Наемники бродячих островов. Том 3 [Фэва Греховны] (fb2) читать онлайн

Наёмники бродячих островов. Том 3

Глава 1

На главной площади Тэрра дель Пани царил форменный хаос.

Люди носились сломя голову. Кто-то тащил бочонок с порохом на позицию артиллерии. Другие опоздали на сбор по тревоге и теперь не могли найти своё подразделение. Третьи — вовсе забыли к какому зданию приписаны их отделение или взвод.

Ополченцы, пожарные команды, добровольцы из санитарных бригад… Абсолютно все вели себя так, словно ни разу не отрабатывали действия по сигналу боевой тревоги.

Тут какой-то сержант орёт на нерасторопных подчинённых, там рассыпали ящик с бумажными патронами и теперь собирают их по брусчатке. Внезапно, гомон прорезал звук, которого там вообще быть не могло — пронзительный плач ребёнка. Какая-то синьора провожала своего мужа на войну, да так беспокоилась, что до самого поля боя довела. Тьху! Дурёха! И зачем только малыша приволокла?

Зазвенело бьющееся стекло. Это в ратуше артиллеристы не сумели выставить оконную раму и решили попросту её сломать. Две имеющиеся пушки разместили в резиденции мэра, по бокам от центрального входа. Стволы зарядили картечью и направили в центр площади.

Всего в засаде участвовало двести вооружённых единиц. Разместились полукругом с одной стороны площади. Пятьдесят стрелков с ружьями ожидали у окон первых этажей. Ещё полторы сотни были вооружены луками и арбалетами, и занимали остальные ярусы. Само собой — при всех и холодное оружие.

Поначалу, звучали возмущения такой диспозицией. Часть ополченцев с мушкетами, оказались в секторах огня друг друга. Успокоить их взялся Даджой.

Он настаивал на прекрасной выучке бойцов и уверенности в их осторожности.

На самом же деле, риск был вполне реальным. Но и оправданным!

Если враг начнёт высадку плотным строем, то одна пуля сможет задеть сразу две, а то и три цели. А вот при стрельбе с верхних этажей, эффект кинжального огня нивелировался бы углом.

Ничего нельзя было поделать и с круговым расположением огневого рубежа. Благодаря ему, бедуинам придётся опасаться выстрелов со всех сторон сразу. Укрыться выйдет разве что за телами павших товарищей. Или отступать обратно в корабль. На этот случай тоже было кое-что припасено.

Но спор был не о том! В результате увещеваний Даджоя, народ уверовал в собственную меткость и разошёлся по местам.

Центр города постепенно вымирал. Чтобы избежать раннего обнаружения, бойцы попрятались в помещениях. Ни на крышах, ни в переулках, ни на задних дворах не было ни души. Для исключения малейшего шанса прокола, ополченцам даже нос в окне показывать запретили. Наблюдение за небом осуществлялось наёмниками лично.

На всякий случай, ещё полторы сотни бойцов должны были занимать скрытые позиции на подступах к городу. Руководить ими вызвался зодчий Фабрицио. Хоть он и не посещал учения и тренировки, но Батя не возражал против такой инициативы. Строитель как никто другой знал сильные и слабые стороны укреплений. Что немаловажно, он хорошо ориентировался и в хитросплетениях окраинных улиц столицы. Самое то, чтобы запутать пустынников, если они прорвут внешние линии обороны.

Но, вроде бы, в ближайшее время этого не должно было произойти. Сигнальщики ещё несколько раз продублировали сообщение о количестве кораблей и доложили про высадку войск. Вся воздушная армада, за исключением единственного судна, приземлилась на краю твердыни. Одиночка же продолжил полёт.

Батя молча ликовал.

Ещё бы! Взять и так ловко раскусить тактику противника, да чуть ли не за полгода до сражения!

— Пятьдесят три… Пятьдесят три… — бубнил себе под нос мэр Ренато. Его пухлые щёки побледнели и мелко тряслись, по виску скатилась капля пота. Похоже, что чиновник до последнего не верил в возможность боевых действий.

Каким бы он ни был малодушным и коррумпированным, он всё ещё оставался хорошим хозяйственником. Его бросало то в жар, то в холод, от одной только мысли, что наёмник мог оказаться прав. Все эти ужасные рассказы, об уличных боях, пожарищах и артобстрелах жилых районов, вот-вот грозили стать пророческими!

— Серж! Возможно, мы не правильно поняли сигналы? Молю, дайте команду повторить сообщения!

— Отставить панику, уважаемый Ренато! — в отличие от мэра, Батя словно расцвёл за минувшие полчаса. — Уже дважды просили повторить передачу. Каждый раз одно и то же. Цифры «пять» и «три». Затем условные сигналы, обозначающие «приземление» и «пехота». И в конце — цифра «один» и сигнал «центр».

Нехитрая передача обозначала, что пустынники прибыли на пятидесяти трёх судах и начали высадку. А один корабль продолжил движение к столице.

То есть, пока всё шло по плану!

Тем не менее, увещевания не возымели на заказчика, какого бы то ни было успокоительного эффекта. Бедняга стал труситься ещё пуще прежнего.

— Ренато! Повторяю! Возьмите себя в руки! — отчеканил наёмник. — Давайте-давайте! Одевайте панцирь, заряжайте мушкет и пистолеты. Где Ваш шлем?

Да, несомненно, было бы разумно убрать правителя твердыни подальше в тыл. Вот только его выживание не входило в планы наёмников…

А всё дело в мэре Орландо. Ещё в самом начале лета он намекнул наёмникам, что новый правитель твердыни премирует их, если старый не переживёт боевых действий. Ну или согласится пересмотреть условия контракта, если война не случится, но Ренато всё равно умрёт.

Так сильно на него повлияло устранение капитана Арканджело. Мерзавец годами измывался над собственным народом и облагал островитян неподъёмными налогами. Спасу не было ни от него, ни от его цепных псов! А оказалось, что всё очень просто решается.

По крайней мере — чужими руками.

В общем, Батя собирался подтолкнуть мэра на свершение бессмертного подвига. Ну а что, разве нет?! Храбрец УЖЕ встречает угрозу в первых рядах и с мечом наголо!

В идеале — и других на геройства вдохновит.

— А ну… Утрите нос! Венга идёт! — шикнул Батя.

Старый хитрюга! Знает, на что надавить!

Ренато в миг преобразился. Подобрался, посуровел лицом, выпятил грудь, насколько это вообще было возможно над его то пузом.

В кабинет действительно стали заходить остальные члены отряда. В отличие от своего командира, все они были напряжены. Даже каменное лицо Даджоя казалось более угловатым, чем обычно.

— Всех на места развели, всё перепроверили. Если и в самом деле только один корабль летит — справимся. — доложил великан.

— Хорошо. Семафоры больше ничего не передавали?

— На счёт этого. М-м-м… — Джой замялся, подбирая правильные слова. — Контрольный повтор сообщений «приземление, пехота» и «полёт, центр», передали только по двум линиям сигнальщиков. Третья отмолчалась. Думаю, что-то случилось на передовом посту. Возможно даже первые потери.

— Значит мы правильно сделали, что обучили их с избытком. — совершенно спокойно парировал Батя.

Макс на такое поморщился. За год, он так и не привык к хладнокровию, с которым его командир рассуждал о потерях. А иногда, ещё и называл их «допустимыми»! Интересно, сами погибшие были в курсе, что их смерть — вполне себе допустимое явление?

* * *

Полчаса назад.

Наблюдательный пост на краю твердыни.

Допустимые потери.

— Дед! Дед! — оживился молодой ополченец, наблюдающий за бездной. Позади него, на травке, растянулся пожилой сухопарый мужчина — старший наряда. Тот самый, что подколол Батю в первый день сборов.

— Чего горланишь? — он даже не соизволил оглянуться на подчинённого.

— Кажется, тени в облаках.

— Какие в задницу… — над травой поднялась седая голова. — Ох! Мэрда! Спрячься, быстро! Марко! Марко!!! — Дед оглянулся по сторонам, выискивая второго вверенного бойца. — Да где этот фильо ди путана с флажками?!

Сигнальщик появился в ту же секунду, как услышал ругань. Злить Деда было опасно! За три месяца учений и работ, он снискал себе репутацию строгого и быстрого на кулак сержанта.

— Раз, два, три… пять… восемь… — дозорный отмечал на земле чёрточки, по количеству кораблей. Они как раз выныривали из-за завесы грузных осенних туч.

И были они огромными! Куда больше посудин прилетающих для торговли. А их исполинские баллоны и вовсе не воспринимались глазом как рукотворный объект!

Одно за другим, небесные суда бедуинов заполонили весь простор над бездной. Куда ни глянь — всюду разноцветные знамёна среди облаков.

— Смотрите, какой громадный! — от увиденного, дозорный аж считать перестал.

Один корабль отличался от остальных конструкцией. Его корпус напоминал скорее ящик, чем подвесную люльку. И если в длину он был сопоставим с остальными, то вширь превосходил их минимум трижды!

— Пэцо ди мэрда, не отвлекайся! Считай!

— Посчитал уже, синьор сержант! Пятьдесят три! Но это только если эту бандуру за один принимать! — голос ополченца то и дело срывался на хрип. Впервые в жизни, а может и в последний раз, он видел нечто настолько грандиозное.

— Марко, слышал?! Пятьдесят три! Да что ты пялишься?! Давай, маши уже своими культяпками, бастардо!

Сигнальщик с трудом переборол благоговейный ужас и схватился за флажки.

Сначала последовали несколько контрольных фигур, нужных, чтобы подтвердить зрительный контакт. С сопредельного поста незамедлительно ответили. Далее Марко три раза продублировал цифры. Чтобы избежать путаницы, начало и конец каждого дубля также обозначались определёнными фигурами.

Затем, «сосед» один раз повторил всё нехитрое донесение, получил подтверждение и отправился на точку визуального контакта со следующим постом.

Такую систему придумали в виду частых ошибок во время тренировок. Сколько бы капитан Серж с синьором Даджоем не гонял взвод связистов, а полностью исключить неточности не выходило.

«Опытный сигнальщик должен показывать до ста двадцати фигур в минуту!»— сокрушался великан на полуграмотных крестьян.

«Шо это такое?! Шо ты руками машешь?! Взлететь пытаешься?! Нормаль… Нормально покажи, я сказал!!!»— возмущался наёмный капитан.

Всем было весело, никто не хотел стараться.

А зря…

Тогда, в конце весны и летом, никто никому про войну не говорил. А народ списывал всё происходящее на блажь правителей.

Первые оговорки о возможном вторжении появились всего месяц назад, буквально после дня города. Праздник ещё совпал с днём рождения парнишки из отряда мерсеров.

Поначалу народ посмеялся. Мол, очередная байка от залётных вояк, чтобы денег срубить. Но потом кузнецы и ремесленники признались, что делают оружие и доспехи уже четвёртый месяц подряд. В общем, к вечеру того же дня, ни в одном магазине не осталось ни ружей, ни доспехов, ни мечей с копьями!

Кузницы были взяты в осаду. Народ искал по чердакам и подвалам военное наследие дедов и дедов их дедов. А у кого имелась какая-никакая домашняя мастерская — занялись рукоделием. Хотя, скорее — рукоблудием, если учесть качество кустарного вооружения и снаряжения.

Нормальное обмундирование и оружие в первую очередь досталось карабинерам. Во вторую — отличникам военной подготовки. До очереди третьего порядка (тех, кто хоть более-менее понимал, чего от них хотят) дошло всего несколько десятков мушкетов и около двух сотен кирас со шлемами.

На передовом наблюдательном посту был только один отличник — Дед. И зря, что ему под семьдесят! Любому карабинеру фору давал на тренировках. И все мишени из ружья выбивал. И учебной палкой молодёжь как собак гонял, во время спаррингов!

Чёрную стёганку, панцирь со шлемом и мушкет, ему вручал лично капитан Сержио! А мечом — синьор Кеншин наградил. Ну и что, что узкоглазый? За то культурный какой и старших уважает. Даже поклонился ему старику, да на глазах у всего строя!!!

Ух! Знают косоглазые, в этой их империи степнячей, как молодёжь воспитывать надо!

В общем, теперь старый не мог позволить себе сплоховать:

— Слышите, пацаны. Давайте вы ноги в руки берите, и бегом в столицу. Да по лесам, как нас учили, чтобы бедуины с воздуха не увидели!

— А ты?

— А у меня суставы уже не те, бегать не могу! — слукавил сержант и добавил. — Только сигнальный лук и стрелы со смолой мне оставьте. Ну всё, бегом марш, молокососы!

Хоть и нехотя, но парни выполнили приказ. Не зря наёмники им порядок подчинения в головы вдалбливали.

Дед проводил подчинённых взглядом и обернулся к краю твердыни. Там уже вовсю кипела разгрузка войск.

Небесные торговцы… Хотя какие же они теперь торговцы? В общем, пустынники опускали свои корабли на поле у самой пропасти. Десант, как их назвал синьор Даджой, спускался на верёвках и подставляли под днища специальные козлы. Затем, они помогали командам стравливать из шаров горячий воздух. А опустевшие гигантские мешки укладывали прямо на землю.

С каждого судна сошло от сорока до пятидесяти человек. Больше половины вооружены ружьями. Почти все в доспехах и поголовно — с заплечными мешками. К ним приторочены свёрнутые коврики, тёплые вещи, иногда — шкуры. У некоторых — луки и арбалеты.

Кроме воинов были и воздухоплаватели. На палубе каждого корабля остались возиться человек по десять. От чего-то они не спешили сходить на твердь.

В общем, пустынный народ подошёл к вторжению со всей свойственной ему серьёзностью!

Дед мрачнел на глазах. На всём острове, огнестрельного оружия было меньше, чем на десяти кораблях. А их тут вон — пятьдесят! Ну ладно, может пяток корыт были с припасами или для награбленного добра. Но даже так, преимущество получалось слишком лихим!

Теория о снабжении вскоре подтвердилась. Как минимум два борта оказались без пассажиров. С них на землю сгружали ящики с едой, спустили десять пушек, а следом — самое главное! Характерные небольшие бочонки с порохом.

Глаза старого ополченца снова заблестели:

— Бенвенучи амико! Тёплого приёма не обещаю, но согреться помогу!

* * *

Мэрия столицы.

Батя уже в пятый раз обходил все помещения, окна которых выходили на площадь. На всякий случай, он повторял ополченцам порядок действий. А за одно — проверял их оружие и отгонял от окон самых любопытных. Не хватало ещё засветиться раньше времени.

Оказавшись на третьем этаже, наёмник и сам прильнул к щели между занавесками. Но небо пока было чистым. Никакого корабля не видать!

Ожидание напрягало похлеще нытья мэра.

Чтобы успокоить разыгравшиеся нервы, Батя вернулся на первый этаж и занялся проверкой мушкетов стрелков.

— Да что ты как целка в первую брачную ночь? — пробубнил Даджой. Кстати, он тоже остался в мэрии.

Вообще, резиденция правительства считалась основным направлением удара противника. Там разместили самых подготовленных бойцов. Им предстояло встречать штурмовую группу пустынников. Само-собой, личный пример им подавал мэр Ренато.

Пушки там разместили по той же причине. Вот попрёт толпа из корабля, а им — картечью в хлебальн…

Раздался пронзительный свист.

Батя с Джоем оторвались от размышлений и оба прильнули к щели в занавеске.

Сигнал мог значить только одно — визуальный контакт с врагом.

Прошло ещё несколько минут, прежде чем корабль стало видно с первого этажа мэрии.

— Вот это бандура! — удивился Батя, а сам непроизвольно поднёс к губам и свой свисток.

Именно он должен был подать второй сигнал. По нему предписывалось открывать огонь пушкам, а затем уже и всем остальным.

В помещении раздались щелчки кремневых замков. Ополченцы неправильно поняли жест своего командира.

— Куда?! А ну-ка убери палец со спуска! И ты тоже! — мгновенно отреагировал старый наёмник. — Далеко ещё!

И в самом деле: размеры не пошли на пользу маневренности судна. Прежде чем хотя бы начать спуск, оно ещё около четверти часа пыталось зависнуть над центральной площадью.

Даджой взволновано помотал головой. Затем, снял шлем и подставил ухо в окно.

— Шо такэ? — шёпотом уточнил Батя. Ему, наконец, стало не по себе, когда до начала войны, в прямом смысле, остались считанные метры.

— Голоса.

— И шо говорят?

Прежде чем ответить, великан ещё несколько секунд вслушивался в тихий ветер снаружи.

— Молятся. — наконец бросил он и вернул шлем на голову.

Сомнений не осталось вовсе.

* * *

Корабль медленно опускался на твердыню…

Десять метров.

Пять.

Один.

ГУ-ГУХ! ГУХ!

Плоское днище ударилось о площадь, и конструкция замерла. Воцарившуюся тишину нарушало только мерное гудение котлов, где-то внутри судна.

Вот что-то коротко скрипнуло. Ещё раз. И ещё.

В следующее мгновение, борта баржи дрогнули и завалились на брусчатку. По откинутым аппарелям, наружу хлынул настоящий человеческий поток!

Все, с ног до головы, закованы в железо. Первые ряды вооружены прямоугольными металлическими щитами. Кто за ними — несут на изготовку ружья…

Макс выглянул на шум и… Остолбенел.

Неисчислимая вооружённая рать ступала на чужую землю. Наверняка, именно так, с близи и выглядела высадка чёрных налётчиков на его родине.

Вот только с одной существенной разницей: там их не ждали!

* * *

Вопреки топоту сотен ног и сквозь лязг доспехов, от мэрии донёсся надрывный свист.

Толпа пустынников замерла…

Глава 2

Пустынников совершенно не смутило отсутствие, как встречающих, так и горожан вообще. В конце концов — был рабочий день. Народ наверняка трудился в полях.

Дно ударилось о камень, аппарели распахнулись…

Из чрева десантной баржи хлынул плотный строй воинов. Они сразу же собирались со своими отделениями и бросались к мэрии.

Уверенные в себе! Наглые!

В первых рядах никто и не подумал поднять щиты. Хотя бы просто так, на всякий случай!

Даже когда раздался пронзительный свист — лишь считанные бойцы сбились с шага. Сзади на них тут же налетели более расторопные товарищи.

Построение получилось — плотнее некуда! Лучшего момента для залпа больше не представится…

Понимая это, Батя уставился на артиллеристов. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как один срывает штору, а другой воспламеняет порох.

ДУХ!!!

Пушка оглушительно рявкнула, и на площадь устремилось целое ведро картечи!

Свист! Гул! Звон ломающегося и мнущегося металла! Искры рикошетов рубленного железа от брусчатки!

И первые крики…

ДУХ!!!

Первые крики утонули во втором раскате грома всего через секунду!

Во мгновение ока, в элитном штурмовом подразделении образовались глубокие просеки.

Погибшие и покалеченные лежали чуть ли не друг на друге. А над ними остолбенели их соотечественники. Никто из них и представить себе не мог, что какие-то фермеры не просто окажут сопротивление, а устроят засаду!

Среди уцелевших, нашлись несколько толковых сержантов и офицеров. Они сориентировались, что произошло, и принялись выводить подчинённых из шока. Одним хватило громкого приказа, других пришлось пинать и подталкивать.

Но местные не позволили собрать хоть какое-то подобие атакующих порядков.

Мэрия ощетинилась из окон мушкетами! И в тот же миг фасад расцвёл ярко-жёлтыми вспышками выстрелов!

И снова по рядам бедуинов прошлась невидимая смерть! И снова свист и рикошеты!

Правда, на этот раз, элемента неожиданности больше не было. Одни успели упасть навзничь, другие попробовали закрыться щитами. Несколько человек даже открыли ответный огонь из положения лёжа.

Вот только, меткости не способствовало слишком много факторов! Это и пороховой дым перед окнами, и корчащиеся и орущие раненые перед самыми глазами…

Да ещё и другие счастливчики мельтешат на линии огня.

Хотя… Кажется, «счастливчики» уже отмучались. Для остальных же — всё только начиналось.

В следующие секунды, десятки разрозненных выстрелов загрохотали сразу со всех сторон!

Круговой обстрел лишил актуальности тяжёлые щиты. Да и бронированные тела погибших тоже перестали быть укрытиями.

То тут, то там, падали всё новые сражённые пулями. Раненые заходились воем и визгом. Самые тяжёлые пытались хвататься за ноги бегущих мимо. Те валились. Об них тут же спотыкались следующие…

Но словно и этого было мало — с неба посыпались стрелы!

Старший офицер бросил попытки организовать людей. До него, наконец, дошло, что оставаться на открытом пространстве или собираться в строй — верный путь к гуриям! Подавая личный пример, он заорал во всю глотку:

— Свет велик!!! — и бросился через площадь к мэрии.

Первыми его поддержали младшие офицеры и сержанты. Вопя вразнобой, размахивая кривыми мечами и стреляя на ходу, они рванули в атаку!

Уже через миг, отвагой вдохновилось почти всё воинство:

Первый красавец и легендарный стрелок своей родной твердыни — молодой Абдель, поднялся с брусчатки и вскинул пятиствольный мушкет! Раз за разом он взводил курок, проворачивал блок стволов и производил новый выстрел! И не сомневайтесь, все пять пуль он уложил в окна мэрии! А затем, дорогущее оружие было бесцеремонно отброшено на камень… В руках пустынника появились пистолеты и он побежал за товарищами.

Другой знаменитый воитель тоже не отставал! Ни разу не побеждённый мастер клинка и обоерукий мечник — седовласый Юсуф! Он поравнялся со старшим офицером. И как раз вовремя чтобы спасти тому жизнь. Молниеносным выпадом ятаганов, он отбил одну за другой две стрелы! А затем, на пределе своей скорости, сумел отразить арбалетный болт! Да уж! Такие навыки оттачиваются десятилетиями изнурительных тренировок!

Слыша нарастающий боевой клич, начали подниматься даже некоторые раненые!

Тридцатилетний Бомани — щитоносец первой шеренги. Чернокожий крепыш, высотой больше двух метров. Гордость отца, деда и прадеда! Когда на родной тверди узнали, что он выбран в элитный отряд, то закатили небывалый праздник! Каждый день, на пир закалывали семь коров! Каждую ночь с будущим героем ложились семь женщин! И ещё семь дней и ночей ему ковали самый большой и тяжёлый щит на всём Архипелаге! А доспехи на гиганта нашлись только в сокровищнице короля острова!

Воин пришёл в себя в целом озере крови. Крови его и его соплеменников. Схватился было за щит, но того не было. Как не было и руки по локоть! Ревя от досады и боли, он встал и рванул на врага! О горе этим несчастным!!!

Поднятая атака не запнулась о новый ружейный залп и не замедлилась под градом стрел!

Особо рьяные воины вырывались вперёд, стремясь заслонить собой командиров. Тут и там с окровавленного камня поднимались раненые, не редко — покалеченные.

Какой-то боец без обеих ног перезаряжал мушкет лёжа на боку и не заботясь о собственном кровотечении. Другой, лишившийся глаз и ведомый зовом битвы, просто бежал за соотечественниками. Третий… Четвёртый… Десятый… И лишь Матерь бездна знает, сколько ещё потенциальных мертвецов отправились в свою последнюю атаку!

Массовый героизм пустынников грозил вот-вот преломить ход сражения! И зря, что от двух рот у них осталось чуть больше одной! И даже не важно, что многие были ранены!

Мэрия то вот она! А внутри — там точно не сто и вряд ли, хотя бы, пятьдесят защитников! Да и в стенах драться — это Вам не в окружении на открытом пространстве торчать!

* * *

Скинув латные варежки на пол, Макс демонстрировал небывалую скорость перезарядки мушкета. Он ввёл шомпол в ствол уже третий раз за минуту! В то время как ополченцы рядом собирались совершить только второй выстрел.

Что странно, Кеншин тоже никуда не спешил. Он любовно тискал цевьё двуствольного штуцера у соседнего окна. Скорее всего, высматривал вражеских командиров среди образовавшегося побоища.

Но вот, ситуация переменилась. Вторженцы словно озверели! Не считаясь со смертью, они преодолели площадь одним стремительным рывком.

Лишь когда врагам до ступеней ратуши оставались считанные шаги, степняк соизволил выстрелить. И сразу же второй раз! В толпе наверняка кто-то упал. Просто не мог не упасть, учитывая её плотность. Но отсюда, штурм походил на свалку и судить было сложно.

К тому же, особо присмотреться не давал дым. Это самые шустрые из пустынников разрядили пистолеты, когда приблизились к окнам. Был ли толк от стрельбы на бегу? Неизвестно.

Дальше в ход пошли гранаты. Причём, с обеих сторон сразу!

Обороняющиеся скидывали дымящиеся дуры с верхних этажей и с крыши. А атакующие забрасывали внутрь более мелкие снаряды. И надо сказать, делали это весьма метко!

Первые взрывы прогремели, когда латники врага добрались до самой двери. Грохот, дым, визг разлетающихся осколков! И… Ничего! Такое впечатление, что глухим доспехам бедуинов эта мелочь была нипочём. Тем не менее, наиболее рьяные всё-таки отшатнулись от стен и попытались укрыться в куцем палисаднике.

С противоположной стороны эффект был более ощутим. Из окон больше никто не стрелял. Гранатометание пришлось ополченцам не по вкусу, и они отступили из помещений в коридоры!

Даже лучники с верхних этажей не рисковали высовываться. Ведь у вторженцев всё ещё хватало заряженных пистолетов. Это подтверждали регулярные выстрелы по фасаду.

Оказавшись у цели, пустынники сразу попытались открыть дверь. Естественно, она была заперта. Короткое замешательство пресёк тот самый командир, что поднял всех в атаку. Несколько гулких команд и вот щитоносцы выстраивают круговую оборону перед входом.

К тому моменту ополченцы уже заканчивали перезаряжать мушкеты. Зазвучали отдельные выстрелы. Ко всеобщему удивлению, большинство щитов врага выдерживали попадания пуль! За весь разобщённый залп, внутрь построения завалились лишь несколько раненых. Да и тех, немедленно заменили товарищи.

— Я наверх! — прорычал Кеншин и выбежал из занятой комнаты.

Макс удивился. Что могло так разозлить наставника?! То, что он промахнулся по командиру врага аж два раза, или плохая позиция для стрельбы? А может он просто волнуется о Даджое с Батей?

Как ни крути, воины бедуинов представляют серьёзную опасность в ближнем бою. Снаряжением, оружием и навыком, они качественно превосходят ополченцев.

Разберутся с фермерами, а потом и двух опытных воинов уделают. Хоть даже и числом.

Тем временем, у входа в мэрию, сгрудилась штурмовая группа со щитами. Человек десять воинов прикрывали единственного бойца. Тот колдовал над ручкой двери. Вдруг, от неё повалил дым, кто-то что-то скомандовал, и щитоносцы быстро сошли с крылечка.

Взрывчатка! Эти гады подрывают дверь!

Стрелки ополчения попытались воспользоваться моментом, но свою роль снова сыграли щиты. Из дюжины пуль, только одна достигла цели. Да и то, как-то непонятно: латник свалился, но тут же встал и довольно бодро убрался под прикрытие соратников. А нет! Таки хорошо получил! Вон, ему уже и плечо подставили!

На крыльце что-то звонко хлопнуло! Ударной волной разорвало перила, а с широкого навеса посыпалась черепица.

Под непрекращающимся огнём, штурмовики вновь попытались войти. И вновь повстречали препятствие! Защитники завалили дверь мебелью. Да, её сильно разметало при подрыве, но гора обломков всё ещё возвышалась до груди.

Ко всему прочему, изнутри открыли огонь!

Первый щитоносец стоически перенёс попадания. Из-за его спины внутрь забросили гранату и произвели один выстрел. Но на том всё! Просто демонстрация ярости… Бессмысленная и вряд ли эффективная.

Снова прозвучали какие-то команды и… Внезапно, над клумбами поднялся огромный латник!

До сих пор он лежал не шевелясь и больше походил на мертвеца. А ещё, у него отсутствовала одна рука. Но даже так, гигант выглядел внушительнее остальных воинов!

Перемахнув через поломанную оградку, он навалился на баррикаду. Могучими рывками, он распихивал, выбрасывал наружу или сталкивал внутрь останки мебели.

Сзади его прикрыли пара стрелков, а спереди — заслон сыграл против своих хозяев. У ополченцев просто не получалось нормально прицелиться по сгорбившемуся увальню.

С другой стороны площади Лайонел с Венгой осознали бедовость положения. Им удалось кое-как организовать стрелков и произвести два слаженных залпа. Увы, результат — прежний: кто-то раненый навалился на щит, но устоял, да ещё парочка упокоились среди клумб. И всё!

— Заряжай! Огонь по команде! — заорал Макс.

Словно эхом, с площади донеслись приказы старшего офицера бедуинов.

— По парадному входу в мэрию цельсь! — парень подождал, пока с порохом и пулей совладают все ополченцы в помещении. — Огонь!!!

Тух!!! Ту-ту-ту-тух!!! Ту-тух!!!

Пали сразу трое щитоносцев, прикрывающих тыл штурмовой группы.

Но этим никто не успел воспользоваться. Центральную площадь столицы захлестнул яростный боевой клич. Пустынники, все как один, снялись с позиций и рванули внутрь ратуши! Никто не боялся подставлять спину, ведь только что, окружение разрядило все свои ружья. Ну или почти все. Пара выстрелов таки прозвучала, кажется, это был штуцер Кеншина.

Дальше бой продолжился внутри дома правительства. Ступив через порог, бедуины нарвались на шквальный огонь. Но и сами не сплоховали! Молниеносная перестрелка почти слилась в единый гул. Снова в ход пошли гранаты. Причём — гранаты вторженцев. Их было легко отличить по звонким взрывам. Но пару раз хлопнуло и более глухо.

Всё! Горячие аргументы закончились, сейчас перейдут к рукопашной! Вся надежда ополчения была на этажность здания, лестницы давали серьёзное преимущество… Но…

Что-то пошло не так!

Наружу из мэрии, как ошпаренные, выскочили с десяток латников. Ни о чём не беспокоясь, они бросились в стороны от входа и вообще, кто-куда!

— Заряжай! — снова заорал Макс. — Гото…

ГУ-ГУХ!!!

Вход в мэрию утонул в огненном шторме! Клубы чёрного дыма с красными прожилками взмыли к небесам. Да так высоко, что их наверняка увидят и на другой стороне твердыни! Жар был ощутим даже за добрую сотню метров. Макс зажмурился от ударной волны. Сквозь забрало шлема лицо обдало тёплым воздухом.

В одночасье перестали существовать двустворчатая дверь, крылечко и навес. Вырвало и разметало по площади добрый кусок стены. Клубы дыма и языки пламени вырвались даже из ближайших окон. Последнее, красноречиво говорило о мощности взрыва: внутри попросту не выдержали стены крайних кабинетов.

* * *

Здание мэрии, с самого начала боя, принимало на себя основной удар.

Сперва, всё воинство неприятеля просто пыталось туда добраться. Толпа марширующих солдат, облачённых с головы до пят в железо и вооружённых до зубов — то ещё зрелище. Особенно, когда они прут на вчерашнего фермера.

Затем, собственные пушки оглушили всех, кто был в одном с ними помещении. Незадачливые артиллеристы просто не догадались выдвинуть срез ствола дальше окна, прежде чем произвести выстрел. Ну а Батя и не думал, что такие элементарные вещи нужно объяснять. Как результат — два помещения задымлены, и никто ничего не слышит.

Дальше — веселее. Начались потери. Бедуинов накрыли картечью и стали добивать ружейным огнём. Вот только среди вражины нашёлся умелец с чем-то многозарядным. Что там у него такое было — непонятно! Выстрел за выстрелом, он умудрился ранить троих ополченцев и придавил к полу два помещения.

Пострадавших сразу эвакуировали добровольцы из санитарной бригады. Увы, один раненый не дожил до конца боя.

Вместе с тем, враг предпринял суицидальную атаку. Латники пошли на пули в полный рост. В общем то, командование операцией правильно оценило ситуацию. На месте их ожидал планомерный расстрел сразу с трёх направлений. А при штурме, количество противников ограничивалось только присутствующими в конкретном здании.

Последовал сверх близкий огневой контакт и обмен осколочными гранатами. Итогом минутной схватки стали ещё пятеро раненых на первом этаже и двое убитых на крыше. Все ранения — по кистям рук и ногам ниже колена. Только одному бойцу выбило глаз. В остальных случаях стёганки, панцири и шлемы справились на отлично. Даже если их и пробивало лёгкими осколками, то бойцы предпочитали оставаться в строю. На крыше погибли от пистолетных выстрелов двое лучников. Один получил в лицо, второй — в горло. Зараза! Меткие гады!

Через окна бедуины лезть не решились. А парадный вход был заперт и завален чем попало. Тут-то они и сумели удивить! Баррикада была взорвана и расчищена менее чем за пару минут, с момента обнаружения.

Внутрь ворвалось штурмовое подразделение.

Да как грамотно! Первыми шли щитоносцы. Остальные били из-за их спин из мушкетонов и пистолетов. А гранаты и вовсе летели одна за другой.

Тогда и появилась большая часть раненых. Буквально все, кто встретил врага, так или иначе, пострадали. Прибавилось ещё четверо раненых и восемь убитых. Среди последних — мэр Ренато.

Кстати, благодаря всё той же нехитрой защите, смертоносными оставались исключительно пули и дробь. И то — не всегда. Батя своими глазами видел, как один ополченец поднялся после того, как получил в грудь. Мужика спас старинный фамильный панцирь, весьма странной конструкции. Доспех представлял из себя две узкие трапециевидных плиты, удерживаемые ремнями, и защищал только грудную клетку.

В последующие секунды, по мере расхода пороха, нависала угроза рукопашной. А это, в свою очередь, грозило непременным проигрышем островитян. Тогда то Даджой и задействовал секретное оружие — бочку пороха с утопленной в ней гранатой.

Страшный снаряд покатился по коридору навстречу штурмовикам. Кое-кто из них попытался выстрелить по ней, но это не принесло никакого эффекта. Пара человек, включая поистине огромного латника, набросились на бочку сверху. Чего добиться пытались? Не ясно. То ли остановить и катнуть обратно, то ли заслонить собой взрыв. В общем, более сообразительные решили сбежать, увы — поздно… Большинство даже до двери не добрались.

На момент взрыва, Батя успел отвести всех ополченцев в глубь здания и на второй этаж. Отделались испугами и оглушениями, у парочки — контузии. Но это не шло ни в какое сравнение с уроном, нанесённым группировке вторжения.

* * *

Из огня да в полымя!

Спасшихся воинов придавили с двух стон. Теперь соотношение цели-стрелки было в пользу последних. Причём, примерно четырёхкратно!

Из пустынников никто не стрелял в ответ. Попросту было нечем. Несколько из них вжались в брусчатку, но большинство сориентировались и рванули к кораблю.

Увы, шквальный огонь не дал им этого сделать.

Видя, что происходит с пехотой, на судне приняли решение уходить. Если бы не оглушение после взрыва, горожане услышали бы как загудели котлы, зацокали механизмы дюз для горячего воздуха и заскрипели натягиваемые канаты. Шар дрогнул и деревянная конструкция стала отрываться от брусчатки.

— Заряжай! — додумался Макс. — Огонь по шару по готовности!!!

Дважды говорить не пришлось. Несколько человек сразу отстрелялись, другие дрожащими руками засыпали порох и утрамбовывали пули. С крыши раздались два почти слитных выстрела. Ага, значит Кеншин тоже сообразил.

На другой стороне площади сориентировались Лайонел с Венгой. Подчинённые им бойцы открыли огонь.

Кроме того, с обеих сторон полетели стрелы и болты. Эффективность луков на дистанции в сотню метров казалась сомнительной. А вот арбалеты, по идее, должны были осилить плотный материал воздушного мешка.

БУХ!

Из общей какофонии хлопков выбился один особенно раскатистый.

Это Даджой наконец применил крепостное ружьё! Вместе с ним из ратуши отстрелялись и с пяток мушкетов.

Не смотря на повреждения, шар всё равно сохранил какую-то часть тяги. Но вместо того, чтобы набирать высоту, он потащил баржу параллельно земле. Сначала медленно, но всё ускоряясь.

Ещё миг и вот деревянная конструкция протаранила фасад здания, в котором засел взвод Лая и Венги.

Ткань зацепилась за крышу и стала оседать, заслоняя всё до самой мостовой. Последнее, что удалось увидеть Максу — начало рукопашной схватки: с мечами наголо, ополченцы прыгали со второго этажа прямо на палубу судна. Там их уже встречали воздухоплаватели…

Глава 3

— Нужно идти к ним на помощь! — выкрикнул Макс спустившемуся Кеншину.

Парень всерьёз опасался, что взвода Лайонела с Венгой может просто не хватить против команды корабля. Тем более, никто так и не сосчитал, сколько там было пустынников на борту. За то, все видели, на что те способны. Молниеносный и дерзкий штурм мэрии — тому пример.

— Нет. — отрезал степняк. — Остаёмся на позиции. Всем следить за секторами огня! Стрелять в любого, кто поднимется!

На площади и в самом деле оставалось ещё много раненых. Даже — очень много! Куда не глянь, везде кто-то шевелится, переворачивается, пытается снять шлем или перетянуть ремнём окровавленную ногу.

Тем временем, из-под шара прозвучала разрозненная серия хлопков.

* * *

Когда баржу понесло в их сторону, Лайонел с Венгой отвели свой взвод в коридор. Вес судна не был известен даже приблизительно. Наёмники испугались, что оно может проломить внешнюю стену здания, или даже снести его.

— Заряжай! Заряжай! Заряжай! — как ошпаренный орал Лай.

Руки у большинства ополченцев тряслись, часть пороха просыпалась на пол. Кто-то даже умудрился уронить пулю. Тем не менее успели почти все.

В помещении быстро потемнело. Ещё мгновение и раздался глухой удар. Здание затряслось, зазвенели вылетевшие окна. Снаружи жалобно заскрипела древесина.

Всё время, Лайонел не сводил взгляда с окон.

Вакханалия кораблекрушения чаровала и гипнотизировала. Вот над корпусом вздыбились доски, а рядом в щепу разлетелись грубые перила. Ещё один удар знаменовал жёсткую посадку. И в этот самый момент, на палубе не удержались и попадали с ног несколько пустынников.

— А ну-ка! Вперёд! Пошли! Пошли! Пошли!

Бойцы повиновались и снова заняли огневой рубеж. Однако, перестреливаться было не с кем. Над повреждённой палубой поднялись всего трое матросов. Но и тех сразу утихомирили. Даже команду давать не пришлось.

— Там дверь есть! — Венга указала на надстройку в дальнем конце корабля.

— Выходим! Не стесняемся! По возможности — брать живыми! — Лай схватил за стёганку ближайшего ополченца и одной рукой вытащил его на подоконник.

За вынужденным образчиком сразу последовали товарищи.

Когда на судно спрыгнуло уже несколько человек, дверь распахнулась.

Бедуины вышли встречать неприятеля всего лишь вдесятером и сразу попали под огонь.

Но молниеносно среагировали только наёмники, да и ещё те, кто был на палубе. Остальные по тупому растерялись. С одной стороны — враг, а с другой — приказ прыгать. Что делать? Не понятно!

Несмотря на скромное число и первые потери, матросы тоже дали залп. Один из них, на вид самый старший, что-то выкрикнул. Звякнули о ножны кривые мечи и пустынники с протяжным воплем ринулись на врага.

Увы, контратака спотыкнулось о ружейный огонь. Из окон громыхнул раскат разрозненного залпа и палубу окатило свинцовым градом. До рукопашной схватки добежали всего четверо бедуинов.

Сперва они насели на троих островитян, успевших попасть на корабль. Остальные только-только начали спрыгивать. Но вот раздался воинственный рёв Лайонела:

— На абордаж! За мной! — наёмник схватился за какой-то свисающий канат и прямо на нём понёсся вниз.

Да уж! В умении выпендриться, Лаю отказать было трудно! А что б совсем уж лихо — он хотел затормозить ногами об одного из матросов. Но тот вовремя отскочил и даже рубанул вдогонку ятаганом. К счастью, свою роль сыграл доспех! Лайонел благополучно приземлился и рванул на врага с тыла.

Драка шла полным ходом! Ополченцев уже было в два раза больше, но их всё равно теснили. Бедуины махали оружием как остервенелые. При этом — ругались, плевались, делали выпады ногами, руками в перчатках хватали противников прямо за клинки… В общем, повезло, что их оказалось мало.

Вот особо борзый матрос выписал мечом сложную размашистую фигуру.

— Ха!

Финт!

— Хоба!

Снова финт!

— Оп! Опа-а-а!!!

Восьмёрка!

При этом, ещё и горланить не забывал! Ух! Волчара!

От него, как от огня, шарахнулись сразу трое противников. Одного даже рубанул сбоку, но рукав стёганки не поддался.

Лихачу навстречу подшагнул крупный ополченец и единственный раз махнул булавой. Пустынник честно попытался заблокировать удар… Но, тяжеленное цельнометаллическое орудие этого словно не заметило. Головка шестопёра смяла защиту и влетела сверху в красный тюрбан.

Видя лёгкость, с какой их товарищ расправился с умелым бойцом, ополченцы воспряли духом и ринулись вперёд с двойным нажимом!

Следующего пустынника взяли на копьё. И как только эту трёхметровую дуру из окна вытащили?!

Ещё один растерялся, когда из-под шлема вражеского латника донёсся высокий женский голос.

Венга уличила момент, приняла ятаган на забрало и рванула вперёд! Веса брони с избытком хватило, чтобы сбить бедолагу с ног. Его сразу обезоружили и скрутили.

Последний горячий молодчик бился с Лайонелом.

Ловкач был непреклонен. В глазах горело желание сражаться до конца. Его не смущало, что соперник облачён в латы с головы до пят. Не пугало и сплошное окружение, ведь все товарищи уже пали…

— Этот мой! Разойдись!!! — бравировал Лай. — Поединок будет честным!

На самом деле, наёмник не жаждал убийства и вообще — намеревался взять мужчину в плен. Поднятие авторитета, вот какова была главная цель спектакля. Ну и конечно же — пафос, который непременно станет объектом обсуждения томных синьорин, когда они будут сплетничать о герое войны.

Вот только у пустынника на это всё был свой взгляд.

Воздухоплаватель оказался искушённым фехтовальщиком. Избавившись от угрозы с тыла и флангов, он сосредоточился на единственном стоящем сопернике — латнике-мужчине.

После обмена выпадами, Лай отметил пару немаловажных моментов. Во-первых, бедуин лишь раз принял удар на собственное оружие, и то — на плоскость. То есть, он берёг свой изогнутый меч, как они сами его называли — ятаган. Во-вторых, ответные удары матрос наносил исключительно в голову, и не исключено, что в щель забрала. Повезло ещё, что он не имел доспехов как его сухопутные товарищи! Кольчуга — не в счёт. Хотя, на её рукав, пустынник принял уже несколько рубящих ударов и не боялся подставлять предплечье и дальше. Ткнуть его разок, что ли?! Чтобы не борзел!

Лайонел усложнял задачу противника как мог: скакал туда-сюда, наклонялся в разные стороны, крутил перед забралом меч и держал наготове руку в латной варежке. И это всё, невзирая на вес сбруи!

Несколько попыток вогнать ятаган в щель забрала, прошли безрезультатно. Тогда бедуин решился на неожиданный шаг: он отбил меч Лая и, с подшагом, ткнул его в подмышку. Увы, слишком низко! Лишь порвал стёганку.

Сперва, наёмник дёрнулся от холода металла на коже, но всё же сориентировался и прижал оружие рукой к торсу. Бедуин попытался выдернуть меч, но сразу этосделать не удалось. Тогда он решил удивить Лая — отпустил рукоять и тут же дал кулаком боковой по шлему.

— Ах так?! — рявкнул наёмник и уже сам собрался выбросить меч и кинуться с кулаками, но вмешалась Венга.

Девушке было плевать и на выпендрёж, и на честный поединок. Тем более, ей априори не могло хватить ума на хитрость товарища с авторитетом. Она уличила момент и набросилась на пустынника со спины. Обхватила его за плечи, сжала и толкнула вперёд…

Прямо на меч Лая.

Из спины воздухоплавателя, сквозь кольчугу, вышел окровавленный клинок. С противным скрежетом он скользнул по противопульным пластинам Венги и ушёл за её корпус.

Наёмница удерживала раненого ещё несколько секунд, пока он окончательно не обмяк.

Лайонел раздосадовано прорычал. В щели его забрала, горел истово гневный взгляд. Но он не стал выяснять отношения или ругаться с напарницей. К тому же, Батя когда-то объяснял, что ругань при подчинённых — недопустима.

Тем более, что толку с этой дурёхи? В одно ухо влетит, а из другого вылетит.

Да и ополченцы ликовали. Портить настроение и им, в том числе, было незачем.

— Отставить! Вот этого… — Лай подошёл и прописал в челюсть пленному, чтобы тот вырубился, — связать по рукам и ногам! Двое остаются с ним. Одно отделение на нижнюю палубу, остальные — со мной!

Бравый сержант отобрал десять человек и направился проверять корабль. Остальные всё ещё прыгали из окна. Большинство из них были лучниками и арбалетчиками, да и бронёй не все обеспечены.

Чтобы открыть обзор на площадь — пришлось резать обвисший шар. Впрочем, много времени это не заняло.

Высунувшись, Лай помахал рукой на другие позиции, чтобы обозначить себя как союзника. Скупым взмахом ему ответил Даджой с крыши мэрии, а из окна склада помахали одновременно Макс с Кеншином. Контакт со своими был установлен.

И слава Свету, что парни не пострадали!

* * *

На завершение активной фазы сражения ушло менее трети часа.

Но дальше предстояло не менее рискованное занятие — проверка тел на площади. Двоих, пытавшихся подтянуть к себе ружья, уже пристрелили. А значит, однозначно будут и ещё.

На пороге ратуши… Эм… Ну то есть как, на пороге… Порога то больше нет. В общем, из пролома в стене наружу появились первые ополченцы. Седом за ними — Батя. Большая часть отделения прикрывала, а трое проверяли ближайшие тела.

Ожидаемо, у самого эпицентра взрыва, выживших не обнаружилось.

Затем, стали приближаться к более дальним. Один сержант догадался воспользоваться металлическими щитами нападавших. Дальше, рисковая троица шла под более надёжной защитой.

Стрелки по периметру площади терпеливо прикрывали каждый шаг товарищей. В отличие от учений, никто не позволил себе посмеяться или отпустить шуточку. Даже когда один из новоиспечённых щитоносцев споткнулся и растянулся на мостовой.

Первый выживший и не слишком тяжелораненый нашёлся примерно в тридцати метрах от входа. Щитоносец предупредил соратников выкриком. Всё внимание сосредоточилось на неподвижно лежащем латнике. Проблема была в перевязи с пистолетами на груди его панциря.

Заряжены? Не заряжены? Одной бездне известно!

Когда к пустыннику обратились, он ответил что-то на своём диалекте и попытался выставить над собой раскрытую ладонь. Увы, не вышло. Латная рукавица была полностью в тёмной крови, а пальцы едва шевелились. В ранении второй руки сомнений также не возникало. Металл наручи был изуродован и вогнут внутрь.

Не повезло, так не повезло!

Щитоносец опустился на колено рядом с раненым:

— Мужик. Мужик! — постучал по нагруднику. — Ты потерпи, слышишь? Пару мин…

ДЫЩЬ!

Ополченец вместе со щитом завалился набок. Во время падения, он выпрямил ноги и сильно пнул раненого пустынника. Тот, в свою очередь, заорал как потерпевший… Коим, собственно, и являлся.

Дым выстрела стелился по брусчатке в пяти метрах в сторону. Другой раненый подгадал момент и сумел выстрелить.

Ввиду близости своего, окружение стрелять не решилось. За то отреагировало разом всё прикрытие от входа в мэрию. Подлец даже не дёрнулся от десятка пуль.

Тем временем, ополченец со щитом кое-как поднялся.

— Нормально! — крикнул он. — Щит не пробило!

Он забрал перевязь с пистолетами у раненого и направился дальше. Но теперь — более продумано: обошёл побоище и подступал к лежащим так, чтобы не подставлять другим тыл или фланги.

Тем не менее, больше половины раненых оказали сопротивление. Даже находясь при смерти, они пытались выстрелить или махать мечом. Как результат — выжили только те, кто или ничего не мог поделать в силу ранений, или у кого нечем было отбиваться. Всего — пятеро.

Четверть часа, ополченцы со щитами прочёсывали площадь. Только когда они доложили, что закончили, Батя разрешил санитарной бригаде забрать раненых врагов.

Вместе с ними на поле боя вышла и трофейная команда. Доспехи и оружие погибших сулили серьёзно усилить боевой потенциал островитян.

На останках крылечка мэрии к Бате присоединился один из сержантов:

— Ума не приложу, синьор капитан! Зачем нам эти фэссо? По-хорошему — повесить бы их вдоль дорог перед городом. Остальным на заметку, так сказать!

— По-хорошему — надо соблюдать законы и обычаи ведения войны. Вот мы и попытаемся. К тому же, они могут обладать ценной информацией или оказаться аристократами. Вон, видал, красавец какой сидит! — наёмник мотнул головой в сторону контуженного пленника.

— А чего это с ним? Дёргается, как мой дед покойный, только тому — девяносто лет было.

— Контузия. Слишком близко ко взрыву находился, вот и врезало по мозгам.

Беднягу трусило, рот непроизвольно открывался и закрывался, а глаза хаотично бегали. Но это ни в коей мере не скрывало красивых черт лица. Ещё, пустынник был увешан золотом: серьги в ушах, кольца на пальцах, цепь, в палец толщиной, прямо поверх панциря и увесистые браслеты. Словно не воин на войну, а жених на сватовство к дочери какого-нибудь шейха! Доспехи на нём тоже были украшенные.

Впрочем, за бедуина как раз взялась трофейная команда. Из-за состояния, он даже не понял, что его буквально грабят.

— Куда в карман положил?! Руки отрежу! — взвыл Батя на одного из трофейщиков. — В мешок клади!

* * *

Подвели итоги первой битвы.

Пустынники потеряли двести десять убитыми и пятерых пленными.

— При этом, львиная доля потерь неприятеля пришлась на картечь…

— Львиная? — перебил командира Макс.

Судя по взглядам, недоумевали и сержанты ополчения.

— Да, львиная. Ну… Лев — это главное животное из всех животных. Поэтому, ему положена самая большая доля. Он типа как синьор Рим, только здоровый, курва! Лайонелу по грудь!

— Не бывает таких! — мгновенно отреагировал Лай.

— А драконы, значит, бывают?!

— Да! Я сам одного…

— Лай, успокойся! — громыхнул Даджой. — У тебя даже имя от слова лев происходит! Лайон — на моём родном языке значит — лев. Я тебе в книге потом картинку покажу.

— А, да? Хорошо. Но одного дракона я…

— Так, санитары! Что по нашим потерям? — Батя не стал дослушивать трёп и воззрился на представителей медиков.

— Одиннадцать убитых и столько же раненых. Это если не считать лёгких осколочных ранений. Но городской врач говорит, что двое не доживут до утра.

— Хорошо!

— Хорошо?! — удивился островитянин. — Что же тут хорошего, синьор Сержио?!

— Что не двести человек, как у них. — зло процедил Батя.

Санитару оставалось лишь пожать плечами.

Далее последовали доклады по пожару и разрушениям в мэрии. Для административной работы здание более не годилось. А самое главное — тот, кто мог перераспределить бухгалтеров и клерков, теперь лежал на площади накрытый простынёй.

Словно в подтверждение этих мыслей, раздался и первый женский вой. Над одним из погибших склонилась жена, теперь вдова, и взахлёб рыдала. Утешить несчастную подошли несколько ополченцев и ещё чья-то жена. Или тоже уже вдова?

Бездна…

Тут как тут объявились мелкие чиновники. Для разборок с ними, Батя назначил интенданта карабинеров. Сделал он это исключительно из желания максимально оградиться от хозяйственной деятельности. На осаждённой твердыне она грозила ввергнуться в хаос. Иметь к ней отношение — значило впасть в немилость у простого народа.

— Про могильники мы и не подумали… — протянул Даджой, глядя как полураздетых пустынников складывают на краю площади.

— А что тут думать?! — крякнул Батя. — Сержант! Выставить караульных на краю поля у столицы и вырыть большую траншею. Похоронить там павших врагов. Разрешаю взять на складе все имеющиеся телеги. Место захоронения обязательно отметить! Селитру потом копать будете.

— Слушаюсь, синьор капитан!

— Санитары! Где санитары? О! Эй ты! Набрать добровольцев из гражданских и кровь с площади смыть! И быстро, пока не засохло! Чтобы ни мух, ни вони не было.

* * *

В общем, шум сражения сменился суетой работы и гомоном подошедших гражданских. Люди всё прибывали и прибывали. Никто до последнего не верил, что у стен их домов возможна самая настоящая война. То тут, то там слышались впечатлённые дамские вздохи. Отовсюду звучали ругань и проклятия мужчин. Самые скептически настроенные подходили посмотреть на тела погибших пустынников, словно грохота выстрелов и взрывов было недостаточно.

Сразу же появились желающие встать на защиту твердыни. Их количество быстро росло. А когда всеобщей огласке предали то, что даже мэр отдал жизнь за столицу — синьора капитана осадила целая толпа добровольцев! Увы, всех ретивых горожан направили в помощь санитарам.

Когда первостепенные вопросы были решены, наёмники собирались заняться распределением трофеев. Но этого не дал сделать гонец из подразделения зодчего Фабрицио. Запыхавшийся мужчина сообщил, что с окопов на холме виден столб дыма. Как раз в стороне места высадки. И там же расположен городок мэра Орландо.

По всей видимости — БЫЛ расположен…

Глава 4

Кипела работа по уборке площади: одни горожане выстроились в живую цепь и передавали вёдра, другие мётлами и вениками сгоняли кровавую воду к ливневым канавам. Над всем этим затянул заунывную молитву священнослужитель. Его никто не звал, но он появился раньше, чем началась погрузка убитых на телеги. К неудовольствию горожан, священник сначала помолился над пустынниками и только потом взялся за своих сограждан.

Интендант одновременно пересчитывал трофеи и отбивался от бухтящих бухгалтеров. Те приставали с какой-то книгой и требовали ставить новое имущество на учёт. Клеркам было невдомёк, что этим просто некогда заниматься.

Ещё и беспризорники вокруг да около крутятся, никак — что-то свистнуть хотят!

* * *

Тем временем, Батя с остальными наёмниками держали военный совет.

Пока что всё шло по плану.

Высадка в центре столицы — справились.

Нападение на окраинные поселения — ожидаемо.

Ещё, минуту назад, снова прибежал посыльный. Сообщил, что появились два новых столба дыма. Оба — меньше первого.

Значит, теперь на очереди потоки беженцев. Главам всех поселений заранее разъяснили порядок эвакуации гражданских: в леса да в горы и оттуда прямиком в самое безопасное на острове место — в Тэрра дель Пани.

Как ни крути, а столица была окружена самой развитой линией обороны. К тому же, находящейся на холмах.

А если её и прорвут, то уличные бои обернутся для пустынников настоящим испытанием. Свои роли сыграют и многоярусная архитектура, и лабиринты улочек, и множество крошечных окон.

Отдельным неприятным сюрпризом станет наличие по несколько входов и выходов в каждом доме. Многие из них ведут во дворы и на крыши к соседям.

Соединены оказались даже некоторые подвалы. Зачем? Зодчий не сумел дать ответа на этот вопрос. Сказал лишь, что их ещё в незапамятные времена строили древние, и неизвестно сколько уже засыпали или замуровали.

Что до мобилизованных — их по остальному острову было распределено ещё чуть больше тысячи человек. Инструкция для всех сержантов была одна: держать оборону только если не будет очевидной угрозы прорыва или окружения. Во всех остальных случаях — наносить противнику максимальный одноразовый урон и сразу отступать в следующие поселения по пути к столице.

Оседать на длительный период ополченцы должны были только на двух перевалах.

Крутые и узкие горные тропы не располагают к перемещению пушек и обозов со снабжением. Следовательно — качественная осада фортов невозможна.

Таким образом, по задумке Бати, по мере продвижения, бедуины будут сталкиваться со всё возрастающим сопротивлением.

— Слышь, Папаш. Всё конечно складно. Но что если к ним подкрепление прилетит? — спросил Лайонел.

Батя оглянулся по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии лишних ушей и только тогда ответил:

— Тогда, это будет уже не наша проблема.

На такое наёмники понимающе промолчали.

— Ладно, собирайте свои взводы и расходитесь по окопам. Наблюдателей расставьте так, чтобы весь периметр перекрыть. А я пока организую питание и быт. И да, подайте мне список наиболее отличившихся в бою.

Воины кивнули и пошли к подчинённым. Задержался только Лайонел. Он вручил Бате флаг, захваченный на барже. Зелёное полотнище с золотым символом, точь-в-точь как на рычаге механизма управления крепостью — круг с линиями во все стороны.

* * *

Работа капитана продолжилась с интендантом и несколькими клерками.

Для пропитания воинства была выделена провизия с городского склада. Сначала обсуждалась готовка своими силами, но внезапно оказались кстати присные волонтёры. Тут как тут объявился хозяин трактира и предложил организовать питание. Отказываться не стали. Ему назначили двадцать помощниц из желающих горожанок. А со склада на постоялый двор сразу же отправилась телега провианта.

Трактирщик и сам обрадовался возможности помочь родине. Он обещал устроить трёхразовое питание для синьоров защитников. Затем громко и ладно описывал меню, да так, что на площади раздались громкие урчания желудков. А на прощание он даже демонстративно облизнул пальцы, мол — во как вкусно будет!

— А что вы ему там в телеге отправили? — нахмурился Батя.

— Чечевицу! — отрапортовал один из клерков.

Наёмника такой ответ не то что не удовлетворил, а прямо-таки разозлил:

— Ты сдурел?! Я вас самих в траншеи на одну чечевицу посажу! Давай вот ещё что… Клубня, масла и сала. Десяток говяжьих окороков из ледника. Что ещё? Овощей там, даже не знаю каких… Да каких он сам закажет! И смотри мне! Чтобы ни зёрнышка и ни кусочка мимо фронта не ушло!

Чиновнику оставалось лишь согласиться и отправиться выполнять распоряжение.

— Так! Идём дальше. Интендант, докладывайте! Что по трофеям? Ох, бездна! Что это за чудище?!

Карабинер держал перед собой пятиствольный мушкет.

— Да вот… Демоны их знают, этих бастардо! Сами посмотрите, синьор капитан.

Батя осмотрел диковинное оружие. По сути, это были просто пять сваренных между собой мушкетных стволов с полками для пороха каждый. Но на всю конструкцию имелся только один спусковой механизм с кремневым замком. Рычаги фиксатора вращающегося блока, располагались аккурат под большим и указательным пальцами.

В общем, стрелять удобно, а перезаряжать — нет.

— Ещё есть? — прищурившись, поинтересовался Батя.

— Нет.

— Ясно. Значит так, это чудо передать лично в руки офицеру Кеншину. Что по остальному?

— Сто пятьдесят ружей. Из них — больше половины с растопыренными стволами. Сломанные, наверное…

— Срака у тебя растопыренная и сломанная! Это — мушкетоны под картечь. Дальше!

— Виноват, синьор капитан! Не мог знать! — за лето, наёмник так вымуштровал карабинеров, что ни один из них и не подумал бы обижаться на резкость. Интендант продолжил:

— Три десятка пистолетов. Мечей, и кривых, и не очень — по числу пустынников. Ножей и кинжалов — пять десятков. Гранат мало осталось, десять штук всего. Разных патронов насобирали целый ящик. По оружию — всё.

— Замечательно! Волонтёров бери, грузите в телегу и тащите к окопам. Распределить между бойцами по усмотрению офицера Даджоя. Что по доспехам?

— Полных комплектов лат — по числу пустынников, кроме матросов. Но все в разной степени повреждены. Целый — только у того фрочио был. — едва уловив непонимание во взгляде начальника, боец поспешил объяснить, — Ну… петух расфуфыренный, золотом увешанный. Которого контузило!

— А! Понял! Этот доспех носить запрещаю, в мой кабинет в казармах доставишь потом. Что ещё?

— Два десятка разных кольчуг. Но все рваные или с дырами от пуль. Кроме одной. Ну… Контуженного. Но там тоже не броня, а картина прям какая-то!

— Эту кольчугу в кабинет. Стёганку с красавца сними и туда же. И вообще, что там ещё на нём добротного будет — тоже всё ко мне на стол!

— Слушаюсь! Остальное тоже синьору Даджою отвезти?

— Нет. Пошли посыльного за мастером в кузницу и за ремесленниками. Немедленно всех ко мне!

Карабинер отсалютовал и успел развернуться, как вдруг из-за спины прозвучал рык Бати:

— На месте-е-е! Стой! Раз-два! Кру-у-угом! Ничего не забыл?

— Никак нет!

— Это залёт, боец! Тикай з острову! Что у тебя там звенит под панцирем?!

Интендант побелел, покраснел и снова побелел:

— А! О-о-о! Виноват! — и извлёк из-за пазухи кожаный мешочек с драгоценностями.

— Ещё раз и поставлю в первую шеренгу! Да без штанов! Будешь пустынников пиструном пужать! Всё! Бегом марш в кузнецу!

— Синьор Сержио. — подал голос один из клерков, кажется — казначей. — Что Вы собираетесь с этим делать?

— Этот мешочек я передам новому мэру столицы, как только он выплатит нам причитающееся по контракту!

* * *

Тем временем, остальные члены отряда вышли на позиции. Оттуда действительно хорошо виднелись три столба чёрного дыма.

Наёмники забрали людей у зодчего, а самого его отправили к Бате. Личный состав поделили между собой точно также, как и на учениях. Вот только четырьмя неполными ротами перекрыть весь город оказалось невозможно.

Но и силы вторжения в ближайшее время не ожидались.

Если пустынники решат идти к столице по прямой, то придётся продираться через незнакомые леса. А по дорогам — встретятся городки и деревушки, вместе с ополченцами.

Учитывая всё это, основные силы спрятали на опорных пунктах, на удалении двухсот-трёхсот метров друг от друга. А между ними — одиночные и парные наряды наблюдателей.

— Теоретически, быстро подойти может только ещё одна группа десанта. — сидя на бруствере, рассуждал Лайонел. Он скорее успокаивал ополченцев, чем реально строил какие-то предположения.

Вверенные ему бойцы тоже расселись вдоль окопа. Многих из них только-только начинал отпускать адреналин. От понимания минувшего риска, у мужчин трусились руки. Кто-то молился Свету, кто-то умывался из фляги, чтобы смыть слёзы. Ещё кого-то заклинило на трёхэтажной ругани в адрес пустынников.

Осознание подкрадывалось незаметно… Коварно выскакивало из-за спины и выдыхало в лицо тяжёлый запах крови.

Ещё бы!

Слишком глубока была пропасть, которую довелось перешагнуть вчерашним фермерам. И это, им посчастливилось самим обойтись малыми потерями.

По рукам пошла фляга со спиртным. Но офицер отнёсся к этому с пониманием. Что там того глотка? За то нервы хоть немного загасит. А вообще, если по-хорошему, то успокаивающего чаю бы им сейчас.

В роте Кена с Максом, всё обстояло точно также. Бойцы украдкой выпивали. Дрожащими голосами обсуждали пережитый бой. У пары человек были отсутствующие взгляды.

Кто-то ткнул Макса в плечо. Он оглянулся и машинально отказался от протянутого бурдюка с вином.

Успокаиваться не требовалось. И уж тем более — ценой трезвости.

Юный воин вообще вёл себя как ни в чём не бывало. Словно это всё — окопы и блиндажи, просто очередной этап учений. В то же время, он понимал ситуацию куда больше окружающих. Возможно, даже больше чем могли себе представить остальные наёмники.

У него это было не первое сражение. Да и вторжение тоже.

Уж лучше рискнуть, убить, понести потери… Да чего уж душой кривить?! Даже погибнуть не жаль! Только бы снова не отсиживаться в кустах! Не бежать! Не смотреть со стороны на несправедливое горе!

И не вдыхать горький дым пылающих домов.

Макс мельком посмотрел на чёрные столбы и отвёл глаза. Ему не хотелось думать, что там сейчас творится то же самое, что ему довелось однажды видеть.

Хладнокровие адъютанта наёмников не укрылось от ополченцев.

Встречаясь с ним взглядом, мужчины… Не просто мужчины, а защитники своей родины! Стыдливо прятали мокрые глаза. Сжимали пальцы в кулаки, чтобы не было видно их дрожи. Прочищали горла, прежде чем заговорить. Лишь бы голос не дрогнул!

Лишь бы самим себе не показаться мягче этого парня.

* * *

Оживление в траншеи привнесли волонтёры с целой телегой оружия.

Ополченцы ринулись было к грузу, но их остановил выкрик Даджоя:

— Не отсвечивать! Кому сказано было?!

В первую очередь и, естественно, самое лучшее, себе выбирали наёмники.

Макс, наконец-то обзавёлся парой пистолетов. Да не простых, а с серебряной инкрустацией, складывающейся в замысловатый узор.

— Патроны не бумажные что ли? — заметил юноша, рассматривая горсть трофейных боеприпасов.

— Бумажные. Просто пропитаны воском, а не свиным жиром. Пустынники свинину не едят и даже в рот брать отказываются. А команда «скусить патрон» везде одинаковая. Вот и изобретают. — пояснил Кеншин.

— А почему не едят то?

Степняк пожал плечами:

— Им Свет запрещает. Грех якобы.

На такое наёмники лишь переглянулись и продолжили копаться в оружии.

Ещё пару пистолетов взял себе Лайонел.

— Куда тебе столько, мужик? — усмехнулся Джой.

— Да мало ли! Видал я уже их фехтовальщика! Уж лучше — бах-бах и всё, чем сабли подмышками ловить!

— Вон! Тоже побахать хотят. — великан кивнул на окоп. Оттуда, как суслики из норы, выглядывали сразу два десятка лиц. И у всех чуть ли не слюни текли, при виде горы оружия!

Дальше наёмники выбрали себе ещё по одному мушкету. Всё же, меткость ополченцев оставляла желать лучшего.

— Синьор Кеншин! — встрепенулся один из волонтёров, когда степняк присматривался к новому ружью. — Капитан Сержио приказал передать вот это лично Вам в руки!

Кен осмотрел пятиствольного монстра и, к всеобщему удивлению, сходу разобрался в механике вращающегося блока.

— Я такое уже видел. — пояснил он. — Но только пистолет и всего на три ствола.

Наконец настал черёд лучников и арбалетчиков.

Между ними распределили все остальные ружья и пистолеты. Мушкетонами вооружили первую линию, а обычными мушкетами — менее бронированных бойцов тыловых позиций.

Вопреки недовольству, почти все перевязи с пистолетами Даджой вручил сержантам. Да и то — по одному стволу в руки.

— Хорош скулить! Разойдись! — выкрикнул гигант. — Куда арбалет потащил?! В телегу клади! Сам пострелял, дай и другим пострелять! Кен, пройдитесь по позициям. Проверьте порядок и маскировку, чтобы никто снаружи лицами не торговал. А я пока к Бате схожу.

* * *

Пока прямые подчинённые занимались перевооружением имеющихся войск, Батя раздумывал над расширением штата.

Благо, в желающих недостатка не было.

Реальное положение дел повлияло на настроение народа. «Военные игры», как за глаза называли летние учения, перестали быть объектом насмешек. Чиновники внезапно стали шёлковыми и если не могли с чем-то помочь, то хотя бы не мешали, по крайней мере — лично новому воеводе. Да и все имеющиеся производства высказали желание помогать родине. Разные мастерские объявили срочный набор швей, подмастерьев, разнорабочих и носильщиков.

Вместе с тем, клерки составляли списки для второй волны мобилизации. Это была идея Даджоя.

Он вернулся от окопов с телегой полной луков и арбалетов. Ими можно было бы вооружить как минимум роту. К тому же, впереди — ещё не одно сражение. Будут новые трофеи и кому-то нужно будет брать в руки оружие павших товарищей. Да и мечей теперь тоже полным-полно. Когда дойдёт до рукопашной — против пустынников удастся сыграть только количеством.

Единственный минус — обучать пополнение придётся прямо в бою.

— Срочно соберите мне сто пятьдесят здоровых крепких мужчин. — секунду подумав, Батя добавил, — Сразу предупреждайте, что на войну.

Клерк что-то чиркнул угольком на бумаге, молча кивнул и куда-то побежал. Его место занял другой:

— Синьор Сержио, что с личным хламом пустынников делать?

— А что там?

Чиновник принялся перечислять:

— Мыло, расчёски, нательное бельё, немного еды, по большей части — всякое сладкое, табак…

По ходу доклада, Батя комментировал:

— Все средства гигиены — в баню. Поставить на особый учёт и выдавать только ополченцам, когда те приходить начнут. Тряпки в прачечную. Сладости отнесите синьорине Венге. Табак — синьору Кеншину, пускай посмотрит и скажет, точно ли это табак? Что ещё?

— Ещё вот, посмотрите. Почти у всех такие наборы были. — клерк продемонстрировал холщёвую сумочку и её содержимое: два мотка плотных бинтов, узкий кожаный ремешок с палочкой на одном конце, несколько конвертов с порошками и измельчёнными травами и какая-то прозрачная жидкость в крошечной бутылочке.

— С бинтами понятно, а остальное — даже не знаю. Говорите, почти у всех были?

Ситуацию прояснил Даджой:

— Это наборы первой помощи. Жгут, обеззараживающее, обезболивающее... Нашим бы тоже такие не помешали.

— Вот же гады! Капитально подготовились! — Батя упёр руки в бока. — Ладно. Все наборы раздать ополченцам. Джой, разберись с порошками и объясни потом, как всем этим пользоваться.

Великан кивнул. Второй клерк также, как и первый, сделал заметку и умчался на склад.

— Синьор, капитан! Вызывали? — на площади появился мастер из кузницы. На нём была рабочая одежда, а руки и лицо вымазаны сажей.

— Да. Чем занимаетесь?

— Броню для парней кую. Мне как рассказали, что тут творилось — я решил в стороне не оставаться!

