая темечко. За его спиной роптали:

– Ты предлагаешь нашим благородным нгурулам извозом заняться? Вместо тупоголовых тирлов? Это недостойно!

– Корона прикажет – и займешься! – рявкнул землянин, мигом растеряв благодушную задумчивость. – Там людей убивают. Грабят. Целым семьям жизни ломают. Вы воины или сопли жеваные?

Естественно, подобный афронт без внимания не оставили. Слышались как угрозы самому иномирскому выскочке, так и уверения в своей неоспоримой удали. Да они этих каторжан в блин раскатают! Вот прям сразу и ага, только за ворота выйдут.

– Так у тебя есть что предложить, Мартун? – величество тоже голос не усмирял. Пашка как отрезвел – гнев мгновенно угас, лицо стало сосредоточенным и серьезным. Уловил, что время праздных подначек закончилось.

– Мне бы карту тракта и со стражей поговорить.

– Для чего? – Лавэ тоже вдруг стало интересно, как Павлу видится создавшаяся ситуация.

– Для анализа, для чего же еще? Я ж не дурак с одним самомнением в горы лезть. – Камешек в огород чванливой части контингента был очевиден.

Командиру явно не нравилось происходящее в столовой. Пашке было жаль. Он спровоцировал ситуацию, к которой лавэ оказался не готов, но там люди гибнут, а наездники на нгурулах могут здорово помочь. Был еще один резон. Смутный, бесформенный, едва осознанный. Шанс выйти из густого сумрака традиционной таинственности. Это будет самое сложное.

Ольга сидела в сторонке и тихо офигевала. Поделилась новостями, называется. Мальчики на ровном месте придумали себе войнушку. В мирное русло их теперь пулеметом не загонишь. Обед забыт, карта принесена. Если у них карты такие же, как чертежи в департаменте… Совет в Филях, блин. Рабочая половина дня на хуторе сорвана.

– Ну что же вы, Мартун? – подначил Эрик. – Вот карта.

Пашка обошел вокруг импровизированного стола совещаний, на котором пристроили убогое изделие картографов.

– Масштаб какой? – поинтересовался землянин, дивясь на ломаную, но какую-то очень гармоничную линию, обозначающую дорогу. Вот он, тракт между Восточным и Западным, протыкает весь континент. Умели же строить предки нрекдольцев, особенно если помнить об идеальном качестве местных дорог. Насколько Пашка мог читать не совсем привычную графику карты, древние исхитрились вести дорогу, виртуозно используя весьма суровый ландшафт. От долины к ущелью, от ущелья к распадку, обходя особенно плотные каменные массивы. Угадывалось несколько тоннелей. Не путь, а отрада диверсанта. Зажмурься, ткни в карту – попадешь в удобное для засады место. И на вопрос о масштабе ответа так не было. Презрительно поморщиться Павел себе не позволил. Наездники не имели в отцах боевого офицера и не слушали с детства разговоры про стратегии и тактики. Реальных, между прочим, боев. От обороны Порт-Артура до штурма Грозного. Да эти наезднички даже в танчики не резались. Их учили грамотно перемещаться куда укажут и колоть пикой с ядовитым шипом всех, кого увидят. Чаще всего – в спину. Вполне эффективная тактика против предполагаемого супостата, Пашка это понимал. Особенно если твой противник – иномирный маг, да еще на пару порядков круче, чем ты. Да, Пашка понимал. Но все равно неприятно. Впору стесняться, что наездник, а не гордиться. Ладно, сейчас не об этом.

Павел поднял глаза на Раима.

– Нужно идти к стражникам, господин лавэ. На этой карте даже стоянки для отдыха каравана не обозначены, а они наверняка есть. Выяснить, когда и где были нападения, надо бы. Сколько предположительно человек в банде, уточнить. Ну и совместные действия согласовать.

– Какие, например?

– Если навскидку, то в голову приходят два варианта. Первый: собрать всю доступную статистику по нападениям – время, место – и попытаться очертить район вероятного расположения логова бандитов. Потом его можно будет прочесать с нгурулами, делая особый упор на источники воды. Второй – ловля на живца. Дать ближайшему каравану сильный маячок-сигналку и ждать, когда варнаки появятся. Нгурулы пройдут по вектору от сигналки. Через пять минут там будет дежурная тройка и примет бой.

– Вы не учли два момента, Мартун, – ехидно вклинился Эрик, пользуясь тем, что Раим отмалчивается. – В банде могут быть маги-пространственники, и тогда территория обитания банды существенно раздвигается. Это первое. И второе. Вам, разумеется, простительно не знать, но артефакта, который может служить маячком для нгурула, не существует.

– Значит, нужно создать такой артефакт, – вмешалась в танцы с саблями Ольга, напрочь забыв, что ее любимые зверики абсолютно иммунны к магии.

– А почему обязательно для нгурула? – невинно поинтересовался любопытный Гадрел, маскируя ошибку своей покровительницы. – Можно и для наездника.

– Госпожа туэ, а что вы скажете? – задал вопрос Раим, явно стараясь потянуть время, для того чтобы определиться – оставить этот всплеск энтузиазма в игровой форме или и впрямь решиться на небывалое: включиться в реальный поиск, да еще как вспомогательная сила. Ольга подошла к карте, пригляделась. Она школьные карты, кроме политических, читала не очень, а тут иномирская, да еще с непривычными обозначениями. Похмурилась, горестно скривила губки и спросила:

– Обычно в обозе сколько повозок? И на сколько может растянуться эта колонна?

Четыре тирловские упряжки растягиваются метров на пятнадцать, а то и двадцать. Ольга это каждое утро наблюдает, когда корма привозят.

– Допустим, десять, – выставил вводную Эрик. Явно от балды.

– Значит, караван растягивается метров на пятьдесят.

– Я понял, тёть Оль, – прошептал Пашка трагически. – Пока хвост обоза обойдет поворот и втянется, допустим, вот в это ущелье, – короткий тык куда-то в переплетение линий на карте, – голову каравана уже перебьют. А если повозок больше – вообще кирдык.

Ольга очень ярко представила себе картину: вот идет неторопливый тяжелый караван, медленно тянутся унылые каменистые пейзажи. Скука навевает дремоту даже сквозь тревогу и страх нападения. И не наподдашь – коротколапые тирлы, как известно, высокой скоростью не блещут. Это вам не кони. И даже не пони. Представляла, как головные повозки минуют поворот, и пока все тихо. Вот подползла середина упряжного поезда – и бабах! С круч покатились камни, преграждая путь. Набежали грязные, вонючие, нечесаные и, что самое отвратительное, вооруженные типы. А некоторые еще и заклинашками пуляются. Скромненькими такими – огненный вал, к примеру. Или воздушный пресс. Трусливые тирлы становятся неуправляемыми и, вместо того чтобы мчаться во весь опор вперед и только вперед, начинают метаться, рваться и всячески вносить сумятицу. Двух первых вполне достанет, чтобы обоз встал намертво, перегородив дорогу в узком месте. А на задних, тяжко груженных телегах ничего не подозревают и выруливают из-за поворота прямо в кипиш боя. Пытаются притормозить и развернуться, а там уже вторая часть банды путь отступления перекрыла. Охрана, если и есть, растянута вдоль обоза. Ой, что-то совсем нехорошо.

И ни одной рации.

А если бы была?

Сказано, что нету таких артефактов, но какие-то же есть! Не может быть, чтобы не было! Драгоценный лавэ, помнится, выдавал им с Павлом следилки, чтобы наивные земляне по неопытности не потерялись.

– Маячки должны быть в головной повозке, срединной и в замыкающей, – пробормотала Ольга задумчиво. – Двух видов. С сигнальной функцией для попутчиков – «тревога, к бою» и с оповещательной для наездников – «скорей на помощь». Ну или для ловли на живца пускать маленький караван, чтобы силы не распылять.

– В техномире женщин учат оборонять обозы? Откуда такие познания в сигналах, уважаемая? – прозвучал довольно ехидный вопрос из гущи столпившихся черномундирников.

– В техномире женщин просто учат, – ответила Ольга, нисколько не обидевшись, – а сигналы… даже не помню, то ли читала где-то, то ли в кино видела. – И, не давая шанса втянуть себя в пустую полемику, спросила сама: – Так что там с сигналками? Ведь есть такое?

Оказалось, что есть, но не рассчитаны на подобные расстояния. И вообще, узкопрофильные – тот, кто установил, собирает инфу по перемещениям одного объекта. Это вам не спутниковая связь с геолокацией.

– Нам нужно в департамент, к Шепри Мондоиру. – Ольга выжидательно воззрилась на любимое начальство. – У меня есть идея, но, пока не переговорю со специалистом, обнародовать ее не стану.

– Отчего же к господину эр’ваэ? Он всего лишь бытовик, хотя и отличный. Почему не к артефакторам? – Раиму было искренне интересно. Он уже понял, что Эрик втравит их гарнизон в эту авантюру, и смирился.

– Потому что Шепри умеет подбирать артефакты с нужными свойствами и увязывать их в рабочие схемы. Потому что он уже под клятвой. Потому, в конце концов, что я с ним сработаюсь.

Через двое суток был рожден черновой проект системы оповещения на всю протяженность дороги. Нет достаточно мощных следилок? Ладно. А маячки сотворить как приемник-передатчик? А в последовательную цепь увязать можно? Чтоб работали по принципу домино? Проехала повозка с сигналкой мимо маячка – импульс ушел к основному приемнику. Первая метка пройдена. Миновала следующий маячок, он сработал как уловитель и отправил импульс к предыдущему маячку. Вторая метка пройдена. И так далее, пока обоз свободно двигается. А вот когда, не приведи пустота, случится внеплановая задержка, сразу будет понятно, между какими метками случился аврал. Ну и совсем хорошо, если кто-то в случае нападения даст отдельный тревожный импульс, и будет он отличаться от штатного.

Сказать, что Шепри Мондоир увлекся идеей, это ничего не сказать. Он и амулеты с потребными свойствами подобрал, и до артефактора (тоже азартный тип попался) донес суть необходимых корректировок, и даже рассчитал примерное их количество. Для этого ему присутствие Ольги не нужно было. Сложности начались дальше. Заказать комплект нужных артефактов, а это более чем пятьдесят предметов, конечно, можно. А «где деньги, Зин?»

У Восточного корпуса на данном этапе таких средств не было, городская казна оплачивать непонятный эксперимент не спешила, департамент магии и вовсе не был заинтересован – понабежали всякие нетерпеливые, кричат, бумагой с королевской печатью размахивают, занятых людей от важных дел отвлекают. А кто платить будет? За заказы, упущенные Шепри; артефакторам за труд и материалы; начальству за то, что два департамента – бытовиков и амулетчиков – договаривались о срочных работах. Кто?

– Ой, да успокойся ты, – утешала Ольга Раима Раздосадовича, которому вся эта возня жутко не нравилась. – За эксперимент пусть платит корона. Наверняка в бюджете имеется статейка «на развитие науки». А как все получится, берите с путешественников страховой взнос. Что сложного? Пора уже охранные мероприятия встраивать в логистические схемы, пора. Хотят ехать безопасно – пусть платят малую денежку, чтоб бо́льшим убытком не придавило.

В принципе, лавэ на суету с деньгами было плевать, его больше волновала организация деятельности наездников. Ольгу это ни грамма не заботило. Справится. Разумеется, Раиму непривычно. Но ведь интересно! Вот и нечего себе самому врать. Оля переживала за хутор. Парни, конечно, будут работать, но опыт подсказывал, что совсем не так активно. У них дополнительные тренировки, плюс отработка взаимодействия со стражей. Банда оказалась большой – минимум человек тридцать. Это только тех, кто ходит на дело. А есть те, кто на стоянке дожидается. Значит, бери в расчет всю полусотню. Поэтому да, маги городской стражи и простые солдаты учились кататься на нгурулах. Шагнуть в никуда, слегка придерживаясь за шип жуткого зверя, это привычку надо иметь и изрядное мужество. Но лучше так, чем на своих двоих и по горам, правда же? А тут еще и дожди начались. Вот кто был доволен, так это Коста, постоянная борьба с засухой вымотала парня не только магически, но и эмоционально. Осваивать работу с новыми амулетами? Приучать зверя к дополнительным пассажирам, пусть и простым солдатам? Да со всем нашим удовольствием. Парни из ОКП были нарасхват – привыкли с хуторянами общаться, были просты и деловиты. Городские стражники как-то научились распознавать наших даже под мороком.

Хотя надо признать, что, если бы не скрытное, но постоянное давление со стороны Эрика, никакой движухи бы не было. Растягомотили бы на полгода.

Вот под эту занятость Ольга и выпросила-таки разрешение пригласить на хутор Юрну Мондоир. Бытовичка, разумеется, магов-универсалов заменить не могла, но и ей нашлось чем заняться. Наур Эзим был доволен, как Тыря на выпасе. Пока Шепри мотался по горам и долам, монтируя систему оповещения, его супруга наставляла стихийно образовавшегося ученика, мимоходом поправляя, укрепляя и облагораживая простенькие изобретения Ольги. Работала Юрна на совесть – убогость хутора не могла не удручать отзывчивое сердце. Светлым моментом была Тыря. А уж как сошлись характерами Юрна и Серафима…

Глава 8. Тревожные хлопоты

Завтра.

Завтра ранним утром обоз-приманка выйдет на тракт. Завтра первая тройка заступит на дежурство в заурядном околотке при базаре. Как-то так вышло, что смычка неприступных и недосягаемых наездников случилась именно со скромными рыночными стражниками. А все почему? А потому, что к околотку примыкал удобный такой скверик, в котором при нужде могли поместиться все одиннадцать боевых нгурулов. Ни департамент магии, ни управление городской стражи таким «плацдармом для тяжелой техники» похвастаться не могли. И это была огромная стратегическая удача, последствия которой еще предстояло оценить.

Через пару дней стражники перестали обращать внимание на «припаркованных» в скверике нгурулов, а потом и многочисленные мимо проходящие (базар же рядом) шарахаться перестали. Пацанва районная так и вовсе в засаде сидела – караулила прибытие, а главное– отбытие страшного зверя, а потом кидалась к месту, где стоял гигант. Чуть ли не на коленках ползала в поисках трофеев – а ну как повезет случайно оброненный шип найти! Интеллигентный Коста как-то поймал их за этим занятием и ужаснулся – а вдруг ядовитый шип отвалится? Ради уличного мальчишки никто целителя беспокоить не станет, а у обычного лекаря едва ли противоядие сыщется. Жалко, пропадет же ребенок по глупости. Госпожа Ольга тогда точно расстроится, а этого Коста совсем не хотел. Нравилась ему госпожа туэ. Но была еще одна сторона проблемы: огорченная Ольга – это грустная Тыря. А это проходимистое очарование на раз всей стае черный сплин обеспечит. Не-не-не, в пень такое счастье, лучше поднапрячься чуток.

Детишки смиренно выслушали объяснения страшного, с мороком вместо лица, черномундирника – вот такой шип, так и быть, берите. А вот такой – с желтой полупрозрачной пимпочкой на конце – ни под каким видом! Говорил нудно и без огонька, но сказал что должно. Совесть его чиста теперь – предупредил. Ребятня кивала и не верила. Да за разрешение посмотреть зверя вблизи они бы еще пять таких лекций выстрадали!

Тилар, зверь Косты, чувствовал эмоции мелких двуногих. Ужас и восхищение. Восхищение и сладкий ужас. Тилару нравилось, и он кокетничал, временами пуская живописную волну по шипам спины. Потом Коста поделился этим наблюдением с Павлом. Легкомысленно так преподнес. Как курьез. Пашка перспективы сумел просчитать лучше – это же очередной урон для репутации корпуса, если какой-нибудь постреленок пострадает! Начальник околотка пытался откреститься, но потом сдался – выставил охрану в сквере. Ольга пошла дальше – собрала аптечку, в которой, кроме мази от нгурульих ожогов, которой активно пользовались пастухи в виварии, было еще и противоядие. Стражники, которым предстояло стать пассажирами нгурулов, получили личный набор этих полезных зелий, расфасованных в крошечные фиальчики из темного стекла. Не разорится корона на двух десятках пузырьков. Ну и бинтов из мягкого полотна сунула – пригодились запасы бэушного белья в крепости. Лично за обеззараживающее заклинание целителю заплатила, лично в заколдованную Юрной бумагу завернула, чтобы каточки ткани чистыми уберечь. Прям индивидуальный перевязочный пакет получился. Так отчего бы еще пару полезных мазей не добавить? Мало ли кто ушибется или ногу разотрет?

Лавэ старался не упускать из виду землян, хотя был занят почти постоянно: непривычное это дело – с простонародьем общаться. А в околотке другого нет, разве что маги, к страже приписанные. Что ж поделать? Его величество венценосный близнец Эрик недвусмысленно дал понять, что желает участия наездников в поимке банды налетчиков. Приказ отдан – остается исполнять. Ох как жаль было Раиму Нелюдимычу расставаться с такой привычной уютной обособленностью – есть нгурулы и их наездники, есть остальной мир, очень удобно. Так приятно думать, что им, наездникам, таким крутым и исключительным, эта банда на единый выверенный удар копья. Раим даже позволил себе озвучить это Ольге и Эрику.

– Да-да-да! Одним махом всех побивахом, – сыронизировала Ольга по-русски. Смысл фразы ускользнул, а вот сарказм Раим услышал отчетливо. Да и привычка быть честным с самим собой вынуждала смотреть правде в глаза – в горах, даже при поддержке нгурулов, наездники, скорее всего, не справятся. Бандитов они, конечно, проредят, но и только. Остальных, как пить дать, упустят. Разбегутся, варнаки, попрячутся, не вступая в бой. Таковы особенности обучения наездников, заточенные либо на индивидуальное уничтожение вражеских магов, либо на управление нгурулом в боевой форме, нацеленным на уничтожение (как там Павел емко сформулировал?) живой силы противника в местах массового скопления. А какое скопление среди скал? Для того и нужна сцепка с обычными стражниками – чтобы навязать схватку наибольшему числу татей.

А еще Раим диву давался, насколько серьезно его земляне относятся к предстоящей акции. Обнаружилось, что Пашка совсем не владеет длинным клинковым оружием. Ножевому бою худо-бедно, ладно – вполне прилично обучен, а в остальном… Ему что палаш, что палка. Кстати, палка, точнее, шест парню был куда привычнее. Пашка усиленно вспоминал приемы армейского рукопашного боя с автоматом. Это когда к автомату штык-нож примкнут. И этому его наставник учил, все надеялся, что ученик в Рязанку надумает поступать. (Прим. автора: имеется в виду Рязанское гвардейское высшее воздушно-десантное командное училище.) Теперь вместо автомата Паха мучился со штатным наездничьим копьецом. Баланс вроде неплох, и по длине похоже – а все ж не то. Привычного веса родненькой учебной АКшки не хватает, ухватистости. Надежности шероховатой вороненой стали под пальцами. Но терпел, приучал себя к такому оружию несерьезному и старался на насмешки всяких самоуверенных внимания не обращать. Один раз только сорвался на иронично-любопытного Ания. Зачем себя так утруждать, мало Пашке от лавэ наставлений?

– А ничего, что бандиты – это не ваши дуэлянты бла-ародные? – вернул Пашка иронию, но не добродушную, а со злостью. – Могут и вдвоем-втроем навалиться.

– Подумаешь, быдло каторжанское.

– А ты, великий боец, свой костюмчик намагиченный сними, – предложил землянин с презрительным прищуром, – да выйди на кулачках против любого стражника. Тоже ж быдло. Выбери наугад. Да хоть вон того караульного, и я на тебя гляну. – Павел ткнул пальцем в жилистого служивого, который скучал невдалеке от нгурулов.

Стычка между лидерами двух троек произошла на глазах у лавэ, и он пошел к Ольге за объяснениями – с чего это Павел так вызверился?

– Вы как в игры играете! – неожиданно распалилась всегда сдержанная помощница. – Там, – она неопределенно кивнула на горы, – отчаявшиеся, озлобленные, голодные люди! И драться они будут как дикие звери, защищающие свое логово. Звери, понимаешь? Либо он, либо его. А твои? Когда эти кактусы оранжерейные в реальной драке участвовали?

– Они маги, – мягко напомнил Раим.

– На то и уповаю, – кивнула Ольга и подняла на Раима взгляд, полный потаенной тоски. – Они маги. А мой Пашка – нет. – И пошла прочь.

Раиму показалось, что Ольге вдруг стало неприятно его общество, а она просто сбежала, чтобы не начать умолять командира: убереги моего мальчика, не пускай в бой! Век за тебя молиться буду! Но ушла молча, нашла в себе силы. И головы не опустила, и плечи не ссутулила. Тошно, больно, страшно, но сына она бабскими соплями не унизит. Просто пойдет и еще раз свяжется с Шепри Мондоиром, он как раз сейчас в горах. Кто там сегодня его катает на своем нгуруле? Короткая записка на почтовик – и Ольга уставилась на большую магическую карту, ждать тестового пуска следилок. Его величество расстарался ради эксперимента века – это даже не карта, а полноценный объемный макет тракта. Изыскания Шепри имели побочный эффект – вольно или невольно, геодезические изыскания были сделаны. Пусть приблизительные, а все ж. Потому и макет получился вполне достоверным. Вешки-маячки не дуриком натыканы среди камней, а на разумном удалении друг от друга. И на макете эти местечки тоже отмечены – пронумерованы, и циферки стоят, километры отмечают. И желтеньким светятся, а как маяк сработает – позеленеют. Это будет означать, что обоз движется спокойно. Такой вот монитор слежения получился у магов. Начальник околотка свой кабинет под комнату наблюдения был вынужден отдать. Попробуй не отдай, если сам лавэ каждый день изволят проверять ход работ. А эта его седая помощница, вот же клещ, в привычной комнатенке все вверх дном перевернула. Хотя надо признать, что лучше стало, хоть и не хочется. Старые стекла, как оказалось, все еще были прозрачными, а чтобы яркое солнце не мешало наблюдать за огоньками-вешками, на окнах появились симпатичные соломенные занавески. Забавные такие – потянешь за веревочку, и рыхлая плетенка вверху гармошкой складывается, отпустишь – в комнате благодатная тень. Две арестованные шлюшки охотно отработали положенный штраф с мокрыми тряпками в руках, отмыли полы и стены. Появился легкий стол с картой-макетом, а обшарпанный двухтумбовый монстр, служивший рабочим местом не одному поколению начальников, исчез. Вместо него появился даже с виду удобный диванчик. Нужно же дежурным наездникам где-то время ожидания коротать. Несколько мягких стульев в комплект к дивану тоже лишними не были. Мебель не новая, но еще очень хорошая. Конечно, хорошая, раз через руки Юрны прошла. Уж кто-кто, а магичка знала увлекающуюся натуру своего мужа и озаботилась комфортным рабочим местом для ненаглядного. Шепри в этой комнатенке теперь дневать и ночевать станет, пока свою систему слежения не доработает. Ольге тоже было для кого стараться, но до энтузиазма Юрны ей было далеко.

Целеустремленная женщина – это страшная сила. А если она еще деятельная и энергичная, да подругу имеет под стать, да без присмотра осталась… Юрна и Серафима оказались предоставленными сами себе и друг другу, если не считать очень условного контроля со стороны Семеныча. А тому что? Зелень для нгурульего комбикорма теперь и без заботливого пригляда Ована благополучно подрастала четко по графику, а больше старого партийца ничего особо не беспокоило. Агав за поставками в крепость присматривает, с этой стороны проблем не ожидалось – очень ответственный товарищ. Маги заняты, дичь не таскают. Бульонные работы приостановились. Бабы, то есть женщины, заняты своими рукодельными делами. Не совсем ко времени, но новая магичка, которую притащила на хутор Ольга, очень увлеклась циновками Наяны – зачаровывает их на все лады. Чтоб не выцветали, не перетирались и еще чего-то «не» из той же оперы. Юри как увидала мебель в домике Наяны и дедушки Ажура – каркас из реек, обтянутый расписными и расшитыми циновками, так и сомлела в восхищении. Теперь лучший столяр хутора нечто подобное неуемной магичке в рабочий кабинет делает. Ольга хоть и была занята больше, чем обычно, а нашла время и силы, чтобы тряхнуть стариной и поработать по бывшей профессии. Кому, как не ей, мебель проектировать? Да у Ольги у самой зудело навести порядок в захламленном кабинете подруги. Нужно же хоть как-то Юрне благодарность выразить, раз та от оплаты за помощь хуторянам упорно отказывается. Да там всех хлопот – десяток однотипных стеллажей посчитать да столяру техзадание выдать. Ну и Наяне растолковать, какого размера и в каком количестве той плести свои шедевры, чтобы боковины и дверцы сотворить. Модульная мебель, да. Идея из «Икеи». Да это все не к спеху. Шепри Мондоир заканчивал отлаживать систему слежения, час «Х» стремительно приближался, Ольга становилась все напряженнее. Конечно, Юрна и Сима это видели. Серафима тоже тревожилась за парней, но она была тренированной – сына вырастила. У Оленьки дочка, это другие тревоги. У Юрны деток пока не случилось, и муж останется в безопасности, но новым подругам она сочувствовала от всей души. Наверное, поэтому она так легко повелась на уговоры Серафимы и упросила мужа достать ей одну следилку. Не ту, которая из новых разработок, а самую обычную, но надежную. Остальную часть авантюры взяла на себя Сима. Осталось только дождаться, когда таинственный фермер, предполагаемый земляк, объявится у лавки Цуэта. Митька не растеряется – ужом извернется, а приладит следилку к телеге. Хоть Ован и уверен, что и так найдет место, где картошечка выращена, но со следилкой всяко проще, правда же? Осталось дождаться счастливого момента и порадовать Олюшку. Но это потом, когда-нибудь. Завтра напряженный день, и хорошо бы просто отдохнуть.

Раим тоже так считал, а потому предложил своим наездникам планировать этот вечер по своему усмотрению. Первая тройка радостно засобиралась в город. Никто не возражал – чужие. Юрна потащила супруга домой – холить, лелеять, ублажать. Стражникам под суровое, но молчаливое неодобрение величества выставили штоф отменного спиртного, настоянного на травках. Ольга только плечиком дернула – что такое литр на десятерых? Фронтовые сто грамм, и только. Вернутся – она и два штофа не пожалеет, только пусть все вернутся.

Надо ли удивляться, что земляне и Пашкины друзья предпочли отдых у озера с водопадом? Потом подтянулись ребята Ания и притащили из крепости ужин. Тайное местечко сближало. Немного напрягало ребят присутствие начальства, и разговор не клеился. Не о завтрашней акции же разговаривать. Сколько можно? В это неловкое молчание и влез Эрик: не худо бы и в хозяйстве столичного корпуса новый порядок навести. Там тоже хутор есть. Не желает ли госпожа землянка, когда все закончится, посетить Западный и послужить короне?

– А что твоя корона для нее сделала? – преехидно поинтересовалась Серафима, поглядывая на Эрика через пламя костра. – Вот что? Ну, кроме того, что вылечила? Так это заслуга доктора. Добрый он и увлеченный. Не мог смерти без боя уступить. Заедало его.

Такая вольная трактовка мотивов медикуса Дрири удивила всех, не только Ольгу. Но рациональная червоточинка в догадках мудрой землянки была, поэтому в пустопорожний спор никто ввязываться не стал. Тем более что предыдущая тема – о долгосрочной командировке – была куда как более животрепещущая, ибо задевала интересы абсолютно всех.

Ольга не хотела ехать, потому что не хотела. Здесь у нее близкие. Здесь начатые проекты, которые немедленно начнут впадать в летаргию, если лишатся волшебно-пендельного привода. Хуторяне не привыкли так интенсивно жить. Даже сейчас, когда в каждой хате были сыты и – вот же ж небывальщина – какая-то монетка завелась, некоторые не понимали, что останавливаться нельзя: вот наиграются добрые наездники в сельскую жизнь, уйдут со своими нгурулами дальше служить – и все. Ни мяска от пуза, ни дровишек халявных, ни урожая ахука, который поливает-пестует на полях Коста и нянчит в тепличках Ован. Ничего не будет. Даже такого удобного древесного угля и проворной Тыри, которая никогда не отказывалась перетащить что-нибудь куда-нибудь за горсточку пуйфинов. Только и останется хуторянам прибытку, что птичник, пока еще работающая кузница да возделанные под гряды террасы. Пустые. Потому что подросшую овощную невидаль с удовольствием употребят, а новое посеять – это вряд ли. Разве что циновки дадут уверенный доход. Предприимчивость – это состояние души, она не всякому дана. Дедушке Ажуру полной мерой, как будто за весь хутор, отмерено, а исполнительному Агаву с гулькин нос досталось. Остальные хуторяне, те, которые уже считались взрослыми, тоже энергией не блистали – не привыкли, выгорели в борьбе с нищетой. Осталось только на немногочисленный молодняк рассчитывать, на тех, кому сейчас тринадцать-пятнадцать лет. И воспитывать их, воспитывать! Кругозор расширять.

Раим тоже был против, тем более что венценосный гаденыш, который вроде как друг, даже не переговорил с ним предварительно – вывалил все на отдыхе. Вот так и убивают верноподданнические чувства. Главный попечитель совершенно не желал отпускать Ольгу в столичные дали. Там даже его имя не сможет защитить маленькую землянку от нападок столичных снобов. О происшествии с экс-пастухом Рансу в столице наверняка уже курсируют обросшие небывальщиной слухи, и каждому первому захочется поставить зарвавшуюся проходимку на место. Ни слово королей, ни покровительство Шенолов не защитят на расстоянии. Уж кто-кто, а Раим знал, что Эрик сам с Ольгой возиться не будет, приставит кого-нибудь в чине порученца, и все. Был у Раима еще один немаловажный повод сопротивляться этому вояжу: налаженная жизнь в крепости. Без Ольгиных и Серафиминых связей с поставщиками расходы вырастут едва ли не втрое. Это Ламс мог себе позволить переплачивать, оберегая свой комфорт. Зачем ему было торговаться, за качество собачиться, едва ли не лично за корзиной овощей на рынок мотаться, чтобы сэкономить? С тех пор, как все обзавелись почтовиками, стало проще, и Серафима прочно заняла место этакого торгового представителя от крепости наездников. Но первый контакт и уговор по условиям был все равно на Ольге – черный мундир наездника ей в помощь.

Из тех первых пятисот монет, личных между прочим, что Раим дал Ольге на содержание крепости, к нему уже вернулось сто. Отловили наконец первое из трех каботажных судов, в которые вложил наворованные деньги проходимец Ламс. Владелец шхуны с законом не слишком ладил, и прегрешения за ним водились. Вложенное Ламсом вернул и частью прибыли поделился. Да он и всю бы прибыль отдал, лишь бы господа наездники, нежданно негаданно шагнувшие на его палубу из пустоты, большего разора, чем внезапно вспыхнувший парус, не учиняли. Малюсенькая демонстрация владения магией обеспечила покладистость капитана и сдержанность судового мага. А обещание не доводить дело до официального разбирательства обеспечило Эрику еще одного личного агента. Пригодится. Власти без тайных делишек не бывает.

Жех и Сима не хотели отбытия Ольги просто потому, что знали: хорошо в столицах не будет. Жалели. Мало, мало Оля пожила в новой действительности, не пропиталась ею. Инстинкты не наработала, рефлексы не отточила. Не успела еще, да и не старалась – Раим своей опекой избаловал.

Даже Пашка был против. Напроситься с тетушкой и бросить свою нгурулью команду он никак не мог, а остаться наедине со стаей нгурулов, тоскующих по веселой щене и ее хозяйке, – это же треш из трешей! Ну на фиг эти нгуруло-человеческие стрессы.

И Эрик отступил. То ли проникся, то ли отложил до лучших времен. Завтра тяжелый день, и лучше дождаться конца битвы, прежде чем новые планы планировать.

Глава 9. Утро добрым не бывает

Рабочий день Ольги всегда начинался рано и всегда одними и теми же обязанностями – открыть ворота, впустить обоз с кормом, перекинуться бодрыми приветствиями с возницами и особенно с Агавом. Со старшого станется от расстройства и недоумения впасть в ступор, если госпожа Тётёля ему неласково ответит. А то, что у самой госпожи может быть куча тревог и горьких думок, никого не касается.

Так было каждое утро, но не сегодня.

Начать с того, что разбудил ее не внутренний отлаженный будильник, а громкое сопение в ухо – Тырька ни свет ни заря прискакала здороваться. И это настораживало даже сквозь крепкий сон, потому что по утрам щена обычно терлась вокруг Пашки.

Ольга немного завидовала племянничку – дал же бог счастливую особенность! Мышечный депресняк у него, видите ли, если нагрузки не доберет. Сама она спорт не любила, а Пашка с наслаждением сливал пять-шесть потов на утренних пробежках где вдоль, а где по крепостной стене, благо охранная система принимала его за своего, нужно только фирменный жетон наездника не забыть с собой прихватить. Разве резвушка-меховушка могла пропустить такую развлекуху – побегать рядом с дорогим другом, поскакать вверх-вниз по высоким ступеням, потолкаться меховыми боками и покрутиться под ногами? Поэтому все утреннее внимание отдохнувшей и клокочущей энергией собаконьки принадлежало Пашке, который каждый раз после настырной побудки пафосно заявлял сквозь зевок: «А по утрам, тёть Оль, она меня-а шибче любит», сиял проказливой щербатой улыбкой и принимался тискать довольную Тырю, давая тетушке воспользоваться умывальней, ей нужно быть в порядке первой, чтобы людей в ворота впустить.

Этим утром Тырька пришла к Оле.

– Тырька, зараза! Бивень, ап! Мне еще минут двадцать спать можно, – простонала Ольга, пытаясь укрыть ухо от влажного нетерпеливого сопения. А потом вспомнила и резко села в кровати. Утренняя нега разом слетела.

Сегодня идет обоз-приманка. Наверное, уже ушел, потому что отправление вроде как планировали на рассвете, а летние рассветы ой какие ранние. В душе все разом вздребезднулось – бежать, узнавать, что-то делать. А что, собственно, она может сделать? Вчера, после посиделок у костра, Раим пытался ее приободрить – он-де смотрел вероятности, все будет хорошо, волноваться не о чем. А на прощание, похоже, опять свою успокоительную магию применил. Ольга и обижалась за самовольство, и была благодарна – иначе и не уснула бы. Хотя чем и кому мог помочь ее психоз? Разве что Пашке настрой сбить.

– Уц-ц, – жалобно подвзвизгнула Тыря, требуя утренних нежностей. Тут-то Оля и обратила внимание на необычно печальную щену.

– Тыря, мех! – Даже в порыве нежности не стоит забывать о технике безопасности, а то забудешься и всадишь пару шипов в ладонь. Ольга упоенно тискала свою рыжую чудушку и вслушивалась в пространство, пытаясь понять, что не так. Во-первых, она не слышала нгурулов. Обычно она почти не реагировала на эмоциональное многоголосье стаи, как не реагируют на шум волн живущие у моря. Сегодня этот фон был каким-то жиденьким. Ольга сосредоточилась – не густо: досада Прана и растерянность Наф-Нуфиков. Остальной стаи в виварии не наблюдалось. Так вот отчего Тыря такая расстроенная. Это была первая мысль. А потом навалилось понимание: наездников в крепости нет. Совсем нет. Наличие в виварии Прана ни о чем не говорит – в городе величество предпочитал роль пассажира. «Это они меня что, одну оставили?» – ужаснулась Ольга. Оказаться главной в крепости, пусть и на краткий миг, ей совсем не улыбалось.

Потом мысли и догадки хлынули, как вода из гидропушки. С напором и посвистом. Разрозненные, нелогичные, мучительные. Значит, они переиграли первоначальный план и ей ничего не сказали. Предполагалось, что первая тройка пойдет с обозом в качестве наблюдателей, операторов следилок и силового авангарда при нападении. Ольга и кухарей настраивала на этот расклад – троих накормить очень рано и с собой сухпай выдать, а остальные завтракают штатно. А оно вон оно как.

Вот какого черта?

Знала бы – дежурный прокорм зверикам бы припасла! О том, что наездники усвистали некормленые, Оля запретила себе думать – так им и надо! Ибо нефиг таинственность разводить. В том, что это заговор Павла и Раима, сомневаться не приходилось. Спасибо, конечно, за заботу, но все равно обидно – она же волнуется!

Все оказалось не так страшно, как Ольга себе рисовала в воображении, пока умывалась. Агав объяснил, что кормов привез половину нормы, а остальное второй возница в город повез, к околотку. Так господин попечитель приказал. На кухне Ольгу поджидала Малика с заботливо подогреваемой кашей и новостями. Оказывается, им с вечера приказано очень ранний завтрак, а точнее – плотный ночной перекус держать наготове. Справились. Повара, Генас с Емкуном, совсем недавно отдыхать пошли, а так и не ложились, пока господа наездники не отбыли. Да, челядь накормили, а как же ж. Господин лавэ так и распорядился: госпожу туэ до утра не беспокоить, делать все по распорядку.

– Ты иди, Малика. Отдыхай, ты же и сама-то ночь на ногах промаялась. Не беспокойся, за собой тарелку сполосну, не переломлюсь. – Подавальщица помедлила, демонстрируя готовность услужить. – Иди, милая, иди. А мне подумать надо.

– Так Генас наказал спросить, что с обедом будет, госпожа туэ.

Ольга задумалась на целую минуту.

– Пусть делают вот что. Для работников – на их усмотрение, а для господ что-нибудь такое, чтобы можно было без посуды употребить. Я как-то на базаре перекусывала: всякая всячина в тонкую лепешку завернута. Вкусно, сытно и удобно съесть чуть ли не на ходу. Вот таких пусть штук пятьдесят навертят. Мало ли кого угостить придется. – Ольга посмотрела на подавальщицу – поняла ли та ее просьбу. Малика удивления не выказала, только жадно ловила слова начальницы. – И еще попроси яиц вкрутую сварить. Целую корзину. А что делать, – сочла нужным пояснить Ольга, – если нгурулы только своих пуйфинов за лакомство держат да еще яйца, с Тырькиной подачи. Да, вот еще что! Перерасход пусть на непредвиденные расходы запишут.

Ольга сочувственно покачала головой вслед девушке, решительно сунула в рот ложку каши и принялась машинально, но очень ответственно жевать. И думать. Проще всего думать было о деньгах. Уж этот перерасход она с величества стрещит, как симфонию на калькуляторе сыграет. Он, между прочим, обещал и за свой прокорм платить, и за пайку Прана. И хде оно? Нет, напоминать Ольга не станет – будем считать, что величество натурой отдали-с. Помнила Ольга, как Эрик до донышка умагичился, когда на хуторе беда с водой случилась, даром что венценосный. Не погнушался, долгом посчитал, как и положено честному магу. И с мясом потом лихо помог, не побрезговал. Будем считать, что кошт себе и Прану заслужил. А за перерасход ответить придется, да-да. Чья была прекрасная идея загнать наездников в нестандартные условия? Ну, если честно, идея была Пашкина, а вот облечь идею в приказ… Ольга наверняка придумала бы, как организовать матобеспечение без финансовых стрессов, а теперь проблему придется решать быстро, наплевав на рационально. А вот нефиг было планы тайком менять.

Кстати, а почему? Почему они так поступили? Раим накануне магией успокаивал и всячески отвлекал. Пашка, опять же, весь такой загадошный был. От слова «гад». Даже эскапада величества насчет командировки в столицу теперь выглядит двусмысленно. Да как заговаривание зубов она выглядит! Хотя экспромт удался – ишь как всех встревожил, манипулятор хренов. У, менталюга! Столько усилий, и все ради того, чтобы ее, Ольгу, не выпустить из крепости? Глупо это как-то. Ради чего?

Кто ей помешает просто взять и уйти, раз прямого запрета нет?

Досада и раздражение не препятствовали Ольге доесть кашу, убрать за собой и спешно отправиться в виварий, там все больше истерила Тырька. Иду-иду, маленькая, не расстраивайся.

Ох, как хотелось Ольге рвануть в околоток! Пусть и пешком, раз катать ее сегодня некому. Обычно она добиралась до города со Свапом или Рашем, причем самостоятельно, без мужчин. Тыря шла следом, по пробитому пути. Так что в околотке Тыря была, и не раз. Пренебрегать запретом лавэ ходить с Тырей на большие расстояния Ольга не собиралась. Рано – значит рано. Хотя лавэ от жизни отстал – щена на такие расстояния по горам сигает и такие тяжести таскает по хутору, что предосторожность кажется излишней. Ну и ладно. Был прямой запрет – подчинимся. Пешочком тоже не особо долго, минут сорок. Но это попозже, когда повара отдохнут и приготовят ланч. Тогда Ольга подумает, как решить транспортную проблему. На крайний случай можно написать Семенычу, и он пришлет Агава с повозкой.

Тырька жаждала общения и прорвалась в вольер к Наф-Нуфикам, кто-то из пастухов впустил. Пришлось Ольге присоединяться к честной компании. Вообще-то в это время нгурулов выводили на построение, и поросяток тоже, но без поддержки альфы Ольга на сей поступок не отважилась. Та еще авантюра – выгул трех незапечатленных нгурулов при чужом самце-лидере. Зато она может притащить себе стул и посидеть с Тырькиной бандой. От неприятных дум отвлечься. Вот только Юрне записочку черкнет.

«Надеюсь, твое утро было добрым, дорогая. Новости об обозе есть? Мои гады бросили меня в крепости без всякой информации и объяснений».

Может быть, Юри знает, что происходит на тракте и почему Ольгу так недвусмысленно выдавили из процесса. Писать Раиму или Павлу Ольге и в голову не пришло: вот еще – от дела отвлекать. Эту науку папка ей еще в детстве втемяшил. А пока ждем ответа, можно и с поросятами интеллектуальной деятельностью заняться, разучить новую команду, например. А то тискать всех четверых разом никак не получается, рук-то две. Что на Ольгу нашло, она и сама бы не смогла объяснить, наверное, внутренний протест так выплеснулся. Команда называлась «да пошел ты».

Чего стоило показать зверикам воображаемое «видео» с инструкцией, чего же она от них хочет. Ольге – пять минут сосредоточиться. Опять заворочалась обида – у нее связь со всеми нгурулами! Хоть скопом, хоть порознь. Неужто пользы от нее не было бы?

Обучение прошло удачно, и Ольга быстро об этом пожалела – когти нгурулов имели твердость победита и скрежетали по камню так, что не то что женские нервы – у пастухов, сидящих в каптерке, сбритая утром щетина дыбом вставала. А если исполнителей трюка четверо и все полны энтузиазма? Особенно выразительно получалось у Тыри. Вот как она уловила настроение дорогой подруги, кто подскажет? Мелкая, получив команду, вальяжно, как моделька на подиуме, поворачивалась шипастой попой, приподнимала хвост и с этакой ленцой шаркала задними лапами, имитируя закапывание какашки. У тройки «поросят» получалось не так артистично, что с парней взять, зато синхронно, и это тоже было смешно до слез. Ольга смеялась так, что устала. Тут и почтовик за обшлагом кителя тренькнул, сообщая о прибытии послания. Поделка Раима ибн Левши работала не хуже имейла, даром что заклинания на медяшку навешаны, а не на золото.

Записка Юрны была полна недоумения. А что, собственно, Ольгу не устраивает? Она же женщина! Да ни один нормальный мужчина – а там все воины – женщину к опасному месту близко не подпустит, особенно женщину с магическими способностями. Она, Юрна, тоже сидит у себя в департаменте и не рыпается. Ждет, пока Шепри ей сообщит новости. Вот какая опасность может грозить дамам в околотке? Ольга как ни напрягала воображение, а сообразить не могла. Можно подумать, они с Юрной в драку лезть собираются. За дур их, что ли, держат?

Шепри жену любил и очень старался не тревожить, а потому совсем недавно отписал, что обоз благополучно прошел третью вешку из пятидесяти. Маячки сработали на отлично. Все три – и на головной повозке, и на средней, и на замыкающей.

Ольга выдохнула. Три вешки – это уже почти статистика, и статистика обнадеживающая.

Ладно, в этом деле из Юрны соратник аховый, значит, берем все в свои лапки. Ждать милости от Шепри Мондоира с его куцей информацией Ольге не улыбалось. Юрне больше и не надо, ее только самочувствие супруга интересует, а вот Ольге нужны все подробности, и она их получит. Но сначала на кухни. Придется прервать отдых кутюрье от поварешки и поторопить бедняг.

Торопить никого не пришлось, не иначе как Малика похлопотала – подняла поваров. С тех пор как Генасу заботами госпожи вылечили две грыжи, он на Ольгу молиться был готов.

Полыхали все печи. Трое кухонных работников орудовали скалками, раскатывая тесто в тонкие пласты, еще двое бегали вокруг печей и следили, как выпекаются аккуратные лепешки. Откладывались в сторону готовые – остывать, и пристраивались в жаркое нутро духовок следующие. Емкун обжаривал в пряностях вчерашнее отварное мясо, Генас шинковал сочную зелень – нож мелькал, как игла у взбесившейся швейной машинки. Заказанные яйца уже остывали в холодной воде. Госпожа туэ благодарно улыбнулась поварам – попасть в околоток и узнать весь расклад хотелось нестерпимо. Ольга немедленно нашла себе работу – в большую кошелку отправились пара стареньких, но чистеньких (магия-с, да-с) скатертей и стопка салфеток. Мелькнула секундная тоска о бумажных полотенцах и растворилась в потоке хлопот. Туда же баклажка с сухим бульоном, пара ложек и солонка. Кружки в околотке найдутся – проверено. Все. Готова. Дело за поварами.

Результат всеобщих усилий озадачил. Три(!) корзинищи с одуряюще пахнущими шедеврами Генаса. Ольга даже вспомнила, как называется это подобие шаурмы – лапур. Повара не экономили, сказано было: чтоб мужчина наелся, так и навертели – размером в два кулака, а кулаки как кувалды. Много, сытно, вкусно. А если еще крепким бульончиком запить… На такой пайке можно день продержаться. Четвертой была корзина яиц для нгурулов, да еще и Ольгина вспомогательная кошелка. На одну хрупкую, одолеваемую тревогой и нетерпением женщину. Оле все казалось, что в околотке вот прямо сейчас происходит что-то важное и необратимое…

Вызвать Агава? Ну уж нет. Слишком долго.

Сесть поудобнее, прикрыть глаза и потянуться к Свапу. Дело давно привычное. Альфа спокойно стоял в сквере перед околотком и был всем доволен. Разумеется, нгурулов никто не привязывал. Не на якорную цепь же их сажать. А потому приманить вожака к задним воротам Ольге ничего не стоило. Мгновенное же дело, если все по уму организовать. А вот это было совсем просто – груз связали одной веревкой, ладно, обрывком старой скатерти. Веревку в зубы Свапу, а за шипы Оля и сама подержится. И вперед, в подпространство, с Тырей в кильватере. Раим даже не заметил трехминутного отсутствия своего партнера, так-то.

Ну, в принципе, все как и ожидалось – сидят себе ждут. Ждать явно уже подустали. Стражники в своем помещении, а наездники в своем. Ольга цепко осмотрела «диспетчерскую». Шепри у карты, парни на стульчиках вдоль стеночки, господа «енералы» на мягком диванчике. И было в открывшейся картине что-то категорически неправильное, то, что никак не хотело осознаваться.

В комнате не было Павла, Ована и Косты.

Зато первая тройка мирно дремала в уголке. Это как? Это почему? Они же должны были уйти с обозом! Ответ дали глаза Раима. Решительные, настороженные и виноватые.

С обозом ушла тройка Павла.

Так вот что они от нее так дружно скрывали…

Глава 10. Свистать всех на… Свистать, короче

        

В Ольге как будто переключился режим восприятия. С расслабленного на… какой? В этом мире не знают слова «форсаж». Все увиденное в диспетчерской стало выпуклым, объемным и объяснимым. Одного цепкого взгляда на небольшое помещение хватило, чтобы пазл сложился. К раздражению и обиде добавилось понимание. От понимания, правда, легче не становилось. Особенно под проницательным взглядом тайного величества.

А с чего она вдруг решила, что с ней будут считаться эти, в общем-то, чужие и, на минуточку, военные люди? «М-да, Ольга Петровна, давно ты так не глупила… Так, нужно отвлечься и переждать, пока все не уляжется по файлам. Пять минут, Оля, дай себе пять минут». Нужно было подумать. Всего лишь несколько минут без внешних раздражителей, чтобы как следует осознать новые обстоятельства. А значит – подальше от людей, поближе к нгурулам. Ольга развернулась, не пересекая порога «диспетчерской», и едва ли не строевым шагом двинулась к выходу.

Караульный, который для порядка бдил в сквере с нгурулами, почтительно подскочил со скамейки. Эту даму в странном, но явно наездничьем мундире и с мороком на лице он знал. Да весь околоток знал. Стражники ее уважали. Было за что. Умела госпожа быть и строгой, и приветливой. Хотя приветливость никого не обманывала – за ней мрачной глыбой маячил корпус наездников. Да и разводящий, грозный Орс Бомес, таким зверем смотрел на любого, кто язык на волю отпускал. А казалось бы – чего не позубоскалить в безопасности караулки? Дело-то обычное на скучных дежурствах. От разводящего в околотке-то и узнали, что новый паек, такой легкий и сытный, изобрела именно эта госпожа, дайте пустотные шельмы ей всяческой удачи. Караульный с удовольствием пощупал обнову – небольшой кошель, пристегнутый специальными кольцами к ремню. Тоже заслуга госпожи – запас на случай ранения. Аптечка по-иномирному. Аккуратный рулончик чистого тонкого полотна и два фиала с зельями. Одно зелье от нгурульего яда – ох и мучительная отрава у нгурулов на шипах! Страшное дело! Если на кожу попало, надо срочно опрокинуть в рот содержимое круглого, а главное – мягкого флакона. Вот честно! Мяконький, как крошечный бурдюк. А второе снадобье – бальзам для ожога. Это средство от любой раны пригодно. И заразу обезвредит, и кровь, если что, остановит, и даже обезболит. Во как! А там и до медикуса дотерпеть можно будет, так госпожа объясняла. Оный фиал, между прочим, квадратный и тоже мягкий. Это чтоб, значица, на ощупь не перепутать противоядие и бальзам: руку в кошель сунул и сразу – цоп, что тебе потребно. Стражник посветлел лицом от воспоминаний – ох и дивились они с парнями этим фиалам со странным названием «тюбик». Племяш госпожи им тогда растолковал, что это госпожа Юрна, магичка из департамента, постаралась – сотворила из кожи водяной змеи. А первые фиалы стеклянные были, как у всех. Госпожа Ольга эти тюбики заказала – у них в техномире это обычное дело. А госпожа Юрна сотворила – чтоб, значит, легкий был, прочный, непромокаемый и не бился, как хрупкое стекло. Видать, совсем не дураки и вовсе не дикари в том мире. А что там магии нет, так простым солдатам оно без разницы. Без магии даже честнее. На Нрекдоле магия есть, так прибытку с нее простому солдату? Только что спину гнуть, почтение выказывая всяким зажравшимся магам. А госпожа Ольга не такая… Не спесивая. И племянник ее тоже. С увагой к простому служивому. С понятием, что в бой вместе идти. Стражник почтительно поклонился Ольге и с тоскливым интересом глянул на огромные корзины, от которых так смачно тянуло ароматом сытной снеди. Так хотелось хучь одним глазком посмотреть, что там припасла добрая госпожа, да рази ж подойдешь к этим здоровущим зверюгам? Бивни – ох! Шипы – ух! Ишь, обступили поклажу. Велела госпожа охранять – сам слышал, они и охраняют. Понимать надо!

В скверике было все спокойно и благолепно. Раскидистые деревья укрывали скамейку кружевной трепетной тенью и не пускали под свою сень шум города. Лепота! Ольга устроилась поудобнее и прикрыла глаза – так легче думается. Почему старшие наездники поступили как поступили, она и гадать не станет. Было у Ольги подозрение, что сама и спровоцировала такое отношение – им проще было обмануть сварливую женщину, чем выдерживать поток ее возражений. А она бы возразила, ясен пень! На сто бочек арестантов навозражала бы. И опять ее, Ольги, вина – забыла, что никто не обязан перед иномирянкой отчитываться. Избаловалась. «Окстись, голубушка, – выговаривала себе Ольга, едва удерживаясь, чтобы не настучать себе самой по лбу. – Это сословное общество. Забыла, как перед кастеляном Ламсом дрожала? А нынче перед королем выёживаться удумала?! Радуйся, что не заперли в кухонном чулане или еще чего похуже». Вспомнился взгляд Эрика, когда он заметил ее в «диспетчерской». Нехороший такой взгляд. Холодный. Венценосный смотрел на Ольгу с ожиданием, мол, что еще вытворит эта дрессированная обезьянка?

Вот! Она со всеми своими потугами и попытками не дать загнуться несчастному нищему хутору для его величества всего лишь потешный эксперимент. Онлайн-шоу на выживание. Ну и забава, вроде милахи Тыри, хотя Тыря вне конкуренции. Впрочем, на резоны величества Ольге было абсолютно плевать. Долго и с удовольствием. По своей ли воле или под влиянием старшего друга и наставника, но надо было признать, что Эрик вел себя более чем достойно. А перед Раимом Опекуновичем неловко, это да. Ольга даже поморщилась. Он же хороший и справедливый. А она? Всегда таких осуждала, и вот на тебе! Поставила в неловкое положение прекрасного человека. Пользуется добротой, как последняя манипуляторша. Поз-зорище. Пора, Оленька, вспомнить, кто в этой игре ферзь, а кто пешка в отбое.

Про Пашку и говорить не стоит – старшие товарищи решили, он с радостью исполнил. Именно что с радостью. А вот не надо было загонять парня в рамочки. Ольга загоняла. Пусть неосознанно, но все же. Как будто он, Павел, – десятилетняя дочка Анечка, а не полноценный военнослужащий. Она вспомнила свою забористую утреннюю обиду на парня. Кому какое дело, что она его как сына приняла. Обиделась, что мальчик маму не предупредил! Уси-пуси! А ничего, что парень давно взрослый? Год в притоне один выживал, да еще в браслетах для подавления воли. Выдержала бы сама Ольга такую школу жизни? Ой, не факт.

Да и до попадалова на Нрекдол… Мальчик сиротой рос при отце – действующем офицере. Откуда ему помнить, что такое «мама волнуется»? А Павлуша уже половину жизни без мамы.

Так, с обидками разобрались и забыли. Что там дальше?

Появление Раима Ольга ощутила сразу на трех планах. Сначала пришло понимание – он уже близко. Это было подобно легкому касанию солнечного лучика к сомкнутым векам – суровый генерал оповещал о своем появлении. Эдак деликатно постучался и попросил дозволения пересечь личное пространство. Приятно, черт возьми. И отчего его все вокруг боятся? А ведь боятся. До дрожи. Потом одна за другой пришли две вспышки от нгурулов: Свап приветствовал партнера, а Тыря по-щенячьи обрадовалась доброму знакомцу. Ну и собственный эмпатический нюх ясно давал понять Ольге, что лавэ вышел не случайно, а ради нее. Что он встревожен и капельку смущен.

Раим сел близко, хоть скамейка и позволяла держать дистанцию. Ольга тут же, не открывая глаз, привалилась плечом к плечу. Совсем чуточку, просто чтобы дать понять – вот она я, рядом.

– Прости.

Раим вскинулся и посмотрел на спокойное и серьезное лицо своей странной помощницы.

– За что простить? – и ощутил, как дернулось узенькое плечико.

– За то, что заставила чувствовать себя неловко.

– Ты точно иномирянка. Наши женщины, – Раим произнес это «наши» так, что сразу стало понятно, что имеются в виду аристократки, – видят смысл своего существования в том, чтобы мужчинам рядом было неловко.

Оля не сдержала смешок.

– А вы как хотели? Это месть за золотую клетку, – и опять дернула плечиком: нравы местных аристократок волновали Ольгу сейчас меньше всего. – От парней новости есть? – неуклюже перевела она тему.

– Павел написал, что планируется привал у четвертой вешки, там бивак оборудован кострищем и всем потребным для отдыха.

Ага, уже скоро! То, что караван миновал третью вешку, Ольга отчетливо видела на макете.

– Написал? – Вопрос был риторическим, но землянка двадцать первого века никак не могла принять и смириться с отсутствием удобной связи. Маги хреновы, мобильник изобрести не могут. Что можно написать в крошечной записочке, да еще на ходу? СМСка без смайликов. Тьфу! В ответ Раим предпочел промолчать – об удивительных средствах коммуникации землян он наслушался до ментальной отрыжки. А Ольга продолжала:

– От Косты и Ована ничего?

У Косты неплохая интуиция на изменения в пространстве. Он подобное слышит куда лучше, чем Паша.

– Ничего. Я бы и сам рад расспросить ребят. Может быть, заметили что-то, но не осознали. – Раим отвечал и тихо радовался благоразумию и сдержанности своей помощницы. Не куксится, не скандалит. А могла бы. Лавэ искренне жалел, что пришлось отправить с караваном третью тройку. И волнение Ольги в чем-то разделял. Аутсайдерами ребят уже никто не считал, это да. За несколько недель трудовых подвигов малознакомые парни так лихо приспособились друг к другу, что слаженностью и взаимопониманием ощутимо превосходили более опытные тройки. А все потому, что землянин исхитрился свести к нулю всякое внутреннее соперничество – каждый по-своему хорош. Точка.

Ольга как будто угадала, о чем думал шеф, и посуровела.

– Надеюсь, они не растеряются.

– О чем ты?

Оля еле сдержалась, чтобы не всплеснутьруками в драматическом жесте, а голос все же подвел – дал петуха.

– Необстрелянные они. – Она кашлянула, прогоняя сипение в связках и мучительно надеясь, что лавэ незнакомый термин понял. Ольга разок показывала ему воспоминания о военных фильмах, чтоб получше растолковать, что такое армия и офицер в ней. – Пашку хоть бойцом и воспитывали, но убивать-то ему вряд ли приходилось. И Косте с Ованом тоже. А ты их под первый удар. – Оба, шеф и подчиненная, примолкли. А что говорить? Дело сделано, назад не отмотаешь. – Командир, если бы ты знал, как мне тревожно! – прервала молчание Ольга и сразу осеклась, незачем зазря чувства взбалтывать. – А что до связи… Давай вот что попробуем. – Ольга даже прилив энергии почувствовала – можно хоть что-то сделать, а не просто ждуны жевать. – Жаль, я раньше потренироваться не додумалась, – и сняла серьгу-защитку, давая понять драгоценному начальнику, что разум ее полностью открыт – милости просим. Не дурак, поймет, что она так извиняется за неподобающую эмоциональность.

– Тыря не потянет – далеко. – Лавэ оценил Ольгин порыв, такое он видел уже не раз. Оба землянина, запечатленные на щену, вполне могли переговариваться через нее на расстоянии и вовсю этим пользовались. Главное, чтоб мысленные посылы были короткими и образными. На связь «крепость – хутор и его окрестности» Тырюхиных возможностей вполне хватало. Сейчас расстояние было куда более значительным.

