Нетуристический Нижний [Матвей Геннадьевич Курилкин] (fb2) читать онлайн

Нетуристический Нижний

Глава 1, в которой мы знакомимся с Валерой

Все персонажи и события не вымышлены. Любые совпадения с реальными людьми и событиями не случайны.

***

Каждый житель большого города знает: метель — это почти стихийное бедствие. Машины буксуют, видимость никакая, карта дорог в смартфоне напоминает сетку вен крокодилового наркомана, часто расцвеченную веселенькими значками дорожных происшествий. Прохожим тоже невесело. Тротуары и дорожки заметает со скоростью, значительно превышающей энтузиазм дворников, отчего даже прогулка до ближайшего супермаркета превращается в путешествие по пересеченной местности.

Единственная возможность оценить красоту этого погодного явления представляется глубокой ночью. Если на улицах пусто, если фонари и светофоры перемигиваются приглушенным, теплым светом, раскрашивая потоки летящего снега в разные цвета, припозднившийся гуляка получает редкую возможность полюбоваться почти настоящей сказкой. Правда, не всякий прохожий. Человек должен быть расслаблен, тепло одет, доволен жизнью и одинок. Именно таким человеком и был в эту декабрьскую ночь Валерка Птицын.

Часы на Московском вокзале показывали час тридцать, когда Валерка проходил мимо него, но сейчас, когда он почти добрался до Канавинского моста, было уже значительно позже. Где-то между двумя и тремя часами — самое глухое время. И даже самые непоседливые граждане предпочитают в такой час и в такую погоду воспользоваться такси. Но не Валерка. Он решил вспомнить безденежное студенчество и прогуляться пешком. Благо и денег особо нет по причине чахлого состояния фирмы, в которой он трудился, так что прогулка даже не выглядела блажью, а вполне разумной экономией. В желудке у Валерки бултыхалось полтора литра Окского бочкового — вполне достаточное количество, чтобы настроение было лиричным и созерцательным, но недостаточно, чтобы тянуло в сон. Так что долгая прогулка была сейчас в самый раз. И развлечься, и сэкономить, и полюбоваться прекрасными видами. Единственная неприятность, которая ждала парня — это Канавинский мост. Нет, в любое другое время он относился к мосту вполне доброжелательно, но сейчас знал: ночная прогулка в метель именно благодаря мосту может превратиться из увеселительного мероприятия в настоящее превозмогание.

Ветер, который гуляет ночами по Канавинскому мосту, даже в теплое время года ласковым не назовешь, что уж говорить о декабрьской ночи. Тут не поможет ни теплый бесформенный пуховик, ни флисовые подштанники под джинсами, ни даже совсем немодный треух с опущенными ушами на голове. Все эти современные ухищрения речной ветер игнорирует с дивной непосредственностью. Демонстративно не замечает, как какая-нибудь молоденькая студентка не замечает подвыпившего заводчанина, решившего за ней приударить. Для того, чтобы защититься от ночного окского ветра, необходимо обзавестись настоящим овчинным тулупом, какие теперь можно увидеть только в старом кино, да в музеях. Именно поэтому Валерка решил сделать в своей прогулке небольшую паузу. Отдохнуть перед решительным рывком, да и погреться немного. Греться на Советской ночью вообще-то негде, но если ты тепло одет, достаточно постоять немного на остановке перед самым мостом. Так себе укрытие, конечно, однако от ветра все-таки защищает, а большего и не нужно.

Птицын рассчитывал отдохнуть буквально пару минут, но неожиданно залип, и потерял счет времени. Очень уж причудливо играли снежные вихри на дороге. Носятся друг за другом, будто живые, и даже будь ты самым махровым рационалистом, мозг все равно начнет дорисовывать несуществующие вроде бы детали причудливым изгибам снежных наметов. Валерка тоже зацепился взглядом за снежное облачко, на мгновение ставшее похожим на лисицу, и так и не смог его отпустить. Вот вроде бы все, развеялось — ан нет, тут же снова мелькнул пушистый хвост двумя метрами дальше. Да не просто так! Вон те вихри больше напоминают здоровенных волков, даже желтые глазища посверкивают время от времени. И что только отражает в этом снегу свет фонарей?

Чем дольше Птицин наблюдал за снежными танцами, тем больше деталей видел. Больше того — иногда, будто бы издалека сквозь снежные завывания стали доноситься другие звуки. Низкое угрожающее рычание, взлаивание и взвизги. И не танец это вовсе, а бой — вон, четверо волков пытаются окружить и загрызть юркую лисицу, да только она не дается. Огрызается, отскакивает, короткими, быстрыми укусами отгоняет от себя волков. И сама получает раны. Валерка так увлечен зрелищем, что даже удивиться происходящему не может. Вот на снег брызгает кровь — настоящая, горячая. Парит на морозе. Это загоняемая лисица расплатилась целостностью своей шкурки за возможность в последний момент выскользнуть из зубастого захвата. Отскочила с проезжей части на тротуар, вскочила на металлическую ограду, спрыгнула на другую сторону… и покатилась, споткнувшись, по укрытым блестящим глянцем наста бетонным плитам вниз, к реке. Валерка сам не заметил, как оказался возле того же забора. Волки ведь тоже не стали останавливаться — так же лихо перепрыгнули через забор и бросились догонять несчастную.

Осень, да и начало зимы в этом году выдались теплыми, богатыми на мерзкие оттепели, которые превращают снег в вязкую грязь. Нормальные холода установились буквально пару дней назад, поэтому совсем не удивительно, что Ока до сих пор так и не встала. Не только основное русло, но даже и гребневский канал, отделяющий остров Гребневые пески от берега. Тело лисицы проломило тонкий ледок и погрузилось в черную, даже на вид ледяную воду. Волки только раздраженно взвыли, постояли немного, и устало потрусили куда-то прочь, почти сразу растворившись в снежной пелене.

— Вот ведь примерещится же! — пораженно пробормотал Валерка, поняв, что представление закончилось. — Как наяву, ей богу… Они чего мне в этой забегаловке, в пиво димедрола что ли подмешали? Так вроде все равно не должно так глючить…

И тут над водой появилась рыжая остроносая морда. Морда дернулась, появилась еще и лапа. Заскребла по берегу. Дальше Валерка уже не смотрел, потому что перелазил через забор и катился по бетонным плитам вниз, к воде. «Помрет же тварь, жалко!» — билась в голове дурная мысль. Там, впрочем, были и другие — про то, что это бред, и что лисица, как и волки ему померещились, и что он тут щас сам утопнет… К тому моменту, как Птицын оказался у воды, лиса уже соскользнула обратно, и только круги расходились в том месте, где она только что была. Черные круги ужасно холодной воды. Валерке показалось, что от реки веет просто космическим холодом.

— Да нихрена ты не найдешь, идиот! — простонал Птицын, но решительно сунул руку в воду по локоть. И вот, что удивительно — еще до того, как рука потеряла чувствительность от холода, он таки нащупал что-то мохнатое. Сжал пальцы, потянул вверх. Над водой показалась рыжий комок шерсти. Будучи мокрой лиса изрядно потеряла в объеме и привлекательности, но Валерка все равно очень обрадовался. Не потому даже, что спас живую тварь, а потому что она действительно есть, и действительно не привиделась. Хотя как он теперь будет добираться домой с полностью промокшим рукавом, парень не знал.

— А еще ведь тебя ж тащить придется, — тоскливо вздохнул Птицын. Лиса промокшей тряпкой лежала на снегу, и признаков жизни не подавала. Но бок вроде бы ходил туда-сюда.

Пуховик пришлось снять и хорошенько выжать рукав. Времени это потребовало немного, но Валерка успел изрядно подмерзнуть. Особенно правая рука, правда, с ней проблем было меньше всего — он ее просто не чувствовал.

После куртки пришел черед самой лисы. Птицын здорово подозревал, что путешествия по мосту бедная тварюшка не перенесет — очень уж мокрая. Поэтому, тяжело вздохнув, он принялся лису выжимать… Ну, насколько это возможно. Это ж все-таки не хорек, которого обхватишь ладонью, и сгоняй себе воду к хвосту. Лиса размерами побольше, и выжать ее не так-то просто. Получилось ли хоть что-то, Валерка так и не понял, потому что как только он укрыл лису полами пуховика, струйки воды просочились через кофту, и даже, кажется, потекли по ногам.

— Блин, ну чего теперь, — вздохнул Птицын. — Пошли, чтоли.

И полез было наверх, на набережную. Но тут же остановился, и громко выругался.

— Это чего, мать вашу, нахрен, происходит?! — дело в том, что с тех пор, как он спустился к реке, погода успела измениться. Ветер поутих, пурга прекратилась, и даже туч на небе стало поменьше. И вот теперь, в свете выглянувшей полной луны, парень смотрел на Канавинский мост. Он был намного ниже, чем положено. И, кажется, деревянный, или из дерева и металла… В любом случае, бетона там не было.

— Да какой нахрен бетон… это вообще не тот мост! И берега какие-то не такие! — Алкоголь из крови выветрился еще на этапе доставания лисы из воды, но сейчас Валерка дорого бы дал, чтобы оказаться пьяным. Хоть какое-то объяснение происходящему. Птицын еще раз оглядел причудливые металлическо-деревянные конструкции, нависающие почти над головой, островок болотной зелени прямо посреди реки, вызывающий какую-то болезненную тягу. Стоило бросить взгляд на странное болотце, и хотелось смотреть не отрываясь, а еще лучше подойти поближе и прикоснуться. Валерка крепко зажмурился и потряс головой. Медленно открыл глаза. Снова зажмурился от сыпанувшего в лицо снежного крошева — метель как-то неожиданно вернулась.

— А, нет, все нормально, — обрадовался парень. — Нормальный мост. Бетонный, шесть арок, опоры. Все как положено. И уж тем более никакого болота посреди реки. Привидится же! Все-таки пивко с димедролом было, а то и похуже чего. Не буду больше у них бухать, и пусть даже не уговаривают. Дешево и сердито, блин. Да лучше на трубах тогда, чем в таких кабаках!

Ну и полез наверх, стараясь не отворачиваться от моста. Чтобы тот опять не изменился. Хорошо, наст не слишком крепкий — проламывался под ногами, а то бы так и не вылез, пожалуй. Наверху Валерку ждало еще одно неприятное открытие. Он-то уже твердо решил, что никакая экономия не стоит воспаления легких, к тому же тяжелая лисья тушка под курткой совершенно не способствует лирическому настроению, так что нужно вызывать такси. Даже напомнил себе, что нужно будет обязательно указать в заказе, что будет с собакой. Потому что в противном случае таксист, увидев таких-то пассажиров, может просто развернуться и уехать. Так вот, неприятное открытие состояло в том, что смартфон лежал в правом кармане пуховика. И, естественно, он промок. Возможно, не насмерть. Но сейчас от него никакого толку не было. Экран оставался черным, и на нажатия кнопок никак не реагировал.

— Ну да, а на что ты рассчитывал? — уныло спросил Валерка, и шустро побрел к злосчастному мосту. Оставаться на месте было бессмысленно, только сильнее замерзнешь. Да и тварюшка под курткой точно помрет. Не зря же он ее вытаскивал!

Этот переход Птицын будет вспоминать еще долго. Метель и не думала утихать, ветер резал открытые части тела. Закрытые, но мокрые — тоже. Да и сухие тоже не жалел — продувал пуховик насквозь. Единственная капля тепла оставалась на животе — там, где к нему прижималось тельце лисы. Только и это тепло было сырым.

Сколько там того моста? С километр, или чуть меньше? Где-то на середине Валерка начал сомневаться, что дойдет — настолько паршиво ему было. Он бы, пожалуй, уже и лисицу отпустил — выживет, так выживет, ему бы теперь хоть себя спасти. Все-таки с этой лисой они почти не знакомы, так что предательством это считаться не будет… только оставлением в опасности. Птицин очень сильно заботился о том, чтобы быть честным и благородным, но тут дал слабину. Почему все-таки не отпустил? — так руки не разгибались и не разжимались. Задеревенели от холода. Так и дошел — сначала до конца моста, а потом и до дома, благо совсем недалеко оставалось. Жил Птицын на Черниговской, в старом двухэтажном доме. Несмотря на превосходный вид на реку, довольно паршивое место. Зато дёшево. Валерка подозревал, что если он съедет, найти нового жильца хозяйке будет совсем непросто. Мало того, что дом старый и квартира убитая, так еще и близость к центру какая-то очень условная. Ни супермаркетов поблизости, ни даже остановок общественного транспорта. Да и холодно зимой, приходится по старинке проклеивать деревянные окна, чтобы совсем дубу не дать.

Сейчас Птицын был даже рад, что живет так близко от моста. Подниматься еще и по Зеленскому съезду было бы откровенным перебором. Пробрался, с трудом, на второй этаж, нащупал в кармане ключ, с третьего раза попал-таки в замочную скважину. С большим трудом наклонился и поднял сложенное на пол животное, занес в дом. Разделся, растерся полотенцем. Руки начали отходить — заболели немилосердно.Накапал из холодильника полстакана водки, залпом выпил, тут же включил чайник. Своим же полотенцем вытер лису и, подумав, уложил на диван.

— Вот что я буду делать, когда ты очнешься? — обратился он к бессознательной тушке, покачал головой и побрел к аптечке. Рана на плече у животного в тепле начала кровить, а в аптечке, он помнил, был бинт.

— Может, ты все же собакой окажешься, а? — приговаривал парень, бинтуя лисье плечо. Не то чтобы ему было жалко дивана — он, во-первых, не хозяйский, а свой, во-вторых, при следующем переезде так и так отправится на помойку. Просто животина этак и помереть может. — Просто такая пушистая собака. Домашняя. В самом деле, вот откуда может взяться лиса посреди города? Так что, если не сдохнешь, отвезу тебя к ветеринару утром. К слову, ты хоть мальчик или девочка?

И задрал лисе хвост, за что тут же получил болнючий укус в ладонь. Причем лиса, кажется, даже не очнулась — как только он отпустил хвост, тут же опять растянулась на диване.

— Ай! — возмутился Птицын. — Какие мы стеснительные! А ты тоже хорош — можно подумать, тебе так уж важно, мальчик это или девочка! Черт, теперь придется еще и на бешенство проверяться. Сколько там, двадцать уколов? Да еще и пить нельзя полгода? Вот надо тебе было узнать, какие там гениталии, да?

Убедившись, что лиса, ну, или собака, больше не подает признаков жизни, Валерка решил заняться собой как положено. Во-первых, залил йодом ладонь и перемотал ее остатками бинта. Еще раз растерся полотенцем, закутался в толстый, махровый халат. Сам себя за этот халат ругал — вроде не старый еще, и в принадлежности к аристократии замечен не был, а вот поди ж ты, захотелось посибаритствовать. Нашла пару лет назад такая блажь. Чайник как раз щелкнул кнопкой и перестал шуметь, — очень вовремя, — Валерка налил в любимую кружку с дартом Вейдером кипятку, бросил пакетик, четыре ложки сахара и пятьдесят грамм коньяка. Он уже и не помнил, как эта бутылка оказалась в доме, но пить эту жидкость в чистом виде было решительно невозможно. Птицин и держал-то его в холодильнике, хотя прекрасно знал, что холодный коньяк пьют только ублюдки и дегенераты. Так и коньяк за триста рублей, как ни грей, лучше не станет, так что никакого противоречия парень не наблюдал. Как составляющая согревающего чая жидкость пошла на ура. Птицын согрелся снаружи и изнутри, потянуло в сон. Пару раз шмыгнув носом, парень решил для надежности зажевать лекарство зубчиком чеснока, — едва хватило самообладания, чтобы его очистить, — после чего посчитал, что сеанс лечения на этом можно считать завершённым.

Пошатываясь то ли от водки с коньяком, то ли от отходняка, с трудом добрался до спальни. Думал, сразу же вырубится, но не тут-то было. Стоило немного успокоиться, и все странности сегодняшней ночи тут же встали перед глазами. Как-то уж очень много мистических приключений для трех-то бутылок пива. Да и на наркоту не похоже, потому что лиса — вот она, в соседней комнате, на диване. На сумасшествие — тоже. Сумасшедшие, Птицын твердо помнил, сомнений не испытывают, а у него этих самых сомнений вагон и маленькая тележка.

— Ладно, — решил Валерка. — Просто привиделось на фоне романтической погоды, выпитого пива и ночного времени. Спас собаку — молодец, только не забудь завтра отвезти ее к ветеринару и дать объявление о находке. Да, про прививку от бешенства тоже. А теперь все, спи.

И заснул. А утром даже не сразу вспомнил о ночных приключениях — вероятно, сработал коктейль из пива, водки и дурного коньяка. Вот только приключения напомнили о себе сами.

Глава 2, в которой Валерке становится грустно

Проснулся Валерка от шума воды. Вроде бы мирный звук, но когда живешь один, звук льющейся воды в квартире — это сигнал о том, что скоро придется платить соседям за ремонт. И еще скандалить. В общем, нифига не хорошее предзнаменование, поэтому реагировать в таких ситуациях положено быстро, без лишних раздумий. Птицын подорвался с кровати и бросился в ванную, по дороге еще заглянув на кухню — на всякий случай. Но на кухне все было сухо. А в ванную он зайти не смог, потому что она была закрыта изнутри. Парень дернул дверь раз, удивился, испугался, запаниковал, и дернул посильнее. Защелка такого варварства не выдержала, и дверь распахнулась, а оттуда, из клубов пара, Птицину прилетела обжигающая пощечина и вопль «Извращенец!», после чего дверь выдернули из ослабшей руки и снова прикрыли.

Валерка понял, что жизнь где-то свернула не туда. С каких пор вообще принято вламываться в чужие дома, чтобы принять душ? Это ведь не нормально, когда в собственном доме вдруг неожиданно встречаешь в ванной дамочку, которая тебе еще и по щекам бьет. То, что это именно дамочка Птицын понял по голосу. Разглядеть что-то в клубах пара просто не успел. Птицын почесал голое пузо, и решил, что надо бы одеться, а уж потом выяснять, откуда в его квартире взялась гостья, и почему она себя так по-хозяйски ведет. Однако воплотить свой план в жизнь не получилось, потому что старенькое, растянутое домашнее трико отсутствовало, домашняя же футболка тоже куда-то делась. Более того, Птицин вдруг вспомнил ночные приключения, спасенную собаку, и ее не обнаружил тоже!

— Ну совсем охренели! — возмутился парень. — Взяли и стырили домашнюю одежду и чужую собаку. Валерка оглядел свою квартиру, и укоризненно посмотрел на купленную в лучшие времена плазму. Ее, как раз, почему-то не тронули.

Одеваться пришлось в уличные джинсы и футболку. Не халат же надевать в ожидании скандала? А то, что скандал будет, Валерка не сомневался. Он терпеть не мог конфликтов и всегда предпочитал разойтись бортами, но тут уже откровенный перебор. Терпеть непрошеных гостей, да еще таких наглых, у себя в доме он точно не собирался. И даже вооружился на всякий случай разводным ключом — единственным оружием в доме. Вдруг эта девица там, в душе, не одна?

Девица оказалась одна. Она вышла из ванной с видом оскорбленной королевы, одетая в птицынские треники и футболку, с накрученным на голову полотенцем. И сразу же пошла в наступление:

— И как это понимать?! — спросила девчонка, уперев кулачки в бока.

Валерка закашлялся от удивления и возмущения.

— Это… Это моя фраза! Это я как понимать! Тьфу, то есть, это я должен спрашивать, как это понимать! — Валерка старался сильно не орать, потому что у соседки, бабы Вали, был удивительно хороший для ее возраста слух, и полное взаимопонимание с его квартирной хозяйкой. В том смысле, что позвонить и нажаловаться за ней не заржавеет. А вот непрошенная гостья никакого стеснения в этом отношения не испытывала, и орала в полную силу. Звонко.

— Что? Сначала ты лезешь мне под хвост, потом вламываешься в ванную, голый и с дрыном наперевес, и считаешь, что это я должна за что-то оправдываться?!

— Не, ну с такой точки зрения я на это не смотрел… стоп! Какой, нахрен, хвост! Ты кто такая, и что вообще делаешь в моем доме?!

— Ты еще и ненормальный? Не помнишь, что делал накануне ночью?! — Девчонка принюхалась, и сморщилась. — Хотя чего тут удивительного, ты же явно алкоголик! Еще и чеснока нажрался!

— Накануне ночью я бухал с друзьями, а потом вытаскивал из воды какую-то псину… — Валерка хотел продолжить, но его перебили:

— Что?! Псина?! Ты… Ты что себе позволяешь?! Какая я тебе псина?! — последняя фраза была высказана так громко, что баба Валя застучала в стену. Хреново. Если уж она не ограничилась звонком хозяйке, значит Валерку ждут неприятности. Серьезные. Это помимо тех, что уже намечаются. Девчонка только воплями не ограничилась, а попыталась залепить Птицыну еще одну пощечину. В этот раз увернуться ему удалось, хоть и с трудом — очень уж быстра была вздорная гостья.

— Хватит меня бить! — окончательно взбеленился парень. Ну а что, можно больше не осторожничать. Баба Валя там за стенкой уже всё равно не успокоится. Валерка хотел высказать что-то еще, но тут, развернувшееся от резкого движения полотенце упало окончательно, и взгляд возмущенного хозяина квартиры уперся в мохнатые треугольные уши, кокетливо выглядывающие из шикарной рыжей гривы. Уши нервно подергивались, и искусственными не выглядели. Более того, девчонка, рефлекторно дернувшаяся за упавшим полотенцем, повернулась боком, и стала заметна еще одна лишняя конечность. А именно пушистый хвост.

Птицын резко заткнулся, как будто звук выключили. Рот раскрыт, воздуха в легких полно, а вместо могучего вопля из глотки вырывается только придушенный писк.

— Это… Это чего, лисодевочка что ли? То есть я все-таки рехнулся?

— Не смей называть меня этой мерзкой кличкой, — еще сильнее разозлилась девчонка. — Что, считаешь, раз спас, можно оскорблять? Я — яломиште. Лиса-оборотень. Можно просто лиса. Или по имени — Алиса.

Валерий молча развернулся и потопал на кухню. Распахнул холодильник. Взгляд упал на початую вчера бутылку водки. Вроде бы и нужно, после таких-то новостей, но почему-то не хочется. Хочется лечь спать, проснуться, а потом чтобы выяснилось, что это был нелепый бредовый сон. И что лиса Алиса, которая попортила его домашние трико, проделав в них дырку для хвоста, ему просто привиделась. И ночное спасение — тоже, до кучи. Не то чтобы Птицын имел что-то против хвостатых девчонок. Просто он был искренне уверен, что их не существует. А если их не существует, значит, это он, Валерка, сошел с ума. Вот последнего не хотелось особенно. Быть психом, который не осознает происходящего, по мнению парня, было ужасно пошло.

Водка так и осталась на своем месте. Психиатр из Валерки тот еще, но одно он знает точно — алкоголь шизофреникам не помогает, скорее уж наоборот.

— И что ты молчишь? — Алиса последовала за парнем. Правда, деликатно молчала, пока он разглядывал содержимое холодильника, но, когда он его закрыл, не выдержала и подала голос.

— Я пытаюсь тебя развидеть, — честно ответил Валерий. — Лис-оборотней не бывает, да даже обычные лисы в центре города не водятся, как и волки. Я все-таки рехнулся, или меня до сих пор кроет какой-то адовой дрянью, которую мне подмешали в пиво в том кабаке. Кстати, хорошая мысль! По нарастающей идет — сначала волки с лисами, теперь вот ушасто-хвостатая девчонка. Кислота что ли какая-то? Да кому, нахрен, надо так шутить? Друзья у меня люди семейные, им такое и в голову не придет. Да хрен с ним, что семейные — они просто адекватные. Не верю я, что кому-то из них могла в голову такая дурная шутка прийти.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь и почему так расстроен, — сообщила Алиса. — И почему ты говоришь, что оборотней не существует? Ты скорбен разумом?

— Да ты выгляни в окно, — буркнул Валерий. — Много ты там оборотней увидишь?

Алиса рефлекторно бросила взгляд на окно, повернулась обратно к парню, потом снова повернулась к окну. Подошла, оглядела панораму, и оглушительно взвизгнула. Хорошо хоть коротко.

— Другая сторона? Ты утащил меня на другую сторону?

— На другой берег ты хотела сказать? Ну да, еле перешел через мост. Думал, там вместе с тобой и сдохну от холода. Если это правда была ты.

— Слушай, а зовут тебя как, спаситель? — спросила Алиса. Валерка представился.

— И ты ничего не знаешь про оборотней. Наверное, и про упырей, мавок и прочих тоже не слышал?

— Почему, слышал. И про оборотней — тоже. В сказках, — флегматично ответил Птицын. Как всегда, после слишком сильного всплеска эмоций пришло спокойствие. Птицин все еще надеялся, что сейчас просто бредит под кислотой, и ничего из привидевшегося на самом деле не существует.

— Значит, это действительно другая сторона, — ошеломленно прошептала Алиса. — И ты, получается, проводник.

— Не, я только в студенчестве проводником подрабатывал, в каникулы. И всего пару месяцев, — открестился Валера. — А сейчас я торговым представителем работаю.

— Да я не про твою работу. Я про призвание. Талант.

— Мой талант — находить неприятности на свою задницу. И, похоже, в этот раз я допрыгался.

— Да все у тебя в порядке! Радоваться нужно! Ты — проводник, единственный на всю округу! Да у нас уже больше ста лет нет связи с другой стороной, а тут раз — и появился! Это же сенсация! Слушай, ты должен немедленно взять меня под свое покровительство. Давай, повторяй за мной: Я, Валерий Птицин, беру под руку Яломиште Алису. И да проклянут меня боги, если действием или бездействием я допущу вред оной дщери…

— Отстань от меня! — возмутился Валерка. — С чего я тебя под руку должен брать? Я вообще не уверен, что ты не являешься бредом моего воспаленного наркотой воображения!

— Да хватит уже, — Алиса и не думала отступать. — Настоящая я, настоящая. И даже не обижаюсь больше за то, что вел себя со мной по-хамски. Ты, видно, думал, я просто собака, вот и не оказывал должного почтения. Так что давай, бери меня под руку.

— Да отстань ты! Я что, лопух какие-то клятвы непонятные произносить неизвестно кому?

— Не сработало, да? — печально вздохнула Алиса. — А ведь так просто все могло получиться… Но ничего, мы пойдем другим путем. — Валерка на этом месте фыркнул. — Под руку ты меня все равно возьмешь, как только поймешь, насколько это для тебя выгодно. Просто придется это долго объяснять.

— Тебе-то это зачем? Хотя стоп, мне сейчас неинтересно. Больше всего мне сейчас интересны доказательства, что я не сошел с ума и не глючу. Потом, если доказательства будут, будем разговаривать.

— Ха! Да нет ничего проще! — фыркнула оборотень, и побежала к выходу.

— Эй, Валерий, помоги дверь открыть. Не могу с замком разобраться.

Птицин пожал плечами, и щелкнул замочком. Лисина выскочила за дверь, прямо в домашней одежде, не потрудившись даже обуться. Валерка пожал плечами, закрылся за девчонкой, и вернулся к холодильнику, в надежде увидеть внутри что-нибудь вдохновляющее. Лучше всего — тортик. Говорят, сладкое для мозга полезно. Парень слабо надеялся, что все это действительно оказалось бредом, и теперь его понемногу отпускает. А трюк с открытием и закрытием двери лишь игра подсознания. Однако не прошло и пяти минут, как на улице раздался визг. Многоголосый.

— Я определенно об этом пожалею, — сказал себе Птицын, и уныло побрел к окну. На улице обнаружилась баба Валя, и еще две смутно знакомые соседки. Одна — подруга и ровесница бабы Вали, другая — молодая мамаша с коляской. Все они на разные голоса демонстрировали ужас и непонимание. Точнее самозабвенно орали и тыкали пальцами в серебристую лисицу, мечущуюся по проезжей части. Лисица металась не просто так, а в попытках уклониться от стайки бродячих псов которые живут неподалеку, под метромостом или на старом элеваторе — Валерка не знал точно, но псов иногда подкармливал, потому что собак любил. К тому же людям от них вреда не было, максимум облают пришлого или хозяйского кабысдоха. Теперь все трое псов с азартом гоняли по проезжей части серебристую лису. Алиса, кажется, ситуацию опасной не считала — от собак уклонялась с ленивым изяществом. Время от времени почти позволяла им себя коснуться, но в последний момент неизменно оставляла с носом.

Излишняя самоуверенность никогда до добра не доводит. Всегда может случиться какая-нибудь непредвиденная ситуация, которая резко ухудшит твое положение. Для Алисы этой неожиданностью стала проезжающая машина. Движение на Черниговской такое, ленивое. Если и проедет какой автомобиль, то нечасто, раз в две-три минуты. Вот и Алиса дождалась. Почему уж она так испугалась этого жигуленка не ясно, но с ритма сбилась, замерла, отскочила к стене, и оказалась окруженной рычащими псами. Причем перепрыгнуть поверху, как она делала до этого, в этот раз не получалось, потому что к собакам присоединились и свидетельницы. Визжать они уже перестали, но вместо этого у них почему-то проснулся охотничий инстинкт. Другого объяснения, зачем им непременно требуется поймать редкого зверька, Валерка не находил.

И тут Алиса, видимо решив, что развлеклась достаточно, кувыркнулась и поднялась на ноги. Уже в человеческом виде. Голая. Собаки поступили разумнее всего — мгновенно потеряв воинственный настрой, они дружно, как по команде развернулись и попрятались по кустам. А вот тетки поступили по-разному. Если мамаша коротко взвизгнув просто потеряла сознание, то бодрых старушек волшебными превращениями было не смутить. К охотничьему азарту добавился еще и праведный гнев на бесстыдницу, и ее попытались поколотить ридикюлями. Не получилось — Алиса ловко уклонилась от снарядов и юркнула в подъезд. Через несколько секунд в дверь заколотили. Валерка, вздохнув, побрел открывать дверь, за которой, ожидаемо, обнаружилась девчонка, уже одетая в его треники и футболку. Видимо оставляла их в подъезде на время превращения.

— Ну что, убедился? — Алиса раскраснелась, но была довольна. — Они меня тоже видели.

— А, так это было представление для меня… — мрачно вздохнул Птицын. Он в этот момент думал о том, что на первом этаже находится круглосуточный магазинчик, а на втором жилые квартиры только его да бабы Вали. То есть ни для кого не секрет, у кого скрылась нарушительница спокойствия. «Ох, не будет у меня тут спокойной жизни… как пить дать придется переезжать. И с деньгами, как назло, засада». Как бы в подтверждение его мыслей в дверь по-хозяйски заколотили.

— Слушай, ты бы спряталась где-нибудь, что ли, — попросил Птицын гостью. — Может, хоть отбрехаться удастся?

— Где я у тебя здесь спрячусь? — недоуменно спросила Алиса. — Ты живешь в очень скромных апартаментах!

— Спасибо, я в курсе. Если обернешься в лису, вполне можешь под ванную залезть. Баба Валя туда наклониться не сможет.

Алиса смерила парня уничижительным взглядом, но послушно опустилась на пол, — Валерка снова не смог увидеть сам момент превращения. Вот вроде бы только моргнул, и уже вместо девчонки в тряпках путается рыжая лисичка.

Стук в дверь не прекращался. Наоборот, становился только громче. В сухонькой старушке и не заподозришь такой силы, а вот поди ж ты, Птицын уже всерьез начал опасаться, что она, того и глядишь, выломает дверь. Благо это был один из немногих домов в Нижнем, в котором еще сохранились деревянные советские двери.

— Где она?! — строго спросила старушка, как только Валерка открыл-таки дверь. И не только спросила, но и пошла в комнату, бесцеремонно отодвинув плечом парня, вдвое тяжелее себя.

— Кто, баб Валь?! — парень попытался изобразить удивление.

— Нечисть где?! — пояснила старушка. — А ну, ирод, показывай, куда эта нечистая девка скрылась! Вот говорила я Ивановне — нечего всяких молодых оболтусов подселять! Семью с детьми нужно! Но я-то думала, ты блядей будешь водить, а ты вон чо, выделился! Нечисть где-то нашел! Вроде тихий-тихий, а ты смотри… права поговорка-то!

— Да вы, баб Валь, сами же предыдущих квартирантов отсюда сжили, — эту историю Валерка знал. — Как раз за то, что у них дети шумят. И потом еще говорили…

— Ты мне зубы не заговаривай! Куда бесово отродье дел, паршивец?

— Баб Валь, а к вам внуки давно приезжали? — не выдержал Птицын. — Может, таблетки какие забывали? Знаете, такие таблеточки бывают, на них еще рожицы смешные выгравированы.

— Ты на что намекаешь, паршивец?! — бабу Валю такими намеками было не смутить. Да мои-то внуки, в отличие от тебя, приличные люди! — Шкаф в прихожей был уже осмотрен, и теперь старушка проследовала в спальню. Смотреть в спальне было не на что. Кровать — старая, панцирная. От входа, даже не наклоняясь, было прекрасно видно, что под ней лишь пыль и старые тапки. Кроме кровати в комнате стоял столик на четырех круглых ножках и телевизор, заботливо накрытый кружевной салфеткой. Артефакт, оставленный хозяйкой квартиры. Валерка его не трогал, обходился своей плазмой. В зале кроме продавленного дивана и такого же кресла тоже мебели не было. В крохотной кухоньке спрятаться мог бы разве что хомяк.

— Баб Валь, я понятия не имею, о какой нечисти вы говорите, — твердо сказал Валерка. — И честно говоря, мне сегодня не до гостей. Да-да, у меня жуткое похмелье, я алкоголик и тунеядец, но можно вы мне все это передадите через Зинаиду Ивановну, как обычно?

— Значит, говоришь, нет тут нечисти. — Прокурорским взором посмотрела на него старуха. — А с кем же ты утром скандалил? Я прекрасно слышала, что голоса было два. И один — девчачий.

— Ну вот была у меня гостья, но мы поссорились, и она ушла. Извините, что побеспокоил вас шумом.

— Не хочешь, значит, признаваться, — поджала губы старуха. — Ну смотри, Валерка. Хуже будет. Душу свою бессмертную сгубишь, с нечистью якшаясь. Купился, дурак, на пушистый хвостик из круглого задика, да на сиськи торчащие, а о том не подумал, что утащит тебя эта тварь в геенну огненную!

— Баб Валь, вы мне и так все время её прочите, геенну эту самую, — буркнул Валерка, закрывая за старухой дверь. Но оставить за собой последнее слово не получилось. Уже в закрывающуюся створку донеслось угрожающее:

— Я это так не оставлю!

Глава 3, в которой герой обалдевает знаниями

Птицын устало привалился к стене и сполз на корточки. Утро выдалось слишком насыщенным, особенно для человека, который заснул всего пару часов назад.

— Даже не знаю, что хуже, — пробормотал парень. — Если я все-таки рехнулся, или если это все по-настоящему.

Под ванной зашуршало, потом из-за двери ванной высунулась физиономия Алисы.

— Принеси мне те портки и сорочку без рукавов, будь добр! И почему ты так не хочешь признать, что я реальна?!

Валерка, кряхтя, поднялся и сходил за так и валявшимися посреди квартиры шмотками, передал их лисице.

— Потому что я понятия не имею, что со всем этим делать, — объяснил парень. — Я как бы не слишком силен в общении с потусторонними сущностями, а ты ведь явно никуда не собираешься исчезать, независимо от того, глюк ты или настоящая.

— Если мое общество тебе так неприятно, можешь просто провести меня обратно через границу, — пожала плечами уже одетая девчонка. — Но лучше после того, как я хорошенько разгляжу верхний мир. Когда еще такая возможность представится!

Валерка подумал, что приятным общество дамочки, которая, чуть что лезет драться может быть только для законченного мазохиста, но сказал другое:

— Дело не в твоем обществе. Просто если ты реальна — со мной, получается, произошло какое-то чудо. И вроде бы я должен радоваться, но мой опыт говорит, что хорошего от чудес ждать не стоит. С другой стороны — это же все-таки чудо. Сделать вид, что ничего не произошло будет совсем неправильно. Я потом об этом всю жизнь жалеть стану.

— Да все равно не получится, — беспечно махнула рукой лиса-оборотень. — Если уж ты раз стал проводником, останешься им навсегда. Дорога между слоями, что была столько лет запечатана кровью, вновь открыта.

— Можешь рассказать, что это за проводник такой, и что за слои? — спросил Птицин то, что в общем-то давно должен был выяснить.

— Тут я тебе сильно не помогу, — призналась девчонка. — Подробности — это к ведунам! А я только так, в общих чертах знаю. Только то, что нам в гимназии рассказывали.

Несмотря на предупреждение, Алиса вывалила на растерянного парня просто ворох информации. По ее словам, выходило, что когда-то очень-очень давно, мир был един. Точнее делился на Явь, Навь и Правь. Эти названия Валерка слышал.

— Как ты знаешь, Правь — это вотчина богов, Навь — мир мертвых, ну а мы все обретаемся в Яви, — объясняла Алиса, расхаживая с видом лектора из угла в угол. Валерка все время отвлекался на ее хвост, которым она того и гляди должна была смахнуть забытый стакан с подлокотника дивана. — Однако пару тысяч лет назад, когда пришел большой и сильный бог Иегова, все изменилось. Сам-то бог ничего, а вот последователи его почему-то решили, что в Яви нет места ни для кого, кроме людей. Дальше ты знаешь. Всех нелюдей начали истреблять, где только находят, а поскольку нас и так было не слишком много, у них были все шансы нас уничтожить полностью. Фанатики даже до старых богов могли дотянуться! Ну и тогда кто-то разделил Явь на два слоя, — быстро закончила лисица.

— Кто разделил? — не понял Птицын.

Алиса замялась.

— Вот это я не помню, я тогда невнимательно слушала, — девчонка даже слегка покраснела. — То ли сам Иегова разделил, то ли старые боги, то ли они там как-то скооперировались… Да какая разница?! — девчонка уперла руки в боки и злобно уставилась на слушателя. — Тебе вот прям важно знать, кто именно в седой древности разделил Явь на слои?

— Да ладно, — поднял руки Валерка. — Я ж просто так. Продолжай, пожалуйста!

— Я уже почти все, — успокоилась девчонка. — Наш слой немного поближе к Нави, ваш, соответственно, подальше. Люди остались наверху, мы — внизу. Всем хорошо — никто никому не мешает, ваши фанатики поубивали или пожгли на кострах всех, кто по случайности остался в вашем слое, у нас людей тоже вырезали, в общем, мир и благодать. Но связь между слоями всегда была. Это ведь неестественное разделение, не должно такого быть, там какие-то то ли энергии должны циркулировать, то ли еще что, я не помню, потому что не слушала. Всегда были такие специальные проводники, которые могли ходить этими путями, ну и водить других с собой, кому зачем-то понадобилось навестить соседний слой. А потом у вас тут какая-то заварушка произошла, это я совсем не в курсе, и переходы были запечатаны, а всех проводников, кто еще мог бы их как-нибудь распечатать пустили под нож. И вот уже больше ста лет связей между слоями совсем нет. Они остались где-то, но не поблизости. Или больше тысячи? — вдруг задумалась Алиса. — Нет… вроде все-таки больше ста. Не помню. Мы подошли к главному. Ты — вот этот самый проводник, который появился впервые за сто лет. Или за тысячу, я не помню. И ты распечатал проход. Так что теперь ты — большая шишка, и рано или поздно все наши сильные мира сего захотят тебя прибрать к рукам. А я хотела к тебе в вассалы пойти, пока ты еще можешь сам решать, кого брать под руку.

На этом Алиса посчитала лекцию законченной, и с размаху плюхнулась на жалобно скрипнувший диван.

Валерка помолчал несколько минут, осознавая информацию. Откровенно говоря, звучало как полный бред, но живое доказательство с ушами и хвостом никуда исчезать не собиралось.

— Ладно, — объявил Птицин, и, поднявшись с табуретки у кухонного стала, двинулся в спальню — одеваться. — Если всё действительно так, как ты говоришь… в общем, рассказывай, как открывать проход. Не хочу, чтобы меня кто-то прибирал к рукам, у меня и так начальников достаточно. Так что вертайся в свой слой, и на этом закончим. Приятно было познакомиться.

— Ты чем слушал? — возмутилась девчонка, явно с трудом сдержавшись, чтобы не завопить в полный голос. Она прошла за парнем и продолжала говорить, ничуть не смущаясь тем фактом, что он, вообще-то, переодевается, — Как я тебе расскажу? Это ты — проводник, а не я! Вот сам и разбирайся. И почему ты думаешь, что если ты меня вернешь, тебе не придется идти к кому-то под руку?

— Потому что после того, как я тебя верну, я просто больше не буду открывать никаких проходов, — пожал плечами Птицын. — Это все очень интересно, и ты сама — классная, и ушки у тебя красивые, но я не хочу ни под чью руку.

— Ой дурак… — покачала головой Алиса. — Я же сказала — ты проводник. Ты открыл проход. Это уже не изменить! И значит, все равно будешь чьим-то. У нас не бывает, чтобы разумный был сам по себе. Одиночки не выживают. Тебе сейчас надо хорошенько постараться, хозяина хорошего выбрать, условия выбить получше, потому что ты ценный и можешь их ставить. Ну, если наглеть не станешь. А ты артачишься! Говорю же — дурак!

— Врешь ты все, — набычился Птицин. — Не надо мне никаких хозяев, пошли они в задницу! — и тут же втянул голову в плечи, потому что в стену опять застучали.

— Черт! — прошептал парень. — Пошли отсюда уже, а? Она же сейчас опять припрётся!

— Пошли, — с готовностью кивнула Алиса. Подождала немного и поинтересовалась: — И чего не идешь?

— Жду, когда ты обратно в лису превратишься. Как мы отсюда, по-твоему, выйдем? Она же и в окна будет смотреть и в дверной глазок.

— Что, одновременно? — поразилась лиса. — Она что, такая могучая ведьма?

— Могучая, могучая, — фыркнул Валерка. — Давай уже, оборачивайся. Потом обратно перекинешься, когда от дома отойдем. — Парень порылся в шкафу и нашел объемистую спортивную сумку.

— Да какая разница? — все еще не понимала его задумки Алиса. — Я же когда лиса — не невидимая!

— В сумке будешь невидимая, — сказал Птицын.

— В смысле — в сумке? — опешила девушка. — Ты что, ты хочешь меня засунуть в этот мешок?!

Выяснилось, что залазить в сумку Алиса не собирается, потому что это противоречит всем ее убеждениям, роняет ее честь, и вообще — так с дамами не поступают. Беседа опять пошла на повышенных тонах, но почему-то в стену больше не стучали, и это настораживало еще сильнее.

— А ну лезь в сумку! — злобным шепотом потребовал парень, окончательно потеряв терпение. — Иначе… иначе всем будет плохо. Ну пожалуйста!

Алиса, взглянула в лицо собеседника. Прониклась. Молча перекинулась в лисицу и, всячески демонстрируя свое возмущение и недовольство, всё-таки залезла в баул. Птицын сложил сверху «её» штаны и футболку, потом спохватился, и закинул туда же свитер, старые джинсы и пуховик. Чуть подумал и добавил теплые носки и осеннюю обувь, потому что второго комплекта зимней у него не было. Изнутри сумки ощутимо несло кровожадной яростью, но Валерка все равно больше боялся бабу Валю, чем лису-оборотня.

Самому одеться было совсем недолго. Натянув шапку, парень распахнул дверь. Попытался — створка во что-то уперлась, причем удар сопровождался ругательством. Осторожно выглянув за дверь, парень получил возможность понаблюдать, как какой-то парень, чертыхаясь, потирает коленку.

— Прошу прощения, я вас не видел, — буркнул Птицын и собрался прошмыгнуть мимо, но не тут-то было.

— Здравствуйте. Вы здесь проживаете? — за спиной у молодого человека маячила торжествующая баба Валя.

Слово «проживаете» чуть не заставило парня кисло скривиться, но он сдержался. Вызвала-таки полицию,мегера старая!

— Проживаю, — вздохнул Валерка.

— Участковый уполномоченный Васильев. Тут вот соседи на вас жалуются.

Птицин отступил внутрь квартиры и уложил недовольно пошевелившуюся сумку на пол. Можно было попытался прорваться, но после секундного размышления решил не обострять отношения с полицией. Участковый прошел в дверь, закрыв за собой, и, кажется, чуть не прищемил собиравшейся юркнуть вслед за ним бабе Вали нос.

Валерка махнул рукой, изобразив приглашение, прошел на кухню.

— На что именно жалуются? — уточнил парень.

— Что систематически распиваете спиртные напитки, по ночам шумите. — И немного помявшись добавил: — И еще, говорят, животных диких в квартире содержите.

— Систематически — не распиваю. И не шумлю тоже. Сегодня вернулся поздно, с девушкой. Утром действительно шумели — мы поссорились, за что я перед бабой Валей уже неоднократно извинился. — Хмуро объяснил Птицин.

— Ясно. А по поводу диких животных что?

— Да сами посмотрите — нет никого, — обвел руками квартиру Валерка. — Не знаю, чего ей привиделось. Мне утром вообще говорила, что я с нечистой силой знаюсь, проклинала по-всякому.

Участковый сочувствующе вздохнул. Было заметно, что баба Валя его и без того изрядно достала, — иначе он не явился бы так быстро на ее вызов! — но теперь, когда у старушки еще и проблемы с головой начались, полицейский предвкушал новые проблемы. И в целом к «гражданину» отнесся вполне лояльно, правда, объяснения все равно взял, документы проверил, выяснил, почему жилец живет без прописки. Валерка привычно соврал, что просто гостит у дальней родственницы, участковый привычно поверил. Квартиру осмотрел цепким взглядом, подмечая детали — знакомая манера. У лучшего друга детства Птицына отец был полицейским, точнее, тогда еще милиционером, и взгляд у него был похожий. Профессиональная деформация, не иначе.

— Ладно, Валерий Николаевич, — вздохнул Васильев, закончив со всеми формальностями. — Ситуацию я понял. Постарайтесь больше не шуметь по ночам, а еще лучше, помиритесь как-нибудь с соседкой.

Валерка пообещал.

Уже выходя из квартиры Васильев чуть не споткнулся о сиротливо стоящую возле выхода сумку. У Птицына аж сердце замерло. Но обошлось. Почти.

— А в сумке у вас что? — спросил участковый.

— Да вот, одежда старая, — Валерка дернул язычок молнии, из сумки тут же вывалился кроссовок. — На помойку хочу отнести. Может, понадобится кому.

— Ясно. Всего хорошего!

Валерка тоже попрощался и принялся запихивать кроссовок обратно. Потом подхватил несчастный баул и выбрался-таки из дома, мысленно проклиная соседку. Хорошо, что участковый не стал дальше в сумке швыряться… «Хотя он же вроде и права такого не имеет», — вспомнил парень. Из дома выбрался прямо-таки с облегчением. Очень чувствовалось недоброе внимание из соседней квартиры. Нормально поговорить там с Алисой явно не выйдет, да и вообще, Валерка привык спасаться от нервных потрясений прогулками.

Куда идти «гулять» даже вопроса не стояло. Вверх по Черниговской, под метромост, а потом дальше — на старую набережную. Там почти настоящий лес, там им точно никто не помешает. И идти совсем недалеко. Валерка там, вообще-то часто гулял, а летом, как и многие горожане, устраивал шашлык. Место, несмотря на близость к центру города, глухое, особенно в зимнее время. За исключением немногочисленных рыбаков, скучающих на льду, никого там нет, а рыбакам глубоко наплевать на всё, что происходит более чем в метре от лунки. Так что можно будет спокойно пообщаться с Алисой.

Идти было совсем недалеко. Валерка даже не устал — лиса-оборотень в своей звериной форме весила совсем немного. Никто на них внимания не обратил, разве что некоторое время Птицын спиной чувствовал внимательный взгляд бабы Вали — может, следила за ним старушка, а может, ему просто показалось из-за нервов.

Удалившись от метромоста, парень зашел за кусты и вытащил одежду. Алисе приглашающе махнул рукой, а сам отвернулся — чтобы не смущать. За спиной сначала звонко расчихались, потом послышалось шуршание и сдавленные ругательства:

— Я тебе этого никогда не прощу, мерзкий человек! Такого унижения я не испытывала даже в своем роду! Это просто за гранью!

— Слушай, ну прости, пожалуйста! — повинился Валерка. — Не хотел тебя обижать, но сама ведь видишь, как вовремя я тебя в сумку запихал! Она таки не поленилась участкового на меня натравить! И, самое главное, он пришел! Всего через… сколько там прошло, как мы с ней расстались, полчаса? Это, блин, космическая скорость для участкового, обычно-то не допросишься! Считай, по краю прошли. Если бы он тебя нашел — наверняка бы так просто не отцепился, а так он подумал, что бабка слегка двинулась.

— Мне совершенно наплевать, почему мне пришлось сидеть в мешке! Меня возмущает сам факт! — не желала принимать извинений Алиса, но по голосу было слышно, что она уже не так злится.

— Ладно. Я как-нибудь заглажу свою вину, обещаю. Потом придумаю. Лучше расскажи, почему ты так уверена, что если я не буду ходить в твой слой, меня все равно сцапают? И кто вообще может меня сцапать?

— Потому что ты будешь ходить через проходы, поверь мне. Ты же проводник, повторяю. Ты открыл проход между слоями. Он пока нестабильный, и никто не знает, что он открыт. Но они узнают, поверь мне. Слухами земля полнится, слышал такое выражение? Обязательно узнают. Но дело даже не в этом. Дело в том, что проводник должен выполнять свою работу. Это твоя способность, твой дар. Ты просто не сможешь с этим ничего сделать.

— Посмотрим, — снова насупился парень, но Алиса только рукой махнула.

— Что касается второго твоего вопроса — любой захочет иметь проводника, который станет переводить только тех, на кого ему укажут. Так что не сомневайся — тебя обязательно захотят прибрать к рукам. Еще и драка за тебя может начаться нешуточная. Ох и всколыхнется наше болото! Ты ведь мне не веришь, да? — уточнила девушка, посмотрев в лицо собеседнику.

— Нет, — покачал головой Птицын. Иногда с ним случались приступы прямо-таки ослиного упрямства. — Не верю. То есть в целом концепция скорее всего правдивая — глупо отрицать, что я разговариваю с оборотнем! Только в то, что я непременно стану шастать туда-сюда против своей воли, я не верю. Хотя бы потому, что сейчас меня на вашу сторону совершенно не тянет. С чего бы что-то изменилось потом?

Валерка слегка лукавил. Это ведь действительно любопытно — посмотреть на другой слой, в котором есть оборотни… и кто там еще, Алиса пока не рассказывала, но, судя по всему, они там разные.

— Ну-ну, — хмыкнула девушка, и повернула голову к печально бредущему в их сторону мужичку.

Глава 4, в которой герой обрастает неожиданными знакомствами

— Прошу прощения, можно к вам обратиться? — вопрос, который каждый день слышат множество граждан. Особенно те, кто часто бывает на железнодорожных и автовокзалах, а также поблизости от алкомаркетов. Птицын, печально вздохнув, нащупал в кармане мелочь. Он обычно не отказывал таким. Еще от матери осталась привычка — она таких товарищей очень жалела, видимо в память о деде, который тоже очень любил заложить за воротник.

Странно только встретить страдальца здесь. Любители дармовой выпивки обычно предпочитают пастись в более людных местах. «После вчерашнего что ли забрёл?» — недоумевал парень.

— Что тебе, отец? — спросил Валерка.

— Понимаете, такая ситуация сложная, — как всегда, издалека, начал мужичок. Одет он был классически, однако не по погоде. Костюм двойка, потертый, но достаточно чистый, из-под которого выглядывает сероватая от времени майка-алкоголичка, на ногах — классические туфли. Мягко говоря — не по погоде, хотя и довольно аккуратно. Даже лицо побелело — не удивительно, в такой-то холод, да без шапки! Таких принято называть не «бомж» даже, а «бывший интеллигентный человек». Их, к слову, теперь редко встретишь. В девяностых таких бедолаг было много, тех, кто не смог пережить развала Союза. Со временем, по понятным причинам, их количество уменьшилось, и им на смену пришли обычные бомжи — большинство из которых выбрали свой путь по совсем другим причинам.

— Мы с друзьями… даже товарищами по несчастью, оказались в сложной ситуации, и самостоятельно из нее выбраться никак невозможно. Такая досада! В общем, не буду долго отнимать ваше время, перейду сразу к делу. Не могли бы вы оказать нам помощь? Мы будем вам безмерно благодарны, и непременно, в меру своих скромных сил постараемся вернуть долг!

Птицын кивнул и протянул мужчине выуженную из кармана мелочь вперемежку с парой сотенных купюр. Хотел сначала ограничиться только железными деньгами, но страдалец показался ему таким несчастным, что парень неожиданно для себя решил помочь чуть больше.

— Отец, ты бы погрелся где, что ли, — предложил Валерка. — Или, я не знаю, приоделся потеплее. Недавно только на помойке видел вполне приличную куртку, её специально кто-то рядом с контейнером повесил.

— Что? — удивился мужичок, непонимающе уставившись на протянутые деньги. — Ох, молодой человек, вы меня неправильно поняли. Моя вина, недостаточно ясно выразился. В финансовом вспомоществовании мы с друзьями, к счастью, не нуждаемся уже очень давно! Дело совсем в другом. Я по другому вопросу. Вот только что, прошлой ночью, мы с товарищами услышали, что кто-то открыл проход. Ну, вы понимаете. И буквально на следующее утро появляетесь вы, от которого так пахнет потусторонним, что перебивает даже запах молодой крови! Да еще в компании с этой прекрасной дамой! Перепутать невозможно! Вот я и отправился к вам навстречу в надежде, что вы окажете милость и поможете. Поверьте, мы ведь не просто так. Мы в любом случае останемся перед вами в неоплатном долгу, но и о бесплатной услуге не просим! Готовы расплатиться деньгами или работой, на ваш выбор. Только помогите!

Валерка такого совершенно не ожидал и испуганно отступил, шагнув с узкой тропинки в снег и сразу же провалившись по колено.

— Ох, ну что ж вы как неаккуратно, молодой человек! — расстроился… теперь уже непонятно кто, и одним движением вытащил парня обратно на дорожку. Птицына от этого короткого прикосновения передернуло. Хватка бездомного оказалась очень крепкой и леденящей. В буквальном смысле — рукопожатие показалось даже холоднее воздуха. Не бывает таких холодных рук у людей. Живых, по крайней мере.

— Вы… кто?! — ошеломленно спросил парень.

— Андрей Иванович, меня зовут, — с готовностью представился мужичок, — А вас?

Валерка представил себя и Алису. После стандартных заверений в радости знакомства, мужчина продолжил:

— В прежней жизни был преподавателем литературы в университете, а потом бездомным — такая оказия! А если вы природой моей интересуетесь, то ныне я имею честь быть вурдалаком. В девяносто втором переродился, после того, как меня тут в жертву принесли. Не прямо здесь, конечно же — на старой водокачке. Мы, в общем-то все там и обретаемся с тех пор, неприкаянные.

Валерка слышал эту байку, но и предположить не мог, что когда-нибудь ему доведется вот так вот встретиться с живым свидетелем тех событий. Ну или не совсем живым, не важно. Говорили, что в девяностые здесь «озоровали» сатанисты — принесли в жертву своему господину пару десятков бомжей. Тела, по слухам то ли сбросили в глубокие подвалы под зданием, толи спалили в печи, которая питала когда-то паровые машины, поднимавшие воду в верхнюю часть города. Печь, надо сказать, выдающаяся — высоченная труба до сих пор возвышается над лесом, который поглотил и разрушил здания. Птицын всегда считал, что это досужие байки, и никаких бомжей там в жертву не приносили. По крайней мере, не в таких количествах. Как выяснилось, зря не доверял народному творчеству.

— Понимаете, молодой человек, существование наше здесь не назовешь веселым. Ладно, что не хватает общества — это можно было бы пережить. Но вот тот факт, что мир наш совершенно не подходит для таких как мы, игнорировать не получается. Нам здесь плохо. Тяжело. Тянет, тянет нас со страшной силой, а перейти — не можем. Печальная участь, и мы были вынуждены с ней смириться, но теперь, когда появилась возможность уйти… Ох, что ж мы стоим, молодые люди! Пойдемте в гости, не то вы, того гляди, замерзнете!

Птицын никакого желания гостить у вурдалаков не имел, и уже открыл рот, чтобы вежливо отказаться, но Алиса с готовностью двинулась вслед за Андреем Ивановичем, и ему ничего не оставалось, как последовать за ней. То есть он даже подумал секунду, не свалить ли, и пусть девчонка сама разбирается с заложными покойниками, раз такая смелая, да вот, совесть не позволила.

— А, прошу прощения, Андрей Иванович, — Валерка сам не уверен был, что хочет спросить, а после того, как вурдалак, до того шедший первым, обошел по снегу Алису и встал рядом с ним, и вовсе забыл. Потому что, во-первых, Андрей Иванович не проваливался в сугробы и даже не оставлял на них следов, а во-вторых, «обошел» — это очень, очень плохо подходящее для случившегося описание. Силуэт вурдалака размылся, в воздухе, и разделявшие их метров пять он преодолел за какую-то долю секунды.

— Что вы хотели узнать, Валерий? — склонил голову на бок Андрей Иванович. Вот теперь Птицына по-настоящему проняло. Всё из-за того, что выглянуло солнце. При ярком свете человеческого в Андрее Ивановиче было и не разглядеть. Серая, дряблая кожа в мелких чешуйках, рот широкий и безгубый. И глаза — большие, на пол лица, желтые, яркие, с вертикальным зрачком. Натуральная жуть. Если бы не «прививка» в лице Алисы и прочих странностей прошедшей ночи, Валерка, наверное, оконфузился бы. Уж очень страшная рожа. Валерка быстро взял себя в руки, так что собеседник даже ничего не заметил. Парень этим своим умением по праву гордился. Считал, что это важное профессиональное качество для торгового представителя — оставаться невозмутимым, даже если с собеседником что-то не так. И не важно, насколько «не так» — изо рта пахнет, или он превращается в ожившего мертвеца.

— Вот честное слово, Андрей Иваныч, я до сегодняшнего дня понятия не имел о всяких слоях, лисах оборотнях и вурдалаках. — Парень старался подстроиться по стилю речи под собеседника, и сам чувствовал, что получается так себе, — Был уверен, уж простите, что это всё сказки. Я вам больше скажу — я до сих пор не уверен, что вообще могу какие-то проходы открывать и кого-то куда-то провожать, так что сразу предупрежу: я пока не знаю, как вам помочь. Но вопрос у меня в другом. Я не совсем понимаю, почему вы хотите туда перейти? Если я правильно понял объяснения Алисы — это ведь не мир мертвых, не Навь. Значит, там вам будет ничуть не лучше, чем здесь… если я правильно понимаю.

— Ошибаетесь молодой человек! — вурдалак наставительно поднял указательный палец. Солнце, на несколько секунд выглянувшее из-за туч уже скрылось, и Андрей Иванович принял более человекоподобную форму. — Вы уверены, что я, и мне подобные, мертвы, а мы — всего лишь перерождены. Не совсем мертвые и не совсем живые. Другая, так сказать, форма существования. Нам нет места в этом мире, но и в Навь нам еще рано.

— Он прав, — оглянулась Алиса, целеустремленно шагающая впереди. — Верхний мир выдавливает нечисть и иных в наш слой.

У Валерки сразу же возник вопрос — если он-таки выдавливает, зачем жителям нижнего слоя может понадобиться проводник? Задавать его при «посторонних» он, конечно же, не стал. И еще ему было очень интересно, не совершают ли они ошибки, вот так вот беспечно двигаясь в гости к вурдалакам. И он даже решился его задать.

— Андрей Иванович, я слышал, у вурдалаков довольно специфические пищевые привычки… я как-то даже не знаю, как спросить?

— Правильно опасаетесь, — тут же закивал собеседник. — Мы — существа хищные, этого не отнять. В другой ситуации некоторые из моих соплеменников непременно захотели бы вами, так сказать, полакомиться. Однако у нас довольно мирная община. Видите ли, я был первым обращенным… а человеком я в прошлой жизни был порядочным. Когда сообразил, что со мной случилось и почувствовал жажду, смог с ней бороться. Могу с гордостью сообщить, что наша община за время своего существования не убила и не обратила ни одного человека! Почти ни одного. Тех негодяев, которые нас переродили, я лично упокоил, когда сил поднабрался. Однако этих я даже за людей не считаю.

— А как же вы обходитесь? — удивился Птицын.

— Берём понемножку, по чуть-чуть, — объяснил вурдалак. — Были у нас горячие головы, которые хотели всего и сразу, но я удержал. Летом хорошо, отдыхающих много. Они и не замечают потери. Зимой хуже, но тоже жить можно. Однажды, в две тысячи третьем, каюсь, пришлось с голодухи собаку задрать бездомную. Жалко было до слез, все-таки божья тварь. Я до перерождения очень собак любил, подкармливал всегда, а тут такая оказия. Печально!

— А сейчас не любите? — уточнил Валерка.

— Сейчас они меня не любят! — посмотрел на собеседника Андрей Иванович. Взгляд прямо укорял — можно ли не знать таких очевидных вещей!

— Думаю, с таким мастером гнезда вы легко себе место среди нас найдёте, — подытожила Алиса. — Вы, Андрей Иванович, уже и не вурдалак, а почти упырь. С Остромыслом, думаю, договоритесь, он вас тепло примет. У него как раз толковых людей не хватает.

Андрей Иванович только руками развёл.

— Верю вам, барышня. Сам-то я ничего про ту сторону не знаю, как там все устроено — не видел.

— А откуда вы вообще знаете о разных слоях и всяком таком? — удивился Птицын. Он, наконец, сообразил, что его так настораживало. Ну, помимо того, что он общается с вурдалаком. Если верить Андрею Ивановичу, убили, или, как он изъясняется, переродили его в девяностых. Связи с нижним слоем у него не должно было быть, а он так говорит, как будто это общеизвестные вещи.

— Кстати, да! — заинтересовалась Алиса. — Ты удивительно осведомлён для жителя верхнего мира!

— Всё просто, — улыбнулся Андрей Иванович. Валерка с содроганием уставился на кривоватые, но острые, как иголки зубы, показавшиеся между бледных губ. — Нам рассказали. Вы ведь знаете, что связь с другой стороной нарушилась не везде. Если ничего не изменилось, то один переход всё еще открыт в далёкой Японии, и один — в джунглях Амазонки. Некоторые из потусторонних существ любят путешествовать и исследовать верхний мир. Нам посчастливилось встретить такого. Точнее, такую, — вурдалак ностальгически улыбнулся, — баканэко по имени Дзидзи. Она заинтересовалась нашей общиной и на некоторое время остановилась у нас, расплатившись за постой знаниями о том, как устроен мир. Насколько я понимаю, жители островов время от времени появляются в наших краях, как с этой, так и с той стороны. Вы ведь, барышня, тоже с ними в родстве?

— Не важно! — отчего-то разозлилась Алиса. — Это не имеет значения!

Они добрались-таки до руин водокачки — последний десяток метров пришлось тащиться через сугробы — видимо в зимнее время любителей полюбоваться старыми зданиями не находилось. Хотя вообще-то место довольно популярное, особенно среди неформалов и уличных художников.

— Пойдемте, молодые люди. Чем богаты, как говорится! — чуть поклонившись, указал Андрей Иванович на пологий спуск в яму. Птицын понял, что совершенно не желает туда спускаться. Выглядело откровенно непрезентабельно, а одежды на смену у него не было. Во втором пуховике сейчас щеголяла Алиса, так что Валерка почувствовал нешуточное беспокойство. Бюджет у него не то чтобы резиновый, и покупка новой зимней одежды в нём точно не запланирована.

Несмотря на внешнюю непрезентабельность проход оказался вполне удобным — Валерка даже удивился. Обломки кирпичей и арматура, торчащая из стен прохода, ничуть не помешала пробраться в яму, а потом, когда Андрей Иванович засунул руку за лист ржавого металла, и вовсе открылся проход во вполне приличные «апартаменты».

— Вот, добро пожаловать в наше гнездышко. Отопления у нас здесь нет, но всё ж теплее, чем на улице. — гостеприимно пропустил их вперед вурдалак.

Птицын, вслед за Алисой, прошел внутрь. Гнездышко действительно было вполне уютным. Полы, видимо земляные прежде, выстланы кирпичом, стены отделаны тем же материалом, и даже побелены, как и потолок. Освещение не слишком яркое, свечное. В центре помещения огромное… собственно говоря, гнездо — круглая лежанка из всевозможных тряпок, старых матрасов, кусков поролона и кажется, даже, стекловаты. Выглядит не то чтобы очень аккуратно, но и отвращения не вызывает. Наверное, из-за отсутствия неприятного запаха. Здесь вообще почти ничем не пахло — только горячим парафином и совсем немного ладаном. Почему-то. По краям же нашлось несколько парт со стульями — по всей видимости их добыли из какой-нибудь школы, но, что самое удивительное, столы не пустовали. Почти на каждом был либо ноутбук, либо и вовсе стационарный компьютер.