— Вот это правильно! — наёмник снял шлем и пригладил мокрые от пота седые волосы. — Только ковать ничего не надо. У интенданта заберите трофейные доспехи и почините какие возможно.

— А много там?

— Вам хватит. Но в первую очередь — две кольчуги. На меня и на синьора Лайонела. Мерки же остались? — кузнец кивнул, — Замечательно! И ещё из нескольких — сделайте одну на нашего здоровяка.

— Слушаюсь! Всё в лучшем виде сделаю!

— А по деньгам — всё-таки запишите, потом сочтёмся с новым мэром. Интендант! Ко мне!

* * *

— Идут! — раздался взволнованный крик.

Отовсюду донеслось тарахтение доспехов, шорох и щелчки кремневых замков. Ополченцы потянулись к позициям для стрельбы. Кто-то даже вылез на бруствер…

В тот же миг над линией обороны разнёсся неистовый рык:

— Куда полезли?! А ну назад! Вниз я сказал! — Даджой схватил за кирасу самого любопытного бойца и в одно движение сгрёб его на дно окопа.

Беря пример с товарища на соседнем участке, Макс прошёлся по своей роте.

— Синьор адъютант, да мы ж одним глазком!

Взрослым мужикам было неловко оправдываться перед вдвое младшим парнишкой. Тем не менее, порядок быстро восстановился. Недовольство приказами выказывали только те, кто не видел юношу в бою.

— Раскомандовался. Щенок высокородный! — донеслось из-за спины.

Макс оглянулся, но никто не спешил встречаться с ним взглядом. Ожидаемо…

— Отбой! Это гражданские! — снова завопил Даджой.

Примерно в километре от линии обороны из леса появились люди. Сначала было непонятно сколько их, но к моменту, когда первые уже добрались до тракта, цепочка всё тянулась и тянулась. Из-за буйной зелени выходили пары, семьи, большие компании… И каждый шёл со своей ношей. Нагружены были даже дети.

Треть часа спустя, первые уже добрались до города, а человеческая змея всё никак не показывала хвост.

У домов, беженцев встречали волонтёры и сразу направляли в те или иные районы.

Вот среди встречающих появился латник. Макс признал в нём своего командира.

Батю сразу обступила целая толпа. Люди несли с собой ценную информацию о происходящем, но у них самих была прорва вопросов.

И самый распространённый из них — когда можно будет возвращаться домой?

Колонна беженцев иссякла только три часа спустя. К тому моменту, вдали появились ещё три столба дыма. Один — прямо за лесом.

Это — всего лишь около трёх километров по тропам и меньше пяти, если в обход по тракту.

Глава 5

До вечера прибыла ещё одна группа беженцев, правда совсем маленькая, в сравнении с первой. Сразу после них до столицы добрались двое бойцов с передового наблюдательного поста.

Мужчины рассказали, что старший наряда приказал им отходить в Тэрра дель Пани и докладывать о виденном. Они же взяли на себя ответственность сделать крюк, чтобы предупредить людей в трёх деревнях. В первой бойцы вообще никого не нашли. В двух других — гражданских уже спровадили, а ополчение готовилось к бою. Увы, бравых вояк огорчили слишком значительным численным превосходством противника. Сержанты на местах приняли решение отходить сразу после первого огневого контакта.

— Всё правильно. — покивал Батя. — Так, обождите! А где вы старшего наряда потеряли?

Бойцы переглянулись и стыдливо потупились:

— Дед сказал без него уходить… А ещё он стрелы и колчан со смолой себе оставил.

— Ясно. Джой! Прикажи одному посту глаз с того края не спускать.

Великан кивнул.

— Вы двое идите в трактир. Поедите и прибывайте в окопы. Поступаете в распоряжение офицера Даджоя. И это! Смотрите мне! Что б никакого бухла за ужином!

— Слушаемся! — гавкнули сигнальщики в один голос.

* * *

Ещё примерно полчаса спустя, караульные снова подняли тревогу.

Из леса, у самого тракта, выбежал одинокий латник. Хотя, выбежал — это громко сказано. Выскакал? Выковылял? Выхромал? Тьху… Короче, его способ передвижения был чем-то средним между бегом трусцой и ползанием по-пластунски.

А задыхался то как! Тяжёлые ахи-вздохи стало слышно уже метров за сто.

Судя по снаряжению и чёрным элементам формы — ополченец. Только вот откуда?

Над окопом поднялся Лайонел и помахал бегуну, мол, давай сюда.

Но тот лишь мельком посмотрел на офицера. Коротко мотнув головой, боец продолжил бежать по тракту. И только зайдя под прикрытие холма, он взобрался на него с противоположной стороны.

— Кто такой, воин? — сходу набросился на него Лай.

— Здравствуйте синьор… Фу-у-ух! — бедняга едва переводил дыхание. — Я стрелок из подразделения мэра Орландо… О-о-ох!

У Лайонела похолодело внутри. То, что до города добрался один единственный боец аж из двух рот, могло значить только…

— Что с мэром!?

— Всё хорошо. Синьор, прошу Вас, воды!

— Мужики, бурдюк сюда! Бегом! — скомандовал наёмник и поторопил рассказ. — Почему сам, если всё хорошо? Ну?!

— Да оторвался я от них. Синьор мэр приказал, кто заблудится или отстанет — к столице выходить и капитану Сержио докладываться. Спасибо! — мужчина принял мешок с водой и жадно припал к соску.

— Ну я здесь. Это весь доклад? — Батя как раз подошёл по окопу, — Как ты вообще потеряться умудрился?

— Мы город как подожгли и в лес отошли, так сразу на других пустынников нарвались, а там…

— На хрена вы город подожгли?! — перебил наёмник.

— Чтобы пустынников погубить. — как само-собой разумеющееся ответил ополченец.

— Так он же не мгновенно загорается! Оттуда хоть рота, хоть полк выйти успеют! Чья это идея была?

— Мэра Орландо, синьор. А ещё он приказал в дома соломы и дров наносить, а кое-где и маслом облить. В общем — страшный пожар изобрёл!

У старого вояки глаза на лоб полезли от таких откровений. Правила войны? Куда там! Орландо изобрёл не просто пожар, а оружие массового поражения. Хотя, учитывая ситуацию в общем, может оно и правильно.

— То-то я думаю, чего дым такой чёрный? А это оказывается — мясо подгорает!

Шутку командира поддержал Лайонел:

— Даже если и не подгорает, то надышатся они там знатно!

— Вот-вот, синьоры! Мэр так и сказал: «Что б вы, фильо ди путана, задохнулись там, пэцо ди мэрда!».

— Ладно, бездна с ними. Но как ты сам остался? — продолжил расспрос Батя.

— По лесу и ста шагов не прошли, в кусты нырнуть хотели, а нам на встречу — пустынники! Человек двадцать и с собаками! Нос к носу столкнулись, представляете? Они что-то заголосили, за ружья схватились и собак своих драных спустили. А у нас мушкеты разряжены. Сержанты приказали разойтись, я и побежал. Сперва вернуться думал, но за мной пёс увязался. Когда одолел его — сзади ни шума, ни стрельбы не слышно. Значит, не стали драться. Искать никого не рискнул, да и далеко сбежать успел. Вот и пошёл к столице…

— Хорошо, молодец. — узнав всё, что надо было, Батя остановил поток слов. — В таверне поешь и…

— Некогда есть, синьор Сержио! Я ещё не всё рассказал! Полчаса назад на тракт из лесу выйти хотел, а там пустынники идут. Сонмище целое! Потому и побежал.

— Где?! — в один голос затребовали наёмники.

— Прям по тракту сюда идут. Да не спеша так, вразвалочку. Песни поют, шутки хохочут.

Доклад сбил Батю с толку. Вроде бы война кругом, а какое-то подразделение противника на прогулку вышло.

Вопросы о головном или фланговых дозорах лишь подтвердили странность. Ополченец приблизился к ним на полсотни шагов, понаблюдал и также незамеченный удалился. По всему выходило, что колонна врага была абсолютно уверена в своей безопасности.

Из этого напрашивались следующие выводы:

Во-первых, это подразделение ещё не сталкивалось с островной милицией. Иначе, было бы настороже.

Во-вторых, у пустынников не налажена система связи. Ни посыльных, ни сигнальщиков. Иначе они бы уже знали об организованной обороне и, опять-таки, готовились бы к бою, а не песни пели.

И, самое главное — в-третьих! Скорее всего, цель этой колонны — войти в Тэрра дель Пани. Ведь согласно плану вторжения, столичная стража уже должна быть мертва…

— А тут раз! И мы! — Батя хлопнул в ладоши. — Ни с того, млять, ни с сего! Так, Лай, скрытно, но быстро расставьте всех людей на холмах вдоль входа в город. А я пока в ратушу сбегаю, появилась у меня одна идея!

* * *

Пока командир бегал за своей идеей, наёмники выстраивали засаду. Вторую за день!

В этом вопросе на руку сыграл рельеф. Мало того, что вся столица располагалась на холмах, так они её ещё и окружали! Несколько гряд прерывались лишь в трёх местах. В этих маленьких ущельях были проложены дороги, в том числе — тракт, ведущий к главному въезду в город.

На возвышенностях, по бокам от него, также были обустроены окопы и пара блиндажей. Все — поросшие травой и незаметные с низины.

Когда позиции были плотно набиты ополченцами, Джой провёл быстрый инструктаж:

— Всем сидеть и не высовываться! Атаковать ТОЛЬКО, — великан подчеркнул это слово, — когда я прокричу «Свет велик!». Прицелился, выстрелил, спрятался, перезарядился! Лишнюю секунду никто не отсвечивает! Есть вопросы?

Руку поднял какой-то молодой боец:

— А что синьор капитан там делает? — парень ткнул пальцем в сторону въезда в город.

А делал Батя там вот что: с несколькими горожанами он устанавливал на крайнем здании флагшток. Ещё минута и на нём взвилось трофейное знамя пустынников.

Даджой улыбнулся и ответил:

— Это называется военная хитрость. Наш командир вводит противника в заблуждение, чтобы ослабить его бдительность.

Тут же со всех сторон донеслись восторженные возгласы:

— А-а-а! Бона!

— Браво!

— Грандэ, синьорэ!

* * *

Прошло около получаса, прежде чем кто-то из офицеров шикнул и шёпотом приказал приготовиться.

Ополченцы, не нюхнувшие пороху, улыбались и перемигивались. Они ещё не знали что именно им предстоит с минуты на минуту.

Их более опытные товарищи мрачнели на глазах. Одни тихонько молились, другие побледнели и сидели, обняв колени. Почти всех слегка колотило. Адреналин уже начинал бурлить в их венах.

Вскоре до окопов донёсся шум десятков, а потом и сотен шагов.

Никакого такта… Пустынники шли вразнобой, гремели латами, переговаривались в полный голос. Время от времени раздавался смех.

Стоило им войти в ущелье перед городом, как раздались восторженные крики и разглагольствования. Прямо перед ними на ветру реяло знакомое знамя. Это могло значить только одно: союзное подразделение расправилось со стражей и, почти наверняка, уже развлекается и набивает карманы!

Наёмники наблюдали за дорогой через бойницы замаскированных огневых точек. На первый взгляд колонна насчитывала никак не меньше четырёх сотен. Но, слава Свету, вооружены они были не в пример хуже штурмового подразделения с баржи.

Ружья чуть больше чем у половины, у остальных — луки и арбалеты.

Похвастаться полными латами могли и вовсе единицы. Один из десяти, если не меньше. Подавляющее большинство имели просто панцири и шлемы, само собой — стёганки.

За то у всех поголовно — здоровенные баулы.

Макс всматривался в смуглые, а иногда и чернокожие, лица и не понимал. Как они могут улыбаться и смеяться, придя сеять смерть на чужую твердыню? И ладно бы одна-две банды каких-нибудь сказочных налётчиков… Но нет же! Их тут не счесть!

Вместе с тем, парень снова слышал грохот артиллерии над своей канувшей родиной. Неужели, люди убившие его семью, его друзей и соседей, тоже улыбались? Смеялись, стреляя в безоружную женщину на улице? Радовались, когда дома взбухали алыми бутонами взрывов и разлетались на брёвна?

Одним махом, Макс ещё больше возненавидел чёрных налётчиков и просто начал ненавидеть бедуинов. Он держал мушкет на коленях, но уже представлял, как ловит на мушку мечущиеся фигуры пустынников. Как те падают, сражённые его пулями, и кричат от ран. Ему остро захотелось, услышать крик…

Мерный гомон в ущелье разрезал громоподобный крик Даджоя:

— Свет велик! — кажется, от его вопля содрогнулись сами небеса.

За то колонна не дрогнула. Услышав вопль, пустынники поддержали его ликующими возгласами. Разрозненный хор сотен глоток проревел в ответ «Свет велик!», кто-то по-разбойничьи засвистел, а отдельные индивиды даже додумались стрелять в воздух.

Тем лучше!

В следующий миг, по колонне прогремел нескладный залп. Да сразу с двух сторон!

Из-за стрельбы товарищей, пустынники поначалу даже не отреагировали на грохот. Лишь дёрнулись от неожиданности.

Всё ещё улыбаясь, они оглянулись на валящихся с ног соратников.

«Ну как? Смешно?!»— думал Макс, подхватывая второй мушкет.

Вместе с ним, огонь продолжили и остальные наёмники. Кеншин, вообще, палил как заведённый. В ход сразу пошли и пистолеты сержантов. В воцарившейся огненно-дымной вакханалии, умудрялись кого-то подстрелить даже арбалетчики.

А кто-то додумался метнуть гранату в особо плотную группу бедуинов. Латников там почти не было, так что взрыв подкосил сразу пол отделения.

Первоначальная плотность огня просуществовала всего пару секунд. Ещё мгновение потребовалось вторженцам, чтобы отойти от шока. Из лощины раздались первые ответные выстрелы. Что правда как-то взбалмошно.

Куда? В кого? По зелени, откуда стреляли неизвестные? Так тут весь холм в траве!

А вот и первые храбрецы нашлись! Несколько отделений с разным холодным оружием рванули вверх по склону.

Но не тут-то было!

ГУХ!

Это рявкнуло крепостное ружьё Даджоя. Картечь разлетелась вдоль косогора, выкосив добрую треть атакующих. Остальные на миг приникли к земле, но и этого мига хватило, чтобы сориентировались ближайшие лучники!

Вряд ли, конечно, они сумели нанести реальный урон, но уж точно надавили на психику. Несколько пустынников в панике побежали наперерез товарищам. Те, в свою очередь, больше не рвались вперёд так уверенно.

За то, позади них, зашевелились сразу несколько взводов. Крики боли и ярости прорезал один единственный боевой клич «Свет велик!». Его сразу же поддержали десятки, а затем и сотни глоток.

Почти всё огнестрельное оружие на поле боя было разряжено, и толпа в лощине качнулась в стороны траншей. Но тут же и замерла! Со стороны города раздались два раската грома.

БА-БАХ!

У некоторых бедуинов подкосились колени, другие пригнулись, совсем редкие упали на дорогу.

Резко-нарастающий гул ознаменовал приближение двух снарядов.

Первое ядро мелькнуло между воинам, кого-то даже задело. Ближе к середине колонны чёрный росчерк ударился о камень и со снопом искр отскочил прямо в центр замыкающего взвода.

Второе оказалось более смертоносным! Плотно стоящее отделение буквально смело как тряпичных кукол. Большинство сразу стали подниматься, но человек пять так и остались лежать друг на друге.

Макс приник к брустверу, ожидая мощных взрывов, какие уже однажды видел. Но их не случилось, это были просто болванки.

А вот враги ничего не ждали! Что правда, в воплях больше не было столько ярости, как ещё секунду назад.

Со второй попытки толпа пустынников всё же сумела перейти в контратаку!

Им нужно было преодолеть каких-то пятьдесят метров в обе стороны от дороги. Там их ждала спасительная рукопашная. Как бы странно это не звучало, но штурм позиций врага и последующая рубка, были для бедуинов единственным шансом выжить.

Командиры и сержанты повели своих подчинённых на приступ возвышенностей!

— Мечи на голо! — заорал Даджой, а сам выхватил из кобур два пистолета.

То же самое повторили и остальные наёмники.

Новые выстрелы, хоть и совсем уж малочисленные, привнесли в ряды бедуинов ещё немного сумятицы. Это позволило ополченцам рассмотреть своих врагов и изготовиться к схватке. Какой-то отчаянный копейщик метнул в наступающих своё оружие.

— А-А-А-АРГХ! — взревел Даджой и выскочил навстречу врагу. Ему в поддержку раздались вопли десятков глоток, а на брустверы полезла почти вся вверенная рота.

Видя, как из травы на них поднимается настоящая железная скала, бедуины окончательно сбились с шага!

А Джою только этого и надо было. Первые удары он обрушил на несчастных, которые впали в такой ступор, что даже защититься забыли!

Огромных размеров двуручный меч выписал широкую дугу и врубился в одного бойца с боку. Стёганка не защитила! Клинок разрубил руку и прошёл чуть ли не до середины грудины. Безжизненное тело повалилось на товарища рядом. А на другого уже нёсся новый удар!

Удар, заблокировать который вышло бы разве что приличным доспехом.

Пустынники отшатнулись! Кто-то наступил кому-то на ногу и споткнулся, других сзади толкали боле смелые соратники. Сумятицей мгновенно воспользовались ополченцы. Из-за спины великана появились сразунесколько бойцов с копьями. Шаг за шагом, они оттеснили неприятеля, тем самым расширив пространство для маневра своего офицера.

Взмах! Ещё один! И ещё!

Влажное чавканье! Хруст костей! Глухие удары железа по железу!

Те, чьи доспехи двуручный меч не пробивал, всё равно валились с ног. Конечно! Попробуй устоять под ударом чудовищной силы!

В какой-то момент в сторону отлетел приличный кусок шлема-шишака. А ещё через секунду, в воздух взмыла отрубленная рука, сжимающая ятаган. Всех, кто был рядом, густо окропило кровью.

Видя, как лихо справляется командир, ополченцы осмелели и насели на врага с удвоенным остервенением. Звон оружия стал чаще, а крики — яростнее. Кое-кто продолжал биться даже получив мечом по лицу или палицей по шлему.

Небольшая группа обороняющихся сориентировалась в ситуации и покинула тыловые позиции. Они быстро обогнули сечу и зашли бедуинам с фланга. Тем, чтобы встретить новую угрозу, пришлось развернуть край своего порядка. Хотя, уместно ли называть стихийный строй «порядком»?

В конец озверев, островитяне блокировали Даджоя. Нормально размахивать двуручным мечом больше не позволял даже рост воина. Ну ничего! У него ещё есть чем удивить противника…

Джой высмотрел среди врагов латника, к слову — единственного на этом фланге, и подловил его на выпаде. Для этого пришлось оттолкнуть кого-то из подчинённых и подшагнуть прямо под нос к врагам. Благо те перепугались от такого маневра, и не сориентировались им воспользоваться. Да и что ты сделаешь против целой железной стены?! В общем, латник пустынников вынужденно покинул строй. Кто-то попытался удержать товарища, но мощный пинок огромной ноги переместил смельчака из авангарда сразу в арьергард.

А в следующий миг, великан уже поднял бедолагу над собой и с силой швырнул его обратно на прежнюю позицию!

«Снаряд» свалил с ног сразу четверых! Ещё вдвое больше были шокированы чудесным полётом. Они утратили ритм битвы и на мгновение замялись. Обороняющимся этого хватило.

Даджой издал боевой клич и бросился вперёд просто с кулаками. За ним, с не менее страшным воплем, ринулись ополченцы.

За первые несколько секунд на земле оказалась почти вся первая линия. Пустынникам не помогло ни фехтование, явно лучшее, чем у недоученных островитян, ни более качественное снаряжение.

Да ещё и этот гигант! Каждый кулак — как булава! И машет так, что аж воздух свистит! Кто не успевал увернуться или отступить — ложились с первого же попадания, и даже не обязательно по голове! А вот в ответ — хрен что сделаешь! Ятаган броню не рубил, а копий рядом ни у кого не было…

С секунды на секунду фланг пустынников обещал дрогнуть!

Глава 6

У остальных наёмников дела обстояли не так хорошо, как у великана.

Больший навык и презрение к смерти оказались ощутимым преимуществом против плохо обученных фермеров. Даже после потери численного превосходства и бега вверх по склону, пустынники дрались как обезумевшие.

* * *

Рядом с позицией Даджоя окопалась рота Лайонела и Венги.

Девушка всё ещё нервничала после бойни перед мэрией. Со стороны она выглядела просто злой и дёрганной. Но, кажется, её просто ещё не отпустил адреналин. Да и сражение, предстоящее с минуты на минуту, также не способствовало успокоению.

Отрада пришла с самого неожиданного направления. Интендант принёс наёмнице бумажный пакет полный карамелек. Целый килограмм, не меньше!

Венга расплылась в улыбке и принялась уничтожать сладости.

К моменту, когда появилась колонна врага, бумажный свёрток уже помещался у девушки в кармане. Собственно, куда она его и спрятала.

Бой начался по плану: Даджой подал заранее оговоренный сигнал, отгремели ружья, полетели стрелы… Пустынники рванули вверх по склону.

Глядя на приближающуюся живую стену, Венга снова занервничала. В ушах загудело, сердце тяжело било грудь изнутри. Руки, ставшие ватными, с трудом справились с кобурами, но прицел… Туда-сюда! Туда-сюда! Мушка никак не желала совмещаться с целиком.

В попытке унять тремор, девушка задержала дыхание.

Нужно было выстрелить в строй врага.

Хотя бы в его направлении!

Врага?

…

Врага!

В какой-то момент, воительница отчётливо увидела лица приближающихся воинов. Увидела их жёлтые оскалы! Всем телом ощутила взгляды влажных глаз! Кажется, в нос даже ударил смрад пота из их грязных бород!

Она всем сердцем возненавидела это тошнотворное зрелище! Руки в миг окрепли и навели пистолеты на самую гущу стана противника. Два выстрела слились в один и ознаменовали начало рукопашной!

Бедуины не побоялись направленных на них копий. Не смутила их и более высокая позиция защитников. Да и чей-то пистолет, выстреливший почти в упор, не испугал…

За то, когда раздался надрывный женский вопль, толпа шарахнулась назад как от огня! Никто не желал пасть от руки бабы. Но у неё на это был свой взгляд.

Сотрясая мечом, Венга выскочила из-под прикрытия соратников. Снова завизжала и бросилась на ближайшего бедуина. Тот, по совместительству, оказался и самым крупным из всех поблизости. Вот только, чести ему это не делало.

Мелкая баба в глухих доспехах сходу рубанула его сверху вниз. Ещё и меч свой закрутила так, словно выбросить собралась. Еле заблокировать успел!

Но пустынник быстро отошёл от удивления. Второй выпад он отразил более уверенно. А на третий собирался совершить контратаку... Увы, не судьба!

Ополченцы последовали примеру своего офицера. Они взревели как дикие звери и, выпучив глаза, бросились на вторженцев.

Рослый воин, с которым билась Венга, получил копьём в горло и завалился назад. Его тело ещё даже земли не достигло, а наёмница уже обрушила шквал ударов на следующего!

Гвалт нарастал. Размахивать оружием становилось всё сложнее. Вот-вот грозила начаться давка…

Но даже так, девушка не прекращала лупить врагов. Одного — навершием рукояти в висок. Другого — железным наколенником между ног. Третьего…

ДУМЦ!

Непонятно откуда, прямо по шлему прилетело булавой. Да так, что аж в глазах потемнело!

Если бы Венгу не подхватил какой-то ополченец — быть ей растоптанной!

— Брось! Пусти! — девушка пришла в себя, когда её уже вытащили в арьергард. — Приказ! Это приказ!

Ополченец послушался, и хотел было помочь подняться. Но она оттолкнула руку, вскочила и стала протискиваться обратно в первую шеренгу.

— За мной!!!

Кому Венга выкрикнула эту команду? Не ясно. Все кто мог — уже сражались!

* * *

Лай хоть и не показывал этого, но переживал о боевой подруге.

За последний час она так разнервничалась, что слопала почти все конфеты.

Глаза бегают, руки трусятся, ноги пляшут… Ещё чуть-чуть и кольчуга звенеть начнёт!

В общем, проняло девку.

Сам же наёмник вёл себя как обычно — бахвалился и выделывался.

А когда был дан сигнал занять позиции и соблюдать тишину, Лай перехватил уже знакомого ополченца с шестопёром:

— Слышь, боец. Дуй во взвод к синьорине Венге и ни на шаг от неё не отходи. Понял?

— Угу. — кивнул мужчина.

— Башкой за неё отвечаешь. Всё, пошёл!

* * *

Лайонел начал бой как и все остальные — по команде отстрелялся из мушкетов и изготовился к ближнему контакту.

Пустынники не заставили долго ждать.

Один за другим, наёмник разрядил все четыре пистолета. Это вызвало секундную заминку у атакующих, ею воспользовались лучники и арбалетчики. Пара болтов вроде даже достигли целей. Но, в большинстве своём, стёганки и панцири сыграли против метательного оружия.

Бедуины с яростным воплем сблизились с траншеями и завязалась рукопашная. Где-то ополченцы встретили их копьями и мечами, в паре мест — весьма успешно. Но нашлись и малодушные бойцы. Они побоялись покинуть укрытие и выйти навстречу врагу. Как результат — воины вторжения ворвались в окопы, сходу свалив нескольких защитников.

От прорыва образовавшегося клина, уберегла исключительная злобность одного из сержантов:

— Пошли, сучьи дети! Пошли! Вниз! — крепкий мужчина хватал подчинённых за снаряжение и отправлял их на подмогу товарищам. — Мэрда! Что ты мнёшься, как целка! А ну… Пошёл!!! — одного не слишком смелого ополченца он пинком столкнул прямо на такого же замешкавшегося пустынника.

Неподалёку, сквозь гомон и лязг битвы, раздавались выкрики Лайонела.

Наёмник стоял то во второй, то в первой линии. Он умело пользовался расположением и прикрывался соседями по строю. Вперёд протискивался только подгадав момент. Наносил рубящий удар сверху или тычок в лицо и тут же отступал за бойца со щитом.

Кроме того, Лай пытался провоцировать противников на необдуманные действия:

— Твоя мать свинья! — выкрикнул он очередное ругательство и подставил меч бросившемуся вперёд бедуину. Тот, ослеплённый страшным оскорблением, сам напоролся на клинок.

Но вот щитоносца достали по голове и он завалился назад. Лайонел перешагнул раненого и вынужденно занял место в первой шеренге. Поначалу он даже перехватил инициативу — ударил мечом в подмышку противника своего соседа и тут же огрел латной варежкой своего визави.

Однако на том удача временно покинула наёмника.

Откуда-то с арьергарда атакующих взмыла вверх алебарда. Ни острый шип, ни здоровенный крюк на её древке не сулили латнику ничего хорошего. Лаю хватило одного взгляда, чтобы определить для себя наибольшую угрозу. Он кое-как сумел отбить рукой тычок, но поплатился за это сразу несколькими пропущенными ударами от более близких врагов.

А затем произошло страшное: с ещё одним замахом алебарда прошла сбоку от головы Лайонела, зацепила крюком его за наплечник и рванула с лютой силищей.

С обратной стороны древко тянул явно не один человек. Возможно даже не два! Уж больно стремительно латник покинул свой строй и влетел во вражеский.

Вот только действия бойца с алебардой не были согласованы с его товарищами. Ни первый, ни второй ряд бедуинов не были готовы ко встрече с грудой железа.

Крюк соскользнул с доспеха, а удары ятаганами прекратились. В упор их было просто невозможно наносить. Ещё и ополченцы насели с удвоенной силой. Похоже, они просто не разобрались, что произошло, и приняли маневр офицера за яростную контратаку.

В общем, как бы там ни было, мужики взвыли и бросились повторять его подвиг.

Бой на значительном участке конфронтации быстро перерос в потасовку на кулаках. Реже — на ножах. Самые придавленные и не способные хоть к каким-то действиям — плевались и матерились.

Среди таких оказался и Лай, с той лишь разницей, что со всех сторон он оказался зажат бедуинами. Прямо в забрало ему дышал и пыхтел какой-то смуглый бородач. Ещё кто-то силился стянуть с него поножи. Быстро стало ясно, что этот кто-то стал жертвой давки и пытался подняться с земли, хватаясь за ноги. Ещё через несколько секунду хватка ослабла. Похоже, несчастного затоптали.

Пассивное наблюдение за происходящим не входило в планы Лайонела. Он отпустил рукоять заблокированного меча и попытался дотянуться до одного из своих стилетов. Вскоре ему это удалось! Ещё пара секунд пыхтения и толкотни, и сбоку вскрикнул какой-то пустынник. Следующим, под рёбра получил бородач. Он ухнул от внезапной боли и на глазах поплыл. За ним на землю соскользнул и зажатый меч. Но наклоняться за оружием было и опасно, и некогда!

Наёмник ранил ещё двоих, прежде чем ему удалось достать второй стилет. Враги тоже не преминули воспользоваться освободившимся пространством. Однако, короткая дистанция всё ещё не позволяла наносить колющие удары мечами, что Лая и уберегало. Он смело подставлял шлем под короткие замахи изогнутых клинков, а сам бил снизу, старясь налегать всем весом.

Пустынники быстро сориентировались в происходящем. Кто-то что-то выкрикнул, и толпа попыталась отпрянуть от смертоносного латника. Это стало их роковой ошибкой!

Ополченцы восприняли движение как бегство. Они снова воспряли духом и с оглушительным кличем пошли на прорыв строя неприятеля!

Человеческий поток двигался прямо по раненым и убитым. Ни выставленные копья, ни взмахи ятаганов, ни даже одиночный выстрел, не смогли замедлить озверевших островитян!

— Добивай!!! — завопил Лайонел, когда построение бедуинов окончательно рассеялось. К тому же, вниз по склону побежали первые струсившие!

Защитники поддержали команду дружным криком. Где-то рядом вновь раздался воинственный визг Венги. Словно не желая проигрывать ей в пронзительности, мужики загорланили снова!

И это возымело сокрушительный эффект!

Те из врагов, кто не был накрепко связан боем — ринулись прочь!

Бегство приобрело массовый характер.

* * *

И вновь Макс продемонстрировал великолепную выучку. Он перезарядил один из мушкетов быстрее, чем завязалась рукопашная.

Юный наёмник занял место во второй шеренге и попробовал отыскать предпочтительную цель. Всё как учили оба наставника — офицер или сержант, а может и разодетый дворянин…

Увы, различить таковых в шевелящейся массе пустынников не получилось. Тогда, парень взял на мушку плохо защищённого противника. Если повезёт — пуля пройдёт навылет и ранит ещё кого-то.

Когда прогремел одиночный выстрел, бедуины уже были в считанных шагах. Макс отбросил ружьё назад и выхватил свои новые пистолеты.

Ещё два хлопка! Впрочем, почти заглушённые воплями воинов обеих сторон.

Промахнуться с пары метров по плотной толпе было невозможно. Обе пули поразили по цели! Несчастные упали под ноги товарищам бегущим следом.

Кто-то попытался перешагнуть или перепрыгнуть и тоже очутился на земле. Другие пошли прямо по телам ещё живых соратников…

Сеча ещё не началась, а давка уже собирала кровавую дань.

Миг спустя, два строя столкнулись с оглушительным грохотом и лязгом! Сквозь брань и проклятья сразу же прорезались крики первых раненых.

Макс поймал себя на мысли, что ему не терпится опробовать новый меч. Не успев устыдиться собственного желания, он сделал короткий выпад. Бить пришлось над головой ополченца первой шеренги. На того насел один из немногих вражеских латников.

Забрало шлема бедуина было выполнено в виде улыбающейся усатой физиономии и не выглядело крепким. Но на поверку оказалось именно таковым. Попасть в стилизованную глазницу не получилось, а удар в щёку никакого эффекта не принёс.

Латник сразу же переключился на более достойного соперника. К счастью — точно также безрезультатно!

Обмен ещё несколькими ударами тоже ни к чему не привёл. Шлемы обоих воинов отлично справлялись против коротких замахов. Макс даже подумал атаковать другого, менее защищённого бойца, но вдруг сзади свистнуло копьё! Да с такой скоростью, что пробило забрало пустынника и вошло на всю длину наконечника.

Это был Кеншин.

Прижавшись к спине ученика, он ещё дважды ткнул вглубь строя противника. И каждый раз в новую цель.

— Не спи! — раздался рык наставника, приглушённый шлемом, и давление сзади исчезло.

Это словно сорвало какой-то триггер в голове парня. Ещё одного напирающего врага он оглушил просто рукоятью меча. Но словно этого было мало, Макс продолжил бить по тюрбану, пока бедуин не сполз на землю. Следующие за тем несчастным всё видели. Суровая расправа над товарищем, ни у кого не вызвала желания приближаться к остервенелому латнику.

Кен, тем временем, уже орудовал в другом месте. Буквально пятью тычками из-за спин ополченцев, он изменил расстановку сил на небольшом участке. Там сразу начал горланить кто-то из сержантов. А в следующую секунду, островитяне одним рывком прошли сквозь построение вторженцев.

Боец первой линии вскрикнул и попятился. Похоже, его достали. Макс хотел было пропустить раненого, но стоило ему отшагнуть, как бедняга попросту завалился назад. Без сознания или мёртв — не важно! Важно только опустевшее место!

Юноша обхватил рукоять двумя руками и подшагнул вместе с яростным выпадом. Клинок с минимальным сопротивлением прошёл сквозь бедуина, облачённого в кольчугу. На Макса тут же посыпались неуклюжие рубящие удары. Воины истово желали отомстить за павшего товарища. Но, по злой иронии, именно его тело мешало им это сделать. Из-за плотности толпы, мертвец остался стоять плечом к плечу с живыми.

Со стороны прорыва, нарастал шум битвы. Настоящей битвы, а не вот этой свалки и толкотни. Нужно было что-то делать!

И делал это что-то Батя.

Опытный командир сразу определил лучников и арбалетчиков в резерв. А когда две громады столкнулись лоб в лоб, он вывел стрелков во фланг.

— Целься! Пли! — и ещё через пару секунд, — Целься! Пли! Целься…

Пятнадцать бойцов с луками били пустынникам в бока и спины со смешного расстояния. А пять арбалетчиков и Батя с саблей с особо бронированными врагами.

И минуты не прошло, как фланг начал уверенно сворачиваться. Прорыв в центре также удалось развить. Пара десятков бедуинов оказались в окружении. Остальным, кому посчастливилось выжить, спешили догнать своих соратников с противоположного холма.

За исключением нескольких частных случаев, бегство стало всеобщим.

* * *

Ещё с четверть часа потребовалась, чтобы разобраться с пленными. А так как пустынники изначально не предполагали проигрывать — их пришлось чуть ли не уговорить. А потом ещё и разоружать, и раздевать… Честное слово, прямо как с детьми малыми!

Из города явились санитары и трофейная команда. Ну и зеваки, куда уж без них? Хотя, эти, кажется, ещё в самом начале боя на холмах собираться начали.

Ополченцы, не занятые охраной и ранеными, расселись на склоне, поодаль от поля боя. Там же отдыхали и наёмники.

По рукам снова пошёл бурдюк с вином. Нервы вчерашних фермеров нуждались в срочном лечении!

— Ну шо ты прячешь? Я вже побачив! — закудахтал на выпивох подошедший Батя. — Дай и мне тоже горло промочить!

— Синьор Сержио! Мы только по капельке, честное слово! — взмолился боец, протягивая бурдюк.

— Да не ссы! — на радость ополченцам, командир вернул алкоголь после нескольких глотков. — Заслужили! Все молодцы!

Но ополченец покачал головой:

— Синьорина Венга, вот кто настоящий молодец! Видели бы Вы, как она на того бугая накинулась!

— А синьор Лайонел?! В одиночку, в самую толпу! Да головой вперед! И как начал их кромсать! — подхватил другой боец.

Батя вопросительно уставился на своих офицеров.

Судя по внешнему виду Лая, он успел знатно натерпеться. Сплошь залитые кровью доспехи, а наплечник болтался полу оторванный.

Венга выглядела и того хуже. Она часто дышала и постоянно содрогалась от крупной дрожи. Это бросалось в глаза даже раньше, чем разбитая голова. С темечка девушки свисали сосульки слипшихся от крови волос. Что до снаряжения — шлем однозначно предстояло нести в кузницу на ремонт. Изрядно вмятое забрало было закрыто и вряд ли теперь могло нормально открываться.

— Что за херня с вами двумя случилась?! — требовательно вопросил командир.

— Да так… — пробубнил Лайонел и с укоризной стрельнул в Венгу взглядом.

Такой ответ несколько напряг Батю и он решил не тянуть с разбором полётов:

— Господа офицеры! Пройдёмте за мной на совещание!

Наёмники послушно встали и направились за своим командиром. Местом совещания была избрана вершина того же холма.

— Что с тобой случилось, мужик? — старый вояка с неподдельным беспокойством уставился на окровавленного подчинённого.

Лай отмахнулся:

— Ерунда! Гвизармой зацепили и из строя выволокли. Благо, не разобрались, что дальше делать. Лучше на Венгу посмотри.

Батя присмотрелся к девушке и покачал головой:

— Сотрясение…

— Да нет, папаш, не сотрясение. На глаза смотри.

И действительно, зрачки наёмницы были несимметрично расширены. Один — почти чёрная точка, а второй, примерно на середину радужки.

— Ох, бездна! Дурында, ты чем упоролась?!

От такого обвинения со стороны командира, девушку начало трусить ещё сильнее:

— Ничем! Ничем!

— Да конечно! — Батя упёр руки в бока.

— Да погоди ты. — вмешался Кеншин.

Макс порадовался, что наставник вступился за его подругу. Хотя, ему и самому не нравилось её неадекватное состояние. Степняк продолжил:

— Венга, посмотри на меня. Что ты ела или пила?

Ответ прозвучал мгновенно:

— Конфеты!

— Какие конфеты?

Девушка достала из кармана скомканный бумажный свёрток с остатками сладостей.

Кен с претензией осмотрел одну карамельку. Затем принюхался, лизнул и, наконец, заключил:

— Конопля.

— Свет всемогущий! — взмолился Лайонел, хватаясь за голову. — У неё их полный пакет был!

Глаза Кеншина округлились и он затараторил:

— Макс, помнишь, я про промывание желудка рассказывал? Ну там, два пальца в рот и так далее… Бери Венгу и быстро домой. Сделай всё так, как я учил. Потом тёплый чай и холодные компрессы на голову и спину… И главное — ни на минуту не оставляй её саму!

По обеспокоенному тону наставника, парень понял, что дело не шуточное! Не дожидаясь беды, он подхватил подругу под руку и быстро повёл к городу.

Глава 7

Макс старался вести Венгу по окраинным улочкам. Ни к чему было привлекать лишнее внимание, по крайней мере — не таким способом.

Осознав, что девушку приходится буквально тащить, он посмотрел ей в лицо. Глаза остекленели и были направлены просто прямо. Пухленькие, обычно розовые, губы — побледнели и выглядели иссохшими. Кроме того, рот приоткрыт, а подбородок слегка подрагивал. Чуть-чуть и слюни потекут.

Ещё и доспехи в кровищи! Разводы кажутся почти чёрными, по сравнению с белёсым лицом.

Да уж!

— Так. А знаешь, что? Давай ка наденем твой шлем. — ответа парень дожидаться не собирался и просто нахлобучил на подругу мятый шлем. Да и говорил он скорее сам с собой, чем с ней.

Лучше выглядеть не стало… Окровавленный латник, с разбитым на ухнарь забралом. Но, хотя бы, никто не увидит ненужного.

О наркотиках и отношении к ним, Макс даже в своей деревне слышал. В частности — отец однажды прочитал ему весьма строгую лекцию на эту тему. А тут, в огромном, по меркам Архипелага, городе, и подавно поймут, что не так. Да ещё и ни с кем попало, а с офицером!

И так на слуху — девка в штанах, с оружием и вечно среди мужиков таскается. Для полного счастья — не хватало ещё и наркоманкой прослыть!

Пока они брели по узким окраинным улочкам, Макс постоянно замечал в окнах заинтересованные взгляды. Это напомнило городишко на острове, где банда наёмников впервые повстречала жатвеников. Там местные жители тоже с интересом таращились на компанию чужаков через приоткрытые ставни.

Хотя… Здесь народ вовсе не заинтересованный. Скорее — шокированный. Ещё бы! Для местных земледельцев, видеть работника огня и меча в крови — сродни трагедии былинных масштабов. Шум битвы, в частности выстрелы, наверняка, тоже вся столица слышала. Два раза за день!

Шутка ли?

Нет, не шутка. И это ещё не разошлись вести о погибших во время реализации засады.

А они там были, Макс это знал. Что воин, стоявший перед ним в строю, что некоторые из прорвавшихся сквозь ряды бедуинов…

Общественный траур не за горами. И это ещё не известно, как обстоят дела на остальной части твердыни! Сколько полегло в деревнях и городках поменьше? Добрались ли враги до фортов в горах? Были ли упёртые гражданские, которые решили не покидать своих домов и дождались на свою беду пустынников?

Всё это скоро станет известно.

Или не станет…

— Пойдём, пойдём, пойдём! — Венга уже совсем плохо ноги переставляла.

Благо, что улица с их домом не за горами. А если точнее, то всего лишь за следующим поворотом.

Чем дальше от главной улицы, тем смелее становились горожане.

Ближайшие соседи даже помощь предложили, увидев, как Макс тащит за собой боевую подругу. В том, что это именно девушка, сомнений не возникало. Даже в доспехах она уступала товарищам в плечах.

Калитку пришлось открывать пяткой. Несмотря на сбрую, Макс легко задрал ногу чуть выше пояса и ударил по щеколде.

Руку Венги на собственном плече уже приходилось буквально тянуть вниз, лишь бы удержать её в вертикальном положении.

Но, кажется, она и сама не до конца была одурманена. Только перешагнули порог, как тело стало в разы тяжелее. Мол, всё! Дальше Сам, братишка!

Собственно, так оно и было…

От внезапно навалившейся тяжести, парня повело в сторону. Прижав собой Венгу, он сполз по стене до самого пола.

— Бездна! — непривычное ругательство придало сил и Макс таки сумел дотащить её до летней кухни.

Угли в очаге уже остыли, так что пришлось выкладывать костёр и по новой его разжигать. Повезло ещё, что кипячёная вода всегда была в достатке. Студить не придётся.

Справившись с огнём, Макс принялся избавлять девушку от доспехов. Продолжать таскать её увешанную железками тушку — не самая разумная затея. Застёжки ремней охотно поддавались сноровистым рукам. В голове промелькнула неуместная мысль: наверное, Лайонел точно также раздевает своих пассий.

Стёганку парень снял, только удостоверившись в наличии под ней исподнего. Хотя, что оно есть, что его нет… Льняная рубаха, насквозь мокрая от пота, плотно облепила груди наёмницы. Вроде небольшие, но высокие холмики, с задорно торчащими… Эм…

Бездна!

На несколько секунд Макс забыл, чем занимался.

Во избежание дальнейшего соблазна, он одёрнул ткань так, чтобы она перестала повторять столь будоражащие формы.

На удивление, напоить Венгу водой труда не составило. Она охотно раскрыла губы и принялась жадно глотать. Проблема была в другом. Как ей пальцы в рот совать в таком то состоянии? Вдруг тоже отреагирует и прожевать попытается? Ведь откусит нафиг!

И угораздило же!

Уверенности добавил на мгновение прояснившийся взгляд девушки. Кажется, она даже улыбнулась.

Ладно, была не была!

Подготовив ведро, Макс взял Венгу за хвост на затылке, наклонил вперёд и полез ей в рот двумя пальцами…

* * *

Допустимые потери.

Дед — престарелый сержант с крайнего поста сигнальщиков, с самого утра следил за высадкой неприятеля.

Сначала пытался хотя бы приблизительно сосчитать подразделения и заиметь представление об их вооружении. Бойцы собирались в группировки примерно по пять сотен и уходили маршем вглубь твердыни. Таких батальонов получилось целых пять штук.

Куда там ополчению с ними тягаться! Ещё и в вооружении пустынники бессовестно их превосходили! Что в ружьях, что в пушках… Да хоть бы и в доспехах!

Час спустя после высадки, все откровенно боевые подразделения ушли. У бездны остались только воздухоплаватели и ещё около сотни человек.

На просторной поляне, между кораблями и лесом, началось обустройство лагеря. Пара шатров, с десяток костров, навес для пушек — вот и вся нехитрая стоянка. Ни окопов с наблюдателями, ни постов с патрулями… Такое впечатление, что не на войну прилетели!

Дед раздражённо скрипнул немногими имеющимися у него зубами.

Силы вторжения попросту не ожидали сопротивления. Вариант столкновения с достойным противником ими даже не рассматривался. Черномазые паразиты прибыли с единственной целью — побеждать!

Хотя, в таком контексте, само понятие «победа» звучит кощунственно. По идее, на всей твердыне и сражаться то не с кем. Одни земледельцы!

Так и должно было быть! Если бы не чудесное появление отряда синьора Сержио.

Бедуины просто пока не подозревают, с чем им предстоит столкнуться. Именно этим и объясняется их беспечность.

За пристальным наблюдением время быстро подошло к полудню. От костров потянуло жарящимся мясом.

У Деда предательски-громко заурчал желудок. Не в силах бороться с рефлексом, старик сорвал и стал жевать веточку куста, под которым лежал. Пустынники тоже не отличались стальной выдержкой. Вскоре все они собрались вокруг жаровен.

Гастрономический интерес сдержала только пара офицеров.

Всё вокруг пушек крутятся! Внутрь заглядывают да колёса дергают! Ящики с сопутствующим оборудованием проверяют! Мешочки с порохом на весах с гирьками взвешивают, и ядра в руках вертят.

Кричат! Смеются! Аки дети малые, честное слово.

Хотя, может и не офицеры никакие? Уж больно громко себя ведут. Но точно не из простых солдат. Оба в белоснежных одеждах, при блестящих разукрашенных доспехах, а поверх металла — распахнутые халаты чуть ли не в землю. Ну и тюрбаны, куда же без них? И не простых цветов, как у большинства, а фиолетовые! Старый ополченец за всю свою жизнь всего-то пару раз этот цвет видел! Да и как краситель добывать — только самим пустынникам и было известно.

Эх, пристрелить бы одного такого командира! Да вряд ли попасть получится. Сколько до них? Шагов двести, наверное…

Скоро в лагере врага началась всеобщая трапеза. Беспечность оставалась на прежнем уровне. Кажется, никто даже по сторонам не смотрел.

После еды большинство воинов разлеглись на сочной травке. Воздухоплаватели и вовсе попрятались по своим корытам. Всё никак не успокаивались только офицеры. Снова вернулись к своим игрушкам.

Будь этот навес поближе к краю лагеря и не торчи там эти двое — можно было бы попробовать подползти.

Если к ночи ничего не изменится — точно поползёт! Хотя, по темени можно будет и во весь рост рискнуть.

Увы!

После ужина неприятель таки взялся за голову. Старшие провели своеобразный развод дежурных смен. Появился караул около навеса с пушками и ещё пять постов по периметру территории. Все при ружьях!

Ещё час спустя Свет в небесах померк. Наступила ночь. А вместе с тем — пошатнулся порядок в лагере. Дед рассмотрел в руках пустынников кожаные бурдюки. Тут и там зазвучал смех. Вскоре раздавались и первые пьяные возгласы…

Лишь когда гомон стал стихать, ополченец решился выползти из леса. Панцирь оставил под кустом, а лицо и ладони натёр о стёганку. Как же хорошо, что краску для неё делали на основе сажи!

Так, метр за метром, сержант продвигался к цели.

Он хорошо запомнил расположение постов. Да и на фоне костров можно было сориентироваться.

Ползти следовало аккуратно. Чтобы ни одна сухая травинка не зашуршала. Ведь ночью любой звук кажется много крат сильнее. Провал был недопустим. Слишком далеко зашёл ополченец, и слишком много могло зависеть от его успеха.

Чтобы подобраться к навесу с пушками и порохом на пятьдесят шагов, Деду потребовалось больше часа. Но всё в пустую! Охранение не спало! А точнее — бодрствовало и честно несло службу. Даже если они не успеют отреагировать на искры и загоревшуюся стрелу, то почти наверняка успеют погасить её, когда она прилетит. К сожалению, надеяться на моментальный взрыв не приходилось. Лук не настолько мощный, чтобы пробить стенку бочонка. Да и попади в него ещё!

Понаблюдав и поразмыслив ещё немного, Дед пополз к самому краю острова. Уж слишком призывно маячили во тьме силуэты судов и шуршали на ветру сложенные баллоны. Только вот выбираться потом придётся тяжело. Считай, что из тыла вражеских позиций.

Ну и ничего…

Не страшно, если сам сгинет. В сравнении с принесённой пользой — это допустимая потеря.

* * *

Под конец экзекуции, Венга начала приходить в себя. Кружку крепкого чая держала в руках сама, да и взгляд стал осмысленным. По крайней мере — появилась реакция на происходящее вокруг. Она даже попыталась сопротивляться, когда Макс приступил к компрессам.

Мокрая тряпка прямо поверх рубашки, словно пробудила девушку от дремоты. Ещё бы не пробудиться, когда по спине в штаны холодная вода затекает!

Раз за разом обновляя тряпку, подруге приходилось напоминать про отвар. Всё, как говорил Кеншин — «обильное тёплое питьё».

Обильное, это вообще сколько? Чашка Даджоя вроде не маленькая. Хватит ли?

Когда с чаем было почти покончено, Венга начала отключаться. Да так внезапно, что чуть не завалилась в таз с водой. Прикинув одно к другому, парень решил хотя бы довести её до комнаты. В самом деле, не здесь же ей спать?

Поставить бессознательное тело на ноги не вышло. Пришлось брать на руки. Поднимаясь по ступеням на второй этаж, Макс думал не о том, как бы ему не упасть, а о том, что впервые в жизни держит на руках женщину. И не просто держит, а несёт её к кровати!

От неуместной мысли стало неловко идти.

Ещё больше тесноты в штанах добавило и другое соображение. Подругу нужно было избавить от мокрой одежды!

Макс вздохнул. Непонятно только, то ли тяжело, то ли сладостно…

Однако, наглеть не стал. Уже в комнате он накинул на Венгу одеяло, прежде чем взяться за пуговицы рубашки.

Как ни странно, разобраться со стёганными брюками оказалось проще. Они очень легко стянулись за штанины, так что подглядывать не пришлось.

Ну вот и все дела. Осталось только на боку её зафиксировать, чтобы не захлебнулась, если чай обратной пойдёт.

Справившись, юноша уже собирался усесться на стул возле кровати, и, наконец, позволил себе расслабиться. Неплохо бы и самому доспехи снять, но мало ли что может случиться? Как никак — война. У пустынников был целый день, чтобы успеть дойти до лесов вокруг столицы. А теперь ещё и ночь на носу. Вдруг попытаются по темноте к окопам подобраться и прорвутся в город?

Стоило об этом подумать, как в тот же миг Свет померк. На Архипелаг опустилась ночь.

— Бездна… — прошипел Макс. Он понятия не имел, где в комнате наёмницы находится светильник и есть ли он вообще. А искать на ощупь — дурная затея. Быстрее и надёжнее будет на кухню сбегать. Там и огонь ещё должен гореть.

Вернувшись с горящей лучиной, обвёл помещение взглядом. Лампадка обнаружилась на столе. Фитиль никак не хотел загораться и его пришлось немного подтянуть. Наконец он занялся и комнату осветил маленький дрожащий огонёк.

Макс хотел было вернуться к девушке, но замер. Его внимание привлекли другие предметы, лежащие на столе: гладкие разноцветные камушки, пёстрые перья, несколько угольков, мелки… И ещё невесть какой придорожный мусор. Отдельно лежал целый ворох высушенных листьев и свёрток, который Венга купила ещё в Стиллролле. Вроде бы, это тот самый травяной сбор от болей и нервов. Или как там аптекарь говорил…

Неужели она тоже в травничестве разбирается? Хм… Но зачем остальное?

Колдовство?

Да нет, глупости! Кеншин однажды целую лекцию прочитал на тему всяких необъяснимых явлений. Никакой магии не существует. Но к чему тогда весь этот хлам?

Юноша обернулся к кровати и уставился на подругу, словно она могла ответить. Нахмурился…

Непонятно. Не дышит, что ли?

Ещё и огонёк на фитиле подрагивал, порождая неверные тени. Пришлось подойти ближе, а затем и склониться к самому лицу.

Убедившись, что девушка жива, Макс так и продолжил стоять на коленях. Держа своё лицо в считанных сантиметрах от её лица. Свои губы, над её губами. А будь открыты её глаза, то можно не сомневаться — рассмотрел бы в них собственное отражение.

Вот только вряд ли бы она спокойно лежала под таким пристальным взглядом. Да ещё и в упор. Скорее — влепила бы пощёчину или оттолкнула.

Как будто и в самом деле собираясь это сделать, девушка высунула из-под одеяла ладошку. Бледные пальчики едва заметно сжались. Кажется, она попыталась схватить что-то сквозь сон. Может, хотела укрыться получше? Или всё же заметила товарища и теперь силится двинуть его?

Повинуясь необъяснимому наитию, он взял её за руку.

Скоро пальчики прекратили подрагивать и раздалось размеренное сопение.

В тот момент, Максу в голову пришла навязчивая фантазия: вот бы Венга и впрямь распахнула свои карие глаза.

Вместо того, чтобы встать, он наоборот — медленно наклонялся всё ближе и ближе к бледному девичьему личику…

* * *

Батя сидел на бруствере и с нетерпением ждал наступления ночи. Он хорошо помнил, как она выглядит на островах, охваченных войной. И, не смотря на страшную суть, старому наёмнику это нравилось…

Когда воцарилась тьма — на далёких облаках заиграло зарево пожаров. Это догорали деревни и города, до которых успели добраться пустынники. Ну или мэр Орландо. Кстати, последний так и не вышел к столице, хотя должен был успеть ещё по светлому.

— Ну шо там? — спросил Батя, когда к нему присоединились остальные наёмники.

— Минус тридцать убитыми. К утру остынут ещё человек десять. Раненых под сотню, но больше половины остались в строю. — рапортовал Даджой.

— Если ночью нападут — можем сразу ноги делать. — раздался едва слышный шёпот Кеншина.

Великан согласно кивнул и продолжил доклад:

— У пустынников больше трёхсот убитых. В плен сдались двадцать человек. Отступило до двух рот.

— Трофеи? — спросил командир.

— Почти двести ружей. Под сотню арбалетов и луков. Холодняк даже не считали. — обрадовал Лайонел.

— А это самое?

Вместо ответа, Лай потрусил небольшим звенящим мешочком.

— Хорошо. — судя по голосу, Батя расплылся в улыбке. — Ладно. Кен, Лай, берите одну роту и идите на противоположную сторону периметра, к нашему дому. Но если что — бегом сюда. За одно и Макса там проверьте. Что б он об эту шаболду случайно не испортился. А то мало ли, чего ей в голову стукнет… И вот ещё что: на всякий случай, соберите наши вещи.

Глава 8

Нос Макса щекотал целый букет разнообразных ароматов. Один — неприятный, резкий, ни на что не похожий, скорее всего — та самая конопля, о которой говорил Кеншин. Другой — свежий и хорошо знакомый, это — чай. Третий, самый манящий — собственный запах Венги.

Закрыв глаза, парень медленно вдохнул полной грудью. Сознание при этом словно отъехало ближе к затылку, а перед глазами пронеслась череда тёплых образов. В тот миг он словно узнал, чем пахнет ветер, волнующие сочные травы. Или лучи Света, пробивающиеся сквозь листву в жаркий осенний день. А ещё — придорожная пыль во время слепого дождика…

Макс открыл глаза и обнаружил себя над самым лицом подруги. Качнётся на миллиметр или просто губами шевельнёт и всё. Прикоснётся…

Пожалуй, это было бы нечестно. Вроде как воровство?

Хм… Или быть вором в таком контексте — не так уж и плохо?

Внезапно, из-за спины раздалось многозначительное «Кхм».

С перепугу, Макс дёрнулся от кровати и завалился на пятую точку. А когда подскочил, первой мыслью было — бежать. Ну точно, воришка! Да ещё и на горячем поймали.

— Ы-гы-гы… — сдавленно прыснул Лайонел, глядя как краснеет лицо младшего товарища.

Кеншин же задрал брови и коротко покачал головой. Мол, всякого ожидал, но не того, что увидел.

— Она в норме? — только и спросил степняк.

— Да. Но мне показалось, что не дышит, вот и хотел проверить…

— А сердцебиение проверил? — неожиданно заинтересовался Лай.

— В смысле?

— Ну… За сиську подержался?

Макс покраснел ещё сильнее.

— Ахах! Признавайся, была мыслишка? Ведь была же, да?

— Хорош уже. — оборвал Кен. — Пойдёмте на кухню. Перекусим и обратно в окопы.

— А Венгу уже можно оставить? — с неподдельным беспокойством поинтересовался юноша.

Тут его наставник уже и сам не смог удержаться от колкости:

— Да. Но если хочешь — можешь зайти и в щёчку чмокнуть перед выходом.

— Не хочу!

— Не хочешь? Думаю, она бы обиделась! — Кена понесло…

— Чмокнуть-чпокнуть! Гы-гы-гы… — продолжал веселиться Лай. — Чего ты так смотришь на меня? Она всё равно не заметит ничего.

— Мужики, хватит. — тихо, но твёрдо потребовал юноша.

* * *

Уже на кухне, Макса посвятили в соображения относительно перспектив. Вернее — об их призрачности.

Опасения Бати возникли не на пустом месте. Недоученным ополченцам Тэрра дель Пани противостояли тренированные боевики пустынников. Разница в подготовке была критичной.

Об этом красноречиво говорил результат засады. Колонна бедуинов изначально попала в проигрышное положение: они не смогли ответить огнём на огонь, сходу понесли потери и оказались в меньшинстве. Потом ещё и вымотались, добираясь к противнику вверх по склону. И, не смотря на всё это, наверняка бы победили, не будь на стороне ополченцев слаженного руководства.

Даже если не брать во внимание поддержку боевого духа и командование, шестеро умелых воинов существенно усилили обороняющихся. Хотя, для нормального подразделения это должна быть ничтожная цифра. Уж точно не влияющая на статистику.

А тут… Один только Даджой чего стоил? Атака противника попросту об него споткнулась. Да и Кеншин поработал хорошо — неизвестно скольких он копьём исподтишка ткнул. Кстати, именно с него и начался прорыв клина сквозь строй пустынников.

— Короче, ты понял: собери вещи первой необходимости и будь готов. — подвёл итог Кеншин. Но, уловив сомнение во взгляде ученика, строго добавил, — Никакого альтруизма! Мы это уже обсуждали — риск должен быть разумным.

— Я знаю. — отчеканил Макс. Он действительно помнил тот разговор. Вспоминал его каждый день! И больше всего боялся именно такого решения командира.

Просто взять и бросить всех этих людей? Не дать отпор выродкам, пришедшим ломать чужие жизни? Остаться в стороне, когда кто-то более слабый будет противостоять беде?

Снова…

Ну уж нет!

Тем более, что это войска всего лишь торговых кланов, а не те чёрные налётчики с исполинской цитадели. Да, вооружены хорошо! Но ведь не скорострельными мушкетами и не страшной артиллерией, способной сокрушить твердь!

И раз уже проделанной работы недостаточно, значит, он обязан постараться лучше! Лучше командовать и сражаться! Чтобы эффективность подразделения в бою стала выше. Чтобы пустынники и на метр не подошли к городу.

Он сможет защитить всех тех фермеров, что улыбались ему по утрам, во время пробежек!

* * *

После скорого перекуса, Макс отправился в свою комнату. Предстояло отсортировать вещи на «необходимые» и «не очень», чтобы суметь быстро собраться в случае спешки. Ну или наоборот — ничего не забыть, если уходить придётся не спеша.

Он сразу отложил три комплекта исподнего и одежду, подаренную на день рождения. Следом в вещьмешок отправился запас предметов гигиены — дегтярное мыло, огуречная настойка, зубной порошок из яичной скорлупы и пара полотенец. Черёд дошёл до спальника из шкур. Взяв его, чтобы принайтовать к мешку, Макс ощутил внутри что-то тяжёлое. Точно! Он же прятал в нём свою двустволку и патроны!

Лицо юноши просияло, когда он взял в руки отцовское ружьё. Вот и ответ на вопрос, как именно он может постараться ещё лучше…

Кен, тем временем, позаботился об имуществе остальных членов отряда.

В первую очередь решил собрать баул Даджоя, так как у того могли иметься дорогие книги. Такое богатство хоть и тяжёлое, но его лучше не бросать.

Ещё степняк пообещал проверить хлам на столе у Венги. Правда, на предположение ученика о колдовстве, он лишь закатил глаза.

Лайонел же героически самоустранился от возни. Он поспешил вернуться к вверенномуподразделению, аргументируя это риском дисциплинарной катастрофы. Ведь ополченцы, по-прежнему оставались земледельцами. Либо караульные спать лягут прямо на постах, либо вообще напьются поголовно. Так что — глаз да глаз!

— Кен. — Макс нашёл наставника уже в комнате Венги. — Как думаешь, местные оружейники смогут перезарядить патроны для моего ружья?

— Это скорее к городскому врачу вопрос. Для капсюлей сложное вещество необходимо. Состав должен быть чувствительным к удару. Так что просто порохом там не обойтись.

— Хм… А как тогда мой отец их перезаряжал? Где он мог это вещество взять?

Кеншин пожал плечами:

— Может он знал секрет, как его делать? А реактивы у небесных торговцев покупал. Ты же говорил, что они к Вам регулярно прилетали.

— Но ведь если так, то пустынники и сами должны таким оружием пользоваться. В нём нет ничего сложного для производства. — в подтверждение, Макс поднял перед собой двустволку.

— Я же говорю, в самом капсюле загвоздка. Даже если у них есть те, кто сумеют приготовить специальный состав, они могут не догадываться, для чего он нужен. Слишком много знаний затерялось во времени, Макс. Раньше люди умели на много больше, чем сейчас.

Кен легко догадался, откуда происходит интерес к патронам. Да и погрустневший взгляд ученика не оставил вариантов:

— Если новый мэр выживет — договорись с ним об отдельной плате за каждый выстрел.

— Сколько?

— По двадцать серебряных монет за штуку.

Макс вспомнил, как ещё до знакомства, наставник предлагал ему деньги за патроны. Но тогда он называл намного меньшую цену. Всего по пять серебряных.

Вот же жук узкоглазый!

* * *

На сборы-переборы ушло часа пол, не больше. Всё благодаря опыту Кеншина. Он сходу определял значимость тех или иных вещей товарищей.

Как ни странно, но проще всего оказалось с Венгой: несколько комплектов застиранного исподнего, тёплый свитер и… всё. Понятное дело, были ещё гигиенические принадлежности. Их сгребли все, чтобы не разбираться, что там и для каких женских дел. Кроме нехитрого скарба, девушка припасла пару пузатых бутылок. Явно с алкоголем. Вино или что оно такое? Макс таких округлых раньше не видел.

Сложнее всех оказалось не с Даджоем, но с Лайонелом. У любимца и любителя женщин обнаружился целый ворох разных тряпок. Кену пришлось на глаз определять ценность оных для профессионального военного. Попались даже несколько пар женских чулок с подвязками, и то, что степняк назвал бюстгальтерами.

— Это что? — не понял Макс, разглядывая замысловатую «сбрую», с целым набором лямочек.

— Бюстгальтер.

— Ась?

— Ну… — Кеншин замялся. — Насисьник женский.

— А почему у Венги такого не было? — не унимался юноша.

— Ты на размер посмотри! — степняк покрутил перед собой один из экземпляров белья. — У твоей ненаглядной такое надевать не на что.

— Никакая она не ненаглядная! И не моя тоже!

— Видел я всё. Не рассказывай.

— Да я просто рассмотреть хотел!

— Лайонел бы тебе подсказал, где рассматривать надо было.

— Кен! — до Макса наконец дошло, что над ним просто издеваются.

Наставник широко улыбнулся и пожал плечами.

* * *

После сборов наёмники не спеша пошли к окопам. Благо, начинались они всего в сотне метров от дома.

Поднявшись на склон, Макс оглянулся на город. Судя по количеству огней в окнах — народ не спал. Но на улицах никого видно не было. А единственным звуком был приглушённый звон, доносящийся из столичной кузницы.

— Кен, смотри! — внимание парня привлекло зарево на облаках.

Пожар горел где-то очень далеко. Но освещал он значительно большую часть неба, чем дотлевающие города и деревни в той же стороне. Даже несмотря на то, что пострадавшие поселения располагались явно ближе к столице. Кажется, было видно даже отдельные искры, взмывающие к облакам.

— Это он догорает уже. — раздался из темноты голос Лайонела. — Минут пятнадцать назад языки пламени аж над кронами деревьев виднелись.

— Дома так не горят. Да и вроде там нет ничего. — подметил Кеншин.

— Да. Мужики так и говорят. Думаю, пустынники попытались лес поджечь, но он только до противопожарных полос догорел и всё. А может и от дневных пожарищ огонь сам по полям добрался. Ну или мэр Орландо ещё что-то спалить додумался.

Решив не гадать на пустом месте, воины занялись более насущными делами. К таким, например, относилась расстановка часовых на тёмное время суток. Ночь разделили на три части, соответственно количеству взводов. Так, треть личного состава несла службу, а остальным было позволено спать. Само собой — не снимая доспехов и не выпуская из рук оружия.

Наблюдательные посты организовали по два человека и расставили их каждые сто метров. Однако, это было слишком большое расстояние, чтобы не задумываться о скрытном снятии караульных. Во избежание диверсии, постам назначили порядковые номера и приказали постоянно перекрикиваться по очереди. Сначала в одну сторону, от одного до пятнадцати, а потом — обратно. Если кто-то не выкрикивал свой номер, или выкрикивал с запозданием, весь личный состав поднимался и отправлялся проверять «запнувшийся» пост.

Уже к середине ночи практика нашла своих ненавистников. Мало того, что постоянно орут и спать мешают, так ещё и каждые полчаса-час приходилось вставать и прочёсывать траншеи в сторону очередных растяп. Собственно, на последних вся злость и вымещалась.

Примечательно, что офицеры воспитательным взбучкам не препятствовали.

— Лучше пускай свои на начальных порах побьют, чем потом бородач какой-нибудь проберётся и… — Кеншин многозначительно клацнул языком.

— Что и? — заинтересовался Макс.

В ожидании кровавых подробностей, даже бойцы отдыхающей смены стали тише храпеть. Степняк это заметил и продолжил мысль нарочито-зловещим тоном:

— Что-что... Шомполом заточенным всю роту в уши заколет.

Храп прекратился и вовсе!

* * *

К счастью, никакие бородачи в первую ночь не показывались.

По-видимому, не только ополченцы были шокированы дневными событиями. Пустынники хоть и были подготовлены лучше, но тоже не ожидали настоящей войны. А уж потери каковы! Пятьсот человек в первый же день! Причём, если из второй засады кое-кто да спасся, то от первого подразделения — ни слуху, ни духу.

А ведь там элита была…

Вот только ситуацию это по-прежнему не умоляло.

Выучка островной милиции оставляла желать лучшего. Потери среди них были слишком велики. А новый мэр, со вторым по численности подразделением, до темноты так и не появился. Да и от более мелких заслонов никаких вестей не было.

Откинувшись на стенку окопа, Батя курил трубку. Его очи были устремлены в стремительно светлеющие небеса. Полчаса назад Свет озарил бездну и тогда же наёмник отправил посыльного в трактир, чтобы тот принёс ему каффэ. Увы, боец не спешил. Явно нарывался на дисциплинарное наказание!

Когда закоренелый вояка уже размышлял над формой оного, до его ушей донеслись восторженные возгласы. Это ополченцы встречали делегацию волонтёров. Женщины в передниках несли большие кастрюли и целый ящик кружек.

— Каффэ, синьор капитан! — объявил гонец с сияющей физиономией.

Густо парящую кружку офицеру поднесла пышная кухарка. Батя отхлебнул напиток и, не сводя взгляда с женщины, поправил языком усы. Та зашлась румянцем, заулыбалась, а уходя — несколько раз оглянулась. А бёдрами то как заиграла! Ух!

Наёмник томно вздохнул.

Кровь забурлила, спать перехотелось на раз! И дело было совсем не в бодрящем напитке!

С обхода периметра как раз вернулся Даджой. Ему тоже поспешили угодить и налили чуть ли не ведро чёрного варева.

Присоединившись к товарищу, в полголоса прокомментировал:

— Пройдёт ещё сорок лет, но я никогда не привыкну к твоим вкусам…

— А шо не так?

— То, что у неё задница шире чем у меня плечи. — великан поспешил отвести глаза от кухарки. Судя по горящему взгляду, она неправильно поняла внимание.

Совсем неправильно.

— Да ладно! Это у тебя вкус дурной. Худую, значит подавай! Да такую, шоб неясно было — голодает она, чи хворая. А тут во, какая румяная! Гля-гля, как улыбается! Гы-ы... — Батя ответил на улыбку своим жёлтым оскалом.

Джой лишь усмехнулся на критику собственных предпочтений.

— Чем моих бабонек разглядывать, лучше доложи, что там у наших.

— Твоих бабонек?! Ну как скажешь… — гигант сверху вниз уставился на закадычного друга и покачал головой. — У наших — страшно. Кен такой порядок учинил, что даже рассказывать тебе не хочу. Чтобы повторить не додумался.

— Да ладно! А ну, удиви.

— Караульных всю ночь тиранил. А кто задремать сумел — все с побитыми мордами. Как я понял, их другие ополченцы отходили. Причём, даже не сержанты!

— Ну и правильно! Бей своих, что б чужие боялись! А красапета наша из норы ещё не выползла?

— Не. Макс сказал, ей совсем худо было. Еле до дома доволок.

— Ясно. Пусти среди подчинённых слух, что синьорина Венга получила травму в бою. Да такую, что на двоих мужиков хватило бы!

Джой внезапно посерьёзнел и уставился на лес за полем:

— Тихо!

Почти минуту он подставлял то одно, то другое ухо, под одному ему слышные звуки.