– Это точно, не потянет, – легко согласилась Оля. – А мы Раша попросим подсобить, – и мысленно потянулась к зверю Павла. Нгурул немедленно материализовался рядом со скамейкой и ласково что-то рурукнул, со смачным хлюпом втягивая бивень. Не уберешь – не получишь приятный массаж. Это правило знала вся стая. Тыря, та уже приобрела устойчивую привычку держать свою маленькую, но грозную кыльку втянутой – так намного удобнее тыкаться мордой в мягкий живот дорогой подруги. Вот и сейчас щена в три скачка оказалась у скамьи. Натянуть меховую ипостась – секундное дело, и сразу голову на колени двуногому вожаку – плюх, чтоб не сбежал. Нечего без дела рассиживаться – чеши. Двуногий вожак не подкачал. А уж когда к его жесткой пятерне присоединилась родная ладошка дорогой подруги, стало совсем хорошо. Ну и что, что дорогая подруга сейчас больше Раша ласкает, и ладно. Рашу можно, он большой брат!

Ольга осторожно прижалась щекой к тщательно приглаженным шипам Раша и послала ему образ Павла, подкрепленный просьбой-требованием: «Зови».

На двойной тяге Тыри и Раша зов получился. Пашка аж подпрыгнул в своем возке. Так, по крайней мере, показалось изумленному Раиму Оторопеловичу. Лучший нгуруловод Нрекдола уже подустал удивляться тому, как охотно своенравные боевые звери откликаются на желания Ольги. Поудивляться можно и потом, а сейчас главное – поучаствовать в изобретении новой методы. Раим ни за что не откажется от такой удачи. Ольга ведь даже не поняла, что сотворила. Дали же шельмы интуицию иномирянке! Взяла и соединила усилия Раша и Тыри. У нее даже мимолетная мыслишка мелькнула, что вместо Тыри нужно было Свапа звать. Альфа же! Он всю стаю слышит. Скорее бы разделаться с этим заданием да взяться за разработку методы. Да только на этом преимуществе они грядущие соревнования по очкам выиграют! Раим усилием воли отринул посторонние мысли в сторону и сосредоточился на злободневном.

«Тёть Оль? – Пашка так озадачился, что даже думал осторожным шепотом. – Но как?»

Его ментальный голос был глух и далек, сказывалось расстояние.

«Я, разумеется. Как обстановка, Павлуш?»

Раим вломился в их неловкий диалог без всяких деликатностей. Время дорого – такой уникальный момент нельзя разбазаривать на всякие сантименты. Ольга поймет.

«Мартун, доклад!»

«Есть доклад, командир!»

Ольга охотно уступила лидерство в ведении беседы Шенолу. Удерживать концентрацию, свою и еще двух зверей, – та еще задачка. Но все же смысл монолога Павла она улавливала.

Коста считает, что нападение будет именно сегодня, – недавно он почувствовал направленное внимание. Ован с мнением Косты согласен. Насколько Пашка помнит карту, то нападут либо на биваке у четвертой вешки, до нее еще часа полтора пилить. Либо около шестой – там нехороший такой поворот и склоны, достаточно густо заросшие зеленью, чтобы устроить засаду, и достаточно пологие, чтобы с них можно было спуститься, не переломав ноги. Да и по времени удобно: с одной стороны, возчики уже устанут, внимание будет рассеянным, а с другой – до внезапных горных сумерек еще пара часов, успеют дотемна помародерить и уйти с добычей. Надо думать, что горы вдоль тракта разбойнички изучили не хуже, чем собственный карман. Каждый камень в морду знают, под каждый кустик заглянули.

Ух, как эта диспозиция не нравилась Ольге. Система оповещения слабенькая, пусть местные и считают ее прорывом в прикладной магии. Внутри команды оперативной связи вообще никакой. Даже сейчас, в обозе, парням приходилось общаться записками через почтовики. А если нападение? Один в начале обоза, второй в середине, а третий в конце. Они даже единым фронтом выступить не смогут, каждый сам за себя. С одной стороны – глупо, а с другой – иначе новую систему оповещения не протестируешь.

«Я бы на месте банды напал на обеденном привале, – продолжил доклад Пашка. – Эх, говорил же: стражников нужно было в обоз сажать, хоть дозоры бы на бивуаке выставили».

«Что предлагаешь, Павел?» – Лавэ внутренне поморщился, признавая, что парень прав, а он, его непосредственный командир, нет. Эрик настаивал на достоверности обоза – а вдруг сообщники бандитов следят? И Раим его поддержал.

«Выводите отряд на первую вешку, командир. И наших нгурулов – в первую очередь. Стражникам, как заваруха начнется, прикажите повозки оборонять. На склоны пусть не суются, нечего им лезть магам под руки и нгурулам под бивни».

Главный наездник промолчал, но весь подобрался, готовый действовать. Да, это разумно. На таком расстоянии парни вновь обретут связь со своими шипастыми партнерами, а значит, и на подмогу их вызвать смогут, и мгновенно знак подать, что нападение началось.

«Не геройствуйте там, не Москву обороняете», – успела мысленно выкрикнуть Ольга до того, как Раим разорвал связь и решительно поднялся на ноги.

– Сначала обед! – пропищала Ольга настырно. – Двадцать минут роли не сыграют, раз у вас больше часа в запасе!

Лавэ Шенол с недовольным недоумением глянул на помощницу, потом перевел взгляд на корзины с припасами и кивнул.

– Я пришлю, чтобы забрали…

Ольге только и осталось, что сидеть в тенечке и придерживать Тырю, дабы не путалась под ногами и лапами. Ну и чтобы самой не встрять и не путаться. Зато пока народ перекусывал, успела скормить нгурулам по парочке яиц. Зря тащила, что ли? Смех и грех – шипасто-клыкастые монстры не желали угощаться неочищенным лакомством. Пришлось показать чудеса скоростного удаления скорлупы – книга рекордов Гиннесса заплесневеет от досады, что не заполучила такое достижение. И отталкивать локтем наглую рыжую морду. Тырюха сообразила, что ее с собой не берут, и пыталась учинить скандал – в новую игру играть не пускают, яичко не дают! Обидели деточку!!! Ах, как не хотелось просить Свапа, чтобы усмирил шмакодявку! Но лучше уж сам альфа, пока кто-либо из звериков не наподдал низкоранговой самке и Раш не кинулся заступаться за роднулю. Вот только эпической битвы между нгурулами перед самой операцией не хватало. Да еще в центре города, ага.

А потом отряд приготовился уходить, и Ольга в очередной раз трепетно восхитилась, как негодящий хозяйственник Раим Бестолковыч превращается в великолепного Раима Командоровича.

Как он на первую тройку рявкнул! Как рявкнул! Это ж любо-дорого!

Господа черномундирники, видите ли, изволили возроптать – мало тренировались перемещаться с довеском в виде стражника. А с подтекстом – опять терпеть это быдло. Это аутсайдерам Мартуна самое оно – транспортную компанию из себя изображать, натренировались на хуторе. Этим с простонародьем якшаться не впервой. А они – первая тройка! Лучшая! И это они должны были сейчас в обозе вахту нести, а не с этими вот…

– Вы в бою покажите, что лучшие! – пресек бухтение главный наездник. – А о дисциплине я с вами потом поговорю. С теми, кто выживет.

Это было жестко.

Ольга и подсевший к ней на лавочку Эрик переглянулись – слишком свежи были в памяти страдания осиротевшего Раша. Ольга чуть усовестилась, что судьба нгурулов волнует ее больше, чем судьба людей. Но это было мимолетно. Эрик, кажется, понял ее чувства. И принял.

А лавэ Шенол меж тем продолжал командовать.

– Отряд, стройся!

От Раша потянулась струйка растерянности – эту команду знали все нгурулы, но как встать в строй, если родного наездника рядом нет? В строю место боевого зверя – за спиной партнера. А Рашу-то как? Драгоценный друг незнамо где. Тус и Тилар уже почти паникуют, чувствуют себя неуверенно – все со своими наездниками, а они – нет.

Ольга решительно встала со скамьи. Звери ее мальчиков даже на краткий миг не станут париями, она не позволит.

Лавэ Шенол едва заметно кивнул, когда обнаружил странности в построении корпуса: на месте бойцов третьей тройки стояла одинокая наездница, а за ее спиной держали идеальную дистанцию три великолепных зверя – Раш, Тус, Тилар. И замыкающей гордо стояла Тыря и старательно таращила на двуногого вожака косенькие глазки.

– Солдаты, – повернулся Раим в сторону бравого строя стражников, – занять места согласно предписанию.

– Марш! – гаркнул разводящий Орс Бомес, и строй рассыпался – служивые потрусили к наездникам, с которыми им предстояло перемещаться. Трое, правда, замешкались, не зная, куда им двигаться. Наездников, с которыми они отрабатывали перемещение, в строю не было, были только нгурулы. Ольга призывно махнула им рукой. Она сделает все сама. И поможет служивым правильно, без травм, уцепиться за шипы, и нгурулам внушение сделает – подаст команду следовать за альфой.

– Вы только сразу от зверя не отходите, – выдала она ратникам наставление, которое они слышали уже сотню раз, – тогда под ногами другого нгурула не окажетесь. Дождитесь, когда вам позволят. – И тут же обратилась к лидеру второй тройки: – Аний, проследи, будь добр, чтобы все правильно было.

– Готовность! – скомандовал лавэ. – Интервал пять вдохов. Пошли…

Ольга потянула Тырю за загривок и поспешила убраться подальше от строя. Теперь осталось только надеяться на опыт Раима – ему задавать ориентиры для точки выхода из подпространства. Даром, что ли, лавэ самолично метался по тракту от вешки к вешке? Не только магическую новинку освоить нужно было – они со Свапом ориентиры запоминали. Адский труд – приметить особенности местности около каждой из пятидесяти вешек, запомнить их и не перепутать потом в суете и горячке. Ну, заплутать в этот раз им не грозило – всего-то вторая вешка. Свап рыкнул, призывая стаю следовать за собой, и скакнул в никуда, унося с собой Раима, разводящего Бомеса и Ольгин покой.

Глава 11. Не угадать, кто жертва, кто палач

Караван был малолюдным, всего-то полтора десятка человек, а потому затеряться среди обозников трем наездникам было нереально – они были заметны, как грачи среди пестрых куропаток. Или как артисты балета среди грузчиков – и те и те специализируются на переноске тяжестей. Или как кадровому штабному офицеру спрятаться между сутулыми бурлаками. Утешало Пашку, чуть-чуть, только одно: все мужчины были при оружии и хлюпиками не выглядели.

 Ребята лениво потягивали горячий настой, завершающий трапезу, и вроде как небрежно осматривались. Сидели они не рядком, как можно было бы предположить для трех закадычных друзей в компании абсолютных незнакомцев, а порознь. И у каждого был свой сектор наблюдения. Причем парни не столько бдили глазами, сколько задействовали чуйку на опасность, ту самую, которую нарабатывали в тренировочном зале под руководством лавэ, а его методы назвать гуманными язык не повернется. Обозники, к счастью, с разговорами к ним не лезли – отпугивал обывателя черный мундир. Да и морок на лице, прямо скажем, общительность не стимулировал.

Павел уже приметил несколько местечек, пригодных для засады. Там валун, за которым можно встать чуть ли не во весь немалый Пашкин рост, а там куртина можжевельника, ветки которого подозрительно подрагивают совершенно не в такт с игривыми порывами легкого сквознячка.

Это место, надо полагать, потому и приспособили для дневной стоянки – здесь был затишек, и сквознячок был именно сквознячком, а не турбулентной жутью, которая временами наваливалась на магически укрепленные тенты повозок там, где над дорогой нависали скалы с отрицательным уклоном.

 Парни то и дело переглядывались поверх пламени костра. Все трое нервничали. Посреди особенно длинного перегляда с Ованом Пашка протяжно и как-то сладострастно выдохнул, сбивая в сторону тугой парок над своей кружкой – сиротская пустота эфира вдруг заполнилась приветственным ревом Раша. «Фу, Раш! Тихо!» – поспешил откликнуться Павел. Серьезность приказа никак не вязалась с воркующими интонациями – бог даст, нынче горы не обвалятся от нгурульего рыка. Кабы не мороки, то счастливые глуповатые рожицы ребят, воссоединившихся со своими партнерами, сильно бы озадачили обозников.

 Как ни сторожились наездники, а момент нападения прошляпили – что-то вжикнуло и звякнуло о камни. Ован качнулся вперед, да так сильно, что содержимое его кружки не только выплеснулось, а до огня долетело. Над углями с шипением взметнулся столб пара. Такой ощутимый тычок в спину и металлический лязг мог означать только одно – в Ована метнули нож. Заговоренный китель защитил от ранения, но не от удара. Хорошо, хоть не камень и не в голову. Ножиком метили в туловище, и это было удачей, потому что, сидя плечом к плечу с попутчиками, круговой щит не поднимешь, так-то. Благо, что подобный вариант парни обговаривали еще с командиром: задача – рвануть подальше от людей и звать на помощь.

 – Нападение! К повозкам! – отскочило от гор заполошное эхо – Коста быстрее всех сообразил, что произошло. Он вскинулся на ноги, и в направлении нападавшего почти наугад устремилось горячее содержимое всех наполненных кружек. Сильного урона противнику так не нанесешь – слишком рассеянная атака, слишком торопливое, а потому небрежное исполнение. Ну, хоть отвлечь, заставить затаиться или, наоборот, суетливо двигаться… Выиграть для кого-то несколько жизненно важных мгновений.

«Ра-а-аш, ко мне!» – мысленно орать очень удобно – дыхание не сбивается. Оскальзываясь на мелких осыпях и спотыкаясь, Пашка несся к предписанному месту – на дорогу позади каравана, ведь Раш, а возможно, кто-то еще, пойдет на него, Пашку, как на ориентир. Негоже, если могучие звери потопчут обозников и распугают трусливых тирлов. Да и крайнюю повозку не худо бы защитить, а то обнесут под шумок, пока в середке идет заруба.

 Возле уха снова вжикнуло. Не нож. Похоже, за густым можжевельником засел арбалетчик. А у Пашки всей защиты – та, что в мундир встроена. Магии-то своей нету. Туловище и ноги кое-как защищены, а голова – только что морок внимание стрелка отвлекает. А потому – шевели, Паха, батонами, возок уже близко…

Раш вынырнул из подпространства в паре шагов, Павел аж шарахнулся, это и уберегло его от второго болта. Нгурул коротко рявкнул, пустил по шипам судорожную волну – стряхнул докуку-пассажира – и снова исчез. Можжевеловые кустики прекратили свое существование вместе с тем, кто в них прятался. Попасть под нгурула – все равно что под асфальтоукладчик, с той лишь разницей, что лепешка получится с перфорацией.

Каким чудом стражник, приписанный к Рашу, исхитрился отскочить без урона? Но повезло – отскочил и тут же пошатнулся от удара камнем в нагрудник. К возку бежали человек десять оборванцев с дубинами, но через миг половину их смело медно-бронзовое чудовище.

В общем-то, Пашке особо и подраться не довелось. Ну, помахал пикой с отравленным наконечником, так это больше чтоб отогнать, чем ранить. Знакомый по тренировкам стражник со знанием дела прикрывал спину.

А потом в дело вступили нгурулы. Все нгурулы.

Мощь, неуязвимость и чутье…

– Не убивать! – Приказ главного наездника несколько запоздал – звери вспомнили вкус крови. Они мгновенно отыскивали затаившихся варнаков. Среди редких кустов, под камнями, в трещинах скал. Везде. Каждый, кто пытался бежать, умирал. Только воля наездника спасала от смерти тех несчастных, которые, придавленные ужасом, оставались на месте. Только воля Раима и Свапа удерживала стаю от трансформации в боевую форму, и тогда смело бы не только каторжан, но и обозников вместе с их повозками. Каждый, кто не свой, – добыча. Застоялись зверики.

Павел и Коста загнали в глухой грот какого-то оборванного паренька, явно мага-ходока, если судить по тому, как долго малец исхитрился водить за собой двух взрослых тренированных парней. Видать, силенки у него были уж на исходе, потому как каждый прыжок был не более десятка метров – в горах отличная фора, если противник твой просто пешеход.

– Кто у вас здесь, Мартун? – шагнул из подпространства лавэ Шенол.

– Похоже, что ходок, командир. Гоняемся за ним, как Раш за Тырей. – Лавэ с интересом уставился на бегунца, чуйка мага недвусмысленно сигналила, что Пашка прав – ходок. Совсем молоденький, еще можно перевоспитать, обучить и на службу короне приставить. Понятно же, что в таком возрасте парнишка загреметь на каторгу никак не мог – малолеток в рудники не гонят, смысла нет. Значит, из тех, кто на каторге – вот уж редчайший случай – народился. Да еще одаренный, да еще ходок. Нет, такой ресурс Раим упускать не собирался. Одаренный! От него нужно хотя бы потомство получить, если служить не захочет.

Пашка поднял руки в успокаивающем жесте и попытался шагнуть к беглецу, но лавэ удержал:

– Я сам. Вы бы хоть мороки сняли, совсем ребенка запугали. – И, обращаясь к пареньку, который все вжимался и вжимался спиной в камень, не рискуя драпануть в подпространство, бронзовые туши нгурулов за спинами черномундирников не располагали к рискованным экспериментам: – Спокойно, малыш. Спокойно. Не убегай. Мы просто поговорим. Я же чувствую, как ты устал. Я обещаю тебе свою защиту…

Раима подмывало использовать ментал. Чего стоит связать волю юного разбойника и обездвижить его? Щиты у пацана неплохи, явно мастер ставил, но для Раима не проблема, сковырнет и не заметит, но это означало бы убить малейшую надежду на доверие в будущем.

– Давай поговорим. Хочешь присесть? – монотонно бубнил лавэ. – Не хочешь? Ну ладно. А я присяду вот сюда. Не бойся, я даю слово, что тебе помогут. Слово попечителя Восточного корпуса наездников. – Лавэ сделал шаг к облюбованному камню, на миг отведя глаза от грязной мордашки. На худеньком лице звереныша мелькнул панический страх, и он вскинул руки…

Ольга первый раз «шагала» так далеко, да еще с Тырей. Маленькая она еще, а что делать? Обстоятельства выбора не предоставили – Пашкин клич о помощи, усиленный паникой Свапа и Раша, пробился через толщу пустоты. Он хлестнул по нервам отчаянием и беспомощностью. Тыря едва ли не с места ринулась в непонятно как созданный разрыв, Ольга незнамо как, раня пальцы, успела ухватиться за короткие жесткие шипы у репицы хвоста. В этот миг время остановилось, с разбегу напоровшись на стену исконного хлада, который промораживал не тело – душу.

Каким чувством Ольга поняла, что это всё, что Тыря не справилась, не вытянула свой неистовый прыжок?

Да кто ж его знает.

Потом она будет долго мучиться этим вопросом, но так и не найдет ответа. Просто никогда не забудет вспышку осознания, как предвкушающее «еще чуть-чуть, еще – и вот он, Павлушенька» разом сменилось на безразличное «больше никогда и ничего не…». Мигнуло и забылось, потому что в разуме метался страшный, молящий о помощи Пашкин вопль. И материнский стон – боги, помогайте, умоляю! Там мой мальчик!

А какие боги в искусственном мирке Нрекдоле, если в нем маги – творцы покруче богов? На Нрекдоле только шельмы пустоты, которым отнюдь не молятся. Ими пугают, ругаются, и лишь изредка и только самые отчаянные просят у них удачи. Еще реже – благодарят.

Шельмы же тоже женщины, может, помогут?

– Может, и помогу…

Голос был в голове и везде, женский, равнодушный и чуточку глумливый.

– Ты кто? Ты где? – Ольга висела в ледяной непроглядной тьме, такой непроглядной, что даже щену не видела, только ощущала в руке жесткие и такие родные колючки.

– Везде… Ты же звала шельму, а теперь спрашиваешь…

Тыря заскулила, а перед глазами Ольги замерцали мелкие, как пудра, но невыносимо яркие искорки. Медленно и размеренно, как в песочной анимации, проявлялся лик женщины с прекрасным и жестким лицом. Огромное – не охватить взглядом – изображение действительно было везде. Крупные, как у африканской красавицы, губы шевельнулись, обозначив улыбку, а кудри бурлили тысячью завихрений.

– Молчишь? Впрочем, ты уже все сказала. Помогу. Люблю нахальных и самоотверженных. А ты – и то и то, да еще влюбленная. Точно, помогу…

Ольга дернулась – по лицу как будто чужими волосами мазнуло. Дернулась и вывалилась на камни позади толпы. Стражники, наездники, обозники смешались и сгрудились кружком вокруг чего-то Ольге невидимого, но она знала, что ей надо туда, в центр. Знала и боялась увидеть распластанного на камнях Павла.

– Тря-а-а, – неожиданно басовито и требовательно заявила о себе щена. Толпа разомкнулась, и Ольга увидела невредимого, но смертельно бледного Пашку, стоящего на коленях над телом Раима. Рядом, распластавшись на камнях, лежал Свап.

– Что случилось? – присела Ольга рядом с племянником на корточки и оперлась на вожака, лаская и поддерживая. Она вгляделась в посиневшее лицо Раима. Он едва дышал. Нос заострился, на висках появилась желтизна, а проседь в волосах стала особенно заметной.

– Этот, – Пашка ткнул пальцем куда-то в сторону, – кинул какое-то заклинание, а какое – не говорит, сволочь. – Пашка с надеждой смотрел на тётушку, а та лихорадочно вспоминала, где и когда видела подобное: почти неслышное дыхание, холодный пот. Как тогда у папки, при инфаркте! Оля схватила Раима за запястье и с трудом нащупала пульс – живчик едва трепетал, то замирая, то рассыпаясь мелкой дробью, как рассыпанный горох по доскам пола.

– Очень похоже на сердечный приступ. – Ольга потянулась расстегнуть китель и отдернула руки – побоялась нарушить работу встроенных в галуны целительских конструктов. Похоже, только ими одними Раим и держится.

– Да как это заклинание вообще через щиты прошло? – раздался чей-то голос. – Это же лавэ!

– Сейчас узнаем, – прошипела Ольга, вставая. – Паш, давай искусственное дыхание, только нежненько. Сможешь?

Конечно, сможет, кто бы сомневался.

Ольга выхватила из-за обшлага блокнотик и местный аналог карандаша.

«Юри, Раим ранен. Магическое воздействие. Организуй медикуса Дрири к центральному входу. Быстро. Его заберет нгурул».

Едва слышно клацнул сработавший почтовик…

– Ован, департамент магии знаешь? Тус дотянет?

– Да, госпожа.

– Вперед. Точка выхода – центральный вход. Доставишь медикуса. Коста, – продолжила Ольга спокойным тоном человека, уверенного в своем праве, и кивнула в сторону пленника, – а что ментал? Почему мысли не прочитали?

– Щиты у него, – вмешался лидер первой тройки. – Чуть тронешь – и сознание теряет. Тут нужно виртуозом быть, как господин лавэ.

– А без магии спрашивали? – совершенно равнодушно поинтересовалась Ольга, вглядываясь в неявные следы побоев на замурзанной мордахе. Ею владела ярость такая же ледяная, как и тьма, в которой она едва не погибла. Вот это мелкое недоразумение посягнуло на ее семью…

– Молчит. Да и не били его сильно, Павел запретил.

– Ее, – поправила Ольга Косту. – Присмотрись, это же очевидно. На изумленный ропот за спиной она и внимания не обратила. – Хорошо, что не били. Вам нельзя.

Произнесено это было таким тоном, что и полный дебил допетрил бы недосказанное – вам нельзя девочку бить, а мне можно. Как девочка девочку.

– Госпожа, – поперхнулся Коста. Обычно мягкие черты милейшей госпожи Ольги, к которым уже привыкла вся крепость, застыли чеканной твердостью. – Вы же не будете…

– Бить? Нет, не буду. Есть способ лучше, шельмы мне в помощь.

Ольга метнулась к Рашу и быстро его ощупала. Нужное нашлось быстро. Она отключила морок на лице, опустилась на одно колено перед связанной девчонкой и спросила без всяких эмоций:

– Чем ты приложила господина наездника?

Девчонка замотала головой и попыталась отползти.

– Так я и думала, говорить не захочешь, – с тем же неестественным спокойствием согласилась Ольга. Пленница с ужасом смотрела на женщину в черном мундире и не могла отвести взгляда от ее прически – острый клин серо-стальных волос пугал больше, чем безразличие на лице. Ольга дала себя рассмотреть и так же бесстрастно продолжила: – Знаешь, что это? – Ответ по большому счету ее не интересовал. – Это шип нгурула. А вот это, – тонкий палец осторожно указал на кончик с плотной желтоватой капсулой, – яд. Вижу, что о яде нгурулов ты слышала, это хорошо. Значит, понимаешь, что смерть от этого яда не слишком приятная. – Девица вздернула подбородок – она готова умереть, лишь бы хоть так отомстить за разгром банды.

– Не так просто, детка. Не так просто. – Ольга осторожно приложила капсулу к нежной грязной скуле недалеко от глаза девицы. – Яд разъест плоть довольно быстро – это будет жечь похлеще крепкого горячего щелока. Потом яд попадет в кровь. Начнутся судороги, а я немного выжду, чтоб ты успела насладиться, и волью тебе в рот противоядие. Жить ты будешь, но лицо и, возможно, глаз останутся изуродованными. Если заупрямишься, то есть второй, такой красивый, голубенький, пока еще зрячий глазик. Ну что, приступим?

– Этот ваш черный слово дал, – пролепетала паршивка, стараясь как можно дальше отстраниться, да куда там – стражники имели веревки и умели ими пользоваться.

– Этого черного зовут лавэ Шенол. Вот и скажи мне, чем ты его приложила, чтобы он смог свое слово сдержать. – Ольга очень спокойно и очень аккуратно вновь поднесла капсулу к скуле девчонки.

– Все равно ему уже не помочь, – залепетала нахалка.

– Не твоя печаль. Ну?! – Ольга усилила нажим на шип.

– Заклинание четырех выдохов, – прошептала полностью деморализованная бандитка.

Ольга непонимающе посмотрела на Косту, дескать, ты такое знаешь?

– Так она еще и целительница, – воскликнул парень. – Вот мразь.

– А кто еще? – для проформы поинтересовалась Ольга, судорожно прикидывая, как много прошло времени и не пора ли появиться интэ Дрири.

– Ходок, – вздохнул Коста. – Командир хотел с ней по-хорошему, а она…

– Ходок? – Наездница посмотрела на лежащую у ее ног тушку, увязанную так, как будто ее к горячему копчению приготовили. – Раш, если дернется во тьму, догони и убей.

Через минуту пространство дрогнуло, и на площадку вышел Тус – медикус прибыл, а вместе с ним и его тайное величество. Умничка Юри сообразила сообщить мужу в участок, а Шепри не преминул доложить по команде.

Ольга обессиленно опиралась на локоть Пашки и напряженно следила за манипуляциями доктора. Трой Дрири явно знал, что делал, – на лице Раима появился румянец, а с губ сошла синева. Даже Свап чуть успокоился и поднялся на ноги.

– Я так и не понял, тёть Оль. Что она с командиром сделала?

– Заставила его сердце биться в четыре раза быстрее, чем нужно.

– Все равно не понимаю, – упрямился Пашка, – а защита кителя, а личные щиты? Представляешь, какой силы личный щит у мага уровня командира? Он же горы двигает как шахматы. Почему не сработало?

– Потому что щиты настроены на атакующее воздействие. – Эрик взял на себя командование и уже отдал все распоряжения. – Быстрое или медленное – неважно. А эта дрянь применила целительское, вроде как неопасное. Причем все силенки в него вбухала, потому и уйти не смогла – выложилась досуха. Два целительских амулета, которые были на Раиме, в труху. Ничего, Дрири уверен в успехе. Мартун, – Эрик добавил приказных ноток в голос, – хватит жалобно моргать, займись уже делом, а то мы отсюда до темноты не выберемся.

Величество панибратски обнял Ольгу за плечи и аккуратно повел ее к месту бивака – там можно было с комфортом дождаться конца операции.

Обоз уже скрылся из виду, его отправили дальше по маршруту – довезти товар и проверить новую сигнализацию все равно надо.

Наездники потащили первую партию пленных и стражи в город. Не повозки же в такую даль вызывать – пол светового дня пути. Тус унес доктора и Раима, за ними последовал зверь лавэ. Ничего, нгурулы справятся даже без вожака – Свап отказался уйти от крыльца департамента целителей, куда доставили Раима: замер бронзовым изваянием, лишь иногда нервно подергивались шипы не загривке. Ольга, может быть, и уговорила бы его уйти домой и не пугать людей, но она осталась с Эриком в горах, следить за эвакуацией. Впрочем, городские маги обмирали от ужаса недолго, вполне бодрый Раим увел Свапа в крепость раньше, чем там оказались его венценосный друг и боевая подруга.

Глава 12 Победа? Разве она такая?

Столовая корпуса гудела.

Время к полуночи, а наездники никак не могли угомониться. А то ж!

Парни чувствовали себя победителями! Адреналин и эйфория еще гуляла в их крови, несмотря на долгую и нудную эвакуацию пойманных татей и стражников. Ольге эта ажитация очень не нравилась, но что поделать. Новое всегда будоражит. Ишь, галдят, подвиги свои вспоминают. Выдержка подводила: у землянки никак не получалось удержать на лице доброжелательное безразличие – то и дело прорывалась пренебрежительная гримаска. Эх! Пашка вроде как со всеми кучкуется, но больше помалкивает – тоже понимает, что победа эта с душком. С одной стороны все здорово, банду разогнали. А с другой… с чего так упоенно самовосхищаться, если всю работу нгурулы сделали? Ни один не сказал – я убил или изловил, у всех только: а мой зверь этого варнака вот так, а того вот эдак… Как будто самолично догнали, скрутили-победили. Ольге претило отношение к нгурулам, как к инструменту, неправильно это, несправедливо.

– Чем вы недовольны, голубушка? – тайное величество навис над Ольгой в шутовском поклоне, заглядывая в опущенное лицо. – Вы же так ратовали за рассекречивание нгурулов. Получилось все, как вы хотели, радуйтесь!

Оля глянула на собеседника устало и открыто, не скрывая горечи. Покосилась на непосредственное начальство, которое чудом удалось у смерти выцарапать. Раим заинтересованно выслушивал младших коллег.

Да уж, рассекретились так рассекретились. Интересно будет послушать, о чем завтра будет гутарить город…

 

Около рыночного околотка шороху навели, оно понятно – официальная база, можно сказать. Здесь не таились, но и массовое шныряние нгурулов как-то не предусматривалось планами. Кто ж знал, что пленных будет больше трех десятков? Когда поняли, что каталажка при околотке не резиновая, пришлось пробить под пространственную «муравьиную тропу» от сквера при околотке в тюремный двор: не вести же конвой через весь город – охранять такую колонну некому. Подобные акции заранее организовывать нужно, людей со штатных постов снимать, магов привлекать сверхурочно, а это та еще морока.  Вот и вышло, что опять наездникам непредвиденный напряг – и как тут не заартачиться бла-ародным витязям? Можно подумать, тюремная обслуга сильно обрадовалась дополнительной работе. Щаз.

Свежереанимированному попечителю Шенолу пришлось дать слово медикусам, что отправится отдыхать.

 Величество прохлаждался в горах, следя за эвакуацией.

Наладить процесс в городе было просто некому. Ясен пень, что начальник околотка мало что мог – не его уровень, да и не сильно он спешил. У околоточных с тюремными вечные тёрки – никто не хочет лишней возни с арестованными, а тут разом больше тридцати душ, да еще изрядно помятых нгурулами.

По старшинству нужно было бы лидеру первой тройки взять на себя руководство, да куда там… Не приспособлены-с. Это не в борделе над посетителями куражится, это с каторжанами возиться, с городскими властями договариваться. Фу какое фи.

Напряжение нарастало – перед околотком развернулся фантасмагорический балаган с каторжанами, нгурулами и праздношатающимися возбужденными наездниками вместо актеров. И все это в сгущающихся сумерках.

Пашка отчетливо понимал, что до беды недалеко – если кто из каторжан дернется в бега, без крови не обойдется. Нгурулы еще взбудоражены дневным развлечением и не прочь  продлить забаву. Если сорвутся в ловчий гон, то наездник может и не справиться с контролем. У корпуса наездников и без того аховая репутация, не хватало добавить слухов, как нгурулы людей пачками рвут. Сообразил и тишком метнулся в горы за другом командира. Этому даже командовать не придется – хватит тяжелой ауры власть имеющего, чтобы все, кому положено, взбодрились в нужном направлении. Тюремные – принять новых клиентов, наездники – скоренько всех транспортировать. А за эвакуацией оставшихся Пашка и сам присмотрит, заодно проследит, чтобы тёть Олю домой вернуть – так оно надежнее.

И около Департамента маги засветились, да еще как! Сначала Тус с Ованом шороху навели. Когда сначала забирали доктора, потом, когда возвращали его вместе с пациентом. Затем Свап взбунтовался. Этот шельмец на самой дорожке перед окнами целительского отделения два часа торчал без всякой маскировки, аки статуй  – а-ля натюрель, в меди и бронзе. Некому было скомандовать зверику, чтобы в сторонку подался, путь не перегораживал. Маги ходить мимо страшились – в обход бегали, но все окна были облеплены зеваками. А уж когда медикус Дрири своего пациента в чувства вернул, после того, как рубец на сердце рассосался, Свапушка так обрадовался, что от его рыка пара магически защищенных стекол на первом этаже вывалилась, тем для обсуждения прибавилось сто крат. Что делать – не учат нгурулов поведению в общественных местах. Теперь, видимо, придется.

– Не молчите, голубушка, – настырничал величество, которому явно хотелось общения, а друг Раим был занят со своими наездниками.

– Да вот, пытаюсь понять, чему молодые люди так радуются.

Эрик всмотрелся в собеседницу и понял, что она совсем не шутит.

– Например тому, что поставленная задача выполнена.

– Ну если только, – покладисто согласилась Ольга. – Обошлось без бед, и ладно. Это действительно стоит отпраздновать.

Эрик понял, что делиться своими соображениями Ольга не хочет.

– Не пора ли публику разгонять, ваш-вашество? Или завтра у нас повальный выходной? Так я на кухни передам, чтобы завтрак позже подавали. – Ольга внимательно наблюдала за усталым Раимом Инфарктычем и прикидывала: это ей от мнительности кажется, или шеф и впрямь бледноват?

– Вы думаете их можно сейчас угомонить? Я в бою не участвовал, и то меня возбуждение накрывает.

– Да какой там бой, – Оля поморщилась, как от зубной боли. – Избиение младенцев, а не бой.

– Это вам Павел рассказал? – напружинился любопытством Эрик.

– Это я глазами нгурулов видела, – отрезала Ольга и отвернулась, не желая вдаваться в подробности. Вытаращенные белесые от боли глаза несчастного и ощущение приятной тяжести на бивне забудутся не скоро. А впрочем, не так уж много она воспоминаний и зацепила – сумела отстраниться. Но и того, что видела достаточно, чтобы составить представление о бойне, которую устроили нгурулы. Ольга тряхнула волосами и преувеличенно бодрым тоном заговорила: – Вы бы парням по стаканчику крепкого предложили, раз уж у них боевое крещение случилось, ваше величество. Или шандарахнули бы по ним успокоительным заклинанием.

– Вам так не терпится уйти? Вот с вами бы я с удовольствием выпил. Вам, дорогая, точно есть что отпраздновать. Разве не вы хотели использовать нгурулов для пользы обществу. Вот и радуйтесь – все по вашему слову получилось.

– Мне завтра обоз с кормами принимать ни свет ни заря, – отбоярилась Ольга привычно. Величество состроил просительно-умилительную физиономию:

– Обещаю вам самый лучший бодрящий тоник, о великолепнейшая из наездниц. Так хочется узнать, каким образом вы с Тырей в горах оказались.

– А уж как мне этого хочется! – Раим обнаружился рядом совершенно неожиданно. – И поподробнее. Тыря – отвратительная рассказчица.

На лице землянки отобразилась веселая досада: теперь ей не отвертеться от дополнительных посиделок, но как приятно, что шеф пробует применять ее методы в общении с нгурулами.

– Стыдно выспрашивать у ребенка, – мстительно заявила Ольга. – И разве вам не предписано отдыхать, господин лавэ?

– О-оля-я, – Раим показательно нахмурился, – не будите во мне нгурула.Тыря не ошиблась? Вы видели шельму?

– Что? – поперхнулся тайное величество и засипел сдавленно: – Что? Раим, ты серьезно?

Ольга слегка испугалась – величеству явно изменил навык держать лицо при любых обстоятельствах. Такая смесь эмоций, такой шедевральный коктейль! «Этого не может быть никогда!» в замесе с «Пусть это будет правдой. Пусть, пусть, пусть!» Кое-кому явно требовались противошоковые мероприятия – в виварии зарычал Пран. Эрик посмотрел на одного и на другую совершенно ошалелыми глазами, сделал три шага назад и исчез в разрыве подпространства. Вернулся буквально через три минуты, Ольга и Раим не успели даже словом перекинуться – так удивились. Эрик держал в руках некий сосуд литра на два. Брови Раима поползли вверх, а парни, которые отреагировали на всколыхнувшееся пространство заметно оживились: узнаваемая фирменная фасовка Цутамских винокурен вселяла надежды на приятные перспективы. Карминно-красный цвет глазури на керамике жбана ясно указывал на то, что содержимое там что надо – огневка двойной взгонки.

Раим попытался возмутиться – много это для отвыкших от алкоголя. Но Эрик только отмахнулся – жбан не полный, а народ молодой, здоровьем крепкий. Не потеряют берега от такого количества. Выпьют с устатку, угомонятся и спать пойдут. А Эрик займется допросом пронырливой землянки.

В посудной кладовой, к удивлению Ольги, нашлись подходящие стаканчики. Парни едва дождались, пока она им вынесет блюдо мясной нарезки на закусь.

Может, коварное величество нашептал чего на огневку, а может, и впрямь усталость взяла свое. Но как только жбанчик опустел, так туса и рассосалась.

Землянка тоже бочком, бочком попыталась рассосаться, но господа «енералы» бдили. В глубине души Ольга знала, что эти двое и с кровати ее стащат, не постесняются, лишь бы любопытство свое удовлетворить. И не запрешься от паразитов – ходоки. Как там в киношной классике? Цель вижу, препятствий не замечаю? Во-во, оно и есть. (Прим. автора: имеется в виду кинофильм «Чародеи» 1982г) Раим Почемучкович и Эрик Заноза встали на след.

Устроились в покоях величества – это все, что Ольга смогла обернуть себе на пользу, мотивируя, что туда идти ближе.  К величеству, так к величеству. Она куда угодно пойдет, лишь бы не в родную караулку. А то жди потом, пока эти двое наобщаются – дня им мало, а ей, бедной глотать зевки да вправлять вывихи челюсти. То ли дело комнаты короля, здесь она визитер и не обязана блюсти закон гостеприимства, как положено хозяйке. Захочет уйти и уйдет, а джентльмены пусть хоть до утра трепятся, если силы есть.

– Н-ну, драгоценная наша, что там с шельмой? – азартно спросил настырный венценосец.

– С  шельмой все в а-абсолютном в порядке, – с нарочитой жизнерадостностью объявила Ольга, поплотнее вжимаясь в спинку жесткого кресла: Эрик навис над ней как-то уж совсем низко. – Отодвиньтесь, пожалуйста, ваше величество. Я хочу смотреть вам  в лицо, а не тыкаться носом в пыльный мундир.

– Так вы ее видели? Видели? – Эрик так изумился, что отодвинулся только после того, как получил тычок от Раима.

Ольге жутко хотелось повредничать, донести до начальства, как она устала, и послать к Морфею. Но никто бы ее и слушать не стал – слишком животрепещущая тема.

День и вправду выдался жутким. Величество любопытствовать изволит, а ей вспоминать? Как насмерть ссорилась с каким-то магом? Как Тыря услышала Пашкин крик о помощи и безумно за него испугалась? Как прощалась с жизнью посреди черного холода, как, чуть не отдала концы, когда увидела умирающего Раима? Как заморозила свое сердце и на полном серьезе собиралась пытать юную девочку, чтобы та назвала заклинание, сразившее Раима Драгоценовича? Всего лишь ради того, чтобы помочь медикусу Дрири – избавить его от необходимости тратить время на слепую диагностику, она собиралась ослепить ребенка. Ведь, проверить диагноз проще, чем его поставить в экстремальных условиях. Обо всем этом рассказывать? Да ну, нафиг. Пусть сами смотрят.

Оля вздохнула и взялась за серьгу-защитку. Раим несколько раз объяснял ей, что у нее теперь свои, очень впечатляющие ментальные щиты, откуда-то отросли. Поднимать-опускать их можно простым усилием воли. А вот фигушки – не получалось. Чувствовать и различать эти два состояния – защищенное и не защищенное – не получалось. Ей нужен был материальный переключатель. И эта почетная миссия была делегирована серьге-амулету. Вынула висюльку из уха – сняла щиты, а заодно прикрыла глаза и расслабилась. Пусть смотрят, только пусть ее не заставляют заново пережить этот день. Хотя эпизод с тем магом вышел забавным…

 

…Отряд ушел, а Ольга осталась сидеть на лавочке и остро переживать свое внезапное сиротство. Именно так она себя и ощущала – сиротинушкой. Без Пашки было терпимо, ведь его был Раш рядом. А сейчас эфир затих. Ни Рашика не слышно, ни Свапушки. Раим тоже ушел, как будто дыру в пустоте оставил. У Ольги было такое состояние, словно ее, одетую в летний сарафан, вытолкнули в стылую промозглую осень. Закаменеть в этом наваждении не дала Тыря, ласкалась, ныла, норовила облизать. Неимоверным усилием Оле удалось столкнуть себя с лавки – там, в «диспетчерской» Эрик и Шепри, рядом с ними должно быть полегче.

– Пошли, Тырюха, посмотрим, может нам с тобой перекусить оставили?

Перед узковатым крылечком Оля столкнулась с парой мужчин в мундирах стражи, но с серебряной выпушкой –приписанные к околотку дежурные маги-боевики. Ни один не потрудился уступить женщине дорогу. Крутые. Даже нгурула их не испугала. Ольгу вроде как случайно притерли к стене. Она так удивилась – привыкла к почтению на хуторе и в крепости, что и не подумала сердиться, только с интересом заглянула в хмурые враждебные лица. Нда, не любят наездников в народе.

– Смелые какие. И справедливые, – пробормотала Оля незлобиво и попыталась пройти, выкинув глупый инцидент из головы. Ну, не любят, делов-то. Лишь бы не подвели, когда до дела дойдет.

Она едва успела шагнуть на крутую приступку, как ее рванули за плечо, разворачивая. Взгляд уперся в серебряную выпушку на черном мундире. «Ну и высок, чертяка, повыше Пашки, наверное. Одно слово, боевик», – подумалось Ольге мимолетно, но незлобивость смыло, как щепку приливной волной.

– Ты что-то сказала, жалкая? Мне? Магу-боевику? Думаешь, важный мундир тебя защитит?

– Боевику? Да ладно. Всего лишь хаму, который нападает на женщин! И да, защитит.

– Ой-ой!  Чтобы такой мундирчик сработал, нужно быть магом, идиотка техномирная! Кланяйся, и тогда я тебя прощу, – глумился верзила. Он стоял так близко, что приходилось  закидывать голову назад, закидывать  так сильно, как будто не в лицо человеку смотрела, а на самолет в небе.

– Ой-ой! – в тон пропищала Ольга деланно испуганным голосом. – Господину великому боевику в головушку мозгоотключательным заклятьем срикошетило? Да не морщи лобик, миленький, не думай. Этому тоже учиться надо.

– Да ты… Ты… – шипел боевик, растерявший слова от неожиданного отпора. – Как смеешь? Ты…

А Ольга внезапно поняла суть претензий аборигена. Иномирянка по определению - существо низкокастовое, немагическое, напялила мундир элитных военных-магов – предмет зависти рядового боевика. Как только посмела! Кошмар! Попрание устоев! Плевок в самую ценную ценность – привычку считать себя самым-самым после великих!

– Ты лицо мое видишь, господин хороший? – Железные пальцы на хрупком плече сжались сильнее. Это и убедило Ольгу, что нефига он не видит – морок на месте, хотя самоуверенный маг явно старается проникнуть сквозь его покров. В общем-то, неглупому достаточно, чтобы понять – наездничий мундир работает исправно, а это значит, что боевик ошибся – эта странная особа одарена-таки магически. Но баба же! И военный мундир?! Да и слышал несколько раз бравый блюститель порядка, как к иномирянке обращались. Туэ. Высокое звание, да. Самое высокое для не-мага. Не мага, забесись все шельмы разом!

– Еще скажи, что ты наездник! – продолжал куражиться дурень.

– Плечо отпусти, – прокряхтела Ольга, чувствуя, как подламываются коленки под явно неосознанным нажимом идиота, и разом пугаясь, что не удержит эмоций – забыла, что Тыря рядом. Не удержала. Щена ответила глухим утробным рыком.

– Да пошел ты! – рванулась Оля изо всех сил. Не хватало еще проблем, если Тыря нападет. А Тыря попятилась. Развернулась. Задрала хвост. И начала яростно  «закапывать какашку» – мелкий гравий дорожки вылетал из-под сильных лап подобно залпам картечи. А что вам не так? Команда «да пошел ты» прозвучала, цель очевидна, а уж Тыря постарается, чтобы дорогая подруга была довольна. Тряв!

Оля кинулась успокоить собаконьку и ее накрыло безмолвным Пашкиным воплем, полном ужаса и просьбы о помощи...

 

Эрик туго сглотнул горькую слюну, открыл зажмуренные глаза и поспешил их отвести – смотреть на землянку не хотелось. Пригласила любезно в свои мысли, зараза, доверие проявила… Великая пустота! Да он чуть не обделался, когда завис в ледяной тьме и почувствовал свою конечность среди бесконечности, свою никчемность. Отчего-то захотелось сделать Ольге больно.

– А вы, милочка, понимаете, что чуть было не сгубили нгурулу?

Раим возмущенно зашипел, но коронованный друг остановил его властным жестом.

– Думаете, что если бы я не уцепилась за Тырю она бы допрыгнула до Павла? Я и сама мучаюсь этим вопросом, ваше величество.

– Очень сомневаюсь, что допрыгнула бы, – Раим демонстративно пренебрег желанием сюзерена и вмешался. – Оленька, если бы тебя не было, Шельма бы не явила милость и Тыря неизбежно бы сгинула. Не с ее силёнками пробить такое расстояние, мала еще. Я ведь правильно понял – ты не давала команду на прыжок? Тыря сама?

– Сама, – вздохнула Оля. – Я даже осмыслить ничего не успела, только испугалась очень.

Эрик поежился – эмоций Ольги он накушался досыта. Не иначе как великий бог ментала наказал за излишнее любопытство. Дергать землянку больше не хотелось, он ей теперь за спасение друга должен.

Раим опустился перед креслом Ольги на колено, осторожно вынул из ее напряженной дрожащей руки серьгу-защитку.

– Давай-ка наденем это, моя хорошая, – проговорил он ласково, – а не то нас снесет потоком твоих сумбурных мыслей. Я помогу.

Оля обиженно насупилась, потом ухмыльнулась – так им и надо, чтобы не бередили ей душу, и отняла у лавэ свою вещь. Сама наденет, иначе потеряется в смущении. Только сейчас она осознала, какую глупость сделала. Менталисты считали не только информацию о фактах и поступках, теперь им известны ее истинные чувства. Чувства, признать которые Ольга еще не готова.

– Господа узнали все, что хотели? – вежливым бесцветным голосом поинтересовалась госпожа туэ. Раим понял и отстранился, давая женщине подняться. – Тогда, с вашего позволения, я пойду отдыхать. День получился длинным.

 

– И ты просто дашь ей уйти? – зашипел Эрик, едва за гостьей закрылась дверь. Недоумение и ехидство равно смешались в его голосе. – После того, что она для тебя сделала?

– Я дам ей спокойно дойти. И встречу у дверей.

Раим отсалютовал другу Пашкиным жестом и шагнул в подпространство. Величество хмыкнул и понял, что хочет еще выпить. А еще он хочет, чтобы и ради него кто-нибудь вот так же безоглядно…

 

Наконец этот день закончился. Слава прекрасной шельме, апартаменты Эрика Настырного на первом этаже, и риск встретить кого-либо на пути в родную караулку был минимален. Теперь можно перестать изображать из себя бешеный перпетуум мобиле, чтобы не выглядеть жалкой на фоне отвратительно энергичных наездников. Чуть ослабить прямоту спины и маленько опустить подбородок – уже отдых.

Ольга топала через темный двор крепости к родной караулке и тихо удивлялась, что ночь совсем не мешает ей уверенно ставить ногу. Наверное Раим Наставникович таки прав и, как ни сложно в это поверить, магия в ней все же просыпается. Оля отчетливо видела, куда ступает. Даже стыки каменных плит видела, а они и днем не сильно заметны. Изучение новых свойств зрения оказалось таким увлекательным, что Оля чуть не проворонила важное – пятачок перед дверью в караулку был изрядно освещен. Не магистральный светодиодный электрофонарь, конечно, но и не отсвет костерка.

Пашка магическим светом не владел.

На сердце Ольги потеплело – Раим позаботился, больше некому. И тут же смутилась – кто знает, насколько глубоко копнули супер-менталисты, когда она так опрометчиво, под влиянием усталости и минутной слабости, допустила их в свою голову. Интуиция подсказывала – так глубоко, как она сама не копала.

– Оля, – лавэ шагнул навстречу и сразу притянул к себе с мягкой, строго дозированной силой. Не сгреб, а деликатно прижал за талию и лопатки. Сама себе удивляясь, Ольга охотно это позволила, прикрыла от удовольствия глаза, когда он потерся щекой о ее лоб и прошептал: – Нет слов, как я тебе признателен. Спасибо, моя хорошая. Спасибо.

А в ответ услышал, как Ольга едва-едва слышно фыркнула, ей мешали толстые шнуры галунов на обоих кителях – даже ощутить тепло тела не получалось. Раим отреагировал на ее фырк и попытался отстраниться – неужели не поверила в его искреннюю благодарность?

Оля снова издала невнятный звук и прижалась сильнее – еще не хватало оказаться сейчас с ним лицом к лицу, не-не-не, это слишком волнительно.

– Не для тебя старалась, – пробормотала она в чуть колючую щеку. – Как бы я жить смогла, если бы дала тебе умереть? – Сказала и тут же осознала глобальную двусмысленность своего признания. Попытка исправить неловкость получилась так себе: – Кто с нами нянчиться будет, если ты дезертируешь в пустоту?

Теплый горловой смешок приятно пощекотал шею. Так приятно, что Оля неосознанно обвила руками мужской торс и вздохнула, расслабляясь. Как хорошо!

– Это еще разобраться надо, кто с кем нянчится. Смирись, это навсегда, – подыграл ей Раим, и его рука переместилась на стриженый затылок. Слова были не нужны ни ему, ни ей. Зачем слова, когда молчание соединяло крепче любой клятвы?

Ольга опять вздохнула, чуть подпортив очарование момента. Раим как будто от наваждения очнулся.

– Тебе отдыхать пора, милая. Я бы и сам завтра обоз принял, но увы – не справлюсь.

Ольга нахальненько ухмыльнулась ему в плечо – представила, как великий лавэ раз за разом пытается пересчитать кули с кормом и каждый раз сбивается. Раим почувствовал улыбку и, чуть отстранившись, взял ее лицо в ладони.

– Спокойной ночи, – согласилась Оля и встретила напряженный мужской взгляд грустной нежной улыбкой.

Раим легко коснулся сухими губами ее лба, кончика носа, дрожащих губ. И  отступил. Они об этом еще не знают, но это простое действие станет их ритуалом при встречах и прощаниях. На всю жизнь.

Глава 13 Утро после победы

Традиционная утренняя встреча в вольере Свапа была тиха и спокойна, но и Раим, и Ольга знали, что пошел отсчет времени их новым отношениям. Раим, по уже устоявшемуся правилу, принес склянку для сбора яда, которая хранилась у него в безвременье. Оля до сих пор похихикивала, когда вспоминала старый пластиковый портфель-дипломат, на поверку оказавшийся уникальным артефактом-хранилищем.

Сейчас Раим наблюдал, как его Оля деликатно возится с его зверем, осторожно почесывая чувствительные местечки под надбровными дугами специальной деревянной лопаточкой под гордым названием «чуха». А Оля посматривала на Раима и вспоминала очень зрелищный, но чрезмерно пафосный фильм «Аватар». Впрочем, пафос легко было простить ради одной фразы, которую говорят друг другу влюбленные герои: «Я тебя вижу». Именно это она чувствовала к мужчине рядом. «Я тебя вижу».

Свап был как-то по-особенному мил и предупредителен к двуногой самочке, даже пытался морщить свой кожистый чехол для бивня, чтобы Оле было легче собирать густую ядовитую смазку. Тыря тоже нынче вела себя странновато – все к Свапу льнула, а не носилась, как будто ей горчицей под хвостом помазали, и даже к дорогой подруге не лезла, вымогая ласку.

Оля уже собрала Тырькины соплюшки в отдельную баночку. Это не на продажу, это для интэ Дрири на анализы и эксперименты. Как медикус ни был занят спасением лавэ, а успел попенять Оле, что та обещала содействие в исследованиях. Может статься, в яде юной нгурулы и впрямь обнаружится неизвестное обезболивающее. Сколько времени прошло, а не забыл местный Айболит, что неискушенная землянка давала Тыре полизать огромный ожог на ладони, чтобы унять боль. Оля еще тогда, в горах, пообещала себе: как Трой Дрири скажет, так и будет. За спасение Раима она не только Тыре носопыру подотрет, но и Прану в пасть руку по локоть засунет.

Свап благодарно рурукнул, когда понял, что утренний груминг закончен. И день покатился по накатанной. За тем лишь исключением, что Оля в кои-то веки не знала, чем ей предстоит заняться. Все на усмотрение начальства.

На завтрак весь гарнизон заявился дружно и без опозданий, и Оля в который раз подивилась авторитету лавэ: на ее взгляд, более мягкого и покладистого человека и сыскать было нельзя, особенно при такой родословной.

За столом жутко невыспавшейся управляющей пришлось лихо закуситься с его величеством Эриком Прилипалой. Запомнил, зараза, что Ольга про победу наездников говорила. Что-де заслуги их особой нет, все нгурулы сделали. А уж окончание операции наездники, считай, просра… провалили: лавэ у медикусов застрял, а бойцы самостоятельно действовать оказались не способны. Хорошо, хоть Пашка включил земные привычки и, как положено добросовестному военнослужащему, доложил единственному командиру, к которому имел доступ, то есть лично ему, Эрику.

Что уж там за ночь сварилось в котелке у его величества Занозы, но, когда Оля спросила, как начальство собирается поощрить контингент, она получила невнятный прожект о продлении сотрудничества со стражей. Ну кто же такие дела с наскока делает? Аргумент был простым, как мычание, и убойным, как приказ партии:

– Пусть именно сейчас, пока на эйфории, начинают привыкать к дополнительным нагрузкам. После отдыха наверняка забудут, как с городской стражей взаимодействовать.

Это точно, забудут, и очень старательно, Оля это понимала.

– Но поощрить-то как-то надо, – настаивала Ольга, – хотя бы для того, чтобы закрепить положительный эффект. Тыря после похвалы в сто раз старательнее команды выполняет.

– И как же? Как поощрить? – ехидно-заинтересованно уточнил Эрик Новатор.

– А я знаю? – изумилась Оля. – Первое, что приходит в голову, это денежное поощрение. Но учтите, господа хорошие: на премию в казне корпуса денег нет. Банкет? Увы, вкусняшками парней не удивишь – Генас и Емкун очень вкусно готовят. Поход в бордель? А что нового в старом борделе? Да и на бордель тоже деньги требуются. Разве что выходной всем сразу, чтоб ребята могли компанией погулять. Например, в столице, – добавила Оля ехидненько. – Вывели же всех из крепости, когда на дело пошли, почему сейчас нельзя?

– Ольга, да что вы дурочкой прикидываетесь?! – вспенился настырное величество. Раим предупреждающе заломил бровь и демонстративно отправил в рот кусочек запеканки – толстой такой лепешки из местных злаков с острой мясной начинкой и нежнейшим ореховым соусом. Эта демонстрация самообладания отрезвила и Ольгу, и Эрика.

– Не мне судить, что у вас в цене, – вредничала Оля, пожимая плечами. – Я же не аристократка. Мало ли какая у вас в ходу система ценностей.

– А как бы у вас наградили, дорогая? – Раим терпеливо направлял беседу в мирное русло.

Ольга несколько раздраженно глянула на начальство – это была неприкрытая попытка манипулирования: успокоить, отвлечь от противостояния с коронованным другом. Хотя шеф прав – смысл топорщиться? Пришлось выдохнуть, расслабляясь. Эрик Упоротый уже принял решение, к чему копья ломать?

– Да откуда же я знаю, господин лавэ! Я же штатская. Про то, как военных, то есть служивых, награждают, вам лучше Павел расскажет.

Хотела было спросить, в ходу ли на Нрекдоле ордена и медали, но осеклась – скоро построение, а разговор может быть долгим. А если учесть, что маги эти загадошные любую висюльку в артефакт превратить могут, то потонуть в море информации можно быстрее, чем поймешь, что все, спасать некого – потонул.

– А как награждают штатских? – не отставал Эрик Настырный.

– Путевками в санаторий, – ляпнула Оля и перетекла из расслабленной позы в напряженно-почтительную. – Разрешите закончить завтрак и готовиться к построению? Нужно забрать поросяток из вивария. Заодно Прана и Свапа на плац выведу.

– А над поощрением все же подумайте, госпожа Вадуд. Для себя, – оставил за собой последнее слово Эрик и отпустил Олю жестом. Потом глянул на Раима, транслируя взглядом всю глубину своего неудовольствия.

Вот теперь, стоя за плечом командира, Оля гадала, чем обернется для нее нынешний приступ монаршего волюнтаризма. Если госпожу туэ все-таки спросят о награде лично для нее, так тут все просто – Шепри Мондоир в бессрочной командировке на хуторе. Хотя награждать Ольгу совершенно не за что.

Видимо, Раим сумел пробиться к разуму венценосного друга, потому что объявления о продолжении совместного патрулирования со стражей не последовало. Господин попечитель искренне поздравил ребят с первым настоящим делом на службе короне и намекнул, что возможностей проявить себя у наездников теперь будет больше. А главное, командир объявил день без тренировок, потому что ему нужно быть в городе, чтобы уладить формальности.

Вот тут Ольга сделала стойку. Во-первых, остаться наедине с изнывающими от скуки и самовлюбленности наездниками, если лавэ собирается слинять, ей совсем не трафило. А во-вторых, ее очень интересовала девочка, которую она чуть было не начала пытать. Судьба маленькой разбойницы волновала Олю настолько, что она даже на хутор рвалась не слишком. Там Серафима и Евгений Семенович справятся.

Как только поступила команда «свободны», к Оле подскочил Пашка и с полувопросительной-полуутвердительной интонацией изрек:

– Ну, мы тогда на хутор, да?

Олю чуть с ног не сбило радостным предвкушением шести нгурулов, а одна медношипая жопка с приключеньками так вообще на месте устоять не могла.

Как ни странно, к толпе, обступившей командира, присоединилась первая тройка, которая до этого времени негласно игнорировала кипиш на хуторе и саму госпожу наездницу. Ольга из тихого внутреннего протеста не узнавала и не запоминала их имена. До надменных имбецилов наконец-то дотекло, что в игноре оказались именно они, а не иномирянка и не аутсайдеры.