В гнезде вповалку лежали тела — Валерка даже пересчитать сразу не смог.

— Простите, мои товарищи предпочитают днём спать, — объяснил вурдалак. — Просыпаются только если совсем голодно. Вы не обращайте внимания, я их, если потребуется, разбужу.

Птицын и не обращал — он как замороженный смотрел на единственного бодрствующего обитателя гнезда. Это была собака… наверное. Когда-то. Сейчас это был какой-то голокожий, перевитый мускулами крокодил с длиннющими игольчатыми зубами и светящимися ярко-желтым глазами. Пес, совершенно не смущаясь, подошел поближе, обнюхал гостей и дружелюбно ткнулся страшной мордой Валерке в ладонь. Парень едва в обморок не рухнул от ужаса. Нет, вообще-то собак он любил, но назвать собакой ЭТО мог бы только очень снисходительный человек. Или почти слепой.

— Полкан, а ну отойди! — рявкнул Андрей Иванович. — Не обращайте внимания, молодые люди, он дружелюбный, когда сытый. Это, видите ли, тот самый пёс, о котором я уже упоминал как-то. Которого нам пришлось того… употребить. Некоторые из моих товарищей предлагали сожрать его полностью, но я не разрешил. Пусть хоть такая жизнь ему останется. Тем более, Полкан, похоже, и не замечает особой разницы. Уж как гулять любит — это что-то! У нас тут летом частенько с ночёвкой отдыхающие останавливаются, так столько усилий приходится тратить, чтобы он им на глаза не показывался! Так и лезет, так и лезет!

— Ага, — потерянно ответил Птицын. Новостей было слишком много, и парень начал, против воли, тормозить — переварить всё услышанное и увиденное вот так запросто не получалось. Он всё-таки решился погладить пса — на удивление, на ощупь оказалось довольно приятно. Как будто большую змею гладишь — кожа сухая и прохладная. А уж как самому Полкану понравилось!

Пока Валерка общался с собакой, Андрей Иванович куда-то исчез и появился уже с пакетом, наполненным кое-какой снедью, которую он аккуратно расставил на одной из парт. Рядом появился электрический чайник.

— Кхм. Андрей Иванович, а откуда у вас это всё? — собрался, наконец, с мыслями Валерка. — Еда эта… ноутбуки. Электричество, в конце концов?

— Ну так что ж нам делать-то? — удивился вурдалак. — Днём мы спим, а по ночам-то бодрствуем! Охота много времени не занимает, вот и устраиваемся потихоньку. Интернет вот когда появился — совсем хорошо стало! Удивительное изобретение!

— А еда?

— А что еда? — удивился вурдалак.

— Ну, вам-то она зачем?

— Как это зачем? Ах, опять недопонимание. Вы, должно быть, думаете, что мы только кровь пьем, да мертвыми телами закусываем? Так вот, вовсе и не так. Кровь и плоть — это главное, да. Но и обычной пищей мы не брезгуем. Вот только к алкогольным напиткам стали совершенно равнодушны. Впрочем, тут и жалеть нечего — многих из нас к нынешнему состоянию привела она, проклятая. Давайте уже присаживайтесь, молодые люди. Обсудим условия нашего сотрудничества после завтрака.

Птицын пожал плечами. С благодарностью принял из рук вурдалака кружку чая, бутерброд из белого хлеба с копченой колбасой взял с тарелки сам. Правда, только после того как Алиса выбрала себе, что приглянулось — он старался ориентироваться на девушку, чтобы не сделать что-то неправильно.

Глава 5, в которой Валерка работает гидом

— Итак, молодой человек, поведайте же, что вы хотите за то, чтобы перевести нас на ту сторону? — спросил вурдалак, когда они закончили перекус.

— Андрей Иванович, я уже говорил, что понятия не имею, как вам помочь, — сказал Птицын. — Я не умею никого никуда водить, и, честно говоря, не уверен, что хочу уметь. Моя знакомая утверждает, что на той стороне довольно суровые нравы, и поэтому мне не хотелось бы там появляться. Но в любом случае, даже если бы хотел — я не знаю, как. Если верить Алисе, у меня действительно получилось. Но только один раз, случайно. Я совсем не уверен, что мне удастся повторить этот самый переход.

— Даже не сомневайтесь, молодой человек. Таково свойство вашего организма, души вашей. Получится непременно. Мне говорили, это инстинктивное знание, которое появляется у проводников, как только они переходят границу впервые. А по поводу желания… Я, уж простите, заметил, что вы — человек не слишком обеспеченный. Ничего здесь страшного нет, но у нас есть некоторые накопления. Мы могли бы их вам передать в качестве платы за проход.

Птицын тяжело вздохнул. Ну, начинается. Да, с деньгами у него туго в последнее время. Но сколько может дать бывший бомж… да, впрочем, и нынешний? Тем более, мертвый. Впрочем, дело было не в деньгах. Просто Валерке упорно не хотелось в это влезать. Так-то очень любопытно узнать, что потусторонний мир существует, что есть все эти оборотни, вурдалаки вот, и ещё черти знает кто. И посмотреть, как они живут, тоже хотелось, что уж там. Вот только беспечные утверждения Алисы о том, что его обязательно кто-нибудь захочет посадить на поводок, совершенно не привлекали. Не хотел Валерка никаких хозяев себе. И так-то больше, чем достаточно — и многочисленные начальники на работе, и вот еще хозяйка квартиры… Валерка даже мысленно называл ее арендодатель, чтобы не произносить этого неприятного слова. Как будто хозяйка она не квартире, а ему самому. Причем парень прекрасно понимал — это еще цветочки. Если он действительно такой ценный и даже уникальный специалист, поводок, на который его посадят, будет очень коротким. Такими кадрами не разбрасываются. Совершенно очевидно, что проблем у Птицына, если бы ему в самом деле пришло в голову стать этим самым проводником, прибавится многократно. Ждет его, в лучшем случае, золотая клетка. Ну а в худшем… тут даже представлять не нужно. Натуральное рабство у кого-нибудь вроде милейшего Андрея Ивановича.

«А ведь он может меня заставить, — подумал Птицын. — без всяких проблем. Даже убивать не нужно — пообещает, скажем, обратить, если откажусь — и я как миленький поведу его переводить, куда скажет, лишь бы он свою угрозу не выполнил».

— Вот что, Андрей Иваныч, — сказал парень. — Всё это для меня слишком неожиданно. Мне нужно сначала разобраться с тем, что на меня навалилось. Сами, наверное, понимаете — я пока слишком растерян, чтобы принимать какие-то решения. Давайте договоримся так: пару дней мне нужно на размышления, а потом мы решим.

— Вы уж не оставьте несчастных в беде, Валерий! — вурдалак осторожно положил свою ладонь на руку парня. — Плохо нам здесь, тягостно. Люди-то мы всё больше хорошие были, хоть и слабые. Не вписались в современную жизнь, а теперь вот и мир нас отторгает. Тяжело нам здесь находиться. Понимаю, что всё неожиданно случилось. Вспомнить хоть меня самого сразу после перерождения — знали б вы, как страшно было и непонятно! Еще и жажда эта! К крови тянуло, даже не объяснить, как сильно. Наверное, только алкоголик может эту жажду представить. Я, видимо, потому и удержаться поначалу смог — понял, что яма та еще хуже, чем от водки. И друзей своих потом удержал, когда они переродились. Вот и вы, думаю, справитесь. Мы, люди… или те, кто ими когда-то был, удивительно живучие твари. Сами никогда не знаем пределов своей приспособляемости.

Валерка сочувствующе покивал:

— Это не способ вам отказать, Андрей Иваныч. — Повторил парень. — Мне действительно нужно подумать. Не скажу точно, когда вернусь, но постараюсь не задерживаться. Мы с вами встретимся, и я скажу своё решение.

— Буду ждать, Валерий, — серьезно кивнул вурдалак. Он проводил гостей к выходу и выпустил наверх, чуть не упустив Полкана — монстрообразный пёс рвался погулять с новыми приятелями.

Некоторое время Птицын шел молча, опустив голову в пол. Он не врал новому знакомому. Парню действительно требовалось всё осознать.

— Алиса, я понял, почему здешней нечисти нужен переход, — сказал Птицын, как только они немного отошли от водокачки. — Но не вижу, зачем это нужно тем, кто живет на той стороне. Андрей Иваныч говорит, что вам здесь плохо. Уж не знаю, что он имел ввиду, когда говорил, что сам мир вас выдавливает…

— Я поняла, о чём ты, — прервала парня девушка. — Этот вурдалак… хотя какой он вурдалак, почти упырь уже. Удивительно быстрый прогресс! Так вот, он всё правильно сказал. Наше место там, в моем мире. Но то давление, о котором он говорит, оно ведь не физическое. Просто здесь нам нет места, но это не значит, что при желании мы не сможем его найти. Я слышала истории о том, что некоторые из жителей нижнего слоя всю жизнь прожили здесь, у вас, и даже стали очень известными личностями, так и не раскрывая своей истинной природы. Правда, чаще всего это в Ниппон такое — у них же проход есть. Но в основном проход нужен не для того, чтобы переселяться куда бы то ни было насовсем. Ты спрашиваешь, что может понадобиться здесь жителям той стороны? Ну вот, например, те светящиеся таблички, которые я в гнезде видела. На столах стояли. Это ведь телевидение? — последнее слово девушка сказала чуть ли не по слогам. — Я слышала о таком, доходили слухи. Чудо! Думаю, многие из наших богатейших жителей были бы не против получить в своё пользование такую штуку!

— Это было не телевидение, — объяснил Птицын. — Это ноутбук. Компьютер. Ох, я даже не знаю, как описать-то, что это такое.

— Потом расскажешь, хотя мне очень интересно, — снова перебила девушка. — Ты понял, к чему я — у вас много всяких технических новинок, которые у нас пользовались бы бешеной популярностью. Я видела самодвижущуюся повозку — очень быструю. Судя по всему, они у вас довольно распространены, раз никто на нее даже внимания не обратил. Да и банальное пополнение своих рядов. Ты пойми, некоторые семьи не могут воспроизводить свое население естественным путем. Те же вурдалаки, упыри… Русалки тоже не отказались бы от новой крови в своих рядах, хотя они и могут размножаться сами. У вас тут вон сколько людей! Мне даже страшно представить, какие у нас сейчас начнутся войны за возможность попасть в верхний мир! Это ведь может изменить все расклады сил уже у нас!

— Ага, — Птицын представил себе, как на улицы города выплескиваются толпы упырей и вурдалаков, хватают кого ни попадя, обращают, и ему стало совсем кисло. Страшная какая-то сказка получается. Участвовать в таком он точно не захочет. — Угораздило же меня в это влезть!

— И нечего ныть! — возмутилась Алиса. — Если б я была на твоем месте, я бы точно не стала тут физиономию кривить. Радоваться надо! Ты теперь — важная персона. Тебя никто не посмеет унижать и издеваться! Как по мне, это стоит того.

Валерка промолчал. Второй раз уже девчонка упоминает про унижения и издевательства — явно не всё так просто у нее в жизни. Вот только ему-то это зачем? Его и так никто не унижает.

— И вообще, если будешь артачиться — самому хуже будет. Ты пойми, это — твоя судьба. Ты — проводник. Если проход уже открыт, проводником может стать почти любой. А вот чтобы открыть проход… это ведь не просто везение, это — предназначение.

— Угу. Ты избранный, Нео. — пробурчал Валерка. — У меня есть хоть какой-то шанс остаться независимым, как думаешь?

Алиса помолчала немного.

— Вот тебе что не нравится, — вздохнула девушка. — Я не знаю, Валерий. Шансы всегда есть, а получится ли… Как тут всё устроено у вас я пока не понимаю, а у нас, если ты не принадлежишь какому-нибудь клану, ты — мусор. Изгнанники долго не живут. С другой стороны, ты ведь не изгнанник и можешь собрать свой клан. Только имей ввиду, такое никому не понравится.

Валерка еще немного помолчал. Они уже почти вернулись к метромосту, и теперь стояли на бетонном бордюре перед спуском к воде. Вид отсюда на противоположный берег открывается чудесный.

— Слушай, — прервала размышления спутница. — А что это там, на берегу? Светится!

— Вывеска. Отеля, по-моему, — ответил парень.

— Здорово! — протянула девушка.

«Блин, ей же, наверное, жутко всё это интересно, — спохватился Валерка. — Оказалась девчонка в другом мире, а видит только лес да реку. Ну ещё бабу Валю — та еще достопримечательность!»

— Ладно. Хочешь, покажу тебе город? Заодно и сам отвлекусь немного!

— Хочу, — решительно кивнула девушка. — Только у тебя же здесь такие, как я не водятся. А уши и хвост я прятать не умею.

— Это не проблема. Хвост ты уже в штаны спрятала. А на голову — шапку. На вот, мою надень. Извини, я забыл для тебя взять, торопился очень. Да если честно, даже если увидят, никто внимания не обратит. Подумают, что ты косплеерша. Пошли, в общем. Подождешь меня возле магазина, чтобы бабу Валю лишний раз не нервировать, ладно?

Девчонка была готова на что угодно, лишь бы ей дали погулять по чужому миру, к тому же встречаться с бдительной старушкой она тоже явно не стремилась, так что согласилась без споров. Они быстро вернулись к дому, Валерка сбегал наверх за запасной шапкой, заодно кошелёк прихватил — наверняка ведь во время прогулки понадобится. А когда вернулся, Алисы уже не было. Бросился искать. Метнулся вдоль дома, заглянул за угол. Пусто. И спросить не у кого — мамочки с колясками отсутствуют. Черниговская — не самая оживленная улица, даже в выходной день народ тут встречается нечасто.

«И где её теперь искать? — озадачился парень. — И надо ли?» Первый, рефлекторный порыв прошел, и Птицын всерьез задумался. Исчезла Алиса. Вроде бы — плохо, только… Если нет лисицы — оборотня, может, и всё остальное ему тоже пригрезилось? Уже завтра можно будет начать себя убеждать, что ничего такого не было, всё это бред и галлюцинации. Приступ белой горячки. Если не ходить больше в сторону водокачки, а еще лучше — найти себе съемную квартиру где-нибудь в другом месте, будет совсем хорошо. Так дёшево, наверное, не получится… но можно ведь и комнату снять. Или поискать другую работу, с повышением, хотя последнее, конечно, сомнительно. Не задаётся у Птицына с карьерным ростом.

Валерка уже почти себя убедил, но ноги почему-то все равно не желали успокаиваться. Пока носился туда-сюда вокруг дома, всё расширяя область поисков, всё сильнее себя ругал. «Вот нужно тебе это? Так хорошо всё складывается, исчезла и исчезла. Да не исчезла! Не было её!»

Алиса обнаружилась возле метромоста. Стояла, задрав голову и раскрыв рот, переминалась от холода — ноги, видно, замерзли в осенних-то кроссовках, но никуда не уходила.

— Вот ты где! — Птицын сам на себя разозлился на облегчение, которое прозвучало в голосе. — Вот куда ты пропала?! Просил же никуда не уходить!

— Прости. Просто там такое… Я, не хотела уходить, но вот там, между опор, прямо из-под земли выполз гигантский червь! Он так быстро двигался! Я хотела посмотреть, куда он поползёт, но не успела. Явно на тот берег. Что это за существо такое?

— Да какое существо?! Это ж просто метро! Поезд. Ты знаешь, что такое «поезд»?

— Конечно, знаю! — обиделась девушка. — Не держи меня уж совсем за деревенщину. У нас совсем недавно достроили ветку от Москвы, совсем скоро должны пустить регулярное сообщение. Так что, это просто такой поезд? А почему из-под земли?

Птицын объяснил. Мысль о том, что под землёй ходят целые поезда только для того, чтобы перевозить людей в пределах города Алису по-настоящему удивила. Даже поразила. А уж когда парень предложил на таком прокатиться, лисица и вовсе пришла в полный восторг.

— Это же, наверное, дорого ужасно! — девушка ещё посопротивлялась для вида, но услышав, что стоимость проезда совсем невысока, с готовностью сдалась.

В общем, прогулка получилась очень весёлая. Удивлялась лиса-оборотень всему, и всё время приходилось объяснять увиденное. Первое, что поразило девушку — это обилие «самодвижущихся экипажей». Валерка вызвал такси, и потом всю дорогу пытался заболтать водителя, чтобы он не обращал внимание на неуместные восторги девушки. Ту восхищало всё — монументальные здания, которые они проезжали, памятник Горькому, ширина дорог… но больше всего — скорость, с которой они ехали.

Они вышли на площади, причём, очевидно, с большим сожалением. Алиса такси покидать не хотела — так ей понравилось. Однако желание увидеть подземную железную дорогу, к облегчению парня, перевесило, а то он и не знал уже, как будет объяснять таксисту, что пункт назначения поменялся.

С метро оказалось тоже непросто. Они прокатились от Горьковской до Парка Культуры и обратно, а потом еще раз от Горьковской до Московской и обратно — ещё раз посмотреть из метромоста на Оку. Девушка, видно, сообразила, что своими восторгами выделяется, и вела себя потише, но в особенно волнующие моменты так сжимала Птицыну локоть, что он думал — сломает.

— Всё, хватит. Я бы ещё покаталась, но надо же и надземную часть посмотреть. Чудины увидят — все бороды себе сгрызут от зависти. Они так гордятся своими подземными чертогами, даже плату берут с желающих посмотреть. Да только по сравнению с тем, что вы тут понастроили, это даже не смешно.

— Что за чудины? — спросил Валерка, придерживая дверь.

— Чудь белоглазая, — объяснила девушка. — Неужто не слышал?

— Слышал, вроде бы, — неуверенно ответил Птицын. — Только никак их себе не представляю.

— Ну, невысокий такой народец. Жить преимущественно под землей предпочитают, — объяснила Алиса. — Ничего так, относительно мирные, если к ним не лезть.

Если в метро Птицыну пришлось рассказывать не так уж много — лисица, видимо, старалась не беспокоить окружающих, — то на улице девушка стесняться не стала. Вопросов было не просто много, а очень много — не успевал парень ответить на один, как появлялись ещё и ещё. Валерке, в общем, никогда молчаливым не был, но тут даже он устал.

Гуляли в сторону площади Лядова. Птицын сначала предложил пройтись по Покровке, в сторону кремля, но девушка издалека взглянула на пешеходную улицу совсем без машин, и отказалась. Это ей было неинтересно. Так и дошли до Дворца Спорта. Университет, а потом и бассейн привели девчонку в полный восторг, вот только к этому времени она начала переминаться с ноги на ногу, да и цвет лица приобрела бледноватый.

— Замерзла? — догадался Птицын. — Ладно, пойдём.

До зарплаты было еще далеко, и перспектива вскрывать заначку на черный день совершенно не радовала. Но и заставлять человека, точнее, оборотня, мерзнуть, Валерке показалось неправильным.

— Ладно, пойдём, — тяжело вздохнул парень, и повёл гостью на автобус до Советской.

Торговый центр привел «туристку» в полный восторг. Во-первых — траволаторы и эскалаторы. Да и количество магазинов тоже впечатляло.

— Это что, кофий? — чутко потянула носом девушка. — Ничего себе! А дорого стоит? У нас-то его только самые богатые себе позволить могут, очень уж дорого доставлять.

— Сначала купим тебе зимнюю обувь, потом напою кофе, — предложил Птицын. — Да и куртку с шапкой — тоже. Мои всё-таки мужские.

Алиса неловко поблагодарила — явно была смущена такой заботой, и принимать помощь от малознакомых личностей тоже не привыкла. Птицын не старался её впечатлить, даже наоборот — выбирал, что подешевле. Не от скупости, конечно, просто не так много у него лежало в заначке, чтобы можно было не экономить. Но девчонка все равно была в полном восторге, особенно когда дело дошло до выбора куртки.

Сначала особой радости она не проявляла. Восхищалась тканями и яркими цветами, но было видно, что ни одна из моделей ей почему-то не нравится. Ровно до тех пор, когда, отчаявшись найти хоть что-то, что устроит придирчивую барышню, Валерка не предложил всё-таки прерваться на кофе. До фудкорта они так и не дошли — Алиса как в стену уперлась, увидев туристический магазин.

— Ух ты! Вот это вещь! — девушка уставилась на зимнюю куртку цвета хаки. — А вон, смотри, штаны! В лесу — вообще не видно будет!

В общем, с выбором они определились. Глядя, какими печальными глазами лисица смотрит на берцы, Валерка еще и их купил. Чувствовал себя при этом с одной стороны благородным рыцарем, а с другой — лопухом и растратчиком. Деньги таяли стремительно.

Глава 6, в которой выясняется, что неведение — свет, а знание приносит неприятности

Переоделась Алиса тут же, в туалете, из которого вышла довольная, как слон, и одновременно озадаченная. Удивили ее странные устройства, которые дуют тёплым воздухом, когда к ним подносишь руки. Нет, о назначении-то девушка догадалась, а вот принцип действия поставил её в тупик.

— Так это что, получается, у вас тут магия тоже используется? — спросила девушка, потряхивая на весу не до конца высушенными пальцами.

Птицын сам плохо представлял себе работу датчиков и фотоэлементов, поэтому объяснить, как следует, не смог, но уверил, что работает без всякой магии, чисто техника.

— Удивительное дело! — восхитилась девушка. — У нас есть подобные устройства. Не в общественных уборных, конечно, но есть. Обычно действуют на магических принципах или от духов мелких. Так вот, наши учёные утверждают, что повторить это техническим способом совершенно невозможно. Ох и разочарование ждет нашу научную братию, — мечтательно зажмурилась девушка.

Кофе ей не понравился. Ничего удивительного, на самом деле. Мало кому из тех, кто пробует этот напиток впервые, он доставляет настоящее удовольствие. Тем более, девушка настояла, что хочет попробовать непременно настоящий, чёрный. Без дополнительных добавок в виде сахара и молока. Потом, правда, передумала. С трудом осилив чашку, согласилась попробовать из предложенного Валеркой стаканчика и мигом его опустошила.

— Ох! Вот это — вкусно. Но я думаю, просто тёплое молочко, да с сахаром, не сильно хуже будет! — поделилась впечатлениями девушка, аккуратно откладывая на тарелку недоеденный хот дог. — Как же у вас тут интересно! Наверное, и года не хватит, чтобы посмотреть всё новое. Вот, например, можешь мне объяснить, с кем говорит та юная барышня?

Птицын оглянулся и хмыкнул.

— Это она по телефону разговаривает. У меня тоже такой есть. Потом покажу, как действует.

Слово «телефон» Алиса знала. На их стороне они достаточно распространены. Не мобильные, конечно, а старинные. Не дисковые даже, а те, в которые положено кричать «Барышня,Смольный!»

— Вот не понимаю я тебя, — вздохнула девушка, расправившись, наконец, с хот догом. В отличие от кофе с молоком и, особенно, колы, которую Валерка заказал, когда кофе закончился, эта еда ей не слишком понравилась. Чуткое обоняние лисицы подсказало девушке, что сосиска не слишком мясная, хлеб тоже пахнет неправильно, да и от соусов запах какой-то странный. — Ты отказываешься принимать мою клятву, но при этом ведешь себя так, будто уже принял. Заботишься, одеваешь, рассказываешь всякое. В чём смысл? Твоё поведение ставит меня в тупик, особенно если учесть, что ты не хочешь идти к кому-то под руку. Тогда тебе необходимо в срочном порядке собирать свою команду, как можно больше верных людей. А ты — отказываешься. Не понимаю.

— Клятва — это что-то вроде вассальной присяги? — уточнил Птицын. Алиса кивнула.

— Во-первых, я надеюсь всё-таки отказаться от почётной обязанности быть проводником, — объяснил парень. — Это всё настоящее чудо, я до сих пор не до конца осознаю, что есть другой мир или слой, как ты говоришь, что в нём живут всякие оборотни и вурдалаки. Вроде мозгами понимаю, а поверить не могу. Настоящая сказка. Только если вместе со сказкой в придачу идет вассалитет кому-нибудь, даже на выгодных условиях, мне это не нужно. Как представлю, что я должен по щелчку исполнять чьи-то указания, аж зубы сводит. Сейчас-то я хотя бы работу могу сменить в любой момент, если с начальством не сойдусь, а так… нет, не моё это.

— Это я уже поняла, — ответила девушка. — А ты всё никак не поймёшь, что не быть проводником ты не можешь. Это то же самое, что не быть человеком. Против природы не пойдёшь. Ты ведь уже понял, как это бывает? Андрей Иванович ведь не единственный. Будут и ещё, я уверена. Да и с той стороны. Ты сейчас только зря теряешь время.

— Поясни, — попросил Валерка. — По поводу потери времени.

— Да что тут объяснять? Пока о тебе никто не знает. Даже о том, что открылся проход, на нашей стороне только русалки в курсе, наверное. А кто проводник — нет. Тебя будут искать. И поверь, у наших князей найдутся способы найти тебя даже здесь. Предположим, ты сможешь противиться своим инстинктам и не станешь ходить на ту сторону. Тогда сюда просто отправят кого-нибудь через ниппонский переход. Сейчас, раз уж ты так не хочешь кому-то подчиняться, у тебя есть время, чтобы обзавестись помощниками и друзьями, которые тебя поддержат. Тот же Андрей Иванович, думаю, очень быстро найдет общий язык с Остромыслом и замолвит за тебя словечко.

Хорошо, — кивнул Птицын. — Твои аргументы мне понятны. Осталось только выяснить, зачем это тебе. Почему ты-то так рвёшься ко мне в слуги?

— Эй! — возмутилась девушка. — Не в слуги, а в вассалы!

Объяснять свои резоны яломиште, очевидно, не хотела, но потом всё-таки сдалась. Видно, сильно ей горело поскорее связать себя с проводником узами взаимных клятв. Рассказ получился коротким. Девчонка в своём клане жила на птичьих правах. Дело в том, что яломиште она не совсем чистокровная. Именно поэтому, к слову, в человеческой форме у неё не исчезают ушки и хвост: такой вот побочный эффект от смешения крови разных народов. Когда-то её отец согрешил с японской кицунэ. Уж неизвестно, отчего мать отказалась от своего дитя, но через несколько месяцев после мимолётной интрижки на пороге у почтенного отца семейства появилась корзина с подкидышем. Безусловно, семья отца не слишком обрадовалась такому нежданному приобретению. Отношение к «приблудной» никто не скрывал. Ну а того, кого не любят в собственной семье, в клане тоже не слишком ценят.

— Поэтому ты меня ночью и встретил. Они меня специально под волкодлаков подставили, братики мои. Я-то радовалась — думала, впервые меня с собой на что-то стоящее позвали. А они специально меня под них подставили, — вздохнула Алиса. — Я на них даже не злюсь, на себя только. Повелась, как дура! В общем, не хочу я к своим возвращаться. Не свои они мне. Я хочу стать важной и сильной, чтобы когда-нибудь папаша приполз ко мне и сказал: «Ты должна мне помочь, ведь ты — моя дочь!» А я ему отвечу — «Когда ты притравливал на мне, маленькой, своих старших детей — я тоже была твоей дочерью?»

— Да уж, твои резоны мне понятны, — ответил Валерка. Что тут ещё скажешь?

Отдохнув, они ещё немного погуляли по городу. Покатались на трамвае и троллейбусе. Птицын предлагал сходить в кино, но оно, неожиданно лису не заинтересовало совсем.

— Кино у нас тоже есть, — пренебрежительно отмахнулась девушка. — Наверняка у вас намного интереснее, и даже, может быть, со звуком, но принципиально это то же самое. Не хочу тратить на это время. Лучше ещё погуляем по городу.

Птицын был не против. Всё меньше денег потратит.

Зимний день короток, и к моменту, когда они вышли из торгового центра уже начало темнеть.

— Устала, — сообщила девушка, чем несказанно обрадовала спутника. — Слишком много людей — целые толпы! У нас столько народа собирается только по большим праздникам. Но возвращаться в твои апартаменты я пока не хочу. Давай погуляем где-нибудь, где не так много народа?

Валерка сдержал тяжелый вздох, и бодро предложил:

— Давай тогда здесь и погуляем? Вон, можем до Верхних Печор подняться. Там, конечно, рынок, но сейчас уже закрыт, так поздно он не работает. Места там по вечерам безлюдные…

— Вот и отлично! — обрадовалась девушка. — Хотя удивительно. Зачем вам ещё и рынки, если у вас такие магазины?

— Так народу-то сама видишь, как много, — пожал плечами Птицын. — Всех прокормить — много магазинов надо!

Птицын в этих местах гулял не раз. И в студенчестве, и позже. Всяких мелких, но забавных случаев, связанных с этими местами он мог вспомнить множество и с удовольствием делился ими со спутницей. Они, не торопясь, брели вдоль улицы генерала Ивлиева. Валерка увлеченно рассказывал, как однажды, во время подобной ночной прогулки они с друзьями увидели здесь горящий гараж и не нашли ничего лучше, чем попробовать от него прикурить — тушить там уже было нечего. Прикурить так и не получилось, зато обрастать потом пришлось долго. Сейчас Птицын вспоминал, как вспыхнула его пушистая прическа со смехом, а тогда было невесело. Да ещё и убегать пришлось, потому что, заслышав вой сирен приближающейся пожарной команды, незадачливые гуляки сообразили, что первыми подозреваемыми в поджоге будут именно они.

— И вот я бегу, остальные — за мной, — рассказывал Валерка посмеивающейся Алисе. — Только я-то бегу от милиции, а остальные — за мной, потому что у меня на башке — факел. Так с тех пор и стригусь коротко — ну его нафиг такие развлечения!

Они уже шли по Касьянова и приближались к мостику через Старку. Алиса затихла и больше не смеялась. Птицын решил — это из-за темноты и тишины. В самом деле не слишком уютное место. Раньше-то по ночам парень здесь гулял, будучи подшофе, да в шумной компании, а вот вдвоём с девушкой было слегка неуютно. Темно, безлюдно. Мистики Птицын раньше не боялся. Да и сейчас — тоже. Чего бояться, если вся мистика на другой стороне? А вот всяких гопников… хотя, специально здесь никто охотиться точно не станет — не на кого. Чтобы спутница не боялась, парень стал говорить ещё громче, надеясь развеять пугающую тишину, но Алиса оставалась смурной и настороженной.

По мере приближения к мосту Птицын тоже затих. Даже против воли. Старка — очень мелкая речушка и, конечно же, на зиму она замерзает, да так, что и не сразу поймёшь, что под мостом не просто овраг. Тем не менее, в тишине ночного города, вдали от оживлённых трасс, Валерка вдруг услышал мелодичное журчание. Не отчетливо — так, на самой границе между «слышу» и «показалось». Парень прервался на полуслове, и остановился возле перил. Картинка внизу полностью соответствовала ожиданиям — сугробы, да кусты. Журчать там было нечему. Однако Птицын почему-то продолжал смотреть, будто увидел что-то интересное. На самой периферии зрение начало давать сбои, слегка поплыло, как если бы он был сильно пьян. А потом он её увидел. Теплую, прозрачную, как слеза, речку, весело плещущую по камешкам. В потоке то и дело мелькали небольшие, блестящие в солнечных лучах рыбки, по берегам покачивала ветвями дивно красивая ива. Птицыну так нестерпимо захотелось в эту летнюю идиллию, что он начал перелазить через невысокий парапет. Следом, слегка неуверенно, будто сомневаясь, закинула ногу в теплых штанах цвета хаки Алиса.

Вот это несоответствие Валерку и спасло. «Какое лето? Какие рыбки? Зима же!» Мысли текли вяло и неторопливо, а тело, между тем, продолжало по инерции выполнять предыдущий план. Птицын уже обеими ногами стоял с другой стороны перил, едва удерживаясь пятками на узком карнизе и вот-вот готов был спрыгнуть. «Стоп! — Птицын, наконец, смог остановиться, и покрепче вцепился в перила. — Скосив глаза на Алису, он увидел, что девушка всё еще колеблется. Как будто не может решить — нужно ей спрыгивать в реку, или нет.

Одним рывком парень перескочил обратно, а потом дёрнул за рукав Алису, оттаскивая её от края. Они быстро сошли с моста и чуть ли не бегом отошли подальше от речки.

— Это чего сейчас такое было? — Валерка чувствовал, что запыхался не от ходьбы и бега — скорее от страха.

Алиса посмотрела на него непонимающе:

— Не поняла твоего вопроса, Валера.

— Вот это вот, когда мы чуть в реку не прыгнули, что это было? — спросил парень. — Точнее, не в реку, а в помойку с торчащими кусками арматуры, обломками кирпичей и прочей хренью. Почему мне показалось, что там эта чудесная речка с рыбками и лето? И почему, самое главное, мне так уж захотелось туда спрыгнуть?

Алиса удивлённо огляделась по сторонам, будто пытаясь сообразить, как она здесь вообще оказалась. В её глазах отразилось удивление и непонимание — сначала. А когда она что-то поняла, то испуганно схватилась за щеки и посмотрела на спутника большими, испуганными глазами:

— Валера! Мы чуть не попались мавкам!

— Мне вот это сейчас вообще ни о чём не говорит! — ответил Птицын. — Какие мавки? Это ж не та сторона! Не та ведь?

— Нет, конечно, — ответила девушка. — Сторона твоя, но мавкам это не мешает. Это я виновата. Знала ведь, что они где-то в этих местах водятся! Надо же было так глупо попасться!

— Да объясни толком! И пошли уже наверх, что мы тут стоим? Или, может, обратно вернемся? Проскочим?

— Нет! Лучше, правда, наверх! — Алиса решительно направилась вверх по Касьянова, подальше от Старки. — Понимаешь, на нашей стороне я в эту местность не хожу. Эти холмы — не наша территория, чужаков тут не жалуют. Поэтому я совсем забыла, что в этой речке водятся мавки. У них тут охотничьи угодья.

— Мавки — это что-то вроде русалок? — уточнил Птицын.

— Нет, они родственники, но дальние. Как люди и обезьяны. Мавки не совсем разумные, но очень злые — с ними не договоришься. Они на нас морок наслали — всегда так делают. И мы чуть не попались. Мы бы спрыгнули с моста, и они бы нас съели.

— Да как так-то! — возмутился Валерка. — Мы же на нашей стороне! Что-то я не слышал, чтобы здесь люди пропадали! Нет, тут, конечно, редко кто по ночам гуляет, но даже я тут в своё время ходил, и не раз. И никаких глюков с речками посреди зимы не видел, это совершенно точно!

— Ты их не видел, потому что не верил, — объяснила девушка. — Мавки слабые, они не могут заманить тех, кто о них не знает. Только если путник сумасшедший или, там, сильно пьяный — тогда могут и сдюжить.

— Так я и не знал! Ни о каких мавках и не слышал… то есть слышал о такой нечисти, но что они у нас в Старке водятся — даже не подозревал!

— А это и не важно, — покачала головой Алиса. Девушка споткнулась и чуть не упала, Птицын едва успел её подхватить — дорога шла на подъем, и они уже немного запыхались. — Главное, что ты теперь в принципе знаешь, что мавки существуют. Поэтому они и смогли нас с тобой зацепить. Извини, не нужно было сюда ходить. Мне просто было любопытно посмотреть — говорю же, в эту часть города мне хода на нашей стороне нет.

Птицын надолго замолчал — он всё никак не мог уложить в голове этот принцип. То есть пока ты не знаешь об опасности, её для тебя и нет. Можно сказать, мир повернулся с ног на голову. Валерка-то всегда был уверен, что наоборот — если об опасности знаешь, значит, можешь ей противостоять. Предупрежден — вооружен, и всё такое. Выходит, это правило работает не всегда?

— А как бы они нас съели? Ну, если бы мы не опомнились? Или просто перетащили бы на свою сторону?

— Если бы ты не опомнился, — мрачно поправила Алиса. — Я-то, как последняя дура, все уши развесила. Расслабилась, заслушалась… Видела ведь уже, что у вас тут тоже не так уж безопасно! — девушка немного помолчала, переживая о своей беспечности, и всё-таки ответила на вопрос. — Никуда бы они нас не перетащили. Повторюсь — на ту сторону раньше вообще нельзя было перейти, а сейчас — только с твоей помощью. Причем помогать ты должен сознательно. Нас бы просто выпили. Ну, знаешь, вытянули бы из нас всю энергию и всё. А может, даже и не всю. Они, вообще-то, не очень прожорливые. Двоих человек им бы даже много было, так что нашли бы нас утром твои соотечественники полумёртвыми, с поломанными ногами, но живых.

Птицын представил эту картину, и его передёрнуло. Выглядели бы они как полные идиоты. Парочка дураков, которые решили покончить жизнь самоубийством спрыгнув с пяти метров в речку-срачку. Небось, даже в газетах бы написали! Ещё бы и тест на наркотики сдавать пришлось.

Глава 7, в которой герой подчиняется обстоятельствам

Парочка, наконец, выбралась наверх, к очередному торговому центру. Контраст между темной, тихой и безлюдной, прячущейся в овраге улицей Касьянова и ярко освещенными Верхними Печорами с несущимися по Казанке потоками машин, яркими рекламными экранами на торговом центре и кучей фонарей со светофорами был так разителен, что Алиса ненадолго впала в ступор.

— У нас только в центре и в дивьем конце есть электрические фонари. У остальных — так, от случая к случаю. Да нам освещение и требуется в меньшей степени. Тем же упырям даже лучше… Хотя, что я говорю, — махнула рукой девушка. — Просто дорого это.

Птицын и сам не раз поражался такому удивительному переходу. Всего несколько шагов, а как будто в другом мире оказался! Настоящее колдовство.

— Слушай, а на вашей стороне все колдовать умеют? — озвучил парень пришедшую в голову мысль.

— Кто как, — ответила девушка. — Вообще, именно колдовать умеют только волхвы и ведуны, но они в городе редко появляются. Предпочитают странствовать или жить вдали от цивилизации в капищах или на хуторах. Некоторые возле монастырей живут… А в остальном никакого колдовства и волшебства. Только врождённые способности вроде того же перекидывания, как у нас, волкодлаков и других перевертышей, или вон, как у мавок — иллюзии насылать.

По мнению необразованного Валерки, все эти врождённые способности мало отличались от колдовства, но так уж явно демонстрировать собственное невежество парень не стал. Вместо этого он спросил, чем можно защититься от морока. Алиса перечислила несколько способов, любой из которых выглядел слишком дико, чтобы использовать его в городских условиях. Ну то есть вряд ли окружающие поймут, если Птицын начнет окуривать себя специальными благовониями, — заранее, конечно, перед тем, как встретиться с чем-то или кем-то, кто может морок навести. И специальные наговоры декламировать вслух, когда приближаешься к опасной территории тоже не слишком удобно. Хотя и проще, чем с благовониями.

— А ещё тебе, как человеку, можно хладное железо с собой носить. Только чтобы всегда в контакте с телом было. От морока оно не спасёт, но зато, если кто тебя сожрать захочет, наверняка обожжётся, — подытожила девушка.

— Что такое хладное железо? — уточнил Валерка.

— Ну, железо. Ты что, не знаешь? Из него еще раньше люди ножи делали и прочее, пока сталь не изобрели. Нам, перевертышам, оно просто не очень приятно, зудит, когда прикасаешься. А вот того же упыря железным ножом и убить можно.

Птицын понял, что ему срочно нужен железный нож. А лучше — несколько. Хотел даже повернуть обратно к торговому центру — там, помнится, есть и с посудой магазин, и с охотничьими ножами всевозможными… но потом сообразил, что чисто железный нож сейчас найти в продаже не проще, чем серебряный. А то и сложнее. Он же ржаветь будет, да и не такой прочный, как стальной. Однако на будущее — нужно будет непременно обзавестись. Пусть не ножом, но чем-нибудь из железа — точно. Да и из серебра что-нибудь тоже не помешает. Кстати, о серебре!

— А к серебру они как относятся? — спросил он.

— Ссссеребро… — лиса скривилась, будто даже произносить это слово ей было неприятно. — Серебро не нравится нам, оборотням. Тоже может убить. А вот упырям на него наплевать.

— Странно, — удивился парень. — Я думал, всевозможным вампирам серебро тоже не нравится.

— Не вздумай при упырях сравнить их с вампирами, — предупредила девушка. — У них какие-то контры, и они друг друга ненавидят хуже, чем кого бы то ни было. Хотя вампиров у нас почти не бывает, они в других пределах живут.

Валера важно покивал. Такие вещи лучше запоминать, чтобы потом не попасть впросак. Кошелёк после прогулки уже показал дно, но ждать автобуса было слишком лень. Домой возвращаться — тоже, несмотря на усталость. Птицын нашел какую-то кафешку в которой они поужинали. Птицын хотел позволить себе стакан пива, но спутница отказалась. Ей до сих пор не разрешали его пробовать, так что она и сейчас опасалась — всё же находится в чужом мире, мало ли в какие неприятности можно попасть?

— Скажи, Валера, почему ты так со мной возишься? — спросила вдруг Алиса, тщательно выскребая остатки мороженого с тарелочки.

— В смысле? — удивился парень. — Ты же сама хотела посмотреть наш мир?

— Хотела. Но ты-то не обязан. Я бы поняла, если бы ты взял меня под руку, когда просила. Но ты отказался, а ведешь себя так, как будто я уже твой вассал.

— Я воспринимаю это как прогулку с симпатичной девчонкой, — признался парень. Мне не жалко показать тебе, что тут у нас интересного… хотя твой выбор интересного иногда здорово удивляет!

— А одежда? Ты прости, но я же вижу, что деньги, которые ты потратил у тебя не лишние. Я ведь правильно понимаю, что сегодняшние траты для тебя довольно серьезные?

Птицын смущённо отвернулся. «Вот же внимательная! Старался же не показать, что последние трачу!» — подумал парень.

— Ты же замерзла. А какое удовольствие от прогулки, если зуб на зуб не попадает? Что до денег… заработаю ещё. Я поэтому и небогат, что не могу к ним серьезно относиться. Нужно копить, экономить, а я не умею.

— Всё равно не понимаю. Но ты имей ввиду, что моё предложение остаётся в силе. Я уже поняла, что у вас всё по-другому устроено, но ты всё равно подумай. Верный человек рядом — это полезно. Ведь когда ты кого-то берешь под своё покровительство, не только ты приносишь клятву, но и тебе её дают.

— Разберёмся, — буркнул Валера. Настроение немного испортилось — только отвлёкся, забыл о грядущих неприятностях, а теперь опять думать, что со всем этим делать. Алиса, заметив изменения в настроении парня и чутко определив причину, поинтересовалась, не хочет ли Птицын обратиться к своим властям, чтобы обезопасить себя от присяги кому-нибудь из князей той стороны. Валерка глубоко задумался. Понятно, что его примут за сумасшедшего, но, в принципе, он смог бы доказать, что не сошел с ума. Вот только перспектива всё равно не радовала. Та же клетка получится, в лучшем случае. «Нет уж, пусть и здесь обо мне пока не знают!»

Алиса больше речи о принятии клятвы не заводила, но поглядывала на спутника иногда вполне красноречиво. Было очевидно — ждёт его решения и надеется. Валерка пока тоже молчал. Он уже почти не сомневался, что ему придется-таки быть этим самым проводником, а в этом случае иметь такую знающую помощницу будет очень полезно, но сначала со всеми этими мыслями нужно было переспать. Птицын давно взял себе за правило — прежде, чем воплощать в жизнь важное решение, нужно обязательно провести с ним ночь. Тогда, на свежую голову, станут очевидны все минусы и недостатки.

— А почему ты назвал меня симпатичной? — спросила Алиса, опять резко сменив тему. Птицын уже немного привык к этой манере резко, налету, менять тему, но всё равно это немного сбивало с толку.

— В смысле? Назвал симпатичной, потому что ты хороша собой. Что не так?

— Серьёзно? — аж подскочила на стуле девушка. — Ты действительно считаешь, что я хороша собой?!

— Ну да, — Валерка всё еще не понимал, чему она так удивляется. — Вон, посмотри хоть, как на тебя парни за тем столикам пялятся. — даже брутальная охотничья одежда не могла скрыть немного экзотической красоты девчонки, так что да, на неё оглядывались.

— Ерунда, — отмахнулась Алиса. — Они-то не видят моих ушей и хвоста!

— Да уж, в этом нам повезло. В противном случае, пришлось бы мне отбивать тебя у ухажеров!

Пришлось всё-таки объяснять, кто такие косплееры, а потом — что такое аниме и откуда пошла мода на зверодевочек. Оказалось, что сама Алиса себя красивой вовсе не считает, и даже, наоборот. И, прежде всего, именно из-за ушек и хвоста. Настоящие, чистокровные яломиште в человеческой форме от людей не отличаются совсем. Кицуне свои лисьи черты при желании могут прятать. Так что девчонка всю жизнь была уверена в том, что она уродлива, и даже смирилась с этим фактом.

— Уж поверь, в наших местах ты будешь иметь бешеный успех в любом виде, — заверил Птицын. — Но лучше всё же пока обойтись без фурора, ладно?

Домой вернулись поздним вечером. Проскользнули тихонько в квартиру. Птицын наивно надеялся, что череда восторгов на сегодня закончилась — он немного устал всё рассказывать и показывать. Не тут-то было! Алиса обнаружила, что плоское темноватое зеркало, что висит на стене в спальне — это вовсе не даже и не зеркало, а телевизор. Пришлось показывать, объяснять, как пользоваться пультом и показывать каналы. Глядя на зачарованную физиономию гостьи Валерка отчетливо понял — спать ему сегодня на диване, потому что отрывать лису от волшебного зрелища попросту негуманно.

Спал Птицын отвратительно. Снилась полнейшая дичь. Он стоял перед старой, обшарпанной металлической дверью в стене. Стена тянулась из стороны в сторону, вокруг — сугробы, из которых торчат голые сухие стебли крапивы. Дверь была приоткрыта, как бы приглашая войти. «Нет уж, я на такое не поведусь», — упрямо подумал парень. Он отчётливо осознавал, что спит, и попытался проснуться, но ничего не выходило. Тогда Валерка просто развернулся и ушёл. «Хрен меня кто заставит!»

Радовался своей находчивости недолго. Уже через несколько шагов уперся в ту же стену, с той же обшарпанной дверью. Пошел в сторону, вдоль стены. Прямо по сугробам, раздвигая в стороны жгучую, даже несмотря на то, что сухую, крапиву. Стена тянулась бесконечно, ничуть не меняясь. Птицын всё ждал, что вот сейчас снова встретит эту самую дверь, но ничего такого. Просто стена, и эта стена заканчиваться не собиралась, как и крапива и снег. По ощущениям прошло уже гораздо больше восьми часов, но ничего по-прежнему не менялось. Птицын, стена, снег, крапива. Ну, еще низкое серое небо над головой.

— Да что происходит! — заорал парень в небо, уже начиная сомневаться, что вообще сможет проснуться. Даже его упрямство такого не выдержало. Будто в ответ на злобный крик снова появилась дверь. И, приветливо так, скрипнула.

— Не сейчас! — заорал Валерка. — Да, я открою тебя. Открою! Но мне нужно подготовиться! — последнюю фразу он прокричал изо всех сил и вдруг понял, что больше не стоит возле ржавой двери, а сидит на продавленном диване, тяжело дыша. Глянул часы на телефоне — половина первого ночи. Все его приключения заняли меньше получаса. За стеной всё еще продолжал приглушенно бормотать телевизор. Дверь в спальню открылась и к холодильнику тихой тенью проскользнула Алиса, достала колбасу и колу. Вздрогнула, заметив Птицына.

— Ты чего не спишь? — спросила девушка, смущённо спрятав колбасу за спину.

— Кошмар приснился, — ответил Птицын. — Что я стою перед дверью и должен в неё войти.

— Это переход, — серьёзно покивала девушка, боком прокрадываясь в сторону спальни. Видимо, в надежде скрыть колбасу. — Он тебя зовёт. Я же говорила!

Птицын устало повалился обратно на подушку. Начал засыпать и сразу перед глазами начала проявляться осточертевшая дверь. Парень снова подскочил, поставил греться чайник.

«Я же уже всё решил!»

Заглянул к Алисе. Девчонку застал лежащей на животе, лицом к телевизору. Она весело помахивала ногами и хвостом, деловито поедая бутерброд. На экране какая-то дамочка с силиконовой грудью бодро скакала на запрокинувшем руки за голову мужике. Оба не очень убедительно изображали неземную страсть на лицах. Птицын озадаченно моргнул. Он же не оплачивал такие каналы!

Алиса ужасно смутилась, выронила бутерброд, судорожно попыталась нащупать пульт, но вместо того, чтобы переключить, только прибавила громкость. Валерка поспешно выхватил пульт и убавил обратно, пока баба Валя не проснулась.

— Стучаться надо! — зашипела девушка. — Вы, люди, совершенно бесстыдные существа! Это же надо такую пошлятину показывать!

— Да у меня даже каналы такие не оплачены! Где ты только такое нашла! — удивился Птицын.

— Ну, я просто нашла список, наткнулась на странное название, потом что-то нажала и вот это вот началось, — смущённо призналась девушка. — Возмутительное бесстыдство!

«Ну конечно! То-то ты оторваться не можешь!» — подумал Валерка, глядя на побагровевшую от стыда лису. Даже в темноте было видно, поэтому парень еще сильнее её смущать не стал, а просто выключил телевизор.

— Ладно. Лучше скажи, ты ещё хочешь пойти ко мне под руку? — хмуро спросил Птицын.

— Конечно! — аж подскочила на кровати девушка. — Я знала, что ты примешь правильное решение.

— Только имей ввиду — я не собираюсь ни под кого прогибаться, — добавил парень.

— Ну, нет, так нет. Значит, будем вместе искать себе место под солнцем, — пожала плечами девушка. — Так даже лучше будет. Я — стану первым вассалом князя. Братики и сестрички локти кусать будут.

— Ага. А мы будем плевать им на головы, — пробормотал парень. — Ладно, давай тогда будем считать, что я согласился. Ты не против, если мы прямо сейчас отправимся переводить вурдалаков на ту сторону?

— Стоп-стоп-стоп! — возмутилась Алиса. — Что значит «будем считать»?! Это так не работает!

В общем, пришлось-таки приносить клятвы. Но сначала лиса заставила будущего сеньора одеться в парадную одежду, и сама тоже нарядилась в обновки, после чего встала на колено и, склонив голову произнесла:

— Я, яломиште Алиса, даю слово своё, что нет князя у меня, кроме Валерия Птицына. Слово моё крепко. Нет у меня родни кроме князя и тех, кто под рукой у него, и нет у меня богов кроме тех, что князю благоволят. Даю слово, что враги князя Валерия отныне мои враги и на том целую крест.

Услышав последнюю фразу Птицын чуть всё не испортил. Алиса достала из-под футболки крестик и поцеловала его.

— Теперь ты должен меня поднять и произнести свою клятву, — слегка обеспокоенно проговорила девушка.

Птицын послушно взял Алису за руки и потянул вверх.

— Я, Валерий Птицин, беру под руку Яломиште Алису. И да проклянут меня боги, если действием или бездействием я допущу вред оной дщери, — повторял вполголоса подсказанные слова парень. — Даю слово, что забота моя о ней не угаснет, и победы ли, поражения ли, я разделю с Алисой и на том целую крест.

Тут возникла заминка, потому что сам Валерка креста не носил. Пришлось целовать алисин.

— Слушай, а это вообще нормально? — неловко спросил Птицын.

— Что, княже? — не поняла Алиса.

— Ну, что ты на кресте клянешься. Ты что, в бога веришь? И хватит называть меня князем. Зови как раньше!

— Как скажешь, я просто вежливость хотела проявить. А по поводу креста — что ж тут удивительного? Вера у нас такая же, как и у вас. Кстати, а чего это у тебя самого креста нет? Ты что, басурманин?

— Да я вообще атеист. Был. Теперь-то уж нет, наверное. Ладно. А с упырями теми же вы на этой почве не ссоритесь?

— На какой? — опять не поняла Алиса. Валерка объяснил. На него посмотрели с жалостью, как на недоразвитого:

— А с чего ты взял, что упырям не нравятся кресты и церкви? Глупости всё это. Они, в основном, как ты — атеисты. Но и среди них встречаются верующие. Так что в этом отношении нам делить нечего. Это ваша, местная религия признаёт только людей, а всех остальных, скопом, зовёт нечистью. У нас с этим никаких проблем нет. Все мы божьи твари, у всех свои недостатки и достоинства. Ничего плохого в этом нет.

Птицын изумлённо покачал головой. Как же все эти рассказы о святой воде и кресте, от которого вампиры бегут? Впрочем, этот вопрос решил отложить на потом. Спать хотелось всё сильнее, а засыпать, чтобы просмотреть ещё один очень длинный сон с дверью, или, того хуже, провалиться куда-нибудь прямо во сне Валерка не хотел. И вообще, что-то не сходится. Ну не укладывались у него в голове православные упыри, никак. Оксюморон ведь, натуральный.

Валерка смотрел, как Алиса ходит по комнате туда-сюда. Лицо вроде бы спокойное, но хвост мечется из стороны в сторону, ушки тоже дёргаются. Нервничает, что ли?

— Вот ведь незадача! — наконец выдала девушка. — Такая радость со мной приключилась! Мечта исполнилась! Хочется бегать, прыгать, кувыркаться, а нельзя. Твоя соседка непременно будет недовольна!

— Пойдём тогда на улицу, — предложил Птицын. — Мне сегодня тоже не уснуть, иначе опять будет дверь сниться!

Алиса мгновенно собралась и нетерпеливо приплясывала в ожидании шефа. В отличие от Птицына она явно совсем не устала и была готова на подвиги.

— Ни разу еще не переходила из мира в мир, оставаясь в сознании, — объяснила девушка. — Так любопытно посмотреть, как это будет происходить!

Птицын подумал, что ему тоже очень любопытно.

Глава 8, в которой герой раздаёт кровь направо-налево

Зимней ночью на берегу Оки совсем безлюдно. Алиса, едва они прошли под мостом, выскользнула из одёжек лисицей, и принялась нарезать круги вокруг своего «князя» с характерным лисьим повизгиванием, прыжками и кувырканиями. «Во даёт, — удивлялся парень, — Хотя, чего удивительного? Смыться от таких-то родственников — конечно обрадуешься! Это ещё удивительно, как она к своему возрасту не рехнулась! Кстати, интересно, а сколько ей лет?»

Долго веселиться в одиночестве Алисе не пришлось — неизвестно, почувствовал ли приближение проводника Андрей Иванович, или просто их ждали, но стоило им только пройти немного по берегу, как вурдалак, в своём пиджачке, будто бы соткался из темноты.

— Ого! — восхитился утренний знакомый. — Не ожидал так быстро вас снова увидеть! Честно говоря, утром у меня сложилось впечатление, что вам не слишком нравится мысль о том, чтобы кого-то куда-то провожать!

— Нет, Андрей Иваныч, дело тут в другом, — признался парень. — Против того, чтобы проводить вас я ничего не имею. Мне и самому было бы ужасно любопытно посмотреть на другую сторону. Но есть проблема — как объяснила моя подруга, на той стороне общество клановое. И они непременно постараются заполучить меня в должники или еще каким-то способом попытаются лишить свободы. Именно поэтому мне и не хотелось как-то себя проявлять. А теперь вот выясняется, что даже если я буду сидеть тише воды — ниже травы, меня всё равно найдут. Так что и тянуть нечего.

— Согласен с вами, молодой человек, тем более ваша жажда деятельности мне на руку! Давайте же поскорее договоримся. Вы решили, что хотите за то, что проводите на ту сторону?

— Да ничего не нужно, — пожал плечами Птицын. — Вашего расположения будет достаточно. Когда вы будете готовы?

Этот вопрос они с Алисой обсудили ещё до выхода. Девчонка согласилась, что иметь должника на той стороне будет гораздо выгоднее, чем получить с него плату деньгами.

— А, у нас уже много лет всё готово, — махнул рукой Андрей Иванович. — Голому собраться — только подпоясаться. Пойдёмте скорее к нам — я вас с ребятами познакомлю. Они, знаете ли, меня чуть не сожрали, когда выяснилось, что нас навещал проводник, а их даже не разбудили!

Валерке очень хотелось уточнить, про сожрать — это фигура речи, или он это буквально. Но, чуть подумав, своё любопытство решил поумерить. Предпочёл считать, что именно фигура речи.

Уже когда подходили к водокачке, навстречу выметнулся Полкан. Пёс выглядел всё также устрашающе, но по-прежнему оставался дружелюбным. Вот только этот красноватое, едва заметное свечение в глазах стало, кажется, даже немного ярче.

— Скоро кормить пора, — вздохнул вурдалак, пытаясь отогнать веселящегося пса. — Вот уж про кого я вообще не опасаюсь, что сорвётся. Вроде тварь неразумная, а берёт всегда только лишь то, что необходимо! Да только месяц уже прошёл, хоть несколько капель, да нужно, чтобы Голод верх не взял. Уж на той стороне придётся этот вопрос решать.

— Ну ты даёшь, Андрей Иванович! — возмутилась Алиса. — Собрался переходить, а запаса крови нет? Это что ж, ты думаешь, на той стороне тебе будет легче её добыть? Знаешь, сколько там стоит живая кровь?! Нет, если с соплеменниками договоришься, может, и помогут по первости, но я бы на твоём месте здесь, в людском мире сначала запаслась как следует, прежде, чем туда людей переводить. Тут-то народ беспечный, крови можно набрать сколько угодно, никто и внимания не обратит! Я весь день удивляюсь!

— Да как же ей запасёшься? — печально спросил Андрей Иванович. — Она ж портится быстро! Даже если в холодильнике, или и вовсе заморозить. А старая кровь… она для нас вкуснее, конечно, но и по голове бьёт намного сильнее. Не разрешаю я своим такую пить. Чревато.

— Всё она прекрасно консервируется, — фыркнула Алиса. — Даже я знаю, как. Рассказать?

— Уж будьте так любезны, юная барышня, премного буду благодарен! — заинтересовался Андрей Иванович. Видно было, что он уже настроился бросать всё и переходить на другую сторону, и очередная задержка радовать упыря никак не могла. Да только не мог мужчина не понимать, что когда собираешься уходить куда-то далеко, лучше иметь при себе запас того, что тебе необходимо для жизни. Просто на всякий случай.

Алиса принялась пересказывать какой-то длинный ритуал, больше похожий на алхимический рецепт, и даже предложила тут же отправиться на поиски кого-нибудь, кто предоставит главный ингредиент для предстоящего эксперимента. Тот факт, что добровольно на подобное никто не согласится, Алису совершенно не смущал.

— Вурдалаки умеют завораживать, — объяснила девушка. — Умеешь ведь, Андрей Иваныч?

— Умею, — немного растерянно кивнул мужчина.

— Может, у меня немного сцедите? Если немного? — предложил Птицын. Не потому, что он внезапно проникся ответственностью за случайных прохожих, ему просто неохота было ждать. Образ двери в обшарпанной стене из профлиста так и висел где-то на краю сознания, стоило только прикрыть глаза. Парень откуда-то чётко понимал, что от него не отстанут до тех пор, пока он не совершит свой первый осознанный переход, и теперь искренне хотел побыстрее его осуществить, пока ещё не падает от усталости и недосыпа. Хотя что там, не так уж он пока страдает от недосыпа, бывало и дольше не спать приходилось. Но перспектива не радует.

— Да много и не надо, княже, — немного смутилась девушка. — В принципе, я и сама могу, что-то я не подумала. Просто у вас же тут столько безклановых… да все безклановые…

При чём здесь это, Валерка пока не понял, но пообещал себе обязательно уточнить этот момент у Алисы. И ещё ему ужасно не нравилось, когда лисица называет его князем. Не ощущал он себя пока что господином. Но, опять-таки, в присутствии посторонних обсуждать этот вопрос не торопился.

— С удовольствием приму в дар немного крови от вас, молодой человек! — обрадовался Андрей Иванович, шустро доставая из внутреннего кармана пиджака одноразовый шприц — пятёрку в упаковке и маленькую бутылочку со спиртом. — Слышал я, что отданная добровольно кровь большую силу имеет, да оценить пока не доводилось, сами понимаете. Очень любопытно!

Андрей Иванович протянул инструменты парню, Валерка взял машинально, а сам немного растерялся. Уколов он никогда не боялся, и даже сам себе делал, — довелось однажды простудиться так сильно, что пришлось антибиотики колоть. Но то в мышцу, а вот внутривенных инъекций парень никогда не делал, да ещё в темноте. Впрочем, упырь быстро догадался о затруднениях «благотворителя».

— Доверите самому взять? Здесь, на улице, конечно, не слишком удобно, но я бы предпочёл эту процедуру в нашем убежище не проделывать. Сами понимаете, коллеги мои будут очень уж взволнованы. Предпочитаю не вводить их в искушение.

Упырь, было видно, опыт в деле взятия крови имел по-настоящему богатый. Ловко протёр ваткой со спиртом сгиб валеркиного локтя, в вену попал с первого раза, причём совсем не больно. «Ну а чего… небось, те, у кого он её обычно берёт, не должны таких вещей замечать, вот и навострился», — подумал Птицын. Парень обратил внимание на Полкана. Пёс смотрел на процедуру таким особым собачьим взглядом: «Маленькая, голодная собаченька. Несчастная. И вот тебе, такому большому и сильному, жалко угостить собаченьку? Жалко, да?» В общем, Валерка не выдержал. Как всегда.

— Андрей Иваныч, давайте угостим. Вон он как смотрит! Ему много нужно?

— Да вот как раз этого шприца и хватило бы на месяц. Но как как же эксперимент наш?

— Ну возьмёте ещё раз, — пожал плечами парень. — Или я могу просто порезаться чем-нибудь, если у вас другого шприца нет.

— А вот этого, молодой человек, не нужно. Следите, будьте любезны, чтобы открытых незаживших ранок у вас не было, если собираетесь общаться с моими соплеменниками. Я-то ладно, а вот другие могут и не сдержаться. А чувствительность на кровь у нас очень хороша, и под одеждой, если что, почуем.

Пришлось Птицыну терпеть ещё один укол. Было ради чего. «Собаченька» была в полном восторге и так отчаянно демонстрировала свою благодарность, что не умилиться было невозможно. Хотя умиляться лысым в мелкую чешуйку чудовищем с клыками во все стороны и красными глазищами было странно.

Сам ритуал или правильную обработку, — Валерка ещё не решил, как правильно этот процесс должен называться, — решили проводить прямо сейчас. Не на улице, правда — предварительно всё-таки спустились в убежище под водокачкой.

Основное население теперь бодрствовало. Вурдалаки оказались вполне дружелюбными и вежливыми, правда, выглядели немного похуже Андрея Ивановича. В смысле больше напоминали покойников. «Хотя, если не сильно приглядываться… можно подумать, что у них просто тяжелое похмелье» — прикинул Птицын. — «В темноте можно и перепутать. А днём, я так понимаю, только Андрей Иванович на поверхность выходит». Никто из обитателей подземного убежища поползновений в сторону гостей не устраивал. В смысле общались вполне вежливо, хотя некоторые, в основном, матом. Крови не выпрашивали и сами её добыть не пытались. С интересом, как и сам Валера, наблюдали за процессом консервации. Андрей Иванович под руководством Алисы выплеснул эти несколько капель в плошку из-под майонеза, что-то туда подсыпал, благо ингредиенты необходимые нашлись, нагревал, — но не до сворачивания, потом охлаждал, потом чертил прямо на шприце какие-то знаки. В результате кровь оказалась в нём же, но теперь, по утверждению Алисы, вполне спокойно будет храниться несколько месяцев, не теряя свойств. А если её положить на ледник, то и того дольше.

— Молодой человек, я понимаю, что звучит моя просьба нагло, — начал Андрей Иванович. — Но нельзя ли тогда немного задержаться? Я бы хотел в таком случае запастись необходимым, раз уж у нас появилась такая возможность, а на той стороне с этим, как говорит ваша подчинённая, сложности.

— Ну, что ж делать, — вздохнул Валерка. — Запасайтесь. Только… вы ведь не станете никого убивать?

— Ну что вы! — возмутился Андрей Иванович, доставая откуда-то катетеры для капельницы. — От одного человека — не более ста миллилитров. А нам и нужен-то всего литр — этого количества хватит нашей общине на год! Так что соберём быстро, всего-то десять человек! Вы и соскучиться не успеете. Тем более, раз мы уже уходим, скрываться можно не настолько тщательно — ну, появится ещё один нелепый слух о бомжах-кровососах, так его даже в жёлтых газетах печатать не станут!