— Много людей идут по лесу. — наконец, выдал великан. — Километра пол, но из-за деревьев не могу точно сказать. Двигаются быстро, словно спешат. Хруст, шорох, шелест… Явно непривычны по зелёнке ходить.

— Твою мать… Внимание! — заорал Батя. — Команда «к бою»! Гражданские, немедленно покинуть холм!

Мир и покой просуществовали ещё ровно секунду. Затем, окопы превратились в кипящий муравейник. Отовсюду зазвучал лязг доспехов и оружия, изредка перемежающиеся бранью сержантов. Кто-то не стал дожидаться отдельного приказа и взводил замки мушкетов. Из траншеи первой линии послышалась молитва Свету. Всеобщая какофония дополнилась многоголосым воем баб, принесших каффэ. До них быстро дошло, что всё это движение неспроста. А для пущего понимания хватило вчерашних погибших знакомых и соседей.

Немедленно были отправлены несколько посыльных. О грядущем бое следовало сообщить всем: и на противоположную сторону периметра, и санитарам, и пожарной бригаде…

Несмотря на ранний час, суматоха привлекла жителей окраинных улиц. Зевак пришлось чуть ли не палками сгонять с холма. Возможная опасность никого не пугала. Вчера ведь уже два раза стрелялись, и никто лишний не пострадал!

Наконец, в окопах наступила тишина. Рассчитывать на эффект неожиданности третий раз подряд не приходилось. Тем не менее, Батя приказал ополченцам не высовываться лишний раз над высокой травой. Ещё летом ею засеяли все рубежи, и теперь она мешала визуальному определению позиций.

Шум в лесу был слышен уже всем. И ни у кого не возникало сомнений, что издаёт его не одна и даже не две сотни ног…

— Есть движение. — прошептал Даджой и припал к прикладу крепостного ружья.

Глава 9

Батя приготовился к оглушительному грохоту крепостного ружья. Но Даджой оторвался от приклада и поднял голову над прицельной линией.

На его лице, под распахнутым забралом, легко читалось замешательство. Брови нахмурены, губы сжаты…

— Кажется, свои. — изрёк великан и добавил, после непродолжительного молчания. — Ругаются на местном диалекте.

С разных сторон донёсся скептический шёпот. От окопов до опушки метров триста, не меньше. Даже звонкий хруст веток, и тот еле слышно. А этот — матюки разобрал.

Вдруг, из зелёнки показался один боец. Куда там расслышать, с такого расстояния?! У нормального человека его и рассмотреть то толком не получалось! Но вот чёрную форму было видно хорошо. Никак, действительно свои?

Даджой поднялся над бруствером и помахался рукой.

Неизвестный помедлил несколько секунд, но всё же ответил взаимным жестом. Затем, он оглянулся назад. Скорее всего — с кем-то заговорил. Снова повернулся в сторону холма, указал туда одной рукой и тут же развёл обеими, мол — «не знаю». Наконец, он отмахнулся от невидимого собеседника и поспешил через поле.

Спустя пять минут, мужчина уже поднимался по склону.

— Дубина! Не демаскируй позиции! — прорычал откуда-то из высокой травы Батя.

Боец его голос узнал и в ужасе шарахнулся обратно. Расстраивать капитана было рисковым занятием.

В тот момент от леса донесся громкий возглас. Видимо, остальные неправильно поняли поведение товарища. Но предпринять ничего не успели. Всё же разобрались.

Добравшись до позиций через главный въезд в город, ополченец рапортовал:

— Синьор капитан! Я из батальона мэра Орландо! У нас…

— Фух! — с облегчением выдохнул Батя.

То, что Орландо прибыл с целым батальоном (т.е. примерно с пятью ротами), значило, что ему удалось собрать и сохранить аж треть островной милиции! Хотя, может это они вчера батальоном были. Всё-таки, почти сутки прошли!

Ополченец продолжил:

— У нас раненые, синьорэ! Много!

— Сколько? — лицо наёмника помрачнело. Впрочем, не на долго. Боец продолжил:

— Около трёх десятков.

— Тьфу ты! Не пугай так. Убитых сколько?

— В моей роте ни одного, но точно были, синьор Серж.

— Ладно. Зови остальных. Заходите по главному тракту. Посыльный! — Батя не стал дожидаться подтверждения принятия команды и сразу позвал гонца, — Живо за санитарами! пускай с носилками ко въезду в город выходят.

Ещё пять минут спустя, батальон будущего мэра вышел из леса. Через поле к дороге потянулась организованная колонна. Первыми, на волокушах, сделанных из жердей, тащили с десяток тяжелораненых. Остальные пострадавшие перемещались своим ходом или опираясь на соратников.

Не без удовлетворения Батя отметил, что прибывшее подразделение выставило охранение. Два взвода рассыпались по опушке, где дорога выныривала между деревьев.

Всё правильно! Враги близко. Скорее всего, и наблюдатели уже есть. А может даже ночью кто-то и в город проникнуть попытался.

Хотя, последнее — маловероятно. Судя по тому, что случилось вчера, пустынники явно не ожидали полноценной битвы. Целых пять рот бездарно попали в засаду. А ведь перед этим, они прошли через пол твердыни! И ни одно союзное подразделение не отправило гонцов, чтобы предупредить их о встреченном сопротивлении.

Вряд ли, они так стремительно успеют разработать новую тактику. Или, хотя бы, пустить в ход запасную, оговоренную заранее.

— Серж! — воскликнул Орландо, поднимаясь на холм со стороны города. — Храни Вас Свет!

Мэр крепко сжал предплечье протянутой ему руки.

— Уважаемый Орландо! Боюсь у меня дурные вести! — Батя картинно нахмурился, началось представление, — Любимый всеми нами мэр Ренато пал смертью храбрых! — наёмник громко всхлипнул и сорвался на хрип. — Я своими глазами видел, как он в одиночку преградил путь троим озверевшим латникам…

Над траншеями повисла тишина. Ополченцы ни звуком не смели нарушить рассказ о герое. Кажется, проникся даже Даджой!

— Он не уступил ни метра родной земли!

— Да Вы что?! — Орландо аж рот открыл. Он то ли не понял всей глубины происходящего, то ли был ещё большим актёром.

Батя кивнул:

— Да! Теперь, Вам придётся взять исполнение его обязанностей на себя… — и добавил после секундной заминки. — Вместе с остальными главами городов и деревень!

— Будьте уверены, Серж, я не подведу! — громко объявил Орландо.

Сняв шлем, он утёр пот со лба и… Украдкой подмигнул из-под чёрного рукава.

* * *

В первую очередь прибывшее подкрепление развели по новым позициям. Попутно сержантам объясняли порядок несения службы и ведения наблюдения.

Пересчёт нового личного состава показал ещё два десятка убитых и три десятка выбывших из строя. Из них, половина — на долго. Плохо было и то, что оружие и снаряжение погибших никто с мест стычек не забрал.

Итого, в строю стало восемьсот пятьдесят человек. Но, даже учитывая ничтожные потери, этого и близко не хватало для перманентного перекрытия всего периметра. И, опять-таки, подготовка… Ни грамотные оборонительные позиции, ни расстановка сил два к одному, не играли решающей роли на фоне слабой выучки ополчения. Сражайся они на равных и можно было бы говорить даже о трёх к одному, в пользу бедуинов. Но, увы…

Словно услышав тяжёлые мысли капитана, на доклад объявился чиновник, со вчера занимавшийся мобилизацией:

— Синьоры! Доброе утро, синьоры!

— А доброе ли? — нахмурился Батя.

— Сами решите! — мужчина улыбался до ушей. — От добровольцев отбоя нет! Мне даже искать никого не пришлось, сами идут. Вы не поверите, но желание встать под ружьё изъявили и несколько женщин.

— Были бы ещё эти ружья…

— Я слышал, будто мастеровые уже делают! — нашёлся докладчик, но наёмника это не вдохновило:

— Ага! За всё лето еле-еле сто штук изготовили. Ладно… Список желающих подать мэру Орландо, он разберётся. Но только чтоб никаких баб!

— Синьор Орландо уже стал мэром Тэрра дель Пани?

— А вы знаете кого-то, кто будет против? — вопросом на вопрос ответил Батя. В его голосе послышалась плохо скрытая угроза.

Чиновник не ожидал агрессии и мигом стушевался. Кивнув, мужчина поспешил приступить к составлению списка. Ну или он просто хотел поскорее удалиться от неприятного старого типа…

Прежде чем перейти с новым мэром к более интимным разговорам, наёмник убедился, что офицеры знают, что делать с пополнением. Людей следовало накормить и ввести в курс сложностей службы. В частности, дисциплина всё ещё оставляла желать лучшего. Например, кто-нибудь постоянно пытался улизнуть домой, чтобы помыться, отоспаться или позавтракать…

* * *

Беседа продолжилась в разрушенной мэрии, в кабинете бывшего правителя.

Батя смёл со стола осколки стекла и уселся латами прямо на лакированную столешницу. Рассказ повёл с самого начала, когда поступили сообщения от передовых постов.

Орландо с восторгом выслушал историю о двух засадах. При этом, не скупился на комплименты! Всячески превозносил хитрость и продуманность старого воителя. То и дело недоверчиво покачивал головой, но тут же и поддакивал, давая понять, что всё-таки верит.

Его тон несколько изменился с последней встречи. А с первой — так и вовсе, преобразился, словно тогда это был совсем другой человек. И не странно! Похоже, старик прекрасно понимал собственную удачу и везение всего острова в целом. Если бы не эта бродячая банда с их сумасбродной теорией вторжения…

Да страшно подумать, что было бы!

Ну и, само-собой, теперь Орландо станет единоличным правителем богатой твердыни. Конечно, если сможет пережить войну.

В свою очередь, он поведал о том, как встретил неприятеля в собственном городке. Пустынникам намеренно не оказывали сопротивление, пока те не добрались до центральной площади. Перестрелка завязалась только перед ратушей, и то — скоротечная. Тем временем, два десятка арбалетчиков и лучников покинули замаскированные позиции на окраинах и подожгли всё, что могло гореть. Крыши, сараи, поленники… За считанные секунды всё занялось пламенем. Было даже несколько домов под завязку набитых влажным сеном.

Неизвестно, оправдалась ли ставка на пожар, но отступающих ополченцев никто не преследовал!

Ещё случилась пара стычек с передовыми отрядами бедуинов в лесах. Скауты были малочисленны и реальной угрозы не представляли, но доставляли беспокойство. Шли следом, спускали собак, пару раз перестреливались. Впрочем, всё безрезультатно.

Короче, дошли! А по дороге ещё и в трёх деревнях и одном городе бойцов забрали. Пробовали караулить вторженцев и там, но, по всей видимости, те не спешили нарываться на новые засады.

— Ну добре, добре! Будет Вам! Ещё успеете похвастаться ратными подвигами. Давайте лучше оплату обсудим. — на секунду замявшись, Батя добавил более твёрдо, — За всё.

Раздался стук в дверь, и она приоткрылась:

— Разрешите?

Представители канцелярии тут как тут! Словно завсегда знают, когда им надо появиться. В разгромленный кабинет зашли трое чиновников. Ещё и интенданта карабинеров приволокли! Тьху ты!

Он же первым и доложился. Мол так и так, кузнец прислал целую телегу доспехов! Работал весь день и всю ночь и таки сумел привести в порядок пятьдесят комплектов лат. Что правда — самых целых. Да и с ремонтом не мудрил — закрывал пробоины латками на заклёпках. Кроме лат, передал кольчуги для синьоров офицеров.

Одну штуку интендант принёс с собой и вручил начальнику.

— Во! Как новенькая!

— А для офицера Даджоя тоже сделал?

— Так точно! Она совсем неподъёмная вышла! Мастер сказал, что пять штук испортил, чтобы одну полную собрать.

Далее наёмник распределил трофеи:

Самое лучшее — латы, ружья и арбалеты предназначались для тех, кто уже сидел в траншеях.

Остальное — луки, лишние арбалеты, немногие панцири и шлемы оставались дожидаться новых мобилизованных.

Проблем не должно было возникнуть только с холодным оружием. Мобилизацию решили проводить именно до последнего меча и копья. Ответственный чиновник сумел порадовать:

— Да не сдались им эти мечи! Ко мне народ с топорами и вилами подходит!

— Не будем пока ударяться в крайности. — охладил его пыл Батя. — Всё, уважаемый, можете начинать внеплановый призыв!

В кабинете остались только мэр да пара бухгалтеров. Один из них — казначей.

— Теперь прошу произвести выплату в соответствии с официальной грамотой! — наёмник достал из-под панциря свёрнутый лист.

Орландо воззрился на казначея и одобрительно кивнул.

— Да, но… — залебезил тот. — При всём уважении, синьоры! Бумага подписана Ренато и Арканджело. Боюсь, что после их кончин, договор больше не имеет силы.

Батя сглотнул и уже собирался высказать канцелярской крысе всё, что думает о его соображениях…

Но не успел!

— Слышь, ты! Мэрда ди фрочио, гнилодырый! — взревел раненным зверем Орландо. Да так внезапно, что наёмный капитан даже забыл, что сам хотел сказать. — Если бы не эти воины, твоя жена уже кормила бы собак пустынников своей кулонэ!!!

Что такое, эта самая «кулонэ», Батя не знал. Но вариантов было не сказать, что много.

— Сержио! Прошу, простите меня за этого бастардо! — продолжил мэр. — Мы выплатим Вам всё, до последнего медяка! Кроме того, можете рассчитывать на премию!

— Тогда прошу дальнейшую оплату производить ежедневно. Скажем, каждый полдень за прошедшие сутки.

— Дальнейшую?! — чуть не взвизгнул казначей. — Какую ещё дальнейшую?! Вы подготовили твердыню к войне, больше Вам здесь делать нечего!

— Ты на передовую сейчас пойдёшь. — похолодевшим тоном предупредил Орландо. Кажется, он не шутил.

— Но синьор! В контракте написано «пять серебряных за одного человека в день»! Это и за косоглазого, и за сопляка, и за прошманд…

ХРЯСЬ!

Батя и мэр ударили одновременно. Один с левой, другой с правой…

* * *

В общем, как бы там ни было, казна столицы обеднела на три золотых и девяносто серебряных. Для крупной аграрной твердыни — небольшие деньги. А на фоне поборов и рэкета прежних правителей, они и вовсе выглядели смехотворно!

Вопреки угрозам, казначея в окопы не отправили. Всё-таки, он единственный был в курсе всех финансовых перипетий острова.

Чтобы хоть как-то отыграться за два фингала, бухгалтер ехидно напомнил Бате про обещание передать новому мэру заветный мешочек. Старый лис пожал плечами и сдержал данное слово.

Вот только набита сума была не золотыми побрякушками, а мелкими камешками…

Орландо не подкачал: заглянув внутрь, он довольно улыбнулся и спрятал «драгоценности» в карман.

В кои-то веки, отряд ждали хорошие новости.

* * *

Разобравшись с делами шкурными, Батя вернулся к насущным.

Вооружение мобилизованных, их распределение по позициям и подчинение офицерам…

Последнее ему виделось наиболее сложным. Ведь попробуй объясни гражданскому человеку, что спорить со старшим по званию нельзя. Даже если его приказ не нравится. Даже если знаешь как лучше. И даже если считаешь собственного командира дураком!

Но, как выяснилось, это были цветочки! Люди оказались не готовы к реалиям воинской службы от слова совсем. Проблемы начались уже с первых минут:

— А почему мы стоим не красиво? Давайте по росту!

— Давайте!!!

И плевать, что перебил капитана. Как и то, что он в тот момент держал слово перед строем…

ХРЯСЬ!

И вот на лице зачинщика беспорядка засиял синяк.

Затем добрались до выдачи оружия:

— Нечестно! У Бруно меч, а у меня дубина! Я тоже хочу быть как кавалер!

— Почему у Луиджи клинок ровный, а мне кривой дали?

— А я длинное копьё хочу, а не этот огрызок!

ХРЯСЬ!

Ещё один синяк на физиономии. Но только у одного, остальные сами позатыкались.

Батя быстро осознал, что без рукоприкладства не обойтись и раздавал тумаки налево и направо. К его удивлению, никто не возмущался и не требовал к себе особого отношения. Да и не ушёл никто. В том числе — побитые.

Народ и в самом деле горел желанием. Да, горение это было каким-то неправильным, хаотичным, что ли. Много дыма давало и искрило. Душу не грело, глаз не радовало… Но оно было в относительном достатке!

Буквально с ходу чиновник, ответственный за мобилизацию, собрал целый батальон!

Одну роту почти полностью укомплектовали луками и арбалетами. Кое-кому даже броня досталась. Остальные четыре получили всего понемногу: мечи, сабли, ятаганы, палицы, копья всех мастей… Древковое оружие вообще разошлось в первую очередь. Ополченцы справедливо опасались, что могут не справиться с умелыми противниками на близкой дистанции. Поэтому, многие таки притащили с собой вилы, косы и наточенные лопаты.

Батя инициативу поддержал. И даже не стал смеяться над одним фермером вооружившимся тяпкой.

Хорошо ещё, что пустынники не заявились и не увидели этого бардака! А может и не хорошо… Поумирали бы со смеху, от того, кто им противостоит. Глядишь, и драться бы не пришлось! Ну или хотя бы устыдились нападать на убогих…

В общем, на всё про всё потратили почти полдня. К обеду все пять рот ушли в распоряжение Даджоя. Ему предстояло распределить новобранцев между остальными членами отряда. А за одно и нанянчиться с ними вдоволь…

Что же до командира отряда, то он хоть и приободрился от внезапного расширения штата, но лишним оптимизмом не блистал. Пополнение предстояло быстро, и от того — больно, воспитывать.

Направляясь в таверну, Батя даже не представлял, насколько его опасения окажутся близки к реальности…

* * *

За всю ночь, Макс так и не поспал. Постоянная беготня вдоль оборонительного рубежа и участие в дисциплинарных взбучках не способствовали отдыху.

Потом прибыли люди Орландо. Пришлось популярным образом объяснять, что их прогулка по лесам не даёт им права на неподчинение.

С горем пополам, а вернее — с кулаками и синяками, их удалось урезонить.

Полторы роты анархистов и каждый успел понабраться от своего мэра! Шутка ли?! Наёмники с трудом узнавали поведение бойцов, которых сами же и обучали. А Кеншин даже свою чёрную книжку достал! И не просто, чтобы кого-то напугать, а взаправду стал записывать туда имена самых отъявленных буянов!

А теперь ещё и пополнение! Даджой привёл к ним на позиции целую толпу призывников…

У Макса аж глаз задёргался.

Пятьдесят стрелков и полторы сотни с оружием ближнего боя. И все улыбаются, да смеются. Ещё не поняли, куда попали! Ну-ну…

Разборы полётов начались по новой.

Для ускорения обучения и передачи опыта, Кеншин принял решение распределить новичков среди бывалых.

— В общей боеспособности потеряешь. — подметил Джой. Кен на это лишь покачал головой:

— Где ты тут боеспособность видел?

— А, ну-да… Точно. Но лучше бы резерв из них…

Договорить великану не дал приглушённый расстоянием визг свистка. Сигнал донёсся откуда-то с противоположной оконечности периметра. Никто ничего не успел скомандовать или понять, как с той же стороны пророкотала орудийная канонада…

Глава 10

Первый удар!

Первый удар был похож на пощёчину…

Одному лишь Первобогу известно, откуда летели эти снаряды. Прогудев над лесами, полями, холмами, окопами и крышами окраин, они рухнули куда-то в центральные районы города.

Поднялся такой грохот, что уши закладывало и колени подкашивались! Чугунные болванки проламывали стены, падали на брусчатку, рубили деревянные постройки…

А потом прогремели взрывы!

По всему периметру ополченцы припали ко дну траншей. Кто-то, ещё с учений помнил рассказы капитана об артиллерии, другие просто подражали более «образованным» товарищам… Но все пригнулись, когда в воздухе над головами взвизгнули осколки. И зря, что расстояние большое. Долетели!

Были то поражающие элементы ядер или куски построек — неизвестно. Желающих проверять не нашлось.

Самые первые, кто выглянул успели увидеть, как с неба падают мелкие фрагменты крыш, перекрытий и стен… Только бы в тех домах никого не оказалось!

— Свет сохрани!!! — взвыл кто-то рядом с Максом.

Бойцов предупреждали о десятках пушек, возможно даже сотне. Но всё равно нашлись малодушные. Несколько мужиков упали ниц, но отнюдь не чтобы спрятаться от осколков… Они взмолились Свету о сохранении собственных жизней.

Другие, рядом с ними, просто укрылись в спасительной толще земли от невидимой жужжащей смерти…

Лишь немногие продолжили смотреть на рушащиеся крыши и шевелили губами. К несчастью пустынников, они шептали не молитвы. Отнюдь…

Самые смелые из сынов Тэрра дель Пани проклинали врагов. Хоть и тихо, но зло!

У защитников волосы встали дыбом уже после первой взлетевшей на воздух крыши… Народ и не думал, что такое возможно. Даже представить не могли. А тут — на тебе!

Вот на куски разлетелся дом вдовы карабинера Марио. А на соседней улице опасно покосились многоквартирные апартаменты родителей Анджело и Арканджело. Здание разрушилось лишь наполовину, но ничего…

Ничего, родные ещё успеют заплатить за грехи сынов.

Второй удар.

Второй удар пришёлся больше по сердцам, чем по глазам… Почти все снаряды упали куда-то между домами. Ни пыльных султанов, ни разлетающихся обломков не было. За то была серия чудовищных взрывов. А ещё — осознание потерь. Ведь наверняка были пострадавшие. Просто не могли не быть, при таком то грохоте!

Пожалуй, неподготовленному человеку уже этих пары залпов хватило бы, чтобы сдаться.

Наверняка, гражданские, оказавшиеся под ударом, именно так и подумали. Можно легко увидеть в артобстреле конец мироздания. Особенно когда снаряд разрывается в твоём жилище, хороня разом всю привычную жизнь! И хорошо если только её уклад, а не саму суть. И не жену, детей и родителей…

Что же до ополченцев, то эти ребята уже показали, чего стоят. Может быть, насмерть все и не встанут, но уж точно выдержат многое. И этот обстрел, и ещё не один! Хоть бы и по их позициям, а не по городу!

На деле же, всё было не так уж и страшно. Домов пострадало всего ничего, да и не факт, что хотя бы в половине находились хозяева.

Первые залпы несли скорее устрашающий характер, нежели реально вредили защитникам.

Наёмники на дальних позициях были среди тех, кто не побоялся продолжать наблюдать за обстрелом.

— Вон с той стороны били. Вполне возможно, что это… — договорить Кеншин не успел.

Над участком Бати и Даджоя поднялись облака пыли. На этот раз, бедуины целились по линии обороны. Лишь несколько секунд спустя, до ушей защитников донёсся гром залпа. А в следующий миг, там расцвели бутоны чёрно-оранжевых взрывов. К небесам устремились клубы непроглядного дыма.

— Артподготовка! — закончил свою мысль Кен.

Что это такое ополченцы не знали. Этот момент при обучении почему-то упустили. Тем не менее, само слово было более чем красноречивым.

Макс похолодел. Артподготовка проводится чтобы нарушить боевые порядки противника и нанести урон, перед схваткой. А следовательно…

— Лай! Оставайся… — очередная канонада и серия разрывов поглотили слова степняка. — Оставайся здесь, оборона на тебе. Мы с Максом пойдём на подмогу. Если обстрел — обманка, и наступление будет здесь, то отходи в город.

— Понял! Давайте, удачи!

Кеншин взобрался на бруствер со внутренней стороны и проорал:

— Четвёртый, пятый, шестой и седьмой взводы! За мной! Бегом марш!

* * *

На подмогу Бате и Даджою отправились две роты ополченцев с оружием ближнего боя. Кен справедливо рассудил, что добраться до противоположной стороны периметра получится только к началу сечи. А зачем в ближнем бою лучники и арбалетчики?

Отрывать от обороны мушкетёров, он не захотел априори. С ними Лайонел хоть как-то задержит противника, в случае розыгрыша обманного маневра.

Через город двигались не скрываясь. Неровным строем, без соблюдения порядка. И не боясь потревожить гражданских, ведь всё что можно было сделать — уже сделали враги.

Люди таращились из окон и дверей. Тут и там шокированные и удивлённые взгляды. Отовсюду — детский плач и заплаканные женские лица…

Макс вспомнил, как впервые в своей жизни лицезрел человеческую агрессию. Как был перепуган одним лишь видом огненных всполохов. А ведь тогда, будучи наивным мальчишкой, он ещё не знал, что сопутствует войне.

Страх и шок, боль от потери и ранений, горе и боязнь грядущей неопределённости…

Земля дрогнула — не стало соседского дома. Громыхнуло в дали — кто-то из родственников пострадал…

Или нет?

Или, всё же, да?

Неизвестность происходящего — не менее страшна, нежели сам факт царящего кругом ужаса. Может даже уже летит, приближается снаряд, который влетит вот в это окно. А ведь тут жена и дети… Сидят перепуганные под столом. Если повезло — то в погребе.

И вдруг, снаружи, с улицы, доносится нестройный топот десятков и сотен ног!

Свои! Это свои идут на помощь!

Однако нет.

Как пришли непонятно откуда, так и ушли дальше. И ни у кого не возникло мыслей, что бегущие вооружённые люди не могут предвещать ничего хорошего. Кто-то даже восторженно заулюлюкал им вслед.

Пустынники успели дать ещё три залпа, прежде чем подмога увидела гребень холма между крышами окраины. Отсюда, выстрелы пушек показались совсем уж невероятными. А когда прогремел очередной залп — под ногами дрогнула земля. И это ещё снаряды не прилетели…

Короткий гул завершился глухими, почти неслышными уху, ударами оземь. Но пара ядер перелетели позиции… Где-то совсем близко, раздался душераздирающий треск! Ломалась древесина, скрежетал камень! На головы ополченцам посыпались щепки и крошка черепицы!

— ЛОЖИСЬ!!! — в унисон заорали Кен, Макс и кто-то из сержантов.

В следующий миг громыхнули два взрыва! Под грудью дрогнула брусчатка, сквозь пелену оглушения просвистела какая-то мелочь, сверху посыпались более крупные обломки…

Увы, на дорогу бросились далеко не все. Некоторые новобранцы то ли растерялись, то ли испугались, а может и устыдились, и остались стоять.

Балбесы!

Как результат — первый раненый. А ведь даже до поля боя ещё не добрались!

— Антонио! Антонио ранен! — вопил кто-то в шоковом состоянии.

Кеншин отправил двоих бойцов тащить раненого к храму. Ещё троим приказал проверить пострадавшие дома и, если понадобится, оказать помощь гражданским. По исполнении приказов, всем им предписывалось отправляться на поле боя. Вот только, судя по перепуганным лицам, спешить они не будут…

Было бы неплохо занять этими делами соседей, но те, как на зло, даже носа не показывали!

До склона холма добрались аккурат к следующей канонаде. А выбираться на позиции стали только когда отгремели взрывы.

Окопы третьей линии без проблем уместили обе роты. В виду нехватки личного состава, они были практически пусты.

Кен то и дело на кого-то прикрикивал, чтобы все забились на дно и не выглядывали. Во-первых — осколки, во-вторых — незачем врагу знать о подкреплении.

Снова заговорили пушки!

Ни плотная застройка, ни рельеф больше не скрадывали звук. Залп слился в единый гул и показался совсем уж оглушительным!

Макс даже успел пожалеть артиллеристов, как вдруг где-то рядом что-то шмякнулось в землю и зашелестела трава. Ну всё, сейчас…

БА-БАХ!

ГУХ!

ДУ-ДУ-ДУ-ДУХ!

Снаряды рвались совсем рядом: между окопами, выше и ниже. Как на зло, угораздило выйти на позиции прямиком в сектор огня артиллерии! Отовсюду полетели комья земли и клочки травы. Один взрыв случился вообще на краю траншеи, где спрятались наёмники. Внутрь, прямо на них, обвалился толстый пласт земли. Кто-то из ополченцев заметил это и поспешил на помощь командирам. Благо, она не понадобилась.

В момент затишья, Макс порадовался, что у пустынников не так много пушек, как пугал Батя! Подумать только! Сотня орудий! Да тут от дюжины все уже в штаны наложили!

Хотя, сказать наверняка, сколько там пушек, мешала слаженность залпов. С десяток — точно, может чуть больше. Но и этого за глаза хватило!

— Пристрелялись, фрочио! — сплюнул кто-то из старших мужиков.

— А откуда ты знаешь, что они фрочио? Тебе предлагали уже? — бравировал другой. Ополченцы поддержали подкол смешками. Старый в долгу не остался:

— А то, предлагали! Пол медяка за твою жирную задницу!

На этот раз хохотали почти все. Дало о себе знать нервное напряжение.

— Кому тут смешно?! — в окопе появился Батя. — Всем быть готовыми! Но без команды не показываться! О! Кен, Макс, здоровеньки! Что вы здесь забыли? Хотя, правильно!

— Что там? — без приветствий уточнил Кеншин.

— Через плечо там! — командир нервно хохотнул. — Тьма-тьмущая! Вдоль всей опушки гады! Не счесть! Короче, смотрите каков план: будут подходить — постреляемся, а как наверх полезут — мы с Джоем всю первую линию за окоп поставим. Так оно выйдет, что бедуинам как бы из ямы атаковать придётся. Ну а если совсем горячо будет… — Батя многозначительно подмигнул. — Ну всё, давайте! А то, что-то они затихли, сучьи дети!

И действительно, пушки пустынников подозрительно надолго замолчали.

— Ой-йо-йо-й… — протянул ближний ополченец, выглянув над бруствером. Кен тут же одёрнул его вниз.

— Макс, отстреляешься — следи за порядком. Чтобы не разошлись и дыр в строю не оставили. И не вздумай вперёд полезть!

Юноша думал что-то ответить, но раздался свисток и бас Даджоя:

— Идут! Приготовиться!

* * *

Пустынников и в самом деле оказалось много. Чисто на глаз — раза в два больше чем ополченцев. И это только те, кто вышли из лесу. А ведь ещё неизвестно, сколько попробуют пройти в других местах.

Кроме количества, враг решил удивить ещё и осадными приспособлениями. Первые ряды, несли нечто наподобие ростовых щитов. Шириной они были как и обычные, а вот высотой — метра по два. И даже с приличного расстояния, бросалась в глаза их толщина. Из стволов деревьев сбитые, что ли?

Точно! Из стволиков молодых деревцев. Такие и осколок, и пулю остановят! Что правда тяжёлые. Да и вряд ли защитят от обстрела с господствующей высоты. Первые шеренги — несомненно. Но вот все последующие светят шлемами уже с пары сотен метров. А что будет, когда под самое подножие холма подойдут?

ДУХ!

Громыхнуло крепостное ружьё Даджоя.

Огнестрельное чудовище пробило заслон и ранило щитоносца! Не спасли ни брёвна, ни приличная дистанция. Жаль только, что такое оружие имелось лишь в единственном экземпляре! Да и тяжёлая пуля, похоже, задела только одного воина. Его соратники не растерялись и подхватили щит раньше, чем тот успел завалиться.

Даже с шагу не сбились, черти!

Заслышав выстрел, зашевелились ополченцы второй линии — мушкетёры и арбалетчики. Однако, сержанты быстро навели порядок и тишину. Уж они то знали, что нечего дёргаться, коли приказа не было!

Макс слышал, как Джой командует чисткой и перезарядкой ружья. Интересно, успеют до близкого контакта или сразу картечью зарядят?

Внезапно ожила артиллерия!

Одно за другим, ядра вспахали бруствер на позиции дерзкого стрелка. Там же пророкотала серия взрывов!

Секунду спустя, с неба посыпались комья земли. И падали они буквально не переставая, как дождь! Только чёрный и дымящийся…

Бездна! Даджой! Это же всё по нему прилетело!

К сожалению пустынников, окоп выполнил свою задачу на отлично. Снова рявкнуло крепостное ружьё. И снова в цель! Однако, как и в первый раз, щит упасть не успел, а лишь на миг покосился. Похоже, что с обратной стороны, его поддерживали сразу несколько человек.

Расстояние стремительно сокращалось! И если бы не стена щитов — мушкеты уже успели бы дать пару залпов!

— Лучники! — Батя решил испытать выдержку противника. — По навесной! Мочи козлов!

Стрелки ополченцев загомонили, поднялись и…

Продемонстрировали нехватку опыта!

Увы!

Из примерно сотни стрел и болтов, до пустынников долетели считанные единицы. И вряд ли они нанесли хоть какой-то вред.

— Выше бери!!! — взревел разъярённый Батя.

То ли в ответ, то ли в насмешку, от бедуинов донеслись свист и улюлюканье.

Провокация оказалась успешной. Стрелки защитников разозлились и раззадорились. Стрелы посыпались настолько хаотично, что о централизованной команде не приходилось даже мечтать. С горем пополам, кто-то даже попадал куда надо!

Строй бедуинов почувствовал опасность и ускорил шаг. А у кого были собственные щиты — подняли их над головами. Только вот было их слишком мало, чтобы хоть на что-то повлиять.

Чем ближе толпа подходила к траншеям, тем явственней становилось их численное превосходство! Больше тысячи бойцов, может даже около полторы! Все уместились в пять плотных коробок, разделенных одним-двумя метрами. И это была их главная ошибка!

Наступать следовало по всему фронту, максимально растянув силы. Бреши в обороне нашлись бы на каждом шагу! Тогда битва могла обернуться множеством мелких и неорганизованных очагов сопротивления.

Вот только знать о малом числе островитян им было неоткуда. Ведь на твердыне проживал не один и не два десятка тысяч человек. И лишь Свету известно, сколько из них были призваны в островную милицию.

Командующий вторжением решил сделать ставку на превосходство в выучке. А основной проблемой он видел преодоление расстояния до укреплений. Сделать это следовало с минимальными потерями, чтобы сил хватило на ближний бой.

Для защиты от ранних залпов были наспех сколочены осадные щиты, а для атаки выбран самый пологий холм.

Само-собой, о слабом месте укрепрайона знал и командир ополчения. Именно там он и ожидал прорыва от пустынников, когда те осознают проблему и соберутся в одно мощное подразделение.

И наконец — вот они! Каких-то пятьдесят шагов.

— Мушкеты! В середину построения врага, цельсь! — выкрикнул Батя.

Но не успел он отдать команду «Огонь!», какпрогремели первые выстрелы. К сожалению — не свои…

Бедуины вовремя осознали бесполезность своих щитов. Да ещё и сразу два ряда мишеней появились. Как говорится, сам Свет велел!

У кого было огнестрельное оружие — принялись палить изнутри строя, прямо над головами товарищей.

Ополченцы такого не просто не ожидали, многие из них окончательно растерялись. Пронзительный свист пуль поверг вчерашних земледельцев в шок. Кое-кто так и продолжал торчать над бруствером с мушкетом на изготовку. Спрятаться догадались только бывалые и наученные, да и то — не все.

Катастрофических потерь не случилось только из-за густого ружейного дыма. Первые стрелки пустынников невольно установили дымовую завесу в собственном секторе огня. Так что, их менее расторопным однополчанам пришлось бить наугад. Или вообще — придержать заряды до более удобного случая.

Уже дважды за короткую войну, вторженцы бестолково разрядили своё оружие!

Ополченцев из ступора вырвал гулкий выстрел крепостного ружья. На этот раз, Даджой отправил на головы врагу не пулю, а целую жменю рубленного свинца!

От подножия холма заголосили! Сперва раненые, но почти сразу их вопли подхватили и остальные. Под разъярённый боевой клич, щитоносцы начали восхождение на возвышенность. И надо сказать — стремительное!

Тут-то стрелки защитников и пришли в себя окончательно. Вот только огонь они открыли разрозненно, и именно по внушающим страх щитам. Только некоторые додумались ударить в тыл построения, который ещё не успел спрятаться в мёртвой зоне.

На последних двадцати метрах перед столкновением, в ход пошли гранаты. Немного, но по всей линии конфронтации! Громыхнуло тут и там — перед бруствером и за ним. Метателям пустынников пришлось работать вслепую, так что о меткости с их стороны речи не шло.

За то ополченцам всего-то и надо было — перебросить движущийся на них частокол. Звонкие хлопки и клубы дыма изнутри строя врага намекали на наличие и даже обилие раненых! Жаль только гранат было всего ничего! Доверили их самым сообразительным сержантам. Ну и ещё Даджой швырнул парочку. Да с такой силой, что в обоих случаях опрокинул щиты вместе с несущими их воинами. Да уж! Великану надо было камнями перед боем запастись!

— Подняться за окоп!!! — проорал Батя и подал личный пример. Да как резво то! Аки кузнечик! Не помешали ни два ружья, ни доспехи, ни возраст!

Воинство не отставало! Тяжелее всех пришлось бойцам первой линии, их вооружили трофейными железными щитами. Но уже секунду спустя, те были обращены к своим осадным сородичам!

* * *

— Приготовиться! — рявкнул Макс, не спуская глаз с приближающейся бревенчатой стены.

Он собирался вывести свою роту вперёд, как только первые пустынники опустятся в траншею. Хотя, учитывая их проблемы с обзором и высокую траву, могут и не заметить. Рухнут к Матери бездне!

Но. Но. Но…

Всё это было бы слишком просто.

Бедуины подошли к ломаной линии окопа. Взобрались на бруствер вместе со щитами. Кто-то и в самом деле не устоял и свалился вниз. Не особо умные просто попытались слезть… Однако, их командир оказался не дураком.

Сквозь всеобщий гомон стала доноситься повторяющаяся фраза. Её тут же подхватили десятки других голосов. Очень быстро приказ разнёсся по всему войску. А в следующее мгновение, стена щитов рухнула прямо на траншею.

Пустынники взревели и бросились вперёд по импровизированному настилу…

Глава 11

Первые ряды ополченцев сумели удивить всех. И врага, и собственные тылы. Батя с Даджоем приказали обладателям мушкетонов приберечь заряды, пока противник не раскроется.

Как результат — слаженный залп из почти сотни стволов. Да в упор! Промахнуться было невозможно, так ещё и картечью шарахнули!

Но пустынников это не замедлило. Они атаковали буквально по телам своих убитых и раненых. Это и ещё ружейный дым помешали многим бойцам рассмотреть выставленные копья. Кое-где на одно древко умудрились насадиться и двое, и даже трое бедуинов разом! Что в ещё большей степени поспособствовало давке.

Но на том преимущества защитников закончились. Пустынники вопили словно ошпаренные и лезли вперёд. Раздался первый звон металла о металл, а уже через секунду лязг стал повсеместным.

Не будь атакующие стеснены узкими мостками и уже начали бы продавливать линию обороны! Настолько они превосходили защитников в умении!

Первую шеренгу всё ещё не смяли только потому, что Батя правильно их расставил. Каждому пустыннику одновременно противостояли сразу двое, а то и трое ополченцев. Из-за спин первых бойцов кто-нибудь постоянно тыкал копьём или опускал сверху что-нибудь на длинной рукояти.

Вот один боец получил ятаганом по лицу! Вроде как, лезвие по краю шлема скользнуло, но кровушкой всё равно умылся! И, то ли ему глаза залило, то ли испугался, но тут же пропустил ещё один рубящий удар. Другие мужики потащили раненого за панцирь, а на его место встал сержант в трофейных латах. При виде знакомого типа доспехов, пустынник замялся. За что сразу и заплатил.

А вот нечего зевать перед целым сержантом!

Рядом, на ополченцев насела целая банда чернокожих воинов. И все в чрезмерно больших красных тюрбанах! А набросились то как! Первого сразу проткнули копьём сквозь панцирь, второй вроде тоже получил, но, падая, он намертво вцепился в щит противника. Тут то остальные и разбушевались! И били, и плевались, сзади кто-то даже оружие метнул, чтобы второй ряд припугнуть! Кульминацией потасовки стало перетягивание бойца ополчения. Чернокожие пытались вырвать его из строя и попутно осыпали ударами. Благо, шлем и стёганка спасали! А сзади бедолагу удерживали товарищи. Причём, драться мешали и те, и другие!

В другом месте бедуины развили ещё больший успех! Когда у них не получилось сходу пересечь траншею, вперёд выступил седобородый старик с двумя пистолетами. Выстрелив из обоих, он крикнул «Свет велик!» и с голыми руками ринулся через настил. От неожиданности ополченцы даже побросали раненых, чтобы изготовиться к драке. Но угомонить лихого деда у них не вышло. В последний миг, гад сиганул в окоп. За то другие пустынники уличили момент и пересекли мост!

Начался прорыв на противоположную сторону траншеи!

Первые смельчаки полегли почти сразу. Но выигранных мгновений хватило, чтобы успели перейти ещё человек десять. Полноценная сеча стенка на стенку заставила ополченцев уступить драгоценные метры. Не спасло даже численное превосходство.

Плацдарм неумолимо расширялся!

Макс внимательно наблюдал за началом стычки. Он так и не разрядил ни мушкеты, ни пистолеты, и теперь надеялся высмотреть какого-нибудь приметного аристократа или горластого офицера. Но, из-за разномастной формы одежды врага, это оказалось той ещё задачкой! Пёстрые халаты поверх доспехов, тюрбаны, накрученные на шлемы, вымпелы на копьях…

И как в этом буйстве цветов прикажете вычленить кого-то отличающегося?

Сигналом к началу действий послужила активность Кеншина. Он поднял свою роту и увёл на подмогу к середине линии конфронтации. Ещё и Батя какое-то движение организовал: целое отделение под его руководством вытащило к самому арьергарду какой-то длиннющий дрын. Мужики поднапряглись, поднимая десятиметровый шест… И в следующий миг над войском защитников взвилось чёрное знамя.

Да-да! То самое! Вырезанное из плаща Даджоя ещё на острове Стиллролла.

Раздался залихватский свист!

Как пить дать — Батя что-то опять выдумал. И точно он! Вон, речь толкает для задних рядов.

И как обычно — в самое яблочко попал! Прощелыга старый!

Ополченцы, кто его слышал, взревели и поднажали к фронту. Строй уплотнился. Древковым оружием уже чуть ли не над головами друг у друга бить начали. Сзади, кто-то догадался поднять на щите арбалетчика. Попал тот или нет — не важно. Важно другое! От озверевших товарищей, боевой клич подхватили и другие бойцы!

Рёв сотен глоток не стихал ни на секунду.

Максу пришлось буквально срывать глотку, чтобы его услышало всё его подразделение:

— На фланг! За мной! Выходим на фланг!

Часть мужиков с подозрением отнеслась к призыву неокрепшего юного голоса. Скорее всего, и не пошли бы за малолеткой, каким его видело подавляющее большинство, но вот не пойти за соседями, родственниками и знакомыми — не могли!

Бывалые, кто уже видел Макса в деле, без раздумий рванули за ним из траншеи.

С криком, воплем, сотрясая оружием… Но всё зря, до врага то далеко было. Задние ряды даже оглянулись. Если честно — как на дураков глянули.

Но лидер не сплоховал, вывел-таки к противнику. Пришлось, правда, пробежаться немного вдоль тылов. Но уже на подступах к флангу стал виден весь масштаб неприятности: пустынники завернули свои порядки и начали прорываться в стороне, от основных сил защитников. Ополченцы то находились везде, то есть по всему периметру, но вот основные силы были стянуты для встречи врага. Так что на том участке, что по плотности бойцов можно было считать флангом, попросту начался прорыв. Пока что — неорганизованный и инициированный исключительно сорвиголовами.

Прямо в окопе пятёрку ополченцев зажали всего лишь пара бедуинов. Как известно, теснота никогда не играет на стороне количества и предпочитает помогать умелым.

Между первой и второй линиями обороны кипела свалка. И топорами, и мечами, и кулаками!

Сержант-латник охаживал прикладом чей-то массивный красный тюрбан, маячащий над кем-то в чёрной форме…

Рядом с ним происходило вообще нечто необъяснимое: спина к спине дрались пустынник и горожанин. По ходу, мужики что-то перепутали в горячке боя.

Несмотря на требование Кеншина — не лезть на рожон, Макс вёл всех за собой и первый накинулся на врага. Особо мудрить не пришлось, он налетел на пустынника сбоку и ткнул мечом между половинок панциря. Несчастный не устоял под напором тяжёлого латника, и они оба упали. Поднялся, ясное дело, только один. И сразу же рубанул следующего. Куда-то по плечу, да и не глубоко, вроде только стёганку прорубил, но тому хватило — отвлёкся и… Получил тычок шпагой в лицо.

Дальше подоспела рота Макса. Но и вторженцы наконец обратили внимание на угрозу. Самые зарвавшиеся — погибли почти сразу. У них вариантов совсем не было. Но кто был ближе к первой линии — сумели перегруппироваться. Пятёрка, зажатая в траншее, внезапно оказалась в тылу вражеского порядка и, увы, сразу же была уничтожена.

Нужно было что-то делать… Пошатнуть уверенность противника и посеять замешательство. Их вроде меньше, но стоят стеной! Как сказал бы Батя — курвы!

Откуда-то со стороны, один за другим, раздались пять выстрелов. Это Кеншин воспользовался трофейным многозарядным ружьём. А потом ещё два звонких выстрела и два хлопка потише. Мушкеты с пистолетами тоже разрядил!

Точно!

К моменту, когда за спиной Макса образовалось некое подобие строя, он шагнул вперёд и лихо выхватил из кобур пистолеты. Хотя, скорее, не лихо, а театрально, ведь примером служил Лайонел…

Хлоп! Хлоп!

Туда — раз! Cюда — два!

Следом, в ход пошли ружья. Тоже самое, даже задержка не сильно большая, потому что бросал пустое оружие прямо под ноги.

И вот настал черёд отцовской двустволки!

ДУ-ДУХ!

Дуплет мелкой дробью, да на уровне лиц, пришёлся бедуинам не по вкусу. Совсем!

Метнулись и рухнули сразу человек пять, если не больше. Ещё столько же отпрянули назад, подальше от стрелка, бьющего шесть раз подряд.

Ну его, злого такого!

— А ну-ка вперёд! ЗА МНОЙ!!!

Последние слова можно было и недоговаривать, всё равно утонули в озлобленном рёве ополченцев.

Бойцы понеслись вперёд!

Обогнули адъютанта, сократили дистанцию до той, на которой уже можно было работать и… не стали этого делать.

Врубились в строй заклятого врага так, что в самую пору кусаться! Ну или проклятия на ушко шептать.

Сеча не сложилась.

А учитывая численное превосходство контратакующих островитян — ещё и подавить первые ряды сумели!

Давка, крики, попытки бить оружием, высоко поднятым над головами! А из-под ног — вопли боли!

Причём, из-под ног ополченцев, да на незнакомом диалекте!

Юноша и моргнуть не успел, как оказался позади арьергарда. Он, конечно, ждал эффекта, но чтобы прям такого!

Здорово, но ненадолго. Сейчас командиры пустынников придут в себя и сумеют предпринять контрмеры. А значит, надо быть шустрее и усложнить им условия.

— За мной! За мной! Ты, тоже за мной! — Макс пошёл вдоль тыла образовавшейся свалки и выдёргивал ополченцев, не связанных дракой.

Когда собралось около дюжины бойцов, он повёл их кругом к флангу бедуинов. Какой-то слоёный пирог получился: сперва враги захлестнули позиции сбоку, но тут же попали под удар подразделения Макса, а теперь, чтобы додавить их, нужно было самим реализовывать обход.

В общем — путаница ещё та!

Парня внезапно осенило. Он рассеивает собственную роту, лишая её единственного преимущества — количества при бое лоб в лоб.

Как бы это ни звучало, но попав в окружение, более умелые воины пустынников получат возможность атаковать во все стороны. При этом, нигде не имея перед собой плотного строя.

А значит, их нужно превзойти и в силе!

— Построиться! — командовал юный наёмник новообразовавшимся отделением. — Копья на изготовку! Пошли!

Плотная коробка вынырнула с фланга бедуинов. Длинные копья несколько усложнили разворот порядка, но противник всё равно не сумел адекватно отреагировать. Их передние ряды были заняты потасовкой с ополчением, а задние — напирали на передние. Кто-то из командиров успел отдать приказ, и враги попытались вытолкнуть на фланг воинов со щитами…

ДУХ! ДУХ!

На этот раз двустволка рявкнула с некоторой заминкой. За то, каждый выстрел был выверенным. Дробь прошлась по плотному строю целым роем разъярённых пчёл, жалящих лица и головы. Зачастую — насмерть!

Оказать сопротивление дерзкому отделению не удалось! Всё из-за проклятого латника со скорострельным дробовиком! Он ломал любой приём строевого боя, известный командирам пустынников. По крайней мере, пристрелить его по-быстрому возможности не было.

Когда дошло до столкновения, Макс уже перекинул отцовское ружьё за спину и занял место во втором ряду.

В висках привычно застучало, а следом забарабанил град ударов оружия по доспехам и друг о друга.

Тычок мечом снизу — глубокая колотая рана! Бородатая физиономия напротив скривилась от боли. Щит слишком высоко, да и панцирь низ живота не закрывал… Но бедуин падать не спешил, завалился на ополченца первой линии и сумел его блокировать. По голове островитянину сразу же прилетело булавой на длинной рукояти.

Макс выдернул меч, протиснулся мимо сцепившихся раненых и столкнулся со следующим противником.

Совсем молодой пустынник, может даже младше своего визави, растерялся при виде блестящих доспехов. Неуверенный удар его ятагана пришёлся по шлему и соскользнул на кирасу. Наёмник даже защищаться не стал. Перехватил клинок латной варежкой и, пользуясь превосходством в силе, двинул обухом прямо по лицу мальчишки. Последовал ещё один тычок мечом и противник молча осел.

За то рядом взвыл кто-то из взрослых соратников раненого. Возможно — родственник или наставник.

Увы, его возмездие было настолько неумелым, что Максу даже выдумывать ничего нового не пришлось. Прикрылся сверху наручем, подшагнул, чтобы уменьшить силу возможного удара, и точно также пырнул мечом снизу. Клинок вошёл аккурат под стальной нагрудник.

К моменту, когда враги опомнились — отделение во главе с латником уже успело наворотить дел. Под их натиском, пришлось отступать, а строй ополченцев наоборот — пошёл внахлёст.

Об окружении речь не шла исключительно в виду огромных сил защитников на центральном направлении атаки. Так что, надо было что-то делать!

А именно — избавляться от наиболее опасного противника на участке.

Сквозь гомон и грохот сражения донёсся боевой клич на общепринятом наречии:

— Свет велик!

Боевой клич подхватили десятки глоток. Раздались ещё какие-то приказы и команды, но уже на диалекте вторженцев. Макс безуспешно попытался выявить горластого командира, как вдруг, на него самого обратил внимание чуть ли не весь стан врага!

Удары посыпались один за другим. Бедуины целились в смотровые щели шлема, в горло, в подмышку… Взметнулась к небу и опустилась та самая булава! Попала в наплечник, но всё равно весьма ощутимо. Слава Свету, что не по шлему!

А ещё, светило Архипелага следовало восхвалять за отсутствие у врага длинных копий!

Апогеем неравнодушия к командиру островитян, стали попытки ухватить его за снаряжение. С металла доспехов пальцы срывались. Да по загребущим рукам пару раз прилетало! И от соседей, и от самой цели.

Но вот, кто-то удачливый нащупал ремень двустволки! В попытке свалить ненавистного латника на землю, в него вцепились ещё несколько пар рук!

И-и-и…

Ружьё соскользнуло и улетело куда-то в гущу разноцветной массы бедуинов.

Ружьё.

Отцовское ружьё!

Незримым миражом, перед глазами проявилось лицо отца. Его испуганный взгляд. Последний, прежде чем он отдал оружие и бросился на помощь к маме и сестрёнке Кристине.

Макса захлестнула обида. Не кроткая и холодная, как положено взрослым, а едва ли не детская до слёз. В кадык изнутри словно упёрся какой-то комок и мешал вздохнуть. Это чувство никак не вязалось с образом воина. С образом смелого мужчины, пришедшего на помощь простому люду! И от того стало ещё горче!

Как же хорошо, что его лицо было скрыто забралом…

Пелена адреналина, застилающая глаза, внезапно прояснилась. Руки окрепли. Твердь под ногами стала надёжнейшей из опор.

Лёгкие сдавил болезненный спазм. Весь воздух вышел из них в единственном надрывном вопле:

— СУКА!!! — взревел юный воин и бросился прямо внутрь строя врага.

Те, кто ещё мгновение назад пытались вытащить его на себя, растерялись. За то, не растерялись свои!

Десятки голосов подхватили матерный боевой клич. И в следующий миг, ополченцы снова пошли в атаку.

* * *

С самого начала боя, пустынники сосредоточили всё внимание на окопе Даджоя.

Артподготовка — туда.

Наиболее плотная коробка — тоже пошла туда.

А стоило обозначить позицию выстрелом крепостного ружья, так и вовсе — приклепались! Начался самый настоящий огненный шторм с волнами из земли и осколков. По всей видимости, артиллеристы признали в крупном облачке дыма своих коллег и попытались их выбить.

Но не тут-то было!

Траншеи привнесли в опыт пушкарей бедуинов сплошное разочарование.

Это же чувство познала и подошедшая пехота. В траве обнаружились сразу две линии укреплений со стрелками всех мастей. Град стрел и болтов посыпался ещё на подходе. И если навесная траектория хоть как-то гасила убойность стрел, то болты летели более полого и были куда тяжелее своих стройных подружек.

Затем, когда воинство вторженцев подошло под самый склон — утратили свою актуальность бревенчатые заслоны. Как на зло, стрелки пустынников сориентировались даже без команды! Специально ли, или нет — не ясно, но дым поставили такой, что не разберёшь, где там кто.

Что правда, и самим себе обзор загородили.

Когда был открыт ответный огонь, всё ещё ничего не было видно!

Да и стреляли ополченцы так себе. К тому же, зона поражения быстро сократилась. Не дурак же противник, в самом-то деле, чтобы под огнём сидеть? Вовремя сообразили уплотнить строй! Тем не менее, задние ряды порядков успели понести небольшие потери.

И вот началось восхождение на холм!

Когда дистанция сократилась — в ход пошли гранаты. С обеих сторон полетели тяжёлые снаряды. Пока Джой примерялся с одной болванкой, рядом с ним дважды прогремели взрывы. Осколки броню не осилили. Великан прицелился и метнул железную дуру на деревянной ручке прям в бревенчатый щит. Щитоносца смело вместе с ним, а хлопок раздался со слишком долгой задержкой. По всей видимости, мощный удар о преграду повредил замедлитель. Со второй гранатой огромный наёмник церемонился уже меньше и просто запустил её напротив собственной позиции. И тоже опрокинул щитоносца. Ох и сюрприз прилетел к его соратникам!

Следующим шагом, Батя вывел людей за траншею. Всё равно, расстояние между армиями уже гарантировало страховку ополченцев от артиллерии. Так что, перед сечей осталось воспользоваться последним рубежом в виде импровизированного рва. Да, неглубокого и неширокого, но всё же!

Увы!

И ещё раз — увы!

Командиры, сержанты или офицеры (бездна их разберёт), пустынников сообразили, как можно использовать в сложившейся ситуации осадные щиты. Одним слаженным движением по всей линии конфронтации, их превратили в настил через траншею.

Воины, лишившись защиты, ринулись по мостам на ополченцев. Те, в свою очередь, выдали залп из мушкетонов. Но бедуины словно не заметили потерь — пошли прямо по телам павших.

По всему фронту закипела человеческая свалка!

Джой вышел во вторую линию и работал своим исполинским мечом из-за прикрытия своих щитоносцев. Тем оставалось только головы пригибать!

Батя командовал дракой неподалёку. То заменял убитых, то собственноручно оттаскивал раненых. На самом деле — невиданный с его стороны альтруизм. Видимо, от Макса нахватался!

Что же до самого парня, то он с Кеншином устроили на левом фланге какое-то стрельбище!

Мало того, что нагреблись ружей, так одному Батя пятизарядку всучил, а другой свою двустволку приволок с нормальными патронами!

Как результат, несколько минут спустя их фланг — единственный не прогнулся под давлением пустынников. Мало того, они даже попытались реализовать окружение! Не их силами, конечно, такие маневры совершать, но даже так сумели оттеснить врага и устроить месиво.

С правого фланга, дело застопорилось для обеих армий. А вот по центру, ополченцев теснили.

Не помогло даже присутствие двух опытных воинов, один из которых выступал ходячей крепостью!

Об него разбивалось любое подразделение. Его старались обступать за несколько метров. Но он был один против пяти сотен. Так что пришлось постепенно пятиться, чтобы не оказаться окружённым или, чего доброго, отрезанным от своих!

Погибших становилось всё больше. Раненых, иной раз, даже не пытались оттащить в тыл… Что-то надо было делать!

Подсказка пришла со стороны левого фланга. Макс перевёл людей в контратаку. Да не просто, а с весьма яростным боевым кличем. И не важно, что попытался подражать Бате в его содержании. Сама суть действа натолкнула гиганта на идею.

Вдохнув полной грудью, Даджой исторг рёв, достойный заглушать даже иные пристани…

Глава 12

Недопустимые потери.

Асад и Джабари — главнокомандующие сил вторжения на твердыню Тэрра дель Пани. Обоим по тридцать лет, оба сыны богатых родов. Статные, смуглые, объективно красивые… Они образованы и обладают острыми умами.

Но на том — всё. Военной подготовки или ратного опыта ни один из них не имел. А индивидуальные занятия с фехтовальщиками и стрелками — не в счёт.

Все знания о службе и тактике войск пришлось черпать из древних книг. Да и то, часть информации в них безнадёжно устарела!

Например, что такое «безоткатное орудие»? Термин оказался неизвестен даже семье Джабари. А ведь они уже почти тысячу лет занимаются изготовлением огнестрельного оружия и пушек! Наверняка какая-то допотопная рухлядь. Или вот ещё — «действия боевой машины десанта в оборонительном бою». Десант — понятно. Машины — тоже не новость: есть на горячих островах несколько кузниц с паровыми молотами, да и механические ткацкие станки для ковров имеются. Вот только, как они могут быть боевыми, и зачем нужны десанту? Схематические изображения поля боя, прилагаемые к трактату, прояснению ситуации не способствовали. А более детальные изображения были наглухо замазаны чернилами…

Короче, двум аристократам не доверили ничего более серьёзного, чем захват сельскохозяйственной твердыни.

Да и то! На всенародном совете торговой лиги, их выбрали не за личные качества, а за заслуги семей: родители Асада пожертвовали в войска вдвое больше кораблей, чем другие торговые дома, а ремесленники Джабари поставили целую сотню пушек.

Что же до операции, она обещала быть простой как пять медяков! Правители твердыни погрязли в коррупции и даже додумались разоружить собственных граждан. Местное население не было закалено бедами или серьёзной преступностью. Оборонительных сооружений, ни древних, ни новостроя, на острове тоже не было. Так что, серьёзное сопротивление не ожидалось даже в теории.

Стратегию выбрали соответствующую, без многоходовых хитростей и длительных осад: молниеносное уничтожение центра власти, захват складов самого крупного поселения (называть эту деревню столицей, у старейшин язык не поворачивался) и разгромный марш войск по всему острову.

Главными задачами совет определил:

1. Взятие под контроль продовольственных запасов;

2. Критическое усугубление инфраструктуры;

3. Истребление самой опасной части населения — всех мужчин старше четырнадцати лет.

4. Наиболее работоспособную и плодовитую часть населения — молодых баб, предписывалось сохранить как минимум на пятьдесят процентов.

Захват рабов и разграбление материальных ценностей оставили на усмотрение войска. На всё про всё дали месяц. Затем должен будет прибыть наместник, почти наверняка — отпрыск какого-нибудь шейха или пачаха.

В общем — ничего сложного. Богатство, личная слава, поднятие статуса семей… Ну и ещё приключения да развлечения!

Прибыли, высадились, вперёд полетел элитный отряд, остальные отправились прочёсывать окраинные города и деревушки.

И вроде бы, всё шло по плану.

О том свидетельствовали первые столбы дыма, появляющиеся вдали. Это батальоны добрались до халуп местных земледельцев и приступили к работе.

Сами же Асад и Джабари предпочли остаться на месте высадки. По крайней мере — до поры, до времени. Пускай профессиональные вояки сперва всех ретивых изведут, да угрозы исключат. А там можно будет и самим развлекаться пойти, и даже воздухоплавателей посменно отпускать.

Но, увы! Ночью случился…

— Пожар!!! ПОЖАР!!! — горланил кто-то из матросов.

Перед сном Асад принял на грудь, да столько, что теперь еле глаза разлепил. Свет, конечно же, пить запрещает, но ночью Света нет, так что… Стоп! А что это за зарево такое, на стенах шатра?! Неужели Свет проснулся, дабы покарать своих непослушных сынов?!

Снаружи продолжали вопить. Голова кое-как сумела сложить визуальную картинку со звуковым сопровождением и…

Сонливость и похмелье, как рукой сняло!

Командир пустынников выбежал наружу, придерживая рукой шаровары. Выбежал и обомлел!

На краю бездны полыхали невиданные пожарища! Аккуратным рядком горели корабли и их баллоны! Причём, не подряд, а через один-два-три. Целых пять колоссальных костров! Но, того гляди, займутся и суда между ними.

Джабари уже суетился вместе с воздухоплавателями. Сквозь панические выкрики и треск горящей древесины, то и дело доносились его команды.

С ужасом, Асад вспомнил, что источников воды поблизости так и не нашли! Словно в подтверждение этих мыслей, несколько матросов прокатили мимо бочку с питьевой водой. Но разве возможно потушишь ТАКОЕ пожарище одной бочкой?!

Хотя их много ещё, а колодцы — в первой же захваченной деревне найдутся!

Однако, тушить полыхающие суда было уже поздно. Нужно спасать соседние!

Как?!

С ответом нашёлся капитан одного из кораблей. Престарелый пустынник организовал подчинённых, и они стали оттаскивать свою посудину за снасти. Но толку было не сказать, чтобы много. Пятнадцать матросов дёргали за канаты под счёт старшего. Каждый раз деревянная конструкция сдвигалась едва ли на пару сантиметров. А со стороны — так вообще, казалось, что стояла!

Асад и Джабари останавливали горе-пожарных и отправляли их на помощь команде, первой додумавшейся до более рационального решения. Уже через минуту дело пошло быстрее. Корабль вспахивал килем землю и медленно удалялся прочь от опасности.

Но, как известно, своя рубашка — ближе к телу!

Другие капитаны быстро смекнули, что надо делать и стали забирать своих людей со спасательных работ. Сдались им чужие корабли?!

Дело снова встало…

Загорелась трава. Крупные искры то и дело оседали на палубы и сложенные шары… А учитывая, что воздухоплаватели приземлили свой флот в два ряда, шансы спасти крайнюю к бездне линию — таяли на глазах!

Промедление было смерти подобно!

Хотя, может и не смерти… Земли тут много, да и послание домой отправить смогут. А дождаться всеобщей эвакуации помогут запасы местных фермеров. Подумаешь, придётся развлекаться не месяц, а пока султанат не организует спасательный флот. Два, ну может — три месяца… А то, что твердыня отсталая — вообще не беда, за то бабы — мясо с молоком. И, наверняка, раскованные. Не то что на родине!

В общем, мероприятия по сохранению флота продолжались до самого рассвета.

Командирам пришлось знатно переругаться с капитанами кораблей. В конце концов, те сдались и жертвовали свои суда в угоду спасения товарищеских.

Как в медицине: в первую очередь оказывали внимание тем, кого сто процентов было возможно спасти. Посудины оттаскивали прочь от очагов возгорания. Но стоило хотя бы мельчайшим языкам пламени затанцевать на шарах, снастях или палубе — всё, бросали и бежали к соседним.

Когда в бездне забрезжили первые лучи света, сгореть успела почти половина флотилии. Больше всего пострадал ряд, расположенный ближе к обрыву.

Все в гари, испачканные и с окровавленными ладонями, воздухоплаватели сидели на вспаханном пустыре. Матросы были в шоке. И это — мягко говоря! На их глазах погибло самое большое богатство родных земель — небесные корабли.

Кто-то плакал, не стесняясь соратников. Других не смущал сам Свет, они пили вино из бурдюков.

Двое капитанов не сумели справиться с горем и шагнули в бездну!

Как ни странно, но меньше всего убивались те, кто получил ожоги. Их мучила настоящая боль. Да и то, мучила ли? Поди узнай, напились, или нажрались, или, чего доброго, накурились дури какой…

Пожар стал слишком трудным испытанием для людей, привыкших жить на всём готовом и фактически в тепличных условиях! К тому же, огненная стихия оказалась непредсказуемой. Когда, наконец, удалось оттащить прочь уцелевшие корабли, один из них вдруг загорелся!

Тут-то изначальная природа возгорания и выяснилась! Было светло, да и никто не спал, и поджигателя успели заметить. По крайней мере — его улепётывающую фигуру.

Сперва бросились догонять, но из леса, куда тот скрылся, хлопнул одиночный выстрел!

Кто стрелял? В кого стрелял? Непонятно. Погоня замедлилась…

Несколько минут спустя, выяснилось — стрелял именно беглец. Он тяжело ранил часового, вставшего у него на пути.

На том неприятности не закончились.

Прежде чем потерять сознание, раненый успел сообщить, что у диверсанта была чёрная кожа.

Неужели предатель?

Но зачем кому-то жечь собственный флот?!

Вспыхнули споры! Пустынники голосили и ругались! Капитаны чуть бороды рвать не начали. Сначала себе, а потом и друг другу. Каждый стремился доказать непричастность своих людей к происшествию.

Когда порядок кое-как восстановили — появились первые пострадавшие. Нескольких чернокожих матросов попросту попытались линчевать. Как результат — разбитые лица и сломанные носы. До оружия, слава Свету, дело не дошло!

Разборки подождут! В первую очередь нужно расставить охранение и провести ревизию спасённого имущества. Затем — отправить почтового голубя с сообщением о потере кораблей.

Последнее вызывало у молодых командиров наибольшие опасения. Они умудрились потерять почти половину транспорта, хотя сами даже врага ещё не увидели. Предатель-одиночка — не в счёт. А ведь совет доверил операцию неопытной молодёжи, именно из-за её теоретической простоты…

Но, как оказалось, всё это были только цветочки!

Час спустя, прибыл посыльный от передовой группировки. Мужчина был налегке, тем не менее, пот с него лился ручьём! Едва смочив губы водой, он приступил к докладу: элитный отряд уничтожен полностью, главный штурмовой батальон попал в засаду и понёс катастрофические потери, местные вооружены до зубов, дерутся насмерть и жгут собственные города и деревни. А ещё, на подступах к Тэрра дель Пани был встречен самый что ни на есть настоящий шайтан! Ростом — вдвое выше от обычного человека! С головы до пят закован в сталь! С рук стреляет из пушки, а меч у него — как железное бревно! Истинное порождение бездны!

К вящему удивлению гонца, никто смеяться не стал. Тогда-то он и заметил следы ночного пожара…

Бедолага аж побледнел!

Да уж. Одна новость краше другой! А самое страшное то, что на фоне ночного пожара, сказки об исполинском демоне не выглядели такими уж невероятными!

Во избежание преждевременного распространения паники, гонца обратно не отпустили. Нужно было самим выдвигаться к армии и немедленно штурмовать столицу фермеров. Когда станет известно о потере кораблей — нужно будет иметь позитивный противовес, дабы избежать паники личного состава. Таковым послужит, например, добротный грабёж. Ну и бабы, само-собой!

Асад оперативно собрал два отделения телохранителей. Джабари организовал пушки и расчёты артиллеристов в походную колонну. По сведениям, принесённым посыльным, основные силы ожидали приказов в поселении под самой Тэррой дель Пани. Добираться туда скорым шагом — часов пять, не меньше. А значит, штурму города быть сегодня!

За одно, и этого стального чёрта ядрами испытают!

Не успела колонна отойти от места высадки, как повстречался новый посыльный. Буквально сразу прибыл ещё один. А затем — ещё!

Один докладывал о фортах на горных перевалах, блокирующих короткие пути. Другой — о новых потерях. Третий — об обнаруженных оборонительных рубежах вокруг столицы. Четвёртый — и вовсе утверждал, что его рота попала в засаду среди дремучего леса. Фермеры ударили и незамедлительно отступили. Кроме того, вместе с этим посыльным, на доклад отправили ещё четверых, но никто из них (как оказалось) не добрался…

Предстоящий спокойный путь внезапно перестал таковым быть. А пятьдесят человек сопровождения и обслуги, больше не гарантировали безопасность.

Горящие деревни, вооружённая милиция, партизаны! Что дальше?!

А известно, что! Ничего хорошего.

Ближе к обеду командиры добрались до места назначения. Подразделения разместились на уцелевшей окраине сожжённого городка. А учитывая иные обстоятельства, патрулями, караулами и секретами были буквально напичканы все окрестности!

Очередные плохие новости не заставили себя ждать! Оказалось, что защитники твердыни не просто существуют и хорошо вооружены, но ещё и носят одинаковую форму. Чёрные стёганки, а поверх них — кирасы и шлемы.

Да и бой ведут не наобум: бойцами повсеместно кто-то командует. Залпы звучат слитно, для рукопашной становятся в плотный строй и даже какие-никакие маневры совершают!

Да уж…

Милиция или регулярная армия — пол беды. Но не приведи Свет, войска окажутся профессиональными!

В военной среде слухи распространялись быстро. Стало общеизвестно и о частично погибшем флоте, и о кровожадных фермерах, блуждающих по лесам, и, в отдельных случаях, даже о подготовленной армии.

А самое страшное — не оставалось сомнений в грамотности вражеских командиров! В отличие от собственных…

Асад и Джабари всё чаще слышали за спинами смешки и упрёки. Тем не менее, это не помешало им восстановить дисциплину и организовать подготовку к штурму города.

Военный совет собрали в саду одного из окраинных подворий. Тут-то выяснилась ещё одна любопытная деталь: такое впечатление, что местные заранее готовились к эвакуации. Никаких ценностей в доме, сарай полностью освобождён от инструмента, даже ни одного яблочка на ветках!

Но откуда им было знать?! Ведь операция готовилась в строжайшей секретности!

После ночного инцидента, сомневаться в наличии предателей не приходилось. Но разбираться с этим будут уже на родине. А пока — нужно придумать как туда вернуться не с пустыми руками!