– Ваше решение, госпожа Вадуд, – уклонился от ответственности командир, очередной раз подчеркнув, что эта самая Вадуд в иерархии наездников восточного стоит выше всех, а кому не нравится, может обсудить это со Свапом.

Оля глянула на шефа и выразительно качнула головой, мол, отойдем. Раим мелочиться не стал, накинул заглушку, а то пока из толпы людей и зверей выберешься…

– Что такое, дорогая?

– Это ничего, если весь гарнизон из крепости разом уйдет? – озвучила Ольга свою тревогу.

– Ничего. Магия на страже. И потом, вы ведь только до обеда.

– Тогда я поросят тоже заберу, пусть побегают. Насиделись взаперти, бедняжки.

– А справишься? Оль, ты же не выспалась.

– Они Раша как Свапа слушаются, справлюсь. – Оля помялась, но, поощряемая ласковым взглядом, решилась попросить: – Посмотри, чтобы ту девочку не сильно гнобили, хорошо? И разузнай о ней получше, если сможешь. Пожалуйста.

Если бы Ольга знала, что Раим приписал ее интерес к внезапному озарению интуиции, она бы очень удивилась. Оля просто чувствовала вину перед девчонкой.

– Тогда командуй, – чуть иронично предложил Раим Внезапнович и сдернул заглушку.

– Готовность десять минут, сбор у задних ворот. Вопросы? – Ольга выждала несколько секунд для проформы, прощально кивнула Раиму и потопала на выход, не сомневаясь, что Ниф-Наф-Нуфики, традиционно участвовавшие в построении, следуют за ней.

– Ты где так командовать научилась, тёть Оль? – пристроился рядом развеселившийся Пашка.

– Дочкин класс в поездках сопровождала, – ехидно намекнула на аналогию Ольга, и Пашка счастливо заржал. А Оле было не до смеха – первая тройка топала в общей массе, явно намереваясь присоединиться к развлечениям младшаков. И что с ними делать, с ар-ристократами? На хутор тащить? Да этих снобов для начала нужно заинструктировать до слез, икоты и соплей, прежде чем к зашуганным хуторянам выпускать. Как вообще могло получиться, что иномирянка оказалась во главе девяти наездников, трое из которых категорически неблагонадежны, и двенадцати с половиной нгурулов? Не иначе как шельмины происки.

Прежде чем открыть ворота, а значит, разомкнуть сдерживающий контур магии, Ольга обратилась к своему пионэротряду:

– Точка выхода – футбольное плато. Ведущие Ован Керт и Коста Арим. Дальше первая и вторая тройки. Замыкает Павел Мартун с Рашем и я с ничейными нгурулами.

Волну недовольства от ОКП и второй тройки можно было ощутить на физическом уровне – каждый уже наметил себе интересное на хуторе, а придется этих лентяев, первую тройку, развлекать. Но приказ есть приказ.

Спасли положение, как ни странно, Тыря и поросятки. Молоденькие нгурулы просто ошалели от приволья залитой солнцем широкой равнины, полной чарующего разнотравья и близкого неба. И это после недельного заточения – пока готовились к акции, всем было просто не до ничейных. Радость жизни разрезвившихся недорослей была так же заразна, как моровое поветрие, и солидные боевые звери поплыли под напором щенячьего восторга. А если счастлив нгурул, то его партнер просто не в состоянии кукситься и грустить. Первая тройка наездников нехотя приобщилась к радостям нгурульего футбола, а потом так разохотилась, что своим азартом взвинчивала всю стаю. Впрочем, разочарованию тоже место нашлось – даже юные нафнуфики были резвее и бойчее, чем матерые звери первой тройки. Но это так, о пользе регулярных тренировок.

Оля в эти страсти не вникала, устроилась в сторонке за большим валуном, иначе затопчут, и дремала, предоставив Пашке и Анию рулить процессом. Правда, не отказала себе в удовольствии понаблюдать, как солидный Икут, зверь лидера первой тройки, наперегонки с Тырей гоняется за палкой. Аний пытался подыгрывать щене магией воздуха, но Икут все же победил, жуткие челюсти сомкнулись медвежьим капканом – хрумк. Полутораметровый, толщиной в руку дрын развалился аки спиченка. Икут победно взрыкнул, а щена понуро опустила бедовую башкенцию и поджала куцый хвост. Но с Тырей так просто не бывает. Сдаваться эта шилопопина просто не умела – взвизгнула так, что от ультразвука Икут осел на задние полусогнутые, а Тырька упавшую половину дубины – цоп и кинулась прочь, зазывно оглядываясь и мотая головой. Догоняй, мол, я с тобой еще не закончила. Этого большого дядю мелкая еще не доводила. Икуту и его наезднику предстояло познать много новых эмоций.

Глава 14 Менталист? А может, золотарь?

Эрик с некоторым усилием взял под контроль эмоции. Оставалось только порадоваться, что Раим настоял и они начали свое дознание с той самой девицы, которая чуть не убила его друга. Конечно, без землянки и тут не обошлось. Наинтуичила она. А Раим и побежал ее просьбу выполнять. Бегом. Впрочем, Эрик себе врать не привык, понимал, что взвинчивал раздражение на Ольгу для того, чтобы хоть пять минут не думать о той бездне проблем, которые вывалила на них юная целительница-каторжанка.

Брая Оусс, чтоб ее шельмы удочерили.

Неудивительно, что парни приняли ее за мальчишку. Нет, девица почти взрослая, но мелкая от природы и сухая, как сублимированная гролятина. Плюс одежда пацанья, плюс чумазая, плюс горячка погони. И хорошо, что такая, потому что на личико девица оказалась очень хороша. Была бы хороша, если бойцовую настороженность из глаз убрать, прикрыть пухлыми щечками острые скулы давно голодающего человека.

В пятнадцать лет полностью проявленный дар целителя, да такой, что самые лучшие целительские артефакты в негодность привел. Бывает же. Плюс к тому дар ходока. Не очень сильный, но достаточный, чтобы создать проблемы. Девица их и создала, как только немного силенок подкопила после истощения резерва в горах. Маги, приписанные к тюрьме, не нашли ничего лучше, чем подавить ее волю, – устали гоняться по всему тюремному комплексу. Конечно, Брая попыталась удрать, конечно, защитная магия тюрьмы ее не выпустила. Дурочка металась по периметру в поисках бреши в охранной сети. Дежурным боевикам пришлось ее банально оглушить. Не только для того, чтобы изловить, они-то ножками бегали, но для того, чтобы не покалечилась идиотка. А чтобы не дергалась, когда очнется, подавители воли нацепили.

Первый вопрос, который задал Эрик, был:

– Кто же тебя воспитывал, девочка?

Правильный по сути вопрос, емкий, включивший в себя бездну подвопросов: как попал ребенок на каторгу; как девочка оказалась среди мужчин; почему оставалась с ними, раз могла уйти; почему юный маг такой силы, тем более потенциальная мать, прозябает, а не обласкана короной. Ну и еще полмиллиона уточняющих моментов.

Раим было затеял с девочкой беседу, но каторжанка его узнала и так испугалась, что подавители воли не справились – сильна паршивка. О диалоге речи уже не шло, даже успокоительное воздействие не особо помогло. Эрику эти деликатности быстро надоели, и он просто влез к девчонке в голову, попутно применив магию обездвиживания. Не перед кем реверансы реверансить: каторжанка она, да еще беглая. Хоть и магесса.

Ошибочка вышла. Каторжанином был ее дед. Беглым.

Хотя нет. Не так.

Ее дед был беглым с Апрола.

С Апрола, чтоб все шельмы разом облысели!

В смысле, сам сбежал. И не один. В материнском мире все еще шла война кланов, и семья Оусс оказалась среди проигравших очередную битву. Да и как было не проиграть, когда профилирующая магия у этого рода была целительской. И частично пространственной. Собственно, их уничтожать-то никто не собирался, в планах триумфаторов было поглощение, только они забыли сказать об этом побежденным.

Дед Браи собрал вокруг себя кого смог, человек десять, и они сообща открыли проход сквозь пустоту. Куда дотянулись. Подробностей, как дед попал на каторгу, Брая не помнила, слишком напугана была. Помнила только, что в горах они от своих отбились. Потом запустили поисковик на людей, наткнулись на торную тропу и вышли к убогому поселению. Это оказался рудник, а при нем каторга. Кажется, оттуда кто-то сбежал, и стража просто скрутила случайного деда и мальчишку при нем. Какая разница, кто кандалами гремит, лишь бы недостачу арестантов прикрыть. Девчонке, впрочем, кандалов и не понадобилось – дед держал ее крепче любого железа, куда она без деда.

Рудник, куда они попали, оказался не простым – там добывали те самые кристаллы, из которых получались такие замечательные накопители. Доказать, что маг, дедушка не смог – разве маг позволил бы себя скрутить? Резерв старика был пуст, а словам оборванца веры нет. Пробиваться с боем? Для этого нужно было подкопить хороший резерв, а старый целитель, так сказать, «голодал»: на Нрекдоле энергетический фон куда жиже, чем на родине. Брая это тоже чувствовала, но страдала не слишком – дед категорически запретил магичить. Категорически. Если только нужно будет жизнь свою спасти. Голодали они и в буквальном смысле – одна арестантская пайка на двоих. Даже у стражников с заскорузлой совестью не хватило окаянства загнать в шурф почти ребенка, а старый Хайрем Оусс в первые дни хватил лиха, выковыривая из породы кристаллы нервными пальцами медикуса. Одно выручало: даже почти обнуленные магические способности позволяли ему чувствовать добычу нужного размера. Интеллектом тоже пользоваться никто не запрещал. Договориться с каторжанином-соседом работать в паре не составило особого труда – туповатый и явно не злой мужик легко подчинился уверенному голосу с чуточкой властности. Старик указывал напарнику, куда бить кайлом – сюда, сюда или сюда, а сам доставал камешки из породы. По норме на каждого за день брали уверенно, потому что практически не работали в отвал и камни все были нужных кондиций. Это прибавило деду симпатий учетчика, и тот окоротил особо ретивых стражников, которые традиционно взялись обламывать косноязычного новичка. Через несколько тягостных дней заточения попалась друза, наполненная сырой магией. От нее у Хайрема получилось слегка подпитаться. С этого момента накопление резерва пошло бодрее. Брая добросовестно изображала мальчишку и крутилась поблизости. Старалась быть полезной: ослушалась деда и немножко помагичила – воду нашла. Далековато от рудника, но все равно удача. Расковыряла обломком кайла крошечный родничок и таскала арестантам свежую воду в мятом жестяном котелке без ручки. Это немного подняло акции деда в иерархии арестантов – пить им давали три раза в день. Вода была привозная.

Дед и внучка потихоньку настраивались на побег. Хайрем скопил достаточно магии, чтобы освободиться от оков, и сорваться можно было хоть сейчас. Вопрос – куда? Нрекдольский они понимали пока с трудом. Ну и что ж, что в истоке это один и тот же язык? Из-за неблагоприятных стартовых условий и еще массы объективных причин новый мирок развивался куда медленнее материнского, а значит, и язык оставался более архаичным. Сравните русский начала века двадцатого и приснопамятных нулевых.

Язык был наименьшей проблемой. Главный вопрос – как пройти горы и не попасться. То, что на жизнь старейшина рода целителей заработать сможет, сомневаться глупо, но до пациентов нужно еще дойти.

Оказия подвернулась с неожиданной стороны. Так получилось, что Хайрем помог какому-то бедолаге-сидельцу – мужика крепко порвали плетьми. Лечил просто так, потому что целитель. Попользовал и молча отошел. А через три дня спасенный человек подошел и шепнул, что сбилась артель для побега, и если магиструс хочет… Магиструс хотел.

Сбежали удачно, но вырваться из банды оказалось не так-то просто. Получилась всего лишь иная форма несвободы. Горы держали людей вместе крепче кандалов. Все равно было лучше, чем на руднике. Свежий воздух вместо удушья подземных шурфов – уже благо. Семья Оусс для беглецов была находкой. Особенно после того, как банда добралась до тракта и принялась за охоту на путников. Старик чувствовал изменения в пространстве, это помогало издалека угадывать приближение людей. Мальчишка Брай был незаменим как разведчик – очень быстро выяснял, кто появился в зоне интересов банды: охотники за головами или цель для грабежа. Вскоре пришлые маги почувствовали очень плотную собственническую опеку со стороны каторжан, противостоять которой в открытую было невозможно – в горах вдвоем не выжить. А бандитствовать не хотелось. И маги начали свою игру. Интеллект старика Хайрема против звериного чутья главаря. Выигрывал интеллект. Главарь даже не понял, что старик маг очень осторожно, но весьма настойчиво вынуждает банду двигаться в сторону большого города. Целью был выбран Восточный, потому как в столицу явиться оборвышами было совсем неразумно.

Шельмы как будто компенсировали Оуссам попадание на каторгу – им невероятно везло. Хотя с доступом к шкале вероятностей…

Воспоминания о былом благополучии; эмоции; подростковые порывы юной девы; наставления деда; ненависть к пленителям; искренние сожаления об ограбленных; злоба к оставленному родному миру, который взял их и выбросил, как мелкий мусор из кармана…

Эрик распутывал и распутывал десятки ниточек – первопричин поступков этой неприятной юной особы. Он почти не удивился тому, насколько хладнокровно маленькая девочка повела банду на убой. О том, что налет на обоз будет провальным, Хайрем Оусс знал с вероятностью восемь из десяти, величество это ясно считывал с ментала Браи.

Банды рано или поздно не станет. Старик это понимал. Ее либо уничтожат сразу, выпустив боевых магов, либо изведут постепенно, заперев в мертвых горах. Так отчего бы не ускорить процесс? Глядишь, пособничество в разгроме банды принесет дивиденды, когда апрольцы все-таки войдут в контакт с властями.

Осталось разобрать последний эпизод. Зачем эта юная дура атаковала человека, который предлагал ей помощь?

Ответ Эрику страшно польстил. На Апроле боялись нгурулов и их наездников!

И пусть противная землянка была права, секретность не сработала, захотели апрольцы нашпиёнить – и благополучно нашпиёнили. Но боялись же, сильно боялись!

А девчонка, измотанная преследованием, просто сорвалась. Раим двигался слишком быстро, чем и спровоцировал атаку. Дед хорошо учил одаренную внучку и постоянно повторял, что при определенных условиях исцеляющее может стать убивающим, а значит, защищающим. Заклинание четырех вдохов было последним, которое Брая выучила. Эрик совершенно случайно коснулся пласта воспоминаний барышни о женщине со стальными глазами и стальными волосами. Вот кто по-настоящему напугал юную эмигрантку. Жаль, Ольга не имела возможности правильный вопрос задать. Не за банду девчонка мстила, за деда боялась, потому что нгурулы порезвились – на каждом хотя бы один труп.

Вот деда и поищем, пока Брая Оусс приходит в себя.

Эрик с головой ушел в расследование.

Глава 15 Иномиряне, разумеется, зло, но это интересное зло…

Иномиряне – зло.

Нет, не так. Иномиряне, разумеется, зло, но это интересное зло…

Эту простую истину вывел для себя Эрик через десять минут после знакомства с Хайремом Оуссом.

Старика нашли довольно близко от места побоища.

Даже неловко получилось, что заставили старика ждать почти сутки. А он ждал. Сидел перед пещерой, которую банда использовала как временное убежище, и ждал. А в пещере смирненько ждали еще тринадцать человек, пребывающих в беспамятстве. Эдакий жест доброй воли по отношению к власть имущим Нрекдола. Впрочем, это не помешало Хайрему сразу себя поставить чуть ли не хозяином положения. И уж не просителем точно…

 

Наездников сдернули с футбольного плато в разгар веселья. Всех. Хотя Пашка сразу вызвался работать один – Раш помнит запах девчонки, если она близка с искомым человеком, они найдут. Раим проявил начальственное предвидение, и отправили всю тройку. Ребята иномирца нашли, но с задержкой…

 Нгурул, конечно, очень умное создание, но это не собака, натасканная на поиск по запаху. Раш немножко запутался и повел тройку туда, где запах был ярче, – к месту, где повязали беглянку. По пути видели несколько трупов. Крайне неприятное зрелище. Мало того, что нгурулы убивали не слишком гуманно, так за ночь еще и зверье потрудилось. Пашка сцепил зубы и одеревенел лицом – лихо вчера нагадили наезднички. А раз нагадили, то нужно за собой убрать, и лучше сделать это сразу. Еще один жаркий день, и таким удобным биваком станет невозможно пользоваться – помимо вони еще и дурная слава пойдет. И слава эта едва ли будет правдивой, зато очень красочной.

Убеждать, а тем более просить Пашка никого не собирался, готовился все сделать сам. Ну не мог он бросить этих несчастных непогребенными, не мог! Пусть он не владеет магией, но перенести тела в какую-нибудь расселину и завалить камнями вполне реально. Они с Рашем справятся. Недаром отец всегда говорил, что война – это не только страшно. Это очень тяжело физически, грязно и временами противно до рвоты. Павел замер, примеряясь к первому трупу.

– Ты чего? – остановил его Ован, на Пашкин эполет легли жилистые пальцы.

– Похоронить надо. – Короткий ответ друга, кажется, несколько удивил нрекдольца.

– Что хочешь сделать?

– Собрать в какую-нибудь щель и завалить камнями.

Ован и Коста переглянулись за спиной у друга и командира.

– Один? – уточнил Коста.

Тон, которым был задан вопрос, заставил Павла обратить внимание на друзей.

– Я не знаю, как у вас хоронят, – невпопад сказал Пашка.

– Предают какой-нибудь стихии, – осторожно ответил Ован.

Пашка выглядел несколько озадаченным. Огонь, вода, земля – понятно.

– А воздух как?

– Пустота, – пояснил Коста, – как особая привилегия, если рядом есть способный взрезать пространство.

Пашка пожал плечами – и в чем привилегия? Счастье встречи с шельмой? Тёте Оле не понравилось. Впрочем, ребята об этом ведать не ведали. Пашка и сам знал только по видениям Тыри, а это так же содержательно, как рассказ трехлетнего ребенка о встрече с фараоном.

Ован смущался. Он не так силен, как лавэ Шенол, и не сможет приказать скалам втянуть в себя тела, потому придется воспользоваться идеей Павла и поискать расселину. А таскать не придется, встрял Коста. И неважно, что он предпочитает воду, левитацией немного владеет. Он сделает, ему только помочь немножко. Коста поднимал очередное тело, и оно зависало в воздухе, а Павел подталкивал его копьецом в нужном направлении. Сам. Он старался, чтобы парням попалось на глаза как можно меньше неприглядного.

Через час все было кончено. Ован завалил стихийную братскую могилу, спровоцировал в нужном месте осыпь, и Павел испытал облегчение. Они сделали все как надо. Все трое вместе.

Осталось выполнить основное задание – найти искомого беглеца-апрольца.

 

Раш старался – его друг был печален. Раш старался и нашел. Нашел, правда, не по запаху девчонки, а по запаху тел. Этот запах вывел его прямо к стоянке бандитов. Довольно ровная площадка перед зевом пещеры была обустроена под долговременный бивак: кострище, рядом большой котел перевернут вверх дном, видимо от пыли, прочие мелочи, наводившие на мысль о продолжительной бытовой деятельности.

И нечеловеческая тишина.

У входа в пещеру сидел худой оборванный старик. То ли дремал, то ли медитировал, но проинструктированный Пашка в это благолепие не поверил.

Ребятам весьма подробно рассказали о невольных откровениях Браи. В поиске всякая информация может сгодиться, а то и жизнь спасти. Особенно предупредили о страхе гостя из другого мира перед нгурулами.

Оля было попыталась возмутиться – опять одних и тех же на передний край. Но Павел так глянул, что родственнице пришлось проглотить свое мнение.

– Не волнуйтесь, госпожа Вадуд, – очень официально поддержал парня командир, – я смотрел вероятности. Скорее всего, силового конфликта не будет. Павел постарается избежать новой крови, у него воспитание такое. Это во-первых. А во-вторых, у Косты и Ована самые спокойные в стае звери, без боевых ипостасей. Поэтому третью тройку и выбрали для поиска. Нам этот Хайрем Оусс нужен готовым к сотрудничеству, а не обозленный и напуганный. Тем более мы имеем весьма смутное представление об уровне его магии.

– Угу, – раздраженно согласилась Ольга, – а присутствие магов невеликой силы должно его успокоить. Кто бы меня успокоил…

 

Апрольский маг, вероятнее всего, засек их раньше, чем Раш встал на след. Тем более что парни изрядно пофонили силой, когда хоронили погибших.

Пашка попросил Раша остаться на месте, как только увидел старика, дальше пошел один. Дед открыл глаза и молча наблюдал, не меняя позы. Только неопрятная борода колыхалась на ветерке. Это заставило парня притормозить метрах в трех – пересекать личное пространство вроде бы безобидного человека отчего-то не хотелось. И Пашка по наитию сделал то, что всегда делал, когда хотел подружиться с незнакомой собакой, – присел на одно колено. Получилось не только приветливо, но и почтительно.

– Здравствуйте, уважаемый. – Старик едва заметно расслабился. – Вы ведь Хайрем Оусс? – Молчание продолжалось, и Пашке пришлось продолжить: – С Браей все хорошо, но она очень за вас волнуется.

Наконец дедусь шевельнулся, повернулся в сторону человека в агрессивном черном мундире. Пашка выдохнул – есть контакт. Теперь можно и доверие с доброжелательностью продемонстрировать.

– Я могу предложить вам тоник, уважаемый. Мне дали с собой. Вы позволите мне подойти? – Пашка отключил морок, как советовали тёть Оля с командиром, и достал из поясной сумки маленькую фляжку. Старик благосклонно кивнул. Он оценил жест местной власти – за ним прислали не матерого боевика, а мальчишку. Пусть сильного и ловкого, но обычного мальчика. Хайрем даже добавил к первому впечатлению «хорошего и доброго», но одернул себя: нгурул этого хорошего слушался беспрекословно.

Тоник оказался очень неплох, Хайрем оценил мастерство местных зельеваров. Он снова прикрыл глаза, ожидая эффекта, а Пашка почтительно ждал, не проявляя ни малейшего нетерпения.

– Что тебе приказали, воин? – спросил Хайрем глухим от долгого молчания голосом.

– Найти вас и успокоить, – честно ответил Паха.

– А потом?

– На ваше усмотрение, уважаемый. Хотите – сразу вернемся в город. Хотите – я вызову командира сюда, и вы сначала поговорите.

– Что вы делали, прежде чем прийти сюда? – Старик кивнул в сторону парней. Пашка смутился.

– Там были убитые. Мы похоронили.

Старик приподнял еще темные брови и с нескрываемым интересом посмотрел на юного наездника. Помолчал, явно на что-то решаясь, и наконец сказал:

– Зови своих людей. Пусть посмотрят в пещере.

М-да, хорошую проверочку дедок устроил: тринадцать беспамятных варнаков лежали в мирных позах крепко спящих людей. Неужели дед всерьез допускал, что наездники их тут же порешат? Решение сформировалось мгновенно.

– Сколько времени эти люди будут еще отдыхать, господин Оусс? – перешел Павел на официальный тон.

– Около четырех часов, – не стал таиться старый маг, – потом заклинание придется подновлять.

– Не придется, я думаю. – Пашка по привычке почесал темечко. – Парни останутся, а мы с вами вернемся в город. Тем более что вас там с нетерпением ждут. Согласны?

Хайрем не сразу решился коснуться шипов Раша, но имя Браи оказало магическое действие на его мужество.

 

Пока Павел был в поиске, в городе развернулась бурная деятельность. Эрик, руководствуясь только ему ведомыми резонами, никак не хотел раскрывать свое инкогнито, а потому к расследованию подключили наездников. В этом плане парням из ОКП, можно сказать, повезло. Остальным пришлось пахать в роли менталистов-дознавателей. Всех беглых следовало опросить. После произвола стражников по отношению к беззащитному путнику возникало слишком много вопросов. Ольга не постеснялась эти вопросы озвучить: сколько среди них действительно осужденных и сколько среди этих осужденных приговорены справедливо.

Эту работу следовало сделать быстро – добычу исходников для кристаллов-накопителей прерывать нельзя, но Эрику вдруг приспичило посмотреть, как оно устроено в низах, не видимых с тронной вершины. Странный порыв для человека, всячески уклонявшегося от бремени власти.

Плененные каторжники магами не были, поэтому даже невеликих ментальных способностей наездников хватало, чтобы фильтровать правду и неправду. Вот такая вот защита короны. Клялись? Работайте.

Ольга совсем чуточку мимолетно позлорадствовала, но ее волновал другой вопрос – хотелось загладить вину перед девочкой. Именно это заставило ее обратиться к Эрику напрямую, чего она обычно не делала, блюдя субординацию и потакая внутренней неприязни. Не лично к Эрику – к власти, которую он олицетворял.

– Вы планируете привлечь апрольского мага на свою сторону, ваше величество?

– Разумеется, Ольга. У меня на него большие планы, – неожиданно разоткровенничался Эрик. – Он носитель новых для нас знаний!

– Позволите совет?

Эрик благосклонно кивнул.

– Попросите Юрну Мондоир позаботиться о Брае. Я бы и сама взялась, но, думаю, мне пока не стоит показываться девочке на глаза. А еще, ваше величество, уменя вопрос: где вы планируете их размещать?

Откровенное недоумение Эрика было показательным: ни фига он еще не планировал.

– Вы что, собираетесь устроить воссоединение семьи в тюрьме?

– Почему Юрна?

– Потому что она под клятвой и потому что она милая и добрая.

– Что еще?

– В Восточном есть резиденция королей? Было бы символично поселить деда и внучку там. Дать понять, что они желанные гости короны.

– Хотите прощупать, почему я торчу в крепости, а не живу в резиденции, да? – подколол Эрик Противный. Оля только глаза закатила.

– Вы просто Прана жалеете, ему без компании будет скучно. А если серьезно?

– Если серьезно, резиденции есть, но селить там апрольца – значит объявить о прорыве всему Нрекдолу.

– Тогда нужно срочно снять удобный дом и перевести туда Браю под опекой Юрны и Сары. Девочка должна встретить деда отмытой, сытой и довольной. И молитесь шельмам, чтобы Пашка искал подольше.

Глава 16 Тяжело и неказисто, когда в лом гостеприимство

Оля тихо радовалась, что удержалась – не предложила для размещения гостей хутор. Согласился величество на дом в городе, и славно. Теперь этот дом предстояло найти. Не королю же этим заниматься?

Кстати, найти такой домик не составило труда – стражники охотно помогли. Нужно было только задать критерии и не торговаться. Критериев было два: большой дом с водопроводом и наличие парковки для нгурулов. Наличку на оплату Эрик, видимо, отвалил из личных средств. Отвалил более чем щедро. Оля попыталась выразить недоумение – здесь хватит и на аренду, и на бытовые необходимости вроде мыла и продуктов. Хватит и на первичный, вполне качественный гардероб для семейства Оусс. И останется изрядно. Вот в этот момент Эрик Непостижимый потряс Олю до глубины души.

– Купите себе красивое платье, голубушка. Помнится, Тыря испортила ваш шелковый наряд, когда расстроилась из-за меня. Мне до сих пор неловко.

Оля натурально дар речи потеряла: величество посреди расследования вспомнил о такой мелочи! А между тем она его еще за мундир не отблагодарила – Раим, было дело, намекал, что Эрик лично вдохновлял столичную артель артефакторов на ударную ночную работу.

– Как приятно видеть вас в таком состоянии, милочка! – не преминул подначить противное величество. – Этот драгоценный момент я сохраню в памяти надолго: у самоуверенной землянки нет слов! – Эрик не скрывал нахальной лыбы и откровенно наслаждался. – А достойным платьем извольте озаботиться немедленно – это приказ. Поверьте, оно вам для дела понадобится.

 

Юрна помочь Брае согласилась не раздумывая. Девочку искренне жаль, но вдохновляло другое: просьба короны – это просьба короны!

Серафиме на корону было три раза тьфу, ей было довольно того, что Оля попросила. Кратенький пересказ эпизода с участием этой Браи Оусс заставил Серафиму истово сочувствовать подруге, а значит, надо не только позаботиться о физическом состоянии девицы, но и мозги ей вправить. Ольге нужна миролюбиво настроенная гостья? Посмотрим, не растеряла ли Серафима навыки работы с капризными клиентками.

Дом был найден и снят, разводящему Орсу Бомесу была обещана свежатина с первой же добычи. Здесь трем подругам предстояло разделиться. Ольга отправлялась в тюрьму, где вместе со всей стаей коротала время Тыря, а девочки – в рейд за предметами первой необходимости для подопечных.

Оля испереживалась за безопасность своих подружек. Брая уже показала, что способна на жестокие поступки, и склонность действовать необдуманно тоже явила во всей красе. Магии много, выдержки ноль. Юрна – магесса и хоть как-то защищена, аж два браслета артефактов таскает. А как быть Серафиме, у которой всей магии – один жизненный опыт? Поэтому Оля приняла для себя немыслимо трудное, но, как показала практика, верное решение. Правда, не в разрезе безопасности.

Эти думки не на шутку занимали Ольгу, и она почти не замечала взглядов прохожих. Не замечала даже того, что за ней на некотором удалении следует небольшая толпа праздных зевак. О, посмотреть было на что! Наездник на улице среди бела дня уже само собой волнительно. А дама в мундире, да еще таком необычном, – уже причина для ажиотажа. Но и это не самое интригующее. Женщину в мундире королевских наездников сопровождал невиданный зверь! Не нгурул! На нгурулов горожане, если имели такое желание, уже налюбовались: всю неделю в сквере перед околотком хоть один нгурул, да топтался.

И вот сейчас Оля с крейсерской скоростью шагала по городским улицам, а рядом гордо вышагивала иноходью Тыря в меховой ипостаси. Именно она вызывала наибольшее недоумение и любопытство у публики. Впрочем, на людишек ярко-рыжая зверюга внимания не обращала. Она даже на тирлов внимания не обращала, зато несчастные ездовые скотинки чуяли хищника и нервничали. Щенуля уже достигла таких размеров и таких навыков в перемещении, что ее и трое амбалов не удержали бы даже за цепь, поэтому символический ошейник из голубенького шарфика Юрны был сущим кокетством. Зато Тыря чувствовала себя нарядной и с удовольствием показывала себя публике. Оля от души нахваливала свою собаконьку и тревожилась, что увела щену без разрешения шефа. Свап, однако, не возражал, это успокаивало. Тырька шагала как персона королевских кровей, ей уступали дорогу, ее ели глазами и провожали удивленными шепотками. Оля от души радовалась, что на Нрекдоле нет папарацци, и страшно гордилась своей ежулей. Тырька все чувствовала и временами заглядывала дорогой подруге в лицо – правда гордишься?

Сима и Юри застали свою подругу сидящей по-турецки прямо на полу в уголке просторной прихожей ангажированного особняка. С видом примерной ученицы-отличницы перед Олей сидела Тыря в меховой ипостаси и смотрела на дорогую подругу с комичной сосредоточенностью, инструктаж – дело серьезное. Даже в сторону вошедших женщин собачудинка только ухом повела, но Оле хватило, чтобы заметить подруг.

Изрядная горка свертков и корзинок у порога дала понять, что дамы подошли к приему скитальцев с полной ответственностью. Наверняка одеждой и прочими радостями вроде средств гигиены озаботились. В этой многообещающей куче скромно прятался земной пластиковый пакет – как пить дать, Сима барыгу Цуэта подоила на контрабандные вкусняшки. Мяса и прочей снеди им Агав подвезет совсем скоро, Семеныч давно получил записку. А еще Агав должен привезти от Нианы циновку для Тыри. Больше Оля ничем помочь не могла, а вот на помощь Юрны рассчитывала – нужно было приказ величества исполнять. Адрес хорошей портнихи был срочно записан, а рекомендацию своей знакомой Юри отправит через почтовик.

Вот-вот должны были доставить юную арестантку, а это значило, Оле пора уходить. К удивлению подруг, Ольга на прощание обнялась не только с ними, но и с Тырюхой. Дамы получили наказ циновку постелить вот здесь и ни при каких обстоятельствах не наступать и не сдвигать травяной коврик ни на пол-ладони – это место Тырькиной пространственной привязки, ее аэродром. Щена получила емкий приказ:

– Охраняй!

Еще несколько минут было слышно горестное недоумение собаконьки – опять одна, бросили деточку. Потом Оле удалось отстраниться, предварительно пристрожив: охраняй.

Теперь предстояла поездка в ателье. Вместо одного платья было заказано два. Ольга Петровна сама себе удивлялась, но влюбилась в два образца ткани и не смогла определиться с выбором. Она вдруг поняла, что безумно устала от черного и темно-коричневого. Как можно было отказаться от бархатистой роскоши цвета густого бордо? А от бирюзы переливчатого муара? Портниха выбор одобрила – к лицу. И даже согласилась с требованием клиентки не портить фактуру ткани традиционным обилием отделки.

Из ателье Ольга вышла с чувством удовлетворения – портниха умела слышать клиента и работала быстро. Завтра оба платья будут готовы к финишной подгонке. Подгонка, само собой, магическая. Выходило дороговато, но деньги – тлен. Не хватит того, что дал Эрик, Раш добудет что-нибудь мясное на продажу.

По укоренившейся привычке торопиться Ольга подозвала извозчика, уселась и поняла, что ей совершенно нечего делать, разве что вернуться в пустую крепость. Или отправиться на хутор мешать Семенычу и Ниане. Прислушалась к щене. Малышка спокойна. Бдит, правда лежа. Смотреть Тырькиными глазами на подолы платьев Симы и Юри, которые носились туда-сюда, было неинтересно. Один разок мелькнули тоненькие бледные ножки подростка. Оля даже немного позавидовала – Браю доставили, подруги заняты. Одна она не у дел.

– К городской тюрьме, голубчик, – вырвалось у нее самопроизвольно. И все стало на свои места – ей очень хотелось увидеть Раима.

 Не повезло.

Нет, увидеть-то увидела – шеф был во дворе тюрьмы, но он был занят – прибыли Павел и дедусь-потеряшка.

Иномирец был хорош.

И пусть оборванец, но взгляд… Чем-то сибиряка-старовера напоминал. Та же непримиримость и готовность к испытаниям во взоре из-под еще темных выразительных бровей. И не дрогнул же, когда среди стаи нгурулов оказался. А где им еще быть, нгурулам-то, кроме как на тюремном дворе, если наездники рекрутированы в дознаватели?

На секунду Раим и Ольга встретились глазами, но во двор уже выбегали парни в черном и выстраивались в шеренгу.

– Госпожа Вадуд, – абсолютно официальным тоном окликнул Ольгу лавэ и подозвал ее жестом.

Ольга строевой подготовки, естественно, не имела, но ей подспудно хотелось пройти эти десять метров, чеканя шаг, и козырнуть. Наверное, интуиция сигналила, что любая мелочь в поддержании авторитета попечителя Шенола и власти в целом важна именно сейчас, когда апролец составляет свое первичное мнение. Одобрительный взгляд Пашки подсказал Ольге, что держится она правильно.

– Госпожа Вадуд, – повторил Раим, ответив на ее приветственный кивок, – это, как вы догадались, наш гость из мира Апрол, Хайрем Оусс. Поручаю его вашим заботам. Мартун, в распоряжение госпожи Вадуд.

– Слушаюсь, командир. – Пашка довольным не выглядел, но подчинился беспрекословно.

Раим Командорович счел свою часть задачи решенной и прошагал к Свапу и шеренге наездников. С рациональной точки зрения лавэ был прав. Ольге поручены хлопоты по обустройству пришлых как единственному не задействованному в расследовании члену команды, ей и карты в руки. Кроме нее, в конце концов, никто и не знает, что и как. С личной неприязнью к девчонке Ольге придется как-то справиться, иного выхода пока нет. Раим постановил себе непременно рассказать Оленьке, как ему жаль, но это потом. Мартун опять учудил. И почему всегда так? Где земляне, там проблемы.

– Господин Оусс, – с милой улыбкой обратилась Ольга к старику. Потом спохватилась и отключила морок, – ваша внучка в безопасности, ей помогают привести себя в порядок. – Дед спокойно смотрел и молча ждал подробности. Пришлось Оле придушить свое любопытство и беспокойство. – Для вас и вашей внучки сняли удобный дом с неплохим садом. Это знак внимания от короны. Думаю, что вы и сами не против сегодня отдохнуть. Согласны?

– Пожалуй, согласен. Особенно если вы мне поведаете, что случилось с вашей головой, – улыбнулся старый целитель.

Ольга вздохнула поглубже. Ей есть о чем рассказать старику, и это точно не про здоровье.

– Как вы предпочтете добраться, господин Оусс, на извозчике или с помощью нгурула? Раш донесет нас за пять ударов сердца. Вас ждет горячая вода, чистая одежда и сытная еда.

– Вы не хотите говорить о своих проблемах? Я целитель, госпожа Вадуд.

– Ольга. Зовите меня по имени, пожалуйста. По поводу моей головы, господин Оусс, никаких тайн. Если вам любопытно, я познакомлю вас с медикусом, который сохранил мне мозг. Так нгурул или извозчик, господин Оусс?

– Пожалуй, все-таки нгурул, – не очень уверенно выбрал старик. – Я устал. А нгурулы, как выяснилось, не так уж ужасны.

– Если рядом уверенный наездник, – подтвердила Ольга. – Господин Оусс, прежде чем мы отправимся, я хотела бы уточнить… – Оля замялась. – Вас известили о поступке вашей внучки и как я на него отреагировала?

– Нет, – насторожился старик, и сразу стало ясно, что сейчас он не великий маг, а обычный любящий дедушка.

– Лавэ Шенол, человек, который нас познакомил, предложил вашей внучке помощь. Она ответила заклинанием четырех вдохов.

Дедусь растерянно посмотрел в ту сторону, откуда уже стартовали наездники во главе с попечителем.

– Но он же жив!

– Не заботами Браи Оусс. Она отказалась назвать используемое заклинание. Мне пришлось угрожать ей пытками, чтобы увеличить шансы командира на выживание. – Оля помолчала и зло сощурила обычно улыбчивые глаза. – Чтобы не было недопонимания, господин Оусс: если понадобится, я сделаю это снова.

Старик посуровел, ему почти открытым текстом предложили получше контролировать свое дитя, раз уж так плохо воспитали. А Оля сказала, что хотела, и успокоилась. Молча достала почтовик и принялась за записку Симе.

«Передай девочке, что дедушку нашли, скоро они встретятся. Выпусти Тырю на задний двор. Раш пойдет на нее как на маяк. Готовьтесь встречать пожилого человека, он очень устал » .

Оля подумала и решилась на еще одну записку. Трою Дрири. Пусть хоть зелья какого старику принесет. Несанкционированный шаг, конечно. А инструктировать нужно было. Внятно и с подробностями.

Пусть медикусы лучше про ее мозги посплетничают, чем старик напридумывает себе ужасов, пока будет дожидаться аудиенции. Почему-то Оля была уверена, что ее любимчик Дрири удивит апрольца.

Глава 17 Кто тут самый страшный?

Все получилось не так, как Ольга рассчитывала.

Нет, перемещение прошло, можно сказать, штатно. Могучий Раш легко перенес всех троих на задний двор арендованного особняка, где изнывала от нетерпения Тырюха.

Три часа, всего каких-то три часа щену никто не контролировал, и вот на тебе. Могла ли пятнадцатилетняя девчуля оставить без внимания полцентнера бесхозного мехового очарования? Может быть, какая-то благополучная и пресыщенная смогла бы. Но Брая-то благополучной не была. Во всяком случае, последние десять-двенадцать недель.

Гибель родного клана, бегство в чужой мир, скитания в почти мертвых горах, мрачный рудник, жизнь в банде головорезов. Постоянное недоедание. Жуткие люди, хмельные от безнаказанности и отчаяния. Страх, что кто-то догадается о ее истинной гендерной принадлежности, и еще сотня страхов и тысяча его разновидностей.

 

Пока девицу обихаживали, Юрна с легкой улыбкой и невзначай обронила, что их двоих, госпожу Юрну и госпожу Серафиму, попросили помочь юной гостье на первых порах. С нажимом на «помочь». Один короткий миг глаза в глаза, и две магички оценили друг друга. Брая сильнее, но козыри у Юрны: понято – принято. С Симой было чуть сложнее. Простолюдинка с непонятным статусом. Госпожа Юрна ведет себя с ней не то что на равных – по-свойски и явно принимает лидерство подруги.

Браю заставили скинуть обувь и всю одежонку прямо у порога, накинули на плечи простыню и препроводили в комнату с большим овальным корытом, полным парующей горячей воды. Бедняжка аж затряслась от предвкушения. Короткий инструктаж по использованию водопровода – и та, которая не магичка, с доброжелательной требовательностью предложила:

– Залезай и мойся. Вот полотенца и халат на первый момент. Мы припасли для тебя пару вариантов одежды на каждый день. После обеда выберешь, и госпожа Юрна подгонит.

– А не боитесь, что убегу? – несколько стервозно поинтересовалась Брая у поразительно беспечной простолюдинки. То три боевика ловили, а тут такое небрежение к ее персоне – неувязочка.

Сима уже направилась к двери и резко обернулась.

– Да валяй. Нам хлопот меньше, – сверкнули в равнодушной улыбке ровные зубки. – Нас попросили встретить, проявить гостеприимство и передать на руки деду. Ограничивать твою свободу никто не просил. – Сима повернулась, чтобы уйти, и вновь притормозила. – Волосы не подсушивай сильно, я потом подровняю. Косу ножом отмахнула, как смогла достать? – Искреннее сочувствие в голосе странной опекунши сильно контрастировало с предыдущим заявлением. Брая глупенькой не была и легко поняла несказанное: сбежишь – сама дура, останешься – получишь все обещанное.

Брая насупилась и не ответила. Ну отмахнула косу, лучше косу потерять, чем... Не бывает у мужчин волос до попы – слишком маятно за ними ухаживать. Девушка проследила, как Сима выходит, и недоуменно посмотрела на дверь: похоже, помогать ей с мытьем никто не собирался. Ну и ладно, зато она сможет спокойно отдаться блаженству горячей купели. Дома отогнать служанок больше чем на десять минут не удавалось никогда. Дома ее практически никогда не оставляли одну.

Через двадцать минут бездумного парения в блаженстве юную апролку настиг конфликт желаний – помокнуть еще или все же пойти поесть. А еще стало немного скучно, и юная магичка почти на рефлексах – жизнь в банде научила – запустила заклинание чуткого уха.

Разговаривали, разумеется, о ней.

– Как бы не заснула она там, – озабоченно произнесла, судя по голосу, магичка Юрна.

– Не должна, – ответила вторая из дам. – Голод не даст. Эх, жаль, что до ванной комнаты запахи из кухни не добираются.

– Ох, – продолжила стенать Юри, – я уж слюнки устала сглатывать. С чего это Жех так расщедрился?

– Мясо замариновал? – уточнила Сима. – Так он пикник готовил, чтоб наших порадовать, когда эта нервотрепка закончится. А оно все никак. Вот и решил Олюшке помочь, пусть хоть ей пользу принесет, раз праздник откладывается. Да и о нас с тобой он позаботился, от скольких хлопот избавил.

– Да, Жех у вас очень непростой господин, хоть и простой кузнец.

Сима усмехнулась каламбуру.

– Ты, Юр, даже не представляешь, насколько непростой. Вот ты сама из большого клана? Сколько вас человек там числится?

– Из среднего. Человек пятьсот, если неродственников считать. Только я уже не в клане. Мы с Шепри сами по себе.

– Так вот наш Евгений Семеныч был третьим, если не вторым лицом в клане раз в пять побольше. – Сима в досаде отшвырнула полотенце.

Как объяснить, что старый опытный партиец из короткой Олиной записки выудил кучу информации и понял, что у задушевной подружки внезапные представительские трудности образовались. Потому и отдал собственноручно и любовно замаринованный продукт на благое дело. Пусть хоть ей пользу принесет. Ему ли, парторгу большого колхоза, не знать, каково оно – ублажать внезапных начальственных гостей в неопределенном количестве. Раз Симу и Юри привлекли, значит, все серьезно и масштабно. Потому и продуктов столько прислал.

– Сима, – простонала Юри, – закрой духовку, не мучай! Пахнет невыносимо вкусно.

– Ну не подгонять же малышку, Юр. Столько времени скиталась – жуть берет. Хотя ванну она может хоть каждый час принимать, все равно за раз не отмоется, а мясо перестоит. Эх…

Брая свернула подслушку и взялась намыливать непривычного вида мочалку. Зато мыло было привычным, таким и на Апроле пользовались.

 

Наесться до отвала Брае не дали. Она и сама понимала, что еда не должна быть обильной, раз такая сытная. Когда гостья потянулась еще за одной порцией мяса, Сима окоротила ее довольно резко.

– Если тебе станет плохо, девочка, это будет только твоя вина. Медикуса со стороны я приглашать не стану. Нам велено скрывать присутствие апрольцев в городе, уж извини.

Брая потратила целую минуту, чтобы подавить приступ гневного раздражения, замешанного на удивлении – эта бездарная явно лидирует в паре ее опекунш. И магичка это позволяет? Придумать ответ маленькая разбойница не успела – в столовую притопало невероятное существо…

– Тыря, ты чего? – удивилась Серафима, но существо подошло к Брае, глянуло в упор раскосыми недобрыми глазами и коротко басовито трявкнуло.

Брая смотрела, как завороженная. Это невероятное создание ее, Браю, явно не одобряло. Сима и Юри тихонько захихикали над серьезным видом щенули. В отличие от гостьи они понимали, что происходит: нгурула, чуткая к чужому эмоциональному фону, отреагировала на всплеск агрессии чужачки и недвусмысленно давала понять, кто тут самый страшный.

– Тихо, маленькая, все хорошо, – встала со своего места Сима и прошлась лаской по ушкам. Косенькие глазки, которые только что сверкали угрозой, умильно зажмурились. В личных приоритетах Тырьки Серафима делила с Семенычем почетное четвертое место. После Оли, Павла и Раима Сваповича. Серафима потянула щену за голубенький ошейник, отворачивая от Браи и бормоча на незнакомом журчащем языке что-то явно одобрительное и ласковое. Больше из комнаты Тыря уже не уходила: скучно же в прихожей одной.

Брая довольно безразлично пережила подгонку одежды. Чудесный зверь интересовал ее куда больше. Любая новая одежда прекрасна после тех лохмотьев, которые были выброшены не глядя. То же самое с волосами. В недавнем прошлом Брая была слишком молода и благополучна, чтобы уметь восхищаться какими-то еще умениями, кроме магических. Пожалуй, впервые она осознала волшебство простого человеческого мастерства. Рукам Серафимы было трудно не подчиниться. Ловкие, уверенные, какие-то вездесущие. Твердые и в то же время бережные. Гребень и ножницы казались продолжением пальцев и совершенно не выглядели инородными. А что бы вы хотели – мастерство…

Сима угадала: девчонке до смерти надоели волосы, туго стянутые в мужской хвост, а на сложносочиненную прическу не было терпения, ее манила рыжая зверюга. По две тоненьких косички от висков, скрепленные на затылке, удерживали вольные волосы сзади и не давали падать на лицо. Получилось аккуратно, по-домашнему мило, а главное, быстро.

Подражая Серафиме и Юрне, которые так и норовили мимоходом приласкать щенулю, Брая не удержалась от любопытства и – слава шельмам, хватило ума, – испросив разрешения у Юрны, потрогала рыжий мех.

И пропала.

Тырьке второго намека было не нужно: затарахтела с придыханием, глазюки нахальные блаженно прикрыла и включила режим «чешите меня, чешите – я ваша везде». Через три минуты гостья, забыв об осанке и манерах, сидела на циновке и упоенно возилась с шелковистым и почему-то прохладным мехом. Сима выдала ей запасной гребень. Именно в эти минуты беглянка из раздираемого войнами мира Апрол поверила, что все будет хорошо. Под воркующее тарахтение чудесной меховуси Брая впала в некое подобие транса. Она не видела, как был убран обеденный стол и сожжены обрезки ее волос, которые остались после подравнивания. Не обратила внимания, что дамы довольно долго и темпераментно обсуждали что-то хозяйственное. И тем более не услышала, как тихонько брякнул почтовик. Она даже не услышала, что Серафима ей что-то сказала. Тыря мгновенно стряхнула негу и радостно подхватилась на ноги. А через миг уже преданно заглядывала Симе в лицо – ну пошли скорее, а то я сама! Чтобы получить команду от дорогой подруги, Тырюхе почтовик был не нужен.

Почему в записке Оля попросила именно выпустить щену во двор, она бы и сама не смогла объяснить, но это было удачное решение. Неизвестно, как отреагировала бы юная иномирянка, если бы меховуся просто исчезла у нее из рук…

Брая выскочила за дверь следом. Едва не упала – отвыкла от длинных платьев, удержала равновесие и едва не рухнула вновь от неожиданности: из разрыва пространства на нее глянула пустота. И вновь заслонилась обыденностью, оставив на плитах двора огромного медно-бронзового нгурула. Не испугалась девчуля исключительно от удивления: Тыря скакала восторженным мячиком перед шипастой мордой большого зверя, демонстрируя буйную радость. И уж точно без всякого страха.

– Брая, девочка моя! – Родной голос дедушки прорвался сквозь ступор удивления.

– Дедушка! – Девчонка кинулась с объятиями, и Хайрем позволил себе прижать внучку к груди. Госпожа Вадуд свое обещание выполнила втрое больше ожидаемого – девочка выглядела не только обихоженной, но и довольной.

– Господин Оусс? – К деду и внучке подошла женщина, которая ну никак не могла быть прислугой. Взгляд прямой и уверенный, улыбка искренняя: явно рада за воссоединившихся родственников. – Добро пожаловать. Пойдемте, я покажу вам, где можно освежиться, а все разговоры потом за обедом. Вы же не будете возражать, если Ольга и Павел составят вам компанию за столом?

Ну как было не откликнуться на такой призыв? Дедусь отправился в дом, а Брая растерялась: мимо нее торопливо прошагал наездник, буркнув неразборчивое:

– Привет. – И продолжил уже громче: – Тёть Сима, мне бы тоже умыться…

Страха перед нгурулом у Браи не было – дедушка доверился, значит, все в порядке. Да и большой зверь предпочел тень в глубине двора. Застыть столбиком девушку заставил последний гость, точнее гостья, потому что не узнать этот острый клин стальных волос было нельзя. Женщина оторвалась от тисканья Тыри, обернулась и – Брая не поверила самой себе – лучисто улыбнулась.

– Хорошо выглядишь. Тебе идет быть девочкой, – женщина по-прежнему тихонько улыбалась, – и Тыре моей ты понравилась.

Сказано было так, что становилось очевидно: мнение меховуси женщина воспринимает на полном серьезе. Тырька счастливо взвизгнула, закрутилась волчком и умчалась куда-то в глубь двора. Брая и пары раз вдохнуть не успела, как щена вернулась с веткой в зубах. Женщина забрала ветку, обломала лишнее и швырнула ее в дальний угол двора с широким замахом. Щена радостно отдалась побегушкам – засиделась дома.

– Держи. – Брая растерянно приняла протянутую палку. – Погоняй малышку, пожалуйста, а я что-то устала.

Глава 18. Чем можно привязать масштабного мага?

В первый раз за день у племянника и тетушки появилась возможность переговорить без помех, и Ольга наконец узнала, куда отправился Раим Командорович и его войско. Узнала и расстроилась. Еще восемь арестантов нужно эвакуировать и как-то устроить. Значит, Раим будет занят неопределенное время. Следственные мероприятия, чтоб их…

Старый опытный муж – это вам не избалованная девица. Хайрем и лишней минуты в ванной себе не позволил – понимал, что его ждут. В руки Серафимы и Юрны попал хоть и отмытый, но очень потрепанный старик Хоттабыч, а в гостиную, где за накрытым столом поджидали Оля и Павел, вошел академик всех возможных академий. К счастью, аккуратная седая бородка прикрывала излишнюю худобу, поэтому Оля не свалилась в слезливое сочувствие. И слава шельмам – человека с таким взглядом жалостью можно оскорбить.

Старец с явным удовольствием осмотрел красиво сервированный стол, чинно сел и улыбнулся.

– Готовы обедать, господин Оусс? – ответила на улыбку Оля.

– Разумеется, госпожа Вадуд, разумеется. Если мы не будем дожидаться тех, для кого стоят эти приборы.

– Не будем, – опять улыбнулась Ольга и начала наполнять тарелку Хайрема. – Придут – значит придут. А нет… Ну что же, вам удастся отдохнуть получше.

– Ты сама поешь, заботушка, – с деланым раздражением проворчала Сима. – Пашка, налетай. На нас не смотрите, мы с Браей пообедали. Чаю потом с вами попьем.

Некоторое время голодные люди с удовольствием насыщались. Сима бдительно потчевала Пашку, а Юри сидела так тихо, что Хайрем обратил на это внимание.

– Заботы обо мне и моей внучке так вас утомили, прекрасная Юрна?

Юри чуть смущенно пожала плечами.

– Да какие там заботы? Пару одежек по фигуре подогнать. Здесь намного интереснее, чем в департаменте. Когда еще в такую безумную ситуацию попадешь, и попадешь ли вообще?

Старый Оусс даже вилку с ножом опустил, демонстрируя заинтересованность. Оля и Сима весело переглянулись, а Паха похлопал глазами, похлопал и вдруг ухмыльнулся, по привычке почесав в затылке. Тоже просек прикол, хоть и не сразу.

– Нашей подруге немного не по себе, – вступила Ольга, откровенно наслаждаясь ситуацией. – Видите ли, господин Оусс, в данный момент Юрна – единственная уроженка Нрекдола в этой компании.

– О… О… – явно впечатлился Хайрем.

Оля и Серафима заговорщически переглянулись, явно и с удовольствием затягивая паузу, а Пашка безуспешно пытался скрыть ухмылку за тщательным пережевыванием.

– Вы не из мира Апрол, – убежденно заявил старый медикус, внимательно и пытливо оглядывая сотрапезников. Не с его специализацией и опытом долго пребывать в недоумении: уметь быстро брать себя в руки профессия обязывает.

– Мы из технопараллели, – подтвердила Ольга.

– Вы маг, – провозгласил Хайрем с неподражаемой убежденностью. – И юный наездник тоже. А в техномире, как мне известно, магов нет.

– В техномире нет магии, господин Оусс. А люди, к ней способные, как выяснилось, есть.

– Удивительно. На моей родине никогда не трактовали проблему технопараллели именно так. Нет магии, но есть маги…

Дальше разговор крутился вокруг землян. Чуткая Сима легко подхватила настрой Ольги – было тяжко, но приспособиться можно. Особенно сейчас, когда земляне встретились. И не просто земляне – соотечественники. Русские своих не бросают. Хайрем это понимал: клановость была основой его мировосприятия. Здесь и Юри вставила свою монетку – на Нрекдоле изрядный процент населения живет сам по себе, вне клановых образований. В основном это не одаренные магически люди, и их много. Вот они, Юрна и ее супруг, служат короне, и им нравится. Что ждало бы Юрну в клане при ее невеликом даре? Да ее даже учить отказывались. Замуж за кого укажут – и баста.

– Так ты сбежала? – Сима глянула на подругу с уважением.

– И вас не попытались вернуть? – это Оусс не сдержал начальственных ноток, привык человек за клан отвечать. Ему было неприятно думать, что кто-то из его клана мог пожелать вот так же – в никуда, лишь бы не с родичами.

– Пытались, – Юрна ухмыльнулась как-то уж совсем отвязно, как кошка, которая и сливки сняла, и в тапок хозяйке нагадила невозбранно, – да я все рассчитала. Чуть из-под опеки выкрутилась – и бегом в департамент магии: хочу короне служить. Меня сразу в стажеры определили и клятву взяли, пока не передумала. Вы, господин Оусс, не представляете, какой спрос на хороших бытовиков. Все хотят быть боевиками, и непременно великими, а сами дыру в штанах залатать не могут.

– И теперь Юри у нас лучший в городе специалист по работе с текстилем и кожей. Впрочем, она и с металлом неплохо договаривается. – Оля вспомнила мятый доспех из кабинета Юрны, на котором нужно было не только выправить погнутое, но и руны восстановить, да так, чтобы функцию заложенную выполняли.

– Да уж. Как госпожа Юрна работает с тканью, я видел. – Хайрем с удовольствием оглядел свой идеально подогнанный камзол, а ведь был преизрядно велик и болтался, как на ростовых распялках.

И вдруг подумалось старцу: а ведь он даже не знает, кто подобной работой занимался в его доме. Может, потому клан так легко смяли? Потому что главе клана, увлеченному целительством, мелочи были не интересны? Так зачем сородичам защищать такого главу?

Ольга почувствовала состояние гостя и остро ему посочувствовала – дотянулась и сжала руку гостя, из которой едва не вываливалась вилка.

– Не стоит падать духом, господин Оусс. Все будет хорошо, уж поверьте.

Хайрем глянул на нее как на ненормальную. Что? Что может быть хорошо? Ошибки уже не исправишь – родина утрачена, клан разбит. Возможно, времени даже на осмысление ошибок не осталось. Хайрем Оусс стар, а испытания последних недель изрядно подточили тот ресурс здоровья, который так бережно сохранялся целительским искусством всего клана.

А Ольга меж тем продолжала:

– Дайте себе немного отдохнуть и разобраться в обстоятельствах, в которые попали, друг мой.

– Я стар…

– А я что, молодая? – перебила Сима и по-девчоночьи фыркнула. – Я, между прочим, постарше, чем вот эта дамочка. – Серафима потыкала вилкой в сторону Ольги и задрала нос.

– Серафима! – шутливо прикрикнула на нее Оля и даже пальцем пригрозила. – Прекрати троллить гостя! А вы, господин Оусс, не спешите с выводами, и увидите много возможностей. Я полагала, что нужно подождать и сначала дать вам пообщаться с чинами куда более высокими, чем я. Это их право и обязанность определять ваши права и обязанности, простите за тавтологию. Но раз уж зашел разговор… Сима действительно старше меня на четыре года, хоть и выглядит так юно. Я не знаю, как правильно это выразить с точки зрения местной юрисдикции, поэтому скажу, как сама понимаю. Каждый гражданин Нрекдола имеет право на одну бесплатную процедуру омоложения от королевского дома. Каждый! Серафима и еще один наш друг этим правом воспользовались. Эта возможность появится и у вас, когда закончатся формальности. Нрекдол охотно принимает иномирян.

– Но вы же не воспользовались, Ольга.

– Сразу после перемещения не получилось, а сейчас мне так даже удобнее.

– Ты просто трусишь, – пробурчал Пашка и тут же огреб затрещину от Серафимы.

– Я бы тоже трусил, – задумчиво прокомментировал эту сценку Хайрем и прервал фразу, заинтригованный одинаковым и очень своеобразным выражением лиц, которые одновременно появились у Павла и Ольги. Они как будто очень внимательно вслушивались во что-то далекое. И услышанное их радовало. Пашка решительно отодвинул тарелку и встал.

– Пойду встречу, а то девочка испугается.

– Брае что-то угрожает? – насторожился любящий дед. Пашка ответил широкой лыбой.

– Абсолютно ничего, только удивление.

– Что он имел в виду? – Старик явно намеревался ринуться вслед за парнем.

– К нам идут нгурулы Свап и Пран. Со своими наездниками, разумеется. Тыря очень любит Свапа, поэтому Павел опасается, что малышка от радости не удержит самоконтроль и сменит ипостась, чем напугает вашу внучку.