— Нет уж, вы всё-таки поберегитесь, пожалуйста, — попросил Птицын. — Вдруг ещё придётся… того, охотиться. Не вам, так вашим соплеменникам…

Андрей Иванович, прихватив двух коллег, отправился на охоту — прямо по льду, через Оку. Валерка с Алисой хотели пойти с ними, — точнее, это Валерка хотел. Даже подразумевал это как само собой разумеющееся, поэтому и не спрашивал разрешения — просто пошёл с ними вместе на выход из гнезда, немного проводил, и быстро понял, что соперничать в скорости с вурдалаками никак не сможет. Бывший бездомный оглянулся на проводника, сверкнув красными глазами:

— Валерий, ждите нас через пару часов. Думаю, за это время как раз управимся. Если захотите перекусить — не стесняйтесь — ребята всё приготовят.

— А… — хотел что-то спросить парень, но не успел. Вурдалаки побежали — сгорбленные, хищные тени, их едва можно было разглядеть в мутноватом лунном свете. Двигались они с такой скоростью, что догнать, пожалуй, можно было только на мотоцикле. Три серые тени, несущиеся по белому снегу. Вот только что это по большей части были обычные мужики. Немного несчастные, неустроенные бездомные, пусть и с особенностями внешности. И уже в следующую секунду ничего человеческого в них не осталось. Лютые, страшные хищники. По спине побежали мурашки. Валерка поймал себя на мысли, что очень, очень не хотел бы стать объектом их интереса. Или таких, как они.

— Страшно, да? — Алиса догадалась, о чём думает спутник. — Хорошо, что они к тебе так уважительно отнеслись княже. С этим Андреем Иванычем, пожалуй, и я бы не справилась, даже один на один. С любым из его спутников — да, даже, может, с двумя одновременно. Но не с ним. Упырь, одно слово.

— Так, — тряхнул головой Птицын. — Во-первых, хватит вот этого «княже», мне не нравится. И кланяться не надо! — это парень заметил, как девчонка собралась поклониться. — Алиса, давай договоримся. Я не люблю командовать. Нет, если придётся — буду, но вот этого чинопочитания, и демонстративного проявления верноподданнических чувств, этого не надо, ладно?

— Надо, — мотнула головой Алиса, и, заметив, как нахмурился собеседник, добавила: — По крайней мере, на людях — обязательно надо. На нашей стороне, я имею ввиду. А то уважать не будут, так что и тебе придётся этого требовать от тех, кто ниже по положению.

— Буду требовать, — с несчастным видом кивнул Валерка. — Но хотя бы наедине избавь меняот этого, пожалуйста. И ещё. Вот ты говоришь — с простым вурдалаком ты бы справилась. А с упырём уже — нет.

— Не со всяким упырём, а только с этим, — поправила девушка. — Он хозяин гнезда, много силы набрал. С обычным упырём… тут по обстоятельствам.

— Пусть так, — кивнул Птицын. — А вот я с вурдалаком справлюсь?

— Откуда ж мне знать, что ты можешь… — начала было девушка, но потом сама себя прервала: — Нет, Валера. Я вижу, как ты двигаешься. Вурдалак тебя порвёт за несколько секунд.

— Это что ж, меня на вашей стороне любой уконтропупит? — подняв глаза к небу спросил парень. Он очень старался, чтобы голос его звучал спокойно.

— Ну, что ты! — радостно воскликнула девушка. — Бесклановые всякие, простые граждане — они, наверное, как ты. Как обычные люди. Или вот русалки — я заметила, у тебя сопротивляемость очень высокая. На тебя внушение плохо действует. Вурдалаки вон попытались поначалу, а ты даже и не заметил. Получается, и русалкам сопротивляться сможешь, а в остальном они не сильнее обычных бесклановых. Ну или людей!

Девушка явно очень старалась не травмировать самолюбие «княже», не акцентировать внимание на неприятных для него фактах, но Птицын прекрасно понял — все, кому надо, при желании его в бараний рог скрутят. «Вот так вот, — подумал парень. — Здесь-то тебе сильнее всех быть не обязательно. Закон хоть как-то защищает… если не нарываться. А там ты что будешь делать? Никто ведь и звать никак! Ещё князем обозвался!»

Чего Валерка никогда себе не позволял, так это раскисать. Вот и сейчас, несмотря на здорово пошатнувшуюся уверенность в себе, просто приказал себе выкинуть из головы унылые размышления.

— Пойдём, что тут мёрзнуть. Посмотрим, чем занимаются вурдалаки в свободное от охоты время. А что, правда меня пытались зачаровать?

— Ещё как! — девчонка с готовностью полезла обратно в подвалы, — Пока их Андрей Иваныч не одёрнул.

— А они нас без Андрея Иваныча не сожрут? — на всякий случай уточнил парень.

— Не, против прямого приказа — не должны. Только если кто его главенство в гнезде захочет оспорить. Но таких дураков среди них нет — видно же, что он сильный.

Вообще Птицын предпочёл бы подождать упыря снаружи, но он решил, что, во-первых, не должен показывать свой страх. Во-вторых, должен с ним бороться. И в-третьих, нужно привыкать общаться со всякой нечистью — явно ведь часто придётся в будущем, так лучше сделать это в тепличных условиях, там, где тебя вроде как уважают и даже не пытаются сожрать. Потом-то сложнее будет.

Впрочем, вурдалакам общаться было некогда. Несмотря на слова Андрея Ивановича о том, что голому собраться — только подпоясаться, пожитков у вурдалаков было достаточно. Большая часть вурдалаков сновали по гнезду, складывая вещи в узлы, и только один, самый старший, сидел перед экраном ноутбука и очень шустро клацал по клавишам.

— Прошу прощения, что отвлекаю, а что вы делаете? — Любопытство прямо-таки глодала парня, так что он не выдержал и решился отвлечь явно занятого нечеловека от его занятия.

— Что? — вурдалак был слишком сосредоточен, и потому суть вопроса до него не сразу дошла. — А, тикет закрываю, последний. Видите ли, молодой человек, мы тут фрилансом балуемся. А на той стороне, видно, доделать дела уже не получится. Вот я и закрываю последний тикет. Так-то мы только-только довольно крупный проект закрыли, а это вот баг небольшой прилетел.

— А, простите тогда, не буду отвлекать, — покивал Птицын. Ощущение, что он сошёл с ума вновь разгорелось с новой силой.

Глава 9, в которой Птицын внезапно богатеет

Вурдалаки-программисты на фрилансе Валерку окончательно добили. «Не, ну а что? Кодят по ночам… поэтому и глаза красные. Что тут такого? Это не я сошёл с ума, это мир внезапно рехнулся!»

— Как же я мечтал когда-нибудь увидеть реакцию обывателя на такую новость! — раздалось из-за спины. Тот вурдалак, который закрывал тикет, был слишком занят, но кто-то из собиравшихся обратил внимание на эту сценку. — Я сам угорал, когда мы только начали этим заниматься. Прикинь, собрались два десятка мёртвых бомжей и организовали аутсорс — контору!

— Я в шоке, — честно признался Птицын. — Как вам такое в голову пришло?!

— Это главный наш придумал. Подобрал семь лет назад нотбук потерянный, кто-то из отдыхающих так набухался, что не до ноутбуков им было. Да ещё соска там была с интернетом. Ну, он и начал разбираться. Меня Артём, если что, зовут, — протянул руку для пожатия вурдалак. Высокий, чуть сутулый, с коротким ёжиком седых волос, и немного помятым лицом, одетый в синий комбинезон на подтяжках, он был похож на какого-нибудь сантехника или, скажем, монтажника, но уж никак не на программиста.

— А нам же делать-то нечего, по большому счёту. Охота… ну, сам видел, нам много не надо. Так, в общем, в основном побирались да по помойкам шлялись, потому что жрать-то хочется не только кровь и плоть, но и нормальную, человеческую еду. Водку пить смысла нет — не действует на нас больше водка. Вот и маялись со скуки. А тут Андрей Иваныч и начал разбираться. С интернетом я ему помог, потом нашёл, как зарабатывать. Ну и нас подтянул. Я-то среди нас самый молодой. И по возрасту до обращения, да и после — тоже. Остальных-то всех в жертву принесли неудачно, ещё в девяностые, а меня так просто уже в начале двухтысячных по пьяни зарезали. Вот они меня и вытянули, пожалели.

— И как, не жалеешь, что вытащили? — спросил Валерка.

— Сначала не знал, как относиться, — признался Артём, — думал, я нежить страшная, убивать всех буду… не, я так-то людей не очень люблю. Никогда не любил, до обращения — тоже. Но убивать не хотелось. Просто так, в смысле. Вот ту гадину, которая меня пырнула — да, с удовольствием бы грохнул, только он сюда больше не являлся. Боится, сволочь. Ну вот, а потом-то мне объяснили, что убивать не обязательно, так я и успокоился. Голод только порой мучает — спасу нет. Хорошо, Андрей Иваныч нас в ежовых рукавицах держит, а то сорвались бы, наверное. Кто-нибудь да сорвался бы. Мы ж тут все — бывшие алкоголики. Сам понимаешь, воля слабая. Если один раз сорвались, то и в другой — тоже. Так что я рад даже, что против Андрея Иваныча ничего сделать не могу, и подчиняюсь ему. Раз, понимаешь, своей воли нет, то хорошо, когда чужая есть.

Валерка покивал — что тут ответишь. Тем более их отвлекли. Что-то резко зашипело в углу, один из вурдалаков с визгом отскочил, потом начал материться — довольно изобретательно, но очень грязно. Птицын бросился смотреть, что случилось. Вурдалак сидел прямо на полу и баюкал руку.

«Где тут можно было обжечься?» — удивился Птицын.

— Откуда у нас эта дрянь?!

— Блин, Андрей говорил же, чтоб в эту кладовку не лезли! — возмутился Артём. — Сто раз!

— Я и не лазил раньше! А сейчас мы вроде как переезжать собираемся! На другую сторону, сцкнах! И Андрей сам сказал, чтобы всё забирали!

— О, железо! — Алиса была так увлечена наблюдением за программистом, что на шум прибежала последней. И тут же бросилась рыться в небольшом пыльном помещении. Птицын тоже заглянул. Ну да — прямо на земляном полу были неаккуратной грудой сложены всевозможные металлические хреновины — гнутые, ржавые, чаще всего вовсе непонятного назначения.

Валерка пожал плечами и собрался было отвернуться, потом хлопнул себя ладонью по лицу — только что же рассуждал, что ему нужно хоть чем-нибудь вооружаться! «Хотя глядя на то, с какой скоростью могут двигаться вурдалаки, вряд ли мне поможет какое-то железное пыряло, — признался себе парень. — Если только доспех себе полный сделать». Тем не менее, отказываться от идущего в руки «сокровища» было бы глупо, и парень спросил:

— Ничего, если я себе что-нибудь присмотрю?

— Да пожалуйста, — пожал плечами Артём. — Только в нас этими штуками не тыкай, а так никаких проблем. Нам-то это железо точно не нужно.

Птицын полез вслед за Алисой. Никаких мечей — кладенцов там, ожидаемо, не нашлось, однако он всё-таки подобрал себе какую-то загогулину, которую можно использовать как кастет, старый кухонный нож — если перемотать рукоять и заточить, то, может, и сгодится на что, и ещё десяток каких-то квадратных пластинок. Что это было прежде, чем превратиться в хлам, Птицын не знал, а себе взял с мыслью сделать ошейник. Чисто для защиты, на случай если кто-нибудь решит укусить в шею. То ещё садо-мазо, конечно, получается, но на что не пойдёшь ради собственной безопасности.

Пока они с Алисой швырялись в железном хламе, вернулся Андрей Иванович с напарниками и добычей тремя пакетами крови по литру.

— Нифига себе! — Валерка неприятно удивился. — Вы что, всё-таки убили кого-то?

— Не беспокойтесь, молодой человек, никто не пострадал, — отмахнулся упырь. — Точнее, сильно не пострадал. Навестили одну сауну — там сегодня большая компания гуляет, с девочками. Вот от каждого по сто и взяли. Нас никто не видел, камеры у них не работают по понятным причинам, никто ничего и не заметил. Следов не осталось, а то, что все заснули одновременно — так ничего, бывает. Там столько алкоголя, немудрено, что ребяток сморило. Зато нашей общине теперь года на три хватит. Плюс я подозреваю, кровь на той стороне должна использоваться как платёжное средство, вот и у нас будет на всякий случай. Сидеть без дела мы не собираемся, надо же как-то встраиваться в новую жизнь, а для этого начальный капитал никогда не помешает. Милая Алиса, пойдёмте скорее заниматься консервацией.

Лисица с готовностью отправилась на кухню вслед за Андреем Ивановичем. Все остальные обитатели провожали пакеты с кровью такими глазами, что Валере стало страшно. Как бы бунт не случился из-за такого-то богатства. Однако стоило упырю скрыться за дверью, упыри вернулись к своим делам. Некоторые приглушенно матерились и тёрли лица, стараясь побыстрее избавиться от наваждения.

— Чёртово искушение, — выругался рядом Артём. — Каждый раз как в первый раз.

— Мне почему-то кажется, что на меня вы гораздо спокойнее реагируете, — осторожно уточнил Птицын. — Хотя во мне крови гораздо больше.

— Так ты живой. Мы тут все, понимаешь, вменяемые люди в прошлой жизни были. Относительно. Зла никому не желали. Людей как пищу воспринимать не можем… точнее, не хотим. Был у нас один, которому на всё плевать было, так Андрей Иваныч его упокоил. И правильно сделал. Где бы мы были, если бы в зверей превратились? Даже если с циничной точки зрения посмотреть — начали бы в городе люди пропадать, непременно нашли бы нас, рано или поздно. Да и я слышал, тех, кто берега теряет, мир гораздо сильнее отторгать начинает. Так вот и получается: кто поддастся соблазну — сдохнет рано или поздно.

Валерка задумчиво покивал и решил всё-таки помочь со сборами, а то и в сон опять клонить начало, да и любопытно было, какие пожитки вурдалаки накопили за годы жизни в подвалах водокачки. Оказалось, довольно много интересного. Прежде всего — техника. Два десятка ноутбуков и стационарных компьютеров, три штуки плейстейшнов и пара телевизоров. Два генератора — на бензине и на дизеле. Два небольших холодильника, правда, пользовались ими, по словам Артёма, редко, только летом, в самую жару. Так-то под землёй и без того не слишком жарко. Даже стиральная машинка! Набор паяльников и прочих инструментов, куча запчастей. Мобильники — очень богатый набор, штук сто. От старых кнопочных до современных смартфонов.

— Тут половина — потеряшки, — слегка смущённо объяснил Артём. — У нас тут летом улов богатый, причём в основном — утопленники. В смысле телефоны — утопленники. Кто роняет, кто по пьяни купаться лезет в одежде. Мы уж давно навострились их чинить. Андрей Иваныч даже думал, не продавать ли их после ремонта, да видишь, необходимости нет, а проблем много может быть. Ещё, не дай бог, органы заинтересуются, а нам это не надо.

— С ума сойти, — покачал головой Птицын. Чем больше подробностей он узнавал о бытии вурдалаков, тем сильнее удивлялся.

Помимо техники вурдалаки собрали кучу одежды, внушительный запас человеческой еды. Полкан, крайне изумлённый такими глобальными изменениями весело носился между чемоданами и коробками, всячески выражая свой восторг и мешаясь где только можно. Валерка уже немного устал от разглядывания чужих вещей, кровь консервировать ещё не закончили, так что парень вызвался с псом погулять. Он как-то совсем перестал опасаться жуткую образину, слишком дружелюбно она себя вела. По поведению — ну чисто лабрадор, да ещё и молоденький, весёлый. А то, что выглядит, как оживший кошмар — ну, со всеми случается. Так и гулял ещё целый час, пока его не нашёл Андрей Иванович.

— Пойдёмте, Валерий, мы готовы.

— Да я бы, наверное, предпочёл отсюда уходить, — слегка растерянно ответил Птицын. Он, вообще-то не знал, откуда «уходить» лучше, но почему-то был уверен, что нужно будет именно куда-то идти, а в гнезде особо не расходишься.

— Понимаю вас, но я хотел бы ещё обсудить кое-что, так что уж уделите мне ещё немного времени.

Заинтересованный, Птицын вернулся в поднадоевшее гнездо.

— Вот, — Андрей Иваныч протянул Птицыну спортивную сумку. — Это вам, молодой человек. Вы, конечно, сказали, что поможете нам безвозмездно, и я очень ценю ваш альтруизм. Поверьте, я это не забуду. Однако мы пока работали, немного поговорили с Алисой, и возникла, понимаете ли, мысль о том, что мы с вами в любом случае должны друг друга поддерживать. Для нас с вами жизнь начинается новая, неизведанная. Кто ещё знает, как нас встретит общество на той стороне? Хотелось бы ошибаться, но скорее всего нас, как сейчас принято выражаться, попытаются нагнуть. Или прогнуть? Всё время путаю.

— Скорее всего и то и другое, — вздохнул Птицын.

— Вот-вот. Так что я думаю, надо нам с вами держаться друг друга и помогать по мере сил, как вы считаете? Алиса говорит, вы твёрдо вознамерились сохранить свою независимость. Я тоже не стремлюсь идти прислугой в какие-то кланы. У нас, в нашем маленьком сообществе, уже как-то выстроена своя система взаимоотношений, свои правила. Хочется их сохранить. Так что, полагаю, первое время придётся сложно, и союзники нам с вами не помешают. Так что давайте дружить, Валерий. Договорились?

— Конечно! Мне ваша компания и вообще очень понравилась, — признался Птицын. — И про союзников вы совершенно правильно говорите. Алиса очень хорошо рассказала, что одиночек там не любят, и любого полезного попытаются прибрать к рукам, чего мне очень не хотелось бы. Не люблю подчиняться сверх необходимого… Андрей Иванович, откуда! — Птицын, пока говорил, заглянул в довольно тяжелую сумку, и, наконец, разглядел, чем она заполнена.

— Да тут же… Андрей Иванович, это же миллионы! Откуда?!

— Валерий, ну сами подумайте, нам на той стороне эти миллионы для чего? Скопилось вот за время работы, траты-то у нас небольшие. И не беспокойтесь, не последнее отдаю. На счетах у нас достаточно осталось, но те деньги я за собой оставлю на случай, если понадобится что-нибудь купить на этой стороне. Вы уж навестите нас, пожалуйста, скажем, через недельку, хорошо? Надеюсь, к тому времени мы уже определимся более-менее с местом обитания и занятиями, так что будем уже знать, чего нам не хватает, и что из этого проще приобрести на этой стороне. Что касается денег… я, грешным делом, проследил за вами утром. Уж не обижайтесь молодой человек, но видно, что в деньгах вы не купаетесь. А деньги — это ведь ресурс…

— Вы правы, Андрей Иваныч, — решительно кивнул Птицын. Ещё вчера он бы наотрез отказался от такого подарка, кто бы ни решил его облагодетельствовать. Не то чтобы ему не были нужны эти деньги, просто брать их у кого-то, даже в дар — это вешать на себя обязательства. Да и, если откровенно, побаивался Валерка таких сумм. Не знал, что с ними делать. Даже в мечтах никогда не воображал, что выигрывает в лотерею больше десяти миллионов. Десять миллионов — это он знал, куда пристроить, а вот большие суммы… Что обычный человек может сделать с миллиардом? Инвестировать куда-то? Так скорее всего ошибётся. Стартапы могут прогореть, акции — рухнуть, банки теперь периодически лопаются. Одно беспокойство от больших денег. Нет, не нужны были Птицыну большие деньги. Даже не очень большие, и те не нужны. Но теперь, пожалуй, обстоятельства изменились. И не подарок это — не стал бы Андрей Иванович его одаривать просто так. Это как раз вложение — попытка сделать так, чтобы… пусть будет партнёр, смог продержаться на плаву достаточно долго.

— Вот и молодец! — обрадовался упырь. — Верю, что вы сможете этим грамотно распорядиться. Советовать не буду, ибо сам не знаю толком, что ждёт нас в ближайшем будущем, но вы производите впечатление здравомыслящего молодого человека. Вот теперь, пожалуй, можем идти.

«Угу, — подумал Птицын. — Знать бы ещё, куда». Вслух не сказал. Последнее дело показывать неуверенность союзникам, даже в мелочах. «Это как на экзамене. Ты можешь нести невообразимую хрень, но если уверенно — то есть шансы. Вот и я сейчас, кхм, понесу». Сумку с деньгами парень оставил в гнезде, — тем более, Андрей Иванович разрешил им пользоваться, если нужно. А что — место хорошее. Посторонний не найдёт при всём желании — нет в нашем мире таких специалистов, которые могут бороться с вурдалачьим отводом глаз. По крайней мере — раньше не было, теперь-то, может, появятся. Но не сразу — уж он, Валерка, об этом позаботится.

Странно, должно быть, смотрелась со стороны их процессия. Птицын впереди, Алиса — замыкающая, а между ними цепочка плохо одетых мужчин в поношенной одежде, навьюченные баулами, коробками. Некоторые из коробок размерами превышают человека, но «бомжи» несут их без видимого напряжения. Странная компания.

Птицын на это внимания не обращал. Он всё пытался поймать то ощущение, которое возникло прошлой ночью, когда он доставал из реки тонущую лисицу. «А что я тогда почувствовал? — спрашивал себя Птицын. — Ничего особенного. Обычно всё было. Ну, может, всё казалось таким таинственным из-за метели и пива, но у меня всегда так. Почему вчера-то я на ту сторону перешёл, а раньше — нет?» Ответа не было, как и изменений вокруг. Птицын даже нервничать начал — вот будет засада, если он всю ночь прослоняется по берегу Оки, а потом им придётся возвращаться назад! Да и ночи той осталось… пока собирались, уже пять утра стукнуло. Зимняя ночь длинная, но всё равно скоро светать начнёт.

Валерка попытался отрешиться от нынешней реальности. Даже глаза прикрыл, правда, пришлось быстро обратно открывать — начал спотыкаться. Да ещё заметил, что они почти дошли до Черниговской, а это не дело — не нужно им в обитаемые места идти. Это здесь даже днём зимой почти никого нет, а на за метромостом места вполне обжитые. Пришлось разворачиваться и идти обратно. Неудобно, конечно, перед ведомыми. Птицын постарался сделать вид, что так и надо — всё идёт по плану. Была, правда, мысль спуститься на лёд… но, во-первых, на реке они будут заметны даже ночью в темноте, во-вторых — страшновато, а вдруг полынья какая? И, самое главное, на льду никаких тропинок нет. Вурдалакам на это наплевать, да и Алиса как-то справляется, а вот он из сугробов ног не вывезет. «Так что делаем вид, что ходить туда-сюда по берегу — это и есть правильный процесс перехода. Морду кирпичом — и вперёд, как положено. Хотя морду-то они и не видят, я ж первый иду!» Валерку самого раздражало, о какой фигне он думает вместо того, чтобы сосредоточиться на задаче, но поделать с собой ничего не мог — слишком нервничал.

Впрочем, постепенно он успокоился. Мерная прогулка способствовала. Дурацкие мысли улеглись, беспокойство по поводу того, что он идёт куда-то ночью в компании упырей, оборотней и вурдалаков забылось, переживания о том, как он перед этими вурдалаками выглядит — тоже. Теперь парень просто шёл, ни о чём не думая, глядя на старую водонапорную башню, которая темнела далеко впереди, выделяясь на фоне белого снега и светлого неба. По сторонам не смотрел, только под ноги иногда, чтобы не сойти с протоптанной рыбаками тропинки. Кажется, он начал на ходу задрёмывать — всё-таки и прошлую ночь толком не спал. На краю сознания замаячила та самая осточертевшая дверь в синем строительном заборе из профнастила. «Ну почему именно такой образ?! — возмущался Валерка. — Это у меня подсознание такое скудное?!» И тут же очнулся. Оказывается, в полусонном состоянии он пробыл довольно много времени, потому что они уже были возле самой водонапорной башни. Только она выглядела как-то не так.

Парень всё ещё гадал, за что именно зацепился глаз, и тут начался ужасный скрежет. Башня начала заваливаться… да нет, показалось. Не заваливаться — она просто поворачивалась вокруг оси. На группку переселенцев уставились огромные любопытные глаза.

— О, соседи, — проскрежетало… строение, наверное. Звук, по крайней мере, здорово напоминал такой, какой получается если потереть друг о друга кирпичи. — Сподобились появиться, наконец? Что ж вы как долго тянули? Я-то соскучился уже, на вас глядючи.

Глава 10, в которой случается первый конфликт с представителем той стороны

Лицо, если его можно так назвать, водонапорной башни, выглядело гротескно, но не уродливо. Чем-то этот персонаж напоминал Громозеку из советского мультика. А ещё, конечно, здорово напоминало тот мурал, который нарисован на башне в верхнем мире. Да, стало очевидно, что переход они всё-таки совершили.

— Эээ… здрасьте, — пробормотал парень.

— И ты здравствуй, проводник, — ответила башня, переведя на него взгляд пустых глаз-окон. — Ну? Что молчите?

Птицын оглянулся на спутников. Вурдалаки выглядели вполне спокойно, хоть и удивлены были изрядно, а вот вид Алисы парню не понравился. Ушки прижаты, девушка вся сжалась, и бочком-бочком, но очень быстро перемещается к Птицыну за спину.

— Меня Валера зовут, а вас как? — ну а что, собеседник явно был настроен на разговор, значит, нужно говорить.

— У меня нет имени. Оно мне не нужно. Но ты можешь звать меня Башня. Зачем явился ко мне, проводник Валера?

— Не знаю. Мне нужно было проводить вот товарищей, — показал на упырей Птицын. — На эту сторону. А так они живут в старой водокачке. На нашей стороне, по крайней мере. Получается, да, соседи вы. Да и я тут недалеко живу.

— Я вас видел. Давно за вами наблюдал, даже пока дремал. А тут вы появились — и я решил проснуться. Что, хотите теперь здесь жить?

— Да, уважаемая башня. Думали пока место не менять. Привыкли уже здесь, как обосноваться — знаем. Не помешаем тебе?

— Нет, отчего ж. Оставайтесь, так даже веселее. — Башня приподняла брови и вернула их на место. — Только проставиться надо бы, сами понимаете.

— Так это мы всегда готовы, — клыкасто улыбнулся Андрей Иванович. — Только чем же тебя угостить? Ты прости, но мы прежде с такими как ты не общались, не знаем, чем питаешься?

— Да как вы и питаюсь, — улыбнулась башня. — Плотью и кровью.

Птицыну стало немного не по себе, а вот упырь не растерялся.

— Ну, с плотью прости, нет у нас. А вот кровью можем и поделиться, — и полез в рюкзак.

— Ты меня оскорбить хочешь, упырь?! — нахмурилась башня. — Я разве суррогат просил? Живая кровь и живая плоть. Вон у вас девочка с лисьими ушками. Её давай. Она из клана, что за рекой, я знаю. Не люблю лисий клан, не нравятся они мне. Убить меня пытались, сволочи. А теперь я её убью. Сладкая, сразу видно. Косточки внутри белые, крепкие — хорошо хрустеть будут.

За спиной крупно задрожали — Валерка даже на небольшом расстоянии почувствовал.

— Прости, Башня, не получится, — вмешался Птицын. — Не могу я тебе её отдать. Она — в моём клане. Под моей рукой ходит. К лисьему клану не имеет отношения.

— Вот как… — Пустые провалы окон уставились на проводника. — Говоришь, не имеет? Врёшь, проводник! Я не люблю, когда мне врут. От неё лисами пахнет! Несёт просто. Меееерзсский запах подлецов и предателей! Я его всегда узнаю, меня не обманешь!

— Чем же ей пахнуть, если она лиса? — поспешно ответил Валерка. — Только лисьему клану она не принадлежит, я не лгу. У меня свой клан, и она ко мне перешла. Потому что в своём клане ей не нравилось.

Угроза, которой веяло от башни, чуть уменьшилось. Выдохнуть облегчённо ещё не хотелось, но хотя бы можно было дышать, а то Птицын последние пару минут чувствовал: одно лишнее движение — и всё. Смерть.

— Не врёшь. Значит, взял себе под руку девочку из клана лисиц? Не пожалеешь потом? Это ведь те ещё твари! Не люблю! Лучше отдай её мне. Я её сожру, и тогда она точно тебя не предаст.

— Предпочту всё же обойтись без крайних мер, — ответил Валерка. — Думаю, мы с ней как-нибудь договоримся.

— Я ведь могу и не спрашивать, — задумчиво протянул башня. — Сам заберу, что мне надо.

— Я за неё отвечаю, — Птицын чувствовал, что ноги стали слабыми-слабыми. Возражать этому… существу было физически тяжело. А ещё очень-очень страшно, хотя он не мог бы сказать, почему так. — Тебе придётся сначала прикончить меня. Если сможешь.

— Ой, какие мы смелые! — расхохоталась башня. — Думаешь, раз ты проводник, тебя и трогать нельзя? Ошибаешься. Меня не обманешь, я знаю, как это работает. Теперь-то, если тебя убить, и другие появятся. Мне-то абсолютно плевать, кто будет проводником. А что? Пожалуй, так и сделаем.

— А я тебя на ту сторону утащу, — выдал Птицын неожиданно для себя. — Может, ты меня и прибьёшь, да только сам останешься на той стороне. Посмотрим, сколько времени ты там продержишься. Разберут по кирпичикам, и будут выяснять, откуда такое говорящее чудо появилось. А будешь бузить — раздолбают из миномётов. И ничего ты не сделаешь.

Вообще-то Валерка понятия не имел, как он перетащит башню на ту сторону, и вообще, возможно ли это. Угрожать начал от отчаяния. Под конец даже поверил в своё враньё, как это бывает, если слишком увлечься.

— Не успеешь… — недоверчиво, но с лёгкими нотками испуга ответила башня.

— Мы сделаем всё возможное, чтобы успел, — вдруг сказал Андрей Иванович. — Не хочу иметь в соседях неадекватное существо.

Птицын только улыбнулся — постарался, чтобы гримаса получилась как можно пакостнее. А сам действительно начал пытаться переходить. Точнее, снова поймать это мимолётное ощущение, которое возникает перед переходом.

— Ну ладно, пошутили, и хватит, — резко успокоилась башня. — Успокойся, проводник. Не стану я жрать твою лису. А ты, упырь, извинись! Я — адекватный. Я — самый адекватный на свете! Я — образец адекватности! И проставиться всё же надо. Будешь должен тогда. Приведёшь мне кого-то из лисиц, хотя бы одного. Год тебе на это даю. А то я уже настроился. А теперь иди вон, строй своё гнездо. Всё настроение испортили. Шуток не понимаете.

«Переселенцы» ещё несколько секунд постояли, ожидая продолжения, но башня оставалась безмолвной. Пожав плечами, Птицын повернулся, и деревянной походкой направился в сторону водокачки. Ноги едва держали — как будто в кисель превратились от пережитого страха.

Снега на этой стороне почему-то было меньше, так что можно было идти прямо так, без тропинок. Валерка только убедился, что Алиса и упыри идут следом, и дальше шёл не оглядываясь. А когда добрался до водокачки, остановился поражённый.

Здание было в порядке. Гораздо больше в порядке, чем должно. На той стороне от него оставались только руины — несколько стен, да труба печи. И с каждым годом от этих руин оставалось всё меньше. Здесь же ничего подобного не было. Да, стёкла в большущих окнах побиты… но, пожалуй, и всё. Лес, который почти полностью скрыл останки здания на той стороне, здесь отсутствовал, зато были рельсы. Чуть-чуть заржавевшие, но вполне ещё целые.

— Эээ… это чего? — Птицын немного подумал, а потом сел. Прямо на рельсу. Ноги и так не держали, да и устал после всех треволнений.

Алиса вышла у него из-за спины, постояла немного, а потом глубоко, в пояс, поклонилась.

— Спасибо, что спас меня, княже.

— Ой, вот только не надо этого, — поморщился парень. — Я же клялся!

Когда спорил с башней Валерка и не вспомнил про клятву. И вообще ничего не вспомнил, слишком страшно было. А возражал просто потому, что своих не бросают. Рефлекторное, получается, было действие, да и когда бы он успел оценить все риски и подумать? Слишком неожиданно всё случилось.

— Я так понимаю, это существо очень опасно, — сказал Андрей Иванович. Он тоже присел рядом с Валеркой. — И ты, Алиса, о нём знала. Почему не предупредила?

— Да он же спит! То есть спал, — поправилась девушка. — Уже лет тридцать, после того, как наши… то есть лисы в последний раз попытались его изгнать. Он их здорово потрепал тогда, но и ему досталось. Это последняя попытка была, после этого про водокачку все предпочли окончательно забыть. Я думала, мы здесь перейдём, потому что тут безлюдно и с этой стороны, и с той, а потом уйдём в более безопасное место. Уже по этой стороне.

— Я вот сейчас вообще ничего из твоих объяснений не понял, — флегматично сказал Птицын.

— Да чего тут непонятного! Когда на вашей стороне водокачку забросили, её дух обиделся. Так сильно, что даже осознал себя. Ну и проявился. Только проявился он не на вашей стороне, а сразу на нашей. Большой брат его зовут, только при нём это прозвище не называйте, он его не любит. В общем, он появился здесь, сразу очень сильный. Всех выгнал. Несколько раз кланы пытались его изгнать и вернуть водокачку, но так ничего и не вышло. После того, как лисы провалились, все предпочли об этом месте забыть.

— Всё ещё ничерта не понятно, — сокрушённо покачал головой Валерка. — Какой дух места, почему он такой страшный?

— Обычный дух места! — возмутилась девушка. — Что ты какой непонятливый! Как домовой, только сильнее и злобный! А страшно — потому что он действительно силён. Видно, когда на той стороне водокачку забросили, он очень разозлился. Злоба придаёт сил, вот он и осознал себя. Валера, я не знаю, как объяснить! — это она, посмотрев в лицо Птицына опять не нашла там ни следа понимания.

— Просто он же двигаться не может, если я правильно понимаю, — слегка смутился Валерка. Выглядеть идиотом не хотелось.

— Ничего. Ему это не помешает. Если бы он захотел, мы бы все дружными рядами отправились прямо к нему в пасть.

— Тогда пойдёмте, молодые люди. Нам тут, знаете ли, тоже неуютно.

— Да теперь-то зачем уходить? — удивилась девушка.

— Как зачем?! — вопрос задали сразу несколько вурдалаков и Валерка тоже.

— Он же дал разрешение. Признал, что вы его соседи. Значит, не против, если вы здесь поселитесь. А такой дух — это лучшая защита, если он вас признал. Вам тут наоборот гораздо выгоднее устроиться. По крайней мере в первое время.

— А как же простава? — это Артём проявился. До этого он молчал. — Он себе жертву потребовал.

— Ну, выкупите у лис кого-нибудь из тех, кого решат изгнать или казнить, — пожала плечами Алиса, как будто это что-то само собой разумеющееся.

— Да, непростой у вас мир, — покачал головой Андрей Иванович. — Так что, барышня, говорите, правда, лучше здесь остановиться?

— Правда-правда. Слово сказано, теперь он от него не откажется. А отношения постепенно наладите. Он за вами, наверное, давно наблюдал, с самого появления. Может, когда вас резали эти ваши сатанисты, он вам и помог. Так что беспокоиться не о чем. Думаю, он и от господина моего отстал, потому что испугался, что вы уйдёте. Хотя, может, и угрозы напугался.

— Подожди, — удивился Птицын. — Что значит, помог, когда в жертву приносили? Что значит наблюдал? Ты ж говорила, не было прохода!

— Он же дух! — лиса снова посмотрела на Валерку как на идиота. — Он, в какой-то степени, сам находится во всех мирах одновременно. Но на верхний влиять почти не может.

Парень хотел ещё что-то спросить, но решил повременить — в самом деле, время-то неподходящее.

Вурдалаки после короткого обсуждения решили довериться мнению специалиста и остаться здесь, на водокачке. Раз уж у них тут защита появилась. Да и место им нравилось — тихо, посторонних нет. Охотиться, правда, не на кого — в отличие от верхнего мира, здесь совсем никого не бывает. Птицын в обсуждении не участвовал — он разглядывал местность. Отличия были значительные. Нет, глобально-то всё то же самое. Белый снег, серый лёд. Небо, по ночному времени, чёрное, звёзды и Луна — такие же, как и наверху. А вот город вокруг совсем другой. Высоток на том берегу Оки не видно. Мост только один — Канавинский. Другой формы, ниже значительно, и освещён хуже. А ещё остров Гребневые пески почему-то покрыт зеленью, и даже издалека видно, что там тепло. Тонкая полоска воды заканчивается метрах в десяти от берега, и начинается лёд. Непонятно. И интересно, только отвлекать Алису пока не стоит. Валерка даже отвернулся от этого острова, потому что через несколько секунд разглядывания понял, что его туда тянет. Будто зовёт что-то, притом довольно настойчиво. Поймал себя на том, что уже и вставать собирался — хорошо, Полкан в руку ткнулся ледяным носом, отвлёк.

— Зовут? — Алиса появилась за спиной неожиданно, он даже вздрогнул. — Уже почуяли, что ты здесь. Весь город почуял. Скоро кто-нибудь и сюда сунется.

— Так может, пойдём? Я пока не готов с ними встречаться. И, кстати, я чего, как маяк свечусь? — уточнил Птицын. — Меня всё время будут видеть?

— Нет, ты что, — фыркнула лиса. — Они же не тебя почуяли, а сам переход и где он. Так что если ты уйдёшь, с этого места, то найти тебя будет сложнее.

Алиса прошлась из стороны в сторону, поковыряла носком снег, попинала рельсину.

— Я точно не уверена, но вроде бы переход только поначалу такой яркий и заметный, потом мир привыкнет к его появлению, и заметить его можно будет только находясь поблизости.

— Угу, — кивнул Птицын. Вроде бы нужно было как-то шевелиться, что-то делать — хотя бы помочь вурдалакам, но ему было лень. То ли после перехода, то ли после конфронтации с Большим братом, накатила дикая усталость.

Алиса потопталась ещё немного и уселась рядом, привалилась к боку.

— Ты не думай, он это про предателей не всерьёз сказал. Своих лисы не предают… ну, всякое случается, — поправилась девушка, — но вообще мы очень верные. А с Большим братом — это просто хитрость была.

— Я и не думаю, — пожал плечами Валерка. — Что-то мне как-то худо.

— Наверное, из-за перехода, — с умным видом покивала Алиса. — Думаю, тяжело это, такую кучу народа перевести.

Птицын только хмыкнул. Ей-то откуда знать, если даже он сам не понимает толком, отчего его так накрыло. Может, и от испуга.

— Молодые люди! Хватит сидеть на холодном! Вы же себе так всё застудите! — Андрей Иванович подобрался совсем незаметно, и не оттого, что скрывался, просто Валерка задремал, привалившись Алисе. — Да и вообще замёрзнуть можете!

— Андрей Иванович, спасибо, что поддержали меня, — Птицын послушно поднялся с действительно холодной железяки.

— Пустое, молодой человек. Мы с вами только что говорили о дружеских отношениях, было бы странно, если бы я сразу же пошёл на попятный. Но вот что я вам посоветую. Сейчас лучше возвращайтесь домой, на ту сторону. Сдаётся мне, о нашем появлении очень быстро станет известно, и скоро сюда кто-нибудь заявится. А мне кажется, нам с вами лучше пока не афишировать наши дружеские отношения. Одно дело — просто переселенцы, шапочно знакомые с проводником. Тогда и спрос с нас никакой. А если серьёзно заинтересуются, тут и заступничество духа места может не помочь. Да и нам тут в осаде сидеть не с руки.

— Согласен, Андрей Иваныч, — чуть подумав, ответил Валерка. — Вы правы. Тогда до встречи. И ещё раз спасибо. Пойдём мы.

Почему-то сейчас Птицын нисколько не сомневался, что переход получится быстро и без проблем. И не ошибся — они с Алисой шли всего минуту, а потом снег вдруг стал глубоким, а на той стороне реки появились яркое электрическое марево большого города.

— Всё никак не могу привыкнуть, как у вас всё ярко освещено, — призналась лиса, глядя на ту сторону. — Это же сколько нужно электричества! Где только берёте!

— Я тебе как-нибудь расскажу про ГЭС в Заволжье, — рассеянно пробормотал Валера. — Пойдём, что ли, заберём наш заработок. Представляешь, никогда в жизни таких денег даже не видел. Интересно, сколько там?

Сумка с «гонораром» оказалась на месте, в опустевшем теперь гнезде. Удивительно, но после ухода вурдалаков, в подвале стало по-настоящему страшно. Задерживаться не стали, даже чтобы пересчитать внезапный прибыток — поскорее выбрались наружу, и вернулись домой — едва успели до того, как окончательно рассвело.

Птицын рассматривал ровные стопки купюр и пытался решить, как этим богатством правильно распорядиться. Выходило, что досталось им около двадцати миллионов. Для Валерки — в самом деле настоящее богатство.

— Так… как думаешь, что нам нужно в первую очередь? — поинтересовался он у подруги.

— Знаешь, не мне, конечно, советовать, но я бы на твоём месте нашла апартаменты попросторнее. И чтобы не бояться, что там нас услышат и будут вызывать стражу.

Глава 11, в которой Птицын начинает менять свою жизнь

Мысль, высказанная Алисой, Птицыну понравилась. Он и сам уже подумывал, что жильё пора менять — если уж баба Валя чего себе в голову вбила, то не своротишь. Жизни не даст. Если раньше она относилась к нему настороженно, но в целом доброжелательно, то теперь придётся жить как под дамокловым мечом в ожидании каких-нибудь пакостей. Да и вообще, хотелось более приличную хату. Он как-то привык жить на чемоданах, привык, что это не свой дом, это временно. Только временное длилось годами, с тех пор, как он переехал из родного дома, и конца этому всё никак не ожидалось.

— Слушай, а какие у тебя предпочтения? — спросил парень. Они с Алисой не торопясь брели в сторону метромоста. Поздний зимний рассвет уже во всю занимался, усталость от двух переходов и недосыпа тянула присесть прямо здесь и вздремнуть — пусть холодно, но хотя бы можно не опасаться очередного визита бабы Вали. «Нет, не хочу больше туда возвращаться. Уедем сразу, потерплю уж ещё немного, — решил Валерка. — А высплюсь на новой хате».

— Нам определённо нужна своя резиденция, — продолжала рассуждать лисица. — Ты же князь теперь, значит, должен быть терем. Ну, или особняк хотя бы. Лучше всего — на самом краю леса, чтобы можно было бегать на охоту. И непременно чтобы своя территория была. Покупать нужно дом, который будет в небольшой отдельной слободке, с прицелом в будущем выкупить её всю в твою собственность. Раз у нас пока маленькая семья, то можно только одно домовладение, но со временем, когда клан будет увеличиваться, количество домов тоже будет всё больше. Это нужно учитывать. Вообще-то княжеский терем нужно строить самостоятельно, с нуля, но это пока терпит — потом построим. Пока можно и в покупном жить. А про сам дом я не знаю, что посоветовать. Баня должна быть, хотя у вас есть этот, центральный водопровод, из которого сразу и горячая и холодная вода течёт… хотя нет, баня всё равно нужна. Так что водопровод придётся сделать самостоятельный, не центральный. Значит, необходимо ещё, чтобы вода была близко. Хотя бы ручей какой-нибудь. Так, что ещё… По поводу защиты. Забор не менее трёх метров в высоту, но лучше бы пять. И обязательно поверху битое стекло. Толщина не менее двух метров и с внутренней стороны помосты для стражи. А ещё, помнишь, ты про камеры вчера рассказывал, которые следят? Вот их тоже нужно по периметру. Вот.

Птицын несколько секунд помолчал, переваривая требования подчинённой.

— Кхм, ну, ты всё очень хорошо, конечно, описала… Но я такое не потяну. В смысле на те деньги, что у нас есть.

— Ну, можно что-нибудь попроще… — начала было Алиса, но Валерка её перебил:

— Я пока вообще ничего покупать не буду. Нет, в целом-то идея хорошая, своё жильё — это прям мечта. Тем более — свой дом. Но пока будет просто ещё одна съёмная квартира, — и, видя, как расстроилась Алиса, добавил: — Ты вообще представляешь себе процесс покупки жилья? Я вот нет. Там же куча всяких подводных камней, быстро это не делается. А мне хотелось бы перебраться куда-нибудь уже сегодня. Завтра на работу же…

— Что значит «процесс покупки»? — удивилась Алиса. — Ты просто приходишь к продавцу, вы договариваетесь, потом ты вызываешь стряпчего, который свидетельствует о продаже, и всё. У вас разве не так? И что значит: «мне завтра на работу»?

— Да что тут непонятного? Сегодня уже воскресенье. Завтра понедельник. Работать надо.

— Валерий, а ты очень сильно любишь свою работу? И что ты вообще делаешь?

— Торговый представитель я, — пояснил Птицын. — Работа, как работа. Предлагаю всяким магазинам молочные продукты, слежу, чтобы товар правильно лежал на полках… да много всего.

— Купец, значит, — нахмурилась девушка. — Даже, скорее, приказчик. Князю таким заниматься невместно. Нет, время от времени и в своих интересах ещё можно, но ты ведь не со своей фермы продукты продаёшь?

— Нет, — растерянно ответил Валерка.

— Ну вот. Значит, торговым представителем тебе быть нельзя. И вообще, я не совсем понимаю, для чего тебе обязательно работать? Ты ведь проводник. Ты водишь разумных с той стороны на эту и обратно. Ты взимаешь за это плату, — девушка кивнула сумку, которую Птицын тащил с некоторым усилием. — И у меня складывается впечатление, что так ты сможешь заработать намного больше, чем продолжая работать этим самым торговым представителем.

Птицын молчал, наверное, целую минуту. Особой любви к своей работе парень не испытывал, это факт. Не слишком удачный выбор. Как-то само собой получилось, а так он себя не считал для неё подходящим. Нет, работал он старательно, и получалось вполне неплохо… но могло получаться гораздо, гораздо лучше. За примерами далеко ходить не нужно. Многие его коллеги пришли в профессию гораздо позже, но успехи у них намного ощутимее.

«Да гори оно всё синим пламенем! Что ты так за прежнюю жизнь цепляешься?! Мог бы — давно поменял работу на что-нибудь другое. Так тебе всё лень было. Это ж надо развиваться, учиться чему-то, а ты на работе устаёшь. И вот теперь, когда тебя, считай, пинками гонят, ты ещё и сопротивляешься. Какой смысл-то? Что ты так цепляешься?»

Валерка решительно тряхнул головой и снова ускорил шаги.

— Убедила. С работы я завтра уволюсь. Полагаю, меня даже две недели отрабатывать не заставят… Только проблему с покупкой дома это никак не отменяет. К тому же дом… Ладно, подумаем, что с этим можно сделать. Но пока нам нужно куда-то перебраться.

Птицын сам от себя такого не ожидал. Вдруг оказалось, что даже ноги не идут — так ему не хочется возвращаться в эту халупу. Как представит эти рассохшиеся скрипучие деревянные полы, стены с выгоревшими обоями и продавленный диван с вытертым до прозрачной ветхости покрытием... это ещё удивительно, как ему удалось в своё время вывести оттуда тараканов! Всегда терпеть не мог этих насекомых, хотя особой страстью к чистоте не отличался.

— А знаешь, поехали в гостиницу какую-нибудь, — решил новоявленный проводник. — Снимем нормальный номер, ибудем спокойно искать жильё. Не обещаю, что найду такую крепость, как ты описываешь, но что-нибудь более-менее подходящее… почему бы и нет? Подождёшь тут, я только за ноутом заскочу?

Алиса кивнула, как показалось Птицыну, вполне благожелательно. Ей у него дома тоже явно не нравилось. Провожаемый ощутимо враждебным взглядом из-за соседской двери, Валерка заскочил домой, прихватил документы, и рванул обратно. Далеко идти необходимости не было. Гостиница с незамысловатым названием «Бейкер стрит отель» находится тут же, по соседству. Птицыну находчивость владельцев нравилась — дело в том, что здание отельчика находится по соседству с руинами огромного мукомольного завода. Так что название вполне легитимное.

Свободные номера нашлись, затык случился, когда вежливая администратор попросила не только его паспорт, но и подруги. Причём на последнюю посматривала с подозрением — Алиса в своей смешной шапочке выглядела ещё моложе, чем без неё. Валерка на вскидку предположил бы, что ей лет шестнадцать, так что подозрения администраторши были вполне обоснованными. Парень уже приготовился извиняться и уходить, вызвав ещё большие подозрения бдительной администраторши. Как бы ещё в полицию не позвонила, объясняйся потом! Однако, выяснилось, что нервничал парень напрасно.

— Вы же уже смотрели мой паспорт! — улыбнулась Алиса. — Алиса Лисина, две тысячи второго года рождения. Вы запишите, пока не забыли!

— Ах да, точно, — слегка растерянно покивала головой администратор, и послушно принялась записывать.

Уже когда поднялись в номер, Птицын спросил:

— Это ты её что, зачаровала?

— Ну, что ты! Просто немного загипнотизировала. Это мне от мамаши моей способность досталась, могу немного заморачивать разумных, — и, печально вздохнув, добавила: — Жаль только, не на всех действует!

Номер Алиса осматривала с довольно скептическим выражением физиономии. Птицыну же вполне понравилось. Довольно просторная комната с двумя кроватями, красивая душевая кабинка в ванной. Чисто, аккуратно, даже просторно относительно. Несколько дней перекантоваться — вполне сойдёт. Правда, спальня всего одна, что создаёт некоторые неудобства, но Валерка решил, что как-нибудь перебьются — не сахарные.

— Ладно, — в конце концов одобрила Алиса. — Хотя меня, конечно, поражает, как у вас тут всё неприхотливо. Вроде и не ночлежка, как у нас в рабочих районах, но ни один приличный разумный в такой комнате бы останавливаться не стал!

— У нас вообще минимализм в моде, — пожал плечами Птицын.

— Я понимаю, — вздохнула девушка. — На вашей стороне, наверное, тысяч триста народу живёт! Поневоле придётся учиться жить в тесноте!

— Больше миллиона, — поправил Валерка, вогнав этим числом собеседницу в ступор. Девушка явно пыталась вообразить такую прорву народа. — Ладно, ты как хочешь, а я спать. Уже с ног валюсь! Как проснусь — начнём искать жильё.

Алиса спорить не стала — юркнула под одеяло, повозилась немного, раздеваясь, спихнула одежду на пол, и уже через минуту начала посапывать.

«Во даёт! — подивился Птицын. — Видно совесть спокойная, так легко засыпать!»

Впрочем, у него с совестью тоже было в порядке, или, может, усталость сказалась — заснул он быстро и спал крепко. Проснулся — за окном темно. Потянулся к смартфону — время почти четыре, даже не поздно ещё. Соседняя кровать пустовала, но судя по шуму из ванной комнаты, никуда лисица не делась. Вяло подумав, что ему бы тоже не помешало помыться, Птицын оделся, и принялся гуглить возможные варианты жилья.

— Что это ты делаешь? — поинтересовалась довольная Алиса, плюхаясь на кровать рядом с Птицыном.

— Слушай, а сколько тебе лет? — поинтересовался Валерка.

— Задавать такие вопросы даме неприлично! — слегка надулась девушка. — Но вообще — семнадцать. Я уже совершеннолетняя и имею право принимать решение о переходе в другой клан, если ты об этом беспокоишься.

Птицын потёр лицо.

— А по нашим законам ты даже голосовать ещё не имеешь права! Вот же засада… А, впрочем, какая разница? Документов-то всё равно нет.

— Да, с документами засада, — печально вздохнула Алиса. — Нам ещё предстоит наведаться в мою бывшую семью. Но не сейчас, позже. Когда окрепнем, на ноги встанем… А то сейчас только покажемся — прибьют, или в плен захотят взять. Тебя — особенно. Так что пока придётся мне без бумаг как-то перекантоваться. Хотя я ведь правильно понимаю, что мы пока не будем слишком часто на ту сторону ходить?

— Да уж, наверное, — хмыкнул Птицын. — Ты так расписываешь ваши нравы, что мне уже даже не любопытно!

— На самом деле не всё так плохо, — беспечно махнула рукой девушка. — Если у тебя есть семья, есть защита, никакой опасности нет. И даже если ты простец, ни к одному клану не принадлежащий, тебя тоже трогать нельзя, потому как тогда за тебя император заступится. Не сам, конечно, но ты понял. А у нас с тобой пока хуже всего — никто нас не защитит.

— Меня, кстати, не попытаются прибить за то, что я себя князем объявил? — Птицын до этого как-то несерьёзно относившийся к своему «титулу», вдруг подумал, что за него придётся в случае чего отвечать. И загрустил ещё сильнее.

— Не ты себя князем объявил, а я, — наставительно подняла палец Алиса. — А ты только согласился. Я — лицо свободное, да ещё благородного сословия, и потому могу себе господином объявить кого угодно, лишь бы достойным был оный разумный. Это не сработало бы, если бы ты уже кому-то клятву приносил, но ты ведь этого не делал. Значит, формально — свободный разумный, не подчиняющийся никому… на нашей стороне, я имею ввиду. Так что ты можешь принять титул князя. Правда, и лишиться его легко можешь — принесёшь кому-нибудь клятву, и всё.

— А ты разве не приносила клятву своему… я не знаю, отцу, или кто у вас главный в клане?

— Неа, — покачала головой Алиса. — Ты меня очень вовремя под руку принял. Я как раз стала совершеннолетней, а вот клятву верности князю принести не успела. Вчера должна была. Если бы братья меня не подставили перед волкодлаками, запихали бы сейчас на какие-нибудь дальние выселки за свиньями ухаживать. -Лисица мечтательно улыбнулась: — а теперь выкусят! Я — первая помощница нового князя. Правая рука, можно сказать.

— Угу, — покивал Валерка. — Только этого нового князя, как я понимаю, может любой прибить и ничего ему за это не будет. Как и тебя.

— Ну, это мелочи. Всё равно так гораздо лучше, чем то, что меня ждало. И не забывай — если бы не ты, я бы, скорее всего, уже в Навь отправилась, и никто бы по мне даже слезинки не проронил. Папаша только рад небось, что от обузы и позора избавился. Я всю жизнь напоминанием перед его супругой была, что он ей изменил! Только это меня и держало. Хоть немного этому уроду досадить, хоть своим существованием.

«Да уж, всё сложно», — подумал Птицын. Неизменный оптимизм Алисы после таких откровений вызывал теперь настоящее уважение. Не каждый сможет оставаться таким живчиком в столь мрачной семейной обстановке.

Поиски подходящего жилья продолжили вместе. Птицын расчехлил ноутбук и показывал девчонке дома — сначала само объявление, потом на карте.

— Должна заметить, ваша версия Нижнего отличается разительно, — поделилась впечатлениями девчонка, раздражённо дёрнув ухом. — Намного, намного больше! У вас здесь жителей больше, чем в нашей версии столицы! И площадь тоже впечатляет, честное слово! Как вы только друг друга не поубивали ещё!

Частных домов на продажу было предостаточно, только большая часть Алисе совсем не понравилась. Однако к утру несколько более-менее подходящих вариантов придирчивая «правая рука» всё-таки выбрала.

Утром Птицын засобирался на работу — увольняться. Думал оставить лисицу в номере, но девчонка наотрез отказалась сидеть, по её выражению «в тесной конуре».

— Нет, если ты прикажешь, княже, то я твою волю исполню, — хитро посмотрев на «господина» сказала девушка. — Но я считаю, что я тебе и на твоей работе могу пригодиться.

Что удивительно — не соврала. Сначала Валерка хотел оставить её возле офиса — ждать, когда он договорится с начальником, потом подумал, и отказался от этой идеи. Не режимный объект, ничего страшного, если посидит тихонечко в уголке. «Заодно Надька больше не будет говорить, что я неудачник, на которого ни одна нормальная баба внимания не обратит», — подумал парень. Надька — это секретарша шефа. Самое смешное, что сама она как-то к Птицыну даже подкатывала, но он космическим усилием воли отказался. Девчонка ему тогда нравилась, но он всегда считал, что крутить романы на работе — это последнее дело. Как показала практика, сдержался не зря. На поверку Надька оказалась особой крайне вредной и мстительной, постоянно капала на мозги шефу, с которым тоже во всю флиртовала, жаловалась на всех, кто ей чем-то досадил и прежде всего на него, Валерку.

— Это моя подруга Алиса, она здесь побудет, — поздоровавшись, представил девушку коллегам, и решительно направился к шефу. Заявление он написал заранее и решил не дожидаться утренней планёрки.

Шеф, против ожидания, большой радости от ухода Птицына не выказал. Даже наоборот, предложил повышение зарплаты. Впервые за всё время работы! Раньше Валерке приходилось выпрашивать прибавку, что казалось ему крайне унизительным. Ещё и подавалось это как большое одолжение, которое делает шеф не самому ценному сотруднику чисто из благотворительности. А тут на тебе — оказывается, и сотрудник вполне ценный, и прибавить можно не три тысячи, а сразу удвоить оклад, да ещё и проценты теперь будут считаться тщательнее, а то в прошлом месяце его немного обманули, но чисто случайно. Птицын, несмотря на работу тесно завязанную на общение, в вопросах оплаты труда обычно ужасно стеснялся. Видел, что ему постоянно немного недоплачивают, но предпочитал не обращать на это внимание. Собственное душевное спокойствие было ему ценнее, чем несколько сотен рублей, чтобы каждый раз выбивать их из бухгалтерии… «Вот только тебя тут все держали за лошару, чувак, — сообразил вдруг Птицын. — Очень удобного лошару, который и везёт, и денег не просит».

Стало немного гадко. От повышения Валерка, конечно, отказался.

— Да куда ты уходишь? — горячился шеф. — Тебя ж там налюбят и накрячат! Работник ты хороший, тут не спорю, но совершенно беспомощный когда дело тебя касается! Тебя ж любой своим долгом ограбить посчитает, а ты и промолчишь! Оставайся здесь, поверь, лучшего тебе не найти! Права у тебя есть? Хочешь, я тебе область нарежу ещё?

— Не хочу, Евгений Валерьевич, — отказался Птицын. — И к конкурентам вашим я не ухожу. Я женюсь. А потом, может, и перееду.

Лицо у шефа вдруг странно скривилось, он поднялся, опершись руками на стол, и прошипел:

— Женишься? Переедешь? А может, перейдёшь? Или переведёшь кого-то? Мальчик, а ты не подумал, что переход не просто так закрыли? Не подумал, что многие разумные кровью своей заплатили, чтобы перехода не было? И что, вот так пришёл Валерий Птицын, и все усилия уважаемым разумным порушил?

Глава 12, в которой неприятности сыплются на голову одна за другой

Только растерянностью можно объяснить, что Валерка всё ещё пытался говорить с шефом.

— Эээ… Евгений Валерьевич?

— Что Евгений Валерьевич? Ты же ничтожество, мальчик. Ты зачем-то принял силу, которой не сможешь распорядиться. Тебя или убьют, или сделают рабом. Тем, кем ты и должен быть. Зачем тебе это нужно, мальчик? Лучше сделай так, как мы говорим тебе. Ты открыл проход, с этим уже ничего нельзя сделать. Но мы можем тебя простить. Отдай её нам. Не переживай, мы сможем её забрать. А взамен получи свою двойную зарплату и забудь обо всём, что с тобой случилось.

— А если я откажусь? — уточнил Птицын.

— Пожалеешь, мальчик. Ты подумай. Ты ведь был доволен своей жизнью. Тебя всё устраивало. Зачем тебе эти проблемы? Подумай. А мы будем тебя ждать. В следующий раз, когда ты решишь перейти на другую сторону — мы будем здесь.

Шеф вдруг как-то обмяк, потёр лицо, недоумённо взглянул на Валерку, посмотрел заявление на столе.

— Так, о чём это я? — неуверенно начал мужчина. — В общем, заявление твоё я подпишу, Птицын. Две недели тебе на отработку. Передумаешь — заберёшь. Пока не уволился, мои предложения в силе. Подумай.

«Да ведь он не помнит, что говорил! — догадался парень. — Это не он говорил!» Всё это требовалось срочно обдумать. То есть само предложение Птицын даже не рассматривал. И утвердиться в решении, как ни странно помогло именно ультиматум, поставленный неизвестной нечистью. Да и то, что начальник от себя говорил, свою долю в копилку добавило. «Ничтожество, говорите. Забудь всё, и живи как жил? На большее ты не способен? Да пошли вы!»

Птицын выглянул из кабинета, крикнул:

— Алиса, подойди, пожалуйста.

И, не слушая вопросов Евгения Валерьевича, объяснил:

— Евгений Валерьевич, это Алиса. Мы с ней собираемся пожениться. В ближайшее время. Могу я по соглашению сторон уйти? А то мне никак нельзя сейчас ещё две недели оставаться. Некогда.

— Да мне плевать, что тебе некогда? И чего так резко жениться собрался, девчонка чтоль залетела? Так подождёт ещё пару недель, не родит небось. И потом, если залетела, так тебе тем более за работу держаться надо!

— Евгений Валерьевич, мы же договорились! — тут же включилась Алиса. — Вы сами сказали, что Валерий вам сейчас не нужен! Помните?

Шеф немного подумал, и неуверенно кивнул.

— А, ну да, чего это я… Как раз же хотел Маркова пока поставить на замену…

Уже через час Птицын был свободен и безработен. Тогда и пересказал свой разговор с начальником. В подробностях. Алиса уточнила несколько деталей, спросила, в какой момент изменилось выражение лица у шефа и когда, наоборот, вернулось в норму.

— Недотыкомки, определённо, — покивала сама себе девушка. — И теперь многое становится понятно.

— Мне вот нихрена, — честно признался Валерка. — Я даже не знаю, кто такие недотыкомки. Хотя слово знакомое.

— Ну… существа такие, — пожала плечами Алиса. — Раньше у них даже клана своего не было, они просто бродили тут и там, питались обрывками эмоций, которые воровали у людей и других, побирались, выпрашивали.

Остановившись прямо посреди тротуара, девушка продекламировала:

— Их никто всерьёз не воспринимал, потому что они были слабыми. И вообще, на нашей стороне их давили, чтобы не плодились. А потом, когда проход на эту сторону закрылся, они стали сильнее, свой клан организовали. Никто им больше не мешал попрошайничать.

— А ты говорила, что никто не может перейти через границу, — укоризненно ответил Птицын.

— Они и не могут. Но они чуют людей. Очень хорошо чуют. Могут находиться рядом с ними, даже оставаясь на нашей стороне, могут забирать немного сил, немного злобы, немного обиды… ну, всякого в общем. А самые сильные могут даже управлять оттуда теми, кто хорошо восприимчив. Твой шеф даже не запомнил того, что тебе говорил, ты же понял уже. Это говорил недотыкомка.

— Хочешь сказать, это недотыкомки закрыли проход? Чтобы им никто не мешал кормиться с людей?

— Да, и чтобы остальных ослабить. Раньше обе стороны постоянно взаимодействовали. По чуть-чуть, незаметно, но польза обеим сторонам от этого была существенная. А когда закрылся проход, доступ на эту сторону остался только у недотыкомок. Они ведь не только эмоции отсюда тащат. Идеи, знания, всякое такое. Сами не пользуются, нет у них талантов, но продавать другим могут. И уж поверь, популярностью их товар пользуется бешеной. А теперь ты им, получается, конкурент.

— Он ещё сказал, что может забрать у меня способность к переходу, — напомнил Птицын. Вот этот момент его на самом деле беспокоил. То, чем его хотели купить, парень воспринял как угрозу.

Алиса немного подумала, глядя в небо:

— Я не знаю, что сказать, — подытожила девушка, — Я ведь даже не знала, что проход закрылся не сам собой, а стараниями клана серых. Может, и дар твой забрать смогут. Хотя я о таком никогда не слышала. Это ведь не инструмент, это часть твоей души. Проводник — это ты и есть. Чтобы перестать быть проводником, тебе нужно перестать быть собой или перестать быть. Не знаю, Валерий. Но предлагаю пока держаться от них подальше. Давай уйдём отсюда. На той стороне эти места как раз их территория, они здесь особенно сильны.

«А ещё нам надо, чтобы все остальные знали, что возможность перехода появилась, — подумал Птицын. — Эти недотыкомки как раз этого и боятся — вот и нужно им это устроить. Полагаю, их тогда быстренько укоротят, не до меня станет».

— Знаешь, сдаётся мне, долго отсиживаться здесь нам не выгодно, — подытожил Птицын. — В связи с новыми обстоятельствами. Придётся шевелиться быстрее. Пойдём. Раз я теперь свободен, займёмся нашими делами.