В разработке плана генерального сражения приняли участие командиры батальонов и рот. Особое внимание уделили рассказам выживших в засаде. Затем выслушали доклады наблюдателей и разведчиков.

Некоторые сведения звучали весьма противоречиво. Одним мерещились великаны, другим — бабы в латах… Сходились только в том, что ополчение немногочисленно. По крайней мере, до сих пор не было предпринято решительных контрмер, да и больших скоплений врага тоже никто не видел.

Таким образом, сплошной оборонительный периметр вокруг города, играл и против самих защитников. Либо он окажется с прорехами, либо бойцы будут распределены по укрепрайону тонким слоем.

Из этих предположений происходили лишь две возможные тактики: поиск брешей в обороне и проникновение через них, или жёсткий силовой прорыв в одной точке.

Использовать решили сразу обе.

На момент совета, уже прибыли два батальона. Ещё один шёл через горный перевал, но натолкнулся на форт. Офицеры не захотели устраивать бой на узкой тропе и потратили пол дня на обход. В результате — вышли к столице с обратной стороны.

Ещё почти три роты оказались рассеяны где-то по лесам. На их поиски разослали пары и тройки скаутов с собаками. К началу штурма следовало поставить в строй каждого доступного солдата!

Итого, для удара в лоб, имелась тысяча двести человек. Это считая выживших в засаде. Ещё пять сотен затаились до наступления удобного момента. Их задача — дождаться опустения укрепрайона, преодолеть его с минимальными потерями и ударить врага в спину изнутри города.

Ну а если ополченцы всё же идиоты, и размазали свои силы вдоль окопов — обе группировки вторженцев ворвутся в город одновременно. Тогда задача будет сведена к планомерному вырезанию всех и вся. Собственно, как оно и должно было быть изначально!

Ещё, Джабари выдумал соорудить для пехоты осадные щиты. Он организовал добычу материалов на пепелище занятого городка и обозначил под вырубку молодую буковую рощу. По его словам, даже не слишком толстая ветка этого дерева способна остановить пулю! В общем, командир полностью оправдывал собственное происхождение из сословия ремесленников.

Спустя четыре часа, щиты были готовы.

Что до скаутов — они совершили настоящий подвиг! Сумели-таки собрать по лесам больше двух сотен своих! Поиск остальных виделся и сомнительным, и нецелесообразным. Вполне вероятно, что им не посчастливилось повстречать озверевших фермеров. Ну или забрести куда-то на отшиб острова. Так что, пускай хотя бы разведчики останутся в строю. Кроме того, во время похождений они присмотрели подходящее для атаки направление. Недалеко от центрального въезда в город склон был особенно пологим. Туда-то и решили стягивать войско.

Час битвы неуклонно приближался.

Пушки снова перевели в походное положение. Щиты несли по четверо.

Единственной трудностью был скрытный выход на исходную позицию. Но разведка и тут не растерялась: все, в том числе и мельчайшие, тропы уже значились на картах. Оставалось лишь выбрать наиболее короткий маршрут.

Переход через лес прошёл без происшествий. На изготовку артиллерии к стрельбе, противник тоже никак не отреагировал. Возможно даже не заметил?

Хотя, кто заметить то должен? Позиции — вон, пустыми выглядят. Если это действительно так, то и стрелять туда смысла нет.

Артподготовка началась не по траншеями, а сразу по городу!

Залп за залпом, артиллеристы били по навесной траектории. Тэрра дель Пани отвечала столбами дыма и рокотом рушащихся построек. Подумать только! Наверное, около километра! А земля аж сюда дрожит!

Грудь Асада ходила ходуном! То ли от грохота, то ли от адреналина… Скорее всего — от последнего. Молодой командир проявил храбрость и принял решение лично вести людей на приступ вражеских укреплений! Выживет или нет — не важно. При любом исходе, он покроет семью славой. Младшим братьям откроются новые дороги, а сёстры станут желанными невестами! В его честь будут называть многочисленных племянников!

А в следующую минуту ему стало по-настоящему страшно: тут и там, на склоне холма поблескивали металлические шлемы… Кое-где, над травой поднимались люди в чёрной военной форме и при панцирях.

Активность противника не укрылась и от наводчика пушек. Ядра загудели по настильной траектории, прямо над головами выступившего войска. На окопы обрушилась настоящая огненная буря. По крайней мере, таковой она выглядела…

Раз залп! Два залп!

Когда половина дистанции уже была покрыта — гавкнуло что-то крупнокалиберное! С первой линии послышались разъярённые крики. Похоже, досталось кому-то из щитоносцев. Асад не видел наверняка из середины коробки. А через десяток шагов он переступил через труп.

Труп!

В кровищи! И с пробитым нагрудником!

Окончательно впасть в панику не дала очередная канонада. С неба посыпались мелкие кусочки земли, пролетевшие каким-то чудом около сотни метров. А следом полетели и первые стрелы! Бестолково, жидко, некоторые кувыркались в полёте…

— Шелудивые шакалы! — загорланил кто-то из строя. Его поддержали десятки других голосов. Пустынники свистели и смеялись! Поминали родственные связи своих противников и обещали столетия позора на головы их предков.

Гвалт продолжался пока не сократилась дистанция. Стрелы начали внушать опасения, а стрелки больше не казались криворукими земледельцами. Асад со стыдом обнаружил, что над его головой держит щит незнакомый престарелый воин. Седобородый бедуин пренебрёг собственной защитой, чтобы прикрыть командира. Призрев опасность, он улыбался смерти беззубой улыбкой.

Внезапно запаниковал кто-то из офицеров. Посыпались неразборчивые прерывистые команды. Тут же отовсюду раздался оглушительный треск ружейного залпа! Неслаженный и, скорее всего, нерезультативный.

Сверху ответил крупный калибр. Тяжёлый снаряд покалечил двоих щитоносцев. Бедняги истово взвыли! Их крик подхватили было соратники, но тут же и позатыкались! Захлопали мушкеты ополченцев.

Пули стучали по бревенчатому заслону! Свистели рикошеты! Во все стороны полетели выбитые из щитов щепки! Задние ряды догадались уплотнить построение к фронту. Это спасло людей от шальных пуль, вот только…

— Гранаты к бою!!! — донеслось с вершины холма.

На приказ отреагировали сразу обе стороны. Вверх и вниз полетели дымящиеся болванки. Плотный строй пустынников обернулся причиной ненормальной эффективности гранат. Крикираненых на краткий миг заглушили даже грохот разрывов. К счастью, убийственные боеприпасы у ополченцев быстро закончились!

Асад, зажатый внутри строя, то бледнел, то зеленел, то задыхался… Под ногами было что-то подозрительно упругое. За спиной кто-то тяжело дышал. Молитвы и проклятия переплелись в едином речитативе. Пытаясь хоть как-то отвлечься, командир отыскал взглядом своего добровольного телохранителя. Дедок был по правую руку и всё так же азартно щерился беззубым ртом. Или…

Секундочку…

Нет. Нет-нет-нет! Лицо старика вообще не шевелилось! Каждая морщинка, каждая складочка кожи, усы и борода. Всё это выглядело как-то неправильно, словно посмертная маска. Или старика и в самом деле убило?!

Но нет! Вот в неестественно-глубоких глазницах шевельнулись зрачки. Шайтан! Это же маска! Да такая искусная, что от настоящей кожи не отличить! В следующее мгновение странный дед (или не дед?!) хитро подмигнул и юркнул между стоящими впереди воинами…

Восхождение на холм завершилось. Первые ряды упёрлись в ров. Кто-то сообразил использовать осадные щиты как настил и стал выкрикивать соответствующие команды. Их подхватили и разнесли по всей линии конфронтации, и уже секунду спустя решение было воплощено в жизнь!

Боевой клич! Грохот мушкетонов и пистолетов! Толкотня со всех сторон! Сосед упорно пытается отдавить ногу! Чьё-то гнилое дыхание прямо в забрало! А человеческий поток то и дело грозит увлечь в ров или навстречу вражеским копьям!

Штурм начался!

Неистовая рубка быстро переросла в рукопашную, тут и там звучали одиночные выстрелы!

К ужасу Асада, все разведданные (в том числе и самые невероятные) обретали перед ним физическую форму!

Вот — слаженный авангард противника. Все как на подбор! В однообразной форме! И много то как!

Тут тебе и латники в трофейных доспехах! И какой-то резвый гад из мушкетов взахлёб палит!

А вот и великан!

Свет сохрани! Самый настоящий!!!

Другие защитники ему едва ли до локтя достают! И огромный меч при нём! И в железо запечатан наглухо!

Но, как бы там ни было, а численное превосходство — на стороне народа бедави!

Шаг за шагом, центр теснил ряды ополченцев!

Даже раненых больше никто не оттаскивает! А исполин, изначально сражавшийся из-за спин соратников — уже бьётся в первой линии. Что ни взмах — то двоих, а то и троих валит наземь!

Что правда, самому — хоть бы хны! Ни ятаганом, ни шестопёром доспех не пробивается, а до головы никто дотянуться не может!

Кажется, фермеры до сих пор не дрогнули только благодаря гиганту!

Ну ничего! Сейчас кто-нибудь с копьём до демона доберётся! Или с ружьём! А может и…

Что ещё может случиться, Асад додумать не успел. Он вообще ни о чём больше не мог думать…

Великан издал душераздирающий рёв.

Ультразвук резанул по ушам и пронзил мозг миллионами раскалённых иголок.

Сердце предательски пропустило удар.

Кровь в жилах одновременно вскипела и встала колом. В ушах засвистело. По всему телу прошёлся загробный мороз, а тепло сохранилось лишь в одном месте — в штанах. И текло оно вниз по ногам…

* * *

Асад пришёл в себя уже в лесу.

Помнил только как больно колотилось в груди, как спотыкался об убитых и раненых, и как слезы застилали обзор из-под шлема.

От страха душа чуть не покинула его тело. Без преувеличений! Даже дыхание давалось с большим трудом!

А весь план сражения в одночасье обернулся наивной, почти детской, надеждой: сейчас придёт засадный батальон и ударит с тыла!

Мразь, посмевшая посрамить благородного сына великого народа, будет наказана!

Глава 13

Как умеет кричать Даджой и что за этим обычно следует, Макс знал не понаслышке. Иногда даже фантазировал, будто бы сражается с великаном плечом к плечу (ну или плечом к боку) и тот вдруг начинает реветь. В этих мечтах, юноша всегда мужественно переносил сверхъестественный страх, навеваемый голосом товарища. Никогда не терялся и уж точно не обращался в бегство.

Вот только всё это были лишь грёзы…

На деле же — душа ушла в пятки, сердце чуть изо рта не выпрыгивало, а яйца встали ромбами!

У ополченцев и пустынников дела обстояли ещё хуже. И те, и другие бросились врассыпную. Неведомый доселе ужас достал дерущихся даже на дальних флангах! Ни расстояние, ни шум, ни глухие шлемы с плотными подшлемниками… Ничто не защитило от пробирающего до костей звука.

Люди двигались неудержимой волной!

Плечом к плечу спасались те, кто ещё мгновение назад рвали друг другу глотки. А боевые товарищи и закадычные друзья — наоборот, хватались друг за друга и мешали бежать.

А так как Макс стоял на самом фланге — как раз на него всё это человеческое море и хлынуло!

В последний миг, мозг юноши нашёл за что зацепиться, чтобы тоже не кануть в пучине ужаса. Ружьё отца! Он успел забрать его у пустынников!

Увы, радость была недолгой. Ей на смену пришёл ещё один страх. Вот только, в отличие от навеянного и иллюзорного, этот был вполне себе реальным!

Парнишка уже несколько раз становился свидетелем давки во время сражений. Страшнее меча и пули, могло быть только падение под ноги разъярённым врагам и перепуганным союзникам.

Вцепившись в эту мысль, он изо всех сил попытался сохранить самообладание.

Не пойти на поводу у стадного инстинкта! Не позволить толпе увлечь себя! Не упасть!

Тысячеликий поток гудел и ревел чуть ли не страшнее самого Джоя! Метров десять Макса протащили просто зажав между телами. Испуг перерос в ярость, и он бесцеремонно стал отпихивать взбесившихся соратников.

Кого-то ударил латной варежкой прямо по лицу. За другого схватился и сгрёб под себя. Да, не очень красиво, но главное, что сам не упал! Даже сумел извернуться и ткнуть мечом попавшегося пустынника.

Одинокий латник обернулся нерушимым волнорезом!

Однако, расслабляться было рано. Внезапные новые мысли накрыли молодого наёмника новой волной ужаса. Враги! Враги попадались всё реже и реже!

А что случится, когда два войска разделятся окончательно?

Ответ был прост: артиллерия вторженцев снова откроет огонь.

— Мать твою… — обречённо прошипел Макс и перешёл на крик:

— Назад! Назад! В окопы! Туда!

Он хватал попадающихся под руку бойцов и направлял их в тыл, на вершину холма. Одни пугались ещё пуще прежнего, другие действительно меняли курс, взгляды третьих были более осмысленными, и они уводили кого-то вместе с собой…

Вскоре развернулись и передние ряды беглецов. Ну, то есть, бывший левый фланг.

Вот только они даже не думали укрываться в траншеях. Перепрыгивали, перебирались, в отдельных случаях — переползали, и продолжали улепётывать дальше. Прямиком в город!

ГУХ! ГУ-ГУ-ГУХ!

Случилось именно то, до чего додумался Макс. А вместе с ним, ещё и командиры сил вторжения.

Громыхнуло так, что ноги подкосились. Хотя, как будто до этого они твёрдо на земле стояли!

Залп вражеской артиллерии пришёлся по правому флангу, вернее — выше его. Скорее всего, пушкари хотели как-то поддержать своих, но боялись их задеть. И потому — целились в самую вершину холма. К счастью — взяли чуть выше необходимого. Только одно ядро вспахало землю за окопами, остальные полетели дальше — на дома горожан…

Грохот поблизости, и серия гулких разрывов с улиц привели в чувства некоторых ополченцев. Макс обнаружил, что за ним по пятам таскается полнокровное отделение. Бедолаги трусятся, постоянно оглядываются, но оружие держат крепко!

— В окопы! Затаскивайте всех в окопы и приводите… — молодой командир осёкся.

Прямо перед ним возник престарелый бедуин, да с таким перекошенным лицом, что смотреть страшно было!

С перепугу нервы свело, что ли? Ай… Неважно!

Главное, что его намерения — ясны как белый день: увидел громкого противника и решил прикончить. Да только башка не варила и попёрся прямо в лоб! Ни сам не укрывался, ни оружие не спрятал — толстенный ятаган в одной руке и стилет в другой.

Не думая ни секунды, Макс совершил наиболее быстрое, на что был способен — тычок с длинным подшагом.

Ага! Не тут-то было! Старик оказался резвым, что твой козёл!

Отпрыгнул назад и своим мечом отвёл в сторону оружие соперника. После чего — снова сократил дистанцию. Причём так молниеносно, как будто тысячу раз это движение отрабатывал! Последовал удар ножом! Замах был коротким, но дедок вложил в него весь свой вес!

Увы, целился он во фронтальную часть панциря. Аккурат в противопульные пластины.

Макс от такой прыти не растерялся. В спаррингах с Кеншином, он успел натерпеться и быстрых ударов, и обманных выпадов, и контратак после парирования.

Короче, прилетело пустыннику в табло латной варежкой! Сбоку! Ещё раз сбоку! Потом с другого! Когда дистанция позволила — ушла связка прямых! А закончилось всё коротким хуком снизу! Да таким, что бедуин аж на задницу шлёпнулся.

С каждым ударом, лицо старика перекашивало всё сильнее и сильнее. Макс подобрал меч, чтобы добить его, но внезапно остановился. У гада одна из глазниц съехала на лоб.

Маска! Да такая, что сразу и непонятно!

Память услужливо подсунула образ хашашина из Стиллролла. Живым что ли взять? А что как беды натворит? Не, не натворит!

Умозаключения юноши закончились для пустынника ещё большими побоями. Но на этот раз — ногами! Макс не удержался и один раз даже зарядил стальной накладкой на носке! В качестве испытания, так сказать.

Ополченцы рядом не разобрались, что происходит и ринулись помогать своему командиру. Прежде чем их удалось остановить, бедуин обзавёлся новыми травмами и перестал реагировать на удары.

— Отставить! Живо в укрытие! Нет! Этого с собой!

Бесчувственную тушку бедуина затащили к траншеям за ноги. Естественно, поддержать никто не догадался, так что бедолага сильно приложился головой о дно окопа. Бездна! Такими темпами он не доживёт до допроса…

— Связать! Руки, говорю, свяжите ему!

— Синьор адъютант, верёвки нет. — словно виновато оправдался один из ополченцев.

— Тряпки с его башки смотайте и ими свяжите! И ноги тоже!

До Макса вдруг дошло, что он до сих пор продолжает орать на подчинённых. Хотя, выстрелов и паники больше нет. От гвалта битвы остались только крики и стоны раненых.

Молодой наёмник продолжил раздавать команды чуть понизив тон:

— Остальные, проверьте и перезарядите оружие. И приводите в чувства вот этих. — он неопределённо махнул рукой вдоль щели.

Там, поджав колени, сидели десятки шокированных ополченцев. И трусились так, что доспехи тарахтели, у кого они были!

Мало… Слишком мало, чтобы даже думать о продолжении сражения. Да и как тут вообще о чём-то думать, когда в десятке шагов раненые вопят. Бездна! Их там столько, что друг на друге лежат! Как в песне из сказки: «лежал живой на мёртвом, а мёртвый на живом.».

Радовало только то, что у пустынников дела обстояли не лучше. Хотя, скорее всего, собственные раненые их не интересовали. По крайней мере, раньше они не особо пытались забирать их, когда отступали. Да и пушками прям над своими отстрелялись.

И те, и другие догадки укрепил Кеншин. Степняк появился в окопе с целым взводом ополченцев. Но легче от этого не стало:

— Пока не стемнеет, наружу никто не пойдёт! Забрать можете только тех, до кого с бруствера дотянетесь, но не дальше!

Мужики переглянулись. Им претила мысль, бросить своих соседей просто вот так — истекать кровью и мучиться среди трупов. Но, после всего виденного, никто не стал спорить с опытным воином. Раз приказал — значит так надо!

— Офицеры! Ко мне! — донёсся раскатистый бас Даджоя откуда-то с центральной позиции.

На время отсутствия, Кен оставил за старшего одного сержанта. А чтобы того слушались — приказал поддерживать дисциплину силовыми методами, вплоть до расстрела. В шутку он это ляпнул или был серьёзен — пойди разбери эту морду узкоглазую!

* * *

— Значится так, господа офицеры… — начал Батя, но тут же сорвался на хрип. Стало понятно, почему старших созывал Джой, а не он. — Кхм… Сейчас отправляете несколько человек в город, пускай наших бегунов возвращают. Между линиями укреплений собрать раненых. Особое внимание на огнестрел и доспехи. С пустынников тоже поснимать. Только добивать гадов не вздумайте! Может у пушкарей хоть какая-то совесть проснётся. Если через пол часа ничего не случится — жду на доклад по потерям. Вопросы?

— Это… Кажется я ценного пленного взял. — сообщил Макс.

— Офицер? — нахмурился командир.

— Нет. Кажется, хашашин.

Джой усмехнулся:

— Смелое заявление!

— Ладно. Кен, разберись, кого там твой ученик захватил. И кстати, если сегодня больше ничего не случится — будем допрашивать пленных. Так что прикинь, что тебе для процедур понадобится, а я у городского врача попробую выпросить. — Батя многозначительно подмигнул Кеншину.

* * *

Снаружи блиндажа многоголосые стоны снова начали резать уши. Землянка вроде и не сильно их глушила, но внутри всё равно было как-то спокойней. Максу захотелось вернуться в её тёмное прохладное лоно. Возможно, это просто ещё не отступил первобытный страх, навеянный Даджоем.

Хотя, пора бы. Ополченцы уже оклемались. Трудятся вон: повсеместно начали стаскивать в окопы тех раненых, кто лежал ближе всего. А кое-кто умудрялся использовать алебарду, чтобы подтянуть более дальних.

Выкрутились, молодцы!

Подоспели и санитары: целая вереница дородных баб с носилками прошмыгнула в ход сообщения между второй и третьей линиями траншей. А чуть поодаль раздался надрывный женский вой. Наверное, кто-то из женщин-волонтёров обнаружила своего супруга или родича раненым. Или убитым.

К приятному удивлению наёмников, на их фланге тоже кипела работа. Сержант оказался инициативным мужиком и организовал спасательную деятельность, сбор обмундирования и оружия. В отдельных случаях — даже пустынникам первую помощь оказывали. Одному такому, боец перетягивал ногу его же размотанным тюрбаном.

В общем, приказы лишний раз дублировать не пришлось.

Кеншин сразу взялся за осмотр пленного.

Каучуковая маска явила на Свет молодого мужчину. Правда, избитого так, что вряд ли бы родная мать узнала! За пазухой нашлись аж шесть скрытых кобур под пистолеты. А на внутренней стороне пояса были нашиты крошечные карманы. Внутри — колбочки и конвертики с порошками. Защитился тоже прилично: вшил кольчугу во все подкладки всех одежд. Наощупь — редкую, типа той, что на балахоне Кена. Но на торсе плетение становилось таким плотным, что еле гнулось. Весьма неплохо! Такое может и от несильного тычка спасти.

Во всём остальном хашашин полностью соответствовал выбранному образу. Затасканная остроносая обувь и пыльное шмотьё с заплатками. Ни дать, ни взять — обычный бедный горожанин, просто с поправкой на чужеземный колорит.

Увы, долго исследовательской деятельностью заниматься не получилось. Без сюрпризов не прошло и десяти минут, прибыл гонец от Лайонела.

Глотая слова, он доложил, что пустынники уже вошли в город с другой стороны, и их там около батальона!

* * *

Линию обороны покидали впопыхах, но максимально скрытно.

Надеясь, что противник ничего не заметит за вознёй санитаров. Те, кстати работу выполняли на отлично. А некоторых раненых прям сразу обратно в строй ставили. В виду грядущих уличных боёв, резаная рана на лице или оторванный палец резко переставали считаться серьёзными ранениями! Перебинтовали — пошёл! Зашили — вперёд! Какой-то зелёной гадостью рожу измазали — к бою готов!

Перегруппировка проводилась в прямом смысле — на ходу.

Перекличка выявила потерю двух третей сержантского состава. Пришлось срочно повышать командиров отделений до командиров взводов. Выбрали из тех, кто не торопился сбегать, во время психической атаки Даджоя. Грубо говоря — как самых стойких.

Что до сбежавших — с ними вышла прям какая-то засада. Попрятались так, что даже гражданским пришлось принимать участие в поисках. В итоге — доставали из подвалов, снимали с деревьев, вытаскивали из сточных каналов под улицами…

К сожалению, кое-кто поехал умом основательно. Мало им было артобстрела и кровавого месива, так ещё и ультразвуком шарахнуло! Таких сразу разоружали в пользу более психически крепких сограждан. А иногда, оружие отдавали появляющимся на ровном месте призывникам! Почти пол сотни добровольцев набралось, пока до центра города дошли. И стар, и млад изъявляли желание защищать отчизну! Даже бабы порывались (они особенно рьяно), но Батя осаживал их крепким словцом и наказывал держать на печах кипяток:

— В хату к тебе полезет, гнида черножопая, а ты ему в харю как плеснёшь!

— Да вы что, синьор капитан! Я же не молодая синьорина, чтобы ко мне в хату лезли!

— Тьху на тебя, шельма! Хата — это дом!

— А-а-а! — женщина покраснела, аки помидор. И, видит Свет, причиной тому было не неловкое недопонимание, а сам седовласый воитель!

Ну или то, как яростно он поправлял языком усы.

Молодость, что ли, вспомнил? Как на былой войне к бабам в хаты лазил…

В общем, до центра города успели собрать и распределить между собой пять рот, плюс вновь-призвавшихся. Остальные или хорошо спрятались, или ранены, или погибли.

Итого: боевые потери — примерно половина.

За то приятно удивил Лайонел!

Он закрепился в руинах мэрии, на главном столичном складе и в городской библиотеке. Въезды на площадь и все переулки завалили бочками и ящиками с землёй, и выставили часовых. Центр города обернулся настоящей крепостью! К тому же, кроме оставшихся у Лая трёх рот, на помощь пришло почти столько же мужиков с топорами и вилами. Тех самых, которыми накануне хвалился один из чиновников.

— Стой! Кто идёт?! — донеслось из-за баррикады.

— Та пишов ты у сраку!

— Это синьор Сержио! Пропустить! — крикнули из окна библиотеки.

Колонна быстро втянулась внутрь безопасного периметра. Ну то есть как безопасного… Скорее — наиболее безопасного в городе.

Лай выскочил навстречу командиру и принялся объясняться:

— Папаш, там без вариантов было! Они бегом попёрлись, да рассеянным строем. Мы отстрелялись, но так позорно, что даже рассказывать не буду! Дай Свет — десять человек упало…

— Где Венга? — твёрдо перебил Батя.

— Эм… В библиотеке в читальном зале дрыхнет.

— Хорошо, продолжай доклад.

— Та нечего продолжать, свалили мы. По дороге горланили, народ на уши поднимали. Но многие не серьёзно отнеслись. Я ещё и глашатаев по городу разослал.

— Плохо разослал, ни одного не встретили.

Лайонел на такое замечание только руками развёл. Мол, пытался.

— Ладно. — Батя отмахнулся и понизил голос. — Наши потери — пятьдесят процентов. Вещи принёс?

— Обижаешь.

— Отлично. Джой, Кен, Макс! Ко мне!

Командир отряда наёмников оглянулся по сторонам и заговорил полушёпотом:

— Мужики, хотите обижайтесь, хотите нет — действуем так, как договаривались изначально. Если сейчас дела пойдут в худшую сторону — будем сваливать. Так что держимся на виду друг у друга. Макс, и не смотри на меня так!

В подтверждение слов лидера, где-то неподалёку раздались выстрелы. И тут же, словно закрепляя выводы, громыхнула далёкая канонада!

— Все в укрытие! Быстро! — заорал Батя, окончательно сорвав горло.

Повторять не потребовалось.

Больше полутысячи человек — ринулись кто куда. Под спасительные своды зданий, к бордюрам, самые медленные и отчаянные ложились прямо на брусчатку. Всё правильно! Не зря время на обучение потратили!

Толпа рассосалась в считанные секунды. Честное слово, как корова слизала!

Наёмники успели переступить порог библиотеки, когда со всех сторон раздался грохот. Пол задрожал, стёкла со звоном вылетели, с потолка посыпалась побелка…

Батя дождался окончания разрывов и высунулся наружу:

— Шо вы лежите, мать-перемать?! Живо по домам и занять круговую оборону!

Остальной отряд не стал задерживаться и углубился в недра библиотеки. Джой, завсегдатай этого заведения, повёл товарищей к винтовой лестнице. Якобы, она была самым прочным местом здания.

Макс сперва хотел возразить. Ведь как могут каменные плиты, расположенные по спирали, быть самым прочным местом? Но затем он увидел, что именно это за камень. Тот самый — чёрный. Тёплый и жадный до света. Такой же как в крепости, как в Стиллролле, как на мельницах и ещё много-много где.

Детища древних архитекторов простояли сотни, а может и тысячи лет. Все сомнения отпали.

* * *

Обстрел продолжался несколько часов.

Залп за залпом, артиллеристы разносили город на дрова. Бессистемно, не прицельно, явно — без наводчика.

Просто бомбили куда попадут… И ведь попадали!

То тут, то там исчезали верхние этажи построек. Земля всё чаще содрогалась не от взрывов, а от рушащихся домов. Разгорались пожары. Запах гари резал глаза даже в помещении.

Ополченцы выли от бессилия. Ещё и командиры настрого запретили высовываться наружу за семьями и имуществом. Хвала Свету, накануне Батя посоветовал Орландо провести инструктаж для гражданских. Как оказалось — не зря.

Худо-бедно населению разъяснили, что делать в случае обстрела. Зачем держать запас еды и воды в подвале? И зачем там вообще отсиживаться? Казалось бы — всё понятно! Но нет… Фермерам, знавшим о войне из сказок и песен, приходилось объяснять, что это всё не шутки, а реальные требования. Раз капитан островной милиции сказал, значит — надо!

Кроме того, волонтёры поставили специальные отметки на домах, где эти самые подвалы имелись. Это было нужно на случай, если кого-то обстрел застанет в незнакомом районе. Ну или если придётся откапывать…

Элементарные меры должны были существенно сократить количество жертв.

Что до наёмников — они ждали. Ждали новостей, изменения ситуации, окончания обстрела… От каждого из этих факторов зависели их дальнейшие действия. А пока — болтали, ели и даже дремали.

Макс слушал планы Бати и Кеншина о побеге и погружался в тяжёлую ностальгию. С одной стороны, он истово желал защитить невинных фермеров от пришедшей беды. Он словно исправлял несправедливость, через которую прошёл сам. Но с другой — тепло вспоминал дни, проведённые в кругу собственной банды.

Бесконечное путешествие и приключения будоражили сердце и разум. Собственно, как им и полагается это делать с любым юношей, в любые из времён.

Остальные наёмники проводили вынужденный досуг менее сакрально.

Даджой принёс себе стопку старинных книг.

Лайонел вспомнил об обещании показать льва и начал требовать картинки. Но, к его сожалению, литература к животным отношения не имела.

Венга сидела рядом с Максом и дурашливо улыбалась. Кажется, она помнила, как парень возился с ней накануне и таким образом выражала свою благодарность. Окончательно девушку пока не отпустило. Она то и дело проваливалась в дремоту, но постоянно вскидывалась от грохота разрывов.

Очередное попадание пришлось по зданию библиотеки. Грохнуло так, что уши заложило!

Стены затряслись, ступенька под задницей крупно завибрировала, кажется, где-то на первом этаже попадали стеллажи с книгами! Отовсюду посыпалась штукатурка!

Хорошо, что шлемы не снимали. От железа то и дело отскакивали фрагменты окаменевшей отделки.

И вдруг Макс вспомнил о разговоре, прерванном знакомством с синьором Римом. Ну, то есть как знакомством… Венга тогда чуть на суп бедного кота не пустила! Потом правда извинялась, на руках таскала и колбасы давала чуть ли не как седьмому члену отряда. В общем, не суть!

Суть была в рассказе Даджоя. О том, почему в Стиллролле летоисчисление ведётся «от падения небес» и что оно такое вообще.

— Джой, а помнишь, ты про падение небес рассказывал?

Глава 14

— Кстати, да. Ты тогда так и не рассказал. — Кеншин тоже оживился.

Великан поморщился, припоминая, что он вообще тогда рассказал:

— Падение небес… Ну это какой-то древний катаклизм был. От него церковь Света повсеместно летоисчисление ведёт.

— Ну а небеса причём? Они то на месте. — усомнился Батя. Как и всегда, он крайне скептически относился ко всему связанному с религией.

— Та не, это просто название такое. В священных писаниях всегда пафоса много.

— Так падало или нет? — заинтересовался и Лайонел.

— Да. Но не небеса. — поспешил объяснить великан, пока ещё кто-то чего-то не переспросил. — Якобы тогда железо и стекло с неба сыпалось три дня и три ночи. Дома рушило, деревья ломало, людей убивало.

— Людей — само-собой, нечестивцев? — всё же перебил Батя.

— Конечно! Если небеса карают — то только плохих. Церковные книги тебе другого не скажут. — Джой улыбнулся, давая понять, как сам к этому относится. — Но пишут, что целые города уничтожались этим дождём. А те, кто выживал — значит праведники. Им на помощь эти самые ангелы приходили. Но это я только по закрашенным картинкам сужу. Кстати, если помните — в Стиллролле на рельефах в храме было что-то такое. Эти мужики лысые склонились над семьёй фермеров, типа собой закрыли, а сверху на них что-то падало.

Наёмники на миг задумались, но сразу согласно закивали. Изображение всем им запомнилось. Да и в украденной Максом книге тоже что-то подобное было.

— Ну а что за катаклизм такой? Что-то я не припомню никаких явлений, при которых железо и стекло на башку сыплется. — усмехнулся Лай.

Даджой пожал плечами:

— Понятия не имею. Пойди разбери этих древних. Может они так какой-то военный конфликт завуалировали.

Максу же это всё напомнило гибель его родного острова:

— Я думаю всё проще. Какая-то твердыня развалилась и в бездну канула, да на другие попадала.

— Логично. — поддержал Кеншин и развил мысль, — а что именно там сверху падало — народ сам додумал. Может и железо, а может и целые дома в несколько этажей. Да хоть замки с башнями!

Бате картина показалась слишком уж фантастичной:

— Да не! Врут всё эти фанатики. Лишь бы головы народу задурить, чтобы побольше подношений в храмы тащили. Вы себе представляете, какая должна быть твердыня, чтобы весь Архипелаг обломками завалить?

— Больших земель хватает. У Циндао, столичный остров такой, что краёв не видно. — рассудил Даджой. — Если внутри него что-то мощное подорвать…

— Никакого пороха не хватит. — отрезал Кеншин. — Он слишком большой.

— Я чисто теоретически. Да и не известно, что там у древних могло быть. Вон, пояс видел? Что за технология такая? Как она работает спустя столько времени, что даже кости выцвести успели? Кстати, Лай, ты его прихватил?

— Он в моём рюкзаке. — ответил за товарища Макс. — А про холода после этого падения, что-то было в книгах?

— Да. Поэтому кое-где говорят «от начала зим». Если допустить, что катастрофа была прям глобальной, то вполне вероятно и изменение климата.

— Климата-галимота… Хорош умничать. Вон, друзья наши угомонились наконец. — снова перебил Батя и, кряхтя, поднялся на ноги. — Я к мэру, а вы людей собирайте. Пойдём группу прорыва изводить.

И действительно. Артиллерия пустынников молчала уже минут двадцать.

* * *

Собрать собственные роты оказалось той ещё задачкой. Не знающие дисциплины ополченцы разбрелись по другим подразделениям, по всем подвалам и этажам.

Некоторые смельчаки ушли спасать семьи ещё во время обстрела. Как результат — импровизированная крепость понемногу превращалась в лагерь беженцев. Отовсюду раздавались женские причитания, детский плачь, старческое нытьё… Ну хоть догадались еду начать готовить. Кстати, интересно, как там трактир поживает? Поди, тоже досталось.

Сформировать и организовать отряды зачистки удалось лишь к ночи. К тому моменту с окраинных кварталов снова стали доноситься выстрелы. Что правда, не так много, как до обстрела. Либо и сами понесли потери, либо просто горожан найти не могли, чтобы пострелять.

Два неполных батальона, всего — около девятисот касок, выдвинулись за пол часа до темноты. Шли повзводно, с небольшим интервалом. Такой порядок позволил не бояться попадания в засаду всеми силами сразу, и полностью исключал риск возникновения «котла».

Впереди — наиболее обеспеченные отделения: латники, бойцы с трофейными железными щитами и стрелки с мушкетонами. Вторую линию составляли менее бронированные единицы ближнего боя и мушкетёры. Ну а третья очередь вступить в бой досталась наименее подготовленным — мужикам из последней волны мобилизации.

Командирский взвод двигался примерно по центру. Оперативное управление войском в условиях города становилось невозможным, а так хотя бы будет слышно, на какой фланг отправлять резервы. Ещё с собой взяли зодчего Фабрицио. Батя рассчитывал использовать его знание столицы. Да и рассказы про подземные катакомбы не забывал.

Пойти бить супостата порывался и мэр Орландо. Но его, вместе с двумя сотнями бойцов, оставили сторожить центральную площадь.

* * *

По мере продвижения по улицам, открывалась ужасающая картина:

Повсеместно выбиты окна, белые фасады изуродованы выщерблинами, улицы усеяны всякой трухой и мелочью, вынесенной из разрушенных домов. Но самое страшное — в витающем дыму угадывались тяжёлые сладковатые нотки горелого мяса…

Сам дым, вкупе с сумерками, не способствовал хорошей видимости. Метров сто — сто пятьдесят на широкой прямой дороге. Дальше — серая мгла. Тем не менее, на любом отрезке пути всегда были видны один-два полностью разрушенных дома. А ведь ещё и квартал не прошли!

Макс, выпучив глаза, пытался сопоставить происходящее с виденным в день гибели его родины. Остальные, кажется, были равнодушны. Неужели не в первый раз такое на их опыте? В Бате сомневаться не приходилось, он точно многое повидал на своём веку. Да и Даджой. Хм. А сколько ему лет вообще? Выглядит то молодым. Ну как, лет тридцать — точно. Но на деле…

Венга! Чёрт!

Её возраст Макса не интересовал. И так известно. Беспокоило другое: девушка шла по улице с отсутствующим взглядом и опустив руки. Мушкет не был готов к бою от слова совсем. Бездна! Неужели опять упоролась? Чи как там дядька Сергий выразился.

Протянув руку, парень клацнул кремневый затвор ружья подруги. Хотя, не зря ли? Особенно, учитывая её никакую реакцию. Или нет? Вроде, всё в порядке, вон как заулыбалась.

— Грасиас. — кивнула Венга.

Ась?

Та не, по ходу ещё не отпустило…

Тем временем, выстрелы звучали всё ближе и всё чаще. Пару раз доносился бабский визг.

Вдруг, в дымке проявилась большая группа силуэтов. Кто бы это ни был, они очень быстро двигались навстречу войску. Ополченцы изготовились к бою. Бегущие не сразу заметили замерших бойцов, а когда это произошло — встали как вкопанные. Несколько семей — женщины, детвора, но ни одного мужика. Судя по лицам, уже успели познакомиться с гостями.

Кто-то из передового взвода поторопил беженцев и те двинулись ещё быстрее. Видать, с перепугу решили, что на чужаков наткнулись!

За следующие пять минут ситуация повторилась ещё три раза. Малые семьи, большие семьи, бабы-квочки с целыми выводками малышни, старики… Но ни одного зрелого мужчины.

Это внушало оптимизм. Глядишь, проредят гадов, пока основные силы подтянутся. Хотя куда там… Стреляют и стреляют!

Время дня подходило к концу. Свет должен был погаснуть с минуты на минуту. И неизвестно, что хуже — показаться пустынникам издалека, или налететь на них по темноте?

Да, вторженцы не знают города, но с другой стороны — подготовлены лучше. Но ведь их и меньше. Короче, одна лишь Матерь бездна разберёт!

А отец Свет, соответственно — сохранит.

Думать долго не пришлось. Выстрелы, хохот и женский визг становились всё громче. А вскоре, даже в середине порядков смогли расслышать возгласы на незнакомом диалекте.

И вот, наконец, передовая группа встретила радостных пустынников. Те, завидев знакомые латы и щиты, засмеялись и приветственно замахали руками. Благо, сержанты не сплоховали:

— Хе-хей! — воскликнул один из командиров ополчения. Мужчина расставил в стороны руки и вышел из строя.

Враги и не подумали заподозрить подвох, продолжили приближаться ко вновь прибывшим воинам.

— Асхабу… — только и успел произнести бедуин, как вдруг, мнимый земляк всадил ему меч в нижнюю часть живота.

— ОГОНЬ!!! — гавкнул сержант, а сам обнял сражённого врага и завалился навзничь, прикрывшись его телом.

Такое впечатление, что бойцы только и ждали команды. Сорвались как сжатая пружина!

Залп конкретно этого взвода отгремел слитно! Словно все стволы были объединены единым спусковым механизмом. Что же до воинов пустынников, они, как в присном театре степняков кабуки, ни дать, ни взять — актёры! Всплеснули руками, подпрыгнули, метнулись… Кто что, короче.

Ответный огонь открыли настолько жидко и не организованно, что выстрелы попросту утонули в боевом кличе ополченцев.

Защитники города рванули на врагов! И не на простых, а на заклятых! Успевших таковыми стать буквально за пару дней.

Ни Батя, ни даже Даджой не сумели задержать хотя бы средние линии. Вперёд побежали все. Стрелки громыхали ружьями едва завидев пёструю цель. Рукопашники неслись очертя голову. Лучники с арбалетчиками — и те срывались с места, едва хлопали тетивы!

Недоумевать остались только части, собранные из вновь призванных.

Звуки зарождающегося боя раздались сперва с места первого контакта, а за следующие несколько секунду распространились дальше. Считай на добрую треть ширины города. Словно волна на водах сказочного моря из рассказов Кеншина! Выстрелы гремели всё дальше и дальше по улицам и переулкам. А следом, как и положено морской пене, шёл вопль.

Яростный, полный боли, злобы и страха…

И всего остального, что накопили ополченцы, пока ждали разрешения выйти из-под сводов укрытия. И вот, наконец, это всё можно было выпустить!

— Стой! Стой, мать твою! Сержант! Глаза разуй, держи людей! — заорал Батя на один из взводов третьей линии. Бестолку конечно единственную группу удерживать. Их ведь много, наверняка где-то да сорвались уже.

— Но синьорэ… — возмутился латник.

— Никаких но! Вы — резерв!

В тот же миг неподалёку началась перестрелка. Ожесточённая настолько, насколько вообще позволяла скорострельность дульнозарядных ружей. От стен верхних этажей огрызались рикошеты, а над головами свистнули шальные пули. От группы, столкнувшейся с врагом первой, то и дело доносилась матерщина. Сержант подкреплял каждую команду этими своими «мэрда» и «фрочио».

Когда же, наконец, заряженные стволы закончились и начался гвалт рукопашной, Батя скомандовал:

— Ваши два взвода! Пошли!

Но к ближайшему перекрёстку ринулись сразу четыре взвода! То ли не разобрались, то ли хотели урвать побольше вражьей кровушки… Не суть! Останавливать никого не стали.

Ага, конечно! Остановишь их!

— Ай, черти! Посыльные ко мне! — позвал Батя. — Передать всем, чтобы немедленно переходили в наступление! Бегом марш! — и добавил уже тише:

— Ну шо, Макс, доволен?

Командир захлопнул забрало и уверенным шагом двинулся вперёд.

* * *

Бой протекал вопреки всем военным постулатам!

С одной стороны — едва закрепившиеся пустынники. «Гости» с горячих островов были застигнуты врасплох. Что называется — со спущенными штанами. Одни расхищали продовольственные запасы зажиточных фермеров, другие сорвались и пили, третьи предавались более вожделенным для воинов развлечениям — знакомились поближе с темпераментом местных женщин.

Бедуины попытались наспех забаррикадировать двери занятых домов. Кто находился на улицах — отстреливались и отступали на перезарядку. Иные, кто был в неадекватном состоянии, не пытались даже понять, что происходит. Так и сдыхали на бабах, да с голыми задницами.

С другой же стороны — мстители всея Тэрра дель Пани. Прекрасно знающие город, трезвые и озадаченные одной лишь идеей — добраться до зарвавшихся выродков!

Зачем добраться? Большинство даже не представляло. Подсказку давали первобытные инстинкты.

Врываясь в дома, настигая на улицах, сходясь стенка на стенку или в поединках, ополченцы не ведали ни страха, ни порядка, ни норм морали.

Рубили, кололи, метали оружие, били кулаками, хватали за одежду и снаряжение… В отдельных случаях — вгрызались в глотки, лица и руки! Да вообще, кто куда доставал!!!

И всё под нечленораздельные вопли.

В отдельных случаях вторженцам удавалось временно взять верх. Однако, стоило им продвинуться на каких-то двадцать метров, как начинался форменный бардак. Соседние подразделения защитников наваливались сразу со всех сторон. Переулки, тупики, двери, окна, даже крыши! Всё это становилось направлением вероятной контратаки.

Казалось, что горожане только из-под земли не лезут! Но это только потому, что на улице потайных ходов не было. А вот в нескольких забаррикадированных домах врагов таки порадовали ударом изнутри. Зодчий, как и обещал, подсказывал ополченцам где есть смежные подвалы.

Их же использовали и для вывода в тыл редких гражданских. Редких — потому что едва освободившись, фермеры подбирали оружие своих мучителей и присоединялись к своим спасителям. Мужчины, женщины, старики, подростки… Все они, кроме самых маленьких или немощных, становились в один строй с бойцами ополчения. Кто не умел драться — оттаскивали своих раненых. Кто трусил — добивали раненых врагов. Всё чаще с крыш на головы бедуинам летели камни, черепица, цветочные горшки и ещё много всего, что попадалось под руку.

В какой-то момент пришлось заходить всё глубже в переходы и переулки города. Батя распустил командирский взвод по отделениям, собрал наёмников и повёл их наравне с остальными ополченцами.

Первым шёл Лайонел. Ему вручили один из железных щитов. Сразу за ним, гуськом семенили остальные: Кеншин с копьём, Макс со своим мечом, в середине линии — Венга, за ней Батя. Замыкал Даджой с двумя пистолетами наизготовку. В его случае тактика выглядела смехотворно, товарищи просто физически не могли прикрыть его собой. За то, благодаря росту, великан один раз стащил с крыши прячущегося пустынника. Вот прям так просто — протянул руку, схватил за что успел и дёрнул вниз. Мордой об брусчатку ХРЯСЬ! Огромным сапогом по шлему ХРУСЬ! Всё. Спокойной ночи.

Те из пустынников, кто выходили в лоб — либо терялись, видя знакомый щит, либо бестолково на него бросались. Кен встречал их копьём, редко приходилось подключаться и Максу.

Спустя примерно десяток таких случаев, отряд вышел к месту настоящего сражения. Это был круглый двор между двух— и трёхэтажными домами. Да не простыми! Судя по отделке, дорожкам и крошечному бассейну, жилища принадлежали зажиточным горожанам. Не странно, что именно здесь и обнаружилось больше всего мародёров.

Дрались — везде где для этого было место. В проходах между домами царила свалка, на внешней лестнице ко второму этажу разыгралась натуральная дуэль, рядом ополченцы пытались высадить дверь в один из домов и использовали для этого таран — толстое бревно с несколькими суками по бокам. Крик, гвалт, всюду кровь…

Батя поначалу аж растерялся. Раз уж пустынники проигнорировали появление ещё одной группы врагов, этим надо пользоваться! Первый удар следует наносить в самую болезненную точку. Например, вон то отделение можно вырезать со спины. Видно, что непростые ребята, на ополченцев знатно насели, вот только назад не смотрят…

— Мама! МАМА! Мамочка!!! — раздался надрывный детский визг.

Двое бедуинов навалились на женщину, а ещё один, вырывал у неё из рук маленькую девочку.

Маленькую. Рыжую. Девочку.

Грудь Макса сжало болезненным спазмом. Да таким, что лёгкие издали протяжное шипение.

Была то шальная пуля, пробившая броню, или просто защемило сердце, парень подумать не успел…

Он вообще больше не думал. Расстояние до рыжей девчушки сократилось словно само собой. Двадцать, а может и все тридцать метров промелькнули мимо. Куда-то под ноги отправился и случайно встреченный бедуин, из-под каблука ещё что-то влажно хрустнуло.

А вот и спина первого подонка!

— А-А-АРГХ!!! — взревел Макс, наваливаясь на того, что с ребёнком.

Меч прошил обе половинки панциря, как будто их и не было. Потом ещё раз! И ещё!

Товарищи убитого опомнились только после третьего удара. Увы, поздно.

Один из них отпустил женщину, выхватил ятаган и замахнулся. Макс рубанул на опережение. Кажется, бедуин и не понял, что продолжил наносить удар окровавленной культёй.

Последний из троицы едва успел отпрянуть от меча рычащего латника. Но только от клинка. Ему на голову обрушился град ударов эфесом. Ни шлем, ни намотанный поверх него тюрбан, не защитили пустынника. Уже через несколько секунд он перестал реагировать и пытаться прикрываться.

Руки болели от силы, с которой сжимали рукоять меча. Горло горело от рыка и прерывистого дыхания. Кровь вскипала от адреналина, грозя хлынуть из носа. А тугие мышцы юноши обратились раскалённой сталью.

Он оглянулся в поисках новых врагов. Врагов, которых уже приговорил к смерти.

Несчастные отыскались сами. На Макса двинулось сразу человек десять. А он, как ни в чём не бывало, переступил через женщину с рыжей девочкой, и уверенным шагом пошёл навстречу.

Да хоть сотня!

ХОТЬ ТЫСЯЧА!!!

Что?! А это ещё что?

Буквально из-под руки, выскочила крохотная сгорбленная старушка. Она ступала стократ увереннее любого из воинов вокруг, а вооружена была лопатой. Обычной совковой лопатой.

— Вот так! Собака!!! — вскрикнула бабушка, неуклюже взмахнула своим орудием и в пустынников полетела целая россыпь раскалённых углей! Столько, сколько вообще могло поместиться на лопате!

Сноп искр, дым, жар… И вопли!

Вопли боли от тех, кому попало в лицо. Ещё несколько прыгали молча, срывали с себя шлемы, пытались оттянуть панцири. Более везучие — успели отскочить прочь. Но что толку?

Обезумевшая бабка устремилась вперёд и повисла на руке одного из бедуинов. Так себе помеха для воина, но и этого хватило!

Пользуясь ситуаций, Макс налетел на самых непострадавших. Удар! Ещё! ЕЩЁ! По доспехам — плевать! Этот уже мёртв — прости, что быстро! Самому досталось — ничего, наглец уже своё получил!

Ярость переполняла молодого наёмника как никогда прежде. Он игнорировал попадания по собственной броне, а то и специально подставлялся, чтобы выгодно сократить дистанцию и ткнуть мечом. Рубил так, что на одном из уродов кольчуга лохмотьями разошлась. Вместе со стёганкой, кожей и мясом до костей!

С убийства насильников, до драки с ошпаренными прошло едва ли десять секунд!

Наконец подоспели товарищи. Кеншин сходу насадил двоих противников на копьё.

Лай со щитом попытался блокировать подкрепление… Или это отступление? Кажется, ополченцы выдавили бедуинов из одного из прилегающих переулков, а бежать бородачи решили аккурат вдольполя боя.

Короче, Свет разберёт! Хотя, какой-то там Свет? Тут и Матерь бездна ногу сломит! Где свои, а где чужие! Какой-то слоёный пирог, а не сражение!

Батя тоже разошёлся — свистит, матерится, какого-то чернокожего юнца за волосы перед собой таскает, типа прикрывается! А саблей то как машет! Ух, бандит! Да самый настоящий!

Вот и Венга в мятом шлеме. Мушкет в плечо вскинула и целится. БАХ! Минус один! Опустевшее ружьё на ремень, второе наоборот — в плечо прикладом. БАХ! Минус два!

Но настоящий фурор произвёл Даджой! В одной руке пистолет, в другой — двуручный меч. И зря, что полутораметровая дура! Размахивает как пёрышком! Одного напополам перерубил! В следующем — застрял! Выдернул! Ткнул третьего!

Несколько пустынников подловили исполинский клинок в одном из своих погибших и так на нём все вместе и повисли! А гигант возьми и отпусти рукоять! Хитрецы по инерции и завалились друг на дружку. Другие попытались достать самого великана, но он их кулаком по щам так отоварил, что вряд ли встанут. А потом и жадным до чужого оружия досталось: Джой размахнулся и двинул ногой кучу малу. Да с такой силой, что те по брусчатке как игрушечные разлетелись!

Вокруг становилось всё больше ополченцев. Исход драки во дворе был предрешён. Некоторые вторженцы бросали оружие и падали на колени. А вот внутри домов всё только начиналось!

Бойцы с бревном кое-как осилили дверь, рядом мужики полезли в окно, из другого, наоборот — пытались вытащить бедуина. В общем, дело пошло!

А ещё, наверняка, на шум уже начали стягиваться ближайшие подразделения, не связанные боем.

От штурмующих не отставали и наёмники. Первым снова двинулся Лайонел со щитом. Следом — Макс. За ними пристроились несколько бойцов с мушкетонами.

Сразу за порогом корчились раненые ополченцы. Пустынники встретили их огнём в упор. Да уж, не повезло. Не успели их переступить, как изнутри громыхнуло! Пули ударили по щиту и Лая им чуть не прибило. Если бы не плечо младшего товарища — упал бы.

— Пошли! Пошли! Пошли! — истошно завопил наёмник, стараясь перекричать собственное оглушение. Внутри помещения звук выстрелов знатно врезал по ушам!

Первым вперёд рванул Макс. Короткий коридор, за ним — небольшая комнатушка, откуда и вели огонь. Трое пустынников перезаряжали ружья, ещё двое изготовились к рукопашной. Вот только пороховому дыму было некуда деться из узкого коридора. Латник, выныривающий изнутри сизого облака, стал для вторженцев полной неожиданностью. Это тебе не с фермерами драться!

Последовал скоротечный обмен ударами. Один из пустынников упал на пол, на второго всей гурьбой навалились ополченцы. Со стрелками церемониться тоже не стали. Может и взяли бы живьём, но один из них выхватил кинжал. Остальным просто не посчастливилось попасть под горячую руку. Защитники набросились на них как стая голодных псов набрасывается на кусок мяса. Били, рубили, пронзали…

Помещение за помещением, здание подверглось зачистке. На каждом шагу встречались следы солдатского произвола — погром, пятна крови, трупы хозяев. Картина постепенно дополнялась и телами бойцов. К сожалению — обеих сторон!

В одной комнате двое ловких пустынников затаились по бокам от двери и успели заколоть двоих ополченцев, прежде чем с ними справились. Всё кровью залили, пока дрались! Даже потолок брызгами усеяло!

В другом месте завязалась перестрелка. Один из фермеров получил заряд картечи в лицо. Мушкетоны в замкнутом пространстве сеяли смерть! Каждый выстрел вырывал из стен куски размером с тарелку, а картечь рикошетила во все стороны разом! За несколько секунд помещение превратилось в дуршлаг!

Когда поднимались на второй этаж, по лестнице скатилась граната! Результат — одного покалечило, троих ранило и почти все оглохли. Метателя не пожалели. Ему досталось ото всех, кто поднялся. Считай, на фарш порубили!

Шагнув в последнее помещение того дома, Макс замер. В противоположном углу тряслась полуголая девушка. На бедняжке была только юбка, да и та — разорванная до самого пояса. Она была так напугана, что даже не пыталась прикрыть грудь. Или… Бездна! Собой она закрывала в углу ещё одно обнажённое тельце. Маленькое и дрожащее. Из-под локтя выглянула коротко стриженная головка. Перепуганный мальчуган, лет десяти.

Губы девушки шевельнулись. Кажется, она что-то сказал. Или нет? Макс ничего не мог расслышать за сокрушительными ударами своего сердца. Вот опять. И опять. Что она…

Вдруг, мелкий мальчишка высунул из-за неё свою перепачканную ручку и ткнул пальцем куда-то за спину Максу.

— Сзади! — пискнул детский голосок.

Наёмник сиганул с места чуть ли не через всю комнату! В прыжке развернулся и встал между ребятами и вероятной угрозой.

Угрозой, как же…

Престарелый пустынник дрожал похлеще детворы. По смуглому морщинистому лицу катились градины пота. Подонок держал перед собой ятаган, но даже и не думал бросаться с ним на противника. Страшно.

Тут ведь воин. В доспехах и при оружии.

Это тебе не беззащитные девушки и маленькие мальчики!

Бедуин вышел из ступора и рванул было к двери, но налетел на ещё одного латника. Более крупный, с железным щитом, он заслонил собой весь проход. Так что без вариантов…

Взвыв от отчаяния, бандит бросился к окну. Шаг на лавку, оттуда — на подоконник, прыжок! Мгновение и снаружи раздался громкий хруст и вопль боли. Третий этаж, как ни как.

Макс подобрал из-под ног какое-то одеяло и, стараясь не смотреть, протянул его девушке. Но собственная нагота её не смущала. В первую очередь она позаботилась о мальчишке.

Гомона и гвалта внутри дома уже не было. Да и на улице вроде начало стихать. Хороший знак.

По дороге наружу парень не слышал ни восторженных возгласов ополченцев, ни увещеваний Лая. Все звуки мира спрятались за стуком пульса в висках. На каждом шагу Максу попадались мёртвые пустынники. Он всматривался в их лица, истово желая увидеть хоть малейшие признаки жизни. Ему хотелось уловить миг страдания в глазах тех, кто сам ещё недавно нёс его другим. Уловить и убить ещё раз! А потом ещё раз! И ещё!

* * *

Во дворе всех немногочисленных пленных рассадили вдоль стены. Пустынники прекрасно осознавали своё зыбкое положение и заискивающе пялились на ополченцев. Любую команду выполняли мигом, отдавали элементы снаряжения, стоило задержать на них заинтересованный взгляд, кое-кто держал в руках небольшие кошельки. Откупиться что ли хотят?

Макс вышел из здания как раз, когда двое бойцов оказывали помощь давешнему прыгуну. Старик стонал и скалился, бранил Свет и бездну, хватался за вынужденных санитаров… Но стоило ему увидеть окровавленного с ног до головы латника, как наступила тишина. Замолкали и стали озираться и защитники города, и спасённые гражданские. Даже пленные попытались отыскать причину воцарившегося покоя.

Единственным источником звука остались доспехи этого самого латника. Спокойным темпом, словно заворожённый, он пересёк двор. Приблизился к поломанному деду и резанул его самым кончиком клинка по горлу.

— Синьорэ… — выдохнул кто-то из бойцов.

Латник сделал ещё шаг и ткнул в висок следующего пленного.

— Синьор адъютант!

К Максу бросился какой-то сердобольный ополченец, но тот оттолкнул его без особых усилий. И сразу рубанул ещё одного сдавшегося.

Пленные поняли, что к чему и попытались удалиться от съехавшего с катушек врага. Увы, охранение восприняло движение по-своему. Бойцы ощетинились копьями, не давая никому и на метр сдвинуться.

Тем временем жертвой расправы стали ещё двое!

— Джой! Останови его! — наконец нашёлся Батя.

Великан возник словно из-под земли и бросился к товарищу. Но Макс оказал внезапно эффективное сопротивление. Сперва попытался выкрутиться, а когда всё же был схвачен, то успел достать ещё одного пленного.

При этом, сосед бедолаги рванул рукой себе под кирасу…

* * *

Допустимые потери. Другая сторона.

Курбан прибыл на сельскохозяйственную твердыню в составе пехотной роты. Его семья не была бедной и сумела обеспечить будущего славного воителя панцирем, ружьём и пистолетом. Ятаган и стёганка выдавались при вступлении в войско падишаха.

Операция, в которой участвовала группировка Курбана, обещала быть простой. Но с самого начала всё пошло не по плану.

Сначала пустые города и сёла. Затем засады на каждом шагу. К середине первого дня, свисту пуль уже никто не удивлялся.

На второй день вернулись гонцы. По подразделениям поползли слухи о разгромных боях и немыслимых потерях. А один из земляков Курбана даже болтал что-то о сгоревших кораблях!

Затем, командование спланировало хитрый план. Вроде бы, намечалось наступление на столицу сразу с двух направлений.

Вот только скауты докладывали о приличной линии обороны и о каких-то чёрных войсках…

Откуда у фермеров войска?

Тут должны быть сочные девки, вкусная жратва, незащищённые дома. А по ночам, когда Свет не смотрит — брага, вино, самогон, в конце концов — этот их коньяк! Но никак не армия.

Весь второй день пришлось ползать на брюхе и шарахаться от каждого шороха. Партизаны мерещились в каждом кусте, пеньке, скирде сена на поле… В общем — глаз не смыкали уже почти сутки.

И вот, наконец, раздался условленный сигнал. Это значило, что основные силы вот-вот начнут наступление. Вскоре загрохотала артиллерия. А когда та смолкла, издали донеслись звуки боя. Едва слышные, не внятные, но спутать их было не с чем.

Понеслась душа к гуриям!

Батальон поднялся в атаку и помчался через поле. На холмах впереди замаячили фигуры в чёрной форме. Когда расстояние уже позволяло рассмотреть отдельные лица, громыхнули ружья. Причём, неожиданно много! Вот только опозорились защитники по полной программе. Кто-то вроде и упал от пуль, но так не много, что остальные даже шагу не сбавил.

Увы!

Когда войско ворвалось в траншеи, там уже никого не было. Неизвестные стрелки отступили в город.

Делать нечего, надо было идти за ними. И пошли, на свои головы.

Какое-то время всё было нормально. Даже прекрасно! Добыча, девки, алкоголь!

Но насладиться местными благами не дал артобстрел. Сидя в укрытиях, офицеры пришли к выводу, что огонь — дружественный. Весьма неподходящее выражение, надо сказать. Особенно для парней, которых разорвало на части…

Бомбёжка продолжалась несколько часов к ряду. Что там вообще должно было случиться, чтобы сраные пушкари такое затеяли?!

Но ничто не вечно. Снова началось веселье! Нет, для приличия все прилегающие кварталы прочесали, но никого, кроме перепуганных до смерти гражданских, найти не удалось.

Тем лучше!

В роте Курбана было много выходцев из малоимущих семей, так что вскоре от дисциплины и следа не осталось. Постреляли, повоевали с гражданскими и разбрелись.

Про чёрных бойцов все забыли. Начался праздник жизни, так сказать, с минимальным сопротивлением.

Вот только ближе к ночи, войско врага (а это было именно организованное войско) вернулось. И возвращение это было сокрушительным…

Воины в чёрной форме, а и иногда в полноценных латах, во мгновение ока наводнили улицы! Отовсюду доносились звуки боя, стрельба и вопли. Кое-кто из сослуживцев Курбана спохватились и стали собираться в группы. Увы, таких было слишком мало.

Большинство сынов горячих земель были не готовы от слова «совсем». А если кто и успевал взяться за голову — чёрные просто давили их числом.

Бой вспыхнул внезапно, словно гром среди ясного неба. Наверное, наиболее разгромное соотношение потерь пришлось именно на первые минуты. Столь же резко, загадочные враги сумели встать линией и начать прочёсывать улицы. Неудержимый ревущий и грохочущий вал покатился по городу. Ни наспех сооружённые баррикады, ни попытки укрыться в домах не принесли видимых положительных результатов.

Курбану повезло, он пережил первую схватку. Но от его роты осталось всего пара десятков бойцов и почти все были ранены. Надо отдать должное — стояли насмерть, никто не дрогнул.

В надежде, что им просто досталось больше остальных, воины пошли на звук ближайшей драки. И подоспели как раз вовремя.

Ещё одно побитое подразделение земляков пыталось закрепиться во дворе неподалёку. Жилые апартаменты выглядели выгодным для обороны местом. Плотное кольцо из трёхэтажных построек с узкими проходами между ними. Вот только последние пол часа, войско было занято отнюдь не обороной.

Визжали бабы, что-то горланил полуголый и явно пьяный офицер, прямо в клумбе сидел и хохотал какой-то нажравшийся дурмана старик… И это всё под нарастающий лязг металла!

Несколько соратников Курбана попытались сделать ноги, но тут же за углом нарвались на проклятых чёрных! Да на такую ораву, что и речи не было им противостоять. Пришлось отступать в осаждённый двор. Иными словами — добровольно идти в западню и попробовать продать свои жизни подороже.

Ловушка захлопнулась!

Поначалу бой был просто ожесточённым. Но вскоре подошло целое отделение латников и тогда начался настоящий кошмар! Вместе с ними во двор ворвался стальной великан, сокрушающий каждым ударом по пять человек! А потом появился ещё и какой-то мясник! Безумец ревел, рычал и кричал как раненый бык! Бросался сразу на троих, а то и на пятерых противников! И самое удивительное — каждый раз умудрялся изрубить всех в капусту!

Курбан хотел было подпустить врагов поближе и подорвать себя гранатой, но… Получил по голове! А когда очнулся, то обнаружил себя лежащим под стеной, рядом с остальными пленниками. Естественно, гранаты больше не было. Да и бой уже закончился. Удивительно, но чёрные оказывали первую помощь всем раненым, не разбирая на своих и чужих.

Ну, то есть, поначалу оказывали. Пока снова не показался тот сумасшедший латник. Одного за другим он стал убивать пленников. Кто-то из соратников попытался его остановить, не получилось.

Пятясь вдоль стены, Курбан прикидывал, успеет ли достать из-под панциря припрятанный пистолет. Или может стоит попытаться броситься на безумца с голыми руками? Мужчина даже не допускал, что будет молить о пощаде. Все его мысли были о том, как-бы забрать с собой самого страшного врага. Например, воина в которого вселился шайтан!

Но в последний момент появился Великан и потащил убийцу прочь. Вот он! Шанс! И вот он! Самый сильный воин во всем их проклятом войске!

Руки нащупали под доспехом кобуру, пальцы привычным движением рванули застёжку и в ладонь легла резная рукоять.

Гигант успел понять, что происходит что-то неладное. Отбросил прочь второго латника и сам выхватил пистолет.

Курбан не успевал. Ещё и так не вовремя зацепился за что-то под доспехом! Оружие едва ли на половину показалось наружу, когда великан уже навёл своё.

Щёлкнул спусковой механизм, взвизгнула пружина колесцового замка и… он провернулся в холостую.

Осечка!

Свет улыбнулся своему сыну в последние секунды его жизни!

Непослушная сбруя наконец поддалась и Курбан вскинул пистолет. Ещё мгновение на то, чтобы навести прицел на шлем огромного воителя и прогремел ВЫСТРЕЛ!!!

Когда сердце пустынника пронзили сразу несколько копий, он улыбался. Ведь он видел, как великан запрокинул голову, дёрнулся всем телом и рухнул на брусчатку.

Свет велик!!!

Глава 15

— Чего это ты там жаришь, Папаш? — Лай сидел в другом конце кухни и ему не было видно, что Батя мешает на противне.

— Зажарку. — коротко ответил командир банды. После ночных событий у него всё ещё трусились руки, и деревянная ложка мелко тарахтела об импровизированную сковородку.

— А капуста зачем? Опять свой бигус мутить будешь? — Лайонел скривился при мысли о вареве из мяса и квашенной капусты.

— Сам ты бигус. Правильно — бигос, через «О».

— И всё же?

— Борщ я варю! Не гавкай под руку, а то срать потом дальше, чем видеть будешь! — огрызнулся Батя. Да, нервы у него были уже не те, что в молодости.

— Что, опять?!

— Что опять? — седой вояка аж замер от такой претензии.

Лай ухмыльнулся:

— То — опять! Три дня тогда на гнёздах сидели, после того твоего, эм… Бездна, как ты обозвал его тогда? Кен, помогай!

— Чего? — Степняк оторвал взгляд от своих рук. Несмотря на железное самообладание и темперамент народа империи верхних плоскостей, пальцы степняка тоже дрожали.

— Ну суп тот белый. На простокише и с хлебным квасом. Крош… Крокша…

Кеншин щёлкнул пальцами и выдал:

— А! Крошево!

— Да, точно!

— В бошках у вас крошево… — тихонько отозвался куховар. — Окрошка.

— Ну-да. Окрошка. — словно виновато понурился Лай. — А что за борстч такой?

Батя покачал головой на такое произношение, но всё же не стал вредничать и поднял крышку над казаном:

— Во!

Внутри лениво бурлила тёмно-красная жижа. На поверхности то и дело показывались кусочки картофеля, мясо на кости, и ещё целое множество чего-то неопределимого. Судя по лицам, варево никому доверия не внушило. Да и запах ещё неготового блюда был… Непривычным, что ли?

— Мда-а-а… — Лайонел всем своим видом попытался изобразить пищевое отравление. — Знаешь на что похоже? Помнишь, ты тогда вина красного нажрался и весь бордель уделал? Ладно-ладно, не смотри на меня так! — наёмник поднял перед собой раскрытые ладони. — Если серьёзно, то выглядит как свекольник с фуа-гра. Ты же вроде туда свеклу порубил? Ну или буйабес. Помнится, моя бабуля часто его готовила. Кен, что скажешь?

Кеншин, тем временем, судорожно листал свою записную книжку. Наконец остановился на развороте с рецептами, вчитался, и выдал:

— Я скажу, что ты из богатой семьи. Буйабес — рыбный суп, так что это точно не он. Не знаю, я из красного только томатный суп с рисом пробовал. Ну ещё том-ям такой есть, но он с мидиями.

Лайонел не стал ничего отрицать, а лишь усмехнулся проницательности товарища:

— Хорошо. Венга, твой вариант?

В ответ, девушка равнодушно пожала плечами. Даже взгляда от стола не оторвала.

— А если конфету дам, подумаешь? — Лай не унимался.

Батя с Кеншином невольно улыбнулись. Однако эмоция была мимолётной, и лишь на миг пробилась сквозь толщу накопившихся усталости и напряжения.

— Ой, да иди ты! — вспылила наёмница. Что правда, тоже ненадолго, — Ну не знаю я… Гаспачо? Но он же холодный и без мяса, да и без всего остального.

Такой бедный рецепт возмутил командира отряда:

— Тьху-ты! Это шо за суп такой? Твоя семья вроде не бедствовала.

В ответ, Батя удостоился только холодного как лёд взгляд.

Лай оглянулся:

— Так, а где Макс?

— Бочку с водой во дворе нашёл. Моется. — немного подумав, Кеншин добавил, — Может хоть в себя придёт.

— Ладно, идём дальше. Джой!

Тишина. И только тяжёлый вздох Бати…

— Джой. А, Джой? — всё никак не успокаивался Лайонел.

— Да что такое!? Сколько вы ещё болтать будете?! — великан лишь на миг обернулся к товарищам, продемонстрировав чёрный синяк на пол лица. Однако, его больше беспокоило подведшее оружие, нежели травма.

Борьба с пистолетом продолжалась уже битый час. Увы, секрет неисправности никак не раскрывался. Равно как и сам колесцовый замок. У Даджоя не получалось вскрыть даже внешний кожух. Внутри что-то отломалось и намертво заклинило его фиксатор. Вдобавок, пружина то полностью прокручивалась вокруг своей оси, чего быть не должно, то вообще не становилась на боевой взвод.

— Да ладно тебе, не психуй. Новый купишь! — попытался успокоить закадычного друга Батя, но тот лишь тяжело засопел, пытаясь отогнуть стальную крышку:

— Сука! Да как так?! — надо сказать, это была воистину неслыханная демонстрация эмоций, как для Джоя. У Кеншина аж глаза округлились. И вообще, напряглись все, кроме Лая. Он словно ничего и не заметил:

— Ну ты даже не глянул…

Пыхтя, великан предпринял ещё одну попытку справиться с замком. Увы, всё также безрезультатно. Затем зло сплюнул прямо под ноги, но всё же бросил взгляд на казан и не своим голосом выпалил:

— Пищевой концентрат жидкий номер двести три, низкокалорийный, с повышенным содерж… — Даджой запнулся на полуслове и так и замер с приоткрытым ртом.