– Простите, госпожа Вадуд, я не понял. Что значит «сменит ипостась»?

– Ох. А вы так и не поняли? И Брая тоже? Тыря – нгурул. Точнее, маленькая нгурулочка.

– Но как же яд? Почему вы так беспечны? – Старый Хайрем начал вставать из-за стола, и Оля вновь успокаивающе взяла его за руку.

– Я просто уверена в безопасности Браи, а потому спокойна. Абсолютно и непоколебимо спокойна, дорогой господин Оусс. Во-первых, Тыря отлично обучена. Она часто играет с детьми хуторян, и ни один ребенок еще не пострадал от ее яда. Во-вторых, даже если каким-то удивительно неудачным образом Брая оцарапается, то ей ничего не грозит – щена слишком мала, ее яд неполноценен. И в-третьих, даже если неприятность случится, вы все равно не сможете помочь внучке, несмотря на весь ваш целительский арсенал. А Павел сможет, у него с собой все необходимое.

– Тёть Сима, нам бы чаю.

Пашка вошел в столовую, аккуратно подталкивая за плечи Браю. Девочка имела вид контактера с большим пыльным мешком. Оля недоуменно подняла брови, и Пашка ответил на незаданный вопрос:

– Тырька отлично справилась, но я решил, что лучше сейчас показать.

– Ты правильно решил, – улыбнулась она племяннику и переключилась на Браю. – Иди сюда, милая, садись рядом с дедушкой. Не загоняла тебя моя щена? Правда, она в любом виде красавца?

Брая смотрела исподлобья, но не возражала. Она явно злилась на Ольгу. Спроси ее, за что именно, ответить не смогла бы. Злиться нужно было на себя. Знала, что Тыря зверь Ольги? Знала. Знала, что Ольга наездник нгурула? Знала. И о том, что нгурулы могут менять форму, тоже слышала. В переполненной впечатлениями голове девчушки эти сведения в единую картинку отчего-то не сложились. И от понимания, что сама дура, почему-то было еще обиднее.

Оля не стала навязывать девочке свое внимание, да и чаю после мяса хотелось. Она отправилась на кухню, по пути гадая, куда делись мужчины. Свапа и Прана слышно было отчетливо, они отмахивались от Тырюхи. Оля приготовилась долго ждать, пока закипит большая кастрюля воды, народа много. Подосадовала, что нет специальной чайной посуды, помечтала немножко о самоваре и вдруг поняла, что вода, которая только что была едва теплой, начинает активно бурлить, исходя горячим паром.

– Раим, – прошептала, не оборачиваясь. На плечи легли заботливые руки и аккуратно ее повернули.

А за спиной никого не было.

Щеки ощутили прикосновение теплых сухих ладоней, а глаза никого не видели. Только присутствие кого-то рядом и едва уловимый знакомый запах. Лба коснулось вначале дыхание, потом прикосновение. Нежное и долгое. Веки женщины опустились сами собой, и все стало правильно. Чувствовать иногда важнее, чем видеть. Мужские губы поцеловали складочку между бровей, кончик носа, с тихим вопросом коснулись губ, получили ответное касание, и еще, и еще.

– С утра мечтал так с тобой поздороваться, – прошептал Раим, отстранился и сдернул невидимость.

Оля чуть грустно улыбнулась: сколько еще неопределенности между ними. Вздохнула… и загремела посудой, готовя чай на большую компанию. В столовую они вошли вместе, нагруженные чайной сервировкой: чашками и большим кувшином вместо заварника.

Эрик, оказывается, уже сидел за столом. Сима по-свойски наполняла его тарелку, а Юрна сидела с прямой спиной и совершенно ошалелыми глазами. Бедняжка тихо офигевала оттого, что его величество спокойно сидит с ней за одним столом и, оказывается, помнит, как ее зовут.

Пока мужчины насыщались, Пашка и Сима наперебой объясняли гостям, что за напиток им предстоит отведать.

М-да, балаган получился еще тот. Надо бы как-то уменьшить нагрузку на старца. У бедолаги от усталости и так глаза запавшие были, а тут еще волнения с впечатлениями. Оля как-то вдруг поняла, что надо уменьшать поголовье присутствующих, иначе господа генералы так и будут вести светские беседы ни о чем, а пообщаться королю и Оуссу нужно обязательно.

Хорошо иметь толковую подругу. Простой и понятный всем землянам жест – Оля постучала указательным пальчиком по тому месту, где обычно носят наручные часы, – и Сима шумно засобиралась. Дома ее ждут, а гости дорогие и так в хороших руках. Юрна вдруг вспомнила, что по мужу соскучилась, и засобиралась тоже. Пашка подхватился следом – проводить дам и повидать кореша Митьку.

 

Эрик благодарно кивнул Ольге и пристально вгляделся в девочку. Брая чуть поежилась и тревожно вскинула глаза на посетителя в страшном черном мундире. На второго, который постарше, она старалась и не смотреть – узнала жертву заклинания четырех вдохов и не знала, как себя вести. Понимала: если еще не наказали, то уже и не накажут, но ей все равно было не по себе, а еще этот второй страшный уставился. Через пару вдохов Брая вдруг успокоилась и потеряла интерес ко всему, кроме необычного напитка и неведомой очень вкусной сладости под смешным названием «вафля».

Эрик размеренно жевал и продумывал стратегию общения с пришлым старцем. Хайрем Оусс нужен короне, это понятно. Хотя бы потому нужен, чтоб другим кланам не достался. Маг огромной силы, обладатель неведомых навыков и опыта, принесенного из мира с куда более длинной историей, чем подконтрольный Эрику и его брату Нрекдол. Этот ресурс должен служить всему миру, а не обогащать и укреплять какой-то отдельный клан. Чем можно привязать такого масштабного и мощного мага, как Хайрем Оусс? Эрик даже в мыслях не держал коснуться разума старика менталом – почувствует. Хотя влияние на внучку дед увидел и стерпел молча. Плюс ему. Понял, что валандаться с девчонкой никто не станет, и силу воздействия принял к сведению. Эрик только глянул искоса, и девочка поплыла – ничего не видит и не слышит, только вкусняшкой интересуется. А щиты на ее разуме очень серьезные стоят, недаром молодые наездники пробиться не смогли. Немного грубовато получилось, но Эрик устал и не простил юной нахалке покушения на друга. Пусть по-детски глупого и спонтанного, не имеет значения. Накосячила девица изрядно и дала рычаг косвенного влияния на своего деда, грех не воспользоваться. Старик понял, что с его драгоценной деточкой считаются только ради его лояльности. А лояльность команда Ольги продемонстрировала. Да так удачно. Эти две землянки одним своим присутствием умудряются навести уют. Эрик ощутил привычное раздражение пополам с удивлением – опять Ольга и ее подруги. Эта компания становится незаменимой. Хотя не компания – команда. Еще Пашка и загадочный Жех, да и муж Юрны в эту же кучу. Приятно думать, что это и его, Эрика, команда. Пусть опосредованно, через Раима и Ольгу, но его, Эрика!

Итак, Хайрем Оусс… Какова его цель, его основное устремление? Внучка. Устроить ее благополучие в новом мире. Слабенько, но отправная точка для выстраивания отношений есть. Что нужно короне от Хайрема Оусса? Да все! Все, что есть в этой умной и мудрой голове. Любое усиление короны всегда в строку, особенно сейчас, когда Эрик копнул поглубже правоохранительную систему. Если кланы, а значит, верховный совет не поприжать сейчас, то останется только бежать на немагическую Землю или умереть. Ишь, придумали: вместо истинно виновных отдавать на каторгу более слабых соклановцев. Опять права Ольга, сразу сказала, что там чуть ли не половина невинно пострадавших. Дали же шельмы интуицию. Вот пусть и помогает…

Хайрем внимательно наблюдал за человеком, которого привел уже знакомый лавэ Шенол, и все больше настораживался. Вся компания относилась к незнакомцу с подчеркнутым почтением, а милая Юрна – с пиететом, который даже не пыталась скрыть. И теперь этот пришелец открыто вмешивается в ментал его внучки. Наглость несусветная, но в данной ситуации – оправданная. Дамы и мальчик деликатно и очень организованно удалились, значит, пойдет серьезный разговор. Малышке ни к чему его слышать, тем более что свою необдуманную порывистость она уже показала. Старик готовился торговаться за светлое будущее своей кровиночки.

– Господин Оусс, – внезапно заговорил лавэ, – позвольте представить вас его величеству Эрику, брату-соправителю короля мира Нрекдол Эльзиса.

Старик, несмотря на потрясение, встал и склонил голову.

– Ваше величество.

– Оставьте, – отмахнулся Эрик. – Этот официоз исключительно для того, чтобы вы представляли мой переговорный статус. Называйте меня господин Эрэл, так всем будет комфортнее. Просто примите к сведению, что в этом городе мало кто знает о присутствии брата короля. Прошу и вас быть корректным. Не хочется, знаете ли, терять свободу, которую дает образ знатного, но неофициального гостя попечителя Восточного корпуса наездников. И садитесь уже. Как говорит Ольга, в ногах правды нет.

Хайрем вновь кивнул исел. Такого оборота он не ожидал. На Апроле его не слишком интересовала структура власти затрапезного Нрекдола, хватало склок в совете кланов.

– Спрашивайте, господин Эрэл.

– Готовы ли вы принять покровительство королевского дома, господин Оусс?

Хайрем долго, неприлично долго молчал. Напряжение нарастало так стремительно, что даже одурманенная Брая перестала булькать чаем. Эрик открыто брал старика за горло, не давая осмотреться и сделать выводы, необходимые для осознанного выбора.

Старик слабаком не был.

– А если нет? Я слышал, что у вас на Нрекдоле много людей живут вне кланов.

– И все они люди короны, – улыбнулся Эрик. – Если вести речь о королевском клане, то да, он есть. Небольшой, но очень сильный клан, где всех связывает кровное родство. Это не для вас.

– А если нет, – вмешался Раим, – вам придется столкнуться с кланами, каждый из которых попытается заполучить целителя вашего уровня под свою руку. А еще больше их заинтересует ваша внучка как носитель свежей крови и мать будущих магов с гарантированными талантами. И поверьте, кланы скорее уничтожат вас, чем позволят сопернику усилить свои позиции.

– А если да? – начал торг Хайрем, и Эрик понял, что все, старик согласился.

– Защита короны, моя лично и корпуса наездников. А также долгая интересная жизнь.

– Интересная жизнь на чужбине? – с горькой ехидцей переспросил Хайрем.

– А разве вам не интересно, как развивалась магия в условиях Нрекдола? – спросила Ольга уверенно. Ну не мог пытливый тренированный ум не задаваться этим вопросом. – Или заняться чем-то таким, на что всегда не хватало времени и сил? Наверняка вы практиковали не только прикладное целительство, уважаемый Хайрем. Разрабатывали новые заклинания?

– Или просто выслужить себе высокий статус, чтобы ваша Брая считалась знатной особой, а не внучкой какого-то беглого иномирца, – поддержал Ольгу Раим. Эрик внимательно слушал и кивал на каждое предложение: да, это можно, корона в его лице поддержит.

– А для начала мы с вашей помощью могли бы поискать ваших соплеменников, которые потерялись, – подкинула идею Оля. – Я почему-то уверена, что они еще живы.

Хайрем посмурнел. Столько недель прошло, какие уж тут надежды.

– Там два подростка младше Браи и женщины.

– О, мой дорогой, вы не представляете, насколько живучими могут быть слабые женщины. В любом случае стоит попробовать.

– Предлагаете прочесывать горы с нгурулами, дорогая? – Эрик был полон скепсиса и заинтересованности.

Оля пожала плечами: она, возможно, наивна, но почему бы нет?

– Мне казалось, что был разговор о поисковом заклинании, ваше величество. Не так ли? Интересно было бы сравнить местное заклинание и то, которым пользовался уважаемый Хайрем. А может быть, можно сделать поисковые амулеты? Например, настроенные на что-то особенное, присущее только людям с Апрола. Это вы уж сами думайте, господа маги.

– Кстати, об амулетах, голубушка. – Эрик как будто позабыл о старике. – Думаю, настало время заняться платиной.

 

Раим с тревогой смотрел на Ольгу. Она сидела с таким видом, как будто между двумя взаимонейтрализующими заклинаниями попала. Приказ венценосного друга о походе за платиной был неожиданен и для него, Раима. Ольгу, милую, хрупкую, надежную Оленьку приказ этот просто потряс. Не сиди Раим напротив, так не увидел бы, как обескровело и без того не яркое лицо, как заострился нос и сжались в ниточку губы. Как скользнули под стол стиснутые руки. Как опустилась головка и волосы отгородили Олю ото всех и от него, Раима, тоже.

В прихожей на своей циновке с трявом и визгом материализовалась Тыря и кинулась к дорогой подруге, благо под лапы ничего не попалось. Чуть Олю со стула не снесла. Во дворе ревели три нгурула, готовые рвать и крушить за своих самочек. Это и вернуло Олю в реальность – ярость зверей, от которой, похоже, даже Эрик струхнул – понимал, что именно он спровоцировал сей «народно-нгурулий бунт». Про то, как счастливы были соседи под этакую утроенную боевую сирену, думать не хотелось.

Оля обнимала стенающую от испуга щену, а щена аж себя потеряла – перетекала из меховой ипостаси в шипастую и обратно едва ли не каждую минуту, благо заговоренная ткань кителя предохраняла тонкую женскую кожу от уколов и царапин. Большей частью. Руки-то без перчаток. Да Оле не до того было – трех самцов успокаивала мысленно. Нгурулы все-таки удивительные существа, от состояния ярости почти мгновенно перешли в состояние покоя, едва почуяли, что их всеобщая любимица вынырнула из пучины своих страхов. Философы лентяйские. За ними и Тырька утихомирилась. А Ольге в голову лезла всякая чушь: недаром же слова «поФИгизм» и «ФИлософия» так созвучны. А в слове «философия» это самое «ФИ» аж два(!) раза.

– Что это с вами случилось, голубушка? – Эрик все еще чувствовал неловкость под злым взглядом Раима, да и Пран поделился с ним та-акими эмоциями… И это Пран: ему три четверти человеческих душевных движений недоступно. Да и трафик передачи информации Тыря – Свап – Пран исказил многое. Эрик чувствовал себя неловко, что спровоцировал такой взрыв чувств, а потому злился. А еще понял, что не ко времени разговор затеян, но отступать было нельзя. – Неужто мысль побывать на родине вам так неприятна, голубушка? – съехидничал, не удержавшись.

Ольга полоснула в ответ острым, почти материальным взглядом. А может, и материальным, просто щиты у короля королевские.

Вот же ж скотина арийская белобрысая! Нашел чем задеть. Русскую душу родиной попрекнуть. И так захотелось Ольге Петровне долбануть по величеству чем-нибудь тяжеленьким вроде гантели, а еще лучше – снарядом из своих эмоций! Крупнокалиберным! Чтоб на колени поганца бросило, чтоб блевал, как тогда мерзавец главный пастух. У Ольги бы получилось, сейчас получилось бы. А нельзя. Ради Павла и Симы, ради хутора и строгого Жеха Кобзаря. Ради Раима, в конце концов. Но хотелось, ох как хотелось. Аж пальчики на ногах поджались, а Тыря взвизгнула – дорогая подруга пребольно дернула за рыжую шерсть. Ежуля понимала, что Оле плохо, и терпела, даже в драку не лезла. Она потом Прана побьет, раз его наездника не может. Уж не забудет.

И Оля подставу не забудет.

Разумеется, она понимала, что рано или поздно вопрос о платине возникнет. Может быть, выдавала желаемое за действительное, но было, было впечатление, что это еще не скоро, может, через год, ну или хотя бы полгода. Но чтобы так быстро… И внезапно. Ведь ничто не предвещало. Только-только приспосабливаться начала, едва-едва смыслы и цели нащупала. Да что там себе врать – забывать начала. Прежняя жизнь манить и тревожить перестала. А она, Ольга, между прочим, замужем. Она мать, хоть дочка уже в том возрасте, когда мама не так уж нужна. Как себя осознавать начала после болезни, так и выбаливала прошлой счастливой жизнью. Слезами выбаливала, бессонной тоской. Только когда Тырю обрела, чуть попускать начало. И теперь на новый круг? На Раима не хотелось смотреть.

Обстановку разрядил старый целитель. Встал, подошел к Ольге, буркнул что-то Тыре, по тону похожее на «брысь», дождался, когда собаконька отойдет, и принялся рассматривать Олины ладони. Исколотые и расцарапанные – Тырькина истерика даром не прошла.

От ладоней Хайрема в ранки потекло что-то теплое и шипучее, такое щекотное, что Оля попыталась рефлекторно руки выдернуть из цепких морщинистых пальцев и заулыбалась невольно – щекотно же. Старец, может, и не понял причин эмоционального взрыва милейшей госпожи Вадуд, но душевный раздрай видел ясно. Ему правда хотелось помочь этой женщине, хотя бы в благодарность за Браю. Внучка крепко сглупила и заслужила наказание, а Ольга даже зла не затаила и другим пример подала. Господин Шенол ей был дорог, это Хайрем видел. Главный наездник пострадал сильно, почти умер, но ни словом, ни взглядом не попрекнул. И это не слабость. Это понимание: испугался ребенок. И знак добрых намерений. А потому мудрый целитель позволил себе вмешательство большее, чем только заживляющее воздействие. Как бонус он применил тонизирующее. Да-да, тонизирующее – это самое близкое по смыслу определение, личная разработка Хайрема Оусса. Пациента с травмой частенько нужно не только успокоить, но и силы, потраченные на всплеск эмоций, восстановить, иначе выздоровление будет более долгим. Энергозатратная штука, это заклинание тонуса, особенно для скудной нрекдольской магии. Но для госпожи Вадуд не жалко.

Ольга рассматривала свои абсолютно целые розовые ладони и тихо радовалась. Крутой старик. Такой измотанный, а не пожалел сил. Изменение своего эмоционального фона Оля осознала не сразу, зато прилив сил ощутила. Не таких, когда хочется выплеснуть энергию в движении – чечетку там отбить или по потолку пробежаться, а когда в голове хрустальная ясность, мысли четкие, и кажется, что нет нерешаемых задач. С таким настроем Ольга всегда бралась за интересные проекты для приятных заказчиков.

– На Землю, говорите, ваше величество? Я подумаю, что мне для этого понадобится…

Такого вкрадчивого, опасно-стервозного тона в исполнении всегда доброжелательной землянки господа наезднички даже вообразить себе не могли.

Глава 19 С прибытием, господа эмигранты

Ольга стояла, потому что упасть не представлялось возможным – ее держали, и весьма крепко. Мутило невыносимо, как будто некий изувер щекотал гортань ватным шариком, явно рассчитывая на рвотный рефлекс. Под закрытыми веками плавали радужные круги и черные пятна, а в желудке было так… Короче, если бы Оле сказали, что ей в желудок положили размораживаться большой ком неочищенных слипшихся креветок, она бы поверила: колючий мерзотный озноб продирал бедняжку от корней волос до пяток. А ведь золотко Трой Дрири предупреждал, что межмировой переход ее серому веществу может не понравиться. И тренировка в виде переносов с нгурулами – бледная тень реальной нагрузки при межмировом переходе. Ольга бы прислушалась и попробовала уклониться от вояжа в родные палестины, но в спор вступил Хайрем Оусс – он же будет рядом, так о чем беспокоиться? Что такое женские страхи против авторитета импортного целителя? Как минимум не аргумент для снедаемого нетерпением его величества Эрика Предвкушающего.

Оусс действительно был рядом – вливал силу в какие-то одному ему ведомые точки в одному ему ведомом порядке, и мутиво отступало. Правда, только при мысли, что подобное придется испытать еще раз при обратном переходе, у Ольги подгибались колени.

– Ну же, госпожа Ольга, берите себя в руки, – проник в сознание голос Хайрема. – Чем быстрее вы отвлечетесь от своих ощущений, тем быстрее придете в себя. Открывайте уже глазки.

Не открыла. Впечатлений и с закрытыми глазами хватало.

В сознание хлынули мириады знакомых, но основательно забытых ощущений, и в первую очередь запахи, а точнее, смрад большого города. За ним пришел гул. Гул, состоящий из отдельных шумов, которые ухо уже отвыкло идентифицировать. Разве что вой автомобильной сигнализации где-то вдалеке узнался почти сразу. Потом пришло иное ощущение себя в пространстве: тело как будто потяжелело. Потому и колени подгибались так охотно – мышцы еще не приноровились к чуть подросшей силе тяжести. Щеки весьма ощутимо холодило.

Вот теперь, когда дурнота отступила, ноги окрепли, а внешние ощущения приобрели забытые смыслы, можно и глаза приоткрыть.

Похоже, ходоки вынесли их куда-то на крышу. Оно и правильно: не десант в иной мир получился, а толпа туристов-любителей. Оля настаивала на толпе побольше, но это исключительно ради принципа «мало просишь – мало получишь».

Глаза ощупывали не такой уж обширный горизонт. По всем приметам – парк. Почти голые остовы явно старых кленов с редкими вкраплениями багрянца, еще какие-то столь же удручающие деревья, сохранившие остатки яркой, явно богатой когда-то шевелюры. Влажный растрескавшийся асфальт дорожек стыдливо прикрылся опавшей листвой. Шарканье метлы дворника вдалеке вызвало у Ольги едва ли не слезливое умиление – живой человек, а не магическая уборка…

– Паш, ты как? – встрепенулась Ольга, осознав, что ее все еще поддерживают.

– Норм, только тянет сесть и замереть. А ты разве не чувствуешь?

– Это вы недостаток магии ощущаете, господин наездник, – встрял один из сопровождающих ходоков и старший группы Даин Сагар. – Подождите немного, скоро притерпитесь.

– Меня тянуло лечь и умереть, – ответила Ольга племяннику. – Наверное, поэтому я ничего такого не испытываю. Господин Оусс помереть не дал, значит, пора работать.

– Да, пора спускаться, – подтвердил Сагар. – Скоро рассветет, и нас увидят.

Здание оказалось парковой кафешкой еще советской постройки, а потому было снабжено всеми противопожарными атрибутами, спустились легко. Видимо, маги-пространственники готовились с полной ответственностью и предварительной разведкой не пренебрегли.

Ходоков было шестеро на троих десантников. Как их подбирал его величество? Как настраивал, какими страшными карами стращал? Результат впечатлял – на троих пассажиров-наездников эти очень нехилые маги, все уровня эр′ваэ, смотрели с легким ужасом. Впрочем, наездников от ходоков сейчас не отличил бы никто: на всех, включая Хайрема Оусса, были черные наездничьи мундиры. Уникальная, как оказалось, по комфорту и уровню всяческой защиты одежка. В пункте прибытия иномирян явно царил конец октября, а Оле только щеки холодило. Климат-контроль кителя не подводил даже без внешней магии.

Ходоки-менталисты работали слаженно и, казалось, улавливали желания Ольги. Впрочем, первые шаги были оговорены заранее. Отловили первого встречного аборигена, узнали, что попали в Калугу. Оля помнила, что это хоть и старый, но быстро развивающийся город, значит, подходит для Ольгиной аферы, другую локацию можно не искать.

Второй абориген охотно дал воспользоваться интернетом в своем телефоне. Парнишка с таким восторгом и любопытством пялился на необычные костюмы странных людей, что не совсем реагировал на слова. Пашка не выдержал и вынул аппарат из рук студентика чуть дрожащими руками: почти полтора года в руках не держал. Зайти в яндекс-карты и посмотреть котировки навыков вспомнилось достаточно. А студентик все пялился на мундиры неведомого кроя и вида, явно стараясь запомнить фасончик и орнаменты галунов. Олин костюм и стрижку он осмотрел с явным одобрением и удовольствием. Парень был так очарован, что Оля заподозрила, что маги переборщили с флером доверия и симпатии. Все оказалось проще: им случилось нарваться на начинающего дизайнера одежды. Жаль, что память ему подтерли, как и предыдущему контактеру, а то был бы прорыв в модных тенденциях.

Третий прохожий сопроводил странную компанию до ближайшего круглосуточного ломбарда.

Ольга шагала по еще сонному утреннему городу, и ее отпускало напряжение. Больше всего она боялась, что накроет тоска и ностальгия. Накроет так, что ей будет трудно выполнять свои обязанности. Слава богу, пока обходилось. Может быть, потому, что город был абсолютно незнакомый, хотя и соседствующий с родной орловщиной. А может быть, потому, что у нее была цель, ради которой пришлось дать бой короне.

 

Точнее, это была короткая, в три дня, нервотрепательная локальная война. Эрик слегка надавил королевской магией на непокорную землянку: посмела же, зараза такая, возражать. Оля давление выдержала, искусав в мочало щеки изнутри. И подняла бунт нгурулов. Эрик отступил. Может, что-то понял в русском характере, может, не захотел конфликта с другом Раимом, а может, неловко стало воевать с хрупкой женщиной.

За что боролся упертое величество? Да просто уступать не привык.

Оля же билась за соотечественников.

Даже не так. В каком-то смысле они с Пашкой Родину защищали. Ходоки – что контрабандисты, что официальные от департамента – привычки имели схожие. Какие? Явились, заморочили, взяли, что хотели, и исчезли. А несчастным соотечественникам оставалось возмещать убытки и оплакивать свое доброе имя: видеокамеры-то везде понатыканы. А кино интересное получалось: продавец добровольно отдал товар, не взяв оплаты. Ладно, если пару пачек чая. А если дорогие часы, которые на Нрекдоле, между прочим, в моде?

Вот и встала Оля перед Эриком стеной. Платину вам? Платите по курсу. Как? Есть способ, только организовать надо. Какой? А дураков нет, чтоб карты раскрывать.

Эрик пытался давить, ковырял щиты. Оля уходила плакать в виварий – старалась не вмешивать в конфликт Раима. Тот занимался поисками пропавшей группы Оусса и, в общем-то, дрязг между королем и своей помощницей не видел. Узнавал только через нгурулов, а потом расспрашивал пастухов. А те и сказать-то ничего не могли. Ну, приходила госпожа. В вольере Наф-Нуфиков сидела. Вроде как плакала. А потом пела срывающимся голосом что-то воинственное. А что пела – не понять, иномирянка же. После этих песнопений даже Пран на Эрика огрызался, остальные нгурулы были не в духе, Тыря жалась к Свапу и тихо рычала на противного двуногого.

Что именно пела Ольга, открылось случайно. Какой-то пастушок забубнил стройный рубленый мотив, а Пашка узнал. Да какой русский бы не узнал?

 

Наверх вы, товарищи, все по местам!

Последний парад наступает!..

 

Так Павел узнал о причинах противостояния высокого столичного чина и тётушки, а заодно и про предстоящую экспедицию на Землю.

– Что же ты мне раньше не сказала? – спросил парень, крепко обнимая Ольгу. Обнимал с надрывом, как обнимаются люди на похоронах, желая поддержать и обрести поддержку.

– Чтобы еще и тебе душу вытрепать? – удивилась Ольга, не торопясь покидать сыновние объятия.

– Не хочешь на Землю идти? Да? – Пашка скорее утверждал, чем спрашивал. – Понимаю…

– Ты понимаешь, – согласилась Ольга. – А Сима бы не поняла.

– У тёть Симы нет Тыри… И магии нет. Она могла бы там остаться, если бы захотела. Легализовалась бы как-нибудь. Ее здесь только Митька и его сестренка держат, так мы им всяко пропасть не дали бы.

Сколько всякого держит на Нрекдоле Павла, кроме того, что маг без магии загнется, озвучивать не стоило. Нгурулы, ребята из тройки, беззащитная тётушка…

– Только, тёть Оль, – заговорил снова Пашка, обнимая покрепче хрупкие плечики, – ты как хочешь, а я с тобой иду, с тобой и вернусь.

Ольга выдохнула с таким облегчением, что для Пашки будущий напряг стал каким-то несущественным.

А потом в противостояние между Ольгой и Эриком включился еще и Раим – тоже настаивал на участии в экспедиции. Король взбеленился. Этого он точно не допустит. Шенол слишком ценен, чтоб им рисковать. Можно подумать, что Эрику в загадочную технопараллель не хочется, он же не лезет с инициативами. Уловка старшего друга сработала: величеству дали хоть в чем-то настоять на своем и красиво отступить.

А дальше началась собственно подготовка… Эрик подбирал людей, Оля занималась планированием и немножко реквизитом. Потому и топали они сейчас в ломбард, что почти честным путем добыть наличность собирались. На мелкие расходы вроде такси. В кармане у Ольги лежал большой нрекдольский золотой. Полновесный кругляш с непонятными символами, но видно, что деньга. Монету выбирали по принципу «чем хуже – тем лучше». Оля собиралась сей нумизматический беспредел выдать за старинную монету какого-нибудь древнего Междуречья, уповая, что ночью в районном ломбарде крупные спецы не дежурят. А если и дежурят, то менталисты внушат им все что нужно. Ломбард немного и «пощипать» не грех – на горе людском наживаются. По этому поводу Олина порядочность пребывала в абсолютной и непоколебимой нирване. В конце концов, золото настоящее, и не перстенек в две грамульки. Граммов пятнадцать алхимически чистого золота ломбарду перепадет точно. А что головы сломают, какой цивилизации раритет принадлежит, так чье то горе?

Глава 20. Гоп-стоп – это не грабеж, а раскулачивание

– Желаете что-то заложить или выкупить? – поинтересовался вполне бодрый, несмотря на довольно раннее утро, «ломбардье». Он с тревогой осмотрел компанию в странной униформе. Где-то поблизости кино про вампиров снимают и у массовки денежки на пропой закончились?

– Заложить. – Работник узаконенного грабежа пронаблюдал, как к стойке пропустили эффектную, несмотря на возраст, женщину, и мысленно потер руки. Сразу видно – порядочная до скрипу, от таких больше всего гешефта получается. Вот с товарищем, который пристроился за спиной потенциальной жертвы, шутки шутить не хотелось абсолютно. Ростовщик аж вздрогнул от кинжального взгляда. Знал, что ему ничего не грозит – решетка от посетителей отделяет, и тревожная кнопка под локтем. Разве что пальбу откроют, но это вряд ли – давно не девяностые. А все равно вздрогнул.

Процентщик принял из рук посетительницы золотой кругляш и принялся удивленно рассматривать. Чеканка явно кустарная, в смысле – технологии старинные. Подлинные. Не имитация. Символы совершенно неведомые. Может, ацтеки? Ну да ростовщик в широте своего узкого кругозора не заблуждался – профан. Без него найдутся и специалисты, и ценители… Отдать по весу золота? Монетка покрупнее Николашкиного целкового будет. Раза эдак в два. Теперь бы только золото не подвело, и тогда…

Оля наблюдала за ростовщиком, все движения его эмоций она ощущала совершенно явно. И как мерзавчик нажиться мечтал, уловила. И как монетой необычной увлекся. И новую вспышку алчности тоже. Отгородиться бы, но пока нельзя – нельзя пропустить момент, когда ее будут облапошивать. Лучше самой потерпеть, чем напустить на «ломбардье» менталиста. Подтирать память в данном случае не слишком разумно – видеокамеры. Оля заметила только одну, но и той достаточно – точнехонько окошко для посетителей контролирует, а значит, ее, Ольгин, портрет сейчас торчит в мониторе какого-нибудь дежурного наблюдателя из охранного агентства. Спасибо Пашке, не давал забыть про видеонаблюдение все те три дня, пока разрабатывался план экспедиции.

Эрик, как только смирился с принципиальной позицией землян, сразу начал думать конструктивно. И вообще стал душкой. Причина проста – осознал, гаденыш, масштаб Олиной задумки. А при неудаче можно и схему «пришел – обобрал – ушел» отработать, нравится это драгоценной землянке или нет.

Единственное, что Ольгу слегка напрягало, это то, что медикусом с ними пошел Хайрем, а хотелось родненького Троя Дрири. Но! Настояв на главном, второстепенное можно было и отпустить. Тем более что аргументы были вполне себе аргументы: во-первых, апролец – ходок, может не только сам покинуть зону гипотетических неприятностей, но и непокорную землянку в сторонку оттащить, а во-вторых, которое на самом деле во-первых, личный энергетический потенциал апрольца выше, чем у любимца хуторского женсовета. Оля пыталась бодаться, но проиграла вчистую – после процедуры омоложения магия Оусса как-то стабилизировалась, и у Хайрема стали получаться игольно точные конструкты интэ Дрири. Оля усилием воли не позволила себе ухмыльнуться, не к месту, но это была трагикомическая часть воспоминаний: два медикуса, как она и предполагала, скорешились на почве порочного интереса к ее мозгам. Надоели настолько, что последний день перед отправкой Оля пряталась от них в крепости – еще устроят ей повторное кровоизлияние: интересно же, как Хайрем справится.

Ничего, после экспедиции помолодевший академус получит наконец доступ к реальным болящим, и Олины мозги снова будут в безопасности. С учетом способности поддерживать собственное здоровье, еще лет сто к прожитым ста восемнадцати дедуле гарантировали. Могли и больше, но Хайрем принял соломоново решение и не стал жертвовать солидностью в угоду юности. Сейчас он выглядел вполне моложавым и крепким мужчиной, у которого, увы, есть прошлое, но еще очень и очень немало будущего, если судить по неистовости, сверкающей в умных глазах.

От воспоминаний Ольгу отвлек шквал удивления, исходивший от ростовщика. Он дрожащими руками капал на монету чем-то резко пахнущим. Попытка явно была не первой. М-да, метод определения качества золота стар, как мир. Меняется только форма пипеток.

– Да вы не стесняйтесь, сударь, водочкой царской ее полейте, – съехидничала Ольга, всем видом давая понять, что ростовщик слишком долго возится. Чел даже не обиделся, смотрел ошалелыми глазами.

– Девятьсот девяносто пятая проба, – сообщил он придушенно.

– Это вы, кислотой покапав, определили? – делано удивилась Ольга. – Берите выше, – добавила она надменно, – там ближе к полновесной сотне.

– Не бывает расходных монет из такого золота, – начал горячиться «ломбардье».

– Значит, бывает, – дернула эполетом Ольга. Не объяснять же товарищу, что монетка магией защищена, потому только слегка долгой жизнью покоцанная. А если бы не магия, то на таком чистом золоте и от ногтя царапина бы осталась. Это Ольгу Раим просветил, когда помогал отбирать монеты.

Процентщик сглотнул, кивнул и засуетился – явно ментального пинка получил от старшего группы Даина Сагара. Монета легла на электронные весы.

– Пять тысяч.

– Сколько граммов? – ласково спросила Оля, результат взвешивания ей не показали.

– Восемь тысяч.

Оля обернулась и выразительно посмотрела на старшего группы, истово надеясь, что он поймет ее желание и без снятия щитов – страхуй.

– Монету на весы, – обернулась она к скупщику, – экран развернуть ко мне.

Голос был абсолютно спокоен, а в душе леденела та самая ярость, с которой она угрожала выколоть глаз юной Брае.

Спасибо Раиму – убеждал, уговаривал, настаивал: Оленька, дали тебе шельмы способность формировать эмпатический ударный вектор – пользуйся! Именно это твое оружие. Так же, как магия «королевского гнева» – непревзойденное оружие правящих близнецов. Конечно, было проще напустить на проходимца «ломбардье» менталиста. Проще и надежнее, но еще на Нрекдоле они с Павлом твердо постановили беречь каждую крошечку, каждую микропусечку магии своих сопровождающих. Ради их общей безопасности и ради Олиного неимоверно наглого плана.

Скупщик был мучнисто-бледен, руки дрожали, но разворачивали весы как велено. Шестнадцать целых и тридцать три сотых грамма.

– Паша, сколько там по курсу? – невинно уточнила Ольга.

– Где-то две семьсот, точнее забыл, – небрежно ответил Павел, сознательно занижая котировку на десять процентов. Так было договорено заранее.

– Двенадцать, – последовало быстрое предложение.

– Из вашего калькулятора цифры высыпались? – с нажимом, но любезно улыбаясь, уточнил Пашка, давая Оле драгоценные секунды для настроя. Как там было, когда в стылой тьме висела? Смоделировать ужас такой же мощи, разумеется, не получилось, но и бледной тени хватило…

– Сорок, вы все равно в хорошем прибытке, – продекларировала Ольга свое требование, – или возвращайте монету.

У «ломбардье» аж нос заострился, но он держался.

– Тридцать восемь.

– Мелкими купюрами, – согласилась Ольга. – И найдите нам микроавтобус для разъездов. Оплата почасовая.

Глава 21 Терра забытая

 

Заминка произошла, где не ждали. С выплатой денег и наймом микроавтобуса прошло все гладко. Старший группы не сдержал-таки нетерпения и кинул в несговорчивого ростовщика флером доверия, и тот сразу стал лапочкой. И денежки отсчитал шустренько, и прокат машины организовал на свой телефон.

А вот засунуть господ иномирян в салон десятиместной тойоты оказалось непросто. Это вам не повозка на игрушечных колесиках, запряженная безобидным тирлом. И вроде ходоков отбирали опытных, ребята не по одному десятку раз на Земле бывали. Между мирами пешком шнырять – это норм, а доверить себя мягкому ортопедическому сиденью – это неучтенный риск, а то ж. Пришлось Пашке использовать административный ресурс наездника – напоминать, ради чего, собственно, «все мы здесь сегодня собрались». И что звезда шоу – госпожа Вадуд, а господа ходоки, увы, сегодня только статисты. В этот момент старший группы впервые посмотрел на парня заинтересованно, а не просто как на «перемещаемый груз».

Если по чесноку, роль Пашки в экспедиции для всех была туманной. Ольга понятно – автор идеи, главный организатор. Не то что Пашка не справился бы, но у Ольги, с ее благообразной внешностью дамы в летах и практическими социальными навыками, шансов было больше, чем у вчерашнего школьника. И невдомек было бравым ходокам, что Пашка нужен Ольге просто как моральная поддержка. По крайней мере, на первом этапе. Тем более что Оля реально побаивалась всякой умной электроники – многое подзабылось, потому что было освоено уже в зрелом возрасте. А Пашка, ровесник века, уже родился с нужными навыками в пальцах. Ну и просто иметь рядом кого-то, кто оценивает происходящее так же, кто мыслит теми же критериями, кто может удержать от мелочных ошибок и просто приободрить – дорогого стоит.

Водила смотрел на эту костюмированную самодеятельность и диву давался, даже за выражением лица не уследил: если они такие дикие, что хорошей машины боятся, то кто ж им такой роскошный прикид доверил? Видно же, что ручная работа. Чудны дела твои, господи, а закидоны богатеев еще чуднее.

Оля из этого краткого, но драматичного эпизода сделала два вывода: во-первых, господа ходоки-менталисты недоумение шофера не пропустили и полезли-таки в салон, во-вторых, ее скудная магия на Земле ощущалась как-то острее. Не сильнее, нет. Точнее, что ли… И однозначно – увереннее. Что эмпатия, что интуиция. Ольге даже показалось, что она не только эмоции водителя чует – земляне от ее дара совсем никак не закрыты, – но и настроение спутников, а уж на этих товарищах таких защит понаверчено… Помимо собственных профессиональных еще и Эрик с Раимом постарались за-ради сохранения тайны королевских развлечений. У Ольги у самой граммов двести артефакторной мелочевки по карманам рассовано, это не считая всякой намагиченной бижутерии на руках. А на шее, спрятанное под камзолом, целое ожерелье из кристаллов-накопителей. Эффектное, между прочим, хотя для ее хлипких ключиц слишком брутальное. Это Раим из своих запасов присовокупил к «официальной» экипировке от короны. В родовую сокровищницу за ним мотался. Она тогда сильно удивилась – почему ей?

– Рэм, я ведь даже пользоваться этой штукой не умею.

– Потому тебе и отдаю. – Раим постарался задорно усмехнуться, да не очень вышло. Не хотел бравый лавэ отпускать на Землю свою не в меру энергичную помощницу. Ключевое слово «свою».

– Поясни?

– Если ты силу растратишь, то умений тебе и не понадобится – тело само найдет источник и присосется к нему. Ежели же отдать тем, кто умеет, то они не удержатся.

Оля тогда понимающе кивнула. Халява искушает и на Нрекдоле, а на халяву и хлорка – творог.

– Рэм, ты же понимаешь, что я поделюсь с любым, кто будет нуждаться?

– Отчетливо. – Раим привлек ее к себе и согрел губами морщинку между бровей. – Ты обязательно поделишься с ними, если припрет, потому что ты это ты. А вот ходоки с тобой – очень сомневаюсь. Просто вернут на Нрекдол обессиленную тушку.

– Так куда едем, господа хорошие? – прервал вспышку Ольгиных нежных воспоминаний водитель.

– В больницу с хорошей хирургией и ВИП-палатами. Знаешь такую? – Оля очень рассчитывала на особенность всех в мире таксистов – знать все и про всех в городе, по которому колесят годами.

– Какой хирург нужен? – поугрюмел водитель. Он рассчитывал на долгий рабочий день и хороший заработок. А тут медицина, значит, поездка в один конец.

– Нейро, – кратко ответила Оля.

– Ну, тогда «Клиника Боли», – возвестил шофер и повернул ключ зажигания.

– А ты что, в медицине шаришь? – полюбопытствовал Пашка с изрядной толикой сомнения в голосе – молодость водителя допускала некоторое панибратство.

– Три года на скорой.

Пашка хотел спросить что-то еще, но отвлекся – машина вырулила на многополосную дорогу. Оля тоже прилипла к окну: смотрела на яркие стильные многоэтажки современного спального района, на подзабытые медлительные троллейбусы, которые то и дело перекрывали обзор из окошка микроавтобуса, на пестрые рекламные баннеры и прочие приметы живого современного города. Смотрела, впитывала, вспоминала и все ждала, что вот-вот, еще минутка, и ее накроет желание остаться, снова влиться в эту суету, синхронизироваться с этой жизнью. Не накрывало. Пока. Зато где-то подспудно гнусавило раздражение – лето заканчивается, а она так и не нашла времени и сил просто погулять по Восточному. Ведь обещала себе еще в день встречи с Пашкой, что они обязательно сходят полюбоваться красивыми улицами.

Приехали. Оля тщательно скрывала от себя разочарование, настолько непрезентабельным было здание – жуть кубическая с большой серьезной надписью: «Клиника Боли». Надо же, как она, оказывается, к архитектурным изыскам попривыкла – нормальное современное здание как сарай воспринимается. Ладно, посмотрим, что там внутри.

Оля вздохнула и принялась руководить. Глаза мазнули по табличке «Вас обслуживает…», прикрепленной над приборной панелью.

– Михаил Николаевич, подождите нас некоторое время. Если в этой клинике мы не получим того, что хотим, то поедем в следующую. Если получим – придется подождать подольше. В любом случае вот этот молодой человек, – Оля указала на Павла, – подойдет к вам и передаст дальнейшие инструкции. Добро?

– Добро, – приободрился водила. Кажется, заказ все же будет хлебным. Так или иначе, а первые два часа уже оплачены по условию договора аренды автомобиля.

Охране большая костюмированная компания очень не понравилась: сюда люди с болью приходят, а эти вырядились. Видно же, что здоровы все, аки кони Кремлевского полка. Пришлось Ольге засунуть совесть подальше и позволить работать менталистам. Тем более что на первых порах их миссии такое количество сопровождающих только во вред. Пятерка магов осталась отдыхать в холле, а насильственно подобревший охранник провел Ольгу, Павла, Хайрема и старшего группы Сагара в хирургическое отделение к послеоперационным палатам. Провел и никак не мог вспомнить, зачем он приперся в это дальнее крыло.

Пока все шло по плану, и роли были распределены. Менталист прикрывает от ненужного внимания. Оля и Павел собирают информацию, пользуясь знанием языка, а Хайрем ищет подходящего пациента. Наверное, везде, где есть достаточно развитое лекарство, есть и такое понятие, как сортировка больных: быстрая диагностика на предмет «жилец – не жилец». Сейчас перед медикусом стояла нетривиальная задачка – на расстоянии, сквозь двери и стены, найти подходящий подопытный материал по критерию «не жилец». Подходящий к условиям поставленной задачи. Да, цинично. А сортировка больных вообще дело циничное и жестокое. Умом можно двинуться, если неправильно расставить приоритеты. Например, немного помочь одному, самому-самому страдающему, и лишиться сил. Или уверенно вылечить пятерых и вернуть их в боевой строй. Сегодняшний приоритет – миссия госпожи Вадуд и очень приятные последствия для семьи Оусс, если эта миссия увенчается успехом. И Хайрем шарил в ближайшем, необязательно обозримом пространстве специальным щупом, выискивая скопления неправильной, искаженной жизненной энергии. Идея этого заклинания, кстати, принадлежала госпоже Вадуд. Когда сочиняли поисковое заклинание для потерянной группы апрольцев, именно она предложила включить в поисковый набор некий параметр, указывающий на болезненное состояние человека – наверняка в группе есть пострадавшие. Харем не знал, сработает ли задумка в горах, но сейчас использовал именно эту часть заклинания, которое они придумали с замечательным медикусом Дрири. И ведь сработало – нашлись как минимум два подходящих кандидата.

Ольге и Пашке повезло – не иначе им сами шельмы ворожили и на Земле. Всего-то и нужно было постоять тихонько рядом с двумя сестричками, которые доставали из больших коробок какие-то стерильные расходники, скорее всего – капельницы, раскладывали их по полкам и болтали между делом. Отвод глаз работал, и главное было не чихнуть от резких больничных запахов.

– Ты чего дерганая, Тань? – спросила одна из девушек.

– А ты не знаешь? Сегодня Хасхатова от аппарата отключать будут. И почему именно в нашу смену, а?

– Да ладно тебе, – с легкой небрежностью ответила ей товарка. – Спорим, папаша опять денег даст, и будем бегать вокруг ВИП-пациента еще неделю.

– Хорошо бы, – протянула Таня, – да все равно стремно. Сегодня Роман Сергеевич дежурит, сама знаешь, какой он принципиальный.

– Зато Хасхатов-старший с охраной ходит, а это аргумент. Хотя жалко мужика до слез: единственный сын – и неоперабельная аневризма в голове. Тут уж хоть миллион промеж ушей всунь – не поможет.

«В голове, это хорошо, – с легким злорадством подумала Ольга. – Так Хайрему и надо – вот сам и попробует на сером веществе помагичить. А то взялся нашего Троя критиковать – вот так надо было или вот эдак, а не так. Тьфу! Лично я своими мозгами очень довольна. Ювелирная работа».

Опознать ВИП-палату было проще простого: у двери охранным идолом застыл секьюрити. Пашка мимоходом посочувствовал мужику – магу-мозголому этот бедолага не соперник, какого бы калибра огнестрельная железяка ни висела под свободным черным пиджаком.

А в палате царила безнадега. Мужчина лет пятидесяти понуро сидел у кровати больного. Он осторожно сжимал бледную руку юноши, утыканную иголками и датчиками, и даже не заметил маленькой драмы, случившейся с его охраной. Прибор мониторинга вяло пиликал, а больше ничего не происходило, хотя мужчина знал, что должны прийти медики. И ждал, давя в себе ужас. Ждал и готовился вымолить, выпросить, выкупить еще несколько сладких часов жизни для своего мальчика. Пусть в коме, но он еще здесь, его драгоценный мальчик, он еще есть.

Хайрем коршуном подлетел к кровати, не заботясь об окружении – со вторым охранником разберется менталист, а его ждет работа. Ольга отлично выбрала кандидатуру в спасенные – и случай интересный, и мальчику помочь приятнее, чем тому чревоугоднику, что лежал сейчас в соседней комнате.

– Подождите, доктор, – заговорил мужчина, почувствовав постороннее присутствие. Никого, кроме врача, охрана бы не пропустила. – Подождите. Пусть мой Тимур еще подышит. Всевышним заклинаю! – Горемычный отец так и не оторвал глаз от бледного лица сына. – Любые деньги дам, доктор! Миллион хотите?

– Любые деньги, говорите, господин Хасхатов? – Ольга тронула мужчину за плечо, желая отвлечь его внимание от медикуса, который готовил первый акт пьесы под названием «Жизнь за платину». Тронула и отшатнулась, так стремительно и мощно вскочил на ноги этот, казалось бы, раздавленный горем человек.

– Спокойно, – Пашка перехватил занесенную для удара руку, – вам ничего не угрожает.

Мужчина сильную, но деликатную хватку парня оценил.

– Ты как, тёть Оль? – по-русски поинтересовался Пашка, не отводя глаз от соперника.

– Испугалась, – ответила Ольга честно. – Все, Павлуш, отпускай. Он больше не будет.

– Почему знаешь, что не буду?

– Потому что теперь ты видишь, что я женщина. Ты сильный джигит, ты не станешь со мной воевать.

– Чуть не опозорился из-за тебя, женщина. – Хасхатов говорил с едва заметным кавказским акцентом.

– Прости, я не хотела застать врасплох, так получилось. – Ольга говорила почти в пустоту – Хасхатов со злым прищуром смотрел на обоих своих охранников. Посмотреть было на что – оба амбала ровненько стояли у стеночки, как роботы на подзарядке. Лица дебильно-невинные, глаза пустые.

– С ними все хорошо, не переживай. – Ольга тщательно отвлекала Хасхатова от аномально спокойных личников. – Давай лучше познакомимся. Я Ольга.

– Арслан. Ты слишком смелая. – Тон кавказца передавал всю глубину его неудовольствия.

– Да, – согласилась Ольга, – мне говорили.

Оля смотрела не на собеседника, а ему за спину. Хайрем стоял и ждал, когда на него обратят внимание, тем самым давал понять, что готов работать на публику. И вообще готов побороться за эту жизнь и победить.

– Арслан. Послушай меня внимательно. Не кричи и не дерись, только себе хуже сделаешь. Себе и сыну. – Ольга терпеливо отслеживала момент, когда Арслан сосредоточится на ней полностью. – Мы можем поставить твоего сына на ноги.

Кровь бросилась старшему Хасхатову в лицо. Эта тварь! Эта самка шакала! Эта шайтаниха в благообразном женском обличье смеет насмехаться над его горем!

Оля пошатнулась от шквала этих эмоций, на глаза навернулись слезы сочувствия. Не поверил. А кто поверил бы?

Джигиту крупно не повезло – многосильный Хайрем Оусс выпустил из пальцев дозу успокоительного, которой хватило бы утихомирить банду футбольных фанатов после проигрыша любимой команды. Ну, не рассчитал с перепугу за госпожу предводительницу, забылся, не внес поправку на то, что обезмаженные земляне на любое воздействие реагируют как на десятикратное.

Даин Сагар перехватил контроль над телом и плюхнул его на стул со всего маху, рискуя организовать клиенту ушиб копчика.

Оля лупанула в беднягу вектором, в который собрала все те нежности и заботу, с которыми утешала загрустившую Тырю.

– Тёть Оль, так я сбегаю водилу придержу, да? – разрядил обстановку Павел. Говорил он по-нрекдольски, желая, чтобы новоявленные соплеменники его поняли. И сорвался с низкого старта – хотелось скорее удрать из этой палаты, пропитанной горем и близкой смертью. Пашка как будто воочию увидел на месте этого измученного человека своего отца, и это было страшно. Страшно и больно.

Арслан приходил в себя несколько минут – конечности, мозги и волю пришлось собирать в кучу, как после наркоза. Но память не подводила, сохранила главное – эта седая женщина в вызывающей одежде обещала помочь Тимуру и, кажется, убеждена в том, что сможет. Смотрит открыто и встревоженно. Вон глаза какие уверенные, хоть и повлажнели от слез. Арслан опять начал наливаться гневом – нельзя же так издеваться над отцовским горем!

Тихое и хриплое, похожее на «да-да» заставило кавказца резко обернуться. На него смотрели усталые, но ясные, не помутневшие от боли глаза сына. Юноша хотел сказать что-то еще, но ему мешала плотная маска на лице. С дикой надеждой Арслан обернулся к женщине, но та внимательно слушала третьего мужчину в черном. Наконец она кивнула и заговорила на русском.

– Наш целитель сказал, что сейчас вашемумальчику не больно, просто неприятно от этих медицинских штук. Он все слышит и все понимает.

– Но как? Доктор сказал, что кома медикаментозная. Как? – Арслан хотел опять вскочить, но Оля остановила, положив руку на его плечо.

– Доктор сказал, а целитель сделал. Сделал пока немного, ровно столько, чтобы убедить тебя – Тимура можно вылечить. Не будет ни головных болей, ни тошноты, ни обмороков.

– Делай! Скажи ему – пусть делает! Заплачу сколько скажешь! Дом продам! Только вылечи мне сына! Слово Арслана Хасхатова!

Оля покосилась на менталиста, тот кивнул – можно верить.

– Дом продавать не надо, – сказала твердо и спокойно, хоть и чувствовала себя распоследней сволочью. – Ты в этом городе живешь?

Кавказец кивнул.

– Сколько налички собрать можешь за час?

– Три миллиона через двадцать минут подвезут. Еще три в течение двух часов. Я звоню!

Оля опять кивнула, хотя, ее согласие уже не требовалось. Арслан принял решение..

– Трех пока хватит, уважаемый.

Арслан неверяще взирал снизу вверх. Всего три миллиона? За жизнь и здоровье его мальчика?

– Не все так просто, – начала торг Оля. – Мне нужна платина в слитках. Много платины и очень быстро.

– Денег дам. Сходишь в банк, купишь.

– Денег возьму триста тысяч наличными. А на три миллиона ты мне платину купишь. На свое имя. Триста тысяч – это за твое здоровье. И еще сопровождающего надежного дашь. Мы города не знаем. Условия устраивают?

– Я же сказал! Слово Арслана! – Кавказец даже встал для убедительности, а потом не сдержал любопытства: – А почему сама купить не хочешь?

– Паспорта нет.

С одной стороны – совершенно невинное замечание, а с другой – у стеночки стоят два его личных охранника и изображают манекены. Давно стоят и даже не моргают. Если у этих странных людей такая сила, то что им стоит банк ограбить? Значит, стараются поступать хоть сколько-нибудь честно.

– Вы что, инопланетяне?

– Скорее иномиряне, – грустно сказала Ольга, жестко и осознанно причисляя к иномирцам и себя. – Звони, Арслан, звони. Время дорого.

Глава 22.. Чудо к делу не пришьешь

Хайрем священнодействовал.

Внешне это проявлялось только в том, что время от времени его палец изображал пистолетик, направленный пациенту куда-то между родничком и ухом, а иногда его пальцы, большой и указательный, вроде как что-то растирали или скатывали в жгутик. Вот и все видимые эффекты. Для Оли был еще и невидимый – она знала, что старый Оусс чрезвычайно собой доволен. Надо полагать, что ликвидация аневризмы идет как минимум без осложнений. В профанском восприятии Ольги так и должно было быть. Если золотко Трой Дрири в свое время залечил ей ожог во всю ладонь, причем за считаные минуты, то почему втрое более мощный целитель не может ликвидировать выпячивание стенки кровеносного сосуда? Пусть деформированного, но целого сосуда, если кто не понял. Юрна, помнится, из сапог сорок последнего размера сотворила обувь Оле по ноге. Почему нельзя нечто подобное сделать с тканью сосуда размером с желудь? Кости черепа сверлить не надо, мозг травмировать, чтобы до проблемы добраться, не надо. Хайрему даже лапароскоп не нужен, он и так отлично видит все происходящее в голове у мальчика, хоть и стоит с закрытыми глазами.

Единственное, что Олю всерьез беспокоило, это как бы все эти медицинско-аппаратные прибамбасы, что в таком изобилии подключены к телу Тимура, не помешали Хайрему работать. Но случилось прямо противоположное, если можно так сказать: Хайрем помешал аппаратуре – обычный звуковой сигнал в виде заунывного пипиканья выдал гул, сильно смахивающий на шаманское горловое пение, ровные ряды световых графиков на мониторе вдруг забыли про былую дисциплину и устроили пляски с бубном.

Арслан в тревоге отвлекся от телефонных переговоров, но Оля махнула ему рукой: не беспокойся, мол, просто магия, все под контролем. Хайрем на аппаратуру пока внимания не обращал, хотя Оля побаивалась: а вдруг снимать начнет неумеючи. Не того боялась. Нашлось кому внимание обратить – в палату влетел витязь в белом, хищно сверкая хромом стетоскопа и дико вращая глазами. Видимо, аппаратное слежение вне палаты наконец-то привлекло внимание персонала, и в бой по защите умирающего бросили сразу основные силы. Ну, это так, скорее всего, папе Хасхатову могло показаться, а Оля не обманывалась – у нее чуйка. Доктор, скорее, за себя радел: у врачей бездна всяких правил, ведь мальчика они уже списали. Даже жалко местного гиппократа стало, намучается от бюрократии отмахиваться без вины.

Вопль «Что вы вытворяете?!» оборвался на самой высокой ноте, но привлечь внимание Хайрема успел. Мудрый старый медикус немедленно учуял собрата по профессии, и глаза его фанатично блеснули. Все эти трубки, которые тянулись к телу спасаемого, жутко ему мешали и при этом были жгуче интересны! Проблема парня была действительно несовместима с жизнью, но местные лекари как-то удерживали эту самую жизнь от полного угасания, и, похоже, уже давно. А как? Интересно же.

Даин Сагар чуть припоздал, и влетевший доктор почти схватил иномирного коллегу, да так и застыл с нелепо протянутыми конечностями – его настигла коварная ментальная магия.

Хайрем скороговоркой кинул что-то резкое и требовательное, потом что-то сообразил и исправился:

– Госпожа Вадуд, не могли бы мы попросить э-э… господина местного лекаря убрать все вот это? – Академус сделал движение пальцами обеих рук так выразительно, что было понятно: имеются в виду свисающие провода и трубки. Оля слегка стопорнулась и вопросительно воззрилась на менталиста сопровождения – доктор замер в позе «ну, заяц, погоди». Чего Ольга не ожидала от надменного менталиста-ходока, переполненного осознанием собственной уникальности, так это азартной заинтересованности в происходящем. Наверное, некую роль сыграло то, что Оля совершенно не испытывала к менталисту никакого пиетета – она и покруче спецов троллила походя. Например, его величество. И Даин Сагар это отчетливо понимал: видел случайно, как накоротке и по-деловому общалась эта землянка с двумя сильнейшими магами королевства. Ну, это Даин думал, что случайно, а на самом деле Раим позаботился. Умному достаточно. Даин глупым не был. Недаром высокие чины так заинтересованы в этой даме. Уникальную магию госпожи Даин тоже оценил. И восхитился. Как она эмоциями того ростовщика манипулировала! И своего добилась, и ни капли сомнений у жлоба не зародилось, что происходит что-то аномальное. А ходят слухи, что у нее магия только пару месяцев назад проснулась.

– Госпожа? – попросил уточнений менталист, из-за сосредоточенности на работе со внезапно появившимся аборигеном он упустил тонкости.

Ольга не удержалась и почесала макушку – Пашке вроде помогает. Как ни странно, подействовало.

– Господин медикус просит заставить местного лекаря удалить эти артефакты от тела мальчика. – Оля опять обеспокоила макушку, демонстрируя откровенную растерянность.

– Что вас смущает, госпожа? Вы переведете команду, а потом подотрем память.