— Согласна. Только давай пока повременим со свадьбой, княже? — уточнила вдруг Алиса. Птицын закашлялся.

— Да я это для отмазки сказал, — смущённо пояснил парень. — Просто ляпнул первое, что в голову пришло!

Алиса состроила на мордашке какое-то непонятное выражение лица и промолчала. Не ясно было даже, рада она такому ответу или разочарована. Уточнить Валерка не успел. Они как раз спустились в переход возле Гордеевского универмага. Ну, как переход — длиннющий тоннель, проходящий под всеми железнодорожными путями, а потом ещё и под автомобильной дорогой, с выходами на платформы… Не сильно загруженный в рабочее время. Пустоватый, откровенно говоря. Алиса зябко поёжилась и встала поближе к парню. «Клаустрофобия у неё, что ли?» — недоумевал Валерка. Видно было, что девушке не по себе. Они прошли мимо выхода на платформы и уже приближались к ответвлению на метро. Впереди показалась компашка из цыганки и трёх детишек, расположившихся на картонке. Птицын обычно старался побыстрее прошмыгнуть мимо таких нищих. Не потому что опасался цыганского гипноза, просто брезговал. Визгливые, вечно грязные дети, замотанные в какие-то невнятные пёстрые тряпки женщины, просительно-требовательные интонации… Знакомые, кто поувереннее в себе, обычно слали их матом или и вовсе бросались проклятиями, которых цыганки боятся, но не Валерка. Не привык он крыть матом людей, даже таких, а молчание они воспринимают за слабость. Ладно, если ещё народу вокруг полно — тогда эти нищенки сильно не цепляются, переключаются на другую жертву. Не то чтобы он их боялся, просто было неприятно. Одно слово — брезговал.

Валерка сделал морду кирпичом, упёр взгляд в бесконечность и ускорил шаг. Иногда помогало, но не сейчас. Стоило им с Алисой приблизиться, и навстречу с протянутой рукой побежали детки, следом за ними поднялась мамаша.

— Помоги, молодой-красивый, деткам кушать нечего! — издалека начала цыганка. — Дай сколько не жалко на хлебушек!

Птицын, стиснув зубы, ещё ускорил шаг, но в этот раз цыгане как с цепи сорвались. Дети бросались под ноги, цыганка начала хватать за руки и уже практически визжала. Откуда ни возьмись появились ещё три со своими выводками, и тоже присоединились к осаде.

— Дай, ну дай… тебе не надо всё равно, молодой-красивый. Тебе жалко? Ты ведь можешь отдать, сам отдать, добровольно. А я тебе жизнь счастливую нагадаю…

— Да пошли вы к чертям, сволочи! — Птицын отпихнул детёныша, тот свалился под ноги своим братьям, визг поднялся и вовсе до небес. Цыганки, будто того и дожидались, перешли от просьб к угрозам:

— Убилиии! Зашибли ребятёнка! Полиция! Фашист, будь ты проклят! Отдай нам то, что тебе не надо, или до седьмого колена проклянём!

— Да будьте вы сами прокляты! — рявкнул Птицын, и уже не стесняясь, начал раздавать цыганкам пощёчины. Одной рукой, потому что Алиса по-прежнему мёртвой хваткой держалась за вторую. Ещё и шаг замедлила. Мельком оглянувшись Валерка увидел пустые глаза девушки — кто-то уже сорвал с неё шапку, рыжие ушки торчали на всеобщем обозрении, но девушка не обращала внимания, как и цыганки.

— Прочь, твари! Птицын почувствовал, что двигаться толком не может — их уже обступили так, что пройти было нельзя. Сунул руку в карман, ухватил железку, которую подобрал у упырей. Пользуясь импровизированным кастетом расчистил дорогу — наконец-то цыганки хоть как-то отреагировали на его удары. Детишек отгонял пинками, окончательно наплевав на собственные моральные принципы. Каждый удар сопровождал площадной бранью, и, как ни странно, это действовало. Битьё в сочетании с матом будто лишали цыганок боевого духа. Они всё ещё вопили и крутились вокруг, но уже не напирали. Да и выглядели как-то растерянно, будто сами не понимали, из-за чего устроили этот балаган. Алиса, к слову, тоже зашевелилась гораздо активнее, теперь её не приходилось тащить за руку.

Парочка, наконец, добралась до выхода наверх, цыганки туда за ними не последовали. Отбежав для верности к остановке, Птицын плюхнулся на скамейку, облегчённо выдохнул.

— И чего это было? — недоумённо спросил сам себя Валерка. Риторический вопрос, на самом деле, он уже и сам догадался. Опять недотыкомки гадят. Алиса, видимо, восприняла вопрос на свой счёт, принялась оправдываться.

— Прости, Валера, я ничего не могла с этим сделать. Их чары… они опутывают, вяжут по рукам и ногам, да так незаметно, что когда поймёшь, уже и сопротивляться нельзя! Я едва ноги могла переставлять!

— Странно, — удивился Птицын. — Я ничего такого не почувствовал.

— На тебя всякие зачарования плохо действуют, я же говорила. Видимо и недотыкомки с тобой ничего сделать не могут, хотя они не совсем зачаровывают.

Валерка вопросительно поднял бровь. Интересно же, что тогда они делают?

— Да я уже говорила. Они черпают силу из чувств. Особенно плохих. А злость, раздражение, страх — это ведь плохие чувств. Вот они меня на этом и поймали. Я ужасно не люблю попрошаек. Нет, я понимаю, что бывают больные, немощные, старые, которым иначе не выжить. Только их ведь мало совсем, и уж недотыкомки точно к таким не относятся. Вот они мне все эти чувства и погасили. Сожрали. Ничего не осталось, мне просто всё равно было. И ведь понимаю, что нужно встряхнуться, нужно драться… но мне всё равно. Хорошо, что на тебя это не действует!

Краем глаза Валерка заметил неторопливо нацелившихся на остановку полицейских. Стражи порядка смотрели на Птицына и Алису, но двигались как-то неуверенно. Как будто не совсем понимали, зачем им эта парочка понадобилась.

— Знаешь, пойдём отсюда, — поднялся Валерка. — И направился в противоположную от полицейских сторону.

— Это стражники, да? — тихонько спросила девушка.

— Угу. От них так просто, как от цыган, не отобьёшься. И мне не понравилось, как они на нас смотрит!

— Они и сейчас за нами идут, — сообщила девушка. Её правое ушко было чуть развёрнуто, так что лисице даже оглядываться было не нужно, чтобы знать, где находится полицейский.

Птицын очень хотел побежать, но вместо этого даже чуть замедлил шаг.

— Валера, нам лучше уйти с территории недотыкомок. Здесь они от нас не отстанут, — сообщила очевидное девушка, и рванула через дорогу. В неположенном месте. Мысленно чертыхнувшись, Птицын побежал следом, чуть не попав под машину, а сзади слышалось уверенное: «Молодые люди, подождите!» Теперь полицейским не нужно было гадать, что такого подозрительного они увидели в парочке молодых людей. Ну, кроме лисьих ушек у девчонки. Раз убегают — значит, точно с ними что-то не так.

«Нарушитель» останавливаться даже не думал, только ускорился. «Вот зараза! И не отстаёт ведь!» Если бы полицейские действовали не под внушением, они давно оставили бы странную парочку в покое. Да и не заинтересовались бы ими. Но теперь они не только не отставали, но и что-то бормотали в рацию. Явно подкрепление зовут!

— Алиса! — крикнул Валерка. Они с лисицей уже перебежали канавинскую. Девушка вырвалась немного вперёд, и Птицын никак не мог её догнать, так что пришлось придержать. Впереди показалась патрульная машина, и времени на то, чтобы что-то сделать у парня не было.

— Сейчас за угол сворачиваешь, и оборачиваешься, — Валерка уже немного запыхался, говорил отрывисто. — Одежду постарайся куда-нибудь скинуть, чтоб незаметно было. И вот, оружие моё тоже забрось куда-нибудь, — он передал девчонке немного испачканную кровью железяку-кастет. — И жди меня в гостинице. Или даже рядом!

— А ты? — спросила Алиса.

— А я разберусь. Давай, это приказ!

Алиса только кивнула и ускорилась, мгновенно оставив парня позади. Когда он добежал до переулка, куда она свернула, девчонка уже пропала из виду. Полиция же, напротив, деваться никуда не собиралась — обнаружив, что один из беглецов замедлился, упорный сержант прибавил шагу. Азарт, видимо, сыграл.

— А ну стоять, гнида! — Птицына сбили с ног и повалили на землю, ещё и по рёбрам прошлись пинками.

— Эй, вы чо творите?! — возмутился Валерка. — Я ж не террорист!

— Щас посмотрим, какой не террорист. Где товар?!

Ну ясно. Решили, что он закладками промышляет. Птицыну стало страшно. Никакого товара у него нет, но ведь и подкинуть если что, не сложно. Он уже не раз слышал о таких случаях. По большей части старался делить их надвое — чаще всего их рассказывают те, у кого и так рыльце в пушку. Но вот сейчас стало не по себе.

— Какой товар, блин, вы чего?!

Его быстро охлопали, не заморачиваясь поисками понятых. Прямо на улице выпотрошили рюкзак, залезли во внутренний карман куртки.

«Ну всё… Сейчас и подкинет чего-то. А потом и понятых позовёт!» — понял Птицын. Но, видимо, у стражей порядка ничего наркотического с собой не было, или же они оказались более порядочными, чем он о них думал.

— Как зовут? Документы есть?

— Трудовая книжка только. Зовут Птицын, Валерий Николаевич. Тысяча девятьсот девяносто седьмого года рождения.

— Так, Валерий Николаевич. Почему убегали? — Валерку подняли на ноги, придерживая под локти.

— Да я не от вас убегал, а за подругой своей бежал! — возмутился Птицын. Как ему показалось — достаточно натурально. — Обиделась неизвестно на что, и рванула через дорогу прямо под колёса. Истеричка! Ну, я за ней побежал!

— А почему на требования остановиться не реагировали?

— Да не слышал я требований. Не до того было!

— Ладно, Лёх, пошли в отделение, — махнул рукой второй.

— Эй, а меня-то за что? Не сопротивлялся я! Я вас вообще не видел! За Алиской бежал, а она потом скрылась — и всё.

— Вот и расскажешь в подробностях, — хмыкнул Лёха. — Чего поссорились, чего она от тебя убегала. Или не от тебя. Или не поссорились. Вы, гражданин, задержаны до выяснения личности.

Птицын хотел выругаться, но сдержался. Как-то нелояльно к нему настроены стражи порядка. Ещё и оскорбление при исполнении приплетут, или что у них там. До кучи.

Глава 13, в которой герой знакомится с жизнью арестанта

Идти в отделение, объективно, пришлось совсем недалеко, но Птицыну показалось, что его вели через весь город. Неприятная получилась прогулка — Валерка посередине, а по бокам, придерживая под локти, двое полицейских. Хорошо хоть наручники не стали надевать, но и так любому прохожему было видно — ведут задержанного. В самом отделении оказалось, что место занято. В клетке уже сидел кто-то пьяный и заблёванный. Птицын готовился ютиться вместе с ним, но стражи порядка, вполголоса обсудив личность сидельца, решили его выпустить. Сиделец, к слову, был против, но его мнением особо никто не интересовался — вытащили так же вдвоём, стараясь держать пьяное тело на отлёте, чтобы не запачкаться, и выставили за дверь. А на освободившуюся площадь посадили Валерку. Отмывать следы пребывания предыдущего арестанта никто, конечно, не стал.

Валерка кое-как примостился на краешек скамейки, чтобы не запачкаться, и принялся грустить. Телефон, как и рюкзак, у него забрали, вопросов тоже никаких не задавали, так что делать было нечего. «Хорошо хоть денег с собой не взял, — вздохнул Парень. — А ведь была мысль прихватить!» Не то чтобы он всерьёз рассчитывал вот так быстро, сразу же, купить жильё, просто опасался оставлять такое богатство в гостиничном номере. Хотя всё равно лучше, чем на съёмной. Он не раз замечал, что в его отсутствие квартиру кто-то посещал. Иногда даже продукты пропадали… что уж говорить о деньгах! Хотя, может, хозяйка и побоялась бы их забрать. Но вопросы бы у неё возникли точно, и она не постеснялась бы их задать.

«Как там Алиса? — мысли текли неторопливо. — Надеюсь, другим недотыкомкам не попалась. Надо было ей тоже купить телефон, хотя бы недорогой. Вот вернут мне мой, когда отпускать станут, и даже не позвонишь сразу же!»

Ни отпускать, ни, тем более, возвращать телефон Птицыну никто не собирался. Час за часом он сидел, мимо ходили сотрудники полиции, не обращая на узника внимания. Валерка сначала вскидывался каждый раз, как мимо обезьянника кто-то проходил, потом перестал. Спрашивать, долго ли ему тут сидеть он перестал ещё в самом начале. На вопрос, сколько ему здесь сидеть, парню равнодушно ответили: «Сколько надо, столько и сидеть», и дальнейшие попытки выяснить свою судьбу игнорировали. Была мысль начать скандалить, но Птицын не решился. Так и сидел, маясь от скуки. Хотелось петь грустные блатные песни. Догадываясь, какая последует реакция, парень сдерживался. «Ничего! — подбадривал себя Валерка. — Обвинять меня ни в чём не обвиняют. Задержать до выяснения, вроде, можно только на сутки… или на двое?» Точно он не знал, но надеялся, что на сутки. Потому что сутки без туалета продержаться ещё можно, а вот двое уже никак. При этом в тесном обезьяннике не было не только удобств, но даже паршивого крана с водой. С одной стороны — плохо, мучает жажда. С другой — уже давно напился бы, и теперь подпирало бы гораздо сильнее. Валерка где-то в середине дня попросился было в туалет, но от него только отмахнулись, даже не вслушиваясь в бормотание задержанного, так что пришлось терпеть.

Вспомнили о нём только вечером.

— Итак, Валерий Николаевич, личность вашу мы выяснили, — парня выпустили из камеры и велели садиться за стол. — Сейчас быстренько вызовем понятых, посмотрим ваши вещи, а там вызовем следователя, и по его ходатайству задержим вас ещё на трое суток. Ну а дальше уже и арестуем.

— Ходатайствовать о чём следователь будет? — мрачно уточнил Птицын. Он уже сообразил, что просто так его никто отпускать не собирается.

— О задержании на сорок восемь часов в связи с совершением преступления.

— Так преступление-то какое? — уточнил Птицын.

— А тебе не всё ли равно? — с парнем разговаривал один из тех лейтенантов, которые его и задерживали. Кажется, Лёха. — Сядешь ты надолго. Ведь мешаешь нам, мелкий человечек. Тебе об этом сказали. По-хорошему просили. А ты драться полез. Нельзя так с уважаемыми людьми. Ну что, решился? Ты ведь боишься тюрьмы, правда? Хотя странно, что проводник боится клетки. Ведь ты в любой момент можешь уйти туда, где клетки нет. Хочешь? Перейдёшь к нам, передашь свою силу, а там — свободен. Мы тебя даже обратно переведём. Обо всём забудешь, будешь жить, как раньше. Мы даже сделаем так, чтобы твой начальник в самом деле стал платить тебе вдвое больше. Ты ведь мечтал об этом, правильно? Ну? Вызываю понятых, или пойдёшь мирненько обратно в камеру?

— Пойду в камеру, — поникнув, ответил Валерка. Лицо лейтенанта осталось таким же бесстрастным, с чуть скривившимися в неестественной улыбке губами. Никакого торжества или радости. Однако в камеру Птицына отвели быстро и заперли. Лейтенант Лёха уставился на Птицына тяжелым, немигающим взглядом. Действуй, дескать.

Валерка, откровенно говоря, даже не вспоминал о своей способности весь день. Если бы не напоминание от недотыкомки — и дальше бы не вспомнил. И очень хорошо! Видимо, этого от него и ждали — если бы решил сбежать, там бы и приняли, уже совсем надёжно. И сейчас, парень никуда переходить не собирался. У него уже включилось это фирменное птицынское дурное упрямство. Не собирался парень ни с чем своим расставаться, тем более с даром. До сих пор не мог себе объяснить, зачем он ему нужен, и нужен ли вообще, но и отдавать уже не хотел. Так что в камеру он пошёл просто для того, чтобы время потянуть. Закрыл глаза, демонстративно надул щёки, стал ходить из одного угла камеры в другой, изо всех сил отгоняя в сознании образ двери в синей стенке из профлиста. «Я не хочу никуда переходить!»

Неизвестно, сколько он так ходил из стороны в сторону, но долго. Даже устал немного! Иногда сквозь полуприкрытые глаза смотрел на сотрудника полиции. Он так и смотрел, как заключённый ходит. Довольно страшно — молча, без движения, даже не дыша, кажется. Валерка не знал, сколько он будет так ходить, но первым сдаваться не собирался. И на ту сторону переходить — тоже. «Рано или поздно тебя всё равно засадят. Он же сказал — найдётся, за что! — говорил себе Птицын, но всё равно не желал сдаваться. Казалось, стоит этому замороченному летёхе позвать понятых, и назад дороги не будет». Валерка очень примерно представлял себе процедуру суда, но догадывался, что сидеть ему не всегда в этом отделении. Скорее всего, куда-то переведут. Скорее всего — за пределы района, контролируемого недотыкомками. И вот тогда уже можно будет уходить на другую сторону. Вот только здесь, в верхнем мире он станет преступником. Беглым. Этого очень, очень не хотелось.

Наверное, целый час Птицын мерил шагами тесную комнату обезьянника под недвижимым взглядом сотрудника полиции. А потом стражу порядка надоело наблюдать представление.

В следующий раз, когда Птицын оказался лицом к нему, он зашипел:

— Ты делаешь из меня дурака, человечек! Переход не может длиться так долго!

— У меня не получается! — возмутился Валерка. — Сам попробуй залезть в камеру, и уйти отсюда! Я вообще куда-то ходил только один раз! Может, у меня опыта не хватает.

— Проводник всегда знает, как переходить с одной стороны на другую.

— А я вот не знаю! Такой вот я хреновый проводник! Не могу я отсюда перейти!

— Откуда ты сможешь перейти? — спросил лейтенант.

— Не знаю! — буркнул Валерка, изо всех сил давя в себе предвкушающую улыбку. — Может, оттуда, где уже получилось попробовать?

Лейтенант молча смотрел на задержанного. Птицын изо всех сил изображал честное, наивное лицо. «Купится? Я бы не поверил. Идиотом надо быть, чтобы поверить. Но эти недотыкомки, они вроде реально того… недотыкомки». Страх куда-то ушёл, парень был уверен, что справится. Даже если сейчас не получится. Ну что они могут с ним сделать? Убить? Вряд ли. Тогда придётся искать нового проводника. Засадят в тюрьму? Так у него есть деньги на адвоката. Найдёт возможность связаться с Алисой, придумает что-нибудь. Найти какого-нибудь по-настоящему хорошего специалиста. Да, неприятно. Но отдавать… чего бы то ни было он не станет. Перебьются. К тому же Птицын здорово подозревал, что если от него каким-то образом смогут отрезать кусок души, оставшейся части Валерки это не понравится. Как там говорила Алиса? Либо перестать быть, либо перестать быть тем, кто он есть сейчас. А Птицын хотел остаться собой.

— К стене встань, — велел страж порядка. — Лицом. Я надену на тебя наручники.

Двигаясь не совсем естественно лейтенант подошёл к Валерке, и парень почувствовал, как на запястьях застёгивают холодное. Пару секунд он раздумывал, не начать ли сопротивляться — пожалуй, справиться с невысоким мужчиной получится. «Не, нафиг. Обойдутся без таких подарков. Тут вон камеры везде — за нападение на полицейского меня точно засадят!»

— Стой смирно, — велел страж порядка. — Я позову супругу. Чтобы ты не думал, что сможешь убежать, человечек!

Эта новость немного расстроила, но Птицын только плечами пожал. И так справится.

И опять пришлось идти пешком. В этот раз действительно далеко — отделение, где его держали, находилось на левом берегу Оки, Черниговская — на правом, а стражам порядка не пришло в голову воспользоваться ни общественным транспортом, ни служебной машиной…

«Хорошо хоть темно, — думал проводник, низко опуская лицо при виде очередного прохожего. — Наверняка сейчас кто-нибудь знакомый появится. Как на зло!»

Удивительно, но закон подлости в этот раз не сработал — никто Валерку не окликнул, ничья знакомая физиономия не вытянулась в изумлении при виде конвоируемого парня. Так и шли полтора часа в молчании. Проходя мимо гостиницы, Валерка бросил взгляд на окна своего номера. Тёмные. Спит? Вряд ли. Снова стало тревожно. Добралась ли до дома? Послушалась ли? Или попалась другим недотыкомкам? Парень невольно ускорил шаг, однако стоило выйти из-под метромоста, как его грубо остановили.

— Стоять! Это что такое? Он проснулся! Большой Брат проснулся?! Ты куда нас привёл, человечек?

Птицын уже не слушал. Он изо всех сил пытался вызвать в сознании образ двери, сделал маленький шажок… Не дали. Сзади пнули под колено, он рухнул, на и так пострадавшие рёбра посыпались удары. Парень даже изворачиваться не пытался. Руки за спиной скованы — всё равно бесполезно. Всё пытался даже так перейти на другую сторону, только сосредоточиться когда тебя бьют оказалось очень сложно. И тут удары прекратились, зато ругань только усилилась. И ещё появилось рычание. Валерка перевалился на спину.

Вокруг мучителей крутилась Алиса, и время от времени била. Когтями. Лицо у девушки изменилось — заострилось, стало хищным. Глаза в темноте сверкают жёлтым. Руки… что-то среднее между руками и лапами, а на пальцах длинные когти. И лисица очень хорошо умеет ими пользоваться — кровь так и брызжет после каждого удара, разлетается сверкающими в свете фонарей каплями. Противники быстро поняли, что победить не получится. Вдруг резко обмякли, одновременно удивлённо закричали.

«Сбежали! — сообразил Птицын. — А я чего колоду изображаю?» С трудом поднявшись на ноги, сделал несколько шагов в глазах на мгновение потемнело… и он увидел бегущих прочь недотыкомок. Сразу понял, что это они. Серое, невнятное нечто, маленькое, одним видом вызывающее омерзение. Попытался догнать, да куда там, со связанными руками! Зато Алиса не подвела. Рванула следом, хищная, быстрая. Без труда догнала обоих… или обеих, определить половую принадлежность этих нечто возможным не представлялось. Схватила обоих, прискакала довольная.

— Валера, можно я их убью? — невнятно прорычала девушка, потом ойкнула, приняла нормальную форму, повторила вопрос.

— Давай, — кивнул Птицын. Никакого отторжения мысль об убийстве не вызывала. Тем более, людьми эти твари не выглядели. — А, хотя нет, подожди. Пойдём Башню навестим. Может, ей подойдёт?

— Что вообще происходит? Вы кто, колдуны? — Валерка оглянулся, и чертыхнулся. Оказывается, сотрудники полиции перешли вместе с ними. И теперь оглядывались ошеломлённо, не понимая где находятся. «Ещё и не помнят небось, как вообще здесь оказались!» — сообразил парень. — «И чего с ними делать?»

— А этих тоже Башне? — мрачно посмотрела на полицейских девушка.

— Нет. Не потому, что мне их жалко, — пояснил он удивлённо посмотревшей на него лисице. — Просто если они пропадут, их начнут искать. А мы через полгорода вместе прошли. Наверняка на камерах засветились! Вернём назад.

Сотрудники полиции переглянувшись, полезли за табельным оружием, Алиса мгновенно приняла боевую форму и пистолеты выбила, заодно повалив мужчин на снег несколькими ударами. Нет, они, конечно, пытались сопротивляться, и даже более ловко, чем когда ими управляли недотыкомки. К тому же у девушки были заняты руки… но мужчинам это всё равно не помогло. Лисица и ногами справилась. Валерка вообще с трудом успевал отслеживать её движения — слишком быстрые.

— Наручники с меня снимите! — велел Птицын. Полицейские посмотрели на парня, глянули на Алису с угрожающе занесённым над головой недотыкомкой и послушались.

— Наконец-то! — порадовался парень, растирая занемевшие запястья. Недотыкомки не пожалели пленника, защёлкнули наручники так плотно, что он уже рук не чувствовал.

Молча развернувшись, парень двинулся вслед за Алисой, которая поскакала в сторону башни.

— Эй, вы куда?! — слегка паникуя крикнул тот, который Лёха.

— Дела у нас, — буркнул Птицын, оглянувшись.

— А мы?

— Вернёмся и решим, что с вами делать.

Однако сотрудники полиции оставаться на месте не пожелали. Кряхтя и зажимая раны от когтей яломиште, заковыляли вслед за парочкой. Валерке было всё равно. Дорога до Башни много времени не заняла. Они с Алисой встали на некотором отдалении, разглядывая кладку. Птицын всё ещё побаивался это существо, Алиса и вовсе стояла у него за плечом, будто ища защиты.

— Эй, Башня. Привет. Не побеспокоили? — надо же было как-то начать разговор.

— Зачем будишь, проводник? И девку свою опять привел? Я что, не ясно выразился в прошлый раз? Мне не нравятся лисы. — Башня заворочалась на своём фундаменте, развернулась лицом к гостям, уставилась чёрными провалами глаз-окон прямо в душу.

— А как ты к недотыкомкам относишься? — нервно улыбнулся Птицын. — А то у нас тут вот два лишних завалялось. Алиса поймала, специально для тебя. Подарок.

— Что, в самом деле?! — удивился Башня. И обрадовался — гротескное лицо растянулось в улыбке. — Это всё мне?! Вот уж угодили так угодили! Специально для меня, говоришь, поймала?

Алиса смущённо шаркнула ножкой.

— Ну ладно. Раз так. Не стану на тебя больше ругаться. Давай мне их. Недотыкомки на вкус хороши — горько-солёные. А эти, смотрю, ещё и сильные! Вы в курсе, что это глава клана и его супруга? Не боитесь, как общественность отреагирует? — Башня втянул носом воздух. — Мммм, сильные! Матёрые!

Недотыкомки завозились, начали просыпаться, открыли бледно-серебряные плошки глаз. Алиса, вообще-то, обещала, что прибила их достаточно надёжно и в себя они не придут. «Это он их в себя привёл, — сообразил Птицын. — Хочет посмотреть, что мы будем делать!»

В душе заворочался страх. Прикончить главу клана с супругой… Да ещё вот так, когда они в сознании… Птицын почувствовал себя чуть ли не палачом.

— Вот и будут знать, что не стоит с проводником связываться. Другим наука, — твёрдо ответил парень.

— Хо! Вот это по-нашему! — обрадовался Башня. — А то я думал, рефлексировать станешь! Вы, верхние, абсолютно неприспособлены к жизни! Мягкие, боязливые. У нас таких любят. Вот как я люблю матёрых недотыкомок! Давай, девочка, их мне. Полакомлюсь.

Глава 14, в которой герои становятся совсем бездомными

Процедуру поедания недотыкомок Птицын просмотрел от начала до конца. Не из любопытства и не из желания насладиться делом рук своих, просто считал, что должен полностью видеть последствия собственного решения. Башня избавил их от необходимости слушать мольбу о пощаде. Как только решение было принято, оба существа успокоились, Алиса ихотпустила, и они сами направились в пасть твари. Процесс питания духа оказался вполне… чистоплотным. Не доходя до рта башни, недотыкомки зашатались и упали, почти одновременно. Тела начали быстро усыхать, уменьшаться, пока не превратились в прах, который развеял порыв ветра.

— Ох, как мне захорошело-то! — порадовался Башня. — Как жизнь сразу красками расцвела! Как же я люблю вкусно пожрать!

— Ну… приятного аппетита, — запоздало пожелал Птицын. Не думал он, что всё так быстро закончится. Всё-таки в прошлый раз Башня обещал «хрустеть косточками» и всё такое, а тут... Гигиеничненько получилось. Можно сказать, деликатно.

— А с этими что делать будете? — заинтересованно посмотрел за спину собеседникам дух. — Эти-то явно не с вами. Даже придерживать слегка приходится, чтобы болтать не мешали. Может, и их мне отдадите?

Птицын оглянулся на полицейских. Оба стояли неподалёку, глядя на происходящее с тоскливым ужасом. Видимо уже пытались убежать, но не получилось.

— Этих? — уточнил Птицын. — Нет, этих, пожалуй, пока не отдам. Посмотрим, если хорошо себя вести будут, может, и вообще не отдам. А вот к соседям вашим их, пожалуй, свожу. Для профилактики. Кровь лишней ведь не бывает?

— Кровь она никогда не лишняя, — кивнул Башня. — Ну идите тогда. А я спать буду. И вот ещё что, проводник Валера. Забери-ка ты у них эту дрянную четвероногую скотину. Не то прибью ведь.

— А что такое? — Валерка сообразил, что Башня говорит о Полкане.

— Ссать на меня вздумал. Представляешь? Ладно твари дикие, неразумные. Птички там, какие. Ими и закусить можно, в отсутствие хорошей добычи. А этого, значит, и убить нельзя? Упырь твой уж больно просил за него. Обещал следить будет. Да только я-то знаю — не уследит он за ним. Так что забери скотину. Не доводи соседей до конфликта.

— Ладно, — кивнул Птицын. Он, вообще-то, всегда мечтал о собаке, так что даже обрадовался такому случаю. «Нужно будет ещё с Андреем Иванычем обсудить, вдруг он против будет. Но если не будет — точно заберу. Буду в гости приводить. И плевать, что он выглядит как ночной кошмар!»

Вурдалаки неожиданному визиту проводника удивились и обрадовались. За сутки они уже успели немного обжить здание водокачки — в окнах теплился свет, чуть слышно работал генератор.

— Ого, какие гости! — обрадовался Андрей Иванович. Он как-то почувствовал приближение гостей и вышел навстречу. Даже стучать не пришлось.

— Проходите, Валерий. Мы только начали обживаться, так что пока угостить вас нечем. Сами ещё не ели. — Это он отреагировал на заурчавший не вовремя желудок Птицына. Глаза у упыря горели жёлтым, он чутко принюхивался к чему-то. «Кровь же!» — сообразил Птицын.

— Эммм… Андрей Иваныч, прошу прощения, я не подумав к вам заявился. Хотел предложить вот с этих товарищей немного крови сцедить, но заходить мы не будем, наверное. Забыл совсем, что к вам с царапинами нельзя!

— Действительно, — кивнул упырь. — Уж вы будьте внимательнее в следующий раз, молодой человек, а то так и до греха недалеко. Что касается крови… — он обошёл вокруг полицейских. Башня их больше не держал, но Алиса вполне обходилась своими силами.

— Вот с этого возьму, а вот этот, пожалуй, пусть так побудет. Его, наоборот, перевязать надо, посмотрите, Алиса, вы ему на руке вену порвали, прямо через пуховик. Он так, глядишь, и сам скоро истечёт! Я так понимаю, убивать вы их не собираетесь. Сейчас бинты принесу, подождите.

Валерка с тревогой уставился на пленников. Один из полицейских, тот, который Лёха, действительно выглядел паршиво и уже пошатывался. «Вот блин… чуть не проморгал ведь!»

— А ты мог бы и сказать, что кровью истекаешь, — буркнул парень.

— Да я до сих пор не уверен, что мне вся эта хрень не снится, — ответил Лёха. — И что ты нас не убьёшь, колдун.

— Сказал же, что не убью.

— Тогда хоть объясни, что происходит. Нихрена не помню!

Птицын коротко объяснил, сам удивляясь, насколько бредово звучат объяснения.

— То есть ты нас, получается, ни за что, ни про что тут чуть не прикончил? — вычленил главное тот, который кровью не истекал. Лёха-то уже и не слушал почти. Уселся в снег от слабости, и сидел, зажимая руку.

— Если бы ты внутренне не готов был посадить в застенки ни в чём неповинного человека, тебя бы никакой недотыкомка не заставил, — ответила Алиса. — Так что «ни за что» — это ты неправильно сказал. На нашей стороне таких как ты убивают.

Полицейский промолчал. Права качать явно ситуация неподходящая. Андрей Иванович, наконец, вышел с бинтами, перевязал Лёху, собрал немного крови у его коллеги — чисто символически, кажется, чтобы не обижать Валерку. Всё же запас у него и так был приличный.

— Вот что, молодой человек, вы мне скажите, у вас проблемы? У вас-то я смотрю тоже и кровь вон, да и двигаетесь скованно!

— Это всё недотыкомки, объяснила Алиса и снова пересказала события последних суток. Коротко совсем — Андрей Ивановичу подробных пояснений и не нужно было. Пострадавшему Алексею упырь, пока слушал, не только перевязал самые глубокие раны, но и выдал горячего сладкого чаю, так что полицейский немного пришёл в себя и уже не грозил вот-вот рухнуть в обморок.

— Правильно сделали, молодые люди, — подытожил Андрей Иванович, — Я тут тоже уже успел немного поболтать с одним старым упырём… Так вот у меня сложилось впечатление, что здесь понимают только силу и жестокость. Это и в верхнем мире так, но здесь более ярко, выпукло. Никто не пытается прикрываться нормами морали или законами. Право сильного во всей красе. А жалость проявить — это слабость. Так что вы как раз и поступили так, как нужно было. И вас бы тоже никто не пожалел, если бы слабину дали.

— Хорошо, — кивнул Птицын. — Мы тогда, Андрей Иванович, пойдём, наверное, раз тут всё закончилось. Ах да, по поводу Полкана. Вы не против, если мы его заберём?

— Очень рад буду! Это Башня предложил, да? Действительно, оскандалился наш Полкан. Пришлось вот запереть. Не знали, что и делать теперь!

Когда чешуйчатое страшилище выскочило из дома, даже находящийся в полуобморочном состоянии Лёха начал икать от страха. Полкан понюхал новоприбывших, недовольно фыркнул, радостно облизал Валерку и Алису, уставился вопросительно: и что теперь, дескать?

— Пойдёшь с нами? — спросил Птицын. — Наверх? А я тебя иногда буду сюда приводить, к Андрею Иванычу.

— Да вы не переживайте Валера, — махнул рукой упырь. — Он быстро привыкнет. Дружелюбный очень, да и видит, что вы к нему хорошо относитесь. Очень разумная собака! Он и маскироваться немного умеет, так что случайного прохожего не напугает. Ну, не больше, чем какой-нибудь ротвейлер. Кормится он тем же, чем и обычная собака. Мы-то и вовсе со стола ему давали. Знаю, что для обычной собаки это не полезно, но тут, понимаете, даже преимущество. Ядом-то не навредишь, не то что неправильным питанием.

Полкан тем временем принялся носиться вокруг Птицына, изо всех сил демонстрируя, что ему всё равно, куда бежать и что делать, лишь бы весело.

Возвращаться на свою сторону не хотелось — проблем со вчерашнего дня меньше не стало, даже наоборот.

— Алис, побудешь здесь с Полканом? А я с товарищами за вещами своими схожу. — Вариант вести Полкана в гостиницу парень даже не рассматривал. Как и на съемную, с которой хорошо бы окончательно съехать.

В общем, проблема с жильём встала прямо-таки ребром, и решать её нужно было быстрее. Валерка даже думал, не забить ли на полупустой рюкзак, оставшийся в отделении, да телефон, но не стал. Решил додавливать стражей порядка до конца.

— Валера, а ты не боишься, что их снова захватят недотыкомки? Уже другие? Я с тобой пойду. Сейчас уже ночь, никто на нас внимания не обратит, а вдвоём мы, если что, лучше справимся. И Полкан поможет.

Валерка ещё как боялся, только старался страха не показывать. Прежде всего перед полицейскими.

— Пожалуй, так даже лучше будет, — всё-таки согласился он. — Пойдёмте. Только в номер забегу.

Валерка подумал, что оставлять надолго без присмотра заветную сумку с деньгами как-то неправильно. Обидно будет, если её кто-нибудь унесёт, так что решил прихватить с собой. Ночевать-то всё равно придётся, скорее всего, где-то в бывшем вурдалачьем логове, хоть там и страшно до жути.

Некоторое время шли в молчании, пока тот, который не Лёха, стал спрашивать:

— Слушай, а ты, вообще кто по жизни? Колдун?

— Вот тебе какая разница? — уточнил Птицын.

— Да ничё… просто подумал — это ты на той стороне крутой и сильный. А здесь — всё равно обычный человек. Иначе не стал бы сидеть целый день в обезьяннике. Думаю, защита тебе нужна. Крыша, если по-простому.

— Мих, отстань от него, — неожиданно проявился второй. Лёха. — Я бы на твоём месте не о крыше беспокоился, а о том, что нами какая-то нечисть управляла. Тебе как, нормально? Ничё не дрогнуло?

— Да ладно, они ж нам ничего плохого не сделали, — отмахнулся Миха.

— Ты тупой совсем? Не понял? Им вообще срать было! А если бы им надо было, чтоб ты с моста вон спрыгнул? — они как раз шли по Канавинскому, второй раз за сегодня. Птицыну уже даже немного поднадоело.

— Нет, с моста — это русалки, — вставил парень. — Не недотыкомки. Кстати, теперь вам лучше только на общественном транспорте здесь ездить. Я так понимаю, раньше вас только незнание защищало, а теперь всё, не будет. Каждую весну у нас тут самоубийцы, знаете ведь? Вот это, чаще всего это они, русалки.

Лёха высказался матом, как он благодарен недотыкомкам за то, что они втянули их в такую задницу.

— Вот и смотри теперь, — добавил Лёха. — Нам самим ему впору приплачивать. За консультации. Сечёшь?

Миша задумчиво притих.

Как ни странно, ночная прогулка прошла без происшествий. Так и добрели до отделения, уже закрытого из-за позднего времени. Впрочем, лейтенанты быстро дозвонились до дежурного, и их впустили.

— Вот тебе твои вещи, парень, — мужчина передал Птицыну рюкзак, телефон. — Ты это… не держи, в общем, зла. Может, и готовы мы были тебе чего подкинуть, но так скажу — ни разу до этого я таким не занимался. И Миха — тоже.

— Да ладно, чего уж, — махнул рукой Валерка. — Сам понимаю. Ты тоже извини, что тебя Алиса поранила.

Потом представил, что они с лисицей сейчас попрутся назад, в третий раз через тот же мост, да пешком… вряд ли какой-нибудь таксист согласится вести такое чудовище без намордника и поводка. Даже под мороком.

— Слушай, товарищ лейтенант… — слегка понизив голос спросил Птицын. — А можно мы тут переночуем? А то я на съемной живу, меня туда с псом не пустят. Завтра-то проблему решить попробую, а сегодня прямо вообще жуть, идти некуда. Туда же, к башне только…

Лейтенанта передёрнуло при упоминании башни, но он вполне бодро ответил:

— Щас подожди, я тут кое-какие бумажки заполню, и ко мне пойдём. Я один живу. Хоть расскажешь поподробнее, куда мы вляпались. В качестве платы за постой, лады?

Птицыну было не жалко. Нет, он, в принципе, с большим удовольствием обошёлся бы без знакомства с органами правопорядка, и тем более без рассказов о том, в чём сам пока не сильно разбирается. Но теперь-то уж ничего не изменишь — эти двое уже в курсе. Так что, действительно, нужно что-то рассказать, хотя бы про те же мосты и мавок. Да и про недотыкомок… Они, кстати, пока не беспокоили. Ни цыган не встречалось, ни сами полицейские себя странно не вели. Птицыну даже интересно было, с чем это связано. Уже в курсе, что руководство почило, или просто других посвящённых в планы нет?

Минут через пятнадцать лейтенант вышел из отделения, покосился опасливо на Полкана, и, махнув рукой, зашагал куда-то во дворы.

— Ща, я только в чипок забегу, — мотнул головой в сторону круглосуточного магазинчика летёха. — Дома жрать нечего.

Птицын вспомнил, что у него с утра маковой росинки во рту не было, да и у Алисы — тоже, так что в магазин отправились все вместе. Только Полкан остался ждать на улице, но Валерка пообещал псу тоже что-нибудь вкусненькое купить. В результате затарились не только пельменями, но и пивом — Птицын решил, что ему не помешает немного расслабиться после трудного дня. И, может, серебристые плошки глаз недотыкомок забудутся, хоть немного. Птицын сам на себя злился. Вот вроде злобные твари, которые ничего хорошего ему не сулили, а всё равно тоскливо. Он их, считай казнил. Не в драке даже убил, просто отдал на съедение. Пока чем-то занят, пока нужно было решать проблемы, об этом было легко не думать, а вот сейчас стало хреново.

Квартира у лейтенанта Лёхи выглядела совершенно обычно. Безлико даже. Однушка на третьем этаже панельной многоэтажки. Выцветшие занавески на окнах; почти погибший от обезвоживания кактус на подоконнике; желтоватые от сигаретного дыма стены и потолок; почти такой же, как у Птицына на съемной, продавленный диван. Ну и куча грязной посуды в раковине на кухне — для полного сходства. Как будто домой вернулся, — вздохнул парень. Лёха, слегка смущаясь, предложил располагаться, а сам отправился в душ.

— Валера, ты ему доверяешь? — уточнила Алиса, прислушиваясь к звукам из ванной.

— Да не особо, — пожал плечами парень. — Я так понял, недотыкомки ведь не к каждому могут присосаться.

— Присосаться — к каждому, — поправила девушка. — А вот управлять да, не каждым. Только теми, кто слаб, и внутренне готов сделать, что угодно. Он мне не нравится.

— Ну, мы в любом случае здесь ненадолго, — пожал плечами Птицын. — Просто переночуем. Надеюсь, за это время ничего не случится. А Полкан нас будет охранять. Правда, Полкан?

Собакочудовище согласно гавкнуло и застучало лысым хвостом по полу.

— Вот. Но вообще, ты знаешь… мне этот Лёха почему-то нравится. Я, может, ошибаюсь, но он как будто просто смертельно уставший, и ему уже просто всё равно. Так что я бы не стал его так вот осуждать.

Ночь, вопреки опасениям Алисы, прошла спокойно. Сначала все дружно поглощали пельмени под пиво, — Алиса опять отказалась и обошлась газировкой, которая ей очень понравилась. Лёха расспрашивал Птицына. Вот вроде и не следователь, но спрашивал так дотошно, что Валерка сам не заметил, как рассказал почти всё, что узнал за последние дни. Лейтенант выглядел встревоженным и задумчивым, и уже перед тем, как отходить ко сну, подытожил разговор:

— Знаешь, давай-ка я номер твой запишу. Буду, если что, консультироваться. А то бывают у нас странные случаи… вот недавно соседи жаловались — целая компания в бане угорела. Не насмерть, но ценности у них стащили. Вообще подчистую всё уворовали. И, что странно, заснули все одновременно, и не помнят нихрена, что происходило. Мистика какая-то! В крови ничего не обнаружили, но у некоторых из потерпевших анемия обнаружилась. Натурально мистика. Думаю, может, как-то с той стороной связано? В общем, буду иногда тебя спрашивать. Ну и ты если что не стесняйся. Чем смогу — помогу.

На том и пожелали друг ругу доброй ночи. Валерка, правда, ещё минут пятнадцать выслушивал возмущённый шёпот Алисы. Они с ней расположились на диване, хозяин благородно постелил себе матрас на полу. Так вот, лисица всё доказывала парню, что ничего кроме крови они с упырями у тех любителей попариться не брали. Валерка-то и сам уж догадался — скорее всего, кто-то просто воспользовался случаем. Но оправдания слушать было забавно.

Глава 15, в которой Валерка ищет дом, но вокруг одни психи

Утром отправились-таки на поиски жилища. Очень уж остро стоял вопрос. Ещё накануне Алиса подобрала несколько подходящих вариантов, так что слоняться по городу предстояло много. Оставлять пса у лейтенанта не стали, хоть тот и предлагал. С одной стороны, не хотелось напрягать человека, с другой — всё-таки Валерка ему до конца не доверял. Нашли неподалёку зоомагазин, где и обзавелись ошейником и намордником. Полкан на обновки смотрел с недоумением — его такая сбруя в случае чего остановить не могла. Собственно, платить пришлось за два намордника — первый пёс случайно порвал во время примерки, широко зевнув.

Кое-как загрузились в такси, двинули по первому адресу — частный дом где-то в сормовском районе. Валерка, вообще-то думал, что они сначала будут звонить владельцу, ну или риелтору, но оказалось, что всё несколько сложнее. Алиса, оказывается, выбрала только предварительно, а вот уточнять необходимость покупки придётся на месте. Дескать часть условий, которые лисица считает обязательными вот так просто, через интернет, выяснить не получится.

— Зачем зря кому-то телефонировать? — удивилась Алиса, когда он спросил, как она собирается искать дом, точного адреса которого на сайте объявлений нет. — Сначала сами посмотрим. И уж поверь, найти точный адрес дома, выставленного на продажу, я смогу!

Первая попытка закончилась, даже не начавшись. Они уже подъезжали к указанному адресу, когда Алиса безапеляционно велела разворачиваться и ехать на следующий.

— Ошиблась я! На нашей стороне здесь территория волкодлаков, — сообщила она Птицыну, ничуть не стесняясь таксиста. — Здесь мы жить не будем ни за что!

— Так, значит вот этот адрес, — она шустро ткнула в карту, — исключаем тоже. Здесь у нас мой бывший клан расположился. И остаётся только два места. Поедем сначала вот сюда.

Валерка только тяжело вздохнул, и велел таксисту ехать, куда сказано.

— Слушай, ну можно ведь не так громко? — укоризненно зашептал он в ухо девушке.

— Да он всё равно не поверил, — шепнула девушка. — Принял меня за скорбную разумом. Так что не беспокойся.

Птицын подумал, что, действительно, какое ему дело до того, что думает водитель такси? Ну, примут их за каких-то странных психов — что с того?

Следующий адрес тоже Алису не устроил. «Ну, значит, с последним повезёт», — оптимистично подумал Птицын. И ошибся — по посёлку Лазурь они бродили целый час, рассматривая дома, и с каждой минутой лисица мрачнела всё сильнее.

— Здесь всё мёртвое, — вздохнула девушка. Не подходит.

— Да чего мёртвого-то? — удивился Птицын. Ему, как раз, место вполне понравилось. До города, конечно, далековато, а в остальном вполне миленько. Почищенная трактором дорога между разномастных домиков. Встречаются как богатые дома, так и старые развалюхи. Из-за заборов собаки лают. Довольно живенько, ничего зловещего или мёртвого. Посёлок, как посёлок.

— Ты не туда смотришь! — раздражённо ответила Алиса. — Разве не видишь? Здесь лес мёртвый вокруг. Ни одного, самого меленького духа, я уже не говорю о лешем каком-нибудь. Вообще никакой жизни! Даже не представляю, как они здесь живут.

Птицын вздохнул:

— Тогда тебя у нас тут ничего не устроит. Леших у нас того, нет.

— Всё у вас есть, — отмахнулась девушка. — Это здесь какое-то место странное. Даже удивительно, как тут люди живут… хотя да, вам-то это не мешает.

Уточнять Птицын не стал. Он слегка расстроился, что обзавестись собственным жилищем в ближайшее время явно не выйдет. Даже не слегка. «Вот и де мы будем ночевать сегодня?» — грустно подумал парень. «С таким-то крокодилом!» Он даже начал раздумывать, не попроситься ли на ночёвку к кому-нибудь из друзей, но тут зазвонил телефон. Это оказался вчерашний знакомый, Лёха. Полицейский напряжённым голосом спросил, не занят ли Птицын, и попросил подъехать в отделение.

— Наверняка решил тебя всё-таки в застенки посадить! — категорично сказала Алиса, услышав новости. — Не поедем!

— Да нет, захотел бы посадить — звонить не стал бы, — не согласился Птицын. — Давай лучше съездим. К тому же, сдаётся мне, нам и сегодня у него ночлега просить. С твоими-то запросами.

Вызвали такси. Валерка сокрушённо качал головой. Только за сегодня на поездки спустили больше двух тысяч. Вроде мелочь, по сравнению с финансами, но то, с какой скоростью утекают деньги, радовать не может. «Впору собственным транспортом обзаводиться, — мысленно вздохнул парень. — Благо права есть. Только это тоже деньги!»

Так, в размышлениях и прошла поездка. Птицын переживал, что планы не выполняются, да и Алиса что-то приуныла. Даже по сторонам не смотрела. Так и ехали в молчании. Лёха встречал их у входа в отделение.

— Не отпускайте такси, — попросил полицейский, уселся на переднее сиденье, и сказал водителю: — Давай в Ляхово, на Кащенко.

— Эээ… в психушку чтоли? — удивился Валерка.

— Угу, — мрачно кивнул полицейский. — Мишку навестить.

Птицын тут же попытался выяснить, что произошло, но лейтенант, выразительно посмотрев на очередного таксиста, покачал головой. Ему, в отличие от Алисы, было не всё равно, что о нём подумают. Подробности недавний знакомый рассказал уже после того, как они приехали к зданию больницы.

— Его сегодня с моста сняли, — мрачно сказал лейтенант. — С Канавинского. Пришёл утром, довольный такой, как будто под чем-то. Говорил, что всю ночь думал, вспоминал, чего с нами произошло, и что это всё был бред и мистификация. Объяснял, что нас просто траванули чем-то, и всё это нам привиделось. Тебя, кстати, искал — хотел расколоть, зачем это тебе понадобилось. Я ему номер твой не дал, а по месту прописки и так ясно, что тебя можно не искать. Поссорились мы по этому поводу, и он заявил, что докажет, мол ты нам лапшу на уши вешал. А потом я с документами замотался и узнал только, что его с моста сняли, когда он уже перила перелез. Едва успели.

— Дурак! — подытожила Алиса. — Его предупреждали!

— Да я и не обвиняю вас ни в чём. Просто поговорить с ним хочу. Он, говорят, буйный был всю дорогу, и даже сейчас, под препаратами, продолжает всякую ересь нести. Может, вы как-то его в себя привести сможете.

Птицын озадаченно посмотрел на подругу и увидел точно такое же недоумение во взгляде. Девушка тоже не представляла, как ему помочь. Морок, наведённый русалками, долго не держится, так что несчастного должно уже было отпустить. Отчего эффект внушения оказался таким стойким, Алиса не знала. Валерка — тем более.

— Ну, пойдёмте хоть проведаем тогда, — вздохнул Лёха. — Может, он вас увидит и сам очухается.

На территорию больницы прошли без всяких сложностей, хотя раньше как-то Птицыну доводилось посещать угодившего в такое заведение товарища, и он здорово намучился. Попасть тогда удалось только со второго раза — в первый раз оказалось, что посетителей пускают только в приёмные часы. Точнее в приёмный час — с трёх до четырёх пополудни. Здесь тоже были какие-то правила, но для сотрудника полиции сделали исключение.

Они неспешно шли по территории, выискивая взглядом нужное здание, когда Алиса вдруг резко остановилась, будто на стену наткнулась, а потом и вовсе попятилась.

— Это у вас что, вот в таком месте скорбные разумом содержатся? — шепотом спросила девушка. — За что вы с ними так?

Валерка присмотрелся, куда смотрит лисица, и заметил среди чёрных ветвей деревьев облупившееся здание с пустыми проёмами окон и дырявой крышей.

— Да ну, ты что! Это же заброшенный корпус, в нём давно никого не держат. Не лечат в смысле.

— Это я понимаю. В этом здании и здоровый-то помрёт в два счёта! — хмыкнула Алиса. — Разве не чувствуете? Даже отсюда тянет.

— Чем тянет? — не понял Лёха.

— Смертью. Это… то, что там поселилось, оно прямо страшное. Ненавидит всё живое, ненавидит радость! Уничтожает всё, до чего дотянуться может. Нет, вы что, в самом деле не чувствуете? Вон же, даже Полкан боится!

И действительно, пёс жался к ногам Валерки, поджал хвост, и даже поскуливал тихонечко. Его, вообще-то, хотели оставить за территорией больницы, возле КПП, но бывший лабрадор совсем не расстроился и догнал троицу почти сразу — нашёл где-то дыру в заборе. Впрочем, собачьих следов вокруг было предостаточно, так что прогонять пса не стали — видно, здесь и своих собак полно.

— А, я вспомнил, — понизив голос сказал полицейский. — Там несколько лет назад одна девчонка повесилась. Говорили, что так она с тех пор там и плачет, ночами.

— Ерунда, — отмахнулась Алиса. — Простая неупокоенная душа такую атмосферу создать не сможет. Она, может быть, жертва, но уж никак не причина этого безобразия. Нет, там что-то другое. Сильное. Злобное.

— Голодное? — уточнил Птицын.

— Почему? — удивилась Алиса. — Оно не ест. Едят — живые, а это… Это что-то из обитателей Нави. Что бы это ни было, оно только убивает. То-то на нашей стороне этих мест все стараются избегать! Ничего удивительного, это оно, получается, и к нам свою тень отбрасывает!

— Так это чего, получается, как Башня? Ну, которая Большой брат, — спросил Валерка.

— Нет, ты что. Башня — это дух места. Маленький божок такой. А это не дух даже, какая-то другая сущность. И она только у вас, на вашей стороне. Но тень отбрасывает, да.

— Так чего, пойдём? Или вы всё, дальше не идёте? — уточнил Лёха. Ему явно было не по себе от таких разговоров.

— Пойдём, — вздохнул Птицын. Хотя, если честно, помогать товарищу спутника он не очень-то и стремился. Это вот Лёха вроде бы вполне нормальным парнем оказался, а Михаил как-то сразу ему не понравился. Ещё когда по рёбрам его пинал, при первой встрече. Однако расстраивать Алексея не хотелось. И человек, вроде, неплохой, да и знакомство полезное, как ни крути.

Атмосфера подобных заведений всегда гнетущая, независимо от наличия в непосредственной близости тварей Нави. По крайней мере Птицын ничего необычного по-прежнему не чувствовал. Лёгкий флёр безысходности и страдания, вот и всё. Они постояли немного перед закрытой дверью в нужный корпус прежде, чем им открыла крупная немолодая женщина с мощными плечами. Сразу видно — работник психиатрической больницы, им такими и положено быть, чтобы управляться с не совсем адекватными пациентами. Выслушав, кого нужно позвать, дама недовольно вздохнула, и направилась в приёмный покой. Посетителей оставила в коридоре, не забыв запереть двери — и входную, и ту, что ведёт из тамбура.

— Всегда в такие моменты боюсь, что заведут внутрь и больше не выпустят, — признался Валерка. — Вот вроде и не страдаю клаустрофобией, а тут не по себе!

Ответить никто не успел — привели пациента. Михаил мрачно и подозрительно уставился на троицу посетителей, особенно на Птицына.

— У нас через полчаса процедуры, — объявила медсестра или санитарка, и ушла, не забыв запереть за собой дверь.

— Что, сволочи, пришли порадоваться делу рук своих? — спросил больной.

— Слушай, хорош уже. Объясни лучше, чего на тебя нашло?

— Ничего не нашло! Всё было хорошо, пока вы не появились. И ты с ними! Гнида продажная! Да его кончать надо было, сразу! — по мере того, как говорил, парень всё сильнее распалялся.

— Эй-эй! Остынь! Тебя кто на этот мост вообще тащил?! — спросил Лёха. — Сказали же, на транспорте только!

— Да говно это всё! Психотропы! Этот урод нам чем-то в рожу пшикнул, а ты веришь! Ну ничего, сука, я теперь псих, мне ничего не будет! — и бросился душить Птицына.

Валерка сплоховал — растерялся, не ожидал нападения, поэтому позволил себя схватить. Разница в габаритах у соперников была не настолько велика, чтобы оторвать неприятеля, оба повалились на пол, Алиса и Лёха начали их растаскивать, появилась медсестра в сопровождении совсем громадного санитара. Одним ловким движением разбуянившемуся пациенту заломили руку, и увели, флегматично игнорируя ругань и попытки вырваться.

В общем, визит не задался.

— Ты напрасно нас к нему приводил, — сказала Алиса, когда они вышли на улицу. — Я не почувствовала никакого влияния. Он просто сошёл с ума. Не выдержал столкновения с реальностью.

— И чего делать? — мрачно уточнил Лёха.

— Мне откуда знать? У нас скорбных разумом запирают в домах призрения. У вас, я вижу, тоже.

— Ладно. Слушайте, а мне что-нибудь посоветуете? Вот вроде и ерунда, что к мостам теперь приближаться не надо, но я как представлю, что забуду… Есть какой-нибудь способ от этого избавиться? Ну, чтобы не заманили?

— Тренируйся, — пожала плечами Алиса. — Или можно амулет специальный купить. Только я не знаю, когда мы сможем его найти. На той стороне нас с князем тоже, знаешь, пока не ждут.

Лёха только вздохнул тяжко:

— Да уж, денёк сегодня не задался. У вас-то как хоть? Удалось найти жильё?

— Нет, — вздохнул Птицын. — Даже близко ничего подходящего не нашли. Я уже не говорю о том, чтобы начать договариваться.

— Ну, приходите тогда опять ночевать, — пожал плечами Лёха. — Мне не сложно. А вообще, какие критерии-то? Бассейн и второй этаж? Или там, пентаграмма на полу какая-нибудь?

— Да до таких деталей мы ещё даже не дошли, — объяснил Птицын. — У нас пока местность подходящая не находится.

— Фига у вас сложности! А какая должна быть?

— Да вот хотя бы здесь, — буркнула Алиса. Девчонке явно не нравилось, что её косвенно обвиняют в «затягивании» процесса. Отличное место. Леса нет, но зато не полностью город. Тихо. Людей немного. На той стороне здесь вообще ничего нет — был раньше посёлок, да все ушли. Только здесь в этом вашем интернете ничего не продавали, я помню.

— А как же то, что в Кащенко?

— Вывели бы как-нибудь, — пожала плечами девушка. — Навьи — они ведь не очень умные. Ну, большинство. Сильные, но не умные. Что-нибудь придумали бы.

— То есть просто так не будете убирать? — хмыкнул Лёха, и, увидев взгляды спутников, решил замять тему: — Ладно, поеду я. Вы со мной?

— Да нет, походим тут ещё, — Валерка сам не знал, почему, но ему ужасно не хотелось в центр. Тишины хотелось. В Ляхово было тихо, спокойно, и очень снежно. — Может, какое объявление на столбе… раз уж это место подходящее. А нет, так и ладно. Собаку вон выгуляем.

Полкан как раз был совершенно доволен происходящим. Ещё бы! Новое место, есть, что понюхать, есть, где побегать. Двуногие друзья рядом, и если вдруг захочется погладиться, то можно подойти, и сразу получить желаемое. Валерка с Алисой брели куда-то по Кащенко, пристально вглядываясь в столбы — в надежде увидеть объявление о продаже.

— Глупо, конечно, — объяснял Птицын. — Сейчас никто уже давно не вешает никаких объявлений — все через риелторов работают, и объявления тоже в сети. Нет смысла тут тусоваться.

— У нас же всё равно никаких больше планов на сегодня нет, — пожимала плечами Алиса. — А мне здесь нравится. Смотри, как мало народу! Место безлюдное, тихое. Если бы ещё не этот навий, что поселился в больнице для скорбных, было бы совсем хорошо. Приятное место.

— Да здесь просто зимой никого не бывает. Посмотри, домики-то летние, не для постоянного проживания. И, к слову, в предыдущем посёлке, где мы с тобой были, мне тоже нравилось. Вот тебе обязательно, чтобы всякие духи были и прочая нечисть? И вообще — здесь есть какая-то страхолюдина, которая тянет жизнь из людей, а некоторых даже вообще заставляет кончать с собой — это тебя не беспокоит. А вот там, где вообще никого потустороннего нет, почему-то не нравится.

— Валерий, не нужно на меня сердиться! Мне тоже не нравится быть бездомной, но и жить в месте, где вообще никого нет, я не желаю. Там ведь не просто так мёртво и пусто. Природа пустоты не терпит — если духов нет, значит, место плохое. А здесь опасность известная. Навья, одно слово. Если выгнать не получится, то хотя бы защититься. И вообще, не стоит поддаваться плохому настроению. Это на тебя как раз навья действует.

Птицын был почему-то уверен, что на него так действует незнание, что делать дальше и неустроенность. Хорошо, конечно, прогуливаться по едва протоптанным деревенским дорожкам и смотреть, как резвится на природе вурдалачий пёс Полкан, но хотелось бы уже куда-нибудь бросить кости. «Не так я представлял себе бытие проводником из одного мира в другой! — с досадой думал Птицын. — Или дело тут не в занятии, а в том, кто этим занимается? Кто-нибудь более деятельный и менее бестолковый наверняка бы уже развлекался вовсю!»

Не то чтобы парень себя в чём-то обвинял. Не всем же быть героями без страха и упрёка, с головой бросающимися в приключения. Просто было немного обидно. «В конце концов, чего ты ноешь? У тебя в рюкзаке прорва денег. Ну, пусть не прорва, но ты раньше таких не то что не видел, даже представить не мог, что когда-то увидишь. Уж что-нибудь когда-нибудь непременно найдётся, а пока придётся потерпеть временные неудобства, вот и всё. И ночевать сегодня идём на съёмную, нечего нос воротить. Да, там не слишком удобно, но у Лёхи так-то вообще тесно!»

Удалось, в общем, себя немного приободрить. Правда, на съемную возвращаться не хотелось всё равно. Вот бывает такое — не лежит к чему-то душа. Как будто уходя из той двушки на Черниговской, он сжёг за собой мосты, и вернуться теперь — это признать своё поражение. Признать, что он не справился.

— Давай, что ли, возвращаться? — предложил парень. — Ты ещё не замёрзла? И надо бы уже сказать Полкану, чтобы замаскировался, а то увидит кто!

Пёс действительно, обрадовавшись, что не нужно поддерживать маскировку, бегал по улочкам посёлка в своём истинном виде. Валерка не возражал — народу действительно совсем не было, так пусть расслабится животина. Только сейчас Полкан как-то слишком увлёкся и убежал далеко, вот Птицын и начал нервничать. Напугает кого-нибудь — это ладно, а ну как его на камеру снимут?

— Не хочется, — жалобно посмотрела Алиса. — Мне почему-то кажется, что мы не должны отсюда уходить. Ты не чувствуешь?

Валерка прислушался к себе. Нет, ему здесь нравилось, и уходить вроде как не хотелось. «Но это, скорее, потому что ты в целом устал и заколебался», — сказал себе парень. Никаких мистических ощущений, ничего такого. Просто когда они вернутся в центр, нужно будет снова что-то делать, а сейчас ничего делать не надо. Вот и всё.

Поняв, что ничего такого спутник не чувствует, девушка пробормотала:

— Ладно, может, мне показалось просто. — Алиса, наконец, развернулась, и направилась обратно. Птицын свистнул Полкану и пошёл за ней. — Пойдём тогда. Чем займёмся?

— Да тем же, чем и утром, — пожал плечами парень. — Сейчас найдём какую-нибудь забегаловку, перекусим и поищем ещё куда съездить-посмотреть. Надеюсь, Полкан нас подождёт. Его, к слову, тоже покормить бы…

Договорить Валерка не успел, их окликнули.

— Молодые люди, вы мне не поможете?

Подскочили оба. И Валерка, и Алиса. Ничего удивительного — вот только что ещё никого не было, и вдруг голос из-за спины. Оглянувшись, парень обнаружил благообразного старичка, который стоял во дворе полузаброшенного домика, опершись на покосившийся от времени деревянный штакетник. Старик вполне благосклонно взирал и на Алису, которая опять разгуливала без шапки, и на Полкана тоже. Ну, на Алису-то ладно, а вот Полкан обычного человека точно оставить равнодушным не мог. Вспомнить хоть Лёху, который за ночь дважды устраивал всем незапланированную побудку — в первый раз, когда пошёл в туалет и увидел приветливо улыбавшегося пса, во второй — когда Полкану вздумалось обнюхать лицо спящего на кухне полицейского. Уже ближе к утру. И это человек, который уже, в общем, знал, что псина не опасная, и жрать никого не станет.

— Эээ… чем вам помочь, дедушка? — осторожно спросил Птицын.

— Да вот прямо по вашему профилю, молодой человек! — по-доброму улыбнулся старичок. — Перевести меня надо. Через дорогу, хехе… Да вы не стойте, проходите. Уж простите, у меня тут не чищено. Старый стал, больной совсем.

Действительно, подход к калитке был полностью завален сугробами. Как и ко всем остальным домам, собственно. Именно поэтому они с Алисой и решили, что здесь никто не живёт. Оказалось, ошиблись. Валерка глянул на спутницу — девчонка опять как-то подобралась, ушки прижала к голове. Явно насторожена и не знает, что ожидать.

Валерка зашагал по сугробам. Ему стало интересно.

— А вы вообще-то кто, дедушка? — спросил Птицын.