Несколько секунд он напряжённо сверлил содержимое котла взглядом, как будто ожидал от него подвоха. Но оно, увы, продолжало тихонько булькать и никаких действий не предпринимало.

Остальные наёмники не менее удивлёнными взглядами пялились на самого гиганта.

Тишину нарушил появившийся Макс:

— О! Борщик! А сметана есть?

— Не. Нема. — покачал головой Батя.

— Ну я схожу тогда.

— Доспехи только надень! — уже вслед бросил Кеншин.

* * *

Ночная зачистка города прошла относительно тяжело. И дело даже не в разнице в подготовке. Сложная архитектура города не всегда играла на руку защитникам. Иногда врагу удавалось спрятаться целыми группами. А иной раз, и сами горожане умудрялись заплутать в неосвещённых переулках. Да и далеко не всем взводам ополчения посчастливилось нарваться на небоеспособных пустынников. Но в целом, вторженцы лихо получили по зубам!

Осознать собственные потери удалось только когда рассвело. И только по отсутствующим бойцам. Очень много тел попросту не нашли. Сначала недосчитались примерно трёхсот человек. Однако, ближе к завтраку на центральную площадь начали выходить некоторые потеряшки: раненые, испугавшиеся, заблудившиеся…

Вместе с ними, в строй встало и огромное количество новобранцев. Первая волна призывников пришла ещё во время уличных боёв. Жертвы произвола мародёров рвались вперёд чуть ли не яростнее команд зачистки. Следует ли отдельно сказать, что пленных они почти не брали? А те, кого всё-таки взяли — по большей части были избиты до состояния «ушиб всего пустынника».

Первоначальный шок постепенно отступал. Всё больше и больше горожан приходило к разрушенному центру города. Места за баррикадами уже не хватало, да и опасно было держать много народу в одном месте, поэтому Батя потребовал от зодчего определить новый оборонительный периметр. Такой, чтобы его внешнее кольцо составляли максимально этажные крепкие здания, с надземными переходами и смежными подвалами.

Фабрицио притащил из канцелярии мэрии план города и быстро вычертил на нём новый укрепрайон. Но тут на доклад явился чиновник, занимающийся мобилизацией. Он сообщил, что островная милиция уже насчитывает более пяти тысяч бойцов и постоянно прибывают новые и новые желающие.

С учётом нового расчёта личного состава, пришлось увеличивать периметр укреплений. К боевым действиям стали готовить все прилегающие к центру кварталы. Людей в срочном порядке выселяли из жилищ. Дома оборудовались под огневые точки, убежища, санитарные пункты и пункты боепитания. Несколько самых крепких зданий внутри периметра отвели под места для отдыха ополчения и под полевые штабы.

По дороге к главному складу, Макс наблюдал небывалое, даже для столицы, оживление. Мало того, что со всего острова народ собрался, так все они ещё и пытались оказаться внутри безопасного периметра. Не смотря на ранний час и угрозу артобстрела, людей на улицах было больше, чем на любом из прошедших праздников.

Вон там кто-то ругается с вооружёнными ополченцами. Похоже, что бойцы попытались выселить жильцов из дома, но не тут-то было! Конечно, попробуй объясни гражданским, что их дом больше им не принадлежит, и вообще, жилым домом не считается. Теперь — это позиция стрелкового отделения! Кстати, в одном из таких домов расположился и отряд наёмников. Что правда, хозяева не сопротивлялись и даже показали где хранят еду и алкоголь.

Чуть дальше по улице, было ещё веселее: какой-то сознательный горожанин пожертвовал пожарной бригаде полтора десятка пустых бочек для воды. Те поблагодарили, раскланялись и, под шумок, укатили ещё и несколько штук с соленьями! А хозяин взял — да заметил.

Такую разборку устроил, такой скандал закатил! Пол квартала на уши встало.

Но завидев латника люди прекращали ссориться, затихали и даже кое-как общий язык находили. Ещё бы! Молодой, то он молодой этот адъютант, но страсть какой страшный!

Истории о наёмниках расползлись по городу с невиданной скоростью. Слухи передавались из уст в уста, и каждый рассказчик стремился добавить что-то своё. Приукрашивали, додумывали, выдумывали… Например, что Макс кулаками избил пустынника так, что у того глаза из орбит выпали и рот до ушей порвался. А когда, парнишка добрался до укуренных насильников — то озверел совсем бесповоротно. Рубил всех и вся! И кого на горячем поймал, и одурманенных, и даже пленным массовую казнь учинил. Само-собой — страшную и мучительную!

Про синьора Кеншина говорили, что стрелял как демон! Ружьё на пять зарядов и каждой пулей в глаз со ста шагов попадал. Да не целясь! Пол войска — за пол часа и перестрелял! А потом порох кончился и пришлось в рукопашную идти. Но бедуинам и тут не посчастливилось: якобы, он их чуть ли не по десять человек на одно копьё сажал!

Всякое талдычили и про синьорину Венгу. Ещё позавчера по голове дубиной получила так, что на ногах не стояла. Пол города видело, как её под руки домой тащили. А уже вчера — снова в строю, да впереди всех местных мужиков. С двумя мушкетами, с двумя пистолетами и с мечом!

Однако, самые невероятные байки травили про Даджоя! Одним только боевым кличем он обратил всю вражескую армию в бегство. Естественно, сплетники ловко опускали тот факт, что от собственного командира удирали и ополченцы. Жители ближайшей к полю боя оконечности города тоже особо не распространялись. Хотя многие и видели бойцов с мокрыми штанами. Зато, только глухонемой не пересказывал историю о том, как великан получил пулю в голову. Мол, какой-то пленный подгадал момент и выстрелил считай в упор. Синьор Даджой, конечно, на ногах не устоял, но сразу же подскочил и голыми руками разорвал наглеца пополам!

В лучшем случае, правды в этих россказнях была лишь половина.

Во-первых, пленного убили бойцы из охранения. А во-вторых, вставать гигант не торопился. Сначала Батя убедился, что его друг жив. Затем, осторожно, чтобы не потревожить шею, стянул с его головы шлем. Зрелище было то ещё! Отёк на лице рос буквально на глазах. Было принято решение сооружать носилки и тащить павшего исполина к врачу. Таки соорудили и таки потащили.

Вдесятером!

Но уже через пару кварталов Джой пришёл в себя и, на удивление спасательной команды — поднялся на ноги!

Да, стоял не уверенно. Да, придерживался за стену. Но оно и не странно! Ловить пули шлемом — вообще вредное занятие. И будь забрало хоть дважды, хоть трижды усилено — всё равно, пользы не прибавится. Даже если не пробьёт, удар будет такой силы, что и быка свалит!

К счастью, быкам до Даджоя было далеко…

Короче, к утру, отношение к наёмникам вышло на новый уровень. На самого молодого из них, мужчины теперь смотрели с опаской, а женщины — с восхищением. Степняков внезапно зауважали, причём — всех сразу. А среди женской части населения резко выросла популярность ратного дела. По дороге, Максу повстречалась компания баб в панцирях и шлемах. А одна из барышень недвусмысленно ему подмигнула.

Возвращаясь к хаосу в городе — центральная площадь представляла собой натуральный муравейник. Шум-гам, беготня-толкотня! Одни таскали мешки с землёй, другие — брусья и брёвна. Грузчики сновали со склада и на склад. Строители заделывали проломы в стенах, тем самым восстанавливая защитный потенциал зданий на случай штурма. Туда-сюда бегали чиновники и помощники нового мэра, раздавая ценные указания и разбираясь с растущим числом проблем…

Но больше всего сумятицы привнесли рядовые ополченцы.

Центр был буквально осажден ими и их семьями. Мол, оружие мы в руки взяли, а значит и нашим близким положено быть в самом безопасном месте города! То, что они этими же руками сами делают центр наиболее опасным районом — никого не волновало. Начни пустынники стрелять из пушек и придись по площади или подходам к ней хотя бы один залп… Та хоть бы и по крышам или стенам верхних этажей!

Обломков и осколков всем хватит!

Работа медицинской службы города окажется парализована. Пострадает боевой дух бойцов. А рабочие руки будут перенаправлены со срочных работ — на захоронение погибших и освобождение ключевых улиц от обломков.

У Макса снова подступил ком к горлу. Увы, не от подсознательного чувства угрозы и даже не от очевидной опасности нахождения в людном месте. Но от страха.

Он шарил по толпе взглядом и боялся увидеть среди людей рыженькую головку. Ту маленькую девчушку в белом платьице. Всем сердцем он не желал снова обнаружить малышку в опасности.

Шаг. Ещё шаг. Ещё десять…

А сам уже чуть шею не сворачивает, так головой крутит, и дышит через раз!

Пятьдесят. Сто шагов…

Наконец, переступив порог склада, Макс смог перевести дух. Да! Рыжеволосой девочки определённо не было на площади.

Ответственного за склад долго искать не пришлось. Чиновник как раз собирал телегу продуктов для трактира. Наёмника он встретил замученным взглядом.

— Ну что ещё, синьор адъютант? — похоже, что два дня войны выдались для чиновника нервными. Мало того, что сразу всем понадобилось сразу всё, так ещё и новый мэр проявлял инициативу за десятерых старых. Вот уже двое суток кладовщик собирал обозы, заполнял накладные, выписывал доверенности и, наверняка, намотал по складу не один километр!

— Здравствуйте. Сметана нужна.

— Сколько? — мужчина перевернул исписанный лист на обратную сторону и достал из кармана уголёк.

— Вот столько. — Макс сложил руки лодочкой, изображая необходимый для одной трапезы объём.

— А-а-а… — с явным облегчением выдохнул кладовщик и спрятал уголёк обратно.

Чтобы найти подходящих размеров горшочек, ему потребовалось больше времени, чем для спуска в ледник и откупорки амфоры со сметаной. Да уж, амфора! На всех островах свои причуды в хранении кисломолочных продуктов.

Поблагодарив, Макс уточнил как выйти со склада куда-нибудь не на площадь. Желательно — в сторону кузницы. Вопрос не застал кладовщика врасплох, он выпустил юношу в ворота, ведущие на одну из главных улиц.

До кузницы как раз было недалеко. За весь путь туда, перестук и звон молотков о металл не прекращался ни на секунду.

Молодец мастер! Сумел работу организовать. Ещё ночью ему начали приносить трофейные доспехи. Они делились на три категории:

Первая — аккуратные, слегка выгнутые прорези от копий, арбалетных болтов и, в более редких случаях, мечей.

Вторая — пробитые пулями. Рваные отверстия в металле были вывернуты заусенцами в сторону от направления попадания.

И третья — доспехи людей, убитых Даджоем. Шлемы, после встречи с его двуручным мечом, отправлялись в долгий ящик, а кирасы пускались на заплатки для более целой брони.

— Господин мастер, здравствуйте! А шлем офицера Даджоя уже выровняли?

Главный кузнец — мужчина лет сорока, словно постарел на половину собственного возраста за прошедшие два дня. Появились новые морщины, старые стали ещё глубже. Под глазами образовались чёрные мешки. Сами же глаза исчертила густая сетка капилляров. А всё дело в том, что кузница не прекращала работать даже под обстрелом! Всё для фронта, как выразился Батя.

— Ох! Привет, дружище! — несмотря на усталость, мастер проявил радушие и улыбнулся. — Да там и ровнять особо было нечего. Лист сталюки согнул, приклепал и готово. Вот он, кстати. Держи.

— Спасибо!

Уже спустя минуту, парнишка бодрым шагом шуровал к месту дислокации. Да окольными путями, чтобы людей поменьше.

* * *

— Дядь Сергий… — Макс осёкся и замолчал, едва переступив порог.

Кроме контингента отряда, вокруг кухонного стола собралось ещё человек десять. Некоторые лица были знакомы — сержанты и просто деятельные ополченцы.

— Заходи. — без объяснений пригласил Батя. — Твой сержант теперь офицер, командир батальона.

— Синьор адъютант! — гордо выпрямился один из подчинённых латников.

— Мужики! Как я уже сказал, первостепенная задача — занять прежние рубежи. Далее — по обстоятельствам: или сидим в траншеях и истребляем черномазых при их атаках, или сами переходим в контратаку. В самом крайнем случае — отступаем обратно в город. Тоже самое, если враг сумеет оказать на отдельный участок обороны особенно сильное давление. Сами отступаете, а соседи перегруппировываются и бьют с…

Но договорить Бате было не суждено. Раздался далёкий гром канонады, и уже через пару секунд на столицу посыпались снаряды.

И как назло — всё падало где-то рядом!

— Под столы и лавки! Живо! — впопыхах пробасил Даджой. Сам он выхватил у ученика свой шлем и едва успел надеть его на голову, как вдруг, в одно из соседних помещений угодил снаряд.

Хруст древесины! Треск камня! И в ту же секунду…

БАХ!

Сначала врезало по ушам и глазам. Точно были вспышка и искры. Тут же по доспехам забарабанили мелкие обломки — фрагменты стен, потолка и мебели. На самом деле, слышно этого уже не было, но мелкая вибрация намекала на это более чем прозрачно. Затем, сквозь всеобъемлющий свист, донёсся чей-то иступлённый вопль…

Поднимаясь над полом, Макс надеялся, что это не кто-то из сопартийцев. Хоть собственных ног и рук из-за оглушения он не чувствовал, но думал, надеялся и верил — кричат не они!

Вот, сквозь бело-серую взвесь проступили чьи-то сапоги.

Дым и пыль оседали и рассеивались. Мимо прошагала ещё одна пара ног. Судя по размеру — Даджой.

Видимость стала достаточно хорошей, чтобы различить обстановку вплоть до дальней стены. Стол как стоял, так и стоит. Под ним двое контуженных латников — крутят и трусят головами, словно пытаются избавиться от остатков сонного наваждения.

Бездна!

От увиденного, Максу захотелось как следует прочувствовать всего себя. От кончиков пальцев и до макушки! Но единственное, что он ощущал — были раскалённые мурашки.

Слава Свету, что хоть по всему телу. От кончиков пальцев ног, и до кончиков пальцев рук!

Ещё какие-то мгновения спустя конечности начали слушаться, и стал возвращаться слух. Удалось опереться на руки, ухватиться за край стола и даже встать на колени.

Противная глухота отступила окончательно.

— Мать вашу, так и эдак! — наконец послышался крик Бати. — Подъём! Непрямое было, нехер сопли распускать! Живо все в подвал!

Непрямое, значит, да? Да хоть кривое! Хватило по самые помидоры!

Подняться у Макса вышло только благодаря помощи кого-то из бывших сержантов. С высоты собственного роста ему открылись последствия взрыва в соседнем помещении: дверной проём раскурочен, с потолка свисает какая-то конструкция, и самое неприятное — до попадания там лежали принесенные из библиотеки рюкзаки.

Теперь же, вещи наёмников были разбросаны всюду, куда не глянь!

— Не зевай! Шевелись! — выкрикнул над ухом Кеншин. Или не Кеншин? Непонятно с этим тошнотворным свистом…

— Да! Сейчас! — юноша рванул к разрушенному помещению.

Там на полу, в пятне Света, лежал древний латный пояс. Наверное, его выбросило из разорванного рюкзака. Жалко ведь будет, если сгинет под обстрелом?

Макс влетел в комнату, подхватил сбрую и, не замедляясь, побежал за остальными. Точно, как в одном из упражнений Кеншина — эстафета называется. Прибежал-схвати-убежал. Только тут ещё и догнать кого-то надо.

Когда спины товарищей были уже в паре шагов, вдалеке ухнул новый залп. Гула снарядов слышно не было. А вот попадание заметили все.

Просто невозможно было не заметить падающего потолка, уходящего из-под ног пола и…

Непроглядной тьмы.

Глава 16

Внезапное осознание себя, оказалось не таким уж и ощутимым. По крайней мере, по сравнению с тёплым и мягким забвением, которое прекрасно воспринималось ещё мгновение назад.

Макс даже не сразу понял, что непроглядная тьма перед глазами — это просто пол из чёрного камня.

Стоило сморгнуть, как зачесалось лицо. Пошевелиться — и вот проступило неприятное покалывание в занемевших руках. Особенно колола левая, она была зажата между панцирем и полом.

Затем, начали поднывать колени. Но это, кажется, из-за лежания в одной позе с распластанными в стороны стопами.

Но самое главное — никакой серьёзной боли не было. Ну или пока не было…

Потуги подъёма на колени вылились в целое приключение. Сначала чуть не вывихнул свободную руку, просто потому, что вообще не мог ей управлять. Кисть болталась безвольной тряпкой и невыносимо колола. Стоило на неё опереться, как сустав подвернулся... Потом попытался качнуть корпусом, чтобы перевернуться, но сделать это помешали доспехи. В итоге, пришлось сгруппироваться и орудовать ногами.

Кое-как перевернувшись, Макс попытался осмотреться. Увы, кругом была непроглядная тьма. Только чёрный пол, на котором он лежал, и заваленный обломками пролом в потолке. Кстати, не такой уж и заваленный, Света через него много проходит… Но тут, внизу, всё равно — хоть глаз выколи! Ни одной стены вокруг не видно, как будто их там и нет вовсе. Тьма-тьмущая!

Аналогичный эффект существовал и в подземелье крепости. Всему виной — этот чёрный материал. Он словно поглощает весь падающий на него Свет. В итоге, даже с факелом в руке, стену можно рассмотреть только с двух-трёх метров.

Да и зодчий Фабрицио говорил, что под городом когда-то были древние катакомбы. Значит, это точно одна из них.

Руки, тем временем, начало отпускать. Левую удалось вытянуть вверх и даже пальцами пошевелить. А вот правая — еле ворочалась, и так и лежала на груди. Казалось, что она потяжелела разом на целую тонну!

Приложив значительные усилия, Макс таки сумел оторвать от себя конечность, вытянул её вверх и оторопел…

Его рука, которую он даже не чувствовал, сжимала скрюченными пальцами один из сегментов латного пояса! Соседние же обмотали кисть и предплечье в две петли.

Макс начал мотать рукой, как если бы ошпарил её кипятком. Ни онемение, ни тяжесть железяки его больше не смущала… Вот только внутри неё как будто появился жёсткий каркас. Петля на кисти ни на миллиметр не сдвинулась. Да и вторая, обвившая предплечье, тоже разматываться не спешила. Подвижными остались только сегменты свободных концов пояса.

От такой настойчивости древнего артефакта стало ещё больше не по себе. Откуда ни возьмись появились силы чтобы сесть, а вторая рука начала слушаться. Спустя несколько попыток, Макс ободрал кожу на пальцах, но таки засунул их под один из металлических параллелепипедов. Но толку от этого не прибавилось. Даже наоборот: пояс словно почувствовал угрозу и отреагировал — с резким лязгом цепочка сегментов затянулась ещё туже.

Наёмник вскрикнул от неожиданности и с трудом выдернул зажатые пальцы.

Очень не к месту вспомнилась великая премудрость, которой однажды поделился Лайонел –«Не уверен — не суй!».

Пояс нужно было чем-то поддеть. Чем-то узким и крепким. Кругом лежало много всяких мелких обломков, и Макс оглянулся в поисках какой-нибудь палки или большого гвоздя… Как вдруг, давление на кисть ослабло до прежней силы.

Попытки высвободить руку снова продолжились. И снова с тем же результатом. Пояс никак не реагировал на любые манипуляции. Не поддавался рукам, стойко переносил удары о пол и даже стерпел несколько матюгов. Но стоило подлезть под него пальцами, как сегменты опять затягивались.

Во второй раз обошлось без паники. Сбруя реагировала одинаково и не спешила удивлять ничем новым. С одной стороны — бездна с ней! Всё равно с собой тащить. Но с другой стороны, память раз за разом подсовывала образ испорченного комбинезона Кеншина.

Продырявленная дублёная кожа — старая и жёсткая. И два слоя разорванной ткани, пропитанной топлёным салом.

Макс потрусил головой, чтобы отогнать дурное наваждение. Не время для разыгравшейся фантазии. Нужно было поскорее что-то сделать, чтобы эта дрянь точно так же руку жрать не начала.

Или уже начала? Вон, как кисть побледнела…

Все последующие попытки давали схожий результат. Бронированные сегменты конвульсивно сжимались и стягивались, стоило протиснуть под них пальцы. И точно также расслаблялись, как только угроза отступала.

А может дело не в угрозе?

Юноша уставился на окровавленные пальцы свободной руки. Если ЭТО покусилось на старючую кожу и вонючий жир, то уж точно должно среагировать и не должно побрезговать его свежей кровушкой!

Хотя, жир был не таким уж и вонючим. Сало — как сало. Очень даже не дурственное! Кожа тоже вроде мягкая. Да ещё и вода кругом. О да! Сейчас бы ещё глоточек. Хотя бы капельку...

Всё чаще и тяжелее дыша, всё больше и больше пугаясь своих мыслей, Макс прислушался к собственному телу. Он точно не хотел ни пить, ни есть.

Или хотел?

Или хотел, но на самом деле — не он?!

Движимый нездоровым любопытством, он засунул под сегмент единственный не выпачканный в кровь палец — мизинец. И... Ничего. Пояс не шелохнулся.

Кажется, ОН и в самом деле не пытается схватить покрепче. ОН хочет дотянуться до свежего мяса!

Тут то парня и проняло. Бесплодные попытки избавиться от опасной штуковины, продолжились с удвоенным рвением. И так тянул, и эдак стаскивал! Хоть ты тресни — не шевелится и всё тут! Только ещё больше царапин себе натворил.

От отчаяния, Макс вцепился в край одного из сегментов, вложил в хватку все свои силы и потянул.

— Да как же тебя снять?! — в сорванном голосе одновременно звучали страх и злость.

Хм, снять… Снять? А ведь застёжка на бляхе тоже ни в какую не поддавалась, пока наёмники чётко не представили себе, как снимают пояс.

А как оно тогда получалось то вообще?

Снять с себя обычный кожаный ремень с ножнами — вполне естественное явление. Это привычное действие и каждый проделывал его тысячу раз. Вот поэтому тогда так легко и далось. Но с… что… как… Как вообще назвать эту ситуацию? Что с ВОТ ЭТИМ ВОТ то делать положено?

Для начала Макс попробовал успокоить сердцебиение и дыхание. Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, как учил Кеншин. По правде говоря — не очень то получилось, но всё же стало лучше. Затем уселся поудобнее. В доспехах это значило — встать на колени и подставить каблуки сапог под задницу.

Почему-то, мысли и чувства легко вызываемые для бляхи, в тот момент никак не шли в голову. А когда их всё же удалось вызвать — ничего не произошло.

Нужно было сосредоточиться. Но, бездна побери, на чём?!

Одно за другим, пришлось перебирать и представлять разные желания. Прогнать пояс, оказаться от него подальше, не дать ему сожрать себя…

Всё тщетно! Попытки абстрагироваться от сбруи никаких видимых результатов не приносили.

Нужно было что-то другое. По всей видимости — совсем другое…

* * *

Когда всё уже случилось, Макс осознал себя в той же самой позе и с поясом, висящим в вытянутой руке. Всё оказалось проще чего угодно, что мог бы вообразить кто угодно. Нужно было всеголишь захотеть иметь пояс в руке… Владеть им… Взять.

А по сути — реализовать самое древнее, что есть у всего рода людского — хотелку. Юноша даже не сумел понять, на котором из вариантов сбруя поддалась, подчинилась его воле и безвольно обвисла в руке. Как будто ничего и не было.

И это пугало чуть ли не больше факта самого покушения на… Эм… А на что, собственно, покушался пояс?

Рука то целая. Ни тебе ранки, ни царапинки, ни даже синяка какого. Всего то — кожа бледная, но на том и всё.

Первым желанием было отбросить железяку прочь. Вот только — зачем? Висит себе, никого не трогает. В общем, Макс сдержался от спонтанного порыва. А пока освобождённая рука приходила в норму — внимательно изучил сочленения сегментов. Ведь именно между ними зажевало кожаный комбинезон в прошлый случай «активности» пояса. Но живую плоть они проигнорировали, хотя вполне могли успеть. Или не могли?

Сколько вообще прошло времени с момента артобстрела? Из пролома над головой ни единого звука не доносится — ни взрывов, ни шума боя… Что там вообще творится?

Фу-у-ух…

Слишком много вопросов и только один способ получить на них ответ — выбраться из этой дыры и найти своих.

Но, как это обычно водится — сказать проще чем сделать. Пролом в потолке слишком высоко, а в кромешной темени вокруг не видно не то что ступеней или лестницы, но и просто стен!

Прежде чем шагнуть во тьму, Макс хотел было достать меч, но обнаружил, что ни его, ни даже ремня с ножнами — нет. Соответственно, остался и без пистолетов. В пятне Света лежал только всякий мусор, а искать в темноте — затея заведомо дурная. Далеко от его тушки могла улететь перевязь с оружием? Тяжёлая как ни как. Значит не далеко. Ну а поблизости он руками конечно же пошарит, вдруг и правда повезёт?

Всё, в радиусе метра от освещённого пяточка, тот час подверглось тщательной проверке наощупь. Мусор, обломки, какой-то брус, фрагменты кирпичей…

Короче, не повезло.

А с другой стороны — чего ему бояться в подвале? Пустынников? Им тут не откуда взяться. Крыс? Это не смешно. Если эти животные и выжили на острове (о чём, кстати, не было ни единого свидетельства с самой весны), угрозы они точно не представляют.

Но как бы там ни было, а древний пояс Макс перехватил настолько удобно, на сколько это позволяла ширина его звеньев. Как ни крути, весу в нём столько, что можно попробовать и латника по броне утихомирить.

Вспомнилось беспокойство Даджоя, когда Кен с Максом собирались спускаться в подвал крепости. Что-то серьёзно беспокоило великана. На столько, что он наказал товарищам делать ноги в случае обнаружения чего угодно. Но, чего именно — не сказал.

После такого, самое то — на месте сидеть и ждать помощи. Но, как и в любой страшилке про жуткие ситуации, Макс принял наименее логичное решение и шагнул во тьму.

Шагнул, и буквально сразу влетел лбом в стену. Да так, что круги перед глазами пошли.

Все последующие действия он предпринимал более обдуманно: сначала шарил перед собой рукой, затем проверял пол ногой, и только после этого делал шаг.

Такими темпами, на обследование помещения ушло порядка пяти минут. Было выявлено, что это — комната, примерно пять на пять метров и с одним единственным выходом.

Делать нечего, пришлось идти туда.

* * *

Тьма.

Чёрная.

Непроглядная.

Словно покрывало о чёрном шёлке застлало взор.

И только где-то позади, осталось неверное Светлое пятнышко

А впереди, по всей видимости — коридор. Ну, то есть как видимости? Её то как раз и нет. Но на ощупь — точно коридор, не больше полтора метра в ширину. Где конец ему? Неизвестно. Но тянется уже метров двадцать. Или тридцать. Или пятьдесят? Или…

Макс оглянулся назад и попытался прикинуть, на сколько он успел отдалиться от того помещения. Свет в дверном проёме выглядел совсем уж крошечной точкой.

Не меньше ста метров так-то выходит! Но это неважно! Важно то, что ещё через шаг, этого ничтожного маяка во тьме не станет. Коридор сворачивает вправо. Кажется, под прямым углом.

Конечно, и так ничего не видно, но там — совсем уж без ориентира и хоть какого-то лучика, сулящего безопасность.

Несколько секунд поколебавшись, парень, без оглядки, шагнул вперёд. И правильно! Нечего хвататься за мнимую безопасность, если рядом с ней ничего не светит.

Поначалу, после поворота, было тяжело чисто психологически. Ну вот как так, что вообще ничего нет вокруг? На архипелаге, даже самые пасмурные ночи, всё равно позволяют что-то рассмотреть. Да и в домах тоже абсолютной темноты обычно не бывает. Всегда найдётся окно. Даже в деревне варваров были и стеклянные, и из бычьих пузырей. А тут — ну совсем! Единственное свидетельство существования мира вокруг — только пол под ногами, да стена под ладонью. Кстати, рука уже пришла в норму и чувствовалась как ни в чём не бывало.

Шаг за шагом, метр за метром, коридор так и не начал преподносить древних тайн на блюдечке. Время от времени, пальцы проходили над какими-то канавками от пола до потолка (а может и нет, но выше чем дотягивался, Макс проверить не мог).

В очередном таком желобе ладонь что-то кольнуло.

Всё! Конец! Встревоженный разум начал подсовывать картинки всяких гадов, типа змей, скорпионов и пауков. И что вот такое вот существо, как раз и ужалило! Однако, самообладание быстро превозмогло над паникой. Выяснилось, что кожу даже не поцарапало, а сам опасный объект это просто обрезанный конец какого-то жёсткого шнура, по всей видимости — металлического. Вот только на изгиб он поддался легко, да и уже в паре сантиметров от «острия» начиналась ещё более мягкая… Шкура? Кожух? В общем, этот металлический шнур обладал мягким покрытием и так вместе с ним в пол и уходил.

Первая мысль была, что это ловушка. Макс даже возликовал, ведь, оказывается — не зря боялся! Захлопнул забрало, отстранился, прижался к стене, нагнулся на всякий случай и попробовал дёрнуть!

Ничего не произошло.

Ну, то есть — совсем ничего. Шнур был плотно вмурован в пол. И как не тяни, а ни на миллиметр наружу не вытаскивался.

Прикинув одно к другому, юноша, чисто по-хозяйски, решил забрать находку с собой. Попытался отломать…

Гнуть туда-сюда пришлось долго. Наверное, раз по пятьдесят в каждую сторону. Да ещё и прерываться надо было, чтобы прислушаться. Вдруг возня привлечёт кого… Хотя, кого? А фиг его знает! Но раз Даджой опасался подземелья под крепостью, значит логично и тут ухо в остро держать.

Таки справившись с находкой, Макс не придумал ничего лучше, чем намотать её на запястье. Всё равно ведь гнётся хорошо.

Не успел он пройти и пяти шагов, как обнаружилась дверь. Холодная! То бишь — металлическая. И нет бы мимо пройти! Бездна бы с ней! Но нет. Герои страшилок всегда суют свой нос куда попало. Лёгкий толчок и дверь пошла внутрь. Без скрипа и вообще без малейшего намёка на звук! Чем бы ни были смазаны петли, это либо было сделано недавно, либо вещество сохранило свои свойства столетия спустя. Или тысячелетия…

Увы, внутри ничего не нашлось. Даже ни единого желоба на стенах. Хотя может и были, просто располагались слишком высоко. Но всё же, скорее всего, это было нечто сродни тюремных камер в подвале крепости.

Мысленно пожав плечами, Макс пошёл дальше.

Чем больше проходило времени в кромешной тьме, тем сильнее обострялись наиболее актуальные чувства организма. Вот только толку от этого было мало, если не сказать — не было совсем.

Подземелье ничем не пахло. В нос били только остатки порохового дыма со снаряжения и, в меньшей степени — собственный пот.

Кругом было так глухо, что шорох одежды и редкое позвякивание кольчуги буквально вспарывали слух. Зато из-под подошв не доносилось ни звука. Нет, Макс конечно крался, причём — старательно как никогда. Но, интереса ради, он пару раз постучал о пол каблуком. Такое впечатление, что по шерстяной подстилке ладошкой похлопал — практически беззвучно.

С осязанием — всё и так было ясно. Казалось, что пальцы скоро начнут различать повторяющуюся фактуру кирпичей в стене.

И только шестое чувство всё никак не хотело расслабляться. Интуиция буквально требовала от организма повышенной концентрации и внимания к окружающей пустоте.

Но, казалось бы, всё тщетно!

За следующий час повстречались и повороты, и желобки на стенах, и «камеры», и проходные комнатушки, типа той, в которой себя обнаружил наёмник. Увы, там не нашлось ни артефактов, ни лестниц, ни единого следа хозяйственной деятельности местного населения. Кажется, даже мусор под подошвами не попадался.

Во время изучения очередного помещения, в одной из стен обнаружились аж два прохода. Хм… Раньше развилок не случалось. Но делать нечего — надо выбирать.

Макс правша, так что и пошёл направо.

И вот, спустя ещё минут десять блужданий во тьме, нашлось ещё одно распутье.

Справедливо рассудив, что надо сохранять направление, парень выбрал левую дверь. И снова оказался в бесконечных коридорах. Но снова ненадолго…

Развилки стали встречаться постоянно. Несколько раз повстречались и комнаты-перекрёстки, сразу с четырьмя ходами… Но труднее всего было выбирать, когда двери оказывались не на противоположной от входа стороне, а по бокам.

Через десяток таких поворотов, у Макса закрался страх. А что если он ходит кругам? Ведь отличить наощупь одно помещение от другого было невозможно. Размеры комнатушек совпадали, кирпичи в стенах тоже особыми приметами не обладали, вернее — обладали, но одними и теми же.

Вскоре, даже отрезки коридоров стали казаться одинаковой длинны…

А может и зря он ушёл от того пролома в потолке?

Сидел бы себе, ждал спокойно, когда его откопают.

Хм… Интересно, а вернуться сможет? Сколько раз и в какую сторону он поворачивал? Сколько было комнат с дверьми? Увы, попытка воскресить в памяти схему пройденного пути не увенчалась успехом. К сожалению, не сработала бы и идея с поворотами «раз — налево, раз — направо». Её попросту сломали перекрёстки. На одном из них Макс предпочёл идти прямо, вот только — на котором?

Вдруг, сквозь тьму стал доноситься какой-то звук! Что-то ритмично и быстро стучало. Попытавшись определить направление к источнику стука, юноша замер и задержал дыхание. Но всё тщетно! Казалось, что тарабанит со всех сторон сразу.

Бездна!

Да это же просто пульс в висках!

Мысль о смерти от голода и жажды в чёрном чреве древних катакомб была слишком удручающей. Так что организм решил подбодрить себя дозой адреналина. Вот кровь и забурлила.

Ага, кровь…

Красная и блестящая.

Во всей этой непроглядной тьме, даже её вид казался желанным.

В руке дёрнулся пояс!

Сбруя как будто отреагировала на красочный мыслеообраз. Да так внезапно, что Макс аж на месте подпрыгнул.

— А ну… Тихо… — непонятно зачем прошипел он куда-то вниз, в направлении своей ноши.

Как ни странно, но в этот раз желания бросить пояс не возникло совсем. Ну вот избавится он от этой чертовщины, а дальше то что? Останется один на один с темнотой. А так — хоть какая-то компания.

Потрусив головой, парень отогнал дурные мысли. Ему стало стыдно перед самим собой, что так легко поддался страху и даже начал одушевлять артефакт прошлого. Лишь бы не чувствовать себя одиноким.

Тьху! Ну точно — ребёнок, таскающий с собой тряпичную куклу и разговаривающий с ней.

Ладно! Чего зря время терять? Надо идти. Рано или поздно куда-то да приведут его эти коридоры. А может и нет… Уж больно подозрительно выглядит отсутствие пыли на стенах и мусора на полу. Неужели какие-нибудь животные не облюбовали бы такие огромные пустые пространства? Уж они то точно грязи натаскали бы, или веток каких — для гнёзд и лёжек. Серьёзный показатель! Хотя, может быть живности просто не нравятся такие места? Мало ли чего ещё древние наколдовать могли, кроме этой их темени противоестественной?

Стоило вновь подумать о темноте, как вдруг, где-то в неопределимой дали, что-то мигнуло.

Или показалось?

Галлюцинации?

Ну прекрасно…

Желая убедить себя в обратном, Макс стал таращиться в сторону, где заметил краткий блик.

И он повторился!

Сомнений не было! Глаза уже настолько отвыкли от Света, что даже мгновения хватило, чтобы оставить на сетчатке отпечаток далёкой вспышки.

И вот опять! А потом снова и снова!

С момента обнаружения, искорка так и продолжала возникать каждые секунд десять. Вдали и всё время на одном месте… Но что именно это было, рассмотреть не позволяло расстояние.

И снова, раскатом грома, в памяти прозвучали слова Даджоя –«Если что-то непонятное будет — не лезьте! Просто разворачивайтесь и сваливайте.». А что если это и есть, то самое непонятное?

Но Макс разворачиваться и не подумал. Собственно, как и положено стереотипному герою страшилки…

Даже наоборот! Он отпрянул от стены, к которой чуть ли не жался последние часы, и зашагал прямо на повторяющиеся всполохи.

Аки мотылёк…

Глава 17

Новый прилив адреналина ещё больше обострил все чувства. Даже не держась за стену, Макс знал сколько помещений и коридоров прошёл. Безошибочно попадал в двери. А по мельчайшим потокам воздуха на ходу определял их количество во всех пройденных комнатах.

В тот момент ему это всё казалось естественным и не вызывало никаких подозрений. В отличие от повторяющихся всполохов…

Идти пришлось неожиданно долго. Рассмотреть подробности удалось лишь минут через пять постоянной ходьбы. Мерцающий светлячок на самом деле оказался целым снопом искр. Они словно возникали из ниоткуда, срывались вниз и разом разбивались о пол. И всё — без единого звука!

Но последнее вполне можно было списать на свойства древнего строительного материала. Да и многокамерное строение катакомб — тоже не способствовало распространению эха.

Спустя ещё сотню шагов и несколько сот ударов сердца, ухо таки смогло что-то уловить. Что-то подозрительно-знакомое…

Ещё два помещения остались позади.

Уже можно было различить отдельные искорки, да и звук стал намного отчётливее. Это определённо был короткий резкий скрежет. По мере сокращения расстояния, у феномена появилась и новая деталь — бесформенный силуэт.

Макс надолго замер, всматриваясь в очертания, появляющиеся раз за разом. Это было нечто… Неровное? Словно куча тряпок, и только сверху что-то сильно бликовало. Прям как голова Кеншина.

Стоило вспомнить, как блестит только что побритая голова наставника, как память подсунула ещё одну аналогию: звук и искры…

Бездна!

По спине юноши промаршировало стадо мурашек. В пятидесяти метрах от него, кто-то сидел прямо на полу и чиркал огнивом. Кто-то лысый и в сердце древних катакомб!

Теперь уже проснулась фантазия. А что если это один из тех «ангелов» с картинок? Они ведь тоже вроде не особо кучерявые… Хотя этот не такой большой как те, нарисованные в книгах. Или большой? Будь проклята эта тьма! Из-за неё, сидящего человека попросту было не с чем сравнить.

Не желая верить во встречу с церковной легендой, Макс снова зашагал вперёд. И уже через десяток шагов, стало ясно, что фигуру не то что богатырской, но даже просто крепкой назвать нельзя.

Хм… Наверное, кто-то из горожан спрятался от захватчиков! А значит и выход наружу должен быть неподалёку. Но как бы там ни было, красться парень не переставал.

И, увы, не зря. Ещё один пройденный десяток метров выявил новую деталь — неизвестный чиркал по огниву ятаганом.

— Ну здравствуй. — прошептал Макс одними губами и, перехватив пояс поудобнее, зашагал к пустыннику.

Если бы тот обернулся, то увидел бы, как искры каждый раз вырывают из тьмы латника с чудовищным цепом. И каждый раз — всё ближе!

Двух всполохов наёмнику хватило, чтобы подойти на ничтожные пять шагов. Ещё во время одного, он попытался успеть рассмотреть свою жертву: в чёрных одеждах, при панцире и кольчуге, на груди вроде ещё какая-то кожаная перевязь, но главное — он трусился как осиновый лист… По крайней мере, голову и руки била крупная дрожь.

Скорее всего, это был выживший в ночной бойне. Убегал, прятался и в конечном итоге оказался в подземелье. Судя по состоянию — сам не понял, как, а соответственно и выбраться не смог. Так и просидел всю ночь и… Сколько там времени уже прошло?

Макс взял пояс двуручным хватом. Затем медленно, чтобы не дай Свет не звякнуло, завёл руки за голову и стал дожидаться следующего всполоха. Оплошать было нельзя.

Бедуина нужно прибить с первого же раза.

Ч-ш-ш-щирк…

Замах!

В последний момент пояс снова решил проявить «признаки жизни». Дёрнулся и словно потяжелел! Сегменты под пальцами притянулись друг к другу, зажав при этом кожу. И вообще, похоже, что сбруя стянула сочленения по всей своей длине. Из-за чего полностью утратилась их подвижность. За то, в энергию пошёл весь вес, а не только пары звеньев. Да и от рывка образовалось некоторое ускорение…

Цеп обернулся дубиной! Ненормально тяжёлой, массивной и неудобной.

Удар получился несопоставимо сильнее ожидаемого. После того как раздался противный влажный хруст — импровизированное орудие вырвало из рук по инерции. Юноша попросту не ожидал такого жёсткого сопротивления под пальцами. И, несмотря на все свойства камня под ногами, снизу раздался звон.

Непонятно, что именно это было. То ли звенья пояса, то ли доспехи убитого пустынника, то ли… Оружия? Огниво и кресало? Бездна знает!

Но обо что металлу было звенеть, если сам пол при контакте почти не издавал ни единого звука?

Короче, что-то нашумело, но тут же и затихло.

Как ни странно, мгновенно воцарившаяся тьма и тишина не были наивно-безвредными. Появилось чувство, как будто что-то не так… Но что может быть не так в кромешной тьме и мёртвой тишине?

— Ахмед? — раздалось за спиной. — Ахмед?!

Шлем мешал определить расстояние, но всё равно было ясно, что до товарища убитого Ахмеда — не больше пяти метров.

Заскрежетала сталь извлекаемого из ножен клинка. Самое время занервничать, но Макс хранил холодное сердце. Не смея шевелиться, он прикидывал, где на полу может лежать ятаган треклятого Ахмеда. Ведь вряд ли второй пустынник позволит долго возиться…

— Ахмед! — снова выкрикнул дрожащий голос, а перезвон кольчуги выдал несколько стремительных шагов.

Мешкать дальше было смертельно опасно. Макс рванул к полу. Руками аккурат туда, где запомнил последнюю вспышку.

Повезло!

Одна из ладоней сразу легла на холодную сталь. Пальцы сжали лезвие, и юноша тут же ушёл в кувырок. На этот раз камень не спровоцировал никакого лязга, лишь глухое шуршание, да немного скрежетнули доспехи. Кольчуга с вплетёнными кожаными лентами справилась на отлично и, кажется, вообще не издала ни звука.

В общем, правильно идентифицировать эти звуки в абсолютной темноте было невозможно. Но это и не требовалось. Экстремальная ситуация диктовала необходимость решительных действий обеим сторонам.

Где-то за спиной снова заиграла кольчуга и внезапно свистнул воздух! Затем ещё раз и ещё!

Гад! Мечом наугад машет!

Макс повернулся лицом в сторону врага и сделал шаг назад. Он не спешил атаковать, потому как по звуку не мог определить ни точного направления, ни расстояния. Ещё, на всякий случай, парень отвёл за себя обе руки. Латные варежки остались где-то в разрушенном доме, а по закону подлости слепой удар обязательно придётся по самому уязвимому месту.

Пустынник ещё несколько раз попробовал рубануть на удачу, но успеха не достиг. Тогда он решил перенять тактику своего невидимого визави и тоже замер.

Началась игра в молчанку.

В абсолютной тишине наёмник пытался получить хотя бы малейшую подсказку. Будь то звон кольчуги, скрежет пластин доспехов или шелест складок одежды… Он буквально физически попытался напрячь слух, чтобы расслышать дыхание. Ну а что? Вполне разумная затея. Ситуация располагала к нервам, да и «бой с тенью» тоже должен был увеличить потребность организма в воздухе.

Но вместо глубоких вдохов или сопения, по ушам внезапно врезал другой звук. Какое-то булькающее шипение. Первая мысль была, что это — агонизирующий Ахмед, или как его там. Но что-то было не так. Слишком уж громко и протяжно… Почти как Батя, когда он сёрбает горячий чай или каффэ. Но он хотя бы прерывался, чтобы выдохнуть и глотнуть, а тут — тянет и тянет, тянет и тянет…

Спустя почти минуту непрерывного хлюпанья, первым сорвался бедуин. Дребезжание железных колец обозначило три быстрых шага, затем свистнул воздух и глухо лязгнул металл. Шипение прервалось, а новые удары посыпались один за другим. Чтобы там пустынник на полу не нашёл — он твёрдо решил изрубить это в труху. Да так увлёкся, что не услышал, как к нему приближается смерть, закованная в латы.

Макс воспользовался ситуацией, чтобы точнее определить место нахождения врага. Сначала, описал по помещению полукруг, стараясь постоянно быть лицом к источнику шума. Потом приблизился и сделал ещё несколько шагов в сторону, чтобы убедиться, что не ошибся. И наконец подловил бедуина на очередном замахе!

Навалился со спины, наощупь обхватил шею и подставил подножку. Понятное дело — на ногах не устояли оба. Вот только наёмник оказался сверху и надёжно зафиксировал цель собственным весом в доспехах.

В нос прошиб целый букет запахов — пот, пряные специи, дым какой-то дури… И, наконец, тяжёлый сладковатый аромат горячей крови.

Широкий кривой клинок ятагана сделал на горле пустынника настоящую рваную рану. Прижимать трепыхающееся тело долго не пришлось. Меньше минуты хрипов и клёкота и всё, вновь наступила тишина. В общем, всё как учил Кеншин –«не дерись, а убивай».

Макс даже позволил себе передохнуть, лёжа на трупе. Резкий выброс адреналина и эйфория победы словно сняли напряжение, длившееся несколько часов подряд. Наверное, так бы и заснул, но надо было искать выход на поверхность.

С неохотой поднявшись, он принялся ощупывать тело на предмет добычи. Сразу присвоил чистый ятаган и перевязь с ножнами. На ней также обнаружился большой нож. Нашёл как расстегнуть панцирь, проверил под ним и ощупал туловище сквозь кольчугу. Искомое нашлось на груди. Сума с монетами висела на шее. Кое-как вытащив её и сняв через голову покойника, юноша примотал кожаный шнурок к своему новому ремню. Обыск первого убитого дал аналогичный результат.

Мда уж… В крови при этом измазался капитально. Пальцы слипались между собой и липли ко всему чего касались. Как на зло — ни поклажи, ни ранцев у бедуинов с собой не было. Ну или вещи просто лежали где-то в стороне. Пришёл же откуда-то второй? Но не суть. Суть в том, что там наверняка можно было бы найти воду, чтобы помыть руки.

Кстати! А где там огниво?

Юноша начал шарить руками по полу вокруг первого трупа. Между камнями были довольно большие щели, так что приходилось проверять и…

Тишину вновь нарушило то самое булькающее шипение. Протяжное и ненормально звонкое, как для окружающего, почти гробового, покоя.

В том, что это древний пояс, Макс даже не сомневался. Почему? Да потому что больше нечему… Или некому? Или как вообще об этом творении бездны следует говорить?!

Поиски огнива продолжились с удвоенным темпом. Как ни странно, но торопиться заставлял интерес — что же такое вытворяет проклятая сбруя? Но никак не страх перед ней. Единственное, чего боялся наёмник, так это упустить момент нового откровения от свидетеля незапамятных времён. Очень уж хотелось заглянуть за ширму седой тайны и приобщиться к былому гению.

Приспособление для розжига нашлось в руке мертвеца. Причём, весьма необычное: стержень длинной с ладонь и толщиной с пол пальца, с ушком на одном из концов и продетой в него верёвочкой. Собственно, благодаря ей, огниво и осталось в ладони покойника. Ну а то, что это именно оно, говорило только его место обнаружения.

Предположение было немедленно проверено. От трения лезвия ятагана о стержень, получались целые россыпи искр. Да, знают пустынники толк в науке… До сих пор, парень сталкивался только с примитивными наборами, состоящими из куска кремня и железного чиркала.

Но это не важно! Во всполохах огня был обнаружен тюрбан. Макс смотал с него ткань и, с нескольких попыток, поджог её. Первые секунды мельчайший язычок пламени казался ослепительным. Глазам было больно даже с закрытыми веками.

Но уже через мгновение любопытство возобладало и поиски источника звука продолжились. Впрочем, ненадолго.

Пояс лежал посреди лужи крови. Из щелей, между его сегментами, лезли узкие полоски густой белой пены. А по тёмно-багровой глади вокруг, расходилась частая рябь, словно от вибрации.

И всё это сопровождалось сёрбаньем и хлюпаньем…

Сам не понимая зачем это делает, Макс схватил сбрую и потряс её.

— А ну… Выплюнь! — почему-то, ничего более умного в голову не пришло.

Само-собой, выплёвывать никто ничего не стал… За то сопеть и пыхтеть «в холостую» перестал почти сразу, втянув между сочленениями остатки крови, но на том — всё.

Ну да и бездна с ним! Благо, всяких тряпок под рукой было достаточно. Кое-как обтерев пояс, парень задумался как его нести. Хм… От такого соседства, конечно, не по себе, но наиболее удобно — наискось через грудь его накинуть. И не спадёт, и болтаться не будет.

Скорая проверка показала, что бляха всё также слушается — расстёгивается и застёгивается по первому мысленному желанию. Разве что прикоснуться надо. Так что реликт технологий древности, без особых опасений, был застёгнут и надет через голову.

Хм… А что дальше? Дальше — надо выбираться. Как сказал бы Батя — из этой задницы черномазого пустынника.

Вот только как?

Столько вопросов, а всё командир банды на ум идёт. Как он в крепости щели в стене искал? Ну… Когда только-только со Стиллролла домой вернулись.

Хех! Домой, конечно. В общем — тогда, в начале весны.

Он водил горящую щепу вдоль каменной кладки и смотрел как ведёт себя огонь. Может и тут сработает?

Макс обошёл всё помещение вдоль стен и обнаружил три прохода. Из одного пришёл он сам, из какого именно — помог определить первый покойник. Второй — похоже тот, из которого появился его друг. И, наконец, третий — с противоположной стороны от первого и, по совместительству, наиболее перспективный. Около него язычок пламени отклонялся внутрь комнаты сильнее всего.

Сквозняк обнаружился и около двух других, но и там и там, тянуло именно наружу помещения, а не внутрь. Логично предположив, что выходов у подземелья должно быть меньше чем внутренних ходов, Макс шагнул в третью арку.

* * *

Поначалу — не было ничего нового и необычного. Коридоры сменялись помещениями с развилками, те сменялись перекрёстками… Но уже несколько сот метров спустя появилась необъяснимая тревога. Что-то было не так!

Что именно?

Вроде бы всё отлично: оружием обзавёлся, превосходящие силы одолел, как найти выход придумал (не факт, что правильно, но хотя бы на месте не стоит). Но всё равно что-то беспокоило…

Поначалу непонятно.

Но вскоре возникло пугающее подозрение, что беспокоит… Свет! Несколько часов в кромешной тьме обострили первобытные инстинкты самосохранения. Те самые, когда спрятаться — значило выжить. А где спрятаться проще всего? Конечно же во тьме!

Крошечное освещённое пятнышко внезапно стало самым небезопасным местом во всём подземелье. Ведь огонь в руках был виден за сотни метров. Может даже уже обнаружен другими пустынниками. Может и на прицел кто-то взял. А даже если и нет, то возможность — просто шикарная…

Короче, фитиль был потушен в ту же секунду. И в ту же секунду, как бы богохульно это не звучало — отступило беспокойство.

Дальнейшее движение пришлось продолжать более привычным способом — наощупь. А, благодаря паранойе, ещё и медленнее в несколько раз. Пока прислушаешься на каждом шагу, пока принюхаешься, чтобы никакими специями и дурью не пахло… Да ещё и на каждой развилке приходилось лишний раз нервничать, поджигая ткань, чтобы проверить движение воздуха.

Но, как ни странно, всё обошлось.

По ощущениям, шуровать туда-сюда по подземелью пришлось ещё часа два. Влево, вправо, влево, влево, опять влево… Кругами что ли? Да ну, бред какой-то. Он то кругами ходить может конечно, но вот с какой бы стати сквозняк своё направление менял? Уж он то точно не обманет!

И не обманул.

Макс сам не понял, когда начал ориентироваться на Свет в конце коридора. А когда-таки сумел это осознать, то маленькое белое пятнышко уже превратилось в ослепительный прямоугольник.

Встряхнув головой, наёмник возликовал. Тем не менее, момент обнаружения выхода так и остался сокрыт где-то в пучинах сознания. И вообще, появилось такое ощущение, что не было никаких бесконечных катакомб. Словно на месте всё это время протоптался. А Свет увидел — просто обернувшись.

На вскидку, до двери (если это именно обычная дверь) шагов двести. Ну ладно, допустим эти тоннели для древних исполинов строились. Тогда проход может находиться немного дальше чем кажется. Но самое неприятное — оттуда не доносилось ни звука.

Макс пошёл на Свет ещё медленнее прежнего. Уже второй раз за день, кстати. И то ли из-за дежавю (как выражался Лайонел), то ли из-за предвкушения скорого освобождения, сердце юноши сорвалось в галоп.

Поначалу он воспринял это как очередной всплеск адреналина. Ну возбудился малость, подумаешь… Однако, пульс всё учащался. Вскоре стало чувствоваться как толчками бежит кровь по артериям.

Лёгкие тоже не отставали. Казалось, что и доспехи, и ремни поверх них, и даже закрытое забрало мешают дышать. Хорошо, что Кеншин приучил к подобному состоянию на его изуверских тренировках. Хотя нет… Не к такому. Совсем не к такому.

Сердцебиение и дыхание участились настолько, что стали мешать переставлять ноги и доставляли боль. В какой-то момент пришлось опереться на стену, чтобы не упасть. И ещё чуть погодя — припасть к ней локтём и вообще всем телом.

Шагать становилось всё сложнее. Стопы как свинцом налились, шаркали и цеплялись за мельчайшие неровности (причём, одни и те же каждые несколько шагов, видимо пол тоже был выстлан повторяющимися кирпичами).

И вот уже на стену пришлось буквально рухнуть. Да так, что сквозь сгущающуюся тьму донёсся звонкий удар металла. Хотя, как же это надо было удариться, учитывая, что чёрный камень поглощает все звуки?

Но шагать Макс не переставал ни на миг! Даже когда сознание затухало, он стремился вперёд и таки умудрялся переставлять потяжелевшие ноги. В какой-то миг, в голове сумела проклюнуться мысль, о неуместности стальных накладок на сапогах, да и всей остальной брони в принципе.

Перед глазами сперва пронеслось заветное пятно Света, потом поплыли круги и, наконец, всё просто погасло. Наступило то самое приятное небытие. Колыбель вечного падения. Тёплая и тихая. Которую не хотелось покидать. Не хотелось, но надо было!

Внутри пустоты билась бесконечным рикошетом одна единственная мысль: во что бы то ни стало нужно идти, останавливаться нельзя.

Сосредоточиться!

Сфокусироваться на направлении!

Шаг! Шаг! Шаг! Ещё!

В какой-то миг Макс моргнул и коварный коридор перевернулся. Или это он сам упал? Не важно. Важно то, что в результате паденья, он ощутимо приложился шлемом о пол.

Или о потолок?

Или, если он теперь снизу, то это пол?

Что? Чего? Нет…

Боль! Боль несколько отрезвила и помогла вынырнуть из пучины тьмы и увидеть Свет, ставший теперь желанным.

Из последних сил, парнишка перевернулся на живот и саданул по полу кулаками.

Из-под правой руки глухо звякнула рукоять ятагана. А вот левую… Левую обожгло тупой болью. И, вместе с тем, прояснилась и цель.

Макс пополз.

Сначала на голой воле. Затем постепенно начал чувствовать руки и корпус. А когда до прямоугольного пятна Света оставалось шагов пятьдесят и в нём стала видна зелень — попытался опять подняться на ноги.

Не с первой попытки, но получилось.

Вновь стена под рукой и вновь головокружение… Ну хоть сердце немного успокоилось. По сравнению с тем бешеным ритмом, это хорошо ощущалось.

Вновь, метр за метром, выход из катакомб приближался. Даже стали слышны какие-то пронзительные звуки, то ли смех, то ли пение птиц.

Ещё десяток шагов… Ещё два десятка… И уже даже за стену держаться не приходится. Так, покачивает слегка, но не более.

* * *

Когда Макс наконец шагнул за порог катакомб, ставших ненавистными, он обнаружил себя на крошечной поляне. Кругом был лес. Высоченные сосны, валежник и редкая травка. Глаза болели от внезапного потока красок. Но боль эта была долгожданной и приятной.

А звук! Звук!

Казалось, что шелест хвои заполонил собой всё вокруг. Жизнь буквально купается в нём, лишь изредка выныривая на поверхности с другими звуками. Вот засвистела переливами какая-то певчая птица. А вот какой-то мелкий зверёк что-то точит своими резцами и весело скрипит на всю округу. Чуть поодаль хрустнула лесной подстилкой упавшая шишка и над ней тут же зажужжали насекомые. Но самым очевидным свидетельством жизни была гортанная шипящая речь.

На поляне, прямо перед выходом из катакомб, восседали и предавались трапезе восемь бедуинов. И все они сидели спинами или боками к Максу…

Глава 18

Допустимые потери.

Спустя три дня после высадки пустынников, Дед наконец подходил к столице.

Всё это время он блуждал по лесам и пытался принести пользу родной тверди. Да так самозабвенно, что даже отдыхать забывал! Разумная воинская инициатива превратилась в паранойю. А для захватчиков, постоянное стремление одинокого партизана к самопожертвованию, вылилось и вовсе каким-то кошмаром!

Сначала он спалил половину флота вторженцев. Да так, что никто ничего и не понял. Полыхнуло перед самым рассветом. Вроде как даже поджигателя кто-то видел, но на том и всё…

Потом подверг террору несколько отделений скаутов. Ретивый старик прятался в зелёнке, пропускал разведчиков мимо и стрелял им в спины. Группы по десять-пятнадцать бойцов попросту ничего не могли сделать против такой тактики.

К обеду второго дня, престарелый ополчуга умудрился закошмарить даже пару крупных подразделений. Он просто выходил на шум лагеря или походной колонны, стрелял и отходил. А через пол часа история повторялась. И так — раз за разом, до самого начала штурма Тэрра дель Пани.

Кстати, судя по всему, пустынникам там здорово врезали по зубам! Не спасли ни артиллерия, ни более качественная подготовка.

Дальше начало происходить и вовсе необъяснимое. После битвы, бедуины бродили по лесу целыми толпами, но при этом — шарахались от каждого звука.

В какой-то момент Дед наткнулся на крупную группу горе-вояк. Все были перепуганы, тряслись, половина без оружия, а кое-кто — скулил как баба! С ними был какой-то аристократ. Или даже офицер! Но, судя по доспехам — точно не из простой солдатни.

С великим трудом, в нём удалось опознать одного из тех красавчиков, что день назад рассматривали пушки на стоянке флота. Теперь же он был весь в крови, в грязи, в помятых латах и рванных одеждах…

Сержант возликовал и немедленно предпринял очередную попытку самопожертвования. Встал в полный рост и рванул с мушкетом к заветной цели. Увы! И на сто шагов приблизиться не успел. Пустынники заметили угрозу и подняли вой.

И нет бы стрелять начать, или наброситься и задавить количеством! Куда там?! Поголовно бросились наутёк в разные стороны.

Само-собой, выцелить командующего в образовавшемся хаосе не получилось.

Последующие три часа ситуация существенных изменений не претерпела. Разве что теперь, ополченец не высовывался, а сразу стрелял.

Тем временем снова заговорили пушки. И, судя по направлению — они бомбили столицу.

Выявить позицию артиллерии оказалось не трудно. Но вот попытка устроить новую диверсию успехом не увенчалась. Слишком уж много бойцов стояло в охранении и все вроде были адекватными. К тому же туда начали стягиваться и разбежавшиеся трусы.

Тогда Дед решил вернуться к прежней деятельности — пошёл гулять по лесу. Но на этот раз только вокруг Тэрра дель Пани.

Второй артобстрел города длился без малого три часа. И всё это время, сержант бессовестно пользовался шумом — маскировал за ним собственные шаги и выстрелы. Всё, в радиусе двух километров от окружённой столицы, превратилось в его охотничьи угодья.

За это время потери пустынников составили ещё четырнадцать человек.

Может и больше получилось бы, но силы бедуинов стремительно собирались на позиции артиллеристов. И ближе к ночи в лесах остались только закрепившиеся для обороны посты. К таким Дед не лез, а пару раз и сам чуть не стал жертвой внимательного «секрета». Гады, начинали палить на первый же звук в занимающихся сумерках.

Вскоре, судя по характерному шуму, начались уличные бои. Кто кому давал под хвоста — непонятно. То ли Бат… Синьор Сержио с ополченцами, то ли эти собаки бородатые. Битва продолжалась около полутора часа и стихала постепенно. Пушки всё это время молчали, но идти проверять было далеко. Тем более — перед наступлением темноты.

Победа в схватке также осталась неясно за кем. Но, судя по тишине — за защитниками. Ведь бедуины точно продолжили бы развлекаться и шуметь.

Ночью Дед пытался отдохнуть, но два раза пришлось просыпаться. Сну мешали отступающие от города пустынники. Почему именно отступающие? Да потому что оба раза несли с собой много раненых. Те стонали, кричали, ухали и ахали…

Соответственно, глаз сержант не сомкнул.

Лишь под утро, когда и сами враги устали, ему удалось вздремнуть пару часов. И то, из-за нервов и постоянной угрозы, сном это назвать было нельзя. На каждый шорох и на каждый хруст приходилось реагировать жесточайшим образом — вскидывать ружьё и готовиться к неминуемой гибели… Но повезло, захватчики были настолько побиты, что пренебрегали и головным дозором, и охранением.

Единственное чего они хотели — убраться подальше от столицы острова!

Ну и правильно, нечего им там делать!

Делать то может и нечего, но нагадить напоследок — святое дело. Через несколько часов после рассвета начался новый артобстрел. Гады опять били по городу!

У Деда снова взыграл азарт. Упускать возможность прикрываться раскатами канонады было нельзя. Сонливость как рукой сняло! Голод, жажда, суставы… Всё разом перестало беспокоить. Осталось только чувство тревоги за близких и соседей. Оно и придало сил!

Партизанский кошмар пустынников продолжился.

Обнаружить осевшие и даже замаскированные подразделения не составляло труда в виду времени завтрака. Оболтусы массово палили костры и готовили, чем себя и выдавали. Ноздри голодного ополченца улавливали запах еды. А мозг безошибочно определял направление к добыче, наивно полагая, что организм находится на охоте.

Хм… Ну так то да. Охота — она и была.

Пушки продолжали стрелять почти до полудня. Складывалось впечатление, что командование вторженцев решило перевести весь боезапас. Ведь не назад же ядра везти, когда и так пол флота сгорело.

За то, под шумок удалось знатно попортить жизнь выродкам. Ещё плюс десять трупов!

После обеда началось обманчивое затишье. Грохота больше не было, но началась массовая перегруппировка в лесах. Враг что-то задумал. Хорошо организованные группы стали встречаться каждые несколько сотен метров. Снова появились патрули скаутов и «секреты», а сами места стоянок хорошо охранялись. Создавалось впечатление, что пустынники словно протрезвели, по сравнению со вчерашним вечером.

Ну и тем хуже для них! Трезвым умирать страшнее!

Хотя, кажется, именно к этому вся армия и готовилась. Везде, где Дед выходил на врага, обязательно попадались десятки молящихся бедуинов. Все как один — с зелёными повязками на головах. Зачастую — поверх шлемов и головных уборов.

Кто не молился — чистили оружие. Кто не чистил — проверял снаряжение. Кто не проверял… Хм… А что это они там наворотили?

Двое воинов обвешивали панцири друг друга холщёвыми мешочками. Да много так! Уже штук по двадцать на каждом. Рядом с ними стоял ещё один, но вместо странного дела, он читал какую-то книгу. По всей видимости — святое писание…

Суть занятия двух других раскрылась только когда к мешочкам приладили длинные фитили, сходящиеся к чему-то вроде тёрки или чиркала на груди.

Смертники! Это — смертники! Обвешались взрывчаткой и будут подрываться!

Тяга Деда к самоубийственным подвигам взыграла с новой силой! Он откупорил колчан с остатками смолы, повозил там одной из стрел… Мда, мало осталось. Но тут много и не надо!

Сложнее всего было беззвучно высечь искры на наконечник сигнальной стрелы. Остальное — проще простого! Сержант на всякий случай тренировался с луком во время летних учений. Так что попасть в грудную мишень с двадцати шагов труда не составило.

Хлопнула тетива! Бедуины встрепенулись, задёргались, заозирались… И, наконец, заметили огонь на спине одного из смертников. Да только поздно! Зашипело, заискрилось, полыхнуло и ка-а-ак…

БА-БАХ!!!

И только рожки да ножки.

Остальная группа вояк тут же подняла тревогу, но толку? Дед своей тактике не изменял и уже бежал прочь от той поляны. Бежал и улыбался! Он один, а их ещё минус три!

Остаток дня, ополченец провёл в поисках похожей ситуации. К сожалению, не особо успешно.

Ближе к ночи усталость и возраст стали брать своё. Всё же двое суток непрерывного нервного и физического напряжения — это слишком, даже для молодого организма.

Понимая, во что может вылиться отдых под боком у врага, сержант принял решение уйти подальше от столицы. Так и шёл пока не стемнело. Затем долго прислушивался к окружающей чаще. Так и не услышав ничего подозрительного, он устроился под каким-то густым кустом. А чтобы, не приведи Свет, не захрапеть — лёг на бок.

Утро показало, что это была худшая идея за последние трое суток! Из-за неудобной позы болело почти всё. А всё остальное болело просто от вчерашней активности. Каждый сустав, мышца и сухожилие в один голос напомнили хозяину о его возрасте.

Ну ничего! Три дня себя не жалел, так нечего и теперь начинать.

Погоня за врагом продолжилась. Хотя что за ним гоняться то? Вон, полный лес. И пол километра пройти не успел как наткнулся на отделение скаутов.

Восемь человек сидели на поляне у подножия небольшого холма. Судя по всему, они и сами недавно проснулись — завтрак был в самом разгаре. Мужчины в пол голоса общались, передавали друг другу парящую турку и пиалу с какими-то сладостями. На лицах были улыбки, а в речи, время от времени, проскакивали смешки.

Похоже, что они были из тех немногих счастливцев, кто ещё не успел понюхать пороха.

Ну ничего… Это легко исправить. Утро начинается не с каффэ!

Дед тихонько поднял мушкет и, что б уж точно не промазать, прицелился в ближайшего. Как вдруг, из-за куста, впяти шагах позади бедуинов, вышел латник. В знакомых доспехах и с чёрной формой под ними!

Синьор адъютант?! Точно!

Но что ж он стоит то как вкопанный?!

Ещё миг, и кто-нибудь из врагов обязательно обернётся и тогда…

Нужно отвлечь на себя внимание! Выиграть хотя бы несколько секунд! Пока пустынники будут заняты, офицер успеет уйти!

Старик прекрасно понимал, что он всего лишь сержант, и в сравнении с одним из командиров — допустимая потеря.

* * *

Макс исступлённо пялился на врагов. С одной стороны — свалить бы по-тихому, но с другой — куда валить то? Обратно в катакомбы? Да шиш! Ни ногой туда больше! А по лесу пойдёт — заметят, не совсем же они слепо-глухо-тупые в самом деле?

Хоть бы зверь какой показался что ли… Чтобы отвлеклись гады.

В следующую секунду на поляну и в самом деле вышел зверь. И не абы какой, а самый страшный из всех возможных — человек!

Кусты с противоположной стороны громко затрещали и из них показался никто иной, как сержант… сержант… Как его вообще по имени то? Ай, ладно! Бездна знает! Все Дедом кличут. В общем, прямиком через ветки и с диким хрустом на пустынников надвигалась сама ярость во плоти!

Старик был весь в грязи и в саже, со снаряжения свисала и торчала какая-то поросль. Его ноздри раздувались и на каждом шагу издавали сопение, что твои кузнечные меха! В одной руке он нёс короткий меч, а в другой — мушкет. Лишь немного качнул торсом и… БАХ!

Ближайший из пустынников откинулся на спину, нелепо всплеснул руками и засучил ногами! Следующий поймал рожей брошенное ружьё! И лишь, когда обезумевший ополченец бросился с мечом на третьего, до остальных дошло, что на них напали. Слишком уж нагло действовал внезапный противник.

— Синьор адъютант, беги! БЕГИ!!! — ревел Дед вступая в неравный бой.

Макс и в самом деле поначалу хотел использовать ситуацию в свою пользу. Он прекрасно осознавал расклад и помнил, чему его учили старшие наёмники. Главное — выжить! И неважно какой ценой.

Но…

Бежать?

Опять бежать?!

Юноша перехватил для тычка трофейный ятаган и молча рванул на ближайшего бедуина. Тот только-только начал вставать с травы. Но тут же и отправился на неё лицом вперёд. Клинок вошёл в центр поясницы под панцирь.

Несмотря на толщину, кривой меч легко вышел из раны. В последний миг беззвучную смерть обнаружил второй воин, но было поздно. Остриё уже вонзалось ему в горло.

Третий по счёту таки сумел заметить подлого латника и даже поднял шум. Выкрикнул что-то на своём наречии и попытался защититься. Ага! Конечно! Зря что ли Кеншин часами истязал Макса на тренировках?!

Удары посыпались на бедолагу с бешеной скоростью! Смерть отсрочивали только шлем, панцирь и наручи. Да и то! Юноша не жалел оружие и без зазрения совести рубил по металлу что было мочи! Как результат, уже после пары-тройки блоков пустыннику пришлось отступать под прикрытие товарища. Но и тот долго не продержался. Первый же удар отбил его оружие вниз, а обратным движением снизу-вверх Макс вонзил ему ятаган в разинутый рот. Прямо в мозг через нёбо!

Выдернул, мельком бросил взгляд в сторону Деда и наотмашь огрел по затылку шлема одного из его противников. Дела ополченца после этого лучше не пошли. Всё-таки, на него наседали сразу трое. Но лишние секунды жизни выиграть удалось.

Когда Макс снова вернулся к своему сопернику, в глазах у того горел истовый страх! А чего бы и не гореть? Скотина в доспехах! Рубит так, что чуть не кричать приходится! По клинку попадает — запястье выворачивает! По наручи — рука чуть не до плеча немеет! А по шлему, и вовсе лучше не получать, сразу в глазах темнеет!