– Вот это и смущает, Даин, – по-простецки призналась Ольга, неосознанно опуская положенные формулы величания. – Я не знаю всех тонкостей работы менталиста, но, если честно, побаиваюсь, что вы заденете слой памяти, который у лекаря отвечает за профессию. Речь же идет о приборах, то есть артефактах. А они, как ни крути, часть профессии. И еще. Я понимаю, что вам это безразлично, но я не хочу жить с мыслью, что при моем попустительстве у достаточно молодого человека будет сломана жизнь. У него и его семьи. А она будет сломана. Просто поверьте на слово, Даин, такова административная и законодательная реальность этого мира. Человек попросту может в… – Оля на секунду задумалась, подбирая понятный нрекдольцам образ, – на каторгу загреметь. А он даже не вспомнит из-за чего. Как по мне, так подло это.

Менталист растерянно развел руками, явно не понимая, какого решения от него требует землянка. С одной стороны, оказаться на месте человека в белом халате Даину не хотелось бы ни под каким видом, особенно имея в виду перспективы, которые обрисовала госпожа. А с другой – вросшая в подкорку привычка пренебрежительно игнорировать интересы аборигенов требовала действовать по обычной схеме, максимально эффективно и экономя энергию. А другими словами, быстро, грубо и без сантиментов. Благо, что аборигены абсолютно беззащитны.

– Долго еще? – неожиданно влез Хайрем. От него так и веяло нетерпением человека, привыкшего повелевать. Ольга с трудом подавила всплеск ярости: забылся старый, привычки главы клана полезли. Муздануть бы ему по нервам, как тому «ломбардье», чтобы опамятовался, зачем он здесь, вспомнил, и чьею волею. Наверное, что-то этакое отразилось на ее лице.

– Вай-мэ! Что случилось, уважаемая?

Ольга резко вдохнула и медленно выдохнула. Только потом решилась заговорить.

– Наш целитель хочет, чтобы доктор отключил Тимура от аппаратуры. Она больше не нужна и мешает.

– Так пусть отключит! – Глаза Арслана полыхнули торжеством.

– И что после этого с доктором станет? Как оправдываться будет? Наш специалист обязан ему память стереть.

Кавказец вскинул руки в пораженческом жесте: просчитать печальные последствия для доктора, хорошего доктора было несложно. Получалось, что ему, Арслану, счастье, а человеку, который столько недель честно бился за жизнь его сына, – горе. Если бы не Роман Сергеевич, то не дождался бы Тимур своего шанса, нипочем не дождался бы. Это Арслан чуял изболевшимся отцовским сердцем.

– И что делать? – расстроился темпераментный горец. – Чудо к делу не пришьешь!

– Чудо? – переспросила Ольга.

– Чудо! Надо сделать чудо! Вай-мэ! Ты умная!

Ольга еще не понимала, а менталист с азартом отслеживал мятущиеся мысли аборигена. Это было непросто, хоть и считался Даин Сагар самым опытным в этой экспедиции. И языковой барьер мешал, и способ мышления непривычный. Да и землянин отличался очень буйным воображением. Ольга, если бы у нее была возможность вникнуть в трудности мозголома, непременно съехидничала бы: это тебе не вялые умственные усилия тяжело больных и умирающих, которых вы воруете. Это полный сил зрелый муж, которому нужно быстро решить сложную проблему. И который старается поступить по чести вопреки обстоятельствам.

– Что ты придумал, уважаемый? – не утерпела спросить Ольга. Арслан ответил совершенно шалым взглядом и отмахнулся. Он весело сказал несколько фраз сыну на родном языке. Глаза юноши над пластиковой маской удивленно расширились, а потом он легонько кивнул.

– Сделаем так…

В план Арслана менталист внес несколько поправок. Мало кто способен манипулировать сознанием сразу трех объектов. Даин справлялся, потому что «куклы» – доктор и два охранника – были статичны. Но задумка Арслана требовала полного контроля над доктором, а еще (это Ольга настаивала) неплохо бы привлечь хотя бы одного свидетеля.

Таким образом были освобождены оба охранника. Даин «выпроводил» их обоих за дверь, а уж там Арслан нарезал задач: один продолжил нести вахту, а второй резвым козликом поскакал в фойе больницы найти парня по имени Павел Мартынов, передать записку и привести назад в палату. Бедолаги так и не осознали своего бедственного положения, только глаза терли. Сами попробуйте хотя бы полчаса не моргать, ага.

 

Доктор Роман Сергеевич Стужев пребывал в ужасном настроении: на совещании у зав. отделением было принято решение именно сегодня отключить Тимура Хасхатова от системы жизнеобеспечения. Смысла ждать больше не было, а палат не хватало. Аневризма мало того, что неоперабельная, так еще и давняя: в близлежащих тканях мозга отдавила уже все что можно без шанса на восстановление. Роман Сергеевич диву давался, как еще не рванула эта кровяная бомба. Хотя, может быть, лучше бы рванула, чем вот так, своими руками… Чего стоило доктору убедить безутешного отца на согласие! Сколько нервов, долгих-предолгих разговоров, бессмысленных обследований и опять нервных разговоров ему стоила подпись старшего Хасхатова на отказе! Не старый же еще мужик, успеет еще детей родить и вырастить. Так нет, дитя от любимой жены. Согласиться отключить мальчика от аппаратуры – и сына убить, и жену разом. А не отключать – убивать медленно, в муках и за большие деньги. Но Роман Сергеевич убедил. Теперь нужно принятое решение выполнить.

Как вошел в палату и что говорил безутешному отцу, он почему-то не помнил, просто осознал себя в тот миг, когда руки снимали маску с головы мальчика. Рядом заканчивала скорбные хлопоты медсестра. Она уже сняла датчики, вынула катетеры и теперь толкала перед собой тележку, стремясь побыстрее уйти. Сгорбленный отец, ловящий последние краски на лице единственного ребенка, – слишком тяжкое зрелище.

– Время смерти… – заговорил Роман Сергеевич, но его внезапно перебили.

– Пить… Папа, пить…

– Аллах акбар! Воды! – подскочил с места Арслан, попутно сбив стойку для капельницы. На грохот обернулась сестра, а доктор застыл с пластиковой маской в руках и смотрел в распахнутые, такие живые карие глаза юноши, которого только что вроде как убил.

Оля не дыша стояла у затененной стены и восхищалась… всем подряд. Мужеством доктора. Выдержкой и артистизмом обоих Хасхатовых. Искусством Хайрема Оусса. Организаторским талантом и умением просчитать мелкие детали Арслана. Филигранной работой Даина, который понуждал доктора проделывать необходимое с аппаратурой и при этом вчистую не замечать пятерых чужаков в немыслимых мундирах, совершенно лишних в этой палате. Пятым был подчиненный Даина, которого привел Пашка по записке Ольги. Второй менталист был нужен для контроля медсестрички и охранника.

Пока мозголомы работали, Ольге, Павлу и Хайрему Оуссу оставалось только ждать, пока пройдет первый кипиш вокруг «воскресшего» паренька.

Сестричка чуть в обморок не грохнулась, но справилась с собой, и через минуту Тимур уже глотал воду из поильника, а счастливый Арслан наблюдал за этим действом со священным трепетом. Доктор пытался учинить разборки, но ликующий отец отмахивался и бормотал на родном, потом поправлялся и повторял для доктора:

– Аллах велик! Я молился. Жена молился! День и ночь молился! Чудо! Аллах акбар! Великое чудо!

Так и продолжалось, пока у Арслана не тренькнул телефон. Доктор как будто очнулся, кинулся опрометью на выход. На пороге взял себя в руки и обернулся.

– Кажется, нас всех можно поздравить, – растерянно проговорил Роман Сергеевич, – нужно убедиться. Проверить, все нужно проверить. Договорюсь об обследовании.

И наконец вышел.

Арслан тут же стал сосредоточенным.

– Мой человек подъехал. Ждет внизу.

Ольга как-то сникла. Еще один напряженный эпизод подходил к концу.

– Минуточку, – перебил Хайрем, – мы выполнили еще не все обязательства. Многое сделать не смогу, молодой человек, но кое-что вспять обернуть можно.

Ольга ухмыльнулась озадаченному Арслану в лицо: на вид целитель был куда как помоложе его.

– Ему сто восемнадцать, – шепнула она по-русски.

Кавказец тихо усваивал информацию, а остальные примолкли. Зачем мешать целителю?

Хайрем понимал, что времени у него немного, и старался во всю мощь. Оля же обернулась к забытому мальчику, материнским сердцем понимая, что ему нужно немного пояснить происходящее:

– Целитель пытается поправить здоровье твоего папы. Многого ждать не стоит: на тебя силы потрачены, и времени мало.

– Спасибо, за все спасибо, – слабо, но очень искренне проговорил паренек.

– Не стоит. Твой папа в долгу не останется.

– Он сказал про деньги, но деньги – тлен.

– Я рада, что ты так считаешь, и рада помочь. У меня дочка чуть тебя постарше, может, и ей при случае кто-нибудь поможет.

– Как зовут? Найду! Сестрой мне будет! – попытался вскочить юный сын Кавказа, да ослабевшее тело подвело.

Ольга смутилась. На такой порыв она не рассчитывала, просто про дочь вспомнилось.

– Я даже не знаю, где она сейчас. Только номер телефона помню, старый адрес и что в соцсетях у нее был ник «Анютины глазки».

– Найду! Как только на ноги встану!

– Я закончил, – важно возвестил Хайрем. – Рубец на сердце размягчил, постепенно рассосется. Одышки больше не будет. Общую регенерацию подстегнул, через полгодика спина перестанет болеть. Большего сделать, увы, не могу.

Арслан молча поклонился целителю. Потом подошел к Ольге, взял ее ладони и прижал к сердцу.

– Весь мой род молиться за тебя станет, Ольга! А за дочкой твоей мы присмотрим. Ты же сама не можешь, правильно я понимаю?

– Правильно, Арслан. На Земле мне смерть.

– Не надо оправдываться. У тебя чистое сердце, ты плохого не сделаешь.

– Пора уходить, госпожа. Сюда идет много людей. Везут кровать на колесиках.

– Иди, Ольга! – без перевода понял Арслан. – Долгих тебе лет счастья! Иди! Моего помощника зовут Давид. Ему про дочь скажешь.

Глава 23 Про Наполеонов и чувства эмпата

Ольга шла по протяженным коридорам клиники и вдумчиво держала покер фейс. Знала: позволь она хоть малюхонькую слабину – восстановить самообладание не сможет. Воспоминания о дочери, такие резкие и внезапные, ее потрясли. То ли из-за условий Земли ослабло давление наложенного заклятия, которое глушило ее тоску о семье, то ли необыкновенная яростная доброта Арслана оказалась заклятию не под силу, но сейчас Ольга тратила все силы на то, чтобы не взвыть дурниной. Ее доченька, ее Анечка, где-то рядом, в соседней области – каких-то сто пятьдесят километров. Машина у подъезда, деньги от продажи золотой монеты в кармане…

Даин с тревогой вслушивался в пространство вокруг странной подопечной. Защита у госпожи Вадуд была на уровне! Пожалуй, все шестеро ходоков-менталистов скопом не одолели бы. Неслабые, между прочим, маги, все в полном расцвете сил. Мысли госпожи закрыты были надежно, и чувства тоже. И слава богу ментала. У Даина достаточно хорошее воображение, чтобы догадаться, какую бурю чувств может вызвать возвращение на родину у зрелого человека, тем более женщины. А ей еще и про дочь напомнили! Госпожа Вадуд отлично держалась. Но!

Даин был слишком опытен, слишком любопытен и наблюдателен, чтобы ограничиваться анализом только ментала и только эмпатического поля. Кроме сиюминутных чувств и побуждений, вокруг каждого человека витает нечто материальное, которое почти не меняет свои характеристики на протяжении долгого времени, иногда десятилетий. Даин Сагар называл это коротким словом «настрой». Не совсем точный термин, зато короткий. Если бы нрекдольский язык был так же богат, как русский, а Даин склонен к философии, то в ход пошли бы такие понятия, как «отношение к миру», или «жизненная позиция», или… Ну ладно, настрой так настрой. Так вот, фоновый настрой Ольги, если отрешиться от эмоциональных всплесков, всегда был настороженно-доброжелательным. Всегда. И у ее юного спутника тоже, кстати. А сейчас опытный ходок вот этого настроя Ольги не ощущал. Вообще никакого! Закрой глаза – и пусто! Нет человека! Уровень защиты, которую подняла госпожа Вадуд, был запредельным. И это пугало. Тут можно было ждать как взрыва, так и внезапной потери сил. Даин сверлил спину Ольги взглядом и готовился хватать подопечную и вскрывать пространство прямо отсюда и в точку прибытия. С плоской крыши того строения легче будет открыть проход домой, однажды взрезанная пустота так быстро не затягивается.

Пашка никогда не видел у своей тёть Оли такой прямой спины и закаменевших скул. Даже когда умирал лавэ и она угрожала Брае ядовитым шипом, тетушка выглядела живее. И Пашка, простецкий Пашка, воспитанный отцом-солдафоном, подчиняясь какому-то наитию, взял Ольгину руку и поплотнее устроил у себя на локте. Тонкие пальцы тут же вцепились в сукно кителя.

– Тёть Оль, – зашептал он, склонившись, – ты не забыла? Нам еще Тырьке подарок купить надо.

– Не забыла, – бесцветным шепотом ответила Ольга, – обязательно купим. Всем купим. – И вдохнула глубоко-глубоко, аж голова закружилась и зазвенела от избытка кислорода.

Напоминание о Тырюхе немножко выбило Ольгу из потока эмоций, по которому она, захлебываясь, неслась, как по закрытому желобу в аквапарке, только со скоростью болида «Формулы-1». А желоб все не заканчивался и не заканчивался, сжирая силы и остатки воздуха. Тыречка, чудушко шипастенькое…

– Хайрем, – обернулась она к целителю, топавшему сзади, – успокоительное, пожалуйста. Лучше сильное, как для буйных.

Пашка сочувственно шмыгнул носом. Как он и думал – растревожили Тётёленьку. Хайрем с вопросами не приставал, хоть и не понял причины такого обвала эмоций – говорили-то по русски, но отреагировал без задержки. Ему и жестовой симуляции не нужно, чтобы запустить нужный процесс, достаточно волевого усилия. А чтобы пациентка не вздумала прислушиваться к своим ощущениям, следовало ее отвлечь.

– Почему мне не дали поговорить с местным лекарем? – начал Хайрем чуточку сварливо. – Я хочу знать, как работают те странные артефакты!

– Потому что, уважаемый Хайрем, лекарь был занят, а мы торопились.

– Не расстраивайтесь, господин Оусс, – встрял Пашка, – вы бы все равно ничего не поняли. Если коротко, эти приборы заменяют врачу магическое зрение. Как-то так.

– Вы намекаете на то, что я глуп, юноша?

– Юноша не очень удачно пытается донести до вас, что фундаментальные знания землян, на основе которых созданы эти артефакты, в корне отличаются от ваших, дорогой Хайрем. – Ольга отвернулась и попробовала двинуться дальше, но академус, кажется, не удовольствовался этими объяснениями и пристроился рядом, оттеснив Павла.

– Но как же вы не понимаете! Я должен понять, как работают местные лекари, и, возможно, использовать!

– Наши медики учатся лет десять, а потом занимаются бесконечным самообразованием, – с усталым недоумением уточнила Ольга. – Что вы планируете понять из простой беседы, господин Оусс? Особенно имея в виду языковой барьер. – Она говорила отстраненным менторским тоном, но все-таки это был живой голос.

Даин слегка расслабился – хватать и тащить не придется. И почему он сам не догадался насчет успокоительного? А Хайрем завелся не на шутку, но Ольга не дала ему устроить диспут.

– Хайрем, а давайте мы в следующий раз спасем умирающего врача и вы пригласите его на Нрекдол? Обменяетесь прогрессивными методами целительства, – не удержалась она от шпильки, намекая, что нынешняя их миссия немножко не про то.

Предводитель клана не привык к тому, что его вот так вот вежливо задвигают, но воспротивиться не успел: они дошли до фойе.

Мужчина, стоявший в центре не такого уж просторного помещения, выглядел совершенно инородно и неуместно. Как коллекционный фарфор в картонной хижине бомжа. Как марочный коньяк в банном тазике. Пожалуй, таких колоритных персонажей Ольге видеть еще не доводилось. Даже по телевизору. Как есть Наполеон, не потерпевший ни одного поражения. Про дороговизну и качество его прикида и говорить не стоит. Когда-то Ольгиному мужу подарили скромное кашне из настоящего кашемира. В складчину. И стоил этот шарфик как годовая плата за коммуналку их большой квартиры. А тут целый кардиган!

Ольга невольно отвлеклась и от Оусса, и от своих переживаний, настолько манким был флер эмоций этого товарища. Во-первых, от него действительно исходила непробиваемая самоуверенность. Эта вера в свои силы окружала мужчину как самые надежные ментальные щиты. Ольга покосилась на Даина. Тот тоже боролся с изумлением, и не совсем удачно. Да и было чему удивляться: шикарно одетый господин был потрясающе некрасив и лишен всякого обаяния. Невысокий, почти коротышка. Плотный и ширококостный настолько, что выглядел полноватым. Лицо с тяжеловесной квадратной челюстью было гротескно асимметричным: явно последствия давних побоев. А вот глаза… Небольшие, глубоко посаженные, темные, они смотрели на подходящих людей в непривычной одежде спокойно, умно и оценивающе. Ольга уловила тень мужского интереса к своей персоне, но не обидно похотливого, а на уровне любования. А еще она чуяла застарелую, уже давно привычную боль. Физическую.

– Давид? – отдала дань политесу Ольга, хотя и так было понятно: это и есть доверенное лицо Арслана. Человек в кашемире подтвердил догадку четким кивком отставного белогвардейского офицера.

– Ольга? – Ответная улыбка-подтверждение явно понравилась помощнику Арслана, хотя улыбаться в ответ он не стал.

– Поговорим в машине? Здесь вы привлекаете лишнее внимание. – Давид указал взглядом сначала на пятерку ходоков в вычурных, расшитых галунами мундирах, а потом вверх, в угол, на видеокамеру.

– Да и вы заурядностью не отличаетесь, – вернула Ольга комплимент-подколку.

– Прошу. – Давид указал Ольге на машину премиум-класса. Кажется, даже Пашка затруднился с ходу определить марку.

– Минуточку. – Оля обернулась к академусу и перешла на нрекдольский. – Хайрем? Вы не слишком устали? – Ответом ей была насмешливо-пренебрежительная гримаса. Старик Оусс был бодр и чрезвычайно собой доволен. – Хайрем, сделайте мне одолжение, избавьте нашего нового друга от этого. – Ольга потерла козелок левого уха.

– С удовольствием! На эту мелочь сил хватит. Самого раздражает…

Оля и глазом моргнуть не успела, а медикус шагнул было к новому пациенту, но Пашка решительно придержал его за плечо.

– Господину нужно немножко объяснить. Он не знает нашего языка. – Голос парня слегка дрожал. Уж кто-кто, а Пашка понимал, что новый знакомец – очень, очень серьезный боец и пальцы академусу обломал бы в секунду.

Объяснения были короткими. Давид вроде как даже не удивился и молча обозначил согласие движением век. Ясно, что человек уже устал от бесплодных попыток избавиться от боли.

Наш академус не чужд был сценического эпатажа. Ну, может быть, не эпатажа, но на публику работать умел. И любил. Сначала он поиграл в гляделки с пациентом. Не понравилось, но нужную информацию получил. Потом ощупал места соединения нижней челюсти с черепом. Потыкал перстом в слуховой проход. Видимо, все эти манипуляции сопровождались каким-то воздействием, потому что Давид безропотно позволил. Что произошло потом, Оля не поняла. Это было отнюдь не на публику, но Давид вскрикнул и как-то весь осел. Но Оусс успел поддержать.

– Не томите, Хайрем! Что там? – совершенно нелогично возмутилась Оля.

– Кости неудачно срослись и передавили волокно чувствительности.

Ольгу передернуло. Если зажало какой-то нерв, да еще в зоне челюстного сустава и уха, где так много мелких косточек и всяких анатомических штук, что перечень читать замаешься, то это же с ума сойти! Да-а… Только маг с его антинаучными методами мог такое локализовать и исправить. Маг-целитель, которому дано манипулировать материей, в том числе и живой.

– Как вы? – Ольга всматривалась в некрасивое лицо с тревогой и надеждой.

– Странно. Шумно очень.

– Наверное, ваша травма на слух влияла. Поэтому обычный фон кажется громче, чем тот, к которому вы привыкли за последнее время.

– Наверное. – Давид уже взял себя в руки и снова стал Наполеоном. – Так это правда? Тимур будет жить?

– Однозначно! – Ольга энергично кивнула для убедительности. – Кстати! – Вид у нее был как у человека, который после мучительных усилий вспомнил нечто важное. – Нужно позвонить Арслану. Покормили бы парня! Забыли, небось, что ему теперь есть нужно.

Пашка в голос прыснул смехом. Это было немножко нервически – тёть Оля от переживаний клушу включила.

– Тёть Оль, Тимур не глупее Тырьки.

– Ага, попробуй Тырьку не покорми. – Оля благодарно взглянула на племяшика – не дал попасть впросак. Давид смотрел на этих странных людей, и глаза его светились улыбкой, хотя лицо оставалось неподвижным. Он еще раз прислушался к себе – боли не было! Тонюсенькое, как волосинка, титановое сверлышко прекратило свое неумолимое медленное вращение и перестало пробиваться через кость к мозгу.

– Госпожа Ольга, – позвал он. Даже избавление от пятнадцатилетней проблемы не могло отвлечь этого человека от поставленной цели.

– Давайте попроще, Давид, пожалуйста!

– С удовольствием. Итак, Оля. Арслан просил вам ни в чем не отказывать.

– В пределах трех миллионов трехсот тысяч рублей.

– Почему именно эти деньги?

– Таков был уговор, – подняла плечи Ольга. – Три миллиона для покупки платины, это за Тимура. Триста тысяч на карманные расходы, это для покупки подарков и кое-каких надобностей. Наш целитель поработал и с Арсланом. Теперь у него нет рубца на сердце и скоро восстановится позвоночник.

– А сколько возьмете за мое исцеление? – с наигранным безразличием поинтересовался Давид.

– Нисколько, – широко улыбнулась Ольга. – Это было для меня, а не для вас.

– Как вы узнали?

– Почувствовала. Жутко неприятно.

– Вы тоже целитель?

– Нет. Я попроще. Мой шеф считает, что я эмпат.

Давид, кажется, не сразу вспомнил, что за зверик этот самый эмпат. И напрягся.

– Не волнуйтесь. Знать эмоции человека – это одно, а понимать их причину – другое, – слукавила Оля. – У вас, кстати, очень скудные эмоции. Впервые встречаю такой самоконтроль. Хотя маг я еще новорожденный. – Давид чуть нахмурился. – О, вам любопытно! Будет минутка, расскажу. Мне не запрещали.

– Вы правы, Ольга. К делу…

Глава 24 Из варяг в греки

Даин был приятно удивлен тем, что его пригласили поучаствовать в «экспресс-совещании», как назвала это Ольга. Он-то готовился следить со стороны и настраивался действовать жестко и стремительно реагировать, если земляне предпримут неправильные шаги. Читай – хватать и тащить домой.

Особенно ходока-доглядчика волновала женщина, ибо общеизвестно, что капризы дам-аристократок временами граничат с самоуничтожением. Госпожа Вадуд, Даин был в этом убежден, о его дополнительных обязанностях догадывалась, если не была предупреждена напрямую. Удивляло не это. Она вела себя так, как будто старалась облегчить надсмотрщику работу. Не закрывалась, не убегала и даже временами давала пояснения. Как, например, вот сейчас, когда появился в их группе новый персонаж.

– Даин, – это простое именование получалось у Ольги само собой, и господин Сагар, кажется, не возражал, – господин Давид, как вы поняли, берется помочь нам. Пора спланировать наши действия. Думаю, что будет разумно, если вы поучаствуете в принятии решений. У вас опыт, а у меня, скорее всего, возникнут неумеренные желания. – Ольга смущенно развела руками. – Ваша задача – вовремя меня остановить, потому что планируются приобретения тяжелые и объемные, а возможности ходоков мне известны лишь приблизительно.

Давид вслушивался в монолог Ольги совершенно спокойно. Само собой, ничего не понял. Отметил лишь, что новый собеседник относится к Ольге с почтением, но покровительственно.

– Давид, – Ольга поймала взгляд черных асимметричных глаз, – мы готовы. Начнем с банка?

– Металлом уже занимаются, Оля. А начнем мы с вашей дочери. – Давид очень удачно делал вид, что не замечает побледневшего лица женщины. В его руках образовался мобильник. Несколько быстрых манипуляций – и экран засветился. – Я включил диктофон. Соберитесь и говорите все, что можете вспомнить.

– Давай, тёть Оль! – Пашка обнял Ольгу за плечи. – Полное имя, адрес…

Хайрем тихонько поинтересовался, что происходит. Ему не понравилось, что Ольга разволновалась даже под его успокоительным. Пашка шепотом пояснил.

– Ну, вспомнить я помогу. – Старый маг возложил ладонь на стриженый затылок подруги по несчастью, и речь Ольги потекла тихо и размеренно. Она даже серию паспорта дочери вспомнила, хотя и пояснила, что дочь уже замужем и паспорт могла сменить. Даин тихо восхищался целителем: помочь вспомнить мог бы и он. Если бы госпожа щиты опустила.

– Этого более чем достаточно. – Давид выключил мобилку, когда понял, что Ольга иссякла. – Так что у вас там за грандиозные закупки?

Пашка поощрительно кивнул. С тёть Олей так и нужно: раз – и новая задача.

– Так вы говорите, что платиной уже занимаются? – с усилием выдернула себя из апатии Ольга.

– Да, наш поверенный. Это довольно долгая процедура. Я распорядился, как только Арслан позвонил. Он предупредил, что вам в таком виде не стоит появляться в банке.

– Потрясающе! – восхитился Пашка совершенно искренне. Умеют мужики варианты быстро просчитывать. – Теперь за подарками, тёть Оль?

 

Поход иномирцев по торговому центру, а главное – по гипермаркету, закончился полным провалом. Бедолаги просто не понимали, что делать среди толпы, которая вслух и ментально галдела на все лады на чужом языке. Нрекдольцы вообще не приучены к мысли, что есть иные языки.

Как реагировать на громогласный голос из ниоткуда? Радиорекламы Нрекдол еще не ведает.

Как не зависнуть среди безумного количества разнообразных предметов непонятного назначения, но таких ярких и притягательных?

Как не тормознуть перед экраном рекламного монитора всей толпой, заодно наглухо закупорив проход к кассе?

Ольга чуть с ума не спрыгнула, стараясь не растерять своих горе-охранителей. Пашке пришлось буквально за локоток контролировать академуса, который не сдержал любопытства настоящего ученого и вознамерился отломить кусочек от буханки хлеба – попробовать. В исследовательских целях, разумеется. Впрочем, Пашка и сам чуть в обморок не хлопнулся от такого знакомого и такого забытого духа свежего горячего хлеба.

Какое счастье, что природная осторожность да бусина-интуишка не подвели Ольгу, и она догадалась испросить у Арслана сопровождающего! И благодарение всем шельмам – этим сопровождающим оказался барственный грозный Давид, а не какой-нибудь мальчик на побегушках. Даже в этой мелочи Арслан проявил удивительную дальновидность – было в этом что-то магическое.

Через полчаса компания в черных мундирах обрела пристанище на диванах уютной кафешки, принадлежащей гипермаркету. Давид вручил Пашке пачку наличных и молчаливым жестом предложил ни в чем себе и иномирным гостям не отказывать. Разумеется, иномирные гости не сдержали любопытства и милостиво – а то ж! – согласились продегустировать пищу отсталых техномирян.

Ольга и Давид устроились за отдельным столиком. Они работали. Даин уже дал необходимые консультации. На дополнительный рейс с грузом способны все ходоки, но груз не должен превышать вес самой Ольги. Видел бы предводитель ходоков, как сверкнули глаза подопечной, он не был бы столь безмятежен, но его манил фестиваль обжорства за соседним столиком.

Несложные подсчеты в уме – и Ольга поняла, что имеет транспортный ресурс как минимум в четыреста килограммов. У нее будет и мука, и сахар, и… Оля водила пальчиком по скромному списочку пунктов на сорок.

Давид, святой человек, заверил, что без проблем организует покупку всего названного. На то есть служба доставки. Вот прямо по телефону и закажет. Прибудет товар прямо к микроавтобусу на стоянке. Ну и что ж, что по сто кило? Да-да, и дрожжи. И крупы. И любимый сорт Олиного кофе найдут. И какао. И семена всех видов в промышленных масштабах. Набор хороших инструментов? Три штуки? О′кей. Шуруповерт не надо? И «болгарку» не надо? Лучше стамески и ножовки? Да-да, сверл побольше и точильные камни. Как скажешь, уважаемая. Понял-понял, пятикратный комплект. Да, и это доставят…

– Ну, не мнитесь, Оля, говорите. Что еще? – Давид почти улыбался, глядя на Ольгины муки. А вы думаете, легко сохранить здравомыслие, когда все можно, но время ограничено?

– Книжный магазин здесь есть?

– Какая именно литература вам нужна?

– ГОСТы! – выпалила Ольга с некоторым вызовом.

– На что? – Давид даже ресницами не дрогнул, но Оля чувствовала, что он наслаждается происходящим. Беззастенчиво и на всю катушку. Приятно, черт побери, побыть волшебником для иномирной магессы.

– Платину. Стали, латуни, ювелирные сплавы, трубный прокат, стекло, бумагу, цемент. – Она остановилась, чтобы набрать воздуха и глотнуть кофе.

– Оль, – с укоризной протянул Давид, – это книжный в торговом центре. Какие ГОСТы?

– Ну, хотя бы анатомический атлас. Два. А то на меня уже Хайрем – это тот, который вас лечил, – наезжал, что ему с врачом пообщаться не дали. – Оля заговорщицки склонилась к сотрапезнику. – По-моему, он очень впечатлился приборами в реанимации. Пожелал узнать, как оно работает.

Давид изобразил заинтересованность.

– А вы?

Оля откинулась на спинку дивана.

– А я нагрубила. Предложила поискать умирающего доктора, вылечить и уговорить перебраться на Нрекдол.

– Вы тоже так туда попали? – последовал закономерный вопрос.

– Меня уговорами не удостоили. Сначала на Нрекдол, потом лечение. Хотя моя история нетипична. Вот подругу мою, Серафиму, взяли классически. Нашли в хосписе, при смерти. Рак четвертой степени. Задурили голову, применяя магию. Но, надо признать, вылечили. И омолодили. Молодость – это главная замануха.

– Так уж и омолодили?!

– Не сомневайтесь. Целителю нашему сто восемнадцать годочков, и еще неделю назад он выглядел хуже, чем старик Хоттабыч в черно-белом кино.

Давид ненавязчиво всмотрелся в Хайрема.

Наверное, вид целителя поразил привычного к долгожителям сына гор очень уж сильно, раз самообладание изменило. Где тот усохший урюк с жиденькой бороденкой из старогодетского кино, а где вальяжный кудрявый красавец с горящими глазами под темными бровями?

– А сама чего? – довольно дерзко спросил благодетель.

– Самой мне пока так удобно. Работаю в мужском коллективе, сам понимаешь. И потом. Стал бы ты со мной разговаривать, если бы я выглядела на двадцать?

Тихо и деликатно тренькнул телефон.

Давид что-то ответил на своем гортанном «алаверды», извинился и вышел. К Ольге тут же подсел Павел.

– Тёть Оль, у нас деньги еще есть? – заговорил он тихо, как будто сам себе не верил, что произносит эту крамолу. – Я тут знаешь что подумал… – продолжил он, не дожидаясь ответа, как будто боялся, что растеряет решимость. – Давай телефон купим.

– Па-аш, на Нрекдоле не живет электричество.

– А это спорно, тёть Оль. Ты же инженер, подумай. Нам сказали, что не работает электричество, и все. А что у них там электрического? Часы на дешевеньких батарейках остановились? Ты ж видишь этих гусей реликтовых. Им же у переселенца западло спросить, как что работает. Они же маги! Прикинь, они даже не поинтересовались, что и с чем есть. Просто в рот тянули.

Брови Ольги долго не возвращались из-под челки. На столе стоял стандартный набор с перцем и горчицей.

– Ага, – ухмыльнулся Пашка.

– Приметь самых идиотистых, мы с ними больше не работаем. Первый и последний раз.

– Ты думаешь, будет еще раз?

– Намерена приложить к этому некоторые усилия. Только с Даином проконсультируюсь.

– Так что с телефоном, тёть Оль?

– Покупай! – Оля вынула из-за обшлага кителя остаток денег от продажи золотой монеты. – Дорогой не бери. Лучше сменных аккумуляторов в запас. Эксперимент так эксперимент.

– А ты что задумала? – Пашка тоже был магом, хоть и с усеченными возможностями. Интуичить ему это не мешало.

– Фоток сразу наделай. И скачай мне инфу про платину. Температура плавления и все такое. Нет. Этого мало. Давай по всем основным металлам справки. Для сравнения. А то как им объяснишь, что такое градусы?

– Ну ты голова… А этих куда? – Пашка кивнул на нрекдольцев.

– Иди, иди. Они так обожрались, что с места не сдвинутся. Только сделай все быстро, – попросила Оля, заметив, что Давид возвращается.

– Металл уже приготовили, – совершенно спокойно оповестил Давид. Олю позабавило это нейтральное «металл». Конспирация, однако.

– Спасибо, – синхронно выдохнули Павел и Ольга. Давид криво улыбнулся – эта парочка его размягчала.

– Доставка будет закончена через полчаса. Ваш водитель – золотой парень. Глаза таращит, но чаевые отрабатывает, сторожит груз у ворот дебаркадера.

Ольга и Пашка опять синхронно прыснули. Действительно, зачем барчукам в дизайнерских костюмах крупа и стамески?

– Даин, – позвала Оля, – часть груза готова. Поедем в парк, к месту выхода?

– Зачем? – поинтересовался осоловелый от сытости ходок. – С места пойдем.

Глава 25 Способы перемещения греки через реку

 

Счастье, что ходоки не представляли себе, откуда им предстоит забрать груз, иначе Ольга не смогла бы удержать их от перемещения прямо из-за стола. Объелись фигни с усилителями вкуса. Пиццу им, сосиски на гриле. Теперь шевелиться лень. Все готовы были отворить пространство вот прямо щас, да не знали куда, слава пустоте. Втолковать, что такое видеокамера, людям, для которых видеонаблюдение – вне жизненного опыта, нереально! Ничего, двадцатиминутная прогулка через весь торговый центр вернула их в адекватное состояние. А на Ольгу навалилась вторая волна проблем с видеокамерами. Нужно быть идиоткой, чтобы предположить, что на разгрузочно-погрузочной площадке их нет.

Если бы шагал в подпространство один ходок, можно было бы списать на сбой системы, но их шесть. Шесть эпизодов с разными людьми. Плюс к тому: был груз, и не стало. И Давид рядом засветился, не говоря уже о водителе нанятой машины, которого подрядили доставку принимать и охранять доставленное. Давида, кроме того, еще и в кафешке с интересной компашкой наверняка засняли. Да мужиков порвут!

Ольга растерянно теребила стриженый затылок. Как же людей уберечь и дело побыстрее сделать? Как объяснить ходокам задачу? И Пашка так не вовремя слинял. Телефон ему занадобился, авантюристу природному!

Точно, телефон!

Давид странноватенькой, мягко говоря, просьбе удивился, но Ольга смотрела такими умоляющими глазами, что отказать в глупом действе было невозможно, хотя объяснений хотелось.

– Потом поймешь, просто поснимай. Скорее, Давид. Очень надо! И тебе в первую очередь. – Ольга знала, о чем говорила: опекун-благодетель даже близко не представлял, какое именно действо ему предстоит увидеть. Работа ходоков куда более зрелищна, чем работа целителя.

Заснять, как Ольга общалась со своими товарищами, Давид нехотя согласился. Она перемещалась от одного к другому. Теребила, заговаривала, таскала за собой Даина. Короче, имитировала активную движуху с участием всех ходоков разом и каждого вотдельности.

Результату Ольга злорадно порадовалась. Господа маги словили культурный шок, разрыв шаблона и легкий психоз на почве рухнувшей самооценки. Ольга наблюдала, как нрекдольцы раз за разом просматривают коротенький, минут на семь, видосик, и наслаждалась, втайне жалея, что не может разделить это удовольствие с Пашкой. Вид Даина с отвисшей челюстью следовало увековечить в назидание и, возможно, для последующего шантажа. Сказано – сделано. А в остальном Ольга не рисковала выпустить дорогущий телефон Давида из рук. С магов станется полоснуть по аппаратику каким-нибудь воздушным или водяным лезвием, чтобы посмотреть: а что там внутри и как он, такой большой и сильный, поместился в эту фитюльку? Удивленный маг – тот же папуас. С гранатой.

Наконец иномирные джентльмены обрели способность мыслить если не адекватно, то хотя бы в нужную сторону. Мысль о том, что где-то в недрах этого огромного строения кто-то за ними наблюдает, дошла до них очень быстро – менталисты, что с них взять. Подслушивание и подсматривание чужими глазами в крови. А теперь внимание, вопрос: что будет с Ольгой, когда она останется без присмотра? Что с ними всеми будет, когда ходоки появятся вновь? Встречу с бойцами из службы каких-нибудь «Секретных материалов» не желаете? Да один Хайрем положит безвинных служивых одним чихом. Всех. Инсульт у обочины. И все на камеру. По поводу судьбы Давида и водителя Оля даже не заговаривала – неинтересно это магам.

На взгляд Ольги, у них был только один вариант: погрузиться в тойоту и отъехать в дальнее уединенное местечко. Да, таких радикальных закупок, что потребовался бы второй рейс ходоков, не предполагалось. Да, трудоемко. Да, покупка вожделенных подарков будет скомкана, но ради безопасности своей и земляков, новых и старых, Ольга была готова отказаться от шопинга.

– Делать нечего, Даин, – сочувствие в голосе землянки было осязаемым, – берите товары и заносите в машину.

– Простите, госпожа, – обратился к Ольге самый молодой, но далеко не самый слабый ходок в команде. – Правильно ли я понял: главное, чтобы наш уход никто не заметил, не так ли? А эта ваша видеомагия в фургоне тоже действует?

Оля внимательно осмотрела микроавтобус – стекла были не тонированными, зато имелись шторки-задергушки.

– Предлагаете вскрывать пространство прямо в салоне машины? – Бешеная надежда в голосе подопечной заставила всех шестерых самодовольно ухмыльнуться.

Разделить груз на равные части было недолго. Автор идеи пошел первым…

Даин собственноручно вложил в ладонь Ольги костяную бусину-следилку. Она сработает, когда ходоки вернутся. Оля благодарно улыбнулась.

 

Глава 26 Как уйти красиво

Процедуру возвращения Даин тоже не забыл организовать. Правда, Оля об этом узнала уже после ухода магов.

– Э-э, дамочка… – Водитель мялся, как неродной, и явно был в шоке. У Ольги запершило в горле от сочувствия. Парню бы соточку фронтовых, чтоб попустило, да нельзя даже предлагать – за рулем.

– Слушаю, Михаил Николаевич, – поднатужившись, вспомнила Ольга имя водителя, которое утром прочла на бейдже в салоне. – Меня можно называть Ольгой Петровной.

– А я просто Миша, – промямлил бедняга, явно потрясенный, что загадочная клиентка помнит его имя. – Ольга Петровна, господин, который исчез последним, вроде как со мной разговаривал. По-вашинскому, но я вроде как понимал.

– И что сказал тебе господин Даин?

Ольга не могла убрать с лица жалостливую гримаску. Понимала, что не ко времени сочувствие – нельзя, чтобы парень разомлел и потерял самообладание. И так держится непонятно на каких ресурсах – все-таки первое насильственное вмешательство в ментал. И не слишком щадящее: ему-то память никто не подчищал, как тем охранникам в клинике. Оля еще слишком хорошо помнила, каково это – осознать, что твои сокровенные мысли могут быть доступны любому человеку из толпы, если оный товарищ обладает достаточными способностями. И, только преодолев первый шок, очень не сразу, Оля смогла превратить свою ментальную беззащитность в оружие – выпячивала самые горькие эмоции, сыпала их, как перец в глаза. Резала правду-матку на разрыв аорты. Эрик Настырный и Раим Беспардоныч оценили.

– Кажется, он сказал, что они вернутся так же, как ушли, в салон.

Вроде все правильно, но есть одно но:

– А если ты отъедешь от этого места?

– Кажется, господин сказал, что какую-то штуку оставил, типа жучка.

– Маячок-следилку? – живо заинтересовалась Ольга. Даин – молодчина, сумел себе ориентир оставить.

– Точно, следилку, – обрадовался Миша и преданно уставился на такую всемогущую маленькую женщину. Раз такими крутыми колдунами командует, то всемогущая, правда же?

– Вот и хорошо. Можешь отдохнуть.

Давид внимательно выслушал весь этот диалог. К нему никто не обращался, поэтому было время справиться с шоком. Плюс привычка всегда держать все эмоции под контролем выручила. Давиду, при его уродстве, иначе было нельзя. Простая улыбка на его искалеченном лице превращалась в ухмылку монстра. Постепенно самоконтроль въелся в подкорку, а мышцы лица одеревенели за ненадобностью. Когда-то Давиду попалась на глаза информация, что для того, чтобы улыбнуться, человек напрягает тридцать пять лицевых мускулов, а чтобы нахмуриться – четырнадцать. Правда это или очередная туфта из популярного журнальчика, Давид выяснять не стал. Просто решил, что лицевые мышцы ему больше не нужны, было бы чем жевать и моргать. Зато другими мышцами, тоже искалеченными, он занялся очень жестко.

– Михаил, – тон Давида был таким, что парень вмиг стряхнул с себя послестрессовую раскефиренность, – езжай пообедай. Главное, отъезжай подальше. Кавказский ресторан на объездной знаешь? Не нужно тебе здесь пока крутиться. Понял, дорогой?

Чего ж непонятного: зашли пассажиры в салон, занесли груз. Машина уехала. Все понятно, все вписывается в логику обыденности.

– А как господа вернутся, – добавила Ольга, – привезешь их сюда, хорошо?

– Домой съезжу, там поем, – решился невольный рекрут колдунов. – У меня дом частный и двор огороженный. Никто ничего не заметит.

– Держи. – Давид протянул парню визитку, на которой предварительно черкнул пару слов. – Появятся гости – позвони. И визитку не выбрасывай. Жену возьми или друга. Своди их в наш ресторан, покушайте вкусно, хорошего вина выпейте. Отдай визитку администратору – вас примут как любимых родственников.

Видимо, это было очень щедрое предложение – Ольгу затопило недоумением и радостным предвкушением. Миша стремительно избавлялся от стресса. Подумаешь, колдуны, потерпим. Зато как жена рада будет! И платят отлично!

– Давид, – Ольга дождалась, пока этот грандиозный человек перестанет смотреть вслед отъехавшей машине и обратит на нее внимание, – ты с таким размахом решаешь наши проблемы, что мне уже страшно.

Давид ответил не сразу.

– Оля, – когда они успели так уверенно перейти на «ты», Ольга даже не заметила, – ты пришла и за час решила проблемы, которые мы несколько лет решить не могли, а я всего лишь трачу деньги. Далеко не последние, заметь. Ты вообще понимаешь, что для меня сделала? Просто так, из сочувствия? Да я последние пятнадцать лет сплю только под убойным снотворным, иначе боль не дает. Не давала. Да для меня минута без боли счастьем была. Я даже не осознавал, что полуоглох на одно ухо.

– Чем теперь займемся? – подошел поближе старый помолодевший Оусс. Пока команда ходоков работала, он держался в тени, чтобы не мешать коллегам. Целитель и сам был не промах сквозь пространство поскакать. Между мирами в одиночку не дано, а с одного конца Нрекдольского континента на другой – вполне, был бы запас энергии полон, да точка выхода известна.

– У нашего друга проблемы со сном, Хайрем. – Оля с надеждой смотрела на академуса.

– Нет у него никаких проблем, – ответил тот чуть раздраженно. – Вам бы, голубушка, следовало больше в меня верить. Течение жизненных соков я ему еще утром ускорил. Скоро вся та дрянь, которой его усыпляли, из тела выйдет. Поспит пару суток ваш друг без просыпу, и все наладится. Так куда мы сейчас идем?

– Покупать подарки, – машинально ответила Ольга, параллельно переводя Давиду, что целитель о его проблеме со сном позаботился еще утром. Некоторое время у него, Давида, будет ускоренный метаболизм, и накопленная сонная отрава выйдет. Потом Давиду нужно будет просто отоспаться. Про «покупать подарки» тоже сказала и поинтересовалась, сколько денег у них осталось от заявленных трехсот тысяч. Только сейчас Оля сообразила, что еще ни рубля не потратила лично, а товара уже столько куплено, что из списка остались только подарки да кое-что из деликатесов. Хлебушка там, черного. Сальца.

На вопрос о деньгах Давид ответил коротко:

– Не твоя забота.

И уточнил: под подарки две тележки брать или одной хватит?

Взяли три.

Если барственного Давида Оля еще могла себе представить с тележкой для покупок, сильно поднатужившись, но могла, то изысканно-аристократичного Хайрема, толкающего металлическую корзинку на колесиках, ну совсем никак. Ничего, дедок, кажется, даже удовольствие получал.

Закупка трикотажа на всех-всех-всех прошла феерично. Сначала Оля планировала прикупить по паре футболок Пашке, Раиму, противному величеству и Жеху Семенычу. Ну и Митьке Серафиминому. Потом сообразила, что Пашка своих корешей обделить не позволит. Если иномирные небывалые обновы будут только у третьей тройки, то это не добавит парням популярности. Глупо культивировать зависть на ровном месте. Найти черную или серую футболку без дурацкого принта оказалось делом невозможным! Оля очень расстроилась – время утекало, а толку…

Академус чуть не спалил всю контору. Хайрем же не только целитель, но и маг, а они все бытовушкой владеют в пределах самообслуживания. Не нравится драгоценной госпоже нелепая надпись – уберем. Девочки-продавцы от такого зрелища чуть не разбежались в соплях и истерике. Но страх перед увольнением, видимо, был сильнее, чем страх перед человеком-химчисткой. Они нашли в себе силы подобрать размеры и истово крестились, глядя вслед странной покупательнице, с разбегу купившей полсотни черных футболок и полсотни белых. Пусть запас будет, найдется кому подарок сделать, у величества, например, братик имеется, а Сима про своего кореша-стражника наверняка вспомнит. Оля уходила из отдела с легким сердцем – выходка Хайрема прошла без последствий, а девочки утешатся хорошей выручкой. Тем не менее академуса нужно было как-то нейтрализовать.

«Пашка, авантюрист бессовестный, где ты?» – возопила Ольга, толкая перед собой тележку и выглядывая, в какой отдел еще заглянуть. Хотелось личный подарок для Раима. Только для него.

«Доку твоему любимому подарок покупаю. Розовенький, – хихикнуло в голове Ольги Пашкиным баритончиком. – А что?»

«Ты придумал подарок для Троя? – машинально уточнила Оля и спохватилась: – Пашка, как? Тыри же нет. Откуда связь?»

Племяшик генерировал прямо-таки осязаемое недоумение – сама же говорила, что на Земле магия стала острее. Они же какие-никакие, а наездники. Значит, способности к менталу имеют. Вот и включилось. А почему только сейчас включилось, с тем пусть яйцеголовые разбираются. Лично его, Павла Мартынова, все устраивает. Где встречаемся, тёть Оль? Покупки показать охота.

Знакомая уже кафешка была все так же гостеприимна.

Пашка с мерзопакостным хихиканьем вынул из коробки стократный детский микроскоп. Действительно розовенький. Другого цвета не было. Хайрем наблюдал за весельем юнца со всепрощающим высокомерием умудренного мага к дитю технопараллели. Ровно до того момента, пока Пашка не предложил ему заглянуть в окуляры, предварительно положив на предметное стекло волосинку, выдернутую из собственной шевелюры.

Это же очень интересно – взглянуть через окуляры удивительного артефакта на пыль, соль, собственный ноготь… Давид посмотрел-посмотрел на забавы великого целителя и, пока Оля пила свой капучино, ненадолго отлучился. Вернулся он с набором юного геолога и корзинкой фруктов, что характерно, вымытых. Как делать срезы, пригодные для просмотра под микроскопом, многомудрый академус сообразил быстро. Главное, чтобы работники кафе не заметили, что срезы эти делаются без помощи ножа. Вообще без ничего. Целитель привычно орудовал воздушным лезвием, а забытый нож лежал рядом. И кусочек полевого шпата из набора крошится прямо в сухих нервных пальцах, как слипшийся сахарный песок, а окатыш черного агата сминается, как пластилин. Оля с трудом добилась от исследователя-энтузиаста толики внимания, чтобы потребовать – отвод глаз поставь, старче. Легонький. Чтоб видно было, что вот сидит человек за столиком, а чем посетитель занят – неинтересно, сидит и сидит. Чаевые за него уже получены.

Хайрем был надежно нейтрализован на ближайший час. А потому экспресс-закупка. В том числе – второго микроскопа для Троя Дрири, потому что уже приобретенный старый Оусс из рук уже не выпустит, это ясно, как ухмылка шельмы. Да и ходоки вернутся вот-вот. Едва ли Эрик даст им долго отдыхать – погонит назад. Что за дела? Ни платины, ни ценно-вредного кадра с седой гривой.

Оля ринулась за подарками. Дай Аллах терпения Давиду.

 

Глава 27 О шопинге, подставах и мелком воровстве

Пашка скрашивал себе шопинг бесконечным фотографированием. К Тётёле не лез, по опыту знал: раз названая родственница натянула на лицо маску старухи Шапокляк, то лучше не встревать. Ольга Петровна составила себе план действий и будет следовать ему неукоснительно. И опять же из опыта – так оно будет рациональнее всего. Талант такой природный у тёти Оли – сразу видеть, как лучше, быстрее и качественнее решить вставшую проблему. Мудрый Жех Семеныч очень Олюшку за это уважал. Вот и сейчас Ольга стояла и внимательно изучала схему расположения отделов на третьем этаже торгового центра и что-то помечала себе на бумажке. Второй этаж они уже отработали. Посещение отдела женского белья обернулось для Пашки серьезным стрессом. Кто бы мог подумать, что невесомые дамские кружавчики – это такая тяжесть, когда набирается полный боекомплект с запасом сразу для четырех гурий. То, что Ольга озаботилась подобным для Браи, Пашку крепко удивило. Он знал, что тётушка юную дурочку душой не приняла, хоть поняла и простила. Подарки для Юрны и Симы – это самой собой. Для этих женщин Пашка готов был хоть в зубах тяжести таскать. Особенно он веселился, когда выбирались купальники, – предвкушал купания в их озере с водопадом, ох предвкушал! Впрочем, сосредоточенная Ольга в дамском отделе провела минимум времени – с размерами можно не заморачиваться. Понравилось – на кассу. Юрна все подгонит, если что.

В тележках уже покоились три пачки приличной писчей бумаги, канцелярская папка с хорошим зажимом и десяток блокнотов на пружинах в ярчайших жестких переплетах.

– Зачем эта ерунда, тёть Оля?

В ответ получил едва заметную кривую ухмылку и пояснения:

– Папку на образец – пусть местные поднапрягутся. Пора толковую канцелярию заводить. А блокноты – на бусы аборигенам. Пусть порадуются полноцветной полиграфии и магией своей повторить попробуют. Паш, ты меня не отвлекай, лучше древнекитайскую или средневековую технологию изготовления бумаги скачай.

Это Пашка с удовольствием. За лишнюю синенькую бумажку в две тысячи рубликов при покупке приглянувшегося телефончика он не только пристроил на подзарядку пять самых емких внешних аккумуляторов, которые нашлись, но и стал обладателем кода доступа к вайфаю торгового центра – качай инфу, не ленись. Предыдущие задания Ольги были уже выполнены и хранились не только в памяти телефона, но и в распечатке очень мелким шрифтом – еще одна не мелкая купюра. На этом выручка из ломбарда у парня закончилась. Он попытался вернуть остатки налички, выданной Давидом на прокорм иномирян, но получил такой взгляд исподлобья, что еле сдержался, чтобы за тёть Олю не спрятаться. С распечаткой Пашка заморочился не потому, что побоялся, что на Нрекдоле техника подведет, а потому, что сообразил: переписывать с экрана столько инфы, да вручную, это же умом можно тронуться. И так переводить потом придется, и тоже письменно. А кому? Правильно, ему да тёте Оле, потому что телефончик Пашке ни за что из крепости вынести без присмотра не дадут. Что диковинку отберут, можно не бояться. Кто им пользоваться умеет? Пашка хотел еще в отдел электроники забежать и хотя бы маленькую солнечную батарею поискать, но Ольга Петровна встала насмерть – калькулятор с фотоэлементом, и не больше, для проверки, сработает или нет. Давид, может, и мультимиллионер, но совесть иметь надо.

– Куда теперь? – совершенно индифферентно поинтересовался Давид, видя, что Оля закончила чиркать в своей бумажке странным, явно не земным карандашиком. Пишущая палочка выглядела ретро-раритетом, а чернильный след оставляла очень похожий на фломастер. Ольга виновато глянула на их благодетеля: она на одно белье сотню тысяч спустила – подсчитывала в уме по ценникам, а он даже глазом не моргнул. И когда она не смогла пройти мимо манекена с шикарным свитером из настоящей неокрашенной мериносовой пряжи, тоже смолчал. А вещь была такой, что барственный Давид и сам бы с удовольствием надел. И снова ни одного вопроса, хотя понятно: это изделие Павлу не по размеру, да и не по вкусу. Мéлок еще такое качество ценить. Ему уже толстовок с трениками прикупили и камуфляж Жеху Семенычу. Чуйка Оле подсказывала, что более всего Семеныч обрадуется инструменту, а не тряпкам. Ну, может, еще очкам защитным.

Индивидуальные подарки осталось купить Симе и противному величеству. Ну, с Симой все было просто – вот он, отдел для парикмахеров-профессионалов.

Продавщица с очень заковыристой авангардной стрижкой изобразила вежливый интерес к Давиду и прикипела взглядом к мундиру Ольги. Она так увлеклась разглядыванием и явной попыткой запомнить детали, что Ольга не выдержала:

– Подберите мне, голубушка, полный набор для мастера-универсала. Если сделаете все быстро, позволю вам себя сфотографировать.

– Вы для себя инструменты хотите? Какую фирму предпочитаете? Есть немецкий «Ягуар» и японский «Тойо». Из машинок могу предложить…

– Инструменты – в подарок. А машинку я вот эту хочу. – Ольга указала на раритетную ручную машинку для стрижки, ну или хорошую имитацию, неважно. Хромовая штуковина лежала на отдельной полочке, оформленная как дизайнерский изыск.

– Так это же так просто, для антуража, – растерялась продавщица.

– Будем считать, что я прикололась. Беру! – прекратила прения Ольга, внимательно рассматривая наборы ножниц и не решаясь сделать выбор.

– Мы возьмем оба, – пробасил Давид. – И машинку. И расчески по две каждого вида. Рассчитайте нас.

Оля с удивлением и благодарностью взглянула на спутника – ну и кто из них маг-эмпат? Как верно он понял алгоритм ее покупок, которые несли не только утилитарную, подарочную функцию, но и просветительскую – наглядный способ расширить номенклатуру товаров. Технологии на Нрекдоле явно застряли в стагнации. Надо подопнуть. А для этого ввести в моду новые штучки, притащить которые у ходоков просто кругозора не хватало. Они больше по мелким магазинчикам шарились и хватали то, что могли опознать.

В подарок обоим величествам и Раиму были куплены фляжки. Недорогие плоские фляжки из нержавейки. По три штуки каждому. Серебра с чеканкой и на Нрекдоле хватает, а вот банальной нержавейки, да такой тонкой работы… Если у королей есть, то и другие захотят… А повторите-ка, господа маги! Сможете? Вот так ровненько, гладенько и единообразно. Может, начнет доходить до вас величие технологий! А то гвозди, молотом кованные…

– Оля? – Давид тронул спутницу за локоть. То носилась от отдела к отделу самонаводящимся снарядом, а теперь встала как вкопанная перед витриной антикварной лавчонки. – Ты чего зависла?

– Да нет, ничего, – Ольга с трудом оторвала взгляд от самовара. Бусый от патины латунный красавец литров на пять явно прожил долгую и достойную жизнь, но и сейчас еще - ого-го! Ни одной вмятинки, а царапинки не в счет. Нет, ну какй красавец!

– Ты самовар хотела? – не отставал Давид. – Так он же дровяной.

– Так это ж самое главное, – рассмеялась Оля и решительно зашагала вслед за Пашкой, чтобы дать ему задание скачать устройство такого самовара в картинках. Покупать за чужие кровные – баловство! А по инструкции сделать можно, предки же делали. Жех и Шепри справятся. Ой, Шепри без подарка остался. Ну, этому что ни подари, все в тему будет. Может, лупу? Чтобы не слишком сильно Трою с его микроскопом завидовал.

За этими приятными мыслями Ольга не сразу сообразила, что с Павлом происходит что-то неправильное. Парня удерживал за руку крепкий мужик в камуфляже. Не просто так удерживал, а каким-то хитрым захватом кисти. Второй рукой мужик тыкал в лицо парня экран телефона. Испуга на лице Пашки не было, а была дикая растерянность.

– Батя, – услышала Ольга удивленно-сдавленное, и бледность разлилась по загорелой коже племяшика. Давид сориентировался быстрее, чем оторопевшая Ольга.

– Что здесь происходит? – Давид перехватил руку мужика и что-то нажал большим пальцем. Захватчик дернулся и отпустил Пашкину конечность. Отпустил скорее от неожиданности, чем от боли, которая, похоже, была нешуточной. Два непреклонных взгляда скрестились. Давид не побеждал, но явно произвел на чужака впечатление. А Пашка и не думал убегать. Ольга всем своим существом чувствовала, как ему хочется поговорить с этим невежливым человеком. И как страшно. А еще он не мог оторвать взгляд от изображения на экране.

– Кажется, нам нужно поговорить, – подошла Ольга к нападавшему с другой стороны от Давида. – Я бы кофе выпила. Вы не против? Меня зовут Ольга Петровна.

Ольга вслушивалась в его эмоции изо всех сил, стараясь угадать по ним ход мыслей этого нежданчика. Получалось не очень – слишком много всего было намешано. Превалировало негодование. На Пашку. Она, Ольга, шла по разряду «раздражающий фактор». Давид воспринимался как серьезное препятствие. Именно присутствие Давида и его явная готовность вступить в конфликт заставили товарища поступиться первоначальными намерениями.

– Согласен. Николай. – И добавил, глядя в требовательные серые глаза: – Федорович.

Телефон мгновенно исчез в кармане, а Ольге с неожиданной галантностью был предложен локоть для опоры. Ручкой тележки, которую катила Ольга, завладела широкая жилистая длань со шрамированными костяшками. Идти по проходам торгового центра под руку с незнакомым мужиком было неловко, поэтому Оля развлекала себя сравнительным анализом. Вот идет пара. Оба в мундирах. Она гвардеец кардинала, а он доблестный кто-то там (знаки на погонах современной формы Оля читать не умела, незачем было) в камуфляже с неприметными майорскими звездами. Так и добрались до знакомого кафе. Слава шельмам, Хайрем был на месте.