— Я-то? Я-то, внучок, имею честь быть колдуном. Ты через калитку-то так перелазь, её без лопаты не открыть. Лопата-то есть, в сарае, да только я до сарая и не дойду сейчас. Сюда-то еле удалось вылезти! Уж звал вас, звал, да смотрю — на последних метрах сорвалось. Пришлось самому идти.

Глава 16, в которой дом сам находит Валерку

Перебраться через заборчик, не повалив его, оказалось не так просто. От окончательного разрушения штакетник спасло только то, что он был плотно подпёрт сугробами с обеих сторон.

— Как же вы за продуктами ходите? — удивился Птицын с завистью глядя, как Алиса, а следом за ней Полкан ловко перепрыгивают через забор, даже его не касаясь. Прямо из сугроба.

— А я не хожу, внучок. Так-то осенью запасы у меня были. Кончились, правда. Да сейчас уж мне и есть не надо почти. Обхожусь, в общем.

— Колдун, да? — насторожено принюхивалась Алиса. — Сильный колдун! И старый. Умираешь?

— Так точно, барышня, умираю, — покивал старик. — Уж два месяца как. Зима — тяжелое время, особенно для нас, стариков.

— А вот нечего себя к месту привязывать. Рано или поздно сила-то всегда заканчивается, как ни пополняй! Вечно вы так ошибаетесь!

— Вечно, девочка, никому жить не суждено, тут уж какой способ ни выбери, всё одно жизнь закончится. Однако не думаю, что избрав более… прогрессивные методы смог бы дожить до сих лет со времён Иоанна Васильевича.

Алиса резко выдохнула и ещё сильнее напряглась — даже волосы, кажется, слегка приподнялись на затылке. В человеческой форме!

— Сколько же тут крови?! — прошептала девушка.

— Не так уж и много, — кротко улыбнулся колдун. — Фундаментом-то здесь ляхи лежат. Соотечественники бывшие. Большое по тем временам войско, человек пятьсот. Много их тогда при Богданко Шкловском^[2] по округе бродило. Для начала хватило того войска, а потом уж так, по мелочи. Мало ли какие путники ходят одинокие. Места здесь глухие ранее были… а то и разбойники, порой, забредали. Так за века, тысяч пятнадцать накопилось — много это? Сейчас-то уж который год так жизнь не пополнишь… а с тех пор, как поселилась по соседству тварь навья, и вовсе плохо стало.

— И ты, значит, решил за счёт проводника силы пополнить… — Лицо у Алисы начало вытягиваться, а ещё Птицын заметил, как ногти на руках начали трансформироваться в когти. Не слишком большие, но острые. И явно опасные.

— Держи себя в руках, дитя! — прикрикнул старик. Валерка вздрогнул — вот вроде слабый голос, дрожащий, а как по нервам резануло! Он даже, втихаря ощупал себя между ног — не оскандалился ли. Полкан вот, того, оскандалился. Присел прямо там где стоял, и описался. Алиса мгновенно приняла человеческий вид, причём, кажется, против воли. Слишком уж у неё был обескураженный вид.

— Я же сказал, помощь мне ваша нужна. Твоя, молодой человек, — сверкнул чёрным глазом старик на Валерку. Нет, не выглядел он умирающим. Старый, дряхлый, да. А вот взгляд… Как будто змея смотрит. Холодный взгляд, твёрдый. — Так что проходите в дом, гостями будете. И мне пройти помогите. Обратно по этим сугробам я и не дойду уже. Собачку только во дворе оставьте. Может, косточку какую себе под снегом откопает, хе-хе-хе.

Валерка сходил до сарая, и быстренько прокопал дорожку от ног старика до двери дома. Была сначала мысль на себе его перенести, вместо того, чтобы маяться с лопатой, но парень вдруг понял, что очень не хочет к этому старику прикасаться. Вот совсем. И, кажется, его опасения не были для старика секретом. Он с интересом смотрел на гостя, пока тот размышлял, как помочь, а когда направился к сараю, старик хмыкнул. И непонятно было одобрительно или разочарованно. Всего понемногу, похоже.

Старик дождался, когда дорожка будет готова, и направился к дому. До этого он стоял не двигаясь, а теперь стало видно, насколько же тяжело даётся каждый шаг. Колдуна мотало из стороны в сторону, он оступался на ровном месте, и малейшая неровность заставляла его подолгу стоять, примеряясь, как преодолеть препятствие. «А ведь следов-то не было его!» — вспомнил Птицын. Старик как будто сразу появился возле самого забора, снег вокруг никаких следов не хранил. Парень с трудом удерживал себя от того, чтобы помочь старику. Рука так и тянулась, чтобы подхватить под локоть, и немного поддержать… Перед самым крыльцом Валерка решился и даже руку протянул, но Алиса перехватила. И очень красноречиво покачала головой.

— Мне приятно ваше стремление помочь немощному, — сказал на это колдун, — Но если вы дорожите своим здоровьем, лучше воздержитесь. Такому, как я, хватит даже контакта через одежду.

«Непростой старичок, — опасливо подумал Валерка, и вдруг до него дошло: — Стоп… со времён Иоанна Васильевича, он сказал? Ляхи, он сказал? Это ж блин, шестнадцатый век! Или семнадцатый, не помню. Если старик не врёт, то ему лет пятьсот!» Стало слегка жутковато.

— Проходите, молодые люди. Присаживайтесь, — гостеприимно указал на дверь колдун, — В доме не топлено, ну да сами понимаете, мне уже не нужно. Даже лучше, когда холодно. Тело лучше сохраняется.

— Он уже почти умер, — Алиса перехватила недоумённый взгляд Птицына и решила, что парень нуждается в пояснениях. — Сердце не бьётся, кровь по венам не течёт. Тело живо только волей и силой. Но силы осталось совсем мало. Если будет тепло, то придётся ещё и гниение останавливать… или просто успокоиться и умереть.

— Девочка всё правильно сказала. Таков удел всех сильных колдунов. Рано или поздно силы кончаются, и приходит смерть. Я-то, грешным делом, надеялся тут жить до скончания веков, или, пока люди вокруг ходят… да вот, не получилось. Тут оплошность, там ошибка, и вот уже все силы растерял и питаюсь, как гуль кладбищенский, со старых костей. Только ведь прежние запасы, они не вечные!

Валерка только кивнул. Он вдруг отвлёкся от происходящего, неожиданно для себя. Просто вспомнил, откуда у него это навязчивое чувство узнавания, которое преследовало всякий раз, как он смотрел на фасад деревянного домика. Почти так же выглядел дом в деревне, куда он ездил в раннем детстве. Нет, на самом деле отличий было более чем достаточно — и цвет другой, да и этажей здесь было два, в отличие от одноэтажного дома детства. Но всё равно было очень похоже. На секунду в голове появилась картинка — вот он сидит на коленях у бабушки. Немножко неудобно, потому что бабушка положила ему на макушку острый подбородок, но всё равно ужасно уютно. От бабушки пахнет выпечкой и благородной старостью, в комнате темно, только отблески огня по стенам из-под неплотно прикрытой дверцы печи. Над печкой висят нанизанные на нитки грибы… почему-то мухоморы. Яркие, красивые, как на картинке из детской книжки. Игры памяти, должно быть. Кто же станет собирать мухоморы? Бабушка рассказывает одну из своих странных сказок, которые он так любил слушать. Ему тепло и хорошо.

А потом вспомнилась другая картинка. Тот же дом… точнее, его обугленные остатки, курящийся над ними дымок. Мама рядом страшно кричит, повалившись на землю. А бабушки нет. Бабушка была там, в доме.

— Проходите, молодой человек, что застыли? — проскрипел мужчина и прошаркал в дом. Тряхнув головой, чтобы отвлечься от непрошенных воспоминаний, Птицын шагнул в сени, оттуда, скрипнув дверью, в комнату. Или это помещение принято называть горницей?

— Кхм… — прокашлялсяВалерка. Он опять был удивлён. Внутреннее содержимое невзрачного дачного дома разительно отличалось от того, что можно было предположить, находясь снаружи. Нет, никаких игр с пространством — на первый взгляд количество комнат и их площадь совпадали с увиденным снаружи. Просто изнутри дом совсем не выглядел обшарпанным или ветхим. Крепкие морёные брёвна, окна большие, хотя парень мог бы поклясться, снаружи он видел деревянные рассохшиеся рамы вполне стандартного размера. Техники всякой полно, даже на беглый взгляд… однако подробно рассматривать обстановку Птицын постеснялся, и перевёл взгляд на владельца помещения. — Чем же мы можем вам помочь? Или у вас как в легендах — вы не можете умереть, и вам нужно передать кому-то силу? Тогда извините, я откажусь.

— Молодёжь… — старик, наконец, добрался до шикарного старинного кресла с гнутыми ножками. Как бы даже не из красного дерева! Медленно и осторожно, опираясь на подлокотники, попытался опуститься. Не удержался — руки подломились, и он плюхнулся на сиденье. — Да. Молодёжь. Наслушаются всяких баек, а вот слов стариков в упор не слышат. Умереть я могу в любой момент. И удерживаюсь от этого только и исключительно потому, что до сих пор надеюсь в очередной раз пережить трудное время. И не смотри на меня так, лисичка, я уже сказал — вам с твоим… о, клятву дала? Вижу, вижу связь. Так вот, вам с твоим князем ничем грозить не стану. Если вести себя прилично будете. Скрывать не буду, как услышал, что проводник появился, да жители той стороны у нас появились, была мысль поживиться. Молодой проводник — это же песня! Силы в крови дурной столько, что на троих таких как я хватило бы! Сила есть, ума нет, опыта нет, прикончить тебя, мальчик, пока что вообще нетрудно, уж прости за правду. Да, была такая мысль. Ведь на пару годков бы хватило, если не больше! Это не простых гопников или наркоманов в подвале резать, тут другие совсем масштабы! — протянул старик, и Птицын подумал, что он от этой мысли до сих пор окончательно не отошёл.

— Но я от неё отказался, — резко подытожил старик, — Случайности, как известно, неслучайны. Последние лет восемьдесят я только и делаю, что выживаю здесь. В том месте, к которому сам себя в своё время привязал. В том месте, которое сделал своим. В том месте, в котором я был почти равен богам! Было бы невероятной тупостью не понять таких намёков. Судьба, или вселенная, или Бог, — называйте, как хотите, — явно сигнализирует мне, что моё время здесь закончилось. А вот чем именно оно закончилось, тут уж, простите, решать мне. Никакие боги, вселенные и прочие сущности мне тут не указ. Я давно пытался сообразить, как именно мне завершить эту историю, и ваше появление, молодой человек, стало для меня хорошим знаком. И одновременно подсказкой. Та сторона может стать для меня неплохим стартом в новой жизни. Силы там побольше, чем здесь. Беречь её тамошние обитатели не умеют, разбрызгивают в пространстве, как будто она бесконечная… На той стороне я смогу достаточно долго поддерживать своё существование, чтобы привести в порядок тело. И тогда уже отправлюсь в путешествие. Буду искать новое место или попробую новый способ продлять существование, не решил ещё окончательно.

— То есть вы хотите, чтобы я перевёл вас на ту сторону? — уточнил Птицын.

— Именно, — кивнул старик, и проворчал: — Я битый час пытаюсь донести до вас эту простую мысль!

— Простите, — смутился парень, и вдруг честно сказал: — Просто вы меня пугаете. Масштабом своей личности. Я от этого туплю слегка.

Старик весело расхохотался. Правда, смех быстро перешёл в кашель, и он прекратил.

— Ох, вы уж пожалейте старика, не нужно так меня смешить. По крайней мере, не сейчас. Дождитесь хотя бы, когда мы окажемся на той стороне — там мне станет полегче.

— Простите, — смутился Валерка.

— Ничего-ничего, — отмахнулся старик. — На самом деле теперь, когда мы с вами встретились, я уже могу не так опасаться. Вот приманить вас сюда было трудно. На вас, юноша, вообще трудно воздействовать. Да девочка твоя, хе-хе, не привыкла слушаться. Уж я заворачивал дорожку, заворачивал… едва справился! Под конец, вон, так и сорвались!

Слышать о том, что его, оказывается, к этому дому привели, было неприятно, но Валерка промолчал. Что уж теперь-то? Да и потом, от него вроде бы ничего плохого не требуется. Всего лишь исполнить свои, так сказать, обязанности.

— Эй, юноша! — напомнил о себе колдун. — Прервите, пожалуйста, свои, несомненно, важные размышления и вернитесь ко мне! У меня совсем мало времени! Я и так его много потратил, чтобы устроить нашу встречу, а мы ещё даже не договорились о цене.

— Кхм, да, — Птицын почувствовал, что слегка краснеет. Этот момент, как всегда, ужасно смущал и злил одновременно. Он собирается оказать услугу. Уникальную — на ту сторону перевести может только он. Так почему ему так стыдно?!

— Что вы можете мне предложить? — спросил Птицын.

— Даже не знаю, молодой человек. Даже не знаю. Хотите этот дом? Хороший, с обстановкой. Денег предлагать не стану. Нынешних-то у меня мало, а злато и серебро мне самому на той стороне понадобятся. Скажи, внучка, за последние сто лет ведь ничего не изменилось? Там по-прежнему в ходу золотые монеты?

Алиса кивнула. Вид у девчонки был одновременно обескураженный и довольный до невозможности. Кажется, яломиште такой платой была бы совершенно довольна, однако девчонка здорово удивлена неожиданной удаче. Птицын, кстати, тоже был удивлён.

— Ну что вы так смотрите? — хмыкнул колдун. — Нетрудно догадаться, что вам сейчас нужно! Небось решил стать настоящим проводником, а не мальчиком на побегушках — иначе я бы вас не подманил так просто. Уже навешали бы на тебя защиту, да столько, что бедному старичку и не подобраться. Так что вы, юноша, решили стать настоящим проводником, это я не сомневаюсь. А раз так, вам нужны будут люди. Вот и ищете вы жилище попросторней, да такое, чтобы и народу вокруг поменьше. Вы уж простите, но все ваши чаяния для меня сложности не представляют. Вы, молодые, все одинаковые.

Валерка решил не обижаться. Существо, прожившее несколько столетий, имеет право считать остальных простыми как три копейки — наверняка, они такие и есть по сравнению с ним. «И это, кстати, паршиво. Дяденька-то, судя по всему, нифига не добрый, — напомнил себе Птицын. — Даже вовсе наоборот. Ладно в этот раз обошлось… если обошлось ещё. А вот кто другой может и прибить тебя, такого предсказуемого! Надо бы постараться не быть таким банальным!». А сам сказал:

— Хорошо, меня устраивает. Только один вопрос: у меня с этим домом проблем не будет? А то, уж простите, если обижу, дом колдуна место странное. Вдруг он, я не знаю, не примет меня?

— Договоритесь как-нибудь, — скупо улыбнулся старик. — Особенно если я его тебе официально передам.

— Скажи, старик, — Алиса решила вмешаться, — Тебе не жалко расставаться с этим местом? Ты ведь прожил здесь столько веков. Ты ведь вскормил его, вырастил, можно сказать. Я как-то не слышала, чтобы хоть один колдун добровольно отдал своё место силы первому встречному. Да и вообще не слышала.

— Я ухожу, девочка, — лицо колдуна вдруг стало печальным и пустым. — Так или иначе я отсюда ухожу. Или умру, или мне удастся в очередной раз обмануть костлявую. Дом в любом случае останется один. Ты права, мне очень жаль его. Я к нему привязался, он — моё продолжение. Но иногда для того, чтобы выжить, приходится меняться. Отказываться от чего-то. А если он попадёт в руки молодому проводнику, я только рад буду. Может, поможет стать настоящим? А то человек, наверное, пять предыдущих своих обязанностей так и не поняли. И выполнять не стали.

— А какие у нас обязанности? — тут же ухватился Птицын.

— Сам сообразишь! — рявкнул старик, да так, что парень даже и не подумал настаивать. И с трудом удержался, чтобы ощупать себя между ног. Опять. — Я тебе не нянька, очевидные вещи объяснять. Так что сам, всё сам.

— Ладно, — кивнул Птицын. — А когда вы хотите переходить?

— Да прямо сейчас и перейдём. Вы готовы, молодой человек?

— Мы хотели бы заключить ряд, — нахмурилась Алиса.

Старик печально вздохнул.

— Ну, как сейчас принято говорить, не прокатило.

Процедура заключения договора Валерке здорово не понравилась. Во-первых, больно — крови потребовалось гораздо больше, чем несколько капель, которые он пожертвовал упырям. Во-вторых, долго. Клятву читали под диктовку Алисы, после чего ещё и заносили сказанное на бумагу. Причём девчонка ещё несколько раз поправляла колдуна и приходилось заново читать и переписывать договор. Изменения, на взгляд парня, были несущественными. Например, яломиште не устроила фраза «пока светит солнце» в обещании не вредить друг другу ни словом, ни делом. Заменили на пафосное «навечно». И таких мелких правок девушка внесла не меньше десятка прежде, чем её всё устроило. Валерка давно бы подписал то, что есть, если бы не заметил проступившее на лице старика выражение искренней досады после очередной правки. Пришлось довериться подруге — она явно во всей этой магической юриспруденции разбиралась значительно лучше.

Глава 17, в которой Птицыну паршиво и муторно

Только заключением ряда юридические процедуры не закончились. Валерка успел немного успокоиться, и вспомнить, что магический контракт вряд ли будет иметь силу в Росреестре, или где там нужно регистрировать имущество, так что нужно как-то оформить ещё и передачу прав.

— Завещание напишу, — пожал плечами Пётр Ляхов. Так, оказывается, звали колдуна. Друг другу они так и не представлялись, но во время принесения клятвы имя назвать было необходимо. — И даже труп, организую, у меня заготовлено несколько на подобный случай. Похоронишь в крематории, так быстрее. Да и дешевле, насколько мне известно. Устроит?

— Ээээ… это ж надо натариуса вызывать, — протянул Птицын. Нет, наследство — это хорошая идея, парень это понимал. Не нужно будет объяснять в налоговой откуда у него деньги на дачку недалеко от центра. Однако сама процедура представлялась чересчур сложной. Пётр Ляхов не выглядел человеком, который может легко добраться не то что до нотариуса, но даже и до входной двери. А нотариусу вряд ли понравится странная обстановка дома…

— Неужели ты, юноша, думаешь, что за то время, что я здесь живу, я не позаботился о таких мелких неудобствах? Перед тобой, между прочим, действующий нотариус. И я имею полное право заверить завещание.

В общем, проблема разрешилась довольно быстро. Ляхов внёс данные Птицына в заранее заготовленное завещание, немного поклацал клавишами ноутбука, внося необходимые данные на какие-то государственные сайты, и на этом передача предоплаты была закончена.

— Так, теперь не отвлекайте меня, — тяжко вздохнул Пётр. — Надо навести последний марафет на свой труп.

Так и не вставая со своего роскошного кресла, колдун прикрыл глаза и, казалось бы, задремал. Валерка опять чуть не сплоховал — хотел потыкать старика палочкой, чтобы убедиться, что он не помер неожиданно, так и не дождавшись перехода, но Алиса на него шикнула.

— Не отвлекай! Он что-то колдует!

Валерка послушно отстал от старика. Решил всё-таки осмотреться в теперь уже почти его доме. Ему понравилось. Необычно было видеть на столе красного дерева ноутбук. И широкая плазменная панель на стене, сложенной из тёмных, блестящих от старости брёвен, тоже смотрелась на удивление гармонично. Никаких признаков того, что это жилище принадлежит колдуну Птицын так и не нашёл. Не было здесь ни сушёных летучих мышей, ни банок с заспиртованными органами, ни чего-то ещё в таком духе. Обычная комната, только и странного, что слишком богатая для обычного деревенского домика.

Старик, наконец, открыл глаза:

— Всё, иди проверяй. В гостевой спальне, — он указал глазами на дверь. — Если всё нормально, то пойдём уже. Все силы потратил.

— А вы что, сами-то собираться не будете? — удивился Птицын.

— Золото у меня с собой, а больше ничего не нужно, — буркнул Ляхов. — Всё необходимое куплю, когда к жизни вернусь. Если собрался оставить прежнюю жизнь, лучше ничего лишнего с собой не брать.

Птицын заглянул в спальню и нашёл там Петра Ляхова, лежащего на кровати. Уже немного высохшего, с раскрытыми глазами, и слегка оскаленными зубами. Запаха почти нет, потому что в доме холодно. Но всё равно труп выглядел страшно. С трудом поборов тошноту, Валерка вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

— Я так понял, ты сделал ему своё лицо. Но изначально это ведь тоже человек был?

— Ну да. Бомжик какой-то. Решил поживиться, лазил по дачам… до меня вот дошёл. Пустой человек, никто не искал даже.

Валерка криво ухмыльнулся. Мерзко, конечно. Но ничего уже не изменишь. А этот Пётр, похоже, вовсе не испытывает пиетета перед человеческой жизнью.

— Ладно. Теперь я готов. Пойдём.

— Тебе ведь для этого идти нужно? И мне тоже, — увидев подтверждение, скривился старик. — Ну тогда имей ввиду, что мне идти тяжело. Уж постарайся побыстрее как-нибудь.

Спорить не хотелось. До момента разглядывания трупа, Валерка хотел ещё о многом расспросить колдуна, а теперь вот стало слишком неприятно находиться рядом с этим персонажем. Нет, и до этого Ляхов не вызывал иллюзий. Почти сразу стало очевидно, что он далеко не ангел, но вот эта лёгкость, с которой он относился к человеческой жизни… Пётр об убийстве бомжа рассказывал так, будто муху прихлопнул. Чёрт с ним с чувством вины, но у него вообще по этому поводу никаких эмоций не было. Ни злости, ни презрения. Так, мелкий эпизод. Действительно, как будто муху прихлопнул. Так что вместо того, чтобы расспросить, как ему подружиться с домом, и нет ли здесь чего-то опасного, Птицын просто молча кивнул и не спеша двинулся к двери, сосредотачиваясь на ходу.

Сосредоточиться и увидеть переход оказалось в этот раз очень просто. Более того, для разнообразия он больше не казался рифленой калиткой в строительном заборе. Теперь Валерке показалось, что он идёт по тропинке в тёмной лесной чаще. Образ представился таким реальным, что парень даже пожалел, что это не привычный строительный забор — там хоть не так тяжко было. А ещё в этот раз было очень трудно идти. Гораздо, гораздо труднее, чем во все предыдущие попытки. Отчего-то казалось, что за плечами у него повис рюкзак, плотно набитый свинцовыми чушками. Каждый шаг давался с диким усилием. Птицын был слишком сосредоточен, чтобы отслеживать окружающую обстановку и происходящие изменения. Только собственные ощущения. Глаза защипало сильно-сильно. «Пот попал. В ледяном-то, выстуженном доме», — мелькнула мысль. Краем сознания парень фиксировал, что он сделал всего несколько шагов. Ещё даже в сени не вышел. И каждый следующий шаг давался всё труднее.

Наконец проводник протянул руку, уже не совсем понимая, на каком свете находится, схватился за ручку двери, дёрнул… и оказался по пояс в глубоком снегу. А вокруг лес, и ничто не говорит о наличии поблизости какого-то жилья. Оглянулся, увидел Алису. Девчонка отряхивалась от снега и озиралась по сторонам. Ляхова сразу не увидел. Впрочем, испугаться не успел — старик тоже нашёлся. Лежал навзничь в сугробе, чуть присыпанный мягким, пушистым снегом. Проваливаясь, и разгребая сугробы руками, чертыхаясь на чём свет стоит, парень подобрался к колдуну, взглянул в лицо.

Старик умирал, это было заметно с первого взгляда. Глаза ещё открыты, дышит. Хрипло, едва проталкивая воздух через стиснутые зубы. На лбу выступили бисеринки пота. Валерка ещё раз вгляделся в лицо умирающего. Нет, он уже ничего не видит.

— Не успели, — вздохнула рядом Алиса. — Не сможет выбраться. Сейчас умрёт — пара минут осталась. Знаешь, это даже хорошо. Слишком опасная тварь, и слишком злобная. Наверняка он нашёл бы, как нам навредить, просто из природной злобы. И никакой договор его бы не удержал. Повезло нам всё-таки! Переход тяжелый вышел — такого тащить никаких сил не хватит! Да и ему тоже непросто было.

— И что, просто будем смотреть, как он умирает? — растерянно спросил парень.

— Нет. Пойдём отсюда. Незачем находиться рядом, когда такое умирает. Всякое может произойти.

Алиса была совершенно права. Сколько там народу он поубивал, чтобы самому жить? Тысяч пятнадцать, он говорил? Конечно, что ему какой-то бомж!

Птицын резко наклонился и взял колдуна за руку. Пока не передумал. Пока Алиса не отговорила или не помешала. Слабость навалилась сразу же, а потом начало ломить все зубы одновременно. В ушах зашумело, как бывает, если быстро спуститься с высокой горки. Ну, или если крови много потерять.

Валерка не знал, сколько он простоял так, держась за ледяную влажную ладонь старого колдуна. Показалось — где-то полминуты, но скорее всего намного, намного меньше. Следующее, что он почувствовал — это резкий удар по плечу, он попытался шагнуть назад, не смог из-за снега и повалился рядом с колдуном.

— Ты что творишь, княже! — кричала Алиса. — Самоубийство — это грех большой, не знал разве? Ты меня бросить решил?!

— Спокойно, — прошептал Валерка с трудом поднимаясь на ноги. — Со мной всё в порядке.

— Да ты ему по меньшей мере пару лет отдал!

— Не преувеличивай, девочка, — прохрипели из сугроба. — Полгода от силы. Больше не успел.

— О, смотри, ожил, — хмыкнул Птицын, и заковылял к по-прежнему лежащему пластом старику. — А ты говоришь, умирает. Чувствовал себя парень, как после тяжелой болезни. Как будто только что пережил воспаление лёгких и вот, впервые за несколько дней встаёт с кровати.

— Зачем помог? Не должен был, по договору. И я тебе не друг, чтобы ради меня стараться, жизнью делиться, — старик искренне недоумевал. Куда-то делась его вечная снисходительная ухмылочка, теперь колдун смотрел серьёзно. Даже, наверное, враждебно.

— Не хочу, чтобы когда-нибудь мне было так же легко убивать, как тебе, — объяснил Птицын.

Старик закаркал, хохоча, потом резко успокоился:

— Я тоже когда-то хотел того же. Даже церкви строил… Ну, пусть судьба тебе в этом поможет. Может, хоть у тебя получится. А может, просто убьют тебя быстро такого жалостного.

Старик поднялся на ноги, осмотрелся, и, будто решившись на что-то подытожил:

— Однако это не я буду тем, кто тебя убьёт. Что ж… — старик посмотрел на парня. — Желаю тебе стать настоящим проводником, юноша. Прощай, спасибо, что помог. А за то, что жизнью поделился, буду должен. Авось сочтёмся как-нибудь.

Птицын хотел посмотреть, как старик будет уходить по таким сугробам, и куда он пойдёт, но этого удовольствия его лишили. Пётр Ляхов вдруг взмахнул руками, подпрыгнул, и взлетел. Уже не колдун, а старый, ворон. Всего через минуту птицу уже нельзя было разглядеть.

Ворон превратился в крохотную чёрную точку, а потом и она исчезла. Осталось только светло-серое небо, исчерченное чёрными, ломаными ветвями берёз, снег, и силуэты заброшенных изб, едва угадывающиеся в глубине молодого березняка.

Валерка подумал, и опустился обратно в снег. Ноги не держали — тяжеловато оказалось таскать древних стариков на другую сторону, а потом ещё и оживлять их.

— Ох, что ж мне хреново-то как… — пробормотал парень. Ещё и голова начала кружиться.

— Нечего было с ним жизнью делиться, — проворчала Алиса. — Ты вообще представляешь, сколько народа он замучил, чтобы прожить такую долгую жизнь? И сколько теперь ещё замучает? Можно было всего лишь ничего не делать, и тогда он бы помер, наконец!

Лисица, в отличие от Валерки, без дела не сидела старательно расчищала от снега небольшую полянку.

— Знаешь, я историю слышал… не помню, про какую церковь, но у нас, в Нижнем это было. На нашей стороне. Короче, нанял какой-то купец, не помню фамилию, Строганов, что ли? Да не важно. Нанял купец архитектора, чтобы церковь построить. Ну там, как всегда — велел построить так, чтобы прям лучше всех. Очень красивую. Ну, архитектор и построил ему эту церковь. Получилась красивая, говорят. Я-то, если честно, даже не в курсе, что за церковь, но вообще она до сих пор стоит^[3]. Вроде бы. Короче, купец тоже был сильно доволен, и спросил у архитектора, сможет ли он построить ещё лучше? А тот возьми и ляпни, что, мол, сможет. Купец дико разозлился и велел выколоть архитектору глаза, а тот обернулся вороном и улетел. Ну это если коротко.

— Думаешь, это он был? Пётр Ляхов?

— Да хрен его знает, на самом деле. Может, и не он, — пожал плечами Птицын. — Я просто думаю, за такую прорву времени не удивительно, что он людей презирать стал. Мы так-то довольно неприятные твари, если уж совсем честно говорить.

— И это совсем не повод становиться ещё более неприятной тварью, — категорично ответила Алиса. — Вставай давай, замёрзнешь. Вот ведь мне князь попался — так и норовит сам себя умучить!

Лисица подошла к Валерке, легко взвалила его на плечо, приняв большую часть веса, и потащила к расчищенному месту. Парню только и оставалось, что ногами перебирать. «А мог бы, походу, и не трудиться, — подумал Птицын, — Она меня и так бы дотащила». В такие моменты он вспоминал, что Алиса — не человек, а то обычно она себя вела совершенно как девчонка.

— Слушай, а как это ты так ловко договор составила? — спросил Валерка, чтобы отвлечься от того, что его тащит на себе хрупкая девчонка. И совсем неважно, что девчонка — оборотень.

— Да ничего не ловко, — досадливо выдохнула Алиса, сгружая парня на утоптанный снег. — Он явно мог его легко обойти. Не стал только из благодарности — всё-таки ты его спас, хоть и не должен был. Но имей ввиду — он и передумать может. Такие твари добра не помнят. А по поводу договора — у нас даже в школах для безклановых есть такой предмет: составление магических договоров и клятв. Любой второклассник знает, что фраза «пока светит солнце» — не лучшее временное уточнение, потому что, хотя технически солнце будет светить почти вечно, в то же время оно гаснет каждый раз на закате. И тот, кто захочет навредить, легко может трактовать эту фразу именно таким образом.

И посмотрела на Птицына укоризненно, после чего ускакала собирать хворост.

— Ну, значит, в нашей семье заниматься договорами будешь ты, — пожал плечами Валерка. — Потому что у нас в школе такого предмета не было. Блин, а долго мне так хреново будет? По мне как будто фура потопталась!

— Откуда я знаю! — возмутилась Алиса. — Среди моих знакомых, знаешь ли, ты единственный, кто додумался прикоснуться к умирающему колдуну. Так что нет у меня данных для статистики. Но предположу, что сегодняшнюю ночь нам придётся провести здесь, потому что встать ты просто не сможешь.

— Замёрзнем же! — расстроился Валерка, и даже повозился на месте, в надежде, что в этот раз встать получится. — И вообще, ты меня прекрасно тащила. Давай снова тащи, так и перейдём. Не хочу ночевать у костра. И там Полкан один остался на дворе. Голодный!

— Ничего, поймает себе кого-нибудь на обед. Там же рядом поле. Мышей наловит, если проголодается.

Валерка продолжал возиться. Взгромоздился на четвереньки, а дальше — вообще никак.

— Вот что ты мучаешься? — встала перед ним Алиса. Она только что свалила на расчищенной поляне здоровенную кучу хвороста. — Не хочу я сейчас возвращаться. Нам ведь там придётся разбираться с наследством колдуна. Поверь, такими вещами лучше на ночь глядя не заниматься!

Птицын всё-таки настоял на том, чтобы попробовать. Алиса подняла его, они походили туда-сюда с полчаса, но перейти на ту сторону так и не получилось. Валерка чувствовал — дело не в том, что его практически несёт на себе подруга. И даже не в препаршивейшем состоянии после того, как он прикоснулся к колдуну. Просто он действительно слишком много сил потратил на прошлый переход, и теперь их необходимо восстановить.

Пришлось сдаться. «Замёрзнем ведь!» — подумал парень. Однако оказалось, переживал напрасно. Алиса оказалась подготовлена к походной жизни намного лучше, чем он. Девушка быстро организовала костёр, но им не ограничилась. Сбегала куда-то недалеко, наломала лапника и ещё каких-то веток, быстро соорудила удобные лежанки и навес. Валерка, разлёгшись на мягкой подстилке, с изумлением понял, что ему уже не холодно. И вообще жизнь начинает казаться не такой уж плохой. Только непонятно, куда опять исчезла Алиса!

Девушка, впрочем, быстро вернулась, и притащила с собой добытого где-то зайца, которого деловито принялась разделывать. Птицын только головой покачал со своей лежанки. Стало немного стыдно изображать бесполезный балласт. А ещё он немного переживал за Полкана. Как там бедный пёс один? Он, конечно, умный, даже умнее обычной собаки, но всё равно — собака. Может отправиться на поиски пропавших приятелей, потеряться, попасть под машину… хотя последнее станет скорее проблемой для автовладельца, чем для пса. Валерка очень сомневался, что Полкану такая неприятность может сильно навредить.

Заяц получился немного подгорелым снаружи и сыроватым внутри, а ещё совсем несолёным, но с голодухи всё равно имел среди собравшихся оглушительный успех. Целиком они с Алисой его всё равно не осилили, — это ведь не кролик, гораздо крупнее зверёк, — но потрепали они его прилично.

— Где это ты так научилась? — спросил Птицын, сыто поглаживая себя по пузу.

— Валерий, ты чего? — удивилась Алиса. — Я же яломиште, забыл? Лиса-оборотень. Лисам положено охотиться на зайцев. Это у нас, если хочешь, основная специальность!

— Да не, я не про зайца, — отмахнулся парень, — Я про то, как ты лагерь разбила. Нет, я бы тоже догадался собрать лапник, если что, но у тебя прямо ловко всё получается. И навес этот…

— Я часто в лес убегала, — объяснила девушка. — В детстве. Там и научилась. И охотиться тоже. Чтобы дома не быть. Однажды даже думала совсем сбежать, и жить в лесах в зверином облике.

— И почему передумала?

— Я не передумала, — вздохнула девушка. — Догнали, выследили, и так всыпали, что я неделю только лежать могла. «Нечего позорить почтенную семью! У нас никаких беглянок быть не может, у нас всё благополучно!» Уроды! Как же я их тогда ненавидела! Благополучно у них. При этом папаша чуть не через день бьёт мачеху смертным боем, та дождётся, когда он напьётся и заснёт и бьёт его. С ножами друг на друга кидаются. А уж орут — каждый день, да так, что все соседи знают. Отличная семья, образец просто!

В общем, Птицын даже пожалел, что спросил.

— Ну и забудь о них, — сказал парень. — Даже не злись больше. Нету их, считай. В нашем клане тебя никто бить не станет.

— Ещё бы! Если уж ты даже колдунов злых спасаешь, мне можно вообще не опасаться! — фыркнула девушка. — Я рада, что тебя встретила, Валерий. Обо мне никто так не заботился, как ты. Даже страшно, что будет, если ты вдруг исчезнешь и всё это окажется сном.

— Ну… я тоже не хочу исчезать.

Помолчали, глядя на огонь, потом Алиса вдруг принялась раздеваться.

— Эээ… ты чего? — глупо спросил Птицын. Так-то Алиса ему нравилась, но парень здорово сомневался, что на что-то способен в таком состоянии.

— Отвернись! — пропыхтела девушка, запутавшаяся в свитере. — Я смущаюсь. Спать пора, вот и раздеваюсь.

— Я как-то думал, мы в одежде будем.

— Одеждой моей ты накроешься. А я буду в лисьей форме. Так теплее.

В результате получилось действительно тепло. Валерка накрылся свитером и штанами подруги, сверху набросил пуховик. Потом лисичка юркнула под получившееся одеяло, свернулась калачиком на груди, и стало совсем уютно.

Глава 18, в которой полно всякой нечисти

Побудка вышла неприятной. Птицын проснулся от дикого треска, подскочил… вернее, попытался подскочить. В первый момент показалось, что его кто-то запихал в мешок сильно бьёт по груди и животу. Он задёргался ещё сильнее, запаниковал, и, наконец, выбрался из-под пуховика, которым во сне накрылся с головой. А по груди и животу его не били, это Алиса, тоже в панике, пытался вырваться из-под кофты, и драла когтями где дотянулась.

Валерка скинул, наконец, мешавшийся пуховик, подскочил, заозирался. Вроде всё было тихо, однако хруст не прекращался. Вглядевшись в темноту, парень увидел сначала неясное шевеление, а потом понял — деревья валятся. Одно за другим. И тот, кто их так ломает, идёт к их полянке. Алиса, всё ещё в лисьем облике, рванула прочь, подальше от страшного, и Птицын, конечно, тоже. Вот только лёгкая лисица улепётывала быстро, а Валерка почти сразу завяз в сугробе и скорость убегания снизилась до смешных значений. Неизвестная опасность, тем временем, приближалась.

«Блин, хоть лыжи бы!» — пронеслась в голове дурацкая мысль — самое время мечтать о несбыточном. Птицын попытался перейти на ту сторону, но дверь и не думала появляться, а в том месте головы, или разума, где она раньше маячила теперь была сосущая пустота. Попытки перейти сопровождались резкой болью в голове — как будто кто-то гвоздь в череп забивает. Нет, какие-то намёки на то, что всё вернётся, были, но нужно было здесь и сейчас, а не когда-нибудь. Треск усиливался. Оглянувшись, Валерка заметил какую-то тёмную, неоформленную тушу, высотой как раз с дерево. И она приближалась.

Кажется, его заметили. Туша издала замогильный, мучительный стон и чуть изменила направление, чтобы уже точно не промахнуться. Из темноты вдруг появилась Алиса — шерсть дыбом, хвост распушился так, что кажется больше самой лисы. Что-то возмущённо прорычав, девушка отбежала в сторону, вернулась, гавкнула требовательно. Птицын послушно повернул в указанном направлении. Там, всего метрах в пятидесяти, темнел силуэт заброшенной избы. В чём смысл туда стремиться, парень не понимал — если уж неведомое чудище как спички ломает деревья, то ветхая избёнка его вовсе не остановит. Впрочем, бежать… или, точнее, ползти, было совершенно без разницы, куда, так что доверился лисице.

Бежать по сугробам — то ещё удовольствие. Как в кошмарном сне — тратишь уйму сил, и при этом каждый шаг даётся с невероятным трудом. Когда он всё же добрался до избушки, ревущая, стонущая и плачущая туша была уже шагах в десяти. Ввалился в пустой дверной проём, откашливаясь и пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, добежал до двери в жилую часть дома, рванул на себя, забежал в тёмную пустую комнату.

— Леший! Шатун! — раздалось из-за спины. Валерка хотел оглянуться, но Алиса прикрикнула: — Не оглядывайся! Я, вообще-то, голая!

Точно. Он же как подскочил со сна, так и побежал, и об Алисиных шмотках даже не вспомнил! Чертыхнувшись на свою забывчивость, Птицын скинул пуховик, бросил назад.

— Щас он и дом развалит.

— Не сможет, — ответила девушка. — Всё, можешь оборачиваться. Это же леший. Они в человечье жильё не заходят, даже брошенное. Даже такие.

— Поверю на слово, — с облегчением выдохнул Валерка. — А то я уже с жизнью попрощался. Ты не знаешь, чего он на нас взъелся?

— Я же говорю — шатун, — повторила как для маленького Алиса. — Лешие зимой спят, как многие звери. Просыпаются редко.

Девчонка выглядела донельзя забавно. Куталась в огромный для неё пуховик, из-под которого торчали только голые коленки и кончик хвоста снизу, да глаза и нос сверху, из-под капюшона.

— А этот тогда чего проснулся?

— Мне откуда знать? — огрызнулась Алиса. — Что-то побеспокоило. Лешие так просто не просыпаются. Что-то не так с этим лесом, видно.

— Угу. А на нас он чего взъелся? Не мы же лес испортили!

— Ох, Валера, ну нельзя же быть таким тёмным, — покачала Алиса, зябко поджимая замёрзшие пальцы ног. –Зима! Всё спит — деревья спят, животные многие, насекомые всякие. Леший — это ведь не человек. Леший — это лес и есть. Чем ему сейчас думать и понимать, что это не мы виноваты? Его что-то беспокоит, и он пытается уничтожить это что-то. А то, что это не мы виноваты — это он не понимает. Он сейчас вообще ничего не понимает.

Птицын снял сапоги, поставил перед Алисой. Хорошо, тёплые носки надел… когда уж это было? Два дня назад, или три? В общем, думал самому остаться в сапогах, а носки отдать лисице, но постеснялся. Очень уж они непрезентабельно выглядели. И пахли. А в сапогах его Алиса, как выяснилось, могла только стоять. Ну или шаркать по полу, не отрывая ног от земли.

— Давай лучше носки, — тяжко вздохнула девушка.

— Ну извините! Я ж не виноват, что мы который день по-походному живём! — Треск ломаемых деревьев вокруг дома так и не прекращался. — Долго он ещё будет буянить?

Алиса только плечами пожала.

— Ладно. Тогда просто ждём, пока я не смогу перейти, и уходим прямо отсюда.

Валерка достал смартфон, глянул время. Всего лишь полпервого — до утра ещё как до луны. Включил фонарик — нужно же осмотреться, куда их занесло. Комната была пуста — только две лавки вдоль стены, да пыль на полу. В свете фонаря пустое помещение выглядело потерянным и жалким, как брошенный плюшевый медведь на помойке. Птицын уселся на лавку, Алиса подумала, и плюхнулась к нему на колени:

— А то попу застужу, — смущённо оправдалась девушка. — Дура, надо было сначала обернуться и вещи забрать, а я порскнула, обо всём забыв!

Птицын только вздохнул — он считал, что про вещи должен был вспомнить он сам.

Парню было немного не по себе. Теперь, когда адреналин после побега от лешего схлынул, стали заметны всякие мелочи. Колыхающиеся в свете фонаря тенёта в углу комнаты, над печкой, натужный печальный скрип где-то под полом — как будто ходит кто-то. Странное дело — треск вокруг стоит, несчастный леший оглашает окрестности стонами и рыком, а вот эти тихие вздохи пустого дома всё равно слышны. Валерка подумал и выключил фонарик — подумал, что в темноте будет не так страшно. Хотя бы тени по потолку ползать перестанут. Приобнял покрепче пригревшуюся Алису. Девушка не возражала — ей тоже было неуютно.

Так и сидели в темноте неизвестно сколько времени. Алиса почему-то не оборачивалась в лисицу — обнимать девчонку было приятно и тепло. Птицын почувствовал, что начал задрёмывать. Грохот, раздавшийся в комнате, заставил подскочить обоих. Включил трясущимися руками смартфон, огляделся. Лавка, что возле противоположной стены, лежала на боку.

— Чего это она? — осторожно спросил парень.

— Не знаю, — Алиса изо всех сил принюхивалась. — Здесь никого, кроме нас нет.

Заставить себя подойти к злосчастной лавке оказалось на удивление страшно. Валерка сначала попинал её легонько, потом, не дождавшись реакции, поставил на место. Для этого пришлось поднатужиться — лавка прочная, дубовая, и длинная к тому же. Весит никак не меньше килограммов восьмидесяти. Сама такая упасть точно не могла.

Леший вроде бы притих, и стало не совсем понятно, где страшнее. Хотел выглянуть на улицу, даже шагнул к выходу, но тут дверь резко, с грохотом захлопнулась. А потом кто-то мерзко хихикнул.

— Кто тут такой весёлый?! — рявкнул Валерка. Нет, вообще-то он не в вакууме жил — кино смотрел, в том числе и ужастики. Знал, что смех в темноте — явный признак приближающихся неприятностей. Однако страшно почему-то не было. Наоборот, расслабился. Слишком пошлой и банальной показалась ситуация. Ну, в самом деле. Ночь, заброшенный ветхий дом, в котором двое путников вынуждены прятаться. И тут путники понимают, что они в доме не одни. Ууууу…

Птицын пнул дверь, вышел в сени, осторожно выглянул за дверь. На улице было тихо — никто больше деревья не ломал, не бродил вокруг с жуткими невнятными причитаниями. Сзади, прижавшись к спине, стояла Алиса. И, кажется, немного подрагивала от возбуждения. Валерка осторожно шагнул за порог… и едва успел отскочить назад, сбивая спиной не успевшую среагировать Алису. На порог прямо за дверью опустилось здоровенное корневище — так показалось сначала. Однако через секунду Птицын сообразил — не корневище. Просто огромная рука, похожая на дерево. Пошарив немного, рука разочарованно поднялась вверх.

— Вот сука! — выругался Валерка, пытаясь успокоить дыхание. — Эта сволочь прямо на крыше! Как он туда залез так тихо?

— Это же леший, — ответила Алиса, потянув парня за руку, чтобы помочь подняться. — Если нужно, они умеют быть очень тихими.

— Чего он здоровый-то какой? Я думал леший — это старичок такой маленький.

— Если захочет, он таким и будет, — вздохнула девушка, — А когда захочет, будет вот таким.

Снова хлопнула дверь из сеней в комнату, и одновременно с грохотом рухнула лавка.

— Блин, да и хрен с ним. В сенях посидим, — вздохнул Птицын. — Ты ж говорила, леший не может в доме действовать.

— А это и не леший, — зашептала девушка. — Валера, это, наверное, призрак!

— И что, это так опасно? — нахмурился парень. Они так и стояли возле самого выхода из дома, глядя в темноту ночи. Леший терпеливо ждал снаружи. Алиса зябко куталась в пуховик и всеми силами вжималась в спутника. Ещё и дрожала от ужаса, так что Птицын тоже стал невольно ежиться.

— Если их боишься — очень. Может замучить до смерти страхом, — прошептала девушка. — А я их очень боюсь. Ещё с детства, когда за мной первый ребёнок моего папаши гонялся. Он ещё до моего рождения умер, и им никому не показывался, а меня вот стал изводить.

— Хм, — приободрился Валерка. — Тогда не переживай. Я как раз призраков не боюсь совершенно. И тебя, если что, защищу.

В комнате ещё раз что-то сильно грохнуло, Алиса вздрогнула. Валерка покрепче её обнял и прижал к себе.

— Не переживай. Я чувствую, что силы уже возвращаются потихоньку. — Действительно, пустота в душе, поселившаяся там после перехода, как будто стала не такой концентрированной. — Скоро уйдём отсюда. И вообще, нечего обращать внимания на эту нечисть глупую. Пошли назад, а то ты так замёрзнешь. Нечего тут смотреть.

Птицын решительно дёрнул дверь, шагнул вперёд. Под ногами что-то хрустнуло. Оказывается, «барабашка» рассыпал уголь, остававшийся в печи по всему полу. Парень повернулся назад, подхватил Алису на руки и прошёл к поваленной лавке. Не то чтобы он боялся за сохранность носков, которые отдал Алисе. Просто кроме угля там могли быть и гвозди и ещё что-нибудь. Ему-то в сапогах с плотной подошвой можно не опасаться, а вот девчонка могла и проколоть ногу.

— Я, между прочим, и сама могла дойти, — смущённо объявила девушка.

— Да сиди уж, ты не тяжелая, — проворчал Валерка. — Ты ж меня сегодня таскала.

Лавку пришлось поднимать, заодно парень передвинул её поближе к стене, так что сидеть стало совсем удобно — теперь можно было опереться спиной.

Будто испугавшись возвращения гостей призрак на время притих. Или, скорее, озадачился тем, что его не боятся. Однако надолго терпения потустороннему существу не хватило. Валерка опять начал проваливаться в сон, когда лавка, на которой они сидели, резко сдвинулась в сторону. Парень рухнул на пол, увлекая за собой пригревшуюся Алису.

— Так, сволочь. Знаешь, что? Мне совершенно плевать на твои потуги меня напугать! — взбесился Валерка. — Но ты меня бесишь. И знаешь, что? Если ты не прекратишь мешать нам спать, я утром, перед уходом, спалю к чертям всю эту халупу. Вместе с тобой!

Если честно, реакции на свои слова Валерка не ждал. Он почему-то был уверен, что призраки людей не слышат и не понимают. Говорил больше чтобы подбодрить Алису — не хотел, чтобы подруга боялась зря. Так-то он уже понял, что ничем навредить призрак не может, только и опасности, что пугает. Тем неожиданнее было услышать ответ.

— Твааарииии! — завыло в печной трубе. — Бросили! Покинули одного, на верную гибель, а теперь ещё и совсем убить хотят! Ненавижууу!

— Вот это нихрена себе! — Птицын от удивления плюхнулся обратно на пол, с которого только начал вставать.

— Эй! — проявилась Алиса. — Так ты что, не призрак? Погоди, ты домовой, что ли?!

— Суседушко я! Был суседушко, да весь вышел!

— Тьфу ты! — яломиште явно расслабилась. Даже в темноте было видно, как лицо, до того закаменевшее от напряжения, расплывается в облегчённой улыбке. — Валера, прости. Это же надо было домового испугаться! Но кто бы мог подумать, что найдутся идиоты, которые бросят домового при переезде! Он ведь нечисть очень полезная, да ещё и редкая по нынешним временам! Уходили отсюда, я знаю, не в спешке, вон, только лавки и остались. Всё вынесли. Как могли домового забыть?!

— Померли все. Хозяин помер, а за ним и хозяйка. В лес ходили, там их и убило страшное. Детишек мелких дядья да тётки позабирали. А меня оставили, тварииии!

— Ну и нечего ныть, — фыркнула совсем уже успокоившаяся Алиса. — Мы тебя с собой возьмём. У нас дом пустой стоит, как раз домового не хватает!

— Эй-эй, погоди, — забеспокоился Валерка, — а если там уже есть? Я так-то не против, но вдруг у них там конфликт какой-то случится?

— У колдуна-то? — девушка даже подскочила от удивления. — Да ты что! Да ни один уважающий себя домовой никогда не поселится в доме колдуна. Да они и просто у одиноких хозяев редко заводятся, а уж колдун… Нет, этот Пётр точно без домового жил, это можешь даже не сомневаться. Понимаешь, домовые не любят когда много крови. У них ведь как: дом — это семья прежде всего. А какая у колдуна семья?

— Угу, — покивал Валерка. — А тогда как же мы в дом колдуна этого бедолагу приведём? Ему-то тоже не понравится.

— Ничего, перебьётся, — отмахнулась девушка. — Жизнь в доме колдуна уж всяко лучше медленного умирания! Да к тому же мы-то с тобой не колдуны. Так что притерпится. И нам, если что, поможет. Так ведь? — громко спросила Алиса, повернувшись в сторону печки.

— Чо, правда возьмёте? — недоверчиво уточнили оттуда.

— Возьмём, — подтвердил Птицын. — Если ты согласен жить в бывшем доме колдуна.

— Согласен. Хоть у колдуна, хоть на мануфактуре, хоть где ещё. — И захныкал жалостливо: Только заберите меня отсюдаааа!

— Заберём, — кивнул Валерка. — Только отдохнём ещё немного. Так что не мешай — дай немного поспать, а? Я уже и не помню, когда в последний раз нормально высыпался. Хоть пару часов ухватить. А хотя нет, подожди. Раз ты такой разговорчивый, может расскажешь, почему леший проснулся не вовремя?

— Мы существа домашние, в лес без приглашения не ходим. А леший уж почитай годиков десять не приглашает. Совсем рехнулся, старый. Должно быть, что-то особо зловредное у него завелось, с чем он справиться не смог. Когда ещё общались, он рассказывал, что тут неподалёку черви какие-то завелись мерзкие. Людишек сначала отогнали, потом начали живость всякую изводить, да и деревья не пожалели. Живность-то тоже теперь тех мест избегает, а всё одно, расползается та дрянь. У лешего уж всё гнить стало, от этого и сошёл с ума. Да и чего тут удивляться — кто при разуме останется, коли тело гниёт, да болит непрерывно, а внутри черви ползают?

Живое воображение — это иногда плохо. Валерку даже передёрнуло, когда он представил себе этот ужас. Дальше расспрашивать домового смысла не было — что это за черви такие, суседушко не знал и знать не хотел. И вообще замолк, не желая мешать будущим спасителям. Правда, сон у Птицына уже прошёл, и он, как ни старался, задремать больше не смог. Стоило прикрыть глаза, виделись черви. Тонкие, почему-то красно-чёрного цвета, немного влажные иизвивающиеся, они ползли откуда-то к их с Алисой недолгому убежищу, и веяло от этой картинки такой неизбывной жутью, что спать не хотелось не только сейчас, а желательно вообще никогда. А вот Алисе ничего не мешало — девчонка уже привычно устроилась на коленях, повозилась немного, и почти сразу засопела, иногда тревожно вскидываясь и щекоча пушистыми ушами нос Валерке, отчего тот едва сдерживался чтобы не чихнуть.

Зато можно было проследить за тем, как всё ускоряясь наполняется что-то внутри, что отвечает за переход. Как ни старался, Птицын не мог определить, что это такое. Каждый раз представлялось разное, однажды даже большой стеклянный шар с маной как в игрушке Диабло. При этом Птицын откуда-то знал — всё это не то, аналогии даже близко не совпадают. Ближе всего это было похоже на мышцы — так бывает, когда сильно потянешь руку, на следующий день даже пакет с молоком поднять больно и тяжело. Остаётся только ждать, когда микро разрывы заживут, благо происходило это значительно быстрее, чем в случае с мышцами. Вот Валерка и ждал — прислушивался к себе, к лесу снаружи, к изредка вздыхавшему о чём-то печальном домовому за печкой. И в какой-то момент, задолго до рассвета, вдруг почувствовал — всё. Жизнь наладилась, и он может переходить. Будить уснувшую совсем уже крепко Алису не хотелось, так с ней на руках на ноги и поднялся. Позвал шепотом:

— Эй, суседушко? Готов я, пошли.

— Так сапог скидай! — так же шепотом, но очень возмущённо ответил домовой. — Как я, по-твоему, пойду-то? Ногами что ли? Я ж нечисть, существо подневольное. Мне положено по ритуалам действовать. Если я с тобой так пойду, то как ты отойдёшь подальше, так и я обратно здесь окажусь!

— Одни проблемы с вами, — проворчал Птицын, аккуратно усаживаясь обратно на лавку.

— Да ты! — возмутились из-за печки. — Да ты чо! Да ты знаешь, как я стараюсь! Ты знаешь, сколько там всяких ритуалов? Я так-то и без того оставил только самое необходимое. Мне хоть один символ нужен, хоть чуточку, чтобы было за что зацепиться! Так нет, тебе и этого мало! Грешно над бедной тварью так измываться!

— Ой, да не нуди уже, — проворчал Валерка, отпуская проснувшуюся от возни Алису. — Не знал я, что всё так серьёзно!

Снял сапог, поставил его на пол.

— Ну, эээ, суседушко, будь добр, пойди с нами в новый дом! — это он вспомнил, что вроде бы ещё просить надо, чтобы он переехать захотел. Неизвестно, помогло ли это домовому, или он и без того обошёлся бы, но забрался в заветный сапог суседушка очень быстро. Птицын даже не успел рассмотреть, как он выглядит. Так, промелькнуло по полу что-то серое, мохнатое, и юркнуло в сапог. Повозилось немного и замолкло.

— Ну что, пошли? — спросил он Алису. Девушка закивала старательно — ей явно тоже хотелось на ту сторону.

Глава 19, в которой герой совершает импульсивные покупки и поступки

Валерка так и отправился в верхний мир — босой на одну ногу, с сапогом в руке. Сейчас, без колдуна за спиной, переход оказался значительно проще, чем прежде. Вот только строительного забора он опять не увидел. Снова тропинка посреди леса, только в этот раз намного более реальная. Невнятный образ деревьев на краю сознания оброс множеством деталей. Стволы исполинских вечнозелёных кедров пахли хвоей и немного сыростью, под ногами мягко пружинила лесная подстилка, ветер колыхал кроны где-то высоко вверху. Вот только звуков не было. Сколько там шагов в тесной заброшенной избушке? Не больше десятка, а может и того меньше. Валерка по собственным ощущениям шёл гораздо дольше, однако так и оставался в этом нереальном лесу. А ещё у него было странное чувство, будто он в этом лесу не один. Нечто огромное будто бы ворочалось где-то рядом, готовилось просыпаться после долгого сна. Проводник уже предвкушал очередные проблемы, но вдруг всё резко изменилось. Босую ногу обжёг холод, в лицо дохнуло морозным воздухом, глаз резанул свет далёкого фонаря.

Они с Алисой стояли по колено в снегу во дворе дома. К огромному разочарованию Птицына — не своего. Всё-таки за время скитаний по той стороне, они изрядно удалились от дома колдуна.

— Блин. И куда теперь идти? — растерянно протянул Птицын. Он понятия не имел, в какую сторону идти.

Алиса потянула носом, покрутилась на месте.

— Забирай свои носки, а я обернусь пока, а то ты замёрзнешь. Нам в ту сторону, — девушка указала направление, и выскользнула из пуховика уже лисичкой. Валерка торопливо натянул носок на босую ногу, пока не остыл, накинул пуховик, и полез через забор. Дом они нашли, и даже никого не встретили по дороге, чего Птицын, если честно, боялся. Очень уж компания получилась странная. А уже на подходе его сбил с ног Полкан и принялся вылизывать ледяным языком, по-собачьи жалуясь, как скучно, грустно и тоскливо ему было в одиночестве почти целую вечность.

— Ну всё, всё, дружище! Пусти уже, и пошли домой! — Валерка в самом деле был рад, что пёс никуда не пропал, и ничего плохого с ним не случилось.

Алиса дожидаться, когда Птицын наобщается с собакой не стала, юркнула в дом. Валерка шёл медленнее, потому добрался через несколько минут, и застал яломиште в человеческой форме, сидящей на кресле. Завёрнутую в одеяло. Вид у девушки был до крайности печальный.

— Ты чего? Устала? Замерзла? — тут же забеспокоился парень. Полкан встал передними лапами девчонке на колени и вопросительно ткнул носом в лицо. Он тоже не понимал, как можно грустить, когда случилось такое чудесное событие — они, наконец, встретились после долгих часов разлуки.

Девушка всхлипнула жалобно, и вдруг заплакала:

— Одежду… жалко! Мне первый раз что-то подарили! Такое красивое, такое удобное… тёплое!

Валерка сначала хлопнул пару раз глазами, пытаясь сообразить, о чём идёт речь, а потом неудержимо расхохотался.

— Завтра же купим тебе сразу несколько комплектов, — всё ещё хихикая сказал парень. — И телефон ещё. Давно собирался. Вот уж нашла, о чём переживать!

— Ага! А как я до магазина доберусь? — всё ещё всхлипывала девушка.

— Придумаем что-нибудь, — погладил девушку по голове Птицын. — Давайте уже доспим хоть немного, а то сил никаких уже нет.

Утро выдалось недобрым, что и неудивительно. Дом холодный. Спали вдвоём, на диване, накрывшись всем, что смогли найти, но всё равно изрядно продрогли. А ещё предстояла неприятная процедура, о которой Валерка только теперь вспомнил. Забылся как-то этот момент после перехода.

— Алиса, придётся тебе побыть ещё немного лисицей. Я сейчас полицию должен вызывать, скорую. Наверное, какие-то объяснения придётся давать. Голая девчонка без документов их, скорее всего, заинтересует. Прости, сразу заняться твоей одеждой не получится, а то у них вопросы возникнут, почему я сразу не позвонил.

Яломиште возражать не стала, и даже не обиделась:

— Ничего! Главное, чтобы его побыстрее забрали, и можно было уже отопление включить! И горячую воду! Хочу мыться! И тебе тоже совсем не помешает, прости уж, что напоминаю.

Валерка стыдливо потупился. Он и сам догадывался, что от него уже не просто попахивает, а разит. Но что тут сделаешь?

— А мне скажите, где тут дрова брать! — раздался недовольный голос. — Я бы и сам растопил, и воды бы натаскал, только тут ни колодца, ни дровяника. Печь не топлена уже больше десяти лет! Как тут этот ваш колдун жил, я не понимаю!

«Точно, домовой же ещё!» — вспомнил Птицын. Он как-то успел забыть уже о новом знакомом — как поставил сапог в угол комнаты, ночью, так из головы и вылетело.

— Тут котёл стоит, надо будет ещё разобраться, как им пользоваться. И вода из скважины. В общем, потерпи. Тебя ещё учить надо будет, как всем этим пользоваться. Хотя я не думал, что домовые этим занимаются.

— Хорошие домовые — занимаются, — ворчливо ответили откуда-то из-под потолка. — Тогда время не трать, срочно займись этим! В доме должно быть тепло!

Птицын только отмахнулся — сейчас было гораздо важнее разобраться с лишним трупом в спальне. Птицын подобных процедур всегда старательно избегал и даже боялся — не конкретно связанных с похоронами, а вообще всех, касающихся общения с официальными учреждениями. Тем не менее, справиться удалось без труда. И довольно быстро. Его, конечно, опросили, но как-то формально, без огонька. Объяснение, что он периодически навещал одинокого старика, знакомого своих родственников, и вот, в этот раз нашёл его уже мёртвым, полицейских полностью удовлетворило. Удивительно, но все процедуры заняли не так уж много времени, так что после ухода официальных лиц Птицын быстро разобрался с газовым котлом, благо инструкция нашлась в интернете, показал её, как оказалось, грамотному домовому. Суседушко тут же с энтузиазмом бросился изучать документацию. Валерка его, кстати, так и не рассмотрел. Разговаривать домовой не стеснялся, а вот показаться так и не решился. Даже инструкцию забрал незаметно — Птицын на что-то отвлёкся, на секунду отвернулся, и всё. Инструкции на столе уже нет, а домовой зачитывает обороты, которые вызывают вопросы. Дескать, что за шнур электропитания такой, и зачем вообще нужно кормить шнурки?

Около полудня, наконец, все насущные дела были решены. Даже душ удалось принять. Алису, правда, из-ванной удалось вытащить только на запах пиццы, благо её доставили без проблем, а то Птицын опасался, что в их глухомань никто не повезёт.

— Ну что, пойдём за одеждой? — предложил Валерка. Алиса радостно подпрыгнула. Сейчас она была одета в новенький, с иголочки, но совершенно не женский костюм тройку, ещё и размеров на шесть больше необходимого. Костюм они нашли тут же, в гардеробе. Пётр Ляхов предпочитал строгую, официальную одежду, и весь шкаф был завешен аккуратно обёрнутыми в полиэтилен пиджаками и брюками. Почти одинаковыми на взгляд Птицына, при этом явно очень дорогими. Готовой одеждой старый колдун пренебрегал, носил только пошитое на заказ. Не экономил, в общем, на внешнем виде. Вообще дом они ещё толком не рассматривали. Отчасти от опасения наткнуться на что-то опасное, — даже домовой признался, что не решается заходить во многие помещения, и особенно в подвал и на чердак, — во-вторых, Валерка пока просто не мог перебороть себя. Не воспринимал он этот дом как свой, всё казалось, что он слишком наглый гость, который хамски роется в чужих вещах.

Поход по магазинам Птицыну в этот раз понравился намного больше. Ещё бы! В пришлый-то только и думал о том, чтобы денег хватило, зато сейчас можно было не слишком ограничивать себя в средствах. Он и себе гардероб обновил. Потом ещё купили, наконец, для Алисы телефон. Девчонка была в полном восторге. Себя Валерка тоже без подарков не оставил — обзавёлся перцовым баллончиком и десятком серебряных цепочек. Просто на всякий случай, а то в последнее время многовато вокруг всякой нечисти. Там же, на фудкорте, объяснил, подруге, как пользоваться смартфоном. Любопытная лисица всё схватывала налету, но всё равно обучение заняло часа три, так что возвращались уже затемно.

Алиса отказалась ехать на такси — сказала, что хочет кататься на автобусе и гулять пешком. Птицын догадывался — девчонке очень хотелось покрасоваться, так что спорить не стал. Вышли на остановке возле огромного мебельного, где Валерка ещё купил несколько комплектов постельного белья, пару подушек и одеял, забежали в магазин за продуктами, и двинули потихоньку. Прогулка, правда, резко перестала нравиться — очень уж объемные пакеты пришлось тащить, но Птицын справедливо решил, что гулять они могут когда угодно, а вот спать ещё и сегодня на чужом постельном белье он не желает. Когда проходили мимо психбольницы, Валерка вдруг споткнулся от странного ощущения будто на него кто-то смотрит. Никогда в жизни он ничего подобного не испытывал, а тут чётко понял: смотрят. И интерес у наблюдателя ни разу не добрый. Во взгляде чувствовалась лютая злоба, ненависть.