Короче, этот тоже долго не продержался, ударов пять и пропустил тычок в лицо. Прямо в глаз!

Ну а дальше осталось дело техники. Всего трое пустынников и все трое — спиной к главной угрозе. Дурачьё! Наивно полагая, что давя старика количеством — выигрывают в схватке, сами же и приближались к неминуемому поражению.

Первый из троицы схлопотал всё также — под панцирь в поясницу. Со вторым Макс решил не церемониться и просто отбил ему голову сквозь шлем. Третий адекватно оценил свои силы и бросился наутёк. Увы, у злого латника был приём и для такой ситуации.

В ноги убегающему полетел лихо закрученный ятаган. Поранить, конечно, не судьба, но спотыкнуться хватило.

Добивающий удар в шею был произведён очередным трофейным мечом.

* * *

— Вы чего не побежали, синьор... Ай! У-у-у! — Дед не выдержал и заскулил, когда Макс промокнул глубокую рану на его руке.

Когда бедуины насели втроём, им прошлось подставлять то руку, то собственный меч. Как результат — трещина на клинке и множество рубленых ран на обоих предплечьях. Ну и ещё больше стремительно чернеющих синяков! Да уж, спасла стёганка! Если бы не она — быть старику калекой. Хотя, скорее всего — вообще не быть. Подловили бы на первой же серьёзной ране и тогда поминай как звали!

— Вот так. — юноша затянул узел на бинте и ещё одним попытался зафиксировать разорванный в клочья рукав. Вопрос он, естественно, проигнорировал. Ну а что? Не описывать же подчинённому нахлынувшие эмоции?

— Надо к нашим пробираться. Где мы вообще?

— В смысле? — искренне изумился сержант.

— Я из подземелья вышел. — Макс мотнул головой на чёрный провал в склоне холма. — После артобстрела провалился и несколько часов там бродил, пока выход не нашёл.

— Какого обстрела?! — Дед удивился ещё больше, но сам же и ответил, — Последний раз пушки аж вчера утром стреляли. Сутки уже прошли, синьор!

Вот так-так… Выходит, что при падении — головой стукнулся и сознание потерял. Так и пролежал почти до следующего утра.

Или нет?

Оглянувшись, Макс попытался найти Свет, но тот ещё даже не поднялся над плоскостью. А это значило, что рассвет был совсем недавно. Но ведь при пробуждении, в провал над головой проникали лучи!

Это сколько же он по темени бродил?!

Хм… Попытка прислушаться к собственному телу тоже подсказки не дала. Несмотря на недавние головокружение и обморок, он чувствовал себя прекрасно. Или это адреналин от драки и эйфория после победы? Да нет, мозги вроде ясные.

В общем, это не важно. А важно — выбраться к своим.

— Где мы сейчас?

— Дальняя от Света сторона. Километра пол до окраинных кварталов.

Не так уж и далеко. А за одно и мимо дома можно будет пройти. Интересно, баня обстрелы пережила?

Мысленно отвесив себе оплеуху, Макс взялся за трофеи. Его интересовало огнестрельное оружие. Когда на поясе, рядом с ножнами, появились два пистолета, а в руках заряженное ружьё, юноша вопросительно уставился на ополченца.

— Туда! — Дед ткнул в чащу перебинтованной рукой.

* * *

До самой границы леса добрались без происшествий. Лишь однажды затормозили, чтобы пропустить сонный патруль, да ещё пару раз обходили небольшие лагеря. В одном из биваков, Дед заприметил смертника со взрывчаткой, и не преминул рассказать о своём опыте «знакомства» с таким. Однако, солдаты-самоубийцы не стали откровением для Макса, Кен однажды рассказывал про нечто подобное.

И вот, всего треть часа спустя, показалось поле перед столичным укрепрайоном. Снова пришлось выжидать. Нужно было убедиться в отсутствии на позициях защитников. Иначе имелся риск нарваться на дружественный огонь.

Так никого и не заметив, мужики ещё раз прислушались к опушке леса и, переглянувшись, рванули через поле! В какой-то момент позади раздалось недовольное улюлюканье и пришлось заложить небольшой зигзаг. Что правда, стрелять никто так и не стал. Ну оно и к лучшему! Либо побоялись, либо в себе не уверены, либо пороха нет. Лучше бы, конечно, последнее!

Макс бегом взобрался на холм, перемахнул через три линии окопов и замер. С одной стороны, он наконец почувствовал себя в безопасности. Но с другой — открывшийся вид заставил до боли сжать кулаки…

Над центром города реяли многочисленные чёрные знамёна.

Глава 19

Проходя мимо временного дома, Макс с облегчением отметил, что куры в порядке и всё так же пасутся во дворе. Само двухэтажное здание тоже не пострадало. Да и вся улица выглядела целёхонькой и даже чистой. Пушки сюда не добили, а мародёры-пустынники проигнорировали явно бедняцкий район.

С каждым пройденным кварталом город выглядел всё менее и менее чистым. Иногда попадались пострадавшие дома, иногда — грязь на дорогах. А пару раз — разобранная мостовая. Это были места, где безоружные гражданские оказали поддержку своим защитникам единственным доступным им способом.

Если бы Макс мог пройти по крышам, то он бы увидел сколько не хватает черепицы, сколько пустует подставок под цветочные горшки и сколько разбито окон на верхних этажах!

Ближе к центру, повреждения города стали более очевидными. Вырванные с петлями двери, повсеместно разбитые окна, домашний хлам всюду на улицах… Даже пятна крови на брусчатке. Чья она? А какая разница по большому счёту? Тут дрались и победили, а остальное неважно!

У самых баррикад, вокруг оборонительного периметра, стали встречаться редкие горожане. И снова ассоциация с жителями острова пострадавшего от жатвеников… Только теперь, жуки-переростки казались не более чем досадной проблемой. Они не обстреливали гражданских из пушек, не грабили в классическом понимании, не насиловали женщин и детей…

— Стой! Кто идёт?! — выкрикнули из-за баррикады.

— Адъютант Макс! — как можно громче представился юноша.

Лица ополченцев немедленно появились чуть ли не в каждом окне. Похоже, что они были удивлены появлением одного из командиров извне безопасной территории.

— А точно он?

— Да нет же, пацан погиб!

— Пускай шлем снимет!

Тут уже не выдержал Дед:

— А ну-ка позатыкались, кольёнэ!

По округе прокатилась новая волна возмущений:

— Это что, Дед что ли?!

— Да быть не может! Его же те трусы бросили!

— А может пальнуть?!

Старый сержант моментально вскипел от таких беспардонных комментариев! Излюбленные слова главнокомандующего пришли на язык сами собой:

— В задницу себе пальни, бастардо! Адриано, подлец, это ты?

— Точно Дед! — раздался одновременно ликующий и удивлённый возглас. — Пропустить! Пропустить!

* * *

Внутри оборонительного периметра кипела жизнь. Но не привычная для столицы сельскохозяйственной твердыни, а совсем иная! Туда-сюда сновали волонтёры с ёмкостями с водой. На каждом перекрёстке возводились баррикады. Крыши застилали настилами — из чего кто горазд.

Кажется, людей было задействовано в разы больше, чем всего два дня назад. По улицам сновали патрули, кто-то куда-то спешил, мимо пробежал боец с целой охапкой мушкетов, хотя ещё позавчера их не хватало…

А это что за ерунда?!

Целый взвод… Нет! Рота! Рота баб! Все при стрелковом оружии! Арбалеты, луки, ружья. Все в снаряжении и с чёрными повязками на плечах. И с сержантом — тоже женщиной. Она вообще в латах. Бравая такая: адъютанта увидела, на девок своих гаркнула что-то — те сразу притихли, приосанились, брусчатку ногами лупят. Невпопад, конечно, но стараются! И самое главное — заулыбались…

Сержант женской роты тоже улыбнулась, да не просто, а ещё и лукаво подмигнула.

Хм, а она ничего. Справная на личико. Макс аж оглянулся, когда с необычной ротой разминулись. И тут сюрприз: все как одна, женщины тоже провожали юношу взглядами.

— Ох не жить тебе, синьор адъютант. — покачал головой Дед. — Эти бестиа страшнее любого пустынника! Я знаю, что говорю. Два раза женат был!

Наёмник понял суть шутки и поддержал её улыбкой.

У попавшегося патруля уточнили где находится штаб командования. Оказалось — по соседству с предыдущим, что был разрушен утром… Вернее, прошлым утром.

Чтобы дойти, понадобилось ещё десять минут.

* * *

— Макс! — взвизгнула Венга и повисла на шее товарища. Но в следующую же секунду неловко отстранилась и прочистила горло.

Остальные наёмники стояли вокруг стола, спинами ко входу, и не заметили появления младшего. Однако на крик отреагировали живо — синхронно обернулись и уставились на вошедших. Первое мгновение их лица выражали изумление, но его быстро сменили улыбки.

— Я же говорил!!! — воскликнул Лайонел.

— От дидько! — по-своему выругался Батя.

Даджой же не сделал никаких комментариев, но вздохнул громче чем любые кузнечные меха!

Единственным беззвучным остался Кеншин. Но у Макса создалось впечатление, что наставник просто очень сильно сжал губы. Он так и не выдавил из себя ни слова, а по узким глазам разве поймёшь, что не так?

— Что нового? — как ни в чём не бывало спросил парень.

Старшие полностью приняли игру — никто и усом не повёл.

— С сегодняшнего дня командуешь полком! — гавкнул Батя и в дополнение изрыгнул, — Адъютант, доложите, где Вы были со вчерашнего утра?!

— Выбирался из подземных ходов и оказался за городом, дядь… капитан Сергий! — подыграл парень.

Само-собой, при посторонних, он и словом не обмолвился, что видел остальную команду всего несколько часов назад. Вроде ведь вот он, артобстрел то, только-только был… А ничего подобного! Больше суток уже прошло!

— Синьор Сержио, разрешите доложить? — вытянулся по струнке дед и после кивка продолжил, — Поставленная задача выполнена в полном объёме. Воздушный флот противника обнаружен, условленные сигналы поданы. Кроме того, мною по личной инициативе был принят ряд диверсионных мер. А именно…

Дальше Дед тараторил и тараторил. Пересчитал все подожжённые корабли и загоревшиеся от них. Припомнил под счёт сколько обстрелял патрулей и лагерей пустынников. Доложил обо всех странностях… Но главное — рассказал об организованном окружении Тэрра дель Пани и о смертниках со взрывчаткой.

— Ну а что мне? Старый уже! Как вы тогда говорили, синьор капитан? Эм… А! Допустимая потеря, во! — развёл руками сержант.

— Э нет, дорогой. — задумчиво протянул Батя, снимая шлем. — Ты — потеря недопустимая! А иначе кто будет подавать пример молодому поколению?

Воцарилась неловкая пауза. Дед ошарашенно пялился на главнокомандующего, а тот выжидающе смотрел на него.

— А… А что я сказать то должен, синьор капитан? — почти шёпотом проговорил старик и даже чуть наклонился.

Батя ответил ещё тише:

— Служу народу Тэрра дель Пани.

Сержант выпятил груди и продекламировал так, что наверняка и на улице было слышно:

— Служу народу Тэрра дель Пани!

— Молодец! Вольно! Показаться врачам и, если разрешат, пойдёшь… Хм… Взводным к Максу, раз с ним пришёл. — огорошил командир.

— Слушаюсь!!! — ещё громче гаркнул старик и, развернувшись на одних каблуках, вышел из помещения.

— Так, Макс, подходи. — подозвал Батя. — Смотри на план. Это город. Красным отмечен периметр центральных кварталов, мы тут оборону устроили. Ты будешь между полком Кеншина и Даджоя. А изнутри… Изнутри — тебе повезло! Там будет подразделение мэра Орландо!

— Резерв? — уточнил парень.

— Никак нет. Джой слышал, как ночью кто-то почтовых голубей выпускал. Но утром проверили — в городской голубятне все птицы на месте. Думаем, что враги изнутри полезут. Из катакомб этих твоих.

— Вряд ли. — отмёл мысль Макс, вспомнив как блуждал по тоннелям. — Да и голуби на другие твердыни лететь должны, а не на этой же садиться. Хотели бы домой доложить — выпускали бы из-за пределов города.

Кеншин кивнул, давая понять, что поддерживает ученика в его размышлениях.

— Шо ты башкой своей лысой трясёшь?!

— А то. Ни один бака так бездарно донесение не отправит — изнутри вражеского стана.

— И что это было по-твоему?

Кен вздохнул и потупился:

— Думаю, это кто-то из моих. Из империи Циндао.

— Ой млять… — закатил глаза Батя. — Начала второго ига нам тут только не хватало!

— Да нет, ты не понял. Если я прав, то это просто доклад о происходящем. Скорее всего — передали успешную тактику для противодействия бедуинам и данные по нашему отряду. Но, опять-таки, только если я угадал.

— Ваша империя Свет знает где наверху. Разведчики бы не добрались. Ну или голуби бы не дожили. Нужны же только Ваши птички? Местные не подходят?

— Да. Голубя как из клетки выпускают — он сразу летит на твердыню, где вылупился. Но ты не во всём прав. Если у какого-то клана есть знания или календари спиральных орбит — они могли и за полгода на три десятка плоскостей спуститься.

— А у твоего клана были такие знания? — внезапно встрял Лайонел.

Кажется, Кен набычился на вопрос, касающийся секретов его далёкой «семьи». А может и нет… Фиг его эмоции разберёшь с его узкими глазами. Но, тем не менее, он ответил:

— Да. Я точно знаю, что однажды всего лишь на год выдавалось задание на разведку твердыни на сорок плоскостей вниз. Можно, конечно, списать такой запрос на глупость заказчика. Но там заплатили так, что кроме императора и его канцелярии столько золота ни у кого быть не могло.

— Ладно, потом за бутылкой расскажешь, что вы там разведывали. — Батя прочесал затылок и вернулся к карте города. — Короче, Макс, смотри какой план решающего боя…

* * *

План атамана банды, командира отряда наёмников и, по совместительству, капитана Тэрра дель Пани, был прост и заключался в использовании количественного преимущества.

По примерным прикидкам, в строю у пустынников осталось около тысячи бойцов. Но скорее всего — и того меньше. У ополчения же дела обстояли с точностью до наоборот. После всех зверств, что учинили мародёры, жители и гости столицы стали массово вызываться добровольцами.

Всё трофейное оружие до последнего ножа и кастета раздали ещё вчера. Батя приказал было остановить призыв, но его никто и слушать не хотел. Люди пылали желанием возмездия! Мобилизовавшиеся вооружались буквально чем попало. Это были и инструменты, и свежевыломанные дубины, и даже просто доски со вбитыми гвоздями. Дистанционное оружие новобранцам заменяли булыжники и брусчатка. Само-собой такие подразделения разместили только на тыловые позиции и в резерв.

В итоге, ополчение разрослось до настоящего войска, численностью около десяти тысяч. Конечно, подготовкой и опытом могли похвастаться лишь считанные роты, но это было уже не важно.

При такой огромной разнице, у пустынников не было шансов на победу. А не отступили они только потому, что ещё не знали всего расклада. Ведь дальше огороженного центра города защитники и носа не показывали. А провести разведку внутреннего периметра бедуины не смогли. Ну или не додумались.

Батя собирался сыграть от обороны. Успешное отбитие атаки и стремительная массовая контратака. Бить первым он не стал только потому, что не хотел нарваться на позицию артиллеристов. Слаженный залп картечью из десяти пушек — слишком серьёзный аргумент, чтобы его игнорировать. Даже с десятикратным численным превосходством!

Нет-нет! Не подумайте! Старый вояка не боялся потерь личного состава. Просто он справедливо предполагал, что под ударом окажется и кто-то из его собственных людей. А их терять ему больше не хотелось.

— В общем, господа и дама, расходимся по своим позициям и ждём доклада от дозорных. Только не пристрелите их случайно, когда они прибегут!

* * *

Периметр был не сказать, что большой, так что уже через пол часа Макс принял вверенный ему участок. Вместе с сержантами (в том числе — Дедом), он проверил все сектора огня, баррикады между домами, завалы на дверях и ставни на окнах. Дом за домом и комната за комнатой ему рапортовали командиры отделений и взводов.

Там же были и санитарные команды, и бригады пожарных, и послушники из церкви.

Без последних — совсем никуда: молоденькие юноши и девушки ходили между бойцами и бубнили молитвы Свету. Одни ополченцы были им рады, другие игнорировали, третьи с улыбками спроваживали… Находились и такие, кто откровенно зло посылал фанатиков по матери. Но избавиться от назойливых почитателей Света было не так-то просто. Наёмник своими глазами видел, как одна девчушка лила слёзы, но читать молитву не переставала и от злостного матерщинника не отступила ни на шаг. В конце концов, грубиян замолчал и дослушал речитатив до конца.

Вскоре было проверено всё, вплоть до последней доски на последней заколоченной двери. Ополченцы поразились дотошности своего командира. А он всего лишь делал так, как его когда-то давно, ещё в прошлой жизни, учил отец — на совесть!

Также был установлен визуальный контакт с соседями. С одной стороны помахал Кен, а с другой — во дворе показался и кивнул головой Даджой.

Ну что же, теперь можно было и отдохнуть. Макс вернулся ближе к центру своей позиции и устроился на диване, в одной из комнат на втором этаже.

И только он расслабился, как голова перестала соображать, а глаза стали слипаться. Всё-таки слишком лихим было напряжение за последние дни. То настоящие сражения, то ночные караулы, то воспитание новобранцев, потом опять бои и опять новобранцы. А чего стоило пережитое в катакомбах под городом?!

Страх, знаете ли, тоже выматывает!

Вот и задремал.

…

— Синьор адъютант… Синьор адъютант. — раздался перед самым лицом мягкий женский голос.

Макс открыл глаза и проморгался. Он не сразу понял, что с близкого расстояния пялится в вырез платья, прямо на женскую грудь… На весьма и весьма объёмную! С загорелой кожей, да с парой родинок. И самую малость обвисшую под собственным весом, о чём свидетельствовала длинная ложбинка.

— Синьор адъютант, я Вам каффэ сварила. — повторил тот же голос.

— Вот же вэккио фэсса! Марта, куда ты рукой полезла?! Синьор младше тебя в два раза!

— Ой! Много ты понимаешь?! Синьор, просыпайтесь пожалуйста.

Макс почувствовал, как стало тесно в штанах и, наконец, оторвал глаза от груди.

— Кхм… Спасибо. — выдавил он из себя и нехотя отстранил руку женщины от своей ноги. Всё, конечно, здорово, но надо было думать о совсем другом.

Женщина недовольно хмыкнула, но всё же улыбнулась парню. Поднявшись, она проследовала к бидону с каффэ, да не просто, а виляя бёдрами, чтобы уж наверняка. Юноше с трудом удалось отвести взгляд от сочных попеременно напрягающихся ягодиц. Лёгкое голубое в белый горошек платье чуть ниже колен лишь подчёркивало каждый изгиб и каждую складочку женского тела.

Что же до каффэ, то он окончательно привёл в чувства. Вспомнились и бои, и блуждания по темноте подземелий, и поставленная задача.

Точно! Задача!

— Бездна! — Макс выругался исключительно для бравады. — Сколько я проспал?!

Отделение ополченцев в помещении вытянулись так, словно это они были виноваты в сне командира. Старший рапортовал:

— Четыре часа синьорэ! Уже обед! — и добавил, обращаясь к женщине волонтёру, — Марта! Нахрена синьору твоё варево?! Рагу подавай!

И вот уже в руки опускается керамическая миска картофеля с тушёным мясом. Или лучше сказать — мяса с вкраплениями картошки? Да уж! Ответственный за продовольствие чиновник не захотел огорчать Батю. Макс не видел столько мяса в блюде, даже в лучшие дни жизни в чёрной крепости.

Или может это заботливая женщина решила так угодить и просто выбрала побольше гуляша? Вон как глазками стреляет! Поймав на себе очередной заинтересованный взгляд, Марта отвернулась и притворилась будто что-то подняла с пола. Открывшийся вид окончательно взбудоражил мужское естество наёмника: платье на миг задралось и бесстыдно продемонстрировало ямочки с задней стороны коленей…

Парень растерялся и не жуя проглотил очередной кусок мяса.

Кстати, о мясе! Блюдо было горячим и источало густой вкусный аромат!

А специи! М-м-м…

Дополнительного вкуса блюду придавало ещё и осознание того, что хозяин трактира выжил под обстрелами. Кроме него, такие изыски с приправами творить было некому. Вот только Макса смутило, что на его день рождения повар старался явно меньше, чем теперь. Хотя, тогда в таверне заплатили как за неделю обычного питания, а сейчас — всё бесплатное.

Из гастрономических размышлений, юношу вырвал крик часового:

— Кто-то идёт!

— Не стреляйте! Это дозорный! — ответил другой голос.

Макс поставил тарелку прямо на пол и поспешил к заколоченному окну. Через бойницу было видно, как по примыкающей улице бежит воин в чёрной форме. Да не просто бежит, а торопится. Прям летит! Шишак на лицо съехал, мушкет болтается и бьёт по спине, а ножны с мечом путаются между ног на каждом шагу!

Вот он добежал до укреплений и бросился перелезать баррикаду между домами. Ополченцы загорланили со всех сторон:

— Куда ты полез?!

— В дверь иди!

— Через дверь войди, говорю!

Боец спрыгнул и метнулся к ближайшему крыльцу. Дёрнул ручку — закрыто!

— Да в другую, мать-перемать!!!

Кто-то сориентировался и распахнул «правильную» дверь навстречу дозорному. Но прежде чем он шагнул внутрь, Макс успел рассмотреть перекошенное от страха лицо и… зелёную ленточку, сползшую на лоб из-под шлема.

В следующий миг раздался яростный вопль:

— СВЕТ ВЕЛИК!!!

Глава 20

— СВЕТ ВЕЛИК!!! — истошно заорал переодетый пустынник.

Ему в тон заголосили ополченцы. Несколько даже успели воспользоваться мушкетами… Увы, поздно!

Рвануло так, что фасад первого этажа разлетелся на всю ширину улицы! Дом напротив окатило волной из обломков камня и кирпича.

Макс едва успел отпрянуть от окна. И вовремя! Ставни с хрустом пробила длинная обломанная доска. Такая если острым краем в щель доспеха попадёт — поминай как звали.

— К бою! К БОЮ!!! — выкрикнул парень, а сам снова подошёл к окну.

Подорванный дом вроде как устоял. Но как именно — не ясно. Стен со стороны дороги и на углах больше не было. Благодаря языкам пламени в проломах, это было хорошо видно даже сквозь пыль и дым.

А ещё, вдали на мостовой замаячили силуэты. Всё больше и больше! Пользуясь дымовой и пылевой завесами и шоком противника, бедуины пошли в атаку. И пошли тихо. Без единого выкрика или выстрела с дистанции.

— Идут!

Топот и галдёж ополченцев на секунду стих, но тут же его сменила отборная матерщина. Сержанты с утроенной силой и частотой стали пинать командиров отделений. Те, в свою очередь, чуть не за шкирку, выставляли рядовых к бойницам:

— Куда ты встал?!

— К окну, синьорэ…

— С боку! С боку от окна стань, бастардо! Или лучше сам тогда застрелись!

— Боец, где твоё ружьё?!

— А я их мечом встречать буду…

— Дебил! Мы на третьем этаже!

Да уж… Самые опытные — в первую линию, ага!

Тем временем, бабы-кухарки закрыли бидоны с едой и убегали выпучив глаза. Что до юных святош из храма — их как ветром сдуло. Причём, самых первых!

Дом ощетинился из бойниц стволами. Соседние — тоже не отставали. Вся примыкающая улица превратилась в коридор смерти.

— Внимание! — кто-то на третьем этаже подал команду.

Вот только внимать было уже некогда! Самые резвые бедуины добрались до перекрёстка и даже не думали сбавлять шаг. Ещё пара секунд, и они ворвутся в прореху в обороне, которую обеспечил смертник.

— Огонь!!! — крикнул Макс и его приказ тут же подхватил нестройный хор младшего командного состава.

В следующий миг выстрелили первые ружья! Серия хлопков прокатилась вдоль всего вверенного участка. Тут и там, на фасадах, вспухали белые буруны, подкрашенные оранжевыми всполохами. Однако залп получился настолько нескладным, что длился аж несколько секунд. В результате, все, кто замешкался, были вынуждены стрелять сквозь белую пелену.

Наконец, наступающие пустынники издали боевой клич в сотни глоток!

Бездна! А ведь Батя говорил, что их около тысячи всего! Неужели все тут собрались?!

В подтверждение догадки, на защитников рванул настоящий человеческий поток! Пониманию, сколько их там, не мешала даже плохая видимость! Но ревущей толпе не было суждено легко преодолеть открытый участок. Выйдя на него, они попали в сектор огня крайних фланговых позиций. Да ещё и метатели на крышах получили соответствующую команду!

Перекрёстный огонь заглушил яростный вой! Сверху полетели горшки со смолой и маслом! Но самое невероятное — кто-то на второй линии сумел правильно навести лучников по навесной траектории. Самый настоящий ливень из стрел пролился на тылы захватчиков!

Свистящие пули критично проредили первые ряды! Несмотря на то, что пустынники двигались быстро, они умудрялись делать это плотным строем. Одна пуля задевал двоих, а то и троих воинов!

Горящая жижа из горшков расплёскивалась и создавала невыносимые условия. Тяжёлый горшок далеко не бросишь, так что перед самыми позициями образовалось нечто вроде стены огня. Правда, на потерях сказалась разве что заминка перед этим препятствием.

Что же до стрел — то они причинили больше дезорганизации, чем реального урона. Вместо того, чтобы догонять передовые группы, замыкающие вжимались в стены и пытались укрыться в домах. Но не тут-то было! Все двери и окна на подступах были предусмотрительно заколочены и забаррикадированы.

Атака ещё не захлебнулась, но и молниеносного штурма тоже не вышло!

Командир сил вторжения сумел правильно оценить ситуацию и пошёл по пути наименьшего сопротивления. Причём — в прямом смысле! После короткой команды воины устремились к подорванному зданию.

Самые несдержанные открывали ответный огонь. Однако, его результативность была под вопросом. Ополченцы как раз отошли от бойниц для перезарядки. Так что задеть могло лишь редкостного обалдуя. Или того, кто ещё не отстрелялся…

В помещение, где находился Макс попали аж три раза! Одна из пар ставень разлетелась на куски и осыпала защитников щепками. Опасно застрекотали рикошеты. Все, кроме юного командира, припали к полу и прикрывали шлемы руками.

— Перезаряжаться! Перезаряжаться и в бой! — заорал на подчинённых парень и подал личный пример: встал в нескольких шагах от разбитого окна, чтобы не отсвечивать снаружи, выцелил группу поплотнее и произвёл выстрел! Один упал, а остальные припустили к заветному пролому в стене.

Надо было срочно что-то с этим делать. Дом, скорее всего, будет потерян, но вот пропустить пустынников дальше во дворы — нельзя!

Наёмник схватил ближайшего ополченца и заорал тому на ухо:

— Быстро на вторую линию! Доложи, что прорыв на нашем участке! — и, на всякий случай, закрепил, — Прорыв на перекрёстке!!!

От крика боец зажмурился сильнее, чем от выстрелов гремящих отовсюду, в том числе — и в собственном помещении. Тем не менее, рванул как с раскалённой пулей в пятой точке! Даже «Есть! Так точно!» не сказал…

А стрельба всё продолжалась!

В принципе, то что ополченцы били разрозненно — обеспечило некий эффект подавления. Пули свистели без перерыва. Высовываться на перекрёсток было попросту страшно. Ведь у кого-то постоянно находилось заряженное ружьё, и этот кто-то спешил его разрядить известным способом.

Дальше по улице, ситуация принципиально не отличалась: большинство пустынников так и продолжали прятаться в дверных проёмах. Кто посмелее — пробовали ложиться за телами павших товарищей и стреляли из-за них из положения лёжа. Этот огонь был более метким, чем у остальных, но всё такой же бестолковый.

Пойди, угадай, где там враг за ставнями. А вспышкой — себя обозначь и сразу в ответ получи!

Да не просто получи, а получи и распишись!

Ответный огонь открывали сразу несколько ополченцев. Один — да попадёт!

И ведь попадали шайтаны! Несмотря на расстояние и дым!

В итоге большая часть атакующих оказалась блокирована на прилегающей мостовой. До заветного прохода — разрушенного дома, добралось всего пара десятков. Но дальше у них пройти не получилось. С верхних этажей лестницу завалили мебелью и успешно отстреливались и отругивались:

— Я твой труп свиньям скормлю! — орал ополченец-животновод со второго этажа.

Бедуинам на первом этаже не оставалось ничего, кроме как отвечать сразу в несколько глоток:

— Башка рэзат буду!

— Твой мать, жена и дочь мой гарэм идти!

— Неверный ибн харам! Иди суда! Гаварыть на ухо!

Естественно, на ухо никто «гаварыть» не спешил. А за мать, жену и дочь ополченцы были готовы порвать любого. Причём — в прямом смысле! У кого-то нашлась припасённая граната. И не маленькая бутафорная, с которыми прибыли захватчики, а местная толстостенная дура на деревянной ручке!

Бахнуло так, что оставшиеся стены подкосились и весь дом задрожал!

Неизвестно, был ли хоть кто-нибудь ранен, но сюрприз пустынникам не понравился. Удержание полуразрушенного дома внезапно перестало быть хорошей идеей. Воины быстро прикинули палец к носу и-и-и… Решили прорываться дальше.

Стоило двери на задний двор распахнуться, как внутрь сразу ударили два десятка арбалетов. Лучше бы из ружей так стреляли, честное слово! Первый смельчак превратился в ежа. Следующие справедливо рассудили, что арбалет мгновенно не перезаряжается и таки рванули наружу.

С разных сторон громыхнули несколько выстрелов! Сверху полетели кирпичи, черепица и даже копья! Спереди проснулись лучники! Сразу человек тридцать… Толку от всего этого, конечно, было не много. Нормальная броня плохо поддавалась стрелам, да и лучники были явно из новобранцев. Что с них взять то? От силы — пару-тройку ранили, да ещё кому-то булыжником по шлему прилетело.

Остальные же, с криком «Свет велик!», благополучно развили атаку вплоть до позиции стрелков.

Там-то их и ждало самое страшное… Пронзительный визг сразу целой роты баб!

Бедные бедуины спотыкались, налетали друг на друга, разевали рты… Никто не хотел гибнуть от рук женщин! А это было более чем возможно: те побросали луки и схватились за древковое оружие. Чего там только не было: короткие и длинные копья, вилы, кочерги, просто заточенные жерди!

Ещё и верещат не переставая!

Короткой заминки хватило, чтобы прицелились несколько мушкетёров на крышах. Хлопок! Ещё хлопок! И ещё!

Ни стёганки, ни панцири от пуль не спасли. Один за другим пали трое воинов. Однако, оставшаяся дюжина не дрогнула. Просторный двор сотряс очередной боевой клич, на этот раз — полный бессилия и отчаяния. Сыны горячих земель бросились в самоубийственную атаку прямо на копья!

Увы. Слишком много факторов сыграли против. Это и разница в числе, и подоспевшие на выручку мужчины, и стреляющие в упор арбалетчики…

Всё было кончено меньше чем через пол минуты.

Но для заслона это было только начало!

Твердыня под ногами снова содрогнулась и с противоположной стороны укрепрайона донёсся грохот разрыва.

Буквально за удар сердца звук и вибрация повторились трижды на разном удалении. Ещё мгновение спустя по всему центральному району города застрекотали мушкеты! Залпами и разрозненно, изнутри баррикад и откуда-то совсем издалека. Десятки и сотни стволов!

Почти слитно ухнули две пушки! Должно быть — на позиции Бати.

Гавкнуло и крепостное ружьё Даджоя.

Кому-то из них решили дать ответ артиллеристы пустынников. Хотя наёмники на совещании и утверждали, что орудия в город никто не потащит. Расчёты обслуги слишком уязвимы во время изготовки к стрельбе, ещё и рельеф столичных холмов не располагал к маневрированию…

Выходит — просчитались!

Хорошо ещё, что не всю батарею приволокли. Судя по звуку — всего три ствола.

Хотя, может быть и всю, просто не в одно место…

Теперь это уже не важно! Важно то, что враг раскрыл своё присутствие и повсеместно пошёл на приступ центра Тэрра дель Пани. Начался решающий бой!

Макс поспешил к окну на фасаде. И как раз вовремя! Из укрытия, у одного из домов, вышел одинокий воин. В бело-золотом одеянии поверх доспехов, с гордой осанкой… Он не кланялся пулям и, кажется, что-то кричал! Из-за стрельбы точно слышно не было.

Вот, одна из пуль попала в белоснежный тюрбан и растрепала намотанную ткань. Голову мужчины сильно дёрнуло, но он словно бы и не заметил! Вместо того, чтобы уйти с линии огня, он наоборот замер. А затем поднял ятаган повыше и заорал так, что было слышно даже через гомон боя!

Последовавший же рёв сотен воинов и вовсе сокрыл за собой и стрельбу, и разрывы!

Бедуины воспряли духом! Перестали вжиматься в стены и прятаться в редких переулках. Много бойцов встали прямо с мостовой. До тех пор они прятались за лежащими телами или же сами притворялись мёртвыми.

Дым от пожара наконец рассеивался и теперь можно было оценить размеры воинства. По меньшей мере — оставалось ещё две сотни человек! И все они рванули в атаку за своим лидером. Редкий огонь в лоб попросту перестал кого-либо смущать! Тут и там падали раненые и убитые, но их место сразу занимали соратники.

«Офицер! Нужно выбить офицера!»— смекнул юный наёмник и умостил своё ружьё на подоконник промеж поломанных ставней.

Прицелился. Пропустил несколько силуэтов перед заветной целью. Задержал дыхание. И, как учили наставники, нажал на спуск между ударами сердца.

ДУХ!

Уши уже привычно кольнуло, и юноша поспешил к другому окну. Нет-нет, его не интересовала собственная безопасность и ответный огонь. Вряд ли бы кто-то попал в него на бегу. Просто сизый пороховой дым мешал разглядеть белое пятнышко среди врагов.

Сперва парень разочарованно цыкнул. Командир пустынников всё также вёл своих воинов. Но ещё через пяток шагов он выронил ятаган, а затем и вообще спотыкнулся, и сгинул в разноцветной бурлящей массе.

— Есть! — не удержался Макс, но на том и всё. Радоваться некогда, враг уже чуть ли не в двери стучится.

И пяти секунду не прошло, как с первого этажа донёсся хруст древесины, удары по камню и разъярённые вопли. Началась паническая пальба обеих сторон сквозь запертые и заваленные двери, и ставни. С крыш снова полетело всё, что только можно было метнуть руками.

Хруст! Крики! Выстрелы! Крики! Чей-то истошный вой! Да такой, что все остальные аж заткнулись на мгновение. Кажется, это кого-то обдало горящим маслом. Снова крики!

Все окна, выходящие на перекрёсток, в миг оказались подавлены. Стоило кому-нибудь мелькнуть хотя бы в бойнице, как тот час гремели выстрелы и туда прилетало несколько пуль. В ход пошли и гранаты! В основном — по первым этажам и на крыши. Но нашлись и ловкачи, сумевшие забросить на второй и третий этажи!

Макс даже не сразу понял, почему в комнате стало так шумно. Стрелковое отделение заголосило сразу в десять глоток, побросало заряжать ружья и в полном составе поспешило в коридор. Да чуть ли не друг у друга по головам! А в следующее мгновение прогремел взрыв.

Искры! Пыль! Дым! Штукатурка! Всё летело во все стороны и отовсюду.

Что-то ударило в заднюю часть панциря и чиркнуло по наручи… Да уж! Не хватало ещё пальцы потерять! Ведь латные варежки так и остались под завалом. От оглушения и контузии спасли подшлемник и шлем. Очень кстати, учитывая замкнутое пространство! Ополченцев же не задело, успели если не выбежать, то просто в проходе попадали. Хотя, если бы и задело, то всё равно — все в стёганках, в панцирях и шлемах.

Ну взорвалось и взорвалось. Бездна с ним. Подавая пример подчинённым, молодой наёмник продолжил трамбовать пулю шомполом. Ещё несколько секунд, и он, не целясь, выстрелил в гомонящих врагов под самой стеной. Ответка пришла сразу, но навредила разве что потолку.

А Макс уже перезаряжал ружьё по новой…

Неизвестно, сколько бы ещё продолжалась толкотня и тыканье мечами и копьями через окна. Но пустынники таки сумели пройти через разрушенное здание.

Первые ряды, прорвавшиеся во дворы, расстреляли мушкеты. Вторые получили от арбалетчиков и лучников. Третьих встретили оружием ближнего боя. Тут-то и началось!

На этот раз силы очень быстро стремились к равенству. Вторженцев с каждой секундой становилось всё больше, а защитники — не железные. И, к сожалению, плохо обученные…

Потери у островитян были больше чем у гостей. Не спасало ни фактическое окружение последних, ни более длинное оружие, ни подготовленные позиции. Разве что бабы иногда своими визгами обескураживали. Но на том — всё.

Силы врага снаружи периметра быстро таяли. Одни добирались до бреши в обороне и присоединялись ко штурму дворов. Другие же продолжали упорно ломиться в двери и окна. Последних становилось всё меньше и меньше. Так сказать — по естественным причинам… Кто-нибудь обязательно стрелял или бросал что-то в скопления людей под стенами…

Штурмовая группировка сыграла роль иглы. Прям как орудие убийства у Кеншина! Прошла сквозь тонкую оболочку и выбросила всю свою мощь внутрь. Прямо на бойцов ополчения.

Бедуины сходу сумели критически потеснить горожан. Разбили порядки и дело успело дойти даже до отдельных поединков! Единственным действенным средством против озверевших бородачей оставались женские визги. Если бы не бабы, то немногих мужиков давно бы втоптали в землю.

Вот только было одно НО!

Предварительная инъекция, в виде малой группы, создала своего рода иммунитет. Ещё и командир вовремя послал гонца. Теперь, на место прорыва устремились резервы и соседние подразделения, да и первая линия понемногу разворачивалась внутрь.

— Цельсь! Огонь! — командовал Макс десятью стрелками, оставшимися рядом. Те слаженно стреляли в спины штурмующим двор.

Кажется, во всех соседних помещениях происходило то же самое. Огонь становились всё гуще и гуще, а стан вторженцев — всё реже.

Апогей давления оказало подкрепление с сопредельной позиции. Пол роты мушкетёров появились с фланга врага, а вёл их лично Кеншин. Они выстроились в две шеренги и, не давая сообразить, что происходит, сделали два залпа. Короткий выкрик степняка и вот уже пятьдесят мужиков обнажают мечи и бросаются в ближний бой!

После этого, сеча продлилась не больше пары минут…

* * *

Как позже выяснилось, на позицию Макса вышла чуть ли не треть всех сил захватчиков. Но, увы, их слишком потрепали на подходе. А тех, кто таки сумел прорваться — встретила вторая линия. Да и вообще, кто их там только не встречал! В общем — получили они по зубам. Остатки попытались отступить, но в итоге оказались заперты в подорванном доме. С одной стороны — со двора давят, а с другой — на улицу никак не высунуться, из окон в спины постреляют! И не туда, и не сюда!

Но и штурмовать их не спешили. Завязалась перестрелка. Вскоре пустынники догадались поджечь здание и отступили под прикрытием дыма. Ополченцы же спасались от огня по крышам, даже двоих раненых сумели перетащить.

На всех остальных участках обороны ситуация была проще. Ещё две крупные группы пошли только на Батю и Даджоя.

Первый почти полностью справился пушками, заряженными картечью. Причём, одну из них затащили на второй этаж и наклонили ствол так, чтобы покрыть чуть-ли не весь сектор огня. Так и произошло — потери врага были таковы, что даже несмотря на поддержку артиллерии никто не сумел и близко подобраться к бреши в обороне, подготовленной смертником.

Ну а второй успелпару раз разрядить крепостное ружью. После чего — лично спустился во дворы. Собственно, на нём атака и закончилась. Ещё немного постреляли, попытались штурмовать… И, в итоге, еле унесли ноги.

На остальных наёмников напали совсем уж крошечные группы по пятьдесят-сто человек.

Быстрее всех справился Кеншин. Он заранее подготовил метателей на крышах и те почти в один заход разбили строй врага и навели панику. Всё остальное сделали стрелки.

На участке ответственности Венги завязалась банальная перестрелка. Но, в силу разницы количества стволов, пальба быстро закончилась, и враг отступил.

Лайонел же — как обычно. Врагов было мало, так почему бы и не повыделываться? Пафосные выкрики, трёхэтажные оскорбления, великодушные предложения сдаться… Под конец схватки, он совсем охренел (как позже выразился Батя) и вывел вверенных людей наружу. Догнать бедуинов, несущих своих раненых, труда не составило. Их блокировали на одном из крупных окраинных перекрёстков. Дальше начался цирк:

— Ты! Трус от семени труса! Выходи один на один! Победишь — мои люди пропустят твоих!

— Аскут хаволь! Гдэ есть?! Башка пакажи! — выкрикнули в ответ.

— А ты покажи, что готов один на один сражаться!

— Ты, мэня савсэм дурак дэржат?!

Вместо ответа, Лайонел сделал непростительную глупость — вышел из укрытия в полный рост. Естественно, не просто так, а прикрываясь трофейным щитом:

— Имей честь и выходи на поединок!

Пол минуты спустя, с другой стороны перекрёстка появился пустынник в белых одеждах:

— Я Асад ибн Дари! Принимаю твоя вызов!

Мужчина держался достойно высших из аристократов, которых довелось видеть Лайонелу. Хоть он и говорил с жутким акцентом, но чеканил каждое слово, а в его голосе не было дрожи.

Вместо ответа, наёмник стремительно сократил дистанцию и, в последний момент, отбросил тяжеленный щит. Можно было бы и в соперника им запустить, но в таком приёме не было бы чести. Кто знает, как на это отреагировали бы остальные бедуины?

Началась настоящая рубка!

Первый выпад Лай сделал слишком из далека, просто чтобы прощупать противника. А тот взял и купился: как ошпаренный отпрыгнул назад и контратаковал с ещё большей дистанции.

Мгновенно оценив навыки Асада, Лайонел насел на него как на мальчика для битья. Ну или как Кеншин с палкой на Макса во время тренировок. Учитывая доспехи, наёмнику было нечего бояться!

Удары посыпались один за другим и все — плоскостью клинка. Это значит, чтобы шкурку ценного пленного не подпортить! А когда, после очередного удара, тот выронил свой ятаган, Лай окончательно потерял страх:

— Честный бой! — продекламировал он и отбросил и свой меч тоже.

Вот только пустыннику от этого легче не стало… Матёрый разбойник попросту делал из его лица отбивную. И таки сделал бы, но бедолага свалился с ног от первого же бокового в челюсть! Пожалуй, этот мордобой мог быть достоин лучшего трактира на какой-нибудь бандитской твердыне!

Поединок завершился под ликующие возгласы ополченцев. Бедуины же не стали преступать слово командира и покорно сдались в плен. Из той группы сбежать больше не пытался никто.

Вместе с тем — закончился и последний бой за Тэрра дель Пани.

Глава 21

Крики понемногу стихали: одним раненым оказывали помощь, других — добивали на месте.

Тушением пожаров занялись практически все, кто не стоял в первой линии. Столбы дыма быстро прохудились и вскоре совсем исчезли.

Полным ходом шли подсчёт потерь, восстановление индивидуальных боекомплектов и перегруппировка подразделений.

Далее в спешке собрали полк для преследования. Выбирали исключительно молодых и выносливых. Батя рассудил, что для этого дела слишком важно иметь перед бедуинами преимущество в скорости. Но, в то же время, решил лично вести погоню. Надо сказать — весьма рискованная инициатива, учитывая возраст и всё с ним связанное. Но разве его переубедишь? Хотя, в общем-то, никто и не пытался. Не догонят — меньше потерь будет.

Головной дозор ушёл далеко вперёд. Фланговые тоже никого не обнаружили, ни в городе, ни в полях, ни в близлежащих лесах.

Сходу решили проверить позицию артиллерии.

Пошли аккуратно… Разведка — вообще ползком. Окружили. Но никого так и не нашли.

За то пушки были на месте. Однако стоило кому-то к ним прикоснуться — рвануло так, что даже за сто шагов уши заложило! Туда же и земля вместе с мелкими осколками долетела.

Орудия оказались заминированы. Передовое отделение попросту перестало существовать.

Тогда-то наёмники и задумались… Враг бежал, собственные пушки угробил, «кукушку» никакую не оставил. Что получается? Совсем отступают, что ли? Спасаются?

Выходит, что так!

Вот только с задержками на перегруппировку и на «захват» батареи, вышла слишком уж большая фора.

Что делать?

Именно с таким вопросом Батя и собрал весь отряд на срочный совет:

— Шо робыть будем, хлопцы?

— Добивать надо! — с азартом в голосе тут же выдал Лайонел.

— Это само-собой! Но как ты это предлагаешь сделать?

На это у Лая ответа не нашлось. За то, подал голос Кеншин:

— Собираем взвод из добровольцев, снимаем с них все доспехи и всё тяжёлое, только ружья и патроны. Пускай бегут вперёд и просто подавят пустынников хотя бы на несколько минут. А остальной полк…

Договорить степняку помешал далёкий ружейный залп. И сразу же ещё один, но значительно более многочисленный. Захватчики на кого-то нарвались! Вот только на кого?! Какое-то из выживших отделений партизан? Но их всего-ничего было, а тут, похоже, настоящая перестрелка началась.

В общем, что бы там не происходило — не воспользоваться этим было грех!

Погоня продолжилась тот же час. Спешно, бестолково, без нового головного дозора… Батя по-разбойничьи свистнул и указал командирам новое направление, куда бежать.

Стрельба становилась всё громче, но в то же время и всё реже. По всей видимости, ни одна из сторон не лезла на рожон.

Лишь спустя десять минут постоянного бега, полк добрался до места стычки. И, к собственной удаче, обнаружил себя в тылу у пустынников. Офицеры и сержанты выстраивали боевые порядки за считанные секунды и под свистом шальных пуль от неизвестных союзников. А когда была подана команда «в атаку» — вторженцы и вовсе их заметили. Но толку от этого уже не было. Ружья почти у всех бойцов — разряжены, укрытия также были выбраны для защиты от удара в лоб, а не со спины…

После первого же залпа раздались панические крики. А когда отстрелялись все, то выжившие бедуины или падали навзничь и прикрывали головы, или становились на колени и поднимали руки. Впрочем, их осталось не так уж и много.

Прежде чем заниматься пленными, Батя установил контакт с союзным подразделением. Это оказались бойцы с постов на горных перевалах и одно из отделений партизан.

Когда начались уличные бои, доброхоты из леса связались с обоими фортами горцев и предложили идти на выручку столице. Те колебались слишком долго. А когда всё же решились — в городе уже кипело генеральное сражение.

Тем не менее, в каком-то смысле, они успели как раз вовремя! Да и драться там особо было не с кем. Враги несли много своих раненых и совершенно не ожидали попасть в засаду. К моменту, когда они открыли огонь, ополченцы уже успели перезарядить свои ружья для второго выстрела.

Короче, в направлении города ушло пол роты местных с более чем ротой пленных. А чтобы у тех меньше энергии было — они же и тащили носилки со своими пострадавшими соратниками.

* * *

Дальше — веселее! Батя решил не терять время зря и сразу идти громить плацдарм захватчиков. В запасе было ещё пол дня. Если поспешить — к ночи можно успеть.

По докладу Деда там было совсем мало пустынников, и все — воздухоплаватели. То есть — не профессиональные воины. Лайонел попробовал было оспорить это убеждение, мол встречался он уже с матросами (ну тогда, на барже, что аж четыре дня назад десант привезла), но его и слушать не стали.

Ну а чего за зря паниковать раньше времени? Кораблей было пятьдесят. Если считать по десять человек на корыто — выходит пять сотен. Вот только опыт встречи с торговыми судами говорил о не более чем пяти членах экипажа. Да и, скорее всего, не все команды также хорошо тренированы, как на штурмовой барже. Ну и самое главное — Дед спалил половину судов! А что свободным матросам на пристани то делать? А ничего! Может их уже и в живых то нет. Или в плену…

Короче, пошли быстрым шагом, время от времени, переходя на бег. Колонна растянулась на добрый километр. Если передовые части встрянут, то тыл разве что на их поминки и поспеет. Но это никого не волновало. Хозяевами твердыни снова стали местные жители, а не залётные боевики. Что, естественно, не могло не придать сил!

Также бодрости способствовали два сожжённых дотла села. На что способны бедуины — известно! Проходя мимо пепелищ, островитяне начинали сопеть, аки загнанные быки! От незавидной участи, местных жителей спасло только провидение в виде странствующих военных…

Кто-то конечно говорил, что на самом деле, они — просто банда проходимцев. Но уже после первых боёв, таких болтунов зашикивали или даже грубо затыкали.

Ничего странного!

Ведь, как известно, всякий, кто поднимает оружие на общепринятую истину — поднимает его на собственную погибель.

Мимо понеслись поля, леса, вырубки, просеки…

Сожжённые сёла, чудом уцелевшие дома, затерянные в лесах хутора. Даже тайные тропы лесников. Грибников и собирателей ягод, и те воодушевляли уроженцев твердыни!

В общем — всё, к чему привыкли и что так стремились защищать местные жители, всё это теперь «работало» на их боевой дух. Тем более, победа не за горами, врагов — меньшинство. А что может быть приятнее чем избиение заведомо более слабого противника?

Только избиение обидчика, ставшего слабее тебя самого!

Короче, дошли к глубокому вечеру. Сумерки уже начинались, так что позицию флота пустынников нашли по запаху дыма и по зареву костров.

Всего — три очага. Это не могло не радовать. Три крупных котла — разве что на роту хватит. Да и то, с натяжкой!

Помня рассказы Деда о наличии охранения — крались так, словно собирались в борделе подглядывать, а не супостата по голове стучать. А когда первый пост обнаружили, то весь арьергард замер как по команде! Что твоя ящерка под угрозой быть обнаруженной хищником. Вот только кто именно хищник — теперь было вопросом.

Про полусонных бедуинов шёпотом доложили в командное отделение, тут же вперёд выдвинулся Кеншин. Доспехи на нём перестали издавать даже малейшие звуки, а сам он исчез из поля видимости, едва ступил за первый куст.

Ни веточка и ни листик не хрустнули под подошвами причудливой обуви. И зря, что на ней стальные накладки!

Кен в наглую обошёл караульных, прячась за стволами деревьев. И приблизился, когда от него отворачивались.

Первый враг мгновенно погиб от меча вдоль хребта.

Второму же он попытался вогнать клинок сверху в грудную клетку, чтобы поразить сердце. Увы, провести чистый удар не удалось. Лезвие зацепилось за панцирь, и потому пришлось налечь на рукоять всем весом.

Но повезло! Единственный звук который донёсся до средних порядков — был краткий глухой лязг… И всё.

Что касается головы колонны, то там видели не больше, чем слышали. Один караульный просто медленно завалился на землю, слишком медленно и слишком тихо. А ко второму словно бы метнулась бесформенная тень. Результат — тот же.

Вернувшись, степняк обнаружил своего ученика с крайне недовольным выражением лица. Похоже, Макс рассчитывал на ещё один урок. Однако, наставник его не взял. Но для обид времени не было. Чтобы избежать преждевременной тревоги, ещё предстояло проверить окрестности.

За треть часа исследования зелёнки, были выявлены ещё два поста. Само-собой — сразу же уничтожены. И, конечно, всё также беззвучно! А когда был достигнут край твердыни и взору войска открылась бездна, Батя приказал разворачивать подразделения для атаки.

Все роты, кроме приданной Кеншину, шли в атаку вдоль обрыва. Степняк же повёл своих людей на место встречи с первым постом часовых. Он должен будет подстраховать с фланга и, за одно, блокировать единственную возможную попытку обхода.

Пять минут спустя, когда все заняли положенные им места, Батя передал по цепочке команду «в атаку». Подразделения пошли вперёд нескладными коробками в две шеренги.

Воцарилась тишина. Кажется, даже насекомые с птицами затихли. И только шелест травы, приминаемой сотнями ног…

Когда бедуины заметили приближающихся врагов, те уже прошли половину поляны. Началась суматоха, раздались приказы и выкрики, призывающие к обороне!

Батя гаркнул:

— Бего-о-ом, МАРШ! — и все тотчас перешли на бег. Кто-то даже не удержался и издал воинственный рёв.

С противоположной стороны, воздухоплаватели хватали ружья и арбалеты и бросались навстречу незваным гостям (если, конечно, налётчики в принципе могут так выразиться о хозяевах твердыни). Но, к великому неудовольствию последних, они шли не в атаку, а к своим укреплениям. Пройдя десяток-другой шагов, матросы припадали к земле и прятались за крошечными брустверами.

Когда раздались первые выстрелы, командир ополчения подал голос уже откуда-то из тыла:

— На месте-е-е, СТОЙ! Це-э-эльсь! ОГОНЬ!!!

В ту же секунду, вдоль всего строя вспухла волна дыма. В сумерках, сполохи выглядели особенно яркими и напоминали грозу внутри тяжёлых серых туч. Вот только гром совсем не походил на природный…

С одной стороны, среди хозяев твердыни упало несколько раненых или убитых. Но не больше десятка.

С другой — вояки, спешащие к огневому рубежу, падали прямо-таки — повально! Стоять не остался никто! То ли страх, то ли пули заставили повстречаться физиономиями с землёй до полуроты пустынников.

Макс бежал наравне со своими подчинёнными. Пули свистели над его головой, а прохладный осенний воздух, проникающий сквозь щели забрала, казался раскалённым. По первой команде дядьки Сергия, он выстрелил из мушкета и тут же закинул его за спину. Расстояние позволило рассмотреть сражённого врага, но на любование маленькой победой не было времени! Враг становился всё ближе!

Второй залп прозвучал только от ополченцев. И только по новому приказу командира. Ввиду горизонтального положения бедуинов, вряд ли он был хоть сколько-нибудь результативным, но важно не это. Нужно было навести как можно больше паники перед рукопашной схваткой!

А кое-кто даже ослушался приказа, чтобы воспользоваться огнестрельным преимуществом в упор, когда с противником придётся встать лицом к лицу!

Из таких был и юный наёмник. Вместо мушкета он теперь держал в согнутых руках перед собой два пистолета. Трофейное оружие непривычно тяготило руки.

Дистанция быстро сошла на нет и вот уже первые бойцы опустили приклады ружей на головы едва поднявшихся над землёй врагов.

Пустынники не мешкали ни мгновения и, с ятаганами наголо, бросились навстречу островитянам. Но тогда прозвучала новая команда и отгремел ещё один залп!!!

Нескладно, вразнобой, с серьёзной задержкой от выстрела к выстрелу… Ещё почти треть защитников острова разрядили свои ружья. Прицельно и с близкого расстояния! Всего-то, шагов с пяти!

Рядом с Максом отстрелялись два сержанта. Сам он — тоже бахнул из обоих пистолетов. Плотность огня на метр линии соприкосновения — зашкаливала! Это стало решающим фактором в драке на том участке. Образовалась брешь, и ею не преминули воспользоваться.

На ноги успели подняться лишь считанные отделения матросов. Но их мгновенно смели. Сеча закончилась, едва успев начаться. Каждого боевика окружали и атаковали по меньшей мере пятеро ополченцев.

Будучи наиболее защищённым латником в роте, молодой наёмник не боялся таранить собственным телом очаги сопротивления. Разве что, голые руки приходилось беречь. Пустынники же, сразу переключались на него и теряли бдительность. Возмездие за «жадность» не заставляло себя ждать…

Неподалёку свирепствовал Даджой. В отличие от своего ученика, он не стремился оказаться в гуще событий, но бил своим огромным мечом из-за спин подчинённых. Грубо говоря, он использовал ополченцев как безопасную прослойку между собой и врагом. А, учитывая его здоровье и броню, с дистанции — угрожали разве что пули и разве что в голову. Но заряженных мушкетов у бедуинов уже не было…

Остальные тоже вели себя как обычно:

Батя матерился как во время драки в подворотне. Каких оборотов там только не было! И матерей, и бабок, и даже — дедок поминал в самых разных позорах, греха и позах…

Лай выпендривался как мог, да и как не мог — тоже! Пафосные команды, изысканные оскорбительные выкрики и, в удобный момент — удары стилетом исподтишка.

Венга же предоставила управление боем сержантам, а сама рубилась из-за второй и третьей линий. Она лишь изредка дорывалась до прямого контакта и старалась чаще ткнуть, чем рубануть. Всё же её одноручный меч, в совокупности с женской мускулатурой, был скорее шилом, чем топором.

Что же до роты Кеншина, то им почти никого не досталось. Три залпа попросту смели почти всех матросов. А умников, решивших обойти по лесу, оказалось меньше десятка. Так что, нытьё, с просьбами перейти в наступление, было чуть ли не громче самой стычки…

Бой ожидаемо закончился поражением сил вторжения. Тех было две рассеянных роты. Вроде бы и достаточно для качественной обороны, но таковой в принципе не было! Ни окопа глубокого, ни блиндажа. Да и сами вояки оказались настолько не организованы и рассеянны, что сопротивление так и не смогло выйти на уровень достойный хотя бы роты. А ведь этого, при идеальном раскладе — точно хватило бы! Если не для победы, то для нанесения атакующим ощутимого урона.

Тут и там, взводы ополчения сомкнули свои ряды вокруг сдающихся в плен. Засадная фланговая рота прочесала весь оставшийся периметр и пошла проверять корабли. Несколько санитаров, непонятно как увязавшихся за боевыми подразделениями, принялись сортировать раненых. Всех, кто не пережил бы ночь и поход в Тэрра дель Пани — добивали. И своих, и врагов. Хотя, кажется, последних пустили под нож куда как больше необходимого…

* * *

Обыск стоянки не обнаружил ничего интересного. Разве что запасы еды и кое-какие ценные вещи, типа верёвок и канатов. Трофейное оружие — не в счёт. Ну ещё и специи, куда ж без них? Но это богатство сразу определили в таверну. Наверняка, хозяин разберётся!

Ещё было много всяких громоздких приспособлений для курения. Прилагались табак и ларцы с углями специальной формы, чтобы помещались в предназначенные для него места.

Нашлась и целая бочка вина, как бы это не было странно, учитывая особенности веры вторженцев.

— Господа офицеры! Подойдите! — выкрикнул Кеншин, с палубы одного из кораблей.

Остальные в недоумении переглянулись, но поспешили к товарищу. Для подъёма использовали трап. Под ступнями Даджоя он прогнулся и жалобно заскрипел, но, надо отдать должное, выдержал! По идее — был рассчитан на погрузку и разгрузку большого количества товаров, как ни как — торговцы.

— Шо ты голосишь, мужик? — поспешил осведомиться Батя.

— Да сами гляньте. — степняк лишь пригласил всех жестом к люку, ведущему в трюм.

Помимо коек команды и котлов, в самом носу имелось огороженное помещение. Кен взял приготовленную заранее лампадку и вошёл первым. Камера (иначе её назвать не получалось) была полностью облицована обожжёнными досками, к тому же, явно чем-то пропитанными. И, кроме того — все поверхности были покрыты глубокими царапинами и зарубками. Некоторые из них были чуть ли не в фалангу глубиной. А пол ещё и лип к подошвам, словно намазанный густой смолой. Каждый шаг сопровождался влажным треском.

— Что и требовалось доказать. — констатировал Батя.

— Что там доказывать? И так всё ясно было. — отмахнулся Лайонел и направился наружу, из тёмного, почти чёрного, чрева судна.

— Что ясно? — не поняла Венга.

— Твоих любимых жуков перевозили. — пробасил Джой.

Глава 22

После разбора трофеев, полк стал готовиться к ночёвке и к вероятной обороне. Были назначены часовые. По периметру поляны, каждые пятьдесят шагов, рылись окопы. Благо, лопат у пустынников нашлось в достатке.

— Что они, не могли нормальных траншей накопать? Видно же — готовились! Но как-то бестолково… Вот что это?! — Макс ткнул ногой в участок снятого дёрна.

— Это называется — умиральная ямка! — бросил Батя, проходя мимо.

— Чего?!

— Окоп для стрельбы лёжа. — внёс ясность Кеншин.

— Какой же это окоп? Я тут плашмя едва ли помещусь… — растерялся Макс.

— Ну… Вот такой вот окоп. Типа, если тебе под огнём окапываться приходится.

— А толку? Я лучше стрелять буду в ответ и перезаряжаться. И вообще, вон рядом кочка, так за ней места больше чем в этой… — парень не смог сходу подобрать слово, — Рытвине.

— Это ты, а то — они. — коротко бросил Кен.

Остаток Светового дня, войско защитников твердыни занималось обустройством позиции. Не сказать, что сильно окопались, но периметр перекрыли полностью. Да ещё и по личной инициативе бойцов — разных укрытий наделали. Даже пару крошечных блиндажей соорудили.

Когда вся оборона была выстроена, смены распределены, а ответственные назначены — можно было наконец расслабиться. Впервые, с начала вторжения! В любом случае на твердыне вряд ли осталась хотя бы пара сотен бедуинов. И то — это самая оптимистичная цифра.

Поначалу никому не спалось. Прохлада осенней ночи, попросту не располагала к отдыху на голой земле. И это несмотря на чудовищный недостаток сна в последние дни. Бойцы сидели, стояли и лежали вокруг костров, и внимали рассказам офицеров. Почти всё сводилось к ностальгии Бати, о том, как должно быть правильно и как было раньше. Слушали его в основном местные, жадные до героических баек былого. Наёмники же больше смотрели по сторонам и вглядывались во тьму на границе видимости за постами.

Иной раз, они тихонько переговаривались между собой:

— Макс, что я тебе на счёт украшений говорил? — требовательно спросил Кеншин.

— Что нельзя в бой их надевать… — юноша не сразу придал значение претенциозному тону наставника.

— Ну?

— Что «ну»?

— Ты сейчас допросишься. На руке у тебя что?

— Что? А… Нет! Это не то! — зная, что значит «допроситься» в разумении Кена, Макс начал было паниковать и рывком попытался скрутить с запястья давешнюю находку. — Я это в катакомбах нашёл. Помнишь, мы под храмом в Стиллролле, канаву в стене видели? Вот из такой вот и выдрал.

Парень молча отдал «артефакт» учителю. Тот принялся внимательно его изучать и гнуть в разные стороны. Это была металлическая жила, покрытая чем-то вроде кожи или затвердевшей смолы… На ощупь — как материал, из которого сделана обложка книги, что украл Макс. Само-собой, тоже чёрного цвета.

Сам же металл — светлый, почти белый и очень мягкий. При небольшом усилии, Кеншин сумел оставить на нём зарубку, просто проведя ногтем.

— Похоже на кружку Бати.

— Тоже так подумал. Я как-то посуду мыл и обратил внимание, что её даже пальцами погнуть получается.

Кен лишь покивал и вернул трофей.

Разговор о поясе Макс решил переложить на более подходящий момент, когда рядом не будет лишних ушей. К тому же, он снял его перед самой погоней ещё в городе.

И правильно! Лишние десять килограмм (а если учесть, что пояс «напитался» — то и все пятнадцать) никак не поспособствуют скорости. Если вообще позволят пройти нужную дистанцию.

Весь диалог, за товарищами в пол глаза следила Венга. Но, похоже, её не интересовал объект перебранки. Ей было куда интереснее понаблюдать за ссорой, которая так и не состоялась.

Рядом восседал Даджой. Он тоже наверняка всё слышал, но его волновала исключительно округа. Гигант всё время крутил головой и всматривался во тьму. Куда-то туда, где стояли на постах часовые. Причём, никаких сомнений, что он слышал и видел больше и дальше их — не было. Вот только сон одолевал и его. Постоянная зевота и слипающиеся глаза не оставляли сомнений — здоровый и регулярный отдых нужен даже великанам!

Что же до Лайонела, то он откровенно расслабился — развалился у самого огня и даже панцирь расстегнул. Глаза он открывал исключительно чтобы встрять в разглагольствования Бати. Особенно когда они касались правильности женщин:

— Вот раньше бабы знали, как правильно мужика порадовать! Приходишь, значится, со службы, а она в одной сорочке тебя на самом пороге зустричае! Да так дыхае, шо аж дыни наружу выпадають!

От таких описаний, ополченцы чуть ли не слюной давились. Но Лай бессовестно охлаждал их пыл:

— Ага-ага! Не обольщайтесь, парни! Синьору Сержио такие нравятся, что у них там под сорочкой не только дыни, а ещё и мешок картошки имеется!

— И сала пол центнера! — не удержался Джой.

Ночное небо Архипелага тот час сотряс многоголосый смех!

И сотрясал ещё не раз, пока Батя не скомандовал отбой. Дежурить остались только часовые, сержанты и один из офицеров. Все — посменно.

* * *

К счастью, за всю ночь никто так и не показался. Ни о шуме, ни о шорохе, часовые не докладывали. Хотя, по логике вещей, кто-то да должен был отступать к месту эвакуации. И, почти наверняка, этот кто-то не должен был быть таким же скрытным как сидящие на местах ополченцы. То есть — врага бы заметили.

Но нет! До самого рассвета никто даже веточкой не хрустнул.

Интересно, а как там в Тэрра дель Пани? Тоже тихо? Хотя, конечно, город большой. Может кто-то и спрятался в хитросплетении улочек и переулков. Но какой в этом смысл? Особенно, учитывая, что теперь оружие чуть ли не в каждом доме будет. В такой город ещё попробуй сунуться! И без укрепрайона — мало не покажется!

Однако, на всякий случай, утром Батя провёл строевой смотр и перекличку личного состава. Новых потерь не обнаружилось. Чего нельзя было сказать о пленных… Несмотря на постоянный контроль и слежку, пустынники ночью задушили троих своих. Как предположил Кеншин — это были обладатели знаний по воздухоплаванию. Бедуины просто обезопасили драгоценные тайны. Скорее всего, этим же объяснялась и абсолютная тишина, в которой свершились убийства — капитаны добровольно отдали последний долг родине.

Перед возвращением в Тэрра дель Пани было сделано ещё несколько дел:

Во-первых, несмотря на близость бездны, всех погибших похоронили в братской могиле. Различий в принадлежности покойников к конкретной стороне не делали. Как выразился один из бойцов –«Перед Светом — все равны!». Оно и правильно, незачем себе лишнюю головную боль сочинять! Само же захоронение обозначили несколькими большими камнями. Будущие поколения будут копать там селитру.

Во-вторых, было приведено в негодность оборудование на небесных судах. Просто сжигать такое количество древесины оказалось жалко. А ведь там ещё и канатов всяких полным-полно. Островитянам в хозяйстве всё пригодится! Так что, Даджой предложил просто понаделать лишних дыр в котлах и в баллонах. А чтобы совсем уж наверняка — ещё и панели управления вместе с рычагами изрубили и верёвки из их механизмов повытаскивали.

Ну и в-третьих, решили совместить ещё две необходимости — уничтожение почтовых голубей и завтрак воинства. Птицам сворачивали шеи, ощипывали, потрошили и отправляли на костёр. После почти суток голода, нежное мясо показалось пищей царей! Но, по понятным причинам, накормить полк досыта не вышло. А Джой, так и вовсе отказался, дабы не издеваться над желудком крошечной порцией.

По ходу дела посчитали, что две трети клеток были пусты.

Пленные пустынники не сумели внятно объяснить, что и кому докладывали их капитаны. Но и сомнений на этот счёт у наёмников не было. Обороноспособность, командование островной милицией, численность, вооружение, тактика… В общем — разведданные, чтобы следующая экспедиция не наступила на те же грабли.

Обратно в столицу выдвинулись через два часа после рассвета. На всякий случай — походной колонной по всем правилам, с головными и фланговыми дозорами. А конвоирам, так вообще приказали расстреливать всех пленников, в случае нападения или даже просто обнаружения засады.

Несмотря на ночной отдых, сил для быстрого марша ни у кого не осталось. К тому же, темп существенно снижали раненые. Тем не менее, ни голод, ни усталость не умоляли приподнятого настроения ополченцев. До самых окрестностей Тэрра дель Пани так и не прозвучало ни одного возмущения или жалобы.

А уж когда показались столичные холмы — у защитников родины вообще открылось второе дыхание! Завидев встречающих сограждан, кто-то попытался неуклюже маршировать, другие затянули бравую песню, третьи просто махали руками. Но все как один — улыбались!

Силы вторжения были разбиты!

* * *

За следующие три дня, работы стало чуть ли не больше, чем за всю короткую войну!

Был разработан и принят к исполнению целый ряд противопартизанских мер.

Это и патрули, количеством от пол роты до роты. И посты на крупных трактах. И даже листовки по лесу развесили. В них, прячущимся бедуинам предлагали достойное обращение, медицинскую помощь и доступ в храм Света для ежедневных молитв.

Наконец были допрошены пленные. Их с самого начала старались держать хотя бы немного порознь и препятствовали любому их общению. Расспросы и редкие пытки на себя взял Кеншин.

Увы, ни по-хорошему, ни по-плохому, ничего интересного узнать не удалось. Всё выглядело как банальное завоевание. На счёт скупки продовольствия, эпидемий и, уж тем более — жатвеников, вояки также не были в курсе. А допрошенные матросы лишь ссылались на мёртвых капитанов, мол, это они все дела вели и что-то знать могли.

Захваченный Лайонелом командующий, тот самый Асад ибн Дари, тоже ничем не порадовал. Лишь сказал, что корабли должны были пойти не по одной и даже не по десятку плоскостей. Но на том всё. Не помогли ни иглы под ногти, ни сломанные пальцы.

Единственный вероятно ценный пленник — хашашин, покончил с собой. Со сломанной челюстью он сумел прокусить язык, набрал полный рот крови и захлебнулся. Не зная (а может быть и зная), чего ещё можно ожидать от собрата по ремеслу, Кен дополнительно прострелил ему сердце. Так… На всякий случай.

Что делать дальше с почти двумя сотнями пленных — никто не знал. Батя посоветовал придержать их как заложников, на случай повторения вторжения. Учитывая пустые голубятни, он не сомневался, что придут новые враги. Более подготовленные и лучше вооружённые. На предложение мэра Орландо остаться на острове, старый наёмник дипломатично пообещал подумать.