Майор Николай Федорович был знакомцем Пашкиного отца. Не сослуживцем, просто знали друг друга давно и с симпатией. Потому известно было Николаю о несчастье Олега Мартынова – сын пропал прямо из палаты больницы. Был – и нету. Инопланетяне унесли, не иначе, потому что сам парень передвигаться не мог. Все армейское братство тогда помогало в поисках, больше всего боялись, что медики скинули данные в банк искомых донорских органов, а мафия подсуетилась. Фото Пашки насмерть впечаталось в профессионально тренированную память Николая Федоровича. Через годик активные поиски сошли на нет. И вдруг – бац, живой, здоровый Павел Мартынов в немыслимом, каком-то средневековом камзоле спокойненько предается шопингу за каких-то жалких двести километров от родного Зеленограда.

– Я за вами уже битый час хожу, – рассказывал Николай. – Никак решить не мог, что предпринять. Сразу Пашку хватать или Олегу звонить… А вдруг не он? Или с памятью у парня беда, мало ли случаев. Решил вот так протестировать – предъявил фото отца сыну. Так что скажешь, блудный сын? Будем звонить бате или сразу поедем? Я на машине.

Пашка долго молчал, не поднимая глаз. Потом залпом выхлебал целый стакан газированной минералки и твердо, глядя в глаза отцовскому товарищу, ответил:

– Нет!

– Да ты!.. Батя там!.. – Майор ухватил бы парня за грудки прямо через стол. Резво так кинулся, да неудачно. Мундир наездника – это мундир наездника. Пашку только качнуло, а ухватить ткань с магической защитой – это не для простого землянина задачка.

– Ты, майор, не на плацу, чтобы команды раздавать, – тихо и очень увесисто произнес Давид, для надежности положив ладонь на погон, чтоб больше не подскакивал.

– Да, Николай Федорович, возьмите себя в руки, – подключилась Ольга. Говорила и старательно навевала безмятежность на нежданного и ненужного свидетеля. Параллельно прикидывала, а не вырвать ли Хайрема из исследовательского экстаза? Вдруг он тоже может с памятью работать? Или хотя бы – успокоительного. Но пока, видимо, придется говорить с этим Федоровичем, и говорить правду. Подрихтованную и без подробностей, но правду. Вдруг так случится, что память подправить не удастся? И надо ли? Отец хоть знать будет, что сын жив и благополучен.

– Это вы парня удерживаете? – Майор явно оценил идентичность костюмчиков блудного парня и этой худенькой немолодой женщины. Их доверительная привязанность была очевидна. Не знал бы, что Пашка сирота, подумал бы – мать с любящим сыном.

– Вы хорошо обдумали вопрос? – с легкой иронией ответила Ольга. Она никак не могла сообразить, как начать разговор. Хоть Хайрема зови фокусы магические показывать в доказательство, да резерва жалко.

– Хорошо. Спрошу по-другому. Что «нет»? И почему «нет»? – Майор сверлил Пашку злым требовательным взглядом.

– Нет, мы никуда не поедем, – уверенно ответила за парня Ольга. В конце концов, она официальная ему начальница.

– А вас я и не звал!

– Не хами, майор, – одернул Давид. – Не могут они ехать. У них лимит времени. Времени, которое ты у них сейчас воруешь.

– А ты, мужик, вообще кто? – с завуалированным вызовом поинтересовался майор.

– Им друг. Тебе не враг. Давид Тураев.

– «Арслан Хасхатов и компани»? Много о нем слышал, говорят, правильный чеченец.

Помощник Арслана обозначил признательный поклон, но с темы соскочить не дал.

– Оля, позволишь совет? – Давид смотрел с сочувствием: и так женщина на пределе, а этот приставала еще отвлекает.

Пашка вскинулся с робкой надеждой.

– Запишите видеообращение к отцу. Прямо сейчас. Майор тоже пусть послушает. А потом решит, нужно ли передавать эту информацию дальше. Сам решит, без вас.

– Да что я ему скажу? – возопил Пашка шепотом. – Что его сын в другом мире? Батя офицер, он не поверит!

– Что значит «в другом мире»? – встрял майор.

– То и значит. – Оля взболтала остатки капучино в чашке. – Мы теперь иномиряне. Это вышло не по нашей воле. Зато мы выжили. И более чем здоровы. Моя семья тоже меня разыскивает, наверное. Я трусливо надеюсь, что они уже отступились.

– Вы тоже с парашютом? – ехидно уточнил Николай Федорович.

– Нет. У меня банальнее – стремительно прогрессирующая деменция в неполных пятьдесят лет. Кажется, я подумывала сброситься с моста, чтоб родных не обременять. В этот момент меня и забрали. Это было почти два года назад. Надеюсь, что дочь и муж уже обвыклись и смирились. Я бы не хотела их растревожить, пусть считают умершей. Сергей, мой супруг, еще совсем не стар – найдет, бог даст, себе пару.

Оля сглотнула комок слез.

– У них все хорошо, Оля. – Давид говорил внешне бесстрастно, но Ольга ощущала исходящее от него острое сочувствие. – Я попросил сына, и он нашел твою дочь в соцсетях. Вот.

Перед Ольгой на стол лег телефон, а на экране фото: довольная Анечка опирается спиной на импозантного моложавого мужчину, на руках у нее девочка месяцев пяти хмурит бровки. Рядом, обнимая девушку за плечи, приятный высокий парень. Оля не без труда соотнесла его с тем юнцом, за которого дочь замуж выскочила. Возмужал, крепко возмужал. Рядом с парнем приятно округлая симпатичная женщина. Сваха, мельком отметила Ольга. Хорошо выглядит. На самом деле ее интересовало только дитя на руках у дочери.

Внучка! Внученька! Внучечка!

Надпись под постом гласила, что вот оно – первое настоящее платье маленькой Оленьки, любуйтесь и восхищайтесь…

Оля оторвалась от созерцания дитяти и перевела взгляд на изображение супруга. Похудел. Поседел. Но это, как ни странно, добавило ему мужского шарма. Сережа. Самый лучший друг и возлюбленный. Ее любовь, ее страсть, ее нежность. Оля вглядывалась в до боли знакомое лицо и грустила – осталась только нежность, светлая и щемящая. Сережка! По-прежнему родной, всю кровь по капле отдала бы за него! По-прежнему лучший из мужчин в этом мире, но уже не любимый. И она уже им не любима. Чем-то веяло таким от фотоснимка – на нем была семья. Оля знала это вещим женским сердцем, и чуйка мага-интуита подтверждала: не просто догадка – истина.

Ольга вглядывалась в экран, грызя кулак, чтобы не завыть. Отпускала прежнюю жизнь, отдирала себя от них, как присохший к ране бинт. По волоконышку заскорузлой тоски, по миллиметрику иссохшей надежды. Всегда знала, что возврата нет, а все равно больно! Мужчины за столом терпеливо пережидали, только желваки ходуном ходили на лицах всех троих. Нет ничего страшнее для нормального мужика, чем видеть женское горе. А то, что это реальное горе, понимал даже майор. Он и прекратил эту муку, просто передвинул телефон к Давиду, разорвав контакт.

– Так почему вы не можете ехать?

– Потому что сдохнем. – Пашка говорил спокойно и убежденно, без тени игры на публику. Голая констатация. – Знаете, товарищ майор, как живой карп без воды подыхает? Вот и мы так. Пару, максимум – трое суток потрепыхаемся, и можно потрошить. Ни один судмедэксперт не определит, от чего скончался мой совершенно здоровый организм. У меня, наверное, даже рентген не покажет былых переломов, такой я теперь здоровый.

– Люди прибыли в командировку, майор. В любой момент их заберут, а ты им дела доделать не даешь.

– Николай Федорович, – Оля потихоньку обретала самообладание, – давайте так: в следующую командировку Павел с вами свяжется через Давида, и вы запишете видеописьмо. У нас будет время обдумать, что сказать, а у вас – надо ли это делать.

– А она будет, эта следующая командировка? – уточнил майор.

– Для меня – нет. Я плохо переношу переход между мирами и еще раз на такую муку смогу решиться только от какой-то грандиозно большой нужды. А для Павла, скорее всего, да.

– А если нет?

– Кисмет. – Ольга пожала плечами. – От нас почти ничего не зависит.

– А как же Олег?

Оля опять пожала плечами.

– Очень ему сочувствую, но справлялся же он как-то эти месяцы.

– Нет, я так не согласен! – заявил майор твердо, но уже без прежнего нахрапа. – Видео надо записать. Пусть короткое, но надо. Столько людей носом землю рыли, пока тебя, парень, искали! До генералов дошли!

– И что я скажу? – Пашка смотрел на майора больными глазами. – Батя, я жив-здоров? Не ищи меня, я в другом мире?

– Да хоть бы и так! Станешь отцом – поймешь!

– Довольно! – тихо и властно оборвал нарастающую экспрессию майора Давид. – Оленька, ты ведь еще не все купила? Вот и займись, а мы тут по-мужски.

Пашка с силой потер обеими руками свой отросший ежик волос, потом с резким выдохом расправил плечи и вскинул на Ольгу твердый взгляд. От парня так и тянуло отчаянной решимостью.

– Да, тёть Оль, ты иди, не надо тебе тут. Тебе своего хватает.

– Паш, ты уверен? Или ты не хочешь отцу меня показывать?

– Я просто боюсь, что ты рехнешься с этой твоей эмпатией дурацкой, а лавэ меня потом спалит и по ветру развеет.

– Спалит? По ветру развеет? – Майор опять начал наливаться дурной кровью. – Что за бред вы несете?!

– Это для вас бред, Николай Федорович, – произнесла Ольга, четко артикулируя каждый звук, – а для нас обыденная реальность. Магия называется. И не вскипайте.

Оля собрала вектор из всего своего неприятия ситуации и запульнула в майора.

– Что, неприятно? – Майора перекосило, как будто он хлорного отбеливателя вместо водки хватанул. – Это десятая часть моих истинных переживаний.

– Ольга Петровна у нас маг-эмпат с даром влияния, – гордо объявил Пашка.

– То, что эмпат, я еще утром понял. – Давид бесцеремонно перехватил у майора инициативу в разговоре. – А что значит «влияния»?

– Это значит, что я могу собрать какие-то эмоции в вектор и заставить тебя их почувствовать. Могу собрать твои собственные эмоции и усилить их, но мне проще пользоваться своими. Хочешь, заставлю тебя пережить счастье рождения ребенка? – спросила Оля с грустной шутливостью. Она всего лишь хотела сбить невольный пафос. Давид шутки не принял. Просто смотрел выжидательно. Пришлось Ольге раскрываться дальше.

– А могу оглушить нашего бравого майора, и мы спокойно уйдем.

– Все равно найду!

– Если мы позволим. – Ольге этот спор надоел безмерно, после сухих слез у нее никаких сил не осталось, а нужно держать себя в руках и что-то доказывать этому борову. – Посмотрите вон на тот столик, уважаемый Николай Федорович. Что вы видите?

– Человек сидит, в таком же костюме, как у вас. На свои руки пялится, иногда ими водит туда-сюда, как идиот. Я давно его приметил и понял, что он с вами.

Оля не позволила себе ухмыльнуться, только мягко посмотрела на Павла. Пашка как будто ждал этого сигнала – в два легких шага оказался около Хайрема, тронул его за плечо и что-то шепнул.

Вдох, другой – и глазки майора поползли из орбит: откуда перед обозначенным товарищем взялся розовенький детский микроскоп? А тарелка с обрезками фруктов? А корзина, из которой нахально торчал хвостик ананаса? Пашка подарил майору злорадную усмешку и снова тронул человека в черном мундире за плечо. Миг неприятной мути перед глазами – и стол снова казался пустым. Хайрем спокойно убедился, что гости Ольги оценили представление, и вернулся к микроскопу. Страсти землян волновали его не слишком. На данный момент.

– Ну а ты, Павел Олегович, у нас кто? Тоже огонь мечешь? – Майор, видимо, пытался за сарказмом спрятать растерянность. Откуда взялось это, тоже было непонятно. Странно было предположить, что майор фэнтези читал. На сочувствие у Ольги сил не было, а посочувствовать было чему – у мужика картина мира растрескалась, как древняя итальянская мозаика.

– До огня еще не дорос. – Пашка сочувствовать человеку, который его загнал в угол, не собирался. – Но кое-что тоже могу.

По его просьбе официантка принесла два стакана виноградного сока. Павел подвинул оба стакана к собеседникам и попросил:

– Сделайте по глоточку, пожалуйста.

– Обычный сок, – фыркнул майор. Давид подтвердил кивком. Ему представление, затеянное иномирянами, так нравилось, что он почти улыбался.

– Минуточку. – Пашка притянул оба стакана и, не выпуская из ладоней, просидел так больше минуты. Ольга даже забеспокоилась, как бы коньяк какой не сотворил от усердия.

– Прошу. – Пашка вернул стаканы владельцам. – Что сейчас скажете?

Майор щедро глотнул из стакана, видимо, пить захотелось, и его глазоньки второй раз за полчаса полезли из орбит. Давид пригубил осторожно и довольно раздул ноздри.

– Неплохое вино. Крепленое. Если бы сам не видел, подумал бы, что прошлогоднее сладкое вино выморозкой крепили.

– А у меня как будто чача…

– Молодец, – шепнула Ольга Павлу. И верно, похвалить было за что – умение парня растет. Два разных по крепости напитка одновременно сделал.

– Коста обоерукий, а я что, хуже? – чуть самодовольно отшептался Пашка. По-нрекдольски.

– Надеюсь, теперь вы нам чуточку поверили, Николай Федорович? Все еще считаете, что отцу Павла стоит это знать?

– Как просто человеку, может быть, и нет. Но как отцу – да, обязательно, – твердо ответил майор и заглотил остаток своей чачи. – Вы, Ольга Петровна, и вправду погуляйте, а то у меня культурные слова заканчиваются совсем.

Давид молча протянул Ольге кредитку и шепнул на ухо пин-код. Собственно, осталось купить не так уж много, только радостное ожидание удовольствия от дарения было подпорчено.

Оля успела купить Шепри и Жеху Семенычу по штангенциркулю и металлической линейке – осенило же напоследок. Семенычу командирские часы, чистая механика. Не утерпела, прихватила заварочный чайник с прессом, опять же с дальним прицелом подразнить местных умельцев. Только для Тырьки ничего не попадалось. Ольга интуитивно угадывала, что время выходит. Вот-вот нужно было ожидать возвращения команды ходоков, и она спешила. Милый молодой человек в отделе товаров для питомцев-любимцев сильно извинялся, что для тибетского мастифа игрушек пока не подвезли, и посоветовал сделать забаву своими руками. Для чего посоветовал приобрести толстый синтетический спортивный канат. И даже распечатал листок с основными идеями, как связать да как переплести. Еще для Тырюхи было куплено два больших спортивных коврика. Юрна придумает, как их срастить, чтоб чудуся помещалась, и как обработать магией, чтобы подстилка не слишком сильно страдала от шипов. Как-то разом навалилась чудовищная тоска по шилопопоньке. Такая сильная, что Оля забыла тревожиться о Пашке.

«Тёть Оль, возвращайся, – пришел зов от племяшика. – Все хорошо. Я поговорил с отцом».

«Как?» – других слов у Ольги просто не было, только шокированное «как».

«Майор, мудак, вместо видеозаписи видеоконференцию включил. А я отвык, не сразу врубился».

«И что отец?»

«Матерился по-всякому. Но мы хорошо поговорили, он все понял. Буду проситься у лавэ Шенола в следующую командировку и попробую встретиться».

Ольга быстро шагала по переходам к знакомой кафешке, слушала Пашку и вдруг вспомнила, что хотела хлеба черного купить.

«Отлично, там и пересечемся. Вернулся Давид. Ему звонил водитель. Наши прибыли, едут сюда».

«Откуда Давид вернулся?» – машинально переспросила Ольга, старательно маневрируя тележкой в толпе.

«Он на кухне кафешки майору морду за подставу бил».

Оля аж всхлипнула – Давид такой милый.

«Качественно бил? Я бы и сама не отказалась. Сковородой».

«Нормально бил. Майор грозился там чем-то, так Давид ему ответил: меня шестеро прикладами месили как воду в ступе, и ничего. А я тебя кулаками. Один. Не позорься, будь мужчиной. Ты был не прав. Все, тёть Оль. Мы ждем тебя на выходе. Давид что-то спрашивает, отключаюсь».

В конце концов они довольно спокойно все успели. Оля догадалась уточнить у Даина, насколько вероятен повторный выход в Калугу. Даин затруднился ответить, но обещал сделать прикидки. Давид сказал, что арендует на главпочтамте ящик, кодом будет сегодняшняя дата. А в ящик положит телефон, по которому с ним можно будет связаться. Павел или другой представитель Нрекдола земного происхождения сможет справиться с этой задачей. Давид будет ждать. Потом Оле как-то обыденно сунули в руки простой подарочный пакет с ромашками. А в нем брусочки серебристого металла. Оля едва удерживала себя, чтобы не вытащить хоть один на свет.

– Мы решили брать пятидесятиграммовые, – тихонько комментировал Давид. – Вам же на мелкие изделия, как я понял.

Оля опять заглянула в пакет – пять стопок по четыре масляно блестящих брусочка с надписью «ПЛАТИНА», а сверху еще три чуть более тусклые – с надписью «ПАЛЛАДИЙ».

– Давид, это слишком щедро! Уговор был не таким!

– Ольга Петровна, ты опять про деньги? Не мелочись, женщина! Лучше обними меня! Мне жаль, что мы больше не увидимся. – Оля со всхлипом обвила могучую шею руками. – Мужчине, которому свитер купила, – продолжал нашептывать Давид, – скажи, чтоб берег тебя! Если он обидит мою единственную подругу, будет иметь дело со всем Кавказом!

Еще одна боль расставания. Только обрела друга и сразу утратила.

Пока туэ Вадуд прощалась с первым нрекдольским «агентом», к грузу прибавилась неучтенная картонная коробка. Пашка воспользовался заминкой и купил всех котят у старушки-одуванчика. Тыре понравится подарок. Жалкая отмаза – самому мурлыку хотелось, жаль только, что не щенки.

Увы, без кражи не обошлось, ходоки – они такие ходоки! Сперли тележки для покупок. А что такого? Не перегружать же такую кучу хлама?

Глава 28. Возвращение

 

Тыря взвизгнула еще до того, как из разрыва пространства шагнул чужой, который держал на руках ее дорогую подругу. Взвизгнула и завыла – дорогой подруге было очень, очень плохо. Настолько плохо, что даже на Тырин призыв она отозвалась тенью невнятной радости.

Оля, не открывая глаз, знала, что дома, – тело стало наполняться чем-то живительным, как будто удалось наконец избавиться от пластикового дождевика после двухчасовой душной грозы. Это нарастающее чувство затмило даже немыслимую дурноту. Впрочем, этому имелось и стороннее объяснение: Хайрем был готов исцелять сразу, как только обессиленная тушка госпожи Вадуд оказалась в пределах досягаемости. Да и Трой Дрири не оплошал. К тому моменту, когда Даин опустил свою ношу на плиты двора, Оля уже вяло радовалась, что в этот раз ее недомогание пусть и было мучительным, но закончилось куда как быстрее, чем на Земле. Маги были готовы и мастерски купировали приступ.

В разум хлынул поток разнообразной информации: Тыря злится – не может кинуться в объятия, Свап придерживает козявку; прохладные пальцы Троя на висках и горячая рука Хайрема, что сжимает запястье, а во второй руке тесемочные ручки заветного пакета с ромашками; нетерпеливое бормотание Серафимы, снимающей первый допрос с Пашки: как оно там, на Родине; Раим Заботович… Сердце трепыхнулось какой-то новой свободной нежностью: встал ровно так, чтобы солнце не слепило. Стоило приподнять веки – и сразу глаза в глаза. Тревожные, настороженные, вопрошающие…

– И-и-и, – возмутилась забытая щена. Насупилась, набычилась, встопорщилась… И припала на передние лапы, готовясь к атаке. Вот он, враг! Пока чужака не было, дорогая подруга всегда была ласковой! Даин, к сожалению, угрозе не внял – стоял, спокойно дожидаясь, когда усилия целителей возымеют действие в полном объеме, и следил за ярким пакетом, который судорожно сжимала госпожа Вадуд. Ольга, Пашка, Сима и Раим характер чудушки знали куда лучше. Хоровое четырехкратное: «Тыря, фу!» – сбило нгурулочку с ног. Махомплюхнулась на шипастый зад, да так неудачно, что косенькие глазки устремились к переносице.– Иди ко мне, маленькая! Мех! – позвала Оля. Даже хихикнуть силы нашлись, так комична была щена, придавленная совокупной волей самых-самых важных людей.

Хорошо, что Ольга так и сидела на плитах двора арендованного для Оуссов дома. От искрящейся осязательной радости щены она не устояла бы и в более бодром состоянии. Когда Тыря хочет на ручки, и Голиаф на ногах не устоит.

Даже магически глухую Симу торкнуло всепоглощающим счастьем малышки. Тележки, набитые такими манкими, такими узнаваемо-чудесными предметами, были забыты. На ходоков, которые вышли первыми и пристроились в сторонке дожидаться начальство, никто внимания не обращал.

Суровые от усталости, вымотанные ходоки даже не замечали, как расслабляются лицевые мышцы и растягиваются в улыбках губы. Метаморфоза шипастого монстрика в меховое солнечно-рыжее очаровательное нечто была сама по себе поразительна, но абсолютная любовь, которой фонтанировали нгурула и ее наездница, была настолько упоенно-блаженной, что для ментально одаренных эта эманация вполне могла стать наркотиком. Благо еще раз поприсутствовать при подобном действе им едва ли придется, но и не забудется.

Ольга нетерпеливо отшвырнула пакет со слитками – он ей больше не нужен. Мешает, зараза.

– Собаконька моя. Чудушко. Принцессонька. Меховуся моя сладенькая…

– Раздавишь, кобылка. – Пашка ухватил за теплую шерсть на загривке, когда Тырька совсем забылась и в порыве чувств завалила Ольгу на спину. – Поздоровалась, и хватит. Хватит, я сказал! Рашу пожалуюсь! – строго пригрозил Пашка и тут же расплылся в улыбке – его Тыря тоже очень любит, ишь как ластится, не обращая внимания на выговор.

Оля убедилась, что Тырюха надежно нейтрализована, и перевела взгляд на Раима. Тот с ленивым интересом рассматривал слитки и краем глаза наблюдал за своей драгоценной помощницей. Он переживал не меньше, чем несдержанная Тыря, хотя Ольги не было только день. Экспедиция ушла утром, а еще даже не смеркается, но Раим все равно извелся от подспудного страха, что она не вернется. Или вернется в тоске по прежней жизни. А все из-за этих металлических брикетиков. Если быть совсем точным, то по капризу одного венценосного строптивца.

Оный строптивец как раз изволил ступить во двор дома Оуссов. Как обычный человек – через калитку. Наверное, поэтому его появление никем особо замечено не было.

– Господин Шенол, почему у вас ценные сотрудники на земле валяются? – выпалил он первое, пришедшее на ум. Взгляд был прикован к прямоугольной блестяшке в руках друга и учителя. На такой успех Эрик даже не рассчитывал. Судя по тому, сколько всякой ерунды ходоки притащили в первое свое возвращение, и по количеству предметов, что снова появились во дворе, уважаемой госпоже Вадуд было не до чудо-металла. Недоверчивое величество уже настроился радоваться десятку никчемушных украшений, а тут целый слиток! Она не подвела! Она справилась! Взыскание госпоже Вадуд откладывается.

Раим небрежно закинул слиток к сотоварищам, сунул пакет в руки Эрику с явным посылом «на и отвяжись», потеснил Пашку, шлепнул Тырю и присел на корточки перед Ольгой.

– Готова вставать?

Оля молча протянула руки – поднимай. А в глазах: «Я вернулась. К тебе».

Неправильный звук, как будто набор гаечных ключей на бетонный пол брякнулся, испортил момент. Десяток заинтересованных взглядов не испортили, а Эрик Криворукий испортил – слитки рассыпал.

– Ваше величество, – шагнул было с докладом Даин Сагар, но величество только отмахнулся.

– Благодарю, эр’ваэ. Вы отлично выполнили приказ. Можете отдыхать. Экспедицию обсудим позже.

Даин с удовольствием подчинился: изматывающий получился день, а госпожа Вадуд – очень непростой пассажир. Хорошо, что можно уйти. Оля едва успела ухватить ходока за рукав и шепотом спросила:

– Вы найдете время поговорить со мной на днях, Даин?

– О связи с вашим земным другом? Конечно, госпожа Вадуд. Я помню.

– Спасибо, Даин, мне было с вами замечательно комфортно работать. Приходите прямо сюда, в этот особняк. Здесь всегда знают, как меня найти.

Ходок хотел что-то уточнить, но упреждающий взгляд главного наездника не позволил. Действительно, договориться о встрече можно и потом. Даин очень хотел этой встречи, у него были вопросы. Дураку понятно, что вон те слитки белого металла, которые так впечатлили коронованного наездника, и были истинной целью экспедиции.

Величество наконец справился с потрясением. Он одному слитку обрадовался, а в нелепой сумке их было еще двадцать два, причем три из совершенно неведомого металла!

– Мне нужен подробный рассказ!

– А мне нужно освежиться, переодеться и поесть!

Раим даже наклонился, чтобы заглянуть Ольге в лицо. Такой резкости от всегда выдержанной иномирянки не ожидал никто.

– Сейчас все будет! – Сима решительно протолкалась в кружок черномундирников и потянула подругу за руку. – Совсем тебя заездили эти солдафоны! Олька! Я там гречки сварила! Гречки, понимаешь?! Соскучилась – жуть! Чуть в обморок от запаха не хлопнулась! У Цуэта в лавке ни разу не попадалась. Сейчас обмоешься, кормить вас с Пашкой буду! Ты, зараза такая, почему не сказала, что на Землю собираешься? Я бы тебе прокладки заказала, – тараторила Сима, заталкивая Ольгу в ванну.

– Ой! Таки не держите мине за идиётку! – развеселилась Ольга. – Да я этого добра нахапала, нам с тобой на полгода хватит. А там, глядишь, или еще командировка будет, или Юрна совершит прорыв в бытовой магии. Симка, прекрати, утопишь на радостях! – Оля отфыркивалась, с удовольствием подставляя спину под сильные руки Серафимы. – Ты главного не видела – я хлеба черного привезла! И сала! Соленого!

– Да ты что?! Так надо же на ледник. На хутор! К Семенычу!

– Кто ж меня отпустит? – Ольгино веселье схлынуло так же внезапно, как и началось. – Как подумаю, сколько сейчас говорить придется, дурно становится.

– Ничего, вот покушаешь, а там под кофеёк с ликерчиком само пойдет.

– Откуда ликерчик?

– Так ты же мне сама и давала, – засмеялась Серафима. – Вылезай, сейчас платье принесу.

Надеть новое яркое платье после целого дня в черном мундире было приятно. Еще приятнее – смыть те двадцать семь холодных потов, которые сошли с Ольги за два межмировых перехода.

– Наконец-то! – встретил ее появление в столовой Эрик Торопыга. – Значит, ваш безумный план все-таки удался! Рассказывайте.

Раим диву давался – эк его воспитанника раззадорило, даже о королевском высокомерии забыл. Про то, как они на пару мучили шкалу вероятностей, гадая, будет ли вояж Ольги удачным, величество, видать, тоже предпочел запамятовать. Хотя Эрика понять можно: вероятности показывали чуть ли не десять к десяти, а в такое трудно поверить.

– Сначала ужин, – провозгласила Серафима.

Глава 29. О котах и подарках

Пашка совершенно неприлично звякнул приборами о тарелку и схватился за голову.

– Объелся? – с приторно-сладким сарказмом уточнила Серафима, намекая, что парниша почти прикончил вторую добавку гречки с мясной зажаркой. – Больше не дам, у меня Брая еще некормленая.

– Забыл! – Пашка так и держался за голову, переводя чуток расфокусированный взгляд с одной тётушки на другую. Взрослые уже отужинали и дожидались, когда растущий организм восполнит потраченный ресурс, а юный землянин в полной мере насладится забытым вкусом родненькой гречневой каши и вступит в беседу, пока Ольга отдувалась одна, излагая, как искали клиента для опытов Хайрема.

– Тёть Сим, вещи из тележек уже разбирали? Коробку вот такую, – невнятный жест показал приблизительный размер картонного изделия, – видела? Коричневая такая, обычная.

– Да так и стоят на улице тележки ваши, – пробурчала Сима. – Тут либо рассказы слушать, либо вещи разбирать, сам понимаешь… – А Пашка уже исчез, но довольно быстро вернулся с пресловутой коробкой в руках, причем рожица у него была виновато-смущенно-шкодливая.

– Что у тебя там? – Оля была рада нежданному перерыву, устала уже говорить.

– Ты только не ругайся, тёть Оль. – Пашка изобразил печально-невинного Пьеро и водрузил свою ношу на стол между чашками кофе. В коробке что-то зашуршало, и тонкий картон начал выгибаться то тут, то там. Великие маги по-прежнему сохраняли на лицах безмятежную заинтересованность. Павел – разумный мальчик, не подвергнет их опасности. Но Ольга видела, как оба напружинились. Клапаны крышки что-то боднуло изнутри, и послышался недовольный мяв.

– Да ладно, – синхронно выдохнули дамы, и Ольга надорвала картон. В щель тут же высунулась лупоглазенькая серо-белая мордочка.

– Котенок! Шесть!

– Тёть Сима! Больно!

Умиленно-удивленный возглас Ольги слился с демонстративно мученическим шипением Пашки. Он яростно тер репрессированное ухо и при этом улыбался во весь рот – знал, что немедленно будет прощен: обе тетушки уже тянули руки к кошачьему выводку.

– Бóльшенькие уже, – мурлыкала Сима, – месяца по три. Мне двоих! – сразу обозначила она свои претензии.

– На ходу подметки режешь. – Оля держала в ладонях трехцветочку и жмурилась от удовольствия. – Зачем тебе два?

– Так у меня детей двое. Мне война в доме не нужна. Митька сестренку, конечно, любит, но он сам еще дите.

– Вообще-то я Тыре хотел. – Пашка нарочито говорил по-нрекдольски.

– Думаешь, щена будет это есть? – усомнился Раим, улыбаясь отраженной Олиной улыбкой.

– Тыря будет играть! – возопил Павел так обиженно, как будто его в каннибализме обвинили.

– Паш, – отвлеклась от кошечки Оля, – а ты уверен, что Муся это переживет? Не дам! Она моя!

– Ну, мы Тыре объясним... – не слишком уверенно сказал расстроенный Пашка.

– А котенку ты как объяснишь, что Тыря ядовитая?

– Так! Не всё сразу! – Сима решительно отобрала у мужчин котеек и снова определила их в коробку. – Сейчас кормить, купать, устраивать! Пашка, ты хоть спросил, они к лотку приучены?

– Вроде да. Так лотков все равно нет.

– Вот и займись. И ящик какой-нибудь найди.

– Слушаюсь, товарищ настоящий полковник! – Пашка положил левую ладонь на макушку и козырнул.

– Я думаю, что Брая тоже захочет иметь такую зверушку, – задумчиво, но веско заявил Хайрем. Он был героем дня и знал это, поэтому рассчитывал на преференции.

– Ну, это если кошка ее выберет, – немного ревниво заявила Ольга, – это вам не тирл бестолковый! Кошки – это высшая раса, им не прикажешь. Правда, Мусечка?

– Ольга! – Трой Дрири с огромным интересом наблюдал, как Серафима пытается утолкать котят обратно в коробку. – Мне очень хочется изучить это существо.

Один из котят таки не уберегся и кувыркнулся из коробки – клапан крышки оказался предательски ненадежным. Трой с веселым скепсисом наблюдал за котенком, который висел в воздухе, подхваченный левитацией, таращил глазенки, сучил лапками и требовательно орал.

– Разумеется, Трой. – Оля благодарно улыбнулась. – Мне следовало самой предложить. Прости, все слишком неожиданно.

– Вы чего-то опасаетесь, дорогуша? – Хайрем тоже был не чужд исследовательского азарта.

– Пожалуй, да, опасаюсь. – Целители разом подобрались. – Опасаюсь, что котята на своей шерсти невольно притащили какую-нибудь заразу. Это во-первых. А во-вторых, так ли велика угроза от яда Тыри?

– За заразу не беспокойтесь, – Хайрем даже отмахнулся, – я не чувствую ничего тревожного. А про яд мне и самому интересно.

– Вот вымою, и никакой заразы не будет, правда, Лисеныш? – Серафима без всякого пиетета перед учеными мужами подхватила рыжего котенка из невесомости, чем вызвала ухмылку величества – Сима в своем репертуаре. Эта капелька нахальной властности Эрику жутко нравилась.

Сима унесла котят, ворча, что Пашка олух: кошек приволок, а корову для них нет. Где это видано, чтоб котята – и без молочка?

Оля с легкой тоской посмотрела ей вслед, она тоже бы предпочла возню с мурлыками, а не допрос с пристрастием. Чувствовать себя как на очной ставке: Даин, чертов менталист, будь он неладен, живой свидетель – не приврешь и не утаишь. Остается только надеяться, что ему хватит такта, когда он будет давать отчет величеству, потому что Оля намерена опустить некоторые личные моменты. На Хайрема в этом плане можно положиться – он по-русски ни в зуб ногой.

Происшествие с котятами имело несомненный плюс – накал любопытства был сбит, господа генералы размякли и просто слушали ужатый, почти стенограммный рассказ. Пашки не было, а Хайрем мало что мог дополнить. С момента, как его лекарские обязанности закончились, он играл роль статиста и отлично это понимал.

Ольга старательно придерживалась хронологии и упорно избегала разговоров о чувствах, которые испытывала, вернувшись на родину. Уж как только Эрик ее ни провоцировал. В отместку Ольга не скупилась на критические замечания. Особенно старательно Оля топталась на подготовке ходоков: матчасть нужно учить, матчасть. Понятно, что их экспедиция – это пробный шар, разведка боем и первый блин комом, но больше так делать не стоит. Особенно важно проработать вопрос экипировки. Хорошо, что на Земле имеется абсолютная толерантность к внешности индивидов, ибо только поэтому эскапада с мундирами наездников прокатила. Объяснять, что российская публика, скорее всего, принимала их за ряженых, вроде прибабахнутых толкиенистов, Оля не рискнула.

– Одно могу сказать с уверенностью, ваше величество: Даин просто создан для этой работы! Его способность к импровизации – едва ли не половина успеха.

– Подозреваю, моя дорогая, что импровизировали там вы, а эрʼваэ Сагар удачно подстраивался. – Эрик хотел добавить что-то еще, но в доме появились Юрна и Брая.

При них продолжать расспросы явно не стоило. Плохо уже то, что Оусс видел металл и его количество. А качество и масштаб акции, предпринятой для его добывания, говорил сам за себя. И болван сообразит – для короны эта добыча имеет стратегическое значение. Ну, тем больше поводов привязать академуса к трону.

– Дед! – Брая кинулась на шею почтенному старцу с таким видом, как будто не видела его год, а не один день. – Дед! Я была в департаменте магии! Меня Юрна водила. Господин Шепри почти собрал поисковик! А что за странные вещи во дворе? Госпожа Вадуд, очень красивое платье! Правда, Юрна? Дед, а когда мы в горы пойдем наших искать?

– Брая! – Хайрему было явно неловко за внучку. – Тебе почти шестнадцать, а ты трещишь, как десятилетняя!

Оля всмотрелась в Юрну, та выглядела опустошенной и усталой. Даже непокорные суперкудряшки как-то поникли и потускнели. Бедняжка явно горько пожалела, что взялась развлекать неуемного подростка. Пубертат, он такой. Для Браи целый день без контроля деда обернулся чем-то вроде выходного в стиле «что хочу, то ворочу». С пятнадцатилетней Анькой тоже было непросто – двадцать настроений на час, заносы с пика активности к глубочайшей апатии. И только окрик дедушки Пети: «Ань-кя, а ну, заглуши дрындулетку!» – мгновенно утихомиривал любой эмоциональный шторм. Оля тайком вздохнула, готовясь перетерпеть приступ тягучей пустоты под сердцем, которая всегда появлялась при воспоминании о дочке, и поняла, что пустота хоть и была, но как-то потеплела, что ли. Теперь у ее дочки своя доченька, все хорошо. Все хорошо!

Сверху раздался возмущенный Серафимин вскрик и хохот Пашки. У Браи глаза и рот приобрели форму вертикальных овалов, а потом она исчезла.

– Не сходя со стула – и сразу в подпространство! Дали же шельмы таланта. – Раим Офигелович, кажется, слегка завидовал. Сам он был слабеньким ходоком. Да и Брая не сильнее пока, зато какая легкость!

– Лучше бы поменьше, – проворчал старый Оусс, разрываясь между гордостью за внучку и усталостью от ее непредсказуемости.

Оля слегка поежилась – быть матерью магически одаренного ребенка… Сразу понятно, почему после первого не всякая женщина на второго решается.

Этажом выше раздался беглый дроботок – Брая носилась по коридору. Потом возмущенный мяв, вскрик и новая порция Пашкиного хохота.

– Что там происходит? – Недовольство Эрика можно было ковшиком черпать.

– Девочка познакомилась с котятами, – улыбнулась Ольга, вслушиваясь в Пашкины пояснения и тихо радуясь, что их коротковолновая связь, которая проявилась на Земле, кажется, сохранилась.

– И? – вредничал Эрик.

– И котята ей понравились. А она котятам нет. Серый ее поцарапал и удрал. Брая его ловит.

Вся компания настороженно прислушивалась к происходящему наверху.

– Бранька! – окрик Пашки был полон негодования. – Вот так делай!

– А я хочу так! – Брая негодовала ничуть не меньше.

– Да чхать они хотели на твое «хочу». Отдай, не мучь зверушку! – Затем перебранка стала тише, но не смолкла.

И снова Пашкин баритончик:

– А если тебя так? Получила? Еще раз дернешь за усы, я у тебя все брови с ресницами повыдергаю, поняла?

– Что там происходит? – Старый Оусс с неохотой, но вознамерился встать с удобного стула. – Почему Серафима это не прекратит?

– Сидите, Хайрем! – Ольга сама не ожидала от себя такой стали в голосе. – Павел все делает правильно. Либо девочка усвоит правила, либо никаких ей котят!

– Вы слишком суровы, голубушка. Брае просто любопытно.

– Причинять боль живому существу ради любопытства недостойно человека с даром целителя!

– Вы так и не простили ее за ошибку с господином Шенолом! – В голосе академуса погромыхивали обвинительные нотки.

– Не простила. – Ольга покаянно опустила голову, потом гордо вскинулась. – И не прощу! Не смогу. Помните об этом, Хайрем. Вы вложили в нее эти умения!

– Она защищалась! Она же еще ребенок!

– Дурно воспитанный ребенок!

Эрик демонстративно поднял брови, в упор глядя на Ольгу. Оусс ему был нужен. А тут напряг на пустом месте. Из-за каких-то котят! Ольга ответила холодным прямым взглядом, закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди. Она сама не поняла, почему сорвалась. Хотя почему не поняла? Хайрем задел Симу.

– Пора нгурулов кормить. – Раим незаметно пнул под столом величество и встал. Оля с благодарностью приняла протянутую руку.

– Да, пора домой. Мне нужно несколько минут.

– Тёть Оль, ты чего? – ворвался в столовую встревоженный Павел. Из-за его плеча выглядывала довольная мордашка Браи, к ее шее прижимался серый котей.

– Павлуш, тележки со двора закати в дом, пожалуйста.

– А подарки дарить? – Парень был так разочарован, как будто его Рождества лишили.

– А Тырю кормить?

Пашка покаянно сник.

– Подарки? – Сима вернулась в столовую с ужином для Браи и Юрны. – И ты собиралась слинять? Олька! Совсем совесть потеряла? Знаешь, чего я тут натерпелась? Сначала мне тут посередь двора вывалили три центнера продуктов и прочего. Хорошо, что я дома была, еле переловила мужиков, чтоб в дом занесли. Думала, прибьют! Одно слово – маги! Западло им простушке помочь. Пришлось орать, что у меня подруга наездник, и если что, ка-ак наедет. Я ору, значит, а Тыря как выскочит, как вырастет, как трявкнет. Хвостом метет, шипами трещит. И буром на мужиков. Я ей: «Тырька, фу!» А она рычит! Колючая, зараза, не ухватишь. Она же с меня ростом стала! Я чуть не обделалась, но мужиков-то спасать надо!

Оля грузно осела на стул и схватилась за сердце – если бы кто-то из ходоков рванул в пустоту, щена бы погналась! Инстинкты такие, магически вложенные: бегут – догоняй, хватай и рви. Ситуацию с более ужасным исходом трудно себе представить. Для Тыри и корпуса в целом. О себе Ольга не думала. Зато вся цепочка возможных последствий выстроилась в один кратчайший миг.

Если догонялки увенчались бы успехом в пустоте, то вопрос: как бы вышла Тыря из подпространства? Скорее всего, не вышла бы. Совсем. Она же не из точки «А» в точку «Б» перемещалась по привычному маршруту и не за Свапом в кильватере шла. Сиганула бы неизвестно куда. Итог – гибель человека и нгурула.

Если бы ходок выбрал короткий вектор перехода, то щена достала бы его на выходе, слегка пожевала и не слегка отравила. Невинного человека при исполнении. Репутационные потери для корпуса наездников были бы гигантскими, да и для короны в целом, потому что наездники – суть опора трона.

Оля схватила со стола почти полную, кем-то не выпитую рюмку ликера, опрокинула в рот махом. Нёбо и язык обожгло. Страх за собаконьку немного отступил. Эрик в кои-то веки проявил чуткость, тут же налил вторую. Эту дозу Оля приняла более вдумчиво – проблема явно разрешилась, и истерить повода совсем нет. Просто от усталости воображение разгулялось. Тыря мгновенно материализовалась на своей циновке-аэродроме, как учили. И уже в меховой форме, повизгивая, ломанулась в столовую к дорогой подруге. Утешать и утешаться.

– И что ты сделала, Симуш? – Ольга подняла на подругу все еще закаменевшее лицо и прижала к себе бедовую Тырькину башку.

– Что, что? Передник сняла и давай кобылу эту шлепать. А сама ору: все Оле расскажу, а ну, брысь на циновку. Не сразу, но послушалась, умничка наша. Только передника у нас больше нет, весь шипами потыканный. – Сима погладила кожистую носопыру, Тыря попыталась отвернуться. – Во! Вишь, до сих пор на меня обижается.

– И за что же? – ехидно поинтересовался Эрик. Тыря предостерегающе заворчала.

– Так она меня защищать кинулась, а я ее тряпкой. Даже пуйфинов вволю не дала – закончились.

– Да как она вообще в особняке оказалась?

– Моя вина. – Раим потрепал рыжий мех и сел поближе к Ольге. – Не выдержал. Тыря, как только потеряла ощущение тебя и Павла, начала скандалить. Я этого не видел, вас провожал. А как в крепость вернулся – там сумасшедший дом. Эта козявка и тройка безымянных воют. Воют так, что камни в крепостной стене шевелятся. Потом и Раш с ними завыл. Остальные нгурулы в истерике – сочувствуют, наездники в истерике, им чувства партнеров передаются. Ну, мы со Свапом и увели Тырю сюда. Я думал, здесь Брая ее развлечет, но девочки не было.

– А Раш? Я его слышу, он спокоен.

– Его Коста и Ован на хутор забрали.

– А-а. Ну, был у нас уговор, что парни вместо меня тренировку проведут. И водопад на закуску.

– Так где мой подарок? – Сима скрючила руки так, как будто обнимает бочку, давая понять, в каком объеме желает получить благодарность.

– Погоди! – Оля еще не могла успокоиться, одномоментно представив себе, какое бремя взвалила на Серафиму своим закупочным порывом. – Так тебе помогли?

– Ха! Не только в дом занесли, но еще и по кладовкам распихали. Продукты отдельно, инструменты отдельно. Благо дом с подвалом. Семена только не пристроила, так и лежат в мешке. Это мы с Ованом разбирать будем. Если, конечно, нам в помощь еще какого мага-земледельца не придадут. – Сима выразительно покосилась на Эрика.

– Представляю! – внезапно заржал Пашка. – Стоят шесть магов в ступоре, а женщина немагичка от них злую нгурулу тряпкой отгоняет! Ой, не могу! Тёть Сима, ты звезда!

– А то ж! Показывайте уже, что вы там еще приволокли, интересно же!

Пашка подорвался с места за тележками, а Оля теснее прижала к себе щену.

– Умничка моя! – ворковала она едва слышно. – Защитница! Не дала Симу в обиду! Сообразила! Лапусечка моя храбрая! Как же я тебя люблю!

 

Пашка прикатил сразу две тележки, и Ольга облегченно выдохнула – той, в которой лежало женское белье и свитер для Раима, не было. Оля, улучив момент, очень сурово предупредила парня, чтоб телефон свой не вздумал демонстрировать. Это теперь собственность короны, короне и решать, что и как рассекречивать.

Срежиссировать вручение земных презентов времени не было, поэтому оставалось положиться на судьбу: какой предмет вытащили, так владельца и определили. И никакого чинопочитания – сплошная демократия. Сказать, что Эрик удивился футболкам, – не сказать ничего. Не потому, что материал небывалый. Оля не сразу расшифровала его эмоциональный посыл, все-таки королевские щиты весьма надежны, но все же что-то уловить ей удалось. Эрик был, с одной стороны, смущен – приравняли к рядовому наезднику. А с другой – ему было приятно, что своенравная землянка причислила его к своим. Не только о нем позаботилась, но и о брате. Именно о брате. Про то, что брат – целый король, она даже не думала, просто позаботилась, чтобы никому не было обидно.

Хайрем не преминул похвастаться своей добычей, явно красуясь перед молодым коллегой. Микроскоп произвел фурор. Пашка перехватил прищуренный тётушкин взгляд и осклабился. Он тоже любил Троя – отличный мужик! Добрый и не спесивый. Обломать триумф старика, в котором нет-нет да и прорывалась неуместная надменность, было неожиданно в кайф. А нечего Браньке так глазами сверкать, как будто она этот микроскоп изобрела.

– А это для медикуса Дрири. – Пашка с видом триумфатора водрузил на стол небывало яркую для этого мира коробку. – От нас с тёть Олей в благодарность за все. – И зыркнул на апрольца, как бы говоря: понял, старый, для кого сувенир был куплен? Тебе поиграться дали, чтобы время убить, а ты захапал чужое и хвастаешься.

Юрна забыла про еду и глазела на неизведанные материалы горящими глазами фанатика. Оля сунула ей в руки припасенный блокнот с шикарной алой розой на обложке и тихонько шепнула, что главный подарок будет позже.

– А это что? – Эрик недоуменно вертел в руках лист с убористой печатью. Строчки неведомых символов раздражали своей непонятной необычностью.

– А, – Оля всем видом изобразила небрежение к находке и лихорадочно завозилась в поисках подарочных фляжек, – так, ерунда. Кое-что для памяти.

Интуиция просто криком кричала, что не нужно, совсем не нужно при всех озвучивать, что это рецептурники хороших сталей и еще много чего полезного, а потому – дарим фляжки. Ольга угадала верно: господа нрекдольцы парад-алле оценили. Девять абсолютно одинаковых предметов! Гладеньких, ровненьких, полированных, как самолучшее изделие в лавке ювелира! С завинчивающейся пробкой-непотеряйкой.

– Гравировку, я полагаю, вы и по собственному вкусу нанесете, – устало улыбалась Оля. Мужчинам явно понравилось.

– А эти три кому? – Эрик ревниво кивнул на отставленный в сторону комплект.

– Это для вашего брата. Передадите? И если вы позволите, не пустыми.

– А сами, драгоценная госпожа Вадуд, вручить презент не желаете?

– Да боже избавь!

Отказ прозвучал слишком резко и слишком искренне. Оля смутилась.

Трой оторвался от микроскопа и подошел к Ольге, вгляделся во что-то одному ему ведомое.

– Так, птичка моя! На сегодня твой рабочий день закончен! Марш отдыхать! А вы, господин лавэ, проследите, чтобы ваша помощница выспалась! Сколько будет спать, столько пусть и спит. Один день и без нее перебьетесь, иначе она на несколько недель сляжет. Это я вам как ее постоянный медикус говорю!

– Но, Трой!

– Один день, подруга. Только один день! К вечеру можешь на хутор прогуляться. Жеху своему тоже, поди, подарков навезла? И спасибо тебе! – Трой нежно посмотрел на микроскоп, а из-за пазухи у него торчала рыженькая мордочка. Подстраховался, продуман, чтобы не отняли.

– Это тебе спасибо, дружище! – Оля едва не плакала от благодарности. Физически она вроде как справлялась – медикусы влили сил не жалея, а вот психика явно пасовала. Куда делся ее врожденный самоконтроль? – Ой, забыла! – Она опустилась на корточки перед одной из тележек, вроде точно помнилось, что искомое на нижний ярус тележки убирала. – Вот, нашла. Держи!

Трой с опаской взял в руки толстенный, довольно яркий фолиант.

– Здесь написано: «Большой атлас анатомии человека». Ты открой, открой! – Оля проявляла почти детское нетерпение. Увидеть, как Трой обрадуется новому, ей хотелось очень сильно. Почти так же, как увидеть Раима в новом свитере.

Док нехотя повиновался, а потом его взгляд так и впился в четкие красочные изображения. Переплетения мышц, стыки костей, все узнаваемо и так необычно. Бережно перелистнулась одна страница, другая, третья. Ольга рассмеялась. Именно такой реакции она и ждала – восторженно-азартной. Потом азарт резко схлынул.

– Я же не смогу надписи прочесть, Оль!

– А подумать?

– Не тупи, док, – сфамильярничал Пашка, наверное тоже от усталости. – Найди переселенца врача, и будет тебе счастье.

– А ну, марш домой, – вернулся в реальность Дрири. – Забирайте свое чудовище и отдыхать! Барышень я сам провожу! Сима, Юрна, на выход!

– Да, Сима, ступайте, – барственно отозвался старый Оусс, – завтра все уберете.

– Вот сами и уберете, хоть магией, хоть ручками. А у меня другие планы. – Сима тащила два пакета, один сразу сунула Ольге.

– Мундир твой. И еще кое-что, я в третьей тележке чутка порылась. Ну и вкусненькое. Кофе положила, сахар. Все, шуруй. Я потом Пашке записку пришлю, что и как. Встретимся на хуторе. И ты мне все, слышишь, все-все расскажешь! А то ходит тут вся такая, душой опрокинутая.

Во втором пакете угадывались пакетики семян, оттуда тянуло хлебом и ядрено начесноченным салом. Ну и одёжка, припасенная для Митьки, да финтифлюшки в волосы для его сестры.

– Позвольте, что значит «планы»? – вклинился в прощание академус.

– А то и значит. Меня подруга, – кивок в сторону Ольги, – попросила оказать вам гостеприимство на пару-тройку дней. А я тут уже две недели без выходных и проходных. И без заработка. А у меня двое детей на попечении, между прочим.

– Вам заплатят! – рявкнул Эрик, которому и в голову не приходило вникать в бытовые проблемы, а тут налаженный комфорт внезапно рушится.

– Не нанималась! – У Серафимы от возмущения заалели щеки. Она едва сдерживалась, чтобы не оскалиться. – За помощь друзьям денег не беру! Вот Юрне заплатите, она меня каждый день поддерживала и магией, и советами. Свою работу, на минуточку, бросила.

– Можно подумать, с двумя постояльцами много хлопот, – проворчал Оусс.

– Да ваша внучка воробья по полю загоняет, уважаемый. К делу ее приставьте поскорей, чтобы сил не оставалось придурью булькать. Видать, рудники ничему не научили, – хлестнула Сима по больному, ибо нефиг.

Оля едва сдерживала накопленное раздражение, ногти впились в мякоть ладоней. Влез же старый козел со своими претензиями. За Симу было обидно до кровавой пелены перед глазами.

– Вы несправедливы, Хайрем! – подчеркнуто вежливо заговорила она. – Сима вас с Браей обихаживала-кормила, каждый день ужин на шесть-семь персон собирала. Как сегодня. И так две недели, пока искали способ найти ваших земляков, готовили эту командировку. Она безропотно о вас заботилась, потому что видела – я занята. Она не прислуга, она – надежный друг!

– Мы решим все позже. – Юрна встала и обняла Ольгу. – Семье Оуссов тоже нужно отдохнуть, вот пусть и порадуются оказии, побудут наедине. Забирай нашу принцессу и отдыхать, а то Трой тебя сейчас принудительно отлевитирует. Так себе ощущения, если в сознании, поверь.

Принцесса нашлась на своей циновке. Растюлешилась во всей своей меховой красе и дремала. Сначала Оля подумала, что Тырька испачкалась – на макушке среди медной рыжины пестрело несколько черных пятен вперемешку с белыми. Пятна мерно шевелились и были смутно знакомыми. Потом пришло осторожное озарение – трехцветочка! Маленькая, а сообразила, что раз новая хозяйка ее, Мусина, то и большая меховая штука, которая пахнет хозяйкой, тоже.

 

Глава 30 Прелести позднего утра

Оля внезапно почувствовала такую усталость, что была не в силах заниматься ни Тырей, ни Мусей. Впрочем, успокоенная Тыря сейчас интересовалась только кормушкой. Пашка повел ее в виварий, хотя это был просто предлог. В виварии был Раш.

А Муся во внимании вовсе не нуждалась, ей было и так интересно – ревизия новой территории увлекала кошатинку.

Раим внимательно наблюдал, как его измотанная помощница аккуратно сняла туфли и босиком сделала несколько шагов в сторону своего закутка за ширмой, а про него, Раима, как будто забыла.

У Оли неожиданно ослабли коленки, едва на ногах устояла – взрыв обиженного недоумения был подобен подножке.

Раим.

На глазах внезапно вспухли слезы бессилия – она не готова! Не сейчас, не сегодня! Ей просто нужно побыть одной!

Можно ли просить о таком вслух, когда он даже не пытается скрыть огорчение?

Раим наблюдал за Ольгой и слегка бесился – не смотрит на него, как закаменела вся. С одной стороны, он понимал, что все правильно – устала, бедняжка! И все же Раим бесился – не подошла, не поздоровалась только с ним. Не воспользовалась краткими минутами уединения. Ведь ему сейчас нужно уделить внимание Эрику, иначе величество растерзает Павла расспросами. А Ольга такая отстраненная и такая красивая в этом новом, неожиданно ярком платье. Он смотрел, как поднимается опущенная стриженая головка и медленно поворачивается, как бледная улыбка чуть разбавляет усталость на лице…

Единственное, на что у Оли хватило сил, – это протянуть руку. Он и сам не понял, как оказался рядом. Теперь можно и поздороваться. Углубить поцелуй Ольга не дала, просто прижалась щекой к щеке. Так и стояли, стиснув друг друга, пока он не почувствовал, как отяжелело тело женщины в его руках – заснула прямо стоя, веря, что ей не дадут упасть.

Казалось бы, чего проще – уложить спящую женщину в постель: откинул магией одеяло и клади. Ан нет. Столько переживаний. Удобно ли спать в платье или так устала, что это не имеет значения? Разменявший шестой десяток всесильный маг, потерявший счет победам в смертельных дуэлях, даже не подозревал, что способен всерьез беспокоиться о таких мелочах.

У ног Раима мрявкнуло, и на кровать заскочило позабытое существо под названием котенок. Муся уверенно улеглась на груди спящей хозяйки и свернулась клубочком. Потом подняла несуразно большую головенку и посмотрела Раиму в глаза, как бы говоря: ну, чего встал? Иди уже, не видишь, мы устали. Умостилась поудобнее и заурчала. Согнать бы нахалку, но на спящую женщину эти странные звуки явно имели благотворное влияние. Раим наконец сообразил, что его пристальное внимание может мешать отдыху Ольги, и беззвучно задвинул ширму.

У входа стоял пакет, который собрала подруге Серафима. От пакета довольно сильно фонило магией. Только поэтому Раим позволил себе излишнее любопытство. Только поэтому!

В складках аккуратнейшим образом свернутого мундира нашлось ожерелье. То самое, фамильное, собранное из самых качественных энергокристаллов. Наполовину разряженное. Этой силы Раиму хватило бы, чтобы вырастить мост над пропастью средних размеров. В рассказе Ольги не упоминались столь энергозатратные действия, и все же накопитель частично опустел. Ольга скрытничает, чего раньше за ней не водилось. Ольга истощена. Ольга не откликнулась на его нежность, а раньше так и льнула. Да и Серафима что-то нашептывала про «опрокинутую душу». Уж сквозь Симины защитки Раим пробивался без усилий. А какой менталист удержится от подслушивания, когда шепчутся два таких интересных для наблюдения объекта?

Ожерелье вернулось в пакет, а лавэ Шенол отправился развлекать венценосного друга. А то с него станется в караулку притащиться.

 

Как ни любила Ольга процесс вручения подарков, а все же испытала облегчение, когда узнала, что Сима озаботилась осчастливить Семеныча без нее. Жех ей и так чуть ребра не погнул, и это уже на излете восторгов.

– Ты, Семеныч, чемодан с инструментом себе под голову подложи. Вместо подушки, – подтрунивала Сима с полным пониманием чувств мастеровитого друга. И расхохоталась, глядя на возмущенно-счастливую подкопченную физиономию земляка. – Да ладно тебе, Жень! Разве ж я не понимаю? Сама такая. Всю ночь просыпалась и свой набор ножниц щупала. – И вдруг бросилась Ольге на шею: – Спасибо, подруга! Кстати, готовься, – отстранилась Сима, – ты обросла, а мне нужно инструмент обновить.

– Ты только чемодан ему притащила? – осторожно уточнила Ольга, судорожно припоминая, что именно заказывала и покупала для Жеха в шопинговой горячке.

– Ага. Только я не поняла, зачем ты три набора инструментов приперла.

– Три-и? – навострил уши коваль.

– Три, – улыбнулась Оля лукаво. – Тебе, Пашке и один, чтоб местных подразнить. Нужно же аборигенам дать пример, к чему стремиться?

– А мне зачем столько расчесок притащила? – Сима сияла шкодливой улыбкой. – Тоже местных подразнить?

– А я не знала, что тебе по руке, вот и скупила все что было. В двух экземплярах. – Оля ответила не менее яркой улыбкой. Про то, что это было решение Давида, признаваться сейчас не хотелось. Уж очень сладко Сима фонила довольством.

– И зачем мне сорок расчесок?

– Парочку мне выделишь, одну подавальщице подарю. Юрну и Браю побалуешь. Наяну нашу порадуем. А остальное прибери до случая. Придумаем, как использовать потолковее. На крайний случай просто презентуем полезным индивидам.

– Расчески вместо валюты? – хохотнул старый партиец, любовно посматривая на свой инструментальный чудо-сундук.

– Там еще рулетка вроде была, штангель, очки защитные, – припоминала Ольга.

– Да ладно?! – весело усомнился Жех. – И когда я это богатство получу?

– Да хоть сейчас, если в город ехать не лень. Только Пашку высвистай, а то старина Оусс тебя в особняк не впустит.

– И пропустить твой рассказ? Дýрней нэмá! – Семеныч комично развел руками. – Жил пять лет без рулетки – и еще денек выживу. Садись, – Жех картинно обмахнул лавочку, – и давай докладывай!