— Алиса, ты не знаешь, почему мне кажется, что на меня смотрит что-то такое, что очень хочет меня убить? — тихонько спросил Птицын и, не услышав ответа, оглянулся.

Яломиште стояла на месте, замерев, и никак не реагировала на вопрос. Вообще ни на что не реагировала. Стояла, широко раскрыв полные ужаса глаза. Валерка очень чётко понял, что расспрашивать и тормошить девчонку сейчас слегка несвоевременно. Он схватил её за руку, дёрнул, и пошел быстрым шагом, стараясь не переходить на бег. Откуда-то Птицын точно знал: побежишь — и за тобой точно погонятся. Так и шёл, периодически одёргивая себя, чтобы не слишком ускоряться. Ощущение чужого взгляда, раз появившись, так никуда не исчезло; Валерка чувствовал, что каждое его движение провожают с огромным интересом. И, кажется, даже понимал, почему до сих пор не напали: некто или нечто чувствует какую-то непонятную неуверенность. Как узник на каторге, несколько лет проходивший в кандалах. Вроде и знает, что можно шагать широко, а ноги уже привыкли. Однако, такую привычку и перебороть недолго.

Алиса, сначала шагавшая только благодаря тому, что её тянули за руку, вдруг взвизгнула тихонько:

— Бежим домой! Срочно! — дёрнулась, чтобы побежать… еле удержал! Девчонка, конечно, гораздо сильнее Валерки, но зато значительно легче.

— Тихо! — зашептал Птицын. — Не беги! Спровоцируешь! — Хотя самому тоже безумно хотелось сорваться на бег.

Не выдержал Валерка уже когда они дошли до двора. Стоило только прикрыть за собой калитку, и ноги сами понесли к дому. В сени они ввалились одновременно с Алисой и к тому моменту парень отчётливо ощущал — ещё секунда и что-то произошло бы. Внутри дома обнаружился испуганно поджавший хвост Полкан. Пёс смотрел виновато — наверное, ему было стыдно, что он не бросился на помощь хозяевам.

— Не, дружище, даже не переживай. Я бы и сам не решился!

Валерка выглянул в окно и обмер от ужаса. За калиткой на дороге стояла девушка. Совсем молодая, и довольно симпатичная, но совершенно очевидно мёртвая. Очень уж чётко видно было в лунном свете странгуляционную борозду на шее. И глаза — чёрные, без белков, пустые, и злобные. Птицын сам не смог бы сказать, почему в голову приходит последнее определение. Лицо мёртвой девушки оставалось бесстрастным и спокойным.

— Она точно сюда не пролезет? — он и сам чувствовал себя в доме относительной безопасности, но от лишнего подтверждения не отказался бы.

— Нннет, — стуча зубами от пережитого ужаса ответила Алиса. — Она пока слабая. Пока не сможет даже в обычный дом зайти.

— Ага, — это «пока» Птицыну сильно не понравилось. — Не знаешь, чего она на нас взъелась? Раньше, вроде, сидела себе в психушке. Я ведь правильно понимаю, это та навья, что в разрушенном корпусе поселилась.

— Да, это она, — кивнула яломиште, — Я её узнала. Какая всё же мощная тварь! Рехнуться можно! Я не знаю, почему она оттуда вышла. И почему раньше не выходила. Но она не на нас взъелась. Ей всё равно. Она убьёт любого, кого увидит.

— А, ну тогда другое дело, — машинально схохмил Валерка. — Я-то думал, мы её чем-то бесим, а она, оказывается, просто толерантная. Всех одинаково ненавидит. Стоп, подожди ка… так у нас чего, сейчас трупы пойдут?

— Неизбежно, — мрачно покивала Алиса. — Если мы что-нибудь не придумаем. Нужно будет сходить днём к тому строению. Может, удастся что-то сделать. Я вообще-то знаю несколько способов защититься от навьих, но эта уж больно сильная. Не знаю, поможет ли.

— А сейчас? Вдруг кто на улице появится?

— Умрёт, — коротко ответила лисица.

— Эта мерзость тут бродит с тех пор, как солнце зашло. И мерзкая же тварь! — вдруг раздался голос домового, — Сначала всё стеснялась, только духом шарила, а как ночь наступила, окончательно осмелела. Теперь во плоти бродит. И к дому подойти пыталась, но внутрь ей не зайти. Так-то дом хороший, сюда без разрешения хозяина никакая тварь не зайдёт. Даже люди бесталанные — и те не смогут. Хорошая защита. Но она всё равно вокруг крутилась. Потом исчезла — я думал, ушла куда-то, а она, видно, вас заметила.

Валерке это всё сильно не нравилось. Эта навья поселилась в психушке, вроде как давно. И что-то до сих пор никто не слышал об умерших людях в Ляхово. Ну, кроме той несчастной, которая сейчас стоит, вцепившись руками в забор, и пялится на него мертвым чёрным взглядом. Всё было тихо и спокойно, пока сюда не припёрся Валерий Птицын. Зато стоило ему заявиться, и буквально на следующую ночь древнее зло вырывается на улицу и начинает рыскать в поисках новой жертвы. Это хорошо ещё, что сейчас зима, и здесь никто не живёт. Но вообще-то здесь в пяти сотнях метров оживлённая улица, по которой и люди ходят даже ночью, и машины ездят. Да и домов жилых в ближайшей округе полно. Чуть-чуть частный сектор пройдёшь — и пожалуйста, многоэтажки. Уж всяко найдётся какой-нибудь ночной гуляка. Хоть собачник какой-нибудь пса своего выгулять захочет.

Птицын не собирался записываться в супергерои, спасающие людей от потусторонней нечисти, но не связать их с Алисой появление в Ляхово и отправившуюся на прогулку нежить было бы странно. Как-то они эту тварь спровоцировали. Значит, если она начнёт убивать людей, виноват будет, в том числе, и он, Валерка.

— Так, вы как хотите, а я собираюсь её прикончить, — сообщил он обитателям дома. — Чего она там боится, серебра?

— Валерий, ты её не убьёшь! — Алиса аж руками всплеснула. — И я не убью! Серебро её разозлит только. Она бессмертная, потому что уже мёртвая. Это навья! Её можно только изгнать, но мы сейчас ничего с ней сделать не сможем. Просто нет подходящего… подходящих инструментов нет.

— И чего, ждать, когда она прохожих начнёт жрать? Я ведь правильно понимаю, что она ещё и сильнее от убийства становится?

— Жрать она их не будет, я же говорила, — напомнила Алиса. — Но ты прав. Если кого-то убьёт, станет сильнее. Только Валерий, мы всё равно сейчас ничего сделать не сможем. Готовиться нужно, а то только зря пропадём, и тогда вообще некому её убить будет! Давай дождёмся утра. Я знаю способы, мы её хотя бы запрём в том доме для начала, а уже потом отправимся на нашу сторону.

— Это зачем? — не понял Птицын.

— За инструментом, — отрезала девушка. — Там много всего нужно будет купить или найти. На вашей стороне такое вряд ли можно добыть.

Птицын с сомнением посмотрел на тварь. Она всё ещё была здесь — стояла, опершись руками на забор и не двигалась.

— А здесь она, значит, потому что чувствует живого?

— Наверное, — пожала плечами Алиса. — Но если кто-то появится на улице, она уйдёт.

«Значит, надо сделать так, чтобы не ушла», — подумал Валерка и, шагнув к входной двери, решительно её распахнул.

Ненависть и злоба ударили по нервам так, что он даже пошатнулся. Тварь уже не стояла на улице — она была во дворе. Шла к открытой двери, как будто против сильного ветра. Даже волосы на голове развевались, будто её ураганом отталкивает от дома. Птицын вдруг чётко ощутил: если он сейчас вслух разрешит ей войти, этот ветер исчезнет и тварь уже ничего не будет сдерживать.

— Ты что делаешь?! — спросила Алиса. В первый момент девчонка попыталась оттащить его от двери, но Валерка не дал.

— Ну, я подумал, если она будет видеть меня так близко, без преград, то не уйдёт, когда кто-нибудь на улице появится. Я же тут, такой доступный, такой беззащитный… вот пусть и охотится. Принесёшь мне какую-нибудь табуреточку, не стоять же мне тут всю ночь?

— Мой князь абсолютно долбанутый на голову индивидуум, — выразилась Алиса в несвойственной для неё манере. Явно в интернете вычитала.

Глава 20, в которой много суеты и драки

Поняв, что никто не собирается прямо сейчас отправляться в самоубийственную атаку, Алиса немного успокоилась. Всё равно была ужасно недовольна, конечно же — очень её возмущало, что Валерка собирается рисковать ради каких-то людей, которых он даже не знает.

— Если кто попадётся этой твари, он будет сам виноват! — горячо убеждала девушка. — Мы здесь совершенно ни при чём! Нечего шляться по ночам, вот что я скажу! А вдруг она всё-таки прорвётся? Дверь-то открыта, контур нарушен! И вообще, ну много ли она убьёт за ночь? Тут ведь и нет никого. А утром уберётся в свою нору, это точно. Такие, как она, днём не появляются, им свет дневной не нравится.

Птицын был непреклонен. Мрачно нахмурившись, он смотрел на навью в облике симпатичной, мёртвой девушки. От нежити веяло каким-то инфернальным ужасом. Примерно такое же чувствуешь ночью, насмотревшись ужастиков, сидя в одиночестве в пустой тихой квартире, только намного, намного сильнее. Хотелось бежать, прятаться под одеялом, накрыться с головой, лишь бы не видеть и не слышать этот кошмар. Явно навеянные чувства — обычно если видишь опасность, страх совсем другой. А опасность Валерка видел. И если смотреть отстранённо — ничего такого особо страшного не было. Да, она, конечно, мёртвая, эта навья. Заложная покойница. Но она еле движется к нему. Как будто против очень сильного ветра. Никаких сверхчеловеческих способностей пока не демонстрирует. К тому же рядом стоит Полкан, рычит. Птицын впервые слышал, как пёс рычит, и, надо отдать должное, это было тоже очень страшно. До печёнок пробирало. Парень уже привык как-то, что Полкан, несмотря на внешний вид, добрейший пёс. Сейчас никто бы его добрым не назвал — даже внешний вид изменился. Когти и клыки выросли ещё сильнее, глаза загорелись красным, и к тому же пёс подрос — теперь он в холке был Птицыну по пояс.

— Неси давай табуретку, — повторил Валерка. — И иди спать. Не хочу быть виноватым в чьей-то смерти. Ты ж сама понимаешь, если б нас тут не было, она бы не появилась. Как уж мы смогли её спровоцировать — неизвестно, но вот вышло так. Драться я не собираюсь, не волнуйся.

Вообще-то Валерка не был уверен, что когда-нибудь в принципе может решиться схлестнуться с тварью. Как ни убеждал себя, а всё равно — страшно. Но если он может что-то сделать не слишком рискуя, то почему бы и нет? Бессонная ночь и немного страха — не такая большая плата за чью-то жизнь, а то и не одну.

Алиса, всё ещё ворча, ушла в комнату. Явно сначала собиралась сидеть вместе, даже стул себе принесла, но не выдержала ужаса. А вот Валерка, напротив, постепенно привык и даже почти перестал бояться. Странное дело, где-то на краю сознания ещё накатывало, волнами, но это уже можно было вполне спокойно переносить. Алиса же не выдержала и десяти минут, и ушла в дом. Как и Полкан, к слову. Правда они возвращались его проверить — сначала чуть ли не каждые пять минут, потом раз в полчаса. Птицын даже ухитрился немного придремать. Правда ненадолго и удовольствия не получил. Во-первых, тело затекло от неудобной позы, во-вторых, снился кошмар, от которого парень проснулся уже на ногах, и почти за порогом дома — собирался бежать куда-то прочь во сне. И как раз навстречу навьей. Самое паршивое, домовой Алисе об этом происшествии доложил, и девчонка преодолела страх в достаточной мере, чтобы отчитать своего «непутёвого князя». Дальше пришлось сидеть и читать с телефона, чтобы не уснуть. Пытался слушать музыку, но даже самая тяжёлая навевала сон. Правда, после случая с дремотой на соседнем, пустующем стуле стала время от времени появляться чашка с крепким, хорошим кофе. Они с Алисой его не покупали — это домовой, видимо, нашёл в запасах хозяина. Иногда в голове появлялись странные мысли. О том, что было бы так легко и спокойно, если бы он сейчас вышел во двор. Все печали, все неприятности остались бы позади, а он воссоединился бы с теми, кого любил. Они ведь ждут его там, за кромкой, а он зачем-то остаётся здесь, и тем причиняет им боль.

Валерка эти мысли игнорировал с лёгкостью — настолько они были ему не свойственны. Нет, он скучал по родным, но всегда считал, что они его подождут, если что. Да и вряд ли мама была бы рада, если бы он помер в столь молодом возрасте. В общем, догадаться, что мысли наведённые было совсем не сложно, так что парень от них отмахивался, только удивляясь силе убеждения навьей твари. «Не удивительно, как эта девочка попалась, — размышлял Птицын, глядя в глаза мёртвой. Для того, кто находится в депрессии, наверное, очень убедительно. И как, пришел к тебе после смерти такой желанный покой?» Валерка искренне надеялся, что пришёл, и что это лишь внешняя оболочка, которую навья тварь украла у своей первой жертвы.

Самое опасное случилось под утро, когда Птицын уже думал, что эта ночь так и пройдёт скучно, зябко и тягомотно, но практически безопасно. Привычное уже давление чужой ненависти вдруг ослабло, да так резко, что парень чуть не подскочил. Ощущение такое, будто тело вмиг наполнилось гелием, так легко стало. Навья уже не пыталась подойти к дому. Теперь она снова стояла за забором и смотрела куда-то в сторону города. Валерка настолько сроднился с её чувствами, что и теперь не потерял контакта. Теперь навья чувствовала хищный интерес к кому-то.

«А вот это уже нехорошо», — Птицын сразу сообразил, что это не просто так. Рассвет только через полчаса, а это значит, что где-то поблизости появился прохожий. Соображать нужно было быстро — нежить уже удалялась от дома, одновременно становясь прозрачной и какой-то разреженной.

— Эй! — рявкнул Валерка. — Ты куда! Ночь так-то ещё не кончилась!

Одновременно парень выбежал во двор. Слова навьей были по боку, но вот как только Валерка вышел из-под защиты дома, нежить резко остановилась. И очень быстро вернулась во двор. Птицын предусмотрительно не уходил от дома далеко — только ступил с крыльца на землю, но всё равно едва успел обратно на крыльцо. Тварь опять смогла оказаться прямо у него за спиной — в этот раз Валерка смог даже рассмотреть, как её отбрасывает от дома, как только он оказался внутри.

— Вот-вот! Тут и сиди! — бросил парень, с трудом подавляя дрожь в голосе. Как-то не рассчитал, что тварь может перемещаться так быстро. Судя по ненависти, которой полыхнула навья, разочарована она была изрядно. «Ну да, ничего удивительного. Я бы тоже расстроился. Почти успела ведь!»

Естественно, домовой тут же доложил Алисе об очередной «выходке» князя, так что девчонка тут же примчалась, чтобы в очередной раз пропесочить непутёвого. Обратно в комнату возвращались они вместе. Как только небо едва заметно посветлело на востоке, тварь тут же исчезла. Не растворилась даже — её как будто стёрло что-то из реальности!

Четырёх часов Валерке вполне хватило, чтобы немного поспать и прийти в себя, после чего они с Алисой направились в психбольницу. Точнее, в заброшенный корпус, в котором гнездилась навья. И не просто так, а вооружённые теми ингредиентами и приспособлениями, которые Алиса, оказывается, всю ночь готовила. Девчонка вовсе не спала, как думал Птицын. Напротив, она нашла в подвале лабораторию колдуна, в которой нашлось ну очень много всего, в том числе и освящённая соль вперемежку с золой, берёзовые ветки с вырезанными на них специальными символами, святую воду, и много чего ещё. Птицыну девчонка вручила два кастета с серебряными шипами. Шипы она сама выплавила в тигле из купленных Птицыным цепочек. Оружие получилось кривоватое, но ухватистое. Да и выглядело довольно угрожающе. Парень только тогда заметил, что у неё все руки в бинтах: оборотни серебро не любят, оно их ранит и оставляет ожоги. Птицын обнял девчонку, покрутил вокруг себя и даже подбросил от восторга — так ему понравились эти кастеты.

— Слушай, это очень круто! Но я теперь чувствую себя виноватым. Вот зачем ты с серебром возилась! Я бы и сам мог!

Последнее Валерка соврал. Он был совсем не уверен, что смог бы выплавить что бы то ни было из серебра.

— И ничего со мной страшного не произошло, — смущённо отвела глаза покрасневшая от удовольствия лисица. — Заживёт быстро, на мне всегда быстро заживает. Я же оборотень! А оружие тебе нужно, а то не дело это, что ты, князь, и безоружный. Хотя вообще-то надо меч или копьё… но это у вас, я так понимаю, купить не выйдет.

— Но от навьей-то и кастеты помогут? — на всякий случай уточнил Валерка, и был разочарован:

— Что? — удивилась девушка. — Нет, конечно! Против навьей это как мёртвому припарки. Если бы она просто была заложной покойницей — ещё туда-сюда, но это ведь навья! Кастеты для другого. Мы же с тобой на рынок собираемся идти, на той стороне. В общество, можно сказать, впервые выходим. Так вот это для той стороны. Я бы могла хотя бы кинжал сделать, но потом подумала: ты им всё равно работать не умеешь. А вот как кулачный боец, наверное, что-то можешь. Уж кулаки-то вам ваше правительство никак запретить не могло!

Насчёт последнего Алиса попала в точку. Птицын в школе занимался боксом. Не слишком профессионально, в спортивных соревнованиях не участвовал. Можно сказать, для себя. Однако вполне добросовестно учился, его даже на эти самые соревнования звали, только он отказался — неинтересно. Конечно, он уже давненько не практиковался, но навыки, если что, можно и обновить.

— Так с нежитью-то как бороться будем? — уточнил Птицын.

— С нежитью я сама, — взмахнула полупустым непрозрачным полиэтиленовым пакетом девушка. — Ты нужных наговоров не знаешь. Лучше бы, конечно, их какой-нибудь ведун читал… или колдун тот же. Но нам ведь ненадолго её там задержать нужно, так что и меня хватит.

Больше Валерка ничего уточнять не стал. До психушки добрались спокойно, на территорию попали через дырку в заборе, которую для них разведал Полкан. А вот внутри их опять накрыло. Точнее, Алису и Полкана. Сам Валерка чужую ненависть и пристальный взгляд теперь чувствовал уверенно, но после прошедшей ночи его это не особенно волновало. Впрочем, теперь, в середине дня, яломиште тоже вполне держалась, убегать не собиралась. Как, собственно, и Полкан — бедному псу прогулка резко перестала нравиться, но оставлять хозяев он не хотел.

Процедура установки защиты оказалась довольно сложной и скучной одновременно. Алиса категорически запретила входить внутрь полуразрушенного здания, так что они обходили его против часовой стрелки. Медленно, рассыпая содержимое пакетиков, которые яломиште доставала по очереди из большого пакета. Попутно она читала какие-то то заговоры. Дело это было ощутимо сложное, по лицу девчонки несмотря на холодную погоду струился пот, но она не прерывалась ни на секунду, пока не закончит очередную скороговорку. Некоторые показались Валерке смутно знакомыми — он будто бы слышал уже что-то такое. Когда-то давно, в детстве. Почему-то опять вспомнилась бабушка.

— Всё, я поняла, почему она вырвалась, — сообщила Алиса во время одного из перерывов. Они с Валеркой прятались в кустах, пережидая, пока кто-то из работников клиники докурит и уйдёт обратно в здание. Лисица, к слову, оказалась отличным разведчиком — она прекрасно чувствовала чужие взгляды и умела их виртуозно избегать. Ещё и от Птицына требовала, чтобы он повторял все движения за ней.

— Этот Пётр Ляхов! Как я и думала! Вот говорила! Колдуны — они все такие!

— Нифига не понял, — флегматично ответил Птицын.

— Он тут защиту ставил, — объявила девушка. — Видишь, вон, символы защитные?

Валерка с такого расстояния ничего не видел, но кивнул.

— Ну вот. Он их на своей крови ставил. И барьером для нежити они могут служить только когда он находится поблизости. Если помер или, как у нас — переехал, барьер быстро ослабевает, и становится для нежити вполне проходим. Я там ещё несколько символов непонятных видела, но они не охранные, к делу не относятся. В общем, ничего это не мы виноваты, что она вырвалась. Это колдун так сделал. Если бы он помер, ещё хуже бы было. Она бы тогда вообще по всему городу смогла ходить.

У Птицына немного отлегло. Неприятно было сознавать, что он как-то оказался причастен к появлению твари на улицах города, а теперь, получается, это всё равно бы скоро случилось.

Наконец, круг был завершён. По мнению Валерки, получилось неплохо. По крайней мере теперь угроза со стороны здания ощущалась гораздо слабее. Птицын ещё не привык к своему внезапно обострившемуся чутью, и, к слову, не совсем понимал, откуда оно вообще взялось, но пользовался уже во всю. А вот Алиса проделанную работу воспринимала скептически.

— Хватит на пару дней, если ничего плохого не произойдёт, — сказала девушка, — Ну, может, даже на неделю. Если тут в округе за эту неделю никто никого не убьёт, не покончит с собой или ещё какую-нибудь гадость не сделает.

Птицын прикинул сколько вокруг живёт народа и с сомнением покачал головой. В то, что ничего такого в ближайшее время не произойдёт верилось слабо.

— Так что, сейчас и пойдём на ту сторону?

— Я бы на нашем месте ещё как-нибудь подготовилась, — вздохнула Алиса. — Жаль, одежда у нас сильно приметная… но вообще, нам нужно что-то, чем мы будем расплачиваться. Золото, серебро, камни драгоценные. Или можно на обмен что-нибудь взять. Я там в одной лавке стальные ножи видела — вроде бы неплохие.

Валерка усмехнулся. «Могла бы и вчера сказать, что ножики понравились», — подумал парень. Вслух говорить не стал, чтобы не обижать. Снова отправились в центр, побродили по магазинам. Алиса приценивалась к вещам, выбирала то, что может пойти на обмен на той стороне.

— Вообще-то, за любой из ваших волшебных предметов там можно было бы целый дом купить, — объясняла девушка, имея ввиду телефоны, компьютеры и прочую электронику. — Даже учитывая, что у нас оно полноценно работать не будет. Диковинка! Только мы же не хотим пока себя раскрывать? Поэтому лучше брать что-то простое, но качественное. Такое, что может быть просто из дальних пределов, но с нашей стороны.

Таких предметов нашлось на удивление много — рюкзак за спиной заполнялся с угрожающей скоростью. Алисе, кстати, достался-таки так понравившийся ей ножик. Девушка от счастья прыгала до потолка, но не забыла отдариться монеткой — оказывается, на той стороне эта примета тоже в ходу.

Изрядную долю объёма заняло нижнее бельё, как мужское, так и женское. Если прежде Алиса была к нему вроде бы равнодушна, это вовсе не значило, что она не замечала ярких магазинов. Они, правда, довольно долго ходили вокруг и не решались войти — девчонка стеснялась зайти. Зато уж когда поняла, что никто из местных жителей ничего неприличного в этом не видит, оторвалась на полную катушку.

Переходить решили в привычном месте. Заодно и Полкан навестит бывших хозяев — наверняка соскучился. Да и Андрей Иванович, поможет хоть одеждой подходящей обзавестись…

Привычная до последней выбоины на асфальте Черниговская встретила их равнодушно-приветливо. Никого из знакомых не встретилось, машин, как всегда, было мало. Из такси вышли возле гостиницы. Бросив взгляд на окна своей съёмной квартиры, Валерка напомнил себе, что нужно будет всё же зайти и забрать вещи… но это можно сделать и потом. До конца месяца ещё далеко, так что пусть пока там всё полежит… собственно, из ценного там оставалась только плазма на стене, да альбом с детскими и школьными фотографиями. Вот его Птицын терять не хотел. «Вернёмся — перееду окончательно, — пообещал себе парень. — Не тащить же сейчас этот альбом на ту сторону? И телевизор ещё…»

Они уже миновали метромост, когда сзади окликнули:

— Молодые люди, подождите!

Птицын оглянулся и встретился глазами с пассажиром дорогого БМВ, совсем тихо подкравшегося со спины. Холёный мужчина неопределённого возраста тоже разглядывал парня.

— Ага. Вот и нарушитель спокойствия, — кивнул сам себе мужчина. — Берите их, ребятки.

Двери машины открылись и оттуда полезли серьёзные молодые люди в костюмах. Натуральные «быки» как в кино, Валерка даже складочки характерные на затылке заметил. Парень откровенно опешил — совсем не ожидал такой встречи. А вот Алиса без лишних слов уже приняла боевую форму. Птицын с надеждой покосился на нападающих, но те на изменения никак не отреагировали. «Значит, точно знают, к кому пришли», — успел подумать парень, а потом всё закрутилось. Алиса принялась с бешеной скоростью наскакивать на быков. Полкан с инфернальным рыком рванул в бой. Челюсти, которые могли бы дать фору медвежьему капкану сомкнулись на лодыжке. Нападающий на пса даже внимания не обратил, лишь замедлился немного, и тут на него налетела Алиса. Птицын ожидал, что они ничего не смогут ей сделать — он-то знал, насколько она быстрее и сильнее обычного человека. Только эти противники, похоже, не были обычными людьми. Несмотря на размеры они двигались ничуть не медленнее Алисы. И удары у них тоже явно были сильны. Алиса всё ещё держалась, но с заметным трудом. То же самое поняли и нападающие — один, тот, что с Полканом на ноге, остался додавливать лисицу, а второй повернулся к Птицыну.

— Пойдём, не добавляй себе проблем. И псин своих одёрни.

«Ну щас, сволочь!» — вслух Валерка отвечать не стал. Вместо этого крикнул Алисе:

— Догоняй! — и, развернувшись, побежал к башне, на ходу сосредотачиваясь на переходе.

Нападавшие, видно, такого не ожидали, поэтому дали возможность обоим оторваться шагов на пять, но уйти Птицын не успевал. Бежали они тоже быстрее.

Кастеты в карманах парень нащупал сразу же, как только их остановили. Резко остановился, развернулся, и двинул в лицо тому быку, который уже почти успел его схватить. Валерка всегда гордился своим апперкотом. Он у него был по-настоящему быстрый, не каждый профи успевал среагировать. Этот успел — перехватил ладонью. Вот только эффект всё равно был крайне приятный: раздалось шипение, из-под ладони появился дымок. Бык с воем отдёрнул руку.

Дальше драка была почти на равных — нападавший был быстрее и сильнее, зато он по-настоящему боялся ударов Птицына. Подставлял локти, уклонялся. Но даже через одежду какой-то эффект от волшебных кастетов присутствовал, потому что каждый удар заставлял быка ощутимо вздрагивать. Краем глаза Птицын следил за Алисой. У девчонки дела шли не лучшим образом. Пожалуй, она легко могла бы убежать — всё-таки чуть-чуть, но она была быстрее. Особенно с учётом Полкана, повисшего на ноге. Один раз Валерка заметил, как пёс пролетел куда-то в кусты, должно быть, бык выбрал время, чтобы его пнуть. Но уже через пару секунд пёс снова висел на ноге — теперь другой. В общем, убежать Алиса могла бы, а вот победить никак не получалось. Её удары большого эффекта не приносили, быку даже на разрезы от когтей было, кажется, наплевать.

Драка шла более-менее на равных. Птицын был уверен, что они справятся — рано или поздно. В голове, конечно, немного гудело от пары пропущенных ударов, но вполне терпимо. Его противнику явно было гораздо хуже. Всё было бы хорошо, но тут он увидел, что тип, который отдал приказ, вышел из машины, и идёт теперь к ним. На лице то же выражение скуки, что и в прошлый раз.

Валерка понятия не имел, что это за твари такие, и насколько силён этот мажорчик в чёрной бэхе, но решил не рисковать. Дерутся они уже некоторое время, спокойствие восстановить удалось. Птицын сосредоточился, и сделал пару шагов назад, проваливаясь в переход. Он надеялся, что заберёт с собой не только Алису, но и этих непонятных личностей. Хотелось бы разобраться, кто они такие, и чего им нужно.

Глава 21, в которой Птицына всё время бьют

Междумирье в этот раз было ещё более оформленным. Уже нельзя было даже предположить, что это фантазия. Совершенно точно, какое-то существующее место. Вот только Валерка тут как будто не во плоти. Как будто спит и видит сон о настоящем месте. И, как всегда, один. Спутников рядом нет… Хотя нет. Сегодня присутствие кого-то постороннего ощущалось особенно остро. Теперь никаких сомнений нет — он здесь не один. Валерка постарался поднажать — не хотелось ему сейчас знакомиться с кем бы то ни было, и не важно, к добру это знакомство или к худу. Зашагал быстрее, потом и вовсе побежал, лишь бы побыстрее оказаться на той стороне. У них тут проблема с какими-то непонятными уродами, которые от серебра дымятся, а он бродит неизвестно где! Самое смешное, удалось. Ускориться в смысле, хотя обычно он не мог сознательно влиять на скорость своего передвижения в этом необычном месте. Вот только вместо того, чтобы быстрее оказаться на той стороне, он пришёл… куда-то.

— Так-так. Вот, кто меня разбудил.

Голос было слышно со всех сторон, но увидеть того, кто говорил, не получалось. От этого возникло неприятное впечатление, что его рассматривает как под микроскопом кто-то огромный и равнодушный. Страшновато стало, и Валерка, как всегда в таких ситуациях, начал молоть языком:

— Да спи, кто тебе мешает! Я тут вообще мимо проходил, никого не трогал.

Бывает, снится что-то очень страшное, но ты понимаешь, что это сон. Сейчас Птицын чувствовал ровно то же самое. И действовал точно так же — пытался проснуться. Знал: стоит только очнуться, и он окажется в реальности. Там, где и нужно, на той стороне Черниговской улицы, неподалёку от дружественной общины вурдалаков, которые помогут с неизвестными беспредельщиками. Очнуться не получалось. Наоборот, было ощущение, как будто он отдаляется от привычной реальности несмотря на все усилия.

— Дерзкий… — удивлённо произнес собеседник. — И наглый. Тебе кто разрешил здесь шляться?!

— Да я сюда и не хотел, — ответил Птицын. — И как оказался — не знаю. Мне вообще здесь с тобой время тратить недосуг!

Некто огромный аж крякнул от такой отповеди.

— И куда ж тебе надо, мелочь?

— На ту сторону мне надо. Где упыри, вурдалаки, оборотни и прочая нечисть. Дело у меня к ним! Раньше нормальная дверь была. Сосредоточишься, откроешь — и вот уже на той стороне. Всё просто! А теперь лес какой-то сначала. Теперь — вообще непонятно! И ты вот ещё!

— А что ты хотел, мелочь? Ходишь туда-сюда, спать приличным стражам не даёшь. Ты думал, всегда будешь вот так слоняться? Нет, проводник. Шалишь.

— Была такая мысль, — вздохнул Птицын. — Мне как бы никто не говорил, что есть какие-то стражи. И чего тебе нужно от меня? Нарушил я что-то?

— Кто знает? Я ведь спал. Видел сны. Думал, уже и не придётся просыпаться. И знать не знал, что появилась какая-то мелочь, которая во всю туда-сюда шныряет, и других переводит. Вот пока просто ходил, я не просыпался. Но тебе мало. Ты, значит, начал всяких переводить. Вампир настоящий, да против воли. Тут не захочешь — проснёшься. А то ещё неизвестно, кого раньше водил. Разбираться придётся!

— И чего… нельзя против воли? — насторожился Валерка.

— От чего ж! Можно. Но не всех. Тут разбираться нужно. Впрочем, это я узнаю. И если найду нарушения — накажу.

Сказано было вроде бы спокойно, но Птицын чётко понял — ему наказание не понравится.

— Слушай, таможня. Ты хоть скажи, по каким критериям определяешь, чего можно, а чего нельзя. Чтоб я в следующий раз знал.

Собеседник хмыкнул:

— В следующий раз? Так уверен, что он будет, следующий раз-то? — И замолчал. Надолго. Валерка стоял на месте, рассматривая окружение, пытаясь нашарить глазами собеседника, но никого не видел. Зато чем больше смотрел, тем чётче видел окружающее. Лес, небо, ясное и светлое, но без солнца почему-то, земля. Между деревьев, далеко впереди, что-то просматривалось, воттолько разглядеть не получалось. То ли строения какие-то, то ли горы.

— Ладно, — вдруг прервал молчание собеседник. — В этот раз повезло тебе. Несмотря на то, что тянешь ты их против воли, наказывать тебя я не стану.

— А принцип-то можно узнать?

— А простой принцип, — «таможня», судя по голосу, улыбнулся. — Миру не должно ущерб наносить. Если твоё действие этот ущерб наносит — я тебя наказываю. Или и вовсе того… отменяю. Если не наносит — то иди поздорову.

Ответ неожиданный. Валерка не мог поверить, что всё обошлось.

— Ну, так я пошёл тогда? — неуверенно уточнил он.

— Нет уж подожди, касатик. С кровососами тебе повезло. Но вообще, ты передо мной провинился. Объявился, понимаешь, молодой да дерзкий, разбудил, шастаешь туда-сюда… я это говорил уже, да? В общем наводишь много лишней суеты и доставляешь множество неудобств. Не дело. Я тут спал-дремал, хорошо мне было. А теперь уж и не поспишь. Теперь надо за тобой бдить.

— А я чего сделаю? — Птицын начал злиться. — Мне типа исчезнуть, чтобы тебя не раздражать? Так насколько я понял, теперь кто-то другой появится, такой же как я. И я, вроде как не виноват, что так получилось.

— Виноват, ещё как виноват, — хмыкнул собеседник. — Ты ещё сам не знаешь, насколько виноват. Если б не ты, я бы дремал ещё долго. Но теперь да, теперь уж не исправишь ничего. Поэтому ты мне должен, мил дружочек. И если должок не вернёшь, не быть тебе проводником. Я тебя просто пускать перестану. Будешь бродить по одной стороне и мучиться. Так-то! Имею право не пускать. Я страж, в конце концов, или кто?

— Чего должен-то? — Птицын почувствовал, что жутко устал. Все хотят с него что-то поиметь. Вампиры эти, теперь вот страж какой-то непонятный. — Чего тебе надо?

— Не понимаешь? Компанию мне надо! Мне грустно и одиноко, путник. И поговорить не с кем. Теплоты, понимаешь, хочется. Душевной. Вот это я от тебя и потребую. Как домой вернёшься, приведи мне девку.

— Какую девку? — очумел Валерка. Как-то не ожидал такого условия.

— А вот первую, какую увидишь, когда дома окажешься, ту и приведёшь. Я не переборчивый. Так мне веселее будет, и злиться, что разбудили, перестану. А то сидишь тут уж сколько сотен лет, а поболтать можно только с такими, как ты. Посадили здесь, гады, и даже компании лишили! Со своей стороны, понятно, приводи. Так-то это надо было в первый переход делать, но уж ладно. Сделаем скидку на то, что ты без обучения в проводники пошёл. Техники безопасности не знаешь, правил не знаешь, зелёный совсем. Самоучка, значит.

У Птицына всё упало. Кого он может увидеть, когда перейдёт? Только Алису. Отдавать девчонку кому бы то ни было он не собирался. Да и кого-то другого — тоже так себе идея. Становиться похитителем он не хотел. «И что теперь делать?» — растерянно подумал парень. А в следующий момент стало не до отвлечённых размышлений. Сначала в лицо резко дохнуло холодом, а потом по голове прилетел такой мощный удар, что перед глазами всё закрутилось.

Сознания парень так и не лишился, но на несколько секунд потерялся, а когда очнулся, обнаружил себя висящим между двух быков. Алиса лежит где-то в стороне без движения, а рядом Полкан с перебитыми лапами. Скулит, но всё равно пытается ползти. А напротив самого Птицына стоит молодой человек из машины, который распоряжался быками.

— Давай, переводи нас обратно, проводник, — сказал мажорчик, — А там поговорим.

Теперь, когда появилась возможность получше его рассмотреть, Валерка с трудом удержался от того, чтобы сплюнуть. Парню такие «щеголи» всегда были неприятны. Он их просто не понимал. Нет, так-то Валерка сознавал, что всё это очень и очень дорого. По крайней мере, именно такую куртку-бомбер от Лоро Пьяно он как-то видел в контекстной рекламе, которая неведомыми путями интернет-маркетологов высветилась у него на экране ноутбука. Кобальтовая — даже название цвета запомнил. Удивило несоответствие цены и внешнего вида модной курточки. Нет, возможно, там какие-то супер-дорогие материалы, из-за использования которых куртка просто не может стоить меньше полумиллиона… но почему они из этих супер-дорогих материалов шьют такое убожество, которое Валерка не купил бы даже за пять тысяч? Да ни за сколько бы не купил, потому что постеснялся бы надевать. Вампир вот не постеснялся. Наверняка у него и остальная одежда такого же порядка, но это парень оценить уже не смог — знаний не хватило.

— Да пошёл ты, — хмыкнул Птицын, насмотревшись. — Ты кто такой вообще?!

— Как же я не люблю, когда мне хамит пища, — вздохнул вампир, — Насколько же было бы проще, если бы ты не брыкался! Тебе же проще, еда. Я бы спокойно обратил тебя, после чего ты бы делал то, что тебе сказали. Теперь придётся работать негуманными методами.

Вампир тяжко вздохнул, будто не желая идти на крайние меры.

— Низшие! — голос стал строгим и холодным, быки даже вздрогнули. — Сломайте ему руку для начала.

Паузы между приказом и действием не было. Валерка не успел ни подготовиться морально, ни даже просто собраться. Резкая, взрывающая сознание боль, мерзкий хруст.

— Аааааа! — он не сдержал крика, выдал всё, что было в лёгких, потом вздохнул, и снова закричал.

— У тебя ещё одна рука есть, — напомнил вампир, — А если этого мало — то на них пальцы. Сколько выдержишь?

— Да что тебе от меня надо, тварь кровососущая? — простонал Валерка. Будь он в более спокойном состоянии сознания, наверное, не решился бы вот так говорить, но сейчас ему наплевать было. Парень лихорадочно соображал, жива ли Алиса. А ещё — как выкрутиться из этой ситуации, потому что переходить обратно в верхний мир он не хотел категорически. Очень ему не понравилась фраза про обращение.

— Пища не поняла, — сокрушённо покачал головой мажор, — Ну, тогда не обессудь. Низший!

Договорить он, к счастью, не успел — прервали. Вокруг, как по мановению, появились вурдалаки. Птицын как-то упустил этот момент: зажмурился, в ожидании новой вспышки боли, а когда понял, что вампирчик замолчал, и открыл глаза, вокруг уже стояли знакомцы со старой водокачки во главе с Андреем Ивановичем. Рядом с упырём стоял ещё один незнакомый товарищ. Из компании вурдалаков он выделялся старомодной, но очень элегантной одеждой, а ещё ярко-жёлтыми глазами. Нет, у Андрея Ивановича они тоже иногда отсвечивали жёлтым, но тут был постоянный цвет.

— Так-так, — протянул незнакомец. — Надо же, какие у нас тут гости!

Демонстративно потянув носом, упырь, — а это был упырь, насколько Валерка научился различать, — скупо улыбнулся.

— Давненько у нас не появлялись высшие вампиры со свитой.

Невозмутимость с лица мажорчика слетела, как будто и не было. Вампир оскалился, показав длинные клыки.

— Прочь отсюда, упырь. Это моя добыча.

— Ты мне ещё поугрожай, — криво ухмыльнулся незнакомец в винтажной одежде, и вдруг исчез. Вампир исчез тоже, а Валерка вдруг упал, потому что держать его было некому. Двое быков обнаружились лежащими рядом с разорванными глотками.

— Потерпите, молодой человек. Сейчас Демьян Фёдорович справится, и мы вам поможем.

— Андрей Иваныч. Алиса и Полкан, — Птицын после падения внятно говорить не мог, но надеялся, что его поймут:

— С ними всё в порядке, тоже поможем, — ответил упырь. — Лучше посмотрите на бой — такое не каждый день увидишь!

Наверное, это действительно было редкое зрелище, вот только Валерка оценить его толком не мог. И дело не только в дикой боли, просто он почти не видел сражающихся — так быстро они двигались. Только когда оба замирали, переводя дыхание или оценивая обстановку, можно было оценить ход боя. Странное зрелище. Судя по всему, побеждает упырь, но победа даётся непросто. Вот пара размытых пятен вдруг замирает, и оказывается, что дорогущая куртка мажорчика лишилась одного рукава, на руке вспухают тёмно-красной, почти чёрной кровью раны. На груди тоже разрез. Миг, и фигуры снова размываются, а через секунду вампир щеголяет разорванной щекой, а у упыря в груди дыра с кулак размером. Хотя не похоже, что упыря рана сильно беспокоит. И снова фигуры размываются. Птицыну кажется, что он начинает различать смазанные движения, по крайней мере, иногда. Как будто кто-то запустил видео на скорости 10х — рваные куски движений, и результаты. Вот упырь ловким ударом отрывает руку вампиру. За удачу приходится расплачиваться — вампир здоровой рукой, раскрытой ладонью успевает ударить Демьяна Фёдоровича в живот. Эффект впечатляющий: упырь взлетает в небо, как незадачливая кошка, которую лягнула лошадь. Глаза невольно дёргаются проследить за полётом, но Птицын смотрит на вампира. Только поэтому и успел заметить — вместо того, чтобы рвануть вслед за улетевшим противником, он бросается в противоположную сторону. К лежащему между трупами быков Птицыну. Всё, что успел сделать Валерка, это выставить здоровую руку с так и не снятым кастетом.

Боль была адская. В первый момент показалось, что всё, оторвало. Он успел увидеть искажённое яростью лицо вампира, почему-то в языках пламени. Увидел даже ниточку слюны, стекающую с клыков. Увидел струю тумана, который вместе с предсмертным криком вырывался изо рта умирающего. А потом потерял сознание.

Период беспамятства вышел каким-то беспокойным. В бреду виделись непонятные картинки. Реки алой, блестящей крови, сексуальные тётки, старательно и очень эротично изгибавшиеся. Только Птицына они почему-то совсем не привлекали. Очень хотелось пить, а ещё было невероятно холодно, как будто его под воду опустили. Помимо женщин был ещё странный усатый мужик в смешной шапке и красном пальто с меховым подбоем. Ужасно раздражающий. Мужик что-то требовал от него, но Валерке уже надоело общаться со всякими высшими сущностями, которые непонятно чего от него хотят. Набравшись сил, Птицын сказал:

— Отстань, Санта Клаус постылый. Иди ко всем чертям и пусть они тебя там сношают вилами.

Мужик даже не разозлился — он ужасно удивился, а потом начал таять. «Должно быть, пошёл-таки куда послали», — довольно подумал Птицын. После того, как мужик исчез, сразу стало гораздо легче, он перестал страдать от жажды, холода и, самое главное, отвратительных видений. Стало легко и спокойно. Валерка подумал, что вот она — смерть, приготовился исчезнуть окончательно, но вместо этого проснулся.

Вопреки ожиданиям, ничего не болело. Первое, что увидел Птицын — это склонившуюся над ним обеспокоенную морду Полкана. Естественно, дёрнулся тут же отползти, однако, попытка скрыться от ужасных клыков была обречена на провал. Лицо тут же принялись вылизывать холодным, шершавым языком, кто-то рядом заполошно охнул, отпихнул пса, и над ним склонилась ужа Алиса.

— Живая!

— Живой! — обрадовались одновременно. Птицын хотел было рассмеяться от такого забавного совпадения, но Алиса была чем-то ужасно озабочена, и он сдержался.

— Ты почему не обратился?! — воскликнула девушка. Почему-то в голосе слышались обвиняющие интонации.

— Эээ, не знаю, а надо было? — растерянно сказал Птицын, и попытался подняться. — А чего это я связанный?!

— Потому что ты должен был обратиться! Новорожденный вампир после того, как обратится, слишком силён и агрессивен, так было бы проще тебя убить.

— Охренеть! — ошарашенно воскликнул Валерка. — А можно поподробнее, зачем меня убивать? И если я ни к кому не обращался, можно меня уже развязать?

— Ты должен был обращаться не «к кому», а «в кого»! — рявкнула Алиса, а потом вдруг разрыдалась.

— Эй, ты чего?! — Птицын всё ещё плохо соображал. — Не, ну давай я ещё раз попробую. Может получится.

— Не надо! — всхлипнула Алиса, и принялась его развязывать. — Это я радуюсь, что ты всё-таки не обратился. И что не придётся тебя убивать! Я так испугалась! Думала — всё!

В общем, добиться от Алисы каких-то внятных объяснений так и не получилось. Правда, долго оставаться в неведении не пришлось — на шум явился Андрей Иванович. Упырь тоже очень обрадовался, что проводник не обратился, и объяснил, наконец, что произошло, и чего все так боялись.

— Когда вампир на вас бросился, мы думали — всё. Он, когда понял, что ему не победить, решил напоследок нагадить — сделать вас, молодой человек, низшим вампиром. Дело это само по себе крайне неприятное, но, в принципе, не смертельное. В том смысле, что если приложить некоторые усилия и если очень повезёт, то процесс обращения можно остановить и откатить назад. Да только вы каким-то образом успели отреагировать, и ударили его, да так, что пробили ему грудь и поместили внутрь тела серебро. Так что вампир начал умирать, а процесс вашей инициации изменился — после его смерти вы должны были стать высшим. А это, как вы знаете, считается, что навсегда, так что нам оставалось только и ждать, когда вы обратитесь, чтобы прикончить, уж извините, — Андрей Иванович развёл руками, — по-другому с высшими вампирами поступать нельзя. Самое странное — мы ведь видели, что процесс начался. Ваши раны зажили — это верный признак. Вы ничего не хотите в связи с этим сказать?

— Так это… — Валерка и сам испугался. — Может, я всё же того… обратился?

— Если бы обратились, вряд ли вы сейчас так спокойно лежали бы, — объяснил упырь. — Видите ли, верёвки, которыми вас связали, содержат достаточно нитей серебра, чтобы причинить вам боль. К тому же вы и морально, сразу видно, остались собой. Беспокоились об Алисе, обрадовались Полкану. Вампирам это недоступно. Радость им доставляет только общение с себе подобными ну и, конечно же, кровь. Всех остальных они презирают. Это базовая черта личности. Один из тех определяющих признаков, который, собственно, и делает вампира вампиром. Они твёрдо понимают, что находятся на вершине эволюции, а все остальные — либо еда, либо низшие. Это не результат воспитания. Даже новорожденный вампир уже таков. Даже если в прошлом это был замечательный человек. В общем, можете не опасаться — вампиром вы не стали.

— А кем стал? — подозрительно уточнил Птицын.

— Остались тем, кем были, — пожал плечами Андрей Иванович. — Только не спрашивайте меня, кем именно.

Глава 22, в которой Валерка узнаёт о себе много нового

Последняя фраза Андрея Ивановича ввела Валерку в ступор. В очередной раз. Слишком много новостей, которые прямо выбивают из колеи. Хотя какая колея? Её, если честно, давно не осталось.

— Кхм, простите, Андрей Иваныч, что значит «не спрашивайте»? — осторожно уточнил Валерка.

— То и значит, — пожал плечами упырь. — Не знаю, потому и подсказать не могу.

— Да как… человек я, вроде всегда был.

— Ну конечно, — серьёзно покивал старик. — Это ведь совершенно типично для человека полностью игнорировать русалочий зов, заращивать себе открытые переломы меньше, чем за минуту, успевать отреагировать на приближение древних вампиров в боевом режиме, и, самое главное, сопротивляться обращению в высшего вампира. Совершенно обычно для человека, да.

— Так это ж из-за того, что я проводником стал, — с облегчением улыбнулся Птицын. — Пока им не был, ничего такого за мной не замечалось. И руки раньше ломал, а зарастали они обычно для человека, за пару недель.

— Обычно для человека — это месяц, — поправил Андрей Иванович. — Но давайте рассуждать логически. Я тут поговорил со знающими людьми… существами. И выяснил, что проводнику никаких подобных преференций не положено, — развёл руками упырь. — Так уж получилось. Есть ещё довольно много существ на этой стороне, которые помнят те времена, когда переход был открыт. Так вот, проводники порой принадлежали к разным расам, и обладали только теми способностями, которые были им даны при рождении. Ничего нового они за своё проводничество не получали. Так что вспоминайте ваших родственников, молодой человек. Вероятно, вы почти человек. Именно почти. Однако кто-то из ваших предков человеком не был. И сейчас у вас просыпается его кровь. Ну, это, опять-таки, мои предположения. Исключительно из-за того, что других правдоподобных вариантов просто в голову не приходит.

— С родственниками проблема, — вздохнул Валерка. — Нет у меня родственников. Только дальние, по крови не родные. Но с ними я не общаюсь, так уж получилось. А кто может быть у меня в предках, если не секрет?

— Да кто угодно, — пожал плечами упырь. Мы тут все совместимые, и чисто технически принадлежим одному виду. Все мы люди, только магически изменённые. Ну, кроме вампиров — там процесс изменения затрагивает не только тело, но и душу, причём сразу кардинально. Какие-то части удаляются сразу при обращении, какие-то потом отторгаются в процессе развития. Их поэтому некоторые специалисты даже к нежити причисляют — большая часть души-то, получается, мертва. Так что и потомства общего с людьми и прочими у них быть не может. А так, повторюсь, кто угодно. Но кто-то довольно сильный, определённо. Иначе через несколько поколений ничего необычного бы не проявилось.

Птицын только вздохнул. Как относиться к таким новостям он пока не понял. Вроде привык считать себя человеком, даже как-то гордился этим фактом. Человек — это звучит гордо, как известно. А тут, понимаешь, такая засада. С другой стороны, ну и что с того, что кто-то из его прабабушек или прадедушек согрешил с каким-то магически изменённым упырём? Всяко бывает, ничего страшного. Да и изменения, с ним происходящие, вроде бы на пользу. В том смысле, что вампиром вот становиться он точно не хотел бы. Главное, чтобы там чего-нибудь отрицательного не проявилось.

Сообразив, наконец, что его уже несколько минут как развязали, Птицын поднялся. Оказалось, он лежал на каком-то металлическом верстаке — видимо, обычной кровати не доверяли. Опасались, что если он обретёт сверхсилы вампира, то кровать его не удержит — развалится. Да и в целом, положили его где-то в мастерской, которую, как оказалось, уже начали оборудовать вурдалаки. Андрей Иванович решил организовать собственную автомастерскую, и тем зарабатывать на жизнь и на кровь.

— Ну а что, всё проще будет, чем в айти разбираться, — рассуждал упырь, — У нас есть пара бывших автомеханников, остальные подтянутся. Думаю, если мы сможем тут сделать что-нибудь на уровне того же Москвича, это будет фурор! Рассчитываю, кстати, молодой человек, что вы поможете с приобретением кое-каких станков. Думаю, нам не помешает более точная машинерия, чем здесь принято. Платить пока что буду со счетов, а в дальнейшем будем как-то конвертировать местные деньги.

— Так точно, Андрей Иваныч, непременно куплю, что нужно, — пообещал Птицын. — Только с вампирами разберусь. Сдаётся мне, этот, которого убили, не один был. А ещё с нежитью, что в Кащенко поселилась.

— А жизнь у вас, я смотрю, всё интереснее, — улыбнулся упырь. — Насчёт вампиров вы, скорее всего, правы. Но здесь мне есть, что вам предложить. Даже попросить. Вы запомнили, что происходило до вашего, гм, ранения?

— Ах да! — вспомнил Птицын. — Какой-то ваш местный знакомый. Демьян Фёдорович, кажется.

— Именно! — покивал старик. — Я вам его очень рекомендую. Пойдёмте, молодые люди, я вам покажу, как мы здесь обустраиваемся, заодно и о протеже своём расскажу.

Валерка был не против. Как ни крути, этот Демьян Фёдорович ему, считай, жизнь спас. Да и просто любопытно — с местными жителями, если не считать недотыкомок, встречаться ещё не доводилось.

За те несколько дней, что они с Алисой провели в верхнем мире, обиталище вурдалаков изменилось. Появилась мебель, — Птицын назвал бы её винтажной, — постепенно налаживалось электрическое освещение. Андрей Иванович жаловался, что провода на этой стороне дорогие и некачественные. Размышлял о том, чтобы самим наладить производство. В общем, видно было, что вурдалаки обустраиваются всерьёз и надолго.

Про нового знакомца Андрей Иванович тоже рассказывал. Правда, совсем немного:

— Видите ли, он сам о себе предпочитает не рассказывать, — объяснил упырь. — И настоять на своём я никак не могу, сами понимаете. Слишком у нас разные весовые категории. Демьян Фёдорович упырь старый, как бы даже не постарше местных глав кланов. Я против него как ребёнок. Да вы и сами видели, как он дерётся. Поверьте, мы с моими ребятами тому вампиру вообще ничего противопоставить бы не смогли. У нас он появился пару дней назад, и уже успел помочь в некоторых вопросах. Если честно, мне кажется, он относится к нам как к неразумным детям. Впрочем, это не удивительно, при такой-то разнице в возрасте! В общем, не буду ходить вокруг да около — он у нас появился не просто так. Прослышал о появлении проводника, и решил к вам присоединиться. Думаю, это большая удача — и для вас, и для нас тоже, как союзников, вынужденных встраиваться в этот новый мир.

— Кхм, Андрей Иваныч, вы уж будьте любезны как-нибудь более ясно выражаться, — попросил Птицын. — Он что, хочет присоединиться к моему, с позволения сказать, клану?

— Вот-вот. Именно в клан я вам его и сватаю. Для начала по временному ряду, а там как пойдёт.

— Это… кхм… Челове… Упыря, о котором даже вы сами ничего не знаете? — Валерка не ожидал такого от вроде бы достаточно надёжного и рассудительного Андрея Ивановича.

— Понимаю ваше недоверие, — покивал старик. — Но у меня, понимаете ли, сложилось впечатление, что у него какие-то проблемы с местными властями. Он прямо не говорил, но выглядит именно так. А поскольку вы и сами сейчас, пусть и не явно, в конфронтации с местными, я думаю, вы друг другу будете обоюдно полезны.

Птицын глубоко задумался. Конечно, союзники им сейчас нужны. Вон, всего лишь один вампир, и то, еле отбились. Повезло, считай, что как раз Демьян Фёдорович оказался рядом — иначе раскатал бы их этот вампир подчистую. Причём вместе со знакомыми вурдалаками, если Валерка правильно оценил разницу в силах. Однако брать в команду неизвестно кого, с неизвестным, но наверняка тёмным прошлым…

— Всё-таки стремновато, Андрей Иваныч. А вдруг мы того, характерами не сойдёмся?

— Потому он и предлагает временный ряд, а не клятву, — пожал плечами упырь, — Посмотрите друг на друга, пообщаетесь. Притрётесь. А если нет — разойдётесь. Впрочем, я ведь не настаиваю. Решать в любом случае вам. Мы, к слову, уже пришли, — добавил обитатель водокачки, открывая перед Птицыным дверь в небольшую комнатку.

Всё-таки Валерка думал отказаться. Заранее, чтобы не обнадёживать никого. Мутный ведь товарищ, и не рассказывает о себе ничего… Но тут Птицына за рукав подёргала притихшая было Алиса, заставила наклониться к уху, и зашептала едва слышно:

— Валера! Если это тот Демьян, о котором я думаю, мы должны соглашаться! Я тебе потом всё расскажу!

Птицын хотел что-то ещё спросить, но они уже вошли в комнату, и дальше шептаться было бы невежливо.

Демьян Фёдорович разместился со вкусом. В комнате неожиданно нашлась шикарная кровать с балдахином, массивный стол с невероятно красивой резьбой на ножках и торце, и даже открытый стеллаж, заставленный книгами. На столе и свободной от книг полке стеллажа горели свечи в серебряных канделябрах, а возле окна уместилось шикарное кресло с шелковой обивкой. Хозяин именно в нём и нашёлся — он дремал, и появление гостей его не разбудило. Андрей Иванович смущённо прокашлялся, разбудив упыря:

— Простите, Демьян Фёдорович, нужно было сначала постучаться…

— Не стоит беспокойства, юноша, — благодушно ответил упырь, поднимаясь навстречу гостям. Именно поднимаясь, а не вставая: разница, если смотреть, очень заметна. Валерка привык именно вставать — наклоняешься, упираешься ладонями в колени, если нужно, и уж потом выпрямляешься. Глядя на Демьяна Фёдоровича становилось заметно, насколько это неаристократично выглядит. Упырь вставал с прямой спиной, без помощи рук, и очень плавно. Даже завидно стало — на мгновение почувствовал себя неграмотным крестьянином перед аристократом. «Да и плевать, — Птицын постарался незаметно выпрямить спину. — Ну да, я потомок рабочих и крестьян. Считай, от сохи. Но спину гнуть всё равно не буду. Не знаю, как здесь, а у нас в семнадцатом господа закончились, и после девяносто первого так толком и не появились!»

— Здравствуйте, молодой человек. Разрешите отрекомендоваться, Демьян Фёдорович, ныне ни к одному роду не принадлежу уже давно.

— Здравствуйте, Демьян Фёдорович, — кивнул Птицын. — Меня зовут Валерий. Можно просто Валера, а это Алиса.

Яломиште сделала книксен и опустила очи долу. В смысле, кажется, девчонка даже глаза на упыря поднять боялась — такое у Птицына сложилось впечатление.

— Что ж, Валера, рад знакомству. Буду честен — вы очень для меня вовремя появились. В последнее время Нижегородское общество не радо меня видеть. Я уже пару лет подумывал перебраться куда-нибудь на чужбину, но тут появились вы, и, если у нас всё сладится, мне можно будет остаться здесь. Пусть и на той стороне, а всё — на родине. Даже любопытно будет взглянуть, как изменился город за столько-то лет! Со своей стороны, обещаю вам свою всемерную поддержку. Как вы на это смотрите?

Птицын как-то не ожидал, что решать придётся сразу. Думал, сначала поговорят, посмотрят друг на друга, а уж потом станут думать. Нет, в целом ему этот Демьян Фёдорович даже понравился. Приятное лицо, даже не смотря на то, что упыриное. И держится на зависть — вроде просто, но с достоинством. Однако вот так принимать в свою компанию существо, о котором ровным счётом ничего не знаешь, Птицын всё равно посчитал преждевременным.

— Я тоже рад знакомству, Демьян Фёдорович. И ещё спасибо вам за то, что спасли мне жизнь — тот вампир явно что-то нехорошее собирался делать. Но насчёт того, чтобы связать себя какими-то узами давайте всё-таки подождём? Мне кажется, нам нужно немного лучше друг друга узнать. Если я правильно понял, прежде всего вы хотели бы перебраться на ту сторону — это я вам обеспечу в любом случае, как только мы с Алисой завершим здесь свои дела. Поживёте у нас какое-то время, осмотритесь. Мы с вами опять-таки поближе познакомимся. А там и решим, что делать. Только не обижайтесь, ради бога, но мы ведь с вами практически родственниками должны стать!

— Мне нравится ваш подход, Валерий! Очень взвешенный для столь молодого человека! Я ничуть не обижаюсь, и согласен с вашим предложением. Однако должен предупредить — не смогу сегодня вас сопровождать. Не то, боюсь, проблем у вас станет только больше, чем если без меня! — упырь, извиняясь, развёл руками.

— Ну вот и славно!

— А если не секрет, не поделитесь, какие дела у вас в наших краях? Дело в том, что из рассказов Андрея у меня сложилось впечатление, что вы пока не стремитесь налаживать контакты с местными жителями.

— Так и есть, — кивнул Птицын. — Но тут такое дело, у нас завелась какая-то нежить, и только здесь можно добыть против неё средства.

Валерка довольно подробно рассказал живо заинтересовавшимся упырям о происшествии в ляховской больнице, о том, что они в связи с этим уже сделали и хотят сделать. Даже Алиса поборола смущение и вставила несколько уточняющих реплик — в основном, уточняла названия защитных знаков и ингредиентов, которые им требовалось найти.

— Действительно. Кое-что, молодые люди, найдётся и в моих запасах, я вам сейчас покажу, чтобы вы знали. Но вот по поводу остального придётся вам, действительно, сходить на ярмарку. Или, может быть, отправить кого-нибудь из людей Андрея?

Птицын о таком уже думал, и даже обсуждал с Алисой. Только они в результате дружно от идеи задействовать друзей-вурдалаков отказались. Валерка так и не понял, какими соображениями руководствовалась лисица, а сам он признавался себе честно — устал бороться с любопытством. До визгу хотелось посмотреть, как на этой стороне люди живут, какие у них дома, на чём ездят, как одеты. Сколько уже раз он бывал на этой волшебной стороне, и всё, что удалось увидеть — это только маленький кусочек противоположного берега с Нижегородской ярмаркой, да мост через Оку. Обидно!

— Нет, — покачал головой Птицын, и честно признался. — Очень уж любопытно посмотреть, как у вас тут живут.

— Понимаю вас, — улыбнулся Демьян, — ну, хозяин — барин. Жаль, что не могу провести вам экскурсию.

— А я с вами схожу, — Андрей Иванович явно не одобрял нетерпеливость проводника, но не стал свои мысли высказывать. — Тем более, я пока тоже толком нигде не был.

На том и порешили. Несмотря на недавние переломы Валерка чувствовал себя превосходно. Даже сам удивлялся, насколько! Алиса тоже уже выздоровела — оказывается, девчонка получила мощный удар в висок, отчего потеряла сознание, но ничего критичного с ней не случилось. Лёгкое сотрясение мозга прошло, после того, как она перекинулась туда-обратно. Раз уж к прогулке были готовы все, отправляться решили сразу же. Разве что гости с той стороны воспользовались щедростью хозяев и переоделись в местную одежду, которой вурдалаки уже успели обзавестись. Валерка даже залюбовался собой в зеркале — как будто на костюмированную вечеринку пришёл, или на косплей фотосессию. У него сохранилась фотография прадеда — вот он выглядел примерно так же, как Птицын сейчас. Шляпа, костюм, пальто. Красотища! Всё-таки раньше мужчины выглядели гораздо элегантнее! Жаль, женской одежды не нашлось, так что Алисе пришлось замаскироваться под мальчишку. Девчонка против не была — ей, кажется, даже было интересно.

— Валера, не хотите обменяться деньгами? — предложил Демьян, когда подготовка была завершена. — Я слышал, серебряные рубли уже давно не в ходу на той стороне.

Птицын едва сдержался от того, чтобы по голове себе не засветить. Напрочь забыл спросить, а ведь это отличная идея. Естественно, согласился. С точным разменом пока заморачиваться не стали — подсчитать курсы решили позже, а пока просто воспользовались предложением Демьяна Фёдоровича и взяли в долг сумму, достаточную на их планы. И рюкзаки, набитые «товаром» с той стороны, не пригодятся. Хотя Алиса всё равно взяла несколько образцов, на пробу.

Добираться до рынка оказалось довольно далеко, и совсем не в ту сторону, куда думал Валерка. Он-то уже раскатал губы посетить местный вариант Нижегородской ярмарки, что на левом берегу Оки, но Алиса его высмеяла.

— Ты что! Там всякие диковины из дальних стран, да с вашей стороны. А за обычными вещами — это нам на Средной рынок.

Валерка, впрочем, не сильно расстроился. Посмотреть местный вариант Средного рынка тоже неплохо.

Черниговская выглядела почти так же, как на привычной стороне. Метромоста нет, а мукомольный завод цел и работает. Оттуда даже сейчас, зимой, пахнет мукой. А вот жилые дома почти не отличаются. Разве что выглядят не такими потрёпанными. Да и в целом улицы выглядит более оживлённой. Пока они шли, мимо со свистом и воплями пронеслись мальчишки в тулупчиках и меховых шапках, из окон выглянула какая-то дородная дама и принялась зазывать кого-то из сорванцов домой. Безуспешно, естественно. Вида что дама, что мальчишки были самого что ни на есть человеческого. Ни хвостов, ни чешуи, ни рогов — вообще ничего.

— А чего это они как люди? — осторожно уточнил Птицын. — Я как-то думал, у вас тут в основном всякие оборотни, русалки и прочие такие, — он неопределённо покрутил ладонью в воздухе.

— Так это же бесклановая территория! — фыркнула Алиса. — Здесь в основном потомки изгоев живут и прочие смески. У них редко проявляются благородные черты. Ну помнишь, я рассказывала — если кто из нелюдей женится на человеке, то у его детей ещё могут проявиться нелюдские особенности. Ну там перекидываться сможет, или быстрым и сильным будет за счёт крови. Ну вот, то же самое, если нелюди разных видов между собой будут жениться. Дети тоже могут унаследовать как отцовские, так и материнские черты. А внуки уже вероятнее всего будут обычными людьми. Я же говорю, бесклановые.