Полным ходом начались и сборы беженцев. С восстановлением родных сёл тянуть было нельзя. Ведь скоро осень окончательно вступит в свои права и начнутся затяжные дожди. Дороги размоет так, что в дальние сёла ни один обоз не проедет. Да и чтобы грядущей зимой не замёрзнуть — нужно успеть хотя бы общие бараки возвести.

О том, чтобы перезимовать в городе — не шло и речи! Фермеры упрямо талдычили про раннюю весну и начало посевных, как только снег сойдёт. Ведь дороги всё ещё будут непроходимы, а поля — они вон где, аж на другом конце острова! Тёплый климат и короткие зимы диктовали свой уклад жизни на сельскохозяйственной твердыне.

Вереницы телег поползли от столицы во все стороны. Само-собой — все с вооружённым сопровождением.

* * *

Жизнь в Тэрра дель Пани быстро становилась на круги своя.

Баррикады разобрали, повреждённые дома ремонтировали, а люди возвращались в свои жилища. Всё чаще на улицах слышался смех и отзвуки гуляний. Кого-то поминали, другие умудрялись жениться…

Но главным показателем того, что всё в порядке — была забитая каждый вечер таверна!

В укрепрайоне вокруг города всё ещё круглосуточно присутствовали ополченцы. Но давешних командиров больше не дёргали по каждому поводу и на дежурства. Мэр Орландо умел считать и понимал, что офицеры обходятся ему слишком дорого.

Контракт был закрыт.

По крайней мере — официально. С довольствия отряд не сняли, а за Батей временно сохранились обязанности капитана карабинеров. Естественно, вместе с жалованием.

* * *

В очередной вечер, осень решила напомнить о своём капризном характере. Небо заволокли тяжёлые тучи. Казалось, что сумерки начались раньше обычного и растянулись на долгие часы. А в дополнение ко всему — заморосил мелкий дождик.

Наёмники сидели на летней кухне. Из-за погоды огонь в очаге разожгли значительно раньше времени ужина. Увы, в открытом помещении от этого теплее не стало.

Тогда Лайонел показал настоящую магию обогрева:

— Оле-е-е! АП! — и, вроде бы как незаметно, достал из рукава бутылку самогона.

Воинам фокус понравился и представление продолжилось: не менее волшебным образом, на столе материализовался шмат ветчины. Раздались овации!

Макс пил всего раз в жизни, и пока не успел понять удовольствия от алкоголя. Он решил согреться другим способом — в бане. Тем более, что недавно купалась Венга и жаровня ещё не должна была остыть.

Вооружившись лампадкой, он направился на задний двор. К его радости, баня не просто не остыла! Вода всё ещё была почти горячей! Восхищаясь собственной идеей, парень сбросил одежду и забрался в густо парящую купель.

* * *

— Фух! — Лайонел поморщился и выдохнул в сторону. — Папаш, куда ты наливаешь по пол стакана?! Пойло же на третьем тосте закончится!

— Ну ничего страшного! Ща Венга высохнет, спустится и в таверну догоняться пойдём. Так, давайте, третий за лю… — договорить не дал скрип калитки, донёсшийся со стороны улицы.

Наёмники оживились. Кен взял нож за лезвие и спрятал его под столом. Лай положил руку на кобуру. Батя перехватил бутылку за горлышко…

И только Даджой оставался каменно-спокойным:

— Один человек. Шаги лёгкие. — шёпотом сообщил он.

Спустя несколько секунд, из-за угла дома появилась девушка.

— Ой! — она вздрогнула, обнаружив на себе пристальные взгляды четверых мужчин. — Чао, синьорэ! А где адъютант Макс?

— И тебе не хворать, дочка. В бане парится. Там. — Батя махнул рукой с бутылкой на сарайчик в саду.

Гостья лишь кивнула и уверенным шагом пошла в указанном направлении.

— Так… — старый лис сверкнул глазами и поспешил разлить остатки спиртного. — Допиваем и валим отсюда. Лай, Венгу через парадный вход выведешь. А то будет нам тут представление! Всё мужики. За любовь!

Наёмники чокнулись разномастной тарой и повторили:

— За любовь!

* * *

Макс опешил, когда перед ним, прямо из пара, возникла незваная гостья. Похоже, он так расслабился, что задремал и не заметил, как она вошла. И как закрыла за собой дверь…

— Привет. — произнесла незнакомка слегка хриплым голосом.

— Привет. — с трудом выдавил из себя юноша, наблюдая как на лавку, рядом с его одеждой, ложится и её жакет.

— Я Джулия. Ты спас меня и моего младшего брата, когда… ну… когда… — девушка замолчала и уставилась себе под ноги. Пальчиками одной руки она теребила бретельку белого платья, грозящую вот-вот сползти с худенького плечика.

Парень кивнул. Он вспомнил её: полуголая и загнанная в угол, она закрывала собой совсем мелкого мальчишку.

— Я… я… эм… Спасибо! — тихий голос окончательно сорвался на хрип. Пальчики у плеча неловко дрогнули и… Платье упало на пол.

Дальше всё происходило как во сне. Макс пытался хоть что-то понять, но сердце погнало кровь так, что в памяти остались лишь немногие детали… Вот Джулия перешагнула борт купели, перед глазами ненадолго задержалась щёточка чёрных волос. Дальше были брызги воды, внезапно ставшей ледяной. Казалось, что капли ослепительно блестят, сбегая с небольших грудей и задерживаясь на коричневых сосках. Потом лицо обдало горячим дыханием и их губы сомкнулись в поцелуе. Её язычок смело проник в его рот, неся с собой приятную и незнакомую доселе влагу.

В какой-то момент они так увлеклись, что стукнулись зубами. Джулия отстранилась. Она тяжело дышала. Макс испугался, что мог сделать больно и замер в ожидании подсказки. Ею стала улыбка.

В следующую секунду всё продолжилось с новой силой.

Не разрывая поцелуя, он подался вперёд и прижал её к борту купели. Страсть, необузданная и дикая, овладевала неопытным юношей, как мог бы пожар охватывать сухое поле! А когда крепкие бёдра обняли его талию — голова и вовсе пошла кругом…

Глава 23

Прошло две недели.

Осень неумолимо наступала. Природа Архипелага дарила своим детям всё меньше и меньше ясных дней. А дожди — наоборот, стали практически ежедневными. И постоянно усиливались…

Но война закончилась и теперь наёмники с утроенным рвением навёрстывали упущенное. Какая-то там непогода никак не могла повлиять на привычный уклад их жизни.

Лайонел как обычно пропадал в загулах. Иногда — по несколько дней к ряду. Если верить последним слухам — его часто видели в компании жён бывших (ныне покойных) правителей. Причём, с обеими сразу. И обе смотрели ему в глаза, что твои варвары на железный топор! Ух! Силён бродяга!

Даджой стал завсегдатаем библиотеки. Друзья на это никак не отреагировали, вполне ожидаемо, учитывая увлечённость гиганта книгами. А вот местные стали перешёптываться. Почему-то, здоровенный детина не ассоциировался у простых людей с высоким интеллектом. Во время пробежки Макс слышал разговор двух патрульных карабинеров: «Синьор офицер опять картинки разглядывать пошёл.». Правда, завидев юношу, мужики умолкли и поспешили свернуть с улочки. За постоянные крики в бою, и за своё рвение наподдать пустынникам, адъютант прослыл неуравновешенным буяном. Вот и предпочитали с ним не связываться, ни сверстники, ни старшие. Возвращаясь к Джою — в библиотеку он, конечно же, не за картинками ходил. Он одолжил у Кена пустой блокнот и записывал туда все сведения о соседних плоскостях. Очень кстати в этом деле пришлась книга из канцелярии мэра — та, что с именованными твердынями.

Сам же Макс теперь обзавёлся девушкой. Это была единственная и, в тоже время, самая большая перемена в его привычном укладе жизни. Тот случай в бане растянулся чуть ли не на пол ночи. А закончился только потому, что начало болеть причинное место. Джулия позволила себя проводить, а на следующий день, дорогого гостя принимал уже её дом. После этого, ребята встречались каждый день и, самое главное, всегда находили возможность уединиться. А пару раз, Макс даже не ночевал дома! После каждого такого свидания, в голове не оставалось ни единой дурной мысли, а из сердца отступала тяжесть. Иной раз, улыбка словно сама заползала на лицо. В отряде, все кроме Венги, всё знали и посмеивались, но никаких разговоров на эту тему не развивали.

Хотя, она и сама ходила на свидания. Как обычно — каждый раз с разными кавалерами. В лучшем случае, изрядно выпившую девушку просто возвращали до калитки. Единственным, что изменилось после войны — был социальный уровень ухажёров. Теперь, за «синьорой официале» приходили в основном зажиточные мужчины. А один раз ей даже попытались засватать малолетнего сынка какого-то чиновника. Ну а что? Поесть, выпить принесли — можно и послушать. Но, увы, воительница откровенно нажралась! А после — попыталась споить и четырнадцатилетнего пацана. Его родители (надо сказать — уважаемые в столице люди) ретировались. Вежливо извинились перед остальными наёмниками и поспешили оградить своего отпрыска от угрозы всему роду!

Что касается Кеншина — у него вообще ничего не изменилось. Сын степного народа умудрился поразить товарищей собственной стабильностью. И это несмотря на время, проведённое вместе. В тот самый вечер, когда Макс познал женщину, все изрядно напились. И не мудрено! Праздновали официальное увольнение с серьёзной службы. Следующий день Кен отдыхал и вообще ничем не занимался. Ну, вернее — занимался, но что такое эта его медитация, в отряде откровенно не понимали. Лишь Даджой, да ещё и ученик, относились к этом хоть сколько-нибудь серьёзно. Остальным же, суть психических упражнений оставалась чуждой и воспринималась как безделье и лень. Ну а далее, степняк продолжил тренировки Макса. Да не просто продолжил, а пытался их ужесточать. То больше подходов, то больше повторений, то изобьёт так, что на ноги страшно опять подниматься…

После летнего дисциплинарного наказания (тройные нагрузки), юноша кое с чем даже справлялся! Да и жара полностью сошла, что тоже сказывалось. Кен предпринимал первые попытки преподавать атлетику: вёдра с водой, совковая лопата с грязью, кувалда… Все привычные упражнения — тоже с отягощениями. Мешки на спине во время отжиманий. Коромысло с полными вёдрами на плечах для приседаний. Пресс теперь качался вниз головой на горизонтальной ветке дерева. А подтягивание — с тем самым древним поясом.

Кстати, о нём Макс до сих пор так и не рассказал учителю. То товарищи мешали, то иные обстоятельства, а то и вовсе забывал из-за того, что Джулия забирала слишком много сил.

Единственным занятым оставался Батя. Будучи начальником городской стражи — командиром карабинеров, а за одно и всех остальных ополченцев, он просто не имел времени для безделья. Два раза из леса приходили изнеможённые пустынники, оба раза — по отделению простой пехоты. Их допрашивали и отправляли к остальным. Зодчий Фабрицио требовал дать пленных для земляных работ, но синьор капитан грубо ему отказал, аж кулаком по столу стукнул во время спора. При этом, он ссылался на законы и обычаи ведения войны и на рабский труд. Но, по правде говоря, Батя попросту боялся вручать вчерашним врагам лопаты, кирки и ломы… Так что пришлось главному строителю обходиться сборной рабочей бригадой из городских жителей. Побывав в бою и оценив укрепления на деле — он сделал какие-то свои выводы. За зиму он планировал существенно развить линию обороны вокруг столицы.

А ещё, мэр Орландо требовал с капитана придумать что-нибудь с заминированными пушками. Их там оставалось ещё пять штук. Невесть, какое богатство и какая мощь! По этому поводу был собран военный совет с офицерами. Даже не став слушать, Кеншин сказал, что не полезет разминировать непонятно что, и не советует делать это остальным. Даджой сразу подкрепил решение своего доброго друга твёрдым отказом. Остальные же, будучи некомпетентными в сапёрном деле, скорчили умные лица и согласились.

Позже, решение вопроса пришло само. Начались дожди. А влага и сырость не могли пойти на пользу пороху. Ловушки обезвредила стихия. Естественно, к батарее никто не полез. Колёса пушек просто зацепили крюками на верёвках и потянули прочь. В одном случае что-то загорелось и задымило, но взрыва не произошло. В результате, город обзавёлся ещё тремя орудиями. Два — забрали себенаёмники. Неизвестно, как Батя убедил Орландо, но тот и слова против не сказал. Хотя, оно и понятно как — в рукаве у старого прохиндея был козырь в виде компромата на нового мэра.

Ну вот и ладушки, вот и хорошо!

* * *

Последний ливень прошёл рано утром, когда Макс был на пробежке. Кен ни капли не обеспокоился и ожидал ученика в течение получаса, может чуть больше. Но, увы, юноша явился аж к обеду. Где он пропадал — вопрос не стоял.

— Может ты будешь, эм… — степняк замялся, — давать дополнительные нагрузки во второй половине дня?

— Кен, я в норме.

— Где ты там в норме?! Еле дышал, когда вернулся! Какой из тебя сейчас партнёр для спарринга? Джой, а ты чего улыбаешься? Как ты его рукопашному учить будешь?

— Да ладно тебе. Ему рукопашный больше не грозит! — внезапно для всех отшутился великан.

За столом раздались сдавленные смешки. Несдержанней всех был Лайонел:

— Макс, признавайся! Сколько дополнительных подходов сделал?

Смех и вовсе больше никто не сдерживал. Кроме Венги…

До сих пор, она так и не смогла понять, почему все в отряде постоянно улыбаются, а Макс, так вообще — сияет, как яйца у синьора Рима.

— Ладно, посмеялись и хватит! — урезонил подчинённых Батя. — Кен, раз у вас мордобой накрылся на сегодня — сходите на ферму за мясом, нам высокое начальство свиной окорок выделило.

— О-о-о! — оживился Лай. — Значит я тоже кое за чем схожу! Так уж и быть, поужинаю сегодня с вами.

Батя кивнул:

— И очень даже кстати. Нужно будет обсудить, что дальше делать будем.

На том и порешали.

После обеда все разошлись по своим делам. Лайонел пошёл за «кое-чем». Венга отправилась на очередную назначенную встречу. Даджой решил использовать несколько часов для своих изысканий в библиотеке. Ну а Кен с Максом выполняли поставленную задачу по добыче пищи.

Что до атамана банды, то он ушёл обратно в казармы карабинеров. Делать важный вид и говорить заумные военные фразочки — работа не из лёгких!

* * *

Свиноферма находилась за городом с противоположной его стороны. Тем не менее, Кен повёл по окраинам. А на вопрос ученика — лишь отмахнулся, мол не хочет бродить по хитросплетениям улочек. На самом же деле, он просто хотел завести щекотливую тему и именно потому избегал людных мест.

— Слушай, я это тогда серьёзно сказал. Старайся, чтобы личная жизнь не мешала тренировкам. Иначе можешь вообще не тренироваться. — начал степняк издалека.

Макс покраснел. Он знал, что наставник ждал его и, тем не менее, предпочёл задержаться у девушки.

— Я понял.

— Ладно, не красней ты так. На первый раз не страшно. Тем более — не на грязи же нам спарринговаться! Кстати, как у тебя с подругой дела?

— Да… Прекрасно всё.

Подобравшись к вопросу, который хотел истолковать, Кеншин и сам залился краской. Настало время поговорить с воспитанником и об ЭТОМ:

— Макс, ты предохраняешься?

— Эм… — юноша нахмурился. Что такое предохранитель у ружья он знал, но связать это понятие с женщиной у него не получилось. — в смысле?

— Ох! Ну вот почему это должен рассказывать я, а не Лайонел? — кажется, у Кена покраснела даже лысина. — Хотя нет! Хорошо, что не он! А то опять про бараньи кишки трындеть начнёт!

Макс шёл рядом и едва сдерживал улыбку. Не часто ему доводилось видеть наставника настолько смущённым. Однако последняя фраза заинтриговала:

— В смысле? Зачем бараньи кишки?

— Надевать.

— На что?

— На то самое!

На лице Макса отобразился тяжелейший мыслительный процесс. А по его результатам он сумел выдать лишь многозначительное и всеобъемлющее «фу». Кен продолжил:

— Короче! Когда заканчиваешь — делай это не внутрь, а наружу. Ну там… На бёдра, на живот, на грудь. Можно, конечно, ещё в пару мест, но это уже точно пускай Лайонел объясняет!

Давая понять, что закончил «урок», степняк демонстративно отвернулся.

Увы, откровения нисколько не проясняли собственной сути:

— Прости пожалуйста, я не понял. Зачем такие трудности?

— Затем, чтобы она от тебя не понесла. Конечно, если ты сам ребёнка не хочешь.

— А-а-а… — лицо парня просияло пониманием. — Джулия сказала, что у неё безопасные дни. Так что всё в порядке.

Кен нахмурил брови:

— Что, прям так сразу и повезло, и аж две недели подряд?

— Ну да. — Макс ответил с такой интонацией, как будто это была самая очевидная вещь на всём Архипелаге.

Дальнейший путь до нужной фермы проделали в абсолютной тишине.

Чем ближе подходили к животноводческой окраине — тем беднее выглядели дома, и тем реже попадались горожане. А на подходе, воняло так сильно, что даже птиц почти не было. Хорошо ещё, что сами свинарники и коровники находились на некотором удалении от города! Пожалуй, именно тут надо было обустраивать сердце обороны Тэрра дель Пани. Учитывая нелюбовь пустынников к свиньям — уже одна вонь стала бы серьёзным тактическим (если не стратегическим) преимуществом!

Около калитки воины решили не стоять и сразу, не стучась и не дожидаясь хозяев, пошли во двор.

Дети скотника, как ни в чём не бывало, возились под яблоней. А жена прямо тут же развешивала сушиться бельё после стирки. Как будто и не было никакого запаха.

Семейство лишь мельком глянуло на парочку латников. Видать, были предупреждены.

— Добрый день! — выкрикнул Кеншин, значительно громче чем требовалось. Ему просто не хотелось повторять, на случай если хозяин не услышит.

Но почти сразу из-за дома отозвался и фермер:

— Чао, синьорэ! Проходите на задний двор!

Наёмники приняли приглашение и тут же стали свидетелями разделки свиной туши.

Со стороны всё выглядело просто: свинья уже была осмолена соломой и очищена от грязи, а то, как ловко хозяин орудовал ножом, заслуживало отдельной истории. Кен аж замер, чтобы не упустить ни одного движения опытной руки. Да и Макс тоже сумел оценить момент. Прекрасно заточенный меч и близко не так хорошо проходил сквозь мясо, как этот маленький разделочный нож! Может, конечно, дело было в заточке, но скорее — в привычке самого свинаря.

— Сейчас, синьорэ! Пару минут.

Лишь три раза взметнулся топор и хрустнула грудина. Всю остальную работу проделал именно маленький ножичек, меньше ладони в длину.

Фермер взялся за обещанный окорок лишь, когда грудина была полностью вскрыта, удалены потроха и аккуратно срезан мочевой канал. И снова всего три быстрых движения и нога оказалась отделена от остальной туши.

Кен подошёл за бедром, принял его и коротко поклонился в благодарность.

Макс, тем временем, заворожённо смотрел на вскрытую грудную клетку. Внутри уже не было органов, зато, словно в корыте, покачивалась тёмная кровь…

— А у Вас есть ведро? — внезапно для самого себя выдал юноша.

— Эм… Да. А зачем? — фермер осёкся и даже замер на мгновение, от такого вопроса.

— Куплю кровь свиньи!

Макс заявил это настолько твёрдо, что Кеншин аж невольно подыграл: сжал губы и кивнул несколько раз. Мол — да, точно, кровь забыли!

— А-а-а… — просиял пониманием свинарь. — Колбаску делать будете? Так я вам и кишочки отдам. Только промывать извольте сами!

* * *

Пять минут спустя, наёмники уже топали обратно через город. Макс шёл с ведром и мотком кишок, смотанных в кусок свежей розовой шкуры. Кен же был несколько смущён и нёс на плече здоровенный окорок. Кстати, на этот раз он повёл ученика совсем другой дорогой.

— Зачем тебе кровь? — прямо спросил степняк.

К его удивлению, парень оглянулся по сторонам и, убедившись, что никто не смотрит, тут же выбросил кишки свиньи в канаву, вдоль которой они шли.

— Кен, извини. Я рассказать хотел, но то забывал, то случая удобного не было… На счёт пояса. Я когда в подземелье был, он… словно живой себя вёл! — далее последовали объяснения о древней сбруе. И как она не отпускала руку, и как взбрыкнула при ударе. И про пену, в луже крови убитого пустынника, тоже рассказал.

По мере повествования, степняк всё больше и больше хмурил брови. И, в конце концов, спросил:

— То есть, после всего этого ты додумался держать эту железку в нашей комнате, а теперь ещё и пожрать ей тащишь?!

— Да. — Макс обречённо кивнул и потупился. Он понимал, как это должно выглядеть в глазах наставника.

Но ведь пояс его послушался тогда в катакомбах! Чего бояться то?

Остаток пути до дома, они прошли не проронив ни слова.

* * *

Никого из наёмников на месте не оказалось. Кен решил не откладывать на потом и сразу начал колдовать с мясом. Ему очень понравился рецепт покойного Арканджело, которого он сам и убил. Местный вариант якитори — «шашлык», как обозвал его Батя. Сперва мясо надо было нарезать крупными кубиками и подержать в овощном маринаде и только потом жарить. Но, что очень важно, не на огне, а на углях!

Макс, тем временем, пошёл за поясом.

Для проведения эксперимента, ведро поставили во дворе. Когда юноша поднёс к нему пояс — ничего не произошло. Никакой реакции не последовало и на мысль о корме. Но стоило представить себе, что сейчас блестящая сбруя будет погружаться в тёмную вязкую кровь, как вдруг сегменты дёрнулись!

Короткий лязг заставил Кеншина отшатнуться. Впрочем, он быстро взял себя в руки и коротко прокомментировал:

— Не влезет. Сочленения не согнутся под таким углом, чтобы плотно лечь.

Ведро действительно было очень маленькое, чуть ли не бутафорное. Литров пять, не больше.

Но, ничего страшного. Если что — можно будет просто разложить артефакт и облить его сверху. Ведь с пола тоннеля впитывал как-то? Значит и тут сможет!

Стоило опустить бляху в кровь, как весь пояс потянулся следом за ней. Расстояние между звеньями мгновенно растянулось до максимального, доступного сочленениям-суставам. Причём, на столько, что сама бляха нырнула сразу на треть собственной длинны! Тогда же раздался и первый влажный клёкот.

На поверхность один за другим повалили пузыри воздуха. И чем больше сегментов погружалось, тем чаще эти пузыри всплывали, пока и вовсе не стали превращаться в пену. А когда под ней скрылась примерно половина сегментов — ведро несколько раз тряхнуло. К тому моменту слух легко различал сразу несколько источников шипения и бульканья.

Объём сбруи уже должен был вытеснить часть крови, но на землю вокруг ведра стекала только пресловутая пена.

Когда свободное место закончилось — пластины пришлось укладывать друг на друга. Те из них, что лишь частично погрузились в пенящуюся жижу, издали знакомый Максу звук. Тот самый, так похожий на сёрбанье Бати. Только более частое и жадное!

Наконец, наружу потекли первые тонкие струйки крови. Но их всё равно было слишком мало. Сам же пояс, ещё несколько раз вздрогнул и сумел сильнее утрамбоваться в ёмкости.

Спустя минуту, пена продолжала подниматься из щелей между звеньями. Содроганий больше не было. А звуки стали прерывистыми и… неуверенными. Пресытился?!

— И что дальше? — в голосе Кеншина слышалось больше разочарования чем удивления.

И не мудрено! Ученик рассказывал про агрессивную железную змею-кровопийцу, а та, на деле, оказалась всего лишь хрипящей, сопящей и дрожащей губкой. Да, жидкость оно впитывало быстро, но на том и всё. Никаких чудес не прилагалось.

— Не знаю. Я в прошлый раз не дал ему напиться. — пожал плечами Макс.

Ещё некоторое время они исступлённо смотрели как пояс пускает пузыри.

— Ладно, пойдём огонь разжигать. — произнёс Кен, не отрывая взгляда от ведра.

* * *

Спустя почти час угли были готовы к возложению на них прутьев с мясом!

Первым вернулся Лайонел. Он принёс аж три бутылки. Обещанным «кое-чем» был коньяк, как оказалось — дорогущее спиртное! Ранее этим самым коньяком угощаться приходилось только из рук бывших правителей. Так что сомнений в происхождении напитка вопросов не возникало — домашний погреб одного из них. Ну или обоих сразу. Вдов-фавориток то двое осталось! А Лай, как племенной кобель — был непредсказуем, что твоя молния! Бездна его разберёт, куда ударит в следующий раз. В этот раз — по фамильным винным погребам!

Наверняка, дамы ещё и рады были — так легко отблагодарить опытного воздыхателя!

Следующим пришёл Даджой. Само-собой — с книгой! Последнее время он пытался исполнить своё обещание перед Лаем и изо всех сил искал иллюстрацию льва. Увы, в этот раз получилось найти только изображение зверя на геральдике. Но он совсем не походил на настоящее животное. Лев стоял на задних лапах, спину держал прямо, а передними конечностями размахивал прям как Батя во время летних учений.

Кстати, сам он появился как раз, когда мясо уже было готово:

— Шо там за колдовство у вас такое, мужики?

— Ты о чём, папаш?

— Ведро посреди огорода.

Лай с Джоем нахмурились и уставились на Кена с Максом.

— Тут такое дело… — смутился степняк. — Помните тот латный пояс, что мы в подвале нашли? Ну так вот…

Уже менее чем через минуту, наёмники пошли во двор, смотреть на чудо-чудное. Однако, ничего удивительного не состоялось: жижа в ведре стала светло-алой и, к тому же, её там почти не осталось. Пены на поясе было мало, а сам он не проявлял никаких признаков жизни.

— А шо было то хоть?

— Ну-у-у… В ведро с кровью опустили, а он бульбашки пускать начал. — вкратце рассказал Макс.

— И шо?

— Пояс кровь пьёт. — поддержал ученика Кеншин.

— Мужики, честное слово, вы идиоты! — старый вояка констатировал это как нечто очевидное. Уже уходя в сторону летней кухни, он добавил, — Если рукавицу по запястью завязать и в ведре с кровью утопить, то она тоже пузыри пускать будет. Но это же не значит, что она пьёт.

Следующим потерял интерес Лайонел. Молча согласившись с командиром, он отправился следом.

И только Даджой остался стоять на месте и хмурил брови.

— Не заигрывайтесь. — молвил он, когда Лай с Батей уже скрылись под сенью дома и не могли ничего слышать. Лицо его было серьёзно, а тон ясно давал понять — великан не усомнился в словах товарищей.

* * *

— А шо, Макс! Говорят, ты остаться решил? — завёл излюбленную шарманку Батя. — Невесту себе нашёл…

Первая бутылка была опустошена буквально за десять минут, так что наёмники быстро достигли кондиции.

— Да, не, дядь Сергий. Чего невесту то сразу? Мы с ней просто так… ну… любимся! Да и зачем я ей нужен? У нас разница целых восемь зим. Ей двадцать пять оказалось. — как виделось Максу — это был аргумент.

Увы, контраргумент оказался более весомым:

— Ой! Не скромничай! Тебе с твоим приданным не положено! Шо смотришь? У тебя в общаке уже приличная доля есть. — выдержав театральную паузу, старый лис подчеркнул, — В золоте!!!

Неожиданно, его поддержал Лайонел:

— Кстати, да. Ты у нас жених завидный: молодой и при деньгах! А, Джулия твоя — далеко не дурная, сразу просекла.

— Что просекла? — не понял юноша.

— Что-что… Что ты выгодная партия и тебя охомутать надо! И, как мне помнится, выбрала она для этого наикратчайший путь. — хитрая улыбка на лице Лая не оставляла сомнений, что конкретно он имеет ввиду.

— Да нет же! — Макс покраснел, то ли от алкоголя, то ли просто, стесняясь посвящать товарищей в интимные подробности. — Её пустынники тогда силой обесчестили. Она сказала, что хотела по-доброму себя отдать достойному мужчине и отблагодарить за спасение.

Кеншин прочистил горло и уточнил:

— Кх-кхм… Обесчестили в двадцать пять вёсен?

— Братишка, ты сам то в это веришь? — Лай облокотился на стол и подался вперёд. — Сильно она на неопытную девственницу тянет?

Макс задумался. Эстафету снова принял Батя:

— Я уточнял у карабинеров про неё. Ну… так, на всякий случай. Короче, отца убили пустынники. Остались совсем мелкий брат, мать и бабка. Мужика в доме нет. А тут ты — зелёный дурошлёп. Завтра скажет тебе, что понесла. Что делать будешь? Бабу с пузом оставишь? А хоть бы и оставишь, денег не дашь? — на этот раз голос командира был донельзя серьёзный, а в последних вопросах даже прозвучал вызов.

Перед глазами юноши явственно встала картина его семьи: папа и мама — Стефан и Хельга. Они держатся за руки и улыбаются друг другу. Обману и хитрости места нет! За ними — дом, окружённый забором, а позади возвышаются кроны фруктовых деревьев. И в точно таком же духе они воспитывают своих детей — Кристину и… и… и её старшего брата.

Как Макс не силился, но не сумел увидеть собственного лица. А маленькая девочка, в белом платьице, упорно пряталась за этой безликой тёмной фигурой. Даже попытавшись сконцентрироваться на сестре, он сумел увидеть её лишь мельком, когда она одним глазком выглянула из-за этого проклятого силуэта…

Силуэта — чёрного как ночные небеса.

— Тихо!!! — из оцепенения, Макса вырвало предостережение Даджоя:

— Женщина, шаги неровные. Пьяная.

А в следующий миг во дворе скрипнули петли калитки.

Через несколько секунд, приближение товарки стало очевидным и для остальных воинов. Шаги в самом деле были несколько неуверенными. Впрочем, никто не удивлялся.

Венга появилась перед летней кухней и на миг замерла, увидев уставившихся на неё мужчин.

— Как дела? — заискивающе поинтересовался Лай.

— Прекрасно! Мне сапоги подарили! — выдала девушка и тут же чуть ли не прорычала, — Но размер не мой!

Сделав несколько шагов под крышу летней кухни, она с силой стянула новенькие ботфорты. Даже на глаз, обувь была узковата, что в голенище, что в стопе.

— Фу-у-ух! — с облегчением выдохнула наёмница и её вниманием тут же завладел стол. — Неплохо. Налейте и мне, что ли. Так, а чего все серьёзные такие?

— Макс решил остаться в Тэрра дель Пани. — заявил Лайонел.

Прежде чем юноша успел возмутиться, шутник перехватил его взгляд и едва заметно подмигнул.

— Ты чего?! — Венга искренне удивилась новости и поспешила занять пустое место рядом с парнем.

Она закинула одну руку на спинку его стула и привычно раскорячила ноги, упёршись своим коленом ему бедро.

— Да чего-чего… — тяжело вздохнул Батя. — У него тут будущее! Должность офицерскую у карабинеров — хоть завтра дадут. Жалованием не обидят. Да и местечко как в родных краях — поля, да фермы.

— Ага! И баб после войны больше чем мужиков стало, — подхватил Лай, — хоть бери и на двоих сразу женись!

— Ой, да пошли вы! — фыркнула наёмница, начав понимать, что её просто разыгрывают. Но от Макса не отстранилась…

В тот же миг отряд расхохотался.

Отсмеявшись, Кеншин обновил спиртное и разложил по тарелкам ещё по одному куску мяса. А ученику положил сразу два. Правильно поняв, тот передвинул тарелку ближе к Венге и даже уступил ей вилку.

Девушка благодарно ощерилась и, на всякий случай, уточнила:

— Ну а ты точно оставаться не собираешься?

— Точно. — кивнул Макс, потупившись и улыбаясь, вроде как смущённый таким вниманием. Но на деле, он просто бесстыдно пялился на босые ступни подруги.

«Семейную» идиллию нарушил Джой:

— Нельзя ему тут оставаться. Слишком много знает.

— Во-во! Мэр не дурак — не станет рисковать постоянным присутствием свидетеля и исполнителя его тёмных делишек. — вставил пять медяков и Лай.

Батя же на такое взбесился как истовое порождение бездны:

— Та шо вы мелите?! Орландо первоклассный мужик! Все свои слова сдержал! Оплату всегда вовремя приносил и сам — лично! На довольствии, всех вас бездельников, до сих пор держит! А благодарственный лист какой написал?!

В сердцах, командир ударил по столешнице кулаком! Да так, что наёмники аж дёрнулись.

— Папаш, ты это… Закусывать не забывай. Что там за лист такой?

— А такой! Грамота официальная! Щас принесу…

Батя рывком поднялся со стула, задев панцирем край стола. Вернувшись со службы, он прямо так в обмундировании и сел за ужин. И теперь, из-за градуса в крови, его немного вело.

— Аккуратнее на ступенях там. — бросил вслед Лайонел. — Ладно. Кен, чего ты бутылку тискаешь? Наливай уже!

Степняк принялся разливать коньяк. Пить приходилось из обычных глиняных кружек и количество налитого видно не было. Пользуясь этим, Кеншин наливал Максу совсем чуть-чуть. Берёг ученика, так сказать. Хотя, это ещё как посмотреть… Ведь в кружке у Венги спиртного оказалось в два раза больше чем у остальных. Сбережёшься с ней, конечно!

Когда у всех было налито, Лай поднялся для тоста:

— Ну что? Давайте за…

Как вдруг со второго этажа донёсся вопль Бати:

— Сука!!! Млять!!!

Затем раздался короткий топот и грохот металла о пол.

Наёмники заулыбались. Судя по звукам, их командир таки не устоял на ногах и был вынужден выполнить изысканный акробатический этюд. С отягощениями…

А в следующий миг дом содрогнулся от взрыва!

Глава 24

ГУХ!

Старенькое здание слегка дрогнуло, а с потолка посыпалась крошка.

Первой реакцией наёмников было броситься на пол. Не все даже кружки и еду из рук выпустили! Но уже в следующий миг опьянение сняло как рукой. Побросали всё и с низкого старта рванули внутрь дома.

Джой сразу поспешил к лестнице. Лай занял позицию у двери и перекрывал задний двор, насколько это вообще было возможно сквозь летнюю кухню. Венга направилась в прихожую. А Кеншин с Максом разошлись по угловым комнатам. Благо — с одной стороны дома был склон, что существенно сократило количество секторов огня.

Минута ожидания пролетела как пуля. Но никакие подлые враги не появлялись. Да и вообще, даже соседей видно не было. А потом со второго этажа спустился Батя — целый и невредимый.

— Отбой, хлопцы! Растяжка.

— Орландо первоклассный мужик… Орландо первоклассный мужик… — максимально неправдоподобно перекривлял Лайонел. Несмотря на приказ, он не спешил возвращать пистолеты в кобуры.

— Да ты затрах! При чём тут он вообще?! — вспылил командир.

— При том, что он заказывал тебе известные услуги. А теперь, решил избавиться от угрозы своему новому положению. — совершенно спокойно констатировал Кеншин.

— Не факт. — отрезал Батя. — Это кто угодно мог быть. Хоть бы и твои соплеменники, ты сам говорил, что возможно в городе есть кто-то из Циндао.

— Соотечественники, а не соплеменники. — в голосе степняка проскользнула сталь. Он продолжил, — Во-первых, я не представляю, зачем разведчику на далёкой земле рисковать ради твоего убийства. Во-вторых, если бы это был он, то тут бы камня на камне не осталось. Ни тебя, ни нас, ни дома, ни половины улицы.

Батя подумал и нехотя согласился:

— Что правда — то правда. Растяжка была дерьмовая. Дверь, значит, открываю, что-то шикнуло. Ну я за косяк глянул — там табуретка перевёрнутая и кувшином к полу прижатая. А к ножке верёвкой примотана граната. И уже дымит, курва!

— Может быть, выжившие пустынники? — неуверенно спросил Макс.

— Тоже мимо. Они или в лоб прут, или взрывчаткой обвязываются. — отмёл сам пострадавший. Вернее — почти пострадавший.

— Я думаю, это всё же мэр. — отозвался Даджой. — Чтобы ты должность поскорее освобождал, и мы на свою твердыню убирались.

— О-о-о… — простонал Батя и откинулся спиной на ступени. Мнение старинного друга было для него слишком авторитетным, чтобы не прислушиваться. Немного подумав, командир вынес свой вердикт:

— Ладно. Завтра я уволюсь и начинаем собираться. Придётся свалить раньше, чем мы конец пристани обещали. Джой, ты уже нашёл куда нам уводить крепость?

Великан кивнул:

— Есть несколько вариантов, но это на трезвую давайте обсуждать.

— Добре. Так, Кен, с завтрашнего дня шпионишь за мэром. Если узнаешь, что это действительно он был, то я тебе лично его закажу по двойному тарифу.

Степняк едва заметно улыбнулся, одними уголками губ.

— Лай, Венга! Ваша задача нехитрая — не сдохнуть по собственной тупости! Так что никаких гулек и никакого бухла. Сидите и сторожите дом. Если кто полезет — огонь на поражение и внутрь затаскивайте, чтобы у соседей вопросов не возникло.

На такое Лайонел лишь тяжело вздохнул. В его взгляде появилось больше сожаления, чем испытали все вместе взятые бедуины, за четыре дня войны.

— Макс! Ну ты понял. Нечего нам тут ловить. Решай что-то со своей зазнобой и…

— Ка..ка..ка.. какой зазнобой?! — крякнула Венга.

* * *

Остаток вечера и ночь, наёмники разбили на дежурства и теперь не расставались с оружием. Конечно, вероятность серьёзного нападения, после настолько бестолкового покушения, была минимальна. Тем не менее, больше никто не расслаблялся.

А особенно напряжённой оставалась Венга: хмурилась и метала неистовые взгляды на сопартийцев. На всех кроме Макса… Встречаясь с ним глазами, она демонстративно отворачивалась и надувала губки.

Что именно это было — непонятно. Да и кто этих баб вообще разберёт? То ли детская обида, то ли женская ревность… В общем, Батя не стал рисковать дисциплиной, и расставил обоих подчинённых в разные и не граничащие по времени наряды.

Дежурили попарно. Но, ожидаемо, ничего необычного не произошло. Кеншина, в его смену, сильно напрягала тишина, даже собаки в соседских подворьях не лаяли. А вот Даджой наоборот — распахнул настежь все окна на первом этаже и был спокоен. Уж он то услышал бы и мельчайший шорох, и перешёптывания вероятных врагов. Но ничего этого не было. Ещё и ночь выдалась на удивление безветренной.

Утром наёмники завтракали в полной тишине. На трезвую голову ситуация стала ещё обиднее и каждый погрузился в собственные размышления. Настроения не прибавлял даже вчерашний шашлык, разогретый на сковородке.

В центр города отправились сразу после еды. Шли всё также молча и всё время оглядывались по сторонам. Впрочем, даже будь где-то рядом враги, то мелкой группой напасть не рискнули бы. Четверо профессиональных воинов в полных латах и увешанные оружием, внушали уважение. Дорогу уступило даже шествие послушников из храма Света. И куда только святой отец их выгнал с утра пораньше? В школу, что ли…

Тишину нарушил Макс:

— Кен, ты всё-таки думаешь, что Джулия меня обманывает?

— Ну… Тут как посмотреть. Если ты её ни о чём не спрашивал, то она просто недоговаривает. Технически — это не обман. — Степняк улыбнулся.

— И о чём же? — юноша прекрасно понимал свою неопытность в интригах, и потому не хотел являться на серьёзный разговор «безоружным».

— Я согласен с Батей. Её семье мужик в дом нужен. А ты — подходящая партия. Что же до безопасных дней — они не длятся две недели. Если организм женщины правильно работает, то три дня перед кровью и три дня после. У неё была кровь?

Парень отрицательно мотнул головой и Кеншин продолжил:

— Ну тогда может быть несколько вариантов. Первое — решила от тебя забеременеть и потом собирается шантажировать, чтобы ты остался. Второе — боится, что забеременела от пустынников и хочет выдать ребёнка за твоего. Если совсем наглая, то тоже будет шантажировать. Ну и третье — после изнасилования она могла наглотаться каких-нибудь отваров, чтобы прервать вероятную беременность. В последнем случае — да, у неё могут быть безопасные дни.

Чем больше говорил наставник, тем тяжелее становился взгляд Макса. Вероятность того, что первая женщина пыталась его использовать — два к трём.

Любовь? Страсть? Хех! А не соизволите ли ведро лжи на голову, синьор адъютант?!

— Знаешь, что? Там же аптека недалеко от её дома? Загляни туда по дороге. Скажи, что Джулия просила купить сбор, который она в прошлый раз брала. Конечно, не факт, что получится, но ты попробуй. А если аптекарь что-то таки даст — сразу и спросишь, что это и для чего.

— Ты гляди каков интриган! — протянул Батя, ткнув Даджоя локтем в бедро. Тот тоже оценил логику товарища и молча кивнул. Недовольным остался только Макс:

— Ага, так он и сдаст соседку!

— Будет выкобеливаться — пригрозишь, что лавку разнесёшь на хрен. — снова встрял Батя.

— Как вариант. — пожал плечами Кен, но всё же предложил и более благоразумное решение, — Можешь просто мне принести, попробую разобраться.

Вопрос был исчерпан, и наёмники снова погрузились каждый в собственные мысли. И хоть в ситуации следовало разобраться как можно скорее — никто не спешил. Шагали размеренно и внимательно смотрели по сторонам. Вот только дело было не в ожидании засады или нападения…

С прошлой весны фермерский город успел полюбиться. Узкие приветливые улочки, летняя архитектура, фруктовые деревья тут и там, улыбчивые люди. А после прошедших сражений — так и вовсе, тянуло называть твердыню «своей». Но, увы! Кто-то дал ясно понять, что делать этого не стоит.

— Ладно, я тут сверну. Куда потом подходить? — Макс оглянулся, но его наставника с ними уже не было.

Батя тоже только сейчас заметил пропажу. А вот Джой на мгновение усмехнулся.

— Ясно… — только и вздохнул парнишка. Он до последнего надеялся, что учитель возьмёт его с собой на шпионаж.

— Я в библиотеке буду. Ко мне подходи, когда закончишь. Только постарайся там без сцен.

— Слушаюсь, есть! — тяжело вздохнул Макс и свернул в переулок.

* * *

На счастье, аптека оказалась открыта. Вообще, после артобстрелов, пожаров и уличных боёв, травник редко закрывался даже на ночь. Приток покупателей увеличился многократно. Кого-то беспокоили мигрени, развившиеся на нервной почве, других донимали раны, третьи покупали успокоительные травы для детей.

— О! Синьор адъютант! Чем могу помочь? — кажется, аптекарь несколько смутился визиту одного из командиров ополчения. То и дело поправлял круглые стекляшки на глазах и протирал лоб от пота.

— Здравствуйте. Джулия просила купить то, что она брала в прошлый раз. — как ни в чём не бывало соврал юноша. Наверняка, его родителям было бы стыдно за такое поведение отпрыска, где-то на задворках сознания даже прозвучал тонкий голосок сестрёнки –«А братик — врунишка!».

Мотнув головой, Макс вернулся к реальности. А заодно и вспомнил как ещё в Стиллролле закупалась травами Венга:

— И ещё, от нервов что-нибудь. А то… Ну… Шалят немножко.

— Ох, не стесняйтесь, синьор! Вы нашу Тэрру грудью боронили. Да везде в первых рядах! После такого даже мужики взрослые с ума посходили. Приходится такое продавать, за что в мирное время… — аптекарь недоговорил, скорчил страшную гримасу и провёл большим пальцем по горлу.

После короткой пантомимы мужчина удалился, оставив покупателя наедине с пряными запахами полей и лесных чащ. В общей палитре ароматов угадывались мелисса, ромашка и ещё что-то знакомое, но трудноопределимое. Хм… То самое, чем пропахла Венга, когда нажралась конфет пустынников? Кажется, да.

В общем, бизнес травника, в прямом и переносном смыслах — процветал!

Когда он вернулся, то на прилавок легли два бумажных свёртка. Один поменьше, как прокомментировал продавец — «от излишнего нервного напряжения», и второй побольше…

— Для чего этот? — бесхитростно спросил Макс.

— Ну… — травник сглотнул и словно бы подавился собственной слюной, — Может сами у неё и спросите?

«Спрошу.»— подумал юноша. А сам возложил руки на кобуры пистолетов.

Жест, подсмотренный у Лайонела, как нельзя лучше сумел подбодрить аптекаря. Бедолага затрясся, что-то залепетал, покраснел… И, в итоге, выдал:

— Это сбор шалфея, спорыньи и немного ромашки. Чтобы плод загубить… — мужчина громко сглотнул, а на его лбу выступил пот. Видимо, он всерьёз ожидал какой-нибудь горячки от молодого любовника своей клиентки. Не зря же от нервов попросил…

Но, ему на радость, покупатель лишь поинтересовался ценой, заплатил медяки и ушёл прочь.

* * *

Нужный дом находился в том самом дворе-колодце, в котором разыгралась главная схватка всего городского боя. Было ещё рано, так что парень решил зайти по наружной лестнице сразу на второй этаж.

Через окно из слюды ничего не разглядишь, вроде бы, движения в комнате не было. Но стоило тихонько постучаться, как изнутри отозвались скрипом половицы. Звякнула задвижка и дверь приоткрылась. В щели появилось заспанное личико.

Джулия встретила Макса немым удивлением. Он ещё ни разу не приходил в такую рань. Тем не менее, она не забыла подарить долгий поцелуй и даже попыталась прильнуть всем телом. Однако, к последнему не располагали холодные и угловатые доспехи.

В нос ударил аромат женского тела, разгорячённого за ночь под пуховым одеялом. Макс зажмурился и, не отрываясь от пухленьких губ, вдохнул полной грудью. От этого запаха закружилась голова…

Обнимая девушку за талию, он невольно растянул полы едва запахнутого халатика. Отстранился, скосил глаза вниз, на груди, ниже пупка… И лишь налюбовавшись всем, чем обычно любоваться не положено, вернулся к лицу. Джулия недвусмысленно улыбалась, а её глаза блестели. Ещё миг, и она потянула юношу к кровати.

Макс поддался… Ну а что? Почему бы и нет? Разок-другой напоследок. Вот только будет ли это честно? Снова перед глазами предстало то наваждение: сестрёнка Кристина прячется за его мрачным силуэтом… В этот раз из-за него не было видно даже края её рыженькой головки. А родители… Они не улыбались. Даже тучи, как специально, застлали собой Свет над их домом.

— Постой, Юль… — незаметно для самого себя, он произнёс её имя на манер, как было принято на его канувшей родине. — Я поговорить хотел.

— Что такое? — не утруждаясь запахнуть халат, она уселась на кровать прямо перед ним.

Макс молча извлёк из поясной сумки пачку со сбором и поднёс её под взгляд девушки. К его удивлению, она ни капли не смутилась. Пожалуй, при других обстоятельствах, такой жест можно было бы воспринимать как намёк. Мол — я не хочу с тобой детей, ты знаешь, что с этим делать.

Но именно, что при других.

К собственной чести, Джулия не стала ничего придумывать и сказала, как есть:

— Я не хотела, чтобы у меня от тех скотов… был живот. — кажется, она брезговала использовать слово «ребёнок» в одном контексте с пустынниками.

Макс мысленно вздохнул с облегчением. Третья теория Кеншина оказалась верной. Ну что же, теперь осталась только одна недосказанность:

— Я хотел, чтобы ты знала. Я не собираюсь оставаться на твердыне.

Ровно одну секунду длилось зрительное противостояние. А по его итогу Джулия лишь уверенно кивнула.

И всё.

Она подтянула его к себе и взглядом обозначила собственный интерес — снимай свои железки, и забирайся ко мне под одеяло.

Десять минут спустя, он лежал на боку и прижимал её спину к своей груди и животу. Ладонь сжимала небольшую грудку, уже привычно горячую и упругую. Вторая рука обнимала тонкую девичью шею и, выгнувшись, гладила пальцами место за ушком. Оба тяжело дышали.

Джулия повернулась лицом и их ноги словно сами собой переплелись.

— Позавтракаешь с нами?

С нами — это с ней и её родными. Бабушка, мама и брат. Сомнений в том, что они проснулись — не оставалось. Джулия кричала, кровать скрипела и билась об стену, Макс напоследок громко ахнул…

Наверняка, и соседей побудили! Конечно, если кто-то ещё вообще спал.

— Спасибо. — юноша буквально выдохнул это слово внутрь копны ароматных каштановых волос. — Но я ел уже. И ещё есть дела.

— Сегодня увидимся? ‒ с надеждой в голосе спросила Джулия.

— Если задач не будет. — пообещал Макс и подкрепил слова долгим поцелуем.

* * *

Безумно хотелось продолжить раннее утро именно так — нежась под пуховым одеялом, в горячих объятиях. Только мокрое дыхание прямо в лицо, нога на ноге и упругое женское тело под руками. И чтобы осень была известна лишь по редкому мельтешению листопада за слюдяным окном…

Увы.

Вместо поцелуев — морось щипала лицо мелкими каплями. А объятиями грозил разве что холодный ветер, бесстыдно пробирающийся в щели доспехов.

Проходя по улице, Макс уже в который раз становился свидетелем пробуждения города. Вон за теми освещёнными окнами смеётся семейство, собравшееся за завтраком. Тут улыбчивая мамаша выпроваживает двух отпрысков, мальчика и девочку, в школу. А ещё, много горожан спешат по своим утренним делам, кутаясь в плащи и куртки. Одинокий латник удостаивается мимолётного внимания мужчин и немного более пристального от женщин.

Лишь одна рыжая синьора лет сорока улыбнулась и подмигнула, неправильно истолковав внимание к себе.

И только встреченные дети и подростки провожают его взглядами, несмотря на непогоду и начинающийся дождь.

Подростки?

Ох, бездна… Если не старше, то как минимум сверстники! Да чего греха таить? В прошлой жизни он и сам глазел бы на настоящего латника, раскрыв рот. А потом бы ещё и дома прожужжал родителям все уши о том, как он хочет стать воином, и что быть фермером ему совсем не улыбается.

Вот именно после такого разговора, отец и доверил ему нести ружьё, в тот проклятый день. Так сказать — хотел хоть немного удовлетворить несбыточную мечту сынишки.

Макс уже и не помнил, с чего тогда всё началось. Кажется, он в очередной раз допоздна зачитался книгой со сказками и легендами о героях былого.

Кстати, о книгах! Вот и библиотека. Интересно, что там Даджой нашёл?

* * *

Двустворчатые двери устало скрипнули, и юноша шагнул в чертоги знаний и памяти поколений. Мрачные лабиринты книжных полок и стеллажей со свитками начинались с середины входного помещения. Смотрителя на его рабочем месте не оказалось. А судя по тому, что на всём первом этаже не горело ни единой лампадки — старик ещё спал.

Отсутствие освещения говорило и том, что Джой скорее всего на втором или на третьем этаже. Он конечно такой, что может в полутьме над книжкой горбатиться, а в тусклом Свете пасмурного утра — и подавно. Но комфортом великан тоже никогда не пренебрегал.

Поднимаясь по винтовой лестнице, наёмник вспоминал, как они лежали на ней всем отрядом во время артобстрела. Из-за опасности снаружи, это место тогда казалось самым гостеприимным и уютным! Даже немного поспать удалось, под падающей отовсюду штукатуркой.

Погрузившись в воспоминания, Макс вёл рукой по внешней стене. Вдруг, пальцы чуть зацепились за край трещины, увлекая за собой фрагмент отделки. Отслоившийся кусок разбился в дребезги, и вниз по ступеням покатилось множество мелких камней. Библиотеку наводнила частая звонкая дробь! Из-за царящей доселе тишины, звук показался раскатом грома.

Юноша уставился в новообразовавшуюся выбоину и замер. Он словно испугался, что мог разбудить кого-то в этой гробнице древних знаний. Как это обычно бывает в подобных местах во всяких страшных историях: появляется дух-страж и сурово карает вандалов и мародёров. Но тут не то что нечисти не было, но даже присный библиотекарь голоса не подал.

Да уж. Вот так разберут его вотчину по кирпичам, а мэр Орландо потом заставит задницей дыры закрывать!

Прошло ещё несколько секунд, прежде чем Макс понял, что смотрит в настоящее окно в прошлое! Под слоем новой штукатурки оказалась старая стена. Как ни странно — более гладкая и… Что это? Рисунок?

Небрежным движением он смахнул пыль и застрявшие камешки. Так и есть! Старинная роспись! Стоило лишь немного присмотреться, чтобы понять, что она изображает. Это была твердыня, висящая в небесах. Каплевидный силуэт с коричневой «сосулькой» снизу, сочная зелёная шапка лесов сверху, а среди этой зелени — треугольные галочки крыш домов. Вокруг — голубой ареол неба. И лишь сверху нарисовано небольшое белое облачко, перечёркнутое двумя вертикальными полосами. Или… Нет! Это цифры! Число «11»! Вон, даже нужные «хвостики» вверху и «подставочки» внизу у этих чёрточек имеются!

Одиннадцать.

Хм… Одиннадцатая орбита?

А зачем её рисовать на стене вокруг винтовой лестницы?

Глава 25

Дополнительная расчистка лишь подтвердила догадку. В обе стороны от «небесного» ареола простирались сплошные линии — обозначение орбиты.

Макс не стал церемониться и резкими движениями отломал штукатурку выше и ниже обнаруженной картинки. И там, и там — ещё по одной линии. Верхняя и нижняя плоскости? Или соседние орбиты?

— Посмотрим… — прошептал юноша и, словно одержимый древним откровением, продолжил акт вандализма.

Всё новые и новые фрагменты отправлялись вниз и разбивались о ступени. На первый этаж уже катился самый настоящий камнепад. А пыли в воздухе повисло столько, что казалось её можно собирать руками.

Новые твердыни отыскались довольно быстро. Всё же это оказались соседние орбиты одной плоскости. На облачке верхней значилась цифра «12», а нижней — «10». Сами изображения тоже отличались. Десятая была скалистой и не имела признаков поселений. Двенадцатая же выглядела крупнее обеих других. На ней хватило места и лесам, и холмам, и полям, и городку. Украшено всё это разнообразие было короной крепости на шишке самой высокой возвышенности. Фортификация выглядела откровенно скромно, она имела всего две башенки на стенах. Зато, была угольно-чёрной…

Чёрная краска сильно выделялась рядом с мягкими природными тонами. Наверное, какие-то чернила или лак.

Три орбиты занимали полосу шириной около тридцати сантиметров. Макс попытался прикинуть, сколько всего их должна вместить винтовая лестница. Но представить навскидку не получалось и близко.

Придётся очищать всю стену.

Парень сначала глянул вниз, потом запрокинул голову вверх. Мда…

Кстати, а Джой вообще тут? Почему он до сих пор не пришёл посмотреть на источник шума? Ладно ещё старый библиотекарь может быть глухим на всё, на что можно, но не он же!

Нужно срочно найти великана и показать находку. Возможно карта (а это именно карта и ничто иное!) повлияет на выбор места следующей пристани. В любом случае, артефакт должен его заинтересовать.

Причина, по которой старший товарищ не отреагировал на шум, оказалась неожиданной. На выходе на второй этаж был крошечный предбанник буквой «Г». Да не простой, а полностью выложенный чёрными кирпичами! Любой звук со стороны лестницы поглощался материалом и дальше не шёл.

Проходя этот участок, Макс присмотрелся к стене. Так и есть! Те же самые одинаковые блоки. Вот и знакомая трещина, а тут скошен угол…

Джой обнаружился сразу, стоило лишь заглянуть в читальный зал. Он стоял за одним из столов и творил необъяснимое — вырывал страницы из книги!!!

— Эм… — только и сумел выдавить из себя юноша.

От внезапного звука великан дёрнулся словно воришка пойманный на горячем. Собственно, по факту он им и являлся.

— Бездна! Макс! — Да уж, не часто можно было увидеть Даджоя взволнованным. А уж ругань из его уст, так и вовсе — редчайшее явление!

— Что ты делаешь?

— Бумагой запасаюсь.

— Зачем?

— Потом покажу. — заинтриговал исполин.

— И не жалко книжку?

— Это бездарная поэзия, да ещё и не на местном диалекте. Пыль даже внутри была. Так что Тэрра дель Пани ничего не потеряет.

Макс отнёсся несколько скептически к неожиданным изысканиям наставника. В книге, которую купили родители, имелись сказки в стихотворной форме. Как-то раз, мама даже попробовала одну нараспев прочесть. И вот теперь старинное искусство превратилось в просто бумагу. Но речь не обэтом!

— Кажется я карту нашёл.

— О! Что за карта? Где нашёл? — гигант мигом переменился в лице.

Однако, донести в паре слов всю суть и специфику находки было не так то просто.

— Ну… эм… Там. Пойдём покажу. — не дожидаясь ответа, парнишка быстрым шагом пошёл к лестнице. Его и самого подмывал интерес!

Джой собрал в поясную сумку вырванные страницы и поспешил следом. Увечную книгу он на ходу запихнул поглубже на случайную полку.

Уже на ступенях великан застал ученика за странным занятием. Решив не ходить далеко, Макс пытался расколупать первую попавшуюся трещину, но та не поддавалась. Пришлось поддевать ножом. Приличный пласт штукатурки с хрустом отошёл от стены и разбился об лестницу. Вниз с грохотом покатилась груда щебня.

Увы, в образовавшемся проломе рисунков островов не было. Только четыре линии-орбиты через пол ладони друг от друга. Да ровные такие! Лады дорисовать и точно — гриф гитары или мандолины будет.

— Ты что творишь?! Если не мэр, то библиотекарь нас точно кончит! Или зодчий.

Но вместо ответа юноша расширил выбоину вдоль полос. С одной из сторон показался край рисунка. Ещё немного усилий, приправленных пылью, и на Свет явилось изображение твердыни. А за ней — ещё три!

Макс продолжил расчистку выше, а Джой одним движением снёс чуть ли не метр штукатурки внизу. И везде были обозначения орбит и твердынь!

— Раз, два, три…

— Двадцать. — громыхнул своим басом Даджой. Всего одно слово, но разница в голосе резанула по ушам. В нём больше не ощущалось ни капли азарта или праздности. Только холодная сталь.

— Двадцать орбит, Макс. Но какая это плоскость?

— Надо найти Тэрра дель Пани! — смекнул юноша.

Великан кивнул:

— Четырнадцатая твердыня.

Оба наёмника не сговариваясь принялись отрывать новые фрагменты отделки. Вниз посыпалось втрое больше камней. На фоне перспективы обзавестись древней картой соседних плоскостей — ни библиотекарь, ни зодчий страшны больше не были.

— Вот четырнадцатая! — радостно воскликнул Макс, обнаружив искомое, но тут же и поник, — Эх… Это не оно. Огрызок какой-то.

Изображённый остров в самом деле был слишком мал по сравнению с соседними.

— Смотри, там вроде ещё цифры! — парень обратил внимание на едва видный край надписи. Одно резкое движение гигантской руки и теория подтвердилась. Трёхзначное число находилось посередине «грифа» струн-орбит, но чуть в стороне от твердынь.

— Сто тридцать один? Это… Что?

— Судя по тому, где оно написано — это номер плоскости.

— А в книгах не написано, на которой плоскости Тэрра дель Пани?

— Написано… — кивнул Даджой и обречённо добавил, — Но книги значительно младше этой росписи. Там счёт идёт от границы империи Циндао. В книге с геральдикой это минус двадцать третья плоскость.

— Будем освобождать всё?

— Будем освобождать всё. — кивнул Джой и оторвал ещё один большой слой штукатурки.

* * *

Потянулись долгие минуты нудной и грязной работы.

Пыль в воздухе стояла чуть ли не колом. Оседала на доспехах тонким, а потом и толстым слоем. Наёмники даже попытались устроить сквозняк. Однако, между этажами воздух упорно не тянуло. Скорее всего виной тому были всё те же предбанники из чёрного кирпича. Как на зло, редкие оконца в башне с лестницей вообще не открывались. Не выбивать же?

К концу первого часа были почти полностью очищены стены на уровне третьего этажа. Результат — освобождены карты пяти плоскостей. Четыре из них — по двадцать орбит и на одной — двадцать одна. Лишняя орбита по диагонали пересекала пять других.

— Наклонная. Наверняка, хорошо живут люди, с таким-то количеством пристаней. — изрёк великан. Спустя несколько секунд он заупокойным тоном добавил:

— Жили.

Когда на третьем этаже новодела не осталось, наконец появился библиотекарь.

Благодаря обилию щебня, шаги были слышны почти от самого входа на лестницу, так что работы прекратились сразу же. Оба воина смиренно ожидали своей участи. Но где-то внизу смотритель внезапно остановился. Похоже, нашёл первый раскрытый фрагмент карты… После этого шаги участились.

К наёмникам старик выскочил чуть ли не бегом и так и замер. Он безошибочно определил, что именно нашли синьоры офицеры. Кругом (в прямом смысле) полосы, острова и цифры. Не кривя душой — артефакт!

Поняв, что немедленная расправа им больше не грозит, Джой уточнил:

— Мы продолжим?

Старик всего то и смог, что выпучить глаза.

И снова пыль, и снова нечем дышать, и снова камнепад гремит по ступеням.

Были обнаружены ещё три наклонные орбиты. Причём одна из них пересекала всю собственную плоскость и задевала крайние линии соседних. Да ещё и имела на себе изображение множества прямоугольных построек, не то башни, не то столбы какие-то… Само-собой, как и всё остальное странное — они были чёрными.

— Смотрите, тут цветочек какой-то вместо номера! — восторженно воскликнул юноша.

Отвалившийся пласт явил изображение обычной зелёной тверди. Но вместо числа, она была помечена трёхлистным чёрным цветком.

Библиотекарь покачал головой, ему символ был не знаком. А вот Джой нахмурился и несколько секунд исступлённо пялился на рисунок, и лишь потом пожал плечами. Зная его, Макс не брался даже предположить, что это могло значить — «не знаю» или «знаю, но фиг с ним».

Ещё четверть часа спустя, дышать стало совсем нечем, и тогда смотритель принёс ведро с водой и веник. Плескать на старинную роспись он не отважился, за то щедро поливал обречённую штукатурку и ступени.

Чтобы привести воздух в пригодное для дыхания состояние, за водой пришлось ходить ещё пять раз. По стенам откровенно текло, а под ногами зачавкала грязь. Но удобства и чистота наёмников не волновали. Куда важнее — было понять, какую часть Архипелага описывает карта.

Но, увы! Попадалось всё что угодно: поля, леса, горы, абсолютно лысые булыжники, существующие непонятно зачем. На чёрные строения уже не обращали внимания. Они также не давали ориентира на Тэрра дель Пани. Ни исполинских мельниц, ни города раскинувшегося на холмах, ничего похожего не нашлось.

— Хлебать-копать!!! — внезапно раздалось откуда-то снизу. — Шо вы тут, млять, устроили?! Если старый пердун это увидит — вам голов не снос…

Батя на мгновение осёкся, увидев библиотекаря вместе с подчинёнными, но тут же и выкрутился:

— Здравствуйте, уважаемый! Говорю, старик Фабрицио им головы поотрывает за эти разрушения! Так шо вы тут устроили то… О! О-о-о…

— Это Макс нашёл. Если поймём где здесь Тэрра, то сможем сделать себе карту на несколько плоскостей. — дал короткое пояснение Даджой.

— Ну так… Если карта находится на этом острове, то сам он должен быть началом координат. — логично подметил Батя. И где только слов таких нахватался?! Но из присутствующих все были так или иначе образованы, и странным это никому не показалось.

За второй этаж взялись уже в шесть рук!

Работа спорилась, справились всего за пол часа.

Как и предположил командир — твердыня с Тэрра дель Пани нашлась примерно по центру башни. Но выдавало её не это. Вся плоскость была прорисована на порядок лучше и подробнее остальных. А струны-орбиты даже имели какую-то шкалу.

— Календарь. — коротко пояснил Даджой.

Искомый остров был отмечен золотыми пшеничными полями. Причём — в прямом смысле золотыми! Краска то, или позолота, но блестела она не хуже монеты! Сама же столица изображалась в виде скопления белоснежных башенок. И, судя по количеству чёрточек-окон — пяти, семи и десятиэтажных!!!

— Я же говорил. — Батя утёр пот со лба.

— Что ты там говорил?! Ой-йо-о-о… — голос Кеншина с первого этажа мог значить только одно — он столкнулся с последствиями «раскопок». — Старый маразматик вас порешит за это всё!

Взойдя на второй этаж, Кен явил себя во всей своей степнячей красе: тёмно-серый балахон и такие же шаровары поверх доспехов, капюшон и закрытое наполовину лицо. На ногах вместо сапог — всё те же странные мокасины с прорезью между большим и остальными пальцами. А на руках — обрезанные перчатки.

— Здравствуйте! — как ни в чём не бывало, он улыбнулся библиотекарю. Тот кротко кивнул в ответ. — Говорю, мэр Орландо вас убьёт, мужики. Как вы будете ему это объяснять?

— Как-как… Награду стребуем, шо ты начинаешь?

— Ну раз так, то после обеда у тебя будет на то возможность. Ладно, я пойду дальше гулять. — огорошил Кен и удалился на третий этаж… Куда он там гулять собрался? По крышам, что ли?

Ладно. Бездна с ним. До обеда надо ещё на первом этаже карту освободить.

* * *

Наконец, вся стена вокруг винтовой лестницы была очищена!

Батя с Даджоем вооружились книгой с геральдикой и что-то сверяли. Время от времени, великан делал пометки на листе бумаги. И даже не стеснялся дополнять записи в книге.

Макс, тем временем, бродил от плоскости к плоскости и загибал пальцы. Пару раз возвращался к Тэрре, служащей точкой начала отсчёта. Но, в конце концов, он нашёл интересующий его объект. Три твердыни, находящиеся на соседних пересекающихся орбитах. Нашёл и примёрз к ступеням…

Ни ожесточённый спор старших, ни библиотекарь, суетящийся с веником и совком, не смогли вырвать его из прострации. Хотя бы так — на картинке, хотя бы не на долго, но всё же он вернулся на свой остров. Вернулся домой.

Сто двадцать вторая плоскость, двенадцатая орбита. Кажется, даже знакомые очертания холмов угадываются. Вон там, на дальнем левом крае, должна быть родная деревня. Но, по всей видимости, карта действительно древняя, на фермерское поселение пока нет и намёка. Есть только мозаика прямоугольных полей и несколько домиков.

Внутри головы что-то словно клацнуло.

Три больших деревни. Пятнадцать тысяч человек. Соседи. Дом. Сад. Мама с папой, и сестрёнка Кристина. Маленькая огневласая девчушка в белоснежном платьице встала перед глазами как живая.

И от всего этого не осталось ни следа. От всего этого не оставили и следа…

…

Макс вздохнул и пошёл обратно к товарищам. Вот только с каждым шагом, с каждой ступенью под ногами, с каждой орбитой и плоскостью проносящимися по правую руку, в нём закипала злость.

Зубы стиснулись буквально до боли, ноги налились свинцом, а в груди загорелся пожар.

В один миг чувства потребовали немедленного выхода. Кулаки сами собой сжались, корпус сделал полуоборот и тело отправило жёсткий боковой удар в ось лестницы.

Штукатурка хрустнула, рука хрустнула, хрустнули обломки под доворачивающимися в стойке стопами…

Добрый кусок отделки отвалился и рассыпался даже не долетев до лестницы. А под ним нашёлся новый рисунок — ещё одна шкала. Вертикальная линия, покрытая частой насечкой.

— Дядь Сергий, Джой! Сюда! — позвал парнишка охрипшим голосом и принялся разоблачать новые древние тайны.

На ось лестницы были нанесены несколько шкал. Вернее — она вся была покрыта параллельными вертикальными полосами с разной градацией штришков.

— Не понял… — старый наёмник почесал затылок.

Следом подошёл Даджой. Он провёл пальцем по чёрточкам, как бы самому себе показывая разницу между соседними шкалами: в одну сторону разметка смещалась верх, а в другую — вниз.

— Длительность Светового дня и положение Света относительно плоскости для разного времени года. Линейки — это часы с минутами и высота.

— Мужик, при чём тут Свет вообще?

— При том, что ось лестницы изображает столп Света.

— И давно ты про пристани с этим столпом слышал? — протянул Батя и ткнул пальцем в колонну.

Аккурат под оторванным им куском штукатурки, чернело пятно острова, полностью занятого крепостью.

— С чего ты взял, что это именно пристань? — осведомился Джой.

— А с того, что вокруг всех остальных твердынь намалёвано небо. А тут — нет.

Великан на такое пожал плечами:

— Так себе догадка, если честно. Кстати, Макс, не узнаёшь?

Парнишка сразу понял о чём идёт речь. Однако рисунок слишком отличался от виденного им в день гибели родины. Какой-то… сказочный дворец, что ли? Причудливые башенки, множество иглоподобных шпилей, да ещё и какие-то блюдца на донжоне. В то время, как у исполинской цитадели силуэт был почти прямоугольный. Это определённо был не тот небесный бродяга.

Тем не менее, кое-что находка таки принесла. А именно — подсказку, где искать тот!

Макс сорвался с места как ужаленный! Перепрыгивая ступени, он вернулся к карте родной плоскости и принялся калечить отделку. Не прошло и пары минут, как колонна обзавелась чистым кольцом, шириной почти в метр. Но, увы, никаких островов. Даже разметка, и та сюда не доставала. Вместо неё, поверхность покрывала частая сетка мелких квадратиков.

Если крепость чёрных налётчиков управляемая, то древние картографы могли изобразить её где угодно. В том числе — и далеко за пределами настоящей карты.

— Нету? — поинтересовался снизу Даджой.

— Нет.

— Значит она где-то в другом месте. Ищи.

Конечно, таких мобильных островов не может быть прям сильно много. И уж тем более, вряд ли они все сосредоточены на таком крошечном фрагменте карты. Но почему бы и нет?

Пока Макс высвобождал «столп Света» из объятий окаменевшего раствора, старшие болтали и обсуждали планы:

–Что думаешь, Джой, карта с календарём точные?

— Думаю да. А что?