Оля с некоторой горечью отметила, что эта беседка около кузни появилась за то время, пока она была занята подготовкой экспедиции и не бывала на хуторе. Беседка была проста и красива – навес-дуга, она же решетка-шпалера. Плющевидный вьюн уже заплел ее больше чем наполовину. Не иначе, Ован постарался.

– Откуда богатство? – Оля ласково провела по аккуратным ячейкам из металлических подвитых прутков.

– Так все бульоны твои сухие, – проворчал Жех Семеныч, которому организация возни с мясом была поперек души. – Эта паразитка, – кивок в сторону Серафимы, – через своего стражника на мореходов вышла. Им сколько ни дай, все мало. Один капитан за поставку сухпая металлом рассчитался. Без наценки. Я взял. Теплички же надо подновлять. А эта, – опять недовольный фырк в сторону Симы, – и говорит: ты бы качели детям спроворил да навес от солнца. Ну, Истен и загорелся. Ты же знаешь, какой он упертый, когда увлечется. Одно слово – маг. Ну и сделали.

– Проволоку Истен тянул? – поинтересовалась Оля.

– В руках катал, как колбаски пластилиновые, – отмахнулся кузнец. – Потом их выгладили на этой вот столешнице.

Только сейчас Оля обратила внимание, что большой, идеально гладкий стол человек на десять вовсе не деревянный, а каменный.

– Долго возились? – посочувствовала Оля, остро жалея, что такое интересное и познавательное дело прошло без нее.

– Да нет, – пожал плечами коваль, – за четыре дня управились. Мажатам твоим без тебя и Серафимы скучновато было, вот они и навалились скопом.

– Это он дуется, что ему молотом помахать не дали, все магией сделали, – подначила Сима. Оля всеми фибрами чувствовала, как нравятся ее друзьям эти взаимные подколки. Жех показательно куксится, а у Симы в глазах не смешинки – хохоталки, и губы преехидно кривятся.

– Здоровенная получилась. Как только выгнуть исхитрились такую махину? – проснулся в Ольге инженер. – Под этот навес целый «пазик» загнать можно

– Ма-агия, – с издевкой, но как-то обиженно проблеял Жех. – Аний воздушный каркас сделал, по нему и выложили за день как по направляющей. Им же, падлюкам, сварка не нужна, онé пальчиком тыкнут вместо электрода – и ага, два прутка срослись, как так и было. И хоть бы одна зазубрина! Я им только шаблон сделал, чтоб ячейки решетки набирать без перекоса, да подсказал, что удобнее секций наделать на столе, а потом уж к месту их приладить. – Семеныч с видом крайней досады махнул рукой.

– Да ладно тебе. – Оля толкнула плечиком тугое плечо коваля. – Сам знаешь: без тебя у них ничего не получилось бы.

– Ты зубы-то не заговаривай, рассказывай давай!

– Партсобрание землян на Нрекдоле считаю открытым, – прыснула Серафима, усаживаясь на лавочку напротив. – Павлуха отсутствует по неустановленной причине. Повестка дня: отчет зам. зама глав. зава о поездке на родину.

Сима оперлась локтями на стол, а ладошками подперла щеки, изготовившись слушать.

– Павлуха Тырю воспитывает, чтоб она Мусю не перекусила.

 

Пока Сима объясняла Жеху, кто есть Муся, и рассказывала, как Мит и его маленькая сестренка Лими удивились котятам, Оля вспоминала нынешнее утро. Точнее, два часа пополудни, когда она проснулась. Проснулась оттого, что ей было жарко. Очень жарко. Между нею и стеной втиснулась меховая Тыря, а на груди, почти под самым подбородком, растянулась котейка. Муся вполсилы урчала, и этот звук, судя по Олиным ощущениям, производил на чудушку гипнотическое воздействие. После пяти минут тисканий сразу обеих меховушек случилась маленькая драма. Муська в игривом порыве куснула Ольгу за палец. Тыря та-ак удивилась, та-ак возмутилась такому непотребству, что решила кусьмануть нахалку в ответ. Кто, если не она, дорогую подругу защитит? В результате этого порыва дорогая подруга чуть не сверзилась на пол. Муся не удрала, а предприняла стратегическое отступление – решительно запрыгнула на ящик, служивший прикроватной тумбочкой, и оттуда шипела, выгнув спину горбатым мостиком и задрав хвост трубой. Откуда бедняге знать было, что такие маневры со щеной не работают? Миг – и Тыря уже не лежит рядом с Ольгой, а стоит на всех четырех, нависая шипастой башкой над пестрым недоразумением, и целится бивнем. Раз убегают, надо ловить! Кошатина метаморфозу явно оценила – выгнулась еще больше, зашипела громче, а кончик хвоста заходил в судорожном дерганье. Правда, в шипении Ольге чудилось удивление, а не только угроза. Было меховое и приятное, вдруг стало шипастое и страшное, а пахнет одинаково.

– Бивень ап, – скомандовала дорогая подруга и перехватила котейку за шкиряк. – Ты чего скандалишь, зараза пятнистая? – спросила Оля, поворачивая пленницу мордочкой к себе. – Поскандаль мне еще – детям на хутор отдам! Ты – мелкая, Тыря – главная! Поняла? – Оля тряхнула кошку для убедительности. – Тыря главная! И не мрявкай мне тут.

Аккуратно посадив кошку на матрац, Оля перевела дух – утро началось бурно. Хоть и проспала часов пятнадцать, а особой бодрости не чувствовала. Прав был дружище Трой, когда настаивал наотдыхе. Значит, будем выполнять предписание доктора. Душ приободрил. Но потом встала новая проблема: что надеть? Мысль о мундире вызывала приступ тошноты. Платье-футляр требовало стирки и было не по погоде – в куцые окошки светило все еще жаркое солнце. Бирюзовое платье было жестоко измято, да и не подходило оно для визита на хутор. Второе новое платье осталось в городском доме.

Под кроватью в плетеном ларе, служившем сундуком, лежал комплект из легкой юбки и нежнейшей шелковой блузки, которую испортила Тыря в день знакомства с его величеством. Но юбка-то осталась. Вопрос с блузкой решился неожиданно просто: заботливая Сима сунула в заветный пакет не только комплект белья, но и белую футболку с принтом в виде розового сердечка, пронзенного стрелой. Так себе сочетание, зато по погоде. Это удачное обстоятельство обнаружилось, когда дисциплинированная Оля решила вынуть свернутый мундир и устроить его, как положено, на распялки.

– Ты обедать будешь, тёть Оль? – ввалился в караулку Пашка и заулыбался: – Клевый прикид. – На шкодливой, но несколько бледной мордахе отразилось утрированное восхищение, и два больших пальца на костистых кулаках показательно оттопырились.

– Мне бы кофе, – пожаловалась тётушка, принимая игривый тон, и продемонстрировала пачку молотого счастья, которую обнаружила в пакете.

– Мне бы тоже, – на полном серьезе заявил племянничек. – Сейчас все будет. Парни, заходите, – позвал Пашка, – она одета.

– Госпожа Ольга, – начал трепетный Коста, – благодарим вас за подарки!

И осекся, не зная, куда смотреть: на новый наряд их опекунши или на неведомую зверушку, с которой выясняла отношения припавшая на передние лапы Тырюха. По встопорщенным молочным шипам то и дело пробегали волны – Тыря наслаждалась происходящим. Муся с нездоровым азартом наблюдала за этим процессом, то и дело норовя зайти к щене сбоку, а щена не давала. Соперника надо встречать бивнем, хотя дорогая подруга и твердо приказала его убрать. Долго такой фокстрот продолжаться не мог, и Муся прыгнула, уж очень завлекательно шевелились эти едва слышно шуршащие штуки.

– Тыря, мех!

Пашкина команда явно запоздала. Муся с удивленно-обиженным мрявом отскочила. Очевидно, что сильно она не пострадала, но была сильно раздосадована, что новая компаньонка неуязвима ни для когтей, ни для острых, как иголки, зýбок. Даже извечный беспроигрышный вариант борьбы с собаками – закогтить нос – не срабатывал, не поддавалась эта шкура кошачьему арсеналу, и все тут.

Пашка подхватил забияку и внимательно осмотрел. Вроде крови нет, и следов яда не наблюдается. Потом не удержался, помурзал кошатину за ушком и заулыбался, когда в ответ получил благосклонное урчание.

– Кофе, – деликатно напомнила Оля. – Мальчики, организуйте кипяток, пожалуйста, угощать вас буду.

Пашка уже выхлебал первую чашку крепко заваренной амброзии и более вдумчиво цедил вторую, а заодно рассказывал. Вчера он только заполночь вырвался от господ больших начальников. Демонстрация телефона произвела фурор. Но увы. Отношения электричества с Нрекдолом действительно сложные. Оно, конечно, есть и работает, но аккумулятор разрядился втрое быстрее. И слава богу! Иначе великие маги передрались бы… э-э… поссорились за право взять в руки телефон. Фоткались они, короче. Как папуасы, ей-богу. Как назло, камера стояла в режиме селфи.

– Я все их ужимки на накопитель скинул, – коварным шепотом, по-русски, сообщил довольный Пашка, – потом тебе покажу. Это будет моя коварная мстя за то, что спать меня не отпускали. Жаль, распечатать негде.

– И тебя бы казнили за подрыв авторитета короны, – ухмыльнулась Ольга, очень ярко себе представив, как величество корчит рожи, глядя в камеру.

– Очень вкусно, госпожа Ольга, – напомнил о своем существовании Ован, с сожалением отодвигая чашку. Парни терпеливо пережидали всплеск общения на непонятном русском. – И спасибо. Все наездники поражены вашей щедростью.

– Это он о чем? – подозрительно вопросила Ольга у Павла.

– А! Это я утром на пробежку вышел в новых шмотках и проговорился парням, что им такое тоже привезли. Вот мы и смотались с утра в дом Оуссов да забрали футболки, которые ты на всех купила. Кстати, сводить принты никто не захотел.

– Лавэ знает?

– Конечно! Мы отпросились. Кстати, тётя Сима уже на хуторе, мы с Рашем ее переправили. Она целый узел всякого для Семеныча собрала. Тяжеленный.

– Ну, и мне на хутор пора.

– Давай, а мы пока Мусе комфорт устроим. Я, собственно, для этого парней притащил. Муська, кстати, всю ночь от тебя не отходила. Поела и опять на тебя улеглась.

– Ты ее кормил?

– Она сама себя отлично покормила и Тырьку не обидела. Нашла на этажерке кулек с подсушенными пуйфинами и на пол сбросила. Пуйфины у нее, видать, за сухой корм пошли. Я только прибрал да водички налил.

– Ну что, двинули?

– Только, тёть Оль, можно я к Семенычу не пойду? Сил уже нет разговаривать.

Глава 31 Задушевные разговоры

Это было удивительно, но повтор рассказа про командировку особо много времени не занял. Семенычу рассказ о торговом центре был неинтересен. Эта забугорная напасть была вне пределов его опыта. Какие ТЦ в деревне, и какое дело до них старику-склеротику в возрасте «восемьдесят плюс». Сима на подробностях мудро не настаивала – будет о чем потом поговорить, когда первый интерес сойдет. Да Оля и не стремилась сильно живописать, особенно процесс добывания денег. Просто старалась аккуратно обойти тему драгметаллов.

Зато сейчас, сидя с земляками и полдничая черным хлебом с салом и крепким сладким чаем, она поняла, что язва тоски по прошлому начала затягиваться. Всего-то и надо было произнести вслух: у моей семьи теперь жизнь без меня.

– Ну и ты без них живешь вполне ничего себе, – оборвал бабские страдания старый партиец. – Что ты там путного сделала, кроме как дочку родила да мужа обихаживала? А здесь? Сколько народу новый просвет увидало? Хуторские, челядь в крепости, мы с Серафимкой и Пашкой, даже наездники твои бесполезные. Под семь десятков народа наберется. Потерпи, Оленька, переболеется.

– Ты же сама говорила, что это не последняя экспедиция, – поддержала Семеныча Сима.

– Скорее всего, – задумчиво ответила подруге Оля, внимательно наблюдая за кружением чаинок в остатках напитка, – только я туда больше не ходок. Сама видела, как мне плохо было.

– А не царское это дело, – припечатала Серафима.

– Ты лучше подумай, как такие экспедиции нормой сделать, – посоветовал Жех. – А еще лучше – подумай, как это дело под себя подмять. Поверь моему опыту, оно того стоит. Давид твой, даром что бандюк, мужик толковый.

– Он не бандюк, он наоборот, – горячо возразила Ольга. – Ты бы видел, как он держится! Царь грузинский, хоть и страшóн, как Квазимодо! Но это неважно! С ним поговоришь две минуты – и уродства не видишь.

– Что, тоже силач-горбун? – подначила Сима, тихонько радуясь, что подруга чуть оживилась, а то бубнила свои байки, как будто прогноз погоды зачитывала.

– Не, не горбун, – улыбнулась Ольга, смотря в никуда и рисуя образ нового друга в воображении. – Просто невысокий совсем. Зато плечи шире, чем у Пашки. Насчет силача не знаю, а драчун точно. – Голос рассказчицы потеплел. – Майора, который Пашку подставил, отметелил. А там хряк пудов на шесть был.

– Я б тоже отметелил, – скрипнул зубами Жех Семеныч. – Как представлю себя на месте Пахиного бати, так нутро обрывается. И честно тебе скажу: про другой мир навряд ли поверил бы. Как бы глупостей мужик не наделал. Кто бы со мной про магию там, дома, заговорил… Да я б в глаз плюнул, а потом кулаком растер.

– Мы майору пяток фокусов показали, так что он объяснит, – с неуверенной надеждой сказала Ольга. – Меня, если честно, больше Павлушка волнует. Как бы не захандрил парень. Семеныч, поговорил бы ты с ним, а? Как мужик. Передо мной он хорохориться станет.

– А и поговорю. Вот прямо сейчас и поговорю. – Семеныч решительно хлопнул себя по сухим жилистым ляжкам, встал и начал деловито собирать остатки сала и хлеба в пакет. – Зови его. И вот еще что, девки. Вы на озеро не суйтесь. Сегодня мужской день.

– А нам, девочкам, тоже есть о чем потрепаться, – игриво заявила Серафима и выудила из недр своего похудевшего узла полупустой штоф вчерашнего кофейного ликера. Жех с комичным возмущением вскинул руки.

– И ты молчала!

– Это сладкое, Жень. Куда под сало с чесноком сладкое? – заступилась за подругу Ольга. – Жень, ну не обижайся. – Попытка подлизаться вышла не очень. – Если хочешь выпить, скажи Пашке. Он в крепость метнется и принесет. Там есть.

– После таких новостей мне вообще лечение положено! – Сипловатый баритон старого партийца дал петуха. Не иначе как от крайнего душевного возмущения. – Не буду я никого гонять! Оль, ну ты не тупи, а? Ты же мне сама штоф выдала на политические нужды. Так что парня рано не жди!

– Тёть Оль, звала? – Пашка и Раш выступили из пустоты. Подуставшая от дрессуры Тырька тут же кинулась к Оле утешаться. Самозабвенно и с удовольствием. На несколько мгновенией щена и наездница слились сознаниями, после чего Оля не сразу вернулась в реал – теперь она твердо знала, что Мусю нельзя цапать зубами, тыкать бивнем и лупить хвостом. Иначе Раш этот самый хвост откусит. Кысю можно легонько трогать лапой, гладить меховым подбородком и тарахтеть в ухо.

– Тыр-тыры-тыр-тыр-тыр-тыр, – тут же продемонстрировала щена новый навык, выдав на одном дыхании бесконечную руладу.

– Ах ты моя трындулеточка, – немедленно умилилась Оля. – Муся так не умеет.

Мужчины ушли по-английски, кто же выдержит такое лютое сюсюканье?

 

– Ты чего так раскисла, Оль? – Сима не сводила внимательных глаз с подруги. – Давай выкладывай. Ты явно не все рассказала.

Ольга побледнела, и Сима потянулась подлить еще ликерчика.

– Про ту свою семью вспомнила, да, Оль? – Ответа Серафима не ждала, и так все понятно. – Я не буду тебе говорить: забудь. Сама знаю, что не забудется. Отодвинь. Отодвинь, Оль. Как отодвинула детство и юность. Как девяностые отодвинула.

– Давид их нашел в интернете, фотку показал. Я теперь бабушка, Сим, представляешь? – Оля улыбалась, а на улыбку скатывалась слезинка. – Внучечку Оленькой назвали. Такая лапочка!

– Ох ты ж! – На Олю пахнуло острым, пряным, как корица, сочувствием. Сима все понимала. Понимала, как трудно отпустить то, чем жила большую часть жизни. Как смешивается радость от того, что у родных все хорошо, с тем, как царапает душу, что им хорошо без нее. Как неловко, что и ей уже привычно без них.

– Тебе, Симушка, легче, у тебя два года было, чтобы отодвинуть. А у меня только три месяца осознанных. Я, знаешь ли, привыкла, что замужем. Только-только осознавать начала, что одна теперь.

– Разве ты одна? – Сима перебралась на скамью к Оле, обняла и прижалась лбом к ее виску. – Разве я не замечаю, как наше благородие на тебя смотрит и как ты мягчеешь, когда его взгляд ловишь? Это даже Семеныч учуял, хотя он вас вместе и видеть-то не видел.

Ольга не отвечала, только прижалась потеснее.

– Неужто до сих пор мужа любишь? – с опаской спросила Сима и заглянула в лицо подруге.

– Люблю, конечно. Родной же человек, самый главный после дочки. Я никогда не спрашивала, Сим, – Оля не пыталась перевести тему, просто ей было важно понять, – но почему ты оказалась одна в хосписе?

– А мне повезло куда как меньше, чем тебе. Сыночка я родила одна, по залету. Оченно мне свезло, что наследственность хорошая оказалась, и парень толковым получился. А женское счастье ко мне поздно пришло, почти в сорок. Муж мой на двенадцать лет меня старше был, у него как раз семья распалась, когда мы встретились. Дети у него уже выросли, пристроились. Причин жить в супружестве не осталось, вот и разошлись полюбовно, каждый к своей свободе. Жена так захотела. Решили не мешать друг другу жить, как душа просит, сил-то и желаний еще немерено.

– Бывает же, – приободрила подругу Оля.

– Миша мой, – продолжила рассказ Серафима, сглотнув комок в горле, – из тех нормальных мужиков, которым требуется, чтоб в них нуждались. А я тогда нуждалась. Ох, как я нуждалась, Оль! Материально худо-бедно справлялась, талант у меня к парикмахерству. А душой высохла, как тюремный сухарь. Рядом с Мишенькой моим отмякла. Всего через пять годочков его инфаркт хватил, потом еще один через пару лет. Так я и овдовела. Потом три года траура и рака. Я ведь сначала лечиться не хотела, за Мишей своим торопилась. Виноватой себя считала, что не уберегла. Благо сын в другом городе, и обманывать его было несложно, пока поздно не стало. Это перед самым порогом я вдруг так жить захотела! Хоть вой, хоть подушку грызи. Да жизнь меня уже вычеркнула, я уж и голову едва поднимала. Тут-то и подвернулся тот ходок. И знаешь что, Оль?! Я рада, что выжила! Маги эти по-своему правы, когда себя благодетелями считают.

– Ну знаешь! Я еще не забыла, где тебя нашла!

– Ты про цирюльню мадам Ироты? Там было не так уж плохо. Знаешь, у меня была цель – дождаться шанса и его не упустить. Правда, тебя упустить было сложно, – хихикнула Серафима.

– Да ну тебя! Все равно они скоты, – не готова была Ольга ко всепрощению, не готова.

– Знаешь, мне Семеныч объяснил, что нрекдольцы по-своему правы. Метод, конечно, тупой и жестокий, но по-своему оправданный. Для их целей. – Оля отстранилась от подруги, чтобы заглянуть ей в лицо и убедиться, что та серьезна. – Ну сама подумай, Оль! Они людей таскают, рискуют, средства тратят, чтобы кровь обновить и новые знания получить. А как у человека потенциал быстрее раскрыть? Сунуть его в трудные условия. Закон лягушки, тонущей в молоке. У кого-то магия просыпается, кто-то начинает умения применять. Согласись, здравое зерно в этом есть. Вполне себе нормально с точки зрения людей, которым не знакомо понятие государственной социальной поддержки.

– Только я что-то результата особо не вижу, – упрямилась Ольга.

– Семеныч какие-то бумажки пишет, типа советы по адаптации свежих переселенцев. Шо поделать – честный коммуняка, – с насмешливой нежностью поведала Сима.

– Нам бы всем этим заняться, – задумчиво проговорила Ольга.

– Собой займись! – Лицо Серафимы стало жестким, почти злым. – Оля! Хватит уже все хомуты подряд себе на шею напяливать! От бабьего одиночества так себе помогает.

– Отлично помогает, – последовало возражение.

– Дура, да? – с обманчивой ласковостью поинтересовалась Серафима. – Тебе надо жизнь свою строить. Омолаживаться и к Раиму под мышку!

 

А в это время его величество Эрик читал письмо от своего брата:«Брат мой. Я верю тебе безусловно, и ты это знаешь. Но те события, которые ты описал, выглядят совершенно невероятно. Эрик, любимый брат мой, представь мне, пожалуйста, своих уникальных друзей. Думаю, что это стоит сделать в ближайшее время. Степень секретности этого визита определи сам».

Глава 32 Первое утро в столице

Просыпаться не хотелось. Но и продолжить спать не получалось – что-то же перебило Ольгин и без того тревожный сон. Это что-то требовало, чтоб она, Ольга, проснулась, противным голосом.

– Поторопитесь, госпожа хочет вас видеть.

Ольга насторожилась – все было неправильно. Она уже как-то свыклась с тем, что госпожа – это она. А тут еще какая-то объявилась и чего-то требует. Причем не сама, а через посредника. Обладательница противного голоса окончательно разнервничалась. Страх, напряжение, презрение к женщине, лежащей в постели, свились в колючий жгут и ткнули Ольгу в яремную ямку. Ольга закашлялась, окончательно проснулась и поспешно вздернула все щиты разом – уж очень уж продирала эта узконаправленная враждебность. Во сне щиты опали, потому что Оля чувствовала себя в безопасности. Разве могло быть иначе в доме Раима? Оказалось, могло.

– Вставайте скорее, госпожа прогневается, – опять занудил противный голос, в интонациях которого неведомо как сопрягались панические, брезгливые и приказные нотки.

– Лучше побеспокойся, чтобы я не прогневалась, – пробормотала Ольга и села в кровати. Она вспомнила: именно эта служанка устраивала ее вчера на ночевку и была куда доброжелательней. Гостья самого лавэ! А то ж.

– Госпожа приказала: немедленно! – настырничала служанка, и Ольге невыносимо, до пересохшего рта, захотелось запульнуть в противную старуху ее же эмоциями.

– Выйди, – перебила Ольга очередное нелепое требование. Да таким тоном, что прислужница подавилась воздухом. Кажется, она искренне считала себя вправе давить на гостью. – Жди за дверью. Сначала приведу себя в порядок, потом укажешь дорогу. – Старуха не сдвинулась с места, только насупилась, отчего стала походить на облезлую потрепанную галку. Темно-серое одеяние очень способствовало сходству. – Вон!

Оля не кричала. Просто подкрепила требование коротким повелительным импульсом. У Эрика срисовала. Величество не всегда контролировал властные замашки. Коли уж дар прорезался, надо осваивать и пользоваться. А то каждый мимопроходящий будет пытаться нагнуть. Даже эта карга – Оля учуяла это в потоке плеснявых эмоций – презирала землянку. За последние два дня сборов в столицу пришлось кило нервных клеток спалить, на демократию и либерализм сил не осталось. Сами магом признали… Русских не стоит злить слишком активно, знаете ли. И так навалилось всякого. Судорожные сборы в столицу осложнились вроде как долгожданным, но таким несвоевременным событием: Шепри и его друг-артефактор таки сделали очень эффективный поисковик. Надо полагать, с использованием платины. Конечно, это всего лишь догадка – кто ж вывалит инфу про такую вундервафлю. Ольга тогда чуть не взвыла – нашли. Нашли остатки группы Оусса. Быстренько организовали эвакуацию нгурулами, благо опыт уже был.

Кажется, Эрик и Хайрем ожидали, что заботу о восьми выживших женщинах и двух подростках возьмет на себя Ольга. По умолчанию. И это сразу после того, как Эрик объявил о вызове во дворец.

Против такой срочности возражений не было – у Павла осталось пять заряженных внешних аккумуляторов для телефона. И как долго они сохранят заряд в антинаучной нрекдольской действительности – абсолютно непонятно. Ясно одно: на привычный, по земным меркам, ресурс рассчитывать нельзя. Один аккумулятор разрядили, демонстрируя хранилище информации: ладно, фотки, только список ГОСТов зачитывали четыре минуты. И уже сейчас было очевидно, что переписать такой объем не получится – батареи разрядятся. Вот тут-то Эрику и объяснили про те листы бумаги с убористым печатным текстом. Пашке даже награду пообещали за сообразительность. Догадался же распечатать, благо, что в торговом центре имелись возможности – только плати.

Правда, птица обломинго тут же основательно нагадила на королевскую головушку: перевести текст на нрекдольский в принципе можно, а вот знаниями этими воспользоваться не сможет ни один из четверки землян. Взять, к примеру, документацию на нержавеющие стали. Только сопутствующих ГОСТов штук двадцать. Тут спецов искать нужно. Сами подумайте – это стали. Ста-ли! Понимать надо! Отдельная отрасль металлургии, на минуточку. Деревотехнолог Ольга, парикмахер Сима, земледелец Жех Семеныч и вчерашний школьник Пашка три четверти терминов понять не смогут, а в оставшихся, скорее всего, ошибутся. Это нрекдольская магия универсальна, если дара хватает. И это во времена Жюля Верна земной инженер был тем же техническим универсалом. С тех пор знания землян расширились столь масштабно, что приходится мириться с узкой, очень узкой профессиональной специализацией, ибо нельзя объять необъятное.

– Но господин Днепогис же смог! – возражало упертое величество. Болезненное это дело – иллюзий лишаться.

– Да вашего Днепогиса сунь в реальную земную действительность, и будет он таким же беспомощным, как землянин перед магией! – неожиданно вспылила Ольга. – За прошедший век земной прогресс не то что шагнул вперед – усвистал в заоблачные дали, – добавила она гордо.

– Если бы вашему Днепогису про смартфоны рассказали, – Пашка небрежно ткнул пальцем в телефон, лежащий на столе, – то он не поверил бы. В лучшем случае сказал бы: научная фантастика. А у нас это рядовое явление. Вещь, которая есть практически у всех.

Эрик не скрывал своего разочарования, и это Ольгу страшно злило! Раим, кажется, разделял его чувства. Сидят тут, мечтатели столичные, время тратят! Ответственность за техническую революцию в отдельно взятом мирке на нее, слабую, взвалить хотят. Фигушки! Ольге бы визит ко дворцу продумать, вещи собрать, мысли по бумажкам разогнать. К беседе с королем опять же подготовиться. Да хоть Семенычевы заметки прочесть! Очень умный мужчина! Еще полгодика – и хутор станет ему тесен. Точнее, нерешенные задачи кончатся. А за налаженным делом и пригляда довольно. Семенычу и город по плечу, не то что хутор в десять дворов. Главное – не мешайте и дайте время.

Ольга проследила взглядом, как прислужница вышла, и откинула одеяло. Теперь можно встать и не бояться, что нанесешь аборигенке моральную травму видом обычной летней пижамы. Из-за Пашки Оля выбрала максимально скромную – бриджи и футболка без рукавов. А хотелось топик и шортики. От воспоминаний настроение взмыло под потолок – реакция Юрны вспомнилась. Знакомство с земным бельишком прошло под девизом: «Неужели такое носят?» Отличная пижамная экспромт-вечеринка получилась. Про мини-юбки землянкам, кажется, не поверили. Не может быть, чтоб такое короткое, а под ним вот такое вот белье!

– Что, и при мужчинах такое носят?

– Для них, сволочей, все и делается, – фыркнула Серафима, – ну и чтоб себе приятно было. Мало того, что у вас платья в пол, так еще и белье не по погоде. Жарко же! И зачем нужны все эти сорочки и панталоны?

Юрна бормотала про традиции, а Серафима заявляла, что ей плевать на чужие замшелые пристрастия, что одежда должна быть удобной и соответствовать климату. Она ничтоже сумняшеся взяла и задрала подол до пояса. А там никаких нижних юбок, только крепкие стройные ноги и красиво обрисованные бедра, плотно обтянутые обычными хлопковыми трусиками с минимумом кружавчиков. Простота и комфорт в Олином понимании. Местное белье из самого тонкого батиста – не конкурент.

– Угадала с размерами? – Совершенно бесполезный интерес, но Ольге захотелось похвалы.

– Ага. У меня фигура стандартная, – похвасталась Серафима. – Выбираю свой размер, и можно не примерять – и так сядет.

– Вот и демонстрируй нам, раз ты такая везучая, – подхватил Ольгу веселый расслабон.

Симка была очень артистична и с удовольствием изображала помесь топ-модели и секс-бомбы. Кажется, они тогда наговорили немного лишнего, поощряя Юрну, и без того очарованную новыми материалами, не только к примеркам, но и к заучиванию некоторых эффектных поз. Аргумент «мужу понравится» был убойным. Походу, они тогда преизрядно увлеклись взрослыми женскими шуточками, начисто забыв про затихарившуюся Браю.

 

От воспоминаний сгладилось дурное настроение из-за неудачной побудки. Нет, красивое белье для женщины – это как ядерная ракета для государства. Вроде и не нужна, а как самооценку повышает! Ну и подумаешь, что никто не видит! Вот Оля знает, что на ней шикарное кружевное бюстье, и черт ей не брат, потому как вдохновляет, окрыляет и улучшает осанку. Кажется, даже мундир сидит лучше! Так, прическа в норме. Симушка гениальна! Волос как будто вдвое больше стало.                                    «Эх, помаду бы темно-красную!» – думала Ольга, с удовольствием глядя на свое отражение в зеркале. Все, готова. Приглашение, конечно, хамское, но это не повод быть хамкой в ответ. Пойдем и посмотрим, что там за хозяйка.

Прислужница шла неторопливо, что было удивительно. Так старательно подгоняла, и на тебе. Догадаться о причинах такого поведения было несложно: смотри, чужачка, в каком богатом доме тебе довелось побывать. Смотри и трепещи! Трепетать не получалось. Ха! Оно, конечно, красиво… Нужно было альбомы с фотографиями архитектурных шедевров тащить, а не ГОСТы. Эти документы важны, но в перспективе, а вот качественные фото дворцовых интерьеров здесь и сейчас здорово пригодились бы. До позолоченной лепнины на Нрекдоле не додумались. Дом навевал смутные ассоциации с санаторием в стиле сталинского ампира. Высокие потолки, простор и много света. Разве что на полу вместо паркета наборная узорчатая мозаика из перламутра. Очень красиво! Оля откровенно разглядывала обстановку залы, куда ее привела прислуга. А чего стесняться, если приглашающая сторона отсутствует. Вот же ж!

Так, а где у нас Пашка? Спит? Как интересно. Тыря и Свап? Где им и положено – в вольере. Раим Гостеприимович говорил, что в поместье имеется вольер для четырех нгурулов. Зверики спокойны – так рано еще, они режим знают.

Из-за апрольских потеряшек вчера припозднились с перемещением. Эрик был неприятно поражен непреклонностью всегда покладистой Ольги – нет, нет и нет! Не станет она заниматься обустройством несчастных. Это клан Оусса, вот пусть и хлопочет. А Ольга даже приближаться к ним поостережется. Разумеется, она отлично понимает, что женщины измучены, и тоже очень-очень сочувствует. А может, его величество ее, Ольгу, хоть разок пожалеет и не будет настаивать, чтобы она со своей эмпатией сунулась в этот концентрат страданий? В конце концов, именно она, Ольга, наездница, а не какие-то левые апролки с непонятным статусом. Ах, магички, ах, брачные перспективы… Тем более. Тогда и Серафиме там делать нечего!

Господи! Да поручите это кому-нибудь из департамента. Есть же у вас административный ресурс! Пусть снимут постоялый двор или что-то подобное, где много комнат, кухня, прислуга опытная. Этих дамочек только отмывать три дня после замачивания. И, ваше величество, позвольте совет: сразу на место этот курятник ставьте, чтоб не вздумали над челядью куражиться, а то, судя по Брае… Как Серафима ее в узде держала – уму непостижимо!

В столицу уходили на ночь глядя. Оля с Раимом на Свапе, Эрик с Павлом на Пране и Тыря в кильватере. Мусю оставили на попечение Косты. Договорились, что парни будут по очереди ночевать в караулке и впускать повозки с кормами. Раим, не задумываясь, предложил Оле и Павлу свое гостеприимство. Не дело это – сразу после перехода соваться во дворец, да еще поздно вечером. Еще нарвешься на какой-нибудь бал или прием. Да и величество Эльзис хоть и считается сдержанным, а любопытен, как три Ания. Если вцепится – разговоры на всю ночь обеспечены. А кому оно надо?

И вот теперь невыспавшаяся Ольга стояла в гостиной, густо заставленной ампиристой мебелью, и ждала, когда таинственная хозяйка объявится. Так себе гостеприимство – выдернуть из постели и разыграть спектакль под названием «начальство задерживается». Прислуга даже стул не предложила. Впустила в комнату и замерла у дверей, всем видом показывая, что она бдит.

А комнатка очень даже харáктерная, если можно так сказать. Перегруженная красивостями, как индийская невеста украшениями. Оля осматривалась и внутренне морщилась. Такое количество красоты и вытерпеть-то трудно, если с непривычки. А где Оле было тренироваться? В крепости? Та же казарма, только многокомнатная. Там красивыми были два места – столовая и покои бывшего кастеляна, обставленные с претензией на шик. Единственное, что Оле нравилось в этой обстановке, это основное цветовое сочетание: насыщенный салатовый, золотистый и кипенно-белый. Страшно хотелось подойти к панорамному окну, но враждебность, разлитая в эфире, не только удерживала землянку на месте, но и заставляла прямить спину и смотреть исподлобья. Источник агрессии не определялся, и это была не служанка.

– Как ты посмела явиться в мой дом, иномирянка? – хлесткий вопрос прозвучал откуда-то из-за спины, но Ольга засекла боковым зрением момент появления в ближайшем пространстве некоей дамы. Секунда – и она поняла: чары невидимости, дама использовала чары невидимости. Как это знакомо.

Помнится, главный наездник тоже не брезговал. Эпичное получилось знакомство с будущим шефом. Мерзавец кастелян Ламс о-очень удивился, а Ольга тогда была слишком неискушенна в реалиях корпуса и магии вообще, чтобы оценить всю прелесть ситуации. Воспоминания заставили Ольгу нежно улыбнуться, и улыбка эта явно не понравилась даме, задавшей вопрос.

Ой-ё, восхитилась Ольга, разглядывая мадам. Это ж надо… Раннее утро – даже Тырюха еще дремлет, а эта бла-ародная дама уже так упакована! Это во сколько же она поднялась с постели, чтобы сотворить сей апгрейд? Или распаковаться еще не успела? Золотое ажурное платье и полтора кило украшений, накачанных магией. А личико-то, а личико… Пожалуй, стоит дополнительную крепь в щиты влить. Защити, добрая шельма, будь милостива! Свезло же столкнуться – мало того, что стервь термоядерная, так еще и в образе.                                       

– Насколько мне известно, это дом главного попечителя Восточного корпуса наездников, лавэ Раима Шенола. Я здесь по его личному приглашению. – Оля старалась говорить нейтрально. Ох, как ей не хотелось конфликтовать в доме Рэма, но дамочка явно настроена агрессивно.

– Я отменяю приглашение моего сына! Убирайтесь!

– Вы мама лавэ Шенола? – простодушный вопрос-нежданчик выскочил совершенно невпопад. Дама выглядела максимум на тридцать пять. Скорее – на невыспавшиеся тридцать плюс дурной характер во все нагламуренное магией личико.

– Разве не очевидно? – Стервозно-надменное выражение лица дамы перетекло в надменно-стервозное. Вовремя Оля щитами озаботилась – эмоции мадамы стрекались, как щупальца черноморской медузы в августе. Косяка крупных медуз.

– Совершенно не очевидно, – последовал спокойный и даже чуточку веселый ответ. – Мой шеф – взрослый, зрелый, исключительно благородный мужчина.

Оля с неожиданным удовольствием пронаблюдала, как до Раимовой родственницы доходят все скрытые смыслы простенькой подначки. А понимай как хочешь. Может, тебе комплимент сказали – какого сына вырастила! А может, грязью плеснули – чтобы у такого восхитительного и брильянтового и такая-то мать? Дама держать лицо умела. А закрываться от эмпатии? Регистрировать изменения эмоционального фона барыньки получалось автоматически. Преобладали гнев, спесь и неуверенность в себе. «Эк ее надирает», – подивилась землянка и стала вспоминать тот мизер информации, который почерпнула из случайных оговорок Раима, а чаще – Эрика. Вроде как отец Раима притащил себе жену из материнского мира – дефицит родовитых невест заставил, а родовитей тогда еще молодого Шенола-старшего были только короли, да пяток родов вровеньку. Вроде даже удачно джигитнул – невеста и красива, и молода, и магичка. Сильный артефактор, насколько помнила Ольга (пришлось Оле попользоваться творением Раимовой мамы – волшебным блокнотом-стенографистом. Проговариваешь необходимое в непосредственной близости от бумаги – и появляются буковки. Они тогда съемку продуктов в подвалах делали). Вот, пожалуй, и все, что Ольге было известно об этой женщине. Ну, разве что маленькая деталь – Раим предпочитал любить маму на расстоянии. Теперь немного понятно почему. Самовлюбленность, надо полагать, национальная черта всех апрольцев.

– Я сказала: убирайся! Только жена моего сына имеет право ночевать под крышей этого дома!

Как забавно: дамочка изо всех сил демонстрирует истинную ярость главной самки прайда, а на самом деле недоумевает – ей посмели не подчиниться!

– Уж извините, мама лавэ Шенола, но вынуждена проигнорировать вашу просьбу. – Именно так: не «мадам Шенол», или как у них обозначаются аристократки высших рангов, а «мама лавэ». Все скрупулезно вежливо. Как представилась, так и получи. – Я наездник, для меня приглашение попечителя – приказ. Кстати, не подскажете, где он?

– Наездник, – фыркнула мадам, игнорируя вопрос. Она сочилась презрением, как скунс вонью. – Женщины не бывают наездниками! Не понимаю, зачем ты понадобилась моему сыну! Старая, седая, слабая! Самые сильные кланы столицы готовы отдать своих дочерей в мой дом!

Ну, наконец-то прорезалась суть претензий: маменька желает контролировать невестку и чувствует, что с Ольгой этот номер не пройдет. Другие причины появления гостьи в доме, по всей видимости, не рассматривались. Надо же быть такой узкомозглой!

– Насколько я понимаю, это дом лавэ Шенола, а не ваш. Он – наследник своего отца. – Оля позволила себе небрежный жест рукой, дескать, извиняй за горькую правду. – Это во-первых. Во-вторых, молодость – вопрос второстепенный. Вы и сами это понимаете, не так ли, мама лавэ Шенола? На Апроле, насколько мне известно, магию омоложения не практикуют, а вы великолепно выглядите. И в-третьих. Верите вы или нет – я наездник, запечатленный с нгурулом. Женщины бывают магами, значит, могут быть наездниками. Это элементарно.

Нейтральный тон Ольги отчего-то особенно задевал барыньку.

– Я слышала, ты землянка! В технопараллели магии нет, это всем известно!

Ольга лишь на миг запнулась. Где? Где дамочка могла слышать о скромной наезднице маленькой нгурулы? Потом вспомнила нашествие столичных визитеров в день Пашкиной дуэли. Величество, помнится, уверенно предрекал сплетни. Как в воду глядел.

– В технопараллели магии нет, согласна. А у выходцев из технопараллели – случается.

– Хочешь сказать, что ты магиня? – Мадам рассыпалась кокетливым звонким смехом. – Проверим!

Какую именно магию использовала мадам Шенол, Ольга, разумеется, понять не смогла. Зато отлично уловила исходный момент и, чего греха таить, струхнула. Только вера в Раимову выучку и в черный волшебный мундир заставила ее стоять прямо и смотреть в лицо высокородной дуре. В щиты шибануло зарядом невидимого песка. В видимом спектре ничего не происходило, но Ольга почувствовала. Гневный и повелительный рев Свапа слился с воем Тырюхи – кинулась спасать дорогую подругу, а магия не пропустила и наказала за попытку. Больно, обидно, непонятно! Малышка не привыкла к тому, что ее свободу ограничивают, а сегодня заперли, чтобы не отправилась поутру Ольгину спальню искать. Челядь в доме нгурулов приучена бояться.

Куча вопросов, которые сейчас роились в сознании Ольги, сводилась к одному: где Раим, черт его дери, Командорович? Если бы малышка вырвалась из вольера, кое-кто очень взрослый и седовласый этим прекрасным утром непременно бы осиротел. Ну где же он? Ей, Ольге, к Тыречке надо! Утешить, успокоить, самой успокоиться. А тут мамашка бешеная. От Свапа Оля знала, что шеф в доме и не спит. Правда, сейчас она нуждалась в опоре и защите, а не в начальстве, даже таком лояльном, как лавэ.

– Узнаю щиты своего сына, – презрительно и разочарованно воскликнула мадам.

– Это ее собственные щиты, мама. – Женщина обернулась так резко, что многочисленные украшения в ее волосах опасно сместились, грозя нарушить идеальную гармонию образа.

– Сын мой, ты как здесь?.. – Мамуля явно вознамерилась провернуть фокус с объятиями, но Раим проигнорировал попытку, правда, на вопрос ответил:

– Под невидимостью, так же, как и вы. Шел к вам поздороваться и услышал, как вы отсылаете старую Лару разбудить мою гостью.

– Я всего лишь хотела…

– Помолчите, аррата Анахель. Просто помолчите. Я был тут с самого начала.

Мамуля предприняла еще одну попытку подступить с объятиями, но сынок явно был против. Короткий шаг через пустоту. Олин выдох облегчения – подошел. Принял ее сторону, а не матери. Уже традиционный, но по-прежнему неизбывно нежный затяжной поцелуй в лоб, нос, уголки губ.

– Испугалась, моя хорошая?

– Ага.

Оля потеснее прижала такие родные ладони к своим щекам. И вздохнула – после пережитого страха хотелось настоящего поцелуя, но не при монстро-мамане же.

– Я потом за нее извинюсь, – зашептал Раим Ольге в висок. – А сейчас нужно закончить этот фарс. – Аррата Анахель, – Раим нехотя прервал объятия, – вы напали на наездника Восточного корпуса Ольгу Вадуд. Напомнить вам, как карается подобное деяние?

– Не нужно, потому что она не может быть наездником!

– Не разочаровывайте меня окончательно, аррата, не выставляйте себя дурой! Вам ли, артефактору, не знать, что, не имей Ольга личной магии, мундир убил бы ее. Во всяком случае, времени вашей беседы артефактам и рунам кителя хватило бы, чтобы свалить такую хрупкую женщину с ног, будь она не магом! Аррата Анахель, с этого момента вам запрещено покидать поместье. Я доложу об этом поступке их величествам, и они определят ваше наказание.

– Эрик тоже вернулся? – зачем-то поинтересовалась Анахель.

– Да, вернулся, чтобы представить Ольгу брату. Если бы вы были умнее, мама, то Оля бы еще отдыхала, а я пил бы с вами новый напиток под названием «чай» и рассказывал, что у нас сегодня во дворце аудиенция на весь день.

Глава 33 Завтракать лучше дома, но королям не отказывают

Аррата Анахель наблюдала в окно за сюрреалистичным действом, происходящим во дворе, и тихо бесилась – хоть глаза себе выкалывай, чтобы этого не видеть. Седовласая замухрышка действительно оказалась наездником! Разве можно в это поверить? Столичные сплетники намекали, что землянка не лишена талантов и что в крепости ее великолепного сына она на особом счету. Подумаешь! Мало ли какими услугами можно снискать благоволение начальства. Они всего лишь мужчины и порой делают очень странный выбор, недоступный пониманию настоящей женщины!

Но наездник!

Уму непостижимо!

Чтобы женщину подпустили к нгурулам?!

Чтобы женщина сама добровольно подошла к этим зверюгам?

А эта подошла! И, судя по всему, счастлива! Какой уж тут страх или отвращение? Даже про женскую скромность забыла…

Ольга присела на одно колено перед щеной и платочком чистила ей бивень и глазки. Маленькая перенервничала, и от этого смазка выделялась активнее, чем обычно. Щена уже успокоилась и вовсю наслаждалась грумингом, не забывая при этом кокетничать со Свапом – то глазки закатит, то ушками трепыхнет, то пискнет тоненько, демонстрируя сладостный балдеж. И нельзя сказать, что альфу эти проделки совсем уж не трогали – он навис над сладкой парочкой и нетерпеливо фыркал двуногой самочке в макушку: намекал, что его очередь на нежности давным-давно подошла. От мощного звериного дыхания волосы Ольги взметывались серебристым одуванчиковым пухом, она трясла головой, приводя волшебную Симину укладку в порядок, и хохотала, совершенно безбоязненно отталкивая морду вожака.

И за всем этим безобразием из затененного уголка двора наблюдал наследник рода Шенол. И не просто наблюдал, а с удовольствием. Вот во двор ворвался какой-то незнакомый юнец в форме Восточного корпуса, оценил мизансцену и сделал жест, который, по всей видимости, означал «не привлекай ко мне внимания». Юнец – самому попечителю! В руках парня появился небольшой прямоугольный предмет, который был поднят на уровень глаз, как зеркало. Дальнейшие быстрые манипуляции ускользнули от понимания благородной арраты, да и заострить внимание на них не получилось – юнец по-свойски подошел к начальству (а кем еще мог быть ее сын для этого наглеца?) и дал рассмотреть таинственный предмет. Оба мужчины, юный и зрелый, выглядели чрезвычайно довольными. Аррата Анахель чувствовала, как вновь теряет над собой контроль, потому что мерзкая землянка явно понимала суть произошедшего и чему-то радовалась. Маленький нгурул между тем заметил парня и метнулся к тому, вытаращив оранжевые глаза. Анахель даже на миг испугалась – порвет, как есть порвет! Смотри потом на истерзанный труп. Фу, гадость!

Юнец, однако, не струсил и от броска изрядной тушки не уклонился, только пошатнулся, а нгуруленок вскинулся свечкой, плюхнув передние лапы ему на плечи. Парень утвердился на ногах и – о ужас! – сгреб зверюгу в охапку. Да так ловко, как будто проделывал подобное сто раз на дню. А ненавистная землянка опять хохотала.

Разве так должна смеяться исполненная достоинства и осознания своей ценности женщина? Хохотать в голос? Фу, какое фи! Разве истинная аррата встанет на одно колено, как какой-то солдат? Истинная аррата либо изящно преклонит колени на мягкую подушечку, либо останется непреклонной!

Справедливые шельмы, помилосердствуйте! Возможно ли такое безыскусное существо рядом с ее сыном? Не должно такого быть! Не может быть у сына самой изысканной арраты столицы такой женщины! Мундир этот кошмарный! А на сапоги вообще жутко глянуть! Так вызывающе вульгарно! И не побоялась же ноги напоказ выставить, старуха! Аррата ни за что не призналась бы, что необычный вид ее цепляет, а воображение так и норовит подсунуть образ себя любимой в подобном наряде. Разумеется, в белом и золотóм!

– Убедилась, мама?

Никогда раньше сын арраты Анахель не позволял себе входить в покои матери без предупреждения. И тем более – через подпространство! А тут на тебе, возник прямо за спиной. Пришлось аррате делать вид, что ничего особенного не произошло, тон Раима не предполагал возражений. Сейчас послушный сын не потерпит никаких капризов.

– Убедилась, что Ольга – наездник? И наездник уникально талантливый! Посмотри, как мой Свап на нее реагирует!

– Какое мне дело, как реагирует твоя зверюга? – Госпожа Анахель обернулась к сыну с видом чрезвычайно недовольным. Ее Свап на дух не переносил.

– Не понимаю, чего вы желали добиться этим глупым поступком, аррата. – Раим вернулся к нарочито почтительному тону. Уже не мама – почтенная аристократка. – Догадываюсь, вы рассчитывали, что я, как обычно, закрою глаза на вашу очередную попытку вмешаться в мою жизнь. Отец перед смертью взял с меня слово, что я буду терпелив с вами. И я терпел, пока дело касалось исключительно меня. Сегодня вы преступили черту. По сути, вы вмешались в мои служебные дела. Какая бешеная шельма надоумила вас применить агрессивную магию против человека в мундире? Моего человека! Моей гостьи, в конце концов!

– Сын мой, вы же знаете мою тонкую натуру! Эта презренная землянка была непочтительна! Она вывела меня из себя! Я всего лишь хотела проверить ее щиты!

– Вы использовали заклинание, способное ослепить, а не водичкой в нее побрызгали. Прекратите выкручиваться, аррата, вы выглядите жалко! Мы, я и отец, слишком долго вам потворствовали! Больше так не будет. Решение о наказании примут их величества. И не питайте иллюзий: его величество Эрик искренне считаетОльгу не только чрезвычайно полезной для короны, но и членом ближнего круга.

– Но я не хотела ничего плохого!

– Будете доказывать это великим братьям и не надейтесь на ваши амулеты. Даже я взломаю вашу ментальную защиту за три удара сердца. – Раим не без удовольствия пронаблюдал, как бледнела эта вздорная, холодная, властная женщина, по недоразумению бывшая его матерью. Лет в семь он уже не питал иллюзий на ее счет, а женского тепла ему хватало в руках старой няни. – Не покидайте дом, аррата. Мы уходим. Их величества ждут нас на деловой завтрак. Официально. Из дворца прибыл тронный курьер со свитком.

Ольга шагала по коридорам дворца и аккуратно, чтобы совсем уж явно не глазеть, осматривалась. То, что она видела, заставляло крепко гордиться предками. Прямо скажем, тутошняя королевская обитель – не Кремль. Единственное, что реально поражало Олино воображение и было истинной жемчужиной, – витражные окна. Создатель этих стеклянных шедевров был гением. Никаких сюжетов, узоров или иных упорядоченных конфигураций, только перетекание цвета в цвет, из формы в форму. Все оттенки человеческой радости, отлитые в окрашенном стекле. Чем дальше их группа продвигалась по коридорам, тем меньше встречалось людей, тем сильнее менялся эмоциональный окрас витражных шедевров. Может быть, виной была обостренная Олина эмпатия, но она чутко улавливала эти перемены. Эдакий зашифрованный в цвете программный код. Сначала идущий по коридору проникался покоем и симпатией, затем наступал черед деловитости, сосредоточенной деловитости, энергичной деловитости; далее в этот прагматичный настрой вплеталась нотка тревожной почтительности, переходящая в иррациональную, восторженную преданность.

Фигасе, манипулирование подсознанием…

Оля внимательно вгляделась в лица спутников. Ох, недаром лавэ настоял на поднятии всех щитов. Ох, недаром. Пашка явно попал под влияние этого цветового колдунства. Не до полного обалдения, а немного задело – лицо сосредоточенное, решительное, но слегка шизанутое, как будто он узрел всемирную рок-звезду в полном сценическом апгрейде. Раим был совершенно спокоен, на него, видать, это стекломанипулирование не действовало – слишком силен, да и привычен. Оба сопровождающих тоже не особо поддавались, наверное, служебный иммунитет имелся. Зато эту парочку «лейб-гвардейцев» крепко приложило раздражением. А все почему? А потому, что мужикам не дали сделать их работу.

Свиток-приглашение был не только пропуском сквозь дворцовые магические барьеры для землян (у Раима Шенола такой был по праву рождения), но и эдаким проездным билетом.

Стоило визитерам из Восточного, а вместе с ними и свитку, попасть в зону действия сложнейшей дворцовой магии, как рядом материализовались «двое из ларца», да так лихо, с таким гусарским шиком, что Тырю еле удержали от нападения. Собственно, из-за балованной козявки все сейчас и шагали ножками.

Как только Тырсинея Ольговна поняла, что ее планируют оставить одну в незнакомом доме, она взбунтовалась. Просто и убедительно: уцепила зубищами раструб Олиного ботфорта и замерла. Хвост утянуло под самое брюхо, ушки прижаты, а в косеньких выпученных глазках страдание. И вой, так похожий на детский плач. Вой, который порвал душу Оле и Пашке в день запечатления. На уговоры и увещевания времени не было совсем. Опоздать к королям на завтрак? Сами рискните. Пришлось брать шантажистку с собой. А на входе их поджидали двое из ларца, то есть из дворца. Почетный эскорт и транспортное средство в одном флаконе. Общедворцовый, как потом выяснилось, мундир украшали галуны и выпушка синего цвета – ходоки. Королевствующие братишки позаботились – не топать же гостям через весь дворцовый комплекс. Ну, или ждать, пока дойдут, не захотели. А пришлось – присланное транспортное средство на шипастого пассажира рассчитано не было. Пока Раим Дипломатыч писал Эрику, объясняя казус, пока организовывали допуск Тыре… Через некоторое время нарисовался еще один тронный курьер с еще одним свитком. А как вручить свиток щене? Особенно если учесть, что рук у нее нет, а посыльный прямо-таки зеленеет от страха? Пашка решил проблему кардинально – со всем надлежащим почтением принял опечатанный рулончик и аккуратно, за уголок, чтобы не повредить ни печати, ни буковки, нашпилил на самый длинный шип промеж Тыриных ушей. Эффектнее было бы на бивень, но смазка… Опытные царедворцы, включая Раима, дружненько изобразили сомнение, но такой способ ношения «подорожной» сработал, и магия дворца щену пропустила.

Теперь вот топали. И, наконец, дотопали.

Оля дала себе слово, что рта не откроет, пока ее не покормят, – так себе настрой для первого знакомства с его величеством Эльзисом. Его величество Эльзис ждать не привык, а пришлось, и это не добавило ему благодушия, поэтому представление землян он принял прохладно. Разбавила напряженность Тыря – с ходу ринулась здороваться со вторым двуногим вожаком. Кажется, Эрик был даже польщен – в привычной обстановке Тыря его практически не замечала. А тут соблаговолила. И то сказать, все вокруг незнакомое, неправильное, можно сказать, неприятное… и вдруг знакомец.

– Мех, – не очень уверенно приказал его вреднючество, и щена подчинилась. Свиток свалился, да и пусть – поважнее дела есть. Похвала в виде почесушек не заставила себя ждать. Величество Эльзис не сдержал удивления – задрал бровь. Почему-то раньше он был уверен, что прикасаться к чужому нгурулу категорически не стоит. Пашка стоял с видом гордого родителя, а Оля втихую сравнивала братьев.

И кто им, паразитам, внушил, что они идеально похожи? Ольге разница была очевидна, несмотря на одинаковую одежду. Хотя это, скорее всего, их, землян, дурное влияние сказалось. Эрик чуть более загорел и поджар – сказались бурные деньки в горах и на хуторе. На его фоне Эльзис выглядит самую малость рыхловатым. Но не это самое главное. Никакие щиты не скроют разницу в эмоциях. Нет, самих эмоций Оля почти не ощущала – короли умели себя защищать, а вот разницу в настроении улавливала. Скорее, угадывала. Закроет глаза и все равно не перепутает, даже если брательники местами поменяются. Эльзис более фундаментальный, что ли? Эрик – тот более текучий. Кто бы Ольге самой объяснил ее ощущения. Братья умны и любопытны, но Эльз будет выжидать, а Эрик станет торопить события. Как-то так.

– Ваше величество Эльзис, – на правах старого друга заговорил Раим, – позвольте вам представить уникальную представительницу нгурульего племени, единственную самочку, прошедшую импринтинг, любимицу Восточного корпуса Тырю. Просим прощения, но именно она виновница нашей задержки. – И с шутовской серьезностью, не забыв указать направление, приказал: – Тыря, поклон.

Щена охотно припала на передние лапы и ткнулась носом в ковер.

– Тыря, извинись, – с каким-то предвкушением дал следующую команду Раим.

Щена плюхнулась на мохнатую попенцию, уставилась в лицо Эльзису, состроила умильную мордень (Оля мысленно показала ей тазик пуйфинов) и замела пушистым хвостом, да так, что шерсть на хвосте искрила по ковровому ворсу. И король дрогнул – подошел и с некоторой опаской коснулся рыжего меха. Тыря поощряюще рурукнула: не тушуйся, дескать, чеши! Я же хорошо извинилась!

– Ту-ря, – попробовал произнести столичный близнец, чем вызвал потаенные понимающие улыбки.

– Тыря, брат. Ты-ря. Немного тренировки, и у тебя получится, – не преминул подкусить Эрик. – У землян есть звуки, которых нет в нашем языке.

– Что еще есть у землян, чего нет у нас? – обращался Эльзис почему-то конкретно к Ольге.

– Если я начну перечислять, ваше величество, мы все умрем от голода.

 

– Для начала, – Эрик легко продолжил беседу, как будто не было неловкой паузы с рассаживанием за столом, рассчитанным человек на двадцать, – я хотел бы узнать, почему Тыря здесь. Рэм, ты же понимаешь, что нгурул во дворце – это ненормально.

Ольга туго сглотнула. Присутствие Эльзиса на нее давило, но Раима нужно выручать, а Эрик хоть и зловреднючий, но уже свой.

– Ваше величество, давайте просто поедим. Пожалуйста. Перед перемещением в столицу я так нервничала, что не смогла поужинать.

– И что же заставило вас так сильно переживать? – Эльзис тоже умел и любил зловредничать.

– Мы опасались, что тёть Оле опять станет плохо из-за дальнего переноса, а медикуса с собой нет. – Пашка вклинился в разговор так непринужденно, что венценосные братцы предпочли не заметить вопиющего нарушения этикета.

– Опять плохо? – уточнил Эльзис.

– Все обошлось, ваше величество, – поспешила заверить его Ольга, старательно пряча глаза от Раима. – Как выяснилось, переход с нгурулом дается мне намного легче, чем с человеком. Перенос на Землю и обратно получился уж очень уж неприятным.

Дальше разговор вертелся вокруг экспедиции, точнее, вокруг небывалых для Нрекдола вещиц. Демонстрация телефона и последнего фотоснимка надежно отвлекла величеств от Ольги, и она смогла поесть.

Потом наступил момент демонстрации подарков как образчиков земных технологий. Оказывается, хлопоты по транспортировке баула во дворец взял на себя Эрик, его и без досмотра пропустят.

Глава 34 ...а поговорить?

Ольга была удивлена, но Эрик сохранил от брата тайну баула. Черт ее знает почему, но она была уверена – Эльзис видит все эти вещи впервые. Вещей, правда, совсем немного – даже неловко малость. Точно такой же набор достался Эрику. Ну, почти такой же. Наполнить подарочные фляжки напитками Оля не рискнула, а потому в баул отправились фирменные напитки: старка, водка на местной травке, которая с привкусом смородины, и кофейный ликер. По два литровых штофа каждого. Это, кстати, было сделано по недвусмысленному намеку Эрика. Пришлось от сердца отрывать – все, нету больше стратегического запаса. Когда теперь выпадет момент заняться алко-алхимией? Но и позитив в этом принудительном аттракционе небывалой щедрости был – теперь можно будет поиграть с земными специями.