В общем, Черниговская Птицына разочаровала. Отличия начались сразу, как они её прошли, и вот здесь парню одновременно пришлось удивиться и напрячься. Не ожидал он такого.

Глава 23, в которой много непривычного

Вход на мост выглядел так, будто это маленький кусочек подводного царства. Очень много зелени и водорослей, и даже воздух вокруг чуть зеленоватый и слегка колышется, как будто находишься под водой. Чёткой границы между аномалией и обычным пространством не было. Птицын наблюдал, как на мост с Похвалинского съезда въезжает диковинный экипаж — смотрелось так, будто он медленно въезжает в воду. Перед самым мостом находился КПП: изящный шлагбаум, будто сделанный из тёмной, давно затонувшей коряги, и башенка, напоминающая хатку бобра. Очень большого и с развитым чувством прекрасного. Как уж неизвестным строителям удалось сделать это строение из веток и тоненьких стволов деревьев красивым Валерка даже предположить не мог, но вот, получилось. Возле шлагбаума скучала прекрасная девица. Длинные волосы с прозеленью, белая свободная рубаха в пол… которая при этом ничего не скрывала. Ткань уж очень тонкая и струящаяся — при любом движении обтекает, оглаживает очень даже женственные формы, да так плотно, что даже издалека видно — нижнего белья девица не носит. Несмотря на несерьёзный наряд, от охранницы даже на расстоянии ощущалась лёгкая угроза и какое-то хищное предвкушение. Как у кошки, которая вроде бы спокойно наблюдает за птичкой, но при этом мышцы все напряжены, зрачки широкие, а хвост мелко подрагивает. Вот-вот бросится!

Впрочем, русалка, кажется, вполне себя сдерживала. Когда самоходный экипаж подъехал к шлагбауму, девушка заглянула в машину. Получила что-то от водителя, подняла шлагбаум и лениво махнула рукой, — проезжайте, дескать.

— Чего это он ей передал? — тихонько спросил Валерка у Алисы.

— Плату за проезд по мосту, — так же тихо ответила девчонка. — Этот мост принадлежит русалкам, и ещё там пара обрусевших троллей. Они его вместе строили. А так вообще все переправы через Оку и Волгу им принадлежат, и они собирают плату. Зимой многие экономят, переходят по льду, на свой страх и риск. А летом только так.

— Ничего себе! Нехило они, должно быть, имеют! — Птицын представил, сколько зарабатывают русалки, и возмутился. Нехорошо как-то.

— Да ну, ерунда, — отмахнулась Алиса. Ты что, думаешь, многие туда-сюда ездят? Это на вашей стороне все как бешеные, а тут, наверное, человек триста в день туда-сюда ходят или ездят. Для русалок это даже не основной доход. Хотя у них сейчас конфронтация с дивьими — те затеяли подземную переправу под Окой строить. Как ваше метро. Только они уже лет двадцать её строят, и пока, по слухам, даже до нужной глубины ещё не докопались!

— Дела… А они нас не распознают?

— Не переживайте, молодой человек, в последнее время переходы ваши почти незаметны. — Ответил Андрей Иванович, который пояснения Алисы тоже слушал с большим вниманием и интересом, — Мир начинает успокаиваться и привыкать. Да и местные тоже. Интерес, конечно же, не угас, но все уже привыкли, что вы не стремитесь к общению и ждут, когда вы сами проявитесь.

— Угу, — согласился Валерка, разглядывая теперь Благовещенскую площадь. И ещё огромное здание рядом с Похвалинским съездом. До того, как они вышли с Черниговской, его закрывали жилые дома, а тут его Птицын увидел и теперь недоумевал, что это такое и зачем оно здесь.

— Удивляетесь, молодой человек? — усмехнулся Андрей Иванович. — Я тоже был удивлён, когда узнал, что здесь у нас электростанция. Тоже, кстати, в собственности дивьих. И подключиться к ней стоит очень дорого. Мы пока даже не пытаемся — проще покупать бензин и солярку для генераторов. Здесь эти жидкости намного дешевле, чем у нас.

— Да уж… — Валерка правда не ожидал такого увидеть. Он теперь понимал, откуда у Алисы на лице всё время возникало это уморительно–недоумённое выражение. Странно видеть такие отличия. Он шёл именно по Нижнему Новгороду, но город немного отличался, и это сбивало с толку.

Добираться до Средного рынка решили на извозчике, благо на Благовещенской площади стояли два лихача. Алиса, кстати, эту площадь называла Нижне-Благовещенской, из чего Валерка сделал вывод, что есть ещё Верхняя или просто Благовещенская, но где находится выяснять пока не стал — был занят разглядыванием домов и людей, которые тут встречались чаще, чем на Черниговской, и вывесок. Особенно его впечатлила граммофонная мастерская, владельцы которой не постеснялись нарисовать гигантский граммофон на половину фасада дома, а на оставшейся половине ещё и текстом написали. Чтобы уж точно не ошибиться, наверное.

Народ в основном от людей не отличался, но встречались и упыри, и те самые дивьи, которых можно было узнать по росту, и даже один берендей. Он, правда, на вид от людей не отличался, зато ему многие кланялись. Валерка уточнил, почему, ну, Алиса его и огорошила. Слова такого, правда, Валерка не знал, думал, что это имя из сказки, так что пришлось девчонке добавлять пояснений:

— Берендей — это не имя, это вид такой. Медведь — оборотень. Они здесь всем заправляют, поэтому ему все и кланяются. У нас сейчас губернатор — берендей, соответственно на всех ответственных постах тоже они. Ну и бесклановыми тоже берендеи заправляют. Вообще-то бесклановые должны выказывать почтение любым клановым, но на это сейчас внимания не обращают уже. Вон, видишь — ни перед русалкой не кланяются, ни перед дивьим. А они ведь все в клане, по-другому не бывает. Но, как видишь, никого за пренебрежение бить они не собираются. А вот берендею не поклонишься — может и плетью отходить. Ну, то бескланового, опять же. Простолюдина, значит.

— А мы ему кланяться должны? — уточнил Птицын. Берендей как раз шёл навстречу.

— Нет, мы же тоже клановые. То будет урон чести.

— Ага. А он знает, что мы клановые? — уточнил парень.

— Про нас с Андреем Иванычем догадается, — слегка озадачилась Алиса. — Упырей без клана почти не бывает, во мне он почувствует лисицу. А вот на тебя может и взъесться! И что делать?! Тебе кланяться никак нельзя, это же урон чести. Кто-то узнает потом или увидит — будет плохо!

«Чёрт, как же я это не люблю», — подумал Валерка. Сам бы он всё-таки предпочёл поклониться — не убудет с него. Нет, никакого почтения к загадочному береднею в медвежьей шапке и шубе он точно не испытывал, кланяться не любил, но зазорным не считал. Если уж так обстоятельства сложились. Однако Алисе он доверял, и догадывался, что проблем может быть много. А значит, нужно что-то делать.

— Тогда чуть приотстань от меня, ладно? А я буду тебя сейчас громко отчитывать.

Алиса начала отставать, Птицын постарался ещё сильнее выпрямиться, и, не глядя на приближающегося берендея, начал изображать из себя пафосного господина:

— …И в следующий раз, я так просто этого не оставлю, поняла? Накажу. И даже не спрашивай, как. Я в гневе страшен.

На Алису он тоже демонстративно не оглядывался, так что прекрасно видел, как недоумённо вытянулись брови здоровенного мужика-берендея. Он как-то даже одобрительно кивнул Птицыну, дескать «С ними только так и надо!». Валерка кивнул в ответ, но отчитывать лисицу не прекратил:

— Оправдания меня твои совсем не трогают! Ты не должна думать, почему не можешь это сделать, ты должна думать, как ты это сделаешь! Ясно? — и тихонько добавил: — Ну чего, всё уже?

Алиса вместе с Андреем Ивановичем догнали «разбушевавшегося» Птицына.

— Эй! — возмущённо зашептал Валерка. — А вы, Андрей Иваныч, почему отстали? Вы же тоже вроде как глава клана, должны были вместе со мной идти. То есть вам никакого урона чести не было?! — Птицын начал подозревать, что над ним просто подшутили.

— Конечно, не было, — кивнул Андрей Иванович, — У нас с вами союз, между прочим. И я в нём на главенствующую роль не претендую, как вы знаете. Так что урона чести оттого, что я от вас приотстал, никакого не вижу.

— Он всё правильно говорит, — кивнула Алиса. — А ты здорово придумал! Теперь точно не подумают, что ты простец бесклановый.

Девушка махнула извозчикам, один из них лениво пошевелил поводьями, лошадь так же лениво зашагала.

— Не Средной давай, — велела девушка, усаживаясь на мягкое креслице. Валерка с Андреем Ивановичем последовали за девчонкой.

— Мигом домчим, господа хорошие, — лениво и флегматично, растягивая гласные, сказал мужичок, а потом так оглушительно свистнул, что лошадь рванула вперёд как бешеная. Валерка, такого не ожидавший, едва не вывалился из открытой коляски — пришлось за сиденье хвататься.

Похвалинский съезд на этой стороне оказался гораздо уже, чем привык парень, но всё-таки узнаваем. А вот Средной рынок его удивил крайне. Во-первых, он оказался совсем в другом месте — на площади Горького. Ну, это на той стороне она так называлась, а здесь, оказывается, Новобазарная. Но самое удивительное — на том месте, где парень привык видеть памятник Горькому, здесь располагалась плаха. Самая натуральная — с лобным местом, с виселицами… слава богу пустовавшими.

— Эээ… Это чего?! — удивился Птицын, и посмотрел на спутников. Андрей Иванович тоже выглядел слегка удивлённым.

— Плаха, разве непонятно? Здесь преступников казнят. Что вы удивляетесь?

«Действительно, чего это я? — подумал Валерка. — Ну, плаха. Ну, виселица. Тут, судя по всему, моратория на смертную казнь нет…»

Старательно отвернувшись от лобного места, возвышавшегося над рынком, Птицын принялся разглядывать рынок. Место оказалось оживлённое, шумное. Народ торговался бойко, с выдумкой, порой едва оставаясь на грани, когда торговля переходит в откровенную ругань. Валерка даже растерялся поначалу — так громко здесь было. Продавцы нахваливают товар, покупатели торгуются, тут же квохчут куры, и даже поросята где-то неподалёку визжат. Глаза разбегаются — столько всяких необычностей продаётся. Валерка, конечно, залип возле лавки старьёвщика. То есть это он так сначала подумал, с непривычки, когда увидел керосиновые лампы, примусы, подстаканники и подсвечники. Через секунду дошло — ничего это не лавка старьёвщика. Вполне функциональные предметы, и новые к тому же.

Посмотреть на рынке было на что, особенно непривычным к ассортименту жителям другой стороны Нижнего. В одном из зданий, окружавших площадь, Валерка углядел оружейный магазин Охотник. Пройти мимо было решительно невозможно, Андрей Иванович тоже заинтересовался, и они, отпросившись у Алисы, отправились смотреть ассортимент. Валерка был одновременно в восторге и разочарован. В восторге — потому что представленные образцы были чудо как хороши с эстетической точки зрения. Как в музей попал! А разочарован потому что ничего хоть сколько-нибудь современного здесь не продавалось. Всё оружие откровенно устаревшее.

— А что вы хотите, молодой человек? — тихонько объяснял Андрей Иванович. — Промышленность на этой стороне не слишком развита. Думаю, изготовить что-нибудь вроде автомата Калашникова они смогут, а вот необходимого для такой прожорливой машинки количества патронов — уже нет. И потом, меня вот очередью из автомата сейчас не убьёшь — если, пули будут не железными... а это уже, как вы понимаете, сложнее. И я неуникален — есть и более живучие господа на этой стороне. Так что огнестрельное оружие здесь больше для охоты используется.

— Интересно, а у них есть тут железные пули? — бестактно спросил Птицын. — Или серебряные.

— Уверен, что есть, — покивал Андрей Иванович. — Но, скорее всего, не в открытой продаже. Я бы на вашем месте даже спрашивать не стал, чтобы проблем не получить. Кстати, вы не думали, что будете делать с вашими трофеями?

— Чего? — удивился Птицын. — С какими трофеями?

— Ох, совсем забыл! Те два низших, что сопровождали вашего обидчика, были вооружены. Вальтер ПП, если не ошибаюсь. Тоже не слишком современная, но надёжная и удобная машинка. Я на эти пистолеты не претендую, потому что они нам всё равно не нужны, так что остаются они вам. Думаю, если бы вы решили их здесь продать, могли бы неплохо заработать.

— Я подумаю об этом позже, — решительно ответил Валерка. Слишком неожиданная новость. — Давайте лучше ещё вон тот браунинг посмотрим!

Оба так увлеклись ассортиментом оружейного магазина, что чуть не упустили Алису, которая довольно быстро закупилась необходимым по списку, ускакала в одёжные ряды, и принялась торговаться в лавке готовой одежды. К тому моменту, как проводник с упырём догнали девчонку, она уже успела загнать комплект кружевного белья. Подошедшему Птицыну девчонка гордо вручила довольно толстенькую стопку потрёпанных ассигнаций.

— Хорошее дело! Даже не думала, что так дорого выйдет! — радостно зашептала на ухо Валерке девушка. — Одной вещью все наши траты компенсировала! Эх, сейчас и всё остальное сторгуем!

— Может, потом? — спросил Птицын. Он бы с удовольствием погулял ещё по рынку, но вдруг понял, что здорово проголодался, а откуда-то из продовольственных рядов при этом несло таким концентрированным запахом копчёных колбас, что оставаться спокойным было решительно невозможно. — Тут где-нибудь можно пирожков каких-нибудь перехватить?

Блеск золота явно заставил Алису на время забыть о еде, но теперь, когда Птицын напомнил, у девчонки тоже забурчало в животе.

— А пойдём в Вороний насест? Всегда мечтала, — немного засмущалась девушка. — Нет, конечно, лучше бы в Савой, но для Савоя мы совсем неодеты. А Насест — демократичное заведение, там главное, чтобы прилично выглядеть. И она тут близко совсем.

Валерка, вообще-то, имел ввиду просто купить несколько пирожков с открытого лотка — в другом конце рынка видел такие, их со сбитнем подавали. Однако и оценить местный кабак был совсем не против.

— Пойдём!

Довольная Алиса, подскочив от радости, двинулась куда-то в сторону улицы Горького. Ну, это в верхнем мире она улица Горького, а здесь, как выяснилось, Полевая. Загадочный Вороний насест, обнаружился в самом начале, с прекрасным видом на виселицы. «Ага… вот почему такое название», — на перекладине виселицы даже сейчас, в отсутствие, так сказать, клиентов сидели пара нахохлившихся ворон, неодобрительно обозревая рыночную суету.

— Скажите, барышня, а народ не смущает такая панорама? — спросил Андрей Иванович, когда они уселись возле окна. Половой в накрахмаленном переднике уже выслушал заказ и исчез, так что говорить можно было без опасений.

— Что вы, Андрей Иваныч! — махнула рукой девчонка. — В дни казней тут и вовсе мест свободных нет!

Голод и любопытство — сочетание гремучее, особенно если ты не сильно стеснён в средствах. Когда на стол начали приносить заказанное, Валерка пожалел, чтобы настолько невоздержан. Уха из стерляди была выше всяких похвал — такую вкусную Птицын ещё не пробовал. Однако вслед за ухой появились бифштексы с хреном, рагу из рябчиков, цыпленок по-охотничьи, и где-то там ждало своего часа мороженое с сосновыми зернышками. А места в желудке уже не оставалось.

— И мы всё это осилим? — растерянно протянул Птицын.

— Я думаю, я справлюсь со своей порцией, — улыбнулся Андрей Иванович, и приступил к рябчикам. Упырь, вообще-то, был раза в два худее Валерки, но его это ничуть не смущало, — а вообще, насколько мне известно, в таких местах положено заседать подолгу. За пару часов, думаю, и вы справитесь, молодые люди.

В общем, Валерка пожалел, что соблазнился приглашением в трактир. Всё же они тут по делу, тратить полдня только на то, чтобы объесться до осоловения как-то странно. Но и уходить, оставляя такую гору вкуснейшей еды было просто жалко.

Тяжело вздохнув, парень принялся за бифштексы. Они с Андреем Ивановичем неспешно обсуждали визит в оружейный магазин, и так увлеклись разговором, что не заметили нового посетителя. Впрочем, ничего удивительного — посетители в заведении были, кто-то уходил, иногда заходили новые. Сначала Валерка разглядывал каждого, но постепенно увлёкся беседой и перестал смотреть на входящих. Поэтому новый участник беседы стал для него полной неожиданностью.

— Вот она где, паршивка! Сидит спокойно! А ну иди сюда, полукровка! — с этими словами Алису вздёрнули за руку, опрокинув стул, на котором она сидела и куда-то поволокли.

— А ну стоять! — рявкнул Валерка и рванулся следом за невысоким, жилистым мужичком с хищной неприятной физиономией.

Мужик на секунду приостановился, глянул на Птицына желтым, бешеным взглядом, махнул рукой…

Валерке не раз доводилось получать оплеухи, но это было что-то особенное. Лицо взорвалось болью, в глазах помутнело. Сквозь звон в ушах донеслось:

— Пшёл вон, быдло. С тобой потом разберусь, а пока у меня дела.

Глава 24, в которой Птицын раздаёт долги

Алису он так и не нашёл. Стоило миру вокруг обрести чёткость после сокрушительной оплеухи оборотня, Валерка бросился вон из ресторана, не обращая внимания ни на то, что ему пытался втолковать Андрей Иванович, ни на взгляды других посетителей, однако девчонки уже не было. Птицын обежал весь рынок, пытался расспросить посетителей, но никто ничего внятного так и не сказал. Да и вообще народу становилось всё меньше — уже стремительно темнело, торговля заканчивалась.

Через некоторое время его догнал Андрей Иванович.

— Вы почему его не остановили?! — зло спросил Птицын, заметив рядом упыря.

— Вы уж извините, молодой человек, но я ничего не мог сделать. Этот оборотень намного сильнее меня — если бы мы попытались его остановить, он бы, чего доброго, мог совсем нас убить. И вряд ли кто-то стал бы его за это наказывать. К тому же, насколько я знаю местные порядки моё вмешательство в вашем присутствии нанесло бы урон чести. Если бы мы с Алисой были одни, оно было бы обязательным, а в присутствии главы клана я заступаться за девчонку и не должен был. Понимаю, как это нелепо и глупо звучит, но мы собираемся с этим обществом плотно взаимодействовать, а значит, должны учитывать местные законы.

— И что?! — злобно взглянул на собеседника Птицын. — Так всё и оставить?!

— А вот этого ни в коем случае делать нельзя, — покачал головой Андрей Иванович. — Ни по каким законам — ни по местным, ни по человеческим. Алиса ведь, насколько я знаю, не от хорошей жизни к вам под руку пошла, а бросать своих — это не дело. Вот только добровольно оборотни её не отпустят, и я пока не представляю, как мы сможем нашими силами её вызволить. Яломиште — сильный клан. К тому же у них довольно ровные отношения с соседями. Не без шероховатостей, конечно, но организовать коалицию мы никак не сможем. Особенно мы. У нас с вами, к сожалению, пока авторитет в местных кругах отсутствует в принципе.

— Значит, придётся всё сделать самостоятельно, — констатировал Птицын. — Скажите, Андрей Иванович, вы знаете, где живут эти яломиште?

Андрей Иванович знал, у него даже карта местного города была. Не с собой, конечно же, а вот на старой водокачке, куда они вернулись в срочном порядке, нашлась.

— Вот, смотрите. Посёлок. Довольно компактный. Насколько мне известно, клан яломиште насчитывает триста особей. Армия у них небольшая, но очень зубастая — пятьдесят человек. Впрочем, если мы решимся напасть, остальные мужчины, да и женщины тоже, в стороне стоять не станут. Посёлок, как водится, обнесён стеной — сами должны понимать, на страже, в боевой готовности, десяток бойцов. Это серьёзные бойцы, сразу предупрежу. Я, например, с таким один на один не справлюсь.

— Андрей Иванович, скажите, вы мне поможете? — спросил Птицын, разглядывая карту.

— Поможем, молодой человек. Но только если нам удастся разработать реальный план. Вести своих людей на убой я не хочу, и вас самого постараюсь удержать. Я вижу, вы серьёзно настроены, но постарайтесь понять — если вы сейчас погибнете, пытаясь вызволить Алису, никому хорошо не будет. Тем более, если погибнете не только вы. Имейте ввиду — это будет именно бой, и жалеть нас яломиште не станут. Тут намного проще относятся к человеческой жизни, если вы ещё не заметили.

— Договориться не получится? — Валерка и сам понимал, что полноценную войну не потянет. Ни сам, ни с помощью вурдалаков.

— Сомневаюсь. Мы пока никто. Меня, конечно, местные общины упырей уже вроде как приняли… но на самом деле ещё только присматриваются.

Валерка спросил просто на всякий случай, он и сам понимал, что договориться не получится. Самое главное — он и не хотел договариваться. Плевать на унижение в Вороньем насесте, но то, как добрый папаша обращался с Алисой его искренне возмутило. Хотя нет. Не плевать. Отхлестали по щекам, как щенка нашкодившего. Это тоже бесило до невозможности. Но это Птицын действительно ещё мог бы пережить.

— А если я проведу нас прямо в посёлок с той стороны? — спросил парень.

— Не думаю, что это слишком улучшит наш положение. Только и выгоды, что не нужно преодолевать стены, а так то же самое. Если же вы хотите попытаться пробраться тайно — лучше сразу забудьте об этой идее. У лис, не важно в какой форме, отличное обоняние и слух. Если с обонянием ещё можно что-нибудь сделать, то как мы скроем свои шаги я не представляю.

— Что это вы так серьёзно обсуждаете, друзья? — Демьян появился у них с Андреем Ивановичем за спинами так неожиданно, что оба вздрогнули. Валерка, если честно, напрочь забыл о новом знакомце — слишком сосредоточен был на происшедшем. «А ведь он сильнее Андрея Ивановича!» — вспомнил парень, и коротко описал происшествие на рынке, повторил свою идею с проходом на территорию клана через ту сторону.

Чем дальше слушал Демьян, тем более широкая улыбка наползала на его лицо.

— Я в деле! Давай, принимай скорее клятву, временную, постоянную — всё равно. И пойдём!

— Это реальный план? — обрадовался Валерка. — Вы там справитесь?!

— Понятия не имею! — радостно сообщил Демьян. — Один на один я с любым из яломиште справлюсь… ну, может, кроме главы клана. Он у них по-настоящему сильный. А с толпой… не знаю. Но то, что они наш визит надолго запомнят — это я обещаю! Предлагаю даже не брать с собой Андрея с его ребятками, а пойти вдвоём. Так будет проще, да и затаиться если что хоть надолго сможем! Да и сбежать если что проще, правда ведь? Уж тебя я если что на себе утащу от любых яломиште.

Птицын поник. Судя по всему, Демьян Фёдорович — тот ещё любитель подраться, а вот результат его не очень интересует. Он-то надеялся, что старый упырь сейчас скажет, что легко со всем справится…

— Да ладно, чего ты расстроился, юноша? Это такая ерунда! Девчонке, я так понимаю, смерть не угрожает. Даже если у нас не получится — можно будет попытаться ещё раз, и ещё. Эх, давненько я так не развлекался! Заставим поплясать этих хитрецов!

Пытаться ещё и ещё Птицын не хотел совершенно. Он уже было начал снова расстраиваться, но услышав последнюю фразу вдруг замер. «Поплясать… а ведь это можно устроить!»

— Андрей Иванович, а вурдалак, если что, сможет убежать от оборотня? По снегу, скажем.

— Сможет, — пожал плечами упырь. — И я смогу. А почему вы спрашиваете?

— Знаете, я, кажется, придумал хороший план. Но нужно подготовиться.

— Что за план-то? — насторожился упырь.

— Не хочу рассказывать пока. Вы мне его в пух и прах раскритикуете, а у меня вдохновение! Я сейчас уверен, что всё получится.

— Тогда молчи! — тут же отреагировал Демьян Фёдорович. — А ты, Андрей, его не расспрашивай. Вдохновение в таком деле — первое дело!

— Вот и отлично. Демьян Фёдорович, пойдёмте. Нам на ту сторону пора.

— Да зови уже Демьяном и на ты, — отмахнулся старый упырь. — Ладно то, что я к тебе под руку иду, но во время дела тоже будешь меня по отчеству величать и выкать?

Валерке, если честно, сейчас было совсем наплевать, как обращаться к упырю. Его захватила жажда деятельности. Голому собраться — только подпоясаться. Он свистнул Полкану, прихватил трофейные пистолеты, и был готов. Сумка с ингредиентами, теми самыми, ради которых они с Алисой вообще отправились на рынок, так и осталась у девчонки. Однако Валерка на этот счёт не переживал. Смысл жалеть, если он понятия не имеет, как эти ингредиенты правильно применять, какие читать заклинания? Тем более, что теперь на нежить у него были другие планы. Вдохновение всё ещё не ушло, так что Птицын торопился всё сделать пока энтузиазм так и прёт. Главное — не дать себе время, чтобы задуматься, иначе непременно найдутся важные аргументы, почему все его задумки — это несусветная глупость.

— Андрей Иванович, у вас лыжи есть? — спросил парень, и тут же сам себе ответил: — Ну, откуда. Чёрт, и на рынке уже никого нет!

— Есть у меня лыжи, — удивил Андрей Иванович. — Ещё с той стороны. Уж не знаю, зачем они нам были нужны, но выкинуть жалко. Сейчас найду.

Демьяна пришлось перед выходом в город замаскировать — он опасался встретить знакомых, которые, как выяснилось, его активно ищут. Впрочем, всё, что требовалось от упыря — это посидеть в коляске, пока они выедут из города. В брошенную деревню Ляхово извозчик ехать отказался, что и не удивительно. Лыжи были нужны именно для этого. Валерка только порадовался, что не один — это на той стороне Ляхово находится в городе, а здесь до него ещё нужно добраться, не заблудившись по дороге. Без подробной карты Птицын, чего доброго, заблудился бы, а вот Демьян таких проблем не испытывал. За долгую жизнь он прекрасно научился ориентироваться, и двигался в нужную сторону как по компасу, изредка оглядываясь на отстающего Валерку. И это несмотря на то, что парень шёл на лыжах, а упырь обходился так.

— Скажи, княже, а чего ты не захотел на ту сторону в более удобном месте перейти, если говоришь, там у вас удобнее добираться? — спросил упырь, когда дорога нырнула в лес.

— Потому что не хочу встретить какую-нибудь девушку, — непонятно объяснил Птицын. — Давайте поспешим, а то тут леший-шатун где-то бродит!

— Вот это просто замечательно! — обрадовался Демьян. — С лешим я, конечно, справлюсь. Но ты, княже, мог бы и предупредить!

— Не надо справляться. Нам лучше бы с ним вообще не встречаться.

— А когда ж мы всё-таки переходить станем?

— Как деревню найдём. А ещё лучше, если увидим то место, из-за которого леший проснулся. Я так понимаю, оно географически совпадает с тем, в которое нужно мне на той стороне.

— Ну тогда самое время переходить, — улыбнулся упырь. — Вон, видишь деревья сухие? Да и Полкан волнуется.

Пёс действительно начал тихонько поскуливать. Не слишком испуганно, скорее недовольно.

— Вот и славненько! — Валерка уже изрядно утомился с непривычки рассекать на лыжах, и даже обрадовался, что всё так удачно получилось. — Переходим тогда.

Сосредоточиться оказалось совсем несложно, и долгой прогулки в междумирье в этот раз не было. Всего несколько шагов, и вот он уже в тёмном лесу, воздух вокруг сгущается до состояния патоки, так, что дальше нельзя сделать ни шагу.

— Должок! Должок за тобой!

— Да помню я! — выкрикнул Валерка, едва выталкивая слова из горла, — Сейчас как раз и приведу тебе твою суженную!

— Смотри! Обещал!

— Ты хоть покажись, — попросил Птицын. — Должен же я знать, кому собираюсь девку отдать?

— Вот когда приведёшь — тогда и покажусь, — ответил страж. — А теперь иди. И не затягивай. Помни — должок за тобой!

А потом всё мигнуло, сказочный лес исчез, и Валерка увидел почти прямо перед собой обветшалый корпус психбольницы, вокруг которого они ещё утром ползали с Алисой, рассыпая соль и чертя какие-то охранные знаки.

— Ничего себе! — восторженно воскликнул Демьян. — Куда это вы меня привели, молодой человек? Неужто собрались всё же поймать нежить? Тогда нужно было позаботиться о составляющих ловушки. Если я не ошибаюсь, — упырь глубоко втянул воздух носом, — а я не ошибаюсь, это мара. Старая, и уже успевшая поживиться не одной душой. Сразу говорю — без подготовки я с этой навьей не справлюсь. Слишком неуязвимая.

— Ничего, Демьян. Тут я сам, — ответил Птицын, и направился к ближайшему окну — рамы в нём давно уже не было. — Подождите пару минут, скоро вернусь. Некогда нам сейчас по правилам действовать. И Полкана придержите, пожалуйста, — пёс действительно изо всех сил пытался продемонстрировать хозяину, как сильно он не прав, что идёт в ночной час к дому. И действительно, изнутри накатывало злым, хищным вниманием. Очень чётко чувствовалось — его там очень ждут, и даже немного удивлены, что сам идёт и искать не нужно.

— Мне бы не хотелось лишиться князя, едва успев принести клятву, — осторожно сказал Демьян, ухватив за ошейник бедного Полкана.

— И не лишитесь, — сказал Валерка.

Подпрыгнул, подтянулся, перескочил через подоконник.

Она была уже здесь. Стояла, глядя на будущую жертву своим мёртвым взглядом. Даже подождала великодушно, когда Птицын встанет и найдёт её глазами, а потом без всякого движения вдруг оказалась совсем близко и обняла.

Смерть оказалась совсем не страшной. Наоборот. Валерка смотрел в глаза навьей, и всё, что чувствовал — это спокойствие. «Наверное, про это и говорят — мертвый покой», — мелькнула где-то далеко неважная мысль. Ничего было не важно. Да ничего и не было — только холод, покой и вечность. И холодные губы навьей, которая тянулась к его губам.

Начать переход было одновременно легко и сложно. Легко, потому что сосредоточиться было совсем не сложно. Его и так ничего не отвлекало. А сложно, потому что желание что-то делать стремительно улетучивалось. Зачем ему в переход? Только напрасно тратить силы, время. А ведь все его цели здесь, вот они. Каждое живое стремится умереть. И это правильно.

На последних остатках земных желаний, скорее по инерции, Валерка шагнул через границу — сегодня он не только чувствовал, но и видел её удивительно чётко. Маленький шажок, и он там, где нет времени.

Обычно на границе он был один. С кем бы ни шёл, здесь, в этом странном месте, Птицын оказывался в одиночестве. Но не сейчас. Навья всё ещё была с ним, обнимала его нежно и страстно. Холод её объятий, её губ всё ещё был с ним, пусть и немного отдалился. Стал, как будто неважным. Аккуратно разжав её руки, Валерка шагнул назад. Навья не сопротивлялась.

— Ты… Ты кого ко мне привёл?! — обычно страж говорил снисходительно-пренебрежительным тоном, но не теперь. — Ты чего такое мне подсунул?!

Стражем оказался довольно забавный персонаж. Две руки, две ноги, голова. Вылитый человек. Только покрыт чешуёй и морда змеиная. Одет только в набедренную повязку. «Рептилоид какой-то», — подумал Птицын. В голове всплыли русские сказки, в которых про змеев часто упоминали. Он-то представлял обычную змею, а оно вон что.

— Ты сказал привести первую девку, которую я увижу, когда перейду на свою сторону. Ну вот, — Валерка развёл руками. — Это первая, кого я увидел. И это определённо девка. Так что вперёд. Счастья, здоровья, деток. А я пошёл.

Валерка теперь почему-то был полностью уверен, что сможет переходить туда, куда ему нужно. Он выполнил условие, поставленное стражем, и теперь граница в его распоряжении. Короткое усилие — и он снова в старом, полуразрушенном здании. Пустом, унылом и скучном. Парень со стоном повалился на пол. Как только он оказался в нормальном мире, навалилась жуткая слабость. И ещё боль. Такое ощущение, что все мышцы, все кости кто-то долго грыз, и теперь они потеряли гладкость и трутся друг о друга при каждом малейшем движении. Больно даже дышать. А самое удачное — проще не дышать. Нет больше рефлекса — приходится заставлять себя. Если этого не делать, тело просто замирает, а сознание постепенно гаснет. Ни на что, кроме дыхания, сил не было. Он лежал на грязном полу, чувствовал, как медленно остывает тело, через боль проталкивал в лёгкие воздух, и очень чётко понимал, что умирает. Боль постепенно уходит, потому что тело деревенеет, замерзает, а у него нет сил даже чтобы закричать.

Неизвестно, сколько он так пролежал, — ему показалось, целый час, — а потом кто-то перевернул его на спину, вызвав очередную вспышку боли, и он увидел обеспокоенное лицо Демьяна.

— Ну ты даёшь, княже, — покачал головой упырь, пристально вглядываясь в лицо парня, — Куда ты её дел? Неужто на ту сторону перевёл? Так это не помогло бы. Навьей всё равно, на какой стороне жизнь пить.

Валерка хотел что-то ответить, но смог только выдохнуть. Упырь легко поднял его на руки и одним прыжком выскочил на улицу через оконный проём.

— Полкан, домой! –тихо скомандовал Демьян.

Дорогу до дома Птицын не запомнил — все силы тратил на то, чтобы продолжать дышать. Странное чувство, когда для этого приходится прилагать сознательные усилия. Страшно и интересно одновременно.

— Ой, чего это! Ой, кто это его так?! — момент, когда его занесли в дом парень пропустил. А вот реакцию домового пропустить было сложно.

— С навьей обнимался, суседушко. С марой, представляешь? И даже поцелуй сорвал. Хозяин у тебя тот ещё затейник. Я так даже в молодости не развлекался!

— Ой, чего ж делать-то?! Ой, как же ему помочь-то?!

— К печи поближе положи. Из него тепло сейчас уходит. А я пойду крови раздобуду. Жаль, моя не подойдёт, человечья нужна. Время дорого. А ты, домовой, смотри за ним, пока меня не будет. Дышать перестанет — бей по щекам, на груди скачи, понял? Его сердце того и гляди забудет, как биться.

Валерка хотел сказать, что крови ему точно не нужно, но опять не смог. Все силы уходили на то, чтобы дышать и держать глаза открытыми. Можно было бы и закрыть, но Птицын боялся, что тогда заснёт и уже больше не проснётся. Спать хотелось сильно, и даже то, что он больше не замерзал, не сильно помогало.

Глава 25, в которой посёлок яломиште знакомится с современными музыкальными направлениями

Он так и не сдался, продолжал эту мучительную работу до самого возвращения упыря. И даже пытался сопротивляться, когда в горло потекла горячая, почему-то сладко-пряная жидкость. Но потом перестал — из желудка по телу начало разливаться блаженное тепло, и только теперь, на контрасте, Валерка сообразил, что внутри у него до сих пор всё было заледеневшее. Как будто кусок льда. Он допил жидкость полностью, а потом ещё минут пять лежал, закрыв глаза, и ощущая, как оживает тело. Прилагать усилия для дыхания уже не требовалось, да и боль постепенно уходила. Сердце заколотилось громко, чётко — первые несколько секунд парень слышал его стук. Оказывается, до этого оно почти не билось, и вот сейчас трепыхалось как бешеное, будто пытаясь компенсировать время простоя. Руки и ноги пронзили тысячи иголочек, и Птицын понял, что может двигаться. И говорить.

— Я что, всё-таки вампиром стал? — жалобно спросил парень.

— С чего бы? — удивился Демьян.

— Так ты ж меня кровью напоил. Я сам слышал.

— Ничего себе! Ты ещё и в сознании, получается, был?! Да уж… Как говорят — гвозди бы делать из этих людей. После поцелуя смерти-то! Не переживай, крови в этом зелье совсем немного было. В основном вино, всякие пряности, ну и ещё кое-какие ингредиенты, про которые я, если ты не против, рассказывать пока не буду. Извини, княже, что так долго, консервированная кровь тебе бы не помогла, тут нужно было именно свежую, пришлось добывать.

— Ты хоть не убил никого? — озаботился Валерка.

— Ну что ты! Тихонько зашёл к какой-то девице в окошко, тихонько забрал немного. Всё как положено, девственница, молоденькая. Она даже не проснулась. А я ей взамен суженого хорошего во сне наворожил. Всё честно. Ты лучше скажи, князь, как ты с навью справился?

— Да никак, — пожал плечами Валерка. — Меня в прошлый раз на границе поставили перед фактом, что я должен предоставить девушку. Первую, какую встречу при следующем переходе. Ну вот я и предоставил.

Демьян несколько секунд смотрел на парня, будто надеясь, что тот шутит, а потом расхохотался. Да так заразительно, что Валерка и сам заулыбался.

— Ох, спасибо парень! Я-то думал — всё, меня ничем больше удивить нельзя, но такое… чтобы стражу навью отдать в подруги… Такого я ещё не слышал! Ох, не могу! Определённо, княже, я от тебя никуда не уйду, раз ты такие шутки откалывать можешь! Зря временный ряд заключали, я для себя всё решил. С тобой определённо не соскучишься!

— Ладно. Я, пожалуй, посплю немного, Демьян. Что-то устал, — Валерку действительно очень клонило в сон, даже глаза слипались. — Хотя бы часик. Разбудите меня?

— Да спи, Валерий. До утра спи. Всё равно после смертных объятий быстро не встанешь. Я тут хорошую мастерскую нашёл в доме — пустишь попользоваться? — спросил упырь.

Птицын вроде бы ответил утвердительно, но точно не запомнил — уже повалился обратно на кровать, и заснул, кажется, ещё до того, как закончил говорить.

Проснулся сам, и чувствовал себя, что удивительно, вполне прилично. Ничего не болело, слабость отсутствовала, вчерашний энтузиазм снова вернулся. Умывшись, отправился искать Демьяна. Да и хотелось уже посмотреть, что за мастерская такая. Упырь нашёлся в подвале — что-то тщательно полировал.

— Это что? — поинтересовался Птицын.

— Я у тебя серебра немного нашёл, — объяснил Демьян. — Так решил в пули добавить — он показал патрон от Вальтера, уже модифицированный. На пуле был сделан разрез крест-накрест, а в него залито серебро. Ну и заполировано. Форма не изменилась, вроде бы.

— Это против оборотней хорошо должно работать. Если попадёшь. Как себя чувствуешь, княже?

— Да нормально. Хочешь по магазинам прогуляться?

— Ещё бы! Я вчера, пока кровь тебе искал, немного прогулялся по району — должен заметить, эта сторона здорово изменилась с тех пор, как я был здесь в последний раз! Очень любопытно посмотреть при дневном свете.

Демьян, как и Алиса несколько дней назад по-детски удивлялся всему, что видит. Валерка даже пожалел на секунду, что нет времени провести настоящую экскурсию. Но больше всего упыря удивил пункт назначения.

— Музыкальный магазин? С музыкальными инструментами? Ты что, хочешь растрогать оборотней грустной балладой?

— Что-то вроде того, — хмыкнул Птицын, и принялся закупаться. Заказав доставку, они заехали ещё в два магазина, подчистую выбрав всё, что было в ассортименте подходящего.

Довольный, Валерка отправился ждать доставку. Недоумение на интеллигентном лице Демьяна так и не проходило, но рассказывать о своих планах парень по-прежнему не хотел. Не из вредности, просто боялся потерять тот самый кураж. Ну и ещё совсем чуть-чуть — сглазить. Хотя и возмущался мысленно своей суеверностью. По дороге домой заехали в охотничий магазин, где Валерка купил им с Демьяном зимние маскировочные костюмы — Демьян опять ржал до колик, рассматривая себя в зеркало.

Покупки закончили ещё до обеда, и вернулись домой ждать доставку. Домочадцев Птицын накормил пиццей — возиться с нормальной едой было некогда. Демьян попробовал новое блюдо с интересом, Полкан лопал с восторгом, а домовой ворчал, что не дело это жрать какие-то покупные лепёшки, ещё и не в настоящей печи приготовленной. Однако треугольные куски исчезали из коробок один за другим, стоило чуть отвернуться.

Опасения, что доставку задержат не оправдались. Курьеры из всех трёх магазинов приехали с разницей в полчаса, и вот посреди двора уже стоит пара десятков тяжелых коробок разных размеров.

— Теперь надо придумать, как мы это доставим в нужное место, — озадачился Валерка. Этот момент он как-то упустил. «Эх, надо, надо транспорт покупать! Без машины как-то совсем грустно», — рассуждал парень. Коробки занимали не так чтобы много места — можно было обойтись и легковой машиной, но вот на своих двоих утащить было никак невозможно. Пару минут парень позволил себе порассуждать о том, чтобы быстренько купить машину… но отбросил эту идею. Быстро не получится.

— Ладно, — пробормотал парень. — Доберёмся до Андрея Иваныча, а там что-нибудь решим. — И принялся гуглить грузовое такси.

Андрей Иванович недоумённо рассматривал кучу коробок, стоящую прямо на утоптанном снегу возле дома, и, кажется, пытался сформулировать вопрос.

— Валерий, вы собрались устроить концерт?

— Именно, — кивнул Валерка. — Вы сами сказали — у них отличный слух и обоняние. Насчёт обоняния сразу было понятно, что делать. А вот насчёт слуха вы видите. Я уверен, что поможет. Других вариантов у меня в любом случае нет.

Птицын с надеждой смотрел на упыря — если он не вдохновится его идеей, не захочет участвовать, вдвоём с Демьяном им будет намного сложнее. Сначала в глазах Андрея Ивановича забрезжило понимание, которое через несколько секунд сменилось уверенностью и, наконец, упырь широко и клыкасто улыбнулся. Предвкушающе.

— Браво, Валера! Завидую вашей сообразительности. Мы в деле. Как сейчас говорится? Вдарим рок в этой дыре?!

Птицын радостно улыбнулся. Демьян, наоборот, насупился. Бедного упыря мучало любопытство и оттого, что есть ещё кто-то, кто понимает задумку и находит её здравой, было ещё хуже. Он, конечно же, сразу потребовал объяснений уже от Андрея Ивановича, но тот тоже отказался объяснять:

— Понимаете, Демьян Фёдорович, тут так словами не объяснишь. Надо хорошо представлять себе, как это работает. А так я вам расскажу, а вы только пальцем у виска покрутите — скажете, что мы все рехнулись.

На дело решили отправляться нынешней же ночью. Пешком, через Оку. Некоторое время обсуждали возможность купить или арендовать лошадь с телегой, но в конце концов эту идею забраковали — слишком подозрительно. Нет, вряд ли кто-то побежит докладывать лисам — о конфликте, наверное, пока не знают даже сами яломиште. Тут скорее сами заинтересуются. Те же русалки вполне могут полюбопытствовать, что это такое везут, да ещё эти новенькие, пришельцы с той стороны. Могут и попытаться пощупать. На территорию Башни пока никто заходить не рискует, а вот так — почему нет? Так что отправились пешком. Причём по разным сторонам — клан яломиште расположился там, где в привычной Птицыну реальности сейчас аэропорт Стригино. Для упырей — не слишком большое расстояние, тем более напрямую, по льду реки, но Валерка даже на лыжах за остаток дня добраться не успел бы никак. Поэтому договорившись о месте встречи, стороны разошлись. Валерка, вместе с Демьяном и Полканом снова перешли на ту сторону. Птицын всё опасался, во время перехода опять встретиться со стражем, недовольным «подарком», но уже второй раз не происходило ровным счётом ничего. Границу он теперь вообще никак не замечал, переход проходил незаметно.

— Интересные у вас автомобили, вот что я скажу, — делился впечатлением Демьян, пока они ехали в очередном такси, — если Андрей сможет наладить производство похожих — быстро силу наберёт. Ну или подомнут их под себя, как только поймут перспективы. У нас там люди всё больше простые. Если что без присмотра лежит, забрать не постесняются. И Большой брат тут поможет только на первых порах — как только выгода от войны в глазах наших клановых превысит потери, соберутся и нападут. Это пока его не трогали, потому что силами одного клана это почти невозможно, а ради такого куша, пожалуй, могут и объединиться. Так что ждут нас весёлые времена! Ох, всколыхнул ты, княже, нашу общественность. Давно пора!

— Будем решать проблемы по мере их поступления, Демьян, — ответил Птицын. В отличие от совершенно спокойного спутника, его начало потряхивать.

Добрались. Вышли возле аэропорта, тут же перешли на ту сторону. Благодаря чуйке Демьяна попали очень точно — вурдалаков Андрея Ивановича даже искать не пришлось.

— Не слишком мы близко? — тихо спросил Валерка, щурясь и пытаясь разглядеть среди деревьев частокол, окружающий деревню метрах в двухстах впереди. Сами нападающие пока разместились на небольшой полянке в лесу, окружающем посёлок. — Услышат, или переход наш почуют.

— Переход уже почти не чувствуется, — отмахнулся Андрей Иванович. — Ребята готовы, все на своих местах, сеть я настроил. Стационарники тоже установлены. Нас никто не видел. Хорошо, сейчас зима — наверняка у них есть договор с местным лешим. Если бы он не спал, было бы гораздо сложнее!

— Так что, получается, начинаем? — растерянно спросил Валерка.

— Давайте, молодой челвек. Вы переходите, а мы ровно через минуту запускаем.

Птицын вздохнул глубоко, представил себе спящих селян, пусть и оборотней, представил себе их реакцию на готовящееся представление… и вдруг успокоился. Всё он правильно придумал.

Парень встал лицом к виднеющемуся вдалеке частоколу. Шагнул вперёд, увлекая в переход Демьяна и Полкана:

— Побежали! Там сейчас такое начнётся — даже если мы на центральной улице окажемся, им не до нас будет.

Когда они вышли на той стороне, первые ноты тяжелого индустриального рока уже разносились по непривычному к такому посёлку. Музыка звучала отовсюду. Громкая. Очень громкая — Валерка не пожалел денег на качественное оборудование. Вот вступил бас-баритон Линдерманна. В посёлке постепенно начинается паника.

Не успев толком сориентироваться, Валерка перемахивает через забор, во двор какого-то дома, падает на снег, прижимая к себе дрожащего от восторга и возбуждения Полкана. Рядом, такой же бесформенной, грязно-белой кучей опускается Демьян. Едва успели — по улице куда-то к центру посёлка проносятся два лиса.

— Что это за волшебство?! — восхищённо шепчет Демьян.

— Концерт, я же обещал! — отвечает Птицын.

В домах загорается свет. В тех, что побогаче — быстро и ярко, на окраинах — медленно. «Удобно перешли, — подумал Птицын. — Всю территорию видно!» — посёлок располагался на склоне небольшого холма, даже, скорее, возвышенности, и они сейчас были в самой высокой её части.

— Полкан! — шепотом позвал Птицын. — Где Алиса! Ищи Алису!

— Du Riechst So Gut! — шепотом подпевает Демьян. Какая интересная песня! Это про нас или про оборотней?

— Думаю, про оборотней, — отвечает Валерка и бросается следом за сорвавшимся с места Полканом. Пёс бежит прямо по улице, ловко лавируя среди людей — со дворов уже выбегают, оглядываются в растерянности. Некоторые — при оружии, но большинство в домашней одежде или и вовсе полуодетые. Кто-то пытается задавать вопросы, пытаясь перекричать музыку. «Лишь бы аккумуляторов хватило!» — Валерка отмахивается от несвоевременной мысли. На пса никто не обращает внимания — здесь их и без него много, носятся, лают, один уже сорвался с цепи и со страху вцепился в задницу какой-то даме. Валерка выбежать на улицу не решился — он бежит по дворам, перескакивая через невысокие заборы. Каждый раз сердце замирает — сейчас заметят! Однако даже если их с Демьяном и видели, внимания не обратили. Откуда-то из центра, навстречу, уже бежит то ли охрана, то ли войско — десяток бойцов с карабинами и десять лисиц. Точнее, лисов, матёрых. У тех, что в человеческой форме за спинами болтаются торбы с запасной одеждой и дополнительные ружья. «На случай, если нужно будет подкрепление в человеческой форме».

Песня давно закончилась — теперь Раммштайн пел добрую песню про любовь и боль^[4]. Демьян, услышав первые строки, кажется, окончательно опешил — Валерка случайно бросил взгляд на лицо упыря и только головой покачал. Бедолага явно хотел что-то спросить, но не решался.

— Может, просто язык изменился с тех пор? — озадаченно спросил сам себя мужчина.

— Некогда!

Далеко бежать не пришлось — Полкан ловко перепрыгнул во двор большого дома недалеко от центра посёлка, рванул к крыльцу. По двору дома уже носились трое лис, на них орал тот самый оборотень, что забрал Алису.

— А ну в человеческую форму и снаряжаться, паршивцы! — Птицын вместе с Демьяном уже лежали возле забора соседнего дома, внимательно глядя на суету. Повезло, что соседи, на чьей территории они расположились, оказались более расторопными — этих во дворе уже не было, все, кто хотел, уже выбежали на улицу. А вот отца и братьев Алисы пришлось ждать. Минуты через две они всё-таки собрались и убежали к центру посёлка, на площадь, где уже собирались и все остальные жители. Точнее, ополчение — судя по всему местные готовились отражать нападение неизвестного агрессора.

— Вот и отражайте, — прошептал Валерка, и перескочил последний забор. Дверь в дом была заперта, но для Демьяна это проблемы не составило — одним пинком упырь внёс её в дом. Птицын слегка поёжился, глядя на неровно обломанный засов толщиной с его бедро. «Не дай бог такой пинок получить!» — подумал парень, и тут же рухнул на пол. Как будто почувствовал что-то. И не ошибся. В косяк за спиной что-то громко ударило, — смотреть было некогда, а навстречу с визгом бросилась простоволосая женщина с кинжалом. Пожалуй, Валерка не успел бы даже пистолет достать. Хорошо, что не понадобилось. Демьян обошёлся с дамой даже немного галантно — двинул по макушке кулаком и аккуратно опустил её на лавку.

— Я аккуратно! — пояснил упырь. — Точно дозировано! У неё даже голова болеть не будет, когда очнётся!

Полкан проскользнул мимо по коридору, Валерка, не отвечая Демьяну, следом.

— Да причём здесь кухня! — возмутился парень, когда понял, куда привёл его пёс. — Мы сюда что, жрать пришли?! А, прости, мои извинения! — это он заметил люк в подвал.

Откинул крышку, хотел заглянуть внутрь, но не успел. Из подвала выскочила Алиса, почему-то голая, и повисла у него на шее.

— Валера! Они у меня все подарки забрали! И телефон!

Глава 26, в которой Птицына опять бьют

Девчонку судя по всему здорово побили — синяки на лице, спине и руках ещё не сошли, и это несмотря на то, что она, вообще-то, оборотень! Птицын почувствовал, как в душе поднимается что-то очень злое и тёмное. А ещё — странно знакомое. «Не сейчас, — сказал себе Валерка, — Нужно сначала вытащить Алису».

— Забудь о подарках и телефоне, — парень постарался улыбнуться. Получилось, кажется, плохо — девчонка, глянув на него, даже отшатнулась. Он этим и воспользовался. Скинул маскировочный костюм и передал Алисе. — Купим тебе новые, не переживай.

— Они знаешь на этом сколько заработают? — всхлипнула девчонка. — Так радовались, когда поняли, что у меня есть и во что я одета! Я знаю, куда сложили!

— Князь, мы с них виру должны взять за оскорбление, — поддержал Алису Демьян, — а не подарки раздавать.

Валерка сунул руку в карман, достал рацию, ткнул в кнопку:

— Андрей Иваныч, как там?

— Пока всё хорошо. Они собираются возле ворот, готовятся обороняться. Отправили разведчика, но мы его перехватили и связали, — ответила рация.

— Да хрен с вами. Веди, Алиса, — Птицын подумал, что недооценил эффект от концерта. Он-то думал, к этому времени оборотни уже будут прочёсывать окружающий лес, ломать большие динамики и гоняться за вурдалаками с переносными.

Девчонка радостно подскочила и побежала куда-то на второй этаж. В отцов кабинет. Сейф оказался на месте, и Валерка, глядя на него, приуныл. Он такие только в кино видел. Здоровенный, даже на вид ужасно прочный, с двумя замочными скважинами и крутилкой с цифрами. Однако Алиса разочарованной не выглядела. Юркнула к массивному дубовому столу, выдвинула ящик, нажала что-то в двух местах. Дно открылось и ключи обнаружились там.

— Я давно знаю, где он ключи хранит! — похвасталась девушка. — И пароль тоже запомнила! Говорили ему дивьи менять раз в месяц, да где там! Это же сложно!

В общем, сейф был вскрыт в мгновение ока. Алиса сорвала покрывало с дивана, что стоял напротив сейфа, и начала скидывать туда всё подряд, не глядя. Телефон она сложила в карман. И нижнее бельё — его тоже посчитали достаточно ценным, чтобы хранить в сейфе. И ещё — берцы, а вот остальной одежды здесь, конечно, не было.

— Всё! — радостно сообщила Алиса, и они побежали вниз, к Демьяну. Упыря они нашли возле двери, наблюдающим в щель за домом.

— Сдаётся мне, нам нужно поторапливаться, — озабоченно сказал упырь. — Кажется, местный князь сообразил, что эта музыка — не просто так.

— Вот и уходим, — обрадовался Валерка, крикнул в рацию: — Андрей Иваныч, мы скоро появимся.

И начал сосредотачиваться. Сегодня он явно перебрал с перемещениями туда-сюда. Даже в прошлый раз уже чувствовалась тяжесть при переходе, теперь же стало и вовсе не по себе. Впрочем, перейти всё-таки удалось.

— Хреново… — пробормотал Птицын, как только оказался на нужной стороне. Вышли они не слишком удачно — на самой проезжей части. Хорошо, что в три часа ночи даже на дороге к аэропорту никого не оказалось. А ведь могли и оказаться. Расписания вылетов и прилётов Валерка не знал, но подозревал, что самолёты летают не только днём, соответственно, прилетающие и улетающие будут пользоваться такси…

— Что, хреново? — спросил Демьян. Алиса ничего не сказала — кажется, девчонка просто радовалась, что ей удалось вырваться от любящей родни.

— Хреново, что я уже прилично так устал, — честно ответил Птицын. — А ведь мне ещё раз туда-обратно сходить надо. За вурдалаками и Андреем Иванычем.

— Думаю, Андрей и сам справится, — ответил Демьян.

— Нет, я обещал, — вздохнул Валерка, и направился к месту встречи. Туда же, где они переходили в прошлый раз. — Так нельзя. Слушай, Алиса, у тебя телефон ещё не сел? Вызови такси, и езжайте домой, ладно? Справишься ведь?

— В смысле «езжайте домой», — возмутилась девчонка. — Никуда я без тебя не поеду!

— Да я только туда-обратно, — начал было оправдываться Валерка, и сам же себя прервал. Только усталостью и можно объяснить, почему он так прокололся. — В смысле скорее всего.

— Ты уж глупости не говори, князь. Давай переводи нас тоже. Если ты можешь остаться там, мы тем более должны быть с тобой, — нахмурился Демьян.

Алиса зашвырнула узел с «вирой» в какие-то кусты, и тоже изобразила полную готовность.

Птицын только рукой махнул. Алису он всё же предпочёл бы оставить — слишком она берегла руки, да и двигалась скованно. И почему-то не спешила перекинуться, чтобы быстрее залечить раны. Сказать ей об этом не решился: обидится смертельно.

Очередной переход в этот день… который уже? Пятый или шестой? Прошёл так же быстро и незаметно, как и все сегодня. Только оказавшись на знакомой полянке Валерка даже на ногах удержаться не смог, рухнул на колени, опёршись руками о снег. Не вставая достал рацию.

— Андрей Иваныч, приём? Вы где?

— Полкилометра от той точки, где мы свами начинали, Валера, если на юг идти. Поторопитесь, будьте любезны. Погоню уже отправили — ребятам пока удаётся их водить, но боюсь, скоро нас найдут!

Демьян с Алисой помогли ему подняться и потащили в указанном направлении. Сам-то он понятия не имел, в какой стороне тут юг. Постепенно ноги начали двигаться, и Валерка смог идти сам. Не слишком быстро, правда — лыжи остались у Андрея Ивановича. Так что упырь и яломиште всё равно практически тащили его на себе, тем более, в лесу темно. Силуэты деревьев видно, если недалеко, а вот что творится под ногами — нет. Фонарик Валерка не включал. «В следующий раз надо запомнить, что нельзя доводить до усталости от переходов», — твердил себе парень, раз уж выдалась возможность подумать о постороннем. Мысль о ещё одном предстоящем переходе тревожила. Вроде бы он сможет. Или нет. Полной уверенности у него не было.

«Ладно. Доберёмся до ребят Андрея Иваныча, там будет видно, — решил Птицын. — На крайний случай попробуем по этой стороне уйти».

Додумать мысль он не успел — в темноте вдруг замелькали огоньки. Парные. А потом огоньки превратились в оборотней. Одного он узнал. Алисин папаша. Ещё трое молодых парней, наверное, братья. Четвёртый, пятый и шестой были ему незнакомы. Оборотни окружили троицу. Холод их, похоже, совсем не беспокоил.

— Вот что меня всегда смешит в оборотнях — это ваша любовь к публичному обнажению, — сказал Демьян. — Эксгибиционизм это называется, да ведь? И ладно бы тело было красивым. Так нет же, прямо стыдно смотреть. Ещё и естества у всех мелкие совсем. Фу.

— Заткни пасть, упырь, — тихо прорычал папаша, и тут же переключился на Алису. — Сбежать думала, дрянь? Из подвала больше не выйдешь. И замуж тебя выдам за Яшку-дурачка, другого ты недостойна, отродье. А чтоб не перекидывалась, будешь пить блокатор, пока совсем не утратишь способность. Надо было тебя в детстве придушить. Ну да ещё не поздно. — Он чуть повернул голову к спутникам:

— Этого не убивайте, упыря в расход. На дочурку внимания не обращайте, она ещё долго обернуться не сможет.

Сразу срываться в бой оборотни не стали. Пока папаша говорил, все приняли боевую форму, и начали окружать группку беглецов. Птицын на них не смотрел. Он боролся с чем-то тёмным и злым внутри. И проигрывал.

— Дрянь, говоришь, — прошипел парень, — Дрянь — это ты, уродец вонючий. Надо ещё посмотреть, дочурка она тебе или нет. Невооружённым взглядом видно: эти выкормыши мелкие — не твои. От такого урода ни одна нормальная баба детей не захочет.

Кажется, Валерке удалось нащупать больное место оборотня. Разум прямо-таки улетучился из глаз яломиште, осталось только ярость. Свои слова о том, что «мальчишку» лучше пока оставить живым он уже явно забыл. Только вот что странно — Птицын вдруг понял, что прекрасно видит движения противника. И даже успевает на них реагировать. Как будто они под водой оказались. Или это он сам вдруг стал таким быстрым? В другой момент непременно задумался бы об этом феномене. Может, даже испугался бы. Но только не сейчас. Сейчас он был слишком зол.

Яломиште уже почти добежал. Шагов с пяти он и вовсе прыгнул, растопырив руки с когтями — Валерка отстранённо подумал, что в обычном состоянии никак не успел бы среагировать. Сейчас он успел шагнуть вперёд и боднуть лбом оскаленную рожу оборотня.

Это было так смешно, что Валерка едва удержался от смеха. Вместо того, чтобы располосовать его когтями, оборотень повис на плечах и ошеломлённо затряс головой. Впрочем, радовался Птицын не долго. Ещё не придя в себя, оборотень всадил когти ему в спину, и потянул в стороны, разрывая кожу. Зарычав от боли, парень двинул лбом ещё раз, отпихнул лиса от себя, наплевав на повреждения.

— Алиса! Пистолет в кармане! — рявкнул Птицын, вспомнив о Вальтере с серебряными пулями. Ему бы он сейчас тоже пригодился, но чего нет — того нет. Забыл, когда передавал девчонке маскировочный костюм. Он не видел толком, что сейчас происходит у девушки, но решил, что ей не помешает, раз уж она не может оборачиваться.

Между тем, передышка закончилась. Оборотень пришёл в себя и снова бросился в атаку, окончательно потеряв всякое соображение. В этот раз Птицын встретил мужчину двойкой в лицо, и, что самое удивительное — попал. Правда удары вышли слегка смазанными. Яломиште продолжал переть на парня, увернуться от объятий удалось в последний момент. Валерка ещё добавил по печени… и тут кто-то навалился на спину, когти вошли под рёбра, а шею обожгло горячим дыханием. Валерка инстинктивно отдёрнул голову и только это спасло — клыки рванули кожу, брызнула кровь, но, кажется, ничего важного задето не было. Птицын попытался извернуться, но вместо этого просто повалился на спину, придавив повисшего противника. Попытался ударить локтем назад, но промахнулся. А над ним уже склонился Алисин папаша.

«Да что ж вы творите, мрази!»

Валерка прекратил попытки вырваться. А ещё ему очень захотелось выругаться — на себя. Это ж надо было забыть! Едва успел подтянуть колени к груди до того, как старший яломиште навалился. Оттолкнуть не получалось, удавалось только удерживать урода от того, чтобы он вцепился в лицо. Противник сзади так и продолжал жевать шею, всё ближе подбираясь к ярёмной вене, но Валерка не обращал внимания. Рука юркнула в карман джинс, палец изо всех сил вдавил кнопку, и ядовитая перечная струя обильно окропила морду Алисиного папаши. Вот теперь оттолкнуть противника удалось — оборотень отправился в короткий полёт, повалился на землю, принялся тереть лицо. Валерка дёрнулся, пытаясь вырваться из захвата младшего, но сил не хватило.

«И что? Так и сдохнешь?!» — злость на обидчиков Алисы начала трансформироваться в злость на собственную беспомощность. Ярость и обида, которые он старательно подавлял с тех пор, как его походя чуть не прихлопнули в том ресторане, вдруг вырвались наружу. Жуткий рык вырвался из горла, изнутри рванулся жар. Оборотень, который грыз шею вдруг отпустил хватку, принялся старательно вырываться. Птицын ему этого не позволил. Извернулся, схватил пакостника за горло и начал душить, с мстительным удовольствием глядя в полные ужаса глаза.

— Боишься?! — голос узнать было нельзя — какой-то низкий то ли рык то ли хрип. Молодой яломиште, — наверное, Алисин брат, — уже не мог толком сопротивляться. Только колотил по бокам бестолково и бессмысленно. На спину снова кто-то навалился — Птицын не обратил внимания, продолжал старательно душить тварёныша.

— Да, боишься! — Валерке уже было наплевать, что там пытается сделать, скорее всего, папаша. — А над Алисой издеваться не страшно было? Весело? Ну так хлебай полным рылом!

Шёю ещё раз дёрнуло и тут же отпустило. Из новой раны выплеснулось немного крови. Тот, которого он душил, попытался отвернуть голову — не смог. Брызги попали на щеку, плоть задымилась и начала запекаться, как будто это не кровь, а кислота. От удивления Птицын перестал душить неприятеля — как-то не вязались у него представления о телесных жидкостях человека с таким эффектом. И тут грохнуло, в бок что-то ударило, и Валерка повалился на снег.

В первый момент он подумал, что Алиса в него выстрелила, но тут краем глаза заметил катающегося по снегу папашу. Быстро он от перца оправился! Теперь оборотень царапал бедро, пытаясь залезть пальцами в рану, выковырять кусок металла, причиняющий адскую боль. Алиса держала пистолет в вытянутых руках, по щекам у девчонки текли слёзы. Она снова прицелилась, даже зажмурилась, руки задрожали.

— Брось! — крикнул Валерка. — Хрен на него, пускай живёт.

Вообще-то он предпочёл бы как раз папашу прикончить. Однако непонятно откуда взявшаяся ярость так же незаметно улетучилась, и теперь парень видел несколько причин, чтобы сохранить оборотням жизнь. Во-первых, Алиса, если сейчас выстрелит, будет потом всю жизнь себя поедом есть. Во-вторых, пока между ним и кланом яломиште трупов вроде бы нет… если, конечно, Демьян не убил кого-то… «Кстати, надо бы узнать, как у него дела», — отстранённо подумал Валерка. Дыры от когтей и раны на шее вдруг нестерпимо заболели, дурная сила куда-то улетучилась, и теперь парень не был уверен, что даже сможет встать. Однако как только увидел отползающего противника — того, которого совсем недавно душил, — подскочил, как на пружинах, снова навалился. Сил особо не было, но и враг был слишком слаб, так что они вяло катались по снегу, пока Алиса не подошла, и не пальнула оборотню в ногу. Без особой жалости.