— Та может в натуре с Орландо бабла срубить…

— Попробуй.

— Ну а чисто на твой взгляд, вся эта мазня актуальная вообще?

— Трудно сказать. Видал какие там многоэтажки нарисованы?

— Тьху на тебя, вместе с этажками твоими! Меня другое смущает. Вот на кой ляд было эту карту штукатуркой так поганить?

— Её не поганили. Её спрятали.

— Да ладно тебе стращать… Или погоди! Ты серьёзно, что ли? Тьху! Бездна с тобой! Короче, мужик, запиши всё, что ты там записываешь и покажи потом. Меня особо интересуют твердыни с явными фортификациями и желательно чтобы побольше чёрного.

— Понял. — кивнул гигант.

Батя ещё раз окинул взглядом стены, качнул головой и цыкнул языком:

— Ладно, я пошёл. К обеду жду вас обоих дома. И узкоглазого паршивца прихватите, если встретите. — на последок, командир выкрикнул вверх по лестнице, — Ну шо, не нашёл?

— Нет.

— Ну, на нет и суда нет.

Макс промолчал. Он был не согласен.

Суд будет.

Глава 26

Батя с Максом пришли домой аккурат незадолго до обеда. Вот только у Лайонела с Венгой приём пищи начался задолго до того… Если вообще не сказать — праздничная трапеза или выходной!

Лай был застигнут во дворе с ведром. Он подливал воду к поясу, потому что тот, как он сам выразился «Хотел пить!». Ну а что? Воду льёшь, а обратно — пузыри лезут! Да не просто так, а как шапка пенная из пивной кружки!!!

В общем, вроде бы и прав, но прямой приказ нарушил, раздолбай.

А Венга то как нарушила… Ой-йой!

Во время патруля был обнаружен и обезврежен вчерашний коньяк. При бесстрашном противостоянии, девушка проявила недюжинное самопожертвование. А кроме того и внезапную честь! Бутылка была обезврежена в честной дуэли один на один! Соответственно — со всеми вытекающими…

— Мать твою! Лай! Я ещё могу понять, почему у Венги слюни по подбородку текут… Но, какой бездны, ты решил садоводством заняться? Осень же!

Длинноволосый наёмник так и замер посреди двора с ведром воды, да ещё и полусогнувшись… Появление Бати, хоть и ожидаемое, но всё равно — застало врасплох.

— Дак это… Гля, как пенится! Пить хочет. А Свет с жаждущими велит водой делиться!

Весьма неожиданное оправдание, надо сказать!

— Шо ты несёшь?! — рявкнул командир.

Вместо ответа, Лай отмахнулся, мол «Папаш, ща всё будет!», и перелил воду в ёмкость со сбруей. Наёмники уставились на действо, словно ожидая длительного постепенного брожения, но вместо того — получили почти мгновенную реакцию! Воздух вышел и целый сноп пузырей поднялся над краем ёмкости.

— Харэ играться, мужик! Заходи внутрь, живо. Думу думать будем.

— О! Бутылку нести?

— Никаких бутылок! Серьёзно думать будем. Проблемы у нас. По ходу это не мэр был.

— Ай… — Лайонел отмахнулся, — Какая разница, кто? Пока гадать будем — нас ещё раз взорвать успеют. Собираемся сегодня и ночью валим…

Что ответил Батя, Макс не услышал, старшие уже зашли в дом, а сам он остался рядом со своим поясом. Именно, что со своим! Ведь в отряде больше никто не проявил интереса к неудобному артефакту.

Дождавшись, когда пена осядет, он ещё с минуту пялился в грязную воду. Ему просто не хотелось помешать каким-нибудь процессам.

Вроде всё.

Юноша поднял пояс за самое большое звено — за бляху, и внимательно осмотрел его со всех сторон. Никаких изменений. Кроме веса… Это почувствовалось сразу. Хотя может ещё стечёт, просохнет? Вон, грязи сколько!

Мутные разводы на сегментах не могли быть ничем иным, кроме как кровью. Но при этом, на месте эксперимента вообще не пахло гнилью. Хотя должно было! Кровь бы пропала и начала вонять на весь двор. Это было хорошо известно по полям прошедших боёв. Трупный смрад стоял там даже после нескольких осенних ливней.

Макс прошёл на летнюю кухню и разложил пояс на столе. Растянул все сегменты, позаглядывал в места их сочленения, на всякий случай ещё раз принюхался. Для дальнейшей очистки в расход пошло маленькое кухонное полотенце, которому просто не повезло подвернуться под руку.

За кропотливой очисткой потянулись минуты. Тряпка, превратилась в ветошь, и постоянно застревала между сегментами. Вернее, её там что-то словно хватало, а после каждого высвобождения на ней появлялись новые дыры. Тем не менее, Макс не боялся выскребать неглубоко застрявшую грязь просто пальцами. От чего-то он был уверен, что пояс ему не навредит.

И таки не вредил!

* * *

Пол часа спустя сбруя блестела. Никто так и не цапнул ни за палец, ни хотя бы за краешек кожи. Даже как-то обидно стало, от такого равнодушия. В подземелье тогда и руку хватал-обвивал и не отпускал, а тут… Правда, что ли наелся? Ладно, бездна с ним, что там остальные?

Зайдя в дом, Макс обнаружил собрание отряда почти полным составом. Присутствовали все, кроме Кеншина.

Лай откровенно скучал, да так, что чуть ли не в носу ковырялся. Джой что-то показывал Бате в книгах и собственных записях, а тот кивал и внимал с умным видом… Или не видом? Действительно, что ли так озабочен? Ну а Венга… Смотрела просто перед собой и, при виде младшего товарища, словно ожила.

Глаза девушки заблестели, губы порозовели, щёки налились румянцем… Выглядело так, как будто женский организм сам себя приводил в товарный вид. Причём делал это с завидной скоростью! От похмелья не осталось и следа.

В какой-то момент Макс поймал себя на мысли что засмотрелся на нерадивую подругу. Причём, засмотрелся не так как раньше: заметил длинные ресницы и неухоженные, но тонкие брови, задержал взгляд на губах… Хм. Слегка потрескавшиеся, но пухлые и влажные. А эта крошечная родинка, она всегда была на её скуле?

Осознав, что её буквально съедают взглядом, Венга в миг растеряла всю свою хищность. Чтобы скрыть стремительно краснеющее лицо, она чуть отвернулась и склонила голову. Однако, всё равно продолжила следить за младшим сквозь ширму чёрных локонов.

Вскоре, с боевого выхода вернулся Кеншин. Несмотря на осеннюю прохладу, из-под его капюшона катился пот. Конечно, Кен бы сумел пробежаться и через весь город, и даже не раз. Но вот чтобы проделать это в доспехах… Тут его выносливый организм был бессилен. Двадцать, а учитывая противопульные пластины — все тридцать, килограмм серьёзно ограничивали его возможности.

Но всё равно, он обогнал мэра, идущего на переговоры. Обогнал по крышам! С прыжками и переходами, с серьёзными крюками и переменой высоты… В то время как Орландо шёл по ровной улочке, да ещё и спешил…

А спешить у него причина явно была, раз решил прийти лично!

Батя встретил своего шпика с практически железной уверенностью в голосе:

— Мэр не при делах.

— Солидарен! — выдохнул Кен.

Венга выпучила глаза и встряла в разговор:

— Соли-дарен. Соли? Соль подаришь?

— Ага, соль! Из ружья по сраке! За то, что нажралась в наряде! — зло гаркнул командир и вернулся к своему шпику, — Мэр меня остаться уговаривал. Жалование до трёх раз поднял. Ну не верю я, что это он был.

— Последние, кто платили втридорога — сейчас весь Архипелаг по дровам разбирают. — Подметил Даджой.

Кен несогласно помотал головой, перевёл дух и продолжил доклад:

— Да. Я всё это слышал, прям над вами в тот момент был. Но потом там целое представление началось. Только ты ушёл — ему доложили, что якобы мы вчера по пьяни дом подорвали. Походу, кто-то из соседей следит и отстукивает. А Орландо не дурак, твоё заявление со взрывом сопоставил и сделал такой же вывод, как и мы. Что главный подозреваемый — он сам. И сейчас несётся сюда со всех ног!

— Вот курва… — Батя ударил кулаком по столу. Похоже, он до последнего не был уверен в невиновности нанимателя. Но доклад Кена расставил всё на свои места. — Бездна! Ума не приложу, кому мы ещё мешать можем?! Теперь точно — только валить отседова! Джой, ты переписал то, что я просил?

— Да. Но капитальная крепость там только одна. Остальные так… На вид — вроде той, что в Стиллролле.

— Далеко лететь?

— Не знаю. Календарь оказался не актуален. Если по высоте Света считать, то сейчас вообще весна должна быть. Либо раньше в году было не триста шестьдесят дней, либо с тех пор орбиты изменились.

— Значит мы имеем только карту, да и та — сомнительной точности. Мда…

— Это уже лучше, чем ничего. — возразил великан. — Две плоскости вверх и четыре орбиты к столпу Света. Не так уж и много. Тем более, что осень только началась, как раз сезон пристаней в разгаре. Если между первыми орбитами той плоскости быстро проскочим, значит и дальше так пойдёт.

В дискуссию внезапно вклинился Лайонел:

— Стоп, стоп, стоп! Мужики! Объясните нам убогим ход ваших мыслей. Зачем нам какая-то там крепость?

— Не какая-то, а самая большая на одиннадцать соседних плоскостей! — вместе с утверждением, Даджой продемонстрировал разворот книги.

Вверху красовалась надпись «Шварцштайн», а под ней — пример оттиска печати местного правителя и схематическое изображение самой твердыни. Фортификация опоясывала огромную скалу несколькими кольцами стен с башнями. От одной из куртин прямо в бездну тянулось нечто вроде моста или акведука, но так над пустотой и заканчивалось. Сама гора уходила в небеса сквозь узкий слой облаков. А вниз, под укрепления, вело множество пунктирных линий, словно описывающих замысловатое переплетение корней дерева.

— А-а-а… Ну да. Это, конечно же, всё объясняет. — Лай скорчил недовольную гримасу, чтобы товарищи уж точно не пропустили мимо ушей его сарказм.

Как ни странно, Батя объяснил всю свою нехитрую задумку без колкостей и подначек:

— Если пустынники где-то и застрянут, то именно на долговременной осаде. Какой нам смысл лететь куда-то где нас уже никто не наймёт? За одно глядишь и артефакт какой…

ТУК-ТУК-ТУК!

В парадную дверь дома постучали.

— Один человек. Налегке. — шёпотом доложил Даджой.

Кеншин немедленно встал из-за стола и ушёл внутрь дома.

ТУК-ТУК-ТУК!

— Синьор Серж! Я вхожу! — мэр принял за разумное предупредить наёмников о вторжении в их личное пространство. В общем-то — правильно сделал, учитывая последние события.

Спустя несколько секунд раздался топот по ступеням веранды и скрипнула входная дверь.

— Синьор… Ох! Чао, синьорэ! — Орландо шагнул в обеденный зал и обнаружил почти всех наёмников в сборе.

— И Вам не хворать.

С самой первой встречи, мэр зарекомендовал себя как мужик прямолинейный, если не сказать борзый, вот и теперь он не стал бродить вокруг да около:

— Это не я.

Повисла тишина.

Командир банды и глава столицы (а за одно и целого острова) смотрели друг другу в глаза. И ни с одной из сторон не было ни призрения, ни искорки хитрости, ни даже недоверия. Первым сдался гость:

— Ну сам посуди: ружьё адъютанта твоего отдельным приказом откапывали и отдали ведь! Хоть бы и антико артэфатто эзотико, но всё по-честному! Что спрятать его стоило? А подрыв ваш? Глупость чистой воды! Да-да, мне уже доложили, но ты плохо не подумай, сам бы тоже слежку выставил. Короче, если бы это я был — бочку пороха не пожалел бы! От вас и мокрого места бы не осталось! А так — тьху! Подумаешь, ставни с одного окна вылетели.

— Не спорю. И даже верю. Но толку? Нам всё равно тут задерживаться не улыбается теперь. — мгновение подумав, Батя добавил пояснение, — Отсидимся у себя в застенках и дальше на войну двинем.

— И откуда такая уверенность, что там прям война?

— А как иначе? Если мы правы, то весь Архипелаг сейчас пылать должен! Либо бедуины драться будут, либо уже победили и отдыхают с наеденным брюхом. А тут мы как подойдём, и ка-а-ак вдарим! — слукавил старый лис, а сам и усом не повёл. — Если, конечно, Вы почтовых голубей никуда не посылали… Иначе все всё знают уже.

— Да ты что! Серж! Обижаешь, ведь! Я даже соседним орбитам — ни слова, ни намёка! Чтобы на себя гадов пустынных не навести! Тут ведь сколько тысяч! — мэр старался стоять ровно, но всё равно слегка наклонился вперёд. — Что же я, дурак, что ли?!

— Бездна тебя знает…

— Серж?

— Шо?

— А вы как, совсем на войну собираетесь? Ну… Пустынников громить? — Орландо аж глаза выпучил в ожидании ответа.

— Так точно. — ни секунды не колеблясь, выдал Батя. Уж что-что, а чувство наживы у него всегда работало безошибочно. Ну или почти всегда.

Глаза старого прохиндея заблестели, началась актёрская игра:

— Яко же не мы, так никто окромя нас!

В этой маленькой репризе не хватало только слезы на щеке протагониста. Однако, увы, от такого таланта заплакала бы и вся твердыня!

Но даже и так хватило с лихвой:

— Серж, а давай покараем гадов? — Орландо перешёл на заговорщический шёпот, но тут же сорвался на почти детский восторг, — Я добровольцев дам! Сколько пойдут!

Повисшая тишина могла бы посоперничать с безмолвием чёрных катакомб под столицей.

Батя перебирал пальцами воздух, а его оппонент словно обратился в статую. Мэр стоически выдерживал на себе взгляды пятерых воинов. О шестом, направленном в затылок, он не догадывался, а подсказок никто не давал. Даже пьяная Венга, и та додумалась не выдать присутствие Кеншина. Ни глазами, ни жестом, ни ухмылкой.

— Сколько пойдут?

— Сколько пойдут.

— Сколько?

Орландо вздохнул и расслабил плечи, словно уже победил в переговорах. Началась торговля:

— Три роты хватит?

Но и командир наёмников — не лыком шит:

— На что мне твои роты?! Мушкетов сколько?

Примечательно, что снабжение, снаряжение и полные латы его интересовали не в первую очередь. Но, интересовали!

— Да ну… А сколько надо?

— По три на каску! — ошарашил Батя. Но ему этого показалось мало, — Собственно каски, панцири, латы для сержантов, и походное снаряжение тоже должно быть.

— А задница не треснет?! — взревел раненым зверем мэр.

— Треснет конечно! В первом же бою, если у нас огневой мощи мало будет! Что мне толку от твоих трёх сотен?! Сам же видел, как оно происходит!

С такими аргументами не согласиться было сложно. Но и поддаваться на откровенный грабёж градоправитель не хотел.

— Ох, мэрда…

— Слушай, ну что тебе эти девятьсот ружей? Тебе пустынники под три тысячи их привезли и у самого ещё сколько было?

— Серж, а что как снова прилетят?

Батя отмахнулся:

— Раньше весны не прилетят. А за зиму твой друг Фабрицио тут такой форт отстроит, что оставшихся мушкетов с головой хватит. А если ещё и мы по соседним плоскостям шухеру наведём, то может и не рискнут опять соваться. Или силы как-нибудь иначе распределят. Не бесконечные же корабли у них?

Орландо молчал. А наёмник продолжал приводить всё новые аргументы. И в этот раз подобрал правильные:

— Вот представляешь, прилетим мы в этот… Как его там? А! О! Шварцштайн! И как заявим тамошнему твоему коллеге, что мы есть самая настоящая подмога из славного летнего города Тэрра дель Пани! Представляешь какая молва о твоём острове пойдёт? Прям как в добрые древние времена, когда все знали всех своих соседей! Когда все всем помогали! Когда…

От слов командира, память Макса воскрешала сказки и легенды, которые ему с сестрой читала мама. О былой дружбе великих народов. Об обозах с помощью, которые могли идти не один десяток лет. О регулярном обмене почтовыми голубями между десятками твердынь. И о торговых экспедициях длинною в жизнь и даже в несколько поколений! Когда негоциант покидал родные орбиты, а обратно возвращались уже его дети! Такова была цена диковинных товаров, книг с драгоценными знаниями и целебных средств!

Батю, тем временем, понесло окончательно:

— …Вот и сейчас надо поступить так, как наши мудрые предки завсегда делали! Если сегодня руку помощи соседям не подашь, то завтра другая рука с их плоскости сюда меч принесёт!

— Серж, послушай! Я честный мэр…

— Никто и не спорит! — перебил Батя.

Наёмники одновременно закивали, всем своим видом показывая, что никто из них действительно не спорит. Даже Кеншин согласился:

— Да.

От неожиданности, мэр аж подпрыгнул на стуле! Оглянувшись на степняка, он поспешил развить мысль:

— А вы, синьорэ, честные и, что не менее важно, — эти слова он отчеканил словно кузнечным молотом, — высокооплачиваемые мерченарьо! Вот и скажите мне, пер фаворэ, как вы собираетесь сломить ход войны тремя ротами?

— Легко. Мы даже вшестером бедуинам горя наворотить смогли.

В браваде атамана была истина, но не её суть. Объяснять принялся Даджой:

— Синьор Орландо, дайте нам этих людей и обеспечьте нас порохом и пулями для тренировок. Ко дню, когда наша пристань закончится, они превратятся в настоящих солдат. Каждый из них будет стоить десятерых небесных торговцев.

— Провиант. Снаряжение. Лес. — на каждом слове, Батя тыкал в столешницу указательным пальцем. — И сотня трёхъярусных нар!

— Ох, мэрда… Список, будь он проклят. Пишите список, Серж!

Глава 27

Весть о призыве на бессрочную профессиональную воинскую службу распространили в тот же день. Глашатаи мэра не смущались ни начавшегося дождя, ни поднявшегося над бездной ветрюгана. Под стать им были и зеваки!

Горожане собирались на площадях и перекрестках целыми толпами. Среди них было предостаточно и ветеранов минувшей войны. Их отличало оружие на поясах. Теперь на фермерской твердыне носить меч или хотя бы кинжал стало модным! А если кобура имеется, то никак хозяин — настоящий герой войны или даже сержант!

Только кобуру надо обязательно расстёгнутой держать, чтобы, значит, пистолет видно было. А то выпендрёжников лихих тоже знатно прибавилось. Иной раз, если россказни послушать и воедино сложить, то выходит, что пустынников перебили столько, сколько их и на всех горячих островах не обитает!

В общем, весть разошлась быстро! Народ от чего-то воспринял её с восторгом и со всего города потянулся к увеселительным заведениям. Кому не хватало мест в тавернах и на постоялом дворе — сбивались в большие компании и расходились по гостям другу к другу.

Не стали исключением и наемники, но по несколько иной причине. Батя счёл за разумное находиться на виду после покушения. И хоть постоялый двор был забит праздным людом, но хозяин быстро освободил место в дальнем углу второго этажа. Протирать стол прибежали сразу две служки. Да как протирали то! Лай чуть слюной не захлебнулся! Как ни крути — уважаемые посетители. Угодить — сам Свет велел. А обидеть — смерти подобно!

Опасаясь повторного нападения, пить не стали. Разве что Венга малость поправила здоровье. Ну как поправила... Ясен пень — перестаралась, как обычно.

Остальные в пол голоса гадали, кому могло понадобиться убивать Батю. Само-собой, все догадки и теории таковыми и остались. Только при обсуждении святого отца призадумались.

На других твердынях священники проявляли завидную инициативу. Всячески подталкивали правителей оказать небесным торговцам помощь, требовали уступить цену и даже отдать продовольствие бесплатно. Можно конечно и на заповеди из святых писаний сослаться. Но чтобы все поголовно такими доброхотами оказались — странное совпадение. Вернее — все, кроме старого алкаша Фиттера. Но тот был из местных назначен и, вполне вероятно, о нём могли просто не знать в церковных метрополиях и институтах.

— В Шварцштайне храмовый комплекс и духовная семинария. Будет возможность задать неловкие вопросы. — впервые за беседу, подал голос Даджой.

Батя тут же навострил уши:

— А ну, а ну… Шо там ещё есть?

— Пять концентрических колец древних стен вокруг скалы, самое узкое — собственно Шварцштайн. Скала — непонятная. Пишут, что местами ровная как стена, а в незапамятные времена, она небеса поддерживала. На картинках пунктиром какие-то ходы нарисованы, возможно — катакомбы. Но это не схема, а так… Обозначение убогое.

От упоминания подземелий, Макса передёрнуло. Венга поняла это по-своему, решив, что он просто мёрзнет, пододвинула чарку с горькой и подсела поближе. Слишком поближе.

— Так. Харэ к нему липнуть на людях. — прошипел Батя сквозь усы. — Ты его старшая сестра, если что.

— Поняла? До дома потерпи, а там липни сколько захочешь… — прыснул Лайонел.

— Бля, народ, хватит.

— Ма-а-акс! Ты ругаться начал?! — у Венги и правда получилось изобразить тон возмущённой опекунши. Вот только подбородок она уже пристроила у юноши на плече и прижималась лбом к его виску. Фу-у-ух… Ох и перегарище…

— Я сказал блин!

— Слышали мы, что ты сказал. — лязгнул сталью бас Даджоя. Кажется, в нём тоже звучало искреннее порицание. — Действительно, хватит обжиматься. Вон, святой отец сейчас глаза сломает, так на вас косится. Или не на вас.

— И какого рожна он тут… — Батя отыскал взглядом священника и запнулся на полуслове. Тот спешил к лестнице в сопровождении хозяина трактира, а подмышкой нёс небольшой бочонок. И на каждом шагу оглядывался!

— Кен, ты когда-нибудь подглядывал за пьяными святошами?

— Нет. Предпочитаю трезвых.

— Ого! Ученик твой матерится, ты шутки шуткуешь, а что дальше? Венга поумнеет?

Наёмница во мгновение ока напряглась, но Макс успел схватить и сжать её ладонь. Как ни странно, этого оказалось достаточно. Девушка расплылась в улыбке и вернулась к прежнему занятию. Впрочем, ненадолго.

— Ладно, трезвого — так трезвого. — отмахнулся Батя. — Но только завтра. А сегодня идите в городскую голубятню. Упустили мы этот момент. Орландо сказал, что голубей запретил выпускать, вот и пересчитаете ещё раз. Если окажется, что церковник нарушал запрет — сам идёшь к нему на допрос, а Макса сюда отправляешь. Потом ищи нас у крепости.

— Понял, слушаюсь. Пойдём. — Кеншин ткнул ученика в латный наплечник с такой силой, что Венга с другой стороны аж зубами клацнула… А за одно и лицом ему в щёку ткнулась.

Спустя минуту, двое латников уже растворились во мгле вечерних улочек и переулков.

* * *

На Архипелаге голуби — чуть ли не единственное средство связи и передачи информации. Пешие посыльные не в счёт. Они, скорее — экстренная или крайняя мера, когда иных средств не осталось, а от срочного послания зависит куда больше, чем судьба одного или нескольких гонцов.

Соответственно, для ухода за птицами назначается ответственный служащий. Для них всегда (даже в лютый голод) островное правительство держит резерв кормов и чистой воды. А ещё, что немаловажно, любой знахарь, лекарь или врач должен разбираться в болезнях голубей, потому что доставка новых затруднительна и не всегда возможна. Каждая пара крыльев — буквально на вес золота.

Потому и располагают голубятни в центрах поселений — в почетных местах, рядом с ратушами, храмами и продовольственными складами...

Вот только все эти меры предосторожности никак не играли на руку двум добрым разведчикам. Ну как добрым… Нашим, так уж точно! А насколько они добрые — весьма и весьма спорный вопрос.

После того как пустынники были разбиты, город всё ещё тщательно охранялся и патрулировался. Да так, что наверняка ни одной этой треклятой метрополии и не снилось! В общем, ближе к главной площади пришлось взбираться на крыши.

Это был первый раз, когда Кеншин доверил Максу забрасывать крюк в не учебной обстановке. Тренировки и теоретические занятия дали о себе знать. Юноша выбрал наиболее подходящее место и произвел меткий бросок. Единственное — ему пока было трудно вытащить на себе вес полных лат с кольчугой и оружием. Кену пришлось свеситься и помочь парнишке выбраться на крышу.

Дальше шли хоть и осторожно, но максимально быстро. Свет должен был погаснуть с минуты на минуту, а гулять в кромешной тьме по незнакомой верхотуре — обычно вредно для жизни и здоровья. И зря, что черепица хрустит, а на ровной кровле вода хлюпает! Оступишься — сразу башку свернёшь, да так круто, что никакой стражник или карабинер не сможет.

Где находится голубятня знали и направились сразу к ней. Ветер-хулиган обласкал влагой сквозь щели шлемов и брони. Даже плотные стёганки не спасли! Но это так, ерунда.

Единственным существенным препятствием стал небольшой проулок. Да и то, не из-за прыжка через пропасть в три этажа глубиной, а из-за лениво прогуливающегося внизу патруля. Трое карабинеров громко болтали, но и не думали смотреть наверх. Ещё и еле плелись, лентяи!

Сама же голубятня представляла собой частично зарешёченную длинную надстройку на крыше непродовольственного склада. Проникновение внутрь не предвещало никаких трудностей. Но и из этого Кен сумел устроить урок для ученика.

Просто просунуть руку внутрь и повернуть шпингалет ему показалось слишком простым:

— М-м-м… Хорошо. Но теперь закрой обратно.

— Зачем? — Удивился Макс, но, зная, что бывает за лишние вопросы, поспешил выполнить приказ и наощупь защёлкнул задвижку.

Кен откинул забрало, но тут же и надвинул на левую часть лица капюшон, и заговорщически прошептал:

— Нет тут никакой решетки. Сама стена. Глухая и толстая.

— А-а-а... — парнишка понял игру и уставился на дверь.

И что с ней делать?

На помощь быстро пришли воспоминания. Как отец устанавливал оконные рамы и простецкие замки на форточках. Но те форточки были с порожком, чтобы не продувало зимой, а тут совсем примитив какой-то.

Ясно.

И секунды не прошло, как Макс выхватил нож из ножен на поясе и сунул его в широкую щель между дверью и коробкой. Упёрся обухом в язычок, поболтал немного дверью на петлях, чтобы не давила и… Снова её открыл. Вообще, было похоже на то, что это не упражнение, а скорее проверка догадливости. Слишком уж просто.

И только наемники переступили порог — Свет в небесах погас.

Как известно — сумерки на Архипелаге не становятся гуще, они просто наступают в определённый момент и замирают. Поздний вечер лишь имеет разные оттенки, в зависимости от погоды и времени года. А ночь, просто обрушивается на все плоскости разом в одно мгновение. Ослепляя всё живое на несколько минут. Ну или почти всё...

По силуэту, Макс понял, что Кеншин откинул опущенную часть капюшона. Ну понятно!

— Зачем я это сделал? — последовала очередная проверка, но тут всё оказалось проще простого:

— Ты один глаз в темноте держал, чтобы зрачок расширился и был готов к ночи. Сейчас ты им лучше видишь.

— Ничего себе. — по голосу было слышно, что Кен действительно удивлён. — У тебя на родном острове в школе анатомию преподавали?

Парень вопроса не понял:

— Да. Но при чём тут это? В сказках, всегда так. Искатели приключений и авантюристы один глаз закрытым держат перед спуском под землю в гробницы древних. Вот и ты сейчас так. Что у тебя за детские вопр…

— Чш-ш… — коротко шикнул степняк и прижал ученика к стене.

Тот по началу не понял, что происходит и попытался выхватить пистолет, но на кобуре уже лежала рука в беспалых рукавицах.

Прошла почти минута, прежде чем Макс увидел тусклый огонёк в дальней части помещения. Следовало продвинуться вперёд и разведать, что там, однако этому не суждено было случиться. Одно не аккуратное движение и голуби в ближайших клетках тревожно заворковали.

— А? Кто здесь?! — кажется, в Свете огонька появилась человеческая фигура.

— Добрый вечер. Как поживаете? — Кеншин не стал скрываться и шагнул навстречу престарелому смотрителю.

Макс же всё понял правильно и остался стоять во тьме. Да так проникся ситуацией, что даже пальцем не пошевелил, когда наставник отошёл.

— Чао… А Вы часом не… О! Синьор официале?

— Кеншин. Офицер Кеншин.

— Ох! И Вам, буэна серата, синьор! Чем могу быть полезен? — старый смотритель голубятни буквально кланялся на каждом слове. По всей видимости, неожиданный визит был для него большой честью.

Ну а почему бы и нет?! Весь город празднует, а один из виновников — сам к тебе является! Да ещё и доброго вечера желает!

— Я хотел о голубях расспросить. Кто-нибудь отправлял письма с начала подготовки к вторжению?

— Ни в коем разе! Ещё прежнее правительство воспретило! Да и кому писать то? Святой падрэ несколько раз приходил. То о празднике нашего града весточку передать, то о начале боёв доложить, то о победе, но никого более.

— И что? Передавал?

— Нет, конечно! Я же говорю, не пускаем птицу мы теперича!

— А раньше он как, тоже на каждый день города голубей расходовал?

— Не-е… Впервые такое. — старик задумался и почесал затылок. Только теперь ему это показалось странным.

— Ясно-ясно. А куда хоть передать хотел?

— Бездна знает, синьор! У церковных — птицы свои, особые. На кольцах вместо орбиты с плоскостью, или названия — какие-то длинные числа выбиты. В журнале у меня их тоже нет.

Вот так сюрприз! Кеншин словно ожил:

— И где их держат?

Смотритель покрутился, оглянулся и махнул рукой вдоль стены:

— Вон те все.

— У тебя внуки есть? — резко сменил тему степняк, направляясь к указанным стеллажам.

— Конечно! Мал мала! — счастливый дедушка (а может и прадедушка) развёл руками, изображая всё своё большое семейство. Похоже, он гордился количеством отпрысков. — А.. а.. при чём тут..

— Любишь внуков, да? — Кен просунул руку в первую клетку и свернул шею птице.

Меньше двух минут спустя все голуби с церковными кольцами были умерщвлены. Старика от этого тоже удар чуть не хватил! Впрочем, надо отдать ему должное — бледнел, дрожал, жмурился, но крику не поднял и препятствовать расправе над драгоценными пернатыми не стал.

— А со Шварцштайна есть голубь? — как ни в чём не бывало поинтересовался Кеншин.

— Нет. Городской врач его в том году выпустил, когда по плоскости чума пошла. — голос голубятника дрогнул, — Сгубил ты меня, синьор офицер. Мне теперь только с крыши прыгать.

— Никого я не губил! — совершенно искренне удивился наёмник.— От тушек избавься и скажи, что сбежали.

— Так то же не крысы, чтоб сбегать!

— Вот! Точно! Скажешь, что крысы поперетаскали!

— Не бывает тут крыс, синьор! На нашем острове издревле котов держат.

— Правильно. Это всё синьор Рим! Пробрался в голубятню и подушил бедняжек.

— И только церковных он душил, да!? — тщедушный дед аж руки в бока упёр. Деваться бедняге, конечно, было некуда, но возмутиться над таким кощунством — святое дело!

— Конечно. — как само-собой разумеющееся согласился степняк. — Сам посмотри, какие они все жирные. Не голубь, а утка самая настоящая! Наверняка им из храма и корм дополнительный выделяют?

— Выделяют. — легко подтвердил голубятник. — только Падрэ теперь из вашего Рима суп сварит.

Кен на это лишь отмахнулся:

— Не он первый...

* * *

Из центра города уходили по тёмным переулкам, бессовестно пользуясь раздолбайством карабинеров. Потом разделились: Кеншин пошёл домой, чтобы проверить все помещения на предмет новых сюрпризов, а Макс — в трактир, докладывать о благоприятном исходе разведки и попутной диверсии.

Отряд воспринял новости с воодушевлением, но без излишнего восторга. Обмывать маленькую победу над церковью не стали, да и не факт вообще, что священник имел отношение ко взрыву.

На место проживания наёмники пошли окольной улочкой по самому краю города. А дорогу им освещал пожар на одной из крыш центрального района. Горела голубятня. А за одно и непродовольственный склад.

Оставалось только надеяться, что старый смотритель поджёг всё так, чтобы не нанести лишнего ущерба. А ещё, что он догадался не отпустить голубей! Ну и, само-собой, умертвил их всех заранее.

* * *

— «Чёрная бригада»? Серьёзно? — Кеншин сидел за столом в обеденном зале и держал в руках благодарственный лист от мэра Орландо.

— Он сам это выдумал, я не при делах. — парировал Батя. — Ты что, в моей комнате рылся?

— Не рылся, а проверял. Чисто всё.

— Прекрасно. Думаю, что ещё некоторое время мы в безопасности…

Дальше командир отряда объяснил свои соображения.

Он был уверен, что поджог спишут на недобитки пустынников. А ещё, что за ним пошлёт мэр. Если имела место диверсия — значит точно понадобится профессиональная помощь.

Так и случилось! Не прошло и четверти часа, как прибежал посыльный. Он передал официальное требование прибыть в казарму. А неофициально — сообщил о высокой посуточной оплате услуг капитана.

Батя конечно же согласился и с истовым рвением бросился на защиту города! Спустя ещё час, на всех крупных перекрёстках и въездах в город стояли часовые. Улицы тоже не пустовали — для увеличения количества патрулей пришлось привлекать добровольцев из демобилизованного ополчения.

Стоит ли говорить, какой район столицы стал самым охраняемым и безопасным?

Именно! Окраина, где проживали наёмники, буквально кишела милицией! При таких условиях, даже профессиональный убийца бы дважды задумался. А тут, судя по растяжке — так, дилетант. Скорее всего, не сунется. Ну или попадётся, если совсем дурак.

Как и в прошлую ночь — дежурили посменно по двое.

И снова обошлось без происшествий.

Из интересного — Макс продолжил свои эксперименты. Он ещё раз пробовал залить древний пояс водой. Пузырей было куда как меньше, чем в прошлые разы. Можно сказать — толком и не было. Вот только уровень воды в ведре медленно опустился почти на четверть. Пришлось доливать ещё. Но после этого больше ничего не происходило.

Глава 28

На следующий день к мэрии пришла несметная толпа. Центральная площадь и все прилегающие улицы заполонил гомонящий люд. Три сотни, конечно… Записываться на профессиональную службу пришло никак не меньше трёх тысяч!

Люди и так пока не остыли по отношению к пустынникам. А тут ещё и ночной поджог с последовавшей милицейской активностью. Градус всенародного гнева снова взлетел до точки кипения!

Дополнительным катализатором послужил престарелый смотритель голубятни. Он чуть ли не почившей матерью клялся, что видел смуглых бородачей с факелами!

Тут же был и святой отец с послушниками… Эти наоборот, пытались урезонить горожан, выкрикивали какие-то лозунги о человеколюбии и ближнем своём. Но получалось у них так себе. Даже призывающий к мести голубятник пользовался у соотечественников куда большей популярностью.

Пока ситуация не накалилась окончательно и народ сгоряча не пошёл прочёсывать леса, на площадь вышел мэр.

Повторив вчерашнее объявление о призыве, он начал отсев добровольцев. Список критериев, само-собой, подготовил Батя:

В первую очередь в службе отказали карабинерам. Якобы, их главная обязанность — родину стеречь и за порядком следить, а не на войны летать. На самом же деле, наёмники просто помнили, как себя вели стражи порядка на чужом острове.

Следующими по домам отправили старшую возрастную категорию и всех женщин. А чтобы не мешались — с площади их выдворили в прямом смысле.

Между тем, толпа сократилась уже втрое.

Начался более субъективный отбор. В руках Орландо появились списки сержантов и наиболее отличившихся ополченцев. Имена выкрикивались в абсолютной тишине, и если названный присутствовал — он отправлялся в отдельный строй.

Когда бойцов набралось порядка полусотни, мэр перешёл к мобилизационным табелям.

Отличников военной подготовки набралось ещё полторы сотни.

Оставшуюся роту предоставили укомплектовывать собственно сержантам. По очереди они вызывали ополченцев в которых не сомневались и те пополняли строй.

На всё про всё ушёл час. А когда перед зданием мэрии остались только новобранцы, наконец появился Батя.

Он ещё раз объяснил островитянам зачем их отобрали. Затем попытался напугать бессрочным путешествием и железной дисциплиной. А напоследок сказал, что жалования никакого не обещает. К его удивлению — никто и не подумал уйти.

— Ну и дураки… — констатировал старый воин.

* * *

Началась подготовка к походу.

Даджой, Лайонел и Венга взялись за добровольцев железной хваткой. Пороха на стрельбы было выделено столько, сколь за всю четырёхдневную войну не пожгли. Попутно, для восстановления островных запасов, сооружались и новые селитряницы.

С утра и до обеда за городом грохотали залпы. В первую очередь наёмники пытались добиться слаженности выполнения стрелками команд. Это получилось относительно быстро. Второй задачей Батя определил меткость. Он требовал, чтобы каждый боец делал из трёх мушкетов три попадания в ростовую мишень со ста шагов. Тут-то и возникли проблемы. Необходимой результативностью могли похвастаться человек семьдесят-восемьдесят, да и то — через раз.

Тренировки продлили и на вторую половину дня и выпросили дополнительную бочку пороха. А заодно тренировали скорость перезарядки и стрессоустойчивость. Последнее — из-за нервов офицеров. Лай начал пошло шутить, у кого откуда руки растут и что вместо пальцев. Венга, похоже, и сама не замечала, как повышала голос и срывалась на крики. Только Джой не шумел, но при этом смотрел на подопечных так, что запора у тех ещё долго не будет.

Батя тем временем занимался поимкой диверсионной группы пустынников и снабжением новоявленной «бригады». СВОЕЙ новоявленной бригады. А раз своей — значит положено ей только всё самое лучшее! Помогала ему в этом — сборная команда чиновников и разных должностных лиц острова.

Не единственного города, а именно всего острова!

Ожидаемо — проще всего оказалось решить вопросы продовольствия и леса. Мясо, крупы, овощи и фрукты предоставили в достатке и во всех возможных вариациях. Дерево же, так и вовсе — принялись рубить возле пристани крепости. Ну а что? Зачем таскать издали?

А вот с комплектацией трехсот панцирей противопульными пластинами дело обстояло сложнее. Кузнец такие объемы попросту не вытягивал. А квалификации местных ремесленников и мастеровых не хватало для качественной подгонки и приклёпки брони.

За то с холодным оружием проблем не возникло. Ножи, мечи, копья, алебарды, секиры на длинном топорище. Пользуясь тотальной военной неграмотностью местных, удалось забрать и все гвизармы. Пять штук всего, но против латников хватит. Также старый пройдоха выбил двадцать трофейных щитов и все оставшиеся гранаты. Последних, правда, совсем мало — один ящик.

Важной вехой стало обеспечение быта будущего войска: нары, три огромных котла, посуда, тулупы и шкуры на зиму, запасные сапоги и тряпки для обмоток на ноги.

Даже зодчий Фабрицио озаботился! Поставил на баланс армии возмездия деревянные сортиры! Хитрая конструкция крепилась краем над бездной. Идею же подал городской врач. И он же пообещал подготовить целую аптеку и наборы первой помощи для каждого бойца.

В общем дело пошло! И пошли новые обозы к крепости.

Оставшиеся двое наемников — Кен и Макс тоже занимались важным делом. Батя отрядил их на слежку за святым отцом, чтобы не пропустить следующий удар с его стороны.

Но ждать удара и надеяться на удачу — было не совсем в духе Кеншина.

В первую же ночь разведчики проникли на чердак церкви. А чтобы не мудрить со входом — разобрали для этого часть черепичной крыши.

Далее им пришлось долго и нудно выбирать не скрипучие половицы. По всей видимости, священника не сильно волновало состояние собственной обители. Несколько раз Макс поспешно убирал ногу, потому что древесина под подошвой слишком сильно деформировалась и наверняка не выдержала бы вес человека в доспехах.

В особенно большие щели, наёмники попутно подглядывали за вечерней жизнью послушников. А кое-где, между прогнившим досками, можно было бы и ружье просунуть!

Однако, ничего примечательного увидеть не удавалось. Юноши и девушки делали домашнее задание, ужинали или готовились ко сну. Сами же кельи были один в один как в жилом корпусе родной крепости.

И вот, в одной из них, вместе с послушницей, нашелся и святой отец. Он как раз заканчивал ей что-то объяснять:

— …бочёнок в кладовке заберёшь. Пойдёшь ранним утром, пока все ещё спать будут, а стража невнимательная. И смотри мне! Чтобы и следа там не осталось!

— Я поняла, падрэ… — едва слышно ответила девочка, не отрывая глаз от пола.

— Вот и умница. — тон священника резко сменился с жёсткого властного на нежный и заискивающий, — А сейчас, Лепротто, будь так добра, сыграй мне на флейте.

От услышанного знакомого слова, Макса передёрнуло. На миг ему даже показалось, что светловолосая девчонка чем-то напоминает Триэллу. Но вот она безропотно подошла к святому отцу, опустилась перед ним на колени, распахнула полы его рясы и…

Но нет. Нет-нет-нет. Триэлла… Его Триэлла так бы не сделала. Да и старшая сестра должна о ней позаботиться. Что уж говорить о наказе Даджоя, принявшего личину ангела из святых писаний?! Или… Что если…

Рука юноши сама-собой рванула к пистолету, но на клапане кобуры уже лежала ладонь Кеншина. Он наклонился над щелью так, чтобы Свет из неё попал на лицо, и одними губами прошептал:

— Не сейчас.

Наваждение отпустило быстро. Да и святой отец тоже недолго продержался. Разведка, а вернее — бесстыдное подглядывание, продолжилось.

Однако, ничего, кроме того странного разговора, больше выяснить не удалось. Ну или почти не удалось. Позже, священник вроде как совершил ночной обход. Позаглядывал в кельи, все ли спят? Затушил почти все лампадки на этаже. И направился в самый конец коридора, к дальней двери. Перед ней святой отец воровато оглянулся, убедился в чём-то своём, и извлёк из-за пазухи ключ со здоровенной двухсторонней бородой. Да такой, что скорее не слесарь делал, а искушённый ювелир! Одним словом — произведение искусства.

Замок несколько раз клацнул, и мужчина ненадолго скрылся внутри. Наружу он вышел с уже упомянутым бочонком подмышкой. Подсмотреть в тайную комнату не удалось, так как пол чердака над ней внезапно изменился в качестве! Ни единой щели, а доски явно свежие, даже лаком каким-то пахнут. На ощупь — каждая прибита шестью гвоздями, по два на краях и посередине.

К неудовольствию наёмников, бочонок был помещён в кладовку не сразу, а сам церковник спать даже не собирался. Листал книжку у себя в келье и заваривал кафэ, разжигая огонь прямо в камине.

Ну что же… Самое главное узнали, шарахаться по чердакам дальше смысла не было. Да и ещё хороший вопрос — что лучше: с поличным девчонку подловить, или ещё до того бочку испортить?

Назад пошли быстро и почти по прямой. Слежки не опасались, потому что Кеншин подсчитал — все послушники были в храме. По пути он объяснял ученику собственные выводы. Бочонок святой отец буквально на днях брал в таверне. А таверны являются монополистами по производству пороха (из-за особенностей добычи селитры). Если прибавить к этой информации недавний подрыв и инструкции для «послушной» послушницы — то на то и выходит. Скорее всего, в таре совсем не вино!

И как бы эта малолетняя дурёха не попыталась вместе с собой дом подорвать! Чтобы и следа не осталось… от этих назойливых проходимцев! А за одно и никаких улик.

Что же до тайной комнаты — там, скорее всего, оружейная или сокровищница церкви. Нужно будет с инструментом вернуться и половицы отодрать. Вот только как бы подгадать, чтобы в храме ни одного послушника не осталось? А то ведь шум поднимут.

Макс внимательно слушал шёпот наставника и согласно кивал. Ведь правда же — элементарно и сходится! И почему сам не додумался?

А потому, что думал не о том!

Из мыслей никак не шло увиденное действо. Как голова девочки ритмично двигалась вверх-вниз, а церковник блаженно закатывал глаза и поглаживал её по затылку. До тех самых пор, послушники церкви Света выглядели для Макса чистыми и… непорочными, что ли? А тут — такое!

Одним словом — мерзость! Нет, они с Джулией, конечно, любили друг друга по-разному, но ни на каких флейтах она ему не играла. Надо будет спросить…

* * *

Батя принял доклад и поставил отряд на уши. На случай, если девчонка взаправду решит взрываться — засаду разместили за пределами дома. Так, хоть какой-то элемент неожиданности будет. Да и взрыв на открытом пространстве не так страшен, как в помещении.

Ждали до самого утра. Мёрзли, терпели противный осенний дождь и пробирающий до костей ветер.

Увы, всё тщетно. Никто так и не пришёл. Только несколько патрулей прошмыгнули по улице. Для верности дождались пока соседи начнут выходить по утренним делам, и только тогда вернулись в дом.

На Кеншина с Максом за ложные сведения никто не пенял. Как известно — всегда лучше перебздеть с запасом.

— Хрень какая-то нездоровая творится. — констатировал Батя, помешивая ложкой кашу в тарелке. Его поддержал старинный друг:

— Надо убираться с острова. И чем быстрее — тем целее будем. По твоему списку всё в крепость доставили уже?

Лидер задумчиво кивнул, продолжая при этом копаться в каше, словно ожидал найти там бочку пороха.

— А мне вот интересно, кого та девка взрывать пошла? — подал голос и Лайонел.

Даджой покачал головой:

— Никого она не взрывала. Я бы услышал.

— Могла мой кабинет в казарме карабинеров заминировать.

— Точно. — с командиром согласился Кеншин. — Ты ж там на втором этаже сидишь? Возьми лестницу в библиотеке и через окно заходи. Только не сразу лезь, позаглядывай сначала…

Но Батя не дал договорить:

— Не учи учёного! Давай лучше в сокровищницу храма позаглядываем.

— Там постоянно детворы этой кишмя-кишит. По-тихому не получится.

На такое старый наёмник блеснул глазами:

— Это я на себя беру. Вот, как мы поступим…

* * *

Поступить решили просто.

В тот же день Батя объявил новобранцам о посвящении в воины! Начало инициации назначили на следующее раннее утро. Она представляла собой трёхдневные учения с полной выкладкой, марш-бросками, стрельбами и ночёвками в лесу.

Со склада взяли две телеги для перевозки лагерного снаряжения, припасов, запасного оружия и пушек. Был дополнительно выделен и порох. А чтобы всё прошло хорошо, заказали и благословление подразделения перед выходом в его первый серьёзный поход.

Старый лис не сомневался в святом отце. Для большей помпезности ритуала, тот притащит всех без исключения послушников. Ну или почти всех. По крайней мере, в окопы и на баррикады он даже малышню посылал, чтобы с ополченцами молились.

Что до переноски пожитков в крепость (в том числе курятника) — её запланировали на грядущую ночь. Теоретически можно было бы и на «учения» с собой взять, но побоялись лишних подозрений…

От работы были освобождены только разведчики-диверсанты. Батя придумал для них более увлекательную задачу. С наступлением темноты, им предстояло отправиться в храм и оставить для святого отца небольшой подарок — гранату без замедлителя. Джой переделал её так, что шнур запала теперь крепился напрямую к взрывателю.

После обеда Макс хотел было сходить в последний раз к Джулии, но оба наставника и командир в один голос запротестовали. Мол момент опасный, разделяться нельзя. На самом же деле, они не хотели рисковать раскрытием плана.

Нет-нет! В парне все были уверены! Вот только в чутком сердце молодой женщины, сомневаться тоже не приходилось.

Но, как выражается Батя -"Любов це такэ почуття...".

Джулия пришла сама. А еще принесла огромную корзину продуктов!

Едва Макс вышел на крыльцо, как нарвался на короткий горячий поцелуй.

— Чао, амата! Я вам тут немного еды в путь принесла.

Юноша заглянул внутрь поклажи. А там... И выпечка разная, и колбасы, и сыра две головки, даже горшочки какие-то! Как только дотащила?!

— Юль, зачем столько? Мы же на три дня всего.

— Ну и хорошо. Смотри, вот это кальцоне, их за три дня и съедите. Остальное всё — сдобное, сухарей потом наделаете...

— Юль.

— Не перебивай! Колбаса копчёная, сыр тоже долго хранится. В горшочках варенье... Ой! Здравствуйте.

На пороге дома появилась Венга. Сообразить она точно ещё ничего не успела, но во взгляде уже зарождалась неопределённая претензия. Макс сориентировался мгновенно! Мастерски играя на жизненных приоритетах подруги, он взял из корзины палку колбасы и протянул ей:

— Нам покушать принесли.

— Ого! Грасиас! — вниманием наемницы завладела еда. А получив в довесок теплую булочку, она окончательно утратила к гостье всякий интерес и вернулась в дом.

Ребята снова остались вдвоём.

— Джулия, послушай…

— Замолчи.

…

Так и простояли ещё какие-то то ли бесконечные, то ли слишком короткие минуты. Глядя то друг на друга, то на тяжёлое осеннее небо. Потом был короткий прощальный поцелуй и тихое «спасибо».

Выходя со двора, Джулия оглянулась на сарайчик бани в саду, бросила последний взгляд на Макса и счастливо ему улыбнулась.

* * *

Эх…

Настроения как не бывало.

Хоть и доброе, но всё же — расставание. Да ещё и с первой в жизни женщиной.

Хотелось побыть наедине с самим собой, но в комнате на втором этаже уже возился Кеншин:

— А ну-ка, примерь. — он протянул Максу один из своих мешковатых комплектов. — Не-не-не! Броню долой! Только поддоспешник и кольчугу оставь.

Балахон и шаровары оказались слишком большими, но это нивелировалось плотными обмотками на предплечьях и голенях.

Из оружия взяли только мечи и по два пистолета. Ну ещё и Кен каких-то своих степнячьих метательных приблуд по рукавам рассовал. Вспомогательного снаряжения также было немного: кошка, гвоздодёр, набор отмычек в кожаном чехольчике и два заплечных вещьмешка. Ну и ещё «испорченная» граната.

Батя пару раз заглядывал в комнату, чтобы проконтролировать подчинённых и каждый раз причитал, чтобы они не заигрывались. Ещё ему жутко не нравилось, что степняк решил идти на задание без нормальных доспехов. Но тот объяснил это возможной добычей. Если придётся нести ценные трофеи, то лишний вес брони станет действительно лишним.

На такой аргумент из соседней комнаты немедленно отозвался Даджой. Он требовал, чтобы в первую очередь забрали книги, и если надо — пусть хоть голыми идут!

Глава 29

Едва Свет погас — Кеншин с Максом потушили все лампадки и покинули дом.

Выдумывать ничего нового не стали. Пошли теми же улицами и по уже знакомым крышам. Только черепицу на крыше храма, разбирали в другом месте.

В отличие от прошлой ночи, жизнь в кельях бурлила! Расчёт Бати оказался безошибочным — все без исключения послушники готовились к завтрашней церемонии.

Малышня и подростки приводили в порядок рясы. Девочки вычёсывали друг другу волосы и заплетали мудрёные косы. Мальчишки подравнивали окантовки опасной бритвой. Кто-то мылся в бадье прямо в собственной комнате. Другие повторяли тексты молитв, чтобы, не приведи Свет, завтра не оплошать!

В общем, все были воодушевлены и возбуждены! Шутка ли, какая честь?!

И только священник не разделял всеобщего настроения. Он сидел у себя в келье с недовольной рожей, пялился в одну точку и перебирал пальцами золотую монету.

На всякий случай, за ним решили последить. Но за весь следующий час ничего не изменилось. То есть — вообще ничего! Даже с места не сдвинулся! Только монетой этой проклятой игрался, да ещё подлокотник стула до белых костяшек сжимал. А когда к нему зашла зачем-то одна из девочек — рявкнул на неё так, что в остальном храме все звуки разом стихли. Правда сразу же он снисходительно добавил, чтобы та зашла к нему после отбоя. Ну понятно…

Музыкант. Менестрель, етить твою!

Да и с его настроением — тоже все ясно как белый день. Шестеро проходимцев все карты перемешали. Пришли, предупредили, победили, а теперь ещё и людей берут, чтобы в других местах то же самое творить. И главаря их подорвать не вышло.

Ах да... ещё и голубятня! Скорее всего он и это списал на залётных вояк. Ну а что? После случившегося, пустынникам и самим голуби нужны.

Ну ничего, Падрэ, впереди вас ждёт самое главное разочарование. Да такое, что голову потеряете!

За слежкой за святым отцом время незаметно подтянулось к ужину, а там и к вечерней молитве. Когда на втором этаже не осталось ни одного послушника, наемники позволили себе пошептаться. Кен решил, что до утра сон разобьют пополам и лягут над тайной комнатой. Подъем — или по чрезвычайной ситуации, или вместе с обитателями храма. Ещё он настрого запретил Максу сходить с надёжных досок.

Но заснуть было не судьба…

Уже в первый же час дежурства Кеншина, к святому отцу пришла та самая послушница. Поначалу всё было тихо. Но, в этот раз флейтой дело не ограничилось: началось с болезненного писка и продолжилось мучительными стонами. На всю церковь!

Слава Свету длилось это не долго. Через минут десять снова наступила тишина. Вот только Макс спать уже не мог. К тому же, ещё через пару минут, спокойствие сменилось тихим, едва слышным, хныканьем откуда-то из келий.

Если угрызения совести относительно грядущего убийства и были, то в тот момент они улетучились окончательно.

Более того, парень был готов тотчас спуститься на второй этаж и наброситься на церковника с мечом. И даже не постеснялся бы прикинуться одним из послушников, лишь бы добраться до его горла…

Когда Кеншин протянул руку, чтобы разбудить ученика, тот лишь отмахнулся. Мол не сплю.

Через пару часов, всё повторилась в обратном порядке — Кен тоже так и не уснул. Поразительное беспокойство, как для убийцы!

На глазах двух диверсантов, храм пробуждался. Дети и подростки брали регалии и необходимый для ритуала инвентарь и спускались на первый этаж. Одна из девочек передвигалась держась за стену. Святой отец хотел было окликнуть её, но передумал и схватил за руку другую послушницу. Та покорно прошла в его келью. Уже через пятнадцать минут они оба спускались по лестнице.

А ведь новоиспечённая бригада и толпа зевак наверняка в это время ожидали делегацию фанатиков. Эх, знали бы он истинную причину задержки…

Когда, наконец, никого в святых чертогах не осталось, наёмники взялись за дело. Кен выдёргивал гвозди из половиц, а Макс складывал всё в сторонке и строго в порядке извлечения. Наставник этого не приказывал, подсказкой стали воспоминания о том, как отец когда-то возился с перекрытием. Он тогда тоже так делал.

Проём расширялся. Слава Свету, что никаких дополнительных мер предосторожности не оказалось. Даджой вчера предположил, что если помещение действительно является арсеналом или сокровищницей, то под досками может быть установлена металлическая решётка на всю площадь стен. Но нет, повезло.

А ещё, там было совершенно темно. Кен наклонился и втянул ноздрями воздух. Не почуяв ничего подозрительного, он зажёг лампадку и просунул её вниз. Огонёк осветил небольшую комнатушку со стеллажами, шкафами и ящиками.

Один из стеллажей как раз находился под проделанной дырой, его использовали как лестницу, чтобы спуститься. Осмотрелись… Всякий ритуальный хлам из разряда, как был у старика Фиттера в Стиллролле. Архаичные медицинские приспособления, колбочки, линзочки, хитрые зажимы с фиксаторами и пружинами. Рядом — книги. Увы, беглый осмотр не выявил хоть сколько-нибудь старинных изданий, Джоя порадовать не выйдет.

В ящиках нашлась ритуальная утварь: дароносицы, кадила, чаши для причастий, несколько ящиков для пожертвований, новёхонькие рясы… Всё — в нескольких экземплярах и запакованное в бумагу! То ли запасное, то ли для поддержания «товарного вида» Светослужения.

Макс покусился было на блеск побрякушек, но наставник его остановил. Металл был явно не золотом и не серебром, слишком уж лёгкий.

Убедившись, что и в дощатых ящиках нет ничего ценного или интересного, взялись проверять шкафы. Тут-то и появились первые вопросы. Два деревянных были не заперты и содержали по десять мушкетов. Новеньких и прекрасной сборки! Ни люфтов, ни ржавчины, ни трещин.

Третий шкаф оказался лишь выкрашен под древесину. На деле же был полностью железным. Причём — сварным! Без заклёпок и болтов, а швы замаскированы под рисунок древесных волокон.

Кеншин внимательно осмотрел дверцу. Позаглядывал в щели, посветил лампадкой в замочную скважину, снова принюхался…

— Что ты унюхать пытаешься? — не выдержал Макс.

— Первый раз, чтобы не было запаха испарений чего-нибудь горючего. А сейчас — смазки для механизмов.

— Каких ещё механизмов?

— Подвижных частей ловушек. Тц... — снова посмотрев в замок, Кен цыкнул языком по нёбу. — Ладно, попробуем.

— Ты вскрывать будешь? А меня научишь?! — Увидев в руках наставника отмычки, парнишка оживился. Тот ответил вопросом на вопрос:

— Учить тебя взламывать замки с твоей тягой к воровству? Знаешь, я не уверен, что готов к такой ответственности.

Оглянувшись, Кеншин продемонстрировал очень редкое явление — собственную улыбку во все тридцать два зуба.

Далее началась самая настоящая хирургическая операция на замке!

Чтобы не оставить царапин, степняк обложил скважину крошечным кусочком шёлка. Затем принялся подбирать нужные инструменты. В замок по очереди и в разных комбинациях пошли все эти тоненькие крючки, язычки, гребешки… Раз за разом производились попытки провернуть цилиндр передаточного механизма. Пока наконец это не удалось и не раздался заветный щелчок!

Дверцу открывали аккуратно, по миллиметру. В щель заглядывали сверху — с самой неожиданной для вора стороны. И снова повезло, никаких неприятных сюрпризов железный шкаф не таил. А вот приятные были!

В глаза сразу бросился ларчик о красном дереве и инкрустированный золотом. Рядом в специальных нишах стояли два колесцовых пистолета, так же богато украшенных драгоценными металлами. А ещё был бочонок, но явно не тот, который священник брал для послушницы. Тот был заметно меньше.

Содержимое ларца оказалось банальным. Деньги. Несколько золотых и много серебра.

А вот бочонок порадовал. Он был до краёв заполнен порохом!

Убедившись, что ничего ценного в тайной комнате больше нет, Кеншин приступил к изготовлению ловушки. Он решил усилить эффект гранаты с помощью пороха. Очень кстати для этого пришлись заплечные мешки. В них высыпали часть гремучей смеси, чтобы в ёмкости осталось около трети. На этом уровне Кен проковырял мечом отверстие, уложил внутрь гранату и вывел наружу шнур запала. Порох из мешков вернули обратно и тщательно закрыли крышку. Осталось придумать, к чем приладить торчащий «хвост».

— Твои соображения? — степняк воззрился на ученика.

— Да тут и соображать нечего. — пожал плечами Макс и принялся высыпать деньги из ларца в свой вещмешок.

— Правильно! А чтобы уж наверняка — открыть и перевернуть. Он поймёт, что его ограбили, схватится за сундук этот и… Стой! — внезапно Кеншин подскочил как ужаленный и рванул рукой внутрь сумки.

Наружу он извлёк нечто вроде толстенного латунного гвоздя с чётко очерченным и резко зауженным остриём.

— Что это? — Макс заглянул в ларец и вынул оттуда ещё три точно таких же.

— Винтовочные патроны. — Кен аж слюну сглотнул.

— Значит… Где-то здесь спрятано древнее оружие?! — мгновенно смекнул парнишка.

— Вряд ли. Я бы не стал хранить боекомплект отдельно от такого артефакта.

Тем не менее, следующие пол часа потратили на поиск тайника. Увы, ни ложного дна или стенки в шкафах, ни фальшивых полов, ни потайных ниш в чёрных стенах не нашлось. Ну или не сумело найтись…

— Ладно, бездна с ним! Времени нет.

— Бездна! — вторил юноша за наставником.

Глаза обоих наёмников горели жаждой наживы. Да так ярко, что можно было и без лампадки обойтись! Но, к сожалению, нужно было спешить. Неизвестно, сколько времени сумеет выиграть Батя. Да и сколько длятся церемонии массового благословления, диверсанты тоже не представляли.

Кен привязал шнур к пустому ларчику так, чтобы оставить минимум свободного хода. Потяни на десяток сантиметров и внутри бочки пороха рванёт граната. Стены вроде крепкие, детвора пострадать не должна, а вот у священника шанса выжить точно не будет.

Всё! Пора убираться!

Итого, добыча составила: порядка полкилограмма серебра в монетах, пять золотых, артефактные боеприпасы, два явно дорогих пистолета и двадцать качественных ружей. Последние, для удобства обмотали и плотно связали их же ремнями. Вот только вес от этого никуда не делся. Каждому пришлось тащить на себе примерно по пятьдесят килограмм плюс кольчуги.

Если бы не изуверские тренировки и не постоянное ношение доспехов, Макс бы и десяти шагов не сделал. А так — ничего, даже пробежаться сумел, когда центр города покидали. Идти старались такими переулками, где даже собаки не попадались и уже за пол часа дошли до окраин.

Но волновались зря. Большая часть горожан ушла провожать вояк на учения. Народ как будто чувствовал, что уже не увидит своих соседей, друзей и родственников. Тем лучше!

Что же до постов в окопах, то Батя специально упразднил на этот день два наряда. И конечно же сообщил подчинённым, где именно. Так что, даже если с дальних секретов кто-то и увидит две нагруженные фигуры, то точно ничего не поймёт, и не станет трубить тревогу.

По лесу шли ещё аккуратнее. Никто из отряда не верил в партизан бедуинов. Им попросту было бы нечего есть. Но всё равно, не стоило сбрасывать со счетов закон подлости. Если какая-то группа прожжённых скаутов и пряталась в лесах, то обязательно встретилась бы в самый неподходящий момент!

Учитывая вес награбленного — с маршрутом не мудрили пошли по прямой через леса и по холмам. Учения должны были начаться с крюка по лесам вокруг города, так что время в запасе ещё было. А к моменту подхода бригады к крепости, Кен уже должен был вскрыть и ворота, и донжон.

* * *

Тем временем…

— Шо с настроением, уважаемый Орландо? — Батя заметил, что мэр не в гуморе, едва его увидел пол часа назад.

Теперь же, они оба стояли на холме и осматривали три сотни бойцов. А кругом — неизменные зеваки. Все ожидали чего-то интересного, но их ждало только разочарование: пол часа спустя войско просто скроется в ближайшей дубраве.

— Да шо-шо… — мэр оглянулся, словно боялся быть услышанным, — Какая-то мэрда скопата ля фиглия сефелитикья ди ун канэ скифоза испоганила роспись, что вы там откопали из под стены. Всё чёрным закрасили! Да не просто краской, а какой-то смолой, что ли! Позавчера картина была, а вчера, с самого утра, уже блестит чернью этой проклятой… Ещё и не побоялись — бочку с остатками дряни там же на лестнице оставили. И то ли смола, то ли бездна знает что.

Батя только головой и покачал. А что ему ещё было делать?

Мэру знать, конечно, было неоткуда, но все равно стыдно. Сначала собственные разведчики ошиблись как школяры, а потом за зря были выставлены все патрули и посты.

Ждали и ловили убийцу с бомбой, а просрали малолетнюю ссыкуху с бочкой смолы. Да как доблестно умудрились это сделать то, а?! В самом центре столицы, прямо между мэрией и казармой карабинеров!

Хорошо ещё что Джой карту в двух экземплярах переписал и один городу презентовал.

От дурных мыслей отвлёк гомон провожающей толпы. Это наконец приближалась церковная делегация. Да не просто так! Святой отец просто не мог явиться к согражданам без помпы.

Послушники шли колонной по двое и в три горла распевали молебны. Батя не особо понимал старый вариант общепринятого, но сумел вычленить восхваление отца Света и Матери бездны.

А еще что-то про признание детей Архипелага — рабами Светила. На такое старый вояка брезгливо сплюнул. Ага, рабами, как же...

— Согласен. — тихонько прокомментировал Орландо.

— Агов, мужики! — Батя заливисто свистнул, да так громко, что ближайшие зеваки аж подпрыгнули, — Ставай! Ровняйсь! Сми-и-ирНО!!!

Бесформенная черная толпа дрогнула. А в следующий миг разделилась на коробки по пятьдесят человек и обрела четкое построение.

Весь церемониал длился почти час. Мальчишки и девчонки разделились на три хора и пели в разных тональностях. Священник завывал только какие-то ключевые фразы, а между ними — окуривал ряды бойцов благовониями.

А наёмники даже преклонили колени перед церковником, чем вызвали массу одобрительных возгласов среди островитян.

У Бати святой отец задержался дольше чем перед остальными. Наверняка, всё выглядело как оказание особой чести старшему офицеру. На самом же деле, этот гад пытался напугать старого вояку: слишком небрежно махал кадилом и отдёргивал его перед самым носом.

Надо ли говорить, что всё зря? Прожжённый головорез — мужик не гордый. Стерпел бы и удар этой цацкой звенящей! А испуги — то так, шалости детские! Тем более, что ответный удар уже должен был быть нанесён…

Когда всё закончилось, наёмники распределили между собой людей и маршем направились в лес. А чтобы было зрелищнее и как можно более праздно — приказали петь песню. Через несколько секунд замешательства, один остряк затянул местную народную песню про красивую брюнетку Деде, а остальные, не долго думая, подхватили. Получилось очень даже эффектно!

* * *

Командиры повели войско по лесам вокруг города и в какой-то момент просто свернули к пристани.

По окончании песни, бойцы шли просто болтая о всяком. Потом некоторое время молча. А под конец первого часа марша начались вопросы:

— Куда мы идём?

— Почему так спешим?

— Где офицер Кеншин и адъютант Макс?

Лайонел соврал первое пришедшее на ум:

— Идём на точку первого учебного задания. Спешим потому что святоша слишком задержал. А эти двое готовят нам учебную засаду.

Кто-то из походной колонны запричитал:

— Ох, несдобровать нам! Видал я синьора Кеншина. — мужчина повысил тон, чтобы точно все услышали, — По отвесной стене, чуть ли не бегом поднимался! Да на третий этаж!!!

Реакция сослуживцев не заставила себя ждать. Одни смеялись, другие обвиняли рассказчика в излишнем приукрашивании фактов… Не усомнились только офицеры. Уж они то знали, на что Кен горазд! Им было труднее поверить скорее в то, что он совершил нечто подобное на глазах у постороннего.

Ещё через четыре часа ходьбы наконец показалась крепость. Колонна снова загомонила. Почти все островитяне видели чёрную громаду впервые. И уж точно нигде и никогда они не видели столь колоссальных рукотворных сооружений!

Между зубцами куртины мелькнула фигура в доспехах. Ещё одна стояла у основания подъёмного моста.

— На месте-е-е! Стой! Раз-два! — выкрикнул Батя и войско остановилось.

Первым за родные стены отправился Даджой. Ему предстояло забросить крюк на главную башню. И сделать это надо было без трёхсот лишних свидетелей. Незачем им знать о слабых местах безопасности. Да и догадки об управлении твердыней им на пользу не пойдут.

— Внимание! — снова заголосил командир. — Сейчас будем отрабатывать погрузку и высадку! От вашей расторопности будут зависеть ваши жизни! Если нет экстренной ситуации — внутрь первыми идут обозы снабжения и трофеев. Наружу — в обратном порядке! Вопросы! Нет? Молодцы! Сержанты! Развернуть личный состав для прикрытия отступления в фортификацию!

Командиры отделений и взводов только и ждали возможности погонять рядовых. Так что приказ выполнили незамедлительно и в лучшем виде!

Вокруг моста рассредоточились и легли триста мушкетёров. Позиции выбирали правильно — в складках местности, за камнями и редкими кустарниками. Тут и там раздались щелчки кремневых замков ружей, хотя команды поставить их на боевой взвод — не было. Самые отчаянные бойцы достали маленькие лопатки и стали окапываться.

Батю такое рвение приятно удивило. Он довольно покивал и приказал закатывать телеги внутрь. Вполне возможно, что святой отец уже подорвался, так что время терять было нельзя. А если Орландо на самом деле не такой хороший мужик каким пытался показаться — то и погоню мог отправить. Или даже возглавить!

Сперва по мосту затащили телеги, а потом по очереди забежали прикрывающие подразделения.

Внутри малого двора мужики несколько расслабились и начали осматриваться. Все были наслышаны и заранее знали, что их ждёт. Тем не менее, тридцатиметровые чёрные стены, увиденные собственными глазами, всё равно произвели неизгладимое впечатление.

То и дело раздавались восторженные возгласы. Кто-то подходил, чтобы потрогать камень. Другие копали землю носками сапог, пытаясь добраться до искусственного пола.

Праздник любопытства прервал Батя:

— Сейчас будем репетировать высадку под интенсивным вражеским огнём! Макс, закрывай!

Механизм подъёмного моста тотчас лязгнул. Грузы где-то в застенках привели в движение огромный ворот, а тот, в свою очередь, потянул исполинские цепи.

Чудовищный грохот заглушил все остальные звуки мира, словно того и не существовало вовсе…

Гух! Гух! Гух! Гух!

Когда звенья отсчитали сорок проклятых ударов и брама закрылась, командир снова подал голос:

— Приготов…

Увы, конец приказа никто не услышал. Твердыня под ногами заходила ходуном и небеса содрогнулись от рокота рушащихся скал! А через несколько секунд наступила тишина и пришло чувство лёгкого головокружения.

Пристань закончилась.

Среди бойцов воцарилась поистине мёртвая тишина. Триста пар глаз уставились на Батю в немом вопросе. Кажется, даже ветер затих…

Старый лис хитро улыбнулся и объявил:

— Добро пожаловать в чёрную бригаду!

______________________

Друзья! Спасибо Вам большое что остаётесь с наёмниками и продолжаете поддерживать их Вашими вниманием! Том 3 окончен.

Приглашаю читать продолжение:

ЧЕТВЁРТАЯ КНИГА https://author.today/reader/148217/1209975

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29