Оля вздохнула: добраться до кухонь и осчастливить шеф-поваров новыми продуктами времени у нее так и не хватило. Нет, кратковременные возможности, разумеется, были. Да наскоком, разве же это удовольствие? Борща бы сварить! На всех! А это процесс… Свекла у Симы и Ована уродила славно. Да все, что высеяли, уродило. Жаль, мало. Если на всех делить, то едва-едва вкус распознать. Зато на следующий год Ован два урожая всех корнеплодов обещал. Наверняка, обещание он выполнит. Во-первых, наш земляной маньячно полюбил жареную картошку, а во вторых – распробовал огурцы простого посола. Жех Семеныч, пользуясь служебным положением, забодяжил ведерко. С местными травками и земным перцем тоже ничего получилось. Серафиме с Олей только рот посолить досталось – один огурчик на двоих. Остальное господа молодые маги в один присест схомячили вместе с рассолом. Теперь Ован наседает на Семеныча с переоборудованием тепличек при пустующих домах. Под огурцы. Клянется, что дрова для них будут таскать они с Костой силами Туса и Вилара. Семеныч сопротивляется, говорит, что огурцам в тех слюдяных тепличках света недостанет, это же не ростки ахука. Если вбякиваться в это дело, то уж полновесно – квадратов на сто – сто двадцать, а где деньги на стекло брать? И вообще, отстаньте! Людям нужно избы к зиме поправить и обувку надежную справить хотя бы детишкам.

– Ольга, дорогая, вернитесь к нам, – оборвал приятную задумчивость Эрик Ехидный. – Хватит уже мять эти футболки. О чем вы так задумались, прелесть наша?

– О соленых огурцах, – последовал обезоруживающе искренний ответ.  Пашка прыснул, а Оля нервно расправила смятую упаковку. Принт на одной из футболок, которая досталась величеству номер раз, изображал высотки Москва-Сити. Объяснить недоверчивым аборигенам, что это дома, взялся почти москвич Пашка. Не поверили. Восемьдесят девять этажей? А зачем?

Доказать, что футболки – это обычная одежда, землян было проще. Двадцать с лишним минут видео в торговом центре было достаточным доказательством.

Эрик многозначительно посматривал на Ольгу – ждал, что в поддержку Пашке она опустит щиты и позволит влезть себе в голову. Раньше она так делала, чтобы избавить себя от долгих разговоров. Так эти два проходимца – Эрик и его наставник – узнали о чувствах Ольги к Раиму. Менталисты вообще деликатностью не обременены, и понятие личного пространства для них не существует – профдеформация такая. Предложили мужикам пару образов посмотреть в порыве доверительности, а они, паразиты, считали все, до чего дотянуться смогли. Оля тогда не слишком озаботилась – чего уж там скрывать, но выводы сделала. После похода на Землю у нее появилось то, что захотелось уберечь от посторонних глаз. Земная семья – это только ее горе. Да и Пашкин разговор с отцом для нрекдольцев пока тайна. Все четверо землян дружно решили, что Пашке стоит пока помолчать. Случится оказия увидеться с батей – будет тема для разговора, а не случится, то и говорить не о чем.

Эльзиса земные чудеса заинтересовали не слишком. Оно и понятно, Эрик с землянами общался плотно, было время впечатлиться. Интерес Эрика постоянно подогревался тем, что разум Жеха и Симы со всеми воспоминаниями для него открыт. Они свои защитные артефакты носили только в городе – что поделать, не маги. Долгое ношение даже очень хороших артефактов чревато для них ухудшением самочувствия. Да и Ольга, на заре их общения охотно показывала Раиму и его венценосному другу картинки и образы. Эльзис, увы, довольствовался лишь скудными пересказами брата.Фляжки величеству номер раз не то чтобы понравились, но удивили однозначно. В этой части Ольга своего добилась – продемонстрировала преимущество технологий перед магией. Ну не знает она принцип изготовления этих жестянок. Предполагает, что штамповка, но может и ошибаться. И что? Нельзя объять необъятное. Ищите специалистов, и будет вам счастье.

– Вам бы, ваши величества, с нашим Семенычем предметно поговорить, – резюмировала объяснения Ольга. – Он очень умный, очень! И опытный. Мне вот, например, в голову не пришло, а он подметил: при нынешнем уровне ремесла на Нрекдоле разумнее с Земли именно стариков переселять. Глубоких стариков. В академических науках, на которых основаны все технологии, эти люди, разумеется, не сведущи – слишком стремительно развивается техника. Зато многое умеют делать руками и очень хорошо помнят время, когда в России чудеса прогресса совершались при помощи кувалды и растакой матери. Да сам Жех яркий тому пример – родился на заре индустриализации. И все у него в руках горит! Как получил нормальный инструмент, сразу загорелся настоящую русскую баню поставить. Не нравится ему мытье в местных кадушках со скамеечками, чай не япошка какой.(Оля намекает на японскую баню офуро фурако. (См. том1, глава 38).

– Брат, ты распорядишься? – Эльзис не сомневался, что его желание тотчас исполнят.

– Ой! – всполошилась Ольга. Уж очень уж ярко перед глазами встала картинка, как старый партиец отмахивается большим молотком от посыльного ходока: правильно разогретая железяка ему всяко важнее, чем приглашение во дворец. Крестьянствующий пролетариат, а то ж.  – Лучше вы к нам, ваше величество? Чистый воздух, озеро, водопад. Вашему нгурулу понравится!

– И вправду, брат, соглашайся, – коварно усмехаясь, поддержал Ольгу Эрик, – поохотимся. Надеюсь, по такому случаю госпожа Вадуд дозволит нам фрукса изловить.

Это он зря сказал. Слово «охота» Тырюха уверенно распознавала на обоих языках. Подорвалась с ковра и давай хвостом вертолётить да скрипеть противным голоском, чтобы уж всем было понятно – она готова. Чего расселись? Идем уже! На охоту!

– Тыря, фу! – последовала счетверенная команда. Раим и Эрик командовали голосом, а ее дорогие – ментально. Бедная щена аж осела на задние. От удивления. Чудушко любимое – тут же прилетела волна тепла от Ольги и собаконька успокоилась.

Оля испуганно скосила глаза на лавэ. Не дело раскидываться такими приглашениями через голову непосредственного начальства. Раим наблюдал за братьями и едва удерживался от жеста рука-лицо. Принимать на хуторе двух величеств сразу очень не хотелось. Хотя, если исключить точки соприкосновения Эльзиса с хуторянами, то пережить эту напасть можно. Эрика Ольга с Серафимой выдрессировали. Ольга, та хоть вид делает, что уважает Эрикову венценосность. Ради него, Раима и Пашки. А Сима даже с призрачной видимостью почтения не заморачивается – по поступкам судит и на поступки реагирует. Может и в ноги поклонится, а может сделать вид, что в упор не видит, если сочтет, что Эрик не в меру заносчив. В свободное от поступков время Сима короля потихонечку троллит. Не иначе как Оля подучила, сама так на первых порах поступала – думала. Целые ехидные монологи мысленно проговаривала и в эпитетах не стеснялась. А ты не лезь в голову, менталист хренов. А залез, так наслаждайся. Хотя, Сима и сама не дура, находит способы донести свое мнение не открывая рта. Нет в землянках пиетету перед короной. Правда, при посторонних ни одна, ни другая себе лишнего не позволяют. И что заставило Ольгу сказануть такую глупость сейчас перед Эльзисом?

– Почему ваша щена так себя ведет, дорогая? И почему вы не хотите, чтобы вашего Жеха пригласили сюда?

Оля на миг спрятала лицо за клином волос, а потом выпрямилась.

– Испугалась за дорого мне человека, ваше величество. – Начала она отвечать сразу на второй вопрос. – Жех не одаренный, но он гордый человек. Ваш посыльный, скорее всего, повел бы себя высокомерно и получил бы яростное сопротивление. А посыльный, наверняка, маг и не из последних, раз во дворце служит. Последствия просчитать нетрудно.

– Это точно, – подтвердил Эрик.

– Ну, хорошо. Ради вашего спокойствия, дорогая, пока не будем срывать вашего друга с места, – проявил великодушие Эльзис. – Ну, а про Турю что скажете? Почему она вскинулась и так странно себя повела.

– Тыря очень охоту любит, – почесал макушку Павел. – Это ее любимая игра.

Эрик и Раим старательно скрывали улыбки – Эльз не понимал.

– И как она узнала об охоте? – задал наводящий вопрос хозяин столовой.

– Так его величество Эрик сказал, а Тыря услышала, – впал в еще большее недоумение Пашка.

– Действительно, брат сказал. И вы, юноша, хотите меня убедить, что нгурулочка поняла? Чужого наездника?

– А как же! Мы много слов выучили! Одних команд штук тридцать уже!

– Вы учите нгурулу разговаривать? – ехидно поинтересовался самый главный среди вреднюков.

– Не разговаривать, – приняла на себя удар Ольга. – Понимать. Тыря – общительная девочка и любит компанию, а нам с Павлом не всегда удается быть с ней. У нас обязанности. Люди должны иметь возможность с ней договориться.

– Люди? – градус королевского ехидства ничуть не снизился, как и градус удивления – землянку это нимало не смущало. Не привык Эльзис, чтобы его недовольство игнорировали, хотя в поведении Ольги ничего вызывающего не было.

– Тыря любит бывать на кухнях. Повара балуют ее омлетом. А на хуторе она играет с детьми.

– На кухнях? Повара? – уточнил Эльзис, забыв, что нужно вредничать. – И что? Ваша челядь не разбегается при виде нгурулы? – король переводил взгляд на каждого из четырех сидящих за столом. Гости вежливо прятали улыбку, а Эрик в открытую ухмылялся.

– Наш шеф-повар и Тыря – отличная команда. – Оля была горда за свою девочку. – Поставщики очень покладисты, когда щена сопровождает Генаса на приемку продуктов.

– Вы научили ее пугать штатских? – Эльзис не забыл дрожащий голос адъютанта, когда тот доложил, что гости прибыли.

– Случайно вышло, – пожала плечами Ольга. – Мы были заняты в городе по заданию его величества Эрика, а малышка скучала. Генаса, нашего шеф-повара, она считает своим вассалом. Вот и потащилась с ним к воротам. Шеф тогда обнаружил недовес, но поставщики без разговоров снизили оплату.

– Щена им угрожала?

– Что вы! Генас дал команду «бивень». Тыря знает, что потом ей дадут миску омлета и как следует расчешут.

– А какие команды она еще знает?

Пашка уже набрал воздуха в грудь – отвечать со всей обстоятельностью, но Раим его перебил:

– Пусть это пока останется нашим маленьким секретом, ваше величество. Иначе вам будет не интересно на соревнованиях.

– Планируешь выставить эту недоросль на соревнования? Самку? Думаешь, это позволит вам выиграть? Раим, ну не смеши! Я в курсе, что вы лишились тройки лучших бойцов. Мне даже неловко выпускать свой корпус против твоего – это же будет избиение младенцев! Тем более у вас не хватает одной тройки для паритета.

– Объясните скудоумной землянке, а в чем, собственно, суть соревнований?

– Как в чем? – изумился Эльзиз. Эрик и Раим благоразумно молчали, только переглянулись чуть тревожно. Оля нарушила этикет. Но, обошлось. Король номер раз, похоже, попал под обаяние общения по-простому.

Оля подперла головку кулачком и приготовилась слушать.

– Помимо того, что перспектива боев заставляет наездников держать форму, это еще и демонстрация королевской мощи.

– Типа, трепещите, подданные, у короны есть сила, которой нет у вас. Радуйтесь, подданные, у короны есть сила, способная вас защитить. Правильно я поняла?

– Ну, если грубо, то да, – признал Эльзис. – А еще соревнования – самое большое событие трехлетия. Съезжаются почти все ведущие кланы. Заключаются помолвки и прочие союзы. Члены родов принимают временный вассалитет и уходят в другие кланы на обучение. Ну и много всякого другого.

– Понятно, – взгрустнула Ольга. – Ярмарка тщеславия. За нгурулов обидно. А парней просто жалко! Будут гонять друг друга на потеху толпе.

– Быть наездником почетно!

– Ой, не смешите меня! – фыркнула Оля. – Да я с ума схожу при мысли, что вот он, – тонкий пальчик потыкал в сторону Павла, – на всю жизнь прикован к корпусу наездников. На всю, блин, долгую мажью жизнь. Он даже семью нормально завести не сможет, потому что обязан жить в крепости!

– Раим не жалуется, – насупился Эрик.

– Раим особенный. Ему нгурулы дом, жену и детей заменяют. А сколько вы еще таких увлеченных людей знаете? И сколько еще наездников его возраста вам знакомо? Сильно они счастливы? А Раим сильно счастлив? Он преданно служит короне, а что корона дает взамен этой преданности?

– К чему вы клоните, голубушка?

Глава 35. Про нетривиальные задачки и способы их решения

Оля знала, что Эрик ей благоволит, хоть и задирает постоянно. Сейчас обычная его игривость исчезла. По сути, она кинула королям предъяву за нерадивое отношение к самому близкому верноподданному. Ничего, переживут.

– Да, Раим – хороший пример, – как-то задумчиво произнесла землянка. – Он настолько вам предан, что, кажется, сам не замечает очевидного. – Повисла тяжелая настороженная пауза. Рэм тронул Олю за руку, пытаясь ее остановить. Руки она не отняла, даже переплела свои пальцы с его, но останавливаться? Дудки. Она не напрашивалась, сами позвали, вот и пусть слушают. Не все же ей одной катать в голове эти жгучие думы про дорогих сердцу мужчин. Про дорогих сердцу зверей.

– Продолжайте, – хлестнуло по нервам жесткое требование.

– Рэм, как наездник, достиг своего потолка. Это же очевидно. В рамках этого вашего кодекса ему некуда развиваться. Пять-десять лет, и потолка достигнет Павел. А что потом? Стагнация, деградация, депрессия. И все. Останется только долгое мучительное прозябание или последний шаг в пустоту. Никогда не задумывались, почему наездники пользуется такой дурной славой? Потому что все поголовно надменные ублюдки? Чушь! Первая тройка у нас уже совсем взрослые. Они уже шагнули в стагнацию, и нрав у ребяток от безысходности подпортился. Пытаются разбавить постылое однообразие творя безобразия. А остальные парни еще молоды, все мне в сыны годятся. И мне жутко жаль, что вы, отцы командиры, их погубите. Просто по привычке. Потому, что всегда так было.

Руки Эрика, лежащие на столе, сжались в кулаки. После истории с проводкой обоза и поисками апрольских потеряшек он и сам что-то такое начал ощущать. Землянка его опередила и снова перевернула с ног на голову то, что еще пять минут назад казалось непреложной истиной.

– Раз вы об этом заговорили, значит у вас есть решение, не так ли?

– Обычно половина решения кроется в условии задачи, так меня учили на уроках математики в школе.

– Поясни, Оля, – мягко попросил Раим и чуть сжал тонкие доверчивые пальцы.

– Минутку, соберусь с мыслями…

– Тёть Оля хочет сказать, что надо изменить условие задачи, – робко подсказал Павел.

– Именно. Спасибо, Павлуш. Чтобы изменилось заведомо известное решение, нужно изменить условие задачи. Каково целеполагание наездников на данном этапе? Ждать прорыва иномирцев. Злых и агрессивных. Под эту задачу из нгурулов воспитываются монстры и тренируются наездники. Триста лет одно и тоже. Никто из ныне живущих наездников, насколько я знаю, ни разу не участвовали в отбитии прорыва. Вы, господа наездники, крепко недооцениваете своих шипастых партнеров. Уж не знаю, почему. То ли их создатели изначально перестарались, а вы, наездники, не осознали весь диапазон их возможностей, то ли наши зверики эволюционировали… но они способны на большее, чем только скакать через подпространство и наводить ужас. Они способны меняться! – с горячечной убежденностью подчеркнула Оля. – Раш Павла яркий тому пример. Теперь он – спокойный исполнительный зверь, очень любит, когда поют. Тырю мою воспитывает. Абсолютно невозмутимо работает со штатскими, между прочим. А раньше его партнером был самовлюбленный агрессивный скот, который превратил зверя в психованного монстра.

– Позвольте, милочка! Наездник и должен быть уверенным в себе и агрессивным – такова его задача! – Эльзис уже не на шутку злился. Называется, позавтракал в приятной компании.

– Прошу прощения! – Пашка вскочил и вытянулся, демонстрируя отменную выправку. – Наездник должен быть профессионалом, чтобы выполнить задачу по защите мирного населения. Умелым, хладнокровным и расчетливым. Агрессия не сочетается с хладнокровием. Так учил меня мой отец.

– У ребят после тренировок остается много свободного времени, – перехватила Ольга инициативу, – которое они проводят в праздности. А могли бы пользу приносить. В мирных целях. Для начала можно было бы использовать вынужденный опыт последних событий. Его величество Эрик – свидетель. Нгурулы, как выяснилось, отлично работают с мирными, если их наездники правильно настроены. Наездники тоже отлично работают с мирными, особенно, если дать им выбрать занятие по душе.

Эрик хмыкнул. Подробности времяпрепровождения наездников на хуторе он брату не расписывал. Так, упомянул, что была безвыходная ситуация – помогли. А что теперь эта помощь на постоянной основе, нет, не говорил. Тогда ведь пришлось бы рассказать, что маги(!) решают проблемы жалких хуторян и радуются этой возможности, как дети. Вот как сказать венценосному брательнику, что нгурулы хуторянам дичь таскают и дрова? А Тыря, та вообще мелким извозом занимается. За горстку пуйфинов.

– Хорошо! – Эльзис откинулся на спинку кресла, и Раим выдохнул: король взял паузу на подумать, значит, скоропалительных репрессий не будет. – Про наездников я понял и в чем-то согласен. Теперь про нгурулов. С ними-то что не так?

– Тоже не дорабатывают, ваше величество. Звери настолько умны, что способны страдать от безделья. Поверьте, я знаю, что говорю. Вы бы видели, как наши безымянные нгурулы охотно учатся вместе с Тырей. С голоса учатся, безо всякого ментального понуждения. Думаю, что каждой паре нашлось бы дело. Например, помогать в разведке полезных ископаемых. Или в картографии. Или просто в транспортировке грузов и людей. В этом плане нгурул куда производительней, чем самый лучший ходок.

– И как сюда вписывается проблема Раима?

– Да просто, – Оля, наконец, подошла к тому, ради чего и затевала этот рискованный разговор. – Пора воспитывать новый вид нгурулов. Эти звери должны решать не только и не столько охранные задачи, но и участвовать в созидании. В идеале – создать зверя, способного работать в связке с человеком без запечатления. Это вполне возможно, моя Тыря тому пример.

– Ваша Тыря не так хорошо воспитана, как вы хотите показать, дорогая моя. Иначе ее здесь не было бы.

Оля беспомощно глянула на Раима – что отвечать? Но тот молчал, лишь катал по щекам желваки. Значит, говорим правду.

– Увы. У малышки была причина. Она испугалась за меня и хотела защитить.

– И что же вам угрожало в доме самого сильного мага современности? – сквозь ехидство в голосе Эрика прорывалось любопытство.

– Аррата Анахель, – глухо ответил Раим. – Не понимаю, зачем, но она использовала заклинание «песчинка в глазу». Слава шельмам, у Оли хорошие щиты.

– Ничего страшного не произошло, но я почему-то испугалась и Тыря отреагировала. Вот и устроила скандал, чтобы со мной не расставаться, – повинилась Ольга.

– На «песчинку» в исполнении Анахель я бы тоже сдрейфил, – прокомментировал Эрик. – Если эта дрянь что-то делает, то делает виртуозно. Благо, основной ее талант приходися на артефакторику. Диапазон остальных умений у нее узкий.

– Рэм, ты же понимаешь, что положено за нападение на наездника?  «Песчинка» заклинание из дуэльных, если не сказать – боевое, – Эльзис был строг.

– Он понимает, брат, – Эрик не пытался смягчить ситуацию, просто констатировал. – Раим понимает. Он сам раздробил руку боевику, который просто толкнул госпожу Вадуд, когда она была при исполнении.

– А ты откуда знаешь? – Раим так удивился, что позабыл о субординации.

– Жаловаться ко мне приходил. Я ему вторую руку сломал.

– И что нам делать с драгоценной Анахель? – Эльзис барабанил пальцами по столу. – Своими руками убил бы дуру. Да без решения королевского совета нельзя – вдова высшего аристократа.

– Омолодить ее получше и замуж подальше в горы, – пробормотал Пашка. Само событие он проспал, но был в курсе через Тырю. – Пусть детей рожает, раз убивать нельзя.

«Вот же ж маллолетка! Когда только успел шовинизмом заразиться?» – возмутилась Оля, стараясь достучаться до Пахи по их внутренней связи. Не получилось. Видно, слабоваты земляне, чтоб магию дворца перебодать. Пришлось говорить вслух:

– Дети-то чем виноваты, Паш? Вот ты хотел бы такую мать?

– У меня ты есть, зачем мне про другую думать? – набычился парень, но было видно, что довод Ольги он принял. – С чего ее вообще нахлобучило? Прости, командир! Ее даже дома не было, когда мы прибыли.

Пауза затянулась надолго, но Раим все же ответил:

– Отец познакомился с ней на Апроле, даже ухаживал тайком. Юная тогда еще аррита Анахель ухаживания принимала вроде как благосклонно. Потом отцу понадобилось срочно возвращаться, и при помощи ходока, которого за ним прислали, девушку он выкрал на Нрекдол. Анахель поняла безвыходность своего положения – либо в жены, либо в любовницы по контракту, и дала согласие на брак. Но насилия так и не простила. Отец старался наладить отношения, задабривал, пытался добиться второго ребенка. А мать не упускала ни малейшей возможности покуражиться, превратив спальню в поле боя. Когда я повзрослел, доставаться стало и мне. Не то что бы она желала мне вреда, просто использовала, чтобы досадить отцу. Но, меня она хоть как-то любила. А отец любил ее. Правда, меня он любил больше, потому не дал ей власти на до мной. Все наследство перешло ко мне с наказом содержать аррату Анахель и заботится о ней. Не знаю, что подвигло ее на этот глупый поступок.

– Дай угадаю, – лицо Эльзиса было спокойным, но Оля чуяла кислотную струйку острой неприязни. – А ты проверь вероятности. Она испугалась за свою власть в имении. По сути аррата Анахель считает твои земли своими по-праву. Столько страданий перенесла! Она же истинная апролка, а прозябает на этом Нрекдоле! – язвительный тон короля резанул слух. – А ты, Раим, ей потакал! Десятилетиями! И вдруг привел в дом, который аррата считает безраздельно своим, женщину. Да какую! Взрослую, явно с характером, раз корпус принял ее в свои ряды. Хотя в решительности арраты есть и моя вина. Так совпало, что третьего дня, на летнем балу дебютанток, я посетовал, что тебя нет в столице, а то бы холостым с этого бала я тебя не выпустил. Прости, друг! – Эльзис секунд тридцать собирался с мыслями, явно намереваясь продолжить свой спич. – С точки зрения тактики, Анахель  все сделала правильно. Ей нужно было успеть надежно запугать Ольгу до момента официального знакомства.

– И у нее бы получилось, не на сто процентов, но получилось бы, – мрачно констатировал Раим. – Оля – очень неопытный маг, и уровень своей силы еще не осознала, поэтому действительно испугалась на несколько мгновений. Впрочем, мать не особо рисковала при любом раскладе. Она все подстроила так, что кроме служанки свидетелей не было. А ментальное дознание ей не грозило – повода нет. Она же не знала, что я иду к ней поздороваться и все узнаю.

– Прости друг, – вступил в разговор Эрик Внимательный, – но в этот раз аррата Анахель должна быть наказана. Госпожа Ольга не только твоя помощница, но и мой человек. 

– А мне ее жалко, – проговорила задумчиво Оля, – одну жизнь на ненависть профукала и вторую вот-вот профукает. Валила бы на свой драгоценный Апрол, раз так тоскует. Познакомьте ее со старым Оуссом, господа.Пусть расскажет, во что превратился ее любимый мирок. Может, дойдет, как ей повезло жить в неге и спокойствии, а не посреди войны всех со всеми. Насчет «замуж» тоже вариант, – Ольга вдруг проказливо улыбнулась. – Ваши величества, а не завалялся ли у вас неженатый враг, наказать которого все руки не доходят?

Пашка фыркнул совершенно непочтительно. Братья-короли синхронно задрали левую бровь и обменялись долгим взглядом. Волевые жесткие лица на миг стали одинаково мечтательными. Даже Раим Унылыч чуть улыбнулся.

– А если серьезно, – продолжила Оля, видя, что мужчины высказаться не спешат, – найдите тетке  дело. Сами же твердите, что она классный артефактор, и не используете.

– И что бы вы ей поручили? – поинтересовался Эльзис.

– Да откуда же мне знать. Засадите какие-нибудь типовые фиговины штамповать, если хотите помучить. Или дайте разработать что-либо уникальное, но, обязательно такое, что мог бы повторить другой, менее одаренный артефактор. Да хоть бумагу диктофонную. Вот такую, – Оля пошарила за обшлагом кителя и достала тоненький блокнотик. – Работа леди Анахель. Вы говорите, на бумаге появляется запись ваших слов, – Оля грустно вздохнула. – Я надеялась подружиться с мамой Раима и заполучить еще такой бумаги. Так или иначе, а технические тексты, которые мы уже принесли с Земли и еще принесем, рано или поздно переводить придется. И к этому нужно готовиться.

– К чему еще, по-вашему, нам стоит подготовиться, затейница вы наша? – не скрывая сарказма спросил величество номер раз. Оля сарказма не приняла и ответила с горечью:

– Очередного прорыва беженцев с Апрола. Но это задачка не для скромной управляющей. Мы с Тырюсей обеспечиваем быт и учимся. У нас соревнования на носу.

– И как же вы с Турюсей собираетесь соревноваться с боевыми наездниками? – Эльзис был настойчив. Ему вдруг захотелось осадить маленькую землянку. Просто за то, что вместо занимательной беседы она заставляла думать о неприятных вещах.

– Мы? – деланно удивилась Оля. – Зачем? Мы вне конкуренции. Скорее всего, Западный выиграет в ваших банальных драчках, но люди запомнят Восточный и болеть будут за Восточный. Может быть, мы и проиграем часть схваток, зато заработаем зрительские симпатии. Хоть немного репутацию наездников подправим.

– Вы что-то не договариваете, голубушка.

– Да я уже столько наговорила… Благодарю вас за терпение и выдержку, ваши величества.

Оля твердо решила обсудить стихийно возникшую идею со своими, хватит уже иномирной отсебятины, пора приучать себя работать в команде.************************Братья короли

Глава 36. Каждый о своем

В столовой зависла настороженная тишина. Всем, похоже, понадобилась пауза, чтобы хоть немного обдумать сказанное и недосказанное.

Пашка стоически ждал, куда старшие повернут дальнейшую беседу. Он, если честно, не совсем понимал, зачем его вообще потащили в этот вояж. Разве что Тётёлю в хлопотах с Тырей подстраховать, если щене и наезднице вдруг случится расстаться. А в остальном… Эх, оказаться бы сейчас на хуторе! Разговор про соревнования Паху крепко напряг. Что-то такое витало в выражениях и интонациях отцов-командиров… настораживающее и будило нехорошую догадку: песец, большой злобный облезлый песец совсем близко. Нет, про соревнования Павел, разумеется, слышал и раньше – парни довольно часто их обсуждали. Это был крутой такой замес из разноплановых ожиданий. С одной стороны – в победу над западниками особо не верили, разве что шельмы нашельмуют. А с другой – визит в столицу! Для многих это шанс увидеться с родными. Развлечься. Сменить обстановку, в конце концов. Даже у Косты и Ована были знакомцы в Западном корпусе, с которыми они не прочь пообщаться. А с кем еще общаться наездникам, если не с коллегами? Чертова дебильная секретность!

С третьей стороны, из оговорок старших складывалось впечатление, что эпохальное событие должно произойти чуть ли не завтра, а не зимой, как он, Пашка, почему-то думал. Это получается, что индивидуальные тренировки тройки надо форсировать. А как? Надо бы перетереть с умными и осведомленными, но командир из-за плотности последних событий почти недоступен, а на вечернее время Пашка посягать и сам не станет, и другим желающим не даст! Пусть тёть Оля и лавэ личную жизнь налаживают. Тёть Оле надо!

Пашка на миг прикрыл глаза – не скоро он забудет тот прикушенный, побелевший от напряжения кулак, посеревшие губы и остановившийся взгляд. Пашка тогда удивлялся, что тёть Оля даже не зарыдала, на фото своей семьи глядючи. Потом только понял: от боли силы кончились. Сам чуть не помер, когда отключилась видеоконференция и вместо бати на экране чужого телефона вдруг запестрела яркая заставка. Как будто свет жизни померк. Так у него, у Пашки, осталась достаточно реальная надежда увидеть отца вживую. Или хотя бы вот так, через экран, словом перемолвиться. Ну или, на самый худой случай, иную весточку передать. Да хоть по почте. Эх…

Сегодня Пашка понял, с чего командир так в тёть Олю вцепился. И почему до сих пор бобылем жил. Ох, не повезло товарищу с маманей! Да трындец просто, как не повезло! После такой мамани посттравматический синдром словить – как нечего делать.

Война, а не баба.

До этого дня Пашка все думал: почему тёть Оля, а не молодая и красивая тёть Сима? Тоже землянка, тоже умная, добрая и энергичная. А нынче пересекся с маман командира (вот красивая же тетка, хоть и взрослая) и понял – Серафима слишком яркая. Не горит – полыхает. А Тётёлечка греет ровненько – и жаром не душит, и озябнуть не дает. Страстей на разрыв аорты командир в родном доме накушался.

Была еще одна причина, по которой Пашка был очень сильно «за» отношения командира и пусть названой, но такой родненькой тётушки. Причина тайная и немножко стыдная. Пашка кайфовал, когда эти двое оставались наедине.

Ну да, подслушивал через Тырю, ловил отголоски тёть Олиных эмоций. И балдел.

Будет ли у него, у Пашки, женщина, которая подарит вот такую же долгую трепетную нежность?..

Эх-х, вопрос с женщинами надо как-то решать, пока характер не попортился. А у Пашки с одной стороны тёть Оля с ее «большой и чистой», а с другой – припадочная Брая. Дура иномирная! Смотрит и смотрит! То зазывно так губы облизывает – секс-бомбу изображает. То под носом у парня плечи костистые прямит – то, чего нет, выпячивать пытается. А то как стрельнет глазюками – сразу броник натянуть охота, ну, такой… усиленный, когда пах и задница дополнительно прикрыты большими толстыми кевларовыми пластинами. Не-не-не, как бы Бранька ни выеживалась, нам такого не нать, и с доплатой не нать!

Это ж личинка леди Анахель! Если не хуже!

Инфаркт командира Пашка еще не забыл. Как-то раз приснилось, у самого чуть сердце не выскочило. Эта дура наколдовала, а Пашка махался – искусственное дыхание делал и все боялся ребра сломать. Об этом лучше не думать, но проблему спермотоксикоза решать надо. В бордель он не ходок. Значит, либо скоренько подругу искать, либо бегом к Трою Дрири – просить у дока тематическое успокоительное…

 

Оля еле сдерживалась, чтобы не начать ерзать на стуле. Да все поколения мхатовцев разом удавятся от зависти – вреднючие величества взяли поистине королевскую паузу. Вот же ж паразиты-гады-сволочи, сидят на расслабоне и молчат, как истуканы. С той лишь разницей, что переглядываются. Частенько и многозначительно. Как будто диалог ведут. Хотя, может, и ведут. Она же с Павлухой треплется временами по мыслесвязи, так почему братья-близнецы не могут? Тем более оба – наикрутейшие маги. Про нее и Раима, небось, сплетничают. А сплетничать-то и не о чем! Лучше бы отпуск дали и путевку в санаторий. Пусть будет хоть курортный роман, раз служебный никак не получается. После того как Оля заснула, стоя в объятиях Раима Трепетоновича, тот стал особенно заботлив. Кому б оно надо было по вечерам. Оля все-таки поерзала – засиделась. Пальцы Раима тут же нежно сжались – это он так успокаивает и пытается ободрить. Какой же все-таки внимательный мужчина! И внимание такое… всегда уместное. Надо же, руку хаму сломал. Оля напрочь забыла тот эпизод, когда к ней на ступенях околотка пристал с невнятными претензиями боевик, повернутый на презрениях к землянам. Тьфу на боевика, потому что дальше случилась встреча с шельмой и чуть не умер вот этот восхитительный мужчина. Хама Оля из головы выкинула, а Рэм не забыл и наказал. Она повернула голову, дождалась ответного взгляда и улыбнулась. Залюбовалась. Все-таки в мужской зрелости есть особое манкое очарование. Не классический красавец, но смотреть приятно. И сразу видно, что не слабак. Морщинки и седина только подчеркивают силу подтянутого, легкого сухого тела.

Блин, как будто юность вернулась: хочется, а негде… В родной караулке Пашка, не просить же его уйти. А в комнаты Раима величество таскается по любому поводу – привык он так за эти годы. Ходок, вот и шляется. Чтоб ему шагалось легко и подальше. Одна радость – нрекдольская кодировка на эмоции потихоньку восстановилась, и тоска попрежней жизни утихла, как магнитная буря. Осталась только нежная грусть, такая прозрачная, что не замечать ее было очень легко: были более насущные поводы понервничать. Например, апрольцы.

 

Раим искренне был рад паузе – хоть мысли с эмоциями чуть синхронизируются. Нужно было не в обнимку стоять в вольере Свапа и мурлыкать ни о чем, а разговаривать с умной женщиной. Разговаривать и еще раз разговаривать. Глядишь, не чувствовал бы себя сейчас таким оглоушенным. Кто бы мог подумать, что Оленька так далеко заглядывает?

Вывести нового нгурула!

Он, целый лавэ, ближник королей, думал не больше чем на полгода вперед, а эта маленькая женщина – на полжизни. И что самое удивительное, кажется, она имела в виду их совместную жизнь.

Хотелось думать об этом, а не о соревнованиях и уж тем более не о возможных беженцах с Апрола. А они, шельмы их дери, скорее всего, появятся. Предчувствиям Оленьки стоит верить, можно даже вероятности не проверять. Правда, сама она этот свой талант называет «просто аналитикой, слегка подкрепленной бусиной-интуишкой».

 

Их величества действительно общались на личной закрытой волне. Они умели это еще до того, как научились говорить. И Ольга угадала, отчасти они сплетничали. Правда, не о них с Раимом, а больше о ней. Эрик, ехидно посмеиваясь, пытался унять раздражение братика. Оно понятно, что слушать рассказы, даже подтвержденные ментальными образами, – это одно, а личный опыт общения – это совсем другое. Спокойная, чуточку безразличная уверенность маленькой женщины, которая не пыталась понравиться и которой – о ужас! – ничего от коронованных братьев не было нужно, вызывала у Эльзиса непонимание. А все, что он не мог контролировать, раздражало до чесотки. Эльзис привык пусть к завуалированному, но заискиванию. Земляне не заискивали. Даже мальчишка. Тот выражал вполне искреннее почтение, но не заискивал. Как там брат говорил? Сын воина, имеющего право отдавать приказы равным? Эрик утверждал, что в этом главная сила юного землянина с непонятной магией.

А Ольга?

Эльзис был несколько подготовлен братом, но как быть готовым к такому? Ну, ладно – рассуждает как бывалый умный мужчина. И среди нрекдолок встречаются весьма разумные дамы, совета которых не грех и послушать. Но эта… Типа: вы спросили – я сказала. А как вы отнесетесь к сказанному – ваш выбор. А ей, Ольге, и дела нет. Хотите – примите к сведению. Хотите – забудьте прямо сейчас. И ведь говорила здравые вещи! А о чем умолчала? Эта мысль добавляла раздражения.

– Не злись, – увещевал Эрик, – просто относись как к природному явлению. Как к ветерку. Повлиять можно, но смысла не имеет. Это ты еще друзей ее не видел. Жех, тот силу понимает и уважать ее умеет, а какова природа силы, ему не так уж важно. А Серафима – та вроде как даже бравирует независимыми манерами. – Эрик чуть прикрыл глаза, воспроизводя в памяти сцену, когда Сима отказалась и дальше нянчиться с апрольцами. Эльзис не удержал брови на месте, хотя знал, что за ним наблюдают.

– Так и сказала: «Меня Оля попросила, а к тебе не нанималась»? Она знает, кто ты?

– Знает, – ухмыльнулся Эрик, – хотя делает вид, что не знает.

– И как ты ее наказал?

– Да никак. По совести ее награждать нужно.

– Братик, – мысли Эльзиса приобрели опасную вкрадчивость, – каждый подданный короны обязан послужить своему королю по первому требованию. Была бы еще магичка приличная, а то пустышка.

– Не заводись, брат. Она и послужила. Хорошо послужила, причем бесплатно. Высвободила мне Ольгу для других дел, быт Оуссам наладила. А главное – почти развязала мне руки, осадив апрольца. Я и сам подумывал, как бы это сделать половчее, чтобы с крутым целителем не поссориться и рамочки ему обозначить. А она прямо в лоб: ваш клан – ваша забота.

– Ему были нужны рамки? Сам не понимал?

– Вспомни аррату Анахель. Та до сих пор считает, что ей все должны, раз она с Апрола. Хайрем такой же. Сам к короне присосался, то ладно – одним визитом на Землю отслужил. Можно было бы потерпеть некоторое время, пока не обустроится, а потом все равно на место ставить.Так он явно рассчитывал, что корона не только его самого и его внучку, но и десять женщин и детей клана Оусс на казенный кошт возьмет.

– А и правда. Куда их? Замуж? Брачный аукцион?

– Замуж вряд ли. Они Оуссу клятву давали, мы не вправе. – Эрик мысленно отмахнулся. – Проявим милосердие. Пусть оправятся после испытаний, а потом Ольга что-нибудь придумает. Закругляемся, брат.

Эльзис понимал, что пауза затягивается до неприличия, поэтому несколько сварливо прервал молчание:

– Что случилось, дорогая Ольга? Почему вы ерзаете?

Оля чуть вздрогнула, чем доставила короленку номер раз удовольствие, вздохнула и ответила предельно кратко:

– Думаю, – чуток помолчала, спрятавшись за клином волос, – хороша ли во дворце уборочная магия. – Ответ явно не вызвал у величеств понимания, и Оля пояснила: – Ваши шикарные ковры пострадают, если Тырю в ближайшее время не выпустить на травку. Да я и сама не отказалась бы носик попудрить.

На этом завтрак с королями сам собой пришел к завершению. Землянам был предложен выбор – либо дворец осмотреть, либо посетить Западный корпус. Раим выбрал поход в гости. Оля была не слишком довольна, но довод шефа приняла – нужно показать ее соперникам. Пусть привыкают к мысли о существовании наездницы. В дни соревнований будет меньше острых моментов, и Раиму не придется никого убивать на дуэли. У Оли был свой интерес – хотелось посмотреть, как у нее сложится с чужими нгурулами.

Глава 37. Погостили, называется…

Оля стояла за правым плечом Раима и наблюдала за построением. Западные лихо презентовали себя перед гостями-конкурентами. Правда, за решеткой-ограждением. Видимо, чтобы не нервировать гостей нгурулами. Столичные были хороши! Эдакая гвардия среди наездников. Четыре тройки вышедших из юношеского возраста бойцов. Не тридцать три богатыря, и то хлеб. Хотя «дядька Черномор» имелся. Лавэ У́ргуд Метóк, наездник Дактýса.

Коллега лавэ Шенола и впрямь был штатным, так сказать, дядькой. Двоюродным дедом по матери братьев-королей и их воспитателем до двенадцати лет. Классическая внешность простодушного богатыря лет сорока от роду была коварно обманчивой. Дедусь дотаптывал уже третий срок жизни. Такое жизнелюбие, с одной стороны, вызывало уважение, а с другой – крепко настораживало. Мастодонты прогрессорами не бывают, знаете ли. Оля очень ясно это поняла при первом же знакомстве…

Раим приветствовал У́ргуда очень тепло и даже почтительно, как и положено благодарному ученику. И неважно, что ученик в разы превзошел учителя. У обоих статус лавэ. Ургуд очень серьезный маг: сильный, опытный, заслуженный. У Шенола статус лавэ не совсем корректный – просто более высокого статуса, вроде суперлавэ, почему-то не придумали. Разве что звание «член королевского совета магов» намекало бы, что оный член будет покруче, чем прочие носители маркировки «лавэ», да Раим от перспективы сесть в совет шарахался, как от фаербола в лицо.

Ольга стоически выдержала неприкрытое разглядывание столичного золотомундирника. Собственно, это не составило особого труда – она тоже изучала противника Раима. Лавэ Меток очень сильно бы удивился, что маленькая гостья отнюдь не трепещет пред его грозным великолепием, а тихо и методично сканирует чувства нового персонажа. Единственной внятной эмоцией, которую старый карагач выпустил в эфир, было легкое небрежное недоумение: вот это и есть та самая женщина-наездник, на которую рано или поздно сворачивают все разговоры с Эриком о Восточном и его воинах? В остальном эфир был однороден. С таким скудным фоном – разве что едва ощутимое любопытство – малоопытная Ольга столкнулась впервые. Однако ей достало сообразительности, чтобы понять – это не щиты. Разумеется, у этого антикварного кадра они были. И личные, и искусственные. Золотошитый китель – уже мощнейший защитный барьер. Но даже у королей Оля при желании вычленяла и достаточно уверенно интерпретировала некие чувственные эманации. Этот же мужчина был настолько собран, что в данный момент практически не испытывал эмоций. «Что с людьми старость делает, – жалостливо подумала землянка. – Недаром психологи говорят, что работу нужно периодически менять. А этот, небось, уже лет сто как попечитель. Как Раим сказал? Единственный в мире наездник с боевым опытом. Может, поэтому так за жизнь цепляется – боится детищ неопытных без присмотра оставить?» В любом случае такой самоконтроль достоин уважения. Не дрогнул, даже когда его Тыря обтрявкала. Мелкая так и полыхала недоумением и даже негодованием – выглядит новый знакомец как двуногий, пахнет как двуногий… И все. Тишина. Согласно Тырькиным инстинктам это было неправильно, а значит, опасно.

Кстати, юная нахалка древнего наездника заинтересовала. Вот тут-то Оля и услышала Дактýса. Нгурулий мафусаил привычно и нудно скучал, и вдруг от разлюбезного друга и партнера потянуло любопытством и практическим интересом. Самочка?

Хрен тебе, а не самочку, ментально рявкнула Ольга. И благо, что успела за Пашку схватиться, чуть не осела на землю: сообразила, что Тырька-то взрослеет. И если выстраивать аналогию с собаками, то месяцев через семь-восемь… Ох!

Дактус материализовался в максимальной близости – ровно настолько, насколько позволяло ограждение. Чужой голос, женский, на минуточку, голос в собственной, измученной скукой голове будил неуемное любопытство. Настолько неуемное, что пробило самоконтроль лавэ Метока. Метоку тоже было скучно, и визит бывшего ученика, а ныне соперника эту скуку развеять был не в силах.

А вот его спутница на поверку оказалась куда интереснее, чем ее унылая внешность. Хотя…

Лавэ Меток дал себе труд оценить необычный крой мундира, на который в первый момент не обратил внимания. На что там смотреть? Стандартная магия галунов, сам руку к разработке приложил лет сто десять назад. Детали кроя одежды Ургуда, хоть он и выглядел моложе Раима, уже давно, очень давно не интересовали. А тут вдруг увидел глазами Дактуса. Очень интересный ракурс получился.

В последнее время старика многое… ну, не раздражало (он же не дурак раздражаться по пустякам), самую чуточку досаждало непривычностью. Изрядно докучало появление не принадлежащих кланам магов. Особенно магесс. Эта новоявленная наездница даже тех срамниц переплюнула. Святая святых – мундир – превратила в нечто непотребное. Так ведь и придраться не к чему!

Казалось бы, баба – и в штанах! Метоку это не нравилось, но для магички в некоторых случаях так безопаснее. У этой сапоги куда выше колен, и ноги особенно не видно. Зато какие это сапоги! Чтобы такие надеть, баба должна характер иметь. Особенный. И китель у нее длинный, как раз до обреза сапог. Все интересные подробности прикрыты плотным материалом. Так почему наездники пялятся, не замечая седых волос? Та же черная ткань мундира, те же галуны… Эполеты, скрадывающие хрупкость плеч. По прикиду – тщедушный седой старичок. На деле – очень интересная женщина. Смотрит открыто, глаз не прячет. Возраста не то что не стесняется – гордится им. Странная короткая прическа, гладкая и строгая, почти агрессивная, так и манит коснуться этого хищного клина волос, чтобы посмотреть, так ли он опасен. И как дополнение к загадке – нгурула, которой по возрасту положено быть игривой дурочкой. А эта мелочь, которая еще поместится под брюхом у Дактуса, демонстрирует выдержку, которую для незнакомой обстановки можно смело признать уникальной. Значит, и наездница у нее очень непроста.

Пока добирались, Раим вкратце рассказал об особенностях Западного, и Оля с Павлом активно крутили головами. Оля втайне надеялась высмотреть Прана – хоть какая-то поддержка на чужой территории.

Западный корпус был устроен куда комфортнее, чем Восточный, столица же. Впрочем, неудивительно, ведь Восточный был первым – просто адаптировали старую, почти заброшенную крепость сгинувшего клана под нужды нгурулов. Крепость, надо признать, располагалась более чем удачно для решения текущих задач того, уже забытого времени. Единственная серьезная переделка – возведение вивария для содержания нгурулов. А большего сделать было нельзя: стены крепости, напитанные магией, не позволяли. Все, что можно было сделать, – это скорректировать направленность магии. Столичные учли опыт восточников, и усадьба Западного корпуса наездников аккуратно вписалась в редко посещаемую часть дворцового комплекса. Для нгурулов там были не только комфортные вольеры, но и обширный выгул, обнесенный все той же магической решеткой. Собственно, эта площадка размером с пяток футбольных полей и была ареной для соревнований. Вот это была очень важная информация, ведь и Оля, и Павел представления не имели о месте будущих ристалищ.

 

ЧП случилось аккурат в тот момент, когда происходило знакомство Оли и Пашки с обустройством Западного корпуса. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не сказочно удачное стечение обстоятельств – как будто шельмы под ноги ворожили.

Началось все с того, что вторая тройка под предводительством Ания пренебрегла обедом в крепости и пораньше усвистала на хутор. А почему нет, если начальство отсутствует, а путь за крепостную стену через караулку давно стал почти легальным?

К этому времени на хуторе уже объявлялась Серафима, в которую вся тройка была слегка влюблена. Симе как раз упала на почтовик записка от Юрны, в которой та благим матом голосила, что ее супруг Шепри ужасно нервничает. Он по своим следилкам засек нападение на обоз и не знает, что делать, – стража бессильна, слишком велико расстояние. Душечка Шепри каждый удачный проход обоза воспринимает как личную победу. А тут нападение! Что делать? Что делать-то?!

Сима с такой надеждой глянула на парней, что Жех упреждающе кашлянул: не провоцируй, дело служивое. Совещание было недолгим, и наездники ломанулись к околотку, позабыв включить мороки на лица. Как выяснилось, навыки, вбитые на уже подзабытых тренировках, никуда не делись. Стражники, приписанные именно к этой тройке (читай: знакомые именно этим нгурулам), сыскались. И счастливый Шепри Мондоир не сплоховал – мигом рассчитал путь по маячкам.

Через три пространственных скачка наша стихийная шестерка врубилась в драку. Самое поганое, что нападала не какая-то там каторжная шелупонь, нападали маги. К счастью для обозников, маги были с пустым или почти пустым резервом, поэтому работали больше холодняком. Нападающие были знатными бойцами, но обозников было больше, и в путь они шли с припасом защитных, а то и атакующих амулетов.

Слитный рык трех нгурульих глоток пригнул к земле всех дерущихся – индивидуальные схватки распались. Те, кому не повезло оказаться поблизости, проявляли все признаки легкой контузии – хватались за уши, шатались и явно с трудом ориентировались в пространстве.

А дальше – все, как завещал лавэ Шенол. Даром, что ли, столько лет отрабатывали регламент ареста враждебных магов – либо покорись, либо нгурулий бивень в брюхо. Стражники тоже не сплоховали: у каждого имелись подавляющие волю браслеты. И не по одной паре. Драки они, почитай, каждый день разнимают, а дерутся всегда как минимум двое. Это если не в кабаке махалово случится. Поэтому запас артефактов имел каждый из трех стражников.

Если бы маги имели хоть какой-то резерв или хотя бы накопитель в запасе, все обернулось бы трагедией. Но шельмы управили в пользу наших. А дальше стало совсем интересно. Аний обратил внимание, что задержанные говорят с тем же акцентом, что Хайрем Оусс и женщины его клана. Пленники отрицать не стали – да, они бежали с Апрола, поэтому и резервы пусты. На остатках сил бежали в подпространство, спасаясь от банального умерщвления неприятелем. Остатки резерва потратили на поиск живых и перенос к ним. Нарвались на караван и с ходу, пока не ушел, атаковали.

– Зачем? Зачем на обоз напали? – недовольно уточнил Аний, наблюдая, как один из стражников вливает в рот раненому обознику болеутоляющее из своей аптечки.

– Нам была нужна еда и информация, неужели непонятно? – небрежно ответил пленный.

– А выйти и вежливо попросить? – оскалился любитель металлов Истен, не замечая, что очень точно воспроизводит ехидные интонации Жеха.

– И как бы нам это помогло? – нагло возразил разговорчивый пленник. Он еще не отошел от горячки боя и ужаса побега.

– На тракте без помощи не оставляют, – ответил один из обозников, – это закон. Хотя тебя, гад такой, я бы тут и оставил. Связанного.

Схватка была достаточно долгой, пострадали тенты на трех головных повозках, многие из защитников каравана были ранены, а у наездников даже аптечек с собой не было, не в поход собирались.

– Пиши лавэ, командир, – посоветовал немногословный Наур. – Пиши скорее, пока тирлы из-за близости к нгурулам не перемерли от страха.

Это обращение – «командир» – с легкой руки Павла быстро прижилось в корпусе. Наур кивком подозвал хозяина кибитки, тент которой был взрезан в двух местах, показал, как стягивать края дырищи, и принялся восстанавливать нарушенную целостность ткани. Обозник таращился на молодого наездника, явно не в силах проглотить удивление: высокородие – и вдруг дыру починяет. Не кричит, не требует кланяться. Наур уже пожалел о своем порыве. Обозник думал громко и заполошно: и боялся, и радовался, а больше всего обалдевал. Неприятно, когда тебя скотом считают по умолчанию, за один черный мундир. Хуторские так не реагировали. В последнее время не реагировали. Первую волну страха и негатива приняли на себя Ован и Коста.

А в это время лавэ Шенол читал записку от лидера второй тройки Ания Гадрела и не мог сдержать удивления.

 

«Господин лавэ.

Вторая тройка приняла тревожный вызов от Шепри Мондоира – нападение на обоз. Нападающие – шесть магов – взяты в плен и зафиксированы подавителями воли. Все только что с Апрола. Маги с пустыми резервами, поэтому подавителей воли пока достаточно.

Необходима помощь в эвакуации арестованных. На вызов подмоги из крепости полномочий не имею. Для обращения к городским властям полномочий не имею.

В обозе много пострадавших. Требуется целитель.

Место боя – тридцать вторая вешка со стороны Восточного.

Командир второй тройки Гадрел»

Впрочем, от удивления наш лавэ оправился быстро и, недолго думая, переслал доклад Ания Эрику. Вариантов было два: Раим срочно возвращается в Восточный и организует помощь оттуда или к делу подключаются коллеги. Это был наилучший способ, но в глазах общества лавры поимки чужих магов будут принадлежать Западному корпусу, хотя основная работа была сделана восточниками.

Эрик использовал свои невеликие возможности ходока на полную катушку и появился на полигоне Западного уже через десять минут. Недобро сверкнул глазами на ничего не понимающую Ольгу – напророчила, зараза. Потом встретился глазами с лавэ Метоком.

– Вторая, третья тройка – полная готовность. – Записка Ания перекочевала в руки старого лавэ. – Задача: эвакуация опасных преступников.

– Слушаюсь, ваше величество Эльзис. – Меток коротко поклонился и отправился распоряжаться.

Эрик перехватил удивленный взгляд Ольги и самую малость качнул головой: молчи! Оля так же едва заметно кивнула. Для нее наконец разрешилась одна крохотная и в сущности малозначительная загадка – почему король Эрик ходит в мундире Западного корпуса. В то, что воспитатель королёнышей, знавший их с рождения, не отличил Эрика от Эльзиса, она не верила ни одной секунды. Вникать же, почему эта коронованная парочка все еще играет в братскую взаимозаменяемость, не стоит – тут государственными делами попахивает. А зачем они маленькой землянке? Пашка в ответ на короткий предостерегающий взгляд только губы покривил – понял он, понял. Не олух вроде этих западников.

– Отряд лучше вести мне и Свапу, ваше величество, – подал голос Раим. – Свап справится. И лучше бы мне присутствовать при передаче пленных от моих людей вашим.

– Согласен, лавэ Шенол. Действуйте. – В тоне Эрика не было и намека на обычные дружеские нотки. Надо признать, что роль Эльзиса он отыгрывал мастерски.

– Оля, мне нужно отлучиться. – Раим говорил быстро и тихо. – Держитесь поближе к его величеству.

– Да что случилось-то? – не удержала тревожного любопытства Ольга, но Раим уже взрезал пространство и сделал шаг в пустоту. Ему нужно было забрать Свапа из вольера в усадьбе.

Эрик жестом пригласил гостей отойти в сторонку – вот-вот где-то здесь должен объявиться огромный растревоженный альфа.

– Шепри засек нападение на обоз, ваш друг Аний и его ребята сорвались на выручку, – снизошел до пояснений король номер два. – Нападавших повязали, но с эвакуацией есть затруднения. Мы с Эльзом решили забрать пленников сюда. Это маги с Апрола. Не пугайтесь, ваши парни не пострадали.

– Ну, тёть Оль, ты монстр. Только-только языком шлепнула – и оба-на! Уже сбылось. – Пашка растерянно теребил макушку.

– Не дури! Просто стечение обстоятельств. – Оля вроде как досадливо отмахнулась, но в глазах плескалось удовольствие – приятно быть правой. – Очевидно же, что бежать от войны будут. Вариант с дочерним миром напрашивается сам собой. Разве нет?

 

Свап вел отряд коллег на членов своей стаи. Поэтому пометка в записке про номер вешки была несущественной и годилась разве только для того, чтобы осознать – обоз уже перевалил половину пути, отмеченного пятьюдесятью маячками.

Когда Эрик сообщил, что пленных примет столица, Раим испытал немыслимое облегчение. Здесь хватает серьезных спецов по дознанию, вот пусть отрабатывают жалованье.

Парни справились с проблемой без ошибок, если не считать маленького косяка – забыли мороки на лица навести. За что и были подвергнуты жесткой критике со стороны древнего лавэ: нарушение правил, а то ж.

Раим от такого наезда малость завис. Не ожидал от почтенного Метока такой атаки на глазах у короля. Метод древний, как мир: раздуть мелочный промах, чтобы принизить основной успех. Парни стояли поникшие. У них даже руки дергались от сдерживаемых порывов пробежаться пальцами по галунам и включить все имеющиеся мороки и отводы глаз.

– Остыньте, господин Меток. – Звонкий от злости голос Ольги перечеркнул глухой богатырский бас. – Это не ваши люди, и не вам их поучать!

Старый Ургуд вперился в землянку, как в заговорившую куклу, ему уже лет двадцать никто не перечил. Никто – читай, их высочества, а потом – величества. А эта мало того, что перебила, так еще и голос подняла.

Ургуд знал, что поступает не слишком красиво, но больно уж у бывшего ученичка взгляд был довольный – трое мальчишек шестерых магов скрутили, а более взрослым и заслуженным выпала роль эвакуаторов.

Прибить землянку взглядом не получилось – даже не моргнула. Только Тыря выдала ее душевную бурю – загнула свое коронное «тыр-тыр-тыр» на самых скандальных нотах. В ответ рявкнул Дактус – с ленцой и вполсилы.

– Отвали. – Оля мысленно представила, как старого зверя относит вглубь выгула. Свапу зрелище понравилось, и он разразился ликующим ревом.

Раим сглотнул смешок – на секунду Оленька его опередила! Эрик сложил руки на груди и приготовился смотреть смертельный трюк: землянка перпендикулярит легенде всех наездников. Если бы не роль Эльзиса, он бы сам одернул старика.

– Аний, Истен, Наур! – Раим перехватил инициативу у разгневанной Ольги. – Восточный корпус гордится вами! Вы приняли единственно правильное решение и с блеском его выполнили. А что до мороков… Думаю, пора менять традиции. Люди должны знать в лицо тех, кто их спас.

– Ваше величество, – повернулся Раим к Эрику, который упорно делал вид, что он Эльзис, – думаю, на этом наш визит можно считать завершенным. – На что получили милостивый кивок.

– Парни, уходим домой прямо отсюда. Госпожа Вадуд со мной и Свапом. Павел – с Гадрелом и Бицем. Тыря! Рядом.

***************************

Дорогие мои.

Это последняя глава. Книга получает статус «завершена». Это вынужденная мера. Увы, я не уложилась в сроки, а нарушать более чем мягкие правила сайта и злоупотреблять лояльностью админов, которые раз за разом шли мне навстречу, очень не хочется.

Поэтому  ЧЕТВЕРТОМУ ТОМУ БЫТЬ. Правда, скорее всего, в мини-варианте. Но, это не точно.

 

Оглавление

Пролог

Глава 1. Самоволка

Глава 2. Подождать, повспоминать, поговорить…

Глава 3. Короли тоже сплетничают

Глава 4. О рацухах и их последствиях

Глава 5. Декларация о намерениях

Глава 6. Нудные будни

Глава 7. Те же будни

Глава 8. Тревожные хлопоты

Глава 9. Утро добрым не бывает

Глава 10. Свистать всех на… Свистать, короче

Глава 11. Не угадать, кто жертва, кто палач

Глава 12 Победа? Разве она такая?

Глава 13 Утро после победы

Глава 14 Менталист? А может, золотарь?

Глава 15 Иномиряне, разумеется, зло, но это интересное зло…

Глава 16 Тяжело и неказисто, когда в лом гостеприимство

Глава 17 Кто тут самый страшный?

Глава 18. Чем можно привязать масштабного мага?

Глава 19 С прибытием, господа эмигранты

Глава 20. Гоп-стоп – это не грабеж, а раскулачивание

Глава 21 Терра забытая

Глава 22.. Чудо к делу не пришьешь

Глава 23 Про Наполеонов и чувства эмпата

Глава 24 Из варяг в греки

Глава 25 Способы перемещения греки через реку

Глава 26 Как уйти красиво

Глава 27 О шопинге, подставах и мелком воровстве

Глава 28. Возвращение

Глава 29. О котах и подарках

Глава 30 Прелести позднего утра

Глава 31 Задушевные разговоры

Глава 32 Первое утро в столице

Глава 33 Завтракать лучше дома, но королям не отказывают

Глава 34 ...а поговорить?

Глава 35. Про нетривиальные задачки и способы их решения

Глава 36. Каждый о своем

Глава 37. Погостили, называется…