— Валерий, подари мне, пожалуйста, этот пистоль. Такая приятная вещь! Я теперь каждый раз при встрече с родственниками, буду им что-нибудь простреливать! — глаза у девушки горели радостью и злобным предвкушением.

— Да бери, пожалуйста, — Птицын откинулся на спину, и пытался отдышаться. — Только пули будешь сама делать.

Странно, но несмотря на выстрелы, лисы так и не появлялись. Музыки уже давно почти нет, только с маленьких переносных динамиков, развешанных на деревьях, по-прежнему играет индустриальный рок. Демьян и вурдалаки появились одновременно, с разных сторон. Ребята Андрея Ивановича выглядели вполне бодро, хотя несколько были потрёпаны. Валерка быстро пересчитал — количество сходится. Уже хорошо. А вот Демьян выглядел — краше в гроб кладут.

— Князь, если ты сейчас не сможешь нас перевести, я так не играю, — решительно начал упырь, прилаживая полуоторванный кусок щеки на место, — Я их увёл, но это ненадолго. Появятся через минуту.

Птицын, не отвечая, начал подниматься, ему тут же помогли. Алиса охнула от ужаса, увидев, во что превратилась его спина и шея.

— Ну, давайте попробуем, — вздохнул Птицын. — Только ведите меня, я сам что-то паршиво себя чувствую.

— Действительно, с чего бы это, — хмыкнул Андрей Иванович.

Перейти на ту сторону удалось, Валерка даже удивился. Нет, он чувствовал, что какие-то силы ещё остались, просто уж больно много народу надо перевести. Думал, будут проблемы. Однако сосредоточиться удалось довольно быстро, и уже в следующий момент он оказался на границе.

— Ага, явился, проводник! — контраст между самочувствием в обычном мире и на границе был настолько неожиданным, что Валерка не сразу обратил внимание на стража, который стоял перед ним, уперев руки в боки. Будто сварливая жёнушка, встречающая подгулявшего мужа. Птицын прошёл мимо, не обращая внимания на стража, и только потом остановился, сообразив, что мучительно переставлять ноги одну за другой больше не обязательно. Да и не мучительно это больше.

— Ты чего, проводник, совсем с глузду съехал?! — начал яриться страж. — Ты меня совсем не уважаешь?!

— А, извини, — повинился Валерка. — Просто тяжёлый день.

— Тяжелый день у него?! Это у меня тяжелый день! Ты мне кого привёл?! Забирай её назад, не надо мне такую подругу! — несмотря на возмущённый тон в голосе проводника сквозила ощутимая паника.

Птицыну стало смешно. Он тут воюет, преодолевает, дерётся, а некоторых подруги не устраивают.

— Ничего удивительного, — сдержав смех, ответил парень. — Я же её против воли к тебе привёл. Ты сказал первую попавшуюся — я сделал. А у дамы, может, свои планы были. Может, она в кого-то другого была влюблена. Конечно, она недовольна, что её вот так бесцеремонно похитили!

— Да всем она довольна! — закричал змей. — Она жрёт как не в себя! Тянет силу со всех сторон, как ненормальная, сосёт как бешеная!

— Ну не знаю, — пожал плечами Птицын. — У нас вот, если сосёт как бешеная, обычно хвалят.

— Вот и забирай её обратно, если у вас таких любят!

— Так не пойдёт, — покачал головой Валерка. — То тебе вынь да положь девку, то обратно забирай. Так не делается, дорогой товарищ. Ответственность за свои поступки надо нести. А то что, получается, поматросил и бросил?!

Змей вдруг бросился к парню, обхватил за плечи, проникновенно уставился жёлтыми, с узким зрачком глазами.

— Забери, а? Пожалуйста! Признаю, я вообще не должен у тебя был ничего требовать, я от скуки просто! Ну нельзя ей здесь! Здесь же всё не настоящее, не тварное. Только мысли, только энергия. А она эту энергию поглощает! Скоро совсем ничего не останется! Ты посмотри, вот этот лес — единственное, что осталось. От целого мира! Я его сам строил, кирпичик к кирпичику. Годами, столетиями! Это очень хороший мир, здесь кроме меня, вообще разумных не было! Только всякие твари неразумные. Им тут хорошо было! Мне тут хорошо было! А она пришла — и давай жрать! Обрадовалась! Не говорит, но я-то знаю — ей здесь легче жрать, чем где-то ещё, вот и веселится. Я насилу её усыпил. Ты представляешь — я! — и едва смог её усыпить. Но она ведь проснётся, рано или поздно. Обязательно проснётся и опять начнёт жрать! Как мне здесь восстанавливать всё, если она опять жрать станет?!

Валерке стало змея жалко. Действительно, старалось существо, что-то такое строило. А тут он пошутил, называется.

— Сейчас она спит, получается? — уточнил парень.

— Да! И не только сейчас. Какое-то время ещё будет спать. Наелась, вот и спит. Но проснётся!

— Ладно. Давай, унесу, — вздохнул Птицын. Очень ему не хотелось снова встречаться с навьей, но страж выглядел таким жалобным, таким… усталым… в общем, не мог Валерка так поступить с существом, которое ему ничего не сделало.

— Спасибо! — обрадовался змей. — Ты — правильный проводник! А я тебе за это отплачу, не сомневайся. Я за добро всегда добром плачу. Придумаю что-нибудь. Помогу тебе как-нибудь. А хочешь, я тебе здесь, на границе, дом построю? Будешь вместе со мной здесь жить. Отдыхать будешь. Ты — сможешь, точно знаю.

— Нет, спасибо, уважаемый страж. Я ещё со своим домом там, в верхнем мире ещё не разобрался, куда уж мне тут ещё один заводить. Но твой мир я бы с удовольствием посмотрел. Интересно мне, как это — когда кто-то один строит целый мир.

— Обязательно покажу! — просиял страж. — Вот как в следующий раз придёшь, так и покажу! А теперь вот, забирай. Заберёшь ведь?

Страж сунул в руку Птицыну чёрный матовый шарик. Маленький совсем, по размерам — точно такой же, как в старых компьютерных мышках. И вообще похож, только чёрный.

— Это чего? — удивился Птицын.

— Так баба это. Девка, которую ты привёл, — удивился страж. — Она же спит пока.

Сначала Птицын усомнился в здравомыслии стража. «Спятил походу, бедолага! От переживаний!» — ужаснулся парень. Потом решил, что вряд ли. Скорее всего, это он чего-то не понимает. Говорить, поэтому, ничего не стал. Сунул шарик в карман, а в следующий миг оказался на дороге. И опять прямо на проезжей части.

Глава 27, в которой Птицын по большей части лежит

Алиса была довольна до невозможности. Тащила за спиной увесистый мешок с трофеями и болтала не переставая.

— Они меня обещали лишить возможности оборачиваться, представляете?! Хотели калекой сделать! Но я знала, что ты за мной придёшь, князь, и не беспокоилась. Я, правда, не думала, что так быстро. Думала — ну и ладно, простые же люди живут без второй ипостаси, и я смогу! Главное, что рано или поздно ты меня от них заберёшь. Я, правда, думала, что ты, Валера, не сможешь меня сейчас вытащить. Думала, придёшь через год или два, когда станешь сильнее, когда у тебя под рукой армия будет. А тут всего день! Я этот блокатор только два раза и выпила. Точнее, мне его два раза залили — я сопротивлялась! И потом бы всё равно сопротивлялась! Так что уже завтра, думаю, смогу оборачиваться. Зря я их не убила, надо было убить…

В общем, у девчонки была форменная истерика, и хорошо, что она проявлялась только в повышенной болтливости. Валерка слушал и поверить не мог. Ведь родное существо, и вот так наказать? Ни за что? «Действительно, напрасно я не дал ей его застрелить, — думал парень, — Нужно, нужно было вырезать всю эту семейку. Мрази!»

Компания брела по просёлочной дороге по стригинскому бору в сторону Оки. После короткого обсуждения решили, что так будет гораздо безопаснее. Вряд ли кого-то можно удивить странной компанией, благо упыри замаскировались. Но решили всё-таки поосторожнее — упыри по старой привычке скрываться, а у Валерки просто не было сил спорить, особенно после всего, что случилось после перехода.

Первое, что сделали спутники, оказавшись на той стороне, это настороженно обступили Птицына. Те, у кого было оружие — ещё и наставили его на парня.

— Ээ… вы чего? — спросил Валерка, плюхаясь в снег. И тут заметил на руках у Демьяна тушку пса. Полкан признаков жизни не подавал, и Птицын вспомнил, что не видел пса во время драки. — И что с Полканом?!

— Валера? Это точно ты? — осторожно спросила Алиса. Спутники чуть расслабились, но оружие пока не опускали.

— А кто ж ещё?! — удивился Птицын.

— Просто от тебя злом веет. Так, будто это не ты вовсе, а навий какой-то! — сказала Алиса, и остальные её поддержали.

— Да это вот, мне вернули, — выдохнул облегчённо Валерка, и подбросил на руке матовый чёрный шарик. — Не пришлась она ко двору на границе. Демьян, что с Полканом?

— Пострадал, бедолага, — облегчённо выдохнул упырь. — Мы с ним хорошо яломиште погоняли, но потом он подставился, бедолага, а я не успел вовремя подсобить. Подрали его, в общем, лисы. Но отойдёт, надеюсь, особенно, если крови дашь. Только не сейчас. Ты, княже, зря с этой штукой так вольно обращаешься. — Упырь кивнул на шарик. — Если я правильно понял, что это у тебя такое, оно может проснуться в любой момент. И особенно, если его вот так вот швырять. Оно… или она, сейчас спит, закуклилось. Если ты это разобьёшь — то проснётся. И да, кровью старайся на него не брызгать.

Птицын вспомнил, что его, вообще-то, тоже здорово подрали, что кровь с него так и продолжает сочиться, а вокруг не только упыри, которые, кажется, вполне себе неплохо борются с жаждой, но и куча вурдалаков, которым это так легко не удаётся. Правда, что удивительно, сейчас ребята Андрея Ивановича смотрели на него без особого вожделения, зато с плохо скрытой опаской.

Про «зло» пришлось объяснять подробнее, потому что не все были в курсе этой истории. Более-менее успокоились все только услышав всю историю. Андрей Иванович изумлённо качал головой.

— Вот уж не думал, что на нашей стороне такое водится! — протянул упырь, подытожив рассказ. Птицын едва сдержался, чтобы не хмыкнуть — он тоже не думал.

Идти, к слову, он всё-таки смог. Было довольно паршиво, даже после того, как раны кое-как перевязали, но при этом ему вполне удавалось переставлять ноги, и даже что-то там говорить… Не всё время, правда. Через реку его-таки несли, потому что там, конечно же, никаких тропинок не было, а по глубокому снегу Валерка по-прежнему безнадёжно отставал от всех своих спутников.

— Всё. Домой пора, — сказал Птицын, когда они с упырями, наконец, оказались возле их старого места. — Извините, ребят, я вас завтра переведу. Побудете пока на старом месте?

— Как же вы сейчас домой-то, Валерий? — удивился Андрей Иваныч. — В таком-то виде?

Вид действительно был так себе, не для такси. У него одежда порвана и в крови, какие-то неаккуратные повязки на теле, Алиса — в охотничьем костюме на голое тело, ещё и Полкан на руках у Демьяна обвис и едва шевелит хвостом. Да и сам Демьян изрядно потерял в элегантности.

— Да, что-то я плохо соображаю, — озадаченно протянул Птицын.

— Вот и оставайтесь пока здесь, друзья мои, — подытожил Андрей Иванович.

Птицын с тоской вспомнил тёплый дом в Ляхово, свежие простыни, горячий душ. «Придётся ещё подождать, — тяжко вздохнул парень. — Нам определённо нужна машина…» Он вдруг вспомнил, что убитые вампиры приезжали на своей. И она, вроде бы, оставалась под метромостом. «Была она, когда мы с колонками сюда приезжали, или нет?» Вспомнить никак не получалось — не до того тогда было. «А ведь, пожалуй, уже и не было, — рассуждал парень. — Значит, кто-то забрал. Увезли? Или эвакуировали?»

Мысль о злосчастной бэхе тревожила, вызывала подспудное беспокойство, но сил на то, чтобы разобраться в причинах тревоги уже не оставалось. «Я подумаю об этом завтра», — решил Птицын.

Гнездо вурдалаков, прежде такое уютное и даже где-то красивое, теперь выглядело печальным и покинутым. Даже поспать толком негде пристроиться — весь комфорт вурдалаки перетащили на ту сторону. Впрочем, Птицына это уже не беспокоило. Напоив бедного Полкана кровью, парень переоделся в любезно предложенную Демьяном одежду с собственного плеча:

— Бери-бери, князь, — велел упырь. — Я-то и голый не замёрзну, а вот ты в таких лохмотьях можешь и не проснуться больше!

Спорить не было сил, так что Птицын покладисто переоделся, свои оставив только штаны и ботинки — они во время драки почти не пострадали. После этого, наконец, пристроился в уголке на каких-то досках, обнял прижавшуюся Алису, — девчонка, наконец, успокоилась, — и мгновенно уснул.

«Пожара тут точно не будет, а в ином случае — хрен кто меня разбудит», — успел подумать парень прежде, чем заснуть.

Представления о своей способности игнорировать внешние раздражители Валерка явно переоценил. Никакого пожара не было. Проснулся он от грохота и криков, вскочил, бешено оглядываясь. Как раз для того, чтобы увидеть, как в подвал закатывается зелёный цилиндрик. Вспышку он ещё увидел, а вот взрыв осознать не успел — просто понял, что больше ничего не видит и не слышит. Кто-то сбил его подсечкой, в голову прилетел удар, и больше Птицын ничего не чувствовал и не осознавал.

Сначала пришёл звон в ушах. Потом — боль в голове. Такой дикой головной боли Птицыну переживать не доводилось. «Как будто киянкой по затылку двинули», — проползла мучительная мысль, а потом Валерка вспомнил, что действительно двинули. Только не киянкой, а прикладом, скорее всего. В тот момент он этого не осознал, а вот сейчас очень чётко вспомнил — светошумовую гранату в логово закинул кто-то массивный, в камуфляже и с автоматом.

Глаза распахнулись со скрипом и новой вспышкой боли в голове. Цветные пятна всё ещё плавали перед лицом, но видеть это почти не мешало. Камера. Сто процентов камера — а что ещё это может быть, если дверь металлическая с закрытым сейчас окошком? Только вполне комфортабельная. Никаких шконок — просто кровать, даже не пружинная. На окнах решётки, под потолком белый плафон лампы. Стены до половины белёные, а до половины — серо-синие. Птицын попытался встать, хоть и опасался новой вспышки боли, вот только не получилось. Руки оказались привязаны какими-то тряпками. И ноги тоже. «Или не камера? — с замирающим от ужаса сердцем догадался Валерка. — Палата?!»

Вот теперь ему стало по-настоящему страшно. Палата. И руки привязаны. «Я что, в психушке?! Нас захватили и отправили в психушку? Или только меня? Или…» — последняя мысль была так ужасна, что он даже подумать её боялся. — «Или никого кроме меня и не было?»

Валерка откинулся обратно на спину, поморщившись от боли в голове — подушка была достаточно мягкая, но затылок всё равно взорвался болью. «Всё-таки псих? Сошёл с ума, и мне всё это просто привиделось?»

Воспоминания проносились в голове одно за другим. Алиса, упыри, вурдалаки, другая сторона, безумная башня. «Просто бред? — думал Птицын. — Просто замысловатый бред?» Было горько и безумно обидно. Всего несколько дней назад он бы, пожалуй, даже обрадовался, что всё это ему только привиделось, но теперь… Птицын мучительно простонал, зажмурившись, дёрнул привязанными руками. «Не хочу! Не хочу, чтобы это было галлюцинациями! — молча кричал в больной голове парень, — Не может быть! Мне бы фантазии не хватило всё это придумать! А как же дом, Пётр Ляхов? Граница со змеем?»

Он даже попытался уйти на ту сторону. Не получилось. Он по-прежнему чувствовал её, границу, где-то на краю сознания, вот только ничего не происходило. «Это потому, что нужно сделать хоть один шаг, — говорил себе парень, — хотя бы один. Даже сидя, лёжа, хоть как, но двигаться. Хоть немного!»

Успокаивал, даже верил своим словам, но где-то в душе зародилось мерзкое, липкое сомнение.

Пожалуй, он бы окончательно рехнулся от переживаний, но тут в двери заскрипел замок, и в комнату вошли. Доктор. Самый обычный, почему-то слегка смахивающий на незабвенного Антона Палыча Чехова. Такая же бородка, и очки круглые. Белый халат, из-под которого виднеются брюки и, почему-то, кроссовки. Странное сочетание.

— Ну что, молодой человек, как вы себя чувствуете? — спросил психиатр.

— Спасибо, в порядке. Только голова болит.

— Ещё бы! После такого-то падения! Удивительно, почему вас сразу к нам отправили, а не в реанимацию! Голова не кружится? Как вас зовут помните?

— Валерий Птицын, — ответил Валерка.

— А отчество? — тут же насторожился врач.

Валерка назвал. И дату рождения — тоже.

— Очень хорошо. Как у нас оказались помните?

Птицын представил себе, что сейчас начнёт рассказывать про логово упырей, гранату, штурм, и помотал головой:

— Не помню! Расскажите, пожалуйста.

— Охотно, — кивнул доктор. — У вас, похоже, случилось обострение шизофрении. Вы напугали свою соседку рассказами о каких-то упырях, ходили по улицам, общаясь с воображаемыми друзьями, а потом выпрыгнули со второго этажа. Или, может быть, выпали. Довольно удачно — ничего себе почти не повредили, и только заполучили шишку на затылке. После этого и попали к нам.

— И что будет дальше? — спросил Птицын. Как-то комментировать своё поведение он не хотел. Слишком мучительно было сознавать, что с ним произошло.

— Ничего необычного, — пожал плечами врач, — месяцок полежите у нас, полечитесь, а там поставим вас на учёт и отпустим.

— Ясно, — мрачно кивнул Валерка. — А развязать меня можно? Я не буйный.

— А вот с этим мы подождём, — покачал головой врач. — Сейчас не буйный, а что будет через пять минут — мы с вами не знаем. Так что давайте ещё немного понаблюдаемся, и тогда уже посмотрим. Денёк хотя бы. Насчёт туалета не беспокойтесь, через пару часов медсестра придёт, принесёт утку. Препараты вам я уже назначил.

И ушёл. А Валерка откинулся на спину и прикрыл глаза. Безумно хотелось разрыдаться. Сначала. А потом мозг, помимо воли, начал подмечать странное. Как-то уж очень кинематографично всё это выглядело. И доктор этот, и палата… Он же совсем недавно был в психушке. Тот знакомый полицейский, Лёха, неплохо так объяснял, как у них всё устроено. «Не должно такого быть. Не должно, — размышлял Валерка. — Он же говорил, что сначала в надзорную палату поступают. Она чаще всего вообще без двери, чтобы успеть, если что. А если она с дверью, то там внутри кто-то сидит всё время!» Птицын цеплялся за эти несоответствия, и сам боялся. А вдруг это просто способ, чтобы окончательно уйти от реальности? И всё же несоответствий было слишком много. Пациента на вязках без внимания не оставляют, это главное правило. Ну, пускай он попал в какую-то другую психушку — это общее правило! И потом. Привязан он простынями. Но вот кровать — совершенно не больничная. Никаких поручней специальных. Такое ощущение, что руки привязаны одной простынёй, просто пропущенной под дном кровати! И ноги — тоже. Освободиться, конечно, будет сложно, но ничего невозможного Птицын не видел.

Осмотреться повнимательнее не получалось, пока он привязан. Собственно, кроме как смотреть на себя, он и не мог. Голый по пояс, босой. Вот разве что штаны остались те же, в которых он был. Даже жарковато в них — всё-таки уличные, тёплые. Тоже, кстати, странность. Не должны ему были эти штаны оставить!

Размышления были прерваны появлением медсестры. Или санитарки. Валерка смотрел, и опять не верил. То ли себе, то ли тому представлению, что для него устроили — он пока так до конца не определился. Не бывает таких медсестёр, в этом парень был уверен. Слишком красивая. Нет, среди медицинских работниц порой попадаются очень красивые барышни, но ни одна из них не станет на работе так профессионально краситься, не будет носить такого приталенного, с вырезом халата, да и туфли на каблуках никакие врачи, медсёстры и санитарки не носят. Никогда. Тут скорее поверишь, что он оказался на съёмках фильма взрослого содержания и сейчас начнётся непотребство.

Ничего непотребного не началось. Медсестра с плохо скрываемой брезгливостью, но вежливо предложила судно. Валерка отказался, чем вызвал облегчённый вздох. Тогда обладательница белого халата достала из кармана какие-то таблетки, и принялась отщёлкивать из блистеров. Одну за другой. Птицын окончательно перестал верить в увиденное. Не бывает такого. Таблетки медсёстры всегда готовят заранее, складывают их в специальные стаканчики. И, между прочим, воды, чтобы запить, она тоже не принесла. А ещё Валерка вдруг вспомнил один факт… и ему очень, очень захотелось проверить его. Прямо сейчас.

— Вот, сейчас выпьешь таблеточек, и не будет тебе больше ничего казаться. Никаких дурацких фантазий, малыш. Ни вурдалаков, ни вампиров, ни другой стороны… Спокойно будет, и радостно, — медсестра ободряюще улыбнулась, но в глазах опять была брезгливость и презрение. — Будешь спать и видеть сны. И никому проблем доставлять не будешь.

«Ну и что ты боишься? — вдруг спросил себя Птицын, — Дураком показаться? Так куда уж больше!»

Натянув правой рукой верёвку из простыни так, что левая уползла куда-то под кровать, парень дотянулся до правого кармана штанов. Пальцы нащупали то, чего никак не могло там быть, если бы всё, случившееся в последние дни, ему лишь привиделось.

— Ты что делаешь! — возмутилась медсестра, которая только теперь заметила непонятные манипуляции.

— Может быть, я действительно псих, — ответил Птицын. — Может, всё это иллюзия. Может, и меня нет. Но смерть-то. Смерть-то существует.

Валерка изо всех сил сдавил пальцы на гладком шарике, и резко бросил его на кафельный пол. В этот момент парень не думал об опасности. Всё, что ему хотелось — это окончательно решить для себя вопрос какая реальность настоящая. И эффект не заставил себя ждать. Сначала возникло знакомое уже чувство присутствия рядом одного из воплощений смерти, а потом она появилась, так сказать, во плоти.

Нежить шагнула к медсестре, раскинула руки, будто собиралась обнять. Медсестра замерла на секунду, а потом молча рванула к выходу из палаты. Гораздо быстрее, чем это может сделать обычный человек. Особенно на таких высоких каблуках. Но нежить не отставала. Птицын, сам до конца не веривший, что что-то получится, вдруг откинулся на подушку и расхохотался. Смеялся над собой, что поверил непонятным уродам, которые тут изображали психушку, смеялся над способом, который он выбрал, чтобы убедиться в своей правоте. А когда открыл глаза увидел над собой лицо навьи. И что самое странное, на лице вдруг начало проступать какое-то отличное от обычного выражение. Не холодная ненависть. Удивление.

— Ну чего? — посчитал своим долгом объяснить Валерка. — Смешно же! Меня тут почти убедили в том, что я псих ненормальный. Конечно, я тебе обрадовался! Ты не могла бы сначала этих дебилов прибить, которые меня сюда заперли?

Парень абсолютно не надеялся, что нежить будет его слушать. Он даже зажмурился в ожидании, когда почувствует холодное прикосновение её губ, как тогда, в другой, настоящей психушке. А когда открыл глаза оказалось, что никого в палате нет — ни подозрительной медсестры, ни навьи. Остались только рассыпанные по полу таблетки.

Глава 28, в которой всем паршиво

Оставаться и ждать возвращения навьи почему-то не захотелось. И вообще апатия и меланхолия куда-то резко ушли. Птицын начал бешено извиваться, пытаясь вытащить руки из вязок. Вопреки уверенности, что ничего сложного в этом нет, дела шли плоховато. Результатом двухминутного бешеного танца в стиле одержимого демонами стало то, что он сполз-таки с кровати, и теперь висел под ней. По-прежнему привязанный простынями. Валерка немного полежал на жёстком полу, шёпотом кляня себя на чём свет стоит, потом ещё немного подёргался.

— Блин, даже как-то неловко перед навьей, — пробормотал Птицын. — Она сейчас вернётся, а тут я, в такой неприличной позе!

Несмотря на близость смерти настроение было удивительно хорошее. После того ужаса, который Валерка пережил, думая, что никаких чудес в последнее время не было, а была только потёкшая крыша, возможная гибель от рук нежити чем-то страшным уже не казалась. А ещё приятно было слышать где-то неподалёку истошные вопли и выстрелы. Ну, если он правильно интерпретировал хлопки. Никакой жалости к жертвам он больше не чувствовал. Если б его просто убили — это ещё ладно, но из него собирались сделать пускающего слюни идиота. Такое Птицын прощать не собирался.

Однако и лежать, как курица в духовке, с перевязанными лапами, не хотелось. Отдохнув немного, Птицын снова начал изо всех сил извиваться и выкручиваться. В конце концов ему удалось подтянуть руки так, что он смог дотянуться зубами до запястья. А дальше дело техники. Всего пять минут, и погрызенно-послюнявленная простынь сдалась, а Валерка получил долгожданную свободу.

Свобода — это возможность выбора. А выбор у Птицына был не такой уж большой. Первым желанием было поскорее перейти на ту сторону. Даже не столько ради того, чтобы сбежать, сколько для того, чтобы убедиться — он это по-прежнему может. Если бы не беспокойство за своих спутников, он бы так и сделал, и пускай навья веселится сколько хочет. Мысль о том, что друзей уже может не быть в живых, парень отгонял старательно.

Дверь за собой мара закрывать не стала, так что из «палаты» Валерка вышел беспрепятственно. Длинный коридор, двери. Точно не больничный — вряд ли в какой-то больнице есть свежий паркет и отделка лепниной на потолке. Слишком шикарно. Освещение, в противовес старомодной отделке слишком современное — никаких люстр, только скрытые за декоративными элементами светодиоды. Почему-то холодные, синеватые — но всё равно ощущение, что он то ли в музее, то ли в слишком пафосной сауне. Его палата была последней по коридору, выбирать направление не пришлось. Он методично проверил каждую из дверей. Все были заперты, но на каждой присутствовало окошко, так что он легко убедился — все комнаты пусты. Обстановка везде одинаковая — сине-белые стены, кафель, одинокая кровать. Так и дошёл до конца коридора, который выходил на лестничную клетку. Ступеньки шли в обоих направлениях, значит, его цокольный этаж — не последний. По звукам стало ясно, что бой с навьей продолжается где-то наверху. Птицын с сомнением прислушался к крикам и уже редким выстрелам. Поднялся немного наверх и остановился — увидел ту самую беглянку медсестру. Узнал девушку он только по одежде — слишком сильно изменилось тело. Седые, редкие волосы, почти мумифицированное лицо, приоткрытый рот, обнажающий стёртые до пеньков зубы. Глазницы пустые.

— Ну нахрен, — передёрнуло парня, он развернулся и решительно двинулся вниз по лестнице. — Если ребята ещё живы, вряд ли их наверху держат!

Оказалось, что подземный этаж в здании не один. Немного подумав, Птицын прошёл мимо минус первого, двинулся дальше. Второй подземный оказался последним. Дверь в коридор оказалась закрыта, но через полупрозрачное стекло виднелось какое-то движение. Как раз когда Птицын подходил, чей-то силуэт удалялся вглубь коридора.

Валерка остро пожалел, что в руках даже завалящей палки нет. И добыть негде — парень вспомнил свой путь сюда, и понял, что не видел вообще ничего, что можно было бы использовать как оружие. Глубоко вздохнул несколько раз, и решительно вдавил кнопку звонка.

Пару секунд ничего не происходило, а потом за стеклом снова появился приближающийся силуэт. «Размеры вроде не сильно большие», — думал Валерка, делая несколько глубоких вздохов и одновременно разминая кисти. Щёлкнул замок, дверь начала открываться. Удар получился на загляденье. Птицын вложил в него всё своё умение, всю злость и страх за друзей. Шкафоподобный амбал отлетел назад и рухнул на задницу, Валерка без пауз рванул следом и начал метелить мужика. Удар за ударом. Будь это нормальный человек — давно бы вырубился, но этот явно нормальным не был. Даже отмахивался, пытался встать, только Птицын не давал. Теперь к кулакам присоединились колени. Парень торопился изо всех сил, боясь, что на помощь избиваемому сейчас прибегут, и тогда шансов не будет. В конце концов, после очередного, особенно удачного удара коленом в челюсть амбал, наконец, вырубился.

По-прежнему не глядя по сторонам, Птицын залез разбитыми руками за пазуху «секьюрити», и с удовольствием нащупал пистолет. Немного повозился, вытаскивая, и только тогда позволил себе оглядеться. Обстановка повторяла ту, что двумя этажами выше. На помощь охраннику никто не спешил, так что Валерка немного расслабился. И напрасно — в ногу ему вцепились как клещами и дёрнули. Птицын полетел на пол, чуть не выронил пистолет. А на него уже навалился, казалось бы, надёжно вырубленный охранник и принялся вырывать пистолет. Скинуть с себя тяжелого мужика не получалось. Валерка двинул свободной рукой по роже противника раз, другой — безрезультатно. Получилось жалко — охранник даже не дёрнулся. Так и продолжал выкручивать пистолет обоими руками. Птицын, правда, тоже вцепился намертво. Сообразив, что так он рано или поздно проиграет, Валерка сменил тактику и ткнул пальцем в глаз мужику. Вот теперь проняло — тот отпустил одну руку и двинул Птицыну по башке. Валерка чуть отклонил голову, удар прошёл вскользь, но всё равно немного повело. Хотя это не помешало Птицыну ткнуть ещё раз, и ещё. А потом он-таки смог вывернуться из-под отвлёкшегося на боль охранника. И пистолет выкрутил. Отполз на шаг, и выстрелил в амбала. Тот дёрнулся, но даже не подумал свалиться. Ослеплённый, он снова пополз к Птицыну. Валерка выстрелил ещё дважды. Охранник только вздрагивал. Он перевёл ствол чуть выше и выстрелил в голову.

Это помогло. Неубиваемый амбал ткнулся лицом в пол, из-под лица растеклась кровь. Немного.

— Что ты, мать твою, такое?! — тяжело сглотнул парень. Убивать ему до сих пор не приходилось, и теперь он едва удержался от того, чтобы проблеваться. Его трясло, встать удалось с трудом. Придерживаясь за стеночку, парень побрёл по коридору.

Двери были закрыты. И окошек в них не было, так что пришлось возвращаться к убитому, переворачивать, и искать ключи. Когда начал переворачивать, труп дёрнулся судорожно. Тут уже Валерка не выдержал и его стошнило прямо на тело, так что ключи пришлось искать ещё аккуратнее.

Усилия оказались вознаграждены. Магнитная карточка, как в отелях, исправно заставляла светиться зелёным электронные замки. В первой же комнате он обнаружил Андрея Ивановича. Но в каком состоянии был мужчина! Камера для упыря оказалась гораздо менее «комфортной», чем то, что было уготовано Птицыну. Никаких кроватей — только железные наручники, ошейник, и ножные кандалы. И все они прикручены к кирпичной стене так, что упырь будто изображал витрувианского человека. И он тоже был голый — даже штанов ему, в отличие от Валерки, не оставили. К венам на руках, шее и даже в паху подключены какие-то трубки, из которых медленно сочится густая, тёмная кровь и стекает куда-то дальше, внутрь стены. Куда жидкость течёт дальше Валерка, конечно, не разобрал. Самое ужасное, упырь оставался в сознании — это стало понятно, когда Птицын подскочил к мужчине, чтобы освободить. Как только он оказался рядом, упырь поднял голову и, злобно оскалившись, рванул к Валерке. Парень испуганно отшатнулся, отскочил назад.

— Андрей Иваныч! Это я!

Бесполезно. Разум, кажется, покинул упыря — ничего человеческого во взгляде даже не мелькнуло. От резкого движения кандалы впились в тело, из-под них заструился дымок, но Андрей Иванович на это внимания не обратил. Так и продолжал рваться к Птицыну.

— Ладно! — поднял руку Валерка. — Я понял! Вас пока освобождать не надо! Ничо-ничо, я сейчас.

Он пошарил глазами вокруг, надеясь найти что-нибудь острое. Ничего не нашёл. Тогда парень выдернул из старика трубки, которые заканчивались обычными медицинскими иглами, одну за другой. Каждый рывок сопровождался рычанием и очередной попыткой достать Птицына. Отгрыз одну из трубок, в результате чего получил короткий, длинной в метр обрезок.

— Щас-щас! Надеюсь, вы ничем таким не болеете, — суетился Валерка. В вену он попал не с первого и даже не со второго раза. Только после четвёртого прокола на конце иглы выступила тёмно-красная капля. Подсоединил к игле трубку, и осторожно вложил конец в губы мужчины.

Дополнительного приглашения не требовалось. Столбик крови начал быстро заполнять прозрачную трубку, и вот, первые капли попали в рот упырю. Тот не сдержал стона. Непонятно только, удовольствия или боли — каждый глоток сопровождался новой струйкой дыма из-под железного ошейника.

— Вы только это, не переберите, пожалуйста, — попросил Валерка, хотя понимал, что упырь его не понимает. — А то вы говорили, что вам прям много нельзя, вы тогда с катушек слетите. Хотя вы ведь уже, да?

Андрей Иванович не отвечал, но старательно глотал капли драгоценной жидкости. Птицын вглядывался в лицо упыря, пытаясь угадать момент, когда в глазах начнёт появляться разум. Ничего. Никаких проблесков сознания по-прежнему не наблюдалось. Глаза начали разгораться — в полутёмном помещении было отчётливо видно, как желтое свечение становится всё более ярким. И вдруг Андрей Иваныч выплюнул трубку.

— Достаточно, — прохрипел упырь. — Валерий, отпустите меня, пожалуйста, эти кандалы причиняют лютую боль.

— Ура! — обрадовался Птицын, и бросился расстёгивать запоры. Только отстегнув последний, понял, что поторопился, и испуганно отскочил.

— Только вы это, не нападайте на меня!

— Не стану. — Прохрипел мужчина. — Но от ещё одного глотка не откажусь — раны залечить.

Валерка с готовностью протянул трубку, мужчина глотнул и с сожалением отдал обратно Птицыну.

— Расскажете, где мы, и что происходит, молодой человек? — спросил старик.

— Где мы — не знаю. Я сам только недавно очнулся. Наверное, у вампиров — других вариантов даже в голову не приходит. Надо остальным помочь. Они, наверное, в таком же положении, — спохватился Птицын.

— Пойдёмте! Но вы всё равно рассказывайте, по дороге. — И упырь решительно двинулся в коридор.

Валерка коротко рассказал, что знал. Рассказ много времени не занял бы, если бы не приходилось прерываться на приведение в чувства очередного почти рехнувшегося от мучений и обескровливания вурдалака. На третьем Валерка начал пошатываться, а в глазах потемнело.

— Так, всё, хватит, — велел Андрей Иваныч. — Валерий, вы ищите Алису, а с остальными нам придётся самим. Думаю, вам лучше не смотреть — будет неаппетитно. И покосился куда-то назад. Птицын потупил пару секунд и сообразил, о чём речь. Кажется, пришло время мёртвому охраннику послужить на благо вурдалачьего общества.

— А вы, того… в вампиров не превратитесь? Он же, я так понимаю, вампир? — уточнил Птицын.

— Не превратимся, к тому же он низший, — сказал Андрей Иванович. — Приятного мало, но силы восстановить поможет. Давайте, молодой человек, нетратьте время. Исходя из вашего рассказа, я так понимаю, основные проблемы у нас впереди.

Дальше выяснять Валерка не стал. Пробежался по коридору, открывая двери и в каждую с надеждой заглядывая. Ни Алисы, ни Демьяна не было, и с каждой новой дверью Птицын всё сильнее беспокоился. Что, если их вообще не здесь держат?

Демьян нашёлся первым — он был так же, как и остальные упыри, распят на стене, только обездвижен гораздо качественнее. Если вурдалаки и Андрей Иванович были прикованы к обычной стене, то за спиной древнего упыря заботливо уложили целый лист железа. Руки и ноги были прикованы в трёх местах каждая, ещё и поперёк груди и живота были обручи. Мало того, его комната была тщательно освещена — ультрафиолетовой лампой. Вообще-то упырям солнце не вредит. Точнее, вредит ровно в той же мере, что и обычному человеку. Так что мужчина очень страдал — кожа, пусть и более прочная, чем человеческая, уже обгорела, кое-где — до мяса. Валерка поспешно хлопнул по выключателю.

— Ого! Княже! — бодро обрадовался Демьян. — Ты как нельзя вовремя! Ещё немного, и я бы тут окончательно рехнулся!

Древний упырь, как ни странно, всё ещё сохранял ясное сознание. Так что Птицын просто не смог убежать дальше искать Алису, бросив его здесь без объяснений. Быстро заскочил в комнату, выдернул фиксирующие штыри из кандалов, сунул упырю так и не выдернутую трубку в губы.

— Всех нашёл, только Алисы нет. И Полкана, — вспомнил про питомца Птицын.

— Тьфу, — сплюнул трубку Демьян. — Так чего мы тогда ждём?! — и первым выскочил из комнаты.

Когда следующая камера оказалась пуста, у Валерки сердце рухнуло. И продолжало оставаться где-то в пятках, пока Алиса не нашлась за последней дверью. У девчонки условия оказались ничуть не лучше, чем у остальных, только устроено всё было по-другому. Она была привязана верёвками. Судя по тому, как покраснела и распухла под ними кожа — с серебряной нитью. И, как у упырей — трубки к венам, из которых медленно капает кровь.

Яломиште была без сознания. И даже когда Птицын развязал верёвки в себя не пришла.

— Ей кровью не поможешь, — вздохнул стоявший рядом Демьян. — Тут только долгий отдых. Жаль, что она не в сознании — думаю, эффект блокатора уже закончился, без серебра она могла бы перекинуться. Тогда восстановление прошло бы быстрее.

— Так даже лучше, — решил Валерка. — Вряд ли ей было бы комфортно среди кучи голых мужиков. Как думаете, Полкана можно уже не искать?

— Думаю, они его не нашли, — мотнул головой Демьян. — Я как раз перед нападением уложил пса в яму, поглубже.

Валерка кивнул и, подхватив Алису на руки, направился обратно по коридору — навстречу уже спешил Андрей Иванович. В набедренной повязке.

— В комнате охраны плед был, — пояснил мужчина. — Но там уже ничего не осталось. И так на всех не хватило.

Птицын ничего не ответил — он старательно боролся с дурнотой. Они как раз проходили мимо лежавшего на полу охранника. Точнее, того, что от него осталось — одежды на нём больше не было, а ещё не было рук. Голова почему-то была оторвана от тела.

— Он ещё жив был, — пояснил Андрей Иванович, заметив взгляд Птицына. — Я так понимаю, вампиры очень живучи. Так что, когда я начал отрывать руку, задёргался. В общем, пришлось вот так. — Мужчина смущённо развёл руками.

— Кстати, да! — вспомнил вдруг Демьян. — Я сейчас — верёвки с серебром заберу. Мы же в вампирском гнезде? Серебро нам здесь поможет. И, к слову, кто тот герой, что нас спас? И почему нас до сих пор не пришли за это наказать?

Птицын вздохнул, и по второму разу принялся рассказывать о своих приключениях. Чем дальше рассказывал, тем выше поднимались брови у Демьяна Фёдоровича.

— Послушалась, да? — подытожил упырь. — И потом ещё низшего вампира голыми руками завалил. Непростое ты существо, княже. И я, кажется, догадываюсь, какого ты роду-племени. Вот только проблем у нас от этого намечается… Ладно. То дела будущего, а сейчас давайте выбираться.

— А, кхм, да, сейчас переведу, — закивал Птицын. — Сразу же надо было!

— Не торопись, князь, — покачал головой Демьян. — Я наше положение хорошо чувствую. Не хотелось бы оказаться на той стороне в этом месте. Боюсь, как бы из огня да в полымя не попасть. Лучше бы нам здесь попытаться выбраться. Да и вампиров за спиной оставлять не хотелось бы. Раз уж так сложилось — лучше убедиться, что больше их нет. А то вы знаете, ребята, это такая пакость… если не добьём, потом опять проблем получим.

— Выберемся как-нибудь, — беспечно махнул рукой Птицын.

— Не выберемся, — покачал головой Демьян. — Если мои чувства мне не изменяют, мы в самом сердце владений Берендеев. А они очень строго относятся к своей приватности — чужаков, заявившихся без приглашения, ничего хорошего не ждёт. Это не в лисьей деревне переполох устроить, тут серьёзно всё.

— А навья? — спросил Валерка. Он как-то не чувствовал себя в состоянии справиться с нежитью. Если уж с ней вампиры до сих пор не справились.

— А что навья? — пожал плечами Демьян. — Ты ж с ней договорился.

В то, что он с ней договорился, Валерка не очень верил. И откуда была такая уверенность у Демьяна — не понимал. Однако упырь твёрдо стоял на своём — здесь, в вампирском гнезде им оставаться сейчас безопаснее, чем переходить на ту сторону.

Глава 29, в которой Валерка двигает шкаф

Минус первый этаж так и остался не осмотренным, хотя Валерке очень любопытно было посмотреть, что же там находится. Дверь туда, в отличие от той, что на минус второй, была прозрачной, интерьеры внутри отличались, но соваться внутрь беглецы пока не рискнули. Демьян настаивал на том, что нужно сначала разобраться с врагами, а уж потом заниматься грабежом.

— Там всего пара низших, я чувствую, — объяснил упырь. — Больше никого. А вот наверху должно быть интересно.

— Угу… сейчас нас там просто навья пожрёт, и всё. Я даже выстрелов больше не слышу!

— Да с чего ты взял, что она тебя сожрёт? Ты ей приказал, она послушалась.

— Ничего я не приказывал! — они уже поднялись на тот пролёт, где оставалась медсестра, и теперь Птицын старательно избавлял мумию от халата — для Алисы.

— Мне вот тоже непонятна ваша уверенность, Демьян, — посетовал Андрей Иванович, — Насколько я понимаю, эта нежить абсолютно безумное существо. Если один раз по какой-то причине она повела себя нетипично, с чего вы взяли, что в будущем это станет правилом?

— Ой, просто доверьтесь мне, — отмахнулся Демьян. — У меня есть основания так считать, но объяснять слишком долго. И место неподходящее. Мне остро хочется отомстить за унижение, и откладывать это я не собираюсь!

Валерка чуть не ляпнул про то, что месть — это блюдо, которое подают холодным, но решил пока обойтись без банальностей. Тем более отомстить вампирам он бы тоже не отказался.

Попасть на первый этаж здания в другой ситуации было бы невозможно. Массивная металлическая дверь не оставляла никаких шансов — даже Демьян вряд ли смог бы выбить такую. Однако тот, кто убегал от нежити, сделал всю работу за них. Дверь была распахнута настежь, возле неё лежал «доктор» — узнал его Валерка опять-таки только по одежде и необычным кроссовкам. Бывшие пленники вышли в коридор и невольно остановились — всех поразила роскошь убранства. Нет, внизу тоже всё было очень стильно, но здесь… Птицын подумал бы, что они на той стороне. Винтажные хрустальные люстры, картины на стенах. Вроде бы даже что-то знакомое встречалось, а значит, очень дорогое — если это подлинник, конечно. Но Валерка почему-то был уверен, что подлинник. Глаза разбегались, хотелось рассматривать это великолепие, и не потому, что оно вызывало настоящий восторг, — на взгляд Птицына смотрелось слишком кричаще, — просто очень уж необычно. Такие интерьеры он видел только однажды, когда гулял по Эрмитажу. А ещё музыка — тихо и совсем ненавязчиво откуда-то из-под потолка лилась Маленькая ночная серенада Моцарта. На фоне всего этого великолепия особенно странно смотрелись тела в современной одежде, разбросанные тут и там. Степень иссушённости разная — были обычные тела, но встретилось несколько мумий, высохших почти полностью. Как египетские фараоны — только кости, туго обтянутые пергаментной кожей.

— Вампиры, — коротко пояснил Демьян, — Они чем старше, тем сильнее иссыхают после смерти. У вас тут, князь, целое гнездо древних вампиров, а вы и не чешетесь! Как негигиенично!

Птицын только плечами пожал.

Компания двинулась дальше. Звуков, кроме музыки, больше не слышно — выстрелы и крики давно затихли, выглядело так, будто в здании больше нет никого живого, кроме них. Однако Демьян велел не расслабляться:

— Навья здесь, и сколько-то древних — тоже. Не могу точно определить. Но много. Нам туда.

Двинулись, куда указывал упырь. Валерка передал Алису одному из вурдалаков, а сам покрепче сжал рукоять Вальтера. И ведь понимал прекрасно, что ни против нави, ни против вампиров не поможет без серебряных пуль, но всё равно как-то увереннее себя чувствовал с оружием в руках.

Несмотря на то, что Демьян поблизости живых не чувствовал, всё равно заглядывали в каждую комнату по дороге. Просто на всякий случай. Впрочем, упырь не возражал — он сам сказал, что может и ошибаться. Так и добрели до большого зала, в котором нашлась навья. И вампиры тоже нашлись. «Хорошо, что сразу не ворвались», — обрадовался Птицын, первым заглянувший зал через неплотно прикрытую дверь. Основное противостояние между вампирами и навью явно именно в этом зале и разыгралось. Через щёлку было плохо видно, но то, что удалось рассмотреть, впечатляло. До сих пор на стенах только изредка попадались следы пуль и другие разрушения. Зал выглядел почти уничтоженным. Ещё недавно там, очевидно, было очень красиво, но не сейчас. Навья здорово потрепала вампирское воинство — забрызганные кровью стены, осколки какой-то посуды или ваз, обломки многотонной люстры, криво свисающие с потолка. И тела. Весь зал осмотреть не получалось, но даже на том кусочке, что видел Птицын, лежало двадцать мумий. Именно мумий — ни одного свежего тела. Вот только навья всё равно проигрывала. Нежить обнаружилась в углу, том самом, который был виден Валерке лучше всего. Мара стояла, прижавшись к стенам, со своим обычным бесстрастным выражением лица, а вокруг её обступили пять вампиров разного возраста и пола.

Мёртвая девушка не выглядела раненой или уставшей, но отчего-то Валерка точно чувствовал — она держится из последних сил. Три вампира пытались к ней подойти. Не получалось, пока — им как будто что-то мешало. Какая-то прозрачная дымка, от которой предметы вокруг искажались, как в очень жаркий день. Вампиры стояли, упершись руками в эту дымку, как в прозрачное стекло, и пытались продавить. Дымка постепенно поддавалась, объём, ей покрытый, уменьшался на глазах. Оставшиеся два вампира тут же чертили какие-то знаки собственной кровью. Прямо на мозаичном паркете. Сейчас навью отделял широкий полукруг кровавых символов, и с каждой секундой он должен был становиться всё шире.

Птицын понятия не имел, что будет, когда вокруг мары не останется свободного пространства, но почему-то был уверен, что на этом странное существование нежити и закончится. Не обращая внимания на вопросы от друзей, Валерка даже завис на секунду, пытаясь разобраться, почему его так возмутила эта ситуация. Потом тряхнул головой и отмахнулся — нет сейчас времени разбираться, что происходит. Он коротко пересказал, что увидел, подождал пару секунд, пока наиболее сведущий во всяких магических делах Демьян составит своё собственное мнение.

— Определённо, давят, сволочи. Там как бы ни ровесники мои собрались. Очень сильные твари.

— Мы с ними сможем что-нибудь сделать? — уточнил Птицын.

— В обычной ситуации — точно нет. Я бы ещё мог схлестнуться один на один с кем-нибудь, но против пятерых — верная смерть, — категорично ответил Демьян, — Даже ты, княже, пока против них как ребёнок. Но сейчас, когда они вынуждены держать мару, шанс у нас есть. Даже не знаю, когда представится возможность лучше. Если сейчас сбежим — потом придётся как-то решать эту проблему. Если нападём сейчас — многие погибнут. Но мы должны их убить. Или они, или мы. Этот город слишком мал, чтобы мы могли ужиться!

У Валерки аж зубы свело от пафоса фразы, однако глянув на Демьяна понял — смеётся! Его эта ситуация забавляет! «Вот паршивец! — даже восхитился Птицын. Издевается!»

— Ладно. А план у нас какой-нибудь есть?

— Конечно! — весело ответил Демьян. — Сейчас мы входим внутрь, и всеми возможными способами пытаемся выжить. Ну, и убить этих кровососов.

— А, ну ладно, — ответил Птицын, и, рванув дверь, бросился к вампирам.

— Да я ж не всерьёз! — закричал Демьян, но уже было поздно — их заметили.

Правда, пока не отреагировали — были слишком заняты марой. Однако, когда Валерка добежал-таки до одного из трёх «давильщиков» и с разбегу, в прыжке, двинул того обеими ногами в голову, внимание на него всё же обратили. На секунду вампир отвлёкся и пнул упавшего Птицына в бок.

Удар был страшным. Птицын успел подставить предплечье, и только это спасло от разрыва внутренних органов, но вот рука с отчётливым хрустом сломалась.

— Куда, дурачина! — рявкнул Демьян запоздало, и хлестнул «рисовальщицу» трофейной верёвкой с серебром. Упырю тут же пришлось отбиваться — видимо дамы-рисовальщицы были слишком заняты, чтобы обратить внимания на появление новых противников. Но когда заметили — отвлечься смогли без проблем, и с яростным шипением напали на упыря. Валерка уже перестал удивляться, что успевает следить за движениями сверхбыстрых тварей. Жалел только, что двигаться так же быстро не может — как помочь Демьяну, он понятия не имел. И очень хорошо, что тот вампир его именно пнул — от удара Птицына протащило по полу, так что теперь он был вне досягаемости вампиров, которые продолжали давить на мару. Видимо оставить её даже ненадолго они никак не могли — даже та секунда, что потребовалось вампиру, чтобы пнуть Птицына, заставила их всех троих отступить на шаг. Целый шаг, который они только что с таким трудом отвоевали.

«Хватит отдыхать», — боль в руке по-прежнему была дивно яркой, а вот бок отошёл, и он смог, наконец, дышать. И двигаться. Подскочил, насколько возможно в таком состоянии, быстро. Кому помогать было непонятно. Соваться к троице «давильщиков» больше что-то не хотелось, а вокруг дамочек с длинными когтями вились оба упыря и вурдалаки. Пока было непонятно, кто побеждает — девицы отбивались вполне достойно.

Птицын достал из штанов пистолет, выстрелил трижды в голову «своему» вампиру, выругался. Пули даже не пробивали кожу. Отвлечься от давления на мару кровососа это никак не заставило — на пули он вообще не отреагировал, ещё хуже, чем когда Валерка его просто пнул.

«Ну и куда ты полез на такого монстра?» — со злостью подумал Птицын. Он вдруг почувствовал себя совсем бесполезным и ненужным — никакого толку от его стараний. Огляделся по сторонам, пытаясь разглядеть что-нибудь, что поможет навредить вампирам, глянул на кровавое кольцо знаков вокруг навьи. Мысленно плюнул, и пополз к ним, стараясь не попадать под горячую руку дерущимся с дамами упырям и вурдалакам. Добрался. Пару раз его, правда, потоптали немного, причём он даже не успел заметить, свои, или чужие. Но били явно не специально, так что это он пережил. А потом начал плеваться уже не мысленно. И стирать написанные чёрной кровью символы. Разобрать, на что похожи закорючки не получалось — вроде и не иероглифы, но и на привычные буквы тоже не похоже. Впрочем, это и не важно — главное, вампирам это не понравилось. Троица «давильщиков» явно забеспокоилась. Один даже отвлёкся и прошипел что-то. Птицын не разобрал, что, но реакция не заставила себя ждать — одна из вампирш, до этого сражавшихся с Демьяном, улучила момент и бросилась к Валерке. Птицын чудом уклонился от первого удара, даже перехватил руку, которым ему хотели вспороть бок. Только не помогло. Удержать удивительно сильную барышню не получилось. Точнее, удержаться — она махнула рукой, в которую он вцепился, и парень опять полетел куда-то по направлению к противоположному концу зала, ещё и кого-то из своих по дороге сбил.

Переждал радужные круги перед глазами, вспыхнувшие от боли в потревоженной руке. Злость на тварей, против которых он даже сделать ничего не может, только усилилась. Валерка схватил труп. Тот, что помассивней, более свежий. Поднатужился, не обращая внимания на боль в руке, поднял его над головой. Разбежался и швырнул в одного из тех, что держали навью.

Вот это сработало лучше пули. Вампиру пришлось отвлечься, чтобы отшвырнуть от себя тело, и навья этим воспользовалась — сделала ещё шаг вперёд. Валерка подумал, что это хорошая практика, и решил повторить. Правда, на третьем трупе слишком увлёкся и получил пролетающим Андреем Ивановичем по голове, да так, что искры из глаз.

— Извините, молодой человек, — проскрипел упырь. — Попробуйте вон комодом! — и снова ринулся в драку.

Валерка посмотрел на предмет мебели, удивлённо поднял брови. Во-первых, комодом он бы его не назвал. Скорее небольшой шкаф — этакий образчик антикварной мебели, как бы не из красного дерева. Даже на вид ужасно тяжёлый.

— И как я его подниму? — растерянно протянул парень, а потом подумал, что поднимать вовсе не обязательно.

Поднатужился, отодвинул от стены, упёрся плечом, и пошёл. Вокруг дикая драка, ноги скользят в крови, все пытаются друг друга убить, а Валерка скрипит по дорогущему паркету ножками комода. С красным от натуги лицом. И прячется за ним, как за щитом — очень удобно. Как бы ни были сильны вампиры, противостоять мощи красного дерева они не смогли. Валерка прицельно направил торец комода на того урода, который сломал ему руку. Вампир видел угрозу, но сдвинуться с места не мог. Или не хотел. Когда мощная мебель уже вплотную приблизилась к вампиру, и появился риск, что его сейчас по-настоящему втолкнут в тёмную дымку, вампир подпрыгнул, и оказался прямо напротив Птицына.

Среагировать Валерка успел. Точнее он успел заметить, что вампир перескочил шкаф, и даже развернулся к нему лицом, а вот сделать что-то ещё — уже нет. Вампир толкнул его так, что Птицын чуть не проломил затылком стенку шкафа, и пока парень пытался собрать глаза в кучу, уже навис над шеей, широко раззявив пасть с игольчатыми клыками. Ещё и зашипел в лицо, обдав запахом тлена и ладана. Всё, что успел сделать Птицын — это пихнуть ему пальцы в рот.

Кажется, такого вампир просто не ожидал. Валерка давил изо всех сил, будто надеясь протолкнуть ему в глотку всю ладонь, вампир пучил глаза от возмущения. «Щас он меня по роже двинет, я вырублюсь, и он меня схарчит», — понял Птицын, но выхода из ситуации не видел. Впрочем, это и не требовалось, как оказалось. За спиной кровососа выросла знакомая фигура, тоненькие, бледные руки обхватили его лицо, и вампир вдруг ослаб и обмяк. Расслабился. А потом начал стремительно усыхать. От этого даже мумии не осталось. Кожа начала осыпаться, следом — кости. Через несколько секунд у ног Птицына лежала только кучка праха. На месте, где до этого стоял вампир, теперь была мара.

Мёртвая внимательно смотрела в глаза Валерке, и тот не знал, куда девать взгляд. Почему-то было странное чувство, что его в чём-то обвиняют. Он не понимал, в чём, но ему вдруг стало очень горько. Как будто он действительно виноват.

— Мне нужны жизни.

Никакого голоса в голове. Это была просто мысль. Правда, он чётко понимал, что мысль — не его.

— Могу обещать только врагов, — ответил он вслух. — И, наверное, не слишком часто.

Мара постояла ещё несколько секунд, будто обдумывая ответ, а потом вдруг исчезла. К ногам Валерки подкатился матовый чёрный шарик.

Ноги уже не держали, и Птицын сполз по стенке шкафа на корточки, бессильно опустив руки. Шарик ткнулся в ладонь сломанной левой руки, он подобрал его, и, поморщившись от боли, засунул в карман. «Вот так, дружище, — философски подумал парень. — Мы в ответе за тех, кого приручили»

Вокруг стало как-то подозрительно тихо. Только из динамиков теперь играл Полёт валькирий Вагнера — опять неподходяще к ситуации. Огляделся. На первый взгляд все свои живы, а вот вампиров больше не видно. Вообще. Только одна из кровососок превратилась в очень старую мумию, остальные, видимо, тоже рассыпались в прах.

— Удивительно! — бодро порадовался Демьян. — Кто бы мог подумать, что можно договориться с марой! Эти твари считаются совершенно безумными. Ожившая стихия смерти. Ни желаний, ни страхов — только ненависть.

— Ну, желания у них всё-таки есть. Она мне сказала, что ей нужны жизни.

— Да уж. Опасное приобретение, — Валерку потянули вверх за здоровую руку. — Это ещё более жутко, чем иметь в союзниках голодного дикого тигра, вот что я тебе скажу, князь. Но может быть полезно. Если она однажды не решит, что проще выдавить жизнь из тебя, чем из того, против кого ты её выпустишь.

Утвердившись на ногах, Птицын побрёл на выход из зала — за Алисой. Девчонка нашлась прямо возле выхода, и была она по-прежнему без сознания. «Надо было кого-нибудь с ней оставить, — запоздало подумал парень. — Мы ж тут точно не одни, ещё низшие на минус первом!»

— Так это, ребят. Я чот не пойму. Мы победили? — уточнил на всякий случай Птицын.

— Ещё как! — бодро ответил Демьян. — Сейчас прикончим последних низших, и займёмся моей любимой частью — грабежом.

Алиса, пропустившая всё веселье, на последнем слове завозилась, чихнула, и открыла глаза.

— А почему вы все голые? — спросила девушка. — Это неприлично!

— Не обращай внимания, это они нудистами решили стать, — погладил девчонку по голове Птицын. — Единение с природой, и всё такое.

Яломиште довольно быстро пришла в себя, и её стали волновать другие вещи. Сначала — почему почти голая она сама. Потом — где они находятся, и кого надо убить, чтобы такого больше не повторялось.

— Так чего будем делать? — снова уточнил Птицын. Усталость уже не так сильно давила, рука ныла, но вполне терпимо, и у парня проснулось любопытство.

— Ты прав, князь, пора нам здесь дела закончить, — покивал Демьян. — А потом будем решать, что с тобой делать, и как тебя спасать.

— А вот про спасать можно сразу? — насторожился Валерка. — Я как-то не чувствую себя умирающим.

— Это пока, отмахнулся Демьян. А вот когда обществу станет известно, что ты ведун, да ещё слабый и необученный, все сразу загорятся желанием тебя прикончить. И как можно быстрее — слишком опасные вы твари. Знаешь, князь, такой анекдот — паровозы надо давить сразу, пока они ещё чайники? Вот это про тебя.

Услышав слово «ведун» Алиса охнула и закрыла рот ладонью.

— Так. А вот теперь — точно подробнее, — нахмурился Птицын. — Чего это меня надо давить? Вроде с катушек слетать пока не собираюсь. И вообще — с чего ты взял, что я — ведун?

— Потом, князь. Обещаю, что всё расскажу. А пока пойдём, закончим тут дела. А ты пока решай, что будешь делать с Андреем Ивановичем и его ребятами. И ты тоже, Андрей Иванович, решай. — Многозначительно закончил Демьян, и направился к лестнице.

— Это он о чём? — ошеломлённо уточнил Птицын у Андрея Ивановича.

Разобраться с оставшимися вампирами оказалось совсем не сложно. Их и было-то по всем этажам особняка, всего пятеро — охраняли особо важные «объекты», и тревожились от неизвестности и происходящего в гнезде светопреставления. Вурдалаки и упыри совместными усилиями избавили их от тревог быстро и качественно. На Валеркин вопрос Андрей Иванович ничего не ответил, но явно в отличие от Птицына понял, что имел ввиду Демьян. Вид у упыря после слов Демьяна был не то чтобы задумчивый. Скорее, наоборот — на лице было облегчение. Как будто он наконец принял решение, которое давно вынашивал.

— Вот что, молодой человек, — повернулся он к Валерке, когда они с Демьяном добили последнего упыря. — Пожалуй, мы вам тоже клятву принесём. Как положено, вассальную. Как на той стороне принято говорить — пойдём к вам под руку. И, к слову, Демьян Фёдорович. Вы сами-то как, свою временную клятву в постоянную переводить собираетесь?

— Правильное решение! — улыбнулся упырь. — Я, пожалуй, тоже не стану больше откладывать.

Птицын только вздохнул и насупился. Ему уже надоело вопрошать, о чём все умалчивают, и ещё бесило, что все всё понимают, а он один, как дурак.

— Не смотрите так, Валерий. — Андрей Иванович сжалился над парнем. — Я понятия не имею, кто такие ведуны… то есть это Демьян под этим словом что-то мне незнакомое подразумевает. Однако ясно, что для вас быть этим самым ведуном настолько опасно, что Демьян предпочёл бы убить тех, кто не находится под клятвой, чем оставить такую возможность раскрытия. Вот он и предложил нам выбор.

— Я не согласен! — тут же возмутился Валерка. — Так не пойдёт, мне тут не нужно, чтобы под страхом смерти ко мне люди в подчинение шли! Я в такие игрушки не играю и играть не собираюсь.

— Не горячитесь, молодой человек! — прервал Птицына Андрей Иванович. — Давно стало очевидно, что нам нужно оформить наши, так сказать, отношения официально. Дорожки у нас связаны, так уж судьба сложилась. Так что я в любом случае собирался вам это предложить. Мои ребята тоже не против такого развития событий. Уж поверьте, я чувствую. Так что давайте мы с вами уже закроем этот вопрос, а потом Демьян объяснит уже, наконец, кого он называет ведунами.

Возражать Птицын не стал, и вскоре его маленький клан пополнился двумя упырями и дюжиной вурдалаков. Алиса ужасно задрала нос — настоящий клан теперь, а не какой-то непонятный союз двух с половиной личностей. Девчонка довольно быстро справилась с удивлением, и, кажется, даже обрадовалась, так что Птицын решил, что подозревают его не в чём-то прямо на самом деле плохом. Но вот выяснить, что это такое сейчас же не получилось — снаружи завизжали сирены. Выглянув в окно, Валерка обнаружил целых четыре машины вневедомственной охраны.

Примечания

1

Четверостишие из стихотворения «Недотыкомка серая» Федора Сологуба

(обратно)

2

Лжедмитрия II так звали при рождении по одной из версий

(обратно)

3

Есть такая байка. И церковь действительно до сих пор стоит. Рождественская она называется.

(обратно)

4

Ich Tu Dir Weh

(обратно)

Оглавление

Глава 1, в которой мы знакомимся с Валерой

Глава 2, в которой Валерке становится грустно

Глава 3, в которой герой обалдевает знаниями

Глава 4, в которой герой обрастает неожиданными знакомствами

Глава 5, в которой Валерка работает гидом

Глава 6, в которой выясняется, что неведение — свет, а знание приносит неприятности

Глава 7, в которой герой подчиняется обстоятельствам

Глава 8, в которой герой раздаёт кровь направо-налево

Глава 9, в которой Птицын внезапно богатеет

Глава 10, в которой случается первый конфликт с представителем той стороны

Глава 11, в которой Птицын начинает менять свою жизнь

Глава 12, в которой неприятности сыплются на голову одна за другой

Глава 13, в которой герой знакомится с жизнью арестанта

Глава 14, в которой герои становятся совсем бездомными

Глава 15, в которой Валерка ищет дом, но вокруг одни психи

Глава 16, в которой дом сам находит Валерку

Глава 17, в которой Птицыну паршиво и муторно

Глава 18, в которой полно всякой нечисти

Глава 19, в которой герой совершает импульсивные покупки и поступки

Глава 20, в которой много суеты и драки

Глава 21, в которой Птицына всё время бьют

Глава 22, в которой Валерка узнаёт о себе много нового

Глава 23, в которой много непривычного

Глава 24, в которой Птицын раздаёт долги

Глава 25, в которой посёлок яломиште знакомится с современными музыкальными направлениями

Глава 26, в которой Птицына опять бьют

Глава 27, в которой Птицын по большей части лежит

Глава 28, в которой всем паршиво

Глава 29, в которой Валерка двигает шкаф

*** Примечания ***